Грозовой фронт Вячеслав Владимирович Шалыгин
        Зона СмертиЛеший #5
        Пятизонье. Локация Припять. Март 2058 года. Серия мощных взрывов вспахала землю буквально в десяти метрах от позиции роты чистильщиков, которой командовал лейтенант Павел Сухов… «Воскреснув», Павел вспомнил, что умирал он уже не раз, а значит, его жизнь замкнута в пространственно-временной петле. Случайно ему удается узнать о планах Апостола, лидера группировки «Судный день», похитившего ядерный фугас, чтобы взорвать его в Узле. И таким образом очистить все пять локаций Зоны от порождений техноса, а заодно и от всех обитающих в ней людей. Пятизонье непостижимым способом содействует Павлу в его попытках предотвратить осуществление безумного плана. Неожиданно на сторону Павла переходят и легендарные в Зоне личности: Северная Хозяйка Лера и ее крестный, сталкер по кличке Механик. Когда Павел Сухов осознает, что недооценивал себя, у него остается единственное желание - вырваться из замкнутого пространства-времени!
        Вячеслав Шалыгин
        Грозовой фронт
        Пролог
        Зона, локация ЧАЭС, Припять, 06 марта 2058 г.
        Серия мощных взрывов вспахала землю буквально в десяти метрах от бруствера, и позиции чистильщиков накрыла искусственная ночь. В воздух взметнулись тонны грязи, задёрнувшие небо непроницаемой чёрной шторой. Окружившие позиции чистильщиков биомехи не шли в атаку, а тупо долбили из тяжёлых орудий, пытаясь закопать людей живьём. Пока эта тактика не принесла железному воинству полного успеха, но момент истины уже маячил на горизонте. Рано или поздно в строю чистильщиков не останется ни одного боеспособного воина, и тогда биомехи добьются своего.
        На минуту обстрел прекратился, и лейтенант Павел Сухов решил воспользоваться короткой паузой. Он поднялся на четвереньки и прополз по дну окопа к позиции рядового Найдёнова. Боец вжался в грунт и не двигался, но компьютер лейтенанта утверждал, что рядовой пока жив. Просто не имело смысла торчать на бруствере, вот Найдёнов и занял самую безопасную позицию. Осуждать его или обвинять в трусости Сухов не собирался. Рядовой действовал правильно. Только так оставался шанс выжить в этом аду и дождаться подкрепления.
        Одна проблема: когда подойдет подкрепление, не знал даже сам Сухов. Застрявшей на юго-восточной окраине Припяти Пятой отдельной роте Второго батальона Чернобыльской бригады Барьерной армии, а если проще - роте чистильщиков лейтенанта Сухова, почему-то никто не спешил помогать. Понятно, что пробиться к чистильщикам по земле не так-то просто, но хотя бы «вертушки» могли прилететь. Этому ничто не мешало. За всё время, пока чистильщики сидели в траншеях, противник лишь однажды поднимал свою авиацию, да и то условно, чтобы обозначить: драконы не дремлют. Несколько летающих механических монстров прошли штурмовым порядком на малой высоте, прострочили землю из автоматических пушек и убрались восвояси. Так что небо над Припятью оставалось относительно свободным. Но «вертушки» почему-то не летели.
        Может, начальство просто махнуло на роту рукой? Ведь целые сутки под огнем - это гарантированный конец всему и всем. Раз в пять минут позиции накрывал затяжной свинцово-огненный шквал, затем, когда поднятая в воздух земля оседала черным липким дождем, брустверы обрабатывались лучевыми орудиями, а затем по ним снова лупили тяжёлые пушки. Раз в полчаса наступала минутная пауза.
        Поблизости разорвался очередной снаряд, Сухов невольно пригнулся и толкнул бойца посильнее. Найдёнов поднял голову и резко обернулся. Павел помог воину сесть.
        - Связи нет, чугунки глушат, - сообщил офицер.
        Найдёнов кивнул.
        - Господин лейтенант, докладывает рядовой Найдёнов…
        - Отставить, - Сухов устало махнул рукой. - Сам всё вижу. Отвоевались, Найдёнов. От роты восемь человек осталось. А коробка к нам на помощь ещё даже не выдвинулась. Стоит на уровне Корогода, движки греет, но вперёд ни метра пройти не может. На том направлении будто бы смотр у чугунков. Бронезавры, носороги, рапторы, боты… чего только нет, причём много. И «вертушки» не прилетят, какая-то атмосферная аномалия мешает.
        - Разрешите спросить, это вам кто довёл? - Найдёнов протёр прозрачное забрало шлема. - Связи ведь нет.
        - Пробились сюда несколько машин из специального отряда, с севера зашли, - Сухов снова подтолкнул бойца. - Так что, подъём, Найдёнов, и ползком строго на север. До гаражей доползёшь, вставай и бегом в сторону отстойника.
        - Есть.
        - За левым флангом следи. Я прикрою. Марш!
        Найдёнов вылез из траншеи, перебрался через бруствер и пополз строго на север, как и приказал лейтенант. Павел устроился на бруствере и попытался взять на прицел наиболее опасное направление, южное, а точнее - край ближайшей ложбины. Метров сорок Найдёнов преодолел легко, грязь оказалась неглубокой, да ещё помогал небольшой уклон, но на дне ложбины бойцу пришлось остановиться. Несколько воронок и трещин в земле мешали дальнейшему продвижению по-пластунски.
        Боец приподнялся на локтях и повертел головой.
        - Никого нет, - негромко подсказал Сухов, правда, не надеясь, что воин его услышит. - Вставай, беги!
        Найдёнов будто бы всё же услышал приказ лейтенанта. Он поднялся на ноги и взял короткий разбег. Первую канаву он перепрыгнул без проблем. Но в тот момент, когда осталась позади вторая траншея, вокруг рядового засвистели пули. Боец бросился на землю, но не плашмя, а встал на четвереньки и продолжил движение к развалинам старых гаражей. Так он преодолел ещё два десятка метров, но затем снова рискнул подняться в полный рост. И тут началось самое интересное.
        Слева в ложбину скатились несколько биомехов новой модификации. В походной конфигурации эти машины выглядели как крупные металлические шары, но, когда они выкатывались на позицию, происходила трансформация: шары раскрывались, почти выворачивались наизнанку и превращались в приземистых ботов модификации «краб». И каждый имел по четыре курсовые пушки. Сейчас наперерез Найдёнову выкатились восемь машин, а значит, один дружный залп мог легко перечеркнуть все надежды чистильщика на спасение.
        Сухов, не раздумывая, вскинул «Шторм» и открыл беглый огонь по противнику. То же самое сделал Найдёнов. Теперь спасение бойца зависело от меткости лейтенанта и самого Найдёнова. Павел отсек четыре машины второй линии, а на первой линии сосредоточил огонь Найдёнов.
        Боец продырявил две машины, перенёс огонь на третью, но ему пришлось снова залечь. Боты открыли ответный огонь, и пули их импульсных пушек едва не перерубили Найдёнова пополам. Он успел рухнуть на землю и отползти под прикрытие вывороченного из земли обломка какой-то бетонной конструкции…
        Сухов не увидел, что случилось с Найдёновым дальше. К биомехам подтянулись резервы, которые шквальным огнем вспахали землю вокруг позиции лейтенанта. Сухову пришлось съехать на животе с бруствера в окоп и отползти по его дну на новую позицию.
        Манёвр не сильно улучшил положение лейтенанта. Биомехи начали швыряться энергоснарядами, этакими синеватыми сгустками искусственных шаровых молний. «Шаровухи» взрывались на большой площади: от бывших позиций чистильщиков и до дальнего края ложбины позади окопов. Громкие хлопки взрывов оглушили Сухова, а запах гари и озона пробился даже сквозь фильтры защитной маски.
        Павел попытался ещё чуть-чуть проползти по окопу, но упёрся в завал. Путь по дну траншеи был заказан. Только поверху. А это представлялось равносильным гибели. Несколько секунд Сухов раздумывал, что делать дальше, а затем решил рискнуть. Быть погребённым заживо или разлететься на мелкие кусочки от прямого попадания - какая разница? Зато не возникнет сожаления, что упустил последний шанс. Он выбрался на бруствер, бросил короткий взгляд на позиции биомехов и рванул вперёд, к продолжению траншеи, которое угадывалось сквозь дым за широким завалом.
        Свой шанс лейтенант использовал на все сто и сумел добраться до нового окопа. Вот только это ему не помогло. Когда он спрыгнул вниз и распластался по спасительному дну новой траншеи, одна из «шаровух» упала точнёхонько в окоп, буквально в шаге от Сухова. Тугая взрывная волна вышвырнула лейтенанта из траншеи и бросила на обугленный остов подбитого ещё вчера бронезавра, в прошлом танка Т-017 «Истра».
        Боевой костюм принял на себя основную тяжесть удара, но Павел всё равно «поплыл», как в лёгком нокдауне, а потому пропустил новую атаку. Несколько шагающих биомехов, в общем-то, и не атаковали позиции чистильщиков, а будто бы проходили мимо, но всё равно решили пострелять. Чугунки мгновенно засекли новую цель и полоснули из импульсников. Лейтенант услышал, как лопаются металлокерамические пластины бронекостюма, как чавкают ошметки плоти и булькает брызнувшая из ран кровь.
        Сухов опустил мутнеющий взгляд и увидел, что всё его тело изрешечено, как дуршлаг. Выжить с такими повреждениями ему явно не светило. Но при этом лейтенант не чувствовал боли.
        «Странно, - мелькнула в угасающем сознании мысль, - но почему-то не страшно. Всё закончилось, как полагается. Смертью. Не повезло. Как обычно…»
        Павел уронил голову на грудь, но отключился не сразу. Сознание медленно угасало, в глазах постепенно темнело, однако лейтенант по-прежнему всё слышал, осознавал и даже мог размышлять.
        - Да, юноша, не повезло, - вдруг пробормотал кто-то рядом с Суховым. - Но ничего, дело поправимое.
        На краю поля зрения появился какой-то человек. Вернее, Сухов сумел рассмотреть лишь руку, сжимающую артефакт «Плеть». Ту самую «Плеть», которая могла, если сильно ею ударить, остановить любые физические процессы на атомарном уровне. А возможно, и на более глубоком. Ведь с помощью «Плети» удавалось временно нейтрализовать даже химер, а они, пусть и роботы, но ведь энергетические. Или наоборот, сгустки энергии, но обладающие программой. Короче, не в том суть. «Плеть» считалась самым мощным оружием ближнего боя, но в то же время - и лучшим помощником любого полевого лекаря-бионика. Лёгкое, точно дозированное прикосновение «Плетью» погружало раненого бойца всё в тот же труднообъяснимый стасис, но неглубокий и ненадолго. В таком состоянии все жизненные процессы не останавливались, а лишь притормаживались, и это позволяло довезти пострадавшего до госпиталя. Одна беда, добыть «Плеть» удавалось очень редко, поэтому стоила она бешеных денег. Во всяком случае, руководству военно-медицинской службы цена артефакта представлялась сильно завышенной, поэтому описанный способ его применения для простых
чистильщиков оставался лишь теорией. На практике помощь раненым на поле боя ограничивалась традиционным наложением повязок, жгутов, введением обезболивающего и эвакуацией под лозунгом «Авось довезём». Как максимум, использовались роботизированные медицинские комплексы, но аппаратура эта не славилась надёжностью, поэтому на поле боя применялась редко.
        Получалось, что фразой «Дело поправимое» Сухова обнадёжил вовсе не армейский доктор или санинструктор-бионик. Павел попытался поднять взгляд. Это ему почти удалось, но мутная пелена не позволила лейтенанту разглядеть пришедшего на выручку человека. Единственное, что увидел Сухов кроме «Плети», так это взлохмаченную бороду лекаря.
        «Точно не военный. С такой-то бородищей!»
        Всё остальное слилось для лейтенанта в одно размытое серое пятно.
        - Можешь не благодарить, отработаешь, - сказало «бородатое пятно».
        Проронив эту новую загадочную фразу, лекарь осторожно коснулся «Плетью» груди раненого, и…
        И время для Сухова остановилось. Он мыслил, осознавал себя, чувствовал и даже мог анализировать ощущения. Но всё происходило будто бы вне времени и пространства. Вот лейтенанта куда-то очень быстро (как ему казалось) понесли, вот он начал двигаться ещё быстрее и буквально вмиг перенёсся в какое-то место, полное искусственного света. Затем его словно разрезали на кусочки, вновь собрали, снова понесли куда-то и наконец оставили в покое физически, но сознание будто бы отделилось от тела и помчалось в какую-то даль со скоростью пули. Сплошные научные загадки, да и только.
        Впрочем, для Сухова больше не имело значения, какие научные опыты над его истерзанными останками ставит неведомый лекарь. Да и что может иметь значение, если нет времени? И не в том смысле, что случился аврал, цейтнот, запарка и тому подобное, а в том, что лично для Сухова больше не существовало времени, в принципе, как такового. А нет времени - нет жизни. А если нет жизни, какой смысл задумываться, что происходит с душой и телом? Всё равно ведь ничего не изменишь. Так что… аминь.
        Зона, локация ЧАЭС, посёлок Выгребная Слобода,
        02 ноября 2058 г
        Вид из окна второго этажа всегда успокаивал Леру. И это казалось странным, ведь окна её конторы смотрели вовсе не на тенистый сад с прудом и беседками. За окнами гудела и ворочалась, словно пчелиный рой, главная базарная площадь Обочины. Вид копошащегося человеческого роя мог, конечно, погрузить в легкий транс, но ничего умиротворяющего в этой картине не было. Да и звуковой ряд оставлял желать лучшего.
        Жирная грязь чавкала под ногами сотен сталкеров, из толпы то и дело доносилась ругань, кто-то громко сморкался, кто-то ржал, где-то визжали и хрипло матерились уличные девки, и всё это приправлялось шумом вечного, нудного моросящего дождя.
        И всё-таки, глядя вниз из окна своего кабинета, Лера почему-то чувствовала себя спокойно. Может, потому, что она владела половиной торговых точек в Выгребной Слободе, на сталкерском рынке Обочины, или потому, что ей принадлежало самое популярное в Старой Зоне заведение - бар «Пикник»? А быть может, дело было в новом статусе Северной Хозяйки, как называли Леру сталкеры? Ведь теперь она прибрала к рукам значительную часть посреднического бизнеса и в Пустоши, а официально - в Чернобыльской локации Зоны Смерти (или, как ещё называли эту локацию многие сталкеры, в Старой Зоне), и в Академзоне, то есть в Новосибирской локации. Да и в остальных локациях Зоны Смерти: в Московской (она же Курчатник), в Питерской с центром в районе Ленинградской АЭС, что в посёлке Сосновый Бор, и в Крымской, с центром на полуострове Казантип, Леру знали многие деловые люди.
        Лера заработала свой статус честно. Пахала день и ночь все семь лет с момента Катастрофы: пяти мощнейших Взрывов, которые произошли одномоментно 13 сентября 2051 года в Москве, под Питером, в Новосибирске, на Казантипе и в Припяти, в зоне отчуждения Чернобыльской АЭС. Взрывы сопровождались выбросами аномальной энергии, которая в одночасье превратила пять различных районов континента в пять одинаково обезображенных, безжизненных зон бедствия.
        В пяти образовавшихся зонах не уцелело практически ни одной постройки, не выжило ни одно живое существо, и даже ландшафты изменились до неузнаваемости. Землю изрезали огромные овраги, где-то вздыбились новые горы, а где-то, наоборот, огромные участки территорий провалились в тартарары.
        Ко всему прочему мёртвые территории оказались отрезаны от Большой земли немыслимыми куполами гравитационных Барьеров: тридцатикилометрового радиуса и с трехкилометровыми по толщине стенками. На первый взгляд ничто не мешало проходу сквозь Барьеры (кроме страха перед гигантскими мутноватыми пузырями), но на деле всё оказывалось не так просто. В толще трёхкилометровой стенки Барьера, в самой её середине, сила тяжести увеличивалась втрое. Без подготовки тащить на себе ещё два собственных веса получалось не у всех. Даже, когда повсеместно распространились боевые костюмы со встроенными ходовыми сервоусилителями, прохождение Барьера осталось трудной задачей. Ведь усилители помогали мышцам скелета, а какие усилители помогут сердцу дотолкать втрое потяжелевшую кровь к мозгу? Никакие. Вот поначалу и падали без сознания многие смельчаки прямо в толще Барьеров.
        Впрочем, тем, кто умудрялся пройти сквозь Барьеры, тоже не светило ничего хорошего. Аномальная энергия Взрывов подействовала самым странным образом на все имевшиеся в локациях механизмы и электронику (а их имелось, мягко говоря, немало, особенно в Москве, Новосибирске и под Питером), превратив безобидных раньше роботов, а также машины, бытовую технику и даже компьютерную мелюзгу в зубастых, клыкастых и агрессивных электронно-механических хищников. Вдруг ставшая разумной и до зубов вооружённая техника вкупе с электроникой принялась лихорадочно осваивать мёртвые территории и всеми силами препятствовала возвращению на них людей. Позже люди сошлись во мнении, что действиями всего этого техноса (слово появилось по аналогии с этносом) управляет некий запредельный разум, якобы обитающий на перекрёстке внепространственных тоннелей в так называемом Узле. Но и когда стало ясно, что переродившиеся машины теперь не помощники, а вражеское войско, люди не оставили идею возвращения в пятиземелье. С этого, собственно, и началась история повторного освоения людьми пяти отрезанных от Большой земли территорий,
ставших единой аномальной Зоной Смерти.
        Единственным плюсом, который обнаружился после Катастрофы 2051 (некоторые называли её Третьим взрывом, имея в виду взрыв на Чернобыльской АЭС 1986 года и непонятно что ещё якобы произошедшее там же, но так и не признанное официальной наукой в 2012 году), стали так называемые «тамбуры». То есть прямые внепространственные переходы между центрами пяти локаций Зоны. Имея при себе определённый маркер (проще говоря - ключ), человек мог в одну секунду переместиться, допустим, из Академзоны в Курчатник или в любую другую локацию Зоны Смерти.
        В таких условиях вот уже семь лет Лера выживала и строила бизнес, но не только ради получения выгоды, а ещё и помогая выживать другим. Нет, не из любви к благотворительности. Просто Лера с самого рождения оказалась накрепко привязана к одной из пяти локаций Зоны, и ей вовсе не улыбалось остаться в Зоне единственной жительницей.
        Положение в местном обществе придавало Лере уверенности в себе, но спокойствия, если честно, не добавляло. А вот простейший вид из окна почему-то успокаивал. Может, всё объяснялось ещё проще, и дело было не в каких-то там статусах и финансовых возможностях, а в простом человеческом чувстве защищённости. Хороший дом с крепкими стенами, бронированные стёкла, второй этаж… Мой дом, моя крепость.
        - Так и есть, крестница. Даже вечные скитальцы должны иметь какой-то дом. Сначала он требуется им, чтоб было откуда сбежать, затем, чтоб было куда вернуться. Без точки привязки жить нельзя.
        У Леры за спиной бесшумно появился тот, с кем Лера чувствовала себя абсолютно защищённой, умиротворённой и так далее, даже в самые трудные времена и в самых неуютных местечках. Давний друг потерянной во время Катастрофы семьи и крёстный Леры по прозвищу Механик. С ним Лера ничего не боялась. И это несмотря на то, что Механик считался скрытным, непредсказуемым и странноватым типом. Порой Лера его не понимала, часто не знала, чего от него ожидать, к тому же он раздражал её тем, что умел читать мысли «крестницы», даже сокровенные. И всё равно рядом с крёстным Лере становилось спокойно. Такой вот парадокс.
        - Точка привязки, - Лера обернулась, подняла печальный взгляд на крёстного и вздохнула. - Взял и свёл романтику к какой-то формальщине. Что ты за человек?
        - Я Механик, - крёстный усмехнулся. - Романтика - не мой профиль. Зато я знаю, как всё в этом мире устроено и по каким алгоритмам работает. В том числе - жизнь.
        - Жизнь нельзя описать алгоритмами.
        - Неужели? - Механик уселся за рабочий стол Леры и потыкал пальцем в объемную проекцию экрана, зависшую над столом. - Впрочем, не буду спорить. Не до того сейчас.
        - Появилось новое дело?
        - Да, Лера, появилось, - Механик жестом свернул проекцию и побарабанил пальцами по столу. - Как раз для тебя. С элементами романтики и даже мистики.
        - Но реально это очередной компот из алгоритмов, - скептически усмехнувшись, закончила Лера вместо Механика.
        - Ты же понимаешь…
        Механик развёл руками.
        - Понимаю, - Лера кивнула. - У тебя всегда так. Жены тебе не хватает.
        - Вот тебе раз! - Механик удивлённо уставился на Леру. - А это тут при чём? Зачем мне жена?
        - Чтобы иногда направлять твою энергию в нужное русло. Очень уж ты деловой, крёстный. Что ни день, новые идеи, задачи, вводные. И все мирового масштаба.
        - Кто бы говорил, - Механик спрятал ухмылку в густой бороде. - Нет, Лера, жена мне противопоказана. Я ведь слегка чокнутый и непредсказуемый бродяга. Я доктор Айболит, который лечит и чинит всех подряд, хоть людей, хоть биомехов. Одиночка и по жизни, и по своему положению в далеко не светском обществе Зоны. Тем и ценен. А заботливая жена, дом с лужайкой, дети, собака, скучная работа и самая безопасная в мире китайская машина «Вольво» - это для людей стабильных, от мира сего.
        - А как же твоя теория насчёт «точки привязки»? Её должны иметь даже вечные скитальцы, ты сам сказал.
        - Точка у меня есть, - Механик взглядом указал за окно. - Зона. Этого достаточно.
        - Как знаешь, - Лера почему-то вздохнула.
        - Да, семья это хорошо, - снова прочитал её мысли Механик. - Но у каждого свои представления об этом механизме. В своё время я мог бы создать семью с… неважно, с кем… но тогда это было нереально. Помнишь, как твоя мама говорила: «Всё происходит вовремя или не происходит никогда».
        - Помню. Теперь время упущено?
        - Точно не знаю, но пока это по-прежнему нереально. Правда, по другой причине. А ты почему медлишь?
        - Давай лучше о делах, - Лера слегка нахмурилась.
        - Давай, - легко согласился Механик. - Сама понимаешь, торговля меня не интересует. А вот твой посреднический бизнес… Насколько я знаю, у тебя сейчас нет особо сложных заказов?
        - Моего личного участия дела не требуют, - Лера кивнула.
        - Вот и славно. Тогда озадачу тебя немного. Дело несложное, но очень ответственное, работать придётся по секундам.
        Механик взял паузу, изучая реакцию Леры. Никакой особой реакции не последовало. Ведь ничего особо важного Механик пока и не сказал. Но за двадцать… неважно с каким хвостиком, лет Лера хорошо изучила крёстного. Прежде чем он продолжит, Лера должна отреагировать. Хоть как-то. Пусть даже просто кивнуть. Такой у них сложился ритуал. Механик ненавидел монологи, ему требовалось живое общение.
        - Сколько надо человек? - спросила Лера.
        - Ты и два-три надёжных помощника.
        - Два у меня есть, - Лера чуть склонила голову набок и внимательно взглянула на Механика. - А третий есть у тебя. Ты уже починил его?
        - Если ты о Лешем, то я оставлю твой вопрос без ответа, - сказал Механик.
        - Он до сих пор не выздоровел? - в голосе Леры мелькнули нотки тревоги. - Прошло полгода.
        - Семь месяцев, - уточнил Механик. - Расслабься, выздоровел твой сталкер. Но пока он на профилактике, осваивает новые программы и всякие премудрости.
        - Неужели он чего-то не знает или не умеет?
        - Век живи, век учись…
        - А всё равно помрёшь неучем, - вновь закончила фразу Лера. - Так мама шутила.
        - В отличие от твоего отца, её нельзя было отнести к оптимистам, - Механик улыбнулся.
        - В последнее время я всё чаще думаю о ней, - вдруг призналась Лера. - Помнишь, я рассказывала о странных людях? О тех, которые пообещали сделать крупный заказ и посулили, что оплатой станет свидание с мамой?
        - Ты им поверила? - Механик поднял бровь.
        - Нет, но… надежда умирает последней, ты ведь знаешь. И потом, они показали мамин кристалл на цепочке. Откуда он у них?
        - А это он?
        - Не знаю. Похож сильно, а что это на самом деле: оригинал или копия… не знаю. С тех пор я каждую свободную минуту вспоминаю о маме, об отце, о прошлой жизни. Вспоминаю и жду этого заказа.
        - Хорошо, что предупредила, - деловым тоном произнёс Механик. - Учту.
        - Я это сказала не потому, что пытаюсь отказаться от твоего задания… - Лера взмахнула рукой. - Просто вспомнила… вот и всё.
        - Я понял, - Механик покачал головой. - Крепко тебя привязали, грамотно, ничего не скажешь.
        - Ты о чем?
        - Ну как о чём, о «точке привязки». Только не к дому, а к кристаллу. Что ещё напели эти будущие заказчики? Что мать твоя вернулась в Зону?
        - «Мать твоя» звучит грубовато, - Лера с осуждением взглянула на Механика. - Забыл, как её зовут?
        - Ольга, - голос у Механика почему-то дрогнул. Бородач откашлялся и продолжил: - Значит, они сказали, что Ольга, возможно, вернулась в Зону, и у тебя есть шансы её отыскать?
        - Да, если я выполню их задание, связанное с каким-то важным человеком.
        - Классический крючок, - Механик кивнул. - Молодцы. Но до сих пор никаких попыток связаться с тобой они не предпринимали, так?
        - Нет. Всё происходит вовремя…
        - Я помню, - Механик поднял руку, останавливая Леру, и задумчиво уставился куда-то мимо девушки. - Значит… значит… сделаем так. Для начала проветрим тебе голову. Как мне кажется, в ней накопилось много лишнего. Смотри на меня внимательно, слушай и запоминай. Когда придёт посланник с кристаллом, тогда и будешь думать о встрече с матерью… с Ольгой, а пока считай это байкой, которую выдумали, чтобы держать тебя на поводке, в горячем резерве. Поняла? Решай вопросы по мере возникновения, не застревай в прошлом и не улетай в будущее, живи настоящим. А в настоящем у тебя, крестница, есть очередное дело. Договорились? За этим делом, глядишь, и время до встречи с посланником незаметнее пролетит. Согласна с таким раскладом?
        - Согласна, - Лера сидела неподвижно и, не моргая, смотрела Механику в глаза.
        - Значит, идём дальше, - монотонно, чтобы не разрушить гипнотический эффект, продолжил Механик. - Лешего не обещаю, поэтому придётся тебе полагаться на себя и своих помощников, Найдёнова да Копейкина. Задание будет не тяжелое, но ответственное.
        - Ты уже говорил, - Лера вдруг стряхнула оцепенение.
        - Сильной стала, даже мой гипноз тебя больше не берёт, - Механик усмехнулся. - Видать, материнские гены проснулись. Это хорошо. Но всё равно дослушай внимательно, прочувствуй каждое слово. Троица ваша должна войти в игру в ключевой момент, а потому работать придётся…
        - По секундам, - Лера кивнула. - Помню. Не повторяйся, Механик, я и так уже поняла, что задание особо важное. В чём главная проблема?
        - Ты не поверишь.
        - Тебе поверю. Так в чём же?
        - В ядерной бомбе.
        - Ты шутишь?! - Лера недоверчиво уставилась на крёстного.
        Механик вместо ответа лишь развёл руками. В его круглых синих глазах Лера не увидела ни намёка на иронию. Даже наоборот, впервые в глубине взгляда Механика отражалось скрытое беспокойство. А то и вовсе… страх.
        Зона, локация ЧАЭС, район тамбура,
        03 ноября 2058 г.
        - Ну, и что мы здесь забыли?
        Бывший столичный репортёр, а теперь начинающий сталкер Иван Копейкин окинул скептическим взглядом пыльное неуютное помещение и недовольно поморщился. Его напарник, в недавнем прошлом опытный боец-чистильщик Сергей Найдёнов озирался, наоборот, с интересом. Он, похоже, догадывался, зачем Лера привела своих помощников в древний бункер неподалёку от Чернобыльского тамбура, но догадку свою озвучивать не спешил. Ждал, когда ситуацию прояснит сама Лера.
        - Я же сказала, - Лера подошла к старому кожаному креслу и осторожно провела пальцами по шву подголовника. - Здесь мы будем ждать одного человека.
        - Я понял, но почему здесь? - Копейкин подошел к большому керамическому ящику у дальней стены и смахнул пыль с выбитой на крышке надписи. - АВЛ, 1986-2051. Ничего так, нормально пожил человек. В Зоне столько лет редко кто проживает. Так почему здесь, в склепе?
        - Ты знаешь другие надёжные места вблизи тамбура?
        - Нет, но… - Копейкин кивком указал саркофаг. - Хотя бы этот гроб можно отсюда вынести?
        - Нельзя!
        Лера вдруг почему-то вспыхнула, а в глазах у неё сверкнули недобрые искорки. Копейкин не ожидал такой реакции. Он поднял руки и помотал головой.
        - Нет, ну нельзя, значит, нельзя, переночуем вчетвером. Я просто спросил. Не заводись.
        - Чей это бункер? - спросил Найдёнов, изучая кресло и стол перед ним. - Здесь стоял компьютер?
        - Да, - Лера перевела взгляд на стол, а затем на стену, у которой он стоял. - Старый… знаешь, были такие «динозавры»: большой прозрачный 3D-экран с виртуальной клавиатурой. А вон там располагалась кухня.
        Лера обернулась и указала на противоположную стену. Теперь от кухни остались только пластиковые обломки и контуры-отметины навесных шкафов. Среди обломков уже шарил вездесущий Копейкин.
        - Смотрите, что нашёл! - Иван выудил из груды мусора чудом уцелевшую стеклянную банку с пластиковой крышкой. - Ух ты! Кофе! «Н-кафе». Я помню рекламу. В детстве видел. По всему Екатеринбургу баннеры висели. «Нанотехнология обжарки - гарантия натурального вкуса». Я всё думал, какая может быть нанотехнология у обжарки? Я и теперь не понимаю, но тогда чуть мозги не сломал.
        - Модное было словечко, вот и вставляли его куда ни попадя, - сказала Лера. - Но кофе был хороший. Теперь такого не найдёшь.
        - Зато «нанотехнология» теперь не только модное, но ещё и зловещее словечко, - Копейкин бросил банку Найдёнову.
        Сергей поймал ёмкость и передал Лере. Девушка почти минуту разглядывала банку, затем бережно поставила её на стол и отвернулась от товарищей. Пару минут она стояла неподвижно, явно пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Друзья её не тревожили. Оба уже догадались, что Лера не просто так привела их именно в этот заброшенный бункер. Она хорошо знала и это место, и бывшего хозяина этого убежища. Того самого, останки которого теперь покоились в герметичном керамическом саркофаге у дальней стены.
        - Располагайтесь, - по-прежнему не оборачиваясь к товарищам, глухо проронила Лера.
        - Чур, я в кресле! - Копейкин скинул с плеча рюкзак и попытался сесть в кресло, но его остановил Найдёнов.
        - На столе посидишь, это хозяйское место.
        - Так ведь ему больше лежать нравится.
        Копейкин прикусил язык, поскольку получил от Найдёнова ощутимый тычок под рёбра.
        - Ещё что-нибудь ляпнешь, тресну в дыню, - негромко пообещал Сергей. - Это место Леры, понял?
        - Понял, не дурак, - хрипло ответил Иван, корчась от неприятных ощущений в боку. - Чего ты сразу драться? Лера, присаживайся, кресло твоё, так и быть.
        - Позже, - Лера наконец справилась с эмоциями и обернулась. Глаза у неё блестели от влаги.
        - То есть, пока я могу посидеть? - неугомонный Копейкин попытался всё-таки сесть в кресло, но его опередил Найдёнов. - Э-э! Так нечестно!
        - Тебе всё равно на пост, - спокойно возразил Сергей. - Да, Лера?
        - Да, надо кому-то дежурить, - Лера кивнула. - Место удобное, но от случайностей мы не застрахованы.
        - Блин! - Копейкин скривился. - Как всегда, самый молодой дежурит в первую очередь? Это дискриминация!
        - Ещё скажи, расовая, - Найдёнов усмехнулся. - Не грусти, негритёнок. Раньше встанешь на пост, раньше сменишься.
        - Нет, а почему всё-таки не подождать прямо у тамбура?! - проворчал Копейкин, проверяя оружие и снаряжение. - Странное какое-то задание. Кто его только придумал?! Лера, кто его придумал на самом деле, признайся.
        - Я же говорила, - устало ответила Лера. - Военные придумали. Вчера вечером приехал лейтенантик, попросил прокатиться с ним до штаба бригады. Приехали, смотрю, а там высшие чины со всей Барьерной армии собрались.
        - Ну да, - Копейкин недоверчиво хмыкнул. - И ты, как яркое украшение суровой мужской компании. И это несмотря на твою, мягко говоря, сомнительную репутацию.
        - Ты опять мелешь что попало? - Найдёнов сурово взглянул на Ивана.
        - Я в том смысле, что… с властями Лера ведь не особо ладила когда-то, - Копейкин стушевался. - Нет, в последнее время всё устаканилось… как бы… но на уровне генералов даже Леший всего-то пару раз светился. Не то что Лера. Ну… в смысле… она, конечно, тоже крутая, и военные её ценят, но…
        - Ты будто бы не говоришь, Копейкин, а дерьмом фонтанируешь, - Найдёнов поморщился. - Лучше вообще молчи.
        - Это особый случай, - ничуть не обидевшись, сказала Лера. - Военные решили привлечь все лояльные кадры, а поскольку я считаюсь наследницей дела и связей Каспера, который всегда тайно, но продуктивно работал с чистильщиками, позвали и меня. Проблема у военных нарисовалась нешуточная.
        - Ну да, это мы поняли с первого раза, - Копейкин усмехнулся. - Вот ведь дубы в погонах! Ядерный фугас умудрились про… шляпить! Да ещё прямиком со склада! Ну и чего ст?ит такая армия? Себя и то не может от злодеев защитить.
        - Чего они ст?ят, военные сами разберутся, позже, а сейчас задача у всех одна, найти фугас. И кто его найдёт, неважно. Мы все в этом заинтересованы. Поэтому военные и обратились в том числе к нам.
        - Конечно, тут уж не до выпендрёжа, всех на уши поднимешь, чтобы такую пропажу отыскать, - Копейкин помотал головой. - Раздолбаи! А кого ещё подключили? Крупнорогатых позвали? Ну, там… Мерлина, Механика, Мангуста? Какие-нибудь группировки? Орден?
        - Группировки не привлекаются. Вольные - выборочно.
        - Механик привлекается или нет?
        - Да. Но у него свой участок работы.
        - А Леший? Ему ведь давно пора выйти с больничного. Сейчас самое время.
        - Леший занят.
        - Нет, ну нормально, да?! - Копейкин возмущённо фыркнул и взглядом поискал поддержки у Найдёнова.
        Сергей лишь пожал плечами.
        - Мы справимся, - сказала Лера. - Главное - сделать всё точно по плану и в срок.
        - Ну, а хоть что-нибудь о похитителях известно? Хоть какая-то зацепка имеется? Это всё, вообще, когда произошло?
        - Пять месяцев назад.
        - Ни фига себе! - Копейкин округлил глаза. - И они молчали?! А теперь злодеи начали шантажировать военных, поэтому генералы зашевелились?
        - Всё как раз наоборот. За прошедшее время военные сумели выследить похитителей, узнали почти всё о структуре их группировки, она называется «Судный день», навели справки о возможных покровителях банды и даже почти вышли на «крота», который помог злоумышленникам выкрасть фугас. Но «Судный день» обнаружил слежку и ушёл на дно. С конца июля о нём никто ничего не слышал.
        - Так может, они уже давно тю-тю? Продали фугас, свалили из Зоны и теперь на вырученные денежки загорают в Египте? Потому и тишина.
        - «Судный день» не станет продавать фугас, - уверенно заявил Найдёнов. - Само название группировки на это указывает. Они хотят взорвать эту бомбу.
        - Военные тоже так думают, - подтвердила Лера. - По данным контрразведки, фугас по-прежнему в Зоне. Военные даже предполагают, что он здесь, в Чернобыльской пустоши. Но найти его не могут. Сканерами и детекторами мониторят круглые сутки. Ноль. Как под землю провалился этот фугас.
        - Наверняка туда и провалился, - спокойно произнес Сергей. - В Зоне много подземелий, где можно армейские склады упрятать, а не то что одну ядерную мину.
        - Ладно, но чем мы поможем военным, сидя в этом бункере? - Копейкин поморщился. - Не понимаю!
        - От тебя и не требуется ничего понимать, - заявил Найдёнов. - Тебе ведь репортаж потом не писать. Выполнишь свою часть работы и свободен.
        - Да, но… хотя бы скажите, кого мы тут ждём?
        - Одного человека, - ответила Лера. - Предположительно он появится из тамбура. Хотя возможны варианты. Точно не знаю.
        - Очень вдохновляющая боевая задача, - Копейкин иронично хмыкнул. - Ты хотя бы знаешь, кто этот тип? Или тоже «возможны варианты»? Тут в сутки по сто человек проходит туда-сюда. Как мы его отличим? По плакату на груди «Розыск ядерных бомб, цены на наши услуги вас приятно удивят»?
        - Мы его узнаем, - уклончиво ответила Лера. - Надо просто быть начеку и не пропустить момент, когда этот человек здесь появится. Это всё.
        - И когда он появится, тогда… - Копейкин вопросительно взглянул на Леру и ударил кулаком в ладонь.
        - Тогда действовать, - Лера покачала головой. - Но не так, как ты думаешь.
        - А как?
        - Скажу, когда придёт время.
        - Ясно, - Иван разочарованно вздохнул. - Полная конспирация. Даже от своих шифруемся. Обидно, знаете ли, Валерия Андреевна! Мы ведь не с улицы в этот бункер попали, мы с вами вот уже полгода по Зоне бродим. А у вас всё какие-то секреты от нас. Нехорошо!
        - Так приказал Механик, - призналась Лера. - Больше ничего не скажу.
        - Механик! - Копейкин усмехнулся и махнул рукой. - Удобная отмазка! А ты чего молчишь, орёл бройлерный?!
        Иван обернулся к Найдёнову. Сергей, казалось, не прислушивался к разговору, а думал о чём-то своём. Очнулся он только когда к нему напрямую обратился Копейкин.
        - Угомонись и топай на пост, моль нестроевая, - спокойно предложил Найдёнов. - А любопытство своё засунь куда подальше. Ты здесь никто и звать тебя никак. Ты только винтик в механизме. И не дай тебе бог в какой-нибудь неподходящий момент забыть об этой роли.
        - Ой-ой, - Иван скривился, - и что будет?!
        - Выверну тебя из механизма, - невозмутимо глядя на Копейкина, ответил Сергей. - За голову. С хрустом.
        - А-а, - Копейкин махнул рукой. - Не испугал!
        - И не собирался. Просто предупредил. У нас новая Катастрофа назревает, если ты не понял. Ядерная. Так что дружба дружбой, а служба службой, Иван. Облажаешься, сверну тебе шею без сомнений.
        - Приплыли, - Копейкин заметно скис. - Дружба, служба, катастрофа… Злые вы! Уйду от вас!
        - Уходи, - Найдёнов сдержал зевок. - Через два часа сменю.
        Копейкин выбрался из бункера через пролом в потолке и устроился неподалеку под прикрытием лежащей на груде щебня огромной вытяжной трубы, которая рухнула во время Катастрофы 2051 года. Лера незаметно проследила за Иваном и, убедившись, что молодой сталкер занял правильную позицию, вернулась в бункер. Найдёнов, как любой опытный боец, использовал передышку по прямому назначению. Он откинул спинку кресла и задремал. Лера не стала его тревожить и прошла в бывший кухонный отсек.
        На миг вернулись воспоминания, но она сумела их отогнать. Сейчас у неё имелись дела поважнее ностальгии. Лера отыскала под грудой мусора и обвалившейся штукатурки «икеевский» складной стульчик, поставила его у стены, уселась и прикрыла глаза. Нет, она не собиралась следовать примеру Сергея и дремать, коротая время ожидания. Лера открыла специальный канал связи и попыталась установить соединение с Механиком. Так они договаривались: когда Лера и её бойцы окажутся на исходной позиции, Механик даст новые инструкции.
        Соединение установилось, но Механик почему-то молчал. Он явно сосредоточился на каком-то серьёзном деле. Лера не могла прочитать его мысли или увидеть то, что видит Механик, но каким-то образом она знала, что крёстный сосредоточен на чём-то или на ком-то важном и отвлекать его не следует. Лера оставила виртуальное напоминание и разорвала соединение. Она выполнила первую часть своей миссии, дальше всё зависело от Механика. И так вплоть до развязки. Если, конечно, крёстный справится со своей частью задачи.
        «Когда он не справлялся? - подумалось Лере. - Всегда справлялся. Но ведь всё когда-нибудь случается впервые, в том числе и провалы. Остаётся надеяться, что это не тот случай. Слишком уж высоки ставки».
        Глава 1
        Зона, 03 ноября 2058 г.
        Осень - это состояние души, а не время года. Время сожаления об упущенных возможностях, о тепле, которого придется ждать полгода, а то и дольше, о планах, которые рухнули, хотя ещё весной казались безупречными. В общем, осень - это тоска и уныние. Особенно в таких местах, как Зона. В любой из её пяти локаций. Вечный дождь, слякоть, серость… проще говоря - вечная осень. Впрочем, это повторение всем известных истин. Все и так знают, что в Зоне не бывает ничего, кроме осени. Причём по виду местная «вечная осень» напоминает вечный ноябрь. Ведь никакого природы увяданья и прочих красно-золотых красот здесь не увидишь. Никакой листвы на деревьях в Зоне нет. Здесь и деревьев-то нет. Сплошь жестяные автоны, которые лишь издали напоминают растительность. Так что здесь, как и везде глубокой осенью, сколько угодно бесконечной вязкой грязи и осадков, которые ежедневно сочатся из серых туч. Здесь всегда пахнет сыростью и ржавчиной, какой-то химической дрянью и мазутом, гарью и палёной резиной. Но никогда не пахнет опавшими листьями и мокрой хвоей, как в смешанных лесах на Большой земле. Здешняя осень или
весна, неважно, - мёртвый сезон. Ну, а чего ещё ждать от предбанника ада?
        Лейтенант Павел Сухов поднял взгляд к серому небу и невольно зажмурился. Шлем он потерял, поэтому мелкая дождевая пыль мгновенно залила глаза и вода потекла по заросшим щетиной щекам. Потекла, будто слёзы. Офицер провёл по лицу ладонью. Щетина отросла несильно, хотя со времени последнего бритья прошло почти трое суток. Наверное, всё дело в убывающей луне. Если верить народным приметам, на убывающую луну хорошо стричься и бриться, когда не хочешь, чтобы волосы отросли быстро. Впрочем, без разницы. До строевого смотра далеко, привести себя в порядок ещё успеется. Хотелось бы надеяться, что к тому моменту удастся навести марафет не только внешний, но и внутренний - преодолеть неуместное в марте осеннее уныние, или, как выражаются всякие умники, депрессию.
        Лейтенант хмыкнул. Планы он строил вполне реальные, но в деле имелась одна маленькая загвоздка. До ближайшего места, где проводятся строевые смотры, то есть до военной базы, лейтенанту предстояло топать и топать. Даже до ближайшего блокпоста чистильщиков путь лежал далёкий и непростой. Если учесть, что в аккумуляторе боевого костюма почти не осталось заряда, а патронов в ИПП «Шторм» системы Карташова всего-то дюжина, простейшая боевая задача - дойти - становилась задачей сложнейшей. К тому же у Сухова не работала ни м-связь, ни навигация. Что там произошло с имплантами, лейтенант не мог и предположить. Судя по самочувствию, метаболический имплант и ещё несколько стабилизированных очагов жестяной заразы в организме функционировали нормально, а вот главный компьютер почему-то молчал. Ни связи, ни подсказок не выдавал. Только откликался на тестовый запрос, да и то через раз, будто бы нехотя. Павел знал, что такое с имплантами иногда случается, но никогда не думал, что это произойдёт с его вживлённым компьютером. Всё-таки не какая-нибудь кустарная поделка, а штатный офицерский, хорошо защищённый от
всяких проблем, с расширенной гарантией. Понятно, что выдержать сутки под плотным обстрелом, работая на пределе мощности, дано не каждому, но ведь сам Сухов выдержал. Почему же «сдулся» комп? Может, биомехи применили какое-нибудь новое электромагнитное оружие? Лейтенант попытался припомнить. Вроде бы нет, ничего такого они не применяли. Долбили чугунки из всех орудий, тяжело и методично. Закопали практически всю роту. Последнее, что запомнил Сухов, разговор с рядовым Найдёновым. Тогда в строю оставалось восемь человек, считая его самого. В это время прибыла спасательная команда, и бойцы начали отходить, а он остался прикрывать. А дальше… навалилась темнота. Но ничего особенного чугунки всё-таки не применяли. Вырубился Павел, скорее всего, получив обычную контузию. На работу вживлённого компьютера контузия повлиять не могла.
        А ещё никакая взрывная волна не могла унести лейтенанта Сухова настолько далеко от Припяти, на окраине которой сражались с биомехами чистильщики. Навигация лейтенанту на самом деле не требовалась. Он служил в Чернобыльской бригаде Барьерной армии вот уже третий год, и потому изучил Старую Зону во всех деталях. Очнулся лейтенант не в Припяти, а точнёхонько в центре Чернобыля, города-призрака, поглощённого жестяными лесами. Это Сухов понял сразу. Чистильщики забредали сюда нечасто, но, однажды побывав в этом жутком местечке, запоминали его в мельчайших деталях. Даже самая мощная взрывная волна не могла пронести Сухова несколько километров над «ржавым морем тайги» из автонов и, главное, аккуратно, не повредив, уложить на склон огромной воронки. Однако другого объяснения своему появлению в Чернобыле лейтенант не находил. Когда Сухов пришёл в себя, он обнаружил, что лежит на середине склона, но ни выше, ни ниже, ни по бокам от него нет никаких следов. То есть никто не приносил сюда Сухова на носилках или на руках, сверху его тоже вряд ли скинули - тогда он по инерции проехал бы вниз хотя бы метр, но и
следов скольжения на склоне не наблюдалось. Получалось, прилетел и медленно спланировал? Бред? Да, бред. Но какие ещё варианты?
        Павел вновь окинул взглядом воронку. На лоснящихся от грязи склонах вообще не обнаружилось ничего лишнего. Не заметил лейтенант ни «ростков» жестяных кустарников, ни ржавой «плесени», тоже металлической, ни следов людей или машин. На дне огромной конусовидной ямы стояла грязная лужа, которая служила единственным «украшением» воронки. Взгляд лейтенанта почему-то задержался на луже. Ничего особенного в ней Сухов не нашёл. Обычная жидкая грязь слегка колыхалась, по её поверхности расходились тысячи мелких кругов от дождевых капель, а иногда в луже вздувались маленькие пузырьки. Картина знакомая с детства. Но лейтенант всё-таки потратил почти полминуты на изучение лужи. То ли подсознательно уловил какую-то странность, то ли просто никак не мог сосредоточиться и надеялся, что вид лужи, которая выглядела в неестественно пустой воронке единственной нормальной деталью, поможет стряхнуть ощущение нереальности происходящего.
        Встряхнуться так и не удалось. Вид покрытой рябью и кругами воды, наоборот, ещё глубже загнал Сухова в своеобразный транс. Осознав это, лейтенант решил сменить тактику. Он усилием воли отогнал хандру и уныние, встряхнул головой, как боевой конь, и начал карабкаться по скользкому склону воронки.
        Выбраться удалось с третьей попытки. Очутившись наверху, Павел ещё раз взглянул вниз. Лужа осталась на месте, а нереальный пейзаж склона теперь испортили глубокие борозды и рытвины, которые образовались после суховского восхождения. Впрочем, усилившийся дождь уже почти зализал все дефекты грунта на том месте, где Сухов начал свой путь. Вот и вся мистика. Ларчик открывался просто. Потому и не увидел Павел поначалу никаких следов вокруг себя, всё дело в дожде и особой вязкости почвы.
        Простое, но важное открытие существенно взбодрило лейтенанта. И пусть оставался неясным такой странный момент, как перемещение из Припяти в Чернобыль, у Сухова появилось главное - уверенность, что всё происходящее не сон и не бред. Жаль, по-прежнему барахлил компьютерный имплант. Сухов не имел ни выхода в м-сеть, ни доступа к автономным базам данных или хотя бы к элементарной текущей информации: координаты, температура воздуха, время и так далее.
        Павел оторвался наконец от созерцания воронки, в очередной раз встряхнулся и окинул взглядом окрестности. Ничего нового лейтенант не увидел. Всё здесь выглядело уныло и привычно.
        К руинам домов цеплялись жестяные лианы, чёрно-серые, с пятнами ржавчины и зеленоватыми потёками медных окислов, а дороги и тротуары на улицах поросли разнокалиберными автонами другого вида и состава. Часть жестяной растительности напоминала причудливо изогнутые дюралевые деревья и колючие кустарники со стальными шипами, а часть больше смахивала на свинцовые сталагмиты, на поверхности которых нашла себе местечко серо-буро-зелёная имитация северных лишайников. Изредка глаз цеплялся за растительность активную, способную реагировать на движение и хватать путников за ноги или же просто способную шевелиться не только под напором ветра, но и произвольно. Самый яркий пример: «титановая лоза». В поле зрения Сухова попал и такой экземпляр. И вся эта металлическая «флора» состояла из тех же микроскопических элементов, что и «фауна» Зоны Смерти, из наночастиц, которые соединились в причудливые «растения» стараниями нанороботов - главной составляющей и одновременно движущей силы местной биомеханической эволюции.
        В зарослях «жестянки», как на языке военных, по аналогии с «зелёнкой», назывались заросли металлорастительности, наверняка прятались и представители зональной «фауны». То есть мелкие механизмы, типа скоргов, и более крупные биомехи. Все металлические твари имели программы, которые превращали этих причудливых, мягко говоря, роботов в подобие живых существ. Собственно, потому их и назвали биомехами, от слов «био», жизнь, и «механизм». Но на взгляд дотошного и щепетильного в вопросах терминологии Сухова, автономная программа функционирования не вдыхала в роботов никакой жизни. По сути они так и оставались мёртвыми железяками. Однако название «биомех», живой механизм, ближе к истине, чем первоначальный термин «механоид». Так называли железных тварей до Большой зачистки пятьдесят шестого года. «Механоидами», строго говоря, следовало называть не роботов, а, наоборот, людей, которые застряли в Зоне Смерти и, уподобившись механизмам, начали действовать по программе, навязанной им этим гиблым местечком. Ведь «механоид» так и переводится: «подобный механизму».
        Впрочем, как гласит старая пословица: «Хоть горшком называй, только в печь не сажай». Применительно к ситуации, в которую попал Сухов, понимать это следовало так: биомехи, механоиды, без разницы, лишь бы не засекли и не накрыли медным тазом. С дюжиной патронов не отбиться и от десятка условно живых железок.
        Лейтенант на всякий случай ещё разок пошарил по карманам. Кроме «Шторма» с мизерным боезапасом, нашлись ещё два вида оружия. Нож и порядком изношенный «фрич», особого вида артефакт, созданный аномальной энергией Зоны невесть из чего, но ставший для людей просто незаменимым элементом «набора выживания». Студёнистая зеленоватая масса никак не реагировала на керамику, пластик, органику и её производные, зато «люто расправлялась» со всем металлическим. При контакте «фрич» мгновенно замораживал металлы до сверхнизких температур и менял их свойства, делая любую броню хрупкой, как стекло.
        Этим свойством «фрича» охотно пользовались и вольные сталкеры, и военные, и все желающие. Чаще всего они носили «студень» в карманах хэбэшек или в кожаных подсумках и использовали в ближнем бою с чугунками вместо ножа. При погружении во «фрич» рука бойца одевалась в студень, как в перчатку, и дальше от человека требовалось только побороть страх и посильнее врезать кулаком по броне биомеха. Обычно результат превосходил все ожидания. Некоторые особо крепкие бойцы умудрялись даже проломить броню бронезавра - перекроенного по странным лекалам биомехов танка. Конечно же, «фрич» не обладал большим ресурсом, после каждого применения перчатка на руке истончалась. Но «фрич» Сухова пока годился для вполне серьёзной стычки, его толщины могло хватить ударов на десять.
        Ещё в подсумке, в резервном отделении, нашлась одна плазменная граната старого образца, ГП-1. Взрыв этого изделия обеспечивал десятиметровую в диаметре зону поражения всего и всех. Поражения полного и беспощадного. Всё, что попадало в пылающий круг, сгорало почти без остатка. Разве что от тяжёлых бронированных биомехов оставались обугленные корпуса. Павел подбросил небольшой серебристый цилиндрик на ладони и переложил его из подсумка в карман.
        Что ж, если учитывать ещё и бесполезный против биомехов нож, Сухов мог считать себя вооружённым до зубов. Лейтенант невесело усмехнулся. Зубы, кстати сказать, тоже оружие, если уж брать по большому счету.
        От размышлений и проверки боеготовности Сухова отвлек посторонний звук. Сначала лейтенант решил, что ему послышалось. Где-то вдалеке, за стеной из кривых металлических деревьев, раздалось нечто вроде всплеска. Шум моросящего дождя и дробь крупных капель, стекающих по ветвям «жестянки», почти замаскировали этот звук, но Павел его всё же услышал. Всплеск, а затем ещё один звук, похожий на чавканье. В воображении Сухова тотчас возникла картинка: нога в армейском ботинке вступает в глубокую, полную жирной грязи лужу.
        Нарисованный фантазией армейский ботинок вовсе не воодушевил лейтенанта. Да, по ту сторону жестяных зарослей вполне мог находиться патруль чистильщиков. Но ведь это могли быть и другие живые обитатели Зоны Смерти. Например, узловики, то есть бойцы группировки «Орден Священного Узла» или того хуже - егеря из группировки «Ковчег». Да пусть даже вольные сталкеры, кто знает, как отреагируют они на встречу с одиноким потрёпанным чистильщиком? К военным у местной братии всех мастей всегда имелись претензии, и встречаться с ними Сухову не имело ни малейшего смысла. Наконец, шлёпать по лужам могли и биомехи. Звуки шагов тяжёлых ботов, конечно, отличались от услышанных Суховым. Роботы-андроиды топали так, что одним всплеском дело не обошлось бы. Но ведь в строю армии биомехов с недавних пор имелись и более продвинутые модификации бойцов. Допустим, сталтехи или зомби-морботы.
        Последние вполне успешно имитировали людей, используя в качестве опорной конструкции своих корпусов человеческие скелеты. Миллионы колоний мелких скоргов (самопрограммирующихся кибернетических организмов) облепляли скелет, получали от управляющей колонии или же от более продвинутого биомеха программу взаимодействия и формировали, словно живые клетки, подобие человеческого тела. Поначалу, примерно год назад, морботам приходилось покрывать всё это безобразие искусственной кожей, имитировать кожные покровы у них не получалось, но вскоре Узел - центр модернизации и главный программатор биомехов - устранил этот недостаток. Морботы стали походить на людей, что называется, «хрен отличишь». Разве что в глубине глаз у них светились красные огоньки, и вели себя они, как любые другие биомехи: по-машинному бездушно. Ну, а как иначе? Зомби есть зомби. Хоть целиком их воскрешай, хоть в виде скелета, облепленного новым «фаршем» на компьютерно-электрической тяге. Всё одно - мертвяки.
        А вот сталтехи создавались Зоной, техносом (то есть биомеханическим населением Зоны) и Узлом «от обратного». Эти твари создавались из живых людей. Звучит жутковато, концлагерно, но так и происходило. Нанороботы, как злобные вирусы, внедрялись в людей и постепенно заменяли в их телах всё, что можно заменить, не убивая человека окончательно. Дело частенько доходило до девяностопроцентной подмены, после которой ни о каком человеческом облике и разуме говорить, конечно же, не приходилось. О душе, если кто верит в её существование, речь тоже не шла. Человек становился сталтехом, то есть тем самым пресловутым механоидом: существом формально живым, но больше похожим на робота. Бездушным и полностью зависимым от Зоны. В принципе - тем же мертвяком. Ну, чуть живее. На десять процентов. Непринципиально.
        Всплеск повторился, затем ещё раз, причем звуки прилетели одновременно и оттуда же, откуда раньше, и слева. Людей или сталтехов по ту сторону «жестянки» топало несколько и они обходили заросли по левому краю. Обходили и приближались к Сухову. Лейтенант выбрал в качестве укрытия ближайший кирпичный дом с огромным проломом в стене.
        Торопливо забравшись в пролом, Павел бегло осмотрелся. Вроде бы комнатка, в которую он попал, выглядела свободной от жестяной нежити любых размеров. Удовлетворившись таким выводом, лейтенант занял позицию слева от пролома и приготовил к бою импульсную винтовку.
        Сумрачная пелена дождя и заросли автонов мешали рассмотреть в деталях противоположную сторону улицы, но всё, что нужно, Сухов увидел. Из «жестянки» вышли два десятка человек в одинаковых плащах с капюшонами. Покрой и городская маскировочная раскраска плащей поначалу вернули лейтенанта к мысли о патруле чистильщиков, но уже в следующую секунду Павел сумел разглядеть кое-какие детали, перечеркнувшие первое предположение. На лицах у всех бойцов красовались изолирующие маски нового образца. Удобные, лёгкие, с большими визорами, они абсолютно не мешали обзору и почти не ощущались владельцами. Сухову доводилось примерять эту модель, но не довелось ею пользоваться.
        В Барьерной армии новые маски выдавались только по большому блату. Обычно такие дефицитные вещицы уходили со складов прямиком на сталкерские рынки. Вороватых вещевиков часто ловили за руку, намыливали им шею, даже увольняли, но без толку. Им на смену приходили новые прохиндеи, такие же наглые и вороватые. Большинство чистильщиков так и бродило по Зоне в старом снаряжении. Даже офицерам приходилось носить и старые маски, и устаревшие бронекостюмы, и затрапезное термобельё. Кое-кто, не выдержав издевательства вещевиков или же слегка разбогатев на тёмных делишках со сталкерами, покупал себе снаряжение на рынках, но таких в составе патруля могло быть процентов двадцать, не больше. Например, когда в патруль ходил сам лейтенант Сухов, среди его бойцов таких «барыг» не было вообще. И сам лейтенант никогда не опускался до мелкой торговли со сталкерами. Пользовался тем же снаряжением, что и его бойцы. Как говорится, стойко переносил все тяготы и лишения службы. И подчинённые его за это уважали. Хотя не все. Находились и такие, кто считал Сухова занудой и моралистом. Даже Сухарём за глаза называли.
        Но сейчас лейтенант видел картинку вовсе нереальную для патруля чистильщиков: по центру Чернобыля брели двадцать бойцов в хорошей экипировке и с новыми импульсниками системы Карташова. Последнее также легко определялось издалека: к крайней модификации «карташа» крепился новый прицел характерной формы. Нет, к позиции Сухова приближались не чистильщики. Точно. Кто-то очень хотел под них замаскироваться, но при этом не желал рисковать здоровьем и доводить маскировку до полного соответствия: пользоваться старыми фильтрующими масками, устаревшим оружием и так далее.
        Лидер группы фальшивых чистильщиков остановился у края воронки и заглянул вниз. У Сухова мгновенно пересохло во рту. Если дождь не смыл следы, лейтенанту могло не поздоровиться! Непонятно, что делали здесь эти люди, но если они занимались примерно тем же, чем занимаются патрули нормальных чистильщиков - поиском нелегалов на запретной территории, - то оставленные Суховым следы могли дать им повод для активного поиска нарушителя. И уж можно не сомневаться, что такой оравой они имели все шансы найти Сухова в считанные минуты.
        Лидер «ряженых» окинул взглядом воронку, обернулся к ближайшему бойцу и что-то сказал. Тот кивнул и стволом ИПП указал на руины… в которых затаился Сухов! Лейтенант невольно сделал шаг назад и оглянулся. За дверью комнатки, приютившей Сухова, угадывался засыпанный мусором коридор, а за дверью напротив - ещё одна комната, большей площади и более-менее свободная от обломков и мусора.
        Удерживая под прицелом пролом в стене, лейтенант медленно попятился, упёрся спиной в косяк, чуть сдвинулся в сторону, вышел в коридор, быстро бросил взгляд влево, вправо и принял новое решение. Прятаться в большой и пустой комнате не имело смысла, а слева коридор под потолок завалило мусором. Оставался путь вправо, в темноту. Возможно, в темноте коридора скрывалась опасность не меньшая, чем та, которая приближалась к руинам со стороны воронки, но с выбором у Сухова получалась напряжёнка. «Возможно» против «наверняка».
        Лейтенант медленно и осторожно продвинулся метров на двадцать вправо, до перегородившей коридор плиты рухнувших перекрытий, и затаился в темном углу. Под ногами шуршали какие-то мелкие биомехи, наверное, стальные крысы, а по стенам и плите за спиной у лейтенанта тоненько скрежетали железными лапками скорги-скарабеи, но особых проблем с этими тварями Павел не предвидел. Скорги и крысы могли впиться в ботинок или попытаться прогрызть доспехи, но это всё ерунда, такой мелюзге даже старенькая экипировка чистильщика не по зубам. Главное, чтобы какой-нибудь скарабей не свалился за шиворот. А вот выстрел из «Шторма» или из армгана - дело другое, пуля импульсника прошьёт легкую полевую броню, как бумагу, а луч армгана, лазерного излучателя, так и вовсе может пошинковать живую мишень на антрекоты. Имеются ли на вооружении фальшивых чистильщиков армганы, Сухов издалека не увидел, но предполагал, что имеются. Хотя бы у командира. Эти дорогие, но удобные и эффективные штуковины крепились к предплечью, в походном положении компактно складывались и почти не торчали из рукава, поэтому рассмотреть их удавалось с
трудом. Плюс ко всему, не следовало исключать варианта, что среди бойцов имеются воины-энергики, которые могли сжечь противника и вовсе без оружия, метнув в него небольшую шаровую молнию, или как выражаются любители импортных слов - файрбол.
        Бойцы непонятной группировки вошли в развалины здания тем же путём, что и Сухов. Лейтенант сосредоточился. Наступал момент истины. Если бойцы искали именно Сухова, их поиски почти завершились.
        - Дальше, - послышалось из комнатки с проломом. - В зал, там потолок не течёт.
        В просвете коридора показалась фигура в плаще. Сухов положил палец на спусковой крючок и затаил дыхание. Боец на секунду притормозил, обернулся, кивнул, а затем прошёл в комнату напротив, самую просторную и свободную от мусора. Видимо, эту комнату бойцы и называли «залом».
        Павел медленно выдохнул, но палец со спуска не убрал. Следом за первым в зал прошли и остальные бойцы. Последним коридор пересёк лидер группы.
        Сухов сглотнул вязкую слюну. Эти люди искали не его. И слава богу. Значит, у лейтенанта оставался шанс выбраться из щекотливой ситуации без особых потерь. Погибшие нервные клетки не в счет.
        - Вы удовлетворены? - пробасил кто-то из собравшихся в «зале».
        - Не совсем, - ответил голос не столь басовитый.
        - Что вас не устраивает, инспектор? - удивленно спросил басовитый, скорее всего, лидер группы. - Маршрут, степень готовности изделия или квалификация моих бойцов? Я никак не могу понять, почему вы постоянно морщитесь? Прыщ на заднице воспалился?
        - Выбирайте выражения, господин… союзник!
        - Знаете что, господин инспектор, я могу и не в таких выражениях изложить вам суть проблемы. Вашей проблемы, заметьте. Так что, будьте любезны, если имеются замечания по существу, говорите. Если нет, определимся с днем «Д», а дальше не смею задерживать. Вас проводят. Ваш ответ?
        - Мой ответ «нет», - в голосе инспектора вдруг появились холодные и на удивление твердые нотки. - Мы пока не готовы.
        - Вот как? - лидер группы сохранил относительное спокойствие и даже усмехнулся. - То есть не готовы именно вы, а у нас всё в порядке, так надо понимать ваши слова?
        - Мы все не готовы, Апостол, - заявил инспектор. - Со дня на день мы ждем очень важное заключение экспертов с Большой земли.
        - Какие ещё вам нужны заключения? - недовольно пробасил лидер группы, Апостол. Кроме недовольства, в его голосе угадывался ещё один оттенок, присущий недооценённым гениям: снисходительный и одновременно чуть обиженный. - Вы по-прежнему опасаетесь, что от взрыва сдетонирует энерговещество? Это бред, инспектор! В своё время ученые отчаянно спорили, а не взорвет ли атомная бомба всю атмосферу. Даже романы о такой катастрофе были написаны. Фантастические. И что в результате получилось? Ничего! Ровным счетом.
        - Мы должны быть полностью уверены.
        - Вы?! - Лидер группы явно начал заводиться. - Хотите быть уверены? Проверяйте свои расчеты сколько угодно! А мы не будем ждать. Мы точно знаем, что всё пойдёт как надо. Никакой новой катастрофы не случится, это всё бредни ваших трусливых учёных. Если б у них имелись яйца, они давно нашли бы в себе мужество признать, что перестраховываются.
        - Пидоры они все, - проронил кто-то ещё.
        - Точно! - одобрительно произнес Апостол. - Но ничего, если нормальные мужики перевелись за Барьерами, они найдутся здесь, в самом пекле. Если судный день чугункам не могут устроить наши бывшие коллеги, его устроим мы! Правильно?
        В зале одобрительно загудели.
        - Кому, как не нам, - заметил кто-то из бойцов.
        - Верно! - вновь согласился Апостол. - Ведь мы и есть «Судный день»! Как говорит наш мудрый народ, назвался груздем, полезай в кузов! Если наша организация называется «Судный день», только от нас зависит, когда этот день настанет. И мы никому не позволим вставлять нам палки в колёса!
        - Но позвольте, Апостол, расчёты необходимы… не по чьей-то прихоти, а во избежание серьёзных проблем. Наши покровители не одобрят самодеятельности.
        - Мы профессионалы, а не труппа народного театра. В нашей команде собраны лучшие специалисты. Мы ювелирно провели операцию по изъятию изделия, мы провезли его сквозь Барьер, доставили в хранилище и перепрограммировали. О какой самодеятельности вы толкуете? Мы точно знаем, что делаем!
        - Да, вы блестяще справились с подготовительным этапом, но этого мало.
        - Этого более чем достаточно, чтобы доказать вам и всем «покровителям», что мы профессионалы и мы контролируем ситуацию. На этом предлагаю и остановиться! Если ваше начальство не назначит день «Д» в ближайшую неделю, это сделаю я. С вами или без вас. Но тогда уж извините, все сливки снимет исключительно «Судный день». Ни с какими покровителями делиться мы не станем.
        - Хорошо, Апостол, я передам ваши слова своему начальству, - сухо произнес инспектор. - Но, если хотите знать моё мнение, никаких сливок вы не снимете. Я разделяю опасения учёных. Ядерный взрыв в пространстве Узла может привести к непредсказуемым последствиям. В нынешнем виде Зона существует уже семь лет, но никто даже не думал о подрыве гипертоннелей и соответственно Узла ядерным зарядом. Вы считаете, все семь лет ситуацию контролировали… как вы сказали, педики? Генерал Шепетов, генерал Антоненко, адмирал Колесник… они все по-вашему слабохарактерные типы нетрадиционной ориентации?
        - Не передёргивайте!
        - И не думал передёргивать. Просто попытался подобрать наиболее яркие примеры. О крутом характере перечисленных мной высших офицеров сложены легенды, но никто из них не рискнул применить против Узла или локально ядерное оружие. Никто! Именно научно обоснованная осторожность до сих пор удерживала военных от такого шага.
        - Не знаю, что их удерживало, но только не осторожность. - Лидер «Судного дня» сбросил обороты. - Не детонации энерговещества-скоргиума они опасались.
        - Чего же тогда? Ответного удара Узла? Или же того, что бомба там вовсе не взорвётся, достанется целёхонькой Узлу, и он модернизирует её, как модернизировал всю технику, которая провалилась в тамбуры? Что ж, в этом случае последствия и вовсе трудно предсказать. Мы все в курсе, какую опасную штуковину может соорудить Узел из обычного пылесоса, что уж говорить о ядерном фугасе.
        - Возможно, так и было, - на удивление спокойно согласился Апостол. - Пусть память об этих опасениях, как и ответственность за погубленные в результате жизни, лежит на совести Шепетова и его преемников вечным тяжёлым грузом. Нам такого балласта не нужно. Мы ничего не боимся и решительно пойдем до конца!
        Момент затишья в настроении Апостола вновь сменился бурей. У лидера «Судного дня» явно имелись проблемы с нервами. И с головой.
        - Хорошо, - инспектор понял, что сейчас начнется очередной повтор застрявшего в голове у Апостола заклинания, и, предупреждая это, вскинул руку. - Допустим, вы не боитесь детонации энергополей! Но почему вы уверены, что вам удастся взорвать фугас в момент гиперперехода? Почему вы не допускаете мысли, что Узел не позволит вам этого сделать?
        - Потому, что мы учли этот вариант и подготовились! Узел поймёт, что проглотил опасную наживку, лишь когда сработает детонатор. И ни наносекундой раньше!
        - Вы считаете, что способны обмануть Узел?
        - Мы уже пробовали на… макете, и у нас получилось. А вы думали, мы просто горстка сумасшедших, одержимых идеей устроить ядерный апокалипсис, а там хоть трава не расти?!
        - Она тут и так пока не растет, - заметил кто-то из бойцов.
        - Вот именно - пока! А когда мы уничтожим Узел, когда закроем тамбуры во всех пяти локациях Зоны, когда исчезнут Барьеры, здесь будут расти и трава, и деревья, и города. Мы вернем людям их законные территории, мы сделаем наш мир таким, каким его создал творец: гармоничным и целостным, без этих отвратительных дыр-тамбуров, ведущих прямиком в преисподнюю!
        - Вы красиво говорите, но это не значит, что ваша позиция безупречна. - Судя по тону, инспектору не терпелось вернуться на свою базу, дёрнуть стакан «Хортицы» под котлету по-киевски, завалиться на койку и забыть о беседе с полоумным Апостолом, как забывают о страшном сне. - Да и в искренность ваших слов я до конца не верю.
        - Там увидим, инспектор! А что до искренности… Вы намекаете, что «Судный день» небескорыстен?! Да, мы хотим получить бывшие локации Зоны в аренду на длительный срок или даже в собственность. Ну и что? В чём тут криминал? В чём опасность для общества, мать его, в чём?! Мы восстановим эти территории, сделаем их пригодными для обитания, отстроим разрушенные города и предприятия. За свои деньги отстроим! Ни копейки у государства не возьмём! Зато дадим ему полноценные территории, на которых всё будет расти и благоухать, на которых будут жить люди и работать заводы! Вы знаете, сколько сраных Кипров можно уместить в Зоне? Два! И Багамских островов почти столько же! Или один Израиль! Такие территории пропадают! И, заметьте, все локации находятся в ключевых точках континента! В таких, что живи и радуйся! Взять хотя бы Крым. Куда там этому заплёванному Кипру до Крыма! Вот мы и хотим вернуть все эти земли в оборот, пусть и в виде частных владений, например, туристических заповедников. Экскурсии по местам сталкерской славы, шашлык-машлык, фотографии с останками биомехов. Что в этом плохого?!
        - В принципе, ничего плохого нет. Я только не понял, вы заводы восстанавливать тут собираетесь или туристов развлекать?
        - Одно другому не мешает, нечего брюзжать, инспектор! Есть ещё вопросы? Нет? Чех, бери свою тройку, проводите гостя до точки подхвата. Честь имею, инспектор!
        Павел снова задержал дыхание. В просвете коридора мелькнули несколько фигур, в комнатке с проломом захрустело крошево под ногами у инспектора и покидающих здание бойцов, а когда шаги стихли, лидер «Судного дня» снова заговорил, но теперь негромко и деловым тоном, без ноток идеологической истерики в голосе:
        - Гимаев, Князь и Кутузов, вызывайте свои группы, располагайтесь на позициях по всему маршруту, от цеха, до бункера. Остальные со мной в цех. Изделие надо переместить в бункер как можно скорее. Не управимся к утру, можем остаться на бобах. Этот инспектор явно заговаривал нам зубы.
        - Думаешь, покровители решили нас кинуть? - спросил кто-то из бойцов.
        - Так точно, Князь. Но из бункера им изделие не выудить.
        - Так, может, сразу к тамбуру и… алло… досрочный судный день?
        - Отставить. Оболочка не готова. Надо ещё дня три. К седьмому числу, думаю, управимся. А там… с божьей помощью. Все кругом, справа по одному на выход шагом марш!
        Сухов поймал себя на мысли, что больше не задерживает дыхание, хотя степень опасности ничуть не уменьшилась. Просто теперь эта опасность обрела конкретные формы и даже далеко идущие планы. Всё услышанное лейтенантом казалось поначалу искусственным, каким-то отрывком из кино про заговорщиков, Сухов и не предполагал, что такие интриги могут плестись в реальности. Но к финалу лейтенант уже не сомневался, что подслушал не какую-нибудь легенду учений или иносказательную перепалку местных дельцов, а беседу, в которой обсуждался настоящий заговор. Без дураков. Павел больше не сомневался, что всё очень серьёзно и ему удалось раздобыть крайне важную информацию. Теперь лейтенанту следовало как можно быстрее найти способ поделиться этой информацией с кем следует, лучше всего прямо с начальником контрразведки майором Бойковым. Но как это сделать, если м-связь недоступна, а выбраться из самого центра контролируемой «Судным днем» территории практически невозможно? Тут требовалось найти какое-то нестандартное решение. И Сухов лихорадочно пытался его найти, но в голову лезло что угодно, кроме толковых тактических
схем.
        «К утру! Апостол сказал, надо управиться к утру! Они хотят перепрятать бомбу до утра. Но пока она где-то поблизости, в каком-то цеху. Что же делать? Пойти за ними и точно выяснить, где расположен цех? И что дальше? Может быть, там заработает связь? А если нет? Бросить гранату, в надежде, что чистильщики засекут вспышку и придут проверить обстановку? Не факт, что засекут, да и если так, примчатся они нескоро и малыми силами. Эти волкодавы вмиг уделают патруль, а трупы потом подбросят куда-нибудь в Припять. Точно, как меня кто-то подбросил сюда. Нет, привлекать внимание нельзя, надо всё окончательно прояснить и как-то выбраться. Пусть и не к утру, хотя бы до дня «Д». До седьмого числа. Стоп… а сегодня какое? Если ориентироваться на слова Апостола, сегодня должно быть третье или четвертое марта. Непонятно. Мы застряли в Припяти пятого, сутки провели под обстрелом, щетина у меня трехдневная, получается, седьмое уже прошло? Но как это состыковать со словами «надо еще три дня»? Вообще ничего не понятно! Впрочем, сейчас важнее другая проблема. Что же всё-таки делать, идти за бойцами или попробовать
уползти отсюда прямиком на базу?»
        Павел отлично понимал, какому серьёзному риску он подвергнет себя, если увяжется за бойцами «Судного дня», или коротко - «СД», как успел лейтенант сократить название группировки. Едва выкрутившись из одной истории, ввязываться в другую, не менее опасную, лейтенанту не хотелось, но воинский долг требовал идти до конца, и дисциплинированный Сухов не мог переступить через свои принципы. Он отбросил мысли о незаметном отступлении и медленно двинулся по коридору. Когда лейтенант добрался до двери в комнатку с проломом, звуки шагов удаляющихся бойцов «СД» почти стихли. И всё-таки Павел успел засечь направление. Через пролом он увидел мелькнувший вдалеке пятнистый плащ. Лидер группировки и его бойцы обогнули воронку справа и ушли по узкой, заросшей автонами улочке на север.
        Сухов осторожно пересёк комнатку и выглянул из пролома.
        - А это что ещё за хрен среди полыни? - вдруг послышалось откуда-то справа.
        - Мочи его, Чех!
        - Не наш, что ли?
        - Вот ты тупой! Чистильщик это!
        Павел медленно повернул голову вправо и замер. Надо же так вляпаться! Он совершенно забыл, что Апостол отряжал некоего Чеха и ещё троих, чтобы те проводили инспектора до точки подхвата. Видимо, точка эта располагалась не слишком далеко, и долго ждать транспорта, который «подхватит» и унесет инспектора за Барьер, на точке не пришлось.
        - Откуда тут красные, очнись! Да ещё такие чумазые! Это приблудный какой-то забрёл. Он, может, работу ищет, а ты сразу мочить. Эй, сталкер, сюда шагай. Чего лупетки выпучил? Тебе говорю, клоун!
        Сухов резко сдал назад и бросился в темный коридор. Только очутившись в том самом углу, где он прятался, пока шел диспут между лидером «СД» и инспектором, лейтенант понял, что попал в ловушку. Из коридора и примыкающих комнат существовал лишь один выход, через пролом. Прямиком в объятия к Чеху и компании.
        Павел невольно нащупал в кармане гранату и сделал последний шаг назад. Спиной и левой пяткой лейтенант уперся в перегородившую коридор плиту, но правая нога не наткнулась на препятствие. Сухов пошарил в темноте рукой и на ощупь определил, что рухнувшее перекрытие не полностью завалило просвет коридора. Плита будто бы перечеркнула коридор наискосок, и между полом, частью левой стены и плитой остался треугольный лаз. Лейтенант, не раздумывая, согнулся в три погибели и на четвереньках полез в найденную нору. Было бы неплохо подсветить и выяснить, чем заканчивается этот лаз. Если тупиком, Сухов мог считать, что нашёл для себя удобный склеп. Но посветить Павел не мог - нечем, а функцию ночного видения вживлённый компьютер не поддерживал, равно как все другие функции. Молчал как партизан. Лейтенант небрежно отбросил с пути нескольких суетливых скарабеев, легонько, скорее для острастки, пристукнул стволом «Шторма» стальную крысу и заработал руками и коленями в полную силу, даже не пытаясь передвигаться без лишнего шума.
        - Куда делся?! - послышалось сзади. - Спилберг, ты его видишь?
        - Сам ты Спилберг! Не вижу. Вон там, кажется, шуршит.
        - Нет, ты понял, какое ловкое мясо? Такие шустрые нам нужны.
        - Вот заладил. Сдался он тебе. Брось в дыру гранату и пойдём.
        - Нет, Лукас, этот нам точно пригодится, надо его достать. Командир давно такого искал. Для оболочки.
        - У него ведь есть кандидаты.
        - Дохнут все. Измочаленные, Зоной попорченные. А этот видишь, шустрый, значит, здоровый, - голос Чеха сделался громче, видимо, боец присел и заглянул в лаз. - Эй, парень, выползай из норы, не ссы! Работа есть, за деньги, слышь!
        - Влепит сейчас тебе пулю в глаз, - пробурчал Лукас-Спилберг.
        - Спокойно, Тарантина, мы с ним договоримся.
        Павел так и не уловил, как же на самом деле зовут второго бойца и почему молчат остальные соратники Чеха, но это его и не особенно интересовало. Ему оставалось проползти метров пять, впереди уже брезжил сумеречный свет выхода. Лейтенант поднажал, вывалился из лаза на другой стороне завала и сразу же понял, почему позади не звучали голоса ещё двух бойцов.
        - Быстро ползаешь. - Один из бойцов выхватил у лейтенанта винтовку, а другой схватил Сухова за ворот и усадил на колени. - Руки на голову!
        У лейтенанта в животе неприятно ёкнуло. Он не испугался этих бойцов, но ему до жути не хотелось получить обещанную Чехом «работу». Стать какой-то там «оболочкой» непонятно для чего… Хотя почему непонятно? Лидер группировки намекал, что Узел не сумеет распознать бомбу. Не потому ли, что Апостол собирался каким-то образом замаскировать её с помощью человека-оболочки? Каким образом? Это уже другой вопрос. Вставит бомбу вместо потрохов или замаскирует под конечность, ведь современный фугас это достаточно портативная игрушка. Сухов представил, что в той части живота, где сейчас сжимается тугой, прохладный комок, вскоре будет тикать часовой механизм бомбы, и поёжился. Нет уж, господа «эсдисты», или садисты, что тоже верно, так не пойдёт!
        Павел, сам толком не понимая, что делает, вдруг запустил правую руку в левый рукав и выдернул из спрятанных внутри рукава ножен штатный армейский нож. Стоявший поблизости боец явно не ожидал от пленника такого фокуса. Наверное, слишком уж растерянным выглядел Сухов ещё полсекунды назад. Вояка не успел ни отпрыгнуть, ни нанести упреждающий удар, ни хотя бы отшатнуться. Сжимающая нож рука лейтенанта неуловимо быстро скользнула вниз, а затем взлетела вверх и ударила точно, хлестко, словно короткая нагайка. Вот только вместо хвоста «плётка» заканчивалась ножом. Удар получился достаточно сильный, чтобы нож пробил ткань лёгкого боевого костюма в районе паха. Боец вздрогнул всем телом, а в следующий миг будто бы окаменел. Он не падал, даже не шатался, просто замер, и теперь стоял, как столб, негромко сипя от адской боли.
        Второй боец отреагировал быстро: отпрыгнул в сторону, вскинул импульсник, но прицелиться и выстрелить ему мешал обездвиженный товарищ. Сухов тем временем выдернул из кобуры на поясе у первого бойца запасной пистолет «Страйк» и разрядил его во второго бойца. Первый «эсдист» загораживал весь обзор, поэтому стрелял Павел наугад, но так, как его учили. Положил все пули наискосок, сверху вниз, так что шансов у второго противника не осталось. Если «стреляться на пяти шагах» таким немудрёным, но эффективным способом, то хотя бы одна из десяти пуль непременно найдет цель.
        Сухову не доставляло удовольствия наблюдать за агонией людей, пусть и врагов, поэтому он сразу же бросил «Страйк», выхватил «Шторм» у первого бойца (тот уже обмяк и, теряя сознание, начал оседать на землю) и бросился наутёк. Сначала в голове мелькнуло сожаление, что оставил нож, но в следующий миг все сожаления развеялись. Сухов правильно сделал, что не промедлил ни секунды. Едва он перемахнул через невысокий кирпичный завал, за спиной раздался негодующий вопль и над головой Павла просвистели сразу несколько пуль.
        - Ах, ты тварь! - взревел Чех, появляясь на месте схватки. - Я тебе жопу до темечка порву!
        - Говорил же, мочи его сразу! - срываясь на фальцет, крикнул боец с тремя прозвищами.
        - Гимаев, на связь! - рявкнул Чех. - К твоим позициям залётный бежит! Двоих наших завалил! Мочи его!
        Павел не мог услышать, что ответил Чеху Гимаев, но в любом случае это было не «Простим его, пусть уходит с миром». Догадка подтвердилась, как только Сухов выбрался из руин кирпичного дома и начал петлять по узкой тропе между обломками внутри остова дома бетонного, щедро увитого жестяными лианами. Бойцы Гимаева занимали позиции где-то у северной стены и смотрели в другую сторону. Сухов бежал фактически по их тылам. Но это ничуть не помешало воинам Гимаева откликнуться на просьбу Чеха. Часть бойцов сменили позиции и открыли беглый огонь по движущейся мишени.
        Как Сухову удалось в течение целых десяти секунд продержаться под плотным обстрелом, да не лёжа в укрытии, а передвигаясь в ритме вальса между бетонными обломками, история умалчивает. Но факт остается фактом. К великому разочарованию и Чеха, и Гимаева, беглец выскользнул из руин бетонного строения и нырнул в плотные заросли металлорастительности.
        - Красный… - донеслось издалека. - Так точно! Наверняка шпион! Есть! Гимаев, отряжай десять со мной, командир приказал!
        - Первое отделение!
        Больше Павел ничего не разобрал, он продирался сквозь жестянку и из-за собственного шумного дыхания, скрежета ветвей и визгливых рикошетов не слышал больше никаких звуков, даже громких криков и топота. Двигался Сухов на север, отлично понимая, что это не самое лучшее направление, ведь Апостол увёл свою команду именно в северном направлении. Но выбирать лейтенанту снова не приходилось. Сейчас Сухову требовалось оторваться, а уж после он мог и скорректировать маршрут.
        Жестяные заросли немного расступились, но лишь для того, чтобы показать лейтенанту, что надеяться ему особо не на что. В просвете зарослей маячила высокая закопчённая стена очередного строения. Павел попытался обойти препятствие справа, но там жестяные джунгли сплелись в абсолютно непроходимую чащобу. Пришлось лейтенанту двинуться вдоль стены влево.
        Идти пришлось недолго. Там же, где закончилась стена, закончились и заросли. Взгляду Сухова открылась большая поляна, сплошь усеянная обломками всевозможных биомехов. Непонятно, почему их не утилизировали вездесущие скорги. Быть может, в этом местечке зиял какой-то невидимый провал в зональном энергетическом поле? Что ж, заодно эта версия легко объясняла бы и отсутствие жестяной растительности на поляне по площади не меньше футбольного поля. Но почему-то Сухову казалось, что эта версия несостоятельна. Он отлично видел снующих по всей поляне стальных крыс и всевозможных скоргов, «чугунных насекомых», а значит, какое-никакое энергополе здесь присутствовало. Да и ростки автонов пробивались сквозь плотный ковер покорёженных и обгорелых запчастей от биомехов. Полигон?
        Пожалуй, этот вариант выглядел более реальным. Любому военизированному подразделению требуется хотя бы стрелковый тир, а лучше полноценный полигон. Среди чернобыльских руин развернуться особо негде, так что и этот бывший стадион годился на роль стрельбища. А что касается мишеней, как раз это в Зоне не проблема. Бойцам «СД» даже не требовалось напрягаться, чтобы принести и установить мишени. Биомехи наверняка приходили сюда сами.
        Павел остановился на краю стрельбища, лихорадочно раздумывая, идти дальше через поле или двинуть по опушке, а то и вовсе обойти это коварное местечко под прикрытием жестянки. С одной стороны, бежать по открытому пространству представлялось самым быстрым и выгодным вариантом, но с другой стороны, если «СД» вырулит прямиком на привычные стрелковые рубежи, спасти Сухова не сможет никакое чудо. У бойцов «СД» на этом поле наверняка пристрелян каждый квадратный сантиметр.
        Сухов постарался задержать дыхание и прислушался. Скрежет автонов и топот ног преследователей доносились откуда-то с юго-востока. Значит, бойцы «СД» не мудрили, придумывая всякие перехваты или обходные маневры, а шли точно по следам лейтенанта. Что ж, в таком случае о чем раздумывать? Вперёд на максимальной скорости!
        Павел вручную, с резервного пульта переключил на максимум встроенные в легкий боевой костюм сервоусилители и помчался через поле всё в том же северном направлении.
        Вернее, стартовал в северном направлении. Реально помчаться ему помешал отчетливый, почти осязаемый тревожный сигнал, который отправило разуму подсознание. Сухов ещё не успел сообразить, в чём проблема, а ноги будто бы сами затормозили и врубили задний ход. На северной опушке жестянки явственно зашевелились ветки. Кто-то или что-то проламывалось сквозь чащу и собиралось вот-вот появиться на поляне. Но ведь и сзади Сухова ждали вовсе не пряники с газировкой. Топот нагоняющих бойцов «СД» лейтенант слышал уже вполне отчетливо.
        Сухов резко развернулся вправо и побежал по полю на восток, стараясь держаться в паре метров от зарослей, в которые надеялся нырнуть, если (а точнее - когда) ситуация осложнится окончательно.
        Теоретически лейтенант сделал всё правильно, а вот на практике с планами у Сухова вновь вышла незадача. Они рухнули, как всегда, в самый неподходящий момент. На восточной окраине поля, метрах в ста позади лейтенанта, появились бойцы «СД», а секундой позже прорвались джунгли с северной стороны, и из них высыпали… правильно, тоже бойцы «СД». Павел тут же похвалил себя за проницательность и бросился вправо, в кусты, но не тут-то было! Вдруг выяснилось, что вот уже метров двадцать лейтенант бежит не вдоль зарослей металлорастительности, а вдоль увитой лианами стены, видимо, той самой, которая преградила ему путь, когда он только подходил к стадиону-стрельбищу. Всё, что оставалось Сухову в такой ситуации, - поднажать, ведь прямо по курсу автоны росли свободно, не прижимаясь к стенам, а занимая просвет очередной улочки. Одна беда, до очередных спасительных зарослей оставалось метров сто. Даже с учётом помощи сервоусилителей, не меньше шести-семи секунд чистого времени. Более чем достаточно, чтобы преследователи прицелились и открыли шквальный огонь.
        Сухов снова почувствовал себя нехорошо. От предчувствия неминуемой гибели у него даже потемнело в глазах. И бежать стало труднее, будто бы в лицо ударил порыв ураганного ветра, который сначала притормозил беглеца, а затем чуть и вовсе не опрокинул.
        Неожиданно над головой что-то оглушительно загрохотало, да так, что подпрыгнули все внутренности, и сгустившуюся темноту (как оказалось вовсе не в глазах у Сухова, а всеобщую) разорвала ярчайшая вспышка. Павел невольно поднял взгляд к небу и также непроизвольно сбросил темп, а затем и вовсе остановился. Такого он не видел ещё никогда в жизни.
        Над полем очень низко висела огромная фиолетовая туча. Не настолько огромная, чтобы закрыть всё небо, но достаточно большая, чтобы почти превратить пасмурный день в ночь. Свет на поле всё-таки падал, но лился он только через узкое пространство, оставленное тучей почти над линией горизонта. Впрочем, света хватало и так. Сухов отлично видел клубящееся подбрюшье тучи, которое казалось перламутровым и сверкало в глубине миллиардами маленьких искорок. Между клубами на поверхности тучи то и дело проскакивали небольшие синеватые разряды, которые постепенно становились длиннее, ветвистее и будто бы стекались к условному центру на нижней поверхности фиолетового облака. Когда паутина мелких разрядов сформировалась окончательно, из её центра к земле протянулось огромное щупальце гигантской молнии. Окрестности вновь озарила ослепительная вспышка, и лейтенант невольно зажмурился. А затем повторился мощный удар грома. Воздух и земля вздрогнули с такой силой, что Сухов едва удержался на ногах. Во влажном воздухе разлился сильный запах озона, а по зарослям автонов побежали тысячи мелких искорок.
        Павел резко обернулся и нашёл взглядом место, в которое ударила молния. Оказалось, что удар пришелся точно в центр поля, и поскольку ближе к центру оказались преследователи, им крупно не повезло. Несколько бойцов валялись бесформенными мешками в десяти метрах от дымящегося пятака, остальные расползались кто куда, оглушенные, ослепшие и, что главное, совершенно небоеспособные.
        Сухов попятился, понимая, что таким удачным поворотом событий надо обязательно воспользоваться, но атмосферная аномалия почти загипнотизировала лейтенанта, поэтому, сделав пару шагов назад, он снова остановился. Туча по-прежнему висела над полем, искрила и переливалась фиолетово-перламутровым, но мелкие молнии, ползающие по её клубящемуся брюху, в паутину больше не собирались. Они будто бы ушли в глубь облака и теперь просвечивали светящимися жилками.
        Павел вновь опустил взгляд к земле. Несколько преследователей пришли в себя и начали перегруппировку. Лейтенант вновь попятился, и в эту же секунду туча показала новый фокус. Сначала на землю упали несколько крупных капель, а затем из глубин темного облака к земле протянулись тонкие струйки дождя. Причём дождь пошёл почему-то лишь на ограниченном участке, примерно втрое больше отметины от удара молнии. Привычные к дождю бойцы «СД» смело двинулись сквозь эту водяную завесу, добрались до её центра, и вдруг… У Сухова от увиденного буквально отвисла челюсть.
        Тонкие струйки внезапно изменили свою структуру и превратились в ледяные иглы: длинные, тонкие, прочные. Иглы стремительно падали из клубящихся недр тучи и пришпиливали бойцов к земле, словно каких-то насекомых. Вояк «СД» не спасали ни броня, ни манёвры. Сухов отчетливо видел, как ледяные иглы пробивают прочнейшие доспехи и шлемы, как прошивают даже импульсники в руках у воинов. И что самое ужасное, сделав своё чёрное дело, иглы не исчезали. Они втыкались в землю и торчали, как двухметровый ледяной частокол.
        Уцелели в этом кошмаре только бойцы второй линии, которые не успели войти в опасную зону, а, когда начался ледяной дождь, поспешно отошли. Все, кроме лидера группировки, который прибыл на поле собственной персоной в составе арьергарда. В полумраке коридора Сухову не удалось толком разглядеть Апостола, но сейчас лейтенант почему-то точно знал, что видит именно лидера «СД». Очень уж Апостол выделялся из толпы своих подручных: и осанкой, и бесстрашием, и особым холодным, уверенным взглядом. Одна из игл воткнулась в землю в каком-то сантиметре от его ноги, но Апостол даже не повел бровью. Он уставился на Сухова, как кролик на удава, будто бы пытаясь остановить беглеца с помощью гипноза, раз уж у бойцов «СД» сорвалось преследование.
        Очень скоро ледяной частокол перекрыл видимость, но перекошенное злобой лицо Апостола ещё долго стояло у Сухова перед глазами. Что ж, Павел вполне понимал чувства командира бандгруппы. На кону стояла судьба такой грандиозной операции. Всё шло без сучка без задоринки, и вдруг какой-то случайный свидетель решил всё испортить. И ведь испортит, как пить дать, если доберётся до Барьера или хотя бы до ближайшего патруля чистильщиков.
        Атмосферная аномалия в этой ситуации выступила на стороне Сухова, и этот факт наверняка окончательно взбесил лидера «СД». Очень уж злым стало у него лицо. Да, случайность, да, просто не повезло, со всеми бывает. Но кому это интересно? Дела оценивают по результату. Если дело сорвется, количество непреодолимых трудностей никто подсчитывать не будет. Просто скажут: Апостол облажался, больше ему доверия нет. И конец карьере. А результат дела теперь явно оказался под большим вопросом. В общем, Павел почти не сомневался, что Апостол продолжит преследование и теперь уже силами всей группировки. Терять ему теперь почти нечего. А значит…
        Лейтенант резко развернулся и бросился в заросли. А значит, пока есть фора, её надо использовать! А сколько народу бросится по пятам, вопрос другой. На два десятка меньше, чем могло бы, спасибо атмосферной аномалии. И пусть это послужит стимулом или хотя бы утешением.
        За спиной снова громыхнуло, не так оглушительно, как прежде, зато раскатисто, несколько раз подряд, а затем на землю обрушился настоящий водопад. Да что там какой-то водопад! Над полигоном начался ливень, с которым не сравнятся и десять водопадов. Сухов на миг оглянулся. В трех сотнях метров позади него стояла плотная белая стена падающей с неба воды. Оставшихся на поле бойцов «СД» наверняка смыло этой водной лавиной и унесло, как минимум, к той самой воронке, из которой выбрался лейтенант в начале своего пути по закоулкам города-призрака.
        Сухов покачал головой. Удача ему выпала какая-то нереальная. Как бы не пришлось платить за неё по слишком высокой цене. С другой стороны, должно же человеку когда-то повезти. До сих пор лейтенанту Сухову если и везло, то лишь по мелочам: то безнадёжную партию в шахматы вдруг вытянет, то какую-нибудь достойную вещицу по дешёвке купит на сетевом аукционе. Но чаще лейтенанту всё-таки доставалось нечто среднее: с одной стороны, ничего плохого, но и ничего хорошего. То есть на то, чтобы называться удачей, это никак не тянуло. И уж тем более Сухову никогда не везло вот так, действительно по-крупному: находился на волосок от гибели, и вдруг на помощь пришла сама природа. Просто чудо какое-то.
        В памяти у лейтенанта, где-то очень глубоко, вдруг шевельнулось какое-то смутное воспоминание. Павел будто бы знал нечто важное, что напрямую стыкуется с темой текущих размышлений. Знал, но почему-то никак не мог вспомнить. Может быть, ему уже везло? И тоже крупно? Почему же не запомнилось?
        Заросли жестянки сделались почти непроходимыми, поэтому Сухову вновь пришлось искать обходной путь. Над автонами слева и справа нависали одинаково унылые остовы пятиэтажек, заваленных по третий этаж мусором. Карабкаться по этим грудам хлама означало терять время, но и пробиваться сквозь жестянку Сухову представлялось не лучшим вариантом. Использовать «фрич» ему не хотелось, полезный артефакт мог ещё пригодиться в бою. Что оставалось? Только карабкаться.
        Павел двинулся вправо, пробился к развалинам пятиэтажки и вдруг обнаружил тропу. Узкая, поджатая с одной стороны автонами, а с другой стеной дома тропка вела не туда, куда направлялся Сухов, но и не совсем уж в сторону. Павел рисковал сделать крюк, зато ему не требовалось пробиваться сквозь заросли. По времени то же самое, но сил потратится меньше, выгода очевидна.
        Сухов сделал несколько шагов по тропе и остановился. На этот раз его притормозило не скверное предчувствие, как на полигоне, а что-то другое. Какой-то звук. Странный и совершенно неуместный в таких гиблых местах. Сухову показалось, что он слышит женский смех. Он звучал где-то вдалеке, едва слышно, но Сухов точно знал, что ему не послышалось. Через несколько секунд звук повторился, и лейтенант понял, что не ошибся. Он слышал женский голос, вот только загадочная женщина не смеялась, а скорее рыдала и что-то истерично выкрикивала, наверное ругательства.
        Павел покачал головой. Кого только не занесёт в Зону. Следующей мыслью стала благородная идея прийти женщине на помощь, ведь она явно вляпалась в неприятности. Но всхлипывания и вопли вдруг стихли, и сколько ни прислушивался Сухов, больше ничего странного он не услышал.
        Что ж, такова жизнь в Зоне. Да и не только в Зоне. Все умирают в одиночку. Жаль, конечно, незнакомку, но что поделаешь? Особенно щекотало Сухову нервы то, что где-то поблизости вероятно погибла именно женщина. Для лейтенанта этот нюанс имел особое значение. Ведь кто, как не боевой офицер должен приходить на выручку прекрасной даме? Но теперь уже Павел ничего не мог исправить. Теперь ему следовало снова сосредоточиться на собственном спасении.
        Сухов двинулся дальше по тропе и вскоре убедился, что выбрал верный путь. Автоны вдруг расступились, и взору Сухова открылся вид на излучину реки. Лейтенант бросил взгляд влево. Всё правильно. Слева виднелись остатки причалов и складов бывшего речного порта. Павел серьёзно отклонился от маршрута к юго-востоку, но теперь это не имело значения. Чернобыль остался позади. Город-призрак, город, полный аномалий, заговорщиков, непонятных звуков и биомехов…
        Сухов запнулся на странной мысли. А ведь никаких биомехов он не встретил, хотя пересёк почти половину города! Мелкие твари не в счет. Лейтенант просто не мог не повстречать хотя бы шагающих ботов или «расплодившихся» в последнее время сталтехов. Но ни шагающими, ни колёсными биомехами на маршруте даже не пахло. И это следовало считать ещё одной странностью, ничуть не меньшей, чем удачно налетевшая непонятно откуда туча-убийца или женская истерика среди радиоактивных руин мёртвого города.
        «И не следует забывать о первой странности, о мистическом перемещении из Припяти в центр Чернобыля, - подумалось Сухову. - По отдельности всё это можно, конечно, списать на странности Зоны, но, когда странностей становится по штуке на погонный километр… стоит задуматься. Вот только о чём? Как правильно сформулировать вопросы?»
        В ответ на собственные мысли лейтенант лишь пожал плечами и бодро двинулся вдоль излучины реки вверх по течению. Насколько он помнил, где-то там, чуть дальше порта, располагался блокпост чистильщиков. Прямо перед печально известной понтонной переправой. Той самой, на которую раз в месяц, как по часам, совершали налёт драконы.
        Летающие биомехи с завидной регулярностью разносили переправу в щепки, но чистильщики разворачивали новые понтоны и ровно месяц пользовались переправой не испытывая никаких проблем. Затем всё повторялось. И никакие контрмеры ничего не давали. Если военные пытались усилить блокпост средствами ПВО, биомехи сначала атаковали силами бронезавров и прочей наземной техники, а уж после прилетали драконы. Если же переправу пытались прикрыть «вертушки», просто прилетало вдвое больше драконов, и пока часть летающей железной нежити билась с вертолётами, другая часть бомбила понтоны. В общем, мартышкин труд. Что с одной стороны, что с другой. Одни бессмысленно бомбили понтоны, другие бессмысленно пытались их защитить. Даже выражение такое появилось года три назад, сначала в Чернобыльской бригаде, а затем разошлось и по всей Барьерной армии: «Бомбить понтоны», то есть тупо выполнять ценные указания, которые непонятно кто и когда давал, поэтому все давно забыли в чем их смысл. В армии такое тоже часто бывает.
        Сухов успешно спустился с пригорка почти к самой воде и двинулся мимо длинных, частично обрушенных портовых складов. Груды замшелого битого кирпича, мусор и зола мешали двигаться по прямой, приходилось маневрировать, но плюсы в таком способе передвижения нашлись довольно быстро. Словно исправляя допущенную оплошность, злодейка-судьба вдруг подкинула Сухову новое испытание. Едва Павел выбрался на дорогу, которая когда-то вела к главному причалу, со стороны городских руин послышался тяжелый мерный топот и лязг гусениц. Сухов бросился к ближайшим развалинам, но укрыться не успел. Из жестянки, прикрывающей окраину города, появились биомехи. Не слишком много, всего один бронезавр, три или четыре бывших грузовика-носорога и десяток шагающих ботов-андроидов, типичный патруль, но, чтобы уничтожить одинокого ходока, большего количества чугунков и не требовалось. Завидев бегущего человека, машины мгновенно развернули башни в сторону Сухова и открыли огонь. Павлу пришлось броситься на землю и уже ползком преодолевать оставшиеся метры до спасительных кирпичных руин очередного склада.
        Впрочем, спасительными развалины выглядели только издалека. Во-первых, снаряды крупнокалиберных пушек бронезавра и носорогов легко прошивали старые складские стены, а во-вторых, Павла внутри строения радушно встретили биомехи ещё одного вида, «домовята».
        В Старой Зоне эти небольшие, но опасные железки встречались редко. Гораздо реже, чем в Московской, Питерской или Новосибирской локации. Пожалуй, даже реже, чем в Крыму. Всё потому, что Чернобыльскую локацию Зоны очистили от мелкой бытовой техники ещё старые сталкеры, задолго до Катастрофы 2051 года. А в «домовят» Узел превращал именно бывшую бытовую технику: от пылесосов и микроволновок до холодильников и домашних роботов-стюардов. Чаще всего то, что попадало на «модернизацию» в Узел, впоследствии выбрасывалось через те же тамбуры, в которых исчезало. Московский хлам возвращался в виде зубастых и стреляющих монстров в Москву, Новосибирский - в Академгородок, где располагался тамбур самой восточной локации Зоны Смерти, и так далее. Бывали забросы не по адресу, но такое случалось редко.
        В общем, засада мелких чугунков стала для Сухова полной неожиданностью. Но это не помешало лейтенанту отреагировать на опасность грамотно и достаточно хладнокровно. Одна беда, после того, как он несколькими короткими очередями развалил на запчасти три бывших кухонных комбайна - теперь они выглядели как приземистые зубастые твари, вроде собак, так и норовившие оттяпать Сухову что-нибудь, на их взгляд, лишнее, - на счетчике боезапаса высветился ноль. Как назло, добытый в неравном бою модернизированный «Шторм» тоже оказался заряженным лишь наполовину. А между тем Сухов оставался нос к носу ещё с двумя биомехами, более крупными, прямоходящими и гораздо лучше вооружёнными. Да и чугунный патруль уже подошёл почти вплотную.
        Лейтенант сунул руку в карман и почувствовал прохладное покалывание обволакивающего кисть «фрича». Павел мог бы достать из другого кармана гранату, но решил приберечь её для тяжёлых врагов. В конце-то концов, всего два каких-то шагающих холодильника… или чем там они были в «прошлой жизни»?
        Чем бы ни были изначально оставшиеся «домовята», в их арсенале оказались не только стальные зубы, но ещё и остро заточенные лезвия, цепи, которыми они хлестали, как плётками, и даже диски, похожие на запчасти для циркулярной пилы, только небольшого диаметра. Этими запчастями биомехи очень даже ловко швырялись, предварительно раскручивая их до скорости древнего лазерного CD.
        Сухов увернулся от десятка снарядов, выпущенных «домовятами», в три прыжка сократил дистанцию и от души врезал ближайшему биомеху по корпусу. Металл в средней части корпуса биомеха мгновенно потемнел и со звоном рассыпался на мелкие кусочки. Верхняя часть машины рухнула на землю, а нижняя осталась стоять, впившись железными когтями в чёрно-красную от кирпичной пыли и сажи землю. Второй робот сам атаковал Сухова, его стальные когти проскрежетали по броне на груди у лейтенанта, а длинное лезвие вонзилось Павлу в левое предплечье. Сухов взвыл от боли и сначала ударом «фрича» сверху вниз обломил чугунку когтистую конечность, а затем наотмашь врезал ему по корпусу. Второй удар оказался лишним. «Заморозка» после первого удара подействовала на всего биомеха целиком. Он весь потемнел и распался на осколки, которые всё с тем же хрустальным звоном осыпались на землю. Почему так случилось, Павел не понял, да и не особо заинтересовался этой новой странностью. Мало ли? Гораздо больше Сухова сейчас интересовала дистанция, на которую успели подойти тяжёлые биомехи.
        Лейтенант заглянул в ближайший пролом и тут же отпрянул. Чугунный патруль подошёл уже очень близко. Ещё три-четыре секунды, и он окажется на расстоянии броска гранаты. Сухов присел у стены, спрятал «фрич», вынул из другого кармана серебристый цилиндрик и трижды нажал кнопку активации гранаты, выставляя время задержки срабатывания. Затем сдвинул защёлку-чеку и мысленно отсчитал «лишние» секунды: три… две… Сухов резко поднялся в полный рост и швырнул гранату точно в центр приближающегося строя биомехов, прямиком в бронезавра. Теперь следовало так же резко присесть, а лучше сразу упасть на живот и уползти куда подальше. Но Сухов вдруг понял, что это будет бессмысленной суетой. Никуда он не уползёт. Не успеет. А всё потому, что биомехи не задержатся по ту сторону стены ни на секунду. Граната ещё летела, а Сухов уже понял, что она не взорвётся. На донце, противоположном кнопке активации, не светился красный огонёк. Это означало, что электронный детонатор боеприпаса неисправен.
        - Твою мать, - сквозь зубы процедил обычно корректный и воспитанный Сухов.
        - Летёха, ложись! - вдруг заорал кто-то из развалин соседнего склада.
        Сухов бросился на землю. По-прежнему без особой надежды на благоприятный исход, просто потому, что получил приказ. В ту же секунду на патруль биомехов обрушился шквал огня. Вернее, свинца и стали, а ещё начинённых «фричем» гранат. Обстрел получался не из дешёвых, боеприпасы с «фричем» считались дефицитом, но поскольку Сухов залёг в каких-то пяти-семи метрах от чугунков, применять плазменные боеприпасы люди не могли. А одним только свинцом и лазерами бронезавра и носорогов не взять. Как понял Сухов, чугунки попытались огрызнуться, они мгновенно перенесли огонь на новую цель, но песня их пушек звучала недолго. Всё-таки против «фрича» биомехи так и не придумали защиты. Люди придумали - они покрывали броню активным пластиком, на который «фрич» не реагировал, поэтому друг против друга боеприпасы с «фричем» люди почти не применяли, - а чугунки нет. То ли пластик делать не умели, то ли что-то ещё им мешало, непонятно. В общем, не прошло и десяти секунд, как огненная канонада стихла в связи с полной победой людей, пришедших на выручку Сухову.
        Лейтенант поднялся с земли, стряхнул с себя изрядное количество кирпичного крошева и обернулся в сторону соседнего склада. Через узкую площадку между строениями топали, закинув импульсники на плечо, чистильщики. На этот раз настоящие. Сухов понял это не только по экипировке. Он лично знал половину этих бойцов. И лучше всех - командира, лейтенанта Кабанова. С ним лейтенант Сухов служил в одном батальоне вот уже три месяца.
        - Ё-моё, Сухов! - Кабанов запрыгнул на остатки стены и недоверчиво уставился на Павла. - Здорово! А мы тебя списали, ёпрст! Ты где пропадал?
        - Сам не знаю, - Сухов слабо улыбнулся. - Привет, Витёк.
        Кабанов спрыгнул со стены, сгрёб Павла в охапку и похлопал по спине.
        - В Узле, что ли, загорал, чертила?! Так ты теперь у нас жжёный?
        - Говорю же тебе, не знаю, - Павел развёл руками. - Очнулся, лежу посреди Чернобыля, целый, почти боеспособный. Встал, пошёл, и вот… пришёл.
        - Да, тяжёлый случай, - Кабанов усмехнулся и слегка подтолкнул Сухова к пролому. - Туда давай, пока чисто. Повезло тебе, что мы с блокпоста решили выйти на разведку.
        - На блокпост пойдём?
        - Куда ж ещё?
        - Тут такое дело, Витёк… надо бы мне со штабом связаться, а у меня имплант завис. Не пойму, что с ним случилось, но молчит как рыба.
        - А ещё говорят, в Узле импланты оплавляются, крутыми становятся и супер-пупер надёжными, - Кабанов усмехнулся.
        - Не факт, что я в Узле пропадал, - Сухов покачал головой. - Я ведь не у тамбура очнулся, а здесь.
        - Вот это всё ты не мне рассказывай, - Кабанов поморщился. - Ты же знаешь, Паша, я во все эти премудрости не вникаю. Так и проще, и спокойнее, ёшкин кот. Организуем тебе связь, не волнуйся. Что-то выведал, пока сюда шел?
        - Вроде того. Мне надо с майором Бойковым переговорить.
        - Ё-моё, - Кабанов ухмыльнулся и хитро взглянул на Павла. - Видать, серьезные разведданные, если к самому начальнику «Смерша» хочешь обратиться. Только ты чуток отстал от жизни, Паша, он теперь подполковник.
        - Буду иметь в виду.
        - Ага, вводи и имей, - Кабанов снова ухмыльнулся и кивнул. - Прямо сейчас и начинай. Во-он там, видишь, за воротами машина. Это его. Подполковника Бойкова. Как по твоему заказу сегодня утром прибыл. Встреча у него тут с какими-то разведчиками. Не с тобой?
        - Нет, я сам по себе… - Сухов задумчиво взглянул на товарища. - Как по моему заказу… странно.
        - Какой-то ты загруженный, Паша, - проронил лейтенант Кабанов неодобрительно. - Может, ну его, это начальство, в дупло? В столовку, в душ, а потом в койку часов на десять. Ну, чтоб рапорт в голове улежался. Потом самому же проще будет излагать.
        - Нет, Витёк, срочное дело. Изложу, как получится, а там пусть Бойков разбирается. Это его работа.
        - Как знаешь, - Кабанов накинул капюшон. - Достал этот дождь, ёпрст. А над центром вообще гроза сверкала, видал?
        - Видел. Бандитов смыло, как корова языком… того.
        - Бандитов? - Кабанов заинтересованно уставился на Сухова. - Ты успел и с местными повстречаться? Во, даёшь!
        - Вроде того. Только это не местные. Группировка новая. Под наших замаскированы. «Судный день» себя называют. Слышал о таких?
        - Опаньки! - Кабанов снова слегка подтолкнул Павла. - Тогда тебе точно к Бойкову. И поскорее.
        Кабанов нахмурился и почему-то умолк. Сухова удивило, каким вдруг серьёзным сделался приятель, но расспрашивать Кабанова он не стал. До блокпоста оба хранили напряжённое молчание. А когда очутились на территории, Кабанов и вовсе лишь махнул рукой, указывая на штабное здание, а сам торопливо двинулся в караулку, на ходу негромко отдавая какие-то распоряжения своим бойцам.
        Перед входом в приземистое здание штаба стоял сержант в стандартной униформе чистильщика, но с шевроном морской пехоты на рукаве. Павел вдруг вспомнил, что раньше Бойков служил начальником разведки в штабе адмирала Колесника. Видимо, на новой должности подполковник опирался на старые проверенные кадры.
        «Что ж, возможно, это к лучшему».
        При виде морпеха у Сухова в голове вдруг сложилась кое-какая мозаика, и у него возникли обоснованные сомнения по поводу надёжности тех, кто слишком давно служил в Чернобыльской бригаде. Базировались сомнения на одном красноречивом факте. Очень уж организация службы и вообще обстановка в группировке «Судный день» напоминала армейскую. А что, если Апостол и его «покровители» как-то связаны со штабом местной бригады? Если всё так, кадры со стороны, вроде Бойкова и его морских пехотинцев, внушали больше доверия, чем «свои».
        - Стой, - смерив Сухова безучастным взглядом, сказал сержант.
        - Мне нужно встретиться с подполковником Бойковым. - Павел попытался пройти мимо морпеха, но это оказалось непросто.
        - Стой, - спокойно повторил сержант, плечом прижимая Сухова к косяку. - Представься, доложу, а там посмотрим.
        - Лейтенант Сухов! Освободите проход, сержант!
        - Тарасов, что за шум? - послышалось из бункера.
        - Лейтенант Сухов, господин подполковник!
        - Неужели? Это какой Сухов, из комендантской роты? Что он здесь забыл?
        - Господин подполковник! - крикнул Сухов. - Я не из комендантской! Я командир Пятой отдельной роты чистильщиков!
        - Ещё не лучше, - в дверях появился подполковник Бойков.
        Сухов смутно помнил, как он выглядит, лично они не встречались с контрразведчиком, Павел видел Бойкова пару раз издалека. Но в общем и целом представление о внешности Бойкова Павел имел. Так что, без сомнений, из недр бункера появился именно тот, кто Сухову и требовался, начальник контрразведки.
        - Лейтенант Сухов! Командир Пятой отдельной роты Второго батальона Чернобыльской бригады! Прибыл со срочным рапортом!
        - Даже так? - Бойков кивком пригласил Сухова войти.
        Лейтенант вошел, ориентируясь на жесты Бойкова, прошел в небольшую комнатку и, также повинуясь молчаливому приказу подполковника, уселся на стул. Бойков сел напротив за потёртый стол, на котором вместо письменных принадлежностей или компьютерных гаджетов в ряд лежали сразу пять частично разобранных «Страйков». Похоже, Бойков, коротая время в ожидании возвращения своих разведчиков, пытался собрать из пяти сломанных «Страйков» хотя бы один действующий.
        - Срочный рапорт, говоришь? - Бойков почему-то очень пристально посмотрел Павлу в глаза.
        - Так точно! Я увидел и услышал кое-что…
        - Где и когда? - перебил его Бойков, между делом запуская руку в ящик стола.
        - Здесь, в Чернобыле, в центре… - Сухов осёкся.
        Бойков вдруг вынул из ящика шестой «Страйк», вполне исправный и даже на боевом взводе, и направил оружие на Павла. Другой рукой он вынул из кармана небольшой приборчик, что-то вроде карманного фонарика, только с объективом вместо лампочки, и тоже направил на Сухова.
        - Ты продолжай, - спокойно сказал Бойков. - Не отвлекайся.
        - Я… - Сухов покосился на черный зрачок «Страйка» и сглотнул вязкую слюну. - Я… разрешите доложить… обнаружил место дислокации незаконного вооружённого формирования, которое именует себя…
        - Сухов Павел Петрович, лейтенант, двадцать пять лет, уровень Н-заражения средний с плюсом, - пробормотал Бойков и спрятал «фонарик», а затем и пистолет. - Средний с плюсом это нормально. Бывает и хуже. Просканировал тебя, уж извини. Морботы, знаешь, как здорово умеют под людей косить? Не отличишь. Так что ты говорил? Только давай на человеческом языке, без казёнщины. Договорились?
        - Так точно, - Сухов замялся.
        - Ты в курсе, что тебя похоронили? - Бойков взял инициативу в свои руки. - Условно, конечно.
        - Кабанов сказал, - Сухов кивнул. - Да я и сам догадался. Столько времени отсутствовал. Вон даже зарос весь.
        Сухов провёл ладонью по щеке.
        - Да, зарос, - Бойков усмехнулся. - Хотя некоторые за это время и посильнее зарастают. Так где, ты говоришь, пропадал?
        - Не могу знать, - Сухов развел руками. - В Припяти нас чугунки зажали, почти всех положили. Перед тем как отключиться, я проверил, восемь человек оставалось от роты. А дальше… и меня накрыло. Провалился в темноту. А когда очнулся, гляжу, Чернобыль.
        - Чудеса, - проронил Бойков.
        - Так точно. Я тоже так подумал. Одно дело просто вырубиться и сутки в отключке проваляться, но ведь тут еще и перемещение в пространстве случилось. Может, на автопилоте пришёл?
        - Слишком долго шел, - Бойков отрицательно покачал головой.
        - Ну, если сутки провалялся, потом сутки брел…
        - Сухов, какой сегодня день? - вдруг спросил Бойков.
        - Не знаю, имплант не работает, но должно быть… седьмое марта. Или восьмое?
        - Сегодня третье ноября, Сухов, - Бойков снова уставился Павлу в глаза. - Ты отсутствовал восемь месяцев. Так где же ты пропадал всё это время, Павел Петрович?
        - Я… - Сухов от услышанного просто обомлел, - не знаю.
        - Вот и я не знаю, - Бойков откинулся на спинку стула. - А хотелось бы узнать. Сам-то что думаешь?
        - Может… - Сухов опустил взгляд, - может, в Узле?
        - Вариант, - согласился Бойков. - Только у тех, кто вернулся из Узла, импланты работают так, что будь здоров. У всех без исключения. А у тебя он завис. Нестыковка получается. Еще варианты есть?
        - Нет, - тихо выдохнул Сухов.
        - Зато у меня есть, - Бойков снова подался вперёд. - Смылся ты, лейтенант, под шумок, да и примкнул к какой-нибудь банде. А потом, когда надоела вольная, но опасная жизнь, решил вернуться. И придумал ты себе легенду. Вшивенькую, надо признать, легенду, банальную. Про героев с частичной потерей памяти знаешь, сколько сериалов снято и книжек написано? Тьма! Затаскан этот сюжетный ход, затёрт до дыр. Поэтому ни в одну из таких историй даже домохозяйки больше не верят. А ты пытаешься целого начальника контрразведки на этой телеге прокатить. Стыдно должно быть, Сухов. В первую очередь за скудость фантазии должно быть стыдно.
        - Господин подполковник! - голос Павла предательски дрогнул. - Я говорю правду! Ни в каких бандах я не состоял! Где пропадал восемь месяцев, не знаю! А пришел к вам, чтобы доложить о месте дислокации обнаруженного мной бандформирования, которое называет себя…
        - Сухов, хватит тянуть этот баян! - крикнул Бойков, одновременно хлопая ладонью по столу. - Не скажешь правду, устрою тебе прямое подключение. Но тогда пеняй на себя! Толстая игла в мозгу удовольствие ниже среднего, если ты не в курсе.
        - Я пришёл доложить о месте дислокации бандформирования… - упрямо набычившись и постепенно багровея от гнева повторил Сухов.
        - Достал ты меня, - зло процедил Бойков сквозь зубы. - Тарасов! Уведи арестованного! На сутки его в карцер, чтобы одумался!
        Сержант Тарасов сгреб Сухова со стула и заломил ему руки за спину.
        - О месте дислокации бандформирования… - упрямо прохрипел Павел, - которое называет себя…
        Тарасов резко двинул Сухову локтём в живот, а затем в затылок, отчего у лейтенанта перед глазами поплыли радужные круги, но Павел всё-таки закончил фразу.
        - «Судный день»!
        Сержант добавил кулаком в бок, Павел попытался прикрыть бок рукой и удар Тарасова пришёлся в левое предплечье, продырявленное клинком биомеха-домовёнка. Лейтенант вскрикнул от боли и за собственным криком не расслышал новый приказ Бойкова:
        - …Тарасов!
        Сержант вдруг отпустил Сухова и сделал шаг назад.
        - Посади, где росло, - сказал Бойков. - Аккуратно.
        Тарасов послушно выполнил новый приказ подполковника. Он поднял опрокинутый стул и усадил на него Сухова. Аккуратно.
        - Сухов, повтори, что ты сказал, - строго и недоверчиво потребовал Бойков.
        - «Судный день», - морщась и баюкая раненую руку, прошипел Сухов. - Банда Апостола. У них ядерный фугас! Я знаю, где у них база.
        - Потрясающе, - Бойков изобразил на лице деланное восхищение и покачал головой. - Изумительно. Браво, Сухов! Это надо же было Апостолу так тебя обидеть, чтобы после восьми месяцев дружной жизни бок о бок ты решил его сдать. Что вы не поделили, лейтенант? Барыши от продажи фугаса?
        - Да пошел ты на хер! - неожиданно для самого себя вскипел Сухов. - Думай, что хочешь, крыса тыловая! Тебе нужен фугас или нет?! Если нужен, идём. Я покажу, где он хранится! Если нет, пусть твой костолом ведёт меня в карцер! И насрать мне на твоё прямое подключение! Выдержу! А потом плюну тебе в морду!
        - Вот это уже похоже на правду, - спокойно и немного устало произнес Бойков. - Ты остынь, лейтенант. На войне как на войне. Доверяй, но проверяй.
        - Проверил? - Сухов уставился на подполковника исподлобья. - Номер счета сказать, чтобы ты убедился, что я до сих пор не миллионер?
        - Видел я твой счёт, - Бойков вяло махнул рукой. - Ноль на нём. Все деньги родным отправлены. Ты ведь покойник, Сухов, забыл?
        - Тогда, какого чёрта ты меня мурыжишь? - Сухов успокоился настолько, что сумел даже неуклюже пошутить. - Некрофил, что ли?
        - Ну да, - Бойков как-то странно усмехнулся, будто бы не над шуткой Сухова, а каким-то своим мыслям. - Значит, готов показать? А если там ловушка, то… что будем с тобой делать?
        - Не суйся в ловушку и ничего делать не придётся, - Сухов твердо взглянул на Бойкова. - Я тебе информацию выдал, что с ней делать, решай сам. Кто из нас подполковник?
        - Вот именно. - По лицу Бойкова стало ясно, что решение он принял. - Кто из нас подполковник?
        - Ты.
        - Не ты, а вы. Соблюдайте субординацию, лейтенант Сухов. С этой минуты вы восстановлены в звании, вновь поставлены на все виды довольствия и прикомандированы к контрразведке Чернобыльской бригады Барьерной армии. Получайте снаряжение, оружие, боеприпасы, приводите себя в порядок и готовьтесь к новому выходу. Время на сборы один час. Время пошло. Сержант Тарасов вас проводит. Можете идти, лейтенант.
        - Есть, - Сухов поднялся, но вышел не сразу. - Вы ведь всё равно мне не верите, так?
        - Не имеет значения, - Бойков поморщился. - Моя мать тоже не верила, что отец по бабам не таскается, и ничего, жили как нормальная семья до самой смерти. Недоверие делу не помеха, Сухов. «Судный день» нам почти полгода как кость в горле. Накроем шайку, просканируем всех, кто уцелеет, тогда и решим, верить тебе или нет. Если ты чист, первым извинюсь. Если врёшь, лично пристрелю. И хоть обижайся, хоть нет, Сухов. Таковы законы военного времени.
        В общем-то, Павел и не обижался. Наверное, по причине отходчивости и уравновешенного в целом характера. Нет, бывало, что Сухов запоминал обиды надолго, но это случалось, когда Павел не понимал, за что его обидели или подставили. Если же он мог представить себя на месте обидчика, то забывал плохое быстро. Вот, например, сейчас. Будь на месте Бойкова сам Сухов, он поступил бы точно так же. Может, не бил бы, но морально прополоскал бы подозреваемого, как в прачечной. Доверяй, но проверяй - это правильный принцип. Особенно на войне.
        Павел покинул штабной бункер и едва не столкнулся лоб в лоб с взмыленным Кабановым.
        - Всё… нормально? - приятель запыхался от беготни. - Что сказал Бойков?
        - Получить оружие, - коротко ответил Сухов.
        Кабанов мельком взглянул на Тарасова. Тот кивнул.
        - Это кстати! - лейтенант мгновенно ухватил Сухова за локоть и потащил за собой. - У меня народу в обрез! Вон там оружейка, бери, что надо, и ко мне, лады?
        - А почему ты в мыле? - Сухов оглянулся. - Аврал какой-то?
        - Какой аврал, ёпрст?! Боевая тревога, ты что, не слышал? Ах да, у тебя ж имплант завис! Какие-то гады из города сползаются, понял, да? Незаметно так, мелкими группами. Уже почти вкруговую нас обложили.
        - Как выглядят? - Сухов насторожился.
        - Да хрен их разберет. В камуфляже все. Но не босота, это точно. Упакованы одинаково, работают грамотно, позиции выбирают качественные.
        - Это они, - Сухов беспокойно оглянулся на Тарасова. - Сержант, доложите Бойкову, что Апостол окружает блокпост. Он меня всё-таки выследил.
        - То есть это всё-таки ваши личные дела, ты ему всё-таки задолжал, - сделал вывод Бойков, появляясь из бункера.
        - Я слишком много видел и слышал, - спокойно возразил Сухов. - Через три дня Апостол собирается забросить бомбу в Узел. Он всё продумал, подготовил, а тут я. Все планы к чёрту. Теперь ему придется или снова лечь на дно, или уничтожить меня.
        - Нас всех, - уточнил Бойков. - Не пойму только, почему он думает, что мы не вызовем подкрепление? Или хотя бы не доложим в штаб о его планах, дислокации и так далее.
        - Так ведь нет со штабом связи! - подсказал Кабанов. - Уже минут десять, как нет.
        Бойков на пару секунд завис, проверяя текущие подключения вживлённого компьютера.
        - И м-сеть недоступна, - пробормотал он. - Странно. Это не так-то просто - отключить м-сеть.
        - Только не для тех, кто умудрился выкрасть ядерный фугас, - заметил Сухов. - «Судный день» хорошо подготовлен и отлично снабжается. А ещё у него солидные покровители на Большой земле.
        - Сейчас проверим, как эти гады подготовлены, - Кабанов взял «Шторм» наперевес. - Разрешите действовать, господин подполковник?
        - Разрешаю, лейтенант. Сухов, останешься со мной. Бери оружие и занимайте с Тарасовым позицию на крыше штаба. И в темпе. Я чуть позже подтянусь.
        На то, чтобы взять оружие и подняться на крышу, ушло пять минут. Позиция на крыше приземистого штабного здания была оборудована ещё в незапамятные времена, а потому оказалась удобной и даже обжитой. На плоской крыше в произвольном, как казалось на первый взгляд, порядке были расставлены бетонные и керамические метровые кубы и полукольца, а в центре торчала визирная колонка корабельного крупнокалиберного импульсно-лазерного комплекса АК-3000. Военно-морское происхождение башни с трехствольной пушкой выдавал не только её грозный, но обтекаемый вид, а еще и серый, «шаровый» окрас. Пост этого комплекса находился внутри здания, но при желании сдвоенным гаусс-пулеметом и лазерным орудием стрелок-оператор мог управлять прямо с крыши, для этого существовал пульт - на вид обруч, который надевался оператором на голову. Так что наличие башни и правильная компоновка как бы «хаотично» разбросанных блоков и полуколец позволяли минимальному количеству стрелков отражать атаки одновременно с нескольких сторон. Между бетонными блоками устроители позиции оставили ещё и несколько лежаков, словно обозначая самые
выгодные позиции, так что Сухову и Тарасову не пришлось заморачиваться выбором.
        Лейтенант устроился на левом фланге, Тарасов на правом. Ни договариваться, ни спорить они не стали. Просто разошлись и всё. После допроса Сухов имел полное право не общаться с сержантом без крайней необходимости, и тот, понимая это, не настаивал.
        Слегка нейтрализовал кислотность их настроения Бойков, который минутой позже забрался на крышу и устроился по центру. Не стесняясь в выражениях, подполковник изложил всё, что думает об окружающих блокпост людях в целом и об их моральных качествах, сексуальной ориентации и гигиенических навыках в частности. Последний пункт получился самым пристойным из тирады Бойкова.
        - Получат по полной программе, засранцы! - закончил подполковник свой монолог и надел на голову обруч управления стрельбовым комплексом.
        Сухов окинул взглядом местность и покачал головой. Энтузиазма подполковника Павел не разделял. Крупный калибр и укрепления это хорошо, но у противника имелось одно большое преимущество - численное. Против взвода чистильщиков и нескольких прикомандированных собирался воевать довольно крупный отряд нелегалов. Только со стороны города короткими перебежками двигалось не меньше полусотни бойцов. Ещё столько же мелькало на берегу в районе понтонов, а сколько воинов «СД» приближалось со стороны портовых складов, Сухов не решался даже предположить. Сотня, не меньше. Так что «Судный день» оказался вовсе не шайкой, как выразился Бойков. Группировка оказалась крупным, хорошо обученным и до зубов вооружённым подразделением, способным решать серьёзные тактические задачи.
        - По фронту и на правом фланге авангард противника почти в мертвой зоне, господин подполковник, - доложил Тарасов.
        - На левом фланге противник в зоне поражения, - сообщил Сухов.
        - Рано, - отрезал Бойков. - Пусть ещё подтянутся.
        - Движение с тыла! - донеслось с позиций, обращенных к реке.
        - Огонь! - наконец скомандовал подполковник.
        Блокпост мгновенно превратился в единый механизм, сеющий смерть и разрушение на многие сотни метров вокруг. Хлопки импульсников, стрекотание древних пороховых пулеметов, взрывы гранат разорвали дремотный звуковой фон, который до сих пор создавался шелестящим мелким дождем и булькающими лужами, а рубиновые вспышки лазеров, оранжево-белые «одуванчики» плазменных и красно-желтые фонтаны обычных взрывов добавили серому дню ярких, почти солнечных красок. Несколько секунд после начала обстрела казалось, что не так страшен чёрт, как его малюют, что атаку удастся отбить малой кровью, но у командиров и бойцов «СД» имелось своё мнение на этот счёт. Атакующие залегли, выдержали паузу, а затем открыли ответный огонь.
        В военных учебниках пишут, что преимущество имеют те, кто обороняется, а потому потери у них обычно в пять раз меньше. Наверное, обычно так и бывает, но сегодня теория не очень стыковалась с практикой. У чистильщиков имелись тридцать легких стволов, и всего три единицы «мощ?»: два доисторических крупнокалиберных пулемёта и корабельный импульсно-лазерный комплекс. А у противника кроме двух сотен новеньких «Штормов» на вооружении имелся и импульсный «крупняк», и гранатомёты, и армганы, и два десятка лёгких гаусс-орудий залпового боя, так называемых «Мегер». К тому же чистильщикам приходилось поливать во все стороны, а бойцы «СД» сосредоточили огонь на крохотном пятаке, так что плотность огня атакующих получалась на порядок выше.
        Несколько секунд Сухов пытался отстреливаться, но после того, как пуля крупного калибра срезала угол ближайшего блока и бетонный обломок прилетел Павлу точно в лоб, задора у лейтенанта поубавилось. Примерно полминуты он никак не мог сфокусировать взгляд и сориентироваться, где верх, где низ, а когда Павел справился с нокдауном, выяснилось, что «эсдэшники» подошли вплотную и уже почти лезут на стены. Назревала рукопашная схватка.
        Сухов схватился за рукав и коротко чертыхнулся. «Шторм» он в оружейке взял, а про нож забыл. В этот момент почти над головой раскатисто громыхнуло, и Сухов невольно обернулся. В башню корабельного комплекса попала очередь из вражеского крупного калибра. Броня башни выдержала испытание на прочность, но с поворотным механизмом что-то случилось, и колонка теперь работала только по правому флангу. Сухов неодобрительно покачал головой и вдруг поднял взгляд ещё выше, к хмурому небу. В серой дождевой пелене появились какие-то странные темные вкрапления. Будто бы кто-то размашисто сыпанул марганцовки в грязную воду. Вкрапления быстро превратились в пятна, а затем начали сливаться в клубящуюся фиолетовую тучу, которая будто бы прогнула своей тяжестью всю облачную завесу вниз, заставляя её резко просесть, казалось, почти до самой земли.
        Сухов замер. Эту атмосферную аномалию он уже видел. И не так давно. В прошлую встречу она ещё и переливалась перламутром, искрила и сыпала разнокалиберными молниями, но по размеру туча оставалась точно такой же, да и клубилась так же. Нет, Павел не думал, что это та же самая туча, но аномальное явление, которое вызвало к жизни этот «атмосферный грозовой артефакт», пожалуй, имело ту же самую природу. Что это за аномалия и почему она вот уже второй раз за день появляется там же, где находится Сухов, да ещё настолько вовремя… лейтенанту оставалось только догадываться. Впрочем, пока он не знал, насколько вовремя появилась туча. Ведь она пока просто висела над блокпостом и полем боя не проявляя никакой активности, ни электрической, ни водно-ледяной. Просто висела, заслоняя небо и наводя тень на плетень.
        - Только этого нам не хватало! - крикнул Бойков. - И так ни хрена не видно, дым сплошной, так ещё и свет выключился!
        - Это туча… - Сухов опустил взгляд на Бойкова и замялся, не зная, как сформулировать мысль.
        - Вижу, что туча! Не спи, лейтенант! К краю ползи, противник под стеной!
        - Сейчас… что-то будет… не стреляйте!
        Сухов опустил «Шторм» и снова запрокинул голову.
        - Ты с дуба рухнул?!
        - Я не уверен, но… лучше подстраховаться, не стреляйте!
        Павел уставился на тучу и замер, будто бы в ожидании какого-то знамения.
        - Ты в плен желаешь сдаться?! - Бойков зло, по-моряцки сплюнул. - Так не возьмут тебя, Сухов! Отбор по знаниям не пройдешь!
        - Я про тучу…
        - Чокнулся парень, - с огорчением констатировал Бойков. - Перестарался Тарасов, все мозги лейтенанту выбил!
        - Виноват! - крикнул сержант. - Патроны кончаются!
        - Гранатами огонь!
        Среди темных клубов на поверхности тучи вдруг сверкнули и погасли миллионы искорок. Но эту иллюминацию обеспечили не электрические разряды. Искорки сверкнули тускло и не задержались на поверхности тучи, а стремительно понеслись к земле. Сухов попытался проследить взглядом за полётом искорок, но ему помешали темнота и… бешеная скорость, с которой летели эти странные «искры». Павел сумел разглядеть их, только когда искорки начали падать на землю. Оказалось, что это вовсе не тусклые искорки, а крупные, с мячик для пинг-понга, градины. Вот только не белые, снежные, а ледяные: прозрачные и очень твёрдые. Настолько твёрдые, что легко пробивали броню боевых скафандров. А если градины не попадали в цель, то уходили глубоко в землю, при этом и не думая рассыпаться на части, и уже там медленно таяли, как, впрочем, и полагается льду в относительно тёплой грязи.
        Ледяной град обрушился на подступы к блокпосту внезапно, мощно и коротко. Всего один заряд из миллиона градин вычертил вокруг укреплений стометровое по ширине кольцо полного и безоговорочного поражения. Во всех смыслах. От двух сотен атаковавших блокпост бойцов выжило едва ли три десятка. Эти счастливчики не успели приблизиться к блокпосту на зловещие сто метров. А когда всё случилось, они и вовсе бросились врассыпную. Всех остальных продырявили градины. Но что самое интересное, внутрь укреплений, на территорию блокпоста не упало ни единой льдинки.
        - Ржавый якорь мне в клюз, - Бойков изумлённо осмотрелся по сторонам и поднял взгляд к туче. - Что это было?
        Сделав очередное чёрное дело, туча-убийца медленно и величаво, как гигантский дирижабль, поплыла куда-то на юг, постепенно набирая высоту.
        - Нет, вы видели! - на крышу штаба вскарабкался Кабанов. - Это что, какое-то новое оружие? Наше? Секретная разработка, да?
        - Это Зона, - уверенно заявил Сухов. - Она тоже не в восторге от замысла Апостола, вот и помогает нам.
        - А-а, опять ты за своё! - Кабанов махнул рукой. - Ты же знаешь, Паша, я в мистику не верю. Господин подполковник, это секретное оружие, да?
        - Это туча, - коротко ответил Бойков. - А теперь по коням и преследовать противника до логова. Кто-нибудь наблюдает, куда отходят архаровцы?
        - Так точно, - ответил Тарасов, не отрывая взгляда от дальнобойной оптики прицела. - Вижу основную группу противника, уходит в город.
        - Ноги в руки, - Бойков кивком указал на Сухова, затем на Кабанова. - Ты пойдешь с нами, а ты - на базе. Как появится связь, вызывай «вертушки» и подкрепление. Сколько бойцов осталось?
        - Половина… пятнадцать.
        - Пятерых нам хватит. Самых бодрых и опытных, чтобы без слов меня понимали. Придётся идти скрытно и без связи, чтоб не запеленговали. Найдёшь?
        - Есть такие, - Кабанов кивнул. - Дайте пять минут.
        - Три минуты, - приказал Бойков. - Время пошло.
        Бойцы прибыли через две минуты. Двоих Сухов знал, эти ветераны начинали службу в Зоне задолго до Большой зачистки. Трое выглядели не настолько серьёзно, но тоже не суетились и не дрожали. С одним из этой троицы за руку поздоровался Тарасов. Бойков окинул взглядом группу и провёл короткий инструктаж:
        - Идём в город. Лейтенант Сухов ведущий, сержант Тарасов замыкающий. Вы двое левый фланг, вы двое - правый. Ты, боец, со мной, держишь воздух. М-фоны вырубить, рты не раскрывать вообще, полное молчание, говорим на пальцах. Импульсники и серваки в броне отключить и без приказа не включать. Никакой электрической активности. Прижмут твари, работать холодным, клешнями, хоть зубами. Вопросы?
        - Разрешите? - спросил провожающий группу Кабанов. - У меня тут ящик со старьём. Четыре «Вала» с приличным боезапасом. Сканерами не определяются, электроники в них никакой, стреляют бесшумно… почти. Боезапас - сплошь СП-6, бронебойные.
        - Я возьму, - Тарасов вопросительно взглянул на Бойкова.
        - Сам тоже возьму, - Бойков кивнул. - Кто ещё умеет обращаться?
        - Я, - Сухов забросил «Шторм» за спину, взял древний «Вал», бесшумный девятимиллиметровый пороховой автомат, и сунул в свободные карманы несколько запасных магазинов.
        - Ещё финки есть, шведские, - сказал Кабанов, - керамические, хорошие.
        - Это всем раздай, на всякий случай. Готовы, бойцы? Кто не готов, шаг вперёд, оставлю здесь, без вопросов.
        Никто, конечно же, даже не шелохнулся.
        - На первый, второй… Первые перебежками марш! Вторые, марш!
        Выбраться с территории блокпоста и дойти до города удалось без приключений. На взгляд Сухова, разведчики могли бы не утруждаться и шагать нормальным строем, а не перебежками. Но Бойков предпочёл подстраховаться, а заодно создал в группе особую деловую атмосферу, которая всегда полезна в автономном рейде. Все бойцы работали, как швейцарские часы, ни одного сбоя, задержки или лишнего звука. Чуть похуже с этим делом стало, когда группа углубилась в руины; кто-то запнулся, кто-то слишком долго огибал завал, кто-то оступился и зашуршал задницей по щебню и так далее. Но в целом группа шла хорошо: бодро, аккуратно и относительно бесшумно. А главное, Бойкову удавалось держать след. Подполковник дышал Сухову в затылок, но в этом тандеме рулил не Павел. Бойков то и дело притормаживал лейтенанта, чтобы тот не слишком оторвался, пока подполковник осматривает местность на предмет следов. Несколько раз Павлу даже пришлось возвращаться и обгонять Бойкова, который вдруг резко сворачивал в какую-нибудь подворотню или на едва заметную тропинку в зарослях автонов.
        Примерно после пятого или шестого из этих выкрутасов Сухов решил возмутиться и высказать своё неверие в Бойкова как следопыта, но именно в этот момент подполковник вдруг придержал Сухова за рукав и взглядом указал на заросли жестянки справа от тропы. Павел медленно подошел к кустам, раздвинул ветви и замер. Картина ему открылась безрадостная. Между кустами вповалку лежали четыре тела в новенькой армейской униформе. Все имели повреждения в районе плечевого пояса, наверняка от ледяных градин, но причиной смерти бойцов стали явно не эти ранения. Сухов подошел ещё ближе и убедился. Всех четверых добили выстрелами в затылок. Апостол спешил и поэтому решил избавиться от обоза.
        Павел вернулся и жестом сообщил о своём выводе: изобразил «контрольный выстрел» от бедра. Бойков криво усмехнулся и помотал головой. На лице у него отразилась досада. Что ж, Сухов разделял невысказанное огорчение командира. Не должны солдаты умирать вот так, словно бешеные псы, которых проще пристрелить, чем вылечить. Впрочем, дело не только в солдатских понятиях. Лично Сухова беспокоила ещё и невесёлая перспектива.
        Апостол шёл к цели, не выбирая средства. Вел себя, как фашист или нелюдь-террорист, которых хватало во всех странах на рубеже веков. Правы учёные, которые опасаются детонации скоргиума, или нет, теперь не имело значения. Даже если всё пройдёт по сценарию Апостола, и ведущие в «преисподнюю» тамбуры закроются, в пяти локациях бывшей Зоны Смерти лучше не станет. Апостол построит на пустынных территориях новый рейх, жить в котором будет ещё хуже, чем в Зоне. А после он ещё, не дай бог, решит распространить свою модель мироустройства и на Большую землю… Проходили, хватит!
        Сухов выбрался из зарослей и осмотрелся. Группа находилась не в том квартале, где чернела памятная лейтенанту воронка, а немного севернее. Но именно в этом направлении и следовало искать «цех», в котором Апостол решил до утра оставить бомбу. Павел подал Бойкову знак и жестами попросил пару минут на рекогносцировку. Подполковник показал Сухову средний палец, что следовало понимать так: «Одна минута на всё про всё».
        Лейтенант прошёл несколько десятков метров по жестяному лабиринту, упёрся в стену, посреди которой когда-то располагался вход, теперь заваленный грудой обломков, и собрался вернуться, но его притормозило шестое чувство. Что-то показалось Сухову неправильным. То ли стена оказалась не на месте, то ли бывший вход с крыльцом, то ли просто послышался какой-то лишний звук.
        Павел обернулся. В двух шагах за спиной стоял Тарасов. Сержант смотрел на Сухова, но сосредоточился он явно на чём-то более важном, чем изучение затылка лейтенанта. Павел проследил за взглядом Тарасова. Сержант изучал серую, линялую табличку, косо висящую на одном гвозде слева от заваленного щебнем крыльца.
        «Министерство сельского хозяйства УкрССР. «Агроснаб». Фасовочный цех минеральных удобрений № 2».
        Привычного по нынешним временам дубляжа на украинском Сухов не обнаружил. Он ещё секунду поизучал табличку и вновь обернулся к Тарасову. Заметив, что Павел обернулся, Тарасов указал на стену, а затем на ухо. Лейтенант не ошибся, дело было не во входе, засыпанном будто бы нарочно, и не в табличке, а в «лишних» звуках, которые исходили из-за стены.
        Тарасов подошел ближе, аккуратно (даже чересчур аккуратно) отодвинул Павла в сторонку и прижался ухом к закопчённой кирпичной стене. Несколько секунд сержант прислушивался, затем почти минуту что-то рассматривал в узкую щель между кирпичами кладки, а затем резко, но бесшумно сдал назад и поманил за собой Сухова.
        Когда разведчики вернулись к группе, Павел жестом предложил Бойкову расспросить сержанта. Подполковник Бойков лучше знал Тарасова, чем лейтенанта, так что не до субординации. Тарасов жестикулировал скупо, коротко, но по делу. Всё понял не только Бойков, но и Сухов, и все остальные бойцы разведгруппы. Группа Апостола находилась в развалинах за стеной. Бандиты стояли и ждали лифта. То есть пресловутый цех располагался где-то под землёй. Ведь верхние этажи здания были давно разрушены.
        Бойков раздумывал недолго. Сержант едва закончил доклад, а Бойков уже распределил бойцов по позициям, присвоил каждому номер и указал интервал, с которым «номера» вступают в дело. Сухов опять шел в связке с подполковником.
        Группа почти бесшумно рассыпалась по жестянке и двинулась в сторону здания с загадочным подземным лифтом. Сухов и Бойков заходили с левого фланга, шли практически по тропе, поэтому выдвинулись на позицию первыми. И, как выяснилось, прибыли они вовремя. Как раз в эту минуту над поверхностью показалась крыша решётчатой кабины большого промышленного лифта.
        Сухов коротко взглянул на Бойкова. Момент назревал критический. Если сейчас же не атаковать противника, он спустится в подземелье, откуда его не выкурить никакими средствами. Но атаковать в два ствола почти целый взвод представлялось чистым самоубийством. Самым разумным выглядел вариант: дождаться, когда на позиции выйдут все бойцы разведгруппы и тогда атаковать, но времени на ожидание практически не осталось. Бойков понимал это не хуже Сухова. Он закусил губу и напряжённо размышлял, как же всё-таки поступить.
        Павел всегда отличался особой дисциплинированностью, поэтому просто взял на прицел бойца, который встал у пульта управления лифтом, и замер в ожидании приказа.
        «А если Бойков промедлит? - мелькнула у Сухова мысль. - Столько работы и жертв впустую? Контрразведчик он хороший, но какой из него командир? Нет, до сих пор всё шло нормально, подполковник справлялся, но ведь и такая ситуация впервые сложилась. Всё или ничего. Может и растеряться».
        Сухов снова взглянул на подполковника. Бойков по-прежнему медлил, краем глаза следя за флангами, на которых вот-вот могли появиться бойцы группы. Пауза явно затягивалась. А между тем боец «СД» уже протянул руку к пульту управления лифтовой кабиной. Сухов положил палец на спусковой крючок и сделал вдох. Оставалось сделать полвыдоха и спустить курок. Как его учили. Но Бойков по-прежнему молчал.
        Сухов уже почти решился нарушить приказ, но вдруг до него дошло, что кроме замершего у пульта бойца, к шахте никто не подходит и набиваться в просторную кабину лифта бойцы «СД» не спешат. Когда кабина поднялась полностью и остановилась, в неё вошёл только Апостол. Все остальные выстроились в три кольца оцепления и взяли на прицел все окружающие развалины. Один прицелился почти в Сухова. Чуть левее. На самом деле боец не видел затаившегося в развалинах лейтенанта, просто взял под контроль свой сектор и на этом успокоился. Работали бойцы «СД» без вдохновения, наверное, их выбила из колеи череда мистических событий. Что ж, Павел их вполне понимал. А кого не выбьет из колеи факт, что сама природа (пусть и аномальная) восстала против тебя и твоих замыслов?
        Сухов перевёл взгляд на решётчатую кабину лифта. Вот кого не волновали никакие капризы природы, Апостола. Лидер «СД» выглядел невозмутимым и даже каким-то умиротворённым. Он склонился над открытым ящиком, по виду обычным, для гранат, но смотрел внутрь Апостол почти с любовью. На обычные гранаты так не смотрят. Тем, что находилось в ящике, Апостол особенно дорожил, факт.
        Павел тут же перевёл прицел на Апостола и нажал на спусковой крючок. Непроизвольно. И сместил прицел, и выстрелил, всё словно по наитию. Или чёрт дернул. Впрочем, дальше это утратило значение. Апостол судорожно дёрнулся и завалился на ящик. Боец у лифтового пульта попытался нажать кнопку «вниз», но его на полсекунды опередил Бойков. Он сначала влепил бронебойную пулю бойцу в лоб, а затем вторую - в пульт управления лифтом. Пульт заискрил, лифт резко просел примерно на метр и замер. Оставшиеся бойцы «СД» мгновенно рассыпались и открыли огонь во весь белый свет. Сухов и Бойков переглянулись и одновременно покинули свои позиции.
        Когда стрельба чуть поутихла, подполковник и лейтенант вновь заявили о себе, но теперь с новых позиций. К тому моменту из жестяных зарослей и кирпичных завалов выбрались и другие бойцы группы Бойкова, а потому разговор пошел на равных. Даже с преимуществом чистильщиков. Разведгруппа занимала более выгодные позиции на стенах и мусорных баррикадах, а «эсдэшников» прикрывали только какие-то ящики и обломки. В результате чистильщикам удалось огнём оттеснить противника от лифта и даже прижать бойцов «СД» к земле в глубине здания.
        Воспользовавшись моментом, Сухов, а следом и Бойков бросились к лифту. Опытный в вопросах всевозможных проверок и перестраховок подполковник бегло изучил повреждённый пульт, сдёрнул с плеча «Шторм» и загнал прочнейший ствол импульсника между шестернями подъёмного механизма над кабиной. Теперь лифт не мог уехать вниз ни при каких обстоятельствах. Когда это потребуется, поедет, а пока… Сухов мысленно одобрил действия Бойкова. Другой просто разнёс бы очередью электромотор, а этот поступил дальновидно. Чем дальше, тем больше схожих со своими черт характера видел Сухов у подполковника. Пожалуй, они могли бы сработаться, доведись им служить вместе.
        Лейтенант спрыгнул в кабину, бесцеремонно ухватил тело Апостола за ноги и стащил с ящика. В керамической имитации деревянного ящика на подложке из полиуретана красовался тактический ядерный фугас «Р-2.5-01» в «ранцевом» исполнении. Мощность боеприпаса (или «могущество», как выражаются специалисты), оставляла желать… всего-то две с половиной килотонны. Но, видимо, по расчётам Апостола этого могло хватить для детонации того, что находится в запредельном пространстве Узла. К тому же более крупные боеприпасы труднее спрятать внутри «оболочки». Теперь Сухов ничуть не сомневался, что под «оболочкой» имелся в виду человек. Апостол разбрасывался людьми, как сеятель пшеницей.
        Сухов захлопнул ящик, ухватился за ручки и поднял ценную ношу чуть выше пояса. Как раз на уровень грунта. Бойков бережно перехватил ящик, сделал шаг назад, но почему-то вдруг без всякого почтения бросил ценный груз на землю и отработан-ным движением сдернул с плеча «Вал». Смотрел при этом Бойков куда-то внутрь кабины лифта, за спину Сухову. Павел, внутренне холодея, резко обернулся и увидел, что застреленный им Апостол на самом деле пока ещё жив. Истекающий кровью лидер «Судного дня» полулежал, прислонившись спиной к дальней стенке лифта и целился в Сухова из «Страйка».
        Над ухом у Павла прохлопала короткая очередь «Вала», и он увидел, как голова Апостола взорвалась, словно переспевший арбуз. Сухов обернулся и поднял благодарный взгляд на Бойкова, но сказать «спасибо» у лейтенанта почему-то не получилось. Ведь слова произносятся на выдохе, а Павлу что-то мешало и выдохнуть, и вдохнуть. Какой-то спазм. Может, от резкого разворота заклинило нервы в грудном отделе позвоночника?
        Сухов опустил мутнеющий взгляд и увидел, что его грудь изрешечена, как дуршлаг. Апостол опередил Бойкова на секунду и за это короткое время успел выпустить в Сухова все десять пуль, которыми был заряжен «Страйк». И хоть Апостол был ранен, но положил все десять кучно, мастерски. Выжить с такими повреждениями Сухову явно не светило. Но при этом лейтенант не чувствовал боли.
        «Странно, - мелькнула в угасающем сознании мысль, - но почему-то не страшно. Всё закончилось, как полагается. Смертью. Не повезло. Как обычно…»
        Голова начала медленно кружиться, а затем в глазах у лейтенанта резко потемнело. Сухов в последней глупой надежде поднял взгляд вверх и попытался рассмотреть в проломе потолка серое небо. Сейчас ему очень хотелось, чтобы снова прилетела фиолетовая туча и сотворила новое чудо. Да, раньше она только убивала, но вдруг она умеет ещё и воскрешать? Не всех, только одного невезучего лейтенанта. Ведь не зря же она до сих пор его защищала. Или что, добыл фугас и до свидания? Дальше выживай сам? Нечестно! Даже подло! Неблагодарность это плохо! Даже для туч!
        Ноги подкосились, Сухов сполз по стенке на пол лифтовой кабины и уронил голову на грудь. Но в последний момент он успел заметить, что справедливость всё-таки восторжествовала. Правда, на свой манер. Вместо тучи к месту боестолкновения прилетели «вертушки» с десантом из бойцов спецназа. Именно они заслонили свет и подарили Сухову последнюю призрачную надежду на чудо. Подарили и отняли, когда Павел понял, что ошибся.
        «Что ж, такова жизнь. И смерть. Каждый делает, что может, и уходит. Я ухожу с чувством выполненного долга. Я сделал всё, что мог. «Судный день» разгромлен, бомба снова в руках у военных. Я молодец».
        Сухов слабо улыбнулся, и эта улыбка застыла у него на губах навечно.
        Зона, локация ЧАЭС, район тамбура,
        04 ноября 2058 г.
        Механик ответил крестнице только поздним вечером. Почему весь день молчал, будучи при этом на связи, Механик не пояснил. Зато прояснил кое-какие моменты и детали будущего задания. Целостная картина в голове у Леры не сложилась, изюминку своего замысла Механик так и не выдал, но хотя бы стала более-менее понятна задача засадной группы.
        Настроение Леры сразу улучшилось. Ненамного, но хотя бы исчезла нервозность. Сидеть и ждать у моря погоды, гадая на кофейной гуще, что же там придумал в очередной раз бородатый фантазёр, не доставляло ей никакого удовольствия. Зато доставляло массу беспокойства. Ведь Механика частенько заносило то в одну, то в другую сторону. То он играл по очень жёстким правилам, а то обходился вовсе без правил. Подставить и посмотреть, что получится, он всегда считал нормальным тактическим ходом, «разведкой боем». Вот только в бой шёл не сам Механик, а подставленная им под удар пехота, вроде Лешего, Леры и иже с ними.
        В этот раз Механик выбрал первый вариант действий - продумал, просчитал и тщательно подготовил всю операцию, но это не значило, что крёстный намерен идти по намеченной тропе до конца. Он в любой момент мог свернуть с неё в любую сторону или вовсе сдать назад и начать игру с нуля, но уже используя другой алгоритм. А то и вовсе полагаясь лишь на интуицию и авось. Надо признать, интуицию Механик имел отменную, да только «авось» ему не подчинялся, у него имелось своё начальство.
        В общем, кое-что прояснилось, но основная часть айсберга так и осталась под водой. И выводы Лера сумела сделать лишь общие. Она поняла, что сидеть в засаде её группе придётся несколько суток. Двое суток точно. Хорошо, что прихватили коврики, сухое горючее, достаточно воды и сухпая.
        - Двое суток минимум? - Копейкин вздохнул. - Вот мы встряли. Где можно коврик расстелить? На саркофаге нельзя, как я понимаю, тогда на столе можно?
        - Устраивайся, где нравится, - Лера снова уселась на раскладной стульчик. - Кто будет кофе?
        - На ночь? - Иван помотал головой. - Да и нельзя, наверное, запах от него сильный, ещё учует кто-нибудь.
        - А мы дыру заткнем, - взглядом указывая на пролом в потолке (фактически вход в бункер, два нормальных входа были засыпаны щебнем ещё во время Катастрофы), сказала Лера. - Сергей, ты будешь?
        - Так точно, - Найдёнов кивнул. - Такая роскошь. Глупо упускать случай.
        - Нужен огонь, - Лера сняла с пояса флягу. - Остальное есть.
        - Я разведу, - Найдёнов подтянул к себе рюкзак и запустил в него руку, пытаясь найти упаковку таблеток сухого горючего.
        - А чайник, чашки? - заинтересовался Копейкин.
        - Ты же отказался.
        - Да, но…
        - Вот ты и поищи чайник и чашки, - Лера указала на груду хлама в кухонном углу. - Там должны быть.
        - Ладно, - на удивление легко согласился Копейкин.
        В отличие от Сергея Найдёнова, застрявшего в Зоне четыре года назад, Копейкин ещё помнил вкус кофе, за полгода его не забудешь, поэтому и не сообразил сразу, что шанс действительно выпал уникальный. Но теперь нужные контакты в голове замкнулись, и сталкер принялся с энтузиазмом разгребать завал из штукатурки, обломков мебели и черепков битой посуды.
        Найдёнов тем временем развёл небольшой, практически бездымный костерок почти под проломом в потолке. Тёплый воздух потянулся к отверстию. Проследив за дымком, Лера прикрыла глаза, медленно подняла руку над головой и слегка помахала, будто бы разминая запястье. Жест у неё вышел изящный, а главное - продуктивный. Она не просто так помахала, разгоняя почти невидимый дым, а создала невидимую, но эффективную метаморфную завесу, которая, словно фильтр, улавливала дым, лишние запахи и остужала тёплый воздух до наружной температуры. При этом завеса не мешала притоку воздуха извне. Во всём этом убедился Копейкин, который зачем-то выбрался на минуту из бункера, а затем спрыгнул обратно.
        - Нормально, - сообщил Иван. - Я пока на посту стоял, крысу приметил дохлую. Кто-то из сталкеров, наверное, из армгана её спалил, когда к тамбуру шёл. Я сюда поближе подтащил. Она гарью воняет. Даже если запах кофе выйдет наружу, гарь его перебьёт, никто ничего не учует.
        - Соображаешь, - одобрил Найдёнов. - Чайник давай.
        Иван наполнил найденный чайник водой и протянул Сергею. Тот водрузил посудину на импровизированную подставку из двух бетонных обломков, между которыми пылали таблетки сухого горючего.
        Прошло ещё несколько минут, и Лера, на правах хозяйки, принялась разливать по чашкам кофе.
        - Ты здорово метаморфный фильтр сваяла, - сказал Копейкин, с блаженным видом вдыхая кофейный аромат. - Давно так умеешь? Механик научил?
        - Сама научилась. Давно. Когда из Узла вернулась.
        - О! - Иван удивлённо уставился на Леру. - Так ты жжёная?
        - Наверное, да, - Лера пожала плечами.
        - Получается, ты джинн-универсал? И лечить можешь, и метаморфную маскировку создавать, и как мнемотехник или энергик работать? А чего тогда сухое горючее тратим? Зажгла бы «файрбол».
        - Шаровой молнией воду в чайнике не вскипятишь, - заметил Найдёнов. - Только вместе с чайником. Ты любишь кофе с расплавленным железом? Чего ты пристал?
        - Да, я универсал, «джинн», - сказала Лера. - Но не очень хорошо всё освоила. Лечить могу разве что от головной боли или от упадка сил. Маскировку тоже на троечку создаю. Вот вроде этой отсечки-фильтра, на большее меня не хватает. А управлять скоргами или стабилизировать нанозаразу, как мнемотехники делают, вообще не умею.
        - А «шаровухами» кидаться?
        - У меня концентраторов нет. А без них только руки обжигать. Да и не люблю я огонь и всё, что на него похоже.
        - Почему?
        - Это… - Лера замялась. - Личное.
        - Отстань, говорю тебе! - снова прикрикнул на Копейкина Сергей.
        - Да ладно, пусть пристаёт, - Лера вздохнула. - Нам ещё долго здесь куковать, не в молчанку же играть.
        - Долго это сколько? - спросил Иван. - Минимум ты озвучила, двое суток, а максимум?
        - Максимум - дольше.
        - Ладно, замяли тему, - Копейкин отхлебнул кофе и кивнул. - А я вот люблю что погорячее. Если уж кофе, то как сейчас, прямо с огня, если тачки, то старые, бензиновые, с настоящим выхлопом, а не водородно-гибридные, у которых вода из «глушителя» капает, а если драка, то чтоб со взрывами, с лазерами, плазмой или хотя бы с пороховой стрельбой. И огонь люблю. Особенно костёр. Я когда раньше о сталкерской жизни читал, первым делом себе костёр представлял, привал и разговоры. Романтика! Почти как сейчас.
        - А оказалось, что эти костры в Зоне такая же редкость, как пенная ванна, - сказал Найдёнов. - И посиделки вокруг них - это русская рулетка. То ли бандюги на костерок заглянут и глотки всем романтикам перережут, то ли механическое зверьё ракету с тепловым наведением запустит для профилактики.
        - Отсечка тепло не выпускает, - сказала Лера.
        - Я не о данном конкретном случае, а о десятках других, - Найдёнов указал большим пальцем за спину. - Там, в чистом поле. Сколько недоделанных сталкеров, вроде нашего Вани, в первую же ходку у костерков своих навечно остались? Сотни, а то и тысячи. Это я вам как бывший чистильщик могу подтвердить. Идёшь, бывало, на рассвете в патруль или посты менять, а эти юные романтики лежат вокруг кострищ погасших. И у всех лица такие удивлённые… мол, как же так, мы ведь за романтикой сюда припёрлись, а нас убили, какая-то фигня получается!
        - Может, и эту тему замнём? - Копейкин невольно поёжился.
        - Вспомнил, как сам в первый раз сюда попал? - Найдёнов усмехнулся. - Тоже, поди, едва копыта не откинул?
        - Мы вдвоём попали, с Васей Кошкиным, оператором, только не сюда, а в Сосновый Бор. Хотели репортаж из самой ж… из самого центра Питерской локации передать. А там как раз подготовка к летней морской кампании шла… ну, к тому восстанию гидромехов в Крыму и в Финском заливе, помните? Чугунки нас «шаровухами» обстреляли. Васю убили. А меня Леший подобрал, вытащил оттуда, а я… потом. А-а, не хочу вспоминать!
        Копейкин энергично махнул рукой.
        - Чуть не продал его потом, - жёстко закончил Найдёнов.
        - Без «чуть», - тихо сказал Иван, опустив взгляд в чашку. - Продал, как последняя скотина. Если б не история с шахтами, скоргиумом и таблетками Шульца… так и остался бы я скотиной продажной.
        - Раскаяние есть очищение, - изрёк Найдёнов и похлопал Ивана по спине. - Людям всегда надо давать второй шанс, особенно молодым. Мало ли куда занесёт по молодости, по глупости. Да, Лера?
        - Меня не заносило, - девушка вздохнула. - Пока переходный возраст был, отец меня контролировал. А он у меня серьёзным был мужчиной, не забалуешь. После Катастрофы и Узла пришлось самой выкручиваться. Иногда честно жила, чаще не очень, но выбора у меня всё равно не было, так что… свой шанс измениться я не использовала.
        - Ещё используешь, если понадобится, - уверенно заявил Сергей. - Ты ещё девчонка совсем. А вот я использовал. Как и Ваня. И ни разу не пожалел.
        - Ну, ты-то не сильно круто развернулся, не на сто восемьдесят, - заметил Копейкин. - Я из предателей в нормальные пацаны шагнул, и Леший, когда из мелких торговцев в крутые сталкеры подался, тоже резко жизнь свою изменил, а ты как был крепким и положительным, так и остался супер-бройлер-меном, защитником людей. Только теперь в частном порядке этим занимаешься, а не в славных рядах Барьерной армии.
        - Язва ты от неприличной болезни, а не нормальный пацан, - Сергей отвернулся.
        - Обиделся, что ли? - Иван удивлённо вскинул брови. - Впервые вижу! Слышь, Серёга, прости тогда. Нет, правда, прости.
        - У меня мама… была, - вдруг сказала Лера, - с приветом. В юности. По зоне отчуждения с огнемётом ходила. Зверьё жгла, предметы, ну и людей иногда… по ситуации. На неё даже охоту открыли. А она просто не могла себя контролировать, обязательно ей что-нибудь сжечь надо было. Пунктик такой, расстройство психическое.
        - Пиромания называется, - подсказал Иван.
        - Да. Но ведь она не просто так это расстройство получила. У неё в детстве сильная психологическая травма была. Мама её, бабушка моя, у неё на глазах погибла, отец… тоже. Короче, её лечить надо было, а её травили. Но потом отец её нашёл. Вот вроде как тебя, Ваня, Леший подобрал, так и папа её из передряги вытащил и у мамы дела сразу на поправку пошли. Через год она почти выздоровела, а через три, когда они с папой снова встретились, она абсолютно нормальной стала. Потом я родилась и мы ещё долго жили как нормальная семья.
        - Вот, - сказал Найдёнов, - тоже яркий пример. Если дать человеку шанс, он не только поведение своё может изменить или жизненную позицию, но и недуг побороть.
        - А почему только отец тебя в юности контролировал? - спросил Копейкин у Леры. - Куда мама делась?
        - Исчезла, - тихо сказала Лера. - Ушла в очередной раз в Зону и пропала. Я сначала думала, что она погибла, но отец почему-то верил, что она жива и обязательно вернётся. Но… пока не вернулась.
        - Да уж, - Копейкин вздохнул. - Зона и раньше своего не упускала, и сейчас не упустит. Кого не убьёт, того перекроит, или облапошит, оберет, сведёт с ума… и так далее. Но прежним отсюда никто не выходит.
        - Отсюда вообще никто не выходит, - сказал Найдёнов и залпом допил свой кофе. - Лера, спасибо. Кофе отличный. Просто как дома побывал. Теперь пойду, проверю обстановку.
        - На здоровье, - Лера грустно улыбнулась. - Там всё спокойно, я пару камер установила и теперь по своему особому каналу картинку получаю.
        - Да мне всё равно надо выйти, - Сергей одним прыжком выбрался из бункера.
        - Хороший Серёга парень, - Копейкин вздохнул, - только простой, как пулемёт. Ему бы образования чуток да командирской соображалки…
        - Если все будут командирами, кто будет пулемётчиком? - Лера покачала головой. - Но я поняла твою мысль. Нам действительно не хватает ещё одного толкового товарища, желательно из офицеров. Но командиром у нас всё равно всегда будет Леший. На то есть множество причин, уж поверь.
        - А генералом, условно говоря, всегда будет Механик?
        - Условно говоря, да.
        - А всё-таки, что ещё он тебе шепнул, когда вы связывались? Ну, хотя б намекни!
        - Нет, Ваня, не могу, - Лера вздохнула. - Пока рано.
        - Не особенно надеялся, конечно… - Иван почесал в затылке. - Ладно, тогда пойду спать. Можно?
        - Иди.
        Иван ушёл в дальний угол и улёгся на расстеленном коврике. Минуту спустя в бункер спрыгнул Найдёнов. Он вопросительно взглянул на Леру.
        - Чего это Ванёк разлёгся, ему дежурить через полчаса.
        - Я подежурю, всё равно не усну, - сказала Лера. - Ты тоже отдыхай.
        - Как скажешь, - Сергей взглядом указал на кресло. - Там можно?
        - Пожалуйста, - Лера махнула рукой. - Везде можно.
        Она едва дождалась, когда Сергей устроится в кресле. Когда оба спутника отворочались, устраиваясь поудобнее, и засопели, Лера обняла себя за плечи и наконец дала волю эмоциям. Плакала она почти беззвучно, но очень горько. Почему-то именно сегодня, спустя семь лет после того, как не стало отца и почти семнадцать после исчезновения мамы, Лера впервые остро осознала, насколько она одинока. Крёстный и Леший, конечно, скрашивали её одиночество, каждый по-своему, но и только. Скрасить - не развеять. Одиночество, как и всякая едкая дрянь, разъедают любую краску. Вот если бы тот же Леший сумел стать тем, о ком Лера всегда мечтала… нет, не то чтобы принцем на белом коне, но…
        Лера судорожно вздохнула и шмыгнула носиком. Комплимент Найдёнова, конечно, польстил, но на самом деле Лере давно перевалило за двадцать пять, так что пришла пора избавиться от юношеских заскоков.
        «Принца захотелось! - мысленно одёрнула себя Лера. - В Зоне Смерти! Нет, дамочка. Здесь ваш принц это Леший. А то, что вы не сильно его любите, это дело десятое, стерпится. От добра добра не ищут».
        Глава 2
        Зона, 04 ноября 2058 г.
        Осень - это состояние души, а не время года. Время сожаления об упущенных возможностях, о тепле, которого придется ждать полгода, а то и дольше, о планах, которые рухнули, хотя ещё весной казались безупречными. В общем - осень это тоска и уныние. Особенно в таких местах, как Зона. В любой из её пяти локаций. Вечный дождь, слякоть, серость… проще говоря - вечная осень. Впрочем, это повторение всем известных истин. Все и так знают, что в Зоне не бывает ничего, кроме осени. Причём по виду местная «вечная осень» напоминает вечный ноябрь. Ведь никакого природы увяданья и прочих красно-золотых красот здесь не увидишь. Никакой листвы на деревьях в Зоне нет. Здесь и деревьев-то нет. Сплошь жестяные автоны, которые лишь издали напоминают растительность. Так что здесь, как и везде глубокой осенью, сколько угодно бесконечной вязкой грязи и осадков, которые ежедневно сочатся из серых туч. Здесь всегда пахнет сыростью и ржавчиной, какой-то химической дрянью и мазутом, гарью и палёной резиной. Но никогда не пахнет опавшими листьями и мокрой хвоей, как в смешанных лесах на Большой земле. Здешняя осень или весна,
неважно, - мёртвый сезон. Ну, а чего ещё ждать от предбанника ада?
        Ход мыслей и содержание размышлений показались лейтенанту Павлу Сухову странно знакомыми. Будто бы он уже размышлял о вечной зональной осени, причём слово в слово, но происходило это во сне. Или вообще в «прошлой жизни».
        Лейтенант открыл глаза, поднял взгляд к серому небу и невольно зажмурился. Шлем он потерял, поэтому мелкая дождевая пыль мгновенно залила глаза. Вода потекла по скулам и по заросшим щетиной щекам. Офицер провел по лицу ладонью. Щетина отросла несильно, хотя со времени последнего бритья прошло…
        Сухов резко сел и почувствовал, как съезжает вниз по скользкому склону воронки. Съехал всего на полметра, но этого оказалось достаточно, чтобы организм встряхнулся после долгой дремотной паузы. Пятки погрузились в грязь, тело чуть подалось назад, и Сухову удалось затормозить. А иначе он мог съехать почти до самой лужи, булькающей серыми пузырьками на дне ямы.
        Со времени последнего бритья прошло, судя по длине щетины, дня три, но Сухов почему-то в этом сомневался. Лейтенант ещё раз провёл рукой по лицу. Щетина явно трёхдневная, но прошло вовсе не три дня, а… сколько? Четыре? Пять?
        Сухова вдруг обожгло изнутри. Восемь! И не дней, а месяцев! Мысль всплыла откуда-то из глубины сознания и, словно локомотив, потянула за собой целый состав отчетливых, красочных воспоминаний о том, что случилось с Павлом не так давно, не больше суток назад.
        Всё началось со странного пробуждения здесь же, на склоне огромной воронки посреди Чернобыля, а закончилось… Сухов замер и медленно опустил взгляд. А закончилось всё очень плохо. Десять пуль из «Страйка» прошили его навылет, превратив тело в дуршлаг. После чего лейтенант Сухов умер.
        Павлу стало не по себе. Если умер, то почему снова жив? Что за странные игры? И кто или что играет Суховым, как пластилиновым солдатиком, то дырявя его иголкой, то залепляя раны и возвращая его в строй?
        Лейтенант осторожно ощупал грудь, руку, похлопал по карманам, протёр от грязи окошко счётчика боезапаса на корпусе «Шторма» и хмыкнул. Всё повторялось с максимальной точностью. Никаких следов от пулевых ранений, поврежденная в схватке с «домовёнком» рука тоже цела, в кармане «фрич», в ножнах финка, в подсумке завалялась граната с неисправным взрывателем, а на счётчике «Шторма» высвечивалось «12». Для полноты картины Сухов откинул крышечку резервного пульта управления системами лёгкой полевой брони и проверил показатели. Заряда в аккумуляторах боевого костюма почти не осталось, разве что на короткий забег и компенсацию собственного веса брони. И снова не работали ни м-связь, ни навигация, да и вообще вживленный в мозги компьютер «висел» по полной программе. Всё точно как в прошлый раз.
        Сухов кое-как взял себя в руки и попытался осмыслить, о каком «прошлом разе» он вспомнил? Что это было? Сон во сне? Или же он попал в какую-то хитрую пространственно-временную петлю-ловушку? В Зоне такие аномалии иногда встречались. Самыми известными считались «Хрустальный мост» и «Лестница в небо».
        Когда ходоки попадали в ловушку с романтичным названием «Лестница в небо», они могли довольно долго идти, ничего не подозревая, потому что пейзаж вокруг выглядел вполне нормально. Но вдруг впереди появлялся обрыв, подойдя к краю которого и взглянув вниз, люди вдруг понимали, что видят тропу, по которой только что шли, но видят её с высоты птичьего полёта. А ровно через минуту после этого «открытия» пространственная аномалия исчезала, оставляя людей всё на той же высоте. Понятно, что без парашюта выкрутиться из такой ситуации непросто, а кто таскал по Зоне парашют «на всякий случай»? Никто. Так что большинство попавших на «Лестницу в небо» падали камнем вниз и разбивались в лепёшку. В связи с этим склонные к чёрному юмору сталкеры ещё называли аномалию «Лепёшкой с неба» или «Небесным попадаловом». Но некоторые «попаданты» выживали, если сразу после того, как обнаруживали, что находятся в ловушке, разворачивались и бежали со всех ног и сервоусилителей обратно по тропе. Кто-то успевал добежать до нормального грунта, а кто-то падал, но уже с малой высоты и отделывался ушибами или переломами.
        С «Хрустальным мостом» история выходила похожей. Эта мигрирующая аномалия энергетической природы изредка встречалась в Питерской и Московской локациях Зоны. Аномалию никто не видел, не улавливалась она детекторами и даже не ощущалась, если, допустим, пройти сквозь неё. Другое дело, если удавалось встать на начальный, лежащий на земле участок «моста». Вот тогда аномалия на секунду покрывалась мелкими искрами по всей длине и тем самым обнаруживала своё присутствие. Если у ходока хватало смелости и он решался пойти по «мосту», то, добравшись до конца «Хрустального моста» (обычно весь путь укладывался в полторы-две сотни шагов), он оказывался в паре километров от точки старта. Выигрыш очевидный, но путь по «мосту» таил свои сложности. Во-первых, «Хрустальный мост» имел форму коромысла, то есть в верхней его точке ходок оказывался на приличной высоте (как и в случае с «Лестницей в небо»). Во-вторых, серебристое свечение разливалось по «мосту» только в первую секунду, а дальше, хоть топай, хоть танцуй, «мост» оставался коромыслом-невидимкой с шириной пешеходной части около метра, без перил или хотя бы
бордюров. Свалиться с такого мостика не составляло никакого труда. Третий нюанс - мигрирующий характер аномалии. Никакой закономерности в появлении и исчезновении энергетических коромысел никто так и не выявил. «Хрустальный мост» мог существовать на одном месте день, неделю, год, а мог и минуту. Причём появлялся и исчезал он безо всяких «предвестников». Так что ходить по нему было опасно, однако, кроме экономии сил, существовал ещё один весомый плюс. Тот, кто ступал на «Хрустальный мост», становился невидим и недосягаем для всех и всего: и для глаз людей, и для сканеров или радаров биомехов, а главное, для лазерных импульсов, а также пуль, осколков и прочих поражающих элементов. Так что в некоторых особо сложных боевых ситуациях всё-таки стоило рискнуть и подняться на «мост».
        Кроме этих двух «выкрутасов» в Зоне существовали и другие, но Сухов никогда не слышал о пространственно-временной петле. Может, потому, что из таких петель никто не возвращался, а значит, и не мог о них рассказать? Что ж, логично. А заодно понятно, почему в этой «петле» существовал не только лейтенант Сухов, почему здесь жили, строили планы и действовали ещё многие и многие люди. Глава заговорщиков Апостол, бойцы «Судного дня», командиры и рядовые чистильщики, подполковник Бойков и сержант Тарасов и наверняка многие другие.
        «Хорошая версия, - Сухов усмехнулся. - Многое объясняет».
        Например, версия объясняла, почему Бойков говорил, что Апостола никак не могут выследить. Немудрено, если он начал мутить воду, будучи в нормальном мире, а продолжил уже в изолированном пространстве «петли». Как его найдёшь, если его фактически нет?
        Сухов вновь мысленно вернулся к своему предыдущему «пробуждению». Когда в прошлый раз он пришёл в себя, то обнаружил, что вот так же, как сейчас, лежит на середине склона, но ни выше, ни ниже, ни по бокам от него нет никаких следов. То есть никто не приносил его сюда на носилках или на руках, сверху его тоже вряд ли скинули - тогда он по инерции проехал бы вниз хотя бы метр, но и следов скольжения на склоне не наблюдалось. Сухов сделал вывод, что он прилетел и медленно спланировал. И этот вывод уже тогда показался лейтенанту бредом. Теперь этот вариант и подавно казался нереальным.
        Павел ещё раз окинул взглядом воронку. На лоснящихся от грязи склонах вновь не обнаружилось ничего лишнего. Не видел лейтенант ни «ростков» жестяных кустарников, ни ржавой «плесени», тоже металлической, ни следов людей или машин. На дне огромной конусовидной ямы стояла всё та же грязная лужа. Взгляд лейтенанта снова почему-то задержался на луже и вновь ничего особенного в ней Сухов не нашёл: обычная жидкая грязь, на поверхности тысячи мелких кругов от дождевых капель и маленькие пузырьки.
        Лейтенант встряхнул головой и начал карабкаться по скользкому склону воронки. На этот раз выбраться из ямы удалось с первой попытки. Теперь Сухов знал, насколько коварна грязь, покрывающая склоны ямы, поэтому точно дозировал усилия и не пытался подняться с четверенек. Так и карабкался на четырёх костях до самого верха.
        Очутившись на ровной поверхности, Павел не стал задерживаться и оглядываться на воронку. Он и так знал, что склон теперь испорчен глубокими бороздами и рытвинами, которые образовались после его восхождения, но усилившийся дождь очень скоро залижет все дефекты грунта.
        В прошлый раз успешное восхождение взбодрило лейтенанта. И пусть оставался неясным такой странный момент, как перемещение из Припяти в Чернобыль, у Сухова тогда появилась уверенность, что всё происходящее не сон и не бред. Теперь же его настроение особо не изменилось. Новые вопросы, которые подкинула Зона в одном «пакете» с фактом «воскрешения», наоборот, разрушали любую уверенность в реальности происходящего.
        В одном Павел оставался уверен на сто процентов, найти ответы на новые вопросы реально. Почему он в это верил? Наверное, эту уверенность Сухову обеспечил тот факт, что ему удалось довольно быстро вспомнить всё случившееся и в мартовской Припяти, и в ноябрьском Чернобыле. Теперь следовало просто учесть все допущенные ошибки и без потерь повторно пройти этот уровень странной «игры». Зачем? Возможно, успешное выполнение миссии даст ему ключ от выхода из этой странной ловушки. Или же он сумеет перейти на новый уровень, что фактически тоже приблизит его к ответу на главный вопрос: как вернуться в реальность и продолжить жить нормально? А если он уже находится в реальности, и всеми его «смертями» и «воскрешениями» жонглирует некий всемогущий злоумышленник, допустим, неведомый злодей-бионик, то, возможно, в ходе выполнения миссии удастся понять, в чём на самом деле заключается замысел врага и как его остановить. Если, конечно, его стоит останавливать.
        «Первый вопрос на пути к истине: реальность или иллюзия? Неважно какая: петля пространства-времени, ловушка Зоны или сон. Важно понять, игра или реальность. Как это понять? Очень просто. Найти Бойкова. Если всё повторится, и он снова заведёт шарманку о моём предательстве и поисках украденной бомбы, я в ловушке. Если фугас у военных, и Бойков удивится моему воскрешению - проблема не в окружающем мире, а в происках врага или же во мне персонально. Придётся просить подполковника о помощи. Да, это может выйти боком, если я не знаю о себе каких-нибудь важных нюансов. Допустим, если меня превратили в сталтеха, и мне лишь кажется, что я человек. Ведь в этом случае тот же Бойков может с чистой совестью засунуть мне в задницу плазменную гранату и нажать кнопку. Но рискнуть стоит. Вернее, иначе просто нельзя».
        Сухов невольно нахмурился. Предположение о собственной «неаутентичности» выглядело неприятно. Да и пугало, что уж скрывать. Возможно, от лёгкого испуга голова заработала более продуктивно и мысли прояснились. На самом деле существовали и другие, менее опасные способы выяснить, иллюзия вокруг или реальность. Для начала следовало узнать сегодняшнее число. По некоторым признакам Сухов определил, что очнулся в то же время суток, что и в прошлый раз, поздним утром. Вопрос: того же дня или другого? Если того же - он однозначно попал в «петлю» (или что там ещё), если следующего - пятьдесят на пятьдесят, что уже немало. Второй способ - не искать Бойкова, а просто понаблюдать за ситуацией в северной части города. Если разгром банды Апостола состоялся на самом деле, сейчас местность вокруг входа в подземный «цех» оцеплена, а внутри и возле лифта трудятся офицеры контрразведки и военная прокуратура. Если всё так, к истине удастся приблизиться ещё на пару шагов. А дальше - по обстановке.
        От размышлений Сухова отвлёк уже знакомый посторонний звук. Где-то вдалеке, за стеной из кривых металлических деревьев, послышалось нечто вроде всплеска. Шум моросящего дождя и дробь крупных капель, стекающих по ветвям «жестянки», почти замаскировали этот звук, но Павел его всё же услышал. И замер, напряжённо прислушиваясь. Если справедливы худшие предположения, сейчас должен будет последовать ещё один звук, похожий на чавканье…
        Мгновеньем позже так и получилось. Чавкнуло, казалось, даже громче, чем в прошлый раз. Кто-то из приближающихся бойцов Апостола вступил в лужу, а затем высвободил ногу из жирной грязи.
        «Чёрт возьми, неужели всё-таки петля?! - Сухов повертел головой и остановил взгляд на знакомом проломе в стене ближайшего здания. - Звуки те же, да и заходят незнакомцы слева, как в прошлый раз».
        Всплеск повторился, затем ещё раз, причём звуки действительно прилетели слева. Люди обходили заросли автонов, в точности повторяя вчерашний маршрут. Обходили и приближались к Сухову. Сценарий предыдущего приключения повторялся по всем пунктам. И каких-либо новых вариантов реакции на приближающуюся опасность Павел пока не находил. Спрятаться в другом доме? И что это даст? Нет, до определенного момента Сухов действовал правильно, значит, не надо изобретать велосипед.
        Лейтенант нырнул в пролом и бегло осмотрелся. Комнатка, в которую он попал, выглядела как и прежде, свободной от жестяной нежити любых размеров. Дверь в захламлённый коридор отсутствовала, и по ту сторону коридора виднелась комната больших размеров, свободная вообще от всякой грязи, будто бы её специально подготовили для короткой встречи на высшем уровне. Лейтенант хотел сразу спрятаться в коридоре под плитой, но любопытство побороло страх. Сухову требовалось убедиться, что к яме вновь приближаются именно люди Апостола. Павел опять занял позицию слева от пролома и приготовил к бою импульсную винтовку.
        Сумрачная пелена дождя и заросли автонов мешали детально рассмотреть противоположную сторону улицы, но всё, что нужно, Сухов увидел. Из «жестянки» вышли два десятка человек в одинаковых плащах с капюшонами и в изолирующих масках нового образца, а в руках бойцы держали импульсники с модернизированными прицелами. Да, приближались снова не чистильщики, а бойцы «Судного дня». Точно. Получалось, что ни о какой реальности не может быть и речи. Сухов находился в ловушке, и единственное, что оставалось выяснить, способен ли он хоть что-то изменить в ходе событий, записанных в программу этой «петли». Возможно, именно в этом заключался единственный шанс лейтенанта выбраться отсюда в реальность. Быть может, серьёзный сбой программы разрушит проклятую аномалию?
        Апостол остановился у края воронки, окинул яму взглядом, обернулся к Чеху и что-то сказал. Боец кивнул и указал своей группе на руины, в которых затаился Сухов. Всё в точности как в прошлый раз.
        Лейтенант тут же попятился, вышел в коридор и бесшумно скользнул вправо. Пройдя метров двадцать, Сухов нащупал перегородившую коридор плиту, присел и всё так же на ощупь отыскал треугольный лаз. Под ногами шуршали скарабеи и стальные крысы, но теперь Павел не раздумывал ни секунды. Он юркнул в лаз, прополз по нему до конца, выбрался наружу и осмотрелся. В прошлый раз у Сухова не нашлось на это времени.
        По другую сторону завала коридор выглядел иначе, его стены густо покрывала копоть. Слева вместо двери в очередную комнату зиял пролом, а остатки стены прямо по курсу представляли из себя почти идеальную лестницу. Кирпичи из кладки вывалились на удивление равномерно. Каких-то двадцать шагов, и окажешься на втором этаже. Сухов так и поступил.
        Перекрытия второго этажа кое-где оставались полом, поскольку над ними сохранились остатки третьего этажа, кое-где служили лишь крышей для первого, а местами и вовсе отсутствовали. Крыло здания, где затевалось совещание (если события будут развиваться по прежнему сценарию - Сухов всё ещё надеялся, что это необязательно), превратилось в одноэтажную пристройку, но буквально в двух метрах от условной крыши «зала» руины дома имели даже четыре полных этажа. Сухов приметил лестницу и хорошую позицию на третьем этаже. В случае чего имело смысл отходить именно туда.
        Лейтенант осторожно, стараясь не оступиться и не зашуршать каким-нибудь кирпичным крошевом, двинулся в направлении «зала». В тот же момент, когда он очутился точно над нужной комнатой, в ней зазвучали голоса. Павел осторожно присел и прислушался.
        - Вы удовлетворены? - пробасил Апостол.
        «Не совсем», - беззвучно, одними губами опередил инспектора Сухов.
        - Не совсем, - ответил посланник непонятных покровителей группировки Апостола.
        - Что вас не устраивает, инспектор? Маршрут, степень готовности изделия или квалификация моих бойцов? Я никак не могу понять, почему вы постоянно морщитесь, как дырка от задницы?
        - Выбирайте выражения!
        «А вот и нестыковка, - подумалось Сухову. - В прошлый раз Апостол выразился помягче. Но что это означает? Я сменил дислокацию, и программа «петли» немного изменилась?»
        - Не ершитесь, инспектор, вы не на плацу перед новобранцами. Я могу и не в таких выражениях изложить, в чем ваша проблема.
        - Наша проблема?
        - Нет, именно ваша. У меня проблем нет. Я хоть сейчас могу начать операцию. Короче! Если имеются замечания по существу, говорите. Если нет, определимся с днем «Д» и разбежимся. Что скажете?
        - Нет. Мы пока не готовы. Со дня на день мы получим одно очень важное заключение экспертов…
        - Какие ещё вам нужны заключения?! - зло прошипел Апостол. - Вы по-прежнему опасаетесь, что от взрыва сдетонирует энерговещество? Это бред, инспектор! Фантастика! Как в романах о том, что атомная бомба взорвала всю атмосферу.
        - Мы должны быть полностью уверены…
        - Хотите быть уверены? Проверяйте свои расчё-ты сколько угодно! А мы не будем ждать. Мы точно знаем, что всё пойдёт как надо. Никакой новой Катастрофы не случится, это всё бредни ваших трусливых учёных. Если б они имели яйца, давно нашли бы в себе мужество признать, что перестраховываются.
        - Пидоры они все, - проронил кто-то ещё.
        Сухов почему-то решил, что это Спилберг, или как там его зовут на самом деле…
        - Точно! - одобрительно произнес Апостол. - Но ничего, если нормальные мужики перевелись за Барьерами, они найдутся здесь, в самом пекле. Если судный день чугункам не могут устроить наши коллеги, его устроим мы! Правильно?
        В зале одобрительно загудели.
        - Кому, как не нам, - заметил ещё кто-то из бойцов.
        - Верно! - вновь согласился Апостол. - Ведь мы и есть «Судный день»!..
        «Назвался груздем, полезай в кузов, - припомнил Сухов фрагмент из дальнейших словесных излияний Апостола. - И так далее. Ничего нового они, похоже, не скажут. Кое-какие слова добавятся, какие-то изменятся, что-то не скажут вовсе, но суть останется прежней. Ещё пять минут поспорят, затем отправят инспектора восвояси, а сами двинутся к «цеху». Если я дождусь этого момента, то наткнусь на Чеха и его бойцов. Если уйду сейчас, не смогу быть стопроцентно уверен, что в этом варианте «цех» находится в северной части города. Всё, конечно, повторяется, но как наверняка узнать, что мои действия не изменят программу этой «петли» до неузнаваемости? Нет, тут требуется найти золотую середину. Например, подняться на третий этаж, дождаться, когда Апостол уйдёт, но после избежать встречи с Чехом. Позиция для такого варианта идеальная. Всё видно, всё слышно. Значит, так тому и быть».
        Сухов опять прислушался к пламенной речи Апостола. Текст снова звучал знакомо. Более того, теперь в нём почти не возникало отклонений от того текста, что запомнился Павлу. Программа победила наметившийся сбой? Не потому ли, что Сухов не двинул раньше времени напролом через жестяные джунгли, а решил остаться на месте?
        - …Почему вы уверены, что вам удастся взорвать фугас? Почему вы не допускаете мысли, что Узел не позволит вам этого сделать?
        - Потому, что мы учли этот вариант и подготовились. Узел поймёт, что проглотил опасную наживку, лишь когда сработает детонатор. И ни наносекундой раньше…
        Нет, всё-таки этот Апостол выглядел слишком самоуверенным типом. Особенно, если смотреть на него с высоты знаний Сухова. Энергичный и убедительный оратор оказался далеко не лучшим командиром и тактиком. Достаточно вспомнить, как бездарно он погубил почти две сотни своих бойцов. И этот человек вознамерился перехитрить Узел! Инспектора, похоже, терзали такие же сомнения.
        - …Да, мы хотим получить бывшие локации Зоны в аренду на длительный срок или даже в собственность. Ну и что? Мы восстановим эти территории, сделаем их пригодными для обитания, отстроим разрушенные города и предприятия. Что в этом плохого?..
        Сухов снова отвлёкся, он хорошо помнил детали противоречивого зонального мироустройства «по Апостолу». И хорошо понимал, что это завиральная идея. Осуществить замысел в том виде, в котором его излагал лидер «СД», не по плечу даже трудолюбивым японцам, возродившим когда-то из пепла Хиросиму. Даже если закроются тамбуры, на восстановление разрушенного уйдут десятилетия. Ведь кроме домов и коммуникаций на выжженных пустошах придётся восстанавливать и биосферу, а с ней в локациях Зоны сейчас всё очень сложно. Вероятно, что и вовсе непоправимо сложно.
        - …В принципе ничего плохого нет.
        - Вот и нечего брюзжать, инспектор! Есть ещё вопросы? Нет? Чех, бери свою тройку, проводите гостя до точки подхвата. До встречи, инспектор.
        Павел прислушался к звукам снаружи здания. Чех, бойцы и гость вышли через пролом, обогнули руины справа и двинулись в юго-восточном направлении. Сухов попытался услышать шум двигателей или хлопки лопастей «вертушки», ведь «точка подхвата» располагалась где-то рядом, но ничего не услышал. Несколько раз булькнули лужи под ногами уходящей пятёрки, разок скрипнули жестяные ветки автонов, и всё стихло. Остались только шум дождя и мерный гул голосов внизу, в «зале».
        - …Изделие надо переместить в бункер как можно скорее, - говорил Апостол. - Не управимся к утру, можем остаться на бобах. Этот инспектор явно заговаривал нам зубы.
        - Думаешь, покровители решили нас кинуть? - спросил кто-то из бойцов.
        - Так точно, Князь. Но из бункера им изделие не выудить.
        - Так, может, сразу к тамбуру и… алло… досрочный судный день?
        - Отставить. Оболочка не готова. Надо ещё два дня. К седьмому числу, думаю, управимся. А там…
        «Вот оно! - Сухов даже замер, будто бы опасаясь спугнуть очередную мысль-зацепку. - Теперь до седьмого осталось не три, как в прошлый раз, а два дня. В «петле» идёт какой-то обратный отсчёт! И если я не найду способ его остановить, то погибну в новой Катастрофе вместе со всеми. Возможно, уже без права на воскрешение, а значит, без шанса вернуться в реальность. Но ведь я уже однажды остановил Апостола. Бомба вернулась к военным. Почему не остановился отсчёт? Может, его нельзя остановить? Но тогда нет смысла и пытаться. Лучше взять ноги в руки и двинуть к здешнему Барьеру. А вдруг всё на самом деле просто, и для «петли» это что-то вроде стенки? Пройду и свободен. Почему этого не делают остальные? Потому, что они не знают, что находятся в «петле» и вот уже в который раз тупо прокручивают свой «жизненный ролик»! Но почему об этом знаю я? Два варианта: потому, что способен изменить ход событий и разрушить «петлю», или потому, что способен из неё вырваться. С наскока первый вариант почему-то не удался, хотя делал я всё вроде бы правильно. Теперь надо выбрать, на что потратить вторую попытку».
        Павел отлично понимал, что оба варианта ничего не гарантируют. Если он снова ввяжется в противоборство с Апостолом, пусть даже снова его выиграет, не факт, что «петля» наградит героя долгожданной свободой. А если он плюнет на всё и уйдёт к Барьеру, не факт, что дойдёт. Вот и получалось, что выбор небогат, но при этом и не прост. Будь у Сухова в кармане монетка, он положился бы на жребий, но монетки по нынешним временам редкость, а уж тем более в карманах у чистильщиков.
        «Значит, придётся действовать по обстановке, - сделал вывод Сухов. - Куда вывезет кривая, туда и поедем. А там сориентируемся».
        Сухов проводил взглядом удаляющихся бойцов «Судного дня» (уходили они снова в северном направлении) и прислушался. Где-то поблизости слонялся Чех и его компания. В прошлый раз они вернулись минут через пять после ухода Апостола.
        Внутренние часы отсчитали требуемые пять минут, но поблизости от здания по-прежнему царила тишина. Сухов выждал ещё пару минут. Чех так и не появился. Лейтенант осторожно подобрался к краю крыши, окинул взглядом местность и прислушался. Кроме шума дождя Сухов ничего не услышал. Автоны не шуршали, грязь не хлюпала, голоса Чеха и его приятелей не звучали даже вдалеке.
        - А это что ещё за хрен среди полыни? - вдруг послышалось откуда-то издалека.
        - Мочи его, Чех!
        - Не наш, что ли?
        - Вот ты тупой! Чистильщик это!
        Павел отреагировал на знакомые слова довольно живо, вовсе не так, как в прошлый раз. Даже не пытаясь определить, с какой стороны теперь подкрались бойцы «СД», Сухов резко сдал назад, а затем бросился вправо, в тень третьего этажа.
        - Какой ловкий клоун! - удивлённо проронил Чех. - Куда делся? Вылезай, бродяга, не то хуже будет!
        Сухов прижался спиной к остаткам стены и поднял к плечу «Шторм». Чех и его напарник не спеша поднимались по стене с импровизированными ступеньками. Оружие они держали наготове, но особой опасности пока не представляли, новую позицию Сухова надёжно прикрывали остатки кирпичных межкомнатных перегородок. Главная опасность снова исходила от другой двойки бойцов чеховской группы, от той, которая подкрадывалась бесшумно и непонятно откуда.
        Павел попытался прислушаться, но Чех, чтобы отвлечь внимание Сухова, продолжал нарочито громко комментировать ситуацию:
        - Нет, ты понял, Спилберг! Мы кордоны ставим, патрулируем день и ночь свой сектор, а эти крокодилы спят на постах. Наверняка через сектор Гимаева прокрался бродяга. Совсем страх потеряли эти оборотни в погонах, думают, им тут, как на прежнем месте службы, всё с рук сойдёт. Нет уж, я всё Апостолу как есть доложу, пусть вставит им по самые помидоры!
        Чех молотил языком, как заведённый, без пауз, и заткнуть его у Сухова не имелось никакой возможности. Стенка, которая прикрывала лейтенанта, заодно мешала Сухову прицелиться и влепить разговорчивому бойцу пулю в лоб. Но главное, что своими комментариями Чех заглушал все прочие звуки.
        И всё-таки Сухов услышал шаги второй двойки. Бойцы крались по третьему этажу. Павел взял под прицел лестницу и, как только на ней появился один из воинов, Сухов полоснул ему по ногам короткой очередью. Воин кубарем покатился по лестнице, и в эту же секунду слева от Павла, через пролом в потолке спрыгнул другой боец. Вернее, попытался спрыгнуть. Павлу ничто не мешало резко сместить прицел и срезать «чеховца» ещё до его приземления. Боец рухнул большим кулём, а Сухов прыгнул вперёд, кувырком перекатился на новую позицию и наугад выстрелил в ту сторону, откуда приближался Чех.
        Болтливый Чех и его напарник уже взобрались на второй этаж, но предпочли не отсвечивать, а сразу же спрятались за ближайшей грудой кирпичных обломков, поэтому выстрелы Сухова не попали в цель. Во всяком случае, Чех точно уцелел. Он невнятно чертыхнулся и выстрелил в ответ. Секундой позже захлопал и второй импульсник. Павлу пришлось откатиться в сторону и сдать назад. Всем хороши импульсные пистолеты-пулеметы системы Карташова (а по западной классификации - гаусс-винтовки) «Шторм», одна беда - высокая скорострельность. Магазин ИПП пустел со скоростью света. Сухову пришлось не просто сдавать назад, а пятиться до того места, где рухнул второй боец «засадной» двойки. Лейтенант позаимствовал у погибшего противника оружие и все запасные магазины и на четвереньках перебрался ближе к лестнице. С этой позиции он сумел разглядеть напарника Чеха, и это обернулось для последнего крупными неприятностями. Очередь из трофейного «Шторма» Сухова буквально смела «Спилберга» со второго этажа.
        Павел снова переместился, незаметно прокрался по левому флангу в тыл противнику и услышал негодующий вопль Чеха уже будучи у него за спиной.
        - Ах, ты тварь! - взревел Чех. - Я тебе жопу до темечка порву!
        Сухов выстрелил, целясь чуть правее. Пули вспороли кладку стены, за которой прятался Чех, и кирпичное крошево накрыло бойца красноватым дождем. Воин мгновенно сориентировался в ситуации, бросил оружие и положил руки на стену.
        - Не стреляй! Сдаюсь!
        - А Спилберг тебе говорил, мочи сразу! - негромко сказал Сухов. - Хороший совет.
        - В следующий раз послушаюсь, - Чех чуть повернул голову, пытаясь разглядеть Сухова боковым зрением. - Ты молодец, парень, сориентировался. Давно в Зоне?
        - В Зоне давно, а здесь только второй день.
        - А здесь что, не Зона? - Чех удивленно хмыкнул. - Я повернусь?
        Чех медленно обернулся, сложил руки на затылке и приклеил к физиономии почти дружелюбную улыбку. Что-то в этом Чехе показалось Сухову знакомым. Может быть, встречались? Но где и когда, если не считать вчерашнего забега по изрядно пересеченной местности?
        Лишние размышления ослабили бдительность, и Сухов едва не попался на собственный трюк. Чех молниеносно выхватил из ножен, спрятанных внутри левого рукава, финку и бросил ее точно в Сухова. Лейтенант едва успел отреагировать. Он резко шагнул назад, отклонился, откинул голову и присел на опорной ноге. Финка, просвистела чуть выше обра-щённого к небу носа лейтенанта. Но избежав одной неприятности, он нарвался на другую. Чтобы не потерять равновесие, Сухов сделал ещё один шаг назад, как раз туда, где в крыше зиял пролом. Так что второй шаг оказался для Сухова шагом в пустоту. Павел едва успел сгруппироваться и потому не грохнулся оземь плашмя. В этом случае новая череда подвигов могла бесславно оборваться. Сухов треснулся бы затылком о многочисленные кирпичные обломки, и Чех добил бы нокаутированного противника короткой очередью прямо со второго этажа. Но лейтенанту повезло, он приземлился на ноги и почти сразу взял высокий старт, пытаясь убраться с открытого пространства.
        Чех оказался не менее ловким бойцом. Он быстро поднял свой «Шторм», спрыгнул вниз и открыл огонь с ходу, а возможно и «с лёту», ещё до приземления. Пули вспороли остатки штукатурки на стене справа от Сухова, затем слева, а одна даже звякнула по корпусу «Шторма» и вдребезги разнесла новейший прицел оружия. Но Сухов удержал импульсник в руках. Лейтенант резко бросился вправо в ближайшую комнату без крыши и, не задерживаясь, прыгнул «рыбкой» в окно, прямиком в колючий жестяной кустарник.
        Несколько шипов на ветках автонов впились Сухову в щеку и, когда лейтенант дёрнулся, оставили глубокие царапины. Павел заработал новый очаг дикой нанозаразы. Нехорошо. На лице вообще нехорошо. На другом месте, допустим, на заднице, очаг спонтанной имплантации нанороботов можно просто стабилизировать, армейские мнемотехники справлялись с такими задачками на раз. Ну останется на память вросший в кожу серебристый медальон, ну будет иногда побаливать в этой области. На досуге его можно запрограммировать, сделать из него, допустим, накопитель информации или какой-нибудь сканер (придав тем самым смысл выражению «как жопой чувствовал»), или просто убрать. Тогда на месте имплантации останется шрам, от которого на Большой земле частные врачи избавят в пять минут. Но на лице… всё сложнее в сто раз. Убирать очаг придётся сразу, а это и для мнемотехников более трудная задача, и для врачей. Ведь это косметическая операция, а врачи в армии по большей части специализируются на военно-полевой хирургии, а не косметологии. Короче, проблемы будут. И ещё какие.
        Сухов размазал по лицу рукавом кровь. Да и черт с ним! Волков бояться, в лес не ходить! Павел снова сгруппировался и прыгнул, выставив вперёд «Шторм». Лейтенанту удалось проломить коварный кустарник и последующим кувырком закатиться в руины другого здания, доисторической «панельки». Как раз в этот момент из окна кирпичных развалин выглянул Чех. Выглянул, повертел головой и сдал назад. Теперь шансы противников уравнялись, Сухов тоже нашёл себе укрытие, поэтому Чех благоразумно решил не нарываться.
        - Гимаев, на связь! - рявкнул Чех, прячась за толстой кирпичной кладкой. - К твоим позициям залётный бежит! Троих наших завалил! Мочи его!
        Сухов проворно вскочил на ноги и бросился бежать, изо всех сил стараясь не повторять вчерашний маршрут. Но руины, мусорные завалы и заросли автонов располагались таким образом, что обогнуть их или пробиться по иной тропе просто не получалось. Однажды Сухов рискнул, начал карабкаться на баррикаду из строительного хлама, но его тут же обстреляли невидимые преследователи. Никакой реальной свободы действий программа «петли» не подразумевала. Похоже, он мог сколько угодно изменять отдельные эпизоды игры, но главная последовательность событий, набор локаций и маршруты оставались неизменными. Скорее всего, даже рвани сейчас Павел на юг, а не на северо-восток, он всё равно вырулит к «стадиону», на котором его и попытаются зажать в клещи бойцы «СД» во главе с самим Апостолом. Так зачем терять время?
        Сухов быстро скатился с баррикады вниз, выскользнул из городских руин и нырнул в плотные заросли металлорастительности поблизости от стадиона.
        - …Красный, - донеслось издалека. - Так точно, наверняка шпион! Есть! Гимаев, отряжай десять со мной, командир приказал!
        - Первое отделение!..
        Больше Павел ничего не услышал, он продирался сквозь жестянку и из-за собственного шумного дыхания, скрежета ветвей и визгливых рикошетов не слышал всех прочих звуков, даже громких криков и топота. Двигался Сухов уверенно и вдвое быстрее, чем в прошлый раз. Лейтенант собирался пересечь стадион задолго до того момента, когда на поле выйдут преследователи и бойцы второй группы во главе с Апостолом. Возможно, над стадионом вновь появится фиолетовая туча, которая прикроет Сухова, но ведь не исключены и другие варианты: туча появится позже, или уже прошла над полем, или её в этом варианте развития событий не будет вовсе. В голове у Павла по ходу дела формировался план, сквозь который красной нитью проходило предостережение не полагаться на удачу. Тем более что программа «петли», пусть и жёсткая в целом, но всё-таки допускала варианты при решении частных проблем. Взять ту же ситуацию с группой Чеха. Так что на тучу надейся, но и сам не плошай.
        Жестяные заросли немного расступились и в просвете замаячила высокая внешняя стена трибуны стадиона. Павел тут же скорректировал свой маршрут и двинулся вдоль стены влево. Усеянное обломками биомехов поле открылось Сухову немного раньше, чем он ожидал, но это лейтенанта не смутило. Шёл быстрее, вот и вышел раньше, всё логично. На краю стрельбища Сухов не задержался ни на секунду, разве что притормозил, чтобы прислушаться и оценить обстановку. Преследователи топали, шуршали и скрежетали автонами (а может, и зубами) далеко позади, а небо над полем оставалось обычным, серым, без лиловых туч или хотя бы темных вкраплений.
        Что ж, в таком случае и вовсе не о чём раздумывать. Вперёд на максимальной скорости! Павел вручную, с резервного пульта переключил на максимум встроенные в легкий боевой костюм сервоусилители и помчался через поле в восточном направлении. Когда Павел добрался до середины стадиона, внутренние часы подсказали, что пора бы на поле появиться засадной группе Апостола. Сухов обернулся и обнаружил, что всё идёт по плану. На северной опушке жестянки зашевелились ветки. Лейтенант поднажал, и, когда внутренние часы вновь пробили склянки (на южной окраине поля появились бойцы основной группы преследования), лейтенант уже нырнул в заросли металлорастительности, которые оккупировали восточную часть стадиона и просвет примыкающей улочки. У преследователей не осталось ни единого шанса, чтобы прицелиться и открыть шквальный огонь. Возможно, они и вовсе потеряли след беглеца.
        Сухов поднял взгляд к небу. И туча над стадионом не появилась. Формула «надейся, но сам не плошай» в очередной раз доказала свою состоятельность. Сухов прорвался без помощи небесных хлябей. Интересно, есть ли тут связь? Почему программа «петли» экономно скорректировала ход событий и оставила тучу в резерве? Потому, что Сухов прорвался? Но тогда получается, что «программа» помогает беглецу? С чего вдруг? Или таким способом «петля» просто уравнивает шансы, компенсирует перекосы? Дала ситуация крен в сторону «СД» - туча притормозила бойцов Апостола. А двинется на выручку Сухову вся Чернобыльская бригада - туча смоет чистильщиков, так что ли? Непонятно.
        Павел кое-как продрался сквозь заросли к руинам длинной одноэтажной пристройки к жилому дому и снова оглянулся. Примерно сейчас бойцы Апостола соединились с группой Чеха в центре поля-полигона и двинулись на поиски Сухова. Но никакой тучи в небе по-прежнему не наблюдалось. Теория подтверждалась практикой, гибкая программа «петли» работала «по ситуации».
        Сухов окинул взглядом автоны справа, затем пристройку слева. Поверх больших витринных окон, давно лишившихся и стекол, и рам, на фоне сажи угадывались контуры букв, когда-то крепившихся к фасаду длинной пристройки. «Универмаг». Расшифровать словечко не составило труда. В прошлом веке так назывались небольшие (в сравнении с современными выставочно-развлекательными молами) маркеты, в которых продавали мебель, одежду и прочую бытовую всячину. А мини-маркеты, где торговали только продуктами, назывались «универсамами». Хотя и то и другое расшифровывалось как универсальный магазин. Такая вот незатейливая хитрость.
        Сухов забрался внутрь бывшего универмага через огромное витринное окно и продолжил путь. Идти, лавируя между завалами, оказалось куда проще и приятнее, чем продираться сквозь колючие автоны. А главное, Сухов опять выигрывал время.
        «Чем раньше я доберусь до Бойкова, тем быстрее мы покончим с формальностями и двинемся в путь к шахте. Если успеем укрыться в городе до того, как банда Апостола окружит блокпост, получим серьёзную фору и окажемся у шахты в тот момент, когда почти все бойцы «СД» будут стянуты в район понтонов. Нам останется только проникнуть в «цех», захватить фугас и быстро уйти. Миссия будет выполнена, и я… не получу свинцовую примочку от Апостола!
        Чёрт возьми, почему я не понял это с самого начала! Я пошёл на второй круг не потому, что завалил миссию, а потому, что не сумел уцелеть! Миссия была бы засчитана, если бы Апостол меня не убил! Вот в чем суть! Ну что ж, тем более надо постараться!»
        Сухов проворно вскарабкался на первую мусорную баррикаду, съехал вниз, протиснулся по стеночке мимо ещё нескольких завалов и очутился почти на середине универмага. Далеко впереди зиял пролом, через который он мог разглядеть здание, между стенкой которого и зарослями автонов пролегала узкая тропа к берегу реки. В прошлый раз Сухов пробивался к этой тропе сквозь жестянку и потерял на этом уйму времени. Лейтенант в очередной раз похвалил себя за умение учитывать и исправлять собственные ошибки и двинулся дальше, но его вновь остановило шестое чувство.
        Ещё ничего не случилось, Павел ничего не услышал и не увидел, а уже встал как вкопанный, в ожидании, что вот сейчас что-то произойдёт. Необязательно что-то опасное, но произойдёт. Сухов приготовил к бою ИПП и сделал несколько осторожных шагов обратно к стене. Когда у тебя за спиной толстая кирпичная кладка, ждать неприятностей как-то спокойнее.
        Ничего страшного не случилось, но предчувствие Сухова не обмануло. Секунд через десять он услышал какой-то звук. Странный и совершенно неуместный в этих гиблых местах. Сухову показалось, что он слышит женский смех. Он звучал где-то недалеко, поэтому Сухов точно знал, что ему не послышалось. Спустя несколько секунд звук повторился. Лейтенант понял, что слышит женский голос, вот только загадочная женщина не смеялась, а скорее рыдала и что-то истерично выкрикивала, наверное ругательства.
        Павел сначала решил, что принял за женскую истерику вой ветра в сочетании с каким-нибудь скрипом и шелестом автонов, но очень скоро Сухов вспомнил эпизод из прошлой «ходки» и отбросил сомнения. Эпизод с женским голосом не сильно запомнился Сухову, поскольку в прошлый раз Павел находился достаточно далеко и прийти на выручку не успел. Сейчас голос звучал откуда-то из-за стены, той самой, к которой прижался лейтенант, и нереализованная идея прийти женщине на помощь вновь основательно всколыхнула молодой и благородный организм Сухова.
        В памяти дословно всплыла вчерашняя мысль. «Кто, как не боевой офицер должен прийти на выручку прекрасной даме?» Что ж, делом чести нельзя манкировать, даже в нереальной «петле». К тому же у Павла образовалась приличная фора по времени. Пять минут ничего не решали. Вот если дело окажется сложным, тогда придется выбирать: благородное спасение штатских или успех всей операции. Впрочем, «если» - словечко никчемное, не приносящее ничего, кроме сомнений. Поэтому Сухов всегда предпочитал другую постановку задач: сложным окажется дело или нет, работай, как тебя учили и будь что будет. Не осилишь задачу, отойдёшь, осилишь - молодец.
        Лейтенант окинул взглядом стену. Шагах в двадцати слева темнел дверной проём, наверное, вход в бывшую подсобку или склад. Сухов почти бесшумно подошёл к двери и заглянул в темноту. По ту строну стены завалов и мусора оказалось не меньше, чем в торговом зале, но почти все внутренние перегородки разрушились. За счёт этого склад казался впятеро просторнее зала, поэтому даже огромные мусорные кучи выглядели несерьёзными.
        В полумраке склада что-то зашуршало. Сухов повертел головой, пытаясь уловить, откуда идёт звук, снова услышал шорох и замер. В правом дальнем углу слышалась какая-то возня. Лейтенант осторожно двинулся на звук, стараясь держаться в тени правой несущей стены.
        Как раз, когда Сухов приблизился настолько, чтобы рассмотреть, что же творится в углу, возня усилилась, послышались шлепки и более глухие звуки ударов кулаками, а затем между стенами и грудами строительного мусора заметался женский вопль. Затем вновь последовали звуки ударов, и невидимая пока в сумраке женщина разразилась нецензурной бранью. Крепкие словечки никак не сочетались с красивым женским голосом. Услышать их в таком исполнении Сухов ожидал не больше, чем увидеть юную блондинку за рычагами экскаватора.
        Сухов продвинулся ещё немного вперёд и наконец в деталях разглядел, что происходит. В стене справа оказалась распахнутой массивная, явно современная дверь, в которую четверо здоровых мужиков в странной синевато-серой униформе безуспешно пытались затащить хрупкую женщину. Спортивного телосложения, но невысокого роста, безоружная брюнетка вырывалась из рук «сине-серых» с упорством и грацией дикой кошки. Она отвешивала им ощутимые тумаки и пыталась выцарапать глаза, но мужчин защищали легкая броня и маски, поэтому успеха миниатюрная брюнетка не добилась. В конце концов мужчинам удалось её схватить покрепче и подтащить к двери.
        Сухов вспомнил, как резко оборвался крик женщины в прошлый раз. Он тогда подумал, что её убили. Получалось, что она выжила, но попала в какое-то подземелье, в плен к непонятным местным дельцам.
        - Отпустите, гады! - задыхаясь, крикнула женщина. - Я всё равно сбегу!
        - Тогда прикончим, - глухо из-за маски пообещал один из громил. - Успокойся, сучка, или вечером снова пойдёшь по кругу.
        Сухов вскинул «Шторм» и влепил громиле две пули в лоб. «Серый» без возражений рухнул навзничь.
        - Отпустите девушку, - запоздало приказал Сухов.
        Трое оставшихся в строю «серых» отпустили девушку и схватились за «Страйки», но вытащить оружие из кобуры успел только один, тот, который оказался ближе к двери. Два других свалились замертво, так и не достав пистолеты. Четвертому вообще крупно повезло. На линии огня оказалась спасённая женщина, и пока Сухов смещался в сторону, оставшийся в живых «серый» успел скрыться в тёмном коридоре и захлопнуть за собой дверь.
        - Валим! - хватая Сухова за руку, громким шёпотом предложила женщина.
        - Кого ещё? - удивился Сухов.
        - Не «кого»! - девушка сверкнула взглядом. - А отсюда!
        Она подалась куда-то в глубь развалин и потянула за собой Сухова. Маленькая, и вроде бы хрупкая, а тянула, как морской буксир. Откуда столько сил в таком нежном создании, оставалось лишь удивляться. Поэтому четверо амбалов и не смогли затащить её обратно в свой подвал. Может, у неё в костюм встроены особо мощные сервоусилители? Сухов окинул взглядом девушку. Вид ему открылся, прямо скажем, заманчивый. Ладную спортивную фигуру не смог бы скрыть никакой, даже самый мешковатый комбинезон. А учитывая тот факт, что девушка носила облегающий костюм, имитирующий плотную, специально обработанную матовую кожу…
        «Стоп, Павел! - одёрнулся себя Сухов. - Ты отвлёкся».
        В общем, вроде бы нет, Сухов не обнаружил никаких признаков, что в бронекостюм спутницы что-то встроено. И вообще, вместо боевого костюма женщина носила какую-то странную гражданскую одёжку из натуральной, разве что дополнительно обработанной кожи! Чудеса, да и только. Нет, в принципе, если всё это надевать поверх кевларового белья с керамическими щитками-вставками, для Зоны такая одежда годилась. Но покрой куртки вызывал умиление, а кожаные штаны в обтяжку выглядели архаично, будто бы их достали из бабушкиного сундука. Или сшили для съёмок фильма про дикие времена, когда народ носил вот такие кожаные штаны, черные очки по форме глазниц человеческого черепа и байкерские «косухи». Ей бы ещё мотоцикл…
        - Куда ты меня тащишь? - спокойно и чуть снисходительно спросил Сухов. - Сама-то знаешь?
        - Подальше от логова этих извращенцев! - зло прошипела спасённая. - Уроды! Пригрелись тут! Реагенты найду, вернусь, спалю их берлогу напалмом к чёртовой матери. Вместе с импотентами этими синежопыми!
        - Такая красивая барышня и так вульгарно выражаетесь, - Сухов едва заметно усмехнулся.
        - А тебе ухо режет, да, сынок? - брюнетка искоса взглянула на лейтенанта. - Приличного из себя строишь, что ли? Ничего, армейская интеллигенция, потерпишь.
        - Потерплю, мамаша, - Сухов высвободил руку. - Всё, мы оторвались, притормози.
        - Ты не знаешь этих гадов. Они теперь хоть до кордонов за нами пойдут, хоть до Киева, если потребуется. Зря ты последнего не шлёпнул. Так ещё минут пять могли бы выиграть.
        - Пусть идут, - Сухов указал на просвет между развалинами. Узкий проход выводил точно к началу нужной ему тропы. - Там пройдём.
        - Лучше там, - девушка указала в другую сторону. - Там мёртвых деревьев нет.
        - Зато неживые, но активные машины пасутся. - Сухов двинулся к тропе, не оборачиваясь, лишь бросив на ходу: - Сама решай.
        - Я с тобой, - девушка быстро догнала Павла. - Я этих машин больше всего боюсь. Очень страшные. Как в ночном кошмаре.
        Сухов подал девушке знак замолчать, выглянул из переулка, оценил обстановку на слух и на беглый взгляд, затем поманил спутницу за собой и втиснулся в узкий просвет тропы между замшелой стеной здания и автонами. Пройдя шагов десять, Сухов остановился и оглянулся. Девица стояла у начала тропы, не решаясь двинуться за Суховым.
        - Не спи! - громко шепнул лейтенант. - Кроме твоих приятелей, по нашим следам целая толпа злодеев идёт.
        - Тут на ветках, - девушка брезгливо поморщилась, - плесень какая-то, паутина и… ой, червяки, нет, гусеницы ползают! И жуки бегают! Фу, как противно!
        - Ты что, издеваешься?! - Сухов сначала слегка опешил, а потом помотал головой, будто бы прогоняя наваждение. - Ну, стой, если противно.
        - Нет, подожди!
        - И не собираюсь, догоняй, - Павел двинулся дальше.
        Когда автоны расступились и внизу под пригорком открылась пойма реки, Сухов всё-таки притормозил. Ему требовалась хотя бы минута, чтобы отдышаться и сориентироваться на местности. Идти к складам он не хотел, хотя появился на берегу примерно на час раньше, чем вчера. Пусть не чугунный патруль, но «домовят» в развалинах складов Сухов ожидал встретить непременно. Хотя бы для компенсации очередного везения: слишком уж удачно он прошёл по городу. Значит, склады следовало обойти и каким-то образом вырулить прямиком к блокпосту. И как это сделать?
        - Какой кошмар, - вдруг негромко сказала спутница. - Такие были красивые места. Даже когда отсюда все съехали. Зелень была кругом, жизнь. Дождь, правда, и тогда лил почти постоянно, но от него трава росла, а не плесень.
        - Говоришь так, будто бы застала те времена, - Сухов обернулся к девушке и наконец-то её разглядел.
        Спутница стояла не в профиль, а в три четверти, и освещения здесь хватало, не то, что в руинах, поэтому Сухов увидел всё, что хотел.
        Во-первых, что никакая она не девушка. Своей спутнице (стройной, симпатичной, с большими, красивыми синими глазами, аккуратным носиком и упрямо сжатыми, но всё равно волнительно прорисованными губками) Сухов мог смело дать лет тридцать… пять. И это с учетом того, что у женщин такого типажа определить реальный возраст практически невозможно. Может, ей и все сорок пять уже стукнуло. Выдавали эту важную информацию мелкие, едва заметные морщинки вокруг глаз и губ, наметившиеся мешки под глазами, не юный овал лица и общий тонус кожи.
        Так что на обращение «сынок» Сухов мог больше не обижаться.
        Во-вторых, смотрела спутница вокруг так, словно видела всё в сотый раз, но впервые ничего не узнавала. Наверное, она здесь всё-таки бывала до Катастрофы 2051 года.
        В-третьих, за прошедшие со времени Катастрофы семь лет эта женщина ни дня не провела в Зоне Смерти вообще и в Чернобыльской локации в частности. Скорее всего, притащилась из праздного любопытства в Чернобыль, чтобы увидеть, как он, бедняга, изменился после Катастрофы: был радиоактивным городом-призраком, а стал радиоактивным городом-призраком в жестяной обёртке - вот уж разница! Понадеялась дамочка на уверенных в себе красавцев проводников, заплатила им кучу денег и пообещала столько же бонусов, а они, сволочи, увели тётеньку в Зону, обчистили и бросили в Чернобыльскую «петлю». Ну, хотя бы не убили, и на том спасибо.
        - Я застала разные времена, - задумчиво глядя вдаль, сказала предполагаемая жертва нечистых на руку сталкеров. - Я в Зоне не первый день и даже не первый год.
        - Да? - Сухов с сомнением взглянул на спутницу. - Судя по твоей реакции на скарабеев…
        - Слишком медленно привыкаю ко всей этой железной гадости. Обычной паутиной и плесенью никогда не брезговала, и жуки с гусеницами меня не пугали, иногда и питаться всей этой живностью приходилось. В старые времена.
        Говорила дамочка так уверенно, таким убедительным тоном, что версия Сухова насчёт «жертвы сталкерского обмана» рухнула, будто карточный домик. Ни фига такую тётеньку не обманешь! Не теми нитками она прошита. Суровыми.
        - Теперь моя очередь, - Сухов поморщился. - Фу.
        - Нежные вы, сынки, - спутница усмехнулась. - Вот были люди в наше время…
        - Не то, что нынешнее племя? - Сухов кивнул. - Нежные. Зато воспитанные и образованные. Я Павел Сухов, лейтенант Барьерной армии.
        - Ольга, - женщина протянула Сухову руку. - Путешественница.
        - И по каким маршрутам обычно путешествуете? - изображая галантного офицера, спросил Сухов.
        - По наиху… дшим, - Ольга осеклась. - Хуже не придумаешь. И очень длинным. Но в основном все они проходят по Зоне. Только в разных её секторах.
        - В смысле, локациях?
        - Называй, как нравится. Ну, так что, Павел Сухов, ты определился, куда мы пойдем дальше?
        - К блокпосту чистильщиков.
        - Это военные? Твои товарищи?
        - Так точно. Там ты будешь в безопасности.
        - А ты?
        - А у меня есть и другие дела.
        - Хорошо, - Ольга пожала плечами. - Мне всё равно, куда идти, лишь бы не сидеть на месте. У тебя плазменная граната есть?
        От такого резкого перехода Сухов снова немного растерялся.
        - А тебе зачем?
        - Просто увидела недавно, как эта прелестная хреновина взрывается, и почти влюбилась, - Ольга смущенно улыбнулась. - Столько чистого огня, энергии, драйва… А еще это очень красиво, даже мурашки по телу от такой красоты.
        - Женщины! - Сухов вздохнул. - Есть у меня граната, но, чтобы побаловать твоих мурашек, взрывать её я не стану.
        - Я просто спросила, - Ольга махнула рукой. - Это откат после стресса. Болтливой становлюсь, просто ужас! А иногда вообще - дура дурой… Что ты ухмыляешься? Забудь! Идём. Я умолкаю, честное слово.
        - Вот и славно.
        Сухов перехватил «Шторм» поудобнее и двинулся вниз с пригорка. Но не к реке, а вдоль городской окраины, не слишком удаляясь от зарослей автонов. Раз в минуту Павел оглядывался на тёмные городские развалины, откуда в любой момент мог вырулить чугунный патруль. Для встречи с биомехами время пока не подошло, но кто знает, какие допуски у программы «петли»?
        Ольга, казалось, не замечала беспокойства провожатого. Она смотрела по сторонам, то и дело вздыхала и даже что-то негромко бормотала. Сухову хотелось, конечно, услышать её комментарии, но не в ущерб главной задаче - в темпе и без приключений добраться до блокпоста. Поэтому Павел ни о чём не спрашивал спутницу.
        - М-м-м… м… - вдруг почти музыкально промычала Ольга. - Что ты вьёшься… над мое-е-ю головой…
        - Что? - Сухов обернулся и изумлённо уставился на Ольгу. - Что это ты делаешь?
        - Напеваю, - женщина пожала плечами. - А что? Так легче идти.
        - Напеваешь? - Сухов на миг зажмурился и помотал головой. - Бред какой-то!
        - Ты что, песен никогда не слышал?
        - Какие ещё песни?! Кто вьётся над головой?! Ты с ума сошла? Мы в Зоне! Здесь надо по сторонам смотреть и молчать! Пропустишь что-нибудь или недослышишь из-за песни своей и всё, крышка!
        - Из-за твоего крика мы пропустим ещё больше, - спокойно заметила Ольга. - А вьётся вон там… птица, или что тут вместо птиц… беспилотник?
        Сухов поднял взгляд к небу.
        - Чёрт! - Павел схватил Ольгу за руку. - Гарпия! Давай, в кусты!
        - Гарпия? - Ольга попыталась высвободить руку. - Ты меня так обозвал или птицу? Погоди, давай разглядим.
        - Чокнутая! - Сухов резко дёрнул женщину на себя.
        Ольга вдруг перестала упираться, поэтому получилось, что дёрнул Сухов слишком сильно. Спутница врезалась в Павла, и в этот же момент лейтенант, как назло, поскользнулся. Ходоки потеряли равновесие и завалились в кусты: Сухов, а сверху Ольга.
        - Девочки сверху? - Ольга игриво щелкнула Сухова по носу. - Что дальше?
        - Ничего хорошего, - Павел попытался подняться, но Ольга не спешила с него вставать. - Гарпии сопровождают драконов, выискивают для них цели.
        - А драконы это… - Ольга вопросительно уставилась на Сухова.
        - Да ты что, вчера родилась?!
        - Неприлично спрашивать даму о возрасте, - Ольга вдруг прижалась к Сухову всем телом и пригнулась, будто бы собираясь укусить лейтенанта или поцеловать - чёрт разберёт эту эксцентричную дамочку! - Ну?
        Павлу стало жарко. И даже немного закружилась голова. Сухов понимал, что здесь не место и не время для романтических свиданий, но ведь рефлексы никто не отменял даже в Зоне.
        - Драконы… - Голос у Павла сел, словно у возбуждённого юноши на свидании. - Это бывшие вертолёты… изуродованные Узлом.
        - И почему тогда драконы? - Губы Ольги по-прежнему оставались очень близко, и шептала она так, словно дразнила: жарко, даже с нотками страсти. - Почему не «узловерты» какие-нибудь, если узлом скручены?
        - Да не скручены узлом, а переделаны в Узле, в запредельном пространстве, через которое мы проходим, когда перемещаемся из тамбура в тамбур, - Сухов почувствовал, что кровь приливает, куда не следует, оставляя мозг на голодном пайке. - Хватит издеваться!
        - А ты прекращай на меня орать, - прошептала Ольга, вдруг зажимая Сухову рот. - Драконы и гарпии далеко, а вот люди близко, слышишь?
        Павел попытался возмутиться, но с зажатым ртом сделать это не мог. Сухов с трудом убрал её руку и дёрнулся, пытаясь сдвинуться вправо. Но Ольга держалась крепко.
        - Слезь с меня! - потребовал Сухов. - Или я тебя сброшу!
        - Ой, да пожалуйста, - Ольга нехотя сползла с Сухова, поднялась на четвереньки и вдруг замерла, словно охотничья собака, взявшая верховой след. Она даже спину выгнула похоже. - Много человек… десятка три… сюда идут.
        - Чокнутая! - ещё раз проронил Сухов, поднимаясь с земли. - Дурдом по тебе плачет!
        Ольга не ответила, даже ухом не повела. Она по-прежнему стояла в стойке сеттера, учуявшего добычу. Лейтенант поднялся на одно колено и тоже замер, прислушиваясь. Скрежет автонов и топот доносились вовсе не с северо-запада, как предполагал Павел. Неизвестные приближались с юго-запада. Но между ними и парочкой ходоков пока лежала трехсотметровая полоса зарослей, так что Сухова больше заинтересовало поведение гарпий. По нему он мог определить, когда появятся драконы и даже что происходит на земле. Обычно летающие биомехи прикрывали с воздуха крупные силы наземных чугунков.
        - Уходим, - шепнул Сухов, поднимаясь на ноги. - Строго на север! Слышишь меня?
        - Гав, - едва слышно ответила Ольга и, не поднимаясь с четверенек, развернулась носом на север. При этом она склонила голову чуть набок, отлично копируя собачье поведение.
        - Дурдом! - вздохнув, повторил Сухов. - К ноге!
        - Ладно, пошутили и хватит, - Ольга усмехнулась, приняла человеческую позу и отряхнула колени. - Ты не думай, я не буйная. Просто такие игры хорошо снимают напряжение. Когда всё слишком серьёзно, начинаешь зацикливаться, нагнетать, бояться. А так… взглянул на мир иначе, и всё прояснилось, проще стало, понятнее.
        - Иначе, это как, по-собачьи? - недоверчиво спросил Сухов и покачал головой. - Много я знал психологов-теоретиков вроде тебя. Половина из первого же рейда не вернулась.
        - А другая половина?
        - Из второго. Рядом! То есть… тьфу ты! За мной!
        Ситуация более-менее прояснилась, когда парочка перемахнула через дорогу, ведущую в порт и поднялась на небольшой пригорок. Здесь автоны росли редко, но спрятаться ходоки могли. Если мелькавшие вдалеке преследователи не приглядывались, ходоков они наверняка не видели. Зато Сухов видел всё, что нужно.
        По следам парочки, быстро и довольно беспечно, почти не оглядываясь и не маскируясь, шли бойцы в серо-синей униформе. Отряд преследователей выглядел не большим, но и не маленьким. Павел насчитал примерно три десятка штыков. Кроме того, что вели себя как-то чересчур нагло, «серые» все, как один, имели слабое вооружение, что вообще поставило Сухова в тупик. Никаких привычных опытному глазу чистильщика очертаний оружия Павел не рассмотрел. По мере приближения «серых» Сухов всё-таки увидел «Страйки», пистолеты болтались на поясах у каждого второго, а ещё у троих бойцов за плечами висели какие-то массивные штуковины, возможно, залповые «Мегеры» или ручные ракетные комплексы, но и всё. Сухов в сотый раз пожалел, что не работает имплант. Цифровое увеличение сейчас очень даже пригодилось бы. Ведь не зная реальной силы противника, невозможно спланировать собственные действия. А проводить разведку боем Сухов не мог, не тот расклад сил, задавят массой даже со «Страйками».
        Оставалось только брать ноги в руки и снова бежать, надеясь на помощь с блокпоста. Если удастся очутиться в зоне прямой видимости часовых до того, как нагонят «серые», останется лишь привлечь к себе внимание и всё получится. Сухов ухватил Ольгу за руку и помчался вниз, теперь уже не прижимаясь к зарослям автонов слева по курсу, а через поле, справа от которого темнели руины портовых складов. Как было и в забеге наперегонки с бойцами «Судного дня», сейчас всё решало время. Даже одна выигранная, либо, наоборот, потерянная секунда могла сыграть огромную роль.
        Когда парочка домчалась почти до середины открытого пространства, далеко позади загрохотало, и у Ольги сработал старт-рефлекс. Она оглянулась, чего делать никак не следовало. Не потому, что ей грозила опасность превратиться в соляной столб, а просто под ногами громоздилось столько обломков, что, если не смотришь под ноги, запнуться и упасть здесь раз плюнуть. Что, собственно, и случилось. Кроме того, что ходоки потеряли три секунды на самом падении, Ольга ушибла колено и начала прихрамывать, в связи с чем парочка начала терять по одной десятой с каждой последующей секунды: пробегала за каждую секунду столько, сколько могла бы одолеть за девять десятых.
        Правда, вынужденная остановка принесла и кое-какую пользу. Пока поднимал Ольгу, Сухов успел бросить короткий взгляд в сторону преследователей и оценил ситуацию. Грохотали вдалеке не раскаты грома, как втайне надеялся Павел, а падающие остатки стены. А рухнули развалины под натиском здоровенного бронезавра. В новой версии событий чугунный патруль появился на берегу на час раньше, чем вчера. И в прицел чугункам попал не Сухов, а «серые». Явно другой расклад. Да и патруль сегодня вышел из города тоже другой. Бронезавров в его составе оказалось аж три штуки, а грузовиков-носорогов и мелких рапторов - правнуков легковушек - до двух десятков. Шагающие боты тоже имелись, но сколько их, Сухов не разглядел. Часть андроидов сидела в кузовах носорогов, а часть копошилась в зарослях, серьёзно отстав от колёсных собратьев. В любом случае, «серым» не повезло. С их «Страйками» серьезной опасностью следовало считать даже «домовят» (где они, кстати, притаились, вот в этом складе, ближе к парочке беглецов или вон в том, ближе к «серым»?), а не то что тяжёлых бронированных биомехов с крупным калибром в башнях.
        Видимо, мнение Сухова полностью разделяли и сами биомехи. Завидев слабовооруженных людей, они мгновенно прибавили газу и начали разъезжаться в стороны, образуя полукольцо, открытое к складским развалинам. Намерения чугунков представлялись очевидными, патруль собирался прижать людей к складским развалинам, где «серых» поджидает засада мелкой нежити. Всё, как вчера они проделали с Суховым. Но сегодня чугунков в патруле оказалось гораздо больше, а на помощь чистильщиков «серые» вряд ли могли рассчитывать.
        Павел обернулся в сторону блокпоста. Нет, никто оттуда не приближался. Наверное, определили с помощью «дальнобойной» оптики, что биомехи зажимают не казённых людишек, а местную братву. Бесплатно впрягаться за сталкеров, или кто там на самом деле эти «серые», военным нет никакого резона. Так что будут просто наблюдать. Нормальная практика. То есть не совсем нормальная, всё-таки люди гибнут, но распространённая, привычная.
        Глухой вой двигателей, лязг гусениц и топот стали громче, и Сухову пришлось снова обернуться и потратить ещё пару драгоценных секунд на изучение обстановки. Оперативная обстановка на берегу менялась, как и положено в боевой ситуации, стремительно. Военные действия процесс текучий, как вода, которая, даже если не бежит ручьём, потоком или рекой, всё равно не стоит на месте: просачивается, впитывается, испаряется. Так и бой. Даже если он ещё не вступил в огневую фазу, всё равно течёт, хотя бы в виде всевозможных маневров. Биомехи почти закончили обход «серой» группы с флангов и явно собрались открыть огонь - с такой дистанции теперь уж наверняка, по целям, а не по площадям, как вдруг «серые» исчезли. Нет, в отличие от той же воды, люди не могли испариться с поля боя, поэтому «исчезли» они условно. Просто разом, по команде залегли. И открыли огонь первыми. Да не из «Страйков». С флангов по рапторам и носорогам жахнули несколько «Мегер», а по «бронированному кулаку» чугунного патруля начал работать переносной ракетный комплекс. Но самое интересное началось секундой позже. По полю вдруг будто бы
рассыпались рубиновые бусины, а ещё секунду спустя в строю биомехов начался пожар. И не в переносном, а в самом прямом смысле. Три десятка внезапно заработавших армганов успешно подожгли технику помельче, а затем сконцентрировали огонь на бронезаврах, уже «разогретых» прямыми попаданиями небольших ракет переносного комплекса.
        Сухов недоверчиво хмыкнул. Получалось, что слабая оснащённость «серых» оказалась обманом зрения. «Страйки» у этих головорезов считались резервным оружием, да и «крупняк», вроде «Мегер» или ракет, оказался им нужен постольку-поскольку. Все «серые», как один, имели при себе армганы, дорогущие лазерные излучатели, которые до сих пор считались экспериментальным оружием и даже в элитных армейских подразделениях полагались только командирам. Командование Барьерной армии считало, что этот вид оружия слишком дорог и не настолько эффективен, даже в сравнении с простыми «карташами», чтобы вооружать им всех подряд. Так что удивление Сухова объяснялось просто. Он ещё никогда не видел такого количества армганов на таком ограниченном пространстве.
        У сталкеров же и прочих вольных обитателей Зоны, а также у группировок имелись свои соображения насчёт соотношения «цена-эффективность» армганов. К тому же в подпольных мастерских Ордена Священного Узла или «Ковчега» неустанно велись работы по модернизации лазерников. И надо признать, трудились братья-инженеры, да и эйзен-мастера из «Ковчега», не напрасно. Любой офицер Барьерной армии, пусть и с риском схлопотать выговор, непременно менял штатный армган на трофейный, если удавалось подстрелить или захватить в плен узловика или егеря, вооружённого доработанным аналогом. Теперь Сухов понимал, почему его товарищи так поступали. Оказалось, что мощность армганов, которыми воевали «серые», наверное, втрое выше, чем у армейских образцов. К тому же эти изделия стреляли не только импульсами, но и непрерывным лучом, что армейским армганам было вообще недоступно. Так что «аналогами» настолько разные образцы одного вида оружия следовало считать с большой натяжкой.
        И всё-таки разрезать пополам или испепелить в считаные секунды такую огромную и хорошо защищённую махину, как бронезавр, армганом, пусть и увеличенной мощности, ещё никому не удавалось. Стационарным тераваттным лазером - это запросто, с нашим удовольствием. Выстрел из такой «дуры» (чистильщики между собой эти пушки так и называли, используя первую и последнюю буквы официального названия «дальнобойный тактический лазер») уничтожал, как пуля муху, даже очень крупных бронезавров. Таких, например, как бывшие электро - и тепловозы, обилием которых «славились» Новосибирская Академзона и Московская локация. Но такие пушки стояли только на крупных блокпостах внутренней линии укреплений вблизи Барьеров.
        В общем, притормозить биомехов «серым» удалось ненадолго. Оценив наконец реальную силу противника, чугунки быстро сменили тактику, перестроились и продолжили сжимать клещи. Теперь под прикрытием чадящих колёсных машин к «серым» начали подкрадываться шагающие боты-андроиды и приземистые шестиногие крабы. Человекоподобные биомехи двигались вполне удовлетворительными перебежками: прикрывая друг друга, перебегая, падая, перекатываясь, снова прикрывая и так далее. А крабы семенили, почти вплотную прижимаясь к земле, и, если бы не сложный рельеф, могли бы давно очутиться прямо перед позициями «серых».
        По мнению Сухова, людям следовало менять позицию, отходить к руинам складов, но «серые» не спешили отступать. Они словно зациклились на идее сжечь хотя бы одного бронезавра, и уж тогда принимать решение, что делать дальше. Эх, знали бы они, что приближается к ним с тыла!
        Впрочем, Сухова, да и наблюдателей с блокпоста, судьба «серых» больше не волновала. После стычки на складе «Универмага» он не питал к ним никаких тёплых чувств. Да и они наверняка не питали к Сухову дружеских чувств. Поэтому единственным, на что «раскошелился» Павел, стало мысленное пожелание удачи. Просто из офицерского благородства и чисто человеческой солидарности.
        - Бежим, - сказал Сухов, оборачиваясь к Ольге. - Осталось немного.
        - Теперь-то можно и шагом, - Ольга поморщилась. - Коленку больно.
        - Ноет на погоду? - Сухов усмехнулся. - У пожилых это часто.
        - Сейчас ка-ак дам по заднице! Бежим, юноша… бледный со взором горящим. Кто вперёд, тому красный самолёт!
        - А кто последний, тот старушка, - Сухов подмигнул и рванул в сторону блокпоста.
        Чтобы выбраться из опасной зоны, беглецам требовалось либо сделать крюк - обойти два последних складских корпуса со стороны реки, либо рвануть прямо по руинам последнего на пути здания. В обоих случаях кирпичные развалины прикрывали парочку от шальных пуль и лучей, ведь бой на поле перед портовым комплексом разгорелся нешуточный. Но первый вариант казался чересчур утомительным, а второй вызывал у Сухова опасения. «Домовята» пока так и не проявили себя. Возможно, в этом игровом варианте их не оказалось поблизости, или они вовсе отсутствовали в этой локации, а быть может, они как раз сейчас подкрадывались с тыла к «серым». Но Павел всегда предпочитал перестраховаться, чем нарваться на засаду, тем более на ожидаемую засаду. Рисковать сейчас представлялось самым глупым из того, что можно придумать. Да, с пятью «домовятами» Сухов справился раз, справится и сейчас. Но что, если их окажется не пять, а пятнадцать? Патруль ведь увеличился втрое, почему не вырасти и «засадному полку»?
        - Куда ты?! - крикнула Ольга, когда Сухов принял вправо, к реке. - Блокпост же вон там, впереди!
        - Надо обойти склады!
        - Нормальные герои всегда идут в обход? - нараспев спросила Ольга.
        - Просто беги за мной, - Сухов махнул рукой. - Объясню позже. Догоняй!
        Павел и не предполагал, насколько мудрым и дальновидным окажется принятое им решение. Когда парочка спустилась по замшелым плитам перекошенного бетонного причала почти к самой воде и продолжила свой путь на север, грянула новая канонада, и на условную тропу маршрута номер два, ведущего через руины последнего склада, обрушился свинцово-огненный шквал. Но, что самое удивительное, налетел этот шквал вовсе не с тыла. Огонь вели орудия и пулеметы блокпоста.
        Сухов жестом приказал Ольге оставаться на месте, а сам поднялся чуть выше по береговому откосу и провел очередную рекогносцировку.
        События окончательно сбились с прежнего ритма. Они происходили примерно в той же последовательности, на тех же участках местности, и участвовали в них почти те же персонажи… ну, хотя бы с одной стороны, как в случае чугунного патруля. Но при относительном сохранении хронологии событий абсолютно не соблюдалась хронометрия. Блокпост ощетинился стволами и вёл огонь по окружившим его бойцам Апостола, Сухов отлично видел спины и пятки «эсдэшников», которые перебежками и ползком приближались к укреплениям чистильщиков. По всем раскладам, произойти этому следовало через час-полтора, да и то лишь в том случае, если на блокпосту появится Сухов.
        Павел с опаской взглянул на серую облачность. Туча-убийца пока не маячила даже на горизонте, но кто знает, когда она теперь прилетит. Может быть, как раз в тот момент, когда он попытается прорваться к блокпосту. Тогда Павел рискует испытать на себе, каково это попасть под аномальные осадки. С другой стороны, а есть ли смысл теперь вообще прорываться? Может, лучше затаиться и подождать? Чего? Например, когда прилетит туча и ситуация обернётся в пользу чистильщиков. Но ведь в нескольких сотнях метров позади идёт другой бой. Кто бы в нём ни победил, он может двинуться по следам парочки, и тогда беглецы окажутся меж двух огней. Как быть тогда? Уходить от преследователей вплавь? Спасаться от биомехов или от «серых» в холодных водах Припяти, кишащих гидроботами и прочей железной дрянью? Хрен редьки не слаще.
        Лейтенант бросил взгляд на серую неспокойную поверхность реки, невольно поёжился и обернулся в сторону городских развалин. Между двумя очагами противостояния сохранялся узкий коридор. И вёл он обратно в город. Так себе вариант, но альтернативы Сухов не видел. У него оставался только один шанс, и им следовало воспользоваться немедленно.
        - За мной, - Сухов махнул Ольге.
        - Мы возвращаемся? - проследив за его жестом, удивлённо спросила спутница.
        - Как ты там пела про героев? - Сухов подал ей руку.
        - Ходы кривые роет подземный мудрый крот, - охотно пропела она. - Нормальные герои всегда идут в обход.
        - Вот именно, - Сухов усмехнулся.
        - В обход идти, понятно, не очень-то легко, - Ольга вскарабкалась наверх и сделала вид, что утирает со лба пот. - Не очень-то приятно и очень далеко.
        - Сама сочинила?
        - Это из фильма. Детского. Очень старого и очень милого.
        - Да, по старине ты специалист, я заметил, - не удержался от очередной подначки Сухов.
        - Так девушек не кадрят, - заявила Ольга с деланым осуждением в голосе. - Нам нужно потакать, а не превосходство своё демонстрировать.
        - А кто кого кадрит? - Сухов не ожидал такого перехода, потому немного смутился.
        - Блокпосту кирдык? - снова резко сменила тему Ольга.
        - Шанс есть, - уверенно сказал Сухов. - Переждём в руинах, здесь опасно.
        - Я думала, ты на выручку бросишься, подсобишь боевым товарищам чем сможешь.
        - Нельзя, - Сухов отвёл взгляд. - У меня другая задача. Более важная.
        - Более важная? - Ольга удивлённо поморгала. - Сухов, не разочаровывай меня. Там ведь твои друзья погибают.
        - А могут вообще все погибнуть, если я… информацию до штаба не доведу.
        - А позвонить слабо?
        - Что сделать? - Павел снова почувствовал себя путешественником во времени, который разговаривает с жительницей середины двадцатого века, максимум - самого начала нынешнего.
        - Связь у вас предусмотрена?
        - Да, есть такое дело. Но мой м-фон накрылся. В м-сеть выйти не могу, даже в обычный и-нет не получается пробиться.
        - И на спутник не можешь настроиться?
        - О чем я и говорю, - Павел кивнул. - Полная автономка. Я потому и шёл на блокпост. Будь со связью всё нормально, вызвал бы спецназ на себя и сидел бы в засаде.
        - Хорошо, что твой телефон сломался, - сказала Ольга и брезгливо поморщилась. - А то лежала бы я сейчас опять в вонючем подвале поперёк лавки.
        - В этом смысле да, хорошо, - Сухов приложил палец к губам. - Дальше молча!
        Как раз в тот момент, когда под прикрытием сразу двух дымовых завес - от горящих между складами биомехов и от горящих построек блокпоста, - Сухов и Ольга приблизились к зарослям автонов на окраине города, внутри укреплений что-то взорвалось, а затем ветер принес крики. Люди кричали вразнобой, зло и невнятно. Обычно так кричат в драке. Сухов обернулся. Дым мешал в полной мере оценить обстановку, но главное Павел уловил. Бойцы Апостола ворвались на территорию блокпоста и чистильщикам пришлось сойтись с ними врукопашную. Туча на выручку военным в этот раз не прилетела. И Сухов не пришёл. А может, здесь имелась какая-то связь?
        Павел попытался обмозговать это странное предположение, но ему помешала Ольга. Молча, как и договаривались, она толкнула лейтенанта локтем в бок и указала на неприметную траншею, не больше метра глубиной, которая тянулась от реки к городской окраине метрах в сорока от северной стены блокпоста. По краям траншеи росли плотные жестяные кусты примерно метровой высоты. Если суммировать глубину канавы и высоту автонов, выходило, что траншея вполне может служить тропинкой для скрытного перемещения. Сухов присмотрелся и понял, что именно эту функцию она и выполняет. По траншее, согнувшись в три погибели, бежали люди. Впереди двое, за ними с отставанием на десяток метров ещё двое, а ещё шагах в пяти, бочком и заметно прихрамывая, ковылял замыкающий. Судя по униформе, вооружению и мелким признакам, доступным намётанному глазу, приближались чистильщики.
        Ольга жестом указала Сухову на одну особенность. Траншея «вонзалась» в заросли на городской окраине прямая, как стрела, но, нырнув в жестяной лесопарк, круто изгибалась влево. Почти к ногам беглецов. Павел раздвинул рукой и стволом «Шторма» ветки и обнаружил в двух шагах слева от своей позиции продолжение траншеи. Ольга оказалась права. Чистильщики, получалось, шли точно к Сухову. Что ж, удачно. Только бы не пальнули с перепуга. Эх, будь с ними связь, предупредил бы и все дела, а так придётся рисковать.
        Сухов обернулся к Ольге и прищурился.
        - Ты строевые песни знаешь?
        - Какие? - Ольга удивлённо вскинула брови. - Нет. А может… и знаю. Ко Дню Победы, помню, одну старую песню часто в сети гоняли.
        - Пой!
        - Ты что? Ты же говорил, что тихо надо!
        - Пой! Громко!
        - Громко я могу, но это громче канонады будет, сразу предупреждаю.
        - Хватит торговаться, пой, как хочешь, но чтобы в траншее услышали.
        - Это значит потихоньку, - Ольга кашлянула и запела. - День Победы, как он был от нас далёк…
        Сухов знал эту песню. Наряду с такими мелодиями, как «Прощание славянки», она часто использовалась в качестве марша. Сколько километров прошагал Сухов по плацу под эту музыку в академии, да и в части, знает только бог. «Полземли», наверное, как и поётся в этой песне. Ну, «пол-Европы» точно.
        - Охерели, да? - вдруг зашипел кто-то вовсе не из траншеи, а прямо над ухом у лейтенанта. - Оружие бросай! А ты, бэтмен, кончай базлать! Не в опере!
        К горлу Сухову прижалось лезвие.
        - Тарасов, отставить, - хрипло проговорил другой человек, теперь из траншеи. - Это наш, я его знаю.
        - Кто это? - спросил третий, тоже затаившийся в траншее.
        - Чего это я бэтмен? - обиженно спросила Ольга и одернула кожаную куртку. - Тогда уж женщина-кошка.
        - Это Сухов, командир Пятой отдельной. Паша, дай руку!
        - Тарасов, отставить, - скомандовал третий, судя по голосу, подполковник Бойков.
        Сержант убрал нож. Сухов шагнул к траншее и помог выбраться из неё лейтенанту Кабанову. Похоже, Витёк был ранен. На плече и на бедре у него зияли дырки. Кровь не шла, встроенные в бронекостюм гелевые прокладки и жгуты остановили кровотечение, а автоматическая аптечка впрыснула обезболивающее, но это помогло только временно отложить проблему, а не решить её. Кабанову срочно требовалась квалифицированная медицинская помощь.
        Из траншеи выбрались ещё двое бойцов, оба выглядели не лучше командира - одному зацепило плечо, другому в драке рассекли лоб, и кровь растеклась по лицу. Последним поднялся Бойков. Так же, как Тарасов, подполковник оказался в порядке. Ну, хоть кто-то.
        - Сухов, значит? - Бойков недоверчиво взглянул на лейтенанта. - Это который…
        - Пропал без вести шестого марта, - выпалил Сухов, - на окраине Припяти.
        - Ну да, - Бойков кивнул. - Восемь человек тогда пропали. Семерых мы позже нашли, кстати, тоже живых и здоровых… даже чересчур здоровых. А ты, как в воду канул.
        - В Узел, - без малейших колебаний соврал Сухов. - Вы ж знаете, там день за год может сойти и наоборот.
        - Это как тебя туда занесло? Каким ураганом? Вы ведь километрах в трёх от тамбура воевали, не меньше.
        - Чугунные изделия уволокли, господин полковник, - всё так же бодро ответил Сухов. - Разрешите доложить? Имею совершенно секретные сведения чрезвычайной важности. Гриф «Атака!»
        - Под таким грифом, лейтенант Сухов, только рапорты о начале ядерной войны подаются, чтоб ты знал, - Бойков усмехнулся.
        - Так точно! Я в курсе!
        - А-а, - подполковник махнул рукой. - Не морочь мне голову, Сухов. В Узле он побывал, гриф «Атака!», изделия уволокли… Не прокатишь ты меня на этой телеге, лейтенант. Лучше признайся, что дезертировал, а потом передумал и решил вернуться, но легенду толковую так и не сочинил, - Бойков кивком указал на Ольгу. - Из-за неё в самоход подался, да? Ну и что, стоила она того? Поёт громко, я слышал, но этого ведь мало. Стоило ради неё карьеру губить?
        - Во-первых, я здесь! - заявила Ольга. - Так что не надо говорить обо мне, как о пустом месте или о покойнице! Во-вторых…
        - Во-вторых, помолчите, гражданка! - повысил голос Бойков. - Вы здесь на птичьих правах! И вообще, у вас голос звонкий, демаск?руете нашу позицию!
        - Надо дальше идти, господин подполковник, - сказал, озираясь, Тарасов. - Апостол может гребёнку устроить.
        - Ушёл уже Апостол, ёкарный бабай, - морщась проронил Кабанов. - Можем смело на базу возвращаться. Только придётся опять по траншее. На поле чугунки каких-то модных перцев гоняют. Я с уцелевших камер картинку получаю.
        - Что за перцы? - заинтересовался Бойков.
        - Местные, мы часто их видим. С юга приходят, по утрам. Покрутятся в тумане и назад. Как привидения, ёпрст. Но упакованы, как настоящие. Броня добротная, одёжка хорошая, с армганами все.
        - Прямо все? - удивился подполковник.
        - Подтверждаю, - сказал Сухов. - Все, как один.
        - Может, тоже Апостола люди? Как думаешь, Кабанов?
        - Ни разу не видел, чтоб эти модные и бойцы Апостола вместе работали. Ну, так что? Вернёмся? А то сопрут что осталось, эти модные. Да и коробку встретить надо. Она ж сюда подойдёт.
        - Возвращайся. Как подойдёт подкрепление, направляй его… ко мне, по маяку.
        - В северные кварталы, на склад удобрений, - сказал Сухов. - В фасовочный цех.
        - Тебе слова не давали, дезертир, - Бойков строго посмотрел на Сухова.
        - Вы же сами в эту версию не верите, - лейтенант покачал головой. - Иначе оружие отобрали бы давно.
        - Я и в версию с твоим попадаловом в Узел не верю.
        - А мать моя не верила, что отец по бабам не гуляет, и ничего, прожили душа в душу до самой смерти, - вдруг выдал Сухов.
        Бойков уставился на лейтенанта, как на занятного, но опасного типа. Даже руку на «Страйк» положил. Сухову не осталось ничего другого, кроме как пойти ва-банк.
        - Я не телепат, господин полковник и не морбот, можете просветить меня своим сканером хоть десять раз. Просто я знаю то, чего не знаете вы. Про ядерный фугас, «Судный день», Апостола и, главное, я знаю, что мы находимся в пространственно-временной петле!
        - Про ядерный фугас? - Бойков с подозрением взглянул на Сухова.
        - Так точно. Малый, ранцевый, две с половиной килотонны, упакован в керамический ящик «под дерево». Находится в подземном бункере под бывшим складом минеральных удобрений, это в пяти кварталах отсюда, на северо-запад.
        - Очень уж ты уверенно об этом говоришь. Тебя, случайно, не Апостол послал? В засаду хочешь нас привести?
        - Вы спрашивали вчера, - Сухов поморщился. - Нет, не хочу. Но, если вы хотите взять Апостола с поличным, надо поспешить. Он напал на блокпост, потому что искал меня. Так вышло, что я засветился, и теперь я для Апостола живой свидетель. Но меня на блокпосту не оказалось, то есть след Апостол потерял. Значит…
        - Значит, он заметёт свои следы, раз уж не вышло тебя устранить, - закончил мысль лейтенанта Бойков.
        - Так точно. Он давно собирался перепрятать бомбу, для профилактики. А теперь это ему жизненно необходимо.
        - Да, складно излагаешь, лейтенант Сухов. Как по писаному. Кабанов, что скажешь?
        - Я Пашке верю, - Витёк пожал плечами. Вернее, подвигал здоровым плечом. - Хоть он и сухарь, ёпрст, да и зануда бывает изрядная, но честный и правильный. Даже слишком правильный, ёшкин кот.
        - Да, бывает, - задумчиво глядя почему-то на Ольгу, проронил Бойков. - А что там насчет какой-то «петли»? О чём ты толковал, Сухов? Ловушку поблизости обнаружил?
        - Так точно, - Сухов кивнул. - Мы как раз внутри её.
        - Неужели? - подполковник хмыкнул. - А мы и не в курсе, удивительно, не находишь?
        - Нормальная история, об этом никто не догадывается. Ведь всё вокруг вроде бы нормальное и день как день. Только повторяется.
        - Ну, а ты-то как об этом догадался?
        - Как-то так, - Сухов неопределённо помахал рукой. - Не знаю. Но уверен, что иду по следам Апостола уже второй раз. Говорю же, всё повторяется. Как в ролике.
        - Вот прямо повторяется? То есть ты знаешь всё наперёд? Что я скажу, например, через минуту или чем всё закончится. Да?
        - В целом да. Вчера мы перехватили бомбу и уничтожили Апостола. Если поспешим, сегодня тоже преуспеем. Но гарантии нет. Здесь, как в онлайновой игре, кто успел, тот и… победил. Общий сценарий имеется, но кто выиграет, неизвестно.
        - Кто будет лучше играть, тот и выиграет, ёпрст, - заявил Кабанов. - Понятно же.
        - Насчёт пространственно-временной петли не убедил, - сказал Бойков. - Аргумент простой. Если «петля», то все должны тупо делать одно и то же. И не помнить ничего о повторах. А ты помнишь. Чем ты лучше других?
        - Ничем. Но, может, в виде исключения…
        - Исключения придумали люди, которым не хватило мозгов придумать безупречные правила. Зона исключений не допускает. Здесь или есть правило, или нет его, полная свобода действий. Так что, если мы в созданной Зоной «петле», ты тоже не должен ничего помнить о вчерашнем дне.
        - Значит, дело не в «петле»?
        - Значит, дело не в «петле», - утвердительно повторил Бойков.
        - А в чем?
        - Хрен его знает, товарищ Сухов. Может, тебя в Припяти контузило, и ты оракулом стал или ясновидящим. А может, просто чокнулся и врёшь нам сейчас как сивый мерин. Фантазии свои за предвидения выдаёшь. С этим позже будем разбираться, Сухов. Сейчас с Апостолом надо вопрос закрыть, факт! Кабанов, возвращайся с бойцами в своё хозяйство, наводи марафет. Коробка придёт, занимайте оборону. На себя подкрепление сам вызову. Сухов! А ну, заканчивай…
        - Шесть бортов со спецназом, - Сухов вздохнул. - Прилетят как обычно. К шапочному разбору.
        - Вот уж, сука, насрадамус, - с усмешкой проронил Тарасов. - Удивил коня седлом. Они всегда так прилетают. Выживем хоть?
        - Как получится, - Сухов развёл руками. - Но фугас отнимем. Наверное.
        - Удачи, мужики, - Кабанов отсалютовал и спустился в траншею. - Апостола мочите при первой возможности, не играйте с ним, больно уж он хитровыструганный, ёшкин кот!
        - Разберёмся, - пообещал Бойков и смерил взглядом сначала Сухова, затем Ольгу. - Ведите, граждане дезертиры и туристы. И пусть ваши предсказания сбудутся. А иначе…
        - А иначе хрен на даче! - пробурчала Ольга. - Утомил, начальник, своими подозрениями. Угораздило же меня вляпаться!
        - Это верно, - Бойков усмехнулся. - Вы вообще кто такая, откуда тут взялись, да ещё в таком виде?
        - В каком виде? - Ольга с вызовом взглянула на подполковника.
        - Будто шли на маскарад, а попали…
        - В этот ад, - закончила в рифму Ольга. - Если вы забыли, офицер, напомню, что в мире есть и другая одежда, кроме униформы и этих вот ваших боевых скафандров. И запрета на ношение цивильного платья пока нет.
        - Это да, - Бойков ухмыльнулся. - Только вы не мне это скажите, а скоргам, когда они вашу кожанку прогрызут и в тело вам вопьются.
        - А почему вы беспокоитесь о моём теле? - Ольга уставилась Бойкову в глаза. - Соскучились, сидя в этой дыре, по женщинам?
        Подполковник открыл рот, но не нашёл что ответить.
        - Язва, - с усмешкой негромко проронил Тарасов. - Господин подполковник, я проложил маршрут. Действительно, неподалёку есть фасовочный цех бывшего «Агроснаба», дезертир не соврал.
        - До суда я лейтенант Сухов, - холодно напомнил Павел. - Соблюдайте субординацию, сержант Тарасов.
        - А меня Ольгой зовут, - сказала спутница Сухова. - И почаще на «вы». Касается всех, включая подполковника…
        - Бойкова, - подсказал Павел.
        Тарасов хмыкнул и отвернулся. А Бойков удивлённо уставился на Сухова. Он явно не понимал, откуда лейтенант знает его фамилию. Никто из подчинённых её не озвучивал, а встречаться, по мнению Бойкова, они с Суховым прежде не могли. Павел оставил его немой вопрос без ответа. Пусть погреет голову, ему полезно оставаться в тонусе.
        Сержант Тарасов проложил правильный маршрут, но, как и вчера, подполковник внёс в него свои коррективы. Он даже останавливался и выискивал следы в тех же местах. Сегодня следов оказалось больше, а улик меньше. Когда группа поравнялась с тем местом, где вчера обнаружились трупы добитых Апостолом бойцов, Сухов без подсказки Бойкова заглянул в заросли и вполне ожидаемо ничего там не нашёл. Вернувшись на тропу, Павел указал в направлении уже близкого цеха и кивнул.
        Бойков и Тарасов переглянулись и обменялись серией коротких специальных жестов. Сухов мало что понял, но уловил главное: Тарасов отправлялся на разведку. Бойков тоже куда-то собрался. Что ж, это уже походило на доверие, Сухову немного полегчало.
        - Не вздумайте смыться, - сказал Бойков парочке. - Спрячьтесь и замрите. Я буду неподалёку.
        - Я могу прикрыть, - сказал Сухов.
        - Отставить, лейтенант, - отрезал Бойков и шагнул в заросли.
        Ждать пришлось недолго. Примерно минуту спустя впереди, там, где высились мрачные стены цеха, захлопали выстрелы, зазвучали отрывистые команды и заметались прочие звуки, характерные для суматошной беготни. Наверное, бойцы Апостола засекли Тарасова и бросились за ним в погоню. Правда, через несколько секунд звуки разделились, но не стихли. Звуковое сопровождение неведомых событий даже стало громче и обрело новые нюансы: к командным выкрикам прибавился трёхэтажный мат.
        Сухов не выдержал напряжения. Жестом приказав Ольге оставаться на месте, лейтенант приготовил к бою «Шторм» и бросился по тропе к цеху. Теперь он не мог оставить товарищей на произвол судьбы.
        Сухов не добежал до цеха метров двадцать. Он неожиданно запнулся, шлепнулся в грязь и с ужасом ощутил, как неведомая сила тащит его в заросли, ухватив за обе ноги. Лейтенант невольно вскрикнул и попытался направить «Шторм» на неведомого врага, но оружие вдруг будто бы само по себе выскочило из рук. Несколько секунд Сухов ехал на спине сквозь заросли, затем его ноги вдруг освободились от непонятного силка, и Павел тут же вскочил, выхватил нож и принял боевую стойку.
        - Сложи крылья, орёл, - прошептал, высовываясь из зарослей Бойков. - Брэк. Ко мне.
        Сухов с облегчением выдохнул, спрятал финку и протиснулся к подполковнику между стволами высоких автонов. Бойков бросил Сухову отнятый недавно «Шторм», приложил к губам палец, указал на поросший жестянкой пригорок, у подножия которого они стояли, и поманил Сухова за собой. Павел кивнул.
        На вершине пригорка обнаружилась довольно удобная позиция. Возвышение выглядело, как небольшой вулкан, роль кратера которого играла просторная и достаточно глубокая воронка, а вместо нагромождений остывшей лавы по краям «воронки-кратера» строители как попало навалили огромные бетонные блоки. Какие великаны оборудовали эту позицию, оставалось непонятным. Люди вручную, без подъёмных кранов, соорудить её явно не могли, но как могли пробиться краны сквозь заросли? Однако всё здесь казалось обустроенным именно по-человечески. Да чугунки вообще не строили укреплений. Они всегда предпочитали манёвренный бой позиционному.
        Кроме хорошей защиты позиция имела и другое преимущество. Её прикрывали редкие, но толстые, высоченные и раскидистые деревья-автоны. Вести огонь, в случае чего, с этой позиции деревья почти не мешали, а вот дополнительную защиту создавали приличную. Что важно, в том числе и от нападения с воздуха.
        Ну, а самым приятным оказалось то, что отсюда хорошо просматривались и простреливались вся территория цеха, а также оба выхода из руин.
        На позиции лежал, не отрывая взгляд от прицела, сержант Тарасов.
        - Что там? - спросил Бойков.
        - Залегли, господин подполковник. Один пытался через заднюю дверь смыться, я срезал. И ещё двоих шугнул, когда они попробовали до пролома в стене добраться. А десяток, наоборот, впустил через главную дверь. Мешок, господин подполковник.
        - Молодца, - Бойков тоже занял позицию. - Видишь, Сухов, как бывает. Их три десятка, а нас двое… то есть трое. Но мы на высоте, всё контролируем и, значит, можем диктовать им любые условия. А не согласятся, можем перестрелять.
        - Они тоже могут что-нибудь придумать, - возразил Сухов. - Откроют шквальный огонь, подошлют лазутчика. Одна граната, и от нас только угольки останутся.
        - Не-а, - протянул Тарасов. - Не подошлют. С тыла зайти могут. Они ведь не все в цехе застряли. По кустам многие попрятались. Но гранату бросать всё равно не рискнут. Попробуют чисто сработать.
        - Почему?
        - А вон, - Тарасов чуть качнул головой вправо.
        Сухов опустил взгляд и замер. Посреди воронки стоял знакомый керамический ящик «под дерево».
        - Это… фугас? - изумлённо спросил Сухов.
        - Он самый, - Бойков усмехнулся. - Ловкость рук и никакого мошенничества. Тарасов отвлёк, я подкрался. Они сначала даже не поняли ничего. Потом Апостол их всех чуть сам не поубивал.
        - Так надо было мотать отсюда!
        - Надо было, но не успели. Очень уж много их оказалось. Зажали, сволочи.
        - И что теперь? Ситуация, выходит, патовая?
        - Пока, выходит, что так. Но это ненадолго. Скоро и нас будет много. Тогда и поговорим.
        - А если не дождёмся? Если Апостол решит пойти на штурм?
        - Тогда помолчим, - сказал Тарасов и усмехнулся. - Двум смертям не бывать, одной не миновать.
        - Ну, ну, - Сухов покачал головой. В свете вчерашних событий и сегодняшнего воскрешения насчёт невозможности двух смертей он сильно сомневался.
        - Не пойдёт он на штурм, - уверенно сказал Бойков. - Я плазменную гранату в ящик засунул. Сработает по сигналу от моего импланта. Так что… прав ты Сухов, ничья пока. Апостол об этом тоже знает. Я довёл.
        - И что он ответил?
        - Пока ничего. Думает. Тянет время.
        Тарасов вдруг пошевелился, но лишь затем, чтобы привлечь внимание товарищей. Не к себе, конечно, а к происходящему внизу, в цехе. А происходило там следующее. Из-под козырька, образованного плитой частично обрушенного перекрытия, медленно высунулась рука с платком.
        - Эй, военные, поговорим?! - крикнул кто-то, спрятавшийся под плитой.
        Сухов без труда определил, что поговорить предлагает сам Апостол. Так же решил и подполковник Бойков.
        - Не о чем нам говорить, Апостол! - крикнул в ответ Бойков. - Сдавайся!
        - Я выхожу! Не стреляйте!
        - Смелый мужик, - проронил Тарасов. - Царствие ему…
        Сержант чуть повёл стволом «Шторма», наводя оружие на Апостола, который почти выбрался из-под плиты.
        - Отставить, сержант! - приказал Бойков. - Будем тянуть время. Нам это ещё выгоднее, чем ему. Сухов, присматривай за тылом. Стреляй на любой шорох!
        - Там Ольга осталась, нельзя на шорох… - попытался возразить Сухов, но его перебил тихий возглас сержанта Тарасова.
        - Вот сволота! - Сержант добавил невнятно ещё какое-то ругательство.
        Сухов взглянул вниз и обмер. Апостол выбрался из-под плиты не один. С ним посреди цеха появилась Ольга. Лидер «СД» стоял позади связанной пленницы и поигрывал у её виска «Страйком».
        - Заложница не поможет! - крикнул Бойков. - Ты только усложняешь себе жизнь, Апостол!
        - Я и не думал, что будет легко, - Апостол коротко рассмеялся. - Я вообще люблю, когда есть трудности. Они делают меня сильнее и смелее. Так что не страшно, господа военные, пусть ситуация усложнится. Я справлюсь.
        - Какого ты высокого о себе мнения! - крикнул Бойков. - Что ж ты прячешься за бабой, если такой силач и смельчак?!
        - Не за бабой, а за женщиной, - негромко пробурчала Ольга. - Солдафон!
        - Прячусь? - Апостол явно потешался. Оно и понятно. Банда Апостола имела десятикратный перевес по всем статьям, а если судить по шорохам в зарослях снаружи цеха, то и вовсе двадцатикратный. - Я не прячусь, служивый. Я делаю вам одолжение. Ведь я мог бы и не начинать эти переговоры. Скомандовал бы «Огонь», и через три секунды вы трое… как говорят у вас… убыли бы в небесном направлении.
        - В долгу не останемся! Фугас сожжем и половину твоих бульдогов с собой прихватим! И тебя заодно!
        - И её? - Апостол стволом «Страйка» ткнул Ольге в спину. Пленница негромко зашипела от боли. - Я хочу избежать ненужного кровопролития, поэтому предлагаю вам вполне достойный вариант. Возвращаете фугас, и мы расходимся миром. Точнее, вы остаётесь, а мы уходим. С заложницей, конечно, но чуть позже ваша подруга вернётся к вам живая и здоровая. Согласны?
        - Перемирия не будет!
        - То есть мне командовать «Огонь»? Это ваше последнее желание?
        Бойков открыл рот, чтобы ответить, но его вдруг дернул за рукав Сухов. Подполковник удивленно взглянул на лейтенанта. Сухов жестом попросил слова, а следующим жестом заверил командира, что точно знает, что делает. Бойков кивнул.
        - Командуй! - громко продолжил Сухов. - Завтра всё равно вернёмся.
        Апостол явно не ожидал такого ответа. Он на несколько секунд замешкался, но продолжил почти тем же уверенным тоном:
        - Не понимаю, о чём ты толкуешь, боец. Но, если настаиваешь, я скомандую. Судный день близок, вам всё равно не прожить больше суток при любом исходе нашего противостояния.
        - Никакого судного дня не будет! - заявил Сухов. - Мы в пространственно-временной петле. Она никак не стыкуется с реальным миром, а значит, и местный тамбур только имитация, через которую в Узел не попасть. Можешь забрасывать свою бомбу в местный тамбур хоть каждый день, никому от этого не станет ни холодно ни жарко!
        - Что ты опять несёшь?! - шепотом спросил у Сухова Бойков. - Снова свои безумные теории взялся доказывать? Нашел время!
        - Время как раз подходящее, - резко возразил Сухов. - Не мешай!
        - Ты зубы ему заговариваешь, что ли? - попытался Бойков найти объяснение странным речам лейтенанта.
        - Этому волчаре зубы только пересчитать можно, - негромко уточнил Тарасов. - Заговорить не получится.
        - Ты «кавалерию» вызвал? - шепотом спросил Сухов у Бойкова.
        - Вызвал, «вертушки» уже на подлёте.
        - Тогда не отвлекайте, оба!
        - Замётано, - Бойков обернулся к Тарасову и кивком дал понять, что всё в порядке.
        - Ах, какие умные солдаты встречаются в славных рядах Барьерной армии, - с издевкой произнёс Апостол. - Как ты обо всём догадался, воин?
        - Не те вопросы задаёшь, Апостол!
        - Смотрите, он и прозвище моё знает! Очень интересный тип. А ну, покажись, если не трусишь! Стрелять не буду, обещаю!
        - Нашёл дурака! Обломись, Апостол! Не верю я твоим обещаниям.
        - Ладно, - Апостол приставил пистолет Ольге к виску. - А так?
        - Ответ прежний, Апостол, ничего у тебя не выйдет. Сегодня твоя возьмёт, завтра наша, так и будем вечно бодаться. Но судный день ты не устроишь. В «петле» это будет просто пшик, а в реальный мир тебе не выбраться.
        - Забавный ты тип, - Апостол усмехнулся. - Даже жаль тебя расстраивать. Но придется. Судный день состоится, парень. И случится это не в какой-то там «петле», а в Узле. В том, который создал Зону Смерти.
        - Из «петли» нет выхода в Зону! А если ты не вернёшься в Зону, то и в Узел не сможешь попасть.
        - А вот и не угадал, - Апостол ответил на удивление спокойно. - Выход есть и откроет его для меня… вот эта вещица!
        Апостол вдруг запустил руку Ольге за пазуху и вытянул серебристую цепочку. Ольга попыталась резко наклониться, но Апостол успел сорвать цепочку. Он поднял трофей над головой так, чтобы его увидел Сухов.
        - Скотина! - крикнула Ольга. - Отдай! Это моё!
        - Теперь моё, - отрезал Апостол. - Видишь, военный, что у меня есть?
        - А что у тебя есть? - Сухов искренне удивился. - Какая-то мутная стекляшка на цепочке?
        - Это ключ! И он откроет мне выход из западни! Верно, милая?
        Апостол наклонился к Ольге. Та резко обернулась и едва не укусила лидера «СД» за нос. Он кое-как успел отпрянуть.
        - Ты блефуешь, Апостол! - крикнул Сухов. - Никакого ключа не существует.
        - Неужели? А это что?
        - Это… бижутерия какая-то, - Сухов усмехнулся. - На «Обочине» такие сувениры в каждой лавке продаются.
        Неизвестно, на что отреагировала Ольга: на слова Апостола или на подначку Сухова, но она вновь попыталась то ли разорвать путы, то ли вывернуться из них.
        - А вот теперь ты, боец, не пытайся сбить меня с толку, не выйдет, - Апостол слегка стукнул Ольгу стволом «Страйка» в затылок. - Стой спокойно, сучка! Последний раз предлагаю, вояки! Если вы хотите спасти эту мегеру…
        - Я тебе сердце выгрызу! - злобно скалясь, пообещала Апостолу Ольга.
        - Да, с эпитетом я угадал, - Апостол бросил на Ольгу насмешливый взгляд и удовлетворённо кивнул. - Так вот, я отпущу эту женщину, но заберу свой ящичек и кого-то из вас. Или же отпущу вас троих, но заберу фугас и её. Даю вам минуту на размышление.
        Сухов обернулся к товарищам. Бойков сосредоточенно смотрел куда-то вдаль, а Тарасов вопросительно уставился на командира.
        - Что будем делать? - спросил Сухов.
        - Ты же слышал, - по-прежнему рассматривая перспективу, ответил Бойков. - Третьего не дано.
        - А я предлагаю схлестнуться, - сказал Тарасов. - Один к десяти - херовый расклад, но чем чёрт не шутит? Только бабёнку жалко.
        - Апостолу невыгодно нас отпускать, - задумчиво произнес Бойков, - но и терять людей ему не резон, путь до тамбура неблизкий, кругом засады, бойцы ему ещё пригодятся.
        - Он не дойдёт до тамбура, - возразил Сухов. - Максимум - до его имитации.
        - О чем ты? - Бойков наконец оторвался от созерцания перспективы и перевёл взгляд на лейтенанта. - До какой имитации?
        - До имитации тамбура, я же сказал. Мы в «петле», из неё нет выхода в реальный мир. Здесь повторяется один и тот же день, здесь можно жить, но отсюда нельзя выйти в обычную Зону. Я вообще думаю, что этот пространственно-временной карман вмещает только дубликат Чернобыля с ближайшими посёлками. В этом случае Апостол даже из города не выйдет.
        - Заканчивай, ладно? - Бойков поморщился. - Через десять минут спецназ прилетит на шести бортах. Ты знаешь, откуда?
        - Наверное, с базы в Дитятках.
        - Вот именно. Ну и что, Дитятки по-твоему ближайший пригород и тоже в «петле»?
        - Возможно, они смогут прилететь, но не улетят, - Сухов пожал плечами. - В прошлый раз я этого момента не дождался.
        - Почему?
        - Меня убил Апостол, - просто ответил Сухов.
        - Во, - Бойков покрутил пальцем у виска и взглянул на Тарасова.
        Сержант усмехнулся.
        - Я правду говорю, - без всякой надежды на более позитивную реакцию, проронил Сухов.
        - С безумными теориями вопрос закрыт, - отрезал Бойков. - Пятнадцать секунд осталось. Что решаем?
        - Я пойду, - сказал Тарасов. - А вы берите бабёнку и отходите в базу. Я от этих ухарей смоюсь и догоню.
        - Не ухари они, - Бойков в сомнении покачал головой. - Работают грамотно.
        - Нельзя с ними идти, - твёрдо заявил Сухов. - Заложник Апостолу не для прикрытия нужен. Я точно знаю. Тот, кто отправится с Апостолом, станет «оболочкой».
        - Чем?
        - «Оболочкой». Чтобы Узел не распознал угрозу и не обезвредил фугас, Апостол хочет засунуть бомбу внутрь человека. Ну, мало ли сталкеров шастают через тамбуры, и все нафаршированы имплантами, искусственными органами и так далее. Вот и бомбу Апостол хочет замаскировать под блок искусственных внутренних органов.
        - Как же её замаскируешь? - удивился Тарасов. - В животе ведь места мало. Фугас засунешь, а остальное куда? Кишки, там, почки… и всё такое.
        - Остальное на помойку. Человек должен быть жив только в первую секунду, пока погружается в Узел, а дальше - неважно, сработает таймер - и всем привет.
        - Получается, Апостол заложнику прямо у тамбура расстегнет комбез, вскроет пузо, засунет внутрь фугас, снова вжикнет молнией костюма и наладит пинка?
        - Очень красочно, Тарасов, молодец, - Сухов одобрительно похлопал сержанта по плечу.
        - Вот фашист! - Тарасов покачал головой.
        - Время вышло! - крикнул Апостол.
        - Всё равно пойду, - решил сержант. - Эй, фартовые, не стрелять, я иду!
        - Тарасов, отставить! - прошипел Бойков. - Я не разрешал!
        - А какие варианты? - Тарасов усмехнулся. - Вы, что ли, пойдёте? Нет, господа офицеры, это моя работа, солдатская.
        - Постой, - Сухов вдруг замер, прислушиваясь.
        - Что, «вертушки»? - с надеждой спросил Бойков. - «Вертушки» слышишь?
        - Гром, - Сухов запрокинул голову. - Смотрите!
        Товарищи подняли взгляды к небу.
        - Что ты увидел? - Бойков повертел головой. - Нет никаких «вертушек».
        - Тёмные пятна видите? В тучу собираются.
        - Ливанёт сейчас, - сделал вывод Тарасов. - Может, и к лучшему. В сильный дождь не разбежишься, быстро до тамбура не доберёмся. У вас время будет, чтоб опередить, засаду устроить.
        Сержант положил «Шторм» на бруствер и поднялся в полный рост.
        - Стой! - Сухов вцепился ему в штанину. - Ещё минуту подожди!
        - Медленно подойди! - крикнул Апостол. - И без глупостей! Держи руки на виду!
        Тарасов двинулся вперед, и Сухов не смог его удержать.
        - Целься! - приказал Бойков, склоняясь к прицелу своего «Шторма». - Сухов, не спи! Ты слышал приказ?!
        - Это лишнее, - снова глядя вверх, сказал Павел.
        - Что?! Сухов, ты глухой? Я приказал «целься»!
        - Это… лишнее, - Сухов вдруг тоже встал в полный рост.
        - Вашу… мать! - прошипел Бойков. - Герои! Куда вдвоём-то!
        Павел сделал пару шагов, опустил импульсник и остановился на вершине насыпи. Отсюда он отлично видел позиции противника. Сухов понимал, что и противник видит его, но сейчас лейтенант боялся пропустить момент, когда всё начнётся. Павел почему-то верил, что даже если он спустится вниз и окажется в толпе врагов, грозовая туча защитит его. А вот защитит ли она Ольгу?
        - Тарасов, на месте! - крикнул Сухов.
        Сержант обернулся и вопросительно взглянул на Павла.
        - Моё терпение лопнуло, - в голосе Апостола послышались тревожные нотки. - Огонь!
        Почти одновременно с командой Апостола небеса громыхнули так, что дрогнула земля. Да не просто дрогнула, а заходила ходуном. Сержант Тарасов даже присел, чтобы удержаться на ногах. Сухов устоял. Он на миг поднял взгляд вверх, а затем вновь уставился на позиции противника.
        Всё шло по плану. Лиловая туча тяжело просела, казалось, почти до самой земли, в глубине грозовой аномалии сверкнули тысячи молний, а по обращённой к земле поверхности поползла электрическая паутина. Всё, как было над стадионом. Одно отличие - паутина расползалась очень уж медленно. Да и молнии сверкали будто бы неохотно, лениво. Сухов сначала удивился этому факту, но уже в следующую наносекунду понял, в чём дело. «Петля» любезно притормозила течение времени персонально для Сухова. Или же проснулись скрытые резервы организма, и мозг лейтенанта стал фантастически быстро обрабатывать информацию, поступающую от органов чувств. Хоть так, хоть этак, результат получился один: окружающий мир для Сухова начал жутко притормаживать, как современная игровая картинка на экране допотопного компьютера.
        Павел увидел, как из стволов вражеских ИПП вылетают пули, и как со скоростью осенних мух летят они в сторону Тарасова, самого Сухова и дальше, к позиции Бойкова. Когда пули пролетели чуть больше трети расстояния до сержанта, произошло нечто странное. Электрическая паутина на поверхности лиловой тучи вдруг разлетелась на тысячи мелких молний, и все эти «обломки» дружно «осыпались» на землю. От ударов молний в жирной грязи на участке между позициями противника и чистильщиками образовались тысячи дымящихся «лунных» кратеров. А попутно мелкие молнии к чертовой бабушке сожгли все летящие в чистильщиков пули.
        Сухов перевёл взгляд на Апостола. На лице у лидера «СД» медленно проступала недоверчивая и немного растерянная улыбка, а всем телом Апостол медленно подался назад. Главный враг, похоже, собирался отойти под бетонный козырёк уцелевшей плиты перекрытия. Ольгу Апостол потащил за собой. С одной стороны, Сухов мог не беспокоиться, что за компанию с «эсдэшниками» туча продырявит женщину градом, ледяной иглой или молнией. Но, с другой стороны, Ольга оставалась в руках у взбешенного маньяка (Сухов не сомневался, что новый облом расстроит Апостола до полного помешательства) и чем это обернётся, неизвестно даже современной психиатрии.
        Медленно, лениво громыхнул новый грозовой раскат… и время для Сухова вновь обрело нормальную скорость хода. Павел увидел, что из фиолетовой тучи вразнобой посыпались тысячи новых молний, что несколько разрядов попали в бойцов «Судного дня», что выжившие вскочили и побежали в панике к подвалам, а сержант Тарасов, ничуть не опасаясь молний, в три прыжка подскочил к ближайшей вражеской позиции, поднял трофейный «Шторм» и принялся хладнокровно расстреливать убегающего противника.
        Сухов тоже вскинул «Шторм», но прицелился в Апостола. Поймать врага в прицел у Павла никак не получалось, Апостол грамотно прикрывался Ольгой. А ещё он, похоже, сумел справиться с эмоциями и не поддался панике, в отличие от своих бойцов. Сухов заметил, что Апостол поднимает «Страйк», целится…
        В памяти вспыхнула картинка финального эпизода вчерашней стычки с врагом. Десять пуль легли кучно, превратив тело Сухова в решето. Похоже, дело шло к повтору.
        «Выход один: стрелять первым, а там будь что будет, - Сухов почти нажал на спусковой крючок, но вдруг передумал и чуть опустил ствол. - Нет. Наверняка задену Ольгу. Да, завтра она будет в порядке, но сегодня… умрёт. Это неправильно. Не от моей пули. И бог с ней, с миссией, пройду заново, не облезу».
        Время снова обрело растяжимость и даже воображаемый привкус резины. Апостол медленно, как показалось Сухову, поднял «Страйк», прицелился в лейтенанта, нажал на спусковой крючок…
        Сухов приготовился почувствовать резкий толчок в грудь, но пуля прошла выше головы лейтенанта. И вторая тоже. А третья вообще угодила в землю, шагах в десяти от Апостола. Павел поднял удивлённый взгляд. Апостол стоял согнувшись, прижав свободную руку к паху. А Ольга бежала со всех ног к лейтенанту. Всё-таки она сумела освободиться от верёвок! Да ещё и хорошенько врезала врагу между ног. Гром-баба!
        Сухов поймал Ольгу, которая разогналась так, что по инерции чуть не проскочила мимо.
        - Я в порядке, можешь не спрашивать! - сверкнув взглядом, заявила Ольга. - Вот!
        Она показала зажатый в кулаке кристалл на серебристой цепочке.
        - Вот ты чумовая! - Сухов усмехнулся.
        - Добей его! - потребовала Ольга и кивком указала на Апостола.
        Лидер «Судного дня» тем временем справился с болевым шоком и даже вновь поднял «Страйк». Сухов вскинул «Шторм», но Апостол выстрелил первым. Пуля «Страйка» попала в корпус ИПП и выбила импульсник у Сухова из рук. Вторая пуля просвистела мимо, но в магазине «Страйка», по подсчётам Сухова, оставались ещё пять патронов. Лейтенант сделал Ольге подсечку и бросился на женщину сверху, прикрывая собой от огня Апостола.
        Сухов понимал, что Апостолу не составит труда прошить парочку оставшимися пятью выстрелами, с высоты его роста и на двадцати шагах дистанции - не вопрос. Но ничего другого Павел придумать не мог. Добежать до Апостола и отнять у него оружие представлялось и вовсе нереальным.
        На выручку пришел Тарасов. Он выскочил из-за угла и бросился на Апостола, замахиваясь «Штормом», как дубиной. Апостол успел отпрыгнуть и разрядить «Страйк» в сержанта, но Тарасова пять пуль не остановили. Он махнул «Штормом», промазал, выронил оружие, но тут же грозно зарычал, врезался Апостолу в грудь и намертво зафиксировал врага в захвате. Апостол потерял равновесие и попятился. Тарасов тоже заработал ногами и образовавшийся тандем начал пятиться ещё быстрее. Примерно определив возможную траекторию перемещения сцепившихся борцов, Сухов перевёл взгляд на приметный объект, расположенный у них на пути. На лифт в подземелье.
        Тарасов терял силы, но Апостолу никак не удавалось вырваться из захвата. В паре метров от лифта Апостол наконец догадался упасть на спину. Сержант рухнул на врага, но руки так и не расцепил. Секунду он лежал на Апостоле без движения, а затем вдруг сгруппировался и, застонав от боли и напряжения, рывком поднялся на ноги и поднял Апостола. Ноги врага оторвались от земли, и он не сумел ничего противопоставить поднявшей его над землёй нечеловеческой силе. Брызжа в лицо Апостолу кровавой слюной, Тарасов снова зарычал, сделал три шага и свалился вместе с противником внутрь решетчатой кабины лифта. Развязка впечатляла, но оказалась вовсе не финалом. «Последнее слово» сказал грозовой фронт. Небеса вновь громыхнули, и к лифтовой клети протянулось длинное синевато-белое щупальце молнии. Клетка буквально взорвалась, окрестности засыпало множеством мелких шариков багровой окалины, и лифт рухнул в шахту.
        Поражённый увиденным, Сухов ещё целую минуту лежал, глядя на покорёженные дымящиеся конструкции и детали подъёмного механизма лифта. Очнулся он, лишь когда поблизости чавкнула грязь. К месту схватки подошёл Бойков. Одновременно под Суховым зашевелилась Ольга.
        - Теперь девочки снизу? - Ольга нервно хихикнула. - Да, мне тоже так больше нравится, но ты слишком тяжёлый. Слезай с меня.
        - Эх, Тарасов… - негромко проронил подполковник. - Сухов, ты цел?
        - Цел, - лейтенант сел и вновь поднял взгляд к небу.
        Туча исчезла. Сквозь серую пелену привычной облачности не проступало ни единого тёмного пятнышка. Хотя… несколько пятен проступало. Они даже увеличивались, но казались не лиловыми, а серыми. И сопровождали их приближение не громовые раскаты, а мерные хлопки вертолётных лопастей.
        - Наконец-то, - Бойков тоже поднял взгляд к небу и «процитировал Сухова». - Как всегда, вовремя. К шапочному разбору.
        Три из шести «вертушек» с прилетевшей на выручку «кавалерией» зависли на приличной высоте, а три пошли на посадку. Сухов вдруг почувствовал неодолимую слабость. Он достиг цели, и теперь у него не осталось никакого стимула, чтобы раз за разом выискивать скрытые резервы уставшего организма. Он выполнил свою миссию, а дальше будь что будет.
        «Если я прав, и «петля» требовала от меня именно такого финала, всё будет нормально. Поднимемся на борт, улетим в Дитятки, и всё забудется, как страшный сон. А если нет… то нет. И чёрт с ним».
        Сухов водил безучастным взглядом по сторонам, наблюдая за происходящим, но почти не осознавал того, что он видит. Из «вертушек» высадились бойцы спецназа, и командир группы переговорил о чём-то с Бойковым. Подполковник отдал какие-то распоряжения, вынул из ящика с фугасом гранату, затем двое спецов подхватили ящик и закинули в ближайшую «вертушку». Другие бойцы развернулись в цепь и начали зачистку. Командир группы и Бойков помогли забраться на борт Ольге, затем подполковник подошёл к Сухову, что-то сказал, ободряюще похлопал Павла по плечу, помог встать и буквально под руку проводил до той же «вертушки», в которую погрузили фугас и подсадили Ольгу. Сухов забрался на борт, сел в жёсткое складное креслице и уставился в стенку.
        - Порядок! - крикнул Бойков, захлопывая за собой дверь. - Взлетаем!
        Подполковник показал пилоту большой палец, а затем уселся напротив Сухова, рядом с Ольгой.
        - М-м-м… м… - промычала Ольга, глядя в иллюминатор. - Пора домой…
        - Что, простите? - спросил Бойков.
        - Ничего, - Ольга махнула рукой. - Напеваю. Стресс снимаю. Вы тоже не одобряете?
        - Отчего же, - Бойков усмехнулся. - Песня в армии нужна. Чтобы солдаты не скисали, как наш с вами товарищ. Сухов, очнись, всё позади!
        - Не уверен, - Сухов с трудом стряхнул оцепенение.
        - Ты снова загрузился своей теорией? - Бойков поманил Сухова пальцем и указал на пейзаж за окошком-иллюминатором. - Смотри сам. Под нами город, а слева река, видишь? Ничего нового и необычного.
        - В «петле» тоже так, - Сухов пожал плечами.
        - Ладно, - Бойков вздохнул. - Где, по-твоему, ближайшая граница этой «петли»?
        - Мы на юг летим? Тогда, думаю, не дальше Залесья.
        - Пять минут лёту, - Бойков откинулся на спинку креслица. - Подождём.
        - Вообще-то Апостол мог быть прав, - вдруг сказала Ольга.
        Сухов поднял на неё удивлённый взгляд.
        - Ты о чем?
        - Вот об этом, - Ольга коснулась висящего на груди кристалла. - Даже если мы в «петле», эта «бижутерия», возможно, откроет выход.
        - Вот теперь я не верю в теорию, - Сухов покачал головой. - Будь твой кристалл ключом, ты давно вышла бы отсюда.
        - А я и не пыталась, - Ольга пожала плечами. - Меня эти уроды в подвале держали… я от них каждый день пробовала сбежать, но дальше «Универмага» уйти не получалось. Пока ты не появился. Кстати, спасибо.
        - Не за что, - Сухов всё ещё сомневался, но в глазах у него снова появился огонёк интереса к жизни. - Но тогда получается, что…
        - Тихо! - вдруг приказал Бойков. - Слышите?
        - Пищит что-то, - Ольга повертела головой. - Кажется, в ящике.
        - Ржавый якорь мне в клюз! - Бойков торопливо открыл ящик и уставился на дисплей программного блока бомбы. - Что за чёрт?!
        Сухов заглянул в ящик и оторопел. На небольшом дисплее в боку фугаса высвечивались крупные цифры таймера. И этот таймер вёл обратный отсчёт. В распоряжении ошарашенных офицеров и их спутницы, судя по цифрам на дисплее, оставались две с половиной минуты. До чего? Вряд ли до избавления от всех проблем. Хотя… как сказать.
        - Как это остановить? - Бойков взглянул на Сухова.
        - Не знаю, - лейтенант коснулся дисплея.
        На морально устаревшем сенсорном экране сменилась картинка. Цифры обратного отсчета уменьшились в размере и уползли в правый верхний угол. По центру высветилась надпись: «автоматически активирован резервный контур детонатора, введите код отмены или приложите ладонь к сканеру».
        - Вашу… мать! - Бойков прижал ладонь к дисплею.
        Когда он убрал руку, надпись сменилась. Компьютер заявлял, что код не принят и предлагал повторить попытку. Вторым счастья попытал Сухов, затем это сделала Ольга.
        - Бесполезно, - сквозь зубы процедил Бойков. - Апостол, сука, всё предусмотрел! Надо было не спешить, вытащить его труп из шахты и прихватить с собой.
        - Надо было, - согласился Сухов, зачарованно глядя на цифры.
        До обнуления таймера оставалось сорок секунд.
        - Может быть, сядем?! - нервно спросила Ольга.
        - А смысл? - Сухов пожал плечами. - Это тактический ядерный фугас. Две с половиной килотонны. Спастись не получится.
        - Горбатый дембель получился, - невесело усмехнулся Бойков. - Некачественный.
        - Эй, пилот! - Сухов вдруг вскочил с кресла. - Сбрось скорость! Зависни!
        - Зачем? - опередил вопрос пилота Бойков.
        - Если мы покинем «петлю», фугас наделает бед в реальном мире. А так… есть шанс, что всё обойдётся хотя бы для них.
        - Мы уже прошли над Залесьем, - Бойков покачал головой. - Если обе ваши теории работают, зависать поздно. Шарахнет так, что мало не покажется никому. Ядерный гриб будет видно даже из Киева.
        - Кошмар какой-то, - тихо прошептала Ольга. - Но будет красиво. Вы молиться умеете?
        - Не очень, - Бойков протянул Сухову руку. - Рад знакомству.
        - Надеюсь, не последнему, - Сухов пожал подполковнику руку. - Ольга, если не встретимся в новой жизни, знай, для своих лет ты выглядишь отлично.
        - О, господи! - Ольга вздохнула. - Умирать, услышав такой сомнительный комплимент! За что мне такое наказание?
        Сухов коснулся дисплея, и последние пять секунд все трое созерцали цифры в полном формате. А потом… сверкнула яркая вспышка, и всё исчезло. Абсолютно.
        Зона, локация ЧАЭС, район тамбура,
        05 ноября 2058 г.
        Сидеть в засаде дело утомительное не столько физически, сколько морально. Когда местность вокруг изучена до мелочей и просчитаны все варианты отхода, подхода и организации обороны, становится просто скучно. Особенно тем, кто не стоит на посту. Спасает лишь одно - беседа. Но это если имеется такая возможность. Ведь бывают случаи, когда и поговорить-то нельзя. Вот тогда засада превращается в настоящее испытание.
        У засадной группы Леры имелась возможность поговорить. Поблизости от бункера не пролегали никакие сталкерские тропы, никто из посторонних разговор услышать не мог, поэтому испытание троице выпало не самое жёсткое. Одна беда, разговаривать «за жизнь» круглые сутки не получалось, а других общих тем у троицы почти не нашлось.
        Будь все бывшими военными, могли бы поговорить об оружии, но Леру эта тема не вдохновляла, а Копейкин в оружии разбирался слабо. А в светской жизни на Большой земле разбирался, наоборот, только Иван, а та же Лера и Найдёнов мало что в ней понимали. Оставался бытовой трёп о большой политике.
        Уж на эту тему имеют, что сказать, все и всегда. На этой национальной особенности испокон веков базировались такие заблуждения, как большевистское: «любая кухарка может управлять государством», или более позднее, начала двадцать первого века: «политиками и руководителями должны быть талантливые менеджеры, а не администраторы из числа узких специалистов». Что получилось, когда власть взяли «кухарки», известно - ничего хорошего. С «менеджерами», которые управляли армией вместо военных, медициной вместо врачей и наукой вместо учёных получилось ещё хуже, но, как известно, история учит только тому, что ничему не учит. Поэтому и сохранилась в нашем народе (да и во власти) привычка считать себя лучшими политиками, чем профессиональные политики, и рассуждать: «вот мне бы дали волю, уж я бы…»
        Впрочем, чтобы развеять скуку, годилась и такая тема. Начало и кульминацию беседы Лера пропустила. Она в это время проверяла обстановку в окрестностях тамбура. Девушка вернулась в бункер, когда беседа товарищей перешла из фазы спора в фазу поиска компромисса. «Народ» устал «бодаться» и начал склоняться к мировому соглашению. Лера прислушалась. Речь шла о глобальном политическом устройстве.
        - Да уж, загнул ты от души, - сказал Копейкин. - Нашёл сверхдержаву! Штаты! Вот уж насмешил. Да рядом с Китаем они даже не стояли.
        - Полвека назад стояли и даже возвышались.
        - А век назад они по Японии ядерными бомбами долбили, в Корее воевали и Вьетнам чуть позже утюжили. Ну, и что с того? Где сейчас азиаты во главе с Китаем, а где Штаты? Одни в полном порядке, а у других гражданская война с техасскими сепаратистами. Да не будь у Штатов ядерного оружия, в гробу бы их все видали. Теперь в том полушарии Южная Америка на коне. Бразилия, Аргентина, Чили. А Штаты… одно воспоминание. Как доллар их бумажный окончательно сдулся, так и исчезли Штаты.
        - Ты никак восточник?
        - Не угадал. Наш я, патриотически настроенный, как теперь модно говорить. Восточный блок меня тоже не всем устраивает. Золотой юань, конечно, твёрдая валюта, китайские товары лучшие в мире по качеству и цене, но чую я какой-то подвох. Что-то они недоговаривают, что-то готовят постоянно. И почему-то мне кажется, что какую-то гадость.
        - Зачем им гадить в собственном доме? Весь мир под китайцами да под корейцами с японцами. Ну, кроме нас да Индии. Или ты думаешь, что они против нас чего-то замышляют?
        - К нам не полезут, Зоны опасаются. А вот Индию… Не знаю, короче, но не нравятся они мне. Ещё больше, чем америкосы не нравятся.
        - Н-да, реально патриот, - Сергей усмехнулся. - Я до Зоны в Екатеринбурге в полицейском спецотряде служил, таких вот, как ты, патриотов липовых, которые сами не знают, чего хотят, мы раз в месяц, как по графику разгоняли.
        - А график и есть, - Иван кивнул. - Думаешь, всякие такие организации стихийно на улицы выходят? Всё по графику. Сегодня нацисты, завтра антиглобалисты, потом какие-нибудь коллаборационисты.
        - Ой, и как ты выговорил-то? - Сергей усмехнулся.
        - В университете научили, я ведь на репортёра учился.
        - Точнее на «трепортёра». Ничему толковому тебя не научили, только трепаться.
        - А вот на личности попрошу не переходить!
        Лера усмехнулась и прошла в кухонный отсек. За сутки ей с помощью Копейкина удалось разгрести завалы, и теперь эта часть бункера выглядела почти прилично. Найдёнов перетащил сюда стол и кресло, а Копейкин починил два складных стула.
        Лера потрогала чайник (он ещё не остыл после обеденного разогрева) и бросила в чашку немного кофе.
        - Как я вовремя заглянул, - послышалось из просвета входного пролома. - Кофейком балуемся?
        Спутники Леры схватились за оружие, но тут же расслабились. Через пролом в бункер спрыгнул Механик. Собственной персоной.
        - Здрасьте вам, - проронил Копейкин. - Внезапная проверка?
        - Мимо шёл, - Механик потянул носом. - Да не прошёл. Мимо такого аромата как пройдёшь? Ты, крестница, наливай, не стесняйся.
        - Кофе… будешь, - Лера запнулась и превратила вопрос в утверждение.
        - Всем наливай. У меня кое-что к кофе имеется.
        Механик щелкнул пальцами, и в районе пролома заколыхалось метаморфное облако-фильтр. У Механика этот фокус получился гораздо лучше, чем у Леры. Затем Механик запустил руку в карман и многозначительно подмигнул сразу всем присутствующим.
        - Коньячок?! - Копейкин оживился и энергично потёр ладони.
        - Обойдёшься, - Механик вытащил из кармана горсть шоколадных конфет и высыпал на стол.
        - Тоже неплохо, - одобрил Найдёнов.
        - Конфеты с коньячком? - Иван взял конфету, повертел и разочарованно вздохнул. - Нет? Жалко.
        - Съешь конфетку, Ваня, - посоветовал Механик. - Чтоб мозги лучше работали.
        - Лучше некуда, - Копейкин развернул и засунул конфету в рот.
        - Тогда плюнь! - потребовал Найдёнов и усмехнулся.
        - Механик, есть новости? - спросила Лера. - Ты ведь не просто так пришёл. Не для того, чтобы сладеньким нас угостить.
        - И для этого тоже. А новости, милая, простые. Объявляется полная боевая готовность. Утром всё решится. Край - к вечеру. С тобой насчёт плана действий мы уже пошептались, но я хочу, чтоб и ребята прониклись ответственностью момента.
        - Мы прониклись, - засовывая ещё одну конфету в рот, заявил Копейкин.
        - Прожуй, потом говори, - сказал Сергей. - Механик, мы не подведём, ты же знаешь.
        - Я-то знаю, - Механик усмехнулся. - А вот вы и представить себе не можете, что вам придётся сделать.
        - Человека встретить.
        - Не только встретить, Сергей. Ещё и сопроводить незаметно. А это дело непростое.
        - Справимся и с этим делом! - заявил Копейкин. - А у тебя точно нет коньячка?
        - Нет, - Механик снял с плеча небольшой, но увесистый рюкзак и вручил Лере. - Здесь всё, что нужно. Хорошо запомнила, что делать? Повторяй про себя последовательность, пока не зазубришь. Потом некогда будет вспоминать, что за чем следует.
        - Я всё уже вызубрила, - заверила Лера. - Садись, кофе стынет.
        - Я так, - Механик взял чашку и в три глотка выпил свой кофе. - Всё, детки, мне пора. Скоро начнётся, а я ещё в три места не заглянул.
        Механик помахал всем рукой и выпрыгнул из бункера. Причём, как показалось Копейкину, ходовые сервоусилители полевой брони он при этом не включал. «Взял планку» в три метра без разбега.
        - Скоро начнётся, - Иван стянул со стола ещё конфету. - А что начнётся? Странный этот Механик. И сигает без напряга, как кенгуру. Кто он вообще такой? В смысле… жжёный, там, или ещё какой?
        - Ты хочешь спросить, насколько он человек? - спросила Лера.
        - Нет, мне фиолетово, насколько он человек или не человек… в Зоне кого только не увидишь, но… Мы вот всё время его задания выполняем, а он сам от кого их получает? В чьих интересах работает? Может, он вообще на мафию работает! Или, там, на больших людей из-за Барьеров. Откуда мы знаем?
        - Угомонись, - потребовал Сергей. - Совсем у тебя что-то мозг потёк от скуки.
        - Я просто не понимаю и хочу разобраться!
        - Иван, - строго сказала Лера, - на мафию или корпорации Механик не работает. Он вообще ни на кого не работает. Всё, что он делает, отвечает только интересам самого Механика и его друзей. Ну и ещё частенько совпадает с интересами других нормальных людей. Как сейчас, в случае с потерянным фугасом. Хочешь быть его другом, будь им. Не хочешь, уходи.
        - Всё, - Копейкин поднял руки и чуть наклонил голову. - Был неправ. Вопрос снимается. Хотя всё равно непонятно, кто такой Механик и почему все так безоговорочно ему доверяют. А он, между тем, не только людей, но и чугунков чинит! Это что, в интересах друзей? Скажите об этом Лешему, которого Троян по весне в Академзоне чуть в грунт не закатал!
        - Не закатал же, - не слишком уверенно произнёс Найдёнов.
        Видимо, он отчасти разделял сомнения Ивана.
        - Сейчас Механик действует в интересах людей? - спросила Лера.
        - Сейчас да.
        - Вот и остановимся на этом! А все ребусы и загадки отложим до лучших времён, договорились? Чтоб нашлось о чём на досуге поговорить, а не только о политике.
        - Договорились, - пробурчал Иван. - Если он выпадет, досуг этот. Судя по настрою Механика, нас ждёт вечный бой. Покой даже не приснится. Поскольку спать нам будет некогда.
        Глава 3
        Зона, 05 ноября 2058 г.
        Осень - это состояние души, а не время года. Время сожаления об упущенных возможностях, о тепле, которого придется ждать полгода, а то и дольше, о планах, которые рухнули, хотя ещё весной казались безупречными. В общем, осень - это тоска и уныние. Особенно в таких местах, как Зона. В любой из её пяти локаций…
        Лейтенант Павел Сухов открыл глаза и мысленно себя одёрнул: сколько можно думать об одном и том же?! Не робот и не компьютер всё-таки, чтобы включаться с одним и тем же приветствием. «Здравствуй, хозяин, во что сыграем сегодня?» Известно во что. В спасение мира от ядерной катастрофы. Сухову вспомнился вчерашний финал миссии, и он невольно содрогнулся. Это было круто. Кроме вспышки он ничего не запомнил, мозг просто не успел проанализировать никакие ощущения, но всё равно было круто. Впечатлял сам факт того, что Сухов побывал в эпицентре ядерного взрыва. Пусть и виртуально.
        «Значит, из «петли» «вертушка» не вылетела, - мысленно подвёл Сухов итоги вчерашнего дня. - Не помогло ни успешное завершение миссии, ни волшебный ключ-кристалл. Всё это плохо и хорошо одновременно. Ведь теперь можно считать доказанным факт, что Апостол на самом деле никому не угрожает. Какая разница, что произойдёт в пространственно-временной петле? Пусть даже и ядерный апокалипсис. Для всего остального мира это не будет иметь никакого значения».
        Что ж выводы утешали, хотя вопросы всё равно оставались. Допустим, о правилах игры. Почему всё-таки взорвался фугас, если Сухов выполнил миссию?
        «Да потому, что с выполнением миссии не всё получилось гладко, - дошло до Сухова. - Скорее всего, вынести фугас из «петли» можно только через специальный выход. Наподобие воронки. А я понадеялся на авось, кристалл, удачу, вот и снова погиб-воскрес. «Петля» не засчитала попытку. Придётся повторить».
        Сухов смахнул с лица капли дождя, плавно перевернулся на живот, подтянул ноги, сгруппировался и одним прыжком, словно изображая вымершего лет двадцать назад амурского тигра, очутился наверху. Сегодня воронка отпустила без возражений. Да и что она могла противопоставить? За два дня Сухов «набегал» себе немалый опыт. Как говорят любители поиграть в виртуальности: хорошенько «прокачал» своего героя. То есть самого себя. Непонятно, откуда взялся необходимый опыт, из каких-то кладовых подсознания или из базы данных «петли», но скромничать и отрицать факт не имело смысла. Сухов теперь умел и знал гораздо больше, чем прежде.
        «И всё, - остановил себя Павел. - На этом лучше остановиться. А откуда - тема для размышлений на досуге, в реальном мире, за чашкой кофе. Сейчас не до того».
        Жаль, с оружием никакой «прокачки» не получилось. Вооружён Сухов оказался как и прежде: нож, граната, «фрич» и «Шторм» с двенадцатью патронами.
        «Что ж, тогда тем более остаётся надежда только на «прокачку» опыта и навыков. Допустим, снайперских».
        Сухов поставил переводчик огня ИПП на единицу. Очередью дюжина патронов улетит вмиг. А вот одиночными - другое дело. Да, более опасно. Всё равно что отключить в машине все компьютерные системы и ехать, полагаясь только на свои водительские навыки. Но когда вопрос стоит ребром, доехать бы, тогда не до комфорта.
        Сухов в три прыжка добрался до ближайших зарослей, обошёл по узкой тропке слева дом с залом для совещаний и выбрал себе местечко у стены.
        «Здесь наверняка будет слышно кое-что из разговора Апостола с инспектором и видно тропу, по которой пойдёт Чех, - решил Сухов. - А дальше по плану».
        План в голове у Сухова пока толком не оформился, но основные направления и задачи Павел для себя определил. Правда, для их решения ему требовался проводник. Кто им станет, Сухов решил не особо раздумывая. Нет, не Спилберг. Такая мысль пришла первой и выбор показался оптимальным, но Сухов всё-таки отбросил этот вариант. Спилберг представлялся лёгкой добычей, но ведь лейтенанту требовалось не просто «добыть» пленника, а ещё и выжать из него максимум пользы. В Спилберге этой субстанции содержалось меньше, чем в камне воды. А вот в Чехе…
        Павел мало что услышал из разговора, пару невнятных возгласов и только. Всё остальное слилось в сплошной гул. Но одно Сухов определил точно: сегодня беседа не заладилась. Неизвестно, что сказал Апостол, но инспектор выбежал из развалин гораздо раньше, чем вчера, и очень резво. Можно сказать, вылетел, как пробка из бутылки. Вылетел и торопливо пошагал по тропе слева от здания. Сухов не рассмотрел лица инспектора, но слышал, как тот негромко чертыхается, причём сквозь зубы. Наверное, и к лицу его приклеилась вовсе не гримаса умиления. Инспектор злился, как чёрт, и гримасничал наверняка соответственно.
        «Впрочем, без разницы. Где же Чех и команда?»
        Бойцы во главе с Чехом появились не сразу, да и пошли по тропе неторопливо. Игнорировать приказ они не могли, но и проявлять усердие не спешили. Впрочем, наверняка дело не в том, что Апостол растерял авторитет. Скорее, наоборот, бойцы показывали инспектору, что здесь главные именно Апостол и его верные братья по оружию. А всякие начальники с Большой земли тут никто и звать их никак. Формула, известная всем военным по первым дням службы. Примерно такими словами встречают новобранцев сержанты любой войсковой части. В результате отстали «чеховцы» изрядно. Появись на пути у инспектора опасность, ни о какой помощи от «эскорта» не могло быть и речи.
        Но инспектору повезло. На тропе ему не встретилось ничего, кроме мелких скоргов, поэтому до точки подхвата он добрался благополучно. Не оборачиваясь, инспектор запрыгнул в новенькую военную «вертушку» и резко захлопнул дверцу.
        - Дома холодильником так хлопай, - процедил сквозь зубы Чех и сплюнул.
        «Эскорт» как раз только добрался до «точки».
        - Аппарат новьё, - сказал один из бойцов, с серебристой бляхой нанозаразы на лбу и виске. - Небось только с завода.
        - Вот я и говорю, - Чех кивнул. - А обращаются, как с говном. На хвост им, видите ли, наступили, бля. Не так поговорили, не тем тоном! Гонору выше крыши, а толку как с козла молока. Ладно, хер с ним, идём на базу. Нам ещё к караулу готовиться. Спилберг, какое кино в карауле покажешь?
        - «День сурка», - ответил боец.
        - А мы его не видели? - Чех вопросительно уставился на заражённого бойца.
        - Вроде нет, - воин пожал плечами. - Вчера он вроде бы другой фильм показывал. Но тоже старше моей бабушки. Плоский, да ещё и не цветной почти.
        - Ты просто дальтоник, Зубов, - обиженно заявил Спилберг.
        Сухов поднял «Шторм» и прицелился. Первым в перекрестье попал Зубов, хотя Спилберг стоял ближе, да и деревья не мешали. Но основное правило снайпера гласило: убирай в первую очередь трудные цели и обязательно с позиций, на которых тебя никто не станет искать. Тогда будет время убрать и лёгкие цели. На этом операция либо закончится, либо у тебя останется время спокойно передислоцироваться.
        ИПП негромко хлопнул, Сухов тут же прицелился в другого бойца, безымянного, и снова выстрелил. На этот раз дважды. Зубов и его товарищ рухнули замертво. Чех, сообразив, что дело пахнет керосином, тут же бросился в кусты, а вот Спилберг замешкался. Он ещё целую секунду испуганно озирался, стоя на виду. Сухову стало немного жаль этого долговязого, несуразного любителя старого кино. Он чем-то неуловимо напоминал Павлу одного школьного приятеля, тоже повёрнутого на кинематографе всех времён и народов. Тот пацан был безобидным и забавным. Таким же выглядел и этот Спилберг, вот только в руках безобидный на вид парень сжимал вполне грозное оружие. Сухов прицелился и выстрелил. И не промахнулся.
        И тут же над головой у Павла жестянку вспорола длинная очередь. А вот Чех напоминал Сухову какого-то персонажа из более поздних времён. Уже «зональных». И этот Чех оказался гораздо более опытным бойцом, нежели Спилберг, ориентировался в ситуации мгновенно. Но и Сухов не отставал от противника. К тому же он хорошо изучил окрестности. Он быстро и почти бесшумно прополз влево, скатился в неглубокую яму, в два прыжка добрался до развалин позади позиции Чеха, выпрямился и вскинул «Шторм». На экранчике прицела появилось четкое изображение: сгорбленная спина Чеха, присевшего за остатками толстой кирпичной стены.
        Сухов поднял оружие чуть выше, предполагая, что Чех может подняться, чтобы полоснуть по кустам ещё одной очередью. Так и вышло. Чех резко привстал и прострочил жестянку, сопровождая стрельбу хорошо знакомым Павлу комментарием.
        - Ах ты тварь! Я тебе жопу до темечка порву!
        Сухов выстрелил, целясь чуть правее. Пули вспороли кладку стены, за которой прятался Чех, и кирпичное крошево накрыло бойца красноватым дождём. Воин мгновенно сориентировался в ситуации, бросил «Шторм» и положил руки на стену.
        - Не стреляй! Сдаюсь!
        - Спилберг тебе говорил, мочи сразу, - негромко сказал Сухов. - Хороший был совет.
        - Когда это он такое говорил? - удивлённо спросил Чех и чуть повернул голову, пытаясь разглядеть Сухова боковым зрением. - Ты молодец, парень, сориентировался. Давно в Зоне?
        - В Зоне давно, а здесь только третий день. Зубы не заговаривай.
        - Я повернусь? - Чех попытался положить ладони чуть ближе друг к другу.
        - Сначала финку из рукава вытащи, только медленно, и брось под ноги, - приказал Сухов. - Потом руки в стороны и медленно развернись.
        Чех снова хмыкнул, теперь с досадой, но приказ выполнил.
        - А ты опытный, - Чех смерил Сухова взглядом.
        - Сам ножи в рукавах таскаю, - Павел чуть склонил голову набок и уставился на Чеха.
        Сухов по-прежнему не мог понять, что же в этом Чехе казалось ему знакомым? Где они встречались вне «петли»? Теперь Павел точно знал, что встречались, но где и когда?
        - Чего смотришь? - Чех поморщился. - Не сверли взглядом, не стенка, шуруп не вкрутишь, плащ не повесишь.
        - Видел тебя где-то. Не подскажешь?
        - Нет, - Чех пожал плечами. - Ошибся ты, парень.
        - Ладно, - Сухов кивком разрешил пленному опустить руки. - Поможешь, отпущу.
        - К чистильщикам вывести? - Чех взглянул на Павла исподлобья. - Это можно. Но с одним условием…
        - Никаких условий, Чех, - перебил его Сухов. - Отведешь меня к Апостолу.
        - Во как! - Чех удивлённо вскинул брови. - Знаешь меня? Ну, может, и встречались. Только всё равно не припомню где. А зачем тебе к Апостолу? Что задумал?
        - Не твоё дело. Можно к нему в бункер забраться без лишнего шума, через какой-нибудь чёрный ход?
        - Надо подумать, - Чех усмехнулся, но спрятал усмешку, сделав вид, что задумчиво трёт подбородок.
        - Подумай.
        Сухов вдруг вскинул «Шторм» и влепил короткую очередь в стену в паре сантиметров от левого уха бойца. Красное крошево вновь брызнуло на Чеха, и мелкие кирпичные осколки посекли ему лицо. Чех негромко вскрикнул, прижал одну ладонь к левой скуле, а другую выставил перед собой.
        - Э-э, военный, не горячись! Есть там задний проход! Ну, в смысле чёрный ход, проведу! Но незаметно получится только до бункера. Внутри я тебе не помощник.
        Сухов снова выстрелил, теперь крошево брызнуло справа от головы Чеха.
        - Подумай ещё!
        - Всё, всё, - Чех взмахнул обеими руками, - подумал! Остынь, псих! Проведу в лучшем виде! В бункере тоже помогу.
        - Уже лучше, - Сухов прицелился Чеху в лоб. - Но ты слишком легко согласился. В чём подвох?
        - Да нет никакого подвоха, командир! Просто не всё в моих силах, ты ж понимаешь! Я кто? Ну, дедушка по сроку службы, но ведь не офицер, даже не сержант! Допуск у меня второго уровня, сечёшь? А там нулевой нужен, а нулевой только у Апостола и его охраны. Так что я могу только до закрытой зоны провести, а дальше… сам замки ломай. И с личной охраной Апостола сам справляйся. Она за ним даже в сортир ходит!
        - Теперь я тебе почти поверил, - Сухов чуть опустил ствол. - Идём. И только попробуй дёрнуться или заорать, Чех. Не повезёт тебе по полной программе.
        - Я и сейчас ни хрена себя везунчиком не чувствую, - пробурчал пленник. - Плащ возьми… у кого-нибудь. Для маскировки.
        Сухов снял плащ со Спилберга. У него же позаимствовал магазины. Поискал гаджет, с помощью которого парень показывал товарищам старое кино (просто из любопытства), но ничего не нашёл. Возможно, эту штуку ему имплантировали. Вариант вполне вероятный, ведь превращают мнемотехники дикую нанозаразу в сканеры, энергоконцентраторы, электрошокеры или в другую полезную периферию. Почему не сделать из очага спонтанной жестяной имплантации проигрыватель медиа-файлов с объёмным проектором? Штуковина в Зоне бесполезная, даже лишняя, но желание клиента - закон. Платите деньги - и нет вопросов.
        Когда Сухов закончил доукомплектовку, Чех вдруг замер и попытался отвернуться, но Павел тут же подскочил к пленному и сунул ствол ему под нижнюю челюсть. С Чехом явно попытались выйти на связь подельники.
        - Слово лишнее, даже намёк и конец! - прошипел Сухов. - Отвечай!
        - Алё, на, - ответил на вызов Чех. - Это я, на.
        Сухов не мог слышать вопросы, поэтому внимательно следил за мимикой и движениями глаз Чеха.
        - Нормалёк, улетел, - сказал Чех, видимо, в ответ на вопрос «как проводили инспектора». - Да, мы в караул… ага… готовиться чапаем. Не-е, мы не на стадионе. Чего, опять аврал? Ну понял… ага… выдвигаемся. Не-е, тут зверьё рыщет, мы в обход двинем, ага… через гусиный брод. А-а, ну вот эти к вам, наверное, и топают. Чего, может, вставить им под хвост кочергу? Ну, как скажете. Есть, понял, идём к порту, заходим с юга. Сколько? Не-е, мало, за час не успеем. Кто обсуждает приказы? Я? Да ни в жисть! Понял, через час будем! Конец связи.
        - Хорошо говорил, спокойно, молодец, - Сухов не заметил ни одного признака, который выдал бы Чеха. Скорее всего, боец разговаривал с младшим командиром именно так, как разговаривал обычно.
        - Если б я волновался каждый раз, когда мне в нюх суют ствол, ходил бы всё время потный, - Чех усмехнулся. - Час у тебя, военный. Слыхал?
        - Этого хватит, - уверенно сказал Сухов. - Даже с запасом. Поэтому сначала заглянем в одно местечко, а потом в бункер.
        - Слышь, а ты хорошо подумал? Больше половины сейчас на берег уйдут, но в бункере всё равно человек сорок останется. Ты ловкий, базара нет, да только и те волчары не из зоопарка, а настоящие, матёрые.
        - Вот и я ходил бы потный, если б вас, матёрых, боялся, - теперь усмехнулся Сухов.
        - Ну понятно, - Чех скривился. - Крутой вояка. От тайги до британских морей Красная армия всех сильней. Смотри, попадётся кто покруче, поздняк будет метаться. Оно часто так бывает: крутизна в мозгах - кишки на сапогах.
        - Ты долго будешь трепаться? Шагай, я сказал!
        - Ты не сказал, куда хочешь заглянуть по пути, - напомнил Чех.
        - В «Универмаг». На пять минут. Сильно уйдём в сторону?
        - Ну, как тебе сказать? Не сильно. Совсем не уйдём. Нам туда и надо.
        - Интересно, - Сухов прищурился. - И где же там спрятана дверь в «задний проход»? Уж не на складе ли?
        - Там она, - Чех кивнул. - А ты чего там хотел? Прикупить чего?
        - Под «Универмагом» подпольная торговая точка?
        - Пошутил, на, - Чех поморщился. - Там подвалы начинаются. Целая, как её… не помню… короче - цепочка комнат, иногда смежных, иногда коридорами соединены, но все, как по линейке, точно к базе ведут.
        - Анфилада.
        - Во-во, анафи… елда.
        - Там «серые» какие-то кучкуются, кто такие?
        - Откуда знаешь? - удивлённо спросил Чех. - «Гуси» это. Мы потому этот выход «гусиным бродом» и называем.
        - «Гуси»? Так их группировка называется?
        - Не в курсе, чесслово. Их так наш командир называет. Мы думаем, потому, что рядятся они, как те, которые у бабуси жили. Слыхал в детстве песенку? Жили у бабуси два весёлых гуся, один серый, другой… Короче, они в серых комбезах рассекают, вот и «гуси». А может, ещё почему-то их так обозвали. Например, потому, что они все на какой-то хрени помешаны. То ли секта у них, то ли что ещё. Не знаю.
        - Почему тогда «гуси»?
        - Ну, с гусями в голове, - Чех постучал пальцем по виску.
        - Тогда понятно, - задумчиво проронил Сухов. - Поэтому она сначала за своих эту братию и приняла. Рыбак рыбака видит издалека. Псих психа тем более.
        - Она? - Чех хмыкнул. - Вот чего ты там забыл! Бабу хочешь у «гусей» отнять? Не пойму только, откуда у них баба и на хрен тебе обоз?
        - Просто выведем её и всё, - Сухов встрепенулся. - И вообще, не твоё дело. Погнали!
        Чех провёл к «Универмагу» почти тем же путём, которым вчера двигался Сухов. Разве что не через стадион, а немного правее. В результате вышли ходоки у южной стены длинного дома с пристройкой, а не у северной, как вчера вышел Сухов. На склад Чех провёл также новым путём, но маршрут закончился всё равно у знакомой Павлу двери в «гусиное гнездо».
        - Если они не ваши, почему обосновались у запасного выхода из бункера? - шёпотом спросил Сухов.
        - Какой-то договор у них с командиром, - Чех пожал плечами и хмыкнул. - А вообще - не знаю. Сам у командира спросишь. Стучать?
        - Погоди, - Сухов указал на небольшую нишу в стене метрах в десяти от двери. - Встань туда, подождём.
        - Чего?
        - Разговорчики! Встал и умолк. Вякнешь, продырявлю.
        Сухов спрятался в темной нише позади Чеха. Ствол «Шторма» он на всякий случай приставил пленнику между лопаток. Павел, если честно, и сам не знал, чего собирается ждать. Когда выбежит Ольга? Ещё чего-то? Наверное, просто снова доверился чутью. И оно опять не подвело.
        Не прошло и минуты, как дверь распахнулась, и из подвала потянулась длинная цепочка бойцов в «сером». Все воины выглядели сосредоточенными и, судя по лицам, решительно настроенными. Двинулась серая братия в сторону берега. До Сухова вдруг дошло, что «чутьё» на самом деле оказалось простым логическим построением на уровне подсознания. Если товарищи Чеха выдвинулись в сторону берега на какую-то крупную операцию, то логично туда же выдвинуться и их союзникам. Ведь у Апостола с ними «какой-то договор». Да и вчера «серые» воевали в одно время с бойцами Апостола, только против другого противника. Так что всё совпадало. Ну, снова сдвинулось на час по времени, это мелочи. И чутьё тут ни при чём.
        «Серые» выбирались из подвала довольно долго. Сухов поначалу автоматически считал бойцов, затем бросил. Когда они наконец ушли, Сухов выдержал на всякий случай паузу и шепнул:
        - Все ушли?
        - Человек десять осталось, - ответил Чех. - Без охраны вход нельзя оставлять.
        - Подойди, постучи.
        Чех и Сухов приблизились к двери. Лейтенант на всякий случай накинул капюшон и встал позади Чеха.
        - Всех не мочи, - буркнул Чех. - Может, так сдадутся.
        - Стучи.
        На стук местные жители откликнулись не сразу. Минуты две пришлось гостям простоять, переминаясь с ноги на ногу и теряясь в догадках, чем так заняты хозяева? Наконец дверь приоткрылась и в неё высунулся раскрасневшийся боец в сером.
        - Чех? - воин помотал головой. - Чего хотел? Не до тебя сейчас!
        - А чего это не до меня? - Чех усмехнулся. - Отжимаешься, что ли? Чего вспотел-то?
        - Через час приходи, - воин попытался закрыть дверь, но сделать это ему помешала его же собственная голова.
        Сухов вдруг шагнул вперёд, молниеносно ухватил «серого» за горло и дёрнул на себя. Одновременно коленом Сухов ударил в дверь. Тяжёлая дверь припечатала голову «серого» к косяку, да так, что послышался хруст костей. Парень коротко вскрикнул, конвульсивно дёрнулся, но тут же обмяк и рухнул на ступеньки подвальной лестницы.
        Чех подался назад, явно собираясь воспользоваться ситуацией и улизнуть, но не тут-то было. Уже в следующий миг ствол «Шторма» смотрел Чеху в лоб. Сухов не терял контроль над ситуацией ни на секунду.
        - Вниз, - коротко приказал Павел проводнику.
        Похоже, расправа над «серым» и мгновенная реакция окончательно убедили Чеха, что на кривой кобыле Сухова не обскачешь. Пленник чуть поднял руки, как бы желая сказать «иду, иду, не напрягайся», и двинулся вниз по лестнице. Павел на секунду задержался рядом с «серым». Он ухватил бойца за ремень и попытался выкинуть наружу, чтобы не мешал двери закрыться, но оказалось, что ремень не застёгнут и тело опять рухнуло на лестницу. Чех обернулся, оценил ситуацию и кивнул.
        - Вот почему он запыхался. На бабёнке твоей отжимался. Только командиры за дверь, эти щенки тут же по буфету шарить, сладенькое искать.
        Сухов всё-таки выкинул тело и закрыл дверь на массивный засов.
        - Быстро веди!
        - Веду, веду, я ж понимаю… - Чех вопреки ожиданиям Сухова не ухмыльнулся, а ответил вполне серьёзно. - Самому поперёк нутра такие шакалы. Среди мужиков шестёрки и подсиралы, а как с бабами пленными, так они мачо-херачо.
        Долго искать место сбора мачо… и так далее Сухову не пришлось. Он ещё у входа определил направление, по гомону, посвистыванию и громкому ржанию. Чех тоже сориентировался сразу.
        - Из этого тамбура три двери. Через левую дверь попадём в коридор, там развилка. Слева тупик, в нём ещё две двери, а справа начинается эта… анфилда. Гуси слева, в дальней комнате, там у них вроде караулки.
        - А посты где?
        - На развилке и потом в каждой комнате анфилады, до самой отсечки.
        - Что за отсечка?
        - Ну, граница. Пять комнат тут ихние, а дальше всё наше. Но там есть боковые тоннели, параллельные, я проведу в обход отсечки, не ссы.
        - Годится, иди вперёд.
        Когда ходоки приблизились по тёмному коридору к развилке, постовой обернулся и расплылся в ухмылке.
        - Гаврилка, кто там долбился? Слышь, а твою очередь Медяк забил. Так что застёгивай штаны, до вечера ты, типа, монах.
        Сухов терпеливо выслушал речь постового, потом выдернул из рукава финку, вынырнул из-за спины у Чеха и нанёс часовому один точный удар снизу вверх под нижнюю челюсть. Глаза у «серого» вылезли из орбит, но ни крикнуть, ни застонать он не успел. Сухов подхватил обмякшее тело и затащил в темноту коридора. Чеху он кивком указал место часового. Чех встал на угол так, чтобы другие часовые видели, что кто-то стоит, но не поняли, кто именно.
        - Кто тебя учил болтать на посту? - пробурчал Чех, косясь на труп «серого».
        - Ты тоже помалкивай, - шепнул Сухов проскальзывая по стеночке в левый тупиковый коридорчик. - Чех, ко мне.
        - Может, я здесь…
        - Сюда, - Сухов указал на место справа от двери. - Зайдёшь, поздороваешься.
        - С кем, с пулями?
        - Они же тебя знают.
        - Только не ждут!
        - Делай, что сказано, - Сухов ударом ствола сбил висящую под потолком лампочку. - Пошел!
        - Лятть, - проронил Чех, набирая в грудь воздуха и распахивая дверь. - Наше вам с кисточкой, люди добрые! Бог вам в помощь!
        - Сами справимся, - хохотнул кто-то из караульных. - Чего припёрся, Чех? Заняты мы, не видишь?
        - Вижу, - Чех сделал шаг в комнату.
        Одновременно из темноты коридора захлопали выстрелы импульсника. Четверых Сухов уложил сразу, пятый оказался расторопным, к тому же не участвовал в групповухе, объектом которой стала Ольга, а стоял сунув руки в карманы в дальнем углу, точно напротив Чеха. Как только начали замертво падать полуголые товарищи, он выдернул из кобуры «Страйк» и почти направил его на Чеха. Не догадайся пленник резко присесть, «серый» продырявил бы из «Страйка» и проводника, и Сухова. Но всё обошлось. Лейтенант опередил «серого» на долю секунды.
        Как только рухнул последний враг, Сухов ухватил Чеха за шиворот и прижал лицом к дверному косяку, а сам встал так, чтобы контролировать коридор. Он понимал, что на шум обязательно отреагируют часовые в пяти комнатах анфилады. То есть, как минимум, ещё пять бойцов, и не со спущенными штанами, а в полной боевой экипировке и готовые к драке.
        - Скоты… - прохрипела Ольга. - Сухов, ты так и будешь торчать в двери? Стесняешься, что ли? Развяжи меня!
        Сухов мельком взглянул на Ольгу. Действительно. Он как-то и не подумал, что просто так Ольгу не удержали бы даже пятеро мужиков. Только связанной и оглушённой. В себя она уже пришла, осталось развязать.
        - Иди, - Сухов подтолкнул Чеха.
        Боец с готовностью подскочил к Ольге и развязал узлы.
        - Теперь обратно иди, - приказала женщина, - и отвернись.
        Чех вернулся к двери и встретился с Суховым взглядом. В глазах у Чеха читалась досада и скрытый испуг, как бы за делишки «союзников» не пришлось отвечать и ему. А что, под горячую руку - запросто. Но Сухов почему-то не закипел. Может, потому, что ожидал увидеть нечто подобное? Ведь ещё вчера выяснилось, что в подвалах у «серых» Ольгу использовали по одному-единственному назначению. Или Сухов мысленно выстроил невидимый барьер между собой и обитателями «петли», ничего не знающими об истинной структуре их мира. Хотя тут имелся нюанс. Ольга знала, что находится в «петле». И знала это она и вчера, и сейчас. Ведь она восприняла появление Сухова, как нормальное событие, и даже назвала лейтенанта по фамилии.
        Сухов резко обернулся. Ольга без всякого сожаления использовала для гигиенических целей всю найденную в солдатских фляжках воду и теперь натягивала кожаные штаны. На мокрое тело штаны надевались с трудом.
        - Ты всё помнишь? - спросил Сухов.
        - Помню, - Ольга взглянула на него исподлобья. - Отвернись! И Апостола, и комплимент твой сомнительный, и взрыв. Хотя взрыв помню плохо. А жаль. Это, наверное, было так красиво!
        - Тихо, - шепнул Чех. - Часовые идут.
        - Эй! - крикнул часовой из ближайшей комнаты анфилады. - Чего затихли?
        - Кончили, теперь курим! - хрипло ответил Чех.
        - Маньяки, - часовой усмехнулся. - Смена!
        - Ага, идём, - так же хрипло ответил Чех, затем обернулся к Ольге и прошептал: - Слышь, мадама, постони маленько. Он не уходит, прислушивается.
        Ольга показала Чеху средний палец, но просьбу выполнила. Чех для полноты картины что-то пробурчал и покашлял. Сухов осторожно выглянул в коридор. Часовой усмехнулся, помотал головой и отравился обратно на пост. Но сделал он лишь три шага.
        Сухов явно не успевал подхватить падающее тело убитого часового, поэтому он и не стал пытаться. Он просто взял под прицел просвет анфилады, и, когда на звук отреагировали другие часовые, Сухов тут же снял ещё двоих, выглянувших слева из третьей и пятой комнат. Оставались двое в чётных. Удобно, что оба находились с одной стороны, но плохо, что наметилась позиционная война. Терять время Сухов не хотел.
        - Ладно, командир, всё, - вдруг громко сказал за спиной Чех, - отбегался!
        Сухов резко обернулся и увидел, что боец пытается вытащить «Страйк» из кобуры у одного из убитых «серых». Правда, делал это он неторопливо, явно не собираясь играть с Суховым в «ковбойские разборки» (Чех понимал, что соревноваться с таким «ловким, базара нет», как Павел - себе дороже), а для того, чтобы подсказать лейтенанту, какую задумал разыграть сценку. Да и смотрел Чех слишком сосредоточенно, и не на Сухова, а в глубину анфилады. Сухов понял, в чём замысел Чеха, и подыграл. Он отпустил цевьё «Шторма» и поднял руки - одну свободную, а другую с ИПП - вверх.
        - Твоя взяла, Чех! - громко сказал Сухов.
        Из глубины анфилады выглянул часовой с поста номер четыре. Второй пока медлил. Прошло несколько томительных секунд и наконец показался второй.
        - Бросай оружие! - крикнул «четвёртый».
        - На пол! - уточнил «второй».
        - Хрен-то там! - вдруг послышалось теперь уже за спиной у Чеха и на голову бойцу обрушился банальный, но тяжеленный удар кондовой деревянной табуреткой. Это на выручку Сухову пришла Ольга. Откуда она могла знать, что Чех разыгрывает сценку?
        Сухов всего этого не видел, только услышал возглас, удар и треск ломающейся мебели. Он тем временем резко опустил «Шторм» и полоснул очередью. Часовые тоже выстрелили, но «второй» нервно дёрнулся и помешал прицелиться «четвёртому», а сам, видимо, побоялся попасть в Чеха. В общем, их пули легли в «молоко». Чего не скажешь о пулях Сухова. Он выбил две десятки.
        Закончив дела с «серыми», Сухов резко развернулся и подскочил к Чеху. Шлем, конечно, спас бойца от крупных неприятностей, но Чех всё равно сидел на полу и морщился, массируя затылок и шею. Ольга нависала над ним, как орлица, удерживая пленника под прицелом отнятого «Страйка».
        - Ольга, отставить! - приказал Сухов. - Это была постановка! Оперативная игра, понимаешь? Убери оружие.
        - Он кто? - Ольга и не подумала убирать «Страйк».
        - Пленный, проводник. К Апостолу меня отведёт.
        - Если пленный, оружие ему не полагается, это раз! И если отведёт, но нас обоих, это два!
        - Зачем?
        - Не п?няла! - Ольга уставилась на Сухова круглыми от возмущения глазами. - А выбираться из «петли»? Ты теперь брезгуешь со мной рядом идти, что ли? Так я и вчера не чище сегодняшней была. И ты ничего, нос не воротил!
        - Ольга, прекрати! - Сухов поморщился. - Глупости говоришь!
        - Ещё и глупости говорю?!
        - Херню несёшь! - хрипло проронил Чех. - Гонишь в полный рост! Так понятнее? Забудь про этих членоголовых и про всё, что здесь произошло! Ты не сама сюда пришла и не за деньги тут кувыркалась. Всё, ты со всеми рассчиталась, даже с лихвой!
        - Так понятнее, - вдруг резко остыла Ольга. - С ними я в расчёте. Зато должна теперь лейтенанту Сухову. Годится. Паша, с меня литр и полгода дежурства по твоей кухне. Когда выберемся из «петли».
        - Ты готовить-то умеешь?
        - Я? Ты язык проглотишь! Шашлык, стейки из сёмги, фондю… что угодно! Только продукты найди и сухого горючего побольше.
        - Особенно сёмгу, - Сухов усмехнулся. - Найду в два счёта. По цене самолёта. Но предложение всё равно принимаю. Полгода за вчера, полгода за сегодня.
        - А что за «петля»? - вмешался Чех. - Вы о чём?
        - Мы о своём, Чех, - Сухов жестом приказал ему подниматься. - Меньше знаешь, крепче спишь. Где тут боковые коридоры? Веди.
        - Слышь, Сухов, я тебе помог? - Чех поднялся, чуть покачнулся и ещё раз поморщился. - Повело слегка… ничего, пройдёт… ещё не так прилетало. Так что, помог?
        - Я учту, - пообещал Сухов.
        - Я тебе дорогу покажу, а сам того… слиняю… ладно?
        - Нет.
        - Клянусь, буду молчать!
        - Нет, Чех, - Сухов вздохнул. - Не-ет! И закрыли вопрос! Доведёшь до секретной зоны, и там свободен.
        - Там только застрелиться останется, - пробурчал Чех. - Если засвечусь с вами, крышка мне.
        - Тебе и так крышка, и этак.
        - Хер буду ещё тебе помогать!
        - Договорились, - Сухов подтолкнул Чеха. - Топай.
        Когда троица протиснулась в узкую дверь справа от перегородивших анфиладу массивных керамических ворот, где-то наверху громыхнул взрыв. Скорее всего, кто-то взорвал входную дверь в подвал. Похоже, что часть «серого» отряда вернулась, получив сигнал тревоги от часовых. Опасность подстегнула ходоков, но скорость их продвижения по маршруту не увеличилась. Боковой коридор оказался узким, захламлённым, да ещё и в нескольких местах почти наглухо закупорен сплетением жестяных лиан. Сухову пришлось достать «фрич» и полностью его истратить. Иначе пробиться сквозь заросли не представлялось возможным. Вот если бы часовые имели при себе армганы, всю эту жестяную растительность Сухов мог бы разрезать с помощью трофейного лазера, но лучевое оружие полагалось, видимо, только бойцам, отправляющимся в поле, у часовых при себе имелись лишь «Страйки». Слава богу, что «фрич» пришёл в негодность как раз в тот момент, когда узкий коридор закончился и перед ходоками открылся достаточно просторный и свободный от жестянки тоннель. Он шёл параллельно анфиладе.
        - Тут надо во все стороны башней вертеть, - предупредил Чех. - Топать полегче, зато и зверья немало. Намедни Жабу тараканы сожрали. Здоровенные такие. Обглодали до костей. Пацаны отошли, потом вернулись, хотели забрать хотя б скелет, похоронить по-человечески, да ни хрена не нашли. Наверное, теперь бродит Жаба где-нибудь в виде зомби-морбота. У них ведь у всех человечьи скелеты заместо рамы.
        - Жуть какая, - тихо сказала Ольга. - Нам долго идти?
        - Порядком. Вы, главное, не шумите и не топайте. Зверьё на звуки в первую очередь реагирует. Может, вернёшь мне «Страйк», красавица? Я, поди, лучше стреляю.
        - В спину? - Ольга усмехнулась. - Нет, Чех. Ты не волнуйся, я тоже стрелять умею.
        - Да ну?
        Она вдруг вынула из-за пояса сзади ещё один «Страйк» и приняла довольно забавную позу, как в боевике: расставила ноги, чуть согнула их в коленях и вскинула пистолеты, целясь в разные стороны. Сухов и Чех переглянулись и одновременно едва заметно хмыкнули. Ольга всё-таки заметила их гримасы и обиженно фыркнула.
        - Что бы вы понимали, сынки! Эх, мне бы ещё огнемёт, никакие звери были бы не страшны!
        - Чумовая мадама, - негромко проронил Чех, искоса глядя на Сухова. - Угораздило тебя её откопать.
        - Не закапывать же обратно, - Павел пожал плечами. - Идём! Ольга, следи за тылом. Стреляй на любой шорох.
        Ольга выполнила приказ гораздо раньше, чем того хотелось бы Сухову. Группа прошла метров сто от силы, когда позади зацокали тысячи мелких стальных коготков и захлопали выстрелы «Страйков». Сухов и Чех резко развернулись и бегло оценили ситуацию.
        - Жопу в горсть! - громким шепотом посоветовал Чех и торопливо попятился.
        Сухов мысленно согласился с проводником. По тоннелю неслась внушительная стая стальных крыс. Мелкие биомехи имели острые зубы, которыми вполне могли прогрызть (за определённое время) лёгкую броню, а уж тем более Ольгины кожаные одеяния. Небольшими стайками и поодиночке крысы не представляли особой опасности, но такой стаей… Сухов невольно положил руку на подсумок. Эх, будь исправна граната! Не пожалел бы точно. И её точно хватило бы. А вот боезапаса одного «Шторма» и пары «Страйков» хватит едва ли на то, чтобы чуть притормозить серый лязгающий поток злобных электронно-механических тварей.
        - Бежим! - приказал Сухов и ухватил Ольгу за руку.
        Забег получился ураганный, но положения беглецов особо не улучшил. Крысы не отставали. В какой-то момент Сухову начало казаться, что он попал в «петлю внутри петли», троица всё бежала, бежала, а оторваться от чугунной стаи никак не могла. Будто три белки в одном колесе. Этот монотонный, бессмысленный бег буквально вгонял в транс.
        В какой-то момент Ольга начала спотыкаться, да и Чех сбился с шага, поэтому Сухову пришлось выйти из своего лёгкого транса.
        - Сюда! - крикнул Чех, указывая на очередное узкое ответвление.
        Первым в боковой коридорчик протиснулся проводник, затем Сухов затолкал туда Ольгу. Сам он задержался, всё-таки рискнув проверить гранату. А вдруг заработает? На удивление, так оно и вышло. После вежливого постукивания о стену, красный светодиод на донце гранаты беспорядочно замигал, а затем вдруг озарил сумрак тоннеля ровным красным светом. Сухов, недолго думая, активировал гранату и зашвырнул её подальше в сторону приближающейся крысиной стаи. Граната упала не в центр стаи, что представлялось идеальным вариантом, она не долетела даже до авангарда, но в тоннеле сделалось настолько жарко, что хватило и направляющим, и замыкающим механической стаи.
        - Зачёт, - шепнула Ольга. - Только ты обещал, что я увижу, как эта игрушка взрывается. А я из-за угла только отсвет разглядела.
        - Завтра, - отмахнулся Сухов.
        - Надеюсь, завтра мы сюда не попадём, - парировала Ольга. - И вообще…
        - Чех, мы где? - спросил Павел.
        - Где и хотели. Это чёрный ход. Всё, дальше ты сам. Хочешь, мы тебя подождём?
        - Я тоже пойду, - сказала Ольга.
        - И ты, Чех, пойдёшь, - Сухов подтолкнул проводника. - Схема та же. Входишь, отвлекаешь…
        - На, выкуси, - Чех показал Сухову кукиш. - Шакалов серых, которые баб на круг пускают, я и сам бы удавил, потому и помог тебе! А своих подставлять не стану. Не открою тебе дверь! Стреляй! Или режь! Мне всё равно! Ты сам сказал, мне по-любому конец!
        - Тихо! - вдруг сказала Ольга. - Слышите? Там, за дверью, какая-то… беготня. Слышите? Кричат, что кто-то куда-то прорвался.
        - Чугунки? - Чех беспокойно взглянул на Сухова. - Тогда всем крышка. Надо выручать пацанов!
        - Ну, так выручай, - спокойно ответил Сухов. - Открывай дверь.
        На лице у Чеха проступила гримаса мученика. Он никак не мог сделать выбор. Слишком уж велик оказался объем умственной работы, которую следовало ему проделать. Непривычно велик.
        - А ты пообещаешь…
        - Нет, - оборвал его Сухов. - Ничего не пообещаю. Кто будет в меня целиться, того и пристрелю. Чугунка или твоего дружка, мне без разницы.
        - Лятть! - Чех набрал на проекции виртуального кодового замка, плавающей по темной поверхности двери, шестизначный код. - Вот и делай людям добро! Подберу волыну, сам в тебя первый прицелюсь. Посмотрим тогда, кто ловчее.
        - Договорились, - спокойно согласился Сухов.
        - Замётано! - Чех злобно зыркнул на лейтенанта.
        Дверь отъехала в сторону и… Чех мгновенно нырнул в открывшуюся комнату. Бросился вперёд, упал, быстро откатился влево и исчез из поля зрения. Сухов мог бы его остановить, но не стал этого делать. Во-первых, Чех заслужил свой шанс, во-вторых, нашлись цели и поважнее.
        В бункер «СД» прорвались вовсе не чугунки. Бойцов Апостола атаковали «серые». Они палили из армганов, поэтому в анфиладе стоял дым коромыслом. Воняло жжёным пластиком, горелым металлом и палёной плотью. Бойцы «Судного дня» отстреливались из импульсников, но «эсдэшников» оказалось меньше, чем «серых», да и проигрывали импульсники модернизированным армганам, что уж говорить. Совсем другая эффективность. Сухов прижал Ольгу к стене, на миг выглянул из коридорчика и бросил два быстрых взгляда влево и вправо. Слева позиции заняли «эсдэшники», и приближались «серые». Справа, почти вплотную к двери чёрного хода располагались очередные керамические ворота с трафаретной надписью «С13». Справа внизу, примерно на уровне груди, на воротах плавала голограмма, изображающая кодовый замок, в точности такой же, как на двери в боковом тоннеле.
        Ольга тоже выглянула из коридорчика и тут же испуганно отпрянула.
        - Это… опять… они?
        - Да, они, - Сухов не стал уточнять, что она имеет в виду. Он всё понял и так. - Наверное, «серые» просмотрели записи внутренних камер и решили, что часовых положили бойцы Апостола. Ведь мы с Чехом в плащах бойцов «Судного дня». И ушли мы по боковым тоннелям. «Гуси» наверняка решили, что это уловка, чтобы замести следы.
        - Они не могли не знать, что боковые тоннели ведут сюда, - добавила Ольга.
        - Вот именно. Получается, я выступил в роли провокатора. Стравил «гусей» и «Судный день».
        - Это да, - Ольга кивнула. - Да и Чех с ними со всеми! Нам-то что делать?
        - Знать бы код нулевого допуска… - Сухов кивком указал на ворота. - С той стороны только Апостол и его охрана.
        - Ни фига себе, только! - Ольга животом слегка оттолкнула Сухова, который по-прежнему всем телом прижимал её к стенке. - Тоннель идёт дальше, может, есть ещё какой-то вход?
        - Чех сказал…
        - Ты веришь Чеху?
        - Нет.
        - Тогда идём!
        Послушай женщину и сделай наоборот. Хорошее выражение. Работает в девяносто девяти случаях из ста. Но сегодня выпал как раз тот редкий случай, когда формула не сработала. Метрах в двадцати от первого нашёлся ещё один узкий коридорчик со сдвижной дверью, запертой на кодовый замок.
        - И что дальше? - Сухов потёр затылок. - Какой код набирал Чех, ты не помнишь?
        - А ты? - Ольга оттеснила лейтенанта и без малейших раздумий или колебаний набрала на проекции шесть цифр.
        Дверь плавно отъехала в сторону. Сухов оставил восхищённые возгласы и комплименты до лучших времён, поскольку ему тут же пришлось заняться делом. Парочка очутилась в просторной комнате, левой стеной которой служили всё те же керамические ворота (теперь ходоки видели их изнутри помещения с кодом «С13»). В двух из трёх других стен имелись двери. Одна обычная, углепластиковая, через неё парочка и вошла, и другая, в передней стене, бронированная, с трафаретом той же краской, что и на воротах: «зона А». Но самыми примечательными деталями в помещении оказались не ворота и двери, а лабораторные столы, вытяжки и множество стеллажей с колбами, пробирками, ретортами и прочими ёмкостями, как пустыми, так и заполненными неизвестными химическими реактивами. Всевозможной разноцветной химии здесь оказалось так много, что впору открывать НИИ или фабрику по производству чего-нибудь вонючего, но полезного, вроде удобрений или дешёвой пластмассовой мелочёвки для бытовых нужд.
        Ольгу вид лабораторных богатств буквально парализовал и пригвоздил к месту, а вот Сухова даже не отвлёк. Павел сосредоточился на поиске противника. И этот самый противник довольно быстро нашёлся. Четверо бойцов держали под прицелом ворота, поэтому не сразу заметили проникших в отсек нарушителей. А когда заметили, не сразу поняли, что Сухов чужой, ведь лейтенант до сих пор не снял маскировочный плащ. Гораздо больше заинтересовала охранников Ольга. Они развернулись, вскинули оружие и…
        Тут случилось то, чего не ожидал даже Сухов, что уж говорить о бойцах «Судного дня». Ольга вдруг вскинула свои «Страйки» и, практически не целясь, выстрелила сразу из двух пистолетов. И попала. Два крайних бойца рухнули замертво. Двоих оставшихся тут же очередью прошил Сухов.
        - Это было… лихо, - кивая, признал Павел.
        Он подошёл к убитым и вытащил у ближайшего бойца из подсумка несколько запасных магазинов. Затем бросил взгляд вправо и вдруг замер. Охранники имели на вооружении «Штормы», но на случай прорыва противника через ворота они приготовили и кое-что посолиднее. А конкретно - однозарядное ручное импульсное орудие залпового боя «ОРИОН-2», ласково именуемое в народе «Мегерой». По Зоне с таким оружием не набегаешься, тяжеловато, да и перезаряжать пушку после каждого выстрела неудобно, но в некоторых ситуациях «картечница» (ещё одно народное название) становилась просто незаменимой. Например, когда враг шёл на прорыв крупными силами, и ты просто не успевал продырявить всех, даже длинной очередью. А тут один выстрел - два десятка пуль веером, сметают всё и всех. В общем, Сухов всё-таки поднял «Мегеру», решив хотя бы разок, но применить её в сегодняшней игре.
        - Мастерство не пропьёшь, - Ольга бросила разряженные «Страйки» на пол. - Но пороховые пистолеты мне нравятся больше.
        - Каждому своё, - Павел запер изнутри дверцу в боковой коридор, а затем подошел к бронедвери в последнюю комнату анфилады, в «зону А». - Апостол там наверняка. Но как туда проникнуть? У меня ни «фрича», ни плазмы не осталось. А «Шторм» эту броню не возьмёт. Даже «Мегера» не возьмёт. Сволочь!
        Сухов в сердцах пнул дверь. Та даже не загудела.
        - А ты ожидал, что главная дверь будет из картона? - Ольга тоже осмотрела отсечку. - Да-а, эту даже бронебойным не возьмёшь. Какой дрему-учий слу-учай!
        Последнюю фразу она пропела, причём нарочито фальшиво. Кажется, в теплое гнёздышко между извилинами дамочки вернулись улетавшие на зимовку гуси. Глаза Ольги не просто загорелись, а вспыхнули адским огнём, между языками которого плясали джигу безумные чёртики. Сухов не мог и предположить, что сейчас творится в голове у взбалмошной спутницы, но зато он точно знал, что бессилен каким-либо способом пресечь это безобразие. Ну, и что ему оставалось с ней делать, пристрелить?
        Ольга вдруг изобразила мультяшного героя, который собирается рвануть куда-то с высокого старта. Руки отвела в одну сторону, а телом подалась в другую, затем издала странный звук, что-то вроде «Фьють!», и бросилась к столам и стеллажам с химическими колбами, ретортами и прочей стеклянной дребеденью.
        Сухов только и сумел, что открыть рот. Сказать он ничего не сумел. Но не потому, что он совершенно обалдел от выходки спутницы, а потому, что чувствовал - в этом безумном движении есть какой-то смысл. Вернее он подсознательно верил, что, несмотря на безумное, казалось бы, поведение, Ольга делает то, что нужно.
        Стопроцентная пациентка Кащенко порхала между лабораторными столами с грацией бабочки. Она неуловимо быстро переставляла какие-то колбы, смешивала их содержимое, добавляла какие-то порошки, оценивала полученные жидкости на просвет и при всём при этом напевала. Поначалу Сухов не разбирал ни слов, ни мотива, но по мере того, как Ольга приближалась к цели, голос её креп, мелодия становилась стройной, а слова внятными. Более того, Сухов (между прочим, окончивший музыкальную школу по классу гитары) узнал мотивчик. Дворовый, но вполне приятный. А вот слова звучали незнакомо, судя по смыслу, из репертуара студентов какого-нибудь педагогического университета.
        «Надоело, ё-моё, отмените букву «ё»!
        Будет клево, будет елка, ежик, клен и чертик с челкой.
        Ведь ничтожная проблема эта умершая тема!
        Сэкономим столько краски, рубаните без опаски!
        Отпилите! Чтоб у слов мерзких не было рогов…
        Отменили букву «ё», глядь, а так ещё хуё…»
        Концовка слегка покоробила, но в целом песенка показалась Сухову правильной. Павел даже прокрутил в памяти одну из строк. «Будет клево, будет елка, ежик, клен и чертик с челкой…» А ведь верно. Ну что без этой буквы будет делать, допустим, лейтенант Кабанов, у которого что ни фраза, то «ё-моё», «ёшкин кот» или «ёпрст». Будет говорить «йо-мойо»? Нет, теоретически, он может и вовсе не употреблять такие словечки. Кто бы спорил! Но тогда, извините, это будет уже не Витька Кабанов, а его грустный и серый тёзка. Пардон, тезка.
        Пока Сухов (ежесекундно оглядываясь то на ворота, то на двери) размышлял над ошибками реформирования родного языка (букву «ё» в 1797 году ввел Н. М. Карамзин, а в прошлом веке отменил какой-то придурок), Ольга смешала какой-то серо-буро-малиновый коктейль и торжественно подняла литровую колбу на уровень глаз. Оценив на просвет результат своих трудов, она не слишком музыкально пропела «Гото-о-во!» и наконец вновь обратила внимание на Сухова. В глазах у Ольги уже почти погасли безумные огоньки, но из благостного состояния она пока не вышла. По лицу дамочки Сухов безошибочно определил, что она получила от процесса смешивания неведомых реактивов удовольствие, пограничное с наслаждением, а быть может, и с оргазмом.
        - Что готово? - уточнил Сухов. - Что это за бурда?
        - Не смей! - вдруг высоко и громко крикнула, почти взвизгнула Ольга. - Не смей так говорить!
        - Ты… это… - Сухов окончательно опешил. - Не переживай так. Я не хотел тебя обидеть. Что за… смесь?
        - Извини, - Ольга сама поняла, что её занесло. - Это «горилка».
        - Да? - Сухов с сомнением взглянул на непривлекательную бурую жидкость в колбе. - Обычно она как-то… прозрачнее.
        - Я в шутку её так назвала, - Ольга усмехнулась (слава богу, уже почти как здоровый человек). - Ты извини ещё раз, Паша. Это моя страсть. Когда дорываюсь до реактивов, плохо себя контролирую.
        - Ты химиком была?
        - Я… нет… но можно сказать и так. Узкий специалист. По процессу окисления.
        - Понятно. - Павел понял мало, но сейчас это не имело значения. - И что будем делать с твоей… «горилкой»?
        - А вот что, - Ольга аккуратно заткнула колбу пробкой и… швырнула сосуд прямиком в бронированную дверь.
        Стеклянная ёмкость, естественно, разбилась, и всё бурое содержимое растеклось по бронированной поверхности двери огромным тёмным пятном.
        - Дьявол! - Сухов помотал головой.
        - Не забрызгало? - с нотками участия в голосе спросила Ольга.
        - Ты… издеваешься?
        - Я серьёзно, - ответила спутница. - Если брызнуло на костюм или куда-то ещё, снимай всё немедленно!
        - Вроде нет, сухой, а в чём дело?
        - Сам посмотри, - Ольга указала на дверь.
        Сухов поднял взгляд и… у него отвисла челюсть. На глазах у лейтенанта десятисантиметровая в толщину бронедверь с шипением превращалась в вологодские кружева. С каждой секундой броня становилась всё тоньше и в конце концов истончилась почти до полной прозрачности. Сквозь «ажурную броню» Сухов даже увидел бойцов «СД» по ту сторону. Некоторые из них пока не поняли, что и где шипит, они в недоумении вертели головами, а некоторые уловили, откуда идёт звук, но не могли поверить глазам и тупо пялились на тающую переборку. Наконец кто-то из охранников Апостола сообразил, что дело плохо, схватился за импульсник и только в этот момент Сухов дотумкал, что упускает инициативу.
        Павел вскинул трофейную «Мегеру» и нажал на спуск. Выстрел из импульсной «картечницы» унес к дальней стене «зоны А» и остатки двери, и останки большинства охранников. А бойцы, которые не попали в зону поражения «Мегеры», очутились в зоне поражения брызнувших внутрь помещения капель жуткой «горилки». Что хуже - ещё вопрос. Трое из четверых охранников покрылись десятками крупных «оспин» и рухнули замертво, а последний «отделался» химическим поражением левой части тела. Такого жуткого воя Сухов не слышал никогда.
        - Чё-ёрный ворон! - перекрывая вопль раненого, пропела Ольга. - Пристрели его, Сухов! Что, у тебя души нет? Мучается человек! Или ты ждешь, когда его насквозь прожжёт?
        Павел послушно бросил разряженную «Мегеру», перехватил «Шторм» и одиночным в голову прекратил мучения обожжённого адской смесью человека.
        - Ну, ты даёшь, - негромко проронил Сухов, осторожно заглядывая в просвет двери.
        - Иди, не бойся, всё высохло, «горилка» больше не действует, - подбодрила его Ольга. - А я не даю, я просто знаю и люблю это дело.
        - Процесс окисления? - Сухов искоса взглянул на Ольгу.
        - Особенно бурного! - Ольга на пальцах изобразила нечто похожее на костёр.
        - Точно, чокнутая, - Сухов вздохнул. - Но теперь я хотя бы знаю твой главный пунктик. Это утешает.
        - Ой, Сухов, ты надоел! Ты кто, психиатр? Что ты мне всё диагнозы ставишь?!
        - Я не психиатр, но ты конченая психопатка и пироманка, это ясно и без консультации у специалиста.
        - Я не пироманка, я пока ничего не подожгла! - Ольга закусила губу и сцепила пальцы.
        - Потому, что борешься с собой. Но твоя страсть всё равно находит лазейки. Если не огонь, то «горилка». Не обманывай себя, Оля.
        - Тёлку свою будешь Олей называть, сынок! - дамочка побагровела от злости.
        Ей не шло, но Сухову она всё равно нравилась. Даже вот такой: пунцовой от ярости, чокнутой и кусачей. Любовь слепа, как говорится. Хотя… какая, к чёрту, любовь?! Нравится, это ещё не любовь. Мало ли кто нравится! Мэрилин Монро, например. Так ведь она почти сто лет, как почила в бозе. Ну, и что делать? Всю жизнь беззаветно любить виртуальный образ и хранить ему верность? Нет, это не вариант. В смысле - Ольга. Да и Мэрилин Монро тоже, светлая ей память. Так что с любовью лучше подождать, не разбрасываться такими словами направо и налево. Нравится, это да, это верно. И точка.
        Сухов осмотрелся и медленно, держа оружие наготове, двинулся к небольшой бронированной конторке в дальнем левом углу просторной «зоны А».
        Как вчера сказал Апостол, никто не обещал, что будет легко. Так и вышло, но с одним уточнением - теперь нелегко пришлось Сухову, а не Апостолу. Укрывшийся за конторкой противник открыл огонь из «Страйка». В отличие от Апостола, Сухов укрыться нигде не мог. Кроме массивного бетонного блока, метр на два по горизонтали и метр в высоту, который «украшал» центр помещения, никаких укрытий в просторном бункере не нашлось. Сухов успел толкнуть Ольгу в плечо, и спутница упала за бетонным постаментом. Самому же лейтенанту пришлось падать, перекатываться, вскакивать на ноги, прыгать в сторону, снова падать, подниматься и, «качая маятник», двигаться к бронированной конторке. Зачем? Да чтобы очутиться на расстоянии удара, когда у Апостола закончатся патроны и он начнёт менять магазин. Дело секундное, но именно на такую паузу Сухов и рассчитывал. У него к Апостолу тоже имелось всего-то секундное дело: Сухов собирался перемахнуть через конторку и врезать врагу по шее, чтобы вырубить его на пару минут.
        Десятая пуля просвистела в сантиметре от головы, но Сухов не успел испугаться, а потому не стал корить себя за то, что под занавес чуть не облажался. Уже в следующий миг он высоко подпрыгнул, перемахнул через укрепление и обрушился на Апостола.
        Противник ждал Сухова. Он не успел перезарядить «Страйк», но хотя бы успел сгруппироваться и уйти от удара прикладом ИПП по шее.
        Сухов предугадал манёвр врага, поэтому ничуть не смутился и перехватил Апостола другим способом. Ударом ноги он остановил ускользающего противника - попал ему в плечо и тут же добавил с той же ноги Апостолу в бок. Затем зафиксировал опрокинутого врага коленом и врезал Апостолу в ухо локтем. Удар получился не таким сильным, как ногой или прикладом, но врагу хватило. Он слегка «поплыл», и Сухов тут же этим воспользовался. Павел резко перевернул Апостола на живот и заломил ему руку за спину. Когда противник пришёл в себя и попытался перевернуться, Сухов добавил ему наконец в затылок прикладом. Апостол обмяк. На этом схватка и завершилась.
        Сухов связал пленнику руки за спиной, сунул за пояс его «Страйк», ухватил Апостола за шиворот, вытащил из-за конторки и волоком доставил к бетонному постаменту в центре зала.
        - Когда-то давно, не помню при каком царе или царице, сволокли всех воров да разбойников в одну большую яму и закопали, - сказал Сухов и подмигнул высунувшейся из укрытия Ольге. - Так и появилось слово «сволочи».
        - Ты его убил?
        - И зачем тогда связал? - Сухов зарядил и бросил трофейный «Страйк» Ольге. - Держи его на мушке.
        Сухов вернулся за конторку, закинул «Шторм» за спину и ухватился за ручки заветного керамического ящика «под дерево». Притащив ящик с фугасом в центр зала, Сухов водрузил его на постамент и принялся осматривать.
        - Что ты им любуешься?
        - Изучаю на предмет мин-ловушек. Вроде бы чисто. Рискнём?
        - Стой! - вдруг прохрипел из партера Апостол.
        Ольга тут же направила на него пистолет и вопросительно взглянула на Сухова.
        - Стрелять?
        - Не надо, - Сухов поднял руку. - Спрячь вообще. Предохранитель слева, до щелчка вверх. Вот так… Апостол, что ты сказал?
        - Не открывай, - Апостол попытался сесть, но у него не вышло. Видимо, ещё не отошёл от нокаута. Да и непросто ему сесть - со связанными за спиной руками. - Там защита… баллон с газом. Всем хватит.
        - Конкретизируй, - потребовал Сухов. - Где баллон, как отключить защиту?
        - Баллон встроен в подложку. Замки надо открыть… левый, правый, потом закрыть и снова открыть, но наоборот, правый, левый. Должно щёлкнуть. Потом закрывай и открывай сразу оба замка. Щёлкнет дважды. После можно открывать ящик.
        - Вчера ларчик проще открывался, - Сухов произвёл все манипуляции и открыл ящик. Фугас лежал на месте. Таймер бомбы не работал. Вместо цифр и пиктограмм на экранчике высвечивались два успокаивающих слова: «Режим ожидания». - А позавчера ящичек оказался и вовсе открытым, когда мы его взяли.
        - Он всегда так открывался, только баллон я вчера сам отключил. Хотел кое-что в программе изменить, а тут твой полковник, как чёртик из шкатулки… Так мне зарядил с ноги, что я на минуту вообще вырубился.
        - Вы так говорите… - вмешалась Ольга. - Странно. Будто бы давно знакомы, хоть и враги.
        Апостол всё-таки сумел сесть, помотал головой и усмехнулся.
        - Вы, сударыня, хотя бы примерно понимаете, что происходит?
        - Понимаем, Апостол, - вместо Ольги ответил Сухов, закрывая ящик и щелкая замками. - Лично я, если не брать в расчёт жизнь на Большой земле, в третий раз на этом свете живу.
        - А я в тридцать третий, - вставила Ольга. - Затрахалась, если честно.
        - И всё помните? - удивлённо спросил Апостол. - Фактор влияния господина военного на события в ловушке я давно учёл. А вас, сударыня, в свои расчёты я не включал. Вы тоже понимаете, что мы в ловушке? Вы помните все проведённые здесь дни?
        - А ты нет?
        - Я-то всё понимаю и помню, но другие не в курсе. Вы двое, получается… вроде меня, казачки засланные, а не местные… фантомы.
        - Выходит, что так, - сказал Сухов. - То есть теперь ты не станешь спорить, что мы в «петле»? Или в ловушке?
        - Называй, как хочешь, - Апостол пожал плечами. - У Спилберга в коллекции имелся фильм «День сурка», старый, плоский, я на досуге смотрел. Очень похоже.
        - Твой боец был фанатом старого кино, поэтому вы его Спилбергом прозвали?
        - В точку, - ответил Апостол нормальным тоном, без единой нотки враждебности. - Ты молодец, военный. Позавчера я решил, что тебе просто везёт. Туча, иглы ледяные, град… Всё за тебя. А вчера ты лихо выкрутился за счёт военных… и всё той же тучи, будь она неладна. Правда, после вы все крупно облажались, согласись. Но теперь я вижу, что ты всё-таки не промах. Как тебя кличут?
        - Никак. Я ведь военный, а не сталкер.
        - Ну, звание какое? Лейтенант?
        - Как определил?
        - Так ведь я тоже не первый день в Зоне, - Апостол расплылся в подобии дружеской улыбки. - Чего нам делить, лейтенант? В этой «петле», сам знаешь, что ни делай, начнёшь с нуля. Так что ты расслабься, лучше поговорим. И с вами, сударыня, тоже поговорим, если не возражаете.
        - Возражаю, - ответила Ольга, присаживаясь на постамент рядом с ящиком. - Лично мне говорить с тобой не о чём.
        - Ну, как же! - Апостол усмехнулся. - А о ключе? О кристалле вашем расчудесном.
        - Эта тема не обсуждается, - Ольга насупилась.
        - Неужели? А я думал, что…
        - А ты не думай! - Сухов строго взглянул на Апостола. - Сказано тебе, тема не обсуждается.
        - Тогда и все прочие разговоры не имеют смысла, - Апостол вздохнул с фальшивым огорчением. - Посидим, помолчим.
        - Отставить, - по-прежнему строго сказал Павел. - Обсуждения отменяются, но на вопросы ты ответишь. Давно ты в «петле»?
        - Давно, - лидер «СД» опять вздохнул. - Уже со счету сбился, сколько дней. Хотя, чтобы с ума не сойти, календарь мысленно отрываю. Сегодня должно быть… пятое ноября пятьдесят восьмого. Верно? Я здесь с тринадцатого июня… сколько получается дней?
        - И каждый день одно и то же?
        - В некотором смысле, да.
        - Каждый день прилетает инспектор, и ты обещаешь устроить день «Д» в ближайшую неделю… - слегка нараспев заговорил Павел, а Апостол, будто бы в такт словам Сухова принялся кивать. - Потом ты гонишься за мной до блокпоста, уничтожаешь вместе с чистильщиками, возвращаешься в город, переносишь фугас из этого бункера в другой и…
        - И всё, - Апостол усмехнулся. - Утром всё сначала. Только одно уточнение: за тобой я гоняюсь лишь третий день, и эти три дня перевернули здешний мир кверху тормашками. Десятки раз мы ловили «залётных», как твоего брата называли мои бойцы. Всё шло почти как ты сказал: или до блокпоста гнали, или «залётного» чуть раньше у нас биомехи перехватывали. Хотя некоторых прямо на стадионе догоняли. Бойцам моим каждый раз всё в новинку было, а мне осточертело, не представляешь как! Но куда деваться? Или мы «залётного» кладём, или он нас всех красным сдаёт, которые на «вертушках» прилетают… ну, ты в курсе. И почему-то твои приятели военные всё время норовят расстрелять на месте! Неприятная процедура. В общем, хочешь не хочешь, а приходилось тянуть эту затёртую лямку. И вдруг появился ты. Я сразу учуял, что ты не простой «залётный», с сюрпризом.
        - Поэтому ты и начал обратный отсчёт до дня «Д»? Вроде как загадал: если начались какие-то перемены, то за три дня, возможно, найдётся и решение проблемы, так?
        - Вроде того, - Апостол кивнул. - Нет, в первый твой день я ничего такого не планировал. Трое суток до дня «Д» это был мой стандартный ультиматум инспектору. Но вчера я рискнул сократить время ожидания. А сегодня убедился, что верную ставку сделал. Пока не знаю точно, какая у тебя миссия, но одно мне ясно - грядут перемены! И не позже чем через сутки! Ты сам-то в курсе, зачем сюда явился?
        - Вопросы задаю я, - Сухов чуть опустил ствол. - А до Барьера вы никого не гнали?
        - До Барьера? Ты ещё не догадался, что ли?
        - Отвечай на вопрос! - Павел снова приподнял «Шторм», целясь Апостолу в лоб.
        - Ой, боюсь, - равнодушно произнес Апостол и отвернулся. - Как я уже сказал, умирать - это противно. Не люблю. Но завтра всё равно ведь воскресну. Так что ты не пыжься, лейтенант. Настоящего допроса не получится.
        Сухов вдруг тоже присел, опираясь на «Шторм», как на обычную палку, и сменил тон.
        - Как отсюда выбраться, Апостол?
        - Без ключа никак, - лидер «СД» взглядом указал на Ольгу. - Слышь, лейтенант, развяжи, а? Клянусь, что буду смирным. Да и куда мне против двух стволов дёргаться? Особенно таких… Насчёт дамочки не знаю, но ты хороший боец. Никогда ещё не видел, чтоб так «маятник качали». Я ведь почти в упор стрелял, десять пуль выпустил, а у тебя ни царапины. Короче, признаю полное поражение. Как это ни противно.
        - Ладно, - Сухов подошёл и присел за спиной у Апостола.
        - Я не стала бы, - проронила Ольга. - Глаза у него сухие, врёт он. Ничего он не признал.
        - Это не страшно, - сказал Сухов, развязывая пленному руки. - Если врёт, получит за враньё, что положено. Разберёмся.
        Павел вернулся на прежнюю позицию, в трех шагах перед Апостолом, и вновь присел на корточки. Апостол размял запястья, затем пошарил в нагрудном кармане, достал плоскую керамическую фляжку, отвинтил крышечку, сделал глоток, посидел несколько секунд не дыша, затем шумно выдохнул, скривился и протянул ёмкость Сухову.
        - Технарь, - сипло сказал Апостол. - Но жить будешь.
        - Спасибо, - Сухов снял с пояса флягу с водой, сделал глоток технического спирта, задержал дыхание, дождался, когда во рту потеплеет, запил глотком воды и только после «занюхал» рукавом.
        Апостол одобрительно кивнул и изобразил на лице, что проникся к Сухову окончательно. Павел протянул фляжку Ольге. К удивлению обоих мужчин, она взяла ёмкость и тоже отхлебнула. А после не только отказалась от воды, но даже не поморщилась. Лишь провела пальцем по губам, будто бы утирая давно испарившуюся жидкость. На Сухова поведение Ольги в очередной раз произвело впечатление, а вот в глазах у Апостола не отразилось ничего. Не мог простить ей вчерашнего жестокого удара по мужскому самосознанию? Или она ему просто не нравилась? Непонятно. Ольга вернула фляжку Сухову, а тот отдал её Апостолу, который с едва заметным сожалением взвесил сосуд в руке и спрятал в карман.
        - Из этой западни никто не выбирался, - доверительным тоном сообщил Апостол. - Это точно. Кто по залёту сюда попадает, кто по глупости или любопытству, как твой подполковник на блокпосту. Но никто ничего о западне не знает. Получается, никто там, снаружи, о ней не говорит. Правильно?
        - Логично, - от принятого на грудь Сухову стало тепло и спокойно, поэтому Апостол уже не вызывал у Павла резко отрицательных эмоций. К тому же Апостол не «повёлся» на Ольгу, а значит, отказался от конкуренции хотя бы в этом плане. С таким соперником можно и поговорить, почему нет? - Не понимаю только, что значит «по залёту». Что ты имеешь в виду?
        - Видел воронку? В Чернобыле… настоящем, который в нормальном мире… на этом месте ровная земля и заросли автонов. Густые, колючие… короче, просто так в них не забредёшь, только по большой нужде. Хм… Во всех смыслах. Или специально кто туда забросит. Это и есть «залёт».
        - Специально… забросит? - эхом повторил Сухов.
        - Ну да, бывали и такие случаи. Точно знаю. Так вот, в зарослях и расположен вход в эту западню. А выхода нет. Только лужа на дне воронки, но что с неё взять, разве что утопиться? Система ниппель.
        - А в других местах?
        - Вдоль и поперёк тут всё облазали! - Апостол махнул рукой. - Обследовали каждый квадратный метр.
        - До Барьера?
        - К этому и веду. Не получается до Барьера дойти, лейтенант. Только до середины понтонной переправы или до леса, если на запад идти. А с юга в районе Залесья словно невидимая отсечка стоит. Идёшь, всё нормально, а потом… шаг вперёд, глядь, и снова тут, возле воронки. Или того хуже, какое-нибудь несчастье с тобой вдруг приключится. То стена на тебя рухнет, то поскользнёшься и в трещину огненную упадёшь, то ядерный фугас у тебя в руках взорвётся… ну, ты в курсе. - Апостол неприятно ухмыльнулся. - Короче, лейтенант, жопа. Полная.
        - А миссия твоя… в смысле, идея насчёт ядерного взрыва, она тоже что-то вроде условия игры?
        - Нет, это я ещё там придумал, на Большой земле. Потом обложили нас твои приятели, чистильщики, загнали в центр Чернобыля, почти накрыли всех медным тазом, как вдруг какой-то местный появился и вариант нам предложил. Вроде как под метаморфный купол спрятаться. «Отсидитесь, - сказал, - ребятки, потом рассчитаетесь». Вот мы и спрятались. Если выберемся, найду гада бородатого и лично рассчитаюсь. От всей души!
        - Ты же сам сказал, нет отсюда выхода. Ниппель.
        - Может, нет, - Апостол вдруг хитро подмигнул Сухову и снова указал взглядом на Ольгу, - а может, и есть.
        - Про кристалл забудь! - резко заявила Ольга. - Он не для этих целей.
        - Неужели? - Апостол усмехнулся. - А для каких?
        - Ольга права, - сказал Сухов. - Будь кристалл ключом от «петли», мы сумели бы вырваться ещё в прошлый раз. Ведь на самом деле у фугаса нет никакого секретного взрывателя.
        - Может, нет, а может, и есть, - Апостол снова усмехнулся.
        - Дай я ему врежу, - Ольга встала и подняла «Шторм», будто бы собираясь ударить Апостола прикладом.
        - Отставить, - спокойно сказал Сухов. - Ты, Апостол, темнишь. Откуда ты узнал о кристалле, от кого, когда?
        - Неважно, - Апостол поморщился и махнул рукой.
        - Теперь врежь, - разрешил Ольге Сухов.
        Апостол отпрянул и поднял руки.
        - Э-э, постойте! Что вы нервные такие? Я об этом ещё на Большой земле узнал! По Зоне давно легенда бродит про ключ-кристалл, который все ловушки открывает. Не слыхали, что ли? По описанию - один в один вот этот.
        Апостол снова кивком указал на Ольгу.
        - Ты слышала? - Сухов тоже взглянул на Ольгу.
        - Я сталкерские байки не коллекционирую, - Ольга отвела взгляд. - Мой кристалл это просто амулет. Память об отце. Ничего он не может ни открыть, ни закрыть.
        - Всё верно, - Апостол кивнул. - Память об отце. Он у вас, сударыня, здесь, в Зоне сгинул, верно? И вы с тех пор бродите, ищете его. Давненько, между прочим, бродите, если байки не врут. Просто неприлично давно. Но и ваш путь когда-нибудь завершится. И вот когда вы, сударыня, извините, загнётесь, кристалл достанется вашей дочери. Об этом в барах и треплются. Слово в слово.
        - У тебя есть дочь? - Сухов удивленно вскинул брови.
        - А почему тебя это удивляет? - Ольга покосилась на лейтенанта. - Есть. Но кристалл ей не достанется.
        - Почему?
        - А вот это не ваше собачье дело! - Ольга вспыхнула. - Забудьте о кристалле! И обо мне забудьте! Будто бы нет меня здесь, договорились? Хотите выбраться из «петли», думайте, а не пересказывайте тут всякие небылицы.
        - Тогда выбора нет, - Апостол развёл руками. - Если план «Б» неосуществим, придётся вернуться к плану «А».
        - Бомбу в Узел забросить? - Сухов усмехнулся. - Сколько можно цепляться за гнилые ветки? Невозможно твой план «А» реализовать из «петли». Сам же признал. И всё равно на что-то надеешься. На что?
        - На ключ, - упрямо хмурясь, ответил Апостол.
        - Это не ключ! - в один голос буквально простонали Сухов и Ольга.
        - Тогда… - Апостол притворно вздохнул, - придётся положиться на кое-что другое.
        - На что ещё? - Сухов поморщился.
        - На скрытые резервы, - Апостол вдруг выдернул из потайного кармашка на бедре небольшой пороховой пистолет и выстрелил в Сухова.
        Пуля звякнула по корпусу «Шторма» и вдребезги разнесла прицел оружия. Но Сухов удержал импульсник в руках. Вторая пуля попала лейтенанту в грудь, но не пробила броню, а лишь опрокинула Сухова. Лейтенант крепко приложился спиной к бетонному полу, но тут же сгруппировался и выполнил кувырок назад, затем кувыркнулся ещё раз, но теперь через правое плечо и очутился за постаментом, на котором стоял ящик с фугасом. И падение навзничь, и последующие кувырки сопровождались хлопками пистолетных выстрелов, но никаких повреждений пули маломощного оружия Павлу не нанесли. Вот если бы Апостол попал Сухову в голову, дело другое. Третий выстрел и оказался нацелен Павлу в лицо, но лейтенанта спасло то, что он упал; пуля просвистела в сантиметре от носа.
        Очутившись в укрытии, Сухов проворно вскочил на ноги и стянул ящик с постамента. Над головой просвистела ещё одна пуля, а затем пистолет Апостола негромко щелкнул. Закончились патроны. Лейтенант тут же бросил ящик и выпрямился, чтобы вновь взять лидера «СД» на прицел. Вернее, теперь на мушку, ведь прицел пришел в негодность. Но Апостола в поле зрения не оказалось. Куда он спрятался, Сухов понял секундой позже. Апостол вдруг взвился ракетой из-за постамента, перепрыгнул через препятствие, выбил у Сухова из рук «Шторм» и вцепился Павлу в горло.
        - Нет, лейтенант, - прорычал Апостол, сверля Сухова горящим взглядом. - Фугас ты не заберёшь!
        - Не… вопрос, - прохрипел в ответ Сухов и в три отточенных движения освободился от противника.
        Сначала Павел двойным ударом сверху по рукам заставил Апостола отцепиться от горла и почти одновременно коротко, но сильно ударил лбом лидера «СД» в лицо. А когда тот отшатнулся, Сухов врезал врагу ногой в пах. «Троечка» получилась уличная, некрасивая, зато эффективная. Апостол прижал одну руку к лицу, другую зажал между ног и медленно опустился на колени. На грудь лидеру «СД» закапала кровь из разбитого носа.
        - Я заберу и фугас, и тебя, - сказал Сухов, снова заламывая Апостолу руки за спину и связывая их ремнём. - Чтобы не облажаться, как вчера.
        - Забирай, - Апостол хлюпнул носом. - Куда пойдём?
        - К воронке, - уверенно ответил Сухов. - Если отсюда можно выйти, то лишь там.
        - Хочешь нырнуть в лужу? - гнусаво спросил Апостол и усмехнулся. - Многие пробовали, ничего не получилось. Почему ты решил, что это получится у тебя?
        - Потому, что я всё понял! Вот только что понял! У нас всё получится, потому, что на этот раз из «петли» выйдут сразу все лишние. Все, кто осознаёт, что в «петле». И всё лишнее мы вынесем. Раньше для успеха не хватало именно этого. «Петля» давала мне подсказки, но я не слышал их и не видел или не понимал. Теперь же я всё понял.
        - Ты заблуждаешься, лейтенант, - Апостол скептически скривился. - Кроме нас в ловушке наверняка много и других «лишних». Ты слишком самоуверен.
        - Тем и живу, - Сухов обернулся. - Ольга, бери ящик! Ольга, ты где?
        Сухов привстал и окинул взглядом помещение. Ольга лежала слева от постамента. Павел бросился к ней, уже зная, что ничем ей не поможет. На лбу у Ольги темнело вишневое пятнышко. Одна из пуль Апостола всё же нашла цель.
        - Скотина! В лоскуты порву! - оборачиваясь к Апостолу, прорычал Сухов каким-то не своим голосом.
        - Давай, начинай, - Апостол уставился на Сухова исподлобья. - Когда порвешь, не забудь кристалл с неё снять. Вдруг всё-таки пригодится?
        Сухов резко поднялся, подскочил к Апостолу и несколько раз сильно пнул его в живот. Когда Апостол скорчился на полу в позе эмбриона, Павел добавил пару раз ногой ему по голове. Апостол на какое-то время затих, но потом снова зашевелился, сплюнул и прохрипел:
        - Утром она будет живее всех живых, что ты… завёлся? Давай, утром и продолжим. Если ты прав, к вечеру уже будем сидеть в «Пикнике»… и пить разбавленное пиво. Заканчивай… играть в футбол!
        - Только штрафной пробью, - Сухов ещё раз тяжело врезал ногой в живот Апостолу. Лидер «СД» зашипел от боли и пробормотал какое-то ругательство. Павел ухватил его за воротник и сильно встряхнул. - Теперь вставай, сволочь!
        - Новая теория… в голову взбрела? - Апостол кое-как поднялся на ноги, но выпрямиться не смог.
        - Вдвоём пойдём, - решительно заявил Сухов и подошел к телу Ольги. - Кристалл испытаем. До утра времени много. Прокачаем сегодня твой вариант, с кристаллом, а завтра утром мой!
        Сухов аккуратно снял с Ольги серебристую цепочку и повесил кристалл себе на шею.
        - Если мой вариант правильный, ждать утра будет необязательно, - заметил Апостол.
        - Если твой вариант правильный, я тебя, собака бешеная, прикончу, как только шагнём на Большую землю, - грозно пророкотал Сухов. - Так что не надейся. Ты даже обрадоваться не успеешь.
        - И какой тогда смысл мне идти?
        - У тебя выбора нет. Если заартачишься, прикончу прямо здесь, а труп вынесу на горбу. Тут ведь недалеко тащить, справлюсь.
        - Я согласен. Но если я ошибаюсь и этот кристалл действительно только украшение…
        - С этим вариантом тогда завтра разберёмся. Втроём. Пошёл вперёд!
        - Давай хоть фугас понесу.
        - Обойдёшься! Прямо! Марш!
        Сухов взвалил на плечо ящик с фугасом и подтолкнул в спину Апостола. Руководствуясь главным принципом сталкеров - не выходить там же, где вошёл, Сухов двинулся к запасному выходу. Кроме того, что этот путь стал новым, он оказался ещё и самым коротким. Лейтенант ещё в самом начале приметил этот путь отхода. Да и как его не приметить, если большая железная клеть промышленного лифта занимала половину свободного пространства в правом переднем углу главного бункерного зала. Позавчера в этом лифте условно отдали концы и Сухов, и Апостол, а вчера сгорели синим пламенем всё тот же Апостол и сержант Тарасов, но сегодня клеть, естественно, выглядела как новая (насколько это возможно) и наверняка нормально работала.
        Сухов закрыл раздвижную дверь и нажал пожелтевшую от времени пластиковую кнопку с выдавленной цифрой «1». Лифт не отреагировал. Сухов поднял вопросительный взгляд на Апостола.
        - Ноль нажми, - Апостол покачал головой. - Трудно догадаться? Единица это здесь, первый этаж вниз, а грунтовый уровень это ноль.
        - Здесь ещё три кнопки, - заметил Сухов. - С «отменой» и вызовом лифтёра всё понятно, а «двойка» для чего?
        - Над нами цех, - Апостол пожал плечами. - Наверное, когда он работал, лифт выше поднимался.
        - Не пудри мне мозги, - Сухов погрозил Апостолу пальцем. - Если «единица» здесь, внизу, то «двойка» должна быть ещё глубже. И подъемные механизмы с балками там, наверху смонтированы так, что выше лифт просто не мог подниматься. Что под нами?
        - Не знаю.
        - А так?! - Сухов замахнулся прикладом «Шторма».
        - Да, есть там ещё один уровень, но я не знаю, что на нём! Там всё завалено каким-то хламом и окаменевшими мешками с какой-то химией. Может, с удобрениями, я не специалист. Склад, наверное, там располагался. Мы туда сунулись, хотели расчистить на всякий случай, но за день там не управишься.
        - А выход через этот уровень не пробовали найти? На всякий случай.
        - Пробовали, и даже нашли, но он тоже завален почти под завязку. Я посылал бойца, он метров двадцать прополз и вернулся. Дальше ещё уже лазейка стала. Но, может, и наврал, испугался дальше лезть. Да нам этот выход и без надобности. Мы ведь весь центр под контролем держим, кого нам бояться?
        Апостол что-то неразборчиво добавил, но Сухов не стал переспрашивать, что он там пробормотал. Павел нажал «ноль», и кабина, лязгнув сразу всеми своими престарелыми решётками и хлипкими болтовыми соединениями, пришла в движение. На второй секунде подъема она ещё и завибрировала, жалобно заскрипела и замигала подслеповатой лампочкой под потолком. Сухов ничуть не удивился бы, развались вся эта допотопная конструкция прямо сейчас на ржавые запчасти.
        Но всё обошлось. Тридцать секунд напряжённого ожидания техногенной катастрофы остались позади, пожилой лифт с честью выдержал очередное испытание и распахнул двери на грунтовом уровне. Сухов снова подтолкнул Апостола, вышел следом и осмотрелся. Последние сомнения улетучились, как утренний туман. Он в третий раз очутился в развалинах того самого цеха, где сначала погиб, а затем победил. На этот раз результат вырисовывался какой-то «среднеарифметический». Сухов пока оставался в строю, Апостол - связан и находился под прицелом, а фугас взрываться пока не собирался.
        «Может, не выпендриваться, а дождаться здесь «вертушек»? Но ведь я не состыковался с Бойковым. Военные ничего не знают обо мне и о логове Апостола. Значит, никто сюда не прилетит. Но тогда, быть может, двинуть к блокпосту? Теперь-то можно. И что я скажу? Господа офицеры, вот он я, вернулся после восьми месяцев отлучки и привёл вам того, кого вы искали! Да, и фугас утерянный принёс. Дайте мне медаль. И что ответит Бойков? Да то и ответит: «Совесть заела, решил сдать дружка?» И посадит в карцер. Тогда уж точно никакого опыта я не проведу. Ведь упрячет меня Бойков, как минимум, на сутки. Даже если до полуночи, эффект будет тот же: плакал мой эксперимент, а завтра всё сначала».
        Сухов отлично понимал, что примерно по такому же сценарию могут пойти дела и если удастся выйти в реальность. Но там хотя бы будет неограниченный запас времени. Начнётся всё точно так же, арестуют обоих, зато можно будет не волноваться, что товарищи контрразведчики не разберутся до полуночи. Пусть хоть до Нового года разбираются! Ничего, обойдётся… если, конечно, Апостол признается в своих грехах и про Сухова правду скажет. А то ведь эта сволочь может в отместку и наврать. Скажет, что они с лейтенантом заодно, и что случайно на военных вышли, а когда сообразили, что засветились, решили спектакль разыграть: Апостола сажают, Сухова отпускают, и лейтенант потом подельнику побег устраивает.
        «Запросто может что-нибудь такое наплести, сволочь. Ему же гадости делать, как воздухом дышать. Жизненно необходимо. Короче, незачем менять планы на ходу. Идём к выходу из «петли», а там будет видно».
        По расчётам Сухова, если идти в темпе и строго на юг, не закладывая виражи, выйти к воронке ходокам светило через полчаса, не больше. Оставалось только не нарваться на биомехов или местную братву. Впрочем, если верить Апостолу, в северных и центральных кварталах второй вариант ходокам не грозил, значит, опасаться следовало лишь встречи с чугунками.
        - На тропе к воронке много железок обычно пасётся? - на всякий случай уточнил Сухов.
        - Обычно мало, - Апостол пожал плечами. - Но сегодня обычные правила вряд ли действуют. Я так думаю.
        - А ты не думай, - вновь посоветовал Сухов, теперь без былой уверенности. - Смотри по сторонам, это и в твоих интересах тоже.
        - Мой интерес в том, чтобы я ошибся насчёт кристалла, - Апостол усмехнулся. - Или чтобы нас обоих грохнули. Тоже вариант. Тогда завтра…
        - Тогда завтра вообще все правила нарушу! - пообещал Сухов. - Прямо у воронки тебя завалю. И плакал твой день «Д».
        - Так себе перспектива, - Апостол кивнул. - Хотя вряд ли что-то изменится. Послезавтра назначу новый день «Д».
        - Снова завалю! А потом снова и снова. И так пока тебе не надоест подыхать!
        Апостол почему-то воздержался от новых комментариев, о чём-то задумался. Сухов тоже умолк. Он вдруг окончательно понял, что угрозы, препирательства и разборки, как минимум, бессмысленны. Застрявшим в «петле» людям следовало выработать другие правила игры.
        «Когда-нибудь выработаем. Но не сейчас. Не время».
        На всём пути к воронке ходокам встретился только один местный - завидев людей в униформе чистильщиков, он проворно юркнул в ближайший подвал и словно растворился в темноте, а ещё - несколько мелких биомехов. «Петля» будто бы взяла передышку.
        И непосредственно на краю воронки Сухов ничего не услышал. Вообще. Павлу показалось, что даже дождь приутих, накрапывал лениво и почти бесшумно.
        Сухов не отказал себе в удовольствии придать Апостолу ускорение, дав лидеру «СД» коленом под зад. Апостол опасно подался вперёд, но сумел сгруппироваться и по склону воронки съехал не на животе, головой вниз, а на пятой точке. Сухов не стал мудрить и спустился тем же способом, разве что без дополнительного импульса. Притормаживать ни Сухов, ни Апостол не пытались, поэтому съехали прямиком в лужу.
        Когда спуск закончился, Сухов встал и, ухватив за шиворот, рывком поставил на ноги и Апостола.
        - И что дальше? - враг усмехнулся. - Может, надо какое-нибудь заклинание сказать? Избушка, избушка, встань к лесу задом… Или - сим-сим, откройся.
        - Твоя идея, - ответил Сухов. - Что сказочники в барах говорили?
        - Таких подробностей никто не озвучивал, - Апостол вдруг сделал шаг вперёд. - А что, если надо в центр встать?
        - Стой! - Сухов дёрнул его за ворот. - Вместе пойдём.
        Они в ногу, несмотря на то, что проделать это в густой грязи непросто, шагнули к центру лужи, затем сделали ещё один шаг, ещё…
        Как всё произошло, Сухов не понял. Он не увидел никаких спецэффектов и не почувствовал лёгкости полёта. Тем более не испытал Павел и неприятных ощущений, которые испытывают все, кто переходит из локации в локацию через тамбуры. Просто ходоки сделали пятый или шестой шаг и обнаружили, что стоят не в луже на дне воронки, а на более-менее сухой и ровной поверхности. А вокруг высятся не склоны воронки, а отвалы щебня и руины хорошо знакомого обоим здания: саркофага над печально известным энергоблоком ЧАЭС. Каким-то невероятным образом ходоки перенеслись на полтора десятка километров к северу. «Прилетел и медленно спланировал, - припомнилось Сухову его первое пробуждение в Чернобыле. - Теперь та же фигня, только в обратном направлении».
        - Ай, как удачно мы зашли! - Апостол рассмеялся. - Только не стреляй! Ещё неизвестно, выбрались мы из ловушки или нет.
        - Выбрались, наверное, - сказал Сухов, озираясь. - Или нет? Если да, то почему попали сюда? Если нет, то… тоже, почему мы очутились здесь? Ты что-нибудь знаешь об этом?
        - Ничего я не знаю, лейтенант, - Апостол вдруг сел на землю. - Могу только догадываться.
        - И о чём ты догадался?
        - Не скажу, - спокойно ответил враг. - Сам соображай.
        Сухов оглянулся. Вихрь тамбура медленно вращался метрах в двухстах к северу. На юге темнели развалины одноэтажных строений. Ходоки стояли почти в центре бывшей смотровой площадки, неподалёку от ворот станции. Всё выглядело вроде бы нормально, как обычно.
        - Идём, - Сухов попытался снова поставить Апостола на ноги.
        - Куда? Мне и здесь хорошо, - Апостол пригнулся. - Отцепись!
        - Боишься, что брюхо вскрою и в тамбур тебя отправлю? - Сухов дернул посильнее. - Вставай, гад!
        - Гады не стоят, только ползают, - парировал враг. - Не пойду никуда!
        - Тогда ползи! - Сухов отпустил воротник противника и толкнул Апостола ногой в спину.
        Враг растянулся на земле в полный рост.
        - Ты псих! - сплёвывая грязь, прошипел Апостол. - Куда ползти?! Отвяжись от меня!
        - Обратно пойдём, в Чернобыль!
        - Зачем?! Ты же хотел вырваться из ловушки! Получи, что хотел, и распишись!
        - Вырвались раз, вырвемся и второй, но только втроём! Встал и пошёл!
        - Завтра весь спектакль с самого начала придётся играть, ты уверен, что снова победишь?
        - Уверен. Встанешь, или пристрелить тебя? Здесь тебе воскрешение не светит.
        - Я в курсе, - Апостол неуклюже заворочался, поднимаясь. - Только не врублюсь, зачем ты себе жизнь усложняешь? Нет, я понимаю, что ты желаешь своим дружкам не только фугас вернуть, но ещё и меня тёпленьким доставить. Ну, так связал бы меня и спрятал где-нибудь неподалёку. А утром забрал бы свою байкершу и прямиком сюда. А если вдвоём вернёмся, утром снова воевать придётся. Зачем тебе лишние проблемы?
        - За ночь ты руку себе отгрызёшь, но выкрутишься, - ответил Сухов. - Я тебя уже изучил. Так что иди молча. Больше твои советы мне не нужны.
        - Неужели? - Апостол хмыкнул. - Ладно. Посмотрим.
        Они пересекли площадку и углубились в заросли жестянки. Сухов настроился на тяжелую работу - продираться сквозь жестяные кусты это всегда непросто, - но заросли вдруг расступились и…
        Павел на секунду замер, потом резко развернулся кругом и двинулся обратно. Апостол постоял немного на месте, усмехнулся и пошел за лейтенантом. Вернувшись на исходную позицию, к тому месту, где ходоки вошли в заросли, Сухов снова остановился и зло сплюнул.
        Его раздражение объяснялось просто. Когда Сухов вышел из жестянки на её южной стороне, оказалось, что он стоит лицом всё к той же станции. Шёл вроде бы на юг, а вышел на север. Развернувшись в обратном направлении, Сухов снова вышел к северной опушке зарослей. На этот раз хотя бы так и полагалось.
        Сухов обернулся и хмуро взглянул на Апостола.
        - Ещё сбегаем? - Апостол кивком указал за плечо.
        - А смысл? Ты сразу догадался, что мы так и не вышли из «петли»?
        - Конечно, - Апостол указал взглядом вперёд. - Я ведь не такой тормоз, как ты. Взгляни туда, на развалины саркофага. Неужели не замечаешь?
        Сухов окинул взглядом руины Объекта Укрытие, возведённого над четвёртым энергоблоком ЧАЭС после аварии 1986 года. Сталкеры для простоты называли его саркофагом. То, чего он не заметил сразу, теперь бросалось в глаза, как жирный восклицательный знак. Над объектом возвышалась полосатая вытяжная труба. Торчала как ни в чём не бывало. Будто бы и не падала во время Катастрофы 2051 года под сокрушительным ударом аномальной стихии.
        - Вот я пень, - негромко проронил Сухов.
        - Возражений нет, - прокомментировал Апостол. - Но ты не расстраивайся, лейтенант. Можем попробовать войти в здешний тамбур. А вдруг выход из ловушки там?
        - Издеваешься, да? Хочешь, чтобы я сделал то, что ты планировал? Отправил фугас в тамбур?
        - Он же не настоящий, твои слова? Смелее, лейтенант! Рискни! Кто не рискует, тот не пьёт шампанского! А вдруг это настоящий выход? Нет, если не хочешь рисковать по полной программе, оставь фугас здесь, я посторожу!
        Апостол не просто издевался, он, скотина, глумился!
        - Пошёл ты! - Сухов едва сдержался, чтобы не прикончить врага на месте.
        - Я? - Апостол рассмеялся. - Я пошёл бы, но куда? Как нам с тобой выйти из этого закоулка ловушки? Как вернуться хотя бы в фальшивый Чернобыль? Хочешь знать точный ответ? Никак! Во всяком случае, до завтра. Так что, лейтенант, лучше всего нам найти укромное местечко, развести костерок, сесть, пригреться, расслабиться и не спеша травить сталкерские байки. Ты знаешь сталкерские байки?
        - Я по барам не хожу.
        - А-а, ты у нас правильный, да? То-то, думаю, даже не материшься. Культурный. Образец офицера новой волны. Ну, ну. А я могу много баек рассказать. Толку от них, как выясняется, ноль, но хотя бы не скучно.
        - Замолкни! - Сухов вдруг встревожился. - Слышишь? Изделия!
        - Где? - Апостол повертел головой.
        - С юга идут, - Сухов понизил голос. - Отходим к саркофагу.
        - Развяжи! - потребовал Апостол. Сухов не шелохнулся. - Ну, будь человеком! Клянусь, до завтра никаких подлянок!
        - Что мне твои клятвы, гнида? - Сухов бросил ящик на землю, выдернул из рукава нож и полоснул по вязкам. - Подойдёшь к фугасу ближе чем на три метра, я тебе вот эту финку в глаз воткну, понял? Вне зависимости от оперативной обстановки. Даже под шквальным огнём, изловчусь и воткну.
        - Всё, всё, не возбуждайся, - Апостол поднял руки. - Лучше подумай, где нам спрятаться?
        Сухов не ответил. А что ответишь, когда ответить нечего, да и некогда? Вой моторов, лязг гусениц и топот тяжёлых конечностей ботов ходоки слышали уже вполне отчётливо. Павел подхватил ящик и махнул рукой в сторону саркофага. Других вариантов просто не осталось.
        Добежать до радиоактивных развалин ходокам не удалось. Когда они оказались на полпути к условной позиции, биомехи закатали в грунт почти всю жестяную растительность поблизости и выехали на прямую наводку. Выехали и сразу же открыли огонь.
        Сухов успел упасть, а вот Апостол промедлил (возможно, специально) и тут же получил лазерный импульс в спину. Павел не видел подробностей, но горячие, шипящие ошмётки разлетелись далеко в стороны и даже попали Сухову в лицо. Павел утер щеку. Что ж, так ему и надо, маньяку. Он ведь хотел умереть, вот и получил.
        Огненный шквал заставил Сухова вжаться в землю, а следующий смертоносный заряд, свинцовый, вспахал вокруг лейтенанта серую от бетонного крошева землю. Слева со звоном, в мелкие осколки разлетелся керамический ящик. Сухов попытался ухватить фугас и спрятать его за каким-нибудь камнем, но вдруг случилось нечто из разряда «очевидное-невероятное». Убитый вроде бы пять секунд назад Апостол вдруг поднялся, схватил фугас и хрипя, на непослушных, подгибающихся ногах поковылял к тамбуру. Сухов мог легко смотреть кино сквозь огромную дыру в животе у Апостола, но жуткое ранение не мешало безумному фанатику двигаться к своей цели. Ложной, но оттого не менее заветной. Как говорится, «пока дышу, надеюсь». Вот и Апостол надеялся. Понимал, что в «петле» он не достигнет своей цели, но отказаться от последней попытки не мог. Не давал засевший в больном мозгу раскалённый гвоздь. Тот самый гвоздь, что намертво прибил навязчивую идею к воспалённым извилинам.
        Чугунки почему-то прекратили огонь, наверное, определили, что в руках у полумёртвого безумца зажат ценный взрывоопасный предмет. Или же чего-то ждали, какого-то особого распоряжения. Кто их разберёт?
        Тем временем Апостол проковылял… да что там, почти пробежал больше половины расстояния до тамбура. Силы быстро покидали фанатика, он двигался с каждым шагом всё медленнее, тело его тряслось, а руки разжимались, едва не роняя тяжеленный фугас, но Апостол не сдавался. Он в очередной раз запнулся и почти выронил бомбу, но тут же выпрямился, запрокинул голову к серому небу и разразился нечеловеческим хохотом. После чего вдруг резко прижал фугас к животу.
        Получилось примерно то, что Апостол и планировал сделать на пороге тамбура. Только он планировал использовать для этого другого человека, никак не себя. Компактная машинка почти целиком вошла в развороченный живот Апостолу. Получалось, что пресловутой «оболочкой» стал сам лидер «СД».
        Хохот сменился жутким воем, Апостол на миг замер, покачиваясь из стороны в сторону, а затем вдруг ринулся вперёд. Вряд ли на «скрытых резервах», скорее всего, ему помогали сервоусилители бронекостюма, но сути дела этот нюанс не менял. Главное, что Апостол имел шанс прыгнуть в тамбур - фальшивый или нет, неважно - и там устроить «большой бум». И если тамбур фальшивый, что скорее всего, Сухову светил второй «персональный ядерный апокалипсис». За два-то дня! Явный перебор.
        Не добежав до тамбура несколько шагов, Апостол сильно оттолкнулся и прыгнул «рыбкой». Точнее, попытался прыгнуть. Оттолкнулся он хорошо, по восходящей дуге прошёл тоже неплохо, но в высшей точке полёта Апостол будто бы попал в скоростную мясорубку. Сотни точных попаданий из импульсных орудий и лазерников биомехов превратили Апостола в кровавое облако. При этом ни одна пуля или лазерный импульс не задели фугас. Прочный металлический шар звякнул о мокрый растрескавшийся бетон площадки и откатился от тамбура на десяток метров.
        Там его и поднял непонятно откуда выруливший биомех-андроид, под три метра ростом и в чёрной броне. Кроме того, что выглядел этот чёрный бот необычно, он и вёл себя довольно странно для биомеха. Казалось бы, робот роботом, типичное для Зоны пугало, чем-то напоминающее одного из трансформеров из популярного вот уже полвека комикса, но поди ж ты, эта образина отлично имитировала жесты и повадки человека. Лучше любого морбота или сталтеха.
        Вот странный биомех обернулся к Сухову, вот пристально на него посмотрел своими светящимися красными объективами, вот слегка склонил голову набок и чуть вздрогнул; едва уловимо, тонко, будто бы усмехнулся. Сухов на миг даже забыл, что эта тварь опасна и её особое внимание не сулит ничего хорошего.
        «Чего уставился? - мелькнула мысль. - Принял за кого-то? А сам-то ты кто? Уж не… чёрт возьми! Уж не сам ли Троян?!»
        Видимо, вдоволь насмотревшись на Сухова и сделав какие-то выводы, странный биомех обернулся и красноречивым жестом (тоже вполне человеческим, у кого только нахватался?!) приказал ботам уничтожить Сухова. Лейтенант ни на секунду не усомнился, что приказ отдан именно такой. Не арестовать и допросить или просто взять на мушку, а именно уничтожить. Ну, а что ещё прикажете думать, когда в твою сторону тычут пальцем, а затем этим же пальцем проводят поперёк горла?
        «Где ты, туча?! - Сухов вжался в землю и попятился, но прополз только метр, грязь вокруг него вскипела под шквальным огнём биомехов. - Конец!»
        Нет, Сухов ошибался. В поднебесье знакомо громыхнуло, а над землёй пронёсся ощутимый порыв ветра. Местное небесное руководство услышало молитвы лейтенанта и, что гораздо важнее, откликнулось на них. Сухов боялся поднять голову, чтобы посмотреть вверх, поэтому ориентировался лишь на слух. Громыхание стало не только слышимым, но и ощутимым, несколько ударов слились в продолжительный раскат, затем на миг всё стихло и вдруг долбануло так, что Сухова подбросило на пару сантиметров. Пожалуй, Павел ощутил самый сильный удар за всё время наблюдений за аномальным грозовым фронтом.
        Биомехи не прекратили стрелять, но интенсивность их огня заметно снизилась. Сухов рискнул поднять голову и бегло оценил обстановку. Чугунки замерли на позициях метрах в пятидесяти от лейтенанта, бессмысленно вращая башнями и поводя стволами из стороны в сторону. Большая часть стволов молчала. Некоторые машины всё же изредка постреливали, но неприцельно, для профилактики. По корпусам роботов бегали тысячи мелких синеватых искорок, и эти статические разряды явно сбивали с толку системы наведения биомехов.
        Сухов взглянул на тучу. В этот раз она выглядела гораздо крупнее, чем обычно, и казалась не лиловой, а вовсе чёрной. Веточки разрядов на её поверхности и между клубами проскакивали тоже гораздо чаще, но к земле молнии почему-то не тянулись. А ведь считалось, что против биомехов мощные электрические разряды это самое эффективное оружие, как говорится, то, что доктор прописал. Но у тучи имелось собственное мнение на этот счёт. Устрашающе посверкав ещё несколько секунд, туча вдруг словно лопнула по шву и на землю посыпался… снег! Да ещё какой! Крупные, с два кулака хлопья падали стремительно, словно это не снежинки, которым полагается порхать и танцевать в свете фонарей, а кирпичи. Впрочем, оно и понятно, с такой массой особо не попорхаешь.
        Снегопад обрушился на поле боя стремительно, как горная лавина, но не равномерно. Основная масса снега шлепнулась, словно комок манной каши, точно на пути у биомехов. Всё остальное пространство снег завалил по принципу пьедестала. С одной стороны от горы - высшей ступени - его получилось по «серебряную» тумбу, с другой - по «бронзовую». Сухов оказался именно бронзовым призёром, его накрыл «всего-то» полуметровый слой, а биомехи получили «серебро», их завалило по самые башни.
        Павел с трудом выбрался из-под снежного завала и побрёл, то и дело проваливаясь в рыхлый снег, в сторону участка земли, свободного от холодных осадков. Пока биомехи откапывались, Сухов имел шанс либо смыться, либо придумать какой-нибудь маневр.
        - Сюда, лейтенант! - вдруг послышалось сзади.
        Голос показался Сухову знакомым. Павел повернул голову вправо и попытался рассмотреть того, кто его окликнул. В густых сумерках, которые обеспечила чёрная туча, разглядеть что-либо оказалось непросто. На фоне снега ещё куда ни шло, а на фоне черноты пространства, свободного от аномальных осадков, все силуэты терялись, если только не выдавали себя движением. Человек, видимо, сообразил, что Сухов его не видит и помахал рукой.
        - Ты кто? - Сухов поднял «Шторм». - Стой!
        - Некогда! - прозвучал буквально над ухом у лейтенанта ещё один голос, женский и тоже почему-то знакомый. А вернее, голос этот напоминал Сухову голос Ольги. Но говорила однозначно не Ольга.
        Импульсник вдруг выскользнул из рук у Сухова и улетел в темноту. Правда, недалеко. Он перекочевал в руки к третьему человеку.
        - Не ссы, военный, свои! - заверил разоруживший Сухова человек.
        И снова у Сухова возникло ощущение, что он узнаёт голос. Выражался третий, как Чех, но интонации и тембр вызывали у Павла другие ассоциации. Почему-то ему вспомнились новостные передачи Первого всемирного мультимедийного агентства.
        - Направо, лейтенант Сухов, - негромко приказала женщина. - К тамбуру бегом марш!
        - Кто вы такие?!
        - Некогда объяснять! - отрезала женщина и схватила Сухова за руку. - Бегом!
        - Да не побегу я никуда! - Павел выдернул руку и попятился к снежному завалу. - У меня миссия срывается! Фугас у чугунков! Это очень опасно! Его надо вернуть!
        - Сухов, уймись! - первый мужчина подошел ближе. - Всё закончилось. Ты прокачал все варианты. Пора возвращаться.
        - Нет! - Павел вдруг шагнул в сторону второго, выхватил у него свой «Шторм» и бросился к снежной горе.
        - Сухов! - донеслось сзади. - Остановись! Это не реальность!
        - Я знаю! - негромко, скорее самому себе, чем странной троице, ответил Павел. - Но это ничего не меняет! Я должен закончить миссию!
        Глубокий снег существенно притормозил, но не остановил Сухова. Павел упрямо двигался к снежной горе. При этом он совершенно не понимал, чего хочет добиться. Взобраться на гору, объявить себя её царём и повелеть подданным-биомехам отдать бомбу монарху? Или откопать того гигантского чёрного биомеха-андроида и каким-нибудь обманом отнять у него фугас, как новогоднюю мандаринку у диатезного малыша? Ой, что-то не верилось ни в то, ни в другое. Но Сухов всё равно упрямо продвигался к снежной горе. Добраться, а там будет видно!
        Снег начал подтаивать, но легче Сухову не стало. Он уже почти добрался до склона горы, поэтому сугробы стали выше. Павел попытался на них взобраться, но снег под ним проваливался до земли. В таком режиме взобраться на вершину Сухову не светило. Всё, что он мог - проложить траншею, а затем тоннель сквозь горку. Но для этого ему требовалась хотя бы лопата.
        А вот кому не требовались вообще никакие приспособления, так это главному биомеху. Это выяснилось как раз в тот момент, когда Сухов окончательно забуксовал в непролазном снегу. Сначала Сухов увидел, как взрывается верхушка снежной горы, затем последовал ещё один взрыв, и белым облаком разлетелась середина огромного сугроба. Судя по мощности взрывов, по полному отсутствию осколков, кто-то работал не снарядами или гранатами, а «шаровухами». Когда снежное облако развеялось, Сухов увидел чёрного робота-андроида. Он стоял по ту сторону горки, на противоположном конце пробитого двумя взрывами дефиле. Гигантский бот как раз занимался тем, что формировал третью шаровую молнию выдающегося, почти арбузного диаметра.
        Сухов, не раздумывая, вскинул импульсник и всадил в корпус чёрному роботу длинную очередь. Реакция биомеха последовала незамедлительно. Бот без всякого замаха швырнул в сторону Сухова шаровую молнию и тоже не промазал. Да и как тут промажешь? Увернуться от такого здоровенного «файрбола» у Сухова не имелось никакой возможности, а упасть - времени. Всё, что успел сделать Сухов, так это крепко зажмуриться.
        Как ни странно, вырубился он не сразу. Сначала он ощутил тупой удар, а затем все внутренности сковала резкая боль, которую не ослабило даже благостное ощущение полёта - взрыв огромной «шаровухи» отшвырнул Сухова на несколько десятков метров назад. Точно на руки «болельщикам». Но и в этот момент Павел не вырубился. Более того, он открыл глаза и успел увидеть и понять, что один из мужчин, его подхвативших, это рядовой Найдёнов. Поэтому Сухову и показался знакомым его голос. Второго Сухов не разглядел. Зато разглядел, как женщина бесстрашно прикрывает отступление товарищей с контуженым лейтенантом на руках: встаёт на пути у гигантского чёрного андроида и вскидывает руки с закреплёнными на предплечьях армганами. Почти так же, как это делала Ольга в тоннеле, когда они втроём, с Чехом, пробирались в логово Апостола. Но женщина с армганами двигалась как-то пограциознее, да и фактурой бог её не обидел, куда там спортивной, но мелковатой Ольге.
        Сухов не досмотрел, чем закончилась эта красивая, хоть на книжную обложку, сцена. Сознание померкло, и он всё-таки вырубился. Абсолютно. Как обычно.
        Зона, локация ЧАЭС, район тамбура,
        06 ноября 2058 г.
        Любое ожидание когда-то заканчивается. Либо поступает команда действовать, либо планы рушатся и приходит сигнал «отмена», либо народу просто надоедает ждать и все расходятся по домам. И ещё неизвестно, какой из этих вариантов лучший. Особенно, когда народ ждёт сигнал к атаке или к другому потенциально опасному мероприятию.
        Лера и её небольшая команда дождались сигнала действовать. Механик вышел на связь рано утром. Сначала он, как обычно, странновато пошутил: объявил Лере и её помощникам благодарность за предоставленные виртуальные образы. Лера даже не стала гадать, что он имел в виду. Странные намёки Механика трудно понять даже с помощью литра, а уж тем более на трезвую голову. Поэтому девушка пропустила «благодарность» мимо ушей и уточнила, каким будет приказ.
        Приказ Механика оказался простым, как мычание: двигаться к тамбуру. Причём на сборы крёстный дал десять секунд (сначала минуту сомнительно шутил, а потом устроил гонки - в этом весь Механик!). Впрочем, и морально, и физически все оказались вполне готовы к авралу, поэтому в отпущенный срок уложились. Парни подсадили (а если точнее - подкинули) Леру, и она легко выпрыгнула из бункера через пролом в потолке. Копейкин с помощью Найдёнова выбрался вторым, а Сергей легко выпрыгнул сам. На всё ушло секунды три. По короткому обломку бывшей вытяжной трубы, лежащей на крыше бункера, троица пробежала секунды за две, а по щебёночной осыпи скатилась за четыре. В результате на десятой секунде все ударили по тормозам в опасной близости от ленивого вихря тамбура. И в этот же миг из вихря прямиком на руки Найдёнову и Копейкину вывалился вооружённый человек в униформе чистильщика, только без шлема. Парни едва успели его поймать.
        - Здрасьте вам! - краснея и кряхтя от навалившейся тяжести, выпалил Копейкин.
        Иван и Найдёнов ухватили военного как попало, поэтому едва не уронили его на мокрый бетон площадки, над которой кружился тамбурный вихрь. Чистильщик находился в бессознательном состоянии и казался непомерно тяжелым. Все обмякшие тела кажутся тяжелее, чем есть на самом деле.
        - Осторожнее! - воскликнул Лера. - Нос ему не разбейте!
        - Порядок, - заверил Найдёнов, перехватывая военного поудобнее. - Копейка, не мешай!
        - Я помогаю! - возмутился Иван.
        - Бери за ноги! - Сергей перевернул чистильщика и взял его под мышки. - Тяжёлый, зараза!
        - В броне, - сипя от натуги, сказал Копейкин. - В офицерской. Она легче. А будь он в солдатской…
        - Одинаково весят, - возразил Найдёнов. - Они вообще ничем почти не отличаются, кроме звёздочек на шевронах.
        - У этого две, но вряд ли он подполковник, - заметил Копейкин.
        Найдёнов покосился на лицо военного, чуть повернул голову, чтобы изображение получилось не вверх тормашками, а хотя бы лежало на боку, и вдруг издал негромкий удивлённый возглас.
        - О! Командир! - Найдёнов взглянул на Леру. - Это мой бывший командир. В марте, когда меня… того… взяли в плен, он пропал. Всех прикрыл, а сам… исчез.
        - Знаю, - Лера кивнула. - Теперь нашёлся. Пока этой информации нам достаточно.
        - Так Механик сказал? - спросил Копейкин и усмехнулся. - Ладно, ладно, не зыркайте, как вороньё, я помню, что мы только винтики и много знать нам не полагается. Как его хотя бы зовут?
        - Лейтенант Сухов, - ответил Найдёнов. - Павел Петрович.
        - Отнесите его подальше, - Лера указала на относительно ровное место на площадке метрах в ста пятидесяти от тамбура.
        Парни подняли лейтенанта и отнесли на выбранное Лерой место. Здесь почти не чувствовалось тяжелой, монотонной тяги, которую создавал неторопливый, но огромный вихрь тамбура-входа в гипертоннель. Найдёнов попытался уложить лейтенанта на бок («чтоб дождевой воды не нахлебался»), но Лера жестом приказала перевернуть Сухова на спину. Для чего, выяснилось чуть позже.
        Лера присела рядом с лейтенантом и принялась его обыскивать. Копейкин осуждающе скривился и взглянул на Найдёнова. Тот уловил взгляд товарища, но его безмолвного осуждения не разделил. Едва заметным кивком и успокаивающим жестом он дал понять Копейкину, что всё в порядке, Лера не мародёрствует, а занимается тем, чем надо. Вскоре Копейкин и сам это понял.
        Лера тщательно обшарила Сухова с головы до ног и выложила на сырой бетон всё небогатое имущество лейтенанта: нож, слабенький «фрич» в матерчатом мешочке и плазменную гранату. Затем Лера открыла резервный пульт боевого костюма лейтенанта, оценила уровень заряда и выщелкнула из гнезда аккумулятор. Взглядом и кивком она приказала Найдёнову проверить счётчик «Шторма», цевьё которого Сухов и будучи в беспамятстве сжимал мёртвой хваткой. Вот что значит рефлекс! Любой, кто провёл хотя бы год в Зоне, не расставался с оружием, даже падая замертво.
        Когда Сергей сообщил, что ИПП Сухова заряжен всего двенадцатью патронами, Лера кивнула и приступила ко второй фазе своей нехитрой операции. Финку она сунула обратно в ножны, упрятанные внутри левого рукава лейтенантского бронекостюма, гранату выкинула и положила вместо неё в подсумок новую, той же модели. «Фрич» Сухова она положила себе в карман, а лейтенанту сунула свой, свежий. После этого она заменила и аккумулятор в боевом костюме, но заменила его не своим, а запасным, полностью заряженным. Финальным аккордом стал самый принципиальный момент. Лера скинула с плеча рюкзак, который вчера ей оставил Механик, достала дюжину магазинов и снова кивнула Найдёнову. Сергей всё понял. Он перезарядил «Шторм» лейтенанта, а Лера тем временем рассовала по кармашкам разгрузки Сухова двойной боезапас.
        - Теперь всем отойти! - негромко приказала Лера. - Быстро!
        - Может, всё-таки на бок его… - спросил Найдёнов.
        - Нет, он уже приходит в себя. Минут пять и очнётся.
        - А если в эти пять минут кто-нибудь сюда придёт или из тамбура появится? - удивленно спросил Копейкин. - Допустим, бандиты. Прихлопнут же лейтенанта, как сонную муху.
        - Вот за этим мы и проследим, - Лера указала помощникам их позиции. - Сергей, смотри за дальними подступами, Иван, ты держишь левый фланг. А я буду следить за тамбуром. Увидите биомехов, узловиков, егерей или бандитов - стреляйте на поражение. Остальных просто отпугивайте. Задача понятна?
        - Да, госпожа командир, - Копейкин, паясничая, отдал честь.
        Найдёнов ответил Лере кивком, а после заехал Копейкину локтем в бок.
        - По местам!
        Прогноз Леры почти сбылся. Лейтенант Сухов начал приходить в себя минут через пять. Время ожидания прошло почти без происшествий, хотя однажды повод для лёгкого беспокойства возник. Зона Смерти не абсолютно мёртвая территория, кое-кто по ней бродит и никаких графиков не соблюдает, не рейсовый транспорт всё-таки. Группа сталкеров вырулила из жестянки, растущей вдоль бывшей трассы Р-10 и побрела к тамбуру по юго-западной тропе. По всем расчётам подойти она могла не раньше чем минут через двадцать. Запас времени приличный, но сколько потребуется Сухову на то, чтобы прийти в себя, команда подстраховки предположить не могла, поэтому Лера согласилась с предложением Найдёнова «придержать» ходоков. Сергей аккуратно, с запасом, короткой очередью прочертил перед сталкерами своего рода границу. Ходоки оказались опытными и сразу сообразили, что их вежливо просят притормозить. Не пытаясь обнаружить стрелка и уж тем более отстреливаться, сталкеры сдали назад и затаились в небольшой ложбинке. Получилось всё очень даже культурно. По меркам Зоны, конечно.
        Всю «культуру» едва не испортил Копейкин, который тоже пальнул для профилактики, но не настолько аккуратно и метко. Хорошо, что стрелял он в другую сторону, целясь в одиноко бредущего со стороны бывших градирен сталтеха. Полумёртвые механоиды редко бродили в одиночку, только если в какой-нибудь заварушке отбивались от своих биомеханических хозяев, либо если всех остальных бойцов чугунного отряда (допустим, патруля) уничтожали сталкеры, военные или даже свои же биомехи. Бывало и такое, внутри техноса тоже периодически возникали трения. Чаще всего спорили биомехи за места на энергополях, где подзаряжались их аккумуляторы, сталкеры называли эти батарейки «Сердцем зверя». В сталтеха Копейкин не попал, но это и не имело значения. Сталтех тоже не отстреливался и вообще никак не отреагировал на провокацию. Как шёл, так и продолжил свой путь. Не к тамбуру, а куда-то в сторону старого причала.
        - Не удалось выпендриться? - шепнул в гарнитуру Найдёнов. - Ещё раз - и в глаз, понял? Если нет угрозы, сиди тихо. Патроны ещё пригодятся.
        - Внимание! - шепнула Лера. - Он проснулся. Замрите!
        - Думаешь, заметит и стрельнёт? - Копейкин хмыкнул.
        - Цыц!
        Копейкин умолк. Видимо, бытовое, чисто женское «цыц» прозвучало для Ивана гораздо убедительнее, чем все приказы и угрозы Найдёнова.
        Лейтенант Сухов приходил в себя медленно. Сначала он ворочался, будто бы пытаясь перевернуться то на один, то на другой бок, а потом вдруг сел и шлёпнул себя по щеке. Но на этом странности не закончились. Наоборот, только начались. Сухов вдруг резко подался вперёд, встал на четвереньки и дернулся, будто бы собираясь устроить забег на четырёх конечностях, но замер и начал озираться. Осторожно, с подозрением и как-то диковато, словно загнанный в ловушку зверь.
        Какие он сделал умозаключения, окинув взглядом унылый пейзаж, осталось загадкой, особенно если учесть его дальнейшее поведение. Сухов неожиданно снова сел, выронил «Шторм», а затем упал на спину и раскинул руки. Но в позе распятого на земле праведника Сухов лежал недолго, минуты три. Затем он снова сел, отфыркиваясь, и уже спокойно осмотрел окрестности, встряхнул головой и принялся проверять оружие и содержимое карманов. Видимо, слава богу, пришёл в норму.
        Обнаружив, что укомплектован гораздо лучше, чем прежде, лейтенант удивлённо и недоверчиво покачал головой и снова окинул взглядом окрестности. На секунду его взгляд задержался на том месте, где пряталась Лера, но этой короткой задержкой всё и обошлось. Сухов опустил взгляд, кивнул (видимо, придумав какое-то объяснение изменениям в боекомплекте) и поднялся на ноги. Ещё с минуту он стоял, потягиваясь и словно прислушиваясь или же анализируя собственные ощущения, а затем перехватил «Шторм» поудобнее и решительно двинулся строго на юг. Скорее всего, целью начатого похода лейтенант выбрал Чернобыль.
        - Я думал, он вдоль берега на восток пойдёт, к мосту, - всё-таки не выдержал и шепнул Копейкин. Молчать дольше пяти минут бывший репортёр не умел. - Там до блокпоста рукой подать.
        - В Лелеве тоже блокпост имеется, - сказал Найдёнов. - Только лейтенант не чистильщиков ищет. У него другой интерес. Да, Лера?
        - Это не наше дело. Мы его страхуем. Это всё, что нам нужно знать.
        - Опять двадцать пять! - недовольно проронил Копейкин. - От кого хотя бы мы его страхуем? От чугунков, от Ордена, от вольных? Кого мочить, если в тылу окажутся у лейтенанта?
        - Всех, - коротко ответила Лера.
        - В смысле? И военных, что ли?
        - Не тупи, - попытался оборвать его Найдёнов.
        - Да, - неожиданно ответила Лера. - И военных.
        - Оба-на! - изумлённо воскликнул Иван. - Приплыли! А мы разве не на военных временно трудимся?
        - Тех, на кого мы трудимся, на маршруте не будет. Любые люди в форме чистильщиков - враги.
        - Ряженые? - предположил Сергей. - Те, которые фугас стырили?
        - Вот именно.
        - И Сухов… знает, где их искать?
        - Надеюсь. Поэтому упустить его из вида мы не имеем права. Так что хватит болтать, вперёд!
        - Вот так дела! - всё-таки воскликнул Копейкин. - Интересно узнать, кто ему подсказал? И когда, если его с марта здесь не было? Я правильно понял, он в марте куда-то пропал и только сейчас появился?
        - Ты ошибаешься, теперь умолкни.
        Троица по команде Леры спустилась с позиций на склоне щебёночного холма и двинулась по следам лейтенанта Сухова. Строго на юг. В Чернобыль.
        Глава 4
        Зона, локация ЧАЭС, 06 ноября 2058 г.
        Осень - это состояние души, а не время года…
        «Проклятая присказка засела в мозгах! Отвяжись! Не всю же дорогу тебя мусолить! До Чернобыля пешком путь неблизкий. Ой, какой неблизкий. С ума можно сойти, если повторять одно и то же. Прочь из моей головы!»
        Лейтенант Павел Сухов мыслил верно. Идти ему предстояло очень долго, и это не радовало. Но хотя бы удавалось идти на юг, а не возвращаться раз за разом на север, пройдя сквозь полосу жестянки. Уже плюс. А что идти далеко, это не страшно. Со свежим аккумулятором-то… плёвое дело. Часа три ходу. От силы пять. Но это, если возникнут осложнения с местным живым и неживым населением. Пока ничего такого не намечалось. Люди и нежить мелькали на разных дистанциях, но Сухов успевал их вовремя заметить и либо обходил, либо дожидался, пока они исчезнут из вида.
        Мерный ритм шагов успокаивал, и такое состояние души располагало к анализу ситуации, но пока в голове крутилась только надоедливая присказка про осень. Сухов вдруг припомнил хорошее средство против таких вот навязчивых мыслишек. Ему следовало вспомнить всё, что происходило, когда мысль застряла в голове. Нет, не первое своё пробуждение в «петле», ведь тогда «осенний текст» промелькнул и забылся, а крайнее, четвёртое по счёту.
        Очнувшись в четвёртый раз с этой надоевшей присказкой в голове, лейтенант Павел Сухов повёл себя правильно, хотя со стороны это могло выглядеть и странно. Он резко сел, вскинул руку, влепил себе пощёчину и мысленно приказал себе немедленно взбодриться. Забыть о заезженной пластинке про осень и её тактико-технические характеристики, а дальше упасть на карачки и марш вверх по склону воронки! Быстро! Марш, марш!
        Почти так и вышло. Лейтенант рывком подался вперёд, упал на четвереньки и даже начал движение, но тут до Сухова вдруг дошло, что никакого склона под ним нет. Сухов принял коленно-локтевое положение на горизонтальной поверхности, а вовсе не на склоне воронки. «Может, в этот раз съехал на дно ямы?» - пришла логичная, казалось бы, мысль. Павел огляделся, но увидел, что вокруг раскинулось привычное море грязи, в котором серели бетонные островки, и не выделялось никаких особо глубоких луж.
        Тогда Сухов поднял голову и обвёл взглядом окрестности. Верить или нет собственным глазам, Павел решил не сразу. Примерно минуту он переводил затуманенный взгляд с одного знакомого ориентира на другой.
        Судя по всему, лейтенант очнулся там же, где закончил вчерашнюю миссию. Не в воронке посреди Чернобыля, а рядом с ЧАЭС.
        «И как это понимать? - подумалось Сухову. - Перешёл вчера на второй уровень и на нём «сохранился»? Как в допотопной компьютерной игре. Или как ещё это понимать? Пожалуй, иначе никак».
        Лейтенант вновь повертел головой. Водяной вихрь тамбура кружился всего-то метрах в ста пятидесяти к северу. Однако и эти сто пятьдесят метров Сухов как-то преодолел. Как? Выпал и по инерции проскользил по грязи? Чушь собачья. Как и версия о перелёте из Припяти в Чернобыль. «Прилетел и медленно спланировал». Бредом выглядела, им и оказалась. Значит, и для нового перемещения следовало искать более простое и логичное объяснение.
        «Та странная троица… что затащила меня в тамбур, - вспомнил Сухов. - Может, это они отнесли меня подальше от вихря? Что ж не спрятали хотя бы от дождя? Бросили посреди площадки. Как-то нелогично. То спасают, то бросают, да ещё в отключке. Подходи, кто хочешь, делай, что вздумается. И зачем тогда спасали? Перепутали с кем-нибудь? Нет, обращались по фамилии… а ещё знали, что всё это не реальность. Совсем загадочно».
        В голове к тому моменту окончательно прояснилось, и Сухов догадался взглянуть вверх, на серую громаду станции. Трубы над ней Павел не увидел. А вот когда его взгляд скользнул вниз и влево, труба нашлась. Точнее, лишь её обломки. Лежали они, где им и полагалось, слева от саркофага на груде щебня.
        Сухов на миг зажмурился и вернулся в стартовую позицию: сначала сел, а затем и вовсе улёгся на спину.
        «Получилось? - мысль почему-то не сверкнула яркой праздничной вспышкой, а приползла, словно уставшая от жизни и болячек старуха. - Но что конкретно получилось? Вырваться или всё же перейти на новый уровень неведомой игры? Я ведь снова в Чернобыльской пустоши. Да, труба не торчит, а валяется, но это ещё ничего не доказывает. Может, «петля» просто исправила вчерашнюю ошибку. А всё остальное как было, так и есть. Вот и доказательство налицо: обычно, если входишь в тамбур, он перемещает в другую локацию. Универсальный маркер-ключ от тамбура у меня зашит под кожу, реагирует на прямые команды, работает, даже если неисправен имплант. Куда скажу, туда и переместит, в любую из четырёх остальных локаций. А если ничего не говорить, то он должен переместить туда, откуда я прибыл в крайний раз. Насколько я помню, это была Москва. В прошлом месяце… то есть отставить, восемь с половиной месяцев назад… в феврале, я мотался туда с ударной группой на усиление. Но сейчас я почему-то не в яме поблизости от Курчатника, а на площадке перед четвертым энергоблоком ЧАЭС. Чудеса. Ещё никогда тамбур не возвращал ходока в
стартовую локацию. Или дело в том, что раньше никому и в голову не приходило отдать такой глупый приказ? Но ведь и я сейчас ничего такого не приказывал. Или я просто не помню?»
        Необходимость снова ломать голову над вопросом: иллюзия или реальность - окончательно испортила Сухову настроение.
        «Сколько можно?! - возмущенно подумал Сухов. - Где пресловутая сказочная трехразовость? Первый раз старик закинул невод, второй, третий… и вот тебе золотая рыбка. Я же отключаюсь и вновь прихожу в себя уже четвёртый раз кряду, а золотой рыбкой до сих пор и не пахнет».
        Сухов автоматически взялся за проверку снаряжения и оружия.
        «Значит, своя система счисления в этой сказке, - Сухов вздохнул, фыркнул, сплёвывая дождевую воду, и снова сел. Дождь усилился и Павел рисковал захлебнуться, если бы не поднялся. - Вернее - в этой страшилке».
        Нож оказался на месте, «фрич» (какой-то странно «располневший») тоже, граната по-прежнему одиноко болталась в подсумке. А вот в кармашках разгрузки… Сухов едва сдержал удивлённый возглас. В кармашках разгрузки, в карманах штанов и даже просто за поясом торчали… десять, нет двенадцать снаряжённых магазинов для «Шторма»! И тот, что вставлен в ИПП, тоже оказался полон. Сухов воспринял это как настоящее чудо!
        «Бонус за прохождение первого уровня? - подумалось лейтенанту. - Что ж, тогда это и есть ответ на вопрос «Вырвался или нет»? Нет! Я всё в той же «петле». Только на другом уровне. Однозначно. Но тогда и нечего тут валяться! Вперёд! Пройдём и второй уровень, раз уж нельзя иначе отсюда выбраться».
        Последним этапом проверки стало изучение наличного запаса энергии в аккумуляторе бронекостюма. Оказалось, что «бонус» распространяется и на заряд. Индикатор показывал, что аккумулятор заряжен на сто процентов. И это также подтверждало предположение Сухова насчёт «второго уровня». Пространственно-временная петля желала устроить лейтенанту новое испытание. И Сухов принял её вызов. Постоял немного, разминаясь и анализируя ощущения, да и двинулся прямиком в сторону Чернобыля. А чего ещё ждать? Особого приглашения на глянцевой карточке?
        Сухов вынырнул из озерца воспоминаний, сбросил темп и окинул взглядом окрестности. Что-то его беспокоило, но не сильно, а как-то ненавязчиво, подспудно. Павлу казалось, что за ним кто-то наблюдает. Причём от самого тамбура. Но почему-то не пытается напасть. Это казалось странным.
        «Зато про осень больше не думается, - заметил Павел. - Всё правильно сделал».
        Дальше лейтенант двинулся не по прямой, а на всякий случай заложил небольшой крюк и спрятался в развалинах какого-то домишки. Выдержал довольно приличную паузу, но так никого и не дождался. Показалось, наверное. Или попутчик просто свернул на другую тропу. Это ведь и вправду мог быть случайный попутчик. Мало ли бродит народу по Зоне? Да тьма! Значит, и в «петле» должно быть немало всяких «залётных» сталкеров, которые день за днём бредут по своим маршрутам, преодолевая препятствия и не догадываясь, что делают это в десятый, сотый или даже в тысячный раз. А почему бы нет? Если «петля» образовалась сразу после Катастрофы, могли в ней встретиться и такие кадры.
        Сухов собрался идти дальше, но вдруг впервые за всё время пребывания в «петле» ощутил приступ жуткого голода. Отдых в новом и относительно уютном местечке будто бы вернул Сухову часть подзабытых за время беготни по Чернобылю ощущений. Кроме голода лейтенант вспомнил и что такое жажда, и как можно провонять, если неделю не мыться. Кстати, и в туалет Сухов не ходил вот уже четвёртые сутки. Понятно, что если ты вне времени, то и расписание привычных дел становится пустым звуком, но ведь физиология не зависит от расписания. Если ты живёшь, организм работает, то и питаться ему положено, и от шлаков избавляться. Хотя бы на четвёртые сутки. А иначе это ненормально, иначе тебе прямая дорога не подвиги совершать, а к врачам. Сухов пошарил в карманах. Питательные таблетки «сухпай» нашлись быстро, но первая не облегчила состояния. И после второй у Сухова осталось ощущение лёгкого голода. Но Павел нашёл в себе силы и придержал остальные про запас. Кто знает, сколько ещё придётся прошляться по этой «петле». Застрявшим навечно фантомам смерть от истощения, возможно, не грозила, но таким кадрам, как он
(«залётным Одиссеям в царстве ни живых - ни мёртвых»), следовало учитывать и такую опасность. Сухов запил таблетки водой из фляги и также едва удержался, чтобы не осушить ёмкость. С водой дела обстояли проще: набрал дождевой, бросил во флягу очищающую таблетку «наносорбент», и пей на здоровье. Но ведь и запас очищающих таблеток не бесконечен.
        Насытившись, Сухов немного подумал и отошёл в угол, слить балласт. Не особенно хотелось, но Павел понимал, что лучше сделать это здесь, чем в городе. Там наверняка опять начнутся гонки во всех плоскостях.
        Непонятно почему, но вся эта походная бытовуха резко восстановила душевное равновесие Сухова. Он будто бы перезагрузился и настроился на деловую волну: размышлял спокойно и рассудительно. Для дела такой настрой всегда самый удачный.
        Наверное, именно деловой настрой и помог лейтенанту без особых приключений дойти до северной окраины города. На окраине пришлось поваляться в зарослях, выжидая, когда с пути уберутся биомехи. Два десятка разнокалиберных машин довольно долго и, казалось, бессмысленно нарезали круги поблизости от руин городской электроподстанции. Но когда носороги и рапторы укатили на восток, к реке, Сухов без проблем вошёл в город и сразу двинулся курсом на «Универмаг».
        Сегодня план в голове у Сухова сложился сразу. Сначала вытащить Ольгу, затем поверху прокрасться к бункеру Апостола, спуститься на лифте и, пользуясь фактором внезапности (а вернее - наглости), перестрелять охрану. Наверняка такого кавалерийского наскока Апостол не ожидает. Ведь если он и ждёт Сухова, то у воронки. А у воронки Павел сегодня не появится. Апостол решит, что Сухов всё же вырвался из «петли» и займётся своими делами: приготовлениями ко дню «Д». Сухову останется только взять Апостола за жабры, вытащить вместе с фугасом наверх и… А вот что делать дальше, лейтенант пока не решил. Вернуться к тамбуру и попробовать войти в него втроём с Апостолом и Ольгой? А если этот гад умудрится взорвать в тамбуре бомбу?
        От содержательных, но пока бесполезных размышлений Сухова отвлёк характерный набор звуков: вой моторов, лязг гусениц и чавканье шин и опорных конечностей в грязи. По относительно свободной улице, пролегающей поперёк маршрута Сухова, двигался внушительный отряд биомехов. Сначала лейтенант решил, что это тот самый чугунный патруль, с которым он дважды встречался на берегу, но предположение оказалось неверным. Чугунки двигались от реки к центру города. А ещё это оказался вовсе не патруль. По улице шла приличная войсковая колонна, способная не только патрулировать ограниченные участки местности, но и решать серьёзные тактические задачи. Почти как отряд Апостола. Даже ещё серьёзнее. Всё-таки у биомехов имелась достаточно тяжелая техника с мощным вооружением. Что забыли в центре три десятка рапторов, дюжина тяжелых носорогов и пять бронезавров, причём все с десантом из сталтехов и ботов-андроидов на бортах, оставалось только гадать.
        Сухов выждал, когда отряд скроется за поворотом, и двинулся дальше по маршруту, но не тут-то было! Всё по той же улице и в том же направлении - на северо-запад - двигалась ещё и приличная колонна ботов. Видимо, эти изделия не уместились на бортах колёсных собратьев и теперь догоняли отряд пешим порядком. Что собирались устроить биомехи в северо-западных кварталах? Судный день «Судному дню»? Но по расчётам Сухова основная масса бойцов Апостола сейчас находилась на северо-востоке города, поблизости от своего логова. Чугунки не знали, где искать противника? Или же они шли вовсе не по души воинов Апостола? Понимая, что с ходу это не выяснить, Павел выкинул из головы и эти размышления. Не отвлекаться!
        Сухов дождался удобного момента и всё-таки пересёк улицу. Дальше дело пошло лучше. К «Универмагу» Павел подкрался по знакомой тропе в жестянке и снова с северной стороны, а не с южной, как он пришёл вчера в компании Чеха. Сегодня Павел явился, пожалуй, ещё раньше, чем вчера, но это его не беспокоило. Прийти рано - не опоздать. Даже выгодно. Есть время на рекогносцировку.
        Сухова вдруг будто бы прошило током. Время! Он знал, который час. Главный компьютер наконец нарушил свой обет молчания и выдал минимум необходимой информации: время, координаты, основные биопараметры хозяина. Кроме того, заработали такие полезные функции, как цифровое увеличение и режим ночного видения. Оставались недоступными базы данных, навигация и не работал м-фон, но и без этого Павел ощутил себя практически прозревшим. Новый «бонус» придал Сухову дополнительные силы. Он приготовил к бою «Шторм» и решительно вошёл в руины «Универмага».
        В бывшем торговом зале всё выглядело почти как прежде. Те же завалы из мусора, по которым шныряли скорги и стальные крысы, те же закопчённые стены и пустые глазницы витрин. Та же обстановка встретила Сухова и на складе. Павел пробрался к двери в подвал и затаился в знакомой нише неподалёку от входа в логово «серых гусей». Душевный подъём это хорошо, но осторожность ещё лучше. Без разведки соваться в подвал представлялось глупым или, по крайней мере, самонадеянным. С десятком «гусей» Павел вчера справился довольно легко, но ведь не каждый день будет так везти. К тому же неизвестно, ушла ударная группа «серых» на берег или ещё нет.
        «Чёрт, знать бы, во сколько они обычно выходят?! Может, только к полудню. Тогда придётся набраться терпения. И мне, и Ольге».
        Мысль о том, что предстоит в очередной раз вытерпеть Ольге, заставила кровь вскипеть, но Сухов приказал себе успокоиться. Броситься на амбразуру - это в определённых обстоятельствах, конечно, подвиг, но при условии, что твой поступок позволит другим завершить начатое дело. А когда ты один, надо действовать хитро и выдержанно.
        Со стороны подвала донёсся какой-то скрип, и Павел выглянул из ниши. Нет, из подвала никто не выбрался. А между тем дверь оказалась приоткрытой. Сухов воспользовался подзабытой функцией «зум» и рассмотрел дверь более внимательно. Выглядела она как-то иначе. Будто бы не керамической и не углепластиковой, как большинство дверей, а… железной. Да, да, именно железной, почему-то до сих пор не утилизированной скоргами. Павел попытался подключить к изучению двери универсальный сканер, но эта функция пока не включилась. Пришлось полагаться только на данные зрительного анализатора, дополненного «зумом» и функцией усиления сумеречного изображения. Когда вживлённый компьютер обработал картинку, отсёк все «шумы» и добавил чёткости, Сухов убедился, что прав. Дверь оказалась железной, бесконечно старой, проржавевшей местами в труху. И не имела замка. Покачивалась на скрипучих петлях, реагируя на сквозняк. Сухов от такого открытия пришёл в состояние полнейшего недоумения. Что за новости? А как же секретный вход в бункер? Он не может скрываться за такой хлипкой отсечкой!
        Сухов ещё полминуты ломал голову над новой загадкой, а затем решил действовать. Не потрогаешь, не поймёшь. Не спустишься, не узнаешь. Павел осторожно, почти бесшумно приблизился к двери и приоткрыл её стволом «Шторма». Дверь громко скрипнула, то ли радуясь, что её наконец хоть кто-то открыл, то ли возмущаясь, что человек потревожил её дремотный старческий покой. Сухов прислушался. Кроме отзвука дверного скрипа он не услышал почти никаких звуков. Над лестницей в подвал гулял лёгкий сквозняк, но он лишь слегка посвистывал и выносил на поверхность запахи: сырости, гнили и застарелой гари.
        Сухов медленно двинулся вниз. По лестнице он спустился без происшествий, в комнатке с тремя внутренними дверями его тоже никто не остановил, а в коридоре, на развилке Павлу пришлось остановиться. Левый тупиковый коридорчик оказался свободен, Павел заглянул в пустую «караулку», во вторую комнатку, а затем развернулся в сторону анфилады и замер, теряясь в догадках. Никакой анфилады он не увидел. Первая же комната справа от главного коридора была завалена битым кирпичом, землёй и щебнем под самый потолок.
        «Вот тебе и раз, - сказал себе Сухов озадаченно и вновь повертел головой. - Но ведь… здесь «гуси» держали Ольгу! Если её нет здесь, где мне её искать? И почему её здесь нет?! Я попал в другой день? Второй уровень - «второй день петли»? Если так, то почему здесь такой разгром? Апостол отомстил «серым» за нападение? Но этому завалу лет сорок, как минимум. Мусор слежался до каменной твёрдости, да и гарь на стенах никак не от вчерашнего взрыва. Опять же дверь… Поставили на место взорванной первую попавшуюся? Зачем, если убежище брошено? Чёрт возьми, сплошные загадки!»
        Сухов вернулся к лестнице, постоял ещё немного, озираясь и наконец поднялся наверх. Павлу пришлось признать, что Ольгу он потерял. Возможно, не совсем. Возможно, в этом «втором петлевом дне» они всё-таки встретятся. Но не здесь и не сейчас.
        «А где и когда? - Сухов замер, чтобы не спугнуть толковую мысль. - Ольга, наверное, тоже меня ищет. И где? Да там, где мы побывали вместе! Если не считать крюк по береговым буеракам, мы дважды прошли одним и тем же путём. Только один раз поверху, а другой - по тоннелям. Отсюда и до бункера Апостола. Местечко, конечно, опасное, но только там мы и можем встретиться снова. Точно! В тех зарослях, где мы ждали Бойкова и Тарасова. Или прямо в руинах, поблизости от лифта. Да, там можно нарваться на бойцов Апостола, но, если хорошенько спрятаться, там никто не станет искать. Хочешь что-то спрятать, спрячь на виду. Старый и очень верный совет. Уверен, Ольга знает этот принцип».
        Так или иначе, путь для Сухова однозначно лежал на север, к бункеру Апостола. Найдётся там Ольга или нет, стало вопросом второго порядка. Тоже важного, но не главного. Всё-таки лейтенант Сухов оставался на службе, и выполнение боевой задачи значило для него больше, чем решение личных проблем. Да, задача представлялась виртуальной, да и будь она реальной, Сухов давно считался погибшим, так что проявлять инициативу его никто не обязывал. Но, чёрт возьми, есть на свете такие люди, есть! Зануды или дураки - называйте, как хотите. Сухов же считал себя и себе подобных просто нормальными, честными людьми. Зачастую их ломали обстоятельства, деньги или плохой коллектив, зачастую их подставляли свои или они сами подставляли себя, допустим, прикрывая отход товарищей с поля боя. Часто бывало, что они становились неугодны системе или большому начальству, которому плевать на пользу дела и Отечества, лишь бы набить карманы и пристроить на хорошую должность родню. И тогда честных людей перемалывали в порошок, ведь система, что мельница, превратит в пыль кого угодно. Всякое бывало. Кто-то сходил с дистанции,
кто-то приспосабливался и становился «таким, как все», но некоторые оставались на плаву и вот из этих людей получались новые Жуковы и Рокоссовские, нормальные президенты и грамотные премьеры, а если брать ранг пониже, то на этих людях держалась и армия, и государство. Не на зажравшихся тупых начальниках и чиновниках-подхалимах, не на серой массе «со всем согласных» людишек, а на таких вот бескорыстных профессионалах: занудах, хрестоматийных Иванах-дураках и неудобных выскочках, невесть откуда и по чьей протекции, а значит, случайно оказавшихся на ключевых ролях - это всё по мнению вышеупомянутых «зажравшихся».
        В общем, Сухов в любом случае пошёл бы к логову, на разведку боем, а затем к тамбуру или к блокпосту (он пока не определился). Если по пути удастся ещё и вывести из города Ольгу, будет замечательно. Если нет, жаль, но…
        Сухов вздохнул. Иногда это так трудно - быть порядочным и честным. Так хочется плюнуть на долг и сделать то, что велят гормоны или корысть. Но для Сухова продолжением такого выкрутаса мог стать только один вариант: пуля в висок. Ведь нарушение долга - это та же измена, предательство. А предательство Сухов ненавидел больше всего на свете.
        Тропа в зарослях к северу от «Универмага» отыскалась не сразу, поскольку пролегала не в том месте, где вчера. Сухову пришлось буквально прорываться сквозь колючие жестяные кусты, прежде чем он выбрался на узкую дорожку. Лейтенант по-прежнему не получал никаких подсказок от навигатора, поэтому ему оставалось только надеяться, что это именно та тропа, которая ему нужна. Павел двинулся на северо-запад, но очень скоро тропа начала петлять. Изгибы дорожки порой заставляли лейтенанта разворачиваться и вовсе на юг, но в целом получалось, что он медленно продвигается к северным кварталам города. Нарезав семь или восемь небольших кругов, Павел наконец завершил свой «спиральный» марш на более-менее свободном от автонов перекрёстке. Руины справа Сухов узнал сразу. Нет, он вышел не к цеху, а к зданию, которое почти вплотную примыкало к конечной точке маршрута. Павел обогнул развалины слева и вышел… на пустырь.
        Огромное пространство, с два стадиона, занимала только мелкая поросль жестяного кустарника. Никаких руин, а уж тем более шахт с промышленными лифтами здесь не оказалось. Сухов медленно прошел примерно к тому месту, где вчера находился запасный выход из бункера. Кроме кирпичного крошева и жестяной растительности Павел не обнаружил ничего, даже никаких намёков на шахту.
        Сухов растерянно оглянулся. Вышел он туда, куда и хотел. Но выглядело это место сегодня совершенно иначе. Странность даже большая, чем отсутствие анфилады в «гусином» подвале. «Петля» определённо не желала, чтобы Сухов проходил вчерашние этапы. Но в чём тогда заключалась его новая миссия? Где взять подсказку или хотя бы намёк? Какое новое задание приготовила программа «петли» лейтенанту Сухову? Как это узнать? Постоять, подумать и догадаться? Или побродить, поискать особый знак? Так ведь он и бродит, только знаки ему попадаются какие-то странные, непонятные. Вернее, с их помощью становится понятно лишь одно: задание будет новым. Но каким?
        «А может, и нет никакого нового задания? - вдруг мелькнула тревожная мысль. - Может, всё-таки свершилось то, чего я так хотел? Может быть, я вернулся в реальность? Ведь столько признаков говорят за эту версию: и вокруг всё какое-то не такое, и голод с жаждой вернулись, и частично заработал имплант. А главное, нигде нет никаких следов «Судного дня», будь он неладен! Что, если я и вправду вернулся? Стоп! А как же волшебно пополнившийся боезапас? И полностью заряженный аккумулятор, и располневший вдруг «фрич»… Не-ет, волшебница «петля», не обманешь! Ты желаешь убедить меня, что вокруг реальность? Ты хочешь, чтобы я осознал всю серьёзность нового этапа и проникся ответственностью? Хорошо, я проникнусь. Но поверить тебе… уж извини! Не на того напала!»
        Сухов стряхнул оцепенение и решительно развернулся. Он точно знал, где найдёт ответ на главный вопрос нового этапа игры. Там же, где отыскал его три дня назад. На краю воронки!
        Павел хорошо помнил маршрут, и на этот раз «петля» почти не морочила лейтенанту голову. Сухов прошёл по улочке, ведущей к воронке, во вчерашнем бодром темпе, почти без задержек (тоже как вчера) и даже заметил мелькнувшую вдалеке тень невысокого человека, который юркнул в подвал. «Петля» до мелочей повторяла вчерашний сценарий путешествия от цеха к воронке.
        А вот на перекрёстке, где располагалась воронка, «петля» снова начала артачиться. Зачем-то замаскировала яму густыми зарослями. Сухов на миг остановился. Он не сомневался, что сделал правильные выводы, но в душе всё-таки кольнуло. А вдруг никакой воронки в зарослях нет? Вдруг рассказанная Апостолом байка не врёт? Тогда, если Сухов вернулся в реальность, он рискует по собственной глупости вновь провалиться в «петлю»! А оно ему надо?
        Павел колебался недолго. Не проверишь, не узнаешь. Трюк с исчезновением наверняка можно увидеть со стороны. Значит, «гайками огонь» и медленно вперёд. Формула, известная любому сталкеру. Сухов присел, зачерпнул горсть кирпичных обломков и насыпал эти заменители гаек в карман.
        Обломки пригодились только на первом этапе. Сухов сделал не больше десяти шагов, когда «петля» сдалась и признала, что Сухов прав. Очередной обломок шлёпнулся не в грязь между кустами, а в лужу, которая плескалась гораздо ниже общего уровня грунта. Сухов на всякий случай бросил ещё один обломок, посильнее, и он спокойно перелетел скрытую зарослями воронку. Павел видел, как огрызок кирпича врезался в ствол жестяного деревца на другом краю ямы.
        Он подошёл к самому краю воронки и заглянул вниз. Автоны в яме не росли, как было и раньше. На дне идеального конуса воронки плескалась лужа. Тоже ничего нового. Павел с облегчением выдохнул. С одной стороны, плохо, что не оправдались ожидания, очутиться в реальности ему на самом деле хотелось гораздо больше, чем получить лишнее доказательство своей правоты. Но в любом случае, теперь Павел имел хотя бы точное представление о том, где он находится и что делать дальше. Играть по правилам «петли», а что остаётся?
        «Программа «петли» сделала поправку на мои новые знания и замаскировала воронку, чтобы я подумал, что вернулся в реальность? Хорошо, - решил для себя Павел. - Будем вести себя, как в реальности. В первую очередь подумаем, а чем, собственно, отличается реальность от «петли»? Тем, что в ней нельзя так вот запросто подслушать «установочные данные»? Тем, что реальная банда Апостола лучше спряталась, и подкрасться к её лидеру будет на порядок сложнее? Тем, что на выручку в кризисной ситуации не придёт странная лиловая туча? Что ж, годится, сыграем по усложнённым правилам. Начнём с того, что отыщем всё-таки следы «Судного дня». Раз я по-прежнему в «петле», эти следы найдутся обязательно».
        Внимательно, как заправский следопыт, изучая местность, Сухов двинулся в обход воронки, но, видимо, перестарался. Вместо того чтобы изображать сыщика, он вдруг сыграл роль саночника - поскользнулся и съехал по склону воронки прямиком в лужу на дне.
        «Чёрт возьми! - безуспешно пытаясь притормозить, подумал Сухов. - А вдруг она снова переместит меня к тамбуру? Столько прошагал и всё зря? Теперь снова топать от самого тамбура?! Кирпич перелетел воронку, это внушает надежду, но где гарантия, что воронка одинаково реагирует на предметы и людей?»
        Павел на всякий случай морально приготовился к перемещению, но никакого перемещения к тамбуру не произошло. Не хватало ключа-кристалла? Или на этом уровне воронка имела другое назначение? Что ж, возможны оба варианта. Сухов попытался встать, снова поскользнулся и попытался опереться о дно лужи. Рука провалилась в густую донную грязь и вдруг наткнулась на что-то твёрдое и правильной формы. Сухов пошарил в грязи и на ощупь определил, что сжимает какой-то рычаг. Скорее всего, этот рычаг управлял стандартным запорным механизмом.
        «Что и требовалось доказать, - Сухов потянул рычаг и ясно услышал, что в глубине лужи лязгнул металл. - На этом уровне под лужей тоже спрятан секрет. Только не короткий путь-портал к тамбуру, а…»
        Павел встал на колени и потянул рычаг двумя руками. Зашипели гидроусилители и толстая крышка люка откинулась на шарнирах, едва не расквасив Павлу нос. Грязь под Суховым резко просела, ухнула и обрушилась мощным потоком в открывшийся просвет метрового в диаметре люка. Самого лейтенанта не смыло только потому, что он крепко ухватился за рычаг крышки.
        Когда грязевой водопад утих, Павел заглянул вниз. Судя по небольшой глубине подземелья и вертикальной лесенке, Сухов открыл вход в старый городской коллектор. Одно смущало - диаметр и конструкция люка. Обычно канализационные крышки выглядели попроще, да и размером были поменьше. Этот же люк кто-то явно «доводил до ума».
        Как бы то ни было, путь для Сухова лежал только вниз, это точно. «Петля» наконец смилостивилась и выдала подсказку. Да такую, что хочешь не хочешь, а воспользоваться придётся.
        Сухов выдержал короткую паузу и спрыгнул вниз. Под ногами что-то затрещало и заискрило. Павел прыгнул вперёд, развернулся и направил «Шторм» на источник угасающей электрической активности. Под слоем грязи ворочался небольшой биомех, вроде стальной крысы. Сухов подошёл, крепко припечатал тварь к полу каблуком и осмотрелся. Других биомехов он не обнаружил, правда, это не значило, что их поблизости нет. Или что они не появятся, уловив сигнал растоптанной Суховым твари. Значит, не следует задерживаться. Вперёд!
        Павел взял «Шторм» на изготовку и двинулся по тоннелю. Ночной режим работал исправно, поэтому новый движущийся объект Сухов засёк довольно скоро. На перекрёстке с другим тоннелем, такого же диаметра, Павел услышал справа шорох, резко развернулся и полоснул короткой очередью примерно на уровне головы человека среднего роста. Как выяснилось, именно крайне малый рост неосторожно зашуршавшего щебёнкой субъекта оказался для него спасительным. Лысый коротышка в старом и до безобразия грязном комбинезоне бросил на пол «калашников», испуганно присел и прикрыл макушку руками.
        - Не стреляйте! - взвыл коротышка. - Я нейтрал! Я просто тут живу!
        - Встань и сделай два шага назад, - приказал Сухов. - И закрой рот!
        Коротышка выполнил оба приказа. Сухов прислушался к воцарившейся тишине. Никаких лишних звуков он не услышал. Приблизившись к подземному жителю, Павел окинул его взглядом и усмехнулся. Тролль, да и только. Лысина, в обрамлении редких седых волос, уши торчком, нос что баклажан, а на носу смешные очки. Вернее, прибор ночного видения в виде очков.
        Сообразив, что военный остыл и не собирается убивать случайного встречного, «тролль» набрался смелости и выдал очередной блок информации:
        - Я один здесь живу, давно. Наверху у меня не получалось, а здесь хорошо. Скоргов почти нет, люди редко заглядывают. Я хорошо здесь всё изучил, могу провести, куда угодно. Вам куда надо? Скажите, проведу! Недорого!
        Сухов отметил про себя, что коротышка говорит складно и обходится без матерщины и прочих лишних слов.
        - Как зовут? - спросил Сухов, строго глядя на коротышку.
        - Захарчук, Аркадий Романович, - «тролль» вдруг преобразился, выпрямился и даже изобразил нечто вроде поклона, вежливого, но с достоинством, - кандидат технических наук.
        - Лишняя информация, Захарчук, - всё так же строго сказал Сухов. - Здесь ты нелегал, нарушитель режима.
        - А вот и нет! - коротышка обиженно засопел. - Я, если хотите знать, здесь ещё до Катастрофы работал! Вы что же, думаете, Чернобыль мёртвым городом был? Вовсе нет! Здесь было много учёных, работали учреждения, проводились исследования…
        - Я знаю.
        - Вот я здесь и остался… с тех времён.
        - Зачем?
        - Э-э, - вопрос явно поставил Захарчука в тупик. - Я… продолжал свои исследования. А потом… не знаю, привык, наверное.
        - Не убедил, - Сухов жестом приказал коротышке повернуться спиной.
        Захарчук подчинился. Павел быстро похлопал по грязному комбезу «тролля», проверил карманы и подсумки на поясе и завершил обыск шлепком по лысине. Коротышка вновь развернулся. На лице у него появилась недовольная гримаса. Видимо, к такому бесцеремонному обращению Захарчук привык, хотя оно ему крайне не нравилось. Возможно, это стало одним из «пунктиков», заставивших коротышку осесть в Зоне. Ведь здесь, в Чернобыльских подвалах, его малый рост становился преимуществом, а не недостатком. Но Сухов не собирался вникать в мотивы и психологические проблемы каждого встречного. Тем более что никакого доверия этот «кандидат наук» у Сухова не вызывал, уж больно хитро он поглядывал на лейтенанта из-под кустистых бровей.
        - Вы ведь не просто так сюда спустились, - Захарчук быстро проглотил обиду и расплылся в дружелюбной, даже заискивающей улыбке. - Хотите присмотреть, так с-сзать, недвижимость? Тогда вам исключительно повезло! Я не только проводник, но и крупный риэлтор. По местным масштабам, естессно.
        - Да ладно, - Сухов усмехнулся. - И какими объектами торгуешь?
        - В основном малогабаритными, - Захарчук вдруг подмигнул и прицелился в Сухова указательным пальцем, - но исключительно для вас, господин офицер… Уж не знаю, почему вы вдруг вызвали у меня такое доверие, но только для вас! Отличное, самое надёжное и просторное в городе, чистое и даже электрифицированное помещение! Вы ахнете от удивления, когда увидите эту жемчужину, этот пентхаус, этот дворец!
        - Захарчук, отставить! - прикрикнул Сухов. - Меня интересует не пентхаус, а бункер.
        - Это и есть отличнейший бункер! Идёмте, господин офицер, идёмте! Я провожу. Отличный бункер за весьма умеренную цену! Самое выгодное предложение в городе.
        - Сначала скажи, в какой части города он расположен, - потребовал Сухов.
        - В северной, - Захарчук многозначительно взглянул на Павла. - Это лучшее место. А сам бункер… вы не поверите! Два уровня, лифт, бронедверь с электроприводом, и всё работает!
        - Два уровня и лифт? - переспросил Сухов задумчиво. - Ладно, веди.
        - Это правильное решение, господин офицер, - Захарчук засуетился больше прежнего. - Сюда, пожалуйста! Вот по этому коридору мы выйдем к двери - скромной и почти незаметной, что тоже важно! - за которой начинается тоннель второго уровня вашего бункера. Говорю «вашего», господин офицер, поскольку ни на секунду не сомневаюсь, что он вам понравится!
        - Второй? Это точно? Не первый?
        - Второй, второй, на первый мы попадём с помощью лифта. Отличного грузового лифта, способного поднять груз до полутора тонн, представляете себе?! Отличный бункер, господин офицер! Лучше не найти во всём Чернобыле. И недорого!
        - Захарчук, - Сухов поморщился, - угомонись. Я не собираюсь покупать у тебя недвижимость.
        - Я понимаю, вряд ли вы сможете рассчитаться на месте, но ведь можно для начала оформить аренду… а уж когда вы обживётесь и поймёте, насколько это удачное приобретение…
        - Я не за этим сюда пришёл.
        - Да? - Коротышка разочарованно вздохнул. - А за чем тогда?
        - Не твоё дело.
        Захарчук на какое-то время умолк, но вскоре вновь начал бубнить о небывалых преимуществах обладания бункером в престижных северных кварталах города. Павел его не слушал. Он рассматривал тоннель, заглядывал в боковые коридорчики и в комнаты, которые соединял главный коридор и мысленно сравнивал увиденное с тем, что он видел вчера в анфиладе. Никакого сходства, если не считать того, что все помещения нанизывались на главный тоннель, словно куски шашлыка на шампур. Зато со вчерашними условиями игры имелась связь иного порядка. Апостол тоже упоминал второй уровень, якобы заваленный мешками с окаменевшими удобрениями. Так вот, мешки с удобрениями на этом уровне действительно имелись. Большинство комнат оказались завалены ими до потолка. Вот только проход они не перегораживали. Главный тоннель оставался чистым и от мусора, и от мешков, и даже от жести в любом её виде. Сухов не видел здесь даже металлической «плесени» на стенах.
        Коридор закончился, как и обещал Захарчук перед лифтом. Вероятно, тем самым. Клеть стояла на месте.
        - Работает! - заверил проводник, перехватив взгляд Сухова. - Как часики работает, господин военный, не извольте сомневаться! Наверх, вниз - без проблем. Входите, прокатимся! Отличный бункер, уверяю! И недорого. Если в аренду, то…
        - Отставить! - строго сказал Сухов. - Врубай подъёмник, и свободен.
        - Да, да, конечно, сейчас включу. Но вы подумайте всё-таки. Такие площади пропадают. Отличное убежище! И недорого! Очень выгодное приобретение!
        Коротышка открыл древний электрощиток и щёлкнул внутри него тумблером. Затем он вошёл в кабину и жестом пригласил Сухова. Павел вошёл и бросил взгляд на панель управления лифтом. Те же пять кнопок. Сейчас светилась «двойка». Коротышка нажал единицу. Лифт громыхнул сочленениями и нехотя поехал вверх. Когда кабина остановилась, Сухов поднял взгляд и попытался сквозь решетчатый потолок разглядеть подъёмный механизм. Как и опасался Сухов, механизм располагался вовсе не на поверхности. Балки, ролики и мотор находились метрах в трёх над кабиной. То есть кнопка «ноль» на панели управления оказалась лишней.
        Коротышка заметил, что Сухов интересуется шахтой, и поэтому снова принялся рекламировать свой бункер:
        - Когда-то лифт поднимался прямо в цех. Над нами находятся руины цеха…
        - Расфасовки минеральных удобрений, - прервал его Сухов. - Кто переделал лифт?
        - Точно этого я не знаю, к сожалению, - коротышка вздохнул. - Видел только документацию. Но это сделали уже после Катастрофы. Когда начались трудные времена, здесь многое перестраивалось. Цех во время Большой зачистки ваши коллеги совсем разрушили, камня на камне не оставили и шахту засыпали. Но кто-то всё-таки восстановил её, хотя бы частично. Теперь сами видите, лифт в порядке, наверх не поднимается, но между уровнями ходит исправно.
        Сухов кивнул. Всё верно. Почему-то лишь сейчас, получив от Захарчука информацию о трагической судьбе фасовочного цеха, Павел осознал, что знал об этом и раньше, но почему-то даже не подумал сложить два и два. Хотя что от этого могло измениться? «Петля» есть «петля». Здесь свои правила. Если цех в ней существует и лифт ходит до грунтового уровня, значит, так надо на определённом этапе игры. Если игровые условия приводятся «петлёй» в соответствие с кондициями реальности, значит, на новом этапе требуется именно такое соответствие, пусть и в ущерб игровой эстетике.
        Павел вышел из кабины и окинул взглядом помещение. Здесь новая программа «петли» почти ничего не изменила. Всё выглядело, как было и вчера: тяжёлая бронированная дверь слева, конторка у дальней стены и непонятный бетонный блок прямо посередине.
        - Бестолково построено, - раздражённо проронил Сухов, неторопливо направляясь к двери. - Для чего этот блок посреди комнаты?
        Дверь, которую во вчерашней «версии событий» растворила немыслимая «горилка», оказалась цела, но не заперта. Павел навалился плечом, открыл дверь и заглянул в соседнюю комнату. В ней не было никаких лабораторных столов и стеллажей с химическими реактивами. И ворот или секретных дверей Павел не обнаружил. Выход из смежной комнатки имелся только один - он же вход - в комнату с бетонным блоком посередине.
        - Что значит бестолково построено? - огорчённо спросил коротышка. - Смею возразить! Из документации мне доподлинно известно, что проект доработки этого подземелья составлен не где-нибудь, а в Главной Архитектурной Военно-Научной Организации! Сокращённо…
        - Стоп! Не надо сокращать.
        - Как вам будет угодно. Добавлю только, что этот проект одобрен специалистами Постоянного Инженерно-Заводского Демонстрационного Екатеринбургского Центра. Сокращённо…
        - Тем более не стоит утруждаться! Мысленно я всё уже сократил.
        - А вот это вы видели? - Захарчук подскочил к стене и похлопал по серому пластику декоративной панели. - Прекрасная защита от скоргов! Материал прошёл испытания в лабораториях Химического Университета…
        - Йошкар-Олы? Довольно издеваться!
        - Барнаула! - коротышка помотал головой и поморщился. - При чём тут Йошкар-Ола? И кто издевается? Я просто пытаюсь убедить вас в абсолютной надёжности этого убежища!
        Сухов ещё раз окинул помещение взглядом, полным разочарования. Что ж, он имел право на разочарование. Ведь Павел не нашёл главного - следов Апостола и его банды. Только мусор и толстый слой пыли. В этом бункере никто, кроме коротышки, не бывал со времён его переоборудования специалистами той самой организации с неприличной аббревиатурой. Сто процентов.
        Следовательно, Сухов снова забрёл в тупик. Раз не нашлось следов «Судного дня», значит, неясным оставалось и новое задание «петли». Если не найти банду, то что тогда он должен найти или сделать? В чем заключалась суть новой миссии? Непонятно.
        Немного поразмыслив, Павел пришёл к единственному выводу. Чтобы хоть что-то прояснилось, следует продолжить поиски хоть какой-то зацепки. По сути, в поисках пресловутой «зацепки» Сухову оставалось заглянуть только в одно неосмотренное пока местечко - на блокпост. И уж тогда всё станет ясно… Хотя, тоже не факт.
        - Выводи, - приказал Сухов коротышке. - Желательно к реке.
        - Да, да, к реке, - Захарчук кивнул. - Ваши туда обычно и ходят.
        - Ты знаком с чистильщиками?
        - Безусловно! Спросите у кого угодно, все знают, кто такой Аркадий Романович. Или просто Профессор, - Захарчук скромно потупился. - Так меня называют в узких кругах. А ещё все знают, что Профессор никогда не завышает цены.
        Сухов вынул из подсумка снаряжённый магазин для «Шторма» и бросил коротышке. Тот поймал оплату, взвесил в руке, сунул в карман и кивнул.
        - К блокпосту поближе, - уточнил Сухов.
        - Понимаю, - Захарчук сделал вид, что задумался.
        - Ещё магазин, когда выберемся, - пообещал Павел.
        - Прошу сюда, - коротышка вздохнул и указал на лифт. - Обычно это стоит дороже, но исключительно для вас…
        В рамки услуги «исключительно для вас» укладывалось не только сопровождение клиента до нужной точки на карте подземных коммуникаций, но ещё и развлекательная программа в исполнении гида. Разговорчивый Захарчук изголодался по благодарным слушателям, поэтому не затыкался ни на миг. Он рассказал Сухову почти всю историю своей нелёгкой жизни от рождения до нынешнего момента, а также дал развёрнутую оценку сложившейся в Зоне политической и экономической ситуации. Если коротко, по мнению Захарчука, всё складывалось плохо. И в жизни, и в ситуации. Неудивительно, что такой пессимистично настроенный тип обосновался в Чернобыльских подвалах. При этом нельзя сказать, что Захарчук рассуждал как законченный мизантроп. К человечеству в целом он претензий не имел. Захарчук признавал, что в части своих проблем виноват он сам, что всё могло сложиться ещё хуже, и вообще, человек предполагает, а бог располагает. И всё же Захарчук, дай ему волю, устроил бы жизнь в Зоне и её окрестностях гораздо лучше, чем её способны устроить «эти бездарные политиканы». Сухов слушал и не слушал. Он будто бы фильтровал информацию на
уровне подсознания, но ничего ценного из потока профессорских мыслей не выловил. Вплоть до того момента, когда Захарчук остановился перед длинной и довольно крутой бетонной лестницей.
        - Вот мы и пришли. Дальше вы сами. Подниметесь и шагайте прямо, метров сорок-пятьдесят. Только не сворачивайте. Увидите глубокую траншею, спускайтесь и смело идите по дну. Можете даже не пригибаться. Выведет прямо к блокпосту, к северной стене. Там обычно дежурит часовой, но с этой проблемой вы уж сами…
        - Разберусь, - Сухов вручил коротышке ещё один магазин. - Спасибо.
        - Не за что, - Захарчук махнул рукой. - Лейтенанту Кабанову привет.
        - Знакомы?
        - Я же говорил, молодой человек, Профессора знают все, - проводник вновь приосанился. - И уважают, между прочим!
        Сухов в прощальном жесте поднял руку, но попрощаться не успел. Буквально над ухом у Павла вжикнули несколько пуль. Сухов рефлекторно рухнул на спину, откатился к стене и вскинул «Шторм», целясь вверх, в просвет распахнутой двери на верхней площадке лестничного марша.
        Оказалось, что стрелять не в кого. Сухов видел серое небо, но никаких контуров неизвестного стрелка не обнаружил.
        - И уважают, между прочим! - повторил за спиной Захарчук. - И уважают, между прочим!
        Сухов обернулся и замер. Профессор сидел у противоположной стены и отчаянно дымил. Черный дым, вперемешку с синими искрами, валил из развороченной черепушки Аркадия Романовича Захарчука, кандидата технических наук, словно из замкнувшего электрического чайника. Тело Профессора конвульсивно дёргалось, но и конвульсии эти выглядели механическими, однообразными и равномерными. Повторив последнюю фразу в третий раз, Профессор дернулся особенно сильно, из его макушки с громким хлопком, в сопровождении целого снопа искр, вылетел какой-то электронный блок, и агония механоида наконец завершилась. Дым всё ещё шел, но сталтех (в этом Сухов больше не сомневался) Захарчук отключился.
        Сверху донесся шорох, а затем шёпот. Шептались явно какие-то люди. Видимо, стрелки.
        - Эй, бойцы, не стрелять! - крикнул Сухов. - Я свой!
        - Один «свой» уже дымит, - ответил сверху хриплый голос. - Коли свой, грабли вверх и выходи, сканить будем!
        - Я уже отсканил, - тихо проронил другой боец. - Этот чел на семьдесят пять. Заразы в нём на три с плюсом. У нас с тобой не лучше.
        - Ты, короче, мозг не засирай. Чел или нет?
        - Типа, да.
        - Так «типа» или да?
        - Человек.
        - Слава те, господи, разродился. Тормоз ты, Гога, ой тормоз! Алло, в подвале! Выходи, но грабли всё равно на виду держи! Дёрнешься, шлёпнем! Имеем полное право.
        - Вы чистильщики?
        - А тебе не пофиг?
        - У меня за спиной целая сеть подвалов, могу и свалить!
        - У тебя в тех подвалах целая сеть новейших сталтехов, если ты ещё не понял. А поверху сюда обычные чугунки топают. Скоро всё тут перекроют. Дело твоё, но через пять минут наш секрет снимается. Потом сам будешь выбираться. Решай.
        - Вы с блокпоста?
        - А ты откуда?
        - Я лейтенант Сухов, командир Пятой отдельной.
        - Засветись, коли не врёшь!
        - На! - Сухов рисково выглянул в просвет.
        Вообще-то рисковал Павел не просто сильно, а слишком сильно. На месте чистильщиков вполне могли оказаться бойцы Апостола или другие бандиты, да и чистильщики не старались выглядеть ангелами, особенно, когда поджимало время. Пока в подвале кто-то находился, уйти из своего секрета они не могли, а значит, им требовалось закончить дела как можно скорее. А как быстрее всего закончить любые дела? Конечно, с помощью пули. А кого там приголубили, это пусть позже начальство разбирается. Своего? Ну и фиг с ним. Он пароля не сказал, пришёл в сопровождении сталтеха, из «Шторма» целился, как ещё с ним следовало поступить?
        Но Сухову вновь повезло. Нервного товарища сдерживал тормозной, но рассудительный Гога. Который к тому же умел обращаться с биосканером.
        - Это реально лейтенант, - шепнул Гога. - Только он в потерях числится. Груз двести. Уже давно.
        - Ошибочка вышла! - крикнул Сухов. - Штабные крысы до сих пор исправить не могут.
        - Эти крысы ещё те твари, - согласился первый боец. - Хуже стальных. Выходите, господин лейтенант, да поживее!
        Сухов быстро поднялся по лестнице и выглянул наружу. Выход открывался в стене небольшого домишки на окраине города. Кем бы ни был Профессор Захарчук, вражеским разведчиком или действительно редчайшим явлением - вполне самостоятельным и ясно мыслящим сталтехом-нейтралом, привёл он Сухова точно по адресу.
        - Виноваты, господин лейтенант, - как бы извиняясь за грубый тон напарника, сказал боец по кличке Гога, - но нам реально пора на базу возвращаться. Тут кругом такое творится…
        - Сами увидите, - добавил первый боец.
        - Уходим, - согласился Сухов. - А что вы там говорили насчёт новых сталтехов?
        - Недавно появились, разведчики говорят, из Академзоны их забрасывают. Пока на пробу, но это ведь «пока». Морботов ведь легко вычислить, они хоть и похожи на людей, но всё-таки биомехи, нежить. А сталтехов, если грамотно нафаршировать, даже не все биосканеры вычисляют. Вот их и подсылают чугунки к нашим позициям. Ну, чтобы те в доверие втёрлись, торговлю наладили, как обычные сталкеры, а потом, чтобы секреты у нас узнавали, а нам дезу подкидывали. Диверсанты, короче.
        - Агенты влияния, - солидно уточнил Гога.
        - Да, отстал я от жизни, - Сухов усмехнулся. - А ничего этот Аркадий Романович…
        - Захарчук? - спросил первый боец. - Кандидат технических наук?
        - Он самый, - Сухов кивнул. - Убедительно играл.
        - Бункер сватал, да? Приветы передавал? Много за услуги отдали?
        - Магазин.
        - Ещё ничего. Но всё равно жалко. Нам скоро каждый патрон пригодится. Вон сами гляньте.
        Сухов и бойцы как раз вышли на опушку жестяных зарослей. Отсюда Павел отлично видел и блокпост, и прилегающую к нему территорию, и даже реку с понтонной переправой. Особых отличий Сухов не заметил, хотя здесь всё выглядело, как в предыдущие дни, даже прикрытая автонами траншея пролегала там же и оказалась той же глубины. Но это что касается местности, растительности и строений. А вот оперативная обстановка вокруг блокпоста и на всей видимой с пригорка части берега складывалась другая. Ни в первый, ни во второй день пребывания в «петле» Сухов не видел столько биомехов. Сотни машин маневрировали, занимали позиции и даже окапывались (вообще неслыханное дело) поблизости от блокпоста, будто бы готовясь устроить долговременную осаду. Пока дело ограничивалось подготовкой, чугунки не атаковали и вообще вели себя так, словно они ждут подкрепление или же они сами и являются неким резервом, который технос подтянул к городу, готовясь к большой операции. К какой, если не к штурму блокпоста? Этого Сухов не понимал, да и не надеялся понять. Он просто наблюдал и старался запомнить всё, что видит.
        Кроме того, что на земле собиралась целая чугунная рать, в воздухе кружили десятка три драконов и неисчислимое количество их верных спутниц - гарпий. И вся эта летающая жесть то и дело пикировала на понтонную переправу. Пока драконы не стреляли и не бомбили, но явно отрабатывали заход именно на эту цель. Почему они пока воздерживались от активных действий, Сухов всё-таки понял, не все действия биомехов оставались загадкой для человеческого ума. Павел без труда рассмотрел машины, которые приближались к понтонам по левому берегу Припяти. Машин приближалось много и вся эта техника принадлежала явно не чистильщикам. К понтонам подтягивался ещё один отряд биомехов.
        «Вот когда они пройдут, драконы смогут с чистой совестью разбомбить переправу. И никакой огонь с блокпоста им в этом не помешает. Факт. Что же тут, чёрт возьми, происходит? Что за сбор по тревоге? В этот раз всё выглядит ещё масштабнее и хуже, но почему? Наступил день «Д»? Почему же биомехи концентрируют силы здесь, а не у тамбура? Ничего не понять!»
        - Сюда, господин лейтенант, - шепнул из траншеи Гога. - Надо быстро, а то реально застрянем!
        - А на блокпосту не застрянем?
        - Там нет, - Гога почему-то переглянулся с первым бойцом.
        - Не, ну вы сами смотрите, - первый боец тоже спрыгнул в траншею.
        - Рискну, - Сухов спустился в канаву и пошел следом за бойцами.
        Пробраться на блокпост удалось без приключений. Биомехи катались и топали совсем близко, но троицу чистильщиков не заметили. Или просто не стали на них отвлекаться. Так или иначе, через пять минут Сухов и его провожатые нырнули в метровую трубу, проползли на четвереньках несколько метров и очутились на территории блокпоста.
        - Последние! - послышалось откуда-то справа. - Заливай!
        Позади Сухова, едва не треснув его по спине, в трубу упал объемистый баллон. Следом спрыгнул боец, который быстро откатил баллон поглубже в трубу, выбрался и жестом приказал Сухову уйти из просвета. Лейтенант сдал вправо и почти тут же в трубе раздался громкий хлопок. А затем из просвета полезла крупная желтая пена. Не прошло и десяти секунд, как пена закупорила весь просвет трубы и застыла. Боец, который закатывал в подземный ход баллон, подошёл и постучал кулаком по окаменевшим хлопьям.
        - Порядок!
        - Это что? - спросил Сухов у бойца.
        Тот смерил Павла взглядом, заметил лейтенантские звезды на шевроне и нехотя ответил.
        - Активный пластик. В виде термостойкой пены. Никакое зверьё не пролезет.
        - Даже если пробьют? - Сухов указал взглядом на свой «Шторм».
        - Не пробьют, - боец покачал головой и сплюнул. - Слабо. И не прожгут, только плазмой, но внутри пена не каменеет, затягивает любые дыры. Замаются, короче, выжигать. А ты чего, лейтенант, первый день тут?
        - Расслабился, да?! - гаркнул кто-то из-за спины у Сухова. - Как к офицеру обращаешься?!
        - Виноват, - боец принял подобие строевой стойки и спрятал ухмылку.
        - Марш на позицию!
        Сухов обернулся и выдохнул с заметным облегчением. Хотя бы до Кабанова добрался! Может, он и станет «зацепкой»? Павел очень на это надеялся.
        - Привет, Витёк.
        - Ё-моё, Сухов! - Кабанов пожал Павлу руку, но обниматься не полез. Он вообще будто бы и не обрадовался. - Воскрес, что ли?! Как ты умудрился?
        - Как-то так, - Сухов пожал плечами.
        - Я сканировал, - негромко сообщил Гога, который по-прежнему стоял рядом с Суховым, как бы размышляя, кому сдать лейтенанта с рук на руки. - Семьдесят пять и три с плюсом.
        - Да я и так вижу, что это Сухов, - Кабанов отмахнулся. - Иди, Гога, на позицию. Чего стряслось, Паша, где ты пропадал?
        - Долго рассказывать, - Сухов коротко оглянулся. - У тебя аврал намечается, лучше давай помогу.
        - Да какой это аврал, ёшкин кот, - Кабанов усмехнулся и снова махнул рукой. - Всё по плану. Сегодня ж день «Д». Конопатим дыры и сидим, ждём, когда всё закончится.
        - День… «Д»? - Сухов опешил. - В смысле?
        - Чего «в смысле», ёпрст? У тебя память отшибло? «Летят драконы бомбить понтоны…» Забыл, что ли? Ну, раньше мы «месячными» это дело называли. Либо шестого вечером, либо седьмого утром, каждый месяц. Вспомнил?
        - Точно! - Сухов шлепнул себя ладонью по лбу. - Бомбёжка! Регулярная, бессмысленная, каждый месяц! День «Д»! А я-то думал…
        - А чего ты думал? - Кабанов вздохнул. - Какой-то ты, Паша… не в себе. Крепко, видать, там досталось… э-э… а где, кстати? Где ты пропадал? Я до сих пор так и не врубился.
        - В ловушке, - Сухов жестом изобразил петлю. - В пространственно-временной петле. Типа Узла, только…
        - Ё-ёкарный бабай! - Кабанов поморщился и вскинул руки. - Даже не начинай! Ты ж знаешь, у меня сразу мозг выкипит. В Узле, короче. Так мне хотя бы понятно. И ты, значит, жжёный теперь, да? Офигеть! Файрболами уже умеешь швыряться?
        - Нет, не умею. Да и какой я жжёный, я ведь говорю, эта ловушка только вроде Узла…
        - Жаль. Мне лишняя ударная сила не помешала бы. А то оно знаешь, как бывает. Иногда эти твари тупо разбомбят понтоны и шабаш. А иногда, ёпрст, ещё и по нам шарахнут. Отпугнуть их было бы кстати.
        - А говоришь, что аврала нет.
        - Рабочий момент, - Кабанов озадаченно потёр скулу. - Что ж с тобой делать?
        - Я не пойму, Витёк, а в чём проблема? - Сухова слегка обеспокоило то, что Кабанов размышляет «что с ним делать». - Я не инспектор, ничего делать со мной не надо, ни водкой угощать, ни знаки внимания оказывать. Переждём бомбёжку, а там уж решим, что делать. Покажи мне позицию и занимайся своими делами.
        - Так-то оно так… Нет, ну ты ж не будешь с бойцами на стене торчать, - поспешно исправил допущенную оплошность Кабанов.
        Лучше б он этого не делал. Суета в действиях Витька выглядела и вовсе ненормально. Этот раздолбай не суетился даже перед парадом, а тут «рабочий момент», и вдруг Кабанов так разнервничался. С чего бы? Сухов явился на блокпост не вовремя? Кабанов боялся, что Павел увидит нечто незаконное? Грубо говоря, «спалит» товарища. Всё равно странно. Раньше Кабанов ничуть не стеснялся на глазах у товарищей проворачивать мелкие сделки с вольными торгашами и сталкерами, это не считалось каким-то уж очень грязным делом. Во всяком случае, за это офицеры друг друга открыто не осуждали, а тем более не «закладывали» начальству.
        - У тебя гости? - Сухов не нашёл ничего лучшего, чем прямо спросить Кабанова.
        - Гости? - Витёк быстро отвёл взгляд. - Ты, короче, иди в штаб, лады? Вон туда. Услышишь сирену, спускайся в подвал, там справа от входа дверь.
        - Хорошо, - Сухов покосился на Гогу, который так и не ушёл на позицию, а отсвечивал шагах в десяти, явно прислушиваясь к разговору офицеров.
        Кабанов проследил за взглядом Сухова и махнул Гоге.
        - Ко мне! Проводи лейтенанта в штаб, чаёк организуй. Начнётся карусель, покажи, где убежище. Понял?
        - Так точно, - Гога подошёл и как-то слишком уверенно оттеснил Сухова от командира. - Прошу за мной, господин лейтенант.
        Над головой у Сухова сгущались какие-то непонятные тучи, он чувствовал это всем организмом. Но хуже всего, что Павел не понимал, чем же так обеспокоил Кабанова и его подчинённых. Не поверили, что он реальный лейтенант Сухов? Что-то в его поведении показалось им подозрительным? Но ведь он вёл себя абсолютно нормально!
        «Ну да, - огорчённо подумал Сухов. - Захарчук тоже вёл себя как человек, не придерёшься. А то, что биосканер на меня нормально отреагировал, так это ещё не показатель. Вон, в первый день, Бойков меня тоже сначала просканировал, а потом всё равно бросил под пресс. Значит, нет у них полного доверия этой технике. Сегодня, похоже, роль Бойкова будет играть сам Кабанов. Или же «гости» на блокпосту всё-таки есть и ждут меня в штабе? Тот же Бойков. Машины не видно, но это ничего не значит. Он мог и на «вертушке» прилететь».
        Подполковника Бойкова в штабе не оказалось. Там вообще никого не оказалось. Гога включил чайник, достал из древнего буфета пачку галет, покрутился немного и оставил озадаченного Сухова наедине с нехитрым угощением. Сухов бросил в кружку чайный пакетик, плеснул кипятка, но пить чай не стал. Он вернулся ко входной двери и попытался её осторожно приоткрыть.
        Ничего не вышло. Гога запер дверь снаружи. И это окончательно убедило Сухова в том, что чистильщики принимают его не за того, кто он есть на самом деле.
        «Но «Шторм» не отняли, - Сухов вернулся в комнату и уселся в кресло. - Значит, сомневаются. Уже неплохо. Остаётся шанс их переубедить».
        Павел снова встал, прогулялся до двери, затем заглянул на лестницу, которая вела в подвал. Честно говоря, за время пребывания в «петле» всевозможные подвалы и бункера Сухову порядком надоели, но не изучить очередное «заглублённое убежище» лейтенант не мог. Как говорится, «не любопытства ради, а безопасности для». Павел спустился вниз и окинул взглядом бомбоубежище. Оно уместилось в одной комнатке. И четыре «стопки» трехъярусных коек, и столик с парой лавок, вроде двусторонней парты, и душевая кабина в углу, и казарменное очко за пластиковой ширмой в другом углу. Сухов обошёл комнатку и почему-то заглянул в душевую кабину. Всё понятно, бывает, что сидеть под землёй требуется довольно долго, но как-то не вязалась эта кабина с общей спартанской обстановкой убежища. Умывальник куда ни шло, но кабина, да ещё такая недешёвая…
        Сухов постучал по задней стенке кабины. Отзвук донёсся вполне ожидаемый, пустотный. Павел попытался заглянуть за кабину, но стояла она вплотную к стене. Сухов попробовал её подвинуть, ничего не вышло. Тогда Павел догадался включить воду. Кран не издал никаких звуков. Сухов не услышал ни бодрого журчания, ни характерного хрипа, который издают все краны, подключенные к водоснабжению, но временно лишенные воды. Зато Сухов услышал тонкое жужжание сервопривода. Задняя стенка кабины «провалилась» на несколько сантиметров в глубь стены и отъехала в сторону, открыв Павлу вход в очередной подземный ход. Какой по счёту только за сегодня? Десятый?
        Сухов вздохнул и полез в темноту подземного хода.
        Некоторое время Павел с трудом протискивался по узкому коридорчику, но мучения наконец закончились, и Сухов очутился перед короткой лестницей наверх. Подземный ход не вёл ни в какие секретные подвалы, а оказался простейшим аварийным выходом. Сухов поднялся по лестнице и толкнул дверь. Она оказалась незапертой. Павел приоткрыл дверь на пару сантиметров и выглянул в узкую щель.
        С новой позиции Сухов видел угол штабного здания и треть маленького плаца перед ним. В принципе, этого оказалось достаточно, чтобы оценить масштаб и характер происходящего на территории блокпоста. Оценил их Сухов на «троечку». Ни масштаба, ни выраженного характера происходящее явно не имело. Кабанов не врал, когда говорил, что подготовка к налёту драконов на переправу для него лишь рабочий момент. Лейтенант готовил блокпост к обороне, но будто бы нехотя, только для вида. Что ж, это вполне в духе Кабанова, ёшкин кот расцарапай этого разгильдяя.
        В поле зрения Сухова вдруг попал Гога. Он так и не ушёл на неведомую позицию, а прогуливался вокруг штаба с видом человека, которого не интересует вообще ничто в этом мире. То есть с видом часового. Получалось, что Гога стоит на посту у штаба. И сторожит, понятное дело, запертого в штабе Сухова. Или, точнее, сторожит уже пустой штаб.
        - Гога, вниз! - послышалось откуда-то издалека. - Летят!
        - А этого… куда? - Боец указал большим пальцем за спину. - Кабан сказал сторожить!
        - Да хрен с ним! Начальство приказало всем своим вниз, чужих не брать, пусть сами выкручиваются. Давай бегом, закрываемся!
        - Иду! - Гога сорвался с места, но вдруг резко затормозил и вернулся к крыльцу штаба.
        Оказалось, что он забыл на крыльце шлем с затонированным (согласно солдатской моде, но не уставу) лицевым щитком. Подхватив шлем, Гога помчался «вниз» и путь его пролегал в каких-то двух шагах от новой позиции Сухова. Лейтенант раздумывал недолго. Когда Гога поравнялся с дверью, Сухов резко её открыл, ухватил бойца «за грудки» и дёрнул на себя. В последний момент Сухов шагнул в сторону, и Гога, пролетев мимо лейтенанта, крепко впечатался лбом в бетонную стенку.
        - А надо было сразу шлем надеть, - пробормотал Сухов, поднимая с земли шлем, выпавший из руки у обмякшего Гоги. - Здесь переждёшь.
        Сухов затолкал бойца в подвал, надел его шлем и опустил щиток. Сходству с рядовым бойцом мешал шеврон, но отрывать его - слишком долгая процедура. Сухов щедро зачерпнул смешанной с сажей грязи, которая без труда отыскалась неподалёку (каков поп, таков и приход: бойцы Кабанова не утруждали себя тщательной уборкой территории), и замазал лейтенантские звёзды. Теперь оставалось надеяться, что никто не обратит внимания на рост. Сухов на голову перерос Гогу. Да, и ещё, конечно, Сухову следовало сообразить, где же находится лестница «вниз».
        - Да шевели ты поршнями! - крикнул всё тот же голос.
        До Сухова дошло, что кричит напарник Гоги по секрету. Кричал он, выглядывая из ворот приземистого ангара у «речной» стены блокпоста. Сухов пригнулся и побежал во всю прыть.
        Когда он почти добежал, севернее блокпоста прогремели первые взрывы. Над территорией разнеслось противное кряканье сигнала тревоги, над воротами замигала жёлтая лампа, а сами ворота ангара начали медленно закрываться. Напарник Гоги буквально заплясал в просвете и требовательно протянул руку.
        - Нажми!
        Сухов поднажал, ухватился за протянутую руку… и резко дёрнул бойца на себя. Воин не ожидал такого финта, поэтому вылетел из ангара как пробка из бутылки. Сухов же, наоборот, в ангар запрыгнул, резко затормозил и развернулся к воротам. Между створками ещё оставалась приличная щель. Оказавшийся снаружи боец бросился через эту щель обратно в ангар, но Сухов оказался к этому готов и встретил его хлёстким ударом правой в челюсть. Боец отшатнулся и сел в грязь. Как закрываются ворота, он вряд ли увидел, взгляд у него сделался мутным, каким он и должен быть у человека в нокдауне.
        Сухов же, пока смыкались створки, успел увидеть кое-что из происходящего снаружи, и это «кое-что» его озадачило окончательно, на все сто, даже на сто пятьдесят процентов. Но времени на осмысление увиденного Сухов не имел, поэтому он отложил эту процедуру до лучших времён, а пока вернулся к решению текущих задач. В ангар он проник, теперь ему следовало спуститься «вниз». Через какой люк, понятно. Здоровенная, двухметровая в диаметре выпуклая крышка медленно опускалась на жерло очередного входа в очередной бункер. Сухов в два прыжка очутился у входа и почти скатился по крутой лестнице вниз. Как раз, когда он очутился на площадке метрах в десяти под поверхностью земли, крышка опустилась, и гидравлика с громким шипением прижала её к жерлу тоннеля. Видимо, прижала крепко, до полной герметичности.
        Сухов вскочил на ноги и быстро осмотрелся. Никто запоздавшего бойца не встречал и вообще поблизости не шуршал и не топал. Павел услышал отголоски каких-то звуков, но доносились они издалека. Видимо, все, кто спустился в это убежище, сделали это задолго до него. Впрочем, Павлу это и требовалось. Если вспомнить реплику напарника Гоги, местное начальство в отношении Сухова имело вовсе не те планы, на которые рассчитывал лейтенант. И Сухову стало страшно интересно, какие же всё-таки планы оно имело и кто это начальство, если не Кабанов?
        В убежище кряканье сигнализации звучало приглушённо, почти не раздражало, но мешало улавливать нужные звуки. Сухову пришлось некоторое время привыкать к звуковой дорожке, чтобы выделить заглушаемые кряканьем голоса. Ведь двигался лейтенант, ориентируясь именно на голоса бойцов и их странных командиров.
        «Да уж, странные командиры, странные правила новой игры, непонятная боевая задача… - Сухов качнул головой. - По количеству загадок и невнятных вводных «петля» изо всех сил старается переплюнуть реальность. А уж в плане декораций она вообще превзошла и реальность, и саму себя».
        Сухову вспомнилось то, что он увидел в просвете смыкающихся ворот ангара. Происходи всё на самом деле, Сухов ни за что не поверил бы своим глазам. Как только началась бомбёжка, выяснилось, что блокпост имеет неслабую огневую мощь. Куда там корабельной башне и двум пулемётам из «первого эпизода»! В этот раз, как только зазвучал сигнал боевой тревоги, из-под земли и через люки в крышах строений блокпоста выдвинулись десять или двенадцать орудийных башен, автоматические пушки которых начали долбить и по драконам, и по наземным целям. Со стороны всё выглядело, наверное, как яростный бой чистильщиков с чугунками. Драконы мгновенно перенесли часть огня на блокпост, но автоматика оборонных систем работала безупречно. За короткие мгновения, пока закрывались ворота, Сухов успел отметить, как минимум, три точных залпа оборонительных систем. Двумя залпами пушки сбили двух гарпий, а одним продырявили дракона. Летающий монстр не рухнул, ушёл, дымя, из опасной зоны, но из строя наверняка выбыл, что тоже неплохо. Чем закончилась эта дуэль, Сухов не досмотрел, но надеялся, что неожиданно мощные оборонительные
системы блокпоста до сих пор сдерживают натиск чугунков, как летающих, так и наземных.
        «Представляю, сколько денег потребовалось бы в реальности, чтобы построить такую крепость, - Сухов хмыкнул. - Даже Орден не потянул бы. Это ведь не Цитадель переоборудовать. Здесь всё с нуля требовалось строить, да ещё рядом с рекой. Дамбы, водоотводы, герметичные перекрытия, отсечки… Ужас, сколько работы и вложений. Штаб армии ни за что не согласился бы на такой проект. Даже разработанный Главной Архитектурной Военно-Научной Организацией».
        До Сухова вдруг донеслись мерные шаги нескольких человек. Павел на миг заглянул за угол. По боковому коридору приближались бойцы в сопровождении младшего командира. Скорее всего, разводящий вёл на посты смену караула. А может быть, какая-нибудь команда шла по каким-то местным делам. Сухов попытался сдать назад, но вовремя сообразил, что спрятаться ему негде, поэтому лучше изобразить едва не опоздавшего к часу «Ч» растяпу. Сухов ссутулился и, прихрамывая, побрёл к перекрёстку. Когда строй поравнялся с коридором, по которому ковылял Павел, сержант засёк прохлаждающегося бойца и поманил его пальцем.
        - Воин, а ну, подь сюды!
        - Я… эта… - Сухов чуть приподнял тонированный щиток шлема, но не до конца, так, чтобы не вызывать подозрений. - Ногу подвернул. Поскользнулся, ёпть!
        - На шланге? - сержант усмехнулся. - Ты мне шурупы не вкручивай, я тебе не стенка. Становись в строй!
        Сухов поднял взгляд и чуть не ахнул. Сержантом оказался… Чех! Неожиданная встреча настолько поразила Сухова, что он даже и не подумал сочинять ещё какие-то отмазки. Встал последним в строй и пошагал вместе со всеми. Даже про фальшивую хромоту забыл.
        А уж когда Чех вывел свою команду на балкон второго этажа огромного трёхъярусного зала и расставил бойцов у всех выходящих на балкон дверей, у Сухова в голове окончательно сложились все «ёжики». Иголочка к иголочке. Другими словами, на него снизошло озарение. Все вопросы, которые поставила перед лейтенантом «петля», неожиданно получили свои ответы. Одним информационным пакетом. Оптом. И недорого, как говаривал сталтех Захарчук.
        Программа «петли» не напрасно заставила Сухова пройти по всем точкам предыдущего маршрута. Она планомерно готовила лейтенанта к этому озарению. Готовила и морально, и физически. Разминала, так сказать, лейтенанта Сухова, разогревала во всех смыслах. Что ж, она своего добилась.
        Сухов отлично подготовился к новой схватке. И она началась. Ведь Павел, сам того не осознавая, попал точнёхонько в логово «Судного дня»!
        На полу, в центре просторного зала с тремя ярусами балконов и сводчатым потолком, вырисовывался огромный блин очередного люка, только не подъёмного, а раздвижного. В центре блина стояло нечто вроде небольшой, обтекаемой капсулы с откинутым колпаком. Внутри капсулы размещались друг за другом два сиденья, и за спинкой второго оставался небольшой багажный отсек. И в этом отсеке стоял стандартный керамический ящик. Тот самый. С фугасом.
        Рядом с капсулой выстроились несколько десятков солдат в обычной, никакой не новой униформе и со штатными импульсниками в руках. Перед строем прогуливались три офицера. Одного Сухов знал, этим знакомцем оказался Кабанов. Ещё двоих Павел видел впервые, хотя униформу они носили стандартную, положенную чистильщикам. Возможно, они прибыли из другой бригады?
        Сухов присмотрелся и прислушался. Командовал здесь явно не Витёк. Один из офицеров остановился и развернулся так, что Сухов сумел рассмотреть знаки различия у него на шевроне. Полковник. Другой оказался майором. Офицеры о чем-то негромко беседовали. Кабанов при этом больше помалкивал и косился на строй, то и дело зыркая на какого-нибудь воина, решившего сменить стойку «смирно» на «вольно».
        Расслышать, о чём говорят офицеры, никак не удавалось, поэтому Павел решил читать по губам. Когда-то, ещё в училище, у него это неплохо получалось и несколько раз даже выручало Сухова на зачётах. Говорил в основном полковник, а майор лишь изредка отпускал реплики. Сухов сосредоточил всё внимание на лице полковника. Что ж, в целом старые навыки не пропали. Благо, что полковник не цедил сквозь зубы, а достаточно хорошо артикулировал.
        - Подготовительный этап завершён, - сказал полковник. - Всё идёт по плану. Теперь тем более нельзя допустить ни малейшего сбоя.
        - В Дитятках и Гдене оживление, - сказал майор.
        - Чистильщики?
        - Нет. В штабе всё спокойно. Как три дня назад провели очередное совещание, так с тех пор и не шевельнулись. Уверен, чистильщики так и не взяли наш след.
        «Как же его возьмёшь, - Сухов незаметно хмыкнул, - если вы сидите прямо у них под ногами. Хочешь что-то надёжно спрятать, спрячь на виду. Действительно, гениальная формула. Работает в ста процентах случаев. Кому придёт в голову искать «Судный день» в собственном подвале? Блокпост - это отличное прикрытие. Особенно в таком опасном местечке. Лишний раз проверять его не станут, а под видом ежемесячных восстановительных работ на переправе здесь можно спокойно строить хоть бункера, хоть крепости. А если ещё и в штабе прикрывают, вообще делай, что хочешь. Молодцы, здорово придумали, нечего сказать. Только обидно, что Витёк в это дело вляпался. Он ведь неплохой парень. Наверняка не по доброй воле «Судному дню» помогает. Наверное, шантажировали его, пообещали рассказать о подпольных делишках начальству, вот он и сдался. С характером у Кабанова всегда имелись проблемы. С виду вроде бы весь такой деловой, кручёный, а копнуть… нет ничего внутри. Ни стержня, ни более-менее упругого наполнителя. Мякоть одна с гнильцой. Ладно, бог ему судья. Главное другое. В этом варианте событий всё и впрямь гораздо хуже. И
«Судный день», похоже, не бандиты, а военные, у которых имеются серьезные покровители в штабе, и контрразведка ни слухом ни духом об этом бункере, и день «Д» уже наступил. Теперь-то понятно, почему Апостол его на сегодня назначил. День традиционной бомбёжки понтонов. Прикрытие - лучше не придумаешь. Непонятно только, почему сейчас, ведь драконы бомбят понтоны каждый месяц? Хотя почему же непонятно? Очень понятно. Не готова вторая фаза операции… Какая, кстати, фаза? Основная или тоже предварительная?»
        Сухов вновь сосредоточился на чтении разговора офицеров.
        - Биомехи вывели из строя четвёртую башню, - доложил вдруг Кабанов. - Могут прорваться.
        - Может быть, начнём? - предложил майор.
        - Рано, - отрезал полковник.
        - Вам решать, но…
        - Если прорвутся, бросим в бой резервы. Но вторую фазу операции мы должны начать точно по графику. Ни секундой раньше. Нам требуется, чтобы сюда стянулись все крупные силы биомехов. В противном случае, даже успешно завершив фазу два, мы не сможем перейти к третьему этапу.
        - Но сюда могут выдвинуться чистильщики…
        - Это учтено, - перебил майора полковник. - Чем больше здесь соберётся сил с обеих сторон, тем выгоднее нам. Почему я должен всё разжёвывать?! Вы сами этого не понимаете?
        - Понимаю, - майор кивнул. - Виноват.
        - А вы, Кабанов? - полковник строго взглянул на командира блокпоста.
        - Да, Апостол, - Витёк опустил взгляд. - Как скажете.
        Сухов мысленно вернулся к «пакетному озарению» и подкорректировал в нём сразу три принципиальных пункта. Во-первых, Апостол выглядел абсолютно не так, как в предыдущие три дня. Мало того, что выглядел иначе, он ещё и смотрел, и разговаривал так, что в жилах стыла кровь. Даже у Сухова, который стоял далеко и к которому Апостол непосредственно не обращался. Просто хищник какой-то, а не полковник-предатель. Во-вторых, Сухов почти понял замысел лидера «СД». Под шумок Апостол хотел выбраться из этого бункера каким-то особым, скорее всего, подземным путём («фаза два»), но путь этот вёл вовсе не до тамбура. Оно и понятно, пятнадцать километров по прямой! А значит, с момента, когда Апостол и его группа выйдут на поверхность, начнётся «фаза три». Так что отвлекающий манёвр - бой автоматики блокпоста с биомехами имеет ещё одну задачу: удержать силы биомехов в районе блокпоста и тем самым очистить от чугунков путь до тамбура. И в-третьих, на ту же уловку Апостол собирался поймать и чистильщиков, которые непременно выдвинутся на подмогу блокпосту, увязнут в масштабной драке с биомехами и тоже не помешают
Апостолу провернуть третий этап операции, даже если догадаются, в чём тут загвоздка.
        А ведь им ещё требуется догадаться!
        «Без подсказки точно не сообразят, - огорчённо подумал Сухов. - Мало ли случается в Зоне таких вот спонтанных столкновений? Сколько угодно. Взять хотя бы нашу драку с чугунками в Припяти. Ни с чего началась. А здесь, близ Чернобыля, сражения и вовсе разгораются, как торфяники в жару, сами собой. Но даже если у кого-то возникнет вопрос, с чего вдруг? Ответ имеется, и ответ железный. Прилетели драконы разбомбить понтоны. Как обычно. А почему они опять прилетели - вопрос к техносу и его чугунным программистам».
        Сухов мысленно перебрал доступные функции импланта и разочарованно вздохнул. М-фон по-прежнему не работал. То есть получить подсказку конкретно от Сухова чистильщики не могли.
        «Но тогда пусть получат посильную помощь! - Сухов прикинул, насколько реально будет прямо с балкона пробиться к Апостолу и бомбе. - А там разберёмся».
        - Чё ты елозишь?
        Рядом с Суховым вдруг возник Чех. Откуда взялся - лейтенант не понял. Наверное, вышел из двери, которую «караулил» Павел.
        - Ничё, - буркнул Сухов и отвернулся.
        - Ты, зелень, нос не вороти, понял? - Чех чуть наклонился к Сухову. - Тут ты никто и звать тя никак, понял?
        - Вот уж новость, - Сухов поднял твёрдый взгляд на Чеха. - Отвали, «понял»?
        - Я те объясню, летёха, - изображая мудрого и терпеливого наставника, сказал Чех. - Когда ты из своей части сюда свалил, ты с нуля жизнь свою сраную начал, понял? Значит, теперь я твой командир, а не наоборот. А чё ты пялишься, как лунатик, не узнал меня?
        - Узнал, - Сухов наконец действительно узнал этого парня. - Рядовой Чехов.
        Служил Чех под началом лейтенанта Сухова всего неделю, и было это года полтора назад. И за эту неделю ничем, кроме драк, пьянок и споров с командирами Чех не прославился. Сухов об этом, как и положено, сообщил комбату, который, не долго думая, сплавил Чеха на какой-то блокпост… Тьфу ты, дьявол! Да не на какой-то. А именно на этот! Вот снова всё и сложилось! И вспомни Сухов эти подробности чуть раньше, он ещё в первый день догадался бы, что «Судный день» - не просто группа бандитов, замаскированных под чистильщиков, а вооружённое формирование, состоящее из настоящих чистильщиков, как бывших, так и действующих. Обманутых, купленных или порабощённых Апостолом, но профессиональных вояк. Хотя вряд ли эта догадка смогла бы хоть что-то изменить. Первый уровень «петли» предназначался для общих тренировок, и с кем там воевал Сухов, не имело значения. А вот на новом уровне, когда началось настоящее испытание, следовало учитывать всё до мелочей. В первую очередь, конечно, тот факт, что бойцы «СД» имеют хорошую подготовку и немалый боевой опыт.
        «Слава богу, Апостол сбил с пути истинного лишь чистильщиков, а не спецназ, - мелькнула у Сухова мысль. - Вот тогда было бы «дело под Полтавой». Хотя кто знает, что придумает «петля» на третьем уровне?»
        - Молодец, летёха, - Чех хмыкнул. - И что память тренируешь, и что из армии свалил тоже молодец. Не хрен там делать. Тут бабки, служба непыльная, а скоро вообще расчёт получим и дембельнёмся. Да не на грошовую пенсию выйдем, а богатенькими станем. Совсем другой расклад. Вот я чё и говорю: не елозь, Сухарь, служи смирно. Чуток осталось. А то Апостол, сам знаешь, из-за тебя может весь этот балкон, - Чех указал взглядом на стоящих по всему балкону бойцов, - в расход отправить. Думаешь, нам это будет по кайфу?
        - Стою я, стою, - Сухов сделал вид, что расслабился.
        - Ага, стой. А дёрнешься ещё, я тебе жопу до темечка порву. Вперёд Апостола. Понял?
        - Да знаю, - Сухов поморщился.
        - Учти, Сухарь, слежу, - напоследок сказал Чех и отошел в сторонку.
        Чех ничуть не испугал Сухова своим предупреждением (в третий раз оно совсем не впечатляло), но воинственный пыл охладил. А ещё Павел вдруг понял, почему часть бойцов стоит внизу, а часть расставлена по балконам. Вот как раз на случай, если у кого-то сдадут нервы или же кто-то окажется шпионом. Любого, кто дёрнется, смогут снять либо те, кто стоит рядом, либо стоящие напротив. Получалась этакая «круговая антипорука». Апостол страховался и перестраховывался по полной программе.
        Ситуация казалась вроде бы безвыходной, но… ведь Сухов знал главный секрет! Знал, что он находится в «петле», и даже если попытка прорыва к Апостолу не увенчается успехом, ничего особо страшного не произойдёт. Да, будет больно и противно. Да, с утра придётся снова долго и нудно топать в город, пробираться на блокпост и так далее. Ну и что? Это в любом случае придётся делать. Вряд ли Сухову светит всего за один день найти переход на следующий уровень игры.
        «К Апостолу не подобраться? - Сухов внутренне мобилизовался. - Кто это сказал?»
        Первым делом Сухов нейтрализовал Чеха. Просто вдруг резким, почти неуловимым ударом тыльной стороны кулака приложил сержанта в челюсть. Не вкладывая в удар вес всего тела и даже не оборачиваясь. Просто хлестанул наотмашь и попал. И Чех свалился. Ну, а что, в других виртуальных играх и не такие финты проходят. Затем Сухов вскинул импульсник и полоснул двумя очередями по балкону напротив и по балкону выше. А затем Павел сделал то, о чём тайно мечтал всю сознательную жизнь, но всегда опасался свернуть шею. Он прыгнул через перила «рыбкой» и в полёте выполнил сальто вперёд. И у него получилось! Да так здорово получилось, что Сухов едва не вскрикнул от восторга. И приземлился он отлично, на ноги, без потери равновесия, а потому смог открыть огонь в ту же секунду, когда приземлился.
        Строй бойцов под командованием Кабанова мгновенно рассыпался. Кто-то рухнул замертво, кто-то упал и откатился, некоторые остались на ногах и попытались развернуться в сторону диверсанта, но никто из воинов не оказал Сухову никакого сопротивления. И так продолжалось долгие три секунды. Павел за это время успел опустошить два магазина и даже вставить в импульсник третий. Более того, он почти прорвался к Апостолу (который, кстати сказать, ничуть не испугался и не спрятался за спины бойцов, как это сделал майор). Сухов уже встретился с Апостолом взглядом, уже ощутил, какая холодная, злая, но мощная энергия исходит от этого человека, уже почти прицелился в лидера «Судного дня», собираясь ранить его (чтобы стал посговорчивее). Но тут «петля» почему-то вновь резко изменила правила игры и заставила местную Фортуну повернуться к Сухову спиной. Это мягко говоря.
        Казалось бы неудержимого Сухова вдруг крепко схватили десятки рук. Бойцы «Судного дня» мгновенно разоружили лейтенанта, бросили его на пол и начали тупо пинать. Совсем как вчера это делал с «тем Апостолом» сам Сухов. Павел несколько раз порывался подняться, но голова страшно кружилась, и он едва мог сообразить, где верх, а где низ. Но это оказалось ещё не самым худшим, что довелось испытать Сухову. Гораздо хуже стало, когда с Павла слетел шлем. Сухову тут же расквасили нос, рассекли бровь и сломали пару зубов. Глаза Павлу залила кровь, и он вообще перестал ориентироваться в пространстве. Всё, что ему оставалось, это полагаться на слух, но за гомоном, топотом и сопением разъярённой толпы он не слышал почти ничего. Даже звуки ударов лейтенант воспринимал сразу внутренним ухом. То есть слышал не звуки, а отзвуки, которые оставались в «оперативной памяти» после того, как ботинки, кулаки или приклады глухо (а иногда и с хрустом) врезались в тело.
        - Хватит, - прозвучал вдруг властный голос Апостола.
        - Он ещё не вырубился, - зло проронил кто-то.
        - Не имеет значения.
        «А вот это ты видел?! - Сухов соединил два движения в одно: правым рукавом утёр лицо и одновременно выхватил из левого рукава финку. - Получи!»
        Павел попытался прыгнуть прямо из партера в сторону Апостола, но тело почему-то не послушалось. Оно почти полностью онемело от побоев. Всё, на что хватило лейтенанта, так это на жалкую попытку добраться до Апостола ползком. Но и тут ничего не вышло. Вопреки законам жанра, никакой «схватки гигантов» не получилось. Сухов растянулся на холодном полу, вытянув руку с ножом в сторону лидера «СД».
        Боковым зрением Павел увидел, что вокруг него смыкается толпа, а затем почувствовал, как на запястье руки, сжимающей финку, наступает тяжёлый ботинок. Сухов перевел мутнеющий взгляд и увидел, что нож у него отнимает Кабанов. А затем Сухов увидел Чеха. Сержант быстро подошел и от души врезал Сухову в лоб прикладом «карташа».
        На этом диверсионная вылазка лейтенанта Сухова и завершилась…
        …Хотя, нет. Диверсионная вылазка лишь прервалась. Чех не убил Сухова, а потому некоторое время спустя Павел очнулся всё в том же бункере, разве что не в главном его зале, а в одной из множества комнат. Вернее - казематов.
        Вернул Сухова к жизни комплекс реанимационных мероприятий, показанный в любом крутом боевике. Привязанного к стулу Сухова сначала облили холодной водой, затем сунули ему под нос нашатырь, а потом (правда, без тягостной паузы и зловещих предисловий, как бывает в кино) приставили ему к шее пневматический инъектор и впрыснули какую-то дрянь. Видимо, особо мощный стимулятор.
        Ровно через минуту Сухов уже сидел бодрый, почти адекватный и снова полный решимости доказать злодейке «петле», что способен пройти любые испытания второго уровня.
        «Всего-то второго! Тьфу и растереть! Давай сразу третий, не жмоться!»
        Сухов подозревал, что эйфория и боевой настрой вызваны стимулятором, а на самом деле, даже если его развяжут, он не сможет и шага ступить. Броня броней, но бока намяли ему изрядно. Однако, как было и прежде, он полагался на своё знание ма-аленького секрета: «петля» есть «петля», всё вокруг нереально, следовательно, подчиняется не законам природы, а программе. Не телу, а разуму, если упрощать. Значит, что? Правильно! Значит, если Сухов правильно настроится, он вернёт себе нормальную физическую форму и безо всякой перезагрузки. То есть не завтра утром, а прямо сегодня. Прямо сейчас! Надо только найти в себе силы и сосредоточиться на мысли, что вокруг не реальность, а проклятая «петля».
        - Очнулся? - пробасил Апостол, появляясь в камере.
        - В норме, - заверил командира Чех.
        За «процедуры» здесь отвечал именно он.
        - Что это за фрукт?
        - А-а, - с явным пренебрежением в голосе протянул Чех. - Лейтенант Сухов. Пятой отдельной командовал. Я служил у него в роте года полтора назад.
        - Кабанов, ко мне, - Апостол подошёл к Сухову и с интересом уставился на лейтенанта.
        - Слушаю, - рядом с лидером «СД» возник Витёк.
        - Знаком с ним? - Апостол взглядом указал на Павла.
        - Так точно. Это Павел Сухов. Только я не уверен…
        - В чем? - Апостол вопросительно уставился на Кабанова.
        - Он пропал в начале марта. Его роту чугунки в Припяти почти всю положили. Семеро выжили, а он пропал без вести. А сегодня на моих бойцов вышел. Они его и привели.
        - Прямо сюда? - Апостол нахмурился.
        - Нет, в штабе заперли. Как он сюда проник, сам не пойму. Хотел бойцов спросить, а их нет нигде. Сухов, где Гога и Карась?
        - С чугунками… воюют, - шепелявя и запинаясь, ответил Сухов. - Наверху.
        - Пятая рота, значит, - Апостол смерил Сухова задумчивым взглядом. - А работал, как спец. Где тебя так выдрессировали?
        - В п… е, - Сухов поперхнулся смешанной с кровью слюной, поэтому слово «петле» вышло у него похожим на ругательство.
        За это самое ругательство его и принял в первую очередь Чех. Он коротко замахнулся и засветил Сухову кулаком в лоб. У Павла в глазах сверкнула россыпь крупных жёлтых искр.
        - Чех, отставить, - негромко, но строго сказал Апостол. - Я говорю, ты не встревай.
        - Виноват, - Чех ухмыльнулся и сделал пару шагов назад.
        - Кто тебя подослал? - Апостол снова уставился на Сухова. Не мигая и холодно, как ледяной истукан. - Контрразведка? Они знают об этом бункере?
        «Так я тебе и сказал! - подумал Сухов. - Хоть в отбивную меня превращай, хоть в фарш, ничего не скажу!»
        - Паша, не будь бараном, - негромко проронил Витёк. - Скажи, и…
        - Оставим тебя здесь, - пообещал Апостол. - Если сумеешь выбраться, твоё счастье. Нет, значит, не судьба.
        - Заманчивое… предложение, - Сухов усмехнулся. - Ты ведь знаешь, что выберусь и завтра всё повторится.
        - Я сказал «если сумеешь выбраться».
        - Хватит ломать комедию, Апостол, - Сухов, как сумел, изобразил ухмылку. - Эти фантомы не в курсе, но мы-то с тобой точно знаем, что застряли в пространственно-временной петле. Признаю, сегодня ты победил, но завтра я обязательно отыграюсь. И ты знаешь это не хуже меня.
        - Чех, ты перестарался, - шепнул Кабанов. - Полегче не мог ударить? Видишь, поехала крыша у человека.
        - Ударил нормально, - так же негромко возразил Чех. - Как научили. Это его от стимулятора так прёт.
        - Я не понимаю, о чём ты говоришь, лейтенант Сухов, - сказал Апостол. - Даю тебе последний шанс. Ты говоришь, кто тебя послал, как ты нашел мой бункер и когда сюда прилетят твои дружки. Тогда я развязываю тебя и оставляю здесь. Если нет, я всё равно выбью из тебя признание, а затем расстреляю.
        - Ой, как страшно, - Сухов вдруг хрипло рассмеялся. - Ещё скажи, что используешь меня в качестве оболочки для твоего фугаса! А помнишь, как вышло вчера? Помнишь, как ты сам стал «оболочкой»? Каково это засунуть себе в брюхо ядерную бомбу? Кем ты себя почувствовал, человеком-торпедой? Всемогущим «нуклеар-меном»?
        - Опять матюгается, сучий глаз, - Чех сделал шаг вперёд, но его придержал Кабанов.
        - Да, случай клинический, - Апостол взглянул на Чеха. - Но времени на лечение у нас нет. Чех, доставай иглу.
        - Один момент, - Чех метнулся к инструментальному столику и откинул простынку.
        Под простынкой скрывались не хирургические инструменты, как опасался Сухов, а нечто похуже: компактный аппарат издалека напоминающий походный кардиограф, но всего с одним электродом. А точнее, не с электродом, а с толстой иглой, просвет которой заполняла специальная электронная начинка. Соединял иглу с аппаратом древний, но надёжный оптико-волоконный провод. Сухов слабо разбирался в аппаратуре для ведения «специальных допросов», но догадался, что это и есть грозная машинка для «прямого подключения»: опасной процедуры считывания всей информации со вживлённого компьютерного импланта. Этой варварской процедурой традиционно пугали всех пленников во всех застенках Зоны.
        - Паша, ёшкин кот, - испуганно прошептал Кабанов, - колись! Ты что, не понимаешь, что сейчас с тобой сделают? Это же «прямое подключение»! Толстой иглой прямо в мозг! После него ты или труп, или паралитик в лучшем случае!
        - Плевал я на это подключение, - спокойно ответил Сухов. - Ничего мне от него не будет. И никакой информации вы не получите. Только время зря потратите. Сматывайтесь лучше. Что-то шумно стало наверху, никак биомехи в ваш бункер вломились.
        Будто бы подтверждая версию Сухова, где-то высоко над головой солидно громыхнуло и с потолка посыпалась пыль. А секундой позже в камеру заглянул встревоженный боец. Он вопросительно взглянул на Кабанова, а затем на Апостола.
        - Что? - раздражённо проронил лидер «СД».
        - Верхний уровень сдали. Чугунки к балконам прорвались. Не удержим!
        - Отходите и сразу на борта, - коротко приказал Апостол. - Охране ждать!
        Боец исчез. Чех тем временем подкатил столик к креслу Сухова, взял иглу и зашел сзади. Апостол кивнул, и Сухов почувствовал болезненный укол в затылок, а затем услышал противный хруст. Чтобы не взвыть от боли, ему пришлось крепко стиснуть зубы.
        - Лятть, - проронил Чех. - Чуток промазал. Сейчас повторю.
        - Может, бог с ним? - нервно произнес Кабанов. - Время поджимает! Чугунки уже на втором уровне, не успеем!
        - Помолчи, - одернул его Апостол. - Чех, продолжай.
        Сухов ощутил новый укол, но теперь обошлось без хруста. Нет, не потому, что Чех попал, куда нужно. Просто погнулась игла.
        - Да что ж такое?! - Чех едва не застонал от разочарования. - Пластина у него в затылке, что ли?
        - Пластинами прикрывают затылки сталтехам, - заметил Апостол. - А этот… Кабанов! Вы его биосканером проверяли?
        - Так точно! Биопоказатели на уровне в семьдесят пять процентов, степень нанозаражения три с плюсом. Всё в рамках допустимого.
        - Тогда руки у тебя кривые, Чех! - рявкнул Апостол. - Есть запасная игла?
        - Есть! - Чех сорвался с места и бросился к медицинскому шкафчику в дальнем правом углу камеры.
        - Господин Апостол, нет времени! - почти взвыл Кабанов. - Я уже отсюда слышу, как чугунки…
        Витёк не закончил фразу. Апостол вдруг вскинул руку и ткнул в сторону Кабанова указательным пальцем. Вроде как жестом приказал заткнуться. Вот только жест Апостола оказался не просто жестом. Этот холодный на вид полковник оказался очень даже горячим парнем внутри. В том смысле, что Апостол оказался энергиком. В пальцы и ладони таким бойцам обычно вживлялись энергоконцентраторы - зональные гаджеты, которые позволяли бойцам-энергикам концентрировать аномальную энергию Зоны и превращать её в разного рода снаряды. Допустим, в шаровые молнии «файрболы» или же в обычные разряды. Лидер «СД» решил не напрягаться и использовал второй вариант. С кончика указательного пальца Апостола сорвалась тонкая и прямая, как стрела, синяя молния, которая не хуже лазерного луча насквозь продырявила голову несчастному Кабанову. Вошла точно между глаз и вышла из затылка. Ещё и темную подпалину на двери оставила.
        Апостол развернулся к Сухову и прицелился теперь в него.
        - Чех, отставить! - не оборачиваясь к сержанту, крикнул Апостол. - Уходим! Проверь снаружи!
        - Есть, понял! - Чех отшвырнул новую иглу и бросился к двери.
        - Прощай, странный лейтенант Сухов, - Апостол вдруг передумал стрелять молнией, сжал кулак, затем резко разжал пальцы и будто бы толкнул в сторону Павла небольшое ядро.
        Да, ядро получилось и впрямь небольшое, не то, что «шаровуха», которую вчера сформировал Троян, но Сухову его могло хватить с лихвой. Шаровая молния размером с теннисный мячик метнулась в сторону лейтенанта, и увернуться от неё у Сухова не имелось никакой возможности. Слишком неповоротлив оказался привязанный к креслу Сухов, и слишком быстро летел «файрбол». Вот бы время сейчас вдруг замедлилось, как это произошло во второй день, перед тем, как сержант Тарасов уделал «того Апостола»! Но нет, сегодня «петля» играла гораздо жёстче и никому не подсуживала.
        Хотя, может, и подсуживала. В тот самый миг, когда «шаровуха» выпорхнула из ладони у Апостола, бункер основательно содрогнулся от нового взрыва, по силе сравнимого с мощным землетрясением. Апостол слегка пошатнулся и именно поэтому запущенный им «файрбол» разминулся с целью на какой-то сантиметр. Сгусток энергии пролетел слева от виска Сухова и с громким треском врезался в стену.
        Апостол вполне мог повторить выстрел, но не сделал этого, поскольку у него не осталось в запасе ни одной секунды. Чех распахнул дверь, проверил обстановку, крикнул «Чисто!» (соврал, конечно, даже Сухов со своего места видел, что бункер кишит сталтехами и шагающими ботами) и помчался в сторону заготовленной Апостолом странной двухместной капсулы с прозрачным колпаком. Апостол бросился следом за Чехом. Дверь за собой он не закрыл, поэтому Сухов мог наблюдать, как лидер «СД» обгоняет Чеха, запрыгивает на второе сиденье капсулы и захлопывает колпак прямо перед носом у сержанта. Не ожидавший такого поворота Чех остановился как вкопанный, и это стоило ему очень дорого. Во-первых, он оказался на крышке гигантского люка, а во-вторых, справа к нему приближался шагающий биомех-андроид. Но выбирать из этих двух зол Чеху не пришлось. Всё произошло почти одновременно. Полукруглые створки люка резко разъехались, и капсула Апостола, а одновременно с ней и Чех рухнули куда-то вниз. С одной лишь разницей: биомех успел прицелиться в Чеха и активировал свой армган в режиме непрерывного луча. Так что в огромную шахту
свалились не две, а три «учётные единицы». Одна обтекаемая, как гигантская пилюля, полупрозрачная пластиковая капсула и две половинки рассечённого по вертикали тела бывшего рядового Барьерной армии Чехова, он же бывший младший командир группировки «Судный день» по кличке Чех. Как жил двойной жизнью, так и умер. Светлая память его лучшей половине.
        Сухов тем временем пока не умер и ему почему-то очень хотелось сохранить этот статус как можно дольше. Сухову страшно хотелось увидеть, чем всё закончится. Ну, хотя бы пройти по этому уровню игры как можно дальше.
        Однако этому намерению мешали вязки на руках и ногах, а главное, сталтехи и боты, которые уже заглядывали в приютивший Сухова карцер.
        - Падай! - вдруг послышалось из большого зала.
        Сухов уже выполнял такую команду и не так давно, дня три назад, поэтому выполнить её снова ему не составило труда, рефлексы в Зоне вырабатываются очень быстро. Павел сильно оттолкнулся ногами и рухнул на спину. Вернее, на спинку кресла. Кстати сказать, когда падаешь на спинку, никогда не бывает больно. Со стороны выглядит эффектно, девочки ахают, друзья уважают, а трюкачу на самом деле хоть бы что. Чистой воды фокус-покус. Главное - голову назад не откидывать.
        Не испытал (наконец-то!) никаких неприятных ощущений и Сухов. Разве что его слегка забрызгало вонючими ошмётками, в которые превратились два сталтеха, да едва не придавило отлетевшей к стене запчастью от бота-андроида. В этакий пух и прах чугунков разнесли сразу три очереди из трёх импульсников. Вскоре в каземате появились и владельцы этих импульсников.
        Один присел, разрезал пластиковые вязки и сунул финку в пустующие ножны в рукаве у лейтенанта, другой помог Сухову подняться, а третий вручил ему запасной «Шторм» и пару магазинов. Один глаз у Павла почти заплыл, другой заливала сочащаяся из разбитой брови кровь, но лейтенант всё-таки рассмотрел своих освободителей. Рассмотрел и почему-то не удивился. Безо всяких сомнений, на выручку Павлу вновь пришла та самая троица, что затащила вчера в тамбур умирающего от удара шаровой молнии Сухова. И, скорее всего, эта же троица и вытащила Сухова из тамбура, но потом куда-то исчезла.
        - Где пропадали? - хрипло спросил Павел.
        - Пришли же, - ответила женщина.
        «Чёрт возьми, а голос у неё действительно похож на Ольгин!»
        Вспомнив о потерянной спутнице, Сухов на миг помрачнел, но сумел взять себя в руки. Теперь отыскать Ольгу и вовсе не представлялось возможным, а значит, у него не оставалось никаких вариантов кроме одного: выполнить воинский долг.
        - Давайте туда! - Сухов указал на жерло гигантской шахты. - Апостол туда нырнул!
        Сухов бросился вперёд, но сумел сделать лишь два шага. Ноги подкосились, тело резко пошло вперёд, и Павел неуклюже растянулся на полу. Спутники похожей на Ольгу девицы помогли Сухову подняться, прислонили его к стенке, а сами бросились к шахте.
        - Ни фига себе! - крикнул один. - Апостол реально нырнул! Вон в ту трубу!
        - А я думаю, что там шумит?! - крикнул другой. - Тут водопад и бурный поток.
        - Унитаз для кинг-конга! - крикнул первый. - Смылись пацаны. В прямом смысле!
        - Это второй этап, - сказал Сухов. - Он не до… конца. Они выйдут наверх и пойдут к тамбуру… по земле. Надо… сообщить нашим.
        - Сообщим, - пообещала девушка. - Вот гады, как тебя отделали! И аккумулятор стырили.
        - То-то, думаю, не шагается мне, - Сухов усмехнулся. - Стимулятор вкололи, а всё равно как-то тяжеловато.
        - Сейчас поправим, - девушка погрозила Сухову пальцем. - Только не рухни опять!
        Она достала нож, быстро раскурочила щиток на брюхе у продырявленного биомеха и достала пару аккумуляторов. Один оказался повреждён, зато второй вполне годился для использования. Девушка вставила «Сердце зверя» в батарейный отсек бронекостюма Сухова, и Павел ощутил, что его телу вернулись сила и ловкость. В разумных пределах вернулись, но теперь лейтенант хотя бы не падал на ровном месте.
        - Слышь, Лера, я какую-то хрень нашёл! - крикнул первый спутник девушки, вытягивая из комнатки, соседней с казематом Сухова, капсулу. Почти такую же, как была у Апостола. - Думаю, это для сплава по той трубе. В смысле, для смыва.
        - Три места, - бегло осмотрев капсулу, сказал второй.
        До Сухова снова дошло. Это же Найдёнов! И вчера у тамбура он тоже был, Сухов сразу узнал его голос.
        - Ничего, у нас двое лёгких, - сказал Сухов. - Грузимся!
        - Легкие-то лёгкие, - с сомнением произнес первый спутник, - но объёмные, можем не втиснуться.
        - Обниму тебя так, что в любую скорлупу втиснемся, - пообещала девушка по имени Лера.
        - Другое дело, - парень тут же запрыгнул в капсулу, уселся на переднее кресло и пропел, глядя на Леру: - Иди-и ко мне-е, если случится ночь, мы не станем пить ча-ай!
        - И этот поёт, - Сухов поморщился.
        - А что, тут многие пели? - Лера подхватила Сухова под руку и повела к капсуле.
        - Да была одна… - Сухов вздохнул. - То про ворона, то про ежика, клен и чертика с челкой.
        - Про что? - Лера вдруг споткнулась и резко вскинула голову. - Про что она пела?!
        - Быстро на борт! - крикнул Найдёнов. - Чугунки возвращаются! Смываемся!
        - Ваня, двигайся! - запрыгивая в капсулу, приказала Лера. - Сухов, не спи!
        - Давай, давай, командир, - сказал Найдёнов и слегка подтолкнул Павла к капсуле. - На второе сиденье.
        Сухов с трудом втиснулся в тесную скорлупку и с ещё большим трудом пристроил «Шторм». Найдёнов, почти не напрягаясь, но всё равно теряя драгоценные секунды, дотолкал капсулу до края шахты и забрался в неё уже под грохот взрывов. Да к тому же ему пришлось запрыгивать в почти падающую в шахту капсулу и на лету захлопывать колпак. Тем не менее получилось всё это у Найдёнова довольно ловко. И это при его габаритах! Сергей и раньше выглядел крупным парнем, но за прошедшие восемь месяцев накачался и заматерел, на зависть всем чемпионам по силовому экстриму.
        «Да, в «петле» я главный герой, - почему-то подумал Сухов. - Но не одному же мне быть в форме. Тем более, если я не в форме. Пардон за сомнительный каламбур».
        Капсула с десятиметровой высоты рухнула в бурлящую воду, но нырнула неглубоко, несмотря на серьёзный балласт, а потому вынырнула почти мгновенно, как поплавок. Поток тут же подхватил посудину и понёс к зияющей в стене дыре, но Сухов успел оглянуться и заметить отверстие, через которое вода поступала в шахту. Располагалось оно намного выше сливной трубы, под самым люком, и вода хлестала из него, как из пробоины в борту корабля. Или из дыры в дамбе. Последнее сравнение показалось Павлу более уместным.
        «А ведь это действительно может быть дырой в дамбе. Река ведь буквально за стеной. Здорово придумал Апостол. Теперь понять бы, настолько далеко тянется эта канализация».
        Капсула нырнула в тёмную сливную трубу и помчалась, быстро набирая ход. Некоторое время труба шла прямо и немного вниз, затем заложила плавный вираж влево, потом изогнулась вправо, а дальше… началось такое, что не приснится ни одному конструктору водных горок для аквапарков. Капсула то ныряла вниз, то взлетала вверх, уходила влево, вправо, а затем вдруг начинала вращаться вокруг продольной оси буквально вкручиваясь в просвет трубы. Сухов довольно скоро потерял чувство реальности и сосредоточился на одном - как бы не оторвалась голова. Ему до одури хотелось выбраться из безумного аттракциона и ощутить под ногами твёрдую землю, но поток, несущий капсулу, и не думал ослабевать, так что приходилось терпеть. Худшим в этой ситуации оказалось то, что Сухов и предположить не мог, сколько будет продолжаться этот странный сплав по упрятанной в трубу подземной реке.
        - Правый борт, ход, левый табань! - вдруг выкрикнула Лера. - Йо-хо!
        «Она не только внешне и голосом похожа, - Сухов нашёл в себе силы усмехнуться, - она и ведёт себя почти, как Ольга. Занятно».
        - Ме-еня тошнит! - жалобно протянул Ваня. - Мо-ожно я поблюю?!
        - В шлем! - весело ответила Лера. - Ой, смотрите, труба-то прозрачная!
        Лера не ошиблась. Грунт вокруг трубы вдруг исчез, и несущимся в капсуле людям открылась пугающая, но величественная картина. На небольшом участке труба буквально висела над пропастью. Сверху гигантский подземный разлом прикрывался каким-то скальным выступом, зато не имел видимого дна. Разлом уходил в глубину на многие десятки, а то и сотни метров, и дно его скрывала пелена красноватых, светящихся испарений. Вскоре труба вновь нырнула в темноту, но вид грандиозного разлома ещё долго стоял у Сухова перед глазами.
        Ровно до того момента, когда вокруг снова стало заметно светлее, но теперь никаких разломов и зловещего света преисподней сплавщики не увидели. Теперь труба, по-прежнему то и дело изгибаясь, проходила по дну вполне привычного оврага. На дне земляного шрама булькала зеленоватая ядовитая жидкость (Сухов не раз сталкивался с таким явлением), но материалу стенок прозрачной трубы эта зелёная химия оказалась не страшна. Одна беда - холодная вода в трубе быстро начала нагреваться и вскоре капсула уже летела сквозь облака пара. Вид «за окном» снова исчез. Впрочем, и не жалко, не такой уж красивый вид.
        Труба в третий раз нырнула под землю, и почему-то именно в этот момент движение капсулы стало замедляться. Видимо, близилась точка прибытия. Сухов с облегчением выдохнул. Всё это выглядело здорово, впечатляло, удивляло, даже восхищало, но всему есть разумные пределы.
        «Кроме человеческой изобретательности, - Сухов усмехнулся. - Или нечеловеческой, если всё вокруг придумано «петлёй». С другой стороны, Апостол живёт здесь давно, и эта труба может быть именно его изобретением. Слишком уж остроумно для ловушки, пусть и с гибкой программой. «Петля», скорее всего, придумала бы какой-нибудь экспресс на электрической тяге. В сравнении с затратами на обустройство крепости и бункера - это не такое уж дорогое изобретение. Зависимое от технического состояния и энергоснабжения, но «петля» наверняка заложила бы в проект дублирующие системы, да и все дела. А вот идея использовать воду как движущую силу могла прийти в голову, скорее всего, только человеку. С одной стороны, выглядит просто: вот тебе река, проложил трубу ниже уровня дна, открыл заслонку - и пожалуйста, плыви на гребне волны. Но именно эта гениальная простота и недоступна пониманию искусственного разума. А то, что «петлёй» управляет именно такой разум, сомнению не подлежит. Остаётся непонятным, как сумел Апостол просчитать маршрут по «естественно-аномальным» разломам и пустотам? Как сумел проложить по ним
«трубу»? Как сумел рассчитать нужный уклон, чтобы напора воды хватило до конечной точки? Но это всё вопросы чисто технические и в любом случае менее затратные, чем монорельсовый экспресс в подземном тоннеле».
        Течение в трубе стало размеренным, едва ли быстрее, чем в нормальной реке, и это обеспокоило Сухова даже больше, чем безумный старт. Ведь капсулу сплавщики явно перегрузили. Недаром же конструкторы предусмотрели в ней только три места. Значит, Апостол рассчитывал на определённую массу плавсредства. А что, если поток не сумеет доставить более тяжелую капсулу до пункта назначения? Застрять в трубе - вот уж перспектива!
        От тревожных мыслей Сухова отвлёк новый «светлый период» путешествия. В трубе вдруг стало светло, а вокруг неё заколыхалась толща серой воды. Этот участок пути проходил либо по дну реки, либо по дну бывшего пруда-охладителя ЧАЭС.
        - Бли-ин, - снова без энтузиазма протянул Ваня. - Вон, смотрите, гидроботы! А если тут всплывать придётся? А вёсел нет. Как до берега будем добираться, вплавь?
        - Вариант жутковатый, - сказала Лера. - Я помню, в Москве-реке однажды искупалась. Еле ноги унесла.
        - Течение почти не течёт, - Иван беспокойно повертел головой. - Ладно всплывать, а если застрянем?
        - Спокойно, - сказал Найдёнов. - Доедем.
        Сергей оказался прав. «Доехали» сплавщики, как говорится, на голом энтузиазме, но всё-таки в трубе не застряли. Очень скоро прозрачный тоннель вновь нырнул в толщу грунта и закончился метров через двести в слабо освещённом, но просторном гроте. Капсула охотно всплыла на поверхность и закачалась на легкой прохладной волне.
        Среди десятка точно таких же капсул, но уже покинутых экипажами.
        - Немного бойцов Апостола уцелело, - шепнул Найдёнов. - Это хорошо. Спасибо железкам. Нам меньше работы.
        - Какая, блин, работа?! - также шёпотом возмутился Иван. - Вызываем спецназ и пусть работают. Мы своё задание выполнили!
        - Я не выполнил, - заявил Сухов. - Вы ведь армейские разведчики под прикрытием?
        - Можно сказать и так, - Иван усмехнулся.
        - Тогда ваша работа действительно закончилась.
        - А ты кем себя считаешь, командир? - вдруг спросил Найдёнов совершенно серьёзно.
        - Главным героем этой игры, - точно так же серьёзно ответил Сухов.
        - А-а, ну понятно, - протянул Иван. - Ветеранский синдром. Война закончилась, а мы ещё не навоевались.
        - Сухов, - Лера обернулась и спокойно, но с каким-то скрытым сочувствием посмотрела на Павла. - Ребята правы. Твоя война тоже закончилась. Ты вычислил Апостола. Дальше ты можешь только помешать.
        - Вы говорили это вчера, - Сухов кивнул. - Не помните?
        - Нет, - Лера покачала головой. - Вчера мы с тобой не разговаривали.
        - Что и требовалось доказать, - Сухов усмехнулся. - Вы не всё знаете, дама и господа. Скажу больше, вы о многом даже не догадываетесь. И это хорошо. Лучше вам этого не знать. Уж поверьте.
        - Напустил ты тумана, - Иван усмехнулся.
        - Предлагаю вариант, - сказал Найдёнов. - Следим дальше, но не вмешиваемся. Навигаторы у нас работают, маяки тоже, спецназ скоро будет здесь. Если Апостол собрался идти дальше поверху, далеко он не уйдёт, с «вертушек» его сразу же засекут.
        - А если у него отсюда новый тоннель начинается? - Сухов откинул колпак капсулы и начал загребать прикладом «Шторма», как веслом. - Нет, ребята, успокаиваться рано. Я иду за Апостолом до конца. Чего бы это ни стоило.
        - Упрямый, как… - Иван замял реплику.
        - Как Леший, - вдруг закончил Найдёнов. - Я тоже иду. Командир меня однажды прикрыл, теперь я его прикрою. Долг платежом…
        - Страшен, - теперь закончил Иван. - Все пойдём, куда мы на фиг денемся? Да, Лера?
        - Только с начальством переговорю, - ответила девушка.
        - А кто, кстати, у вас начальство? - вдруг спохватился Сухов.
        До него вдруг дошло, что и у тамбура, и сейчас он воспринял эту странную троицу как своих, хотя они не предъявили ему ни одного доказательства. Да, спасли и тогда, и сейчас, но кто знает, зачем они это сделали? Может, как тот сталтех Захарчук решили втереться в доверие и использовать Сухова в нужный момент как козырную карту. Кто знает?
        - Спокойно, командир, - Найдёнов знал Сухова лучше всех, поэтому сразу почувствовал, что Павел напрягся, и быстро догадался, почему это произошло. - Мы свои. Мне-то ты веришь?
        - В карцере у двери Витька Кабанов лежал с простреленной башкой, видел?
        - Не заметил.
        - Его Апостол убил. Но не потому, что Витёк сопротивлялся захвату блокпоста. Просто потому, что стал неугоден Апостолу.
        - Кабанов работал на Апостола? Дела-а.
        - Так и было. И Чех на Апостола работал, помнишь его? И в штабе бригады у них крыша имеется. Поэтому прости, Сергей, но верю я только себе. Кто вас прислал?
        - Подполковник Бойков, - сказала Лера. - Он скоро сам это подтвердит. А если ему не веришь, лейтенант Гелашвили поможет тебе поверить, что есть ещё в Зоне честные военные.
        - Жора? - Сухов хмыкнул. - Он же сержант. С капитаном Галимовым работал. У Терещенко в контрразведке оба служили.
        - Нет больше Галимова, нет Терещенко, - Лера вздохнула. - Бойков теперь главный контрразведчик. А Жора экзамены в мае сдал на лейтенанта и теперь мобильным спецотрядом командует.
        - Я много пропустил, - Сухов покачал головой.
        - А имплант что же, не фурычит? - спросил Иван. - Всю эту информацию ты и без нас можешь получить, из м-сети. И подтверждение заодно, что мы тебе не враги.
        - В этом всё дело, - Сухов помотал головой. - Функции восстанавливаются, но очень медленно. Пока ни связи нет, ни навигации.
        - Тогда остаётся поверить нам на слово, - Иван развёл руками. - Другого выхода не вижу.
        - Тихо! - шепнул Найдёнов. - Подходим! Вон там вход в коридор какой-то. Думаю, нам туда.
        - Только не нахрапом, - потребовала Лера. - Сначала осмотримся, прислушаемся…
        - Само собой!
        - Тогда погнали.
        Сухов выбрался из капсулы первым и, только очутившись на берегу, осознал, что стоит к троице спиной. И ни о чём не беспокоится.
        «Поверил? - спросил Сухов удивлённо у самого себя. - Видимо, да. А почему? А бог его знает! Положился на интуицию. Пусть пока будет так. А там разберёмся».
        Замеченный Найдёновым вход в коридор ничем не освещался, но это не мешало увидеть всё, что нужно. Коридорчик оказался коротким и выводил в комнату без дверей, с простейшей пожарной лестницей посередине, которая вела к люку в высоком потолке. Эта лесенка и стала конечной точкой маршрута под кодовым названием «фаза два». Убедительным доказательством правильности этой догадки стал тот факт, что по лестнице карабкались бойцы Апостола, а сам он стоял чуть в стороне, поставив одну ногу на заветный ящик с фугасом. Больше Сухов ничего не рассмотрел. Его заметили охранявшие вход в комнатку воины в серой униформе. В той самой, «гусиной».
        «Снова всё сошлось! - подумал Сухов, убираясь из просвета коридора. - Пусть не в городе, но всё равно на дальнем кордоне созданного Апостолом укрепрайона службу несут… наёмники! Точно! «Гуси» это наёмники! Ну, как же я раньше-то… вот тормоз! «Дикие гуси», это же стандартный позывной наёмников!»
        В просвете коридора засвистели пули, и поверхность искусственного озера в гроте покрылась сотнями оспин, а с дальней стены посыпалось бетонное крошево и песок. Прикрывая отход Апостола, наёмники не жалели патронов. Что ж, тактика расточительная, но верная. Ураганный огонь не позволял даже заглянуть в коридор, а не то чтобы прорваться по нему в комнату с лестницей.
        - Уйдут! - крикнул Иван. - Надо гранатами!
        - Чтоб руку оторвало? - спросил Найдёнов. - Только сунь в просвет, сразу срежет, как бритвой!
        - Сверху бы их! Лера, где спецы?!
        - На подлёте, - Лера вскинула оружие. - Слышите? Они приближаются!
        - Кто приближается, спецы? - притормозил Иван.
        - Охранники! Поливают на ходу!
        - Может, нырнём? - Иван беспокойно оглянулся.
        - Нырнём, - согласился Сухов, но нырнул вовсе не в озерцо, а в просвет коридора.
        Нырнул и ещё не долетев до пола, открыл огонь. Наёмники не ожидали, что кто-то решится на такой трюк, и не успели поймать в прицел расстелившуюся на полу мишень, поэтому проиграли дуэль. Сухов срезал троих практически в упор, но ещё двое на флангах не попали в прицел его импульсника, поскольку видимость перекрыли рухнувшие центровые. Один из которых вообще свалился прямиком на Павла. На время, пока Сухов выбирался из-под тела наёмника, он стал лёгкой мишенью, и если бы не поддержка Леры и товарищей, нырок у лейтенанта мог получиться слишком глубоким, в небытие.
        Троица «разведчиков под прикрытием» открыла огонь, и ситуация вмиг перевернулась с ног на голову. Теперь пули импульсников выбивали бодрую дробь из дальней стены комнаты с лестницей. Впрочем, не прошло и трёх секунд, как ситуация вновь развернулась на сто восемьдесят. В перестрелку вступили бойцы Апостола, и троице пришлось снова спрятаться по бокам от входа в коридор, а Сухов едва успел отползти назад и вправо, снова в компанию к Лере.
        - Цел? - девушка окинула Сухова быстрым взглядом. - Что ты творишь?! Ты и вправду думаешь, что бессмертный?!
        - Я так не говорил, - Павел утер с лица чужую кровь.
        - Ну, главный герой, - Лера поморщилась. - Сухов, ты не в игре, это реальность, здесь не перезагрузишься!
        - Ты жестоко ошибаешься, - Павел усмехнулся. - В любом случае, они будут теперь опасаться и дуром не попрут.
        - И что мы выиграем?
        - Время, - Сухов кивком указал вверх. - Скоро прилетит твой спецназ?
        - Летят, не волнуйся, уже снижаются. Я включила маячок. Не промажут.
        - Это ты напрасно, - Сухов покачал головой. - Маячок отличный ориентир не только для спецов, но и для биомехов. Запросто могут нагрянуть с внезапной проверкой.
        - Они все сейчас у блокпоста, - Лера пожала плечами. - Наверное.
        - Вот именно, наверное.
        - Теперь всё решает скорость, - сказал Найдёнов.
        - Точно, - поддакнул Иван. - Кто вперёд, тому и приз. Прилетят «вертушки» - наша взяла, а примчатся биомехи или Апостол успеет смыться и затеряться в жестянке, тогда спецназ лузеры, а они молодцы.
        - Есть ещё мы! - Сухов вдруг на миг выглянул в просвет и полоснул очередью. Затем вернулся в прежнюю позицию и улыбнулся Лере. - Для профилактики.
        - Ты чокнутый, Сухов, - девушка вздохнула и вдруг вскинула руку. - Погоди, есть связь!
        - Прилетели, да? - с надеждой в голосе спросил Иван.
        - Пр-ровалиться! - вырвалось у Леры. - Биомехи двинулись сюда, но пока далеко.
        - Чего ж, тогда проваливаться? Апостол удрал?
        - Крышку этого бункера засекли, мы прямо посреди Копачей. Никакого живого движения поблизости от выхода нет.
        - И чего тогда? - Иван помахал рукой. - Ну, ну, не томи!
        - «Вертушки» не могут подлететь. Над посёлком кружит какая-то атмосферная аномалия. То ли торнадо, то ли…
        - Лиловая туча! - перебил Сухов. - Считайте, что Апостол в капкане!
        - С чего вдруг? - Лера покачала головой. - Теперь спецназу придётся пешком сюда топать от места высадки. За это время банда Апостола выберется наверх и умчится в неизвестном направлении.
        - Не выберется!
        - Сухов, успокойся! «Есть ещё мы!» Это я слышала. Только «нам» такая кодла не по зубам. Остановить банду, наступая ей на пятки, мы не сумеем!
        - Я тебе говорю - они не выберутся! - уверенно заявил Сухов. - Им проще будет сюда прорваться и обратно по трубе пешком…
        - Если сюда, мы их тем более не удержим… - Лера не уловила иронии. - А почему ты уверен, что они не выберутся?
        - Знаю, - Сухов присел и снова на миг заглянул в просвет.
        В этот раз на его выходку никто не отреагировал. Ни свои, ни чужие. Моментом тотчас воспользовалась и Лера. Через миг они вернулись на исходные и переглянулись.
        - Ничего не понимаю, что они делают?
        - Пытаются открыть люк.
        - Но ведь он был открыт. Видел лужу под лестницей? Явно дождевая вода залилась. Ветром захлопнуло?
        - И прижало, - Сухов кивнул. - Да так, что теперь они пусть хоть всей бандой навалятся, а всё равно не откроют.
        - Прижало? Чем? Ветром, что ли?
        - Ураганным, - Павел вновь кивнул.
        - Как-то слишком… - Лера замялась, подбирая слово. - Вовремя. Просто удивительно.
        - Так обычно и бывает, - авторитетно заявил Сухов. - Не в первый раз подобное явление наблюдаю.
        - Управляемый ураган?
        - По-разному. Иногда ледяной шквал, иногда ливень, а бывает и снег с хлопьями в кулак.
        - Жора, что из перечисленного видишь? - спросила Лера, явно не у Сухова.
        До Сухова дошло, что девушка держит открытым канал связи со спецназом.
        - Ну? Что видят?
        - Вихрь видят, - пояснила Лера. - Туча сверху тёмная. Жора, сиреневая? Да, туча. Какая?
        - Лиловая, - поправил Сухов.
        - Без разницы, - Лера поморщилась. - Она обычная, свинцово-серая. Что упало? Ушат? Жора, без метафор! А-а. Ясно. Ждём!
        - Какой ушат? - переспросил Сухов.
        - Действительно, резко начался ливень, и местность вокруг залило на метр, как из ушата вода выплеснулась. Бойцы Апостола потому и не могут крышку поднять.
        - Метровая толща воды - это серьёзная тяжесть, - согласился Сухов.
        - Теперь вода постепенно уходит, стекает в пруд. Но туча висит на месте.
        - И чего мы тогда ждём? Когда противник придумает способ прорваться?
        - Нас ждёте? - вместо Леры ответил своим вопросом на вопрос Сухова вдруг вынырнувший из пруда боец в легком костюме боевого пловца.
        - Вас, дельфинчики, вас, - Лера кивком указала на просвет коридора. - Там крысы завелись, сидят в амбаре, думают, куда им броситься.
        - Большая стая? - человек выбрался на берег, скинул ласты и встал рядом с Лерой, приготовив к бою армган.
        - Тридцать хвостов, не меньше, - ответила девушка.
        - И сырная головка при них?
        - При них, только боюсь, как бы крысиный король её не сожрал в сердцах. Ты один?
        - Одному скучно, - пловец щелкнул пальцами.
        Подчиняясь этому эффектному жесту (пловец явно играл на публику), из воды показались ещё десятка полтора бойцов в экипировке для подводного боя. Судя по качеству подгонки снаряжения и оружию, настоящими боевыми пловцами оказались не все, только те, кто имел армганы и носил на плече шевроны бойцов морской пехоты. Человек пять. Остальных явно не так давно прикомандировали к группе и наспех обучили. Но держались уверенно все без исключения. Прикомандированных, видимо, набирали не из молодого пополнения, а из опытных чистильщиков или из спецназовцев.
        - О, подкрепление! - живо отреагировал Иван. - Ну, теперь удержим позицию, базара нет!
        Непонятно, то ли опровергая бодрое заявление Ивана, то ли подтверждая его, в коридоре что-то тяжело громыхнуло. Сухов снова заглянул в просвет и, оценив увиденное, проронил только одно короткое слово: «Беда». Вырвалось оно у Павла невольно, но полностью соответствовало новому изменению в оперативной обстановке. Вход в комнату с лестницей перегородила тяжёлая бронированная отсечка. Кроме того, что рухнувшая, как нож гильотины, переборка оказалась бронированной, её покрывал толстый слой активного пластика. То есть ни импульсники, ни армганы, ни даже боеприпасы с «фричем» эту преграду пробить не могли. И этот факт сильно беспокоил Сухова.
        А ещё у Павла возникло неприятное подозрение, что Апостол собирается привести свой последний аргумент. Используя язык Лериных иносказаний - осознав, что загнан в угол, крысиный король решил сожрать «сырную головку». Если говорить прямо - взорвать фугас. Прямо здесь и сейчас. Погибнуть, так с музыкой.
        - Командир! - Сухов обернулся к лидеру группы пловцов. - Надо пошептаться.
        - Говори, лейтенант, от своих секретов нет, - разрешил морпех.
        - Лейтенант Сухов, - машинально представился Павел, прежде чем начать разговор.
        - Подполковник Бойков.
        - Прибыл собственной персоной, - хмыкнул из своего угла Иван. - Тряхнул стариной.
        - Гражданин Копейкин, отставить репортаж, - Бойков даже не взглянул в сторону Ивана.
        Сухову, прежде чем начать разговор, пришлось в очередной раз взять короткую паузу, чтобы справиться с удивлением. Бойкова он не узнал, как и Апостола. Нет, какое-то сходство с персонажем «первого уровня» у этого подполковника имелось, но вовсе не портретное. Скорее родственное, словно у двоюродного брата.
        - И сержант Тарасов с вами? - проронил Сухов, сам не зная зачем.
        - Пока рядовой, - хрипловато заявил один из бойцов-морпехов, - но спасибо за прогноз.
        Этот парень выглядел вообще не так, как на «первом уровне». Там он был матёрым, мощным, почти, как Найдёнов, а здесь казался едва ли солиднее Ивана Копейкина. Просто удивительно.
        - Ждать нельзя, - сказал Сухов подполковнику. - Апостол заперся не просто так.
        - Подкоп будет рыть? - Бойков усмехнулся. - Баста, Сухов, отбегался Апостол. Он и сам это понял, вот и заперся. Спецназ уже на точке. Вода сойдёт, и откупорят они эту крысиную нору. А дальше дело техники.
        - Не сдастся Апостол, - Сухов помотал головой. - Я его хорошо изучил.
        - Да ну? - Бойков смерил Сухова взглядом. - Когда успел? По моим данным, ты у него не служил, дня три от силы за ним следишь в автономном режиме. Не так?
        - Откуда вы узнали? - Сухов снова удивился. - Вы на самом деле тоже в курсе, что мы в «петле»?
        - Я в курсе, что ты чуть не попал под «прямое подключение» и вообще много чего пережил за эти дни, - Бойков снисходительно взглянул на Сухова и похлопал его по плечу. - Поэтому расслабься, лейтенант, и отдыхай, всё позади. Дальше мы сами. Ты выполнил свою миссию на все сто. Даже с гаком. Верти дырку для ордена, а то и Звезду Героя получишь.
        - Я так ему и сказала, - вмешалась Лера. - А он всё в бой рвётся.
        - Я не устал, - твёрдо заявил Сухов. - И Апостола я действительно изучил. Он не простой бандит и шантажист. Он обязательно взорвёт фугас. В Узле или здесь, ему на самом деле неважно. Ему важен исключительно сам факт. Он психопат и убийца. И чем ярче, чем внушительнее и страшнее будет выглядеть его преступление, тем сильнее Апостол насладится содеянным. Понимаете? Что такое убить сто человек или сжечь деревню? Для него это мелочь. Такое преступление не удовлетворит его больное «эго». Ему требуется нечто масштабное, такое злодеяние, о котором до конца времён будут помнить все живущие на Земле.
        - Обычно такие психопаты сами погибать в огне не любят.
        - Бывает, что страсть становится сильнее осторожности.
        - Сплошь и рядом, - проронил неугомонный Копейкин. - Так дети и рождаются.
        - В случае Апостола - это страсть к разрушению, - продолжил Сухов. - Какими бы лозунгами он ни прикрывался, он жаждет только одного - разрушить мир Зоны. И всё. Ничего строить на этом месте он не собирается, а потому ему плевать, что будет дальше с Зоной и с ним самим.
        - Тогда он не маньяк, а патриот, - заметил Найдёнов. - Только свихнувшийся на своём патриотизме.
        - Хрен редьки не слаще. Любой экстремист считает себя патриотом, а на деле является маньяком, психопатом. Апостол - яркий тому пример. Он не сдастся, ещё раз вам говорю. Поэтому счёт идет на секунды. Если мы не остановим его, пусть и ценой своих жизней, он взорвёт фугас и… Мы всё равно погибнем, но с нами погибнут ещё десятки тысяч человек.
        - Пойду, - Копейкин кряхтя отклеился от стены и сделал вид, что направляется к озерцу. - Лягу в один из этих симпатичных прозрачных гробиков. Раз уж всё равно придётся покидать этот мир, так хотя бы в хорошей таре.
        - Найдёнов, пристрели его, отвлекает, - беззлобно проронил Бойков. - Есть в твоих словах, лейтенант, рациональное зерно, согласен. Но у нас другой психологический портрет Апостола на руках. Наши аналитики и доктора не один раз прокачали варианты его поведения. И ситуацию с подрывом фугаса ради самого факта подрыва они тоже рассматривали. И через компьютеры эту модель сто раз прогнали. Результат у них получился более-менее. Двадцать процентов вероятности.
        - Они ошиблись, - уверенно возразил Сухов. - И вы в этом убедитесь, но будет поздно.
        - Хорошо, я переговорю со штабом, - Бойков жестом призвал всех к молчанию и отвернулся.
        Сухов покачал головой и отошёл в сторонку, практически скрылся в темноте коридорчика. Он заранее знал, что Бойков ему не поверит. Пусть внешне подполковник выглядел иначе, но характер у Бойкова остался тем же, во всяком случае, сохранилась главная его черта. Он не верил никому и ничему, если не имел стопроцентных доказательств. Издержки профессии. Вот когда Апостол взорвёт фугас, тогда Бойков, возможно, поверит…
        Хотя, нет. Сухову вспомнился финальный эпизод второго дня. Когда взорвался фугас, не стало ничего и никого. Включая тех, кто мог бы во что-нибудь наконец-то поверить. Так случится и теперь. Когда Апостол взорвёт свою бомбу, Бойков не поверит, поскольку его не станет. Испарится подполковник в одну наносекунду.
        Сухов сам не заметил, как добрёл до бронированной отсечки. Постояв немного у толстой двери, лейтенант забросил «Шторм» за спину, сунул руки в карманы, развернулся и побрёл обратно. Наверное, Бойков и Лера оказались правы. Его миссия завершилась. Он больше не играл главную роль. Что ж, всё, как в жизни. «Петля» вполне преуспела в своём стремлении к созданию точной копии реальности. Можно сказать, достигла в этом деле высшего уровня. Совершенства.
        Павел почти покинул коридор, как вдруг его снова осенило. Нет, на этот раз его встряхнула не гениальная мысль. Теперь Сухов получил импульс бодрости по другим каналам. По каналам тактильной чувствительности. Он нащупал в карманах два предмета, почему-то не конфискованных Чехом или другими «сотрудниками» казематов «Судного дня». Этими предметами оказались мешочек с «фричем» и плазменная граната.
        План созрел быстро, а приступил к его реализации Сухов ещё быстрее. Пользуясь тем, что в просвете коридора никого нет, Павел вынул гранату и украдкой, прикрывая её всем телом, проверил состояние электронного взрывателя. Почему-то он не сомневался, что граната находится в рабочем состоянии. Ведь получил же он «бонусы» в виде хорошего боекомплекта для «Шторма» и свежего «фрича», почему бы «петле» не починить заодно и гранату? И Сухов снова не ошибся. Оказалось, что граната исправна. Павел активировал «плазменный привет» в режиме детонации от удара, тут же сунул левую руку в мешочек с «фричем» и ощутил знакомую прохладу и приятное покалывание.
        - Сухов, а ты как думаешь… - к Павлу с каким-то вопросом обернулась Лера.
        Медлить Сухов не стал. Павел швырнул гранату в центр отсечки и прыгнул назад и вправо под прикрытие стены, заодно выметая из просвета коридора Леру. Полыхнул яркий плазменный взрыв, под сводами грота пронеслось эхо тугого хлопка, и пока бойцы и командиры соображали, что произошло, Сухов метнулся обратно в горячий коридор.
        Чувствовал себя Павел, как рождественский гусь в духовке. Раскалённые стены и потолок потрескивали и осыпали Сухова горячей щебёнкой, а опалённая дверь выстрелила в сторону Павла целой очередью красной окалины, но лейтенант даже не притормозил. Пока не восстановилось защитное покрытие из активного пластика, ему следовало действовать. Сухов подлетел к двери и с ходу врезал прямо в её центр облачённым в «фрич» кулаком. Отсечка моментально остыла и потемнела. Сухов приложился ещё раз и услышал отчётливый хруст. Сначала он решил, что это захрустели его собственные кости, но в следующий миг дверь покрылась сетью трещин и начала разрушаться, поначалу медленно, но после третьего удара она осыпалась разом, как витрина из хрусталя или безопасного стекла.
        «Вот так! И не надо изобретать никакую «горилку»! Мы хоть и не учёные-химики, но тоже кое-что умеем!»
        Сухов вскинул «Шторм» и ринулся в открывшийся проём. Навстречу десяткам вражеских пуль, нескольким лучам армганов и одной крупной «шаровухе». Проще говоря, навстречу смерти.
        На этом трудный четвёртый день в «петле» вполне мог для Сухова завершиться. И он, пожалуй, не возражал бы, случись всё именно так, но программа упорно не желала отпускать Павла на перезагрузку. Складывалось впечатление, что «петле» и самой стало интересно, чем же всё закончится, если этот упрямый офицер-чистильщик дойдёт до финального испытания прямо сегодня, без пары предварительных забегов, как это было на первом уровне.
        Едва Сухов шагнул внутрь комнаты, один из бойцов Апостола, видимо, самый проворный, решил показать себя с лучшей стороны, в одиночку устранив новую проблему. Он бросился наперерез и сбил Сухова с ног. Чем думал в этот момент отчаянный воин - непонятно. Мало того, что он не особо помешал Сухову, так он ещё и принял на себя львиную долю огня, которым попытались встретить лейтенанта бойцы «СД». Пока пули, лучи армганов и запущенная Апостолом шаровая молния превращали незадачливого воина в хорошо прожаренную отбивную, Сухов успел откатиться в сторону, открывая просвет коридора, из которого в комнату тотчас ворвался встречный огненный шквал. Комнатка мгновенно наполнилась дымом, пылью и мелким кровавым дождём. А уже в следующую секунду в помещение ворвались морпехи, и началась рукопашная схватка.
        Бой в ограниченном пространстве - особое искусство, а уж когда на ста квадратных метрах дерутся несколько десятков человек, становится важным каждое движение, поскольку от быстроты и отточенности этого движения зависит жизнь. Права на ошибку в такой драке нет ни у кого.
        Лучше к такой схватке оказались подготовлены морпехи Бойкова. Они довольно быстро загнали бойцов Апостола в угол и уложили почти всех на пол. Кого навечно, а кого просто отдохнуть и подумать над своим поведением. В результате большая часть комнаты освободилась, и всем стал хорошо виден виновник всего этого «торжества» - Апостол, бывший полковник Барьерной армии, а ныне лидер группировки «Судный день». Во время схватки Апостол почти не сдвинулся с места, оберегая, как зеницу ока, заветный ящик с фугасом внутри. Почему-то сложилось так, что на Апостола никто из морпехов не напал и даже к нему не приблизился. Но теперь эту оплошность решил исправить лейтенант Сухов. Он в три прыжка пересёк комнату и бросился на Апостола, выставив перед собой «Шторм».
        Враг отреагировал быстро, но как-то небрежно. Он взмахнул рукой и запустил в Сухова очередным «файрболом». Третья попытка Апостола увенчалась успехом. Правда, опять не решила проблемы. Шаровая молния попала в импульсник, с треском взорвалась и выбила «Шторм» у Сухова из рук. Часть энергии заряда перепала и самому лейтенанту, но из строя его не вывела. Сухов дёрнулся, словно ужаленный, но устоял на ногах и продолжил движение к Апостолу.
        Лидер «СД» сжал кулак, явно собираясь сформировать новую «шаровуху», однако Павел находился уже слишком близко и не позволил врагу в четвёртый раз испытать судьбу. Сухов нанёс Апостолу серию быстрых, коротких, но качественных ударов, а затем выдернул из рукава финку и полоснул Апостола по горлу. Точнее - попытался полоснуть.
        Апостол успел отклониться, выбил нож и ответил Сухову не менее точной и красивой «тройкой»: кулаками и ногой в корпус.
        Сухов заблокировал все три удара и провёл новую серию, казалось, вдвое быстрее первой.
        Апостол ушел от половины ударов, а другую половину парировал. И вновь провёл ответную комбинацию. И тоже гораздо быстрее, чем «тройку».
        Третья атака Сухова состояла из пяти или шести ударов, которые для зрителей почти слились в один, настолько быстро начал двигаться лейтенант.
        Апостол наконец пропустил какой-то из ударов, но это его не обескуражило, а даже, наоборот, завело ещё больше. Его третий ответ также вышел молниеносным и более успешным, чем первый и второй. Сухову досталось по корпусу и в голову.
        После этого схватка вышла на какой-то запредельный уровень. Удары, комбинации, перемещения - всё слилось в бешеный по темпу, но безумно красивый танец. У наблюдателей, с обеих сторон, буквально отвисли челюсти, а по спинам побежали мурашки.
        Нечто вроде паузы в схватке наступило только после того, как Апостол сумел провести подсечку и Сухов рухнул на спину. Воспользовавшись моментом, враг выстрелил в упавшего лейтенанта тонким, как стилет, разрядом, но Сухов сумел увернуться, прыжком поднялся на ноги и снова навязал Апостолу кулачный бой.
        Вторая пауза возникла «по инициативе» Сухова. Он умудрился крутануться вокруг своей оси и врезать Апостолу ногой в район солнечного сплетения. Удар, если точно попасть, нокаутирующий, не помогут и доспехи, и Апостол вроде бы свалился, но не сдался. И навыки бойца-энергика Сухов из него тоже не выбил.
        Даже не пытаясь подняться, Апостол вскинул руки и направил в сторону Сухова сразу две ветвистые сине-белые молнии. Ударом молний Павла отбросило далеко назад, левую половину лица Сухова прорезал глубокий дымящийся шрам, а доспехи на правом боку потемнели и прорвались. Но Павел нашёл в себе силы подняться на ноги одновременно с Апостолом.
        Между противниками вновь образовалась дистанция, но теперь в атаку ринулись оба, а не только Сухов. Апостол зарычал, как разъярённый хищник, а Сухов просто заорал и бросился на врага.
        Они столкнулись с грохотом, который не снился и тяжёлым роботам-андроидам. Зрителям почудилось, что они видят, как мнутся и лопаются прочнейшие пластины боевых костюмов, что они слышат сквозь скрежет сминаемого металла хруст костей, и что они буквально кожей ощущают, какое безумное количество энергии выплеснулось в окружающее пространство в момент столкновения.
        Разбег у противников получился примерно одинаковый, скорость они набрали тоже равную, да и вес у них оказался примерно равным. Но всё-таки на какие-то сантиметры вперёд продвинулся именно Сухов. Будто бы ощутив, что имеет мизерное преимущество, Павел снова заорал и нанес Апостолу двойной удар открытыми ладонями в грудь. Враг отшатнулся и сдал назад ещё на шаг. Сухов добавил коленом, ударил левой рукой, теперь сжатой в кулак, добавил правой, и когда дистанция стала достаточной, повторил свой удар ногой с разворота. Но теперь не по корпусу, а в челюсть.
        Апостол подлетел почти на метр вверх и рухнул спиной и затылком прямо на свой заветный ящик с фугасом. Звон разбитой керамики не сумел заглушить противного хруста пополам с чавканьем. Из затылка Апостола, заливая обломки ящика и фугас, обильно потекла тёмная кровь. Тело лидера «Судного дня» задёргалось в конвульсиях, но каким-то непостижимым образом он сумел сползти с груды обломков и приложить руку к экранчику автономной программирующей системы фугаса.
        - Сдохни, - шепнул Апостол, шаря по сторонам невидящим взглядом. - Все подыхайте! Я победил!
        На тонких губах у него появилась улыбка, которая очень скоро застыла навечно. Получилась очень знакомая Сухову картина. Как в первый день.
        Павел совершенно без сил опустился на одно колено и уставился на красные цифры таймера. Апостол поступил именно так, как предполагал Сухов, а не аналитики и доктора из штаба бригады. Таймер бомбы начал трёхминутный обратный отсчёт.
        К Сухову подскочили Бойков и Лера. Чуть позже подтянулись Найдёнов с Копейкиным. Морпехи и выжившие бойцы «Судного дня» просто замерли в немой сцене.
        - О чём я и говорил, - тяжело дыша, сказал Сухов. - Никакой он не свихнувшийся патриот, обычный псих. Лишь бы взорвать. Три минуты у нас, товарищи и не товарищи. Потом братская ядерная кремация.
        - Надо попытаться… - Бойков обернулся к пленным бойцам. - Кто-нибудь знает код отмены?
        - Какой код, они же пешки, - тихо сказала Лера. - Мы обречены.
        - Я в шоке, - на выдохе прошептал Копейкин. - Нет, в панике. Нет… в…
        - В заднице, как все остальные, - перебил его Найдёнов. - Хорошо хотя бы не в Узле взорвётся.
        - Энергополя и тут могут сдетонировать, - сказала Лера. - Главная опасность именно в этом.
        - Ладно, успокою вас напоследок, - Сухов попытался ободряюще улыбнуться, но нервное перенапряжение, которое помогло победить в схватке, теперь мешало нормально говорить, жестикулировать и строить гримасы. Улыбка вышла зловещей. - Ничего страшного не случится. Ни с Зоной, ни с вами. Завтра и не вспомните ничего.
        - Нашёл время шутить, - Лера подняла на Сухова белые от страха глаза. - Мы умрём сейчас, какое, к чёрту, завтра?!
        - Ты увидишь его, уверяю тебя, - Сухов вновь усмехнулся и вдруг вскинул руки, как бы обращаясь к небу. - Смерти нет! Она не для этих мест! Аллилуйя!
        - Оба вы с Апостолом… психи, - негромко проронил Бойков и покачал головой. - Один другого хуже. Вот мы попали!
        - Ржавый якорь мне в клюз, да? - Сухов глупо хмыкнул и подмигнул подполковнику.
        Выглядело это так, будто бы Павла передёрнуло от приступа нервного тика.
        - Что? - Бойков поднял на Сухова непонимающий взгляд.
        - Ничего, - Сухов отвернулся.
        Что-то в этот раз, несмотря на все заслуги лейтенанта, окружающие не спешили признавать его героем дня. Или хотя бы воспринимать его как нормального человека, а не психа. Сухову вспомнилось, как сам он смотрел на Ольгу. Она тоже вела себя, мягко говоря, странно, хотя делала для успеха операции много полезного, особенно во второй день. Теперь Павел понимал, каково ей было выслушивать его диагнозы и замечать косые взгляды. Приятного мало. Точнее, совсем ничего приятного. Абсолютно.
        Павел бессильно уронил руки и опустил взгляд на экранчик. До взрыва оставались считаные секунды. Но теперь Сухов не боялся этого взрыва. Или думал, что не боится, а сам всё-таки боялся? Лейтенанту вдруг стало не по себе. Он не понимал почему, но стало.
        «Почти повтор сцены в «вертушке», - подумалось лейтенанту. - Что тут страшного? И всё же сейчас почему-то всё иначе, реальнее и страшнее. Даже для меня. Я ведь точно знаю, что завтра проснусь живым и здоровым, но всё равно мне не по себе. Почему?»
        Таймер на экранчике разменял последнюю минуту, затем полминуты, затем осталось четыре, три, две секунды…
        В тот самый момент, когда рядом с тремя нулями появилась единица, в воздухе просвистело что-то гибкое, будто бы воздух рассекла плеть. Сухов не оторвал зачарованный взгляд от фугаса, но ничего и не пропустил. Воздух действительно рассекла плеть, только не обычная, а «Плеть-артефакт». Тот самый, который мог останавливать на элементарном уровне любые процессы. В том числе и передачу электрических импульсов, которые, блуждая по электронным мозгам детонатора, так и норовили взорвать ядерный фугас в присутствии Сухова и компании.

* * *
        Удар «Плети» оказался настолько силён, что компьютер фугаса завис всерьёз и, думается, надолго. Сухов поднял взгляд и увидел, что люк в потолке открыт, а по лестнице спускаются бойцы спецназа. А рядом с лейтенантом стоял высокий, крепкий бородач с «Плетью» в руке. Стоял, нагло пялился на Сухова и компанию и ухмылялся.
        Сначала Сухова возмутила эта ухмылка (он сам не понял почему, но возмутила до глубины души), а затем Павлу вдруг резко стало нехорошо. Будто бы внутри у него сломался стержень или лопнула пружина, которая заставляла лейтенанта вставать и выпрямляться, даже когда ему по всем законам природы полагалось уже лежать и не дёргаться.
        Сухов обмяк и сел на пол. Почему вдруг лопнула пружина? Сухов не понимал. Наверное, дело в этом вот бородаче. А вернее, в его появлении на игровом поле.
        «Точно, - в памяти вдруг вспыхнуло яркое воспоминание о последнем бое в Припяти. - До сих пор я почему-то не вспоминал главного, своих последних минут на поле боя в Припяти! После того как я прикрыл Найдёнова, меня вовсе не контузило. Я ещё успел сменить позицию, перебраться в другую траншею, а потом… Вот тогда и последовал взрыв. Но и после него я не отключился. Взрывной волной меня выбросило из окопа, швырнуло на остов сгоревшего бронезавра, а затем… меня прошили из импульсников шагающие боты. Вот как всё было на самом деле. На первом этапе игры память почему-то подсовывала мне урезанный вариант этого воспоминания. Но теперь я вспомнил всё. И как я умирал, и как бородатый человек с «Плетью» вытащил меня с поля боя. Стоп! Но если это так, значит, «петля» ввела этого персонажа в игру с каким-то особым намёком. С каким? Я заработал досрочный переход на третий уровень? Или она меня отпускает. И куда отпускает? Обратно в тот день, когда я умер, в начало марта? Вот уж будет награда за все труды!»
        - Механик! - обратилась к бородачу Лера. Голос у неё заметно дрожал. - Мы чуть не взорвались!
        - Знаю, милая, - Механик спрятал «Плеть», подошёл и обнял Леру. - Успокойся, теперь всё в порядке.
        - Спасибо зарядке, - бодро заявил спустившийся последним из спецназовцев лейтенант Георгий Гелашвили. - Камарджоба, хлопцы и дивчины, чаму кислые?
        - Окислишься тут, - проворчал Копейкин. - Чуть в ядерный ящик не сыграли.
        - Штаны-то сухие или всё-таки «окислились»? - Гелашвили усмехнулся. - Ладно, расслабьтесь, кирдык отменяется. Давайте все на воздух, а то здесь воняет, как на бойне.
        - Здесь, - вдруг тихо проронил Сухов. - А где «здесь»?
        - В подвальчике, где ж ещё? - Гелашвили с сочувствием взглянул на Сухова. - Вот тебя разукрасили, лейтенант! Просто под орех. Не хуже меня выглядишь.
        Спецназовец указал на левую часть своего лица. Кроме вертикального шрама от лба до подбородка его «украшало» ещё и серебристое пятно стабилизированной нанозаразы, полностью затянувшее скулу и левый глаз. Такие отметины встречались в Зоне у многих.
        - Где «здесь»? - повторил Сухов и поднял взгляд на Механика.
        - А-а, задумался наконец, - Механик снова усмехнулся и присел на корточки рядом с Павлом. - Ты молодец, парень. И на тренировках прокачал все варианты, и в деле не спасовал.
        - Где «здесь»? - Павел на миг почувствовал себя сталтехом Захарчуком, но иначе мысль пока не формулировалась. - Где это «здесь и сейчас»? В тренировочном лагере ада? В стасисном сне? Где я?
        - В шаге от комы, - сказала Лера. - Механик, надо его на воздух. Ты же видишь, он совсем слабый.
        - Истину глаголешь, дитя, - Механик попытался подняться.
        - Нет, ответь! - Сухов вцепился в рукав бородача. - Зачем ты появился в игре? Чтобы сказать мне, где я на самом деле?! Что поручила тебе «петля-ловушка»?
        - Его плющит, - тихо проронил Копейкин. - Это всё Апостол. Он его стимулятором ужалил, теперь вот отходняк.
        - Ведь это ты погрузил меня в стасис, когда выносил с поля боя? - по-прежнему цепляясь за рукав Механика, прошептал Сухов. - Зачем?! И куда я попал после этого? Почему я вот уже в четвёртый раз пытался вернуть одну и ту же вещь - фугас? Что вообще происходит?!
        - Правильные вопросы задаёшь, юноша, - Механик вздохнул. - Только не время сейчас на них отвечать. Сначала надо тебя в чувство привести, подлатать, а уж после и разговоры говорить да беседы беседовать.
        - Я сплю, да?! - вдруг осенило Сухова. - Я всё это время лежал в стасисном сне?! Ты не часть программы «петли», поскольку никакой «петли» не существует. Ты… мне снишься! Ты погрузил меня в этот сон, ты и выведешь из него. Я понял.
        - Логика в твоих догадках есть, - Механик вздохнул. - Но ты ошибаешься, Сухов. Такими связными и долгими сны не бывают. Даже стасисные.
        Сухов хотел возразить, но силы окончательно его покинули. Он отцепился от рукава Механика и начал медленно заваливаться на бок, почти в натёкшую из-под Апостола лужу тёмной крови.
        - Всё, он в шоке! - с тревогой в голосе заявила Лера.
        - Мы все в шоке, - пробурчал Копейкин. - В моральном.
        - Сухов не в моральном, - заметил Найдёнов. - В травматическом.
        - У него раны от пыток, переломы, ожоги и пулевое, - Лера указала на левый бок Сухова. - Наверное, когда сюда ворвался, получил. А ведь он ещё и дрался после этого!
        - И большая кровопотеря, - добавил Найдёнов. - Надо к врачам.
        - Надо хотя бы сделать укол, обезболить! - Лера подняла взгляд на Гелашвили. - Жора, у тебя есть медик в группе?
        - Я здесь, - сказал один из бойцов. - Только не медик, а врач.
        К Лере протиснулся парень с трафаретным красным крестом на броне.
        - А есть разница? - спросил Копейкин.
        - Вы ведь педагогов педиками не называете?
        - Понял, отстал, - Иван поднял руки.
        - Сейчас введём ему противошоковую смесь, перевяжем, и всё будет в порядке, - заверил доктор, снимая ранец с роботизированным полевым медицинским комплексом РПМК, который в народе называли «репкой с маком». - Не волнуйтесь, барышня, до госпиталя довезём. Не таких довозили.
        - Вы ребятки, извините, но лучше подвиньтесь, - сказал Механик вновь вынимая из специального футляра «Плеть». - Я сам его довезу, до своего госпиталя. Подполковник, не возражаешь?
        - Пока что он числится пропавшим без вести, - Бойков развёл руками, - фактически погибшим. А всяких зомби мы в госпиталь не возим. Можешь забирать. Скажи только, вернёшь?
        - Если сам захочет, - Механик прикоснулся к груди Сухова «Плетью».
        Сухов снова провалился в безвременье, но теперь он уже не удивлялся странным ощущениям, которые испытывает человек в стасисе. Павел размышлял о другом. Прикосновение «Плети» остановило его мысли в тот момент, когда он почти молился, выпрашивая у судьбы хотя бы ещё один день внутри «петли», пусть даже и на этом же уровне. Сухову понравилось быть непобедимым и совсем не хотелось возвращаться в роковой мартовский день.
        А всё, к сожалению, шло именно к этому: началось с погружения в стасис и закончилось тем же погружением. Круг замкнулся. Оставалась, конечно, надежда, что эти погружения не связаны между собой напрямую, что это не начало и конец одного стасисного сна, а просто совпадение, но…
        Мысли увязали в надвигающемся стасисном сне, как мухи в патоке.
        «В общем, надежда умирает последней, поэтому…»
        Сухов оставил бесполезные попытки сформулировать хоть какую-то мысль до конца, и позволил наконец стасисной «отключке» утащить мутный разум в чёрные глубины беспамятства. А то и вовсе небытия, пристанища всех неудачников.
        Что ж, если утащит туда, значит, так тому и быть. Значит, «как лучше» не вышло. Придётся довольствоваться вариантом «как всегда».
        Глава 5
        Зона, локация ЧАЭС, посёлок Дитятки, 07 ноября 2058 г.
        «Осень… Да, осень. Ноябрь. И что дальше?»
        Лейтенант Павел Сухов вдруг осознал, что не помнит текста, заученного, казалось, как таблица умножения.
        «Осень это… это… что? Да и чёрт с ней, с осенью! Забыл и хорошо! Если невозможно изменить ход порядком надоевшей игры, пусть появится хотя бы новая «мантра пробуждения». Что там приходит на ум? Какое новое заклинание? Дети в школу собирайтесь, мойтесь, брейтесь, похмеляйтесь? Или: поздняя птичка только глазки протрёт, а ранняя уже пиво пьёт? Нет, это всё не годится. Надо что-то пафосное: вставайте, граф, вас ждут великие дела. Либо романтичное, как про осень… состояние души. Точно, вспомнил! Осень - это состояние души, а не время года. Ладно, пусть будет опять про осень. Только в урезанном виде. Всё, можно просыпаться».
        Павел открыл глаза и уставился в белый потолок.
        Целую минуту он разглядывал все его неровности и едва заметные трещинки. Успел даже определить, что высота потолка составляет метра три. И только на второй минуте до лейтенанта дошло, что новое пробуждение в корне отличается от четырёх предыдущих. В первую очередь тем, что глаза Сухову не заливает дождевая вода. Павел на секунду задержал дыхание, а затем шумно выдохнул.
        - Да!
        Сухов чуть приподнялся, опираясь на локти, и бросил короткий взгляд по сторонам. Да! Да! И ещё раз, да! Лейтенант лежал на обычной койке, в небольшой палате типичного лазарета. Вдоль левой стены, у которой располагалась койка Сухова, стояла ещё одна кровать, а вдоль правой стояли подряд две клеёнчатые ширмы, за которыми угадывались мутные очертания каких-то массивных ящиков. Прямо темнел прямоугольник двери, деревянной, с большим окошком из матового стекла, а правее двери стоял медицинский шкаф, белый, тоже частично стеклянный, но в нём всё стекло оказалось прозрачным. В углублениях-плафонах на потолке золотисто светились маленькие статичные сгустки энергии, которые создавали в палате вполне приятное освещение «солнечного спектра», хотя из шести «лампочек» в полную силу светили только пять.
        Сухов хмыкнул. «Солнечный спектр»! Лейтенант уже и забыл, какой он, этот спектр. В Зоне люди годами не видели яркого солнечного света. В основном довольствовались светом рассеянным, прошедшим сквозь толстый фильтр вечной облачности.
        Павел обернулся. Окна в палате он не обнаружил. Оконный проём и подоконник имелись, но вместо окна белел большой прямоугольник керамической переборки. Наверняка пуленепробиваемой. Над «оконным» проёмом проступали контуры заслонок кондиционера. А возможно, керамическое «окно» и вовсе было декорацией. Допустим, если эта палата находится не в здании госпиталя, а в прилично заглублённом бункере.
        «Да какая разница? Не в грязи валяюсь под дождем и ладно. А где конкретно - разберёмся».
        Взгляд Сухова вернулся к «лампочкам». Имитация, но какая приятная! Почему в казармах не зажигают такие вот статичные файрболы бытового назначения с золотистым оттенком? Какая разница этим старшинам и завхозам, что подвешивать под потолками? «Желтые» больше «жрут»? На сколько, на полпроцента? Мизер! Да и энергия в Зоне дармовая, из энергополей черпается, под которыми залегает скоргиум. Черпать её из этих полей - не перечерпать. Нет же, вечно в казармах «дневной свет», молочно-белый, а когда барахлят файр-генераторы, то и вовсе серый. Один в один, как под осенним небом. Никакой радости для глаз, что снаружи, что внутри.
        Дверь палаты бесшумно открылась, и Сухов с сожалением оторвался от созерцания «солнечного» света. Перед глазами запрыгали желтые зайчики, поэтому Павел не сумел сразу рассмотреть вошедшего. К тому моменту, когда зрение восстановилось, гость уже подошел к койке Сухова и уселся на табуретку, которую Павел при осмотре палаты почему-то не заметил.
        - Здорово, служивый, - пробасил гость. - Как самочувствие?
        В первое мгновение Сухов напрягся, ему показалось, что басовитый голос гостя похож на голос Апостола. Но когда человек задал вопрос, Павел расслабился. Нет, совершенно другие модуляции, да и хрипотца характерная… И всё-таки лейтенант уже слышал этот голос. И не раз.
        В сознании будто бы переключились какие-то контакты, и до Сухова дошло. Механик! Все называли этого человека Механиком. А кто все? А все, кто находился в бункере Апостола. В настоящем бункере! В том, из которого Сухова снова едва не вынесли ногами вперёд.
        Воображаемые контакты пощелкали ещё немного, и Сухов вспомнил все пройденные этапы игры. Лейтенант по-прежнему не понимал, в чём заключался её смысл и почему после трёх тренировок игра пошла совершенно по другим правилам. Но зато он понимал другое: всё закончилось. Хорошо? Конечно, хорошо, хотя…
        Сухов вдруг поймал себя ещё на одном странном воспоминании. Павлу вспомнилось, о чем он думал перед тем, как Механик погрузил его в стасис. Лейтенант вспомнил, как в душе у него зародилась странная надежда, что завтра начнётся новый этап игры, что он не вернётся в реальность и вновь очнётся где-нибудь в Зоне, под дождём, взвинченный и усталый, но полный решимости выполнить задание неведомого программиста, создавшего мир «пространственно-временной петли». Почему эта мысль вдруг посетила Сухова? Вчера он не успел до конца сформулировать ответ на этот вопрос. Зато сегодня Павел точно знал ответ.
        Сухову понравилось быть непобедимым виртуальным героем, вот и весь ответ. Ведь кем он был в реальности? Серым пятном, штатной единицей, безликой фигурой в строю, неотличимым от других патроном в обойме. А ещё Сухов всегда был неудачником. Павлу снова вспомнился эпизод из событий в мартовской Припяти. Тот самый, когда его выбросило взрывом из окопа и биомехи прошили Сухова длинной очередью. Типичный конец типичного неудачника, иллюстрация - ярче не придумаешь. Если бы поблизости не бродил бородатый лекарь, который погрузил Сухова в стасис… а позже повторил эту процедуру, но уже в Копачах…
        «Вспомнил! Начало и конец стасиса! Круг замкнулся, - осенило Сухова и он тут же забыл о своих переживаниях по поводу вечного невезения и о фантазиях насчёт того, что было бы здорово остаться супергероем, пусть и в странном мире «петли». - Мне всё приснилось, пока я лежал в стасисе! Все эти приключения в «петле», все персонажи, подвиги. Всё это было сном! Теперь всё понятно!»
        - Что тебе понятно? - Посетитель усмехнулся и пригладил бороду. - Ничего ты пока не знаешь, лейтенант, так что не спеши с выводами. Пока ты верно мыслишь только в одном направлении: лучше в реальности быть серым пятном, чем непонятно где быть героем.
        - Ты читаешь мысли? - Сухов поднял взгляд и уставился бородачу в глаза.
        - Читаю, есть такой грех. - Гость и не подумал устыдиться и отвести взгляд. - И эмоции твои улавливаю.
        - Это…
        - Нет, это не телепатия, - опередил Сухова посетитель. - Импланты информацией обмениваются. Я твой слегка доработал, пока лечил тебя… ещё в первый раз. Они теперь у нас с тобой локальную сеть образуют.
        - Почему же я не вижу твоих мыслей?
        - Это правильный вопрос, - Механик улыбнулся и похлопал Сухова по плечу. - Соображаешь, значит, идёшь на поправку. Обратная связь со мной заблокирована, чтобы ты не отвлекался.
        - Интересно, - Павел на миг зажмурился, а затем несколько раз подряд моргнул. - Люди в стасисе всегда видят такие героические и натуральные сны? В том пространстве… непонятно где, как ты выразился, я жил почти нормально, как в реальности.
        - Только не съел ничего за трое суток и не оправился ни разу, извини за подробность.
        - Действительно, - Сухов хмыкнул. - Неувязочка. Но я и без этой подсказки быстро всё понял. А это правда, что сейчас ноябрь, или мне так во сне захотелось?
        - Эх, Сухов, - гость вздохнул. - Опять ты спешишь с выводами, человече.
        - А что? Я не прав? Ты вынес меня с поля боя, это случилось в марте, в Припяти, и погрузил с помощью «плети» в стасис. Пока ты меня лечил, я спал. И видел сны…
        - «Быть может», - закончил гость вместо Сухова искаженную цитату. - Первая часть твоей версии правильная, зато вторая никуда не годится. Подумай ещё. Задам наводящий вопрос: зачем я объединил наши с тобой импланты в сеть?
        - Наши с тобой… - Сухов сел в койке, немного помедлил, анализируя ощущения, и спустил ноги на пол. - В этой локальной сети нас только двое?
        - Вот! Ты возвращаешься на верную логическую тропу, это снова правильный вопрос, - Механик хмыкнул с явным одобрением и даже с непонятным облегчением. - Я приглашу остальных, ты не против?
        - Остальных из сети?
        - Нет, не из сети. Они твоих мыслей не читают. Но без них мы ситуацию не проясним.
        - Тогда приглашай, - Сухов кивнул и окинул себя взглядом. - Нет, погоди!
        Для встречи с «остальными», кем бы они ни были, он выглядел не слишком презентабельно. Одет Павел был только в чистое офицерское термобельё. Конечно, пациенту лазарета такой вид простителен, но…
        Угадав (или прочитав), в чем суть сомнений лейтенанта, гость встал, заглянул за ближайшую ширму и выудил оттуда комплект повседневной униформы. Тоже свежий, возможно даже «с нуля». Сухов молча принял одежду и начал одеваться.
        - Ты не спеши, болезный, - посоветовал гость. - Теперь времени у нас полно.
        - У тебя его, наверное, всегда полно, - пробормотал Сухов, натягивая штаны.
        - В смысле?
        - Ты ведь Механик, верно?
        - Он самый.
        - Я слышал, ты лучший метаморф и лекарь в Зоне. И «Плеть» у тебя имеется. С таким арсеналом ты можешь жить вечно. Когда надо - ушел в метаморфное укрытие, когда надо - подлечил себя, а то и вовсе лёг в стасис на годик, а потом дальше броди по Зоне…
        - Слишком уж бытовые у тебя представления, мил человек, - Механик ухмыльнулся. - В метаморфном укрытии время не останавливается. Любое укрытие - это только иллюзия. Да и «Плеть» на целый год в стасис не погружает. На сутки максимум. Оделся? Приглашаю гостей?
        - Так точно, - Сухов одернул китель и сел на койку.
        Как и предполагал Сухов, «остальными» оказались трое спасателей: Лера, Найдёнов и Копейкин. Они вошли, поздоровались каждый на свой манер и по-свойски расположились, где кому было удобно. Лера села на ещё один раскладной стульчик слева и чуть позади Механика, Найдёнов уселся на свободную койку, а Иван решил вовсе не садиться, а принялся расхаживать по палате, изучая интерьер и заглядывая во все уголки. Механик некоторое время наблюдал за Копейкиным, но, когда понял, что проще остановить вращение Земли, чем маятниковые перемещения Копейкина, откашлялся и начал «беседовать беседу».
        - Ну вот, все в сборе.
        - А… ещё один? - спросила Лера.
        - Он нас слышит, - заверил Механик, - и скоро присоединится, не переживай. Ну что ж, ребятки, перво-наперво всем спасибо. Каждый выполнил свою часть общей задачи на отлично. Я доволен.
        - Какая честь, - проронил Копейкин. - Раньше ты никогда не говорил, что доволен.
        - Раньше и задачи были попроще, - парировал Механик. - Да и вы не блистали. Только поблёскивали. Но теперь в полной мере свою огранку показали, брильянты мои.
        - И почём? - Иван потёр руки. - Всегда хотел получить зарплату бриллиантами. Как будешь нас одаривать, карат на килограмм массы тела?
        - Массы мозга, - пробурчал Найдёнов. - Тебе и полкарата не перепадёт.
        - Будет вам вознаграждение, - сказал Механик. - Щедрое, не сомневайтесь. Но вы ведь не за мзду старались.
        - Но и не за голую идею!
        - Копейкин, уймись! - потребовала Лера. - Мы мир спасли, можно сказать, а ты о деньгах!
        - А мир только на них и держится. И спасать его приходит не сказочное бескорыстное добро, а добро, которое работает за бабло. Так что вчера у нас получилась победа бабла над злом.
        - Ой, утомил! - Лера поморщилась. - Дай нормально поговорить!
        - Правда глаза колет? - Копейкин махнул рукой. - Ладно, говорите, буду молчать как рыба.
        - Вот спасибо, мил человек, - Механик усмехнулся. - Итак, обращаться буду к Сухову, Павлу Петровичу, ибо только он пока не в курсе, что ж мы сотворили на самом деле.
        - Я слышал, - негромко сказал Павел. - Мир спасли. Как в американском кино.
        - Ну зачем же так упрощать? Мир спасли, это верно. Но кино тут ни при чём. У нас нестандартный сценарий был. Никто из голливудских продюс?ров в него денег не вложил бы.
        - Ну почему, с драматургией был почти порядок, - возразил Сухов. - Последний акт лишний, а так…
        - Вот о чём я и толкую, - вставил реплику Механик. - Не было последнего акта, Сухов. Поспешил ты с выводами. И принимая эти ложные выводы за истину, весь день вчера геройствовал. Представляешь, по какому острому лезвию ходил?
        - Нет.
        - Вот сел бы на это лезвие задницей, представил бы, - не удержался от комментария Копейкин.
        - Ты, Сухов вчера решил, что по-прежнему находишься в петле-ловушке, только на новом уровне, так?
        - Уровни! - фыркнул Копейкин. - Уже сто лет никто таких игр не делает, с уровнями. Ты в детстве не играл ни во что, да? И чем вместо уроков занимался, пока родители не видят, неужели книжки читал?
        - Я тебя выведу, - пригрозил Копейкину Найдёнов.
        - Молчу! Теперь точно молчу!
        - В общем, ошибся ты, Сухов, - терпеливо продолжил Механик. - Когда из тамбура выпал, ты в реальности очутился. Так что вчера все твои подвиги были реальными.
        - Реально подвигами, - уточнил Найдёнов.
        - Это верно, - Механик хмыкнул. - Я и не ожидал, что ты, Сухов, так раскочегаришься. Аки лев, врага в клочья рвал.
        - Тузик, - почти неслышно пробубнил Копейкин, - грелку.
        - Я… мог реально погибнуть? - У Павла вдруг пересохло во рту.
        - Запросто, - Механик кивнул. - Но смелым судьба помогает. Помогла и тебе, пусть ты и не по разумению своему геройствовал, а по причине самообмана.
        - Но ведь всё совпадало… боезапас, «фрич», граната… аккумулятор.
        - Боезапас я тебе подкинула и аккумулятор заменила, пока ты в отключке у тамбура валялся, - призналась Лера. - Таков был план.
        - План? - Сухов поднял изумлённый взгляд на Леру. - План чего? Обмана? Подставы?!
        - Не горячись, - спокойно сказал Механик и положил руку Сухову на плечо. - Дослушай. Где обман, там и правда, где вред, там и польза. Односторонней только лента Мёбиуса бывает. А у дел наших, как и у медалей, всегда две стороны имеются. Обманом ли, нет ли, тебя в катавасию эту затянуло, но миссию свою ты выполнил и много пользы людям принёс. Скажешь, нет?
        - Да… - Сухов замялся. - Но…
        - И самому ведь тоже понравилось, признайся, - усилил нажим Механик. - Я даже беспокоиться начал к концу третьего дня. Ещё немного, и тебе, Сухов, настолько понравилась бы роль виртуального героя, что вернуть тебя в реальность стало бы вовсе невозможно. Нет, телесно ты вернулся бы, да только разум твой так и застрял бы в воображаемой петле-ловушке.
        - В коме, - уточнила Лера.
        - И так можно сказать, - согласился Механик.
        - В той ловушке… - тихо повторил Сухов. - Я спрашивал вчера, но ты пообещал ответить позже. Где я всё-таки… геройствовал?
        - Молодец, Сухов, правильный вопрос. Отвечу прямо, а после поясню, коли не поймёшь. Ни в какой «пространственно-временной петле» ты не застревал. В Узле ты кувыркался. В самом, как говорится, пекле. Я не в курсе, как там оно выглядит и устроено, это у тебя надо спрашивать, но находится далеко за пределами нашего мира.
        - В Узле, - эхом повторил Сухов. - На перекрёстке внепространственных тоннелей. А если отбросить эти премудрости, то… нигде?
        - И никогда, - Механик снова кивнул. - В Узле всё по-другому. Ни пространства там нет, ни времени. А может, они есть, да только другие. Измерений, допустим, не три, а четыре или пять. А времени два или вовсе ни одного. А может, там вместо всего этого свои понятия имеются. Нам этого не узнать и даже не догадаться, ибо мозги у нас иначе заточены.
        - Но мы через это всё проходим, когда перемещаемся из тамбура в тамбур.
        - Верно. Проходим. Если не застреваем, как в своё время там застревали жжёные. Или как ты это сделал четыре дня назад. С моей помощью.
        - Выходит, это ты всё придумал? Все испытания, тренировки, приключения… Но зачем?
        - «Петлю» твою воображаемую и программу к ней придумал сам Узел, я же только корректировал. А направлял и учил тебя боевым премудростям ещё один человек, более опытный в таких делах, чем ты, лейтенант.
        - Но идея была твоя?
        - Идея моя, - Механик погладил себя по бороде. - И она принесла результат. Значит, всё было верно задумано.
        - Верно задумано?! - Сухов возмущенно взглянул на Механика. - Да кто позволил тебе использовать меня в какой-то запредельной игре? Кто позволил проводить надо мной эксперименты?! Да ещё вслепую?!
        - Законы войны позволили, лейтенант, - спокойно ответил Механик. - Бессмысленной и беспощадной войны. Я вынес с поля боя умирающего… Да какой там! Считай мёртвого вынес, мертвее некуда! И восстановил твоё тело, а значит, имел право взять за это плату. Не по-христиански, согласен, но когда речь идет о судьбах миллионов людей, приходится использовать любые методы. В том числе не самые моральные. Или ты не согласен? Считаешь, что командир не имеет права жертвовать жизнями солдат ради спасения Отечества и потому не должен бросать бойцов на пулеметы? Ты выполнил свой воинский долг, как любой из этих бойцов. Да, вслепую, но выбора не оставалось ни у тебя, ни у меня.
        - Ты не мой командир!
        - Твои командиры дали мне полную свободу действий, потому что угроза исходила изнутри армии, от предателей, организовавших «Судный день». Командиры это подозревали. А значит, только кто-то посторонний мог помочь в такой ситуации. Потому и Лера с ребятами в деле участвовали, а спецназ и контрразведка появились только в финале. А ещё по той же причине страховали тебя тоже только мы и… тот человек, я уже упоминал.
        - Хороший боец, - ревниво сказал Сухов. - Гораздо лучше меня.
        - Опытнее, - мягко поправил Механик. - Именно ему, Сухов, ты и должен сказать спасибо за то, что прошёл все испытания в Узле, а также выкрутился из ситуации в реальности. Ты потому и чувствовал себя героем в виртуальных и реальных сражениях, что через специальный имплант с тобой на постоянной связи находился опытный боец по прозвищу Леший. Слыхал о таком?
        - Наслышан. Он тоже бывший пациент подпольной клиники доктора Механика?
        - Даже дважды. Так вот, возвращаясь к теме, он тоже не военный. И ничего, не возмущался, почему это он должен выполнять работу за армейскую разведку! В общем, имел я право тобой командовать, человече, не сомневайся.
        Сухов задумался, но с лица у него при этом никак не сходила гримаса легкого недоумения. Что-то лейтенанта не устраивало. Что-то у него в голове никак не могло состыковаться.
        - И всё же я не могу понять главного, - наконец сказал Сухов. - Ты заявил, что программой «петли» управлял Узел. Что же получается? Вся эта… операция проходила… совместно с Узлом?!
        Механик усмехнулся и кивнул.
        - В некотором роде. Группировка «Судный день» не признавала главного: пока не доказано обратное, мы должны опасаться, что ядерный взрыв в пространстве Узла может привести к детонации энергополей. Ведь они связаны через вечно открытые тамбуры. А значит, при взрыве могут погибнуть все люди в Зоне и поблизости от локаций. То есть повторится Катастрофа 2051.
        - Апостол в это не верил.
        - О чём и речь. А между тем лабораторные исследования скоргиума идут в этом направлении давно, и пока результаты неутешительны. В том смысле, что, скорее всего, Апостол ошибался, и взрыв в Узле действительно мог обернуться новой Катастрофой. Так что Апостол и его люди стали опасны и для нас, и для Узла. Но найти «Судный день» своими силами военные не могли. Даже я не мог, настолько глубоко законспирировались заговорщики. Вот тогда и возникла идея привлечь к поискам Узел.
        - То есть как это «привлечь»? - Сухов удивлённо и недоверчиво уставился на Механика. - Подойти к тамбуру, поднатужиться и гаркнуть во всю глотку: «Узел, выходи, надо поговорить»?
        - Так только до геморроя докричишься, - Механик усмехнулся. - Нет, конечно, не так дело было. Но это детали, в них тебе вникать ни к чему. Просто прими как факт, нашелся канал связи с разумом Узла, достучались мы до преисподней.
        - И Узел тут же согласился помочь?
        - Узел, Сухов, это только место. Да и то непонятно, реальное ли? Я лишь для удобства это словечко использую. На самом деле помочь согласился разум, который заправляет всеми делами в недоступных нашему пониманию пространствах. Разум, надо признать, непростой, многогранный, расчётливый. Добровольно этот Узловой разум искать ничего не стал бы, поэтому его требовалось спровоцировать. Вот тогда мы и закачали установочные данные по «Судному дню» в твой имплант, да и подбросили тебя в Узел. Да так подбросили, что ты не транзитом через него прошёл, из тамбура в тамбур, а застрял и вызвал у потустороннего разума интерес. Ну, а когда Узел просканировал записи в твоём импланте, то заинтересовался не только тобой, но и темой. А то б ему не заинтересоваться! Такая опасная петрушка проросла на огороде! Хотя не только в опасности дело, ясен пень. Узел заинтересовался и бомбой, в принципе. Небось уже начал прикидывать, как бы её модернизировать да против людей применить. Заглотал он крючок, короче говоря, по самые гланды… или что там у него. Заглотал и начал раздумывать, прикидывать, моделировать варианты: а что
если так дело пойдет, или вот так, или вот эдак. Ну, да ты в курсе. Это ведь в твоей фантазии всё происходило…
        - Люди знакомые были, почти все, - прошептал поражённый Сухов. - Хотя бы в лицо знакомые. Кабанов и Чех по службе, а Спилберг из детства. И Апостол… тот, первый… мне школьного учителя физики напоминал. Только одну… одного персонажа я точно никогда раньше не видел. Нет, не только. - Сухов взглянул на Леру, затем на Ивана. - Ещё двоих из троицы, которая меня в тамбур уволокла… Леру и Копейкина, я тоже на тот момент не знал. А остальные… да, ты прав, фантомы моего производства. Поэтому они даже говорили… почти моими словами. Даже ругались понятно.
        - Насчёт того персонажа, о котором ты заикнулся, я позже тебе расскажу, - Механик почему-то покосился на Леру. - Ежели сам не додумаешься. Это я ту персонажу смоделировал и ввёл. Тем же макаром, что и эту вот троицу спасателей, и грозовой фронт.
        - Надеюсь, я в твоей модели выглядела ещё привлекательнее, - проронила Лера с заметной иронией.
        - А я двух метров ростом, стройным и голубоглазым, - встрял Копейкин.
        - Высоким и стройным там был Троян, - ответил Механик с усмешкой. - Не мог его не упомянуть. Тоже ведь мой крестник… своего рода.
        - Но зачем ты ввёл… ту женщину? - спросил Сухов. - Ответь, я вряд ли сам додумаюсь.
        - Всё за тем же, прокачать варианты, - ответил Механик. - Воспользовался ситуёвиной в личных целях, каюсь. Но грех было упускать такой момент. Этакие вычислительные мощности на нас трудились! Да и тебе веселее было. Опять же - помогла кое в чём, скажешь, нет?
        - Да, помогла, спасибо. Только… - Сухов слегка замялся. - Этот персонаж… эта женщина… она… живая? В том смысле, что… она лишь твоя виртуальная модель или существует в реальности?
        - Вот я и хотел понять, существует она ещё или только модель от неё осталась, - Механик тяжело и как-то неожиданно искренне вздохнул. - Хотя бы процент вероятности вычислить хотел. А через это уже найти, где, в какой такой петле-ловушке она застряла, коли жива. Понимаешь?
        - Смутно, но на досуге всё же постараюсь осмыслить.
        - Правильно, на досуге, - Механик кивнул. - А пока вернёмся к нашим баранам. - Механик стряхнул печаль и обвёл ироничным взглядом всех присутствующих. - В общем, крутил Узел этот калейдоскоп, крутил, и сложилась наконец в его супер-гипер-разуме главная мысль: что ему по любому будет выгода. Сам посуди, Сухов, вроде бы разные получились финалы у твоих тренировочных эпизодов…
        - Как сказать.
        - Нет, ну тебе-то доставалось одинаково, по полной программе, кто спорит? А вот с фугасом при разных финалах всяко выходило красиво. Вспомни, в первый раз бомба осталась у людей, во второй раз тоже, правда, взорвалась по глупости человечьей, а в третьем и вовсе сразу досталась биомехам, читай, прямиком в Узел пошла.
        - Один из трёх, так себе шанс.
        - Хренушки ты угадал, - Механик коротко рассмеялся. - Все три варианта заканчивались по-разному, но во всех трёх Апостол терял бомбу, вот что важно! И терял её так, что она либо напрямую доставалась биомехам, либо при желании они легко могли прибрать фугас к рукам, в смысле - к манипуляторам. Им только требовалось заранее силы стянуть в нужный квадрат, да и отбить фугас у людей. Дело техники. Вот и получается, что Узел прокачал все варианты и пришел к выводу, что стоит рискнуть. Хуже-то не будет. Ну, а раз вывод сделан, чего тянуть? Узел дал понять, что согласен действовать сообща с людьми: перебросил тебя, болезного, к тамбуру. Ну, чтобы ты выбрался из Узла и показал военным, где следует искать «Судный день» в реальности.
        - В реальности я нашёл Апостола вовсе не там, где он прятался по мнению Узла.
        - Но точки-то были те же: воронка, цех, блокпост, подземелье. Просто со знаками «плюс» и «минус» Узел напутал. Не сделал поправку на человеческую хитрость и коварство.
        - И продажность.
        - И на это тоже.
        - Почему же он не захватил бомбу в реальности?
        - Опять грозовой фронт ему помешал. Тот самый, который на бункер Апостола ливень обрушил да залил ему крышку. А заодно драконам подлёт перекрыл да наземных биомехов притормозил. После ливня все подходы к Копачам в настоящее болото превратились. Вот пока биомехи через болото чапали, спецназ бомбу оттуда вывез, а я тебя. Отдельное за это спасибо всем фирмам-производителям машин на воздушной подушке.
        - Но ведь лиловая туча, или, как ты говоришь, - грозовой фронт это часть игры моего разума!
        - Вовсе нет.
        - Да, я помню, ты вносил поправки! Значит, это часть игры твоего разума на моём виртуальном поле. В любом случае, управляемых грозовых фронтов не бывает в реальности.
        - Самих по себе, в натуральном виде не бывает, - Механик кивнул. - А искусственные ещё как бывают. Уж поверь.
        - Искусственные? - Сухов поморщился. - Я не понимаю. О чём ты говоришь?
        - Об Установке Атмосферного Боя, - наконец подал голос Найдёнов. - Или проще - о «Градобое». Механик недавно изобрёл. Мы видели. Внушительная конструкция.
        - И, главное дело, на колёсах, - подтвердил Копейкин. - Я думал, только «Жнец» такой огромный. Помните, в Крыму такой монстр шорох наводил? Оказалось, не только.
        - Градобой, - Сухов покачал головой. - Если в реальности эта штука работает, как работала в «петле», название подходящее. А почему раньше никто не догадался применить такое оружие?
        - А кто бы его построил? - сказал Найдёнов. - Дело непростое. Да и куда там нашим инженерам до такого додуматься.
        - Механик же додумался, - Сухов перевёл взгляд на бородача. - Если не секрет, как тебе пришла такая идея?
        - Не секрет, - Механик усмехнулся. - Элементарно. Чего в Зоне больше всего?
        - Наноботов?
        - Нет, лейтенант. Влаги. Вечная осень, вечный дождь и постоянная слякоть. Верно? Тебе ведь эта мысль постоянно в голову лезла.
        - Достала, честно говоря. И что дальше?
        - А то, что влага зональная - это неисчерпаемый боезапас для таких вот залповых установок. Перепад температур создаётся «фричем», а уж как создать приличное давление, чтобы разогнать градины, ледышки или же простую воду до приличной скорости, это совсем не вопрос.
        - Много энергии надо, - заметил Сухов.
        - Много, - Механик кивнул. - Но мы ведь в Зоне, здесь с этим делом проблем нет. «Сердце зверя» от бронезавра вставляй или просто выкатывай установку на энергополе и стреляй, сколько вздумается.
        - Ограниченный радиус применения получается. Только в пяти локациях Зоны.
        - И слава богу! Значит, твоих друзей военных моя установка не заинтересует. Им будет проще другими видами оружия пользоваться, универсальными, которые по обе стороны от Барьеров работают. Разве что найдётся умник, который придумает, как к моему «градобою», допустим, атомный реактор пристегнуть…
        - Не найдется, - вмешался Копейкин. - Мы никого к этой пушке не подпустим. Нечего всяким военным такие шедевры лапать грязными руками!
        - Да и не найдет она широкого применения даже с реактором, - поддержал товарища Найдёнов. - «Фрич» за Барьерами быстро в негодность приходит, и не везде приличная влажность имеется. Да и вообще… слишком много хлопот.
        - А идея хорошая, - сказала Лера. - Экологически чистая.
        - Ну да, уж почище атомной бомбы и не всех подряд мочит. Кому-то, конечно, всё равно, от чего погибнуть, всё равно утром оживёт, да, лейтенант? - Копейкин иронично усмехнулся и подмигнул Сухову. - Но нам, простым смертным, лучше всё-таки под дождик попасть, чем под ионизирующее излучение.
        Сухов вздохнул, покачал головой и поморщился. Не столько от подначки Ивана, сколько от избытка информации. У Павла возникло почти натуральное ощущение, что у него начинает распухать голова. С этим следовало срочно что-то делать. Лучше всего прекратить эту беседу. Оставался непонятным лишь один момент, отпустит Механик или потребует расплатиться ещё и за второй сеанс стасиса с последующим лечением? Но, если так, можно будет попросить хотя бы на время прерваться.
        - Механик, если я отработал свой долг, нам лучше распрощаться, - заявил Сухов, вентилируя первый вариант. - Или я по-прежнему кому-то должен?
        - Нет, Сухов, никому, кроме Родины, ты больше не должен, - Механик тоже усмехнулся, но по-доброму, а не как Копейкин. - Можешь топать к себе в часть, служить… пока батарейки не сядут.
        - Постой… - Сухов заметно побледнел и замер. - В смысле? Какие ещё батарейки? Что ты сделал с моим телом?
        - Когда? В первый раз или во второй?
        - В целом!
        - Если не считать того, что практически собрал по кусочкам, ничего особенного. Ну, ещё заменил кое-что… много чего, честно говоря. Ну и так, по мелочи, там усилил, тут доработал. А что, тебе что-то мешает?
        - То есть… я теперь вроде сталтеха?! - Сухов невольно коснулся затылка, пытаясь нащупать титановую пластину, которой обычно прикрывают эти места у сталтехов.
        - А ты чего хотел? - Механик похлопал лейтенанта по плечу. - Тогда, в первый раз, я десять дырок только в области сердца заштопал. И столько же в других местах. Рекорд. Да, кое-что из внутренностей пришлось заменить, а как иначе? Извини, но иначе никак не получалось. Но мозг не тронул. Только имплант перенастроил, чтобы он незаметно нужные подсказки давал и боевым опытом кое-каких граждан с тобой делился.
        - Каких ещё граждан? - Сухов недовольно взглянул на Механика и нахмурился. - Ты только о Лешем упоминал.
        - Это неважно. Считай, что помогал тебе только Леший. Сути дела это не меняет. Главное в другом: без моих доработок и постороннего контроля через имплант не стал бы ты виртуальным героем, Сухов. Ни за что не стал бы, уж извини за прямоту. А в реальности уж тем более не стал бы никем. Ну, да ладно. В прошлом всё. Идем, Павел Петрович, «прошью» заново твой имплант, чтобы Леший больше за тобой не шпионил и голову тебе всякими глупостями не забивал. А то он такой… в деле хорош, но без дела утомит кого хош. Вон туда проходи, за ширмочку… и ложись в короб, лейтенант, не бойся.
        - Не вопрос, - Сухов улегся в подобие керамического саркофага.
        - Во, нахватался уже, - негромко проронил Копейкин. - Отключай, Механик, его поскорее от вашей локальной сети, а то будет у нас два Леших. А это явный перебор.
        - Трындеть команды не было, - пробурчал кто-то из-за ширмы.
        - А это кто сказал, как думаешь? - спросил у Ивана Найдёнов.
        - Леший?
        - А голос как будто Сухова.
        - О чем я и говорю, - Копейкин ухмыльнулся. - Сколько они на прямой связи находились, трое суток? А Леший, видишь, лейтенанту совсем мозг затрахал.
        - Разговорчики в строю, - послышалось из первого саркофага. - Женщины на борту, так что ты, боец, язык прикуси.
        - Согласен с предыдущим фараоном, - выбираясь из своего саркофага, сказал всем известный сталкер по прозвищу Леший. - Ты вообще что-то расслабился, Копейкин.
        Троица не видела Лешего долгие восемь месяцев, и потому все уставились на сталкера с неподдельным интересом. Внешне сталкер почти не изменился, разве что волосы отросли. Парикмахером Механик работал с меньшей охотой, чем лекарем. Ироничная ухмылка и взгляд тоже остались прежними. А что там изменилось внутри у Лешего, это вопрос десятый, если кого и волновал, то Леру, да и то постольку-поскольку. Главное, что Леший вернулся в строй и чувствовал себя нормально.
        - Мальчики, не ссорьтесь, - с явным облегчением в голосе сказала Лера и подошла к Лешему. - Всё хорошо. Теперь всё хорошо.
        - Пока не всё, затёк весь, - Леший одной рукой обнял Леру, а другой потер шею. Затем он обернулся и ткнул пальцем в гель, которым был наполнен его саркофаг. - Трое суток в этом холодце проплавал, как космонавт в невесомости. Теперь коленки дрожат, отвык от нагрузки. Механик, когда пройдёт?
        - Скоро.
        - А пока ты слабый, можно я над тобой поприкалываюсь? - спросил Копейкин. - Соскучился по этому занятию.
        - Совсем ты расслабился, Ванёк, факт, - Леший вздохнул, правда, без особого огорчения. - Никакого уважения к старшим. Определённо надо тебя на недельку в Узел забросить. На перевоспитание. Только без подстраховки.
        - Можно к нам, - покидая свой саркофаг, сказал Сухов. Он по-прежнему хмурился, но говорил уже без вызова и обиды в голосе. - Пройдёт курс молодого бойца, станет другим человеком. Спасибо, Механик, отличная работа.
        - Осознал? - Механик усмехнулся. - Ну вот и отлично. Дальше вы сами разберётесь с делами. Сухов со своими, а вы, ребятки со своими. Леший в курсе, чем вам дальше заниматься.
        - Не успели остыть и снова в бой? - Копейкин покачал головой. - Круть.
        - Не волнуйся, Ваня, остыть успеешь, новое дело не скоро начнётся, - Механик поднял руку и помахал сразу всем присутствующим. - До новых встреч, детки. Не поминайте лихом.
        - Надолго исчезаешь? - спросила Лера.
        - Как получится, - Механик вышел из палаты, сделал пару шагов и исчез в едва заметном мареве метаморфного коридора.
        - До встречи, - запоздало проронила Лера, затем вздохнула и обернулась к товарищам. - Каждый раз будто навсегда уходит и…
        - И возвращается с завидной регулярностью, - перебил её Леший. - Не грусти. И вообще у нас праздник. День очередной победы бабла над злом, да, Копейкин? Интересно, сколько призовых военные отвалили Механику?
        - На казённых гонорарах не зажируешь, - заметила Лера.
        - Думаешь? А Каспер вроде бы неплохо жил. Особняки в каждой локации, «Лексусы», часики платиновые…
        - Знаю, - Лера вздохнула. - Давайте действительно не будем больше о грустном.
        - О чем и речь, - Леший согласно кивнул. - Не вижу повода не выпить!
        - Наконец-то! - изрядно переигрывая, воскликнул Копейкин. - Всем техасский виски с колой!
        - Сам давись этой хренью, - парировал Леший. - Тоже мне, техасский сепаратист нашёлся, виски-колу ему подавай. Езжай в Штаты, записывайся в повстанцы и лакай свой «джимми» хоть по три галлона в день. А у нас свои напитки. Бодяжное пиво, например. Да, Лера? К тебе двинем?
        - У меня в «Пикнике» пиво нормальное, - Лера строго посмотрела на сталкеров и вдруг подмигнула. - Для своих.
        - Мне надо в часть, - поднимаясь и одергивая китель, заявил Сухов.
        - В тапочках пойдешь? - ухмыляясь, спросил Копейкин.
        Павел опустил взгляд. Механик, от щедрот своих, выдал новую униформу, даже носки, но почему-то забыл про «берцы». То есть «щедроты» Механика попахивали формализмом.
        - Чьи говномесы? - Копейкин оказался хоть и клоуном, но не худшим представителем всей этой гоп-компании, он выудил из-за ширмы новые армейские ботинки. - Твои, лейтенант? Размерчик вроде бы подходящий… ого… сорок пятый? Слышь, Лера, у него сорок пятый!
        - И что?
        - Как это «что»? Учёные говорят, чем больше нога, тем больше… сама понимаешь что. Кстати, похоже, так и есть, по себе знаю.
        - Угомонись, а? - Лера подняла взгляд к потолку и вздохнула. - Достал!
        - А я тут при чем? Наука!
        - Может, выпнуть его отсюда? - взглянув на Леру, спокойно спросил Найдёнов.
        - Чего это сразу - выпнуть?! - возмутился Копейкин. - Боевого товарища и ногой под зад? Да вас за такое мало под трибунал отдать! Вас за это надо… надо… вообще! Того! Вывести в чистое поле, поставить лицом к стенке и всадить пулю в лоб! Да, лейтенант?
        - Очень страшно, - снова без эмоций произнес Найдёнов. - Опасаешься за сохранность копчика, тогда сам иди отсюда. Пока обувной отдел в детском мире не закрылся. Купи себе что-нибудь тридцать восьмого размера.
        Пока сталкеры препирались и сомнительно шутили, Сухов обулся. Новые «берцы» были сделаны из хороших материалов, а потому, имея вид обычных армейских «гадов», как ещё их называли чистильщики, оказались вдвое легче, удобнее и практически сразу приняли нужную форму, гелевая прослойка внутри примялась точно по ноге.
        Что ж, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Барыши Механику, веселье сталкерам, а лейтенанту Сухову… новая униформа и обувь. Тоже неплохо. Впрочем… не только это. Пока мысли путались - вместе с избытком информации на Павла за короткое время обрушился и целый водопад противоречивых эмоций, всю эту кашу так сразу не переварить - но Сухов чувствовал, что есть во всём происходящем и второе дно. И на этом дне лежит сундучок с кладом. Не бог весть каким, но всё-таки. Вот только и сундучок, и содержимое откроются Сухову не сейчас, а чуть позже, когда улягутся волнения, отпустит стресс («полаять, что ли, как делала Ольга, чтобы поскорее отпустило?») и когда лейтенант Павел Сухов вновь начнёт мыслить рационально. Пока он ощущал себя клубком противоречивых эмоций. Ни о каком рациональном, трезвом мышлении речь идти не могла. Сухов будто бы опьянел, но лишь частично: способность удерживать мысль давала сбои, но самокритика и координация сохранились.
        - Честь имею, - Павел вновь бессмысленно одёрнул китель и подался вперёд, собираясь двинуться к двери.
        Не вышло. Прямо на пути стояла Лера, слева на койке сидел (но всё равно загораживал часть прохода) Найдёнов, справа от девушки стоял Леший, а у медицинского шкафа, явно прикидывая, как бы незаметно и без шума его вскрыть, пританцовывал Копейкин. И никто, кроме «танцующего» Копейкина, не собирался менять свою диспозицию.
        - Ты не дуйся, лейтенант, - Леший усмехнулся. - Мы ведь тебе не враги. Ребята из жо… из каземата тебя вытащили. А я тебе в Узле помогал. Нет, на меня ты, конечно, можешь дуться. Имеешь полное право, но ведь, по большому счёту, я тут ни при чём. Меня, как и тебя, Механик к делу подвязал. В долг починил… в очередной раз… а долги и обещания в Зоне, сам знаешь - это святое, самая ходовая валюта. Куда там всяким евро с рублями и даже золотым юаням.
        - Я в курсе.
        - Ну, и чего тогда дуешься? Нет, я понимаю, чего ты дуешься, сам в твоей шкуре бывал, но ты не по адресу закусился. Я ведь такая же пешка на доске у Механика, как ты, или вон, Копейка. И ладно бы он провёл меня в ферзи! Так ведь нет. Сколько уже дел вместе провернули, а я всё пешка.
        - Конь, - подсказал Копейкин.
        - Ну, конь, максимум!
        - Педальный.
        - Засохни.
        - Я слышал твою историю, - Павел кивнул. - Среди чистильщиков ходит много баек о твоих похождениях, Леший. Ты почти легенда.
        - О! А мы? - вновь оживился Копейкин. - А о нас что говорят?
        - О тебе хорошо или ничего, - поддел товарища Найдёнов. - Хватит встревать.
        - Это правда, что у тебя два главных импланта? - спросил Сухов, глядя на Лешего теперь уже без неприязни, хотя и по-прежнему мрачно.
        А как ещё он мог смотреть на человека, который трое суток фактически играл Суховым, как виртуальным аватаром в компьютерной игре или, проще говоря, - марионеткой? Да, режиссером выступал Механик, а продюсировал всю эту игровую постановку Узел, но за ниточки-то дергал Леший. И все боевые сцены ставил он, и трюки проделывал, и стрелял… гораздо точнее, чем стрелял Сухов в реальности. С одной стороны, спасибо товарищу Лешему за счастливый финал, без него лейтенант Сухов провалил бы и все три предварительных этапа, и уж тем более главную операцию. Но с другой стороны… обидно! До боли душевной, до спазмов в горле обидно, что не доверили ему главную роль, что использовали как виртуальную модель, как марионетку, как балаганного петрушку!
        - Был такой момент, - Леший кивнул. - Два импланта полезное дело, но утомительное до жути. Ты не представляешь, каково это - осваивать горы премудростей, имея пять классов образования и тонкий, как бумага, слой серого вещества в мозгах. Но ничего, за год всё освоил, вещество наросло, заматерел… и вдруг - нате вам в нюх! - незадача вышла. Попал в переплёт под Магнитным мостом в Академзоне. Да ещё в какой!.. А-а, ты же не знаешь, ты в это время у Механика в регенерационном саркофаге чуркой бесчувственной лежал. Короче, покромсали меня биомехи на ремешки. Так разделали, что не приведи господь. Механику даже левых биоников пришлось к делу привлекать. Но ничего, обошлось, восстановили меня общими усилиями. Вот только второй имплант им пришлось убрать. Закоротило его наглухо. Обидно, конечно, да делать нечего. Пришлось заново учиться жить. Теперь снова с одним главным компом в организме существую. А ещё пришлось отрабатывать. Не хуже тебя. А как иначе? Механик, он ещё тот фрукт. Добрый-то добрый, но не забесплатно. Такой у него метод. Подбирает безнадёжных, чинит, лечит, а потом эксплуатирует почём зря,
пользуясь человеческой благодарностью.
        - Человеческой? - Сухов взглянул на Лешего исподлобья.
        - Ну, терминаторской, называй, как хочешь, - Леший усмехнулся. - Хотя мне больше нравится считать себя человеком. Ведь человек - это жизнь, разум, а главное - душа. В отличие, допустим, от сталтеха. Или от зомби-морбота. А из чего этот человек сделан, из кальция, белка и воды или из нанокерамики, пластика и металла… вопрос шестнадцатый. Если душе осталось, где пригреться, то и неважно, наполовину железный ты человек или целиком белковый. Так что не дуйся, Сухов, мы с тобой в одной лодке. В жестяной.
        - Я не дуюсь, - Сухов перевёл взгляд на Леру.
        И остановил на ней взгляд надолго. Слишком надолго. Сухова снова посетило ставшее привычным за время пребывания в Узле ощущение, что он уже видел её. Этакое дежа вю посетило. Павел понимал, что это может быть связано с эпизодом из событий, которые происходили в воображаемый третий день его пребывания в «петле», то есть в Узле. Ведь она руководила троицей виртуальных спасателей, которые между тем вполне натурально затащили Сухова в тамбур и вернули в реальность. Но всё равно его не покидало чувство, что он видел Леру ещё раньше. Или она кого-то сильно напоминала.
        В лазарете повисла тишина. Ведь кроме Сухова никто не знал, отчего лейтенант так откровенно разглядывает девушку.
        - «Я не дуюсь, я пялюсь», - с нотками сарказма, негромко пробормотал Копейкин. - В теле у нашего киборг-лейтенанта явно осталось, где душе пригреться, прав Леший. Где-то в районе нижнего штуцера.
        - Да заткнешься ты сегодня?! - Найдёнов тут же отвесил напарнику подзатыльник.
        От звонкого щелчка затрещины все разом встрепенулись. Сильнее всех встрепенулась Лера.
        - Давайте все вместе к чистильщикам в часть пойдем, к подполковнику Бойкову в гости, - предложила она чересчур бодро, стараясь замять неловкость, возникшую во время паузы. - Он приглашал. По пути в спецотряд заглянем, Жору прихватим. Действительно, есть что отметить.
        - С вояками отметишь, как же! - прокомментировал неугомонный Копейкин. - Спиртягой и тушенкой? Вот уж праздничные разносолы! Пир будет на весь мир, просто царский!
        - Нормальная раскладка, - сказал Найдёнов, поднимаясь. - Я иду. А столичные мажоры могут выёживаться дальше. Ждать, когда им виски с колой подадут и авокадо на закусь.
        - Все пойдём, - решил Леший. - Бойкову отказывать не резон. Нам ещё дела с ним иметь. Сухов, ты как?
        - Меня не звали, - Павел ответил не слишком уверенно.
        Перемену в его настроении мгновенно уловила Лера.
        - Всех звали, - Лера вдруг взяла Павла под руку. - Вас в первую очередь. Подполковник уже поляну накрыл. Там обо всём договорим. У вас ведь ещё много вопросов осталось, верно? Не упрямьтесь, Павел, я прошу.
        «Я прошу…» Когда женщины произносят эти слова, да ещё таким тоном, отказать невозможно. Вернее, возможно, но тогда эта женщина будет потеряна для тебя навсегда. Ведь многозначительное «я прошу», сказанное с придыханием, низким грудным голосом, это, по сути, их крупный калибр. А если при этом женщина ещё и берет тебя за руку, это вообще бронебойно-зажигательный выстрел. То есть, если ты не поддашься, у искусительницы опустеет магазин, и она разумно отступит с поля боя. Или взбесится, что более вероятно, и перейдёт к самым грязным, мерзким и изощренным методам партизанско-пропагандистской войны. В общем, выбора у Сухова не осталось. Лера выстрелила тандемным кумулятивным, и Павлу пришлось сделать вид, что броня пробита и он сдался. Хотя почему «сделать вид»? Он действительно сдался. Это оказалось даже приятно, сдаться женщине такого класса…
        «Нет, чёрт, не класса! Что за бездушное определение?! Еще сказал бы - с такими ТТХ! Приятно сдаться женщине такого… уровня? Дьявол! Снова не то! Просто - такой женщине! Красивой, умной и… сексапильной? В рот компот, задолбали эти стерильные американские словечки! Волнующей! Вот! Более-менее. И не бездушно, как всё у янки, и в то же время без соплей, соответствует действительности».
        Да, Лера именно волновала лейтенанта. Тёплые волны её обаяния омывали и разум, и душу, и… тело. Но главное, Сухову снова почудилось, что он знает Леру по каким-то давно забытым эпизодам из прошлой жизни. Очень уж она знакомо сжимала ему руку. И тепло от неё исходило какое-то знакомое. Может, это вовсе не отзвук воспоминания, а какой-то знак свыше? Или всё же воспоминание?
        Попытка вспомнить (либо осознать) отняла у Сухова последние душевные силы, а заодно совершенно заблокировала извилины. И в душе, и в голове у Павла окончательно воцарилась пустота. Ему вдруг стало по большому барабану, что будет дальше. Всё, о чем теперь мог думать лейтенант, так это о тепле сжавшей его плечо руки и о тонком свежем запахе, который исходил от юной спутницы. Или не юной, а молодой спутницы. Пожалуй, даже на годик-другой постарше самого лейтенанта. Но такие детали не имели сейчас для Сухова значения.
        «Для своих лет ты выглядишь отлично…» - почему-то вдруг вспомнилась Сухову глупая фраза из финального эпизода второго дня в «узловой петле». Почему-то? Ан, нет, не «почему-то»! (Мозг снова включился, но сразу же честно предупредил: «на полминуты - максимум!») Рядом с Ольгой Сухов чувствовал нечто похожее. Лера, конечно, выигрывала по всем статьям, но зато виртуальная подруга лейтенанта имела свою странную, неповторимую и очень притягательную «изюминку». Встань они рядом, выбор был бы ох как непрост!
        «Гормоны играют? - Сухов устало усмехнулся. - Возможно. Не старик всё-таки. Да какой там! Салабон, три года после академии! Но почему-то внутренне я ощущаю себя затёртым до дыр, покрытым плесенью и совершенно разбитым деревянным корытом. Тем самым, из сказки Пушкина. Хотя, если точнее - деревянной марионеткой. Замшелой, потемневшей от времени и прикосновений Карабаса-Барабаса куклой на ниточках».
        Сухову вдруг живо представилось, как бородатый директор кукольного театра то укладывает замызганного Буратино в сундук, то достаёт его, чтобы сыграть очередное представление для почтеннейшей публики. Сейчас он просто не стал укладывать Буратино-Сухова в сундук, а передал во временное пользование Лешему и компании. И они, не дав отдохнуть, вынудили Сухова идти играть спектакль «Солдатский пир по случаю победы». С обильной выпивкой, жирной закуской и тупыми шутками.
        «Что ж, под ручку с Мальвиной можно. Не убудет. Леший-Арлекино может поколотить, конечно, но это мелочи. Разберёмся. Не вопрос».
        Зона, локация ЧАЭС, посёлок Дитятки,
        08 ноября 2058 г
        Чем закончился вчерашний день, Сухов помнил плохо, фрагментами: начало, три тоста (два за Сухова), разговоры с Бойковым и Найдёновым, с Лешим и с Лерой, потом какие-то шутки с Гелашвили и Копейкиным. Кажется, ничего лишнего Сухов не сболтнул, и вообще вёл себя достойно. Это приятно просыпаться «после вчерашнего» и не чувствовать стыда за какую-нибудь выходку. В таком настроении и похмелье переносится легче.
        Впрочем, каким бы хорошим ни стало настроение и несущественным похмелье, окончательно очнулся Сухов всё равно только к вечеру. Да и то лишь потому, что заставил себя очнуться. Приказал себе выйти из дремотного состояния и встряхнуться.
        Только-только затянувшиеся раны, едва зажившие ушибы и ссадины не способствовали физической активности, но лейтенант осторожно размялся, и в конце концов сумел добрести до ванной. Там он внимательно изучил своё отражение в зеркале и пришёл к выводу, что Механик молодец. Заштопал «киборга Сухова», со всем старанием. Да и организм лейтенанта старался вовсю. Раны выглядели не суточными, а недельными, как минимум, а все синяки уже практически «отцвели». Побаливали рёбра, поламывало где-то в пояснице и левом колене, что-то похрустывало и болезненно покалывало в правом плече, в шее и левом запястье… и так далее, но ничего критичного Сухов не обнаружил. Ещё сутки такими же темпами, и самочувствие придёт в норму.
        «И не только физическое, но и моральное, - разглядывая щетину, решил Сухов. - Побриться? Да, пожалуй, надо. Зачем? Просто для душевного равновесия, и чтобы почувствовать себя действительно выздоравливающим. Но сначала в душ».
        Душ и прочие привычные процедуры подействовали благотворно именно на моральное состояние. Сухов и впрямь почти восстановил душевное равновесие, а заодно легко сформулировал для себя многие вещи, которые никак не желали превращаться в стройные фразы и чёткие выводы, пока Сухов валялся в койке.
        В первую очередь Павел осознал и сформулировал главный вывод: о пользе и выгоде испытаний. Он помнил формулировки, придуманные до него («всё, что не убивает, делает нас сильнее» и так далее), и не пытался придумать нечто новое. Он просто проанализировал свою историю и сделал выводы.
        История с виртуальными поисками фугаса многому научила лейтенанта Павла Сухова. Теперь он это понимал. Поначалу он обижался на Механика и его гоп-компанию, но когда остыл, Сухов понял, что кроме бесценного боевого и жизненного опыта ему перепало кое-что ещё. Кое-что не менее важное. А именно: знание. Не то знание, которое закачал ему в голову Механик или которым поделился сталкер Леший, пока все трое находились на подсознательной связи через секретную сеть, а знание, сформулированное самим Суховым. Знание того, каким он может стать, если захочет.
        Теперь Сухов точно знал, что ему следует делать, чтобы превратиться из неудачника… нет, не в первостатейного везунчика, а просто в нормального, уверенного в себе и решительного человека. Павел теперь точно знал, что ему следует в себе культивировать, а от чего необходимо избавиться. Знал, к чему стремиться, а о чем не стоит задумываться даже на миг. Механик перевернул и хорошенько встряхнул не только сознание и подсознание, но и всю систему ценностей, всю жизненную философию Сухова.
        А главное, за что Павел мысленно благодарил Механика (помимо спасения жизни, конечно), это за то, что бородач не поступил с Суховым так, как поступил с Лешим. Ведь Лешему Механик вживил дополнительный комп с огромной базой знаний и навыков, а Сухову помог только советами, показал путь, по которому следует идти. Дал не рыбу, а удочку и научил этой удочкой пользоваться. Сухов считал, что это более правильный вариант.
        Хотя, если честно, в глубине души он всё-таки немного завидовал Лешему. Этому сталкеру в своё время потребовалось лишь освоить уже готовые, отработанные алгоритмы, а лейтенанту Сухову предстояло до всего дойти своим умом, методом проб и ошибок. Вариант явно более тяжелый, да и возиться дольше.
        «Но только это и есть действительно правильный вариант, который даст правильный результат. Только так я смогу стать таким бойцом, каким был в виртуальности Узла… то есть таким, как Леший. В общем, дело наживное, главное - видеть цель и стараться. А стараться я умею, что тут скромничать. В конце концов, кто запрещает ещё немного поучиться у Лешего? Вряд ли он откажет. Так что терпение, труд и мотивация. И всё получится. Не вопрос!»
        Сухов поймал себя на мысли, что не ради красного словца добавил «мотивацию» в компанию к «терпению» и «труду». В рассматриваемом Суховым варианте дальнейшего строительства жизни очень многое зависело от мотивации. Ведь это непросто в двадцать пять начинать жизнь с нуля. Тут действительно требуется мощный стимул. Что ж, в случае Сухова главным мотиватором вполне могла стать Лера. Это Павел понял ещё вчера, ближе к концу посиделок у Бойкова.
        А что ещё может мотивировать молодого человека, если не женщина? Карьера, деньги, дом? Строить карьеру Сухов больше не собирался, а деньги…
        «А на кой хрен тебе деньги, если ты не знаешь, что с ними делать? Ну, вот если тебе случайно достался фен. Зашёл в супермаг, а там лотерея или акция. И тебе достался фен. А ты бритый, под ноль, хоть в боулинг. В армии так и удобнее, и начальство меньше пристаёт с замечаниями. Ну, и что ты будешь с этим феном делать? Продашь на сетевом аукционе? А есть время? Со службы придёшь, сварганишь себе картофана с тушенкой, натрескаешься от пуза, просмотришь полкинишка - и спать, какие аукционы, к такой-то бабушке? Тогда подарить. Вот! А кому? Не сослуживцу точно. Значит, кому? Да тому, кто умеет этой штукой пользоваться! И кому есть смысл ею пользоваться. Да, женщине! Наконец-то! Вот и получается, что деньги мотивируют, когда есть на кого их потратить. И дом следует себе покупать или строить, когда есть с кем в нём жить. Да, можно завести собаку. Хлопот меньше. Но логичнее всё-таки привести в дом женщину. И по части грамотной растраты денег, и по части обустройства дома женщины большие мастерицы. Не то что мужчины. А тем более собаки. Женщин в этом смысле никто не переплюнет».
        Сухов отлично понимал, что все его отвлечённые и пока далеко не стройные размышления никак не могут быть отнесены на счёт Леры. Во-первых, у неё имелся Леший. Во-вторых, её образ Сухов идеализировал, как это всегда бывает в случае «симпатии с первого взгляда», и дополнил частицами виртуального образа Ольги. Получился этакий компот, в котором наверняка не осталось ничего от реальной Леры.
        «Да и симпатию эту я скорее выдумал, - вдруг признался себе Павел. - Чтобы найти мотивацию. Как поётся в одной песне: «Как странно то, что затеваю я: подобие любви создать из жажды». Я скорее был слегка влюблён в Ольгу, но ведь нет такой женщины в природе, вот я и нашёл себе суррогатный вариант. Жажду утолить. Чёрт, как всё сложно-то!»
        От путаницы в мыслях Сухова избавили те, кто мыслил прямолинейно и просто. Они буквально одним своим видом избавили Павла от всех сомнений и поисков мотивации для новой жизни. «Избавителями» оказались трое офицеров-сослуживцев. Двое расслабленные, попахивающие коньячком, а один в полевой форме, видимо, только с дежурства или прямо из Зоны.
        - Паша! Мы решили тебя попроведовать! - заявил капитан Морозов, выставляя на стол две бутылки коньяка. - Народ желает знать, как идёт процесс твоего выздоровления!
        - Полно вам, с мёртвым о здоровье, - Сухов вздохнул и спрятал ухмылку.
        - Мы знаем, что ты теперь п-практически сталтех! - слегка запинаясь, сказал лейтенант Яшин. - Но ведь мы и сами киб-борги!
        - Лёха, доставай закуску, - потребовал Морозов.
        - А что?! Разве нет? Киборги и есть! У меня семьдесят три процента! Степень средняя с плюсом. Паша, у тебя сколько?
        - Было семьдесят пять, но теперь тоже семьдесят три.
        - Вот! - Яшин протянул Сухову руку. - Мы с тобой одной крови!
        - Ты закуску доставай, - вновь потребовал Морозов. - Чего с порога грузишь?
        Яшин выложил на стол из сумки десятка полтора всяких упаковочек и пластиковых баночек и принялся их расставлять.
        - А выглядишь ничего так, - заявил третий гость, капитан Куляш (пока трезвый и в полевой форме). - Хоть завтра на службу.
        - Нечего там делать! - заявил Морозов. - Как непосредственный начальник запрещаю тебе, Сухов, даже думать о службе. Тебе сколько на реабилитацию дали?
        - Не знаю, если честно, - Сухов постучал по виску. - Не включал пока имплант.
        - Вот! И не включай! Месяц, я думаю, ты заслужил. Отдыхай, лечись и не забивай голову. А мы пока роту тебе наберём, формальности уладим и всё такое. Правильно я говорю? Яшин, правильно говорю?
        - П-правильно, - лейтенант сдержанно икнул. - А стаканы где? Паша, где у тебя тара?
        - Обернись… вон там, на полке.
        - Это правильно, - согласился Куляш. - Отдыхать надо. Я тоже отдохнул бы. Замаялся. Сегодня километров тридцать нарезал. Хорошо хоть без стычек. Прикиньте, господа офицеры, какая масть сегодня пошла! Туда и обратно, как по проспекту. Ни одного чугунка, ни одной сволочи!
        - Так не бывает, - Яшин снова икнул и помотал головой. - Чем запивать будем? Водой?
        - Коньяк? - Морозов с осуждением посмотрел на лейтенанта. - Кто ж его запивает? Эх, ты, цвет нации!
        - Предлагаешь л-лимоном закусывать?
        - Нет лимона, - Павел развёл руками. - А запить… не знаю, Лёша, загляни в холодильник. Дэн, а почему никого не встретили?
        - А знал бы я, - Куляш принял из рук Морозова пластиковый стаканчик с коньяком. - Головной дозор три раза чугунков засекал, да только к тому времени, когда мы приближались, их как ветром… Ну, Сухов, будь здоров!
        Павел без энтузиазма (вид и запах спиртного его до сих пор раздражал) принял стаканчик и отсалютовал товарищам.
        - Есть кола, - выныривая из холодильника с двухлитровой ёмкостью в руках сообщил Яшин. - Сухов, признайся, кто она?
        - Кто она? - Павел удивлённо взглянул на Алексея. - Кола?
        - Не тупи! У тебя в холодильнике пахнет, ик, женщиной. В смысле - женским участием.
        Яшин, как доказательство, предъявил стопку пластиковых контейнеров с салатами.
        - О-о! - воскликнул Морозов и как бы воспользовался информационным поводом, чтобы налить по второй.
        - Да-а, - с усмешкой поддержал товарищей Куляш. - Сухов, признавайся!
        - Ребята, меня восемь месяцев дома не было, - Павел развёл руками. - Я ещё не заглядывал в холодильник.
        - Вот мы и спрашиваем, кто тогда его заполнял?
        - Откуда мне знать? Может, жил тут кто-то, пока меня не было.
        - Сухов, врать ты так и не научился! - Морозов рассмеялся. - Чем только занимался восемь месяцев в Узле, я не понимаю.
        - Погодите, - Сухов снова обернулся к Куляшу. - Дэн, ещё вопрос. Что значит, как ветром сдувало? Реально случились какие-то атмосферные катаклизмы на маршруте?
        - Ну, катаклизмами я это не назвал бы, - Куляш выпил, подставил стаканчик Яшину, и пока тот наливал колу, капитан задумчиво смотрел в окно. - Понимаешь, налетели вроде бы и ветер ураганный, и ливень, даже с градом. А молнии сверкали - красота! Но всё это будто бы за стеклом, понимаешь? Где-то там… вдалеке, не рядом с нами.
        - И так на всём маршруте?
        - А? - Куляш сделал пару глотков колы и вдруг замер. - Слушай, а ведь верно! Сколько шли, столько кругом сверкало, ветром дуло и градом било. А на нас ничего не упало, кроме обычной измороси. Тучи словно эскорт с нами прогулялись до точки и обратно к Барьеру. Занятно.
        - Ещё бы, - Сухов всё-таки выпил свой коньяк.
        Сначала сделалось противно, зато потом улетучились и физическое расстройство организма «после вчерашнего», и моральные терзания, сегодняшние.
        - А когда вернёшься, Паша, мы тебе новую фишку покажем, лазерный метатель самоходный, недавно поступил на вооружение, - сообщил Морозов. - Ты ведь вернёшься?
        Вопрос прозвучал неожиданно. Особенно неожиданным стало то, что в голосе капитана звучала тревога. На фоне предыдущих бодрых реплик эти нотки особенно выделялись.
        - Я… конечно… - голос у Сухова вдруг сел. - Не знаю, мужики.
        - Я так и думал, - тихо сказал Куляш и сам себе налил третью.
        - Нет, погодите! - вдруг почти протрезвел Яшин. - Чего вы сразу-то? Чего насели вот так сразу? И ты, Сухов, не торопись с выводами! Кто служить будет, если не ты? Ты ж из нас всех самый… самый… правильный. Образцово-показательный! Офицер с большой буквы! Ну, и с кем мы будем службу тащить, если ты не вернёшься? Да и сам ты чем будешь заниматься? Ты ж без армии, как рыба без воды!
        - Ну, за пламенную речь лейтенанта Яшина! - поднял свой стаканчик Куляш. - Чтоб она всех нас перевоспитала!
        - А если серьёзно, - Морозов подался вперёд и внимательно посмотрел на Сухова. - Есть мысли забить на службу?
        - Это невероятно, - Сухов вздохнул, а затем кивнул, - но факт. Что-то случилось, Морозыч, уж не знаю, там или здесь, по возвращении. Воткнулась мне в душу какая-то «заноза» и чувствую, что пошло «заражение». Но пока я ничего не решил. Пока рано. Короче…
        - Короче роту готовим, - Морозов взял стаканчик. - А там будет видно.
        - Лично я не вернулся бы, - вдруг заявил Куляш. - Чтоб сами воровали, а мной дырки затыкали? А не пошли бы они на хрен!
        - Ладно тебе, - резко мрачнея, оборвал его Морозов.
        - А чего «ладно»? Не изменится ничего, уйду на фиг. Вон, в Орден. Там хотя бы порядок.
        - Шутишь?!
        - Ясный хрен, в Орден не пойду. Но и в армии такой не задержусь. Ядерными фугасами торгуют! Нормально, да? А мы потом выковыривай эти фугасы из-под земли!
        - Погоди, - Сухов поморщился. - В каком смысле - торгуют? Апостол не выкрал фугас? Купил?
        - В том-то и дело, - Куляш вздохнул. - Просто штаб решил из двух зол выбрать меньшее и представил всё так, будто бы Апостол маньяк, перерезал караул, украл фугас, начал шантажировать. Ну, чтоб не совсем скотами выглядеть перед общественностью, а только баранами в погонах. А на самом деле всё проще было. Апостолу, то есть полковнику Правицкому, большие дяди с Большой земли отвалили кучу денег, он поделился с ответственными за хранение тяжелого вооружения - и дело в шляпе. Никто никому глотки не резал, на хранилище не нападал, и вообще всё прошло без шума, без пыли. Понимаешь? Тупо состоялась сделка купли-продажи!
        - А как же идея? Апостол же хотел взорвать фугас в Узле, лозунгами прикрывался и так далее.
        - Идея была, но тоже чисто практическая. Апостолу обещали кредит в хренолион евро и территории Зоны в аренду, когда тамбуры закроются. Вот он и старался.
        - Я так и понял, - Сухов кивнул. - Но насчёт чистой практики ты, Дэн, ошибаешься. Всё-таки имелись у Апостола проблемы с головой.
        - Согласен, - Куляш кивнул. - Кто в здравом уме стал бы взрывать фугас у себя под задницей? Ладно, проехали и слава богу. Лёха, открывай вторую, не спи. А насчёт возвращения ты, Паша, подумай.
        - В смысле подумай и вернись или подумай и не возвращайся?
        - В смысле подумай, - капитан поднял стаканчик. - Ну, за…
        - Смысл, - вдруг тихо проронил Морозов. - Смысл возвращаться?
        - Никакого, - тоже почти шепнул Яшин. - Но лично я всё равно вернулся бы. Я ничего больше не умею, только службу тащить. Эти уроды с большими звёздами воруют, нас подставляют, но ведь всё равно кто-то должен тут стоять, на Барьере. Кто-то должен вольных в чувство приводить, Ордену хотя бы изредка по соплям давать, чтоб не зарывался, и всяким прочим нелегалам кто-то должен противовес создавать. Иначе совсем бардак в Зоне начнётся. И кто это сделает, если не мы?
        Все замолчали и выпили в полной тишине, без тоста. После приятели выполнили ещё по два «подхода», но разговор окончательно расклеился, и гости в скором времени откланялись. Сухов не стал их задерживать.
        Не сказать, что откровения товарищей навели Сухова на какие-то новые размышления, нет, они скорее продолжили старую тему, но теперь она обрела вполне чёткие очертания. Сухов будто бы получил недостающую деталь, без которой никак не стыковались довольно важные для него вещи. Ведь буквально за минуту до прихода товарищей у Сухова в голове никак не могло состыковаться въевшееся в подкорку желание приносить пользу Отечеству с желанием самосовершенствоваться и постепенно становиться другим человеком, действительно героем, не виртуальным, а реальным. Ну, вроде Лешего. Но как им стать в тесных рамках армии с её уставами, службой и полным отсутствием времени на самосовершенствование? Никак. Казалось бы…
        Но товарищи неожиданно подсказали, что послужит отличным «переходником», способным состыковать принципы Сухова с суровыми реалиями текущего момента.
        «Я буду служить Отечеству. Но так, как это делают Лера и её друзья. Они ведь тоже действуют в интересах страны. Только в частном порядке. Что же в этом плохого? И что плохого будет в том, что я начну свою новую жизнь не в рядах Барьерной армии, а в частной компании? Яшин, конечно, пролил бальзам на рану, но я-то лучше знаю, чего стою. На самом деле из меня так и не получился толковый военный. Это очевидно. Так быть может, выйдет толковый сталкер?»
        Эпилог
        Зона, локация ЧАЭС, посёлок Дитятки, 09 ноября 2058 г.
        Как бы ни изменился Сухов после путешествия по запредельным пространствам, избавляться от всех своих привычек он не собирался. Особенно от полезных. Например, он сохранил привычку тщательно всё обдумывать и принимать решение только взвесив все «за» и «против».
        После встречи с товарищами офицерами прошли сутки, и лишь теперь Сухов наконец принял окончательное решение. Ему требовалось только провести «полевые испытания» новой идеи, то есть обсудить свои мысли с вольными сталкерами. Желательно с теми, на кого Сухов рассчитывал, как на будущих товарищей по оружию. А вдруг они не примут его в свою компанию? Тогда все планы пойдут коту под хвост. Ведь если не примут эти, другие не примут и подавно. Так что без живой пробы дальнейшие размышления представлялись и вовсе бессмысленными.
        «Не попробуешь, не узнаешь». Сухов привёл себя в порядок, собрался и отправился в примыкающий к базе поселок. Из разговоров, которые вели сталкеры в гостях у Бойкова, Павел понял, что в ближайшую неделю найти их можно будет в баре с оригинальным названием «Барьер». Не в том дело, что сталкеры собирались целую неделю беспробудно пьянствовать в этом заведении. Просто на втором и третьем этажах здания, в котором обосновался бар, имелись приличные гостиничные номера, в которых сталкеры и собирались «валяться до опупения» (как выразился Копейкин), пока Леший занимается какими-то своими делами, а Лера инспектирует свои торговые точки. В Дитятках она держала два десятка всяких палаток и заведений, не меньше, чем на рынке «Обочина», что в Выгребной Слободе.
        Лешего и Леры в баре не оказалось. Найдёнова лейтенант тоже не застал на месте. Сергей бродил по территории, навещал каких-то бывших сослуживцев. Зато нашёлся Копейкин. Сухов сразу определил, что бывший репортёр нетрезв, но держался Иван хорошо и даже умудрялся морочить головы двум ушастым юношам. Копейкин фаршировал им мозги какими-то байками, и юноши, явно из новичков, ещё не видавших Барьеры изнутри, доверчиво кивали.
        Завидев Сухова, Копейкин состроил многозначительное выражение лица и что-то прошептал слушателям. Юноши обернулись и уставились на Сухова взглядами, полными восторга и глубочайшего уважения. С примесью страха.
        - Иван, - Сухов уселся за стойку рядом с Копейкиным. - Привет.
        - Моё почтение, Павел Петрович, - Копейкин ответил с подчёркнутым уважением в голосе, но солидно, как ответил бы, допустим, премьер президенту в присутствии журналистов. - Отлично выглядишь.
        - Стараюсь, - Сухов покосился на новичков. - Хотел спросить кое-что…
        - С удовольствием выслушаю и отвечу, - Копейкин выразительно посмотрел на юношей, и они «испарились».
        Правда, тут же «сконденсировались» за ближайшим свободным столиком и продолжили пожирать взглядами таких серьёзных сталкеров.
        - Коньяк будешь? - Иван слегка расслабился и кивнул бармену. - А я тут, понимаешь, молодёжь просвещаю.
        - Я понял, - Сухов окинул взглядом заведение. - Я хотел бы переговорить не только с тобой.
        - Тогда придётся подождать, - Иван развёл руками и едва не опрокинул рюмку, которую бармен налил Сухову.
        - Я не буду, - Павел подвинул ёмкость Копейкину. - Долго ждать?
        - Серёга через часок, думаю, вернётся, он в «Стальную крысу» отправился, приятеля повидать. У Леры деловая встреча… где-то… Петрович, где у неё встреча?
        - В «Панике», - подсказал бармен.
        - Вот, в клубе «Повод для паники». Знаешь? На южном шоссе.
        - А Леший где?
        - О-о, этого товарища ты вряд ли дождёшься. Он в Зоне. Неглубоко. На блокпост в Гдень отправился, Коваленко повидать. Но ты ж понимаешь, с капитаном Коваленко так просто не повидаешься. Непременно за стол усадит. И это надолго.
        - Я с Коваленко не очень хорошо знаком. Так, пересекались раза три.
        - Тогда на слово поверь. Короче говоря… если что-то срочное, мне скажи, я передам. Или в «Повод для паники» сходи, если не лень.
        - Схожу, - решил Павел. - Ты извини, Ваня, но… я лучше прямо Лере всё скажу.
        - Да я понимаю, по птице и калибр, - Иван наклонился и шепнул. - Только… просьба. Уходить будешь, сделай вид, что мы сделку заключили, ладно?
        - Ладно, - Сухов пожал Ивану руку. - Любишь ты на публику играть, Копейкин.
        - Скучно, - деловито, будто бы озвучивая окончательную цену сделки, проронил Иван. - Лере привет.
        Вдоль южного шоссе расположилась дюжина заведений на любой вкус и кошелёк, поэтому здешние кварталы считались не настолько солидными, как центр, где располагался «Барьер», или восток посёлка, где жили офицеры и прочие неплохо зарабатывающие люди. Заведения на южном шоссе отличались не только доступностью, но и эпатажностью, которая проявлялась во всём, от внешнего оформления и интерьера, до ассортимента предлагаемых товаров и услуг. И названия баров, клубов и мотелей подчёркивали, что заведения здесь не для любителей гламура или пафоса. Солдатский бар назывался «Чистый погон», два самых популярных в посёлке клуба назывались «Повод для паники» и «Мегера», а крупный мотель с оптимистичным названием «Ад» встречал всех въезжающих в посёлок огромной объёмной вывеской «Добро пожаловать в «АД»! Горячий приём. Места есть всегда».
        К счастью, Сухову не пришлось проходить ещё и через местный «Ад», нужный Павлу клуб находился в самом начале южного шоссе, практически в центре. Ближе располагалось лишь одно заведение - торговый центр «Метро». Павел довольно быстро добрался до «Повода», но Леру в нём отыскал не сразу. Причиной послужила запутанная лабиринтная система расположения столиков, лесенок, колонн, подпирающих балкончики, и невысоких перегородок. В случае какого-нибудь аврала в этом лабиринте кто-нибудь мог легко заблудиться и действительно впасть в панику.
        Сухов, недолго думая, поднялся на балкончик и уселся за столик у перил. С этой позиции отыскать Леру оказалось минутным делом. Не успел подбежать официант, а Сухов уже поднялся… и тут же снова сел.
        - Что закажете?
        - Кофе, - Сухов даже не взглянул на официанта.
        Он не отрываясь следил за тем, что происходило за столиком Леры. Нет, ничего особенного Сухов не увидел. Лера сидела, помешивала кофе и слушала какого-то невзрачного типа. Сухова смутил только один момент: Лера выглядела крайне напряженной. Понятно, что деловые переговоры - это не беседа о погоде, но девушка слишком сильно напряглась. Это заметил даже Сухов, который не слишком хорошо знал Леру.
        Невзрачный тип тем временем продолжал что-то говорить, и Лера мрачнела с каждой секундой всё больше. Сухов даже начал прикидывать, сумеет ли, спрыгнув с балкона, очутиться прямо за спиной у собеседника Леры, если тот окончательно расстроит девушку или начнёт ей угрожать.
        Невзрачный тип сунул руку во внутренний карман, и Сухов крепко ухватился за перила, собираясь через них перемахнуть, но что-то лейтенанта остановило. Возможно, он вовремя заметил, что карман у незнакомца вовсе не топорщится, то есть полез «невзрачный» не за оружием. Так и вышло.
        Тип медленно вытянул из внутреннего кармана… хорошо знакомый Сухову мутный кристалл на серебристой цепочке! Расстояние позволяло хорошо рассмотреть вещицу. Сухов видел именно ту побрякушку, которой так дорожила Ольга… там… в «петле».
        Сухов себя одёрнул. Вот именно - там! В виртуальном пространстве, созданном Узлом на основе воспоминаний Сухова, а также при участии Лешего и Механика. Как вещица из виртуального мира вдруг могла материализоваться в мире реальном? Никак!
        «Только если не существовала здесь прежде. Ведь Механик так и сказал: Ольгу он не выдумал, она когда-то жила в реальном мире. Почему же от неё не могло остаться какое-то наследство? Какие-то вещи… Стоп!»
        Сухова словно окатило горячей волной. У Павла, как он любил говорить, вдруг сложились все ёжики. Он вдруг вспомнил, как Ольга упоминала дочь, которой не достанется кристалл! А ведь Лера сразу напомнила Сухову Ольгу! То есть… мать!
        «Вот я тормоз! Это же заметно сразу! Мне следовало догадаться ещё в финале третьего дня, когда я впервые увидел даже не саму Леру, а созданный Механиком виртуальный образ. Уже тогда она напомнила мне Ольгу: голосом, пластикой… А после я постоянно их сравнивал, но не догадывался сложить два и два, чтобы понять главное! Чтобы понять, что это мать и дочь. Чёрт побери, детектив из меня точно не получится! Хотя не больно и хотелось. Я ведь собирался податься в сталкеры. Об этом и пришёл поговорить с Лерой. Ну вот, теперь есть, с чего начать разговор. Ей наверняка будет интересно узнать, как выглядела и вела себя Ольга, пусть и в виртуальной модели».
        Да, теперь у Павла появился вполне легальный повод подкатить к Лере, но Сухов не спешил это делать. У девушки сейчас явно хватало проблем и без Сухова. На лице Леры отражалась целая гамма переживаний. Тип ещё что-то объяснил ей полушепотом и постучал по запястью. Лера в ответ кивнула. Невзрачный вежливо улыбнулся, встал и откланялся. Вёл себя он, в общем-то, корректно, как цивилизованный человек. Единственное, что не устраивало Сухова - реакция Леры. «Невзрачный» сильно расстроил девушку, и за это ему полагалось, как минимум, по шее. Но Павел всё-таки не стал вмешиваться, и странный тип спокойно ушёл.
        Сухов тут же поднялся, собираясь подойти к Лере, но девушка вдруг тоже поднялась и торопливо направилась к выходу. Останавливать её Павел не стал. Человек спешит, зачем мешать?
        «Поговорим позже, - решил Сухов. - А пока можно навести мосты на уровне низшего звена. Выяснить заодно, какие внутренние правила и традиции у них существуют, то да сё… В любом случае, решение принято и это главное».
        Сухов тоже покинул «Повод» и не спеша направился обратно к «Барьеру». Именно не спеша. Наверное, впервые за всё время пребывания в Зоне и поблизости от неё Сухов действительно никуда не спешил. Впервые за всё время он чувствовал себя свободным. Ощущение непривычное, но приятное. Из тех, к которым быстро привыкаешь. Сухову показалось, что он привык к нему буквально с первой секунды, с первого шага в новую жизнь.

* * *
        Невзрачный тип, который беседовал с Лерой, ушёл недалеко. Он воспользовался прикрытием дизайнерского нагромождения ближайшего лабиринта и тенью от балкончика и прошёл не к выходу, а в левый дальний угол зала. С этой позиции он хорошо видел и столик Леры, и входную дверь. Когда Лера поднялась из-за столика, «невзрачный» замер и проводил её взглядом. А когда девушка покинула заведение, тип включил м-фон.
        - Это Чёрный Лис, - негромко сообщил он собеседнику на другом конце закрытой линии. - Будьте готовы. Процесс пошёл. Приманку держите постоянно в гриме.
        - Понял тебя, Лис, уходи. В Старой Зоне становится опасно. Зашевелились жжёные.
        - Клуб жжёных?
        - Да. Леший связался с Коваленко и передал ему посылку от Механика. Мы не знаем, что в посылке, но предполагаем худшее.
        - Это может расстроить наши планы?
        - Нет, наш замысел с кристаллом и приманкой никак не связан с планами жжёных. Но нам всё равно следует учитывать общие изменения обстановки в Зоне. Будь бдителен, Чёрный Лис. До связи.
        - Буду, - Чёрный Лис бросил внимательный взгляд по сторонам.
        В баре ему явно не требовалась повышенная бдительность. Единственный неуместный здесь, а потому подозрительный субъект, наверняка офицер-чистильщик в штатском, полминуты назад покинул место за столиком на балконе и направился к выходу. Чёрный Лис выдержал паузу, ещё раз внимательно осмотрелся и тоже вышел из «Повода для паники».

* * *
        Пластические операции, даже сделанные лучшими хирургами и за огромные деньги, это противоестественно. После них почти неделю не чувствуешь собственное лицо, не можешь нормально управлять мимикой, а какие синяки под глазами остаются - страшно вспомнить! Потом всё проходит, восстанавливается чувствительность, мимика, сходят синяки, но… надолго, очень, очень надолго остаётся главное неудобство. Ты не сразу узнаёшь себя в зеркале. И это сначала пугает, затем раздражает, а после и вовсе бесит. Пусть ты стал красавцем, или пусть теперь ты в безопасности, поскольку тебя мать родная не узнает, а не то что враги, но это уже не совсем ты. Особенно в пьяном виде.
        «В этом виде ты и раньше не слишком на себя походил. Так что… свыкнется, слюбится».
        Человек у стойки выглядел типичным нетрезвым завсегдатаем заведений не самого высокого класса. Наверное, поэтому он не вызвал у Чёрного Лиса никаких подозрений. А напрасно. Если бы Чёрный Лис присмотрелся, он заметил бы, что простой вроде бы костюм человека на самом деле сшит на заказ, а из-под манжеты выглядывает не сработанный под часы многофункциональный гаджет, а настоящие платиновые часы. И в бокале у «завсегдатая» благородно поблескивает «Хенесси», а не шмурдяк из местных подпольных винокурен.
        - Вруби метаболический имплант, отставь стакан с пойлом и внимательно слушай, - неожиданно включился специальный канал связи.
        - А-а, привет, Механик, - едва слышно ответил «завсегдатай». - Я не пьян, не волнуйся. Я проследил за ними. Всё нормально. Кристалл у Леры. Сделка состоялась.
        - Что сказал Лис своему нанимателю?
        - Что процесс пошёл. Попросил держать приманку наготове. Потом переспросил что-то, упомянув клуб жжёных.
        - Всё правильно. Я так и хотел. Леший ни от кого не скрывал, что идёт к Коваленко и несёт посылку от меня.
        - Как ты хотел, так и вышло, - согласился человек. - Начнем действовать?
        - Время в запасе есть. Жди указаний.
        - Опять «жди указаний»?! Я устал сидеть в резерве, Механик! Я хочу поучаствовать как-нибудь более… весомо!
        - Гордыня всегда была твоим главным недостатком, Каспер. Неужели она никогда не мешала тебе? Сейчас выгодно, чтобы ты оставался в тени. Пусть все по-прежнему считают тебя мёртвым. Это грамотный тактический ход. Он часто даёт очень хорошие результаты. Дело Сухова - тому яркий пример.
        - Хорошо, Механик, я потерплю. Но недолго, предупреждаю. Мне надоело быть безвременно воскресшим призраком!
        - Скоро всё решится, Каспер. Помнишь, когда-то давно я говорил, что локаций Зоны на самом деле не пять, а шесть?
        - Я думал, ты имеешь в виду Узел или то запредельное пространство… со сталтехами, о котором год назад усиленно шептались во всех барах Старой Зоны.
        - Скоро всё решится, - повторил Механик. - И тогда мы всё поймем. А пока терпение, дружище. Новая история не за горами…