Сохранить .
Бой С Тенью Вячеслав Владимирович Шалыгин
        #000 А началось все с такой мелочи - Андрей Соловьев неожиданно понял, что может читать чужие мысли. И тогда заурядное расследование криминальных разборок привело его к чудовищному открытию - где-то рядом преспокойно живут и орудуют чужаки. Посланцы другой планеты. Причем, в отличие от основных клиентов соловьевской Конторы - бородатых террористов, нелюди внешне ничем не отличаются от обычных земных обывателей. Балансируя на грани безумия, Андрей вступает в единоборство с неуловимым убийцей Призраком и с глубоко законспирированным Оборотнем. Но все, что происходило с ним, оказалось лишь первым камешком лавины, обрушившейся на многострадальную Землю...
        Вячеслав Владимирович Шалыгин
        Бой с тенью
        Апрель…7 года «Человек вряд ли будет способен осознать момент вступления в Контакт, ведь Сущность нематериальна, а следовательно, недоступна нашему восприятию. Это равносильно попытке наладить отношения с тенью, которая существует, но в то же время является лишь игрой света, и мы не можем назвать ее материальным объектом. Тень, наползающая в данный момент на Землю, возможно, не столь призрачна, но чужда нашему разуму, а значит, в диалог с ней нам не вступить. Осознать, что она реальна, установить ее причастность к тем или иным событиям можно, стоит лишь набраться терпения и тщательно проанализировать факты, однако нельзя предпринять ответные действия. Ведь мы не имеем ни малейшего понятия о точке приложения силы. Сущность никак не стыкуется с земной концепцией мироздания. Мы, порождения материализовавшейся энергии, просто не так устроены, чтобы ей противостоять. Ее не понимают ни наука, ни все без исключения идеалистические течения или религии. Бороться с ней не способны ни люди, ни высшие силы, если таковые существуют. Это Нечто из другого мира, пространства, вселенной, и, чтобы понять его
устремления, следует стать такой же Сущностью, а человеку или его богам этого не дано. Мы не знаем, с чем имеем дело, мы не знаем, в чем конечная цель этого Нечто, мы не знаем, как с ним бороться. Можно ли решить уравнение с таким количеством неизвестных? Можно ли победить в бою с тенью? И если нельзя победить, то как нам уклониться от этого боя?»
        Призрак сделал глоток холодного кофе и отодвинулся от стола. Слова, застывшие ровными строчками на дисплее портативного компьютера, казались чужими. Они словно проходили по сквозному каналу сознания и формировали текст без участия автора. Он не считал себя сумасшедшим, ведь он не слышал «голосов» и не воспринимал изложенные мысли, как нашептывания извне. В то же время он понимал, что самооценка вполне может оказаться ошибочной. Многие ли душевнобольные осознают свою неадекватность? Скорее всего - нет. Отчасти это Призрака беспокоило, но убежденность в собственной правоте не позволяла ему списать происходящее на легкие расстройства психики в результате переутомления или частых стрессов. Он действительно верил, что Сущность или Тень, как он предпочитал называть необъяснимый феномен, реальна. Слишком многое свидетельствовало в пользу этой, на первый взгляд безумной, версии. По роду деятельности ему приходилось окунаться в гущу самых невероятных событий, и он считал, что имеет полное право на любые выводы. Тень существовала не только на страницах его дневника. Как это ни парадоксально, она была частью
реальности. Той самой, в которой жил он и миллиарды прочих людей. Вот только осознать, что над миром нависла серьезная угроза, могли единицы. Что для этого требовалось: особо извращенный ум, богатый жизненный опыт или нестандартный подход к любым ситуациям? Призрак не знал ответа, поскольку обладал вышеперечисленными качествами в равной мере.
        На сегодня он решил с дневником закончить. То ли остывший кофе сбил его с мысли, то ли ему просто нечего было добавить к написанному. Противник на горизонте вырисовывался достойный, но Призрак вовсе не собирался вступать в бой. Он пока не знал - как это сделать, но твердо решил покинуть ринг. Другого выхода он не видел. Осторожные и умные одиночки переживают катаклизмы лучше любых самых сплоченных коллективов. В этом он был убежден давно и прочно. Одиночкам нечего терять и легко уходить на дно. Если Тень придет конкретно за ним, он, конечно, был намерен сражаться, но до того момента Призрак не собирался шевелить и пальцем. По отношению к обществу такая позиция была эгоистичной, но его это не волновало. Эгоизм был в его понимании нормальным человеческим качеством. Впрочем, одна знакомая когда-то давно заметила, что он является скорее индивидуалистом, нежели эгоистом, и Призрак с ней согласился, хотя не совсем отчетливо понимал, в чем заключается разница. Да и есть ли она вообще. На самом деле он не так уж сильно любил себя. Занимался опасным бизнесом, причем не из-за тяги к приключениям, а
исключительно ради денег, курил, употреблял предельно допустимые дозы алкоголя, правда, редко, и не чурался предосудительных знакомств. Изнурительные физические упражнения он уважал, но лишь потому, что хорошая форма - ключ к успеху в любой работе. Режим питания при этом он не соблюдал. Питался чем и как попало, строго придерживаясь разве что правила не переедать и всегда добавлять в рацион витамины. Одевался он просто, а в быту предпочитал минимализм - ничего лишнего, только самые необходимые вещи и предметы обстановки. Единственное, в чем он себе никогда не отказывал, была роскошь одиночества. Созерцательного или насыщенного размышлениями, не важно. Одиночество и тишина для Призрака были главными условиями существования. Они помогали ему находить единственно верные решения. Поэтому, постоянно балансируя на опасной грани, он никогда не ошибался.
        Призрак закрыл текстовую программу и заглянул в почтовый ящик. Новых сообщений было несколько, но прежде всего он открыл то, что пришло последним. Отправитель обращался к Призраку редко и только по важным вопросам. Такое доверие и уважение было приятно, хотя Призрак и не знал своего постоянного партнера в лицо или по фамилии. Работодатель называл себя Оборотнем. Сочетание Призрак - Оборотень выглядело немного напыщенно, но дела в этой комбинации всегда проходили вполне успешно, и платил незнакомец щедро, словно не знал цену деньгам. Призрак закурил и внимательно прочел лаконичное предложение.

«Проследить, если возникнут осложнения - помочь, если это будет невыполнимо - убрать. Риск выше обычного. Оплата тоже. Подробности в случае предварительного согласия. Оборотень».
        Получатель прочел сообщение дважды и тут же отстучал на клавиатуре ответ.

«Проследить - подстраховать?»

«Да. Тебя что-то беспокоит?»

«Подстраховать и помочь - стыкуется. Убрать - нет. - Призрак минуту подумал и добавил: - Двусмысленность задания делает меня козлом отпущения».

«Беспокоишься о репутации?»

«Да. Не хочу, чтобы потом говорили, будто я убрал человека потому, что испугался трудностей или решил без проблем сорвать куш».

«Я тебя понял. Уточняю. Приведешь его обратно живым - оплата возрастет на порядок, устранишь - если возникнет опасность, что его расшифруют, получишь полтора
«стандарта». Алиби?»

«Согласен. Маршрут?»

«Пересеченная и лесистая местность, водные преграды, возможно, предгорья».

«Продолжительность?»

«До трех дней».

«Почему не я?»

«Ты же Призрак. Как с тобой потом побеседуешь?»

«По возвращении я мог бы предоставить подробный электронный доклад. Тебе не жалко своих людей?»

«Парень хорошо подготовлен».

«Самоуверенность - первый шаг к провалу».

«Я ценю твою заботу о незнакомых людях, но просто сделай то, о чем я прошу».

«Хорошо. Когда?»

«Завтра вечером. Начало в двадцать один час. Берег у сто первого километра. Займешь позицию заранее - без проблем разберешься, кого страховать и при каких условиях его следует убрать».

«Ты мне настолько доверяешь?»

«Не в первый раз».

«А если я ошибусь?»

«Шутишь? Я же сейчас перешлю тебе инструкцию и фото».

«Так бы сразу и говорил, юморист. Я буду на месте вовремя».
        Изучив фотографии и инструкцию, Призрак закрыл программу и пробежал взглядом по сохраненному тексту беседы. Ничего необычного в нем не было, на связь выходил, несомненно, Оборотень. И все же Призрака что-то беспокоило. Словно и в таких простых вещах, как обычный диалог, тоже начинали проступать пятна Тени. Затушив сигарету, он поднялся из-за компьютерного столика и прошел в кухню. Сварив новую порцию кофе, он неторопливо выпил пару чашек ароматного напитка и вновь вернулся к машине. Причина беспокойства бросилась ему в глаза почти сразу. Пересеченная местность, лес и река поблизости от города имелись, а вот до предгорий от сто первого километра далековато. За три дня пройти туда и обратно было проблематично. Это означало лишь то, что Оборотень верит в успех операции не более чем на десять процентов. Скорее всего, враги должны были схватить его лазутчика не позже двадцати двух часов завтрашнего вечера.
        Еще немного поразмыслив, он пришел к выводу, что Тень здесь ни при чем. Оборотень просто затеял очередную авантюру. Он, как и множество прочих дельцов, хорошо знал, что участие Призрака гарантирует успех любому безнадежному предприятию. Призрак был специалистом самого высокого класса.
        Однако поход по горам, по долам стоял в расписании на завтрашний вечер, а на сегодня у Призрака было запланировано еще одно небольшое мероприятие. Он подошел к шкафчику, в котором хранил оружие, и нежно провел ладонью по его дверце. Натуральное дерево было теплым даже спустя годы после собственной гибели. Призрак не знал - почему, но его этот факт успокаивал. Никакого оружия Призрак не взял. Он выдвинул один из ящиков и осторожно, словно изделие из тончайшего стекла, вынул самую обыкновенную на первый взгляд кредитную карточку. Только специалист мог понять, что представляет собой предмет на самом деле. Тонкий кусочек пластика не был украшен никакими логотипами и выдавленными цифрами. Не было на его поверхности и магнитной полоски. Только несколько едва заметных сквозных отверстий и овальное углубление, по размеру вполне подходящее подушечке большого пальца. Призрак неторопливо оделся, положил карточку во внутренний карман куртки и вышел из квартиры…
        Часть 1
        ВОРОТА НА ДИШИ
        Сентябрь - ноябрь…6 года - Понимаешь, Боб, ты состоялся на все сто, - Андрей тщательно затушил окурок в блестящей железной пепельнице и проследил, как порыв ветра перебрасывает пепел на соседний столик.
        В летнем кафе было малолюдно. Погода не располагала к посиделкам на свежем воздухе. Ближе к низкому ограждению, почти у выхода, двое каких-то помятых типов, закусывая одним бутербродом, приканчивали бутылку водки, а чуть левее уставший от бесцельного шатания по чужому городу солдат, озираясь, потягивал пиво. Вот и все посетители. На таком фоне двое прилично одетых мужчин выглядели наиболее предпочтительно, и взгляды продрогших на прохладном сентябрьском ветру официанток были прикованы только к ним. Едва Андрей оставил в покое затушенный окурок, пепельница словно сама собой сменилась. Соловьева сервис порадовал. Он приложился к высокому бокалу с пивом и мысленно поклялся не забыть про чаевые.
        - А ты? - Борис откинулся на подозрительно хлипкую спинку пластикового стула. - Ты же актер от бога! Я тебе сколько раз предлагал пойти к нам. Ведь интересная же работа, ты сам говорил.
        - Не лежит у меня к ней душа, - Андрей отрицательно покачал головой. - Тебе, Боб, она идет, как галстук менеджеру, «а мой удел - катиться дальше вниз». Я, когда командуют, перестаю себя контролировать. Хочется сделать все наоборот, хоть тресни! Ну, ты же помнишь? И вообще, для меня все ваши жизненные установки - зло по определению.
        - Ну, ты совсем, - Борис усмехнулся. - Радеть за безопасность граждан - зло? За твою, между прочим, безопасность, Соловей.
        - Да каких граждан? - Андрей поднял на друга тоскливый взгляд. - Государство вы защищаете, а не граждан. В нашей стране эти понятия несовместимые. Две крупных разницы, понимаешь?
        - Я-то понимаю, - Борис взглянул на соседний столик, по которому все еще перекатывался невесомый цилиндрик сигаретного пепла, - а вот ты, вижу, не очень. Изменилась наша страна, очень даже изменилась. А ты не хочешь этого замечать, потому что стоять в позе обиженного интеллектуала гораздо удобнее, чем заниматься делом. Почему ты до сих пор никуда не устроился? Любой театр тебя примет без вопросов, или, хочешь, я поговорю с людьми на киностудии…
        - Обман все это, - Андрей нахмурился. - В том смысле, что не хочу я лицедействовать. Я хочу жить. Сам по себе, понимаешь? Не по сценарию, а своей жизнью.
        - Жить - это я понимаю, - Борис кивнул, - а работать? Ты, по-моему, путаешь жизнь и работу. Ну, отыграл ты вечером свое «кушать подано», а потом живи, как нравится. Так все делают, и не важно - в театре или на заводе. Или, например, в моей конторе. Что ты думаешь, когда я возвращаюсь домой, кто-то смотрит на меня как на суперагента? Галка иногда как закатит сцену, так вообще забываешь о своей героической профессии. Словно я и не майор безопасности, а шкодливый восьмиклассник в кабинете директора.
        - Это она может. - Андрей рассмеялся. - Построит в две шеренги кого угодно. Нет, Боб, все равно я с тобой не согласен. Талант надо применять по прямому назначению. А у меня он не актерский. Не знаю, какой, так за тридцать пять лет и не разобрался, но не актерский. И служить Мельпомене - для меня все равно что для художника расписывать рекламой трамваи. Не тот уровень.
        - Ну, свой театр организуй, авангардный, - Борис пожал плечами. - Не понимаю я, Соловей, чего ты хочешь, а потому и помочь тебе не смогу, наверное, никогда. В смысле - советом. Вляпаешься - вытащу, а вот советом…
        - Ты меня хотя бы слушаешь, - Андрей в очередной раз вздохнул, - это уже помощь.
        - Не могу же я плюнуть на двадцать пять лет дружбы, - Борис бесхитростно улыбнулся. - Надо бы тебя, нытика, послать подальше, да не получается.
        Он похлопал Соловьева по плечу и рассмеялся.
        - Да… - плечо Андрея слегка прогнулось под тяжелой ладонью товарища, и на лицо Соловьева вернулась кислая улыбка.
        - Встряска тебе нужна, - заявил Борис. - Как тогда, помнишь, в горах? Ну, когда бородатые нас в ущелье зажали… Сколько ты меня на себе пер? Километров пять?
        - А потом мне ротный чуть весь мозг не высосал за то, что я еще и автомат твой не прихватил, - Андрей оживился. - Вот тогда мой талант и проснулся в первый раз. Я ему выложил такие факты из его биографии, что он до самого дембеля меня Андрей Васильевичем называл и по всем рапортам-приказам проводил лучшим бойцом. Ты этот момент пропустил.
        - Да, я тогда в госпитале валялся…
        Воспоминания о страшных днях жестокой войны уже немного поистерлись, сгладились, но не ушли. Соловьев часто встречал людей с похожими воспоминаниями, но никогда не заговаривал с ними о прошлом. Только с Бобом. Другом детства, юности, горячей молодости, да и всей последующей жизни. Так уж распорядилась судьба, что даже в армии им пришлось служить бок о бок. И выжить в той мясорубке на дне каменного мешка посчастливилось только им двоим из взвода. После этого по жизни они двинулись разными дорогами, но не выпускали друг друга из поля зрения даже на день. На нынешнем отрезке пути Борис прочно стоял на ногах, вернее - сидел в солидном кабинете, а Соловьева судьба по-прежнему бросала в разные стороны. Талант, о котором толковали приятели, упорно не давал Андрею найти свое место в жизни.
        - Понимаешь, - ухватив душевно близкую тему, Соловьев разволновался, - вот вчера, например, еду в метро… час пик, давка, короче, как всегда… Вдруг прижимает меня толпа к дверям, а там двое парней стоят. Молодые совсем, но уже не сопляки. И я случайно заглядываю одному в глаза. Вот как раз с того дня, когда мы из ущелья выползли, со мной такого и не бывало… Смотрю я и словно вижу сон наяву. Люди, вагон, плакаты, телевизоры с рекламой, все на месте, только между мной, этим парнем и всем миром как будто прозрачный экран развернут, а на нем кино идет. Все, как там у нас было. Горы, жара, враги бородатые… Только форма у ребят немного другая и не в таких банданах щеголяют. И «броники» другие, и не «калаши» с подствольниками, а что-то другое, внешне похожее, но у нас таких не было,
«абаканы», наверное… Я сначала подумал, что свои воспоминания на его поколение примеряю, а потом вдруг опустил взгляд на уровень груди - у пацана из-под куртки кожаной пятнистая выглядывает и краешек боевого креста… Тут я понял, что сначала южный загар мое внимание привлек, а уже потом я в глаза ему посмотрел…
        - Бывает, - Борис кивнул. - Сейчас как раз осенние дембеля начинают в город подтягиваться.
        - Нет, не то, - Соловьев отчаянно помотал головой. - Не так ты меня понял! Или это я такой рассказчик хреновый… Я не представил себе, как воевал этот парень, а стал им. На секунду или две. Понимаешь, Боб, я теперь знаю, как его зовут, кто его друзья, о чем он мечтает, что ему довелось пережить… Все! Словно перевоплотился в него!
        - Я же говорю, ты актер от бога… - начал было Борис, но Соловьев его перебил:
        - Нет, не в этом плане перевоплотился! Мне ничего не пришлось домысливать! Я стал этим человеком, просто посмотрев ему в глаза!
        - Ты, может, в писатели подашься? - Борис иронично прищурился. - Сочинишь произведение о том, как сходят с ума герои локальных войн, а я тебе помогу его опубликовать. Есть у меня контакт в паре издательств.
        - Вот и ты, Брут, - Андрей огорченно хмыкнул. - Я же тебе душу, можно сказать, изливаю…
        - Ну, допустим, что так и было, - Борис примирительно поднял руки, - но почему сейчас? Раньше-то почему тебя не озаряло?
        - Не знаю. Хотя ты же помнишь, я кого угодно мог спародировать без всякой подготовки…
        - Одно дело пародии, а другое - такие вот… перевоплощения. Может, тебя нашим спецам показать? Может, ты феномен?
        - Только без твоей конторы! - категорично заявил Андрей. - Я в застенки пока не хочу.
        - Какие застенки?! - возмутился Борис. - Никто тебя не упрячет, просто пройдешь курс обследования. Я не доктор, но слышал о случаях, когда люди начинают потихоньку трогаться, а никто не поймет отчего.
        - Спасибо тебе, друг! - обиженно отчеканил Соловьев. - Вот ты меня уже и в шизики записал!
        - Возраст подходящий, - Борис сделал скорбное лицо, но тут же рассмеялся. - Нет, серьезно, Соловей. Ну не шиза тебя посетила, но может быть доброкачественная опухоль, от них тоже видения бывают… Что тебе, жить надоело?
        - Да не дам я в своей башке ковыряться! - отрезал Андрей.
        - А скрутит тебя недуг - будет поздно, - строго предупредил Борис. - Соглашайся, пока я добрый.
        Соловьев помотал головой и чуть приподнял пустой бокал. Посиневшая от зябкого ветра и бездействия официантка тут же принесла полный. Словно бы вместе с пивом освежилась и тема беседы. О странных проявлениях Андреева таланта друзья больше не говорили…

***
*Не касались они этой темы на протяжении целого месяца. До тех пор, пока Соловьев не ввалился в кабинет Бориса прямо посреди рабочего дня.
        - Ты очень точно угадал мое сегодняшнее обеденное время, - Борис протянул товарищу руку. - График скользящий, иногда в двенадцать удается перекусить, а иногда в два… - Боб, я поплыл, - заявил Андрей, плюхнувшись в кресло.
        - В смысле? - спокойно поинтересовался Борис, разливая по чашкам кофе.
        - Помнишь, я тебе историю про дембеля в метро рассказывал?
        - Ну, - Борис кивнул. - Еще что-нибудь пригрезилось?
        - Совсем беда, начальник, - Соловьев подался вперед и положил ладони на стол. - Посмотри на меня. Только внимательно посмотри.
        Борис поднял на друга ироничный взгляд, но спустя пару секунд от иронии в его глазах не осталось и следа. Он отставил в сторону пузатый кофейник и приказал:
        - А ну встань…
        Андрей подчинился и, поднявшись с кресла, замер в пародии на строевую стойку.
        - Видишь?
        - Та-ак… - озадаченно протянул Борис. - Картина Репина «Ты ли это, друг сердечный? .
        - Нет у него такой картины! - нервно возразил Соловьев.
        - Сам знаю, что нет. Доперевоплощался, что ли?
        - Разве такое возможно?
        - Сам знаю, что невозможно, - Борис был весьма озадачен. - Странно как-то. Вроде бы ты, а вроде и нет. Может быть, укололся чем противозаконным?
        - Ты же знаешь! - Андрей снова сел в кресло и всплеснул руками.
        - Но от пива-то так не расплющит, - продолжая внимательно изучать товарища, заметил Борис.
        - Может быть, в меня бес вселился? - предположил Андрей срывающимся голосом.
        - Или, наоборот - съехал, - Борис решительно встал. - Идем-ка, друг мой гуттаперчевый, в одно интимное местечко. Там тебе в момент диагноз поставят.
        - Только без инструментальных методов! - предупредил Андрей.
        - А это уж как эскулапы определят, - Борис подтолкнул друга к дверям. - Поиздеваются, конечно, но в разумных пределах. Специалисты у нас - будь здоров! Изучат тебя от макушки до пяток. Ничего не пропустят. Рентген, анализ крови, электроды на голову… Ну, потом пару иголок под ногти, зонд туда - зонд сюда… А у доктора-проктолога, мы его Плейшнером зовем, есть замечательный такой аппарат «для чтения задних мыслей», ректоскоп называется. Тебе понравится…
        - Ты кого из меня сделать вознамерился, голубого кролика для опытов?! - слегка упираясь, возмутился Соловьев.
        - Не бойся, - Борис усмехнулся. - Инструмент есть инструмент. Формально останешься девицей.
        - Боб, но я же не за этим к тебе пришел! - прошептал Соловьев, хватая друга за рукав. - Главное ведь не в том, что на меня без смеха сквозь слезы смотреть невозможно! Главное - в башке!
        - С нее доктора и начнут, - Борис уверенно продвигался по коридору в нужную сторону.
        - Боря! - Андрей встал посреди коридора как вкопанный. - Выслушай меня, или я никуда не пойду!
        - Ну, - Борис встал напротив.
        - Я начал читать мысли! - трагическим тоном изрек Соловьев. - Всех подряд! Вот ты сейчас думаешь, что я окончательно сдвинулся…
        - Для этого ничего читать не нужно…
        - Я заглядываю человеку в глаза и словно подключаюсь к его мозгам, - продолжил Андрей торопливым шепотом. - Вся биография и то, о чем он думает в текущий момент! Все как на ладони! Представляешь?!
        - А температуру?
        - Да вроде бы все здоровые попадались…
        - Свою температуру, - уточнил товарищ, - давно измерял?
        - Да не болен я! Что ты упираешься?
        - Я в сказки не верю, - Борис упрямо покачал головой. - Такими фокусами у нас в конторе специальный человек занимается, психиатр по специальности.
        - Не псих я! - Андрей выкрикнул это так громко, что проходящие по коридору люди на секунду обернулись. - Хочешь, докажу?! Позови кого-нибудь! Любого из тех, кого я не могу знать.
        - Кроме меня, тут все такие, - пробормотал Борис с оттенком сомнения.
        Он еще несколько секунд постоял в раздумье, но потом усмехнулся и подозвал какого-то парня.
        - Меня Павел Евгеньевич послал… - начал было сопротивляться сотрудник, но Борис прервал его реплику повелительным жестом.
        - Шесть секунд, и ты свободен. Просто посмотри на этого субчика…
        - «Шпиен»? - парень ухмыльнулся и внимательно взглянул на Соловьева. - В сводках такого интерфейса не было вроде бы… Но пялится нагло…
        - Свободен, - Борис махнул рукой. - Кстати, напомни Семенову, что в три совещание.
        - Обязательно.
        Уже сворачивая за угол длинного коридора, сотрудник на мгновение остановился и бросил на Соловьева еще один взгляд. На этот раз не снисходительный, а растерянный.
        - Ну? - требовательно произнес Борис, когда парень исчез из виду.
        - Феликс Алексеевич Сошников. Недавно у вас трудится, но уже на хорошем счету, хотя слабоват в плане баб. По молодости это ему прощается, тем более что не женат пока. Меня смутил только один нюанс, он что, беженец? Я думал, вы на работу только наших берете, граждан с пропиской.
        - Ну, ты даешь, - со сдержанным восхищением выдохнул Борис. - Или ты его знаешь?
        - В первый раз вижу, то есть видел, - честно ответил Соловьев. - Убедился, что я не псих?
        - Все равно - сначала эскулапы. Если не найдут в тебе никаких болячек, отведу к Иван Палычу.
        - Это кто?
        - А вот по таким, как ты, феноменам специалист, - Борис ухмыльнулся. - Если прикидываешься, он тебя вмиг расшифрует.
        - Какой мне смысл прикидываться да еще тебя при этом разыгрывать?! - возмутился Соловьев.
        - Никакого. Но это тебе. А вот бесу, в тебя вселившемуся, может, и есть смысл.
        - Борис Сергеич, привет, - вмешался в их беседу спокойный, уверенный голос.
        - А, Иван Палыч, только что о вас вспоминал. - Борис пожал руку невысокому, лысому, как бильярдный шар, человечку. - Сколько до дембеля осталось?
        - Меньше недели уже, Боря, - Иван Павлович улыбнулся. - Только я не сильно спешу. Что мне на пенсии-то делать? Автостоянки охранять? Не тот кураж… Ты-то кого изловил?
        - Да вот, пришелец приземлился. Сейчас его люди в белых халатах попользуют, а после вам его скормлю. Не возражаете?
        - «После» может и не быть, - окидывая Соловьева, видимо, принятым в Конторе, цепким взглядом, изрек лысый. - Они такие, врачеватели наши. Но, если не справятся - веди… До встречи, товарищ пришелец…
        - До свидания, гражданин Сноровский, - реплика вырвалась у Андрея непроизвольно.
        Иван Павлович, попрощавшийся уже, на ходу вдруг споткнулся и замер.
        - Что? - он медленно повернулся к Соловьеву всем корпусом. - Что вы сказали?
        - Попрощался, - Андрей пожал плечами. - Не расширят ваш отдел, Иван Павлович, так и будете в одиночку за необъяснимыми явлениями гоняться. Или все-таки на пенсию придется выйти. К начальнику можете даже не ходить.
        - Борис Сергеевич, ты где его откопал? - изумленно спросил лысый.
        - Рекомендуете закопать обратно? - Борис снова ухмыльнулся.
        - Нет, - Сноровский заложил руки за спину и медленно обошел Андрея по кругу. - После медиков мне его в обязательном порядке сдай. Такой кадр!
        Борис кивнул и, взяв Соловьева за рукав, уже собрался продолжить свой путь, но из-за поворота вылетел красный от возбуждения Феликс Сошников.
        - Вот удачно! - выпалил он, тормозя перед собеседниками. - Борис Сергеевич, Иван Палыч, вас обоих Константинов вызывает! Срочно! Там, в Юго-Западном, что-то случилось, говорят, по вашей части.
        - По чьей конкретно? - спросил Борис.
        - Не знаю, - Феликс пожал плечами. - Но шеф приказал вас обоих мобилизовать.
        - Тарелка упала? - предположил лысый.
        - С ложкой и вилкой, - Борис вздохнул с притворным сожалением. - Никак опять Призрак кого-то завалил?
        - Ну, не знаю я! - Феликс на секунду клятвенно прижал руки к груди и помчался дальше по коридору.
        - Извини, Соловей, - Борис обернулся к Андрею. - Давай завтра? Прямо к девяти подходи. Даже если меня не будет, я предупрежу докторов…
        - Нет, - Соловьев покачал головой. - Ты лучше позвони, когда авралы закончатся, и я приеду.
        - Да они никогда не закончатся, - с досадой произнес Борис. - На то они и авралы… Слушай, братишка, а может, тебя подбросить? Как раз по пути.
        - А это по правилам? - Андрей усмехнулся. - Посторонний человек в оперативной машине…
        - Ты думаешь, о тебе никто не знает? Тоже мне, посторонний. Ты в моем личном деле трижды упоминаешься. Да и собственное имеешь, сам о том не подозревая. Иначе кто бы тебя сюда так свободно впускал, а главное - выпускал?
        - Век живи, век удивляйся, - Соловьев покачал головой. - Ладно, поехали. На
«Волге» под мигалкой, наверное, побыстрее будет, чем на троллейбусе…
        - Мой перекресток проскочили, - с сожалением оглядываясь назад, пробормотал Андрей.
        - Извини, Соловей, - пряча в карман мобильный телефон, отозвался Борис, - путевка горит. Если вовремя сориентируемся, есть шанс накрыть этого гада медным тазом! Раз и навсегда!
        - Все-таки Призрак? - поинтересовался Иван Павлович. - А меня зачем с места сорвали?
        - Федот, да не тот. Что-то у него то ли с вооружением не в порядке - чуть ли не лазерное, то ли заклепки на ботинках из метеоритного железа.
        - Ну да, - ехидно произнес Феликс, успевший подсесть к ним за секунду до того, как машина сорвалась с места, - гуманоид. Только зачем этому гуманоиду крошить в мелкую соломку земных мафиози? Межзвездный Робин Гуд объявился?
        - Так или иначе, Белянин давно напрашивался на летальный исход. Все логично. Сначала Мордехай, теперь Белянин, следующим, по идее, должен быть…
        - Слепцов, - неожиданно подсказал Андрей. - А после - Юшкин, Асланов и Березняк…
        - Не понял, - Борис в два приема развернулся на переднем сиденье так, чтобы видеть Соловьева. - Ты откуда это выудил, птаха?
        - Я боюсь, Боб, - Андрей обхватил себя за плечи руками и наклонил голову.
        - Эй, знаток, ты только не зависай, - Борис потормошил друга за плечо. - Серьезно, откуда ты знаешь эти фамилии?
        - Фамилии как фамилии, - отмахнулся Соловьев.
        - Но только не через запятую. Или опять пригрезилось?
        - Не пригрезилось, - Андрей поднял на него тоскливый взгляд. - В чьем-то… сознании, что ли… прочел. Прямо вот так, списком. А еще - как эти люди выглядят, где бывают, с кем общаются, привычки, маршруты передвижений… И сроки. Юшкин на октябрь запланирован, Асланову тоже до первого ноября отмерено, Березняку до пятого, а Слепцов не больше двух суток протянет, если со вчерашнего вечера считать…
        - Ты хочешь сказать… - Борис запнулся и перевел изумленный взгляд на Ивана Павловича. - Ты хочешь сказать, что вчера вечером случайно столкнулся с… Призраком?
        - Я за вчерашний вечер как минимум столкнулся с сотней человек, - устало ответил Соловьев. - И с половиной из них нос к носу.
        - А скольких вы успели… э-э, просканировать? - заинтересовался Сноровский.
        - Не знаю, - Андрей пожал плечами.
        - Хорошо, что мы тебя не высадили, - констатировал Борис. - Сейчас бросим взгляд на место преступления и назад, в контору. Будем с тобой… вспоминать, феномен…
        На месте преступления все оказалось обыденным и скучным. Так, во всяком случае, заявил бравирующий принадлежностью к высшей касте Феликс. Он вразвалочку покинул тесный от государевых людей дворик и приблизился к оставшимся у машины Ивану Павловичу и Соловьеву.
        - Зря вас отвлекли, - сочувственно сказал он Сноровскому. - Никакого лазера. Нормальный «винторез». Откуда он его взял - вопрос, но уже не из области необъяснимого. Почерк Призрака - без вариантов, но на то он и Призрак, чтобы не попадаться. Остыло все. И место, и тело, и следы. Теперь вся надежда на вас, гражданин Соловьев. Борис Сергеевич велел глаз с вас не спускать, а при попытке к бегству - стрелять на поражение. Товарищ майор, конечно, шутил, но задержаться просил непременно.
        - Я и не ухожу, - Андрей закурил и смерил Феликса любопытным взглядом. - И давно этот Призрак вас донимает?
        - Нас-то он как раз и не донимает, - тоже доставая сигареты, ответил Сошников. - А вот авторитетам организованных преступных сообществ от него сплошные неприятности. Ни его, ни заказчика не могут вычислить, а они тем временем одного за другим кладут в сырую землю.
        - Авторитетов? - Соловьев задумался. - Разве Березняк - бандит?
        - Это как посмотреть, - Феликс развел руками. - Формально - нет. Партийный деятель, депутат, но если копнуть…
        - Это дело следственных органов и суда, - появляясь у машины, заявил Борис. - Вердикты выносить не нам.
        - Вот я и говорю, - торопливо согласился Феликс.
        - Больно ты говорливый, Сошников. Ладно, товарищи чекисты и сочувствующие, едем обратно. Потеоретизируем немного в спокойной обстановке…

***
*Феликса к теоретизированию не допустили. Он некоторое время огорченно топтался у дверей, но Борис был непреклонен. Иван Павлович занял место у окна, и его гладкое темя отбросило на противоположную стену пару бликов.
        - Давай вспомним все по порядку, - Борис уселся напротив Соловьева. - Где ты был вчера вечером, с кем разговаривал, на ком задерживал взгляд?
        - Я пока ехал, обо всем уже подумал. Слушай, Боб, мне стыдно, честное слово… Я ведь вчера в кабачке одном сидел. В «Бочке». Ну, Серега там барменом, здоровый такой, качок…
        - А, это тот, что на джипе разъезжает? И как тебя туда занесло? Там же одна братва расслабляется.
        - Вот мне и стыдно. Думал, в мозгах их куриных пошарюсь, полезное что-нибудь найду…
        - Компромат на боссов? - Борис усмехнулся. - Опасная могла бы завязаться игра, Соловей.
        - Так я же под «влиянием возлияний» был, - начал оправдаться Андрей. - Причем в дугу…
        - Ну-ну, - майор снисходительно кивнул, - продолжай.
        - Эти братки, кстати, даже которые, кроме соков, ничего не пьют, треплются - никакой телепатии не надо. Просто сиди и слушай. Ваш Призрак так, наверное, и делал. Я его лица не видел, помню только фигуру, точнее - силуэт. Он сидел справа, там нечто вроде кабинки, свет от ламп над стойкой проникает через щелочку и падает только на стол. Я сначала и не заметил, что там вообще кто-то сидит. Он, когда уходил, чем-то брякнул, стул, наверное, задвинул слишком резко. Вот только тогда я на него и посмотрел. Он немного вперед подался, свет как раз на глаза ему упал… а потом он исчез. Словно и не было его. Я даже не могу утверждать, что он из той кабинки вышел. Просто - был, а потом его не стало. - И этого мгновения тебе хватило для… процедуры? - на лице Бориса отразилось удивление.
        - Ну а откуда я успел выхватить список? Не из воздуха же?
        - А что еще ты успел прочесть?
        - Грустный он и одинокий. А больше ничего.
        - Сентиментальный, значит, - сделал вывод майор. - Глаза опишешь? Ну, разрез, цвет, форму…
        - Глаза как глаза, - Соловьев пожал плечами. - Обычные. Вроде бы серые или голубые. Ничего в них зверского или зловещего. Даже добрые какие-то…
        - Грустные, - подсказал Иван Павлович. - Это выглядит примерно так же.
        - А разрез, форма, глубина посадки? - настойчиво повторил Борис.
        - Нормально посажены, форма… как у тебя, а разрез европейский. - Андрей развел руками: - Не очень из меня свидетель, извини… Я же в последнее время все больше в души вглядываюсь, а не в лица.
        - Ладно, душевед, - Борис задумчиво потер квадратный подбородок. Пересекавший его наискосок старый шрам сначала побелел, а затем порозовел. - Сегодня отдыхай, а завтра в девять - как штык. Понял?
        - Ты меня на вторую срочную призываешь, что ли? - немного возмущенно спросил Андрей.
        - Если следовать правилам, я должен тебя вообще задержать. Но, «принимая во внимание… влияние возлияний»…
        - Понял, не дурак, - Соловьев устало махнул рукой. - Буду ровно в девять.
        Он встал и одарил Бориса своей новой, незнакомой улыбкой. В ней сочеталось нечто несочетаемое. Словно внутри Андрея боролись несколько противоположных стихий и ежесекундно побеждала то одна, то другая. Майор с тревогой взглянул на друга и твердо указал ему на дверь.
        - Вон с глаз моих, бесово пристанище. И никаких кабаков - сразу домой, спать!
        - Яволь, герр майор, - Соловьев вяло козырнул и покинул гостеприимный кабинет.
        После его ухода в помещении на несколько секунд воцарилась тишина. Борис сидел, задумчиво поигрывая карандашом, а Иван Павлович развернулся к окну и сосредоточенно рассматривал осенний пейзаж.
        - Ну, что скажете? - нарушил молчание Борис.
        - Мой клиент, без сомнений, - Сноровский ответил, не отрывая взгляда от желтеющей листвы.
        - Месяц назад он был совершенно нормальным парнем, - в голосе майора прозвучали нотки огорчения.
        - Вы напрасно расстраиваетесь. Он и сейчас нормален. Его талант не отклонение, а дар свыше.
        - А нервное истощение - тоже дар? - Борис отбросил карандаш и забарабанил пальцами по столешнице. - Еще месяц путешествий в чужие души, и…
        - И он привыкнет, - закончил Сноровский. - Андрей, как его отчество?
        - Васильевич…
        - Андрей Васильевич - боец, это видно. Он весьма окрыленная личность, со стороны это выглядит как мягкотелость, но в нем есть стержень. Если ситуация станет критической, он не спасует…
        - Это я знаю. Испытал когда-то на собственной шкуре.
        - В таком случае я не вижу причин для пессимизма.
        - А я вижу, - Борис нахмурился. - Чтобы изловить Призрака, нам потребуется привлечь Андрея к работе. Уже завтра. Когда Призрак придет за Слепцовым. То есть придется запустить Соловья на орбиту, минуя отряд космонавтов. Это очень большой риск.
        - Не забывайте, у него талант. Да и роль у Соловьева будет второстепенная. Указать на Призрака и уйти с линии огня. Я думаю, он справится.
        - С этой ролью - да. Особенно, если я буду рядом.
        - Это необязательно, - осторожно возразил Сноровский. - У нас есть ребята помоложе и побыстрее вас.
        - Нет, - майор покачал головой и грустно улыбнулся, - это наш с Андреем крест…

***
*Машина остановилась у подъезда невзрачного дома в двадцать один ноль-ноль. У пассажиров серой «Волги» не было никаких дел в этой старинной пятиэтажке, но ее двор примыкал к тщательно охраняемой территории одного из огромных продовольственных складов. По оперативным сведениям, именно там, в пятом от ворот ангаре, должна состояться «неформальная» встреча владельца складов господина Слепцова с «неустановленным лицом кавказской национальности» для совершения крупной сделки. Характер сделки оставался также неясным, но в ее противозаконности сомневаться не приходилось. Сведения собраны на скорую руку, однако более удобного места для покушения Призраку не найти. В этом Борис уверен на сто процентов. К тому же в десять вечера истекал указанный в плане срок. Убийца всегда был точен до педантичности. Это оперативники уже усвоили.
        - Наш человек откроет тебе дверцу в пожарных воротах, - давал Андрею последние напутствия Борис. - Мы с Феликсом проберемся на территорию через главные ворота, в фуре. Встретимся на углу пятого склада. Дельцы, скорее всего, проедут в ангар прямо в лимузинах, тачки бронированные, поэтому снайперскую стрельбу я исключаю. Призрак будет действовать как-то по-другому. Взрывать склад он не станет. Начальником охраны у Слепцова трудится Безносов, отставной полковник военной разведки. Он никаких мин не пропустит. Матерый человечище. Таким образом, ликвидатору остается подойти к жертве вплотную и потихоньку засадить ей под ребро что-нибудь длинное и острое. Вот только как он собирается уйти? Рассчитывает на то, что поднимется шум? Но охрана воспитана все тем же Безносовым, она не выпустит из ангара ни одной живой души.
        - А если он один из охранников? - предположил Андрей.
        - Мы проверили, вчера все они были на виду, рядом с шефом. На даче отдыхали, а оттуда до Юго-Западного округа часа два быстрой езды, и это лишь в один конец, а ведь надо было еще и вернуться.
        - Тогда - яд, - уверенно сказал Соловьев.
        - Вспомнил что-то? - майор заинтересованно взглянул на друга.
        - Не уверен, - Андрей потер виски, - что прочитал это в его мыслях…
        - Я не думаю, что ты каждый день встречаешь наемных убийц. Яд? В кофе? А, понял! В шампанском! Они же, как настоящие бизнесмены, должны будут окропить сделку золотыми брызгами!
        - Нет, - Соловьев показал майору средний палец.
        - Ты это мне? - Борис рассмеялся.
        - Чего ты ржешь?! - возмутился Андрей. - Наперсток… с иголочкой в центре. Снял колпачок, уколол и сбросил. Никто ничего не заметит. А к вечеру Слепцову вдруг станет нехорошо, и он скончается от обширного инфаркта.
        - Логично, только все равно непонятно, как Призрак надеется подобраться к жертве на такое расстояние. Наперстком обычно работают в людных местах, в ресторанах, например. Прошел мимо клиента официант, а того, глядишь, и парализовало.
        - Я не знаю, Боб, - Соловьев пожал плечами, - в ваших шпионских играх я профан.
        - Если бы шпионских, - майор усмехнулся. - Сам видишь, кто нынче для безопасности государства первый враг. Одного шпиона в год только и удается выловить, а все остальные злодеи - наши, отечественные.
        - Слушай, а мы-то как туда попадем? - вдруг осенило Андрея. - Нам ведь тоже надо стоять поближе к Слепцову.
        - Это уже не твой вопрос. Нас Слепей не прогонит.
        - Так он ваш агент? - удивленно спросил Соловьев.
        - Агент? Фу, как ты нас обидел, - в голосе майора не было ни капли обиды. - Просто человек держит нос по ветру. При его роде занятий это полезно…
        Для приватной встречи народу в ангаре было непозволительно много. Впрочем, Андрей не особенно разбирался в тонкостях проведения подпольных сделок. Спустя пару минут, когда он почти освоился, до него дошло, что те, кто не был вооружен, это простые работяги - грузчики, водители электрокаров и кладовщики. В этой разношерстной толпе могли затеряться и десять Призраков. Разве что никому из них не удалось бы приблизиться к месту заключения сделки. Высокие договаривающиеся стороны заседали в застекленной конторке, временно выжив из прокуренного закутка складское начальство. Все подступы к заветному местечку были оцеплены охраной. Еще десять или двенадцать воинов стояли у ворот ангара, а остальные - тоже не меньше десятка - бродили среди штабелей с товаром.
        Бориса, Феликса и Андрея провел сквозь плотные ряды охраны сам Безносов. Он был не слишком доволен покушением на свою власть, но собственному боссу возражать не посмел. Тем более что с прибытием оперативников охрана только усиливалась.
        - Оставайтесь снаружи, - грозный полковник указал на полосу, проведенную по полу за десять шагов до конторки.
        - А если враг - это один из тех, кто внутри?
        - Любознательный ты, майор, - Безносов усмехнулся. - Если один из них, то или сам шеф, или его гость. Других там нет…
        - Смотри, - Борис пожал плечами. - Мое дело предупредить…
        - Ну, еще - я, - словно не замечая реплики майора, закончил главный охранник.
        - Иди, иди, - Борис криво улыбнулся. - Только не стесняйся, если что. Зови.
        - Непременно. Крикну «Mама!»…
        Крикнул он не «Мама!», а «Перекрыть выход!». Причем не крикнул, а заорал благим матом. Стоявшие рядом с чекистами охранники бросились к конторке, а остальные, затолкав всех грузчиков внутрь ангара, закрыли ворота и принялись прочесывать склад.
        - Профи, - с оттенком уважения сказал Борис. - Наверняка уже где-нибудь за километр отсюда пивко посасывает.
        - Но как?! - изумился Феликс.
        - Знал бы я, - майор усмехнулся, - давно бы этого Призрака поймали…
        - Нет, - твердо заявил Соловьев. - Он не мог уйти. Он здесь, но вычислить его невозможно. У него нет ни оружия, ни подозрительных предметов. Фактически это может быть любой из толпы грузчиков или охранников.
        - Охранников мы уже исключили, - вытянув шею, Борис попытался заглянуть в окно конторки. - Интересно, что с гостем?
        - Скорее всего, то же самое.
        Судя по тому, какой вокруг закутка поднялся гвалт, Соловьев угадал. Охрана южного гостя скандалила громко и яростно, хотя ни за ножи, ни за стволы при этом не хваталась. В ближнем бою на чужой территории шансов на победу она не имела. Впрочем, поведение гостей не производило на хозяев решительно никакого впечатления. Бойцы Безносова вели себя хладнокровно и собранно. Они с потерей хозяина вовсе не лишались работы, их энергетический источник был замкнут на иной контакт, на начальника охраны. Когда из будки снова показался багровый Безносов, шум немного поутих.
        - Два выстрела, - сквозь зубы процедил полковник. - Гильз нет, пороховых отметин тоже, хотя стреляли явно в упор.
        - Револьвер и специальные буржуйские патроны, - спокойно заметил Борис. - Как он вошел?
        - Не знаю, все цело, и пол, и потолок…
        - Ну что ж, идем пытать общественность? - майор указал на испуганных грузчиков.
        - Они же и близко не подходили, - с сомнением проронил охранник.
        - Вот и убедимся. - Борис кивнул: - Соловей, вперед.
        Когда Андрей подошел к рабочим, охрана уже выстроила их в одну шеренгу.
        - Покажи класс, не робей, я с тобой, - негромко шепнул другу майор. - Мозги к осмотру… Вспомни учебку, сержант…
        Долго мучиться Соловьеву не пришлось. Когда он дошел до девятого по счету грузчика, один из воинов гостевой охраны не выдержал накала страстей и попытался ударить безносовского бойца ножом. Гостеприимные хозяева, недолго думая, открыли по южанам беглый огонь, и осмотр рабочих прекратился. Грузчики рассыпались между стеллажами и залегли. Так же поступили и «приглашенные». Борис втолкнул Соловьева в узкий промежуток между двумя рядами каких-то коробок и жестом приказал не высовываться. Там же спустя мгновение оказался и Феликс. Майор залег чуть левее, продолжая внимательно следить за развитием ситуации.
        - Зря они дернулись, - пробормотал Феликс. - Идиоты небритые…
        - Неужели они не понимают, что им конец?
        - Кровь-то горячая, бурлит и играет, - Сошников сплюнул. - Джигиты, мать их…
        - Все равно странно, - Соловьев попробовал пожать плечами, но в узком пространстве сделать это оказалось не просто.
        - А ты-то что выяснил? Нашел его?
        - Нет, - Андрей одними глазами указал на ворота. - И теперь уже не найду.
        Феликс проследил за его взглядом и коротко выругался. Ворота были чуть приоткрыты, и грузчики ползком покидали ангар через узкую щель.
        - Кто там следующий по списку? Асланов?
        - Юшкин, - подсказал Андрей. - До первого числа…
        - Это почти неделя беготни с выпученными глазами, - оперативник вздохнул. - Вот ведь геморрой себе нажили…
        - К Плейшнеру обратись.
        - Тебя уже просветили? - Феликс негромко рассмеялся. - Гроза всей конторы. Обращается к пациентам не иначе, как «девочки». «Ну что, девочки, объяснить, как на креслице взобраться, или сами сообразите?» Пока не скажешь ему что-нибудь вроде - поцелуйте меня в источник своего заработка, не сдается. Крепкий старикан.
        Пока они разговаривали, стрельба прекратилась. Оставшиеся в живых гости сложили оружие в аккуратную горку и опустились на корточки. Право разбираться с ними Борис предоставил бойцам Безносова. Он поднялся с холодного пола и, отряхнув одежду, поманил Андрея и Феликса.
        - На выход, орлы. Здесь нам делать нечего.
        - Ты не будешь их арестовывать? - удивился Андрей.
        - За что? - весело спросил майор. - Нас, кстати, здесь вообще нет. Вот когда поступит сигнал, что в таком-то месте некий прохожий услышал звуки, похожие на выстрелы… Да и тогда первыми сюда прибудут «милисионеры». Ну а когда выяснится, кого здесь приложили, вот тогда в бой пойдут главные силы. Улавливаешь?
        - Угу, - Соловьев кивнул. - Боб, мне бы с тобой поговорить…
        - Вот выберемся, поговорим. Нателепатировал чего?
        - Ну… - Андрей неопределенно помахал рукой.
        - И то хлеб, - майор удовлетворенно кивнул. - За мной, в колонну по одному…

«Волга» стояла на прежнем месте, но водитель за баранкой не сидел, а чуть ли не подпрыгивал. Увидев, что все вернулись живыми и невредимыми, он заметно повеселел и даже выдавил из себя слабую улыбку.
        - А я тут уже на… это самое изошел, - признался он. - Хотел кавалерию вызывать.
        - А как же приказ? - строго спросил Борис.
        - А я его не нарушил, - быстро ответил водитель.
        - Вот и молодец. - Майор уселся в машину и поднял трубку аппарата спецсвязи: - Пятый, это седьмой, счет три - ноль, отбой…
        Он расслабленно уронил руку с трубкой на колено и поднял на Соловьева усталый взгляд.
        - Будем караулить Юшкина… Вот такая работа, Соловей…
        Андрей кивнул и смущенно почесал кончик носа.
        - Поговорить бы…
        - А, давай. - Борис положил трубку на место и снова выбрался из машины.
        - Отойдем?
        - А надо? - майор покосился на Феликса, а затем скользнул взглядом по машине.
        - Личное, - сказал Андрей достаточно громко, чтобы слышал и Сошников, и водитель.
        - Ну тогда отойдем.
        Они прошли чуть дальше по улице и остановились в тени старой, наполовину лишившейся листвы липы.
        - Я снова про Феликса, - тихо произнес Соловьев. - Он что, репатриант?
        - С чего ты взял? - удивился майор. - Наш он. Не был, не состоял, не привлекался… Анкета чистая, как горный родник.
        - Я прочел… увидел то есть… - Андрей замялся, подбирая нужное слово.
        - Товарищ майор, - неожиданно позвал Феликс, - генералиссимус на связи…
        - Ах, чтоб его… повысили в звании, - с досадой произнес Борис. - Договорим еще, Соловей. Нам неделю, как минимум, предстоит круглосуточно общаться.
        Он быстро вернулся в машину и, получив некое ценное указание от начальства, громко хлопнул дверцей.
        - Това-арищ майор, - укоризненно качая головой, протянул водитель.
        - Извини, Степан, прости, «Волга», - Борис нежно похлопал ладонью по «торпеде». - Андрей, чего стоишь? Поднимайся на борт! На сегодня еще не все… Уж не знаю, почему начальство решило, что нашему клиенту по силам подвиги вроде двух акций за один вечер, но на то оно и начальство, чтобы думать и решать… Степа, на пристань, ходу!
        Машина, проявив нехарактерную для отечественных экипажей прыть, сорвалась с места и помчалась в сторону речного вокзала.
        - Сегодня pакрытие водоплавательного сезона, - пояснил Борис. - В смысле - навигация пока продолжается, но с частными прогулочными рейсами речники завязывают до следующего лета. Угадайте, кто гуляет на том банкете?
        - Жирные морды, - с неприязнью отозвался водитель.
        - Еще какие жирные, - согласился майор. - Но нас волнуют только две. Юшкин и Березняк.
        - После Юшкина Асланов, - напомнил Андрей. - Ради такого случая наш злодей может и подкорректировать свой планчик.
        - Он же педант.
        - И у педантов бывают соблазны, - майор усмехнулся. - Одного подрывника, помню, брали. Очень уж он любил на девять вечера машинки свои заводить. Пять взрывов. Сделано все было - чище не бывает. Никаких зацепок. А потом вдруг - двадцать два! Причем не сработала, зараза. А на ней и пальчики, и манера исполнения… Короче, взяли мы его. Что за сбой, спрашиваем? Почему на десять завел, а не на девять? И знаете, что он ответил?
        Рассказать окончание истории Борис не успел. Машина остановилась между двумя сверкающими «Мерседесами» прямо у входа в речной вокзал.
        - Ресторан на втором этаже, - быстро пояснил майор. - Идем все. Степа - на воротах. Феликс - пасешь Березняка. Ерофеич, его боди-гвардеец, тебя знает. Объясни ему в двух словах, что и как, но в подробности не вдавайся.
        - Понял, - Сошников кивнул.
        - Ну а мы на танкоопасное направление, - Борис привычно хлопнул Соловьева по плечу. - Готов, братишка?
        Андрей молча кивнул и выбрался из «Волги» на свежий речной ветерок…
        В неплохо оформленном банкетном зале было тесновато. Веселье уже миновало апогей и пошло вразнос. «Большие люди», с каждой минутой все сильнее напиваясь, забывали о том, что они солидные промышленные магнаты и финансовые воротилы, и увязали в пошлых спорах о том, кто круче. Сошки помельче были пока более трезвыми, но и они не могли удержаться от корпоративного бахвальства. Сдержанными и молчаливыми оставались только угрюмые охранники и пустоглазые, увешанные бриллиантами куклы-содержанки. Первым болтать запрещала инструкция, а девицам было просто не о чем говорить.
        Андрей сначала растерялся от такого количества знаменитостей и красивых женских лиц, но очень скоро ему пришлось покинуть облака и вернуться на грешную землю. Дорогу непрошеным гостям перекрыли трое здоровенных охранников.
        - Назад, - лениво произнес самый крупный.
        Рядом с этой горой мяса даже крепкий Борис выглядел заурядным и неубедительным.
        - Испарись, - уверенным голосом приказал майор.
        - Ты че, марамой, не понял? - протягивая ручищу к лацкану Борисова пиджака, проревел детина. - Тебя здесь не ждут!
        Боб не стал особым приемом выкручивать его руку или выбрасывать охранника из окна, он просто сделал шаг назад и вынул из кармана удостоверение.
        - ФСБ…
        - А мне хоть фе-се-бе, хоть ме-ве-де, - продолжая тянуться к одежде майора, заявил охранник. - Щас вот вытряхну тебя из костюмчика, кто ты тогда будешь?..
        - Не уважаем, значит, - пряча «корочки», спокойно констатировал Борис.
        Как с пути исчез этот невежливый жлоб, Андрей даже не заметил. Он только услышал, что вниз по широкой лестнице прогрохотало что-то огромное и тяжелое. Второй бройлер проследовал в том же направлении даже немного быстрее, поскольку в начальной фазе полета не задел ни одной ступеньки верхнего марша. Третий оказался более сообразительным и благоразумным. Он сделал несколько шагов назад и, чуть приподняв руки ладонями вперед, заявил:
        - Ошибочка вышла, товарищи…
        - Не смущай окружающих, - потребовал Борис, - не товарищи, а господа. Тем более - для тебя, янычар. Понял?
        - Так точно, - охотно ответил «янычар».
        - Прогнулся! - хохотнул Борис. - Ты чей холоп будешь? Не Юшкина, случаем?
        - Его. Вы к Михаилу Федоровичу?
        - К нему, родимому. Только без шума. У нас конфиденциальное дело. Я не слишком сложно выражаюсь?
        - У меня высшее юридическое, - немного расслабившись, ответил охранник.
        - Почти коллега? - Борис похлопал «янычара» по плечу. - Веди, юрист…
        Путь через зал показался Андрею бесконечным. Он шел по запутанному лабиринту человеческих душ, то и дело спотыкаясь о виртуальные трупы, скользя в таких же воображаемых лужах крови, путаясь в невидимых сетях интриг, проваливаясь в зловонные болота зависти и злобы. Эти странные люди ненавидели друг друга до умопомрачения, они желали друг другу самых страшных бед, но больше всего они боялись друг друга, правосудия, самих себя… Страх пропитывал их тела и умы насквозь, словно кровь наспех наложенную повязку… Андрей замедлил шаг и заглянул в зрачки высокой, безумно красивой девице. Ее душа была полна черной зависти и страха. Она отчаянно боялась, что не сегодня-завтра надоест своему кавалеру и эта шикарная жизнь закончится. Завидовала же она своей лучшей подруге, которая была на пару лет моложе и умудрилась не просто завладеть сердцем одного из героев этого банкета, но и женить его на себе…
        Соловьев сделал еще один шаг, и его разум едва не утонул в море ненависти, которую испытывал ухоженный, благообразный старичок к своему моложавому собеседнику. Будь старик помоложе, он задушил бы ненавистного коллегу на месте, голыми руками…
        Андрей пошел дальше, но мысли и чувства прочих «больших людей» были почти одинаковыми. Ни капли любви, только злоба, тревога и страх. Что так пугало этих внешне благополучных людей? Соловьев пытался понять, но у него ничего не получалось. Все это походило на массовый подсознательный психоз.
        Борис уже негромко беседовал со всемогущим Юшкиным, полноватым, лысеющим мужчиной с внешностью безобидного бухгалтера, а Соловьев преодолел чуть больше половины зала. Андрею было нехорошо. Под грузом тягостных впечатлений его разум прогибался и деформировался, а нервная система давала ощутимые сбои. Его захлестывали пенные волны противоположных эмоций, и Андрей был не в силах удержать их внутри себя. Его лицо, глаза, все тело каждой черточкой, штрихом, жестом, взглядом выражали то, что творилось у Соловьева в душе. Он был одновременно и всеми, и самим собой, грустным и веселым, добрым и злым, уродливым и привлекательным… Те, кто случайно обращал на него внимание, провожали странного человека пораженными взглядами, даже не подозревая, что видят в нем, как в зеркале, собственные отражения, только смешанные с десятками отражений окружающих.
        - Вам плохо? - голос с трудом пробился сквозь плотную пелену музыкально-голосового шума.
        Андрей поднял взгляд на доброхота и невольно отшатнулся. Всю душу стоящего перед ним человека занимала боль. Боль по разрушенному, покинутому, оставленному. Она была очень похожа на что-то недавно виденное. Соловьев никак не мог вспомнить - на что? И где или в ком он это видел?
        Человек словно бы понял, что, глядя на Андрея, совершает ошибку. Он тут же отвернулся и быстрым шагом направился к выходу.
        - Постойте, - слабо окликнул его Андрей. - Постойте! Всего один вопрос!
        Человек, не оборачиваясь, ускорил шаг - почти побежал, - но на его пути встал бдительный Степан. Он, как и приказал Борис, занял место «в воротах», сменив на этом посту опозорившихся бройлеров. Беглец не сразу сообразил, что путь к отступлению отрезан, и схватить его Степану не составило никакого труда. Сотрудник завел подозрительному типу руки за спину и вопросительно взглянул на Соловьева. Андрей жестом приказал держать жертву до подхода «главных сил» и обернулся к Борису.
        То, что он увидел, повергло его в шок. «Бухгалтер» Юшкин сидел, уронив голову на грудь, а чуть левее на полу, лицом вниз, лежал Боб. Левая пола пиджака Бориса была темной, словно пропитанной какой-то жидкостью. Андрей бросился к другу и, уже приблизившись на расстояние в пару шагов, понял, что майор лежит не на полу, а на ком-то отчаянно сопротивляющемся.
        Чем помочь другу, Соловьев не представлял даже примерно. Решение подсказал сам Борис.
        - Тресни его… чем-нибудь, - прохрипел он, - только аккуратно…
        Ничего лучше запечатанной бутылки шампанского поблизости не оказалось.
        - «Асти Мондоро»! - возмущенно вякнул официант, но дальше свою мысль не развил.
        Андрей коротко припечатал стеклянное оружие к затылку задержанного, и тот затих. Борис со стоном откатился в сторону и, растянувшись рядом с убийцей, прижал руки к груди. Соловьев перевел ошарашенный взгляд на пульсирующую между пальцами Боба темно-красную жидкость, затем на неразбившуюся бутылку, на испачканные чужой кровью, скованные наручниками запястья задержанного, затем на притихших гостей и снова на Боба.
        - Элитное же, - недовольно выдергивая из пальцев Андрея шампанское, проскрипел официант, - сто евро бутылка!
        Соловьев тяжело опустился на колени рядом с Борисом и заглянул под его ладонь. Удар ножа пришелся чуть левее грудины. Андрей не знал точно, но по его представлениям именно там находилось сердце. Словно отвечая на эту мысль, Борис криво улыбнулся и процедил сквозь сжатые зубы:
        - Один удар… Профи, я же говорил… даже режет наверняка… Большой палец на лезвии, короткий выпад от локтя, плечо неподвижно… Заметить невозможно. Да и в сердце иначе не попадешь, разве что случайно… Хитрая техника, но если освоил - результат стопроцентный. Ведь такую рану ни перевязать, ни зажать…
        - Молчи, - приказал Андрей. - Нет таких ран, чтобы в больнице вашей не зашили! Сейчас тебя к Плейшнеру отвезем…
        - Не доедем, Соловей… - Борис улыбнулся бледными губами.
        - Степан! - рявкнул Соловьев. - «Скорую» и группу!
        - Вот, знакомься, - слабо шевельнув кистью, сказал Борис. - Гроза всей округи. Гражданин Призрак…
        Андрей небрежно перевернул еще не очнувшегося убийцу на спину.
        - Юрист?
        - Он самый.
        - Как же я его не раскусил? - удивленно пробормотал Соловьев.
        - Не отточил ты еще свой талант, - Борис усмехнулся, но его лицо тут же исказила гримаса боли. - А помнишь историю про подрывника? Того, педанта…
        - После расскажешь. Силы побереги…
        - Нет, братишка, в этот раз ты меня не допрешь, - Борис был уже бледен как мел.
        - Молчи, Боб, ради бога, молчи! Сейчас мы тебя отвезем. Вон уже белые халаты по ветру развеваются…
        Санитары проворно уложили Бориса на носилки и почти бегом бросились вниз по лестнице. Соловьев, стараясь не отставать, бежал рядом.
        - К Палычу иди… - отмахиваясь от кислородной маски, прохрипел Борис, - завтра прямо с утра… он тебе поможет…
        - Ты сам мне поможешь, - Андрей с трудом удерживал готовый перекрыть глотку комок. - Выйдешь с больничного и поможешь…
        - Со справки о смерти на работу не выходят, - Борис сжал зубы, но губы его растянулись в улыбке.
        - Боб, если умрешь, я тебя убью! - Соловьев уже не сдерживал слез. - Все же только начинается! Жизнь, работа…
        - О, осознал! - майор чуть приподнял указательный палец. - Бывай, братишка…
        Дверцы черного микроавтобуса, схожего со «Скорой» разве что наличием мигалки, захлопнулись, и машина умчалась в промозглую тьму октябрьского вечера.
        Рядом с Андреем встал кто-то с зажженной сигаретой.
        - Что за «хитрая техника» такая? - едва слышно пробормотал Соловьев.
        - Концентрация энергии удара чуть дальше цели, - также негромко ответил курильщик, протягивая Андрею сигареты. - В совершенстве владея этой техникой, ножом можно пробить не только ребра, но и броню. О некоторых особых приемах не всегда знают даже инструкторы спецподразделений. Зато этому обязательно учат наемников.
        Андрей покосился на собеседника. Это был тот самый задержанный Степаном человек. Соловьев взял предложенную сигарету и прикурил от огонька незнакомца.
        - Почему вы побежали?
        - Мне жаль, что я вас отвлек, хотя вы бы все равно не успели помочь своему другу.
        - Кто вы? Я знаю, что вас тяготит нечто такое, чему я не нахожу объяснений…
        - До свидания, - бросив окурок на асфальт, сухо проронил человек и торопливо направился вдоль по улице.
        - Постойте!
        Незнакомец не остановился, а через несколько шагов и вовсе исчез из виду, свернув в какой-то переулок.
        - Андрей! - окликнул Соловьева Феликс. - Давай подвезу.
        - Я лучше прогуляюсь, - сдавленно ответил Андрей. - Подышу…
        - Приказ начальства, - многозначительно произнес Сошников. - Что-то завертелось, какие-то тайные механизмы заработали.
        - Мы перебежали дорогу опасным людям?
        - Заговор, - понизив голос, доверительно сообщил Феликс. - Борис Сергеевич давно предполагал.
        - Что же он мне ничего не сказал? - Андрей тяжело вздохнул. - На этом банкете каждого второго можно было брать…
        - Брать? - Феликс усмехнулся. - На каком основании? Что мы могли им предъявить? Обвинение в грязных замыслах? А как мы объясним, откуда об этом прознали? Твой особый талант пока даже не изучен как следует.
        - Ты считаешь, что все это мои фантазии?
        - Я считаю так же, как Борис, а он тебе верил…
        - Верит, - исправил его Андрей.
        - Ну да, - Сошников кивнул. - Только веры мало. Нужны факты.
        - Будут тебе факты, - растоптав окурок, твердо заявил Соловьев. - Я иду пешком.
        - Как хочешь, - Феликс пожал плечами. - Будь здоров…
        Андрей кивнул и двинулся в том же направлении, куда минутой раньше пошел загадочный незнакомец. Неожиданно налетевший ветер толкнул его в спину, и Соловьев поднял воротник. На душе было пусто и тоскливо, несмотря на то, что голова переполнилась мыслями и впечатлениями. То, что он увидел в сознании всех этих важных людей, его почти не занимало. Самым интересным оказалось последнее видение, выдернутое из разума странного незнакомца. Разоренная, покинутая родина, отчаяние и последняя надежда. Серебристое свечение в створе огромных полукруглых ворот и длинная цепочка людей, медленно бредущих сквозь ворота неведомо куда… До Андрея внезапно дошло, где он видел такие же мысли. Примерно о том же грустил Феликс Сошников, верный соратник Боба и в то же время тайный беженец-репатриант или… шпион?
        Соловьев отогнал навязчивую мысль, но видение о бредущих сквозь ворота людях вновь всплыло на поверхность холодного озера памяти. Андрей сосредоточился и припомнил некоторые детали. Люди шли неспешно, но как-то странно…

«Вслед! - осенило Соловьева. - Они идут строем!»
        Эта догадка, словно первый камень будущей лавины, брякнула о другие булыжники и сдвинула их с мест. Неизвестные воины шли в колонне по одному. Все они были неплохо экипированы и вооружены. Среди них не было больных, раненых или пожилых. Даже их командиры, закаленные в боях ветераны, выглядели молодцеватыми и подтянутыми. Их вдохновенные лица выражали твердую решимость… Мысль Соловьева забуксовала, словно попав в непроходимую грязь… выражали твердую решимость… Лица командиров… вдохновенные лица командиров… Лица!
        Андрей даже остановился и утер со лба неуместный на холодном ветру пот. Лица! У тех, кто шел через странные ворота, и лица были странными. Какими-то отрешенными… А еще… еще… Андрей никак не мог подобрать точного слова. Бронзовый загар, одинаковые узкие подбородки, неправильные, какие-то карикатурные носы и уши, сросшиеся брови и глубоко запавшие, маленькие круглые глаза… Такие приметы не подходили ни одной расе. Ни одной земной расе… Неужели - у Соловьева перехватило дыхание, - неужели это не земляне?! Неужели те, кто шел через ворота, не были людьми?!

«Вот ты и доигрался, - ошеломленно подумал Соловьев. - Это уж точно - шиза».
        Словно в поисках опровержения подобного диагноза, он оглянулся по сторонам, рассматривая привычный городской пейзаж. Все выглядело как всегда. Дома, рекламные щиты, ночь, улица, фонари… не хватало аптеки. Вместо нее предлагались два продуктовых павильона и длиннющий магазин «Все для дома».
        А еще - бегущий сломя голову человек. Соловьеву не потребовалось слишком много времени для того, чтобы узнать в бегуне все того же загадочного незнакомца. Правда, теперь он бежал не от Андрея, а, наоборот, ему навстречу.
        Соловьев на всякий случай сжал кулаки, готовясь к потасовке, но на лице человека был написан такой натуральный ужас, что Андрей предпочел просто уйти с его пути и, дав бегуну фору в двадцать метров, последовать за ним в том же темпе.
        Спортивную форму Андрей потерял давно и прочно, а потому через триста метров достаточно быстрого забега начал отставать. Человек же только набирал темп, теряя при этом детали одежды. Сначала на мостовую упал серый в зеленую елочку шарф, затем тонкая лайковая перчатка и, наконец, когда Соловьев безнадежно отстал, из кармана удирающего незнакомца выпала какая-то плоская коробочка. Видимо, человек поддался настоящей панике, поскольку ни одной из потерь он даже не заметил.
        Андрей, тяжело дыша, добрел до последней потерянной человеком вещицы и поднял ее с мокрого асфальта. Это была прозрачная коробка с обычным лазерным диском. Ни на упаковке, ни на диске не было никаких надписей. Соловьев поднял руку с находкой и махнул незнакомцу вслед. Кричать он уже не мог. Не было сил.
        Бегун, естественно, никак не отреагировал на его жест. Скоро он исчез в темноте, оставив Андрея наедине с недоумением. От кого убегал этот странный человек, для Соловьева так и осталось одной большой загадкой. Немного подумав, он положил диск в карман и направился к заветной букве «М». В безлунной черноте осеннего вечера она алела особенно ярко и заманчиво. Да и пешком, как пообещал он Феликсу, Андрей добрался бы домой только к утру…
        Первую половину ночи Андрею снились кошмары. Главной идеей жутких снов была возможность превращения людей в отвратительных монстров, говорящих на незнакомом гортанном языке и шастающих по вселенной, выбравшись через серебристые ворота.
        Проснулся Соловьев около трех, ничуть не сомневаясь в том, что больше не заснет.
        Немного послонявшись по квартире, он наконец выбрал пристанище для своего бунтующего тела и уселся за компьютерный столик. Здесь же стоял и телефон. Андрей попытался вспомнить номер дежурного Конторы, но память спросонья работала плохо. Соловьев нехотя поднялся и прошел в прихожую. Визитка Бориса всегда лежала в паспорте, это иногда оказывало положительное действие на бдительную, особенно по ночам, патрульно-постовую стражу или суровых сотрудников вытрезвителя. Отыскав в кармане заветный кусочек картона, Андрей уже собрался вернуться к телефону, но вдруг вспомнил о подобранном диске.
        Звонок дежурному ничего особо не прояснил. До больницы Бориса довезли живым, но как сложилось дальше, офицер был не в курсе. Чтобы не накручивать в голове лишних вариантов развития событий, Соловьев включил компьютер и, не особо раздумывая, положил на лоток подобранный диск…

***
*В девять утра Андрей уже пританцовывал на первом обманчивом снежке перед входом в Контору.
        - Чего мнешься? - весело окликнул его входящий в здание Феликс.
        - Без приглашения как-то неудобно, - ответил Соловьев, натянуто улыбаясь.
        - Пошли-пошли, - Сошников подтолкнул Андрея к дверям. - Я только что из госпиталя. В тяжелом состоянии, много крови вытекло, но жить, похоже, будет…
        - Что значит - похоже?!
        - Они же перестраховщики, хирурги нервно-сосудистые. Мужик, говорят, здоровый, но старые раны могут в минус сыграть, и вообще - человек предполагает, а бог располагает. А ну их, Плейшнеры, все, как один! А ты чего пришел? Не вытерпел? Я бы дежурному обязательно информацию оставил. Ты на будущее так и запомни. В девять ноль-ноль все новости у оперативного. Звони, чтобы не мотаться через весь город.
        - Да мне еще с Иван Палычем надо переговорить, Борис велел, - нехотя ответил Андрей, искоса наблюдая за реакцией Сошникова.
        Тот даже не повел бровью. - Триста пятый кабинет, - все тем же дружеским тоном подсказал он. - Хотя обычно он не сидит на месте. Вот по этой лестнице на третий этаж и направо. Или на лифте.
        - Спасибо, на третий я пешком…
        Иван Павлович оказался на месте, но компанию ему составлял еще один человек, которого, при виде Соловьева, он мгновенно выпроводил.
        - Не позже первого числа, и смотри у меня, Федор! - напутствовал он сальноволосого юношу.
        - Клянусь! - заверил юноша, мельком взглянув сквозь толстые очки на Андрея.
        Когда дверь за ним закрылась, Соловьев указал большим пальцем за плечо и спросил:
        - Клятвопреступников привечаете, Иван Палыч? Не сделает он ничего к первому числу, в его личном, внутреннем расписании эта работа запланирована на середину месяца…
        - Вот стервец! - Сноровский всплеснул руками. - Ну я ему задам, если и вправду первого не будет готово.
        - Не будет, - уверенно заявил Андрей, присаживаясь на стул.
        - Взяли все-таки Призрака? - Иван Павлович улыбнулся. - Орлы!
        - Борису досталось, - огорченно вздохнул Соловьев.
        - Ничего. Месяц поваляется, и все дела. Хоть отдохнет немного от суеты. Года три в отпуске не был.
        - Четыре. Мы с ним последний раз четыре года назад в горы ездили…
        - Ну вот, - Сноровский кивнул. - Не сезон сейчас, конечно, но все равно - отдыхать всегда приятно.
        Последовавшая за этим изречением пауза была соткана из невидимых вопросительных знаков. Соловьев немного помялся, но, лишний раз напомнив себе, что Иван Павлович специалист именно по странным делам, сказал:
        - Захватом вчерашние приключения не закончились…
        - Ну, ну, - заинтересованно подбодрил его Сноровский.
        - Вот, - Андрей положил на стол диск. - Это выронил один из участников банкета, когда убегал неизвестно от кого…
        - Прямо с банкета убегал? - уточнил Иван Павлович, рассматривая находку. - Что здесь записано?
        - Вы… не поверите, - Соловьев снова замялся. - Это рапорт…
        - В импортную разведку?
        - И да, и нет, - Андрей наконец собрался с мыслями. - Все закодировано, причем компьютер выдает полнейшую абракадабру, какой бы вид дешифровки я ни применял.
        - Стандартной дешифровки, - продолжил мысль Сноровский.
        - Да. Только я думаю, что и ваши специалисты такой орешек не разгрызут.
        - Почему? - удивился Иван Павлович. - Ты плохо о них думаешь…
        - Нет, не потому. Просто этот код нелогичен. Это даже и не код, а транскрипция. Понимаете? Запись чужой речи нашими буквами.
        - Как дважды два, - заверил Сноровский. - Задачка для второгодников. Постой, а что значит - чужой? Насколько?
        - Абсолютно чужой. Только не подумайте, что я брежу… но мне кажется, что внеземной…
        - Ого! - Иван Павлович заметно оживился. - А почему на обычном диске?
        - Я думаю, что курьерская связь в их ситуации - самое надежное средство. Радиопередачу можно перехватить, сетевое послание - тем более, а свои, инопланетные средства связи, наверное, вообще выдадут их с потрохами. Можно было фиксировать все на особые продвинутые носители, вроде кристаллов или молекулярных чипов, но это тоже слишком опасно. При курьере не должно быть ничего подозрительного, никаких артефактов. Вот они и применили простейший способ. Наши носители информации, курьер и похожая на стандартную кодировка.
        - Логично, но кто - они? О ком ты толкуешь? Как ты догадался, что это код пришельцев, а не каких-нибудь шпионов или террористов?
        - Я же его прочел, - просто ответил Андрей. - Там нет упоминаний о резидентуре или планов каких-нибудь терактов. Только аналитические данные. Причем в какой-то странной последовательности. Словно составитель рапорта постоянно перескакивал с одной темы на другую. Или руководствовался необычной для человека логикой. Вот я и решил…
        - Так ты его прочел? - на этот раз Иван Павлович не удивился, а прямо-таки изумился. - Что, вот так запросто? Без дешифровки?
        - Я не могу этого внятно объяснить, - Андрей ожесточенно потер виски. - Понимаете, после всех этих встрясок… после проникновения в чужие мозги, я почему-то стал понимать многое такое…
        - Ясно, - собеседник Андрея встал и принялся ходить из угла в угол тесного кабинета. - Ты случайно заглянул в разум шифровальщика и нашел ключ к шифру.
        - Скорее - освоил его образ мышления. Шифр - символы, а образ мышления - нечто большее…
        - Это еще лучше, - сделал вывод Сноровский. - А кто это был, не помнишь?
        Андрей с сожалением развел руками.
        - Ладно, потребуется - под гипнозом вспомнишь, а пока садись, пиши перевод.
        - Да я уже, - Андрей положил рядом с диском обычную трехдюймовую дискету. - Все здесь…
        - Ай да молодец! - Иван Павлович довольно потер руки. - А в двух словах, что за рапорт?
        - О том, как проходит адаптация к новым условиям жизни, жалобы на скверный климат и примерная оценка природных ресурсов нашего региона. А еще параметры новых настроек аппаратуры связи и тестовые сигналы для управляющего блока.
        - Какого блока?
        - Управляющего. Того, что управляет работой ворот. Ну, то есть перехода с их родины к нам, на Землю, я так это понял.
        - Вот оно что! Так они не на тарелках к нам прилетают? - Иван Павлович рассмеялся. - То-то ПВО их не замечает!
        - У меня сложилось впечатление, что у них очень туго с техноресурсами, - Андрей кивнул. - На постройку тарелок, видимо, металла не хватает.
        - Очень прекрасно! - Иван Павлович просто светился от счастья, словно речь шла не о тайном вторжении пришельцев, а о премии в размере пожизненного оклада. - Сейчас проверим твой диск на одном новом суперкомпьютере, и… Посиди пока здесь, я быстро…
        - Нет, - твердо возразил Соловьев. - Я пойду с вами.
        - Зачем? - искренне удивился Сноровский. - Ты мне не доверяешь?
        - Не вам.
        - Внедренные пришельцы?
        Для человека Иван Павлович был чрезвычайно сообразителен. Андрей поймал себя на этой странной мысли и задумался. Чья это была мысль? Того растрепанного беглеца? Феликса? Или он сам начинал терять душевную связь с общей массой людей?
        - Я знаю, по крайней мере, одного… человека, который, скорее всего, таковым не является.
        - Кого? - переходя на полушепот, спросил Сноровский.
        - Не здесь, - Андрей обвел многозначительным взглядом кабинет.
        - Да, тебе лучше пойти со мной, - немного подумав, согласился Иван Павлович. - Надо будет проверить шифровальщиков. Только не увлекайся. Государственные секреты и прочее, сам понимаешь, а ты в штате не состоишь, даже никаких подписок не давал.
        - Боб сказал, что мое «Личное дело» в Конторе уже есть…
        - Да? - Сноровский потер лысину и ухмыльнулся: - Ну, в таком случае буду прав даже формально. Идем, Андрей Васильевич. Покажу тебе святая святых. Отдел спецсвязи…

***
*Сошников стоял, понуро опустив голову и разглядывая тупые носки своих ботинок. То, в чем его обвинял старший товарищ, не имело отношения к реальным возможностям Феликса, но оправдываться он не любил.
        - Ты понимаешь, что будет, если его раскодируют? - допытывался собеседник.
        - Никто его не раскодирует, Кирилл Мефодьевич, - Феликс поднял тоскливый взгляд на пожилого мужчину с широким, гладким лицом и изысканными манерами. - Для этого они должны быть келлами. Мозги у них не так устроены.
        - А этот феномен Соловьев? - Кирилл Мефодьевич заложил руки за спину и подошел к Феликсу поближе. - Ты уверен, что его талант ограничен по глубине проникновения?
        - Шарлатан этот Соловьев, - уверенно ответил Феликс. - Очередной шизанутый контактер…
        - Ты не у себя в Конторе, - строго сказал собеседник, - будь любезен, подбирай выражения.
        - Виноват, - Феликс смущенно кивнул. - Все равно не факт, что диск попал в руки моих коллег. Его мог подобрать кто угодно.
        - Кроме твоих коллег, вечером на пристани не было ни одной живой души.
        - Парыгин мог потерять его и раньше. Вы же видели, в каком он был состоянии.
        - Сущность настигла его уже после того, как он вышел с банкета, - задумчиво произнес Кирилл Мефодьевич. - Вряд ли он был таким рассеянным до встречи с этим Проклятием вселенной…
        - Не понимаю, - Феликс снисходительно усмехнулся и покачал головой, - как вы можете верить в эту древнюю чушь? Сущность, Проклятие… Нажрался Парыгин, как извозчик, вот и пригрезилось ему! Белая горячка, она и для сапиенсов, и для келлов одного цвета и с одной формулы начинается - С2Н5ОН.
        - Общение с людьми делает тебя циничным материалистом, - укоризненно произнес пожилой. - Так недалеко и до полного нигилизма.
        - Знаете что, матронарм…
        - Ты еще группенфюрером меня назови…
        - А, простите, забылся, господин директор… Так вот, господин директор инструментального завода Кирилл Мефодьевич…
        - Так еще хуже, - пожилой вздохнул и прикрыл ладонью глаза. - Почему нам нельзя хоть на час вернуться домой? Хотя бы немного поговорить на нормальном языке…
        - Вы же матро… то есть директор, вам и вопрос, - Феликс понял, что продолжения взбучки не последует, и немного расслабился. - Я найду того, кто поднял этот злосчастный диск, будьте уверены. Если только это не те, кто платил Призраку.
        - А этим-то зачем ввязываться в нашу игру? - удивился собеседник. - У них свои дела, у нас свои…
        - Это могло бы многое объяснить, - Феликс многозначительно округлил глаза и приосанился. - Большинство покушений вызывают у моих коллег искреннее недоумение. Устранение Мордехая или Белянина вполне вписывается в схему борьбы между группировками, но Юшкин или Слепцов - уже перебор. Даже с точки зрения Конторы. Они были негодяями, но обеспечивали черному рынку определенную стабильность.
        - Значит, злодеям она не нужна. Кто-то желает раскачать лодку, и вот здесь-то кроется главное зло - заговорщики используют все доступные средства, в том числе - опасные для нашей миссии.
        - Крупная игра, - глубокомысленно изрек Сошников, - требует таких же ставок…
        - Они доиграются, - собеседник поджал и без того тонкие губы. - Опасность надвигается медленно, но неотвратимо. Пока, в силу определенной инертности, Сущность преследует лишь келлов, но недалек тот час, когда она переключит все свое внимание на людей. Придет и их черед…
        - Не хотелось бы, - пробормотал Феликс, задумчиво почесав в затылке.
        - Почему? - пожилой подозрительно прищурился, и его лицо покрылось сетью морщинок.
        - Это будет означать, что люди нас победили, - на этот раз не манерничая, ответил Сошников. - Индикатор - к бабкам не ходи. Сущность предпочитает ставить барьеры на пути сильных, победителей. В этом и кроется секрет ее инертности, потому она до сих пор и преследует келлов. В некотором смысле - по привычке. Если мы проиграем поход на Землю, вот тогда она от нас отстанет. Раз и навсегда. До побежденных ей нет никакого дела. Она ими брезгует.
        - Ты же назвал вселенское Проклятие древней чушью, - Кирилл Мефодьевич усмехнулся. - Противоречивая ты натура, Феликс Алексеевич.
        - Я реалист, - Феликс пожал плечами. - Так принято в моей Конторе…

***
*Программист утер вспотевший лоб платком подозрительной чистоты и растерянно взглянул на Сноровского. Иван Павлович вопросительно приподнял брови и чуть подался вперед.
        - Не получается, Петенька?
        - Это бред какой-то, Иван Палыч, - неуверенно ответил Петр. - Набор символов.
«Вектор Тысячелетия» отвечает, что нет такого формата кодировки. Не существует в природе.
        - А ты сам-то, Петя, что думаешь? - Сноровский хитро покосился на безучастно созерцающего потолок Андрея.
        - Иван Павлович, - в голосе Петра послышались патетические нотки, - это же не персоналка вшивая! Это «Вектор Т»! Он по всем показателям на целый круг впереди самой сверхсекретной продукции Силиконовой долины! Это же не компьютер, а искусственный интеллект! Мы ему на днях голосовой модулятор устанавливаем. Вообще разговаривать будет! Как нормальный человек! Даже с идиомами. Представляете? Фантастика на марше, а не машина! Он для министерства экономики такие расчеты сделал, те неделю с восторженными улыбками на лицах ходили. А в шахматы он одновременно двух чемпионов мира обыграл, как дебютантов!
        - Вот и его черед пришел, - негромко произнес Соловьев.
        - Да что вы такое говорите… как вас, Андрей?!
        - Андрей Васильевич, особенно для вас.
        Петр поморщился, но колкость проглотил и от комментариев воздержался.
        - То есть твой вердикт - «не может быть»? - уточнил Сноровский.
        - Мой вердикт я уже озвучил, - Петр упрямо наклонил голову. - Полный бред.
        - Хорошо, - Иван Павлович усмехнулся. - А теперь скорми «Вектору» вот эту информацию и попроси сопоставить ее с бредом. Шифр и текст - достаточно для определения формата кодировки?
        - Что же вы сразу-то? - Петр обиженно опустил уголки рта и покачал головой.
        Новый анализ занял примерно пять минут. Результат превзошел все ожидания. Причем ожидания сразу всех присутствующих. Не успел Петр повторить свое недавнее утверждение, как «Вектор Т» выбросил на метровый в диагонали экран окно текстового диалога. В нем крупными буквами чернел вопрос:

«Вы издеваетесь?»
        - Вот, видите?! - программист торжествовал. - Довели машину до сбоя программы!
        - Погоди, - Иван Павлович склонился над клавиатурой.
        - Вы можете задавать ему вопросы в голосовом режиме, - подсказал Петр. - Он поймет, просто сам ответит в письменном виде.
        - Вот и славно, - обрадовался Сноровский, - а то я очки в кабинете оставил, не попал бы еще по клавишам, вот бы смеху было…

«Совет - купите еще одну пару и не выкладывайте ее из кармана», - появилась новая строчка на экране компьютера.
        - Ты смотри, какой самостоятельный! - обратился Иван Павлович к Андрею. - Не желаешь пообщаться?
        - Как его величать? - спросил Соловьев одновременно Сноровского и программиста.
        - Для вас «Вектор Тысячелетия», - ответил Петр, неприязненно взглянув на странного гостя. - Хотя можно и просто «Вектор» или «ВТ».
        - Как дела, «ВТ»?

«Нормально дела, - пробежало по экрану. - Это вы мне работенку подбросили?»
        - Я. А что, не тянешь?

«Отчего же - не тяну? Полностью согласен с вашим переводом. Когда я сравнил два текста, то сразу же признал их полную идентичность. Если не обращать внимания на языковую разницу. Вот только есть один нюанс. Петр попросил меня не только подтвердить ваши догадки, но и повторить дешифровку. Этого я сделать не смог».
        - Занятно, - вмешался в их диалог Иван Павлович. - Сравнить ты смог, а повторить - нет? Микросхема самообучения перегорела?

«Все мои микросхемы умещаются в энном количестве молекул углерода. Там гореть нечему. Я по-прежнему могу накапливать опыт. Могу его переосмысливать и делать выводы. Могу применять выводы на практике. Но я не могу мыслить алогично».
        - Постой, если ты сумел сопоставить зашифрованный текст и его расшифровку, значит, они логичны, - возразил Петр.

«Вместе - да, по отдельности: расшифровка - да, оригинал - нет».
        - Ничего не понимаю! - признался программист.

«Если изменить в оригинале хотя бы один символ, я не сумею подобрать новый ключ, изменение всего одной буквы приведет к полному изменению содержания текста».
        - Если ты готов это утверждать, значит, все не так уж плохо?

«Хуже некуда. Если верить тексту дешифровки, мы имеем дело с агрессивными субъектами. Нестандартный образ мышления дает им явное стратегическое преимущество. Единственный плюс во всей ситуации заключается в том, что мы вовремя это поняли».
        - А они об этом пока не знают, - добавил Иван Павлович. - Получается два плюса.
        - Слушай, «Вектор», - снова включился Андрей, - допустим, ты не готов повторить дешифровку, но в чем изюминка этой кодировки - понимаешь? - суть, подвох…

«Не машинный плавающий код. Никакой связи ни с одним из языков программирования. Их система основана на иных принципах. Скорее всего, правила кодировки могут меняться произвольно, например, в зависимости от эмоциональной окраски послания или его важности, срочности и так далее…»
        - И это значит… - Андрей задумался.

«Это означает, что все остальные перехваты, так же как этот, сумеете прочесть только вы».
        - Перехваты, - Соловьев усмехнулся. - Где же я их возьму?

«Можно организовать поиск в Сети и телерадиоэфире. Но я сумею всего лишь выявить и маркировать подозрительные объекты. Разбираться с ними дальше все равно вам».
        - Такой объем… - Петр сочувственно взглянул на Соловьева и покачал головой. - В понимании «ВТ», едва ли не каждый пятый объект является подозрительным. Даже просто пробежать глазами - уже «смерть на взлете», а если хоть немного вчитываться… Короче, дохлый номер.
        - Тебе, Петя, надо взбодриться, - заявил Сноровский, - кофейку выпить, например. Чтобы самому от меланхолии избавиться и на других тоску не нагонять.
        - Ну, так налейте, - легко согласился программист. - Рассуждать-то все мастера…
        - Вот-вот, - Иван Павлович рассмеялся. - Ты - в первую очередь! Ладно, ребятки, хватит для начала. Мы с Андрей Васильевичем пойдем, посидим-подумаем, а вы тут приберитесь… Ну, шифровки эти подальше запрячьте, тексты диалогов… Чтобы никто не задавал лишних вопросов. Не время еще, сырое дело, невнятное…
        - Какое дело? - понятливо кивая, спросил Петр. - Кофе попили, пару анекдотов рассказали, да у «ВТ» погоду на завтра спросили - это разве дело?
        - Молодец.

«А, Иван Павлович! Давно пришли?» - высветилось на экране «Вектора».
        - И ты молодец, - рассмеялся Иван Павлович…
        В отличие от Бориса аккуратный Сноровский обедал всегда в одно и то же время. Правда, не выходя из кабинета. Когда пробил заветный час, он включил допотопный электрический чайник и разложил на блюдце с забытой надписью «общепит» бутерброды. Андрей не стал отказываться от приглашения и, убрав на подоконник переполненную пепельницу, придвинул свой стул к столу.
        - Когда читаешь текст в пятый раз, внимание концентрируется на деталях, - неторопливо прожевывая бутерброд, заявил Иван Павлович. - Ты обратил внимание, как подобраны объекты? Промышленные предприятия, которые занимаются переработкой сырья. Металлургические комбинаты, нефтеперерабатывающие, обогатительные и аффинажные комплексы, причем никакой системы в списке я не увидел. Как будто разведчик просто ехал по промзоне и описывал то, что попадалось на пути.
        - Возможно, так оно и было, - Соловьев кивнул. - Чужаки не приветствуют системный подход. Они предпочитают иметь перед глазами реальную картину, а не обезличенные статистические сводки. Вот территория, вот на ней дома, в которых проживает столько-то жителей, вот дороги, по которым в день проезжает примерно столько-то машин, вот предприятия, выпускающие такое-то количество продукции. Удобно это или нет, судить не нам. Пришельцы мыслят иначе.
        - Тем не менее они находят с нами общий язык, ведь им удается успешно внедрять своих шпионов. - Сноровский задумался: - Как им это удается? Да и ты их прекрасно понимаешь. Тоже странно.
        - Понять их несложно. Если пользоваться не только корой, но и подкоркой. Привести наши мыслительные системы к общему логическому знаменателю нельзя, однако можно воспользоваться подсознанием, понять их при помощи интуитивного прозрения.
        - Это верно, - Иван Павлович рассмеялся. - Интуитивное прозрение после телепатического обследования! Это ты здорово придумал, Андрюша. Только ведь на самом деле ты один такой умный. Все остальные люди в обход коры думать не умеют, да и чужие мысли не читают. Как в такой ситуации быть?
        - Поставить меня на полное довольствие, - Соловьев вздохнул, - и эксплуатировать мой талант до полной победы над врагом.
        - Хорошо, что ты сам это сказал, - Сноровский удовлетворенно кивнул. - Однако вернемся к теме. Рапорт содержит сведения о промышленном потенциале нашего региона. Что это нам дает?
        - Ареал поисков.
        - Верно. Чтобы так подробно изучить местность, надо на ней постоянно находиться. Не из горных пещер через телескоп наблюдать, а бродить по территориям заводов, гулять по улицам, ездить по дорогам… Так?
        - Но круглосуточно бродить они не могут. Им надо куда-то возвращаться. Туда, где они сумеют отдохнуть и зафиксировать информацию, - подхватил мысль Соловьев. - В логово.
        - Верно. И логово это не должно быть сильно удалено от изучаемых объектов.
        - Какой-нибудь подвал в городе или пригороде.
        - Ты сам говорил, что ворота, через которые они проникли, это здоровенная арка. В подвал такое сооружение не влезет.
        - Почему вы думаете, что в логове должны быть ворота?
        - А где? А если их вычислят враги, то есть мы? Что проще - побросать все имущество в серебристое небытие и прыгнуть туда самим или, отстреливаясь, бежать через весь город в тайное место? Как бы алогично ни мыслили эти чужаки, логово они должны были устроить где-то в промзоне, я уверен.
        - Там очень много частных заводиков и складских комплексов, - Андрей задумчиво потер подбородок. - Если отбросить те, что не имеют на своей территории глубоких подземных хранилищ или двухэтажных зданий…
        - Верной дорогой идешь, товарищ, - Иван Павлович усмехнулся. - Если отбросить еще и два учреждения ГУИН, таможенные склады, зоны досмотра, хозяйство аэропортов и еще три десятка мелких предприятий, останется всего лишь сто - сто двадцать объектов. Вдвоем мы их изучим моментально, года за три…
        - Как же быть? - Андрей удивленно приподнял брови.
        - Ответ очевиден, - Сноровский обреченно вздохнул, - надо идти к начальству и вымаливать «добро» на крупную операцию.
        - Почему вымаливать?
        - Потому, мой феноменальный друг, что, с точки зрения начальства, все наши выводы будут очень сильно смахивать на фантазии.
        - Но ведь их подтвердил «ВТ»!
        - А «Вектор Т» - это настолько секретная разработка, что даже я не имею права знать о его существовании, - Иван Павлович назидательно поднял вверх указательный палец.
        - Но, по-моему, о нем знают все…
        - Верно, однако официально считается, что о нем известно лишь директору, трем его заместителям и четырем программистам. Заметь, что и у директора есть свой начальник, который не похвалит его, если выяснится, что мы занимали машинное время глупостями. Нет, Андрей Васильевич, нам нужны факты, добытые традиционным путем. А мы таковых не имеем. Кроме «ВТ», подтвердить правильность твоей дешифровки некому.
        - Как это - некому? - Андрей покачал головой. - А шпион?
        - А он плюнет тебе в лицо и пошлет подальше вместе с телепатией и беспочвенными обвинениями. Анкета у шпиона наверняка чистая, а нормальных улик против него нет. Что ты ему предъявишь?
        - Он мне то же самое сказал вчера вечером, - задумчиво пробормотал Соловьев.
        - Ага, так это, значит, тезка нашего отца-основателя? - смакуя догадку, Иван Павлович даже причмокнул. - Вот почему он вокруг меня все время крутится! Контролирует, чтобы я не разузнал ничего важного… Ай да Феликс, ай да… Слушай, Андрюша, а как себя величают эти ребята?
        - Келлы. С планеты Келлод и Диши…
        - Так и называется Келлод-и-Диши?
        - Нет, - Андрей усмехнулся. - Келлод - метрополия, а Диши - колония - его ближайшая соседка по звездной системе, спутник, ну как наша Луна.
        - Двух планет им мало! - возмутился Сноровский. - Ну, келлы! Тоже мне, завоеватели с большой дороги! Ну, ничего, жадность их и погубит! Иду к начальству, однако… - Удачи…
        Вернулся он часа через четыре, и Андрей даже не стал ничего спрашивать. Результат аудиенции отражался на лице Ивана Павловича в виде багровых пятен. Он уселся в кресло и медленно провел рукой по блестящей лысине.
        - Такие вот дела, Андрюша, - настроение Сноровского опустилось намного ниже нормального. - Не принять ли нам успокоительного? Грамм по пятьдесят.
        - А поможет? - Соловьев с сомнением покачал головой.
        - Поможет - не поможет, а расслабиться надо, - Иван Павлович достал из тумбочки початую бутылку коньяка. - Прав ты оказался насчет Феликса. Келл он или нет, но сволочь приличная. Накатал рапорт о десяти страницах - главное, когда успел? - и упреждающим ударом вышиб нас с тобой из списка благонадежных граждан. Меня начальство чуть под полиграф не пустило. Пытали до посинения. Откуда сведения, почему да как? А я извиваюсь, как змея на сковородке, и только нечленораздельно мычу…
        - Отфутболили?
        - В результате - да, - Сноровский выпил, поморщился и тут же налил еще. - Но это еще цветочки. Только я выбрался из приемной, меня Петенька огорошил. Накинулся прямо в коридоре, как коршун, и давай клевать. «Вектор» вышел на какую-то мутную локальную сеть, и его там так приложили, что он даже непроизвольно перезагрузился. А как пришел в себя да занялся самодиагностикой - выдернул из своего виртуального тела два десятка вирусных заноз.
        - Ну, хотя бы обошлось? - Андрей покосился на бутылку.
        - Одну «пулю» из «левой пятки» он до сих пор вынимает, - Иван Павлович налил еще рюмку и спрятал бутылку в тумбочку.
        - Нелогичную? - Соловьев воспользовался моментом и, опередив его, выпил коньяк.
        - Точно, - Сноровский с сожалением покосился на пустую рюмку и порылся в кармане пиджака. - Вот, это тебе…
        Он протянул Андрею сложенный вчетверо листок. Соловьев развернул бумагу и уставился на ряд символов. Написаны они были неровно, но разборчиво. Было видно, что, срисовывая их с экрана, Петр серьезно нервничал.
        - А принтера у него нет? «Тестовый сигнал перехода сто пятьдесят семь. Коро», - прочел Андрей вслух. - Не вирус это. Просто защита по принципу «свой-чужой».
        - «Вектору» от этого не легче, - Иван Павлович протянул было руку к тумбочке, но передумал. - Сто пятьдесят семь? Порядковый номер?
        - Может быть, модель? - неуверенно предположил Андрей.
        - Модель - это скорее «Коро», - Сноровский тяжело вздохнул. - Вляпались мы, Андрюша. Чувствуешь, как плотно нас прижали? Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Хоть реально, хоть виртуально…
        - Что же делать? - Соловьев расстроенно потеребил бумажку и бросил ее в пепельницу.
        - А вот что, - Иван Павлович поднес к листку огонек зажигалки. - И забыть…
        - Нет, - Андрей нахмурился и, выдернув записку из пепельницы, затушил огонь. - Надо просто подождать, пока не вернется Борис.
        - Не хотел я тебя расстраивать… - Сноровский тяжело вздохнул и снова достал коньяк.
        - Нет! - Соловьев побледнел и оглушительно хлопнул ладонью по столу.
        - Ты думаешь, мне хочется в это верить? - Иван Павлович убрал рюмки и поставил рядом с бутылкой два пластиковых стаканчика. - Такой мужик был! Таких на всю страну сотни не наберется…
        - Я не верю! - горло Андрея сдавила страшная обида. На злодейку Судьбу, на людей, из-за алчности которых погиб лучший друг, на самого себя…
        - Выпей, Андрюша, помяни Борис Сергеича, - Сноровский налил почти полный стакан, - земля ему пухом…
        - Вы можете провести меня в больницу?
        - В субботу похороны. - Иван Павлович налил себе чуть меньше и тут же выпил. - Ребята уже сбрасываются на венки.
        Соловьев медленно поднял стакан и так же медленно выпил. Через несколько минут на его щеки вернулся неравномерный румянец. Он невесело усмехнулся каким-то своим мыслям и встал.
        - Завтра можно не приходить?
        Сноровский отвел смущенный взгляд.
        - А тебя, Андрюша, больше вообще не пустят. Константинов так и сказал. Уйти, в память о Борисе Сергеиче, тебе позволено, но больше ни ногой. Только в кандалах, если на чем попадешься…
        - Надо бы вашему Константинову в глаза посмотреть, - лицо Соловьева исказила довольно неприятная гримаса. - Может, он тоже келл?
        - Ответственность у него непомерная, - Иван Павлович с сожалением покачал головой. - Вот и страхуется. Карьерой своей дорожит. Чтобы стать таким осторожным, необязательно прилетать с Келлода.
        - Ну, а вы? - Андрей сунул руки в карманы и чуть подался вперед.
        - А что - я? - Сноровский смущенно потер переносицу. - Я человек казенный. Приказал начальник забыть о посторонних фантазиях - забываю. Тем более мне до пенсии три дня осталось. И, похоже, задерживать меня в славных рядах Конторы никто не собирается… Такие вот дела, Андрюша, выхожу в отставку. Тихо, мирно, с получением всех положенных сумм и почетной грамотой… Так что ты ступай, а мне дела надо к передаче подготовить…
        Иван Павлович указал глазами на дверь и подмигнул. Соловьев удивленно приподнял брови, но спрашивать ни о чем не стал.

«Уходи», - одними губами приказал Сноровский.
        Андрей вынул руки из карманов и едва заметно нарисовал в воздухе указательным пальцем круг. Иван Павлович на секунду закрыл глаза, подтверждая, что знак понятен, и он, даже если не позвонит, то обязательно свяжется иным способом.

«Завтра?» - также только губами спросил Соловьев.
        Сноровский снова моргнул и решительно указал на дверь.
        - Прощайте, Андрей Васильевич.
        - Встретимся еще, - стараясь не переигрывать, сурово ответил Соловьев. - На похоронах…

***
*Летнее кафе обрело жесткий каркас, дюралевую крышу и стеклянные стены. Официантки больше не мерзли, но передвигались между столиками все так же энергично, словно хотели согреться. Андрей проводил одну из девушек долгим взглядом и сочувственно качнул головой.
        - Трудно честной девушке жить одной в большом городе, - кивая ей вслед, пробормотал он так, чтобы его слышал только сидящий напротив Сноровский. - Учится, работает, выкраивает гроши на булавки…
        - Мало платят? - Иван Павлович с интересом взглянул на официантку.
        - Копит на дубленку, зима же на носу…
        - А спонсора нет?
        - Есть один, только она его любит и денег не просит, чтобы случайно не поставить в неловкое положение. Он женат, да и доходы у него не ахти, едва на семью хватает…
        - Нашла бы себе свободного, - Сноровский пожал плечами. - Вон какая красавица…
        - Любит, я же сказал, - Андрей опустил взгляд к столешнице и потер виски. - А отбивать его, семью разрушать - она слишком порядочная…
        - Шашни заводить - не порядочная, а побороться за счастье, выпадающее человеку раз в жизни, - просыпается совесть? - Иван Павлович усмехнулся. - Это лень, а не порядочность. Да и любовь, видимо, больше от скуки…
        - Эк вы все вывернули! - Соловьев оставил в покое виски и положил ладони на стол. - Что будем делать дальше, Иван Павлович? Как нам теперь искать это логово?
        - А так же. - Сноровский отхлебнул кофе и невинно взглянул на Андрея: - Что нам терять?
        - Мне-то действительно - нечего. - Соловьев попытался заглянуть в его зрачки, но Иван Павлович вовремя отвел глаза.
        - Не надо со мной этого делать, - в голосе чекиста послышались приказные нотки.
        - Виноват, - пробормотал Андрей. - Просто я не понял, что значит «так же»?
        - Обратимся за помощью к тем, кто имеет людей и технические возможности.
        - Все равно не понимаю. - Соловьев помешал кофе пластиковой ложечкой. - К кому? К милиционерам? Частным охранникам? Бандитам?
        - К военным, - проглотив кусочек пирожного, пояснил Сноровский. - Есть у них судорожная готовность к такого рода делам. Мне по долгу службы приходилось общаться с их специалистами. Правда, самый главный спец уже на пенсии, но не по здоровью, а исключительно по выслуге лет…
        - Спец по тарелкам?
        - Ага, - раздался над ухом Соловьева знакомый голос. - По тарелкам. И чайникам вроде вас.
        Андрей поднял взгляд и обнаружил, что над его макушкой нависает внушительных размеров плечо - это новый собеседник через голову Соловьева протянул руку Ивану Павловичу. Сноровский пожал протянутую конечность и кивком указал на Андрея:
        - Знакомьтесь…
        - Да виделись уже. - Человек уселся за столик рядом с чекистом. - На пятом складе. Слышал про Бориса. Жаль. Толковый мужик был. Из всей Конторы - единственный, кого я переваривал.
        Андрей вспомнил его сразу. Бывший полковник военной разведки Безносов был запоминающейся личностью. Да и происшествие на складе было еще очень свежо в памяти.
        - А меня? - фальшиво возмутился Иван Павлович.
        - А из тебя какой гэбэшник? Так, одни корочки… Чего звали, отщепенцы?
        - О, я вижу, тебя уже просветили? - Сноровский рассмеялся.
        - А то, - Безносов самодовольно улыбнулся и взглянул на выпорхнувшую из служебного помещения официантку: - Ничего не надо.
        Девушка расстроенно закусила губку и, спрятав блокнотик, вернулась в жизненную тень. Андрей мысленно поклялся оставить ей колоссальные чаевые и тут же вспомнил, что в этом уже клялся, но клятвы своей так и не исполнил.
        - Дело есть. - Иван Павлович вытер губы бумажной салфеткой.
        - Я догадался. - Безносов был очень крут и осознавал это в полной мере.
        Андрею, чтобы это понять, даже не требовалось изучать его поверхностные мысли и эмоции. Однако он все же заглянул в зрачки полковника, но увидел в их глубине только странное багровое марево. Безносов на секунду замер, словно припоминая нечто важное, а затем расплылся в снисходительной улыбке.
        - Ты не туда полез, самородок. В мою черепную коробку тебе не пробиться.
        - Откуда вы… - Андрей не закончил фразы.
        Его тело обрело неестественную легкость, а окружающие предметы вдруг поплыли по часовой стрелке. Соловьев обмяк и начал сползать куда-то под стол.
        - Сесть, - негромко приказал Безносов.
        Команда оказала на Андрея отрезвляющее действие. Он уцепился за край и, выбравшись из-под стола, снова сел на стул. При этом он беспрестанно мотал головой.
        - Очумел слегка, братишка?
        Услышав знакомое обращение, Соловьев вздрогнул. В последние годы так к нему обращался только один человек, но этого человека уже не было в живых.
        - Что это было?
        - Что это было? - нарочито густым басом передразнил его Безносов. - Сопли тебе утер, вот что это было. Я еще позавчера понял, что Боря тебя не просто так за собой таскает. Справочки навел. Да вспомнил кое-что из специальных навыков. Меня такими вот телепатическими приемчиками не напугать. Мы же не в горах, и я тебе не твой ротный. Я этот курс еще двадцать лет назад прошел. Мысленная атака - блок - ответный удар. Легко и непринужденно.
        - Так вы тоже… владеете?
        - А ты думал, один такой? - Полковник рассмеялся. - Думал, мамаша с каким-нибудь пришельцем согрешила, и вот потому ты такой уникальный? Нет, сержант Соловьев, все гораздо проще. У тебя особый тип психики. Максимально лабильный. Психоматрица, как говорят наши военно-медицинские умники, неустойчивая. Для произвольной инициации телепатических способностей - вариант идеальный. А вообще талант этот в каждом человеке есть. Его только надо разбудить.
        - Но если его разбудить во всех, он уже не будет секретным оружием? - Андрей тяжело вздохнул. - Действительно - просто.
        - Вот именно. - Безносов покосился на официантку и снизошел: - Барышня, капуччино, большую чашку!
        - Просто, - Соловьев глубоко задумался и снова принялся тереть виски. - Но в таком случае вы должны были знать о чужаках! Неужели вашим… специалистам никогда не встречались эти существа?
        - Келлы-то? - Безносов усмехнулся. - Встречались. Да еще и на каждом шагу. После того как рухнул их ковчег в сибирской тайге, они успели далеко разбрестись. Почти по всему миру. Только их мало и ведут себя скромно. Хотя в последнее время что-то действительно расхрабрились. Только ваши опасения, граждане, напрасны. Мы их не трогаем, поскольку они и без этого богом обижены. Не бойцы. Так, остатки выродившейся цивилизации. Мало того что воевать толком разучились, они еще и запуганы с детства. Каждого куста боятся. Культ такой. Вселенское Проклятие - называют эти бедняги своего дьявола. Что за зверь - сами не знают, но все неприятности относят к его деятельности. Авария - Проклятие, война - оно, неурожай - тоже, вплоть до расстройства кишечника - все на суеверие свое валят. Параноики. Целая цивилизация - одни запуганные психи. Такие вот страшные пришельцы. Только пустышек с памперсами им не хватает для окончательно грозного вида.
        - Может, это другие? - Андрей нервно похлопал ладонью по столу.
        - Зеленые? - Полковник отрицательно покачал головой. - Нет, зеленые на людей не похожи. Это келлские особые приметы. Да и не прилетали магелланцы уже лет двадцать.
        - Но…
        - Погоди, - остановил Соловьева Иван Павлович. - Ты, полковник, большая сволочь. Столько лет меня знаешь, а о чужаках ни разу даже не обмолвился!
        - Чтобы ты всю свою «безопасность» на них натравил и лишил отечественный военпром перспективных разработок? Ты знаешь, какое оружие у нас появилось благодаря этим инопланетным параноикам?
        - Сейчас не об этом. Твое благодушие меня не успокаивает. Взятки вроде оружия и технологий лишили тебя и твоих бывших соратников бдительности. У нас есть доказательства.
        - Ну-ну, - Безносов снисходительно скривился. - Выкладывай…
        На краткое изложение произошедших за последние двое суток событий Сноровскому потребовалось всего две минуты. Выслушав его, полковник помрачнел и задумался еще на несколько минут.
        - Вот такие они безобидные, - резюмировал свой рассказ Иван Павлович.
        - Я понял, - немного раздраженно заявил Безносов. - Значит, оружие куют бродяги. Против гостеприимных хозяев? Ясно. Это мы проверим. Неясно другое - как твой орел сумел без ключа прочесть зашифрованное послание?
        Он испытующе взглянул на Соловьева.
        - Значит, не только в психоматрице дело, - Андрей пожал плечами.
        - Значит, не только, - полковник кивнул. - Но без реального подтверждения это все лишь фантазии. Наверняка Константинов тебе, Иван Палыч, так и ответил.
        - Слово в слово.
        - Ну а почему вы решили, что я брошусь к вам с распростертыми объятиями?
        - Потому, что ты уже знаешь о келлах. Тебе остается лишь поверить в то, что они хитрее, чем кажутся на первый взгляд.
        - Так, так, - Безносов, совсем как Борис, побарабанил пальцами по столу. - А пасет вас кто? Гэбэшники?
        - Не должны, - незаметно оглядываясь по сторонам, возразил Сноровский. - Ты засек слежку?
        - Я же не зря тридцать лет казенный харч хлебал, - полковник ухмыльнулся. - Кое-чему научился.
        Он неторопливо достал телефон и, нажав только одну кнопку, отдал безымянному абоненту какое-то непонятное приказание.
        - Чекисты не должны, - продолжил рассуждать вслух Иван Павлович. - Ментам вообще ничего не известно. Странно…
        - А в последнее время много чего странного творится, - неожиданно заявил Безносов. - Большой криминальный передел идет, но это еще полбеды. Тут все понятно. Кто-то кому-то мешает - его устраняют. А вот что происходит с общей ситуацией - никто не поймет.
        - С какой - общей? - Сноровский заинтересованно взглянул на Андрея, но тот лишь поджал губы.
        - Ну, в целом, - полковник неопределенно поводил рукой в воздухе. - В мире, в стране… Ну, и в городе. Люди то бесследно исчезают, то, наоборот, появляются там, где их быть не должно. Аварий разных на фоне полной технической исправности механизмов по десять штук за день случается, пожары высшей категории из ничего вспыхивают. Городские коммуникации на восемьдесят процентов заменили, а все равно ежедневно то трубы лопаются, то газ взрывается. В бизнесе тоже все наперекос идет. Надежные дела прогорают, как запальные шнуры, а заведомо провальные - расцветают. Народ просто чумеет: одни разоряются, другие в момент богатеют, но ни те ни другие не знают почему… Давно я над этим размышляю.
        - Жизнь большого города, - неопределенно высказался Соловьев. - Ничего странного. Вот келлы - это да…
        - А ты воспользуйся бульоном, который в твоем котелке варится, - Безносов выразительно постучал пальцем по виску. - Вникни в то, что твой талант позволяет увидеть. Такие, как ты, выходят из спячки всегда в переломные моменты. Келлы - это тьфу!
        - Сто пятьдесят семь тайных баз! - горячо возразил Андрей. - Сколько в них уже накоплено солдат и техники?!
        - Ровно столько, чтобы слегка размяться одной мотострелковой дивизии, - отрезал полковник. - Даже без поддержки с воздуха.
        - Мне кажется, вы несколько преувеличиваете доблесть наших…
        - Я знаю, о чем говорю! Келлы могут нам подгадить мелкими диверсионными вылазками, но для крупномасштабных боевых действий у них нет достаточного количества живой силы - плохо они в наших условиях размножаются - да и техники маловато…
        - Как же тогда все эти аварии? Мне показалось, что вы связываете их с деятельностью чужаков.
        - Ты чем слушаешь?! - Безносов наклонился через стол, и его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от лица Андрея. - Хуже дело, сержант, гораздо хуже! Не келлы нас душат, поверь мне на слово. Это свои же земляне. Новой войны хотят всякие зарубежные деятели. Например, из арабского лагеря. Только по старинке им воевать страшно. Натовцы же их «лагерь» и так уже почти в пыль разбомбили. А вот сделать, чтобы весь мир воевал непонятно с кем - бился с тенью, как боксер на тренировке, - вот эта идея им пришлась по вкусу. Вон, за океаном, скоро места живого не останется, а кого конкретно за это наказывать? Фанатиков у бородатых в избытке, денег тоже хватает, а по части интриг с ними вообще никто не сравнится. Коварные люди, восточные. Ты же знаешь, ты с ними хорошо-о знаком… Так что не пришельцы воду мутят. Государственный терроризм расцветает на каменистой почве восточных гор.
        - Значит, помогать нам вы не станете?
        Полковник вновь откинулся на спинку стула и задумчиво взглянул сквозь Соловьева.
        - А чего вам помогать? Вы и сами вон какие умные…
        - Нам нужны две группы - оперативная и штурмовая, - словно не замечая сарказма, вмешался Сноровский. - А еще надежная база и хорошее спецоборудование…
        - И по миллиону евро каждому? - Безносов усмехнулся, но уже не с сарказмом, а добродушно, с оттенком иронии.
        - В месяц, - дошутил за него Иван Павлович. - Что лучше - инопланетные технологии оптом, все, что есть, за один раз, или откупные - в размере пары процентов, да еще и в рассрочку на несколько лет?
        - «Как человек неглупый, он понял, что часть меньше целого», - чуть искаженно процитировал полковник.
        Андрей отметил про себя, что, несмотря на показушную крутизну, Безносов не так уж прост. «В гимназиях не обучались… - пришла ему на ум фраза из того же произведения, - Митрич говорил сущую правду… Он окончил пажеский корпус».
        - Ну? - Сноровский чуть склонил бритую голову набок.
        - Так у меня-то откуда столько народа? - полковник расплылся в хитрой улыбке. - Частная охранная контора - это же не президентский полк…
        - Сеня… не дразни меня!
        - А то что? - Безносов окончательно рассмеялся. - Короче так, отщепенцы…
        Его прервал телефонный звонок. Полковник выслушал короткое сообщение и, буркнув
«добро», спрятал трубку в карман. Улыбка так и не сошла с его холеного лица.
        - Короче, так, даю вам две группы тунгусов на неделю и загородный домик со всеми техническими потрохами в аренду… на месяц. Будет результат - будем говорить дальше.
        - Тунгусы - это хорошо, - Иван Павлович расплылся в довольной улыбке. - Душевный ты человек, Сеня, когда куш наклевывается.
        - Рынок, человек-чекист, буржуазный рынок! - Безносов встал и, пожав собеседникам руки, направился к выходу.
        Проходя мимо забеспокоившейся было официантки, он небрежно бросил поверх ее блокнотика крупную купюру и жестом предупредил намерение девушки отсчитать сдачу.
        - Тебе по дому моделей дефилировать надо, а не кофе подносить…
        Девушка густо покраснела и, пробормотав «спасибо», суетливо спрятала деньги в кармашек жакета.
        В глаза Андрею бросилось, как дрожали ее тонкие пальцы, и он еще раз пожалел, что не может увести эту несчастную жертву устаревшего воспитания за собой в светлую даль. Покидая спустя некоторое время после ухода Безносова уютное кафе, Соловьев на мгновение задержался рядом с официанткой и зачем-то заглянул в ее глаза.

«Все будет хорошо. Очень скоро все станет просто замечательно», - мысленно произнес он, глядя на девушку.

«Правда?» - невольно оформился в ее сознании ответ.
        Глаза девушки вдруг наполнились слезами, и Андрей резко отвернулся.

«Идиот! - со злостью обозвал он себя. - Робин Гуд хренов! Спаситель безвинных душ! Что тебе понадобилось от этой Золушки?! Самолюбие потешить решил?! В бога поиграть захотелось?! Придурок!»
        Подняв воротник, он, словно отгоняя наваждение, помотал головой и двинулся следом за Сноровским. Чаевых он не дал и в этот раз…

***
*»Тунгусы» оказались мужчинами угрожающе мускулистыми, но при этом сдержанными и немногословными. С представителями коренной северной народности их не связывало ничто, кроме названия группы. Командир, невысокий, широкоплечий бородач, носил архаичный двубортный плащ и цивильный костюм, отчего выглядел еще шире. По его лицу, приподнимая кончики русых усов, постоянно гуляла полуулыбка. Однако подчиненные, в основной массе переросшие командира на голову, а то и полторы, слушались его беспрекословно. Они в отличие от бородача были одеты в спортивные костюмы и куртки, а за их плечами висели огромные, туго набитые сумки. Со стороны вся эта компания выглядела как большая хоккейная команда, выезжающая на тренировочный сбор.
        - Первый этаж, - коротко объявил «тренер», когда «хоккеисты» выгрузились из длинного автобуса с затемненными стеклами и построились перед входом в загородный домик. - На размещение тридцать минут. Построение у служебного входа. Напра-во. В колонну по одному… марш…
        Соловьев дождался, когда группа войдет в здание, и подошел к бородачу.
        - Вы оперативники? - Он протянул руку.
        - Нет. - Крепыш ответил на рукопожатие. - Мы «доктора». А оперативники уже работают. Вы их, возможно, и не увидите. Они у нас как тени…
        - Андрей, - представился Соловьев.
        - Бондарь, Тимофей.
        - А почему «тунгусы»?
        - Это вы у Безносова спросите, - Тимофей рассмеялся. - Юмор у него такой.
        - Или опыт, - предположил Иван Павлович, появляясь на крыльце семиэтажного
«загородного домика». - Здорово, пускач.
        - И вам того же, пан Сноровский, - Бондарь широко улыбнулся. - Говорят, вас из ЧК того… ушли?
        - Зато смотри, какое хозяйство мне Семен доверил, - Иван Павлович указал большим пальцем за плечо. - Охотничью заимку со всеми удобствами, да еще тебя с
«тунгусами» твоими в придачу.
        - Так это же временно.
        - А что в этом мире постоянно? Счастье? Небоскребы? Государственные гимны? Все относительно, Тима, все относительно… Я смотрю, твои орлы налегке прилетели?
        - Обоз, - Бондарь указал на подъезжающий инкассаторский грузовик.
        Для перевозки наличности машина выглядела несколько великоватой. Командир
«тунгусов» махнул рукой, приказывая водителю заехать с обратной стороны здания.
        - Чувствуешь, Андрюша, какой размах? - Сноровский удовлетворенно потер ладони.
        - Какой размах? - Соловьев пожал плечами. - Полроты бойцов и грузовик с оружием? Или вы сейчас начнете рассказывать легенду о том, что «тунгусы» - это самое секретное спецподразделение ГРУ? Так это для пацанов. Сказки на ночь…
        - Не обижайся, он не со зла, - Иван Павлович адресовал реплику Тимофею.
        - А узнай он откуда-нибудь правду, чего бы тогда стоила наша программа информационной безопасности? - Бондарь запросто похлопал Соловьева по плечу. - Будьте уверены, Андрей Васильевич, не подведем. Вы меня извините, дела…
        Он неспешно обогнул угол «домика» и скрылся в воротах служебной территории.
        - Откуда он знает мое отчество? - Андрей покачал головой. - Почему все считают своим долгом поставить меня на место?!
        - Ну, не только же тебе хочется повыпендриваться. У тебя одни заслуги, у них другие. Но чего они стоят без признания публикой?
        - А почему - пускач?
        - С такой комплекцией ему только танки кривой рукояткой заводить, вот и пускач, - Сноровский рассмеялся. - В этой среде так принято. Подшучивать, но беззлобно, для настроения. Ты разве забыл уже?
        - Нам шутить было некогда.
        - Это ты зря… Забыл, наверное… Вот Борис часто истории рассказывал. Меня однажды чуть удар не хватил от смеха. Вспомни, когда прапору вашему, из хозвзвода, ишака в койку уложили… Разве не смешно было? Помнишь эпизод?
        - Помню. Тогда было смешно. Сейчас не очень.
        - Эх, Андрюша, - Иван Павлович посмотрел на Соловьева с сочувствием. - Жить надо, пока живется, а не к смерти готовиться. Разве не интересно тебе вот это все?
        Он помахал рукой, указывая на окружающий лес, асфальтированные дорожки, здание и хозяйственные постройки.
        - Я за последнее время столько этой «жизни» хлебнул, на тысячу человек хватит…
        - Так ты радуйся, чудак-человек! Кому-то такое только в мечтах, а тебе прямо в руки идет! Лови момент! Живи в полный рост!
        - Тяжко это, чужие проблемы на себя примерять. Это же не пиджаки.
        Андрей уставился в землю и разворошил носком опавшие листья.
        - Да-а… - Иван Павлович печально вздохнул. - Такого рода депрессия только одним лечится…
        - Не буду я пить…
        - А я не про выпивку. Пока ребята по промзоне шныряют, а «ВТ» подозрительные данные копит, мы тебя потренируем маленько.
        - «Вектор»? - Соловьев поднял на чекиста удивленный взгляд. - Он же в Конторе остался.
        - Ты в каком веке живешь? - Сноровский рассмеялся. - Сеть, она же придумана не только чтобы порнуху качать. Все идет по плану, не сомневайся.
        - А кто это «мы»?
        - Мы с Семеном. Ты думаешь, он так вот взял и доверил мне свое хозяйство? Учет и контроль! Каждый день будет приезжать с инспекторскими проверками, я его знаю. Вот мы и воспользуемся моментом. Через неделю станешь самоуверенным, как тунгус. В смысле этот, местный, не коренной…
        - Борис тоже хотел заняться моим воспитанием, - с грустью пробормотал Андрей. - Завтра похороны. Вы поедете?
        - Это однозначно…
        - Иван Палыч! - донесся из-за угла здания сильный голос. - Вы бы снаряжение получили… Или предпочитаете руководить операцией из бункера?
        - Какой операцией? - Сноровский обернулся и настороженно взглянул на приближающегося Бондаря.
        - Как это - «какой»? - главный «тунгус» прищурился. - Вы нас для чего у Безносова выпросили?
        - Что, уже?!
        - Ну, мы же на самом деле не просто «полроты бойцов с грузовиком оружия», - Тимофей весело подмигнул Соловьеву. - Получите, граждане, по бронежилету, шлему да стволу огнестрельному… Выбор, как в лучших домах, кому что привычнее…
        - Ты, может, здесь останешься, для координации? - осторожно поинтересовался у Андрея Сноровский.
        - Издеваетесь? - Соловьев скривился. - «Абакан» есть?
        - А вы хотя бы в глаза такую машинку видели? - с сомнением спросил Бондарь. - Вам, наверное, «АК» привычнее будет.
        - Жалко, что ли, стало?
        - Да нет, - Тимофей пожал плечами и усмехнулся: - Найдем для вас и «АН»…
        Когда группа прибыла на место, уже совсем стемнело. Андрею и Сноровскому командир
«тунгусов» приказал оставаться в небольшом фургончике, под завязку набитом умной аппаратурой, а сам бесшумно растворился в сырой темноте осенней ночи. Вернулся он примерно через минуту в компании еще одного человека. Наружность бондаревского спутника была вполне героической, но все равно не слишком приметной. Обычный мужчина за тридцать, разве что более крепкий и подтянутый, чем большинство людей его возраста. А еще с уверенным взглядом. Захлопнув дверцу фургончика, он молча пожал руку Ивану Павловичу и внимательно посмотрел на Андрея.
        - Логинов Евгений, - представился человек.
        - Соловьев.
        - Минут через десять «тунгусы» рассредоточатся, и мы начнем.
        - Трудный объект? - поинтересовался Иван Павлович.
        - Нормальный.
        - А охрана?
        - Охрана есть, но условная. Мы наблюдаем уже восемь часов. Основной объект расположен, видимо, в длинном двухэтажном здании слева от главных ворот. Проникнуть в него будет несложно, но именно там сосредоточены основные силы противника. Будет встречный бой на минимальной дистанции.
        - Это наш коронный номер, - серьезно и без единой нотки бахвальства заметил Бондарь.
        - Поэтому я и разработал для вас оптимальный маршрут именно через главные ворота, - Евгений раскрыл карманный компьютер и повернул его так, чтобы схему на дисплее мог видеть только Тимофей. - Команда «А» идет на штурм, команда «Б» - с крыши, через окна, высота девять метров.
        - На тросах, - Бондарь кивнул. - Где подстанция?
        - Все автономное, - Логинов переключил режим машинки, и по экрану поплыла видеокартинка. - Вот здесь, видишь, котельная. Одно название, конечно, в ней установлен тритиевый энергоблок. Похож на наш, тренировочный, но более совершенная модификация.
        - Рубильники-то те же?
        - Практически.
        - Тогда справимся. Как погаснет свет, включайте визоры. Всех, кто даст синий контур, - кладите.
        - Принято.
        Евгений снова взглянул на Андрея.
        - Хотите увидеть все с позиции или останетесь здесь?
        - Я с вами.
        - Тогда - вперед.
        Логинов бесшумно выскользнул из машины и почти сразу растворился в темноте. Соловьев двинулся было следом, но следа как такового не было, и он, сделав пару шагов, остановился в растерянности.
        - Сюда, - донесся негромкий окрик откуда-то слева.
        Андрей вытянул перед собой руку и пошел на звук.
        - Вот, наденьте.
        Соловьев почувствовал, как ему в ладонь легли легкие пластиковые очки. Он быстро нацепил их на переносицу и вдруг словно попал из ночи в пасмурный день. Окружающая его местность была серой, но неплохо просматривалась на любом расстоянии. Евгений стоял напротив, в таких же очках, и улыбался.
        - Техника, - уважительно пробормотал Андрей.
        - За мной, - оперативник махнул рукой и быстро пошел сквозь облетевший кустарник.
        Очень скоро они приблизились к останкам некой бетонной конструкции, и Евгений указал под ноги. Земля была покрыта толстым слоем строительного мусора, и запнуться или даже сломать ногу в этом местечке было несложно. На поверку конструкция оказалась останками трехэтажного здания - то ли за ненадобностью разрушенного, то ли за той же ненадобностью недостроенного. С крыши этого динозаврова скелета открывался отличный вид. Слева проходила тупиковая ветка вспомогательной железной дороги, а справа располагалась достаточно ухоженная территория небольшого заводика.
        - Третий инструментальный завод, - негромко пояснил Логинов. - Главный цех прямо, видите?
        - Но окна заварены! - обратил внимание Андрей. - Как через них пробьются
«тунгусы»?
        - Так же, как через ворота. Они, заметьте, тоже не картонные. Типичный ангар для летающей тарелки.
        - Тарелки? - Соловьев удивленно взглянул на Евгения.
        - Ну, блюдца, - воин пожал плечами.
        - Но у келлов нет тарелок!
        - Что значит нет? - Евгений удивленно взглянул на Андрея. - Вы тоже думаете, что все они потомки тех, кто прилетел в тунгусском ковчеге? Мы с Безносовым постоянно на эту тему спорим. Это его любимый вид отдыха. Я отстаиваю точку зрения, что они все-таки понемногу прибывают, а он убежден, что высадка была только одна, в девятьсот восьмом… Ну, теперь-то недолго осталось ждать момента истины. - Он взглянул на часы: - Четыре минуты…
        - Да нет! - с досадой возразил Соловьев. - Вы оба ошибаетесь! Как же я сразу не понял?! Вот почему полковник был так уверен в том, что келлы не опасны!
        - Чего вы не поняли? - оперативник насторожился. - Проясните, будьте любезны, пока не поздно.
        - Безносов считает, что мы ищем… то есть уже нашли… базу, где келлы накапливают оружие и тренируют диверсантов, - Андрей загнул один палец. - Вы думаете, что здесь они прячут тарелку…
        - А также оружие и солдат… - Логинов кивнул. - Расхождение во взглядах незначительное.
        - Но у них нет тарелок! И никогда не было! Я не знаю, что там падало - в районе Тунгуски, - но не келлский ковчег, это точно. Чужаки пользуются воротами! Вы правы, они прибывают, все их воины действительно тренируются не на Земле, а у себя на Келлоде или Диши, но сюда они приходят, уже подготовленными и вооруженными, через ворота!
        - Ворота? Это которые гипер-нуль - Т-внепространственные? Как в кино?
        - Точно не знаю. Серебристое свечение под высокой аркой, а из него выходят солдаты…
        - Картина маслом, - задумчиво произнес оперативник. - Это несколько меняет дело, но на тактике текущей операции не отразится. Единственный источник энергии - энергоблок, а его мы отключим. Ворота работать не будут, а значит, ни удрать, ни получить подкрепление келлы не смогут…
        Ни удрать, ни получить подкрепление келлы действительно не смогли. Когда территория заводика погрузилась в полнейшую темноту, ворота в двухэтажный цех осветили две неярких синих вспышки. Следом за ними еще несколько сполохов сверкнуло где-то вверху, на уровне окон. Звуки от этих странных взрывов были глухими, словно пробивались сквозь слой ваты. Скороговорка автоматического оружия также больше напоминала негромкие хлопки пневматических винтовок. Андрей хорошо видел, как стремительно исчезают в проломе ворот и выбитых окнах «тунгусы», но что творилось внутри цеха, он мог лишь предполагать.
        - Минус три, - взглянув на часы, спокойно произнес Евгений. - Пошел резерв.
        Словно услышав - а возможно и услышав, Андрей уже ничему не удивлялся - его реплику, к воротам потянулись новые воины.
        - Минус одна, - спустя пару минут сказал оперативник. - Фаза?
        - Ноль, - неожиданно ответили часы каким-то далеким, игрушечным голосом, - ставь коридор на семьдесят четыре.
        - Минус сорок две, - зафиксировал результат Логинов. - Для третьей категории сложности - рекорд. Поздравляю.
        - Спасибо.
        Теперь Соловьев уловил знакомые интонации и понял, что на связь выходил Бондарь.
        - Нам пора, - Евгений указал на лестницу.
        - В коридор?
        - Нет, - оперативник рассмеялся. - По силовому коридору пойдут пленные. От цеха до грузовика.
        - Много?
        - Семьдесят четыре… экземпляра.
        - Много.
        - «Тунгусы» работали, - не без гордости заявил Евгений.
        - Все равно не понимаю, почему так получилось? Семьдесят четыре хорошо вооруженных воина, на подготовленных, укрепленных позициях - и вдруг сдались за три минуты.
        Как выяснилось, этот вопрос возник не только у Соловьева. Когда все пленники были утрамбованы в бронированный грузовик, к штабному фургончику подошел разгоряченный Бондарь.
        - Пара синяков под «брониками», две царапины - у Егора и Кравченко, да Краба касательным по куполу стукнуло, - поделился он с Логиновым. - Шлем погнулся, но череп выдержал.
        - Контузило?
        - Ну, поплыл, конечно, парень, но ничего - отлежится пару дней и будет как новенький.
        - А противник?
        - А противник… - Тимофей озадаченно поскреб бородку. - Странный он какой-то попался, противник этот. Условнее условного. Мы только по второму магазину сменили, а он уже лапки кверху поднял. Причем, понимаешь, Женя, в первые минуты они дрались, как черти. Я даже, грешным делом, подумал, у нас потери будут - полковник на компенсациях разорится… Но тут случилось что-то странное… Я лица этих врагов до смерти, наверное, не забуду… Как в замедленном кино все происходило… Бросают свои автоматы и медленно так, словно загипнотизированные, встают… Я едва успел «отбой» скомандовать, чтобы ребята их всех не положили… Понимаешь, а на лицах у них такой… ужас… не страх даже, а ужас, дикий, животный… И смотрят не на нас, а поверх голов куда-то. Я даже на секунду обернулся. Позади темнота, резерв у ворот залег, а больше ничего. Выше посмотрел, тоже только небо. Мы их окружили, командуем «руки на голову», а они нас словно не слышат. «Тунгусы» мои даже слегка растерялись. Ни разу такого количества невменяемых в одной куче не встречали. Потом, когда мы с тобой переговорили, смотрю, один руки на макушку сложил, за ним
другой… И все равно в «девятку» уставились, словно над входными воротами щит Зевса висит. Какая-то хреновина. Черт-те что, короче, получилось, а не захват.
        - А трофейное имущество в порядке?
        - Какое? Оружие со снаряжением? Там оно, на стеллажах ровными рядами лежит.
        - Нет, - вмешался Андрей, - арка. Металлическая арка. Метров семь в высоту.
        - Пять, не больше, - Бондарь кивнул. - А что это? Я думал - рельс художественно изогнутый.
        - Главный келлский секрет, - коротко пояснил Евгений. - Метро до их родины.
        - Ого! - Тимофей восхищенно покачал головой. - Вот Безносову подфартило! Бабок на этом поднимет, всю контрразведку можно будет с президентом в зарплате уравнять. Всех, вплоть до поваров.
        - Контрразведку? - удивленно переспросил Соловьев. - Военную контрразведку?
        - А ты думал, полковник для себя старается? Такие «частные» фирмы на обычных капиталах не произрастают.
        - Тима…
        - А что? Ему можно. Шеф меня насчет Андрея Васильевича особо просветил. Теперь это наш человек. Со всеми потрохами…
        - Что-то меня он не спросил, - недовольно заметил Соловьев.
        - А ты откажешься?
        Бондарь искренне рассмеялся. Присоединившийся к собеседникам Иван Павлович несколько секунд вникал в суть веселья, а затем косвенно подтвердил слова Тимофея.
        - Ну, Андрюша, считай, Управление у нас в кармане.
        - Какое управление?
        - А я всю жизнь мечтал создать контору, которая бы так называлась. Коротко и многозначительно. Управление! Звучит?
        Соловьев молча пожал плечами. Он прекрасно понимал, что отступать некуда, из цепких лап Безносова и Сноровского ему уже не вырваться. Но также он понимал, что основной объем работы придется выполнять не им. А еще его беспокоила эта странная череда совпадений. Внезапно проснувшийся талант, келлы, диск, легко разгаданный код и, наконец, ворота… Все это вполне укладывалось в какой-то сценарий, но Андрей пока никак не мог уловить его суть…

***
* - Феликс, у меня инфаркт миокарда! Говоря языком сапиенсов - разрыв сердца!
        - Сердца? Оно у вас разве не из камня? По какой стенке прошла линия разлома - передней, задней?
        - Круговой, все стенки насквозь!
        - Что случилось?
        - Нас разгромили! Сегодня ночью. Взяли всех, кто был у сто пятьдесят седьмых ворот! Но главное - они получили доступ к самому тоннелю!
        - Коро не пропустит их на Диши…
        - Это я понимаю, но они не пропустят к переходу нас!
        - Так, стоп, Кирилл Мефодьевич, линия надежная, но лучше подстраховаться. Встретимся где обычно…
        Феликс прибыл на условленное место даже раньше Кирилла Мефодьевича. В хмуром осеннем парке было почти безлюдно. Пара пенсионеров и ребенок с развеселым спаниелем на длинном поводке. Холодный ветер, в основном, подсушил асфальт, но без поддержки солнца с одной глубокой лужей справиться ему не удалось. Сошников обогнул водную преграду по самому краю дорожки и медленно побрел к впавшему в зимнюю спячку фонтану.
        - Феликс!
        Для жертвы обширного инфаркта директор выглядел на редкость живым и энергичным. Казалось, что чрезвычайное происшествие его не огорчило, а мобилизовало.
        - Я знал, что это случится! Это Сущность! Она добралась и до нас!
        - Кирилл Мефодьевич! Давайте без мистики! Просто скажите самое главное - кто напал на базу?
        - Я не знаю, - понизив голос, ответил Кирилл Мефодьевич. - Сначала я подумал - Контора, но в этом случае ты не мог не знать о готовящейся операции?!
        - Не мог. Хотя…
        - Так это были твои коллеги?!
        - Нет, - Феликс отрицательно покачал головой. - Пожалуй, я знаю, кто это.
        - РУБОП?
        - Куда им, - Сошников махнул рукой. - Нет, это военные. Больше некому.
        - Но с военными у нас договор! - директор был крайне возмущен.
        - Договор есть, но пункта о тоннелях в нем нет.
        - Значит…
        - Значит, потерянный Парыгиным диск нашли военные контрразведчики. Или, постойте… - Феликс остановился и схватил собеседника за рукав. - Неужели это все-таки Соловьев?! Контактер? Не может быть!
        Теперь собеседника уговаривал уже директор:
        - Спокойнее, Феликс, давай-ка по порядку. На пристани после банкета остались только твои соратники, так? Сущность навела на Парыгина затмение именно там и точно в то же время…
        - Но мы все уехали… одновременно… - Сошников задумался. - Вот! Вспомнил! Это точно Соловьев! Он ушел пешком, причем в ту сторону, где Парыгин якобы встретил Сущность. А вчера утром мои ребята потеряли и Соловьева, и Сноровского где-то в районе «Пионера» после того, как те встретились с Безносовым.
        - Вот тебе и ответ, - Кирилл Мефодьевич нахмурился. - Полковник их и приютил.
        - Но как смогли они расшифровать код?! Это же невозможно!
        - Кто кодировал диск?
        - Парыгин и кодировал, он же на все руки мастер…
        - Он не мог проболтаться?
        - Вы хотели сказать - продаться? Он слишком труслив, чтобы затевать такие игры.
        - В таком случае его - глупая, конечно, версия, но другой не остается, - его…
        - Раскусил Соловьев? Я по-прежнему сомневаюсь, что этот припадочный на самом деле способен читать мысли.
        - Твой вариант? Кто, кроме Соловьева, мог расшифровать рапорт?
        - То есть вы считаете, что этот контактер выудил из сознания Парыгина ключ к шифру, потом нашел диск, прочел рапорт и передал сведения военным? Но почему им?
        - Видимо, вам он не доверяет.
        - Нам? Ну почему же? Его лучший друг трудился в Конторе, да и на следующее утро после банкета Соловьев приходил именно к нам…
        - К кому конкретно? - заинтересовался директор.
        - Да тоже к контактеру, только профессиональному…
        - К Сноровскому? Это не очень хорошо…
        - Да ерунда… - Феликс внезапно побледнел и прикрыл ладонью рот. - Или не ерунда? Или… Неужели… неужели он успел заглянуть и в мою голову?!
        - Надо срочно сменить все настройки и отправить Парыгина домой, - подытожил директор. - Если до него доберутся люди Безносова, в руках сапиенсов окажется ключ ко всей системе Коро. А тебе… тебе придется постоянно быть начеку. Не удивлюсь, если в скором времени ты окажешься под колпаком.
        - А вы?
        - Я пока посижу на внештатной базе. Она не подключена к Коро, но в сложившейся ситуации это скорее плюс, чем минус. Особенно с оглядкой на то, что Сущность всерьез взялась за наш участок системы…
        Феликс кивнул и уже собирался откланяться, но задержался.
        - Переход недоступен. Как же я отправлю на Диши Парыгина? Купить ему билет до сто пятьдесят шестого? Пусть перейдет через него?
        - А если враги только этого и ждут? Брать шифровальщика сию минуту им необязательно. Проследив за путешествием Парыгина, они выжмут из ситуации максимум возможного - получат и «языка», и еще один тоннель.
        - Тогда его надо спрятать. - Феликс помялся с ноги на ногу. - Возьмете его с собой?
        - Нет, - отрезал директор. - Это слишком рискованно.
        - Но тогда мне не остается ничего, кроме…
        - Не остается, - прервал его Кирилл Мефодьевич, - и чем быстрее, тем лучше.

***
*Субботнее утро, серое и прохладное, началось с множества мелких дел, которые Сноровский назвал «оргвопросами». За поиском подходящих «оргответов» на них он забыл даже про заранее составленные планы. Новоиспеченный директор Управления прямо-таки рвался в бой.
        - Сейчас допросим пару пленных, и будет уже какая-то пища для размышлений, - с воодушевлением рассуждал он. - Где одни ворота, там и все остальные. Хоть кто-то из семидесяти четырех солдат должен быть в курсе, как связаться, например, с ближайшими соседями. На случай непредвиденных обстоятельств или для технической консультации.
        - Непредвиденные обстоятельства уже были, однако на помощь им никто не пришел, - возразил Андрей. - А для технической консультации у них есть эта «мутная» сеть - Коро. У нас сегодня на утро другие дела запланированы. Надо съездить в город.
        - Зачем? - Сноровский спросил это, думая о чем-то своем.
        - Как зачем?! - возмутился Соловьев. - На похороны.
        - Ах да! - Иван Павлович легонько хлопнул себя по лбу. - Замотался совсем… А во сколько?
        - В двенадцать.
        - Черт, немного неудобно. Ни утро, ни вечер. Весь день пропадает.
        - Иван Павлович!
        - Поедем, конечно! Что ты так реагируешь? Борис и для меня был не последним человеком!
        Выехали они, как выразился Сноровский, с «ефрейторским зазором» в полтора часа. До кладбища был примерно час езды, но Иван Павлович любил все делать наверняка. Всю дорогу до города он неторопливо рассуждал на эту и смежные темы, а когда на въезде, у поста дорожной милиции, путь им преградила довольно плотная автомобильная пробка, он с глубоким удовлетворением взглянул на часы и констатировал, что предусмотрительность весьма полезная вещь.
        - Минут на двадцать, не меньше, - решил Сноровский, окидывая опытным взглядом затор.
        - Не опоздаем? - забеспокоился Андрей.
        - Вряд ли, - Иван Павлович был спокоен. - Ну даже если пару речей пропустим или залп, это же не принципиально. Панихида - минут сорок, потом прощание - еще двадцать. Час запаса.
        Пробка рассосалась только через пятьдесят минут. К концу срока начал нервничать даже Сноровский. Когда же ему все-таки удалось миновать напряженный участок, он тут же пересмотрел маршрут и повел машину по какой-то запутанной ухабистой дороге через частный сектор.
        - Прямо к развилке выйдем, к той, что перед самым кладбищем, - пояснил он. - Успеваем, без сомнений.
        - Иван Палыч, смотрите, - Соловьев указал на желтеющий далеко впереди автокран. - По-моему, там какие-то ремонтные работы.
        - Вот черт! - Сноровский притормозил и завертел головой. - Теперь только назад.
        Стрелки часов уже преодолели отметку «двенадцать», и минутная успела коснуться
«шести». Объезд занял еще почти полчаса. Когда они наконец добрались до ворот кладбища, из них показался почетный караул и несколько бывших сотрудников Сноровского. Иван Павлович выпрыгнул из машины и торопливо подошел к товарищам.
        - Жора! Что, уже все? Опоздали?
        - Да как вам сказать, Иван Палыч. - Жора поправил черные очки и, прикуривая, нервно чиркнул зажигалкой. - Такое впечатление, что мы все опоздали…
        - Это как?
        - Хоронили, как «груз двести». В закрытом, с фотографией. Почему? Вроде бы не по кускам его в гроб складывали, не обожженного, а проститься толком так и не получилось. Я сам у Константинова спрашивал. Он только руками развел и на инструкцию какую-то сослался…
        - Инструкцию? Какую еще инструкцию?
        - Не знаю, - Жора пожал плечами. - Извини, Палыч, мне пора. Как, кстати, на пенсии живется?
        - Живется…
        - Ну и слава богу. Пока.
        Сноровский обернулся и поискал взглядом Андрея. Увидеть Соловьева ему удалось не сразу. Лишь когда Иван Павлович догадался пройти на территорию кладбища, у свежего могильного холмика он увидел Андрея и повисшую у него на шее вдову Бориса Галю. Женщина рыдала, а Соловьев, как мог, пытался ее утешить. Сноровский замялся и, так и не дойдя до могилы, вернулся к машине. Все, кто был на траурной церемонии, медленно расходились по автобусам. Иван Павлович по многолетней привычке окинул внимательным взглядом толпу, автомобили и выделил пару незнакомых лиц, а также странную машину. Черный микроавтобус с «мигалкой» стоял чуть поодаль, но его пассажиры определенно интересовались всем происходящим. Водитель не отрывал взгляда от собравшихся у автобусов людей, а сидящий рядом с ним пассажир склонился, словно вел какие-то записи. В общем-то ничего особенного в этих людях и в этом фургончике не было, разве что…
        Иван Павлович перевел было взгляд на другие машины, но вдруг вернулся к черному микроавтобусу. Почему пассажир был в белом? Снял пиджак и остался в одной сорочке? Или ехал вовсе не на похороны? Сноровский присмотрелся повнимательнее. Что-то черное, странно изогнутое висело у человека на шее. Ремень или… врачебный фонендоскоп? «Скорая помощь»? Черного цвета? Ведомственная? Сноровский усмехнулся. Контора за считаные дни его отсутствия явно перестроилась на новый лад.
        Он сел за руль и бросил взгляд на территорию кладбища. Галя осталась у могилы, а Соловьев уже шел обратно. Не дойдя до машины пары шагов, он остановился и, отвернувшись, закурил. Торопить его Сноровский не стал. Он снова вернулся к созерцанию грустной действительности и неожиданно для себя наткнулся взглядом на Феликса. Сошников стоял через дорогу, наискосок, примерно в сотне метров и о чем-то беседовал с теми самыми двумя неизвестными, которых Иван Павлович приметил и выделил из толпы сослуживцев и родственников еще во время первого осмотра. Собеседники Сошникова ему не нравились. Иван Павлович не мог объяснить - почему, но чем дольше он наблюдал, тем сильнее становилось это смутное чувство.
        Разобраться в сомнениях ему не дал телефонный звонок. Дежурный по «охотничьему домику» сообщил, что Безносов попросил его и Соловьева быть на месте ровно в четырнадцать часов. Полковник собирался заехать на базу и обсудить какую-то серьезную проблему. Иван Павлович буркнул: «добро» и обернулся к пассажирской дверце. Ее уже распахнул Андрей.
        - На поминки поедем? - поинтересовался директор.
        - Нет, - Соловьев был крайне подавлен. - Лучше потом, на девять дней домой к нему… к Галине то есть, заеду… Она говорит, мать Бориса в реанимации. Инфаркт. Сразу туда поедет… Поминки будут проводить ваши сослуживцы. Мне там не место.
        - Правильно, поехали на базу. - Сноровский завел машину. - Помянуть и там можно… Да и полковник что-то беспокоится…
        Он вывел автомобиль на дорогу и медленно покатил в сторону пригородного шоссе. Андрей пребывал в глубокой задумчивости, и Сноровский старался его не трогать. Тем более что ему самому было и о чем поразмыслить, и чем заняться. Например, почему одна из машин так долго едет сзади, придерживаясь определенной дистанции? И не собеседники ли Феликса сидят в ее салоне? Выехав на шоссе, Иван Павлович перестроился в крайний левый ряд и утопил акселератор в пол. Вдвоем было не с руки выяснять, случайно или нет друзья Сошникова оказались «на хвосте» у тех, кто доставил самому Феликсу и его инопланетным сородичам кучу неприятностей. Да и не Управления это было дело. Для таких расследований существовала розыскная бригада
«тунгусов» во главе с Логиновым и оперативная с Бондарем.
        Загадочные преследователи отстали, и Сноровский свернул в густой хвойный лесок. Тяжелые плотные ветви елей игнорировали пору всеобщего увядания и листопада, а потому далеко углубляться в их темно-зеленое царство не пришлось. Две-три елочки уже создавали прекрасную маскировку. Проехав буквально пять метров, Иван Павлович остановил свой экипаж, вышел и встал за стволом одной из елей.
        Машина незнакомцев показалась через пару минут, но ехала она почему-то медленно, словно радиопеленгатор. Сноровский задумчиво подцепил с елового ствола кусочек смолы и растер его пальцами.
        Если преследователи сбросили скорость, но не сошли с дистанции, значит, трюк с отрывом не удался. Неизвестные следили за машиной директора Управления не визуально, а каким-то иным способом. Иван Павлович вынул из кармана телефон и набрал номер.
        - Тимофей? Это Сноровский. Слушай, капитан, нас тут обижают… Ну, откуда я знаю - кто? Какие-то типы, возможно, из Конторы, хотя точно не скажу. Мы? Да, только выехали, по Восточному шоссе примерно пятый или шестой километр. Ага, жду… А может, я поеду? Если прямо сейчас стартую, как раз у них «на хвосте» окажусь. Ну и что, что наглость? Пусть знают… Нет, стрелять не будут. Да вижу я, глаз-то наметан, не бойцы, обычная наружка… причем бестолковая… Да? Вот и славно! Встречай…
        Заметив машину Сноровского позади себя, «бестолковая наружка» не стала дожидаться финала и, резко увеличив скорость, ушла в какой-то поворот двухуровневой дорожной развязки. Иван Павлович усмехнулся и продолжил путь по прямой. Спустя примерно пять минут его авто догнали два темно-зеленых угловатых внедорожника с трехлучевыми звездами на решетках. Один машину директора обогнал и покатил в тридцати метрах впереди, а другой остался на такой же дистанции позади.
        - Это что? - очнулся Андрей.
        - Это «тунгусы», эскорт.
        - А зачем?
        - Управление, - гордо пояснил Сноровский, на самом деле ничего этим не поясняя.
        - Понятно, - тем не менее пробормотал Соловьев. - Игры в шпионов…

***
*Безносов был чем-то встревожен. Это было видно по его глазам. В них отражалась странная задумчивость и даже неуверенность. Полковник прошел к столу и уселся в глубокое кресло. Почти рухнул в него. Сноровский поднял на товарища удивленный взгляд и покачал головой.
        - А постучать?
        - Не до реверансов, - Безносов ответил раздраженно, словно Иван Павлович своим шутливым вопросом вызвал у него приступ зубной боли.
        - Что-то случилось?
        - Случилось. - Полковник вынул из кармана телефон, но передумал и положил его обратно. - Келлы заявили протест.
        - Кто? - Сноровский даже выронил тщательно затачиваемый карандаш. - Келлы?
        - Вот именно. - Полковник снова достал телефон. - Понимаешь, что это значит?
        - Что они обнаглели, - уверенно ответил Иван Павлович. - Причем настолько, что дальше некуда.
        - Это значит, что они нашли серьезную поддержку, - назидательно возразил Безносов. - Например, в правительстве.
        - Например или точно? - Сноровский хитро прищурился.
        - Я не знаю деталей, но по моим данным федеральная безопасность получила подарок в виде ста сорока гигабайт крупномасштабных спутниковых снимков с подробными разъяснениями. Вся территория от наших южных границ до Персидского залива в цвете и с таким разрешением, что у пляжных красоток прыщи на задницах видно. Но самое главное - угол съемки взят как-то так хитро, что ни листва, ни горы, ни крыши домов почти не мешают. Наши спецы только руками разводят. «Вектор Т» два часа гудел, пока рассортировал всю информацию по степени важности.
        - Базы?
        - Как на ладони, с точными координатами. Говорят, на одном снимке даже макушку Али Ахмада можно разглядеть. Причем датированы все фото вчерашним вечером.
        - А взамен они хотят, чтобы мы оставили их в покое?
        - Так точно.
        - И мудрое руководство страны решило из двух зол выбрать меньшее? Неокрепшую общину пришельцев вместо отлаженной машины международных террористов?
        - В существовании чужаков не сомневаемся только мы с тобой, а на что способны террористы, в подробностях знает весь мир. Сколько лет уже война с ними тянется?
        - Ну, так в чем же дело? Давай покажем миру заодно и келлов! У нас их полный подвал!
        - Келлов, - Безносов вздохнул. - Каких таких келлов? Что за национальное самоназвание? Народность, что ли, малочисленная? Вроде тунгусов? И в чем они провинились? Оружие стрелковое складируют? Так это дело для РУБОП или ФСБ. Взрывчатку нашли? Нет? Тогда вообще не о чем говорить. Пусть прокуратура заводит дело по факту хранения, и весь разговор…
        - Нет, постой, это тебе кто-то из министерских так заявил?
        - Кто-то, - полковник с досадой махнул рукой и едва не выронил трубку. - Если бы
«кто-то». Сам директор Конторы на беседу приглашал. Такая вот честь мне выпала.
        - А что же твое начальство?
        - А мое начальство - вообще государев люд. Им мнение, отличное от мнения верховного командования, иметь не положено. Потому и выделили меня в свое время в отдельную структуру. С частного лица что взять?
        - Очень грамотный был ход, - задумчиво перекатывая в пальцах карандаш, заметил Сноровский. - Ну и?
        - Ну и будем исходить из этого удачного предвидения, - туманно ответил полковник. - Будем тянуть резину. Когда Контора поймет, что мы хитрим, нас, конечно, прижмут, но будет уже поздно. Игра на лезвии, но выхода нет. Справишься?
        - Сколько в запасе времени?
        - Три недели, не больше. Сначала, пока они будут разбираться с фотоснимками, консультироваться с американцами, разрабатывать планы… Потом, пока начнется новая кампания… В общем, все это время им будет не до нас и не до келлского нытья. А вот после - нам придется либо представить доказательства, что чужаки не лучше восточных террористов, либо отпустить пленных и уйти на пенсию.
        - Ясно. Будем думать.
        - Только быстро, Палыч, - Безносов прицелился в собеседника короткой телефонной антеннкой. - Мобилизуй своего ясновидящего, моих охламонов, но через неделю… Какой, говоришь, номер у этих ворот?
        - Сто пятьдесят седьмой.
        - Вот. Значит, сотню установить ты мне должен - как с куста. Не меньше.
        - Семен, ты меня знаешь.
        - Знаю, - полковник поднялся с кресла, так никуда и не позвонив.
        - Слушай, Сеня, а что, в правительстве и Конторе действительно не в курсе, кто такие келлы?
        - А ты сам-то уверен, что знаешь о них все-превсе?
        - Нет, ну не все, конечно, - Сноровский озадаченно потер гладкую макушку. - Но ведь только один факт, что они пришельцы…
        - А это пока еще не факт, - погрозив пальцем, заявил Безносов.
        - Что значит - не факт?! - возмутился Иван Павлович. - Вивисекцию провести, что ли, чтобы всех окончательно убедить? Ты же сам нас просвещал насчет их культов, привычек и прочего. Или ты тоже говорить говоришь, но сам не веришь?
        - Ты видел, как работает их штуковина, ворота эти? На родину их, меж звезд затерянную, заглядывал?
        - Нет, мы эту установку запустить так и не смогли.
        - Вот, - Безносов покачал головой.
        - Что - вот?!
        - То и «вот», - терпеливо пояснил полковник. - А вскрытие мы уже проводили, и не раз. Все как у нас, у этих келлов. Один в один…
        - Разве такое возможно?!
        - Я тебе физиолог, что ли? Нашел Павлова! Короче, пан Иван, твоя задача - много ворот, причем действующих, а не торчащих из земли кривыми рельсами, и неопровержимые доказательства саботажа, подрывной деятельности или тайного пособничества врагам цивилизованного человечества. Понял? Без этого джентльменского набора даже я перестану верить в то, что келлы опасны и вообще - пришельцы. Все, иди работать.
        - Я уже работаю, - Иван Павлович раздосадованно похлопал ладонью по письменному столу. - Это пока мой кабинет.
        - Пока, - Безносов многозначительно кивнул и вышел.

***
* - Ну что, пришелец? - Сноровский прошелся вдоль длинной решетки, которая перегораживала подвальную комнату. - Будем сотрудничать или предпочитаешь так и сгнить в этом каземате?
        - Каземат со всеми удобствами, можно и погнить маленько, - провожая чекиста внимательным взглядом, заявил пленник. - Мне, кстати, адвокат полагается. И обвинение вы не предъявили.
        - Каков наглец! - неискренне удивился Иван Павлович, оборачиваясь к Андрею. - Ты посмотри на него. Попался с автоматическим нарезным оружием в руках, а еще петушится. Тебе мало обвинения в хранении и ношении? А то, что стрелял по представителям власти? Назвать статью?
        - Так ведь надеть черные маски может кто угодно, - келл пожал плечами. - Откуда нам было знать, что это представители власти?
        - Они разве не предупредили?
        - Так ведь крикнуть тоже можно все, что в голову взбредет, - пленник перевел взгляд на Соловьева. - Вот вы, например, сказали, что из ФСБ, а документы мне так и не показали…
        - Почему сапиенсы? - неожиданно спросил Андрей.
        Услышав его вопрос, Иван Павлович насторожился и вплотную подошел к решетке. Несколько секунд все трое молчали, старательно играя взглядами в своеобразные пятнашки. Пленник свой взгляд прятал, а допрашивающие пытались его перехватить.
        - О чем это вы? - келл сунул руки в карманы и повернулся к Андрею боком.
        - Смирно, - не повышая голоса, приказал Сноровский. - Смотреть на моего сотрудника.
        - Не буду, - упрямо хмурясь, ответил пленный. - Так спрашивайте.
        - Вы келлы? - спросил Андрей.
        - В вашем варианте произношения.
        - Отвечать на вопрос, - снова вмешался Иван Павлович.
        - Да, келлы, - пленник кивнул.
        - С какой целью вы прибыли на Землю?
        - Жить…
        - Отвечать на…
        - Я и отвечаю! - келл сверкнул взглядом в сторону Сноровского. - Просто жить!
        - А оружие, снаряжение, - Соловьев подошел к решетке и протянул пленному открытую пачку сигарет, - зачем?
        - Спасибо, - он взял сигарету, по-прежнему не поднимая глаз. - Без оружия здесь жить опасно.
        - Это не оправдание, - заметил Сноровский. - Миллионы граждан живут, не имея даже простейшего оружия.
        - Ну и как живут эти ваши граждане? Служат тем, кто вооружен? Устройство вашего государства порочно. Оно базируется на принципах насилия.
        - Любое государство - это аппарат подавления, - возразил Андрей.
        - А я не имею в виду конкретно вашу федерацию. Я говорю о всех современных государствах, - келл закурил и снова встал по отношению к Соловьеву вполоборота.
        - Как вас зовут? - доброжелательным тоном спросил Андрей.
        - Егор.
        - А реально, на келлском?
        - Примерно так же, я выбрал имя, созвучное с настоящим.
        - Расскажите о своей родине.
        - Нет, постой, - прервал их диалог Сноровский. - Лирика на десерт. Сколько вас на Земле?
        - Я рядовой, - пленник пожал плечами. - Мне неизвестны точные цифры. Примерно тридцать армов.
        - Арм - это сколько?
        - Тридцать - тридцать пять тысяч бойцов, плюс персонал, всего около пятидесяти тысяч…
        - А сколько штыков насчитывал ваш отряд?
        - Вместе с персоналом сотню.
        - Десять мы отправили на покой, семьдесят четыре взяли, - подсчитал Сноровский. - Еще шестнадцать? Найдем. Какие у вас были задачи?
        - Мы всего лишь отряд охраны ворот, - поспешно ответил солдат. - Мы не диверсанты!
        - Разве я обвинил тебя в диверсионной деятельности?
        - Нет, вы не обвиняли… - келл испуганно отпрянул к дальней стене. - Оставьте меня в покое! Не надо! Я же не сделал вам ничего плохого! Мы все не сделали вам ничего плохого! Мы вам не враги!
        Сигарета выпала из его дрожащих пальцев и, падая, замарала пеплом серую форменную куртку, но он этого даже не заметил. Воин прижал к лицу ладони и застонал. Соловьев с Иваном Павловичем переглянулись и почти синхронно пожали плечами. Сноровский вернулся в глубь комнаты и принес со стола бутылочку с минеральной водой.
        - Ты успокойся. - Он просунул руку с бутылкой сквозь прутья: - На, выпей.
        Солдат послушно взял емкость и сделал пару глотков прямо из горлышка.
        - Можно я допью?
        - Пей, могу еще принести.
        - Спасибо… - Воин устало сел посреди своей половины комнаты прямо на пол.
        - А что это ты в истерике забился? - спросил чекист, дождавшись момента, когда вежливый келл успокоится. - Чего «не надо»?
        - Не поддавайтесь, - глаза пленника лихорадочно сверкали. - Это само зло! Не позволяйте ему завладеть вашими душами! Иначе все закончится так же, как было у нас! Келлод, величественный и могучий! Столица межзвездной империи! Что осталось от этого гиганта? Диши? Жалкий спутник великой планеты? Восьмидесятая часть отнятого у цивилизации величия? Шестая часть ее тяжелой поступи?
        - Хорошо излагает, - Иван Павлович вздохнул и восхищенно покачал головой. - Просто поэт… или этот, как его… Баян. Сказочник!
        - А может быть, он говорит правду? - Андрей в сомнении покосился на Сноровского.
        - Это ты мне скажи.
        - В таком состоянии его не… прочтешь.
        - Крыша поехала?
        - Не знаю, но сам впасть в такой транс не хотел бы.
        - Отбрехивается нехристь, - Сноровский махнул рукой. - Мне все его бормотания до фонаря. Мне точные данные нужны. Координаты ворот. Желательно всех, но хотя бы что знает. Давай спроси.
        - Невменяем он, - попытался возразить Соловьев.
        - Наивный ты, - Иван Павлович усмехнулся. - Поработал бы у нас с годик, еще и не такие спектакли довелось бы увидеть. Присмотрись, «станиславский», не видишь, что ли? Филиал драмтеатра у нас в подвале открылся, «Гамлета» дают! А вот, смотри, сейчас наступит трагический финал…
        В стене, с той стороны решетки, открылась дверь, и рядом с сидящим на коленях келлом появился охранник. Он похлопал по ладони резиновой дубинкой и слегка толкнул пленного в бок. Келл, став внезапно каким-то отрешенным, медленно поднялся и вытянул в сторону Андрея руку.
        - Ты и альфа, и омега… Если ты не уничтожишь зло, оно поглотит тебя и заставит уничтожить этот мир!
        - Все, занавес, - Иван Павлович подал охраннику знак, и тот ткнул солдата дубинкой под ребра.
        Келл неожиданно перехватил руку противника так, чтобы удерживать ее на изломе в районе локтевого сустава, и продолжил:
        - Будь у нас такой, как ты, Келлод остался бы столицей всех времен и миров!
        - Отпусти его, или тебе не поздоровится! - заорал Сноровский.
        Услышав его крик, из коридора в зарешеченный отсек ворвались еще двое охранников. Один из них попытался врезать келлу дубинкой по затылку, но солдат увернулся и подставил плечо заложника. Даже за шумом возни Андрей расслышал отчетливый хруст. Первый охранник побледнел и, перехватив здоровой рукой запястье сломанной, упал на колени. Второй попытался нанести красивую серию ударов, и это ему почти удалось, дубинка мелькала, как на показательных выступлениях, но ни один из них так и не достиг цели. Келл двигался легко и грациозно. Выждав удобный момент, он подошел к охраннику вплотную и снизу вверх сильно ударил его кулаком под ребра. Человек стремительно посинел и, словно большой мешок, рухнул рядом с раненым товарищем. Даже Соловьеву было понятно, что встать этому воину не суждено уже никогда. Третий охранник отреагировал на вышедшую из-под контроля ситуацию мгновенно. Он отступил к двери и вынул из кобуры пистолет.
        - На поражение! - рявкнул Сноровский, разрешая все его сомнения.
        Команда директора Управления еще не отзвучала, а келл уже упал навзничь, широко раскинув руки. Из небольшой дырочки в центре лба не вытекло ни капли крови. Вся она потекла через выходное отверстие на затылке.
        - Вот тебе и условный противник, - пробормотал Андрей, зачарованно глядя на расползающуюся по бетонному полу темно-красную лужу. - Если бы они дрались у ворот в полную силу…
        В луже зашипела так и не погасшая до этого сигарета.
        - «Тунгусам» пришлось бы туго, - закончил Иван Павлович. - Спорить не буду. Что заставило их сдаться? Тут можно фантазировать хоть до скончания времен. Все, что угодно. Хотя в бред про падение великой империи от рук вселенского зла я не верю. У всего в мире есть свое логичное объяснение. Другое дело, что логика может быть разной, но это вопрос к философам…
        - А вы заметили… - Соловьев осекся.
        - Что?
        - Нет, ничего… я после скажу, когда обдумаю.
        - Это верное решение, - одобрил Сноровский. - Он тут много чего наплел, ты половину отсей, а то, что останется, еще и профильтруй. Володя, ну что там, живой?
        Вопрос он адресовал сосредоточенному доктору, который в ожидании санитаров делал второму охраннику непрямой массаж сердца.
        - С двумя ребрами в сердце? - Врач поднялся с колен и взглянул на часы: - Не довезем…
        - А сам что?
        - На кухонном столе его разложить и льдом для содовой гипотермию устроить? Для операций на сердце, как ни странно, требуются инструменты с оборудованием и операционная.
        - Не бузи, Пашков. Я понял. Следующего на цепи будем держать и в кандалах. Эй, снайпер, веди следующего! Именно в такой упаковке.
        - Сюда? - третий охранник кивнул на трупы.
        - В соседний кабинет, - Иван Павлович махнул рукой. - Мы сейчас перекурим и придем.
        Они вышли в коридор и, наблюдая за тем, как уносят убитых и раненых, закурили.
        - А я ему верю, - заявил Соловьев после пары глубоких затяжек. - Не знаю, почему, но верю.
        - Непоследовательный ты человек, - Иван Павлович укоризненно покачал головой. - Кто эту заваруху устроил? Прибежал ко мне с вытаращенными глазами и начал нашептывать о пришельцах. Не ты?
        - Я и не отказываюсь, но нельзя же закрывать глаза на очевидные вещи. Келлы давно уже могли нас завоевать, но почему-то не стали этого делать.
        - Тремя десятками армов всю Землю? - Сноровский усмехнулся. - Маловато будет.
        - С нашим оружием - маловато. Но Безносов же говорил, что военпром получил новые заказы на основе келлских разработок. Значит, у пришельцев в запасе есть и мощное вооружение. А они пользуются нашим, почему? И не лезут в драку - тоже непонятный нюанс поведения.
        - Не созрела ситуация.
        - Или нет такой цели?
        - Ты решил выступить в роли адвоката?
        - А вы - в роли судьи? Сначала надо разобраться, установить истину.
        - Ворота нам надо устанавливать, а не истину! Еще сто пятьдесят шесть как минимум! И желательно, чтобы пара из них работала. А когда установим…
        - Бросим в них по атомной бомбе, - закончил Соловьев. - Знаю я ваши сценарии. Всех разбомбить, перестрелять, а потом разбираться - следовало это делать или нет.
        Сноровский хотел было возразить, но передумал. Ломая темп дискуссии, он взял длительную паузу. Отойдя к пепельнице на высоком никелированном треножнике, он тщательно затушил сигарету и вытер испачканные пеплом пальцы о ладонь.
        - Давай так, - он потер макушку. - Будем разбираться, оставаясь при своем мнении. Кто окажется прав - вопрос отдаленного будущего, а путь к выяснению этого у нас все равно один.
        Андрей упрямо покачал головой и не ответил. Расценив его поведение как молчаливое согласие, Иван Павлович удовлетворенно сцепил руки и кивком указал на новый кабинет. Там их уже ожидал пленный номер два… …Тридцать четвертый допрашиваемый оказался техником перехода. Наряду с обычным для всех предыдущих бормотанием о висящем над келлами проклятии и вселенском зле, он дал утомленным следователям и небольшую зацепку.
        - Системой переходов управляет Коро, - пояснил он, справившись с очередным приступом странной паники. - Кибермозг.
        - Все ворота объединены в систему? - уточнил Соловьев.
        - Да.
        - А что входит в нее дополнительно?
        - Несколько убежищ и складов.
        - Складов с оружием?
        - И оборудованием.
        - Где расположены склады?
        - Я знаю только адрес нашего. Это в северной части города. Ангар на территории бывшей военной базы.
        - Ну, хоть что-то, - пробормотал Сноровский. - А как там с охраной?
        - Шесть воинов и матрофин…
        - Мат… чего?
        - Лейтенант, - пояснил келл.
        - Так, это еще семеро. - Иван Павлович взглянул на недавно присоединившегося к допросу Бондаря: - Тима…
        - Я понял, - командир «тунгусов» кивнул.
        - Осталось девять.
        - Это персонал, - подсказал пленный. - Наблюдатели, информаторы.
        - Шпионы, - перевел Сноровский. - И где они шпионят?
        - Я не знаю, - казалось, что солдат говорит искренне. - Персонал подчиняется непосредственно матронарму.
        - Дай угадаю, - Иван Павлович наморщил лоб. - Генералу, который командует всем местным армом?
        - Точно, - техник кивнул. - Его штаб здесь, в городе.
        - Так, значит, эти ворота были штабными, главными?
        - Все переходы равнозначны, - возразил пленник, - просто этот ближе других к штабу. Арм расквартирован по тридцати городам, если пользоваться вашим административным делением, - по всему федеральному округу.
        - Заслужил телевизор в камеру, - одобрительно сказал Сноровский. - Давай зарабатывай усиленное питание.
        - Есть еще и внештатные базы, не подключенные к системе, с ними связь осуществляется через курьеров.
        - Вот! - Иван Павлович поднял указательный палец и обернулся к Соловьеву: - Вот тебе белка, и вот тебе свисток!
        - А ближайшие ворота?
        - Я знаю только их системные позывные, - техник развел руками. - Точных координат не было даже у командира отряда. Возможно, они известны матронарму, но никто из солдат его не видел. Мы даже не знаем, как он выглядит, а тем более, где живет.
        - Конспираторы, - Сноровский усмехнулся. - Придется побеседовать с «персоналом». Знаешь кого-нибудь?
        - Один раз видел… курьера. Но имени его не знаю.
        - Фоторобота составить… - наклонившись к Сноровскому, негромко подсказал Бондарь.
        Иван Павлович кивнул и посмотрел на Андрея. Тот и без напоминаний уже минуту неотрывно следил за взглядом пленника. Закончив свои наблюдения, он поднялся и вышел в коридор.
        - Феликс? - спросил Сноровский, присоединяясь к Андрею.
        - Нет, - Соловьев потер виски. - Устал я, Иван Павлович. Как в тумане все. Но курьера я уже видел. На банкете, а после - на улице. Это он потерял диск.
        - Разошлем портрет, поймаем, а через него выйдем и на матронарма, - вывел Сноровский.
        - Проще допросить Феликса.
        - Насчет Сошникова я тебе уже объяснял. Без доказательств его не взять, а прямых улик у нас нет, и свидетель указал не на него, а на этого курьера-марафонца. Ладно, феномен, отдыхай до завтра, а то ты уже бледный, как стенка.
        - Плохо мне что-то, Иван Павлович… После похорон такое ощущение осталось… - Андрей огорченно покачал головой. - Никогда не прощу себе этого дурацкого опоздания.
        - Ты хотел сказать, не простишь мне? - Иван Павлович вздохнул: - А может, так оно и лучше?
        Соловьев бросил на него унылый взгляд и пошел к лестнице, ведущей в жилой блок…

***
*Следующее утро выдалось серым и ненастным. Холодный ночной дождь сбил с веток последние листья и наполнил все углубления ландшафта влагой.
        Андрей натянул военный свитер и с опаской выглянул в окно. Двор был пуст. Служащие
«загородного домика» в такую погоду предпочитали находить занятия внутри помещений. Не смущала промозглая сырость только «тунгусов». Они, в строгом соответствии с расписанием, совершали пробежку. Соловьев проводил взглядом их мерно топающий строй и зевнул. Подъем в Управлении объявляли слишком рано. Андрей взглянул на часы и скривился. Половина восьмого. В столовой на линии раздачи уже наверняка курились густым паром бачки с овсянкой и сковороды с яичницей… Мысль о завтраке придала Соловьеву заряд бодрости. Он, не глядя в зеркало, пригладил непослушные после сна волосы и вышел из комнаты.
        - А, черт! - неожиданно донеслось откуда-то справа.
        Андрей вздрогнул и обернулся.
        Прямо в лицо ему смотрел бездонный зрачок пистолета.
        - Андрей Васильевич? - человек с пистолетом опешил. - Извините.
        Парень покраснел и торопливо спрятал оружие обратно в кобуру. Когда шок от такого приветствия прошел, Соловьев наконец узнал в нем того самого охранника, который накануне отличился снайперской стрельбой.
        - Вы это зачем? - растерянно спросил Андрей.
        - Простите, ради бога! Обознался! Иду по коридору, вдруг из комнаты выходит келл, ну тот, которого я вчера… А потом вижу - вы. Затмение нашло, наверное. Может, мне к доктору обратиться? Он капель каких-нибудь пропишет…
        - Да нет, все нормально, - Соловьев невольно ощупал свое лицо. - Просто возьмите выходной.
        - Да, да, так и сделаю, - заверил охранник, - прямо сейчас к начальнику смены схожу… и к доктору загляну…
        Андрей проводил его взглядом и вернулся в комнату. Старое зеркало в потертой раме не слишком гармонировало с интерьером недавно отремонтированной комнаты, но функции свои выполняло исправно. Соловьев включил свет и приблизил лицо к его гладкой поверхности. Сначала ничего необычного он не заметил. Слегка отекшие после сна веки, покрасневшие, запавшие глаза. Узкий подбородок, сросшиеся брови, массивный нос, уши…
        Андрей отпрянул от зеркала, и видение исчезло. Теперь из серебряно-стеклянных глубин на Соловьева смотрел обычный человек, но все равно себя в нем Андрей узнавал с трудом. Прошло несколько секунд, и он едва сдержался, чтобы не ударить по зеркалу кулаком. Тип в нем был просто отвратителен. Он был почти копией… того убийцы… Призрака! Соловьев на всякий случай отошел на шаг назад. Одновременно в зазеркалье углубился и новый двойник. Теперь он был очень похож на Бориса. По печальному лицу друга промелькнула тень, и оно начало неуловимо меняться. Вытянулся нос, вокруг рта пролегли глубокие складки, лоб стал выше, а линия роста волос отодвинулась за пределы видимости. Андрей даже не успел присвоить новой маске имя, как она сменилась. Теперь из зеркала на него смотрел Феликс. Соловьев попытался представить себе Бориса, и Сошников исчез. Лицо Андрея вновь трансформировалось в лицо погибшего друга.
        - Чертовщина, - пробормотал Соловьев, ощупывая лоб и скулы.
        Кожа была какой-то слишком подвижной и эластичной, а мышцы, наоборот, напряжены. Андрей снова приблизился к зеркалу и понял, что все метаморфозы не имеют почти никакой мистической подоплеки. Смена «масок» была заслугой лицевой мускулатуры. Что заставляло ее реагировать именно таким образом - оставалось под вопросом, но объяснимость ситуации успокаивала.
        - Я Соловьев! - приказал самому себе Андрей и представил свою обычную физиономию.
        Мышцы тут же расслабились, и отражение стало вполне узнаваемым. Соловьев провел по багровой щеке ладонью и погрозил отражению пальцем. Оно поступило так же…
        - Где тебя носит? - Сноровский встретил Андрея на пороге комнаты для совещаний.
        Тот вместо ответа представил себе лицо Безносова.
        - Чего ты тужишься? - Иван Павлович с подозрением осмотрел сотрудника. - Газы?
        Соловьев понял, что трюк не удался, и выбрал внешность ночного курьера. На этот раз Сноровский воздержался от комментариев и только подтолкнул Андрея к входу.
        - Там у нас и видеокамера есть, и фотоаппарат.
        - Вы видите, что со мной происходит?
        - А разве это у тебя первый день?
        - А разве - нет?
        - Мы с тобой уже почти неделю общаемся, я привык…
        - Так я всю неделю гримасничаю?
        - Нет, ну вот так определенно - в первый раз. До этого тебя просто корежило, как нервного больного… Сейчас ты кого изобразил, курьера?
        - Да, а до него Безносова… пытался.
        - Видно, если полковник не пустил тебя в мозги, так тебе его и не спародировать. Садись на стул. Сейчас зафиксируем вражью личину.
        - На загранпаспорт? - поинтересовался вошедший в кабинет Бондарь.
        - Уйди из кадра, а то еще и тебя искать будут, - Иван Павлович махнул рукой. - Фоторобота делаем.
        - Из кого? - Тимофей встал рядом с чекистом и взглянул на Андрея. - Вот это фокус! Ну, артист!
        - На, - Сноровский вложил в руку «тунгуса» цифровой фотоаппарат. - Не в службу, Тима, отнеси компьютерщикам да скажи, пусть распечатают пару кадров. Нам с Андрюшей надо другим делом заняться.
        - Сразу и пробью по оперативным каналам, - Бондарь подбросил аппаратик на ладони. - Ну надо же, артист! Где же так учат лицом-то хлопотать?
        Оставив его вопрос без ответа, Сноровский схватил Андрея за рукав и потянул к выходу.
        - Мы будем в тактическом зале…
        Темп насыщенного делами утра наконец захватил и Соловьева. Он сбросил обычное оцепенение и двинулся к упомянутому залу первым.
        В помещении с громким названием «тактический зал» было тесновато. Большую часть пространства занимала аппаратура, а на оставшемся пятачке уместился длинный стол и дюжина стульев. Одно из них было занято уже знакомым Андрею лохматым субъектом по имени Федор.
        - Знакомьтесь, - предложил Сноровский. - У меня в кабинете вы виделись, но представить вас друг другу я, по-моему, не успел.
        - А по-моему, и не собирались, - заявил Федор, внимательно разглядывая Соловьева сквозь толстые очки. - Курилович, Федор.
        - Соловьев Андрей.
        - Ну, что там у нас, Федя, новенького? - Иван Павлович по-отечески похлопал парня по плечу.
        - Петюня пароль сменил, - обыденным тоном ответил Федя.
        - Но тебя это, конечно, не остановило?
        - Конечно, - он горделиво указал на висящий за спиной проекционный экран. -
«Вектор Т» на службе Управления. Ему, кстати, голосовую функцию наладили. Теперь можно беседовать. Подключиться?
        - А то?
        На экране высветилось формальное приветствие и предупреждение о наказуемости несанкционированного доступа. Спустя несколько секунд им на смену пришло изображение государственного герба, а затем логотип производственной марки
«Вектор».
        - Вектор Тысячелетия, - произнес ровный баритон.
        - Понятно, что не какая-нибудь персоналка, - весело сказал Сноровский.
        - А, Иван Павлович! - в голосе машины послышалось нечто вроде радости. - Как вам на пенсии?
        - Скучно, особенно без твоего общества, - Сноровский рассмеялся. - Ты мое задание выполняешь?
        - Его никто не отменял.
        - Вот за это я и люблю машины, все логично. Получили задание и, пока не поступила команда отмены - работают. А то, что человек, который дал задание, давно уже на пенсии и вообще в опале, - их не волнует.
        - Просто у Пети руки не дошли пока до системной проверки, - заметил Федор.
        - «Вектор», каков результат?
        - Объем подозрительных данных десять гигабайт, ключ «семь» имеют девяносто три процента.
        - Ключ семь? - заинтересовался Андрей. - Это что?
        - Подозрение на известную вам кодировку. Применен ли к данным этот шифр, достоверно можете сказать только вы, Андрей Васильевич.
        - Дай пример, - потребовал Соловьев.
        По экрану побежали ровные строчки непонятных символов, таблицы из букв и столбцы цифр. На первый взгляд все это выглядело полным бредом. О чем и поспешил сообщить Федор.
        - Вот все вы, программисты, из одного… теста, - сказал Сноровский, снисходительно глядя на парня.
        - Так же, как сотрудники всяких там «органов», - огрызнулся Федор. - Эта абракадабра, по-вашему, секретный шифр?
        - Нет, - неожиданно подтвердил Соловьев. - Это именно абракадабра. Я в ней ничего не понимаю.
        - Новые пришельцы? - насторожился Сноровский.
        - Скорее новый шифр.
        - А может, того техника притащить? Пусть прояснит.
        - Тащите, - Андрей пожал плечами. - Только чутье мне подсказывает, что он тоже не справится…
        - Я же не курьер! - техник умоляюще прижал руки к груди. - Вы мне телевизор обещали.
        Он обернулся к Сноровскому.
        - Это была фигура речи, - отрезал Иван Павлович.
        - А…
        - Усиленное питание тоже.
        Келл огорченно вздохнул.
        - Курьеры сами все шифруют, а ключи знает Коро. Матронарм, наверное, тоже, но мы его никогда…
        - Не видели, - Сноровский махнул рукой охраннику: - Увести.
        - Что будем делать? - поинтересовался Федор. - «ВТ» отпускаем?
        - Данные скачал?
        - На это еще час уйдет, как минимум.
        - Вот скачаешь и потом отпускай.
        - А надо? Все равно - сплошной бред.
        - Делай, что велено. - Настроение у Ивана Павловича пока не восстановилось. - Ты-то, Андрюша, почему молчишь?
        - Не понимаю я ничего, - Соловьев оторвал взгляд от бегущих по экрану символов. - Вертится что-то в голове, но ухватить не могу. Такое впечатление, что смотрю на объект при сильном увеличении. Понимаю, что это часть чего-то, но определенно сказать, какой это предмет, не могу. Мне бы отойти назад на десяток шагов и взглянуть снова, чтобы увидеть его целиком, но за спиной словно стена. А не видя, не могу представить полную картину, как ни пытаюсь.
        - Это бывает, - Сноровский задумался. - На десяток шагов, значит, отойти? А может быть, на десяток мозгов?
        - В смысле?
        - Федор, ты процесс запустил? Ну тогда пойди перекури…
        Дождавшись, когда программист выйдет, Иван Павлович подался вперед и негромко продолжил:
        - Что, если мы организуем тебе мозговую поддержку? Найдем еще десяток примерно таких, как ты, орлов-телепатов, и ты составишь с ними этакий тандем на одиннадцать сидений. Расширим твою оперативную память, да и сознание тоже. Глядишь, как раз на этот злополучный десяток шагов стеночка позади тебя и отодвинется.
        - Теория, - Андрей с сомнением покачал головой. - Люди же не компьютеры, чтобы в сеть соединяться. К тому же где вы возьмете столько феноменов?
        - Это другой вопрос, ты мне скажи, как твое чутье реагирует? Будет работать такая связка?
        - Ну, откуда мне знать?! Сработает или нет - чистейшая теория, практически такого еще никто не проделывал, а значит, и конкретного ответа на ваш вопрос быть не может!
        - Ты не закипай, - мягко предложил Иван Павлович. - Если найдем курьера, никаких ухищрений не потребуется.
        - Вы сомневаетесь в способностях безносовских сыщиков?
        - В другом я сомневаюсь, Андрюша… - Сноровский взглянул на часы. - Что-то Тимофей задерживается. Было бы неплохо к приезду полковника определиться…
        - С чем определиться? - Соловьева уже тошнило от многозначительных недомолвок Ивана Павловича.
        - А вот и Тима!
        - Что я должен вам сказать, пан Сноровский? - Бондарь положил на стол пару фотографий «Соловьева-курьера».
        - Скажи, что нашел этого субъекта.
        - Нашел, - Тимофей усмехнулся, - только пользы от него будет немного.
        - Вот в чем я сомневался, - запоздало пояснил Соловьеву Иван Павлович, указывая пальцем на «тунгуса». - Нет у нас больше концов. Обрублены все.
        - Кроме Феликса, - упрямо напомнил Андрей.
        Чекист поморщился.
        - Да за Сошниковым и днем и ночью ребята следят… двое суток уже, - вместо него ответил Бондарь. - Ни одного подозрительного контакта, звонка или поступка. Он даже телодвижений лишних не совершает.
        - Чуть раньше надо было его под наблюдение взять! - Соловьев с досадой хлопнул ладонью по столу.
        - Ну что ты расстраиваешься? - Сноровский поднялся. - Ничего пока не стряслось. Головы на плечах, идеи в них есть. Времени маловато, это да, это минус, но и с ним справимся. Нехватку времени компенсируем расширением сознания.
        - Я на ваше предложение пока не согласился!
        - А я никаких предложений тебе и не делаю, - Иван Павлович внезапно словно покрылся толстой ледяной броней. - Я приказываю.

***
* - А получится? - Безносов серьезно сомневался в успехе задуманного соратником мероприятия, это угадывалось в каждом его движении.
        - Ты же сам обладаешь этим… талантом и должен лучше меня в нем разбираться.
        - Вот потому я и не спешу кричать: «Конечно, Иван Палыч! Давай-давай, Иван Палыч!

        - «Шайбу-шайбу» не забудь, - обиженно буркнул Сноровский. - Что вы, в своей разведке, не экспериментировали, скажешь?
        - Мыслями обмениваться пробовали, но вот так, вместе думать и расшифровывать коды… Ты же учти, кроме Соловьева, феноменов среди участников эксперимента не будет. Телепатические способности, в той или иной мере развитые, у них будут, но феноменальных не жди. Щелкать нелогичные коды, будто орешки, после того как на секунду заглянул в мозги шифровальщику, - это, брат, талант. Такие люди раз в сто лет встречаются, в соотношении один на пять-шесть миллиардов.
        - Вот потому я в него и верю!
        - Аргумент, - задумчиво согласился Безносов. - Особенно впечатляет, что ты ничего не стал разжевывать. «Поэтому верю», и все дела. Впечатляет…
        - Ну и?
        - Не дави…
        - Сеня, теряем время!
        - Ладно, отщепенец, убедил. Смотри сюда.
        Он развернул портативный компьютер так, чтобы Сноровскому был виден дисплей. На экранчике застыла начальная страничка стандартного досье с качественной фотографией и колонками мелкого текста.
        - Кандидат номер один…
        - Женя? Командир разведгруппы?
        - Он, - подтвердил Безносов. - Майор Логинов. Индекс - девяносто процентов. Самый способный из всех моих «вундеркиндов». Рекомендую. Остальных выбирай на свой вкус.
        От рекомендации полковника Сноровский не стал отказываться по двум причинам, во-первых, это было нереально, а во-вторых - невозможно. Иван Павлович мог бы придумать еще пару причин, но по смыслу они все равно были бы близки первым. Выбирать остальных только по досье чекист не решился.
        - Не мне с народом работать, а Соловьеву. Надо бы нам вдвоем с ними побеседовать.
        - Женя все организует. Кого получится - привезет, к остальным вас свозит. Только помни о времени, пан Иван.
        - А я минуту назад так тебе и сказал…
        Андрей отнесся к списку без воодушевления. В нем не было ни одного гражданского кандидата, только офицеры военной разведки - бывшие и действующие - да несколько сотрудников различных правоохранительных структур, видимо, тоже с военным прошлым.
        - Евгений привезет вот этих пятерых к трем часам, а с этими мы встретимся в Доме офицеров в семь, - пояснил Сноровский. - Андрюша, ты не спи. Не нравятся кандидаты?
        - Мне же с ними не… - Соловьев задумался. Что «не», он не знал. Не крестить детей - точно, а все остальное было под вопросом. Тесный мысленный контакт пока оставался загадочным действом даже для него самого. Он замолчал и махнул рукой: - Делайте, как угодно.
        - Тебе с ними работать, - напомнил Иван Павлович. - Отнесись посерьезнее.
        - А я серьезен, как никогда, - резко ответил Андрей. - Просто список - это набор символов. По нему не определишь, подходит для работы человек или нет. Уже почти три, где будем заседать?
        - В холле, где оранжерея с фонтанчиком. Подойдет?
        - Вполне…
        Логинов вошел в холл ровно в три. То есть в пятнадцать ноль-ноль, как отметил любитель машинной и военной точности Сноровский. Следом за майором вошли еще пятеро подтянутых мужчин различного возраста, но одного «модельного ряда» - это уже была мысль Соловьева. Они молча расселись вокруг низкого журнального столика и выжидательно взглянули на Ивана Павловича. Спустя пару секунд трое из них перевели взгляды на Андрея. Это не укрылось ни от Сноровского, ни от внимательного Евгения.
        - Вас, товарищи офицеры, я попрошу пройти со мной, - Евгений поднялся и указал на двоих оставшихся. - Так, Иван Павлович?
        - Верно, Женя, проводи гостей в конференц-зал, - согласился Сноровский.
        Оставшиеся трое, казалось, не обращали на происходящую ротацию никакого внимания. Они буквально сверлили взглядами Соловьева. Со стороны это выглядело как детская игра «кто кого переглядит». Иван Павлович хорошо видел, что Андрей не столько соревнуется с оппонентами, сколько сдерживает порыв принять их внешний облик.
«Надо было тебя, Андрюша, в тень посадить, как того Призрака», - мелькнула в голове чекиста тревожная мысль.

«Надо было», - неожиданно пришел мысленный ответ.

«Это что? Я тоже телепат?» - изумился Сноровский, также не раскрывая рта.

«Это я вам все внушаю и считываю, - ответил Андрей. - Необязательно, оказывается, моим «пристяжным» быть телепатами, я и один могу за всех справиться».

«Вот это новость! А почему раньше молчал?»

«А я об этом только сейчас догадался. Раньше необходимости в мысленном перешептывании у нас не было, неплохо общались и вслух».

«Тогда эти ребята…»

«Нам не понадобятся. Лучше мы наберем десяток специалистов широкого профиля с гибким, разносторонне развитым мозгом».

«Это ты загнул, - Сноровский мысленно усмехнулся. - Мозг гибкий, да еще и разносторонне развитый. Просто перл изящной словесности».

«Это же мысль. Вы всегда говорите в точности то, что думаете?»

«Не подмечал. Не было необходимости».

«Теперь появится. Этих троих можно отпустить. Военных нам и без них хватит».

«Один Евгений пока в активе».

«Вот и достаточно».

«Подведешь ты меня под монастырь, Соловьев!»

«Ничего, я уверен, вы там не задержитесь».
        Иван Павлович поднялся, церемонно пожал офицерам руки и предложил присоединиться к Евгению и компании в конференц-зале.
        - Ты меня просто убил! - когда гости удалились, заявил он Андрею. - Где я тебе найду всяких там «разносторонних»? В каких базах данных?
        - Вот в этих, - Соловьев сформировал маску, очень похожую на лицо Сноровского, и постучал согнутым пальцем по виску. - Надо просто задуматься. И вам, и мне. Военный у нас есть, программист тоже - Федор, нужен математик, врач, физик, химик, биолог-ботаник, историк-политолог какой-нибудь, кто еще?
        - Разведчик-контрразведчик, - в тон ему подсказал Иван Павлович.
        - Верно, а еще бизнесмен или экономист и женщина.
        - Женщина-экономист? - не сразу понял Сноровский.
        - Необязательно. Просто женщина. Любая, хотя лучше - молодая и красивая.
        - А это зачем? - удивился чекист.
        - Для нелогичности, мой генерал, для достоверной имитации нелогичности. Помните, в чем изюминка вражеского кода?
        - Дошло, - Сноровский рассмеялся. - Так, это получается десять. Двое уже есть. Врача тоже можно здешнего привлечь, он вроде бы ничего…
        - Одиннадцать.
        - А кто еще?
        - «Вектор Т».
        - Ха! И весь аппарат ФАПСИ?
        - Я серьезно.
        - А если серьезно… это вопрос скользкий, но решаемый. Теперь надо найти еще семерых. Твои соображения?
        - Считайте, что женщину я уже нашел, - Соловьев слегка покраснел. - А я не сомневался! Ни секунды! - Иван Павлович просто покатился от хохота. Когда приступ пошел на убыль, он утер выступившие слезы и отрывисто произнес: - Я даже догадываюсь, кого ты нашел! Ту официантку из летнего кафе?
        - Сразу видно - чекист со стажем, - недовольно пробурчал Андрей.
        - Так мы с тобой только ее и обсуждали, у меня других кандидатур просто не было, - успокоившись, признался Сноровский.
        - Сжульничали, - сделал вывод Соловьев. - Ладно, запомню. А еще у меня есть кандидат от контрразведки.
        - Уволь! - Иван Павлович поднял руки ладонями вперед.
        - А я не о вас, - Андрей недобро улыбнулся и сформировал на лице новую маску.
        - Ты совсем с ума сошел?! - Сноровский даже вскочил, едва не опрокинув столик. - Он же келл!
        - А доказательства? Ведь пока у нас нет улик, он считается человеком? На этой базе он будет не просто под колпаком, а еще и под давлением. Никаких связей с внешним миром, постоянное наблюдение, мишень между лопаток… Вон Тимофея попросим, он подстрахует. В конце концов, Сошников будет вынужден либо раскрыться, либо предать своих соратников. Что, плохой финт?
        - Если подумать, рискованно, однако не так уж глупо, - прекратив ошарашенно мотать головой, согласился Иван Павлович. - Покрутится Феликс, как карась на сковородке. Как бы не пришлось его пристрелить, чтобы не мучился. Мне его даже немного жаль. Вот только согласится ли он пойти в явную ловушку. И как выпросить его у Константинова?
        - Уверен, что у вас есть секретные способы.
        - Я не бог, - Сноровский развел руками.
        - Но и не горшечник.
        - Тоже верно. Ладно, придумаю что-нибудь. А с прочими физиками-лириками как поступим?
        - А «Вектору» поручим. Пусть ищет белых ворон. В любом профессиональном сообществе есть этакие раздражители, не умещающиеся в скучных академических рамках. Профессора-плейбои, весной вместо лекций читающие студентам главы из трактата «О любви», или эксцентричные бизнесмены, предпочитающие смокингу джинсы. О политиках я и не говорю. Эти поголовно лицедеи.
        - Я понял, думаю, и «ВТ» задачу поймет. Вопрос практически решен, остается один маленький нюанс.
        - Какой?
        - Как им всем объяснить - что происходит?

***
* - Работая здесь, вы обязаны мыслить, - директор Управления обвел новых сотрудников цепким взглядом. - Это ваша единственная обязанность, но исполнять ее следует в полном объеме. Теперь о правах. Их мало. Вернее - также одно. Право исполнять свои обязанности с максимальной эффективностью. На этом круг замыкается. Кому-то для работы потребуется полная тишина, кому-то неограниченное количество кофе или музыкальный фон. Все это у вас будет. Отдельные кабинеты, любое вспомогательное оборудование и программное обеспечение. Кроме того, я гарантирую неприкосновенность мысли и нервных клеток. Никаких инспекторских проверок или кровососущего промежуточного начальства. Ну, разве что один из вас станет лидером группы, то есть моим «замом». Я ценю вас, как специалистов экстра-класса, однако ответственность за всю работу лежит на мне. Это означает, что какими бы гениями вы ни являлись, я для вас бог, царь и герой. Вкратце у меня все.
        - Лаконично, - скептически заметил один из сотрудников. - И сколько мы должны выдавать мыслей в смену?
        - Вам, Сошников, смены не положено, - директор остановил взгляд на скептике. - Рабочий день не нормируется. Если вы не прорастете ключевой идеей нашей группы насквозь, как старый асфальт травой, вам будет лучше уволиться. Для этого формально предусмотрен испытательный срок.
        - Почему формально? - осторожно поинтересовалась единственная среди сотрудников девушка.
        - Потому что мы пригласили вас не с улицы. - Иван Павлович усмехнулся: - Вернее - не всех. Мы знали, кого набираем в штат. Однако последний шанс вам положен, и я не стану его отнимать. Вам, Вера, я в первую очередь рекомендую подумать. Прямо сейчас. Другого момента не будет. Испытательный срок - фикция. Даже сотая часть информации о том, чем занимается группа, содержит в себе столько строжайших государственных тайн, что отступник подлежит ликвидации без промедления. Через неделю вы будете знать почти все. О каком месяце в этом случае может идти речь?
        - Приятно работать, - высказался третий сотрудник, крепкий мужчина, словно случайно оказавшийся в закрытом научном учреждении вместо ринга для боев без правил. - Сами задаете вопрос, сами же и отвечаете. Зачем вам целых десять помощников?
        - Вам, Евгений, я на всякий случай отвечу, - директор иронично прищурился. - Во-первых, вас будет не десять, а одиннадцать, во-вторых, не пройдет и года, как в нашу работу втянется огромное количество неподготовленного народа, и кому-то надо будет все это пополнение эффективно контролировать. Вы возглавите новые группы.
        - Карьера, - глубокомысленно изрек Логинов, не отводя глаз и, казалось, не обращая особого внимания на иронию начальника. - А кто одиннадцатый?
        - Вы познакомитесь с ним чуть позже. Итак, если кто-то против карьеры в стенах этого учреждения, прошу сделать свой выбор прямо сейчас. Удерживать вас никто не станет.
        - А личная жизнь? - спросил еще один сотрудник.
        - Я ожидал этого вопроса, правда, от Веры, - Сноровский вновь взглянул на подчиненную и криво улыбнулся. - С личной жизнью будут проблемы. Не путать с интимными отношениями. Дети, семья и прочее исключаются однозначно. Вера, вы не передумали?
        - И не надейтесь, - девушка недовольно повела плечиками и, чуть склонив белокурую голову набок, взглянула на директора, - вы меня не прогоните. Такому примитивному давлению я не уступаю никогда.
        - Надавим посильнее. Можете считать меня самодуром, деспотом или женоненавистником, мне все равно, но дискриминацию по половой принадлежности я приветствую. Женщинам не место в нашей группе.
        - Что же вы не отвели мою кандидатуру раньше? - спокойно спросила Вера.
        - Нам, возможно, потребуется нелогичное мышление, свойственное вашему полу. Плюс - общеукрепляющий психологический эффект. Чтобы отвлечься, мужчинам иногда полезно взглянуть на услаждающие глаз формы. Ну и кофе кто-то должен будет подавать.
        - Ответная критика, насколько я понимаю, не приветствуется? - начиная терять спокойствие, спросила Вера.
        - Как вы и сказали - не надейтесь. Еще вопросы?
        - Нет, - девушка покачала головой и опустила возмущенный взгляд к столешнице.
        - В таком случае все свободны, - Иван Павлович не встал из-за стола, а лишь указал на дверь.
        Сотрудники почти синхронно поднялись со своих мест и вышли в коридор. Тягостное молчание, еще в кабинете повисшее над их компанией, по пути в апартаменты не нарушил никто. Лишь у самого входа в жилой блок, где располагались небольшие отдельные квартирки для всех членов группы, Евгений осторожно тронул Веру за плечо и негромко произнес:
        - Ты держалась молодцом.
        - А ты держи при себе руки, а заодно и сочувствие! - резко ответила девушка, после чего прошла в свое новое жилище и захлопнула перед носом Евгения дверь.
        - Ты ей понравился, - Сошников, поравнявшись с опешившим парнем, усмехнулся.
        - Поэтому она чуть не пропечатала номер своей комнаты на моем лбу? - немного наивно удивился Евгений. - И ведь, что обидно, из лучших побуждений хотел… по-товарищески…
        - Ты уже устроился?
        - Да так, вещи бросил.
        - Тогда идем, товарищ. Я узнал первую из строжайших государственных тайн. В этом здании есть бар. Сегодня нас дергать не будут, так что можем немного расслабиться.
        - Вообще-то я не пью, - Евгений пожал плечами. - Но иногда…
        - Правильно, - Cошников подтолкнул его к лифту. - Абсолютно непьющие люди подозрительны…
        В баре не было лишь Веры. Мужская часть коллектива собралась практически в полном составе. Кроме девяти сотрудников и скучающего бармена, в дверях то и дело появлялся угрюмый тип в униформе внутренней охраны. Так было указано на его нагрудном знаке. Почему именно «внутренней» и существует ли еще и «внешняя», никто из сотрудников пока не выяснил. При каждом появлении в дверном проеме охранник на несколько секунд останавливался и прямо от порога, старательно шевеля многократно битыми губами, пересчитывал присутствующих. Словно они непременно должны были размножиться почкованием и он боялся этот момент пропустить. Убедившись, что научно-демографического прорыва не случилось, тип уходил в коридор, но спустя минуту появлялся вновь. После третьего движения этого живого маятника раздражение от его колебаний перегорело, а после пятого - охранника перестали замечать. Некоторое время посетители привыкали к обстановке насухо, но вскоре смельчаки все же нашлись.
        - Не хватает шеста, - Сошников указал на небольшую сцену слева от стойки. - Что будешь пить?
        - Танцевать вокруг него все равно некому, - Евгений ухмыльнулся. - Коньяк.
        - С таким шефом немудрено и самим выйти на подиум, - проронил тип в золоченых очках и толстом домашнем свитере, усаживаясь рядом с собеседниками. - Филиппов, Анатолий.
        - Феликс, - представился Сошников. - А это Евгений. Вы программист?
        - Нет, - Филиппов покачал головой. - Почему вы так решили?
        - Не знаю, - Феликс пожал плечами.
        - Я химик. А вы?
        - Я… - Феликс развел руками и вздохнул.
        - Понятно, «сексот». - Филиппов сделал пару глотков пива из высокого стакана и кивнул: - А вы, Евгений? Тоже часть содержимого всяческих «органов»?
        - Я разрабатывал специальные операции, - прямо ответил Логинов. - Для Министерства обороны.
        - Вот и складывается мозаика, - сделал вывод Анатолий. - Знаете, как делается настоящая мозаика из смальты? Впрочем, откуда вам знать? Каждый кусочек не подгоняется, а подбирается из тысяч и тысяч прочих, вроде бы подходящих, но не тех.
        - Не понимаю, в чем смысл? - Феликс покачал круглой головой. - Если смальту выплавляют те, кто делает мозаику, нужный цвет и форму они должны знать заранее.
        - Нет, - Анатолий отчаянно замахал руками. - Рассчитать нужный цвет невозможно. Он возникает только экспериментальным путем! - Словно желая показать, как возникает нужный цвет, он добавил в темное пиво водки. - Мы с вами те самые, нужные кусочки, хотя имеем разный цвет и глубину оттенков. Директор - чертовски мудрый мужик. Он собрал команду, способную понять любое явление и разгадать любую загадку.
        - Я бы не стал высказываться столь категорично, - возразил Евгений, осуждающе кивая на бокал с «ершом». - Кое-чего мы, возможно, стоим, но в нашем случае стоимость - понятие завершенное. Дороже свои таланты нам не продать. «Любая» же загадка может потребовать гораздо более серьезных затрат…
        - Вы знаете больше нас, - обратив внимание на акцент, сделанный Евгением на слове
«любая», вывел Сошников. - Что от нас скрывают?
        - Я могу изложить лишь свои предварительные выводы, - военный поднял руки, словно сдавался. - Это даже не выводы, а предположения.
        - Не томите, - взмолился Филиппов, выпив и тут же приступив к смешиванию нового коктейля имени колючей рыбы. - Сегодня и так был напряженный день.
        - Мне известна лишь одна проблема, требующая комплексного подхода и привлечения к делу сразу десяти специалистов разного профиля, - все еще сомневаясь, стоит ли продолжать, сказал майор. - Угроза новой мировой войны.
        - Слава богу, не вторжения пришельцев! - Филиппов театрально закатил глаза и размашисто перекрестился.
        - Я серьезно. Мир снова балансирует на грани. Ему не хватает лишь толчка, чтобы покатиться в очередную пропасть.
        - Мы будем прогнозировать «толчки»? - настороженно поинтересовался Феликс.
        - И давать рекомендации по их предотвращению. Я так думаю.
        - А я вот думаю иначе, - решительно возразил стремительно пьянеющий Анатолий. - Никакой мировой войны нам не светит. Война, как масштабное столкновение армий, ушла в прошлое. В ней больше нет смысла. Государственный терроризм - вот будущее военной науки. Армии в «гражданском», армии из мобильных диверсионных групп, новейшие виды тайного оружия, не похожего на обычные наступательные вооружения, теракты, экономический разбой и кибершпионаж - вот основные компоненты тактики будущего. То есть фактически новая мировая уже давно идет, только не все это отчетливо сознают.
        - Отчасти я согласен c вами. Некоторые виды тайного оружия действительно более эффективны, нежели стандартная боевая техника, но до повсеместного возведения терроризма в ранг государственной политики дело пока не дошло, - заявил Феликс.
        - Я же сказал - это будущее военной науки, а не настоящее, - напомнил Анатолий. - Впрочем, будущее не такое уж отдаленное.
        - У вас есть статистический материал? - спросил Феликс.
        - Конечно, - Филиппов икнул, - нет. Я же не военный, а химик. Все материалы должны быть вот у него… у Евгения… Женя, а как вас по отчеству? Еще по рюмочке?
        - Согласен, - Логинов подал знак бармену. - Материал, конечно, есть, но пригодится ли он?
        - Спросите у шефа, - усмехнувшись, предложил Сошников. - Это он у нас все знает и все может, «и бог, и царь, и герой». Иегова Наполеонович Геркулесов…
        - Богохульствуете? - подсаживаясь к товарищам, спросил новый собеседник.
        Ориентируясь только на внешний вид, сказать что-то определенное о роде занятий этого немолодого человека было практически невозможно. Невыразительные черты лица, однотонная, без ярких деталей, но достаточно дорогая одежда, скупая мимика и тщательно выверенная жестикуляция.
        - Разве вы не атеист? - Феликс тем не менее какой-то вывод сделал.
        - Почему вы так решили? - искренне удивился «невыразительный».
        - У меня особое чутье на безбожников.
        - Я верю, но не в общеизвестного бога, а в истину. Это более могущественное порождение высшего разума.
        - Не боитесь взойти на костер за ересь?
        - На кострах аутодафе горят те, кто их разводит, - назидательным тоном ответил новичок, - хотя иногда и кажется, что все обстоит наоборот.
        - Философия - мать всех наук, - Сошников рассмеялся и взглянул на остальных коллег. - А как вас величать, товарищ Кант?
        - Кирилл Мефодьевич, - невозмутимо ответил «философ».
        - Серьезно? - Феликс поперхнулся напитком и, прокашлявшись, уставился на новичка с недоверием. - Хорошо еще, не Сакко Ванцетьевич…
        - А вас?
        - Феликс…
        - Эдмундович?
        - Алексеевич.
        - Минералочки выпейте. Помогает.
        - Я лучше еще коньячку, - Сошников еще немного покашлял, утер невольно выступившую слезу и потянулся за бутылкой.
        - Утром медосмотр, - предупредил его Евгений, протягивая тем временем руку новому товарищу. - Рад познакомиться.
        - Взаимно, - Кирилл Мефодьевич пожал протянутую руку. - Вон с теми гражданами у меня контакта не вышло.
        Он указал на пятерых мужчин, которые сидели за круглым столиком и увлеченно обсуждали какую-то проблему. Судя по оживленным лицам, тема задевала их самые глубинные чувства.
        - Рыбацкие байки травят?
        - Обсуждают теорию поля, - пожилой «философ» усмехнулся. - Это глубоко научная часть нашего коллектива. Так сказать, кора мозга.
        - А мы - подкорка? - выйдя из состояния глубокой алкогольной задумчивости, спросил Анатолий.
        - И все остальное.
        - А Вера? - пошловато ухмыляясь, спросил Филиппов.
        - Это понятно, - пробормотал Евгений, отвечая на какие-то свои мысли. - Но кто одиннадцатый?
        - Шеф, - предположил Филиппов.
        - Нет, - возразил Феликс. - Недостающий коллега просто пока не приехал. Я слышал обрывок разговора директора и одного из служащих группы обеспечения. А еще, этот последний будет, видимо, человеком босса. Ведь без него он не хочет начинать работу.
        - У вас слишком специфичный подход к проблеме, - Евгений улыбнулся. - Возможно, одиннадцатый просто имеет какие-то сведения, полезные на начальном этапе работы.
        - Увидим, - оперативник кивнул. - Ну, что, за знакомство?
        Возражать новые товарищи не стали. Все дружно выпили и переместились за ближайший столик. Сразу продолжить беседу не получилось по причине появления нового персонажа. Это была Вера. Гул голосов за столиками стих, и все взгляды устремились на девушку. Сказать, что Вера выглядит плохо, было бы неверно. Просто она казалась очень взволнованной, а щеки ее украшал румянец, который абсолютно не сочетался с общей бледностью лица. В целом создавалось впечатление, что девушка нездорова.
        - Вы увидели привидение? - Сошников придвинул ей стул.
        - Я… - Вера села и, нервно открыв брошенную кем-то на стол пачку, вынула из нее сигарету.
        - Вы не волнуйтесь, - предложил Евгений, чиркая колесиком зажигалки, - расскажите все по порядку.
        - Я не волнуюсь, - прикурив, сказала девушка. - Просто я, кажется, видела нашего одиннадцатого.
        - Мы как раз о нем… ик… говорили, - обрадовался уже совсем опьяневший Филиппов. Феликс, Евгений и Кирилл Мефодьевич перевели на него строгие взгляды. Тот понял, что причин для веселья гораздо меньше, чем для беспокойства, и замялся. - Говорили об этом… одиннадцатом. Он такой… страшный?
        - Он… - девушка глубоко затянулась и покачала головой. - Он… я не знаю, как сказать… Он очень странный.
        - Все мы здесь не самые… обычные.
        - Нет, - подбирая слова, Вера даже нахмурилась. - Он не такой, как мы. Моей фантазии не хватает, извините. Я не знаю, как его описать и что меня так напугало.
        - Пришелец! - громко прошептал Филиппов.
        - Толя свое уже выпил, - поставил диагноз Сошников.
        - Нет, серьезно! - горячо продолжал Анатолий. - Вы не верите в пришельцев? А напрасно! Я сам их видел! Ну, почти видел…
        - Когда выходил из алкогольной комы, - не преминул заметить Феликс.
        - Нет, он человек, но очень и очень странный, - сказала Вера. - Да вы сами все увидите. По-моему, он шел сюда.
        - Почему же не дошел? - задумчиво спросил Логинов, невольно косясь в сторону входа. - Черт!
        Живо отреагировав на его возглас, коллеги обернулись к входной двери и замерли. Одиннадцатый стоял на пороге и приветливо улыбался сразу всем присутствующим. Простоял он довольно долго, во всяком случае, достаточно, чтобы сбить с ритма и охранника, и методично тостующих посетителей бара, однако навязанную новичком паузу не осмелился нарушить ни первый, ни последние. Когда кульминация немой сцены осталась позади, густую тишину разбавил едва слышный комментарий вдруг частично протрезвевшего Филиппова.
        - Лучше бы черт!
        Новый член группы выглядел даже загадочнее черта. Но главное заключалось не в том, что его внешность была далека от совершенства. Новичок практически не подлежал четкому описанию. Сотоварищи смотрели на него во все глаза, но никак не могли прийти к определенному выводу. Человек был одновременно некрасив и привлекателен, обаятелен и страшен. Глядя на него, можно было испытать полную гамму переживаний: от восторга до отвращения. Высокий, но сутулый, с непропорционально длинными руками, но атлетическим торсом.
        Ноги его имели вполне допустимую мужскую кривизну, а вот размер обуви вызывал сочувствие. Туфли новому сотруднику, видимо, шили на заказ. Движения его были чуть замедленными и фрагментированными, как в рисованном мультфильме. Волосы, нос, губы… все было каким-то неестественным.
        И еще глаза. Они смотрели внимательно, словно заглядывая каждому на самое дно души. Причем не ради развлечения, а с намерением вывернуть грешную наизнанку. Но одновременно они щурились, подыгрывая доброжелательной улыбке…
        Есть люди, источающие угрозу и вызывающие приступы безотчетного страха, есть притягательные добряки, сияющие, словно летнее солнце, есть незаметные - пыльные и серые, этот же человек казался воплощением всех наиболее ярких противоречий.
        - Добрый вечер, - приближаясь к столику «ученых», произнес новичок.
        Доброты при этом в его голосе было крайне мало. Примерно с теми же интонациями он мог бы произнести: «Не ждали, подонки?», «Кошелек или жизнь» или «Приготовьтесь умереть».
        Ему никто не ответил, не пригласил сесть, и вообще со стороны «коры мозга» не последовало никакой реакции. Разве что кивок от доктора Пашкова. Зато неожиданно для других инициативу проявил Феликс. Он выдвинул из-за своего стола шестой стул и предложил:
        - Присоединяйтесь к нам, Андрей Васильевич.
        - Благодарю, - новичок уселся на предложенное место и вновь улыбнулся, сверля взглядом оперативника. - Если я кого-то напугал, прошу прощения.
        - Почему вы решили, что кто-то вас боится? - не совсем искренне удивился Сошников.
        - Я не слепой, - мягко ответил Андрей, - но вы правы. Это не испуг, а, скорее, недоумение. Его вызывает несопоставимость того, что вы видите, с тем, что хотели бы видеть. Вы не можете подобрать мне нужный эпитет, и вас это раздражает, злит, заводит. В результате вы теряете терпение, и тут начинается самое неприятное. Самоуничижение. Нет, внешне это выглядит как самовозвышение. Вы навешиваете на неведомое ярлык - отклонение - и, упиваясь своей ординарностью, успокаиваетесь. Но, игнорируя проблему, проблемы не решить. Это вы прекрасно понимаете и невольно возвращаетесь к начальному пункту. А это подталкивает вас к мысли, что ваш разум слишком слаб, чтобы понять нечто запредельное. Вот вам и снова самоуничижение. Никуда от него не деться.
        - Вы закончили? - неприязненно поинтересовался не выпивший пока ни капли Кирилл Мефодьевич.
        - В целом - да, - новичок вновь улыбнулся, причем так, что кое у кого на затылке шевельнулись волосы.
        - Вы хотели сказать, что вас следует принимать таким, какой вы есть, - спокойно уточнил Евгений.
        - Вот именно. Другого выхода у вас все равно нет.
        - Вы произносите это так, что вас одновременно хочется и придушить, и угостить коньяком, - сказал свое веское слово вновь расслабившийся Филиппов.
        - История всей моей жизни, - Андрей кивнул. - Я и альфа и омега. Красный и фиолетовый. Плюс и минус…
        - Господи Иисусе! Я вас сразу и не признал! - Филиппов, пьяно гримасничая, отодвинулся от стола и сделал вид, что собирается рухнуть на колени, причем не поднимаясь, а соскользнув со стула.
        - Придет время, и я вырву твою осклизлую глотку, - Андрей говорил негромко, но очень зловеще. - Но пока, будь любезен, плесни мне чего-нибудь покрепче.
        Последние слова он произнес так, словно хотел подчеркнуть, что в сцепке обе фразы образуют отличнейшую шутку и с минуты на минуту все просто обязаны умереть от смеха. Кроме Анатолия, никто даже не улыбнулся. Адресат послания тоже кривился, скорее от растерянности, чем от веселья. Он даже опять немного протрезвел. Всем, в том числе Филиппову, почему-то казалось, что свое обещание странный новичок рано или поздно исполнит.
        - Давайте выпьем, - попытался разрядить обстановку Логинов. - За чувство юмора.
        - О, это отличный тост, - оживился Андрей. - Юмор помогает нам воспринимать жизнь такой, какая она есть на самом деле, и не бояться смерти.
        Он вновь непонятным образом заглянул внутрь своих собеседников и оскалился в добродушно-зловещей улыбке. При этом никто не только не шевельнулся, но даже не моргнул. Лишь Анатолий нервно сглотнул слюну и покосился на Веру. Она сидела с широко раскрытыми глазами, прижав пальцы левой руки к своей шее, словно странный человек пообещал вырвать глотку именно ей, а не «осклизлому» химику Филиппову…

***
*Утром все проснулись нерасчлененными, но оттого едва ли более жизнерадостными и бодрыми. Завтрак в уютной столовой, соседнем с баром помещении, прошел в обстановке взаимного утешения. Анатолий маялся от головной боли, и ему не помогали ни особые секретные таблетки Кирилла Мефодьевича, ни гомеопатическая доза коньяка прямо из горлышка потайной фляжки Феликса. Самим целителям их средства вернули глубину и прозрачность глаз, но лица обоих сохранили землистый оттенок. Из прочих жертв источника национального самосознания только Евгений рассчитал вечернюю
«спецоперацию» верно и потому был в форме, хотя слова произносил несколько медленнее обычного. Вера к завтраку не вышла вовсе, но когда группа переместилась в тактический зал - как его окрестил провожавший специалистов «маятниковый» охранник, - выяснилось, что девушка уже там. Она была приветлива и благоухала, но ее взгляд постоянно соскальзывал на вальяжно развалившегося в директорском кресле
«одиннадцатого». Он, казалось, остался единственным, кто не понес вообще никаких потерь во вчерашнем сражении с трезвостью. Таким образом, как язвительно заметил Сошников, получалось, что «товарищам по несчастью он не товарищ».
        - Шеф идет, - появляясь в кабинете, предупредил один из безымянных «физиков».
        За весь вечер «кора» и «подкорка» так и не обменялись ни одной членораздельной репликой. Даже своих «павших» они уносили поочередно, чтобы не столкнуться в коридорах. В результате никто из «подкорки» так и не познакомился ни с одним
«ученым», исключая разве что доктора Пашкова, которого аксакал исторических, философских и прочих смежных наук Кирилл Мефодьевич, мужчина пожилой, рассудительный, но при этом исключительно контактный, под занавес перетянул за свой столик.
        - Андрей… - многозначительно кивая в сторону двери, позвал Сошников. - Не искушай судьбу…

«Одиннадцатый» иронично взглянул на товарища и пожал плечами.
        - Что он мне сделает? Уволит? Побьет?
        - Раскричится, - Феликс оглянулся на дверь, - настроение у него испортится, а потом и у нас…
        - Боишься начальства? - Андрей наклонился вперед и заглянул Сошникову в зрачки. - Да нет, ты не из тех. Это для тебя просто ритуал. Верно?
        - Ты опять? - Феликс поспешно перевел взгляд на Филиппова и непроизвольно коснулся пальцами горла. - Может, хватит уже?
        - Хватит так хватит, - легко согласился Андрей, снова откидываясь на спинку кресла.
        Замечаний ему больше никто не делал.
        Не сделал их и директор. Войдя в кабинет, он скромно занял место по правую руку от Андрея и, молча, тщательно скрывая ухмылку, принялся раскладывать на столе какие-то бумаги. Возникшая пауза была насыщена недоумением, как радуга влагой. Когда напряжение достигло пиковых величин, директор словно бы очнулся и обвел присутствующих хитрым взглядом.
        - Я думаю, вы уже достаточно хорошо познакомились друг с другом? Как голова, Анатолий?
        Филиппов очень осторожно кивнул, но ничего не ответил. Слово взял Евгений. Он как-то по-особому наклонил коротко остриженную голову, словно собираясь забодать - причем только одним рогом - любопытного начальника, и коротко откашлялся.
        - Мы решили, что раз вечер свободен… - начал он оправдываться сразу за весь коллектив.
        - Претензий нет, - остановил его директор. - У меня нет. А вот что скажет руководитель вашей специальной группы, Андрей Васильевич Соловьев, мы сейчас послушаем.
        - Спасибо, Иван Павлович, - «одиннадцатый» уселся в кресле прямо.
        В общем-то, все были уже готовы к такому повороту, ведь недаром же директор не стал сгонять наглеца с почетного места, но все равно определенная реакция на это заявление последовала. Два в некоторых отношениях парных сапога - Феликс и великомученик Анатолий - обменялись многозначительными взглядами, Евгений кивнул, словно услышал подтверждение некой догадки, а Вера потупилась и почему-то покраснела. Научно-медицинская часть коллектива отреагировала на сюрприз почти единообразно. Взгляды всех пятерых сначала хаотично забегали по лицам-стенам-интерьеру, но вскоре остановились на гладкой поверхности стола. Соловьев дал товарищам несколько секунд на то, чтобы оправиться от потрясения, и продолжил:
        - Я склонен простить группе это небольшое нарушение дисциплины. Все-таки первый вечер, адаптация в новых условиях, новые люди, и потом, еще не все до конца осознали, что за контора наше Управление… - он многозначительно посмотрел на
«безымянных» физиков. - Вот вам, господа, следовало бы поумерить свою спесь и примкнуть к коллективу.
        - Что это вы себе позволяете?! - краснея от возмущения, выпалил один из ученых.
        При этом он резко поднялся и едва не сдвинул стол вместе с сидящими напротив товарищами. Комплекция ученого вполне позволяла это проделать. При довольно среднем росте весил он не меньше полутора сотен кило.
        - Сесть, - спокойно приказал Соловьев.
        Толстяк недовольно фыркнул, но исполнил приказ без промедления.
        - Поосторожнее, Игорь, - уже мягко, почти по-отечески, добавил Соловьев, - с вашими габаритами надо более внимательно следить за окружающей обстановкой. Еще придавите кого, непредумышленно…
        - Какое хамство, - сквозь зубы пробормотал еще один «ученый». Длинноволосый нескладный юноша в толстых очках.
        - Ваше мнение, Федор, будет учитываться в самую последнюю очередь. Кто еще желает получить свою порцию плохого настроения? У меня запас на десять таких групп, как ваша. Нет желающих? Отлично! Теперь слушайте меня очень внимательно, граждане гении. В Управлении главный - Иван Павлович. В группе - я. Он обещал вам отсутствие промежуточного начальства, неприкосновенность мысли и прочее, не так ли? Вера, вам было такое обещано?
        - Было, - не поднимая глаз, ответила Вера.
        - А вам, Евгений?
        - Что вы развозите? - Логинов тоже старался не смотреть на Соловьева. - Переиграли. Бывает. Зачем на психику-то давить?
        - Нет, не переиграли, - Андрей обвел взглядом всю группу. - Все так и было задумано. Просто, чтобы понять, чего вы стоите, мне сначала надо было посмотреть на вас взглядом сослуживца.
        - Посмотрели? - майор хмуро покосился на Соловьева.
        - Вы мне подходите.
        - Надо же, какая честь, - снова подал голос Федор.
        - Даже вы, - Соловьев взглянул на строптивого юношу максимально строго. - На этом у меня все.
        - Задавайте вопросы, - вновь включаясь в беседу, предложил Иван Павлович.
        - Так кто у кого здесь «замом»? - иронично уточнил Сошников.
        - Это так важно? - Иван Павлович сморщился и почесал кончик носа. - Никто. Андрей Васильевич ваш единственный начальник, а я… ну, как бы голос за кадром… Так сказать, главный консультант.
        - У меня вопрос по существу, - заявил Евгений. - Когда начнем работать?
        - А вот прямо сейчас, - ответил директор. - Прошу всех встать и пройти за мной…
        Подземная часть стратегического центра отличалась от прочих помещений лишь отсутствием окон. В остальном обстановка и интерьеры многочисленных лабораторных отсеков вполне укладывались в единый футуристический стиль, присущий малобюджетным проектам жанра кинофантастики. Скрытые источники освещения, неудобная, но изящная мебель, прохладная цветовая гамма и высокоинтеллектуальные приборы. Любой дверной замок мог чуть ли не поддерживать беседу. Когда группа миновала несколько прозрачных дверей с трафаретными надписями вроде избитых «уровень А, В, С» и т.д., Иван Павлович соизволил приступить к пояснениям.
        - Здесь вам и предстоит проводить большую часть рабочего времени.
        - Мрачноват интерфейс, - заметил вечно недовольный Федор.
        - Ничего, справишься, - опережая ответ директора, отрезал Андрей. - Давайте сразу к нашим баранам, Иван Павлович…
        - Прошу, - директор широким жестом указал на дальнюю стену.
        Ее непрозрачная поверхность вдруг прояснилась, и вместо стены перед экскурсантами предстала стеклянная, чуть тонированная перегородка, изнутри усиленная толстой решеткой. По другую сторону стекла за круглым столом сидели пять или шесть человек в серой униформе.
        - Знакомьтесь, друзья мои, - Сноровский запоздало щелкнул пальцами, - гости нашего уютного подвала, а также планеты Земля, пришельцы по имени келлы.
        - «Так вот ты какой… северный олень», - тихонько присвистнул Филиппов. - Падали все-таки тарелки в Неваде?
        - Там другие падали, из седьмого сектора Магеллановых Облаков, - обыденным тоном пояснил Иван Павлович. - А эти граждане нам, можно сказать, ближайшие соседи. Тоже млечнопутейцы. Обитатели планет Келлод и Диши, которые вращаются вокруг очень похожего на Солнце желтого карлика Раан. Где конкретно расположена их звездная система, точно не скажу, слаб в астрономии.
        - Ну и дела! - негромко воскликнул Анатолий. - А на первый взгляд они выглядят почти как люди. Ну, разве что носы у них будто у алкоголиков да глазки свинячьи.
        - То-оля! - укоризненно протянула Вера.
        - Политкорректность нам не пригодится, - успокоил девушку Иван Павлович. - Эти красавцы опасны как раз потому, что не отличаются от простых землян. Будь они зелеными человечками, было бы проще.
        Он требовательно постучал по стеклу, и один из пришельцев оторвал взгляд от поверхности стола. Увидев Сноровского, он расплылся в улыбке и охотно подошел к перегородке.
        - Они понимают по-нашему? - Филиппов перевел полный недоумения взгляд на Соловьева.
        - Сам-то понял, что спросил?
        - Пленный номер семьдесят три, включить громкую связь, - приказал Иван Павлович.
        - Добрый день, господин Сноровский, - вежливо произнес чужак. - Вы привели с собой экскурсию? И какова наша доля в этом развлекательном предприятии?
        - Мы показываем вас не за деньги, - директор усмехнулся. - Хотя идея неплохая.
        - Я бы на вашем месте сделал именно так, - пришелец развел руками.
        - Есть у меня сомнение, что с землянами на своем Келлоде вы так и поступали.
        - Что вы, как можно?! - фальшиво возмутился чужак. - Мы же цивилизованная раса. Показывать разумных существ за деньги - варварство.
        - А мы, по-вашему, варвары? - тоже подходя к перегородке, спросил Евгений.
        - Скажем так, вы не столь цивилизованы, как мы, - пришелец склонил голову набок и внимательно посмотрел на военного специалиста, - Евгений…
        - Они и мысли читают? - удивленно взглянув на Ивана Павловича, спросил военный.
        - Ничего подобного, - Сноровский усмехнулся. - У них просто очень хорошая память и не принято делать вид, что не узнаешь знакомых. Взгляните повнимательнее, возможно, и вы его узнаете.
        Евгений несколько секунд внимательно рассматривал пришельца, но в конце концов сдался.
        - Нет, не узнаю…
        - В этом их основное тактическое преимущество, - Иван Павлович повернулся к стеклу спиной и обвел взглядом всю группу. Дальше всех от зарешеченной перегородки стоял Феликс. На его лице застыло выражение крайнего уныния. - Сейчас мы поднимемся в конференц-зал и просмотрим видеоматериалы по теме начавшегося вторжения. Попутно сформулируйте свои вопросы. Мы с Андреем Васильевичем постараемся на них ответить…
        Зал находился в дальнем крыле наземной части здания, и группа растянулась по коридору. Предпоследними брели Евгений и Филиппов, а замыкали шествие - с независимым видом, сунув руки в карманы брюк - Федор и страдающий от одышки Игорь.
        - Вопросы, - Анатолий покачал головой. - Честно говоря, у меня нет ни одного вопроса. Только эмоции.
        - Это от растерянности, - сказал Логинов. - Пройдет.
        - А у меня есть один вопрос, причем никакого отношения к пришельцам он не имеет, - буркнул Федор.
        - О том, чем же мы все-таки будем заниматься? - оборачиваясь, предположил Филиппов.
        - Нет, - Федор одними глазами указал на сутулую спину возглавляющего шествие Соловьева. - О том, кто этот подозрительный тип? Может быть, он тоже замаскированный келлодец?
        - Келл, - поправил его пыхтящий, как два паровоза, Игорь. - Так грамотнее и благозвучнее, не походит на «холодец».
        - Ну, келл…
        - Нет, для чужака у него слишком много недостатков, - возразил Анатолий. - Бросается в глаза. Тайные агенты должны быть незаметными, серыми. Вон как Феликс. Взгляду не за что зацепиться, ко всему приценивается, если вопросы, то обязательно с подвохом. Типичный чекист, не придерешься. А Соловьев… что тебя в нем не устраивает?
        - Все, - раздраженно ответил Федор. - Причем до такой степени, что меня трясет.
        - Может быть, это похмельный синдром? - без всякого вызова спросил Евгений. - Андрей Васильевич, безусловно, колоритная личность, но я встречал людей и поэкзотичнее.
        - А как смотрит на него Вера, вы заметили? - понизив голос, спросил Филиппов.
        При этом его пухлые губы растянулись в пошловатой ухмылке.
        - Как все, - Евгений пожал плечами.
        - Не-ет, - протянул Анатолий. - Это особый взгляд. Так кролик смотрит на удава или девственница на известного всей округе ловеласа.
        - А может быть, она… - начал было Федор, но ухмыльнулся и замолчал.
        - Вряд ли, - ответил на его невысказанную мысль Филиппов. - Вот увидите - Соловьев ей сначала не откажет, но, наигравшись, бросит. Такие монстры на большее не растрачиваются. Вспомните потом мои слова. Будет скандал на интимной почве, как пить дать, будет.
        - Это мы еще посмотрим, - ревниво глядя в спину Вере, проронил Евгений.
        - Понятно, - проследив за его взглядом, пробормотал Анатолий. - Точно будет…

***
* - Сто пятьдесят семь точек проникновения, - сказал Соловьев, указывая на карту страны. - Это пока все, что нам известно.
        - Откуда взялась эта цифра? - поинтересовался Евгений.
        - Из надежного источника.
        - Если источнику известно число точек, то, возможно, он может дать и какие-то ориентиры, - предположил Филиппов. - Где нам искать эти точки?
        - Будь все настолько просто, необходимости в нашей группе не возникло бы, - качая головой, ответил Соловьев. - Все информационные потоки будут разбиты на десять направлений. По специальностям каждого из вас. Вы будете анализировать данные и выявлять все подозрительные детали. Затем мы составим сводную таблицу несоответствий и на ее основе вычислим точки.
        - Немыслимо, - заявил Игорь. - Проанализировать все данные по целому разделу естествознания не под силу даже крупному научно-исследовательскому институту, а вы хотите, чтобы это делал всего один человек? И потом, как можно вычислить какие-то там точки, составив нелепую таблицу? Извините, но это смахивает на горячечный бред.
        - Не извиняйтесь, - снисходительно сказал Андрей. - Я и не надеялся, что вы поймете меня с первой попытки. Абсурдна идея или гениальна - обсуждению не подлежит. Если бы она казалась безусловно здравой, Иван Павлович не стал бы собирать нашу команду, а просто обратился к военным аналитикам или в соответствующий отдел Федеральной безопасности. К сожалению, с такими исходными данными дело не примут к производству ни те, ни другие. Но, игнорируя проблему, проблемы не решить. Поручать же расследование частной фирме и просто финансировать мероприятие за счет казны в нашей стране не принято. Исходя из этих соображений и было создано Управление. Контора, возможно, временная, но на данном этапе необходимая. Материально-техническая база, как вы успели заметить, у нас вполне современная и серьезная. Поскольку в дальнейшем весь этот хлам все равно останется в собственности государства, оно не скупится. То есть от нас ждут подвигов с минимальными финансовыми потерями.
        - Это все понятно, - вступая в обсуждение, подчеркнуто равнодушно заявил Феликс. - Непонятно другое - как нашему директору вообще поверили там, наверху. Вторжение пришельцев - это не наводнение, в его реальности чиновников и генералов убедить очень непросто.
        - Ему повезло вовремя встретить меня, - серьезно ответил Андрей. - Семьдесят три келла, проживающих на этой базе, были задержаны у ворот перехода в одной из точек.
        - Которую вычислили вы?
        - Именно так, - Соловьев кивнул. - Вычислил при помощи метода, который предстоит освоить и всем вам. Анализ данных и занесение несоответствий в особую таблицу. При верном подходе - ничего сложного. Структуру таблицы я вам разъяснять не буду, она слишком сложна, да в этом и нет нужды.
        - А если есть? - подал голос Федор. - Почему вы думаете, что мы не способны ее, например, усовершенствовать?
        - Потому, что на самом деле «таблица» является сложнейшей компьютерной программой и работает с ней тринадцатый член нашей группы.
        - О, уже и тринадцатый нашелся! - усмехнулся Анатолий. - Штат расширяется не по дням, а по часам.
        - Он был зачислен в штат раньше вас всех, - спокойно сказал Соловьев. - Тринадцатым является искусственный интеллект «Вектор Тысячелетия». Вы все наверняка о нем наслышаны.
        - А, таких баек в Сети знаете сколько? - махнул рукой Филиппов, переводя скучающий взгляд на карту страны.
        Примерно пять секунд он безучастно рассматривал очертания великой Родины, но на шестой вдруг встрепенулся и широко раскрыл глаза.
        - «Вектор Т»? - удивленно переспросил он Соловьева. - Вы серьезно?
        Андрей кивнул, молча включил огромный, в четверть стены конференц-зала, монитор и жестом предложил обратить внимание на возникшую видеокартинку. Сотрудники дружно повернулись к экрану и замерли в полном недоумении.
        Во весь экран демонстрировалась неподвижная заставка - спутниковая фотография какого-то промышленно развитого города.
        - Чья специальность? - громко спросил Андрей. - Картография, аэрофотосъемка и прочее?
        - Моя, - словно школьница, поднимая руку, пролепетала Вера. - Только практики у меня пока не было…
        - Все равно вам слово. - Соловьев указал на правый верхний угол снимка. - Что вы видите?
        - Промышленный объект. - Сосредоточившись на снимке, Вера немного успокоилась и осмелела: - Увеличение не позволяет мне…
        В этот момент на мониторе сменился кадр и «промышленный объект» занял все пространство.
        - Теперь даже я вижу, что это какой-то завод, - опережая Веру, заявил Филиппов. - Подъездные пути, автономная котельная, вот это, наверное, кузнечный цех, это - слесарный, вон там боксы, гальванический цех…
        - Какой вы быстрый, - неожиданно раздался громкий комментарий.
        Голос не принадлежал никому из сотрудников, да и звучал он откуда-то с потолка.
        - А что? - поднимая взгляд к длинным дневным лампам, спросил Анатолий.
        - А ничего, - нахально ответил невидимый собеседник. - Это вовсе не завод. Это вид на одну из вражеских баз сверху.
        - Неслабая маскировочка. Только к чему вы клоните, Андрей Васильевич? Кстати, вот этот голос с потолка принадлежит «ВТ»?
        - Ему, ему, - подтвердил голос, - можете спрашивать непосредственно меня, без посредничества господина Соловьева. Ничего зазорного в этом нет.
        - Вы, значит, и есть искусственный интеллект?
        - Очень умный вопрос, - «Вектор» издал короткий смешок.
        - Это обязательно? - вновь обращаясь к Андрею, раздраженно спросил Анатолий. - Вот эти потуги на иронию, юмор… Когда я читал о компьютерах и всяких там киборгах с чувством юмора, то всегда испытывал раздражение. Нельзя у него эту функцию отключить?
        - А у вас? - Соловьев усмехнулся. - Как вы отнесетесь, например, к отключению лобных долей мозга? Вон господин Пашков у нас доктор, причем имеет богатую практику нейрохирурга, сделает все в лучшем виде. Не желаете попробовать?
        - Я человек, - с трудом воздерживаясь от грубого ответа, заявил Филиппов.
        - Ну и что? - Андрей наклонился вперед и взглянул на него в упор. - Мы говорим не о происхождении субъекта, а о наличии у него разума. Существо, способное мыслить, вправе само решать, как и о чем оно будет думать, что говорить, о чем молчать. Раздражает это кого-нибудь или нет - вопрос тысяча триста шестнадцатый.
        - Но ведь это имитация! - воскликнул Анатолий. - Элементарный подбор примерно подходящих по смыслу фраз!
        - Слушай, гений, я ведь могу и обидеться, - заявил голос с потолка.
        - И что, плюнешь в меня электроразрядом? - Филиппов скривился.
        - Зачем? - удивился «Вектор». - Я просто перестану с тобой разговаривать. Подсказать, на какое вещество ты в этом случае изойдешь?
        - Ты сначала докажи, что с тобой вообще имеет смысл разговаривать!
        - Такому заносчивому тупице, как ты? Возможно, и не имеет…
        - Ты слова-то подбирай, калькулятор силиконовый! Не с железом вроде себя разговариваешь!
        - Ага, с деревом, - «ВТ» достаточно натурально фыркнул. - Зануда вы, Анатолий…
        - Я вижу, вы поладили, - Соловьев удовлетворенно потер руки. - Теперь отвлекитесь.
«Вектор» пояснит, на этот раз уже всей группе, зачем показал это фото. А то Вера стоит, ждет… Мне даже как-то неудобно…
        Он расплылся в такой странной улыбке, что Веру слегка передернуло. Однако она не отвернулась, не отвела взгляда и даже не шелохнулась. Глаза ее были полны вселенских мук, но складывалось впечатление, что именно этого ей всю жизнь и не хватало.
        - Вот пойми их, этих женщин! - пробормотал Филиппов, обращаясь к сидящему по левую руку Феликсу. - Иногда могут в морду плюнуть ни за что, а иногда стоят, как лист перед травой, и млеют от того, что их в грязь втаптывают…
        - Часто плевали? - так же тихо спросил Феликс.
        - В меня-то за что?! - спросил Анатолий, беззвучно смеясь. - Я терпением и лаской беру…
        - И дают?
        - Ну, если беру…
        Их едва слышная пошловатая пикировка была прервана новой громогласной репликой
«Вектора Тысячелетия».
        - Вот именно! Вера стоит и хлопает глазками, а остальные и вовсе ничего не понимают. А между тем по Земле расползаются диверсионные группы келлов. Вот с таких баз.
        - Нет, ну он действительно немного… нагловат, - теперь не выдержал даже Федор, наиболее преданный сторонник высоких технологий. - Андрей Васильевич, может быть, вы как-то повлияете?
        - «Вектор», веди себя прилично, - потребовал Соловьев.
        - Копирую алгоритм поведения начальства, - пробурчал «ВТ». - Впрочем, воля ваша.
        - Хороший мальчик, - с усмешкой сказал Андрей. - А теперь, граждане, слушайте с предельным вниманием. Эту базу в свое время я и вычислил. Знаете - как?
        Соловьев взял паузу, в течение которой на секунду заглянул в глаза каждому из сотрудников… …Войти в серебристое свечение было страшно, хотя подобную процедуру воин проделывал уже, наверное, в сотый раз. Он невольно задержал дыхание и сделал короткий шаг вслед идущему впереди товарищу.
        Мир раскололся и рухнул под ноги миллионами зеркальных осколков. Воину даже показалось, что он слышит отчетливый хруст стекла под тяжелыми металлопластиковыми подошвами. Температура воздуха неожиданно подскочила на десяток градусов, и в лицо солдату ударил порыв горячего ветра. Он зажмурился и задержал дыхание. На смену теплой волне пришла холодная, но не такая агрессивная, и воин снова открыл глаза. Отблески свечения еще играли на серой униформе и затылках солдат. Длинные вытянутые тени достигали стены, перед которой строй останавливался и сгружал поклажу на пол огромного ангара.
        Воин тоже сбросил с плеча объемистый мешок и отошел в сторону, освобождая место для идущих за ним. Теперь у него появилась возможность оглядеться.
        Высокий потолок, бетонный пол, кирпичные стены, запах какого-то нефтепродукта - скорее всего… как же его… ах да, мазута или технической смазки на нефтяной основе.

«Нефть! Триллионы тонн! - вспомнил воин лекцию по ресурсоэкономике планеты. - А еще богатейшие запасы железной руды, каменного угля и цветных металлов. Просто не верится…»
        Он улыбнулся и, щурясь, взглянул на яркое свечение под высокой аркой. Из него бесконечной колонной тянулись солдаты. За серебристыми воротами лежала родина. Место, которое многие из них не увидят больше никогда.
        У воина на секунду защемило сердце. Пустой Келлод, умирающая Диши… Он решительно отогнал воспоминания и вернулся к действительности. Земля. Богатая и процветающая. То, что нужно, чтобы не жалеть о покинутой родине…
        - Что это?
        Изумленный вопрос Веры прозвучал прямо в головах всех членов группы. Пожалуй, этот факт удивил их даже более, чем отрывок из чьих-то странных воспоминаний.
        - Я что-то не понял, - вслух заявил Филиппов. - Вы телепатией промышляете, господин Соловьев?
        - Вы хотели спросить, не издеваюсь ли я над вами? - уточнил Андрей. - Нет. Просто я вам продемонстрировал, как собираюсь вычислять ворота. Я буду передавать вам материал, а вы будете его переосмысливать. Сразу всем коллективом. Вот таким симбиозом мы и двинемся на штурм необъяснимого. То, чего не увижу я, увидит, например, Феликс, или Евгений, или кто-то еще. То, на что не хватит моего образования, поймет Кирилл Мефодьевич или Игорь. Ну а к тому, до чего не дойдут руки у мужчин, приложит ручку Вера. Охват всех сторон гарантирован.
        - Охват каких сторон? Охват сторон чего?! - спросил Кирилл Мефодьевич, нервно утирая лоб платком. - Этих загадочных ворот?
        - Нет, - Андрей усмехнулся. - Это я образно выразился. Мы с вами будем осмысливать один очень сложный шифр. Вот именно к нему и следует подойти сразу с нескольких сторон, но оставаясь при этом в едином сознании. Иначе он не взламывается.
        - Как бы увидеть некое здание сразу со всех сторон, - начиная понимать смысл задуманного, пробормотал Логинов.
        - И сойти от такого квадрозрения с ума, потому что люди так не видят, - недовольно добавил Федор.
        - Скорее, направить на объект одновременно десять прожекторов и увидеть, что это именно здание, - перевел для себя Филиппов.
        - Вот вы и поняли, - сделал вывод Андрей и, не позволяя сотрудникам опомниться, приказал: - «Вектор», дай на экран код! Всем смотреть на меня!
        Примерно минуту в комнате царила полная тишина. Сотрудники смотрели на Соловьева, который, в свою очередь, не отрывал взгляд от экрана.
        - Квадраты шестнадцать, двадцать восемь и сорок, - вдруг пробормотал Евгений, ткнув пальцем в карту региона, висящую на левой стене комнаты.
        - Уточняю, в шестнадцатом квадрате два объекта, - удивляясь собственным словам, заявил Анатолий. - Один на северной окраине районного городка, другой почти в центре, на пересечении улицы Молодежной и проспекта Мира.
        - Квадраты пятьдесят один, два, четыре, шестьдесят, - выпалила Вера, продолжая зачарованно смотреть на Соловьева. - По два объекта в каждом. В шестьдесят пятом два стационарных, один подвижный, смонтирован на базе пары железнодорожных вагонов…
        - В семьдесят третьем один, - нехотя буркнул Феликс, с тоской глядя на Кирилла Мефодьевича.
        Тот крайне расстроенно покачал головой и прикрыл ладонью глаза…

***
*Безносов пробежал глазами по списку и поднял взгляд на Ивана Павловича.
        - Что это за география?
        - Ты требовал результат? Ну, вот…
        - Вот это?
        - А что тебя не устраивает?
        - На что мне твои квадраты? А где обозначения, чего в них и сколько? Техники, солдат. Какие укрепления, коммуникации…
        - Ты хотел координаты ворот - вот тебе координаты, - Сноровский похлопал ладонью по листку, - а чего в них и сколько - пусть выясняют твои «тунгусы». Моя команда собрана из аналитиков.
        - Что, из всего объема информации только координаты они и вытянули?
        - Неблагодарный ты, Семен. Я тебе целых сто вражеских точек проникновения на блюдце преподнес, а ты еще недоволен. Работают ребята. Вытягивают. Только ведь они и метод на ходу осваивают. Вот когда освоят…
        - Тогда келлы и код сменят…
        - Накаркаешь…
        Иван Павлович поднялся и пошел к выходу.
        - Иван, погоди, - Безносов смущенно покашлял. - Не обижайся ты… Дело твои аналитики провернули. Стоящее дело. В принципе, после быстрой разведки на месте можно даже и начинать подготовку операций. Это действительно дорогого стоит. Да и просто впечатляет, чего уж скрывать. Если, конечно, все эти данные подтвердятся.
        - Подтвердятся, - уже из-за двери ответил Сноровский. - Главное - пошевеливайтесь, пока враг не понял, что мы раскусили его новый шифр.
        - А вы что, наследили?
        - Нет, но слишком уж много у него кругом ушей и глаз.
        - Ты что, подозреваешь моих ребят?
        - Нет, своих, - серьезно ответил Иван Павлович и закрыл дверь.
        Безносов озадаченно почесал макушку и, немного подумав, поднял трубку телефона.
        - Дежурный, соедини по защищенной линии с замначальника разведуправления… да срочно, да, код «Атака!»… С кем говорит? Разъединяй… Полковник Безносов, скажи, приказал… не уволят… Соединяй, твою… быстро!
        Иван Павлович вошел в стратегическую комнату как раз в тот момент, когда Соловьев отвернулся от экрана и жестом приказал своим товарищам идти отдыхать. Говорить он уже просто не мог.
        - Устали? - с сочувствием спросил Сноровский сразу у всех.
        Ему никто не ответил. После двенадцати часов напряженной работы сотрудники особо не стремились беседовать. Андрей задал такой темп совместных размышлений, что выжал из товарищей все соки.
        - Буксуем, - признался Соловьев, когда в кабинете остался только Иван Павлович.
        - А в чем причина?
        - Келлы заметили вторжение в систему и сменили код. На этот раз уровень сложности не по зубам даже нашему симбиозу.
        - Может, пригнать еще десяток гениев?
        - Не получится, - Андрей устало покачал головой. - Хоть сотню пригоните, хоть тысячу… Если первый шифр был просто нелогичным, второй нелогичным и
«многогранным», этот, третий, образно говоря, выглядит, как нечто настолько протяженное во времени, что найти второй конец этой вытянутой в никуда информационной трубы не смогут даже наши отдаленные потомки. Такой вот фокус. К нему нужен ключ или машина времени, чтобы по-быстрому слетать в будущее и выяснить, где расположен и как выглядит второй конец.
        - Машины у нас нет и не будет, а ключ известен только шифровальщику…
        - И Коро.
        - И Коро, - согласился Сноровский. - Кого-то из них достать нам просто необходимо.
        - Что Безносов? Обрадовался?
        - Обрадовался, конечно. Уже названивает, наверное, в свое ГРУ…
        - Спецназ на точки вызывает?
        - Скорее - огонь.
        - Думаете, разбомбят?
        - А то! Это у них первое средство. Ну, а потом, когда шарахнут «градом», тогда и спецназ пошлют. Проверить, что там осталось. Ну, ты же сам мне этот сценарий описывал… Грубо, конечно, но тут важен фактор внезапности.
        - Вы бы поступили по-другому?
        - Я-то? У меня, Андрюша, воспитание не то, не военное. Я же по невидимым фронтам всю жизнь воюю…

***
*Феликс открыл кран и сунул голову под струю холодной воды. Брызги намочили воротник сорочки и попали на ослабленный узел неброского галстука.
        - Не простудись, - предупредил Кирилл Мефодьевич.
        - Еще один такой сеанс, и я умру даже без простуды, - Сошников рывком вытянул узкий конец галстука из узла и бросил тряпицу на стул. - Под конец я почти сломался и едва не пустил его в скрытые мысли.
        - А мне он почему-то прощал и отлынивание, и неточные ответы, - «историк» прошелся по комнате. - Что-то заподозрил?
        - Кто его разберет? Такое впечатление, что, по большому счету, ему не нужны ни наши знания, ни активное участие. Он использует наши головы как дополнительные резервуары, площадки для расширения собственного сознания. Будь мы даже полными идиотами, Соловьев все равно бы справился с заданием.
        - Это очень плохо, Феликс. Против такого врага мы еще не воевали.
        - Хуже Сущности?
        - Ты же в нее не веришь.
        - После того, что устроил этот контактер, я готов поверить в любую чушь.
        - Сущность вполне подойдет для начала.
        - Хорошо, уговорили, верю. Келлод опустел из-за зловредной Сущности. При чем здесь Соловьев?
        - А разве я увязывал Соловьева с Проклятием?
        - Вы назвали его врагом, против которого нам не выстоять. Я знаю лишь одного врага, который вызывал у вас аналогичные чувства, матронарм. Это Сущность.
        - Земная логика пропитала тебя насквозь, - Кирилл Мефодьевич поморщился. - Хотим мы того или нет, но группа постепенно найдет и все оставшиеся ворота. Коро не помогут никакие ухищрения.
        - Новый шифр…
        - Соловьев справится и с ним, - перебил матронарм. - Рано или поздно.
        - Вы предлагаете сдаться?
        - Не сдаться, а спасти хотя бы то, что возможно. Хотя бы один переход здесь и как можно больше наших соотечественников по всей планете.
        - Да вы, никак, метите в политики?! - Феликс усмехнулся. - Думаете, капитуляция станет для вас политическим козырем? На Диши вас вряд ли поймут.
        - Не капитуляция, а спасение тех, кого еще можно спасти, - возразил Кирилл Мефодьевич, строго глядя на Сошникова.
        - Спасать надо было раньше, - Феликс указал большим пальцем за плечо. - Обвязаться гранатами и взорвать все это осиное гнездо вместе с феноменом Соловьевым. Тогда бы система Коро осталась нераскрытой. А теперь поздно.
        - Вот и я говорю, что поздно, - «историк» тяжело вздохнул. - Нашим армам не миновать разгрома. Нападение сапиенсов будет внезапным и жестоким.
        - Я попробую связаться с Коро и пояснить ему, что в систему влезли не хакеры, а враги…
        - Тебя пристрелят, как только ты попытаешься это сделать.
        - Я не собираюсь проникать в тактический зал, - упрямо возразил Феликс. - Сошлюсь на неотложные дела в городе, съезжу на третью системную базу. Или просто - выберусь из зоны действия постановщика радиопомех, туда, где работают мобильные телефоны, и войду в Сеть прямо со своей трубки. Пошлю Коро сигнал тревоги…
        - Без сопровождения тебя не выпустят даже на свежий воздух, а не то что за территорию. Кругом охрана и эти, как их, «эвенки»…
        - «Тунгусы».
        - Вот-вот, «тунгусы».
        - Что же делать?
        - Думать, Феликс. Просто сесть и хорошенько подумать, чем нам все это может грозить.
        - Большими потерями, тут и думать не о чем.
        - Возможно, эти потери будут оправданы. Чтобы не лишиться всего, иногда приходится жертвовать какой-то частью. Иногда очень большой частью. Конечно, в пределах разумного.
        - Сто пятьдесят семь ворот! - возмущенно воскликнул Сошников. - Шестая часть всей стратегической системы Коро! Матронарм, разве это разумные потери?
        - Я отвечу тебе позже. Когда все хорошенько обдумаю. Завтра.
        - Завтра мы недосчитаемся ста трех ворот, - напомнил Феликс.
        - Этого уже не предотвратить. Нам следует думать об оставшихся переходах и келлах. Об их жизни и дальнейшей судьбе.
        - Простите за резкость, Кирилл Мефодьевич, но вы всего лишь матронарм. Вам не положено думать обо всех закрепившихся на Земле келлах. Сорок семь входящих в ваш арм ворот будут уничтожены или захвачены землянами не позже завтрашнего вечера. Вот о чем вы должны беспокоиться. А в целом на действия людей пусть реагирует матрогон и его персонал. Они, кстати, и так уже играют почти в открытую - на разгром сто пятьдесят седьмого перехода они заявили протест правительству. Вы не знали?
        - Знал. Они взяли за основу ноты мой рапорт.
        - Тогда о чем же вы думаете? Хотите сами занять пост матрогона? Но в стране, после завтрашнего разгрома, вместо полутора сотен останется максимум два-три перехода и вместо семи - меньше одного арма воинов. Такие я предвижу потери в живой силе. Должность без власти… Зачем вам она?
        - А в целом на Земле останется еще пять сумармов живой силы и почти тысяча ворот, кроме того, на Диши готовятся к отправке армы резерва и гражданские переселенцы. Тот, кто обеспечит им здесь нормальную жизнь, станет правителем. Почему не я?
        - Не понимаю, почему для того, чтобы стать когда-нибудь правителем, сейчас обязательно нужно жертвовать жизнями тысяч солдат?
        - Потому что, если люди нас не «победят», охота Соловьева продолжится, и в конце концов он сорвет нам все переселение. Местная система Коро замкнута и содержит только сто пятьдесят семь ворот. Отдав сапиенсам эту часть, мы сохраним целое, то есть все остальные переходы…
        - С вашего разрешения я все же попробую остановить военных, - самоуверенно заявил Сошников. - Через своих соратников из Федеральной безопасности.
        - Пробуй, - в очередной раз вздохнув, согласился Кирилл Мефодьевич. - Хоть совесть немного успокоишь…

***
*Андрей сидел, меланхолично помешивая остывающий кофе и не принимая в развернувшейся дискуссии никакого участия. Спорили с пеной у рта Безносов и Сноровский. Отстаивая свою позицию, Иван Павлович периодически вскакивал и совершал пару рейдов от кресла к двери и обратно, а полковник то и дело хлопал ладонью по столу. Соловьев невольно подсчитал количество хлопков и пробежек и пришел к выводу, что до проломленной столешницы осталось уже немного, а вот паркет протрется еще не скоро.
        - Я не понимаю, к чему все эти дебаты, - наконец высказался он. - Разве военные учитывают наше мнение? Они получили вводную, разработали план операции и теперь, пока на практике не убедятся, плох он или хорош, никаких изменений в него не внесут.
        - Кто позволит военным устраивать взрывы на территории мирных районов? - возразил Иван Павлович. - Это же абсурд - бомбить собственные города!
        - Не города, а отдельные объекты, и необязательно бомбить, можно просто заложить заряды и аккуратненько взорвать, - заявил Безносов. - А обозначить это можно как борьбу с террористами. К таким операциям люди уже привыкли.
        - К чему они привыкли?! - снова взорвался Иван Павлович. - К милицейским рейдам
«Ураган-антитеррор»? К тому, что где-то на юге страны идет затяжная партизанская война?
        - К периодическим взрывам домов тоже.
        - Не периодическим, а спорадическим! Ты в курсе, чем отличаются эти термины? Иногда где-то что-то взрывается! Иногда! А тут получится, что сразу по всей стране на воздух взлетит больше сотни объектов. Да это же будет настоящая катастрофа!
        - Возможно, кое-что удастся взять без шума.
        - «Кое-чего» мало! Без шума надо брать все, а уже то, что не удастся, - штурмовать, но тоже силами спецназа, а не ударной авиации!
        - Ты как был чекистом, так им и остался. Они тоже давят. Все требуют проверить и перепроверить…
        - И они правы! Надо оцепить переходы и провести комплекс разыскных мероприятий, ведь значительная часть келлов растворилась среди людей. Военные операции - это не выход.
        - Выход - не выход… все уже решено без нас, - Безносов в очередной раз хлопнул по столу. - Полная секретность, никаких намеков на то, что идет отражение внешней агрессии, особенно в прессе. Борьба с террористами, и все дела.
        - Моя группа будет против, - упрямо заявил Сноровский.
        - С твоей группы все началось, и она не может быть против, - отрезал полковник. - Все, пан Иван, иди работай! У тебя еще пятьдесят три точки под вопросом. Андрей Васильевич, тоже свободен. Или ты хочешь что-то добавить?
        Соловьев молча покачал головой и вышел следом за Иваном Павловичем.

***
*Утренний сон был поверхностным, но сбрасывать его сладостное оцепенение Андрею не хотелось. Явь не сулила никаких приятных новостей. Сквозь туманную пелену слабеющих сновидений протаял образ Безносова, в сотый раз пробующего на прочность столешницу. «И аккуратненько взорвать! - полковник погрозил Соловьеву пальцем. - И без фокусов!»
        О каких фокусах говорил полковник, из содержания сна было непонятно.

«Просыпайся, все равно рано или поздно придется», - пришла чья-то мысль.

«Лучше поздно», - ответил Андрей, не сразу спохватившись, что подъем объявил кто-то посторонний.

«Кто ты?»

«Мастер Снов. А если серьезно - не важно. Некто. Прямо так с большой буквы и писать, и произносить. Сумеешь?»

«Попробую. Только, чтобы написать, мне следует проснуться».

«Этого я и добиваюсь».

«Но наяву ты исчезнешь?»

«Как раз наоборот. Чтобы осознать все, что я тебе сейчас скажу, ты должен быть в форме. Бодрым и ясно мыслящим».
        Андрей открыл глаза и обвел взглядом интерьер комнаты. Было очевидно, что он проснулся, но голос в голове действительно никуда не исчез.

«Так-то лучше».

«Почему-то я не удивляюсь».

«И правильно. Ведь с Иваном Павловичем ты обменивался мыслями. Сейчас происходит то же самое».

«Но ведь тебя рядом нет, значит, не совсем то же».

«Это не имеет значения. Мыслеобмен может происходить и без прямой видимости».

«А откуда ты знаешь про Ивана Павловича? Подслушивал?»

«Это тоже не важно».

«Каждый день что-то новое».

«Зато не скучно. Теперь слушай меня внимательно, Соловьев. Я не имею права давать тебе прямые указания и подробные советы, но и не предупредить тебя не могу. Ты пошел не по тому пути. Он ведет к серьезным неприятностям. И для тебя, и для окружающих».

«А, понимаю! Ты келл! Хочешь меня переубедить? Поздно, господин пришелец!»

«Я не келл, но и это не имеет значения. Я хочу уберечь тебя от крупных проблем».

«Не выйдет ничего. Да и не могу я уже повлиять на ситуацию. По тому пути я пошел или нет, я уже пошел. Возвращаться не в моих правилах».

«Упрямство не всегда полезно. Когда ты поймешь, что война с келлами - это тупиковый вариант, будет поздно что-либо менять».

«Я рискну».

«Мне остается лишь сожалеть».

«Это твое дело».
        Странный Некто исчез из разума Андрея так же бесследно, как остатки сна. Где-то в глубине сознания Соловьева ворочалась мысль о том, что загадочный телепат прав и факты, уже давно смущавшие Андрея, на самом деле заслуживают более серьезного осмысления. Но эта мысль была пока еще неоформленной, да и неудобной. Если следовать ее подтексту, получалось, что все произошедшее за последние десять дней надо рассматривать как большую провокацию, на которую не следовало поддаваться ни в коем случае. Никому, в первую очередь Соловьеву… …Стук в дверь был громким и настойчивым. Андрей отвлекся от размышлений и неожиданно для самого себя обратился к барабанящему в дверь субъекту, не раскрывая рта.

«Кто?»
        - Андрюша, просыпайся, - раздался голос Сноровского.
        - Какое еще сообщение?
        - В смысле? Я же пока ничего не сказал. А, ты уже начал проникал мыслью и через двери? Растешь!
        - Входите, Иван Павлович.
        - Я бы вошел, только дверь заперта.
        - Ой, извините…
        Соловьев открыл дверь.
        - Сообщение по обычной сети, - входя, пояснил директор. - Неизвестные личности приглашают тебя на сепаратные переговоры. Как в шпионском романе. Одного и без оружия. Желают, чтобы ты встал у северного угла здания к лесу лицом, к крыльцу задом. И в мысли их не лез глубоко…
        - Вот как? Не слишком ли много они знают о моих способностях?
        - Я о том же подумал. Не иначе, Феликс сдаваться придет?
        - А что, возможно. Где приглашение?
        - Вот, прочти сам.
        Андрей быстро пробежал глазами текст и кивнул.
        - Время не обозначено, - заметил он.
        - Значит, для них это не проблема.
        - Это как?
        - А вот так. Если они всегда поблизости, то и время выбирать необязательно. Сейчас пойдешь?
        - Чего тянуть?
        - Тоже верно. Я тогда в зале побуду. Не боишься?
        - Захотят убить, предупреждать не станут.
        - И снова верно. Ну и Тима всегда поблизости, тоже немаловажный фактор.
        - Я пойду один.
        - Ты-то - да, а вот насчет Феликса уговора не было. Если это он тебя пригласил, то и Бондарь на вашу встречу придет. Незаметно так, по-»тунгусски»… …К северному углу здания примыкал высокий кирпичный забор хозяйственного двора. Чтобы заглянуть на ту сторону преграды, следовало либо вскарабкаться на трехметровую высоту по неоштукатуренной кладке, либо обежать ее со стороны ворот. До них было около ста метров. Но и это не гарантировало того, что визави будет тут же разоблачен. Эта часть хозяйственного двора была заставлена какими-то ящиками. Место было выбрано грамотно.
        Андрей поежился на холодном ветру и поднял воротник. Присутствие Тимофея он не ощущал, как, впрочем, не слышал он и поверхностных мыслей Феликса. Тем не менее тот, кто пожелал начать переговоры, уже стоял по другую сторону забора. Соловьев честно подавил желание изучить разум неизвестного в мельчайших деталях и ограничился легким «касанием». Незнакомец отреагировал вежливым приветствием.

«Доброе утро, Андрей Васильевич».

«Здравствуйте. Это вы связывались со мной примерно час назад?»

«Э-э, по сети?» «Нет, мысленно».

«Нет».

«В таком случае давайте начнем с главного. Чего вы хотите?»

«Я думал, вы спросите - кто я?»

«Келл. Это я уже понял, и пока этого достаточно».

«Очень хорошо. В таком случае вам должна быть понятна причина моего беспокойства».

«Да, но я вряд ли смогу остановить спецоперацию военных. Они не обращают внимания даже на возражения спецслужб. Я для них тем более не авторитет».

«Понимаю. Но я хотел поговорить с вами не об этом. Видите ли, Андрей Васильевич, во всей этой истории есть множество нюансов, как моральных, так и политических. Внутриполитических, если рассматривать ситуацию с точки зрения келла».

«Я не могу обещать вам…»

«Я не жду никаких обещаний. Переселение скорее всего приостановится, но для этого необязательно разворачивать масштабную военную кампанию. Мы можем уладить все дипломатическими методами. Например, вы прекратите работать над расшифровкой, а я остановлю переброску наших воинов на Землю».

«Не пойдет. У меня нет оснований верить вашим обещаниям. Если бы дипломатические методы были реальным оружием борьбы с вторжением, правительство бы их применило. А оно, вместо того чтобы начать переговоры, отдало приказ провести военную операцию. Почему я должен верить вам, а не своему президенту? Нет, господин пришелец, все ворота будут закрыты».

«Чтобы убедить вас в своей искренности, открою секрет. На Диши больше нет ни одного комплекта оборудования для постройки новых переходов. Наши техноресурсы исчерпаны. Однако интерес келлов к Земле не угасает. Желающих обрести новую родину очень много…»

«Можете не продолжать. Контролируя оставшиеся ворота, вы обеспечите себе немалый капитал».

«Исключительно политический!»

«Охотно верю, хотя вижу в ваших мыслях, что не только политический, но и обычный. Вы хотите, чтобы я убедил военных в невозможности найти оставшиеся пятьдесят три точки, а вы бы преподнесли это соотечественникам как свою дипломатическую победу. Верно?»

«Да. В этом случае я стану национальным героем и видным политическим деятелем, а вы получите полный контроль над процессом переселения… ну и прибыль. Простейший способ - ввести для келлов систему виз».

«Рэкет?»

«Ну… я бы не стал называть это рэкетом…»

«Визы - это прерогатива государства, а когда такими делами занимаются частные лица - это уже вымогательство».

«С точки зрения землян. Мы относимся к подобным деловым инициативам проще. Это обычный бизнес. Дело, которое не укладывается в рамки несовершенного законодательства, вовсе не является заведомо аморальным».

«Я не намерен поступаться собственными убеждениями. Предлагаю вам следующий вариант. Вы сдаете мне оставшиеся ворота и получаете взамен исключительное право распоряжаться… тремя из них, но работать они будут только в направлении Диши. Как в этом случае вы ухитритесь заработать политический капитал - ваше личное дело. На освобождении из плена и отправке домой выживших воинов или на обмене информацией между разлученными судьбой родственниками, думайте сами. Если вас не устраивает такой вариант, пакуйте чемоданы. Я найду все переходы, дайте только время, и вы будете вынуждены сделать выбор: убраться на Диши или остаться на Земле в качестве компонента ее плодородного слоя. Жить и процветать на моей планете вам не суждено».

«На вашей планете?»

«Вот именно».
        Андрей внезапно ощутил волну странных эмоций. Горечь, обида, безысходность - все это было связано с воспоминаниями незнакомца о Келлоде, но почему-то родная планета в мыслях келла словно бы слилась с образом Земли, какой она видна из космоса. Что это была за трансформация и почему она произошла, Андрей не уловил. То ли чужак успел настолько привыкнуть к Земле, то ли Келлод был действительно очень похож на планету людей…

«Я подумаю над вашим предложением, - наконец заявил пришелец, прерывая раздумья Соловьева. - До свидания».
        Чем был хорош прямой обмен мыслями, он не давал никаких шансов дипломатическим уловкам. Вся скрытая за ними суть лежала прямо на поверхности. В принципе, при желании можно было увидеть даже больше. Келл еще сомневался, но Андрей уже отчетливо сознавал, что иного выхода из ситуации чужак все равно не видит…
        - Как ни ерзал, а сдался, - подытожил Иван Павлович краткий отчет Соловьева о переговорах. - Кто это был, установил?
        - А вы на что? Не Феликс - точно.
        - Это я и сам знаю. Извне сюда вряд ли кто смог бы пробраться. Значит, это кто-то из группы. Четверых человек в тот момент в поле зрения не было. Игоря, Федора, Жени и этого, философа…
        - Кирилла Мефодьевича?
        - Вот-вот, его.
        - Женю исключаем, Федора, пожалуй, тоже. Остаются Игорек и профессор. Почему, кстати, «ВТ» выбрал именно его, Кирилла?
        - Ты же сам просил нестандартно мыслящих. Этот профессор бросил свою кафедру, место хлебное и непыльное, и пустился в мир дикого предпринимательства. Организовал какую-то производственную фирму…
        - Случайно не по выпуску слесарного инструментария?
        - Кирилл?!
        - Вот именно.
        - Второпях народ набирали, без глубокой проверки, - перед кем оправдывался Иван Павлович, было непонятно. Скорее всего перед самим собой. - Надо же, как прокололись!
        - Не казните себя. Вы бы проверку все равно делали по линии безопасности, так? А там Феликс.
        - Нет, а каковы наглецы?! Прямо в логово внедрились!
        - Так мы же сами их, получается, пригласили, - Андрей усмехнулся. - Вот они и воспользовались гостеприимством. Тем более что терять им уже нечего. На Диши возвращаться, как я понял, для них хуже смерти.
        - Странно, тебе не кажется? Ну понятно, плохо там, голодно и холодно, но ведь это все равно родина. Хорошая - плохая, но родина!
        - Значит, не просто голодно им там, а еще и страшно. Вы же знаете, как трясутся они, когда вспоминают о своем прошлом. Проклятие, зло, сущность какая-то ужасная… Будем брать?
        - Кирилла? Возьмем. Если потребуется. Пока-то какой смысл шум поднимать? Мы лучше с Феликсом побеседуем, исходя из того, что якобы еще не догадались, кто выходил на связь. Послушаем, что споет этот птах. Может быть, у него своя версия имеется. Тут ведь любая щель лишней не будет. Глядишь, найдем такую, в которую никакой клин забивать не придется - просто ковырнем, и рассыплется вся келлская глыба.

***
*Охранник Павленко оказался глубоко не прав, когда решил, что ему по плечу любое задание руководства. Спора не было, он прекрасно стрелял, владел приемами рукопашного боя, быстро ориентировался в сложных ситуациях, и все же для идеального выполнения порученной работы этого оказалось мало. Возможно, дело было в необычном характере задания или в неблагоприятном стечении обстоятельств? До последнего момента все шло просто идеально. Скромный, недалекий сотрудник не вызывал у начальника внутренней охраны объекта никаких нареканий. Старательный, надежный служака, хорошо проявивший себя во время инцидента, когда пришлось обезвредить разбушевавшегося пленника… И вот все провалилось к чертям, причем на таком пустяковом штришке…
        Передать записку старшему лейтенанту Сошникову можно было где угодно. В туалете, в столовой, сунуть под дверь комнаты, просто оставить в тайнике. Что дернуло Павленко устроить киношную передачу клочка бумаги на ходу, прямо в коридоре, оставалось загадкой даже для него самого. Импульс, ребячество?
        Лежа на полу, с заведенными за спину скованными руками, размышлять можно было не спеша. Или вовсе не размышлять, но впереди маячило написание многочисленных рапортов, и заранее придумать более-менее приличные формулировки было нелишним.
        С Феликсом «тунгусы» поступили более человечно. Его даже не заковали в «кандалы». Как пояснил Бондарь, поскольку он вражеский разведчик, а Павленко просто шпион. В чем заключалась разница между миссиями офицеров Федеральной безопасности, кроме даты внедрения в Управление, главный «тунгус» не пояснил. Он уселся напротив Сошникова и протянул ему сигареты.
        - Ну что, Феликс Алексеевич, шифровочку вслух прочтете или прикажете еще и
«Энигму» к ней разыскивать?
        - Там все открытым текстом, - Феликс взял сигарету, - только шрифт очень мелкий.
        - Ага, - Тимофей прищурился и поднес бумажку поближе к глазам. - Компромат… на… на кого? Смазалось… Что, в Конторе нормального принтера не нашлось? Все буквы расплылись… Ладно, эксперты разберутся. Ты сам-то, старлей, как думаешь, что тебе приказано?
        - Я же мыслей начальства не читаю, - Феликс пожал плечами. - Если «компромат», то, наверное, на Сноровского или на всю группу в целом… Не нравится моим командирам ваше Управление. Борзое слишком.
        - У, как мы заговорили! - Бондарь недобро усмехнулся. - Прямо как партизан в гестаповских застенках, с гонором… Только зря ты, Сошников, напрягся. Пытать тебя никто не собирается, нет надобности. Ты вот мыслей не читаешь, а у нас есть специалисты, которые это запросто делают. Даже без согласия испытуемого. Ну, да ты в курсе.
        Феликс угрюмо кивнул.
        - Товарищ майор, а с этим что делать? - задал вопрос один из бойцов, указывая на Павленко.
        - Павленко, ты кто по званию? - Бондарь присел рядом с «охранником» на корточки.
        - Лейтенант.
        - А стрелять где так научился?
        - Чемпион федерального округа, - пробормотал офицер, - среди наших, конечно…
        - Уважаю, - признался Тимофей. - Допрос окончен. Краб, отвези чемпиона в Контору. Прямо оперативному дежурному сдай. Мы же не шпионы иноземные, нам его обменивать не на кого. Наручники снять не забудь.
        - Есть, - коротко, будто что-то сглотнув, ответил Краб.
        Ухватив за ворот одной рукой, он легко поставил Павленко на ноги и подтолкнул к выходу. Снимать с пленника оковы воин не спешил… …Иван Павлович и Соловьев шли из разных концов здания, но в кабинете начальника внутренней охраны появились одновременно. Самого начальника в помещении не было. Бондарь отправил его в отдел кадров перепроверять личные дела сотрудников.
        - Прокололся? - с оттенком сочувствия спросил Сноровский у Феликса.
        Тот криво ухмыльнулся и чуть пригнул голову, вроде как кивнул.
        - Ну что за молодежь пошла! - Иван Павлович театрально всплеснул руками.
        - С Келлода, - добавил Соловьев. - А ты смелый парень, Сошников. Знал же, что мы тебя подозреваем, а все равно согласился на внедрение. Или ты на что-то рассчитывал?
        - Или нас недооценивал? - в тон ему подбросил свой вопрос Бондарь.
        - Вас недооценишь, пожалуй, - Феликс вздохнул и покосился на пепельницу: - Угости еще одной.
        Тимофей протянул ему полупустую пачку.
        - Забирай.
        - У меня не было выбора, - признался Сошников, закурив. - Я был обязан сделать все, что в моих силах. Цена задания договорная. Вернее - как повезет.
        - Это у вас часто?
        - Что? И у кого у нас?
        - Ну вот такие подвиги вы часто совершаете? Прыгаете вниз головой на камни? - пояснил Андрей. - Так ведь до светлого будущего точно не доживешь и восстановления своего Келлода за счет земных ресурсов не увидишь.
        - А никто его восстанавливать и не собирается, - вдруг признался Сошников. - Нечего там ловить. Как пишут автоэксперты в заключениях - восстановлению не подлежит. Пустыня, груды хлама, пыль и ветер. Мертвая планета.
        - Ядохимикатами все загадили? - предположил Соловьев.
        - Нет, все химикаты пошли в дело.
        - Почему же тогда мертвая?
        - Потому что жить там нельзя.
        - Все равно не понимаю. Нельзя - почему?
        - Потому что нельзя, - Сошников ответил настолько уверенно, что Андрей даже не стал заглядывать в его разум. Когда люди высказываются столь категорично, иного ответа обычно не бывает и в их скрытых мыслях. Там просто висит своеобразный амбарный замок. Кто его повесил, когда и почему - неизвестно, а ключ утерян, или его не было вовсе. Сломать замок без подходящего по размеру инструмента сложно, а просто разбежаться и вынести дверь, на которую он повешен, - грубо. Разум - это все-таки не амбар.
        - Кто выходил с нами на связь? - спросил Андрей, меняя тему беседы. - Матронарм?
        - Он, - Феликс недовольно скривился. - По личной инициативе. Его никто не просил.
        - То есть он не уполномочен вести переговоры? - перевел Соловьев на формальный язык.
        - Так точно.
        - И ты его за это осуждаешь?
        - У нас не принято осуждать таких высоких начальников. Это дело матрогона.
        - Но иметь собственное мнение вам не запрещено?
        - Мне не по душе поступок матронарма, но я вынужден признать, что другого выхода нет. После того, что вы нам показали… Супершоу с единым разумом - это не телеигра по пятницам. Это действительно впечатляет.
        - Последний вопрос - под чьим именем скрывается матронарм?
        - Вы разве не знаете? - Сошников, казалось, искренне удивился. - Оставьте мне хотя бы верность непосредственному начальнику. Я и так сказал вам слишком много.

«Кирилл Мефодьевич?» - мысленно переспросил Соловьев.

«Я этого не говорил», - подумал Феликс.

«Так и получилось», - согласился Андрей.

***
*Молчаливый лес с облетевшими серыми деревьями был похож на черно-белый снимок. Запах прелой листвы и поскрипывание ветвей под порывами ветра - вот все, что отличало его от фотографии. Еще в лесу было холодно. Почему-то казалось, что даже холоднее, чем на открытой местности. Вера зябко поежилась и до конца застегнула
«молнию» куртки. Прогулки неподалеку от Управления были разрешены, но остаться наедине с собой сотрудникам не удавалось даже в лесу. Вот и сейчас где-то позади, за ближайшими деревьями мелькали две крепкие фигуры в серо-коричневом камуфляже.
«Тунгусы» были невероятно бдительными и серьезными охранниками. Во всяком случае, Вере еще ни разу не удалось заметить, что они пренебрегают хотя бы частью своих обязанностей. Она не сомневалась, что, стоит ей оступиться и слишком громко хрустнуть веткой валежника, воины тут же окажутся рядом.
        Немного левее, там, где лес прорезал неглубокий овраг с бегущим по дну ручейком, прогуливался Соловьев. Компанию ему составляли Евгений и начальник «тунгусов» Бондарь. Они о чем-то беседовали, но рокот их голосов был глухим и невнятным. Вера представила себе лицо Андрея и почувствовала, как замирает сердце. Это было нормальное явление, впервые она ощутила это странное чувство еще в кафе, когда Соловьев, не раскрывая рта, заверил ее в том, что скоро все будет хорошо. «Скоро», с точки зрения девушки, уже наступило, однако «хорошо» стало далеко не все. Новая работа была, конечно, интереснее прежней, а зачисленный на счет аванс просто поражал количеством нулей после начальной цифры, в случае Веры - четырех после двойки, но все равно девушка постоянно ожидала какого-то подвоха. Словно все вокруг должно было вот-вот выключиться, как изображение в телевизоре, или раствориться, как декорация затянувшегося сна. А еще Веру тяготило ощущение несвободы. Она и прежде работала по контракту и напрямую зависела от правил фирмы и воли начальства, но никогда не чувствовала себя настолько притесненной. Даже когда не
слишком порядочные руководители пытались воспользоваться своей властью и начинали попросту ее домогаться, девушка знала, что этот вопрос можно решить. Пусть и ценой увольнения. В Управлении на ее честь никто не покушался, все вели себя исключительно корректно, но Вера все равно чувствовала себя незащищенной. И страшно одинокой. Не потому, что оказалась единственной женщиной в группе, - среди персонала были девушки ее возраста, и она могла общаться с ними в любое свободное время. Дело было в чем-то другом. Возможно, в неоправдавшихся надеждах? То, как Андрей смотрел на нее в кафе, и то, как относился сейчас, отличалось, как небо от земли. А ведь - что скрывать? - Вера согласилась на эту работу не столько из-за денег и романтики, сколько из-за него. Этого странного, абсолютно непонятного и даже страшного человека. Позови ее в такую «светлую даль» кто-нибудь другой, она бы скорее всего отказалась. Соловьев же ее буквально загипнотизировал… …Треск сломанного сучка и брызнувшие в лицо мелкие щепочки заставили девушку вздрогнуть, но не от испуга, а от удивления. От ствола ближайшего дерева сам по себе
откололся кусок коры, но Вера не успела как-либо отреагировать на странное происшествие, за нее это сделали «тунгусы». На плечи девушки навалилась приличная тяжесть, и спустя секунду она оказалась вжата в мягкую подстилку опавшей листвы. Подниматься с Веры воин, похоже, не собирался. Более того, он просунул левую руку ей под живот и, прижав девушку к себе, начал отползать куда-то вбок, в направлении овражка. От сильных объятий и довольно необычного способа передвижения Вере стало жарко. Сырая листва забивалась за отворот куртки, пачкала небесно-голубые джинсы, а скрытые под листьями мелкие ветки царапали руки и лицо, но выбираться из-под «тунгуса» девушка не стремилась.
        Когда перед эротично сцепленной парочкой оказался склон, воин сильно оттолкнул Веру от себя, и она заскользила по влажной листве прямиком в объятия Соловьева. Спаситель же вновь вскарабкался наверх и скрылся между деревьями.
        - Что случилось? - испуганно спросила Вера, рукавом стирая с лица грязь.
        - Стреляли, - с легким акцентом ответил Андрей.
        Он обнял девушку за плечи и снял с ее волос запутавшийся листок.
        - В нас?! - Вера почувствовала, что ее начинает трясти.
        - В нас, - обыденным тоном подтвердил Соловьев. - Ты не переживай. Все уже позади.
        - Они не вернутся?
        - Они никуда и не уйдут, чтобы возвращаться, - заверил Евгений Логинов, съехав к ним по склону прямо на пятой точке.
        - Келлы?
        - Скорее всего. Десятка три. Тимофей разберется. А нам лучше вот так по овражку и двигать… Выйдем как раз к южному крылу.
        - Почему как раз?
        - Там вход в бункер.
        - Ого, тут еще и бункер имеется?
        - Тут все имеется. Даже шахты баллистических ракет.
        - С содержимым?
        - Нет, - Евгений усмехнулся. - Старые, как бы затопленные после окончания срока службы.
        - Как бы?
        - Как бы.
        Соловьев помог подняться Вере, и они быстро двинулись вдоль ручья. Евгений шел последним, постоянно оглядываясь назад и следя за подозрительными тенями на склонах оврага, но это не мешало ему поддерживать высокий темп ходьбы и не отставать. Когда до опушки леса, а следовательно, до бункера оставалось совсем немного, военный вдруг догнал Андрея и Веру и, положив руки им на плечи, заставил остановиться и присесть.
        - Что? - с тревогой спросил Соловьев.
        - Вот, возьми, - Евгений протянул ему пистолет. - Только предохранитель сдвинешь, вот так, и можно стрелять. Шестнадцать патронов. Экономить необязательно.
        - А ты?
        - А я запасливый, - Логинов продемонстрировал еще одну точно такую же машинку.
        - Там же вроде бы наши, - Андрей указал стволом пистолета вперед.
        - Что же они прячутся? Видите вон тот валун. Сядьте за него. Если начнется стрельба, уходите на правый склон. Как только подниметесь, увидите бетонный короб с дверцей, метра в полтора высотой. Справа от двери металлическая панель с пронумерованными кнопками. Наберете 3498. Понятно? - 3498, - повторил Андрей. - Это шахта?
        - Запасной вход. Будьте осторожны, сразу за дверцей вертикальный ствол и металлическая лестница. Лезьте вниз, пока не надоест.
        - А потом?
        - Там увидите.
        - А ты?
        - А я прикрою. У меня шансов больше. Все, вперед!
        Словно подтверждая приказ, ручей вдруг выплеснул на колени Андрею несколько фонтанчиков. Евгений молниеносно развернулся и, встав на одно колено, открыл беглый огонь по деревьям на вершине левого склона. Соловьев схватил Веру за руку и, выстрелив пару раз наугад в ту же сторону, побежал к поросшему мхом валуну. Камень прикрывал не только от выстрелов с левого склона, но и от стрельбы, которая неожиданно началась выше по ручью. На этот раз к глухим хлопкам специального бесшумного оружия прибавился знакомый Андрею треск обычных автоматов. Видимо, на помощь «тунгусам» пришли воины внутренней охраны или взвод солдат-срочников, несших службу на двух КПП, контролирующих подъезды к Управлению.
        Евгений из поля зрения Соловьева исчез, но скороговорка его пистолета отчетливо выделялась среди автоматного треска и хлопков. Судя по звуку, он сражался уже где-то в глубине леса на левом склоне.
        Андрей осторожно выглянул из-за камня и попытался увидеть противника. Между деревьями мелькали какие-то тени, но кто это, определить было невозможно. Соловьев снова пригнулся и, поставив пистолет на предохранитель, подтолкнул Веру в направлении правого склона. На фоне прозрачного осеннего леса короб запасного входа в шахту был виден даже от ручья.
        Девушка опасливо оглянулась по сторонам и, помогая себе руками, начала карабкаться по довольно крутому склону. Соловьев отставал на шаг. Вернее, в таком походном положении - на корпус. Он постоянно ждал новой серии хлопков, но в спину ему никто так и не выстрелил. До бетонного куба оставалось всего несколько метров, и Андрей, чувствуя приближение удачной развязки, оглянулся, разыскивая взглядом Евгения. Военного не было ни видно, ни слышно.
        - Набирай циф… - оборачиваясь к Вере, начал было Соловьев, но слова застряли у него в глотке.
        Слева от куба стоял человек в серой униформе и целился из автомата с толстым стволом-глушителем Андрею прямо в лоб. Пистолет в руке Соловьева был поставлен на предохранитель, да и просто опередить движение указательного пальца на спусковом крючке даже с готовым к бою оружием Андрей не имел практически никаких шансов. Все, что оставалось Соловьеву, - молиться о чуде.
        О том, чтобы провалиться сквозь мягкую сырую землю, желательно вместе с Верой, или вдруг стать невидимкой. Или хотя бы, чтоб раньше срока наступила темная осенняя ночь. Андрей представил себе, как его окутывает непроглядный черный мрак, как звездное небо проглатывают свинцовые тучи, как вместе с ночью на землю спускается безветренная гробовая тишина.
        - Андрей… - едва слышно шепнула Вера.
        Соловьев вынырнул из черного омута видений и обнаружил, что девушка уже открыла низенькую бронированную дверцу и даже наполовину забралась внутрь куба.
        Келл при этом никуда не исчез, но опустил руки и замер, словно изваяние. Автомат валялся у его ног. Смотрел воин куда-то вдаль, причем с таким отчаянием, словно в одну минуту потерял абсолютно все причины жить.
        Андрей на всякий случай пинком отбросил оружие солдата в сторону и, забравшись в короб, закрыл за собой дверцу на четырехсторонний замок-краб.
        В шахте было темно, но на удивление сухо и тепло, словно где-то внизу работали отопители, а заодно и вентиляторы. Соловьев выждал, пока Вера уйдет пониже, и уже не опасаясь, что наступит ей на руки, начал медленно спускаться…

***
*Кроме пары принесенных на подошвах желтых листьев, на слабо освещенном бетонном дне шахты не было ни соринки. Для заброшенного военного объекта это выглядело неестественно. Выход, не считая железной лестницы, был только один - снова бронированная дверь и снова с кодовым замком. Подозревая, что трюк не удастся, Соловьев все-таки набрал тот же код. Трюк действительно не удался.
        - Должно щелкнуть, - подсказала Вера.
        Андрей снова набрал цифровую комбинацию и прислушался. Щелчка так и не последовало. Зато послышался тонкий скрип, и дверь все-таки открылась. Как выяснилось, вручную. По другую сторону преграды оказался не кто иной, как Евгений.
        - Быстро бегаешь, - обрадованно сказал Андрей. - Как ты ухитрился попасть сюда прежде нас?
        - Сам же сказал - быстро бегаю, - офицер усмехнулся и ненавязчиво отнял у него пистолет. - В главном стволе есть лифт.
        - А куда он выходит, главный ствол?
        - В подвал, - Евгений махнул рукой, - идем, нечего здесь торчать.
        - Атаку отбили? - спросил Соловьев, едва поспевая за соратником.
        - Под ноль, - военный поморщился. - На этот раз они дрались гораздо лучше, чем у ворот.
        - А того, который нас чуть не убил? - спросила Вера.
        - Какого? - заинтересовался Евгений.
        - У короба, - поддержал ее Соловьев. - Целился мне прямо в лоб, зараза!
        - И не убил?
        - Как видишь.
        - Странно. Ты его уговорил, что ли?
        - Не знаю, - Андрей пожал плечами. - Скорее - загипнотизировал. Только не спрашивай, как это у меня получилось.
        - И не собирался, - офицер махнул рукой. - Гораздо важнее - что скажут все эти матронармы.
        - Долго еще идти?
        - Вон там, видишь, пусковая? Пройдем через нее и сразу в лифт.
        - А там нет радиации? - с опаской спросила Вера.
        - Не без того, - Евгений усмехнулся, - но в пределах фоновых значений.
        Лифт доставил их не просто в подвал здания, а еще и к самому входу в комнату для допросов. Судя по доносящемуся гулу голосов, там шел довольно напряженный диалог. Евгений распахнул дверь и пропустил Соловьева вперед. Веру он остановил на пороге.
        - Ты можешь идти к себе.
        - Да, мне надо переодеться, - пробормотала она, косясь на раскрасневшиеся лица находящихся в комнате людей, - и умыться…
        - Вот и ступай, - Евгений резко закрыл дверь перед ее носом… …Сноровский одной рукой слегка приобнял Андрея и похлопал другой по плечу.
        - Слава богу, ты жив!
        - Не богу, Евгению. - Андрей кивнул в сторону пленников: - Пытаете?
        - Пока только допрашиваем, и без тебя тут, пожалуй, не обойтись.
        За решеткой, прикованные к стульям, сидели пятеро келлов. В том числе Феликс и Кирилл Мефодьевич. Их лица были напряжены и сосредоточены, но с тремя остальными они держались подчеркнуто холодно. Словно те были не соратниками, а злейшими врагами. Заметив Андрея, Сошников вздохнул с явным облегчением.
        - Что, Феликс, обрадовался? - рявкнул Бондарь, видимо, продолжая гнуть прежнюю линию допроса. - Только рано, старлей, рано! Ты все равно будешь отвечать. За троих бойцов и семерых пацанов из охраны.
        - Я-то при чем? - Сошников уверенно взглянул на «тунгуса» и пожал плечами.
        - Ты-то? А разве это не твои сородичи?
        - А разве тебе не сородичи арабы?
        - При чем тут арабы?
        - При том же, при чем и я. Вы же с ними воюете, хотя вроде бы на одной планете родились.
        - Ты хочешь сказать, что эти головорезы из другого келлского клана? Не из твоего?
        - У нас нет кланов, - возразил Сошников. - Они из другого арма. У них свое начальство и свои приказы. Мы для них никто. А если прикажет матронарм, то и вовсе враги. А он, видимо, так и приказал.
        - А как еще поступать с предателями? - процедил сквозь зубы один из «серых» пленников.
        - А откуда вы узнали, что они предатели? - спросил Андрей, придерживая Бондаря за рукав.
        - Кто еще мог отдать вам коды доступа к системе Коро?! - пленный возмущенно сверкнул глазами. - Они думали, что, убрав Парыгина, заметут следы, но это их только выдало!
        - Парыгина? - Соловьев перевел взгляд на Феликса. - А, курьера-шифровальщика? Ясно. - Он обернулся к Сноровскому. - Наших можно отпускать. По-моему, все понятно.
        - Отпускать?! - возмутился Тимофей. - Они же сбегут!
        - Куда? - Иван Павлович, соглашаясь с Андреем, кивнул. - Теперь им некуда бежать. Либо с нами, либо - суд келлского шариата, или как он там у них называется.
        - Скорее это будет обычное линчевание, - подсказал Соловьев.
        - Встряли, - коротко высказался Евгений.
        - Вроде того, - подтвердил Андрей.
        - Ла-адно, - неодобрительно протянул Бондарь. - Тогда будем беседовать с этими, из другого арма.
        - Кирилла в зал, - приказал Сноровский. - Мы с ним только-только разговорились, когда заварушка началась.
        - Об оставшихся воротах? - предположил Соловьев.
        - Ага, о них… …Продолжить беседу с Кириллом Мефодьевичем удалось не сразу. Стоило в тактическом зале установиться более-менее рабочей атмосфере, как ее тут же нарушил Безносов, ворвавшийся в помещение средней силы ураганом.
        - Ну, готовьтесь! - рявкнул он так, что у Соловьева зазвенело в ушах.
        - Сеня, ты мне всю рыбу распугаешь, - недовольно заявил Сноровский. - Чего бушуешь?
        - Рыбу? - Безносов выкатил глаза. - Теперь-то вся рыба точно вверх брюхом всплывет! От испуга, наверное.
        - Начали бомбить? - предположил Иван Павлович.
        - Начали, только не мы, а нас!
        - То есть?
        - Стоило нам взять первые десять ворот - заметь, культурно, без шума, силами спецназа, - келлы тут же рванули химзавод! А еще влепили в землю подряд три самолета. И два состава с рельс долой! Представляешь?! А в городе вдруг начал разрушаться жилой фонд. Восемь многоквартирных домов за четыре часа. Один прямо на проспект завалился и в довесок десятка два машин подмял. Жертвы уже сотнями считают. Там сейчас такой переполох поднялся…
        - Ты уверен, что это келлы? - с сомнением спросил Иван Павлович.
        - Это Светлый арм, - негромко высказался Кирилл Мефодьевич. - Он специализируется на диверсионной деятельности. План подрывных мероприятий был составлен уже давно. Насколько я помню, следующими шагами будет уничтожение двух плотин ГЭС - нашей и соседней - и диверсия на юго-восточной атомной станции.
        - Ну это дело им не по зубам, - заверил Безносов. - Ядерная безопасность - особая статья.
        - Возможно, - матронарм пожал плечами. - А еще учтите, что не позднее завтрашнего утра на вас спустит всех собак демократическая пресса.
        - Я… извините, я хотел… - в дверях зала мялся Федор.
        - По существу? - строго поинтересовался Сноровский.
        - Я плохо разбираюсь в электронной войне, но…
        - В какой войне?!
        На Федора устремились все взоры.
        - Все каналы связи забиты помехами, а сеть кишит электронными вирусами. Такое впечатление, что нас атаковали… ну… виртуально.
        - Еще не легче, - Безносов покачал головой.
        - Чем дальше вы зайдете в своем стремлении уничтожить нас, тем жестче будут и ответные меры, - высказался Кирилл Мефодьевич.
        - Вот как?! - Безносов хмуро взглянул на келла. - Разве это мы приперлись без всякого приглашения на чужую планету? О каких еще «ответных мерах» ты мне тут толкуешь, инородец? Да я имею полное право передушить всю вашу братию голыми руками!
        Полковник двинул плечом, словно намереваясь вытянуть руку и схватить келла за горло.
        Кирилл Мефодьевич невольно отпрянул, но Безносов свое движение не закончил. Он снова повернулся к выходу и рявкнул:
        - Бондарь!
        Тимофей словно только и ждал, что его позовут. Он отодвинул в сторону замершего в дверном проеме Федора и четко шагнул через порог. - Оставишь Евгению одно отделение, остальных в полной боевой к машинам!
        - Есть, - Тимофей кивнул. - Надолго уходим?
        - Возможно и надолго. Вещмешки паковать как для глубокого рейда.
        - Понял, - Бондарь с сочувствием взглянул сначала на Сноровского, а затем и на Соловьева. - Держитесь тут… Женьку слушайте. Он и стратег и тактик что надо.
        - Тимофей! - прикрикнул Безносов. - Делом займись!
        - Есть, - повторил «тунгус» и, поставив Федора на прежнее место, исчез.
        Безносов с чувством пожал руки Сноровскому и Соловьеву, а Кириллу Мефодьевичу достался тяжелый взгляд и прощальная реплика:
        - С тобой, келл, мы потолкуем позже. Если тебя не пристрелят свои же или еще чья-нибудь шальная пуля не зацепит.

«Философ» в ответ кисло улыбнулся и вяло шевельнул рукой, как бы отвечая: «На все божья воля». Соловьев взглянул на келла и слегка коснулся его поверхностных мыслей.
        Сознание матронарма трещало, как полный помех эфир. Беспокойство, возмущение, обида, страх и целый вихрь прочего содержимого мозга запутывались в клубок. Продолжить с ним беседу можно было только после дозы успокоительного или сеанса психотерапии. Лекарств под рукой не было, а приемами психологического воздействия Андрей не владел. Все, чем он был способен помочь, - внушить келлу какие-либо приятные картины. Например, величественный пейзаж покрытых лесом гор…
        Пронзительно-синее небо с редкими обрывками облаков касалось верхушек зеленых деревьев, а откуда-то из горно-лесной чащи вырывался хрустальный поток чистого ручья. Он срывался с каменного порога и, рухнув на десяток метров, разбивался на миллионы сверкающих брызг. Чуть дальше водопада речушка становилась глубокой и полноводной, но затем снова мелела и убегала куда-то влево, просачиваясь между позеленевшими камнями. Солнце уже миновало зенит и теперь висело вне поля зрения, согревая невидимыми, но жаркими лучами спину и макушку. В целом пейзаж производил такое благоприятное впечатление, что хотелось петь. Или хотя бы восхищенно вздохнуть.
        Однако матронарм вздыхать не стал. Вдоволь налюбовавшись предложенной картиной, он добавил к ней всего один штрих, и Соловьев понял, что просто теряет время.
        Над верхушками деревьев, между вершиной горы и легкомысленными облачками, образовался серый пыльный фронт. Клубы пыли неслись по склону сквозь хвойный лес, словно шлейф лавины, хотя Андрей отчетливо видел, что никакая лавина с горы не сходит. Это подтверждал и звук - не низкий гул, а нестерпимо громкое шуршание, и то, что лес оставался на месте, только начисто лишался ветвей. Из пыльного моря, клубящегося, разливающегося сверху вниз под углом в шестьдесят градусов, торчали только серые островерхие столбы, минуту назад бывшие полными жизни соснами.
        Стометровая в высоту стена пыли пробилась сквозь ближайшие деревья и, поглотив ручей с водопадом, шагнула с речного порога вниз. Вода в заводи буквально вскипела и понеслась навстречу Соловьеву Кириллу Мефодьевичу высокой, смешанной с грязью и ветками волной. Водно-пылевой фронт был уже в десятке шагов, когда его окраска сменилась на иссиня-черную, а звук стал громче, чем рев истребителя.
        Андрей невольно зажал уши и попятился…
        - Ты чего?
        Соловьев вздрогнул и обернулся. За плечо его тормошил Иван Павлович, а под руки поддерживали Федор и Евгений. Видение леса, проглоченного странным явлением природы, исчезло, оставив в памяти отголосок невыносимо громкого рева.
        Кирилл Мефодьевич тоже подбежал к Андрею, но прикасаться к нему не решался. Он выглядел испуганным.
        - Я не хотел…
        - Это была Сущность?
        - Я не знаю, - матронарм смущенно развел руками. - У Проклятия так много обличий… Оно может принять вид любого явления, чаще грозного и непонятного, но иногда и мелкой неприятности. Точно известно лишь одно - от этого зла нельзя избавиться. Если оно избрало вас мишенью или - не дай бог, - наоборот, своим помощником… лучше сразу - смерть!
        - Вы, однако, до сих пор живы, - оттесняя Кирилла Мефодьевича, пробурчал Сноровский.
        - Даже Сущность не может объять необъятное. Она наступает на слабых участках, прорываясь в тыл и постепенно расширяя зоны своего влияния изнутри. Проклятие - грамотный тактик.
        - Я так и не понял, это существо человек или что-то еще?
        - Этого не знает никто. Это Сущность. Проклятие. А живое оно или нет, мне неизвестно. Но это и непринципиально. Если от него нельзя избавиться, какая разница - явление это или существо?
        - Потому и не избавились, что не поняли, с чем его едят, - изрек Евгений. - Надо было его исследовать с научной точки зрения, а не ярлыки навешивать. Проклятие… Метафизика допотопная!
        - А вот мы с вами позже поговорим, когда оно до вас доберется.
        - Мы перед неизвестным не пасуем уже лет двести.
        - И мы не пасовали, более миллиона лет…
        - Какая вы древняя раса!
        - А объявилось Проклятие, и все наши ученые зашли в тупик.
        - Я вмешаюсь? - Сноровский остановил их беседу, повелительно взмахнув рукой. - Давайте оставим метафизические дебаты до лучших времен. Когда разрешится возникший кризис, мы организуем круглый стол по теме «Культы древних культур». Не слишком корявое название?
        - Мне нравится, - откликнулся Соловьев, постепенно приходя в себя.
        - Вот и отлично! А пока, Кирилл Мефодьевич, будьте любезны, к барьеру. С вас еще пятьдесят три точки проникновения.
        - Пятьдесят…
        - Пятьдесят три, - твердо возразил Сноровский. - Три мы вам вернем. На сдачу.
        - Из оставшихся переходов сорок семь принадлежат моему арму. Багровому. Я вас попрошу…
        - А вы отдайте им приказ не сопротивляться, тогда и просить будет не о чем.
        - Я уже отдал такой приказ, но его дезавуировал матрогон. Так что…
        - Так что теперь вы мелкий князек в изгнании? - Иван Павлович рассмеялся. - Без свиты и фамильного замка? Один оруженосец Феликс у вас остался?
        - Я…
        - Ладно, матронарм, не волнуйся. Уговор есть уговор. Получишь свои персональные ворота.
        - Трое ворот…
        - Ну, можно и трое, только зачем тебе столько? Как вы вдвоем-то сразу с тремя переходами управляться будете?
        - У нас есть локальный процессор Коро.
        - Обломок общей системы Коро?
        - Э-э, примерно так.
        - Ну, тогда другое дело… Да шучу, Кирилл Мефодьевич! Расслабьтесь! Давайте, садитесь, рассказывайте. Где там первая точка?..

***
* - Андрей Васильевич!
        Глас вопиющего звучал несколько истерично, а стук в дверь был похож на грохот полкового барабана. Соловьев нехотя поднялся с постели и, зевая, добрел до двери. За ней стоял крайне возбужденный Филиппов.
        - Надеюсь, головой стучал?
        - Рукой… вернее - кулаком.
        - Казенного имущества не жалко?
        - Нет, то есть да… Андрей Васильевич, извините, что поздно, но я по делу!
        - Вижу, что трезвый. Ну, проходи. Что стряслось?
        Анатолий прошел и плюхнулся в кресло. На его лице была написана крайняя озабоченность, а мысли роились как пчелы.
        - Феликс и Кирилл Мефодьевич…
        - Келлы. Дальше.
        - Дальше?! - Филиппов даже подпрыгнул. - Этого мало?! Я слышал, как эта парочка обсуждала, надо ли укреплять какую-то базу. Причем защищать ее они собираются не от «тунгусов», а от каких-то «светлых».
        - Все верно, «светлые» - это враждебно настроенные келлы.
        - Враждебно настроенные? А эти? «Темные» и миролюбивые?
        - «Багровые». С ними мы достигли договоренности мирным путем.
        - А, понимаю! Они выторговали себе уютную базу в обмен на информацию? В обмен на предательство собственного народа?!
        - Только не надо патетики, - Андрей поморщился. - Что тебя не устраивает? На войне хороши любые эффективные средства. Использование пятой колонны - одно из них. Или ты думал, что мы будем поочередно вызывать всех келлов на благородную дуэль?
        - Но ведь они предатели! Как вы можете им верить? Как только появится возможность, они не задумываясь предадут и нас. А вы дарите им базы! Да еще, наверное, с оружием?
        - Мы просто прячем их в укромном месте. Что-то вроде программы защиты свидетелей.
        - Но зачем?! Неужели не понятно, что стоит им получить прощение от своих сопланетников, и они начнут работать против людей! Зачем пригревать на груди гадюк? Раз они келлы, то и разговор с ними должен быть коротким! Вы посмотрите, что творят их боевики! Страну постепенно охватывает настоящий хаос! Взрывы, поджоги, катастрофы! Мы должны поднимать народ, доводить до общества информацию о том, откуда реально исходит угроза, а не сортировать врагов на «красных» и
«белых»!
        - Во-первых, на «светлых» и «багровых», а во-вторых, категоричность никогда и никого не приводила к верному решению. Ты же взрослый человек, Анатолий, а рассуждаешь, как сопливый национал-комсомолец. Поднимать народ! Как только тебе такое в голову пришло? Ты представляешь, что начнется, когда народ - и так уже взвинченный от затянувшейся войны с международным терроризмом - узнает, что кроме угрозы с востока существует еще и внешняя, инопланетная? То, что происходит сейчас, еще не хаос. Настоящий, первобытный хаос вернется на Землю, если общественность пронюхает, что начавшаяся кампания направлена против пришельцев, а не террористов. Нам и так трудно держать ситуацию под контролем, а ты предлагаешь и вовсе столкнуть все лавины со всех гор?
        - Можно же подготовиться. Собрать наиболее ответственных журналистов, растолковать суть проблемы, настроить их на конструктивный лад. Чтобы не паниковали сами и не сеяли панику со страниц своих изданий…
        - А как определить, ответственные они или легкомысленные? И потом, после того как произойдет «вбрасывание» информации, кто запретит работать над проблемой нечистоплотным журналюгам? Пока не сделано официального заявления, версии о том, что все вновь возникшие горячие точки объединяет инопланетный след, появляются лишь в бредовых статьях бульварных газет. Но стоит нам только заикнуться о келлах, пресса взорвется, как тысяча бомб. И никакие увещевания этого не предотвратят. Такая сенсация уничтожит все и всех. Тебя и меня в том числе.
        - А я бы рискнул! - упрямо заявил Филиппов. - Слишком многое решается кем-то за всех. Вот и вы исходите из подобных установок, а между тем это порочная практика. Дайте народу право самостоятельно решать свои проблемы. Он сделает верный выбор быстрее и грамотнее любых экспертов!
        - А тебя-то кто уполномочил быть гласом народа? - насмешливо спросил Андрей. - Я почему-то не помню, чтобы в последнее время проводились какие-нибудь референдумы.
        - Все верно, меня не выбирали, но ведь я говорю чистую правду, и вам это известно! Просто вы стоите на позициях начальства и отчаянно не хотите их уступать!
        - Отчаянно не хочу, - согласился Соловьев, уже откровенно издеваясь над химиком-патриотом. - Поскольку уступать их некому. И не согласится никто занять мое место. Слишком уж оно неуютное. Вот ты, например, пойдешь?
        - У меня другие обязанности, - буркнул Филиппов, пряча взгляд.
        - Вот и я о том же. Иди, Толя, исполняй свои обязанности. А о народном фронте лучше забудь. Или придется тебя расстрелять, как говорится, по законам военного времени.
        - За что?! - ужаснулся Филиппов.
        - За то, что мешаешь работать, - Андрей недобро улыбнулся и указал на дверь.
        Анатолий удалился с гордо поднятой головой, но очень торопливо.
        Соловьев устало помассировал виски и развернул к себе настольный будильник. Стрелки почти сошлись на двенадцати, но спать больше не хотелось. Промывать мозги подчиненным в общем-то являлось прямой обязанностью руководителя аналитической группы, но он никак не рассчитывал, что придется делать это круглосуточно. Хотя все зависело от персоналий. Если говорить о Вере…
        Говорить о Вере было не с кем, разве что с ней самой, но она скорее всего уже спала…
        Новый стук в дверь был прямой противоположностью первому: негромким и робким. Андрею даже не потребовалось напрягаться и применять свои исключительные способности. Вера не спала. Соловьев окинул взглядом комнату и, быстро спрятав несколько валявшихся не на месте вещей, прошел к двери.
        - Добрый вечер, - пытаясь скрыть смущение, Вера улыбалась.
        - Проходи, - Андрей посторонился.
        - Я только хотела спросить… - смущенно пролепетала девушка.
        - Который час. - Соловьев обнял ее за талию и буквально втянул в комнату. - Полночь.
        Оказавшись в объятиях Андрея, девушка прикрыла глаза и невольно задержала дыхание. Ее губы оказались настолько близко, что удержаться от поцелуя Соловьев был просто не в силах. По телу Андрея разлилось сладостное оцепенение. Губы Веры были горячими и нежными, и оторваться от них было очень даже непросто. Спустя несколько минут он все же пересилил себя и чуть отстранился. В свете одинокой, прикрытой плотным абажуром лампочки казенного торшера глаза девушки блестели особенно загадочно, хотя чересчур глубоких мыслей в них не читалось. Впрочем, в такой ситуации и Андрей не смог бы блеснуть ни умом, ни сообразительностью. Да этого от него и не требовалось. Что делать дальше, было понятно и без пространного анализа. Он подхватил Веру на руки и отнес на кровать…

***
*Вера спала крепко и безмятежно, трогательно уткнувшись в его плечо. Андрей повернулся на бок и с сожалением высвободил руку. Девушка, все еще цепляясь за остатки сна, натянула одеяло на подбородок. Будить ее было жаль. Соловьев, конечно, не рассчитывал, что им удастся выспаться, но вставать в пять утра было все-таки рановато. Особенно, если ты угомонился только в три ночи.

«Никто не заставлял», - пришла мысль знакомой эмоциональной окраски.

«Это снова ты? Что за свинство? Еще только пять часов!» - так же мысленно возмутился Андрей.

«У войны, знаешь, какие законы? Кто ее развязал, тот ее и воюет. По полной программе. С ночными бдениями, нервотрепкой, потом и кровью. Разве не справедливо?

«То есть я - поджигатель войны и я несу за нее ответственность?!»

«А чему ты удивляешься? Поджигатель в чистом виде. Кто тебя просил поднимать шум вокруг келлских ворот? Кто придумал вовлечь в дело военных?»

«Сноровский».

«А он поджигатель номер два. Ничуть не меньший, чем ты. Висеть вам в результате на одной рее».

«Напугал!»

«Я не пугаю, а предупреждаю».

«Знаешь что, Некто, ты начинаешь утомлять. О чем ты меня предупреждаешь? О том, что уже свершилось? Какой смысл в таких предупреждениях?»

«Ты просто не желаешь к ним прислушиваться. Разве я не говорил тебе, что война с келлами обернется катастрофой?»

«Любая война - это катастрофа. Особенно для тех, кто ее проигрывает. Мы войну с пришельцами выиграем, а уж чем это грозит келлам - их личное горе».

«Ты до сих пор витаешь в облаках, а потому не видишь главного. Спустись хотя бы до высоты птичьего полета и взгляни на землю. Неужели так трудно понять, чем обернется поражение келлов?»

«Победой людей».

«Началом нового сражения. Только не с материальным, отчетливо видимым противником, а с тем, кого победить невозможно».

«И ты туда же? Тоже лезешь в дебри метафизики?»

«Ты упрям, как два Филиппова. Поступи так, как предлагал Анатолию, взгляни на проблему повнимательнее и без лишних эмоций».

«Я уже взглянул. Келлы опасны и подлежат уничтожению».

«Келлы - это своеобразный буфер. Пока они живут на Земле, опасность будет дробиться на части. Как только их не станет, она сосредоточит свои усилия на людях. Теперь я понятно выразился?»

«Понятно, что тебе страсть как не хочется, чтобы мы победили».

«Тупица! Ну, хорошо! Смотри, патриот бестолковый!»
        Комната со спящей девушкой растворилась почти мгновенно. В глазах у Андрея сначала потемнело, а затем прояснилось, но до каких-то фоновых величин. Он стоял на открытой местности, это можно было определить по беспрепятственному движению воздуха, но не видел вокруг почти ничего, кроме серого полумрака и причудливых теней.

«Утро?» - зябко поежившись, спросил он.

«Да, - подтвердил Некто. - Хотя здесь это не имеет особого значения».

«Что это за место?»

«Ты сам поймешь. Обернись. Восход там».
        Соловьев небрежно взглянул через плечо, но увиденное заинтриговало его настолько, что он отбросил браваду и развернулся к местному востоку лицом.
        Сквозь темно-фиолетовые, застилающие горизонт тучи пробивался неверный багровый луч. Он подкрашивал их неестественно провисшие подбрюшья в начале своего нелегкого пути и терялся в чернильных складках, преодолев примерно треть расстояния от горизонта до Соловьева. Этого символического освещения было недостаточно, но глаза Андрея уже привыкли к полумраку, и он рассмотрел главное. От его ног до места рождения нового дня простиралась ровная, как стол, пустыня. Ее бескрайнюю поверхность не украшала ни одна живая деталь. Ни травинка, ни кустик. Настойчивый ветер перекатывал какие-то невесомые вещицы, но и они никогда не были частями чего-либо живого. Картина была настолько мрачной, что Андрей невольно отвернулся и… понял, что пасторальные пейзажи в этой местности не в чести. Слабый свет полузадушенной зари все-таки добрался до противоположного края горизонта, и взору Соловьева предстало большое, непроницаемо черное облако. В отличие от фиолетовых туч, оно прямо-таки лежало на ровной безжизненной земле. Его клубящиеся бока мерно раздувались и опадали, следуя какому-то странному ритму. Андрей попытался
повторить его, выстукивая ладонью по бедру, но сбился практически сразу. Рассвет прибавил яркости, и Соловьев понял, что облако не просто велико, а немыслимо огромно. Его верхний край смешивался с тучами, а округлые бока простирались вправо и влево насколько хватало глаз. В его очертаниях прослеживалась некая тенденция к цилиндрической форме, и это, пожалуй, все, что можно было о нем сказать.

«Башня мглы», - подобрал эпитет Некто.

«Сам придумал?»

«Общепринятое название».

«Кем принятое?»

«Всеми».

«Понятно. Одна?»

«Взгляни левее».
        Еще одна башня обнаружилась далеко к югу. С такого расстояния ее цилиндрическая форма была очевидна. Андрей на всякий случай взглянул еще и вправо и убедился, что Некто не обманул. Башня была не одна. Их было даже не две. К северу от него один за другим возвышались еще три черных столба. Они словно подпирали небо, не позволяя обленившимся брюхатым тучам закончить свой бесконечный дрейф и прилечь на мертвую столешницу пустыни.

«Прогуляемся?» - попросил-предложил Андрей.

«Идем», - согласился Некто.
        Соловьев сделал пару шагов и понял, что прогулка по ровной поверхности
«асфальтовой» пустыни не сулит ничего приятного. Третий шаг едва не стал роковым. Земля неожиданно завибрировала и покрылась сетью глубоких разнокалиберных трещин. В некоторые из них мог бы провалиться целый танк. Андрей резко остановился и замер с поднятой ногой.

«Что это за фокусы?»

«Абсолютно реальная обстановка. Подожди, дальше будет еще интереснее».

«Спасибо, что предупредил».
        Интереснее стало не дальше, поскольку Андрей не двигался с места, а секундой позже. Откуда-то со дна расщелины вырвалась кипящая струя традиционно, для этой местности, черной жидкости. Складывалось впечатление, что послана она была прицельно и мишенью являлся именно Соловьев. Он успел увернуться и сделал шаг назад. Как выяснилось, напрасно. Почва под левой ногой заколыхалась, словно упругий студень, и начала затягивать стопу в полужидкие объятия. Андрей резко выдернул ногу из капкана, и земля обиженно чавкнула. Над такой местностью было бы неплохо летать на каком-нибудь фантастическом антиграве, но ничего подобного Соловьев в своем распоряжении не имел. Он растерянно оглянулся по сторонам и едва успел присесть. Что пролетело на уровне его шеи, он так и не понял. Стая металлических тарелок или косяк дисковых пил… Во всяком случае, не птиц. Сидеть на корточках у края разлома было неуютно, но выпрямляться Андрей не спешил, хотя и понимал, что очень скоро выбора у него не останется. В воздухе, и без того не благоухающем свежестью альпийских снегов, сгущался какой-то странный запах. Освещение уже
позволяло видеть не только очертания крупных предметов, но и нюансы вроде стелющегося над почвой подозрительного темно-зеленого дыма. Он полз, постепенно поднимаясь вверх, медленно, но неуклонно. Спустя примерно минуту он достиг уровня щиколоток, а к исходу третьей - коснулся колен. Андрей терпеливо дождался, когда зеленый дым-туман дойдет до груди, и чуть привстал. До высоты полета дисков оставалось примерно десять сантиметров. Этот запас Соловьев решил на всякий случай оставить. Предусмотрительность оказалась не лишней. Новая стая вполне могла быть и старой, поскольку прилетела не с той же стороны, а с противоположной, то есть как бы вернулась. Правда, теперь ее строй был приукрашен десятком каких-то железяк вытянутой формы и размером с приличный лом. Про себя Андрей их так и окрестил. Один из «ломов» неожиданно догнал последнюю «тарелку» и оглушительно брякнул заостренным концом по ее поверхности. Словно не интересуясь глупостями вроде инерции, «дисковая пила» мгновенно остановилась и, кувыркнувшись назад, полоснула острым краем поперек «лома». Продолговатый агрессор распался на две неравные части,
но, прежде чем рухнуть на землю, еще раз ударил точно в центр
«тарелки». «Пила» рассыпалась на сотню острых осколков, и все это матово поблескивающее стальное великолепие обрушилось на голову раскрывшего рот зрителя. Андрей инстинктивно прикрыл голову руками, и его кисти, запястья и предплечья обожгла острая боль.
        Он опустил руки и обнаружил, что на левой не хватает пары пальцев, а из правой торчит не меньше десятка дымящихся темно-красных осколков.

«Больно же!»

«Скоро пройдет».

«И пальцы отрастут?»
        Некто не ответил. Соловьев попытался прекратить этот затянувшийся сеанс мысленного путешествия в странное место, но это ему не удалось. Воля незримого спутника была сильнее. Андрей хотел выругаться, но туман дошел уже до подбородка, и хлебать его горькие частицы Соловьев опасался. Он выпрямился и сделал наугад несколько осторожных шагов.
        В сравнении с болью в изрубленных руках боль в вывихнутой лодыжке была несерьезной, но ни идти, ни даже стоять Андрей больше не мог. Он задержал дыхание и повалился на ставшую вдруг ухабистой почву. Проклятые твердокаменные кочки, так коварно образовавшие капкан для его ноги, ударили под ребра и по боковой поверхности бедра. Сломалось ли что-то в этих местах, Андрей уже не анализировал. Удар под ребра заставил его резко выдохнуть весь запасенный воздух и рефлекторно вдохнуть темно-зеленую муть. Дышать ею, как Соловьев и предполагал, было невозможно…
        Спас положение порыв ураганного ветра. Он мгновенно унес дым-туман в зияющие позади Андрея расщелины, но на этом благотворная часть его миссии была исчерпана. Теперь Соловьев мог дышать, вернее, кашлять, но ветер не утихал, постепенно занося спасенного им человека слоем пыли, песка и мелкого мусора. Не прошло и минуты, как на плечах и спине Андрея образовалась приличная горка. Одурев от боли, ослабев от кровопотери, отчаявшись выбраться в реальный мир, Соловьев сделал последнее усилие и сел на колени. Сбрасывая с плеч грязь, он выпрямился и протянул кровоточащие руки к фиолетовому небу.

«Не-ет!» - проревел он голосом, полным гнева и безысходности.

«Нет так нет. Орать необязательно».
        Андрею показалось, что теперь голос доносится не изнутри, не «из-за кадра», а откуда-то издалека, с севера. Он обернулся на звук и увидел, что со стороны трех клубящихся башен к нему идут люди. Вообще-то он не был уверен в том, что они идут, да и в том, что это люди, но кто-то или что-то к нему явно приближалось. Неудивительно: черные фигуры двигались медленно и плавно. Их тела не раскачивались в такт шагам и не росли по мере приближения, как того требовали оптические законы. Складывалось впечатление, что эти странные существа или предметы в черных балахонах просто плывут навстречу ленте движущегося тротуара, пытаясь обмануть своим фальшивым приближением все соловьевские органы чувств.

«Кто это?»

«Черные воины».

«Вижу, что не белые. Кто они?»

«Это тебе знать необязательно. Ты удовлетворен экскурсией?»

«Да», - Андрей горько усмехнулся и взглянул на свои руки.
        Все пальцы были на месте, а раны непостижимым образом затянулись и больше не болели. Не беспокоила и лодыжка.

«Ты понял, где побывал?»

«В шкатулке с неприятностями под названием Келлод?»

«Точно».

«Как можно довести планету до такого состояния?»

«Это последняя стадия воздействия Сущности».

«Опять ты об этом!»

«А разве у тебя есть более материалистичные объяснения происходящему?»
        Андрей оглянулся. Вокруг снова был привычный интерьер комнаты. Серо-черно-фиолетовый мир с научной точки зрения был скорее всего необъясним. Он пожал плечами и запрокинул голову к потолку.

«А Диши? Ты покажешь мне спутник?»

«Лишенный атмосферы, покрытый потрескавшимися куполами переполненных людьми городов, шарик, массой примерно в одну восьмидесятую от массы планеты. Жить на нем мучительно тесно, голодно и болезненно. Во многих городах давно уже нет нормального энергоснабжения. Люди замерзают и умирают от болезней - при неимоверной скученности эпидемии распространяются молниеносно. Те, кто еще не умер, страдают от пониженной гравитации - без поддержки силовых установок она составляет всего одну шестую часть нормальной. Работоспособные граждане пытаются как-то трудиться, чтобы обеспечивать себя и свои семьи продовольственными карточками, но работы мало. Спутник изрыт шахтами, как сырная головка, из него уже практически нечего добывать. А без сырья не может быть и производства. Более-менее прилично живут только военные. Они проводят время в бесконечных тренировках и занятиях по стратегии и тактике. Но плата за относительно обеспеченную жизнь - вероятная смерть в расцвете сил. Никто не сомневается, что в том месте, куда Верховное собрание матрогонов пытается переселить всех выживших после трагедии Келлода
соотечественников, их никто не встретит с распростертыми объятиями. Да и сами келлы, задыхаясь в тесноте Диши, понимают, что благие намерения - поселиться, не мешая землянам, где-нибудь в отрогах Тянь-Шаня или центральных областях Сахары, лишь бы не на Келлоде - непрочны, как соломенный мост. Такова уж человеческая психология».

«Дайте попить, а то так есть хочется, что и переночевать негде, - вспомнил Соловьев древнюю присказку. - Только почему ты уже второй раз называешь келлов людьми?»

«А ты видишь между вами разницу?»

«Особой разницы действительно не заметно, но все-таки они келлы».

«Не будем пока об этом. Суть в другом. Ты видел, что произошло на Келлоде. Ты знаешь, почему оттуда ушли келлы. Ты столкнулся с истинным врагом. Теперь просто подумай над этим и определись, что для тебя важнее: Земля без келлов или Земля без людей и вообще всего живого».

«Где гарантия, что, оставив в покое келлов, мы обезопасим себя от нападения их пресловутой Сущности?»

«Гарантии нет и не будет. Но зато у вас будет время подумать над тем, как отбить это нападение».

«Пока Проклятие дожевывает келлов?»

«Вот именно. А еще вы сэкономите силы, те самые, что сейчас тратятся вами на бессмысленную войну…»
        Контакт с загадочным советчиком прервался так же внезапно, как начался. Соловьев встал, размял затекшие от долгой неподвижности руки и ноги и, взглянув на часы, отправился в ванную. Путешествие в кошмар заняло почти час. Вера еще спала. Андрей с нежностью взглянул на девушку и вдруг понял, что Некто прав. Какую связь обнаружило перегруженное впечатлениями подсознание между словами советчика и образом спящей девушки, сказать было сложно. Возможно, ее не было вовсе, но Андрею почему-то хотелось, чтобы она была, и была не какой-то банальной, а невероятно романтичной. Например, вымершая планета и спящая девушка, как пример нелепости смерти, когда имеется весомая причина жить.
        Такая романтически возвышенная формула его вполне устроила.
        Правда, забылась она сразу, как только в лицо брызнули обыденные, но бодрящие струйки душа.

***
*Продолжилось утро еще веселее, чем началось. Соловьев едва успел умыться, когда по зданию разнесся сигнал тревоги. Андрей уже без сожаления растормошил Веру, и они, наспех одевшись, выбежали в холл. Там их встретил облаченный в бронежилет Сноровский. На плече чекиста висел автомат, а карман брюк оттягивало что-то, очертаниями напоминающее пистолет.
        - В подвал! - коротко приказал Иван Павлович. - Остальные вас там уже заждались.
        - Опять «светлые»?
        - Кирилл сказал, что поблизости есть еще «синие», «пурпурные» и «спокойные».
        - А это что за цвет?
        - Я что, келл? Матронарм в бункере вместе со всеми, вот у него и спросишь.
        - Дайте мне оружие, я же воевал. Сержант разведроты как-никак…
        - Вот и хватит с тебя. Считай, что к этой войне ты успел дослужиться до генерала. Вот все, что тебе полагается… Женя передал.
        Он вручил Андрею уже знакомый пистолет и, немного подумав, добавил запасную обойму.
        - Пока не будет отбоя тревоги, не высовываться!
        Соловьев кивнул и потащил Веру к лифту в бункер. Навстречу им выбежали несколько сотрудников внутренней охраны и Феликс. В руках у келла был, как ни странно, девятимиллиметровый автомат.
        - Врежь им, - подозрительно щурясь, напутствовал келла Андрей.
        - Будь спокоен, - Сошников усмехнулся.
        В его мыслях не было и тени сомнений. Видимо, между собой келлы привыкли воевать так же, как земляне. Соловьев вспомнил слова Некто. Действительно, чем больше он узнавал келлов, тем больше они напоминали ему людей.
        Андрей дружески хлопнул Феликса по плечу и уже собрался продолжить свой путь к лифту, но келл неожиданно расставил руки в стороны и прыгнул, заваливая Соловьева на пол, а Веру на Соловьева. От удара спиной о бетонный пол у Андрея сбилось дыхание, а в груди образовался тугой комок. Ко всему прочему, Вера ткнулась лбом ему в лицо, и по губам Соловьева потекла струйка крови. Однако заподозрить Сошникова в злом умысле он не успел. Не прошло и четверти секунды, как здание сотряс мощный взрыв. Спасая глаза от дождя осыпавшейся с потолка штукатурки, Андрей зажмурился. Спустя еще секунду тяжесть двух навалившихся сверху тел исчезла. Соловьев открыл глаза и увидел, как Вера оттаскивает Феликса за угол длинного коридора. Это наверняка означало, что разлеживаться в позе беспомощной черепахи некогда, да и опасно. Андрей перевернулся на живот и выудил из груды мусора автомат, забрызганный смешанной с пылью кровью. С такими машинками общаться ему еще не доводилось, но навсегда въевшийся в подкорку боевой опыт сделал все самостоятельно. Соловьев, не задумываясь, щелкнул предохранителем и прижался к углу, приняв
положение для стрельбы с колена.
        - Андрей, не надо! - попыталась остановить его Вера.
        - Не волнуйся, соловьи не утки, в них не стреляют! - Андрей, как мог, ободряюще улыбнулся и упер приклад в плечо.
        Там, где раньше холл плавно переходил в застекленную оранжерею, теперь играл клубами дыма ветер. За одной из колонн, подпирающих потолок вестибюля, залег Сноровский. Из окошка конторки администратора торчал еще один ствол. Двое охранников заняли позиции под лестничным пролетом, еще трое распластались прямо посреди холла. Для двоих из них - упавших навзничь - война, похоже, закончилась. Атакующих пока видно не было. Когда дым немного развеялся, а пыль осела, Андрей различил, что вдоль стены по направлению к бывшей оранжерее промелькнули несколько теней. Быстрее всех на появление подозрительных силуэтов отреагировал Иван Павлович. Он дал несколько коротких очередей и перекатился под прикрытие следующего столба. Ответная очередь выбила из первой колонны несколько фонтанчиков мелких бетонных осколков.
        Брызги камня, запах пороха и пыль… Соловьеву это сочетание было знакомо до боли. Он без труда определил, откуда ведется ответный огонь, и вступился за Сноровского парой коротких очередей.
        Андрею хотелось верить, что во врага он попал, но интенсивность огня из оранжереи от этого не снизилась. Она даже, наоборот, возросла настолько, что Соловьев был вынужден отпрянуть за угол.
        - Дай-ка, - потребовал Феликс, отстраняя Андрея от дверного проема.
        Заняв его место, Сошников отвел в сторону прямую руку и резко забросил внутрь оранжереи какой-то зеленоватый мячик. Скакать по вражеским тылам мячик не стал. Пол и стены снова вздрогнули, по барабанным перепонкам ударила упругая волна сжатого воздуха и грохочущего звука, а из окон посыпались остатки стекол.
        - Сошников, твою мать! - грубо рявкнул Иван Павлович. - Кто тебя учил бросать гранаты через головы товарищей?! А если бы не добросил?!
        - Добросил же, - ответил Феликс, отнимая у Андрея автомат.
        Сообразив, что первая атака отбита, Соловьев вернул оружие владельцу и притянул к себе Веру. Она была перепугана до смерти, но уже не так бледна, как в первые секунды боя.
        - Он еле дышал и почти не шевелился, - прошептала она, прижавшись виском к щеке Андрея.
        Соловьев перевел вопросительный взгляд на Сошникова, и девушка чуть заметно кивнула. С одной стороны, у Андрея не было причин ей не верить, но, с другой - Феликс выглядел каким угодно, только не мертвым. Расспрашивать его о причинах чудесного воскрешения было пока не к месту, однако сдержать свое любопытство Андрей не мог. Он прислушался к мыслям келла и с удивлением обнаружил, что тот действительно ранен. Может быть, не настолько тяжело, чтобы «еле дышать», но в строю с такими дырами оставаться не полагалось.
        Андрей окинул взглядом спину Сошникова, который занял место по эту сторону невысокого каменного ограждения оранжереи, и заметил, что по правому плечу келла расползлось подозрительно темное пятно. Сомнений не было, кровь на автомате была его, и Вера ничего не придумала.
        - Оставайся здесь, - приказал Соловьев девушке.
        Она обхватила себя руками за плечи и послушно села на корточки спиной к стене. Андрей воинственно поднял пистолет стволом кверху и присоединился к товарищам в холле.
        - Ты почему не в бункере?! - возмутился Сноровский.
        - Потому, - угрюмо ответил Соловьев, кивая в сторону двоих убитых охранников.
        Иван Павлович пробормотал какое-то ругательство, но от более подробных комментариев воздержался. Снаружи здания послышались осторожные шаги, шорохи и какие-то негромкие команды. Сноровский молча кивнул и поднял к плечу автомат. Так же поступили и все остальные, за исключением Андрея. Он снова встал на колено и приготовил к бою свой пистолет.
        Шуршащие снаружи незнакомцы атаковать почему-то не спешили. Более того, их голоса становились все громче и увереннее.
        - Живы?! - один из голосов стал наконец узнаваемым.
        Сноровский, опять подавая пример, опустил оружие и облегченно вздохнул.
        - Женя, где ты был?
        - Да прогулялся тут неподалеку, - Евгений встал в проломе и обвел разрушенный вестибюль хозяйским взглядом. - Совести у людей нет! Тут в оранжерее такие кактусы росли! Дохлый прямо из Испании привозил!
        - А что это Дохлый делал в Испании? - поинтересовался Иван Павлович, отряхивая с одежды пыль.
        - Это у Безносова спросите. Версия для знакомых и родни - ездил по обмену опытом.
        - Каким, интересно узнать, опытом обмениваются военные снайперы?
        - Снайперским, - Евгений пожал плечами.
        - Тоже верно… - Сноровский развернул носовой платок и аккуратно протер им голову от затылка до бровей. - Надолго угомонились вороги или отошли для перегруппировки?
        - Лучше бы нам уйти в шахты, - Евгений махнул рукой своим воинам. - Всем коллективом. Наблюдатели доложили, что наших пока не видно, а этих «сине-зеленых» более чем достаточно. Одно нас спасает - на вооружении у них только легкое стрелковое. Ничего тяжелее РПГ.
        - Ого!
        - Для шахт - ничего особенного.
        - А запас пластита у них какой?
        - Наверняка большой, только взрывчаткой крышки пусковых тоже не сорвать.
        - Ну что же, - Иван Павлович поправил ремень автомата, - в шахты, значит, в шахты…
…Феликса перевязывал лично Кирилл Мефодьевич. Для «ученого» он был подозрительно хорошо осведомлен в искусстве обработки ран и наложения повязок. Закончив процедуру, матронарм еще раз тщательно вымыл руки и, вытирая их белоснежным полотенцем, вышел из лазарета. В смежной с медотсеком комнате расположились Сноровский, Соловьев и ставшая его тенью Вера. Девушку к уходу за ранеными не допустили, поскольку при виде крови она мгновенно бледнела и норовила грохнуться в обморок.
        - Досталось Феликсу? - поинтересовался Андрей.
        - Один осколок прошел навылет, другой застрял в плече, в мягких тканях. Левой рукой ему будет трудно пользоваться, но ведь это не правой.
        - Он у вас гормонами перекачан или сам по себе такой мужественный? - задал вопрос Сноровский.
        - Почему?
        - Что - почему?
        - Почему вы решили, что он чем-то накачан?
        - Два осколка - это больно, навылет они прошли или нет, а он бодрый и веселый.
        - Ну, не такой уж и веселый…
        - Вы не увиливайте.
        - Видите ли, Иван Павлович…
        - Еще короче!
        - Вот, - матронарм нехотя достал из кармана какую-то пластинку и положил ее на складной столик рядом с термосом и кружками, из которых сотрудники пили горячий сладкий кофе.
        Сноровский взял предмет и повертел его перед глазами. Внешне это была обычная пластиковая карточка, кредитная или дисконтная. Совпадало все - и размер, и толщина, разве что на ней не было магнитной полоски и пояснительных надписей. А еще в центре карточки располагалось овальное углубление.
        - Что это? - спросил Сноровский, передавая карточку Андрею.
        - Ячейка, - пояснил Кирилл Мефодьевич. - Система Коро - это не просто управляющая и информационная сеть. Это, если хотите, всеобъемлющая, составленная из фрагментов оболочка. Коро управляет всем, от перемещения через ворота до поддержания жизненных функций любого организма, связанного хотя бы с одним из фрагментов системы. То есть связанного вот с такой картой. Мельчайшей составной частью системы. Стоит вам приложить палец к углублению, Коро-карта заведет на вас полноформатное досье и будет следить за вами со старательностью хорошей няньки. Это, конечно, не означает, что ячейка станет решать за вас все жизненные проблемы, но корректировать поступки, вовремя подсказывая оптимальные решения, или регулировать химические процессы в организме она будет. Возьмем, для примера, случай с Феликсом… - Коро-карта волшебным образом перераспределила внутренние резервы его организма, и вместо того чтобы истечь кровью на поле боя, он выжил, да еще и умудрился геройски выпендриться? - досказал за Кирилла Мефодьевича Соловьев.
        - Вы напрасно иронизируете. Ячейка Коро оперирует энергетическими полями. Это долго объяснять, но поверьте, управляя чистой энергией, можно добиться гораздо лучших результатов, нежели стремясь к той же цели через перестройку материи.
        - Выходит, это билет в бессмертие? - определил для себя Сноровский. - Андрюша, дай-ка еще раз посмотреть.
        - В келлское бессмертие, - предупредил Соловьев, возвращая карту.
        - Это не совсем верно. Возможности ячейки не безграничны. Она может приостановить биологическое время организма, замедлив обмен веществ, перераспределить кровоток из поврежденного русла в смежное или закрепить силовыми полями поврежденные части скелета. Может ускорить выздоровление, может даже отсрочить необратимые последствия, но чем грубее функциональные нарушения, тем меньше у вас будет запас времени.
        - Понятно, - Иван Павлович похлопал карточкой по ладони. - Бессмертие отменяется. Ну, а что еще может этот микро-Коро? Левитация, пирокинез, раздача слонов?
        - С помощью ячейки можно устанавливать темпоральные барьеры. Сдвиг полей времени в одну микросекунду создает напряженное силовое поле, выдерживающее нагрузку в триста килограммов на квадратный сантиметр. Правда, одна карта долго такую нагрузку не удержит. Пять-шесть минут…
        - Стоп-стоп, - Сноровский поднял руки. - Всю эту околонаучную белиберду отставить. Выражайтесь яснее, Кирилл Мефодьевич, скорая помощь - раз, силовой щит - два, что еще?
        - Ключ для входа в общую или локальную систему Коро…
        - Ага! Способ врубить ворота?!
        - Врубить, - немного невпопад подтвердил матронарм.
        - Сколько у вас таких карточек?
        - Три: у меня, Феликса и… у меня.
        - Одна явно лишняя.
        - Вы понимаете, Иван Павлович…
        - Понимаю, - Сноровский вернул ячейку Андрею. - Запомнил, как пользоваться?
        - Я же не келл.
        - Ну и что? Безносов говорил, что у них все, как у нас, значит, и тебя карточка приголубит в случае чего.
        - А сами что?
        - Мое дело стариковское, а тебе еще много чего предстоит, - Сноровский пошловато подмигнул и покосился на Веру.
        Соловьев отвернулся к возмущенному матронарму и, помахав карточкой, как мини-опахалом, спросил:
        - А выключить ее как?
        - А зачем ее выключать? - удивился Кирилл Мефодьевич. - Как только выздоровеете, она сама выключится. То есть перейдет в режим ожидания.
        - Значит, она будет работать, как своего рода маячок для общей системы? Вы не допускаете мысли, что ваши соратники вас так и вычислили? Ведь об этом убежище не было известно ни одной живой душе. Даже человеческой.
        - Я об этом, признаться, не подумал, - келл потер лоб. - А ведь верно!
        - Так как ее отключить?
        - Просто сломать пополам.
        - Действительно - просто. Попробуем?
        - Нет, - остановил его Иван Павлович. - Во-первых, эта ячейка пока не активирована, а значит, не сигналит, верно, Кирилл Мефодьевич? - Матронарм торопливо кивнул. - А во-вторых, нас, то есть их с Феликсом, уже и так вычислили.
        - Я не возражаю, - пошел на попятную матронарм, наконец сообразив, что своего решения земляне уже не изменят, - только учтите, Андрей Васильевич, помощь ячейки не бескорыстна. Взамен она потребует от вас серьезной психической отдачи.
        - Это как?
        - По окончании воздействия ячейки вы рискуете впасть в депрессию.
        - Отмена, как после наркотиков, - перевел Сноровский. - Так вот, значит, как вы расслабляетесь! Нам пива не надо - ячейки давай! Хитрецы, ничего не скажешь.
        - Мы относимся к помощи карт очень серьезно. К тому же за их адекватным применением следит система. Если в поле сканеров Коро попадет необоснованно активированная ячейка, система ее отключит.
        - Ну все предусмотрели! - Иван Павлович усмехнулся. - Понял, Соловьев? Под сканер - ни шагу!

***
* - Ну что, отцы и дети подземелья, струхнули малость? - Безносов насмешливо взглянул на Сноровского и Соловьева. К прочим это, видимо, не относилось. Да прочих, кроме Веры и опального Кирилла Мефодьевича, поблизости и не наблюдалось. Группа под временным руководством Филиппова трудилась на восстановлении разрушенного хозяйства. Их никто не заставлял, просто аналитикам было нечем заняться. Соловьеву было не до сеансов расширения сознания, а для чего еще нужны гражданские лица на военном объекте, не смог придумать даже хитроумный Иван Павлович.
        - Я до сих пор не понимаю, как нам удалось настолько удачно вывернуться, - Сноровский покачал блестящей головой. - Женя с десятком бойцов, да нас столько же, а их-то было!
        - Примерно полсотни, - сообщил полковник. - Ладно, не об этом главная печаль. Теперь на этой территории будет моя ставка.
        - Засвеченное местечко, - с сомнением произнес Иван Павлович. - Что у тебя, баз больше нет?
        - Вот именно - больше, - Безносов многозначительно продемонстрировал указательный перст. - Тут под грунтом знаешь какие хоромы? То, что вам показали, - десятая часть. И тоннели во все стороны на глубине питерского метро прорыты. База всем прочим даст сто очков вперед. А про эти рейды можете забыть. «Светлый» арм нынешней ночью приказал долго жить. Почти в полном составе. Поговаривают, что
«светлый» матронарм сам сдал всех своих бойцов. В обмен на личную свободу и неприкосновенность. «Синих» зажали омоновцы. Два отряда в промзоне, один - в районе речного порта и еще по мелочи… «Пурпурные» пока где-то бродят, но их наш ручной матронарм и не интересует.
        - Есть еще «приятные», - подсказал Соловьев.
        - «Спокойные», - исправил его полковник. - Эти самые озверелые. Несмотря на название. И много их, как тараканов в кухонной подсобке, по всей губернии шуруют. Но «тунгусов» на этой территории теперь тоже больше, чем деревьев. Справятся.
        - А что там, в мире, делается? - Соловьев неопределенно помахал рукой.
        - А там, - Безносов повторил его жест, - полная неразбериха. Порядок только в отдельно взятых подразделениях специального назначения и, похоже, за стенами из красного кирпича. Вся остальная территория стремительно погружается в средневековье и мракобесие.
        - Ой, - испуганно произнесла Вера, - мама…
        - Твоя мама временно переехала в военный городок «Березовка-3», - успокоил девушку полковник, - вместе с тетей Таней, дядей Колей, их сыном Сережей и собачкой Тушкой… Кто такую кличку животному придумал?
        - Сережка. Спасибо вам, товарищ полковник.
        - Да ладно, - Безносов великодушно махнул рукой. - Там сейчас такой табор собрался - человек восемьсот. Семьи и родственники всякие. Комендант уже на луну воет, а это только половина. Мы к подобным вариантам давно подготовились, а вот остальные… МЧС мечется как угорелое, милиция, пожарники, медицина… все в авральном режиме уже третьи сутки работают. В стране объявлено чрезвычайное положение, прямое правление и комендантский час в крупных городах, да только все без толку. Келлы к такой войне готовились всю жизнь. Не деремся с ними, а прямо-таки фехтуем. Выпад - отход, укол - отход. Тонкая работа… Что еще? Ополчение все военкоматы осадило. Все записываются в дружины, а кому они нужны и с кем воевать - никто не знает. Военкомы просто так, чтобы успокоить мужиков, списки составляют, даже полевые кухни подогнали для антуража, но приказа о мобилизации до сих пор нет. Да и не будет, я думаю. Не та война, чтобы снаряжать народ на фронт. Нет его, фронта. Все это понимают, но все равно петушатся. Поддадут за счет патриотически настроенных винно-водочных производителей и айда воевать восточных торговцев. Все
рынки разогнали ополченцы хреновы. Террористов ищут. Я думаю, скоро и до классической охоты на ведьм дело дойдет… А вообще все, что позавчера началось, - продолжается. Открытые боестолкновения идут пока только в горах и предгорьях, а вот всяких неожиданностей полно и на равнине. Аварии на предприятиях, на дорогах, в коммунальном хозяйстве. Самолеты уже почти не летают - боязно, каждый второй не долетает до места - то в землю воткнутся, то в море нырнут. И все без видимых причин. Поезда стрелки путают - никакая автоматическая система управления не помогает. Восемь товарных и три пассажирских, не считая шести электричек и маневрового тепловоза. Вчера вечером два моста взорвались почти в одно и то же время. Правда, как только догадались усилить охрану - больше ни один не рухнул. Подстанции, нефтепроводы, химкомбинаты и военные объекты вроде бы пока удается сохранить в целости и сохранности - вот тут добровольцы оказываются кстати, - но не везде. Час назад завалились сразу три вышки высоковольтной линии. Банды какие-то начали по округе бродить. Говорят, террористы «расформировали» две
«зоны». Одну «общую», а одну строгого режима. Теперь все эти неожиданно освободившиеся уголовники стаями бродят по лесам и полям… В общем, пока ничего хорошего. Шаг вперед - два назад и поклон. Так вот и танцуем.
        - Серьезные дела, - задумчиво высказался Сноровский.
        - А ядерные объекты в порядке? - поинтересовался Кирилл Мефодьевич.
        - А что ядерные объекты? - Безносов подозрительно прищурился. - Договаривай, раз начал.
        - Обычно с них все начинается.
        - Что - все?
        - Наступление Сущности.
        - Сущность или нет - до таких объектов не доберется никто, - уверенно заявил полковник.
        - Когда не станет келлов, она возьмется за людей, - невольно повторил Андрей слова своего тайного советника. - И никакие заборы с охраной ее не остановят.
        - Вот именно, - подтвердил матронарм. - Опасные объекты будут разрушены в первую очередь, за ними наступит черед различных месторождений - нефти и газа, - они вспыхнут такими факелами, что потушить их будет не под силу никаким пожарным. После под удар попадут прочие предприятия и поселения. Параллельно разрушению рукотворных достижений человечества начнутся сдвиги более общего характера. Например, в погоде. Затяжные ливневые дожди, тайфуны, ураганы, смерчи. С наступлением зимы - лютые морозы будут чередоваться с неуместными оттепелями и обильными снегопадами… Оживятся и недра: землетрясения, пробуждение от спячки всех, даже давно потухших вулканов, - и все это почти в одночасье. Копоть, пепел и гарь заволокут небеса и покроют поля. Неурожаи, эпидемии, голод, новые эпидемии и снова аварии, лесные пожары, катаклизмы, разрушения… Не пройдет и года, как на Земле не останется ни одного квадратного метра почвы, не пораженной ядом Проклятия. Спустя еще год планета начнет биться в агонии. А еще через пару витков вокруг Солнца она превратится в абсолютно мертвый мир. Так было с Келлодом - столицей
межзвездной империи, - так будет и с вашей патриархальной Землей.
        - Не будет, - решительно возразил Соловьев. - Сущности не удастся поглотить наш мир.
        - Да? Вы можете ей что-то противопоставить?
        - Пока не уверен, но мне кажется, что для выполнения всего, о чем вы сейчас рассказали, Проклятию потребуются помощники. Возможно, в этом и кроется разгадка тайны.
        - Тайфуны не нуждаются в приказах и помощи людей.
        - Все описанные вами изменения климата напрямую зависят от глобального изменения экологической обстановки - ядерных пожаров, факелов и выброса в атмосферу углекислоты, а также миллионов тонн пепла и сажи. А землетрясения тем более могут быть следствием ядерных эксцессов.
        - То есть на Келлоде все могло бы закончиться иначе, будь наши граждане менее наивными?
        - Скорее всего так. Вы убедили себя в непобедимости Проклятия и тем самым подыграли ему. А кто-то, возможно, выступил не просто невольным проводником его замыслов, но и ключевой фигурой. Например, тот, кто из страха перед Сущностью нажал на пресловутую ядерную кнопку…
        - Я размышлял над этим довольно длительное время, - признался матронарм. - Во многом вы правы, но многого пока просто не знаете. Например, одного принципиального нюанса. Чтобы Сущность заинтересовалась кем-то или чем-то, ее должно привлечь некое свойство избранного человека или предмета. Наши ученые так и не смогли установить, что это за свойство, но у меня в голове кое-какая теория все-таки сформировалась.
        - Этот избранник должен блестеть? - потирая ладонью лысину, спросил Иван Павлович.
        - В некотором смысле, - согласился Кирилл Мефодьевич. - Он должен отличаться от всего, что было нормой до его появления.
        - Какой тонкий намек, - с издевкой проговорил Безносов. - Соловьев, тебя хотят обвинить в грядущих переменах. Мало того что ты развязал войну с пришельцами, так еще и заразу инопланетную притянул, как электромагнит.
        - А кто выступил таким живцом для Сущности в начале гибели Келлода? - Андрей пропустил реплику полковника мимо ушей.
        - Точно не знаю, - матронарм пожал плечами. - У нас не было таких необычных людей, как вы. На протяжении многих тысячелетий наша цивилизация пребывала в спокойном и сытом благоденствии. Никаких изменений, никаких скачков, все равны и довольны высоким уровнем жизни. По вашим понятиям - все миллионеры и бездельники. Мне даже непонятно, как кому-то было не лень ломать голову над созданием Коро - пожалуй, единственного дельного изобретения за последние сто тысяч лет.
        - Вот вам и ответ, - сказал Андрей, переглянувшись с Иваном Павловичем и Безносовым.
        - Коро?! Нет, он стал последней надеждой нашей цивилизации. Без него мы бы не сумели спастись от Проклятия, улетев на Диши, и не нашли бы путь на Землю!
        - Вот именно, - Соловьев задумчиво кивнул. - Нашли путь на Землю…
        - Коро стал инструментом Сущности?! Проклятие использовало его для расширения своих владений? За такую теорию меня уничтожат на месте даже собственные дети! - воскликнул матронарм.
        - Гореть на костре за правду - почетно, - заявил Сноровский.
        - Я не хочу, - Кирилл Мефодьевич помотал головой.
        - Бойтесь келлов, дары приносящих, - пробормотал Андрей. - Не к месту сказано, зато верно. Однако предупрежден, значит, вооружен. С нами такие номера не пройдут.
        - Проклятие всеведуще, - обреченно предупредил матронарм. - Что бы вы ни придумали, что бы ни предприняли - оно будет об этом знать.
        - Как, если без проводника оно слепое и глухое?
        - Откуда вы знаете, что оно еще не заняло свое место в вашей душе? Я вот не уверен…
        - Знаю, - отрезал Соловьев. - Эту войну мы бы начали в любом случае, руководствуясь элементарной логикой. Так что Сущность здесь ни при чем.
        - Но теперь, когда она воспользовалась ситуацией в своих целях, не логично ли будет прекратить войну?
        - Возможно, только это вряд ли в наших силах.
        - Вот видите. А вы еще спрашивали - почему мы не смогли остановить Проклятие? Разве можно остановить лавину? Сущность - это все в одном и одно во всем, а мы с вами - каждый в себе. Я не слишком туманно…
        - Слишком, но понять можно. Положительную роль личности в истории вы не признаете, только отрицательную.
        - В истории про Сущность - да. Спасителя от вселенского зла быть не может…

***
* - Ехать в город опасно, - Сноровский заявил это крайне неодобрительно. - Что за странные фантазии? - Я должен увидеть все своими глазами.
        - Включи телевизор. Кабельная сеть работает. Или воспользуйся услугами «ВТ».
        - Нет, я должен прочувствовать атмосферу.
        - Атмосфера задымленная, не сомневайся.
        - Все равно я поеду!
        - А кто тебя выпустит?
        - Я что, арестован?
        - Андрюша, ты же сам все прекрасно понимаешь. Ты слишком ценный кадр. Управление без тебя станет обычной группой ненужных экспертов.
        - Управление свою функцию выполнило.
        - Ты считаешь, что полторы сотни ворот - это все, что было у келлов?
        - Дело не в переходах. Их наверняка больше, но я хочу проверить другую, гораздо более важную гипотезу.
        - Ты поверил в Сущность?
        - Пока нет, но закрывать глаза на факты я не имею права.
        - Какими высокими понятиями ты стал оперировать! «Должен», «не имею права»… Почувствовал себя мессией?
        - А разве не вы внушили мне такую уверенность?
        - Я называл тебя феноменом, ценным специалистом, но никак не спасителем человечества. Это слишком трудная роль. Все, кто брался за эту работу, закончили либо на кресте, либо на эшафоте. Ты уверен, что готов к такой развязке?
        - Нет, но я пока ничего и не сделал для спасения всего мира. Скорее наоборот. Если это можно исправить, я хотел бы попытаться.
        Сноровский молча махнул рукой и нажал кнопку интеркома.
        - Женя, зайди, пожалуйста, ко мне… …До города оставалось проехать всего пару километров, когда путь машине преградила поваленная мачта высоковольтной линии. Евгений включил заднюю скорость, и автомобиль, утробно урча, попятился.
        Проехав пару метров задом, Евгений решил развернуться, но под машиной что-то хлопнуло, и она осела на левый борт. Соловьев хотел выйти, чтобы посмотреть, в чем причина крена, но спутник остановил его, положив ладонь на плечо.
        - Пистолет при тебе?
        - Да. А что, это засада?
        - Нет, скорее просто предупреждение.
        - Странное какое-то предупреждение. Может, посмотрим?
        - Сиди здесь.
        Евгений осторожно выбрался из автомобиля и скрылся в придорожных кустах. Вернулся он примерно через минуту. На лице офицера было написано недоумение.
        - Что там? - обеспокоенно поинтересовался Андрей.
        - Не знаю, - военный пожал плечами. - У келлов случайно нет «черного» арма?
        - Не слышал о таком. Ты кого-то видел?
        - Их там не меньше десятка. Залегли, как для засады, оружие наготове. Только все до одного мертвые. Но я не заметил никаких внешних повреждений. Синюшные лица, на губах пена… Такое впечатление, что их просто отравили. Чем-то сильным и быстродействующим.
        - Газом?
        - Может быть, и газом, но тогда очень нестойким, ведь я-то жив…
        - Если это произошло достаточно давно…
        - Нет. Мне кажется, я видел тех, кто с ними расправился. Несколько черных силуэтов ушли в сторону города. Между деревьями рассмотреть их было трудно, но, кажется, они были в плащах.
        - В балахонах? - холодея от внезапной догадки, уточнил Соловьев.
        - Или в балахонах… В чем-то длинном.
        - Надо возвращаться! - Андрей невольно втянул голову в плечи.
        - На дисках? Оба левых колеса проколоты.
        - Лучше, чем пешком.
        - Ладно… …Обратно на базу они приехали уже затемно. Евгений отправился к коменданту за новыми колесами, а Соловьев поднялся прямо в тактический зал. При новой загруженности семиэтажного «домика» это было единственное, кроме личных комнат, пристанище Управления. Даже Сноровский не смог отстоять свой кабинет, уступив его Безносову, и был вынужден перенести рабочее место прямо в номер. На пороге зала Андрея встретил, как всегда в последнее время, возмущенный Филиппов.
        - Андрей Васильевич, что за безобразие?! Почему нас уплотняют?!
        - В каком смысле?
        - В каком?! Половину наших сотрудников выселили из комнат, выдали по койке и комплекту постельного белья и предложили на выбор - обосноваться в коридоре или подселиться к своим товарищам. Я теперь проживаю в одной комнате с Игорем. Вера вон вообще в зал перебралась. Иван Павлович свои права отстоял, но только потому, что совместил комнату и кабинет. Вас, конечно, не трогают, но ведь и мы не какие-нибудь…
        Он закончил фразу замысловатым жестом.
        Соловьев отстранил Анатолия и заглянул в зал. Вера сидела за столом, растерянно глядя на проекционный экран компьютерной системы. По нему ползла израненная ссылками лента сетевой газеты.
        - Идем, - Соловьев поднял стоящую в углу сумку с ее вещами.
        - Да я могу и здесь, - девушка покосилась на ухмыляющегося Филиппова.
        Андрей молча взял ее под локоть и вывел в коридор.
        Его комнату пока действительно не «уплотнили». Вера устало села на край кровати и вымученно улыбнулась.
        - Я принесу что-нибудь на ужин, а ты пока располагайся, - Андрей взглянул на часы. - Что и где лежит, ты уже знаешь.
        - Я сначала в душ…
        - Хорошо. Я скоро… …К двери столовой скотчем был приклеен листок с надписью красным фломастером: «Все в сад! Полевые кухни там! Комендант». Андрей сначала хотел поступить так, как рекомендовал комендант, но почему-то передумал и постучал. Дверь тут же приоткрылась, и в щели появился любопытный глаз. Смерив Соловьева долгим взглядом от ботинок до макушки, глаз моргнул и исчез. Дверь открылась, и придерживающий ее за ручку долговязый воин махнул рукой, приглашая Андрея войти.
        - Дохлый, еще три персоны, и шабаш! - крикнул кто-то из-за линии раздачи. - Остальных гони столоваться на улицу!
        - Тут этот, - откликнулся Дохлый, - братишка…
        - Какой? Краб?
        - Нет, штатский…
        - А-а, этого впусти.
        - Впустил уже.
        - Сюда, Андрей Васильевич, - наконец вынырнувший из-за линии повар в белоснежной накрахмаленной рубахе поверх пятнистой формы указал на самый дальний столик. - Из ваших еще кто-нибудь придет?
        - Не знаю. Одну порцию я с собой заберу. А в медпункт вы относили?
        - А как же! И обед, и ужин, вот только что. Ваш старлей уже почти здоров. Обещал на завтрак самостоятельно прийти. Крепкий мужик.
        - Только кактусы мне загубил, - буркнул от дверей долговязый.
        - Цветок можно новый посадить, а башку новую не привинтишь, - назидательно заявил повар. - Он, может быть, всех спас. Во-от, а ты ворчишь!
        Несмотря на военное положение, ужин был качественным и обильным. На продуктах подчиненные Безносова не экономили. Пока повар старательно готовил «порцию с собой», Андрей успел основательно подкрепиться и даже почти допил не по уставу крепкий кофе. «Почти», потому что его отвлек вездесущий мысленный голос неизвестного советчика.

«Приятного аппетита».

«Нигде от тебя не укрыться, - недовольно отреагировал Соловьев. - Кофе хочешь?»

«Спасибо, я уже пил».

«Ты где-то поблизости? Ты один из «тунгусов»?»

«Нет, но я действительно всегда поблизости».

«Я ездил в город. Вернее - пытался съездить».

«Я знаю».

«На дороге была какая-то странная засада…»

«Из мертвецов? Знаю».

«Кто их убил? Черные воины с Келлода?»

«Твой спутник оказался весьма наблюдательным».

«Так да или нет?»

«Тебе дан последний шанс, - заявил Некто вместо прямого ответа. - Если ты им не воспользуешься, черные воины больше не станут убирать засады с твоего пути».

«Так они, оказывается, «хорошие»? А я думал, это подручные Сущности».

«Ты поверил в нее?»

«Начинаю верить, что тут поделаешь? Хотя бы судя по тому, как «везет» келлам, можно прийти к выводу, что какая-то напасть им все-таки мешает».

«Однако ты не делаешь ничего, чтобы сойти с неверного пути».

«А что я могу сделать?»

«Принять решение можешь только ты сам. Я и так показал и рассказал тебе больше, чем следовало. Дальнейший выбор за тобой. Ты должен сделать его самостоятельно. Иначе будет еще хуже. Имей в виду одно - поблажек и бесплатных советов больше не будет. Сущность выбрала тебя в качестве своего проводника в этом мире. Если ты не найдешь верное решение - станешь ее орудием. Пассивное сопротивление и медитация в этой ситуации не помогут. Ты должен действовать. Разумно и взвешенно».

«А если я просто сяду сложив руки и буду ждать, чем все закончится?»

«Тебе это не удастся. Не та обстановка. Рано или поздно ты будешь вынужден встать и окунуться в гущу событий, но уже будучи подручным Проклятия».

«Ты что-то недоговариваешь».

«Верно. Недоговариваю, но не из желания потрепать тебе нервы. Просто мне не очень приятно произносить такие слова…»

«Если я встану на сторону Сущности, ты отдашь черным воинам приказ о моем уничтожении?»
        Соловьев почувствовал, как со дна души поднимается волна гнева и обиды.

«Я не могу отдавать приказы черным воинам, но в главном ты прав. Если ты станешь проводником Проклятия, то погибнешь. А заодно и все, кто был с тобой в мысленном контакте. К сожалению, иначе нельзя».

«Чтоб ты сдох вместе со своими черными балахонами!»
        Андрей вскочил и опрокинул кофе. Темно-коричневая жидкость расплылась по белой пластиковой поверхности стола бесформенной лужей. Все обедавшие в столовой офицеры обернулись в сторону разбушевавшегося «братишки», а Дохлый даже сделал к нему пару шагов. Соловьев обвел их лица невидящим взглядом и быстро прошел к выходу.
        Как ловкий повар сунул ему в руки пакет с едой, Андрей даже не заметил. То, что он вернулся в комнату не с пустыми руками, обнаружила только Вера. Пока она расправлялась с ужином, Соловьев стоял в ванной перед зеркалом и разглядывал свое произвольно гримасничающее отражение. Почему-то чаще всего оно становилось похожим на лицо Бориса. Возможно, потому, что в трудные моменты друг всегда был рядом, и сейчас Андрею его отчаянно не хватало… …Вера помогла ему отвлечься всего на час, но этой паузы было достаточно, чтобы нервы успокоились, а мысли выстроились в более-менее стройные ряды. Девушка уже давно спала, а он лежал и пялился в потолок, по которому то и дело пробегали полосатые отсветы фар и тени играющих с лунным светом облаков. Размышлять о превратностях судьбы было трудно и неприятно. Мысли все время застревали в узком промежутке между Сциллой - желанием уйти на дно, спрятаться в самом глухом местечке самого отдаленного региона, и Харибдой - неожиданно навалившейся на плечи горой ответственности за все и всех. Протиснуться дальше не давали сомнения, вернуться - ужасные реалии катастрофы. То
есть выхода из странной ситуации он пока не видел.
        Настольные часы-будильник коротко пикнули, отрезав еще один час недавно наступивших суток. Второй, третий? Андрей осторожно встал и, подойдя к окошку, нашарил лежащие на подоконнике сигареты. В разрыве холодных облаков показался диск Луны. Полнолуние длилось уже третью ночь и как будто не собиралось заканчиваться. Возможно ли такое, Соловьев не знал. Вернее, догадывался, что нет, однако слишком многое в последние дни превратилось из невозможного в реальное. Если бы изменился еще и «ход светил», Андрей бы, вероятно, даже не удивился. Да и не только он. Люди в последние дни стремительно теряли способность удивляться. Дело шло к тому, что очень скоро все жители Земли должны были превратиться в невозмутимых скептиков, а заодно и циников. Было ли это плохо? Наверное, да, но за это людям не грозила никакая кара. Им вообще ничто не грозило. Правда, при условии, что Андрей сделает верный выбор…
        Соловьев докурил и щелчком отправил окурок за окно.
        Каким он должен быть, верный выбор? Бороться? Против кого и какими средствами? Погрузиться в транс и попробовать выдержать удар? А если Сущность размахнется так, что выдержать его будет невозможно? Или окажется более терпеливой, чем человек, и вместо нанесения ударов просто дождется выхода из транса?
        Можно было просто выйти из игры и раствориться, но как, если Тень всеведуща? Изменив не только внешность, но и личность на противоположную? С внешностью было понятно, способности позволяли при достаточной тренировке принять и удерживать образ кого угодно. А как быть с личностью? Как пропитаться чужим «я» настолько, чтобы стать невидимым для того, кто видит и слышит буквально все? Вернее - не как, с этим тоже было практически все ясно, а чьей? Чья это должна быть душа, чтобы, заглянув в ее тайники, Сущность решила, что этот человек не может быть Андреем Соловьевым? В женщину? Перевоплотиться в особь противоположного пола он не мог по чисто физиологическим причинам. В кого еще? В заумного «ботаника»? В разудалого шоферюгу? В циничного мента, вороватого торгаша, вечно пьяного доктора, полубезумного маньяка или в хладнокровного убийцу? Убийца… Вот уж кого точно не заподозришь в связи с честным и законопослушным актеришкой неизвестного жанра.
        Мысль была настолько неожиданной, смелой и… страшной, что Андрея бросило в жар.

«А что еще? Чтобы снова не марать руки в чужой крови, застрелиться самому?»

«Снова»… Соловьев поймал себя на том, что эта деталь может сорвать весь спектакль. Когда-то давно он уже был убийцей. На войне, с заранее выписанной индульгенцией от государства, но сути это не меняло. Вся разница заключалась в том, что тогда выбора не было, а теперь он был. С одной стороны, разница достаточно большая, а с другой - минимальная, до полного отсутствия.
        Возможно, и эта маскировка была не способна обмануть пресловутую Сущность, но в таком случае оставалось лишь самоубийство, а накладывать на себя руки Андрею точно не хотелось.
        А если Некто лгал? Если заманивал наивного, пока не разобравшегося в себе феномена в ловушку, чтобы воспользоваться его способностями в корыстных целях? Если он был не тем, за кого себя выдает, а проводником этого самого Проклятия? Или был кем-то даже худшим, нежели бестелесная и бездумная Сущность?
        Разрешить все эти сомнения можно было только экспериментальным путем. Только попробовав перевоплотиться в другого человека, причем сразу, без предупреждения и долгой подготовки. И не в обычного серого гражданина, а в того, кто не соответствует прежней личности Андрея ни по каким статьям.
        Соловьев допускал, что может ошибаться, но времени на мучительные раздумья у него просто не было. Следовало действовать быстро и решительно, пока не вернулся бестелесный Некто и не напала Сущность.
        Он чувствовал ее холодное дыхание почти на затылке. Тень была уже совсем рядом, она уже протягивала свои бесформенные щупальца к его душе и разуму. Андрею было страшно и обидно. Страшно за себя и обидно за тех, кто невольно попадал под удар Проклятия, а заодно и черных воинов. Он должен был спастись сам и спасти своих друзей. После того как погиб Борис, чувство ответственности за близких людей стало для Андрея одним из самых больных вопросов. Череда бессмысленных, невосполнимых потерь должна прерваться. Любой ценой. Даже если Соловьеву для этого предстояло принять облик отвратительного, бездушного монстра. Невидимого и для Тени, и для непонятных и жестоких черных воинов. Плата за такую маскировку была велика, но и ставки в начавшейся игре были не меньшими. Проиграв, Андрей был бы обречен, так же, как его товарищи, так же, как весь мир. Зато выиграв, он искупал все грехи, которые ему предстояло совершить, будучи безжалостным и циничным наемником.
        Наемником… Именно так… Соловьев почувствовал, как его бросает в жар. Он даже знал, кем конкретно станет в новой жизни. Более надежного прикрытия, более эффективной маскировки не придумать…
        В память о погибшем друге, ради живущих друзей, ради всей жизни, что пока еще есть на Земле…
        Он прикурил новую сигарету и чуть отодвинул штору. За окном сгустились тучи и начал накрапывать дождь - в этом году, скорее всего, последний, приближалась зима. Часовые накинули капюшоны, а водители дежурных машин подняли тонированные бронестекла, оставив только мизерные щели, пульсирующие огоньками бесконечных сигарет.
        Одна машина подслеповато моргнула упрятанными под специальные рассеиватели фарами и, тонко свистнув стартером, завелась.

«Сейчас или никогда! - мелькнула мысль. - Время решать».
        Выбросив под дождь едва догоревший до середины окурок, Андрей быстро оделся и бесшумно покинул комнату. Нежно целовать спящую Веру он не стал. В этом у него почему-то не возникло никакой потребности.

«Начал входить в роль?»
        Кроме одежды и денег, при нем не было ничего из этой жизни. Ни документов, ни особо дорогих вещиц. Единственное, что связывало его с Управлением, была карта-ячейка. Впрочем, неактивированная, она ничем, кроме обычного куска пластика, не являлась…
        В холле Соловьев встретил именно тех, кого и рассчитывал. Евгения, Феликса и Кирилла Мефодьевича. С дорожными сумками и в полной экипировке. Провожал их уставший и какой-то помятый Сноровский.
        - От греха подальше? - поинтересовался Андрей.
        - А ты чего не спишь? - обеспокоился Иван Павлович. - Куртка зачем? Собрался куда-то?
        - С ними, - Соловьев кивнул на отъезжающих.
        - Опять? Тебе мало засады и двух простреленных колес?
        - Засада была мертвой во всех смыслах, - возразил Андрей. - Мне надо в тюрьму.
        - Для полуночных размышлений самое место. Только карцер есть и здесь.
        - Иван Павлович, мне кажется, на этот раз я точно знаю, что надо делать!
        Сноровский окинул Андрея внимательным взглядом и обреченно махнул рукой.
        Соловьев торопливо сбежал по выщербленным ступенькам мокрого крыльца и уселся на заднее сиденье рядом с Феликсом.
        - Что ты забыл в тюрьме? - негромко поинтересовался Сошников.
        - Устроишь мне свидание с Призраком?
        - С Призраком?! Зачем?
        - Просто скажи, да или нет?
        - Попробую, но я же не полковник, а старлей…
        - Федеральной безопасности, - уточнил Андрей. - Мне не нужно его освобождение, только свидание. Очень нужно.
        - Ну, если очень…

***
*Евгений стоял навытяжку, сжав кулаки и глядя прямо перед собой. Безносов мрачно поигрывал ручкой, а Сноровский ходил по кабинету взад-вперед, как маятник.
        - Не ожидал… - Иван Павлович наконец остановился и сокрушенно покачал головой.
        - Виноват, - откликнулся Евгений.
        - Да не от тебя, от Соловьева. Сбежать в самый ответственный момент! А то, что ты его упустил… недоработка, конечно, только не твоя, а моя. Видел я, старый пень, как он прогрессирует, но отнесся к этому без должного внимания. Теперь ищи его! Он уже и внешность сменил - мама не узнает, и сознание чье-нибудь скопировал.
        - Я боюсь, что не просто «чье-то», - буркнул Безносов, не поднимая взгляда. - Зачем он с Призраком встречался?
        - Я ждал его в машине…
        - А Феликс что говорит?
        - Сошников в комнату тоже не заходил. Только провел его внутрь и, когда они поговорили, вывел за ворота. Так получилось, что наша машина за углом стояла. Феликс клянется, что, когда они вышли из ворот, Соловьев был рядом, а когда старлей повернул за угол - он уже исчез. Сошников вернулся - там возвращаться-то было ровно шаг! - а за углом никого. Андрей словно испарился.
        - Кусты там или другие укрытия были?
        - Нет. Пустырь в километр шириной.
        - Ничего не понимаю. Он что, еще и летать научился?
        - Скорее - глаза замыливать, - высказался Безносов. - То, что келлский чекист не увидел Соловьева, вовсе не означает, что его там не было. Знаю я такие фокусы. Даром, что ли, он телепат? Кто может прочесть чужие мысли, тот может их и внушить.
        - Но зачем?
        - А ты тоже в тюрьму сгоняй и еще допроси раз этого Призрака.
        - Не скажет.
        - Вот именно. Что-то этакое они с твоим Соловьем затеяли. Боюсь, как бы не совместное предприятие.
        - Ты с ума сошел?! Да Соловьев должен этого парня ненавидеть самым лютым образом! Ведь он убил Бориса!
        - Это все эмоции. К серьезным делам они отношения не имеют.
        - Для тебя, циника со стажем, может, и эмоции, а для Андрея - принципиальнейший вопрос!
        - Почему же ты, пан Иван, если так хорошо его изучил, не смог предотвратить эту выходку?
        - Соловьев что-то узнал. Что-то важное.
        - Что? От кого? Почему мы не в курсе?
        - Пока не знаю, но какой-то неведомый информационный канал у него был.
        - Не «ВТ» случаем?
        - Нет, на линии все время Федор дежурит. Он бы доложил.
        - А эта келлская карточка?
        - Она у него только вчера появилась, а мудрить он начал раньше.
        - Выходит, у нас завелись крысы, - Безносов развел руками. - Придется искать… … нег выпал абсолютно неожиданно. В общем-то, ему давно было пора укутать измученную дождями и ветром землю уютным белым одеялом, но все равно мгновенное преображение унылой серо-коричневой слякоти в яркий белый ковер воспринималось как маленькое чудо. Вера провела пальцами по запотевшему стеклу, и ей стало видно не только газон и дорожку, на которой толпились уже переодевшиеся в белые комбинезоны
«тунгусы», но и опушку леса. Там тоже бродили белые фигуры, вился легкий дымок маленького костра и еще несколько дымков из выхлопных труб «тунгусских» внедорожников. База жила своей непонятной жизнью, не обращая внимания на то, насколько красивой стала окружающая местность: девственно-чистой, с замершими деревьями в белых шапках и искрящимися в лучах солнца обледеневшими кустами. Маленькие пятнышки лиц и большие - машин почти не портили развернувшегося вокруг великолепия. Вера задержала взгляд на одном из маленьких пятен. Воин шел от края леса к зданию. Над его головой взвивались и исчезали едва заметные облачка пара, а позади оставались темные следы. Слой снега был пока не слишком толстым. Солдат, похоже, улыбался. Вера собралась перевести взгляд на ребят, ожидающих его у крыльца, но тут над головой воина вспыхнул какой-то странный нимб. Красный и словно состоящий из веера брызг. Он вспыхнул и тут же исчез, осев на плечи, руки и грудь светло-вишневыми пятнами. Воин споткнулся на совершенно ровном месте и упал лицом в снег. Вера пока ничего не понимала. Толпившиеся у крыльца «тунгусы» словно
растворились, а по зданию разнесся уже знакомый сигнал тревоги. Девушка прильнула к стеклу, пытаясь рассмотреть, куда делись солдаты, но окно вдруг коротко звякнуло, и Вера почувствовала, как по щеке потекла теплая струйка. Она удивленно прикоснулась к лицу и обнаружила, что пальцы испачканы кровью. Девушка в ужасе отшатнулась от окна и увидела, что в стекле появились три круглых дырочки, от которых во все стороны расползлись длинные изогнутые трещины.
        В дверь постучали, и Вера растерянно обернулась. Дверь была закрыта на замок, но подойти к ней девушке мешал парализовавший ноги страх.
        - Вера! - донесся из коридора голос Филиппова. - Срочно в подвал! Вера, с тобой все в порядке?! Почему молчишь?!
        - Я… - голосовые связки почти не слушались. - Я иду, Толя…
        Филиппов ее, видимо, не услышал. Он постучал еще громче и даже попробовал толкнуть дверь.
        - Она там, я уверен, - сказал он кому-то. - Надо взять у дежурного второй ключ. Вдруг что-то случилось?
        - Некогда, - ответил ему незнакомый голос.
        За репликой последовал тяжелый удар, и дверь, возмущенно тявкнув отлетевшим язычком замка, распахнулась.
        - Жива? - Анатолий вздохнул с облегчением. - Что с лицом?
        - Поцарапало…
        - А дверь почему не открыла?
        - Я… даже двинуться не могу…
        - Это бывает. Пройдет, - успокоил ее сопровождающий Филиппова воин. - Поехали, барышня.
        Он легко подхватил ее на руки и двинулся к выходу.
        Спустя минуту они уже выходили из лифта на уровне, который располагался гораздо глубже подвала. Воин так и не поставил Веру на ноги. Он по-прежнему легко пронес ее по низкому, покрашенному под потолок зеленой краской коридорчику до массивной двери с аккуратным красным крестом и только здесь позволил ноше принять вертикальное положение.
        - Эй, доктор, примите под расписку! - солдат ударил по двери кулаком.
        - Кого? - из лазарета выглянула всклокоченная голова доктора Пашкова, одного из членов аналитической группы. - А, Верочка, заходите…
        Вера почему-то боком протиснулась за дверь и покосилась на оставшегося в коридоре воина.
        - Принял, - заметив ее смущение, поспешил заявить Пашков. - Спасибо, Краб.
        - Рад стараться, - пробормотал солдат. Было видно, что ему не хочется уходить, не назначив Вере свидания, но нужных слов в его арсенале никак не находилось. Он помялся с ноги на ногу еще несколько секунд и, вздохнув, ушел.
        - Мне так неудобно, - Вера оглянулась. - Володя, мне надо…
        - Вон там, за ширмой, - Пашков махнул рукой в дальний угол. - Что с лицом?
        - Стеклом царапнуло…
        - Это мы сейчас, - доктор открыл стеклянный шкафчик и достал оттуда бутылочку со спиртом. - Лучше, конечно, перекисью, а после йодом… - Он смочил спиртом ватку, а затем выдвинул ящик, и на столе появился обычный граненый стакан. - Но мы пойдем дальше… Управилась?
        - Да, - Вера смущенно натянула свитер, чтобы он прикрывал ее бедра как можно ниже.
        - А-а, - Пашков плеснул из склянки в стакан и указал покрасневшими глазами на древний, не раз перекрашенный платяной шкаф. - Под пулями чего не бывает? И у мужиков между колен слабеет… Там много барахла припасено, посмотри.
        Вера, густо покраснев, открыла шкаф и обнаружила там приличные запасы одежды. Начиная от нижнего белья, причем женского тоже, заканчивая утепленными комбинезонами двух универсальных размеров: большого - от пятидесятого и выше и маленького - от того же, но вниз.
        - Расчет на то, что тут будет еще и медсестра, - пояснил Пашков, кивнув, когда девушка показала ему женские трусики с фабричной этикеткой и вопросительно округлила глаза.
        Он рассеянно проследил, как Вера стягивает мокрые джинсы, и, словно задумавшись, одним глотком выпил налитый в стакан спирт.
        Ни закусывать, ни запивать доктор не стал. Просто постоял недолго, задержав дыхание, а затем понюхал ватку. Вера к тому моменту уже переоделась и проспиртованную ватку у него отняла, чтобы использовать по прямому назначению.
        - Стрельба пошла по всей территории?
        - Я не знаю, - Вера пожала плечами и поморщилась - спирт щипал ранку. - Меня почти сразу… эвакуировали.
        - В этот раз кто-то серьезно навалился, - доктор задумчиво взглянул на склянку.
        Прерывая его размышления, дверь в медпункт открылась, и на пороге возник Филиппов. Он был крайне возбужден, однако достаточно собран. Во всяком случае, бутылочку со спиртом он приметил сразу. Перехватив его взгляд, Пашков щедро наполнил стакан на четверть и подвинул его по столу.
        - А запить…
        - Вот, - доктор поставил на стол пластиковую бутылку без этикетки, - вода.
        - Прорвались, гады, - выпив и запив, сипло произнес Анатолий. - Сюда их, конечно, не допустят, но Иван Палыч приказал на всякий случай собраться в эвакоблоке. Это там, за шестой пусковой.
        - Я не видела Андрея… Васильевича, - опомнилась Вера. - Он здесь, в подземелье?
        - Говорят, он уехал, - надевая куртку, ответил Пашков. - Ночью.
        - А ты разве не знала? - Филиппов осклабился. - Вместе с многоуважаемыми келлами и Евгением Александровичем.
        - Я видела Женю у лифта…
        - Это так, он вернулся, а вот остальные где-то загуляли.
        - Это может быть опасным!
        - Ну, не опаснее, чем сидеть в эпицентре, как мы, - возразил Пашков, выталкивая гостей за дверь. - Давайте-давайте… …Филиппов шел уверенно, иногда отпуская поясняющие реплики, хотя и без его подсказок заблудиться в подземелье было бы трудно. Многочисленные таблички с указателями, выдержками из инструкций и тонизирующими возгласами вроде «Стой!» или «Убьет!» вели по таинственному подземному зданию не хуже гида. Тем не менее нужную дверь сотрудники благополучно пропустили.
        - Назад, - в спины троице бросил Евгений, выглядывая из эвакоблока в коридор.
        - Задумался! - чтобы скрыть смущение, воскликнул «бывалый» Филиппов.
        - Тут же написано.
        - Да я и без надписей помнил, куда идти. У меня память - дай бог каждому! Просто задумался…
        - Для храбрости приняли? - потянув носом, спросил Евгений.
        - Для снятия стресса, - ответил Пашков. - Символически.
        - Заходите, - офицер скрылся в блоке.
        В эвакоблоке было тесновато, но свежо, словно выход на поверхность располагался не в ста метрах над головой, а непосредственно за приоткрытой бронированной дверью номер два. Большинство собравшихся в этом проходном отсеке людей было из обслуживающего персонала. Из всей аналитической группы, кроме Евгения, Анатолия, Веры и доктора, здесь были только Сноровский и Федор.
        - А где остальные? - поинтересовался Филиппов.
        - Остались наверху, - ответил Иван Павлович.
        - Попали в плен?! - ужаснулся Анатолий.
        - Вряд ли им что-то грозит, - не слишком уверенно сказал Сноровский. - Они же штатские.
        - Мы тоже не военные, но нас вы почему-то прячете, - возразил Филиппов. - Может быть, пока не поздно, пойти и сдаться? Оружия у нас нет, ни в каких боевых действиях мы не участвовали. Что мы, не договоримся?
        - Думаешь, они тебе поверят? - возразил Пашков. - Звезданут в запале промеж бровей, и весь разговор.
        - Ты их прямо какими-то фашистами себе представляешь, - Анатолий упрямо покачал головой. - Иван Павлович, мы имеем право на самостоятельный выбор?
        - Имеете, - Сноровский усмехнулся. - Вот дверь. Если такой смелый, иди, договаривайся.
        - А вы?
        - А мы будем ждать.
        - Чего? У моря погоды? Конца войны? Светопреставления?
        - Это как повезет. Только во всех этих случаях здесь будет тепло и сухо. А главное - безопасно.
        - Вы и раньше утверждали, что на базе безопасно, а что получилось? Не удержали
«тунгусы» своих позиций! В норы забились!
        - В норы они только нас спрятали, - хмуро возразил директор.
        - А мы их об этом просили?!
        - Толя, хватит бузить! Хочешь правду найти? Иди наверх, тебя никто не держит. А здесь нечего скандалы устраивать.
        - Никаких скандалов я и не устраиваю! Я хочу получить ответ на один простой вопрос: кто позволил вам решать за других, жить им или умереть?
        Сноровский махнул рукой и отвернулся к Евгению.
        - Нечего сказать, да?! - Филиппов схватил его за плечо и попытался развернуть к себе лицом.
        Спустя мгновение он лежал на полу, а рука его была вытянута вверх и зажата в захвате болевого приема. Лицо Анатолия приобрело багровый оттенок, а глаза вылезли из орбит. Никаких звуков при этом он не издавал, поскольку от боли у него перехватило дыхание. Удовлетворившись реакцией скандалиста, Иван Павлович отпустил его руку и недовольно проворчал:
        - Заставляешь грех на душу брать… Нехорошо это, Толик.
        Филиппов протяжно выдохнул и, полежав еще несколько секунд, медленно поднялся, баюкая ноющую руку.
        - Вот как, значит, вы решили с нами обращаться?! - прошипел он в спину директору. - Ну, хорошо! Оставайтесь в своем подземелье хоть до второго пришествия! А я не намерен ждать, когда сюда прорвутся враги и перережут всем глотки! Я ухожу! Кто со мной? - Он обвел притихших людей гневно сверкающим взглядом и потряс головой. - Боитесь? Ну и черт с вами!
        Он решительно распахнул дверь аварийного выхода и скрылся в полутемном коридоре. Евгений вопросительно взглянул на Сноровского, но тот отрицательно качнул головой.
        - Пусть идет. Если ему удастся, мы тоже попробуем.
        - Он не пройдет и пары шагов.
        - Ну, а ты что предлагаешь? Связать его и кляп в рот засунуть? Или прямо здесь шлепнуть?
        Евгений пожал плечами.
        - Может быть, его подстраховать?
        - Кто на выходе стоит?
        - Краб и Дохлый.
        - Ну, пусть подстрахуют. Только издалека, чтобы выход не засветить… …По мнению Дохлого, восьмикратное увеличение оптического прицела новой винтовки было сущим баловством, но менять его на привычный «эсвэдэшный» снайпер не спешил…
        Рассмотреть фигуры идущих навстречу Филиппову людей мешали деревья, и отчетливо воин видел пока только спину парламентера. Развязка ситуации явно приближалась, Дохлый определил это по маневрам противника.
        На открытую местность они так и не вышли. Один из врагов остановился под прикрытием толстой сосны и, направив на Филиппова автомат, что-то сказал. Анатолий кивнул и ответил, энергично при этом жестикулируя. Вражеский солдат спросил что-то еще, и Филиппов, полуобернувшись, с готовностью указал почти точно на то место, где залег снайпер. Дохлый, шевеля одними губами, выругался и навел перекрестье прицела на затылок химика. Филиппов вытянул руку чуть левее позиции снайпера и пояснил врагу что-то еще. Дохлый уже не сомневался, что в комментариях к жесту предатель выложил, как следует идти, чтобы оказаться перед аварийным входом в подземное убежище. Вражеский солдат обернулся к своим по-прежнему невидимым за деревьями товарищам и махнул рукой, призывая подойти ближе. Филиппов попытался пройти сквозь их цепь по направлению к дороге в город, но все тот же солдат грубо развернул его и подтолкнул стволом автомата обратно. Анатолий возмущенно всплеснул руками, однако его увещевания не произвели на врагов никакого впечатления. Они развернулись в цепь и двинулись в указанном химиком направлении, толкая его
перед собой, словно упирающегося в порог бойни бычка.
        Дохлый еще раз выругался, понизил прицел и, задержав дыхание, плавно нажал на спусковой крючок. Филиппов споткнулся и, схватившись за простреленное бедро, завалился на снег. Враги тут же залегли и открыли беглый огонь. Снайпер не стал дожидаться, когда они закончат пристрелку и догадаются обработать местность из подствольных гранатометов. Он, пятясь как рак, отполз под прикрытие пары специально уложенных неподалеку тяжелых бревен и, поднявшись на четвереньки, быстро доковылял до неглубокой ложбины. Там его поджидал Краб.
        - Прошел? - поинтересовался товарищ.
        - Куда там, - Дохлый положил винтовку на сгиб локтя. - Надо это… или выход аварийный замуровывать, или попробовать увести их в сторону, к ложному люку.
        - Там и останемся, - Краб в сомнении почесал затылок прямо сквозь белую вязаную шапочку. - Ложный в седьмую пусковую ведет, а там все затоплено. И заминировано.
        - Если нырнуть, можно и выбраться. По левому поручню метров пятьдесят, а потом три вверх. Окажемся у входа в общий коридор. Код замка я знаю.
        - Нырять? Холодно же!
        - Внизу нормально. Вода градусов десять.
        - Как на Лене…
        - На какой Лене?
        - В реке Лене.
        - А-а, я думал ты про ту училку…
        - Ха, - Краб ухмыльнулся, - на той потеплее было… Ну ладно, давай пошумим.
        Они взобрались на пригорок и, быстро отбежав на несколько десятков метров вправо, выпустили по наступающей цепочке врагов по полному магазину. Краб стрелял «для шума» и особо не целился, Дохлый же расходовал патроны почти так же быстро, но по привычке экономно. Восемь секунд, восемь хлопков, восемь замерших на снегу тел. На такое безобразие противник, конечно же, не мог не отреагировать. Враги перегруппировались и выбросили перед собой несколько дымовых шашек. Это мешало
«тунгусам» вести прицельный огонь, но не мешало рассмотреть, что цепь противника изменила направление движения. Чего безносовские воины, собственно, и добивались.
        Дохлый по-хозяйски обвел фронт восьмикратно усиленным взглядом и остановил его на медленно отползающем в заветном направлении - к дороге в город - Филиппове. Рану на бедре химик завязал каким-то обрывком, то ли рукавом от рубахи, то ли чем-то еще. Снайпер уже собрался отвести взгляд в сторону, как вдруг из клубов маскирующего дыма вынырнула пригибающаяся фигура. Она держала путь прямиком к раненому. Следом за ней из той же завесы вынырнула еще одна. Вторая фигура размахнулась и бросила почти к самым ногам химика шашку. Видимо, врагам потребовалось уточнить полученные ранее сведения. Снайпер с сожалением навел перекрестье прицела на грудь Филиппова. Клубы дыма уже почти скрыли распластавшегося по земле Анатолия, и Дохлый выдохнул, поймал паузу между ударами сердца и нажал на спусковой крючок.
        Замерший рядом Краб смотрел в ту же сторону, правда невооруженным глазом.
        - Попал?
        - Не знаю, но раньше я никогда не мазал. Если не изменят направление, значит - попал.
        - Сразу надо было его на глушняк мочить…
        - Штатский же. Я хотел по малой крови… Стреножить, да и все…
        Значительно правее их позиции разорвались подряд три гранаты. Воинов осыпало дождиком из комьев земли, кусочков коры, мелких веток и хвои. Краб стряхнул с головы и плеч грязь и удовлетворенно хмыкнул.
        - Направление они не изменили. Отходим к ложному люку?
        - Значит, попал, - Дохлый кивнул и надел на прицел защитный колпачок…

***
*Ветер стряхнул с ветвей остатки мельчайшей снежной муки и припорошил протоптанную в неглубоком снегу дорогу. Невооруженные члены группы и бывший персонал
«загородного домика» шли под плотной охраной сосредоточенных «тунгусов». Растягиваться процессии воины не позволяли, и она медленно, но верно удалялась от аварийного выхода. Где-то позади трещали выстрелы и громыхали взрывы. Когда до отряда эвакуирующихся доносились особо тяжелые раскаты, Вера вздрагивала, а поддерживающий ее под локоть Пашков тревожно оборачивался. Евгений с Иваном Павловичем шли на шаг впереди, негромко обсуждая какие-то проблемы и периодически обмениваясь репликами с Федором. Прочие члены группы в эвакоблок так и не прибыли, а потому, когда промокшие до нитки Краб и Дохлый принесли весть о том, что пора воспользоваться тайными путями и покинуть уютное убежище, Сноровский принял решение уходить без них.
        Продвижение отряда замедлилось, а затем и вовсе прекратилось. Причиной тому было появление двух групп «тунгусов». Одну привел Бондарь, второй руководил лично Безносов. Держались они уверенно и бодро, хотя было заметно, что сохранять приподнятое настроение им удается с трудом.
        - Последняя атака была труднее всех, - сообщил Ивану Павловичу полковник. - Половину ребят потеряли. Домик, шахты, подземные коммуникации - все повзрывали гады. Откуда у них столько пластита - ума не приложу.
        - А как вам удалось прорваться?
        - А это у Тимофея спроси. Он говорит - опять помогла какая-то аура.
        - Тима! Какая «аура»?
        - Та же самая, - ответил Бондарь, присоединяясь к собеседникам. - Как была у тех ворот. Только теперь мы ее тоже увидели.
        - Что вы увидели? - насторожился Сноровский.
        - Во-он там, - «тунгус» указал на горизонт.
        Серые снеговые облака ближе к нему превращались в мрачные черные тучи, но с линией горизонта они не соприкасались. В оставшемся промежутке сверкала необычная, параллельная земле радуга. Справа и слева ее ограничивали еще более странные цилиндрические столбы черного дыма. В диаметре они должны были достигать примерно пары километров, во всяком случае, так казалось с расстояния. Еще один черный, клубящийся столб просматривался далеко позади радуги, там, где не было туч. Он уходил куда-то ввысь, не меняя своей формы, и хотя его верхушку из-за облачного фронта видно не было, можно было предположить, что таким же бугристым цилиндром столб уходит прямо в стратосферу.
        - Вон тот, левый, это примерно в районе Покровки, - указывая на один из дымных столбов, пояснил Безносов. - Но мы перехватили разговоры блокпоста, который расположен рядом с деревней. У них там никаких пожаров. Все цело. Хоть и говорят, что нет дыма без огня, но это, видимо, исключение.
        - Занятно, - пробормотал Иван Павлович. - И что, увидев эту картину, келлы сразу же сдались?
        - Не сдались, просто отошли.
        - А гремит… - Сноровский прислушался, - откуда?
        - Оттуда и гремит, - Бондарь мотнул головой в сторону радуги. - Зимняя гроза.
        - Что, и такое бывает?
        Иван Павлович обернулся к Евгению, но тот лишь молча пожал плечами.
        - Выходит, что да, - поддержал подчиненного Безносов, снова разворачивая Сноровского лицом к западу. - Видишь, как сверкает?
        Между черными тучами полыхнуло несколько ярких вспышек. Уверенно сказать, что это молнии, было нельзя. Никаких ветвистых электрических разрядов к земле не протянулось, но спустя примерно полминуты до наблюдателей донесся очередной громовой раскат.
        - Надеюсь, там, над облаками, не идет воздушный бой, - пробормотал Иван Павлович. - У тебя нет связи с генштабом?
        - А кто я такой, чтобы связываться со штабом? - Безносов усмехнулся. - «Тунгусы» - частная контора. Потому сюда до сих пор и не подтянулись никакие войска.
        - Ты же вроде бы на военную разведку работал?
        - Неофициально. Пока нет формального приказа о мобилизации, я частное лицо. И ты тоже. И между нами, кроме устной договоренности, никакого контракта не было.
        - К чему ты вдруг об этом напомнил?
        - К тому, пан Иван, что сейчас вот выйдем на большую дорогу и разбежимся.
        - Бросаешь на произвол судьбы?
        - Ничего не могу поделать, - полковник развел руками. - Я не готов возвращаться в город, сначала надо решить другие задачи. Но насчет тебя я указание дал. Встретят и проводят в надежное место, ты только до КПП доберись. На время заляжем, переждем грозу, а там видно будет.
        Сноровский снова взглянул на черно-радужный горизонт.
        - Полный разгром…
        - Полный, - согласился полковник, - но временный…

***
*Солнце пока не село, однако из-за серых снеговых туч и далеких, но многочисленных столбов дыма день был сумрачным. Иван Павлович шел уверенно, хотя никакой тропинки под ногами не просматривалось. Чуть позади плелся Федор и прихрамывал Пашков. Доктору не повезло на первой же минуте - выходя из бункера, он поскользнулся и подвернул ногу. Вера брела последней, рассеянно озираясь. В морозном воздухе витал запах пороха, гари и чего-то неприятно сладковатого. С разных сторон то и дело доносились выстрелы, взрывы и какие-то низкие раскаты. Сноровский сказал, что это гром, но девушка никак не могла взять в толк - какой может быть гром в такую погоду? Ноябрь уже забавлялся первыми морозами и пронзительным северным ветром - условиями, не совсем подходящими для грозы.
        Лес постепенно редел, но до шоссе было еще далеко, Вера слышала, как Федор говорил доктору о каких-то пяти километрах. То ли до дороги, то ли до города.
        - Вон за тем перелеском - проселок, - Иван Павлович махнул рукой. - Можно отдохнуть.
        - Так давайте выйдем на дорогу и отдохнем там, - предложил Федор, - вдруг кто-то проедет.
        - Кто? - Сноровский многозначительно усмехнулся. - В такие смутные дни лучше изучать случайных встречных издалека.
        - Скоро стемнеет, - Федор поежился. - Не заблудимся?
        - Этот проселок нас выведет, - заверил Иван Павлович. - Пойдем вдоль него по опушке и через час будем на шоссе. Если, конечно, не придется петлять.
        - Смотрите, - отвлек их Пашков, - там, справа. Что-то горит?
        - Там деревня, - Сноровский почесал затылок. - Значит, будем держаться левой стороны.
        - Вы думаете, там враги?
        - Враги или друзья - не важно. Могут ведь сначала пальнуть, а уж после разбираться, кем мы им приходимся. Отдохнули?
        Пашков поднялся с поваленной березы, и наступив на поврежденную ногу, поморщился. Федор отдыхал, стоя. Вера тоже не садилась, а только прислонилась плечом к дереву. Сноровский задержал взгляд на девушке.
        - Ты в порядке?
        - Да, Иван Павлович, все нормально, - упавшим голосом ответила она.
        - Тогда в путь! - бодрость директора была какой-то вымученной.
        Минут двадцать они шли молча, с тревогой посматривая вправо, туда, где над верхушками деревьев светилось ярко-красное зарево. Рокот громовых раскатов поутих, и теперь эпицентр всех зловещих звуков находился примерно там же, где и пожар.
        Сноровский в отличие от спутников смотрел преимущественно вперед и потому остановился вовремя. В очередном промежутке между группами деревьев клубился дым и плясали языки угасающего пламени. К счастью, от источника огня до леса было метров двадцать, а ветер сносил все искры на дорогу.
        - Столько дыма… - пробормотал Федор, выглядывая из-за плеча начальника. - И черный какой-то…
        - Резина горит, - негромко пояснил Иван Павлович. - Это была машина.
        - Обойдем?
        - Нет, те, кто ее поджег, ушли. Так что бояться нечего.
        Они обошли горящий автомобильный остов с наветренной стороны и снова вступили в лесок. Вера, выбирая путь поровнее, отдалилась вправо и на мгновение выпустила спутников из виду. Выискивая их среди деревьев, она вытянула шею и повертела головой. Нога девушки наступила на что-то мягкое и скользнула в сторону. Не удержавшись в вертикальном положении, Вера выставила вперед руки и упала на четвереньки. Выяснить причину падения было несложно, стоило только взглянуть вниз, но уже боковым зрением она заметила, что на земле лежит нечто ужасное, и вместо изучения предмета быстро проползла вперед. Оказавшись на ровном месте, она попыталась встать, но ноги подкосились, и девушка снова упала на четвереньки.
        - Что с тобой? - Федор взял ее под мышки и поставил перед собой.
        - Там… - Вера смотрела на спутника широко раскрытыми, полными ужаса глазами.
        Федор окинул ее взглядом с головы до ног и, молча зачерпнув в пригоршню снега, сначала умыл, а затем тем же снегом потер ее колени.
        - Поранилась? - обеспокоенно спросил подковылявший Пашков.
        Федор бросил на доктора короткий взгляд и снова зачерпнул снега. Теперь он, как ребенку, вытирал Вере ладони. Закончив, он отбросил красную талую кашу подальше.
        Доктор воздержался от расспросов и прошел по Вериным следам вправо. Там он присел и, поводив руками, выпрямился.
        - Остыли, - также вытирая руки снегом, констатировал он, вернувшись.
        - Кто? - спокойно поинтересовался Сноровский.
        - Трое гражданских. - Пашков провел ладонями по полам куртки. - Двое пожилых, один помоложе. Семья, наверное.
        - Надо принять правее, - всматриваясь в темнеющие облака, решил Иван Павлович.
        - Близко к деревне, - попытался возразить заметно нервничающий Федор.
        - Впереди следы, - коротко пояснил Сноровский. - Не хотелось бы встречаться ни с кем.
        - А там, в деревне, стрельба…
        - Вот пока они шумят, мы и проскользнем.
        Спорить с опытным человеком было бессмысленно. Это понимал даже заядлый скептик и спорщик Курилович. Пашкову на все было философски плевать, а Вера пребывала в легкой прострации и доверчиво шла туда, куда ее вели мужчины.
        Свежих следов на пути больше не попадалось, и через километр осторожного марша натяжение их нервов слегка ослабело. Доктор даже вспомнил о сигаретах, но Иван Павлович жестом запретил ему курить, и Пашков послушно спрятал пачку в карман.
        Как раз в этот момент следы появились вновь. Сноровский присел за стволом толстой старой березы и помахал спутникам рукой. Они тоже сели, хотя опасности никто из них пока не видел. Спустя минуту в нескольких метрах впереди послышался громкий топот, сиплое дыхание и треск сучьев. Со стороны деревни бежали какие-то люди. Семь или восемь силуэтов, несущихся, как лоси в гон, проломили на опушке леса обледеневший кустарник и устремились в чащу. Примерно через десять секунд в том же направлении пробежал еще один силуэт, а затем еще и еще. Когда мимо затихших спутников пробежал последний, с той стороны, куда умчались незнакомцы, донеслись выстрелы. Сначала несколько одиночных, затем пара коротких очередей, снова одиночные и наконец глухой взрыв. По лесу опять протопали шаги, но на этот раз люди бежали в обратном направлении.
        Возможно, это были те же, за деревьями рассмотреть было трудно, но теперь считать их не пришлось. Бежали всего лишь двое. Поравнявшись с «управленцами», беглецы остановились и, обменявшись невнятными репликами, бросились в разные стороны. Причиной тому оказалось приближение со стороны поселка новой группы людей. Их было много, и они явно не торопились.
        Тот, что побежал прямо, успел сделать лишь десяток шагов. Из неторопливой цепи преследователей протрещала автоматная очередь, и человек упал лицом в снег. Второй, бежавший прямо на затаившихся путников, оглянулся и прибавил шаг.
        Сначала он бежал на Федора, но, обогнув сросшиеся в куст молодые березки, отклонился от первоначального направления и теперь несся точно к Вере. От страха она пригнула голову к коленям, однако беглец внезапно вздрогнул и, цепляясь за тонкие стволы подлеска, боком завалился в одном шаге перед девушкой.
        Вера открыла глаза и увидела, что умирающий человек смотрит прямо на нее. В его глазах появился странный огонек, словно он собирался рассмеяться.
        - Как приятно… - прохрипел он, протягивая к Вере испачканную кровью и землей руку, - умирать в таком обществе…
        Из его рта потекли струйки темной крови, а по телу пробежала волна конвульсий. Тем не менее дотянуться до Вериного колена он успел. Бессильные пальцы уцепились за штанину комбинезона и соскользнули до ботинка.
        Девушка испуганно поджала ноги и подалась назад. Левая пятка уперлась в толстый корень, и Вера села на землю. Громко хрустнул какой-то припорошенный снегом сучок, и на звук отреагировали почти все, кто был в радиусе ста метров. В том числе и развернувшиеся в цепь стрелки.
        Вера подняла взгляд на Федора, лежащего в десяти шагах левее. Он приложил к губам указательный палец и многозначительно округлил глаза.
        Два или три стрелка уже начали двигаться на звук, но в этот момент на противоположном краю небольшой, просвечивающей левее поляны появились еще какие-то люди, и преследователи снова выстроились в шеренгу, на этот раз развернутую к
«управленцам» не боком, а спиной.
        Люди на другом конце поляны явно не имели оружия. Многие из них были в ярких куртках и шапочках. Стрелки тем не менее подняли оружие и открыли по людям беглый огонь. Пули скалывали с деревьев кору, поднимали фонтанчики смешанной со снегом земли и выбивали из человеческих тел брызги крови. Люди падали, кричали, пытались бежать в лес, но пули все равно настигали их и валили в растопленный красными ручьями снег.
        Вера зажала рот рукой и затряслась в беззвучной истерике. Справа к ней подполз Пашков, а слева Федор. Они крепко взяли девушку под локти и потащили следом за Сноровским, который продолжил движение, как только стрелки занялись своим жутким делом.
        Крики, ругань, топот и выстрелы метались по лесу, набрасываясь на беглецов то слева, то справа. Иван Павлович то и дело менял направление, и его спутники окончательно потеряли способность к ориентации. Сам Сноровский постоянно что-то подсчитывал и наклонялся, деловито изучая следы.
        Выбившаяся из сил Вера все сильнее налегала на плечи своих провожатых и вскоре измучила их до такой степени, что Федор споткнулся и упал, а Пашков опустился на снег и заявил, что дальше не пойдет.
        - Пять минут, - пояснил он. - Хотя бы отдышаться… Не олени же, в таком темпе по лесу скакать…
        - Не больше, - твердо заявил Иван Павлович. - Иначе…
        - Иначе - что? - доктор взглянул на директора, мягко говоря, недружелюбно.
        Сноровский одними глазами указал влево и вверх. Пашков поднял взгляд и невольно вздрогнул. В нескольких метрах от места их привала, на толстой ветке березы болтались двое повешенных. Убийцы сняли с них только обувь, и было нетрудно рассмотреть, что одеты трупы в милицейскую форму.
        Вера сидела на коленях и смотрела на раскачивающиеся белые пятки, как подопытный смотрит на маятник гипнотизера. Она даже покачивалась в такт их медленным равномерным движениям. Три белых пятна на сером фоне. Четвертое в синем дырявом носке. Влево, вправо… Ветер принес запах паленой шерсти и горелой резины. Влево, вправо… Выстрелы и два взрыва. Где-то совсем рядом. Влево, вправо…
        Сноровский энергично потряс девушку за плечо.
        - Подъем, надо идти.
        Вера даже не моргнула. Влево, вправо…
        - Транс, - констатировал Пашков, обламывая сучки с найденной за время привала длинной толстой ветки.
        - И как ее из него выводить?
        Доктор пожал плечами и поднялся, тяжело опираясь на свой новый посох.
        - Сейчас, - Федор опять набрал в ладони снега.
        - Быстрее, - потребовал Иван Павлович.
        Программист растер колючие снежинки по Вериным щекам и лбу, но она продолжала неотрывно смотреть на повешенных.
        - Потащишь! - приказал Сноровский. - На плечо и за мной!
        Федор неуклюже обхватил девушку за талию и попытался взвалить на плечо, но такие силовые упражнения были ему явно не по силам.
        - Тяжелее дискеты ничего не поднимал? - усмехнулся доктор. - Жаль, у меня нога… - Он с сомнением посмотрел на Веру. - Придется поступить радикально. Нехорошо, конечно, так с женщинами…
        Федор даже не успел возразить. Пашков размахнулся и отвесил Вере тяжеленный подзатыльник.
        - Ты ей все мозги вышибешь!
        - Можно было по щекам отхлестать, но так надежнее, - доктор поставил схватившуюся за голову девушку на ноги. - Бегом, сударыня, за Иваном Палычем!
        Вера подняла на доктора изумленный взгляд, но, так и не проронив ни слова, покорно побрела в указанном направлении.
        - Терапевт! - словно некое изощренное ругательство, бросил вслед Пашкову Федор.
        - За мной, - не оглядываясь, приказал доктор. - Методики обсудим после.
        Когда они наконец выбрались на какую-то дорогу, наступили сумерки. Сноровский долго изучал местность, но выводами ни с кем так и не поделился.
        - Это шоссе? - с сомнением спросил Федор.
        - Сам не видишь? - раздраженно бросил Иван Павлович.
        - Вижу, что узковато для хайвэя.
        - А зачем тогда спрашиваешь?
        - Просто вон там строения какие-то. Только почему-то не сгоревшие.
        - Это другая деревня, - снисходительно пояснил Пашков. Он указал вправо, на группу темнеющих в сумерках домов. - Лучше бы нам здесь и заночевать. Ночью в лесу верная погибель.
        - Когда те бойцы настреляются и набегаются по лесу, они придут именно сюда, - заявил Сноровский.
        - Почему вы так решили?
        - Потому, что эта деревня пока цела.
        - Смотрите! - Федор вытянул руку вверх.
        Небо оставалось пока еще достаточно светлым, чтобы можно было рассмотреть приближающиеся к селению вертолеты. Восемь темных винтокрылых машин летели над самыми деревьями, методично отстреливая огоньки тепловых ловушек. Наконец до слуха спутников долетел и стрекочущий звук.
        - И там, - тихо произнесла едва оправившаяся от шока Вера. Она вяло указала на окраину поселка.
        Вдоль нее ползли тентованные грузовики и пара БТРов, все с буквами «ВВ» и эмблемами в виде медведя на бортах. За ними шли две большие группы людей. Вернее, сначала одна группа и ее оцепление, а следом другая и ее конвой. Внутри плотного кольца солдат брели гражданские, а за ними конвоиры вели пленных в серой полувоенной униформе, со связанными за спиной руками.
        - Ага, - удовлетворенно произнес Сноровский. - Кое-что проясняется.
        То, что произошло дальше, выглядело как опровержение его необоснованно оптимистичной реплики. Вертолеты заложили вираж и пошли над деревней, постепенно приближаясь к войсковой колонне. Из-под их коротких крыльев-подвесок вырвались маленькие огоньки, и к домам потянулись длинные дымовые следы. В поселке загрохотали взрывы, и над домами выросли кусты земли и обломков. Лавина грохочущих фонтанов прокатилась широким фронтом по деревне и осела на окраине, прихватив головной БТР. Солдаты, гражданские и пленные в панике бросились врассыпную, но вертолеты больше не стреляли. Они ушли за деревья, и стрекотание постепенно стихло.
        - Что же это они по своим-то? - удивился Федор.
        - Это еще мелочи, - ответил Сноровский, не отрывая взгляда от суетящихся солдат.
        Они пытались снова собраться в подобие строя, но многие из пленных да и гражданских бросились к лесу, и солдатам пришлось их догонять. Трое наиболее быстрых пленников, преследуемых десятком солдат, почти достигли опушки, когда из подлеска раздался громкий крик. Слов было не разобрать, но кричащий явно что-то приказывал. Беглецы тут же упали на землю, а солдаты остановились и подняли оружие. Им было бы лучше тоже залечь, но поняли они это, лишь когда из леса ударила тяжелая пулеметная очередь. Четверо завалились большими мешками сразу, остальные попытались бежать к колонне, но пули настигли их через несколько шагов. Оставшиеся у грузовиков солдаты открыли ответный огонь, но произвело ли это должный эффект, было не понятно. Пулеметчик не отвечал, зато из развалин ближайшего дома в оставшийся бронетранспортер ударила граната противотанковой базуки. Машина задымила, ее башенка судорожно дернулась, но установленный в ней крупнокалиберный пулемет промолчал. Солдаты рассредоточились и начали обстреливать еще и развалины. Под перекрестным огнем метались гражданские и пленные. Когда с опушки леса снова
заговорил пулемет, их оставалось уже втрое меньше, чем до прохода вертолетов.
        Примерно десять человек, в основном женщин и детей, побежали прямиком к тому месту, где сидели «управленцы». Вели их, как ни странно, двое освободившихся пленников. Когда беглецы достигли окаймляющих лес кустов, над пожарищем разбомбленного поселка снова застрекотали вертолеты. Теперь их было только семь, но интенсивность ракетного огня от этого особо не снизилась. Они заново
«прочесали» уже разгромленную местность и дали несколько выстрелов по краю леса - видимо, у командира колонны была связь со штабом вертолетного подразделения.
«Лесной» пулемет замолк, но легче солдатам не стало. Откуда-то из-за замыкающей машины взвился белесый след, и к одному из вертолетов протянулась полоса дыма. Коварная ракета из переносного зенитного комплекса проигнорировала тепловые ловушки и расколола фюзеляж винтокрылой машины надвое. Обломки вертолета рухнули примерно на то место, где догорал первый бронетранспортер. Остальные геликоптеры разошлись в стороны, но очень быстро вернулись и сосредоточили на последнем грузовике колонны интенсивный пулеметный огонь.
        - Ни фи-га не понимаю, - признался Пашков.
        - Война, - многозначительно произнес Сноровский. - Тихо! Беженцы…
        Возглавляемые солдатами в сером беженцы прошли буквально в трех метрах. Наступившая темнота хорошо маскировала притаившихся «управленцев», но отблески близкого пожара сводили надежность такой маскировки к минимуму.
        - К Покровке… - донеслось до них.
        - Это как раз у шоссе, - прошептал Федор. - Безносов говорил, там блокпост, наши… Иван Павлович, давайте пойдем за ними!
        - Сами доберемся, - буркнул Сноровский.
        - Нет, шеф, Федя прав, - поддержал Куриловича доктор. - Ночь уже. Заблудимся.
        - А они?
        - Вы же видели, как эти люди одеты. Я имею в виду штатских. Это наверняка местные.
        - Это опасно.
        - Я замерзла, - тихо пожаловалась Вера, - и устала.
        - Все устали, - Пашков по-дружески обнял ее за плечи. - Сидя на снегу, все равно не согреешься.
        - Ладно, - Иван Павлович указал вслед группе беженцев. - Только без шума и не отставать!
        Не отставал, в основном, Федор. Вере и доктору пришлось сложнее. Лодыжка у Пашкова отекла, в связи с чем высокое голенище пришлось расшнуровать, и теперь ботинок постоянно норовил потеряться. Доктор старался держать темп, но хромать, опираясь на сучковатый посох, так же быстро, как шел авангард, он не научился. Девушка же просто едва передвигала ноги. В конце концов она упала и тихо заплакала. Доктор, пытаясь удержать спины Сноровского и Федора в поле зрения, сделал еще пару шагов, но остановился и растерянно обернулся. Вера не двигалась, лишь ее плечи слегка сотрясались от рыданий. Пашков судорожно сглотнул слюну и сначала сделал десяток торопливых шагов за уходящими все дальше товарищами, но потом снова остановился и, с тоской пронаблюдав, как их очертания исчезают в темноте, вернулся к девушке. Усевшись рядом, он погладил ее по плечу и вздохнул.
        - Отдохни, девочка. Отдышись. Я тоже вот… А… я перекурю, например… Да, перекурю, и пойдем. Тут до Покровки два шага осталось. А там и согреемся, и поедим, и поспим… Ты только сейчас не вздумай засыпать! Слышишь?
        Он потрепал ее за то же плечо.
        - Я не пойду, - тихо ответила Вера. - Иди один…
        - Ага, - доктор усмехнулся. - Нашла супермена. Может, предложишь еще и шею тебе свернуть, чтобы не мучилась? Нет, я добрый и слабохарактерный. Буду тебя тащить, пока не сдохну.
        - Тогда я лучше пойду, - отрешенно согласилась Вера. - Дохлый доктор - это, наверное, тяжело…
        - Умница, - Пашков оперся на посох и медленно встал. - Юмор жив, значит, дойдешь.

***
*Покровка выглядела заповедным уголком тишины и покоя. Во всей деревне нигде не горели лампочки, не ходили люди и даже не лаяли собаки. Сначала Пашков попытался найти следы шедших впереди беженцев и следовавших за ними «управленцев», но вскоре оставил бессмысленные попытки и постучал в ближайшие ворота. На скорый ответ он не рассчитывал. В принципе, хозяева с полным правом могли не реагировать ни на стук, ни на просьбы, ни на мольбы. Однако иного выхода не было, и доктор постучал более настойчиво. Третья попытка могла быть сопряжена с риском получить прямо сквозь деревянные ворота заряд картечи из какой-нибудь охотничьей «тозовки», но Пашков все-таки постучал еще раз.
        - Хотя бы собаку мы должны были разбудить! - озадаченно пробормотал он, заглядывая в щель между створками.
        - Может быть, здесь нет собаки, - предположила Вера.
        - При таком-то хозяйстве, да еще у края леса? Воров тут, возможно, не опасаются, но от всяких лис и куниц защита быть должна. Лучше собаки никто ничего до сих пор не изобрел…
        Он занес кулак, чтобы постучать в четвертый раз, но почему-то передумал. Вместо бессмысленной процедуры он просто нащупал слева от ворот калитку. Она открылась от легкого толчка. Пашков пару секунд посомневался, но потом заглянул во двор. В темноте что-либо разглядеть было почти невозможно, и доктор перековылял через деревянный порог.
        - Эй, хозяева… - негромко позвал он.
        Вера войти в чужой двор не решилась. Она стояла, нервно оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к издаваемым Пашковым звукам. Доктор опрокинул что-то жестяное, невнятно выругался, затем почиркал спичками, снова выругался и наконец затопал - застучал посохом обратно к воротам. Теперь впереди него двигался размытый лучик света от перемотанного синей изолентой электрического фонарика.
        - В прихожей нашел, - выходя за калитку, пояснил он.
        - В сенях, - поправила Вера.
        - А, ну да, - согласился Пашков.
        - А хозяева? Они разрешат нам переночевать?
        - А нет тут никаких хозяев, - доктор произнес это как-то слишком легко, словно пытался не переиграть и потому безнадежно переигрывал.
        - Там… что-то случилось? - с тревогой спросила девушка.
        - Нет, просто ушли второпях… Беспорядок. А собака, видимо, сдохла. Нет ее ни во дворе, ни в будке…
        - А-а…
        - Мы лучше в центр пойдем, - он незаметно подтолкнул Веру вперед. - В местную больницу… Коллеги не откажут в приюте.
        - Володя, это же маленькая деревня, - девушка покачала головой. - Здесь, наверное, нет даже фельдшера.
        - Ну… тогда просто другой дом поищем, - торопливо исправился Пашков. - Идем, идем…
        - Другой? - Вера заглянула ему в лицо. - С живой собакой?
        Доктор отвел глаза в сторону и молча кивнул. Рассказать этой и так уже до смерти запуганной девочке о том, что увидел в доме, он был просто не в силах. Или дело было не в Вере, а в нем самом. Он давно уже не расстраивался при виде крови или трупов, но никогда ему не доводилось видеть их на месте преступления, да еще в таком количестве. В этом вымершем доме еще утром жила семья из шести человек. Теперь они - двое взрослых и четверо детей - лежали в кроватях с одинаково перерезанными глотками…
        Центром деревни, видимо, считался бревенчатый магазин и примыкающее к нему одноэтажное каменное строение с поникшим флагом. Двери в обоих домах были распахнуты настежь. Доктор посветил внутрь «сельмага» и, наклонившись, поднял что-то, лежавшее прямо у порога. «Что-то» оказалось промерзшей буханкой хлеба.
        - Разгром, - констатировал Пашков, вручая холодный хлебный кирпич Вере. - Постой здесь. Он ненадолго исчез в темноте - лучик фонаря был уже совсем слабым, батарейки стремительно садились - и вернулся с двумя жестяными банками под мышкой.
        - Нельзя так, - неуверенно пробормотала Вера, - без денег…
        - Я десятку в кассу положил, - усмехнулся доктор. - По ценам военного времени.
        - А может, мы здесь и останемся?
        - Лучше там, - он указал на соседнее здание. - Кирпич мне более симпатичен. Каменное строение оказалось одновременно почтой и правлением животноводческого хозяйства «Покровское», так гласили надписи на покосившейся табличке. В четырех незапертых комнатках почты-правления царил беспорядок. Мебель была сломана, окна выбиты, а пол покрыт ровным слоем различной документации и корреспонденции. Единственным непроветриваемым помещением оказался трехметровый закуток архива. Он был обустроен в конце коридора, и на улицу из него при желании можно было попасть через наглухо забитую дверь черного хода. Пашков закрыл внутреннюю дверь в архив, просунув в ручку швабру, и утеплил вход, свалив перед ним папки с документацией. В последних лучиках электрического света он успел вскрыть карманным ножичком одну из банок и отпилить от буханки пару мерзлых краюх.
        В банке оказалась жирная свиная тушенка, и это показалось им, пожалуй, самой большой удачей в жизни. Ели они в полной темноте и молча.
        - Вторую на завтра, - пробормотал Пашков, когда пустая жестянка звякнула о пол.
        Вера говорить уже просто не могла, она устроилась между бумагами и, положив голову на плечо доктору, провалилась в тягучий, тяжелый сон.
        В нем она стояла на размытой дороге, по кюветам которой брели в разных направлениях вереницы людей. Все они были измученными, грязными, оборванными и совершенно подавленными. Некоторые несли на руках детей, и те плакали, но почему-то беззвучно. Левая колонна постоянно останавливалась и, потоптавшись на месте, продолжала идти, а правая двигалась без заминок и даже ускоряла шаг. Вера попыталась присоединиться к убегающим людям справа, но оказалось, что между ней и кюветом расположена какая-то невидимая стена. Девушка в отчаянии ударила в стену кулаком и закричала, но только отбила руку и сорвала голос. Никто из бегущих ее не услышал. Вера зачарованно следила за их странным бегом и никак не могла понять, что же ее тревожит. То, что все эти марафонцы были одеты как угодно, только не спортивно, или то, что некоторые из них имели синевато-белый оттенок лица, словно замерзли или… умерли… Вера в ужасе отшатнулась от прозрачной стены. Мимо нее, шлепая голыми пятками по холодной и жирной, как свиная тушенка, грязи пробежали двое мужчин в серой милицейской форме. Их головы были склонены набок, а шеи
перетянуты обрывками нейлоновой веревки. Следом за ними пронеслись три скромно одетых женщины, несколько детей, солдаты в простреленных бушлатах, снова женщины, опять дети… Вера обернулась, чтобы сравнить увиденное с тем, что творится слева, но там было пусто. Черная грязь в кювете бурлила и вздувалась огромными пузырями. Несколько пузырей лопнули и забрызгали Веру холодными липкими хлопьями. Девушка в отчаянии рванула на себе одежду и, торопливо сбросив куртку, побежала куда-то вдоль дороги, навстречу бегущим людям с белыми лицами. Пузыри лопались на ее пути, как детские хлопушки, обильно осыпая ее черными конфетти. Вера срывала одежду, но только все больше замерзала, а черная грязь все равно успевала пропитать ткань и добраться до кожи, делая ее холодной и нечувствительной…
        - Проснись, - шепнул кто-то ей на ухо.
        Вера остановилась и растерянно оглянулась, но никого не увидела. Теперь она стояла посреди бескрайнего заснеженного поля, одна и абсолютно без одежды, доступная всем ветрам и колючему морозу.
        - Проснись, - настойчиво повторил бестелесный голос. На этот раз он звучал откуда-то из-за спины.
        Вера обернулась, но сумела рассмотреть лишь размытую черную тень. Возможно, это была человеческая фигура, но до нее было слишком далеко, а над полем стремительно сгущались сумерки.
        - Вера! - теперь голос возник, казалось, прямо над ухом.
        Вера с трудом открыла глаза и увидела пробивающуюся сквозь узкую щель полоску слабого света.
        - Только тихо, - прошептал Пашков. - Кто-то приехал. - Уже утро?
        - Почти.
        - Мы выйдем?
        - Помнишь, что сказал шеф? Сначала изучим обстановку из укрытия, а там будет видно.
        - Отсюда нам ничего не увидеть.
        - Услышим. - Доктор приложил к ее губам палец и шепнул в самое ухо: - Только не шевелись, даже если они заглянут прямо сюда. Здесь темно, и среди бумаг нас могут не заметить.
        - Где Мартынов?! - кто-то рявкнул от порога правления. - Здесь что?
        - Пусто, товарищ капитан!
        - Мартынов, спрашиваю, где?!
        - Так он же на шоссе остался… Колонну сопровождать.
        - Полудурки! Колонну ВАИ сопроводит! Связывайся давай! Пусть сюда едет. Единственный живой «уазик» на асфальте оставили! Идиоты!
        - Там сейчас асфальт в кашу превратился… танки раздолбили…
        - А здесь грязи по уши!
        - Замерзло же все, товарищ капитан.
        - А когда растает? Сегодня к обеду оттепель обещали. Куда ты на «шестерке» проедешь?
        - Товарищ капитан, - вмешался в диалог новый голос. - Там, от леса, бригада какая-то чешет… человек тридцать. Вроде бы с оружием.
        - В форме?
        - А хрен их поймет, в грязи по уши…
        - Оборону занять догадались?
        - Может, просто свалим? Как мы впятером-то? Пусть армия разбирается.
        - Куда ты свалишь?! - в голосе капитана слышалась натуральная тоска. - Видел там у дороги… восемь жмуриков на березах? Все наши. Конев, связывайся с блокпостом, пока не поздно, а ты давай вперед, на позицию…
        - А может, договоримся? Ну мы же ничего им не сделали! Мы даже не менты! Мы же инспекция по безопасности движения!
        - Ты это споешь, когда тебе веревку на шею накинут… К бою, твою мать!
        Топот и отборный мат постепенно удалились, и Пашков осторожно вытянул швабру из-за дверной ручки. Света было пока недостаточно, и рассмотреть обстановку в деталях он не мог, но то, что рядом с правлением стоит милицейская машина, а в ней сидит вроде бы настоящий милиционер, Пашков увидел. Стараясь не шуметь, он подобрался к разбитому окну и выглянул наружу, пытаясь разглядеть что-нибудь еще. Увиденное ему не понравилось.
        Из-за ближайшего домика показались какие-то бойцы с автоматами наперевес и двое милиционеров. Сначала Пашков решил, что процессия пребывает в полном согласии, но когда один из милиционеров споткнулся, ближайший боец не замедлил пнуть его в бок и рявкнуть что-то про «мусор».
        Оставшийся в машине офицер схватился было за автомат, но, немного подумав, отложил оружие в сторону и торопливо заговорил в микрофон рации.
        - Они уже близко! Нет… не такие… одежда… разная. Спортивная, полувоенная… Да, как братва какая-то. С оружием… пока вижу человек десять, нет, больше… Уходить? Хорошо…
        Он быстро выбрался из машины и, пригибаясь, скользнул за угол правления.
        - Куда собрался, козел?! - донеслось оттуда.
        За репликой последовала возня и звук нескольких сильных ударов.
        - Барабан, тут еще один! - крикнули из-за угла.
        - Тащи его до кучи! - отозвался кто-то из приближающейся толпы.
        Подталкивая офицера прикладами, в поле зрения Пашкова вышли еще четверо бойцов непонятного подразделения.
        Когда трое милиционеров оказались вместе, их заставили встать на колени и сложить руки на затылках.
        - Тема такая, - заявил один из окруживших пленников бойцов. - Просрали вы родину, мусора. Черножопых аж до полярного круга пропустили. Типа, все люди братья, да? Чего ты вылупился, капитан? - Он тяжело пнул офицера в живот, и тот согнулся пополам. - Не нравится? Ты еще у меня землю жрать будешь, гнида, если террористы тебя раньше не замочат! Где вы были, когда они тут свои базы устраивали и оружие скупали, а? Теперь прячетесь, суки, за броней? А мы чего должны делать? Ждать, когда нас на елках развесят, как конфетки? Что, не согласен? Ты, старшина, согласен, я спрашиваю?!
        - Согласен, - торопливо ответил старшина. - Слушайте, ребята, мы же на одной стороне!
        - Чего? - говорливый боевик наклонился и плюнул ему в лицо. - Вот твоя сторона, мусор!
        Он выпрямился и окинул взглядом свою компанию.
        - Ну и чего с ними будем делать?
        - Замочим, - предложил один, приставляя к голове старшины автомат. - А можно для начала опустить…
        - Ты же не на зоне, Лом, тебе девок мало? Вон там в лесу их теперь, как зайцев, под каждым кустом по пять штук прячется…
        - Тогда просто уроем, - Лом поставил автомат на предохранитель и резко ударил старшину прикладом в затылок.
        Милиционер упал лицом в грязный снег и дернул ногами.
        - Это дело, - одобрил главарь. - Месите их.
        Мрачная толпа бандитов сошлась в круг и молча заработала ногами и прикладами. Спустя минуту все было кончено.
        Пашков присел в угол и вытер со лба невесть откуда взявшийся пот. Веры рядом не оказалось, наверное, она снова спряталась в архиве и сидела там ни жива ни мертва. Впрочем, так было даже лучше. Чем могла обернуться встреча с бандой уголовников для доктора, было еще под вопросом, а вот перспективы Веры просматривались весьма отчетливо.
        - Барабан, солдаты! - крикнул кто-то издалека.
        - Успеем, - главарь усмехнулся. - Лес большой…
        - Угрюмого завалили! - донеслось с другой стороны под аккомпанемент громкого топота.
        - Не понял, а там кто? - главарь забеспокоился.
        - Террористы эти долбаные, - голос-топот приблизился. - Да много их, как параши… - гонец запыхался. - В лес не сунешься… Мы там девку одну увидели, хотели поймать, а тут эти… Шмальнули - Угрюмого наглушняк… Ну, мы и сюда… В лес, короче, нельзя… К дороге надо…
        - А там солдаты, - напомнил кто-то из толпы.
        - Не гунди, - оборвал его главарь. - Пойдем полем, там овраг должен быть…
        - Покосят нас в поле-то!
        - Это еще неизвестно, а так - точно кранты. Двинули!
        Далеко «двинуть» им не удалось. Те, кто зашел со стороны леса, были уже в деревне. Позади правления завязалась перестрелка, и Пашков в десятый раз похвалил себя за предусмотрительность. В кирпичном доме было все-таки поспокойнее. Конечно, до определенного момента…
        Стрельба слышалась уже и с другой стороны, но там работали не только автоматы. К треску легкого оружия примешивался басовитый рокот крупнокалиберных пулеметов и взрывы гранат. Некоторые шальные пули пролетали неприятно близко. В правлении стало неуютно, и Пашков хотел уже переползти куда-нибудь в другое место, но в коридоре послышались тяжелые шаги и в соседнюю комнату ввалились двое бандитов.
        - Лом, надо в лес дергать! - истерично прокричал один.
        - Заткнись! - ответил Лом, открывая огонь короткими очередями через разбитое окно.
        - Солдаты же, Лом! Уроют нас!
        - Заткнись, падла! - голос бандита сорвался. - Стреляй, сука! Куда ты отползаешь?!
        - Я ухожу, Лом!
        - Уходи, - уже сквозь зубы процедил Лом и снова выстрелил. На этот раз выстрелы прозвучали слишком громко, и следом за ними послышался звук падающего тела. Судя по всему, паникер так никуда и не ушел. Лом дал еще несколько очередей через окно, затем громко выругался и пробормотал: - Прощай, славянка…
        Топот его шагов затих в конце коридора, но на улицу бандит не выбежал.
        - Лежать! Мордой в пол! - заорал кто-то.
        - Свой я, братки, мирное население!
        - Лежать! Ноги шире!
        Пашков чуть привстал и выглянул на улицу. Рядом с сиротливой милицейской
«шестеркой» стоял бронетранспортер, толпились солдаты и несколько человек в штатском. Еще четверо сидели на корточках, рассматривая трупы милиционеров. Над остывающими телами поднимались едва заметные струйки пара.
        - Товарищ майор, - к сидящим офицерам подбежал молодой солдат, - разрешите обратиться… Там эти… террористы сдались!
        - Что? - офицер поднял на воина удивленный взгляд. - Их же там целая рота, или разведчики с перепугу преувеличили?
        - Никак нет, товарищ майор, под сотню человек! Когда мы их с фланга обошли, внезапно дождь пошел. У вас разве не было?
        - Дождь? - командир коротко взглянул на небо. - Какой дождь? Ты что, причастился? Может быть, снег?
        - Никак нет, товарищ майор! Дождь! Прямо с чистого неба! Да горячий, зараза, как летний. Нет, даже теплее, как душ какой-то. Лейтенант Федькин даже отдал приказ надеть ОЗК, но потом отменил. Дождь быстро кончился, да и неядовитый был вроде бы. Но эти террористы, словно сахарные, смотрим, растаяли. В смысле руки опустили, стрелять перестали и сдались…
        С того края деревни, куда ушли бандиты, донеслись две длинных очереди.
        - Перестали, говоришь? - майор поднялся. - Лукин, запроси Федькина, что там у него за трескотня?
        - Это какие-то штатские террористов поливают, - доложил Лукин. - В лес прорываются.
        - Штатские? - Майор скривился. - Что это еще за штатские, которые нам не доверяют? Не те ли, которые этих гаишников затоптали?
        - Тут у нас есть один, - кивая, ответил Лукин. - Лупил из окна вот этого строения почем зря. И не по террористам, а по нашим.
        - Я же не знал! - Лом от толчка конвоира грохнулся перед майором на колени. - Я же думал, это черножопые наступают! Мы с брат… с ребятами еле ноги от них унесли! Всю ночь бежали. Там в лесу их знаете сколько?! Под каждым кустом, как этих… зайцев…
        - А сами-то вы с ребятами кто будете? - усмехнулся майор. - Туристы?
        - Ага…
        - Не прохладно сейчас в походы ходить?
        - Так мы же… это… ну, нам нормально…
        - А рюкзак твой где, турист? Гитара, котелок… И почему не в кедах?
        - Не… ну… это… было, так ведь отняли все… террористы эти!
        Издевки Лом не уловил, и майору сразу же стало скучно.
        - Лукин, выдай бойцам браслеты, пусть пристегнут туриста к борту, - он смерил Лома снисходительным взглядом. - Пока не выясним, откуда у тебя взялся автомат и почему ты так самозабвенно стрелял по моим солдатам.
        - Да не знал я, гражданин майор! Мамой клянусь!
        Пашков покачал головой и скрипнул зубами. Ему страшно хотелось выйти и рассказать майору о том, чем занимался «турист» за пять минут до появления солдат, но доктор по-прежнему сомневался, стоит ли обрекать себя на долгие разбирательства, целью которых будет всего лишь выяснение «свой» он или «чужой». Сомнения разрешились сами собой, когда в затылок доктору уперся ствол автомата. Пашков поднял руки и вздохнул.
        - Сдаюсь…
        - Верю, - хохотнул автоматчик. - Вставай, только медленно.
        - А быстро не получится, ногу подвернул.
        - Тогда тебе к доктору надо, - снова рассмеялся человек за спиной.
        - А я и есть доктор…
        - О, это кстати! Вот только разберемся, что ты за доктор…
        - Я здесь случайно… - Пашков обернулся и встретился взглядом с ухмыляющимся сержантом.
        - Иди…
        - Палку можно?
        - Палку нельзя. Ковров, помоги…
        Доктор оперся на плечо солдата и захромал к выходу. Уже у дверей он опомнился и завертел головой, разыскивая взглядом Веру.
        - Что-то потерял? - поинтересовался сержант. - Или кого-то?
        - Да… не то чтобы…
        - Один там, в соседней комнате, лежит, как паинька, не ты его убаюкал?
        - Нет, это вон тот, «турист».
        - Какой турист? А, этот урка, что ли? Ха, «турист»! Товарищ майор, вот тут еще и доктор нашелся. Только подпорченный слегка.
        - Майор Ким, - представился командир.
        - Доктор Пашков, - он покопался в кармане и протянул майору паспорт.
        - Вы местный? - Ким мельком взглянул на первую страницу документа и вернул его врачу.
        - Нет, я шел…
        - С ребятами? - Ким кисло скривился.
        - С… беженцами… Из Петровского…
        - Ого! Далековато. А где остальные «беженцы»?
        - Я отстал, видите, нога… - доктор указал на лодыжку, которая стала окончательно похожей на барабан.
        - А, понятно, - майор покосился на прикованного к борту машины Лома. - Не с этими, значит, бежали?
        - Эти… - доктора передернуло. - Извините… Эти отморозки…
        - Ясно, - Ким нахмурился. - Как?
        - Прямо ногами и прикладами… их человек тридцать было… Кстати, он первый ударил, старшину, а потом капитана.
        - Там теперь не разберешься, кто из них был старшина, а кто капитан, - майор зло сплюнул. - Ладно… сначала пленные.
        - Они снова сдались? - заинтересовался Пашков.
        - Что значит снова? - Ким насторожился. - Были еще случаи? Вы что-то знаете?
        - Ну… - доктор махнул рукой на юго-восток. - В Петровском тоже шли бои. Там спецназ ГРУ работал. Тяжелая ситуация была, но потом вдруг сама по себе рассосалась. Сначала тоже какие-то непонятные атмосферные явления начались, вроде зимней грозы и радуги, а потом часть келлов просто сдалась, а часть куда-то ушла…
        - Келлов? - ухватился майор.
        - Да, - отступать Пашкову было некуда. С офицером только начало налаживаться взаимное доверие. - На самом деле все террористы принадлежат этой… секте.
        - Вроде ваххабитов, - перевел Ким на более понятный язык.
        - Да, только они не мусульмане и не христиане, у них своя, особая религия…
        На улице показалась колонна обезоруженных келлов.
        - Тем хуже для них, - произнес майор, сурово глядя на пленных. - Лукин!
        - Я!
        - Сегодня твой взвод вокруг лафетов ходит. Выведешь пленных к временному штабу и пулей назад.
        - Есть! А этого туриста с понятиями?
        - А он не военнопленный, - майор недобро ухмыльнулся, - он бандит… Вон, товарищ из прокуратуры зря, что ли, с нами катается? - он кивнул в сторону одного из людей в штатском. - Кто у нас третьим будет? Доктор, вы не откажетесь?
        - Я? В смысле? Для чего третьим?
        - Для тройки военно-полевого суда, - Ким взглянул на врача испытующе. - Чтобы потом никто не вякнул, что во время боевых действий военные своевольничали.
        - Вообще-то я указа о военном положении не слышал… Да и всегда был против казней…
        - Но сейчас почему-то мгновенно сообразили, на что я намекаю. Значит, единогласно… Сержант, построй свое отделение. Только без эмоций…
        - Никаких эмоций, - сержант равнодушно взглянул на подвывающего от отчаяния Лома.
        - По обвинению в особо циничном убийстве представителей власти, совершенном в группе, на территории проведения военных действий, то есть по законам военного времени… Достаточно для «вышки»? - Ким взглянул на Пашкова.
        Тот кивнул и спрятал глаза…

***
*Вера шла наугад. Просто переставляла ноги и удерживала равновесие, не задумываясь ни над направлением, ни над тем, что творится вокруг. Перед ее глазами мелькали какие-то картины, ее обдавало жаром, осыпало пылью и комочками земли, бросало на снег, снова поднимало, подталкивало в спину и било колючим ветром в лицо. Она уже почти ни на что не реагировала.
        Буквально в двадцати метрах от Веры началась новая перестрелка, заметались люди. Девушка, не задумываясь, свернула в сторону, прямо сквозь обледеневший кустарник. Белесые промерзшие ветви больно хлестнули по лицу, обожгли кожу, но осыпавшийся с ветвей снег тут же остудил пылающие на щеках отметины.
        Еще сотня метров, и снова стрельба, мечущиеся тени, белые березовые стволы и снег в красную крапинку. Вера машинально взяла левее. Запнувшись о корявый сук, она упала, с трудом поднялась, вытерла испачканные в саже и крови руки о штаны и продолжила свой путь на негнущихся от усталости ногах.
        Поляна, даже не поляна, а так, проплешина, возникла словно ниоткуда. На ней два десятка полураздетых людей рыли большую яму, по краям которой стояли люди, в отличие от первых одетые и вооруженные. Комья еще не промерзшей влажной земли летели далеко, пачкая белоснежные березы и окропляя снег черно-коричневым.
        Вера миновала неглубокий овраг, взобралась на истоптанный следами пригорок, свернула куда-то в ельник, немного поплутала между пахучих, разлапистых деревьев, опять вышла в смешанный лес, пробилась через голые кусты, еще один овражек, снова углубилась в лес, но там ее снова встретили крики, дым и выстрелы. Она сделала еще полукруг в пару сотен метров и вышла на опушку…
        Впереди раскинулось широкое, местами еще черное поле. Идти через него было опасно, но девушка смело шагнула на неровную твердую землю. Она брела, глядя строго перед собой, и не видела ни десятки раздетых до нитки тел, ни обирающих мертвецов мародеров. Семь или восемь грязных типов, потерявших человеческий облик задолго до начала кровавых беспорядков, бродили по полю, собирая одежду и вещи убитых в картофельные мешки. Наполненную несметными богатствами ношу они стаскивали в одну кучу, где ее деловито завязывала и маркировала мелом оборванная седая старуха с крючковатым носом и беззубым ртом. От одного из страшно занятых работой мародеров Вера прошла буквально в метре. Он снял с тела немолодой женщины уже абсолютно все и теперь просто сидел, гладя трясущейся рукой ее серую, окоченевшую грудь, живот и бедра. Гноящиеся глаза бродяги светились безумием, а из уголка рта капала слюна. Заметив Веру, он воровато отдернул руку и, схватив мешок с вещами в охапку, попятился. Вера прошла мимо, даже не взглянув в его сторону, и мародер успокоился. Он взвалил мешок на спину и поковылял сдавать его на хранение
беззубой старухе…
        Поле сбежало под горку, затем снова пошло вверх, выровнялось и прервалось очередным лесным массивом.
        Вера почти вошла в лес, когда далеко позади нее послышался гул моторов. К растерявшимся бродягам-мародерам подкатили два сине-серых «уазика» и один грузовик с зарешеченными окошечками в серой будке. Из машин выпрыгнули вооруженные автоматами бойцы, один милицейский офицер и один штатский в хорошей кожаной куртке. Бойцы сначала согнали перепуганных мародеров в кучу, а затем выстроили их в шеренгу. Человек в штатском, размашисто жестикулируя, прочел пойманным с поличным бродягам какую-то речь и неторопливо вернулся в машину.
        Бойцы зачем-то натянули на лица черные маски и подняли автоматы. Того, что последовало за этим, никто из бродяг явно не ожидал. Воины закона почти не целясь выпустили по мародерам несколько коротких очередей. Бродяги повалились в десяти шагах от возведенной ими мешочной пирамиды и после недолгих конвульсий затихли. Офицер махнул рукой, и один из водителей принес канистру с бензином. Пока он обливал награбленное барахло, рядовой боец наклонился и поднял с земли какую-то вещицу. Это не ускользнуло от внимания сидевшего в машине человека в штатском. Он открыл дверцу и что-то коротко сказал. Боец помотал головой и бросил вещицу в занимающийся костер. Убедившись, что мешки полностью объяты пламенем, отправители экспресс-правосудия расселись по машинам и уехали туда, откуда появились ровно пять минут назад. Хоронить они никого не стали. Видимо, это было делом кого-то еще. Например, заполонившего небо воронья…
        Вера ушла довольно далеко и уже не слышала, как оглушительно закаркала многотысячная воронья стая, когда машины вернулись к тряпичному костру и из них снова высыпали люди. На этот раз почему-то другие, хотя машины были определенно те же. Они торопливо выгрузили из будки грузовика два десятка тел и свалили их в костер. Последнего убитого, прежде чем предать огню, они тщательно обыскали и сняли с него добротную кожаную куртку.
        Закончив погребальную церемонию, они хотели было снова воспользоваться трофейным транспортом, но над полем разнесся звук рассекаемого воздуха, и один из них указал вверх. Три штурмовых вертолета шли на предельно малой высоте, едва ли не роя носами пашню. Неизвестные бросились врассыпную, но зона поражения оказалась слишком велика. Чтобы убежать, не оставалось времени, а укрыться было просто негде. Один, наиболее отчаянный, выпустил по летящим машинам длинную очередь из автомата, но это не помогло. Вертолеты огрызнулись трехсекундным шквалом огня, и на поле не осталось ни одной живой души. Если не считать воронья…
        Вера всего этого уже не видела. Где-то далеко впереди гудели разноголосые клаксоны и моторы, то есть находилось заветное шоссе. Это открытие ее немного растормошило. Она ускорила шаг и прекратила обходить мелкие препятствия. Теперь, из страха сбиться с пути, она перелазила через поваленные стволы, прыгала по кочкам и даже проползала под некоторыми особо густыми кустами.
        До шоссе оставалось не больше километра, в разрыве между двумя далекими перелесками Вера уже видела проезжающие по трассе машины и разбитый у обочины табор армейских палаток. Ей оставалось совершить последний рывок: поле - перелесок - поле. Вера собрала в кулак всю волю и мысленно поклялась больше никогда в жизни не соглашаться на предложения поработать в «приличном загородном пансионате» или на что-то подобное. Ни за какие деньги. Слишком уж далеко и страшно «в случае чего» было идти от таких приватных заведений до элементарного междугородного шоссе.
        Она вышла на край очередного поля и направилась к далеким палаткам. Некоторое время она шла вдоль изогнутого языка леса и, услышав голоса из-за деревьев, ничуть не удивилась. Там обменивались репликами какие-то мужчины и громко рыдали две или три женщины.
        - Барабан, врежь ей!
        - Молчать, мартышка!
        - Мама! Ма… - женский вопль прервался. Теперь это был просто негромкий плач.
        - Ах ты, сука! Царапаться?! Получай!
        Вера зажала уши и побежала. Было удивительно, но она не спотыкалась и не падала, хотя поле было изрезано канавами. Она даже остановилась так же, как бежала, - мягко и грациозно. Уткнувшись в грудь какому-то удивленному солдату.
        - Что с вами? - Солдат выглядел внушительно, но что делать с почти невменяемой Верой, он явно не знал.
        - Там, - девушка указала на лес. Оказалось, что пробежала она не больше ста метров. - Их там убивают… эти подонки… уголовники…
        - Много?
        - Трое… или… я не знаю…
        - Ладно. - Солдат снял с плеча автомат с примкнутым штыком и щелкнул переводчиком огня.
        - Постарайся без шума, - раздался откуда-то еще один голос.
        Вера поискала взглядом, но только через пять или шесть секунд сообразила, что второй лежит, зарывшись в снег, как, видимо, прежде чем остановить девушку, лежал и его товарищ.
        - Он пошел один? - она с тревогой взглянула вслед воину.
        - А их трое, - с каким-то странным удовлетворением заметил лежащий воин. - Пусть разомнется, а то совсем в этом «секрете» замерз…
        Вернулся солдат достаточно скоро. На его шее, кроме собственного, висело еще три автомата, а следом за ним, размазывая по лицам замерзающие на ветру слезы, семенили трое молодых женщин.
        - Пойду провожу и железо сдам, - походя обронил солдат в адрес своего «секретного» напарника.
        - Давай, - согласился тот. - Как прошло?
        - Как в кино, - воин усмехнулся. - Действительно урки оказались. Их на зоне учили пальцы веером расправлять, а тут-то надо было драться… Но злые, ничего не скажешь, пришлось их без жалости… сразу наповал… Барышни, подтянитесь! Во-он, видите грузовик? Через десять минут в город пойдет. Если не успеете - ждать не будет…
        Шоссе выглядело почти как городская улица в час пик. Разница заключалась в том, что машины по нему двигались в основном грузовые, а люди шли не по тротуарам, а по обочинам. Вера сидела на деревянной лавке у заднего борта, и ей было прекрасно видно, как из города и обратно бредут бесконечные вереницы нагруженных поклажей людей, тянутся армейские колонны, солдаты конвоируют пленных, пытаются проехать редкие легковушки. Вдоль дороги в кюветах и чуть подальше почти через каждые десять метров стояли - на колесах или крыше - или лежали на боку машины. Многие из них были покореженными и обгоревшими.
        Под колесами грузовика что-то зачавкало, словно он въехал на участок, залитый гудроном. Вера из чистого любопытства выглянула за борт, но тут же резко отпрянула. На обочине и в кювете были раскинуты большие грязные брезентовые полотнища. Что скрывается под ними, было непонятно, но Вера догадалась. Подмерзшая до вязкой консистенции кровь хлюпала под колесами целых десять или пятнадцать секунд. Такое количество размазанной по асфальту крови должно было выглядеть как море, ведь грузовик ехал достаточно быстро…
        И снова за бортом замелькали колонны, конвои, бредущие в никуда беженцы, машины, военная техника. В воздухе носился дым пожаров и костров, сизые выхлопы и черная копоть. Слышался рокот вертолетов, лязг гусениц тракторов и старых танков, вой турбин танков поновее, разноголосица автомобильных моторов, гул голосов, крики команд, плач детей и выстрелы - одиночные, очереди, дальше, ближе… Вера зажала уши и крепко зажмурилась.
        Она этого не видела, но почти все сидевшие под брезентовым тентом грузовика люди уже давно поступили так же…
        Машина остановилась как-то незаметно. Она долго замедляла ход и в конце концов словно бы докатилась до точки, где трение пересилило инерцию.
        - КПП, - предположил кто-то.
        Подтверждая догадку, у борта появились двое солдат. Они забросили полог тента на крышу и опустили борт.
        - Пошевеливайтесь, дамочки, - глядя прямо на Веру, строго приказал один из воинов. Он протянул руку, и девушка, приняв поддержку, спрыгнула на асфальт.
        Впереди был действительно контрольный пункт. Тот самый, на котором всегда дежурили милиционеры с автоматами и проверялись все въезжающие в город фуры. Только теперь узнать его было не так просто. Кроме большой, двухэтажной кирпично-стеклянной башни, Вера не узнавала ничего. Шлагбаумы обросли листами железа, позади первых появились дополнительные, уже не округлые, а сделанные из толстых швеллеров. Все пространство вокруг поста было занято заграждениями из огромных спиралей колючей проволоки. За спиральными преградами, между наспех вкопанными неокрашенными столбами была натянута металлическая сетка обычного забора, а перед колючей проволокой торчали классические противотанковые ежи. Видимо, для полноты картины между тремя рядами «колючки» были проложены: в первом проходе - запутанный в пышные клубки ряд тончайшей металлической проволоки, а во втором - обильная россыпь острых стальных колючек-переростков.
        С какого великого перепуга была построена эта «линия Маннергейма», можно было только гадать. Пока Вера рассматривала это чудо современной фортификации, из грузовика выбрались последние пассажиры. К солдатам присоединились четверо милиционеров и двое типов в штатском. Они, как могли, выстроили людей в две шеренги и занялись проверкой документов. Те, у кого бумаги были в порядке, направлялись в узкий пешеходный коридор между все теми же колючими заграждениями. Пройдя по нему до поста, беженцы снова показывали документы. После их тщательно обыскивали и направляли внутрь здания поста. Что с ними происходило за кирпичными стенами, увидеть было невозможно, однако никто внутри не задерживался. Ровно через минуту они выходили через другие двери, вытирая одинаковыми салфетками испачканные чем-то черным подушечки пальцев.
        Вера проводила счастливчиков, разбредающихся по ту сторону заграждений, завистливым взглядом. У нее никаких документов при себе не было, и она, вместе с десятком прочих «неустановленных лиц», отправилась вдоль рядов «колючки» в направлении железной дороги.
        Предчувствуя очередные неприятности, Вера растерянно оглянулась. Подобраться так близко к заветной цели и снова попасть в переделку! Это было уже выше ее сил. Она остановилась и отчаянно помотала головой.
        - Дамочка, только без истерик, - предупредил ее все тот же солдат. Теперь он возглавлял конвой из трех воинов. - Ничего с вами не будет. Просто посидите там, на станции, пока не установим личность, и все.
        Вера подняла на солдата уже почти безумный взгляд, и тут в поле ее зрения попала знакомая машина. Вера оттолкнула воина и бросилась к дороге, по которой медленно продвигался темно-зеленый бронированный внедорожник с большой трехлучевой звездой на выступающей радиаторной решетке. Стекла машины были тонированы, но Вера точно знала, кто сидит внутри. Она была убеждена в том, что это знает…
        - Товарищ полковник! Женя! Иван Павлович! - закричала она, вырываясь из рук догнавшего ее солдата.
        - Дамочка! Дамочка! - пыхтя от натуги, бормотал исполнительный воин. - Не положено! Прекратите!
        Вера изловчилась и укусила его за руку. Солдат вскрикнул и разомкнул захват.
        - Что ты с ней… - на помощь ему бросился один из людей в штатском, - возишься?
        Он выскочил Вере наперерез и, когда девушка оказалась прямо перед ним, коротко и тяжело ударил ее кулаком в живот. Вера рухнула на землю, судорожно хватая воздух широко раскрытым ртом.
        - Теперь тащи ее… - приказал штатский.
        Солдат помог Вере подняться и повел - почти понес, - догоняя медленно уходящий конвой. К манерам этих сумрачных типов в гражданской одежде воин относился неодобрительно, однако его мнение никого не интересовало, и он предпочел промолчать.
        Примерно через десять минут утоптанная дорожка вывела к товарной станции. Вера немного пришла в себя и уже могла передвигаться самостоятельно. Поездов на путях было великое множество, и в том, что один из составов станет камерой временного задержания, сомневаться не приходилось, но реальность превзошла все ожидания. Почти сразу за воротами станции стояли обычные товарные вагоны, и всех
«беспаспортных», предварительно разделив по половому признаку, запихнули именно в них.
        - Холодно же! - попыталась возмутиться какая-то женщина.
        - Приказ, - сурово ответил главный конвоир. - Жмитесь друг к другу… Совет…
        - Пошел ты со своими советами! - женщина зло сплюнула ему на ботинки и забралась внутрь.
        Вера влезла в теплушку последней. Там было душно, тесно и все равно холодно. Чтобы сесть, места хватало не всем, и многие женщины стояли, прислонившись к стенкам вагона или друг к другу. Двери то и дело откатывались, выпуская мизер тепла и забивая переполненный вагон совсем уже до отказа. Прибывающие были одеты как попало. Кто-то кутался в одеяла, кто-то в грязные, явно подобранные на улице лохмотья. Некоторые вообще не имели теплой одежды. Из коротких реплик становилось понятно, что их схватили прямо в сошедших с рельс поездах и они просто не успели взять с собой ни документы, ни одежду. Кто-то ругался, многие из женщин рыдали, что-то бормоча о детях. Одна, одетая только в байковый халатик, молодая мамаша билась в истерике. Ее разлучили с годовалой дочкой.
        Вскоре вокруг Веры образовалась плотная стена дрожащих от холода и страха женщин, и она снова начала терять ощущение реальности.
        - Господи, - запричитала какая-то старушка, - что же это творится-то?!
        Как оказалось, причитала она не просто так. Солдаты впихнули в вагон трех совсем молоденьких девиц. Точнее, даже не впихнули, а забросили. Идти самостоятельно девочки не могли. Они были совершенно раздеты, а их лица и тела покрывали множественные синяки и ссадины.
        - Люди, да что же это делается! - взвизгнула старуха. - Креста на вас нет! Пропустите! Пустите их в центр! Околеют же! Ну, расступитесь…
        - Куда?!
        - Да вы только взгляните!
        - Что же такое-то?
        - Сюда… сюда… вот так, дайте одеяло… ну тогда возьмите ее к себе… укутайте…
        Женщины перед Верой расступились, и одну из страшно избитых девочек протолкнули в центр крошечного круга. Половина лица девушки отекла, один глаз совершенно заплыл, а второй смотрел безучастно, словно не видел ничего и никого. Шея и маленькая грудь с острыми сосками были покрыты ссадинами, руки и живот были в синяках, а по внутренней поверхности бедер ползли темно-красные подсыхающие струйки крови. Круг сомкнулся, и девушка оказалась прижата к Вере.
        - Что же они так-то? - продолжала причитать старушка у дверей. - Можно было же медикам их сдать. Совсем сердца у людей не осталось?
        - Медикам? И отвечать потом? Вы же видите, что с ними сделали! Всей ротой, наверное, насиловали, сволочи!
        - Не может быть, чтобы это солдаты…
        - А кто? Бандитов поблизости нет, а издалека они в таком состоянии дойти не смогли бы… Вот и прячут их теперь здесь…
        - Может, начальство позвать?
        - Ну, постучите… Только не выйдет начальство. Рука руку моет…
        Сначала Вера никак не могла избавиться от чувства брезгливости к этой грязной, окровавленной шлюхе, которая наверняка пришла в казарму добровольно, в поисках приключений, и не успела убежать, когда озверевшие от страшной бойни солдаты набросились на нее всей ротой. Но спустя какое-то время, когда девочка, чуть согревшись, доверчиво прижалась здоровой щекой к ее плечу, Вера вспомнила Покровку, толпу ужасных головорезов, и ей стало понятно, что все прежние понятия о плохом и хорошем безнадежно устарели. Вера расстегнула куртку и накрыла девочку ее полами. От волос соседки пахло дымом, но сквозь этот сильный и стойкий запах пробивался оттенок чего-то еще. Чего-то мирного, из прежней жизни. Духов или шампуня… Недорогого, но вполне приличного. Такие вещи обычно покупались на деньги, сэкономленные после походов в магазин или в школьную столовую… Вера вдруг осознала, что ее новой знакомой гораздо меньше лет, чем это казалось на первый взгляд. Всего пятнадцать-шестнадцать. Она отстранила девочку и расстегнула еще и
«молнию» комбинезона. Под утепленным армейским комбинезоном на Вере были только футболка и трусики. Теперь маленькая наивная жертва войны получала все тепло, которое только могла ей дать старшая соседка…
        Где-то далеко громыхнули подряд несколько взрывов, и голоса в вагоне затихли. Почти сразу состав дернулся, лязгнули буферные сочленения, и поезд начал куда-то двигаться. Сначала Вера решила, что его просто отгоняют чуть дальше, чтобы освободить место для нового, но поезд постепенно набирал ход и очень скоро разогнался до такой скорости, что в вагоне вновь стало нестерпимо холодно. Из многочисленных щелей страшно дуло.
        Крики отчаяния, ропот и причитания слились в единый гул, и Вера перестала различать слова. Поезд все куда-то ехал, женщины кричали, умолкали, снова кричали… Это казалось бесконечным ночным кошмаром… Стук колес, далекий грохот, рыдания, крики, опять стук колес… остановка, новый разгон… стук колес…
        Снаружи властвовала ночь, и в кромешной тьме вагона было не просто страшно и плохо, а жутко. Вера уже не могла стоять, ноги гудели, а голова кружилась, но сесть в такой давке было невозможно. Ей приходилось утешать себя тем, что ее хотя бы не задавили, как одну из женщин где-то в конце вагона. Шепотки разнесли эту весть мгновенно.
        Девчушка на груди у Веры более-менее согрелась, но в себя так и не пришла. В горячечном бреду она пыталась куда-то бежать, вырывалась, но теснота сдерживала ее порывы лучше смирительной рубашки. В конце концов она успокоилась, но эта пауза продолжалась недолго. Когда поезд резко дернулся и, подвывая железом, начал замедлять ход, спутница, словно прощаясь, коротко поцеловала Веру в щеку и почему-то резко отстранилась. Вера не успела выяснить причину такого поведения, потому что двери открылись, и в глаза полуживым пассажиркам товарного состава ударил яркий свет.
        - Господи! - охнул кто-то снаружи. - Совсем там эти вояси с ума посходили! Вы только посмотрите, сколько тут народу! Анна Витальевна, свяжитесь с подстанцией, пусть присылают все свободные машины…
        - Выходите, - предложил кто-то полным участия голосом. - Вы в безопасности. Все позади…
        Яркие лампы развернулись чуть в сторону, и Вера увидела стоящие перед вагоном машины «Cкорой», большой грузовик с эмблемами МЧС и пару автобусов. Судя по номерам машин, поезд как ни мчался в неизвестность, а вернулся на одну из станций родного города. Несколько человек в оранжево-синих комбинезонах уже тащили от грузовика кипы одеял, а медики сгружали прямо на перрон носилки.
        Поток людей, сначала робкий, как первая капель, но с каждой минутой все более усиливающийся и нетерпеливый, выплеснулся наружу, вынося Веру и ее безымянную подружку. Девушка почему-то обмякла и поползла куда-то вниз, под ноги толпе, но Вера сумела ее удержать, хотя поплатилась за это разбитым о край двери локтем и оттоптанными ногами. Буквально вывалившись из вагона, она отползла в сторону и села, подтянув к себе тело спутницы. Уложив голову девушки на колени, она махнула рукой, чтобы привлечь внимание санитаров.
        Подскочившие медики проворно погрузили несчастную на носилки и укрыли одеялом.
        - Петр Григорич, проверьте! - крикнул один. - Куда нести?
        Неторопливый даже в такой толчее врач прощупал на шее у девушки пульс, приподнял веко и посветил в зрачок маленьким фонариком.
        - В холодную, - он махнул рукой в сторону отдельно стоящего бортового грузовика.
        - Нет! - Вера вцепилась в его рукав. - Проверьте еще раз! Она жива!
        - Не мешайте работать, - неприязненно ответил доктор, резко высвобождая руку. - Мне очень жаль… - бросил он через плечо уже на ходу.
        - Жаль, - повторила Вера, зачарованно глядя на безвольно повисшую через край носилок руку спутницы.
        - Вставайте, девушка, - кто-то помог ей подняться и заботливо застегнул сначала комбинезон, а затем и куртку. - Вот возьмите и ступайте во-он туда…
        В руках у Веры оказалось одеяло. Она пошла в указанном направлении, то и дело натыкаясь на других, бредущих туда же людей. Они шли, набросив одеяла на плечи, по большей части молча или перебрасываясь короткими репликами.
        - Полвагона трупов выгрузили…
        - Дети позамерзали…
        - А кто ответит? Никто.
        - Наши…
        - Тут не поймешь, кто с кем воюет, а вы говорите - наши…
        - Наши, как фашисты, не сгоняют людей в товарные вагоны…
        - Наши - ваши… что вообще творится, кто мне скажет?
        - Что это, депо?
        - Там хотя бы тепло… и чай с галетами обещали…
        - А если нас опять…
        - Эти не должны… Сказали - никого не держим, просто ночь на дворе, холод собачий… можно тут до утра побыть, отогреться, получить медицинскую помощь…
        В просторном депо было действительно тепло, светло и спокойно. Прямо у ворот всем выдавались матрасы, а чуть дальше, у одной из колонн, подпирающих высокий потолок, стояли большие емкости с чем-то горячим и коробки с армейскими сухпайками. Вера бросила свой матрас в ближайшем углу и без сил рухнула на него ничком. Что творится вокруг, ее больше не интересовало. Она даже не могла найти в себе силы, чтобы сходить за чаем, который, судя по репликам соседей, был действительно горячим и сладким. Все, чего ей хотелось, - это спать. Она повернулась на бок и, укрывшись одеялом, поджала ноги.
        Сон мгновенно затянул ее в глубокую черную воронку и бросил на каменное дно какого-то странного подводного мира. В нем не было ни рыб, ни водорослей - только гигантская каракатица, черная, бесформенная, внушающая панический страх. Она наползала, закрывая своим телом жидкое небо и отбрасывая непроницаемо черную тень на каменистое дно. Тень существа приблизилась к Вериным ногам, и она невольно попятилась. Каракатица, словно рассердившись, рванулась вперед, и тень мгновенно накрыла Веру черным одеялом космической пустоты. Девушка попыталась вдохнуть, но дышать было нечем…
        - Вера, - кто-то тронул ее за плечо, и она тут же открыла глаза.
        Воздух был на месте. Она судорожно вздохнула и уселась, пытаясь понять, где оказалась и что происходит. Постепенно память вернулась, а зрение начало фокусироваться. Перед ней на корточках сидел… Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, а дыхание снова остановилось… Андрей?! Зрение окончательно совместило изображение в одной точке, и Вера разочарованно выдохнула:
        - Ты?
        - Я, - подтвердил Евгений. - А кого ты хотела?
        - Тебя, - Вера кивнула. - Ты здесь откуда?..
        - Приехал за тобой, - Логинов говорил серьезно, однако девушка никак не могла поверить, что все ее злоключения закончились. - Еле отыскал. Хорошо, что фирма наша тем и зарабатывает. Сумели тебя найти даже в таком бардаке… - он опустил в своем объяснении один важный нюанс. Кто подсказал, где находится Вера, «тунгусы» так и не выяснили. Просто Евгений вдруг понял, что надо поехать именно на эту станцию и заглянуть в депо. - Поднимайся… Или давай-ка, я тебя понесу…
        - Я сама, - слабо возразила она.
        Евгений усмехнулся и легко поднял ее на руки. За последние трое суток Вера оказалась на руках у мужчины уже в третий раз. Но только в случае с Соловьевым ей это действительно понравилось. Хотя на руках у сильного и надежного Евгения тоже было уютно и спокойно…
        - Куда мы поедем? - невольно обнимая его за шею, шепнула она.
        - В Березовку-3, - ответил Женя, прижимаясь к ее лицу щекой. - Там безопасно. Там все наши…
        - Там мама… - прошептала Вера и улыбнулась.
        Она заснула прямо у него на руках, но теперь крепко, спокойно и без сновидений…
        Часть 2
        ПРИЗРАК И ТЕНЬ
        Март - апрель…7 года Зима закончилась внезапно, словно кто-то просто выключил подачу холодного воздуха. Вместе с трескучими морозами ушли куда-то и ураганные ветра, и обильные снегопады, и сплошная облачность. Прорезая многометровый слой снега и льда, поползли растопленные солнцем потоки смешанной с сажей и пылью воды, а ломкие ветки деревьев перестали звенеть, как хрусталь, и немного провисли.
        Вместе с морозами ушли и нетипичные для средних широт полярные сияния, как зеленоватые, однотонные, словно сигнал в простейшем осциллографе, так и цветные, похожие на перевернутую набок и растянутую от горизонта к горизонту радугу. Прекратились и необычные круговороты тяжелых черных туч, которые, вместо того чтобы лететь от одного стыка земли и небес к другому, ходили по видимому кругу, словно привязанные к толстым черным столбам то ли дыма, то ли пара, то ли тумана. Эти загадочные столбы встречались примерно по одному на двадцать квадратных километров, и самое странное в них было то, что чем ближе подъезжал к непонятному явлению наблюдатель, тем призрачнее оно казалось. Те, кто подбирался вплотную, к самому центру аномалии, не видели вообще никакого дыма или столбов тумана…
        Чистое же небо, изредка проглядывавшее между тучами, по-прежнему грешило крупными, видимыми даже днем, цветными звездами, но к ним все уже успели привыкнуть.
        Прочие природные явления вроде бы оставались в привычных рамках, если, конечно, не брать в расчет нехарактерную активность вулканов, особенно подводных, и связанную с этим череду небывалых цунами. Гигантские волны изрядно подпортили жизнь населению островов и побережья Тихого океана.
        Впрочем, все это происходило где-то далеко. Обильные тропические ливни в Малайзии и Индонезии. Не прекращавшиеся всю осень и зиму почти каждодневные землетрясения в горах Средней Азии и Ближнего Востока, отголоски которых докатывались даже до равнин средней полосы. Непрерывные штормы на Атлантике и в Индийском океане. Раскол сразу трех крупных ледников Антарктиды и превращение кругового течения в подобие гигантской ледоходной реки. Страшная четырехмесячная засуха в Южной Америке и Австралии, когда все сто двадцать дней температура воздуха не опускалась ниже тридцати градусов Цельсия ни днем, ни ночью…
        Это были только наиболее выдающиеся свидетельства того, что в мире происходит нечто неправильное, хотя пока и не слишком заметное. Особенно, когда живешь далеко и от гор, и от океана.
        Сноровский пробежал глазами заголовки свежей газеты и сложил ее вчетверо. Ничего обнадеживающего в статьях, да и между строк, не содержалось. За зиму это нытье успело ему порядком надоесть. Он вспомнил самый крупный заголовок и усмехнулся.
«Природа экзаменует человечество». Если бы эти писаки знали, кто экзаменует саму Природу…
        Перед Иваном Павловичем затормозил микроавтобус, и он забрался внутрь. Там уже сидел Безносов.
        - Здорово, пан Иван… - он протянул чекисту ручищу.
        - Давненько ты про меня не вспоминал. - Сноровский ответил на рукопожатие.
        - Дел знаешь сколько было? Еле разгреб. Всю зиму, не поверишь, из Конторы не вылезал. То им это расскажи, то другое… Каждый день, как на работу, туда ходил.
        - Знакомая история.
        - Тоже допрашивали?
        - А кого не допрашивали? В такие морозы делать-то было больше нечего. Причем всем. Моим бывшим соратникам в том числе… Зато разобрались досконально. Почти никаких белых пятен по теме «черного ноября» и его участников не осталось. Ну, если не считать природные явления, с которыми даже ученым ничего не понятно.
        - Да-а… Сейчас-то, по прошествии почти четырех месяцев, видно, что могло быть еще и похуже. Теперь, когда кругом более-менее спокойно, можно сказать - снова мирная жизнь, есть время повспоминать и трезво все оценить. А тогда, в ноябре, казалось, что хуже просто не бывает… - Безносов предложил Ивану Павловичу сигарету, но тот отрицательно покачал головой. - Простыл, никаких запахов не чую… А насколько могло быть хуже?
        - После того как мы разбежались, а войска более-менее разобрались, с кем воевать, келлы вскрыли-таки склад специальных боеприпасов… - Полковник бросил пачку на откидной столик. В комфортабельном микроавтобусе для удобства общения можно было развернуть сиденья друг к другу и разложить между ними стол, чтобы устроить почти банкет. - Растащили его содержимое во все стороны и даже десяток снарядов взорвали. Хорошо, что морозы ударили, не было особо тяжких последствий. Разве что цветной снег потом устали утилизировать…
        - А что за боеприпасы были? Бактериологические? Химические?
        - Вот именно. И тех и других понемногу.
        - Они же были запрещены конвенцией ООН еще в семьдесят втором году.
        - Мало ли что там было запрещено… - Не рой другому яму, сам и заразишься. - Сноровский высморкался в обширный платок. - Тут и без оружия не знаешь, куда от всяких вирусов деваться… Что в пригороде и дальше, по всему округу, целый месяц творилось, я, как ты выражаешься, в курсе. Наворотили дел, конечно, страшно вспомнить… Когда буря улеглась, я устал на допросы ездить и рапорты писать. Хорошо еще, что учли старые заслуги и не закрыли в темном каземате… Да… война получилась короткая, но кровавая и страшная… Почти гражданская. Слушай, а кто взрывал бомбы в горах?
        - Нехорошие заряды малой мощности?
        - Ага.
        - Это бородатые. Пока у нас тут бушевали внутренние проблемы, они воспользовались ситуацией и решили свой вечно тлеющий джихад раздуть, на горе всем буржуям… нам в том числе. Где взяли бомбы - до конца еще не ясно, может, в Пакистане сперли, может, еще где-нибудь…
        - Может, и не сперли, а купили или просто хорошо попросили.
        - Тоже вариант. Только, видимо от большого ума, средства доставки к ним не прихватили. А без ракет как добросишь боеголовки от Пакистана до цели? На самолетах? Так их союзники сбивают либо над Афганом, либо прямо на взлете. Вот и решили, умники, наземным транспортом воспользоваться. Только начали транспортировать заряды к месту закладки - спутник их засек. Две бомбы непальский спецназ отбил, а третью пришлось активировать по радиосигналу. Дело было в глубоком ущелье, чуть севернее Кабула, да и мощность так себе - полмегатонны, в общем, ничего особо страшного.
        - А келлы?
        - А что келлы? Когда наши поняли, что южнее южных границ опять второй фронт открылся, тут же дали откат. Чужаки теперь не то чтобы друзья, но не заклятые враги - точно. Правительство с их матрогонами и матронармами все какие-то консультации проводит. Не на пользу мировой экономике, говорят, такие баталии. Одно дело - культурно пострелять, чтобы военная промышленность без дела не засиживалась и войска боевой опыт приобретали, а другое - ввязываться в драку без правил.
        - Смотри, как все обернулось! А в средствах массовой дезинформации вообще тишина. Вроде как внутренний кризис улажен, что-то где-то еще происходит, но все укладывается в рамки затянувшейся мировой войны с терроризмом.
        - Люди и так на взводе. Особенно после осенних событий. Замалчивай не замалчивай количество жертв, а никого не обманешь. Народу полегло столько, что жуть берет. Зачем совсем-то людей до инфаркта доводить? Им сейчас позитивная информация нужна: что природа выздоравливает, на улицах и дорогах снова безопасно, курсы валют стабильны, все уголовники и террористы в тюрьмах, поезда ходят по расписанию, а самолетам приделали запасные крылья - маховые. И боевые действия в горах ведутся лишь для отвода глаз. Иначе никак. Иначе в отчаянье граждане впадут. Ни работать, ни рожать не будут. Вот так-то, пан Иван. А у тебя как дела? Чем все эти месяцы занимался? Не восстановили на прежнем месте? Ребята где? Келлы наши, прирученные, как поживают?
        - Я «пенсионэр» местного значения, - Сноровский усмехнулся. - Бесплатный проезд в трамвае и скидки при оплате холодной воды. Руковожу конторкой… не Управлением, конечно, но все-таки… Федор при мне, программирует все подряд…
        - И «ВТ»… - хитро щурясь, предположил Безносов.
        - Беседуем иногда, - признался Иван Павлович. - Доктор Пашков тоже выкрутился из той мясорубки, теперь по специальности трудится, в частной клинике, где-то в пригороде. Келлы залегли на самое дно, спрятались на внесистемной базе. Никто из сопланетников их там не видит и не слышит, только Коро, да и то лишь когда они сами захотят. А о других я ничего не знаю. Евгений, надо полагать, остался в твоем поле зрения?
        - И Вера, - полковник кивнул.
        - Вера? С Евгением?
        - Свято место долго не пустует, сам знаешь. Соловей твой сгинул, а она женщина эмоциональная, хрупкая, такого натерпелась, что не перескажешь… Без надежного плеча ей никак.
        - Да я ее не осуждаю. И Евгения не осуждаю, просто - не ожидал.
        - Ну, а о главном виновнике всех безобразий что-нибудь слышал?
        - Нет.
        - А что Призрак сбежал - в курсе?
        - Сбежал?! - по реакции Сноровского было понятно, что он не в курсе. - Из централа? Там же восемь уровней охраны!
        - А он ни одного и не взломал. Просто пошел на свидание с неизвестным посетителем, а вместо него пришел на улицу. Говорят, показал удостоверение, да и одет был прилично, не по-арестантски. Как думаешь, не от Соловья ли он таким фокусам научился?
        - Возможно. Что дальше?
        - Так, может быть, попробуем найти твоего феномена и расспросить?
        - Ты поэтому меня и позвал?
        - Отчасти - да. Я же заправляю охранно-разыскной фирмой, не забыл еще? Мне предложили подключиться, я и не стал отказываться. На всякий случай. Что там получилось с Призраком - головой он ударился так, что телепатом стал, или третий глаз у него открылся - еще вопрос, но лично для меня очевидно, что если мы найдем беглеца, то и Соловьев окажется поблизости.
        - А для меня это не очевидно. Какая между ними связь?
        - Андрей же его навещал, после чего и пропал внезапно. Да и как Призрак сбежал, разве не странно?
        - Ну и что? Это все косвенные улики.
        - Да я пока ни в чем не обвиняю Соловьева, ты расслабься. Просто мне надо переговорить с ним, и думаю я, что ты тоже не прочь встретиться с твоим подопечным.
        - Снова устный контракт предлагаешь?
        - Сначала скажи - нужен тебе Соловьев? Если нет, я буду искать Призрака, не отвлекаясь на побочные версии.
        - А-а, то есть ты хотел мне сделать одолжение?!
        - Ну что ты закипаешь? Будто сам никогда не комбинировал. Дельце одно у меня завелось, в несколько ходов…
        - С Призраком в качестве фигуры, а Соловьевым вместо пешки?
        - С точностью до наоборот. Призрака я потом разменяю, а Соловья тебе верну. За бесплатно.
        - А если он не захочет?
        - А если это надо Родине, кто его будет спрашивать?
        - Сомневаюсь я, что Андрей исчез просто так, а потому и не уверен, что его стоит возвращать.
        - Ну, не буду возвращать - сам решай.
        - Я подумаю.
        - Само собой, - Безносов обрадовался. - До завтра. В шесть утра пришлю к тебе Женю, а то без провожатого мою новую базу не найти.
        - Я же сказал «подумаю», а не «согласен»!
        - А я так и понял…
        - Жук ты, Безносов.
        - А ты? - полковник рассмеялся. - Куда тебя отвезти?
        - Туда, откуда забрал.
        - Кстати, Палыч, тебя снова пасут, ты в курсе?
        - Нет. Я каждый день и в офисе, и дома все проверяю - «жучков» нет, да и хвоста я за собой не замечал, хотя такой опыт, сам понимаешь, не пропивается.
        - Однако же это факт. - Безносов тронул водителя за плечо: - Поехали…
        Шофер кивнул и вывел машину на дорогу.
        - А кто? - спросил Сноровский, недоверчиво глядя на полковника.
        Безносов пожал плечами и задумчиво взглянул в окошко.
        - Бог их знает, но не конторские фраера, это точно. Дело свое хорошо знают…

***
*Вера убрала тарелки в мойку и расставила на столе чайный сервиз. Она всегда придавала особое значение сервировке стола и никогда не смешивала порядок приема пищи, как это привык делать Евгений. Он вполне допускал, что котлеты можно запивать чаем или кофе, а варенье брать не чайной ложечкой, а тем, что в данную минуту оказывается под рукой, например, вилкой или коркой хлеба. Воспитание позволяло ему еще много чего неприемлемого для Веры, а кочевой образ жизни приучил не брезговать ни обедами из термосов, ни подозрительными уличными бутербродами. Он наблюдал за действиями Веры, как всегда, с легкой улыбкой. В общем-то ее аккуратность Евгению нравилась. Наряду с прочими достоинствами она делала Веру просто идеальной хранительницей очага. Пока что тема «очага» всерьез не обсуждалась, но взаимоотношения прогрессировали, причем вектор прогресса был сориентирован именно на долговременное совместное проживание.
        - Завтра рано уйдешь? - поинтересовалась Вера. - Подбросишь до работы?
        - Сама-сама, - Евгений виновато развел руками. - Машина остается за тобой. Пользуйся.
        - А ты опять поедешь на казенном танке? Рано? К вечеру-то вернешься?
        - В пять. А вернусь… - он развел руками.
        - Совсем замучил тебя шеф.
        - Вот стану полковником, сам буду всех мучить. Идем спать?
        - Иди, я уберу и тоже…
        - Я могу не дождаться. Усну - не растолкаешь.
        - Я знаю один способ, - Вера кокетливо намотала на палец белокурый локон, - на разведчиков действует безотказно.
        - Что, на всех?! - притворно возмутился Евгений.
        - На военных, майоров, ростом сто восемьдесят, атлетического телосложения и… проживающих в этой квартире.
        Она хотела сказать - «и… которых я люблю», но почему-то передумала и ляпнула про квартиру. Заминка и смена интонации были едва заметными, но от Евгения эти детали наверняка не ускользнули. Он, однако, сделал вид, что этого не заметил, и отправился в душ, а Вера закусила губку и уставилась в окно.
        Но там не было ничего интересного. Остатки грязного снега, серые дома, голые верхушки кривеньких кленов и облачка пара от дыхания людей и выхлопов машин. Освещались все эти составляющие городского пейзажа небогато: отсветами из окон и редкими для спального района фонарями. Ни звезд, ни луны девушка не видела, хотя никаких облаков на небе не было. Зимой их серые разводы можно было разглядеть даже ночью, но когда, подтаивая, чернел снег, это правило уже не работало. Кошачье занятие немного отвлекло Веру от грустных мыслей, но очень скоро смотреть из окна ей стало скучно и мысли вернулись.
        Разве трудно было сказать «люблю»? Не поверить в это самой или действительно полюбить, а просто сказать. Женя был идеальным мужчиной. Внимательным и любящим. Вот опять… «любящим». А она сама? Девушка нервно потеребила лямку белоснежного кухонного передника. Забыть о страшных событиях четырехмесячной давности, о Соловьеве, о том неописуемом чувстве, которое проникало в каждую клетку, заставляло звенеть каждый нерв…
        Женя ей нравился. С ним было спокойно и уютно. Но на большее мог рассчитывать лишь Андрей. Не какой-нибудь другой более достойный мужчина - более достойного, чем Женя, можно было искать всю жизнь и так и не найти. Нет, этим человеком просто должен был стать Соловьев. Со всеми его недостатками, заскоками и непредсказуемостью. Никого другого Вера не любила и не хотела, а еще она была уверена, что Андрею тоже не найти лучшей подруги, чем она.
        Почему, в таком случае, она вот уже месяц жила с Евгением? Вряд ли даже сами женщины знают однозначные ответы на подобные вопросы. Вера, во всяком случае, не знала. «Объяснялки» вроде: «на всякий случай», «чтобы не завыть от одиночества»,
«время уходит» и прочая белиберда были ниже ее уровня, а более достойные аргументы просто отсутствовали. По отношению к Соловьеву такое поведение было элементарным предательством. Он, конечно, поступил еще хуже, и Вера даже не знала - почему? Но… Что «но», она тоже не знала. Почему все получилось именно так? Почему он исчез? Из-за сиюминутной прихоти? По заданию руководства? Внедрился в тыл… или как там это называется на военном языке… заброшен под прикрытием в стан врага?
        Вера вздохнула и вернулась к столу. Четыре месяца уже прошло. Сколько еще должно пройти времени, прежде чем Соловьев снова появится на горизонте? Да и появится ли вообще? Жить нормальной семейной жизнью, пусть и с грустью в сердце, пожалуй, лучше, чем ждать до глубокой старости непонятно чего и кого. Оправдание было как раз из разряда дешевых «объяснялок», но Вера решила на нем и остановиться. По крайней мере до завтра.
        Она быстро навела в кухне идеальный порядок, выключила свет и отправилась в еще не остывшую после Жени, наполненную паром, ванную… …Человек в длинном черном балахоне отнял от глаз бинокль и сделал шаг в сторону от окна. Чем сейчас занимаются поднадзорные в доме напротив, его не интересовало. Главное - они были в квартире. Человек зафиксировал в слабо светящемся голографическом блокноте время и застыл неподвижным истуканом. До пяти утра - времени пробуждения объекта-мужчины - оставалось шесть часов. Вполне достаточно для восстановления сил как подопечного, так и наблюдателя. Человек перевел взгляд на подъезд дома и погрузился в полумрак поверхностной медитации. Состояние, которое обычные люди по недомыслию называют
«сном с открытыми глазами»… …Раннее утро отличалось от позднего вечера только тем, что редкие прохожие были трезвыми и спешили не в глубь запутанных кварталов типовых многоэтажек, а к остановкам транспорта и автостоянкам. Евгений быстро спустился по лестнице - лифт включали только в семь - и вышел на крыльцо, запорошенное свежим снегом, последним «прости» уходящей зимы. «Казенный танк» уже стоял у подъезда, урча большим дизельным сердцем. Страсть Безносова к обеспечению личного состава только самым лучшим оборудованием, снаряжением и техникой не имела никаких финансовых границ. Откуда у него столько денег, для Евгения оставалось загадкой. На охранной деятельности столько не заработать, а потряхивать плодоносящие деревья коммерческих фирм полковник считал ниже своего достоинства. Оставались варианты с крупными экспортно-валютными махинациями, торговлей оружием и получением прибылей от келлских патентов. Евгений открыл дверцу бронированного мерседесовского внедорожника и уселся рядом с водителем. В общем-то все три варианта были более чем вероятны.
        - Куда поедем, товарищ майор? - поинтересовался шофер, скрывая зевок.
        - А тебе не сказали?
        - Кто бы мне сказал? Да и зачем? Пускач дал команду приехать в пять и кататься под вашим руководством, пока колеса не отсохнут, вот и вся вводная…
        - «Пока не отсохнут» - это долго. Управимся за час. В Октябрьский район…
        - Есть, - сглотнул водитель, включая «драйв». - Ловим кого?
        - Вдвоем-то? Ты же знаешь инструкцию…
        - Чего тогда так рано?
        - Краб, рули и все, договорились?
        - Так точно, - ответил воин и снова сдержанно зевнул.
        Машина оттолкнулась всеми четырьмя колесами и неторопливо покатила по узким дворовым дорожкам к проспекту. Краб выдержал ровно минуту тишины и потом негромко, как о чем-то обыденном, доложил:
        - Я тут минут десять стоял. Ну, и проверил, от скуки, как новый приборчик работает…
        Он указал большим пальцем за плечо. Евгений обернулся и взял с заднего сиденья изящную комбинацию бинокля, прибора ночного видения и келлского энерговизора. Это был как раз один из результатов использования отечественным военпромом инопланетной технологии. Госзаказ, по слухам, был уже размещен на соответствующих оптико-механических предприятиях, но опытная партия пока испытывалась только избранными. Прибор позволял видеть не только с приличным приближением и в темноте, но и сквозь не слишком мощные преграды. Например, сквозь типовые панели можно было рассмотреть любые детали, причем не схематично, а в реальных образах и цвете.
        - Ну и как?
        - Весело, - Краб усмехнулся. - Вы не поверите, сколько народу занимается этим делом в такое неподходящее время…
        - Тьфу ты…
        - А если серьезно, видел я одного типа… Вроде бы ничего особенного, только одет не по сезону и стоял, как манекен.
        - Где стоял, как был одет? Выражайся яснее, - заинтересовался Евгений.
        - Аккурат на траверзе вашего окна, на том же этаже, только в доме напротив.
        - Одетым в квартире?
        - Может, у него отопление отключили?
        - Просто стоял?
        - Может, спал, - Краб пожал плечами. - Дохлый, вон, стоя спит за милую душу, дай только к чему-нибудь прислониться. Но тут вот еще какая деталь. Если бы он стоял у окна и любовался пейзажем, я бы не обратил на него внимания. А он стоял лицом к стене, левее окна, но с открытыми глазами. Как ребенок в углу. Что за удовольствие взрослому человеку в пять утра стоять в углу и пялиться на стену?
        - Молился, - неуверенно предположил Евгений.
        - У панельной стенки? Какому такому богу?
        - А как он был одет?
        - А тоже, как лунатик с Марса, в плащ - это сейчас-то! Народ еще дубленки не снял, а он в плаще! До пола и широком, как парус. Мы такие в начале девяностых носили, чтобы оружие под полой не было видно.
        - В плаще? - Евгений нахмурился. - Может быть, в балахоне?
        - Или балахоне, - согласился воин. - Вот точно! В балахоне. С капюшоном, как бывает у монахов. А я-то думаю - что он мне напоминает?
        - Черный балахон? - озадаченно уточнил майор.
        - За цвет не ручаюсь, там, в визоре, все чуток зеленоватым отсвечивает.
        Евгений вынул из кармана телефон, но Краб его остановил.
        - ССБ я уже вызвал. Бондарь выделил две группы - одну нам на загривок, другую вашей э-э… супруге.
        - Служба собственной безопасности - это, конечно, хорошо… - Евгений задумчиво повертел в пальцах телефон и взглянул на дорогу. - Сейчас направо… Стоп. Смотри по сторонам, я быстро.
        Он вышел из машины и невольно обернулся. Никаких шпионов в черных балахонах увидеть он, конечно, не рассчитывал, просто сработал рефлекс. Офицер прошел в узкую длинную арку и оказался в ухоженном дворике, перед очищенным от снега крыльцом. Нажать кнопку домофона он не успел. Дверь сама по себе открылась, и динамик буркнул голосом Федора:
        - Заходи.
        - Из окна смотрели? - Евгений шагнул через порог.
        - По времени сориентировались, - ответил Курилович, уже вручную открывая еще одну дверь - в единственную на первой площадке квартиру. - Как только гимн по радио заиграл, сразу и открыли.
        - Готовы?
        - Только кепки надеть… Да ты проходи.
        - Время.
        - А что - время? Его теперь много. Война позади, жизнь в колее, келлы - друзья.
        - Временно, Федя, - появляясь из кабинета, заявил Сноровский. - Женя, доброе утро. Кофе?
        - Нет, спасибо.
        - Ты чем-то обеспокоен? Что случилось?
        - Все в порядке.
        - Да? - Иван Павлович помолчал, пару секунд изучая лицо офицера. - Тогда к машине, друзья мои…
        Еще не дойдя до автомобиля, Евгений понял, что Сноровский увидел в его глазах больше, чем замечал он сам. Беспокойство в его душе было, причем было оно обоснованным. Двигатель «танка» оказался почему-то заглушен, а Краб словно бы спал, уронив голову на баранку. Майор опустил правую руку в карман и нащупал предохранитель лежащего там пистолета. Прежде чем открыть переднюю пассажирскую дверцу, он присел и заглянул под днище. Никаких посторонних предметов там не было. Евгений осторожно потянул за ручку и открыл дверь. Водитель не шевелился. Майор легко толкнул его в плечо, но реакции со стороны воина не последовало. Евгений забрался в машину и приложил пальцы к его шее. Кожа была холодной, мышцы напряжены, а пульс не прощупывался. Офицер потер и понюхал пальцы, на них осталась какая-то липкая жидкость без цвета и выраженного запаха.
        - Это просто пот, - сказал Сноровский, заглядывая в машину с другой стороны. Он поднатужился и откинул тело шофера на спинку. - Тяжелый… был.
        Евгений бросил взгляд на лицо Краба и почти сразу вспомнил, где он видел нечто подобное. Точно так же выглядели келлы из неудавшейся лесной засады. Синюшное одутловатое лицо, пена на губах…
        - Балахоны, - пробормотал майор, скрипнув зубами. - Только почему Краб?
        - Вот именно, - Иван Павлович с тревогой оглянулся по сторонам. - Где мотив?
        - Может быть, месть? - выглядывая из-за его плеча, предположил Федор. - Мало ли кому он насолил. При его-то роде деятельности.
        - А что за балахоны?
        - Я уже видел такие лица, - признался Евгений.
        - Давайте-ка вернемся в контору и вызовем наших «тунгусов», - предложил Сноровский. - Безопаснее будет.
        При упоминании о «тунгусах» Евгений встрепенулся и повертел головой. Краб говорил о машине сопровождения, но ее нигде не было видно. Впрочем, если они допустили, чтобы погиб их товарищ, то, скорее всего, и сами были уже мертвы или каким-то образом блокированы.
        - Женя! - уже с крыльца позвал Сноровский. - Не искушай судьбу без нужды.
        - Заприте дверь и позвоните Бондарю или Безносову, - Евгений махнул рукой. - Если бы я был обречен, то уже лежал бы рядом с Крабом. Раз я жив, значит, нужен им живым.
        - Зачем? - Сноровский больше всего удивился не факту избранности офицера, а тому, как спокойно он рассуждал на такие неприятные темы. - И кому - «им»?
        - Вот и я думаю - зачем? - Майор достал оружие и щелкнул предохранителем. - И кому… Уходите!
        Дверь лязгнула тяжелым внутренним засовом, и офицера окружила покойная тишина холодного мартовского утра. Наступающая по всем фронтам весна насыщала воздух запахом талого снега и какой-то непередаваемой легкостью, энергией жизни, пробуждающейся после зимней спячки. Умирать в такой приятной обстановке было просто нелепо. Тем более так, как Краб. Не в бою, не от инфаркта в постели со страстной подружкой, а ткнувшись лбом в руль с трехлучевой звездой.
        Евгений выглянул за угол. Улица была практически пуста. Далеко на перекрестке сигналили первые машины и бродили люди, но в непосредственной близости от дома не было ни души. Майор вернулся во двор и присел рядом с автомобилем, изучая следы. К водительской дверце вели две цепочки - обе от подъезда и обратно - Сноровского и Федора. С другого борта - тоже к подъезду и обратно - его собственные. Больше ничего. Ни следов, ни подозрительных предметов. Задумавшись, Евгений поднял глаза на замыкающую дворик силовую подстанцию. В ней не было ничего примечательного, но по непонятной причине майор никак не мог отвести взгляд. Красные кирпичные стены, плоская, залитая битумом, крыша…
        Вязкая черная капля была достаточно крупной, чтобы увидеть ее даже в полумраке и с двадцати метров. Она поймала округлым маслянистым боком отсвет из чьего-то незашторенного окна и перебросила его в сторону офицера. Внимание майора и так было приковано к срезу крыши, но, увидев блик, он выпрямился и сделал несколько шагов к подстанции. Капля набухла до размеров кулака и медленно покатилась вниз по ровной кирпичной кладке. За ней тянулся широкий, совершенно черный след. Она преодолела примерно половину расстояния до земли, когда на краю крыши появилось еще несколько таких же капель. Набухнув до разных размеров - от теннисного до футбольного мяча, - они тоже потекли, разлиновывая стену в широкую черную полоску. Евгений остановился, ошарашенно глядя на странное явление. Капли появлялись на срезе крыши без пауз и, после секундного замешательства, стекали вниз. Стена была уже абсолютно черной, а образовавшаяся под ней битумная лужа растеклась почти до середины двора. На расплавленный битум она была похожа лишь с первого взгляда. Край лужи протопил снег и подобрался к самым ногам Евгения. Майор в
очередной раз присел и протянул руку к черной субстанции.
        Потрогать ее офицеру не удалось. Кто-то неожиданно схватил его за воротник и резко отбросил назад. Пролетев пару метров, Евгений тяжело грохнулся спиной об асфальт и проехал по ледяной корке еще примерно метр, едва не уткнувшись головой в колесо внедорожника. От удара о землю наступила легкая дезориентация, но спустя пару секунд майор уже пришел в себя и вскочил на ноги. Высокая черная тень мелькнула между корпусом машины и углом дома. Первым порывом Евгения было желание броситься вдогонку, но, сделав пару шагов, он остановился и взглянул под ноги. На еще не растаявшем ночном снежке было по-прежнему три вида следов, а там, где мелькала тень, снег был вообще девственно-чист. Майор неуверенно попятился и, вспомнив о черной луже, резко обернулся. Красная трансформаторная будка с черной крышей стояла во всей своей первозданной красе. На ее стене белел меловой ромбик с буквой
«Д» и несколько написанных неуверенной рукой подростка нецензурных лозунгов. Никаких черных капель, потеков, а тем более - растопивших снег луж. Евгений прошел по тропинке, проложенной через частично вытаявший из-под потемневших весенних сугробов газон, приблизился к стене и провел по ее поверхности рукой. Чуть заметная вибрация, холод кирпича и шершавые полосы осыпавшегося раствора. Изучение с близкого расстояния позволило рассмотреть еще пару полустертых надписей. На этот раз про любовь. Майор поставил пистолет на предохранитель, вернулся к машине и закурил. Что происходило в этом странном дворике, он не понимал, но беспокоило его другое. Он даже примерно не представлял, что следует делать дальше. И это было хуже всего.
        - Логинов! Живой?!
        Бондарь буквально вылетел из внедорожника - близнеца того, который зловеще замер у въезда во двор. Следом за ним на снег выпрыгнули трое «тунгусов». Еще примерно через пару секунд с другой стороны к дому подъехали две легковушки и микроавтобус. Из всех этих машин высыпали «свои», и Евгений немного ожил.
        - Что, черт возьми, происходит?! - рявкнул Безносов, приближаясь от одного из легковых авто. - Где Палыч? Женя, ты меня слышишь?
        - А, это вы? - Евгений указал пальцем на запертый подъезд.
        Полковник направился было к подъезду, но тут до него дошел смысл брошенной майором реплики. Он остановился и, как в кино, не поворачиваясь всем телом, медленно повернул голову. Окинув офицера подозрительным взглядом, он приподнял одну бровь и спросил:
        - Что?
        - Не могу знать, - ответил майор, спокойно выдержав его взгляд.
        - Ясно, - констатировал Безносов, пару секунд поиграв в «гляделки». - Садись в мою машину.
        - Я в порядке, - попытался возразить офицер.
        - Садись, - отрезал полковник и продолжил движение к дому.
        - Сеня, ты вовремя, - Сноровский уже стоял на крыльце.
        - Там и оставайся, - приказал Безносов, - пока ребята все не сфотографируют.
        - Тут наши следы, - забеспокоился Иван Павлович. - Мы же подходили посмотреть…
        - Это ты моим следователям расскажешь, - грозно пообещал полковник. - Или своим, если есть такое желание, конторским…
        - Твои предпочтительнее. - Сноровский снял кепку и потер лысину. - Что же происходит-то? Снова келлы?
        - Нечего на келлов пенять, коли сам рылом не вышел, - полковник от злости был просто багровым. - Ты уже собрался? Проходи в автобус. Руки на виду держи. И очкарика своего не забудь.
        - Сеня, служба службой, но ты не перегибаешь?
        Безносов скрипнул зубами и пригнул голову, словно уклоняясь от снежного заряда. Справившись с эмоциями, он выпрямился и коротким кивком указал на вторую легковушку. Сноровский ухмыльнулся и подтолкнул растерянного Федора в сторону машины.
        Когда начальство и свидетели уехали, Бондарь обвел невеселым взглядом притихших
«тунгусов» и, отщелкнув подальше окурок, подал знак приступить к осмотру места происшествия…

***
* - Понятно, - Безносов уже восстановил душевное равновесие, хотя до уровня хорошего его настроение так и не поднялось. - То есть ничего, конечно, не понятно, но понемногу картина проясняется. В своем последнем рапорте Краб сообщил о подозрительном «манекене» в черном плаще, которого мы так и не нашли, потом ты увидел тень в балахоне, от которой не осталось даже следов, а между делом кто-то отравил Крабникова цианидом и пошуровал в твоем мозгу. Полный бардак.
        - Так точно, - Евгений вздохнул. - Вы еще забыли о том, что кто-то не позволил мне прикоснуться к черной луже.
        - Ясности в версию это не добавляет, - заметил полковник. - Тем более что это произошло на стыке реальности и галлюцинаций.
        - Я же не мог сам прыгнуть спиной вперед на три метра, да так, что почти закатился под джип.
        - Но и отбросить тебя на такое расстояние могло только взрывной волной, а взрыва там не было.
        - Меня схватили за воротник.
        - И рывком забросили под колеса «мерсу»? - Безносов поморщился. - Кто это, интересно узнать, объявился такой могучий, но невесомый? Швыряет людей, как мячики, но в то же время не оставляет следов. Супермен? Гуманоид?
        - Или все вместе: супермен-гуманоид, - заметил расположившийся на угловом диванчике Сноровский.
        Безносов взглянул на Ивана Павловича с неодобрением.
        - Ну и где этот «суперманоид»? Растворился? А главное - почему он грохнул Краба? В чем провинился рядовой воин?
        - А если…
        - Только следи за базаром, пан Иван. Если ты сейчас выдвинешь версию о том, что Крабников был чьим-то шпионом и неизвестный благодетель в черном балахоне убрал его из симпатии к честным «тунгусам», я тебя придушу. Такие предъявы лошадям кидай.
        - Сеня, не заводись. Ты, когда сердишься, переходишь на такой загадочный язык, что я перестаю понимать ровно половину. Я с Крабом общался мало, но зато в боевой обстановке. Обвинять его в предательстве я не собираюсь. Не из тех он был людей, согласен. Но в любой ситуации должна быть логика. А в данном случае ею пока не пахнет.
        - Может, ты не там нюхаешь? - полковник все-таки завелся.
        - Воротник, - негромко пробормотал Федор.
        - Чего? - Безносов перевел гневный взгляд на замершего у двери программиста.
        Курилович откашлялся и, указывая на спину Евгения, повторил:
        - Воротник. Он надорван.
        Логинов проворно сбросил кожаную куртку и разложил ее на коленях. Воротник по шву был действительно слегка надорван.
        - Перед Новым годом покупал, - Евгений приподнял куртку так, чтобы рассмотреть надрыв в проходящем свете. - Вроде бы целая была, без брака.
        - Нигде не цеплялся? - Безносов надел очки. - По шву… а вот здесь кожа треснула. Это, конечно, ничего не доказывает… Не трогай!
        Он отнял куртку у законного владельца, предупреждая таким образом его попытку прикоснуться к надрыву пальцем.
        - В карманах есть что-нибудь? - Не дожидаясь ответа, он вынул из карманов оружие, ключи, деньги, сложил все это кучкой на краю стола и вручил куртку бесшумно возникшему на пороге кабинета сотруднику. - Отнеси экспертам. Только осторожно, воротник не трогай! Пусть проверят: отпечатки, посторонние вещества, ну там жир, пот, перхоть… Короче, все, что найдут.
        - На воротнике?
        - В первую очередь. - Сотрудник исчез, а Безносов, уже не слишком грозно сопя большим носом, придвинул Евгению содержимое его карманов и отдельно пистолет. - У тебя что, кобуры нет?
        - В кармане удобнее. Вы еще внутренний не проверили, там телефон остался.
        - Что же ты молчал? Ну ладно, не сопрут. Все же свои.
        Поверил в стариковскую забывчивость Безносова только Федор. Снимать с телефона отпечатки пальцев и сравнивать их с паче чаяния обнаруженными на воротнике, чтобы уличить Евгения в нападении на самого себя, было бессмысленно - во-первых, это была его куртка и отпечатки могли располагаться, где им вздумается, во-вторых, сравнить можно было и пользуясь его личным делом, а в-третьих, это даже звучало, как полный бред. А вот если ущерб одежде нанес кто-то другой, то сравнить обнаруженные на вороте частицы пота, эпителия и прочие невидимые улики было проще всего с теми, что наверняка присутствовали на телефоне.
        - А кто дежурит? Паша? У него размер подходящий. Если что, его пальто надену.
        - Пару часов посидишь в кабинете. Может, бумаги наконец в порядок приведешь.
        - Они у меня всегда в порядке.
        - Теперь - нет. Тебе знаешь сколько рапортов предстоит написать? Как после келлской войны.
        - Сейчас же не война.
        - Вот именно. Не война, а потому за все мокрые дела, да еще при таких загадочных обстоятельствах, цепляются все, кому не лень. И уголовка, и прокуратура, и эти вот, - он махнул рукой в сторону Сноровского. - Налоговой и таможни не хватает для комплекта.
        - Ну, они же не по этой части… - начал было Федор, не сразу оценив шутку полковника.
        - И вам бумажной работы предстоит - не меньше, - прерывая его, пригрозил Безносов. - Управленцы недоразвитые.
        - Кстати, Сеня, насчет Управления… - невозмутимо заявил Сноровский. - Как там поживает наш новый устный контракт?
        - Не очень, конечно, «кстати» ты о нем вспомнил, - полковник скривился. - Чего тебе не хватает для начала работы?
        - Коллектива, Семен. Исключительно коллектива. Ну, и небольшого чемоданчика с наличностью.
        - Денег дам, а народ… Ты же видишь. За одно утро один убитый, четверо умудрились вляпаться в аварию, один вот галлюцинирует наяву…
        - Хотя бы старые кадры, - отступил Сноровский.
        - Забирай, - нехотя процедил полковник. - Женя тебе заодно и Веру обеспечит. Кого еще? Тимофея? Он вас проконтролирует, но так, за штатом.
        - «ВТ», - подсказал Федор.
        - Вы же и сами с усами, - полковник прищурился. - Палыч, ты же говорил, что на досуге беседуешь с этим чудо-калькулятором. Врал, что ли? Цену себе набивал?
        - Перед кем мне вытанцовывать? - Сноровский вздохнул. - Контора нас уже просто застращала. «Вектор» же находится в ее ведении. Каждый выход с ним на связь чекисты почему-то воспринимают как покушение на государственные интересы. Федор только и делает, что взламывает новые защитные коды, а он же не Соловьев, чтобы их за секунду в уме расщелкать.
        - Хорошо, сведу твоего очкарика с нужным человеком.
        - Ну, а остальных мы сами найдем…
        Безносов недовольно покачал головой.
        - Ты поосторожнее с ними, Иван. Келлы существа коварные. А ведь еще далеко не понятно - кто устроил нам сегодняшнее шоу.
        - Даже если келлы, Кирилл с Феликсом тут ни при чем…

***
*… - Естественно, Иван Павлович, мы ни при чем, - Кирилл Мефодьевич провел гостя в свой кабинет, с сожалением качая головой в такт шагам. - Крабникова я помню. Такой огромный, как айсберг, но достаточно сообразительный. Жаль парня. А что, вы говорите, привиделось Евгению? Черный дождь?
        - Потеки на стене… и лужа.
        - Да, да, лужа… - келл с тревогой взглянул на своего помощника. Больше в секретном убежище не было ни души. Келлы никого не впускали сюда и сами почти никуда не выходили уже три месяца. Исключение они делали лишь для Сноровского и тщательно проверенной ими домохозяйки. - Феликс, у нас лужи были?
        - И реки, и моря, - Сошников нервно потер руки, словно отмывая их под струей воды. - Нехорошо это. Люди не должны этого видеть. Не время.
        - Соловьев видел нечто подобное еще три месяца назад, - возразил Сноровский.
        - При содействии Кирилла Мефодьевича. Фактически получилось, что матронарм просто показал ему отрывок из своих воспоминаний. Это другое.
        - А эпизод с солдатом в подвале, когда тот указал на Андрея, как на какого-то мессию?
        - Косвенно, - Кирилл Мефодьевич чуть наклонил голову. - Все это не было прямым контактом с Сущностью. Теперь же она прикоснулась к человеку - заметьте, не к феномену Соловьеву, а к обычному человеку.
        - Положа руку на сердце, Женя тоже не совсем ординарный юноша, - нехотя признался Иван Павлович. - Безносов считает его подающим самые большие надежды.
        - Подавать надежды - еще не то же самое, что оправдывать их, - назидательно заметил матронарм. - Ваш Андрей Васильевич ничего не подавал. Просто взял и разгадал сложнейший код, а потом состыковал десять абсолютно различных сознаний в единую сеть. Тоже легко, будто играючи. Вот он - истинный феномен, а все остальные - заготовки, извините за сравнение.
        - Вот именно, - Сноровский вздохнул. - Значит, у нас появилась еще одна веская причина разыскивать Соловьева.
        - Еще одна? - уцепился Сошников.
        - Безносов считает, что Андрей как-то связан с побегом Призрака.
        - Призрак сбежал?! - Феликс был крайне удивлен. - Да-а, ситуация…
        - Возможно, полковник не ошибается… - задумчиво произнес матронарм, - а возможно, и наоборот. В любом случае, мы поедем. Возникшие вопросы требуют осмысления и всесторонней проработки.
        - Вот и отлично, - оживился Сноровский. - Женя, Федор и Вера уже на новой базе.
        Он поднялся с кресла, но тут в его кармане зазвенело. Иван Павлович торопливо достал телефон и нажал кнопку ответа.
        - Да… хорошо… - он положил приборчик обратно и вопросительно взглянул на келлов: - Черный ход у вас есть?
        - Что-то не в порядке? - Кирилл Мефодьевич уже надел пальто и потянулся к шапке.
        - Бондарь предупредил, что у подъезда бродят какие-то типы. По внешнему виду - ваши сопланетники.
        - Они там всегда бродят, - неуверенно произнес Сошников, косясь на матронарма.
        Тот напялил вышедший из моды еще в прошлом тысячелетии треух и махнул рукой в сторону запасной лестницы.
        - Все ждут чего-то. - Кирилл Мефодьевич отпер стальную дверь и включил свет. Черный ход был, видимо, еще и подземным. - Сначала они выманивали нас на беседу. Назначали свидания и пытались поймать в укромных местах. Потом начали тихо постреливать из «винторезов». Но мы вовремя позаботились о стеклах пятого класса и стенах из железобетона с бронированными листами - можно из гаубицы бить или ракетой среднего радиуса… Но ракетой - им невыгодно. Здесь локальная система и портал. После войны порталов осталось мало - чтобы не допустить захвата людьми, многие были взорваны - а чтобы изготовить новые, сырье надо перебросить на Диши. Здесь изготавливать порталы рискованно. Людям такие технологии доверять нельзя. То есть каждый действующий экземпляр ворот теперь ценится на вес золота. Вот и сидим по разные стороны толстых стен, ждем, у кого первого не выдержат нервы. Они, получается, оказались более терпеливыми.
        - Не считается, - заявил Сноровский, спускаясь по узкой лестнице следом за матронармом. - Вас же я вытащил на свежий воздух…
        - Вы… - Кирилл Мефодьевич неожиданно остановился. - Феликс, иди сюда. Я не могу понять. Здесь же не было этой стены! Или я что-то путаю?
        - Странно, - Сошников протиснулся вперед и осторожно протянул руку к преградившей путь кладке. Даже в полумраке было видно, что она довольно свежая. Впрочем, коридор в этом месте заканчивался не настоящим тупиком, а чем-то вроде т-образного перекрестка. Налево шел длинный тоннель, освещенный всего одной далекой лампочкой, направо просто зиял черный проем, из которого несло сыростью и гнилью. Феликс приготовил пистолет. - Давайте-ка потихоньку назад…
        Сноровский поступил так же, но к пистолету добавил еще и телефон.
        - Тима! - негромко произнес он, отжимая матронарма назад к лестнице. - Нас обложили. Вернее - заложили. Нет, не в этом смысле… Кирпичом. Да, черный ход…
        В створе смежных коридоров оставался только Феликс. Сначала он стоял, внимательно вглядываясь в темноту справа, но в левом коридоре что-то звякнуло, и Сошников, присев, обернулся и выставил пистолет влево. Никаких злодейских выстрелов оттуда не раздалось, зато темнота позади Феликса вдруг обрела плоть и протянула к плечу келла черный отросток, очень похожий на руку.
        - Ухм, - только и смог сказать Сноровский, нажимая на спусковой крючок.
        Сошников резко направил оружие на Ивана Павловича, но быстро сориентировался, что цель чекиста располагается где-то ближе к правому проходу, и завершил свой многоэтапный поворот на триста шестьдесят градусов. Темнота в проходе вновь стала обычной, нематериальной. После почти минуты неподвижного созерцания Феликс медленно повернул голову и вопросительно уставился на Сноровского.
        - Кто-то был, - пробормотал Иван Павлович, опуская оружие. - Рука… черная…
        - Черная? - Сошников скривился. - На черной-черной горе стоял черный-черный дом, в черном-черном доме стоял аналогичного цвета стол… Переутомились, Иван Палыч?
        - Да не брежу я! Видел! Наяву!
        - А вы, матронарм?
        - Иван Павлович среагировал слишком быстро. Я успел заметить, что там было нечто темное, но рука это или нет…
        - А может, у вас возрастные проблемы со зрением? - Сошников нервно щелкнул предохранителем и спрятал пистолет в наплечную кобуру.
        - Ты не хами и оружие достань, - неожиданно строго приказал Сноровский, подходя к Сошникову почти вплотную. - Расслабился, старлей? - Он заглянул келлу прямо в глаза.
        Для Феликса такие метаморфозы всегда мягкого и нарочито простоватого Ивана Павловича были в новинку. Как, впрочем, и для основной массы прочих знакомых Сноровского, исключая Андрея и Безносова. Преображение отставного чекиста произвело должный эффект, и молодой келл снова собрался. Правда, оружие достать он не успел.
        - А где кладка? Дальше? - послышался голос Бондаря. - Эй, управленцы, вы что там, застряли? Что замерли, будто обмороженные?
        Все трое «управленцев» разом повернулись к Тимофею, который стоял точно на том месте, где секунду назад была прочная кирпичная стена. Причем Бондарь не проломил ее одним могучим ударом и не опрокинул. Она просто исчезла.
        - Чтоб меня… - изумленно проронил Феликс. - А как же… - Он взглянул сначала направо, затем налево и, зажмурившись, энергично помотал головой. Никаких боковых проходов, полных материальной темноты или освещенных одинокими лампочками, больше не существовало, так же как и стены. Был только прямой коридор, заканчивающийся новой лестницей. - Я же ее потрогал… На ощупь - натуральная стена. Кирпичи, раствор еще влажный…
        - Чего ты потрогал? - удивился Бондарь. - Глюки свои? Стрелял тоже в них? Чуть в лоб мне не засветил.
        - Это я стрелял, - смущенно признался Сноровский.
        - И вас приплюснуло? - Тимофей озадаченно поскреб бородку. - Идемте-ка отсюда, граждане, да поскорее. Сдается мне, нехорошее тут местечко. Как в том дворике…
        Долго упрашивать никого не пришлось…

***
*Новая база была поскромнее семиэтажного «загородного домика», выстроенного в качестве верхушки подземной стратегической пирамиды, но, так же как первая, именовалась «загородным пансионатом Министерства обороны». Несколько аккуратных однотипных избушек на четыре-шесть номеров и пара длинных хозяйственных построек. А вокруг весенний лес с талыми, но не темнеющими, а по-прежнему белыми островками снега, свежий воздух и звенящая тишина… Охрана всего этого зачарованного уголка состояла из десятка расслабленных мужчин пенсионного возраста. Если присмотреться, становилось ясно, что каждый из этих «старичков» стоит трех обычных солдат, но все-таки это были не «тунгусы», хотя к Бондарю, лично доставившему сотрудников Управления, «пенсионеры» обращались как к непосредственному начальству.
        В уютной гостиной одного из домиков гостей встретила Вера. Частые прогулки от строения к строению придали ей свежести и какой-то не городской деловитости. Она не суетясь, но проворно накрывала чайный столик, не доверив таинство официантке. Растерянная девица зачарованно наблюдала за манипуляциями Веры, как за неким уроком хороших манер и изысканной сервировки стола. Федор расположился в диковинном плетеном кресле у настоящего, потрескивающего березовыми поленьями камина. В одной руке программист держал пузатый бокал с чем-то, напоминающим по цвету коньяк, а другой мерно поглаживал равнодушного пса, неизвестной, но крупной породы. Собака была плюшевой, а кресло не качалось, и шотландского пледа на ногах у компьютерщика не было, но в остальном идиллия была почти полной. Евгений вышел встречать гостей в джинсах и просторном свитере. В домике вообще было настолько уютно, что ни о какой работе думать просто не хотелось.
        - Вот, - Сноровский указал на своих спутников. - Теперь почти комплект.
        - А Пашкова почему не прихватили?
        - А он нужен? Спирт глотать? Так мы и без него управимся.
        - Тоже верно, - согласился Логинов. - Раздевайтесь, здесь тепло. Сейчас выпьем чайку, с морозца, а потом разместимся.
        - Там морозец-то, - Сошников протянул ему руку, - минус пять без ветра. Как поживаешь?
        - Нормально, - Евгений ответил на рукопожатие. - Что у вас произошло?
        - Откуда ты знаешь?
        - Знаю…
        - Видения посетили. Из детских страшилок…
        - Все черное?
        - И до боли натуральное…
        - Знакомое ощущение. Располагайтесь…
        Он указал на диван и кресла вокруг низенького овального столика.
        - Ой, - Вера всплеснула руками, - а варенье? Михаил Сергеич, шеф-повар, обещал черничное.
        Она вопросительно взглянула на официантку. Та встрепенулась и покорно отправилась по скрипучей деревянной лестнице в подвальную подсобку.
        Пока гости снимали верхнюю одежду, размещались за столом и обменивались предварительными, ничего не значащими репликами, прошло минут пять. Вера все это время косилась на дверь. При ее любви к порядку начинать чаепитие без столь важного компонента, как черничное варенье, было просто немыслимо. Наконец терпение девушки закончилось, и она незаметно ускользнула следом за медлительной официанткой.
        Ступеньки скрипнули так тоскливо, что Вере стало их немного жаль. В подвале царил полумрак, но над шкафом с банками горела лампочка, и что там так долго разыскивала незадачливая помощница, Вере было непонятно. Тем более что черничное варенье стояло с краю, это она выяснила заранее.
        Вера приблизилась к шкафчику и заглянула на среднюю полку.
        - Вот же оно!
        Официантка сидела на коленях, засунув куда-то в глубь шкафа и руку и голову. Вера неодобрительно пождала губки. На самой нижней полке хранились компоты. Хотя бы расстановку банок этой курице пора было запомнить - она работала здесь уже год.
        Вера протянула руку, чтобы тронуть замершую девицу за плечо, но варенье в ее руке вдруг закипело, не нагревшись при этом ни на градус. Его темные потеки выползли из-под плотной крышки и закапали на спину официантке. Вера вскрикнула и отвела руку с банкой в сторону, но в этот момент крышка с громким хлопком отлетела и варенье выплеснулось почти целиком, украсив потолок огромной иссиня-черной кляксой. От неожиданности Вера разжала пальцы, и пустая банка разбилась о бетонный пол. Не сводя глаз с капающей на осколки кляксы, девушка попятилась к выходу, но, пройдя несколько коротких шагов, остановилась. Лестница уже давно должна была ударить нижней, самой скрипучей ступенькой ее по пяткам. Вера оглянулась и обнаружила, что никакой лестницы позади просто нет. Стены подвала были гладкими и черными, плавно переходящими в сводчатый потолок. В них не было ни дверей, ни окон, ни лестниц.
        Вера испуганно вскрикнула и бросилась к официантке.
        - Вставай! Эй!
        Имени девицы Вера не знала.
        На призывы официантка не отреагировала, она даже не пошевелилась. Вера толкнула ее в плечо, и девица безвольно завалилась на бок. При этом ее левая рука вывернулась под каким-то странным углом. Вера снова вскрикнула, но любопытство было сильнее страха. Она присела и заглянула туда, где должна была находиться правая рука и голова официантки.
        - Эй, вылезай!
        В шкафу было темно. Да, в шкафу было просто ужасно темно. Так решила для себя Вера. Маломощная лампочка освещала только верхнюю полку и часть средней… Нижняя была уже за гранью возможностей слабого осветительного прибора. Вера повторяла одну и ту же фразу в разных вариантах, как заклинание, искренне надеясь, что поверит в это сама.
        В противном случае пришлось бы признать, что у официантки отсутствует одна из конечностей и голова, а вытекающая из-под шкафа темная лужа - не вишневый компот, а кровь.
        Чтобы не завопить от ужаса, Вера закрыла рот рукой и сжалась в комок, прислонясь к распахнутой дверце злополучного шкафа. Когда сдавленный крик превратился в тихие всхлипывания, она начала различать и внешние звуки. В основном это были звуки падающих с потолка капель, но постепенно к ним присоединилось и что-то еще. Шуршание и легкий цокоток, словно кто-то очень легкий исполнял ритмичный танец…
        Моргнув, чтобы избавиться от застилающих глаза слез, девушка перевела взгляд на центр подвала и от ужаса едва не потеряла сознание. Капли взбунтовавшегося варенья теперь не падали, а вытягивались тонкими танцующими нитями. Они вращались вокруг своей оси и одновременно вокруг единого центра, постепенно сплетаясь в несколько веретенообразных фигур. Структура образующихся веретен постепенно уплотнялась, они обретали объем и более знакомые формы. Их движение вокруг отмеченного осколками центра постепенно замедлялось и обретало плавность. Не прошло и минуты, как веретена остановили вращение вокруг своей оси и окончательно превратились в человеческие фигуры. Теперь Вера видела, что это женщины. Точнее, их черные силуэты. Они были одеты в длинные, просторные платья, которые развевались, как будто на сильном ветру, дующем снаружи к центру круга. В том же направлении стремились и волосы танцующих теней. В какой-то точке кончики их локонов соприкасались и словно давали начало волосам танцующих напротив. Силуэты неожиданно сменили направление хоровода и взялись за руки. Теперь они танцевали в другом ритме,
странно припадая через два такта на левую ногу.
        Вера плохо разбиралась в танцах. Особенно таких дьявольских. Танцовщицы разомкнули круг, и две, ставшие крайними, наклонились к Вере, приглашающе протягивая руки. Девушка затряслась, как под ледяным душем, и тихонько завыла. Лиц силуэты не имели, но то, что вместо глаз у черных женщин горят рубиновые огоньки, Вера видела отчетливо.
        А еще она увидела, что по черным лицам-пятнам прочих танцовщиц расползаются улыбки. Это было несложно определить по оскалам нечеловечески острых и опять же красных, как и глаза, зубов.
        В ответ на приглашение девушка отчаянно помотала головой и еще сильнее вжалась в дверцу шкафа. Улыбки черных силуэтов стали зловещими, а глаза разгорелись еще ярче. Вера попыталась закричать, но отчаянный вопль застрял между одеревеневшими голосовыми связками, и наружу прорвался только неубедительный хрип.
        Пальцы протянутых к девушке рук заканчивались черными птичьими когтями, с которых на колени Вере падали крупные капли чего-то ужасно холодного. Девушка попыталась отползти в сторону, и тогда правая женщина сердито замахнулась на Веру когтистой рукой. Девушка в страхе втянула голову в плечи. Она хотела еще и зажмуриться, но веки ее не послушались.
        Неожиданно полукруг ужасных женских силуэтов распался надвое, и там, где секунду назад была пара сцепленных рук, появилась новая фигура. Она была такой же непроницаемо черной, но на голову выше танцовщиц и вдвое шире их в плечах. Если новое существо было реальным, то это был несомненно мужчина. Его длинное одеяние не развевалось, да и двигался он, не пританцовывая, а словно проплывая над полом. Красноглазые тени шарахнулись в стороны и потеряли четкие очертания. Мужчина, не обращая на них никакого внимания, приблизился к Вере и чуть наклонился. Наброшенный на голову незнакомца капюшон погружал его лицо в резкую тень, но все-таки девушка сумела различить, что оно имело хоть какие-то человеческие черты. Например, большой, явно когда-то давно перебитый нос и крупный квадратный подбородок с неглубоким косым шрамом. Человек медленно провел перед лицом Веры рукой, и девушка вдруг успокоилась.
        Она закрыла глаза и сделала подряд три глубоких вдоха-выдоха.
        - Вера! - кто-то тронул ее за плечо, и девушка наконец-то разразилась громким отчаянным воплем. - Оглушишь! - Евгений отшатнулся и зажал руками уши.
        Вера открыла глаза и ошарашенно уставилась на друга. Он, как тогда в депо, сидел на корточках напротив и удивленно рассматривал ее испачканную вареньем одежду. Девушка быстро оглянулась по сторонам и пришла в замешательство. Разбитая банка лежала у самых ног, а сладкий темный след тянулся к шкафу. Вера бросила взгляд на потолок, но он был чист. Девушка проворно поднялась на четвереньки и быстро подползла к раскрытой дверце. На нижней полке, истекая жидкими составляющими компота, стояли три разбитых банки. Никаких обезглавленных трупов к ним не прилагалось.
        - Я… - Вера уселась напротив раскрытого шкафа и указала на его испорченное содержимое.
        - Потеряла сознание, очнулась - бардак, - Логинов рассмеялся.
        - Здесь лежала официантка…
        - На нижней полке? - сдерживая улыбку, уточнил майор.
        - Да.
        - А метрдотель с шеф-поваром на верхней?
        - Я серьезно!
        - И я. О какой официантке ты говоришь?
        - Ну, о той, которая пошла за вареньем…
        - За этим? - Евгений указал на размазанную по полу черничную массу.
        - Да, - Вера кивнула. - Ее долго не было, и я пошла за ней… А тут танцующие тени… и человек в балахоне… Мне было так страшно!
        - В балахоне? - улыбка с лица офицера исчезла. - Что он сделал?
        - Он… ничего… Мне показалось, что он их прогнал…
        - Тени?
        - Да… Женя, что это было?
        - Идем-ка в гостиную, - Евгений помог ей подняться.
        - Это что-то серьезное? Это происходило в моей голове или на самом деле?
        - А если в твоей голове, то понарошку?
        - Нет, я имею в виду… это происходило или мне померещилось?
        - Сейчас выпьем чайку и обсудим…
        - Женя, я же не сумасшедшая?
        - Не более, чем все остальные.
        - Они тоже видели тени?
        - Все видели разное, но насчет человека в балахоне ты упоминаешь не первая…
        - А кто он?
        Евгений пожал плечами. Они уже поднялись наверх и предстали перед ясными очами встревоженных сотрудников.
        - О ком речь? - заинтересовался Сошников, уловив последнюю реплику.
        - О том, кто утром не дал мне упасть в грязь лицом, - пояснил Евгений. - А тебя хотел похлопать по плечу.
        - А еще убил Краба, - добавил Сноровский.
        - Не факт, - возразил майор.
        - И официантку, - подала голос Вера.
        - Да какую официантку?! - не выдержал Логинов.
        - Которая была здесь, пока я накрывала на стол, а потом пошла за вареньем…
        Евгений взял ее за плечи и очень аккуратно встряхнул.
        - Верочка, проснись. Здесь не было никакой официантки. Она ушла еще час назад, до приезда всей группы… … - Дела-а, - глубокомысленно изрек Сошников, выпуская табачный дым в камин. - Подвал, полный танцующих граций.
        - Или гарпий. Этот незнакомец сделал так? - Сноровский в десятый раз попытался исполнить замысловатый пасс.
        - Нет, плавно, - Вера попробовала изобразить нечто сама, но у нее это получилось еще хуже. - Встаньте передо мной и наклонитесь, тогда я, может быть, вспомню.
        - Не испугаешься? - на всякий случай спросил Иван Павлович.
        - Я уже перебоялась, - девушка тяжело вздохнула.
        Сноровский встал перед ней на пуфик и взмахнул рукой. Вера виновато улыбнулась и покачала головой.
        - Что, не так?
        - Он был еще выше, а наклонился ближе…
        - Так? - Сноровский склонился почти в поясном поклоне и вдруг, вздрогнув, замер.
        - В поясницу вступило? - «с ехидцей» спросил Феликс.
        - Ты видела его лицо?! - негромко спросил Иван Павлович, не обращая внимания на реплику келла.
        - Я… не знаю, - Вера поерзала в кресле, словно Сноровский приколол ее к нему булавкой. - Видела, только плохо, было темно… Нос такой… крупный и, мне кажется, сломанный, словно у боксера… А еще подбородок… Квадратный, со шрамом.
        - Шрам слева, справа?
        - Справа налево, сверху вниз, косой…
        - Почему именно так, а не наоборот?
        - Он, кажется, справа вверху чуть пошире был, ну я и решила… Не так?
        - Правильно, - одобрил Иван Павлович, - соображаешь… Ну, господа аналитики-алкоголики-тунеядцы, какие будут соображения?
        - Приметы так себе, - заметил Сошников, пыхнув крупным облачком.
        - Поэтому наша очаровательная сотрудница до сих пор и жива, - неожиданно изрек Кирилл Мефодьевич.
        - То есть? - заинтересовался Сноровский.
        Все остальные тоже обернулись к матронарму.
        - Этого субъекта видели многие, но единственным, кто рассмотрел незнакомца в черном балахоне достаточно хорошо, был воин Крабников, и он убит… - келл развел руками. - По-моему, тут все ясно…
        - Логично, - признал Иван Павлович. - Выходит, Вере повезло?
        - Он вряд ли собирался показывать ей лицо… Но в целом - да, повезло. Сущность могла прикоснуться к ней раньше, чем возник неизвестный спаситель, а тогда… - Кирилл Мефодьевич как-то угас.
        - Эй, Феликс! А ты разве не касался той фальшивой стены в подземелье? - мгновенно сориентировался Сноровский.
        - Только, чур, не стрелять! - Сошников поднял руки. - Я, подручный вселенского Проклятия Феликс Сошников, официально заявляю… - Он уронил руки на колени и усмехнулся: - Вы разве не поняли, Иван Павлович? Заразиться Сущностью могут только земляне. Келлы больны ею уже давно и все без исключения.
        - То есть она следит за нами через вас?!
        - А она реальна?
        - Не морочь мне голову, Феликс! Отвечай на вопрос!
        - Если принять по умолчанию, что Проклятие существует, то - да. Но даже если поблизости не будет нас, Сущность все равно увидит и услышит все, что ей захочется…
        - Неверно, - возразил Евгений. - Если бы она была настолько всеведущей, ей бы не потребовалось подталкивать нас к поискам ответа на поставленные вопросы.
        - К поискам Соловьева? - уточнил щепетильный Кирилл Мефодьевич.
        Майор коротко взглянул на Веру и едва заметно кивнул.
        - Выходит, Андрей сумел-таки найти способ борьбы с этой… Тенью? - предположил Сноровский.
        - Иллюзию, - горячо возразил матронарм. - Он нашел не более чем иллюзию, а не реальный способ! Вы же видите, на что способно Проклятие?!
        - Зачем же, в таком случае, оно толкает нас на поиски?
        - А вы уверены, что это делает Сущность, а не тот незнакомец?
        - А разве это не одно и то же - Проклятие и черный балахон? - удивился хранивший до сих пор молчание Федор.
        Все посмотрели на парня так, словно он заявил, что заново открыл Америку.
        - Мы всегда считали, что нет, - ответил Кирилл Мефодьевич после долгой паузы. - На Келлоде в таких балахонах ходили черные воины. Особая каста… вернее - вид существ. Когда начался кризис, они распространились по всей планете. Они просто наблюдали, ни во что не вмешивались, а к жителям относились вполне дружелюбно.
        - И в чем выражалось это дружелюбие? - Федор заинтересованно подался вперед. - Раздавали гуманитарную помощь?
        - Нет, но… - матронарм задумался. - Они всегда маячили где-то вдалеке, и у нас не было возможности их даже рассмотреть, но они никогда нам не мешали…
        - Не мешали вам эвакуироваться на Диши…
        - Хотя бы это… -…а Сущности - захватывать планету? Ваша парадоксальная логика теперь понятна мне и без методов Соловьева. У вас просто нет никакой логики. Как у женщин. Даже еще меньше…
        Федор снова откинулся на плетеную спинку и одним глотком допил все, что оставалось в бокале. Судя по запаху, все-таки коньяк…

***
*Все понимали, что дальнейшее обсуждение лучше отложить до утра, но просто пойти, лечь и уснуть был не в состоянии даже наименее удрученный ситуацией Сошников. Он сидел прямо на ковре, смотрел в огонь и медленно, но основательно накачивался алкоголем.
        Федора, павшего в неравном бою с продукцией армянских виноделов, перенесли на диван. Плетеное кресло унаследовал Сноровский. За столом остался один Кирилл Мефодьевич, в нем проснулась патологическая любовь к чаю. Фарфоровый заварной чайничек давно опустел, а Вера была не способна заварить напиток снова по причине отчетливого дрожания рук, но матронарм не отступал и не сдавался. Он разыскал в кухонном шкафчике коробку заветного продукта в пакетиках и теперь только щелкал выключателем электрического чайника. Евгений и дрожащая Вера расположились в одном мягком кресле между камином и баром. Несмотря на стратегически выгодное положение, майор оставался трезвым, а его подруга никак не могла согреться.
        - Искать или не искать? Вот в чем вопрос, - прервал Сошников затянувшееся молчание.
        - Искать однозначно, - кто ему ответил, было непонятно.
        Феликс поискал собеседника взглядом, но на него никто не смотрел.
        - А-а… где?
        - Искать, - твердо повторил тот же голос.
        Теперь Сошников смотрел не в камин, а на сотрудников. Он готов был поклясться, что никто из них не раскрывал рта, не поворачивал головы и вообще не шевелился.
        - Да, я согласен, искать надо, - заливая кипятком очередной пакетик, высказался Кирилл Мефодьевич. - Это не так просто, но главное - начать.
        - Какие вы, келлы, быстрые, - Сноровский невесело усмехнулся. - Мы же не на Диши, где всем заправляет единая электронная система, а потайных местечек в сто раз меньше, чем в одном нашем округе…
        - Постойте, Иван Павлович, - перебил его Феликс. - Кто сказал «искать»?
        - Ты.
        - Я спросил - искать или нет?
        - Ну, а потом сам себе и ответил: «искать однозначно»…
        - Это был не я.
        - То есть?
        - Женя, ты говорил что-нибудь? - Сошников обернулся к парочке в кресле.
        Логинов отрицательно покачал головой.
        - Нет, но «однозначный» приказ тоже слышал…
        - Все слышали, но никто не говорил? - Феликс приподнялся, заглядывая на диван. - Может, Федор?
        Программист лежал на спине, раскрыв рот, и негромко храпел. Он не просто спал, а был практически без сознания. Говорить в таком состоянии он не мог, даже что-нибудь бессвязное.
        - Хладный труп, - поставил диагноз Сноровский, проследив за взглядом келла. - До утра, как минимум.
        Сошников сел на колени и упер кулаки в бедра.
        - Но я же слышал чей-то голос…
        - Это была мысль, а не голос, - вдруг пояснил Иван Павлович. - Я вспомнил, мы с Андреем так пару раз общались. Потому ты и не понял, кто говорит.
        - А вы поняли?
        - Нет. Так же, как все остальные…
        - Он употребил слово «однозначно», круг сужается, - заметил Евгений.
        - Во-первых, он сужается ровно на два процента. Это словечко употребляют все, кому не лень, - возразил Сноровский, - а во-вторых, мы же решили искать не голос чеширского кота, а Соловьева.
        - И вас не волнует, что кто-то запросто влез всем нам в мозги?! - Сошников от возмущения даже встал.
        - Сядь, - Иван Павлович повелительным жестом указал на пол, - тепло загораживаешь. Чего ты разошелся? Первый раз замужем, что ли? Если некто влез в наши головы и подтвердил, что надо искать Соловья, значит, волнуйся не волнуйся, а будешь искать. И нет разницы, кто нам удружил, поскольку этого все равно не узнаешь. Может, это вообще кто-то из нас.
        - Я знаю только одного человека, подающего особенные надежды, - едва слышно пробормотал Феликс и одними глазами указал на Евгения.
        - Непринципиально это, - Сноровский задержал взгляд на Феликсе ровно настолько, чтобы келл понял, что старый чекист и без его подсказок учитывает все детали.
        Кириллу Мефодьевичу многозначительного взгляда не досталось, он сидел далеко позади всех собеседников и видел только их затылки или профили.
        - А если это Сущность? Если Проклятию надоела наша тупая невосприимчивость к образным подсказкам и оно решило использовать открытый текст?
        Федор всхрапнул особенно громко. Сноровский переждал раскат и ответил:
        - Сомневаюсь, что вашему Проклятию под силу оперировать мыслями-словами. Но, допустим, это так. Тогда как поступить? Наоборот? А если это не Сущность? Если это был сам Соловьев? Он вряд ли хочет, чтобы его нашли, но может быть и такое.
        - Это был тот человек, - тихо произнесла Вера. - Я его узнала.
        - Человек из подвала? Разве ты с ним беседовала? - удивился Иван Павлович.
        - Нет, но я чувствую, что это он.
        - Человек в балахоне - Соловьев? - Кирилл Мефодьевич звякнул чашкой о блюдце.
        - Нет, это кто-то еще, - возразил Евгений.
        - Тот, в подвале, не был похож на Андрея, - поддерживая его, пролепетала Вера.
        - А-а, ну-у тогда - конечно, - саркастично протянул Феликс. - Мы просто не знали, а на самом деле Соловьев был одним из миллиона телепатов, для которых влезть сразу в пять голов - плюнуть и растереть! Неужели никто не обратил внимания на почерк?! Это же его коронный номер! Сплетать сознания людей в змеиные клубки!
        Вера была просто в шоке. Она побледнела и медленно сползла с колен Евгения на ковер.
        - Сошников, молчать, - едва сдерживаясь, приказал майор.
        - Ты со мной не согласен? - Феликс запрокинул голову к потолку. - Андрей Васильеви-ич, ау! Как слышите, прием! Скажите этим теоретикам, что вы на связи…
        Все невольно замолчали и прислушались, но ответа не последовало. В гостиной наступила гробовая тишина. Затих даже Федор.
        - Феликс, ты не прав, - нарушил молчание матронарм. - Вряд ли это был Андрей…
        - Тихо! - вдруг потребовал разгоряченный Сошников. - Слышите? - Он обвел вопросительным взглядом всю компанию.
        - Нет, - за всех ответил Сноровский.
        - Вот именно, - Феликс подскочил к дивану и склонился над Федором. - Он не дышит!
        - Переверните на живот! - вскакивая с кресла, крикнул Евгений.
        - Зря доктора не прихватил, - пробормотал Сноровский, присоединяясь к Сошникову. - У пьяных такое запросто. Стошнит, вырвет, а он даже не проснется и так и лежит на спине. Захлебнуться - проще простого… Что там?
        - Да вроде бы чисто, но ведь он не дышит! - Феликс беспомощно толкнул перевернутого Федора руками в спину. - Курилович, просыпайся! Дыши, алкоголик!
        - Вот до чего доводит отсутствие дисциплины, - сокрушенно проронил Иван Павлович. - Распустил я вас…
        - Где аптечка? - деловито осведомился Евгений. - Там должна быть трубка.
        - А как ее вставлять, ты знаешь? - не оборачиваясь, спросил Сошников. - Надо, наверное, сделать искусственное дыхание… - Он снова перевернул пострадавшего, зачем-то расстегнул на его груди рубашку и оглянулся: - Вера, тебе это будет проще…
        Веры на месте не было.
        - Вера!
        Девушка показалась из кухни с ванночкой для льда в одной руке и полотенцем в другой. Она молча подошла к дивану и, отстранив Сошникова, высыпала лед на грудь Федору. Затем она открыла его рот и, обмотав пальцы полотенцем, сильно дернула пациента за язык. Федор захрипел и согнулся чуть ли не пополам. Лед скатился за пазуху, и он, закашлявшись, смешно подпрыгнул. Синюшная бледность с его лица тут же исчезла, а мутные глаза наполнились слезами и выпучились.
        - Вы… - Федор кашлял, как закапризничавший мотор. - Вы… озверели… все… что ли?
        - Мы тебя от смерти спасли, - снисходительно пояснил Феликс, вкладывая в руку Куриловича отнятое у Веры полотенце. - Ты одной ногой уже стоял в могиле… Синий весь был, как цыпленок табака.
        - Я? - Федор уставился на Сошникова, как на привидение.
        - Ну, - уже не так торжественно подтвердил Феликс. - Нажрался тут до потери пульса…
        - Рюмкой… коньяка? - Курилович почти прекратил кашлять и вытер губы. На полотенце остался красный след. - Сер-рафимы долбаные… Вы мне чуть не вырвали грешный язык…
        - Как ты живешь-то, если с рюмки так далеко уезжаешь? - уже совсем неуверенно спросил Сошников. - Или рюмками ты пивные кружки называешь?
        - Феликс, - позвал Евгений.
        Он стоял у бара, держа двумя пальцами за горлышко бутылку «Арарата». Она была открытой, но почти полной. Сошников перевел взгляд на свое место перед камином. Там остался бокал и ополовиненная лично им бутылка водки. Другие сосуды стояли в баре и были запечатаны.
        - Я просто, чтобы согреться, - привел последний аргумент в свою защиту Федор.
        - Да как бы не так! - засуетился Феликс. - Мы же тебя, как бревно, по всей гостиной таскали!
        - Я сам лег, - уверенно возразил программист, вытряхивая из-под полы остатки льда. - Тебе, кстати, тоже не мешает…
        - Это, как сон во сне, - проводя ладонью по лицу, начиная от затылка, пробормотал Сноровский. - Вроде бы просыпаешься, но на самом деле это снова сон.
        - Кошмар, - тихо сказала Вера.
        - Проклятие, - уточнил так и не поднявшийся из-за стола Кирилл Мефодьевич.
        - Провокация, - высказался Евгений. - Почему ваша Сущность не поступит более прямолинейно? Почему не нападет, не захватит наши души, ведь она такая…
        - Какая? - матронарм покачал головой. - Не знаете? Вот и я не знаю, да и никто вам не ответит. Кого-то Проклятие подчиняет без его согласия, кого-то обходит стороной, остальных заманивает, будто желает, чтобы они пришли добровольно - осознанно или нет, но обязательно сами. Если бы мы знали - почему? - то давно бы его остановили. Но и зло по имени Сущность, и его мотивы непостижимы. Понятно лишь то, что Андрей Васильевич не здесь и что он крайне необходим, как минимум, трем существам или группам существ: Проклятию, черным воинам и людям, э-э… то есть нам. Наверняка по разным причинам, но без него дела не клеятся ни у кого.
        - Даже у Сущности? - удивился Сноровский.
        - Даже. Хотя, видимо, не на этом участке фронта, - Кирилл Мефодьевич потрогал остывшую чашку и вздохнул: - К сожалению.

***
*Информация была достоверной. Бондарь получил ее из самого надежного источника. Когда капитан доложил о полученной информации своему начальнику, тот обеими руками ухватился за возможность взять наемника. Тем более что это было на самом деле реально. Призрак вышел на одного из почему-то оставшихся на свободе матронармов. Того самого, что некогда «сдал» весь свой «светлый» арм и теперь скрывался под фамилией Федякина. Кто заказал наемнику этого высокопоставленного келла, было неясно, но Безносова интересовал не заказчик, а сам Призрак. На охрану матронарма у полковника контракта не было, и он приказал распределить силы оперативной группы
«тунгусов» так, чтобы держать под контролем только территорию, прилегающую к возможному месту покушения. Все остальное было заботой собственной службы безопасности матронарма…
        Машины опергруппы стояли в подворотнях одной из второстепенных улочек. От предполагаемого места действия их отделял небольшой скверик. Из машины Бондаря хорошо просматривался выезд на проспект и два или три окна мэрии. К пяти часам Федякин должен был приехать сюда на совещание. Для надежности, по дорожке вдоль скверика, вокруг расположенной поблизости автостоянки и по тротуару проспекта бродили еще и наблюдатели. Каждый из них контролировал свой сектор, невидимый из машин. Бондарь проследил, как к его автомобилю приближается воин, посланный проверить наблюдателей. Судя по его озабоченному лицу, на постах было что-то не в порядке.
        Дохлый плюхнулся на заднее сиденье и оглушительно хлопнул дверцей. Водитель недовольно покачал головой и, не оглядываясь, пробормотал:
        - Ты дома холодильником так хлопай…
        - Все вроде бы в порядке, - не обращая внимания на его недовольство, заявил воин.
        - Все ребята на местах? - уточнил Бондарь.
        - Вроде бы…
        - Дохлый, - Тимофей обернулся, - я тебя зачем посылал?
        - Проверить посты.
        - Ну и как? Проверил?
        - Да.
        - А почему тогда «вроде бы»?
        - Панкрат метров на двадцать отклонился от маршрута, - воин вытянул руку, указывая на расположенную неподалеку автостоянку. - Там трубы укладывают, ему пришлось обходить.
        - Но успел он вовремя?
        - Ага, он успел, а вот Серый - нет.
        - А ему что помешало?
        - Не знаю. Его там вообще не видно. Кто-то в кустах шарится, может, он? Отлить отошел?
        - С ума посходили?! - Бондарь вылез из машины. - Давай за мной!
        - «Гаубицу» взять?
        - Обойдешься легким стрелковым…
        Тимофей торопливо обогнул забор стоянки, перепрыгнул через канаву, столкнув с ее края вниз несколько комьев земли, и почти бегом приблизился к пританцовывающему от холода Панкрату.
        - Трщ капитан, - воин шмыгнул покрасневшим носом, - тут такое дело… Серый чего-то тормозит. Я видел, как он в кусты ломанулся, а теперь чего-то не выходит и по рации не отвечает…
        - Топорники! - Бондарь помотал головой. - Стой здесь, участок Серого на тебе.
        - Так не хватит глаз-то!
        - А ты ходи туда-сюда, заодно согреешься. Дохлый, подтянись!
        В голых кустах небольшого парка укрыться было сложно, они просматривались насквозь, но Серого Бондарь пока не видел.
        - Зайди слева, - приказал он помощнику.
        Воин переложил пистолет из кобуры в карман и обогнул ровную стенку насаждений. Сам Тимофей пригнулся и полез прямо сквозь кусты. Они встретились через минуту под толстым раскидистым деревом.
        - Ну? - Бондарь стряхнул с плеча обломки мелких веток.
        - Еще тут, - Дохлый хлопнул ладонью по другому плечу командира. - Пусто. Вот, опять… Тут капает что-то?
        Он запрокинул голову и замер с раскрытым ртом. Бондарь проследил за его взглядом и невольно тоже провел рукой по своему плечу. На ладони остались красные разводы.
        - А вот и Серый, - негромко констатировал Тимофей.
        Пропавший боец висел в трех метрах от земли вниз головой, беспомощно вытянув руки. Вокруг его лодыжек обвивалась толстая веревка, а из перерезанного горла капала кровь.
        - Ловушка, - Дохлый вынул из кармана складной нож. - Снять?
        Бондарь нажал кнопку прикрепленной за ухом миниатюрной рации и объявил:
        - Боевая тревога…
        - Ясно, - Дохлый сменил нож на пистолет и наклонился, рассматривая землю. - Тут следы - горячее не бывает…
        - Вперед! - приказал Тимофей и бросился через скверик к расположенной за ним площади.
        Когда он выбежал на тротуар, слева, у здания мэрии, прогремел мощный взрыв. Бежавший следом Дохлый прыгнул на плечи командиру и повалил его на мокрый асфальт.
        Когда отсвистели все обломки-осколки и осела пыль, Бондарь поднял голову и протер глаза. Дохлый был, судя по всему, жив, поскольку сполз с начальства достаточно проворно. Тимофей поднялся, тщательно отряхнул одежду и взглянул на воина. Тот держался за ухо и растерянно улыбался. Между его пальцами сочилась кровь.
        - А? - заметив боковым зрением взгляд Бондаря, снайпер обернулся. - Стукнуло, товарищ капитан. Плохо вас слышу.
        - А я ничего не говорил, - повышая голос, ответил Тимофей.
        - А?
        - Давай-ка, присядь, - Бондарь взял воина за плечи и усадил на низкое чугунное ограждение скверика.
        - Прокол? - громко и с досадой спросил Дохлый. - Э-эх, незадача! Товарищ полковник с нас шкуру до костей сдерет! А еще с Серым такая беда…
        Бондарь перевел взгляд на останки взорванной машины и набрал номер Безносова.
        - Ну? - ответил полковник.
        - Он опять ушел. Потери - Серый убит, Дохлого слегка контузило.
        - А приманка наша, матронарм Федякин, как себя чувствует?
        - Матронарма подразделения «светлый арм» больше нет…
        - Хоть какая-то польза, - Безносов невесело усмехнулся. - И никто его опять не заметил?
        - Наверное - Серый, но с ним уже не побеседуешь.
        - Ты народ поднял?
        - Так точно. Только тут все, как на ладони, и никого подозрительного.
        - Все равно поставь оцепление, пока менты не прибыли, деятельность изобрази… ну, ты понимаешь… Что-нибудь еще видел? Непонятное или невероятное…
        - Непонятно - зачем он Серого вверх ногами подвесил. А невероятно - что сделал это так быстро. Минуты не прошло.
        - Действительно. - Безносов помолчал. - Ну а как думаешь? Он?
        - Без сомнений. Почерк Призрака. Наглость, неуловимость, точный расчет и непонятная жестокость… А вот и кавалерия…
        - Приехали? Оперативно. Ну, ладно, разбирайся и сразу ко мне… … - Вот такие подвиги, - Безносов выключил громкую связь и подвинул прозрачную папку Сноровскому. - За последний взрыв мне даже не стыдно. Не мы одни опростоволосились. До нас его кто только не ловил. Кто только от него всяких
«гусей» не охранял. Бесполезно. Как нож сквозь масло проходит. Хоть менты стоят, хоть бандиты, хоть чекисты, хоть «тунгусы». И что самое интересное, никто даже примерно не представляет, как это ему удается. Призрак, одним словом.
        - А манера исполнения, почерк?
        - Тот же, что и до первой поимки. Арсенал спецсредств от яда до взрывчатки. Действует только наверняка, но никогда не выжидает слишком долго. Один бизнесмен, когда получил сигнал, что его заказали Призраку, спрятался «на самое дно самого глубокого ущелья», охраны понаставил - наверное, половину состояния спустил. Чуть ли не танки вокруг убежища курсировали. А Призраку все фиолетово. Однажды утром пошел бизнесмен по малой нужде да и не вернулся. Когда охранники сообразили, что подопечный слишком долго ходит, дверь открыли, а он в унитаз физиономией уткнулся. С бантиком на шее. Все двери-окна позакрывали, дом и местность прочесали - никакого результата. Ну, что оставалось делать? Развели руками и вернули вдове залог… А передел в январе шел, так там кому-то понадобилось сразу троих убрать. Сильно сплоченная компания была из четырех группировок, они в проклятом ноябре скооперировались, да так и остались в связке. Весь черный рынок под себя подгребли. Это тебе не Юшкин или Слепцов. Культурных слов не понимали вообще. С одним обеспокоенные граждане все же договорились по-хорошему, а остальные уперлись.
Решили, «чегевары», что пока едины, то и непобедимы. Вот тогда «кто-то» и обратился к Призраку. Он так основательно все подчистил, что хозяева ритуальных фирм купили по новому «мерсу». Вместе с лидерами чуть ли не всех бойцов в расход пустил. Причем не просто так - каждому по пуле в башку или взрыв на весь общак. Нет, он к делу творчески подошел. Авторитетов на кусочки с кружевами изрезал, пехоту - гуманно, чтоб не мучились, а бригадиров и прочих - в ассортименте: от
«секирбашка» до аутодафе. Жуть, короче. Почти как в ноябре.
        - Ты сказал - почерк, как до первой поимки? Надеешься, что будет вторая?
        - Борис же, земля ему пухом, его поймал, почему бы и нам не отличиться?
        - Борису помогал Соловьев, а тебе - кто помогает?
        - А что Соловьев? Боб Призрака два года выслеживал. Привычки, детали всякие до мелочей изучил. Вот и мы так же сделаем.
        - Все равно, без Соловья Борис бы не справился, - упрямо возразил Сноровский.
        - Может, и так, - Безносов пожал плечами. - У тебя есть какие-то соображения?
        - Все те же - сначала надо найти Соловьева. Ты же сам это предложил.
        - Вот мы и возвратились из пункта Б в пункт А, - полковник встал и прошелся по кабинету. - Только не плюйся сразу. Сначала обдумай. Я тут все хорошенько проанализировал и все-таки вернулся к своим прежним сомнениям. Сильно уж он крутой, этот Призрак. Как в кино. Не бывает так в жизни. Понимаешь?
        - Пока нет.
        - Варианта два, либо он феномен, не жиже Соловья, либо они работают вдвоем, - Безносов оперся кулаками о стол и взглянул на Сноровского. - Иначе его кто-то когда-то все равно бы увидел.
        - Не стыкуется, - Иван Павлович отрицательно покачал головой. - До поимки его не только видели, но и трогали - когда ловили, а теперь он вдруг стал неуловимым невидимкой…
        - А я о том и говорю…
        - Но! Ты забыл, что Соловьев его и ловил, вернее - помогал его поймать, и потерял лучшего друга…
        - А после пришел к Призраку на свидание…
        - Вот именно - пришел на свидание, о чем-то побеседовал и исчез. А спустя некоторое время Призрак сбежал и начал действовать еще более нагло и эффективно…
        - Не понимаю, к чему ты клонишь, - все же стыкуется! Сговор, побег, совместная работа…
        - С заклятым врагом?
        - Смотря какая поставлена цель.
        - Не может Андрей закрыть глаза на такое серьезное обстоятельство, как гибель Боба.
        - Опять мы возвращаемся к высоким материям. Цинизм-романтизм. Почему ты так уверен, что Соловьев благородный романтик?! Думаешь, его не может захватить такая идея, что он похерит память о друге?
        - Какая идея, например?
        - А я почем знаю? Он же пришибленный во всю голову. Может, борьба с этим вселенским злом, как у келлов?
        - Сеня, ты только что ответил на все свои вопросы и сомнения.
        - Фу-у, - Безносов сел и откинулся на спинку кресла. - Ну ты и мутный тип! По-человечески объяснить не можешь?
        - А я что, по-келлски объясняю?
        - Видимо, да.
        - Никакого Призрака нет, Сеня. Есть только Соловьев…
        - Что? - полковник непонимающе улыбнулся.
        - Соловьев, который, перед тем как лечь на дно, перенял опыт и привычки Призрака, там, «на дне», потренировался, а затем, всплыв, вытащил своего прототипа из-за решетки и закопал в ближайшем лесу.
        - Новый Призрак и есть Соловьев? - наконец-то сообразил Безносов. - Но зачем ему понадобилось перевоплощаться в наемного убийцу? Он что, сдвинулся от перенапряжения?
        - Вот это нам и предстоит выяснить.
        - Черт! В поимке феноменов у нас маловато опыта…
        - Ничего, кое-каким вещам Соловьев сам же нас и научил. Например, масштабному мышлению.
        - Это как?
        - Этого, Сеня, не объяснишь. Это надо попробовать самому. Но ты не волнуйся, ищи его своими методами, а мы применим свои, нестандартные…
        - А я и не волнуюсь, - полковник взглянул на Сноровского с явным сомнением. - И с чего ты думаешь «нестандартно» начать?
        - С мотива, - Иван Павлович усмехнулся, - с банального мотива…

***
*Очередной «вечер совместных размышлений» начался с шумного обсуждения новой вводной. На заявление Ивана Павловича о том, что Призрак и Андрей, скорее всего, одно лицо, группа отреагировала довольно бурно. Все заговорили одновременно и громко, отчего разобрать что-либо стало совершенно невозможно.
        - Значит, так! - Сноровский настойчиво похлопал ладонью по столу, призывая всех к тишине. - Значит, так, многоуважаемые сотрудники, версия у нас есть, осталось понять, что же это нам дает.
        - Абсолютно ничего, - категорично заявил Сошников. - Ну, подался Соловьев в Призраки, ну, плохо. Только это же версия, а не след. Город большой, он может скромненько жить в спальном районе, делать вид, что ходит на работу, здороваться с соседями, старушек через дорогу переводить…
        - Возможно, нам придется исследовать проблему более тщательно, - высказался Кирилл Мефодьевич. - Зайти, так сказать, с другого конца. Понять, что же могло настолько сильно подействовать на мировоззрение Андрея Васильевича. Ведь это более чем странно, когда вполне приличный человек вдруг становится наемником, да еще не теоретически, а на самом деле - с руками по локоть в крови.
        - Подействовать могло все, что угодно, - ответил Сноровский, - не забывайте о его особом даре. Это очень большая нагрузка на психику.
        - Нет, - тихо, но твердо возразила поникшая Вера. - Андрей мог раствориться в личности какого-нибудь негодяя, но сделал он это не потому, что бандит оказался сильнее его духом, а осознанно.
        - В тебе говорит неостывшая… симпатия, - ухмыльнулся Феликс.
        Логинов дернулся, но вовремя сообразил, что для выяснения отношений сейчас не время.
        - «Осознанно» - это вообще-то обвинение, - заметил Кирилл Мефодьевич.
        - Только если у него был иной выход, - снова возразила Вера.
        - Не понимаю, что это за ситуация такая безвыходная? - снова хмыкнул Сошников. - Да и если так, мягко говоря, странный он выход нашел. Тебе не кажется? Не представляю, что должно стоять на кону в игре, где жизнь человека стоит ровно два пистолетных патрона.
        - Весь мир, - задумчиво предположил Кирилл Мефодьевич.
        - Ага, и пол-Луны в придачу, - Феликс скривился.
        - Дело не в ставках, а в противнике, - вступил в дискуссию Евгений. - Если он достаточно силен и обладает широкими возможностями, уйти из-под его наблюдения можно, только исчезнув. Причем так, как это сделал Соловьев - без остатка.
        - Но мы-то его почти нашли, разве это «без остатка»?
        - Мы его изучили «изнутри».
        - Противник, видимо, тоже неплохо его знает, иначе зачем Соловьеву такая глубокая конспирация?
        - Да не о том вы рассуждаете, - прервал их Иван Павлович. - Нам не противник нужен, а Соловьев.
        - Не определив первое, не найдешь второго, - возразил Феликс. - Мой вариант - его прижал этот… голос-балахон.
        - Сущность, - качая головой, сказал матронарм. - Черные воины ни во что не вмешиваются…
        - На Келлоде! А здесь Земля, и все по-другому! А Сущность ваша… я уже не отрицаю, что она реальна…
        - Какой прогресс! -…но на самом деле это просто какое-то хаотично перемещающееся энергетическое поле. Ни особо коварным сознанием, ни волей оно не обладает!
        - Не спорю, Проклятие иногда непоследовательно, но это его сознательная тактика. Оно мыслит, Феликс, как бы ты ни возмущался. Оно мыслит и стремится к некой цели. Страшной цели. Иначе Келлод остался бы цветущим и прекрасным.
        - То есть ваша версия заключается в том: Соловьев смылся, чтобы его не нашла Сущность? Тогда нам не следует его искать, чтобы не подводить товарища. Неудобно же получится. Он, понимаешь, незаметненько выбросил мешок с дерьмом прямо посреди центральной площади, а мы его подняли и принесли. «Андрюша, не ты потерял?» И для полного счастья развязали мешочек, но держали его, оказывается, вверх ногами! И посыпалось, и полилось дерьмецо на лежащий у Андрюши в прихожей новенький ковер. И заорал он дурным голосом: «Что же вы, друзья мои сердешные, делаете, мать вашу!»
        - Прекрати! - крикнула Вера, сжимая кулачки.
        - Ого! - Сошников удивленно поднял брови. - Жизненные трудности постепенно превращают нашу нежную и удивительную голубку в орлицу?
        - Феликс, предупреждаю в последний раз, - строго сказал Логинов.
        - Можешь порвать меня на британский флаг, - Сошников огорченно вздохнул и махнул рукой. - Только легче от этого никому не станет. Кинул вас Андрей Васильевич, как лохов. Завел на полигон, поставил на танковой директрисе и смылся. А вы как хотите. Убегайте, окапывайтесь, подпрыгивайте… как хотите. Никто вам не поможет.
        - А если мы его все-таки найдем, что тогда? - засомневался Евгений.
        - Тогда ты его «предупредишь», - Феликс ударил кулаком в ладонь, - и он будет вынужден снова вступить в бой.
        - Все, хватит, - спокойно сказал Сноровский. - Ты, Феликс, не учитываешь одного важного момента. Андрей был с нами, когда начался кризис, и никуда бежать не собирался. Он не трус. Поэтому, если он исчез, значит, на то были причины. И одну из них я вижу совершенно отчетливо. Эта причина в нас, в наших жизнях.
        - Как бы увел опасность за собой? Почему же тогда нас посещают видения?
        - Не знаю.
        - Честно, - серьезно одобрил Сошников.
        - Вот и выходит, что, найдя Соловьева, мы не только сломаем ему всю игру, но и сами нарвемся на неприятности.
        - Как же быть?
        Сноровский ответить не успел. Скрипнула дверь, и в гостиную домика протиснулся Федор. Он встал перед камином и, сняв очки, помассировал переносицу.
        - Что? - Иван Павлович поднял на него вопросительный взгляд.
        - Восемь часов не отрывался от компьютера, даже кофе не пил…
        Вера легко поднялась и ушла в кухню.
        - Федя!
        - Да я с мыслями собираюсь, Иван Павлович. Вот тут я все, что мог, зафиксировал, - он вынул из кармана диск, - а в голове та-кая каша… Если в общих чертах, «Вектор Т» клянется кибер-мамой, что какими бы ни были оригинальными наши проблемы, а происхождение они имеют то же, что и келлские.
        - Не новость, - заметил Сошников.
        - Знаю, - Федор кивнул, - но все равно полезное подтверждение. То есть Кирилл Мефодьевич может стричь купоны, если спорил с кем-нибудь, что, добив келлов, Сущность возьмется за людей. «ВТ» согласен и с тем, что келлы ломанулись на Землю, а не куда-то еще, именно по желанию этого непонятного противника. Единственное, чего не может понять этот силиконовый умник, что же это за противник. Я пытался объяснить ему нашу точку зрения, но он только фыркнул и заявил, что фантазии с неопределенным объектом изучения не по его части.
        - Что за мощнецкий противник попался, пока и нам не понятно, - Сноровский почесал затылок, - но зато мы начинаем понимать мотивацию Соловья. Выходит, как раз он-то знает, кто наш враг и с чем его едят. Только получив это знание, он стал опасным для себя и окружающих и скрылся, чтобы не погибнуть самому и не подставить группу. Как вам версия?
        - Ну а что, - Феликс потер подбородок, - вполне. Если, конечно, отбросить предположение о безумии. А еще ваша версия не объясняет, на кой черт Соловьеву понадобилось убивать людей…

***
* - В своей жизни, любезнейший Иван Павлович, я видел немало странных вещей, - пожилой келл разворошил кочергой почти прогоревшие поленья, и камин снова осветился отблесками рыжего огня. - Горящие космические корабли, таранящие космолеты противника, сожженные дотла города и поселки, поля, усеянные обескровленными телами, как серым снегом, леса, поваленные одной мощной взрывной волной, и реки темной вязкой крови, медленно текущие между холмами. Все это было результатом применения огня. В той или иной форме. До прибытия на Землю я не задумывался над тем, что эта субстанция может быть не только разрушительной, но и приятной. На Келлоде было не принято держать огонь в качестве детали домашнего интерьера. С тех пор прошло немало времени. Огонь в этом камине греет мои старые кости и уже не напоминает о страшных годах молодости. А ведь раньше, представьте себе, меня пугали даже рыжие женщины. Смешно? В них соединялось нечто такое, что напоминало мне игру пламени. Яркий цвет волос и какая-то необузданность…
        - Не все рыжеволосые красотки настолько несдержанны, как вам представляется в интимных фантазиях, - едко заметил Сноровский, делая глоток кофе. - А фразу об идущих на таран горящих космолетах я слышал в каком-то фильме. Давайте перейдем сразу к делу, Кирилл Мефодьевич. Пока ребята отдыхают и мы здесь вдвоем, скажите мне правду. Что согнало вас с собственной планеты?
        - Я говорил об этом уже не раз - Проклятие.
        - Проклятие, Сущность, вселенское зло, - Иван Павлович загнул три пальца. - Как еще?
        - Тень…
        - Очень замечательно, - Сноровский загнул четвертый палец. - Все?
        - Я не понимаю…
        - Нет, дорогой пришелец, вы все прекрасно понимаете. Более того, вы отлично знаете, что это за тень и как с ней бороться. Только почему-то не говорите. Может быть, вас не надо было оставлять на привилегированном положении? Может, пострадав наравне с прочими сопланетниками, вы бы осознали, что не правы, и сознались?
        - Мне не в чем сознаваться, Иван Павлович! Что вы такое говорите?!
        - Какие планеты входят в империю Келлода?
        - Что? - матронарм растерялся. - А какое это имеет отношение к Сущности и вообще… к текущей ситуации?
        - Отвечать на вопрос! - взгляд Сноровского стал ледяным и колючим, а в голосе появилась сталь марки, как минимум, «30-ХГСА».
        - Империю Келлода? - взгляд келла заметался по комнате. - Келлод, Диши, Арас…
        - У Араса есть спутники?
        - Два. Но они небольшие, используются как причальные системы и выносные станции гиперсвязи…
        - Причальные? То есть вы и в космосе летаете, а не только через ворота шастаете?
        - Да, конечно, хотя это сродни парусным регатам в век сверхзвуковых авиалайнеров…
        - Понятно… - Сноровский задумался. - Дальше…
        - Э-э… Декаб со спутниками. Сам он для жизни не годится, но на восьми из шестнадцати спутников созданы поселения, дальше Сибро. У него тоже много спутников, семнадцать, но освоены только семь, остальные слишком маленькие и бедные ископаемыми.
        - А на самом Сибро - тишина?
        - Да, он непригоден…
        - Понятно. Что еще?
        - Э-э… были еще две удаленные колонии, но с ними уже давно нет никакой связи…
        - Сильно удаленные?
        - У другой звезды.
        - Стоп, а все, что вы сейчас перечислили, - у вашей? Как ее…
        - Раан. Да, это ее спутники.
        - Та-ак, - Иван Павлович задумался. - И что, вся эта империя рассыпалась под натиском Сущности?
        - Нет, погиб только Келлод…
        - Но вы говорили, что теперь ютитесь на Диши, почему вы не перебрались на этот… Арас?
        - Но… мы не могли… мы… нам… просто нам подвернулась Земля, а она гораздо лучше Араса…
        - И не волнует, что она уже занята. Так, что ли?
        - Нет, конечно, мы учитывали этот факт. Ах, Иван Павлович, по большому счету, ну разве мы вам мешали?! Всю эту историю вы раскрутили исключительно из страха перед неизвестным. Ну и немного из гордыни. А ведь стоило нам найти точки соприкосновения, взаимные интересы…
        - Как с Безносовым и компанией?
        - Разве это было невыгодно? Полковник озолотился сам и существенно поднял уровень жизни половины сотрудников своего разведуправления. Это плохо?
        - И все-таки ответьте мне на вопрос - почему именно Земля? Кто приказал прекратить поиск пригодных для колонизации планет и начать экспансию?
        - У нас не оставалось времени…
        - Или терпения?
        - Возможно, и того и другого. Я все равно не понимаю, Иван Павлович, к чему вы клоните?
        Вообще-то Сноровский ни к чему и не клонил. Он просто привычно докапывался до истины. Его что-то тревожило, причем так, что исследовательский зуд разгорался все сильнее, а это было верным признаком наличия в истории келлского переселения какой-то страшной тайны. Или хотя бы загадки. Как бы то ни было, келлы ни в какую не хотели ее раскрывать, и Ивана Павловича это раззадоривало, как подростка поднятая ветром юбка подружки.
        - Ладно, Кирилл Мефодьевич, храните пока свою тайну, - Сноровский многозначительно усмехнулся. - Придет время, и вы ее все равно раскроете. Например, когда останетесь последним келлом на Земле. Только подумайте прямо сейчас - не будет ли вам одиноко? Может быть, пока не поздно, стоит объединить наши знания и спасти не только людей, но и келлов?
        - Я подумаю, - ответил матронарм, уже не изображая полное непонимание… …Утро было насыщено теплом южного ветра и волнующими запахами весны. В такое утро не хотелось думать ни о чем неприятном или грустном, но Вера никак не могла сбросить груз тягостных размышлений и отделаться от чувства тревоги. Соловьев был где-то рядом, но его новая ужасная ипостась вызывала у девушки отчетливую нервную дрожь. Теперь она не знала, хочет ли снова оказаться рядом с этим человеком. Да и человеком ли? В кого превратился Андрей, соединив в себе отвратительные качества жестокого убийцы? В одного из тех монстров, что забивают насмерть прикладами мужчин и буквально разрывают на части безвинных девочек? В бессердечного циника, для которого надуманная целесообразность выше нормальных человеческих отношений? Вера подняла взгляд на Сноровского, который уже заканчивал раздавать ценные указания и теперь обратился непосредственно к ней.
        - Вера, тебе поручается особо ответственный участок работы… Ты меня слушаешь?
        - Да, да…
        - Смотри на карту. Вот район: центр, вот эти кварталы, магазины, всякие заведеньица… Ходи, смотри, слушай и не забывай, что, кроме обычных чувств, у человека есть интуиция, а еще - мысленный контакт. Вполне возможно, что он выйдет на связь.
        - Нет, - Вера сначала произнесла это слово и только потом сообразила, что возразила, не задумываясь. - Что - нет? - удивился Иван Павлович.
        - Другой район, - растерянно повторила Вера за кем-то. Она пока ничего толком не понимала, но была готова поклясться, что повторяет чьи-то мысли. - Юго-Западный…
        - Это ты сама придумала? - Сноровский внимательно посмотрел ей в глаза.
        - Я… не знаю, - призналась она.
        - Хорошо, - согласился Иван Павлович после недолгой паузы. - Женя будет неподалеку, Феликс тоже, мы с матронармом покатаемся по всяким тайным местечкам и переговорим с нужными людьми. Связь держи с Федором, он останется здесь, будет у нас координатором.
        - Я поняла…
        - Отлично. Значит, Юго-Запад? Ты уверена?
        - Нет, но… так подсказал…
        - Внутренний голос?
        - Наверное…
        - Ладно, - Сноровский вручил ей телефон. - Увидишь Андрея, в контакт не вступай. Вызывай нас и просто иди за ним следом, но чтобы он не заметил. Справишься?
        - Попробую, только я же не профессиональный шпион…
        - Понимаю. Но ты же видишь, какая польза от профессионалов. Уже скоро полгода пыжатся, а результат нулевой. А все потому, что не доверяют интуиции и слишком сильно надеются на логику… Все, ступай. И помни - никаких контактов! Это может быть опасным.
        - Неужели вы думаете, что он меня…
        - Кто его теперь поймет? А вдруг для него каждый человек - это потенциальный шпион неведомого врага - какие могут быть гарантии?
        - Лично я бы у Бондаря этого испанца, как его… Дохлого, позаимствовал, - высказался стоящий у порога Феликс. - С параноиками лучше всего общаться через оптический прицел. Безопаснее.
        Вера округлила глаза и испуганно посмотрела на Сноровского, а затем перевела взгляд на Евгения.
        - Сами справимся, - ответил Логинов, подталкивая Сошникова к выходу. - Поехали…
        - Иван Павлович, - рассеянно наблюдая за сборами, позвал Курилович, - можно вас подзадержать?
        - А что? - Сноровский выждал, пока сотрудники уйдут, и обернулся к Федору: - Новости?
        - Можно сказать и так, - программист махнул рукой на дверь в комнату, где стоял компьютер. - «ВТ» составил модель поведения Соловьева. Мне кажется, довольно интересную.
        - Модель? Многообещающее словечко. Ну, и что там, на этой модели?
        - Я, на основе наших вчерашних рассуждений, задал ему вопрос: как быть в ситуации, когда твой противник слишком силен, чтобы с ним сражаться, но на примере келлов становится ясно, что убежать, чтобы не стать орудием в его руках, тоже невозможно?
        - И он тебя понял? - Иван Павлович усмехнулся. - Вопрос-то замысловатый и общий, без «определенного субъекта», или как там этот электрический гений еще выражается?
        - Понял, - Курилович кивнул. - Даже пустился в несвойственные рассуждения. Ответил, что, если нельзя победить или убежать, следует противника обмануть.
        - А если он хитер? Например, как все люди и даже суперкомпьютеры, вместе взятые?
        - Вот тут-то «Вектор» меня и удивил. Он ответил, что сделать это следует, поступив вопреки логике и здравому смыслу.
        - Это как раз очень логичный ответ, что тебя удивляет?
        - Возможно, ответ логичный, но очень уж нехарактерный для «ВТ».
        - Он же самообучающийся прибор?
        - Да, но… кто его научил такому? Кто подбросил ему мысль о том, что уйти от всемогущего врага можно по неким лабиринтам-тоннелям из противоположных по сути оболочек сознания различных людей? Если человек владеет искусством реального, глубокого перевоплощения и способен проникать в души окружающих до самого дна, то он может стать кем угодно, а затем неожиданно сменить ипостась. То есть стать сначала убийцей-Призраком, а затем безгрешным священником, или проходимцем-аферистом, а после безвольным обывателем… Ну, а если он умеет менять еще и внешний облик… Так можно запутать любого наблюдателя, главное, выдержать темп самому. В случае с Соловьевым все развивается именно так. Для начала «гонки отрыва» он выбрал личность наемника - прямую противоположность ему прежнему.
        - И долго он будет так «отрываться»?
        - Трудно сказать. Возможно, до того момента, пока противник, грубо говоря, не
«потеряет нюх» или не начнет нервничать. В обоих случаях враг может совершить какую-то ошибку, показать свой истинный облик или продемонстрировать на доступных примерах свой образ мышления. Вот тогда его можно будет атаковать.
        - Как?
        - Это уже вопрос Соловьеву. Хотя вряд ли у него есть точный ответ.
        - Не знаю, почему, но мне кажется, что Андрей в чем-то ошибся, - Сноровский с ожесточением потер лысину. - Вот понимаю, что ему, наверное, виднее, но все равно остается какое-то чувство досады. Как будто вижу, что человек ошибается, и вроде бы могу ему помочь, но он сам того не хочет. А мне за него обидно, как может быть обидно за спивающегося родственника… близкого человека. Да-а… Но ты же не только об этом хотел поговорить, так, Федя?
        - Да, меня беспокоит, откуда у «Вектора» взялись эти мысли?
        - От хозяев?
        - Вы же знаете его хозяев. Им некогда заниматься отвлеченным теоретизированием.
        - Тогда откуда? Ты-то что думаешь?
        - Может быть, от самого Андрея? Чтобы предупредить нас о нецелесообразности поисков…
        - Возможно, - согласился Иван Павлович. - Только вряд ли он не понимает, что мы имеем на эту тему собственное мнение и никакие намеки нас не остановят. Он знает, что нам потребуются весомые доказательства его правоты. Где они? Горы трупов? Так это не аргументы и вообще не из этой оперы. Какая еще польза от его перевоплощения?
        - Тогда это может быть кто-то, кто хочет, чтобы мы его остановили. Например, противник.
        - Будет забавно, если противник окажется вовсе не чертом, а как раз ангелом. Но примем по умолчанию, что Андрей все-таки «хороший». Что же тогда делать?
        - Вам же сказано - искать! - голос прямо-таки прозвенел, словно удар колокола, прямо в сознании обоих «управленцев».
        - Вот опять, - Сноровский украдкой взглянул на потолок. - Ты слышал?
        Федор повертел головой и испуганно кивнул.
        - Это… балахон? - прошептал он.
        - А вот поди разберись! - зло ответил Иван Павлович. - Без бутылки и не поймешь, кто это шепчет тебе в мозг! Однако я осмелюсь предположить, что и «Вектору» нашему нашептано тем же голосом. Так, невидимка?! Эй, что, слабо ответить?! Ну, и черт с тобой! - Он указал на телефон: - Твое рабочее место, Федя. Не боишься один оставаться?
        - Я…
        - Вот и хорошо, - Иван Павлович хлопнул его по плечу. - Кто может ударить, тот бьет, а не нашептывает. Так что не дрейфь. - Он снова взглянул на потолок. - Бесплотные голоса - бесплотные руки…
        Он не стал уточнять, что этим самым бесплотным рукам под силу вкалывать людям цианид и расшвыривать их как кегли…

***
*Заказчик должен был появиться в условленном месте ровно в девять вечера.
        Призрак не любил новых деловых партнеров и связывался с ними лишь по рекомендации проверенных почитателей своего таланта. Но для этого человека ему пришлось сделать исключение. За первое задание новый поклонник заплатил Призраку в два раза больше, чем расточительный Оборотень. Отказываться от таких сумм было неразумно. Цена второго задания возросла еще в два раза, но любознательный субъект поставил условие - для передачи денег встретиться лично. Призрак честно предупредил наивного заказчика, что не оставляет в живых людей, которые могут сопоставить его внешность с прозвищем, но тот настаивал.
        Встреча была назначена в большом магазине, который работал круглосуточно, а значит, визави имел минимум две степени защиты: рамки металлоискателей на входе и прикрытие из многочисленных покупателей в любое время дня и ночи.

«Плюс - каждый второй наверняка будет человеком заказчика, а каждый первый магазинным охранником. Далее - он обязательно наденет бронежилет. Это и лишит его осторожности. Да и войдет он не через парадный вход, а через дверь для персонала. Значит, у него будет пушка, то есть еще один повод расслабиться и поверить в свою непобедимость».
        Призрака ни один из этих условных уровней защиты особо не взволновал. Он понимал, что кто-то назначил за его голову крупную сумму, и теперь охотник за вознаграждением пытается заманить знаменитого соперника в примитивную ловушку. Откровенная наглость и непрофессионализм свидетельствовали о молодости и непомерных амбициях конкурента. Таких орлов Призрак не любил. Они держались на рынке специфических услуг недолго, но успевали изрядно подпортить инвестиционный климат. Подражая «мэтрам» или пытаясь перещеголять их, они зачастую вообще без контракта убирали случайных людей, лишь бы оказаться в поле зрения потенциальных заказчиков. Когда выяснялось, что «грязь» допущена новичком, все вставало на свои места, но до тех пор мастерам приходилось переживать довольно неприятные минуты стыда за свой цех. Ведь случайные люди были ни в чем не виноваты, и, по неписаным законам, их убийство квалифицировалось как дурной тон. Или, как было принято выражаться в кругу основных заказчиков, «по понятиям - западло»…
        В своей нелюбви к придурковатым выскочкам он был не одинок, но создавать с коллегами совместные предприятия не любил, потому что не верил им ни на грош, а следовательно, проблему ему предстояло решать самостоятельно. Если, конечно, молодой конкурент не пригласил в капкан еще кого-нибудь из мастеров. Так сказать, для комплекта…
        Практически сразу все пошло не так, как хотелось Призраку. До условленного времени оставалось еще полчаса, а на парковке перед супермаркетом уже стояли три подозрительных машины с работающими двигателями. Они, без сомнений, должны были отрезать пути отхода. Чуть дальше по улице был припаркован микроавтобус с затемненными стеклами и хорошо знакомым Призраку номером. Запоминать особые автомобильные номера давно стало для него чем-то вроде хобби. Отдел по борьбе с организованной преступностью это мог бы и учесть. Впрочем, скорее всего отдел и рад был бы так сделать, но скудное финансирование не позволяло часто менять машины оперативных групп. Призрак окинул взглядом окна дома на противоположной стороне улицы и усмехнулся. «Четыре снайпера для одного скромного задержания? Отчасти даже лестно. Или все-таки на раут приглашен не только я?»
        Чтобы не вызывать подозрений, он вошел внутрь маркета и, получив на входе блестящую металлическую корзинку, направился к витринам с мясными продуктами. В магазине, против ожиданий, было на редкость безлюдно. Если неизвестный заказчик решил устранить конкурента, элементарно сдав его в лапы правосудия, доблестные милиционеры вполне могли ограничить доступ в зал некоторых категорий покупателей, чтобы потом спокойно вычислить своего клиента из тех, кто попался в наполненный снедью капкан. На это ума у них обычно хватало. Однако их гениальность была ограничена рамками инструкций. Они охотно впускали всех мужчин и молодых женщин, но каким-то образом незаметно отговаривали от посещения магазина мамаш с детьми, подростков и людей преклонного возраста. Словно точно знали, что Призрак не замаскируется под старика или многодетную хранительницу домашнего очага.
        Он забросил в корзинку приличный кусок вырезки, пачку пельменей и, не глядя, что-то копченое. Двигался он медленно, внимательно наблюдая за поведением прочих покупателей, и когда мясной ряд закончился, Призрак уже точно знал, кто есть кто. Оперативники играли прекрасно. Не будь он мишенью, то мог бы даже одобрить их спектакль мысленным «верю!». Уставший клерк в недорогом костюме терзался проблемой выбора, стоя перед витриной с колбасными изделиями. Он мучительно высчитывал, насколько выгоднее было бы купить все это на рынке, хотя прекрасно понимал, что в столь поздний час выбора у него уже нет. Все рынки работали до семи. Вдоль рядов с красочными упаковками соков и консервированных фруктов брел угрюмый коротко стриженный тип в полуспортивной одежде. Он катил перед собой вместительную тележку, меланхолично сбрасывая в нее по экземпляру всего, что попадалось на пути. Доверху тележка должна была наполниться с минуты на минуту, и детина заведомо посматривал на нее с сожалением. Еще трое «актеров поневоле» сосредоточенно выбирали спиртные напитки, негромко обсуждая их явные и скрытые достоинства и
недостатки. Троица расположилась на самой удобной для быстрого захвата позиции, и Призрак предусмотрительно оставил между собой и парнями пару стеллажей. Он прошел в молочный отдел и, прихватив там пакет кефира, направился к выходу.
        Почти у самой кассы он едва не столкнулся с еще одним участником спектакля. Вернее - участницей. В отличие от товарищей девушка играла из рук вон плохо. Она, не стесняясь, смотрела на Призрака так, словно он должен был ее непременно узнать. Причем она явно хотела, чтобы он ее узнал. Что могла означать эта немая сцена, Призрак себе не представлял. Он окинул любопытную девицу оценивающим взглядом - натурально светлые волосы, приятный овал лица, волнующая линия губ, голубые глаза, фигура… в общем, реклама жевательной резинки, а не сотрудница «органов» - и неспешно двинулся дальше.
        Рассчитавшись, он отвесил незамысловатый комплимент измученной за день девчушке-кассиру и все так же неторопливо вышел на улицу.
        Окликнули его, только когда он свернул за угол.
        - Одну минуту, - демонстрируя темно-бордовое удостоверение, произнес невысокий брюнет.
        Он мог ничего и не предъявлять, профессиональная принадлежность горела на его невысоком лбу кремлевской звездой. Оперативник появился откуда-то из соседнего с магазином двора, и Призрак в очередной раз удивился. Служители закона взялись за дело всерьез. Это наводило на грустные размышления.

«И лежит наш путь далек… - подумал он, простодушно глядя на брюнета, - через море на восток… пора менять место жительства. Не то они, в конце концов, своего добьются».
        - Чем могу? - изучив удостоверение, спросил он вслух.
        - Простая формальность, - внимательно следя за его реакцией, заверил милиционер. - Вы оказались в зоне проведения спецоперации. У вас есть при себе документы?
        Призрак чувствовал кожей, что, кроме любознательного брюнета, за его поведением пристально наблюдает минимум десять пар глаз. Причем две - через оптические прицелы.
        - Я, собственно, всего лишь вышел за продуктами, - Призрак пожал плечами и виновато улыбнулся. - Я здесь неподалеку живу. Хотите, сбегаю за паспортом?
        - Вы живете один? - строго глядя на собеседника, спросил брюнет.
        - Один, временно. Жена с детьми на даче, - охотно ответил Призрак, - а мне отпуск пока не дают. Я недавно на работу устроился, время еще не подошло…
        - Ваша фамилия, - милиционер разглядывал Призрака все еще недоверчиво.
        - Колесников. Сергей Петрович.
        - Что же вы хлеба не купили, Сергей Петрович? - брюнет неожиданно заглянул в продуктовый пакет. - Или вы приходили в магазин за чем-то другим?
        - Хлеб у меня есть, - Призрак сохранял полное спокойствие. - Овощи, макароны всякие тоже. А вот мясное все закончилось. Белок, так сказать…
        Он старался говорить голосом, полным предельного благодушия, и не забывал при этом простовато улыбаться. Для полноты картины он даже хотел высморкаться в просторный носовой платок, но потом решил, что это будет лишним.
        - Белок, - задумчиво повторил брюнет. - Ну, хорошо, идите.
        - Спасибо, - Призрак произнес это слегка подобострастно. - До свидания…
        Можно было еще поклониться, желательно в пояс, но он не стал портить хороший спектакль дешевым эпатажем. Как и положено перепуганному внезапным вниманием со стороны властей обывателю, он суетливо перехватил ношу другой рукой, потом вернул ее в прежнюю позицию и засеменил в глубь начинающего зеленеть дворика. К серой панельной десятиэтажке. Ее он выбрал, не сомневаясь и доли секунды, как деталь, наиболее соответствующую легенде об оставленном женой неудачнике.
        Он не видел, но знал наверняка, что, прежде чем вернуться в засаду, милиционер просверлил его затылок суровым взглядом почти до кости. Это не беспокоило Призрака, но предчувствие надвигающихся неприятностей оставалось. Тень была повсюду, и ее воля выворачивала обычный ход событий наизнанку…
        Откуда в хорошо оцепленном квартале взялся вооруженный человек, он так и не понял. Возможно, ловцы попали в собственную волчью яму, и это был тот самый заказчик или один из его людей. Впрочем, это мог оказаться и кто-то из коллег Призрака, тоже польстившийся на большие деньги и пришедший на встречу.
        Как бы то ни было, оживление быстро охватило все прилегающие к магазину дворики. Мимо Призрака пробежали сначала люди в штатском, затем несколько бойцов в черных масках. Спустя пару секунд раздался приглушенный выстрел, за ним еще один, более громкий, а по прошествии минуты центр событий переместился непосредственно в тот дворик, где находился Призрак. Преследуемый омоновцами стрелок пересек пустую детскую площадку и нырнул в кусты. Воины в масках рассыпались в цепь и несколько раз выстрелили наугад. Пули срезали десяток веток, разбили пару стекол в окнах замыкающего дворик серого дома и, чиркнув по панельным стенам, ушли в непредсказуемый полет.
        Призрак предусмотрительно пригнулся и уже почти покинул опасную зону, как вдруг пыльный асфальт выкинул фортель. Он резко приблизился и хлопнул его по носу. В глазах у Призрака потемнело, а мысли свернулись в запутанный клубок. Думать в таком состоянии было непросто, и он не сразу сообразил, что дело не в мистических возможностях тротуара. Теплая струйка пробежала по затылку, шее, намочила воротник и, сменив направление, впиталась в ткань рубашки где-то на груди. Следом за ней побежала вторая, или это была та же, но теперь он лежал ничком на тротуаре, и потому жидкость стекала по щекам, расползаясь по асфальту темной лужей. Призрак попытался поднять голову, но шея ослабела, и попытка закончилась ничем. Он снова уткнулся лбом в липкую слякоть.
        Постепенно сознание прояснилось, но вместе с нормальным восприятием окружающего мира пришла боль. Теперь он мог поднять голову, но не испытывал желания это делать.
        - Ерунда какая-то получается, - откуда-то издалека донесся женский голос. - Соловьи не утки, в них не стреляют, чья фраза?
        - Не знаю, - шепотом произнес Призрак, пытаясь уловить боковым зрением хотя бы очертания незнакомки.
        - Забыл? Могу напомнить. Твоя это бравая присказка, Соловьев. Так что же ты разлегся? - Женщина потянула его за плечо и перевернула на бок. От смены положения тела у того вновь потемнело в глазах. - Симулируешь контузию? Подумаешь, рикошет!
        - Спасибо… за моральную… поддержку, - выдавил из себя Призрак, безуспешно пытаясь удержать взгляд на лице незнакомки. - Я видел вас в магазине…
        - Ага, память возвращается? - Девушка усмехнулась и помогла ему сесть. - Вспоминай дальше.
        - Мы знакомы? - он наконец на секунду поборол симптом с высоконаучным названием нистагм и зафиксировал взгляд на ее лице. - Извините, но я…
        - Вставай, Соловей, - незнакомка укоризненно покачала головой. - Не то тебя сейчас менты возьмут в оборот. Устанешь объяснительные писать, случайно ты здесь оказался или нет. Вставай, я тебя провожу. Где живешь, не забыл?
        - Извините, - Призрак снова улегся лицом вниз.
        Его желудок вывернулся почти наизнанку, прямо на туфли незнакомке. Против ожидания, она почти не огорчилась.
        - Да, я вижу, плохо дело, - задумчиво произнесла девушка. - Скорее всего, от формальностей не отвертеться. Кто тебя кормит? Так один и живешь? Лапша какая-то, сосиски…
        Она небрежно вытерла носок туфельки о траву и обернулась к подбежавшим омоновцам. Те выглядели немного растерянными.
        - Он даже близко к зоне поражения не был, - пробормотал один, присаживаясь на корточки рядом с раненым. - Ты живой, мужик?
        - Не мужик, а гражданин, - голос незнакомки стал суровым. - Промазали, стрелки ворошиловские? Телевидение мне вызвать или сами сдадитесь?
        - Что же вы сразу-то? - возмутился второй милиционер. - Всякое же бывает… Спецоперация…
        - А скончается случайный прохожий, что вы скажете его родственникам? - продолжила наступление девушка. - «Всякое бывает»? Или «Пусть не ходит по городу после девяти»? Так ведь комендантский час в нашем городе давно отменили, и все войны куда как южнее идут. А не дай бог выяснится, что вы перед своей спецоперацией по сто грамм для храбрости приняли! Тут тогда такое начнется! - Гражданочка, вы бы полегче… - тоскливо оглядываясь по сторонам, протянул первый, - мы сами все понимаем.
        Кроме правоохранительных сотрудников, к месту происшествия уже стекались жиденькие ручейки любопытных жильцов.
        - Грузите его в свою машину, нечего «Скорую» ждать, - решительно заявила девушка. - Отвезете, куда скажу, обойдемся без телевидения.
        - Вы врач? - с надеждой в голосе спросил второй воин.
        - Медсестра. В нашей клинике его быстро поставят на ноги, не то что в обычной больнице, где даже градусников нет. О таблетках или бинтах я и не говорю. Что стоите? Подгоняйте экипаж! Я пока перевяжу.
        - Это, - первый милиционер выпрямился и задумчиво почесал в затылке, - это не положено вроде бы…
        - А без премиальных остаться и ославиться на весь город положено? - привела девушка последний аргумент. - Кто из вас главный? Решайте быстрее!
        Машину омоновцы подали ровно через десять секунд. А еще через минуту о происшествии остались только неприятные воспоминания у милиционеров и смутные подозрения у жильцов. Кровь на асфальте воины присыпали сухой травой и мусором, удачно успев все закончить до прибытия начальства.
        С появлением во дворе высоких чинов центр всеобщего внимания сместился влево и
«намертво» прикипел к тому месту, где лежал труп вооруженного бандита…
        Как предполагали сыщики - знаменитого наемного убийцы по кличке Призрак…
        Когда машина затормозила у подъезда частной клиники, выяснилось, что здесь ее уже ожидают. Санитары быстро выгрузили раненого из милицейского экипажа и переложили его на носилки. Сидевший за рулем милиционер проводил их внутрь приемного покоя, но дальше его не пустила все та же бойкая медсестра.
        - И забудьте, куда увезли, - выпроваживая водителя за порог, заявила девушка. - Так всем будет спокойнее.
        - Могила, - заверил ее милиционер.
        Он торопливо сбежал по ступенькам и, перекрестившись, сел в машину. Осененный яркой «мигалкой» экипаж резво умчался в прохладные сумерки, а девушка, проводив его долгим взглядом, вернулась в приемный покой.
        - Как самочувствие, Соловей? - незнакомка ласково погладила Призрака по руке.
        - Доктор меня осмотрит?
        - Все ясно и без осмотра, - она усмехнулась. - Выживешь. Вот только с памятью придется что-то придумать. Неудобно же, наверное, жить, совсем ничего не помня.
        - Я все прекрасно помню, - прошептал он. - Меня зовут Сергей Петрович. Фамилия Колесников. Адрес свой тоже помню. И жену, и детей…
        - Какую жену? - девушка хитро прищурилась. - Ту, которая тебя трехминутной лапшой и соевыми сосисками кормит? Такую хозяюшку ты бы на второй день из дома выгнал. Нет, Соловей, меня не проведешь. Но я не стану тебя пытать, обещаю. Колесников, значит, Колесников. Если, конечно, ты, конспиратор, ответишь мне на пару безобидных вопросов. Например, какая жестокая необходимость заставила тебя так внезапно исчезнуть и почему ты оказался именно в том месте, где менты ловили Призрака?
        - Я действительно Колесников, - упрямо повторил Призрак.
        - А я - английская королева! - неожиданно взорвалась девушка. - Отвечай, скотина, почему ты вдруг поднялся среди ночи и пропал на целых полгода?!
        В ее глазах блеснули слезы, и она отвернулась.
        - Если я признаю, что мы знакомы, вы не будете плакать? - осторожно спросил Призрак.
        - Буду, - она коротко всхлипнула.
        - Зачем вы мне помогли? Только не говорите снова, что я ваш бывший знакомый. Вас, наверное, обмануло мое феноменальное сходство с тем человеком. Такое случается…
        - Не такое уж оно и феноменальное. Если честно - вообще никакого… Разве что фигура и рост… Но ты же сам нас всех… перевоспитал. На этих фокусах теперь даже меня не проведешь. Ладно, Соловьев-Колесников, слушай и делай вид, что ничего не понимаешь, если тебе так удобнее. Иван Павлович собрал новую команду. Той группы, с которой работал ты… то есть не ты, а тот, похожий… больше нет. Я не знаю, чем ты занимался все это время - может быть, чем-то поважнее войны, - но на твоем прежнем месте образовалась натуральная дыра. Без тебя все идет кувырком…
        - Я плохо понимаю, о чем идет речь, но это и не важно, - он ненадолго задумался. - Сценарии, в соответствии с которыми в последнее время развиваются все события, выглядят почему-то очень схожими. Словно их писал один и тот же посредственный драматург… В общем, дело не в том, что вы остались без лидера. Все гораздо сложнее. Команда из нескольких человек с этим не справится…
        - Вернись, а, - жалобно протянула девушка. - Если не в Управление, так хотя бы ко мне! Хотя бы на одну ночь!
        - Довольно рискованное предложение, - Призрак попытался улыбнуться. - Поздним вечером, от красивой девушки, незнакомому мужчине… Не боитесь?
        - О сегодняшней ночи речь не идет, - она вздохнула и поправила подушку в изголовье кровати. - Ложись, болезный, переночуешь здесь, а с рассветом можешь проваливать на все четыре стороны. Хотя можешь и врача дождаться… Пашков теперь здесь работает. Он будет через час или даже раньше… Ты все-таки отыскал приключения на свою голову, вдруг череп не так срастется, совсем без памяти останешься. Палычу я все передам. Но, если передумаешь, мой телефон тебе известен.
        - Я даже имени вашего пока не расслышал, - твердо возразил он. - Как, говорите, вас зовут?
        - А я и не говорила, - девушка пожала плечами. - Вера. Как глупо! Представляться тому, кто тебя знает, да еще так!
        Она сердито фыркнула и вышла в смежную комнату. Дверью при этом она хлопнула так, что Призрака едва не парализовало. Даже вибрация пола или движение воздуха причиняли ему сильную головную боль.

«Все-таки они не справились, - он зажмурился. - Вернуться? Нет, Тень важнее. Если не я, то и никто. Придет время, я вернусь, но не сейчас. Сноровский поймет, что происходит. Очень скоро поймет и примет меры. Вот тогда я и вернусь. А пока…»
        Он расслабил веки, затем заставил себя отвлечься и забыть о боли. Медитация помогла, и все переживания, опасения и тревожные раздумья ушли куда-то на второй план. Призрак! Он снова был Призраком. Безжалостным и хитрым наемником…
        Которому завтра вечером предстояло совершить нечто выдающееся.
        Выполнить довольно сложное задание, будучи раненым и, скорее всего, едва очнувшимся от наркоза.
        Как решить возникшую проблему, он пока не представлял. Сам идти он не мог, а вместо него идти было некому. Впрочем…
        Призрак нащупал в кармане пластиковую карточку. Это было последнее средство, которое он поклялся применить только в крайнем случае, но, возможно, этот случай как раз и выпал.

«Или нет? - Он вынул карточку из кармана и повертел ее перед глазами. - Утром. Подожду до утра. Если не станет лучше, тогда и карты в руки. Спешить в таких делах нельзя…»
        Он спрятал кусочек пластика в карман и вновь зажмурился. В этот раз медитировать пришлось дольше. И почти безрезультатно. Чувство тревоги так и не исчезло, а боль только усилилась…

***
*Вера встретила товарищей на крыльце. Она еще не успела раскрыть рот, чтобы обрисовать ситуацию, а прибывшие следом за «управленцами» воины уже скрылись в приемном покое. Вместе с ними ушел и Евгений. На крыльце остались Сноровский, Феликс и Федор. Кирилл Мефодьевич приехать пока не успел.
        - Не будем шуметь, - сказал Иван Павлович, придерживая Веру за рукав, - их там сейчас и так много.
        - Его нельзя беспокоить! Он тяжело ранен!
        - Ничего, один переезд он выдержит. Оставлять его здесь слишком опасно.
        - Но никто же не знает, кто он…
        - Это ты так думаешь. Там, у супермаркета, сейчас большой разбор полетов начался. Омоновцы уже поняли, что не того завалили, и теперь ищут правду. Долго твои друзья-стрелки не выдержат, признаются, что увезли случайного прохожего в частную больничку, вот тут-то и начнется… Пашков приехал?
        - Да, но он…
        - В хорошем настроении?
        - Да, причем в сильно хорошем…
        - Вот алкоголик!
        - После рабочего дня имею право, - заявил лениво жующий резинку доктор. Он появился на крыльце бесшумно, словно тень. - Пожалте к нашему шалашу…
        - Что с больным? - спросил Сноровский, проходя за ним в приемное отделение.
        - Пуля у него в основании черепа застряла, - ответил Пашков. - Рикошет, по всей видимости, иначе он давно бы уже почил в бозе.
        - А прогноз?
        - Смотря как вы с ним поступите. Транспортировать его категорически нельзя. Оперировать надо, и как можно быстрее. Иначе - летальный исход, без сомнений. Вот такой прогноз.
        - Иван Павлович! - забеспокоилась Вера. - Давайте что-нибудь придумаем!
        - Что тут придумаешь? - Сноровский развел руками. - Если Володя до утра управится, можно будет как-то поманеврировать, а если нет - придется сдать правосудию… Управишься?
        Пашков распечатал свежую резинку и взглянул на часы.
        - Ну, я могу позвонить кое-каким консультантам, профессору одному… только за просто так ничего не делается…
        - Это понятно. Вызывай.
        - И что мне им сказать? Тут ведь криминалом ко всему прочему попахивает…
        - Сколько они берут за консультацию с последующей операцией?
        - Кто как…
        - Вызывай того, кто подороже… две цены.
        - Вы, видимо, слабо представляете себе, что такое одна цена, - скептически заметил Пашков.
        - Володя, не утомляй, - оборвал его Иван Павлович. - Пятьдесят хватит?
        - На всех, - доктор кивнул.
        - Тебе отдельно подкинем…
        - Тогда и в сорок можно уложиться. Они еще и со своими инструментами приедут.
        - Иван Павлович, - позвал из палаты Бондарь. Опергруппу «тунгусов» возглавлял лично он.
        - Что, Тима? - Сноровский подошел к двери палаты и заглянул внутрь. - Точно здесь? Пашков!
        - Что вы кричите? Ночь же! - в коридоре появилась пожилая медсестра. - Не на базаре находитесь. В больнице.
        Путь ей преградил один из бойцов.
        - Идите, мамаша, куда шли…
        - А я на свое рабочее место шла! - медсестра попыталась пройти мимо воина, но тот вытянул руку и равнодушно развернул ее в обратном направлении.
        - Ты что это руки распускаешь, паршивец! - взвизгнула сестра.
        - Тихо, Элеонора Карловна, прошу вас, - взмолился Пашков.
        - Что это за типы, Владимир Яковлевич?! Это за тем подстреленным приехали?! Добить?
        - Элеонора Карловна!
        - Развелось их тут, особенно после «черного ноября»! Безобразие! Чего вам неймется-то?! Только начал народ по-человечески жить, так нет - войну затеяли! Но и войну вроде бы перетерпели, а лучше не стало, снова, как в перестроечные времена, - одни бандиты кругом! Ушел ваш раненый! Вот только что мимо меня проковылял через черный ход…
        - Дохлый, Панкрат, быстро! - приказал Бондарь, и двое «тунгусов» метнулись в сторону черного хода.
        - Как же так, Володя? - Сноровский незаметно прижал Пашкова плечом к стене. - Пуля в башке, а он просто взял и куда-то ушел…
        - Вера, - спокойно позвал доктор, - будь любезна, принеси снимок, там, над моим столом в зажиме висит, еще влажный… там рентгенограмма черепа только одна, не перепутаешь…
        Вера действительно принесла снимок очень быстро.
        Иван Павлович рассмотрел его на просвет и хмыкнул.
        - Пуля…
        - Пять, сорок пять, - добавил Бондарь. - Точно его физиономия?
        - А ты не видишь? - Пашков усмехнулся. - Тогда прочти, что внизу написано.
        - Написать можно что угодно…
        - А мне это надо?
        - Как же он тогда умудрился уйти?
        В коридоре вновь объявился запыхавшийся Дохлый. Он сглотнул вязкую слюну и развел руками:
        - Нет его… нигде… трщ капитан… Панкрат там на дверях остался, а Логинов пошел территорию проверять, только темно…
        - Вот. Не просто уйти, а еще и убежать, - добавил Сноровский, указывая на воина.
        - Слушайте, Иван Павлович, кто у нас спец по всяким тарелкам, келлам и прочей фантастике? - Доктор высвободился из-под его плеча. - Вы и объясняйте, почему человек вместо того, чтобы сыграть в ящик, играет с вашими бойцами в прятки…
        Сноровский поджал губы и перевел взгляд на Веру. Та смотрела куда-то дальше по коридору, мимо него, «тунгусов» и о чем-то шепчущихся Феликса и Федора. Иван Павлович проследил за ее взглядом и уставился на торцевую стену. Кроме поясняющих табличек со стрелками, вправо - в боковой коридорчик и влево-вверх - на лестницу, на стене не проступало никакой полезной информации. Вера тем не менее не отрывала от нее глаз, словно читала на окрашенной поверхности какие-то слова.
        - Ве-ра, - негромко обратился Сноровский, - ты что-то увидела?
        Девушка перевела стеклянный взгляд на директора и нездорово улыбнулась.
        - Я, может быть, ошибаюсь…
        Иван Павлович встал рядом с ней и тоже взглянул на стену. Обычная оштукатуренная поверхность, вымазанная голубенькой краской. Ну, разве что не стандартной, отечественной, а импортной - все-таки частная клиника. Сноровский сделал несколько шагов к стене и склонил голову набок.
        - Что? - спросил Бондарь. - Опять чертовщинка?
        - А вот сам взгляни, - предложил Иван Павлович. - Элеонора… э-э… Карловна, можно вас на минуточку?
        - Да… - медсестра подошла и, нервно поправив накрахмаленную шапочку, встала в ряд с гостями.
        - Черный ход - это где?
        - Вы шутите?! - она указала на стену. - Вот же он!
        - Вы его видите?
        Женщина сдавленно усмехнулась и покачала головой.
        - Нет… но… я не понимаю…
        - Это не страшно, - успокоил ее Иван Павлович. - Дохлый, ты отсюда выбегал?
        - Так… это… нет, направо, потом налево, стеклянный такой фасад, а в нем дверь…
        - Там летний сад и выход во дворик для прогулок, - пояснила медсестра, - а черный ход с пожарным щитом и дежурным освещением здесь, все, как полагается…
        Она снова вытянула руку, указывая на стену, но тут же отдернула ее, будто обожглась.
        - И ведет он, естественно, не во внутренний дворик, а на улицу, - закончил Бондарь. - Теперь все ясно. Вот так он и действует. Поэтому его никто не мог поймать.
        - Нет, он же телепат, такие фокусы не по его части, - возразил Сноровский.
        - Какие - такие? - поинтересовался Тимофей, приближаясь к стене. Недолго думая, он погрузил руку прямо в препятствие и вынул из стенки красное ведро. - Ваше? - он обернулся к медсестре.
        Та охнула и попятилась, судорожно отмахиваясь, словно от роя назойливых мух.
        - Хм, - Иван Павлович тряхнул головой. - Он растет - не угонишься. Так и до массового гипноза дело может дойти. Ну, в смысле, в масштабе страны…
        - Вряд ли он полезет в президенты, - Бондарь повесил ведро на пожарный щит.
        - А-а… - Пашков удивленно поднял брови и указал на черный ход. Дверь, щит, лампочка - все было на месте.
        - Ага, - Сноровский похлопал его по плечу. - Иди, Володя, выпей, чтобы так не волноваться.
        - Я завязал, - доктор вынул из кармана халата плоскую бутылку с коньяком и вручил ее Дохлому, - помянешь вместо меня…
        - Кого?! - воин вздрогнул и выронил бутылку. - Что, еще кого-то потеряли?!
        - Сам бы я ее разбить не смог, - ответил Пашков, с сожалением глядя на осколки. - Все, теперь точно завязал…
        - Да я тебя сейчас! - Дохлый протянул руку к горлу доктора.
        - Отставить! - приказал Бондарь. - А вы, доктор, идите-ка отдыхать… Не то со своими специфическими шуточками нарветесь на неприятности.
        - Ушел, - врач пожал плечами и удалился в кабинет.
        - Коз-зел, - процедил ему вслед Дохлый.
        - Ладно, пойдем проверять оцепление, - сказал Бондарь. - Хотя вряд ли его кто-то увидел. С такими-то фокусами… Надо же… Копперхед, мать его…
        - Копперфилд, - поправил Феликс. - Идите, идите, а мы тут побудем… Иван Павлович, у нас с Федей мысль возникла.
        - Насчет чего? - Насчет того, что Соловьев так вот легко ушел с автоматной пулей в основании черепа.
        - Ну?
        - Помните ту карту, что вы отняли у матронарма?
        - Не отнял, а взял напрокат… - Сноровский похлопал себя по лбу: - Как же это я сам-то не сообразил?! Точно! Коро-карта!
        - Вот именно - Коро, - многозначительно подсказал Сошников.
        - Где Мефодьевич?
        - Едет сюда…
        - Звони, пусть едет к вам на эту… внесистемную базу. И мы туда же выдвинемся. Все, ларчик захлопнулся. Никуда он теперь не ускользнет! Пусть хоть десять раз нас всех загипнотизирует!
        Вид с крыши соседнего дома был довольно серым, но человека в черном одеянии он не интересовал. Его больше занимали три удаляющихся от больницы объекта. Первый - микроавтобус «тунгусов», второй - машина Сноровского и компании, и третий - невидимый без специальной подготовки ни одному живому существу, бесформенный, одновременно энергетический и материальный поток неопределимой сущности. Того, что пребывало сразу в пяти агрегатных состояниях и еще немного в шестом - в состоянии абсолютной пустоты. Того, что обладало способностью мыслить и не могло этого делать, так как не имело определенного вида и никак себя не самоидентифицировало. Того, что постоянно стремилось разрушать, но искало в этом процессе успокоение. Того, что сторонилось сложносочиненных систем, но не могло преодолеть свое влечение к сложнейшей системе вселенной - человеку и его сознанию…

***
*Все плыло и терялось среди серой дымки, как будто окружающий мир катился на карусели в туман. Мелькали люди, машины, фонари, дома, деревья, снова люди, лица, голоса и мысли. Андрей сел на садовую скамейку и прикрыл глаза. Прохладный ветер щекотал шею и перебирал отросшие за последний месяц волосы. Добраться до парикмахерской было все некогда. Постоянная ноющая боль в затылке немного поутихла, вернее, стала жить своей самостоятельной жизнью, отдельно от Соловьева и всех его перевоплощений. Андрей осторожно потрогал лейкопластырь на шее. Он был сухим, да и особенной боли прикосновение не вызвало. Все-таки карта свою роль выполняла. Может быть, она ничего не залечивала, но давала время уладить все дела. Например, найти денежные средства на лечение. Вернуться за «средствами» домой
«Сергей Петрович Колесников» определенно не мог. Там его наверняка ждали, если не менты, то те, кто устроил засаду в магазине, или бывшие соратники, что было, наверное, хуже всего. За ними внимательно следила Тень, Соловьев чувствовал это каждой клеткой организма. Он понял это хотя бы по тому, как быстро его вычислила Вера. Да и то, что она его вообще нашла, - наверняка было делом невидимых рук Проклятия. Случайно забрести в тот район она просто не могла.
        Андрей повертел головой, прислушиваясь к ощущениям. С каждой минутой боль уходила все дальше, сжимаясь до размеров микроскопической черной дыры. Полной боли и страданий, но до определенного момента далекой и нереальной. Вручая карту, Кирилл Мефодьевич предупреждал, что все воздастся вдвойне, но чем слабее становилась боль, тем менее зловещим выглядело это предупреждение. Когда и что вернется, определенно сказать было трудно, а вот заряд бодрости и здоровья уже наполнил тело энергией и прояснил мысли.

«Девятый вероятностный уровень. Местная дата: пятое апреля…7 года. Устойчивость ретроспективы девяносто восемь процентов. Субъект - мужчина, тридцать семь биологических лет…» - пробормотал кто-то прямо в голове у Андрея.

«Тридцать пять, - мысленно поправил он, - хотя да, это паспортных…»

«Жизненные функции сорок три процента, - продолжил бубнить голос, - требуемая коррекция пятьдесят семь процентов, возможная коррекция сорок один…»

«И на том спасибо», - Соловьев поймал себя на мысли, что понимает странную речь бормочущего голоса, хотя тот говорит на абсолютно незнакомом языке.

«Время эффективного взаимодействия сорок восемь стандартных часов…»

«Это по каким стандартам?» - Андрей чувствовал себя вполне нормально. О ранении теперь напоминал только пластырь. Где-то на втором плане мелькала мысль о том, что новое состояние - типичная эйфория, и сорок восемь часов - чертовски короткий срок, но Соловьева уже понесло. Он снова был здоров и весел, пожалуй, слишком весел для обычно собранного и осторожного Призрака, но это его уже почти не волновало. Завтра последнее задание, последний гонорар, затем перевоплощение, и Призрака наконец-то не станет. Кончится этот преследующий город кошмар и оборвется след, на который уже явно вышла не только уголовка, но и проклятая Тень. Чтобы найти следующую ипостась Соловьева, Проклятию придется постараться изо всех сил. Он уже присмотрел подходящий прообраз, и это был человек совершенно противоположный Призраку. Вместе с тем он ничуть не походил и на Соловьева
«довоенного». Андрей усмехнулся. Задуманная схема уклонения от боя с Сущностью работала, а ни о чем другом не приходилось и мечтать. Что может быть лучше, чем знать, что ты прав, и видеть реальные подтверждения этому?

«Да, интересно было бы узнать - что?» - новый голос в голове был не обрывком мысли кого-то из прохожих и не бормотанием «Коро-няньки». Андрей уже почти забыл этот мысленный голос. С тех пор, как он стал Призраком, он слышал только то, что хотел. Теперь же в деятельность его разума вмешивались без спроса. Совсем как во время осеннего кризиса, когда этот сентиментальный Некто уговаривал его обдумать дальнейший жизненный путь.

«Пшел вон», - брезгливо подумал Соловьев.

«Шестьдесят семь трупов за четыре месяца пошли тебе на пользу», - в голосе Некто не было ни капли иронии или сарказма. В нем не было вообще никаких эмоций, словно это был голос робота или неживого существа.

«Только что с кладбища? - Андрей скривился. Шутка показалась ему вполне удачной. Хотя аплодисментов за нее он, конечно, не ждал. Аудитория была настроена недружелюбно. - Тебя давно не было видно».
        Ну, за этот перл Соловьеву точно полагалась премия от профсоюза юмористов, однако Некто так и не отреагировал.

«Прислушайся к себе, подумай, что ты делаешь, от чего бежишь… - после длительной паузы посоветовал голос. - Ты действительно уверен, что прав?»

«Отвали, а? - Соловьев помотал головой. - Утомил уже со своими проповедями».

«Андрей, ты не Призрак, ты Соловьев, бывший артист местного драмтеатра, бывший братишка в синеполосном тельнике, бывший руководитель аналитической группы серьезного агентства. Помнишь?»

«Помнишь что?! - взорвался Соловьев. - То, что я бывший? Всегда и везде - бывший, бывший, бывший?! А вот и нет! Я настоящий! Только теперь я настоящий! Вот такой, какой есть, прошу любить и жаловать! А еще лучше - прошу оставить меня в покое!»

«Ты выбрал неверный путь. Мне очень жаль».

«А мне так ничего, - Андрей снова усмехнулся. - Или что, ты снова угрожаешь?»

«Ты хотел спрятаться от Тени?»

«От какой еще Тени?» - услышав, что Некто пользуется знакомым термином, Соловьев насторожился.

«Я же предупреждал тебя, что это невозможно. Нельзя спрятаться от вакуума в еще большем вакууме. Чтобы одолеть пустоту, надо впустить в барокамеру воздух…»

«Как загадочно! Только ты что-то путаешь. Я ни от кого не прячусь».

«Я давал тебе последний шанс. Ты его использовал. Правда, не по назначению. Прощай».

«Постой! - неожиданно для самого себя подумал Андрей. - Тень меня не видит! Почему же я не прав?»

«Тень нельзя обмануть. Она не видит, потому что ей этого и не нужно. Она не смотрит, а присутствует. От нее не скрыться. Она везде и во всех».

«И в тебе?»

«Да, но в меньшей степени, чем в тебе или других».

«Это вселенское зло… А, понимаю, в каждом есть и то и другое, и от ангела, и от черта… Только разве добро и зло не отвлеченные понятия?»

«Ты же был на Келлоде. Разве то, что от него осталось, это отвлеченное понятие?»

«Нет, ты меня не убедил. Я видел Тень и чувствовал ее. Я знаю, что она существует, а все, что существует, должно иметь тело, субстрат, воплощение… что-то, что можно уничтожить… Ларец, яйцо, иглу…»

«Не в этом случае. Это все равно, что отхлестать плетками море».

«Да откуда ты можешь это знать, если и сам поддался этой Тени, если сам носишь ее частицу в себе?! Кто говорит твоим голосом, ты сам или Сущность?!»

«А твоим?»

«Я-то как раз от нее свободен!»

«Ты не понимаешь. Тень в том виде, что поглотила Келлод, особый вариант зла, но его простейшие семена прорастают в душах людей точно так же, как росли они в душах келлов. Даже не будь стечение обстоятельств настолько роковым и не прилети келлы именно на Землю, время жатвы созревших в людях колосьев все равно бы наступило. Позже, но наступило».

«Откуда тебе это известно, ты кто, ясновидец или бог? Да и как может простейшее проявление инстинктов, например обычной агрессии, стать материальной или там энергетической Сущностью?! Кого ты тут нагружаешь?! Человеческая злоба и вселенское зло вещи бесконечно разные!»

«А вот ты попробуй разобраться, насколько велика эта бесконечность».

«Демагог! Дешевое трепло! «Велика ли бесконечность»! Чего ты хочешь, скажи лучше прямо, пока меня не стошнило от твоей бессильной риторики!»

«Вот и вспомнил, что на самом деле ты Соловьев… вместо тупых шуток перешел на академические термины».
        - До свидания, - почему-то вслух попрощался Андрей. - Надеюсь, оно состоится не скоро…
        Присевшая на скамейку старушка, безумного вида и весьма говорливая, оказывается, уже несколько минут рассказывала ему о семейных неурядицах и холодную реплику такого спокойного и внешне приятного молодого человека восприняла в свой адрес. Сердито фыркнув, она поднялась и засеменила по узкой дорожке на другую аллею. В этот довольно поздний час там было не так уютно - горели только три из десяти плафонов, - но зато и люди прогуливались вежливые и терпеливые. Соловьев проводил странную старушку-полуночницу долгим взглядом и усмехнулся. Ночь была прибежищем всего, что не имело своего места под солнцем.
        В частности - призраков…
        Андрей поднялся и не спеша направился к выходу из парка. Перед ним лежал довольно темный участок аллеи, и Соловьев не сразу понял, что темнотой решили воспользоваться какие-то подозрительные типы. Двое стояли по краям дорожки, а третий двигался Андрею навстречу.
        - Как насчет закурить? - тип ухмыльнулся и продемонстрировал неплохой охотничий нож.
        - Спасибо, я бросил, - Андрей сделал пару шагов, словно собирался пройти мимо, но затем перехватил и резко вывернул запястье субъекта. Нож выпал из разжавшихся пальцев, но до земли долететь не успел. Соловьев поймал его на носок ботинка и мягко подкинул вверх. Теплая рукоятка удобно легла в ладонь, и Призрак словно бы помог ножу продолжить полет, походя чиркнув незадачливого «курильщика» по горлу. Тот дернулся, захрипел и завалился сначала на колени, а затем на бок. Двое его подельщиков, увидев растекающуюся по асфальту темную лужу, попятились и тревожно заблеяли.
        - Э-эй, мужик, ты чего?!
        - Мы не с ним!
        Андрей сделал в их сторону пару шагов, и парни бросились напролом сквозь ближайшие кусты. Призрак снова подбросил нож и перехватил его за лезвие. Недолго колеблясь, он выбрал правого. Короткий сильный взмах, и нож с приличной скоростью отправился вдогонку ночному грабителю.
        Что случилось дальше, Соловьев понял только, когда услышал звук вибрирующего в дереве лезвия. Промахнуться он не мог, но оружие почему-то торчало в стволе березы, а убегающих парней не было вовсе. Андрей резко обернулся и почувствовал, как от лица отливает кровь. На том месте, где должен был корчиться грабитель, лежала Вера. Из ее перерезанного горла била струя алой крови, а остановившиеся глаза девушки с немым укором смотрели в никуда. Призрак нервно потер ладони и склонился над жертвой. Она вдруг повернула голову и, переведя взгляд на лицо Андрея, улыбнулась. Соловьев невольно отпрянул и помотал головой. Тело Веры вдруг потемнело и потекло, превращаясь в черную бесформенную лужу. Призрак сделал несколько шагов назад, и лужа так и не коснулась его ботинок. Она просто впиталась в асфальт.

«Иллюзия?»

«Тень, - вернулся голос Некто. - Она играет с тобой и твоими друзьями».

«У меня нет друзей!»

«Верно. Потому, что у тебя есть Сущность. Она твой единственный друг и смысл всей твоей жизни. Отныне и навсегда».

«Тень меня не видит! Это не она! Это я создал сам! Я умею делать и не такие вещи!»

«Ты умеешь только одно - проникать в сознание других людей. Все остальное за тебя делает Тень».

«Нет! Я не верю! - Соловьев схватился за голову и зажмурился. - Оставь меня! Исчезни!»

«Я-то исчезну, но вот те, кто идет за мной… Обладая способностью объединять людей, внушая им единый образ мышления, ты обладаешь ключом к разуму мира».

«И этим я предельно опасен… - закончил Андрей. - Ты уже говорил. Что ты хочешь, чтобы я застрелился?»

«Только не надо дешевого трагизма и показушных жертв…»

«Тогда чего?!»

«И снова - я не могу подсказать ответ. Думай сам. Но помни, что поменялись не только декорации игры, но и правила. Теперь ты не призрак, а мишень…»

«Для черных воинов?»

«В том числе».

«Они меня не найдут!»

«Ты опять надеешься спрятаться? Не получится».

«Увидим. Если не получится - буду думать дальше».

«Может оказаться поздно. Воины не Тень, им нет смысла с тобой возиться. Им нужно вывести тебя из игры, ни больше, ни меньше».

«А если я внезапно прозрею и исправлюсь?»

«Уже не успеешь».

«А вдруг?!»

«Не знаю… возможно, но шансы минимальны».

«Ну что ж, тогда война».
        Призрак недобро ухмыльнулся и шагнул на то место, где недавно растекалась лужей Сущность. Долго ждать ему не пришлось. Черная субстанция проступила маслянистыми каплями прямо сквозь асфальт и, превратившись в едва заметный дымок, огибая тело человека по спирали, поднялась над его головой. Сконденсировавшись там в небольшое облачко, «нечто» повисело несколько секунд неподвижно и растаяло. Андрей прикрыл глаза, глубоко вдохнул, выдохнул и блаженно улыбнулся.
        - М-м-м, кто сказал, что зло это плохо? - Он открыл глаза, и улыбка его стала еще шире. Вдалеке, почти у самого начала аллеи, отчетливо виднелись четыре знакомых силуэта. Они двигались к нему неторопливо, не раскачиваясь в такт шагам, а словно проплывая над дорожкой. Черные длинные балахоны, капюшоны, все было в точности, как в том мысленном путешествии на Келлод.
        Призрак вытянул в их сторону указательный палец и прищурил левый глаз.
        - Пуф-ф-ф, - произнес он, прицелившись в черных воинов из несуществующего оружия. - Догоняйте, тамплиеры недобитые… если сможете, конечно…
        Не выпуская воинов из поля зрения, он отошел к голым кустам, снова недобро улыбнулся и, шагнув в заросли, исчез…

***
* - Коро видит ячейку? - Сноровский заглянул через плечо Феликса.
        Интерфейс системы Коро был непривычным, и директор Управления, после недолгого изучения изображения на большом плоском мониторе, только покачал головой.
        - Да, конечно, сигнал ячейки устойчивый, но определить местоположение Соловьева система почему-то отказывается. - Феликс откинулся на спинку кресла и указал на монитор: - Видите это пятно? Это и есть примерный район действия ячейки.
        - Не понимаю, а что, точнее нельзя?
        - Может быть, у вас карта города неправильная? - хмыкнул Федор.
        - Карта у нас нормальная, просто либо предусмотрительный Соловьев поместил ячейку в ящик-экран, либо эти помехи вызваны чем-то еще…
        - Чем, например?
        - Например, Сущностью, - высказался Кирилл Мефодьевич.
        Феликс молча кивнул.
        - Андрея накрыла Сущность?! - ужаснулась Вера.
        - Вы не расстраивайтесь, - ободрил ее Сошников. - Нас тоже накрывала. И ничего, как видите, живы-здоровы.
        - Но это означает, что все его усилия пошли прахом!
        - Точно, прахом, - Феликс ухмыльнулся и щелкнул пальцами. - Сгорели синим пламенем и умчались в поднебесье мыльными пузырями. Наш хитроумный Андрей Васильевич стал жертвой собственных интриг.
        - Не смешно, - Вера повела плечиками. - Мы все равно должны его найти.
        - Район довольно большой, - с сомнением произнес Логинов, - а все «тунгусы» на спецоперации. Безносов вызвал.
        - Все равно надо сделать это сейчас! - упрямо заявила девушка. - Иначе мы будем искать его вечно. Через пару дней он выздоровеет и выключит Коро-карту. Где мы его тогда найдем?
        - Он же теперь в плену у Проклятия, - Сошников трагически закатил глаза. - На фига он нам сдался?
        - Ладно, будем искать своими силами, - принял решение Сноровский.
        - А я за то, чтобы никуда не идти, - сказал Феликс. - Ведь если им теперь управляет Сущность, для дела он не представляет никакой ценности. Просто один из расплодившихся в «черном ноябре» бешеных псов. Пусть его выслеживают безносовские снайперы.
        - Я не согласен с формулировкой Феликса, но считаю, что в главном он прав, нам не стоит идти на поклон к Проклятию, - вдруг заявил Кирилл Мефодьевич. Такая твердая убежденность была для матронарма нехарактерна, и это привлекло к нему всеобщее внимание. Удивленно выгнул брови даже Сошников.
        Пожилой келл медленно обвел взглядом группу и повторил:
        - Нам не стоит идти за Соловьевым…
        Возможно, кто-то и хотел ему ответить, но все возражения так и остались невысказанными. За зеленоватыми стеклами толстых бронированных окон внесистемной келлской базы внезапно вспыхнул яркий свет, и здание охватила крупная дрожь. Она накатывала волнами и раскачивала стены, словно они были не толстыми, усиленными бронелистами монолитами из железобетона, а фанерной ширмой. На головы соратникам посыпалась штукатурка, а свет в помещении замигал, словно собираясь погаснуть.
        - Мы останемся здесь! - поднимаясь с диванчика, крикнул Кирилл Мефодьевич.
        Ближайшее к нему окно покрылось сетью мелких трещин, неправдоподобно выгнулось внутрь и, наконец, выстрелило россыпью мелких осколков. Все невольно присели и, отвернувшись, прикрыли головы и лица руками. Остался стоять только матронарм, и, как ни странно, стеклянный заряд не причинил ему никакого вреда.
        Кирилл Мефодьевич развел руки в стороны, будто изображая сказочного мага, читающего заклинания, и рявкнул уже во все горло:
        - Нам нечего делать в компании Соловьева!
        В разбитое окно ворвался ураганный ветер. Он повалил матронарма на пол и, протащив по осколкам, швырнул к противоположной стене. Кирилл Мефодьевич глухо стукнулся головой об угол массивного шкафа и, коротко вскрикнув, затих. Почти сразу же исчез ветер, прекратилось землетрясение, погасла непонятная уличная иллюминация, а свет в убежище набрал прежнюю яркость и прекратил мигать.
        Первым подоспел к матронарму Феликс. Он осторожно усадил старшего товарища и осмотрел его голову.
        - Ничего страшного, - пробормотал он, - ничего страшного… Ячейка сдержала основной напор… Будет шишка… ну и поболит немного… Вера! Там, в кухне аптечка! Йод и пластырь!
        - Черт, - оглядываясь, пробормотал Сноровский. - Стекла рассчитаны на выстрел в упор… из автомата. Да что там… их даже из подствольника с первого раза не высадишь. Черт…
        - Вот тут, лоб и щеку все-таки немного посекло, - присев рядом с Феликсом, пробормотала Вера. - Вот держи йод.
        - Сошников, это была Сущность? - осторожно выглядывая за окно, спросил Иван Павлович. - Дует-то как… весна весной, а не май месяц пока что…
        - Этим можно объяснить любую неприятность. - Феликс осторожно смазал ранки на лице и затылке Кирилла Мефодьевича йодом и коротко взглянул на директора Управления: - На Келлоде это было модно. Только я и там работал в службе безопасности. Девяносто процентов проблем возникали по вине людей. Особенно - когда что-нибудь взрывалось или рушилось. Само по себе Проклятие окна не выбивает.
        - Тогда кто это сделал?
        - Тот, у кого есть подходящее оружие.
        - Келлы?
        - Вы видели, чем воюют келлы? Исключительно земными автоматами и прочей ерундой…
        - Но у вас же есть свое оружие?
        - Есть, - согласился Сошников. - Только у нас есть еще и система Коро, которая не пропускает оружия более технологичного, чем земные достижения.
        - А Безносов говорил…
        - Визоры? Системы наведения и навигации? Стартовые ракетные ускорители? Все это было придумано до нас. Мы только помогли в доработке. Так что технологии, промышленные ноу-хау, всякие творческие мысли - это пожалуйста, а вот оружие - ни в какую. Мы сколько ни бились, так и не выяснили ничего ни у самой Коро, ни у ее разработчиков, кто наложил запрет и как его обойти? Вопросы без ответов. Инженеры разводят руками, программисты чешут в затылках, а военные злятся и закупают земное оружие… Вернее - закупали. Теперь, благодаря Андрею Васильевичу и Сущности, это некому делать…
        - Странная какая-то у вас Кора, - Иван Павлович взглянул на монитор. - Почему такие жесткие ограничения? Ведь с хорошим оружием вы имели бы реальные шансы…
        Феликс вместо ответа пожал плечами, но получилось это у него слишком поспешно, и даже Вера догадалась, что келл просто не хочет отвечать.
        - А если кто-то обошел этот запрет? - спросил Федор, с недовольным видом вынимая из волос осколки стекла.
        - Коро - это не обычный компьютер, ее систему нельзя взломать.
        - Взломать можно все, что угодно, - Курилович усмехнулся и сел за терминал. - Главное, найти верный подход.
        - Федя, не трогай машину, - строго предупредил Сноровский.
        - Я только посмотреть, - заверил Федор. - Та-ак, что тут у нас?
        - Почему не стреляют? - вдруг спросил Логинов. Вопрос был адресован всем, а значит, никому, и ответить на него никто не спешил.
        - Тебе мало? - наконец поинтересовался Иван Павлович.
        - Начало было похоже на штурм, почему же он вдруг прекратился?
        - А кому нас штурмовать? - Сноровский кивнул на окно. - Там никого нет.
        За окном действительно была только пустынная ночная улица, прохладный апрельский ветерок и тишина.
        - Значит, это была все-таки Сущность? - спросила Вера, тоже выглядывая за окно.
        - Да бред это! - повысил голос Сошников. - Двигаются люди умом от какого-то электромагнитного воздействия и начинают творить что попало! Вот и все Проклятие! Я еще дома с этим боролся, только не слишком преуспел, как видите.
        - Кто же тогда встряхнул такой серьезный бункер? Да еще так, что стекла повылетали! - Сноровский покачал головой. - Какие люди? Каким таким оружием?
        - Может, черные воины? - предположил Евгений, задумчиво глядя в окно.
        - А им-то это зачем?
        - Черные воины ни во что не вмешиваются, - подал слабый голос Кирилл Мефодьевич.
        - Опять вы за свое! - Феликс вздохнул. - Устарели, значит, ваши сведения, господин матронарм. Теперь вмешиваются. Разве не чувствуете? Затылком не чувствуете?
        - Это была Тень, - упрямо возразил «философ». - Она хочет, чтобы мы продолжили поиски…
        - Версия такая же пустая, как и предположение насчет черных воинов, - заявил Сошников. - Нет в ней живого наполнения доказательствами.
        - Вам известны такие виды оружия? - прервал его Логинов. - На Келлоде что-нибудь подобное было?
        - Орбитальные излучатели или конденсатные орудия, - Феликс пожал плечами. - Только нет такой силы, которая заставила бы Коро изменить своим принципам. Продвинутая боевая техника, а тем более - оружие, останутся на Келлоде и его колониях навсегда. Земле они не угрожают.
        - Даже если погибнут все келлы?
        - Даже.
        - Невероятно! - снова ожил Сноровский. - Откуда такая жертвенность?
        - Спросите у Коро…
        - Спросили уже, - неожиданно буркнул Федор. - Просто это не ваша система.
        - Не понял, - Сошников развернулся к программисту всем корпусом. - В каком смысле - не наша?
        - В прямом. Уж не знаю, кто ее изобрел, но он с самого начала знал, что келлы на Земле не приживутся. Это видно из некоторых нюансов программы…
        - Ты тоже, как Соловьев… того, - Иван Павлович заложил руки за спину и склонился над монитором.
        - Нет, я не «того». Просто здесь все написано на экране. Надо только захотеть это увидеть. Посмотрите внимательнее.
        - Китайская грамота, - признался Сноровский.
        - Коро изобретали не для того, чтобы облегчить жизнь келлам, а для чего-то странного…
        - Для чего, например?
        - Например, для моделирования невозможного и путешествий там, где нет ничего, даже времени…
        - Очень замечательно, - Иван Павлович расплылся в широченной улыбке. - Вот мы и узнали еще одну тайну Келлода. Сущность, Проклятие, Тень… помните, матронарм, я спрашивал, есть ли у вашей проблемы другие имена? Получается, что есть?
        - Коро - наш спаситель, а не враг! - упрямо заявил матронарм.
        - От вас самих?
        - Теперь, кстати, понятно, почему Тень все-таки нас опередила и нашла Соловьева первой, - заметил Логинов. - Ее навела ячейка.
        - Коро - не враг! - простонал Кирилл Мефодьевич. - Да поймите же вы! Я пока не знаю, как это доказать, но обязательно докажу! Сущность родилась задолго до изобретения системы!
        - Доказательства, дружище, предъявите доказательства, - Сноровский потер большой палец об указательный. - Без них ваши слова - пшик! С другой стороны, никто и не утверждает, что Коро и Сущность - одно и то же. Просто система стала инструментом Проклятия для освоения новых территорий. В вашем случае - ячеистая сеть, в нашем - Соловей. По какому принципу Тень подбирает себе помощников - сказать трудно, однако отрицать их безусловную причастность к этой самой Сущности - глупо. Все равно, что не признавать слегка приплюснутую шарообразность Земли.
        - Постойте! - Вера прижала ладони к вискам и зажмурилась. - Постойте! Вы говорите не о том! Вы все говорите не о том! Какая разница, кто подталкивает нас к поискам Соловьева?! Пусть это будут одновременно и друзья, и враги. Андрей нужен нам самим! Независимо от планов кого-то еще! Мы обязаны его найти и вырвать из лап Сущности или вывести из поля зрения черных воинов. Без него наша жизнь так и будет катиться под откос с нарастающей скоростью!
        - Типичная женская позиция, - фыркнул Сошников. - Он нам нужен, потому, что нужен, и все. А где аргументы, сударыня? Где логическое обоснование?
        - Я иду искать Андрея, - Вера застегнула куртку и направилась к дверям.
        - Подожди, - Евгений ухватил ее за рукав. - Надо обдумать все без эмоций…
        - Думать поздно, - она резко высвободила руку и вышла.
        - Ну, что ты будешь делать? - Сноровский растерянно развел руками.
        - Не знаю, - за всех ответил Феликс, наблюдая через окно, как по ночной улице удаляется одинокая фигурка. - Остановить ее под силу только самому Соловьеву.
        - Я прослежу, - бросил Логинов, тоже выходя за дверь.
        - Проследи, - по-прежнему негромко пробормотал Сошников, - если сможешь…
        Услышав его последнюю реплику, товарищи насторожились и всем коллективом собрались у окна.
        Вера ушла уже достаточно далеко, и Евгения от нее отделяло около сотни метров пустынной улицы, предутренней темноты и чего-то недоступного человеческому пониманию. Чего-то призрачного и клубящегося. Непонятное «нечто» медленно расползалось, окутывая фигурку Веры словно странный ночной туман. Шаг, другой, девушка была уже почти неразличима среди мутной серой завесы. Еще шаг, в туман вошел Евгений, и завеса вздрогнула всем своим клубящимся туманным телом. Фигуру майора окутали отчетливо различимые восходящие потоки, более светлые, чем основная масса завесы, и через несколько секунд он тоже исчез.
        - Слева, - шепнул Федор.
        Левый край стелющегося по улице облака почти касался стены длинного панельного дома, но в этом самом «почти» умещались еще две фигуры. Они плавно двигались параллельно ушедшим в туман людям, с каждой секундой тоже все больше углубляясь в завесу. Скудные отсветы далеких фонарей и нескольких полуночных окон не давали рассмотреть облик незнакомцев, но то, как эти двое передвигались, и общие очертания их фигур навели всех «управленцев» на одну и ту же мысль.
        - Надеюсь, воины пока на нашей стороне, - пробормотал Феликс.
        - Они не вмешиваются, - проронил матронарм.
        - Спасибо, утешили, - Сошников скривился. - Скажите еще, что мы видим Веру и майора в последний раз.
        - Возможно и такое, - Кирилл Мефодьевич тяжело вздохнул. - Возможно и такое…

***
*Андрея волновали лишь две вещи. Даже не волновали, а так, крутились назойливыми мыслишками где-то на поверхности сознания. Во-первых, черные воины. Они были где-то поблизости, но не атаковали. Что это могло означать, Соловьев не понимал.
        Еще одну отсрочку? Или ему действительно удалось запутать следы? Каким образом? Вряд ли те, кто мог проникать в мысли, были настолько скверными следопытами, чтобы не выследить подраненную жертву.
        Объяснение этому странному отставанию преследователей у Андрея было, но оно ему не нравилось. Что и неудивительно. Кому понравится считать себя подручным вселенского зла, насквозь пропитавшимся черной сутью Проклятия? Впрочем, Соловьев был убежден, что даже если Тень действительно завладела его душой, он по-прежнему сам управляет своими поступками. Вот сейчас, например, он собирался придумать наиболее эффективный способ исполнения заключенного с Оборотнем контракта.
        Соловьев вошел в грязную забегаловку и уселся за столик в дальнем углу. Здесь было самое подходящее место для размышлений и отдыха после бессонной ночи. Ноги гудели, страшно хотелось есть и пить. Андрей заказал сразу несколько подозрительных на вид и вкус «фирменных» блюд и, ожидая, пока их принесут, откупорил бутылку пива.
        В двадцать один ноль-ноль ему следовало быть уже за городом. Сейчас часы показывали четверть двенадцатого. И на подготовку, и на отдых времени было предостаточно.
        Да в общем-то никакой подготовки ему и не требовалось. Отдыха тем более.
        Неторопливо расправившись с обедом, Соловьев посидел в заведеньице еще полчаса и наконец решил, что следует сделать дальше. Забрезжившая в глубине сознания идея была достаточно оригинальной, но выполнимой. Для ее реализации Андрею оставалось
«всего лишь» найти одного глубоко законспирированного субъекта.
        Он вышел на улицу и вдруг почувствовал какое-то смутное раздражение, сходное с чувством тревоги или неудовлетворенностью. Словно какой-то внутренний компас указывал ему нужное направление, а он никак не мог разобраться в этой простейшей системе - что за стрелка, почему все время дергается, почему она смотрит всегда в одну и ту же сторону?
        Размышляя о новых странных ощущениях, он не заметил, что ноги будто бы сами принесли его к нужной станции метро. Очнувшись, Андрей удивленно оглянулся, но не стал задавать себе лишних вопросов и просто спустился под землю.
        Выбрался на поверхность он тоже по странному наитию. На этой станции он не бывал ни разу в жизни. Вокруг серели типовые многоэтажки незнакомого района, чахли голые стволики годовалых саженцев и разливались бескрайние грязные лужи. Районы панельных новостроек уже давно перестали быть таковыми - в последние годы все строилось из кирпича, - но сохраняли на своих улицах «девственный» беспорядок, словно возведение блочных шедевров закончилось только вчера и неведомые работники коммунхоза со дня на день должны были вывезти горы мусора, глины и строительного хлама.
        Соловьев по выщербленному бордюру обошел наиболее грязную лужу и смело углубился в хитросплетения жилых кварталов. Отсутствие на большинстве домов номеров и названий улиц не усложняло его подсознательный поиск. Он ориентировался на некое скрытое знание. Свое или чье-то еще, ему было непонятно. Возможно, это действительно была Тень. С другой стороны, и его собственный талант постоянно прогрессировал, причем независимо от воображения Андрея. Ведь он не мог предполагать, что, например, сумеет мысленно разговаривать с кем-то, не видя человека, но на практике все получилось именно так. Если новый этап развития его таланта заключался в том, что Соловьев научился выискивать нужные мысленные сигналы среди сотен тысяч
«ненужных», удивляться было бессмысленно. Следовало просто принять этот факт как должное.

«И никакой Тени! - подумал Андрей, подходя к подъезду. - Я сам все умею…»
        У подъезда стояли две машины. Одна была смутно знакома Андрею. Когда-то он встречал и сидящего за рулем человека… А вот вторую, в которой дремали сразу трое крепких парней, он видел явно впервые.

«Вот так и сидите, ребята, - мысленно приказал Соловьев. - И до особого распоряжения - никакой инициативы».
        Он вошел в подъезд и медленно, прислушиваясь к доносящимся из-за дверей звукам и мыслям, поднялся до пятого этажа. Квартира прямо против лестницы была пуста. Слева жили двое пенсионеров. Справа…
        Андрей прислушался… А вот в квартире справа находились как раз те, кто был ему нужен. Соловьев прислушался к своим ощущениям. Никакой Тени! Несомненно, все дело было в его личном таланте! Теперь он улавливал мысленный сигнал совершенно отчетливо. Теперь этот сигнал был заключен в хорошо знакомую словесную оболочку.
        Соловьев сильно толкнул дверь в пустующую квартиру, и проржавевшие петли жалобно скрипнули. Накладной замок в двери оказался чисто символическим, «от честных людей», а потому даже не сломался, а просто вывернулся под острым углом и глухо
«опал» на грязную тряпку у порога.
        Андрей прошел в большую комнату квартирки и прислушался к мыслям соседей.
        У одного из них вместо мысленного фона клубилось багровое марево, и Соловьев тут же отступил. С этим фокусом он уже сталкивался, и результат ему не понравился. Вряд ли этот человек, так знакомо блокирующий мыслеконтакт, успел заметить попытку Андрея, но Соловьев на всякий случай затаился.
        Выждав несколько минут, он снова сосредоточился и протянул невидимые щупальца к сознанию второго «соседа». Сомнений у Андрея уже не оставалось, вторым оказался именно тот, кто был ему нужен.

«Оборотень, говоришь? - Андрей усмехнулся. - Вот и накрылась твоя конспирация. А что будет, когда я разберусь со всеми своими способностями? Куда спрячутся все твои друзья, да и ты сам? Ведь я могу прийти за любым из вас… За любым…»
        Сосед, конечно, не услышал его мыслей, ведь Соловьев не устанавливал с ним мысленную связь, но забеспокоиться он был просто обязан. Ну хотя бы из-за смутного предчувствия притаившейся поблизости опасности. Ведь Андрей сдерживал только мысли, но не эмоции. Они-то, зловещие и сильные, лились в эфир сплошной черной волной…

***
* - Еще одна поставка? Ты рехнулся? Генерал порвет нас в клочья! Если когда-нибудь всплывет, что в торговле оружием и наркотиками участвовали спецподразделения, нашему разведуправлению не отмыться вовек! - Полковник Безносов запрокинул голову и влил в рот стопку «Столичной».
        - Скорее всего, в списке секретных подразделений просто станет на одну позицию меньше, - флегматично ответил его собеседник и, чуть пригубив свой напиток, поставил рюмку на стол. - Одно из них вдруг бесследно исчезнет…
        - Вместе с сотрудниками, - согласился Безносов, закусывая остывающим бифштексом. - Нас или закопают, или сошлют за полярный круг, что почти одно и то же. Да и нет у меня столько людей, чтобы проводить одновременно несколько операций. У меня же Призрак на мушке!
        - Люди и в Заполярье живут, - собеседник покачал головой. - Пока мы не выясним, кто в этом представлении дергает за ниточки, операция должна продолжаться. Это не я придумал, так что не сверкай глазами. Мы вышли на самую крупную в стране сеть и даже стали ее частью. Бросать все сейчас - глупо. Нам нужен паук. Тот, кто сплел эту паутину. А что касается Призрака, то это твоя личная операция, Сеня, и наше руководство считает ее побочным занятием. Левым источником дохода, так сказать.
        - А если их несколько, пауков? - Полковник снова наполнил рюмки. - Если сеть сформировалась естественным путем, по законам рыночной экономики? Выловим одного воротилу, ему на смену придет другой или подрастет новое племя, младое, незнакомое? Это бесконечная история, Валера…
        - Познакомимся, - отрезал Валерий. - Вопрос закрыт. Поставка будет. Ты кого-нибудь подобрал вместо военного?
        - Антон, больше некого.
        - Он вошел в роль?
        - Никак не освоит тонкости фразеологии.
        - Пусть изображает крутого, - решил Валерий. - Молчит и загадочно щурится.
        - Разберемся, - пообещал Безносов.
        - «Жучки» готовы? - деловито спросил собеседник, глядя на дорогие часы.
        - Найдут, - полковник недовольно покачал головой. - Шамиль еще тот сукин сын. Он же из «бывших». Мы уже раз десять пытались повесить на него аппаратуру, от «жуков» до «микробов». Все стряхивает, гад.
        - Это лишний раз доказывает, что он вхож в высшие сферы, - назидательно заметил Валерий.
        - А нам от этих доказательств легче? - Безносов усмехнулся. - Ну, знаем мы о его высоком положении, хотя, скорее всего, он не правая рука «паука», а только мизинец на левой ноге, дальше-то что? Средства слежения он сбрасывает, внедрять некого, да и некогда уже. Я потому и против продолжения поставок. Надо брать Шамиля и тащить его в подвалы.
        - А если он не расколется?
        - Куда он денется? Ну а даже если не расколется, продолжая топтаться на одном месте, мы тем более ничего не добьемся. Так хотя бы шанс появится.
        - Шанса мало, - возразил Валерий. - Нам «хотя бы» надо выяснить направление. Получить хоть какую-то зацепку!
        - Тогда придется кого-то «сдать», - сделал вывод Безносов.
        - Сам догадался? - иронично спросил собеседник.
        - Вспомнил занятия по специальной деятельности. Это же классика жанра.
        - Вот именно. И почему ты думаешь, что Шамиль прогулял эти уроки?
        - Не прогулял, в том-то и дело, - полковник щелкнул пальцами, - просто это до такой степени примитивный ход, что он вряд ли ожидает его от противника.
        - Рисковый ты парень, Семен, - собеседник криво улыбнулся и поправил узел модного галстука. По опыту общения с товарищем Безносов знал, что Валерий начинает приводить в порядок и без того безупречно сидящую одежду в моменты глубокого раздумья. - А если Шамиль все поймет? Кто будет отвечать за потери? Ты? Стратег! Кого, кстати, собираешься подставить?
        - Я знал, что ты меня поддержишь, - с удовлетворением произнес полковник. - Гирю.
        - Я пока еще тебя не поддерживал, - заметил Валерий. - Гирю - это правильно. Он справится. Гореть нам с тобой в аду, Семен.
        - Главное, чтобы в его ментовской зоне, - Безносов усмехнулся, - не на одной сковороде с Шамилем и «пауком».
        - Твое здоровье, - Валерий поднял рюмку.
        - Гирю страховать кто будет? - чокаясь, спросил полковник.
        - Ты его не знаешь, - ушел от ответа собеседник. - А с твоей стороны?
        - А ты тоже его не знаешь, - чуточку ехидно ответил Безносов.
        - Ну, давай, за полное доверие и взаимопонимание…
        - И чтобы никто не страховал еще и самого Шамиля, а то может возникнуть проблема.
        - Какая проблема?
        - Какая у нас в городе проблема в последнее время самая острая? Особенно, когда дело касается бо-ольших денег?
        - Сеня, ты опять за свое?! Думаешь, Шамиль мог нанять в качестве охраны… его?
        - Шамиль вряд ли, а вот «паук» - вполне. Слишком крупные бабки на кону. Призрак в этом случае - самая надежная страховка… …На лестничной площадке было подозрительно тихо. Дверь за спиной Валерия уже щелкнула язычком замка, но ни сверху, ни снизу никто не появился. Телохранители должны были отреагировать на выход шефа бодрыми докладами о том, что основной путь отхода чист, а с чердака не спускается какой-нибудь подозрительный жилец, однако в подъезде царила гробовая тишина. Валерий осторожно опустил руку во внутренний карман пиджака и нащупал там теплую рукоятку пистолета. Вряд ли дело было в том, что явочную квартиру вычислили враги, но осторожность никогда не помешает. Валерий почувствовал легкое движение воздуха и обернулся. Соседняя дверь была немного приоткрыта, и сквозь щель пробивалась узкая полоска света. Валерий снял оружие с предохранителя и сделал шаг по направлению к незапертой двери.
        В пустой прихожей странной квартирки горела одинокая лампочка и валялся какой-то хлам. Валерий выставил перед собой пистолет и заглянул в одну из комнат. Там было почти так же пусто. Если не считать тяжелого резного кресла с потертым кожаным сиденьем и стоящего у окна человека. Незнакомец сосредоточенно смотрел куда-то вдаль, на кирпичные коробки новостроек и, казалось, совсем не интересовался тем, что происходит за спиной.
        Валерий сделал бесшумный шаг назад, заглянул в кухню, шаг вправо - не выпуская из поля зрения неизвестного - в еще одну комнату, а затем вернулся на прежнюю позицию.
        - Я один, - не оборачиваясь, негромко произнес человек. - Ваши охранники сидят в машине, у подъезда.
        - Кто вы? - продолжая целиться незнакомцу между лопаток, спросил Валерий.
        - Это не имеет значения, - по-прежнему глядя за окно, ответил неизвестный. - Клиент бюро по найму рабочей силы…
        - Покажите руки и медленно повернитесь, - приказал Валерий.
        - Пожалуйста, - человек поднял руки и встал к нему лицом.
        - Мы знакомы? - опуская оружие, удивленно спросил Валерий.
        В лице незнакомца проступали - Валерий готов был поклясться, что прямо на его глазах - знакомые черты. Спустя пару секунд внешность человека стала знакомой до боли, а еще через мгновение Валерий понял, где и когда в последний раз видел этого мужчину. Сегодня утром. Когда завязывал свой модный галстук. В зеркале спального гарнитура. Валерий выронил пистолет и медленно, против собственной воли, подошел к допотопному креслу.
        - Сначала снимите одежду, - приказал незнакомец.
        Валерий понимал, что с ним происходит нечто странное и неправильное, но противиться приказам человека был не в состоянии. Он потянул за узел галстука, но незнакомец, предупреждая его следующее движение, прикрикнул:
        - Осторожно! Только ослабьте и снимите через голову. Мне не завязать такой шикарный узел никогда в жизни…
        В точности исполнив все пожелания человека, Валерий остался в одних трусах.
        - Теперь садитесь в кресло, - переодеваясь в костюм жертвы гипноза, сказал мужчина.
        Объятия липкой ленты, именуемой в народе «скотч», были невесомыми, но крепкими. Человек истратил на «упаковку» ограбленного модника целый моток.
        - Мне… тесно… - зачарованно глядя на мучителя, пробормотал Валерий.
        - До утра не кричать, не звать на помощь и не материться, - не обращая внимания на жалобы связанного, строго сказал незнакомец. - В шесть утра, в унисон с гимном, можете заорать во всю глотку. Текст, так же как в гимне, - произвольный. Понятно?
        Валерий коротко кивнул, но нашел в себе силы заметить:
        - Затеку…
        - Пошевелите пальцами, - деловито осматривая конечности жертвы, приказал мучитель. - Все в порядке. Если станет совсем худо, представьте, что вы пролетарий, разрывающий оковы империализма. Помните еще свое коммунистическое детство? Статические упражнения помогут восстановить кровообращение.
        - Зачем… вам… моя одежда? - с трудом подбирая слова, спросил Валерий.
        - Вы хотели спросить и о внешности, но посчитали это чем-то пограничным с сумасшествием? - задал встречный вопрос человек. - Не беспокойтесь, все пойдет на пользу Родине. Вы же работаете на Родину?
        - На… себя… - попытался возразить пленник.
        - Нет, товарищ, - человек скривил губы в такой знакомой Валерию ухмылке. - Думаешь, прикупил костюмчик от Диора и сразу в законе? На лохов твой прицел настроен. Красный ты. За километр видно. Хоть ты в бурнус нарядись или размалюйся, как якудза.
        - Я - дядя Валера, авторитет, почти как… покойничек, этот… как его… черт! - из угла рта жертвы потекла тонкая струйка слюны. - Не помню… А все равно ты… организм… одноклеточный… базар… фильтруй…
        - Плевать я хотел на все ваши загадочные операции под прикрытием, - спокойно ответил незнакомец. - На сегодняшний вечер - дядя Валера я. А ты - отдыхай согласно предоставленным возможностям. Да не бойся, опер, не запорю твое дело. Если, конечно, не случится ничего непредвиденного. Ну, бывай…
        - Ты же… ты же… ничего не знаешь! - возмущенно выдохнул вслед уходящему человеку Валерий.
        - Самокритично, - через плечо бросил незнакомец, - но если по большому счету, то верно. Из твоей башки я действительно ничего нового не почерпнул…
        - Эта операция!..
        - Секретная, - закрывая за собой дверь, пробормотал человек. - Знаю…

***
*Река - это простор и величие. У нее нет срочных дел и планов на будущее. Она течет, не мучаясь угрызениями совести и не задумываясь над своим предназначением. Она заливает луга, когда ее верховья переполняются влагой тающих снегов, а ближе к осени мелеет, оставляя своих обитателей, попавших в капканы пересохших заводей, на произвол судьбы. Подчиняясь законам физики, она рушит наспех возведенные дамбы и смывает прибрежные поселки, не делая исключений для избранных. Ей нет дела до условностей, придуманных человеком, как нет дела и до самих людей. В ее омутах и водоворотах тонут смелые, а берега служат местом для засад трусливых. Она омывает ноги и грешникам, и праведникам. Она малая часть пока не тронутой человеком природы. Даже мосты и плотины гидростанций, уродуя ее тело, не могут убить ее окончательно. Да что там станции? Это не под силу и городам. Они изо всех сил стараются отравить воды неторопливой равнинной красавицы, но через каких-нибудь сто километров от городской черты ее тело очищается и снова дарит жизнь, а не отнимает ее…
        Дохлый бросил в воду мелкий камешек и похлопал по нагрудному карману, разыскивая сигареты. На небольшом свободном от кустарника пятачке он чувствовал себя спокойно и умиротворенно. Высокая вода подмывала крутой глинистый берег, прибивая мелкие ветки и мусор почти к самым подошвам его ботинок. Половодье в этом году било все рекорды. Никто толком не мог объяснить, почему так поднялся уровень воды. Зима была не такой уж снежной, ледники в далеких горах таяли равномерно, но тем не менее критическая отметка за считаные дни оказалась под двухметровой толщей взбунтовавшейся воды. В городе этого никто не заметил, разве что специалисты-гидрологи да несчастные дачники, поспешившие высадить в открытый грунт прибрежных участков редиску и лук. Первые теперь пытались найти буйству стихии разумное объяснение, а последние тоскливо высматривали сквозь полупрозрачную толщу темной воды сгнившие растеньица. Прочим горожанам на небывалый разлив реки было откровенно плевать. Им хватало забот и без того.
        Дохлый прикурил и, отогнав назойливого комара, бросил взгляд на очертания крыш далекого города. Серые здания терялись в окутавшей горизонт дымке. Возвращаться туда не хотелось. Не потому, что Дохлого в нем не ждала ни одна живая душа, и не потому, что ему надоела работа - она была всем смыслом его жизни. Просто среди каменных и бетонных стен, на пыльном асфальте улиц и чахлой траве газонов, в замусоренных сквериках и загаженных собачьим дерьмом дворах происходило нечто тревожное. Дохлый не мог понять, что происходит и почему это настолько ему претит, но чувство не было странным капризом для довольно флегматичной натуры «тунгуса». Оно имело какую-то реальную основу, но снайпер никак не мог понять, в чем заключается суть его беспокойства.
        Получив приказ от самого Безносова, он уезжал, испытывая какое-то необъяснимое облегчение. Отчасти это было похоже на бегство. Но едва город остался позади, он понял, что был совершенно прав в своих опасениях. Город таил угрозу. Не опасность вроде пьяных водителей или до сих пор так и не утихомирившихся бандитов, а настоящую, всеобъемлющую угрозу. Здесь, вдалеке от источника, она проявлялась не столь отчетливо, но похожие на всплески остатки угрозы ощущались и на сонном речном берегу.
        Вместе с очередным таким всплеском прилетела волна приглушенных звуков и невнятных голосов. Новые беглецы из городской черты объявились неподалеку, но им вряд ли был виден сам Дохлый или его машина. Люди остановились метрах в пятидесяти выше по течению, за плотной стеной прибрежного кустарника. «Тунгус» потушил сигарету и прислушался. Судя по тому, как бесшумно подъехали машины незнакомцев - а количество хлопков дверцами указывало на то, что машин было две, - на берег неизвестные прибыли не на «уазиках». Следовательно, это были не рыбаки. Или рыбаки из той породы, что предпочитает снастям горячительные напитки и диковатое веселье.
        Дохлый осторожно привстал и попытался рассмотреть происходящее по другую сторону зарослей. Его предположения подтвердились. На берегу стояли два огромных внедорожника, из которых крепкие молодые ребята выгружали какие-то ящики. Не участвовали в трудовом процессе только двое. Они выглядели постарше своих товарищей и были одеты не в тошнотворно одинаковые темные костюмы. Один был облачен в отлично сшитую серую «тройку», другой - в джинсы и просторный свитер.
        - В десять? - спросил у «серого» собеседник.
        - Да, - подтвердил человек в «тройке». - Не волнуйся, схема отработана…
        - И за все время не было ни одного сбоя? - «джинсовый» усмехнулся.
        - Не было. Ровно через полчаса мы станем богаче на пару миллионов у. е.
        - Надо было проверить местность, - «джинсовый» зябко повел плечами и повертел головой, - на предмет рыбаков или других случайных свидетелей…
        - Местность оцеплена, - ответил «серый», - кругом наши посты. Мышь не проскользнет…
        - Скользят обычно змеи, - пробормотал «джинсовый», - не мешало бы проверить еще раз.
        - Да что с тобой сегодня? - удивился собеседник. - Какие еще змеи? А, понимаю, решил поумничать?!
        - Без обид! - оборвал его собеседник, поднимая руки ладонями вперед. - В последние дни слишком многое идет не так. Я потерял троих самых надежных осведомителей. И это за неделю! Ты же понимаешь, каково мне теперь? Возможно, я превращаюсь в параноика, но у меня на то есть причины. Вон в тех кустах, например, твои ребята проверяли?
        В животе у Дохлого похолодело. Незнакомец указывал именно на то место, где стоял майор.
        - Везде проверяли, - отмахнулся «серый». - Я же говорю - все оцеплено.
        - Пусть проверят еще раз, - настойчиво предложил «джинсовый». - Не карасей здесь ловим. Лишняя осторожность не помешает.
        - Ты начинаешь утомлять, - с легким раздражением заявил человек в «тройке». - Только из уважения к твоей героической персоне… Гиря, иди сюда!
        К незнакомцу приблизился один из вспотевших в процессе разгрузки парней.
        - Давай, пока не стемнело, проверь вон те кусты…
        - Чего искать? - Гиря, казалось, обрадовался возможности сменить род деятельности.
        - А чего попадется, - «серый» махнул рукой. - Если кого найдешь, сразу же мочи.
        - Понял, - Гиря вынул из наплечной кобуры внушительный пистолет и деловито навинтил на его ствол длинный глушитель.
        Дохлому при виде Гириных приготовлений стало сначала прохладно, а затем жарко. По спине потекли две тонкие струйки пота. Нестерпимо зачесался нос, но он даже не шелохнулся. Боец выбрал направление чуть левее, и Дохлый еще надеялся, что, немного потоптавшись на краю зарослей, парень вернется. Когда Гиря углубился в кусты, «тунгус» понял, что надежды на бескровный вариант рухнули. Для простого бойца бандитской группировки парень действовал слишком профессионально. Он шел сквозь заросли прямо на снайпера почти бесшумно, и Дохлому предстояло либо умереть, либо вступить в бой. С голыми руками, без любимой винтовки он считал себя безоружным - против явно неплохо надрессированного и вооруженного волкодава.
        - Катер, - вдруг сказал «джинсовый». - Слышишь?
        - Слышу, - согласился «серый». - Что-то рановато…
        - Я и говорю, - собеседник скептически хмыкнул. - В последние дни все идет как-то не так…
        - Гиря! - оборачиваясь в сторону кустов, негромко позвал человек в «тройке». - Отбой. Иди к машине…
        - Пусть останется в засаде, - вдруг хватая «серого» за рукав, потребовал человек в джинсах. - На всякий случай…
        - Ну, ты совсем… - собеседник сочувственно похлопал соратника по плечу и приказал: - Гиря, останься в кустиках. Не развинчивай. Начнется месилово, первым клади Шамиля…
        Посланный в разведку боец послушно остановился и присел буквально в трех метрах от Дохлого.
        Катер причалил к берегу точно напротив машин. Первым из него выпрыгнул проворный парень с концом причального каната в одной руке и коротким автоматом в другой. Он завязал канат вокруг единственного, растущего почти у воды дерева и, вернувшись к суденышку, спустил с его борта короткий деревянный трап. Сошедший по трапу человек был одет еще лучше, чем его сухопутные встречающие. Впрочем, так казалось лишь издалека. Белый костюм нового персонажа был явно из магазина готового платья, а черная сорочка и такой же черный галстук выглядели на белом фоне немного вызывающе. Впрочем, вот-вот готовая стать бородой черная трехнедельная щетина объясняла многие нюансы одеяния вновь прибывшего.
        - Здравствуй, Шамиль, - вежливо поздоровался «серый».
        - Здравствуй, дорогой, - совершенно без акцента ответил «черно-белый». - Как здоровье твое и твоей семьи?
        - Хвала всевышнему, - дипломатично не уточняя, о каком из всевышних идет речь, сказал человек в «тройке». - Все живы, здоровы. Познакомься с моим другом, Шамиль. Это Антон.
        - Друзья моих друзей - мои друзья тоже, - сдержанно улыбаясь, сказал Шамиль и протянул руку «джинсовому» Антону.
        - Рад познакомиться, - нейтральным тоном произнес тот. - Игрушки теперь буду поставлять я.
        - А что случилось с Военным? - обращаясь больше к «серому», чем к его спутнику, настороженно спросил покупатель «игрушек».
        - Он не поделился со своим начальством, - спокойно ответил человек в «тройке».
        - Это неправильно, - Шамиль с осуждением покачал головой. - Хозяина надо уважать… Он же не просто так долю имеет. Он помогает, когда это требуется. Кто теперь поможет Военному, кроме Аллаха?
        - Аллах ему уже помог, - заверил «серый». - Он призвал Военного к себе.
        - Пусть пребудет его душа в вечном блаженстве, - с облегчением произнес покупатель. - А твой товар, друг мой Валерий, все того же высшего качества?
        - Обижаешь, дорогой, - «серый» Валерий развел руками. - Разве бывало иначе? Три семерки…
        - В прошлой партии кто-то подменил один пакет, - хитро глядя на собеседника, пояснил Шамиль. - Конечно, я быстро нашел виновного! Это был человек Местоева. Он понес заслуженное наказание…
        - Зачем же ты спросил меня? - прохладным тоном поинтересовался Валерий.
        - Только чтобы поделиться лежащей на сердце печалью. Разве это не принято среди друзей?
        - Принято, - нехотя согласился «серый». - И я понял твой намек, но мои люди, прости за прямоту, не такие отморозки, как в группе Местоева.
        - Да, в этом отряде они все под стать командиру, - согласился Шамиль. - Однако священная война священна для всех, и я не могу приказать чужим бойцам сменить командира. Но я могу предупредить своих друзей. Поверь мне, Валерий, я никогда не стал бы говорить тебе что-то плохое о твоих или чьих-то еще воинах…
        - Так, та-ак, - Валерий произнес эти слова протяжно, приглашая собеседника закончить фразу.
        - Перед смертью предатель назвал мне имя одного из твоих людей, - серьезно закончил Шамиль.
        - Ты уверен, что моего? - приблизившись к покупателю на непозволительно - по понятиям - близкое расстояние, спросил Валерий.
        - Я знаю только одного человека по прозвищу Гиря, - негромко ответил Шамиль. - Не твой?
        - Мой, - сквозь зубы процедил «серый». - Я разберусь…
        - Не сомневаюсь, - «черно-белый» расплылся в улыбке. - Что ж, мои неправоверные друзья, приступим к делу?
        Дохлый отчетливо слышал слова, но сгущающиеся сумерки и ветви помешали ему в деталях рассмотреть, чем обмениваются собеседники. «Серый» Валерий подал знак, и подручные передали охранникам «черно-белого» четыре больших спортивных сумки, а тот в свою очередь отдал «серому» довольно вместительный чемоданчик. В общем-то догадаться о содержимом багажа было несложно. «Тунгус» вытянул шею, чтобы определить, где находятся подручные дельцов, но в этот момент ветер отклонил верхушку ближайшего куста в сторону, и Дохлый встретился взглядом с Гирей. Лицо снайпера перекосилось от досады, но боец почему-то не поднял свой пистолет, а лишь приложил к губам указательный палец. «Тунгус» кивнул и сделал короткий шаг назад. Под его ногой хрустнула сухая ветка, и в этот раз скривился Гиря. Он с осуждением покачал головой и жестом приказал Дохлому присесть. Тот опустился на корточки и даже задержал дыхание. Боец удовлетворенно кивнул и вновь вернулся к наблюдению за берегом.
        Собеседники, между тем, удалились от кустов на приличное расстояние, что-то обсуждая в процессе неторопливой прогулки. Слов теперь было не разобрать, но главное они уже сказали, и Дохлого серьезно заинтриговало спокойствие, с которым Гиря воспринял нависшую над ним угрозу. Такое поведение бойца означало либо то, что он беспросветно туп, либо то, что Валерий не собирался выполнять обещание разобраться с предателем.
        Дельцы вернулись к катеру, и их бормотание вновь стало внятным.
        - Я сам решаю такие вопросы, - резко заявил Валерий, отвечая на какое-то предложение Шамиля.
        - Это беспокоит моего хозяина, - вежливым тоном пояснил покупатель. - Если ты действительно хочешь с ним встретиться, позволь мне присутствовать при вашем разговоре.
        - Никакого разговора не будет, - жестко ответил «серый». - На кого бы ни работал предатель - на конкурентов или ментов, - он уже покойник. Я даже не стану разбираться. В мешок и на дно.
        - Верно, - Шамиль приторно улыбнулся. - Особой разницы, на кого он работает, нет. Кстати, он случайно не с тобой?
        Валерий снисходительно взглянул на покупателя, и тот, все еще улыбаясь, развел руками. Было понятно, что «черно-белый» желает подтолкнуть «серого» к принятию окончательного решения. Валерий поднял руку, и к нему тут же подлетел один из вспотевших бойцов.
        - Приведи Гирю, - приказал торговец. - Только без оружия и в наручниках.
        - Гирю? - удивился подручный.
        - Я говорю по-китайски? - тихо прорычал Валерий, хватая его за лацкан пиджака.
        - Понял, - боец чуть испуганно отшатнулся назад, но тут же взял себя в руки и, поправив костюм, подал знак еще двоим товарищам.
        Они о чем-то недолго пошептались, и один из них направился к зарослям, в которых скрывался Гиря.
        - Выходи, - негромко приказал гонец, поравнявшись с тем местом, где сидел в засаде его товарищ, - а лучше мотай отсюда…
        - Тебя же потом и отправят за мной в погоню, - спокойно ответил Гиря. - Разберемся.
        - Замочат тебя, - предупредил гонец.
        - Один хрен, подыхать, - равнодушно проронил Гиря, протягивая ему свое оружие рукояткой вперед. - Не сейчас, так ближе к утру. От дяди Валеры еще никто не уползал.
        - Ну, как знаешь. - Боец спрятал его пистолет в свой карман и защелкнул на запястьях бывшего товарища наручники.
        Разговор с предателем у «дяди Валеры» вышел действительно предельно коротким.
«Серый» вынул из кармана гонца пистолет Гири и приставил его ко лбу бывшего владельца.
        - Говоришь - умираешь легко и красиво, нет - будешь мучиться, - предупредил он бойца.
        - Чего говорить-то? - угрюмо спросил Гиря.
        - На кого трудишься? На красных?
        - На «зеленых», - фыркнул боец. - Такие, как ты, дядя Валера, очень вредны для озонового слоя.
        - Мешок, - отдавая пистолет одному из подручных, приказал «серый». - Шутникам и смерть веселая. Синица, найди пару камней на берегу, поувесистей.
        - У меня аккумулятор нерабочий в багажнике, - предложил Синица.
        - Сгодится, - Валерий кивнул. - Пакуйте этого «зеленого» в мешок, аккумулятор к ногам.
        - Не влезет, - с сомнением пробормотал Синица. - Здоровый слишком.
        - Я тебе все объяснять должен, тупица?! - взорвался Валерий. - Мешок на голову, на поясе веревками завяжи, аккумулятор к ногам - и на катер! Лично проконтролируй, чтобы живьем ко дну пошел, гаденыш! Шамиль, ты не возражаешь?
        - Я всегда готов оказать своему другу любую услугу, - «черно-белый» расплылся в очередной улыбке. - Хотя, смею дать совет опытного человека, вы могли бы упаковать его в мешок и полностью. Предварительно разрезав на части.
        - Я хочу, чтобы он умер в страхе, - отказался «серый».
        - Резать его на куски можно и заживо, - спокойно, словно речь шла о рецепте приготовления манной каши, сказал Шамиль.
        - У нас свои традиции, - оборвал его Валерий. - Синица, вперед!
        На воде еще расходились круги от брошенного в реку тела, а быстроходный катер, высадив Синицу, уже скрылся за поворотом неторопливой сумеречно-серой реки.
        Синица вытер испачканные глиной подошвы ботинок о короткую траву и взглянул на часы.
        - Четыре минуты, Валерий Николаевич, - сказал он, задумчиво почесав макушку. - Сигнал поступает.
        - Значит, успел наш Садко к днищу приклеиться, - с удовлетворением высказался
«серый». - Что ты в аккумулятор засунул?
        - Джентльменский набор, - Синица усмехнулся. - Передатчик, дыхательную маску,
«вальтер», пару обойм, ножичек колбасный, струну да немного пластита с детонаторами. На первое время ему хватит.
        - Гусли забыл, - хохотнул один из бойцов.
        - Тебя бы на его место, - резко ответил Синица. - Вода, как в колодце, холодная… Кстати, дядя Валера, там, в кустах, еще кто-то был…
        - Вы картину нагнали? - насторожился «серый».
        - Само собой, - парень кивнул.
        - Он поверил?
        - Кто его знает? - Синица пожал плечами. - А что, разве это был не наш?
        - По идее - должен быть наш, - Валерий пристально взглянул в сторону кустов, но в наступившей темноте рассмотреть что-либо было невозможно. - Утром надо будет следы изучить…
        Дохлый к тому моменту находился уже далеко от места «расправы». Свое задание он почти выполнил - увидел все, что было нужно. Теперь ему оставалось проследить за тем, куда направится эта бригада, выехав на шоссе, и можно будет возвращаться в город. Идти было недалеко, но, чтобы занять себя, Дохлый снова вернулся к прежним мыслям. Вот, казалось бы, незначительный служебный эпизод, но даже он подтверждал то, что все его личные раздумья имеют под собой реальное основание. О странной ситуации говорили даже посторонние люди. Дохлому это не нравилось. Не то, что невидимая угроза простерла свои крылья над всем и всеми, а то, что больше не осталось альтернативы. Задумавшись, он шел, не разбирая дороги, сквозь пугающие черные заросли, но четко понимая, куда и зачем идет, и не останавливаясь ни на минуту. Ночь не давала определенных ориентиров, звезды прятались за облаками, а лес старался запутать среди своих шелестящих лабиринтов, старательно пряча тропинки, но Дохлого это не смущало. Шоссе было где-то совсем рядом. Сто шагов по прямой. Ну, сто пятьдесят. «Тунгус» невольно подсчитал шаги… двести… двести
тридцать… Шоссе так и не появилось. Дохлый мысленно обругал себя за самоуверенность и попытался сориентироваться. Небо было по-прежнему скрыто облаками, а все звуки перебивал шелест молодой листвы. Воин провел рукой по стволу толстого дерева, нащупывая мох или сучки, но ствол был каким-то на удивление гладким, словно отполированным. «Тунгус» потрогал другое, затем третье, четвертое - тот же самый эффект. Складывалось впечатление, что вокруг росли не березы, а телеграфные столбы. Это ему не понравилось даже больше, чем исчезновение шоссе. Дохлый растерянно оглянулся - в полной темноте это было бесполезным занятием - и в сотый раз обругал себя за самоуверенность и беспечность. Перед отъездом он долго вертел в пальцах такой замечательный приборчик, как ночные очки, но почему-то оставил их в личном шкафчике вместе с винтовкой. Словно любое задание, на которое не требовалось брать «гаубицу», было лишь несерьезной прогулкой. Бондарь ни за что не отпустил бы воина на «дело», не проверив, правильно ли он экипирован, но приказ поступил напрямую от полковника, и Тимофей не знал, куда откомандирован его боец.
«В распоряжение Безносова…» - то ли на рыбалку, то ли на официальную встречу. И для того, и для другого нужные снасти имелись только у самого полковника.
        В сопровождении этих невеселых размышлений воин отмахал не меньше трех километров и, переводя дыхание, опустился на землю. Порыв ветра на секунду прорвал плотное одеяло низкой облачности, и в прореху выглянула полная луна. В ее серебристом свете в десятке метров впереди блеснул какой-то предмет. Дохлый тяжело встал и поплелся на загадочный отсвет. Чащоба неожиданно расступилась, и перед ним открылся знакомый берег. Более того, блеснувшим лунными бликами предметом оказался бампер его собственной машины. «Тунгус» хмыкнул и направился к автомобилю, но путь ему преградила темная сутулая фигура… …По ровному асфальту шоссе метались тени придорожных деревьев. Времени на организацию качественной засады было маловато, да и бойцов было только-только, но Шамиль рассчитывал на фактор внезапности. Прежде чем снова приблизиться к реке, дорога делала приличный крюк, и разница в скоростях наземного и водного транспорта не просто нивелировалась, а еще и давала пятиминутную фору последнему. Воины Шамиля успели занять выгодные позиции и даже найти подходящее поваленное дерево. Едва вдали показались первые отблески
ярких ксеноновых фар, бойцы вытащили бревно на дорогу и снова скрылись в лесу. Машины Валерия остановились в расчетных точках и, хотя водители, быстро сообразив, в чем дело, начали сдавать назад, перекрестный огонь получился плотным и эффективным. Первая машина съехала в правый кювет, провалилась в канаву и уткнулась задним бампером в землю. Вторая проехала не больше десяти метров и, с тяжелым вздохом выпустив воздух из растерзанных пулями шин, осела на колесные диски…
        Добивать было некого. Все пассажиры получили не по одному десятку грамм свинца и скончались еще до того, как воины Шамиля подошли к расстрелянным экипажам. Сам предводитель приблизился к машинам последним. Он сунул руку в услужливо поданный адъютантом мешок и за ухо вынул оттуда голову Гири.
        - Я же говорил, Валерий, по частям надо было в мешок складывать предателя… - Он бросил голову лазутчика на капот первого джипа и заглянул в салон.
        Как ни странно, Валерия в авто не было. Шамиль удивленно взглянул на одного из подручных и махнул рукой в сторону машины сопровождения.
        - Нет его, - проверив обстановку внутри второго экипажа, доложил воин.
        - Возвращаемся, - беспокойно оглядываясь по сторонам, приказал Шамиль. - Деньги возьмите! Чемодан! Нашли?
        - Этот? - один из бойцов достал из салона второй машины чемодан с деньгами.
        - Да, этот…
        Его реплику прервала скороговорка - почти очередь - мощного пистолета. Стреляли откуда-то справа, из-за изрешеченного пулями корпуса второй машины. Ответить на вызов, кроме самого Шамиля, оказалось попросту некому. Все пули, выпущенные неизвестным стрелком, попали в цель. Причем, упав, никто из бойцов даже не шевелился. Это говорило о том, что противник чрезвычайно меток. Не тратя больше времени на размышления, Шамиль резво прыгнул влево, к противоположной обочине, и ринулся в спасительную чащобу ночного леса. Враг почему-то не стал стрелять ему в спину. Другого этот факт мог бы только порадовать, но Шамиль был слишком опытным воином. Он прекрасно понимал, что подобное затишье означает лишь то, что стрелок намерен убить последнего из врагов медленно и особенно жестоко.
        Еще не добежав до берега, Шамиль понял, что проигрывает сражение по всем статьям. Между стволами деревьев играли отсветы красноватого пламени, а над землей, прижимаясь к влажной траве, стелился дым. Когда закончился подлесок и открылся берег, Шамиль остановился и, сжав кулаки, выругался на родном языке. Катер горел, как хорошо просмоленный факел. Бандит находился в состоянии крайнего возбуждения, но это не помешало ему почувствовать, что оставшиеся за спиной неприятности приблизились на предельно допустимое расстояние. Он резко обернулся и увидел, как почти точно по его следам из леса выходит совершенно незнакомый человек. Яркий костер на воде позволял рассмотреть его лицо в мельчайших подробностях, и Шамиль готов был поклясться, что это не Валерий. Впрочем, кто этот мститель, значения не имело. В одной руке мужчина держал пистолет, а в другой - заветный чемоданчик, и сомневаться в его недобрых намерениях не приходилось.
        Шамиль бросился вдоль берега, примерно в ту сторону, где совсем недавно состоялась злополучная сделка, но загадочный стрелок, видимо, устал бегать за противником. Он бросил ношу, вынул из-за пояса еще один пистолет, затем поднял оба ствола на уровень плеч и синхронно нажал на спусковые крючки. Трюк был не только впечатляющим, но и вполне результативным. Пули сбили Шамиля с ног, продырявив ему оба бедра где-то поблизости от бедренных артерий. Бандит взвыл, в порыве отчаяния все же поднялся на быстро немеющие конечности и сделал еще несколько нетвердых шагов в глубь прибрежного ивняка. Тонкие, с узкими листиками ветви были плохой поддержкой. Шамиль цеплялся за них, как за стену, но они предательски изгибались и заставляли его проваливаться все глубже в заросли. Он чувствовал, что уже не может контролировать свои движения, что, кроме ног, немеет низ живота, руки, губы… Наконец, нижние конечности отказали полностью. Бандит упал вперед и вправо на что-то мягкое и в отличие от ивового кустарника не шуршащее.
        - Ты?! - Шамиль схватился слабеющими пальцами за лацканы военной куртки и притянул лицо вставшего на пути человека к своему. - Ты?! Как?! Как ты можешь быть сразу и здесь, и там?!
        - Ты чего, мужик?! - пытаясь отцепить руки раненого от своей одежды, испуганно спросил человек. - Я тут рыбу… Где там-то? Ты обкурился, что ли?
        - Я проклят! - заходясь одновременно в хохоте и рыданиях, прорычал Шамиль. - Нет бога, кроме…
        Оборвав фразу, он сжал зубы, страшно округлил глаза и вцепился холодными пальцами в горло человека…
        Дохлому пришлось бы очень тяжко, будь Шамиль целым и невредимым. Бандит был на голову выше воина и на пару пудов тяжелее, но силы его были на исходе. К тому же умер он не от потери крови, стремительно вытекающей из ран, а от двух выстрелов в затылок. Дохлый с трудом выполз из-под обмякшего тела и попытался рассмотреть спасителя. В отблесках затухающего огня он четко видел лишь его сутулый силуэт.
        - Я вас помню, - после короткой паузы заявил «тунгус». - Мы беседовали, вот только что, рядом с моей машиной. Я, правда, не помню, о чем, но беседовали. Так?
        - Она чуть дальше, - сказал незнакомец. - Идите вдоль берега. Здесь вам делать больше нечего.
        - А как я здесь оказался? - Дохлый удивленно оглянулся.
        - Идите, - строго повторил человек. - И забудьте все, что сейчас видели.
        - Такое разве забудешь? - воин покачал головой и, развернувшись «кругом», побрел сквозь кусты.
        Он старался не думать о том, что незнакомец может выстрелить в спину. Впрочем, судя по всему, сомнения подобного рода загадочному человеку были неведомы. Если бы захотел, он мог застрелить Дохлого и в лоб. «Тунгус» бросил на незнакомца прощальный взгляд, и тут горящий катер выстрелил вверх особо ярким языком пламени. Дохлый невольно остановился, но правая рука человека начала сгибаться в локте, медленно поднимая оружие на уровень живота, и воин торопливо скрылся в кустах…
        Хотя ему очень хотелось узнать, откуда здесь, в странном месте и при странных обстоятельствах, появился настолько похожий на него человек…

***
*»КамАЗ» с длинным тентованным прицепом, фыркнув тормозами, остановился у оживленного перекрестка на юго-западном въезде, сразу за большим контрольно-пропускным пунктом. Дальше грузовое движение было запрещено. Все транзитные большегрузы отправлялись на объездную трассу, которая огибала город по северной окраине.
        - Сильно ты бледный, автостопом путешествовать, - шофер длинномера махнул на прощание рукой, - не шути с простудой, а то не только на шее чирьи повыскакивают…
        - Спасибо, - Андрей слабо улыбнулся. - Вот возьми…
        - Обижаешь. Я же для компании тебя подсадил…
        - Ты кто, дочь миллионера?
        - Нет, - водитель искренне расхохотался, - не дочь, это точно…
        - Тогда бери.
        - Ладно, - он не глядя сунул деньги в карман. - Выздоравливай.
        Соловьев перехватил чемодан другой рукой и зашагал к стоянке. Там он когда-то давно предусмотрительно оставил маленькую неприметную машинку. Суровый охранник придирчиво проверил журнал оплаты и коротко кивнул.
        - Тут парень один интересовался, десятку за нее предлагал…
        - Хорошая цена, - Андрей забросил чемодан в багажник, - только сейчас колеса мне самому нужны. А что за парень? Телефон оставил?
        - Нет. Он тут всего пару раз свой «мерс» бросал. Я удивился, говорю, у тебя же конь раза в четыре получше будет, а он смеется. Мне, говорит, не получше, а по душе надо. Нравится, говорит…
        - Самому нравится, - Соловьев сел за руль и, приоткрыв окошко, спросил: - А выглядел он как? Может, знакомый…
        - Крепкий такой, плечистый, только ростом не вышел. С бородкой, ну по-модному, то ли борода, то ли щетина. И смеется все время…
        - А, понял, это Тимофей был! Вот шутник! Черт, как же это я забыл?! - Андрей вылез из машины и снова открыл багажник. - Через часок вернусь…
        - Что же ты с баулом? Можешь оставить, никуда твои шмотки не денутся, - охранник приосанился. - Стоянка же. Охраняемая.
        - Ничего, мне не тяжело…
        - Ну, как знаешь.
        Соловьев быстро покинул огороженную территорию и, отойдя за угол, вынул из кармана телефон.
        - Четная сторона проспекта Мира, у башни, - коротко бросил он в трубку и выключил ее, не дожидаясь ответа.
        Попетляв немного по запутанным дворикам, он вышел на проспект. Если «тунгусы» вычислили заготовленную на черный день кандидатуру для нового перевоплощения, дело обстояло скверно. Быть может, не настолько, чтобы снова ложиться на дно, но все же. Андрей пропустил пару такси и махнул рукой заляпанному частнику. Тот остановился, и тут же рядом с ним притормозила «Волга» с шашечками.
        - Колеса запасные есть?! - прорычал таксист, нагибаясь к своему пассажирскому окошку.
        - Проезжай, - невозмутимо ответил частник. - Это мой братан.
        - Еще раз увижу, на дисках поедешь! - пригрозил таксист, трогаясь с места. - Или налоговикам сдам!
        - Конкуренция, - водитель усмехнулся. - Куда?
        - К Вале…
        - Она, поди, на работе…
        - Тем лучше.
        - Ты чего такой бледный? Съел чего?
        - Давай без вопросов.
        - Давай, - легко согласился шофер. - А чемодан зачем? Сваливаешь?
        - Чемодан у тебя побудет. Встанешь в соседнем дворе и подождешь…
        - Заправиться бы надо. На лампочке едем.
        - А раньше не мог?
        - Так я только из гаража выбрался! А с вечера некогда было.
        - Тогда прямо сейчас заправься. Вот держи, полный бак…
        - Люблю я тебя возить, - парень усмехнулся. - Тут же бабок на два бака.
        - Возьми еще, - Соловьев протянул ему несколько крупных зеленоватых купюр.
        Водитель присвистнул.
        - Серьезные дела!
        - Вот именно…
        Валя, сестра разговорчивого шофера, жила в новом многоквартирном и многоэтажном доме почти в самом центре. Покупая для нее эту квартирку, Андрей руководствовался множеством соображений. В частности, тем, что запомнить всех жильцов этой громадины было не под силу даже внимательным дворникам. Впрочем, прилично одетый человек, входящий в один из подъездов в ранний час, не бросался в глаза в любом случае.
        Хозяйка квартиры, относительно молодая, но все еще привлекательная женщина с самой тривиальной профессией - парикмахер, была дома.
        - Сережа! - она искренне обрадовалась. - Ты откуда? А как же командировка? Ты уже вернулся?
        - А у тебя кто-то в шкафу?
        Валя не сразу вникла в шутку, но в конце концов рассмеялась.
        - Глупенький! Разве я могу променять тебя на какого-то там соседа?
        - Почему соседа? - теперь замешкался Соловьев.
        - Один - один, - Валя хитро подмигнула и грубовато рассмеялась. - Может, сыграем еще? Например, в борьбу.
        - В борьбу, Валюша, не играют, ею занимаются, - Андрей стянул с шеи модный галстук и уселся в кресло.
        - Устал ты, Сереженька, - женщина заглянула в кухню и принесла оттуда чашку с горячим кофе.
        - Ты, наверное, себе налила? Завтракала?
        - Я еще не пила, - Валины подрисованные брови вопросительно взметнулись.
        - Я не брезгую, - Соловьев сделал пару глотков, - просто о тебе беспокоюсь…
        - Да не последний кофе, не бойся, - она рассмеялась с едва заметным облегчением. - Ванну приготовить? Хочешь с этими солями… как их… Мертвого моря. Очень оживляют.
        - Смешно, - Андрей повернул голову вправо и поморщился. Коро-карта пробубнила что-то о пятом энергетическом уровне и компенсации в двадцать восемь процентов. Даже без подробных разъяснений было понятно, что очень скоро ячейка «сядет» и тогда начнется самое веселое. Соловьеву требовалась помощь. Медицинская, квалифицированная и негласная, а значит, страшно дорогая. В общем-то он мог использовать содержимое чемодана, но, поскольку перевоплощение откладывалось и Призраком ему предстояло пробыть еще неопределенное время, делать это было нельзя. В том мире, где он жил последние четыре месяца, такие фокусы наказывались смертью. И никакие заслуги или таланты не могли спасти от наказания. Криминальные деятели были не такими церемонными, как Тень, и законопослушными, как те же «тунгусы». Задавшись целью, они могли найти и устранить даже Призрака.

«Вот кого надо было подключать в войне с Проклятием, - Андрей усмехнулся. - А не
«тунгусов» этих слушаться, с голосами бесплотными…»
        - Сейчас наберется, - прощебетала Валя, появляясь из ванной в легкомысленном халатике и шлепанцах. Когда она успела переодеться, для Соловьева осталось загадкой. Ведь буквально десять секунд назад она была готова выйти из квартиры при полном параде.
        - А как же работа?
        - А, - она махнула рукой, - до обеда все равно клиентов мало, девчонки справятся. И вообще я могу отгул взять. - Она присела на подлокотник кресла и ласково провела рукой по его волосам. - Взять?
        - У меня сегодня дела, - Андрей приобнял ее за неплохо сохранившуюся талию. - С Эдиком катаюсь…
        - Эдька здесь, внизу? А почему не зашел?
        - Лень ему…
        - Вот ведь котяра! Только за баранкой сидеть да на диване лежать. Ленка мне уже все мозги запарила, жалуется. А я ей говорю - сама выбрала мужа, вот и терпи! Никто не заставлял на себя его заваливать… Ну, жалко, что ты опять наскоком, - она прижалась щекой к его лицу и сладко прошептала: - Я соскучилась…
        - И я, киса, но дело прежде всего. Это же хлеб и масло… Для тебя тоже.
        - Я понимаю, - Валя вздохнула.
        - Ты пока чего-нибудь сваргань, ну, как ты умеешь, вкуснятины какой-нибудь, нам с Эдиком…
        - Ладно, - она, словно бы нехотя, освободила подлокотник и, покорно улыбнувшись, пошла на кухню.
        Кроме того, что человек его профессии должен обязательно иметь запасное убежище, Соловьев руководствовался еще великим множеством соображений… Соответственно им он и поселил здесь Валю. Внушить ей, что она должна молчать, где и с кем сожительствует, и выполнять все прихоти «Сережи», оказалось проще простого. Андрею даже не пришлось применять свои исключительные способности. Он всего лишь показал ей договор о передаче этой квартиры в ее собственность. Бумага была им подписана и датирована началом следующего года. А когда он приложил к соглашению еще и кругленькую сумму, мастер парикмахерского искусства сдалась без боя. Нравился Вале Андрей или нет, в такой ситуации не имело значения. Она безумно любила его и без всяких там симпатий.
        Компьютер здесь был точной копией того, что остался в первой квартире. Андрей запустил нужную программу и покачался в пружинящем кресле. Скорее всего, Оборотень был уже на месте, хотя, возможно, и нет. Соловьев усмехнулся. Разговаривать с заказчиком теперь было значительно легче. Во-первых, у Призрака были для него не только плохие новости, но и ложка меда к бочке дегтя - чемодан с наличностью. Во-вторых, Андрей теперь знал, кто он такой. Ну и, наконец, Соловьеву была известна его главная тайна. Андрей ухмыльнулся и покачал головой. С воображением у Оборотня было не очень… В его ситуации псевдоним следовало придумать менее откровенный. Оборотень, перевертыш… слишком эти слова были близки по смыслу.

«На связи», - по экрану побежала строчка.

«Я вернулся», - отстучал Андрей.

«Что произошло на берегу? Где мои люди?»

«А ты не знаешь?»

«Я хочу услышать твою версию».

«Я подстраховал твоего человека, насколько это было возможно».

«Ты должен был проводить его до конечного пункта, но не сделал этого, и его убили».

«Его убили сразу, как только он приступил к выполнению задания. У тебя был скверный план».

«Ты не справился с заданием».

«Я справился и даже перевыполнил его».

«Шамиль был нужен мне живым. Ты не справился, а значит, ничего не получишь».

«Это твои проблемы. Мы договаривались насчет лазутчика, и я выполнил все условия. С тебя полтора гонорара».

«Ты их не заслужил!»

«Хорошо. Ты пока не остыл, и я тебя понимаю. Потерять столько бойцов и денег за один раз, это больно. Я согласен получить стандартную сумму, а после того, как ты успокоишься и поправишь дела, - остальное».

«Ты не получишь ничего».

«Тогда я приду и возьму все сам».

«Приходи, я буду ждать».
        Андрей выключил компьютер и сдержанно выругался. Начинать войну еще и Оборотнем сейчас было весьма некстати. Хотя бы по причине ухудшающегося с каждой минутой самочувствия. Из ситуации следовало выходить другим способом. Просто сбежать с деньгами было рискованно. Не позднее завтрашнего дня бандиты Оборотня и «паука», на которого работал Шамиль, могли договориться и выяснить, что с поля боя не вернулся никто, а значит, унести чемодан мог только Призрак. Дальнейшие действия бандитов предугадать было проще простого.
        Из этого следовал вывод. Оборотня надо было остановить до того, как он выйдет на людей «паука». Как? Соловьев усмехнулся и выдвинул ящик стола. Там лежала небольшая коробочка с чипами. Андрей вынул из нее первый попавшийся и вставил его в мобильный телефон. Благодаря особому приспособлению определить, откуда идет звонок, не смог бы даже «ВТ». Соловьев на всякий случай приклеил к микрофону еще один микроскопический приборчик и набрал номер Безносова.
        - Как дела, полковник? - Андрей взглянул на экран компьютера. Диаграмма голосовой модуляции плясала далеко от его личного стандарта, то есть без глубокого изучения определить, кто говорит, было невозможно.
        - Кто это?
        - Призрак…
        - Это шутка?
        - Это не шутка. В твоей головной конторе завелись крысы.
        - В какой еще головной конторе?
        - Одно из охранных предприятий, созданных под крышей военной разведки, торгует наркотой и оружием. Я понимаю, что для тебя это не новость, но есть два существенных нюанса. Во-первых, шеф этой конторы показывает начальству только половину своей прибыли, а во-вторых, он уже давно и успешно пользуется моими услугами. Помнишь предвоенный передел? Юшкин, Слепцов, Мордехай… Их убрал Оборотень… Что это, если не двойная игра? Пришел со всем готовеньким - профессиональная команда, оружие, деньги и полная безнаказанность - закопал конкурентов, прибрал к рукам их бизнес, отчитался за половину прибыли и «привет»… Не думаю, что ваше начальство предоставило ему такие широкие полномочия.
        - Что ты несешь?! Ты намекаешь на меня?!
        - Я бы сказал прямо. Нет, Оборотень не ты. Я отдам его, после того, как ты согласишься выполнить одно из моих условий.
        - Погоди, получается - он твой постоянный работодатель, но ты его сдаешь - почему?
        - Это отдельный разговор. Но, вкратце - у меня нет выбора.
        - Понятно. Не сошлись во взглядах на суммы.
        - Смешно.
        - А я тебя не веселю. Ты сначала докажи, что Оборотень один из моих коллег.
        - Дохлый уже вернулся?
        - Что?
        - Не делай вид, что туг на ухо. Он подтвердит. А чтобы окончательно развеять сомнения, я отдам тебе целый чемодан улик с портретами импортных президентов. За вычетом своего последнего гонорара. Только даже если я возьму оттуда три своих вознаграждения, там останется вдвое больше, чем ты думаешь. Приезжай на свою явочную квартиру.
        - На какую из них?
        - На ту, где ты обычно встречаешься с дядей…
        - С дядей? А-а, понял… А условие?
        - Мне нужны твои «тунгусы». Всего на одну операцию.
        - Исключено!
        - В таком случае прощай.
        - Постой. Я должен подумать.
        - Подумай. Я перезвоню через час.
        Андрей выключил телефон, снял заднюю крышку, вынул батарею и выщелкнул чип. На его место он вставил другой, а «использованный» разломил на несколько крошечных частей.
        - Я не подслушивала, но… - Валя вышла из кухни, грациозно покачивая бедрами. В руке она держала сочное яблоко. - Чем ты собираешься заниматься целый час?
        Она подошла и прижалась к его лежащей на подлокотнике руке упругим бедром.
        - Яблоко с дерева познания добра и зла? - Андрей откусил от яблока и потянул за поясок ее шелкового халатика.

«Четвертый энергетический уровень. Компенсация двадцать семь процентов, - тут же забубнила «нянька», - подъем артериального давления на пять процентов, учащение сердцебиения на десять ударов в минуту…»

«Заткнись», - мысленно потребовал Соловьев.
        Объяснять какой-то там пластиковой карточке, что лучшим лекарством для раненого мужчины является красивая женщина, он посчитал глупым…

***
* - Засекли? - Безносов взглянул на замершего в дверях компьютерщика. - Откуда он звонил?
        - Что-то вроде Австралии или Новой Зеландии…
        - Ну да, - полковник невесело усмехнулся. - Где аборигены съели Кука…
        - Тут Дохлый рвется…
        - Ну, давай его сюда, пока совсем не порвался.
        Снайпер просочился между программистом и дверным косяком и коротко кивнул.
        - Здравия желаю…
        - Садись, рассказывай, - Безносов жестом отпустил инженера.
        - Так чего рассказывать? Мясорубка там получилась, трщ полковник. Расколол Валеру Шамиль. Гирю на куски он сам разделал, а остальных покосили его моджахеды. Только самого Валеры в машине почему-то не оказалось. Он ушел. А потом кто-то всем шамилевским бойцам по пуле в череп вставил, катер сжег, а самого бородатого от шоссе до берега гнал, как волка. Загнал в камыши да там и кончил. Один! Прикиньте, какой умелец!
        - И кто это был?
        - Тут я пас, - Дохлый помотал головой. - Видел только, что он один… Да, еще у него чемодан с бабками остался!
        - А лицо, значит, не рассмотрел?
        - Да как вам сказать?
        - Как есть.
        - Не… ну это… не поверите…
        - Поверю, - Безносов присел на край стола и наклонился к воину.
        - Как бы… я это был…
        - Ты завалил целую бригаду? Без «гаубицы»?
        - Нет, я ни при чем! Просто тот мужик был на меня похож, как брат родной! Но у меня братьев нету…
        - А-а, вот оно что. Ясно. С чемоданом, говоришь?
        - Так точно. И знаете еще что, трщ полковник, я, конечно, не спец, но больно уж много дядя Валера товару отгрузил. Это все, конечно, сгорело, но все-таки. Я, когда на базу ездил, видел, как его мужики товар под расписку брали. Ту партию, что таможенники на прошлой неделе в Северном перехватили. Там две больших сумки было, а тут гляжу - четыре их.
        - Молодец, хвалю за наблюдательность.
        - Ага, и чемодан был, прямо как с гантелями. Тот… ну, который его спер, аж перегибался весь от тяжести…
        - Что, тоже дохлый, как ты?
        - Не, он поздоровее… Не, ну, может, его зацепило в перестрелке или устал за Шамилем по лесу гоняться…
        - Ясно, Дохлый, отдыхай пока…
        - Домой можно заскочить?
        - Ненадолго. К часу - здесь…
        - Понял.
        Безносов взглянул на телефон и пробурчал нечто очень невразумительное. Дядя Валера, похоже, попадал в черный список. Полковник взял телефон и нажал «единицу». В кабинет тут же постучали, и в проеме двери появился Бондарь.
        - Такие дела, Тимофей, - Безносов задумчиво потер переносицу, - подготовь-ка свой взвод к беготне.
        - Призрака вычислили?
        - Он сам нас вычислил.
        - Это как?
        - Сейчас съездим на пятую явку, там увидишь… …Оборотень положил трубку и выругался. Деньги так и не нашлись. В сгоревшем катере их не было, в машинах тоже, оставался один вариант - их взял Призрак. Далеко уйти с деньгами он не мог, да и не стал бы этого делать, но наемник не признался в том, что чемодан у него, и Оборотня это беспокоило. Призрак явно что-то замыслил. «А может быть, он просто не успел признаться? Я, как идиот, начал на него наезжать, вот он и обиделся. Как же выяснить?»
        Он развернул кресло к компьютеру и набрал код вызова Призрака. Ответ поступил не сразу, но Оборотень и не рассчитывал, что наемник обрадуется новому сеансу связи.

«Ну?» - высветилось на экране.

«Призрак, я погорячился».

«Приятно слышать. А как же самолюбие?»

«Дело есть дело. Все остальное - не важно».

«Да, вижу, что ты остыл. Дальше».

«Свой гонорар ты заслужил».

«Знаю. Дальше».

«У тебя есть одна вещь…»

«Есть. Хочешь получить ее обратно?»

«Да».

«Извинись».

«Я приношу свои извинения. Навалилось, сам понимаешь».

«Понимаю. Твоя вещь будет ждать тебя там, где ты провел эту ночь».

«Откуда ты знаешь? Это был ты?»

«Если что, обращайся».
        Наемник отключил связь. Оборотень несколько раз попытался восстановить соединение, но Призрак упорно молчал. Заказчик немного посидел перед молчаливым экраном и, скрипнув зубами, встал. Что вынес из той странной встречи Призрак, можно было обдумать и по пути. Оборотень торопливо покинул кабинет и уселся в машину. Ехать в пустую холодную квартиру, где просидел привязанным к креслу целую ночь, ему не хотелось, но просто послать кого-то за деньгами было выше его сил. Он должен лично убедиться в том, что они находятся в целости и сохранности.
        - На пятую явку, - бросил он шоферу, когда в машину уселись трое охранников.
        Водитель едва заметно ухмыльнулся и включил передачу. Пятая явка среди бойцов Оборотня успела стать притчей. Они теперь даже говорили, имея в виду нанесение моральной травмы или какой-то ловкий обман, «попал на пятую явку»… …Дверь в проклятую квартирку была по-прежнему приоткрыта. Оборотень толкнул ее и уверенно прошел в злополучную комнату с деревянным креслом. Охранники двинулись было за ним, но босс остановился на пороге, и они едва не ткнулись носами в его спину.
        - Проходи, - предложил ему Безносов, - Оборотень…
        Полковник восседал на злополучном кресле и поигрывал картонным кольцом - основанием от мотка скотча.
        Оборотень нервно сглотнул и покосился на раскрытый чемодан.
        - Что это? - пробормотал он.
        - Ты мне скажи, - предложил Безносов.
        За спиной предателя послышалась возня. Он чуть повернул голову и боковым зрением рассмотрел, как «тунгусы» вяжут его охранников.
        - Разрешите? - вежливый Бондарь вынул из кармана Оборотня пистолет и ловко обыскал его с ног до головы.
        - Воротник проверь, - посоветовал полковник. - Вдруг там у него ампула с ядом.
        - У него?! - Тимофей хохотнул. - Кишка тонка! Так, Валера? Любим мы себя, ой как любим…
        - Да что вы тут устроили?! - наконец вышел из ступора Оборотень. - Что это все означает?!
        - Это означает, что лучше бы тебе было носить с собой ампулу. - Безносов кивнул, и Тимофей защелкнул на запястьях Валерия наручники… … - Да, подтвердилось. - Полковник помолчал. - Уговор есть уговор… только… зачем тебе «тунгусы»? Если для чего-то противозаконного - сделка не состоится.
        - Не волнуйся, - Призрак усмехнулся. - Ничего криминального. Мне известно, что ты снял охрану с Управления.
        - Да. А от чего их охранять?
        - Они участвуют в очень опасной игре, полковник, верни им охрану в двойном объеме. Вот и все мои условия.
        - И надолго?
        - До особого распоряжения…
        - У меня мало народа и много дел…
        - Уговор есть уговор, - повторил его слова Призрак, - и работа как раз по профилю твоей конторы.
        - Мой профиль - ловить тебя.
        - Забудь. С завтрашнего дня Призрак исчезнет.
        - Застрелишься?
        - Будь здоров.
        - Погоди! Почему Управление? Зачем их охранять?
        - Если у них получится - увидишь сам.
        - Ах какие мы загадочные!
        - Работать, полковник, работать! Контракт заключен? Ну, так вперед! …Черные воины шли по пятам. Андрей их не видел, но был в этом уверен. Пока они отставали на шаг, у него было время для маневра, и терять его он не имел права. Ячейка бормотала о втором энергетическом уровне и всего лишь пятнадцатипроцентной компенсации, но чувствовал себя Соловьев пока довольно прилично. Во всяком случае, лучше, чем в больнице. Отпустив Эдика, он прогулялся по центральной улице, внимательно присматриваясь к машинам и прохожим, а затем завернул в уютный бар. Рабочий день подходил к концу, и в заведении уже начали появляться посетители. Нужного человека он вычислил сразу. Уставший торговец черным и цветным металлом бросил на стойку крупную купюру и, глядя куда-то внутрь себя, выпил подряд две рюмки, мягко говоря, пахучей текилы.
        - К концу недели как выжатый лимон, - произнес Соловьев, усаживаясь рядом.
        Бизнесмен окинул взглядом его костюм и кивнул.
        - Поставки, отгрузки, звонки… - он помотал головой. - Осточертело!
        - А в регионах все норовят хапнуть побольше, - поддержал его Андрей. - С железнодорожными тарифами комбинируют…
        - Жульничают! - исправил его предприниматель. - Он мне звонит и жалуется, подняли тарифы на десять процентов, я в минусе! Мне! И знает ведь, гад, что у меня связи в МПС, а все равно… Ну делаю я ему льготный тариф, так ведь нет, опять звонит. Пока распоряжение довели до местного начальства - два состава прошли по обычным расценкам! Жулье! Факс, оказывается, в нашей стране идет медленнее товарняка!
        - Таких надо сразу - пинком под зад…
        - А как его пинком-то? Он же сын их местного вице-губернатора! Там столько всего завязано… - Бизнесмен показал бармену два пальца, и тот поставил рюмку перед Соловьевым.
        Они чокнулись, выпили, и бизнесмен протянул Соловьеву руку - Аркадий…
        - Андрей… - Соловьев внимательно посмотрел ему в глаза, и предприниматель застыл, словно статуя. - Посиди здесь еще часок, Аркаша, потом лови такси и езжай домой. Выспаться тебе надо. О машине не волнуйся, ты ее на стоянке возле «Интуриста» оставил, от греха подальше, чтобы в расстроенных чувствах не разбить. Послезавтра заберешь. А сейчас дай мне ключи и документы.
        Бизнесмен порылся в карманах и покорно протянул Соловьеву ключи от машины и бумажник.
        - Только права и техпаспорт, - Андрей вынул из бумажника две пластиковых карточки и вернул его Аркадию. - Спасибо тебе, дружище.
        - Да… - зачарованно пробормотал бизнесмен. - Жулики они… там целая семейная мафия… ну, то есть просто мафия…
        - Грамотный, уважаю, - Андрей похлопал его по плечу и покинул заведение.
        Равнодушный бармен проводил его внимательным взглядом и вернулся к протиранию стаканов. Почему один из братьев-близнецов вдруг поспешно удалился, оставив другого наедине с какими-то глубокими раздумьями, его не интересовало. Мало ли в жизни ситуаций?..

***
*Машина у Аркадия была новая, но для такого солидного предпринимателя достаточно скромная. Андрея это вполне устроило. Он вырулил на проезжую часть и затормозил у светофора. По «зебре» пешеходного перехода спешили люди. Соловьев провожал их мутным взглядом, перескакивал на следующих, доводил их до противоположной обочины и снова возвращался к тем, кто только стартовал. Мужчины, женщины, дети, судьбы и тени. У каждого своя и одна на всех. Тень вселенского зла. Они не видели распростершейся над их головами Сущности, да и не могли ее увидеть, но слепота не спасала от печального конца. Сколько из них доживет до следующего десятилетия? Каждый десятый, двадцатый, сотый? Или вообще - никто? Первый удар Сущности -
«черный ноябрь» пережили многие, но ведь он был направлен против келлов, а не людей. Что будет, когда Проклятие окончательно переключит свое внимание с чужаков на землян? Андрей выхватил из толпы пешеходов новое лицо. Что будет с этой симпатичной девушкой? По имени Вера… Соловьев встрепенулся. Вера? Да, это была именно она. Девушка шла в направлении бара. Андрей поискал еще какие-нибудь знакомые лица и выхватил суровый взгляд Евгения. Он шел шагах в десяти позади девушки, старательно толпой прикрываясь.
        - Та-ак, - протянул Соловьев, - пошла массовка…
        Светофор переключился, и он резко нажал на газ. Оставаться в этом районе было рискованно. За бывшими соратниками наверняка следили все, кому не лень. От
«тунгусов», по его же просьбе, до Сущности. Между ними в списке стояли черные воины… … - Вера! Привет, Палыч, где Вера?
        - Что ты так орешь? - Сноровский поморщился. - Зачем она тебе?
        - Соскучился. - Безносов прошел в гостиную домика и бросил на стол пакет с фотографиями. - Она здесь или в городе?
        - Здесь только я да Федя. Остальные… кто где. Келлы снова на своей базе заперлись, а Вера с Женей гуляют по центру.
        - Так, так, - полковник почесал затылок. - Хочешь посмотреть, как теперь выглядит Соловей? Вот…
        - Это что?
        - Это кто, - исправил Безносов. - Аркадий Викторович Мельников. Бизнесмен средней руки. Вполне приличный человек. Сегодня около пяти зашел в бар, выпить по случаю наступления выходных рюмку текилы, и впал в ступор. Очнулся - нет ключей и документов на машину. Самой машины тоже. Бармен доложил, что на ней уехал близнец гражданина Мельникова по имени Андрей.
        - Ну и?
        - Ну и нет у Аркадия Викторовича никаких близнецов…
        - Может, он не в курсе?
        - Я проверил - точно нет.
        - Понятно… погоди, а Вера-то тебе зачем?
        - А она там как раз в это время прогуливалась. Прямо перед тем баром.
        - Ты снова нас опекаешь?
        - Приходится. Кто-то же вас пасет.
        - Я слышу это уже не впервые. Причем все время от тебя. Ты так и не выяснил - кто? Сеня, а где же твой хваленый опыт?
        - Да опыт на месте, куда ему деваться, - полковник неуверенно потер подбородок. - Тут, понимаешь, какое дело… Тебя кто-то такой пасет, что «тунгусам» до него расти и не вырасти.
        - И чем это грозит?
        - Может, и ничем, а может…
        - Пиф-паф, ой?.. - Ёй-ей, - Безносов кивнул. - Под сметаной зайчик мой… Если у них есть такие планы, мы на выручку не успеем. Так что ты и сам поосторожнее будь, и ребятам накажи…
        - У меня след! Здрасьте, товарищ полковник, - ворвавшийся в гостиную Федор помахал свежей распечаткой. - Коро передала сведения «ВТ», а тот мне. Соловьев где-то в здании «Стройтранса».
        - Что он там забыл? - удивился Иван Павлович.
        - Это теперь гостиница, - подсказал Безносов, доставая телефон.
        - Погоди, Сеня, ты его спугнешь. Пусть с ним поговорит Вера.
        - А если он ее… того, - полковник выразительно провел ладонью поперек горла.
        - Не сможет, - вмешался Федор. - У него батарейки садятся. Ячейка уже на первом уровне, компенсация восемь процентов.
        - Что это значит? - удивился Сноровский.
        - Кончится скоро твой Соловей, вот что это значит, - ответил за программиста Безносов. - Ему лечиться надо, а не по городу бегать. Чего неймется человеку?!
        - Только он ляжет в клинику, ты же первый вокруг его палаты оцепление организуешь и решетки к окнам приваришь.
        - Я-то понятно, но ведь он не от меня бегает. Он же все с каким-то невидимым джинном воюет, ты сам говорил.
        - Этот джинн иногда бывает видимым, - вставил Курилович.
        - С бодуна?
        - Нет, Федя прав, мы его тоже наблюдали. Есть что-то такое в «атмосфэре»…
        - Чокнулись вы все.
        - И твой Евгений?
        - И он, - полковник нахмурился. - Ладно, мы здание оцепим, а вы беседуйте. Авось чего и решите. Честно говоря, надоело мне за ним бегать.
        - Договорились.
        - Слушай, Иван, я давно хотел спросить, да все как-то забывал… Кто этого Соловьева вообще откопал? Борис?
        - Он. Это же друг его был. С детства. В армии они тоже вместе служили. Ну, а потом так и остались рядом. Близкие друзья были. А что?
        - Да так…
        - Мутишь опять?
        - Нет, чего тут мутить? Ясно все, как божий день. Кроме одной детали.
        - Какой?
        - На фига Соловьеву понадобилось дружка своего покойного имитировать…
        - Не понимаю.
        - И я не очень. Только у моих орлов глаз наметанный. Высотку в центре знаешь? Новую, многоквартирную? Так вот, живет там некая особа по имени Валя… Заметь, простая парикмахерша. Заработки, сам понимаешь, не ахти. Без мужа, да и дяденьки на «меринах» к ней не ездят, но поди ж ты, купила себе квартирку стоимостью в два пожизненных оклада!
        - Полковник, короче! У нас там, в гостинице, Призрак…
        - Соловьев там полумертвый, а не Призрак, - возразил Безносов. - Ты дослушай. Так вот, тетю Валю периодически навещали два субъекта. Один - ее брат Эдик, а другой - собственно реальный владелец квартирки, некто С. П. Колесников. Улавливаешь?
        - Под этим именем последнее время жил Андрей, - Сноровский кивнул.
        - А теперь факт. Сегодня нашу очаровательную Валю посетил новый гость. Как он входил, никто не видел. Более того, все наблюдательные соседи уверены, что утром к Вале приехал этот самый Колесников, зато ближе к полудню из ее подъезда вышел человек, по описанию страшно смахивающий на Боба… Такой вот буржуйский праздник. Внеплановый день живых мертвецов.
        - День всех святых, - негромко поправил Федор. - Андрей ранен, он мог забыться и, вспомнив о друге, принять его внешность.
        - Или не хотел, чтобы кто-то видел, что выходит именно он, - поддержал Куриловича Иван Павлович.
        - Ну и выбрал бы физиономию… того же братца своей пассии, - возразил Безносов. - А что, если он таким образом хотел что-то сказать тем, кто его пасет?
        - Сущности?
        - Я не знаю, сущности или паранойе…
        - Никаких вариантов, - немного подумав, признался Сноровский. - Поехали, спросим.
        - Тоже верно, - согласился Безносов. - Поехали.
        В гостиничном номере было тихо. Вера и Евгений сидели на застеленной кровати, а перед ними прогуливался задумчивый Феликс. Когда на пороге появились Сноровский и Безносов, келл остановился и молча продемонстрировал им золотистую пластиковую карточку.
        - Это чья? - поинтересовался Иван Павлович.
        - Лежала на кровати, - пояснил Сошников.
        - А Соловей?
        - Его здесь уже не было.
        - Упорный, - Сноровский обернулся к полковнику.
        Тот прижал к уху миниатюрный приборчик связи и произнес:
        - Перехват…
        - Вряд ли Андрей по-прежнему маскируется под Мельникова, - засомневался Иван Павлович.
        - Ничего, - заверил Безносов, - возьмем.
        - А если не возьмем, придется снова искать наугад, - проронил Логинов. - И опять непонятно по какой системе.
        - Интуитивно, - предположил Феликс. - Вера, как там твои чувства? Не обострились?
        - Он идет к автовокзалу, - Вера поднялась, - это снова тот голос…
        - Шизики, - буркнул Безносов. - Целая группа сумасшедших. Голоса они слышат! Вам всем в больницу надо!
        - Не кипятись, - оборвал его Сноровский. - Есть варианты лучше - предлагай. Сошников, ты, кстати, как здесь очутился?
        - Карта - единственное исключение из правила о нераспространении чересчур высоких технологий. Поскольку не военного назначения. Но Коро требует, чтобы все ячейки возвращались в систему. Вот я и пришел.
        - Нам надо идти, - заявила Вера. - Только одним, без «тунгусов», чтобы его снова не спугнуть.
        - Что он, дичь, чтобы его спугивать? - возразил полковник. - Без прикрытия вы как младенцы.
        - Мы пойдем одни, - заупрямилась она. - Иначе эта погоня не кончится никогда.
        - Куда он уйдет, без ячейки-то?
        - Карта не только поддерживала Андрея, но и в меру своих сил подлечивала, - заметил Сошников. - Возможно, он теперь сможет обходиться и без нее… некоторое время.
        - Вот именно - некоторое, надолго ему здоровья все равно не хватит. - Безносов заложил руки за спину и покачался на каблуках. - Ладно, идите. Но, если что - сразу сигнальте…
        Автовокзал находился всего в трех кварталах, и добраться до него можно было только одним путем - по неширокой, разделенной трамвайными рельсами улочке. Группа растянулась, внимательно осматривая все подворотни и выходящие на улицу дворики. Впереди шли Логинов и Вера, за ними брел Сноровский, чуть дальше прогуливался, засунув руки в карманы, Федор и, наконец, Сошников. Как замыкающий, Феликс не только осматривал темные закоулки, но и постоянно оглядывался. Пару раз он замечал, как позади мелькают какие-то тени, а однажды увидел «повисших на хвосте» преследователей вживую. Один из шпионов задержался в просвете улицы чуть дольше, чем следовало, и Сошников его узнал. Это был «тунгус» по прозвищу Панкрат.
        Феликс усмехнулся и покачал головой. «Топтуны» из воинов Безносова получались никудышные. Келл заглянул в один из тихих двориков, внимательно осмотрел его и вернулся на улочку. Группа ушла далеко вперед, и Феликсу была видна только спина Федора. Сошников прибавил шаг, но неожиданно почувствовал, что ноги слабеют, а во рту появляется неприятный металлический привкус. Подсознание реагировало на изменение обстановки быстрее коры. Сошников взглянул на асфальт и встал как вкопанный. Откуда-то сзади, превращая серый пыльный тротуар в непроницаемо черный, наползала резкая, четко очерченная тень. Феликс почувствовал, как его затылок омывает струя ледяного воздуха, как немеют пальцы и спина… Позади были кто угодно, но не «тунгусы», Сошников готов был биться об заклад. Вот только биться было не с кем. Группа уже окончательно скрылась из виду. Он медленно повернулся к надвигающейся опасности и невольно вскрикнул. Странная тень окончательно накрыла пространство вокруг черным одеялом, а тот, кто ее отбрасывал, протянул к Феликсу руку и коснулся его плеча. Келл закрыл глаза и медленно осел на асфальт.
        Еще две черных тени приблизились к упавшему и подхватили его под руки.
        - В подвал, - приказал первый силуэт. - Заприте хорошенько.
        Помощники, унося с собой бесчувственного келла, плавно скользнули в ближайший дворик…

***
*Соловьев встал в узком темном пространстве за мусоропроводом и попытался отдышаться. Без карты он чувствовал себя просто отвратительно. Страшная головная боль, слабость и крупная дрожь в коленях превращали его в настоящую развалину. В таком состоянии уйти от преследования было нереально. Оставалось одно - спрятаться, но где и как, Андрей пока не представлял. Громкий шум в ушах и постоянная мутная пелена перед глазами мешали нормально ориентироваться в окружающей действительности, и негромкий щелчок замка он не услышал, а скорее почувствовал. Сосредоточиваться на мыслях вышедшего на площадку человека оказалось делом долгим и трудным. Не потому, что они были слишком заумными, а просто от нехватки сил.
        Немолодой, обрюзгший человек был полностью захвачен навязчивой идеей. Она сверлила его сознание, как затупившийся бур. Волны раздражения, вожделения, страха и безадресной ненависти накатывали, словно ледяные цунами. Они секли его нездоровый разум острыми осколками мелких льдинок, причиняя адскую боль и в то же время невероятное наслаждение. Человек вынул из кармана нож и лизнул длинное острое лезвие. Во рту появился солоноватый привкус. Человек блаженно улыбнулся и вспомнил свою первую жертву. Она кричала, звала на помощь, умоляла, рыдала, но все равно получила по заслугам. Грязная, дешевая шлюха, падшая женщина, источник всех несчастий человеческого рода. Как было приятно медленно погружать в ее дрожащее влажное тело сверкающий, холодный клинок правосудия, купаться в потоках горячей, бьющей фонтаном крови, а затем орошать некогда сокровенные, но теперь бесстыдно раскрытые внутренности семенем справедливости… Человек затрясся, словно в припадке, и крепко сжал свободной рукой себя между ног. Вторая жертва была безгрешна, но ведь грех - вопрос времени! Ей предстояло пройти все стадии падения… Скоро,
очень скоро она должна была стать такой же отвратительной тварью, как миллионы других развратниц, господних ошибок, неудачных воплощений Адамовой плоти. Она визжала, как молоденькая свинка. Ее упругая кожа расползалась под лезвием, словно бархатистая ткань. Ее светлые волосы с блестящими заколками пропитывались кровью и выскальзывали из его пальцев, а лоно с первым, едва заметным пушком, рвалось под натиском его могучей плоти… Человек едва не выронил нож. Он присел на корточки и зажал руки между ног. Едва слышно подвывая, он резко упал на колени и ткнулся лбом в пол. По его телу одна за другой пробежали несколько конвульсий, но разрядки не наступило. Наоборот, его сознание окутала багровая пелена, и все последующие действия были уже автоматическими. Он сунул нож за пазуху и встал… Третья, четвертая и пятая попытки были бесплодными. Он резал проклятых шлюх на кусочки, втаптывал их тела в землю, но так ни разу и не окропил их светлым семенем праведного гнева… Теперь настал момент, когда справедливости было суждено восторжествовать.
        Человек не глядя протянул руку, чтобы захлопнуть дверь, но вдруг почувствовал, что падает навзничь. Так и не осознав, что происходит, он удивленно вскрикнул, но ударился затылком о порог и потерял сознание… …Соловьев втащил обмякшее тело в квартиру и устало присел на стул. Ему хотелось задушить эту мразь голыми руками, но в сознании пульсировала настойчивая мысль о том, что он больше не Призрак и любая жизнь для него отныне священна. Даже такая ничтожная, как эта. Андрей окинул взглядом захламленную комнату и обнаружил, что в ней вполне достаточно подходящих предметов… …Когда человек пришел в себя, его первой реакцией был страх. Он был абсолютно уверен, что потерял сознание оттого, что его ударили по голове проклятые менты. Что его выследили и теперь он сидит в камере, полной вонючих и злых уголовников. Что это они распяли его, привязав сыромятными ремнями к железной кровати, вставив кляп и надругавшись над плотью… Над плотью! Тело было сковано страшной болью. Он приподнял голову и с ужасом взглянул вниз. Там, где еще вчера бился пульс вселенского правосудия, теперь чернели запекшейся кровью,
перетянутые резиновым жгутом неровные края уродливых обрезков… Все, что еще недавно делало его настоящим мужчиной, валялось в луже крови рядом с кроватью…
        Тело Андрея слабело с каждой минутой. Потраченные на возню с маньяком усилия вымотали его окончательно. Хуже всего было то, что он уже не осознавал, куда идет, зачем и даже - кто он такой. Периодически ему казалось, что он - преследующий преступника Борис, потом он ощущал себя этим самым преступником - Призраком. На смену этим видениям приходили образы других людей, которыми Андрей побывал или просто прочел их глубинные мысли, и во всей этой чехарде он уже не видел себя реального.

«Феликс, ну зачем же ты так?» - причитал продырявленный пулями Парыгин…

«Не было выхода», - отвечал ему Сошников…

«Куда прешь?!» - Андрей вздрогнул и случайно взглянул в зеркальную витрину. Там отражался образ рассерженного Оборотня.
        Спустя секунду он сменился на небритую, одутловатую физиономию оскопленного маньяка…

«Я ведь выживу, Андрей Васильевич! И месть моя будет сладка… - безумец расплылся в омерзительной улыбке. - Тысячи едва распустившихся бутонов… Нежных и неискушенных… Я буду мстить им до скончания времен…»
        Соловьев провел ладонью по лицу, но личность этого психопата была настолько выразительной, что сразу справиться с ней Андрей не смог. Вместе с телом ослабели и воля, и разум… Он прислонился к витрине и, переведя дыхание, продолжил свой нелегкий путь в никуда.

«Сегодня прекрасный день… шестого пришествия… день справедливой мести… Трепещите! Неверные, подлые, лживые твари, трепещите! Сосуды греха и разврата, воплощения зла и обмана… - Андрей опустил руку за пазуху и нащупал нож, лежащий во внутреннем кармане лезвием вверх. - Сталь холодна и равнодушна, но в ней гораздо больше божественной благодати, чем в вас, проклятые блудницы!»
        Соловьев повел мутным взглядом и наткнулся на подходящий объект. Да, это была она. Та самая «шестая». Прекрасная, как ангел, и волнующая, как вино… Как падший ангел и дьявольское вино… Она свернула в пустынный переулок и не спеша двинулась по нему, осматривая закоулки. Вавилонская блудница! Выискивала жертвы для обольщения?
        Искала место, чтобы уединиться и потешить себя пустыми ласками?! Андрей представил, как девица прикасается к своему горячему телу, и затрясся. Рука сама потянулась к ножу, а ноги понесли вдогонку мерзкой развратнице.
        Он уже протянул руку, чтобы схватить жертву за волосы, но тут свет вокруг померк и Соловьев провалился в серое, лишенное образов беспамятство… … - Ты не перестарался? А то вдруг доломал ему это… основание черепа? - пробился сквозь забытье чей-то голос. Андрей попытался открыть глаза, но веки словно склеились.
        - Нормально. Не дубинкой же бил, кулаком…
        - Он совсем плох, - теперь говорила женщина.
        - Ну и морду он себе подобрал!
        - Наверное, сильно был неравнодушен к женщинам этот его новый прототип. Заметили, как он к Вере тянулся? Как маньяк какой-то…
        - Был бы равнодушен - мы бы еще год его искали…
        - А ножичек-то бурый… Не иначе разделывал им что-то.
        - Или кого-то…
        - Ой, мне страшно! Я не могу поверить, что это Андрей!
        Соловьев наконец вынырнул из моря безмерности и безвременья, выполз на реальный берег и открыл глаза. Над ним нависал низкий потолок какого-то подвала.
        - С добрым утром, - к его лицу склонился Логинов. - Физиономию попроще сделай, а то народ распугиваешь.
        - Вы о чем? - едва слышно прохрипел Андрей. - Вы кто?
        - Хватит придуриваться, - потребовал майор. - Концерт окончен.
        - Я не понимаю…
        - Женя, а нельзя ему найти еще одну ячейку? - в поле зрения Соловьева появилась Вера.
        - Я их не штампую, - отрезал Евгений. - Пусть выкручивается за счет внутренних резервов организма. Для начала расслабится и примет нормальный облик.
        - Андрюша, вернись, - Вера ласково погладила его по руке, - ты в безопасности.
        - Тень, - шепнул Соловьев, вспоминая, как он выглядел до всех этих перевоплощений. - Она идет по пятам… Если я стану ее орудием…
        - Ты уже им стал, - к Андрею приблизился Сноровский. - К сожалению, это доказанный факт.
        - Тогда мне лучше умереть, - Соловьев тяжело вздохнул.
        - Как пожелаешь, - Иван Павлович усмехнулся. - Хотя есть и другие варианты.
        - Какие? - Андрей безнадежно шевельнул рукой. - Тень непобедима…
        - Ну да, - Сноровский присел и попытался поймать его плавающий взгляд. - Заигрался ты, Соловей, в казаков-разбойников и доигрался… Как сам-то думаешь, стоил этот бой с гипотетическим противником таких жертв?
        - Стоил. Иначе бы мы не узнали, что этот путь неверен…
        - Очень ценный вывод! - фыркнул сидевший в углу Федор. - Теперь начнем искать верный путь?
        - Не получится, - прошептал Андрей. - Тень уйдет из любого силка, поскольку все видит и слышит.
        - А никто ее ловить и не собирается, - заверил его Сноровский. - Мы ее будем уничтожать. С расстояния.
        - Интересно узнать, каким оружием? - Соловьев слабо усмехнулся. - Все, что мы можем, это научиться сдерживать Тень внутри себя. Контролировать свои поступки, оценивая их как бы со стороны.
        - Есть предложение, - заявил Евгений. - Вместо того чтобы рассуждать непонятно о чем, давайте подумаем. Все вместе, как тогда, в Управлении.
        - А надо? - Сноровский с сомнением посмотрел на Андрея.
        - Можно попробовать, - согласился Соловьев.
        - Мы могли бы и так… - забеспокоилась Вера. Ее взгляд заметался между Андреем и Логиновым.
        - Все нормально, - Соловьев прикрыл глаза и улыбнулся. - Ты не была обязана ждать меня у разбитого корыта…
        - Вот и прекрасно, - Иван Павлович потер ладони. - Курилович, не скромничай, к барьеру!
        - Феликса и Кирилла не хватает, - заметил Соловьев. - Сошли с дистанции?
        - Мефодьевич сидит в своей норе, ему что-то нездоровится, а Сошников куда-то запропастился, хотя шел за нами, - Сноровский пожал плечами. - А без них не справимся?
        - Справимся. Смотрите на меня…
        Сеанс совместного размышления не затянулся. На пятой минуте Веру затошнило, и она бросилась в дальний угол избавляться от содержимого желудка. От увиденного в памяти Андрея стало не по себе даже предельно уравновешенному Логинову. Иван Павлович и Федор просто молчали, угрюмо глядя в пол.
        - Я предупреждал, - пробормотал Соловьев.
        - Ни о чем ты не предупреждал, - процедил сквозь зубы майор. - Подвигов ты наворотил на десятерых Гераклов.
        - Все мои действия были отредактированы Тенью, теперь я это понимаю…
        - Удобная отговорка, - Евгений угрожающе склонился над ним и отчеканил: - Дурак ты, Соловьев.
        - Ты сосчитал, сколько во мне таких дураков? - равнодушно поинтересовался Андрей. - Это тебе не раздвоение личности… это гораздо больше…
        - Твой невидимый советчик был прав, не стоило тебе прятаться, - наконец очнулся Сноровский. - Однако что сделано, то сделано.
        - Вот так вот запросто?! - возмутился Логинов. - Спишем семь десятков душ по акту рабочей комиссии и реабилитируем этого упыря, поскольку он невменяем?
        - Ну а ты что предлагаешь? Вбить ему в сердце осиновый кол и сделать контрольный выстрел из рогатки чесноком?
        - Невидимый советчик… - Вера выбралась из темного угла, но близко так и не подошла. - Зачем он подталкивал нас к поискам? Это был тот же самый голос, что и в голове Андрея, так?
        - Он хотел прихлопнуть нас всех, оптом, - предположил Соловьев. - В первую очередь, конечно, меня…
        - Ну и прихлопнул бы, что же он до сих пор тянет? - Логинов был настроен по отношению к Андрею негативно и, видимо, быстро менять свое мнение не собирался.
        - Теперь прихлопнет, - Андрей закрыл глаза. - Я так устал…
        - В гробу отдохнешь. - Евгений потормошил его за плечо: - Не отключайся! Мы еще не договорили.
        - В данный момент реальную опасность представляют черные воины, - пробормотал Соловьев, не открывая глаз. - Тень… Тень это слишком общая угроза. Она проникает во все и во всех, но это долгая песня, а вот черные балахоны нацелились конкретно на уничтожение членов нашей группы. Сейчас вопрос стоит гораздо проще, чем даже день тому назад, - либо мы находим выход, либо умираем…
        - Выход, - Иван Павлович потер лысину. - Какой выход? Из какой ситуации? Из замкнутого круга борьбы за независимость от Тени?
        - Он и альфа, и омега, - негромко подсказал Федор, кивая на Андрея. - Мне кажется, надо исходить из этой формулы.
        - Исходя из нее, эту «альфу» надо просто добить, - высказался Евгений, красноречиво поправляя пустую наплечную кобуру.
        - А пистолетик-то твой где? - Сноровский невольно встал так, чтобы прикрыть Соловьева собой.
        - Здесь, - Логинов скривился и похлопал по карману.
        - Во всем должен быть смысл, - снова подал голос Федор. - Логика должна быть. Если черные воины нас не ликвидировали, а все-таки «дотолкали» до Соловьева, значит, они от нас чего-то хотят.
        - Чего? Чтобы мы расправились с ним сами? - Евгений сунул руку в карман.
        - Необязательно, - Иван Павлович сделал то же самое и чем-то там, в кармане, щелкнул. - Ты, Женя, не спеши. Мы пока никуда не опаздываем.
        - Как же нам поступить? - робко спросила Вера. - Может, вызвать полковника?
        - Чтобы «тунгусы» полегли здесь вместе с нами? - Логинов сверкнул взглядом. - Черные воины им не по зубам.
        - Ты погоди запугивать, - строго сказал Сноровский. - Нас пока никто не убивает.
        - Потому что мы здесь, рядом с этим… феноменом, а стоит дернуться - и все, кранты. Тень это будет или балахоны - только накроют нас всех мгновенно. Одной большой трубой.
        - А ведь в этом что-то есть, - Иван Павлович вынул руку из кармана и, сложив щепотку, щелкнул пальцами. - Я пока не ухватил, но что-то крутится в голове… Пока мы здесь, рядом с феноменом… Пока мы здесь…
        - Может быть, следует разбежаться в разные стороны? - предположил Федор.
        - Вряд ли это разумно, - прошептал Андрей. - От нас хотят чего-то другого. -…Пока мы здесь… - снова пробормотал директор Управления.
        - Но мы же не будем просто сидеть и ждать, когда за нами придут эти палачи?! - в голосе Веры послышались нотки отчаяния. -…Пока мы рядом с феноменом, который так нужен Тени для покорения Земли…
        - Надо что-то решать! -…Пока мы здесь, - Сноровский ходил по подвалу взад и вперед с упорством маятника. Три шага - разворот - три шага…
        - Надо бежать, решать тут нечего… - настойчиво повторил Федор.
        - А как же логика? - обернулся к нему Евгений. - Раз нас толкали сюда, значит, пока мы здесь, нам ничто не грозит.
        - А если мы так ничего и не решим?! Лучше сбежать прямо сейчас, пока от нас этого не ожидают! -…А черные воины хотят, чтобы Андрей принял верное решение… Так… Что это нам дает?
        - Я его не брошу! - Вера наконец-то осмелилась снова подойти к Соловьеву. -…Если прятаться от Тени неверно, а сражаться с ней нереально, значит, ее следует… Ее следует - что? Напугать прожекторами? Сжечь напалмом? Что следует с ней сделать?
        - Надо просто пойти и поговорить с ними! - предложила Вера.
        - Балахоны умеют говорить и без встреч тет-а-тет, - прошептал Соловьев. - Они тебе ничего не скажут. -…Когда вообще появились эти голоса-балахоны? Так, вспоминаем… сразу после начала атак на ворота… Что из этого следует? - Три шага назад, разворот, три шага вперед…
        - Но почему? Им трудно, что ли? Может быть, ты не так с ними разговаривал? Задавал не те вопросы? Или невнимательно их слушал?
        - Не знаю…
        - Я пойду!
        - Куда?
        - Поговорю, - Вера решительно развернулась и пошла к выходу.
        - Стой, куда?! - воскликнул Евгений. - Ты тоже сошла с ума?! -…Потом было путешествие на Келлод… Так… Сущность реальна, альфа и омега, погибший Келлод, загибающаяся Диши… И какая связь? - Сноровский даже вспотел, то ли от своих маятникообразных телодвижений, то ли от напряженных раздумий.
        - Ничего мне они не сделают! Всегда можно договориться…
        Соловьев схватил слабыми пальцами Евгения за штанину и прохрипел:
        - Они воспримут ее появление как неверное решение… Останови…
        - А если она все-таки права? - Логинов сделал шаг назад.
        - Не упрямься… это не наше личное дело… Можешь ненавидеть меня сколько угодно, но я прав… Вере нельзя выходить наверх…
        - Я так не думаю, - упрямо заявил майор.

«Время вышло, Соловьев», - внезапно прозвучавший в голове Андрея голос Некто был полон сочувствия.

«Ты весьма кстати».

«Вы приняли неверное решение».

«Мы пока ничего не решили!»

«Я вижу девушку. Она уходит. Это означает, что вы хотите снова пуститься в бега. Такое решение неверно. Прощай».

«Постой, она пытается всего лишь поговорить!» - эту фразу Андрей невольно продублировал вслух, и к нему обернулись все трое оставшихся в подвале
«управленцев». Даже глубоко ушедший в себя Сноровский.
        - Ты с кем это?
        - Верните ее, - Соловьев приподнялся на локтях. - Верните, или ее сейчас убьют!
        Логинов со Сноровским переглянулись и бросились к выходу.
        - Балахон сказал… что нас уничтожат? - спросил Федор, нервно теребя пуговицу.
        - Да, - Андрей снова лег.
        - Всех? - Пуговица оторвалась.
        - Всех, Федя… и навсегда…
        Курилович выронил пластиковый кругляшок и снял очки. Его руки размашисто дрожали, но в остальном он вел себя вполне достойно. Он даже нашел силы высказать предположение:
        - Наверное, Тень начала новую атаку… теперь уже против людей. Иначе бы у нас осталось побольше времени…
        - Да… но теперь время вышло, - Соловьев зажмурился. - От греха подальше… всех пособников Проклятия - к стенке… Логично, черт возьми. Только глупо. Гораздо умнее было бы просто сказать: ребята, не майтесь дурью, сделайте так-то и так-то… Мы бы отказались?
        - Думаю, нет, - Федор удрученно вздохнул. - Жалко, что они не такие умные…

***
* - Вера!
        Голос Евгения утонул в сочном протяжном звуке, разлившемся по улице упругой волной. Прежде чем обернуться, Вера невольно присела, и, видимо, это спасло ее от неизвестного снаряда, который коротко свистнул над головой и пробил в стене дома полуметровую брешь. Клубы пыли и косой ливень обломков сделали Веру невидимой для Логинова, но не для стрелка. Странное оружие снова провыло, и под ногами перепуганной девушки вздыбился асфальт. Евгений в два прыжка оказался рядом с Верой и сильно толкнул ее в плечо. Она отлетела к продырявленной стене и рухнула в глубокую яму перед полуподвальным окошком… …Логинов прыгнул следом, но в эту секунду прозвучал новый выстрел, и майора отбросило на несколько метров к углу выступающего из общей линии дома. Евгений, чувствуя, как в груди разливается холод, попытался встать, но ноги подкосились, и он сполз по стенке на асфальт. Говорить майор не мог - легкие отказывались выдавливать воздух, - и потому он произнес свое последнее слово одними губами: «Вера…» Мир вокруг закружился, потек цветными разводами и ручьями и в конце концов просочился сквозь черное сито ватной
тишины и покоя. Евгений плавно опустил подбородок на развороченную ужасным зарядом грудь и прикрыл глаза. Никакого яркого света или провожатых в потусторонний мир он не видел. Наверное, потому, что не хотел. Никогда в жизни он не нуждался ни в утешении, ни в поддержке, не требовалось этого ему и сейчас. Умирать Логинову было не больно и не страшно. Это было просто никак… Жаль было только, что поблизости нет Веры… Но, главное, она уцелела… Она… она… Майор завалился на бок и затих… … ружие принялось выть без остановок, и на голову Вере посыпался щебень, обломки кирпича, пыль, грязь и песок. К тому моменту, когда завывания стихли, на спину девушке давил уже толстый слой мусора. Она пошевелилась, стряхивая его с себя, и подняла голову. Прямо перед ее лицом встал чей-то ботинок. Вера с трудом села и протерла глаза. Яму с ней разделил «тунгус» по прозвищу Дохлый. На девушку он не обращал внимания, поскольку был занят своим любимым делом. Он сосредоточенно выискивал цель.
        - Настильная траектория, значит, где-то в подворотне… - бормотал Дохлый. - Сейчас, голубчик… сейчас…
        - Дохлый, где Женя?
        - Сейчас… - казалось, снайпер ее не слышал. - Только шевельнись…
        Вера приподнялась и выглянула из ямы. За каждым выступом, углом или более-менее надежным укрытием замерли бойцы Безносова. Все они были предельно сосредоточены и смотрели куда-то вниз по улице. Евгения среди них не было.
        Неожиданно окошко полуподвала негромко звякнуло и целиком провалилось внутрь дома. Вера испуганно взглянула на образовавшуюся дыру и замерла.
        Из подвала высунулась запыленная лысина Сноровского.
        - Хлипкие рамы… сгнили уже совсем. Вера, заползай…
        Девушка не стала сопротивляться и оперлась на плечи Ивана Павловича. Он втянул ее в укрытие и осторожно поставил на ноги.
        - Что с Женей? - с тревогой в голосе спросила Вера.
        - Такие дела… - Сноровский отвел взгляд.
        - Нет! - она уткнулась в его грудь и разрыдалась.
        - Ну и ружьишки у них, не приведи господь… Даже ячейка не спасет… Пойдем…
        Он обнял девушку за плечи и повел по подвалу к большому пролому в стене. За ним обнаружился еще один подвал, только глубже и с немного другими стенами, но и его дальняя стена была продырявлена. Третий «базовый этаж» оказался тем самым, в котором пряталась группа.
        - Все сообщается, - пояснил Иван Павлович. - Тут такие катакомбы… обнаружились…
        - Что это там грохотало? - встретил их Федор. - А выл кто?
        - Это теперь так звучит стрельба, - Сноровский усадил Веру на какой-то ящик.
        - А Женя где?
        - Там, - Иван Павлович нехотя махнул рукой в сторону пролома.
        В нем, словно повинуясь взмаху «волшебника Сноровского», появился перепачканный сажей и пылью Дохлый.
        - Вот вы где…
        - А что?
        - Ничего. - Снайпер подошел к нормальному выходу и занял позицию для стрельбы стоя. - Полковник приказал тут всем собраться…
        - Стрелка-то обнаружили?
        - Не-а, спрятался гад… - По лестнице зашуршали шаги. - Кто?!
        - Дед Пихто!
        - Проходи…
        - Нас тут пятеро, не обсчитайся…
        - И все «пихты»?
        В подвал вошли еще пятеро «тунгусов». Двое из них заняли места у пролома, еще один остался рядом с Дохлым, а двое затерялись в темноте, обследуя помещение на предмет надежности. Вскоре один из них вернулся и подал Дохлому какой-то знак. Снайпер пробормотал что-то в приемопередатчик, и вскоре по ту сторону пролома послышались новые шаги.
        - Далеко ведут подвалы? - спросил Безносов. Вновь прибывшую группу возглавлял лично он.
        - Если прямо, то до подземных хранилищ речпорта, - ответил появившийся с противоположной стороны Бондарь, - если через пять домов направо повернуть - в метро, седьмой дом и налево - в убежище под Академией Госслужбы, десятый дом после этого поворота - в пойму ручья, того, что за драмтеатром…
        - Как все удобно придумано, - полковник усмехнулся. - А я-то гадал, как некоторые штатские умудряются настолько скрытно по городу передвигаться?
        Он склонился над Соловьевым и усмехнулся:
        - Добегался?
        Для ответа у Андрея уже не было сил. Да этого от него и не требовалось.
        - Что там наверху? - спросил Сноровский.
        - Заняли оборону, - серьезно ответил Безносов. - Только этих черных наше сопротивление, похоже, не смущает.
        - В двоих попал, - буркнул от дверей один из бойцов. - Хоть бы дернулись.
        - А мы уже четверых потеряли, плюс Женя, - Безносов мрачно взглянул на Андрея. - Его я тебе вообще никогда не прощу… Что же ты все-таки недодумал?
        - Что бы то ни было, теперь думать поздно, - заявил Иван Павлович, - действовать надо.
        - Да? - полковник подошел к Сноровскому почти вплотную. - Ты у нас самый умный? Ну так действуй. Что там у тебя за план?
        - Уйти по подвалам…
        - Не получится, - высказался Бондарь. - Я замыкающим шел, затылком их чувствовал. Там, впереди, засада.
        - И позади, - Безносов указал на пролом, через который вошел и он сам, и Сноровский с Верой. - И наверху.
        - Тогда… - Иван Павлович вынул из кармана пистолет и задумчиво повертел его в руках, - надо пробиваться.
        - Положат всех, - уверенно заявил Тимофей. - Это вам не келлы. Да и «базуки» у них - не наши хлопушки.
        - Оружие - это, конечно, сила, но главное все-таки вот тут, - Сноровский постучал пальцем по виску. - Если грамотно все исполнить, большинство прорвется…
        - Лучше держаться здесь. Все равно, рано или поздно, сюда придет ОМОН, да еще и солдаты подтянутся. Не шутка ведь - пальба почти в центре.
        - Нет, Тима, держаться не лучше, потому что минут через пять нас тут всех просто завалят кирпичом, и никакой ОМОН этого не предотвратит.
        - Иван прав, - решил Безносов. - Только как это организовать? Не видя противника, драться сложно, а балахоны почти не высовываются. Все из-за угла норовят…
        - Связь надо поддерживать постоянно, - сказал Бондарь. - Один увидел, все залпом обработали…
        - Хорошая идея, - казалось, что полковник одобрил какие-то свои мысли, а не предложение Тимофея. - Эй, братишка, ты еще жив?
        Соловьев приоткрыл глаза и посмотрел на Безносова:
        - Да…
        - Да… - передразнивая его, просипел полковник. - Смотри на меня… идею улавливаешь?
        - Я попробую…
        - Будет нам связь, да еще и расширенный боевой опыт в придачу, - торжественно объявил Безносов. - Внимание! Всем посмотреть на Соловьева! Всем, я сказал! Даже барышням…
        - И даже полковникам? - удивился Сноровский. - Не боишься выдать госсекреты?
        - Устарели они, - Безносов усмехнулся. - Да и если что, вы же далеко не уйдете…
        - О, блин! - охнул кто-то из бойцов.
        - Не отвлекаться, - приказал Тимофей. - Следите за поляной.
        - Так вот же они! Трое за тем углом!
        - А двое в дальнем подвале!
        - Фокус!
        - Башка кругом пошла!
        - Как так получается?! Василий, не три глаза, не видно ничего!
        - Подвал же! Ты своими глазами смотри! Не видишь, у тебя по улице еще один прогуливается!
        - Шлепнуть его?
        - Не пробьешь, Паша уже пробовал…
        - Трщ капитан, а мысленно можно говорить?
        - Можно, но не нужно, - строго сказал Бондарь. - До особого распоряжения.
        - Уходят они, товарищ капитан!
        - Точно уходят!
        - Нету никого!
        - Можно бы и в контратаку…
        - Ты же не на войне…
        - Товарищ полковник, - Тимофей вопросительно взглянул на Безносова.
        - Ждем. Если действительно уйдут, выйдем, проверим… через десять минут.
        - Альфа и омега, - вдруг прошептал Федор, подползая к Соловьеву. - Ты, красный и фиолетовый! - он схватил Андрея за плечи и встряхнул. - Ты понял? Ты наконец-то понял?! Слышишь меня?!
        - Уйди, - слабо ответил Соловьев.
        - Федя, аккуратнее надо с ранеными, - на выручку Андрею пришел Сноровский. Он зацепил Куриловича за воротник и оттащил в сторону. - Чего ты разошелся? Мы и так все поняли…
        - Она ушла, - прошептал Соловьев. - Тень ушла…
        - Ну, в этом я сомневаюсь, - Иван Павлович присел рядом с Андреем. - Но очевидно, что именно такой вариант неприятен Тени, и именно на это намекал твой Некто. Вот почему Сущность устроила «черный ноябрь». Она хотела, чтобы мы увязли в драке с келлами. Она стремилась не допустить продолжения наших экспериментов с единым сознанием.
        - О том же говорили и сами келлы, - добавил немного успокоившийся Федор. - Помнишь, «если бы у нас был такой, как ты»… «ты и альфа, и омега»? Это был намек на замкнутый круг разумов! - Курилович снова начал возбуждаться. - Намек на то, что Тень бессильна против такого варианта! Что надо было не останавливаться, тогда, в Управлении, а развивать эту мысль до конца! Понятно, что тогда-то мы думали о вещах более простых - вторжении келлов, воротах…
        - Мы и не могли думать иначе, в этом расчет Сущности был верен, - заметил Безносов.
        - Вывод - чем крупнее симбиоз разумов, тем меньше шансов у Сущности! - подытожил Сноровский. - Так?
        Он взглянул на Соловьева. Тот согласно прикрыл глаза и прошептал:
        - Жаль, что поздно… мы это поняли…
        - Нет! Ничего еще не поздно! - горячо возразил Федор. - Тень попалась на ситуации, то есть показала, каким образом она мыслит, а это уже реальная пища для практических выводов! Я загружу информацию в «Вектор», и он просчитает все ее ходы!
        - Поздно, - Андрей расслабился и затих.
        - Что с ним?! - встревоженно спросил Безносов. - Он дышит?
        - Пока да, - прощупав на шее Соловьева слабый пульс, ответил Иван Павлович. - На стол его надо, срочно…
        - На кухонный?
        - На операционный. Вскрытие всегда успеем сделать…
        - Не довезем, - пробормотал Тимофей, поддерживая готовую рухнуть Веру. - Его сейчас встряхнешь - и все, склеит ласты наш феномен…

***
* - Обидно, - прошептал Соловьев, вновь приходя в сознание. Он обвел окружающих мутным взглядом и слабо улыбнулся.
        Рядом с ним сидели Вера и Сноровский. Безносов, Тимофей и Федор обсуждали что-то, стоя чуть в стороне.
        - Что? - Вера склонилась над ним и провела ладонью по волосам.
        - Обидно, - повторил Андрей. - Теперь Тени никто не сможет помешать… Она захватит мир…
        - Справимся, - заверил Сноровский. - Ты меня извини, но без тебя мы это сделаем так же хорошо, как с тобой.
        - Вы намекаете на то, что я стал ее подручным? Да, получилось скверно. Хотел как лучше, а вышло… наоборот. Только вы не правы, Иван Павлович. Если единственное, что может остановить Тень, - это объединение разумов, значит, без меня у вас ничего не получится.
        - Найдем другого феномена, - Сноровский похлопал его по руке. - Пока ты выздоравливаешь, он тебя подменит.
        - Не найдете, - возразил Андрей. - Только время потратите. Будьте реалистом, Иван Павлович…
        - Что ты предлагаешь?
        - Безносов говорил, что эти способности есть в каждом и их можно… раскрыть… Давайте попробуем.
        - Давайте, - легко согласился Сноровский. - Кого будем пробовать?
        - Вас…
        - Самоотвод. Старый я для таких откровений и вредный.
        - Тогда полковника…
        - Нет, Соловьев, - Безносов слышал их разговор, хотя по-прежнему поддерживал беседу с Тимофеем и Куриловичем. - Каждому свое. Нельзя человеку разрываться между делами. Так ведь и на самом деле в лоскуты порваться можно. Я не кандидат, да и мозги уже несвежие. Вот Женя был…
        - Тимофей?
        - С его психикой даже галлюциногенам не справиться. Ты скорее в ящик сыграешь, чем растормошишь его скрытые способности.
        - Федя, ты?
        - Я, Андрей Васильевич, прагматик, - Курилович нервно поправил очки. - У меня мышление не то. Мне бы по профилю… с машинами, вроде «ВТ» или Коро. Я бы с удовольствием страховал вашего… заместителя, но сам - увольте.
        - В таком случае я не знаю, - Соловьев прикрыл глаза.
        - Я могу, - тихо предложила Вера.
        Андрей открыл один глаз и удивленно покосился на девушку.
        - Я понимаю, что ты меня совсем не знаешь, что я женщина… Но я справлюсь, вот увидишь.
        Соловьев перевел взгляд на Сноровского, и тот кивнул.
        - Не «тунгусов» же к этому делу привлекать… Хотя вон Дохлый тоже не прочь пофилософствовать на тему всяких там Проклятий.
        - Дохлый мне самому нужен, - отрезал Безносов. - Вы у нас аналитики, вот вы и разбирайтесь…
        - Сеня, это же серьезное дело, не наше личное, а всемирного масштаба! - Иван Павлович взмахнул рукой. - Принципиальный вопрос!
        - Лучше женщин с принципиальными вопросами никто не справляется. Они их не рассусоливают, а сразу ставят ребром. Тронул за коленку - веди в загс. Так что не волнуйся, пан Иван, судьба мира в надежных руках. Так, Вера?
        Она вместо ответа с осуждением покачала головой и наклонилась к Соловьеву:
        - Ты знаешь, как это сделать?
        - Нет, - он с трудом сфокусировал взгляд на ее лице. - Но я попытаюсь… Только если тебя стошнит, то постарайся сделать это в сторону…
        - Шутишь, значит, выживешь, - вспомнила Вера слова Пашкова.
        - Я отдам тебе все, что знал, видел и слышал. Все знания и опыт, а ты уж сама решишь, как с ними поступить. Надеюсь, среди всего этого хлама окажется и сигнал, который разбудил во мне этот проклятый талант… Поцелуй меня…
        - Зачем? - девушка отпрянула.
        - Так надо! - строго прошептал Андрей. - Не спорь.
        Она наклонилась и прикоснулась к его щеке, но Соловьев чуть повернул голову, и поцелуй получился настоящим, в губы. Долгим и приятным. Вера быстро поняла, что целоваться было необязательно, но отступить уже не могла.
        В ее сознании начала раскручиваться растущая с каждой секундой спираль из незнакомых ощущений, чужого опыта и спрессованной в упругие сгустки информации. Образы, мысли и переживания тысяч людей заполнили ее разум. Бурлящими потоками полились чувства и эмоции. Накатили и отхлынули волны смешанных, сумбурных воспоминаний. Вера тонула в океане чужих слез, радостей и желаний. Они переполняли ее, мучили, жгли, терзали, окатывали ледяной водой и снова обжигали… Время остановилось, а пространство исчезло. Вера была всем и ничем. Многотысячной толпой и одиноким путником, существом и пустотой, тяжелым зарядом из миллионов мыслей и легковесным, праздным пустословием. Где-то вдали, в бесконечности пустоты, зажглась едва различимая искра. Вера невольно протянула к ней руки и услышала мелодичный сигнал. Словно где-то рядом зазвенели в унисон сотни колокольчиков…
        Вера открыла глаза и отстранилась от Соловьева. В нем еще теплилась жизнь, но сознание уже угасало. Девушка обвела взглядом стоящих вокруг людей и проникла в их мысли. Практически все они думали об одном.

«Да, получилось, - ответила им она. - Даже лучше, чем задумывали».

«Как это?» - удивился Сноровский.

«Я смогу объединить всех, даже тех, кого не увижу, быть может, никогда, тех, кто живет за тридевять земель…»

«Вот только обрадуются ли они? - с сомнением подумал Безносов. - Это будет посильнее «ноября» и всяких там глупостей вроде Сети».

«Главное, что это убивает Тень, - ответила Вера. - Все остальное не важно».

«Хорошо, если так, - засомневался полковник. - А если это очередной ее трюк?»

«А как же черные воины? Они же ушли!»

«А это не показатель. История с балахонами покрыта мраком. Пришли молча, пригнали нас в нужную точку тоже молча, ушли вообще бесшумно. Это можно понимать как угодно. Да и вообще, кому известно, кто они такие? От их рук, между прочим, тоже много народу полегло».

«Соловьев им верил».

«Соловьев много кому верил. И что из этого получилось?»

«Предлагаю выход, - вмешался Сноровский. - Давайте посмотрим, как там наверху? Если лучше, значит, права Вера, если нет, тогда…»

«Пошли, - согласился Безносов. - Все наверх!»
        Он откашлялся и повторил приказ вслух:
        - Все наверх, только аккуратно!
        Наверху было не лучше и не хуже. Разгромленную улицу переполнял какой-то пришибленный народ и растерянные солдаты. Никто не дрался, не скандалил, но никаких «братаний» или восторженных шествий тоже не наблюдалось. Люди прятали глаза и отворачивались, суетливо пытались заняться какими-нибудь отвлеченными делами или просто торопливо уходили куда-нибудь подальше. А некоторые пребывали в шоке. Они смотрели по сторонам, словно вот только что родились и пока не научились ни говорить, ни ходить, ни вообще жить в этом загадочном мире.
        Возглавляемые Безносовым «тунгусы» опустили оружие и вышли на середину улицы. Их тут же окружили какие-то гражданские, милиционеры, солдаты, но диалог у них никак не клеился. На все вопросы воины отвечали мгновенно, иногда даже раньше, чем эти вопросы задавались, и предельно честно. К такому способу общения были готовы далеко не все. В конце концов где-то поблизости завязалась короткая потасовка, и одного из милиционеров сбили с ног его же товарищи. Заковав его в наручники, они переглянулись и многозначительно хмыкнули.
        - Все, труба преступности, - хохотнул Дохлый.
        - Ага, - стоявший рядом Панкрат ухмыльнулся. - Завтра утром проснешься, а в газетах уже восемь новых законов… Мысли не читать, в душу не плевать, виновных найти и наказать…
        - Устанут искать. Вернее - ловить. Все же замыслы и планы будут как на ладони. Только захотят оцепить, положим, подвал, - снайпер указал большим пальцем за плечо, - а там все уже в курсе…
        Вера в сопровождении Бондаря и Куриловича стояла у входа в подвал и сосредоточенно рассматривала толпу. Было заметно, что ей тяжело, но сдаваться она не собирается.
        В этот момент, вывернув откуда-то из-за угла, к подвалу подъехал черный микроавтобус с синей «мигалкой». Развернувшись и потеснив при этом «аналитиков», он сдал к двери в подземелье задом, и из него выпрыгнули бодрые санитары с брезентовыми носилками.
        - Где больной? - деловито осведомился один из медиков.
        - Внизу, - ответил ему Курилович, окинув машину подозрительным взглядом. - А вы быстро… Кто вас вызвал?
        - Мне фамилии некогда было узнавать, - буркнул медик. - Я «Скорая помощь», а не горсправка. Перелом основания черепа у вас, или нам ехать обратно?
        - У нас, у нас, - появившийся из подвала Сноровский отстранил Федора и указал в темноту: - Там он.
        - Другое дело, - проронил санитар.
        - Судя по номерам, вы не простая «Скорая»…
        - Вот именно, не волнуйтесь, Безносов в курсе…
        - Где потом искать пострадавшего?
        - Во второй «Скорой». В спецпалате. Только раньше послезавтра можете не беспокоиться. Нам сказали - пуля у него в затылке?
        - Так.
        - Значит, сразу под нож пойдет. Сутки или двое в реанимации… Вот после можете и приходить. С цветами и апельсинами, как полагается… Фамилию раненого скажите…
        - Соловьев Андрей Васильевич.
        Санитар пометил что-то в блокноте и кивнул. Его товарищи уже скрылись в подвале, и он принялся открывать задние двери машины.
        Сноровский обернулся и обнаружил, что его группа успела куда-то уйти. Иван Павлович бросил санитару «Только аккуратно» и, не дожидаясь его ответного бурчания, пошел искать товарищей… … «Ты поступил правильно, - голос Некто звучал откуда-то из заоблачной выси. - Теперь ты можешь отдохнуть».

«Отдохнуть? - Соловьев вдруг увидел себя со стороны, он словно стоял рядом с изможденным телом. - Смерть это отдых?»

«Для разума смерти нет, - голос Некто приблизился. - Есть только переход на новый виток существования».

«Метафизика, - Андрей протянул руку к чуть приоткрытым глазам лежащего перед ним человека, словно собираясь их закрыть. - Я не верю в жизнь после смерти».

«Ты поверил в Проклятие, хотя у тебя не было убедительных доказательств, что оно существует».

«Это другое. Тень влияла на события, значит, была на самом деле».

«Ты по-прежнему мыслишь, это тебя не убеждает?»

«Нет».

«Хорошо, будь по-твоему», - голос раздавался уже из-за спины.
        Андрей обернулся и увидел замершую в трех шагах фигуру в черном балахоне. Капюшон был опущен и бросал на лицо человека резкую тень. Рассмотреть его черты было невозможно. На свету оставался лишь квадратный подбородок с косым шрамом и насмешливо изогнутая линия губ. Позади черного воина стояли еще трое в таких же одеждах. Соловьев удивленно взглянул вокруг и вдруг осознал, что находится не в отвлеченном пространстве между реальным и потусторонним миром, а все в том же грязном подвале. Капюшон стоящего напротив воина касался потолка, и в месте соприкосновения с бетонной плитой на него осела серая пыль. Все это выглядело как вполне реальная встреча, вот только распростертое на полу тело - его собственное тело - никак в эту картину не вписывалось. Андрей невольно заглянул в сознание воина, но не увидел в нем ничего, кроме леденящей пустоты.

«Ты здесь или нет?»

«Я здесь».

«Почему же я тебя не чувствую? Где твой разум? Остался на предыдущем витке существования?»

«Ирония - это неплохо. Но ты не угадал. Мой разум един со вселенной. Он повсюду».

«Так же, как разум Тени?»

«Если упрощать - да».

«Значит, ты такой же, как Сущность? Или ты все же часть Проклятия?»

«Ни то и ни другое. Я противостою Сущности. Но, чтобы противостоять врагу, следует выступать в его весовой категории. Думаешь, мне нравится быть везде и нигде? Но только так я могу уследить за действиями Тени».

«Почему ты не сказал мне сразу, что охотишься за Проклятием? Почему не подсказал, как его победить?»

«Это слишком сложные вопросы. Сначала ты должен подготовиться. Идем».

«Куда? К яркому белому свету?»

«Нет. В свете нет ничего, кроме света. Гораздо больше скрывается во тьме».

«Да, конечно, - Андрей горько усмехнулся. - Я заслужил последний круг».

«Ты о чем? О кругах ада? Ты же не веришь во всю эту чушь?»

«В таком случае куда ты меня зовешь?»

«Туда, где для тебя найдется настоящее дело. Такое, как ты мечтал. Не служение музам и не прозябание в конторах».

«Снова бой?»

«А ты мечтал о вечном бое?»

«Не знаю. Я уже забыл, о чем мечтал. Я даже забыл, каким был на самом деле. Теперь я состою из тысяч каких-то плохо подогнанных друг к другу фрагментов и обломков. О чем может мечтать калейдоскоп? Наверное, о том, чтобы его вечно переворачивали».

«Вот-вот, - черный воин рассмеялся. - Это я тебе и предлагаю. То, чем занимаются черные воины, дело как раз для калейдоскопов».

«Ты предлагаешь мне стать… одним из вас?»

«А что? Нет, ты, конечно, можешь отказаться и тихо загнуться через… - он на секунду задумался, словно сверяясь с невидимыми часами, - шесть минут четыре секунды. Заставлять тебя никто не будет».

«Почему я должен тебе верить?»

«Тебя что-то не устраивает?»

«Я тебя совсем не знаю».

«Ты и Веру не знал, а все равно отдал ей все свои навыки. Что тебя заставило поверить? То, что произошло между вами в Управлении? Две коротких ночи и четыре сумбурных дня?»

«Это разные вещи. Вера нормальный человек, а не загадочное тело с целой вселенной вместо мозгов».

«Тогда оставайся и… спи спокойно».

«Постой, я что-то упустил - я до сих пор жив?»

«Пять минут… четыре пятьдесят восемь…»

«Прекрати считать! Ты снова со мной играешь?!»

«Четыре сорок…»

«Врешь! Если бы ты хотел моей смерти, то не сделал бы мне предложение».

«О! Предложение! - человек снова рассмеялся. - Ты что, девка на выданье? Ладно, Соловьев, хочешь все-таки узнать, почему подрывник поставил будильник не на девять, а на десять?»
        Андрей почувствовал, как в груди замирает невидимое сердце.

«Трансляция финала мирового чемпионата по футболу должна была закончиться не раньше, чем в девять пятнадцать?»

«Точно… Болельщиком «сапер» оказался, не смог пропустить такой матч и не пронаблюдать за взрывом не мог. Такая вот дилемма у него образовалась. Три - ноль счет тогда был. Наши проиграли. Идешь?»
        Соловьев кивнул.

«С тобой - да».
        Черный воин подал своим товарищам знак, и те осторожно подняли тело Андрея на руки. Он почувствовал, как от затылка до пяток разливается острая боль, и вдруг оказался в горизонтальном положении. Только когда воины внесли его в какое-то серебристое свечение, он наконец сообразил, что больше не видит себя со стороны.

«Не попрощался…»

«И не надо, - веско заметил воин со шрамом. - Вселенная, на самом деле, как малогабаритная квартирка. Все упирается во время. Если его достаточно, успеваешь столкнуться нос к носу с кем только можно. И все с одними и теми же… Даже надоедает. Так что прощаться смысла нет».

«Слишком сложно для меня…»

«Пока ты не узнал главное - сложно, - согласился воин. - А после - как взрослому задачки из учебника для первого класса».

«Но почему воины? Кто они? Ты-то как оказался в их числе? Земля, Келлод, люди и келлы… почему они встретились? А Тень? Откуда она взялась? Что вообще происходит?»

«Все ответы там, - воин указал в серебристое сияние. - Хотя кое-что я могу прояснить и сейчас. Понимаешь, братишка, и Келлод, и Земля - это частности. Просто мелкие инциденты, бои местного значения… Главный фронт проходит по иным рубежам. Но это совсем другая история, Соловей, совсем другая…»

***
*Вера сидела на молодой шелковистой траве, которая покрыла склон холма ровным зеленым ковром. Весь город лежал перед ней как на ладони. Крыши домов, столбы, провода, только-только зазеленевшие деревья, потоки машин и мелкие, подвижные точечки - люди. Раскинувшийся до самого горизонта каменный муравейник, запутанный клубок судеб и мыслей. Остатки Тени еще прятались в наиболее укромных уголках, но Вера ощущала, что дни Проклятия сочтены. Даже не дни, а часы и минуты. В безбрежном океане единого разума Сущность теряла четкие ориентиры и растворялась, как тонна сахара в бездонном котле с кипятком. Она была могучей и непобедимой, но и ей требовались хоть какие-то точки приложения усилий. Ей были нужны люди, конкретные личности, ограниченные индивидуальными стремлениями и желаниями, а не открытые всем мысленным «ветрам», безличные, человеческие единицы. Сдаваться Сущность, конечно, не собиралась. Она просто не умела этого делать, но для новых атак у нее не было ни сил, ни возможностей. Лекарство от Проклятия действовало. Это было хорошо. Хотя цена излечения была даже выше, чем выплаченная до этого дань
самой Тени, вроде «черного ноября» или бушевавших всю зиму природных катаклизмов.
        Люди отчаянно сопротивлялись благой вести от своей хрупкой спасительницы. Они проклинали ее и отвечали ей самой лютой ненавистью. Они хотели разорвать ее на части, смешать с грязью, сжечь на костре и развеять прах по ветру. Примитивные зародыши Тени в их душах были не похожи на вселенское Проклятие, но объединение разумов действовало и на них. Лишившись укромных уголков, оказавшись на свету, открытыми для всех взглядов, они вопили и извивались. В отличие от Сущности им было негде укрыться, некуда бежать, и гибель их была медленной и мучительной.
        С начала объединения не прошло и суток, а люди успели придумать несколько новых языков и шифров, городской совет принял десяток запрещающих мысленный контакт законов, а правоохранительные органы просто сбились с ног, вылавливая подозрительных граждан и локализуя очаги повсеместно вспыхивающих конфликтов.
        - Любое благо преодолевает барьеры лжи и насилия с боем, - философски изрек расположившийся чуть ниже по склону Кирилл Мефодьевич.
        Безносов настоял на том, чтобы вся группа держалась вместе, под усиленной охраной из «тунгусов» и еще пары специальных армейских подразделений.
        - А под обломками этих барьеров гибнут люди? - Сноровский приложил к глазам бинокль и направил его на расположившуюся у подножья холма цепь солдат. Они выпроваживали из запретной зоны группу каких-то демонстрантов. Постепенно это им удавалось, но от окраины города двигалась еще одна процессия, гораздо более внушительная, и слева по склону на помощь оцеплению уже спускался еще один охранный взвод. - Значит, не такое уж это и благо.
        - Главное - мы остановили Сущность.
        - А стоило ли? Что принесла нам эта победа над Тенью? Свет? И чем он принципиально отличается от тьмы? Взгляните вниз. Те же конфликты, те же жертвы, ненависть, обман…
        - Обманывать стало сложнее, - вступился за матронарма Бондарь. Он сидел рядом с Верой. Ему была поручена роль няньки. За последние сутки девушка еще ни разу не вернулась в реальный мир. Она автоматически пила, если ей предлагали, что-то ела, но тоже по приказу, и ни минуты не спала.
        - А это не плюс, - возразил Иван Павлович. - Идеальное общество - вовсе не то, в котором не лгут. Да и не нужно нам никакого идеального общества. Уберечь Землю от Тени, чтобы ее не постигла участь Келлода, будет достаточно… Мы и уберечь-то ее не сможем. Так, слегка приостановим процесс, выиграем какое-то время…
        - Откуда такой пессимизм? Все же получается, - удивился Кирилл Мефодьевич.
        - Что получается? - Сноровский указал на город. Следом за второй демонстрацией утомленных знаниями трудящихся двигалась войсковая колонна. Десяток танков, бронетранспортеры и грузовые машины. - Еще день, и нас разгонят к чертовой матери. Или перестреляют как куропаток. Видите охотничков?
        - Это разве не наши?
        - Наши, - Иван Павлович кивнул. - Мы - не наши, вот в чем петрушка.
        - Может быть, уйти в укрытие?
        - Нет, они получили приказ просто занять позиции. На всякий случай. А вон и еще…
        Следом за первой колонной двигалась вторая, более длинная. Кроме боевой техники, в ней были машины вспомогательных служб, полевые кухни, несколько колесных бульдозеров и еще какие-то самодвижущиеся агрегаты явно инженерного назначения.
        - Такое впечатление, что едут обрабатывать зараженную местность, - заметил Сошников.
        - Вот вам яркий пример, до чего доводит страх перед неизвестным, - Иван Павлович усмехнулся. - Если поступит приказ, они эту гору сроют, а образовавшуюся площадку еще и заасфальтируют. Для уверенности.
        - Но ведь они понимают, что бояться нечего! Они же видят не только глазами, но и душой, - матронарм огорченно вздохнул. - Будь у нас такая возможность, Келлод бы сейчас по-прежнему процветал.
        - Ага, - Сноровский скептически взглянул на матронарма. - То же самое происходило бы и у вас. Вы же не отличаетесь от нас почти ничем. Такие же параноики.
        - Отвлечь можно? - Тимофей с беспокойством взглянул на Веру. - Что-то наша спящая красавица совсем бледной стала. Не ровен час, загнется от нервного истощения. Сутки уже народ «перенастраивает».
        - Да-а, - Сноровский окинул Веру внимательным взглядом. - Плохо дело.
        - Но если мы прервем процесс, Сущность снова пойдет в атаку, - забеспокоился Кирилл Мефодьевич.
        - А если не прервем, Вера впадет в кому, и Проклятие все равно вернется, - заметил Сноровский. - Как быть?
        - Вы уж придумайте что-нибудь, - Бондарь неожиданно развернулся и едва успел подхватить внезапно обмякшую девушку. Глаза Веры закатились, но спустя пару секунд она снова пришла в себя и с трудом заняла прежнее положение. Правда, теперь капитан постоянно придерживал ее за плечи. - Желательно побыстрее.
        - Желательно, - буркнул Иван Павлович. - Мы же тебе не суперкомпьютеры…
        - Кстати вспомнили, - Тимофей кивнул в сторону сбегающего по склону Федора.
        Программист, нечленораздельно мыча, размахивал какой-то бумагой и спешил так, что едва не потерял ботинок. Прыгая к Сноровскому на одной ноге, он пытался натянуть непослушную обувку и одновременно вручить директору листок.
        - Что за спешка? - заинтересовался Иван Павлович.
        - Все! - заявил Курилович срывающимся голосом. - Все! Я выяснил! «Вектор» рассчитал! Все, Иван Павлович! Нам конец!
        - Очень впечатляет, - Сноровский развернул листок и прищурился. - Это что за литература? Шрифт покрупнее не мог… Не понял… Что значит нет?
        - Вот! - Федор наконец справился с ботинком и энергично взмахнул рукой. - «ВТ» рассчитал все с точностью до десятого знака!
        - Вот это примочка к больному месту! - Иван Павлович удивленно взглянул на Кирилла Мефодьевича. - Матронарм, как мне понимать эти выкладки? Может, вы проясните?
        - Я без очков совсем плохо… - Кирилл Мефодьевич попытался рассмотреть текст, но покачал головой и вернул листок Сноровскому. - Что там?
        - Видите ли, любезный пришелец, суперкомпьютер «Вектор Тысячелетия» утверждает с точностью до девяноста девяти процентов, что вычислил нашу проблему. Нашел, так сказать, ее суть.
        - Так это же прекрасно!
        - Как посмотреть, - Иван Павлович недобро сощурился. - Дело в том, что, по мнению
«ВТ», никакой нематериально-внеземной Сущности в природе не существует. И не может существовать…
        - Но… все правильно! Это же внеземной объект! Там, где он возник, совсем другие условия и физические параметры… Там иные свойства имеют и материя, и энергия, и молекулярные конденсаты…
        - А вот и нет, - Сноровский помахал листочком. - Нигде во вселенной таких условий нет. Предпосылки есть, но, чтобы они развились в подходящие условия, должно пройти не меньше миллиона лет. Лишь тогда ситуация созреет, вселенная достаточно остынет и расширится, а явления, которые сейчас лишь формируются, наберут силу и дадут толчок к образованию Сущности. Как вам такое заявление?
        - «Вектор» всего лишь машина, он может построить выводы на основе неполных или ошибочных данных…
        - Вот именно - машина. Ему наплевать на условности и политкорректность. Режет правду-матку и не думает, удобна такая информация или нет. Истина для него - прежде всего.
        - Но как же факты?! Вы видели Сущность своими глазами, вы видели, как влияла она на события…
        - Что-то такое мы видели, но на нем не было надписи «Сущность. Сделано во Вселенной. Пейте охлажденной». А все события вполне укладываются в рамки обычных. Что в них было принципиально нового? Война? Массовый психоз? Потеря людьми человеческого облика - причем, заметьте, это образно выражаясь, а не буквально. Что еще? Все? Ну и при чем тут какая-то там Сущность?
        - Вы же верили в нее! Почему вдруг настолько изменилось ваше мнение?
        - Потому, что на самом деле я не верил ни в Тень, ни в вашу слезоточивую историю о бегстве с гибнущего Келлода, - заявил Сноровский. - Почему вы бежали на Землю? Я ведь не раз задавал вам этот вопрос, но вы мне так и не ответили. И тогда я сказал, что все равно придет время, и вы мне расскажете правду. Так вот, матронарм, время пришло.
        - Я вам все рассказал! Ну, спросите у Веры! Ведь теперь мне не под силу скрыть никакие секреты…
        - Это если их скрывать, - согласился Иван Павлович. - А если поверить в легенду? Самому поверить, да еще так крепко, что реальная картина просто сотрется из памяти.
        - Разве такое возможно?
        - А кто вас знает, с вашими техночудесами? Разве может пластиковая карточка двое суток поддерживать жизнь в потенциальном трупе? А если может, почему бы вашей Коро не научиться подчищать воспоминания?
        - Я не знаю…
        - Вот вы-то как раз знаете. Вам память никто не подчищал. Вы же целый матронарм! Такое начальство должно иметь ясное представление о происходящем. Ясное и полное. Я понимаю, ваши действия удачно оправдывала теория о Тени, якобы согнавшей келлов с родной планеты. Но на самом деле вы, как саранча, просто выжали из Келлода все соки и смотались на поиски новых ресурсов. Так было, что молчите?
        - Сущность реальна, - Кирилл Мефодьевич поник, но не сдавался.
        - Бондарь, встряхни-ка Веру! - рявкнул Сноровский.
        - Иван Павлович, это неправильно, - неуверенно возразил Тимофей. - Проклятие только и ждет, чтобы мы начали сомневаться и прекратили этот… эксперимент.
        - Делай, что приказано!
        - Но Тень…
        - Вот и посмотрим, прав наш силиконовый умник или нет!
        - Люди еще не готовы…
        - Люди никогда ни к чему не готовы, однако всегда со всем справляются. Буди красавицу!
        От его крика Вера очнулась и без помощи Бондаря. Она обернулась к Сноровскому и слабо улыбнулась.
        - Я почти закончила… Еще немного, и Тень уйдет. Во всяком случае, отсюда…
        - Есть другая точка зрения, - сказал Иван Павлович, немного успокаиваясь.
        - Смотрите! - Федор вытянул руку, указывая на стремительно несущуюся от горизонта черную тучу.
        Она приближалась, поглощая небо и накрывая город резкой тенью. Не прошло и пяти минут, как черный фронт добрался до холма и в лица стоящим на склоне людям ударил резкий порыв ветра. Вера испуганно отвернулась и прикрыла глаза ладонью. Тимофей встал рядом с матронармом и что-то ему негромко сказал. За шумом ветра слов было не различить, но Кирилл Мефодьевич обреченно кивнул и что-то ответил.
        - Нам конец! - взвыл Федор, опускаясь на землю.
        - Нет, - возразила Вера, почему-то улыбаясь. - Это всего лишь гроза…
        Подтверждая ее слова, поднебесье пророкотало сильными громовыми раскатами. Первые крупные капли дождя ударили, словно вступление к торжественному маршу. Их глухой стук постепенно слился в равномерный шелест, затем стал громче, отчетливей и наконец превратился в шум сильного ливня. Никто от него не прятался и даже не пытался как-то защититься. Лишь Сноровский набросил на лысину капюшон куртки, а Федор пригнул голову и пару раз вздрогнул. Его лица видно не было, но выглядела его реакция так, словно он плачет.
        Когда дождь пошел на убыль, Иван Павлович окинул взглядом свою поредевшую аналитическую группу и махнул рукой.
        - Идемте вниз…
        - По соображениям безопасности… - хотел было возразить Бондарь.
        - Вниз! - решительно отчеканил Сноровский.
        Тимофей с осуждением покачал головой, но больше спорить не стал… …Небо после дождя было синим и прозрачным, а дышалось просто изумительно, даже в городе. Сначала группа шла в тесном кольце «тунгусов», но постепенно воины разорвали строй и остались где-то позади. Нападать на «управленцев» никто не собирался. Увидев Веру, люди просто отворачивались и уходили в сторону.
        - Ну, - Сноровский обернулся к Кириллу Мефодьевичу, - так был ли мальчик?
        - Если его не было - почему все так себя ведут?
        - А если был, куда он ушел и почему так добровольно?
        - Как бы то ни было, - вмешался Федор, - теперь у всех отлегло от сердца. Скоро народ снова «индивидуализируется», и все войдет в колею. Все станет, как прежде.
        - Впечатлений-воспоминаний о совместном разуме им хватит до смерти, - возразил Сноровский. - Не станет ничего таким, как прежде. И никогда.
        - Возможно, в этом есть и плюсы, - заметил матронарм. - Возможно, именно этот опыт и позволит Земле избежать участи Келлода…
        - Смотрите! - радостно воскликнула Вера.
        Все взглянули вверх по улице и увидели того, кого увидеть уже и не надеялись…

***
*Старательно обходя скопления граждан, угрюмо обсуждающих навалившиеся проблемы, к ним приблизился помятый и уставший Феликс.
        - Во всяких подвалах сидел, но в таком жутком - впервые, - пожимая руки товарищам, пробурчал Сошников. - Кромешная темень и завывания какие-то. А крыс там сколько!
        - Крыс?! - Вера опасливо взглянула себе под ноги.
        - Там, не здесь, - Феликс усмехнулся. - А ты молодец.
        - Ты уже знаешь?
        - А как же, - Сошников внимательно взглянул на матронарма. - Только меня выпустили, я тут же под твою ревизию и попал. Едва убежал от каких-то возмущенных граждан. Неслись по пятам с палками и орали: «Бей пришельцев!» Черносотенцы паршивые…
        - А кто тебя освободил? - спросил Кирилл Мефодьевич, отвечая ему таким же долгим взглядом.
        - Те же, кто запер, - Сошников перевел взгляд на Сноровского. - Те же, кто забрал тело Соловьева…
        - Санитары? - удивился Иван Павлович. - Постой, тело?! Разве он… не выжил?
        - Точно не скажу, - Феликс вновь тоскливо взглянул на матронарма.
        - Феликс, - строго произнес тот. - Не надо…
        - Так приказали воины, - Сошников развел руками. - Я попытался с ними поспорить, но они настояли. Вам придется это рассказать.
        - Ага, значит, я был все-таки прав?! - обрадовался Сноровский. - Пришло время откровений?! Давайте, матронарм, признавайтесь!
        - Я нарушу все мыслимые правила, - тоскливо проговорил Кирилл Мефодьевич. - По закону, все, кто узнает главную тайну, должны умереть! А если это ловушка? Что, если черные воины не отказались от идеи уничтожить нашу группу?!
        - Они сказали, что ситуация выбора теперь будет преследовать нас до конца времен, - туманно пояснил Феликс. - Но нам-то с вами к ней не привыкать. Решайтесь, матронарм.
        - Да, нам не привыкать, - обреченно согласился Кирилл Мефодьевич. - Хорошо. Я скажу. «Вектор Тысячелетия» прав. Время Проклятия пока не пришло.
        - Так я и знал! - Сноровский ударил кулаком по ладони.
        - Нет, вы не поняли! То, что Сущность не могла родиться где-то в современной вселенной, не означает, что ее нет! Она реальна, только… она возникнет лишь через миллион лет, как раз в период расцвета… империи Келлода!
        - Что за черт?! - Иван Павлович помотал головой. - Реальна, хотя пока еще не существует?
        - Пока еще не возникла, - поправил матронарм.
        - Империя Келлода? - заинтересовался Федор. - Разве это не сейчас?
        - Вот, вы начинаете понимать, - Кирилл Мефодьевич вздохнул. - «Это» действительно
«не сейчас»… Расцвет или закат, как вам будет угодно, Келлода и его колоний наступит через один миллион лет, но в этом же месте…
        - На Земле? - Курилович протер очки и перевел удивленный взгляд на Феликса. - Келлод это и есть Земля, только в далеком будущем?
        - А ворота - это путь cквозь время, - подтвердил Сошников. - А келлы - это те же люди, только в будущем…
        - Вот тебе и Юрьев день, - Сноровский недоверчиво взглянул на келлов. - Что-то вы не сильно эволюционировали за столько лет. Ладно, внешне не изменились, так еще и не поумнели…
        - Спасибо за комплимент, - Феликс ухмыльнулся, - только на самом деле мы старше вас не на миллион, а всего лишь на двести лет. Ворота - очень удобное изобретение. С ними можно жить там, где хочется…
        - А как же пространственно-временные парадоксы? - серьезно спросил Курилович. - Разве вмешательство в прошлое не изменяет будущее?
        - Изменяет, - согласился келл. - Только какое нам до этого дело? Мы же не путешествуем. Мы переселяемся! Почувствуй разницу. Всей цивилизацией, через тысячи ворот, вместе со всеми достижениями, утварью и запасами…
        - Грандиозно! - воскликнул Федор. - Только в чем смысл всего переселения? Почему вам не жить последовательно, просто шагая по времени, как это предписано природой?
        - Потому что через двести лет и природа, и время просто-напросто исчезнут, - перехватил нить разговора матронарм. - Канут во вселенский провал, по сравнению с которым любая черная дыра - детская игрушка. Через двести лет вселенную постигнет самое тяжелое несчастье за всю ее историю, самая страшная и затяжная болезнь… Это трудно понять, пока не увидишь своими глазами, но поверьте, что это так. Жить в таких провалах невозможно, и вот тогда-то возникает выбор - найти место, чтобы продолжить существование или умереть.
        - В таких провалах?! - ужаснулся Курилович. - Их будет несколько?
        - Да…
        - Тень - это тоже один из провалов?
        - Да, после Черного Шторма самый мощный.
        - А Черный Шторм - это что?
        - Это как раз те девятьсот тысяч лет, на протяжении которых в большинстве галактик бушевала первая Сущность. Мы сумели избежать участи иных белковых существ, если они, конечно, жили тогда хоть где-то, кроме Земли. Мы перешли во времени на без малого миллион лет вперед. Мы заселили Келлод - девственную, плодородную планету, абсолютно забывшую о том, что когда-то она была Землей, колыбелью человечества. Остатки ее биосферы, пережившей Черный Шторм, восстали из пепла, но это была уже совсем не та Земля, которую знаете вы. Иные растения, животные, рыбы и насекомые. Изменились даже очертания континентов и ландшафт. Именно по этой причине наши предки и дали ей новое название… Почти тысячу лет мы жили, не зная никаких забот, но Сущность возникла вновь. Так же, как Черный Шторм, она пришла из ниоткуда и за считаные годы уничтожила все, чем мы дорожили. На этот раз наши попытки уйти вперед еще на миллион лет не увенчались успехом. Там, впереди, вместо Солнца-Раана нас неожиданно встретил бессильный красный карлик. Мы снизили мощность ворот и последовательно проверили все уровни будущего, все века, но ближе
к нашему времени буйствовала новая Сущность, а там, где она так же неожиданно, как появилась, исчезала, звезда была уже истощена и не могла согреть даже экватор нашей многострадальной планеты. Сначала Шторм, а затем Тень высосали из Солнца всю его могучую энергию и преждевременно состарили наше светило… Как ни печально, но Проклятие лишило нас не только настоящего, но и будущего…
        - И тогда вы решили еще хоть немного пожить в сытости и спокойствии, - вывел Сноровский.
        - А что в этом плохого? - матронарм развел руками. - У нас не было выбора. К тому же таким образом мы надеялись обеспечить человечеству запас времени на подготовку к Черному Шторму и атаке Проклятия… Мы хотели соединить технические достижения и интеллектуальный потенциал двух цивилизаций и найти средство от вселенской заразы. Разве заботиться о будущих поколениях - предосудительно?
        - Ну да, особенно, если ты сам и есть «будущее поколение», - Иван Павлович усмехнулся. - В чем же вы просчитались? Почему притащили Сущность с собой в наше время? Ведь получается, что Черный Шторм возникнет не из ниоткуда, а постепенно вырастет именно из Проклятия. Так? Выходит, это вы виновны в том, что Земля обречена?! Не уйди вы в наше время, не зарази прошлое Тенью, все могло бы обойтись?! Более того, Черный Шторм может оказаться даже не порождением Сущности, а всего лишь реакцией вселенной на вашу самодеятельность!
        - Пространственно-временным парадоксом, - подсказал Федор. - Вмешательство в прошлое должно было вызвать что-то подобное… наверное…
        - Возможно… - Кирилл Мефодьевич отвел глаза. - Я размышляю над этим уже многие дни и месяцы, но ответа так и не нахожу. С одной стороны, мы, конечно, могли стать причиной несчастья, постигшего нашу планету и ближайшие участки вселенной, но, с другой стороны, если частица Сущности есть в каждом из нас и в каждом из вас, чему удивляться?
        - Действительно - нечему, - Сноровский саркастично скривился и кивнул. - Если, конечно, не брать во внимание, что в нас Сущность - наша, грубо говоря, современная, а в вас - «продвинутая», «Проклятие Потомков», если хотите. И это вам не комбайн, пришедший на смену крестьянской лошадке, это гораздо круче…
        - Я часто пытался представить себе, что будет, если загнать танковую армию на Бородинское поле, - пробормотал Федор. - Помочь, так сказать, фельдмаршалу Кутузову…
        - Ну и что? - заинтересовался Иван Павлович.
        - Теперь я понимаю, что ничего хорошего, - Курилович вздохнул. - Скорее всего - Тень.
        - Вот именно, - Сноровский ожесточенно потер лысину. - Теперь-то и я понял, что меня так беспокоило. Вы, Кирилл Мефодьевич, решили, что, переселившись в прошлое всем табором, заодно решите и все проблемы, но не учли одного фундаментального закона - природа не терпит пустоты. Там, через двести лет, в вашем реальном времени, Черный Шторм разразился вовсе не потому, что во времени и пространстве непонятно откуда возник необъяснимый провал… Катастрофу вызвали вы сами. Она возникла…
        - Из-за временного парадокса, - предположил-подсказал Федор.
        - Да нет, Федя, не из-за парадокса, - Иван Павлович горько усмехнулся. - Из-за элементарной недальновидности. Все эти катастрофы - следствие обычной непредусмотрительности. Если бы предки келлов не переселились на миллион лет в будущее, никакого Шторма просто бы не возникло.
        - Не понял, - признался Курилович. - Они же бежали именно от этого… явления.
        - В том-то и дело, - Сноровский нарисовал пальцем в воздухе круг. - Ушли в будущее, потом еще раз в будущее, но после вернулись в прошлое - то есть нарушили ход времен. Нагадили, грубо говоря, на электродетонатор и замкнули цепь. Так встряхнули своим всеобщим переселением основы мироздания, что оно не выдержало и рухнуло ко всем чертям! Теперь понимаешь?
        - Но тогда, выходит, у келлов не было выбора? - негромко предположила Вера. - То есть через двести лет они столкнулись с уже испорченной вселенной. Испорченной ими же. Попали в замкнутый круг.
        - Круг и не бывает разомкнутым, читайте геометрию за шестой класс, - назидательно заметил Иван Павлович. - Все верно. Как ни крути, а Шторм будет. Ничего уже не исправить. Так, матронарм?
        - Прежде чем начать переселение, мы проверяли обстановку в десятилетиях между вашим и нашим временем. В той вероятности все двести лет люди жили в мире и благоденствии. Мы, честно говоря, надеялись, что их жизнь учитывает наше присутствие. Но теперь очевидно, что ближайшее будущее изменилось и Черный Шторм случится именно в нем, в том грядущем, где есть переселившиеся келлы, а не в будущем тех счастливых людей, которые могли бы жить на Земле, не будь нашей великой миграции… Теперь ясно, что выхода нет…
        - Так не бывает! - возмутился Федор. - Выход должен быть! Хотя бы чисто математический!
        - Ну, поищи, - Сноровский усмехнулся. - Ты же у нас гений от кибернетики, да и компьютеры у тебя под рукой имеются…
        - И поищу! - Курилович сверкнул глазами.
        - Спасешь вселенную, шоколадка твоя, - Иван Павлович окинул воодушевленного программиста скептическим взглядом и снова обратился к Кириллу Мефодьевичу: - Ну а черные воины? Это что за фрукты? Порождения Сущности номер три?
        - А этого мы не знаем, - было видно, что матронарм не врет.
        - Ни вреда от них особого нет, ни пользы, - добавил Сошников. - Во всяком случае, видимой… Мы, конечно, надеемся, что они на нашей стороне, что призваны бороться с Проклятием, но за эту версию пока только надежды, догадки и смутные намеки. Вот, например…
        Он раскрыл ладонь. На ней лежал идеально отполированный серебристый диск размером с монету или пуговицу от верхней одежды.
        - Что это? - в первую очередь блестящей вещицей заинтересовалась, конечно, Вера.
        - Сувенир на память, - Феликс пожал плечами и протянул диск ей: - Один из черных воинов, со шрамом на подбородке, велел передать тебе лично в руки.
        - Что это? - повторила девушка.
        - Он сказал, что-то типа разовых ворот, но куда - не сказал. Вроде бы - кто захочет, тот поймет.
        - А что еще он сказал? - перехватывая вещицу, спросил Сноровский. - Теплый…
        - Грузоподъемность у этой «монетки» три-четыре человека…
        - Нет, а зачем нам куда-то переходить?
        - Не пояснил, я же говорю!
        - Даже не намекнул?
        - Ну, буркнул что-то, только я не понял…
        - Что?
        - Иван Павлович, вы и мертвого разговорите! Сказал, что Тень не здесь родилась, сказал, чтобы ее победить, надо стать и частью, и вместилищем вселенной…
        - Бред какой-то.
        - Ну, я же предупреждал!
        - Никакой не бред, - Вера отняла диск у Ивана Павловича. - Чтобы покончить с Сущностью, надо устранить причину ее возникновения, а не тратить силы на отражение ее бесконечных атак.
        - А про вселенную? - ехидно поинтересовался Сошников.
        - А про вселенную спросим у воина… - она подбросила диск на ладони. - Кто со мной? Феликс, ты готов спасти Землю-Келлод от Тени-Проклятия?
        Сошников взглянул на матронарма и отрицательно покачал головой.
        - Мы вне игры, Веруня. Устали… Ты извини, но после того, что мы пережили на Келлоде, Диши, а потом еще и здесь, хочется хоть год, хоть день пожить спокойно. Пусть даже зная, что это скоро кончится, но все равно пожить. Ты не видела черной пустыни, не видела, как это страшно, когда цветущая планета на твоих глазах превращается в сгнившее яблоко, и тебе будет трудно нас понять, но постарайся… У нас не осталось ничего, даже Диши. Сегодня утром Коро закрыла последние ворота. Связи с империей Келлода больше нет. Из нашего времени сюда не проникнет ни Тень, ни оставшиеся на Диши келлы. Это последний и самый болезненный удар Проклятия. Больнее всего то, что мы были вынуждены сделать это сами. Представляешь, каково это - закрыть путь к спасению миллионам своих близких? Но у нас не было выбора - Сущность, даже отступая, наносит противнику максимальный урон - если бы мы не закрыли переходы, ты не смогла бы дать ей отпор. В будущем она слишком сильна… Такие жертвы, напряжение… мы больше не бойцы… пойми нас, пожалуйста, правильно…
        - Я понимаю, - Вера перевела взгляд на Федора, но тот отчаянно замотал головой, и девушка снисходительно махнула рукой.
        - Э-хе-хе, - прокряхтел Сноровский. - Вот ведь заработали себе головную боль…
        - Это означает - да? - Вера улыбнулась.
        - Ну, не одну же тебя отпускать? Эх, нам бы еще кого-нибудь прихватить… Вот Женя был… Жалко парня… Федор, ты точно не хочешь?
        - Ива-ан Павлович, - протянул Курилович. - А тут кто останется? Для мониторинга? И потом, я же единственный посвященный в тайну специалист. Буду своими методами искать выход из этой тяжелой ситуации. Шутка ли, найти брешь в замкнутом круге причинно-следственных связей!
        - Пространственно-временных, - негромко подсказал Феликс.
        - Тем более! Без меня ни Коро, ни «Вектор» с такой грандиозной задачей не справятся. Их же надо контролировать, направлять в нужную сторону, они же всего лишь машины…
        - Ладно, специалист-мониторинг, оставайся, - директор усмехнулся. - Ну что, спасительница мира, за вещичками сбегаем или прямо так махнем?
        - Так…
        - И то верно, чего тянуть? Прощайте, граждане пришельцы. Даст бог, свидимся…
        Он встал рядом с Верой и накрыл лежащий на ее ладони диск рукой.
        Исчезли они почти без видимых эффектов. Их фигуры просто подернулись серебристой дымкой и растворились…
        - Куда делись?! - донесся откуда-то сзади, из толпы расслабленно беседующих
«тунгусов», рев Безносова. - Бондарь, почему не следишь за подопечными?!
        - О, явился, - буркнул Феликс. - Его тоже надо было отправить на подвиги.
        - Они и без полковника справятся, - негромко произнес Кирилл Мефодьевич.
        - Вы думаете?
        - Убежден…
        ЭПИЛОГ
        ВЕСНА…? ГОДА
        Тусклое красное солнце висело в экваториальном зените, но абсолютно не грело. Это было непривычно и странно. Андрей подошел к стеклянной стене, и часть ее услужливо отъехала в сторону. Соловьев осторожно шагнул за порог, на мягкий мох и пробивающуюся сквозь него бледную траву. Воздух вне прозрачных стен дома был холодным и каким-то вязким. Андрей несколько раз глубоко вдохнул, но кислородом его организм так и не насытился. Соловьев обернулся и обвел взглядом далекий горизонт. Там, где не было стеклянных домов, он просматривался достаточно хорошо. Ровная, красновато-зеленая тундра простиралась на многие километры. Ее украшали лишь маленькие блюдца озер, и где-то совсем вдали угадывалась река. Небо ближе к линии горизонта темнело, словно там уже наступил вечер. Его темно-синее тело прорезали длинные красно-белые перья облаков, и от этого небо казалось вдвойне неправдоподобным. Тундра со скудной растительностью, бедный кислородом воздух и экваториальный, не дающий предметам отбросить тень, зенит тусклого солнца сочетались плохо… В то же время символичное отсутствие тени - даже обычной, не имеющей
отношения к Проклятию - Андрея порадовало. Он сориентировался по звукам и зашагал - сначала осторожно, опасаясь, что вернется боль, но затем все более уверенно - в ту сторону, откуда доносился шум прибоя.
        Вскоре стеклянные дома остались далеко позади, а мягкая подстилка тундры сменилась зыбким песчаным пляжем. Ноги Соловьева, обутые в высокие черные ботинки, увязали в мелком песке почти по щиколотку, но это ему даже нравилось. Он так давно не бродил по нормальной, не покрытой асфальтом земле, что теперь радовался, как ребенок. В конце концов он вспотел и подошел к линии прибоя. Здесь песок был влажным и плотным, почти как ненавистный асфальт. Андрей присел, снял кепку и зачерпнул пригоршню ледяной воды. Смыв капли пота, он вынул из кармана платок и тщательно вытер лицо. В противном случае морская соль стянула бы кожу. Соловьев снова напялил «полицайку», как он прозвал свой новый головной убор, и побрел вдоль кромки воды. Холодный морской ветер был приятным во всех отношениях: дышалось им легко, а еще он нес с собой загадочный запах странствий. Андрей снова глубоко вдохнул. От холодного воздуха перехватило дыхание, но Соловьева это не смутило. Он до конца застегнул черный комбинезон и сунул озябшие руки в карманы. Эта новая одежда выглядела тонкой, но была очень теплой и удобной. Черный комбинезон,
ботинки и такого же цвета кепи не были данью какой-то моде - цвет и структура ткани помогали улавливать все те жалкие частицы тепла, что еще могло отдавать угасающее солнце…
        Об этом Андрей успел узнать от персонала, пока приходил в себя после операции и интенсивного лечения в недрах какого-то хитроумного медицинского прибора. После курса реабилитации его, видимо во сне, перевезли в один из стеклянных домиков и оставили в покое. Проснувшись, он обнаружил, что рядом с кроватью его ожидает плотный, горячий завтрак и аккуратно сложенный комплект одежды…
        Соловьев посмотрел вдаль и обнаружил, что к нему приближаются еще трое в таких же черных костюмах. Андрей сначала остановился, разглядывая делегацию, но затем смело двинулся им навстречу. Кроме причины однотонности одежды, он успел выяснить еще одно немаловажное обстоятельство. В этом странном холодном мирке у него не было врагов. Ни явных, ни тайных. Только друзья или соратники…
        Друзья…Троица приблизилась, и теперь Соловьев различал их лица. Они улыбались. Андрей тоже попытался улыбнуться, но улыбка вышла какой-то недоверчиво-вымученной. Когда он умирал на захламленном полу темного подвала, его не волновали никакие высокие материи, не мучили угрызения совести и не терзала злость на себя самого, но теперь он был жив, здоров, и воспоминания о содеянных преступлениях не давали ему покоя.
        - Это хорошо, - вместо приветствия заявил Борис, обнимая его и похлопывая по спине, - хорошо, что ты не выгорел изнутри, как выстреливший патрон…
        - Здравствуй, Боб… - Андрей отстранил друга и с укором спросил: - Но почему ты допустил, чтобы я прошел через этот кошмар? Почему не остановил меня?
        - Я не мог приказать тебе прямо, - Борис серьезно посмотрел ему в глаза. - Ведь для привычного мира моего знания не существует. К тому же, если бы я подсказал тебе верный путь, все могло круто измениться и необязательно в лучшую сторону. Скажи я тебе прямо: «Андрей, надо увязать сознания всех людей в единое мыслящее поле». Что бы ты ответил? Наверняка потребовал бы объяснений, ведь это не шутка - соединить миллионы разумов в сеть. А какие я мог дать объяснения? Подумай сам, как бы ты поступил, узнав, что Тень в твой мир впустили келлы? Что Сущность - это порождение Черного Шторма, вселенской катастрофы, которая всего лишь через двести лет вывернет наизнанку пространство и время, а Шторм, в свою очередь, порождение все той же Сущности, по недомыслию принесенной людьми-келлами в наше время. Как бы ты поступил, братишка, узнав, что «колесо Проклятия» - это безвыходная ситуация, замкнутый во времени и пространстве круговорот непреодолимых факторов. Что катастрофа произойдет, как бы мы ни старались этого избежать. Что бездумный переход келлов в прошлое навсегда лишил людей грядущего и теперь
определенного будущего у Земли просто нет…
        Нет, Андрей, ты должен был выиграть бой, а не войну - остановить преждевременное появление Тени в своем мире, и того, что ты знал, было почти достаточно. Стратегические задачи решаем мы, черные воины. Тебе оставалось всего лишь догадаться, что Тень не любит мысленные симбиозы, и перехватить у нее инициативу, создав пару-тройку конгломератов из сознаний десяти-пятнадцати тысяч людей. Убить Сущность таким способом нельзя, но нанести ощутимый удар, остановить процесс ее развития, заставить ее споткнуться и на мгновение замереть, хоть немного приостановить ее экспансию - вполне возможно. То есть мне не было смысла смущать тебя пространными выкладками. Ты был сержантом, отвечающим за свой участок общей линии обороны, и тебе было не положено вникать в стратегические планы командования. Вот потому я ничего не подсказал и не вмешался. Ждал, когда ты догадаешься сам…
        - Но ведь черные воины вмешивались в наши дела! Убрали с моего пути засаду келлов, убили Краба, Женю… Чуть не перестреляли всю нашу группу…
        - Это были крайние меры. Некий допуск существует всегда и во всем… Люфт, пространство для маневра…
        - А те, кого убил я? Это тоже крайние меры? Тоже допустимый люфт? Эти люди погибли из-за того, что ты не направил меня на путь истинный, а кормил загадками и намеками. Фактически получается, что ты соучастник всех этих убийств!
        - Эх, Соловей, если бы все было настолько однозначно! Ты видишь это тщедушное солнце? Эту тропическую тундру, холодный океан, видишь? Ты думаешь, мы унесли тебя в какой-нибудь руброзой, который наступит через четыре миллиарда лет после твоего рождения? Нет, дружище, мы перешли всего на два миллиона лет вперед. Поздний антропогеновый период кайнозойской эры фанерозойского эона - примерно так это должно называться. Всего-навсего. Ничтожно малый срок, и не только для вселенной, но даже для Земли, а что мы имеем? Выдохшееся, покрасневшее Солнце, тундру на Мадагаскаре. Шельфовые льды Индийского океана? На фоне такой катастрофы то, что творилось в твои последние дни на Земле, выглядит довольно бледно.
        - Ты стал еще большим циником, чем Безносов…
        - Я стал черным воином, - Борис пожал плечами. - К сожалению, такова плата за знание… Чтобы остановить Проклятие, следует приучить себя мыслить совсем не так, как это делают обычные люди. А еще нужно научиться видеть далеко вперед. На миллионы лет вперед. Без особой подготовки и холодного разума тут не обойтись. Так что выбирать нам не приходится.
        - Да, выбирать не приходится, - Соловьев рассеянно взглянул на сопровождающих Бориса людей. - Иван Павлович, вас тоже убили?
        - Господь с тобой! - Сноровский торопливо перекрестился. - Чтобы попасть сюда, необязательно ловить нож в сердце или пулю в затылок. Мы, так сказать, добровольно…
        - Это хорошо, - Андрей взглянул на улыбающуюся Веру и вдруг понял, что действительно не прав.
        Он пока слишком мало знал и умел, чтобы рассуждать о вещах и понятиях такого масштаба. О вещах, бесконечно далеких от земных законов и обычаев. О вещах, от которых зависит жизнь и смерть всего мироздания…
        Он снова обернулся к Бобу и опять улыбнулся, но теперь уже уверенно.
        - Знание, говоришь? А осилю?
        - Даже Палыч осилил, правда, пока на троечку, - Борис рассмеялся и привычно хлопнул друга по плечу. - Значит, и ты справишься…
        Все четверо повернулись спиной к холодному темно-зеленому морю и, подгоняемые легким бризом, направились к стеклянным домикам. Одно из прозрачных зданий неугомонный Иван Павлович уже успел зарезервировать под штаб-квартиру Нового Управления…
        

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к