Минута Кары Евгения Ивановна Хамуляк
        Чтоб стать героем, нужно совершить подвиг. Но эпоха героев, подвигов и справедливости, казалось, ушла в вечность вместе со сказками и мифами. Тогда что может ожидать от этой жизни обычная отличница без связей, денег и надежд - стать еще одной серой пешкой в большой невидимой игре с непонятными целями, правилами и концом? Ведь чтобы перебороть судьбу, превратиться из пешки в принцессу, должно произойти настоящее чудо. А чудес не бывает - пишут и доказывают учебники физики и химии, истории и естествознания. Но это неправда - убеждается Кара, когда однажды чудеса и магия врываются в ее жизнь. Она узнает, что, помимо людей, на планете живут и нелюди, взявшие в плен человечество, где настоящую историю всегда творили волшебники, которых заставили думать, что они обычные, никому не нужные отличники. Так пора проснуться, пустить магию в свои сердца и наконец навести справедливость на своей собственной земле.
        Евгения Хамуляк
        Минута Кары
        ГЛАВА 1. ДЕПРЕССИЯ
        Кара лежала в своей кровати вот уже четвертую неделю без движения. Она не заболела, хотя за окном осень гоняла листья раньше положенного срока, будто бы был не сентябрь, а уже ноябрь, стояла ужасная холодрыга и сквозил прескверный ветер, продувающий до самых костей, что легко было простудиться. Погода в точности отображала настроение хорошистки, слегшей от хандры в постель почти сразу же после выпускного вечера. Вообще-то Кара могла бы оказаться и отличницей, если бы в начале года пошла на поводу у капризов физручки и стала бы льстить и всячески подхалимствовать той, как это вынужденно делали другие девчата, у кого решался вопрос с золотой или серебряной медалью.
        То, что учительница превышала свои полномочия и намеренно занижала оценки неугодным ученикам, чьи судьбы зависели от никому не нужного предмета, знали все. Но в школе творился хаос: смена директора школы прямо посередине учебного года - отставка советского строя с его порядками и переход на новый демократический, пока не устоявшийся, разбили весь миропорядок. Грамотные педагоги-старожилы с ожесточением увольнялись, на их место приходили новые, амбициозные, не желавшие за ту же зарплату брать на себя еще и социальную нагрузку. Из-за этого отменялись все праздники, и даже выпускной стоял под вопросом, если бы Кара неожиданно для всех и самой себя не решилась написать сценарий и проводить репетиции под свою ответственность. Никто не возражал против такого рвения и особо не контролировал происходящее после уроков. Честно сказать, всем было не до выпускников этого злополучного класса, попавшего в самый тяжелый для жизни школы и страны год. Зато получился лучший «последний звонок» и выпускной за всю историю существования образовательного учреждения. Это отметили все присутствующие: учителя, дети и их
родители, и потом не раз использовали сценарий и приемчики предприимчивой девчонки в постановке представлений и праздников.
        Поэтому педагогическому руководству, и так намучившемуся от отставки директора, смены команды, срезания доплат, конфликтов в учительской среде, от отсутствия воспитания и понимания у учеников, будто взбесившихся под конец года, было не до самодурства отдельного педагога, пожелавшего испортить аттестаты упертым отличницам, решившим поступать на «крутые» во времена растущего капитализма экономические и юридические факультеты, и опустить их до земных педагогических направлений, чтобы, как она, прозябали свой век в «историчках», «физручках» и «математичках». К слову сказать, в это современное передовое перестроечное время профессия учителя не пользовалась почетом: молодежь, будто сорвавшись со всех катушек, решила проверить и перепробовать все «нельзя», экспериментируя с телом и с душой, про которые так много писали классики. Поэтому уроки проходили не в совместном поиске высокого, а в недопонимании, неповиновении, а иногда и в противостоянии.
        Хотя лично Каре было все равно на «крутые» профессии, ведь она собиралась поступать на скромный, непопулярный историко-археологический и в будущем стать археологом, но все равно тоже попала в опалу к физручке, и в ее аттестате значилась единственная тройка по физкультуре, которая лишила девочку медали и отличного аттестата. Все бы ничего, но новые демократические правила, принятые недавно, вдруг заголосили о повышении квалификации всех профессий, и теперь стюардессы, товароведы и секретари страны обязаны были заиметь высшее образование, если хотели сохранить работу. Начался такой ажиотаж, что на одно место стали претендовать несколько человек. И совсем недавно на никому не нужный исторический факультет выстроилась настоящая очередь. Это не считая вдруг из неоткуда возникшей моды приплачивать или давать взятки за поступление, обозначились даже тарифы и расценки по факультетам - какие-то заоблачные суммы за гарантированное теплое местечко. А значит, шансы Кары равнялись даже не нулю, а минус шестнадцати персонам на одну студенческую скамью, а может быть, дела обстояли еще хуже, ведь денег на всякие
взятки и подачки у нее и ее семьи в этот трудный период, который переживала разваливающаяся страна, не было совсем.
        А ведь это являлось голубой мечтой девушки - познать отечественную и мировую историю планеты, чтобы, будучи историком-археологом, найти то, что сама потеряла за последний год, как только обозначилось совсем не светлое будущее со всеми капканами и ловушками взрослой жизни.
        И какое же будущее ждало хорошистку?
        А то самое, что ожидало и остальных одноклассников, у которых не было отличных аттестатов, золотых и серебряных медалей, высокопоставленных мам и пап, «блатных связей», а также баснословных денег на взятки, - пойти работать продавцом или разнорабочим на полуобанкротившиеся фабрики, где задерживали зарплату вот уже какой месяц. Поэтому люксовым вариантом считалось устроиться продавщицей в мясной или сыромолочный отдел магазина, худшим - на морозный и продуваемый всеми ветрами рынок торговать химией или одеждой.
        И вот Кара лежала в своей кровати, в тысячный раз пялясь на дипломы и награды, благодарности и медали, развешанные по гвоздикам на стенах со старыми обоями, и спрашивала себя: Зачем? Зачем все это было нужно, если нет никакого смысла теперь? Зачем было стараться, преодолевать себя, расти, хорошо питаться, следить за здоровьем, не болеть, пить таблетки, ходить к врачам и выздоравливать, совершенствоваться, учить стихи и математику, бояться перед экзаменами, быть опрятной и расчесывать волосы, копить деньги на красивое платье для выпускного? Все зря? Зачем было стараться? Зачем вообще жить, если перед глазами маячило серое никчемное бытование в этом темном, самом неблагоприятном районе прибрежного российского городка, где разрослись, словно опухоль, все известные пороки человечества, будто готовясь к апокалипсису. И такой девушке, как Кара, было особенно трудно сохранить себя и свое хоть какое-то ясное доброе видение будущего, когда порой становилось опасным просто выходить на улицу…
        ***
        Да, ее вопросы к жизни совпадали с вопросами исторического факультета ко всему прошлому и настоящему человеческого существования, и там она надеялась их отыскать, но ее документы даже не стали рассматривать по причине укомплектованности медалистов на каждое место курса. И в тот день, вернувшись в свою серую комнатку на первом этаже старой хрущевки, где она жила с родителями, Кара, не раздеваясь, легла на кровать и почти больше не вставала, лишь для справления нужды и перекусить, когда совсем становилось голодно. В голове без остановки закрутились мрачные вопросы о смысле жизни: своей и ее маленького городка, утопающего в распрях, грязи и нищете. И чем больше Кара наблюдала эту круговерть вокруг себя, тем все меньше и меньше понимала происходящее, а ее душа или то, что невыносимо болело в тот момент, поминутно отчаивалось найти хоть какое-то разумное объяснение. А Кара знала, что оно есть! Ведь планета не перестает крутиться, люди не перестают мечтать, не перестают влюбляться и удивляться, а значит, стоит ей только найти ответ - и она снова задышит, снова обрадуется, снова станет той боевой умной
девчонкой, сумевшей увлечь весь класс своими идеями! Вернется вера в полезность своего существования во благо чего-то высокого и светлого, общего и нужного, стать пусть маленькой, но яркой звездочкой на бескрайнем космическом небосклоне.
        Но каждый день приносил только разочарования…
        Узнав, что дочка не поступила, мама Кары, вместо того чтобы посочувствовать, очень сильно разозлилась, особенно после внушений отчима о бесполезности падчерицы по домашнему хозяйству, неспособности определить свою судьбу самостоятельно и о тяжелом грузе, повисшем на и без того скромном бюджете семьи, в лице одной работающей мамы, «временно» неработающего отчима и двух несовершеннолетних сводных сестер, которые, конечно же, не собирались оплачивать отпуск неудачницы из своего кармана. Молчком, не разговаривая с дочерью в наказание, мама заторопилась устроить ее в один из отделов недавно открывшегося супермаркета, огромного магазина, где по новой моде продавалось все на свете. За местечко пришлось побороться, поэтому целых четыре недели шли собеседования о трудоустройстве «по знакомству».
        Все эти громкие и обидные обсуждения, наговоры и хлопоты происходили непосредственно перед дверью спальни Кары видимо, для того, чтобы держать ее в курсе событий, но при этом оставлять наказанной в молчаливом изгнании.
        И она понимала, что нужно и придется что-то делать, но не находила в себе ни душевных, ни физических сил, чтобы встать и поговорить с родными, объяснить произошедшее, оправдаться. Она просто выжидала, когда все произойдет само собой: магазин - так магазин, мясо - так мясо, сыр - так сыр…
        ***
        За дверью стало совсем тихо, это являлось сигналом, что отчим наконец ушел по своим делам, скорее всего, в поисках новой работы. Стало быть, на короткий срок можно выйти из своего убежища /или тюрьмы/, сходить в туалет, не выслушивая неодобрительные причитания, а порой и оскорбления по дороге, спокойно что-то поклевать из холодильника и просто даже пошататься по квартире, размять тело, которое давно уже перестало что-то чувствовать, окончательно ослабело, появились головные и желудочные боли…
        Кара оторвала кусок батона и батона и, запивая простой водой, пережевывала его, сидя на табуретке в кухне, разглядывая унылую картину за окном, когда услышала звонок в дверь… По телу пробежала неприятная волна. Скорее всего, вернулся кто-то из домашних… Но почему не открывают дверь своим ключом? Значит, это чужие, но знакомые, например, из класса или школы… Тогда лучше вовсе не открывать, ведь совсем не хотелось никого видеть и тем более разговаривать… особенно про будущее.
        ГЛАВА 2. УЖАС НАЧИНАЕТСЯ
        Кара медленно направилась к двери, уже решая на ходу не открывать ни в коем случае, и, присмотревшись в глазок, углядела две неясные незнакомые фигуры.
        Не зная, почему поменяла решение, Кара принялась открывать, хотя ничего доброго эта встреча не предвещала. Наверное, от долгого лежания мозги размякли и помутнел рассудок… Одним словом, в пижаме и розовых пушистых тапочках, которые ей подарили родные на Новый год, вялая и сонная, девушка открыла дверь и сразу же пожалела об этом…
        На пороге стояли две престранные фигуры, одетые в черное, одна из которых тут же шустро юркнула в комнату, что Кара даже растерялась от такого нахальства, а вторая так же ловко схватила руку девушки и предложила погадать, рассказать всю правду о прошлом и будущем.
        Кара наконец взяла себя в руки, точнее в одну руку, так как вторая находилась в капкане прилипчивой гадалки, занятой разглядыванием и разгадыванием линий жизни, и громко крикнула в зал:
        - Вы совсем с ума сошли? Что вам надо?!
        - Ой, ой, дорогая, что я вижу у тебя, какой рисунок! Какие звезды! Любая принцесса позавидовала бы такой судьбе! - залепетала гадалка, неприятно улыбаясь фиолетовыми губами и обнажая желтые прокуренные зубы.
        - Да вы что творите?! - обалдела Кара от такой наглости, приходя в себя и сердито отдергивая руку. - Влетели сюда змеями и думаете, за это ничего не будет? Да я сейчас милицию вызову!
        Хорошистка часто заморгала ресницами, а глаза стали наливаться жгучей злостью, которая предвещала вылиться в драку с наказанием поганок прежде, чем приедет наряд милиции.
        - Эй, тварь, а ну оставь шкатулку! Я к тебе обращаюсь, змея! - крикнула девушка, отталкивая гадалку в сторону, у которой вдруг поменялось выражение лица с ухмыляющегося на ошалелое.
        И Кара ринулась за второй женщиной, деловито шуровавшей в серванте, хотя там и не хранилось ничего ценного… Но кто их знает, этих воровок и их пристрастия!
        И уже хотела наброситься на хулиганку сзади и поддать ей хорошего пинка или оцарапать лицо, как вдруг! Цыганка сама резко развернулась и зашипела на Кару змеиной рожей…
        От слабости и какой-то дремоты этих недель девушка не сразу отреагировала, просто замерла, наблюдая самую ужасную картину в своей жизни, как обычная реальность, скучная и такая еще недавно ненавистная, грубо, кусками разваливалась, утыкаясь взором в невероятных размеров монстра, одетого в черные лохмотья еще недавней воровки… Кара стала пятиться назад, натолкнулась на вторую подельницу, которая опять вцепилась в руку девушки, с особым пристрастием выискивая на ладони какие-то знаки… И, подняв голову, покрывающуюся змеиной чешуей прямо на глазах, спросила, а точнее прошипела, выволакивая длинный раздвоенный красный язык сквозь те же прокуренные желтые зубы, удлиняющиеся в клыках:
        - Сколько тебе лет?
        Наконец, картинка реальности достигла разума Кары, и тот вскипятился от кошмара, творимого вокруг, и, каким-то невероятным способом оставаясь на плаву сознания, приказал телу вырваться из омута, в который угодил… И девушка истошно завизжала, выдергивая руку из зеленой холодной лапы чудовища, выбежала из дома куда глаза глядят прямо в пижаме и тапочках… Забывая про все на свете… И уже не видела, как вдруг ссохшимися, прохладными, извивающимися телами две черные змеи, шипя от ужаса, падают на пол, на кучу одежды, в которой еще недавно ютились в телах двух прохиндеек, и застывают замертво, ожидая участи быть найденными и, скорее всего, растерзанными…
        ***
        Кара потеряла всякое самообладание, продолжая бежать в одной лишь пижаме, шлепая розовыми пушистыми тапочками по лужам, затвердевающим в лед прямо под ее ногами. Каре казалось, что на улице уже не осень, а лютая зима, и погода, будто подслушав ее мысли, запорошила из неоткуда взявшимися метелями, которые морозными бурями заметали машины, на ходу проламывая стекла и крыши, встречающихся людей сбивала с ног нежными вихрями, разнося их от центра своего притяжения, отчаянно бегущей девчонки, на сотни метров в стороны, замораживала деревья и дороги ледяным дождем…
        Завидев это, Кара еще больше удостоверилась, что вокруг творится нечто зловещее…
        - Ужасно!!! - закричала она вновь, и две автомашины, слетевшие с ледяной дороги, будто притянутые магнитом, тут же врезались друг в друга прямо перед взором обезумевшей хорошистки…
        - А-а-а… - продолжала мучительно выть несчастная, хватаясь за голову… и опять, словно по злому року, электрический столб, стоявший неподалеку, неожиданно ожив, вырвался из земли с электрическими корнями, сверкающими бегущими зарницами тока, и со всего размаху, словно играя в пинг-понг, разбил две скомканные железяки, еще недавно бывшие автомобилями, в разные стороны… Водители, чудом выбравшиеся из своих машин за мгновение до трагедии, не обращая внимания на травмы и порезы, разбежались кто куда с дикими воплями… Похоже, и им впервые привиделись такие безобразия, которые можно увидеть лишь в фильмах ужаса…
        - Что происходит?! - взмолилась Кара, поднимая заплаканное лицо к небу, затянутому черными, закручивающимися в тугие смерчи тучами, из которых уже сверкали белые вспышки молний, готовые разразиться испепеляющим водопадом.
        Но ответа не последовало, и Кара заплакала еще безудержнее, теперь боясь пошевелиться или тронуться с места, ведь вокруг разворачивался настоящий ад: взрывались газовые и водопроводные трубы, вырванные подоспевшими из преисподней смерчами, улюлюкающими бренчанием подобранных по замерзшей по дороге предметов; взмывали вверх крыши остановок и мусорные баки; электрические столбы, объединившись в команды, продолжали играть в футбол всем этим барахлом; с одной стороны шел ливень, с другой - мела сухая метель, замораживая брызги в колючие сосульки, падающие со свистом на землю у ног невредимой девушки, панически закрывшей лицо руками, из-под которых стал пробиваться яркий свет, будто внутри нее зажглась яркая лампа.
        А Кара все повторяла и повторяла свою мантру, от которой этот кошмар лишь разрастался, охватывая все большее пространство города… Но она этого не замечала, светясь все ярче…
        ГЛАВА 3. ШУХЕР И ГЕНА
        Когда только этот кошмар начался, то есть Шухера замела метель и за минуту стояния у окошка чебуречной он чуть не получил обморожение ушей и выдающегося вперед внушительного конопатого носа, парень сразу же сообразил, что где-то прорвалось зеркало.
        Все-таки не дурак шеф, что приказал патрулировать самый неблагоприятный район, о котором гуляли нелицеприятные анекдотики, что если бы сюда прилетел дракон, пожирающий благородных девиц, то умер бы с голоду. А зеркала, как известно, потомки благородных кровей… царских, говорят… Хотя парень и не понимал, при чем здесь Иван Грозный, скажем, или Николай II, которого прозвали «кровавый», - вспомнил Шухер свои изыскания из учебника 9 класса, который как-то случайно попался ему в руки.
        Неожиданно Шухер застыл, только что обнаружив несостыковочку между командой шефа и анекдотом про драконов.
        - Если нормальных девок тут нет, то какого щавеля мы тут рыскаем? - недоуменно спросил Шухер своего компаньона Гену, быстро нырнув в черный пассат с замороженными и покрытыми коркой льда чебуреками и горящими от холода ушами и носом.
        - А это ты видал? - протянул Гена, указывая на столб замороженной воды, метель, взрывы газа и танцующие смерчи в трехстах метрах от них, метров через триста, а посреди тонкую фигурку в розовой пижаме, кричащую от ужаса.
        - А я еще думал, откуда метель… - пролепетал Шухер, роняя льдышки пирожков и хватаясь за странную штуковину, похожую на измеритель скорости у гаишников, которая лежала неподалеку. Направив ее в сторону безобразия, он нажал на кнопку и тут же вскрикнул, завидев, как все пять измерений на приборе запылали красным, что впервые происходило на памяти Шухера.
        - Звони шефу, - буркнул Гена.
        - Так он же нас расплавит к чертям… - обомлел парень.
        - По спецлинии звони! Ситуация аховая, идиот!
        Шухер знал про спецсвязь, но за все двадцать девять лет своей жизни никогда не пользовался ею, так как между его персоной и персоной шефа стояли еще пятеро серьезных братков, и, если не вести корректную субординацию и не понимать разницы, можно было лишиться не только теплого местечка в патруле, вседозволяющей корочки, открывающей любые двери по всей черноморской провинции, но и головы.
        Шухер быстро достал из багажника огромный спутниковый телефон, который пылился там неизвестно сколько лет, и нажал на одну-единственную кнопку, соединяющую, видимо, с единственной кнопкой такого же аппарата /«Хотя, может быть, сделанного из чистого золота» - подумалось парню, верящему сплетням об умопомрачительном богатстве патрона, который ел и спал на золоте/, находящегося у шефа.
        Ответили тут же… Парень весь подобрался и, глядя в трубку, будто заглядывая кому-то в глаза (или в рот), произнес:
        - Шеф, тут такое дело… Я - Шухер, мы с Геной патрулировали район по наводке, что вы определили для нашей бригады, как бы предчувствуя, что здесь будет улов… Короче, это реально произошло… То есть сработало!!!
        - Какой шухер? - выдохнула трубка… а потом взревела такими ругательствами, что парень, который ее держал, не только носом и ушами, а всем телом сначала покраснел, а потом и посинел. - Разговаривай нормально, придурок!
        Но тут к облегчению Гена вырвал аппарат из его рук, хотя Шухер числился связным, и ответил сам:
        - Шеф, мы с Александром Шуховым патрулировали район и наткнулись на нее… на девушку… Одним словом, красный, последний, пятый уровень излучения. Тут такое творится, вы не представляете!
        - Так выпустите на нее зеркало!! - взорвалась опять трубка, но уже более спокойным басом.
        - Боюсь, она проглотит любое зеркало.
        - Тогда спалите ее ко всем чертям, пока она не переродилась… - зашипел недовольный голос, желающий побыстрее закончить разговор.
        - В том-то и дело, - быстро сказал Гена, пока трубка не отключилась, - перерождения не было, она сразу взорвалась светом, и… и у нее в голове кристалл, я таких даже на картинках не видел. Он как… - и Гена показал руками, чтобы выразить точнее свои ощущения, так как слов на описание не хватало. - Если ее так оставить, то через час примерно световая волна дойдет до электростанции здесь неподалеку, а через два - взрыв от нее достигнет атомной, которая в тридцати километрах отсюда… И будет у нас тут маленький Чернобыль. Но… этого не случится.
        - Почему? - заинтересовался голос из трубки.
        - Она прорвала купол… ваш купол. Тут везде молнии сверкают, бьют так, что и не подобраться. А это значит, еще минут пятнадцать, и ее свет затронет правительственный купол, а еще минут через двадцать ее забугорные запеленгуют… и тогда либо одни, либо вторые нас с землей сравняют… Все равно Чернобыль! Либо она успеет прорвать все заслоны и вырваться в космос, тогда к чертям атмосферу и метеориты нас добьют… а если метеориты не добьют, тогда…
        - Гена, заткнись! - проорал голос и замолчал в задумчивости.
        - Да, шеф… забыл сказать, мы посмотрели ее спектр и число волны… она в точности такая же, как у… у…
        - У Левы… - ответил спокойно голос.
        - Да! А как вы узнали? - вдруг вмешался Александр-Шухер, восхищаясь прозрением начальства.
        - Вот оно и пришло… Время перемен… - грустно произнес сам себе голос.
        - Если они встретятся, тут все равно такой взрыв будет, что Чернобыля не миновать… - подытожил Гена.
        - Заткнись, идиот! Без тебя знаю… - и шеф повесил трубку.
        И почти сразу началось несусветное…
        Шухер стал различать крик, сначала тихий, потом громкий… звали его.
        - Кто вы такие? Кто вы такие? Зачем вы? Шухер, какой взрыв? Саша, я не хочу взрыва!!! О чем вы говорите? Где вы? - кричала девчонка в розовой пижаме и в тапочках с заячьими ушами, медленно приближаясь, будто на зов, к машине ребят.
        Парни, похолодев, переглянулись.
        - Она нас слышала… - со страхом произнес Гена.
        - Кто вы? Кто вы такие, Гена? Зачем взрыв? Я не хочу взрыва! Спасите меня! Мне так страшно… - плакала девчонка, но ее голос, будто шумовые вихри, набирая скорость на ходу, с уханьем долетал до машины, где притихли испуганные ребята, различавшие лишь чудовищный рев какого-то монстра.
        - Она пробила наш купол! Она нас слышит! - вскрикнул Шухер, а Гена просто сглотнул, уставившись на несущейся на всей скорости столб, желающий поиграть и с их машиной в пинг-понг.
        - Спасите меня… Спаси меня, Шура, - умоляла девушка, как вдруг из нее полыхнул мощный столб света, возвышаясь и расширяясь на метры вверх и в стороны, как и спрогнозировал парень…
        В это же мгновение откуда-то сверху вылетели черные жужжащие точки, на ходу превращающие в вертолеты. Из них повалили люди с оружием, но оружие здесь было бесполезно, все это знали. Их присутствие объяснялось другим - охраной высокого молодого человека, который последним вышел из вертолета. Это был хорошо одетый парень со слегка усталым бледным лицом, его окружили люди с оружием и, иногда поддерживая под руки, стали подводить к светящейся девушке, переставшей плакать, просто замершей и все больше сверкающей.
        Его подводили все ближе, будто подсчитывая метры, пока, наконец, она не заметила их присутствие и не обернулась… Понадобилась какая-то доля секунды, чтобы их взгляды встретились и свет от нее стал передаваться ему, словно по тонкому канатику, возникшему из воздуха. Это являлось сигналом - усталого молодого человека тут же отдернули и заволокли назад в вертолет, на ходу срывающийся в небо. Парень не сопротивлялся, так как потерял чувства. То же самое случилось и с девушкой, которая, упав на землю без сознания, все продолжала светиться…
        Эту картину никто из жителей не видел, кроме двух ребят, тоже лежащих на земле, потому что их машину раскорячил, словно консервную банку, электрический столб. Столб рухнул, будто от сильной усталости, в тот момент, когда упала Кара. Смерчи и прочие погодные катаклизмы тут же потеряли интерес к уничтожению этого места и расплылись в пространстве, оставляя после себя искореженную улицу и разрушенные здания, покрытые толстой коркой льда и гари.
        ГЛАВА 4. ЗЕРКАЛО ПРОСНУЛОСЬ
        Кара открыла глаза и не узнала место, где находится… Не дом и не больница: перед взором мелькали какие-то незнакомые фигуры, шушукаясь между собой. Тело было таким уставшим и странно неподвижным, что даже держать глаза открытыми являлось настоящей мукой, не слушаясь, они сладко слипались, но… Все это было неважно, ведь внутри, это чувствовалось отчетливо, пробудилось любопытство, тот безудержный кураж, который присутствовал у Кары до потери духа перед поступлением в институт. Поэтому, несмотря на странную усталость, после паузы глаза все равно хотелось открывать и смотреть, смотреть широко во все стороны… Пропали апатия и скука… и… Кара припомнила последние события своей жизни и, резко пристав с кровати, хотя минуту назад не могла поднять даже рук, поняла, что отчаяние и страх тоже пропали.
        - Добавьте еще дозы, - взволнованно скомандовал темноволосый незнакомец, чье лицо все еще оставалось размытым. Он сидел у дальней стены, окруженный тремя женскими фигурами.
        Кара обессиленно упала на постель, глаза автоматически закрылись, но сознание не потерялось. Разум бодрствовал и активничал, несмотря ни на стресс, ни на дозу, судя по всему, успокоительного, как выразился незнакомец, по команде которого из угла вышел человек в белом халате со шприцем в руке /все-таки больница/ и влил что-то в проводок капельницы, по которому потекла холодная водичка, ее Кара очень быстро почувствовала, тут же ощутив легкий приятный холодок, пробежавший по рукам, ногам, телу и голове… Голове особенно стало приятно и прохладно.
        Говоря «незнакомец», Кара поправила себя, ведь голос ей как раз знаком, его она слышала, когда случился взрыв труб газа и воды после ужасного происшествия у нее дома… Глаза были закрыты, и картинки начали вставать в темноте подсознания, но… тут же стали таять - очень сильно заболела голова, словно на ней был надет металлический обруч, мешавший думать и вспоминать /наверное, сотрясение мозга/.
        Хотя все равно она чувствовала себя другой: ни забытье, ни провалы памяти, ни обстановка больницы, ни уколы, ни странное окружение не могли сбить вернувшегося настроения, подстрекаемого любопытством.
        - Что произошло? - спросила она, не открывая глаз, зная, что ее слышат. - Кто вы такие? И кто были те двое, Гена и Шухер? Почему змеи заползли в мой дом? Это я натворила тот кошмар на улице?
        - Бог мой, какая любопытная! - засмеялся незнакомец, привстав, чтобы приблизиться.
        Кара, подкопив силы, приоткрыла глаза: все расплывалось, но одним лишь взмахом ресниц она ухватила образ собеседников: девушек она видела впервые, а вот мужчина показался ей знакомым: стройный, характерный, как тот… Или нет?
        Собрав еще немного сил, Кара взглянула на него и даже через пелену поняла, что ошиблась. Тот, кого она видела /или воображала, что видела в тот ужасный день/, был молод, высок, красив, статен, с добрым и слегка усталым бледным лицом, как, наверное, у нее сейчас. Стоящий же перед ней был строен, но коренаст, с жестким, даже хищным, присущим восточным людям хитрым взглядом на загорелом, испещренным веселыми продольными морщинами пересмешника лице.
        Показалось…
        - Как тебя зовут? - спросил восточный незнакомец.
        - Кара.
        - Карина? - уточнил он, при этом кивая человеку в белом халате, стоявшему неподалеку. Неопределенного возраста мужчина с обычным незапоминающимся, на первый взгляд, лицом, слегка задумался, почесывая небольшую бородку. Но в его умных глазах, скрытых под толстым стеклом очков в роговой оправе, тут же блеснула догадка.
        - В древности существовала ротация букв, звуков, потом, мигрируя и разделяясь, народы кодировали и смешивали их… - малопонятно начал изъясняться он, обращаясь к шефу, но, видя, что тот не понимает, решил объяснить по-простому: «ка» у некоторых читается как «эс»… А «эс» - как «зэ» или «цэ»… «Ка-Са-Ца» - Ра: принцесСА - Света, - скучным голосом вывел мужчина в белом халате, и стало понятным его не медицинское, а, скорее, научное докторство.
        - Нет, я просто Кара, - ответила девушка с закрытыми глазами.
        - Ты ж моя принцесса! - вдруг подскочил восточный мужчина, хватая за руку Кару и ласково поглаживая ее. - Ты - мой алмаз! Бриллиант! Я так рад, что спас тебя! Ты не представляешь, в какой опасности находилась, но теперь все будет хорошо. - И он подал знак доктору, который отправился за новыми дозами снотворного или успокоительного. - Сейчас мы тебя немного подлечим, чтоб ты окончательно выздоровела, а потом, когда проснешься, сделаем тебе такую корону, что в самом деле будешь похожа на настоящую принцессу. А потом, может, станешь даже… - задумался он, погрузившись в мечты и планы. - А потом суп с котом…
        Заулыбался шеф своим тайным мыслям, услышав позади недовольное цоканье девушек на слишком теплые слова к незнакомой девчонке.
        Он достал из кармана пиджака темные очки и аккуратно надел их Каре, которая вдруг почувствовала смертельную сонливость, перекрывающую и любопытство, и страх перед неизвестностью, и прочие чувства.
        - Я опасна для вас? - спросила Кара тонким засыпающим голоском, будто прочтя последние мысли спасителя.
        - Все тебе расскажу, дорогая, как только ты поправишься, поверь, - тепло пообещал шеф, поглаживая персиковую щечку новой подопечной.
        - А как вас зовут?
        - Зови меня Александр Иванович, - просто ответил мужчина. И услышал сзади тихие, почти неслышные хихиканья, ибо хищный восточный облик шефа никак не вязался ни с Александром, ни с Иваном.
        - Александр Иванович, - все не унималась Кара, уже почти сквозь сон обращаясь к спасителю: - у меня сегодня день рождения…
        - Я знаю, принцесса, и подарю тебе самую красивую и дорогую корону, которую найду.
        - Спасибо вам… - пролепетали бледнеющие губы хорошистки.
        Как вдруг Александр Иванович вскрикнул и схватился за свой зад, одетый в дорогие брюки лучшей французской ткацкой мастерской, одевавшей и одевающей королей и президентов и тех, кто может себе это позволить.
        Он нащупал там неожиданно вывалившийся отросток скелета, будто бы на пару позвонков стало больше. Потом вскрикнул еще раз - отросток стал расправляться, превращаясь в пушистый кошачий хвост.
        Сзади уже не хихикали, а смеялись в голос. Мужчина сначала обернулся на смех, а потом, сообразив в чем дело, взглянул на Кару, которая шептала сквозь сон свои последние уплывающие мысли:
        - Хитрый, как кот… убаюкал…
        Девушки заливались смехом до слез.
        - Немедленно уберите это! Кто дал слабину моего личного купола? - зло прикрикнул шеф сразу же угомонившимся хохотуньям, завидевшим в почерневшем и посуровевшем взгляде патрона реальную угрозу. - Сейчас с вас быстро полетят ваши диадемы, и вы окажитесь с ней один на один…
        - Шеф, это не мы… Она пробила купол, словно не видит наших преград…
        ГЛАВА 5. ПРОШЛО СЕМЬ ЛЕТ
        Кара лежала на кровати, утопая в бесчисленных подушках, душистых и мягких, тонкого хлопка белоснежного цвета, самой дорогой английской марки, со страусиным пухом внутри и золотыми вензелями сверху, и тоскливо разглядывала интерьер, который вот уже четыре месяца маячил перед глазами.
        Интерьер семизвездочного отеля, одного из самых роскошных в мире, удивительным образом напоминал девушке обстановку ее тесной серой комнатки в родительской квартире на первом этаже грязного черноморского городка, безвозвратно покинутой семь лет назад. Тогда родичам, шокированным двумя ужасными извивающимися находками, распахнутой настежь двери и пропажей дочери, Александр Иванович уже к вечеру преподнес первую внушительную стипендию от какого-то известного столичного университета, куда удачно поступила их талантливая дочь. Это компенсировало все вопросы и недопонимание со стороны семьи, при этом восстанавливая гордость за нее в их глазах.
        Отель напоминал покинутую комнату не роскошью, конечно. Какая может быть схожесть между убогостью и шиком? Напоминал отчаянной грустью и тоской по чему-то неуловимому, потерянному, что в серых буднях хрущевки, что в люксовых стенах этой старинной королевской гостиницы… Сейчас, как и тогда, в тот злополучный день, когда магия вошла в ее жизнь, Кара чувствовала себя особенно одиноко и несчастно, не радовали ни подарки, ни роскошь, ни место. Ни-че-го. Потому что она забыла, зачем все это нужно, если мечты не сбываются? Да и какие у нее мечты?
        После того как Александр Иванович спас ее от самой себя /так часто любил повторять он/, ее неконтролируемой силы, много воды утекло, и она стала другой: взрослой, умной, знающей, сильной, но не менее одинокой…
        Чего только не пришлось познать и увидеть… В основном хорошее: шеф /так его называли все, кроме нее/ заменил ей отца, мать, семью, друзей, учителей - всех.
        Просто с первого же дня взял ее под свою опеку, словно добрая фея /или фей/, задаривал дорогими подарками, угадывал любое тайное желание, спешил исполнить самый маленький каприз… Конечно же, не подвел с обещанной короной, которая до сих пор украшала, а точнее, сдерживала безудержную мечтательную голову Кары. Тот день она помнила очень хорошо, такого подарка не делал ей никто и никогда - настоящая королевская корона, украшенная бриллиантами, исполненная специально для ее русой головки, в которой тогда пробудились интерес и надежды на будущее, удобренные благородным благодетельством заступника, посланного самими небесами.
        Безусловно, Кара была благодарна и платила спасителю самоотверженной преданностью, работоспособностью, непритязательностью, терпимостью к суровому и требовательному, иногда своенравному характеру шефа, ведь уже через несколько дней после ее пробуждения Александр Иванович поведал страшную правду о том, что же на самом деле произошло с ней и что могло произойти, если бы его не оказалось рядом тогда.
        На свете шла война, все телевизоры и радиоприемники планеты каждодневно трещали о борьбе, терроре, раздоре, о настоящих кровавых конфликтах, где с карты мира порой стирались целые страны вместе с народами…
        Но это была не вся правда: велась другая, тайная война, и боролись уже не за деньги, ресурсы или религию, а за тотальное доминирование на планете. Многого Кара не понимала, многого, похоже, ей не дорассказывали, но смысл заключался в том, что шла борьба людей против иных существ, неких суперлюдей с невероятными, не человеческими возможностями, порой представляющими угрозу для всех и для них самих же. Никто точно не знал или не помнил, откуда они произошли, лишь предполагали, что те являются потомками исчезнувшей цивилизации белых богов-царей, властвовавших до этого. Эти самые цари или боги не походили на современных людей, а состояли из чистых кристаллов, излучающих магический свет, преобразовывающий мир по их желанию, и могли воплотить и материализовать любой придуманный образ, предмет, явление… и даже миры и другие реальности. Но однажды произошло нечто ужасное, может быть, катастрофа, катаклизм, война, о которых не помнит оставшееся в живых человечество, одичавшее до сегодняшнего состояния, утратившее способность материализовывать свои желания… И не помнит и не знает, почему на земле, которую
покинули боги, продолжают рождаться те, кому подвластны время и реальность, пусть даже не в той мере, как их прародителям.
        В конце концов, ничтожество одних породило зависть к величию других, и началась тайная война якобы со злыми магами и ведьмами, колдунами и феями, а на самом же деле шло выкорчевывание и истребление последних корней царской /овладевшей энергией «ци» - высшей степенью психической энергии/ божественной расы землян…
        Но тут возникла проблема: чем больше их убивали, мучали, сжигали на кострах, топили, тем чаще они возрождались, особенно там, где этого никто не ждал - в самых темных, никудышных, потерянных уголках земли… И тогда стоявшие у власти осознали, что эти существа - не помеха для людей, а инструмент. Инструмент к большому величию, обретению всех доступных благ, к бессмертию наконец, к обширной, беспредельной, исключительной власти даже при отсутствии божественных качеств… Кроме того, сами зеркала, являясь благородными и светлыми людьми по сути, не стремились к властвованию, их не интересовали войны и дележка, что было на руку владыкам того времени.
        Осведомленные властные группы наловчились различать волшебных существ среди обычных людей, изучили их особенности, научились контактировать с ними, наконец, приспособились манипулировать ими в своих интересах.
        Известно, что зеркальные способности /умение материализовывать видимое или воображаемое, то есть отражать все это/ просыпаются лишь у девочек, достигших семнадцати лет, обычно это сироты или дети с трудным началом жизни… Сердце будущего зеркала томится от несправедливости, тоски, боли, и по какой-то причине это является катализатором, от которого оно просыпается, превращаясь в светящийся кристалл, чтобы преобразовать мир вокруг, улучшить его, начиная со своей судьбы…
        Но от избытка чувств, в основном трагических, первое, что случается с ними, это катастрофы, ими же и порождаемые, в которых часто гибнут невиновные… Что и произошло в случае Кары: фото разрушенного района показал ей Александр Иванович после пробуждения, это подтвердили свидетели, те самые Шухер и Гена, чуть не раздавленные своим раскоряченным автомобилем.
        Но это еще не все опасности. С тех самых пор, как человечество, еле толкаемое собственной эволюцией, движимое в основном алчностью, завистью, неполноценностью, распознало возможности использования сверхчеловеческих сил в своих целях, разделилось в борьбе за власть, надстроив над собой особые охранные купола из психической энергии своих зеркальных марионеток. И в стремлении завладеть бесконечной властью, а также всеми благами, несущими волшебными существами, не желая делиться, крупные стали поглощать мелких, захватывая их ресурсы, купола, зеркала… Чтобы однажды столкнуться один на один.
        Александр Иванович узнал о суперсуществах будучи простым студентом, подрабатывающим летом в колхозе, когда однажды столкнулся с таким магом, точнее с летающей девушкой, собиравшей яблоки с дерева в полете. Она приехала на практику в деревню и, не зная, что видима, решила поразмяться, полетать.
        Девушка могла бы лишь одним щелчком стереть память парню, но не стала, ей очень понравился загорелый молодой человек с хищным профилем и черным кошачьим хитрым взором. Именно она рассказала о том, кем является, а также о своих догадках, что за ней охотятся, и попросила помощи и поддержки.
        Догадки со временем подтвердились. Над землей раскидывалось множество разных невидимых куполов, одни были совсем небольшие: накрывался отдельный человек, и тогда он находился точно в коконе или, как в сказке, - в плаще-невидимке /так многие зеркала оставались незримыми/. Порой таким образом защищали целый дом или район, /иногда без спроса людей, проживающих на территории/, и туда не могли проникнуть те, кого не ждали, кто являлся чужим этой психической сфере. Люди, приближаясь, будто бы забывали, что желали войти и, теряя интерес, проходили мимо, не видя дома и объекты в куполе.
        Но имелись и огромные купола, охватывающие города и даже страны, жителям которых навязывалась одна философия, одна политика, религия или один курс жизни на всех, умело сотканный для спящего населения, ведущего привычную деятельность без интереса к магическим делам и войне миров. Вырваться из таких сфер было возможно, но люди тут же попадали под власть других. Ведь свободных зон к ХХ веку уже не осталось, и борьба шла за каждый кусочек земли, за каждого приверженца и жителя и за рождаемых новых принцесс света. Таким образом, под мегакуполами, распростертыми над континентами и диктующими глобальную политику и протекторат большим, средним, мелким сферам, держащимся тихонько, чтобы не затронуть высшего гиганта, стояли древнейшие силы и хитрые властные умы, направлявшие жизнь на планете.
        Почему это стало возможным? Во-первых, благодаря зрелости некоторых зеркал, делающих долгожителями своих мудрых патронов. Одни были способны веками накапливать энергию, раскрывая диапазон своих возможностей, другие - изучать, придумывать новые инструменты для расширения зон влияния.
        Во-вторых, со временем улучшились технологии по выявлению и контролю зеркал и их психических эманаций, которые можно сравнить, например, с электромагнитными волнами. При воображении и стремлении зеркала воплотить образы в реальность сила мысли как бы уплотнялась, становясь ощутимой для простых смертных, а также опасно затрагивала всемирные купола с их ловушками, с которыми шутки были плохи.
        Существовала и другая беда: творимая магия могла навлечь приближение другого зеркала, с которым было опасно встречаться, так как происходило некое слипание или, как стали называть, битва зеркал, в которой одно забирало силу у другого, поглощая в себя опыт, мощь и сознание проигравшей стороны. Таким образом, оба /или обе/ оставались в живых, становясь мощнее, но уже в одном теле - меньший кристалл растворялся в большем, увеличивая силу, которая в итоге использовалась властными кураторами в своих играх.
        Кстати, в этом процессе, битве зеркал, заключалась древняя философия исчезнувших божеств - лишить противника силы, а не убить, как это делали современные люди. Зато принцип затруднял работу в команде, поэтому шли небезрезультатные эксперименты и поиски решений по сдерживанию таких особенностей их жизни, и были разработаны специальные средства, приборы, лекарства, подавляющие воображение, контролирующие уровень излучения, а также созданы специальные барьеры, не допускающие сближения двух зеркальных созданий… И много еще чего, о чем, была уверена Кара, Александр Иванович умолчал… /скорее всего, умышленно. И думать так у нее имелись все основания, но об этом чуть позже…/
        Иван Александрович считал произошедшее с Карой чудом, так как в нужное время Гена и Шура оказались в нужном месте, и он, благодетель, благородно дал команду спасти ее.… Ибо разросшиеся глобальные структуры день и ночь вели и ведут охоту за представителями ее расы, чтобы завладеть даром. И если про западные мегаимперии известно, что те, рыская по свету, стремятся пополнить армию зеркал новыми амазонками, то про правительственные, терпящие поражение на северной территории Евразии, вообще нет никакой достоверной информации ни о локации, ни о целях, ни о принципах. Известно лишь, что волшебные создания пропадают без вести, не успев осознать свою уникальность и силу, и больше о них никто ничего не знает. Поэтому не дай бог попасть ни к одним, ни тем более к другим.
        После этого все разговоры шефом мало по малу прерывались по причине исчерпанности темы и безосновательного поиска того, что и так понятно: от добра добра не ищут, и принцесса должна радоваться тому, что попала в надежные, добрые руки.
        Кара радовалась, но внутри нее происходили разные душевные изменения, ей становилось мало того, что она знает о себе и окружающем мире… И тогда она погружалась в тяжелые раздумья, после которых ее охватывало смятение: голова говорила одно, а сердце, будто не желая слушать, стремилось к другому. А совсем недавно, до поездки в Лондон, шеф неожиданно попросил называть его не привычным «Александр Иванович», а «Саша», и сам изменился: стал чересчур нежным, пресыщенно ласковым… И смятение уступило место раздражению, досаде и страху, которые Кара не могла контролировать…
        ***
        Девушка перевела взгляд с потолка на пасмурный пейзаж за окном. Говорят, в туманной Англии всегда так, почти целый год дождей… Кара наблюдала эту тоскливую картину уже четвертый месяц подряд. Ужасно! Как здесь живут люди? Мерзкая туманная холодина, в которой, пожалуй, что мокрицам, лягушкам да рептилиям лишь место… Кровь стынет в жилах от такой печальной унылости… Почему кто-то из зеркал не додумается поменять погоду? Можно было бы развесить большой солнечный купол хотя бы над городом, и засветило бы вечное солнце, стало бы жарко, как в тропиках, росли бы бананы, киви и манго. Кара обожала манго, особенно после недавнего посещения тропических южных стран, куда возил ее Александр Иванович по делам и просто так. Под ее куполом легко было путешествовать инкогнито, обычными туристами, например, как отец с дочкой.
        Вдруг Кара встрепенулась, желая потренироваться - воплотить манго прямо сейчас… В прошлый раз оно получилось у нее кислым, хоть и очень аппетитным на вид. Надо только получше представить его себе: в точности, в деталях, во вкусе… Но взгляд ее упал на тарелку с фруктами, оставленную сервисом отеля в качестве комплимента на завтрак, и Кара раздосадованно вздохнула. Там лежало и манго, и папайя, и маракуйя, и еще с десяток тропических фруктов и ягод… Зачем магия, если настоящее спелое манго лежит на тарелочке с голубой каемочкой прямо сейчас - руку протяни. Зачем вообще все эти чудеса, если вокруг находилось лучшее из придуманного: интерьер, одежда, обувь, подарки, еда…
        Девушка обиженно отвернулась в другую сторону, завидев разложенные праздничные наряды на огромной софе: ее новое шикарное золотистое платье и его черный смокинг, которые приобрели они с «Сашей», гуляя по туманным проспектам негласной столицы мира. Он скупал Каре все наряды, все аксессуары, на которые только ложился ее светло-карий взгляд. За эти семь лет она уже привыкла к своему особому положению, но все равно смущалась такому вниманию и дорогим подаркам /которые легко бы материализовала сама по картинке, но это запрещалось в целях экономии волшебных сил/ и краснела.
        В этот раз шопинг да и сама поездка были особенными, во-первых, шеф закупил сразу несколько бальных и вечерних платьев и смокингов, будто бы для ряда церемоний. /Они собирались здесь задержаться?/ Во-вторых, старался-расстарался нарядить свою подопечную просто в пух и прах, словно бы от наряда зависело его будущее… /Это было неприятное ощущение, Кара чувствовала себя куклой, которую разряжают в честь какого-то праздника, чтобы похвастаться или… набить цену и подороже продать. Зачем такие хлопоты?/ В-третьих, был все время дерганным, таким Кара видела патрона впервые: он все время отдавал какие-то распоряжения, не разлучаясь с телефоном ни на минуту, беспрерывно ходил, не мог усидеть на месте, подолгу встревоженно смотрел на Кару, разговаривал сам с собой, бубня что-то под нос, и, в конце концов, просто уехал на четыре месяца, ничего не объяснив. С одной стороны, этот факт очень даже обрадовал девушку, уставшую от назойливости, нервозности и загадочности шефа… А с другой стороны, было предписано сидеть безвылазно в отеле под присмотром Гены и Шухера, ни в коем случае не использовать магию, и совсем
запрещалось тратить силы… ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА!
        Будто бы впереди ждал бой, - думалось Каре…
        Говоря себе, что поведение шефа являлось непонятным, девушка, конечно же, лукавила…
        Будучи его личным зеркалом, то есть охранницей, секретаршей, феей, распорядительницей, врачом, медсестрой, другом, соратником, подопечной, она слышала и чувствовала все его умственные воззрения, тайком просматривала ход мыслей, предчувствовала вероятные действия.… И хотя новейшие технологии ограничивали вход в его разум, стояли болезненные капканы на любое несанкционированное вмешательство, а также жесточайший запрет на чтение мыслей или плохих предсказаний начальству с последующим суровым наказанием, которое ей за свою недолгую жизнь пришлось увидеть в деле совсем недавно… Как три зеркала - Лика, Соня и Зина /те самые, что встречали ее в палате в первый день и выполняли те функции, что теперь закреплены за ней одной/ - были подло развоплощены с непосредственным ее участием. Без предупреждения девушку толкнули к безоружным соратницам, с которых заранее были сняты защиты. И в одно мгновение /как показалось со стороны/ те растворились в сверкании обескураженной Кары.
        Конечно, девушки недолюбливали зеркальную коллегу, взлетевшую «из грязи в князи» /так считали многие в разросшейся корпорации шефа/, но… зеркала по сути добрые, честные, благородные существа, не способные на подлянки или подставы… Поэтому то, что почувствовала Кара, когда три сестры по судьбе превращались в зеркальные манекены, обрастая светящимися осколками, чтобы в последний раз отразить то, что видят сквозь время и реальность, потрясло девушку… И одной лишь вспышкой сознания она соткала особый кокон, сквозь толщину которого окружающие люди, и главное - шеф, не увидели истинного таинства… А происходило священное действо! Зная, что процесс неостановим, зеркальные подруги делились своими сокровищами: накопленными чувствами, эмоциями, памятью, совестью, опытом, а также недоверием, презрением, обидой по отношению к неблагодарному патрону, решившему избавиться от своих старых протеже /от последних чувств Кара больше не могла отмахнуться, и они только пополнили личные претензии к нему на фоне потерянного доверия/.
        И вот на прощание Каре открылся настоящий, истинный мир Зазеркалья, к которому она принадлежала… В этих отражениях стекленеющих подруг она узрела себя в соединении со своими мечтами, о которых боялась даже вспоминать… Иногда они снились ей ночью в виде расплывчатых образов: под руку она бежала с Ним… тем самым незнакомцем, пригрезившимся в тот злополучный день… Он смеялся и тащил ее к морю, покрытому быстрыми пенными волнами, отражающими яркий солнечный свет… За ними остался белоснежный хрустальный город, утопающий в тропической зелени, пестрившей манго и папайя… Замок и лес тоже переливались солнечным сиянием, становясь золотыми, как и волосы Любимого… Но все это виделось фоном, потому что перед собой она видела только Его, а он смеялся и одновременно что-то говорил ей, а точнее напевал… Эта песня отрывками пробивалась сквозь пелену сна незнакомыми ей словами, звучащими иностранной речью…
        Кара урывками ловила движения его губ и пыталась повторить за ним… Ей очень хотелось понимать его и говорить на одном языке. Потом в реальности, когда девушка нервничала, самопроизвольно начинала нашептывать чуждые слова как молитву, способную спасти от ненастья…
        Поэтому во сне она останавливалась, прижимаясь к незнакомому знакомцу, и проводила рукой по его лицу, чуть шершавому от пробивающейся каштановой щетины, пытаясь получше запомнить его и песню, так как кусочек сна был таким коротким… Это являлось самым сокровенным секретом души Кары, который она прятала не только от других, но и от самой себя, разрешая возвращаться в солнечные грезы лишь в свой день рождения, тогда, когда впервые он приснился…
        - Не забывай мечты… - еле слышно сказала Лика, и бриллиантовые слезы потекли по ее застывающему красивому лицу, превращая его в зеркальную поверхность, где отражалось растерянное лицо Кары.
        - Ты должна найти свою любовь… - прошептала Соня, и зеркальные руки обняли похолодевшую от горечи расставания Кару, чье сердце неожиданно отозвалось на прикосновения хрустальным звоном, пытаясь протестовать и вырваться наружу.
        - Сделай это за всех нас… - беззвучно, одними лишь переливающимися губами просила Зина, прежде чем показать в своем отражении тот светлый день, когда Кара, свободная и счастливая, перестанет прятаться и скрывать свои чувства, чтобы наконец исполнить свои мечты, например, развесить веселую радугу над любимым домом, где живет ее семья… Семья? Дом? Радуга? - непонимающе переспрашивала Кара исчезающих в ее свете зеркальных подруг, а вместе с ними счастливую картинку, которую ей не забыть теперь никогда…
        - Не забудь свои мечты… Не забудь себя… Не забудь нас… - вторили девушки, засыпая у Кары в сердце сладким волшебным сном в виде трех ярких звездочек…
        ***
        В коконе уже давно никого не было, а Кара все не переставала горько плакать /возможно, первый раз за все эти годы/, не обращая внимания, что время в комнате, где стояли замороженные шеф и его прихлебатели, остановилось… И вся память об увиденном чуде, горестном и одновременно прекрасном, растянувшемся на часы, осталась только у нее. Перед глазами же чужих не прошло и минуты, как три фигуры, осветясь, исчезли в пространстве, будто бы их никогда и не существовало.
        Шеф был удовлетворен и видел довольную, созданную только что маску на лице своей главной принцессы. Кара дозволяла ему видеть иллюзию до тех пор, пока не научилась сама скрывать свои новые чувства к нему, которые все равно выходили из-под контроля…
        ***
        И вот четырехмесячное томительное ожидание подходило к концу, Кара чувствовала приближение шефа по легким колебаниям воздуха, по многократно произнесенному ее имени вслух… кому-то.
        На днях он должен был вернуться, чтобы отправиться на какое-то очень-очень-очень важное мероприятие, ради которого, теперь понятно, они прибыли в Лондон.
        «Решалась судьба!» - в последнее время говорил себе под нос благодетель, не зная, что его слышат.
        Каре были безразличны, как и любому зеркалу, всякие войны и разборки планетарных вершителей, совсем не хотелось вникать в их структуры и передряги… Но судя по обеспокоенности невозмутимого шефа от воли этих предикторов /так назывались главные кураторы континентальных купольных кланов/ зависело не только будущее владений шефа, но и его жизнь… А значит, и ее…
        Возможно, действительно предстояло противостояние, и в голове у Александра Ивановича крутились непонятные, темные, путанные, многоходовые планы, в которых не последнее, а может, первое место уделялось Каре… И все эти обрывки фраз, недосказанности, осколки сознания, которые только предстояло раскодировать, беспокоили и без того находящуюся в смятенном состоянии девушку. И, не внося ясности в происходящее, он оставил ее в самом центре вражеского гнезда с очень плотной купольной шапкой, висевшей лишь в пяти метрах над отелем, с «охраной» в виде двух добрых молодцев, которых, если говорить честно, скорее Каре надлежало охранять.
        ГЛАВА 6. ТЯЖЕЛЫЕ МЫСЛИ
        От всех этих мыслей, гаданий, предположений, а также отвратительного надоевшего вида из окна окончательно пропал аппетит. Вообще ничего не хотелось делать, даже лежать без дела или спускаться вниз… Хотя, пожалуй…
        Иногда Кара развлекала себя общением с ребятами, Шурой и Геной, оперативниками из патруля шефа, что фиксировали различные магические проявления в целях обнаружения новых «сотрудниц», теперь уже не отдельного городка, а настоящей корпорации, или даже империи /как любил выражаться шеф, мечтая завладеть евро-азиатским материком полностью, набросив на него свой купол/, контролирующей четверть, а может и больше, страны, все-таки развалившейся в ходе перестройки, не без помощи таких, как Александр Иванович. В устойчивой, богатеющей, растущей, но под чужим каблуком, отчизне жаждущие власти, разжиревшие верхи видели невозможность построения своего тыла. Ну и пошли по давней протоптанной дорожке Иуды, по которой, возможно, развалили как раз предыдущую цивилизацию, зеркальные осколки которой теперь трудятся не на улучшения мира, а на реализацию коммерческих и политических целей своих патронов.
        Формула гласила: выжди нужный момент, притворись слабеньким и дружелюбным, врагу в ноженьки поклонись да хоть дьяволу душу продай, но развали построенное, а как начнет рушиться - бери кусок пожирнее и беги куда глаза глядят, а потом оболги, очерни и свали все на других. План действовал безотказно, в особенности с появлением Кары: кредиторы забывали о кредитах, бывшие партнеры неожиданно решали сойти с общей дороги, органы власти не видели беспредела, а электорат голосовал за Александра Ивановича как за единственно возможного владыку. Брали сначала веси, а потом и на столицу замахнулись… Остались малые согласования с вышестоящими кураторами, за которыми, собственно, и прибыли в центральный офис, так сказать.
        Итак, магия, смешанная с широким умом, приправленная хитростью и нахрапом, сметала на пути любые преграды. Сам шеф, честно говоря, персонально себе завидовал - словить такую удачу - настоящая звезда в руки упала! Ее он очень берег, как дочь родную растил, всегда при себе держал, старался, угождал, зря сил не расходовал. Зачем же использовать сверхъестественное и напрягать девочку, когда все и так можно решить, по-людски?
        Вот так росла империя Александра Ивановича, матерело зеркало Кары, помогающей магией карьере дальновидного политика, ну и Гена с Шухером подросли до особых агентов по спецпоручениям патрона. Правда, все равно слыли недотепами, но очень преданными и исполнительными. Александр Иванович ценил именно таких сотрудников: трудолюбивых, но не слишком смышленых. А вот с умниками порой случались крайне неприятные случаи, когда вместо них находили странных существ: рыбы и собаки или лохматую жабу… Все догадывались, что такое могло получиться только по воле одной из озорниц из зеркального дозора шефа, обожающей эксперименты с людьми и животными, но без санкции сверху такое безобразие бы не прошло… А значит, Сиреночка получила карт-бланш на материализацию своих волшебных экспериментов, которые с треском проваливались до сих пор, ибо тварюги были абсолютно не приспособлены к жизни на планете Земля… Потом ни животных, ни бывших коллег никто более не встречал. Поэтому каждый старался занимать свое место предельно емко и укладисто, согласно уставу и обходя стороной безудержное самодурство шефа.
        Когда Александр Иванович, а точнее «Саша», вызвал в Лондон Гену и Шухера для охраны Кары, девушка усмотрела в этом акт заискивания и подлизывания… Он хотел сделать ей приятно, зная, что четыре месяца ожидания и бездействия для нее станут настоящим испытанием. А также был в курсе, что она втихомолку дружит /дружба с зеркалами запрещалась/ с «придурками», ее обнаружившими, а еще, может быть, подспудно, невзирая на маскировки чувствовал росшее недоверие и обиду в свой адрес.
        «Что ж, Саша, ты угодил!» - иронично сказала сама себе Кара, быстро надевая шелковое платьице к завтраку. И хотя свежие фрукты стояли у нее прямо перед носом, и она вообще могла заказать любые яства в номер, девушка просто решила увидеться с пацанами в ресторане, которые никогда не пропускали ни завтраков, ни обедов, ни ужинов в этой люксовой семизвездочной командировке.
        ***
        Кару радовали редкие встречи со своими, можно сказать, первыми знакомыми из новой жизни. С ними она расслаблялась и даже смеялась от души. Ведь мысли Шухера, его «начитанность» из Википедии, интернета и прочих престранных источников, к которым Каре запрещалось притрагиваться, ибо ее воображение могло «разнообразиться» ненужными и даже вредными идеями для работы в разрастающейся империи, смешили и иногда будоражили сознание девушки. Она не притрагивалась к «паучьей сети», накинутой невидимой, но очень плотной клеткой на ноосферу человечества, потому что знала /и не понаслышке, а из отчетов работы химической лаборатории патрона, порой проскакивающих мимо ее ока/: именно с помощью этого наркотика, а также всех форм зависимости от алкоголя до трудоголизма, ведется подавление сознания, ума и разума людей и в особенности зеркал… Именно поэтому в последнее время наблюдался сильный спад их рождения, связанный с угнетением сознания. Сердца волшебниц, усыпленные химическим и виртуальным опьянением, более не взывали к справедливости, что опять-таки было на руку кураторам. Посему и Гене с Шухером
посчастливилось подняться рангом выше.
        ***
        Перед тем как войти в ресторан и встретиться со своими охранниками, Кара надела черные очки с особыми стеклами, их свет подавлял воображение, предметы представали такими, какими их видели обычные люди, без бурной фантазии волшебниц, умеющих трансформировать желаемое в действительное. Старая и, на самом деле, бесфункциональная техника, ее Кара давно проверила, убедившись в бесполезности. Но устав гласил всем зеркалам, вне зависимости от возраста, силы и статуса, носить их в общественных местах. Каре было несложно напялить бестолковые окуляры, чтобы потом накинуть над собой «зонтик равнодушия», от которого всем присутствующим становилось невыразимо скучно смотреть в ее сторону. И тут уж можно было не только дурацкие очки снять, но и вовсе догола раздеться… Всем было бы абсолютно все равно! Да, такая шапочка-невидимочка современная, и таких закавычек и заморочек у зеркальных подруг имелось полным-полно. Иногда девчонки втихаря делились своими разработками, завуалированными каким-нибудь непримечательным перистым облаком, гуляющим по небу, закачивая в него смешные истории и забавы в виде мыслеформ.
Каждая могла, подумав о нем, прочесть или увидеть послания - своего рода телепатический девчачий чат, но втайне, вдали от ушей патрона и его научных работников, каждый месяц придумывающих новые средства слежения и контроля за волшебными сотрудницами.
        - Наша принцесса пожаловала, - Шухер галантно привстал, чтобы помочь усесться Каре, при этом втягивая здоровенное пузо, выросшее за семь лет трудовой деятельности.
        - Мерси боку, - тихонечко посмеивалась девушка от радости наблюдать живые знакомые лица, а не только персонал люксового отеля, делающий вид, что трудится, а на самом деле всеми своими фибрами души, а также глазами и ушами прильнувший к столику русских ребят. Кара чувствовала слежку с того момента, как они спустились с трапа самолета, но агрессии в воздухе не висело, значит, до поры до времени она являлась просто заложницей. И пока надлежало держать нейтралитет даже с теми, кто еще недавно являлся врагом. Пока шеф не подаст команды к бою или бегству.
        - «Сен-кью ве-ри мач» надо говорить, - поправил Гена, читая по слогам разговорник английского языка.
        Кара рассмеялась в голос - так смешно и легко у них выходило жить, у этих Гены с Шурой. Везде они ощущали себя своими, ничего не смущались, не за что не краснели. Рыцари без страха и упрека!.. Может, только Сирену и шефа побаивались, да и то, наверное, не сильно… Вот и все трудности! Вспомнилась старая русская пословица: «Служивый, что муха: где щель, там и постель, где забор, там и двор». Настоящие солдафоны!
        Она щелкнула пальцем, накинув метровый зонтик, не затрагивающий вражеский плотный купол над отелем, а потом дотронулась до губ Гены. Не произошло ровным счетом ничего особенного, возможно, только у парня участился пульс и порозовели щеки.
        - Можешь выкинуть свой разговорник, а лучше отдай Шуре, - усмехнулась Кара, наливая себе апельсиновый сок.
        Гена пожевал губами и обратился к партнеру на чистом английском языке с просьбой подать тарелку с теплыми круассанами, а потом радостно хлопнул себя по лбу:
        - Вот это да! Вот это фокус! Спасибо! Эх, слышали бы мамка с папкой или училка по-английскому меня сейчас! - не унимался Гена, восторженно благодаря Кару.
        - Эй, принцесса, я тоже фокуса хочу! Мы с Геной вместе тебя спасали, между прочим я не меньше пострадал от твоих ураганов, - наигранно завопил Шухер, как всегда начиная с жалости, чтобы выпросить какую-нибудь волшебную подачку.
        - Шура, ты мне лучше вот что скажи, - продолжала смеяться Кара, делая вид, что не слышит стонов. - Почему ты меня все время принцессой называешь?
        - Ну, так ты и есть принцесса, - непонимающе ответил Шухер.
        - Принцессы рождаются в королевской семье, они манерные и воспитанные, у них есть королевство, за ними следят придворные… А я всего лишь пацанка, у которой получается вытворять всякие фокусы и пудрить людям голову во благо нашего шефа… - иронизировала над собой Кара.
        - Как же не принцесса?! - возмутился Шухер, строго отодвигая в сторону тарелку, нагроможденную беконом, яичницей, картошкой, сыром, творогом, английской перловой кашей, фруктами и хлебом с маслом… - Давай считать! Последних королей, ну то есть ваших зеркальных, порубили еще в крещение и гонения крестовые, потом наши большевики наследников подчистили, потому толком никто не знает, кто королевской крови, а кто нет, пока способности сами не раскроются. Однако в лаборатории шефа давно доказали твою родословную, я сам видел досье, - подмигнул Гене Шура, намекая на свою осведомленность и влиятельность в известных кругах, а потом почесал за ухом, продолжая размышления: - Королевство, говоришь? А чем же корпорация шефа не королевство? Да у нас уже столица под пятой… Почти, - загибал Шухер пальцы. - И все к твоим ногам! Шеф, думается, не дурак, соображает, кому благодарствовать за везенье эдакое - подмять под себя весь юг, потому и содержит тебя, как принцессу. Про придворных спрашиваешь? А чем мы с Геной тебе не годимся? - выпрямил грудь колесом Шура, Гена тоже подобрался. - Если надо, так мы головушку за
тебя сложим в честном бою. То, что манеры да этикет, по мне, так это наживное. Денежки заплати, тебя не то, что манерам, а павлином голосить обучат, и все еще хлопать будут, если шеф попросит. Да тебе, пожалуй, только пальчиком щелкнуть, чтоб такие мелочи заиметь…
        Парни расхохотались, а вместе с ними и Кара. До того смешной и одновременно глубокий разговор происходил. Дружеский, легкий, открытый.
        - А почему ж тогда не королева? - продолжала Кара, откусывая аппетитный круассан, неожиданно задымивший ванильным паром прямо у нее в руках. Заодно зашипела яичница и бекон в богатырской тарелке Шуры, охладившиеся от длительных и глубоких философских размышлений.
        - Ну до королевы тебе далеко… Там же у вас в Зазеркалье своя иерархия имеется, - зачесал затылок конопатый Шухер, вспоминая материал. - Сначала надо узнать, кто ты есть на самом деле, затем в своих глазах вырасти, потом можно и в королевы метить. Но, - поднял вверх указательный палец парень, будто заправский учитель, - для этого любовь надо найти… То есть не любовь, любовь это у людей, а танху…
        Гена с полным ртом озадаченно уставился на напарника, не представляя, откуда тот эту чепуху вечно достает. В учебниках и инструкциях по взаимодействию с волшебными коллегами ни о чем таком не говорилось даже близко. Шура же, тем временем, так увлекся лекцией о таинствах любви, что в какой-то момент перестал замечать, как побледнела Кара, напряженно вслушиваясь в каждое слово охранника.
        - Какую танху? - тихо переспросила она.
        - Ну как какую? Главную абсолютную любовь всей твоей жизни, которая осенит вас обоих волшебным светом и сделает королем с королевой, и будете жить тысячу лет и умрете в один день. Короче, на следующий уровень поднимет, типа засветитесь как елка новогодняя, крылья ангельские, нимб появятся, и вперед - к своим мечтам. Ты что сказок не читала?
        - Мне нельзя читать… - как бы сама себе повторила Кара, теперь прозревая, что стояло за этим глупым запретом. - И где ж мне ее искать? танху…
        - Где-где? - задумчиво поглядел Шухер на медленно пережевывающего круассан и ничего не понимающего Гену. - Да хоть бы здесь! Англия, чай! Тут принцев как грязи!
        - Принцев?
        - Ну, если ты принцесса, твой избранник должен быть, как минимум, принцем. Хотя в сказках есть вариации - феи, чародеи, кудесники, волшебники, богатыри тоже подойдут. Но все равно, кровный принц - твой зеркальный!
        Кара подумывала накинуть маску безразличия себе на лицо, потому что чувствовала, что вот-вот потеряет самообладание, в горле все пересохло, по спине забегали табуном мурашки, она была от шага, чтобы сделать трепанацию черепа Шуре, а заодно и Гене, чтобы найти ответы на свои вопросы… Ребята могли почувствовать это. Но все-таки сдержалась. А вместо этого еще раз щелкнула пальцем, и у Шуры стал сдуваться живот, будто его прокололи иголочкой. И уже через минуту вместо пуза красовалась «плиточка шоколада» - давняя мечта парня, грезившего о карьере мускулистого красавца.
        - Ого-го! - не верил Шура, ощупывая сам себя. - Ну ты даешь! Вот это сюрприз! Спасибо, принцесса! Спасибо, дружище! Мои плиточки, - замурлыкал от удовольствия парень, нащупывая долгожданные мускулы. - А долго это будет действовать?
        - Дня три, пока не забуду, - безмятежно бросила Кара. - А вот допустим, я узнала, кем являюсь. Как же себя перерасти? Что это означает? Что нужно делать?
        - Ну, точно не знаю, обычно герои сказок какие-то подвиги свершают, Змея Горыныча побеждают, мир спасают, лучше его делают. Что-то вроде того… - не отвлекался от своего живота Шухер, полностью направив свое внимание на среднюю часть тела, поигрывая кубиками мускул.
        - М-да, забавно… А принц, значит, тоже волшебный? Тоже может материализовывать образы? - скучным голосом расспрашивала Кара, отламывая по кусочку круассан и макая его в теплое молоко, перед тем как положить в рот.
        - Естественно, волшебный, но у них какие-то там другие заморочки. У одних силища неимоверная - горы свернуть могут, вторые - животных понимают, они им подчиняются, третьи - золото притягивают. Как Лев, например… - подмигнул Шура Гене.
        - Люди поговаривают, что шеф разбогател не просто так в свое время, тогда еще не было ни Зины, ни Лики, ни Софьи, ни Сирены, тебя и в помине… - решил вставить свои пять копеек Гена и заговорщически зашептал: - А вот Лева со своими кудрями, сияющими золотыми, вполне мог богатство папаше притянуть… Только потом пропало все. Парень на наркотики подсел после исчезновения матери, - еще тише заговорил Гена, а Шухер молча поддакнул. - Шеф быстро за границу плохого сынка сбагрил, чтоб карьере не мешал. Кстати, он тут в Лондоне и находится до сих пор, небось, папины денежки в банках пересчитывает. Не доверяет патрон отчизне денежки свои, - рассмеялся старой шутке Гена, а потом вдруг весь подобрался и посерьезнел: - Кара, мы что-то разговорились больно, ты не докладывай там наверх все эти базары. Это так, от нечего делать. Шуточки.
        - Гена, поверь, я - могила! - заверила девушка охранника. - Вы тоже там про зонтики и английский с кубиками помалкивайте. Не у друзей мы находимся, - обернулась она по сторонам, удостоверяясь, что зонтик работает и никто из людей на них не смотрит и не подслушивает. Зеркал тоже поблизости не наблюдалось. И решив воспользоваться создавшейся дружеской обстановкой, задала последние вопросы, так волновавшие ее сердце:
        - Шура, ну-ка припомни, что в сказках говорилось, как принцессе принца отыскать?
        - Сложно обычно все: принцы-то заколдованные каким-нибудь бородатым колдуном или ведьмой носастой. Не в себе, короче. Подход надо искать, как расколдовать, самое главное - до сердца достучаться и в себя влюбить. И дело с концом, можно к свадебке готовиться, - расплылся в улыбке Шура, поедая наконец все свои яства с тарелки, - а там и хрустальные замки, розовые облака, поцелуйчики на закате. Рай, одним словом, - с набитым ртом вещал проголодавшийся специалист по любви.
        Разговор с Шухером навел настоящий шухер в душе у Кары, и она погрузилась в раздумья, с каждой минутой становящиеся тягостными.
        - Ты чего взгрустнула, принцесса? - обратил внимание Шура на испортившееся настроение подопечной. Рядом лежал так и не доеденный круассан, не допитый апельсиновый сок, остывшее молоко.
        Ребята тревожно переглянулись, поняв, что сболтнули лишнего и, похоже, довели фаворитку шефа до слез, которые не заставили себя ждать. И Кара, как бы ни старалась, неожиданно расплакалась. Наверное, сыграло роль то, что рядом находились друзья, и можно было не страшиться выразить свои чувства. Или давила вся эта нервозность обстановки за последние полгода, престранное поведение шефа, нахождение во вражеском тылу, а может быть, все сразу. Но Кару сейчас беспокоило только одно, она не могла взять в толк, почему раньше ничего не знала об этом: сказках, любви, танху, принце… Почему шеф скрывал /а он именно скрывал!/ эту информацию, доступную каждой девчонке на планете, верящей в чудо, желающей быть счастливой.
        И там под слезами начинала закипать злость на своего «спасителя», который в последнее время все чаще показывал второе и, наверное, истинное свое лицо, - обычного обманщика и эксплуататора, одурманившего Кару. Каким способом? Это легко было выяснить… при встрече.
        - Шура, где же мне найти моего принца? - плакала девушка на мощных плечах своего растерянного охранника.
        - Дак их тут полно. Вот хоть Лева… Чем не принц?
        - Лева не подходит, чурбан, - мозговал Гена. - Они ж по крови должны быть… Да и имя какое-то… - отмахивался парень. - А там знаки судьбы…
        - Вот ты зря, Геннадий! Во-первых, он не Лева, а Рамзес Бехрузович - чеканишь монету? Ра-мзес? «Львенком» его Мадина Мирзоевна называла, когда он маленький с золотыми кудрями бегал. А после того, как мать его бросила, вроде как угас дар, но все его Левой и продолжали звать… А во-вторых, лев - это царь природы, так что все сходится, как сдача в аптеке.
        - Десятая вода на киселе твои совпадения, - бубнил Гена, потирая нервно виски при виде рыдающей патронессы и сложившейся ситуации, из которой вытекали самые неблагоприятные последствия, спровоцированные обычной дружеской болтовней. Вот ведь не дурак писал эти инструкции по взаимодействию с волшебными коллегами! Все от них, волшебных, ожидать можно - и каверзу, и вот хоть истерику женскую. И Гена больно шлепнул себя по лбу за головотяпство.
        - Принцесса, не плачь, нас шеф повесит, если хоть слезиночку твою увидит… - утешал Шура.
        - Сначала он кожу заставит снимать друг с друга за сказочки твои… - зло прогнозировал Гена.
        - Мы тебе найдем принца! Их тут вагон и маленькая тележка… Хочешь английского, хочешь испанского, хочешь вот персидского? Мадина Мирзоевна персидская, видать, принцесса была.
        - Как же я его влюблю в себя, Шура? - не успокаивалась Кара, продолжая реветь.
        - Да что там уметь? Вы, бабы, ухитряетесь всякие там штучки выкручивать: платья красивые, каблучки, помады, разговорчики. Зелье, в конце концов! А ты с ним поговори для начала! Любой мужик, не то что принц, от внимания такой красавицы очумеет… Ты ж настоящий алмаз! Богиня!
        - Вон и шеф в последнее время козырем заходил… - решил дополнить друга Гена и тут же получил затрещину, а Кара еще больше зарыдала от этого неприятного намека, мучившего и ее девичье сердце.
        - Дурак ты, Гена… - зашипел на напарника Шухер. - Принцесса, когда ты его увидишь, сердце подскажет, что делать. Ведь если это танху, там и говорить ничего не придется. Запоете оба, как соловьи, - и крепко, по-братски прижал тонкое плачущее девичье тело к себе…
        Кара поверила и успокоилась.
        - Знаешь, Шура, у меня есть одна такая песня… - тихо проговорила девушка, прикусывая губу от сдерживаемых чувств, которых накопилось целое соленое море, переливающееся через край, чтобы хоть чуток открыться дружескому взору.
        - Спой, - просто попросил Шура, не выпуская ее из объятий. И Кара спела ту самую тайную песню, что пел ей знакомый незнакомец из сна…
        Даже непонятно - у нее получилось спеть так, что у взрослых мужчин выступили слезы на глазах, ведь они всю жизнь только и делали, что служили волшебной корпорации шефа, но никогда не задумывались, что сказки и разные романтические нежности могут затронуть и их сердца.
        Вот такой случился разговор, после которого Кара не выходила из номера до самого приезда патрона, обдумывая необычайное количество совпадений, знаков, слов, которые обязательно что-то значили.
        ГЛАВА 7. БАЛ БИСЕНТУРИИ
        Кара лежала на софе в парадной комнате, наблюдая, как невидимки, одетые в ее золотое вечернее платье для настоящей принцессы и в черный строгий смокинг бравого кавалера, вальсировали посередине просторного президентского люкса под неслышимые звуки вальса.
        Его рукава трепетно сжимали ее талию, золотой шелк на ее бюсте взволнованно вздымался…
        Как неожиданно дверь распахнулась, и влюбленные наряды, застигнутые врасплох, безжизненно упали на пол… Конечно, это мелкое нарушение запрета на использование магии не укрылось от строгого взора патрона, но, похоже, ему сейчас было не до шалостей подопечной. Войдя, он тут же приказал готовиться к торжественному балу, который состоится прямо сегодня вечером. До подачи кареты оставалось пару часов: он наденет свой смокинг, а Каре предписывалось надеть серебристый наряд, расшитый настоящим горным хрусталем. Девушка осмелилась попросить надеть золотой, так шедший ее теплой коже и светло-карим глазам, становившимся тоже золотыми в общем сиянии, но в ответ неожиданно услышала грубый отказ.
        Шеф был на взводе, явно нервничая перед важным для своей карьеры событием, но сердце Кары отказывалось больше принимать оправдания. И когда Александр Иванович, а как недавно выяснялось Бехруз Какойтович, ушел наводить марафет в свою половину, Кара соткала тонкий слой серебристого, усыпанного блестяшками миража, накинула поверх золотого платья, которое решила надеть во что бы то ни стало, даже если прямо сейчас на этом месте ее карьера и, вероятно, жизненный путь, могли прерваться. Ведь разглядывая себя в зеркало, Кара долго не могла понять, что так завораживает ее в отражении: этот наряд, пусть даже исполненный из дорогого материала и руками лучшего мастера, являлся обычной тряпкой, платьем. Но из зеркала смотрела сильная, уверенная в себе незнакомка, по какому-то року судьбы, неведомо за какие заслуги, одаренная невероятными возможностями, которых она прежде боялась, использовала лишь по указке, но не теперь…
        Кара не могла подобрать точных слов к тем метаморфозам, творящимся у нее в душе: то разгоралась опасным пожаром злость на шефа и обстоятельства, то росла надежда на возможные перемены… Но причина лежала на поверхности - ей просто захотелось зажить такой жизнью, где она является хозяйкой обстоятельств. Вообще, начать все заново! И только потому, что понравилось свое отражение в зеркале в этом красивом золотом платье… Кара улыбнулась своей копии с переливающейся короной на голове, усыпанной крупными и мелкими бриллиантами, чей блеск мерк перед блеском ее глаз в этот момент, делая облик по-настоящему королевским.
        ***
        Шеф молчал всю дорогу, делая вид, что рассержен за непослушание, но благородно прощает свою подопечную и наказывает лишь своим молчанием, картинка ее раскаяния с миражом серебристого платья вполне устраивала его ожидания. Он, естественно, не заметил подмены платья, но уловил изменения в облике Кары, новое сверкание ее глаз, искры от которых /он даже не подозревал/ могли в скором времени поджечь его дорогой смокинг, а потом перекинуться дальше… Но занятый своими грандиозными планами, списал ее фантастическое сияние на хорошее настроение от предвкушения бала, куда могли попасть только особые, значимые, заслужившие такого почета люди. Не всегда короли и президенты удостаивались этой чести, являясь по большей части лишь марионетками в руках скрытых властителей мира. А под руку с ним, под его покровительством девушка сможет посетить столь легендарное событие в рамках жизни всей планеты… Одним словом, Александр Иванович пребывал под шапкой собственных иллюзий, сотканных самим собой без применения волшебства, и такое случалось со всяким, кто слышал только свой голос и видел только то, что способен
осознать, равняя по себе.
        Поэтому молчание шефа только радовало Кару, совсем не желавшую вступать с ним в беседы… Ведь вечер, бал, выход в свет действительно ожидались чудесными, особенно после четырехмесячного заключения в отеле.
        А когда она разглядела золоченую карету у главного входа с ожидающим живым лакеем, услужливо приоткрывающим резную дверцу, то сначала растерялась от изумления, а потом приняла это как добрый знак. Действительно, в чем же должна разъезжать настоящая принцесса, если не в карете?
        Нарядный слуга помог им усесться поудобнее, пожелал приятной поездки до замка, где должно было произойти событие века, и закрыл дверцу, на которой красовался герб: огромный трехглавый дракон, из пасти которого вылезал младенец.
        Кара про себя усмехнулась, вот что значит «враги во всем»: у нас со Змеями Горынычами обычно расправлялись, протыкая их копьями и отрубая головы, а здесь их детишками почивают. Вот тебе и на!
        Но это были только цветочки… Вечер лишь приоткрывал свои таинственные секреты, и сердце Кары отзывалось на эти лондонские сказки хрустальным звоном.
        ***
        Карета медленно катилась по городу в сторону Сити, где, по мнению многих, решалась судьба мира /и не зря так предполагали/, и чем ближе они подъезжали, тем чаще становились заметны в толпе люксовых автомобилей роскошные кортежи, еще более расфранченные, гремящие тяжелым золотом, с упряжкой из десятка стройных лошадей, гордо цокающих по древней брусчатке. Создавалось ощущение, что на этот бал съезжаются самые коронованные и привилегированные особы планеты. А когда они подъехали к мощным железным воротам Сити, оказавшись в хвосте огромной очереди на въезд, то их слуга оповестил, что затруднение создает кортеж самой королевы Англии, которая не была приглашена на сегодняшнее мероприятие, и идут согласования о ее присутствии.
        Кара хотела было ахнуть /не пригласили саму королеву!/, но это тут же сделал Александр Иванович, хитро подмигивая ей, намекая на высочайший уровень значимости своей персоны и ее как сопровождающей. Кара, смилостивившись над гордостью старика, помотала головой в знак одобрения и восхищения этим фактом.
        Да, интересные порядки в этом городе, что даже королева Англии должна заказывать пропуск. Что ж, посмотрим, чем мы угодили Предиктору?
        ***
        Наконец, уже под самый вечер, когда выглянули первые звезды, все формальности были пройдены, и карета Кары браво помчалась к главному входу большого старинного замка в средневековом стиле с множеством башен, на которых примостились сразу же одиннадцать громадных драконов со щитами, на которых значилось: «Владей и властвуй нами!» Кара лишь успевала изумленно крутить головой по сторонам, не уставая радоваться, восхищаться, удивляться: никогда ей не приходилось бывать в таком фантастическом месте! Повсюду громко и браво играла музыка, великолепный королевский оркестр расположился прямо в саду, усыпанном кустами белых и, конечно же, алых роз, божественно благоухающих и зазывающих к себе на минутку. Аллеи и парковые беседки переливались веселым перемигиванием миллионов горящих лампочек, создавая праздничную атмосферу чуда, приглашая разделить ее. Парадный вход же освещался исключительно факелами, алым пламенем и жаром, которые встречали разряженных в пух и прах гостей /усыпанных таким количеством бриллиантов, сапфиров, изумрудов и золота, что украшения и корона, подаренные Каре шефом, меркли по
сравнению с такими сокровищами/, прибывших, казалось, не из сегодняшнего дня, а из прошлых эпох… Множество слуг с подносами сопровождали гостей, угождая любому капризу в качестве извинения за столько длительное ожидание. Александр Иванович подхватил за руку, одетую в белую шелковую перчатку, свою протеже, которая не переставала вздыхать от восторга и удивления, впервые наблюдая такую роскошь и такой королевский прием.
        ***
        Английская королева создала давку не только в построении кортежей, но и в череде, выстроившейся на поклон и лобзание руки самого Предиктора.
        - Глобальный Предиктор… - с придыханием вырвалось из уст шефа, который, казалось, был близок к обмороку, дожидаясь этой встречи, может быть, всю свою жизнь.
        Каре показалось эта традиция старомодной и чрезмерной, но, если нужно поцеловать руку «Самого», кем бы он ни был, девушка готова была это сделать, уж очень ей понравился его каменный замок с ужасными монстрами и горгульями, которые больше походили на памятники, чем на лепнину, и бесподобный волшебный сад с музыкантами.
        Очередь двигалась еле-еле, ведь посетителей сначала представляли уважаемому хозяину, будто для этого всегда и существовал длинный коридор с восседающим в конце на специальном троне владыкой, охраняемым до зубов вооруженными громилами в металлических доспехах, расставленными на каждом шагу. А задерживали процессию просьбы вассалов, ловящих момент нашептать ему свои прошения. Издалека Предиктор не производил особого впечатления: был высок, худ и даже зелен лицом, длинный нос свисал очень низко, прямо до полоски узких фиолетовых губ. Он равнодушно взирал, как бы поверх голов своих приглашенных, иногда презрительно и отвратительно кривил губы в знак одобрения или неодобрения. На этом минутная аудиенция заканчивалась, и гости, подобострастно кланяясь, обходили Предиктора и его громадных гренадеров стороной, проходя в зал.
        Если облик повелителя ничего из себя не представлял, кроме намека на болезненность и плохие манеры, то разодет он был фанфаронски! Такие наряды Кара наблюдала, только гуляя по центральному музею ее города, где выставлялись копии картин прошлых эпох с королями Европы, вошедшими в историю своими подвигами, порой не самыми благородными. Но костюмчики у них были что надо! Думается, только на длинное горбатое тело Предиктора ушло метров сто парчи, бархата, атласа, а сколько килограммов золота и серебра - не счесть! Как он вообще устоял на месте под такой тяжестью?! И чем ближе приближалась очередь, тем больше проступали детали этого церемониала: престранный отталкивающий вид повелителя судеб людей и зеркал, его потрясающий наряд, манеры, раздаваемые и раскидываемые взгляды, искусственные нарочитые жесты, ужимки, паузы, тем сильнее поражалась Кара, никогда не участвующая в политике, не знающая всех норм поведения этого далекого непостижимого мира жандармов, держащих судьбы миллионов, например, в таких вот костлявых, но цепких ручищах.
        И девушка взглянула на его тонкие, длинные, с голубоватыми прожилками от вен руки, на которых повисли перстни с камнями размером с перепелиное яйцо, а на шее и груди располагались кресты, в которых мерцали камни размером с куриное. Боже, от такой красоты невозможно было отвести взгляд! Они завораживали! Самоцветы вибрировали, горели, подсвечивались внутренним сиянием, словно живые… Кара была уверена, что видела, как они двигались самостоятельно, иногда зависая в пространстве, будто делая вдох, потом вновь опускались на бархат и парчу, планомерно выдыхая. Неожиданно ее сердце само остановило ход, а сознание застопорилось, запнувшись о какую-то умственную догадку, по коже побежали морозящие ужасом мурашки… Кара не успела прийти в себя, чтобы понять, что ее так поразило, как их с Александром Ивановичем уже толкнули следующими к акту лобызания рук Глобального Предиктора.
        ***
        Кара набрала в легкие воздуха и, склонившись, как это делали другие до нее, притронулась губами к руке /о ужас!!!/… к невероятно холодной, словно у трупа, влажной, дурно пахнущей тиной и гнилью руке повелителя Сити… Ее тут же чуть не вывернуло от такой мерзости, если б не спасительное рвение патрона быть прикоснувшимся к реальной власти и истории, который практически оттолкнул подопечную в сторону, чтобы самому побыстрее припасть к руке подающей.
        Пока Кара приходила в себя, у нее была возможность со стороны еще раз поближе рассмотреть Предиктора, который оказался еще более отвратительным и дурно пахнущим, шлейфы какого-то смрада, смешанные со сладким парфюмом, долетали до девушки и садились удушливыми облаками прям на голову. Пока шеф что-то мямлил под нос, вцепившись во влиятельную руку, из-за спины Предиктора выглянул какой-то человечек, тоже зеленоватого цвета и тоже несимпатичной наружности, походивший на старого сморщенного гнома с двумя черными блестящими бусинками вместо глаз, и шепнул своему патрону что-то на ухо. Тут же прозрачные глаза с черной острой точкой посередине переметнулись с мужской фигуры у рук на оцепеневшую от «такого внимания» Кару. Это был очень неприятный, тягостный, сверлящий до костей взгляд. Девушке даже померещилось нечто нечеловеческое в этой неэмоциональности, и она опустила взор, не желая больше лицезреть эту глобальную мерзопакость.
        Слава богу, их уже толкали гости сзади, ожидающие своей очереди на поклон к повелителю… гнили.
        И, подобрав юбки, встав с колен, в поклоне, они обошли Предиктора и его громадных гренадеров, а также притаившегося гнома, который, высунувшись из-за фигуры своего патрона, продолжал наблюдать за Карой, чтобы войти в невероятно огромный, прекрасный, светлый зал, в котором торжественно горели величественные люстры с сотнями огней, переливаясь в хрустальных стеклышках и погремушках, украшениях, бокалах, разнося по залу тысячи и тысячи солнечных зайчиков, играющих по стенам в догонялки. Эта игра света завораживала и очень подходила на то, что происходило в зале.
        Но отдельного описания заслуживал потолок замка, расписанный так искусно, что создавалось впечатление, что он является продолжением неба, в котором развернулось нешуточное противоборство. Посередине светило солнце, большое и прекрасное, излучающее такие яркие лучи, что хотелось сощуриться… Но справа и слева надвигались тучи, черные свинцовые монстры в виде мифических фигур, за которыми прятались престранные персонажи - какие-то крылатые и рогатые существа, идущие в атаку на светило… А возглавляла войско монстров черная луна, бросающая долгую дымную тень на своих подданных… При разном подходе можно было бы интерпретировать гигантскую фреску на потолке двояко: то ли луна с войском надвигалась на светило, то ли светило грозно гнало тьму - одним словом, шло противоборство добра и зла, света и тьмы, черного и белого. А движение пламени свечей создавало ощущение, что вся эта картина живая, просто на миг остановленная перед окончательной, неминуемой битвой: облака рьяно клубились черным маревом, из носов озверелых чудовищ шел дым, и только солнце не меняло своего положения и свечения, будто не замечая
тьмы…
        Кара, уже подзабыв о неприятном знакомстве, взвизгнула от восхищения и посильнее прижалась к плечу патрона, которому и в самом деле была благодарна за такой чудный вечер. Александр Иванович, оставив нервозность позади, сам пребывал под впечатлением и, подзабыв о своей маске гордого чванливого начальника, просто и радостно погладил Кару по руке в знак солидарности разделяемых прекрасных чувств.
        И когда девушка посмотрела в зал, в котором находилась по меньшей мере тысяча людей - нарядных пар, одетых в роскошные облачения, то и вовсе потеряла дар речи. Конечно, она представляла себе, куда отправляется, ожидала, что встретит коронованных особ, вельмож, звезд кино, президентов и важных особ, разномастных богатеев планеты, а также себе подобных, необычных существ с магическими способностями, скорее всего более опытных и сильных, чем она… но увиденное поражало ум. Описать это было невозможно! Потому что, кроме реальной картинки, где присутствовали люди, все те самые мировые звезды политики и искусства, наслаивались какие-то еще: фигуры джентльменов и дам, словно миражи, появлялись и таяли в пространстве, оставляя после себя шлейф из обрывков фраз и непрочитанных посланий.
        Кара бросала восхищенные взгляды на публику, пытаясь найти какие-то знакомые лица, хотя бы увидеть ту самую английскую королеву, которую не пускали на этот бал по непонятной причине. Но заметила ее, и не одну: каждая дама, присутствующая здесь, могла бы сойти за королеву… Кара зачарованно вглядывалась в их лица, под ее магическим взором меняющие маски, и понимала, что видит перед собой волшебниц. Ей даже показалось, что некоторые ей слегка кивали в знак приветствия, не приближаясь близко. И хотя многие из них выглядели совсем юными, растаявшие маски показывали истинный, весьма древний возраст. Нет, они не представали старыми или безобразными, но некий свет, излучаемый ими, разносился настолько плотным и сильным потоком, что чувствовались внутренняя мощь и опыт.
        Чуть пообвыкнув, Кара уже через несколько минут легко выделяла зеркальных гранд-дам из общей толпы. Они всегда передвигались очень медленно, будто их ноги не касались пола, парили в каком-то другом пространстве, присутствуя здесь лишь своими прекрасными нарядами и великолепными роскошными коронами, устремившимися вверх, словно антенны /Кара догадывалась, зачем нужны такие массивные головные уборы, и потрогала свою, обычно невидимую человеческому взору/.
        Глядя на все это волшебное буйство, словно из какого-нибудь фантастического романа про богов Олимпа, Кара неожиданно обнаружила и других странных представителей этой сказки, не сразу замеченных ею. И вскоре поняла почему. На первый взгляд они казались обычными людьми, разодетыми в парчу и перья, жемчуга и бриллианты, но девушка поймала себя на мысли, что, когда она смотрит на них, у нее учащается ритм сердца, будто оно бьет тревогу от приближения опасности. Что-то было не так в этих «слишком обычных богачах»… И хотя здесь категорически запрещалось применять магию, любопытство преодолело-таки барьер страха, и вскоре она послала легкие пары, стирающие наведенные мороки. Послала и тут же пожалела!
        Одна проходящая мимо красавица, обтянутая в платье из змеиной кожи и с короной на голове, сделанной из зеленого камня, точно Хозяйка Медной горы, метнула на нее взгляд, от которого встали дыбом волосы… Вместо человеческих глаз на Кару зыркнули ящерные глазищи. О ужас! И, присмотревшись, девушка обнаружила в зале еще несколько таких и чем больше вглядывалась в толпу, тем яснее проступали крокодильи взгляды, от которых стыла кровь. Но это были не зеркала! Прислушавшись к их ходу, Кара услышала гудящие, ревущие, громыхающие звуки… их тел, передвигающихся в другом измерении. Будто многотонные тяжеловесные существа, дышащие огнем или паром, словно паровозы или локомотивы, тащились по несчастному каменному полу замка, искореживая и ломая его под собой. Но это происходило в какой-то другой реальности, ведь здесь пол оставался по-прежнему целым, переливаясь разноцветными каменными инкрустациями изящного рисунка.
        Кара помотала головой от наваждения, пытаясь сменить ход мыслей, успокоиться от таких невероятных видений и ужасающих открытий, и уставилась на сцену, на которой уже расположился оркестр из сада, а вскоре появилась пышная раскрасавица с высокой прической /вроде бы именитая оперная певица/, чтобы порадовать высокую публику известными ариями. Зал зааплодировал, и оркестр ударил музыкальной волной, призывая насладиться талантом и искусством.
        Кара вслушивалась в высокие протяжные ноты поющей дивы, но звуки из зала, сначала тихо, потом все интенсивнее, перебивали слух: кто-то шептал, некоторые говорили вполголоса, часть шушукались, а прочие просто колдовали или бубнили какие-то молитвы. Кара недоуменно обернулась в зал, чтобы различить эти заговорщические шептания, но не нашла ничего странного: часть гостей по-прежнему гуляла по парам, кто-то стоял на месте, вслушиваясь в музыку, - никаких заговоров…
        Таинственный вечер затягивал в свои тайны, и, несмотря на то, что Кара так и не поняла, кто шептался за спиной, она могла поклясться, что эти волхования - синхронные, напевные, устрашающие и убаюкивающие - толковали о ней. И снова, бросив взгляд через плечо, почти кожей ощутила гуляющие, неуловимые, пристальные взгляды на себе.
        Собрав всю силу в кулак, чтобы не впасть в панику, она решила продолжать вести себя как ни в чем не бывало, хотя больше не слышала и не видела ничего вокруг, в ушах стоял мистический угрожающий гул, от которого взволнованно билось сердце в предвкушении опасности несмотря на то, что мероприятие не предвещало никакой угрозы. Наоборот, как она поняла, их пригласили, чтобы посулить нечто важное, долгожданное для патрона, который хоть и нервничал из-за столь высокого приема, но выглядел весьма довольным, каждый раз восторженно разевал рот, узнав ту или иную именитую персону, проходящую мимо.
        И к большому облегчению Кары театральная часть закончилась, на сцену вышел очень представительного вида мужчина, похожий на пэра или лорда /черт не разберет, какая между ними разница, но вид был самый прегордый!/, чтобы объявить о начале главной церемонии, ради которой все прибыли сюда.
        Двери огромной залы открылись, чтобы впустить изысканных официантов, несущих на высокоподнятых руках яства на блестящих подносах, которые распространяли вполне аппетитные ароматы.
        И не успела публика проститься с оперной дивой, овациями не желая отпускать ее несколько минут, как обернувшись, обнаружила преобразованный, будто по мановению волшебной палочки, украшенный и обставленный круглыми столами зал, где красиво переливались сервизы из золота и серебра, хрустальные бокалы и подсвечники, благоухали свечи, а шикарные цветочные композиции делали зал утопающим в райских кущах. Проворные официанты тут же укладывали свои кулинарные изыски на все это богатство, незамедлительно отправляясь за новой порцией деликатесов в невидимую кухню. Чтобы гости не потерялись, как будто из воздуха появлялись распорядители, указывающие им направления их столиков, за которыми уже ждали те самые официанты, еще недавно их накрывающие, а теперь уже лучезарно улыбающиеся, разливающие пенные и прочие напитки в качестве аперитива.
        Такой королевский прием с применением магии и учетом всех тонкостей статусов, рангов, порядков, капризов, манер и привычек элитарной публики шокировал немногих. Здесь, конечно же, собрались те, кто привык к чудесам и особому отношению к себе, являясь по сути такими же предикторами на своих землях. Поэтому гости гуляли с гордым, а порой и надменным выражением лица, хотя за этими масками скрывался обычный страх, горящий в глазах у каждого, будь то человек, зеркало или какая-то сущность. Все, кроме Александра Ивановича, переставшего вдруг нервничать и во все глаза таращившегося по сторонах в целях «схватить» и запомнить основные приемчики и порядки высшего света: как ведет себя предиктор, как преклоняется челядь, кого как рассаживают, что наливают, из чего пьют, чем закусывают. Он казался таким самоуверенным, что Каре, глядя на его невозмутимый деловитый вид, подумалось, нет ли у хитреца завалявшегося козыря, который он долго прятал и собирался вытащить в самый подходящий момент? И если да /а это, скорее всего так, девушка очень хорошо знала своего спасителя-учредителя/, то что это за козырь? Каре
очень хотелось залезть в эту темную головушку и покопаться, чем она живет и какие планы строит, но…
        Распорядитель указал им направление к столику, к радости Кары, находящемуся подальше от сцены, на которой уже менялись декорации: сначала вышли знакомые хмурые гренадеры, оцепившие сцену и весь зал по периметру /все-таки не такое уж безопасное мероприятие планировалось, если Глобальному Предиктору понадобилась охрана. Предстоит противостояние?/, а потом две прекрасные дамы с одинаковым лицом, одетые празднично, но по-восточному, словно две азиатские принцессы-двойняшки. Их функция была непонятна /еще охрана?/. Кара пригляделась к ним повнимательнее, но не различила зеркального свечения, хотя что-то было не так… И, похолодев, поняла, вновь разобрав тяжелое движение рептильих шаркающих тел, когтями нещадно царапающих пол в стружку в какой-то другой реальности, но ясно слышимой здесь Карой.
        Неожиданно девушки хлопнули в ладоши, получилось неправдоподобно громко и оглушительно, будто выстрелили из тяжелого оружия, и гости огорошено подскочили со своих мест, и… в этот момент вошел Глобальный Предиктор, переодетый в новую, еще более пышную одежду, с гигантской мантией, выделанной из какого-то экзотического меха неизвестного животного, поддерживаемой сразу несколькими пажами, похожими на того гнома, что выглядывал из-за спины во время процедуры представления. Собственно, этот карлик тоже находился в числе челяди, держащей массивную мантию, судя по выражениям лиц несчастных пажей, весьма увесистую, которую они церемонно уложили на сцену, вокруг трона Предиктора.
        Создавалось впечатление, что каждая минута этого великого собрания была продумана и просчитана, словно театральное представление, хотя гостей сладко потчевали, да не сильно миндальничали в реальности, показывая истинное их место и хрупкое положение, постоянно держа в напряжении. И вот, не успев отойти от шока, разодетые вельможи и господа, понимая и принимая игру, восторженно принялись аплодировать спасителю, словно взошедшему солнцу, разогнавшему смуту и ужас. Он и походил на светило: весь усыпанный золотом, в величественной короне, Предиктор, казалось, светился изнутри, мерцание плавно переходило от ног к рукам, от рук к голове и яркой вспышкой озарялось на короне. Кара заметила эту магию в виде лучезарного золотого купола, кем-то искусственно поддерживаемого, отчего Предиктор даже сделался чуть симпатичнее. Поэтому хлопали и встречали так, что гасли свечи на канделябрах и люстрах… Правда тут же воспламеняясь вновь по чьему-то велению.
        Предиктор был доволен таким приемом и торжественно уселся на установленном для него королевском троне, положив свои длинные синюшные руки на подлокотники в виде золотых разъяренных драконов. По обе стороны церемонно расположились азиатские близняшки, по кругу стройно встали суровые гренадеры. Зал продолжал аплодировать, потому что владыка так не подал знак к прекращению, и лишь спустя некоторое время он сжалился и разрешил усаживаться.
        Воцарилась тишина, в зале потух основной свет, все внимание было приковано к сцене.
        И после продолжительного молчания, будто бы повелитель озарял каждого присутствующего своим благодарящим взором, произнес-таки слова приветствия.
        Это был особый желанный день, многие из зала его ждали со дня своего рождения… Кара подумала, что ее тоже можно было бы отнести к этому списку, ибо ничего подобного в ее жизни еще не происходило.
        Но Предиктор, некрасиво кривя рот, не торопился изложить суть, он все восхищался этим веком, пришедшимся на его славное правление, отдал должное своим заслугам, обусловившим золотой расцвет, ренессанс на планете, реализацию крупных проектов, и понадеялся, что следующий отрезок пройдет еще грандиознее, лучше и богаче на удачи протектората. Ведь именно сегодня будут распределяться зоны влияния и контроля поверенных надзирателей и талиманов. Зал вновь разразился овациями. Глобальному Предиктору пришлось даже привстать и снова засветиться, ведь все восхищение предназначалось ему, и только ему.
        Кара потеряла интерес к безудержной и безмерной радости и поклонению гостей перед гниющим уродцем, повелителем вселенной, пусть и разодетым в золото и парчу. Больше интересовали гул и загадочные шептания за ее спиной, которые стихли, хотя не прекратились совсем, поэтому Кара отвлеклась от речи главнокомандующего и пыталась понять, откуда исходят эти странные звуки, поэтому больше наблюдала за другими участниками и гостями торжества. И приметила много удивительного: сделавшие вперед шаг азиатские близняшки, словно в танце, стали синхронно махать руками, доставая из воздуха, будто из огромной волшебной коробки, невидимые экраны, загоравшиеся картинками-голограммами: разнообразные карты, многолинейные графики, сноски и выдержки, цитаты каких-то людей, чьи лица всплывали виртуальными портретами, подтверждая слова Предиктора.
        «Понятно, - подумала Кара, - станет хвалиться результатами. Выборы, что ли у них грядут?» И тут Кара неожиданно похолодела, невольно-таки прислушиваясь к его хвалам, различая на вспыхивающих и пропадающих иллюстрациях сцены убийства и массового террора…
        Предиктор вычурным горделивым голосом подводил итог совместным усилиям, перечисляя передовые кантоны, страны и регионы планеты, принимавшие особенно активное участие в процессе, благодаря которым хаос на планете наконец вышел из мертвой зеленой точки /и близнецы показали на своем виртуальном экране график жертв от катаклизмов, террора, искусственных эпидемий за век/ к оранжевой, а значит, наступала пора перехода к этапу чистки разросшейся цивилизации, стремительно уничтожавшей саму себя, заваливающей свои города мусором и отходами, убивающими землю. Ставилась задача на текущий век - оставить в живых долгожданный золотой миллиард специально отобранных здоровых, счастливых, талантливых, достойных, разделив между ними все блага планеты, согласно генетическим классам и расам.
        Поэтому в ближайшие же годы планировалось создать сразу несколько очагов конфликтов: два прямо в сердце Западной Европы, два на азиатском континенте, один - самый перспективный - в индийской части, с него начнется чистка и опускание человечества на последний уровень существования и блокировки тел и душ в этой реальности. Остальным же живым оболочкам ауры объявлено окончательное истребление вместе со своими мирами, которые уже превращены в пустошь. В зале поочередно вставали разодетые в награды и погоны пэры и лорды, вероятно, ответственные за названные территории, где планировались войны и геноцид, - их приветствовали бурными аплодисментами. Также были оглашены особые представители, тут же поднявшиеся со своих мест, словно по команде, - будущие надзиратели, которым предписывалось огнем и мечом навести порядок на оккупированных повстанцами территориях, подавив сопротивление и мятеж.
        «Чем больше жертв - тем лучше!» - таков был окончательный приказ Глобального Предиктора.
        На экране появилась планета, как на школьных картах, и кровавые стрелочки одна за одной, цепляя друг друга, окрашивали глобус в алый цвет. Остались нетронутыми лишь несколько зеленых и голубых пятен, среди которых значился юг евро-азиатского континента, примерно часть этой площади находилась под куполом, сотканным Карой для корпорации шефа. Она быстро взглянула на торжествующего патрона, который подмигнул ей: мол, видишь, это про нас!
        И Кара похолодела от этого подмигивания, сама не зная почему, стала возгораться изнутри тем самым пожаром гнева, ужаса, отчаяния, который сдерживала последнее время. Ведь эти слова и картинки с графиками полностью меняли ее представление о мире, где со всех телеэкранов, радиоприемников, газет, книг, уст продвинутых ученых и деятелей просвещения внушалась истина о ничтожности человечества, его гиблой дикой натуре, агрессивности, тщедушности, развращенности… А на самом деле велась тонкая, а в последнее время и грубая, игра с отравлением, извращением, стравливанием человека, опусканием его на такой низкий уровень морали и нравственности, где даже животные могли бы считаться более культурными существами. И Кара не могла опомниться, всплывали картины детства и юности, полные несправедливости, нищеты, принуждения и какого-то отчаяния, в которых считала виноватыми взрослых, на самом деле являвшихся лишь такими же заложниками ловушек монстров, поработивших планету.
        ***
        Тем временем позади трона Предиктора раздвинулись алые портьеры, за которыми показалась яркая, переливающаяся веселыми огоньками и блестящим стальным блеском гигантская рулетка казино: с джойстиками, кнопочками, шариками, номерками, билетиками, с помощью которой собирались разыграть те немногие участки земли, которых не должны будут коснуться пожары, массовые гонения, война, чума и другие затеянные беды.
        Какая подлость и низость - ставить на кон игры сотни тысяч человеческих судеб, разыгрывая их словно фантики!
        Кара чувствовала, как горячее пламя ярости поднялось выше до солнечного сплетения, ведь становилось очевидным всем присутствующим, что те немногие «мирные пятна» планеты достанутся лишь единицам из зала, остальным предписывалось «слить» свои зеркала счастливым победителям, пойти вассалом в услужение либо отправиться ко всем чертям.
        И Глобальный Предиктор впервые лучисто улыбнулся, обнажая желтые острые зубы чудовища, затеявшего резню века.
        Ужас от понимания этой ситуации постигался медленно: зал сначала загудел, потом зароптал, в ответ лица и тела гренадеров напряглись, азиатские близняшки, наоборот, расплылись в улыбке, что являлось явно недобрым знаком. Но первая волна страха и роптания смялась под каким-то магическим прессом, наложенным на гостей и зеркал. Кара почувствовала, как стало трудно дышать, словно чьи-то цепкие руки /или лапы/ сдавили шею. И она попыталась рукой содрать с горла удавку с горла удавку.
        - Боже, Александр Иванович, это же не люди?! - ошарашенно обратилась она к патрону, вкладывая весь ужас от прозрения в свои слова.
        Шеф был задумчив, но пребывал в хорошем расположении духа, надежды не покидали его честолюбивые планы.
        Она подергала его за рукав, считая, что тот одурманен магическим воздействием:
        - Александр Иванович, вы хоть понимаете, это не люди! Они собираются сжечь нашу землю… убить близких! Всех нас! - уже громче произнесла Кара.
        В этот момент свет над ними зажегся, и Предиктор торжественно произнес:
        - Итак, дорогие друзья, имею честь представить вам первую пару наших голубков, собирающихся участвовать в лотерее. Гости с русского юга: наш давний друг, перспективный менеджер крупнейшей корпорации со своей молодой… э… зеркальной невестой. Ваш номер один, господа. Желаю удачи!
        И глаза Предиктора уже переметнулись к другому столику, над которым теперь зажегся свет для представления.
        Кара ошарашенно уставилась на шефа и грубо толкнула его в плечо, посылая полный ожесточения взгляд, ее внутреннее пламя достигло глаз, освещая их оранжевым опасным жаром, где возгоралась темная фигура патрона. И хотя сейчас было не место для выяснения отношений и не время для прозрений, Кара не могла более сдерживаться. Ведь их, словно овец на заклание, пригласили на акт настоящего разграбления, пиратства, убийства общей земли, где жили их родные, друзья, находились могилы прадедов… Пригласили на жестокое кровавое представление, где стая голодных аллигаторов прилюдно собирается рвать на куски, пожирать, давить, драть и делить прямо на глазах у друг друга, заставляя при этом радоваться, хвалить, благодарить своих убийц и мечтать хоть о малом, но сладком, оторванном кровавом куске их бедной истерзанной планеты.
        - Успокойся и заткнись, дура, - тихо бросил он, а потом взглянул на нее своим хищным взором, в котором читалась злоба… И она с ужасом осознала, что патрон не одурманен и не сошел сума, он знал, куда и зачем идет, знал, что услышит и увидит здесь, и надеялся урвать кусок побольше… На его лице читалось разочарование, но не от того, что его родина, на которую он претендовал, потонет в крови и огне, а от того, что не достанется ему целиком… Ей суждено сгинуть при его потворстве.
        И тут случилось то, что долгое время ждало своего часа, капля по капле собираясь в жгучую смесь, при малой искре способную сжечь все вокруг, на километры вперед… дотла.
        Кара поднялась со своего стула, объятая с ног до головы пламенем… Синие и алые всполохи возгорались прямо на ней, не причиняя вреда, - это догорали ее мечты и иллюзии, в которых она пробыла последние семь, а может, и больше лет. При виде этой непривычной картины своеволия взгляд шефа внезапно сменился со злобного и самоуверенного на растерянный и смятенный… Он с изумлением наблюдал, как из ее вен невредимыми вылетают знакомые ему капсулы сильных лекарств, растворяются в пыль и сжигаются огнем… А она, здоровая и свободная, срывает одной рукой с себя корону и швыряет ее на пол… Капельки крови от порванных тончайших проводков, вживленных ей в кожу для контроля за сознанием, выступают на висках…
        ***
        Да, одной рукой Кара сорвала с себя бриллиантовую корону - дорогой, бесценный подарок ее спасителя… И тут же вскрикнула от боли, а по вискам потекли изящные ручейки алой крови - головное украшение было вмонтировано в голову, и тонюсенькие проводки, по которым резво бегали электрические искры, страшно торчали из-под ободка…
        Кара с омерзением посмотрела на ошарашенного патрона, с этого момента более не переводившего взгляд с хитрого подарка и застывшего в состоянии изумления… Ему не разрешалось двигаться. Теперь команды раздавала она!
        Замер не только он, но и весь зал, включая Глобального Предиктора - другой рукой Кара остановила время в зале. Это у нее вышло легко и просто, будто она проделывала подобный трюк каждый день… Никто не ожидал и не успел понять произошедшего…
        ГЛАВА 8. ЯЩИК ХИТРЕЦА И ОБМАНЩИКА
        Тем временем Кара, приблизившись к патрону, неестественно застывшему в одной позе, сделала то, о чем мечтала давно: вскрыла хитроумную коробку, в которой хранился ключ от ее камеры заточения…
        Понадобились какие-то доли секунды, чтобы она узнала то, чем он жил последние годы. Это было похоже на телепатию, а точнее телепортацию в его прошлое его глазами, чувствами, восприятием.
        Неожиданно от Кары стали отделяться тонкие полупрозрачные фигуры и расходиться по залу, пока главная из них, потрясенно прозревая, смотрела на опущенную замершую голову Александра Ивановича, или того, кто называл себя так, все это время нещадно эксплуатируя ее дар в своих лихих делах. Всплывали страшные картины «хождения по головам» - движения к власти ее спасителя, и все это под магическим прикрытием ни о чем не догадывающейся подопечной спасенной Золушки, чья бдительность и сознание подавлялись ловкими манипуляциями, поддерживаемым чувством вины, а самое главное, тяжелыми лекарствами, поставляемыми из огромной лаборатории патрона.
        Лаборатория была создана тогда, когда он потерял ее… Мадину…
        Прекрасное загорелое лицо с невероятно огромными голубыми глазами предстало перед взором Кары, словно здесь и сейчас. Она была необычайно красива и благородна, как любая из зеркал, словно восточная принцесса, дарила красоту, тепло и свет своему нерадивому мужу, а он называл ее «Мадиночка любимая» перед тем, как разменять ее зеркальную силу в обмен на территории, которыми владел до сих пор. Вот так буквально за один день разрослась корпорация Александра Ивановича и пропала Мадина Мирзоевна, по легенде бросившая семью и своего маленького сына.
        В голове у патрона возникли образы Предиктора со его церберами, прижавшего к ногтю зарвавшегося князька, жаждущего власти. Получалось, ему не оставили выбора в тот момент… Строгий приказ главнокомандующего гласил: «слить» свои зеркала либо умереть. И он испугался, «слил» свою «любимую Мадиночку», толкнув ее в объятия древнего зеркала, подосланного Бисентурией для слияния сил в пользу Глобального протектората. Взамен ему оставили жизнь, власть, земли и несчастного плачущего ребенка… А кому была нужна полуразрушенная нищая растерзанная страна? Только тому, кто решил найти себе новых помощниц, чтобы двигаться вперед к заветной цели.
        Итак, Мадина не бросала своего сына, не оставляла любимого мужа - она просто была предательски обманута своим трусливым, жадным, себялюбивым мужем, смалодушничавшим перед лицом опасности.
        Другая картинка, поразившая ум Кары…
        Долгие упорные эксперименты по подавлению и контролю волшебных свойств напарниц, когда Лика, Зина и Соня стали жертвами в многоходовых планах шефа… Кара услышала тот разговор, когда патрон интересовался, на что способна она, новая девчонка? И непримечательный человек в роговых очках и белом халате пробормотал:
        - Сила ее выходит за рамки наших измерений и знаний… Только в деле можно будет испробовать ее предел и возможности… Мне нужно увидеть сияние, зафиксировать, исследовать, и тогда я найду средство подавить ее.
        - Попробуйте столкнуть ее с девчонками…
        Так растворились ничего не подозревавшие зеркала, в душе, как и Кара, мечтавшие обрести свободу, найти свою любовь и стать счастливыми…
        Теперь всплывал другой разговор, от которого Каре захотелось испепелить «благодетеля», а также всех его приспешников. В нем обсуждалось вольно или невольно заставить Кару… породить себе подобных. Если бы план соблазнения удался /и Кара вспомнила недавние изменения шефа, его совсем не дружеские взгляды и намеки, являвшиеся всего лишь частью бездушного расчетливого плана/, ее бы ждала участь Мадины и ее сына… Если бы не удался - то вечный сон Белоснежки в хрустальном гробу в лаборатории шефа. Эти люди /или уже не люди/ пошли бы на все!
        Сейчас прояснялся смысл престранного представления их публике Глобальным Предиктором: «… с зеркальной невестой».
        Она обратилась к последним месяцам жизни, когда хитрый махинатор ездил на собеседования к сенаторам и церберам Бисентурии, предоставляя им доказательные исследования ее невероятной мощи, которые удивили /или испугали/ протекторат… При этом позиционировал себя как ее единственного поверенного, хозяина, властителя и будущего супруга… Пытался торговать и угрожать Карой, которая могла бы нанести серьезный ущерб куполу Бисентурии, если неправильно обращаться с такой бездной возможностей. Вот откуда эти странные взгляды, шептания и гул за спиной… и самоуверенный вид шефа, который не сомневался в своих позициях, завидев планы Предиктора. Одномоментно в голове у зеркала сложилась полная картина: каждый взгляд, поворот головы, чаянная и нечаянно мысль, словно костяшки домино, толкая друг друга, собирались в единый пазл, который продолжал выстраиваться… Даже когда Кара, будто потеряв интерес к персоне шефа, обрела свои прежние очертания в золотом платье, направляясь к сцене, и лишь шепотом, еле двигая губами, шепнула на прощание замороженной фигуре проклятье, закрывая его навечно кодом, который тут же
выбросила в глубины сознания, чтобы никогда более не вспоминать.
        - Гад… навсегда!
        И по телу Александра Ивановича неожиданно пробежала резвая волна, словно его ударило током, отчего он сначала весь скрючился, а потом выпрямился, в глазах сверкнул ужас от осознания свершенного с ним… Ведь он знал этот прием не понаслышке, а точнее, сам его когда-то придумал, прося зеркальную помощницу превращать врагов или нежелательных субъектов, стоящих на пути, в змей, чтобы те до последних своих дней мучились в теле рептилии. Верно мудрые люди говорят: не рой другому яму - сам в нее попадешь.… И разноцветный аспид мерзко зашипел, слепо кинувшись в сторону, в отчаянии нападая на несуществующего врага.
        Но внимание зеркала было уже направлено на сцену, хотя каким-то дальним видением она представила, как тонким шелковым полотном спадает ее «сонный» купол с места, считавшегося ее родиной. Как однажды люди проснулись утром выспавшимися и чуть более жизнерадостными, чем обычно, погода за окном неожиданно показалась приветливой, теплой, родной и любимой, захотелось мечтать и творить, а прежде все убраться у себя в доме, навести порядок во дворе, сходить в гости, позвонить родителям, обнять детей, исполнить маленькую мечту и, вообще, начать все с начала… Вдруг поверилось, что звезды сегодня сошлись так, что ни непогода, ни лживые новости, ни мировые угрозы не помеха реальной жизни, в которой многое еще надо успеть переделать. И все в твоих руках!
        И ведь все эти люди оказались правы, ибо не только звезды, но и странные знаки судьбы провещали о начале новой, более светлой полосы для жителей черноморского края, а может быть, всей страны - необъятной России. Так, например, в нескольких городах и в лесах нашли странных, обнаженных людей, утверждавших, что они прожили в теле змеи последние несколько лет по вине регионального магната, владеющего черной магией. В газетах писали о самом вопиющем случае, когда на уроке биологии учительница хотела достать из аквариума ужа Федю, любимца класса, чтобы показать детям строение рептилий, а обнаружила ошарашенного голого мужика, оказавшегося директором строительного рынка, пропавшим без вести несколько лет назад. Аховая ситуация чуть не лишила жизни молодую женщину, потерявшую сознание, но директор рынка - в благодарность за хорошее обращение в последние годы жизни в аквариуме под ее чутким присмотром - женился на ней, чем не только восстановил здоровье доброму педагогу, но и наладил счастье. И вообще, за неделю жизни регион так сильно изменился: стали чище улице, исчезли бродяги и всякие подзаборники,
появились влюбленные парочки, люди как-то подобрались и каждый взялся за то, что откладывал на завтра. Все эти подъемы вдрызг разбивали теории и прогнозы «умных» финансовых и прочих аналитиков о неспособности и бестолковости, отсутствии культуры, трудолюбия, сознательности и самобытности населения на черноморском берегу… А за пару месяцев регион из дотационного превратился в самый перспективный и прибыльный, но это уже совсем другая история…
        ***
        Полувидимые фигуры, в которых можно было бы узнать зеркальных подруг Соню, Зину и Лику, с какой-то фантастической скоростью передвигались по залу, приближаясь к столикам, где сидели замершими древние и юные зеркала, и срывали с них короны… В тот же миг те оживали, сбрасывали морок и оцепенение, окидывали обстановку новым, ясным взором и, превращаясь в разноцветные лучи света, пропадали в пространстве.
        Кара дошла до сцены и устремила свой немилосердный взор, полыхающий оранжевым свечением, на Глобального Предиктора, замершего в некрасивой позе: подняв руки вверх, он будто сдавался в плен. Его бледное зеленоватое лицо исходило нервными истомами, глаза ошалело / «Наконец-то эмоции появились на этом лице», - с ухмылкой заметила Кара/ пытались вылезти наружу от такого напряжения. Кара не торопилась освободить его от мучений, а прежде повела рукой и приказала золотым оковам кулонов, брошей, перстней отпустить самоцветы, которые тут же вырывались из кандалов и повисали в воздухе, уже через секунду оборачиваясь женскими фигурами, освещаемыми сиянием цвета своего камня, в который были заключены, и мгновенно пропадали в воздухе, как это делали все освобожденные зеркала в зале.
        В этот момент две помощницы Предиктора ожили и, сделав шаг вперед, на ходу стали трансформироваться в разрастающихся клыками, пастями, глазищами, змеиными кожами двух монстров с гибким массивным телом, способным вмиг раздавить любой предмет в этом зале. И со скоростью мчащегося на всех парах локомотива синхронно двинулись на Кару.
        - Значит, вот вы какие! - недобро улыбнулась волшебница, хлопая в ладоши, будто аплодируя двум тварям… И от этого хлопка и того взгляда, перетянутого зеркальной пеленой, в котором читалось намерение новой Хозяйки бала столкнуть лоб в лоб двух змеюк, чтобы они удушили друг друга в своих чудовищных объятиях, - две туши полетели вниз, безжизненно упав к ее ногам.
        Однако Кара не замечала этого, времени было в обрез, прежде чем разморозятся все подлецы и наглецы планеты, чтобы обрушить на нее свой гнев. Поэтому, уже призывая выйти гнома, прятавшегося за спиной Предиктора, девушка была уверена, что это именно он и его подручники создавали таинственный гул, наводивший на нее страх.
        Корчась и извиваясь, будто не желая идти, гном вылез из какого-то потаенного угла и упал-таки на колени, подобострастно склонившись, как это еще недавно делала девушка перед ним.
        Кара не желала слушать никаких оправданий и лживых обещаний, поэтому задала главный вопрос, мучавший ее давно:
        - Почему я?
        И дала приказ изворотливому уму гадостного паршивца ответить правду.
        - Нас предупреждали, что должен родиться кто-то с силой изгнать иго, но он прятал тебя от нас… Потому что ты можешь все! - крикливо завизжал человечек, неожиданно обрастая серой шерстью и превращаясь в некое подобие огромной крысы.
        - Почему я?! - громогласно повторила свой вопрос Кара, не удовлетворившись ответом, из воздуха собирая острый светящийся штырь, зависающий над жирной испуганной крысой в тряпье.
        - Потому что ты! - в ужасе перед расправой прокричал-прошипел монстр, обхватывая длинную мохнатую морду страшными когтистыми лапками.
        Кара с отвращением посмотрела в черные бусинки нечеловеческих глаз и узрела в них скрытое: вся земля, словно огромный муравейник, была испещрена следами разнообразных существ, эксплуатирующих ее в своих интересах на глазах у ничего не видящих и не понимающих людей. В разных концах света сидели такие же предикторы, завладевшие земными ресурсами, зеркалами, людьми, они, словно черви, изъедали планету, как спелое яблоко, оставляя после себя лишь пустыни и разруху, отчаяние и безнадежность. Именно поэтому назвали свою тайную, недоступную взору власть, опутавшую планету смертоносными объятиями, Бисентурией - два центра, ни один из которых более не принадлежал людям.
        Теперь дошла очередь до Глобального Предиктора, с ужасом наблюдавшего за местью зеркала, и Кара послала ему свой вердикт: прожить человеческую жизнь в теле дряхлого гнилого старика, каким тот и являлся на самом деле без магического влияния и поддержки пресмыкающихся подружек. Прожить ее так, чтобы искупить свои грехи, накопленные за пару сотен лет…
        На прощание Кара бросила в него своим изобретением - «зонтиком равнодушия», с ожесточением развернулась, более не желая смотреть на этих чудовищ, и направилась к выходу… Картинка катастрофы, произошедшей с ее домом, землей, с ней самой, не отпускала сознание, но, к несчастью, она не знала, как помочь всем одураченным и одурманенным людям… кроме как раздавить хотя бы это ядовитое гнездо, где собралась элита злодеев.
        Закончившие свою работу зеркальные полупрозрачные помощницы следом сопровождали Кару, вновь соединяясь в единое целое. И вместе выйдя из здания, они захлопнули массивную дверь, тут же на глазах обрастающую каменной непроходимой стеной, то же самое происходило со всеми окнами, чердаками, щелями… - замок с горгульями превратился в каменный мешок, где спрятались ядовитые шипящие монстры, которых вскорости собиралась стравить и раздавить своей мощью негодующее зеркало.
        ГЛАВА 9. ЗЕРКАЛО ПРЕВРАЩАЕТСЯ
        У Кары на глаза навернулись слезы, с одной стороны, увиденное ею объясняло многое в жизни, расставляя все по своим местам: тот бедлам, хаос, унижения, печаль юности являлись лишь продуктом войны, развязанной против человечества, убежденного в обратном, что именно оно есть виновник собственных несчастий. Невидимый враг смог доказать ничтожность и глупость человеческого существования, разделить и стравить людей между собой, таким образом отобрать право на свободу и счастье, заменив его разнообразными ядами и извращенными ценностями, транслируемыми с иллюзорных экранов, наподобие тех, что показывали на сцене ящероподобные создания. С другой стороны, слезы лились от отчаяния - враг был слишком силен, его войско многочисленно, девушка понимала, одной ей не справиться с такой силой, пустившей корни во все сферы, пределы, стороны человеческой жизни.
        Наконец, она просто смертельно устала от всех этих злодеев в человеческом и зверином обличье, от войн, заговоров, магии, волшебства… Она всего лишь хотела быть счастливой. Здесь и сейчас. Больше не откладывая зов души на потом… Ведь будущее могло и не наступить, судя по грохоту, разразившемуся внутри каменного мешка: чародейство перестало действовать и чудовища оживали.
        Кара замерла на месте, просто не зная, что делать и куда теперь идти… В этом мире, еще полчаса назад таком понятном, пусть и зловещем, странном, имелись цели и иллюзии, ради которых она старалась и жила… А впереди никто и ничто ее не ждет, и это знание представало самым страшным наказанием. Тогда зачем все это было нужно? Зачем борьба? Зачем она?
        Парадокс состоял в том, что даже если ты являешься самым могущественным магом, самым мудрым из живущих, чего стоит твое волшебство и мудрость, если не знаешь ответа на такой простой вопрос?
        В отчаянии она закрыла лицо руками и закричала изо всех сил, обращая свою боль к небесам:
        - Боги вы или дьяволы! Мне все равно! Обращаюсь к вам, зачем все это было нужно, если нет никакого смысла?! И никогда не было?! Зачем магия и волшебство, если я не хочу жить?! - и она развела руками в стороны, в ярости создавая плотный, искрящийся молниями купол, и со всей своей необыкновенной силой запустила его вверх, чтобы он пробрался туда, куда были устремлены ее слова.
        - Заберите дар назад и идите к чертям!
        Переливающийся электротоками купол закрылся и в виде шара резко взмыл в воздух, а потом, соприкоснувшись с невидимым объектом, взорвался оглушительным рокотанием, разваливая небо, через черные расщелины которого повалили свинцовые тучи, сворачивающиеся в тугие ураганы и смерчи, приближающиеся к тонкой фигуре в золотом на земле. Однако шар появился вновь, устояв в борьбе с этим куполом, раскинутом над Сити, и устремился еще выше… И через некоторое время вновь рванул раскатами грома, проламывая еще чьи-то границы… Посыпались опасные светящиеся зарницы, поджигающие траву и предметы вокруг Кары, всматривающейся в темное небо, следящей за своим посланием. А уже рядом разгонялись снежные вихри, замораживая сад и фонтаны. Эти природные катаклизмы напомнили ей тот день, когда она впервые увидела незнакомца из своих снов… И, собравшись с силой духа, прокричала небесам, будто те ее могли слышать:
        - Я не верю, что не существует человека, которого бы смогла полюбить! Не верю, что нет того, кто бы смог полюбить меня! Не верю, что есть жизнь без любви! - неожиданно из ее тела, прорезая платье, вырвались два зеркальных осколка, причиняя невероятную боль, от которой Кара закричала, но те, не останавливаясь, разрезали ее дальше, выпускали светящийся луч, преобразующий ее в зеркальную волну.
        - Если я - это я, - кричала она в неистовстве, понимая, что перерождается и больше уже никогда не станет человеком, - тогда я желаю, чтобы он оказался здесь! Слышите меня?! Он и только он! Если вы так всемогущи, тогда достаньте его мне! Хоть из ада!.. - и полностью трансформировавшись в необычное существо, похожее на зеркальный манекен, покрытый большими и маленькими стеклянными пластинами, она распахнула зеркальные глаза - два больших куска зеркала, в которых отразилась мужская фигура у ворот.
        ГЛАВА 10. ПРИНЦ
        Вокруг вспыхивали и гасли шаровые молнии, кружили жгучие вьюги, замораживая окружающую среду в лед, а в эпицентре этих стихийных бедствий стояли две фигуры: одна из них была похожа на живой манекен, усыпанный блестящими зеркальными осколками, на котором повисло истерзанное золотое платье, другой - обычный молодой человек, хмуро взиравший из-под копны рыжих волос на громыхающий замок, простреливаемый со всех сторон разрядами, и бедствие вокруг.
        Незнакомец был угрюм лицом и казался уставшим и злым, рыжая борода и рыжие взлохмаченные волосы разметались по плечам и торсу, он стоял в одних джинсах и босиком на заледеневшей земле, будто врасплох выхваченный из другой реальности. И, похоже, его не удивляли все эти чудеса.
        - Зачем ты меня сюда притащила? - злобно кинул он зеркальному манекену.
        Кара не могла пошевелиться, не веря, что ее магия и мольбы подействовали, что она видит его реальным и живым перед собой. Реальным и живым! Здесь и сейчас! Того самого из своих сновидений, где он веселый и счастливый тянул ее к кромке моря, чтобы вместе встретить закат…
        - Ты не узнаешь меня? - с надеждой спросила она.
        - Ты - новая кукла моего отца, - грубо бросил он, и знакомый хищный профиль зло ухмыльнулся, а голубые глаза налились черной ненавистью. Он отвернулся, желая уйти.
        Она молчала, не зная, что сказать… Сердце мучительно замерло, пытаясь придумать причину, чтобы остановить его, заколдованного принца.
        - Спой ему свою песню, принцесса! - послышалось из-за ворот замка. Кара обернулась и увидела своих друзей, Гену и Шухера, испуганные и взволнованные, парни махали ей руками, призывая действовать. Завидев знакомую картину разыгравшегося ненастья, они заподозрили, что дела пошли плохо на званом балу, и решили приехать и во что бы то ни стало помочь зеркальной хозяйке.
        - Не сдавайся! - кричал Гена. - Только не сдавайся!
        - Только ты можешь его расколдовать! - орал Шура.
        - Только ты… - повторила Кара, вот уже второй раз за вечер слыша ответ на свой мучительный вопрос… А потом соткала маленькое розовое облачко, вложив туда увиденный отрывок из памяти шефа, и послала его вслед уходящему молодому мужчине. Облако быстро настигло незнакомца и открыло его разуму образы былого, словно перенеся в тот момент… И, не дожидаясь реакции, Кара запела свою сокровенную песню, посвящая ее тому, кого совсем не знала, но волею судеб именно его послали небеса в самый трагичный момент жизни - спасти ее… Из зеркальных глаз посыпались капельки чистейших бриллиантов, стукаясь о лед хрустальным звоном - так плакало кристальное сердце зеркала, надеясь на чудо.
        Молодой человек, объятый картинками прошлого, остановился и, ожесточенно сжав кулаки, закричал от негодования, прозревая и теперь только осознавая истинного виновника своих бед. Его голос, полный душевной боли от совершенного обмана и предательства, взгремел чудовищным рокотанием, отчего по фундаменту замка, земле и всему вокруг пробежала волна разрушения, людям пришлось прикрыть уши от такого будоражащего нечеловеческого ора, который не оставил прежним и самого зачинщика. В нем произошли волшебные изменения, будто бы сломалась какая-то стена или рассыпалось проклятье…
        Повернувшись, он демонически сверкнул глазами, из которых посыпались ослепительные искры, окрашивая могучее тело в золото. Рьяно взмахнув сильными позолоченными руками, он выхватил из воздуха переливающийся канат, тут же соорудив из него лассо, потом еще одно и еще и умело подбросив вверх, набросил на замок. Ожившие светящиеся канаты обхватывали стены, балконы, рамы, оплетали их тугими узлами и крепко стягивали, отчего рушилось строение, нещадно сыпались камни, крыша, скульптуры и лепнина. Но сердитому повелителю канатов этого показалось мало, он приложил крепкие ладони к позолоченным губам и, словно Соловей-разбойник, стал выдувать сильный свист - воздушный поток мелких золотых блесток, ураганом опыляющий замок, цементирующий его изнутри и снаружи, превращающий замок в гигантский слиток золота. И в скором времени здание перестало двигаться, внутри все застывало, превращаясь в металл.
        Кара изумленно наблюдала за умениями и дьявольской силой сурового Аполлона, завершившего тяжелую работу за нее, ведь ей бы она стоила последних сил.
        - Гена, я ж тебе говорил, Лева - принц! Что вытворяет, шельмец! Видать, сильно на папашу обиделся, - хлопнул Шухер потрясенного товарища по плечу, наблюдавшего за зрелищем и в самом деле поразительным - порушенный замок с горгульями по воле молодого колдуна, грозно смотрящего из-под золотых бровей, засверкал, походя на гигантский самородок.
        - Такого слитка золота шеф еще не видал… - промямлил завороженный Гена.
        - Шеф сейчас сам как слиток золота, - усмехнулся Шура, посильнее кутаясь в куртку и шарф, снежная вьюга добралась-таки до того места, где притаились друзья. - Каждый раз смотрю и каждый раз удивляюсь, как они это делают?!
        А тем временем Кара приблизилась к незнакомцу с золотым лицом и, дотронувшись до его сверкающих волос, радостно заметила:
        - Точно золотые… - пучок крепких золотистых нитей переливался в ее зеркальных пальцах.
        - Так пела моя мама Мадина… - глухо проговорили золотые губы Рамзеса. - Спой еще… я давно не слышал этой песни.
        И она запела, а из его застывших глаз закапали золотые капельки, на ходу превращаясь в обычные человеческие слезы. Взгляд прояснялся, и вскоре он увидел перед собой того, кому привык доверять всегда: кто никогда не предавал, никогда не обманывал, всегда был честным, искренним, открытым. Таким, как он. В двух больших зеркальных осколках Кары он увидел себя прежнего: могучего, волевого, отчаянного, с волшебным даром превращать все в золото, гордостью и любимцем матери, которая всегда напевала ему эту песню, поглаживая его золотые локоны… как это сейчас делала Кара.
        - Я люблю тебя, - сказал он отражению и протянул свои мужские крепкие руки для объятий, а красивое суровое лицо впервые за долгие годы озарилось счастливой улыбкой, сделав молодого человека и в самом деле похожим на настоящего принца. Он призывал Кару стать его частью.
        Девушка перестала петь, но разрешила мелодии стать слышимой для всех вокруг и такой, какой привык ее воспринимать Рамзес…
        Она полюбила этого незнакомого человека с первого взгляда семь лет назад… а может быть, любила и ждала его всегда. И если бы не злой рок и подлое вмешательство со стороны, они встретились бы раньше, чтобы стать счастливыми с первого же мгновения. Удивительно, но стоило Каре только приблизиться к Рамзесу, как забывались все беды и обиды, уходили в сторону мучительные вопросы, тяготившие ее светлую душу. Это было какое-то волшебство! Но весь смысл ее существования вдруг сомкнулся на одном его облике, суровом, жестком, хищном профиле с невероятно красивым глубоким голубым взором, обрамленным пышными золотыми ресницами. Там всплывали воздушные замки и бескрайнее синее море, а также поцелуи на закате и рассвете… И, сделав шаг, зеркальная Кара обняла возлюбленного, подставляя лицо для долгожданного поцелуя. Его позолоченные губы коснулись ее зеркальных, и воздух между ними засветился звездной пылью, тела влюбленных стали мерцать, соединяясь в один поток света, чтобы рвануть вверх, исчезнув в космосе навсегда…
        Как вдруг кто-то неожиданно крикнул:
        - Постойте!
        ГЛАВА 11. АНГЕЛЫ И ЧАТРЫ
        Разлучить влюбленных в их первом поцелуе являлось непосильной задачей для людей, ведь после тех терзаний, мук, разлук, что выпали на их долю, счастье и тепло, усмотренные в любимом взгляде, становились могущественным магнитом, притягивающим не только тела, но их души.
        Однако голос, просивший остановиться, не принадлежал человеку - мелодия этого звука разносилась радужной волной, раскрашивающей все вокруг волшебным ангельским сиянием.
        Лева обернулся первым, гневно устремив свои глаза, наливающиеся золотым сиянием, в сторону нарушителя любовной неги, и узрел необъяснимое, отчего золотой всплеск пропал, сменяя гнев на изумление.
        В воздухе, в метрах двадцати над землей, застыл ангел… Точнее сказать, высокий, красивый мужчина с белокурой шевелюрой, наподобие локонов Левы, но только не золотых, а платиновых волос. А за спиной у него торчали или… крепились… массивные белоснежные крылья, да не одна пара, а множество перекрещивающихся между собой пушистых лопастей с огромным живым глазом посередине, радостно помахивающим пушистыми ресницами на удивленных влюбленных, лучисто транслируя миропокой и благожелательность.
        Заприметив, что обратил-таки на себя внимание влюбленных и те перестали трансформироваться в общий свет, ангел стал потихоньку снижаться, будто спускаясь по невидимой лестнице, а вокруг него прояснялись еще силуэты, тоже люди с крыльями, но каких-то других форм и расцветок: у одних торчали яркие и вытянутые, горящие алым свечением, похожие на жар-птиц, у других - птичьих расцветок, фазаньи, павлиньи, лебединые… А у некоторых, помимо крыльев, еще высились рога и свисал массивный хвост с кисточкой на конце, как у чертей, хотя лицом и строением тела они все еще походили на людей.
        Кара хотела было на всякий случай накинуть купол «незримости» или «неприкосновенности» от такой жути, но тут же послышалось:
        - Не нужно…
        В этом «не нужно» девушка не только услышала, но усмотрела и ощутила всем своим телом призывающее к миру обращение. Будто бы произошло какое-то слияние чувств, убеждающее в мирных инициативах неизвестных крылатых и хвостатых созданий: тон голоса говорившего, моргания глаз на крыльях, помахивания хвостами рогатых ангелов, их позы, сияние, улыбки и взгляды - все призывало к разговору, очень важному не только для летающих гостей, но и для самих влюбленных волшебников. Кара осознала, что с ней разговаривают на телепатическом языке и попыталась перевести свой разум на тот уровень общения: тут же посыпались обрывки фраз, колокольным звоном зазвеневшие в голове, картинки, яркими слайдами всплывающие и гаснущие перед взором, наконец, песни… ангельские песни, убаюкивающие сознание… Лева помотал головой, смахивая наваждение, судя по всему, чувствуя то же самое, что и Кара. А потом строго произнес, обращаясь к ангелу:
        - Мы не понимаем ваш язык, будьте добры, объясните по-человечески… Что вам надо?
        - По-человечески уже не получится, Рамзес, - разнесся бархатный, уже более различимый, как голос, ответ. - Вы уже не люди, поэтому многое слышите и видите по-иному… Но еще не осознали своих возможностей…
        - Я знаю, кто вы… - нерешительно произнесла Кара. - Ваш купол я взорвала недавно. Вы прилетели мстить?
        Ангел улыбнулся, а за ним рассмеялось его рогатое и хвостатое окружение.
        - Жаль, что ты не разрушила его семь лет назад, тогда бы мы раньше отыскали вас обоих, - заговорил ангел, приблизившись к паре влюбленных, все еще с настороженностью взиравших на него.
        - Ваши сердца и разум перешли на новый уровень долгоденствия, который не подвластен земным законам. Этому способствовали накопленная сила ваших предыдущих воплощений и те старания, что вы приложили на пути к цели. Конечно, после этого вы вправе обратиться космическим светом, который так сближает и манит вас, чтобы улететь туда, куда увлекают мечты… В них вы обретете то, к чему стремится все живое на свете, - стать общим ясным сознанием, чистым оплотом помыслов, с которого все только начнется… - говорил ангел, задумчиво глянув в небо, будто все это представлял наяву. - Можно, например, придумать новую планету или оседлать уже мчащуюся по космическим просторам звезду, зажечь ее заново, запустив по новой траектории, соорудить на ней новый дом и наполнить его безграничным счастьем во всех возможных проявлениях, которые только грезятся вашим любящим сердцам… - он вновь обратил свой лучезарный взор на Кару и Леву. - Так вы станете еще одним блистательным светилом на бесконечном небосводе в плеяде ярких звезд, и люди, глядя на ваше мерцание в ночном небе, сочинят новую несбыточную сказку о счастливой
любви… Но я прошу вас остаться.
        И ангел протянул руку Каре… Девушка замерла в нерешительности: после знакомства с крокодиловыми и прочими представителями Бисентурии не очень-то хотелось знакомиться с параллельными структурами, где, как оказалось, тоже заправляли не совсем люди…
        - Ты строишь замечательные купола, Кара, - крылатый мужчина искренне похвалил зеркальную волшебницу, кивнув на переливающийся гигантский самородок, недавно бывший замком, - но это занимает слишком много времени, и ты пропускаешь тонкие миры, пролетающие обрывками картин и звуков мимо. Разве ты не замечала, как сердце учащенно бьется, словно просит остаться подольше в этих мирах, которые ты принимаешь за сны и фантазии? Почему там так хорошо? Не потому ли, что тебе кажется - там твой дом, полный друзей и родных… которые ждут тебя.
        Кара моргнула, то, что вещал ангел, являлось правдой, и тело отреагировало согласием раньше, чем сознание, неожиданно взорвавшееся яркой искрой, которую ангел легко подцепил своими крыльями, шелохнувшимися в каком-то другом измерении, переливающимся всеми цветами радуги, призывая ее двигаться за ним. И они рванули с неизвестной скоростью одновременно вверх и вниз, познавая все на своем пути - понятное и непонятное, зримое и незримое, прошлое и будущее…
        ***
        Среди широчайшего лесного массива, благоухающих райских кущ, изобилующих фруктами и ягодами, экзотическими великанами невиданных пород, высился монументальный дворец, весь выполненный из стекла… Переливающийся, словно гигантский бриллиант на земной ладони, построенный людьми… Картинка прояснялась лицами молодых и невероятно красивых мужчин и женщин, воздвигающих дворец потоками своего тепла и света, исходящими из глаз, рук, тел. Это сияние застывало, кристаллизировалось в кирпичи и глыбы, идеально подобранные друг к другу, самостоятельно укладывающиеся в ровные прозрачные стены разрастающегося хрустального кремля с множеством строений, соединенных прозрачными мостами, виадуками, лестницами… по замыслу, архитектуре, не подвластным уму простого смертного. Замельтешили бегущей кинолентой другие картинки с такими яркими образами флоры и фауны, среди которых гуляли люди с зеркалами вместо глаз, что Кара не поспевала их осознавать… Ангел уже взмыл вверх по идеальной поверхности стены центральной башни, стремящейся проткнуть небо своими пиками…
        Кара устремилась за своим проводником через толщу облаков, которые застилали бескрайним полем белоснежных перин все вокруг, а посредине горделиво высился центральный купол кремля, отражаясь насквозь в лучах гигантского пылающего соляра, раскидывающего свою мощь и благословение на все видимое и невидимое. Зрелище предстало грандиозное, оно будоражило, окрыляло, пьянило, и яркая вспышка сознания Кары замерла перед такой красотой. Тело ощутило холод высоты и движение свежего неистового ветра, яркость палящих лучей и причастность ко всему тому великому, что творилось вокруг, от чего она почувствовала необъяснимое безудержное счастье.
        Но ее торопили успеть к закатному молебну… Девушка продолжила полет, приближаясь к куполу башни, установленному над колоннадой из двадцати пяти колонн, у каждой находилась женская фигура, облаченная в золотые одежды… Не успела Кара приглядеться к лицам, как по коже побежали мурашки, словно ее память заранее распознала нечто знакомое и родное в этих силуэтах, увиденных мельком.
        Они собирались в круг, танцуя и напевая, их лица и фигуры то прояснялись, то таяли в пространстве, словно вибрировали между разными мирами, создавая невидимые волны, накалявшие воздух, делая его плотным, красочным, золотым, живым… Однако в этом хороводе как будто бы чего-то или кого-то недоставало, именно поэтому эфир то кристаллизовался в гигантские снежинки невероятной формы, то исчезал… Место в центре прозрачного пола, под которым распростерлись бесконечные залы кремля, пустовало…
        Кто-то сзади или спереди, в голове, а может быть, в памяти подтолкнул Кару поближе к хороводу… И в то же мгновение произошло другое слияние, будто сошлись в одной точке прошлое, настоящее и будущее: она увидела среди них себя, сначала расплывчато, как на экране старого телевизора, потом более отчетливо стал проступать ее облик, ритмично и четко выполняющий те же движения, что и соратницы. Наконец, воздух долгожданно шелохнулся и огромной волной накрыл всех присутствующих, преображая в огромные кристаллы… Сначала озарились алым ярким светом крупные гранаты в ногах, потом полыхнули оранжевые рубины в высокоподнятых руках, зажглись желтые, зеленые сапфиры и изумруды в груди, напоследок загорелся огромный диамант, заполняя головы бриллиантовой прозрачностью, которая все больше и больше кристаллизовала тела, устремленные к солярису в долгой песне любви и славы. Это была та самая песня Мадины, но здесь она звучала как сокровенная молитва…
        И после их окончательного превращения в хрустальные изваяния - в истинных жителей хрустального кремля, башня озарилась сильнейшим сиянием, распространяя свои лучи далеко вперед, а также вверх, походя на гигантский маяк, подсвечивающий землю для космоса.
        ***
        Кара вернулась из путешествия в несуществующий мир, похожий на хрустальный рай, также моментально, как попала туда… Оказавшись вновь на останках разрушенного замороженного сада и золотого замка с горгульями, с погребенными внутри статуями Глобального Предиктора и прочей нечисти, которые, впрочем, усердно вытряхивали оттуда рогатые и хвостатые суровые ангелы, преображая сад и округу в некий парк-музеон ужасных скульптур, расставленных на оградах, фонтанах и вдоль аллей.
        И все это показалось таким неважным, прошлым, уже покрытым легкой пылью времени, по сравнению с увиденным будущим в хрустальном кремле… Рядом за руку ее держал любимый Рамзес, переливаясь золотой рябью, в его глазах тонули мечты о море и закатах, он тянул ее вверх, прочь с этой земли, к той самой звезде, где они будут счастливы… Однако девушка обратилась к ангелу, уже зная, как его зовут и что ни он, ни его крылатые и хвостатые друзья не представляют опасности:
        - Зачем мне светить, Бруш? Зачем я?
        - Твой свет очень нужен, он будет указывать путь и придавать веры и мужества идти вперед сотням тысяч людей, которые войдут в твое отражение, чтобы вспомнить, что тоже являются зеркалами… - сказал Бруш, и его глаза засверкали радужным сиянием, передающим Каре и Рамзесу новые послание. Молодые люди не сопротивлялись… Их тела раскрылись, словно цветки, и неожиданно за спиной у Кары расправились белоснежные крылья, унося ее вверх из рук Рамзеса, который тут же взмыл за ней, ударяя массивным хвостом с золотой кисточкой о землю, а на его голове сквозь золотую пышную шевелюру пробились крученные рога.
        - Тебе больше не нужно создавать купола, Кара, крылья соединят тебя с тонкими мирами, где живут эфирные двойники, так долго ожидавшие тебя из темноты, где мы потеряли вас. И отныне они станут твоим незримым непробиваемым щитом, позволяя путешествовать в любом из пяти пространств одновременно.
        - А почему у меня рога? - с обидой в голосе произнес Рамзес, трогая два золотых нароста на голове.
        - Ты смог подняться на четвертый уровень разумности бытия, чтобы осознать свою миссию и причастность к этому миру. Ты пока чатр, Рамзес, - полубог, способный соединяться с четырьмя мирами. Пятый сделает из тебя ангела, как и Кару, и даст возможность управлять пятью мирами, если ты перестанешь сопротивляться.
        - А есть шестой уровень? - Рамзес хмуро взглянул на белокрылую любимую, и его хвост, взмыв в воздухе со свистом, хотел лишить ее устойчивости, чтобы она упала в его объятия, но Кара с неуловимой для него скоростью оказалась нетронутой в нескольких сантиметрах от его прикосновения.
        - Твое золото много весит, Рамзес, ты слишком тяжел на подъем, - задорно рассмеялась она, расправляя огромные крылья, чтобы обнять рассерженного возлюбленного, желавшего помериться силой. - До ангела тебе далеко…
        - Видите, рай может существовать и на земле, хотя она давно превратилась в ад для людей…
        - Но почему вы не уничтожите этих паразитов, убивающих человечество? - возмутилась Кара, посылая образы невероятной мощи, увиденной в хрустальном кремле будущего.
        - Дело в том, что все беды, свалившиеся на человечество, являются лишь последствием того, что оно само себе напророчило… - спокойно объяснял Бруш, пока золотой замок, как мираж, окончательно не растаял в пространстве под неутомимые взмахи глазастых крыльев волшебных помощников. И округа с прекрасным парком, уставленным и тут, и там чудными скульптурами, вновь открыла свои ворота для посетителей Сити…
        - Вы хотите сказать, люди сами пригласили к себе эти чудовищ? - недоверчиво кивнула Кара на скульптуры.
        - Эти паразиты, оккупировавшие планету, когда-то населенную зеркалами, являются лишь последствием того, что произошел глобальный катаклизм, повернувший спираль эволюции в обратную сторону… Человечество заболело вирусом саморазрушения, и из космоса посыпались чужеродные расы нахлебников и поработителей, всевозможный космический мусор, опасные метеориты, все плохое и губительное, в скором времени готовое обернуться новой волной потопа или столкновением с другими космическими объектами… В этих катаклизмах погибнет большая часть землян. Такое уже случалось с нашей колыбелью. Увы, в прошлый раз мы не успели остановить этот процесс… И зеркало разбилось на еще меньшие осколки, опуская землян на уровень животных. - Ангел стал предельно серьезным и даже грустным. - Именно поэтому я прошу вас остаться… Ибо все мы связаны между собой: что в малом, то и в большом, и рано или поздно эта беда достигнет всей вселенной, коснувшись каждого из нас на любом этапе могущества…
        - Но почему вы не можете расколдовать, излечить человечество сами? - спросил Рамзес.
        - Когда мы впервые поняли, что произошел какой-то сбой с прародительницей, храбрые из нас отправились на ее спасение, а другие накрыли землю особым куполом, чтобы зараза не вышла за пределы Солнечной системы. Но процесс был таким быстротечным, что великие боги не подоспели вовремя, и земные зеркала, разбившись на тысячи осколков, растеряли былой облик и способности. Лишь в некоторые из них удавалось втиснуться, теряя память и силу, надевая разбитые осколки, словно порванное платье, чтобы перестать транслировать хаос и отразить веру, справедливость, благородство - все то, что отличает нас от животных и делает из человека бога… Чтобы излечить от вируса, который на земле называется эгоизмом.
        Бруш посмотрел на прозревающих ребят, пристально глядящих друг на друга, потом по сторонам, на него, будто они вспоминали нечто важное.
        - Когда-то вы сами вызвались отправиться сюда, чтобы спасти землю… Именно вы рискнули танху, миллиардами световых лет счастья ради общего спасения. Это и есть смысл жизни, Кара, быть частью чего-то великого и общего… Потому что все они, - и он обвел рукой всех присутствующих, - и есть ты! Есть вы! И без каждого из них, а также тех, кто так и не проснулся, пребывая в своих иллюзиях, вы не будете счастливы. И стоит только об этом подумать, как все обретает смысл: каждая деталь, каждый поступок, каждая душа. Помнишь то удивительное чувство безмерной радости быть причастным к чему-то великому в хрустальном кремле?
        Лева посмотрел на возлюбленную, и по его лицу потекли слезы, благодаря новому уровню восприятия, не знающему границ времени, он вспомнил момент прощания, когда они разлучились, перед тем как упасть звездным дождем на землю, вновь обретая вид смертных… Разлука оказалась настолько долгой, что они почти забыли друг друга… Забыли свою цель.
        - Но как достучаться до сердец тех, кто не хочет выходить из собственных иллюзий? - спросила Кара, со слезами вспоминая свой маленький городок с его обитателями, матерью, отчимом, учительницей физкультуры, уверовавшими в собственную ничтожность, дикость, алчность, которые, даже если и объяснить им все это, просто не поверят, не захотят жить вечно в хрустальном замке или на другой планете. А те, кто пожелает, сделает это только из эгоистических интересов, наподобие Александра Ивановича или Глобального Предиктора…
        - Вы научите их! - с надеждой провозгласил Бруш. - Люди уверовали в свою бренность, незначительность, их заставили поверить, что любви не существует, заменили ее разными подделками, заставили поклоняться умершим идолам, расставили капканы на путях, очернили и опорочили. И каждый день все эти ожидания создают купол неверия, страха, печали, под которым могут реализоваться только самые неблагоприятные сценарии жизни… Но вы покажите им путь! Ведь внутри них по-прежнему хранятся осколки зеркал, пусть спящие и потерявшие надежду проснуться…
        Ангел взлетел повыше, готовый к движению.
        - Ваши человеческие первоосновы останутся здесь, в этой реальности, чтобы начать все сначала: вернуться туда, где остались ваши родные, близкие, освободить их от злых куполов инородцев, вернуть им надежду, волю, память о былом… Нужно отыскать каждый кусочек разбитого зеркала и сложить его в общее зеркальное полотно, и спираль эволюции восстановится.
        Молодые люди переглянулись, понимая, о чем просит их ангел.
        - Ваши тонкие тела отправятся наводить порядок в других мирах, где тоже бушует хаос… Потребуется много сил, что вернуть доверие тех зеркал, что проснулись и ушли в подполье, скрывая свою волшебную природу. Они живут бесцельно, тратя волшебство попусту, ведь не подозревают, что без танху невозможно выбраться с земли - божественный купол слишком силен, в одиночку его не прорвать.
        А высшие образы отправятся со мною в рай, и таким образом, мы наведем порядок во всех пространствах, восстановим хрустальный кремль и священные рощи на всей поверхности земли, дабы вездесущий свет проник во вселенную, оповестив о ее возвращении в космическую семью. - Он взлетел выше, глаза на крыльях часто заморгали, транслируя влюбленным все вышесказанное в ярких картинках, промелькнувших в их сознании, будто они увидели все это своими глазами.
        И неожиданно на крыльях Кары открылись два огромных ультрамариновых глаза, сквозь которые она узрела многообразные миры, большинство из которых действительно являлись пустынями, покрытыми безжизненными холодными кратерами или бушующими газовыми смерчами: Луна, Марс, Юпитер, Венера… А те остатки людей, что когда-то населяли все эти земли превратились в страшилищ, деградируя до животного состояния. Вот откуда все эти прямоходящие рептилии, крысы и прочая нечисть, бежавшая со своих планет на последний оплот, сохранивший хоть какую-то жизнь. Вирус действительно успел выйти за рамки колыбели, уничтожив окружение…
        - Люди и есть зеркала, Кара, самые сильные, могущественные, великие волшебники на свете! Каждый день они отражают то, что желают, наполняя образами видимое, которое множится и складывается в общее поклонение хаосу, страданию, бедности и страху перед будущим… Хитрец отражает хитреца, эгоист эгоиста, подлец подлеца, трус труса, ханжа ханжу… Вы должны развернуть их разумы к прекрасному, соединить с великим стремлением к общему, убедить в божественной природе и единении с космосом.
        - Мы восстановим наш дом! - твердо заявил Рамзес, распуская огромные золоченные крылья, на которых тоже раскрылись сразу два глаза, устремленные в миры, где не осталось ничего. Сквозь пространство и время молодой бог увидел, как стоят опустошенными и разрушенными среди пустынь пирамиды, которые он строил ради света, доставляющего великие души прямо к солярису. Как одиноко по всему свету раскинуты дворцы и паласы, в которых прошли счастливые человеческие дни их рождения и становления на планете. Как больше нет прелестных садов, благоухающих и дающих плоды бессмертия, за которыми так любила ухаживать Кара и дети… Все стало серым, бедным и обездоленным без них.
        - Ты прав, Рамзес! - поздравил Бруш переродившегося чатра.
        - Но первое, что нужно сделать, - это счесать эту гниль и плесень с тела земли! - недобро расхохотался взмывший в воздух резвый ангел, направляясь к статуе Глобального Предиктора. Ультрамариновые глаза на крыльях проморгали снятие чародейства, и горбатый старик упал на землю, с ужасом таращась на могучего мстителя.
        - Где душа моей матери? - спросил Рамзес.
        - Ищи ее в мире, утопленном в морской пучине, - еле дыша прохрипел старик правду, боясь расправы. Но ангел не тронул его, ощущая навеянное суровое проклятье Кары над ним, предвидя будущее подлеца, очищающего свою душу от черноты через страдания. А подлетел туда, где в кустах притаился оцепеневший от страха аспид. Рамзес схватил гадину за хвост и бесцеремонно намотал на крепкую руку как украшение.
        - Я сделаю из тебя человека! - рассмеялся золото-крылатый бог, возвращаясь к любимой.
        Наблюдать за его удальством было настоящим удовольствием, оно вселяло уверенность в непоколебимость его воли и силы в воплощении мечты.
        Бруш развел руками и раскрыл огромный портал, разверзшийся сразу в нескольких измерениях. В одном из них забрезжили райские кущи и фундамент хрустального замка, который еще предстояло отстроить улетающим ангелам и демонам, пропадающим в вихревороте.
        Влюбленные ангелы Рамзес и Кара влетели в ворота соединения пространств последними, от них, как и предвещал Бруш, отсоединилась сначала пара двойников, упавших на землю, в виде симпатичного рыжеволосого молодого человека, одетого лишь в джинсы, и прекрасной девушки, облаченной в красивое золотое платье. Взявшись за руки и целуясь, влюбленные весело выбежали из парка-музеона Сити в неизвестном направлении.
        Потом отлетели в сторону два светящихся образа, устремившие свой свет в раздвинувшиеся окна, через которые выглядывали пустыни и степи с разрушенными обломками древних архитектур.
        Но это было не все… Своими всевидящими глазами, всегда распахнутыми во множестве миров, Бруш заметил, как отсоединяется еще одна пара Рамзеса и Кары, охваченная пламенеющим сиянием, открывая забытую действительность, где земля, ранее населенная фантастической флорой и фауной и людьми, живущими в воде, утопла в соленом море слез. Пространство было таким далеким и потерянным, что туда попадали случайно лишь потерянные души и оставались навсегда, не в силах выбраться в одиночку из пучины. Рамзес потянул Кару за собой, увлекая жарким поцелуем, приглашая вернуться и в этот их потерянный рай, где яркое солнце отражалось в прекрасном синем море и чуть серебрилась кромка необитаемого острова… Где не без надежды молодые боги надеялись встретить тех, кто долго ждал помощи и спасения.
        - Приветствую, великие семиры! - торжественно произнес Бруш у подножия хрустального замка, склоняясь перед четой великанов, расправивших крылья с двадцатью чудесными очами, молниеносно открывающими не только существующие миры, но и создающими новые.
        ГЛАВА 12. А КАК ЖЕ ГЕНА И ШУХЕР?
        - Постойте! - закричали охранники, вылезая из кустов после того, как закрылись все порталы и окна в другие реальности, а осталась только привычная, земная, с ранним рассветом, в лучах которого спешили люди, кто на работу, кто с работы…
        Рамзес и Кара остановились, удивленно оборачиваясь и замечая ошарашенных и взволнованных Гену и Шухера.
        - А как же мы? Нам бы тоже танху!
        Молодые влюбленные переглянулись, а потом шумно рассмеялись, представляя, чего только не натерпелись несчастные охранники, внесшие свой, пусть маленький, но ценный вклад в эту историю.
        - Покажите, что к чему в корпорации отца, и будет вам танху, - пообещал лучезарный Рамзес, и свет от его невидимых крыльев на миг блеснул в рассветных сияниях.
        - Да, шеф! - в один голос проголосили парни, бегом направляясь к новому начальству.
        ***
        - Вот говорил я тебе, Гена, читай сказки - там жизнь! - бросил конопатый парень своему неразумному напарнику.
        ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ