Болтушка Вера Андреевна Чиркова
        Сестры тишины #4
        Когда в жизни могущественных и знатных людей внезапно начинают происходить тревожные и непонятные события - молва советует нанять глупышку. Но если дыхание смертельной опасности уже холодит ребра прикосновением невидимого кинжала, если с каждым днем растет уверенность, что неведомые враги подобрались слишком близко и любой следующий кубок вина может оказаться отравленным, а каждый шаг по собственному замку - последним, настоятельница монастыря Святой Тишины непременно порекомендует выкупить контракт на тихоню. И бесполезно даже пытаться проверять умения прибывшей наемницы, командовать ею, спорить или договариваться. У тихонь свои правила и способы действия…
        ЧИРКОВАВЕРА
        СЕСТРЫТИШИНЫ- 4
        БОЛТУШКА
        ГЛАВА ПЕРВАЯ
        - Малиха! - донесшийся со двора рык хозяина застал женщину за едой, но она и не подумала проглотить лишнюю ложку варева.
        - Доедай, - пододвинула миску с похлебкой загорелому дочерна мальчишке и стремглав бросилась прочь из мазанки. - Слушаю, хозяин!
        - Не видишь, что творится возле лавки Васана? - жесткие усы на лоснящемся круглом лице от возмущения встали дыбом, как шерсть на загривке одичавшей собаки.
        - Бегу, хозяин, - Малиха ловко замотала голову тонким полотняным платком с давно выцветшим узором и бросилась к выходу со двора.
        Торговлю, по Торемскому обычаю, купцы вели в передней части собственных дворов, огороженных высокими глинобитными дувалами. Очень удобный способ - не нужно таскать туда-сюда товар и платить охранникам, достаточно просто утром пошире распахнуть ворота, чтоб идущему мимо люду было отлично видно, чем торгуют в этом дворе. А хозяину можно спокойно полулежать на засаленном ковре, брошенном на поставленный над арыком топчан и неспешно жевать трубочку из сушеных фруктов.
        - Ай, добрые люди! И что тут такого хорошего продается? - едва войдя во двор к торговцу Васану, певучим голосом завела Малиха. - Ой, надо же, какие румяные лепешки! Как бы узнать, чем таким их мажут? Мои никогда такими не получаются, а уж чем только не мазала! И молоком, и взбитыми яйцами, и даже медом! А эта морковка такая крупная! Слава вырастившему ее, слава... у других ведь листва только выросла... каким, интересно, навозом он поливает? Никто не слышал, на чем морковь быстрее растет... я бы заплатила.
        - Малиха! - крепкая лапа помощника Васана впилась в ее предплечье, и женщина немедленно вонзила ему между ребер острый локоть. - Идем со мной, я все покажу! И чем лепешки мажут, и откуда морковка растет...
        - Вот как вырастет у тебя такая, как в той корзине, так и покажешь, - не осталась в долгу Малиха и со всей силы опустила обутую в дешевые, но тяжелые башмаки пятку на носок его щегольских сапожек из тонкого хрома.
        - Ай, шайтан-апа... - взвыл приказчик, отпуская ее руку, и схватился за ногу. - Все кости раздавила, змея!
        Но женщины уже не было рядом, ее серенький платок мелькнул в воротах и затерялся в идущей мимо толпе.
        Да и те покупатели, что бродили между корзин и скамеек с разложенным товаром, потянулись к выходу. Народ в этом мирном и благодатном городе любил поторговаться и совершать покупки не спеша, со вкусом и удовольствием, а какое тут удовольствие, когда приказчик ни с того ни с сего набросился посреди дня на беззлобно болтавшую какие-то глупости женщину? Разумеется, говорила она не очень приятные вещи... все знают, сейчас, в дни поста, перед поворотом солнца к лету, нельзя даже смотреть на молоко и яйца. Ну а мед вообще нельзя отбирать у пчел, пока не отцветет последнее дерево в долине! Но не бить же за болтовню свободную женщину!
        - Ахчар! - пронзительные черные глаза Васана сверлили пухлое лицо приказчика, как жужелицы плод. - Я просил потихоньку ее отвести в сторону!
        - Никому не под силу потихоньку договориться с этим отродьем демона! Пусть кто другой попробует!
        - Но плачу тебе - я! И мне всё равно, как ты это сделаешь, но если эта герпень войдёт завтра в мой двор, то ты из него тут же вылетишь!
        - Не войдет, - злобно прищурился Ахчар и решительно направился к глухой загородке, перегораживающей двор надвое, даже не догадываясь, что почти рядом, за дувалом, неторопливо бредет по узкому проулку обидевшая его служанка торговца Кахрима, живущего наискосок.
        - Хасит!
        - Я тут, господин, - коловший узловатые дрова прислужник отставил топор и поклонился.
        - Ты же сидел за воровство? Значит, умеешь лазить по деревьям и заборам. Не ложись вечером спать, работа будет.
        - Хорошо, господин, - уныло сказал тот и низко поклонился, чтоб скрыть злой и насмешливый взгляд.
        Нужно быть последним дураком, чтобы не догадаться сразу, что задумал этот шакал. Светлоглазая и остроязыкая Малиха, вот причина последних бед и мечтаний приказчика. Пока он придумывает ответ на один ее вопрос, шустрая женщина успевает задать пять новых, но это он бы стерпел. По приказу хозяина служанка ловко отпугивает покупателей, заставляя их сомневаться в качестве товара, а Ахчар ничего не может с этим поделать.
        Разумеется, он пытался ее соблазнить и подкупить, запугать и даже побить! Но ни одна из попыток не завершилась победой мужчины, как положено по незыблемым законам. И если бы она не была свободной вдовой, а чьей-то сестрой или дочерью, то давно уже пришла бы в дом Ахчара под свадебным покрывалом. Но свободную вдову, поднимающую сына, законы защищают очень строго. И у приказчика есть только один выход: заманить ее на женскую половину своего дома, выкрасть, опоив зельем, и представить утром старосте квартала спящей в своей постели. Никто не станет разбираться, как она туда попала, просто поставят на щеку клеймо и отдадут тому, с кем она потеряла свою свободу. Женщина не должна показывать растущему мальчику недостойного поведения.
        Приказчик уже давно ушел по своим делам, а Хасит все сидел на чурбаке, рассматривая невидящим взором редкие облака в по-весеннему синем небе, и хмуро сопел, решая нелегкую задачку. И не мог даже предположить, что с той стороны ограды, прижавшись спиной к ее прохладной, шершавой поверхности, так же неподвижно сидит Малиха, с тоской поглядывая в сторону белеющих вершинами гор.
        Как жаль, что не удалось проработать у Кахрима до середины лета, когда сходит снег с перевалов и собираются первые обозы на Ардаг. Придётся уходить в соседний поселок, и искать работу там. А потом возвращаться, в этом месте самая безопасная дорога в королевство, она давно все выяснила. Хотя и там ее никто не ждет... а с теми, кто мог бы ждать, она сама оборвала все связи.
        Но и оставаться здесь, третьей женой у какого-нибудь заплывшего жиром приказчика, и молча терпеть прикосновения его цепких пальцев было невероятно противно. Но еще невыносимее было знать, что для всех его родных сыновей ее Кори будет приемышем и мальчиком на побегушках.
        Женщина в последний раз вздохнула и легко поднялась на ноги, раз приняла решение, значит нужно успеть все подготовить. Да и слишком долго разгуливать тоже нельзя, хозяин умеет ругаться очень обидно, стараясь задеть не ее, а сжимавшего кулачки от бессилия сынишку. Конечно, торговца нетрудно за это наказать, но она отлично знала, как мстительно-подлы бывают бывшие хозяева.
        Во двор вдова вошла, нагруженная вязанкой дров, которые ей давно должен был за услугу один из рыночных пекарей. За последние полчаса она пробежала по всем должникам и вытребовала с них долги, а за эти дрова забрала те монеты, что хозяин выдал на расходы.
        - Где ты так долго шлялась?
        - Ну не вести же мне было всю толпу сюда! - вспылила служанка. - Вон Ахчар и так набросился с кулаками! Обозлился, как овод, начинаю бояться, что однажды ночью он придет с веревками и зельем.
        - Я ему приду, - немедленно повернул свое зло в другое русло Кахрим, - запирай покрепче дверь, не спи с открытой.
        - А может мне на денек к прачкам поехать? - с сомнением произнесла Малиха. - Пока весенняя вода не спала, зимние халаты и покрывала выстирать. Они уже три дня как приготовлены.
        - Хорошо, - подумав, решил хозяин и бросил ключ, который женщина ловко поймала на лету, - запрягай ослика. Чем раньше начнете, тем быстрее закончите.
        Женщина торопливо кивнула и заторопилась, сделав вид, что не заметила его хитрости, - ведь на сегодня она всю работу уже закончила. В конце концов, она и сама намерена сплутовать.
        Через полчаса из задних ворот выкатилась высокая арба, нагруженная узлами, но никого это не удивило и не насторожило. Все соседи отлично знали, что Кахрим доверяет своей служанке развозить товары и разъезжать по хозяйственным делам. Но никто не мог знать, что вместе с хозяйскими вещами в арбе лежат и узелки Малихи, и ее самая главная ценность, загорелый мальчишка, на вид лет семи.
        Первая часть плана удалась Малихе как нельзя лучше, впрочем, в этом она и заранее почти не сомневалась. Прачки обрадовались работе и не усомнились ни в одном ее слове - все-таки она привозит им работу почти год. И потому спокойно отнеслись к тому, что женщина поставила возле сарая арбу, а на пустыре привязала пастись ослика и направилась к дальнему пригорку. Там, на склоне, можно была набрать ягод и лекарственных трав, не потоптанных и не объеденных скотом.
        Некоторое время ее фигурка еще видна была среди кустов, потом куда-то делась, но никто не волновался, Малиха женщина хоть и молодая, но самостоятельная и ловкая, в обиду себя не даст. Как наберёт себе трав, так и вернется.
        А она возвращаться и не собиралась, вовремя свернув в незаметный от мостков ложок, помчалась в сторону дороги на Сюн, где меньше часа назад спрятала в придорожных кустах свое сокровище вместе с узлами. Хоть и не должно в это время быть на дороге обозов с чуткими собаками, да и одинокие путники перед закатом не ходят, вот только материнская душа без тревог не живет.
        Но обошлось. Все было на месте, и Кори, гулявший неподалеку от узлов, сразу настороженно поднял голову, едва заслышав ее шаги. Он вообще был очень чутким, ее мальчик, и Малиха не раз замечала летними вечерами, как он оглядывается на крышу за миг до того, как оттуда вылетит летучая мышь. Вот если бы ему еще погулять по подземельям Тишины, украдкой вздохнула женщина и сразу запретила себе думать на эту тему. Она сама закрыла себе туда все пути, когда девять лет назад ушла из монастыря за торемским торговцем. По большой любви ушла, искренне веря, что продлится она много-много лет.
        - Ягод хочешь? - спросила заботливо и протянула лопушок, в котором алела горка мелкой земляники. Не удержалась, оборвала по пути несколько кустиков.
        - Вместе с тобой, - глянули на нее серые глаза, и Малиха умиленно вздохнула, сын давно поймал ее на том, что она все вкусное и редкое пытается скормить ему, и больше не попадается на невинную ложь, что мать уже поела.
        - Давай, - с улыбкой кивнула она и, сев на подсохший бугорок, первая взяла с лопушка ягодку.
        - Мы совсем ушли от Кахрима? - не по-детски серьезно спросил Кор, когда ягод на листе не осталось.
        - Да, - легко кивнула женщина, поднимаясь на ноги, - нужно идти. До Сюна как раз к вечеру доберёмся, отсюда всего четыре лиги.
        Она не стала говорить, что еще зимой познакомилась с травницей, державшей в Сюне маленькую лавочку, и специально сделала все, чтобы с ней подружиться. За годы скитаний научилась заранее подыскивать себе пути для отступления.
        - Это хорошо, - коротко одобрил Кор, и сердце матери кольнула боль.
        Значит, сильно успел его обидеть заносчивый торемец, если ее терпеливый ребенок рад уходу из дома, где у них была своя каморка и два раза в день миска похлебки.
        - Забудь о нем, - сказала коротко и с нажимом, крепко прижала к себе худое тельце, снова опустилась на пригорок и зарылась лицом в пахнущие солнцем русые волосы, - а в следующий раз говори мне сразу, если кто обидит.
        - Я скоро вырасту, - пообещал мальчишка, обвив шею матери загорелыми ручками, - и буду работать. Тогда мы купим дом.
        - Солнышко мое! - растрогалась мать и невольно оглянулась на белеющие вдали горы. - А я решила вернуться на родину. Там мы будем жить по-другому... нужно только перебиться до лета. Видишь те горы? Как на перевалах стают снега, уедем туда с обозом. Там моя родина. Ты уже не маленький, сможешь выдержать переезд.
        - Я сильный, - подтвердил Кор, и она согласно кивнула, - могу хоть целый день идти.
        - Ну, тогда давай поторопимся, я хочу получить у новых хозяев вечернюю чашку супа, - решительно отстранила ребенка Малиха, хотя могла бы сидеть так бесконечно.
        Глава вторая
        - Прости. Ты же умная женщина, должна была подумать: такими слугами, как ты, хозяева не разбрасываются. Хотя я была бы очень рада такой помощнице, но взять тебя не могу. Даже если сразу не разгромят «неизвестные» бандиты мою лавку и не увезут тебя, связанную, то потом мне за каждую пиалу соли и сахара втройне платить придется. И это я бы стерпела, так ведь покупать у меня тоже перестанут. Но сейчас не гоню, ночуйте. И покормлю, и в дорогу еды дам. И совет, если хочешь, конечно. Я бы пошла к рыбакам: они люди дружные, своих не выдают. И в сезон от ловкого работника не откажутся, а тебе еще и сынишка помогать будет.
        - Спасибо, - искренне сказала Малиха, стараясь не смотреть в глаза притихшему Кору, - я тебя понимаю. Мы уйдем пораньше, задами... как пришли, никто не узнает.
        Намерена или нет она воспользоваться советом травницы, вслух говорить не стоит. Женщина, казавшаяся в Карьюме довольно бойкой, здесь, дома, вела себя очень осмотрительно. И спрашивать, нет ли у хозяйки проблем или врагов, Малиха тоже не собиралась, ей бы со своими справиться.
        Под ночлег хозяйка отвела незваным гостям стоящий за двором пустующий сенник, где оставалось еще несколько охапок прошлогоднего сена, и выдала пару таких потрепанных кошм, что ни у кого не возникнет вопроса, почему они валяются в сеннике. На ужин она принесла большую миску, полную крупных кусков вареного теста, щедро присыпанных мелко резаным мясом и луком. А когда забирала пустую посуду, подала Малихе обещанный сверток с припасами, как знак того, что не передумала и к утру в сеннике никого не должно быть.
        - Мам, мы куда пойдем? - тихо спросил Кор, когда за травницей захлопнулась дверь домика.
        - Подумаю, - бодро фыркнула женщина, - утром все виднее. Спи, нам рано вставать.
        Не говорить же ребенку, что у нее все давно просчитано и продумано? И потому к рыбакам она не пойдет ни за что. Хотя они и дружные и своих не выдают, но и к женщинам относятся очень просто... и если бы она была обычной торемской вдовой, для нее не было бы в этом ничего шокирующего. Но торемские вдовы и третьими женами идут с удовольствием - какая-никакая, а жена, а это значит, будет у тебя и дом, и еда, и мужская ласка.
        Но подобное не для дочери знатного рода... хотя она и отказалась от него дважды. Первый раз, когда сбежала в монастырь, восстав против брата, решившего поправить ее замужеством свои дела, второй - когда ушла из монастыря. А потом еще от родичей мужа ушла, припомнила Малиха, а теперь вот от хозяина... и даже не от первого. Похоже, судьба у нее такая, все время куда-то убегать... хотя, кто бы знал, как она от этого устала! И хочет свой дом.
        Нет, не так... даже не дом, домик, хижину, избушку... но свою, чтоб никто не проверял шкафы и не заглядывал в миску.
        Рядом тихо задышал сынишка, и Малиха заботливо прикрыла его кошмой. Хотя весна уже повернула к лету, но ночами бывает прохладно. Поймав себя на том, что уже даже в мыслях называет себя Малихой, женщина горько усмехнулась. Так обозвала ее когда-то свекровь, не сумевшая или не захотевшая выговаривать чуждое имя Мальяра.
        Рассвет встретил их на узкой тропке, ведущей к северному тракту, возвращаться к развилке Мали не захотела. Там можно столкнуться со спешащими на ярмарку в Карьюм торговцами, а они люди очень любопытные и жадные. Никогда не откажутся ни от малейшей возможности втиснуть в свой тугой кошель хоть медяк. А тут сейчас никто не может встретиться, по этой тропе народ отправляется в сторону дороги, а там в это время еще тихо. Все, кто ехали с вечера, успели добраться до села, что лежит ниже, в долинке, а те, кто направляются в Шархем, городишко лесогонов и плотников, догонят Мали только к тому времени, как они добредут до постоялого двора.
        Там, на перекрестье дорог, ведущих от нескольких поселков, обычно оживленно и можно пристать к какой-нибудь семье, отправляющейся в Шархем за новой утварью или за досками для стройки. Лето для этого самая подходящая пора. Женщина собиралась попроситься на телегу к семейной паре или немолодым возчикам, телеги в ту сторону катят порожние, и от монетки за подвоз не откажется никто.
        Перед тем, как выйти на дорогу, Мальяра устроилась за густыми кустами и прилежно, как учили в монастыре, разрисовала лицо дешевыми красками, стараясь скрыть свой возраст. Иногда женщине даже жаль, что она смотрится моложе, чем на свои двадцать девять, А еще что волосы у нее светло-русые, а не жгуче-черные, как у чистокровных торемок. Да и серые, с прозеленью, глаза привлекают внимание незнакомых мужчин, потому-то она старается подводить их погуще и почаще держать опущенными.
        - Ты стала старенькая, - тихо сказал Кор, немного подумал и добавил, - сегодня я твой внук?
        - Нет, солнышко... но если я скажу - прыгай - ничего не спрашивай, прыгай в кусты и затаись в укромном местечке. Убегают по открытому полю только дураки... я же тебя учила.
        А когда-то этому учили ее, и она даже не догадывалась тогда, как пригодятся ей эти знания. Хотя ремесло ей определили - болтушка, но и основным правилам других немного научили. Но закончить обучение она не успела. Как и все сестры, в ту осень она пробовала свои силы в роли компаньонки дочки градоначальника, и по приказу капризной девицы отправилась на рынок за свежими персиками. Любовь к молодому, стройному торговцу, восхищенно уставившемуся на Мальяру прекрасными черными глазами, обрушилась на девушку внезапно, как бурный вешний поток. Захлестнула, понесла... и притащила в далекий и чужой Торем.
        - Ну, сохрани святая Тишина, - привычно шепнула женщина, придирчиво осматривая себя и сына.
        Все вещи не новые, но ладные, перешитые долгими зимними вечерами из обносков, что она покупала по дешевке в лавке старьевщика. Стирала, порола, собирала из трех вещей одну, не забывая вставить несколько секретов из тех, которым научили в монастыре. А потом прятала подальше, не надевая даже по праздникам. И только эти вещи взяла с собой, оставив в каморке всю свою прежнюю одежду, чтоб хозяин не сразу сообразил, что служанка сбежала.
        Кора она переодела по дороге, сунув его вещички в придорожный куст, а на себя накинула поверх новой одежды старый балахон и серый платок, от которых избавилась недалеко от стиральни.
        Всадники появились сзади внезапно, и виновен в этом был холм, с которого дорога спускалась не напрямик, а пологими поворотами.
        - Прыгай, - приказала Мальяра, разглядев краем глаза два силуэта, и ребенок испуганным зверьком шмыгнул под ближайшие кусты. Туда же полетел и маленький узелок с едой, а все крупные монеты изначально были спрятаны в невзрачном пояске мальчишки.
        Сама же женщина продолжала идти так же спокойно, лишь сбавила шаг, сгорбилась посильнее, да начала прихрамывать. И до последнего надеялась, что неожиданные попутчики проедут мимо, как заклинанье твердя про себя просьбу святой тишине.
        И уже почти поверила, что повезло, проехали, но тот, что ехал первым, вдруг развернул коня, загораживая ей дорогу, и с мерзкой ухмылкой осведомился:
        - Ну, и кто это, такой смелый, с утра пораньше тут шастает?
        - Езжайте с богом, люди добрые, - мирно проговорила Малиха дребезжащим голосом, начиная понимать, что договориться с ними будет очень трудно, густой запах перегара, казалось, потоком изливался из обросшего неопрятными зарослями рта.
        - А ты нам не указывай, - прикрикнул второй, стараясь прижать женщину своей лошадью к коню приятеля, но она с неожиданной для старухи ловкостью увернулась, и ему пришлось разворачивать коня.
        А Малиха тем временем метнулась ближе к тому краю дороги, за которым склон уходил вниз, намереваясь уйти от них подальше и переждать где-нибудь в кустах, но первый всадник стегнул коня и ей, чтоб не попасть под копыта, пришлось отскочить в сторону.
        - А баба-то резвая, я бы с ней поиграл, - гнусно ухмыльнулся первый всадник, и попытался концом кнутовища сорвать с Малихи платок.
        Женщина снова увернулась, отлично понимая, что своими действиями только подогревает негодяев, и решилась на самый последний шаг. Выхватила припрятанную как раз на этот случай колючку акации и вонзила в бок лошадь, туда, куда сумела достать. И сразу ринулась в сторону, взбешенное животное затопчет запросто. Но уйти далеко не успела, второй негодяй, не разглядевший, что произошло, и не понявший, почему у приятеля лошадь скачек как сумасшедшая, пытаясь сбросить хозяина, тем не менее тоже озверел и со всего маху хлестнул строптивую селянку кнутом.
        Удар пришелся по плечу, и не будь в платье подкладки, располосовал бы его и достал до тела, но и без того оказался так силен, а главное внезапен, что женщина пошатнулась и споткнулась о какой-то колючий кустик. А кнут уже снова летел на нее, и Малихе, чтоб избежать удара, нужно было проявить чудеса ловкости. Ни подумать, ни воспользоваться каким-то из тех приемов, которые она готовила на случай нападения, женщина не успевала, и в ее душе уже разгоралось отчаяние загнанного зверя. Но внезапно откуда-то из глубин разума пришло воспоминание о казавшемся намертво забытом умении, и в следующий миг тело само присело и сделало ловкий кувырок в сторону, уходя от казавшегося неминуемым удара. Вот только завязанный на затылке платок зацепился за кустик и слетел, открывая не по-здешнему светлые волосы, без малейшего намека на седину.
        - Ах ты гадина! - взревел негодяй, - актерка! Лови ее, Хаум!
        Но Мали уже твердо стояла на ногах и горящим ненавистью взглядом следила за приближающимся врагом. Женщина успела приготовиться к бою, опущенная в карман рука сжимала один из кулечков с молотым жгучим перцем. Маленькая шкатулка с такими сверточками, изготовленными из становящихся после высыхания неимоверно хрупкими тутовых листьев, была ее последней надеждой на побег. Но о том, чтобы после этого свободно идти в Шархем, можно было забыть. Торемские мужчины никогда не прощают женщинам таких выходок. И хотя Мали уже успела понять, что эти двое коренными торемцами никогда не были, для нее это обстоятельство не меняло ровно ничего.
        Негодяй подтянул кнут, злобно оскалился, приподнимая руку, чтоб снова ожечь непокорную хлестким кончиком с вплетенными в него волосами из конского хвоста, но в морду лошади полетел сверток с перцем. А Мали снова отскочила и ждала, пока перец начнет действовать. Женщине было очень жаль ни в чем неповинное животное, но она не надеялась, что сумеет добросить пакетик до ее хозяина.
        Всадник на миг оглянулся на приятеля, наконец-то справившегося со своим конем, и хотел что-то крикнуть, но не успел. Его собственная лошадь взвилась на дыбы, сбрасывая не ожидавшего такого сюрприза хозяина, и заметалась по дороге, заставив второго всадника благоразумно отступить. Малиха, победно ухмыльнулась и шагнула к обрыву, но в тот же миг замерла статуей, расслышав приближающийся топот копыт нескольких лошадей и грозный мужской окрик:
        - Хаум! Что у вас происходит?!
        - Баба прыткая попалась, - с трудом уворачиваясь от бешено скачущего коня, отозвался тот, - что-то лошади сделала, гадина... забью, тварь!
        Малиха, подхватив свой испачканный платок, торопливо заматывала волосы, пытаясь сообразить, как действовать дальше. О том, чтоб сбежать от нескольких всадников, нечего было и думать, мало того, что им ничего не стоит ее окружить, так еще и у одного в руках блеснул замками арбалет. Теперь нужно думать лишь о том, как бы увести их подальше от сына, чтоб он не увидел расправы над матерью, да о том, как после этого выжить. Не ради себя... ради Кора.
        - Стоять! - рявкнул тот же голос так свирепо, что Хаум мгновенно заткнулся.
        Все всадники остановились, и только один продолжал галопом мчаться к месту происшествия. Замерла и Малиха, понимая, что если она побежит сейчас, то это будет равнозначно собственноручной подписи под признаниями во всех грехах.
        Не прошло и минуты, как конь командира, как сразу определила незнакомца Малиха, замер, остановленный твердой рукой всего в нескольких шагах от нее.
        - Откуда вы ее взяли? - ледяным тоном спросил мужчина негодяев, окинув женщину быстрым взглядом.
        - Так по дороге шла... - вскинулся Хаум.
        - А вас отправили в дозор... - с презрением процедил командир, - чтобы вы ловили старушек?
        - Да не старуха она! И волос светлый! А шустрая... как змея!
        - А зачем вы ее вообще задевали? - голос мужчины казался спокойным, но это было спокойствие готового взорваться бочонка с гномьим порошком.
        - Так баба же...
        - Значит, я отправил вас в дозор, чтоб не прозевать засаду бандитов, а вы вместо этого баб ловите? - почти нежно осведомился командир, и Мальяра начала робко надеяться, что сегодня святая Тишина отведет от них с Кором беду.
        Негодяи тоже отлично поняли, что командир собирается наказывать вовсе не подлую торемку, и обиженно насупились, но спорить не стали, знали уже, Лаис возражений не потерпит. Впрочем, он и нарушения приказа не потерпит... но если смолчать, то может, пронесет.
        - Свег и Орет, в дозор, - еле заметно мотнул головой командир и двое всадников галопом проскакали вперед, - а вы ловите лошадь.
        Последил за доставшими веревки спутниками и оглянулся на застывшую Малиху.
        - Чем ты ее так?
        - Перцем, - нехотя отозвалась женщина.
        - И не жаль?
        - Жаль, - честно призналась она и, яростно блеснув глазами, жестко закончила, - Жаль, что промахнулась.
        И ведь не хотела так говорить, но что-то в тоне, да и в поведении этого человека разбудило в ее душе глубоко спрятанную гордость дочери знатного рода. А может, ее затронуло то, что он тоже не был торемцем, судя по чуть более светлым, чем у нее самой, серым глазам.
        - Тварь... - процедил напарник Хаума.
        - Десять плетей, - ледяным тоном сообщил ему командир.
        - Да за что!
        - Пятнадцать.
        - Йэх, - оскорбленно фыркнул тот и стукнул пятками коня, намереваясь уехать, но почти сразу натянул поводья, услышав новый приказ.
        - Стоять. Наказанные едут замыкающими! - командир спрыгнул с лошади, сделал пару шагов в сторону молчавшей женщины и вежливо попросил, - покажи метку.
        Малиха молча отогнула платок и повернулась к нему правой стороной лица. Метка, темневшая на скуле между виском и ухом, ставилась на лицо каждой женщины, выходящей замуж. Совсем простенькая, похожая на крестик вначале, постепенно она обрастала дополнительными знаками. У Малихи их было два, кружок с одной стороны свидетельствовал, что она родила сына, а ломаная линия, закрывавшая другую сторону, означала, что потеряла мужа.
        - Хаум! - в голосе командира слышалось бешенство, - ты видел ее метки?
        - Нет, - зло буркнул тот.
        - Так увидишь, когда я сдам тебя старшинам Шархема. Додуматься напасть на свободную вдову!
        Мужчины, находившиеся неподалеку и хмуро прислушивавшиеся к разговору командира и бывшего дозорного, помрачнели. Почти каждый из них имел жену и сыновей, и все знали, как нелегко придется их женам, если с мужьями, не приведи боги, что-то случится. Потому-то так свято и охранялся закон о вдовах, и нарушить его решались лишь самые знатные и богатые из торемцев. Да и то всячески старались создать видимость добровольного согласия вдовы, если очень хотели заполучить хорошенькую женщину в третьи жены.
        - Господин... - до затуманенных вчерашней выпивкой мозгов Хаума начало доходить, что его ждет, - пощади!
        Нескончаемо долгую минуту Лаис презрительно смотрел, как здоровый бугай, разменявший пятый десяток, неуклюже ползет к его сапогам по дорожной пыли, и думал, что с удовольствием исполнил бы свою угрозу... но нельзя.
        - Двадцать плетей. Обоим, - и испытующе взглянул на поправлявшую платок путницу: - Не знаешь, можно чем-нибудь помочь лошади?
        - Вот, - протянула она приготовленный пузырек, - пять капель на кружку воды. Половину вылить на глаза и морду, остальное в рот.
        - Тулос, действуй! И не забудь потом вернуть остатки, - отдал флакон одному из всадников командир и снова повернулся к женщине, - ты в Шархем? У нас телеги пустые, довезем.
        - Сама дойду, - тихо отказалась Малиха, мечтавшая об одном, чтобы они уехали как можно быстрее.
        - Не упрямься, - мягко произнес он, и пошутил, - должны же мы возместить тебе перец?
        Но она шутки не приняла, отпрянула в сторону и смотрела с непримиримостью дикого зверька.
        - Ну, как хочешь, - мужчина отстегнул с пояса кошель и бросил ей, - лови.
        - Спасибо, - ловко поймала неожиданно тяжёлый мешочек Малиха, боясь радоваться своей удаче, - но тут слишком много. Мой перец стоит дешевле.
        - Не спорь хоть раз, женщина, - устало откликнулся он, - купи сыну подарок, если самой ничего не нужно. Но от телеги зря отказалась, я обещаю, что тебя никто и пальцем не тронет. А вот возле этой дороги банда бродит... потому мы и едем с оружием.
        Про банду Малиха и сама поняла, по его прежним словам, и еще поверила, что этот действительно не даст в обиду. Тяжело вздохнула и решилась.
        - Ладно... только я не одна.
        - А с кем? - нахмурился командир.
        - Кор! - негромко окрикнула Малиха, - иди сюда.
        Мальчишка вынырнул из-под куста значительно ближе, чем она ожидала, стрельнул в замерших мужчин настороженным взглядом с зареванного личика, и, метнувшись к матери, прижался к ее подолу, крепко сжимая в одной ручке помятый узелок.
        - Ну что ты, солнышко? - прижав сына к себе, расстроенно шепнула Мали, - не нужно.
        Но он вцепился в мать еще крепче, пряча в складках кофты лицо и не желая показывать его никому из этих людей.
        А помрачневшие мужчины, представившие на месте этого мальчонки своих сыновей, меряли вчерашних дружков тяжелыми взглядами, обещавшими значительно более жестокое наказание, чем обычные плети.
        Глава третья
        Остановить телегу Малиха попросила шагов за триста до перекрестка, ей вовсе не хотелось, чтобы путники и жители городка связывали ее появление в этом месте с отрядом Лаиса. Ясно ведь, что могут подумать про женщину, приехавшую с отрядом из десяти всадников и шести телег.
        Возница, успевший за пару часов пути узнать от своих приятелей подробности ее знакомства с командиром и проникнуться к женщине уважением, понимающе кивнул и натянул вожжи.
        - Еду забери, - кивнул он на корзинку, которую принес кто-то из охранников, тайком наблюдая, как женщина, развязав узелочек, кормит помятыми пирожками не отлипавшего от нее малыша.
        Но женщина к его удивлению, отказалась. И откуда было знать вознице, провожающему недоуменным взглядом их сиротливо замершие на обочине фигурки, что Малиха уже сложила в свой узелок те продукты, что не пропадут на жаре до вечера, и вовсе не собиралась таскать быстро портящееся вареное мясо и пирожки. Да и не берут обычно практичные селянки, отправляясь в путь, тяжелых круглых корзин.
        Для этого есть узелки и маленькие туески, которые вешают на стеганное ярмо, крепящееся к поясу сзади и спереди. И у нее такое есть, забрала под кустом, куда, готовясь к бою, отшвырнула вместе с узлами.
        - Мам, я правильно сделал, что не стал с ними разговаривать?
        - Правильно, сынок. Нам они не приятели. У них свои заботы, у нас свои. Вот придём в Шархем, сниму каморку и пойду искать работу, а ты у меня останешься за хозяина. А пока придумай, чего тебе купить, тот воин... Лаис, дал мне денег. На портал там все равно не хватит... а до лета я заработаю.
        На всех рынках Торема говорили про то, что зимой Ардаг договорился с Дройвией и маги-дроу выкупили у почтовой гильдии все права на переходы. А потом во всех приграничных городах ханства словно по волшебству выросли портальные башни. И всех зажиточных торемцев и торговцев очень волновало это новшество, а особенно главный вопрос - цена перехода. Ведь если она окажется терпимой, то можно будет не рисковать жизнью, пробираясь по узким горным дорожкам, а носить товары прямо в Датрон и другие большие города. Да и лавки можно там открыть, и ходить на родину за товаром и в гости так часто, как только позволят доходы.
        Мечтала о портале и Мальора. Однажды ей даже приснилось, как она входит в очерченный круг, сжимает наводящую капсулу и закрывает глаза. А открыв их, видит маленький пыльный поселок, глиняные дома и крыши, падающее в красноватую даль солнце и в отчаянии кричит, что ее послали не туда! Это не Датрон!
        Но вскоре оказалось, что на портал для двоих, даже с учетом того, что дети проходили за полцены, заработать не так-то просто, и она с горечью поняла, что теперь этот вид путешествий не для нее.
        - А там много денег? - оторвал Мали от печальных мыслей Кор.
        - Не знаю, солнышко. Считать при них было неприлично, в таких случаях радуются тому, что дадут. А садиться у дороги и считать сейчас мы тоже не станем, мало ли кто может догнать. Завистливых да злых людей много. Вот сниму каморку, там и узнаем, насколько мы стали богаче. Но кошель тяжелый, и даже если там одна медь, то всё равно месяц можем жить спокойно.
        - А может, там золото? - мечтательно загорелись глазки у малыша.
        - Не думаю, - вздохнула мать, - Этот командир на дурака не похож. А умные люди золото прячут подальше, да и кошели с серебром на виду не возят, чем надежнее припрячешь, тем целее останется. А медь под рукой носят для дела, конюху бросить, в харчевне расплатиться.
        Командир отряда, въехавший в Шархем первым и остановившийся у ворот давно облюбованного постоялого двора, постарался скрыть досаду, когда, пропуская подчиненных, обнаружил в последней телеге вместо пассажиров лишь пустую корзину.
        Но возчик заметил, как поджались твёрдые губы мужчины, и тихо буркнул:
        - У перекрёстка осталась.
        - Ее дело, - безучастно отозвался Лаис и занялся делами: нужно было разместить на отдых охрану и отправить телеги под погрузку.
        Завтра рано утром им предстоит двинуться в обратный путь. И у него просто нет ни минутки свободного времени, чтобы тратить его на женщин, даже таких необычных. Но смешно не признаться хотя бы самому себе, как она его заинтриговала. До этого дня он не мог даже представить, чтобы торемские женщины могли сопротивляться двоим воинам и при этом почти победить. Хотя командир мог бы с полной уверенностью утверждать, что перец был далеко не последним сюрпризом в ее арсенале, и значит, не стоит говорить о том, что незнакомка уже сдалась к тому времени, как он с отрядом выехал на холм. Это именно их появление заставило ее прекратить схватку, и теперь он понимает, почему. Она не хотела, чтобы ее сын стал свидетелем страшной картины, и командир безмерно уважал ее за эту самоотверженность.
        И пусть говорят обратное ничего не понявшие воины, но он-то отлично заметил, с какой ловкостью и грацией она двигалась, и ее кувырок через голову тоже рассмотрел. Так не движутся те, кто никогда не повторил этого прыжка сотни раз, и значит, ее где-то учили. Лаис даже подозревал, где и когда видел подобные движенья и заранее заготовленное нехитрое и незаметное оружие. И в таком случае сам напрашивается вопрос, почему она не работает телохранителем какой-нибудь богатой вдовы или в туинских банях, а бродит с ребенком по дорогам ханства?
        Хотя, еле заметно хмуро усмехнулся мужчина, кому, как не ему знать, как непреклонна бывает порой рука судьбы, не дающая ни на шаг сойти с определенной ею тропы. Он и сам много лет жил не своей жизнью, делал не то, что хотел, и даже любил не тех женщин, которых выбрал сам. Да он даже имя все эти годы носил чужое, как впрочем, сейчас вынужден носить снова, хотя и не прежнее.
        Что уж тогда говорить о бедной вдове с ребенком на руках, вынужденной, если он правильно понял по ее узелкам, скитаться в поисках лучшей жизни? И можно только догадываться, что большая часть ее напастей исходит от ее необычной для торемок внешности. Хотя женщина очень ловко это прячет, он и сам не сразу рассмотрел, что глаза у нее не черные, а серые. И если бы она не потеряла в прыжке платок, то и волос никогда бы не увидел. Именно того мягкого русого цвета, каким славятся женщины его родины и какие хочется потрогать на ощупь.
        Демонская сила! Спохватился мужчина, обнаружив, до чего дошел в своих размышлениях, похоже, нужно сходить вечером в бани и немного развлечься, нельзя всё время так усердно работать, даже если это очень нужно для того, чтоб доказать новому господину свою преданность.
        Лаис повелительно махнул рукой своему помощнику и решительно направил лошадь в сторону ворот, приказав себе больше не думать о незнакомке.
        Каморку Малиха нашла не сразу, хотя крестов, намалеванных на воротах мелом или охрой, в Шархеме хватало. Были еще написанные тхинской зеленью и изредка дорогой лазурью, но мимо них Малиха проходила, даже не оглянувшись. Самые дешевые каморки сдавали именно там, где крест нарисован мелом, побогаче - охрой. А все остальное, дома с садом или только для знатных господ - теперь не для нее.
        Но и среди тех, кто сдавал простое жилье, выбирать нужно было осторожно, обязательно расспросить и кто хозяин, и сколько у него жен, и есть ли другие квартиранты. Да и про собак и правила, какие требовал исполнять хозяин жилья, следовало разузнать заранее.
        Наконец ей повезло, сдавалась комнатка с отдельным выходом в небогатом домике. Старушка-хозяйка зарабатывала на жизнь, сдавая три из четырех маленьких комнатушек, и две как раз оказались свободны.
        - Может, сынишке отдельную снимешь? - с надеждой спрашивала женщина, наблюдая, как новая жиличка ловко выметает оставшийся от прежних квартирантов мусор и пыль.
        - Мал он еще, отдельно жить, всего шесть лет, - привычно соврала Малиха, хотя Кору было почти восемь, - но вот если будешь присматривать, чтоб никто не обидел, пока я работу ищу, то приплачу пару медяков.
        - Присмотрю, как же не присмотреть, - обрадовалась легкому заработку старуха, сразу видно, мальчонка тихий, не балованный.
        - Ну и хорошо, - устало вздохнула Мали, - так где, говоришь, у тебя кипяток? Мы спозаранку в пути, чайку бы попить, да пойду я.
        Вопрос про чай сразу унес проворную старушонку прочь, и квартирантка лукаво ухмыльнулась. Разглядела она, когда обходила двор, что очаг еще не разожжен и в котле нет не то чтобы кипятка, но и холодной воды.
        - Беги, погуляй, - кивнула Малиха сыну, - а если сюда кто-то направится, прибеги предупредить. Я мешочком займусь.
        Кор молча кивнул и отправился во двор, а женщина расстелила на столе платок и решительно высыпала на него деньги. И хотя сразу, еще развязав шнурок, заметила, что между медью светло мелькнул край серебрушки, на миг опешила, обнаружив в рассыпавшейся по платку звонкой кучке монеток и пару золотых.
        - Ненормальный, - ругнулась расстроенно: мало того, что разбрасывается такими деньгами, так еще и не предупредил ее ни словечком, ни намеком!
        А ну как не была бы она такой осторожной или терпеливой и поторопилась сосчитать деньги в телеге или под кустом? Ведь за такую сумму злодеи не пожалеют ни ее, ни мальчишку, под тем кустом и прикончат!
        Золотые монеты мгновенно отправились в самый надежный тайник, и оказалось их целых три, потом по потайным карманам попряталось серебро. Медные монеты Малиха рассортировала и поделила, крупные ссыпала в подаренный кошель, а мелкие в свой, потертый, заплатанный и тощий. Такой порядочному жулику даже красть совестно. Ведь у воров, как слыхала Малиха, принято хвастаться награбленным друг перед другом.
        Едва покончив с деньгами, женщина вскочила с места и лихорадочно принялась за уборку. Теперь ее сжигало нетерпение, портал, всю весну казавшийся недостижимым чудом, вдруг стал намного ближе, и Мелихе нестерпимо хотелось как можно быстрее выяснить, сколько нужно заработать еще, чтоб оказаться по ту сторону Южного хребта.
        - Мам, там бабушка говорит, что чай готов, - прибежал с улицы Кор и вопросительно уставился на мать.
        - Были, - одними губами шепнула она. - Сейчас схожу, посмотрю, сколько стоит переход. - И громче добавила: - Уже иду, только мусор соберу, чтоб снова не растащить.
        Малая пирамидка, стоявшая в кабинете хозяина самого большого мебельного магазина, где Лаис по приказу господина сделал месяц назад заказ, коротко блеснула, и над ней повис почтовый пенальчик.
        - Это вам, - рассмотрев начертанное на нем имя, - учтиво подал гостю письмо торговец.
        Лаис небрежно кивнул, взял письмо и быстро пробежал глазами, сохраняя самое невозмутимое выражение лица, хотя хотелось выругаться от досады. Вот ведь демонское отродье, и что ему тут нужно? Теперь не придется отдохнуть так, как мечталось. Но приказ есть приказ, придется идти встречать.
        - У меня срочное дело, - отставив кубок с дорогим вином - принимать выгодных клиентов здесь умели, - командир поднялся с низкого покойного кресла, - проследите сами за погрузкой. И учтите, если я обнаружу хоть царапинку...
        - Не тревожьтесь, уважаемый господин Лаис! Все упаковано в самые мягкие кошмы и циновки! Я лично проверял! Мое имя знают за пределами Торема!
        - Посмотрим, - холодно усмехнулся гость и вышел прочь.
        Глава четвертая
        - Кофе в отдельную нишу, - небрежно бросил подавальщику господин Тейлах, входя в прилепившуюся к портальной башне дорогую харчевню.
        Предприимчивые торговцы открыли ее почти одновременно с башней, моментально сообразив, что у тех, кто ходит порталом, обычно достаточно денег, но мало времени и терпения.
        Свободная ниша, маленькая комнатка, с занавешенной гирляндами из деревянных бус аркой, нашлась сразу, в этом заведении всегда было пустовато и тихо, что особенно ценили богатые клиенты.
        - Вижу по тебе, что у вас все в порядке, - едва подавальщик расставил по столу чашки и блюдо с печеньем, важно заявил Тейлах Лаису, и тот согласно кивнул, привычно скрыв рвущуюся на губы едкую усмешку.
        Трудно не сделать подобный вывод, если посылаешь письмо в мебельный магазин и через десять минут вызванный тобой подчиненный послушно ожидает в нижнем зале портальной башни.
        - Позвал тебя, чтобы сообщить, что намерен нанять несколько служанок и они поедут с вами. Купишь закрытую повозку.
        - А ближе нельзя было найти? - сделал недовольное лицо командир охраны, хотя и сам понимал, почему они не хотят искать ближе.
        Но лучше состроить из себя дурака, чем слишком умного, меньше спрашивать будут.
        - Нет, - коротко ответил Тейлах, и его собеседник промолчал, сообразив, что господин вовсе не настроен отвечать на вопросы.
        Несмотря на то, что он служил Тейлаху очень недолго, всего пару месяцев, главное понять успел. Судя по той секретности, с какой возводится в пустынном заливе замок, его неизвестный хозяин категорически не желает, чтоб кто-то знал о его существовании. И это наводило на очень мрачные мысли относительно той части контракта, где было сказано, что можно разорвать его в любой момент, но Лаис пока гнал их от себя. Не для того он на него соглашался, чтоб уйти так рано.
        Мужчине невольно вспомнился маленький городок в западных предгорьях, ледяная, пронизывающая поземка, вымевшая с вечерних улиц всех гуляк. И соседняя с мэрией харчевня, куда он зашел поужинать, отпустив последнего просителя. Разумеется, в тот вечер он мог поесть в своих комнатах или отправиться в дом мэра, куда его усиленно приглашала хозяйка, видевшая в столичном дознавателе отличную партию для одной из племянниц. Но в тот раз у уставшего мужчины не было никакого желания слушать щебетанье девиц и разгадывать прозрачные намеки и взгляды. Хотелось спокойно посидеть за столом, послушать печальные песни немолодого певца, развлекавшего в этой харчевне публику, съесть кусок жаренного на вертеле мяса и выпить полбокала горячего грога.
        И когда к его столу неторопливо направился один из посетителей, дознаватель не мог и заподозрить, что эта встреча далеко не случайна.
        - Привет! А я тебя не сразу узнал, - заявил подошедший. - Можно сесть?
        Как он мог сказать «нет», если они несколько трудных лет жили рядом, и были почти друзьями? Ведь настоящих друзей он так и не сумел тогда завести, и не потому, что не хотел... кто же не хочет?! Попросту не желал рисковать хорошими людьми, знал, что каждый, кого он подпустит поближе, вмиг станет его слабым местом. И одновременно жертвой.
        - Конечно, что ты спрашиваешь? Тебе что заказать?
        - Ничего, я не голоден и деньги у меня есть. Хотел немного поговорить. Вижу, ты нашел себе работу?
        - Ну, у меня же нет наследства или имения, - спокойно пожал плечами Гарт, по очень веским причинам никого не посвящавший в свои дела.
        - И хорошо тебе платят?
        - Явор, ты задал невежливый вопрос.
        - Извини. Просто я хорошо знаю, чего ты стоишь на самом деле... и знаю, сколько получают дознаватели.
        - Тогда зачем спрашивал? - поднял бровь Гартлиб, начиная подозревать, что его пасли, и эта встреча не случайна.
        - Меня попросили предложить тебе свободный контракт и оплату в три раза больше, чем ты получаешь сейчас, - не стал темнить бывший напарник.
        - И где такое замечательное место? - не удержался от колкости мужчина. - Точнее, я хотел спросить, за какую работу так платят?
        - Работа тебе знакома, командир охраны, обязанностей конечно много, но и прав хватает. Только одно условие, никакой переписки и никаких встреч с родственниками и знакомыми. Зато через пару лет сможешь купить поместье, за точное выполнение условий дают большую премию.
        А за малейшее нарушение - прибьют, мысленно продолжил Гарт. Но уже понимал, что согласится. И вовсе не из-за денег. Расследование, которое провел Змей и в котором Наерс и его люди принимали самое непосредственное участие, наряду с придворным магом, постепенно зашло в тупик. И хотя было выловлено несколько палачей и агентов печально известной ведьмы, но ни до чего более серьезного докопаться так и не удалось. Конечно, можно было бы умыть руки и радоваться, что вычистили из королевства всю грязь, если бы не несколько случайных намеков, таких слабых, что могли показаться трусливой выдумкой. И, тем не менее, настолько реальных, сколь и загадочных, что стряпчие и дознаватели упрямо продолжали просеивать слухи и проверять малейшие подозрения. Вот и это предложение работы было из области таких загадок, и потому Гарт считал себя не вправе пройти мимо.
        - Только учти, если ты согласен, - заявил, пристально наблюдавший за дознавателем Явор, - уйдем прямо сейчас. Такие условия.
        - Ты меня за идиота принимаешь? - почти искренне развеселился Гарт. - А вдруг тебе заплатил какой-нибудь обиженный проситель? И вместо хорошей работы я получу нож в живот? Ну ведь только круглый дурак встанет и пойдет неизвестно куда просто так, без гарантий и объяснений.
        - Нет, не принимаю, и рад, что ты все такой же осторожный и рассудительный. Но надеюсь, что остался таким же смелым. Рядом, в отдельной комнатке, ты получишь все гарантии и поймешь, что живой ты нужнее, чем мертвый. Если опасаешься меня - иди один, но клянусь всеми святыми, что никогда и ни за какие деньги не взял бы контракт на твое убийство.
        И ему было трудно не поверить - в таком недавнем и таком трудном прошлом им не раз случалось вставать рядом с мечом в руках, спасая друг друга.
        - А можно просто посмотреть сначала на контракт и того, кто предоставит гарантии, а потом решить? - для вида торговался Гартлиб, хотя они оба понимали, что он уже сделал выбор.
        - Идем, - кивнул Явор.
        В комнатке перед разложенными на столе бумагами на стуле с очень высоким сиденьем сидел маленький румяный мужчина в мохнатой круглой шапочке и важно поглядывал хитрыми глазками.
        Да, это действительно серьезная гарантия, понял через минуту дознаватель, сломав печати на конверте с контрактом и узнав сумму подъемных, которую немедля после подписания зачислит на его счет гном. И отлично понимал, что после этого любое упоминание об оставшихся в комнате для офицеров гарнизона вещах и оружии прозвучит детским лепетом. Да и, кроме того, никуда они не исчезнут, будут ждать его возвращения. Если он, конечно вернется.
        - Я уйду сразу же, как подберу подходящих женщин, - важно пояснял Тейлах, лениво кроша в пальцах печенье, - посели их в надежном месте, и охраняй в дороге. Запрети воинам близко подходить.
        - А кормить их и провожать гулять кто будет? - с сомнением прищурился Лаис, вовсе не желавший брать на себя эту работу, но начинавший подозревать, что именно за этим его и позвали.
        - Придется тебе самому, - подтвердил его подозрения господин, - но можешь назначить помощником кого-нибудь понадежнее, к примеру, Тулоса. В замке не нужны горничные, якшающиеся с охранниками... сам понимаешь.
        Лаис сделал кислое лицо, изображая, что не приветствует таких сложностей, и вовсе не желая показывать, что все понимал. Вернее, начинал догадываться, что Тейлах в том замке не более чем дворецкий, временно изображающий хозяина. Так резко отличались порой его высказывания и поведение от приказов, которые он выдавал на следующий день.
        - Само собой, эта работа будет оплачена отдельно, - снисходительно утешил командира охраны Тейлах, - и очень хорошо, не сомневайся. У тебя уже есть соображения, где их поселить?
        - В городе полно объявлений о сдаче хороших домов, - буркнул Лаис, пытаясь сообразить, не означает ли наём горничных, что в замке скоро появится хозяин? Или... хозяйка, ведь не лакеев же они собираются взять?
        - Хорошо, иди и сними приличный дом, - согласился господин, неохотно вытаскивая из кресла свое округлое тело, - а я пока пройдусь по посредникам. Встретимся здесь через пару часов, я закажу обед заранее.
        Бросил на стол серебрушку и первым вышел прочь. Лаис спокойно допил кофе, раздумывая, откуда начать поиски, чтобы завтра утром не везти служанок через весь город. Потом, чтоб поддержать легенду о своей скаредности, сунул серебро в карман и сыпанул взамен несколько медяшек. Кофе он пил тут часто и цены знал отлично.
        Неторопливо выйдя на высокое крыльцо, мужчина остановился, по привычке обвел внимательным взглядом небольшую площадь, распахнутые створки солидной двери в портальную башню, снующий по делам народ и стоящих у доски с расценками на переход ротозеев.
        И вдруг его словно кольнуло в подреберье, одну из женщин, скромно стоящую чуть в сторонке, но рассматривавшую цены, он узнал. И стыдно ему было бы не узнать, она была всё в том же платье, только платок повязала по-другому, очень низко надвинув на лоб и прикрыв свободным концом губы.
        Демонская сила, лихорадочно бились в голове Гартлиба мысли, ведь он же еще там сообразил, что она не торемка! Так почему же сразу не понял, что идет она в Шархем именно из-за портальной башни, и своего сероглазого сына не просто так ведет! Значит, решила вернуться на родину...
        Ну вот что ему стоило добавить в кошель несколько золотых или незаметно сунуть их вдове, когда объезжал отряд последний раз? И как это сделать сейчас, чтобы не привлечь внимание одного из шпионов Тейлаха?!
        Про то, что лже-господин никому не доверяет и всюду таскает за собой несколько соглядатаев, а в замке вокруг него иногда крутятся доносчики, Лаису осторожно намекнули те из охранников, кого он знал раньше.
        Несколько минут командир со скучающим видом постукивал носком сапога по крыльцу, изображая бездельника, потом, когда женщина побрела в сторону рынка, где можно было за монетку купить у посредников сведения о нанимателях или даже получить дешевую работу, неторопливо пошагал следом. И никто бы не понял по лицу высокого широкоплечего мужчины, безучастно озирающего пометки на воротах и вывески, что он отчаянно ищет способ, как минутку поговорить со скромно одетой вдовой или хотя бы сунуть ей в руку приготовленное золото.
        Гарт уже вычислил, куда она идет, и придумал несколько простеньких способов, как на виду у всех нанять женщину на какую-нибудь несложную работу. Например, почистить рыбу или отнести сладости несуществующей возлюбленной. Но когда вдова проходила мимо лавки старьевщика, рядом с ней неожиданно возникла мужская фигура.
        Неверящим взглядом командир смотрел, как их недавняя спутница внимательно слушает жилистого торемца средних лет, а затем покорно сворачивает за ним в сторону дешевой харчевни. Что-то вмиг разбилось в его душе и из благородного спасителя несчастной соотечественницы Лаис разом оказался преследователем чужих женщин, а эта роль была ему много более ненавистна, чем любая другая.
        Глава пятая
        - Малиха! - звук знакомого голоса ударил женщину по нервам, побуждая подхватить подол платья и стремглав бежать прочь, но тренированная выдержка не подвела, и она покорно остановилась, глядя как от лавки, где торгуют поношенной одеждой, к ней стремительно приближается слуга соседа.
        Того самого Васана, что жил наискосок напротив.
        - Не бойся, я тут один, - заметив, как побледнела женщина, поспешил успокоить Хасит и осторожно потянул ее в сторону, - я тоже сбежал... но давай поговорим в другом месте? Тут на нас все смотрят.
        Он имел виду вовсе не торговцев, а статного иноземца в добротном костюме наемника, рассматривающего их почти в упор, и настойчиво тянул женщину прочь. Однако незнакомец внезапно свернул в сторону и решительно пошагал прочь, словно по своим делам. Хасит выдохнул тревогу, но до конца пока не успокоился, его природная смекалка и профессиональная недоверчивость заподозрили какой-то подвох.
        Малиха ничего этого не заметила, пытаясь сообразить, стоит ли верить вору? Как известно, у них совести нет - с честными глазами вытащат последний медник у старухи и продадут за серебрушку ближнего.
        - Я клянусь... чем хочешь, именем матери... - в голосе мужчины скользнуло отчаяние, и она решилась.
        Всё равно убежать от него не удастся, Хасит ловок и силен, а ей не следует показывать здесь свои тайные умения. Еще сочтут ведьмой, а Торем к таким нетерпим. Как, впрочем, и к большинству магов, и то, что хан дал Ардагскому королю разрешение на открытие порталов - большое чудо. Или большая выгода для ханской казны, если точнее.
        - Идем.
        В харчевне он выбрал столик на улице, в глубине двора, под огромным старым орехом, заказал чай и еду и, едва подавальщик убежал, приступил к рассказу.
        - Ты его сильно задела, - зорко поглядывая по сторонам, шептал вор, придвинув голову к уху бывшей соседки, и со стороны казалось, что это обычное ухаживание, - он обозлился и решил тебя украсть.
        Малиха молчала, пока он не открыл ничего нового, но говорил правду, и это давало надежду, что вор не солжет и дальше.
        - Сама понимаешь, он заставил меня помогать... а я не мог отказаться, Васан же выкупил мою свободу...
        И это она знала, как и то, что выкупленные из тюрьмы мелкие преступники, воры и жулики становятся для своих хозяев полными рабами на весь срок, что отмерили им судьи. А отвешивают те не скупясь, чтоб покупали подороже. Сплошной доход казне, и в камерах не тесно. Но снова не стала ничего говорить.
        - Через забор я его переволок, - едко хихикнул вдруг Хасит, - и на крышу влезть помог, но дальше не пошел, сказал что мне, если поймают, плаха светит. Но пообещал, что вытащу обратно, и веревку оставил...
        Мужчина снова тихо засмеялся, вспоминая, как зло шипел Ахчар, как полз по почти плоской крыше к люку, через какие жители мазанок выбираются в жаркие летние ночи, чтоб поспать на свежем воздухе. И жуткий визг, с которым откормленный приказчик рухнул вдруг вниз.
        - Скажи... что ты там сделала... что он свалился, как камень в воду? И чем так гремел? Про то, как он орал, говорить не буду... весь квартал проснулся. Пришлось мне уходить, всю ночь топал. Хорошо, что всё добро ношу в поясе, а то пришлось бы обет нарушать, руки пачкать...
        - Так мы ведь стирать поехали, - нехотя призналась Малиха, - вот и смазала крышу коровьим навозом, чтоб высохла к возвращению. А возле люка глина высыпалась... пришлось налепить побольше. Ну а что там гремело, не знаю, лестницу я в сторонку отставила, чтоб край не помять... а чтоб навоз не капал, старые лохани и бадейки подставила.
        - Навоз... - давился хохотом вор, представляя, как искали ноги приказчика перекладины несуществующей лестницы и как скользили по вонючей жиже его пальцы, ища за что бы зацепиться, - нет, я бы не догадался... и не придерешься.
        - Так может... тебе лучше вернуться? - осторожно спросила Малиха, уже зная, что это плохой совет.
        Не простят ему ни приказчик, ни торговец такого позора, над ними же теперь полгородка хохотать будет, когда разберутся, что произошло.
        - А ты не подумала, - резко оборвав смех, хмуро глянул на нее мужчина острым взглядом, - что они будут нас вместе искать? Я ведь немного тебе соврал... извини. Не сразу сбежал, полежал на крыше в соседнем дворе, подслушивал. И знал уже, что ты стирать уехала, когда бежать решил. Полночи шел и думал, как бы тебя уговорить, чтоб не возвращалась, Кахрим сказал, что сам намерен тебя в третьи жены взять. А к прачкам пришел - там переполох, ищут, куда ты делась. Вот после этого все сложил, про мальчишку вспомнил и понял, что ты сбежала. А сюда не случайно шел, и за порталом издали следил...
        - Как ты мог узнать, куда я пошла?
        - А куда тебе еще идти? Замуж ты не хочешь, это сразу понятно, я-то вижу, что ты не прихорашиваешься, как другие вдовушки, а наоборот, чучело из себя делаешь. Да и ведешь себя не так... у меня глаз острый. Но одной тебе трудно, значит, решила на родину... кто-то говорил, что тебя муж из Ардага привез. И правильно рассудил... как оказалось. Так что, уходишь или нет?
        - Для того чтоб уйти, деньги нужно... - хмуро усмехнулась Малиха, - а Кахрим щедростью не отличался.
        - Так он специально тебя прижимал, чтобы долго не уговаривать, - пояснил вор, - значит, тебе еще придется тут пожить... тогда давай решать, куда пойдем. Я тут подумал, нужно нам вместе держаться.
        - Плохо подумал, - отрезала женщина, - нечего нам вместе никуда идти.
        - Ох и дура! - рассердился вор и смолк, завидев спешащего к ним подавальщика, - тсс.
        Он дождался, пока парнишка выставит на стол еду и чайник, сразу расплатился и принялся ловко раскладывать мясо и овощи на тонкие пресные хлебцы.
        - Умеешь это есть?
        - Конечно, - забрав свою долю, отозвалась Малиха, начиная понимать, в чем просчиталась.
        А еще, как права была травница, что не оставила их у себя... хотя и смолчала, всей правды не открыла. Зато совет дала самый верный... хотя и бесполезный. Но и Хасит не прав: по одному или вместе их все равно найдут. Святая Тишина, ну вот почему она такая невезучая? Или несообразительная? Нужно было уходить в начале весны, едва подсохли дороги. Нет, решила ждать обоз! Вот и дождалась.
        - Ты ешь и не переживай, я все продумал. Сегодня они еще сюда не доберутся, и мы успеем наняться на работу в какой-нибудь маленький поселок, куда никто не хочет ехать. И не бойся, в жены я тебя не зову и принуждать не собираюсь. Просто помогу тебе, скажусь назначенным наставником... твой же муж мог такого определить? Пусть кто-то попробует доказать, что не меня.
        - Кто тебе поверит, - горько хмыкнула Малиха, - ты же с меткой вора ходишь!
        Хотя не могла не признать, план был бы неплох. Многие мужчины в Тореме, занятые опасными ремеслами или торговлей, назначают едва родившимся сыновьям наставников и выбирают обычно надежных и верных друзей, иногда подкрепляя свое доверие счетом в гномьем банке. И если случится худшее, названный брат погибшего становится сироте вторым отцом, не посягая на место рядом со вдовой.
        - А вот тут ты мне поможешь, - еще тише шепнул Хасим, - ты женщина смелая, а зелья я давно достал... нужно только местечко тихое.
        - Но это же больно! - нахмурилась вдова, кое-что слыхавшая про такие хитрости, и мельком глянула на скулу мужчины, словно случайно занавешенную смоляной прядью.
        - Я и сонное снадобье купил... сильное, выпью и ничего не почувствую. Кроме тебя, мне некому доверить... к ватаге я идти не могу, продали они меня. А тебе я клятву на крови дам... кому хочешь.
        - Святой Тишине, - само сорвалось с губ женщины и взгляд вора уважительно построжал.
        - Хоть ей самой, - откуда-то в его руках появился тонкий стилет, свечка и лист бумаги.
        Через полчаса они входили в маленький дворик, с намалеванным на воротах меловым крестом.
        - Вот, бабушка, привела вам хорошего квартиранта, случайно встретила. Это Сахит, названный друг моего мужа, он проводник, на одном месте не сидит, но несколько дней тут поживет, - весело щебетала Малиха, вручая старушке камышовую плетенку с рыбой, здесь у реки, по которой сплавляли с верховьев лес, это была самая дешевая еда, - сварите похлебку на всех?
        - Вот спасибо, милая, - обрадовалась старуха, одной рукой крепко прижимая к животу рыбу, а другой пряча в бездонный карман полученную от Хасита монету, - так покажешь ему комнатку сама?
        - Да ему и сынок мой покажет, - небрежно отмахнулась Малиха, - Эник, сынок! Ты же помнишь дядю Сима? Покажи ему, как пройти в ту комнату, что свободна.
        Старуха озадаченно нахмурилась, вроде мальчишку звали по-другому? Эх, проклятая старость! Вот уже имена путать начинает! Но настырный запах рыбы мигом повернул мысли женщины в другую сторону. Поставив плетенку на низкий колченогий стол, она торопливо побежала искать заточенный зубчиками черепок, которым привыкла чистить чешую.
        Снотворного в миску хозяйки Малиха капнула, пока та бегала в свою комнату за блюдом для свежих хлебцев, которые Хасит купил у проходившего мимо торговца, прихватив заодно и медовых пряников к чаю. Намалеванный мелом крест к этому моменту уже исчез с ворот, умело затертый квартиранткой.
        Она же помогла старушке добраться до постели, когда та, разомлев от обильной еды и зелья, начала засыпать прямо за столом.
        - Кор, - вернувшись, серьезно сказала Малиха необычно молчаливому сыну, - у нас неприятности. Хасит говорит, что нас ищут, Ахчар хотел меня украсть и упал в те лоханки, что я поставила под люком. Он поможет нам, назовется твоим назначенным наставником, а я помогу ему скрыть метку, чтоб никто не донес. Сейчас он выпьет зелье и заснет, я займусь делом, а ты играй во дворе и если кто-то войдет, беги предупредить, или кричи.
        - Ты разговариваешь с ним, как со взрослым, - заметил начинавший нервничать Хасит - не так-то легко решиться отдать себя в полную власть полузнакомой женщине.
        - Кор очень умный и давно все понимает. И хорошо знает, что нам нужно быть очень осторожными, - нежно глянула на мальчика женщина. - А ты, если не передумал, пей зелье и шагай в свою комнату, скоро темнеть начнет!
        - Выхода другого нет, - мрачно обронил вор, налил в ложку зелье и выплеснул себе в рот, - гадость. А ты не забыла, что нарисовать?
        - Нет. Иди уже, таскать тебя я не буду.
        - Мам, ты выйдешь за него замуж? - серьезно спросил Кор, когда за мужчиной закрылась дверь.
        - Нет, сынок, - так же серьезно ответила Малиха, - это просто деловой договор. Чтобы семья получилась дружная и крепкая, нужно очень любить человека, за которого выходишь замуж, а Хасита я не люблю. Ну, беги играй и следи за воротами. Пошла я.
        Глава шестая
        - Ты хорошо проверил?
        - Да господин, - преданно смотрел на богатого заказчика услужливый посредник, - и сам смотрел, и всех наших предупредил. Женщин много, но все черноглазые.
        - А ни одна не предупреждала, что будет с ребенком?
        - Было двое. Но дети не подходят, да и сами они совсем не такие. Но вы не волнуйтесь, господин, может, она сегодня отдыхала с дороги? Или жилье подешевле искала? А утречком обязательно придёт, завтра ведь базарный день, нанимателей много приедет, лето.
        - Сам знаю! - зло рявкнул Тейлах и бросил на стол еще несколько серебряных монет. - Делай что хочешь, найми еще людей, но если она уйдет к кому-то другому, завтра вечером у рыб будет праздник!
        И вышел прочь, зло пнув попавшегося под ноги кота.
        Лаиса он отыскал возле мебельных складов, и к этому времени совершенно успокоился и придумал очень правдоподобный предлог для изменения прежних планов.
        - Можешь сказать грузчикам, чтобы не спешили. Задержитесь еще на ночь. Завтра здесь базарный день, и выбор прислуги будет больше. Так что оставь здесь Тулоса и можешь идти отдыхать. У тебя ведь давно не было выходных? Ну, вот и повеселись. Вот тебе премия, - маленький, но очень увесистый кошель шлепнулся в руку командира охраны, и господин махнул возчику нанятой на весь день коляски: - В особняк главы города.
        - Похоже, мне все же удастся сегодня посетить бани, - хмуро фыркнул вслед ему Лаис, не испытывая, впрочем, особой радости от предвкушения этого развлечения.
        Да и вообще чудится ему что-то неправильное и подозрительное во всей этой затее со спешным наймом прислуги, неспешно размышлял мужчина, расслабленно развалившийся в теплой воде мелкого бассейна, выложенного из черного камня. Его тело, уже получившее все возможные здесь удовольствия, казалось невесомым, а в душе ненадолго воцарилось ленивое благодушие.
        Гартлиб отлично знал, что такие слабости совершенно недопустимы для человека, лично отправившего самого себя в тайную разведку, причем непонятно куда и зачем. Но оправдывал свое поведение тем, что наемник, которого он сейчас старательно изображал, именно так и поступил бы, получив внезапную передышку и премию.
        К тому же, еще неизвестно, правильно ли поняли его внезапное исчезновение те, кому он служил те два с половиной месяца всей душой. Хотя право на отправку письма родственникам он чуть позже все же выговорил, но вот куда ушел маленький пенальчик, не знает и до сих пор. Получить ответ ему не разрешили. И только одна мысль грела его светлой надеждой в добровольном изгнании, что дерзко усмехавшаяся ему когда-то голубоглазая девчонка с веснушчатым личиком и в деревенском чепце не поверит сама и не позволит поверить другим, что грубоватый, но преданный Кэнк может сменять на золото ее дружбу и доверие брата.
        Демонская сила! Молнией мелькнула в голове догадка, уже в следующий миг становясь твердым убеждением: так вот кого ему напомнила сероглазая незнакомка в торемском одеянии, мерявшая презрительным взглядом напавших на нее негодяев! И не только этим взглядом, еще ловкостью, находчивостью и необычными способами обороны! Нет никаких сомнений, они сестры... по вере и воспитанию, и он должен бы понять это еще там, на дороге. И никуда не выпускать женщину, пока не разузнает точно, какая ей нужна помощь.
        А сейчас она в лапах того торемца, и теперь подсмотренная на базаре сцена виделась Лаису вовсе не так, как в тот момент. Вот теперь он припомнил все. И настойчивость, с какой куда-то тянул женщину торемец, и длинную прядь его волос, мешавшую рассмотреть метку, и явную неохоту, с какой пошла за ним вдова.
        - Тьма, - яростно ругнулся Гарт и резко поднялся, шагая вместе с потоком воды на мягкие циновки, устилавшие пол бани.
        - Господин желает еще массаж? - рыбкой скользнула к нему отдыхавшая в другом конце бассейна банщица, но господин резко мотнул головой и знаком приказал ей удалиться, начиная поспешно одеваться.
        Не переставая мысленно костерить себя за череду грубых ошибок, сделанных с того момента, как он увидел с вершины холма ту яростную схватку. Но обиднее всего казалась глупая злость, из-за которой он не пошел следом за незнакомкой дальше, а свернул к мебельным складам. И с каждым движением рук росло в душе понимание, что спешить ему абсолютно некуда. За окном уже темно, и на бедных улочках, где сдаются самые дешевые каморки, давно не видно ни одного огонька. Бедные люди всегда встают раньше всех, и вечерами им не до развлечений.
        На постоялый двор Гарт возвращался на коляске, и хотя отлично знал, что смешно надеяться на случайную встречу, внимательно всматривался во всех прохожих, ища взглядом женскую фигурку. Совершенно выпустив из вида, что женщины Торема с наступлением темноты никогда не покидают своих домов. А когда вспомнил про это правило, разозлился на себя еще сильнее и, выскочив возле ворот из коляски, шагал в сторону двухэтажного незамысловатого строения так решительно, что едва не сбил с ног какого-то подвыпившего постояльца, попавшегося навстречу.
        - Не умеешь пить, не берись, - зло рявкнул Гарт, отбрасывая в сторону на секунду повисшего на нем пьяницу, и только после этого понял, что гуляка успел что-то сунуть ему в руку.
        Нечто вроде кошеля, в котором угадывался твердый продолговатый предмет. В первый момент наемник возмутился и почти поднял руку, швырнуть неизвестный предмет вслед пьянице, но тут его обдало волной аромата, исходившего от незнакомца. В нем не было ничего похожего на запах дешёвого вина, чеснока и перегара, какими обычно несет от местных любителей посидеть вечерок за кружкой. И вообще это был запах женщины. Мужчины, особенно простые торемцы, так никогда не пахнут. Легкий цветочный аромат мешался с горьковатым запахом миндаля и сладким - ванили, сразу пробуждая в памяти образ женщины, безмерно любившей этот аромат и употреблявшей духи с большой опаской. Ведьма не разрешала своей сопернице никаких вольностей, украшающих знатных дам, ни ароматических вод, ни помад и румян, ни украшений из лавки ювелира.
        Рука сама молниеносно сунула кошель во внутренний карман и брезгливо отряхнула полы легкой походной куртки, давая понять всем случайным зрителям, насколько наемник презирает попавшегося ему на пути незнакомца. И пока Лаис поднимался на второй этаж, где он нанял всё правое крыло, в его голове сложился четкий план, к исполнению которого командир приступил немедленно.
        - Все на месте? - едва войдя в самую большую из спален, традиционно служившую им столовой и одновременно штабом, строго спросил он попавшегося на глаза воина.
        - Да, - вытаращил тот глаза, оторопев от неожиданности, - только Тулос пошел погулять.
        - Проверим, - холодно обронил командир и шагнул в коридор, делая вид, что не слышит топота подчиненного, ринувшегося в нижний зал предупреждать товарищей.
        Как он и догадывался, половина комнат пустовала, а в нескольких обнаружились не совсем одетые гостьи, и разумеется, не одни, а с хозяевами. Расстроенные воины наблюдали, как командир молча осматривает комнату, записывает что-то в свою походную книжицу и так же молча выходит.
        Через полчаса, шепотом делясь новостями и так же шепотом матерясь, воины торопливо выдворили своих утешительниц и, оставив в столовой караульных, разошлись по комнатам. К этому времени появился и Тулос и, прежде чем ложиться спать, осторожно заглянул в комнату командира.
        - Ты меня искал?
        - Я тебя оставил вместо себя, - продолжая писать и не поднимая глаз на вошедшего, холодно сообщил Лаис, хотя начинал догадываться, где именно гулял его помощник, - и надеялся, что здесь порядок.
        - Прости... - повинился тот, но в его голосе Гарт не услышал раскаяния, - подумал, раз мы не выезжаем утром, почему бы не отдохнуть?
        - А вы перетрудились на службе? - изумленно поднял брови командир, - иди спать, я сам проверю первую смену караула. А про всё, что сегодня обнаружил, сейчас напишу доклад господину, и пусть он сам решает, оставить командиром меня или назначить тебя. Но терпеть, чтоб нарушались мои приказы, я больше не намерен. Хватит и того, что ты разрешаешь воинам покупать в деревнях вино и надираться на привалах.
        Помощник позеленел и, буркнув, что он будет дежурить вторую половину ночи, вылетел из спальни.
        Некоторое время Гарт продолжал по-прежнему рисовать на листке непонятные закорючки, потом прошел к двери и резко ее распахнул. В коридоре никого не было. И только после этого он решился запереть дверь на засов, сесть на место и торопливо снять куртку, словно ему стало жарко. Мужчина доставал кошель очень осторожно, но, рассмотрев простую серую ткань, начал успокаиваться. Кошель был из тех совершенно невзрачных на вид вещиц, которые невозможно припомнить, как и сказать точно, были они у приятеля ранее или нет.
        В нем обнаружилась продолговатая простенькая медная шкатулка, при одном взгляде на которую у Гарта перехватило горло от благодарности и умиления. Никто, кроме одной единственной женщины, не знал, как выглядит шкатулка, где он хранил свои самые ценные вещи и с которой не расставался. А когда появлялась ведьма, прятал особенно тщательно, чтоб потом найти там крохотный фиал с зельем и прочесть написанную самому себе записку.
        Знакомо щелкнул замок, и мужчина, затаив дыхание, приоткрыл крышку. Сверху лежал листок невесомой бумаги, а на нем - всего несколько слов, написанных так осмотрительно, что попади письмо в руки случайного человека, он не понял бы совершенно ничего. Под бумагой находился почтовый пенал, и полоска на нем уверенно зеленела, выдавая присутствие где-то неподалеку заряженной пирамидки.
        Рядом с пеналом лежала в жестком защитном футляре портальная капсула, тонкая, изящная, как мизинчик младенца, и прекрасная, как дверь, ведущая из узилища на свободу.
        Пока у Гарта ее не было, он даже не подозревал, насколько сильно затронет его душу вид такой знакомой вещицы. Даже пальцы дрогнули, так захотелось сломать и очутиться на родине, в поместье, где с наступлением весны каменщики должны начать восстановление дома.
        Гарт резко отдернул руку, выдохнул, успокаиваясь, еще рано о таком даже думать. Потом торопливо перепрятал футлярчик в надежное место и сжег в пламени свечи мгновенно вспыхнувшее письмо. И в завершение торопливо начеркал ответ. Думать над тем, что писать, ему не было нужды, не раз и не два он писал эти строки, в надежде, что удастся стащить у Тейлаха один из футляров, но тут же бросал бумагу в очаг. Надпись на пеналах лже-господина могла оказаться такой же поддельной, как и он сам.
        С облегчением командир вздохнул только в тот миг, когда нажал на крышечку и пенал исчез, унося отчет тем, кто, как выяснилось, и не собирался думать про него плохо.
        - Удалось? - пять пар глаз с надеждой смотрели на невысокого торемца в просторной поношенной одежде.
        - Да, - женским голосом ответил пришедший и сбросил с головы повязанный по рыбацки платок вместе с париком, - ох там и жарко! Настоящее лето.
        - Тэйна! - воззвали к совести герцогини сразу два женских голоса, - потом расскажешь про жару!
        - Вот нетерпеливые! - буркнула она, садясь на диван и принимая из рук сестры бокал с холодным соком. - А Арви ждать не будем?
        - Ты смерти моей хочешь? - возмутилась Лэни и оглянулась на стиснувшего губы мужа. - Нас сейчас от нетерпения вместе с сыном раздавят.
        - Никогда, - качнул головой нежно обнимавший округлившуюся жену Змей, - но вот Тэй зря испытывает мое терпение. Все же я ее командир.
        - Вам с конца или с начала? - допив сок, поинтересовалась лазутчица.
        - С конца, - единодушно отозвались ее сестры.
        - Ну, хорошо. Вечером он отправился в баню, и я хотела было уйти домой, но обнаружила, что за ним тайком следит его помощник. Это меня очень заинтересовало, и я решила подождать. Часа через два Гарт вдруг выскочил из бани как ошпаренный и побежал нанимать коляску, а я села на лошадь и за ним.
        - Арви тебя убьёт, - кротко сообщил Геверт, осторожно поглаживая доверчиво лежавшую в его ладонях ручку Рози.
        - Если вы будете молчать, ничего не будет, - сердито отозвалась Тэйна. - Но слушайте дальше. Куда Гарт приказал ехать, я подслушала, на постоялый двор. И обогнала коляску, пробравшись напрямик переулками. Очень хотелось провести того помощника, он поздно спохватился. Ну вот, только я успела добраться до крыльца, вижу - бежит, торопится. Вот и пошла наперерез, изобразила пьяницу. И сунула ему в руку посылку.
        - Как он ее взял?
        - Так, будто давно ждал! Только на миг запнулся, потом спрятал так ловко, что я сама еле заметила, отряхнулся и пошел дальше. И не оглянулся! Значит, знает, что за ним следят.
        - А тебя никто не мог заметить?
        - Нет, я потом за ним с полчаса следила, пока помощник не примчался. Никто ничего не понял, а подчинённые его не ждали... он им там устроил хорошую взбучку. А грибов соленых у нас нет? Я бы съела целую миску.
        - Грибов соленых! Миску! - позвонив, приказал Змей вошедшему лакею так резко, что тот умчался бегом.
        - И что теперь делать? - с сомнением смотрел на них Наерс. - Как помочь?
        - Он писал что-то, я слышала, - сообщила Тэльяна, наливая еще сока и вовсе не собираясь рассказывать, что не слышала, а видела, взобравшись на раскидистый орех, стоявший позади дома, - думаю, нужно подождать письма.
        - Ну разумеется, - привычно глянув за окно, согласился Дагорд, - часок можем подождать.
        Расслышал тихое хихиканье друзей и окинул их очень укоризненным взглядом, ничуть не смутившим весельчаков. Дагорд и сам понимал, что очень смешно наблюдать за тем, как он лично следит, чтобы Лэни много гуляла и вовремя ложилась спать. Возможно, и сам бы немного повеселился над кем-то другим, но никому не собирался рассказывать, что по мере того, как растет их малыш, в его собственной душе все сильнее разрастается тревога. И все чаще некстати вспоминается бледная до синевы тонкая рука Нирессы, безжизненно свисающая с постели.
        В такие минуты ему хочется совершить что-то отчаянное и безрассудное. То ли набить самому себе рожу, за то, что подверг любимую такому испытанию, то ли немедленно отвезти Лэни в Сандинию, в маленький домик на границе с плато, в каких ожидают помощи магов отчаявшиеся, и жить там, пока все не закончится.
        - Зайчик! - повернула к нему цветущее лицо Лэни, и Змей мгновенно забыл про все остальное.
        Она стала прекрасна в последние месяцы, кожа чуть округлившегося личика, обрамленного мягким шелком волос, просто светилась матовой белизной и нежным румянцем, а голубые глаза стали темнее, и в них появилась томная загадочность.
        - Что, радость моя?
        - Нужно приказать приготовить комнату для матушки. Если придет письмо, я немедленно ее вызову.
        - Конечно, - кивнул герцог, и не собиравший спорить, - я сейчас прикажу.
        - Я сама прикажу, - посмотрев на них, пообещала Тэйна, тоже считавшая, что без помощи Тмирны не обойтись.
        Хотя дело вовсе не в этом. В те темные дни, когда вдруг неожиданно пропал Гартлиб, матушка первая поддержала категоричное заявление Лэни, что он не может быть предателем или искателем более теплого местечка. Змей, чрезвычайно переживавший и за брата, взятого на важную должность по его протекции, и за доброе имя семьи, тогда упорно молчал, не желая ни перед кем оправдываться, либо что-то доказывать.
        Чуть позже на защиту исчезнувшего дознавателя решительно встала Леонидия, и Олтерн даже поспорил с ней немного, но быстро сдался. Но хотя настрого запретил распространять всякие слухи и домыслы, сам продолжал отмалчиваться, когда заходил разговор на эту тему, и явно имел насчет произошедшего свое собственное мнение.
        Глава седьмая
        - Тэйна вернулась? - стремительно ворвался в гостиную Арвельд, рассмотрел жену, сидящую в кресле с огромной миской на коленях и сосредоточенно поглощавшую грибы, и расплылся в блаженной улыбке: - Как ты себя чувствуешь?
        - Как неправильный верблюд, - сообщила та, проглотила грибок и пояснила: - У которого горб вырос на животе. Зато я наелась свежей земляники и ранней малины... а еще овощей и орехов.
        - Нужно будет сходить, - мгновенно сообразил Змей, поворачиваясь к жене, - ты чего хочешь?
        - Письмо и рассказ про то, что там было днем.
        - Лэни, я про ягоды.
        - Не могу я думать про ягоды, - очень серьезно взглянула она на мужа, - если у меня за кого-то душа болит.
        - Но он не выглядит несчастным, - оторвалась от грибов герцогиня и пояснила устроившемуся рядом Арви, - мне удалось отдать ему кошель.
        - Так может, он доберется до портальной башни и придет?
        - Если захочет... или сочтет нужным, ему не придется искать башню, - сообщила Тэйна, - я сняла комнату прямо под его спальней и поставила на столе большую пирамидку. Там сейчас отдыхают Хелвар и Инатис, они весь день за ним бегали. Гартлиб очень деловой человек и действительно командир отряда охранников.
        - Это я читал в твоем дневном отчете, - кивнул Арви, - а чьи они охранники, узнать удалось?
        - В Шархеме болтают, что его хозяин - некий Тейлах, но кто он и откуда приезжает - не знает никто. Знают лишь, что очень богат, а спрашивать, как вы сами понимаете, у таких людей не принято.
        Письмо возникло над стоящей на столике пирамидкой, как обычно, внезапно и вдруг оказалось, что все, кто посматривал в ту сторону безразличными взглядами, на самом деле нетерпеливо ожидали этого мгновенья. Несколько рук столкнулось в пустоте, но довольная Лэни, умудрившаяся схватить его первой, несмотря на свою кажущуюся неуклюжесть, уже спешно откручивала крышечку.
        - Это мне миска помешала, - огорчилась Тэйна, - жалко было уронить. Ну, читай быстрее!
        - Вслух Даг прочтет, - быстро пробегая листок глазами, проговорила Лэни и вдруг засияла, живо повернула лицо к напряжённо заглядывающему в письмо мужу и чмокнула его в нос, - мы в нем не ошиблись!
        Передала послание Змею и решительно подвинула себе бумагу и магическое стило.
        - Спасибо, дорогие друзья... - прочел вслух Змей, и на миг смолк, пытаясь справиться с перекрывшим дыхание комком, - за то, что верили в меня и искали. Явор сделал мне предложение, показавшееся очень подозрительным слишком большой оплатой, и выставил строгое условие: никому о нем не сообщать. Позже разрешили написать родным, но я не верю, что письмо дошло. Кто мой хозяин, пока не знаю, его изображает Тейлах. Среди моих воинов несколько человек из тех, что были со мной в крепости, и всех их нанимал Явор. Мы живём в замке, недавно построенном гномами над морем в одном из ущелий южного хребта, и найти это место трудно. От маленького рыбачьего поселка добираемся туда морем, на принадлежащем хозяину небольшом судне. В Шархем мы приехали за мебелью, через день, рано утром, отправляемся назад. Завтра Тейлах намерен нанять несколько горничных, они поедут с нами в повозке. Передайте Тмирне, в Шархем пришла бедно одетая молодая вдова, сероглазая, сыну лет шесть-семь. Я видел, как она отбивалась от моих людей, похоже, это бывшая сестра Тишины. Я дал ей денег, но сразу не понял, что она хочет вернуться в
Ардаг, и на портал ей не хватит. Ее преследует очень подозрительный торемец. Капсулу пока тратить не буду, хочу понять планы неизвестного хозяина, он мне очень подозрителен. Думаю, это то, что мы искали. Спасибо еще раз, Эста и Даг, я верил, что вы все поймете.
        Несколько минут все молчали, по-новому осмысливая то, что успели разузнать за последние месяцы безуспешных поисков. Змей, полуотвернувшись от друзей, благодарно прятал лицо за волосами мягко поглаживающей его плечо жены. Было приятно, что он не ошибся и Гарт не оказался подлецом, но радость от осознания этого факта быстро растворилась в новых тревогах. Как искать замок, и главное, зачем, если там пока нет того, кто потихоньку строит какую-то непонятную и от того еще более зловещую интригу? Как помочь Гарту, как послать ему оружие и кого-то в напарники, если людей туда нанимает не он? Ведь Тэйне невероятно повезло, что она сумела незаметно передать посылку: как оказалось, кузен и сам знает, что за ним неусыпно следят.
        И хорошо, что Леонидия вместе с ними придумывала способ, как подсказать Гарту, что рядом находится не враг. Хотя Арвельд до последнего момента был против того, чтоб в Шархем уходила его жена. Тэйна наконец-то обрадовала мужа сообщением, что он станет отцом всего за несколько дней до сообщения разведчиков о том, что отряд вооруженных людей, который ведет похожий на Гартлиба человек, движется в сторону Шархема.
        - А вдруг он ударит тебя прежде, чем почувствует аромат духов? - упрямо твердил герцог, и Змей его отлично понимал.
        - Он никогда не ударил никого первым, если не был уверен, что на него напали намеренно, - тихо сказала тогда Леонидия, наблюдая за игравшим с Харом сыном.
        К весне герцогиня Эфройская оправилась и посвежела, и ей стало явно не хватать общения с друзьями. Поэтому все чаще они с Тэлродом приходили в гости к Лэни, которой Змей решительно запретил появляться во дворце.
        Хотя тихоня вовсе не скучала, Тмирна находчиво передала сестре большую часть переписки и составление особого календаря, куда они записывали особо важные события, подразделяя их по категориям.
        - Нужно написать Олтерну, - первым нарушил молчание Наерс, - определенно он тоже захочет принять участие в обсуждении.
        - Напиши, - откликнулся Змей, поворачиваясь к присутствующим, - у кого есть соображения, как ему помочь?
        - У меня, - невозмутимо сообщила Тэйна, - нужно подсунуть им в горничные сестру Тишины.
        - А как это проделать? - засомневался Наерс и натолкнулся на ее торжествующий взгляд.
        - Я знаю. Совершенно случайно подслушала один разговор... но тогда не поняла, насколько он важный. Сейчас придет матушка и расскажу... и уберите от меня эти грибы, что у вас, ничего другого нету, что ли?
        Тмирна пришла почти одновременно с Олтерном, но сначала пошла обнимать своих сестер, и первым письмо читал советник, сосредоточенно хмурясь и обдумывая каждую фразу.
        - Ваши родичи не получали известия? - передав письмо настоятельнице, осведомился он у Змея.
        - Нет, я послал туда одного из своих людей, и он следит за пирамидкой, - суховато пояснил герцог Тегрийский.
        - Дагорд, извини, - Олтерн сразу понял, на что он обижается, - я собрал за это время все, что говорили о Гартлибе люди, жившие рядом с ним все эти годы. И эти отзывы крайне противоречивы... некоторые считают его честным и надежным воином, другие - подхалимом и шпионом ведьмы, некоторые - жестоким и бездушным палачом. Мне очень редко приходилось встречать людей, о которых товарищи говорили бы так плохо... тех, кто хвалил, в несколько раз меньше.
        - Она очень постаралась, та гадина, - с необычной для нее ненавистью процедила вдруг Лэни, - так хорошо сумела всех запутать, что даже я почти поверила.
        - Не нужно, родная, - мгновенно спрятал ее в объятьях Змей, - все давно в прошлом.
        - Прости... я всегда буду помнить, кому она хотела сделать больно, когда издевалась над ним... - глухо пробормотала тихоня.
        - Лучше помни, кто сделал больно ей, за все ее пакости, - сердито отозвалась Тэйна, сочувственно посматривая на сестру. - Матушка! Ты догадалась, о ком речь в этом письме?
        - Думаю, да, - хмуро кивнула Тмирна, - Мальяра ле Антремо, баронесса, двадцать девять лет. В монастырь пришла в пятнадцать. Ее брат после гибели родителей спустил все деньги, в том числе и приданое сестры, и нашел ей выгодного жениха, пятидесятилетнего владельца ювелирной мастерской. Мальяра училась на болтушку, но не сдала испытаний, в двадцать лет встретила молодого торемца и вышла замуж. Он увез ее в ханство, и с тех пор никаких вестей я не имею. Пыталась разузнать через знакомых, но все, что они выяснили, очень печально. Муж Малихи, так звали Мальяру в семье, погиб в горах через год, ездил за товаром. Его родители решили отдать невестку одному из старших сыновей второй женой, закон там такое разрешает, если у вдовы нет детей. Но она сбежала. А через два месяца вернулась с младенцем и получила официальный статус вдовы. Но в доме родичей не осталась, куда-то ушла. Вот на этом следы потерялись. Но ее ребенку должно быть в таком случае не менее восьми лет, а Гарт пишет - шесть или семь.
        - Мы все знаем, что в определении возраста легко ошибиться, - тихо сказала вдруг Энройза. - Я ее знала, могу сходить, проверить.
        - Но Рози... - мигом встревожился Геверт, - ты ведь совершенно не похожа на торемку! Лучше дать ее портрет разведчикам, пусть проверят.
        - Не успеют, - твердо заявила Тэйна и сообщила пристально уставившейся на нее матушке. - Тот самый Тейлах усиленно ищет именно эту вдову. Дал приказ старшине посредников нанять ее горничной и пообещал его утопить, если женщину кто-то перехватит.
        - Я один что-то недопонял про ребенка? - с сомнением произнес Арвельд.
        - Нет, - отозвался Геверт, - мне тоже интересно.
        - Вот и родичи ее мужа не сразу поверили, утверждали, что не была она в тяжести, когда убежала, - задумчиво сообщила Тмирна - даже к старшине ходили, у них это вроде судей. Но Малиха привела свидетельницу своих слов, немолодую травницу, которая помогала при родах. Та и заявила, что ребёнок родился раньше времени и был очень маленьким. Ну а про то, что одежда у женщин там просторная и можно долго ничего не замечать, старшина и сам знал. Как и про то, что родичам было намного выгоднее объявить, что женщина не беременна и оставить ее в семье, чем признать свободной вдовой. А поскольку там закон таких вдов защищает, поверили ей. Тем более, что сын оказался сероглазым, и украсть или купить такого ребенка там не у кого. Но есть один вопрос... и ответ может дать только она.
        - Гарт пишет, она дралась с его людьми, - нахмурившись, произнес Арвельд, - определенно это была необычная схватка, раз он обратил внимание и сделал такие выводы. Я же был с ним в крепости и знаю, беглые мятежники нередко нападали на женщин, хоть и досадно это сейчас признавать. Но сказать хочу другое, а что, если этот Тейлах откуда-то узнал, что она - сестра Тишины? И подбирается именно к монастырю?
        - А может, просто его господину нужны служанки, из которых можно сделать телохранителей? Или они где-то встречались, и она его тоже побила, а теперь он хочет отомстить? - начала перечислять Лэни. - Ну а может, таинственный господин даже не подозревает, а нужна она самому Тейлаху?
        - Догадок может быть очень много, - кивнула ей Тмирна, - и истину так не найдешь. Потому мы и не делаем предположений, они чаще всего неверны. Но Гарту я очень благодарна за то, что в такой момент написал не о своих трудностях, а предупредил меня. Сейчас я ухожу домой, готовиться. В Шархем пойду сама, с кем-нибудь из сестер. Тэйна, ты больше никуда не ходи, а вот разведчиков предупредите, чтоб мне помогали.
        - Я тоже с тобой пойду, - решительно заявил Змей, стараясь не смотреть на жену, но получил категоричный отказ.
        - Ни в коем случае! Ни ты, ни Арвельд, и тем более не Олтерн! И настоятельно советую отправить Лэни, Тэйну и Рози в хорошо защищенное место, а веская причина у вас есть. И Леонидию с ребенком я спрятала бы вместе с ними.
        - Ну, матушка! - возмущенно выдохнула проводница, - вот этого я не ожидала! Ну ладно у Лэни, веская причина налицо, но меня-то за что?
        - Не налицо, а на талии, - отозвалась Лэни, чувствуя, как руки мужа крепче стиснули ее после слов настоятельницы, - а вас всех - чтобы мне скучно не было. Но мы ведь сможем писать письма... и не только?
        - Спасибо, Тмирна... - произнес помрачневший герцог Эфройский. - Я обязательно воспользуюсь твоим советом. И немедленно. Змей, где легче наладить охрану, в моем южном замке или твоем Тегри?
        - В Тегри, конечно. У тебя с моря все открыто, там нужно держать кучу стражников. А в Тегри у меня уже сидит несколько проверенных людей... еще человек пять или шесть...
        - Возьми двенадцать самых надежных и готовь для всех капсулы. Леонидию я приведу сюда немедленно. Геверт и Арвельд тоже отправятся в Тегри, а вот тебя совсем отпустить не могу, но будешь уходить ночевать. Ну и я буду приходить, - вставая, торопливо сообщил первый советник и хрустнул капсулой.
        - Демонская сила, - ошеломленно выдохнул Геверт, глядя на опустевшее кресло, - вот это решительность! А нас хотя бы спросить он не мог? Нет, я, разумеется, пойду, но к чему такая спешка?
        - Пусть думает, что вы испугались, - тонко усмехнулась Тмирна и тоже ушла, использовав капсулу.
        - Я пока ничего не понимаю, - огорченно признался Наерс, - но мне все это не нравится.
        - А я, кажется, начинаю понимать, - вздохнула Лэни, - и мне это тоже не нравится. Но пока промолчу, сестры тишины не делают предположений.
        Глава восьмая
        Отправив письмо, Гартлиб некоторое время сидел неподвижно, прислушиваясь к происходящему вокруг.
        Разумеется, он не ожидал, что сейчас выскочит откуда-то Тейлах и начнет обвинять его в нарушении договора, но после напряжения последних минут мужчине нужно было немного времени, чтобы поверить в реальность произошедшего. Сколько дней и ночей он ломал голову, пытаясь придумать надежный способ, как дать о себе знать Змею, и каждый раз находил в очередном плане недостаток. Невозможно было не понимать, что если за ним следят в далеком, безымянном замке, то в городе, где есть портальная башня и продаются почтовые пеналы, держать под наблюдением будут, не сводя глаз.
        И сегодняшний вечер показал, кто именно руководит этой слежкой. Тулос, крепкий, молчаливый воин из тех, кого нанимает Явор. Таких, кстати, в отряде Лаиса четверо, и еще трое остались в замке. И отбирал воинов в поездку именно Тулос, а сам командир только проверял их вооружение и следил за погрузкой. Возчиков и телеги они нанимали в одном из тех городков, куда приходит за ними принадлежащее Тейлаху судно. Или не Тейлаху? Неважно. Пока.
        Важнее то, что теперь он не сможет верить тем из бывших соратников, которые пришли с ним в Шархем. Хотя навряд ли все они соглядатаи, но проверить это, чтобы знать наверняка, негде и некогда. И значит, в присутствии этих людей нужно действовать так, чтобы ни один из них не заподозрил лжи. Очень трудная, но не невозможная задача для человека, несколько лет жившего в постоянном напряжении и привыкшего прятать свое истинное лицо и чувства под незримой маской негодяя.
        Гарт вспомнил про отправленное письмо и огорченно фыркнул. Он так торопился его отослать, что постарался написать как можно короче... хотя мог бы добавить очень многое. А теперь остается только жалеть и ждать очередного случая, который отыщут друзья, чтобы прислать ему новую весточку.
        Мужчина убрал со стола свои вещи и решительно направился к двери, неожиданный подарок судьбы так взбудоражил душу, что пропала и усталость, и сон. А раз так, нечего попусту сидеть на одном месте, лучше проверить, как несут службу дозорные.
        Утро Малиха встретила на ногах. Она давно привыкла подниматься с постели с рассветом, жадные хозяева считают хорошими слугами тех, что не спят и не едят, только работают. Причем всё время стоя. Года три назад она работала кухаркой в небольшой харчевне, хозяин которой зеленел от гнева, если видел, что женщина чистит или режет овощи, сидя на скамеечке. Почему-то он был уверен, что когда работница стоит, ее нож движется быстрее.
        Малиха едко ухмыльнулась, вспомнив, как отомстила, когда он обсчитал ее при расчёте, удержав за якобы пропавший нож. Просто бросила в котел с похлебкой горсть травки... теперь весь поселок знает, что обедать там опасно для желудка.
        Чайник закипел, и вдова торопливо заварила напиток для себя и сына, а в отдельной кружке особых трав для Хасита. За ночь успела еще раз обдумать его предложение и понять, что мужчина во всем прав. Если им сменить имена и одежду да побыстрее уйти отсюда, то несколько месяцев можно спокойно работать и копить деньги на портал.
        - Дочка, ты встала уже? - шлепала от своей двери хозяйка.
        - Да, я всегда рано встаю, бабушка, сами знаете, на нас, женщинах, все держится, - привычно затараторила Малиха, составляя чашки на деревянное, потемневшее и выщербленное блюдо. - Чай я заварила, вам хватит попить, а пряник под мисочкой. Побегу, разбужу Сахита, пусть поднимается, пьет чай, да следит за племянником, а то мне нужно сходить на рынок за продуктами.
        Ей не хотелось смотреть в лицо женщины, которой пришлось солгать, чтобы она не смогла выдать их Кахриму, если он решит искать беглую служанку. На самом деле вор уже не спал, выпил приготовленное с вечера заживляющее зелье и сидел теперь перед маленьким зеркальцем, довольно умело меняя свой облик.
        - Что она делает? - встретил вдову деловитый вопрос.
        - Чай пьет - сразу ответила она, испытующе разглядывая новое обличье спутника.
        Волосы спрятал под низко повязанным зеленым платком, серьгу из уха вынул, усы и бородку постриг очень коротко и вычернил, брови тоже. И сразу стал казаться лет на пятнадцать моложе и суровее, чем прежде. Такому, пожалуй, поверят, что друг мог назначить его наставником сына. А темную рубаху и кожаный ремешок через плечо надел, как носят проводники, и оружие повесил в ножнах, хотя непонятно, где он его взял, если мешок она вчера осторожно прощупала?
        - Давай твои вещи, неправдоподобно будет, если без мешка.
        - Вон в углу мешок, - об этом она тоже подумала.
        Нарядилась во второе из имеющихся у нее платьев и достала для сына новую рубашку.
        - Иди на улицу, я переброшу мешок через дувал. И подожди нас через шесть домов по направлению к базару. Это на восток, - упихивая в один мешок все вещи, наказывал он - Сама не тащи, сунь под куст.
        - Мне не тяжело, - заупрямилась Малиха, - пусть думают, что я товар тащу на продажу. А то вдруг вас бабушка провожать вздумает...
        - Ладно, - хмуро согласился Хасит, понимая, что пора учиться доверять неожиданной напарнице. И в конце концов, она считает, что оставляет вору гораздо большую ценность, чем его старые вещи.
        Малиха в этот момент поправляла на сонном, но серьезном сынишке рубашечку и думала о том, что нужно выбрать место, где к детям относятся без злости, видела она и таких людей, которые просто из себя выходят от одного вида бегающего по лужайке ребенка.
        А всего через четверть часа вдова, крепко сжимая в руке чуть шершавую ладошку сына, уже шла следом за повесившим мешок на спину вором и тихим шепотом поясняла ему, какую нужно выбирать работу.
        - Смотри не на деньги, а на людей! Некоторые много обещают, а потом не дают ничего!
        Вот все они такие! Вполуха слушая указания, выдаваемые топавшей за ним женщиной, с досадой морщился Хасит. Еще ничего не знают о том, на что способен мужчина и как намерен действовать, но обязательно заранее испортят все настроение своими советами! Ну почему она решила, что он глупее или неопытнее ее? Только потому, что его предали свои же? Так там был совсем другой расклад, собственного сына глава гильдии из петли вытаскивал! А ему хорошего судью сумели подсунуть, всего двадцать лет тюрьмы дал и через полгода разрешил выкупить торговцу из небольшого городка. Само собой, он обиделся... но слова не сказал. Всё признал. Глупо связываться с теми, кто много сильнее... особенно не подготовившись как следует.
        На базаре мужчина оставил мешок и спутников под камышовым навесом дешевой харчевни, приказал подавальщику принести им чай и лепешки и отправился к посредникам, предлагать свои услуги.
        - Идем всей семьей, я, женщина и ребенок. Что? Сколько лет? А, сыну! Девятый. Я могу работать охранником или конюхом, она кухаркой или служанкой, ребенок тихий, послушный.
        - А глаза у нее какие? - настырный посредник смотрел как-то слишком подозрительно, и бывалый вор не мог этого не заметить.
        - Обыкновенные! Ты что, не видишь, сколько мне лет? Я давно смотрю женщинам не на глаза... а намного ниже. Так есть у тебя работа или я к другому пойду?
        - Посиди, подожди! Сегодня базарный день, народ только подъезжает! Сам понимаешь, летом больше ищут работников в огород или в поле, иногда скот пасти или подсобников в строительные артели. Так что если хочешь чего почище, придется потерпеть! - осадил его посредник, делая пометки в засаленной книжице. - Где вы остановились?
        - В харчевне сидим, неподалеку, - буркнул Хасит и нехотя пообещал: - Ладно, подожду.
        Однако, выйдя из маленькой клетушки, мужчина и не подумал возвращаться назад. Покружил немного по рынку, чтоб убедиться в отсутствии слежки и направился к следующему торговцу рабочей силой. Потом еще к одному... и через полчаса точно знал, что всех их сегодня волнуют не мускулы и особые таланты работников, а цвет женских глаз.
        - Тебя ищут, - еле слышно сказал он вдове, вынырнув из-под старой кошмы, изображавшей в этом заведении заднюю стенку, - все посредники спрашивают, какой цвет глаз у моей напарницы.
        Говорить Малихе о том, что представлял её своей женой, вор не собирался. Как только начнут договариваться с хозяевами, так и пояснит, что посредники поняли неверно. Если конечно, еще придется договариваться.
        - Святая... - начала она и смолкла. - А зачем им это, не спросил?
        Хотя и сама уже сделала выводы. Здесь, в ханстве, где почти все жители черноглазы, это может означать одно - ищут именно ее. Или такую же, как она... хотя такое совпадение маловероятно. И что ей остается делать в таком случае? Все-таки идти к рыбакам? А успеет ли?
        - Ну, и зачем бы я спрашивал? - вор налил себе чаю и тихо приказал: - Садись там, где я вылез, это самое удобное место для ухода, и не поднимай глаз. Я попробую подслушать... что-то мне вся эта история не нравится. Но ты не бойся, если что - уходить будем вместе. Есть у меня еще один путь... но про это потом.
        Он с деланной неспешностью допил чай и так же неторопливо слез с топчана. Немного постоял, как бы в раздумье, потом поплелся в сторону торговых рядов, очень успешно изображая зеваку, который гуляет просто ради любопытства, а не за покупками.
        Женщина ловко скользнула на указанное место, потупилась и задумалась, пытаясь понять, каким образом торговец из небольшого городка успел так быстро договориться с посредниками Шархема. И как ни крутила - выходило, что нет такого пути. И раз его самого тут нет, значит, этот набор светлоглазых женщин никак не связан с ее прежним хозяином. Но тогда с чем? Зря она отпустила вора! Нужно было самой пойти, посмотреть со стороны.
        Малиха машинально подвинула ближе к тихо сидевшему сынишке мисочку с шариками творога, погладила его по голове, повязанной платком, как у Хасита, и вздрогнула от мягкого женского голоса, ударившего внезапностью, как плетью.
        - Доброе утро.
        - Здравствуйте, - вспомнив правило ответа, прошептала вдова, чувствуя, как щеки загораются жарким огнем стыда.
        Сколько лет она мечтала и боялась услышать этот голос, зная, как была неправа, когда, экономя каждый медяк, чтобы побыстрее накопить на отдельный домик, пожалела денег на письмо.
        - Можно посидеть с вами? - еще спрашивала та, чье имя нельзя называть вслух, а сама уже ловко присаживалась на край накрытого кошмой топчана. - Еда у меня в корзинке, а чая нет.
        - Конечно, - не поднимая глаз, ответила Мальяра, посматривая на простое торемское платье и смуглые руки гостьи и начиная понимать, что ходит по Шархему та вовсе не случайно.
        Значит, кого-то искала... но ведь не может быть, чтобы именно ее? Откуда она могла узнать, что Малиха именно в этом городе, а не в каком-то другом, если женщина и сама еще вчера не знала, что придет сюда? И никто не знал... даже травница из Сюна.
        Да ее даже Хасит нашел случайно, определив в какую сторону могла направиться служанка, когда выяснил у прачек что она пропала. И посчитав, что женщина будет стараться искать работу в самом большом городе.
        - Можно угостить мальчика сладостями? - налив себе чай, так же спокойно спросила Тмирна, давая бывшей монахине время успокоиться и привыкнуть к мысли, что ее нашли.
        - Да. Кор, можешь взять конфеты.
        - Спасибо, - вежливо поблагодарил ребенок, и аккуратно взял одну конфетку.
        - У меня к тебе просьба, - выпив пару глотков, сказала настоятельница, с жалостью поглядывая на не поднимавшую глаз Малиху, - помоги мне убрать в комнате, я ожидаю гостей. Оплачу очень хорошо.
        - Простите... госпожа, - еле слышно выдавила вдова, - но я напарника жду ... мы вместе ищем работу. Наши вещи в одном мешке.
        - Понятно, - кивнула Тмирна, дождалась, пока проходившие мимо мужчины отойдут подальше, и так же тихо спросила, - а он не силой тебя заставил?
        - Нет, - короткая улыбка скользнула по губам Малихи, - он друг.
        Что заставило ее так сказать, она и сама не сразу сообразила, поняла только позже, что испугалась за заботившегося о них вора.
        - Уже легче, тогда подождем его, - вздохнула настоятельница, и окликнула подавальщика: - Эй, парень! Принеси еще чайник. И тех пирожков, которыми так вкусно пахнет.
        Глава девятая
        - Ну и что тут убирать? - недоверчиво буркнул Хасит, оглядывая комнату для гостей в расположенном недалеко от базара доме.
        Одном из тех, что сдаются с садом и без хозяев. И действительно, в просторном помещении, просто, но удобно обставленном в местных традициях, было чисто и пахло свежезаваренным чаем и печеным.
        - Не тут, а в саду, - немедля заявила матушка, с затаенной насмешкой поглядывая на подозрительного и недоверчивого торемца, - там грабли и метла стоят, приступай. И мальчонку возьми, пусть ягоды соберёт. Есть можно сколько хочешь. А я пока женщине покажу, где мне на платье крючки перешить, что-то похудела.
        - Идем, Эник, - позвал вор, но ребенок дождался кивка матери и только после этого двинулся за ним.
        - Какой он осторожный, - вздохнула настоятельница, проводив их взглядом, и подошла к застывшей посреди комнаты женщине. - Ну, здравствуй, Мальяра.
        И решительно обняв девушку за плечи, прижала к себе в материнском объятии.
        Закаленное бедами и унижениями сердце юной вдовы дрогнуло и взорвалось, как вулкан, извергая наружу все скопившиеся в нем обиды и горести, все разбитые надежды и растоптанные мечты. Они выплескивались вместе с горячими от горя, невыплаканными за много лет слезами, заполняли всё вокруг невысказанной болью и нежданным счастьем.
        - Ох, девочка моя, ну что же ты так! - Несколько минут Тмирна мягко гладила вздрагивающие плечи, потом бережно усадила Мальяру на широкую низкую кушетку, подала ей бокал с водой, куда капнула зелья. - Выпей вот это. Ну, ведь умная же ты женщина! Почему не написала мне письмо, когда стало трудно?
        - Стыдно было... пока муж был живой, не писала, - вдова горько всхлипнула, - а как беда пришла, так вспомнила... что была когда-то сестрой.
        - Ну, так это закон жизни, - грустно усмехнулась Тмирна, - не ты первая, не ты последняя. Все дети не помнят про матерей, пока у них всё в порядке. А вот сестры Тишины помнят всегда... и запомни на будущее, бывших сестер не бывает. Раз ты стала одной из нас, значит, останешься ею навсегда. И сейчас нужно решить, как поступим с твоим напарником. Темный он человек... но, похоже, слово свое держать умеет.
        - Нельзя его бросать... и потом, он мне помог... и сейчас хотел увести в безопасное место, - подняла на матушку взгляд Мальяра. - Хасит выяснил, что кто-то хочет нанять именно сероглазую женщину, и решил, что меня.
        - Молодец, - отметила Тмирна, пододвинула табурет и села напротив, - правильно всё понял. Все посредники этого города получили на тебя заказ. Один очень богатый господин желает, чтобы ты была горничной в его замке. Вообще-то он нанимает четырех девушек, но главная там ты.
        - Но зачем я им? - изумилась вдова и тут же прикусила губу, задумавшись. - Или он любитель именно таких женщин? Тогда кто ему про меня рассказал?
        - Десяток мужчин видел, как одна женщина дралась с двумя насильниками, - хмуро пояснила Тмирна то, что было совершенно ясно для нее самой, - и все они заметили, что их командир отнесся к ней с большой заботой. Это первый факт. Факт второй, за этим мужчиной пристально следят соглядатаи и про каждый его шаг доносят своему господину. Ну и третий известный нам факт: этот самый господин немедленно порталом пришел в Шархем и выдал посредникам заказ на ту женщину. У тебя сложилась картинка?
        - Он хочет меня нанять потому, что считает, будто Лаис мною увлекся? - скептически подняла бровь девушка, - но это глупо... и неправда! Или он всегда увлекается женщинами такого типа?
        - А вот эту догадку я хотела проверить, даже привезла с собой сестру, похожую на тебя. Но выяснилось, что подменить тебя ею не получится, ты ехала с ними не один час, и целый отряд запомнил твой голос и жесты, а ей некогда было это выучить. Поэтому забираем твоего спутника и возвращаемся в Ардаг.
        - Подожди... матушка, но я не поняла, откуда ты узнала обо мне?
        - Он написал, Лаис. Друзьям удалось передать ему пенальчик, и он попросил сообщить мне, что встретил женщину, похожую поведением на сестру Тишины. Написал про твоего сына и про то, что не сразу понял, что ты идешь к порталу, потому и не дал тебе еще денег. И просил помочь, потому что видел, как тебя насильно уводил подозрительный торемец.
        - А, это Хасит! Нет, он хотел предупредить, что меня ищет бывший хозяин, я сбежала. И он сбежал, приказчик его хозяина велел меня украсть.
        - Он тебе нравится?
        - Как мужчина? Нет, - покачала головой Мальяра, продолжая думать о том человеке, что сделал для нее возможным возвращение домой, - просто у нас договор. Я помогла ему убрать метку... а он мне уйти от настырных женихов.
        - Какая у него была метка? - спросила настоятельница и вдруг прижала палец к губам: - Тсс!
        - Я слышу, - еле заметная улыбка мелькнула на лице вдовы, - а Кор такой чуткий... слышит писк летучих мышей.
        - Госпожа, куда складывать сорняки и мусор? - торопливо вошедший в комнату вор разговаривал с Тмирной, но его пристальный взгляд скользил по лицу напарницы. - А почему Хамила плачет?
        - Ох, это я, старая, виновата! Начала про детей говорить, - сокрушенно взмахнула руками монахиня, - да про сирот, откуда же мне было знать! Вот и расстроила ее... - да ты не волнуйся, мы сейчас чайку попьем, и она успокоится... я вам заплачу за все обиды, и с работой помогу, у меня тут хорошие знакомые есть. Иди, заканчивай свое дело, мы пока по-женски поболтаем...
        - Не волнуйся, Сахит, - твердо глянула на мужчину Мальяра, - эта женщина не обманет. Я с ней раньше знакома была, но очень давно и не сразу вспомнила... а вот она меня с первого взгляда узнала.
        - Как меня узнать, - печально подхватила Тмирна, - если раньше я была молодая и красивая, а теперь старушка!
        - Ладно, - вор сделал вид, что успокоился и ушел, неплотно притворив дверь.
        - Какой надежный мужчина, - лукаво кривя губы, похвалила настоятельница, - и заботливый!
        - Да, он хороший друг, - понимающе поддакнула Мальяра, - потому мой муж и выбрал его сыну в наставники... жаль, сам не дожил до этого времени.
        Уловив, как почти неслышно удаляются легкие шаги, женщины переглянулись и тихо засмеялись. Вор, конечно, очень ловок, но не ему тягаться с сестрами Тишины. Тмирна сдернула кусок тонкой ткани со стоявшего в дальней части комнаты столика, и оказалось, что он накрыт для чаепития.
        - Идем, попьем чаю, и ты мне расскажешь про этого надежного мужчину, чтоб мне знать заранее, куда его устроить.
        - Подожди... матушка, - Мальяра подошла ближе, серьезно посмотрела на Тмирну, - я понимаю, что это тайна... но почему Лаис там служит, если у него есть друзья в... на родине?
        - Это действительно, тайна, - сразу нахмурилась монахиня, - и тебе лучше в нее не лезть.
        - Но я уже влезла, - упрямо поджала губы Малиха, - и он спас мою жизнь и честь. Если бы на его месте был другой человек, мне бы никогда не удалось отбиться. Они все были против меня в тот момент, его воины, и жалели своих друзей. Я уже прикидывала, как мне увести их подальше... сын прятался в кустах неподалёку. Хотела коня захватить. А кроме того, ты сказала, что привезла другую сестру... значит, собиралась отправить ее туда... Я возьму этот контракт.
        - Сумасшедшая. Другая - глупышка, и на ней наша одежда. А ты - болтушка, и не прошла испытания.
        - Прошла. Девять лет прохожу, - горько усмехнулась Малиха, - и тысячу раз сказала тебе в душе спасибо за науку. А там, где он, сойдет и болтушка... только одна просьба, сына забери. А вот Хасит пусть идет со мной. Он вор... его предали свои. А стражники поймали, судили и продали в рабство. Да и две пары глаз - не одна.
        - Мальяра... это очень трудный контракт... и стоит за этой интригой кто-то очень опасный. Я пока даже представить не могу, кто.
        - Но зато они все теперь на моей стороне, те торемцы, что были в отряде, - упрямо подсчитывала свои преимущества Малиха, - а работа служанки мне привычна. Всё матушка, решено. А вот ваши вещи туда надевать я не буду. Раз они знают, на что я способна, обязательно заставят переодеться... и все отберут. Но я умею обходиться малым... и надеюсь, мне это умение не пригодится.
        - О том, что переоденут, мы подумали, - вздохнула Тмирна, пристально рассматривая воспитанницу и, наконец, решила, - ну хорошо, раз ты так настаиваешь, иди. Но не спеши, до обеда, когда заключаются сделки с работниками, времени еще много, успеем кое-что приготовить, чтобы ты шла не с пустыми руками. И за сына не волнуйся, только объясни ему сама, что мне можно доверять.
        С этой минуты настоятельница двигалась и действовала быстро и умело. Вызвала из дальней комнаты внешне похожую на Малиху девушку и выдала той торопливо написанный список и капсулу. Легкий хруст отозвался в душе вдовы привычной тоской, но она мигом сцепила зубы, не желая ничем выдать своей боли. Ничего, это последнее испытание, и не может быть, чтобы оно продлилось слишком долго.
        - Мальяра... - провести матушку было не так-то просто, - ты можешь отказаться. И я буду рада, если ты это сделаешь, потому что не люблю рисковать моими сестрами.
        - Нет... я не меняю решений. Это нужно не столько вам, сколько мне самой... почувствовать себя не затурканной жизнью торемкой, а хозяйкой своей судьбы.
        - Хорошо, тогда давай решим, что ты скажешь нанимателям и воинам, когда они тебя спросят про сына. А я придумаю, как запутать следы... можно не сомневаться, что проверять сказанное тобой будут обязательно.
        Хасит и Кор пришли через полтора часа. Рот и щеки мальчишка были в красноречивых алых разводах, а мужчина поставил на стол полную миску крупной земляники.
        - Мы всё сделали, - доложил он и, обнаружив, что Малиха в комнате одна, вопросительно приподнял брови.
        - Я тоже все закончила, - кивнула она и показала серебряную монету, - вот оплата. Садитесь, поешьте, это для вас. Сынок, у меня к тебе важный разговор. Ты уже большой, сможешь прожить без меня пару месяцев? Тетушка Зира предложила мне помочь, по старой памяти. У неё есть знакомые, которые за плату берут мальчиков на попечение. Но мне за тебя платить не нужно. Просто будешь оказывать маленькие услуги, подавать чай или посуду, играть с младшими детьми... ничего сложного. А я за это время заработаю. Сам знаешь, женщин без детей берут охотнее и платят больше. Я буду писать тебе письма... очень часто.
        Ребенок даже не заплакал, крепко обхватил ее шею ручками и молчал, и это молчание разрывало ей душу.
        - Я отдам тебе свою долю, - хмуро заявил вдруг вор, - не оставляй его.
        - Хасит... ты не понимаешь... я хочу устроиться туда, где платят больше всего. И если те... люди предложат хорошие деньги... я пойду к ним.
        - Мне не ходить с тобой? - спросил он прямо.
        - Как хочешь, - отозвалась она безучастно, минуту помолчала и мягче добавила, - но ты ведь уже заявил, что мы идем вместе.
        - Они же не знают, что я говорил про тебя, - усмехнулся вор, посмотрел на хмурое лицо женщины и зло фыркнул: - Вот сразу она мне не понравилась, эта сладкоголосая змея! Это она тебе голову задурила!
        - Не смей так говорить про тетушку, - печально глянула на него Малиха, - это я сама хочу как можно быстрее заработать и уйти отсюда. А за моим сыном там присмотрят, я верю тетушке, что это хорошие люди. Уж точно более добрые, чем его родные бабушка и дедушка!
        - Ладно, я пойду с тобой, - подумав, решил вор и сел к столу. - Кор, иди, поешь, смотри, какие тут пироги.
        - Я не хочу, - еле слышно отказался мальчишка и снова смолк.
        - Сынок... - чуть не плакала Мальяра, - ну что ты со мной делаешь? Ведь всего пару месяцев, а потом пойдем домой.
        - Лучше позже пойдем... - еще тише шепнул он, не отрывая рук.
        Стоявшая в соседней комнате Тмирна тяжело вздохнула, на цыпочках отошла в сторону лестницы и неслышно скользнула вверх по самому краю ступенек. А затем, ступая тяжело, как больная, спустилась вниз по самой середине и прошагала в комнату, где застыла тяжелая, гнетущая тишина.
        - Ну, как поговорили?
        Два откровенно враждебных взгляда были ответом на ее вопрос, и если один порадовал ее неожиданным узнаванием честной души, то второй насторожил и одновременно изумил резкой вспышкой тепла редкого амулета.
        - Он все поймет, - несчастно выдавила Малиха, - просто я еще никогда его не оставляла одного дольше, чем на день. Мы сейчас поговорим, и все будет хорошо, правда, сынок?
        - А я бы его взял. Он будет со мной, когда ты будешь... работать... - подавился невысказанным намеком вор, и заторопился, - и все деньги вам пойдут. Мне ведь только еду и каморку...
        Он снова подавился, обнаружив, что ненавистная старуха, задурившая голову молоденькой вдове, смотрит на него с какой-то почти материнской лаской, улыбаясь так светло, как ему никто не улыбался уже много лет.
        - Хамила, идем со мной, я там тебе кое-какие вещички подобрала, - позвала вдову придуманным вором именем хозяйка и, очень серьезно глядя в ожесточенные глаза мальчишки, твердо пообещала, - никуда тебя против твоей воли я не увезу, не сомневайся.
        Будь Хасит на месте маленького Кора, никогда бы не поверил старухе, несмотря на то, что ее взгляд пробил внушительную дыру в незримой стальной броне, которой вор закрыл свое сердце. Но мальчишка почему-то поверил, тоненько всхлипнул и отпустил шею матери.
        Эх, дите наивное, - уткнувшись в чашку, разочарованно вздохнул вор и с внезапно вспыхнувшей яростью решил, что проследит сам, чтоб все было по-честному. Раз обещала, что не повезет, пусть исполняет.
        А Кор, оставшись один, с интересом осмотрел комнату и, не найдя в ней ничего интереснее, чем стол, добрался до него и принялся рьяно пробовать выставленное угощение.
        - Ничего можешь не рассказывать, - устало сообщила Тмирна, добравшись до спальни на втором этаже и, несмотря на высоко поднявшееся жаркое солнце, тщательно закрыла окна, - я сама все про него поняла. И, разумеется, никому не скажу. Странно, почему ты сама не сообразила, что уйти одной тебе не удастся. Поэтому сейчас мы спустимся вниз, и ты объявишь, что передумала, потому что я получила письмо... от людей в Ардаге, которые возьмут вас на работу втроем.
        Дыханье сбилось от счастья, едва Мальяра представила хруст капсулы и прохладный ветерок родины, где сейчас только начинают распускаться первые листочки. Но почему-то вдруг вспомнился горьковато-усталый голос: «Не спорь хоть сейчас, женщина»! Душу опалило стыдом и раскаянием, и вдова упрямо заявила:
        - Тогда мы пойдем туда втроем. Дашь мне капсулу для сына, у него на шее висит деревянный свисток, на случай, если кто нападет, когда меня нет рядом. Там есть тайничок. Я давно купила эту вещицу и храню в нем свое колечко... пришлось немного согнуть.
        - А ты подумала, как мне жить, пока вы не вернетесь? - тяжело вздохнула Тмирна. - Ты ведь даже не представляешь, сколько людей тебя искало. Почти нашли в Локшане, но опоздали, обшарили все вокруг и обнаружили, что тебя разыскивает хозяин харчевни из Казмира. А ведь это соседнее ханство!
        - Мне там не понравилось, - виновато вздохнула Мальяра и тихо пообещала, - но больше я никуда не сбегу, клянусь!
        - Попробую поверить, - грустно усмехнулась настоятельница, - ну, а вору про капсулу скажешь?
        - Пока нет... позже видно будет.
        - Хорошо. Вот капсула, вот нижние юбки и сорочки, всё, как заказали. Вот амулет для тебя, а вот это надень на сына. Он на вид невзрачный, но поможет от ядов и сонных зелий.
        - Лучше я Хаситу его повешу, - решила Малиха, - сын без моего разрешения в чужих домах ничего не ест.
        - Как знаешь, - легко согласилась Тмирна, понимая, что болтушка пока не готова ни с кем делиться своими самыми сокровенными секретами. - Тогда одевайся, и идем вниз... я вас провожу и поеду к базару в коляске, хочу своими глазами на все посмотреть.
        Глава десятая
        Лаис сидел на стуле в меньшей из двух комнаток, которые занимал старшина посредников Шархема, и медленно цедил холодный земляничный напиток. Напротив него с удобством устроился мрачный Тейлах, наблюдавший через открытую дверь в соседнюю комнату, как перед посредником течет жидкий ручеек девушек и женщин, проявивших интерес к его щедрому предложению.
        Отлично разбиравшиеся в ценах на слуг торемцы очень скептически отнеслись к объявлению и справедливо заподозрили, что так много обещают вовсе неспроста, и потому большинство кандидаток отличались довольно смелыми манерами и отнюдь не самыми скромными нарядами.
        - Мне нужны воспитанные и скромные горничные, - змеей прошипел он на старосту, подведшему к двери пышную девицу с томным взглядом густо подведенных глаз, - и чтобы среди них хоть одна не была торемкой. Ищи!
        Пятясь и низко кланяясь, старшина выбрался из собственного кабинета и уныло осмотрел сидевших у стены девушек, прошедших первоначальный отбор и ожидавших решения господина. Целых шестеро, но он пока не торопится делать окончательный выбор, требует найти ему несуществующую служанку с серыми глазами. А ведь скоро обед, и все желающие найти работу уже давно сидят под навесом на поставленных вдоль стен скамейках и просто на земле. И самые уважаемые наниматели уже бродят между ними, ища, как говорит пословица, верблюда в человеческом облике. Чтоб работал за троих, а ел только придорожные колючки.
        - Пришла! Глаза точно такие... светлые! - обжег старосту горячим шепотом помощник, радостно тараща пронырливые глазки.
        Угрозу важного заказчика насчет реки староста не замедлил переадресовать своим слугам.
        - Где?
        - Вон она, с мужчиной и мальчишкой.
        Несколько минут старшина почти с ненавистью изучал того самого торемца, который утром заявил, что смотрит не на цвет женских глаз, потом состроил на лице широчайшую улыбку и потопал им навстречу.
        - Женщину могу устроить в богатый дом горничной.
        - Мы нанимаемся втроем, - с насмешливой вежливостью пояснил проводник.
        Старшина собирался еще немного с ним поторговаться, прежде чем идти за ответом к господину, но тот уже сам спешил на улицу, получив условный знак от дежурившего на крыльце охранника.
        Хотя наверняка удивился бы, узнав, что ни этот знак, ни его поспешность не скрылись от двух пар внимательных глаз, тайно следивших за происходящим возле лавок посредников.
        - Кто это такие? - едва услышав ненавистный голос господина Тейлаха, старшина подобострастно согнулся и поторопился ответить.
        - Проводник, устраивается с семьей.
        - Не с семьей, - невозмутимо поправил его Хасит, - а со свободной вдовой. Я назначенный наставник ее сына.
        - Уважаемая вдова торемка? - вглядываясь в миловидное лицо женщины, осведомился Тейлах.
        - По рождению - нет, - ответил за Малиху вор, - а по брачному закону - да.
        - Ты умеешь читать и писать? - напрямую обратился к женщине господин, и она, на миг подняв на него серьезные серые глаза, коротко кивнула.
        - Да.
        - Знаешь работу горничной?
        - Да.
        - Мне нужна старшая горничная, я тебя возьму. Есть условия?
        - Я пойду только с сыном и его наставником.
        - Хорошо, для мужчины работа найдется при кухне. А ребенок слишком мал, чтоб работать, но если он умеет вести себя тихо, то можешь его взять.
        - Он умеет, господин, - кротко сообщила Малиха.
        - Тогда заходите... подпишем документ. Потом выберешь из этих девушек троих, они будут твоими помощницами.
        Тмирна сердито стиснула зубы, проклиная хитрого торемца, поступившего так, как никто до него не поступал. Значит, не так он и глуп, как показалось с утра, и жаль, что ничего нельзя вернуть, иначе среди этих горничных обязательно была бы хоть одна глупышка. Зато больше нет сомнений, что Тейлаху и в самом деле нужна была именно Мальяра, и значит, в остальном они не ошиблись.
        - Вот эта, эта и эта, - медленно пройдя мимо уставившихся на нее с надеждой претенденток, сразу выбрала вдова, делая вид, что не замечает мрачного взгляда, которым прожигает ее вставший со своего места и застывший в дверях кабинета командир.
        - Хорошо, - направляясь к выходу, деловито бросил Тейлах, - раз ты приступила к работе, подписывайте документы и усаживайтесь в ту коляску. Остальное вам объяснит Лаис.
        Гартлиб проводил хмурым взглядом, который даже не пытался скрывать, фигуру топавшего по направлению к портальной башне господина и махнул истомившемуся вознице. И пока новые слуги подписывали в кабинете документы, а обрадовавшийся кучер подавал коляску к крыльцу, командир успел отвязать своего коня и устроиться в седле.
        На душе у него было мерзко, как в дождь на болоте. Значит, не успели Змей с Лэни передать его послание Тмирне, или ее люди не успели найти соплеменницу. И теперь она опрометчиво сунула голову прямо в самое пекло, да ладно бы сама, так еще и малыша прихватила! А всё из-за нескольких проклятых монет... и из-за его глупой вспыльчивости. Ведь сказал же мужчина, что он только наставник ребенка... хотя держатся они друг за друга очень упорно.
        - Тьма, не видишь что ли, куда едешь! - сердито сказал вдруг по-торемски очень знакомый женский голос, и Лаис обнаружил рядом с конем немолодую женщину, еще более узнаваемо глянувшую из-под низко надвинутого платка.
        А в следующий момент командир почувствовал, как ловкие пальцы засунули ему в голенище сапога что-то плотное, и женщина исчезла в толпе любопытных ротозеев.
        Значит, она все же успела... но почему тогда не забрала эту вдову? Или не узнала в ней свою воспитанницу? Неужели он ошибся? Десятки вопросов роились в голове командира, пока он следил за тем, как довольные девушки устраивались в крытой удобной повозке, купленной им сегодня утром.
        Наконец все устроились, погрузили вещи, и Лаис двинулся впереди отряда, показывая дорогу к нанятому на один день домику и выжидая момент, чтобы достать очередную посылку.
        Это снова оказался простой серый кошель, и командир едко усмехнулся, сообразив, что мог доставать его совершенно открыто. Кошели многие прячут в сапоги, а поскольку свой он отдал вдове, то вполне мог купить на базаре, когда гулял утром по лавочкам, парочку новых.
        В доме, расположенном недалеко от восточных ворот и построенном по торемскому обычаю, Гарт приказал женщинам занимать комнаты в задней, женской половине, а сам занял большую из спален передней части, предоставив меньшую спутнику вдовы. Своим людям он велел устроиться в гостевой комнате и на веранде и дежурить по очереди.
        Тулоса командир в наказание оставил утром на постоялом дворе, прихватив с собой для охраны горничных только пару сопровождающих. Причем специально взял Свега, одного из тех охранников, кого считал соглядатаями. И убедился, что не ошибся в своих выводах, когда рассмотрел, как тот подаёт сигналы Тейлаху.
        - Командир, - вошел в комнату Свег, - тут нет никакой еды, только продукты, да и то самые простые, крупа, масло.
        - Я договорился утром с хозяином соседней харчевни, - спокойно поднял голову от пачки договоров Лаис, - что они всё принесут через полчаса после того, как мы приедем. Еда будет в двух корзинах, меньшая для женщин, большая - нам. А вот чай готовьте во дворе сами. Иди.
        Глянул вслед вышедшему воину и хмуро усмехнулся. Он специально упомянул в своем письме имя Явора, точно зная, что Змей никогда не пропустит этот намек. И обязательно отыщет бывшего мятежника, служившего когда-то секретарем в небольшом поместье.
        Серый кошель Гарт открывал почти на виду и довольно ухмыльнулся, обнаружив под очередной запиской пару почтовых пеналов и несколько крошечных фиалов с зельями. Как он догадывался - не от кашля или желудка.
        В этой записке было больше инструкций, чем приветов, но и тех, что были, хватило, чтоб надолго согреть его душу и вернуть на губы редкую улыбку. А вот маленький листок, написанный торопливыми, как будто на ходу, фразами, снова вернул на лицо графа угрюмое выражение. Оказывается, шпионы решили, что он увлекся смелой вдовой, и именно поэтому Тейлах так упорно желал нанять именно ее.
        Демонская сила, едва не рычал Гарт, ну почему Тмирна решила, что те дураки не ошиблись? А даже если они и были правы, зачем отправлять женщину прямо в пасть неизвестной опасности, да еще и позволять ей взять с собой ребенка? И откуда в таком случае взялся тот наставник? Не похож он что-то на сестру Тишины! Да и на подопечных Арвельда тоже... Гарт многих знал в лицо, не было там таких. Но самое главное, почему, вместо того, чтобы захватить Тейлаха и выпытать у него все секреты, Змей и Тмирна решили помочь неизвестному хозяину замка на скале заполучить новую заложницу? Точнее, заложников? Ведь ясно, что хозяину они нужны для какой-то пакости?
        Эта мысль вызвала у него смутное подозрение, затронула тонкую, почти неощутимую нить невероятной догадки, и он замер, начиная постепенно вытаскивать ее из сумбура своих мыслей, как опытный ткач вытаскивает из кокона шелковую паутинку.
        - Обед принесли! - снова без стука ворвался в комнату Свег, бросая незаметный, как он считал, взгляд на стол.
        Но не обнаружил там ничего интересного или подозрительного. Небрежно лежала небольшая кожаная сумка, в которой, как все знали, Лаис держит хозяйские деньги и нужные в пути бумаги, а рядом с ней простой серый кошель и несколько медных и серебряных монет.
        Видно скупой командир проверял свои запасы, а может, и возмещал себе потраченные на хозяйские надобности деньги. В эту часть его деятельности воинам лезть не велели, потому Свег разочарованно отвел взгляд от кошеля и уставился на Лаиса, сейчас его больше интересовал обед.
        - Иду, - строго сообщил Лаис шпиону, а когда тот вышел, огорченно вздохнул.
        Хорошо, что он с первых дней держался на расстоянии от подчиненных, не позволяя им особого панибратства, но жаль, что кто-то сумел заставить их выполнять позорные обязанности, следить за командиром и доносить на него. Ведь обычно в отрядах охраны командир это самое уважаемое лицо, которому воины доверяют главное, свою жизнь.
        Убрав сумку и кошель, Лаис прихватил ключи и вышел из спальни. Демонстративно запер дверь, подхватил меньшую корзину и пошел в коридорчик, ведущий на женскую половину. Здесь тоже висел замок, приказ Тейлаха не подпускать к женщинам воинов Лаис намеревался выполнять теперь особенно тщательно. И не потому, что боялся лже-господина, он давно никого не боялся. Ненавидел или презирал, но не боялся. Глупое и неправильное это чувство.
        - Обед, - распахнув дверь, ведущую в очередной коридорчик, крикнул Гарт так громко, чтобы было слышно не только новым служанкам, но и тем, кто остался в гостевой комнате мужской половины.
        Через минуту в конце коридорчика открылась створка и на пороге появилась та, из-за которой Тейлах устроил такой переполох на Шархемском базаре. Замерла только на миг, потом спокойно подошла к командиру и уверенно взяла из его рук корзинку.
        - Как освободите корзину, поставите у двери, - подчёркнуто строго проговорил Лаис, - и можете положить в нее список, что купить на ужин и завтрак. Выезжаем очень рано.
        Последних слов он мог бы не говорить сейчас, просто разбудил бы их за полчаса до отъезда, но серые глаза смотрели так сосредоточенно и внимательно, что ограничиться сухим указанием у него не хватило силы воли. Зато потом командир решительно развернулся, торопливо вышел и с ненужной тщательностью запер замок, как будто они были пленницами, желающими сбежать.
        Но в том-то и беда, что даже открой он им двери и ворота, не побегут. Торемки - потому что счастливы свалившейся удачей, а упрямая сероглазая вдова из неведомых ему пока соображений.
        Лаис вернулся в большую комнату, отметил, что воины дружно уступили обязанность подавальщика наставнику маленького Кора, имя которого подсмотрел в договоре на вдову Малиху, и вспомнил, что не удосужился глянуть, как звать самого торемца.
        - Как твое имя?
        - Сахит, господин, - отозвался вор, пока добирались до базара, он решил, что не стоит называть свое имя. Ему еще тут жить.
        Вот Малихе можно, она все равно собирается уходить на родину, понял он, почему так смотрела на ту башню. И почему старухе ребенка, на которого буквально дышит, согласилась отдать. В Ардаге ее никто не найдет, да и искать не станет.
        - Я не господин, а командир охраны, зови просто Лаис, - Гарт говорил эти слова всем, почему бы вдруг изменить своему правилу?
        Посмотрел, как ловко расставляет по столу миски новый слуга, в центр - с мясом и рыбой, вокруг приправы и ранние овощи, блюдо с хлебцами в сторонке, кувшин с напитком ближе к командиру.
        Любопытно, зачем? - заинтересовался Лаис, поднял крышку и понюхал - так и есть, вино.
        А ведь он не заказывал! Осторожно капнув из кувшина на свободное блюдо, командир опустил в лужицу проверенный амулет. Все за столом затаили дыхание. Но ни амулет, ни вино цвет не изменили, и пены тоже не показалось. Значит, трактирщик просто решил заработать пару лишних монет? Ну, он уже заработал, только не то, что ждал.
        Чуть прищурившись, Гарт обвел своих сотрапезников задумчивым взглядом и сдержал тяжелый вздох. Еще несколько дней, пока не сядут на судно, ему предстоит следить, чтоб они ни все вместе, ни в одиночку не устраивали пьянок, и только тьма знает, насколько это непросто! Желающие выпить воины намного изобретательнее юношей, ищущих встреч с возлюбленными. Каких только ухищрений они не изобретали за эти месяцы! Наливали вино в чайники и суповые горшки, прятали бутыли в овес для лошадей, чтобы достать потихоньку на привале, зарывали среди груза и дружно изъявляли желание ночевать на конюшне. И теперь он может угадывать, что подчиненные что-то задумали, как по оживлённому разговору, так и по скромному молчанию.
        А в этот раз будет еще труднее, Тейлах повесил на него своих горничных и не разрешил подпускать к ним ни одного воина, кроме Тулоса, которому Лаис сам теперь не намерен доверять. И значит, придётся работать еще больше, а спать еще меньше.
        - Наливать? - нарушил молчание Сахит, выжидающе поглядывая на притихших воинов.
        - Нет. Мы в поездках не пьем, - коротко сообщил Лаис, - но себе можешь налить один бокал.
        - А я вообще не пью, - равнодушно отозвался торемец, - обет дал.
        - Никогда? - не поверил один из ардагцев.
        - Да, - просто кивнул слуга, ожидая пока остальные положат на свои блюда еду.
        Его статус был тут ниже всех, и закон он знал.
        - Ты ведь получаешь оплату с сегодняшнего дня? - в голову Гарта вдруг пришла замечательная идея. - Но в дороге для тебя работы нет. Воины и сами умеют разводить костер и жарить мясо. Так вот, нечего сидеть без дела. С этого момента приказываю тебе заботиться о служанках. Все равно у тебя там воспитанник. И запомни, господин строго наказал, не подпускать к женщинам близко никого из охраны. За этим ты тоже обязан следить, и если что-то заметишь, сразу сообщай мне. Надеюсь, ты понимаешь, что человек, точно исполняющий приказ командира, это не тайный доносчик?
        - Я в этом разбираюсь, - так уверенно усмехнулся Сахит, что ни у кого не осталось сомнения, что он действительно знает разницу между этими понятиями.
        Глава одиннадцатая
        Обиделся, - вздохнула Мальяра, слушая яростный скрежет ключа в замке, тоже, наверное, считает, что она ничем не сможет ему помочь. Так ведь она и не тихоня... болтушка. Ее дело понять, кто чего стоит, вывести из себя тех, кто ходит в маске добрых овечек, заставить показать волчьи зубы.
        И одно для него она уже сделала, выбрала не самых тихих девушек, а самых смелых и выносливых. Лучше потерпеть неизбежные споры, пока девушки немного сдружатся, чем слушать стоны трусих, когда придется ехать по горным дорогам или плыть на корабле. Настоятельница рассказала ей все, что написал Лаис, и собранные сестрами сведения, и вдова была готова к тяготам путешествия. Но знала, что и охать иногда придётся, не стоит вызывать подозрений подруг по удаче. Или неудаче?!
        - На стол подаем по очереди, посуду мыть будем тоже по очереди, - строго сообщила Малиха девушкам, с которыми успела познакомиться еще в повозке.
        И тут же показала пример, быстро и ловко расставив блюда по столу и положив еды себе и Кору. Хотя есть совсем не хотелось, но показывать подругам это не стоило. За ее работой они следили с ревнивым интересом и, судя по тому, как задумчиво примолкли, начали догадываться, почему именно эту светлоглазую господин назначил старшей.
        После обеда служанки решили погулять по саду, оставив самую молоденькую из них, Сайху, убирать со стола и мыть посуду.
        Но Малиха с ними не пошла, понимала, что у нее, возможно, остался последний шанс поговорить с Кором наедине.
        - Идем, я устрою тебя отдохнуть, сыночек, - позвала она мальчишку, и они оба знали, что сказано это не для него, Кору достаточно было знака или взгляда.
        - Ты сегодня был не прав, - еле слышно сказала Мальяра, устроившись в самом углу широкой лежанки, занавешенной полупрозрачной кисеей от комаров, - когда рассердился на эту женщину.
        - Она хотела меня забрать!
        - Нет, это я ее попросила. Потому что доверяю ей. Она мне почти такая же мать, как я тебе, и она меня не бросила. Это я ушла... и не писала ей. А она меня искала.
        - Ты сердишься? - его голосок был так тих, как ручеек в летний полдень.
        - Нет, солнышко мое, я просто за тебя очень беспокоюсь. Там будет трудно и там будут злые люди... а ты еще очень слабый! Тебя так легко обидеть! Если бы ты ушел с тетушкой, мне было бы легче там жить, но ты не захотел ничего слушать.
        - Мам... - в голосе малыша звучало отчаяние, - я так боюсь...
        - Но ты ведь уже большой и все умеешь! Там, где живет тетушка, люди добрые, с плохими она не дружит.
        - Я не этого боюсь... - решился сказать он, - я боюсь, если буду далеко от тебя, то что-то случится... мне снился сон... и я был горячим...
        - Ох, святая Тишина, - побледнела женщина, - спаси и укрой! Ты знаешь, что матушка все поняла... когда ты разозлился?! Она умная и амулеты у нее очень мощные! А что было во сне?
        - Не хочу рассказывать... - еле слышно шепнул он, обвив мать ручками, - расскажи лучше сказку.
        - Расскажу тебе секрет, пока никто не слышит. В твоем свистке лежит теперь капсула переноса, я же рассказывала про портал? В ней вставлен маленький зеленый камушек, если рядом есть портальный амулет или большая пирамидка, камушек будет светиться. С капсулой нужно быть осторожным, она хрупкая. Но если что-то случится, достаточно ее сломать и окажешься далеко от того места, где был.
        - Я помню. А она унесет только одного?
        - Твоя может унести двоих. Но может и больше, только не донесет до места, выбросит раньше. Поэтому будь осторожен, если придется уходить самому, чтоб не прицепился враг. А если идешь с кем-то своим, нужно крепко держать его или привязать... а потом просто сломать ее, как печенье.
        - Я понял... - крепче прижавшись к материнской руке, серьезно хлопнул ресницами мальчишка, и в его серых глазах мелькнули зеленые искры.
        - Ну как? - несколько пар нетерпеливых глаз встретили Тмирну на широком балконе, дальняя часть которого была срочно превращена в портальную площадку.
        - Все живы, но планы изменились, всё сейчас расскажу! Дайте только сесть и попить, там жарища, - протягивая корзину, отмахнулась матушка. - Лэни, это вам с Тэйной земляника, там самый разгар, Тэлрод, ты тоже присоединяйся!
        - Что я, маленький! А где мальчик?
        - Он не приедет, остался с матерью, - едва заметно нахмурилась Тмирна, и этого было достаточно, чтоб все женщины насторожились, но вопросов задавать не стали, пока разочарованный юный герцог не убежал играть с Харом.
        - Так что там случилось? - осторожно поторопила матушку Лэни.
        - Этот управляющий, что изображает господина, устроил всю эту историю с горничными только ради того, чтоб заполучить в замок Мальяру. Ему донесли, что Гарт ее защитил и дал денег. А поскольку граф играет роль скряги, готового за деньги почти на все, его наниматели решили, что он ею увлекся. Возможно, сыграл роль доклад доносчиков, что глаза у нее серые... прости, Леона.
        - То есть, его хотят приручить... - задумчиво протянула Тэйна, - или...
        - Скорее - или, - хмуро глянула Лэни, - взять на поводок. Не хочется строить предположений, но, похоже, кто-то хочет сделать из Гарта предателя...
        - Добраться до кого-то из нас? - недоверчиво скривил губы Геверт, - или что-то другое?
        - Не знаю... - честно сказала настоятельница, - но мне почему-то кажется, что гадость намного крупнее.
        - А где тогда Мальяра?
        - Она решила наняться в горничные, вместе с сыном и его наставником. Отговорить ее я не смогла, - Тмирна говорила сухо и откровенно, как всегда, когда не хотела ничего скрывать, но и не собиралась показывать своих чувств, - но сделала всё, что успела, чтобы защитить их как можно надежнее.
        - Неужели нельзя было оставить хотя бы ребенка? - Недоверчиво прищурился Олтерн, до сих пор проклинавший всех, кто лишил его сына спокойного детства рядом с любящими родителями.
        - Он у нее очень самостоятельный, - уклончиво вздохнула Тмирна и перевела разговор на другую тему. - Зато с Малихой пошел в услужение мужчина очень интересной судьбы. Он из тех, кто не дружит со стражей и законом, зато имеет свое представление о чести и довольно рьяно защищает вдову с ребенком. Они представили его наставником... все знают торемские законы? Ну и самое обидное, когда этот Тейлах нанял Мальяру, сразу назначил старшей горничной и велел самой выбрать еще троих девушек. Но моих сестер в числе претенденток не было... жаль.
        - А может так и лучше, - отстраненно заявила Лэни, машинально бросая в рот ягодку за ягодкой, - не стоит класть им в пасть слишком жирный кусок. Теперь нам нужно ждать, какой следующий ход предпримет неизвестный хозяин замка. Зато мы уже успели за утро выяснить, где этот замок. Земли на стыке двух ханств, Торемского и Чатлирского. Бесплодное ущелье среди скал южного хребта, крохотный кусочек побережья, даже рыбаки там не живут. Строительство оплатил гномам Тейлах, принес золото вместе с десятком охранников, доплатил за срочность. Камень они брали прямо там, и потому нижняя половина замка оказалась врезанной в скалу. Больше они ничего не рассказали даже за деньги.
        - Да, - кивнула Тмирна, - охранники Лаиса говорили, что добираются морем, когда следили за тем, как упакована мебель.
        - Непонятно только, почему они возят мебель из Шархема? Что, ближе нет, в городах на побережье?
        - Есть, - кивнула настоятельница, поднимаясь, - и там Тейлах купил простую мебель, изготовленную по торемскому обычаю. А вот вычурные шкафчики, кресла и столики в ардагском стиле, скопированные с картинок из старинных книг, взялись делать только лучшие столяры Шархема. Причем вся мебель, которая будет стоять в хозяйских покоях, сделана из самой ценной древесины.
        - Можно сделать вывод, что золота он не считает, - хмуро фыркнул Геверт, по настоянию отца изучающий в последние месяцы денежные дела герцогства, - нельзя узнать, откуда оно взялось?
        - Нужно искать, - невесело ответила Тмирна, - я ухожу домой, если что-то выясните новое - пишите.
        - Что-то она не договорила, - задумчиво отметил Змей, - осторожно подсовывая жене земляничку, - жаль нельзя сходить туда, поговорить с Гартом. Но мне тоже пора, Олтерн, ты идёшь во дворец?
        - Иду, - хмуро кивнул первый советник, - кто-то же должен заниматься делами. Кстати, я собираюсь посвятить в это дело придворного мага, никто не против?
        - Лучше сначала спросить у Тмирны, - немедленно возразила Лэни, - Хотя он человек неплохой, однако дроу свысока относятся к торемцем... и кроме того, не считают сестер Тишины серьезными напарниками в делах. Не забывайте, у них всем заправляют мужчины.
        - Хорошо, тогда пока промолчим, - подумав, согласился Олтерн, подал руку Змею и они ушли.
        Глава двенадцатая
        Первые два дня пути Лаис не выпускал повозку со служанками из виду и старался не удаляться от нее дальше, чем на сто шагов, но постепенно понял, что совершенно случайно сделал очень правильный поступок, назначив Сахита ответственным за горничных. Вернее за то, чтобы никто к ним не приближался.
        Свой характер проводник показал уже в первый вечер, когда относил еду женщинам, для которых в сторонке натянули легкий шерстяной шатер. Что сказал ему в спину один из остряков, командир не расслышал, находился в тот момент на другом краю поляны. Рассмотрел только, как Сахит ставит корзинку под сосной, разворачивается и идет назад, вынимая из кармана несколько тускло блеснувших звездочек, повисших на изящной цепочке и похожих то ли на детские игрушки, то ли на украшение экзотических красавиц с дальних островов.
        Трое торемцев сразу вскочили, загородили собой товарища, оказавшегося одним из четверых соглядатаев, заговорили с проводником преувеличенно почтительными голосами, уговаривая не обращать внимания на человека, который не знает местных обычаев. И не понимает, какие шутки настоящие мужчины не замечают, а какие не прощают.
        Лаис к этому моменту успел добежать до места стычки и замер рядом с ними, но молчал, ожидая, на что решится Сахит.
        А тот презрительно усмехнулся, молча сунул в карман свое непонятное оружие и, спокойно развернувшись, направился к корзине.
        - Что это у него за игрушки? - спросил Лаис одного из торемцев, когда они остались вдвоем у костра посреди засыпающего лагеря.
        - Тужум, страшная вещь, - тихо шепнул воин, бросив по сторонам опасливый взгляд, - нужно долго учиться, чтоб им владеть. Хватает одного броска... все лезвия впиваются в разных местах, а потом воин дергает свой конец цепи... раны ужасные.
        Гарт представил себе эту картину и вспомнил: точно, видел он однажды такое. Нашли они на тропе контрабандистов умирающего бандита... действительно, жутко.
        После этого командир почти час не мог уснуть, пытаясь сообразить, как отреагирует Тейлах на доклад о том, с каким оружием ходит нанятый им слуга. А в том, что лже-господину донесут, сомневаться не приходилось. Но усталость взяла свое, а утром, глядя, как уважительно начали разговаривать с новым слугой все его воины, Лаис решил пока выбросить из головы все сомнения, в конце концов, не он же нанял этого наставника? И вообще сразу выразил свое недовольство идеей Тейлаха набрать горничных в Шархеме.
        А на третье утро, поднявшись на холм и оглянувшись, Лаис заметил догоняющий их отряд всадников, и его сердце оборвалось. Никем иным, кроме той банды, что несколько лет ускользала от стражи и охраны обозов, эта толпа верховых быть не могла. Не было у них ни груза, ни телег, и скакали они не вереницей, а широкой россыпью, явно намереваясь взять обоз в кольцо.
        - Демонская сила, - ошеломленно выдохнул Тулос, и командир заметил, как тот побледнел.
        - Езжай, прикажи возчикам, пусть едут в разные стороны, - выдал командир приказ, которого никогда бы не отдал, если с ними не было женщин, - а мы будем прикрывать коляску.
        Это была намеренная жертва, слабая надежда на всем известную жадность бандитов, но иного выхода у Лаиса не было. Пока налетчики гоняются за телегами с драгоценной мебелью, можно попытаться перебить хотя бы часть из них. А если действовать по обычным правилам и составить повозки в круг, может наступить момент, когда упакованный в сухие циновки груз окажется смертельной ловушкой. Едва бандиты почувствуют, что начинают проигрывать, непременно начнут бросать зажигательные шарики, и мебель займется огнем в считанные мгновенья.
        - Подожди, останови их! - как и когда Сахит успел рассмотреть и понять, что происходит, Гарт не понял, но по тому, с какой надеждой смотрели на проводника торемцы, начал подозревать, что они рассмотрели в нем нечто гораздо большее, чем он сам и воины из Ардага.
        Гарт сделал одному из воинов знак рукой, а в следующий момент жилистая смуглая рука требовательно дернула его за ногу.
        - Слазь с коня.
        - Ну ты обнаглел! - возмутился Гартлиб, но с коня все же спрыгнул.
        Так захотелось поверить в чудо... хотя все последние пятнадцать лет жизнь с жестокой реальностью доказывала ему, что чудес не бывает.
        Проводник взлетел в седло с той неуловимой грацией, по которой сразу угадывался опытный всадник, познакомившийся с лошадью едва ли не с младенчества. Затем проворно опустил на лицо свой платок, в котором обнаружились две дырки, как раз напротив глаз, схватил поводья и послал животное вперед. А в следующую минуту конь уже нёсся навстречу бандитам, забирая к правому краю. Что делал пригнувшийся к гриве седок, понять было трудно. Но когда он, не доехав до угрожающе размахивающей кинжалами и саблями банды всего шагов двадцать, вдруг развернул коня и, помахивая правой рукой, помчался им наперерез, стараясь держать дистанцию и понемногу забирая влево, словно отступая, враги дружно захохотали и завопили ему вслед что-то оскорбительное.
        В ответ на это Сахит сделал какой-то явно издевательский жест и крикнул несколько слов, взбеленивших бандитов почище выплеснутого в лицо ведра помоев. Обозленные налетчики враз забыли про намерение окружить обоз, каждому хотелось лично добраться до наглеца. Напрасно что-то орал скачущий позади всех торемец с повязанной желтым платком головой и тяжелой нагайкой в правой руке, его слова относило назад легким ветерком.
        Воины Лаиса в это время успели окружить широким кольцом коляску с женщинами, но командир, отобравший у одного из них лошадь так же решительно, как спешили его самого, с досадой обнаружил, что девушки вовсе не собираются выполнять его приказа.
        - Малиха! - резко прикрикнул он, теряя от возмущения контроль над собою. - Немедленно садитесь все на выпряженных из повозки коней и скачите в поселок, до него всего час езды! Мы вас прикроем!
        - Простите, командир, но тогда они нас наверняка переловят, - спокойно ответила она, готовя арбалет, отобранный у кого-то из воинов, - мы предпочитаем сражаться... если Сахиту не удасться его трюк.
        - Какой трюк? - не понял Лаис, поворачивая голову в сторону врагов, которых упустил из поля зрения всего на минуту, и обнаружил, что ситуация волшебным образом переменилась, словно по полю промчался не простой торемец, а по меньшей мере алхимик, если не маг.
        Бандиты больше не смеялись, они надрывно кашляли, разворачивали взбесившихся лошадей, беспорядочно скачущих по склону и норовящих сбросить своих седоков. Некоторым животным это удалось, и сброшенные, задыхаясь и кашляя, бежали назад, где попадали под удары безжалостной нагайки.
        - Сейчас бы их догнать... - осторожно протянул Тулос, выразительно поглядывая на молчащего командира, и получил в ответ презрительный взгляд.
        - Тебе покашлять хочется? Так Сахит может тебе и тут перца дать... или чем он там их угощал?
        - В Шархеме перец на базаре хороший, свежий, - задумчиво протянул один из воинов, и все покосились в сторону Малихи, невозмутимо разряжавшей арбалет.
        - В следующий раз куплю целый мешок, - злорадно наблюдая за бандитами, пообещал другой.
        - Не забудь угадать, чтобы ветер дул в нужную сторону, - сообразил кто-то, и все снова посмотрели на скачущего к ним Сахита с обмотанным тряпкой лицом.
        - Нужно Хаума и Вайча послать лошадей ловить, - едко предложил кто-то, - у них должок... и к перцу они привычные.
        - Они свое получат, как доберемся до места, - отрезал Лаис, - а эти лошади нам не нужны. Они все ворованные... не думаю, что господин за такое похвалит.
        На самом деле его не настолько заботил вопрос, чьими эти лошади были раньше, сколько хотелось побыстрее увести отсюда обоз, пока бандиты не пришли в себя и не вернулись, чтобы отомстить. Трудно не понять, какую теперь они испытывают ненависть к его отряду, ему самому и шустрому Сахиту в особенности. А как известно всем, всадники, едущие налегке, движутся намного быстрее груженых телег, поэтому можно не сомневаться, что, прокашлявшись и отмыв коней, бандиты обязательно пустятся в погоню.
        Вселяет надежду только одно, дорога до того села, куда он намеревался отправить женщин, почти прямая, и обогнать отряд, чтобы устроить засаду, бандитам будет нелегко. А нападать еще раз с подветренной стороны им вряд ли захочется. Скорее всего, они попытаются объехать село и встретить жертв на пути к следующему городку, но об этом Лаис решил пока не думать.
        Сейчас он приказал пропустить повозку со служанками вперед, за ней поставил телеги, а всех воинов отправил замыкающими, кроме двоих дозорных.
        К обеду они без происшествий добрались до села, и в этот раз Лаис выбрал для отдыха не постоялый двор, расположенный на окраине, а харчевню в самом центре. Однако, подъезжая к ней, с досадой обнаружил, что они тут не первые. Стояли вереницей вдоль дороги повозки, шустрые парнишки поили в глубине двора коней, под навесами на низких топчанах обедали и отдыхали путники.
        - Господин, - объявил выскочивший им навстречу хозяин, безошибочно опознав в Гарте командира, - мест нет.
        - Я хорошо плачу, - холодно отрезал Лаис, отлично знавший, что именно эти волшебные слова и мечтает услышать трактирщик, - мы только пообедаем. Мне нужна комната для женщин.
        Разумеется, все сразу нашлось: и комнаты, из которых спешно выставили постояльцев, и теплая вода, и обед. Выбравшихся из повозки женщин и Кора немедленно проводили в заднюю часть дома, а для воинов слуги хозяина накрыли длинный стол в обеденном зале. И пока охранники и возчики выпрягали и устраивали лошадей, на этом столе появились миски с горячим бульоном, в котором плавали внушительные куски мяса, жареные куры, горка плоских хлебцев и блюда с овощами.
        - Для вас накрыли стол в комнате, - доложил командиру сияющий хозяин.
        - Спасибо, - усмехнулся Лаис и, насмешливо глядя трактирщику в глаза, тихо, но твердо предупредил, - и запомни мое правило! Я плачу очень хорошо, но если мои люди выпьют здесь хоть глоток вина или бузы, обед будет за твой счет! И мне все равно, откуда это вино возьмется - из твоих подвалов или его принесет разносчик из соседней лавки.
        - Понятно, господин, - сразу перестал сиять трактирщик и очень резво куда-то рванул.
        - Прости, командир, что вмешиваюсь в твои дела...
        - Не боишься получить кинжал в бок, подкрадываешься как тарантул? - Лаис резко повернулся и уставился на незаметно подобравшегося Сахита.
        - Я увернусь, - невозмутимо ответил тот, - можно дать совет?
        - Идем в мою комнату, - разговаривать на серьезные темы посреди зала Гарт не собирался.
        А в том, что проводник подошел не с каким-то пустяком, он не сомневался даже на миг.
        За эти два дня командир не раз мысленно возвращался к сожженному письму Тмирны и постепенно осознал неверность своих первоначальных выводов. Зря он сердился на Малиху за бесшабашность, никогда бы вдова не сумела добраться до посредников и Тейлаха, если настоятельница была категорически против этого. Ведь ясно, что сестры Тишины встретились, и раз так, значит и проводник устроился на службу не случайно. Вот откуда его взяла Тмирна - пока непонятно, но выяснить это нет никакой возможности. Пока отряд в дороге - поговорить с Сахитом так, чтобы им никто не помешал и не подслушал, вряд ли удасться.
        - Лаис... - вынырнул откуда-то Тулос и застыл в нерешительности.
        Он уже столько раз натыкался за эти дни на упорную холодность и презрительные взгляды командира, что давно сообразил о причине такого отношения. Но не мог ничего объяснить или изменить.
        - В чем дело?
        - Я хотел спросить... тут рядом лавка, может, докупить продуктов?
        По заминке в его вопросе можно было понять, спрашивать воин собирался вовсе не о провизии, но командир не желал ни о чем догадываться, как и делать шпиону какие-либо уступки.
        - После обеда решим, - со ставшей обычной холодностью процедил Лаис и помощник, стиснув зубы, повернулся, чтоб уйти, но внезапно вмешался Сахит.
        - Нужно его тоже позвать... в твою комнату.
        Кого другого за такое самоуправство ждал бы строгий окрик, и сейчас Лаис тоже вскинулся, осадить наглеца, но встретил его невозмутимый взгляд и вспомнил свои слова насчет простого обращения.
        - Хорошо... только за твой сегодняшний поступок... Тулос, иди с нами!
        И едва пройдя в свою комнату и дождавшись, пока они закроют узкую дверку, обернулся к проводнику лицом.
        - О чем ты хотел мне рассказать?
        - Я думаю, мы сделаем большую глупость, если отправимся в путь после обеда, - с той же наглой невозмутимостью заявил вор, - нам нужно идти с тем обозом, который стоит у двора, а они идут рано утром.
        - Почему? - поднял бровь Гарт, удивляясь не столько совпадению их мыслей, сколько скорости, с какой этот человек успевал узнать интересующие его сведения.
        - Ждут двух торговцев, которые договорились заранее, но запаздывают. Прислали гонца, говорит, вчера дожди переправу задержали, а ночью они не пошли. Будут тут только вечером, - пространно ответил Сахит, точно догадавшись, о чем спрашивает командир.
        - Кто ведет обоз?
        - Торговец из Сюна. Он тут часто ходит и наемники у него постоянные. До Дилы можем вместе идти, мы же в ту сторону?
        - Почти, - неохотно буркнул Лаис и взглянул на помощника, проверить, как он отреагировал на такое предложение.
        Судя по тому, что возражать не пытается, согласен и он. Но заставить его высказаться - неплохая мысль, если Тулос сам начнет настаивать на присоединении к обозу, то не станет доносить Тейлаху.
        - Тул, какое твое мнение?
        - Он прав, - хмуро выдавил помощник, - там наемники опытные, и на такие большие обозы банды не нападают.
        - Но я пообещал трактирщику, что мы уйдем... да и телеги стоят у дороги, там их на ночь оставлять нельзя.
        - Я пройду по селу, найду, кто дом сдаст, - предложил настойчивый проводник, - а Тулос пусть с обозником договаривается.
        - Ладно, так и сделаем. Идите, - помолчав, решил Лаис, хотя ему очень хотелось задать Сахиту несколько вопросов - вовсе не про обозы и бандитов.
        Глава тринадцатая
        - Можно, я с тобой посижу? - проводник, как обычно, возник внезапно, и командир демонстративно звякнул кинжалом, давая понять, что в следующий раз пустит его в ход без предупреждения.
        Однако слуга не обратил на предупреждение никакого внимания, бросил на песок кусок кошмы и опустился на него с кошачьей грацией.
        - Сиди, не жалко, - внешне равнодушно кивнул Лаис и пошевелил прутиком догорающие угли.
        Ему выпала для дежурства самая глухая пора, когда спит все вокруг, кроме нечисти и злодеев. Конечно, Лаис, как командир, мог бы отказаться от караулов, но он не делал так никогда раньше и не собирался делать теперь. И посты для охраны всегда выбирал себе самые трудные, и никогда не требовал поблажки при выборе времени. Наоборот, старался немного раньше заступить на пост и немного больше дать поспать следующему охраннику.
        Вот уже три дня, как отряд идет вместе с торговым обозом, и скорость его продвижения почти вполовину медленнее прежней. Зато спокойнее воинам и намного меньше сил тратится на организацию и охрану стоянок. У торговцев известны заранее и многократно проверены и устроены все места ночевок. При их выборе ничего не забыто: ни колодцы или ручьи, ни дрова для костров, ни места где можно пасти ночью лошадей.
        - Ты что-то хотел спросить, - молча посидев у костра, прямолинейно заявил Сахит, говоря тем особенным полушепотом, который невозможно расслышать на расстоянии нескольких шагов, - все спят.
        - А ты почему не спишь? - просто так поинтересовался Гарт, вдруг засомневавшись, стоит ли слишком откровенничать с этим человеком.
        - Привычка, - так многозначительно фыркнул тот, что командир насторожился сильнее, пытаясь припомнить все ремесла, в которых положено не спать ночами.
        - Не догадался? - засмеялся вдруг Сахит, и беззаботно признался: - Я вор.
        Командир только усмехнулся в ответ. Если этот торемец пытался таким заявлением поразить его или спугнуть, то он глубоко ошибся. Самому Гартлибу пришлось в жизни опробовать на своей шкуре ничуть не менее презренные профессии, и он давно знает - исключения бывают во всех. Крайне редко, но встречаются люди, душу которых не пачкает никакое занятие. Они могут чистить навоз и сидеть с протянутой рукой у харчевни, залезать в чужие туго набитые карманы или носить по тайным тропам контрабанду, это не имеет значения. У них всегда есть собственные высшие правила и законы, которых они не переступят ни при каких обстоятельствах.
        - Я никак не мог понять, - еще тише произнес вдруг Сахит, - зачем ей к вам наниматься. И та старуха, что тем утром дала нам работу и накормила, тоже была недовольна. Она даже Кора хотела забрать... а я, старый дурак, не понял, почему.
        - Ты это о ком? - тихо буркнул Лаис, бросив встревоженный взгляд на стоящие неподалеку повозки и шатры.
        - Ты понимаешь, - уверенно заявил вор, - я ведь понял, когда охранники рассказали, как ты спас Малиху. И зачем твой господин ее искал, позже понял, у меня утром все посредники спрашивали, какие глаза у женщины, которая нанимается вместе со мной.
        - Прикуси язык!
        - Никого нет поблизости. У меня слух не такой чуткий, как у нее, но поострее твоего.
        - Про зелья, усиливающие слух, ты не слышал? - начал злиться Гарт, не понимая, с чего бы этому вору приспичило лезть в его душу?
        - Постоянно их пить нельзя, совсем оглохнешь, - уверенно усмехнулся вор, - но ты ведь не это хотел спросить?
        - Ты же думаешь, что знаешь, так скажи, - пристально глянув в загорелое лицо, слабо освещенное догорающим костром, сжал губы Гарт.
        - Думаю, тебя интересует, можно ли мне доверять, - самоуверенно заявил проводник, - и хочу сказать, Малиху я не предам... та старуха это поняла, хотя не знаю, как. Она вообще очень умная... как шайтан.
        Гарт тихо усмехнулся, так о Тмирне еще никто не отзывался.
        - Ты ее знаешь... я позже это тоже понял, сейчас проверял, - тоже усмехнулся вор, - значит, вдова решила отдать долг... а раз мы с ней в одной упряжке, я за тебя.
        - Против кого? - решил проверить Лаис.
        - Может, это ваш господин? - с сомнением пожал плечами тот. - Но не те воины, которые за тобой следят и отправляют в селах письма. Они люди подневольные... не обижайся зря.
        Сахит гибко, как молодой, поднялся на ноги и исчез за кустами.
        Легко давать такие советы, - хмуро усмехнулся Гарт, особенно когда смотришь со стороны. А еще легче сказать, доверяй мне! Но не так-то просто доверять человеку, которого знаешь всего несколько дней, после того, как тебя предали те, рядом с кем ты жил не один год. Да и не слушает он давно ничьих советов, привык все решать сам.
        Короткий женский визг, крик и ругань раздались перед рассветом, когда Лаис устроился на своей лежанке. Откуда шел этот звук, воин не сомневался ни на минуту, в обозе кроме его подопечных ехало всего три женщины, и все они спали с мужьями в другом конце лагеря.
        Уже через несколько секунд, наспех натягивая рубаху, он ворвался в толпу злых обозников, окруживших не перестающего изрыгать проклятия мужчину и побледневшую испуганную служанку, одну из трех торемок, выбранных Малихой.
        За последние дни Лаис убедился, что вдова неспроста предпочла остальным претенденткам именно этих девушек. Все они были самостоятельными, спокойными, и самое главное, быстро сдружились. И не доставляли ему в пути ни одной из тех трудностей, о которых командир знал не понаслышке и которых так опасался в начале путешествия. Не капризничали и не жаловались ни на еду, ни на неудобства. И воины его отряда постепенно начали относиться к горничным как к подопечным, особенно после нападения банды, когда все женщины взяли в руки луки и арбалеты.
        Но вот несколько молодых мужчин, которых старшина обоза вез как пассажиров, были очень не прочь познакомиться с девушками поближе. И даже напрямую интересовались у Лаиса, сколько он возьмет за то, чтобы девушки ночевали в их шатрах. Командир тогда ответил очень холодно и однозначно, но пассажиры оказались из тех людей, которые верят только в звон золота.
        И теперь один из них стоял перед Лаисом, грязно ругаясь, а его щеку украшала глубокая царапина. А его спутники и охранники угрожающе глядели на девушку, явно намереваясь примерно наказать дерзкую соотечественницу, осмелившуюся поднять руку на мужчину.
        - В чем дело? - холодно осведомился Гартлиб, прикидывая, сумеют ли они справиться с наемниками, или следует заплатить этому негодяю за царапину. Ну не отдавать же им девушку?!
        - Ай, господин, горе! - вынырнула из-за спины девушки Малиха, и он сразу обратил внимание, что она специально встала к толпе правым боком, чтоб все заметили ее метку.
        И платок, который вдова обычно носила обмотанным так, что виднелись лишь глаза, теперь был завязан на затылке высоким узлом.
        - Какое горе, господин! Бедный мужчина! Никогда не видела таких... странных! Люди добрые, это как же можно было... дожить до таких лет и никогда не видеть раздетых женщин! Бедняга! Пришел посмотреть! Если бы она знала, что это несчастный мужчина, показала бы что-нибудь... не жалко! А она, глупая, подумала - выпень... когда в дыру полезла чья-то рука, вот и завизжала! Ай, горе! Не знал, бедный мужчина, что девушки пугливые бывают! Ай, горе какое! Отпрыгнул и прямо на колючку, теперь красивый какой будет... все знают, настоящих мужчин такие шрамы украшают!
        - Что ты несешь! - обозлился пострадавший, - это она меня оцарапала!
        - Не может быть, - замотала Малиха и руками, - не слушай его, господин! Не понял он ничего... бывает. Первый раз женщину без платья увидел! Ну, скажи, дорогой, зачем ей тебя царапать?! Ты же и так несчастный! Да и чем она может такое сделать? Покажи руки, Сайха! Ну, все видите? Нет у нее ногтей! Зачем же ты обижаешь девушку? Сам пришел, дыру в шатре прорезал, сам испугался... а вон и куст, что тебя оцарапал!
        Наемники, ошарашенные ее напористой речью, понемногу начинали остывать и уже не видели в происшествии особого оскорбления, действительно, кто так уговаривает женщин? Да и помнили предупреждение командира, сделанное в тот день, когда его отряд присоединился к обозу.
        К тому же успели рассмотреть сомкнувшихся вокруг женщин воинов Лаиса, держащих руки на рукоятях кинжалов, приметного проводника, выразительно позвякивающего страшным оружием, и вспомнили, что у них есть свои дела.
        Через несколько минут толпа начала стремительно таять, а потом убрел и любитель женщин, не переставая вполголоса бурчать проклятия.
        - Придется из обоза выходить, - устало сообщил Лаис, - запрягайте коней, позавтракаем в селе.
        И никто из стоящих вокруг людей не сказал против ни слова.
        - Ха, ха, - не выдержал только один из возчиков, провожая взглядом вдову, уводящую в шатер трясущуюся от волнения подругу, - и скажет тоже, женщину посмотреть.
        - Неважно, что она сказала, - тихо отрезал Тулос, - зато сберегла нам несколько кружек крови... а кому-то и жизнь.
        И он был прав, в таких потасовках редко обходится без жертв.
        Собирались стремительно и тихо, все понимали, что богатый пассажир легко найдет подлецов, готовых за золото на любую пакость. И, пока остальные седлали лошадей и собирали свое имущество, Сахит вызвался сходить, предупредить старшину обоза. Лаис подумал и решил, что это лучший вариант, договариваться с людьми вор умел.
        А когда тот вернулся, командир обратил внимание на довольную ухмылку, гуляющую по губам проводника, и испытующе глянул на того в упор, призывая поделиться причиной радости. Догадываясь при этом, что сам он вполне может и не разделить чувств торемца.
        Но тот состроил непонятливую рожу и смолчал, а через полчаса, когда они обогнули обоз, откуда не доносилось ни одного звука, словно там все спали, и выехали на дорогу, подъехал к Лаису сам.
        - Мне старшина совет дал, - объявил тихо, вытащив из-за пазухи кусок тонко выделанной кожи, на каких тут выжигали карты, - нужно свернуть к реке. Там можно нанять плоты. Говорит, времени столько же займем, а плыть можно и ночью, если днем дать плотовщикам отдохнуть. Я умею управлять, да и остальные торемцы тоже должны, многие в молодости этим подрабатывают.
        Это Гартлиб отлично знал, Торем пересекает несколько полноводных спокойных рек, берущих начало в южных горах, и для многих местных жителей это привычный вид транспорта. Так же хорошо он осознавал, почему это советует Сахит. На плотах можно не опасаться бандитов, и люди Лаиса отдохнут от напряжения последних дней, даже если будут помогать вести плоты. Не страшила его и лишняя трата денег, может оплатить из своих. Понимал командир и почему сам старшина не нанимает плотов: его обоз слишком велик и среди разномастных охранников нет такой согласованности и дисциплины, как у Лаиса. А кроме того, многие пассажиры и торговцы везут большие кувшины с вином и вечерами ужинают довольно весело. Вполне можно к утру не досчитаться и самих пассажиров, и плотов.
        Волновали Гарта только лошади, везти их на плотах неудобно, и многие торговцы без сожаления продавали своих животных, а прибыв в нужный городок, покупали других. Но они привык к своим животным, им вообще повезло в этот раз с лошадьми, все обученные, спокойные и выносливые, за две недели пути до Шархема Лаис успел убедиться. А от городка, куда они смогут доплыть по реке, придется еще добираться до порта, где их будет ждать судно. И неизвестно, каких там удастся купить лошадей.
        - Староста говорит, - заметил его колебания Сахит и понял, о чем думает командир, когда тот потрепал по шее своего коня, - можно договориться с табунщиками, которые перегоняют животных в приморские города, они приведут ваших коней за небольшую плату. И успеют как раз к сроку или даже раньше.
        - Он дело говорит, - момент, когда к их маленькому совещанию присоединился Тулос, Лаис не пропустил, но виду не подал.
        - Ты и пойдешь договариваться, - решил он теперь и приказал, - заворачивайте отряд.
        Весть о том, что командир решил добираться на плотах, облетела воинов моментально и была воспринята ими с большим воодушевлением. Возчики с особым рвением погоняли лошадей, и если бы Лаис не остановил отряд на привал, никто бы его не осудил. Впрочем, отдыхали они недолго, даже костров разводить не стали, напоили лошадей, наскоро перекусили остатками ужина и снова двинулись в путь.
        Зато уже к обеду въезжали в большое село, пропахшее рыбой и дымом коптилен - весенний лов был в самом разгаре, и все жители прибрежных сел стремились сохранить как можно больше добытой рыбы и икры.
        Глава четырнадцатая
        Пока мужчины договаривались с плотовщиками и табунщиками, загоняли на плоты телеги и коляску, закрывали их заговоренными от воды пологами и ставили рядом шатры, женщины ждали в харчевне, в специально снятой для них комнате.
        - Я никогда не плавала на плотах, - опасливо поглядывая на окно, за которым сквозь ветви деревьев и постройки просвечивали полоски воды, тихо призналась старшая, Итма, - и вообще плаваю плохо. В нашем поселке речка маленькая, мелкая.
        - Не бойся, - мягко пошутила Малиха, - вокруг столько сильных мужчин, утонуть не дадут. Да и не слышала я, чтоб плоты тонули, а период дождей уже прошел. Ну разве какая гроза накатит... тогда причалят к берегу.
        Сама она беспокоилась совсем о другом. Хотя и знала заранее, из пояснений матушки, что за командиром следят, но надеялась, что он сумеет выбрать момент и сказать ей хоть несколько слов о том, ради чего служит неприятному жирному бандиту, изображающему из себя господина. Или хотя бы договорится об условных словах и жестах.
        Но дни шли за днями, а он словно забыл или никогда не знал, ради чего они с Кором едут в обратную сторону от места, куда так стремились. Ни одного словечка или взгляда, ни намека, ни улыбки.
        Ни в тот раз, когда Хасит тихо сказал возле повозки, что за ними гонятся бандиты, и Мальяра немедленно просунула ему в щель приоткрытой двери кошель со своими пакетиками, число которых основательно пополнила после путешествия по базару Шархема. А командир, откликавшийся на торемское имя Лаис, которое, по мнению болтушки нисколько ему не подходило, словно не понял, по чьему плану действовал вор, и накричал на нее вместо того, чтобы хоть взглядом сказать «спасибо».
        Вот и сегодня, Мальяра решительно влезла в утреннее происшествие и, пользуясь немыслимой смесью методов болтушек, кокеток и глупышек, сумела осадить наглого бабника, решившего проникнуть в их шатер через прорезанную дыру. Девушки ее потом два часа зашивали, хихикая над словами вдовы, что бедный мужчина просунул только руку. Да он сам почти до половины влез и тащил к себе перепугавшуюся Сайху, когда Малиха сбоку нанесла молниеносный удар колючкой акации. И теперь вовсе не жалеет, что со злости схватила ту, что смазана особым зельем.
        И снова все поняли, что вдова остановила резню, слышала она слова Тулоса. Только Лаис словно опять ничего не заметил - ни ее поступка, ни ее саму. А потом принял решение плыть на плотах, не спросив Мальяру, как она это перенесет, и даже не поставив в известность о перемене своих планов.
        Значит, вовсе не при чем тут необходимость скрывать связывающую их тайну, ведь все в отряде видели, как он за нее заступился тогда, на тропе, и не подумали бы ничего особого, если б командир и дальше интересовался ее делами и здоровьем. Хотя бы Кору слово сказал... нет, словно не видит мальчика, когда Хасит катает его на своей лошади или на стоянках водит умываться к ручью.
        Как ни крути, получается, это Лаис специально так себя ведет, стало быть, не понравился ему план Тмирны и не принимает он болтушку в напарники. И это больнее вдвойне, потому что Мальяра теперь ни за что не откажется от этого контракта. Для нее это возможность вернуться к сестрам не предательницей и не просительницей, открыто смотреть всем в глаза. И не терзаться угрызениями совести, прося помощи матушки в поиске достойной работы.
        - Собирайтесь, - постучав, скользнул в двери Сахит, - уходим. Все готово.
        - Который наш плот? - завязав платок, Малиха принялась складывать в корзинку фрукты из ваз.
        У воды аппетит всегда лучше, а за них все равно заплачено.
        - Последний, - тонко усмехнулся вор, - скажите спасибо мне. Сможете полюбоваться на голых мужчин, зато вас никто не увидит.
        - Спасибо, но не думаю, что мужчины тебе это простят, - усмехнулась в ответ Малиха, отлично понимая, о чем он говорит.
        Сетка, в которой можно было спокойно купаться, не опасаясь утонуть или отстать, отдаленно похожая на огромный садок для рыбы, всегда привязывалась у кормы плота.
        - А я никому не скажу, что это был мой совет, пусть думают на командира, - подхватывая сразу два узла и корзину, спокойно сообщил вор и подмигнул Кору, - правда, же, воспитанник?
        - Я тебя не выдам, - пообещал малыш, и сосредоточенно глянул на чуть замешкавшуюся у зеркала мать, - ты не бойся, мам... я буду осторожным.
        - А он что, не умеет плавать? - сразу насторожился вор. - Предупреждай заранее.
        - Умеет, - бледная улыбка, скользнувшая по лицу вдовы, показалась мужчине похожей на гримасу, но только на миг. Малиха сразу взяла себя в руки и кротко пояснила, - но очень увлекается... если не проследить, будет плавать, пока не посинеет.
        - Ничего, за этим я присмотрю, - успокоился Хасит, пропуская женщин вперед, и пошел позади них, бдительно поглядывая по сторонам.
        Когда женщины ступили на причал, первые два плота уже отчалили и потихоньку выбирались на стремнину, а на последнем, нетерпеливо постукивая ногой, их ожидал командир и двое охранников, выбранных бывшим вором из уроженцев Торема. Кроме них на плоту было трое плотовщиков, уже занявших свои места у багров и руля.
        Едва проводник ступил на чуть покачивающийся настил из неструганных досок, старший плотовщик выкрикнул короткую команду, второй сдернул веревку, и плот медленно, словно нехотя, отодвинулся от причала.
        - Обед накрыт под навесом на носу плота, - доложил один из охранников, забирая узлы у Хасита, которого по приезде в село командир вдруг огорошил странным приказом.
        - Я решил перевести тебя в охрану, мне все равно людей не хватает. С сегодняшнего дня назначаю вторым помощником. Обязанности те же, выбери себе пару человек, кому сам доверяешь.
        - А... - задумчиво заикнулся в тот миг проводник, но командир уже отвернулся к телегам, выдавая указания возчикам.
        - Обедаем и ужинаем по очереди, сначала вы, потом охрана, - строго объявил Лаис женщинам, с показным безразличием наблюдая за их приближением, и озадаченно сузил глаза, встретив саркастический взгляд вдовы.
        А когда еще рассмотрел ее чуть презрительно изогнутые губы, не прикрытые сейчас никаким платком, мигом стиснул зубы, проклиная Тмирну, навязавшую ему такую головную боль. Одно дело, когда ее глупышки или тихони постепенно изучают загадки во дворцах или замках, и совершенно другое - странствующая в телеге женщина. Что она может, кроме того, чтобы создавать лишние проблемы? Даже себя защитить не сумеет, а еще тащит с собою ребенка.
        Помнит он, как легко сдалась Эста, которая была намного лучше защищена и вооружена! И тем не менее, безропотно позволила ведьме связать себе руки и сидела потом почти сутки в клетке без воды и возможности сходить в кустики. Это всем остальным тогда казалось, что он был послушным и безучастным, но Леонидия-то достоверно знала тайну Кэнка. Сама давала ему противоядие, потому зелье ведьмы и действовало на него не так, как на остальных охранников. Но только сам Гартлиб знал, какая боль рвет его душу от невозможности хоть чем-то помочь женщинам и брату.
        - А может, командир с Сахитом присоединятся к нам? - Гарт возмущённо дернулся, услышав игривый тон этого предложения. - А потом пообедают охранники. Тут места вполне хватит!
        - Я не против, - мгновенно согласился вор, сообразив, какую цель преследует женщина, и подавился словами под яростным взглядом Лаиса.
        - А потом пойдем плавать, - нарушил миг тишины беззаботный голосок Кора, и его теплая ручка вдруг доверчиво взялась за стиснутый кулак командира, - вы за мной присмотрите?
        Это прикосновение было похоже на удар магической молнии - внезапный, острый, горячий, приходилось ему получать от ведьмы и такие. Гарт едва сдержался, чтоб не скрипнуть зубами от отчаяния. Но сумел устоять и даже не дернуть рукой, точно зная, что мальчишка ни в чем не виноват. Ни в наивной попытке помочь матери, не догадываясь о подлинной цели ее действий. Ведь не может же быть, чтобы сестра Тишины посвятила малыша в свои игры?
        И уж тем более никто из них не виновен в том, что Гартлиб не может без острой боли в душе смотреть, как счастливо улыбается этот невинный ребенок, с каждым шагом приближаясь к тому месту, где правит безжалостное зло. Слишком много за последние годы пришлось насмотреться Кэнку на беспризорных сирот со сломанной судьбой, чтоб от осознания своей беспомощности не вспыхивала каждый раз в его груди эта боль. И значит, ему все же придется объясняться со вдовой сейчас, а командир так мечтал оттянуть этот момент до того дня, как они прибудут в Хазран.
        И хотя портальной башни там нет, но у одного давно знакомого командиру торговца есть большая пирамидка, и с нее вполне можно уйти в маленький городок Делиз, самый восточный на побережье Ардага.
        Долгими ночными дежурствами Гарт уже все обдумал, просчитал каждый жест и каждое слово, какими он заманит ее в тот магазинчик и отправит на родину. Потому что сам готов стать и приманкой, и живцом, но все в его душе яростно восстает против того, чтоб сделать ими эту отчаянную женщину и малыша с удивительно ясными глазами. И как бы он ни уважал Тмирну, и какой бы умной ее ни считал, но вот с этим ее решением смириться не может. Не стоит и погнутого медяка победа над самым мерзким злодеем, если ради нее должны рисковать жизнью такие вот глазастые сироты, и без того обделенные жизнью.
        - Хорошо... пойдем плавать, - хрипловато согласился Лаис, проходя к низкому столу за тянувшим его Кором.
        Глаз командир старательно не поднимал, не желая увидеть во взгляде вдовы торжество победы, но если бы поднял - наверняка поразился бы глубине плещущейся там боли. Хотя Мальяра и пыталась ее спрятать, звучало в ушах затвержённое давным-давно правило, - когда болтушка на работе, ни один человек не должен догадаться, что она чувствует на самом деле. Все вокруг должны быть твердо уверены, что это глуповатое и легкомысленное существо, не способное на глубокие чувства и на хитрость и болтающее именно то, что думает и переживает в этот момент. И за последние восемь лет Малихе не раз приходилось слышать, что именно так о ней и отзывались соседи и знакомые. А вот сейчас ей почему-то никак не удавалось натянуть на лицо простодушное и беззаботное выражение.
        Наверное, зря она попыталась задеть командира одним из тех взглядов, каким учат кокеток и которыми, как считали их опытные наставницы, можно раззадорить на сумасбродства большинство молодых мужчин, - метались в голове болтушки огорченные мысли. Лаис отреагировал вовсе не так, как должен бы, и теперь Мальяре нужно немного успокоиться и попытаться сообразить, почему он не хочет принимать ни ее дружбу, ни сотрудничество. И решительно отвергает игру в легкий флирт, просто необходимую, чтоб ввести в заблуждение окружающих и заставить их держаться подальше, когда она с командиром о чем-то беседует. Ведь это самый удобный способ обмануть соглядатаев и заставить Тейлаха поверить, что он правильно угадал чувства своего командира охраны.
        - Все блюда сегодня рыбные, - заполняя тарелку Кора едой, добродушно пояснял вор, искоса поглядывая на хмурых сообщников и гадая, что так разозлило командира.
        Ведь понятно же было и верблюду, что женщина нарочно его задевает, и нужно знать Малиху так, как знает он, чтобы понимать, это ей не весна в голову ударила, и не кошелек командира засиял на небосклоне первой звездой. С чего же он взбеленился, как укушенный оводом жеребец?
        - А я рыб люблю, - простодушно заявил ребенок, - и живых тоже... а еще могу ловить. Когда нам кушать нечего было, я ловил.
        - И когда это такое было? - подавив тяжкий вздох, спросил Сахит, но ответить мальчику не дал голос матери.
        - Кор, ты за столом.
        - Извини, мам, - кротко ответил малыш и принялся за еду.
        Гартлиб поспешно налил кружку земляничного напитка и медленно выпил, давая себе время успокоиться. Демонская сила, ну почему он еще в Шархеме не привел их ночью к башне и не отправил к той сумасшедшей монахине? За какие неоплаченные грехи должен терпеть вот такие рассказы ребенка, которого сам везет в пасть к безжалостному демону, затеявшему непонятную, но явно мерзкую игру.
        Лаис нехотя опустил кружку, зная, что Малиха сидит напротив, и вдруг рассмотрел, как она ест. Маленькая деревянная двузубая вилка, обычный предмет на столах простых рыбаков, казалась в ее пальцах серебряной, во второй руке вдова изящно держала ломтик пресного хлебца, которым помогала себе избавиться от косточек. А потом отправляла в рот кусочки рыбы так аккуратно и неторопливо, словно сидела за столом, накрытым хрустящей крахмальной скатертью и уставленным фамильным сервизом.
        Демонская сила... ну какая же она Малиха? Если силу воспитания и знатного происхождения не перебили ни годы скитаний по чужбине, ни нищенское существование? Ведь наверняка до сих пор вспыхивает в душе женщины оскорбленная гордость, когда кто-то похожий на утреннего любителя приключений, смотрит на нее наглым взглядом и обращается как к низшему существу...
        Гарта и самого несколько лет назад передергивало от воспоминаний о пережитых унижениях, когда ведьма первый раз дала зелье, возвращающее память. Единственное сделанное ею хорошее дело, хотя и вовсе не с добрыми намерениями.
        А вдова ничего не забывала... и значит, эти годы дались ей еще труднее.
        Лаис вспомнил, как сам рявкнул на нее недавно, каким сердитым взглядом смотрел утром, сразу догадавшись, кто разукрасил бабника, и помрачнел еще сильнее. Она очень хорошо играла роль простой торемской вдовы все эти дни... да и не только эти, и он просто не сразу осознал до конца, с кем имеет дело. И стало быть, хочешь не хочешь, но придется разбираться с ней сейчас, хотя он заранее догадывается, какую уйму сил придётся потратить, чтобы уговорить женщину уйти в Ардаг.
        Глава пятнадцатая
        Разговора не получилось до самого вечера, и Гарт был этому втайне рад. Успел немного привести в порядок мысли, запереть в душе расстроенные чувства и выругать самого себя за то, что расслабился за последние месяцы в Датроне и теперь никак не вернет себе прежнюю суровость и невозмутимость, защищавшие от издевательств ведьмы лучше любого щита.
        После обеда все долго купались, сначала женщины, потом мужчины. Кора вдова отпустила с наставником, и не успел Сахит охнуть, как мальчишка сбросил одежду и прыгнул с плота не в сетку, куда намеревались забраться остальные, а прямо в речные струи.
        - Кор! - взвыл свежеиспеченный помощник командира и прыгнул следом, а за ним прыгнул и Лаис.
        И широко подгребая воду сильными руками, поплыл туда, где легко скользила меж струй белая спина ребенка. И вдруг пропала, заставив сердце оборваться и уйти в глубину реки вслед за исчезнувшим Кором. Гарт набрал воздуха и нырнул туда, где последний раз видел мальчишку, пытаясь сообразить, насколько глубоко тот успел погрузиться и с какой силой относят его упругие струи. Пару раз ему казалось, что перед открытыми глазами мелькала тень, но руки хватали только воду, и вскоре он был вынужден вынырнуть на поверхность.
        И сразу ударил в уши шум, мужские голоса, плеск, женский крик.
        - Сахит! - сердито ругался откуда-то сверху звонкий голос вдовы. - Ты чем слушал, бестолочь, когда я тебе говорила, что он умеет плавать? Зачем вы все туда попрыгали?! Спасай Лаиса, он в стрежень попал!
        - Я сам спасусь, - зная, что его никто не услышит, мрачно буркнул Гарт, начиная понимать, что вор что-то недопонял, и, легко вымахнув из быстрины, поплыл против течения к догоняющему его плоту.
        Стараясь не пялиться на гибкую фигурку, которую ветер плотно облепил тонким просторным платьем, на распущенные волосы, плескавшиеся за спиной золотившейся русой волной, и ослепительно белые пальчики босых ног.
        Мальяра резко развернулась и ушла в женский шатер, специально натянутый между стоящими углом телегой и коляской, в которой из снятых сидений была устроена постель для нее с Кором. Она отлично знала, что торемцы-плотогоны могут осудить вдову за то, что, услышав имя сына, выбежала без платка, но ничуть об этом не переживала. С того момента, как она встретила в Шархеме матушку, незримая нить, связывающая ее с этой страной и делавшая одной из покорных ее законам дочерей, стремительно истончалась, и сейчас вдруг наконец лопнула. В тот самый краткий миг, когда она решала, куда бежать, наружу или в коляску за платком, потому что прежний, запылившийся в дороге, успела простирнуть вместе с остальными вещичками и как раз развешивала у наружной стены шатра.
        Неторопливо одеваясь, заплетая косу и привычно завязывая чистый платок так, как носят женщины дома, опустив свободный конец на спину, Мальяра прикидывала, сколько можно объяснить про Кора и нужно ли вообще объяснять. А в глазах почему-то стояли облитые водой и солнцем загорелые мужские плечи и растерянные светло-серые глаза, словно увидевшие ее впервые. И поднималась в сердце полынно-горькая тоска, застарелая обида на всех богов разом, одним взмахом перечеркнувших безжалостной волей ее женское счастье.
        Выйдя из шатра, вдова намеренно пошла не на корму, откуда раздавались крики купавшихся мужчин, а на нос, где торемец в широкой шляпе, усевшись в накрытое куском выбеленного солнцем полотна деревянное сиденье, небрежно дергал рога гномьего приспособления для управлением судами. Коротышки давно продали чертежи самых простых из этих устройств шархемским плотникам, и теперь такую картину можно было наблюдать на всех реках Торема.
        Но довольно поглядывающий на любопытную женщину рулевой не мог даже предположить, насколько она боится и ненавидит протянувшиеся под плотом веревки, лопасти и прочие части гномьего механизма. Потому что больше ничто не могло причинить Кору вреда в этом месте, кроме внезапно дергающихся веревок.
        - Мам, я поймал рыбу, - раздался негромкий голос мальчишки с левого борта, и Малиха ринулась туда.
        Ошалелая рыбина, едва ли не с ребенка длиной, лежала на досках, разевая рот, а вдова смотрела на сына со смесью гордости и огорчения.
        - Мне можно еще купаться?
        - Хватит. На закате еще пойдешь, а то они тебя и так уже спасать плавали, - еле слышно шепнула женщина и виновато вздохнула, рассмотрев разочарованный взгляд Кора.
        - Ладно, - помедлив, он вылез из воды, такой бледный и худенький, что Малиха поторопилась одеть малыша, пока не появился никто из мужчин или, хуже того, женщин.
        - Иди под навес, там много еды осталось, - подтолкнула мать Кора, отлично зная, что дело вовсе не в еде.
        А потом привычно просунула под жабры шнурок и поволокла рыбину туда, где стояли сундуки с припасами, решая по пути важный вопрос, чистить самой или заставить кого-то из спутников. И вспыхнувшее недавно в душе чувство свободы подсказало правильный ответ. Разумеется, она может все сделать и сама, если нет другого выхода, но сейчас тут достаточно людей, у которых на этот момент нет никакой работы.
        Через несколько минут Орса, самая невысокая и пухленькая из ее новых подруг, ловко скоблила рыбину, а Малиха сидела рядом с сыном, водя гребнем по быстро сохнущим светлым прядям, и умиротворенно улыбалась, глядя, как малыш сосредоточенно жует чуть подсохший пирог.
        Делая вид, что не замечает задумчивого взгляда севшего напротив навеса командира.
        Ночь вступала в свои права, когда сестра Тишины, уложив спать вдоволь накупавшегося сына, неслышно скользнула на корму. Вдову вел острый слух, несколько минут назад опознавший звук командирских шагов. Все его подчиненные, во главе с Хаситом, убрали обувь подальше и шлепали босиком, но Лаис предпочитал ходить в легких вышитых шелком кожаных торемских сапожках из мягкой, хорошо выделанной кожи.
        - Можно? - тихо спросила Мальяра, рассмотрев командира, сидевшего на постеленной у края плота кошме, и, не дожидаясь ответа, легко опустилась рядом.
        И в тот же миг пожалела о своей смелости, задев плечом его напряженную спину, и почувствовав, как затрепетало сердце от этого обыденного прикосновения.
        - Нас никто не слышит? - тихо спросил Гарт, уверенный, что сестра Тишины не пришла бы, если рядом крутился кто-то из шпионов. Впрочем, он сам сделал все, чтобы их не оказались на этом плоту.
        - Нет, - вдова почувствовала, как рука мужчины невесомо скользнула за спину, осторожно приобняла и прислонила к надежному плечу, и стиснула зубы от вспыхнувшей боли.
        Это самый легкий способ, как склонить одинокую и замерзшую женскую душу на свою сторону. Просто подарить ей немного тепла и ласки. И в другой обстановке она бы не стала противится... себя трудно обмануть. За все восемь лет, с тех пор, как она вдовствует, это первый мужчина, в которого не хочется вонзить за наглость припасенную колючку. Но она заранее знает, чего он потребует за свое тепло. И не может ему этого пообещать.
        - Нет, - твердо шепнула она, дернув плечом.
        - А я и не сомневался, - заявил Гарт, однако его рука осталась на ее плечах.
        В темноте не видно было лица мужчины, но по звуку усталой усмешки Малиха отлично представила, как насмешливо дернулись его губы.
        - Мне сказали... - решив быстрее закончить с делами, начала выяснение тонкостей болтушка, - что ты не знаешь, кто тебя нанял?
        - Знаю, - снова усмехнулся он, - мой бывший друг. Но кто его послал - неизвестно. Думаю, кто-то из приятелей одной ведьмы. Тебе про нее рассказали?
        - Вкратце, времени было мало, - радуясь, что Лаис начал разговаривать с ней как с напарником, - деловито доложила вдова.
        - Как тебя зовут? - крепко державшая женщину рука прижала ее чуть крепче и одновременно нежнее.
        - Мальяра. Ты догадался, чего они хотят?
        - Сделать с моей помощью какую-нибудь гадость тем, кто ее победил. А полное имя?
        - Ле Антремо, но я еще четырнадцать лет назад ушла из дома. Родители погибли... а брат истратил все деньги и нашел мне жениха... но это неважно.
        - Все важно. Сколько тебе было?
        - Пятнадцать. Но мне повезло, я сразу попала к сестрам.
        - А жених?
        - Ему было пятьдесят, богатый ювелир. Лаис, вот листок. Я написала условные жесты и слова, всего несколько, выучи, пожалуйста.
        - Ты знаешь, что я просил отправить тебя на родину? И не нуждаюсь в помощи.
        - Знаю, - улыбнулась она, - но я привыкла сама выбирать свою дорогу.
        - Ты привыкла сражаться со всеми окружающими и отдавать долги, - уверенно сказал Гарт, - но больше тебе это не понадобится. Я отправлю вас с сыном на родину... и там ты будешь меня ждать.
        - Не так-то просто меня отправить против моей воли, - огорченно вздохнула Мальяра и решительно вывернулась из-под надежного тепла его руки, - но если это и удастся, то ждать я никого не буду. Есть три важные причины... и главная - нельзя ни за кого решать.
        - Мальяра... у меня тоже есть причины, и они не менее важны, - Лаис еще пытался договориться с нею по-хорошему, но уже понимал, что это не удастся, - почему бы тебе не посмотреть на все с моей точки зрения?
        - А кто тебе сказал, что я не смотрела?! - внезапно развеселилась женщина. - Или что матушка не смотрела? Пойми, она нас защитила... и сейчас тоже не сидит, сложа руки. Знаешь... я предлагаю не спорить... и не портить это плавание, я так давно не отдыхала... да и ты, наверное, тоже. Отставим на эти четыре дня все пререкания... все равно сейчас ничего изменить нельзя.
        - Тогда иди сюда?! - затаив дыхание, предложил он, но получил в ответ короткий смешок.
        - Матушка всегда говорит, что мужчины привыкли решать все споры с женщинами одним способом... - лукаво сообщила вдова. - Спокойной ночи... сюда идет Сахит.
        И растаяла в темноте.
        - Ох уж мне эта матушка! - сердито фыркнул Гарт. - Везде она успевает!
        Глава шестнадцатая
        - Ты изменилась, - Хасит неторопливо нанизывал на нитку мелких жирных рыбешек, пролежавших ночь в крутом рассоле, и не смотрел на женщину, сидевшую на краю плота, свесив в воду ноги.
        Чего на нее смотреть, если он и так уже все разглядел?
        - Я решила вернуться на родину... когда закончу дела. И не хочу больше жить по законам чужой страны.
        - Только не говори этого вслух. За такие мысли мать торемца могут высечь на площади. Не поможет и метка свободной вдовы.
        - Я это знаю, Хасит. Но ты ведь не пойдешь доносить, а больше никто не слышит.
        - Зато видят. Ты все чаще забываешь повязать платок.
        - Ты прав. Но так хорошо, когда ничего не давит на голову... и на душу. Я за все эти годы только один раз ничего не делала, как сейчас... когда простыла и не могла встать.
        - Это тогда Кор рыбу ловил?
        - И ловил, и готовил, и зелье варил... сама бы я провалялась дольше. Хасит... я хотела сказать... ты все умеешь делать, и с людьми умеешь договариваться... а здесь тебя кто-нибудь узнает. Идем с нами, тетушка найдет тебе дело по душе, если я не найду.
        - Смешная ты... сама еще не знаешь, как жизнь сложится, а обо мне беспокоишься, - вор внезапно хитро подмигнул. - А того не видишь, что твой друг на нас уже минут пять смотрит, и в его глазах дротики мелькают.
        - Не вижу, - согласилась Мальяра, - зато слышу. С той самой секунды, как его лодка причалила. Но он не имеет никакого права своими дротиками играть... я женщина свободная.
        - Заткни покрепче уши, я сейчас ругаться буду. Не люблю, когда умные люди говорят глупости, а еще больше не люблю, когда женщины врут.
        - Не помешаю? - ехидный голос командира, вынырнувшего из-за шатра, ни для одного из напарников не оказался неожиданностью.
        - Надеюсь, что помешаешь, - честно сообщила Мальяра, понимая, насколько прав Хасит.
        Во всем. И в том, что рано она начала поднимать голову, и в том, что ей приятно внимание Лаиса, который внезапно перестал избегать ее и Кора и почти весь день старался находиться рядом. Так откровенно, что это заметили даже воины с первых плотов. И Тулос немедленно примчался на лодке, якобы за указаниями.
        - Не надейся, - отрезал вор, - кто тебе еще правду скажет, как не я?!
        - А ты сначала спроси, нужно мне, чтоб ты ее говорил? - попыталась остановить разошедшегося проводника вдова. - Или сам не знаешь, что самое последнее дело копаться в чужой душе?
        - Самое последнее дело, - назидательно поднял испачканный палец торемец, - это когда друг совершает ошибку или чего-то не понимает и идет прямиком к гибели, а ты все видишь, но стоишь в сторонке, ждешь, пока он сам поймет. Но не каждый способен понять сам, все знают, со стороны виднее!
        - Хасит! Я не такой человек! И все вижу и знаю не хуже тебя! Так что ругаешься ты зря... но я и в самом деле лучше уши заткну!
        - Какой у вас интересный разговор, - Гарт сбросил сапожки и сел рядом с Мальярой, опустив ноги в воду, - продолжайте.
        - Мы уже договорились, - стрельнула в напарника сердитым взглядом вдова, - и он кое в чем прав... признаю. Но не во всем. Я восемь лет живу чужой жизнью и ни о чем не жалею, это был мой выбор. Но теперь хочу снова стать самой собой, делать то, что хочется, а не то, что положено по закону. Мне надоело, что все время кто-то решает за меня. Все, кому не лень... Кахрим, Ахчар... где бы я была, Хасит, если б не сбежала той ночью? Припомни?
        - Это другое, - насупился вор.
        - Это все одно и то же! - Малиха резко вытащила ноги из воды и встала. - Ты просто сейчас упрямишься! А я это давно поняла... он ведь тоже так считал, мой Инзар! Женщина должна ждать мужа дома! А если бы я поехала с ним, возможно, остался бы жив...
        Вдова развернулась и опрометью умчалась в свой шатер, забыв впопыхах про вышитые мягкие туфельки.
        - Плачет... - хмуро вздохнул через минуту Хасит и зло швырнул назад в котелок рыбешку. - Откуда же мне было знать?
        - А кто это такие, Кахрих... как его там?
        - Кахрим - торговец, ее прежний хозяин, - нехотя объяснил Хасит, - специально к ней придирался, чтобы согласилась третьей женой пойти. А Ахчар - приказчик моего бывшего хозяина, заставил меня помогать ее воровать. Но Малиха еще днем сбежала... а вокруг люка навозом намазала и всякие лоханки снизу подставила... вот он и влетел. Тогда я и удрал, ему не до меня было.
        - Демонская сила... - рыкнул сквозь зубы Гарт, все эти торемские законы он знал давно, за десять лет сотни раз перешел границу, горы товаров и золота перевез, море историй слышал... Но почему-то раньше, пока речь шла не о женщине, к которой его тянуло все сильнее, особого возмущения эти порядки у него не вызывали.
        За обедом Малиха сидела, не поднимая глаз, плотно завернувшись в свой платок, и ела так же торопливо и стеснительно, как и ее подружки, потому что именно так положено было вести себя женщинам в присутствии мужчины. И это ее показное послушание резало Гарта по сердцу ножом, заставляя все четче понимать, что забитая покорность - это вовсе не то, что ему нравится в женщинах.
        И пусть восторгаются такими качествами ленивые торемцы, не желающие и шага сделать для того, чтобы завоевать любовь смелой и умной девушки, у графа Феррез от безответных красавиц сводит оскоминой скулы, как и от капризных жеманниц, каких он встречал на балах и приемах в родном королевстве. Ему по душе другие... втайне он завидовал отношениям брата и Эсты, Арвельда и Тэйны.
        Гарт огорченно вздохнул, вспомнив проводницу. В те времена они были по разные стороны тропы, и хотя ему ни разу не пришлось столкнуться с Мастом, граф не мог не предполагать, что крутилась такая задумка в испорченном мозгу Зоры.
        Вечер угас как-то незаметно, сразу после ужина оказалось, что все яркие краски заката уже утонули в темнеющей синеве неба, и командир, распределив ночные посты, по новой привычке побрел на корму плота, туда, где возле последних тюков с упряжью валялась приглянувшаяся ему кошма.
        И едва оказавшись на излюбленном месте, резко остановился, силясь утихомирить рванувшееся вскачь сердце. Вдова уже сидела на его кошме, подтянув к подбородку колени и обвив их руками.
        Долгую минуту Гарт стоял молча, но так и не дождался ни слова. Осторожно опустился рядом с ней, прислонился спиной к тюку, помолчал. Потом еще осторожнее развернул застывшую женщину к себе, провел пальцами по щеке и стиснул на миг зубы, лицо Мальяры было мокро от слез.
        Демонская сила! А Сахит говорил, что она не плачет ни от каких обид. Да он и сам видел... скорее умрет или убьёт обидчика...
        Мысли метались в голове взбудораженным роем, а руки сами делали то, что считали нужным. Прижали покорную женщину к груди, нашли платок, вытирали слезы и одновременно гладили по мягким волосам, с которых куда-то пропало покрывало. А губы уже пробовали солоноватую кожу век, щек, спускаясь к губам, так манившим своей упрямой недоступностью...
        - Не нужно... - опомнилась Мальяра через долгую минуту. - Я так не хочу.
        - Угу, - кивнул Гарт, отлично понимая, о чем она, этот поцелуй как ураганом вымел мусор обид, недоверий и сомнений, - я тоже.
        - Я про другое, - она не отстранилась, только отвернула лицо, - просто хотела объяснить... у меня такой характер. Если что-то не нравится, убегаю. В детстве пряталась, когда заставляли пить перед сном молоко, потом убегала от нудных гувернанток. Сбежала от брата, потом из монастыря... настоятельница советовала закончить обучение... а когда погиб муж, сбежала из семьи. Вернулась с Кором... и снова сбежала, когда поняла, что они не оставили своих намерений выдать меня за старшего сына. И потом много раз убегала... а теперь, первый раз... не хочу бежать. Мне надоело быть дичью, за которой гонятся, я хочу стать свободным человеком... но если ты скажешь - бежать...
        Она смолкла и крепче стиснула руками колени, словно пыталась удержаться и не побежать прямо сейчас.
        - Мальяра, - Гарт прислонился щекой к упрямому затылку, потерся о волосы, вдохнул их запах и на миг закрыл глаза, представляя, что они вовсе не здесь, посреди чужой реки и чужой страны, а на родине, и заставил себя поверить, что когда-нибудь так и будет, - не нужно бежать. Сейчас. Но дай слово, если случится что-то очень... гадкое, ты возьмешь ребенка и уйдешь. Она же дала тебе... способ?
        Слова «настоятельница» и «капсула» командир предпочитал не произносить.
        - Да. И Кору тоже. И ты дай слово... не сопротивляться, если мы уведем тебя. Но это только в крайнем случае.
        - Угу, - сейчас он мог пообещать ей что угодно. - Утром мы приходим в Хазран, там отдыхаем, пока заберем лошадей и разгрузим плоты. И ждем распоряжения, в какой порт идти, «Летящая» ждет нас каждый раз в новом месте.
        - Осторожен, гад, - сердито фыркнула Малиха и потянулась за платком. - Кто-то из воинов идет. Пойду спать.
        Но прежде чем уйти, коротко и крепко прижалась к нему, чтоб захватить с собой как можно больше надежного тепла.
        Глава семнадцатая
        - Лаис! Мне нужно тебе что-то сказать... - Тулос выпрыгнул из лодки и ждал, не заходя в шатер, где командир завтракал в окружении служанок.
        Гарт нахмурился и нехотя встал с ковра, сидеть возле невысокого столика приходилось по-торемски, на полу.
        Выходя, украдкой оглянулся - успокоить взглядом Мальяру, и обнаружил, что на него смотрят все присутствующие: и служанки, и Сахит, и даже маленький Кор, прижавшийся по обыкновению к матери.
        За последние дни мальчишка, почти не вылезавший из воды, загорел еще сильнее и ровнее и заметно поздоровел. Теперь он больше не напоминал чахлый оранжерейный экзотический цветок, скорее ровный, крепенький грибок, какие встречаются в Ардаге под соснами. И это радовало и одновременно беспокоило - в замке, куда они прибудут через несколько дней, такой свободы у малыша не будет. Глядя на вырубленный в скале крохотный причал, до которого сквозь чащу усеявших бухточку обломков и валунов приходилось добираться на лодках, Гарт всегда недоумевал, какому сумасшедшему пришла в голову идея строить себе жилье в таком месте.
        - Что? - холодно осведомился он, остановившись в трех шагах от шпиона, и тот как-то нервно дернул щекой.
        - С переднего плота можно рассмотреть возле причалов Хазрана вымпелы «Летящей».
        - Не может быть... - ошеломленно выдохнул командир и с ненавистью уставился на помощника, - донёс... какая гадина!
        - Кэнк... - горько кривясь, выдавил Тулос, - клянусь... не я. У меня нет пирамидки... и не было никогда. Ты же знаешь, у нас они работают только возле границы. Я должен был только отправлять доклады из Шархема и Хазрана. Он специально все время разговаривал со мной... хитрый шакал.
        - Хорошо, - Гарт ему не поверил, но это не имело теперь никакого значения, - возвращайся на первый плот. Возможно, он пришлет гонца с приказом.
        - Можно отправить ее на берег, у вас же тоже есть лодка, - безнадежно произнес воин, но Лаис лишь хмуро глянул на непрошенного советчика и отвернулся.
        Как не вовремя он вчера пообещал Мальяре, что не станет заставлять ее уйти! А теперь уже поздно уговаривать вдову или пытаться объяснять ей, насколько странно и необычно ведет себя в этот раз капитан корабля, обычно забиравший их на борт с самых отдаленных причалов и выбиравший для этого лишь те часы, когда там меньше всего народа.
        Тейлах стоял на корме, с кажущейся невозмутимостью смотрел, как с верховьев Ло к причалам подходят три груженых плота, и незаметно потирал о плечо щеку, еще помнившую обжигающую боль тонкой и хлесткой нанайки. А в ушах звенели яростные и презрительные слова, заставляя снова и снова стискивать пальцы в бессильном гневе.
        - Ты, дохлый ишак! Только и умеешь, жрать мясо да смотреть на женщин снизу! Зачем ты отпустил их с обозом? Я два месяца жду, пока у него найдется хоть одно слабое местечко, плачу вам сумасшедшие деньги, а ты, едва появилась какая-то приманка, вместо того, чтоб немедленно доставить их в замок, отправил неизвестно куда! А мне доносят, что они снюхались! Ты знаешь, что я сделаю с тобой, если эта парочка сбежит вместе со щенком? Не знаешь. Но лучше тебе и не знать... спать спокойнее будешь!
        Герпень проклятая, гадина, - рвалась из души управляющего ненависть, каким дураком он был, когда согласился на эту работу, польстившись на тройное против обычного жалованье! Разве знал, сколько издевательств и унижений придется вытерпеть за эти несколько месяцев?! Да он столько не перенес до этого за всю жизнь! А теперь страшные подозрения разъедают его мозг голодным шакалом, и с каждым днем становятся все обоснованнее! Разумеется, он догадывался, что большие деньги не платят просто так, и готов был на некоторые... особенные услуги, но вовсе не на всё!
        И что хуже всего, он не может разорвать договор и уйти по-хорошему... сам себя запер в ловушку, подписав необычный договор.
        Торемец рассмотрел суетившихся на плотах воинов, готовящихся к разгрузке, и на его губы выползла презрительная и мстительная ухмылка. Одно утешение... таким идиотом он оказался совсем не один... все эти олухи тоже клюнули на блеск золота, и очень скоро им предстоит узнать, чем расплачиваются за свою жадность дураки. Жаль только, ему не доведется полюбоваться на их потрясенные рожи, Тейлаха к тому моменту с ними не будет... он успел предпринять свои меры, чтобы нырнуть в заготовленную на самый крайний случай лазейку.
        - Добрый день, господин, - Лаис, поднявшийся на корабль первым, стоял перед ним, покорно склонив голову, - пока грузят мебель, отправить служанок в харчевню? И еще мне нужно найти табунщика, мы отправили сюда лошадей.
        - Крикни, чтобы женщин подняли на борт, - процедил Тейлах, - посидят здесь, им готова каюта. Тебе тоже. А Тулосу прикажи отправить кого-нибудь к табунщику, хоть того слугу, что нанимался со старшей горничной. Пускай продает животных и отнесет деньги в гномий банк на мое имя... я потом проверю.
        - Слушаю, господин, - ровно ответил Гарт, хотя в груди у него все обмерло, неизвестный враг опередил, предугадал все заготовленные хитрости и перекрыл пути отхода, исключая даже малейшую возможность сопротивления.
        Не зря же среди бандитских рож дюжих матросов и стоящих за спиной господина телохранителей не видно ни одной знакомой по прежним путешествиям физиономии. И остался только один путь, принять весь гнев Тейлаха и его хозяина на себя, отдав Мальяре приказ немедленно бежать.
        - Тулос! - шагнув к борту и чувствуя спиной десяток вонзившихся в нее холодных взглядов, громко крикнул Лаис, - отправь Сахита к табунщику, лошадей нужно продать, а деньги положить на имя господина в гномий банк. И первыми поднимайте на «Летящую» женщин, я буду отсюда следить.
        Два слова стоящие близко, «женщина» и «следить» это условный знак, что он в ловушке и приказ сестре Тишины уходить. Гартлиб очень надеялся, что сообразительная вдова найдет способ улизнуть, на пристани сейчас, в начале дня, толпится куча народа, грузчики, торговцы, пассажиры. Хотя большое судно у причала всего одно, зато болтается около десятка мелких, перевозящих людей и грузы на другой берег широкой Ло, расходящейся ниже на несколько рукавов дельты.
        Несколько минут он ждал, томясь тайной надеждой, но увидев четыре женские фигурки, бредущие к крутому трапу под конвоем шестерки незнакомых воинов и детскую ручку в лапище одного из них, свирепо стиснул кулаки, вонзая в ладони ногти. Вот так всегда и бывает, когда мужчины начинают идти на поводу у женских капризов, даже если эти капризы и обоснованы на первый взгляд очень разумными доводами. Одна рука непроизвольно скользнула на рукоять кинжала, но это движение тотчас остановил холодный голос господина.
        - Оружие сдай, Лаис, - строго приказал он, и сквозь строгость прорезалась ехидная нотка, - в пути нас будут охранять люди капитана.
        Командир спокойно вынул кинжал из ножен, протянул перед собой, и шагнувшие к нему бандиты застыли, не торопясь испытывать на своей шкуре намерения человека, в чьих прищуренных глазах металась ярость раненного зверя.
        А он поднес лезвие ближе к лицу, словно заметив на тускло блеснувшем металле нечто занимательное, и теперь встревоженно застыл и сам Тейлах, проклиная себя за то, что не обезоружил дознавателя прежде, чем пускать на борт.
        - Это оружие никогда не сдавалось, - сообщил Гарт очень учтиво, пряча под едкой усмешкой ярость и последнюю надежду, и резко швырнул кинжал за борт.
        И вместе со всплеском, который за шумом причала расслышала лишь сестра Тишины, над судном взвился к небу громкий вой, содрогнувший сердца услышавших его, а это были все в окружности сотни шагов.
        На несколько секунд смолкли говорливые торговцы, замерли, озираясь, грузчики, ринулись к бортам пассажиры и хозяева маленьких лодок и баркасов. И в этой тишине вой превратился в стон, а затем в бурный поток изощренных ругательств.
        Кому-то ногу или руку придавило, - решили те, кто находился неподалеку от судна, и только несколько человек поняли, что произошло. Четыре женщины, несколько сопровождающих их охранников, да матросы, следившие с палубы за приближением этой процессии. Но подробно рассмотрели всего двое, те, кого больше всех волновала судьба малыша, которого вел впереди всех детина с гнусной мордой. Именно его вой слышала вся пристань, когда мальчишка неожиданно наклонился и вонзил в пленившую его лапу острые зубы. А едва охранник, воя от боли, отдернул руку, гибкое тело проскользнуло между ограждавшими трап веревками и без всплеска ушло в узкую полоску воды, плескавшуюся внизу.
        А потом ахнула одна из женщин и рухнула на трап, создавая суматоху и толчею.
        Гартлиб отлично понял, зачем они устроили этот спектакль, но не воспользовался предоставленным моментом и не стал прыгать за борт. Прикрываться женщинами, спасая свою жизнь, он не умел никогда и тем более не желал сейчас. А потом опомнились охранники, и стало поздно. Очень быстро его скрутили бесцеремонные руки и отвели в маленькую каютку с зарешеченным оконцем.
        Приготовились, выпни, - зло рычал Гарт, обходя небольшое помещение. Не было раньше на этом судне ни одного окна, закрытого решеткой, он точно знал. Значит, зря он старательно изображал два месяца преданного слугу, на все готового за деньги, не поверил ему таинственный хозяин. Или никогда и не собирался верить. И тогда верна последняя догадка графа, что негодяй намерен сделать его рабом, действующим не ради золота, а ради женщины. И эту женщину для него усиленно искали, сейчас ему становится понятно, зачем Тейлах так часто таскал его с собой по рынкам Торема, где продают самых красивых девушек.
        Где-то раздался испуганный женский крик и громкий мужской хохот, и Гарта обдало холодным потом. А в душе вспыхнула отчаянная злость на настоятельницу. Ну и как Тмирна намеревалась помогать своей сестре в такой ситуации?
        Граф метнулся к двери, убедился, что она заперта надежно, вернулся к окну, рассмотрел решетки и даже подергал. Бесполезно, не для того их ставили, чтобы он голыми руками выдрал. И что ему тогда остается? Отодрать от пола прикрученный стул или вешалку со стены и ждать, пока появится кто-то из охраны? Ну а дальше? Оглушить или убить одного, двух, трех... потом оглушат его. Самый глупый из всех способов. Зато просто лечь на койку и не обращать внимания ни на шум, ни на крики - самый подлый.
        А вот самого умного он никак не видит, хоть убейся. Стоп... а возможно, это и есть способ? Как проклятый господин Тейлаха сможет его заставить работать на себя или оскорбить, если ему уже будет все равно? Зато не все равно будет тем, кому подлец начнет мстить за крушение своих планов.
        Гарт огорченно фыркнул и зло стукнул кулаком по стене, это самый трусливый способ. Значит, все-таки придётся ждать, пока кто-то явится, как бы тяжело это ни было. Но сидеть без дела он не будет... помнит кое-какие мелкие ловушки из арсенала глупышек и тихонь и постарается приготовить хоть парочку, благо карманы новая охрана обыскивать не стала. Вытащили только ножи из сапога и из узкого кармана на бедре. И по тому, как уверенно это проделали, можно не сомневаться, кто им подсказал. Один из тех, с кем он не раз делил кусок хлеба и тепло костра. И неважно, что он знал о соглядатаях, всё равно осознавать это горько.
        Но труднее всего пытаться не думать о Мальяре и мальчишке... вряд ли охрана и матросы не попытаются его поймать... хотя это не так-то просто.
        Закричали что-то в той стороне, где осталась пристань, и Гартлиб напрягся, пытаясь понять суть происходящего, но тут судно знакомо дернулось, и он неверяще оглянулся на окно. Облака быстро уходили в одну сторону, и это подтвердило догадку дознавателя: «Летящая» покидала причалы Хазрана.
        Глава восемнадцатая
        Малиха сидела посреди широкой лежанки с самым горестным выражением на личике и исподтишка изучала обстановку довольно богатой каюты. Одновременно болтушка чутко прислушивалась к происходящему, старательно пряча презрительную усмешку. Все, что ей пришлось наблюдать за последние полчаса, было спектаклем, поставленным очень ловким и умелым интриганом. Она бы назвала - талантливым, но не желала пачкать это слово о злодеев. Если боги и святые дали человеку искру каких-либо способностей, значит, они верили, что он сумеет пустить их на пользу людям. И тот, кто разменял свой дар на зло и подлости, предал это доверие богов, а они такого не прощают.
        Женщина вспомнила о Коре и нахмурилась сильнее. Она вовсе не желала так быстро раскрывать всех его способностей и расставаться с сынишкой, но ожил камушек в дешевом колечке, подаренном ей той, что обмануть не могла. А случалось это только в тех случаях, когда неподалеку оказывался человек с магическими способностями или очень сильным распознающим артефактом. Таким, какой носила мать-настоятельница. Но такие очень редки в королевстве и Тореме, и тем более вряд ли могли быть у матросов или капитана.
        А камень посветлел именно со стороны судна, на которое они поднимались, и Мали пришлось дать сыну сигнал уходить. Ему нельзя было ни в коем случае встречаться с магами, особенно злыми или темными. Дальше все произошло как по маслу, но почему-то не захотел прыгать за борт Гарт, и это была ее вина. Нужно было не вздыхать возле командира, а подробнее объяснить, почему в такой ситуации ему лучше быть в стороне и не мешать ей действовать свободно.
        Хотя он и не желал ничего подобного слушать. Мальяра некстати припомнила, как сама нарушила условный сигнал, и тяжело вздохнула. Повезло Гарту не услышать, какими карами пригрозил ее подругам тот бандит, которого позже укусил Кор. А вот она сразу поверила угрозам палача, едва увидела его покрытые шрамами руки.
        Ведь значило это только одно, он обожал мучить своих жертв и зверел от того, что они сопротивлялись, до такой степени, что не чувствовал собственной боли. Потому она и приговорила его без всякого сожаления, точно зная, что иначе жалеть придется позже и не ей одной. Всего капля зелья, упавшая в его свежую рану в тот момент, когда остальные суетились, поднимая на руки упавшую в «обморок» горничную, и несколько часов терпения... иначе нельзя. Никто пока не должен заподозрить истинного виновника грядущего происшествия.
        Судно уже несколько часов движется на запад, это Мальяра знала точно, хотя окна в каюте забиты решетками и видно сквозь них только небо. Знающему несколько точных примет наблюдательному человеку достаточно и этого. А умеющему делать выводы понятно, что плывут они вовсе не в ту сторону, где, по рассказам Лаиса, расположен спрятанный в скалах замок. И это новое обстоятельство заставляет болтушку волноваться все сильнее.
        Заставляя понимать, как торопится злодей. И следовательно, не будет ни изящной игры, ни постепенного переубеждения, ни тонких интриг, в которые так любят вмешиваться болтушки, снося прямодушными замечаниями и дурацкими вопросами сразу целые лабиринты мастерски сплетенной паутины подмены понятий. И тогда ей нужно готовиться совсем к другому, к грубому запугиванию и откровенным предложениям... нежелательный вариант развития событий, но не такой уж беспроигрышный.
        За стенами ее каюты давно восстановилась деловая обстановка, не нарушаемая больше испуганными криками женщин и нарочито злорадными мужчин, и это лучше всего подтверждало выводы Мальяры. Всё, что можно, чтобы создать мнение о происходящем у нее и особенно у Гарта, - бандиты уже сделали. Конечно, вряд ли они остановились на одних угрозах, но, по крайней мере, никого не убили и не искалечили. А ко всему остальному торемские служанки привычны... как ни горько это осознавать. И болтушка знала точно, что использует все свои умения и весь опыт нелегкой жизни, чтобы отомстить за каждую слезинку тех, в кого ей пришлось ткнуть пальцем там, в Шархеме.
        Дверь еле слышно скрипнула, когда за окнами давно легла ночная тень, и сначала появился один из охранников с морским фонарем, затем не поднимающая глаз Сайха, с подносом в руках.
        Малихе хватило одного беглого взгляда, чтоб рассмотреть и размазанную по личику подруги грязь, и порванное на плече платье, наскоро скрепленное булавками. Но она продолжала сидеть так же безучастно, словно никого не замечая, хотя про себя уже резко снизила оценку действий своего настоящего нанимателя. Это были всего лишь банальные способы запугивания, и значит злодей либо не так уж хитроумен, либо считает всех остальных намного глупее, чем они есть на самом деле. Самая распространенная ошибка таких самоуверенных мерзавцев.
        Фонарь и поднос заняли свои места, и слуги вышли, оставив дверь незапертой, но Мальяра и не подумала сделать в ее сторону хоть одно движение. Это ловушка, и вдова весело посмеялась бы над ее наивностью, если бы не была вынуждена продолжать молчаливый поединок, в котором не собиралась делать ни одного выпада. Сегодня ее игра будет на опережение противника.
        - Тебе нужно поесть, - притворно заботливый женский голос оказался самой большой неожиданностью за все последние дни.
        Хотя Мальяра заподозрила истину за минуту до того, как он прозвучал, по звуку шагов и шуршанью легкого полотняного платья. Зловещего черного цвета, это болтушка успела рассмотреть, не выдавая себя, из-под низко надвинутого на лоб платка.
        А еще по нагревшемуся серенькому камушку, посветлевшему с одной стороны.
        - Спасибо... - таким безразличным голосом говорят только смертельно раненные или те, кто не видит больше в своей жизни смысла.
        - Садись к столу и наливай себе бодрящий отвар, ты нужна мне здоровой и веселой, - показная доброта ушла из голоса хозяйки и в нем появились нетерпеливые нотки.
        Малиха с медленной покорностью слезла с лежанки, шагнула к столу и вдруг рухнула посреди каюты на колени, заломила над головой руки.
        - Зачем? Если от меня отвернулись боги и святые, если заблудилась в Геркойских горах моя удача? Кому нужна теперь моя жизнь, если она не нужна и мне самой? Кто постигнет, какая пустота в моей душе? Кто измерит боль в моем сердце?! Только женщина... та, что полгода разговаривала каждую свободную минуту с ожившим в чреве неведомым, но дорогим существом. Та, что отдала за его рождение всё, что имела. И та, что длинными ночами и днями нежно качала на руках крохотный, родной и бесконечно любимый комочек плоти, беззаветно отдавая ему себя вместе с молоком, заботой и помыслами. Все надежды и мечты, все думы и планы, что росли вместе с ним, верным помощником и будущим защитником, опорой и наградой за все перенесенные лишения и унижения. - Мальяра уловила тихий вздох и добавила в причитания горечи, чувствуя, как на глазах вскипают неподдельные слезы, каждое слово, сказанное сейчас, находило отклик в собственном сердце. - Зачем жить дальше... если его нет? Если всё было впустую, все стремления и усилия, все хитрости и жертвы?! Кто знает, откуда берется у маленького ребенка душа? Я догадалась об этом, качая
ночами колыбель. Это материнская огромная любящая душа делится пополам, но не разрывается сразу, а остаётся связанной невидимой пуповиной, медленно истончающейся на протяжении многих лет.
        - Выпей, - сунув Мальяре маленький бокал, тихо сказала пришедшая, и в ее голосе тонко прозвенел отголосок вины.
        Однако она сумела быстро задавить его, села напротив загорелой служанки со светлыми глазами и молча смотрела, как та покорно пьет зелье.
        А Мальяра разглядывала сквозь полуопущенные ресницы ту, кто стоял за толстяком Тейлахом, и все четче понимала, кого именно видит перед собой. И какие причины двигают этой немолодой дамой с резкими чертами лица и упрямо сжатыми губами. А так же, чем она поит пленницу.
        И от этой догадки все холоднее и тошнее становилось на душе, потому что победить сидящую напротив женщину невозможно. Её необходимо или убить, или поймать в ловушку и запереть в таком месте, откуда не выбирается никто.
        - Тебя зовут Малисса, - едва опустевший бокал выпал из безвольной руки девушки, начала объяснять заранее приготовленную для нее историю злодейка, - тебе двадцать пять лет. Я, Райзи, твоя госпожа, наняла тебя в Ардаге, где ты работала гувернанткой в небольшом имении, и уже пять лет ты служишь у меня горничной. Замужем ты не была... - она запнулась, вздохнула и твердо добавила: - детей не имела. Предана мне и неподкупна, беспрекословно выполняешь любые приказы.
        Помолчала, ожидая, пока сказанное впитается в чистый разум юной женщины, и приказала:
        - Иди, умойся, Малисса, и поешь. Потом я познакомлю тебя с очень интересным мужчиной.
        Новая горничная беспрекословно поднялась с ковра и, кротко поклонившись новой госпоже, направилась в крошечную комнатушку, исполнявшую тут роль умывальни. Умывалась девушка очень обстоятельно, затем причесалась, заплела косу и, заколов так, как положено скромным горничным, вышла в каюту. Снова поклонилась наблюдавшей за ней госпоже Райзи, села к столу и начала ужинать со спокойствием и неспешностью человека, совершенно уверенного в своих действиях.
        - В шкафу висит платье, - обронила хозяйка, вставая, - переоденься, как поешь, и свяжи в узел эти тряпки, мы их выбросим. Заодно сними и сложи в миску все свои побрякушки, я дам тебе новые украшения.
        - Как прикажете, госпожа, - покорно произнесла Малиха и после ухода хозяйки спокойно продолжила ужинать, хотя отлично знала, как поступила бы любая девушка, услышав про платье.
        Вскочила бы и помчалась смотреть и мерить.
        Но в том-то и дело, что она обычной больше не была. Никто не может оставаться естественным, если выпил зелье забвения. А все лишенные памяти очень строго следуют очередности приказов и никогда не проявляют любопытства или нетерпения, особенно в первые месяцы после получения снадобья. И огромное спасибо матушке за то, что подробно рассказала про эту особенность так понравившегося злодеям средства для простого превращения людей в рабов. А еще большую благодарность болтушка ощущала к настоятельнице за то, что заставила выпить противоядие, привезенное придворный магом-дроу во дворец Лоурдена по просьбе королевских советников.
        И которым в последние месяцы, по тайному приказу Змея, незаметно потчевали всех, кого начинали подозревать в потере памяти или подчинении. И разумеется, в целях безопасности сначала тайно напоили всех, кто служил во дворце или был туда вхож. Олтерн вовсе не желал больше чувствовать себя жертвой преследования.
        О том, что Гартлиб тоже получил свою долю этого зелья, Тмирна упомянула особо, она к этому и вела, осторожно намекая, что если злодей как-то связан с преступной герцогиней, то он и действовать будет ее методами. И будет чрезвычайно разочарован, если поймёт, что Гартлиб больше не подвержен действию подлого зелья.
        Не злодей, а злодейка, мрачно фыркнула про себя Мальяра, продолжая есть с тем же невозмутимым видом. Госпожа же сказала, что желает видеть ее здоровой и веселой.
        Глава девятнадцатая
        Замок в двери заскрипел, когда уставший от ожидания Гартлиб уже начал дремать. Он мгновенно насторожился и вскочил, приготовив заранее распоротую подушку, куда спрятал все ручки и вешалки, которые удалось оторвать. Однако в дверях, держа в руках фонарь, стояла младшая из служанок, которых он вез в замок, и от взгляда на ее порванное платье и заплаканное личико сердце воина стиснула тяжелая боль.
        - Господин... идите за мной, - тихо пролепетала Сайха и повернулась, но он успел заметить ее виноватый взгляд.
        Однако не стал даже пытаться его как-то объяснять, заранее зная, что это совершенно напрасный труд, разум придумает только самые страшные причины такого поведения девушки.
        Просто бросил вмиг ставшее бесполезным оружие и молча пошел следом. Служанка привела его к одной из двух дверей в гостиную, той, что выходила на палубу, где в хорошую погоду раньше ставили столы и легкие кресла. Возле двери стоял один из бандитов, охранявших теперь корабль, и Гарт мог бы попытаться его оглушить, но только крепче сцепил кулаки. Со всеми ему не справиться, а на помощь болтушки рассчитывать пока бесполезно. Как и на помощь его воинов и вора... пропал бесследно.
        Служанка открыла дверь и отступила, и Гартлиб молча шагнул в самую большую и уютную каюту на этом судне, удивляясь царившему там полумраку. Дверь за ним сразу захлопнулась, лязгнув, задвинулся засов, которого раньше не было, и командир начал осмотр гостиной, где так же произошли большие перемены. Угол продолговатой каюты, где стоял он, был отгорожен от остальной части помещения доходившей до потолка решеткой, и вся мебель отсюда исчезла. А с другой стороны от решетки появились длинные, полупрозрачные занавеси, скрывающие Гарта от взглядов тех, кто находился в гостиной.
        И дознаватель понял, для чего все это было устроено, только в тот момент, как ткань распахнулась под торопливыми руками второй служанки. Прямо против него стояла немолодая женщина в черном платье, и на ее худощавом лице с резкими чертами горела фанатичная решимость.
        - Демонская сила, - застряло в горле воина проклятье, - только не она.
        Ведьма Карайзия, истинная мать Зоралды, с которой ему всего два раза довелось столкнуться лично. Зато он много слышал от Зоры о той, кто пошла на разлуку с маленькой дочерью, ради того чтобы та жила во дворце, а не в хижине ведьмы. Черная герцогиня, считавшая, что он после зелья каждый раз теряет память, иногда, после особо удавшейся ловушки, нуждалась в потрясенных слушателях. И достаточно было сделать изумленные глаза, чтоб услышать одну из тайн ее жизни.
        Однако два с половиной года назад старая ведьма исчезла, и Зора, выдав ему свое зелье в очередной раз, сообщила, что ее больше нет. Почему он тогда решил, что старая гадина умерла, Гартлибу теперь самому непонятно... наверное, очень хотел, чтобы было так. Потому и в рассказах о своих мытарствах почти не упоминал о ней... не хотелось бередить все раны.
        - Я вижу, ты узнал меня, Кэнк!
        - Лучше бы никогда больше не видел, - мрачно отозвался он, не желая ни притворяться, ни изображать вежливого собеседника, все равно это бессмысленно.
        - Это я могу устроить, - желчно пообещала ведьма, - и даже двумя способами. Один выгоден нам обоим... второй только мне. Но поясню наглядно, чтобы ты не тратил времени на изобретение третьего способа.
        И она решительно дернула шнур. В гостиную тотчас вошёл Тейлах, бледный и настороженный. И даже шагал не так, как привык видеть Гарт, не уверенно и важно, а тихонько, как пересолившая суп кухарка.
        - Садись туда! - холодно приказала ему хозяйка, небрежно махнув в сторону кресла, - и пока придержи руки, сегодня не твой день.
        А затем снова дернула шнурок.
        - Вы звали меня, госпожа Райзи? - тихий голосок Мальяры был учтив и покорен, как Тейлах, и сердце Гартлиба сжалось еще сильнее.
        Проклятая ведьма... неужели она осмелилась?
        - Звала, Малисса. Вот в кресле мужчина, с которым я обещала тебя познакомить. Он тебе нравится?
        - Не очень, - честно сказала Малиха, потеря памяти уносила и умение лгать и хитрить, всему этому приходилось учиться заново, хотя и очень недолго, - он слишком толстый.
        - Питается хорошо, - процедила ведьма, стрельнув в управляющего уничтожающим взглядом, от которого он сразу съежился, - но у меня есть и другой, смотри сюда.
        И она отдернула занавеску.
        - Этот красивее, - сосредоточенно осмотрев побелевшего Гарта, - сообщила служанка, - но он ведь преступник?! А я девушка порядочная.
        - У него будет шанс исправить свои ошибки, - зловеще протянула ведьма, - иди в свою комнату и можешь отдыхать, до утра ты мне не нужна.
        Гарт с горечью смотрел, как она развернулась и пошла к выходу, непривычно изящная в темно-синем полотняном платье, сшитом по моде родины, и белом фартуке горничной, без привычного платка на светло-русых волосах, заплетенных в уложенную на затылке косу. Такая милая и такая невыносимо чужая.
        - Тейлах, ты тоже иди... на корму, я скоро приду.
        И без того бледный управляющий посерел, вспомнив, какое зрелище ждет их на корме, и выскользнул из гостиной, словно крыса из ловушки.
        - Я приказала бросить в море своего слугу, не удержавшего мальчишку, - злорадно наблюдая за сжимавшим кулаки пленником, равнодушно пояснила ведьма, - в назидание другим. Кора мы, конечно, поймали, сетями, но пришлось оставить его на берегу... у одного из моих должников есть надежные клетки для диких детей. А теперь о тебе. Я отдам тебе их обоих целыми и невредимыми, женщину и мальчишку, и пузырек с зельем, снимающим заклятие, за простую услугу. Ты должен привезти мне Зору. Пленницу за пленницу... и еще малыша в придачу, это выгодная сделка. Я все подготовила, у тебя будет точный план, капсулы, помощники, зелья и золото.
        - Ты думаешь, это легко? - пробормотал ошарашенный Гарт, только теперь сообразивший, что ей неоткуда было узнать о смерти ведьмы.
        В то объявление, что было сделано перед коронацией, она не поверила, тогда Зора еще была жива. А о подлинном дне кончины преступницы знали единицы, как и о том, что у нее нет даже могилы. Найденное в стогу тело сожгли в строгой секретности.
        - Но ведь награда того стоит? - ведьма смотрела с насмешливой уверенностью, - преданная и смелая женщина и милый ребенок... а потом и о своем позаботишься. И денег я тебе дам, не обижу.
        - Но Райзи... я о ней ничего не слышал, наверняка ее держат в очень надежном месте...
        - Узнаешь! Ты же не простой сыщик! У тебя теперь очень много полезных знакомств! Сам решай, кому зелье подлить, чтобы привели Зору к тебе поговорить. Скажи, что хочешь спросить ее про какую-то тайну, ты хитрый и ловкий, я следила эти два месяца. А помощники все остальное уже приготовили. И любой приказ выполнят, прикроют и ловушки вовремя бросят, чтоб шум поднять.
        - А если... нет, я пока ничего не знаю... но вдруг она уже умерла? Ведь зла много сделала! - Гарт решился потихоньку разузнать, как она относится к самой плохой новости.
        - И ты туда же! Какое зло? Он с девчонкой поиграл и бросил, а бедняжка целое море слез вылила! Смотреть никаких сил не было!
        - Так это ты придумала всю ту интригу, с королем и Олтерном! - вспыхнула в мозгу обжигающе-яркая догадка. - Зора ведь неопытной девчонкой была! И с алхимиками ты договаривалась... у всех ведьм с ними старая дружба... на запрещенные зелья свои наговоры ставите!
        - Я правильно рассчитала, ты умный, - кивнула сама себе ведьма, - значит, привезёшь мне мою Зору. Ну а если не сумеешь - можешь забыть про Малиссу, больше ты ее не увидишь... и никто не увидит. Еще, времени тебе даю три дня, должно хватить. За каждый просроченный день будет шагать с кормы в море одна из подружек твоей женщины... и она будет смотреть, а на седьмой день отдам ее Тейлаху. И не пытайся меня обмануть или устраивать нападение на тот замок... потеряешь драгоценное время, ни меня, ни Малиссы там не будет. Да и ничего не знает его настоящий хозяин ни о тебе, ни обо мне... просто вовремя попался мне под руку. Зору приведешь в Хазран, это судно будет ждать у причала, отдашь ее моим охранникам. Как только я получу от них письмо, что она на судне, ты получишь адрес дома, где будет жить Малисса. И спаси тебя святые от обмана, если Зора не подаст мне тайный знак или я пойму, что ты решился на подлог! В том домике сработает ловушка... и стен не останется. Ну и последнее... если все-таки с Зорой что-то случилось, узнай, кто поднял на нее руку. За это имя я отдам все, что обещала раньше.
        - А твои помощники не могли ничего выяснить? - мрачно пробормотал Гартлиб, понимая, что она давала бы другие указания, если хоть что-то пронюхала.
        Но очень хотел узнать, насколько они близко сумели подобраться к тайне, и хотя бы приблизительно вычислить статус людей, служащих ведьме.
        - Проклятый Олтерн завел мага, - злобно зашипела она, - тот сразу раскусил моих людей... но тебе это не важно. Можешь пожаловаться, что тебя выкрали... можешь врать, что хотел поймать тех, кто еще верен Зоре... мне все равно, через три дня утром тебя ждут на «Летящей». И запомни еще одну мелочь: если на судно кто-то нападет или явится проверка... любая подозрительная случайность... твоя Малиха тут же почувствует это на своей шкуре. Очень ощутимо почувствует... крики служанок, которых вы привели, покажутся счастьем по сравнению с ее воплями.
        - Только тронь ее хоть пальцем, - Гарт сделал вид, что рассвирепел, - и тогда я найду тебя на краю света.
        Никто не будет беречь вдову надежнее ведьмы, пока она считает, что может шантажировать дознавателя ее именем.
        - Исполни мое задание, и получишь ее невредимой, - победно ухмыльнулась Райзи, и снова дернула звонок.
        Дверь позади пленника распахнулась, охранник поставил на пол корзину, толкнул ее ногой и спешно захлопнул створку.
        - Это все тебе, деньги, одежда, инструкции и капсула в Делиз, мы сейчас неподалеку, а пирамидка вот, - ведьма подняла салфетку со стоящего на столе подноса. - Поторопись, успеешь в столицу, мои люди тебя встретят. И последний совет... не надейся, что они могут знать обо мне хоть что-то важное.
        Глава двадцатая
        Малиха специально неплотно прикрыла дверь и шла в свою каюту не спеша, однако, несмотря на все эти хитрости, услышала очень немного. А остановиться и послушать не могла - возле двери, ведущей на палубу, дежурили два охранника и очень внимательно наблюдали за бредущей по коридору пленницей. Определенн, их успели просветить, какими необычными методами защищается эта женщина в платье горничной-чужестранки, но с меткой свободной вдовы на щеке.
        И все же, пока за Мальярой не захлопнулась дверь ее каюты, до ее чуткого слуха, долетело несколько слов, и по ним она смогла понять, какой услуги ждет от Гарта ведьма и какова будет ее роль, если он согласится. А в том, что согласиться воину придётся, вдова не сомневалась, ведьма хитра и давно готовила эту интригу, больше похожую на военную вылазку элитного шпиона.
        И значит, ее собственная задача с этой минуты становится очень четкой и конкретной: постараться уцелеть самой и не упустить ведьму. О Коре она старалась не думать, истово надеясь, что его собственные способности и ее уроки не дадут малышу пропасть. Это пока было единственное, что она могла для него сделать.
        С наружной стороны двери тихо лязгнул засов, охранники Райзи не были ни беззаботными, ни слишком смелыми. Но для нее так даже лучше, не прозевает прихода гостей, ехидно усмехалась про себя женщина, расстилая постель. Затем разулась и неслышно прошлась по каюте, тщательно изучая мебель и стены. Никогда не знаешь, что может защитить или помочь, и лучше проверить все заранее.
        Закончив осмотр, Мальяра несколько мгновений постояла возле мисочки, куда сложила все самые броские на вид дешевые безделушки и обереги, которые сняла с себя. Не попал туда лишь выданный Тмирной амулет, да заветное кольцо, за которое Мальяра могла не волноваться, снять наложенный на него отвод глаз не под силу ни одной ведьме. А вот амулет пришлось прятать со всеми предосторожностями, у хозяйки хватит низости обыскать и ее и каюту. Потому-то он был обернут невзрачной лентой и вплетен в конец косы, хотя и этот тайник особо надежным не был.
        В коридоре послышались осторожные шаги, и Малиха метнулась к постели, прилегла, укрывшись почти с головой покрывалом, и с минуту ждала, но человек постоял минуту у дверей и прошел дальше, вызвав у вдовы тревогу. Этих шагов она не знала, или человек никогда так при ней не двигался, и можно было бы забыть о нем, если бы не непонятная таинственность незнакомца. Если это один из людей ведьмы, то почему он ходит по судну крадучись, как вор, а если кто-то посторонний, один из друзей Лаиса или врагов Райзи, то не слишком ли он рискует - несколько внушительных амулетов и охранок, висящих на шее ведьмы, находятся там вовсе не для украшения.
        Однако больше он так и не вернулся, и вскоре вдова забылась чутким сном, распахивая глаза каждый раз, как по коридору кто-то проходил.
        Поэтому осторожное царапанье, шедшее со стороны, откуда до этого раздавался только шорох убегающей к корме воды, Малиха расслышала сразу, вскочила, метнулась к решетке и рассмотрела за ней темный силуэт.
        - Сейчас, - шептала женщина отчаянно, отпирая скругленную сверху створку - сейчас!
        В промежуток между прутьями никогда бы не протиснулась даже голова взрослого человека, но тот, кого сразу узнало ее сердце, взрослым пока не был. И протиснулся ловко, словно каждый день здесь ходил, влажный, пахнувший морем, в одних коротких нижних штанишках.
        - Замерз? Есть хочешь? - усадив сына на колени, еле слышно, одними губами, шепнула Малиха, зная, что сын ее услышит.
        - Нет, - Кор прижался к матери, впитывая привычное тепло, обнял ее ручками, - я поел. В кухне окно открыто.
        - Почему ты не остался на берегу, мы же договорились?
        - Хасит сказал, нужно посмотреть, куда плывет судно. Оно сначала плыло на запад, потом остановилось, а теперь плывет назад.
        - Очень интересно, - задумалась вдова, - но оставаться тебе тут нельзя. Ведьма хоть и не сильная, но старая и опытная, ты ей лучшим подарком будешь... она меня зельем забытья поила... а для тебя подчинение найдет. До утра поспи, я покараулю, а на рассвете уходи на берег. Найдешь Хасита, пойдете к башне и сломаете капсулу. Я пока письмо напишу, хорошо, что она у меня пока еще обыск не делала.
        - Ей некогда было, - тихо шепнул мальчишка, - она сначала Лаиса куда-то отправила, а потом утопила при всех того слугу, которого я укусил.
        - Хитра. Поэтому нечего тебе тут делать. Договорился с Хаситом, где он тебя ждать будет?
        - Ага... - Кор виновато вздохнул, - в трюме, в шкафчике... они туда всю мебель перетаскали, и мы там живем.
        - Святая Тишина, - ахнула Мальяра, - так вот кто бродит по коридорам! Доберусь я до него, уши оторву!
        И тут в коридоре раздался легкий шорох знакомых крадущихся шагов, затем осторожное шуршание засова.
        - Явился! - язвительным шепотом встретила вдова скользнувшего в каюту Хасита, - кто тебя просил так рисковать?
        - Помолчи, женщина. Слушай меня. Я подсыпал охранникам в вино снотворного, они празднуют потерю дружка. Ведьма ушла порталом, сразу после казни, но сказала капитану, что встреча в обед в назначенном месте. Тебя приказала не трогать. Кор уже сказал, что Лаиса она куда-то отправила?
        Малиха только молча кивнула. По накрепко заученным в монастыре правилам ей сейчас не следовало никому верить, ведьма вполне могла устроить любую проверку, но Кор был спокоен и смотрел на Хасита, не пряча взгляда. А это значило, что малыш не слышал в словах вора лжи. И хотя у Малихи не было возможности проверить его способности на подчиненных или потерявших память людях, ей очень хотелось верить, что вор не невольный предатель.
        - Значит самое время уходить. Лодку я проверил, немного тяжеловата для меня одного, но там есть лебедка, попробую справиться. Вы с женщинами поможете, я хочу их забрать. А Кор покажет, где берег... не хочу знать, как он это делает, но верю, что не ошибется.
        - Теперь ты меня слушай, - тихо, но повелительно шепнула вдова, торопливо выплетая из косы амулет. - Вы уйдете без меня. Так нужно... иначе ему не жить. Вот это надень и женщин забери, это хороший повод, чтоб отвести от меня подозрение. Вот тебе зелье, это не подчинение, а морок. Влей кому-нибудь из бандитов, кто посильнее, он будет считать тебя хозяйкой или главарем, тем, кого сильнее боится сам. И пусть он спускает лодку, выводит женщин и гребет. Не спорь! Сила у зелья - пять часов, потом бандит на сутки заснет... делай с ним, что хочешь. А как придёшь туда, где есть пирамидка, уходи вместе с Кором, это путь туда, где нам помогут. Но всех туда не берите, вот золото, спрячешь женщин понадёжнее. Всё, идите. Не забудь запереть засов!
        Последние слова Малиха говорила, проворно доставая из шкафа те из своих вещей, что были надеты под верхним платьем и которых ведьма запомнить никак не могла. Напялила на сынишку темную безрукавку, затянула шнуры, ничего, что слегка болтается, зато заговоренная, и в карманах небольшой запас нужных в пути вещей, про которые Кор знает не хуже ее. Голову сыну повязала по-пиратски платком, в руки сунула узелок с остальным, женщинам пригодится, и добавила туда остатки ужина и бутыль с водой.
        - Мам...
        - Так нужно, сынок! Потом я тебе обязательно все объясню, сейчас некогда. Мне будет намного проще, если я не буду волноваться за тебя. Хасит, ты все запомнил?
        - Никогда еще не видел таких упрямых и глупых баб, - зло сплюнул вор, - идем, сынок, ты же видишь, ее можно забрать только силой... но нам не справиться.
        - Не нужно со мной справляться, бестолковый вор! Просто помоги, когда просят! - рассерженной кошкой фыркнула Мальяра. - И слушай Кора! Он и вправду не заблудится!
        И только когда за выскользнувшими из каюты мужчинами, немолодым и маленьким, тихо притворилась дверь и скользнул на место засов, позволила себе стереть со щеки слезинку, которой никто из них не заметил в полумраке освещенной лишь крохотным светильничком каюты. Ей очень хотелось надеяться, что не увидели.
        Почти час вдова стояла, прижавшись щекой к решетке, и чутко ловила все звуки, доносившиеся до нее с палубы, проходящей где-то под окном. Еле различимые шаги, короткий скрип лебедки, захлебнувшийся в щедрой порции воды или масла, шорох канатов, плеск воды...
        Когда стихли все необычные звуки и Мальяре стало ясно, что побег удался и больше она не услышит ничего интересного, женщина стерла последнюю слезинку, заперла дверь изнутри, замотала запор для верности пояском и снова легла спать. Хотя знала, как непросто уснуть, если сердце уплывает в темноту в затерявшейся среди моря лодке.
        Хасит, отлично видевший в темноте благодаря любимому зелью, с которым никогда не расставался, ловко перерезал веревку кинжалом Лаиса, принесенным ему мальчишкой, сел на корме, у руля и приказал пленнику - греби.
        Мускулистый верзила, шутя таскавший вчера по крутому трапу доставленную обозом мебель, подналег на весла, и лодка ринулась наперерез волнам.
        Притихший Кор, замотанный в прихваченное вором одеяло сидел на перевернутой корзине у ног наставника, молча дергая его то за одну, то за другую штанину. Пока Хасит, тенью скользя в полутьме трюма, где устроились поминать дружка, о котором, впрочем, никто не сказал доброго слова, выбирал себе раба среди еще не уснувших, но потерявших бдительность бандитов, поил его зельем и выводил на палубу, у вора сложилась окончательное решение. Не только никому не говорить про те способности, что он заметил у мальчишки, но и сделать все, чтоб их не заметила ни одна из испуганных спутниц.
        Кор успел шепнуть наставнику, пока они крались по коридорам, каким зельем напоила Малиху наконец-то объявившаяся хозяйка, и Хасит сообразил, почему вдова велела взять пленника. Вполне возможно, госпожа и служанок напоила зельем забвения. А то и еще похуже какой-нибудь дрянью. Потому-то и посадил женщин кучкой на носу, под прикрытием короткой палубы, и велел помалкивать. Сочтя, что успеет понять за время плаванья, верны ли его подозрения, и придумать, как понадежнее их устроить, пока они с Кором будут путешествовать. К кому приведет капсула, на которую намекнула Малиха, вор догадался без труда и впервые в жизни собирался войти в чужой дом без предварительной проверки и подготовки лазейки для мгновенного ухода. Волновало его другое, достаточно ли золота у «тетушки» вдовы, для того чтобы нанять корабль и наемников, а еще лучше, алхимика, или мага. Ведь найти и освободить мать Кора будет не так-то просто.
        Он снова вспомнил, как ринулась на едва успевший причалить плот шайка верзил с кинжалами и ножами в руках, окружила шатер и вывела женщин, окружив тесной стеной и таща за ручку ошеломленного малыша. И как один из бандитов грубо приказал помрачневшему Тулосу поторопить своих людей с погрузкой багажа на судно.
        А потом кравшийся за бандитами следом Хасит услышал громкий приказ командира, увидел, как он выбросил в реку кинжал, и все понял. Он уже схватился за пояс, намереваясь выхватить тужум, но тут Кор укусил своего провожающего и прыгнул в воду. И тогда вор мгновенно изменил план. Немедленно бросился к тюкам, схватил самый легкий и побежал в трюм, даже на миг не усомнившись, куда побежит мальчишка, уйдя от погони. Ну конечно же, к матери, он от нее вообще никогда далеко не отходит. В том, что Кору ничего не стоит проплыть под кораблем и вынырнуть с другой стороны, вор был уверен. Успел понять, наблюдая за его купаниями, насколько уверенно держится в воде Кор. Даже как-то похвалил его при матери, надеясь, что она объяснит, кто научил малыша так плавать, но вдова очень ловко перевела все в шутку и тут же задала десяток своих вопросов, надежно уведя его от этой темы.
        - Не знаешь, берег далеко? - наклонившись к самому уху мальчишки, спросил его вор, и тот немедленно выбрался из одеяла, шагнул к борту и, свесившись к воде, сунул туда руку.
        Наставник охнул и мгновенно схватил воспитанника за худую лодыжку, проклиная себя за несвоевременное любопытство.
        - К рассвету доберемся, если он не устанет, - указал глазами на гребца малыш, вернувшись назад, - и если шторм нас не догонит.
        - Шторм? - нахмурился вор, оглядывая серебристые от ночного зрения легкие волны. - Ты уверен?
        - Да. Но он пока еще далеко... а к рассвету волны будут выше.
        Хасит покрепче перехватил ручку руля и хмуро вздохнул, все равно сейчас ничего сделать нельзя. А вот если пленник начнет выдыхаться или засыпать, придется пить еще одно зелье из своего тайного запаса и садиться за весла самому. Когда мальчишка начинал говорить о море, его стоило слушаться.
        Глава двадцать первая
        Проснулась Мальяра от топота шагов в коридоре, затем чья-то нетерпеливая рука резко дернула наружный засов на ее двери в каюту и попыталась распахнуть створку.
        - Кто там? - мгновенно скользнув взглядом по чуть сереющему окну, и нарочито громко зевая, спросила вдова, отлично догадываясь, кто.
        - Открой!
        - Госпожа Райзи зовет? - мигом скользнув в платье, тем же сонным голосом осведомилась женщина и принялась распутывать на засове поясок.
        Долго испытывать терпение Тейлаха не следует, пока ведьмы здесь нет, он чувствует себя на судне хозяином.
        - Нет, - не решился солгать управляющий, и Мальяра едко ухмыльнулась, так она и думала, одно имя ведьмы мигом вернуло ему осмотрительность.
        - А зачем тогда вы меня разбудили? - открывая засов, недовольно проворчала вдова.
        - Мы ищем... - он смолк, вовремя спохватившись, распахнул дверь и ворвался в комнату.
        Пробежал в умывальную, заглянул в почти пустой шкаф, под низкую лежанку, подергал решетку на окне.
        - Ты не слышала ночью ничего... подозрительного?
        - Слышала, - серьезно кивнула Малиха, пряча едкую ухмылку: ну и что ему даст ее допрос, если женщины уже подплывают к берегу. - Кто-то пытался открыть дверь, но на вопросы не отвечал. А госпожа Райзи сказала, что я ей не понадоблюсь, поэтому открывать я не стала. Наоборот, вот поясом еще связала, чтобы не открылось случайно.
        И женщина гордо показала поясок.
        - А он ничего не спросил?
        - Нет, я же говорю, молчали... только дверь дергали, - глядя ему в глаза покорным взглядом, солгала вдова.
        Точно зная, что проверить ее слова он не может, а допрашивать права не имеет.
        - Смотри... если соврала, шкуру спущу! - пригрозил Тейлах, шагнув к женщине, но тут за нее вдруг вступился стоявший в коридоре хмурый мужчина в темной одежде из хорошего полотна и со знаком капитана на плече.
        - Оставь ее! Госпожа Райзи эту женщину мне поручила... и за твои синяки я отвечать не собираюсь. Ты сам видел, засов был заперт, как бы она могла отпустить подруг, войти в комнату и запереть за собой дверь?
        - Они могли запереть, - упрямился торемец, лишившись от страха перед наказанием способности рассуждать логически.
        Но зато не потерял ее капитан.
        - Не городи глупостей! Если бы она их отпустила, то и сама бы ушла! - прикрикнул он на Тейлаха и повернулся к вдове. - Иди, умывайся, Малисса, скоро тебе принесут завтрак. Поесть сегодня лучше пораньше, ветер крепчает. В шторм спокойно чаю не попьешь.
        - Спасибо, - кротко поблагодарила женщина, но все же дождалась, пока толстяк выйдет, и заперла за ним дверь.
        А потом первым делом бросилась к окну и с тревогой вгляделась в укрытое тучами небо. Хотя уже чувствовала по усилившейся качке, что капитан не солгал. Действительно, приближался шторм. Мальяра стиснула губы и прижалась лбом к толстому, чуть мутноватому стеклу: святая Тишина, спаси их... А ей остается только надеяться и ждать.
        К обеду судно уже раскачивало, как маятник, и женщина, перебравшись с лежанки в глубокое кресло, крепко держалась за подлокотники, стараясь не вслушиваться в крики матросов, топот, хлопанье парусов и странные удары. И радовалась, что уговорила Хасита уйти - не умеющим плавать женщинам было бы сейчас в несколько раз хуже, чем ей.
        Один раз заглянул капитан, окинул подопечную проницательным взглядом и, предупредив, чтоб она не запиралась, ушел, словно случайно не щелкнув наружным засовом. Мальяра только хмуро фыркнула, трудно не оценить щедрость этого жеста. Ведь ясно, что в случае крушения матросы, больше похожие на пиратов, о ней вовсе и не вспомнят. Капитан вообще оказался намного человечнее своей команды, хотя старался этого не показывать, и это тоже была вполне понятная предосторожность, в таких компаниях добрых считают слабыми.
        Еще около часа болтанка не уменьшалась, и в какой-то момент женщине показалось, что крушение неизбежно. К этому времени Малиха успела переодеться в рубаху и легкие штаны, забытые в шкафу прежним хозяином, и сложить все вещи в узелок, завернутый в снятую со стола шёлковую скатерть и завязанный поясом. В таком виде он не утонет некоторое время и даже сможет поддержать человека.
        Удар в днище отозвался треском и скрежетом перегородок, криками и руганью матросов, и качка вдруг стала тише. Готовая к самому худшему вдова схватила узелок и кинулась в коридор, но добежать до палубы не успела. Остановили ее оживленные крики и смех команды. Стало быть, они успели проскочить в какое-то безопасное место, иначе команда так бы не радовалась, но ей все же лучше не попадать к ним на глаза ни в каком случае. Вдова мышкой скользнула назад, спешно привела себя в порядок, вернула на место все, что приготовила на случай крушения и приготовилась ждать.
        Еще через полчаса более спокойного плавания «Летящая» замерла, и Мальяра рассмотрела за окном темнеющие сквозь дождевую стену громады скал. Это зрелище только укрепило ее догадку о маленькой бухточке, тайной стоянке пиратов или контрабандистов, которых хан Торема считал неизбежной частью любого государства и потому никак с ними не боролся.
        Некоторое время казалось, что ничего не происходит, потом в дверь стукнули, и сразу появился капитан.
        - Бери свои вещи и иди за мной, - скомандовал он, но прежде, чем вывести девушку из каюты, набросил на пленницу просторный мешок из черного шелка, скрывший ее почти до подошв.
        И хотя в погожий день из-под такой ткани можно, хоть и смутно разглядеть окружающее, сейчас Мальяра даже не пыталась напрягать зрение. Покорно шла за крепко державшим ее за руку мужчиной и вслушивалась в звук его шагов, чтоб понять, в какой момент нужно будет ступать осторожнее. Ведь он поведет ее по трапу, а трап сейчас мокрый.
        Однако она ошиблась. Капитан вдруг выпустил ее ладонь, а в следующий момент подхватил женщину на руки и буркнув - молчи! - понес, крепко прижимая к себе.
        Мальяра для вида тихо ахнула, но ни дергаться, ни вырываться не стала. Уж лучше помочь мужчине спокойно преодолеть тот кусок пути, который он счел опасным, чем оказаться вместе с ним в холодной воде.
        Впрочем, долго таскать ее никто не собирался, уже через пару минут крепкие руки поставили женщину на ноги и снова повели куда-то, ничего не объясняя и не предупреждая. Но она и сама по легкому покачиванию и звуку шагов определила, что это снова судно, и запоздало сжалась, представив, как моряк несет ее по натянутому между двумя судами узкому трапу, поддерживаемому лишь несколькими тросами да слабым заклинанием или алхимическим зельем.
        Щёлкнула впереди дверь, капитан втолкнул пленницу в обдавшее теплом помещение и резко сдернул мешок.
        - Не задохнулась?
        - Спасибо, - кротко кивнула Мальяра, сумев после темноты мешка определить с первого взгляда, что в маленькой, почти игрушечной каютке, никого, кроме них, нет.
        - Можешь вечером отблагодарить, - едко ухмыльнулся он, но женщина не поверила ни этой ухмылке, ни нахальному заявлению.
        Слишком давно отбивалась от всевозможных предложений, чтоб понять, какие сделаны всерьез, а какие для проверки.
        - Я приличная девушка, - отрезала она с холодком, - и служу госпоже Райзи горничной. А жениха она мне сама обещала найти.
        Он лишь усмехнулся как-то странно и ушел, небрежно хлопнув дверью. Интересно, - думала вдова, изучающе оглядывая то, что не успела рассмотреть сразу, - это моряк специально так поступил, чтобы она не стала хвалить его за ночное заступничество, или все же проверял ее... и если проверял, то ради своего интереса или по чьей-то просьбе? А может, даже по приказанию?
        Каютка, несмотря на крохотность, оказалась очень богатой, просто роскошной. Стены отделаны дорогим красным деревом, ручки позолоченные, мягкий диван обит светлой мягкой кожей, а от лампы, висящей с потолка в серебряной сетке, пахнет дорогим душистым маслом. Пространство между диваном и противоположной стеной поделено пополам, в одной половине, что у окна, привинчен к полу и стене столик, рядом с ним откидное сиденье, а во второй половине такая же игрушечная умывальня.
        - Тейлах тут бы не развернулся, - едко веселилась про себя Мальяра, выходя из этой клетушки.
        Однако по выражению ее лица незнакомец, появившийся в каюте за время ее отсутствия, никогда бы об этом не догадался. Наоборот, судя по разочарованному взгляду гостя, он определенно нашел унылую, гладко причесанную женщину такой же скучной, как надетое на ней простое платье горничной.
        - Как тебя зовут?
        - Малисса. - кротко ответила вдова, стоя с опущенными глазами перед развалившимся на диване мужчиной, рассмотреть которого ей хватило и одного взгляда.
        Холен и красив. Хорош так, как бывают красивы только ханские сыновья, рожденные иноземными красавицами. И хотя по отцу все они считаются чистокровными торемцами, смешанная кровь видна во всем. В овале лица и форме носа, в разрезе наглых глаз, прикрытых полуопущенными роскошными ресницами. А холен, как владелец роскошного дворца с банями, массажистками и услужливыми цирюльниками, бдительно следящими за ровностью каждого ноготка и длиной каждого локона из гривы черных вьющихся волос, рассыпавшихся по плечам красавца.
        И только через пару минут после обнаружения этой ухоженной красоты ошеломленный взгляд начинает замечать слишком мягкую кожу пальцев, небрежно постукивающих по коже дивана, чуть излишнюю округлость плеч и ровность загара, полученного не в походах, а на ковре у бассейна.
        Хотя Мальяра не могла не понимать - заметит все эти детали далеко не каждая женщина или девушка. К концу первой минуты созерцания ухоженного красавчика большинство из них будет влюблено намертво. И будет не в состоянии соображать настолько отчетливо, чтобы делать логичные выводы.
        - Меня зови господин. Подойди ближе.
        - Простите, господин, - вежливо, но твердо отказалась Мальяра, - но ближе - непристойно. А я приличная девушка и собираюсь замуж.
        - Ты вдова, и это говорит метка на твоем лице!
        - Не знаю, откуда взялась эта закорючка! Наверное, заклинание. Я подданная Ардагского короля и работаю на госпожу Райзи по контракту.
        Красивое лицо изуродовала жесткая гримаса, полные губы вмиг вытянулись в змеиную ухмылку.
        - А ты строптивая... мне это нравится. Надоели послушные овечки, - процедил он, приподнимаясь, чтоб поймать женщину за руку.
        И в этот же миг дверь открылась, и за ней обнаружилась ведьма, смотревшая на «господина» с укором гувернантки.
        Наконец-то, незаметно выдохнула Мальяра, могла бы и на минуту раньше войти. Нечего было подслушивать под дверью.
        - Ты меня обманула, - в упор глядя на ведьму, капризно заявил ничуть не смутившийся ее появлением гость, - эта не может быть изюмом.
        - Идем отсюда, Акзам, - в спокойном голосе ведьмы звучало предупреждение, - девушке нужно поесть и отдохнуть... она измучена штормом.
        - Ты начинаешь мной командовать?! - изумился он, картинно заломив бровь.
        - Нет, - отрезала Райзи холодно, - пока еще разговариваю вежливо. Идем обедать, я хочу тебе кое-что рассказать.
        - Хитришь, женщина! - презрительно фыркнул он. - Хочешь спрятать от меня эту служанку? Не получится, я все равно сюда вернусь. Не люблю, когда меня обманывают!
        - Хорошо, вернешься, - устало пообещала ведьма и отступила в коридор, давая ему пройти первым.
        Но Акзам, встав с дивана, вдруг шагнул не в сторону двери, а к Малихе, и резко протянул к ней руку.
        Проверять, какие в этот момент были у красавчика на уме намерения, вдова не стала. Опередив его на одно мгновение, скользнула в умывальню и щелкнула засовом перед самым носом разъяренного торемца. В следующую секунду дверь содрогнулась от яростного пинка, и следом раздался похожий на вой стон. Определенно, красавчик со злости забыл, что у него на ногах мягкие шелковые туфли, расшитые золотой нитью и драгоценными камнями.
        - Акзам, ты ударился?! - во вскрике ведьмы сквозь показную заботу болтушка отчетливо расслышала злорадство. - Ну зачем она тебе? Сидел бы себе в саду, гранаты кушал!
        - Молчи, женщина, - рычал красавчик, - позови слуг, пусть сломают дверь!
        - Потом, потом, - что-то звякнуло, раздались удаляющиеся шаги и звук захлопнувшейся двери.
        Мальяра медлила всего секунду, затем бесшумно выскользнула из умывальни и метнулась к двери, прислушиваясь к уговаривающему голосу Райзи. В том, что та успокоила мужчину не совсем честным способом, вдова была уверена, и теперь ей нужно было подслушать, какими именно словами утешает его ведьма. От этого зависит, временное это заклинание морока, ведьминский отвод глаз или все же подчинение.
        - Ты жаловался на скуку, вот я тебя и взяла с собой, - мягко бормотал удаляющийся женский голос, - но обещал не вмешиваться в мои дела и не мешать моим слугам. Когда Зора вернется, она будет недовольна твоим поведением. Не стоит приставать ко всем служанкам подряд.
        - А когда она вернется? Мне уже надоело ждать, - капризно проворчал мужчина.
        Хлопнула дверь и голоса стали неразличимы, а Малиха отступила к столу и села на стул. Ей нужно было заново переосмыслить все, что рассказала Тмирна о дочери этой женщины.
        Глава двадцать вторая
        Тяжелую, тянущую боль женщина почувствовала, едва проснулось сознание. Секунд пять лежала, приводя в порядок метавшиеся в панике мысли, проверяя ощущения тела и вспоминая произошедшее. И постепенно осознала, что догадалась обо всем еще тогда, за обедом, когда, запив отваром слишком соленое мясо, почувствовала, как начинает кружиться голова. У нее еще хватило сил шагнуть к дивану и упасть на него, а затем свет разом померк.
        Но вот боль она чувствовала и сквозь сон, и сейчас помнит, как стонала. Гадина, - прокатилось в сознании злая мысль, нарочно, небось, не добавила снимающих боль зелий в состав, каким пользовалась для операции.
        Внезапно Малиха услышала приближающиеся к каюте шаги и, еле слышно простонав, приложила к горящей щеке ладошку. И сразу ощутила то, о чем уже догадалась почти наверняка. Вся правая сторона лица раздулась и горела, и даже глаз открывался с трудом. Герпень, снова разозлилась на ведьму вдова, совсем что ли бесталанная? Или просто безжалостная? Да если бы она, Мальяра, сделала такое с Хаситом, когда сводила метку вора, он бы ее на месте прибил! У вора на месте убранных знаков утром кожа только едва заметно припухла, и болтушка убрала это, приложив на полчаса лоскуток со снадобьем. Ну да, все зелья у нее были лучшего качества, об этом она всегда заботилась, как и об амулетах.
        Женщина невольно усмехнулась, припомнив разочарование мужчин, начинавших за ней усиленно ухаживать, едва проведав, сколько лет она вдовствует. Ведь те из вдов, кто желал закрепить свою свободу, старательно копили деньги, мечтая купить лавку, дом или место в зеленных рядах рынка.
        Одна она ничего не копила, сразу тратила все монетки на гостинцы для сына и те зелья, что могли пригодиться в крайнем случае. И вот он пришел, этот случай, а у нее нет даже того, что так тщательно подбирала Тмирна. Кроме пары узких, как соломинка пузырьков, вшитых в шов нижней сорочки, но она и ими не может воспользоваться, пока ведьма рядом.
        - Проснулась? Вставай, мы прибыли на место, - окинув поднявшую голову пленницу удовлетворенным взглядом, скомандовала вошедшая в каютку ведьма.
        - Я кажется, заболела, - несчастно пролепетала Малисса, отлично зная, что этим сообщением не вызовет у временной госпожи никакой жалости, - голова раскалывается, тошнит и глаз не открывается...
        - Придем на место, дам снадобье, а пока вот, завернись, - ведьма бросила мешок, в котором принес вдову капитан, и повернулась к выходу, - торопись.
        - Тороплюсь, госпожа, - горько всхлипнула женщина, натягивая мешок и шагая в коридор.
        Прикидывая в уме, стоит ли цепляться за все углы, или сразу упасть? Ведь ведьма не знает о способности вдовы следовать за нею, доверяясь только своему слуху.
        И тут Мальяра обнаружила, что у этого мешка появилось новое свойство, теперь сквозь ткань можно было видеть все окружающее. Не очень ясно, а примерно как через вуаль, но и этого хватало, чтоб рассмотреть, куда ее привезли.
        Короткий коридор закончился лесенкой в несколько ступенек, ведущей на палубу небольшой яхты. И с палубы Мальяра рассмотрела полого поднимающийся перед ней берег, похожий на цветущий сад. Между еще цветущими деревьями и уже усыпанными плодами вилась к вершине едва заметная в траве тропка, обсаженная по краям пышными кустами всевозможных сортов роз. В цветах Мальяра понимала, пришлось работать сезон помощницей садовника, никому такого не пожелает.
        По тропе ведьма шла впереди, ничуть не заботясь о новой горничной, впрочем, она была уверена - теперь та никуда не денется. Ну и действительно, куда деться пленнику с этого острова, отлично защищенного прикормленными свежим мясом монстрами?
        Предоставленную ей возможность свободно озираться по сторонам Мальяра использовала для определения места, куда ее привезли, хотя первые подозрения у вдовы появились уже при виде плодов на деревьях. И крепли с каждым шагом, превращаясь в твердую уверенность. Было лишь одно место, куда они могли попасть, убегая от шторма, где уже поспевали бы все эти фрукты. Архипелаг «Дивные острова», расположенный в океане на юг от Торема, дикое и загадочное место, где во время разлома осела прокатившаяся по Дройвии волной самая легкая часть магической энергии.
        Хотя ни у одной из сестер Тишины особых способностей в магии не было, за исключением смесок-оборотней да парочки слабеньких ведьм, учили историю возникновения различных рас нечисти воспитанницы очень серьезно. Нет, они не надеялись попасть когда-либо на далекий архипелаг, все значительно проще. Находились среди алхимиков умельцы, что ловили и продавали обитателей дивных островов жестоким и злобным людям для развлечения или в качестве охранников. А иногда и как орудие преступления. И сестры Тишины должны были уметь определить по неприметным признакам, не столкнулись ли они в этот раз с чем-то подобным.
        Едва убедившись в правоте своей догадки, Мальяра сообразила, почему Райзи устроила свое логово именно здесь. Каждая, даже самая слабая ведьма с помощью алхимических зелий может подчинить себе два-три дивных существа и заставить служить. Однако через некоторое время они находят способ сбежать из рабства, и ведьмам приходится ловить очередного пленника.
        - Возьми паланкин и отправляйтесь на яхту за Акзамом, его укачало, - сухо скомандовала кому-то ведьма, едва они подошли к слугам, выстроившимся на ступенях ведущих к роскошному дворцу, и небрежно бросила одной из женщин: - А ты отведи новую служанку к себе, она простыла в пути.
        И величественно пошагала дальше.
        - Идем, - кивнула Мальяре невысокая женщина совершенно не торемской внешности, - я Сула.
        Мальяра покорно направилась за ней, размышляя по пути, зачем ведьма лжет даже там, где ее могут мгновенно поймать? Или эта ложь была только для остальных слуг, а Сула доверенное лицо? Тогда нужно присмотреться к ней внимательнее, личные лекари у таких особ, как госпожа Райзи, обычно первые помощники в делах.
        А еще у вдовы вдруг едва заметно потеплело неприметное колечко, и она осторожно проверила, откуда идет это тепло. Оказалось, со стороны моря, как странно! Они же только что пришли, и никого, кроме невидимых матросов, так и не показавшихся Мальяре на глаза, возле яхты не было?!
        Вот и шла она за знахаркой покорно, не забывая исподтишка вертеть головой во все стороны и проверять кольцом все ближайшие кусты.
        - Можешь снять накидку, - заявила спутница, едва дворец скрылся за кронами деревьев, а тропа стала заметной дорожкой.
        - У меня щека болит... - горестно всхлипнула болтушка, и знахарка разом остановилась.
        Бдительно, но неприметно обвела взглядом кусты и приказала:
        - Покажи.
        - Вот, - осторожно приподняла Мали край мешка.
        - Тьма. А откуда это?
        - У меня там закорючка была, - рассказывая часть правды, вдова ничем не рисковала, если Сула и решит ее выдать, то ведьма сочтет такую откровенность естественным следствием действия зелья забвения, - не знаю, откуда взялась... а ночью вдруг пропала, но щека ужасно болит...
        - Понятно, - нахмурилась женщина и сама опустила на место накидку, - идем. И помалкивай.
        - Спасибо, - вежливо выдохнула Мальяра, но благодарила женщину вовсе не за то, что та разрешила ей не показывать лицо.
        Хотя и понимала, что вполне возможно, спешит зачислить Сулу в число хороших людей, и больше ничего важного ей пока открывать не собиралась, но также твердо помнила правило сестер Тишины: выискивая преступника, не забывай и о хороших людях. Их всегда больше и среди них могут быть те, кто поможет в трудную минуту. Или кому сможешь помочь ты сама.
        Как выяснилось, слуги жили в небольших примитивных хижинах, не заслуживающих никакого иного названия. В Тореме таких целые улицы на окраинах городов, и строятся они быстро и просто. Несколько нетолстых стволов вкапываются кружком, переплетаются ветками и обмазываются глиной. Крыша иногда делается почти плоской, из таких же стволов, а может быть продолжением стен, сходящихся куполом в центре.
        Вот здесь хижины были именно такие, и та, куда привела Мальяру знахарка, не была ни на гран лучше.
        - Как тебя зовут? - сдернув с женщины мешок и усадив ее на неказистую скамью, осведомилась Сули, копаясь на полке, где стояло в рядок несколько пузырьков с зельями.
        - Малисса. Или просто Мали. А больно не будет?
        - Нет. Поверни голову, придется посидеть спокойно, - тряпица с мазью легла на больное место, принося прохладу и облегчение. - Я пока схожу, попрошу, чтобы принесли для тебя постель, запасная лежанка тут есть. Кем тебя взяли на работу?
        - Я уже пять лет работаю горничной госпожи Райзи! - гордо вскинулась Мали. - Но вот как мы попали на корабль - не помню... наверное, уже болела. А потом был шторм... и я заснула... - она сделала вид, будто пытается что-то вспомнить.
        - Забудь, это не важно, - поторопилась остановить ее знахарка. - А кушать хочешь?
        - Хочу... наверное, меня в шторм укачало... - Мальяра печально вздохнула, следя за тем, как женщина достает корзину с фруктами.
        - Ешь, суп бывает только в обед. И запомни, пока ты болеешь, из моего дома не выходи. Если нужно умыться или еще куда - скажи мне, сама отведу. На этой стороне только женские дома, мужские с другой стороны, туда ходить госпожа запрещает. По утрам все работаем в саду, собираем фрукты, иначе они портятся. Ходи рядом со мной.
        - Спасибо... - снова шепнула вдова, и осторожно поинтересовалась. - А как же госпожа?
        - Пришлет кого-нибудь, если ты понадобишься, - грубовато отрезала знахарка, - а пока наверняка не хочет смотреть на твою кривую рожицу.
        Эту предосторожность Мальяра сумела оценить правильно, она и сама уже расслышала звук приближающихся шагов.
        - Сула, кто там у тебя? - спросил женский голосок, и Мальяра снова понимающе хмыкнула.
        Хозяйка хижины посадила ее спиной к двери, потому после улицы рассмотреть в полумраке пациентку не так-то просто. А зайти гостье в хижину никто не предложил.
        - Горничная госпожи, - неприветливо ответила знахарка, - а тебе чего?
        - Ты не знаешь... господин вернулся?
        - Да. Но его сильно укачало. В паланкине понесли.
        - Ой... бедный... а фруктов не просили свежих принести?
        - Меня не просили.
        - Пойду, спрошу повара.
        - Давно плетей не получала? - не выдержала Сула, но торопливые шаги уже стихли вдалеке.
        Значит, правильно она все вчера рассудила, пока не уснула, хмуро похвалила сама себя Мальяра. Красавчик как-то связан с Зорой, может любовник, а может и жених. И старая ведьма следит, чтоб он не изменял ее дочери, пока та отсутствует.
        Но не это главное во всей этой истории с пересадкой пленницы с корабля на корабль и запутыванием следов. Постепенно светлеющий после снотворного зелья разум сестры Тишины наконец-то добрался до простой мысли: а зачем ведьма увозила ее так далеко, если дала Гарту на выполнение задания всего три дня? А прошло уже полтора?
        Ведь портальной башни тут быть не может, не слышала Мальяра о таком. И никакая пирамидка из такой дали не уведет. Ведь после того, как «Летящая» преодолела кольцо защитных рифов, вдову везли еще почти сутки. Судя по времени пути, этот остров находится где-то в глубине архипелага, в гуще сотни подобных островов. И раз так, получается, ведьма сразу не собиралась выполнять условие сделки или намеревалась потребовать с Гарта еще какой-то услуги.
        Ну, разумеется, считать, будто воин поверит ей во второй раз, ведьма не может, она далеко не дура. Значит, приготовила новую ловушку, в которой Мальяра снова будет служить приманкой, и теперь понятно, зачем сделана эта западня.
        На случай, если подтвердятся самые плохие предположения и ей нужно будет заманить сюда тех, кто пойдет выручать Гарта. Ведь даже самый наивный глупец не может исключить возможности, что граф откроет свою тайну верным друзьям.
        Святая тишина, - еле слышно застонала Мальяра, - как же ей сразу в голову не пришло! Ведь у ведьм, особенно имеющих родственную связь, всегда есть связанные амулеты! С их помощью они всегда знают, не случилось ли чего с подругой или родственницей!
        И значит, Карайзия давно знает, что Зоралды нет в живых! И давно готовит тройную ловушку для всех, кто попытается спасти Гарта. А его приманит на нее, Мальяру!
        - Что, болит? - тихо спросила Сула, - сейчас отвару дам, полегче будет.
        - Не нужно... лучше отведи меня... куда обещала, - кротко попросила Мальяра, сообразив, что успокаивающий отвар ей сейчас лучше не пить.
        Глава двадцать третья
        - Путник в третьем секторе, - голос дежурного мага был устал и недоволен, на портальных башнях маленьких городков по ночам не так оживленно, как в Датроне.
        - Проход в столицу, - шагнул к нему Гарт и впервые за последние месяцы положил на стол перед портальным не золото, а свой именной амулет дознавателя.
        Блеснула светлая вспышка определителя, и сразу подобравшийся маг тихо сообщил:
        - Особый путь. Первый сектор.
        Спорить граф не стал, просто шагнул в сектор круга, где посредине стояла цифра один, и замер. И почти сразу мягкий сумрак слабо освещенной башни Делиза сменился безжалостно-ярким светом большого фонаря, светившего прямо в лицо.
        - Кто такой? - строго спросил один голос, но его тут же перебил другой, торопливый и взволнованный:
        - Это же граф Гартлиб Феррез, приказ срочно проводить в большую гостиную! Идите за мной!
        Гарт совершенно не узнавал ни этой башни, ни лестницы, ни стражника, но молча шел за ним следом. За последние часы он неимоверно устал и перебесился, и теперь желал только одного: побыстрее увидеть тех, кто поможет ему спасти Мальяру.
        Однако в просторной гостиной, обставленной мебелью из светлого дерева с бежевой обивкой и шоколадно-малиновым ковром посредине, не было ни одного человека. Гарт нахмурился и недоуменно огляделся, не понимая, зачем его привели туда, где никого нет. И огорченно присвистнул, случайно взглянув на часы, показывающие самое глухое послеполуночное время. Демонская сила, как он мог забыть, что здесь никто даже не подозревает об его злоключениях? Верно говорят, своя лужа всегда самая глубокая!
        Звуки голосов раздались из-за незакрытой двери, и Гарт настороженно прислушался, даже шагнул в ту сторону. И тут же поймал себя на недостойном деянии, демонская сила! Незачем ему тут подслушивать, он же больше не в плену у Карайзии, а в доме друзей... хотя напрочь не помнит такого дома.
        - Если ты будешь так бежать, я начну ревновать! - голоса приближались, и Гарт не мог не узнать мужской.
        - И что сделаешь? - заинтересовался не менее знакомый женский, - посадишь в башню?
        - Не настолько я самонадеян, чтоб не догадаться, с какой скоростью ты оттуда спустишься, распустив свой вечно недовязанный шарфик. Я просто буду везде носить тебя на руках.
        - Нам это вредно! - возмутился голос Эсты, и герцогиня первой ворвалась в гостиную. - Гарт!
        - Я здесь... - заранее довольно улыбаясь, шагнул он вперед и ошарашенно замер, озадаченно рассматривая кругленькую фигурку надвигавшейся на него невестки.
        Разумеется, дознаватель знал, что брат ждет наследника... или наследницу. Но в те дни, когда он уходил из Датрона, якобы «прельстившись» на щедрое предложение Явора, по фигуре Лэрнелии почти ничего не было заметно. А теперь... Гарт опасливо попятился, прекрасно понимая, что сделает с ним Змей, если заподозрит в неделикатном обращении со своей драгоценностью.
        - Зайчик, тебе не кажется, что он меня боится?! По-моему, это не Гарт.
        - Я боюсь не тебя, - оскорбленно отозвался дознаватель, ощущая, как в груди начинает очень медленно таять ледяная глыба безысходности, - а его. Подозреваю, что мне не поздоровится... если я дотронусь до тебя неправильно.
        - Умные у меня родичи, - похвалил Змей, ловко огибая уже вцепившуюся в рубаху кузена жену, - и догадливые. Жаль только, не смог сообразить, что прикасаться к ней вообще не стоит. Лучше я сам тебя потрогаю... чтоб убедиться.
        И крепко стиснул плечи брата.
        - Лэни, - осторожно выбираясь из крепких рук герцога, поинтересовался Гартлиб у герцогини через пару минут, - а чей это дом?
        - Наш, - ответил за нее Змей, - это замок Тегри, мы все сейчас тут живем, так удобнее. Да и теплее, юг все-таки.
        - Вот на юге вам как раз делать нечего, - хмуро отозвался его кузен, обнаружив, что в двери появились Арвельд с Тэльяной и Геверт с Рози, - особенно такой толпой.
        - Здесь еще и Леона с сыном, - поспешил предупредить Змей, - но ее мы будить не стали. И Тмирне письмо пошлем позже, сначала послушаем твой рассказ... как только слуги стол накроют.
        - А может... ты переодеться хочешь? - забеспокоился Арвельд, потискав друга, - комната для тебя давно готова.
        - Пожалуй, - сообразив, что слуги посматривают на него слишком настороженно, решил Гарт. - Куда идти? А Тмирна... не ожидал я от нее такого легкомыслия.
        - Идем, потом поговорим, - сам решил проводить графа Арви, - это не быстрый разговор. И не думай, что все тут сидели, сложа ручки, пока вы плыли на плотах.
        - Ну, раз знаете про плоты, значит, точно не сидели, - хмуро усмехнулся граф, даже не пытаясь угадать, кто из плотовщиков или возчиков был двойником.
        Теперь это уже не важно.
        - Вот твои комнаты, мы специально выбирали, чтобы поближе к гостиной, - завернув за угол, остановился у дверей герцог Адерский. - Все, что в шкафах, - твое. Можешь сейчас коротко сказать... как ты ушел?
        - Отправила ведьма Карайзия, - тяжело вздохнул Гарт, входя в уютную комнату и понимая, что ничего не хочет. Ни умываться, ни одеваться, ни есть. Хочет снова оказаться на том судне, где осталась глядящая на него пустыми глазами Мальяра. - За дочерью или тем, кто ее убил. Срок три дня, начиная с утра. Потом начнет топить пленников.
        - Герпень, - скрипнул зубами Арвельд и внимательно глянул на друга, - тебя подождать?
        - Не нужно, - хмуро усмехнувшись, мотнул головой дознаватель, - сам приду. Я быстро.
        Через десять минут, вернувшись в гостиную посвежевшим и переодетым, Гарт сразу понял, что Арви уже рассказал всем его новости и они успели кое-что обсудить. И даже сделать выводы, судя по тому, как быстро что-то писали за маленьким столиком Лэни и Тэйна.
        - Тмирна с сестрами в Хазране, - пояснил Змей, подводя кузена к столу, - так что все произошедшее там мы узнаем почти сразу. И уже получили сообщение о том, как ты бросил свой кинжал и как прыгнул с трапа Кор. И даже знаем, что чуть позже мальчик взобрался по якорной цепи на нижнюю палубу... и видимо, где-то спрятался. Кроме него изо всех людей, что плыли с вами на плотах, на корабль прошел только вор. Пронес туда груз и больше не появился. Все остальные твои люди живут в дешевом постоялом дворе недалеко от пристани, и настроение у них мрачное.
        - Демонская сила, - стиснул кулаки Гарт, - так ведь Мальяра же специально все подстроила, чтоб они остались... я потом понял, когда сидел взаперти. А теперь ведьма напоила ее зельем забвения... и теперь вдова даже не помнит, что у нее есть сын.
        - Гарт... - Лэни подобралась к нему со спины, помяла напряженные плечи, - это не так. Матушка дала ей противоядие, еще в Шархеме, на Мали не может действовать зелье забвения. И если даже ты обманулся... значит, она хорошая болтушка.
        - Но она смотрела, - неверяще нахмурился Гарт, - как...
        - Как дурочка. Или как женщина, которая видит тебя впервые. Ты же пил зелье забвения, знаешь, что чувствуют лишенные памяти и как себя ведут. И она отлично знает. Но всегда есть возможность... изображая такого бедолагу, говорить правду. Ведь в такие моменты все воспринимают такие высказывания не как отчаянную смелость, а как доказательство того, что зелье подействовало, - терпеливо объясняла герцогиня Тегрийская, незаметно подкладывая на тарелку родича куски мяса и деликатесы, - думаю, ты и сам теперь по-другому постигнешь ее слова... особенно, если при разговоре присутствовал кто-то третий.
        - Присутствовал... и не один, - вспомнив слова Мальяры про Тейлаха, Гарт начал понимать, как права тихоня, - ведьма шантажировала меня. Сообщила, что отдаст Мальяру своему управляющему... тому, что играл до этого роль господина, если я не соглашусь на сделку. Кстати... вот инструкции, документы, имена шпионов и капсулы... я не уверен, что она не спрятала здесь какой-нибудь ловушки. Лучше не прикасайтесь, пока не проверит маг.
        Граф положил на стол принесенный с собой кошель, и никто из присутствующих и не подумал усомниться в его подозрениях. Лишь Тэйна постояла рядом минуту, пытаясь что-нибудь определить чутьем смески, но вскоре отступилась и села писать новое письмо.
        - Я все время думаю... - с сомнением произнес внимательно слушавший их Геверт, нежно обнявший прильнувшую к нему необычайно тихую Рози, - она совсем дура или просто сумасшедшая? Эта Карайзия?! Ведь не может не знать, что в Ардаге сменился король и постепенно устанавливаются другие порядки?
        - Она очень хитра, - отложил вилку Гарт, - я многое понял, когда мы договаривались. И прямо сказал ей, что знаю, кто придумал все интриги, которые провернула Зора. А она не стала отказываться, наоборот, заявила, что защищала свою обманутую дочь. Девочка плакала, ей было больно... вот любящая матушка и придумала тройную интригу, чтоб дочь получила бывшего любовника, а мать - карманного короля. Ведь это не Зоре нужна была власть над королевством, ей достаточно было получить Олтерна в свою постель, как любой влюбленной женщине. А я все время удивлялся, пока ей служил: и когда только злая и мстительная ведьма успевает измышлять и готовить такие хитроумные планы с хорошо обдуманными последствиями, договариваться с алхимиками, гномами, торемцами и оборотнями? Воевать с контрабандистами, проворачивать выгодные сделки, заранее просчитывать, где что купить, а где построить? Конечно, все мы работали как проклятые, но Зора-то зачастую развлекалась!
        - Ее нужно поймать... эту Карайзию, и уничтожить, - твердо изрек Змей, - пока она живет, никто из нас не может чувствовать себя в безопасности. Таким, как она, бесполезно доказывать, что сама во всем виновата. Не досмотрела за влюбчивой дочкой, не сумела ни воспитать ее, ни удержать. Люди, подобные ей, всегда ищут виноватых и никогда не видят своих грехов. Я уже отправил в Хазран и прибрежные города десяток опытных ищеек, готовлю еще столько же, все маги порталов предупреждены, проверяются все подозрительные путники, остальное знают только Тмирна и придворный маг. Ты же знаком с Базелсом?
        - Знаком, - неохотно ответил Гарт, очень сомневавшийся, что маг сможет что-то узнать, и решил пояснить, - я не знаю, куда направляется судно. Ведьма отправила меня в Делиз прямо с палубы, с большой пирамидки. И предупредила, чтобы я не тратил время, разыскивая их в том замке, который считал ее убежищем и где подготовил несколько тайников и ловушек. Оказывается, его настоящего хозяина она тоже подчинила.
        - Подлая тварь, - не выдержал Геверт, - уже почти двадцать лет плетет интриги, потеряла дочь, не заметила внучку, принесла королевству столько горя - и все ей мало!
        - Я отправляю письмо Тмирне, - дописывая листок, объявила Тэйна, - она особо просила, пока не ответит, ничего не предпринимать.
        - Тогда давайте пока пить чай, - пытаясь отвлечь всех от нерадостных мыслей, объявила Лэни, - матушка обязательно что-то придумает.
        О том, что они с сестрами и сами кое-что придумали, говорить она пока не собиралась, очень надеясь, что этот план так и останется не озвученным.
        - Так нечестно! - возмутился граф через час, обнаружив, что рассказывает все то, что вовсе не собирался никому говорить, а притихшие друзья и родственники слушают с серьезными лицами. - Втроем на одного!
        Но и сам понимал, что раньше нужно было сообразить, почему женщины садятся напротив него, пропустив в середину Энройзу, и почему Геверт не протестует против разлуки с любимой. А потом Рози кротко улыбнулась графу, задала ему незначащий вопрос, второй, выслушала с таким вниманием и восторгом, словно он рассказывал невесть какие поразительные новости...
        Сначала в их разговор очень деликатно вступила Лэни, потом Тэйна... и сестры Тишины не давали графу опомнится, пока он не сообразил, что допрошен с ловкостью, за которую можно было всем трем заслуженно предложить пост старших дознавателей.
        - Извини, Гарт, - невестка смотрела на него с подкупающей честностью, - но такой разговор нужен был тебе самому. Ты был так закрыт... мы понимаем, откуда эта привычка, от жизни, когда нельзя доверять никому, любой может оказаться врагом. Но мы свои и хотим тебе помочь. А еще хотим понять, что могла задумать Мальяра. Сам понимаешь, она прошла другую школу, не такую, как мы. Ей испытания подсовывала жизнь, а плохие оценки отражались на спине. Кстати, матушка прислала письмо, сейчас они с магом прийти не могут, велела отправить тебя отдыхать, а ей послать твой кошель... ты не против?
        - Нет, - незаметно усмехнулся Гарт, подозревая, что настоятельница просто боится с ним встречаться, - можете отослать. И тоже идите отдыхать... испортил я вам весь сон.
        - За нас не волнуйся, - ловко заворачивая кошель в кусок серебристой парчи, - отмахнулась Тэйна, - мы тут и так все время спим.
        Разумеется, Гарт ей не поверил, но спорить не стал. Первым поднялся со стула и направился к двери, чувствуя искреннюю благодарность за то, что они заставили его высказаться. После этого как-то понятнее стали и собственные чувства, и сомнения, и тревоги... и теперь ему хотелось немного побыть одному. Не так просто, сделав из своей души запертый на сто замков сундук, вдруг резко распахнуть его и оставить на обозрение всем желающим самые сокровенные уголки.
        Глава двадцать четвертая
        Шторм все-таки догнал лодку, уж слишком далеко они были от берега, когда пустились в это рискованное плавание. К этому времени Хасит успел о многом передумать и поменять пару своих первоначальных замыслов.
        Для начала приказал гребцу остановиться, осмотрел его ладони и, хмуро сопя от необходимости тратить дорогое зелье, помазал начинающие вздуваться пузыри. Если не позаботиться о рабе, часа через два он вымажет кровью весла и пол лодки. И хотя вору ничуть не было жалко ни лодку, ни бандита, зато он отлично понимал, как это будет подозрительно выглядеть, если приставать придется на виду у жителей. Ведь этот матрос с откормленной рожей одет как хозяин, а сам Хасит выглядит рабом.
        Поэтому после лечения наступила очередь обмена одеждой, и вор в очередной раз порадовался, что имеет полезную привычку носить свободную одежду. Хотя и поступает так ради того, чтоб можно было незаметно носить на застегнутом прямо на обнажённое тело поясе некоторые полезные вещички, без которых чувствует себя по-настоящему голым. Но и в таких вот случаях, когда чужая одежда кажется ему гораздо привлекательнее собственной, это тоже очень полезно. Участник недобровольной сделки, получивший тряпки, украшавшие до этого момента жилистую фигуру вора, по крайней мере не чувствует себя скованно и неловко.
        Вот и матрос не почувствовал ни малейшего неудобства, получив чужие штаны и рубаху, и в дополнение к ним пару кусков мягкой ткани, которую пожертвовала догадливая Итма, оторвав от своей нижней юбки. Она же и обмотала этой тканью ладони матроса, сообразив, что наставник Кора вовсе неспроста заботится о его руках. Да и причину необычайной покорности бандита поняла, и оттого вовсе не дрожала, глядя на него, как ее подруги.
        После этого вор останавливал лодку еще дважды, поправить сбившиеся повязки и дать бандиту воды с придающим силы зельем. Хотя и боялся, что это зелье прежде времени снимет морок, выданный Мальярой, но приготовил на такой случай оружие. Крохотный кинжал с отравленным лезвием лежал в кармане Хасита наготове, пока бандит умело проводил лодку между всё более высоких волн.
        О том, что благополучно причалить им не удастся, вор с горечью догадался, когда наступил день, хотя светлее стало не намного. Зато по шуму волн и картине, открывавшейся, когда лодка взлетала на гребни, можно было понять, что берег почти рядом.
        Даже если бы он был пологий и песчаный, высадиться на него было бы большой проблемой. Однако судя по тому, какими бурными и высокими фонтанами пены и брызг разлетались волны, ударяясь о берег, Хасит не мог не понимать - песка тут нет и в помине. Так разбиваться волны могут только о камни.
        - Кор, сынок... - голос мужчины дрогнул, - ты продержишься, если уплывешь подальше от берега? Боюсь, нам тут не причалить. Камни.
        Он говорил, не снижая голоса, в таком грохоте ничего не было слышно даже на расстоянии вытянутой руки, но мальчишка все понял. Встал во весь рост, вглядываясь в берег и что-то сосредоточенно думая, потом нагнулся к уху вора и прокричал, что сейчас вернется. А затем вскочил на корму и прыгнул в разверзшуюся под волной пропасть.
        Стиснул зубы и не пытавшийся его остановить лже-наставник, разинули рты в беззвучном крике вычерпывающие воду женщины, по-своему поняв это происшествие. Размеренно махал веслами только матрос, и не понять было по его мокрой рубахе, пот это или вода.
        Хасит не стал приказывать ему сворачивать в сторону, глупо и смешно ждать, что где-то впереди их ждет более удобное место, и верить, что раб выгребет против волн, несущих их на камни. Бывают в жизни такие моменты, когда человек бессилен перед напором судьбы, и вор это давно знал. И давно решил, что он позволит святым духам решать, чего он стоит и как с ним поступить, когда наступит для него такой момент. А сам помечтает, как стал бы жить, если считал себя заново родившимся и свободным от собственного прошлого.
        Ну, наверное, стараясь не замечать захлестывающей лодку воды, обстоятельно думал Хасит, для начала он купил бы маленький домик... с виноградником и ореховыми деревьями, есть у него в гномьем банке немного денег, положенных под тайное слово. Потом бы женился... да хоть вот на этой Итме, она женщина неглупая, спокойная и по возрасту ему подходит больше всех. А потом сидел бы зимними вечерами у очага, потихоньку колол орехи и вспоминал вот этот шторм...
        Гигантская волна накатила внезапно, накрыла, как лавиной, заперла в темном коконе, сразу отрезавшем все внешние звуки, и стало слышно горькое всхлипывание той самой Итмы.
        - Замолчи, женщина! - сердито прикрикнул на нее Хасит. - Если духи нас спасут, женюсь на тебе... только не вой!
        В этот миг лодку ударило днищем о камни, волна окатила людей так щедро, что на них не осталось сухой нитки, и схлынула, оставив своих жертв откашливаться и отряхиваться. Только через минуту Хасит уверился, что они больше никуда не плывут, а сидят в полной воды лодке, застрявшей среди валунов. А остервеневшие от разочарования волны разбиваются о прибрежные камни в десятке шагов позади них.
        - Дядя Хасит, вылезайте сюда, тут тропинка! - позвал откуда-то из мешанины дождя и ветра голосок Кора, и вор подавился благодарностью, которую произносил святому духу, начиная понимать, что совершил огромную ошибку, пообещав Итме, что женится.
        Но пока оглушенная и растерянная женщина и не думала припоминать ему опрометчивые слова, поддерживая друг друга, бывшие горничные выбирались из лодки и исчезали в той стороне, откуда раздался зов ребенка.
        - Вылезай, приплыли, - скомандовал матросу Хасит, - отойди от моря шагов триста, найди надежное местечко и ложись спать. Завтра проснешься хорошим человеком.
        Последние слова он добавил с ехидцей - пусть бандит поломает голову, что они означают, - и ринулся догонять спутниц.
        Женщины, облепленные мокрыми платьями, окружили малыша, пытаясь заслонить его от ветра, и шли, сами не зная куда, по еле приметной в камнях тропинке, а вор тащился следом, и не пытаясь спорить или забирать ребенка. Давно знал, большинство женщин готовы забыть о еде и отдыхе, если рядом находится голодный и продрогший ребёнок, и лучше в этот момент к ним не лезть. Хотя видел он и других... но людьми их не считал.
        А через полчаса Хасит убедился, что поступил совершенно верно, не мешая женщинам выбирать дорогу. Или Кору? Впрочем, какая разница. Важно, что привели они точно в поселок и пошли сразу к харчевне, словно у них были деньги.
        Хотя даже самая бедная из женщин в Тореме всегда найдет, чем расплатиться за еду и ночлег, и для этого ей вовсе не придется поступаться своими устоями. Все хозяева постоялых дворов и харчевен обычно рады лишним рукам, которые работают не за монеты.
        - Дядя Хасит, - встретил вора на крыльце Кор, - тут есть пирамидка. Ты помнишь, что мать сказала?
        - Помню, - чувствуя непривычную робость, буркнул Хасит, - сейчас женщин устрою.
        - А Итму? - с любопытством смотрел мальчишка и вор вдруг почувствовал, как мокрой спине разом стало жарко, ведь не было его там... когда их завернуло в волну?
        Святая тишина, так кого же растит Малиха? И вдова ли она? Но если правы его подозрения, значит, придется жениться... иначе в следующий раз судьба не простит. И если во что другое вор никогда бы не поверил, но в свои ощущения, что столкнулся с чем-то непостижимым, не верить не мог.
        - Я вернусь за ней, позже, слово даю, - истово шепнул мужчина, - вот прямо сейчас узнаю, какой это поселок.
        - А я теперь это место всегда найду, - легкомысленно сообщил Кор и серьезно, не по-детски посоветовал, - ты им комнату сними, скажи хозяину, что это жена с сестрами, судно в море затонуло... они ведь лодку найдут.
        - Правильно соображаешь, - начиная понимать, кто в их компании на самом деле главный, беззлобно усмехнулся Хасит и вошел в харчевню.
        - Мы подрядились овощи чистить... - несмелой улыбкой встретила вора Итма, и он немедленно изобразил негодование.
        - Что за выдумки! Откажитесь немедленно! Эй, хозяин!
        - Я здесь, господин, - оценивающе оглядев Хасита, осторожно сообщил трактирщик, и выжидающе уставился на него.
        - Не принимай всерьез слов моей жены. Хотя судно, на котором мы плыли и потерпело крушение, но там было вовсе не последнее мое имущество. Никаких овощей они чистить не будут, ни Итма, ни ее сестры. Сколько стоит твоя лучшая комната?
        - Серебрушка за два дня.
        - Итма! Вот тебе золотой, оплати комнату и закажи еду, а на остальные деньги прикажи принести вам другие платья. Я отведу Эника его матери и вернусь. Как называется этот поселок?
        - Сурх, господин.
        - Запомню. Где у тебя пирамидка?
        - Но господин... за нее четыре серебрушки!
        - Вот тебе золотой, сдачу отдай моей жене. Итма! Ты слышала? Не скучай.
        - Все поняла, муж мой, - глаза женщины растроганно блеснули, и вор поспешил пройти вслед за хозяином в комнатку, где стояла пирамидка.
        Ну что за существа эти женщины, получила кучу забот и упрямого мужчину в придачу, а счастлива так, что даже совестно за нее.
        Пирамидка была большой и капсула, которую держал в руке Кор, светила ярким зеленым огоньком, давая уверенность, что доведет их до башни Хазрана. А там придется покупать путь в Делиз, потом в Деборет... и если золота не хватит, искать гномий банк. Но сейчас вору было не до золота, говоря про крушение, он представлял «Летящую», и сердце вдруг облило холодом понимание, что его слова могут оказаться пророческими. Значит нужно сделать все, чтоб как можно быстрее отсюда уйти, малыш каким-то образом чувствует море.
        Вор подхватил мальчишку на руки, крепче прижал и расслышал хруст капсулы.
        А в следующий момент над ними вспыхнул яркий свет и раздался голос дежурного мага:
        - Во втором секторе гости госпожи Тиссши.
        И к ним с Кором тут же ринулось двое прислужников, из тех, что подносят сундуки богатым клиентам.
        - Но мы... - заикнулся было встревожившийся Хасит, не привыкший, чтоб его встречали, и тут же замер, услышав спокойный голосок Кора.
        - Не бойся, это тетушка матери.
        - Да я и не боюсь, - сдаваясь подхватившим под локоть настойчивым рукам, хмуро проворчал вор, припоминая, что звали ту самую тетушку совершенно по-другому.
        Хотя... чему удивляться? Его и самого знают в разных городах Торема под разными именами.
        А в следующий момент вор снова насторожился, обнаружив, что их повели не вниз по лестнице, в приемный зал, где обычно крутятся возчики колясок и приказчики из дорогих трактиров, а в недоступное для клиентов помещение, где отдыхают и обедают маги почтовой гильдии.
        И хотя его профессиональная осторожность мгновенно ощетинилась подозреньями, природная любознательность заставила вытянуть шею и завертеть головой, торопливо обыскивая взглядом таинственную комнату. И почти сразу вор обнаружил в углу, у двери на балкончик, врезанный в пол круг второго портала.
        - Становись, - скомандовал Хаситу маг, не смущаясь ни его мокрой одеждой, ни лужицами, что оставались на чистом паркете. Да он всего этого, кажется, и не заметил.
        Торопливо пробежал к балкону, дернул рычаг и широкие двери распахнулись, пропуская в комнату непогоду, бывшую тут немного более смирной, и подтолкнул мужчину в кружок. Потом завозился с управляющим амулетом, и сырой ветер, влетающий с балкона вдруг стих.
        И вместо него пахнуло теплом, горячим чаем с медом, свежим хлебом...
        Почти сразу в распахнутую дверь на маленькую, совершенно пустую, занавешенную провощённым полотном и оттого полутемную верандочку выскочила та самая женщина, что нанимала Хасита чистить сад, и он окончательно успокоился. Все-таки они попали туда, куда шли.
        - Тетушка... - соскользнул с его рук Кор, кинулся к женщине, и она мгновенно подхватила его, понесла в дом, отдавая кому-то короткие приказы про горячую воду, сухую одежду и еду.
        Глава двадцать пятая
        Когда Хасит, наскоро смыв горячей водой морскую соль и переодевшись в очень неплохую новую одежду, вернулся в большую комнату, где стоял стол, Кор уже был там.
        Умытый и одетый не по-торемски, с причесанными назад еще чуть влажными волосами, мальчишка сидел на диване рядом с тетушкой, держа в одной руке мясной пирожок, а в другой кружку, и с аппетитом завтракал.
        Совершенно не замечая странного взгляда, изучающего, чуть изумленного и чуть восхищённого, каким смотрела на него госпожа Тиссша, как ее тут звали.
        - Садись к столу, Хасит, - не оборачиваясь к вору, предложила она, - завтракай. Кор уже сказал, что вы плыли несколько часов, убегая от шторма.
        - Если бы не Малиха, - честно признался мужчина, садясь к столу, - ни за что бы не ушли. Это она приказала взять самого сильного матроса... и зелье морока дала. Ну а зелье силы у меня свое было... вот он и греб, как заведенный.
        - Небось, без рук остался, - мимоходом заметила тетушка, и Кор тут же поднял на нее ясный взгляд больших серых глаз.
        - Дядя Хасит ему руки помазал и тряпками завернул. И потом еще заматывал.
        - Вот как, - бросила тетушка из-под низко повязанного платка испытующий взгляд, - я сразу поняла, что у Хасита добрая душа.
        - Он женится, - так же важно сдал лже-наставника Кор, - на Итме. Я сам слышал, как он сказал, если святые духи спасут, женюсь, только не вой.
        - Ну тогда нужно забрать эту Итму сюда, - в голосе Тиссши скользнуло лукавство, - не можем же мы позволить, чтобы он нарушил клятву?
        - И как только услышал, - безнадежно выдохнул вор, - ведь не было тебя с нами в лодке.
        - В воде все хорошо слышно, - откусывая очередной пирожок, фыркнул Кор, - а я помогал водной родне сделать большую волну. Ты же сам сказал, что лодка там не причалит.
        - И как только нашел водную родню?! - удрученно вздохнула женщина, взглядом приказав ошеломленному вору молчать.
        А он и сам онемел, услышав такое откровенное подтверждение своим подозреньям.
        - Я не находил, - по-взрослому вздохнул Кор и виновато глянул на монахиню, - они меня охраняли. Но мама не разрешила никому говорить. Она сама скажет... если нужно.
        - Ну и не говори, - погладила его по голове настоятельница, - лучше про мать скажи. Ее ты чувствуешь? Можешь сказать, где она?
        - В море, - коротко и хмуро ответил мальчишка, - плывут к югу. Но вы за нее не бойтесь, ее спасут, если корабль утонет.
        - Ты у меня прямо камень с души снял, - выдохнула женщина, - я за ночь вся уже издергалась. Хотя знаю, что Мали хорошо плавает... но шторм есть шторм. А пока он не кончится и корабль куда-нибудь не доберется, мы ей помочь не сможем. Хасит? Что ты сидишь? Наливай себе чаю, отвара, бери блюдо, клади что захочешь, позже займемся твоей женой.
        - А можно спросить... - осторожно взглянул на нее вор, прикидывая, не слишком ли он обнаглел. Но почему-то казалось, что эта женщина немного маг... или кто-то похожий, и для нее решить его проблемы ничего не стоит, - А нет места... у кого-нибудь в имении, для двух людей?
        - Найду, - коротко кивнула Тиссша, - но сначала дождемся, пока вернется Мали. Ты вроде ей что-то обещал? Нехорошо будет, если не исполнишь. А сейчас ешь и иди отдыхать. Твоя комната на втором этаже, Лилия покажет. А то ко мне скоро придут гости, нужно с ними поговорить.
        - Так я могу и в комнате поесть, - понял намек вор.
        - Не торопись, один из гостей с тобой сначала поздоровается.
        Вор только молча кивнул и принялся обстоятельно завтракать. Да и хозяйка с девушкой, принесшей горячий чайник, тоже подсели к столу. А меньше чем через полчаса, когда Хасит уже не мог смотреть на еду и начал подумывать, что пора уходить, наверное, гости не придут, на веранде вдруг раздался топот, мужские голоса, и в комнату ворвался Лаис.
        Мельком скользнул взглядом по вору и шагнул к дивану, подхватил мальчишку, крепко прижал к себе.
        - Кор... как ты сюда попал?
        - Сейчас... - малыш снял с шеи простой деревянный свисток, изображающий свирель, покрутил и достал крохотный лоскуток бумаги, скрученный в тонкую трубочку, - это тебе.
        - Что? - пробежав глазами записку, возмутился Гартлиб. - Ну уж нет!
        - Ты не хочешь меня к себе забрать? - опечалился малыш, и все поняли, что у матери от него секретов не было.
        - Хочу. Просто мечтаю, - снова притиснул его к себе Гарт, - но не собираюсь сидеть и ждать, пока она одна воюет там с ведьмой и ее бандитами.
        - Она сейчас не воюет, - почти прошептал ребенок, - она спит. И у нее болит вот тут, - он показал то место на щеке, где у Мальяры была метка вдовы.
        - Гадина, - сразу поняла, что это означает, Тмирна и оглянулась на Хасита, - иди, отдохни. Кора я сама уложу.
        - Я сам его уложу, - крепче вцепился в ребенка Гарт, оглянулся на молчавшего Змея, перевел взгляд на вора. - Спасибо, Хасит, что присмотрел. Я у тебя в долгу.
        - Расплатишься, - остановила его настоятельница, - про это потом договоритесь, сейчас пусть отдохнет. Он ведь на судно проник и все видел. А ночью сумел до Мали добраться, но она велела увезти ее подруг и Кора.
        - А Кор откуда там взялся? - озадаченно нахмурился Гарт, провожая взглядом ускользнувшего вора и начиная подозревать, что все было совсем не так, как он представлял.
        - Я по цепи влез, - обняв его за шею, смущенно признался малыш, - мы в трюме жили, в шкафчиках, Хасит циновки постелил. А ночью я к маме в окно влез, и она сказала... возьмите лодку и женщин. И матроса, чтобы греб.
        - А сама, почему в нее не села? - Гартлиб мрачнел все сильнее.
        - Сказала... - виновато притих Кор, - что она справится. А мы ей мешаем...
        - Ты только не злись на нее, - подсел к стиснувшему губы брату Змей и осторожно коснулся его плеча. - Я свою Эсту выпороть хотел, когда она меня в монастырь отправила... и кольцо забрать. Вовремя одумался. Мало ли какая дурь в голову от опасения за них может прийти... это вон Тмирна девчонок так учит, чтоб ни на кого не надеялись.
        - И правильно делает, - спокойно отозвалась настоятельница, словно речь шла не о ней, - Вас, вот таких надежных и отважных мужчин не так много... и далеко не каждой глупышке или болтушке такие встречаются, чтобы можно было на это рассчитывать. А мне нужно, чтоб выжила каждая, вот и не учу надеяться на чудо.
        - Это целое искусство, - ухмыльнулся Змей, - всего несколькими словами и отчитала, и комплимент сделала, и оправдалась, и похвалилась... но мы и сами это знаем. Просто когда душа рвется, не до разумных доводов, я-то знаю. Вот только не знаю, какой у нас план... и куда нужно подтягивать людей.
        - Тсс, - приложила палец к губам женщина, указывая глазами на Кора, заснувшего в руках у графа, - нужно сначала уложить наше главное чудо. Он ведь ребенок, а не спал почти сутки.
        - Давай, я, - встала с кресла притихшая Лилия, но Гарт упрямо мотнул головой.
        - Я сам. Куда?
        - Соседняя комната, я покажу, - не стала спорить девушка, пошла впереди, а через минуту, вернувшись, опасливо уставилась на монахиню. - Матушка, ты что-то поняла?
        - Да, - не стала отпираться та, - Кор не обычный ребенок. Он человек только наполовину, по крови. И полностью по образу мыслей, Мальяра сделала почти невозможное. Вернее, ее материнская любовь... хотя он и не ее сын. Но это я говорю вам по секрету, и помалкивайте, пока она не вернется.
        Возвращаться к знахарке из маленького сарайчика, служившего слугам умывальней и стоявшего в нескольких десятках шагов от берега, Малиха не собиралась. И потому, едва Сула, указав на шаткое строение, вернулась в свою хижину, болтушка бегом бросилась к морю, прикидывая, сумеет ли преодолеть в такую погоду неширокий пролив в пару миль, за которым виднелась верхушка соседнего острова.
        Хотя сюда, на острова, шторм не добрался, но тучи мчались по небу темным потоком, пропуская солнце лишь на краткие мгновенья. Да и неласковый ветер, хоть и ослабленный скалистым заслоном, поднимал довольно высокие волны, несущиеся на берег сплошной чередой. Казалось, от этих волн даже вся рыба ушла спасаться в глубину, но кольцо, неумолимо греющее палец, говорило о другом.
        Мальяра смело сбежала с пригорка, шагнула на прибитую полосу мокрого песка, дожидаясь, пока очередная волна докатится до ее ног, и не успела даже ахнуть, когда вместе с волной на нее надвинулось что-то темное, схватило, скрутило, словно канатами, жесткими щупальцами и поволокло в глубину.
        Она успела понять, что произошло что-то неправильное, что в ее отношения с родичами Кора вмешался кто-то неведомый и явно недобрый, но испуг пришел не сразу. И это помогло женщине захватить полную грудь воздуха, стиснуть губы и попытаться искать пути спасения. Стараясь не думать при этом, что неизвестный зверь упорно тащит ее в глубину, не давая ни малейшей возможности вырваться.
        Даже пальцами пошевелить не удавалось, а ей, чтобы позвать на помощь, обязательно нужно было потереть камушек на заветном колечке.
        Отчаяние начало захватывать душу Мали, когда она почувствовала, что не в силах удерживать рвущийся наружу воздух, и она попыталась сделать последний отчаянный рывок, прежде чем сдаться.
        Бесполезно. Тварь, тащившая ее в свое подводное логово, держала так неумолимо, что короткий горестный стон непроизвольно сорвался с губ вдовы, унося с собой горсть крупных воздушных пузырей. И последнюю надежду на спасение.
        Что произошло в следующий момент, она не сразу поняла, голову вдруг словно сунули в черный мешок, и оказалось, что там можно дышать. Правда воздух был теплый, пах рыбой и сыростью, но это были такие мелочи по сравнению с первым глотком живительной пустоты. И неважно, что вместе с ней в желудок провалилась соленая вода, попавшая в рот в миг выдоха, зато потом вдохнулось еще и еще, возвращая способность размышлять, истовую жажду жизни и жаркую надежду.
        А с ее невидимым телом в этот момент происходило что-то странное и жуткое, его крутило и переворачивало самым невероятным образом, и стискивающие его объятья то сжимались, грозя переломать ребра, по распускались, позволяя шевелить руками. В один из таких моментов Мальяра сумела выхватить из кармана заготовленную для совершенно другого случая колючку и, умоляя судьбу, чтоб нанесенный на нее яд, защищённый лишь тонким слоем воска, не смыло морской водой, со всей силы вонзила в стискивающее ее щупальце чудовища.
        Оно, казалось, даже не заметило, продолжало трепать Мальяру все с той же яростью, и женщина снова начала отчаиваться, что скоро воздух в загадочном мешке закончится. И тут, явно дождавшись, пока тварь расслабит свои объятья, чьи-то руки ловко выдернули женщину из этого смертельного кокона и понесли вверх.
        Но мешок с головы пока не снимали, и Мальяра терпеливо ждала, не подавая никаких признаков радости или огорчения. Первое правило сестер Тишины - разобраться в обстановке, а потом уже действовать.
        И очень скоро женщина поняла, что это просто замечательное правило. Хотя держали ее очень бережно и крепко, однако на поверхность так и не вынесли, а мчали куда-то с такой скоростью, что водные струи начали понемногу уносить из тела тепло. В первые моменты после того, как освободилась от щупальцев, Мальяра этого не замечала, но постепенно возбуждение и напряжение начали отступать, и ее просто затрясло от холода.
        Существо, тащившее отнятую у монстра пленницу, заметило это и замедлило стремительное скольжение в неизвестность, на миг отпустило женщину и тут же подхватило снова, глубже засовывая в расширившийся мешок.
        Он окутал плечи и грудь живым теплом и трясущиеся пальцы женщины сами потянулись туда, протиснулись под гибкие края, одновременно начиная согреваться и дрожать сильнее. А когда мешок дотянулся до колен, Мальяра торопливо поджала сначала одну, потом вторую ногу, скручиваясь в клубок и полностью втискиваясь в теплую темноту. И тут же почувствовала, как они снова понеслись вперед с прежней скоростью, однако теперь это беспокоило ее значительно меньше. Те, кому нужна еда, не заботятся о том, чтоб она не замерзла, а из остальных неприятностей можно найти выход. Тем более, пока она в море.
        Чувство остановки возникло резко, и сразу появилось ощущение тяжести и неудобства, а через несколько секунд, во время которых ее тащили, шлепая по невидимой тверди, раздался всплеск. И сразу стремительно заскользил, сползая с тела как носок, ставший почти привычным мешок, появилось понимание, что Мали сидит в очень теплой воде а сверху струится неяркий, ласковый свет. Мягко освещающий смотрящее на нее с тревогой и заботой серебристое лицо, окруженное живой волной зеленых волос.
        - Лармейна!
        - Я, - успокоенно улыбнулась русалка и решительно облила вдову теплой водой. - Купайся скорее. Уф очень удобный, но слизь, если засохнет, смывается очень плохо. И еще... волосы придется остричь.
        Она бесшумно и стремительно переместилась Мальяре за спину и принялась безжалостно кромсать ее промокшую косу. И болтушка, привыкшая сама принимать все решения, покорно вертела головой, позволяя давней подруге делать с собой все, что заблагорассудится, даже не пытаясь спорить или защищать свою женскую красоту. Точно знала: раз русалка сказала, что так нужно, значит, другого выхода нет, они и сами очень лелеют и берегут свои волосы, и в чистокровных женщинах ценят длинные косы.
        Сама Мальяра тем временем, украдкой оглядывая убежище Лармейны, ожесточенно оттирала пышной морской губкой тело и одежду, вряд ли тут найдется для нее какое-то платье.
        - Одежду снимай, особенно верхнюю, - заметив ее усилия, категорично заявила зеленоволосая подруга, - другое достану.
        - Сразу нужно было сказать, - проворчала Мали и принялась сдирать с себя мокрые, липкие вещи. - А что это было? Ну, куда ты меня засунула?
        - Я тебя не засовывала... - ничуть не виновато заявила Лармейна, складывая в раковину гигантской жемчужницы перепутанные волосы и одежду. - Это Уф. Он тебя проглотил, по моей просьбе. У него внутри можно дышать, он воздух из воды делает.
        - Святая Тишина, - ахнула болтушка, - и где он теперь?
        - Вон сидит, сердится, - мотнула головой себе за спину русалка, и Мали рассмотрела лежащий на бортике пестренький, серо-синий шар с круглыми глазами.
        И эти глаза на самом деле были очень возмущенные.
        - А теперь нужно немного твоей крови, - Лармейна бесцеремонно сцапала Мальяру за лодыжку когтистыми руками с перепонками между пальцев и подняла ее над раковиной.
        Одним точным росчерком распорола кожу с внутренней стороны голени и принялась промокать рану нижней юбкой Мальяры.
        - Демонская сила, - рассердилась наконец вдова, - ты что это задумала, Тарми?! И не могла бы сначала со мной посоветоваться?
        - Прости, - русалка ловко плюнула ей на рану пережеванную траву, прижала, прихлопнула сверху клейким куском рыбьей кожицы, - скоро закроется. Жди тут, я скоро.
        Закрыла створку раковины, служившей ей шкатулкой, и устремилась к низкому выходу, темневшему в углу пещеры. Странный Уф мячиком метнулся за нею, раздалось знакомое шлепанье, всплеск, и Мальяра осталась в теплом источнике совершенно одна.
        Глава двадцать шестая
        Некоторое время вдова продолжала тереть мочалкой кожу, постепенно приходя в себя после пережитого. Только теперь она начала понимать, что тварь собиралась закусить ею всерьез, а Лармейна ее спасла. Потом, поглядывая на рану, Мальяра вспомнила, что у нее в самых неприкосновенных тайничках имеется еще несколько крохотных флаконов с зельями, и занялась проверкой и приведением в порядок оставшихся вещей. Сняла и выстирала все, что можно было снять, развесила на выступах стен сушиться, залезла снова в благодатное тепло источника и задумалась о том, как теперь добираться до ведьмы.
        Но вскоре мысли сами исподволь свернули в прошлое, воскрешая в памяти тот день, который она тогда считала одним из самых черных дней в своей жизни.
        Когда утром в комнату к юной вдове, замотанной по правилам новой родины в черное покрывало, вошли обе свекрови погибшего мужа и велели переодеваться в свадебные наряды, Малиха не сразу поняла, о чем они говорят.
        Какая может быть свадьба, если ее любимый всего месяц назад прощался с нею вот на этом самом месте, обещая скоро вернуться? Да и вообще не желает она больше замуж, мир поблек и потерял все краски, и в душе остались только горькая боль и виноватое отчаяние: ну почему она не настояла на своем, не поехала с ним вместе?
        Но лицо свекрови, принесшей яркие наряды и кружевное свадебное покрывало, было непреклоннее скалы, и нужно говорить спасибо святой Тишине и ее сестрам, что в памяти Мальяры проснулись в тот момент заученные правила. И самое главное из них, чем больше подневольный человек показывает свое несогласие, тем пристальнее за ним следят.
        - Хорошо, старшая мать, - кротко склонила в тот момент голову Малиха, пряча полный ненависти взгляд, - я сейчас переоденусь.
        И принялась разматывать покрывало, стараясь делать это с самым непринужденным видом.
        А всего через четверть часа, одетая в мужской костюм мужа, над которым рыдала по ночам, вдова бежала по тропке, ведущей за поселок. В узелке она несла только самые необходимые вещички, да свадебное кружевное покрывало, намереваясь оставить его на берегу глубокой реки, что протекала в полудне пути от их поселка. Ближе не нашлось ни одного места, где можно было бы разыграть собственную гибель.
        Теперь Мальяра верит, что тогда ее вела незримая рука святой Тишины, а в тот день считала, что бежит от обиды и горя. К вечеру, голодная и несчастная, сбившись с тропы и напрямик продравшись сквозь исцарапавшие ей кожу кусты и сорняки на берег, Мальяра забрела по колено в воду и принялась бросать ее горстями в лицо, давясь от горьких слез. Но так и не успела даже утолить жажды, подпрыгнув, как укушенная, от звука раздавшегося над головой усталого женского голоса:
        - Топиться пришла?
        И так буднично-деловито прозвучал этот вопрос, что, еще не увидав собеседницы, Малиха уже оскорбилась, вспыхнула жарким румянцем задетого самолюбия.
        - Не дождешься! - и ехидно поправилась. - А если бы и собралась, все свое с собой бы унесла.
        - А я бы достала, если б оно было мне нужно, - так же устало и равнодушно отозвалась собеседница и горько добавила, - только мне ничего не надо. Утопиться бы... так и этого не дано!
        Вот только тогда Мальяра обернулась и разинула от изумления рот, забыв на минуту про свои обиды. В густой траве, свесив в воду ноги, сидела голубовато-серебристая русалка, со спутанными распущенными синевато-зелеными волосами и скрещёнными на животе перепончатыми лапами.
        - А тебе-то зачем топиться? - вспомнив свои беды, насупилась юная вдова, обнаружив, что нечисть рассматривает ее с печальным превосходством.
        - А тебе? - ответила та таким сочувственным вопросом, что Мальяра, и не подумавшая бы делиться своими обидами ни с одной из женщин этой страны, неожиданно всхлипнула и рассказала все русалке.
        - Представляешь, - вытирала она кулаками горькие слезы, сидя в густых сорняках, на расстоянии вытянутой руки от необычной собеседницы, - он всего месяц назад погиб! У меня еще голос в ушах звучит, взгляд его перед глазами! А она говорит - надевай покрывало и иди замуж! А того не понимает, дура, что я - сестра Тишины! Хоть и не доучилась немного... но ее сыночка вмиг искалечу, если он ко мне прикоснуться вздумает!
        - Это большое горе, - выслушав ее, печально кивнула русалка, - и оно пройдет очень не скоро. Очень страшно внезапно потерять родное существо. Но еще страшнее, когда ты сама должна его убить.
        - Кого убить? - выговорившись и впервые за последний месяц почувствовав, как немного полегчало на душе, не поняла ее слов Мальяра.
        - Вот его, - серебристые перепончатые ладони разомкнулись, и женщина увидела крохотного младенца, лежащего клубочком на животе русалки.
        Совсем маленького, всего полторы ее ладошки.
        - Как... это... убить? Ты что, с ума сошла? - вдова даже захлебнулась негодованием, она каждую ночь горько жалела, что ей от мужа не осталось даже такой памяти, а тут! - Или это не твое дите?! Так мне отдай!
        Мальяра и сама не поняла, почему сказала эти слова и как ей вообще пришла в голову подобная мысль. Но в следующую секунду, когда русалка подняла на нее зеленые глаза и уставилась заинтересованно-изучающе, вся обмерла в невероятном предвкушении, даже дыханье затаила.
        - Сестра Тишины, говоришь? А может, это она мне тебя и послала?
        Зеленоволосая раздумывала недолго, как вдова поняла позже, нерешительность была Лармейне совершенно не свойственна.
        И уже через несколько минут Мальяра сидела на спине плывущей на другой берег русалки, одной рукой держась за наспех заплетенную зеленую косу, а другой крепко прижимая к себе завернутого в кружевное покрывало Кора.
        Болтушка вспомнила, как светлое тепло восторгом омыло душу, когда она первый раз взяла в руки крохотный живой комочек, и сглотнула несчастный вздох. Как он там, сыночек ее?! Почувствовал, небось, когда мать была в опасности?! Повезло ей, что Лармейна успела вовремя, хотя русалка теперь ни за что не признается, на что ей пришлось пойти, чтоб оказаться рядом.
        А ведь восемь лет назад Мальяра даже не подозревала ни о чем из тех тайн, что лишь много позже открыла ей зеленоволосая. Ведь в тот день, когда русалка вела новую мать своего сына к спрятанной в густом ельнике избушке травницы, она выдавала указания таким уверенным голосом, что вдова даже не заподозрила, как нелегко далось нечисти такое решение.
        - Ничего платить ей не нужно, она мне должна... сами сочтемся. Ты вообще помалкивай, я обо всем договорюсь.
        - Лармейна...
        - Вот! И имя мое при чужих тоже не называй! Оно не для всех ушей! А тебе я назвала его потому, что иначе ритуал соединения не получился бы.
        Тоже мне, ритуал, усмехнулась Мальяра, несколько капель смешанной крови, несколько слов и невзрачное колечко. Она вообще поняла силу этого кольца и кровной связи только потом, когда Кор подрос. А в тот момент не знала даже, что держит в руках сына, уверена была, что у русалок рождаются лишь девочки. Это утверждали все книги и наставники.
        Тогда ее волновало, почему младенец все время спит и чем она будет его кормить.
        - Потому и спит, что я усыпила, - мрачно проворчала русалка в ответ на первый вопрос. - Наши дети кого первого увидят, того и считают матерями. И похожи на того будут, за месяц или два ничего в нем от меня не останется... кроме крови. А кормить... сегодня я молока достану, а тебя потому и веду к травнице, что она очень сильна... надеюсь, что поможет. Мои способности в этом бесполезны.
        - Но Лармейна! - резко остановилась вдова, к которой постепенно вернулась способность размышлять логически. - У тебя ведь свое молоко быть должно!
        - Мальяра! - так же резко остановившись, обернулась к ней русалка. - А зачем бы я отдавала своего сыночка, если б у меня было молоко? Как ты не понимаешь, что для моей расы он урод, ошибка?! У нас только девочки рождаются! А мальчики один раз в сто лет! Это отцовская кровь виновата... встречаются такие мужчины, у которых девочки не рождаются, хоть сотню детей заведи! Вот и мне такой попался на вешних тропах... а теперь мое собственное тело родного дитяти не признает! Даже выбросило его раньше времени, как я ни силилась обмануть!
        - А коровьим... или козьим... - несчастно предложила Мальяра, загодя понимая, каким горьким станет для нее новый удар судьбы, если одумавшаяся русалка сейчас заберёт из ее рук тихо сопящий сверток.
        - Молоко не главное... - тяжело призналась Лармейна, - мне приносить его в род нельзя... у нас же обаяние... он с ума сойдет за несколько часов. Оно только на женщин не действует и на спящих. Потому и поем весенними ночами... чтоб разбудить. А одной мне тут зимой не выжить, мы зимой к себе, на дивные острова, уходим... Но пока хватит с тебя тайн, идем, Коралла будить пора, он и так уже сильно ослабел.
        - Как ты его назвала? Коралл?! - насупилась Мальяра, крепче прижимая принятого душой сына. - Прости, конечно, но у нас мальчика с таким именем засмеют. Давай так, пусть он будет Кор... но полное имя - Кориэнд, все-таки я баронесса, немного накоплю денег и вернусь на родину, найду работу компаньонкой или чтицей.
        - Мальяра, - виновато засопела русалка, - а вот на твою родину вам пока нельзя. В нем наша кровь... а мы все владеем легкой магией... про разлом слыхала? Зачахнет Кор вдали от моря. Пока не подрастет, придется тебе в Тореме жить. Но ты не переживай... я уже придумала, как все устроить... будешь свободной вдовой.
        В том, что с травницей им повезло, Мальяра поняла сразу, едва ступив через высокий порог невзрачной внешне, но уютно-чистенькой внутри избушки.
        Старушка оказалась именно из той породы, что обожают чужие тайны, но никогда и никому их не выдают, а еще просто переполнена внутренним светом и состраданием. Не будь она торемкой из простой семьи, Мальяра решила бы, что когда-то женщина была сестрой Тишины - с такой обстоятельностью, ловкостью и предусмотрительной практичностью принялась она за дело.
        Не слушая объяснений русалки, знахарка послала ее собирать травы для купания малыша, заявив, что молоко у нее найдется. Как раз утром принесли в оплату за мазь.
        А пока русалка искала травы, знахарка шустро нагрела молока, налила в крохотный пузырёк, приделала соску из тряпицы и сунула пузырек с молоком в руки сидевшей с младенцем Мальяры.
        А затем торопливо капнула малышу на губы разбавленное водой зелье пробуждения и молча выскользнула из хижины, щелкнув за собой засовом. Вдова встревоженно встрепенулась, подозрительность расцвела в ее душе за последние дни махровым цветом, но тут сверток тихо, обреченно всхлипнул, и Мальяра забыла про все остальное.
        Едва глянула в зеленоватые, полные надежды глазки, как душу облило острой смесью жалости и любви, сострадания и отчаяния. И острого, как боль, сомнения, а вдруг она не справится, не сумеет его накормить?
        Малиха и сама потом не могла припомнить всех нежных слов, которыми, обливаясь слезами, уговаривала малыша сосать тряпицу с капающим молоком, какие обещания давала ему и себе. И какие упреки собиралась высказать старушке, когда та вернется. Слышала ведь, что хозяйка далеко не ушла, стоит за дверью.
        Но все простила, когда Кор, немного поев, уснул у нее на груди, доверчиво положив в вырез платья крохотную, синеватую ручонку, и знахарка вернулась, подозрительно шмыгая носом и отирая фартуком глаза.
        Да и поняла уже, что неспроста старушка так сделала. И Лармейну в хижину больше не пустила тоже не случайно.
        - Посиди вон под навесом, где я травы сушу, сейчас твоя подруга дите уложит и выйдет на минутку. Нечего смущать малыша своими приворотами. Это на меня не действует, сама оберег из трав плела, да на Малиху, на ней заклинание материнской защиты висит, ты сама, небось, видела! А как поговорите, уходи, не нужно к этому месту никого приваживать. Что делать, я сама знаю. Месяца два они у меня поживут на чердаке, там хорошо, чисто, и река рядом. Ему, небось, плавать в открытой воде хоть несколько минут в день нужно, правильно я догадалась? Чтоб родная стихия поддерживала. Но вот как ей зимой быть, ума не приложу.
        - До зимы он почти человеком станет, - устало объясняла Лармейна, - им можно будет первый год в Ахоре пожить, там источники теплые, все ходят. А от родни ей уходить нужно, заклюют малыша. Но показаться придется, чтобы получить метку.
        - За это тоже не переживай, - сочувственно погладила ее по обнаженному плечу травница, - через пару месяцев, как дите станет на нее похоже, вызову старшину. Скажу, что нашла роженицу в лесу, сама роды принимала, а как только смогла от нее отойти, сразу и позвала. Мальчонка-то ведь к тому времени как раз только и подрастет до недоношенного человеческого младенца. Ты мне другое скажи... его отец никак не сможет объявиться? В каких краях ты свое дитя-то прилюбила?
        - Ну, Элха, откуда же мне знать? Ты бы еще его имя спросила! Да мы ведь и сами их никогда не спрашиваем! Весна, все цветет... соловьи с ума сходят... а я, как глупая чистокровная человечка, начну длинную бумагу писать, с именами, родословной и перечислением званий!
        - Ну и ладно, я так и думала. Просто так спросила, на всякий случай. А ты иди, поспи, вон вся голубая уже стала. И раньше завтрака не приходи, да рыбы прихвати, нам с Малихой на супчик.
        Мальяра, растроганно улыбнулась, вспомнив, как они дружно и хорошо жили в лесу те два месяца, как деликатна и неназойлива была хозяйка, уходя за травами и оставляя ее на целый день наедине с крохотным существом, которое стало ей сыном. И как они понемногу привыкали, спасали и меняли друг друга, и менялись сами, находя спасение в обоюдной жажде тепла и любви.
        - Не уснула? - сначала раздался всплеск, потом шлепанье перепончатых ступней и следом - бодрый голос Лармейны. - Посмотри, кого я привела!
        - Сула? - изумилась болтушка, сразу узнав целительницу, несмотря на изуродовавший ее лицо вспухший след от плети. - Что, её тоже монстр поймал?
        - Нет, ее Карайзия нарочно морским тварям бросила, в наказание. Рассвирепела, когда ей принесли твою окровавленную одежду и пожёванные морским демоном волосы, возмездие раздает направо и налево. Она давно так делает, уже всех самых кровожадных монстров здесь прикормила.
        Глава двадцать седьмая
        Русалка усадила потрясенно молчащую целительницу в источник и приступила к лечению следов от плети, обнаружившихся не только на лице рабыни, но и на плечах, спине, руках. Везде, куда дотянулась истязательница.
        Последив несколько минут за ловкими руками подруги, Мальяра начала подозревать, что Лармейна оказалась возле островов в самый разгар весны вовсе не случайно. И что тут происходят какие-то очень значительные события, заставившие русалку забыть и про цветы, и про соловьев, и про извечное весеннее стремление морских дев поймать в свои объятия как можно больше молодых мужчин. Ведь в отличие от чистокровных людей русалки не заводят семей, и воспоминания о весенних приключениях будут потом греть их души весь год.
        - Тар, - задумчиво уставившись на подругу, приступила болтушка к осторожным расспросам, - почему мне казалось, что все русалки сейчас должны быть далеко отсюда? Я уже думала, что монстр мною пообедает... спасибо тебе. Извини, сразу я не в себе была.
        - Конечно, ты была во мне, - едко ввернул Уф, и девушка подавилась очередным вопросом.
        - Он... что, разговаривает?
        - В основном болтает гадости, - мрачно глянула на Уфа Лармейна, - он очень старый... из тех, кто были первыми перерождёнными после разлома. Ему досталась магия изменения... и он до того доизменял свое тело, что забыл обратный путь. Вот и жил с тех пор один, пока к нам не прибился. Самку себе он создать не сумел. И навыки к магии постепенно растерял, хорошо еще способность соображать сохранил. Иначе его давно бы кто-нибудь сожрал.
        - Бедняга, - пожалела Мальяра, - а как он еду добывает?
        - Рыбу ловит, а вкусненьким мы угощаем. Уф талантливый шпион... вот за это и охраняем и заботимся.
        - Хоть бы для виду сказала, что из жалости! - обиделся Уф.
        - Я не монстр и не ведьма, врать не умею... без особой надобности, - поправилась Лармейна. - И не влезай в серьезный разговор. Ты спросила, что случилось, Мали? Вот эта ведьма и случилась. Сначала сама сюда добралась, потом людей понатаскала, дворец строить заставила... Мы в ее дела до сих пор не лезли и близко не подплывали, сама знаешь, ведьме ничего не стоит подчинить нас себе. Тем более у этой полно ловушек запретных и зелий, а кроме того, ее дочь тоже ведьма. И даже сильнее этой, нам-то видно. И еще более злая и безжалостная. Так вот, одного острова в центре архипелага им мало, они захватили еще один, а теперь и третий. Тревожно и тягостно стало вокруг, а мы ведь сюда на зиму возвращаемся, чтоб детей выносить... не так часто они у нас появляются.
        - Понятно, - протянула болтушка, хотя ей пока ничего не было понятно.
        И почему ее скрытная подруга начала вдруг так откровенно разговаривать при рабыне Карайзии, и как Лармейна собирается бороться с ведьмой, если они с сестрами боятся даже подойти к ней ближе. И основное, почему она так ловко обошла вопрос о весенних свиданиях? Ведь не может же быть, чтоб рабы ничего не слышали о законах русалок?!
        Вот потому Мальяра решила пока больше ничего не спрашивать. Поскольку Лармейна так уверенно и, главное, умело разыграла перед ведьмой ее гибель, значит, проделывает это далеко не в первый раз. И тогда можно сделать вывод, что она, Мальяра, могла испортить своим неосторожным решением сбежать от ведьмы какую-то задумку русалки. И вероятно, было бы больше пользы, если бы она осталась там. Хотя теперь и поздно об этом думать - после того как Мали побывала в объятьях монстра, возвращение стало невозможным, и Лармейна сообразила это сразу. И даже сделала все, чтобы убедить в ее гибели ведьму. Хотя волос все же жаль...
        - Ветер стихает, - мирно сообщила русалка, - скоро отправимся в наше логово. Там для вас найдется сухая одежда и еда.
        Мальяра снова кивнула, и снова промолчала. Подруга так откровенно никогда не рассказывала про то, где они живут и какие там могут быть вещи. Да и в гости никогда не звала, и вдова понимала почему. Для русалок их логово было так же свято, как для сестер Тишины их монастырь.
        - А где мы? - словно очнулась Сула, и русалка вдруг улыбнулась ей так чарующе, что даже Мальяру потянуло улыбнуться в ответ.
        Но чуть потеплело на пальце заветное кольцо, предупреждая о том, что рядом кто-то использовал магию нечистей, и вдова поджала губы. А вот Сула поверила этой улыбке, потянулась к русалке, как чахлый росток к солнцу, и вдруг как-то обмякла, откровенно зевнула и улеглась головой прямо на камень.
        - Что ты ей сделала?
        - Усыпила, - сразу нахмурившись, ответила русалка. - Ты же понимаешь, что ведьма не желает, чтоб ее рабы бастовали или строили планы побега? Поэтому бесполезно искать среди них не забывших себя или не подчиненных. Прости... я даже на тебя сначала подумала.
        - Нет, это ты прости, - сразу поняла свою оплошку Мальяра, - это я должна была все рассказать. Я встретилась с матушкой... настоятельницей в монастыре святой Тишины, и оказалось, что она меня все эти годы искала... но я слишком хорошо научилась убегать.
        Она огорченно вздохнула, и когтистая ладонь мгновенно мягко легла на плечи, утешающе погладила. Лармейна лучше всех знала, как трудно приходилось вдове, и каждое лето передавала ей весточки и маленькие подарки, такие, чтоб не вызвали ни подозрений, ни зависти. А после того, как Кору исполнилось пять лет и в нем начали просыпаться родовые способности, каждое лето, после того как отгуляет весенние свадьбы, проводила с ними. Сначала учила сына ставить щиты от ее собственного обаяния, потом использовать свое, искать сородичей и многому другому.
        - Так вот, у матушки было дело, поймать эту самую ведьму, - продолжила рассказ Мальяра и почувствовала, как мгновенно напряглась рука на ее плечах, - потому что ведьма открыла охоту на моих сестер и их друзей.
        - Что они ей сделали?
        - Вступили в бой с Зоралдой и убили ее... но держат это в тайне, чтоб поймать всех ее палачей и шпионов.
        - Мали... постой! Ты уверена, что Черная Зора мертва?
        - Уверена. Матушка мне лгать не станет. И кроме того, уверена, что и Райзи это знает, ведь у них родственная связь, как у вас. Ну, куда ты помчалась? Погоди, я не сказала самого главного!
        - Прости еще раз. Это очень важная новость... и она все меняет... рассказывай быстро и уходим.
        - Могу и быстро. Я взяла это задание, Тарми, так вышло. Тот человек, которого ведьма сделала приманкой в своей ловушке, ну... он спас меня на дороге в Шархем. И Райзи решила, что ради меня он согласится на все.
        - Вот как... - русалка сразу раздумала куда-то бежать и плюхнулась назад в источник, потянув за собой подругу. - Рассказывай... он тебе нравится?
        - Да, - врать русалке бесполезно, слишком хорошо она изучила Мальяру за эти годы, - и к Кору он привязался... а когда решил, что сын тонет, бросился за ним на стрежень... Но он не хотел, чтобы я связывалась с ведьмой, Тарми! Мы даже поссорились. Однако я настояла... и тогда матушка дала мне противоядие от зелья забвения. Еще она дала амулет, но его я велела надеть человеку, который должен защищать Кора.
        - Вот теперь все понятно, - задумчиво кивнула сама себе Лармейна. - Он попросил утром помощи, наш Кор. Волна у берега была сильная... не бледней! Вынесли мы лодку на берег, все живы. И женщины, и мужчины, потому я тебя и проверяла... не поверила, что ты могла сама сына оставить.
        - Так ведь я капсулу ему дала, - виновато заглянула в зеленые глаза вдова, - как только они доберутся до пирамидки, сразу уйдут к матушке... она Кора никому в обиду не даст.
        - Уже ушли... в Хазран. А ты куда думала?
        - Тарми, я не думала и не знала, где матушка будет ждать от меня весточки. Но сама я встретила ее в Шархеме, и хотя сестры Тишины не любят делать предположений, могу только догадываться, насколько серьезное это дело, раз она не уходит домой, а живет в Тореме. Пойми, я ей доверяю как себе, и, кроме того, она самая опытная из сестер тишины.
        - Тогда я позову тех, кто за ними следит, - подумав, постановила русалка, - нам сейчас все они тут нужны.
        - Стой... Тарми, - сообразила вдруг Мальяра, - а может... вы с ней договоритесь? Ведь вместе бороться с ведьмой лучше, чем по отдельности?! Вы поможете им переправиться сюда, а они помогут вам, например, дадут противоядие от зелья забвения? У меня было всего несколько часов на подготовку, и я всего не знаю... сказали только то, что поможет в этом задании... а у вас будет возможность все обсудить.
        Русалка долго думала, смешно и сердито посапывая, болтала в воде перепончатой лапой, устраивая бурунчики, потом хмуро сообщила:
        - Восемь лет назад я бы на такое предложение ответила - нет и нет. Потому что чистокровные люди ненадежные союзники, их намерения и настроение меняется чаще, чем цвет кальмара! Но теперь я попробую сделать, как ты просишь... только ради моего доверия к тебе и Коралла.
        - Кориэнда, - привычно поправила Мальяра. - Так где твое логово? Или мы туда уже не плывем?
        - А мы уже там, - ничуть не смущаясь, объявила русалка, - просто я держу тебя в камере для пленников.
        - Правда? Ну, так я рада. Если честно, я уже сегодня наплавалась.
        - Придется проплыть еще немного, вход сюда под водой, - объяснила Лармейна, - зажми нос и не дыши, я тебя пронесу. Это всего несколько секунд.
        - А мои вещи? Постой, заберу хоть самое необходимое.
        Плавание в подводном тоннеле действительно длилось меньше полминуты. Мальяра почти сразу отдышалась, когда русалка вынырнула на поверхность крохотной бухточки. И пока подруга тащила ее к берегу, вдова успела оглядеть невысокие скалы, окружавшие клочок почти спокойного моря, пышную зелень, выплескивающуюся из ущелий и расщелин, узкую полоску красноватого песка, к которой они подплывали.
        - Все, дальше иди сама! Нашла себе лошадь.
        - Морскую, - кивнула Мальяра, это была их старая шутка. - А ничего, что я почти неодета?
        - Тут мужчин нет... с ума бы сошли, - довольно ухмыльнулась русалка, - мы их на дальнем острове держим. А женщины, которых мы сюда забрали, одеты еще меньше, чем ты... как мы думаем, в душе каждой чистокровной человечки сидит маленькая русалка.
        - Тарми... а ты в них во всех уверена? Ведьма хитра, может подсунуть шпионку.
        - Давай я сначала поговорю со своими подругами, потом отвечу на твой вопрос, - отмахнулась зеленоволосая, - иди вон туда, они тебя примут. Но лучше про себя ничего не говорить, и почему, ты позже сама поймешь.
        - Хорошо, - вздохнула вдова, и направилась по еле заметной тропке в гущу кустов, размышляя, как странно порой шутит жизнь.
        Вот уже второй раз русалка делает ей королевский подарок, и каждый раз это оказывается на пользу ей самой. Или это святая Тишина так заботится о своих дочерях, ведь русалки почитают ее так же как монахини далекого северного приюта.
        Глава двадцать восьмая
        Детский вскрик женщины расслышали одновременно и так же дружно вскочили и ринулись из комнаты.
        Мужчины бросились следом за ними, но только Змей сумел поймать и подхватить сердито фыркающую Лэрнелию.
        - Зайчик! Ты меня что, калекой, что ли, считаешь? Так ты глубоко ошибаешься!
        - Радость моя, тебе лучше всех известно, что калекой я тебя не считаю, - ласково шепнул ей в ушко Змей, - просто подозреваю, что ты временно не можешь бегать так же быстро, как Тэйна.
        - Ошибаешься, - едко откликнулась все расслышавшая Тэльяна, - даже когда моя талия будет шире, чем у нее сейчас, я все равно буду бегать быстрее.
        Однако Дагорд сильно подозревал, что ворчит герцогиня Адерская вовсе не потому, что он упомянул ее имя. Виной ее неудовольствию скорее всего явилось странное поведение заплаканного малыша, шмыгнувшего мимо них прямо в крепкие руки Гартлиба.
        - Кор... сынок... что случилось?
        Крепко прижимая малыша к себе, граф Феррез принес его в гостиную, опустился на диванчик и, не выпуская ни на миг, подтянул к себе чью-то упавшую в спешке шаль.
        - Тебе что-то приснилось? Кто-то страшный? Кого ты испугался?
        Женщины окружили их, помогая Гарту заворачивать босые ножки ребенка, тайком гладили Кора по голове и вздрагивающим плечикам, затем подсунули ему стакан с успокаивающим отваром и вазу со сладостями.
        - Эт-то не с-сон... - заикаясь, пробормотал мальчишка и крепче вцепился в Гарта.
        - А что? - присела рядом с графом на диван Тмирна, - расскажи, мы должны знать.
        - Оно хотело ее съесть... - отвар подействовал, и ребенок начал успокаиваться, - схватило и тащило в глубину...
        - Мальяру? - посерел дознаватель.
        - Гарт... выпей вот это...
        - Ага... - всхлипнул ребенок, - но вторая мать успела... отобрала маму.
        - Слава святой Тишине, - выдохнула Тмирна и сама выпила половину отвара. - А это тебе.
        Гарт одним глотком проглотил остатки содержимого стакана и встревоженно глянул на настоятельницу.
        - Тмирна, кто эта вторая мать? Ты что-то знаешь?
        - Знаю, но это тайна Мальяры и Кора. Сейчас меня волнует другое. Сынок, ты мог бы нам показать на карте, где на Мали напало это чудовище?
        - Ага, - взглянул на нее Кор, не отцепляясь от Гарта, и снова спрятал лицо у него на груди.
        Этот простой жест признания и доверия вонзился в душу дознавателя до боли острым пониманием, насколько оба они нужны ему - и этот ребенок с загадочными способностями, и его отчаянная и одновременно преданная мать. Именно они с недавних пор его настоящая семья, и он никому и никогда не отдаст это право: защищать и утешать своего сына. И не имеет никакого значения, кто на самом деле был отцом Кора, если со своим горем мальчонка прибежал именно к нему, Гарту.
        В этот миг граф вдруг снова почувствовал себя таким же сильным, справедливым и мудрым, как в далеком детстве, когда разбирал споры и стычки младших братьев. А еще таким же нужным. У него даже глаза защипало от нахлынувших чувств и, стараясь скрыть свою слабость, мужчина уткнулся лицом в выгоревшую макушку малыша.
        - А что теперь с нашей мамой? - сглотнув комок, тихо спросил Гартлиб, отлично зная, что все сестры тишины расслышат этот вопрос. И поймут все правильно.
        - Морская мать отнесла ее в теплую воду, - доверчиво сообщил Кор и виновато вздохнул, - косу отрезает. Хочет ведьму обмануть.
        - Умница твоя морская мать, - похвалила Тмирна и подсунула мальчонке искусно вырезанную из розового дерева рельефную карту. - Покажи, где это происходит?
        - Тут, - уверенно ткнул он пальцем в самый низ карты, туда, где густо теснились бисеринки дивных островов.
        - Так вот где ее змеиное гнездо, - задумчиво протянула монахиня, - хитра ведьма. Придется плыть, Базелс не сможет забросить так далеко портальный амулет.
        - А где он сейчас? - вспомнил Змей придворного мага в мантии необычного, лилового цвета.
        - В Дройвии, пополняет свой запас магии и ждет, пока магистры из мастерской верховного мага закончат работу над заказанными Олтерном амулетами, - подробно объясняла Тмирна, быстро черкая записки и отправляя одну за другой. - Судно у нас есть, стоит в порту. Гарт, я не имею права тебе приказывать... но могу посоветовать...
        - Нет, - даже не стал слушать ее предложение граф. - Я очень тебя уважаю, Тмирна, хотя и не согласен с тем, что ты делаешь из женщин воинов-одиночек, но сейчас советов не приму. Я иду туда.
        - Я с тобой, - по-взрослому твердо взглянул на него Кор, - не бойся, я много умею. Морская мать научила.
        - Сынок, - Гарт с болью глянул в его глаза, так похожие на очи Мальяры, - ты понимаешь, есть вещи, которые должен делать мужчина. Защищать своих женщин и детей, наказывать злодеев... А ты еще слишком мал, чтобы считаться мужчиной. Вот через несколько лет, когда ты подрастешь и я научу тебя владеть кинжалом...
        - А ты будешь меня учить? - о чем-то размышляя, пытливо смотрел на него ребенок.
        - Ну конечно. Неужели я доверю воспитание своего замечательного сына кому-то другому? Меня тоже отец учил.
        - А Хасита ты прогонишь? А он женился на Итме... - сестры Тишины, услышав такую наивную похвалу вору, спрятали растроганные улыбки.
        - Ну неужели я не найду работы для старого пройдохи? - усмехнулся Гарт. - Думаю, должность дворецкого его устроит. А Итме найдет дело наша мама. Ты согласен?
        - Согласен, отец, - серьезно кивнул Кор и несчастно вздохнул: - А владеть кинжалом меня уже учила морская мать... ты же на нее не рассердишься?
        - Конечно, нет, - Гарт начал понимать, что очень неправильно представлял себе раньше жизнь Мальяры в последние восемь лет, но выпытывать у ребенка подробности считал недостойным занятием, - особенно, если ты мне покажешь свое мастерство.
        - А что резать?
        - Пусть принесут из кухни кабачки, сегодня Лилия купила у разносчиков, - скомандовала Тмирна, уже дописавшая последнее письмо и с интересом следившая за разговором мужчин разных рас и возрастов, - ты же можешь представить, что кабачок - это враг?
        - Могу, - серьезно кивнул Кор, - я их не люблю. Господин Кахрим всю осень давал маме на похлебку старые кабачки.
        - Ничего, сынок, я доберусь, - тихо и жестко пообещал Гарт, - до этого гада, он у меня месяц будет одни сырые кабачки есть.
        - Не нужно тебе пачкать руки, господин, - фыркнул незаметно появившийся Хасит, - прикажи мне его наказать. Я знаю несколько купцов, которые много дадут, чтоб узнать, кто портит им торговлю.
        - Потом, - остановила несвоевременные планы Тмирна. - Лучше скажи, Хасит, ты слышал, какую работу нашел тебе граф Феррез?
        - Слышал, - задумчиво кивнул вор, - но не знал, что он граф. Хотя пока это не имеет значения, как и моя жена. Я тоже пойду с вами на острова, думаю, наставник боя с тужумом не может быть лишним.
        - Хорошо, ты идешь, - кивнула ему Тмирна, - а от должности не отказывайся, я помогу тебе с документами... и амнистией. А вот и кабачки... куда их положить, Кор?
        - Подальше от вещей... - сообщил мальчик, и не думая отходить от Гарта.
        - И от людей, - добавила Тмирна, усаживаясь так, чтоб видеть и ребенка, и овощи.
        Но многого рассмотреть не сумела.
        Малыш коротко махнул рукой, словно бросая камушек, и кабачки разлетелись на несколько ломтей, порубленные невидимым острым ножом.
        - Что тут происходит? - ворвался с верандочки Базелс. - Я заметил всплеск магии!
        - Колдун! - белея, шепнул Кор и мигом спрятался за Гарта. - Не отдавай меня ему!
        - Он не колдун, а придворный маг, и никто здесь тебя никому не отдаст! - мигом встал рядом с братом Дагорд и объяснил с нажимом, в упор глядя на Базелса. - А твой отец, Кор, мне брат, и я теперь тебе родной дядя. А Лэни тебе тетушка, как и Тэйна. - Змей запутался в родственных связях, на секунду смолк, оглядывая присутствующих, и уверенно закончил: - Можно сказать, мы все здесь твои родственники и в обиду тебя не дадим, поэтому можешь спокойно доедать свои конфеты.
        - Он прав, - подтвердил Гарт, крепко прижимая к себе ребенка и многозначительно глядя на придворного мага, - никто и никогда тебя больше никому не отдаст и не тронет.
        - И я - тем более, - мрачно сообщил дроу, и на его лице мелькнула странная тень, - клянусь. А теперь объясните, зачем меня вызвали так срочно.
        - Его мать, - указала на Кора Тмирна, - моя ученица, сейчас находится неподалеку от логова Карайзии. И Кор это чувствует. Вот это место.
        Она указала магу на острова.
        - Мне туда не достать, - сразу отказался дроу, - а времени совсем нет?
        - Есть, еще два дня. Но лучше поспешить. Судно уже ждет в порту, можешь перевести туда меня и еще четырех человек?
        - Пятерых, - мгновенно посчитав присутствующих, сказал Змей и оглянулся на Лэни, - ты остаешься, радость моя.
        - А я и не собиралась, - хмуро проворчала герцогиня Тегрийская. - Матушка никогда не возьмет даже Тэйну.
        - А кто тогда четвертый? - задумался Дагорд. - Кор, Гарт, Хасит?
        - Лилия, - догадалась Тэйна. - Но вот меня не берут напрасно!
        - Лилию тоже не берут, - не подтвердила ее предположений наставница, - с нами идет Варгиус. А гвардейцы и дознаватели уже на судне, торопились сюда к тому моменту, как плоты прибудут в Хазран.
        - Проведу, - настроив что-то в портальном амулете, сообщил маг, - где Варгиус?
        - Придет через пять минут. А пока отправь, пожалуйста, герцога Адерского и дам в замок герцога Тегрийского, нечего им сидеть в Тореме. Жара для беременных не полезна.
        - Ничего не знаю про всех беременных, - взбунтовалась Лэни, точно знавшая, что матушка собирается их отправить ради спокойствия Змея и Арвельда, который ушел по делам в Датрон, - мне как раз полезно. И фрукты ранние тоже. А вот Базелсу магию лучше не тратить на нас, иначе я буду переживать.
        - Пусть останутся, - нехотя согласился Дагорд - угроза Лэни о том, что она будет переживать, предназначалась для него, - никто ведь не знает, кто здесь живет.
        - Никто не знает, что тут живут глупышки и тихони, - кровожадно ухмыльнулась Лилия, тоже не желавшая никуда уходить.
        Маркиза Керьяно родилась на юге и обожала солнце, зелень, теплые реки и море. Но за пять лет никогда не сказала даже мимоходом, как ненавидит вечный холод окружающих монастырь снежных вершин и нескончаемо долгие темные зимние ночи. Да и не так все это заметно, когда тебя окружают дружелюбные улыбки и можно выбросить из памяти жизнь в родном доме, как ночной кошмар.
        - В крайнем случае уйдем с пирамидки на башню Хазрана, а там нас отправят маги, - поддержала подруг Тэйна, и настоятельница не стала спорить.
        В конце концов, она ведь и сказала про отправку в Тегри лишь для того, чтоб отвлечь сестер Тишины от намерения отправиться на военное судно, и уловка вполне себя оправдала.
        - Я готов, - шагнул с верандочки Варгиус, держа в руках саквояж, и через несколько минут сестры Тишины остались одни.
        Гвардейцы и матросы не удивились, когда из установленного на верхней палубе шатра вдруг начали выходить люди - о том, что туда входить строго запрещено, потому что придворный маг установил портальный амулет, сообщил капитан. И добавил, что тот, кто исчезнет бесследно, будет считаться дезертиром, без права семьи на пенсию.
        Гвардейцы лишь усмехались презрительно, такое предположение не про них. Три герцога тщательно отбирали и проверяли каждого, кто попал сюда, честно предупреждая, что, несмотря на хорошую оплату, поход может оказаться очень сложным и всем, кто сомневается в своих силах, лучше отказаться заранее.
        И теперь бывалых воинов очень занимал вопрос, если их отбирали так придирчиво, то зачем привели на судно немолодую даму в шляпке с вуалью и загорелого, как деревенский пастушок, малыша, лет шести на вид?!
        Тмирна, прекрасно видевшая их взгляды, только усмехнулась под вуалью: еще неизвестно, кто из них лучше готов к встрече с тем, что ждет на дивных островах?
        А в том, что именно ждет, настоятельница почти не сомневалась, хитроумная интрига старой ведьмы все больше напоминала ей рыбацкую сеть, заброшенную с далекого берега и подтягиваемую безжалостной рукой умелого рыболова. И пусть трепещется в ней испуганная мелочь, только он знает, какую рыбу намеревался поймать.
        Каюты, приготовленные заранее, разделили быстро, Тмирна заняла самую маленькую, Гарта поселили с новообретенным сыном, Варгиус устроился с дроу, а Змей насмешливо кивнул вору.
        - Идем со мной, расскажешь, как живут в Тореме... ловкие люди.
        - Но помни, Хасит, - решила нужным успокоить вора монахиня, - ты уже живешь не в Тореме, а на судне его величества и имеешь право никому ничего про себя не рассказывать.
        - Он же брат Лаиса? - невозмутимо пожал плечами торемец, - значит, имеет право знать, кого держит в доме его родич.
        То, что никто из этих людей не будет судить его за ошибки прошлого, Хасит понял, послушав их разговоры, и уже успел мысленно горячо поблагодарить святых духов, надоумивших его в ту ночь бежать за вдовой. И теперь собирался сделать все, чтоб граф и его жена никогда не пожалели, что позвали его к себе в дом. Ну и Итму, конечно, повезло ему и тут. Свои, торемские женщины намного послушнее и понятнее, чем чужеземки.
        Он успел рассказать герцогу Тегрийскому о том, как жил в молодости в одной из крепостей на границе с Дройвией и учился искусству боя с тужумом, когда расслышал, как в соседней каюте что-то упало, прошлепали торопливые шаги и хлопнула дверь.
        - Простите, - вскочил Хасит с диванчика, на котором ему подложили располагаться, - но у моего господина что-то случилось!
        И помчался прочь, слыша за спиной шаги не собиравшегося отставать настырного герцога. Вор не мог и заподозрить, что за те полгода, что Змей женат на тихоне, готовность сразу вскакивать и бежать за чуткой женой превратилась у герцога в устойчивую привычку, благодаря которой он сделал много полезных открытий и менять которую не желал.
        Слух привел вора в каюту монахини, и туда Дагорд, коротко постучав, вошел первым, знаком приказав вору остаться в коридоре.
        - Пусти его, Змей, - кивнув вошедшему, посоветовала Тмирна, - он все равно все слышит. Гильдия воров Торема тренирует слух лучших учеников почти так же, как мы.
        - А что случилось? - рассмотрев сидящего напротив настоятельницы кузена с малышом в руках, осведомился Змей и мельком оглянулся на Хасита, принявшего слова настоятельницы за приглашение. - Входи.
        - Кор получил зов, - ответил за Тмирну Гартлиб, - его морская мать движется нам навстречу и предлагает переговоры. Через полчаса нам нужно сесть в шлюпку и отплыть от судна, показываться экипажу они не желают. Как поступим?
        - Пойдем-ка к Варгиусу и магу, у них самая большая каюта, - решила настоятельница, - такие вопросы нужно решать сообща. Хотя я обязательно пойду на встречу... давно мечтала.
        - Я тоже непременно пойду, - заявил маг, - они никогда не ведут с людьми никаких дел, и до недавнего времени считались полуразумными... некоторые даже пытались на них охотиться. Ради наживы, разумеется. Вот тогда все и поняли, на что способны русалки: отряд закаленных охотников полз на коленях по острым обломкам к морю, и все плакали от умиления... Женщина, которая с ними была, именно так описала позже их лица.
        - Я знаю про этот случай, - кивнула Тмирна, - потому и хочу выяснить заранее, а вы все так не поползете? Нам с Кором будет трудновато развернуть лодку назад без вас.
        - Он и один справится, - загадочно фыркнул Хасит и уставился на улыбающегося Кора. - Рассказывай, воспитанник, чему так рад?
        - Я умею делать щит, - кротко сказал малыш, - но морская родня не будет выпускать чары, они обещают.
        - Ну, тогда все в порядке, - обрадовался Базелс, - а еще я сначала прикрою вас особым заклинанием, меня научил глава одного старшего дома. Защитные амулеты мне пришлют позднее, они заряжаются.
        - Значит, можно посылать морским девам сигнал? - Гарт оглянулся на Кора. - Ты можешь?
        - Я должен тронуть море, - смущенно сказал ребенок, и отец немедленно погладил его выгоревшую макушку.
        - Ну, тогда идем в лодку.
        Туман возник прямо из моря, вырос все сгущающейся стеной, отрезал качающийся в пяти сотнях шагов военный фрегат, и волны вокруг лодки вдруг стихли. А потом поднялся из глубин лоснящийся блин огромного ската, и сидевшая на его спине серебристая женщина широко раскинула руки:
        - Коралл!
        Мальчишка прыгнул к ней, попал в нежные объятия и сам обнял на минуту русалку за шею, вызвав этим движением в сердце Гарта мрачное недовольство.
        - Имя придется менять, - невольно сорвалось с его губ.
        - Мама зовет меня - Кориэнд, - обернулся к нему Кор и с гордостью сказал морской деве: - Это мой отец!
        - Поняла, - обаятельно улыбнулась русалка, последила за Гартом, на которого это обаяние не произвело никакого впечатления, и ее улыбка стала усталой и искренней, - рада за мою названную сестру. Мали заслуживает счастья.
        - Где она? - не выдержал Гарт. - Ты ее не привезла?
        - Она бы не смогла, я шла быстро. Мали на острове, с женщинами, мы спасаем всех, кого ведьма бросает монстрам. Мы вас туда приведем... если вы хотите помочь нам избавиться от Карайзии.
        - Для того мы и здесь, - Тмирна доброжелательно улыбнулась русалке, - но не знаем, насколько хорошо она успела защитить свой остров, кроме того, что вокруг кишат монстры.
        - Море мы очистим, - огорченно вздохнула русалка, - но на суше нам трудно. У нее много ловушек, она через своих рабов скупала все, что продавала темная гильдия. Зелье подчинения ей варила одна алхимичка, нам пришлось ее убить.
        - Это вы убили баронессу ле Бьюринг? - поразился Змей. - Но как?
        - Не так и трудно... тяжелее на это решиться. Мы никого из людей не убиваем, но бывают исключения. Вы же знаете, что некоторые редкие ингредиенты алхимикам доставляют через море? Остальное просто.
        - Действительно просто, - ошеломленно пробормотал Базелс, представив повисшую под днищем русалку, неторопливо меняющую своей магией состав воды в тщательно опечатанных сундуках с ингредиентами.
        - Добираться до островов на судне несколько дней, - думала о своем настоятельница, - а нужно бы поторопиться, внезапность в таких делах обычно союзник. Вы не можете отнести на свой остров портальный амулет?
        - Отдайте шкатулку Кору, я отведу его к матери, - видимо, русалке тоже хотелось получить свои острова назад как можно скорее.
        - А без Кора вы не можете? - снова помрачнел Гарт, не желавший терять частичку семьи, которую еще совсем недавно даже не надеялся обрести.
        - Ты не волнуйся, отец, - ловко переметнулся через борт Кор, - со мной ничего не случится. А я расскажу маме, что ты взял нас в свой дом, и про Хасита тоже...
        - Малыш... - растроганно посопев, выдохнул Гарт, ласково прижимая ребенка к груди. - Пойми, я тут с ума по вам сойду... там же эта гадина!
        - А может, - испытующе уставился на русалку Змей, - у вас есть какой-нибудь способ доставить туда кого-нибудь из нас? Или хотя бы мага?
        - Кора проще всего, - загадочно рассматривая мужчину, обнимающего ее сына, пробормотала русалка, - но раз так, давайте амулет и объясните, что с ним делать.
        - Ничего не делай, - сразу ожила Тмирна, - отдай Мальяре. Она умеет обращаться с подобными магическими вещами. Сколько у нас времени?
        - К закату мы будем на месте, - пообещала Лармейна, принимая от дроу шкатулку, - а портал лучше сделать на соседнем острове. У Карайзии все слуги в подчинении, если что-то заметят, побегут доносить.
        - Вам виднее, - твердо кивнула ей настоятельница. - Иди, и хранит вас святая Тишина!
        Глава двадцать девятая
        - Значит, говоришь, шесть человек, и среди них старуха из монастыря? Хороший улов, - ядовито усмехнулась сидевшая у рабочего стола, заваленного бумажками и шкатулками женщина, - ты славно поработал, малыш! Вот свежее мясо, такое, как ты любишь. Замучили, небось, зеленые бабы своей рыбой? Ну, ничего, скоро с ними будет покончено. А ты получишь в лошадки самую красивую... хотя я и не понимаю, зачем тебе ее красота.
        - Привычка, - желчно фыркнул пестрый шар, вкатываясь в стоящий на низком столике поднёс и начиная всасывать в себя еду, - я больше к ним не пойду. Они меня подозревают.
        - Пойдешь... но не к ним, а на тот остров, где они устроили загон для моих рабынь. Выльешь на тропе у домов вот это зелье. Это самое последнее задание... потом вернешься и получишь свои награды.
        - Райзи, но прошлый раз ты обещала... - начал канючить шар, однако стоило ведьме нахмуриться, как Уф мгновенно смолк.
        Когда Райзи так смотрит, лучше не спорить, ведьма и не вспомнит, сколько тайн он для нее добыл.
        - Мальяра, быстро сюда! - с Лармейны потоками стекала вода, серебро ее кожи потускнело, став почти голубым, выдавая ее усталость.
        - Что случилось? - болтушка примчалась к подруге почти бегом, придерживая край куска полотна, которое ей выдали вместо одежды. Хорошо, хоть нижняя юбка остались.
        - Срочно уводи женщин на дальний конец острова, придумай что-нибудь. Пообещай, им, что скоро вернетесь, я все тебе объясню позже. Нам они не поверят, боятся.
        - Понятно, а на какой конец-то?
        - На северный, с юга скалы. Туда! - русалка ради уверенности ткнула в сторону когтистым пальцем и плашмя шлепнулась в море.
        Нервная стала, неулыбчивая, синяя... - тяжело вздыхала о подруге Мали, направляясь к четырем неказистым домикам, стоявшим на поляне посреди островка.
        За день болтушка успела познакомиться со всеми обитавшими там женщинами. Большинство из них было торемками, но нашлось и несколько светловолосых дочерей Сандинии. И с ними договориться оказалось проще, после того как ведьма свела с лица Мальяры метку свободной вдовы, торемки относились к ней как к чужой. Хорошо еще, что все они говорили на том смешанном языке, каким пользуется большинство жителей портовых городов, торговцы, разносчики, матросы, грузчики и прочий простой люд. Намного проще найти работу, когда понимаешь гостей из разных стран.
        - Красавицы, подруженьки! - едва войдя на утоптанную площадку между легкими хижинами, закричала звонким голосом зазывалы Мальяра. - Быстро бегите все ко мне! Я вам принесла важную весть... кто не услышит, сто раз потом пожалеет, все косы себе вырвет по волоску, все ногти сгрызет от обиды! Потому что такого случая больше не представится, такие чудеса вообще раз в сто лет случаются! Поторопитесь, идите все за мной, лучше один раз увидеть своими глазами, чем сто раз услышать! И лучше увидеть чудо и попытать свою судьбу, чем просидеть в доме и всю жизнь потом проклинать себя за лень и несообразительность! Ай, глупая я, глупая! Другая на моем месте чудо припрятала бы, все для себя оставила, на будущее приберегла! А я наивная, привыкла с сестрами делиться... а их у меня куча, и старших, и младших, вот и не могу пойти против своего характера, обязательно мне нужно всех вокруг счастливыми сделать, иначе спать не смогу, кушать не смогу! Все буду сама себя за жадность упрекать! Так и станет жечь мне глаза совесть, да и как не жечь! Ведь все вы, подруженьки, такие же несчастные горемыки как я, без роду и
племени, без семьи и без родины...
        Мальяра уверенно шагала в сторону, указанную русалкой и причитала все жалобней и душераздирающе, искоса поглядывая на лица дружно топавших за ней бывших пленниц и не забывая считать их по пути. Вроде все, ну, слава тишине, увести удалось! Остальное она придумает, как доберется до назначенного места.
        Однако придумывать ничего не пришлось. Не успели женщины пройти и половины пути, как позади раздался громкий хлопок, словно лопнула бочка с перебродившим тестом и запахло едким дымом. А потом резко ринулись в небо четыре столба гудящего пламени, плюющегося черными сгустками копоти, и почти одновременно раздался пронзительный, отчаянный визг.
        Дружно обернувшиеся на звук хлопка женщины ошеломленно смотрели туда, где еще три минуты назад было их временное пристанище и осталось то немногое, что они имели, и медленно бледнели, начиная понимать, какой подарок сделала им новенькая подруга.
        - Ничего себе чудо показала, - первой пришла в себя одна из сандинок, - а предупредить не могла?
        - Нет, не могла, - жестко отрезала Мальяра, знавшая, что толпу лучше держать в руках, - и ты сама поймешь почему! Если перестанешь хлопать глазами и начнешь думать! Вот скажите, если бы я сказала, что сейчас сработает ловушка и дома загорятся - кто из вас поверил бы и сразу побежал за мной? Думаю, никто. Начали бы выспрашивать, проверять... и горели бы там сейчас, как та несчастная... не могу понять, кого мы оставили? Я же вас еще плохо знаю.
        - Кого? - эта мысль заставила женщин задуматься, некоторые считали на пальцах, другие перечисляли имена, кто-то терялся, тут же находился, потом догадались разойтись на четыре кучки, кто с кем жил в домике, и тут оказалось, что женщины все.
        - Это шпион ведьмы, - тихо сказала незаметно подкравшаяся русалка, - он хотел проверить, все ли вы попали в ловушку. Спасибо, Мали, вот тебе шкатулка... твои друзья сказали, что ты умеешь обращаться с амулетом.
        - С каким амулетом? - ещё недоверчиво ворчала болтушка, а ловкие пальцы уже отперли замок, распахнули крышку. - Ох, ты! Тарми... кто это дал?
        - Твоя матушка, ставь его, они ждут.
        - Рисуй круг, - приказала сестра Тишины, знавшая о способностях русалки, но та не захотела показывать их бывшим рабыням.
        Просто сломала ветку и провела ей по песку вокруг себя. И никто не заметил, что тонкий прутик оставляет ровную и довольно глубокую бороздку.
        - Отходи, - вдова выкопала в центре ямку, установила в нее амулет, выровняла и нажала камень.
        А затем торопливо покинула круг, иначе через десять секунд сила магии амулета перенесет ее туда, где находится связанный с ним близнец. Такие использовались в Дройвии, но были запрещены в Ардагском королевстве, где все права на переходы выкупила почтовая гильдия. И теперь Мальяра очень надеялась, что в кругу окажется кто-то из знакомых и она сможет узнать о судьбе сына.
        Первым в кругу возник совершенно незнакомый мужчина в вышитой на плечах серебряными рунами фиолетовой защитной накидке, какие носили только маги. Оглядел всех цепким взглядом, покосился в сторону столбов дыма, потом деловито спросил у Лармейны:
        - Что там за дым? Я чувствую остатки заклинания.
        - Ведьма ловушку открыла, - хмуро, но откровенно сказала русалка, - хотела бывших рабынь сжечь.
        - А! - глубокомысленно сказал маг, вышел из круга и махнул бывшим пленницам. - Заходите по трое.
        - А что там? - недоверчиво покосилась на русалку самая разговорчивая рабыня.
        - Спасение! - отрезала та и позвала к себе взглядом Мальяру: - Останься.
        Вдова только молча кивнула, она и не собиралась никуда идти, хотя был момент... невыносимо захотелось быть отсюда далеко-далеко, в холодном еще Датроне, сидеть возле очага, пить смородиновый чай и напрочь забыть про всяких пакостных и жадных ведьм. Мальяра давно знала, что самое страшное и гадкое чувство человека - это жадность. Она представлялась болтушке нескончаемым толстым удавом, обвившимся вокруг своего хозяина и глотавшим всё, на чем останавливались его алчные взгляды, огромной, как ворота пастью.
        - А почему это она останется? - подозрительно заинтересовались сразу два голоса, и болтушка невесело усмехнулась.
        Ну чего им-то уже бояться?
        - Потому, - веско отрезала Лармейна, - что я намерена наградить ее за ваше спасение. А вы поторопитесь, если не хотите вернуться к ведьме.
        После этой угрозы рабыни сразу притихли, торопливо входили по трое в круг, который маг сразу четче обрисовал своим жезлом, и так же быстро исчезали в неизвестности. Чуть замешкались последние двое, но русалка зубасто улыбнулась, и они поторопились оказаться от нее подальше.
        - Ненавижу спасать людей, - заявила Лармейна откровенно, едва растаяли силуэты последних пленниц, - чем больше для них делаешь, тем больше должен.
        - Ты неправильно сказала, - не согласилась с ней Мальяра, напряженно глядя в круг, - чем больше ты можешь, тем больше в тебя верят...
        Она смолкла на полуслове, захлебнулась счастьем и недоверчиво тряхнула головой, стряхнуть наваждение...
        Но уже победно звенел над волнами неудержимой радостью голосок бегущего к ней Кора:
        - Мама!
        И стремительно шагал вслед за ним плечистый мужчина с настороженно сжатыми губами, торопливо окидывая Мальяру бдительным взглядом стальных глаз, в которых плескалась нежность и тревога.
        - Мама! - Кор прыгнул, не добежав последних пары шагов, и она поймала его, как ловила всегда, истово прижала к груди, всхлипнула - сыночек!
        А в следующую секунды сильные руки обхватили их, спрятали в надежном убежище крепкого и нежного объятья, а сухие горячие губы скользнули по виску вдовы, облегченно вздохнули... И было во вздохе Гарта столько невысказанной боли, тревоги и облегчения, что Мальяра невольно снова всхлипнула, пряча лицо на его широкой груди.
        - А Лаис нас берет в свой дом, - обвивая ручками шею матери, успокаивающе шептал ей Кор в другое ухо, - он теперь мой отец. А вон наша бабушка...
        - Кто? - не сразу сообразила Мальяра, скосила глаза, заглянуть за сына, и столкнулась с растроганным и чуть насмешливым взглядом Тмирны. - Матушка?
        - Ну да, - подтвердил довольный Кор, - а мне бабушка.
        - Я тебе костюм принесла, - деловито сообщила настоятельница, - тут есть, где переодеться?
        - Пожар у нас, - по привычке сначала сообщать самое важное, отчиталась болтушка, - ведьма ловушку подбросила. Но переодеться можно в кустах, давай. - И просительно взглянула в потемневшие глаза Гарта: - Отпусти? Я быстро.
        - Только недалеко, - граф не желал отныне отпускать от себя эту женщину дальше, чем на несколько шагов.
        Мальяра вернулась очень быстро, женщине хватило пары минут сбросить убогие тряпки, оставшиеся у нее после всех злоключений, и натянуть такой привычный и полузабытый походный костюм сестры Тишины. И еще минута ушла на то, чтоб переложить свои скудные запасы в потайные карманы, порадовавшие полным набором оружия и необходимых зелий.
        - Малиха?
        Мало было вещей, которые могли бы поразить вора, и новый облик женщины, целый год жившей неподалёку от него и казавшейся вполне приличной, оказался одной из них.
        Мало того, что ее стройную, но женственную фигурку обтягивали перехваченные в талии поясом и совершенно неподобающие вдове почти мужские штаны и рубаха, так еще и знака вдовы на щеке не было! И ее косу теперь не покрывал большой платок, низко надвинутый на лоб, да и самой косы у Малихи тоже больше не было! Бесшабашно вились вокруг головы короткие пряди пшеничных волос, открывая всем миловидное лицо с лучащимися счастьем серыми глазами, лукаво улыбались пухлые губки. Вовсе не той улыбкой, какая подходит по статусу приличной вдове... может, это русалки так на нее подействовали?
        А его новый господин уже стоял возле нее, разглядывая женщину так восхищенно, что старый вор почти уверился в правоте своих подозрений насчет зеленоволосых дев.
        - Дагорд, знакомься, это графиня Феррез, - с гордостью оглянулся Гартлиб на брата, вышедшего из портала вместе с Хаситом и целителем.
        - Пока еще нет... - слегка краснея, поправила его Мальяра, ну вот куда он так спешит?
        - Это лишь потому, что здесь нет ни жреца, ни браслета, - решительно прервал ее граф, - но ребенок уже признал меня отцом, и как только доберемся до берега, я намерен немедленно все это добыть.
        - Я счастлив познакомиться с вами, графиня аш Феррез, - лукаво усмехнувшись, поцеловал загорелую ручку смущенной женщины Змей, - мои подарки, увы, тоже ждут на берегу.
        - Мне показалось, - нахмурился Гарт, искоса следя за договаривающимися о чем-то дроу и русалкой, - что один подарок ты только что сделал?
        - Сделал, хотя это не столько подарок, сколько головная боль, - бесшабашно усмехнулся Змей, - и я постараюсь тебе ее немного облегчить.
        Разумеется, он поторопился открыть секрет, Олтерн только готовит этот указ, но очень хотелось сказать что-то приятное этим неустроенным людям, наконец-то нашедшим свое счастье.
        - Решено, - подвела итог переговоров Лармейна, - остаетесь здесь. Ведьма сейчас видит дым и считает, что островок полностью выжжен. А у нас здесь есть пещеры в южной части и потайной грот с тёплым источником. Хотя Уф и мог рассказать Карайзии о нем, но пройти туда без нашего разрешения не сможет никто чужой.
        - А почему вы его раньше не утащили куда подальше? - заинтересовалась Мальяра. В то, что ее морская сестра просто прозевала предателя, женщине как-то не верилось.
        - А он не был раньше предателем, - нехотя пояснила русалка, - месяца два назад попался в сеть ее охранникам и, чтобы остаться в живых, наврал им, что он друг ведьмы. Потом вернулся и рассказал нам, как провёл ведьму, но нас обмануть невозможно. Мы сразу поняли, что он врет... но сделали вид, что поверили. И сегодня мы не собирались его убивать... просто сразу закрыли дома туманным пузырём, как только ты увела женщин. Не хотели, чтоб ловушка испортила весь остров. А Уф заметил туман и полез посмотреть... я так думаю. Он всегда был очень любопытным. Ну а выйти не успел...
        - Так предателю и нужно, - Гарт всегда был в таких вопросах категоричен, и теперь, едва понял, что ловушку ставили на женщин, в числе которых была его Мальяра, тем более не имел никакого желания изображать сочувствие. - Так какой у нас план?
        - У нас их два, и вам решать, как поступим. Райзи знает, что вы собирались прийти, и постарается вас захватить, она хочет отомстить. Можно подождать, пока она сделает первый шаг, а можно сделать его самим.
        - А остров у нее большой? Может, подбросить ей ловушку, у нас есть несколько, и я видел, как они действуют. А пока она ее преодолевает, Базелс выведет людей, мы поможем.
        - Она слаба как ведьма и вряд ли справится с ловушкой, придется дроу спасать и людей, и остров. А эти алхимические ловушки большая гадость, мы будем вылавливать их остатки еще несколько лет, - помрачнела русалка, - у нас была надежда выманить ее ближе к морю. Кор помог бы поставить водную защиту, она получается у него мощная... но пока не очень долговечная.
        - Ведьма к морю не пойдет, она слишком хитра и осторожна, - заявила Тмирна, спокойно усевшись на теплый песок, - она вообще не станет играть в чужую игру. Потому я и пришла сюда, чтоб немедленно узнать о том, какой ход она сделает следующим. Не думайте, что у нее нет в запасе вариантов на крайний случай.
        - Может, мне просто попытаться усыпить всех на острове? - осторожно осведомился Базелс. - А потом начать убирать ловушки?
        - У Райзи сильные амулеты, - снова не согласилась русалка, - наши способности ее не взяли, может, и сон не возьмет. И тогда она успеет открыть все ловушки... для этого хватит нескольких мгновений, и все ее рабы погибнут. Мы уже убедились, Райзи очень жестока. А еще нас очень интересуют пленники, запертые у нее в подвале дворца. Ведьма защитила их особенно надежно, и это подозрительно и странно.
        - Начинайте устраиваться, - взял на себя принятие решения дроу, - а я попытаюсь дотянуться и проверить, какие там щиты, и если все окажется слишком серьезно, отправлюсь к верховному магистру Дройвии за подмогой. Судя по тем женщинам, которых мы отправляли отсюда, эту помощь можно будет считать не вмешательством в государственные дела Торема, а освобождением свободных граждан Сандинии и Ардага.
        Глава тридцатая
        - Дураки! - зло рявкнула ведьма, резко отодвинула хрустальный шар и небрежно накрыла его серебряной крышкой.
        Скорее по привычке, забрать его отсюда ей не удастся. Унести вообще ничего не получится, кроме своей шкуры, а способ, как спасти ее, Райзи приготовила давно. Еще тогда, когда строила все планы, опираясь на ярко расцветшую красоту юной дочери. Знала точно: ни один мужчина не пройдет мимо такой прелестницы. И так же хорошо знала, что одной красоты мало, чтобы занимающий высокое положение дворянин не выкинул, как увядший цветок, прежнюю любовницу, найдя новую игрушку. Потому и предприняла все меры: и зелья, и даже тайное орудие.
        Но ее Зора оказалась такой же наивной дурочкой, как последняя селянка, и, поверив обещаниям пойманного в сети королевского советника, не стала поить его зельем. Хотя, может, ей повезло, как Райзи узнала слишком поздно, хитрый ловелас не расставался с мощным артефактом. И Зора могла еще тогда оказаться в монастыре для знатных преступниц.
        Знатных! - едко ухмыльнулась ведьма, распихивая по карманам давно приготовленные кошели, единственное, что она сможет взять с собой, после того как уничтожит команду, явившуюся на соседний остров. Никто даже не задумался, откуда у ведьмы в Ардаге знатное происхождение, если много лет после великого разлома все магически одаренные люди считались тут нечистью и родители, у которых рождались дети с даром, или бежали в Дройвию и Сандинию, или отдавали туда своих несчастных чад.
        И это тоже ее заслуга: опоила, очаровала барона, исхитрилась скрыть дар на то время, пока стояла с ним в храме. А потом он втихомолку удочерил Зору и оставил ей свои богатства. Как хорошо все тогда складывалось... ну почему случай поставил на пути этого герцога проклятую Леону?
        Как жаль, что этой парочки нет среди пойманных в ловушку! Хотя говорят, такие люди сильнее страдают, если из-за них погибают друзья... и она готова проверить, так ли это.
        - Райзи!
        Требовательный голос красавчика Акзама заставил ведьму улыбнуться почти счастливо, наконец-то она сможет больше не слушать его претензии и не терпеть капризы!
        Сегодня после обеда он подписал документ на небольшую, как считал сумму, не заметив простого отвода глаз. Привык, что ведьма носится с ним, как с драгоценным амулетом, считая будущим зятем, и перестал проверять каждый ее шаг.
        И теперь этот холеный мужчина ни на гран не богаче тех рабов, что так усердно окапывают сейчас розы в его саду. Даже не зная, что все они уже обречены, вместе с розами, садом и дворцом. И с самим ханычем. Оставлять таких подарков врагам она не намерена.
        - Что хочет котик?
        - Ту строптивую служанку.
        - Ее сожрали монстры... дурочка решила сбежать вплавь.
        - Ты врешь!
        - Проверь. Все слуги в твоем распоряжении. Я пока прикажу подавать ужин.
        - Закажи для меня побольше мяса, мне надоела рыба.
        - Как прикажешь, - Райзи спрятала злорадную ухмылку и вышла из кабинета. Будет тебе мясо, блудливый дурак. Твое собственное.
        Потому-то ведьма и не подумала выдавать указаний поварам, решительно прошла мимо кухни и направилась дальше. Отперла самую последнюю дверцу в ведущем к подвалам коридорчике, предварительно сняв с нее амулетом ловушку, и вошла внутрь. Но прежде, чем запереть за собой дверь, бросила подальше хрупкую склянку с самой простенькой ловушкой, магическими муравьями.
        Сами по себе они не очень страшны... хотя кусают очень больно. Но на них завязаны остальные ловушки, и через полчаса-час по острову начнут расползаться самые мерзкие монстры. И попавшие в ловушку враги Карайзии непременно захотят защитить от этой гадости ее безмозглых рабов.
        Женщина зловеще ухмыльнулась, зажгла магическую свечу, ожидавшую своего часа на полке, и спокойно пошла дальше. Пусть волнуются другие, у нее времени более чем достаточно.
        Несколько грязных и вонючих теней, копошившихся в попадавших сюда из кухни объедках, пугливо прыснули по углам клетки, зная подлый нрав своей хозяйки, но сегодня ей было не до тех, кто когда-то осмелился оскорбить ее или просто слишком много знал.
        Ведьма шла к последней камере, запертой не на один замок и защищенной мощными амулетами. Там сидела редкая птичка, удачно оброненная ей когда-то в руки господином случаем. Тогда Райзи сумела не прозевать драгоценный шанс, она вообще всегда была ловкой и удачливой. Непонятно только, почему каждый раз через некоторое время приходится начинать все сначала? Но не теперь. Сейчас она предусмотрела всё и больше не будет связываться с глупыми девчонками, думающими только о любви, когда нужно сначала покрепче захватить в руки власть. Но сначала Райзи затаится... после всего, что вскоре должно произойти на этих островах, придется несколько лет пожить в провинции, в давно приготовленном на такой случай доме. А запасов золота и терпения у нее хватит на пятерых.
        - Ну, как ты тут?
        Этот пленник, несмотря на то, что был прикован медвежьей цепью к толстой колонне, получал еду с ее стола, Райзи сама опускала корзинки через специальное оконце в полу своей спальни. И камера его была устроена со всеми удобствами, на полу и стенах ковры и шкуры, на постели одеяла и подушки. А в умывальне горячая вода, мыло и чистые полотна. И даже стоящий в углу стол оборудован всем необходимым для работы. Разумеется, для той, которую заказывала ведьма и которую обязательно проверяла на пленниках, что сидели за стеной именно на такой случай. И оттого маг давно перестал закладывать в свои амулеты и прочие поделки маленькие сюрпризы для своей госпожи.
        - Как всегда, - едко произнес он, чуть щурясь от яркого света - ведьминский светильник, клубок голубоватого мха, освещавшего камеру днем и ночью, отучил пленника от яркого света.
        Впрочем, его это не тяготило.
        - Сегодня я отпускаю тебя на свободу, - важно объявила Карайзия, и маг саркастически заухмылялся.
        Определенно, лгунье понадобилась какая-то особая вещица, иначе она так никогда бы не сказала.
        - Можешь не верить, мне все равно. Я ухожу с этого острова. Помнишь портальный амулет, на который ты настроил мне капсулы? Он спрятан на одном из островов, и там меня уже ждет яхта. А ты можешь идти куда угодно... вот тебе несколько капсул и накопителей, - Райзи поставила шкатулку на полочку у двери, до которой пленник дотянуться не мог, - когда буду уходить, оставлю тебе ключ от замка, и ты сможешь отпереть цепь. Только не выходи из подвала... наверху сейчас небезопасно.
        - Что я тебе должен за это? - смотрел маг недоверчиво, в лживости и подлости ведьмы он убедился много лет назад, когда приполз в ее убогую хижину попросить зелье от ран.
        Отошел к постели и сел, привычно положив рядом цепь, пристегнутую к металлическому массивному поясу, в котором он спал и даже купался.
        - Одну женщину, она на соседнем острове, - немедленно ответила ведьма и поднесла к губам фиал с усиливающим ловкость и скорость зельем. - Портальный амулет там есть, дроу принес. Открой мне туда путь, я возьму ее и вернусь сюда. Это последняя просьба, клянусь.
        - И кто эта женщина?
        - Ну, какое тебе дело, Сегрин? Ты хочешь жить или нет? И эти грязные черви, что копошатся за стеной, тоже хотят... я знаю, что ты иногда посылаешь им порталом еду. А если выполнишь мою просьбу, сможешь забрать всех, на кого хватит сил, мне все равно. Поторопись, Сегрин! Если ты не согласишься на мое предложение, твоих друзей ждет очень необычное развлечение... ты же не сможешь убить их заранее? Наверху, за дверью, уже бегут магические муравьи и открывают самые разные ловушки... как ты думаешь, доберутся они сюда? А вот меня тут уже не будет, твой амулет проверен и действует отлично.
        - Будь ты проклята, - буркнул маг и немедленно получил хлесткий удар магической молнией из боевого амулета.
        На его бледной, сероватой щеке сразу вспухла тонкая полоса ожога, но лечить его он не стал. Просто поднялся с постели и шагнул к своему рабочему столу. Взял хрустальный шар, доковылял, неся в одной руке его, а в другой - свою цепь, до портального круга, поставил рядом, сел прямо на пол и уставился в полированную загадочно светящуюся глубину.
        Долго искать ему не пришлось, за последние годы маг столько раз рассматривал через хрусталь соседние острова, что знал на них наизусть каждый кустик. Как впрочем, и на том, где находилась его тюрьма. Он и дворец изучил до последней щели, строя долгими ночами различные планы побега. Изучил заодно и всех живущих наверху, кроме самой ведьмы и ее самоуверенной дочери. На них обеих были амулеты, мгновенно подающие сигнал, если кто-то пытался подсмотреть за ведьмами. И каждый раз за подобную наглость Сегрину предстояло стать свидетелем жестокого наказания кого-нибудь из обитателей соседней камеры.
        - Там три женщины, - сказал он через минуту, - на кого настроить возврат?
        - На старуху или на ту, что в мужских штанах, - по осведомленности Райзи маг понял, что она подсматривала за пришельцами, - кто ближе. Быстрее, Сегрин, они уходят!
        - Приготовься... нет, я тебе не верю, снова обманешь. Положи сначала ключ на полку.
        - Демонский придурок, открывай, упустишь! - Райзи в ярости швырнула ключ, зная, что ничего не теряет.
        Возвращаться с добычей сюда, как обещала пленнику, ведьма не собиралась, как и идти в скалы на его амулет.
        С портального круга дроу она намерена была перейти на стремительно несшийся сюда фрегат, про который ей рассказал Уф. Ведьма была абсолютно уверена, что там не найдется никого, способного остановить ее в те краткие секунды, пока она будет ломать капсулу. А потом Райзи уйдет в укромное местечко в скалах Торема, где давно спрятала надежный портальный амулет. Еще много лет назад, когда ведьма была еще юной и хорошенькой, а почтовая гильдия только строила свои башни, Карайзия просчитала всю выгоду этого способа путешествия. И с тех пор все свободные деньги вкладывала именно в порталы, готовя себе пути отступления на все случаи жизни. И знала про них очень много, но вот сама применить эти знания не могла. Не хватало способностей, того магического резерва, на который отзывались все эти амулеты. Вот и приходилось ведьме водить дружбу с магами разных мастей, пока один не попался в ее сети.
        - Другое дело, - пробормотал маг, открывая путь.
        Короткий необычный округлый жест, сделанный Сегрином в этот момент, насторожил Райзи, но в следующий же миг она об этом забыла. Ведьма стояла посреди нарисованного в песке круга и озиралась в поисках монахини, которую видела в шаре пару секунд назад. Догадаться, что как раз тогда русалка уговорила Тмирну поехать на ней к теплому источнику, Райзи не могла.
        Дроу почувствовал всплеск магии, изумленно обернулся к кругу, и это движение заставило ведьму поспешить. Парой прыжков она оказалась рядом со смотревшей в сторону моря вдовой, которую недавно подчинила своей воле и схватила ее за руку, ломая второй рукой капсулу.
        Шорох шагов за спиной Мальяра слышала, но оборачиваться не стала. Гарт с Кором, отправившиеся поплавать, ныряли шагах в двадцати от вдовы и смеялись так заразительно, что она всерьез жалела, что не согласилась купаться вместе с ними. Голова Тмирны, стремительно удаляясь, мелькала в волнах левее, и значит, могли вернуться только Змей или маг, ушедшие посмотреть на пожарище, рядом с которым у Лармейны были сделаны в скалах потайные убежища. Больше никого живого, как заявила русалка, на острове не было.
        Цепкие пальцы впились в руку вдовы с нечеловеческой силой, хруст капсулы ударил в мозг кинжалом запоздалой догадки, и тут же все пропало в тумане портала.
        - Сюда, - невысокий плечистый человек резко схватил Мали за руку, дернул на себя, крепко прижал к груди, не давая даже пошевелиться, не то что вздохнуть.
        Одновременно он что-то делал другой рукой, и Мальяра, точно знавшая, что, попав в незнакомое место, нужно сначала осмотреться, стояла совершенно неподвижно, постепенно привыкая к освещению богато обставленной комнаты.
        Очень необычной, несмотря на обилие ковров. Первой в поле зрения болтушки попала массивная цепь, прикованная к не менее массивной колонне, потом стол с магическими инструментами, пирамидкой и валявшийся неподалеку хрустальный шар. И наконец она рассмотрела бечевку, на которой болтался портальный амулет, короткопалую руку, державшую эту бечевку, и торжествующий взгляд смертельно бледного мужчины с ожогом через все лицо.
        - Успокоилась? - басовито сказал он. - Умница. Иди, принеси тот ключ и шкатулку с накопителями, нужно срочно выбираться отсюда.
        - Куда выбираться? - кротко спросила Мальяра, опасливо обходя небольшой портальный круг, выбитый в каменных плитах не застеленного шкурами уголка пола, рядом с дверью.
        - Куда смогу вывести, - туманно заявил он, - ты знаешь, где мы?
        - Нет, - вдова так же осторожно взяла шкатулку и подняла ключ.
        - В подвале дворца Карайзии. И она уже запустила наверху все свои ловушки. Поэтому поторопись, женщина, если желаешь жить. А если сама не хочешь, пожалей тех узников, что сидят за этой стеной. Они все честные люди... вставшие когда-то на пути ведьмы.
        - Вот, - протянула пленнику шкатулку и ключ Мальяра и сразу отступила.
        Конечно, говорит он очень убедительно... и слова правильные, но если это дворец ведьмы, то можно ждать любого подвоха. Спасибо матушке, что принесла ей одежду с набитыми оружием карманами, иглы со снотворным вдова приготовила, едва незнакомец ее отпустил. И теперь остается решить главный вопрос, поверить ему или сразу усыпить?
        - Меня зовут Сегрин, и в плену я уже шестнадцать лет, - отпирая замки, отрывисто рассказывал мужчина. - Что ты стоишь? Дверь не заперта, беги в коридор и веди сюда узников. Время уходит!
        Лишь бы сам он не ушел, думала Мальяра через несколько секунд, рассматривая через прутья решетки до невозможного худых и измученных людей, испуганно жмущихся по углам грязной и вонючей клетки. Ну, конечно же, сообразила вдруг вдова, они не верят, что она не ведьма! Ведь если Райзи ушла на остров Лармейны через тот портал, который испортил Сегрин, то значит, перед этим она зашла в комнату пленника! А вышла оттуда Мальяра!
        Все ведь наслышаны, что отвод глаз и иллюзия у ведьм любимые заклинания, а эти несчастные наверняка и своими глазами такое видели. И объяснять им, что они ошибаются, принимая болтушку за Райзи, сейчас нет времени. После того, как вдова рассмотрела этих узников, она больше не сомневалась в словах Сегрина.
        - Быстро все выходите оттуда и шагайте в эту дверь, - приказала Мальяра строго, - да поторопитесь.
        Они проходили мимо, трое мужчин и две женщины, различимые только обрывками одежды, обдавая ее запахом немытых тел и болячек, но этот запах вдова бы снесла, не их в том вина. Самым невыносимым для женщины оказалась ненависть, сочившаяся из каждой пары глаз, жгучая и непримиримая. И тяжело было даже представить, как она станет им объяснять, что она не ведьма. А еще труднее представить, будто эти тени ей поверят.
        Однако, несмотря на откровенные взгляды, в комнату с коврами все вошли покорно, и это значило, что их сюда уже приводили. И не нужно долго гадать, зачем.
        - Собери в шкафу одежду, - мельком оглянулся торопливо ковырявшийся в амулете маг и вернулся к своей работе.
        Мальяра его мысль поняла сразу же, с такими оборванцами им еще можно появиться на портальной башне любого из городов, матушка сообщила ей пароль для магов, но ведь Сегрин сказал: куда сумею?!
        - А на тот остров не сможешь? - вспомнив об оставшихся так недалеко друзьях, любимом мужчине и сыне, кротко спросила вдова, продолжая набивать тряпьем сделанные из полотен узлы и связанную рукавами рубаху.
        Узников она бдительно старалась не упускать из виду. Сейчас, пока эти люди еще не разобрались в происходящем, они намного опаснее для нее, чем ловушки Райзи.
        Набив тряпьем один узел, стараясь рассчитать, чтоб хватило на всех, Мали схватила другой кусок полотна и начала бросать туда всю обувь, что нашла. В третий пошли теплые вещи, а когда сноровисто работавшая вдова схватила со стола посуду и светильник со мхом, маг промчался мимо нее к кругу, едва не сбив кого-то с ног.
        - Поторопись, у нас несколько секунд.
        - Держите крепче, - решительно рассовала слегка ошеломленным пленникам мешки вдова, оставив себе самый большой, - и хватайтесь крепче друг за друга! Я не ваша хозяйка, а друг Сегрина, и сейчас мы отсюда сбежим!
        - Беритесь за меня! - скомандовал сидевший на корточках маг, продолжая вбивать в амулет накопители. - Все взялись? Кто останется, того Райзи убьёт!
        Пленники теснее столпились возле него, цепляясь за плечи, друг за друга и за мешки, и Мальяра тоже схватилась за воротник Сегрина, стараясь думать только о том, как бы не потерять никого в этой суматохе.
        Обо всем остальном она подумает, когда они окажутся далеко отсюда и вполне возможно, что тогда ей повезет.
        Сверкнула портальная вспышка, и появилось незнакомое ощущение падения, словно под ногами внезапно провалился мост через пропасть. В тот же миг Мальяра услышала чей-то испуганный вскрик, хотя такого просто не могло быть. Хотя в этот раз переход показался вдове необычно долгим. И это было очень подозрительно, но сделать хоть что-нибудь уже было не в ее силах.
        И когда толпу беглецов вдруг резко швырнуло на жесткий, неровный пол, сестра тишины уже точно знала, что ее надежды на благоприятный исход не оправдались.
        Глава тридцать первая
        Кор закричал так пронзительно, что в первую минуту Гартлибу пришла в голову безумная мысль о кровожадном монстре, укусившем мальчишку. Граф отчаянным броском швырнул свое тело вперед, мощно загребая воду руками в стремительном движении, но через несколько мгновений обнаружил, что сына нет рядом. Он уже стремительно несется на гребне волны к берегу, туда, где недавно стояли на песке сестры тишины и русалка.
        Страшное подозрение прожгло Гарта насквозь, и он ринулся вперед еще яростнее, хотя миг назад считал, что это невозможно. Внезапно чьи-то руки схватили дознавателя за торс, с силой толкнули вперед, и он понял, что такое настоящая скорость, но работать руками не перестал, моля в душе всех духов, чтоб не дали опоздать.
        На берег они вылетели все вместе: Гарт, зеленоволосая русалка, с яростно перекошенным ртом кричавшая что-то на своем певучем языке, и бледная Тмирна в мокром насквозь платье. Кор их обогнал и уже стоял у портального круга, отвлеченно глядя куда-то в другую сторону.
        А в кругу происходило что-то странное. В сером тумане вспыхивали и гасли синие искры, появлялась женская фигура, секунду озиралась по сторонам, выхватывала что-то из кармана, и все повторялось сначала.
        Вспыхивали искры, густел туман, исчезала женщина, чтоб появиться снова и выхватить из кармана очередную капсулу. Базелс замер с противоположной от Кора стороны круга, держа перед собой сыпавший зелеными молниями амулет, и лихорадочно крутил в нем камни. Его напряженное лицо побледнело, на лбу выступил пот. Внезапно маг выхватил серебристую коробочку, достал светящийся камушек и торопливо сунул в амулет.
        И в этот момент капсулы у стоявшей в портальном кругу ведьмы кончились, и она с разъяренным рыком выдрала из кармана флакон, который по форме узнали почти все присутствующие.
        - Кор! Кинжалы! В нее! - крик Лармейны слился с ослепительной вспышкой молнии, сорвавшейся с амулета дроу и взмахом детской руки.
        Истошный крик замер, не успев вырасти в вопль, пыхнуло огнем и едким дымом, и на песок упала уродливая куча чадящих головешек.
        - Кор! - Гарт наконец добежал до ребенка, схватил на руки, прижал к груди, убеждаясь в его сохранности. - Ты цел?
        - Она маму забрала, - горько выдавил мальчишка, - я не успел!
        - Куда забрала? - Тмирна уже сбросила платье и осталась в мужских штанах и рубахе. - Ты ее чувствуешь?
        - Чувствую. Она там, - ребенок показал в сторону поблескивающих среди зелени далеких крыш дворца, - но воды близко нет... только камни... большие.
        - Подвал, я тоже чувствую, - мрачно заметила Лармейна, и шагнула к воде. - Мы туда!
        - Стой! - ринулся к ней Гарт. - Я с тобой!
        - Я тоже! - почти одновременно выкрикнули запыхавшиеся от бега Змей с Хаситом. - У вас есть лодка?
        - А порталом нельзя? - испытующе смотрела на мага настоятельница. - Ловко ты ее поймал!
        - Это не я, - сразу же отказался Базелс, - это кто-то другой. Такого использования портального амулета я до сих пор не встречал... он очень сильный магистр... или талантливый самоучка. Он отправил ее сюда и привязал к своему амулету... а потом как-то успел его закрыть... но теперь туда больше никто не сможет попасть.
        - Лодки нет, - отозвалась Лармейна, - мы вас в сети отнесем, девушки уже близко. И не бойтесь, никого не потеряем!
        - Всю жизнь прожил, всякое видел, но чтоб плавать на зеленых девках... - тихонько ворчал Хасит, рассматривая мелкую сеть, которую растянули в полосе прибоя русалки.
        - Забыл добавить слово «раздетых», - еще тише фыркнул Змей и первым встал на сеть, тотчас изумившись ее упругости.
        Словно не в воду шагнул, а на ковер. Дроу, успевший за это время выкопать из песка свой амулет, шагнул за ним и остальные тотчас последовали его примеру. Последним оказался Гартлиб, нехотя отпустивший мальчишку, заявившего, что он поплывет сам.
        Какая сила подняла сеть таким образом, что она летела над волнами, лишь чуть задевая их верхушки, Змей так и не понял. А скоро и некогда стало об этом думать. Едва они подплыли настолько близко к острову, что стали видны мечущиеся по берегу люди и кипящая от щупалец вода в прибрежной полосе, все мысли и чувства свело в один вопрос: как помочь несчастным?!
        Очень скоро оказалось, что у русалок и дроу разные планы действия. Базелс ринулся выжигать боевыми амулетами ловушки и рождающихся из них монстров и неплохо справлялся со своей задачей сам. Однако Хасит, доставший свое страшное оружие, почему-то остался именно с ним. Все остальные бросились помогать морским девам собирать обезумевших от ужаса людей и отводить их на тот конец острова, где пока не открылась ни одна ловушка.
        Только Кор никуда не бежал и не суетился, и у присматривающего за ним Гарта мелькнула мысль, что не так он беззащитен, как показалось в первую встречу. Мальчик медленно брел вдоль берега, размеренно поднимая руку и бросая свои невидимые кинжалы в сторону моря. Туда, где бесновались в предвкушении добычи щупальца кровожадных монстров. И лишь изредка вскидывал голову и с тоской смотрел на высившиеся за зеленью сада и недоступные пока для него стены дворца. Все магические твари: и туманные змеи величиной с бревно, и посверкивающие огнем колючие шары, и ледяные крысы размером с овцу - выползали именно оттуда. Мальчику не очень-то верилось, что маг сможет в одиночку истребить их всех, а сам он ему помочь ничем не мог. Воздушные кинжалы Кора проходили сквозь порождения ловушек, почти не причиняя им вреда, и ребенку пришлось от них отступить. Но он отчетливо чувствовал, что мать еще жива и находится все в том же закрытом со всех сторон камнем месте. И истово надеялся, что монстры не смогут ее достать.
        Но внезапно это ощущение надежности пропало. Все изменилось в один миг, в кажущейся незыблемой непроницаемости каменной защиты появилась дыра, и в следующий миг мать Кора падала в нее, стремительно удаляясь от сына.
        Разумом ребенок понимал, что догнать, достать ее он не сумеет, но в душе, там, где жила вера в чудеса и свою все увеличивающуюся власть над водой, вспыхнуло безумное желание попытаться все исправить. Остановить непонятное и неправильное падение матери, совершенно не похожее ощущениями на перемещение в магическом тоннеле портала, разметать от нее все ширящуюся полосу темной, недоброй силы, лезущей из ловушек.
        Не задумываясь ни на миг, движимый этим стремлением Кор захватил столько воды, сколько сумел, невидимыми, но мощными руками, которые появлялись у него, когда ребенок просил поддержки у моря. Загнул получившуюся волну крутым гребнем и погнал на дворец, забросив себя на вершину этого невиданного явления.
        Закричала что-то своим родственницам Лармейна, и все они, оглянувшись, вдруг ринулись в море. Привлеченные этим криком спасатели на миг отвлеклись от монстров, рассматривая небывалое зрелище.
        С моря на остров стремительно надвигалась неширокая, но высокая полоса воды, похожая на гигантский язык, высунутый неведомым водным монстром, чтоб лизнуть сахарные стены дворца. И на конце этого языка, как муравей, стоял Кор, глядя только на свою цель. Потрясенные увиденным, дружно ругнулись Змей и Гартлиб, ошеломленно замер на миг дроу, огорченно нахмурилась монахиня.
        - Что он творит... - безнадежно выдохнула Тмирна, догадываясь, ребенок почувствовал нечто странное и страшное.
        И этот ненавистный ему поворот событий разом сдернул с него привитую матерью рассудительность, вмиг превратив в шальное существо, живущее только собственными чувствами. Однако, едва ли не впервые за много лет, мудрая настоятельница не знала способа решения этой проблемы и подозревала, что нет его и ни у кого другого.
        Только Кор, гнавший свою волну по острову, точно знал, куда он направляется, и думал сейчас не только о том, как бы достичь дворца любой ценой. Он внимательно следил за каждой частицей воды, ощущая их как многочисленные пальцы непомерно разросшихся рук, и старался не повредить по пути красивые беседочки и скамейки. И при том не забывал тщательно подбирать этими водными руками всю гадость, что лезла из ловушек.
        Наверное, ему не хватило бы силы довести волну до дворца и завершить начатое - мальчишка делал подобное впервые и пределов своей силы не знал. Но вскоре почувствовал, что в его волну влилась вторая, третья, поддержали его с разных сторон, взяли на себя непростую работу по освобождению острова от оставленных ведьмой «подарков».
        Во дворец они ворвались все вместе, пронеслись очищающей волной по нижнему этажу, плеснулись на лестницы и помчались дальше - вода не та стихия, что может стоять на месте, если только не превратилась в лед.
        Уже через несколько минут, перехлестнув через остров, волна ушла с него в море, унося с собой монстров и грязь. Кровожадные твари, воспитанные Райзи, алчно накинулись на порождения ловушек, но те тоже были порождением зла и не собирались уступать. Вскоре море кипело над местом, где они сошлись в битве, и несколько русалок ловко добивали пытающихся улизнуть чудищ.
        Однако Кора и Лармейны с ними не было. Едва ворвавшись на гребне волны во дворец, мальчишка передал свою воду морским девам и ринулся туда, где его душа совсем недавно ощущала тепло матери. Лармейна последовала за ним - оставить сына в такой момент она не могла. Они почти одновременно ворвались в подвал, хлюпая по оставленным морем лужам, дружно выбили воздушными кинжалами надежно запертую дверь. А спустившись по каменным ступеням, обнаружили открытую дверь в грязную, но пустую камеру, и вторую, в довольно уютное помещение с разбросанными вещицами, владеть которыми мог только маг. На полу, в небольшом кругу, выбитом в треснутых плитах, лежали выгоревший дотла амулет и оброненная впопыхах кружка.
        Значит, пленники ушли, и где их теперь искать, не знала ни зеленоволосая женщина, ни печально шмыгающий носом мальчишка.
        - Кор, - твердо заявила русалка, - я не чувствую ее рядом, но она жива. Далеко, но жива. Понимаешь?! И это главное, у нас есть надежда. Значит, очистим остров и море, и начнем искать. И друзья твоего отца тоже будут, они хорошие люди. Идем отсюда... тебе нужно в море, ты потратил слишком много сил.
        Ребенок долго смотрел ей в глаза, потом кивнул.
        - Идем. Но в море я не останусь, пойду с отцом. Мама хотела, чтоб мы жили с ним.
        - А разве я против? - клыкасто улыбнулась русалка, умело скрывая разочарование.
        Стоны и всхлипы были первым, что проникло в сознание Мальяры, затем она ощутила упирающиеся в спину углы чего-то твердого и вонь.
        Эти стоны и вонь, сложившись вместе, сразу напомнили женщине все, что случилось перед ударом. Она распахнула глаза и сжалась от ужаса, обнаружив, что ничего не видит. И это могло значить, что от удара она потеряла зрение... или здесь так темно. Но сначала Мали решила проверить, все ли у нее цело. Осторожно пошевелила пальцами, потом ощупала руки и ноги, прислушиваясь к стонам и робкому шепоту. И вскоре по звукам поняла, что они находятся в довольно просторном помещении и почему-то разбросаны по нему, хотя судорожно держались друг за друга во время странного падения.
        Еще она услышала жалобы, что ее спутники ничего не видят, и выдохнула с облегчением. Потерять зрение, очутившись в компании людей, которые принимают ее за ведьму, было бы равносильно смертельному приговору. Обозленная толпа обычно сначала убивает и только потом разбирается.
        Ощупав твердые предметы, на которых лежала, Мальяра обнаружила, что это просто камни, причем не такие уж острые, как казалось ушибленной спине. Они были округлыми, и не очень большими, с кулак. Понемногу женщина очистила рядом с собой местечко и передвинулась туда, не переставая думать, куда могли деться ее мешки.
        И вскоре сообразила, что их вполне могло разбросать так же, как и опасливо переговаривающихся людей. Значит, если светильник со мхом не найдется, ей поневоле придется доставать свечку и зажигательные палочки из тех карманов, которые рассчитаны на самый крайний случай.
        Но сначала нужно попытаться понять, не полетят ли в нее камни, едва она окажется на виду.
        - Эй, - негромко позвала Мальяра, - вы все живы? Я ничего не вижу.
        Голоса мгновенно стихли, словно их владельцы перенеслись куда-то порталом. Но вдова чувствовала их запах и слышала робкое дыханье. И продолжила разговаривать с бывшими пленниками так, словно не подозревала об их желании остаться невидимками.
        - Вы где? Никто сильно не ушибся? А мешков рядом нет? Я собрала для вас всю одежду и всю обувь, какую нашла в комнате Сегрина, а в одном мешке должен быть светильник. Пошарьте возле себя руками, я пока ничего не нахожу. Но двигайтесь осторожно, я не знаю, куда он нас перевел порталом.
        - Это не было похоже на портал, - возразил мужской голос.
        - Знаю, - огорченно ответила Мальяра, - но маг вбил в амулет все накопители, что у него были. От Дивных островов до Ардага не так-то близко. Уверена я только в том, что он очень хотел нас увести из дворца. Говорил, ведьма ушла и открыла все свои магические ловушки.
        Вдова не знала, сколько известно этим людям про пленника, сидевшего в соседней камере, но очень надеялась, что они испытывают к нему если не дружеские чувства, то хотя бы солидарность. Однако на всякий случай старалась говорить о нем отчужденно, хотя и верила теперь, что он на самом деле не помощник Карайзии.
        - А где сейчас Сегрин? - мужчина, вступивший в переговоры с Мальярой, определенно был вожаком среди сокамерников и пытался прояснить те же вопросы, что волновали и вдову.
        - Так с нами же был... я только что очнулась, спиной о камни ударило. Нужно искать... без него мы отсюда никогда не выберемся.
        - А как ты с ним в камере оказалась?
        - Так он порталом и притащил... с соседнего острова. Я была с отрядом, который прибыл из Ардага, чтобы освободить захваченных ведьмой людей... она в последнее время совсем распоясалась. С нами прибыл придворный маг короля, он и поставил на островке амулет.
        Сестра тишины тщательно следила за своим рассказом, стараясь не поминать русалок, Зоралду и еще некоторые подробности освободительной операции. Но еще бдительнее она следила за шорохами, свидетельствовавшими о том, что спутники проверяют ее слова, обшаривая все вокруг.
        - Я нашел мешок с обувью, - сказал вдруг незнакомый голос, снова мужской.
        - Сначала найдем светильник, потом будем разбираться с вещами, - тут же твердо откликнулся вожак, и Мальяра мысленно похвалила его за верное решение.
        Сама она тоже понемногу двигалась вправо, решив, что не имеет никакого значения, куда передвигаться, как бы велика не была комната, когда-нибудь вернешься на то же место. И потому оцепенела от страшного предположения, когда не нащупала перед собой пола.
        - Стойте, не двигайтесь и громко не кричите, - стараясь говорить как можно спокойнее, предупредила она спутников, - мне кажется, мы в пещере... я нашла в полу глубокую трещину.
        Все мгновенно смолкли, и пару минут Мальяра слышала только шорох, отлично понимая, чем они заняты. Шарят вокруг себя в поисках трещин, мысль о том, что ты, возможно, сидишь на краю пропасти, никого не оставит равнодушным.
        - Я нашла мешок, - раздался женский голос, - мягкий... наверное, одежда.
        - Подожди пока, не открывай, - строго запретил тот же мужчина, и Мальяра вздохнула с огромным облегчением.
        Судя по его приказам и разговорам, он не сошел с ума и не потерял способности рассуждать в той жуткой камере, где сидели узники, и значит, у нее есть шанс с ними договориться. Во всяком случае, попытаться...
        - У меня есть кусок свечи и зажигательная палочка, на крайний случай, - нарочито неуверенно пробормотала Мальяра и смолкла, считая собственные удары сердца.
        - Не нужно, - почти сразу запретил вожак узников, и вдова перевела дыхание, - если это действительно пещера, огонь зажигать не стоит. В пещерах бывают газы... взорвется всё, как от гномьего порошка.
        - Святая Тишина, - охнула Мали и лукаво подмигнула темноте, - об этом я и не подумала...
        - Ты поминаешь Тишину по привычке или... имеешь на это право? - помолчав, осторожно осведомился невидимый собеседник.
        - А что от этого меняется? - так же осторожно поинтересовалась вдова.
        - Многое, - усмехнулся он, - во втором случае у нас есть шанс отсюда выйти.
        - Пока мы не найдем Сегрина, боюсь, мои умения не помогут, - признаваться напрямую сестра Тишины не хотела. - Наверняка ты понял по его внешности, что он полукровка?
        - Я давно знаю, кто он, - отозвался мужчина и задал очередной вопрос: - Ты так и сидишь на краю трещины? Не пробовала бросить туда камень?
        - Хотела... но раздумала. Если туда упал Сегрин и я попаду в него камнем, будет очень нехорошо, а если там окажется скальник или еще какая гадость, будет совсем плохо.
        - Тоже верно, - разочарованно вздохнул собеседник, и в этот момент испуганно и тонко вскрикнул незнакомый женский голос. - Что ты кричишь, Лела?
        - Тут, - она снова всхлипнула, - нога.
        - Отзовитесь все, кто в сознании, - вожак размышлял всего пару секунд, и Мальяра снова одобрительно кивнула: он знает, что делает. - Лела, тебе не нужно.
        - А мне? - с едва заметной усмешкой спросила первая женщина.
        - Уже достаточно. Банвер?
        - Жив, - неподалеку от вдовы коротко отозвался мужской голос, и Мальяра усмехнулась. Теперь ясно, почему он до этого момента молчал, не догадываясь, что она осведомлена о его присутствии, и приятно узнать, что этот узник тоже в своем уме.
        - Сайж?
        - Про меня мог бы и не вспоминать, - едко проворчал ещё один узник, и вдова облегченно перевела дыхание, значит, нога принадлежит Сегрину.
        - Я иду к тебе, Лела, - сообщила она и, отвернувшись от трещины, край которую успела прощупать шага на четыре, поползла в сторону, откуда раздавался голос.
        - Не надо! - испуганно взвизгнула та. - Я боюсь.
        - Почему? Ничего плохого я тебе сделать не желаю. Наоборот, я помогала магу выводить вас из камеры.
        Ну да, слабоватый довод, но где взять другой? Да и не поймёт, скорее всего, эта девица сложных рассуждений, судя по тому, каким тоном разговаривал с ней вожак. Терпеливо и мягко, как с маленькой глупой девочкой. Хотя Мальяре показалось, когда она вела пленников к Сегрину, что обе женщины много старше ее самой.
        - Я все равно боюсь...
        - Не нужно, - Мальяре вдруг пришло в голову, что вожак не зря так обращался с сокамерницей, и она тут же попыталась проверить смутную догадку, - я добрая. И знаю много хороших сказок, я расскажу тебе самую красивую...
        - Про принцессу?
        - Про кого захочешь, - Мальяра, наконец, доползла до источника испуганного сопенья и тюремной вони, - а еще я умею шить... и если мы найдем светильник, то помогу тебе подогнать одежду.
        Не желая дотрагиваться до узницы, сестра Тишины осторожно и неслышно переместилась вправо и ощупала камни рядом с ней, затем перебралась влево.
        - Не нашла? - спросил вожак, тоже осторожно ползущий в их направлении.
        - Пока нет, - как можно мягче произнесла Мальяра, но девушка все же испуганно взвизгнула и шарахнулась в сторону. - Лела! Ну чего ты кричишь? Мы же договорились, я расскажу тебе сказку. Вот только проверю, что с Сегрином, судя по сапогам и штанам - это его ноги. Так... а вот и рука... радуйтесь все, я нашла мешок со светильником и посудой... хотя еды там не было. Почти.
        - Что значит почти? - тут же заинтересовался вожак, добравшийся, судя по звукам, до девушки.
        - Немного фруктов и сухое печенье... надеюсь, мы найдём тут воду, там я не успела прихватить... - болтушка специально говорила про еду, зная, что голодных людей это на некоторое время отвлечет от мысли о маге.
        А он, кажется, жив... рука теплая и жилка на запястье, хотя и слабо, но подрагивает. А вот ран она не нашла, да и крови тоже нет. Скорее всего, он не ударился и не в обмороке, а потерял много сил, и это очень плохо. Насколько Мальяре известно, в горах и пещерах с магией туго. Не зря скальники выходят на тропы в поисках магов или магических вещиц, еды и воды им хватает в подземных озерах.
        - Я хочу фрукты... - канючила тем временем Лела, - и печенье тоже... она ведь даст нам печенье?
        - Конечно, отдам, - Мальяра решилась, наконец, открыть мешок и достать светильник.
        Мрак тотчас рассеялся, и сестра Тишины с огорчением поняла, что не ошиблась. Они в пещере, и ее извилистые ответвления уходят в разные стороны, теряясь во мгле.
        Глава тридцать вторая
        - Я никогда в жизни такого не видел... - обессиленно лежавший в кресле Базелс скосил глаза на спавшего на диване загорелого ребенка, накрытого расшитым золотом покрывалом.
        Сухие вещи нашлись только тут, на третьем этаже дворца, где располагались покои Акзама, как назвал себя перепуганный торемец с холеным породистым лицом. Впрочем, это лицо очень быстро стало злым и высокомерным, едва он обнаружил, что неизвестно откуда появившиеся люди устраивают в его комнатах грязных и мокрых рабов, живших раньше в хижинах. Варгиус всем раненым или укушенным монстрами пленникам ведьмы выдавал зелья прямо на берегу, добавляя сильное снотворное, а мужчины вместе со здоровыми рабами и русалками переносили их во дворец.
        - Немедленно выкиньте их отсюда! - зло затопал ногами ханыч, наступая на Гартлиба.
        Утомленный и подавленный новой бедой граф, принесший на руках спящую девушку-рабыню, обернулся и с такой силой пнул ханыча в живот, что тот отлетел на три шага и свалился на пол, воя от боли и проклиная незваных гостей самыми грязными ругательствами. Услышав проклятия, Гарт положил девушку на ковер и вернулся к торемцу, но Хасит успел раньше.
        Наклонился над бывшим хозяином этого дворца, сунул ему в зубы какой-то пакетик и спокойно пошел дальше.
        - Надеюсь, ты его не убил? - устало осведомилась Тмирна, следившая за размещением рабов и за тем, чтоб раненых положили отдельно.
        Дроу собирался осмотреть всех, кто пострадал от монстров, после того, как немного отдохнет и восстановит резерв.
        Хасит усадил на ковер приведенного паренька и так же молча мотнул головой.
        - Правильно. Если мы докажем, что Акзам вместе с ведьмами собирался захватить власть в Тореме, а в этом я не сомневаюсь, - монахиня вышла на широкий балкон и села на кресло неподалеку от дроу, - думаю удастся убедить хана, что и ему неплохо бы нанять придворного мага.
        - О чем ты говоришь! - не выдержал Гартлиб. - Мальяра пропала неизвестно куда, а тебя волнует безопасность хана!
        - Меня волнует судьба моей сестры и воспитанницы не менее, чем тебя, - с легким укором взглянула на него настоятельница, - но я не сержусь за эти слова. Знаю, как трудно потерять человека, если только что его нашел. Но Лармейна говорит, что Мали жива, и значит, у нас есть надежда. Никогда еще я не хвалила себя так за предусмотрительность, как в этот раз. Она попала в незнакомое место в костюме тихони, если тебе что-то говорит это название.
        - Мне говорит, - присоединился к друзьям Змей, - это значит, у нее есть оружие, зелья, немного еды, зажигательные палочки, шелковая бечева и еще куча полезных вещей. А кроме того ты сам мне рассказывал, какая она сообразительная, ловкая и осторожная. И поверь... я тоже знаю, что значит ждать женщину, которая ходит по самой грани. Хочется запереть и не выпускать...
        - А я так и сделаю, - мрачно пообещал его кузен, - увезу их в поместье и приставлю трех служанок, хватит ей работать.
        - Госпожа! - появился в дверях один из поваров, которых дроу, искавший людей с помощью амулета, обнаружил на чердаке. - Мы приготовили все, как вы сказали.
        - Ну так кормите тех, кто не спит, - терпеливо объяснила монахиня. - Сначала раненых, потом здоровых. Они уже убрали комнату на втором этаже?
        - Убрали, - повар помялся и осторожно спросил. - А вам уже подавать?
        - Пусть несут, - ответил на вопросительный взгляд настоятельницы дроу, - я все равно не скоро смогу открыть портал. К тому же ожидаю посылку, я написал верховному магистру о том, что тут произошло, и попросил новый амулет и накопители.
        - Лукавишь, Базелс! - сразу поймала его Тмирна. - Так и скажи, доложил своему начальству о том, что открыл на Дивных островах поселение разумных морских дев, спасающих ваших и наших соотечественников, и ждешь, пока они прибегут изучать диковину! Так вот, сразу предупреждаю, король Ардага будет против того, чтоб маги дроу проводили на Дивных островах какие-то эксперименты с русалками! Они такие же люди, как вы и мы, и имеют право и на все эти острова, и на дворец от рождения. Я шла сюда освободить от ведьм не только лишенных памяти и подчиненных, но и зеленоволосых дев! И как только ты сможешь увести нас на фрегат или он сам подойдет сюда, все мы покинем это место. И будем приходить только в том случае, если пригласят!
        - Спасибо, матушка, - завернутая в кусок легкой ткани Лармейна скользнула в комнату, - моя сестра была права, тебе можно верить.
        - А нам, значит, нельзя? - вяло обиделся дроу. - Я просто сказал, что написал письмо, остальное вы сами придумали!
        - Не спорьте, - сообщил незнакомый голос, - никто не собирается отнимать у русалок их родину.
        Тмирна открыла рот, собираясь что-то спросить, но ее перебил испуганный вскрик Кора. А в следующий момент он испуганным зверьком метнулся к Гарту и дрожащим комком замер у него на коленях, надежно прикрытый от всех бед крепкими руками.
        - Демонская сила! - яростно рыкнул граф, с ненавистью уставившись на застывшего в дверях незнакомца. - Кто ты такой и почему врываешься в комнату без разрешения?! Тебя вежливости не учили?
        - Извини, - немолодой дроу послал придворному магу укоризненный взгляд, - я не ожидал, что меня кто-то может испугаться. Я никогда не обидел ни одного ребенка ни одной расы. И насчет вежливости ты абсолютно прав. Разрешите представиться, верховный магистр Дройвии Гуранд ди Сартено. Я получил послание Базелса и решил лично проверить, не нужна ли ему помощь ковена.
        - Извини за резкость, - не выпуская Кора, нехотя повинился Гарт, отлично знавший это имя. Магистр Гуранд ди Сартено был не только верховным магистром, а еще и придворным магом и советником повелителя Дройвии, и, конечно, имел право проверять, в какие дела подданные Лоурдена ввязали его подданного и коллегу, - мой сын боится магов и ведьм - они имеют дурную привычку брать в подчинение тех, кто представляет для них выгоду. Я граф Гартлиб аш Феррез.
        - А я герцог Дагорд аш Тегри, - официально представился Змей.
        - Настоятельница монастыря Святой Тишины матушка Тмирна, - строго сказала монахиня.
        - Целитель Варгиус.
        - Лармейна.
        Скромно сидевший в уголочке Хасит представляться не стал, несмотря на то, что цепкий взгляд магистра на несколько секунд остановился на нем.
        - Насколько мне известно, - осторожно начал расспросы магистр, - вы намеревались поймать довольно слабую ведьму, нарушившую законы вашей страны. Но судя по тому, что я вижу с этого балкона, тут произошло нечто... необычное.
        - Господа, - робко произнес от двери повар, принесший тяжеленный поднос с едой, - позвольте накрыть на стол?
        - Накрывай, - кивнула ему Тмирна и указала магистру на стул. - Садитесь. Позвольте мне объяснить... а если я что-то пропущу, дополнит Базелс. Ведьма действительно была слабой, но накопила большой запас запретных заклинаний и ловушек. А еще толпу покорных рабов. Ну а у нас был маг, помощь русалок, и мы надеялись на победу.
        - И что вам помешало? - Гуранд очень неуютно чувствовал себя без привычного притока магии и предпочел бы разговаривать в одном из собственных кабинетов, однако имена собравшиеся здесь людей были известны ему не хуже, чем его собственное - им.
        Два советника молодого короля и кузен одного из них - это не просто команда мстителей, как пытался представить дело хитрец Базелс. А кроме того, русалка с двумя сотнями годовых пятен на лбу и повадкой королевы. И мальчишка с внешностью пастушонка и необычайно синей аурой повелителя воды.
        Ну а если добавить беглого придворного целителя и торемца с редким и неимоверно опасным оружием, то в душе сразу поднимается возмущение скрытностью ученика и досада на собственную слепоту и занятость. Ведь он еще пару дней назад хотел прийти в Ардаг и ознакомиться с этим делом. Хотя их страны и разделяют труднопроходимые горы, всегда лучше иметь в запасе искреннюю благодарность соседей за помощь, которая магистру не будет стоить почти ничего.
        - Она нас опередила. Разбудила все ловушки, это маг подробнее расскажет. И намеревалась уйти порталом - у нее в подвале, как оказалось, был пленный маг-портальщик. Но он изменил портал, и она сумела только захватить мою ученицу... жену графа аш Феррез и мать Кора.
        - Маг оказался талантливым, - ответил Базелс испытующему взгляду учителя, - я никогда такого не видал. Она пришла на мой амулет, схватила Мальяру и начала ломать капсулы... но исчезла только сестра Тишины. А ведьма уходила не туда, куда хотела, а назад, в подвал, но он успел закрыть амулет. И так несколько раз... а потом мы ее убили. Я бросил связку огненных молний... а Кор - воздушные кинжалы.
        - Это место далеко? - магистр забыл и про выгоду для Дройвии, и про политику, его волновало незнакомое заклинание.
        - Нет, - ответила Лармейна, - на соседнем острове. Но сначала пообещай, что поможешь ее найти. Мальяру.
        - А еще увести отсюда пленников и снять с них подчинение, - добавила настоятельница. - Кстати, среди них есть и ваши соотечественники, и даже сандинцы.
        - Хорошо, но тогда я должен попросить помощи. Сам я могу забрать всего двоих.
        Рассказывать, что маги с плато, выдавшие ему портальный браслет как знак доверия, рекомендовали вообще никого не переводить, так как в таком случае придется заряжать его каждый день, магистр не стал. И без того всем понятно, что такими темпами толпу людей не перевести.
        - Проси... - помедлив несколько секунд и спросив взглядом разрешения у Лармейны, кивнула монахиня. - Но предупреди сразу, что русалки не дают разрешения на их изучение. И открывать расовые тайны они тоже не намерены.
        - Конечно, разумеется, - Гуранд достал стило, торопливо написал и отправил записку, - а посмотреть на бывших рабов я могу?
        - Я провожу, - встал с места Базелс, и к нему тут же присоединился Варгиус.
        - И я, все равно собирался проведать укушенных.
        - Если я правильно понимаю, - остро глянула на Змея Тмирна, - через пять минут тут будет толпа магов, и нам лучше уйти в спокойное место. Все равно Мальяры поблизости нет, значит, не имеет никакого смысла сидеть на этом острове.
        - Лучше всего идти в Тегри, - сразу определился Дагорд, - там уже ждут известий Леона и Олтерн. Сразу и Лэни с Тэйной туда заберем.
        - Отлично, - согласилась настоятельница, - горы и море у вас рядом... а Гартлибу сейчас лучше не уходить от них далеко.
        Почему ему нельзя уходить от моря, Гарт догадывался, но при чем здесь горы - понять не мог. Но спорить не стал, монахиня зря ничего говорить не станет. А она уже отвернулась от него и смотрела на русалку.
        - Лармейна, тебе оставить кого-то в помощь или прислать одну из моих сестер?
        - Мужчин лучше не оставлять, - уныло вздохнула русалка, - сейчас весна, и нам трудно сдерживать свой дар. Пришли сестру, если она захочет.
        - Конечно. Тогда Кора мы тоже забираем. Ну а Варгиус с Базелсом пока останутся тут.
        И это Гартлибу тоже было понятно. Варгиус присмотрит за порядком и обо всём доложит своей подруге. Ну и всем остальным, если, разумеется, сочтет нужным.
        - А куда нас выгоняют? - тихо спросил притихший Кор, и ему тотчас ответил Змей.
        - Не выгоняют, а приглашают в гости. Ко мне в замок. Ты же не забыл, что твой отец мне брат и я твой дядя? Вот и зову вас погостить, пока вашу маму будут маги искать, согласен? Тмирна считает, что мой дом ближе к тому месту, где оказалась Мальяра.
        - Да? - задумался граф, у которого пока такая мысль не возникала. - Это вполне может оказаться хорошей идеей!
        - Добрый день!
        Толпа магов высыпала в круг, нарисованный Базелсом в углу балкона, и Кор тут же теснее вжался в грудь отца.
        А они торопливо выходили из круга, уступая место следующим, и различались как по цвету волос и глаз, так и по одежде. Некоторые были в черных мантиях с капюшонами, другие в серебристых и с круглыми шапочками на голове. А двое или трое были в светлых свободных штанах и разноцветных рубахах, и когда они подошли ближе к Тмирне, амулет у нее на груди засиял чистым золотистым светом.
        - Какой редкий артефакт, - заинтересовался один из магистров, - мы считали, что в этих землях таких уже нет.
        - А вы заметили ауру ребенка? - очень тихо осведомился второй, и монахиня, нахмурившись, встала.
        - Добрый день, господа. Разрешите представиться, я матушка Тмирна, настоятельница монастыря Святой Тишины. И должна вам сообщить, что магистр Гуранд позвал вас сюда по нашей просьбе и пообещал выполнять несколько правил.
        - Не волнуйтесь, уважаемая Тмирна. Мы никого не обидим и ничего не возьмем. Лучше скажите, куда и кого перенести? - мягко ответил монахине высокий маг с белыми волосами.
        - Нас всех переведите в замок Тегри, - вежливо вступил в разговор Змей, вовсе не считавший осмотрительным поступком попытку настоятельницы выдавать указания магам.
        Не стоит сердить существ, которые намного сильнее ведьмы и могут любого из них отправить к Тишине одним пальцем.
        - А у вас что за амулет на руке? Можете показать? - заинтересовался беловолосый и Змей не без внутренней усмешки поднял рукав.
        - Это не амулет, а брачный браслет. Для нас ритуал проводил эльв.
        Маги обернулись так дружно, что герцог с досадой осознал, что рано он обвинял в неосторожности Тмирну. Сам-то оказался ничуть не предусмотрительнее.
        - Меня зовут Хармедис, - сразу подступился к Дагорду беловолосый маг в смешных штанах, - ты можешь рассказать, где видел эльва?
        - Много где, - усмехнулся Змей, - и не я один. Его все в замке Олтерна видели, он туда со мной пришел.
        - А где он сейчас?
        - Ушел в долину Эмаельгейл, - вздохнул герцог, - он собирал энергию для прохода... эльвы ходят по особым путям.
        - Откуда тебе известно?
        - Однажды он меня провел... вместе с герцогом Адерским, - Змей знал, что врать магистрам с плато не рекомендуется, но рассказывать глубоко личную историю при всех не хотел.
        - Можно прийти к тебе поговорить?
        - Разумеется, - обрадовался Дагорд, - все равно мы все сейчас уходим в мой замок Тегри.
        - Представь портальную башню...
        Змей закрыл глаза, вспоминая ажурный узор перил, синеву и золото витражных стекол, закрывающих арки входа, зелень молодых листиков вьющегося винограда - и почувствовал, как в лицо ударил свежий ветерок.
        - Проходите, сейчас приведу остальных, - магистр махнул рукой, и застекленная дверь распахнулась сама, - а мы придем в гости позже, когда разберемся с рабами.
        - Ждем, - чуть растерянно отозвался герцог и поспешил в кабинет, писать Лэни и Тэйне письмо, что можно возвращаться.
        Глава тридцать третья
        - Держи мешок, - Мальяра подвинула вожаку находку и подвинулась к Сегрину.
        Поднесла свет к его лицу и удручённо поморщилась, маг и там, в подвале Райзи, выглядел бледным и осунувшимся, а сейчас и вовсе напоминал человека, который много дней страдает от неизлечимой болезни.
        Она, безусловно, попытается напоить его одним из своих зелий, но они рассчитаны на то, чтоб временно добавить сил обычному, бездарному человеку. Магам этого мало, их тела привыкли черпать силу в собственных способностях. А накопители он, кажется, все потратил... и хотя уверенно Мали не может этого утверждать, но на его месте вложила бы все до грана, лишь бы уйти.
        - Ну, что с ним?
        - По-моему, истратил всю магию... хотя я знаю об этом только из рассказов, - Мали достала крошечный стаканчик и фляжку и осторожно долила зелье глотком воды.
        - А что ты ему дала?
        - Восстанавливающее зелье. Будем надеяться, что поможет.
        - А снимающее боль у тебя есть?
        - Есть. У тебя что-то болит?
        - Не у меня... хотя мы все побывали в лапах Райзи. Но Чанра пострадала больше всех... у нее раздроблено три пальца.
        - Герпень проклятая, - с ненавистью процедила Мальяра, сразу вспомнив, как ведьма появилась на острове, - надеюсь, Сегрин отправил ее туда, откуда она больше не вернется. Вот, я сделала зелье... Чанра, выпей. С нами был хороший лекарь... если удастся выбраться, он тебе поможет.
        Вожак осторожно взял из ее пальцев стаканчик, понюхал и отдал подползшей к нему сокамернице.
        Вдова только вздохнула, будь она на их месте, тоже опасалась бы свалившуюся ниоткуда незнакомку.
        И потому старалась все время следить за узниками, понимая, что достаточно одного неосторожного слова, и они мгновенно станут врагами.
        Некоторое время ее собратья по несчастью возились с мешками, разбирая и деля одежду и обувь. Потом тут же переодевались, почти не стесняясь друг друга, лишь отодвинувшись подальше и повернувшись к остальным спиной. Мальяра их не осуждала, это не они такие бесстыжие, а Райзи и ее дочь, нарочно посадившие женщин вместе с мужчинами в тесную камеру.
        - Еще бы искупаться, - мечтательно вздохнула Чанра и впервые обратилась к Моли по имени.
        - Мальяра... а ты из Торема или Ардага?
        - Я родом из Ардага, а в Тореме была замужем.
        - А где сейчас твой муж? - заинтересовался вожак, но Мали ответила не сразу, ей пришла в голову новая идея.
        - Он погиб, но это было давно. Скажи, там в мешке с посудой нет стеклянного бокала, мне помнится, я бросала такой? Кстати, как тебя зовут?
        - Талис, - коротко ответил он и полез в мешок, - а зачем тебе бокал?
        - Разделю мох. Половину оставлю тут, половину возьму и пойду осмотрю пещеру. Возможно, недалеко есть выход или вода... нам бы выбраться наружу. Или хотя бы понять, куда он нас привел.
        - Я думаю, домой, - как-то безнадежно сказал Талис, и у Мальяры внезапно похолодели руки.
        - Святая Тишина... но ведь он же полукровка? А они обычно живут в наших городах...
        - Женщины, которые выходят замуж не за сородичей, иногда встречаются и у гномов, - невесело усмехнулся вожак, - вот бокал. Только не рискуй...
        - Я умею ходить по пещерам, - пообещала Мали, - и на первый раз далеко не пойду. А вы поешьте и понемногу расчищайте место рядом с магом. Постелим полотна и будем сидеть кучкой, чтоб сберечь тепло.
        - А почему ты командуешь? - возмутился тот, кто отозвался на имя Сайж.
        - Я не командую, а подсказываю, что делать, если мы хотим выжить и когда-нибудь выйти отсюда, - вежливо, но твердо пояснила вдова.
        Знала по опыту, бузотеры и сомневающиеся в чужих действиях люди обязательно найдутся в каждой компании, и с ними лучше не вступать в переговоры, доказать все равно ничего не удасться.
        - Вот вам мох, - осторожно разделив светящийся шарик пополам, Мальяра поставила один сосуд на камень и решительно поднялась на ноги.
        - Давай фрукты, - немедленно потребовала Лела, - она ушла.
        Сестра Тишины горько вздохнула и направилась в обход пещеры, ступая так осторожно, как ее учили когда-то.
        - Пещеры не любят торопливых и неосмотрительных. Еще шумливых, самоуверенных и несообразительных, - зазвучал в памяти юной женщины голос настоятельницы, не устающей повторять это не по одному разу, - в диких пещерах всё может веками висеть на волоске и обрушиться от одного громкого слова. Или небрежного движения. В тех, где кто-то жил, - может открыться ловушка или оказаться засада. Проверь десять раз каждый камень вокруг и только потом делай шаг. Тех, кто эти правила не выполнял, находили потом на дне пропастей или под грудами камней. А чаще - не находили вообще.
        И Мальяра проверяла каждую трещинку на потолке, изучала каждый камень, лежавший на полу. Через несколько часов, когда она замкнула круг, обойдя пещеру по периметру и изучив все камни и трещины, спина женщины была мокра, как от тяжкой работы, а ноги ныли от постоянного напряжения. Но зато, вернувшись к спутникам, вдова могла с уверенностью кое-что сказать об этой пещере.
        - Ну, что? - встретил ее вопросом Талис, остальные настороженно молчали.
        - Ты был прав. Тут есть следы чьих-то кирок, а в стенах я заметила несколько мелких обломков самоцветов. Но это не главная выработка, скорее, через эту пещеру ходили к дальним месторождениям. И это было давно, на тропе лежит камень, свалившийся или сброшенный сверху, и его никто не убрал. А гномы обычно поддерживают все тропы в порядке, они вообще в горах ведут себя очень аккуратно.
        Мальяра рассмотрела, как устроились пленники, и сокрушенно вздохнула, камни они отодвинули ровно настолько, чтоб примостится, не выпрямляя ног, но решила ничего пока не делать, силы нужно было поберечь на разведку открытой ею тропы.
        Вот только немного посидит, передохнет и отправится.
        - Садись вот тут, - предложил вожак, показывая на место рядом с собой, - или брезгуешь? Я понимаю, как мы должны пахнуть для свежего человека, но сам, увы, уже ничего не ощущаю. Привык.
        - Забудь, - устало отмахнулась сестра Тишины, опускаясь на уголок полотна так, чтобы видеть спутников, - это у нас сейчас не самая большая беда. Вам всем хватило одежды и обуви?
        - Одежды хватило, а с обувью хуже. Ее хватает, но мне и Сайжу ботинки мага малы.
        - Плохо, - выдохнула Мали и задумалась, - а сильно малы? Если прорезать дырки для пальцев, наденутся? Еще можно вырезать дыру на пятке... там были мягкие сапожки, у кого нога больше?
        - У меня, Талису не подошли совсем немного, - уныло заявил Сайж, - а самые мягкие мы отдали Леле.
        - Но вы можете с ней договориться? Если я найду тропу, то без обуви там не пройти. Кстати... нужно проверить сапоги Сегрина, обычно люди по дому ходят в самой разношенной обуви, чтоб долго не обуваться, вставая с постели.
        - Ты называешь гнома-полукровку человеком?
        - И оборотней, и русалок, и вообще всех, независимо от формы ушей и роста, если они поступают как люди, а не как монстры, - суховато ответила Мальяра.
        Сколько можно с ними нянчиться? Они знакомы с нею уже несколько часов, и пора бы понять, что на ведьму Мали похожа, как еж на змею.
        - Вот самые мягкие сапоги, - протянула Мальяре короткие ботинки Чанра, - Лела согласна на другие, если ей дадут еще печенье.
        - Бедная девочка, - еле слышно шепнула вдова, забирая обувь, - Сайж, примерь, какие больше, те, что на маге или эти.
        Следующий час вдова посвятила порче имущества своего спасителя. Самого Сегрина разул вожак и лично напялил на него другие сапоги, Мали оказалась права, его сапоги оказались разношеннее всех, и их отдали Талису, чтоб не резать две пары.
        - У тебя и оружие есть, - вздохнул Талис, с завистью поглядывая на нож, который, поколебавшись, достала из своего запаса вдова, но она предпочла не заметить этого намека.
        Оружие им пока ни к чему, не встретила она ничьих следов, и это немного радует. Ходили упорные слухи, что некоторые гномьи старшины предпочитают оставлять всех найденных людей в своих подземных домах.
        - Отсюда тропа идет в две стороны, - немного отдохнув, решительно поднялась с жесткого пола Мальяра, - и непонятно, где путь к выработке, а где к его жилищу. Я попробую пройти по той, что ведет влево, и если что-нибудь найду - вернусь быстро. А если будет непонятно куда идти, пройду дальше, но через пару часов постараюсь прийти в любом случае.
        - А ты не маловато отдохнула? - осторожно осведомился Талис.
        - Чтоб хорошо отдохнуть, нужно хорошо выспаться. Но сначала поесть или хотя бы выпить отвара, а у нас нет даже воды. Поэтому нужно торопиться... с каждым часом я буду слабее. А если я не найду выхода, вам его не найти никогда, - в этот раз Мальяра говорила с предельной откровенностью и по блеснувшим огорчением глазам вожака видела, что он и сам все это прекрасно понимает.
        - Иди - вздохнул мужчина, и вдруг спросил ей в спину: - А у тебя есть родные люди?
        - Есть, - горько отозвалась сестра Тишины, - и хуже всего, что они видели, как меня утащило в портал.
        - Сочувствую... - тихо выдохнул он. - А у меня, наверное, уже никого нет.
        Отвечать Мальяра не стала, да и что тут можно было сказать? Помочь ему она пока не в силах, как и остальным беглецам, и себе самой, а просто слова утешения говорить не хочется. Он же не полубезумная Лела, чтоб поверить сказкам.
        Почему она выбрала тропу, ведущую влево, Мали знала точно, но объяснять этого бывшим узникам не стала. Не хотела заранее давать несчастным даже малейшей надежды, зная, какой болью отзовется потом в их душах разочарование.
        Девушка добралась до начала тропы, достала из кармана моток ниток и сначала отрезала кусок на шнурок, за неимением надежной цепочки. Затем, повесив его на шею, сделала из нитей несколько петлей, нанизав их на светильник так ловко, что потерять сосуд стало невозможно. И только когда обе руки оказались у нее совершенно свободны, вдова осторожно шагнула на тропу, мысленно прося удачи у Святой Тишины.
        Всего через несколько шагов болтушка поравнялась со знаками, замеченными еще в прошлый раз. Именно они подвинули женщину к решению идти в эту сторону: когда-то наставница монастыря очень подробно объяснила юной воспитаннице, что все, кто ходит в горы не просто погулять, а по делу, пользуются единым языком выбитых на камнях знаков, перенятых именно у гномов.
        И хотя Мальяра в тот момент и близко не собиралась когда-нибудь в жизни бродить по заброшенным гномьим выработкам, но знаки заучила и теперь мысленно благодарила наставниц за предусмотрительность и строгость.
        Вдова остановилась возле выбитой стрелки, рассмотрела и посчитала количество полосок в ее оперении и уверенно шагнула дальше, аккуратный гном, бродивший тут некогда, очень ясно сообщил, что шел изначально именно оттуда, куда направлялась сейчас Мальяра, и до этого спустился на два уровня.
        Только на миг засомневалась сестра Тишины, уходя от спутников, не нужно ли вернуться и идти всем вместе, потом стиснула зубы и двинулась дальше. Слишком уж они худые и обессиленные, если тропа вдруг прервется или станет непроходимой и им придется возвращаться, этот маневр заберет у узников последние силы.
        Через некоторое время Мальяра могла бы утверждать, что гном, ходивший когда-то по этой тропе, был не только аккуратным и предусмотрительным, но и владел гномьей магией. Хотя гномы и самая замкнутая из человеческих рас, но их магия еще более неизученное явление. Известно только, что гномьи маги могут видеть сквозь толщу скал и каким-то образом доставать оттуда самоцветы. Но почему они все-таки пробивают в горах тоннели и вырубают заступами ступени, вешают над подземными озерами цепи и перебрасывают через пропасти мостики - непонятно никому.
        О магии говорили вбитые в самых недоступных местах металлические штыри, поддерживающие куски цепи, протянутые вместо перил рядом с узкими отрезками тропы, и обрушенный в тесную пропасть огромный осколок скалы, ставший надёжным мостом. И вдове очень хотелось бы думать, что все это когда-то сделал Сегрин, но сестры Тишины не строят предположений, предпочитая выяснить все досконально.
        Она шла по проделанному чьими-то руками пути, так же тщательно проверяя все подозрительные места, и считала про себя секунды, иногда сбиваясь, но не забывая откладывать в карман маленькие камушки. В пещерах и подземельях очень легко потерять представление о прошедшем времени, а она обещала вернуться, и неизвестно, что предпримут узники, если сочтут, что Мальяра пропала.
        По подсчетам сестры тишины прошло полтора часа, и она уже с сожалением подумывала, что пора возвращаться, обратный путь она проделает втрое быстрее. Как вдруг по лицу Мали скользнул невесомый сквознячок, и привыкшее к легкому запаху сырости обоняние уловило запах дыма. Очень слабый и далекий, но говорил он о том, что поселок гномов тут все же есть и в нем кто-то живет.
        И это неимоверно обрадовало женщину и одновременно насторожило. С одной стороны очень хотелось оказаться рядом с крепкими и ловкими гномами, попросить у них помощи, а с другой вполне могло оказаться, что Сегрин что-то натворил и вынужден был бежать из родных пещер. И тогда всех их здесь будут считать его друзьями и соучастниками, гномье правосудие еще одна неизученная и странная сторона жизни коротышек.
        С этого момента Мали перестала считать секунды, а еще внимательнее всматривалась в знаки на стенах и искала в них ответа на свои вопросы. Судя по отметкам построившего проход гнома, его дом был где-то неподалеку, и прозевать появление хозяина вдове не хотелось.
        Две скрещенные в кругу стрелки Мальяра обнаружила как-то внезапно для себя. Свернула в указанном знаком направлении и оказалась в большой пещере, с высоким потолком и расчищенной тропкой к входу в устроенный в боковом углублении дом. Мали подошла ближе, внимательно рассмотрела свою находку и определила по десятку мелких и крупных примет, что это жилище давно необитаемо. Не было вокруг него ни корыт с грибами, освещенных бледным светом ведьминого мха, ни куч сохнущих корней и бревен, выловленных в подводных реках, да и не пахло тут ни дымом, ни рыбой. Да и дверь была просто прикрыта, а не заперта на большой замок, как любят делать гномы.
        Но сразу входить женщина не стала, помня, что их спаситель маг и вполне возможно, у него другие понятия о защите своего жилья. Сначала Мальяра достала выданный ей настоятельницей амулет и очень тщательно проверила и саму дверь, и все вокруг нее, затем набросила на ручку невесомую петлю шелковой нити и, отойдя подальше, потянула за привязанный с другого конца нити плоский камень.
        Некоторое время вдова ждала, но ничего так и не произошло. Значит, родичи хозяина этого жилья тут уже побывали, и можно не надеяться найти ничего хоть сколько-нибудь ценное.
        Уже смелее женщина подступила к двери и обнаружила, что права: кроме накрытых старыми, вытертыми шкурами вырубленных из камня лежанок да пустого очага в первой пещерке ничего не было. Зато через узкую арку прорубленного в следующую пещерку прохода разливалось голубоватое сияние ведьминского мха, намного более яркое, чем в ее сосуде.
        Разумеется, Мальяра и не подумала туда входить. Только те из гномов, у кого есть магические способности, обязательно делают себе жилища в местах, где остался хоть слабенький источник, и именно ведьминский мох помогает найти это место, так как больше нигде он не разрастается, сколько бы не стоял в сосуде. И значит, она была на верном пути, когда пыталась понять, почему маг притащил их именно сюда. Теперь можно не сомневаться, что этот заброшенный дом принадлежит Сегрину.
        И стало быть, где-то поблизости есть и вода - это второе обязательное условие, по которому гномы выбирают место для жилья. Первым является приток свежего воздуха и отсутствие вредных газов.
        Теперь сестре тишины осталось решить последний вопрос, смогут ли они без помощи гномов принести сюда пребывающего в бессознательном состоянии мага и провести женщин, из которых одна калека, а другая безумна? А если и смогут, то сколько продержатся без еды тепла и помощи?
        Мальяра задумчиво обошла комнату, рассматривая нехитрое устройство быта, заглянула в очаг и усмехнулась, найдя однозначный ответ на свой вопрос. Гномы утащили все: и котлы, и дрова, но оставили в очаге аккуратно сложенную кучку щепок, присыпанных сушеными листьями. А на приступочке положили зажигательную палочку, и трудно не понять этот красноречивый намек. Значит, стоит разжечь тут огонь, как кто-то сразу поймет, что в доме появились гости.
        И в таком случае бесполезна любая попытка скрыть свое присутствие в этом месте, и не стоит тратить силы и придумывать сложные способы, как с помощью еле живых узников пронести Сегрина через самые неудобные мостики.
        Мальяра постояла еще минуту, затем выскользнула из жилища и спрятала в нескольких укромных местах большой пещеры самые ценные сейчас предметы и зелья.
        А затем вернулась в пещерку, решительно поднесла зажигательную палочку к кучке щепок и присела у разгорающегося огонька ждать появления гостей.
        Глава тридцать четвертая
        Как Мальяра и предполагала, слишком долго ждать не пришлось. Даже щепки прогореть не успели, как раздались за дверью, нарочно оставленной распахнутой настежь, осторожные, крадущиеся шаги.
        Вдова и не подумала окликнуть гостей, пока они не подошли ближе, незачем сразу открывать все свои способности - никогда не знаешь, что и где пригодится. И только когда шаги остановились в двух шагах от двери, очень печально произнесла торемское приветствие:
        - Если добрые люди, в дом заходите, если злые - мимо идите.
        - Мы-то добрые, - на пороге стоял коренастый низенький человечек в круглой меховой шапочке и с сердитым румяным личиком, - а вот ты кто?
        И грозно пристукнул огромным тяжелым заступом.
        - Я-то? - обиженно переспросила Мали. - А сам ты не видишь, что ли? Женщина я... несчастная... ни воды, ни еды у меня... ни тепла... погибель мне пришла.
        - Что женщина, вижу, - немного смягчился гном, и из-за его спины выглянуло еще одно такое же, румяное и озабоченное лицо, - а как сюда попала?
        - Так по знакам же пришла, - горько всхлипнула Мали и вытерла кулаком несуществующие слезы, - там на тропе очень хорошие знаки вырублены.
        - Откуда пришла? - в два голоса осведомились гномы, но сестра Тишины точно знала, что гостей больше и собиралась разжалобить всех разом.
        А для этого у болтушки есть несколько проверенных способов... к сожалению, только на людях опробованных, а не на гномах. Впрочем, сестра Тишины всегда считала, что простые люди, гномы, оборотни и дроу намного более похожи характерами, чем считают их правители. И теперь Мали собиралась проверить эти свои соображения на толпившихся в дверях коротышках.
        - Если бы я знала! - еще горше всхлипнула женщина. - Я никогда в этих местах не была... и даже представить не могла, что попаду!
        - Но как ты вообще попала в пещеры? - еще строго спрашивал гном с заступом, а сзади его уже теснили любопытные сородичи.
        - Я все расскажу... только дайте кусочек хлебца, а? Хоть корочку... - Мальяре удалось выдавить слезинку, но стирать она ее не стала, пусть любуются.
        - Да что ты встал в дверях, как валун, Штак! - возмутился за спиной гнома более мелодичный голос. - Ну-ка, пропусти меня... я сама с ней поговорю, а то так и будем тут два часа стоять!
        - Да куда ты лезешь, - рассердился гном, - может, это ведьма?
        - Тьфу, на тебя! - обиженно фыркнула Мали, - ты видно, ведьм никогда не встречал! А то бы знал, что они никогда помощи не просят... сами всё берут. Да и с растерзанными узниками ведьма возиться бы не стала... ты, небось, думаешь, что я корку сама сжую, если ты мне дашь? Так вот ошибаешься... им отнесу. Вот немного отдохну, воду найду и пойду назад... нужно сюда привести... а один и вовсе без сознания... не знаю, как мы его принесем, они ведь все полуживые, спутники-то мои.
        - И где они? - мимо Штака протиснулась пухленькая гномка в штанах и длинной цветастой кофте.
        Ее голову украшала неизменная шапочка, и Мальяра знала, что носят их гномы вовсе не ради красоты. Просто в этих шапочках у каждого вшит металлический щит, вроде мисочки, и в пещерах, где на голову в любой момент может свалиться камень, это простое приспособление спасло не одну голову.
        - Я же говорю, не знаю, - виновато глядя на гномку, объяснила Мали, - я сюда долго шла... но не быстро, знаки изучала, тропу на прочность пробовала...
        - А откуда пришла, ну из какого прохода, не помнишь? - присела на край стола гостья.
        - Я-то помню, а вам зачем? Вы моих спутников не обидите? Они и так еле живые... много лет у ведьмы в подвале сидели... - глаза гномки стали тревожными, рот взволнованно приоткрылся, и сестра Тишины вздохнула про себя - кажется, повезло, - это я только вчера ей попалась... прямо от родных увела, герпень!
        - У ведьмы? - охнула гномка, на миг опередив открывшего рот Штака. - А кто они?
        - Нет! - словно в ужасе закрыла Мальяра себе рот обеими руками. - Нет! Что я наделала... все выболтала!
        Она всхлипнула и спрятала лицо в ладонях.
        Конечно... не очень красиво так играть на чувствах коротышек, но гномка была права, говоря, что ее спутник будет два часа выяснять каждую мелочь и строить незнакомке ловушку за ловушкой в попытке поймать на лжи.
        - Не бойся, - не выдержал Штак, - мы твоим друзьям не враги. Объясни мне, с какой стороны ты пришла... и какие по пути видела мостики?
        - Нет, вы еще не сказали... что вы с ними хотите делать! - Мальяра знала, что нельзя очень быстро сдаваться теперь, когда гномы проявили интерес, иначе они заподозрят, что попались в ловушку.
        Недоверчивость коротышек и любовь к долгим переговорам были известны так же, как и их неуемные любознательность и аппетит.
        - Приведем сюда, а Хилва пока сварит рыбный суп, - сообщил гном, - рассказывай!
        Однако Мальяра заставила гномов поуговаривать себя еще минут десять, наблюдая исподтишка, как Хилва подбрасывает в огонь щепок и травы, принесенной в кармане.
        И только после этого вышла из хижины, подвела Штака к трещине, из которой попала в эту пещеру и пояснила, где искать ее спутников и что им сказать, чтоб не испугать.
        Брать с собой сестру Тишины гномы отказались наотрез, заявив, что сами сходят намного быстрее. Тем более, скоро подойдет вызванная Хилвой помощь. А Мальяре лучше сидеть и ждать: те, кто идет сюда из поселка, принесут с собой дрова и еду.
        Однако, как оказалось, у гномки были свои планы на найденную женщину, и едва Мали вошла в хижину, Хилва принялась дотошно расспрашивать ее о спутниках, об островах и о том, в каких условиях жили там пленники.
        Скрывать хоть мельчайшие детали или лгать было бессмысленно, и сестра Тишины рассказала маленькой женщине все подробно с присущим ее ремеслу мастерством. Описала, какими грязными и запуганными были пятеро томившихся в соседней с магом камере пленников и как он заботился о них, предусмотрительно приказав собрать все вещи и еду.
        И, занятая рассказом, сделала вид, будто не заметила гурьбы гномов, принесших вязанки дров, тюки и корзины. Наоборот, добавила в рассказ трагических деталей, а в голос обиды и горечи.
        - А потом как закричит: хватайтесь все за меня! Мальяра, мешки не забудь! И начал что-то крутить в амулете... а потом мне показалось, что мы падаем... и портал так долго тянулся...
        - Ну еще бы! - всхлипнув, с гордостью пробормотала Хилва. - Я вообще еще не слышала, чтоб кто-то из наших открывал подземный путь на такие расстояния! Да еще под дном моря! Потому вы и падали так глубоко, оказаться под водой на глубине верная смерть! Сегрин очень талантливый!
        - Несомненно... - ошарашенно пробормотала Мальяра, представив себе в полной мере весь риск этого перехода. - А водички... никто не принес?
        - Какая тебе водичка, молочка попей, - отобрав кувшин и корзину у рассевшихся на пороге и любознательно таращивших глаза парнишек, гномка принялась ухаживать за неожиданной гостьей с жаром бабушки, дорвавшейся до любимого внука.
        Сунула в руки огромную кружку с молоком, и пока Мали пила, устроила ей на лежанке удобную постель.
        - Поспи, пока они твоих друзей принесут, потом пойдешь с нами. А тем нужно денек отдохнуть и привести себя в порядок, сама говоришь, они стесняются.
        Мали только глаза изумленно распахнула, оказывается, простая на вид гномка, слушая ее красочные рассказы, сумела не пропустить за душераздирающими подробностями главного и подумать обо всех деталях возвращения пленников к нормальной жизни.
        Правда, пока она ничего не сообщала о том, как и когда гномы собираются передать сообщение Мальяры о том, что она жива, людям Олтерна или магам порталов. Но болтушка истово надеялась, что все эти вопросы решатся, едва гномы принесут Сегрина и приведут ее к старшине своего подземного поселка. И потому покорно устроилась на лежанке, наблюдая за Хилвой. А гномка умело командовала оставшимися с ними парнишками, заставила натаскать воды и вымыть стол и полки, а сама поставила варить суп и разложила по местам припасы из корзин.
        Затем выдала парням пустые корзины и отправила собирать лишний ведьмин мох из второй комнатки, бывшей лаборатории полукровки.
        И пока они сновали туда-сюда перед глазами болтушки, она вдруг поняла, что неимоверно устала за последние сутки и душой, и телом, и потому больше не может противиться желанию забыть про необходимость соблюдать осторожность. Все равно ей долго не продержаться без нормального сна, и потому лучше послушать совета маленькой женщины и поспать... а там будет видно.