Бладхаунд. Играя на инстинктах Алексей Фролов
        Хриплое дыхание жертвы. Кровь мерцает глянцем в свете полной луны. Он чувствует привкус металла в воздухе, ощущает ее страх. Он улыбается, проводит языком по щербатому лезвию топора. Он - Бладхаунд, и в этой игре ему нет равных!..
        Алексей Фролов
        Бладхаунд. Играя на инстинктах
        ГЛАВА I. ВОЗНЕСЕНИЕ
        Почерневшим от Порчи языком он облизнул бледно-алые губы, медленно расползавшиеся в кривом фанатичном оскале маньяка, который видит свое превосходство над жертвой так же отчетливо, как виден скорбный серп убывающий луны на безоблачном ночном небе.
        Ноздри охотника инстинктивно расширились, он глубоко втянул окружающую темноту. Он видел ее всю - бесконечную нить первозданного мрака, что свивалась вокруг него кольцо за кольцом. И на эту нить, как деревянные бусины на примитивное ожерелье, нанизывались запахи.
        Как его прозвали журналисты, эти шлюхи пера? Бладхаунд? О Порча, как тривиально! И все же охотник не мог отрицать, что это тешит его самолюбие. Прозвище получилось броским и, надо сказать, довольно точным. Ведь он действительно мастерски выслеживает своих жертв. Жертв? Хм… это тоже слово журналистов, и хотя сам он предпочитает называть их эскейперами, сути это не меняет.
        Охотник снова вдохнул, протяжно, смакуя. Что-то тут у нас? Пресный аромат горячего пепла от еще дымящегося остова ремонтного блока, что стоит в трехстах шагах к северу, на самой границе леса. Вслед за ним резкий металлический запах с примесью тухлой вони опорожненного кишечника - это надоедливый пес одного из эскейперов подобрался к нему слишком близко и пришлось выпотрошить зверя прямо на поляне перед брошенным особняком.
        Это все? Нет, еще терпкое марево тлена от изнуренного Порчей тела Доджера - словно в насмешку ловкач погиб первым и теперь его давно остывшая обескровленная тушка никчемным кулем валяется подле стены сарая.
        О, сколько их вокруг - этих запахов! Бладхаунд и не думал считать. Он неспешно перебирал их, будто играя на невидимой арфе, в поисках того самого, единственного…
        Нашел!
        Запах пота. Ядреного молодого пота - холодного, мгновенно застывающего на поверхности разгоряченной кожи. Такой пот не липнет, нет. Но и не спешит испаряться. Это пот страха - первой эмоции, что стала доступна гоминидам, далеким предкам нынешних Хомо-отнюдь-не-Сапиенс.
        Бладхаунд хорошо знал, что пот может пахнуть по-разному. Самый прославленный из всех - пот любви, тот самый, что пропитывает простыни, когда две страсти соревнуются в притворном противоборстве и каждая жаждет лишь заслуженного поражения. Что бы ни говорили очкастые умники про уникальность феромонов, такой пот всегда одинаков, и он быстро приедается.
        Но пот страха - совсем другое дело. Охотник не думал, как это работает на уровне биохимии, ему всегда было достаточно нечеловечески обостренного обоняния, а все прочее он оставлял инстинктам. И те говорили, что пот страха у каждого свой - он складывается из десятков неуловимых тонов, формируя грандиозную в своей непостижимости симфонию, вдыхая которую Бладхаунд впадал в трепетный восторг. В этом не было ничего общего с сексуальным экстазом. Скорее что-то из области лизергамидов.
        Именно так Бладхаунд чаще всего находил своих жертв. Он дышал неестественно медленно - не больше четырех-пяти вдохов в минуту. Это позволяло улавливать большинство запахов и методично раскладывать их по тонам, выкристаллизовывая необходимый. И сейчас он точно знал, что в ста двадцати шагах к югу, вдоль полуобвалившейся стены оскверненной часовни крадется Ника.
        Ника. Двадцатипятилетняя медсестричка из первой городской. Это было волнительно, и про себя охотник поэтично называл ее Лайфсейвер. Ну да, есть у него такой фетиш - он всем им дает прозвища. А что? Они ведь как только его не называют!
        Девушку он выследил почти час назад, когда она отстала от других обреченных, затерявшись в лабиринте его смертоносных, но слишком очевидных ловушек. Разумеется, он сам сделал так, чтобы эскейперы видели все его капканы, растяжки и волчьи ямы! Он не хотел убивать их быстро, Эссенциал не одобрит этого. А одобрение тенебриса - это все, что нужно Бладхаунду. Потому что взамен он вправе требовать новые дары. Новые силы!
        Все это время Лайфсейвер двигалась на север от высохшего колодца, строго по кромке леса, не решаясь ступить в его тревожные объятья. Дважды охотник приближался к ней на полсотни шагов и тихо напевал Сумеречную Колыбельную, от которой кровь девушки обращалась раскаленной ртутью. Каждый раз она непроизвольно вскрикивала и бежала. Все дальше от остальных. Все ближе к тому месту, где он подарит ей Освобождение.
        И вот она уже в конце пути. Больше не трясется, почти ничего не соображает. Она даже не в состоянии закричать, позвать на помощь! Не потому что боится привлечь внимание Бладхаунда. Нет, она просто не может.
        Просто не может. Ибо он сломил ее волю.
        Лайфсейвер неуклюже семенит по пыльной дороге, обхватив себя тонкими белыми руками. В тусклом свете луны ее лицо кажется мерцающей маской призрака с черными провалами вместо глаз. Но Бладхаунд знает, что они у нее голубые. Светловолосая, красивая. Вес - килограммов шестьдесят, не больше. Держит себя в форме, возможно - бегает по утрам. Но сейчас вымотана донельзя.
        Свое единственное оружие - бурый от ржави кухонный нож, найденный в брошенном особняке - девчонка прячет под легкой вельветовой кофточкой, которая задубела от крови. Нет-нет, это не ее кровь! Просто дурочка пыталась спасти Доджера, когда душу этого самонадеянного неудачника поглощал призванный Эссенциал.
        Бладхаунд не смотрел на девушку тогда. Не видел ее после, и сейчас не видит. Все, что он знает о Лайфсейвер, ему сказали запахи и звуки. Он намеренно в последние двенадцать часов охотится с повязкой на глазах. Он не хочет раньше времени подключать свое сверхъестественное зрение, потому что тогда все будет быстро и неинтересно. Как с глупым Доджером.
        Доджер. Так он прозвал Алекса. Верткий заносчивый живчик, лютый руфер и отъявленный паркурщик. Бладхаунд ставил на него - парень должен был отправиться в Храм Тайн последним. Что ж, ставка не сыграла! И ничего удивительного - охотник никогда не умел разбираться в людях. Зато научился виртуозно выслеживать их. Как дичь.
        Доджер умер на закате. Бладхаунд просто вышел к эскейперам поздороваться и Алекс первым сорвался с места, услышав Сумеречную Колыбельную раньше остальных. Но побежал он совсем не туда, куда следовало. Дурак вынес дверь сарая, намереваясь преодолеть строение насквозь и выпрыгнуть в окно. Вот только прямо под окном Бладхаунд поставил медвежий капкан, отхвативший парню ногу под самым коленом, и после этого Доджер уже совсем перестал оправдывать свое прозвище. Зато его жалкие пронзительные стоны, казалось, слышали даже наворачивающиеся звезды!
        И звезды смеялись, вторя переливчатому смеху Бладхаунда. О да, у него был действительно красивый голос -- сильный плавный баритон, которым можно одинаково эффектно признаваться в любви и шептать прощальные слова, прежде чем иззубренный, но всегда идеально отточенный топор перерезает чье-то горло…
        Лайфсейвер прошла прямо под ним. Сидя в ветвях старого искалеченного временем явора, охотник почувствовал, что его дыхание учащается. Он усилием воли подавил отклик надпочечников, заставив их вырабатывать меньше норадреналина. Не сейчас. Он не хочет тащить девку к кладбищенской черте. Пусть сама шагает - ведь он потратил столько усилий, чтобы направить ее сюда!
        Пока Ника продолжала медленно двигаться вперед по пустой дороге, он плавно скользил по ветвям с одного дерева на другое. Ни один сук не треснул под его ногой, ни один листок не отправился в суицидальный полет к проклятой земле.
        О, эта бедная земля давно забыла, что такое вода! Но взамен охотник приучил ее ко вкусу крови. Он снова и снова орошал изувеченную жаждой твердь горячей влагой из ран своих жертв, приносимых в дар его темному покровителю, обретавшемуся в таких закоулках Вселенной, которые людской разум не в состоянии представить в самых диких и отвратительных кошмарах.
        Наконец, Ника вышла к кладбищу и ее худые дрожащие руки непроизвольно метнулись к лицу, до белизны в костяшках зажав девушке рот. Ржавый нож едва слышно ударился о землю. Ну и ладно, она все равно не смогла бы пустить его в ход.
        Разумеется, девчонка не знала, куда ведет эта дорога и теперь боялась поверить в то, что видит. Боялась сорваться на крик в каком-то древнем иррациональном страхе перед мертвецами, которые - представьте себе - могут подняться из своих могил, охочи до людской плоти.
        Бладхаунд усмехнулся, наслаждаясь эффектом. О Порча, как же люди невежественны! Сорок тысяч лет эволюции, а они по-прежнему боятся мертвых. Сам же охотник лучше других знал эту простую истину - бояться надо живых. Только живых.
        Он беззвучно спустился с дерева, окунувшись в стремительно наползающий сумрак. Не просто ночной туман, нет! То была Нареченная Мгла, еще один великий дар Порчи, как и Сумеречная Колыбельная. Этих даров было немного, но каждый возносил охотника на голову выше смертных.
        Это опьяняло.
        Но он никогда не позволял себе забыться. Он упивался своим превосходством, но всегда помнил об осторожности. Ибо смертные слабы, однако не так просты, как кажется на первый взгляд. В конце концов, он когда-то тоже был таким - слепым и невежественным. Но потом Эссенциал одарил его, позволив служить тенебрисам, и потерять благословение Порчи из-за глупой самоуверенности было бы непростительно.
        Так мог ошибиться человек. Охотник не мог. Поэтому не спешил.
        Девушка застыла на опушке, будто статуя, высеченная из белоснежного алебастра рукой истинного мастера. Она должна войти на погост, потому что там он выбрал место для ее Освобождения.
        По дальнему периметру кладбище широким полукольцом обступала высокая покосившаяся ограда. Старые гнилые доски с торчащими во все стороны черными гвоздями выглядели хлипко, но для слабой девчонки они станут непреодолимой преградой. Есть два пролома, но первый уводит к реке, в закрытую бухту меж скал, а сразу за вторым охотник выставил капкан.
        Нужно только чтобы она вошла, пересекла первую линию серых могильных плит - столь старых, что слова на них уже невозможно разобрать. Но Лайфсейвер тупила. Бладхаунд недовольно рыкнул и решил, что пора ее подтолкнуть. Он медленно снял повязку с глаз и затянул Сумеречную Колыбельную, выходя из тумана у нее за спиной. А в следующее мгновение в душу Ники отрезвляющей бурей ворвался ужас. Она тонко взвизгнула, мгновенно сбрасывая оцепенение, и вспугнутой ланью слепо помчалась через кладбище.
        Колыбельная прервалась, когда Бладхаунд не сдержавшись расхохотался и рванул вслед за своей жертвой. Он смеялся все громче, и налетевший ветер искажал его смех, унося под облака далекими громовыми раскатами. Деревья за его спиной глухо затрещали и порыв могильного холода ударил в спину, нежно обнял крепкую высокую фигуру и ничуть не замедлившись полетел вперед, за обреченной бедняжкой.
        Охотник быстро настигал ее. Неожиданно он почувствовал резкий запах, а его отточенный Порчей взгляд различил на крепких бедрах Ники, туго запакованных в бледно-синюю джинсу, разрастающееся темное пятно. Девчонка со страху описалась, ну надо же! А ведь ночь еще только началась…
        Они находились на середине кладбища, когда Лайфсейвер свернула за изуродованную временем статую, изображавшую толи ангела, толи саму смерть, и едва не рухнула в разрытую могилу. Нет, так не должно было случиться - Бладхаунд не хотел, чтобы эти прекрасные ножки покалечились! Поэтому, мгновенно сориентировавшись, он смахнул с пояса топор и запустил его в спину Ники.
        Топор ударил точно над правой лопаткой, придав телу девушки достаточный импульс, чтобы она перелетела через двухметровую яму и, кувыркнувшись в воздухе, растянулась по другую сторону от могилы. Всего секунду над кладбищем висела гулкая тишина, а потом с новыми порывами ветра в небо устремился ее истошный, булькающий вопль.
        Бладхаунд уже стоял рядом. Он без видимого усилия освободил свое оружие от оков трепыхавшейся плоти и пинком перевернул девчонку на спину. Та заскулила, задрыгала ногами, замахала левой рукой. Правая повисла болезненной плетью - топор перерубил ключицу и порвал трапециевидную связку. Как и было задумано.
        - Нет, пожалуйста! - пропищала Ника.
        Исполненные благословенной Порчи глаза охотника уставились на нее с темным торжеством и Бладхаунд хищно облизнулся. Затем ухватил девчонку за ногу и поволок в сторону загодя облюбованной могильной плиты.
        - Я сделаю все, что скажешь! Прошу! - Лайфсейвер не переставала рыдать, но охотник не отвечал. Он знал, что его молчание вселяет в нее еще больший ужас, и наслаждался этой музыкой сфер, чистейшей из когда-либо придуманных и сыгранных композиций.
        Охотник повалил каменную плиту прямо на могилу и бросил на нее девушку. Та сразу же попыталась отползти прочь, но Бладхаунд ударил ее наотмашь по лицу. Голова Лайфсейвер резко мотнулась в сторону, что-то хрустнуло у нее в шее, левый глаз мгновенно заплыл, а из рассечения над бровью побежала кровь. Он верно рассчитал силу - теперь она в вязком болезненном полусне на ближайшие пятнадцать минут, и ему этого хватит.
        А потом…потом она будет кричать так, как не кричала никогда в жизни. Даже когда измазанная кровью и дерьмом вылезла из утробы своей шлюхи-матери в этот злобный проклятый мир!
        Он вновь снял с пояса топор, а из небрежно сброшенного рюкзака достал пять длинных кольев из черного металла. Используя обух топора как молоток, он вогнал колья в землю по сторонам от заваленной плиты. Если бы нужно было сохранить ритуал в тайне - он бил бы через тряпку. Но сейчас - он точно знал это - еще трое обреченных плотной группой движутся сюда. Они услышали истошные вопли Ники и хотят помочь. Поэтому Бладхаунд намеренно шумел как можно больше, ведь каждый из этих звуков добавлял очередную одну каплю в и без того переполненные сосуды их душ. Переполненные страхом, само собой!
        Затем он достал из рюкзака цепи - тоже черные, с вытравленными кислотой рунами тенебрисов. Он сковал девчонку по рукам и ногам, а пятую цепь обмотал вокруг ее хрупкой шеи. Потом натянул цепи, пока сухожилия Ники не захрустели, и ловко закрепил их на кольях. Девчонка как раз пришла в себя, и теперь в ее единственном здоровом глазу читалась такая буря эмоций, что Бладхаунд вновь не сдержался, гулко рассмеявшись в набирающиеся грозовыми тучами небеса.
        О да, сегодня будет дождь.
        - По… пожалуйста, - вновь заскулила Ника, превозмогая сводящую с ума боль. - Я не…не понимаю… я случайно здесь… не нужно… прошу вас…
        Он слушал, но не вслушивался. Слова не имели значения, в отличие от голоса девчонки, в котором страх ощущался столь явно, что охотник даже удивился. Нередко на этой стадии боязнь уступала смиренному осознанию, и это могло потребовать от него дополнительных усилий. Но сейчас все шло просто идеально. Эссенциал будет доволен.
        Бладхаунд поднялся над распростертой жертвой, с минуту задумчиво разглядывал ее, а затем резко нагнулся прямо к лицу девушки. Лайфсейвер дернулась и замолкла. А потом истошно заорала, вкладывая в крик все силы, что оставались в закромах измученного тела. В ответ охотник улыбнулся и быстрыми отточенными движеньями вскрыл ей вены на запястьях и голенях. Последней настал черед выступившей от напряжения вены на лбу. Он резал не вдоль, а поперек, чтобы Ника не умерла в считанные минуты.
        Затем он выпрямился и резанул себя по левой ладони. В отличие от человеческой крови, что алой паутиной расползалась по серой гранитной плите под девушкой, кровь охотника была черной. Порча благословила его, и он впитал это благословение вместе с частицей ее запредельной сущности.
        Бладхаунд вытянул порезанную руку перед собой и повел ею по кругу, чтобы его кровь перемешалась с кровью девчонки в каждой из ее ран. Это причинило ей обжигающую боль, а ему - непередаваемое наслаждение. Такое наслаждение, что не подарит ни одна блудница мира, ни один самый изощренный наркотик!
        А потом охотник внезапно скрылся меж могильных плит, канув во вновь сгустившуюся Нареченную Мглу. Он улыбнулся, понимая, что судьба вновь играет по его правилам. Ибо Лайфсейвер - ту, что должна была спасать жизни - он заставил привести их на закланье. Как драматично!
        Он присел у покосившегося деревянного забора в пятидесяти шагах от распятой на плите девчонки и стал ждать. Они придут, уже идут - он чует их. Слышит. И очень скоро - увидит.
        Так и произошло. Три дрожащих силуэта медленно вышли из леса. Они инстинктивно жались друг к другу, затравленно озираясь. И вновь запах мочи, застарелый. Кто-то из них обоссался почти два часа назад. А еще запах крови - это Дукс поранился у ремонтного блока, когда со всех ног драпал от животного ужаса, вселяемого Сумеречной Колыбельной.
        И все же, надо отдать качку должное - тогда он убегал последним, убедившись, что остальные уже скрылись в чащобе. Вот и сейчас он идет впереди, боится, но изо всех сил старается держать себя в руках. И у него это неплохо получается. Так держать!
        Вглядываясь в их испуганные до белизны лица, Бладхаунд подумал, что на самом деле приманка сработала как раз из-за здоровяка. У прочих кишка тонка подставить свою шкуру за другого! Так в этой группе могут только Дукс и Лайфсейвер. Таких вообще мало. Но в том их особая прелесть, ведь лишь благодаря их глупой храбрости охотник может добывать для Эссенциала так много эмонита. Чистого, безупречного.
        Он плавно двинулся навстречу обреченной троице, не поднимаясь выше крошащихся плит и остовов изъеденных ветром статуй. Слух и обоняние отчетливо рисовали ауры жертв, и он точно знал, где находится каждый из них. Нареченная Мгла плотно облегала его поджарую фигуру и стелилась позади лохматистым плащом, надежно пряча от мимолетных взглядов насмерть перепуганных глаз.
        О, если бы кто-то из них сфокусировался на нем, то обязательно заметил бы, что в этом месте сумрак обладает неестественной метрикой. Будто чья-то злая воля исказила пространство, изувечила его, вывернув наизнанку. Но страх мешал сосредоточиться и увидеть мир таким, каков он есть. По правде говоря, эти трое безо всякого страха никогда не видели реальность, прячась от нее или сознательно игнорируя всю свою жизнь. И они поплатятся. Они все.
        Подобравшись к Нике, Дукс несколько раз дернул цепи, а Мерси склонилась над распятой, с ужасом осматривая ее раны. Женщина оторвала пару лоскутов от своего измазанного кровью и землей платья и попыталась перевязать Нике вскрытые запястья. Та перестала стонать, лишь перескакивала здоровым глазом с одного лица на другое. Девушка искренне радовалась им, и надежда на спасение внезапно вспыхнула в ней ярким пламенем, которое обожгло тонкие чувства Бладхаунда и заставило Нареченную Мглу подернуться конвульсивной рябью. Всего на миг.
        И хотя Лайфсейвер потеряла уже довольно много крови, ее все еще можно было спасти. Но - в каком-то другом мире. Что получше этого. В мире, где нет Бладхаунда.
        Охотник поднялся из мрака, когда Дукс попытался вырвать из земли один из кольев. Наивная и тщетная попытка! Ибо напоенная Порчей сталь исполняет волю чемпиона тенебрисов, и больше ничью.
        Он снял с пояса оба топора и запел. Ветер вновь дул ему в спину, поэтому Сумеречная Колыбельная, подхваченная низким потоком холодного воздуха, мгновенно достигла ушей обреченных. Дукс успел обернуться как раз во время - топоры рассекли пространство со злобным свистом и ударили его в широкую грудь с мерзким чавкающим звуком. Здоровяка отбросило на несколько метров и он шумно ударился спиной об изрезанный ствол высохшего дуба, что одиноко торчал посреди кладбища.
        Мерси и Брейн с дикими воплями рванулись в стороны. Ну разумеется, они сразу растеряли все свое мужество, которое по крупицам собирал и поддерживал бедняга Дукс! Но как только его не стало, ужас вновь захлестнул их слабые разумы, впился в души окровавленными когтями и в мгновение ока выцарапал оттуда все, кроме слепого желания бежать. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
        Краем глаза Бладхаунд отметил, что Брейн кинулся обратно в лес, а Мерси шмыгнула в один из проломов в ограде. В тот самый, где он установил капкан. Идеально.
        Сам он уже приблизился к Дуксу и с лукавым прищуром смотрел на умирающего качка. А он силен, этот Дукс, действительно силен! Топоры разворотили ему грудину, а удар о дерево сместил несколько позвонков и переломал почти все ребра справа. Причем одно из ребер проткнуло легкое, и как раз поэтому резкие спазматические выдохи покидают окровавленное горло с надсадным хрипом. Говорить он не может. А жаль! Бладхаунд послушал бы его проклятья в свой адрес. Такие никогда не молят о пощаде. Ух!
        Охотник протянул ладони к Дуксу, любовно провел ими по рукояткам топоров, а затем резко вырвал их из груди мужчины. Тот попытался закричать, но сразу же крик перешел в глухое бульканье. Его вырвало кровью.
        Бладхаунд взял Костю (ведь так его, кажется, зовут?) за шиворот и потащил обратно к плите с распятой Никой. Потащил легко, будто держал за загривок котенка. А ведь в Дуксе килограммов сто, не меньше! Сам охотник высок и широкоплеч, но серьезно уступает здоровяку в габаритах. И все же преимущество в силе казалось очевидным. Что тут сказать, дары Порчи.
        Бладхаунд прислонил его к одной из разрушенных статуй таким образом, чтобы качок хорошо видел Нику. Затем охотник подошел к девушке, разорвал на ней кофту вместе с майкой, и несколько раз медленно провел лезвиями топоров по обнаженной груди. Ника застонала. Тихо-тихо. Дукс даже не услышал. Зато увидел ее взгляд - она как раз повернулась к нему лицом. И в этом взгляде, который уже готов был подернуться стеклянистой дымкой посмертия, отразился столь невыразимый ужас, что мужчина мгновенно сошел с ума.
        Бладхаунд нанес девушке еще несколько ран, на задворках сознания отмечая встопорщившиеся соски безупречной формы. Забавно. Он давно заметил, что соски у женщин напрягаются и деревенеют лишь в двух случаях - при вожделении и на пороге смерти. Любовь и гибель - так близко! Сколько еще между ними общего? Верно, больше чем думают многие.
        Услужливая память тут же напомнила, что эрегировать соски могут на холоде, при ПМС и еще в некоторых случаях. Бладхаунд отмахнулся от этих мыслей. Все не то, и совсем не романтично!
        Охотник обошел свою жертву по кругу, оказавшись за головой девушки. Он встал перед ней на колени, отложил топоры и опустил руки на лицо Ники. Затем глубоко вдохнул, а на выдохе произнес темную молитву, одновременно вставляя свои пальцы меж зубов обреченной. Ее челюсти неловко попытались сомкнуться, безрезультатно. Он медленно развел их и продолжал разводить, пока не послышался хруст.
        Он разводил их все дальше. В какой-то момент Ника внезапно пришла в себя и громко закричала. Вопль перерос в рычание, хрип, и наконец - в пустой трубный звук покидающего легкие воздуха. Потом прекратился и он - кровь заполнила трахею и девушка начала задыхаться. Но ее тело дергалось рефлекторно, сама она уже была далеко.
        В последний миг жизни Лайфсейвер смотрела на своего убийцу широко раскрытым глазом. Это мгновение должно было подарить свободу ее измученной душе, но вместо этого навеки заточило ее в Храме Тайн, в бессрочном рабстве у не ведающего жалости Эссенциала.
        Бладхаунд стал проводником для нее, и за те короткие секунды, пока душа Ники проходила через его душу, влекомая потоком Порчи в бесконечную тьму на изнанке Вселенной, он прожил всю ее жизнь. И он заплакал, зарыдал как дитя, не в силах сдержать эмоций. Это случалось с ним каждый раз. И это было восхитительно.
        А потом он также внезапно умолк, поднял заплаканные глаза на Дукса. И настал черед здоровяка. Его Бладхаунд распял вверх ногами на мертвом дубе. Мертвое к мертвому. Так по-философски, не правда ли? Он вырвал у Кости язык и вспорол живот, в итоге мужчина захлебнулся собственными внутренностями.
        Затем охотник неспешно приблизился к Мерси. Оказалось, что капкан по какой-то чудесной причине не перерубил девушке ногу, как это было с Доджером. Берцовые кости продолжали крепиться к бедренной сухожилиями, хотя коленная чашечка превратилось в сплошное красное месиво, щедро сдобренное костяными осколками. У Мерси недоставало сил, чтобы развести зубья капкана, но вырвать ногу она тоже не могла - ее пугала боль, что придет вслед за окончательно разорванными сухожилиями.
        Подойдя к ней вплотную, Бладхаунд недовольно скривился. Выходит, страх перед болью оказался сильнее, чем страх перед ним? Так не пойдет! За это пусть и ненамеренное, но жестокое оскорбление он отволок стонущую и неустанно вырывающуюся бедняжку к реке и утопил. По частям.
        Остался Брейн. Кажется, на самом деле его звали Фред. Фред Смит. У него была своя IT-контора, разрабатывающая ПО для военных дронов. Парень поднялся с нуля, сам. Достойно похвалы? Едва ли. Ведь ему был уже сорокет, но ни жены, ни детей, ни даже друзей. С точки зрения охотника, этот мозговитый кусок дерьма был абсолютно бессмысленнен.
        Написать прогу, чтобы беспилотник мог сбросить бомбу на мирный город с тысячами невинных жителей - не такая уж великая сложность! Бладхаунд знал, о чем говорит. А вот привести в этот мир нового человечка и вырастить из него достойного члена общества - это действительно непросто. И дано далеко не каждому.
        Он размышлял об этом сухо, на автомате, пока фокус его внимания концентрировался на хаотичных мазках беспредельного ужаса, которые Брейн оставлял за собой, убегая обратно к лесному поселку. Бладхаунд крался параллельным курсом, двигаясь в тенях меж сутулых стволов, а потом средь уродливых скелетов давно брошенных жилищ.
        Охота всегда приносила ему наслаждение и… умиротворение, а вовсе не азарт, как утверждала писанина желтушников! Для обычных людей пространство между отдельными объектами выглядело пустым, но Бладхаунд видел мир иначе. Для него запахи, звуки, дуновения потревоженного воздуха, блики на периферии зрения переплетались между собой, образуя ежесекундно меняющийся лабиринт. Великолепный в своем утонченном хаосе.
        А сам он был Астерием в этом кносском лабиринте жизни. Такой же преданный всеми и одинокий. Но вместе с тем - такой же прозревший! Познавший суть. Истину. Благословленный Порчей и тенебрисами, что обретаются в Храме Тайн за гранью реального.
        Наконец, погоня ему наскучила и он не глядя метнул один из топоров в темноту. Топор прошуршал через кукурузные стебли, за один удар сердца преодолев почти тридцать шагов. В ответ раздался сдавленный крик, но не боли, а страха - оружие ударило в бревна гнилого сруба, возле которого крался Брейн, пришпилив мужчину к стене за капюшон толстовки. Фред бешено задергался - флис трещал, но не рвался.
        Медленно подбираясь к последней жертве через зловещее трепетание кукурузы на ветру, Бладхаунд подумал, что не такой уж он и умник, этот Брейн. В панике дурак не догадался сделать очевидное - расстегнуть молнию и попросту сбросить толстовку.
        - Нет! Прошу! - завизжал мужчина, когда темная фигура выросла перед ним из густого сумрака.
        Бладхаунд лишь покачал головой. Ну вот опять.
        - Послушай, послушай меня! - лепетал Фред, пока охотник выдергивал из стены топор и демонстративно осматривал его широкое лезвие в свете луны. - Ты ведь разумный человек, я вижу! А разумным людям нужны деньги, ведь так? Ну, чтобы о них не думать! - он нервно хохотнул, но тут же осекся, не увидев на лице охотника даже намека на улыбку.
        - Короче, я ведь богат! - вскричал он, падая перед Бладхаундом на колени. Прямо в грязь.
        Охотник по-собачьи склонил голову на бок, с интересом изучая это отвратительное создание, решившее купить себе шанс. Начал накрапывать дождь. Ну наконец.
        - И хотя в списках Херста меня нет, - Брейн не переставал говорить, - но это не важно! У меня достаточно денег, чтобы обеспечить тебе любую жизнь! Я даже могу купить остров, хочешь? Сам подумывал над этим, но… - он судорожно сглотнул, наблюдая, как Бладхаунд достает из-за пояса второй топор.
        Охотник же в этот момент подумал, что оригинальность должна быть вознаграждена. Ведь этот ничтожный типчик - несомненно богоявленный король в своем офисном королевстве - действительно пытается выторговать свою жизнь. И чем? Деньгами! Личным островом! Такой тупости Бладхаунд давно не видел. Но это хотя бы что-то кроме мольбы и проклятий.
        - Беги, - тихо прошептал он, и его губы непроизвольно растянулись в дьявольской улыбке.
        - Ч-что? - не понял Брейн. Он продолжал стоять перед Бладхаундом на коленях. Земля вокруг под усиливающимся дождем начала превращаться в черное месиво.
        - Беги, - повторил охотник еще тише, указав одним из топоров на кукурузное поле у себя за спиной. - Если добежишь до противоположной стороны, будешь жить. Обещаю.
        В голове Брейна что-то щелкнуло, он перестал скулить и рванулся прочь от этого жуткого монстра. Почти сразу упал, поскользнувшись, звучно обрушился на землю и пропахал носом несколько метров. Не заметив крови на губах и сломанной переносицы, мужчина вскочил и снова побежал через кукурузу. Бладхаунд захохотал ему вслед.
        Он появлялся то с одной стороны, то с другой. А иногда возникал прямо перед Фредом. И наносил быстрые скупые удары - умник даже не мог различить движения рук охотника, но после каждой такой встречи на теле мужчины оставалась еще одна хирургически точная кровавая полоса, довольно глубокая, чтобы из нее пошла кровь, но недостаточно, чтобы она шла быстро.
        И когда Фред уже различал впереди меж толстыми кукурузными стеблями залитый мутно-серебристым светом луг, Бладхаунд, намеренно отставший от него, метнул один из топоров. Лезвие с хрустом вошло Брейну в крестец и тот, нелепо взмахнув руками, повалился с застывшим на губах надрывным криком. Но, надо отдать ему должное, не сдался. Последний эскейпер продолжил ползти вперед, цепляясь разодранными в кровь руками за мягкую податливую землю. Ему оставалось не больше трех метров. Он сделал невероятное усилие, зарычал от напряжения и все же выбрался с кукурузного поля.
        Лежа на колючей мокрой траве, Брейн смеялся. Тихо, но искреннее. Он потерял много крови, его крестец треснул, а безумный марафон через кукурузу лишил организм последних резервов. У него не осталось сил. Но он победил. Черт возьми, он выиграл гонку у самой смерти!
        От внезапной боли тело мужчины прострелила шоковая судорога - это Бладхаунд вырвал из него свой топор. Затем охотник нагнулся, ухватил жертву за плечо и резко перевернул на спину. Фред толи закричал, толи заплакал, щуря воспаленные глаза под обстрелом ледяных капель.
        - Ты же сказал… - выдохнул он. - Если я добегу…
        - И я не солгал, - пожал плечами охотник, доставая из рюкзака ритуальные колья из металла, закаленного в крови безумцев. Они дважды послужили ему сегодня, но нужно еще одно подношение. Эссенциал позволяет ему убивать двоих по собственному желанию, но трое должны умереть через ритуал, чтобы освободиться и вознестись в Храм Тайн.
        - Тогда… - Брейн попытался подняться, но боль от раздробленного крестца накатила с новой силой. И вместе с этой волной пришло понимание неотвратимости. Мужчину вновь охватил неконтролируемый ужас.
        - Тогда что ты делаешь? - спросил он одними губами. От страха у него пропал голос. Бладхаунд часто видел такое.
        - Выполняю свое обещание, - терпеливо пояснил охотник. - Ты действительно будешь жить. Вечно. В Храме Тайн. И каждый миг твоей бесконечной жизни будет проникнут таким ужасом и таким страданием, что сегодняшний день покажется тебе твоим лучшим отпуском.
        Брейн больше не стонал и не извивался. Он безучастно взирал на то, как Бладхаунд подтаскивает его к высохшему колодцу и вбивает колья в каменную кладку. Потом охотник зазвенел цепями - Фред продолжал смотреть на него отстраненно, но все это напускное безразличие не могло обмануть Бладхаунда. Он чувствовал тенета страха, душившие саму суть этого низкого человека. И охотник упивался этим непередаваемым ощущением…
        - Ты так думаешь? - неожиданно спросил Бладхаунд, взглянув через плечо. Он говорил с Эссенциалом и, услышав утвердительный ответ, пришедший вместе с шепотом ветра сквозь неумолимое стрекотание дождя, удовлетворенно хмыкнул.
        - Пусть будет так, - он усмехнулся и стал приматывать цепи к конечностям Брейна. - Хотя в этот раз я бы предпочел взять язык.
        Охотник обвязал цепями руки, ноги и шею мужчины, затем стал натягивать их в разные стороны, а когда закончил, Фред оказался подвешен над черным оком колодца ровной пятиконечной звездой.
        - Где поправить? - Бладхаунд вновь обернулся через левое плечо. Эссенциал пояснил, и охотник кивнул, соглашаясь с его указанием. - И правда неровно.
        Он чуть подтянул цепь, удерживавшую правую руку Фреда, и тот внезапно понял, насколько безумен его убийца. Ведь рядом никого не было. Никого! Маньяк разговаривал с пустотой!
        - Я знаю, что он думает, - ощерился Бладхаунд, в очередной раз покосившись за плечо. - Он ведь не видит тебя, владыка. Он слеп. Как и все они. Но я подарю ему Освобождение.
        И когда охотник склонился над Брейном, едва не коснувшись его лица своим, тот наконец заорал. Он просто кричал, даже не думая о том, какие эмоции вкладывает в этот крик. Страх, отчаянье, ненависть, непонимание. Там всего было в достатке. И этот великолепный коктейль станет лучшим подношением тенебрисам!
        Бладхаунд сжал его дергающуюся голову сильными руками, отчего череп Фреда затрещал и он сразу заткнулся, боль лишила мужчину дара речи. Затем охотник, продолжая улыбаться, вплотную приблизил свои губы к правой глазнице жертвы и обхватил ее точно присоска. Он с силой втянул в себя воздух, а вместе с ним - глазное яблоко Брейна. Тот вновь неистово завопил, а Бладхаунд сплюнул глаз на землю и небрежно отер губы тыльной стороной ладони.
        - Теперь второй, - констатировал он. - Не можешь же ты явиться в Храм Тайн одноглазым? Это неуважительно, ведь там глаз нет ни у кого.
        И он проделал ту же отвратительную процедуру со вторым глазом Брейна, который лишь чудом не потерял сознание от непередаваемой боли. Хотя, чудом ли? Ведь умник не видел, как рваный саван Нареченной Мглы, игнорируя неистовый ливень, сгустился вокруг колодца и несколько призрачных щупалец проскользили по испещренному трещинами камню, туго обвив его грудь.
        О да, именно Порча не давала ему провалиться в спасительное забытье! Ведь чтобы перейти в Храм Тайн, нужно сохранять сознание. Только так можно миновать порог смерти и оказаться за пределами брошенного Творцами мира. Бладхаунд называл это Вратами.
        Он оставил Брейна истекать кровью над колодцем, а сам направился в сторону ветхого домика, что слепо глядел выбитыми окнами на кукурузное поле. Черное сердце охотника тихо напевало Сумеречную Колыбельную, а его душу обуял покой, который люди не испытывают даже в посмертии. Он не оборачивался, хотя знал, что это невероятное зрелище - как Эссенциал забирает душу смертного в свою обитель. Но Бладхаунд боялся привыкнуть к невыносимо прекрасному явлению, поэтому, когда ему хватало воли, намеренно упускал его из виду. Чтобы в следующий раз насладиться вдосталь!
        Он толкнул дверь с облупившейся серой краской и та с протяжным скрипом отворилась. Войдя в дом, Бладхаунд осторожно прикрыл дверь за собой, отсекая шум дождя и рев обезумевшей души, лишь сейчас осознавшей, что агонизирующее и полное боли тело было куда лучшим пристанищем, чем то место, куда она теперь отправляется.
        Дом был абсолютно пуст, исключая простой деревянный стул, пугливо замерший посредине единственной комнаты. Стул выглядел хрупко и едва ли мог выдержать вес Бладхаунда, но все же выдержал, когда тот тяжело опустился на него, положив окровавленные топоры на пол. Охотник откинул голову назад, упираясь шеей в жесткую спинку, прикрыл глаза и глубоко вздохнул.
        Он славно потрудился сегодня. Эссенциал будет доволен. Порча и остальные тенебрисы будут довольны. И он сам - тоже доволен. А значит - пора отдохнуть.
        Бладхаунд вновь глубоко вздохнул и… открыл глаза уже в другом мире. Он осторожными движениями размял затекшую шею и приподнялся с синхронизационного ложемента. Что есть силы зажмурился, прихватив переносицу пальцами, затем резко открыл глаза, тут же сощурившись от неяркого света люминотонов, которые угловатой паутиной разбегались по потолку и стенам Клуба.
        - Ну что я могу сказать, - пробасил у него над ухом Виктор. - Ты превзошел сам себя, чертов безумец! Думаю, ни у кого нет сомнений, что после этой кровавой бани ты точно попадешь в финал!
        Остальные одобрительно зашумели - сегодня Клуб набился битком. Но никто из присутствующих даже не притронулся к аниматическим ложементам - весь последний час ребята напряженно наблюдали за игрой Марка на голо-экране, который по просьбам трудящихся Виктор развернул во всю стену.
        И скажем честно, тут было, на что посмотреть! Никто из почти ста двадцати миллионов профессиональных игроков в Офферинг не играл за Бладхаунда так, как это делал Марк Свартальв. Его охотник был последователен, фанатичен и никогда не совершал ошибок. На десяток шагов впереди самого хитрого эскейпера!
        - Да ладно тебе, - Марк отмахнулся от слов Виктора, который тем временем ловко отключал от активного ложемента нейрокиты. - Не нам решать. А вердикт судьи озвучат завтра.
        Он пробежал сощуренными глазами по лицам друзей и знакомых. Те сразу заулыбались и зааплодировали. Некоторые подходили, чтобы пожать руку, другие хлопали по плечу и что-то восхищенно бормотали. Он не прислушивался, но благодарно кивал.
        Образ игрового персонажа - Бладхаунда - быстро улетучивался из сознания. Через полчаса марк едва вспомнит, что вообще делал в игре. Но сохранятся записи. Судейская коллегия еще не раз пересмотрит их прежде, чем вынести решение.
        И все же, направляясь к выходу из Клуба, Марк не сомневался в словах Виктора, которые - и он не мог этого отрицать - льстили ему. Он действительно отлично отыграл роль сумасшедшего убийцы, продавшего свою душу темным силам. И конечно после такой игры он попадет в финал! А потом станет Чемпионом Восьмого Сезона.
        Марк махнул кому-то на прощанье, пожал чью-то вспотевшую от волнения пятерню, и вышел из Клуба. Розоватый закат больно лизнул по глазам и на мгновение ослепил. Было на удивление свежо, легкий ветерок приятно холодил кожу на щеках и предплечьях. Марк наполнил грудь смесью горячего асфальта и цветущей сирени, подошел к парапету и посмотрел на свой родной город.
        На закате Арк-Сити всегда особенно красив.
        Марк достал витаминизированную сигарету и мощно затянулся. Он решил постоять тут еще пару минут, наслаждаясь послевкусием удачной игры. Вдруг подумалось: а мог бы он делать так же в реальном мире? Убивать, мучить, вкушая боль обреченных жертв, как долгожданный десерт? Что за чушь, конечно нет! Ведь здесь он ни какой-то мистический безумец, а талантливый нейро-дизайнер, глава отдела в перспективной компании.
        А еще - любящий муж, которого дома ждет красивейшая женщина на свете! Само собой, Даша уже приготовила ужин и скорее всего наворачивает десятый круг по узким тропинкам парка, что клубится раскидистыми грабами и тисами прямо напротив их дома. Небольшого двухэтажного коттеджа, который Марк достроил в прошлом году и они - наконец то! - выбрались из съемного жилого блока.
        Помимо красавицы-жены дома его ждет почти дописанная книга, права на которую уже готово купить одно престижное издательство. А на рабочей почте висит официальное приглашение в Ассоциацию Сетевого Регицида, ведь он вчера победил в местечковом турнире, к собственному удивлению не получив ни одного поражения. Как говорится - мелочь, а приятно!
        Но главное - во дворе их дома качается на веревочных качелях самая улыбчивая милаха на земле. Его шестилетняя дочка Лара. Лучшая ученица в классе, которой, похоже, передался его удивительный талант интуитивной мнемопластии. Уже сейчас она рисует такие многомерные пейзажи, что на выставках в городской галерее многие до сих пор не верят в авторство ребенка.
        Марк тихо усмехнулся и бросил бычок на разгоряченный за день асфальт. В течение пятнадцати минут инабумага полностью истлеет и обратиться в ничто. А он к этому времени уже припаркует свой старенький Венанди у дома и с искренней улыбкой на устах войдет в него. Чтобы дарить тепло и любовь самым дорогим людям на свете.
        ГЛАВА II. ДОРОГА ДОМОЙ
        Он курил, полуприкрыв вечно улыбающиеся глаза, и смотрел сквозь пелену ливня на черный океан, раскинувшийся поверх мясистых парковых крон и высоток района Сигма. Деф-экран, развернутый над галереей, тихо похрустывал коронными разрядами, испаряя капли. А вот ветер он пропускал и тот нагло ерошил Марку волосы, даже не спросив разрешения.
        Он думал о том, как стремительно меняется мир. Ведь когда его отцу было двадцать девять (как Марку сейчас), никто даже не заикался о виртуальной реальности полного погружения, не говоря о био-валентной синхронизации через аниматический интерфейс. На тот момент это было уделом фантастов.
        Но уже тогда, как рассказывал отец, стали популярны ассиметричные хорроры - то есть когда один игрок примеряет шкуру маньяка-убийцы, а остальные (как правило, три-пять человек) играют за жертв. Это выглядело ново и необычно, людям нравилось.
        Марк как-то читал статью в Инфолинке, что такие игрушки тогда начали строгать десятками. Но проблема заключалась в ограничениях, накладываемых железом. Тогда ведь играли в наушниках, выводя изображение на плоский экран, держа в руках джойстик или клавиатуру с компьютерной мышью. Вот таким в те дремучие времена было полное погружение!
        Хотя отец говорил, что сердце стучало - будь здоров, и адреналина хватало с избытком! Марк этого понять не мог, но допускал. Ведь его Лара со сверстниками не знают, что такое компьютерная мышь. Сам же он этот пережиток застал, когда только начинал учебу в университете. А уже на втором курсе они работали через простенькие нейро-хэнды и первые мнемотические граверы.
        Так что чему тут удивляться? А с другой стороны - что-то вечно. Ну, какая игра сегодня самая популярная в Аниматике? Вот именно - Офферинг. Ассиметричный хоррор.
        Марк плотно подсел на этот опус отечественного игростроя в начале прошлого года. Он долго не соглашался на уговоры Сани, имея патологическую неприязнь ко всему, что в тренде. А Офферинг - эталонный тренд, игра висит в топе последние семь лет, в нее играют миллионов, и Марк уже только поэтому даже не хотел пробовать. Но однажды после корпоратива Саня на спор все-таки затащил его в Клуб…
        А спустя три месяца Марк занял на мировом Чемпионате второе место и получил триста тысяч дат. То есть свой годовой заработок. Даша тогда присвистнула и крепко-крепко обняла его, но не поверила, пока не увидела перевод от Федерации Киберспорта. Он и сам не верил, всегда довольно скептически относясь к этому аспекту игровой индустрии.
        Но оказалось, что у него вроде как талант. А потом объявили об увеличении призового фонда. Марк хорошо помнил этот момент, они стояли у входа в Клуб и курили.
        - Новый Чемпион получит три ляма, вы слыхали? - Саня скривился и поскреб щетину.
        - Слыхали, - отозвался Марк. Тогда мысль о возможных перспективах еще только зарождалась в его несколько консервативном, если не сказать «старомодном» сознании.
        - Ты не понял, брат, - Саня приспустил солнцезащитные очки и пристально посмотрел на собеседника. - Три, мать твою, ляма!
        - И то правда, - поддакнул внезапно материализовавшийся рядом Виктор. - За такие бабки и убить кого-нибудь можно.
        - Да не то что кого-нибудь! - взвился Саня. - Целый город вырезать! А потом откупиться от Стражей и еще останется, чтобы старых друзей напоить в баре!
        Все громко рассмеялись над туповатой шуткой (а других у Сани, скажем честно, не бывало даже в лучшие времена). Но Марк всерьез задумался. Не над возможность убийства или вырезания целого города, нет конечно! Он подумал о том, что может победить на турнире. Действительно может.
        И если он это сделает, им хватит денег, чтобы определить Лару в Академию, а не в обычную среднюю школу. Отец Марка мечтал отдать туда сына, но одного таланта оказалось мало. И теперь Марк отлично понимал, что для Лары с ее даром к мнемопластии это путь в будущее, во всех отношениях.
        Но зарабатывал он недостаточно. Да и ведь была другая проблема. У девочки еще в первый месяц жизни выявили врожденный дефект тазобедренной кости, отчего она немножко подволакивает правую ногу при ходьбе. Никаких ограничений или дискомфорта, даже внешне почти не заметно. Но Марк и Даша видели, что Лара стесняется своего недостатка, хотя всеми силами пытается это скрывать. Однако помочь дочери они не могли, операция стоила полмиллиона дат. Конечно, можно было обратиться в муниципальную клинику, но там девочку скорее покалечили бы, чем излечили.
        Победа в турнире и звание Чемпиона снимали все вопросы. Три миллиона дат были именно той суммой, которая могла все для них изменить. Марк рассказал о своих планах Даше, и та поддержала его. Как всегда.
        И вот уже шесть месяцев каждый день он после работы заходит в Клуб и фанатично тренируется, оттачивая свой неожиданно открывшийся талант и совершенствуя игровые навыки. При этом Лара никогда не засыпает без отца, а он не забывает о ней ни на миг, и проводит с семьей по возможности как можно больше времени. Да, он не высыпается. Да, уже полгода живет на одних кофейных инъекциях, бодрствуя по восемнадцать часов в сутки. Но Марк не собирался жертвовать настоящим ради мечты.
        Далекий грохот небесных баталий выдернул его из пучины размышлений. Он взглянул на серебристое небо поверх черного тела океана и в этот самый миг на горизонте полыхнула молния. Марк докурил и бросил бычок в темноту. Невзначай подумал о том, что волнуется. А еще подумал о Даше. Ведь она не спит, он это чувствует. Не спит, но не подходит к нему. Потому что хорошо знает своего мужа. Знает, что сейчас ему нужно собраться с мыслями. В одиночестве.
        Почему-то вспомнилась та страшная авария, в которую они попали почти год назад. Уже год? Да, кажется, это было в марте. Он настолько сильно старался все забыть, что действительно стал забывать. Картинки, звуки, но не эмоции. Тот непередаваемый ужас -- не за себя, за них - навсегда останется в уголках его души.
        Марк мотнул головой. Ведь ничего ж не случилось! Машина всмятку, а них троих - ни царапины. Даша с Ларой, само собой, перепугались. Но все ведь живы. И вроде бы даже счастливы. А скоро будут еще счастливее…
        Он еще немного постоял, вслушиваясь в песню дождя, и пошел спать. А проснувшись, застал жену не в постели, а на кухне. Тосты с арахисовым маслом и чашка крепкого сладкого кофе со сливками - как он любит. Что-что любит? Конечно, не кофе с тостами, а ее! Самую прекрасную женщину на свете, которая действительно понимает его без слов, как бы банально это не звучало.
        Он вышел из дома, когда Лара еще спала. Они с Дашей решили, что в этот ее день рождения обязательно отведут девчонку в Скай - топовый парк развлечений в Арк-Сити. Разумеется, в зону «Ф», куда вход - с семи. И куда теперь ей можно! Хоть каждый день!
        Марк завел Венанди и улыбнулся, представив, как рада будет Лара. Он вернется к четырем, не позже. К этому времени турнир давно закончится, и он еще успеет обсудить с Виктором, Саней и остальными свою игру и матчи основных конкурентов. А результаты все равно будут известны только завтра.
        Подъезжая к Клубу, Марк не удивился, когда лишь с превеликим трудом нашел место для парковки. Он представления не имел, где Виктор собирается размещать столько людей! Понятно, большинство будет смотреть стрим дома или по барам. Но присутствовать в Клубе, из которого синхронизируется фаворит сезона, это другой уровень.
        Саня на этот счет не преминул выступить с предложением «А давайте сделаем вход платным!» Это было в его стиле. Но Марк тогда лишь усмехнулся, а Виктор дал молодчику подзатыльник…
        В Клубе будущего чемпиона уже ждали. Едва Марк вошел, со всех сторон на него обрушилась оглушительная волна свиста, гомона, аплодисментов. И опять его дружески хлопали по плечам и спине, опять пожимали руки, желали удачи, просили расписаться на сиськах… Благо Джонии с ребятами тут же образовали вокруг него клин, что позволило любимцу толпы относительно беспрепятственно прошествовать к синхронизационному ложементу.
        - Я поставил на тебя, мужик, - шепнул ему в ухо Саня, пока Марк устраивался в ложементе. - Поставил всю получку. Так что не расстраивай семью дяди Саши!
        Марк улыбнулся другу и кивнул. Тот весело хмыкнул и моментально исчез в толпе. Сашка тот еще балабол, но всегда точно знает, когда нужно просто отойти и не мешать.
        Виктор тоже не полез с наставлениями, но посмотрел на Марка с нескрываемой гордостью. Ему было почти пятьдесят - совершенно седой внушительный дядька с длинными усищами и волосами, заплетенными в конский хвост. Они познакомились задолго до того, как Марк стал играть в Офферинг, и парень мог без лишнего пафоса сказать, что Виктор в каком-то смысле заменил ему отца, которого тот потерял в далеком детстве.
        Пока Сержант (прозвище Виктора) подключал к ложементу нейрокиты и активировал процесс синхронизации на дополнительном проекционном экране аниматического интерфейса, Марк запустил Офферинг и выбрал персонажа. Само собой - Бладхаунд. Со скином он не стал заморачиваться - всегда играл стандартным.
        Начался процесс синхронизации. В глазах зарябило, в затылке больно кольнуло, а потом умиротворяющее тепло разлилось под сводами черепной коробки и сбежало вдоль позвоночника. Личность Марка отступила на второй план, самоархивируясь в теневых сегментах и освобождая активные мнемонические кластеры под загрузку искусственного сознания игрового персонажа. Это всегда было странно. Непередаваемо. Он будто умирал и одновременно рождался вновь. Но уже совсем другим человеком.
        Однако прежде, чем провалиться в реальность Офферинга, Марк успел посмотреть карту, и это придало ему уверенности. Карта всегда выбиралась рандомно из ста двадцати пяти возможных вариантов, но в этот раз слепой выбор генератора случайных чисел пал на его любимую локацию.
        Темный луг.
        В принципе, ему плевать - он знает все карты как собственный дом. Но Темный луг почему-то всегда импонировал ему больше остальных. Что-то марк в нем ощущал. Будто какое-то далекое воспоминание, забытое, но крепко засевшее в голове.
        А еще он успел просмотреть ники игроков, которые будут эскейперами. Разумеется, он знает их всех, ведь турнир собрал лучших из лучших. Тем не менее, Дредд, Вальравн и Хаски - хотя и умелые, но далеко не такие уж хитрые и прозорливые игроки. А вот Икар и Дедал… говорят, они действительно отец и сын, и в Офферинг играют за парных персонажей - Хайта и Нимбла. С ними нужно держать ухо…
        Марк расслабился и закрыл глаз. А открыл их уже Бладхаунд.
        Он невесомой тенью бесшумно двигался меж деревьев наперерез группе эскейперов, придерживая топоры на поясе, чтобы их рукоятки не ударяли по бедрам. Небо впереди над лесом стремительно перекрашивалось из розоватого кармина в чернильный багрянец. Наступала ночь. Его время.
        Запахи, звуки… Он не видел своих жертв, но уже чуял и слышал их. Трое. Почему лишь трое? Ветер - его верный союзник - тут же принес ответ на серебристых крыльях. Еще двое в пути. Они спускаются на парашютах, причем один целит в горящий ремонтный блок, к которому вот-вот должна выйти троица, тогда как другой правит севернее, куда-то между брошенным особняком и лугом, что охватывает лес широким полукольцом и упирается в кукурузное поле, а с другой стороны - в крутой изгиб реки.
        Это не сбивало с толку, но ставило перед охотником вопросы, которые надлежало разрешить как можно быстрее. Несомненно, эти двое на парашютах - Максим и его сын Пьер. Бладхаунд прозвал их Хайт и Нимбл. Первый - бывший Страж, которого выгнали из Управления, потому что этот коп играл не по правилам. Что касается второго - он под стать папаше, умный и жестокий. Такие в детстве отрывают голубям головы, чтобы посмотреть, как птичка устроена. А еще - потому что могут.
        Но все это не имеет значения. Ведь Хайт и Нимбл пахнут полынью и чесноком, а значит - ОНИ ЗНАЮТ. Бладхаунд редко встречался с теми, кому ведомо истинное мироустройство. Почти все из них просто любопытные авантюристы, либо клинические безумцы. И те и другие обычно даже не понимают, что им открылось. Но порой охотник все же натыкался на тех, кто окуривает себя священной артемисией и натирает веки аллиумом. Такие знают о тенебрисах, но не преклоняются перед темными апостолами и благословенной Порчей.
        Вероломные богохульники! Да, они знают, но это не делает их чем-то большим, они лишь простые смертные, а значит - не ровня Бладхаунду, не достойные соперники!
        Тем более, что он уже раскусил этих двоих и плотоядно облизнулся по этому поводу. На лесные цветы под его ногами упало несколько капель черной слюны и она зашипела на сворачивающихся к ночи бутонах. Через мгновение, когда охотника здесь уже не будет, цветы превратятся в обугленных скрюченных уродцев - будто сожженные до кости человеческие пальцы с обрывками поджаренной плоти торчат из земли.
        Эти двое наивно надеются перехитрить охотника. Хайт приземлится за особняком и сразу побежит к лодочной станции, где можно установить рацию. Само собой, рации при нем нет, ведь она в ремонтном блоке, где ее отыщет Нимбл. Но артефакт отцу понесет не сын, он пошлет того, кого не жалко, скорее всего - Брейва. И пока Бладхаунд будет разбираться с ними у лодочной станции, Нимбл проведет Ритуал Очищения над колодцем, отняв эту землю у Порчи. Это навсегда лишит охотника покровительства Эссенциала.
        Как просто! Если бы этот план удался, то Хайт, пожертвовав собой и еще парой эскейперов, несомненно спас бы сына и кого-нибудь в придачу, вероятно - премиленькую Елену, которую Бладхаунд уже мысленно прозвал Кьюти.
        - Вот только ничего у вас не выйдет, еретики, - прошептал он и рванулся вперед со всей скоростью, на которую было способно его благословленное Порчей тело. Нареченная Мгла окутала охотника с ног до головы, поглощая случайные звуки и скрывая от вероятных взоров.
        Он оказался в пылающем блоке раньше группы, которую туда уже вел Нимбл. Бесшумно забравшись на верхний этаж, охотник затянул Сумеречную Колыбельную, а затем выждал несколько минут для усиления эффекта и, широко размахнувшись, опустил топор на портативную рацию пульта связи. Раздался оглушительный скрежет, пульт заискрил, что-то в его глубине глухо стрельнуло, ржавую металлическую панель охватило голубое химическое пламя.
        Бладхаунд выбрался на крышу, отметив, что его маневр сбил Нимблу все планы и теперь тот спешно уводит группу прочь, в сторону лодочной станции. Неужели у них действительно не было запасного плана? А ведь он так надеялся!
        Не переставая напевать Сумеречную Колыбельную, охотник спрыгнул с крыши ремонтного блока, одним махом преодолев двадцать метров, пружинисто приземлился и рысцой побежал к сараю у кукурузного поля, где у южной стены в деревянном ящике лежали медвежьи капканы.
        Вскоре он уже расставил их по округе, просчитав наиболее вероятные маршруты обреченных. Потом остановился посреди луга, принюхался, и блаженно закатив глаза, когда понял, что группа возвращается. Все вместе они идут обратно. Нет, не обратно. Прямо к колодцу!
        Бладхаунд изогнул тонкую черную бровь и глухо рыкнул. Самоубийцы что ли? Сектанты какие-то, решившие вложить свои бренные души прямо в руки жнеца тенебрисов? Охотник такого еще не встречал, поэтому, следуя неодолимому зову любопытства, решил пока не мешать им.
        Он уже представлял, как возникнет за их спинами из тьмы и сходу вскроет сонные артерии Хайту и Нимблу. За тремя оставшимися он будет охотиться всю ночь, наслаждаясь их страхом, капля за каплей вытягивая из них надежду. А когда ему надоест, он по одному принесет их в жертву Эссенциалу…
        Но время шло, а ничего не происходило. И тогда Бладхаунд, устав ждать, вышел прямо на людей, сгрудившихся напротив брошенного особняка. И мгновенно понял, что совершил непростительную ошибку.
        Охотник недооценил смертных.
        По нему открыли огонь из трех пистолетов и двух самозарядных винтовок. Он тут же скрылся за углом здания - помогли звериная скорость и Нареченная Мгла. И все же несколько пуль зацепили его правую руку, а один особенно удачный выстрел даже повредил сухожилие в локте. И черт бы с ним, но это были не простые пули!
        Охотник зарычал и отбежал подальше в лес за особняком. Он чувствовал, как пуля, застрявшая в кости прямо над медиальным надмыщенком, жжет его плоть текучим колким огнем. Он присел на одно колено, выхватил топор и точным росчерком матового лезвия увеличил входное отверстие. Потом залез в рану грязными пальцами, морщась от боли, нащупал свинцовый конус, подцепил его ногтями и с ревом вытащил на свет отнюдь не божий.
        Бладхаунд отбросил пулю, которая даже глаза обжигала, накрыл рану рукой и стал читать Темный Заговор. Когда охотник закончил, рана исчезла, но поврежденному сухожилию нужно больше времени на восстановление - пройдет не меньше часа, пока в руку вернется ее истинная сила.
        Твою мать! Оказывается, Хайта не интересовала точка связи. Он знал (откуда-то знал!) о старом военном схроне в подвале лодочной станции. Более того - розданное остальным обреченным оружие он заговорил, используя древние герметические мантры. Выходит, эти двое не просто знают о тенебрисах и их посланниках. Им известны способы борьбы с Порчей.
        Это немыслимо!
        Оружие смертных неспособно причинить значительный ущерб сущности жнеца тенебрисов - только его телу, которое легко восстановить. Но заговоренные пули, осененные знаком Элоим и окропленные настоем артимисии, - совсем другое дело. Они ранят плоть, но их цель - его черный дух. Они лишают его связи с Храмом Тайн, забирают силы, дарованные Порчей.
        Ему нельзя, никак нельзя подставляться! Одно прямое попадание и два касательных - и вот уже усталость ощутима. Бладхаунд не мог сказать точно, но полагал, что полдюжины пуль полностью разорвут цепи, что связывают его с Эссенциалом. Это будет эндшпиль, и он окажется слабейшей стороной.
        О Порча, ведь он сам дал им время, полагая, что разгадал замысел отца и сына! Досадная ошибка. Страшная. Но - не критическая. И сокрушаться о своем жестоком просчете он будет потом. Сейчас нужно вернуть доверие тенебрисов.
        Бладхаунд поднялся в полный рост, закрыл глаза. Затем поднес к лицу топор, которым только что вскрывал свою рану и, высунув неестественно длинный язык, провел им по острому лезвию. Мутный ручеек черной крови, перемешанной со слюной, пролился на землю. Охотник спрятал топор и встал на колени перед небольшой лужицей, отливающей всеми оттенками тьмы в неверном свете восходящей царицы ночи.
        Он взглянул на луну. Та криво улыбнулась в ответ.
        Бладхаунд произнес тайные слова, опустил в лужицу кончики пальцев и кровь забурлила. Не переставая шептать рваные строки нечеловеческого языка, от которого само пространство истончалось и сворачивалось, как пергамент от жара костра, охотник поднял руки к лицу и провел ими ото лба до подбородка.
        - Я знаю, - ответил он Эссенциалу, который с усмешкой задал ему очевидный вопрос.
        - Я верну расположение Порчи, и эту жатву Храм Тайн запомнит надолго, - посулил Бладхаунд, поднимаясь. Не глядя на своего повелителя, стоявшего за его левым плечом, он уверенно зашагал в сторону особняка.
        Он шел, широко разведя руки в стороны. Обнаженные топоры зловеще блестели в переливах сумраках. Охотник не таился. Он собирался ловить зарвавшуюся дичь на живца, и сам с удовольствием сыграет его роль!
        Хайт и Нимбл тем временем выстроили обреченных вокруг колодца и дали указание стрелять только по ясно различимой цели. Услышав это, Бладхаунд злобно ухмыльнулся. Патронов у них немного, а он не собирается быть ясно различимым в ближайшие полчаса!
        И все же охотник кое-чего не понимал. Почему они не начинают Ритуал Очищения, ведь каждая секунда ожидания играет ему на руку? Теперь он ясно видел обжигающе яркий свет в нагрудном кармане Нимбла. Охотник не знал, что это, но знать ему не требовалось. Он чувствовал. Чувствовал древнюю силу, заточенную в этом мальком круглом предмете. И он видел, что силы этой достаточно, чтобы изгнать отсюда Порчу, навеки выкорчевав ее из проклятой земли.
        Он не мог этого допустить.
        Темный призрак с пылающими багрянцем глазами вырос по другую сторону от особняка и Скара тут же открыла огонь из пистолета. К ней сразу присоединились Брейв и Кьюти. Хайт запоздало крикнул, чтобы они прекратили стрелять, но было поздно. Семь заговоренных пуль в клочья разорвали тенета Нареченной Мглы, секундой раньше собравшиеся в подобие человеческой фигуры по воле своего хозяина.
        Сам охотник подбирался к ним со стороны кукурузного поля.
        - Бу! - гаркнул он в спину Нимблу и тот легко развернулся на каблуках, вскидывая пистолет. Рявкнули выстрелы, потревоженные стебли кукурузы закачались, посыпалась сухая ботва.
        Он появлялся то с одной стороны, то с другой, заставляя Нареченную Мглу создавать человекоподобные фантомы. Это выходило легко - Мгла питалась людским страхом, а сейчас даже Хайт и Нимбл боялись, хотя и не подавали виду.
        Дважды он метнул топор, не целясь. Один раз лезвие просвистело прямо над ухом Кьюти, отчего блондинка завизжала, будто он уже начал вскрывать ее, и совсем непоэтично намочила бикини. Второй раз Нимбл с легкостью ушел от броска и тут же выстрелил в ответ. Не попал, разумеется. Ведь теперь Бладхаунд был готов.
        В какой-то момент охотник почувствовал, что пора остановиться. Нервы обреченных натянулись как тетивы боевых луков, их восприятие обострилось благодаря щедрым потокам норадреналина, которыми их бедные надпочечники наполняли взбухшие вены разгоряченных тел. Даже Скара перестала палить по чем зря.
        И тогда Бладхаунд вновь затянул Сумеречную Колыбельную. Он кружил в тенях, изредка попадаясь на глаза своим жертвам, и каждый раз широко улыбался, до боли высовывая изо рта свой черный язык, капая кислотной слюной на измученную землю.
        Он менял тональность и тембр, пел то тише, то громче, реагируя на каждый вздох, каждый удар сердца обреченных. А потом Скара закричала.
        - Я больше так не могу! - девушка бросила пистолет на землю и ринулась прямо в лес, не разбирая дороги, с бесконечным ужасом в широко распахнутых глазах. Сумеречную Колыбельную тут же прервал удовлетворенный смешок. Охотник нашел ее слабость. Довел до предела. И она сломалась.
        Глупую девчонку Бладхаунд настиг за сараем. Он схватил ее за горло и буквально впечатал в гнилые доски старой стены, которые от удара натужно захрустели и прогнулись внутрь. Скара захрипела, из уголков губ потекла кровь. Ничего, лишь пару ребер сломал, цела будет! Пока что.
        Бладхаунд, продолжая прижимать жертву к стене, приблизил к ней свое лицо. Она вяло сопротивлялась, будто осознавая всю тщетность этих попыток. Ей казалось, что ее держат не человеческие пальцы, а стальные прутья, которые не разжать, не сдвинуть. Можно только неистово колотить по ним своими тонкими ручками, ломая ногти и срывая нежную кожу.
        - А теперь зови на помощь, - прошептал он девушке в лицо, обдавая ее приторной волной гниющей органики. Запах тлена. Запах смерти. Запах Храма Тайн, оборотная сторона которого - Храм Наслаждений!
        Скару вырвало ему на руку. Охотник не обратил на это внимания, лишь склонил голову на бок, уставившись ей прямо в глаза немигающим безумным взглядом. Он явно дал понять, что не намерен повторять свой приказ.
        - Помо… - она закашлялась кровью, но страх пересилил физиологию. - Помогите! Прошу! Кто… кто-нибудь!
        Бладхаунд кивнул и отпустил Скару. Девушка кулем рухнула на землю, но охотник тут же подхватил ее за шиворот вельветового пиджачка и потащил в лес, намеренно издавая как можно больше громких звуков. Он знал - Брейв, этот защитник невинных, уже спешит сюда. Ведь разве мог славный рыцарь бросить в беде столь лакомый кусочек, м?
        Продолжая уходить дальше в лес и волоча за собой Скару, охотник почувствовал замешательство у колодца и на краткий миг ему показалось, что Хайт скомандует остальным двинуться вслед за Брейвом, чтобы сохранить группу. Но нет. Вместо этого старик приказал Нимблу начать Ритуал Очищения.
        Спину Бладхаунда лизнул горячий огонек. Это парень достал из кармана артефакт Посвященных. Что ж, начинается большая игра!
        Охотник остановился и швырнул скулящую девчонку вперед. Ее тело, пролетев с полсотни метров, сбрило все мелкие ветки на своем пути, со звучными шлепками ударяясь о более крупные. Вполне возможно, она получила серьезные повреждения и скоро истечет кровью. Но когда наступит это «скоро», все уже закончится.
        Бладхаунд развернулся и, взрыв иссушенный чернозем вперемешку с опавшими листьями, ринулся обратно к колодцу. Он с такой скоростью пронесся мимо Брейва, который шел на отдаленные стоны Скары, что тот даже не понял этого. Лишь мгновение спустя боль в вывернутом запястье оповестила храбреца о том, что оружия у него больше нет.
        Охотник на ходу разрядил пистолет, отщелкал из обоймы все патроны, передернул затвор, освободив тот, что уже был в стволе. Пистолет отправился в одну сторону, обойма - в другую. Пальцы охотника обтекли рукоятки возлюбленных топоров, вырывая их из кожаных тесемок.
        Сконцентрировавшись на ритуале, Хайт допустил ошибку - он выставил Кьюти со стороны кукурузы. О, как легко было ее убить! Просто снести голову одним ударом. Или легким росчерком распороть от горла до промежности. Или перебить одновременно оба колена. Но охотник не хотел этого делать. Он не убьет никого из этих пяти, чтобы все они достались Эссенциалу. Это искупит его просчет.
        Топор со свистом рассек воздух и ударил в землю между ног Кьюти, обдав ее розовые леггинсы брызгами сухой земли. Девушка подпрыгнула, крепче сжала винтовку, но не стала стрелять. Охотник мысленно похвалил ее. Дура дурой, а послушная. И учится быстро.
        - А ведь Скара мертва, - его тихий шепот просочился через стебли кукурузы неуловимым шорохом зловещего ветра. - И ты отправишься за ней, если только…
        - Не слушай его! - завопил Хайт и дал несколько выстрелов по кукурузному полю. Ни один из заговоренных свинцовых конусов не отведал плоти Бладхаунда, и даже не приблизился к ней на потенциально опасное расстояние.
        - …если только не уйдешь, - закончил охотник, не обратив внимания на Хайта, который загородил девчонку собой, выступив вперед. Его глаза, превратившиеся в две узкие щели, до боли всматривались в кукурузу. Ствол автоматической винтовки хищно рыскал из стороны в сторону.
        - Ведь мне нужны эти двое, ты же понимаешь, - шепот Бладхаунда зазвучал увереннее, но источник его находился уже не в кукурузе, а в голове девушки. Будто это были ее собственные мысли… Кьюти мотнула роскошной шевелюрой, пытаясь выти из-под чарующего влияния голоса охотника. Но не смогла. И он надавил.
        - Элиас ждет, - жестко припечатал он, имея ввиду Брейва. - Та глупышка истекла кровью у него на руках и сердце воина разбито. И некому взять его в ладони, чтобы собрать воедино. Если только…
        Он не договорил. Хайт заорал и снова начал стрелять. Но было поздно. Пролепетав что-то нечленораздельное, Кьюти бросилась туда, где минутой раньше скрылся Брейв, а до него - Скара. Она слепо бежала к лесу, продолжая бездумно сжимать в руках холодный ствол винтовки.
        Бладхаунд презрительно хмыкнул.
        Слабости. Они есть у каждого.
        Он внимательно посмотрел на Хайта и Нимбла сквозь просветы в кукурузной стене. Мальчишка вот-вот должен закончить ритуал. Он стоит над колодцем с закрытыми глазами и читает свои отвратительные мантры, от которых охотника уже начинало мутить. Обе его руки вытянуты над черным провалом, обложенным мшистым серым гранитом. Меж сомкнутых замком пальцев Нимбл держит артефакт, который для смертных выглядит как кусок фульгурита, по форме напоминает корень растения.
        Но охотник видел его иначе.
        Он видел суть этого древнего предмета, истоки которого уходят в те же области Вселенной, где обретаются тенебрисы. Хайт, Нимбл и подобные им удивились бы, узнав, что сила, которую они используют в борьбе с Порчей, не чужда ей самой. А что бы они сделали, узнав? Бладхаунд мысленно фыркнул. Само собой - не поверили бы! Слепые пасынки полуправды. Таких не переубедить. Зато можно отправить на перевоспитание. В Храм Тайн.
        - Я недооценил тебя, признаю, - прошептал Бладхаунд над самым ухом Хайта, на миг повернувшегося к кукурузному полю спиной. Ему пришлось это сделать, ведь читающий мантру Нимбл абсолютно беззащитен, поэтому нужно контролировать всю территорию по периметру колодца.
        Мужчина развернулся, вскинул винтовку. Тут же получил удар обухом топора в челюсть и отлетел к колодцу, глухо ударившись о него спиной.
        - Не останавливайся! - рявкнул он Нимблу, вскакивая на ноги. Бывший Страж звучно сплюнул кровь вместе с парой раздробленных зубов, не отрывая взгляда от стены кукурузы. Стебли были неподвижны. Даже ветра не стало.
        - Но потом ты совершил ту же ошибку, - раздалось со стороны брошенного особняка. Хайт мгновенно обернулся на звук (быстрее, чем мог бы обычный человек) и лишь чудом увернулся он брошенного в него топора. Не удержав равновесия, он шлепнулся на задницу, но тут же снова поднялся.
        - Нужно было начинать ритуал немедля, - насыщенный порывами вновь поднявшегося ветра, шепот Бладхаунда зазвучал сразу со всех сторон и Хайт лихорадочно завертел головой, водя дулом винтовки.
        - Тогда все уже закончилось бы, - продолжал охотник, закутанный в переливчатое марево Нареченной Мглы. Он кружил на самой границе зрения Хайта. На границе лживого сумрака и истиной тьмы.
        - А теперь, - он с сожалением вздохнул, и его вздох ледяным порывом вздыбил волосы на загривке мужчины. - Теперь ваше причастие к Храму Тайн - лишь вопрос времени. Выходит, - он горько хмыкнул, - мы не такие уж разные. Оба ошиблись в одном…
        - Я не такой, как ты! - внезапно закричал Хайт. Слева что-то мелькнуло в тени и он трижды выстрелил. - Ты - дитя ночных кошмаров, порождение вселенского зла! А мы - белые фигуры в этой партии!
        - Белое - не значит чистое, - парировал Бладхуанд, материализуясь за спиной Хайта и нанося ему удар топором под левое колено.
        Вот она, слабость фанатика! Охотник усмехнулся, понимая, что все-таки лучше переоценить свою жертву. Но время аперитива прошло, и пора переходить к главному блюду.
        Бладхаунд дважды ударил Хайта по ребрам, сломав почти все из них, прежде чем правая голень мужчины отделилась от тела и он повалился на землю. Охотник намеренно не забрал его оружие - винтовка ему еще понадобится. Чтобы сделать выбор.
        Бладхаунд скользнул к Нимблу, который все это время читал мантру, следуя приказу отца. Паренек оказался стойким, не поспоришь. Но какое это теперь имеет значение? С его губ уже сорвались последние звуки древнего заклинания и осталось лишь разжать пальцы, бросив артефакт в колодец. Разумеется, охотник убьет их обоих раньше, чем грозовой камень достигнет дна черного провала. Он и тех троих успеет убить, пока артефакт не поразит сердце Порчи. Но они все равно победят. И для них это - главное, и любые жертвы - всего лишь статистика, безликие строки на предвечном монументе славы, который никогда не возведут.
        Или нет?
        - Я брошу, - процедил Нимбл сквозь плотно сжатые зубы. Охотник стоял у парня за спиной, держа его за волосы и подставив к горлу лезвие топора.
        - Конечно, бросишь, - ядовито улыбнулся Бладхаунд, глядя в глаза Хайта поверх головы его сына. Хайт полулежал напротив, целясь в охотника из винтовки. - Если только твой отец не запретит тебе.
        - С чего бы ему… - начал было паренек.
        - Заткнись! - тут же перебил его Хайт. - Не говори с ним! И не слушай!
        - А с того, что если ты не закончишь ритуал, один из вас останется в живых, - пояснил Бладхаунд, с наслаждением уловив предательскую рябь сомнения в глазах Хайта. - Я обещаю, - добавил он и плотнее прижал лезвие топора к шее парнишки, так что на коже выступила кровь.
        А вот и вторая слабость. Что судьба целого мира против жизни собственного отпрыска? Эссенциал однажды сказал ему: не путай грязное с темным. Бладхаунд запомнил это. Как и прочие наставления своего владыки.
        Руки Нимбла, по-прежнему сцепленные в замок с зажатым меж побелевшими пальцами артефактом, медленно двинулись в сторону от колодца. Взгляд Хайта лихорадочно метался с охотника на сына и обратно, рука, поддерживающая винтовку за цевье, мелко тряслась.
        Бладхаунд улыбнулся так, что затрещала кожа в уголках губ.
        А потом прозвучал выстрел.
        Оглушительный хлопок с одновременной вспышкой непереносимо яркого света заставил охотника зажмуриться. Ослепленный, он отступил на несколько шагов, мысленно призывая на помощь Нареченную Мглу. Но та не ответила.
        Он замахнулся топором в пустоту. Снова хлопок, снова вспышка и что-то остановило его, легко коснувшись груди. Затем какая-то неземная сила мягко забрала у него из рук оба топора, а потом и тот, что он носил за поясом со спины. Та же сила аккуратно, но уверенно уложила Бладхаунда на землю, и тогда привычные звуки и запахи исчезли, он будто оказался в вакууме. И дышать становилось все труднее.
        Внезапно шею обожгло.
        - Какого?.. - глухо прозвучал незнакомый голос. - Он не отрубается!
        - Так вколи еще! - нервно ответил другой, тоже незнакомый.
        - И так двойная доза! - возмутился первый. - И не забывай - в нем две дырки уже…
        - Коли, - грубо перебил третий. Низкий зловещий бас. - Поверь, если он сейчас придет в себя, будет хуже. А ты ближе остальных…
        Бас сказал что-то еще, но охотника вновь ужалило в шею и слова говорившего тут же превратились в бессмысленную абракадабру. Он по-прежнему ничего не видел, вокруг расплескалась бескрайняя белая пустота, медленно поглощавшая его сознание. Он пытался бороться, но не тело не слушалось…
        Во второй раз охотник пришел в себя плавнее и сразу стал анализировать обстановку. Итак, он находится в горизонтальном положении и обездвижен. Марк (что? Марк? чье это имя?) ощущает холодный металл на шее, запястьях и лодыжках. Все тело жутко болит, особенно грудь - ее при каждом вдохе будто обливают кислотой изнутри.
        - Так это правда он? - спросил кто-то над самым ухом. Молодой и звучный, но неуверенный голос. Кажется, охотник уже слышал его. - Тот, за кем все Стражи Арк-Сити гоняются без малого полгода?
        - Ага, - второй голос был ниже, старше… Стоп! Это те самые голоса, которые говорили что-то об уколах и двойной дозе. Но это же было… А когда это было? Сколько времени он спал? И почему ничего не видит?
        Марк (точно! это мое имя!) понял, что его веки закрыты. Он попытался распахнуть их. Никак. Попробовал повернуть голову. Не вышло. О Порча, он даже языком не может шевельнуть!
        - Тридцать пять смертей за двенадцать месяцев, - продолжил второй голос. - Немыслимо!
        - Было бы сорок, - хриплый бас донесся с другой стороны. Или с той же? Охотник (кто, твою мать?) совсем потерялся в пространстве, потому что почти не чувствовал собственного тела. Зато смутно ощущал мерные покачивания из стороны в сторону. Похоже, они едут в кузове крупногабаритного автомобиля, грузовика.
        Сознание двоилось, страх (эмоция, которой охотник никогда в жизни не испытывал) родился где-то внизу живота и теперь поднимался вдоль позвоночника, обжигая отвратительным холодком. Марк понял, что если бы язык и губы слушались его, он заорал бы во все горло.
        - А вы хорошо сработали, - бас говорил тихо, гулко. - Департамент отметит вас обоих. Но я должен уточнить. Вы же понимаете, что все произошедшее этой ночью никому больше не должно быть известно?
        - Но, тэн, - вяло запротестовал первый голос. - Сеть все равно узнает. Рано или поздно…
        - Это так, - прервал его бас. - Но в этот раз будет поздно. И в том виде, в каком нужно нам.
        - Ладно, ладно, мы законопослушные граждане и все понимаем, - зачастил второй. - Спасибо за оказанное доверие, тэн! Вы можете не беспокоиться, мы с Квином все надлежащие документы подпишем без разговоров.
        - Благодарю за содействие, - бесстрастно констатировал бас, и на несколько мгновений в машине воцарилась монотонная тишина. Марк вновь попытался сделать хоть что-то, но тело по-прежнему не слушалось. Паника продолжала неумолимо захлестывать его сознание, но хотя бы отступило ощущение двойственности.
        - А что с ним вообще? - внезапно спросил первый голос. Похоже, именно его звали Квином. - Я такое впервые увидел - глаза черные-черные, вообще без белков. И за что он парнишку того с дядькой хотел укокошить? Топорами!
        - Ты файл не читал? - удивился второй голос, пока безымянный. - Тебе ж прислали сводку, когда вызвали.
        - Дим, да я спал, когда вызов пришел! - обиженно протянул Квин. - Машина уже ждала, времени не было. - Послышался шорох одежды. - Ну сейчас вот гляну…
        - Он в Нетлинке работал, - Дима все-таки снизошел до пояснений. - Ведущим нейро-дизайнером.
        - О как! - с задержкой откликнулся Квин, видимо уже успевший что-то прочитать. - Да он чуть ли не топовый мнемопластик Арк-Сити! Точнее, был им… ага, вот! Как раз год назад начал затягивать со сдачей проектов, а зимой вообще забил на работу.
        - Ну да, - протянул Дима. - Опоздания, срывы дедлайнов. Грязный приходил, вонючий. Но всегда улыбался, представляешь, и не уставал повторять, что жизнь прекрасна! - он фыркнул. - На этом и спалился, кстати. А еще знаешь на чем? Как-то коллеге сказал, что городской турнир в сетевой регицид выиграл. Не знаю даже, что это.
        - А я знаю, - ошарашено ответил Квин. - Но я сам играю давно и почти со всеми топами хорошо знаком. Его среди них точно нет.
        - То-то и оно! - подытожил Дима. - Тогда и стали проверять. Оказалось, что полгода назад он со съемной квартиры переехал в заброшенный дом на Южном холме. И жену туда перевез.
        - А жена у него тоже?.. - к вопросу Квин присовокупил мелодичный свист.
        - Ага, - Дима глубоко вздохнул. - Но у нее по-другому. Она просто овощем стала. И он о ней, представь себе, все это время заботился. А когда в конторе ему платить перестали, как-то умудрился свою старую Венанди толкнуть.
        - Венанди? - Квин ахнул. - Да их уже не выпускают сколько лет, пятьдесят? Эта дрянь даже за антиквариат не сойдет.
        - А все же продал, - Дима невесело хмыкнул. - Короче, пока неясно ничего, но вроде как у него крыша поехала на игрушке из Аниматики. Хоррор какой-то. Стал ассоциировать себя с одним из персонажей. Ну и… вот.
        - Не сказать, чтобы типично, - Квин откашлялся, - но не из ряда вон. А из-за чего, собственно? Причина ж должна быть.
        - Ты про аварию на Темном лугу слышал? - Дима задал встречный ответ. - В прошлом году за городом. Где ремонтная мастерская давно была. Там еще кладбище это стремное у реки, и ферма зеленых.
        - Точно, точно! - тут же подхватил Квин. - Да все про это слышали. Человек сорок тогда погибло! Говорят, дрон-дальнобой заглючил. Там с десяток тачек в гармошку смяло его фурой.
        - Наш парень был в одной из этих тачек, - сухо пояснил Дима. - С семьей. С женой и дочкой. На нем и жене ни царапины.
        - А… дочка? - после некоторого молчания спросил Квин.
        - Бедняжке ногу оторвало по самый тазобедренный сустав, - Дима сглотнул. Энтузиазм, с которым он минутой раньше начинал рассказывать эту историю, испарился, как иней на стекле под теплым дыханием. - Ее не успели спасти.
        Марк слушал их и не верил. Точнее - отказывался верить. Даша сошла с ума? Лара погибла? Что за бред вообще? В той аварии никто из них не пострадал! А его работа? Его увлечения? Ведь все это - его жизнь, она ведь… почти идеальна! И он близок к…
        …горячая кровь на губах. Он облизывается, наслаждаясь соленым металлическим привкусом. Затем проводит языком по лезвию топора. Тот же вкус, и он сводит с ума. Перед ним - располосованное тело молодой девушки, руки-ноги раскинуты пятиконечной звездой, горло обращено кровавым месивом, и судя по характеру ран, плоть здесь рвали зубами…
        Нет! Марк мысленно замотал головой, потому что тело все еще не слушалось. Жуткие образы отступили, подернулись дымкой забвения и воспоминания превратились в тщательно забытый ночной кошмар. Да к черту, это ж явный сбой…
        - Заканчивайте, - третий голос, имени которого он так и не узнал, прозвучал резко и громко, словно выстрел в замкнутом пространстве. - И забудьте все это. Вас на этом задании не было. Этого задания вообще не было.
        - А с ним что? - поинтересовался Квин. - Он ведь выживет, походу.
        - В Клинику Мебиуса его отвезут, - с неохотой ответил бас. - Все! Сейчас вас высадят. Еще раз от имени Департамента благодарю за содействие…
        - В дурку значит, - Марк расслышал тихий вздох Квина даже сквозь патетичную браваду сурового баса.
        А потом машина остановилась, хлопнули двери. Шарканье и шорохи оповестили Марка о том, что Квин и Дима спешно покинули авто. Двери снова хлопнули, ренж-двигатель гулко заурчал, как сытый кот. Машина тронулась.
        Марк изо всех сил напрягал голосовые связки, пытаясь закричать. Он хотел сообщить Виктору, что в аниматическом синхронизаторе сбой и нужно срочно отключить его от ложемента.
        Он никогда не слышал о таких сбоях, но что еще это могло быть? Это уже явно не Офферинг, хотя некоторые слова этих людей… Каких, блин, людей? Он же подключен к ложементу, он в игре!
        Марк напряг все мускулы и попробовал целенаправленно глубоко вдохнуть, не обращая внимания на кислотное пламя в груди, а потом медленно выдохнуть, чтобы привести мысли в порядок. Вроде получилось. Похоже, к телу возвращается чувствительность.
        Твою мать, это определенно программный сбой, возможно - первый за всю историю Аниматики! Хотя кто знает, ведь официальные источники в Сети умеют скрывать и не такое. Марк попробовал успокоиться, хоть немного разжать холодные тиски паники, уже готовые раздавить его голову.
        А потом все, что он услышал и запомнил из этого диалога в авто, обрушилось на него отрезвляющим ливнем.
        Авария.
        Темный луг.
        Сорок смертей.
        Лара. Его Лара…
        - Нет, - с жаром прошептал он. Губы плохо слушались, но язык уже мог ворочаться. - Моя девочка. Моя красавица. Нет. Нет! Ты не могла, - он глотал слова, так что они сливались в нечленораздельное мычание, - ты не могла! Не могла… умереть.
        - Не стони, - бас грубо выдернул его из пограничного состояния. Марк уже и забыл, что в машине был третий человек. Страж.
        Внезапно фрагменты воспоминаний начали собираться, как кусочки паззла. Один за другим, один за другим. Не хватало последнего. Самого важного. Марк неосознанно уступил охотнику и тот сфокусировал свою волю на единственном желании - вспомнить. И этого оказалось достаточно, чтобы взломать аутоментальный барьер, возведенный в его памяти почти год назад. Озарение обожгло словно льдом.
        - Нет, нет! Ты не понимаешь, - закричал Марк Стражу. Он чувствовал, что уже может немного ворчать головой. Его речь стала четче, но зрение по-прежнему не возвращалось. - Лара была жива, я вспомнил! Умирала, но была жива! И ее… - он осекся. - Там были какие-то люди. В форме Стражей…
        - Не было там никого, - оборвал бас. - А ты теперь псих. И никто тебе не поверит.
        Машина въехала в ворота Клиники Мебиуса, над которой собирались черные тучи с алыми прожилками злобно мерцающих молний. Погода менялась слишком резко для этого времени года. Снова будет гроза. И это к лучшему. Гром заглушит крики обреченных. И хохот их палачей.
        ГЛАВА III. ЛАБИРИНТЫ БЕЗУМИЯ
        Проснувшись, Марк резко сел, но тут же с глухим стоном повалился обратно на постель. Тело скрутила болезненная судорога, а в голове загудело так, будто он пытался пробить ею бетонную стену, и само собой - победа осталась за стеной.
        Со второго раза вышло лучше - он осторожно приподнялся, а потом сумел-таки зафиксировать себя в сидячем положении. Гул в голове чуть поутих, обрывки невнятных образов, далеких воспоминаний и откровенно бредовых фантасмагорий наслаивались друг на друга, путаясь в неразличимой круговерти. Марк почувствовал тошноту и закрыл глаза, чтобы опять не лечь. Глубоко подышал, до белизны в костяшках упираясь в кровать рукам. Потом медленно разлепил веки. Осмотрелся.
        Комната примерно три на четыре с жемчужно-белыми стенами и высоким потолком, в центре потолка - активированный люминотон. Он сидит на невысокой кровати, напротив - самый обычный стол, а рядом - стул без спинки. В дальнем от него углу - вакуумный унитаз, чуть в стороне - умывальник.
        Ага, еще дверь без ручки, такая, что от стены ее можно отличить только по тонкому темному контуру. Не отрывая взгляда от двери, Марк аккуратно поднялся, стараясь не делать резких движений, чтобы опять не затошнило.
        - Твою ж мать, - проскрипел он, опершись о стол. Тут же на стене над столом, среагировав толи на голос, толи на движение, зажегся голографический экран. Время, дата, погода, свежие новости…
        Он уже где-то видел все это. Абсолютно такую же комнату и такой же голографический экран. И такую же дверь, открыть которую можно только снаружи. Там еще крипто-замок, настроенный на кодирование с универсальных имплантов охраны. Охраны? Нет-нет, Смотрители - здесь их называют Смотрителями.
        Точно, вспомнил! Он как-то был в Клинике Мебиуса, она специализируется на психиатрии и считается лучшей не только в Арк-Сити, но и по всему Побережью. В Клинике ему нужны были мнемо-отпечатки параноиков для дипломного проекта. Верно, он тогда вместе с Максом провел великолепное исследование, благодаря которому оба закончили универ с отличием…
        Погодите, ведь получается, что он сейчас в… И будто прорвало плотину, воспоминания захлестнули его приливной волной, обрушившись мириадами спутанных образов и ощущений. Марк вспомнил Квина, Диму и Стража - людей, которых даже не видел. Он ехал с ними на машине, они везли его в Клинику, но - откуда? Он не помнил. А этот их разговор…
        - Черт, Виктор! - зарычал Марк, разобравшись наконец в ситуации. - Вытаскивай меня скорее! Тут какая-то жопа с Аниматикой…
        - Посетитель, - оповестил его мелодичный женский голос, донесшийся из скрытых в потолке динамиков. Одновременно на голографическом экране над столом вспыхнуло дублирующее текстовое сообщение. - Визит через две минуты.
        -- Виктор! - Марк начал терять терпение. Блин, неужели это они так пошутить решили? Ну точно! Он все же выиграл Чемпионат, и друзья заказали ему одно из этих «свободных погружений». Знают же, суки, что он против сюрпризов, и тем более - спонтанных квестов в виртуальности!
        - Виктор, я сейчас говорю абсолютно серьезно, - Марк понизил тон, борясь с вновь подступившей тошнотой. - Я нахрен прикрою твой Клуб, когда ты меня десинхронизируешь из этого безумия. Ты меня слышишь? У меня ведь теперь достаточно денег…
        Скрытые динамики тонко пискнули и дверь плавно откатилась в сторону. На пороге возникли два амбала в жемчужно-белых халатах. У обоих на левом предплечье точно механические пауки уселись нейро-хэнды медицинской модели. Мужчины сдержано улыбались, за спиной второго плавно покачивался типовой медбот.
        - Марк Свартальв, - обратился к нему первый мужчина, шагнув в комнату. Марк инстинктивно попятился, и чуть не упал, когда внезапная боль прострелила все тело.
        - Осторожнее! - предупредил второй, входя вслед за первым. - Это следствие тройной дозы транквилизатора. Еще пару дней будут проблемы с координацией, тошнота, болезненные судороги.
        - Я Олаф, а это - Антон, - первый мужчина кивнул Марку и указал ладонью на своего напарника. - Я ваш персональный Смотритель, а он на сегодня мой помощник. Вы находитесь…
        - Заткнитесь оба, - процедил Марк, зло глядя на двух НПЦ[1]. - Засуньте свои тупорылые скрипты себе в задницы! Или вы игроки? Ай, не важно! Прервать синхронизацию! Вы слышите, мать вашу, прервать синхронизацию!
        Он и сам удивился, сколько неприкрытой злобы и агрессии было в его голосе. Вообще, он крайне редко выходил из себя, даже не мог вспомнить, когда в последний раз такое случалось. Наверное, еще в универе, когда они с макароновскими забили стрелку парням с тристака… Ладно, к черту, это не важно! Важно, что Виктор, надо думать - с подачи Сашки, засунул его в это дерьмо, и не хочет вытаскивать. Тут и Будда из себя вышел бы! Во какой экивок…
        - Марк, спокойно, - Олаф широко улыбнулся, и будто бы даже вполне искренне. - У вас шизоаффективный психоз, осложненный диссоциативным расстройством идентичности на фоне психической травмы…
        Марк внезапно вспомнил Темный луг. Он вспомнил аварию, Дашу и Лару, людей в форме Стражей. Нет, нет, нет! Бред. Сука, Виктор за это ответит!
        - Ладно, я понял, - он глубоко вздохнул и посмотрел на Олафа, который все это время что-то говорил, но сразу осекся, едва Марк обратился к нему. - Сейчас вы должны отвести меня к моему лечащему врачу, так? Кто он? Хотя не важно, идем!
        Они шли по коридорам Клиники довольно долго, порой встречая на пути других пациентов и их Смотрителей, изредка - медботов. Несколько раз переходили между этажами, всегда только поднимаясь. Марк с любопытством осматривался. В основном вдоль стен шли однотипные двери без ручек с крипто-замками, само собой - другие палаты, такие же, как у него.
        Они прошли столовую, несколько залов для групповой терапии, тренажерный зал. Но нигде - ни единого окна. Да и вообще, план Клиники представлял собой сплошной лабиринт этажей и переходов. В совершенстве владея навыками мнемопластии, Марк не терял направления и сразу вспомнил, что такая планировка удивила его еще тогда, девять лет назад, когда они с Максом были здесь…
        Ох, ну не здесь ведь! А в настоящей Клинике Мебиуса, в реальном мире. Хотя надо признать, это место… Марк испытал искреннее уважение к тому, кто его создал. Симуляция безупречно повторяла план Клиники, насколько он его помнил. Просто тогда план его не особо волновал и он выбросил эту информацию из головы, как несущественную. Но мозг ничего не уничтожает безвозвратно, о нет! Так что теперь осколки реальных воспоминаний накладывались на этот виртуальный лабиринт. И накладывались идеально!
        Помнится, тогда их сопровождал сам главный врач - Ник Бостром, светило современной психиатрии. Он пояснил, что Клиника специально спроектирована таким образом, чтобы если кому-то из пациентов удастся сбежать, он ни за что не сумел бы выбраться. Макс еще тогда пошутил, что Свартальв точно смог бы, с его то даром!
        - И правда круто, - прошептал Марк, прикидывая, сколько сил и времени стоит создать такую симуляцию. Тем временем они вновь поднимались, в этот раз - на скоростном лифте. Стояли в просторной кабине вчетвером - он, Олаф, Антон и медбот за номером - Марк присмотрелся - F13.
        В ответ на его реплику Смотрители переглянулись, но промолчали. А Марк подумал, что вряд ли это игроки, скорее стандартные НПЦ с вариативными скриптами. Таких Макс еще на втором курсе штамповал десятками для своих локальных симуляций! Сам он в программировании не особо шарил, да никогда и не лез в эту область. У него были свои интересы. Свой путь, как всегда говорила Даша.
        Воспоминание о жене отчего-то больно кольнуло сердце, но Марк не успел распознать эмоцию, потому что двери лифта открылись и они вошли в просторный кабинет с панорамным окном во всю стену. Хотя тут же оказалось, что вошел только он - Смотрители и медбот остались в лифте, двери которого через мгновение вновь соединились в узкую едва различимую линию.
        Марк сразу вспомнил это место. Во блин, кабинет Ника Бострома! Похоже, Виктор с Саней серьезно подготовились к этой авантюре, наверное - выуживали инфу по крупицам из его воспоминаний во время игровых синхронизаций. Вообще такие вещи запрещены законом, но Саня реально крутой хакер, а запреты властей останавливали его разве что в материнской утробе, и то лишь потому, что там у него еще не было универсального импланта, который каждому ставится в запястье при рождении.
        В отличие от остальных помещений Клиники свой кабинет главврач обставил не так минималистично. Насколько Марк помнил из общего курса культурологии, это Барокко - золотой, кремовый и бордовый тона, деревянные шкафы и кресла на ажурных резных ножках. Картины, стилизованные под старину, портреты насупленных дядек в очках, несомненно - знаменитые психиатры прошлого. Короче, как говорится, производит впечатление!
        - Здравствуйте, Марк, - Ник обратился к нему с другой стороны овального стола. Врач указал гостю (точнее пациенту ведь?) на глубокое кресло перед столом, а сам направился вокруг своего рабочего места ко второму такому же креслу, располагавшемуся точно напротив первого. Марк улыбнулся - ну понятно, это чтобы пациент чувствовал себя с врачом на равных, элементарная психология в действии!
        Ник терпеливо подождал, пока Марк медленно прошел через кабинет - его тело все еще отзывалось ветвящимися по нервной системе молниями болевых ощущений, да и тошнота не спешила отпускать, так что двигаться быстрее он не мог физически. В итоге, они сели одновременно и Марк, наконец позволив себе расслабиться, с нескрываемым интересом посмотрел на Ника. Тот улыбался, но как-то невесело.
        - Я помню вас, Марк, - Ник опустил жилистые ладони на кремовые брюки старомодного пиджака и посмотрел в глаза своему пациенту. - Очень жаль, что во второй раз мы встретились при таких вот обстоятельствах. Я не буду ходить вокруг да около. Вы, насколько я помню, первоклассный специалист по мнемопластии, так что неплохо себе представляете, как устроен человеческий мозг. Так вот ваш большем вам не подчиняется, не в полной мере. Это шизоаффективное расстройство, осложненное…
        - Стоп, стоп, стоп! - Марк качнул головой и поднял руки, останавливая врача. - Ваш коллега, Олаф, уже сообщил мне эту чушь. И то, что вы хотели повторить ее слово в слово, лишь подтверждает, что я в симуляции. А вы, при всем уважении, НПЦ. Безмозглый бот со скриптованной…
        - Anescire ad nonesse[2]! - неожиданно перебил его Ник. Марк сразу заткнулся, но так и не удосужился прикрыть рот. Он ошарашено смотрел на врача несколько секунд, потом облизнул вмиг пересохшие губы.
        - Ведь НПЦ не может произнести эту фразу, верно? - Бостром прищурился. - Это один из базовых законов Аниматики, он автоматически прописывается в ядре каждой симуляции, включая локальные, не подключенные к Сети.
        - Откуда вы..? - Марк приподнял одну бровь. Бостром не производил впечатления заядлого геймера. - Откуда вы это знаете?
        - Вы поступили к нам два дня назад, и у меня было время изучить вашу историю, - Ник глубоко вздохнул, прежде чем продолжить. - Мне правда жаль, но Олаф сказал вам правду. И тот факт, что вы до сих пор принимаете реальность за…
        - Сколько я уже тут? - перебил его Марк, запоздало переварив сказанное врачом. - Два дня? Но по ощущениям все случилось минувшей ночью!
        - Это из-за транквилизатора, - Бостром цокнул языком и покачал головой, его руки непроизвольно сжались в кулаки. - Два идиота, Квин Сакс и Дима Радченко, их приставили к группе Стражей на вашем задержании, они вкололи вам тройную дозу! Клялись мне, что вы не отключались после двойной, - врач покачал головой. - Недоумки точно напортачили с дозировкой зарядов! Ни одно из известных науке живых существ не может сохранить сознание после двух доз «Напамина». И я приношу за их ошибку официальные извинения, - Ник чуть склонил голову. - Некоторая прострация будет сохраняться еще пару дней, и ничего удивительного, что вам кажется, будто прошло меньше времени.
        - Подождите, подождите, - Марк только сейчас сообразил, что сам же и задал вопрос о том, сколько он пробыл в отключке. Блин, да какая разница! Это же симуляция!
        - Вы не НПЦ, я понял, - он кашлянул и постарался собрать в кулак мысли, разбегавшиеся во все стороны, точно тараканы от яркого света. - Значит вы игрок. И значит…
        - Прервать синхронизацию! - громко и четко проговорил Ник. - Повторяю, прервать синхронизацию!
        Но ничего не произошло. Марк не очнулся в Клубе под какофонию улюлюканья и дружеского смеха. Сашка с Виктором не подбежали к нему, озорно улыбаясь и громко хохоча.
        - И это тоже ничего не значит, - Марк всеми силами пытался ухватиться за истончившееся до предела чувство реальности, но оно выскальзывало из его сознания, точно кусочек мокрого мыла из рук. - Вы могли заранее договориться с администратором сеанса, с Виктором…
        - Да хватит уже! - Ник с силой хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. - Марк, я не только помню вас. Я знаю вас, потому что изучил ваше дело, переданное мне Сторожевым Департаментом. Они немало нарыли, поверьте! И все это, - он мотнул головой в сторону рабочего стола, очевидно, имея ввиду личный файл Свартальва, - говорит о том, что вы умный человек. Можно сказать - уникальный. Допускаю, что как раз это стало вашей слабостью. Увы, но чем сильнее мозг - тем он чувствительнее.
        Бостром встал с кресла и коснулся рукой полированной крышки стола - та сразу превратилась в голографический экран. Еще несколько прикосновений - и на экране вспыхнул каскад изображений. Марк всмотрелся в них и пустота колючей волной прокатилась по его венам. А вслед за пустотой пришла боль, безумная, непередаваемая.
        - Это фотографии с места аварии, - пояснил Ник, хотя его пациент и сам отлично все видел. - Странно, но качество и правда плохое. В Департаменте мне сказали, что в районе был электромагнитный выброс, похоже - с ближайшей стрейн-станции. Но это не важно, основные детали хорошо различимы. Ты ведь видишь их, Марк? - он заглянул в лицо парню, который у него на глазах постарел лет на десять. - Видишь свою машину? Видишь себя и… остальных.
        Последний вопрос прозвучал скорее констатацией факта. Конечно, Марк видел. Воспоминания, которые он так долго пытался искоренить, с готовностью вернулись, едва им дали мотив. Но они тоже были смазанными, как эти фотографии. И это удивило бы Марка, будь он в себе, ведь с его мнемопластическими навыками такие моменты из собственной жизни он должен помнить, будто они произошли только что.
        Но в данный момент парень думал о другом. Он видел на снимках свою разбитую вдребезги машину, видел себя, а рядом - тело Даши. Неподвижное. Нет, дело не в том, что это статичное фото. Марк действительно помнил - она не двигалась. А дальше, в двадцати метрах от дороги, у кромки леса…
        - Уберите, - он опустил глаза. Хотел заплакать, но слезы не шли.
        - Тогда взгляни, пожалуйста, на это, - Ник вновь коснулся экрана и на нем появился другой коллаж. Эти фотографии были максимально, отвратительно четкими. На них Марк увидел мертвых людей. Убитых людей, которых жестоко мучили перед смертью. Отрезанные части тел, изуродованные лица, вскрытые животы и шеи.
        - Их тридцать пять, - Бостром провел рукой по экрану и изображения исчезли, осталась только полированная крышка стола, подсвеченная голографической синевой по краям. - И было бы еще пятеро, если бы тебя вчера не остановили. Всего сорок. Ты ведь помнишь это число?
        - Да, - Марк попробовал сглотнуть, но горло пересохло. Парень сцепил руки в замок, потому что они затряслись и он не мог это контролировать. - Столько жертв было в той аварии.
        - А где произошла авария, ты тоже помнишь? - Ник снова сел напротив Марка, который весь ссутулился, сжался, будто хотел, чтобы большое мягкое кресло, выполненное в чертовом стиле Барокко, поглотило его целиком. - Этот район называется Темный луг.
        Марк медленно поднял на него глаза. Сейчас они были не карие, как обычно, я темно-красные, в них полопались все капилляры.
        - Твоя фантазия, твоя вторая личность, - пояснил Ник, пришпиливая пациента ледяным взглядом к спинке кресла. - Ты представлял себе Офферинг. Этот популярный хоррор. И всегда играл в локации Темный луг. А теперь смотри.
        Врач протянул руку к рабочему столу и не глядя коснулся его пальцами в замысловатой комбинации. На вновь вспыхнувшем голо-экране появился текстовый список, и Марк сразу узнал его - сто двадцать пять локаций Офферинга. Он не хотел читать, боялся, но глаза помимо воли пробежали по столбцам. Названия «Темный луг» там не было.
        - Мне очень жаль, - в который раз повторил Ник Бостром, гася экран. Его глаза снова лучились теплотой, а голос звучал мягко, успокаивающе. - Но я уже говорил, что у тебя сильный разум, и теперь это твое преимущество в борьбе с недугом. Мы победим его, я обещаю. Твой случай редкий, но отнюдь не единичный.
        Именно в этот момент Марк понял, что все это - правда. Что он действительно сошел с ума из-за гибели жены и дочери. Что он целый год жил в мире, которого не существует. Что он убил тридцать пять человек. Убил жестоко, извращенно.
        А лучшее доказательство всего этого - человек, который сидит перед ним. Ник Бостром выступал консультантом его университетского исследования, поэтому Марк хорошо запомнил врача, хотя лично они встречались лишь раз, в основном общаясь по Сети. Бостром широко известен нестандартным подходом к лечению пациентов, он нем часто шутят, что он будто воплощает плохого и доброго Стража в одном лице. Но делает это вовсе не как шизофреник, совсем наоборот - на его фоне пациенты инстинктивно осознают, что действительно больны. Он будто оттеняет их девиантное состояние своей эталонной человечностью - далеко не идеальным образом, но максимально стабильным, этакой психической константой, которую невозможно пошатнуть.
        Создать НПЦ, который так точно скопировал бы характер настоящего человека, просто невозможно. Это годы, даже десятилетия. И тем более, так невозможно сыграть.
        Значит это не симуляция.
        Марк ожидал, что его сознание отключится, едва он мысленно озвучит свой вывод. Что он окончательно слетит с катушек и начнет разносить кабинет Бострома, или даже набросится на врача. Но он ничего не сделал, и даже дрожь в пальцах прекратилась. Выглядело все так, будто он давно это знал, или догадывался, но что-то в мозгу не давало ему увидеть реальный мир. И вот теперь, когда занавес подняли, разум Марка вздохнул с облегчением.
        - Я сошел с ума, - проговорил парень, глядя на свои вспотевшие ладони. - Я и правда сошел с ума.
        - Осознание - первый шаг, - улыбнулся Бостром. - На самом деле я удивлен, что удалось так быстро достучаться до твоей рациональной стороны.
        - Меня можно вернуть? - Марк посмотрел на своего лечащего врача и вот теперь почувствовал, что его глаза увлажнились. Совсем чуть-чуть. - Вы вылечите меня?
        - Я смогу это сделать, - Ник подошел, опустился перед ним на колено и положил руку ему на плечо. - Верь мне, и у нас получится. Но учти, когда я вылечу тебя и докажу твою вменяемость, тебя будут судить, - его взгляд изменился, стал озабоченным. - То есть разумеется, будет легко доказать, что ты был невменяем в момент совершения всех этих… деяний. Тебя оправдают, но общественное мнение… в общем, сам понимаешь.
        Марк понимал. А еще испытывал искреннюю благодарность к Нику Бострому. Пусть пока у него есть лишь обещания, порой этого более чем достаточно.
        - Что ж, - врач встал и протянул Марку руку, помогая ему подняться. - Я рад, что наш первый сеанс завершился успешно! Но у меня есть и другие пациенты, - он поджал губы, вроде как извиняясь. - Да и административной работы, честно говоря, навалом. Так что, до завтра?
        - До завтра, - Марк крепко сжал руку врача. - Спасибо вам.
        - Благодарить рано, - Ник строго покачал головой, а потом внезапно его глаза округлились. - Ох, чуть не забыл! Два момента. Во-первых, когда вернешься в палату, тебя будет ждать сюрприз. Знай, это часть терапии. И второе, - он прочистил горло, прежде чем продолжить. - Мы некоторым пациентам разрешаем гулять во внутреннем дворе. Он большой, там хорошо. В общем, я могу открыть тебе доступ - Олаф будет отводить тебя во двор, когда захочешь.
        - Когда захочу? - искренне удивился Марк. На фоне в мозгу бушевали шторма из мириадов мыслей. О семье, о безумии. Об Офферинге.
        - Ну, у нас же тут не тюрьма, - Бостром широко улыбнулся. - Так что?
        - Да, да, - Марк быстро закивал. - Я бы хотел! Конечно!
        - У нас ведь… - врач внимательно посмотрел него, и это снова был плохой Страж, - у нас ведь не будет проблем? Пойми меня правильно, я обязан перестраховываться, даже с такими пациентами, как ты.
        От этой фраза - «даже с такими» - Марк передернул плечами. Ему показалось, что Ник произнес ее так, будто подразумевал «тем более с такими».
        - Проблем не будет, - убежденно сказал он. Парень и сам в это верил, потому что… Черт, да потому что кому хочется быть психом? А Ник ведь профи в своем деле, он поможет.
        С этой мыслью Марк покинул кабинет главного врача Клиники Мебиуса. До палаты его проводили Олаф и медбот, Антон куда-то подевался. Марку было плевать, он не стал спрашивать о нем своего Смотрителя. Зайдя в палату, парень доковылял до кровати и растянулся на ней, шумно выдохнув. А когда он, интересно, вдохнул? Когда проснулся?..
        Так значит Даша и Лара… мертвы. Немудрено сойти с ума от такого. Вот он и сошел. Но убивать же стал не сразу, а спустя полгода! Почему? А потому же, почему сейчас он не рыдает и не бьется о стены, узнав правду. Просто он всегда был эмоциональным тормозом. До него дойдет позже, через неделю, месяц, а может через год. Но обязательно дойдет.
        Но теперь у него хотя бы есть какие-то ориентиры. Бостром наглядно показал, что этот мир - реален, и Марк точно не синхронизирован и не застрял в Аниматике. Облегчения эта мысль не приносила, но, как любил повторять Макс, знание лучше незнания.
        От размышлений Марка отвлек шорох, донесшийся из-под кровати. Какого..? Он непроизвольно напрягся, но тут же расслабился. Да показалось! Но когда шорох повторился вновь, Марк резко сел, инстинктивно подобрав под себя ноги. Может, галлюцинации, последствие тройной дозы «Напамина»?
        Парень медленно свесился с кровати и осторожно заглянул под нее. Сидя на квадратном бежевом коврике, на него лупатыми глазами смотрел маленький черненький котенок. Рядом с котенком обнаружились две миски - с водой и кормом, а чуть дальше стоял лоток под туалет.
        - Вот, значит, какая терапия, - усмехнулся Марк и ощутил, как по телу разливается тепло. Едва он увидел котенка, ему сразу стало легче. Он всегда любил животных, особенно кошачьих.
        Парень спустился с кровати и подозвал котенка к себе. Тот пару минут не двигался с места, только забавно лупал большущими синеватыми глазами и поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, любопытно всматриваясь в своего неожиданного соседа сверху. Потом котенок осторожно переступил с лапки на лапку и медленно пошел к Марку. Дойдя до протянутых рук, он аккуратно обошел их полукольцом, обнюхивая, а затем внезапно боднулся в ладонь. Парень хохотнул и подхватил котенка на руки. Такой теплый и ласковой, точно кусочек августовского солнца. Черный-черный кусочек!
        Марк понял, что улыбается - широко и охотно, и на глаза навернулись слезы. А потом прозвучал сигнал оповещения, сначала беззвучно вспыхнувший на голографическом экране над столом, а мгновением позже озвученный девушкой-невидимкой.
        - Полуденный прием пищи, - предупредил нежный, но вкрадчивый голосок. - Смотритель прибудет через две минуты.
        - Через две минуты, - глухо повторил Марк, сажая котенка на кровать. Вся нежность сразу куда-то улетучилась, но оставила приятное послевкусие. - Дайте хоть умоюсь.
        Столовая показалась ему нереально большой, и все же вряд ли она могла вместить в себя всех пациентов, ведь Клиника Мебиуса, как говорят, крупнейшая на Побережье и сюда свозят «одаренных» со всех северных районов. Марк помнил, что это огромное здание занимает почти все Плато Гримма, так сколько же тут обитателей? Тысячи две? Или больше?
        Его обед состоял из питательной смеси и… питательной воды. Марк не удивился - к чему заморачиваться визуализацией? Молочно-белые сопли, скорее всего, включают аминокислоты, сложные углеводы, рассчитанное количество жиров и клетчатку, а вода - по-любому изотоник, еще небось витаминизированный. Но вкус у всего этого неприглядства - что надо. Будто курица с овощами, а вода - как подслащенный апельсиновый сок. Мда, вот на модуляторах органолептики здесь точно не экономят!
        - Мне бы во двор, погулять, - обратился Марк к Олафу, когда они вышли из столовой. Парень уже понял, что этот молчаливый здоровяк вместе со своим ручным медботом будет следовать за ним буквально по пятам.
        - Без проблем, - пожал плечами Олаф и махнул рукой, мол, пошли.
        Вот так просто, без проблем! Смотрителя, похоже, уже предупредили, что Ник позволил Марку выходить во двор. Оперативненько! Может, с ним и поговорить нормально можно? Нет, это будет лишнее. По крайне мере, не сейчас.
        До двора они добрались минут за пятнадцать. Двигаясь по сменяющимся с головокружительной быстротой переходам, коридорам и лестницам, которые были похожи друг на друга как родные братья, Марк подумал, что Макс девять лет назад сказал чистую правду. Если захочет - он сможет отсюда выбрать. Он пока даже не знает, где выход, но еще день-другой и уже будет точно знать как минимум свое крыло. А сейчас во дворе поймет, как Клиника ориентирована по сторонам света. Останется соотнести это с обрывочными воспоминаниями о прошлом посещении и план здания будет у него в голове - достаточно подробный, чтобы при необходимости использовать его для побега. А заодно разорвать на кровавые лоскуты с десяток подвернувшихся под руку…
        Воу! Марк даже вздрогнул от неожиданности. Это чьи мысли такие? Уж точно не его! Ведь он уже решил, что останется здесь до полного выздоровления. Он же и правда псих, ему к людям нельзя!
        Но тут они с Олафом вышли во внутренний двор, и парень забыл обо всем. Над головой развернулось чистое голубое небо, слева подсвеченное прозрачно-золотой полусферой заката. Он опустил взгляд - широкие аллеи с раскидистыми каштанами и стройными березками по бокам, а меж них шарообразные люминотоны на тонких, кажущихся хрустальными столбах. Справа под пологим холмом журчит речушка, через нее в трех местах перекинуты жемчужно-белые мостики без перил. И все вокруг так зелено и ярко, что на глаза наворачиваются слезы!
        - Бесконечное лето, - пожал плечами Олаф, догадавшись о невысказанных вопросах Марка. - У Клиники собственный климатический комплекс, здесь только один раз в году - на Рождество - выпадает снег.
        Ник сказал, что гулять разрешено лишь некоторым пациентам, и Марк почему-то подумал, что во дворе его ждет сонное уединение. Однако людей тут хватало, многие лавочки под каштанами были заняты, пациенты бродили по аллеям, в холмах и вдоль реки. Прикинув, что с учетом размеров внутреннего двора их тут сотни, Марк вновь подумал о том, сколько же на самом деле в Клинике «одаренных»?
        Он ходил по двору около часа, мимо фонтанов, беседок, даже встретил пару ларьков с фастфудом. Ну то есть на самом деле в этих ларьках продавалась все та же питательная смесь, просто вкус у нее здесь был - гамбургеров, чизбургеров, наггетсов и дальше по списку.
        А потом он увидел холм, на вершине которого рос еще относительно молодой дубок, и невзначай вспомнил, что уже многие годы занимается цигун. Или это ложные воспоминания, не его? Парень встал под кроной дубка, развел руки в стороны, расслабился. Глубоко подышал несколько минут и на автомате стал выполнять упражнения типового комплекса. Что ж, похоже, цигун он действительно занимается.
        Легкий ветер приятно холодил шею и ладони. Марк вдыхал его и привычно освобождал голову от мыслей. Получалось на удивление легко. Хотя… все верно, он ведь тормоз, и осознание придет позже. И Нику Бострому придется хорошенько постараться, чтобы привести его в норму!
        - А ты так не поломаешься, дядь? - вопрос застал Марка на пике вдоха и от неожиданности он поперхнулся воздухом. Откашлявшись, обернулся - позади него на склоне стоял субтильный паренек лет двадцати, тощий и высокий, с яркими голубыми глазами. Паренек криво улыбался и жевал губами.
        - Я Сакура, - представился он и протянул Марку узкую ладонь. Несколько мгновений Марк раздумывал, подозрительно оглядывая паренька, но потом все же пожал его растопыренную пятерню. На ощупь та оказалась холодной и заскорузлой, как куриная лапка.
        - А кто вы я знаю! - радостно заявил паренек, едва Марк открыл рот, собираясь представиться. - Говорят, что Клиника Мебиуса - как маленький провинциальный поселок, и слухи тут расходятся очень быстро, - он нервно хохотнул и внезапно напрягся. - Хотя вы как-то не похожи на серийника-психопата. Мне кажется, маньяки цигун не занимаются.
        - Да ладно? - Марка больше удивило не наивное предположение Сакуры, а то, что он знает о цигун. Этот древний комплекс, сочетающий лечебную гимнастику, акупунктуру и медитацию, сам он нарыл в каком-то дремучем архиве в Сети.
        - Серьезно, - паренек сарказма не понял. - Хотя в тихом омуте… - он широко улыбнулся. - А что имя странное у меня - вы не обращайте внимания. Это ник в Сети, как на самом деле зовут - ни скажу, уж извините. Бостром считает, если я не хочу говорить, то и не надо.
        - Он твой лечащий врач? - Марк насторожился.
        - Ну да, - кивнул Сакура, сходу сообразив, чем вызван вопрос. - Ага! Значит, и вас он лечит! Похоже, наш главный всех самых крутых ребят собирает под свое крыло, - и видя непонимание в глазах Марка, парень продолжил. - Вспоминайте же! Я тот самый Сакура, который взломал центральную банковскую сеть Побережья. Украл пятьдесят триллионов дат. И просто стер их! - после этих слов парень просиял, будто рассказал новогодний стишок деду морозу.
        - Помню-помню, - Марк решил не упоминать, что в новостях тогда объявили о смерти хакера. - Так что же, ты все эти три года…
        - Ну да, здесь вот! - с готовностью подтвердил Сакура. - Но знаете, я как-то и сам не против. Тут ведь неплохо, правда? Меня даже дважды в месяц к Аниматике подключают. Само собой, симуляции локальные, медицинские, но и то…
        - Что ты сказал? - Марк и сам не заметил, как в одно мгновение преодолел те несколько метров, что разделяли его и Сакуру. Он придвинулся к парню вплотную и хотя тот был на голову выше, со стороны казалось, что это Марк нависает над бедолагой, а не наоборот. - В Клинике есть синхронизационный ложемент? Полноценный?
        - Ээ, ну да, - паренек сглотнул и начал отступать. Марк, не отдавая отчета своим действиям, немедленно двинулся следом. - Один всего, но его довольно часто используют в терапии всяких шиз, типа как у меня…
        - И ты знаешь, где он? - Марк продолжал надвигаться на Сакуру. Они уже спустились с холма и через несколько секунд паренек, отступая, уперся спиной в шершавый древесный ствол. Его глаза расширились от внезапно накатившего страха, хакер не понимал, как нужно реагировать.
        - Ну да, да! В моем Блоке, двумя этажа выше, - сбивчиво залепетал он. - То есть в нашем с вами Блоке, мы в одном!
        - Откуда ты знаешь? - Марк, наконец, остановился и глупо заморгал, пытаясь понять, что им двигало мгновением раньше. Он будто на короткое время потерял контроль над своим телом и не мог вспомнить, о чем думал в эти секунды.
        - Ну, - парень замялся, но одного взгляда Марка хватило, чтобы он тут же продолжил. - Я ведь парсер по специальности! Закончил Академию с отличием на три года раньше тех, с кем поступал, - он хмуро улыбнулся исподлобья. - Вы ведь знаете, парсер - это профи по внедрению и поиску…
        - Я знаю, кто такие парсеры, - перебил его Марк, подумав о том, что паренек, похоже, псих лишь с одной стороны. А с другой - гений. Иначе ему никогда не удалось бы взломать банковскую систему Побережья.
        - Короче, я время от времени внедряюсь в местную сеть, - Сакура повел рукой, очевидно имея ввиду Клинику Мебиуса. - Ну вы меня поймите, мне ж надо чем-то себя занять! Тесты Ника, конечно, интересные, но я их всегда быстро прохожу, надоедает. А так я еще порой палаты открываю, камеры глушу, вот умора - наблюдать, как Смотрители пытаются понять, в чем дело! Но знаете, я так дистанционно больше одной за раз не могу, тут оборудование нужно…
        - Какого?.. - Марк вдруг понял, что вполне вероятно перед ним обычный шизантый, принимающий себя за кого-то другого, а вовсе не виртуозный хакер, однажды поехавший на своем увлечении взламывать все и вся.
        - Это невозможно, - констатировал он, потому что в целом неплохо представлял себе функционал, доступный универсальному импланту.
        - Возможно, если модифицировать имплант дата-расширителями модели не ниже 4.13 и криптографической призмой Смита, - на миг из глаз Сакуры пропал всякий страх и Марк снова сменил свою точку зрения. - А вот отследить эти модификации действительно не получится. Собственно, поэтому они еще при мне!
        С минуту они тупо смотрели друг на друга. Марк собирался с мыслями, а Сакура просто не понимал, чего от него хотят. Но гению-психопату было до жути интересно, поэтому он решил пока не пускаться наутек.
        - Так ты можешь уйти, - не спросил, сказал Марк. - Тогда почему остаешься здесь?
        - Ну, не все так просто, - Сакура скривился и вновь начал жевать губами. - Я могу попасть только в локальную Сеть Блока D. Остальные независимы, у каждого Блока - своя локалка. Гениально же, а! Ведь если они физически не соединены, то взломав один, я не получаю доступа к другим. Поэтому я даже не знаю, как они устроены внутри и где выход. Да и… - он глубоко вздохнул и опустил глаза. В его взгляде Марк прочитал боль, глубокую, подавленную. - Да и если б я все же сумел как-то выбраться… зачем? У меня там нет никого. А тут… тут я вроде как нужен. Хотя бы даже для экспериментов Ника!
        Старый Марк обязательно пожалел бы паренька, но очнувшийся в Клинике Мебиуса был уже не в полной мере тем непревзойденным нейро-дизайнером из Нетлинка с выдающимися перспективами и простым добрым характером. Этот человек, внезапно вспомнивший о том, что уже год как потерял всю семью и будущее, о котором мечтал с детства, думал лишь как использовать Сакуру в своих целях.
        Было в этом что-то жестокое, неправильное. И Марк даже ощущал стыд, но какая-то глубинная часть его сознания нашептывала, что он все делает правильно. Он не хотел, чтобы эта глубинная часть вообще существовала, но не мог ее прогнать, не мог просто отказаться от нее. Твою мать, похоже, он и правда сбрендил! Вот только…
        Точно! Теперь он вспомнил, о чем подумал в тот миг, когда Сакура заговорил о синхронизации.
        - Короче, - Марк постарался подавить возбуждение в голосе, чтобы парсер снова не напугался. - Ты знаешь, где находится синхронизационный ложемент, можешь открывать двери палат и временно отключать камеры, я верно понял? Просто ответь - да или нет?
        - Ну… да, да! - Сакура смутился, но вроде бы страх в его глазах поблескивал уже не так явно. Зато любопытство паренька стало очевидным.
        - И ты можешь ночью открыть мою палату и провести меня к помещению с ложементом? - Марк решил идти в лоб.
        - Эм… - парень поскреб давно немытую голову, потом куцую бородку, потом все вместе. - На самом деле, даже если нас засекут, о моих модификациях не узнают, нет у них таких спецов. Но изолятор на полгода нам обеспечен, а вот оттуда выбраться реально сложно…
        - Да или нет, Сакура? - Марк надавил. - Ты можешь это сделать?
        - Могу, могу! - паренек едва не запищал. Похоже - от восторга. - Вот это да, настоящее приключение!
        - А в глобальную Сеть сможешь выйти? - Марк сощурил глаза. Он уже понял, что Сакура - эталонный ведомый, и чтобы им манипулировать - много ума не надо. - Нет, ну если это невозможно даже для тебя, тогда…
        - Возможно! - выпалил парсер. Его голубые глаза вновь налились внутренним светом и он уже напрочь забыл про свой страх перед маньяком-серийником. - Я это сделаю! К чему нужно будет подключиться?
        - К Офферингу, - медленно проговорил Марк.
        Вот, что ему необходимо, чтобы раз и навсегда понять - безумен он или нет. Нужно просто вернуться в игру, вновь выбрать Бладхаунда и отыграть матч. Что он хочет доказать этим? Что найти? Не важно, он разберется на месте. Но ему это нужно - Марк чувствовал, как от одной мысли о возвращении в виртуальность у него начинает кровь закипать в венах.
        А потом в голове прозвучал невнятный шепот, который тут же сменила череда образов - таких ярких, что Марк невольно вскрикнул, отступил, споткнулся о ветку и шумно рухнул на изумрудную траву. Он мотнул головой, приходя в себя. Образы, которые он видел всего мгновение, напоминали смазанные снимки, будто смотришь на окружающий мир через запотевшее стекло. Он не мог ничего толком разобрать, но чувствовал - там кровь, везде кровь.
        И вновь этот шепот… Марк не расслышал слов, но по спине у него пробежал холод, а волосы на руках наэлектризовались. Похоже на игровые воспоминания, но ведь так не должно быть - они затираются после сеанса! И тем не менее, он был уверен, что эти картины его глазами видел кто-то другой, и шепот - он тоже обращался не к нему. Точнее, к нему, но будто… будто к другому Марку. Которого и звали иначе…
        - Черт! Сука! - он с силой ударил себя ладонями по вискам, потом обхватил голову руками и стал раскачиваться из стороны в сторону.
        - В последний раз, - твердил он себе под нос, продолжая раскачиваться. - В последний раз я должен попасть туда. Должен понять, что локации Темный луг нет, тенебрисов - нет, а игра - это лишь игра… Стоп? Тенебрисы? Это кто вообще?..
        - С вами все в порядке? - Марк от неожиданности дернулся и поднял голову. Над ним склонился Олаф, лицо здоровяка выглядело озабоченным. Позади, как обычно, стоял медбот. Робот перемигивался зелеными и желтыми огоньками, а его подсвеченный синим контур стал ярче, среагировав на спускавшиеся сумерки.
        - Уже… темнеет? - Марк удивленно посмотрел на небо. Вечерело. А ему казалось, что с обеда прошло не больше часа, ну может полтора.
        - Вы не пришли на ужин, - пояснил Олаф, протягивая Марку руку. Тот принял ее и с кряхтеньем поднялся. - Я выждал положенные шестьдесят минут и пошел вас искать. Вы сидели тут и что-то бурчали себе под нос.
        - Да, точно, - вздохнул Марк. - Простите, что не пришел на ужин и заставил волноваться. Я… - он замямлил, не понимая, что должен сказать. - Похоже, я немного потерялся во времени.
        - Ничего, это последствия транквилизатора, - Олаф легонько похлопал его по плечу. - Все образуется, - он поджал губы и так по-доброму посмотрел на Марка, что тому захотелось заплакать. Хотя он знал, что не сможет. - А пока просто не доверяйте своим органам чувств. Мы ввели вам соответствующие препараты, но доза «Напамина» была слишком высокой. Чудо, что вы еще соображаете и визуальных галлюцинаций нет!
        Марка прошиб холодный пот. Неужели Сакура - галлюцинация? Он стал лихорадочно осматриваться и когда увидел неподалеку на лавочке одинокую тощую фигуру с всклоченными давно немытыми волосами, вздохнул с таким облегчением, что Олаф удивленно хмыкнул.
        - Это что значит? - поинтересовался Смотритель. - Вы будто…
        - Да нет, все в порядке, - Марк как можно естественнее улыбнулся ему. - Просто мне сейчас тяжело, понимаете? Все эти воспоминания. Я будто чужую жизнь проживаю.
        - Или кто-то другой проживает вашу, - лицо Олафа неуловимо изменилось, он плотоядно улыбнулся, глаза блеснули чернотой.
        - Что, простите? - Марк часто-часто заморгал. Олаф вновь стал самим собой - здоровенным добродушным Смотрителем с медботом на фигуральном поводке.
        - Да я говорю, что еще пару дней и будет получше, - он вновь легонько коснулся плеча Марка. - А вообще Ник вам обязательно поможет. Он хороший специалист. Лучший.
        - Да, я слышал, - рассеянно уронил Марк, прикидывая, что это было. Реально транквилизаторные флешбэки? Или его собственное безумие? Ладно, пока остановимся на последствиях транка.
        Олаф повел его в Блок. Когда они проходили мимо лавки, на которой скучал Сакура, Марк бросил Смотрителю «Я сейчас!» и подбежал к пареньку. Тот вздрогнул и сразу подобрался, увидев нового знакомца.
        - Слушайте, я не знал, что делать! - залепетал парсер вполголоса. - Вы упали, потом в транс какой-то вошли…
        - Заткнись, - беззлобно прервал его Марк. - Сегодня ночью, понял? - он пристально посмотрел хакеру в глаза. - Сегодня ночью ты поможешь мне выбраться из палаты и проведешь в комнату с ложементом. А если не сделаешь этого, клянусь…
        Олаф вовремя окликнул его и Марк просто ушел, оставив Сакуру наедине с его экзистенциальными ужасами. Что может быть действеннее незавершенной угрозы, м? Когда финал предлагается додумать твоей бурной фантазии!
        В палате его ждал холодный ужин (надо же, позаботились!) и черное мурчащее чудо. Когда Марк уселся за стол, котенок, забавно перебирая лапками - тык-тык-тык - подбежал к нему и ткнулся в ногу. Потом попытался запрыгнуть на колени, но не сумел, высоковато еще. Марк улыбнулся и положил на пол немного питательной смеси. Котенок любопытно вытянул мордочку, нюхнул эти жутко полезные сопли и демонстративно фыркнул.
        - Как хочешь, - Марк принялся за еду. - Но не думаю, что у тебя там вкуснее.
        Котенок будто понял слова человека и, скрывшись под кроватью, захрустел оттуда сухими кормом.
        - Как же его называть? - спросил Марк у полезных соплей. Он задал вопрос вслух, чтобы отвлечься от роящихся в голове мыслей. Ему было страшно и странно, парень окончательно запутался, но четко для себя решил - если Сакура действительно поможет ему синхронизироваться, он должен попасть в Офферинг. Это либо даст ему все ответы, либо…
        - Конкретизируйте запрос, пожалуйся, - промурлыкала назойливая девчонка у него над головой. Тут же над столом зажегся голографический экран с поисковой строкой.
        - Заткнись, - с улыбкой рыкнул Марк, не переставая жевать свой ужин. - Отключить голосовое управление.
        Девчонка, кажется, обиделась, потому что не сказала ничего вроде «Инициирую отключение» или как там обычно отвечают эти интеллектуальные системы. Экран над столом погас, а Марк, глядя в пустую стену, вспомнил, что у него тут есть доступ к новостной ленте. Хотя что он там увидит? Что доблестные Стражи поймали, наконец, маньяка-серийника, который уже полгода терроризирует благословенный Арк-Сити? Что его пристрелили во время задержания? А его по любому пристрелили, потому что так спокойнее. Ведь если граждане узнают, что упырь жив и теперь на казенных харчах как на курорте… о! Что-то может начаться!
        Хотя, наверное, как раз этих новостей здесь не будет. Ник Бостром - не глупый человек, а значит фильтрует всю информацию, что попадает из глобальной Сети в локальную. И он, конечно, не станет лишний раз травмировать своего нового пациента.
        Марк отбросил ложку и встал из-за стола. Стянул жемчужно-белую робу пациента, лег на постель и уже думал жалеть о том, что отключил голосовое управление, когда свет люминотона начал сам собой медленно гаснуть. Ага, значит тут еще датчики движения и состояния. Блин, у него дома таких не было!
        Дом… Перед глазами встали Даша и Лара. Не в коттедже на Южном холме, которого не было, а в съемном жилом блоке на Перекрестке Эсфендиари. Несмотря на его высокую должность в Нетлинке, Марк зарабатывал недостаточно, чтобы накопить на собственное жилье. Ну, то есть рано или поздно должен был накопить. А они - его жена и дочь - ни на миг не сомневались в нем!
        Парень сглотнул соленый ком и понял, что слезы больше ничто не держит. Теперь он не только хотел, но и мог плакать. Навзрыд, по-взрослому, злобно и слепо…
        Через какое-то время он почувствовал, как по его ногам мягко ступает что-то легкое, почти невесомое. Очень скоро котенок добрался до его груди, улегся на нее, вытянувшись всем телом, и тихо заурчал. Марк коснулся его мягкой шерстки и с его губ сорвался истеричный смешок.
        - Я назову тебя Шеогарат, - он вяло улыбнулся, проваливаясь в сон. И даже не подумал, что это может быть кошка, а не кот.
        _______________________________________________
        [1]Неигровой персонаж (он англ. NPC - Non-Player Character). Персонаж в ролевой компьютерной игре, которым управляет не игрок, а компьютер.
        [2] От незнания к несуществованию (лат).
        ГЛАВА IV. ДВЕ ЖИЗНИ - ОДНА ЛОЖЬ
        Марк проснулся от ощущения, что на него кто-то смотрит, и сразу почувствовал резкий солоноватый запах пота. Не своего. Он медленно открыл глаза и скосил их к двери. Там стоял Сакура с Шеогаратом на руках.
        - Вот лучше б собаку завел, - вполголоса хохотнул парсер. - Кошки - такие себе охранники!
        - А ты воняешь, - парировал Марк, вставая с кровати. Он слепо пошарил вокруг в поисках робы. Люминотон почему-то не включился, хотя должен был отреагировать как минимум когда открылась дверь. - Почему темно-то так?
        - Я заглушил датчики, - пояснил Сакура, яростно обнюхивая свои подмышки. Котенка он отпустил и тот засеменил к Марку. - Слушай, ну я мылся на ночь вообще-то! Сейчас вот пробежался немного…
        - Не важно, - Марк, наконец, отыскал одежду. Обостренное обоняние можно было списать на что угодно, поэтому он тут же выбросил вопрос из головы. - Спасибо, что пришел. А теперь веди!
        Они тенями выскользнули из палаты в сумрак коридора, где люминотоны работали процентов на десять мощности. Дверь за ними бесшумно скользнула в закрытое положение.
        - Эти ломануть не могу, - Сакура ткнул пальцем вверх. - Они в одной статичной сети, управляются с центрального пульта.
        Марк кивнул и они рысцой двинулись вдоль закрытых палат. Мягкая полимерная обувь беззвучно касалась жемчужно-белого пола, так что даже их дыхание звучало громче. Они миновали два перекрестка и свернули на третьем - Марк знал, что здесь в конце коридора тренажерный зал, а за ним поворот и лестница.
        - Ночью тут всего пара Смотрителей на весь Блок, или около того, -- комментировал тем временем Сакура. - Только в Блоке А, где выход, там даже ночью дежурит охрана. И не эти в белом, а целый наряд Стражей! А ну ка погоди…
        Они остановились перед выходом на лестничную площадку. Сакура поднес к лицу правое запястье и несколько раз надавил на него в разных точках. В местах, которых коснулись пальцы хакера, сквозь кожу стали просвечивать бледно-желтые огоньки. Затем паренек на мгновение прикрыл глаза, резко повернул голову в бок, так что его позвоночник звучно хрустнули, и огоньки на запястье сменили цвет с желтого на зеленый.
        - Вперед! - скомандовал Сакура, широко улыбнувшись Марку, и тот понял, что парсера все это жуть как увлекает! Похоже, перспектива оказаться в изоляторе на полгода сильно уступала его ожиданиям от этого приключения. Ну, оно и понятно - иначе он вообще не пришел бы. Марк понимал, что играет на слабостях паренька, и ненавидел себя за это.
        - Она ослепла? - уточнил он, когда они проходили под камерой.
        - Зациклена, - поправил его Сакура, и тут же тонко пискнул от неожиданности, когда Марк ухватил его за плечо и резко дернул назад, увлекая прочь с лестничной площадки. Он зажал хакеру рот рукой, посмотрел ему прямо в глаза и поднес указательный палец к губам. Сакура, во взгляде которого вновь прорезался страх, часто закивал.
        Марк сам не понял, что заставило его сделать это. Он почувствовал, каким-то внутренним инстинктом ощутил, что на лестнице кто-то есть. Может, он почуял запах тела Смотрителя, как несколькими минутами раньше уловил свежий пот Сакуры? Нет, здесь что-то другое, но времени на размышления не осталось - сверху раздались гулкие шаги.
        Через минуту кто-то миновал их пролет, звучно пернул и стал спускаться дальше. Марк аккуратно выглянул из-за угла - все верно, Смотритель. Вряд ли Сакура ошибся, что здесь их мало по ночам, но «мало» - не значит «нет вообще». Похоже, Ник Бостром отнюдь не на все сто доверяет технике и тому лабиринту, в который превратил свою Клинику.
        Марк подтолкнул Сакуру вперед и они поднялись на два этажа, по пути зацикливая камеры на площадках. На выходе со второй свернули направо, прошли три перекрестка, свернули налево, еще раз поднялись по лестнице на один этаж. Парсер заглушил очередную камеру и… замер.
        - Я… - взгляд хакера лихорадочно метался от одного прохода к другому. - Прости, я не знаю. Здесь все… все изменилось!
        - Сакура, - прошипел Марк. Он схватил парня за плечи и встряхнул так, что у того аж зубы лязгнули. - Скажи мне, ты до этого выбирался из своей камеры ночью?
        - Н-нет, - выдавил парсер и медленно сполз по стене. Выглядел он так, будто беззвучно плакал.
        Марк глубоко вздохнул. Похоже, чертов Лабиринт меняет конфигурацию в это время суток. Какие-то двери исчезают, другие появляются, лестницы и переходы меняются местами. Вот почему здесь так мало Смотрителей ночью! Гения, обманувшего крипто-защиту и за годы пребывания в Клинике изучившего план своего Блока, ждет неприятный сюрприз, едва он решит бежать. С другой стороны эти меры казались излишними, ведь крипто-замок невозможно взломать. Ну, так считается. Так Марка учили в универе на Основах нейрокибернетики.
        - Не скули, - шикнул он на Сакуру. - Точно этот этаж?
        - Я уже не уверен, - промямлил парень и тут же получил ногой в бок. - Да этот! Вроде…
        Марк не собирался возвращаться в палату, хотя понимал, что именно об этом сейчас думает парсер. «Прости, но мы теперь в одной лодке, - невесело усмехнулся он в мыслях. - Потому что один я эту авантюру не вывезу, нужен кто-то, кто подключит меня к ложементу».
        Он закрыл глаза и сосредоточился. Нет времени искать сложные решения. Что-то помогло ему не наткнуться на Смотрителя у лестницы, так пусть поможет и здесь!
        Марк начал дышать глубоко и медленно, освобождая голову. Примерно также он очищает сознание, занимаясь цигун, только сейчас не растворяется в окружающем мире, а будто пропускает его через себя, надеясь на отклик…
        Вот оно! Что-то шевельнулось в нем, что-то темное, неприятное. Перед внутренним взором Марка на миг вспыхнула карта этажа, сотканная из остаточных запахов людей, что проходили этими коридорами за день, и в миллионный раз отраженным эхом их непринужденных голосов. Это было настолько странно, что пугало до дрожи, но парень мгновенно уловил нужное направление.
        - Идем! - он рывком поднял Сакуру на ноги и теперь уже парсер бежал за ним. Налево, через два перекрестка, направо в арку, еще раз направо. Вот эта комната!
        - Открывай, - скомандовал он хакеру. Тот без лишних разговоров подпрыгнул к двери и приложил запястье к панели крипто-замка. Под его кожей вновь зажглись цветные огоньки, и он снова хрустнул позвоночником, только в этот раз дважды. Ничего не происходило всего пару мгновений, но двум пациентам Клиники Мебиуса это время показалось половиной вечности. Затем дверь скользнула в сторону и Марк шагнул в помещение, посреди которого в свете набирающего яркость люминотона стоял типовой синхронизационный ложемент с нейрокитами аниматического интерфейса.
        - Умеешь синхронизировать? - бросил он через плечо, сходу плюхаясь в ложемент. Тактильно-ориентированное покрытие из магна-мембраны мгновенно отреагировало, начав нагреваться под действием естественного магнитного поля его тела.
        Сакура в ответ хмыкнул и стал ловко подключать нейрокиты к соответствующим разъемам. Ложемент плавно завибрировал.
        - Это медицинская модель, поэтому синхронизация может проходить иначе, чем ты привык, - Сакура говорил, а его руки уже порхали по вспыхнувшим в администраторской секции ложемента голографическим экранам. - И еще мне понадобится время, чтобы взломать локальный сетевой кластер и подключиться к глобальному интерфейсу Аниматики.
        - Сколько времени? - процедил Марк, понимая, что как раз время - их самый ценный ресурс.
        - Минуты полторы, - пожал плечами хакер и подмигнул ему. - Офферинг? Ты уверен? В Аниматике много развлекух, «Ловкие сучки в бикини» например! До того, как меня здесь упрятали…
        - Заткнись и делай, - прервал его Марк. Прошло даже меньше полутора минут, прежде чем перед ним вспыхнул стартовый экран Офферинга. Он выбрал охотника и запустил лобби с рандомной картой. Ждать пришлось недолго - на четвертой секунде отсчета в затылке легонько кольнуло и его внутренний взор заволокла абсолютная чернота. Повинуясь рефлексу, Марк закрыл глаза и глубоко вдохнул. А выдохнул уже Бладхаунд.
        Скорбный лик луны, предвещая кровавую жатву, стоял высоко над горизонтом и пылал насыщенным кармином, точно погребальный факел, хотя золотистая пыльца все еще мерцала на западе, не спеша облетать с небес в пасть великой бездны. Охотник провел языком по нижней губе, слизывая засохшие капельки крови, и от наслаждения закрыл глаза. Он медленно двинулся сквозь закатный лес, навстречу запахам и звукам, которые ему щедро дарили эти обреченные глупцы, эскейперы.
        Они с разных сторон стягивались к особняку, и один отставал. Бладхаунд склонил голову на бок, прислушиваясь, - это что, шпоры? О да, а вот и первая жертва - Стонг, здоровенный мускулистый детина, Рейнджер с Пепельных Долин. Потенциально он представляет единственную опасность в этой группе, поэтому с него охотник и начнет. В этот раз он не будет рисковать.
        Он немного ускорился, забирая влево, чтобы вклиниться между Стронгом и остальными. Это произошло у горящего ремонтного блока - охотник привалился спиной к полуобвалившейся кирпичной стене с почерневшей облупившейся краской, и затянул Сумеречную Колыбельную. Как он и рассчитывал, это заставило эскейперов быстрее передвигать трясущимися от страха ногами, но Стронг… на этого парня Колыбельная будто не подействовала вовсе.
        Рейнджер медленно снял с плеча дробовик и дослал патрон в патронник звучным щелчком, который оглушительной волной прокатился по замершему лесу. Идиот, теперь охотник знает, где он с точностью до сантиметра.
        Продолжая напевать Колыбельную, Бладхаунд двинулся в сторону Стронга, огибая его полукольцом со стороны кукурузного поля. Он уже понял, что здоровяка его черная песнь будто притягивает. Эссенциал говорил, что есть люди, на которых Дары Порчи не действуют, или же действуют как-то иначе. Что ж, бесстрашие Стронга уже обернулось против него же - он отделился от остальных обреченных.
        Рейнджер оказался неплохим следопытом, он шел за Бладхаундом к полю и ни один сук не хрустнул у него под ногой. Однако охотнику достаточно было его дыхания и учащенного пульса, чтобы точно сказать - жертва позади, двадцать пять шагов на восток. А потом он присел, скрываясь за обветшалой оградой поля, и яростно втянул ноздрями воздух. О Порча, ему не показалось. Стронг - женщина!
        Он извлек из-за пояса топор и медленно провел ржавым лезвием по правой щеке под глазом, потом повторил это с левой щекой. На месте порезов взбухла черная пузырящаяся кровь и потекла к подбородку двумя тлетворными ручейками. Охотник вновь улыбнулся - боль помогла подавить приступ слепого желания броситься к Стронгу напрямик и разорвать его горячее тело голыми руками. Нет, он не убьет бравую тестостеронку, столь лакомый кусочек воистину достоин бессрочной экскурсии в Храм Тайн!
        Бладхаунд услышал потревоженные стебли кукурузы и прервал Колыбельную. Стронг тут же замерла и сделала шаг назад, а потом громыхнул дробовик. Но не потому, что Рейнджер решила выстрелить, а потому что брошенный охотником топор угодил женщине в руку, начисто отсекая несколько пальцев. Оружие скрылось в кукурузе, Стронг с рычанием отскочила, выхватила нож из-за пояса левой, неповрежденной рукой. Глядя на это, Бладхаунд в голос хохотнул.
        Стронг обернулась на звук - он был уже не в кукурузе, а у нее за спиной. Она замахнулась ножом на черную тень, сотканную из тенет надвигающейся ночи, но матовое лезвие прошило воздух. Бладхаунд тем временем непринужденно подхватил с земли свой топор и невесомым взмахом вскрыл женщине ахиллово сухожилие на левой ноге. Она вскрикнула и стала заваливаться на бок, но охотник не дал ей упасть.
        Он крепко обнял раненую Стронг, плотно прижав ее к себе, так что она не могла шевельнуть рукой с ножом, чтобы попытаться ударить его. Взглянув в медовые глаза Рейнджера, подернутые сеткой возрастных морщин в уголках век, Бладхаунд подумал, что она, наверное, была красива еще каких-то лет пять назад. Но служба в Пепельных Долинах, что раскинулись от северной стены Арк-Сити до нового полюса, быстро состарила женщину, взамен дав ей силу. Силу, которой, увы, не хватило, чтобы совладать с Благословленным Порчей.
        - Чего скалишься, мразь! - прорычала Стронг, пересиливая чудовищную боль в ноге, а затем смачно плюнула в лицо Бладхаунду. Охотник улыбнулся еще шире и своим неестественно длинным языком нарочито медленно слизнул со щеки ее плевок. Женщину передернуло от отвращения.
        - Не смогу я, смогут другие! - продолжала рычать Стронг. Она напрягала свои железные мускулы, закаленные годами изматывающих тренировок, но не могла пересилить хватку Бладхаунда. Только голова женщины осталась относительно свободной, и поняв это, она тут же попыталась укусить своего мучителя. Раз, другой, но охотник каждый раз ловко убирал в сторону подбородок или отклонялся назад, чтобы она не могла добраться до шеи.
        А потом, когда женщина собралась укусить его снова, он неожиданно ринулся ей навстречу и поцеловал. Нет, это лишь показалось, что он хочет ее поцеловать. На самом деле в последнее мгновение охотник раззявил пасть - слишком широко для анатомии обычного человека - и обхватил зубами рот женщины вместе с половиной ее щек. И укусил! Свел вместе обе свои челюсти, разрывая ее такую тонкую плоть, ломая и кроша ее желтоватые от постоянного курения зубы, раздавливая с глухим хрустом ее альвеолярные отростки. Напоследок он перекусил ее полный невысказанной злобы язычок и тут же отступил, освобождая Рейнджера.
        Она упала на колени и заорала, и вместе с неистовым криком из ее покалеченного рта вырвался фонтан ярко-алой крови, в котором нечеловечески острый глаз Бладхаунда с удовлетворением обнаружил белесые осколки зубов. Но крик почти сразу прервался - поток крови был так силен, что женщина начала захлебываться. Однако охотник не мог пока даровать ей смерть.
        Удар ногой в основание шеи - и хрипящая кашляющая кровью Стронг распласталась на сухой каменистой почве. Не отрывая от нее исполненных первозданной тьмой глаз, Бладхаунд сорвал со спины рюкзак и вытряхнул его содержимое. Меньше минуты ему понадобилось, чтобы вбить в землю вокруг женщины пять зачарованных кольев. А вот с цепями пришлось повозиться - Рейнджер даже в таком состоянии пыталась отбиваться. Но когда охотник дважды погрузил свой кулак в остатки ее лица, запал бой-бабы сразу приугас. Однако сознание она не потеряла - Бладхаунд знал свое дело.
        Распяв женщину спиной вверх прямо на земле, он разорвал на ней одежду и нанес пять ран - на шею, по запястьям и на лодыжках. Затем капнул в каждую рану своей черной крови, прошептал несколько слов на языке тенебрисов, закатив глаза от наслаждения, и… прежде чем уйти, охотник на миг остановился. Он что-то почувствовал в себе, что-то неприятное, саднящее. Будто какая-то часть его была против всего этого. Охотник тряхнул головой и странное ощущение исчезло.
        - Все в порядке! - огрызнулся он через левое плечо на сочащийся ядом вопрос Эссенциала и сосредоточился на окружающем пространстве. Прошло мгновение и ему открылись сразу две вещи.
        Во-первых, их тут шестеро. Он, четыре оставшихся в живых эскейпера и кто-то еще. Это существо либо находится слишком далеко от охотника, либо умело скрывает свое присутствие, но пахнет оно не как человек. Или точнее - не-вполне-человек. Это не пугало - Бладхаунда ничто не могло испугать - и даже напротив, заставило его губы непроизвольно растягиваться в жестокой ухмылке, а в глубине проклятой души, опутанной осклизлыми щупальцами Порчи, всколыхнулось давно забытое чувство. Надежда. Надежда на то, что однажды он все же встретит достойного противника!
        Но эта перспектива меркла в сравнении с тем, что один из эскейперов оказался беременной девушкой! Сначала Бладхаунд думал, что это патология сбивает сердечный ритм молодой глупышки, спрятавшейся на втором этаже заброшенного особняка. Она пахла мускусом и пряностями, ммм… Но после принесения в жертву Стронг, его чувства обострились, и он понял свою ошибку. Это был не сбитый, а двойной ритм, под сердцем девушки билось еще одно сердце - восемь с половиной месяцев от момента зачатия. Волшебно! Трудно придумать жертву безупречнее!
        Бладхаунд рванулся через площадь с колодцем к особняку, отмечая, что девушка в доме не одна - с ней мужчина, судя по запаху - ее муж. Остальные эскейперы в этот момент бегут через лес к лодочной станции. Пусть, все равно рация в ремонтном блоке и пока они это поймут, уже придет их черед.
        Подкрадываясь к старому зданию, он уже во всех красках представил, как распнет беременную на сгнивших простынях трухлявой кровати, как медленно хирургически точными движениями разрежет ей живот и вытащит ребенка. Как окропит его своей кровью и достанет маленькое сердечко… Бладхаунд облизнулся, переступая порог особняка. На доски пола спустились две тягучие капли кислотной слюны.
        Охотник не таясь двинулся к лестнице, ведущей на второй этаж, с силой надавливая на ступени, чтобы они скрипели под его ногами. Он решил не петь Сумеречную Колыбельную, потому что страх Твины (так звали молодую мать) свивался вокруг него столь тугими кольцами, что забивал все внутреннее пространство дома. Зато ее муженек, Файтфул, источал решительность, граничащую с исступлением. Он затаился в коридоре прямо за лестницей, сжимая в руках железный штырь, вывернутый из ограды особняка. Бладхаунд знал это, потому что к солоноватому запаху пота примешивался отчетливый запах ржавого железа и застарелой сухой грязи.
        Охотник поднялся на второй этаж и завернул за угол, где дальше по коридору в комнате, что когда-то служила давно умершим хозяевам спальней, тряслась от страха Твина. Тут же Файтфул нанес удар железным прутом снизу вверх, намереваясь поразить чудовище в грудь или в подбородок - как повезет. Однако прут лишь разогнал в стороны лоскуты Нареченной Мглы, а Бладхаунд уже стоял у мужчины за спиной.
        - А ты хорош, - прошипел он в затылок Файтфулу. - Почти не боишься.
        Мужчина развернулся на звук, одновременно нанося продольный удар, но его оружие, вырванное из рук нечеловеческой силой, отлетело в сторону, вонзившись в стену напротив. Сам Файтфул, получив удар в грудь, раздробивший ему четыре ребра, упал на лестницу и покатился вниз по ступеням с грохочущим треском. Бладхаунд наблюдал его падение до самого конца, а потом невесомо перемахнул через перила и беззвучно приземлился рядом со стонущим телом, по-кошачьи мягко коснувшись ветхого пола.
        Пинком он отбросил мужчину, выхватил топор и без замаха метнул его. Топор угодил в ладонь Файтфула, намертво пришпилив ее к стене, с которой давно облезла вся штукатурка, обнажив красные крошащиеся кирпичи. В сумраке особняка голые стены дома казались живой плотью, с которой сняли кожу.
        Охотник ударил мужчину ногой по лицу, вторым ударом откинул в сторону его свободную руку и пригвоздил ее другим топором к полу. Файтфул зарычал, изо всех сил стараясь сдержать вопль боли, чтобы не напугать жену. Хотя точнее было бы сказать - чтобы ЕЩЕ БОЛЬШЕ не напугать жену. Ведь Бладхаунд чувствовал, как участился ее пульс, как ускорилось ее дыхание, как шире раскрылись поры на теле, выбрасывая в воздух феромоны незамутненного ужаса… Однако муж настрого приказал ей не выходить из комнаты, что бы она ни услышала, и Твина не смела выйти за дверь. Хм, какая покладистая женщина!
        - Я убью тебя, урод! - Файтфул сплюнул кровь. Его слова заставили одну бровь Бладхаунда чуть приподняться. - Пытай меня, убей меня, принеси в жертву своему кровавому богу. Я все равно вернусь и разорву тебя на лоскуты, если…
        Дальше охотник не слушал, потому что человек на его глазах делал невероятное. Его правая рука, прибитая топором к стене, начала двигаться. Файтфул напряг ее раз, другой, а потом рывком освободил, разорвав ладонь надвое между пястными костями среднего и безымянного пальцев. Больше того - покалеченной рукой, которой и двигать то было нельзя, не испытывая чудовищной, непереносимой боли, мужчина обхватил рукоять топора Бладхаунда и вырвал оружие из стены.
        Охотник такое видел впервые. «Интересно, - подумал он, - что дает Файтфулу такую силу? Неужели пресловутая любовь? Или чисто животное желание защитить свое?». С этими мыслями он достал из-за спины третий топор и медленно занес его для удара. Он с самого начал намеревался убить мужчину, а не приносить его в жертву, но теперь решил, что подарит ему быструю гибель, без мучений. Он заслужил.
        Они ударили одновременно, и конечно, у Файтфула не было ни единого шанса опередить Бладхаунда. Однако оружие охотника так и осталось в поднятой руке, тогда как топор мужчины ударил нависшего над ним убийцу в бок, войдя ровно под нижние ребра и погрузившись в плоть почти до середины. Бладхаунд недоуменно моргнул и отступил на шаг, с удивлением глядя на торчащий из бока топор. Его собственное оружие не могло нанести ему ощутимого вреда, но сама ситуация…
        И тут он понял, что произошло. Та самая частичка его сущности, которая была против надругательства над Рейнджером, проявила себя с новой силой и на миг перехватила контроль над телом охотника. Поэтому он не нанес свой удар, поэтому пропустил удар Файтфула.
        - Подойди, тварь, - хрипел на полу мужчина. Он пытался покалеченной рукой освободить свою левую ладонь, пригвожденную к полу, - и я завершу начатое. Я убью тебя…
        Он не закончил предложение, потому что Бладхаунд не глядя метнул в него свой третий топор и тот раскроил человеку голову, мгновенно оборвав его жизнь. Сам охотник продолжал смотреть на оружие, застрявшее у него под ребрами. Затем медленно извлек его и облизнул. Что-то было в нем. Оно скулило, проклинало, но пряталось слишком глубоко, чтобы охотник мог его расслышать. Он сильно, до хруста в шейных позвонках замотал головой, а потом взбежал по лестнице. Сначала нерожденный, потом остальное!
        Входя в комнату, где пряталась женщина, Бладхаунд почувствовал, что существо, о котором его предупредили обостренные ощущения еще у кукурузного поля над бездыханным телом Стронг, приблизилось. Теперь он довольно отчетливо воспринимал его запах - человеческий пот, машинная смазка и озон, как после дождя. Странное сочетание, да и вообще слишком много странного за одну охоту…
        Твину он выволок из-под кровати буквально за шкирку, женщина лепетала что-то нечленораздельное, брызжа слюной и проклятьями. Бладхаунд наотмашь ударил ее по лицу, прерывая бессвязный поток, и бросил тело, погруженное в краткое беспамятство, на истлевшие простыни. Когда сознание вновь вернулось к ней, Твина уже была прикована к кровати зачарованными цепями, а Бладхаунд стоял над ней, скрежеща лезвиями топоров друг о друга.
        - На одном из этих топоров - кровь твоего мужа, - прошептал охотник, глядя в очищенные ужасом глаза женщины, которая на миг застыла в оцепенении, прекратив неистово вырываться из туго натянутых цепей. - А на другом - моя кровь. И я предлагаю тебе самой выбрать - каким из них вскрыть твой живот и достать это благословенное дитя, которое я поднесу в жертву своим темным покровителям. М? Говори, или я буду мучить твоего ребенка перед смертью!
        Последние слова он прорычал с такой яростью, что его глаза полыхнули глубоким карминовым огнем, а черная слюна на губах задымилась. Но потом охотник дернул головой, прислушиваясь, и сначала не поверил собственным ощущениям. Неужели..? Да, все так - у женщины отошли воды. Стало быть, ребенок сам просится в его объятия!
        По дырявой крыше особняка забарабанил дождь, а Бладхаунд исступленно захохотал, потом опустился перед распятой на колени и поднес к ее животу окровавленные топоры. Он сделает это обоими одновременно… «Черта с два!» Что? Нет! Нееет!
        Все тело пронзила ослепительная оглушающая боль, охотника будто вывернуло наизнанку. Каждая мышца, каждое сухожилие напряглись до предела, он описался и обгадился одновременно, а из его глаз, ушей и носа заструилась черная кровь. Он зарычал, страшно, не по-человечески, свалился с кровати на пол и стал кататься из стороны в сторону по гнилым доскам, разбросав топоры. Наконец, его выгнуло дугой и вместо черной крови из его естественных отверстий неожиданно пошла алая кровь, чистая. Он звучно упал на спину и часто глубоко задышал.
        - Сука! - выругался Марк, со стоном поднимаясь с пола. - Это ж надо!
        Боль быстро отступала, он чувствовал как его тело регенерирует с неестественной скоростью, а руки и ноги наполняются холодной жестокой мощью. Где-то внутри него кричала тварь, в тело которой он так бессовестно вторгся. Хотя это еще вопрос - кому на самом деле принадлежит это оскверненное тело! Но Марк решил приберечь эту задачку до лучших времен, которые, как он знал, никогда не настанут. Вместо этого он сосредоточился на женщине, которая походу и правда собралась тут родить!
        Марк быстро освободил ее от цепей. Проблем не возникло - зачарованный металл среагировал на Бладхаунда, который никуда не делся, просто отступил на второй план сознания. Но парень чувствовал - монстр копит силы, и его возвращение - вопрос времени. Оставалось надеяться, что этого времени хватит.
        Твина закричала и Марк подсунул ей под спину две подушки, которые едва не рассыпались в руках. Похоже, весь этот стресс простимулировал роды и у девушки уже начались потуги. На мгновение их взгляды пересеклись, Твина все поняла и они молча кивнули друг другу, а потом она снова заорала.
        - Надо тужиться! - вставил Марк, пока Твина быстро-быстро дышала, набираясь сил. Он мягко, но настойчиво толкнул ее в затылок, чтобы подбородок девушки уперся в грудь. Затем согнул ей ноги в коленях. - Держи их руками! - приказал он, а сам совершенно не по-джентельменски залез ей под платье и разорвал руками нижнее белье.
        - Сконцентрируйся на схватках, - он говорил громко, стараясь сдержать дрожь в голосе. - Тужься раза три на схватку, не меньше!
        - Откуда ты… - начала было Твина, но тут ее живот вновь напрягся, и она зарычала, выпучивая вмиг покрасневшие от напряжения глаза.
        - У меня дочь родилась на трассе, - холодно пояснил Марк, не отрывая взгляда от промежности женщины. - Я перелопатил с десяток медфорумов, чтобы быть готовым ко всему.
        - А твой… ребенок… - Твина снова закричала в унисон с очередной схваткой. - Он… с ним все в порядке?
        - Здорова как лошадь, - не раздумывая, солгал Марк и отметил, что его формулировка заставила губы Твины дернуться в подобии улыбки. Потом началась новая схватка. А потом еще одна, и еще. Вскоре Марк перестал считать, а затем показалась головка, и он подложил руки под ягодицы Твины, чтобы принять малыша.
        - А теперь изо всех сил! - закричал он. - Ребенок готов! Если не постараешься…
        Но Твина постаралась. Она надсадно завопила, напрягаясь всем телом, и вслед за головкой показались плечики. Марк знал, что остальное появится моментом, поэтому коротко выдохнул, принимая ребенка после финальной схватки на грязные руки, измазанные пополам в человеческой и демонической крови. Ах да, ну теперь они еще в дерьме и моче.
        Марк оторвал лоскут почерневшего от времени и влаги одеяла и прочистил им нос и рот малыша, уложив его животом себе на ладонь. Затем несколько раз хлопнул его по спине другой ладонью и поискал взглядом топор. Когда он разогнулся с топором в одной руке и младенцем в другой, глаза Твины вспыхнули отражением животного страха. Но блеснуло матовое заржавленное лезвие и длинный конец пуповины упал на кровать безжизненной змеей. Второй конец Марк завязал узлом под аккомпанемент младенческого крика, возвестившего о том, что в цифровой мир пришел еще один… кто? НПЦ?
        «Твою мать, как реально то!» - сглотнул Марк, укладывая ребенка на грудь Твины. На лице женщины кровь мешалась со слезами. Глядя на нее, он вспомнил, как рожала Даша, и невольно подумал, насколько это жуткий процесс - роды. Как его вообще можно романтизировать? А ведь некоторые мужики по собственному желанию соглашаются смотреть, как горит их любимый паб…
        Внезапно почувствовав чье-то присутствие, Марк обернулся, инстинктивно вскидывая топор. В дверях комнаты стояли два эскейпера - молодой мужчина и женщина лет под сорок. Мужчина держал в руках заостренный кол, а его спутница сжимала… это что? Садовые ножницы?
        - Помогите ей, - устало бросил Марк, проходя мимо остолбеневших эскейперов. - Самое сложное позади, но найдите хотя бы чистую воду, - с этими словами он вышел из комнаты, не услышав, как с губ Твины сорвалось слабое «Спасибо».
        Он чувствовал ярость Бладхаунда, которая клокотала в нем, как готовый к извержению вулкан. Голова то раскалывалась от нестерпимой боли, то внезапно сознание очищалось до кристальной прозрачности, так что он даже начинал видеть звуки. Или ему так лишь казалось, Марк уже ни в чем не был уверен.
        Но главное - он не забыл, зачем пришел сюда. Итак, Темный луг - локация, которой нет в базе Офферинга. Игровые персонажи, которые рожают (причем за Твину ведь играет реальный человек!). И наконец, Бладхаунд, проклятая душа, отданная в услужение жутким демонам. Все оказалось куда безумнее, чем он предполагал… Так, погоди, демоны? Порча, тенебрисы, Эссенциал… Ну конечно! Вот, кто ему нужен! Вот, у кого должны быть ответы!
        Он выбежал из брошенного дома, врезавшись в ледяную стену дождя. Влага из небесных закромов испарялась, едва касаясь горячей раскрасневшейся кожи, и Марка сразу окутал полупрозрачный саван белесого пара. Он зарычал и рефлекторно разорвал на себе майку, всю заляпанную кровью - засохшей и свежей.
        Бладхаунд где-то внутри него бился в приступе слепого неистовства и рвался наружу. Чтобы совладать с ним, Марк прикладывал нечеловеческие усилия - вены по всему телу вздулись иссиня-черными змеями, мышцы набухли и закаменели. Он упал на колени, уперся кулаками в землю и вновь зарычал сквозь сжатые до хруста зубы.
        Наконец, охотник отступил, спрятался в глубине сознания, которое они делили на двоих, но Марк знал - тварь вернется, едва накопит достаточно сил для нового рывка. Он немного подышал, приходя в себя, и вскинул лицо к черным небесам.
        - Ты здесь, я знаю! - закричал он в небо. Капли дождя больно били по векам, щекам и губам. И он приветствовал эту холодную боль, потому что она отвлекала от боли обжигающей, магматической, кипящей в его голове и груди. - Ответь мне!
        Бладхаунд снова рванулся, в этот раз точно осознавая, что нужно делать. Но и Марк был готов к схватке. Они сцепились внутри их общего тела, которое накалялось все сильнее, так что в некоторых местах лоскуты майки уже начали тлеть, а лужа под ногами стала закипать, исходя пузырями и грязной пеной.
        Марк выстоял, сумев отразить и эту атаку. Он выхватил топор и полоснул им себя по груди. Бладхаунду было так же больно, как и ему самому.
        - Хватит! - проорал он, обращаясь к охотнику внутри себя. - Я отступлю, только дай мне поговорить с твоим господином!
        Удивительно, но Бладхаунд послушался. Он не ушел, не ослабил напряжения, но Марк почувствовал, как ярость проклятого похолодела, волна буйства опала, превратившись в мерно колышущееся озеро. Тело тоже начало остывать.
        - Тенебрис, - Марк вновь обратился к небесам. Он больше не кричал, прекрасно понимая, что демон услышит даже его шепот. - Эссенциал, так ведь тебя зовет? Хочешь ты того или нет, но я тоже в этом теле, и я больше не дам ему убивать. Даже если сейчас он возьмет верх, я рано или поздно вернусь. И не будет тебе жертв, не будет жатвы. Не будет эмонита.
        Мгновение он раздумывал, откуда вообще знает это слово - эмонит, а потом ему показалось, будто кто-то тихо рассмеялся у него за левым плечом. Но Марк не обернулся - Бладхаунд невольно подсказал ему, что если неподготовленный посмотрит в лицо темного, его ждет бесконечно повторяющаяся гибель в глубине зацикленного кошмара.
        - Это и без того напоминает кошмар, - прошептал Марк, улавливая мысли охотника. - А теперь скажи мне, кто ты? - он чуть склонил голову влево, прислушиваясь. - Ты ведь НПЦ, да?
        В ответ сквозь шум ливня пробился шорох продирающего до костей ветра, а вслед за ним - тихий голос, настолько безупречный, что от него тянуло блевать и начинали слезиться глаза. Голос произнес «A nesciread non esse» и Марк похолодел, понимая, что говорит вовсе не с набором скриптов.
        - Значит, ты тоже игрок? - удивился он. Нет, этого не может быть. Каждая сессия Офферинга - это шесть игроков, один охотник и пять эксейперов. Остальные персонажи… да какие остальные?! До сегодня дня он даже не знал, что охотники общаются с какими-то тенебрисами! Этого никто не знал, потому что этого не было в логах. А что до странного поведения маньяков на записях - ну они же безумцы, так что могли вести себя как угодно. Об этом никто никогда не задумывался.
        Тем временем Эссенциал шорохом влажного ветра прошелестел единственную фразу, которая окончательно спутала мысли Марка.
        - Прервать синхронизацию, - эхом повторил он. - Ты только что сказал «прервать синхронизацию»? Твою мать, да кто же ты тогда? Спятивший хакер, взломавший Аниматику? Экспериментальный искусственный интеллект? Сука, похоже, я и правда спятил!
        На последнее замечание Эссенциал отреагировал довольно бурно - ветер усилился и принес с собой мылеобраз отрицания.
        - Да плевать, кто ты и откуда, - Марк бессильно уронил руки на колени, ожидая, что Бладхаунд попытается перехватить контроль. Но охотник, скрученный внутри него как рессорная пружина, бездействовал. Он слушал, наблюдал. Для него все это тоже было впервой.
        - Ник прав, у меня это чертово шизо-какое-то-там расстройство, - Марк обреченно посмотрел сквозь пелену дождя на брошенный особняк. В одном из окон второго этажа мерцал огонек свечи или маломощного ручного фонарика. - А вся эта локация, - он развел руками и опустил их в густую хлюпающую грязь, - лишь мой горячечный бред. Безумная симфония пораженного недугом разума. Так что можешь больше…
        Марк замолчал, когда дождь захлестал с новой силой, а со стороны леса подумал такой сильный ветер, что его мгновенно прошиб озноб, даже Бладхаунд внутри неосознанно поежился. Тенебрис вновь заговорил.
        - Да иди ты к черту! - Марк усмехнулся. - Я не буду тебе служить. И этот монстр внутри меня - тоже не будет. Потому что я ухожу, и больше сюда не вернусь.
        Внезапно он понял, что рядом кто-то есть. Бладхаунд внутри него встрепенулся, почуяв то самое существо, пахнущее потом и машинной смазкой. Но Марк не обратил внимания на напряжение охотника. Какая теперь разница!
        - Сакура, - вяло проговорил он, глубоко и устало вздыхая. - Вытаскивай меня, - он прочистил горло и сплюнул. Командную фразу нужно сказать громко и четко. - Прервать…
        Но прежде, чем он закончил, шепот Эссенциала тлетворным туманом просочился в его левое ухо и Марка передернуло от омерзительного благоговения.
        - Что ты сказал? - переспросил он. - Что значит «поверишь мне, когда увидишь ее»? Кого - ее?
        Но ответа он не услышал. Его тело ударом тока пронзила болезненная судорога, заставившая все мышцы конвульсивно сократиться, а Бладхаунд беззвучно закричал, корчась в незнакомых ему доселе муках. Они оба зажмурились от яркого света, мгновенно испепелившего их глаза и ударившего прямо в переплетенное сознание.
        - Твою ж… - простонал Марк, больно ударившись спиной о внутреннюю поверхность синхронизационного ложемента. Похоже, в реальности его тоже колбасило не по-детски. - Почему так-то?
        - Я вырвал тебя из симуляции, - пояснил возникший рядом Сакура. Паренек уже отключал нейрокиты, так быстро и ловко, будто делал это всю свою жизнь.
        - Команда, - выдохнул Марк, потирая затекшую шею. Перед глазами все еще плясали белые круги. - Я не договорил команду. И обычно десинхронизация проходит не так… болезненно.
        - Не было десинхронизации, - Сакура заглянул ему в лицо, сощурился. - Я разорвал сессию. Прости, но твои показатели… - он в своей манере начал жевать губами. - Короче, технически ты был мертв почти минуту. Не дышал, не было мозговой активности. Думаю, если бы я не…
        - Ладно, не важно, - Марк махнул рукой и, крякнув, поднялся с ложемента. - Сколько времени прошло?
        - Ровно двадцать минут, - Сакура взглянул на хронометр голографического экрана. - Мне все отключать?
        - Отключай, - кивнул Марк. Хакер в течение полуминуты затер логи симуляций и почистил общий кэш. Теперь даже если кто-то через контрольный пульт системы энергоснабжения отследит, что этот ложемент активировали сегодня ночью, невозможно будет узнать - кто и для чего это сделал. Сакура даже сумел стереть мнемо-отпечаток Марка, который сохраняется в памяти ложемента 24 часа с последней синхронизации.
        Они выскользнули из комнаты и двинулись в обратный путь. К счастью, тайные опасения Марка не оправдались - коридоры и лестницы больше не меняли своего расположения. А то ведь кто знает, может у Ника тут каждый час все перестраивается!
        Сакура по-прежнему виртуозно зацикливал камеры, хотя Марк видел, что каждый последующий перехват сигнала дается парсеру все труднее. А потом на лестнице он снова почуял Смотрителя раньше, чем услышал его. Точнее, в этот раз смотрителей было двое - они неспешно поднимались по жемчужно-белым ступеням, тихо переговариваясь.
        - … да там у технического грузовик с силовыми элементами заглох, - первый голос говорил живо, сбивчиво. - Тебя туда никогда в обход не ставили, не?
        - Не ставили, - отозвался второй, он был старше и звучал устало. - Это справа от основного? Через который еду и прочее ввозят? Так его вроде перестраивали недавно.
        - Точно, точно! - подтвердил первый голос. - Но там опять что-то не так, система охраны сбоит, будут менять, а меня вот…
        Смотрители поднялись уже достаточно высоко, чтобы Марк и Сакура могли выйти на лестницу, не опасаясь быть услышанными. Они спустились на свой этаж и вновь погрузились в лабиринт одинаковых как близнецы коридоров. Теперь вел Марк, ведь однажды побывав в каком-то месте, он мог (если хотел) запомнить его до мельчайших деталей благодаря эйдетизму, отточенному мнемопластическими упражнениями. Правда, в последнее время восприятие все чаще подводило его. Мозг подводил его. И это неимоверно злило.
        За несколько метров до последнего пересечения коридоров Марк неожиданно прильнул к стене и сделал Сакуре знак остановиться. Затем он медленно подкрался к повороту и осторожно выглянул из-за угла. В этот раз он не почуял, а именно услышал, как два человека перебросились несколькими короткими фразами. Он сощурил глаза, всматриваясь в сумрак коридора, где чуть дальше располагалась палата парсера. Его собственные «апартаменты» находились с противоположной от перекрестка стороны.
        Один Смотритель придерживал за плечи невысокую сильно сутулящуюся женщину, второй в это время открывал крипто-замок, поднеся к нему правое запястье. А когда дверь палаты открылась и людей в коридоре озарил мягкий свет набирающего силу люминотона, у Марка перехватило дыхание. Всего миг он видел лицо женщины, прежде чем Смотрители ввели ее в палату. Затем оба зашагали прочь, а дверь палаты бесшумно закрылась.
        - За мной! - скомандовал Марк, выждав минуту, и пригнувшись припустил в сторону палаты, куда завели женщину. - Открывай! - приказным тоном обратился он к Сакуре, остановившись перед дверью.
        Парсер, уже привыкший к молниеносным переменам в настроении своего товарища по несчастью, ничуть не обиделся такому обращению и поднес запястье к замку. Склонил голову на бок, прикрыл глаза.
        - Стой тут и предупреди, если что, - бросил ему Марк, входя в палату. Но остановился тут же, на пороге, не в силах поверить своим глазам. Перед ним на кровати сидела Даша. Его жена.
        - Любимая… - выдавил он, медленно подходя к женщине и чувствуя, как глаза непроизвольно увлажняются. Сразу вспомнился разговор Квина и Димы в машине, пока его везли в Клинику. Они ведь говорили о том, что она тоже выжила в той аварии и он, Марк, заботился о ней все это время. Как же у него тот разговор вылетел из головы! И Ник ведь ничего не сказал ему!
        - Любимая, - повторил он, вставая перед Дашей на колени. Выглядела она ужасно - серая потрескавшаяся кожа, сухие нечесаные локоны, ввалившиеся щеки, лишенный жизни взгляд. Но все же это была она! Живая!
        Марк благоговейно провел рукой по ее щеке, отмечая, что морщинки в уголках глаз стали глубже. Но даже сейчас, даже в таком состоянии, Даша оставалась для него самой красивой женщиной на свете!
        Вот только она никак не отреагировала на его прикосновение, на его слова. Женщина смотрела будто сквозь него, на Вселенную, которую видела только она одна. Марк сглотнул и перестал сдерживать слезы. Он взял ее тонкие руки в свои и крепко сжал.
        В какой-то миг он почувствовал, как кто-то шевельнулся в нем. Кто-то чужой, и вместе с тем - так хорошо знакомый, будто это был он сам. Но этому кому-то не нравилось происходящее, его пугали эмоции, которые испытывал Марк. Они обжигали его, причиняли боль.
        - Бро, - донесся от входа голос Сакуры. - Походу идет кто-то! Да сколько ж их тут сегодня! Марк, нам пора!
        Марк не хотел оставлять жену, но понимал, что если Смотрители поймают их здесь - это будет конец его истории, и вряд ли он в ближайшее время снова увидит Дашу. Поэтому, разрывая сердце пополам, он поднялся с колен и жарко чмокнул возлюбленную в лоб.
        - Я вытащу тебя, - прошептал он, размазывая свои слезы по ее щеке. - Только дождись меня, родная!
        Потом он выскочил в коридор вслед за Сакурой и дверь палаты автоматически закрылась за его спиной. И пока они с парсером бежали каждый к своей комнате, Даша, продолжая неподвижно сидеть на кровати, медленно поднесла руку к щеке и коснулась блестящей соленой дорожки, оставленной Марком. Женщина не изменила положения или взгляда, но из ее левого глаза выкатилась одинокая слезинка…
        А Марк той ночью долго не мог заснуть, слепо уставившись в темный потолок и на автомате поглаживая распластавшегося на его груди Шеогарата. Он думал о том, что почему-то все помнит с последней синхронизации, хотя так не должно быть. А еще он чувствует в себе Бладхаунда, хотя это казалось не меньшим бредом, чем несуществующая игровая локация.
        Но главное - он больше не верит, что безумен. Потому что Эссенциал знал о Даше. О ней тенебрис сказал: «Поверишь мне, когда увидишь ее». Это не совпадение. А значит, кто-то лжет Марку. Кто-то лжет многим в этом мире, и с этой ложью пора кончать.
        ГЛАВА V. НАД ПРОПАСТЬЮ ВО ТЬМЕ
        - Верно ли я понял, - Бостром сдвинул брови, задумчиво постукивая пальцем по экрану планшета, - вы были уверены, что людей убивает охотник, Бладхаунд? А все происходящее - лишь игра, виртуальная симуляция?
        - Ну да, - запоздало отозвался Марк. - Хотя не совсем так, - он потер переносицу и глубоко вздохнул. - Я вообще ничего этого не помнил, как и должно быть, когда играешь в Офферинг. Для меня все было… - он на мгновение замялся. - Для меня все было иначе.
        - Действительно, для вас в реальности жизнь шла своим чередом, и шла довольно успешно, - Ник перестал барабанить по планшету, встал и подошел к окну, выходившему на океан. Марк уже давно мысленно сориентировал Клинику Мебиуса по сторонам света и знал, что это северно-восточное направление.
        Он поежился и безо всякого стеснения потер задницу. Утром ему влупили сразу два укола и еще дали каких-то пилюль перед завтраком. Не проглотить их он не мог - медбот, хвостом бродивший за Олафом, снабдили биосканером. Об этом ему сообщил сам Олаф и даже состроил извиняющуюся мину, пожав плечами. Вроде сказал - такая вот херня!
        Но Марка это мало волновало. Он не был безумен, а потому смело предположил, что лекарства, которыми его тут пичкают, в худшем случае притормозят его высшие когнитивные функции. Так и произошло, соображать он стал туже и его уже полдня тошнило, но в общем он мог оценить свое состояние как удовлетворительное. Главное, чтобы не стало хуже - синхронизироваться через аниматический интерфейс с измененным восприятием категорически запрещалось. Можно было не вернуться, и прецеденты имелись.
        - Ладно, с этим ясно, - после минутного молчания констатировал Бостром. -- Для вас это выглядело как череда симуляций, которые вы потом просматривали в записях и воспринимали как естественную, но совершенно нереальную часть своей жизни. В принципе, тут ничего исключительного - рекуррентная шизофрения в одной из традиционных вариаций. Традиционных - для нашего времени, а вот до появления био-валентной синхронизации такого не наблюдалось! Я, кстати, защищал докторскую именно по этой теме…
        Марк почти не слушал врача. Он больше не верил Нику. Во-первых, потому что Бостром не сказал ему о жене. Во-вторых, потому что о ней ему сказал Эссенциал. А в-третьих… в-третьих, отчего-то Ник просто перестал ему нравиться. Врач теперь вызывал у него инстинктивную антипатию, и парень почти не сомневался, что причина - в Бладхаунде, присутствие которого он постоянно ощущал где-то пониже затылка.
        - … тенебрисы, да? - Марк не сразу понял, что Ник задал ему вопрос. Он поднял взгляд на врача - тот по-прежнему стоял у окна и с прищуром глядел на своего пациента.
        - Прошу прощения, - Марк кашлянул в кулак, пытаясь вспомнить, о чем они только что говорили. - Я немного отвлекся.
        - Вижу. Сегодня твой разум занят чем-то другим, - Ник широко улыбнулся и прошел за рабочее место. Теперь он сидел по другую сторону стола, а не напротив Марка. - Но это мы обсудим позже. Я спрашивал про тенебрисов, так ведь их зовут? Это существа, которым по сюжету Офферинга служат охотники. Все верно?
        - Верно, - протянул Марк, внутренне насторожившись. Сам то он о тенебрисах узнал (точнее - вспомнил) только минувшей ночью. - А почему вы спрашиваете? Это имеет какое-то отношение к моему… недугу?
        - Полагаю, самое прямое! - Бостром положил ладони на стол и свел пальцы пирамидкой. - У тебя не только шизоаффективное, но и диссоциативное расстройство, и с этим, как правило, сложнее. Ведь твой альтер-эго, скажем проще - второй ты, охотник Бладхаунд - насколько я понял, он все свои действия совершает строго в соответствие с волей этих самых тенебрисов. Причем даже одного конкретного. Эссенциал, так его зовут?
        - Вроде бы так. Эти фрагменты я плохо помню, - солгал Марк, чувствуя, как Бладхаунд распаляется, не скрывая своего недоверия к хитроумному докторишке. Что ж, впервые он был согласен с монстром. - А откуда эта информация?
        - Я же говорил, что изучил матчасть, - Ник вновь улыбнулся, но по лицу Марка понял, что такой ответ парня не устроит. Он посерьезнел и сосредоточился. - Ты бормотал. В машине и после, пока двое суток был не в себе. Я попросил Олафа все фиксировать и потом подробно изучил эти записи. Половину понять так и не смог - ты говорил на языке, который не поддался расшифровке анализатором. Вторая половина дала лишь обрывочные сведения, - на этом Ник закончил, и Марк подумал, что врач явно знает больше, чем хочет показать.
        Бладхаунд внутри дернулся в неконтролируемом порыве ярости, но Марк усилием воли подавил его. «Сейчас это будет ошибкой, - подумал он. - Прекрати! Иначе нас обколют до беспамятства!» Что удивительно, общение с самим собой его больше не пугало. Тем более, что охотник послушно отступил. Но не ушел.
        - Я вижу, что он сейчас здесь, так? - внезапно Бостром встал и обошел стол, приблизившись к Марку. - Я имею ввиду Бладхаунда. Он в тебе, и ты с ним как-то взаимодействуешь, да?
        Марк открыл рот от удивления и инстинктивно вжался в кресло, отодвигаясь от врача. Но потом взял себя в руки и демонстративно расслабился. «Нельзя позволить вывести себя из равновесия, - вспомнил он давно прочитанные строки. - Когда ты теряешь контроль над собой - другой становится у руля». А Марку очень не хотелось, чтобы у руля стоял Ник Бостром.
        - Я вижу это, Марк, потому что занимаюсь психиатрией двадцать лет, - Ник проникновенно посмотрел ему в глаза, и внезапно внутренняя антипатия к врачу стала ощущаться уже не так остро. - Верь мне, я действительно знаю, что с тобой происходит. Точно таких случаев я еще не встречал, но было немало похожих. Мои вопросы могут казаться тебе бессмысленными, но все это важно. В психике человека вообще нет ничего неважного. Поэтому я так скрупулезен. Ведь я правда хочу помочь.
        Марк сглотнул. И тут же почувствовал волну ненависти, порожденную сознанием Бладхаунда в ответ на его сомнения. Охотник взбесился, хотя снова рыпаться не стал.
        - Тогда давайте на чистоту, - предложил Марк, поднимаясь с кресла. Теперь, когда он стоял к Нику так близко, ему в голову пришла неожиданная мысль - а что если схватить его прямо вот так, голыми руками, и начать душить, сможет ли он убить врача? И какая в этом кабинете система безопасности? Успеет ли она среагировать?..
        Марк ужаснулся, но не самим этим мыслям, а потому что не понял - кому именно они принадлежат, ему или Бладхаунду.
        - Почему вы не сказали, что моя жена жива и тоже здесь? - он неотрывно смотрел в темные чуть зеленоватые глаза Бострома, надеясь уловить реакцию. Но врач и бровью не повел.
        - Сам подумай, - пожал плечами Ник, вновь возвращаясь за рабочее место. - В каком состоянии ты был? Ты ничего не понимал, у тебя по крови еще бродила лошадиная доза транквилизатора, ты мог сорваться в любой момент. Насколько целесообразно было мне создавать дополнительный мотиватор для твоей дестабилизации?
        Марк хмыкнул. Справедливо.
        - Я бы сказал тебе, поверь, - Ник откашлялся. - Но позже. Возможно, через несколько месяцев, когда увидел бы прогрессивную динамику и ослабление социальных аутоограничителей, - он активировал голографический экран стола и коснулся его пальцами в командной последовательности. - А откуда ты узнал о ней? Встретил?
        - Уверен, она не обедает в общей столовой, - усмехнулся Марк. - И во двор ее выпускают одновременно со мной, - сказав это, он внезапно понял, что не может ответить честно. Ведь тогда Ник узнает, что он выбирался из палаты.
        - Мне об этом поведал тенебрис, - спустя минуту пояснил он, мысленно пожимая плечами - ведь это как раз было правдой. - Я теперь слышу его в реальности, как Бладхаунд слышал в симуляции.
        - Вот как! - Ник нахмурился и набрал на голографическом экране еще несколько команд. - По правде говоря, это плохо. Это значит, что синдром психического автоматизма укореняется, хотя еще вчера мне казалось, что шизофренический базис начал произвольную деконструкцию. Возможно, стоит пересмотреть стратегию лечения, но… - он оторвался от экрана и посмотрел на Марка. - Это уже моя проблема. А теперь я должен пояснить, что это не тенебрис рассказал тебе о жене. Это ты сам рассказал себе о ней.
        Марк потупился, ожидая продолжения. Он не расслабился, но под располагающим взглядом Ника сел обратно в кресло. И тогда Бостром продолжил:
        - Этот эффект в современной психиатрии называется бессознательная мнемоническая манифестация. О нем строили предположения еще в далеком прошлом, но только два года назад гипотеза стала, наконец, теорией. Идея в том, что наше сознание воспринимает лишь определенный процент информации, поступающей с органов чувств. У кого-то больше, у кого-то меньше, это не важно. Важно, что вторая, большая часть данных попадает в бессознательное, и остается там потенциально навсегда.
        На мгновение Ник задумался, видимо - прикидывая, как попроще объяснить всю эту наукообразную белиберду.
        - В общем, представь, что едешь по незнакомому городу на автомобиле, - продолжил врач. - И внезапно видишь здание с оригинальной архитектурой. В твоем сознании отпечатывается только это здание, а те строения, что находятся слева и справа от него, ты не запоминаешь, потому что они тебе не интересны. Но их ты тоже видел, и они остались в памяти, только в бессознательной. А потом, в какой-то момент, как правило - критический, связанный с мощным психоэмоциональным напряжением, бессознательное может внезапно вытолкнуть воспоминания о тех неинтересных здания на поверхность твоего сознания. И в этом феномен эффекта - бессознательное не может дать тебе картинку напрямую, у него нет соответствующих механизмов интерпретации. И оно применяет до безобразия простой и банальный метод - псевдогаллюцинации. Слуховые, визуальные, тактильные.
        - Типа историй, когда человеку является умерший родственник и о чем-то предупреждает? - уловил Марк.
        - И так тоже, - с готовностью кивнул Ник. - Еще у религиозных фанатиков часто бывает - когда им являются высшие сущности и что-то показывают или шепчут. Обычно это происходит, когда жизни человека угрожает опасность. И тут нет ничего удивительного - мозг просто пытается спасти себя.
        - Но мне вчера опасность не угрожала, - протянул Марк, соображая, насколько теория Бострома относится к его ситуации.
        - Да что угодно может послужить катализатором! - развел руками врач. - Вполне возможно, ты к вечеру начал отходить от «Напамина» и твое бессознательное поспешило рассказать тебе, что когда тебя на каталке везли по Клинике два дня назад, ты мельком видел свою жену, которую вели, скажем, на обед. В тот момент сознание под действием транквилизатора просто не восприняло картинку, но бессознательное сохранило образ. А затем, когда ты вернулся в нормальное состояние, бессознательное в ответ на твои переживания о жене, подсказало, что она жива-здорова.
        - То есть слова тенебриса - это всего лишь я сам, моя память, - будучи одаренным мнемопластиком, Марк лучше других знал о беспредельных возможностях человеческого мозга. И объяснение Ника показалось ему адекватным, хотя Бладхаунд на этот счет лишь злобно прорычал что-то нечленораздельное.
        Кабинет главврача Марк покинул в легкой прострации. Пока Олаф вел его в столовую, а потом - во двор, парень все думал, что же из этого правда и кто на самом деле сказал ему о жене? Какая-то тварь из симуляции - не НПЦ и не игрок? Или его собственное подсознание, внезапно пробившееся через пелену бреда? Второе, несомненно, выглядело вероятнее. Черт, как это все-таки страшно, не понимать - безумен ты или нет!
        Игнорируя попытки Бладхаунда донести до него свое вполне однозначное мнение по этому вопросу, Марк двинулся по уже знакомой аллее к молодому дубу, под которым вчера (а кажется - прошла уже целая жизнь!) пытался заняться цигун. Внезапно он услышал треск и характерный звон реактостекла. Обернувшись, парень увидел, что один из пациентов лежит возле разбитого стула, которые тут во множестве ютились на лужайках под деревьями. Марк удивленно хмыкнул - чтобы повредить реактостекло, нужно в него из армейского карабина очередь выпустить! Собственно, поэтому материал так востребован и из него что только не делают, даже мебель.
        Он направился к стонущему бедолаге, на ходу оценивая ситуацию. У пациента ничего не было в руках, так что как он разбил стул - оставалось загадкой. Мужик средних лет прижимал к груди окровавленные ладони и хрипел, медленно перекатываясь с одного бока на другой. А в дальнем конце аллеи к ним уже спешили два Смотрителя и медбот.
        Марк остановился возле места происшествия, но взгляд его приковал вовсе не раненый мужчина, а осколки реактостекла, во множестве валявшиеся вокруг. Не вполне отдавая отчет своим действиям, он быстро нагнулся, подобрал один осколок и сунул его под носок, прикрыв штаниной. Тут же прикинул, что если двигаться плавно - опасность порезаться минимальная.
        Бладхаунд где-то в глубинах его сознания прорычал замысловатую фразу на неизвестном Марку языке. Судя по сопутствующему мыслеобразу, тварь осталась довольна действиями своего соседа по телу. Но Марка это мало взволновало - он поспешил удалиться, пока рядом не появились Смотрители. А то ведь обязательно будут вопросы…
        Он навернул круг по аллее около памятного дуба и двинулся к входу в свой Блок. По пути встретил Сакуру, который приветливо махнул ему рукой и со щенячьей улыбкой побежал навстречу.
        - Привет! - паренек легонько хлопнул Марка по плечу, запоздало сообразив, что это может быть слишком фамильярно. - Ну как дела?
        - Сегодня ночью мне опять нужна твоя помощь, - в полтона проговорил Марк. - Нужно еще раз попасть в команду с ложементом.
        - Снова в Офферинг? - Сакура заговорщицки подмигнул ему и потер руки. Глядя на его реакцию, Марк подумал, что это ведь неправильно - так нагло использовать мальчишку, который, похоже, вообще не понимает, что происходит вокруг. В ответ на эти неуместные мысли Бладхаунд тихо порычал, мол, цель оправдывает средства, и Марк был вынужден с ним согласиться, запихнув последние лоскуты совести куда поглубже.
        - Да, - коротко ответил он. - Приходи в то же время. Все, нам нельзя долго разговаривать, а то Олаф, мой Смотритель, сегодня спрашивал о тебе. Лишнее внимание нам ни к чему.
        С этими словами Марк зашагал к выходу, но внезапно для самого себя обернулся, взглянув Сакуре прямо в глаза.
        - Спасибо, - сказал он одними губами и пошел прочь. А паренек шмыгнул носом, глядя ему вслед, и неловким движеньем смахнул с ресниц проступившие слезы.
        В палате под аккомпанемент довольного мурчания наевшегося до отвала Шеогарата Марк достал осколок реактостекла и при помощи лоскута простыни сделал из него импровизированный нож - осколок как раз имел нужную форму, парень лишь плотно перемотал его в нижней части тканью, чтобы стекло можно было сжать в руке и не порезаться.
        Время до ужина тянулось неестественно медленно, а потом он все никак не мог заснуть, думая - правильно ли поступает? Мнение Бладхаунда было очевидно, но сам Марк сомневался. Ведь Бостром все грамотно изложил и со своей позиции он абсолютно прав. Однако что-то врач явно недоговаривает, да и по этой его мнемонической манифестации оставались вопросы. Ладно, еще одна синхронизация и Марк найдет недостающие кусочки паззла. А нет - так плюнет и будет жрать пилюли горстями!
        Когда пришел Сакура, он не спал. Сидел за столом в приглушенном свете люминотона и лениво играл с Шеогаратом, расположившимся у него на коленях. Марк глупо улыбался, глядя на котенка. Хотя, наверное, все люди глупо улыбаются, глядя на котят, не так ли?..
        Он медленно поднял взгляд на Сакуру, потом провел рукой над столом, активируя голографический экран на стене. 3:15. А парсер то - сама пунктуальности, пришел как вчера - с точностью до минуты.
        - Идем? - спросил паренек, озорно глядя на Марка.
        - Идем, - подтвердил тот, аккуратно перекладывая котенка со своих коленей на кровать.
        Покинув палату, они двинулись уже знакомым маршрутом, который, тем не менее, изменился на несколько перекрестков. Но это больше не было проблемой - Марк держал в уме уже известные ему конфигурации здания, а чутье запертого в его теле Бладхаунда идеально дополняло картину. Клиника может перестраиваться прямо у него под ногами - он все равно найдет путь.
        В этот раз они не встретили Смотрителей, только одиночные камеры, с которыми Сакура справлялся без видимого труда. В комнату с синхронизационным ложементом вошли молча, Марк сразу же улегся на холодную магна-мембрану, а парсер приступил к активации. Ему потребовалось меньше пяти минут, чтобы подключить нейрокиты, взломать локальную Сеть, выйти в глобальную, и запустить Офферинг.
        - Готов? - на всякий случай уточнил Сакура.
        - Минуту, - Марк выбрал охотника, а на списке карт решил провести эксперимент и запустить не рандом, а конкретную локацию. Так, пусть будет «Искусственный рай». - Все, теперь готов!
        Сакура провел рукой по голографическому экрану администратора и набрал код запуска синхронизации. Подбор оппонентов длился всего три секунды, на четвертую Марк звучно выдохнул и расслабил тело. А напряг его уже Бладхаунд.
        Охотник сидел в трепещущем полумраке на чердаке брошенного особняка, а закатное солнце заливало багрянцем осколки стекла у его ног. Солнечный свет еще боролся с наступающей тьмой, хотя знал - ему не победить. На этой поэтичной мысли Бладхаунд облизнулся и выпрыгнул в окно. Приземлившись, он припал к земле и закрыл глаза, принюхиваясь и ловя пока еще отдаленные звуки приближающихся эскейперов.
        Итак, снова пятеро. Трое идут с юга, двое - с востока. Восточные ближе, а значит - выбор очевиден. Охотник сорвался с места и заскользил сквозь сумрак к ремонтному блоку, первый этаж которого уже занимался розоватым пламенем. А ведь он никогда не задумывался об этом - почему горит ремонтный блок? Хм, странные мысли, он будто не впервые здесь…
        Бладхаунд остановился в тени старого клена, выросшего на углу здания в низине. Здесь сток из блока попадает в карстовую каверну, поэтому земля осела. Охотник знает это, потому что тут влажно и прохладно, а от почвы поднимается едва уловимый аромат нечистот и карбонового масла, которым чистят ренж-двигатели.
        Бладхаунд никогда еще не испытывал дежавю, но сейчас это чувство было таким сильным, что он опешил. А потом почувствовал, что действительно уже был здесь. Причем не один. Но… с кем? В ответ на вопрос что-то заворочалось в глубине его сознания и внезапно попыталось вырваться наружу. Бладхаунд зарычал и напрягся, прогоняя нечто обратно, не позволяя ему перехватить контроль.
        Он начал вспоминать, что будто живет сразу в двух мирах - этом, и другом, внешнем мире. Второй мир гораздо больше, там нет эскейперов, но есть другие - десятки, сотни людей, таких слабых и беззащитных, идеальных кандидатов для Храма Тайн! Приятная мысль о массовом жертвоприношении прервалась ощущением опасности, которое он тоже уже испытывал.
        Бладхаунд ожесточенно втянул воздух инстинктивно расширившимися ноздрями. Кроме него и пятерых обреченных в окрестностях бродит еще одно существо - оно пахнет вспотевшей плотью и машинным маслом. Еще озоном и какими-то химикатами. Точно не эскейпер, и вряд ли вообще человек.
        Охотник выскочил из низины и, выломав заколоченную дверь подсобки, вошел в горящий ремонтный блок. Он задержал дыхание и начал шарить по ящикам в поисках капканов. О да, он всегда точно знает, где прячутся эти зубастые малыши! И в этот раз чутье не подвело - под запыленным верстаком он нашел три капкана, выбежал с ними из блока и быстро выставил по округе. А потом застыл в тени под навесом, призвав усилием воли Нареченную Мглу, чтобы сокрыть себя от случайных взглядов.
        Плевать на того, кто внутри. Плевать на неведомого врага, который все еще где-то на пределе ощущений. Главное - два эскейпера вот-вот будут здесь, и он, Бладхаунд, тут именно ради них. Ради их плоти и крови. Ради их опаленных страхом душ, которые предначертаны Эссенциалу.
        Первым идет невысокий крепыш - шаг легкий, пружинистый. Сердце бьется учащенно, но такой ритм ему привычен. Ну ясно, это Доджер - отчаянный ловкач и несомненно - фаворит этой группы. Бладхаунд улыбнулся, но тут же передернул плечами, уловив приторно-тошнотворный аромат дорогих духов, едва перебивавший запах застарелого пота. Второй человек пахнет резко, вызывающе, и дышит сбивчиво, едва поспевая за Доджером. Само собой, это Рич. Денежный мешок, а значит - без каких-либо навыков выживания, и это самая легкая цель. Забавная у них вышла парочка!
        Бладхаунд затянул Сумеречную Колыбельную, ускользая к кромке леса, прочь от ремонтного блока, который уже полыхал во всю. Охотник беззвучно снял топоры с кожаных петель и затаился, выжидая. Он уже слышал их.
        - К дьяволу тебя! - взвизгнул Рич. - Я не пойду дальше! Тут жуть какая-то!
        - Вместе больше шансов, - прошипел в ответ Доджер, не замедляя шага. Как всегда, волнуясь, он на автомате начал щелкать суставами пальцев, оттягивая их.
        - Плевать! - Рич начал отступать, на него Колыбельная действовала безотказно. - Иди, отвлеки его! А я к станции, может там лодка есть! Найду помощь - обязательно отправлю сюда кого-нибудь!
        Последние слова Рич откровенно провизжал, срываясь на бег и они оба - Доджер и Бладхаунд - отлично понимали, что если этот придурок действительно выберется отсюда, то последнее, что он сделает - вспомнит об остальных. Однако в отличие от ловкача охотник знал еще кое-что. Он знал, что отсюда Рич попадет прямиком в Храм Тайн, и никак иначе.
        Он метнул топоры с промежутком в один удар сердца Доджера - разрезая воздух с гулким свистом они ушли по высокой дуге к проселочной дороге, что вела от леса к блоку. Первый вонзился в землю точно перед ногой Доджера. Парень замер, потом медленно отклонился назад, но тут же второй топор ударил в ствол искривленной сосны у него за спиной. В сочетании с Колыбельной это произвело нужный эффект и ловкач сорвался в сторону кладбища.
        Бладхаунд запел громче и заскользил среди темных стволов вслед за парнишкой. Он на бегу подхватил один топор, а другой легко вырвал из дерева, хотя тот вошел в высушенный ствол почти на всю длину.
        Вскоре он перестал петь, но начал специально наступать на хрустящий стланик и обламывать сухие ветки по пути. Услышав эти звуки, Доджер ускорился. Бладхаунд чувствовал, что парень вот-вот выйдет на пик своей скорости. Что ж, пусть перейдет эту границу, думая, что у него есть шанс!
        Охотник некоторое время продолжал шуметь, заставив парня бежать с запредельной быстротой, а потом затих. Доджер еще минут пять выбивался из сил, пока не понял, что оторвался. Он замедлился, перешел на небыстрый шаг, остановился. Упер руки в колени, чтобы отдышаться, а когда поднял голову и осмотрелся, осознал, что не имеет ни малейшего представления о том, где находится. И вот тогда страх сломал его, а Бладхаунд блаженно улыбнулся, беззвучно подкрадываясь к жертве, сокрытый саваном Нареченной Мглы.
        Доджер - паркурщик и руфер, ходить по грани - в его крови, и для таких страх - как наркотик. Их всегда сложно напугать по-настоящему. Напугать так, чтобы они перестали хотеть этот страх. Чтобы они поняли: их танцы над бездной - лишь детская игра, а мир вокруг куда злее и опаснее, чем они себе напредставляли. Но когда это получается… ммм! О Порча, такой страх - настоящий деликатес!
        Выйдя из тени, охотник оступился, потому что чужое сознание внутри него вновь предприняло попытку перехватить контроль над телом. Бладхаунд зарычал, схватившись рукой за ствол молодой березы, чтобы устоять на ногах. Его скрутил спазм и он все же упал на одно колено. Доджер обернулся на звук, коротко вскрикнул и рванулся прочь.
        - Нет! - проревел Бладхаунд и метнул топор ему вслед, целя в правую ногу. Топор смазанной молнией мелькнул в воздухе и пробил Доджеру икру вместе с большеберцовой костью. Парень с истошным воплем повалился на землю.
        Бладхаунд потратил еще несколько секунд, чтобы справиться с чужим внутри себя, затем неразличимым движеньем приблизился к корчившемуся на земле человеку, нависнув над ним зловещей тенью. Он широко улыбнулся и несколько раз ударил Доджера по лицу, чтобы тот заткнулся.
        - Какая у тебя интересная привычка, - охотник вытянул губы трубочкой и почти нежно взял парня за руку. - Дай ка попробую! - он сжал правое запястье Доджера одной рукой, а другой крепко ухватил его за указательный палец и начал тянуть. Он тянул медленно и осторожно, пока не раздался тот самый характерный щелчок. Но Бладхаунд не остановился и продолжил тянуть. Парень забился в его железной хватке, когда первый синовиальный сустав звонко хрустнул, и руку Доджера прострелила непереносимая боль. Сразу за первым суставом разорвалась суставная сумка во втором и Бладхаунд отпустил палец, который теперь болтался только на сухожилии и побелевшей коже.
        Затем он взялся за безымянный и стал также медленно тянуть, сначала - до щелчка, а потом до хруста от разрыва синовиальной сумки. Он вырывал парню один палец за другим и упивался его болью, которая лишь подстегивала волны страха, источаемые его слабой мятежной душой. Закончив с правой рукой, Бладхаунд взялся за левую, а потом разул хнычущего Доджера и вырвал ему все пальцы на ногах. К концу экзекуции парень совсем перестал орать, лишь тихонько всхлипывал, прижимая к груди трясущиеся покалеченные руки.
        Охотник поднялся, отступив на шаг, чтобы оценить работу. Это восхитительно! Столько чистого, незамутненного страха! Сгустившаяся тьма вокруг только что не трещала от переизбытка эмонита, а по периметру этой сферы энергии начали хаотично вспыхивать синие трепещущие огоньки. Бладхаунд знал, что глупцы называют этот эффект Блуждающими огнями, даже не подозревая об их истиной природе.
        Он нагнулся и вырвал топор из ноги Доджера, который провалился в бредовое беспамятство. Ну ничего, сейчас он прикует парня зачарованными цепями и быстро приведет его в норму. Ведь для путешествия в Храм Тайн…
        Неожиданный приступ скрутил охотника, но он устоял, упав на землю лишь когда голова наполнилась ледяным огнем и он одновременно ослеп и оглох на несколько мгновений. Бладхаунд понял, что это сущность внутри него идет на финальный штурм, подключив все резервы. Он тут же забыл о пронизывающей тело боли и сосредоточился на внутренних ощущениях. Действуя инстинктивно, охотник очистил мысли и сфокусировался на присутствии неведомого врага внутри себя. Он направил на него всю свою волю, стараясь сжать в маленький безобидный комок, и какое-то время это ему удавалось. Но внезапно чужак растворился, охотник перестал ощущать его присутствие, а потом заорал, вскинув голову к небу, и вместе с этим криком его тело захлестнула другая личность.
        Марк перестал кричать, поняв, что сумел вырваться. Несмотря на то, что в этот раз он начала перехватывать контроль раньше, сделать это оказалось сложнее. Будто сознание Бладхаунда уже было готово к вторжению и даже пыталось акцентировано противодействовать ему. Оно будто помнило… но ведь этого не может быть! Охотник не существует как личность! Это игровой персонаж, био-валентный слепок - макет человеческого сознания с предустановленными характеристиками…
        Рычание Бладхаунда в глубине сознания Марка подсказало, что все как минимум не так просто, как он думал. Марк посмотрел на Доджера и благодаря чутью охотника, которое осталось при нем, почувствовал приближение еще двух эскейперов. Хорошо, значит парню помогут! Сам он двинулся в противоположном направлении - к кладбищу, туда жертвы точно не пойдут.
        Дойдя до кладбища, он почувствовал, что температура воздуха упала на несколько градусов. Затем поднялся ветер. Посмотрев на небо, Марк обнаружил, что оно плотно затянуто низкими черными тучами, через которые временами проглядывает кровавое око полной луны.
        - Будет дождь, - констатировал он, вспоминая, что в прошлый раз - каждый раз! - все было так же, к середине сессии всегда начинался дождь. Почему?
        На его невысказанный вопрос ответил Эссенциал. Темный что-то прошептал вместе с порывом ветра и Марк не сразу, но разобрал его слова.
        - Все верно, - парень опустил взгляд. - Тогда, в ночь аварии, тоже был дождь. Сильный.
        Он некоторое время молчал, с удивлением ощущая, что Бладхаунд активно ворочается внутри его сознания, но больше не пытается вырваться, едва тенебрису стоило заговорить.
        - Послушай, - Марк поднял лицо навстречу первым дождевым каплям. Холодным, отрезвляющим. - Я совсем запутался, но чувствую, что в этом мире лжи гораздо меньше, чем в том, откуда я пришел. Но ты ведь тоже лжешь, так?
        Он услышал ответ тенебриса и невольно усмехнулся.
        - Скорее не договариваешь, да? - Марк глубоко вздохнул. - Пусть так. Но я пришел сюда не затем…
        Эссенциал прервал его, просочившись через уши прямо в мозг, и от его слов глаза Марка невольно расширились, а руки затряслись так, что он выронил топоры (хотя даже не заметил, что держал их все это время).
        - Не смей играть со мной! - выкрикнул он, когда в его разуме ярость и надежда сплелись в противоестественном союзе. - Ты сказал «Лара жива»? Я правильно услышал?
        Но тенберис не ответил, лишь ветер завыл сильнее, а дождевые капли стали падать чаще. Луна совсем скрылась среди туч и Марк внезапно ощутил чудовищную усталость.
        - Если это так, - прошептал он, сглотнув соленый комок, - тогда… тогда помоги мне выбраться отсюда!
        Вместо привычного шепота в ответ пришла одна единственная эмоция. А может образ, Марк не смог точно распознать этот сигнал, зато сумел однозначно его интерпретировать. Он засомневался, не зная, как ответить. И тогда тенебрис снова заговорил.
        - Что значит, у них мало времени? - Марк тряхнул головой и стиснул острые зубы Бладхаунда так, что один резец треснул. - Что это значит? Прекрати говорить загадками!
        Но Эссенциал промолчал, и это само по себе стало ответом.
        - Хорошо, - плечи Марка опустились, он встал на одно колено и подобрал с земли топоры. - Я буду служить тебе. Ради них, - на миг перед глазами вспыхнули лица жены и дочери, улыбающиеся, счастливые, какими они когда были. - Ради них…
        И снова эмоция, образ. Эссенциал ликовал.
        - Как мне выбраться из Клиники? - Марк склонил голову влево, зная, что тенебрис всегда стоит за его спиной с этой стороны.
        Несколько мгновений его собеседником был только стрекот дождя, а потом Эссенциал снизошел до ответа, произнеся самую длинную фразу за все время, что они общались.
        - Знания в тебе, - машинально повторил Марк. - Вспомни, что слышал и принеси черную жертву. Остальное сделают инстинкты, - он плотно сжал губы, пытаясь понять смысл этих слов. - Твою мать, а по нормальному нельзя ответить? Почему всегда нужно…
        От тенебриса пришло короткое послание «Защищайся!», а за миг до того Бладхаунд сам почуял опасность, заставив Марка вскочить и принять боевую стойку.
        Выстрел прозвучал так громко, что Марк скривился от боли в ушах, но рефлексы Бладхаунда заставили тело качнуться в сторону и пуля ударила в статую ангела, всего в ладони от его головы. Вслед за первым выстрелом громыхнул второй, а потом третий. Марк бросился на землю, уходя с линии огня, и откатился за позеленевшую от времени могильную плиту. Еще две пули ударили в камень, отколов от него изрядный кусок и заставив плиту изойти трещинами до самого основания.
        Бладхаунд рвался наружу и кричал Марку, чтобы тот продолжал двигаться по дуге от потенциальной позиции стрелка, ни секунды не задерживаясь на одном месте. Повинуясь приказу запертого в нем чудовища, парень кинулся к следующей могильной плите, но уже на первом шаге получил пулю в плечо. Его развернуло и, падая на землю, он запоздало понял, что охотник сумел бы увернуться от этого выстрела. Но сейчас рефлексы избранника темных богов фильтровались через второе - человеческое - сознание, поэтому срабатывали с задержкой.
        «Вперед!» - зарычал Бладхаунд, неистовствуя на самой поверхности сознания Марка, готовый вот-вот преодолеть сковывающий его ментальный барьер. Вместе с криком пришел образ - охотник уже понял, что в них стреляют из военной модели револьвера Анубис КМ, у которого баран на шесть патронов. Все шесть выстрелов прозвучали, а значит - у них три-четыре секунды на сближение. Это если стрелок умелый, а если лошара - все десять.
        Марк, все еще частично оглушенный, рванулся к склепу, за которым - по его или Бладхаунда предположению? - находился противник. Забегая за угол постройки, он занес топор для удара, надеясь, что враг еще перезаряжается. Но оказалось, что стрелок закончил с этим и каким-то образом уже сидел на крыше склепа. Он целился в Марка и за короткое мгновение до того, как белое пламя вырвалось из матово заполированного ствола револьвера, парень сумел рассмотреть своего убийцу в мельчайших деталях.
        Высокий крепкий мужчина лет сорока в широкополой ковбойской шляпе и длинном пончо. Одет во все черное, левая рука, в которой он держит револьвер, полностью заменена на бионический протез - Марк таких никогда не видел. Обычно протезы стилизуют под живую конечность, покрывая как минимум киберкожей, но этот будто специально демонстрировал свою искусственность - металлический каркас, напоминавший руку скелета, обвивали туго перекрученные слои синтетических мышц, а подвижные элементы на месте суставов издавали низкий гул - едва слышимый, но от него сразу начинали ныть зубы.
        Через секунду Марк узнал протез, потому что этим знанием обладал Бладхаунд. Военный образец, индивидуальная модификация с независимыми источниками питания и симбиотической матрицей. Может создавать усилие между кончиками пальцев в 250 тонн, а может проводить хирургические операции с микронной точностью. Структура почти неразрушима, по сути - это рука бога.
        Незнакомец нажал на курок и ни единый мускул не дрогнул на его лице, синие глаза смотрели холодно, отрешенно. Но в тот момент, когда свинцовый конус с сердечником из карбида вольфрама вылетел из ствола, ввинчиваясь в воздух на скорости 350 метров в секунду, Бладхаунд отчаянно рванулся на волю и Марк не помешал ему. Сам он никогда не сможет победить это существо, но у охотника определенно есть шансы сделать это!
        Бладхаунд сразу призвал на помощь Порчу и крутанулся волчком, так что пуля лишь тирком зацепила шею. В следующую секунду он напружинился и взмыл в воздух, одним чудовищным прыжком оказавшись на крыше склепа. Ему навстречу устремились три пули, но все три поразили лишь призрачный фантом, сотканный Нареченной Мглой. Настоящий Бладхаунд, капая кислотной слюной на поросший диким плющом камень, вырос за спиной стрелка и ударил обоими топорами с двух направлений.
        Стрелок развернулся и под первый топор подставил механическую руку. От удара об нее обычное лезвие раскололось бы на тысячи частей, но топоры охотника, заговоренные богомерзкими рунами тенебрисов, превратили простой металл в воплощенное страдание, ржавчиной на котором застыла боль тысяч и тысяч невинных душ, истязаемых в Храме Тайн. Поэтому топор высек сноп синих искр из парасинтетического покрытия и вгрызся в механическую плоть на целый сантиметр.
        В это время второй топор охотника стрелок блокировал коротким мечом, выпорхнувшим из-под пончо, и тут же выполнил им спиральное движение, отбросив руку Бладхаунда в сторону. Он ударил охотника ногой в живот и вскинул пистолет, сделав два выстрела и полностью опустошив барабан. Одна из пуль прошла в пальце от головы охотника, вторую он разрубил пополам, вскинув топор в восходящем движении, а затем возвратным ударом с подшагом направил губительное лезвие на голову врага. Противник отступил и Бладхаунд завертел топорами мельницу.
        Оказавшись у края крыши, стрелок спрыгнул с нее, выполнив сальто назад. Бладхаунд, недолго думая, метнулся следом, создав в воздухе стразу двух фантомов из Нареченной Мглы. Свою ошибку охотник понял, когда приземлившийся стрелок вскинул револьвер. Он слишком быстро перезаряжал его, нечеловечески быстро!
        Незнакомец выпустил все шесть пуль меньше чем за полторы секунды, как не смог бы ни один человек. По две пули на каждую из трех несущихся на него теней - одна в голову, другая в живот. Увернуться невозможно. Но Бладхаунд смог, хотя пуля, нацеленная в голову, разорвала ему левое ухо и он кубарем покатился по земле. Потом вскочил и бросился прочь, петляя меж могильных плит, а в спину ему уже неслись новые выстрелы.
        Они кружили среди древних могил под неистовым ливнем и дважды топоры охотника отведали плоти врага. Но то были несерьезные раны, тогда как сам Бладхаунд медленно истекал кровью, ведь у него не было возможности остановиться и вытащить пулю из плеча - ту самую, которую схлопотал Марк. Он раз за разом бросался на своего противника из тени, уходя от выстрелов и нанося удары обеими руками со скоростью, которую человеческий глаз не способен воспринять. Но стрелок умело парировал топоры клинком и механической рукой, контратакуя с холодной расчетливой яростью.
        Охотник набросился на него раз, другой, а потом понял, что ему больше не приходится уворачиваться от выстрелов. Ха, так у выродка кончились патроны! И с этой мыслью он вышел из-за статуи, изображавшей скорбный лик смерти, громко расхохотавшись, широко разведя руки с топорами в стороны, будто приглашая врага на дуэль. И стрелок принял это предложение, вскинув короткий меч и бросившись навстречу Бладхаунду.
        Сколько они бились - никто не смог бы сказать точно. Оба получили по дюжине ран, а надгробия в радиусе десятка метров превратились в иссеченную металлом труху. В какой-то момент Бладхаунд сблокировал верхний рубящий удар и отскочил, чтобы осмотреться. О Порча, стрелок вновь обыграл его! Все могильные плиты рядом порушены, а значит больше негде прятаться, уходя от прямого столкновения и навязывая противнику свой ритм боя!
        Впервые за этот долгий поединок незнакомец позволил себе улыбку, когда по глазам охотника прочел его мысли. Бладхаунд принял решение мгновенно - он метнул в стрелка один из топоров, а сам развернулся и, прикрывшись Нареченной Мглой, бросился прочь, к центру кладбища, где старый дуб… Он не успел додумать свой импровизированный план, потому что внезапно его правая нога запнулась, он упал на землю и по инерции прокатился еще несколько метров, разбивая лицо в кровь об осколки могильного гранита.
        В ярости зарычав, он попытался встать и понял, что не может, потому что… потому что его правая нога отрублена ровно под коленом! Бладхаунд посмотрел вперед и сквозь пелену дождя увидел стрелка, который уже подобрал так удачно брошенный клинок и не спеша приближался. Подойдя, незнакомец нанес серию быстрых рубящих атак - он бил сверху вниз, поэтому не было необходимости вкладываться в удары, сосредоточившись на скорости.
        Охотник поднял топоры для защиты, сблокировал один удар, свел другой, третий резанул его по щеке, а четвертый начисто отсек ему левое запястье - оно по короткой дуге отлетело прочь и влажно шлепнулось в лужу, продолжая сжимать рукоятку топора. Из обрубка ударил фонтан черной крови, оросив стрелка с ног до головы. Впрочем, проклятая кровь сливалась с его одеждой, так что выглядело это не особенно эффектно.
        - Повержен - значит недостоин, - хрипло пророкотал стрелок, отводя руку с клинком для последнего удара. - Я - Лоубрингер, и я вынес свой приговор!
        Марк инстинктивно попытался перехватить контроль у Бладхаунда, и ему это частично удалось, но тут же мелькнула мысль - зачем? Зачем ему в эту минуту контролировать тело, которое вот-вот погибнет? Эскейперы после смерти десинхронизируются в штатном порядке, но охотники… еще не было прецедента, чтобы охотник умирал во время сессии. Есть ли у Офферинга сценарий не такой случай?
        А потом он будто в замедленной съемке увидел острие клинка Лоубрингера, несущееся ему прямо в лицо. Безупречная закалка, мономолекулярная заточка. И как только эти ржавые топоры смогли составить конкуренцию столь великолепному оружию?
        - Нет! - закричал Марк и Бладхаунд вторил ему. Из глаз покатились кровавые слезы, под левым глазом пролегла алая дорожка, под правым - черная. Но прежде чем Лоубрингер завершил удар, их переплетенное сознание поглотила обжигающая вспышка, а тело молниевым ударом прострелила боль.
        Марк резко открыл глаза и конвульсивно втянул воздух. Он часто-часто задышал, не сразу осознав, что произошло.
        - Сакура, - выпалил он, - ты только что спас мне… - но слова умерли на губах, едва он обвел помещение взглядом.
        Парсер дрожит в углу, его руки сведены за спиной, а рядом жемчужно-белым изваянием застыл Смотритель с немигающим взглядом. Марк насчитал их еще полдюжины, этих Смотрителей - пока один караулит вход, пятеро сгрудились вокруг ложемента, отключая нейрокиты в десинхронизационной последовательности.
        - Вы и правда думали, что я ничего не знаю? - из-за спин Смотрителей вышел Ник Бостром. Он широко противно улыбался, сложив руки лодочкой перед грудью. - В Клинике Мебиуса ничего не происходит без моего ведома, запомните это!
        Он поймал на себе полный злобы взгляд Марка.
        - Недоволен? - врач вздернул одну бровь. - А ведь я только что спас тебе жизнь, не так ли? Тебе и твоему ручному охотнику.
        Бладхаунд в ответ зарычал и попытался вырваться, но Марк не позволил ему. Ник тем временем перевел взгляд на Сакуру.
        - Ну а ты, щеночек, - Бостром демонстративно погрозил ему пальцем. - Твои топорные методы взлома оставляют такой след в системе, что не увидит только слепой. И действуешь ты слишком медленно, совсем не оправдывая своего громкого имени, отголоски которого еще порой перекатываются по Сети, - врач самодовольно хмыкнул. - Несомненно, это ты открыл крипто-замки ваших палат и зациклил камеры по пути сюда. Пока я не знаю, как ты это сделал, но узнаю - не сомневайся.
        Марк посмотрел на Сакуру - тот больше не трясся от страха, а в глазах парнишки бушевала чистая всепоглощающая ярость. Парсера не пугали угрозы Ника, но это обращение - щеночек! - и эти слова о его некомпетентности вызвали столь искренние и необузданные эмоции, что маленький гений, похоже, готов был прямо сейчас вцепиться в горло своему лечащему врачу.
        Их скрутили и повели в изоляторы, как и предсказывал хакер. Вели довольно долго, но Марк не потерял направления и по его наблюдением они сейчас находились на первом этаже Блока Б, недалеко от осевого радиального перехода. Что удивительно, его Ник не оставил в одиночестве, принеся в изолятор Шеогарата.
        - Не заблуждайся, это не благородство, - пояснил Бостром, отпуская котенка на пол. Из-за его спины вышел Олаф и поставил у стены миски с едой, водой и лоток.
        - Несмотря на твою выходку, я не собираюсь отказываться от данного тебе обещания. Я исцелю тебя, - врач с прищуром посмотрел в глаза Марка и тот не смог прочесть этот странный взгляд. - Так что терапия продолжается, просто мы скорректируем тактику.
        У выхода Бостром на секунду замялся и бросил, не оборачиваясь:
        - Надеюсь, ты понял, что хакер был проверкой? И ты эту проверку с треском провалил. Жаль.
        Дверь бесшумно закрылась и люминотон автоматически снизил интенсивность свечения до приглушенного сумрака. В отличие от обычной палаты, Марк здесь ничем не мог управлять. Не было голоэкрана с новостями, даже стола не было. Только кровать, раковина и вакуумный унитаз.
        Парень опустился на пол и Шеогарат тут же засеменил к нему. Марк взял котенка на руки и привалился затылком к холодной жемчужно-белой стене. Закрыл глаза, глубоко вздохнул. Теперь он совершенно точно уверен в том, что не безумен, а Бостром… докторишка оказался тем еще трикстером. Ну, теперь хоть что-то не вызывает сомнений.
        Зато возникла другая проблема - Сакура тоже в изоляторе и больше не поможет выбраться. А значит, Марк снова один, и может рассчитывать только…
        «Не один, - донеслось из глубины его сознания. - Мы выберемся. Порча укажет путь».
        ГЛАВА VI. МЕНЬШЕЕ ЗЛО
        Марк уже несколько часов без остановки ходил по комнате из угла в угол, а Шеогарат бегал за ним вприпрыжку, то припадая на передние лапки, то с яростью настоящего тигра бросаясь на мельтешащие взад-вперед человеческие ноги.
        Свартальв не знал, сколько времени здесь находится, но его желудок уже давно бросил тщетные попытки требовать пищу надрывными стонами. Парень покосился на миску с кошачьей едой - ну хотя бы зверя голодом не морят!
        По его ощущениям прошли уже сутки, но он давно понял, что в Клинике Мебиуса все служит тому, чтобы заставить твое восприятие ошибаться, раз за разом. Так что сейчас с равным успехом могло быть утро или уже следующая ночь.
        Он совсем не спал и предательская слабость начала разливаться по телу, но Марк просто не мог заставить себя лечь на кровать. В голове вилась единственная мысль: «Что я упустил?» Ведь он пообещал тенебрису, что будет служить ему, а тот… тот сказал: «Знания в тебе. Вспомни, что слышал и принеси черную жертву. Остальное сделают инстинкты». Вспомни, вспомни…
        Твою мать! Разговор двух Смотрителей, когда они с Сакурой возвращались в свои палаты в ночь первого побега! «Там у технического грузовик заглох… справа от основного… через который еду возят и прочее». Похоже, речь о второй точке доступа в Клинику. И если это не главный вход, то охраны там должно быть меньше! Тем более, что, по словам Смотрителей, его сейчас перестраивают.
        «Слишком много допущений», - в сознании всплыл недовольный мыслеобраз Бладхаунда. Однако охотник был согласен - очень похоже, что тенебрис говорил именно об этом воспоминании. Но основная проблема все еще не имеет решения - как выбраться из изолятора?..
        Внезапно что-то щелкнуло со стороны входа. Люминотон моргнул и засветился ярче, когда дверь тихо скрежетнула и отъехала в сторону. На пороге возник Сакура - всклоченный, злой, как обычно - с засаленными немытыми волосами. Глаза паренька пылали праведным гневом.
        - Этот упырь обозвал меня дилетантом, - процедил парсер. - И я решил доказать ему обратное, ты не против?
        Марк подскочил к нему и едва не обнял:
        - Да тебя мне послали боги, парень!
        «Тенебрисы», - хмуро поправил Бладхаунд, но Марк отмахнулся от замечания охотника.
        - Замки тут посильнее, но я справился, - отчитался Сакура. - У них в системе безопасности сам черт…
        - Сколько сейчас времени, - перебил его Марк, перешагивая порог изолятора. - Ночь?
        - Если мои биологические часы не лгут, то часов двенадцать, -- пожал плечами Сакура. - По крайней мере, ни Смотрителей, ни Стражей здесь нет.
        - Почему Бостром не оставил охрану? - Марк осмотрелся. Круглый зал диаметром метров тридцать, по периметру - два десятка однотипных дверей. - Он опять доверился технике? Зная, что ты смог взломать крипто-замок?
        - Стандартный крипто-замок, - Сакура поднял палец. - Тут замки третьего уровня, я и не думал, что способен их открыть без спецоборудования. Но, - он зловеще улыбнулся, - этот дьявол в образе человека сильно меня оскорбил!
        Марк хмыкнул. Из зала с изоляторами вел лишь один тускло освещенный коридор, заканчивающийся, насколько он мог видеть, Т-образны пересечением с перпендикулярным переходом.
        - Верно смотришь, - Сакура проследил за взглядом Марка. - Там основная причина, почему нет смысла в охране. На пересечении коридоров я насчитал двенадцать камер. Все их не зациклить даже мне. Даже будь у меня моя аппаратура!
        - Что будет, если камеры засекут нас? - Марк немного продвинулся вперед по коридору, чтобы лучше рассмотреть перекресток.
        - В прошлом году что-то вроде учений устраивали, - Сакура поскреб в засаленной шевелюре. - Как я понял, по тревоге Блок полностью перекрывают и в него направляется отряд Стражей.
        - Не наш вариант, - процедил Марк. Сейчас он был бы благодарен за мудрый совет кому угодно, пусть даже Бладхаунду. Но охотник молчал, едва демонстрируя свое призрачное присутствие. - Точно ничего не можешь сделать?
        - Я освободился почти час назад, - Сакура виновато опустил взгляд. - Прости, я сначала о тебе даже не подумал, хотел заявиться к Нику в кабинет. Просто ради того, чтобы увидеть его глаза! Чтобы эта сволочь подавилась удивлением и признала, что его системе меня не удержать!
        - Тише, тише! - Марк похлопал паренька по плечу. - Все в порядке. Мы что-нибудь придумаем.
        - Да ничего тут не придумаешь! - парсер всплеснул руками и по виду собирался вот-вот расплакаться. - Я не думаю, что изображение с камер смотрят люди, у них тут не такой большой штат, скорее автоматическая система среагирует на имплант без кодов доступа…
        Марк поднял руку, обрывая паренька. Итак, через камеры смотрят не люди - раз. Камеры сканируют имплант - два. О чем это говорит? О том, что если закрыть камерам обзор, они не смогут поднять тревогу. Но как это сделать? Сканеры имплантов пробивают даже сквозь дым. Нужна плотная завеса, такая…
        «…как Нареченная Мгла», - закончил за него Бладхаунд. И в ту же секунду Марк понял, что значили слова тенебриса «принеси черную жертву». Он медленно обернулся к своему изолятору, дверь в который все еще была открыта. На пороге стоял Шеогарат и принюхивался, забавно вытянув мордочку, водя носом из стороны в сторону. Котенок не спешил покидать знакомую территорию, видя перед собой большое открытое пространство.
        - Нет, - прошептал Марк. - Нет, нет, нет…
        - Ты чего? - Сакура посмотрел ему в лицо. - Все в порядке?
        - Нет, нет, - продолжал твердить Марк, а Бладхаунд напирал на него изнутри, повторяя, что это единственный выход. «Тенебрис сказал, что у Даши и Лары мало времени, - с жаром шептал охотник. - Нет причин не верить ему, ведь все его слова до сего момента подтверждались».
        - Даша, - позвал Марк одними губами. - Милая моя… - он сглотнул, затем медленно поднял глаза на Сакуру и тот отшатнулся. - Сейчас я вернусь в свой изолятор, а ты закроешь за мной дверь, хорошо? И вновь откроешь ее через десять минут.
        - Я не понимаю… - парсер отвел глаза, не в силах выдержать взгляд Марка, в котором плескалась ледяная чернота.
        - Ты слышал меня, - Марк взял парня за плечо и повел обратно к своему изолятору. Когда они подошли к двери, Шеогарат быстро шмыгнул в комнату. - Закрывай. И открой ровно через десять минут.
        Когда он вошел и взял котенка на руки, тот сразу начал урчать и ластиться. Сакура поднес запястье к панели замка, бросил на Марка затравленный взгляд и не узнал его. Это был какой-то другой человек. С угольно-черными глазами без зрачков и целью, на пути к которой он готов сделать все, что потребуется.
        Когда дверь закрылась, Марк вздернул правую штанину и освободил свой стилет из реактостекла, примотанный к икре обрывком простыни.
        - Самодовольный тупица, - пробормотал он, имея ввиду Ника Бострома. - Так уверен в своем превосходстве, что даже не удосужился нас обыскать.
        А тенебрис не солгал, сказав «знания в тебе». Марк чувствовал, как из разума Бладхаунда в его голову проникают образы и символы. Тайные, древние, забытые, запретные. Они рассказали, как провести ритуал и принести жертву Храму Тайн, чтобы получить благословение Порчи. Малая жертва даст малые силы, но этого хватит на призыв Нареченной Мглы. А большего не требуется.
        «Пока», - добавил Бладхаунд, и Марк мог бы поклясться, что будь у охотника физическое воплощение, он бы сейчас скалился в жестокой ухмылке.
        «Надеюсь, ты ошибаешься», - мысленно вздохнул парень и осторожно положил котенка на пол. В унисон мурчанию черного шерстяного комочка он начал произносить слова, от которых немел язык, сводило мышцы и волосы вставали дыбом по всему телу.
        - Лайя нито аар дагааз, - шептал он слова, которые невозможно перевести ни на один из человеческих языков, а сам повторял про себя: «Лара, милая, я приду, я приду за тобой!», и это тоже было заклинанием.
        Потом он сжал хрупкую шею котенка, фиксируя его на теплом жемчужно-белом полу, и животное, впервые столкнувшись с проявлением силы со стороны человека, перестало мурчать, почуяв неладное. А когда острый стилет из реактостекла впился ему в грудь, зверек завизжал так громко, что Марк вздрогнул всем телом. Парень стал выкрикивать слова заклинания, лишь бы перекрыть плачь котенка, так напоминавший детские всхлипы.
        Он продолжал вести нож вдоль ребер животного вниз до самой промежности. Алая кровь - так много крови для такого маленького существа! - вырывалась из разреза упругими толчками и быстро растекалась по полу, образуя отвратительный узор смерти. Марк сквозь слезы читал заклинание и вспоминал маленькую Лару. Ее ослепительную улыбку, искренний смех, напоминавший музыку ветра, дробный топот маленьких ножек, которые едва научились удерживать тельце в вертикальном положении…
        Котенок перестал визжать и вырываться с последним словом, слетевшим с почерневших губ Марка. Парень отпустил животное, которое все еще смотрело на него немигающим взглядом, полным ужаса и непонимания. Котенок конвульсивно подергивался, его пасть была открыта, из нее вытекала кровь, разжиженная слюной. Ему оставалось меньше минуты.
        Марк закрыл глаза, не в силах смотреть на то, что его руки сделали дальше. Он вырезал котенку правый глаз, а потом сердце - до сих пор бьющееся сердце! - и поменял их местами. Парень ужаснулся тому, как быстро и точно проделал все это.
        - Нет, - прошептал он. - Это делаю не я. Это делаешь ты.
        Бладхаунд в ответ лишь рассмеялся, а Марк выронил нож и опустил дрожащие пальцы в кошачью кровь. Не открывая глаз, он позволил руке самой выводить на полу тайные знаки, которые сразу же стали наливаться черным огнем.
        «Узри! - скомандовал Бладхаунд. - Иначе не получишь благословение Порчи!» Марк повиновался, понимая, что слишком поздно отступать. Но едва он открыл глаза, его тело скрутил спазм и парня вырвало прямо на расчлененного котенка. Теперь к крови и бело-синюшным внутренностям добавились желтые разводы желчи. Сплюнув, Марк вновь осмотрелся и инстинктивно отпрянул, увидев, что все вокруг - кровь и органы животного - источает черный неестественный цвет и движется в каком-то чудовищном первобытном ритме, пульсируя и играя всеми оттенками тьмы.
        Затем этот космический огонь вскинулся до потолка и его тлетворные щупальца бросились к Марку, облепляя его с ног до головы. Он закричал, забился, пытаясь освободиться, но мгновенно лишился воли и сил, почувствовав близость чего-то такого, что могло свести его с ума одной лишь мыслью. И это что-то коснулось его души, легонько и всего на миг, но от этого прикосновения тело человека прошила такая боль, что он беззвучно закричал, искренне надеясь потерять сознание. Но оказалось, что это лишь начало…
        Когда Сакура спустя оговоренные десять минут открыл дверь, Марк стоял прямо перед входом, загораживая что-то на полу.
        - Нет, - он покачал головой в ответ на попытку парсера заглянуть ему через плечо. Затем уверенно шагнул вперед, грудью отталкивая хакера. - Идем.
        Мгновение Сакура боролся с желанием заглянуть в изолятор, пока дверь не закрылась. Но это короткое «Нет», произнесенное Марком с непривычной, ранее не замеченной интонацией, пересилило врожденное любопытство хакера, и он поспешил вслед за своим странным компаньоном.
        Паренек чувствовал, что Марк изменился, но не мог понять, как именно. Его глаза будто стали темнее, вены на теле проступили отчетливее и в них парсеру тоже виделась чернота - будто пульсирующие жгутики мрака въелись человеку под кожу и теперь жили там своей собственной жизнью.
        - Я не хочу знать, что ты там делал? - глухо спросил Сакура.
        - Не хочешь, - коротко ответил его спутник и только сейчас парсер заметил под глазами Марка широкие поблескивающие полоски. Такие оставляют едва высохшие слезы.
        - Так как мы пройдем? - хакер решил сменить тему на более насущную. - Хочу тебе напомнить, там двенадцать камер, реагирующих…
        - Я помню, - прервал его Марк, остановившись на середине коридора - чутье Бладхаунда подсказало, что еще шаг - и камеры их засекут. Он действовал абсолютно инстинктивно, слепо доверяясь знаниям, которые через охотника вложил в него тенебрис.
        Никаких пассов руками, никакого зловещего бормотания. Он просто сфокусировал свое намерение и сила, влитая в него через жертву, дала этому намерению осязаемую форму.
        - Твою-то мать, - протянул Сакура, наблюдая, как в углах коридора под потолком сгущается темнота. Темнота становилась все плотнее, а потом ее рваные лоскуты начали стягиваться к Т-образному перекрестку, собираясь вместе под карбоновыми кристаллами статичных камер. Спустя минуту все камеры затянуло непроглядной мглой. Нареченной Мглой.
        - За мной, - бросил Марк, срываясь с места. - Это долго не продлится!
        И они побежали по коридорам Клиники Мебиуса, петляя в них, точно лабораторные мыши в картонном лабиринте. Но в отличие от мышей Марк точно знал, куда нужно идти.
        Благодаря возможностям охотника, который после принесенной жертвы тоже стал сильнее, Марк безошибочно выбирал направление и всегда точно определял, где находятся Смотрители. Насколько он мог судить, Бладхаунд чует людей на расстоянии около сотни метров, но в замкнутых коридорах Клиники эхо играло в их пользу, так что расстояние увеличивалось почти вдвое. А вот с камерами по-прежнему разбирался Сакура.
        - Я не знаю, хватит ли у меня сил, чтобы повторить такой фокус, - признался ему Марк. - А если хватит, лучше приберечь эту возможность.
        Сакура согласно кивнул и занялся своим делом.
        Через какое-то время парсер понял, что они вернулись в Блок D. Он не стал задавать вопросов, все было предельно понятно.
        - Стой! - шепнул Марк, резко останавливаясь у перекрестка, где с одной стороны находилась его палата, а с другой - палаты Сакуры и Даши. Он подкрался к повороту и аккуратно выглянул. Это показалось ему странным - возле изолятора не было никакой охраны, но около палаты Даши Бостром поставил Стража. Зачем? Чутье не выявило рядом ни одной живой души, исключая смазанные пятна в самих палатах.
        - Там Страж, - прошептал Марк, вернувшись к Сакуре. - И нам нужно…
        «Убить его! - проревел охотник. - Порвать в клочья! У меня достаточно сил!»
        - Нет! - процедил Марк сквозь зубы. Сакура отшатнулся, увидев, как вены на его теле вспухли черными жгутами, а глаза на короткое мгновение захлестнула тьма.
        - Нет, - повторил Марк уже спокойнее. - Мы не будем никого убивать, - он чуть помедлил, сглотнул. - По необходимости.
        Охотник отступил. Этот раунд он проиграл, но читал мысли Марка, как раскрытую книгу и поэтому видел - убив котенка, этот человек переступил черту, которая раньше выглядела для него непреодолимой. И оказалось, что ради своей семьи он готов на многое. Но на все ли? Бладхаунд тихонько посмеялся, ворочаясь в сознании Марка. «Время покажет…»
        - Прости, - Марк посмотрел на Сакуру и тот облегченно вздохнул, увидев перед собой обычные карие глаза. - Нам нужно избавиться от охранника, но мы не будем его убивать.
        Сакура в ответ согласно закивал.
        - Поэтому ты пробежишь вперед по коридору, - Марк махнул рукой, указывая направление, - и отвлечешь Стражао. А когда он бросится за тобой, я подскочу сзади и оглушу его. Все просто.
        «Просто и глупо!» - хохотнул Бладхаунд.
        - Это сработает, - убежденно констатировал Марк, толи отвечая охотнику, толи подбадривая Сакуру. Но парсер не нуждался в дополнительной мотивации. Марк еще успел подумать, что Бостром, похоже, действительно сильно задел хакера, как тот уже рванулся вперед, громко топоча.
        Обостренным чутьем Марк уловил, что Страж тоже начал перемещаться. Парень опустил руки к правой икре и отмотал от нее окровавленный нож. Бладхаунд уже собирался расхохотаться, но прочел мысли парня и сразу поник - Марк по-прежнему не планировать убивать Стража. Он хотел ударить его по голове сцепленными руками, а нож взял для усиления удара. Он будет бить не лезвием, а пяткой, замотанной в несколько слоев простыни.
        Когда Страж выбежал из-за угла, Марк бросился следом и, высоко замахнувшись двумя руками, нанес ему мощный удар точно в темя. Он двигался быстро и сам не ожидал от себя такой скорости, но все же определенно отставал от возможностей Бладхаунда. И от профессионального солдата он тоже отстал, так что тот успел отклониться, почувствовав опасность, и удар пришелся вскользь.
        Тем не менее, Марку удалось на секунду оглушить Стража - здоровяк отступил на шаг, мотнув головой, рука с тонфой-парализатором опустилась из боевого положения к бедру. Марк вновь занес руки для удара, но Страж уже очнулся и блокировал его атаку, вскинув тонфу. К счастью - парализующий наконечник не коснулся парня, однако от удара он выпустил нож и его пальцы расцепились.
        Повинуясь какому-то глубинному рефлексу (а может - совету Бладхаунда) Марк ударил Стража коленом в пах и попытался вырвать у него тонфу. Страж согнулся пополам, но оружия не выпустил. Вместо этого, оставаясь в полусогнутом положении, он навалился на противника и прижал его к стене.
        Секунда борьбы и Марк понял, что физически не может противостоять Стражу. Но на помощь пришел Сакура - разбежавшись, он всей своей небольшой массой врезался силовику в бок и тот отлетел в сторону, а тонфа осталась у Марка в руках. И он без раздумий пустил ее в ход - подскочил к Стражу, ткнул его парализующим наконечником в ногу и вдавил кнопку активации. Раздался тихий треск и солдат кулем повалился на пол. Марк про себя отметил, что его скорость вновь возросла, иначе он ни за что не успел бы достичь Стража, пока тот не поднялся. Помощь Бладхаунда?
        «Кто знает», - донеслось из глубины его сознания.
        Сакура уже открыл палату. Марк ворвался в нее, грубо отпихнув с дороги парсера, но тот не обился, понял. Даша сидела на кровати практически в том же положении, как и тогда - в их прошлую встречу. Она медленно повернула голову, посмотрела на мужа и… ничего не произошло. Никаких эмоций.
        - Любимая, - Марк упал перед женой на колени. - Я пришел за тобой, как обещал. И мы уходим, моя милая, прямо сейчас! - он провел рукой по ее щеке, поднялся, нежно потянул женщину за безвольные руки. Даша легко подчинилась и Марк вывел ее в коридор.
        - Присмотри за ней, - бросил он парсеру, а сам, кряхтя от натуги, принялся затаскивать в палату Стража. Он разорвал простыню и лоскутами связал мужчине руки, заодно примотав их к ножке кровати. Бладхаунд сухо посоветовал еще отрубить ему правую кисть, чтобы здоровяк уж точно не смог выйти, ведь имплант питается от токов тела и сам по себе бесполезен. Марк отмахнулся от него, и сначала даже удивился - откуда это охотник вообще хоть что-то знает о реальном мире? А потом понял - ведь у них теперь общие мысли.
        И они вновь двинулись по лабиринту коридоров, уже втроем. Их скорость заметно упала - Даша могла идти быстро, но едва Марк пробовал перевести ее на бег, ноги женщины тут же начинали заплетаться. Похоже, у нее нарушилась координация. «И бог знает, что еще», - с ужасом подумал он, но тут же отогнал от себя эти мысли. Сначала выбраться из этого ада!
        Сакура по-прежнему отключал на их пути камеры, а Марк, едва почуяв Смотрителей, менял направление и быстро находил обходной путь. Он понимал, что нужно спешить, ведь вполне возможно Бостром приказал регулярно проверять изоляторы. А если мимо палаты Даши пройдет Смотритель, уведомленный о том, что палата под охраной? Не обнаружив Стража у двери, он естественно откроет ее!
        И тут Марк замер так внезапно, что Дашу по инерции сильно мотнуло вперед. Он прислушался, потом осмотрелся: прямой коридор в обе стороны, справа - короткое ответвление, которое упирается в лестничный пролет. Марк не понял, почему так произошло, но его охотничье чутье значительно уменьшило радиус обнаружения, и теперь со всех сторон к ним двигались Смотрители. Они шли медленно, со своей обычно скоростью, значит это не направленная акция, а максимально уродское стечение обстоятельств.
        Он выругался и тут же услышал Бладхаунда. Разумеется, тот советовал остаться и разорвать всех троих в клочья. Тем более, что теперь помимо ножа, который Марк вновь примотал к икре под штаниной, у них была тонфа-парализатор, которую он отдал Сакуре.
        - Нет, - уже в который раз повторил Марк. - И перестань говорить об убийствах!
        - С тобой все… - парсер неосознанно поднял тонфу, - все в порядке, Марк?
        - Да! - рыкнул тот, но тут же смягчился. - Прости. Просто мы в окружении, они вот-вот…
        Он осекся, когда понял, что выход есть. Скорее всего, ему не хватит сил, чтобы призвать Нареченную Мглу, но для Сумеречной Колыбельной их вполне достаточно.
        - Зажми уши! - скомандовал он Сакуре, прижимая голову Даши к своей груди. - Как можно сильнее!
        И не теряя больше ни секунды, он запел. Он никогда раньше не пел, потому что, как шутила Даша, на его ухе в детстве станцевала целая медвежья семья. Однако этот голос, который сейчас предрассветной дымкой стелился по затемненным коридорам… это определенно был его голос, но в тоже время - абсолютно другой. Краем сознания Марк понимал, что человеческий речевой аппарат просто не может издавать такой звук - он казался безупречным и вместе с тем пугающим до колик, в нем будто смешалось сразу несколько голосов, и они вибрировали на таких частотах, которые человек не может слышать. Но слышать и воспринимать - разные вещи, ведь так?
        Смотрители услышали слова, что древнее вселенной, и восприняли их каждой клеткой своих грузных тел. И все эти клетки - миллионы маленьких живых существ, отнюдь не лишенных инстинкта самосохранения - беззвучно завопили в страхе перед тем, что им пророчила Сумеречная Колыбельная.
        Марк почувствовал, что Смотрители остановились, а потом быстро пошли в обратном направлении, один даже побежал. Парень пел еще секунд десять, а потом умолк и посмотрел на Сакуру. Парсер сидел, прислонившись спиной к стене, он весь побелел, губы его мелко тряслись. Марк махнул ему рукой и хакер медленно оторвал одеревеневшие руки от ушей.
        - Пора идти, - мягко сказал Марк, отстраняя Дашу от своей груди и вглядываясь ей в лицо. На удивление женщина перенесла Колыбельную гораздо легче Сакуры. У Бладхаунда появились интересные мысли на этот счет, но Марк даже не потрудился их прочесть.
        - Я надеюсь, ты больше никогда не будешь так делать, - промямлил парсер, поднимаясь на ноги, которые все еще мелко дрожали. - По крайней мере, при мне.
        - Так страшно? - уточнил Марк, направляясь вперед по коридору и увлекая за собой жену.
        - Ты даже не представляешь, - прохрипел Сакура и Бладхаунд гулко рассмеялся в ответ на его слова.
        Вскоре они оказались в Блоке А. Марк отметил, что его чутье вновь вернуло себе полную силу, так что Благословение Порчи вовсе не убывает, как он опасался. Видимо, в том месте, где они встретили трех Смотрителей, что-то подавляло охотничьи навыки, перенесенные из Офферинга. Это удивило парня, а Бладхаунда насторожило. Но разбираться не было времени.
        Он знал, где находится центральный вход в Клинику и приблизившись к нему, ощутил там присутствие двенадцати живых объектов. Сакура был прав - не Смотрители, а Стражи. Значит там не пройти, даже Бладхаунд сомневается, что в своем нынешнем состоянии сумеет справиться с целым отрядом силовиков. Он бы, конечно, никогда не сказал этого вслух, но ведь Марк читает его мысли.
        «Это справа от основного что ль?» - вспомнил он слова одного из Смотрителей на лестнице. Значит, где-то справа. И действительно, ему понадобилось меньше пяти минут, чтобы найти нужный коридор и по нему добраться до технического входа. Как и сказал Смотритель, эту часть перестраивали, и на удивление здесь совсем не было охраны. Марк не верил в такую удачу и через минуту убедился в своих предчувствиях.
        Сакура пробежал вперед по широкому помещению с высоким потолком, явно предназначенному для приемки грузовых автомобилей. Парсер остановился около автоматических раздвижных ворот, в том месте, где на стене должен был находиться крипто-замок. Когда Марк с Дашей подошли к нему, хакер поперхнулся воздухом и отступил на несколько шагов, освобождая обзор.
        - Эм… а у нас тут проблема, - выдавил он, не отрывая взгляда от замка.
        - Это что? - Марк всмотрелся в панель на стене. Крипто-замков такого типа он никогда не встречал. - Какая-то новая модель?
        - Да в общем-то, совсем наоборот, - покачал головой Сакура. - Это не крипто-замок, Марк. Это механический замок. Ты понимаешь? Механический!
        Комментировать ситуацию казалось излишним. Механические замки, открываемые железными или полимерными ключами, не использовались в Арк-Сити уже лет тридцать. Даже в трущобах Макаронки, в самых старых домах, лишь чудом сохранявших относительную целостность конструкции, трудно было бы отыскать нечто подобное.
        Марк уже хотел признать поражение и сдаться. Просто сказать «Это все!» и привалиться спиной к стене, дожидаясь трубных завываний общей тревоги и толпы Стражей вперемешку со Смотрителями. А потом Бладхаунд прислал ему мыслеобраз: «Нужно прорываться. Я попробую убить. Всех».
        - Мы никого не будем убивать, - Марк зарылся лицом в волосы Даши, которые сейчас представляли собой лишь блеклую тень своего пышного великолепия. Давно не мытые слипшиеся локоны пахли соленой пылью, от этого запаха мгновенно забивался и начинал чесаться нос. И все же - это был ее запах.
        - Мы никого не будем убивать, - машинально повторил он. - Я не готов отнять двенадцать жизней. Двенадцать человеческих жизней. Это слишком. Тем более, что шансы не в нашу пользу.
        Спустя минуту гробового молчания охотничье чутье Марка пробилось сквозь толщу камня и стали под его ногами. Парень увидел там человека, одного единственного человека. И этот человек спал.
        - Сакура, - обратился он к парсеру, уже найдя объяснение и лишь желая его подтвердить. - А в Клинике разве не боты убираются?
        - Неа, - паренек вяло мотнул головой. - Бостром, падла, экономит. Видишь ли, для уборки дешевле нанять пенсионера из трущоб, который готов вкалывать за гроши, чем покупать и обслуживать лицензионного бота.
        - Вот как, - протянул Марк, на автомате вспоминая, что в Нетлинке убирались именно боты.
        Он принял решение мгновенно, хотя это было самое сложное решение в его жизни. Но ведь так и бывает, да? Ты над какой-то глупостью можешь думать днями, неделями, но когда встает действительно сложный выбор и нет времени, одна чаша неминуемо перевешивает другую. И происходит это в считанные секунды.
        - Смотри за ней, - Марк подвел Дашу к Сакуре. - Оставайтесь здесь и ждите.
        - Ты… - парсер осторожно приобнял женщину за плечи. - Ты хочешь сделать что-то плохое, да?
        - Да, - не стал врать Марк. - Но то, что хочет сделать он - гораздо хуже.
        Ему не нужно было пояснять. Сакура неглупый парень и он уже понял, что в этом человеке две души - его собственная и… чья-то еще. И этот второй… лучше с ним не встречаться. Никому.
        - Постой! - Сакура окликнул его у самого выхода. - А что нам делать, если кто-то придет?
        - Никто не придет, - бросил Марк через плечо. - А если попробует - я найду его раньше.
        Монстр внутри него встрепенулся, едва парень спустился на цокольный этаж к тому одинокому биению жизни. Охотник не сразу смог прочесть мысли своего соседа по телу, потому что решение было принято скорее на уровне инстинктов, чем осознанно. Но теперь, зная, куда они направляются, Бладхаунд удовлетворенно заурчал, смакуя свое предвкушение. Бойни ему не видать, но будет кое-что не хуже. А может и лучше!
        Марк серой тенью пронесся по затененным коридорам. По пути он не встретил ни одной камеры, да и зачем они здесь? В этой части Блока нет пациентов, только персонал. И снова экономия Бострома сыграла ему на руку. Или все-таки жадность? Да не, этот вроде идейный…
        Марк замедлил шаг, приближаясь к двери, за которой спал уборщик. Он не хотел думать, почему бедняга живет в Клинике. Вполне вероятно, что у него в трущобах родственники, даже может быть дети. Их нужно кормить, а платят ему мало, поэтому мужчина таким образом экономит на проезде, возвращаясь домой лишь раз в неделю. А за детьми пока присматривает… ну там жена или сестра, которая работать все равно не может из-за инвалидности. В трущобах ведь много мутантов, так что расклад почти каноничный.
        Он мягко толкнул дверь и та отворилась без малейшего сопротивления. Верно, от кого тут запираться? Марк прошел вперед, удивляясь тому, как быстро его глаза адаптировались к полной темноте, ведь здесь люминотоны не горели.
        В комнатушке три на четыре помимо кровати и шкафа не было ничего, только в углу стоял инструментарий уборщика - ведра, швабры, щетки. Все, как сто лет назад. То есть для кого-то био-валентная синхронизация, расширительные модификации и ренж-двигатели - все это так и осталось отдаленным будущим, которое не особенно то и нужно. А с зарплатой в пять тысяч дат какая тебе Аниматика? Какой личный транспорт? Какая натуралка на завтрак?
        Марк усилием воли погасил неуместные мысли и нагнулся, доставая из-под правой штанины стилет из реактостекла. Затем распрямился и занес руку для удара. В этот момент Бладхаунд перехватил контроль и парень не стал сопротивляться - раз уж он это делает, пусть монстр удовлетворит свои нехитрые аппетиты, будет меньше вырываться.
        Взмах и горячая кровь брызнула ему в лицо. Уборщик подскочил, но Марк не дал ему заорать, накрыв раззявленный рот свободной рукой. Второй удар он нанес рукоятью ножа в висок и мужчина прекратил дергаться. Парень стащил обмякшее тело на пол.
        Глядя на свою пер… вторую жертву, Марк уронил судорожный вздох. Он знал, что нужно делать, и ненавидел себя за это.
        Он сорвал с кровати простыню и располосовал ее на пять широких лоскутов. Затем, макая пальцы в кровь уборщика, растекшуюся во все стороны от тела рубиновым озерцом, быстрыми штрихами нанес на каждый лоскут серию символов, при одном взгляде на которые у него ком подступал к горлу. Руки сами делали все необходимое, хотя Марк не был уверен, что контроль над его телом сейчас принадлежит охотнику.
        Он свернул лоскуты в тугие канаты и обвязал ими запястья, лодыжки и шею мужчины. С шеей парень работал осторожно, ведь ничего не выйдет, если обреченный задохнется до окончания ритуала. Что? Обреченный? Вот, он уже думает, как Бладхаунд!
        Свободные концы канатов он привязал к ножкам кровати и к шкафу. Получилась неровная пятиконечная звезда, но в его ситуации этого было достаточно. Парень пару минут приходил в себя, а затем несколько раз ударил уборщика ладонью по лицу. После третьего удара мужчина открыл глаза и уже вновь собрался заорать, но Марк ловко затолкал ему в рот заранее подготовленный кляп.
        Он продолжил избивать пришедшего в сознание уборщика, сломав ему - согласно отчету Бладхаунда - шесть ребер и лучезапястный сустав. Затем вспорол на нем футболку и стал резать плоть. А в это время его собственное горло уже начало выталкивать из себя свистящие конвульсивные хрипы, и вместе с ними - слова жертвенного заклинания.
        - Лайа ашиах ноор тэнна, - шептал Марк, постоянно сбиваясь и шмыгая носом. Он хотел отвернуться, очень хотел, но охотник будто специально отступил, больше не пытаясь взять дело в свои руки. Марк чувствовал - монстр улыбается, и было сложно понять, что доставляет ему большее удовольствие - мучения жертвы или тщетная борьба Марка с самим собой.
        Закончив полосовать грудь и живот уборщика, он начал резать его ноги - прямо через грязные жемчужно-белые штаны. После ног настал черед плеч и рук, а потом шеи и лица. Когда Марк дошел до щек, уборщик обгадился и к резкому железистому запаху свежей крови добавилась вонь опорожненного кишечника. Парень скривился, но подавил приступ рвоты.
        Внутренний голос подсказал ему, что делать дальше, и Марк понял, что просто не сможет. Похоже, придется рискнуть, попытавшись убить Стражей наверху, ведь это определенно не так жестоко, как обречь одну единственную душу на вечные страдания в тенетах демонов тьмы, ну и заодно гарантировать ад самому себе.
        «Даша», - прошептал Бладхаунд и вновь скрылся в тени закоулков воспаленного сознания.
        - Да будь ты проклят! - выкрикнул Марк и вонзил нож в левый глаз уборщика. Тот заревел сквозь кляп и изогнулся всем телом, но парень навалился на него и начал выковыривать глазное яблоко. Со вторым было проще - мужчина больше не дергался, он был жив, но потерял сознание от боли.
        «Верни его», - приказал охотник, и за призрачным шепотом последовала череда образов, смысл которых сводился к тому, что Эссенциал не примет жертву, если она даст мало эмонита.
        - Иди к черту, - процедил Марк, опустошая вторую глазницу. Он вырвал кляп изо рта уборщика и запихал туда его глаза. Потом двумя руками зажал мужчине рот и нос. Тот стал задыхаться, пришел в себя и непроизвольно сглотнул. Марк позволил своей жертве осознать произошедшее и лишь тогда всадил ей нож в середину лба.
        После этого парень отвернулся и отошел к двери. За его спиной что-то зашуршало, тьма там сгустилась сильнее прежнего, на дверь упали блики неестественных оттенков, которых он никогда раньше не видел и даже не мог представить. Это были цвета боли. Цвета безумия.
        «Повернись, повернись, повернись!» - тараторил в его сознании охотник. Но Марк лишь жестоко усмехнулся, подумав, что не доставит ублюдку такого удовольствия. Да и кроме того, он не был уверен, что выдержит это зрелище.
        Что-то коснулось его спины, что-то мягкое, обволакивающее, холодное и горячее одновременно. Затем раздался влажный шлепок, еще один. Марк уперся лбом в стену и зажал уши руками. Парень знал, что ему нельзя покидать помещение до конца ритуала, но он не был обязан ни смотреть на это, ни слушать.
        А потом он почувствовал прикосновение щупалец, которые принадлежали существу, наблюдавшему зарождение вселенной. Марк ощутил, как эти щупальца проходят сквозь его плоть и стискивают душу в мерзких противоестественных объятиях. Он закричал от боли, падая на колени, но в этот раз прикосновение Порчи прошло легче.
        - Плохо, - промямлил он непослушным языком. - Значит, я привыкаю.
        «Нет, - облизнулся Бладхаунд. - Это значит, что ты становишься частью их мира. Частью их самих».
        Марк покинул комнату уборщика, а за его спиной во тьме продолжали плясать огоньки сгустившейся темноты, озаряя своим бледным не-светом изувеченное высушенное тело с трепещущими лоскутами свернувшейся почерневшей крови по краям хирургически точных ран.
        Сакура не сдержал вздоха облегчения, увидев Марка, но когда тот подошел ближе, воздух застыл у парсера в горле.
        - Твои вены, - прошептал хакер. Они взбухли еще сильнее и теперь чернота в них проглядывала куда отчетливее. - Твое лицо, - он поднял взгляд и увидел, что глаза Марка подернулись паутиной лопнувших капилляров. Но кровь в этих капиллярах была не красной, а черной.
        - Малая цена, чтобы мы спаслись, - холодно бросил Марк. - И совсем незначительная, если я спасу свою семью.
        - Конечно, - Сакура опустил глаза, отстраняясь от Даши. Марк подошел к жене и порывисто обнял ее. Глядя на них, парсер отвернулся, давясь соленым комком. Теперь он видел перед собой вовсе не безумца, а монстра, который стал таким ради любимой. Но та даже не в состоянии осознать его жертву.
        - Теперь мы готовы, - Марк нежно накрыл ладонь Даши своей ладонью и повел ее прочь из этого кошмара, к свободе. Сакура послушно засеменил следом.
        В коридоре, ведущем к главному входу, стояла всего одна камера, и хакер без труда разобрался с ней из-за угла. Марк только сейчас понял, что для взлома мальчишке не нужен постоянный визуальный контакт с объектом. Забавно получается - они с парсером оба могут слепить камеры, но делают это по - разному. При этом Марк не был уверен, как идентифицировать силы, подаренные ему Порчей. Магия? Но для человека, слабо сведущего в высоких технологиях, для какого-нибудь забитого нарколыги из трущоб, действия Сакуры со стороны выглядят не меньшей магией. Тогда в чем разница?..
        Он не успел додумать мысль, ему помешали звуки сирены.
        - Тревога, - выдохнул Сакура, инстинктивно вжимаясь в стену. Марк лишь улыбнулся, глядя на него. Страх маленького гения был так очевиден, так прост и беззастенчив, что вызывал веселье. Сам он больше не боялся, и не было в нем сомнений. Ведь они уже победили, уже выбрались. Он знает это, потому что те Стражи у выхода - они ветераны, они многое прошли и к чему их только не готовили. Но их точно не готовили к одному - к встрече с Порчей.
        - Стойте здесь! - рявкнул он Сакуре и исчез за поворотом, на бегу трансформируя свою волю в уже знакомое воплощение. Тьма в его крови взбухла тяжелой волной и люминотоны в коридоре, мгновение назад ярко горевшие в полную силу, замерцали, а потом один за другим взорвались снопами зеленоватых искр. Через секунду такая же участь постигла освещение в комнате со Стражами.
        Вбегая в помещение, Марк сорвал с ноги стилет и отбросил его, чтобы снизить риск новых смертей, когда Бладхаунд перехватит контроль. Затем парень услышал двенадцать синхронных щелчков, и хотя никогда раньше ему не доводилось иметь дело со снаряжением Стражей, он откуда-то знал, что это активировались режимы ночного видения в кинетических полушлемах силовиков.
        Он напружинил подготовленный мыслеобраз, сведя руки к груди, а затем с рычанием высвободил запертую в себе силу, и Нареченная Мгла, хлынувшая из его тела невесомыми волнами живой колышущейся черноты, мгновенно заволокла все помещение, забила Стражам глотки, глаза и уши. Они ослепли, оглохли и закашлялись, лишь автоматические системы их экзоскелетов, среагировавшие на угрозу удушья подключением фильтрующих модулей, спасли воинов от незавидной участи.
        Марк дал волю Бладхаунду и тот, пробиваясь к выходу, раскидал подвернувшихся Стражей как тряпичные игрушки. Отброшенные силовики врезались в столы, стены и арки универсальных сканеров. Кто-то несомненно получил переломы, но парень хотя бы был уверен, что они останутся живы.
        Большая входная дверь с двумя распашными створками легко открылась в ответ на его прикосновение. Марк, уже вернувший себе контроль над телом, даже замка на ней не увидел, только жемчужно-белые ручки с хромированными полосами. Выскочив на улицу, он тут же метнулся обратно, к Сакуре и Даше. А через считанные секунды, когда в непроглядной темноте коридора что-то коснулось руки парсера, тот вскрикнул и слепо ткнул тонфой прямо перед собой, в страхе забыв активировать парализатор.
        - Это я, - усмехнулся Марк, второй рукой хватая Дашу.
        Он потащил их за собой через Нареченную Мглу, которая ему и вовсе не мешала, а его союзников только слепила, не затрагивая их слух и способность дышать. Ничего не видя, они через шаг оступались, но Марк легко подхватывал обоих, не давая им растянуться на полу.
        Когда они оказались на улице, Нареченная Мгла уже заволокла весь фасад здания и газон перед ним, так что беглецам пришлось преодолеть еще полсотни метров, пока к Сакуре и Даше вернулось зрение. Позади них оглушительно стонали сирены и ослепительные копья света били ввысь, с легкостью пронзая холодную плоть ночи над зданием Клиники Мебиуса. А от центра Арк-Сити по небу уже двигалась вереница алых мерцающих огоньков - лайтеры Стражей, судя по количеству - не меньше роты. Марк усмехнулся, представив, как Бостром задействует все доступные ему рычаги, готовый даже регулярную армию сюда призвать, потому что едва ему сообщили о тревоге, он сразу же понял, в чем дело. Понял и проклял себя за беспечность.
        - Ну и шороху мы навели, а! - Сакура от восторга широко раскрыл рот, а его глаза заслезились.
        - Это точно, - согласился Марк. Хотя после жертвы, принесенной в комнате уборщика, он не сомневался в успехе задуманного, лишь оказавшись на свободе вместе с женой и нечаянным другом, парень ощутил, как его плечи сами собой расправились и дышать стало куда легче.
        - Но как бы круто это не выглядело, - парсер глубоко вздохнул, - нам надо убираться, да?
        - И как можно быстрее, - подтвердил Марк, отворачиваясь от здания Клиники.
        - Тогда прощай, - Сакура протянул ему вспотевшую пятерню. - Или до встречи, кто знает!
        - А ты… - Марк потупился, пожимая узкую ладонь хакера. - Ты не с нами?
        - Знаешь, - парсер, все еще не отпуская руку Марка, внезапно обнял его. Тот помимо воли улыбнулся этому неожиданному проявлению чувств. Через мгновение хакер также быстро отстранился. - Спасибо, что дал мне вторую жизнь. Для меня, оказывается, еще не все кончено, и может статься, я не такой уж сумасшедший, каким меня считал Бостром. Так или иначе, мы свободны и перед нами - весь мир!
        Марк кивнул:
        - Верно, только нужно поспешить. И ты уж, - он запнулся и кашлянул в кулак. - Короче, береги себя, Сакура.
        - Дэн, - хакер подмигнул ему. - Меня зовут Дэн.
        Так их пути разошлись. Сакура потрусил вниз с холма к заповедной зоне, за которой начинается район Роджерс, а Марк с Дашей побежали вдоль дороги к кольцевой развязке, совершенно пустой в это время суток. Марк помнил, что за развязкой есть спуск к реке, а там по неосвященным тропинкам через лесистую лощину можно добраться до Объездной дороги, перейдя которую, они окажутся в сердце трущоб, на Макаронке. Само собой, официальное название у района другое, но его с некоторых пор почти неприлично и даже опасно произносить.
        «Ты точно знаешь, что делаешь?» - внезапно спросил Бладхаунд. Его вопросительный мыслеобраз выглядел смазанным, и Марк понял, что внимание охотника поглощено наблюдением. Монстр жадно впитывал из окружающего пространства не только визуальный ряд, но также запахи и звуки. Он учился, узнавал этот мир, в котором ему теперь предстоит жить.
        Жить и охотиться.
        Марк не ответил монстру внутри себя. Перед его мысленным взором все крутились беспорядочные картинки того, что он сотворил этой ночью. Парень нещадно гнал их прочь и в этот раз был благодарен своей эмоциональной тормознутости, потому что знал - стоит ему сфокусироваться на этих картинках, хотя бы на миг, и ноги тут же станут ватными, он остановится, упадет на колени и зарыдает - глухо, бессвязно, мгновенно растеряв все свои силы и свою уверенность. Его концентрация разлетится, как хлопья пепла от угасшего костра под порывом утреннего ветра, и тогда… тогда его место займет Бладхаунд. А этого нельзя допустить. Не сейчас.
        Поэтому он засунул все переживания так глубоко, как только смог, подхватил Дашу на руки и свернул к спуску в лощину. Его жена по-прежнему оставалась безвольной куклой, но на секунду, на какую-то краткую секунду Марку показалось, что она склонила голову ему на плечо, сделав это осознанно. Но потом он перескочил через ручей, ее мотнуло в сторону, и волшебство рассеялось.
        Парень ожидал, что охотник посмеется над его чувствами, и уже готовил ему гневную отповедь, но Бладхаунд смолчал. Толи был так поглощен новым для него миром, толи наловчился как-то скрывать свои мысли от Марка.
        - Так или иначе, нам придется уживаться в одном теле, - процедил парень, с удивлением отметив, что дышит легко и ровно, как на прогулке, хотя бежит уже минут двадцать, да еще с Дашей на руках.
        В этот раз промолчал охотник - может в отместку, а может и правда не знал, что сказать. «Ну и плевать, - подумал парень. - Я сильнее тебя в обоих мирах, и там и здесь это тело подчиняется мне! Хотя не скрою - в одиночку я не сумел бы выбраться. Так что… спасибо».
        Бладхаунд отреагировал. Его поразило это чувство благодарности, вспыхнувшее в сознании парня яркой одинокой звездой. Оно обжигало и даже в некотором смысле пугало, но… охотник просто не мог описать свои ощущения, а Марк не знал, как помочь. И это объединило их - оба боролись, силились понять, но оба стояли лишь в самом начале пути. И хотя этот путь каждый из них видел по-своему, финал, уготованный им судьбой, отнимет надежду у обоих.
        ГЛАВА VII. ТАКОЙ ЖЕ, КАК Я
        Через час он с Дашей на руках вошел в реку, которую восемь районов Арк-Сити называли Рассветной. Но на Макаронке, как раз начинавшейся на другом берегу, уже лет тридцать бытовало другое название - Дерьмовая. И это было буквально - районы Аркрайт и Корт сбрасывали сюда отходы с нескольких десятков заводов, и хотя номинально все предприятия использовали СОХи (системы очистки Хайта), на деле вода фонила как атомный реактор и в ней уже больше десяти лет не жили даже амебы.
        Но моста через реку здесь не было, а у Марка не было времени, чтобы идти еще десять километров на юг до границы трущоб с Аркрайтом. Поэтому он надеялся, что вонючая булькающая дрянь, которая напоминала воду лишь тем, что куда-то текла, не разъест его кожу, прежде чем он доберется до другого берега. Но боги в очередной раз выказали ему свою благосклонность - он вышел на усеянный мусором и нечистотами каменистый склон целым и относительно невредимым. Хотя ноги ниже колен все таки защипало, и Марк подумал, что стоит обработать их чем-нибудь, едва он доберется до «Скинии».
        «Скиния» - так называлась мелкая гостиница, одна из многих сотен в этом районе. Марк помнил ее с детства, потому что родился неподалеку. Гостиницей заправлял старик Степаныч. То есть он уже тогда, больше двадцати лет назад, был стариком, но Марк не сомневался - дед жив до сих пор, ведь некоторые люди слишком упрямы, чтобы умереть. А «Скинией» он свой «гостевой дом» назвал в насмешку - у старика было нетипичное чувство юмора. А еще он всегда был лютым антисемитом. За что в свое время отсидел два срока в Парадизе.
        Марк понимал, что Стражам не составит труда проследить его путь, и очень скоро трущобы наводнят отряды силовиков, вооруженных отнюдь не тонфами-парализаторами. С другой стороны, Макаронка и Тристак - это два самый больших района, составляющих весь юг Арк-Сити. Это почти двести квадратных километров беспорядочного нагромождения домов разной степени ветхости. Тут даже дорог нет в привычном смысле, только условные направления, обозначенные кучами мусора, лужами засохшего дерьма и ржавыми бочками, в которых постоянно что-то чадит. Больше того - тут ретрансляторы Сети стоят далеко не везде, так что добрая половина трущоб, включая почти всю Макаронку, по сути - мертвая зона. Двух людей, даже если это сбежавшие пациенты Клиники Мебиуса, здесь можно искать очень и очень долго.
        Загвоздка в том, что для этого нужно хорошо спрятаться. А чтобы хорошо спрятаться, нужно кому-то сильно доверять. Марк не возвращался на Макаронку со смерти матери, то есть уже восемь лет. Его здесь, само собой, помнили, но вряд ли испытывали к нему хоть сколько-нибудь теплые чувства. Разве что Степаныч… И Марк решил рискнуть. Тем более, что выбора у него все равно не было.
        Он пробирался через тлетворный сумрак с безвольной женой на руках и на него косились из каждого переулка. Периодически с какой-то стороны доносились крики о помощи, выстрелы, пьяный хохот. Так здесь жили всегда, а с ростом Арк-Сити стало только хуже, потому что когда выросли деловые районы, выросли и трущобы. Средний класс исчез почти полностью, остались только нищие и те, кого возят за тонированными бронебойными стеклами.
        «И ты все еще думаешь, что это мой мир отвратителен?» - вспыхнула в сознании мысль Бладхаунда. Марк почувствовал, что монстр ухмыляется. Хотя… вот как он может ухмыляться? У него даже нет лица!
        «Как нет? А твое? Или правильнее будет - наше?» - не унимался охотник и Марк понял, что тот просто издевается. Парень не ответил и ускорился, почувствовав, что кто-то идет за ним. Бладхаунд тоже это почувствовал и предложил передать ему контроль над телом.
        - Черта с два, - отозвался Марк, удивляясь тому, откуда берутся силы. Он уже снова почти бежал и даже не чувствовал отдышки.
        Упершись в кирпичную пятиэтажку с выбитыми окнами, он юркнул в проулок, на кого-то наступил, извинился через плечо и вышел на параллельную дорогу, тускло освященную единственным уличным люминотоном, который рвано моргал, и отчего-то это моргание напомнило Марку судорожные сокращения умирающего сердца. Парень быстро перебежал на другую сторону и толкнул высокую узкую дверь с облупившейся краской и огромной ручкой, изъеденной ржавчиной так, что на нее даже смотреть было страшно.
        За прошедшие годы «Скиния» не изменилась. Здесь все также пахло перегаром и блевотиной. На потертом кожаном диване справа сидели проститутки отнюдь не первой свежести, а слева гардеробщица пялилась в голо-экран, машинально поглаживая по прикладу видавший всевозможные виды обрез. Но Марк не удостоил местные колориты своим вниманием, направившись прямо к стойке ресепшна, за которой размещался совершенно седой высоченный дед в штопаном-перештопанном свитере. Дед, близоруко щурясь, тыкал заскорузлым пальцем в экран древнего планшета, встроенного в стойку, и беззвучно матерился.
        - Степаныч, - окликнул его Марк, осторожно спуская Дашу на пол. - Мне нужна твоя помощь.
        - Это смотря сколько дат ты готов… -- дед поднял взгляд и умолк. Он несколько раз моргнул, потом потер подслеповатые глаза, убеждаясь, что зрение его не подводит.
        - Марк? - уточнил он, всматриваясь в лицо всклоченного человека, одетого в грязную робу, которая определенно когда-то была… белой что ль? - Марк Свартальв? Это ты, сынок?
        - Я, Степаныч, - Марк сглотнул. - А это… - он покосился на жену.
        - Дашка это, - кивнул дед. - Ты меня что, за слабоумного держишь? Думаешь, коли восьмой десяток, так совсем память отшибло? - он крякнул, но смотрел серьезно, подозрительно. - Не думал, что ты когда-нибудь вернешься в эту дыру. Тем более… - он внимательно оглядел Дашу с ног до головы, затем вновь уставился на Марк. - А какого с вами вообще случилось то?
        Марк перегнулся через стойку.
        - Давай не здесь, - едва слышно проговорил он. - Дай нам комнату, там и поговорим. Даты будут, сколько…
        - Рот закрой, щенок, - перебил его дед. Он вновь сфокусировался на планшете, поскреб в седой бороде и последовательно ввел несколько команд. - Макароновские своих в беде не бросают, забыл?
        Пока они поднимались на второй этаж по немилосердно скрипящим ступеням, пока продирались через в беспорядке мычащие тела на лестничной площадке, пока Степаныч минут пять открывал сбоивший крипто-замок, Марк с облегчением думал о том, что не ошибся. И он даже не знал, кому сказать за это спасибо.
        «Благодари господина, которому согласился служить, - мрачно посоветовал Бладхаунд, заворочавшийся в сознании Марка так яростно, что у того начало ломить виски. - Теперь без него ты - ничто».
        - Заткнись, - шикнул на него Марк. Это правда, он был благодарен тенебрису и самому Бладхаунду за многое, но фанатичность охотника его уже порядком раздражала.
        - Ты чего? - Степаныч обернулся, совладав, наконец, с крипто-замком.
        - Ничего, извини, - бросил Марк, входя вслед за дедом в на удивление уютную комнату. Маленькую, но почти не грязную. И даже один из пяти люминотонов работал, а в углу стоял еще бы немного и совсем не ржавый холодильник.
        - Сети тут нет, - пояснил старик, когда дверь за ними с протяжным скрипом въехала в пазы. - Так что вас здесь долго будут искать. Вас ведь ищут, а? Иначе ты бы не пришел.
        - Степаныч, я не знаю, как тебя благодарить, - Марк протянул старику руку. - И не знаю, с чего начать…
        - Да ни с чего! - старик крепко пожал ему ладонь. - Я же сказал - мы своих не бросаем. Дело серьезное, вижу. Но я тебя полугодовалого на руках качал. И батю твоего с мамкой знал еще малыми. Так что… - он снова крякнул и пожал плечами. - Расскажешь, если будет нужно. И отблагодаришь, когда сможешь. А сейчас, - он посмотрел через плечо Марка на Дашу, - я Светку пришлю, она твою отведет в душ и хоть какой-то вид придаст. Шмотки тоже выдам, это ж на вас… робы из дурки что ль?
        Марк кивнул. Он был растроган таким отношением, но напряжение не уходило. За последние несколько дней парень привык к тому, что за каждым удачным поворотом обязательно следует бездна, в которую он неминуемо срывается. Строго говоря, он до сих пор не верил в то, что сбежал из Клиники. Все это казалось каким-то бредовым кошмаром.
        - Спасибо, - сказал он Степанычу в спину. Тот не ответил и вышел из комнаты, зашаркал по скрипучим доскам через полумрак, потом стал громко на кого-то ругаться, но автоматически закрывшаяся дверь прервала поток его отдушевных излияний.
        Марк усадил Дашу на единственную кровать и попробовал с ней поговорить. Тщетно. Женщина не реагировала. Тогда он сел рядом и тупо уставился в голую кирпичную стену. И когда Даша легонько коснулась его плеча своим, ему вновь показалось, что она сделала это намеренно. Но через мгновение он понял, что она просто медленно раскачивается из стороны в сторону. А взгляд у нее как прежде - пустой, мертвый.
        - Может, она уже не здесь? - спросил он у себя, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. В ответ Бладхаунд внутри него зарычал. Монстру было не по себе от этих странных эмоций, которые он сам никогда не испытывал и поэтому инстинктивно опасался их.
        Потом без стука вошла Светка. Марк помнил ее - внучка Степаныча, года на четыре младше него. Крупная деваха, про таких обычно говорят - дылда, это если мягко. Но на лицо смазливая и вроде как не дура. Могла бы отсюда уехать вполне, но не захотела. Что ж, многим так проще.
        Светка уверила его, что с ней Даше ничего не грозит и увела женщину в душ, отмываться. Но не успела дверь проскрипеть по кривым пазам до закрытого положения, в нее начал ломиться Степаныч. Старик принес одежду и немного еды - модифицированный картофель и банку мясных консервов, от которых воняло так, будто в нее на заводе по ошибке закатали испражнения умирающего от дизентерии бомжа.
        Прежде чем Светка привела вымытую и посвежевшую Дашу, Марк успел перехватить чутка картошки, и сам побежал в душ. Душ конечно был заблеван и засран, но вода вроде не воняла, хотя в дальнем углу помещения вонял человек и парень не был уверен, жив ли он.
        Быстро вымывшись, он переоделся в выданные Степанычем камуфляжные штаны и облезлую куртку с вылинявшим мехом на вороте. Все было старое и не совсем в размер, но хотя бы не пахло, чему Марк был несказанно рад.
        Вернувшись в комнату, он на минуту застыл у порога, глядя, как Светка кормит Дашу, на которой теперь красовалось выцветшее синее платье с длинным подолом, размера на два больше, и серые балетки. Его жена и правда выглядела лучше, Светка даже заплела ей волосы в две косички. И все же…
        Невольно он вспомнил, какой она была раньше. Удивительной! Иначе не скажешь. Она ведь почти не пользовалась косметикой, и это всегда удивляло Марка - Даша была красива той первозданной естественной красотой, о существовании которой в мире неона и глянца все уже давным-давно забыли. И многие этой красоты просто не видели, не понимали. А он никогда не понимал их, этих дурочек с пятьюдесятью слоями боевой раскраски, с губами, накаченными гиалимнитом, с мимикрирующей нано-подтяжкой, с адаптивными сайбер-линзами и программируемыми париками.
        Даша никогда не была такой. Даже когда у них водились деньги, она осознано избегала бьюти-салонов и не скрывала своей патологической неприязни к фешн-студиям. Ей было более чем достаточно того, что Марк видит ее красоту. И она хотела оставаться красивой только для него…
        «Хватит! - неожиданный рык Бладхаунда вернул его в реальность. - Я больше не могу это терпеть!» Парень мысленно улыбнулся, внезапно осознав, как просто контролировать это существо внутри него. И все же охотник прав, прошлое осталось в прошлом. Теперь они живут в другом мире.
        - Мне нужно отлучиться, - заявил он Степанычу, наконец войдя в комнату. Тот лишь пожал плечами.
        - Дробовик дать? - каменная мимика деда сразу расставила все точки - шутка здесь даже отдаленно не подразумевалась.
        Марк чмокнул жену, услышал от Светки «не ссы, я с ней побуду» и вышел из комнаты вместе со стариком. Тот все кряхтел, сопел, но спросить решился только на лестнице.
        - А с ней что? - будто мимоходом бросил он.
        - Я не знаю, - вздохнул Марк. - Похоже она так уже... давно.
        - А ты не с ней что ль был? - дед звучно втянул сопли и мощно сплюнул в темноту себе под ноги. Судя по брани в ответ - на кого-то попал.
        - Не совсем я, - протянул парень. - Все сложно, Степаныч. Правда, сложно.
        - А иначе у вас не бывает, - покачал головой дед, и они вышли к ресепшну. - Дробан точно не нужен? - еще раз уточнил он, вставая за стойку. - У меня тут ЗП-1 под электро-дробь.
        - Их же вроде запретили, - Марк изогнул бровь. - И уже очень давно.
        Степаныч в ответ самодовольно хмыкнул. Бладхаунд в сознании Марка вновь заворочался и от него пришел неожиданный мыслеобраз. Похоже, старик импонировал охотнику, хотя парень сомневался, что точно истолковал послание. Скорее это прозвучало как «Среди всех присутствующих его я хочу убить меньше остальных».
        Марк вежливо отказался от оружия, проигнорировав зудящий интерес Бладхаунда. Само собой, охотнику не терпелось убить кого-нибудь из огнестрела. Экое новшество! Вот только парень искренне надеялся, что больше никого не нужно будет убивать этой ночью.
        Он еще раз поблагодарил Степаныча и вышел из «Скинии» под сдержанные смешки расфуфыренных проституток и непроницаемый взгляд гардеробщицы, у которой на коленях все также покоился древний обрез. Женщина не изменила позы, только указательный палец правой руки лежал теперь не на прикладе, а у самого курка.
        Марк несколько секунд постоял в полумраке загаженной улицы, восстанавливая в памяти карту района. Затем уверенно двинулся на север, к бывшей Цитадели. Насколько он помнил, теперь в хмурой бетонной высотке, где когда-то зиждилось правосудие, располагается ночной клуб. Но это без разницы, Цитадель - лишь ориентир, от нее он пойдет на северо-запад, к Черметовскому мосту, где Макаронка граничит с районом Корт. А там, вдоль Набережной Пирса можно довольно быстро попасть на пересечение Хьюза и Лайтмана в районе Алькор, где он свернет к Церковному холму, на первом уровне которого находится Клуб Виктора.
        Виктор. Единственный человек, которому Марк может доверять за пределами трущоб. Да и вряд ли парень найдет на Макаронке спеца, который сумеет разобраться с багами, так круто перевернувшими его жизнь. И хотя ввиду последних событий Марк уже начал сомневаться, что это именно «баги», ему в любом случае не помешает помощь человека, который разбирается в био-валентной синхронизации.
        Сначала он двигался по узким проулкам, пока не услышал вдалеке сирены и зычные окрики Стражей. Бладхаунд тут же подсказал - не обязательно идти по земле! Признав, что в словах охотника есть смысл, Марк забрался по пожарной лестнице на ближайший дом и продолжил путь по крышам Макаронки. Выходило проще, чем он думал - строения почти везде стояли вплотную и перемахнуть с одной крыши на другую оказалось для него плевым делом. Тем более, что его тело… стало другим.
        Нет, он не превратился в сверхчеловека, но теперь мог одним махом перепрыгнуть дыру в крыше длиной метров семь. Мог забраться по отвесной кирпичной стене десятиметровой высоты только за счет бешеной работы ногами и невероятной цепкости пальцев, в которых к тому же появилась невиданная сила. Его зрение и слух тоже обострились - он без труда разбирал надписи на дорожных знаках с сотни метров и в извечном гуле трущоб с легкостью различал отдельные голоса.
        «Это лишь начало, - посулил Бладхаунд, и Марку в очередной раз показалось, что существо улыбается. - Больше жертв Храму Тайн - больше силы!» Но несмотря на патетичную браваду, парень чувствовал недосказанность в словах охотника. Что-то тревожило монстра, и дело было не только в том, что не он контролирует это тело. И не в том, что парень принес всего одну полноценную жертву. Было что-то еще, чего сам Бладхаунд не понимал. Ему, им обоим будто чего-то не хватало…
        Добежав до Черметовского моста, Марк увидел оцепление. Но охотник вновь подсказал выход - канализации. Парень откровенно опешил от этой мысли - кому в здравом уме захочется спускаться в эти древние катакомбы? Там ведь только вонь, нечистоты и… все верно - доступ в любую точку города!
        Марк не стал ломать голову над тем, как вскрыть крипто-замок на люке. Вместо этого он вырвал решетку ближайшего стока и спустился в полумрак, где редко встречавшиеся люминотоны горели едва в треть номинальной яркости. В первые минуты он зажимал нос и щурил глаза от мерзкого зловония, но довольно быстро привык, а охотник так вообще не считал это проблемой.
        Само собой, парень не знал плана городских канализаций, но на стене ближайшего перекрестка в водонепроницаемом футляре обнаружился как раз такой план, надо думать - для технических служб и ассенизаторов. Марку понадобилось меньше минуты, чтобы изучить карту и запомнить ее. К сожалению, карта показывала только часть Макаронки и южную половину Корта с парой алькорских кварталов, так что сходу до Церковного холма ему не добраться. Ну и ладно.
        Он побежал сквозь густой сумрак. Его ботинки - старые кожаные говнодавы, выданные Степанычем - весили килограмма по два каждый, но парень не ощущал их веса. Он разогнался так, что поднимаемые им брызги ударяли в стены тоннелей лишь через несколько мгновений после того, как он скрывался за ближайшим поворотом. Марк подумал, что с такими данными можно и на Олимпиаду ехать! Бладхаунд в ответ послал ему смазанный многозначный образ, из которого парень понял только одно - охотник назвал его мелочным.
        Он выбрался на поверхность у здания Фондовой биржи в районе Алькор. Это не самый топовый район Арк-Сити, и уж точно не спальный Роджерс, но оказалось, что ночью здесь довольно оживленно - люди снуют туда-сюда, везде автомобили с тихо урчащими ренж-двигателями. Марк шел проулками, избегая главных улиц, и радуясь тому, что у куртки, которую ему подогнали в «Скинии», есть капюшон, который он сразу набросил на голову. Не хватало еще засветиться на какой-нибудь камере, которые тут натыканы на каждом перекрестке! Ведь его лицо по-любому уже в базе Департамента и разослано всем патрулям.
        Но с патрулями оказалось еще проще, чем с камерами. Охотничье чутье, изрядно ослабшее к этому моменту, все еще давало ему неоспоримое преимущество, позволяя ощущать людей даже сквозь стены на расстоянии чуть меньше полусотни метров. Поэтому Марк никем не примеченной тенью струился из одного переулка в другой, иногда замирая на несколько минут, чтобы пропустить патруль, а иногда ускоряясь, чтобы успеть пробежать открытое пространство, пока камера повернута в другую сторону.
        У проспекта Хьюза он вновь спустился в канализацию и дважды ему казалось, что рядом кто-то есть, а один раз он абсолютно точно различил тень, мелькнувшую за поворотом туннеля впереди. Бладхаунд подтвердил его ощущения и предложил поохотиться, но Марк мысленно покачал головой. Какой толк с охоты на бомжа? И тут же парень резонно спарировал сам себя - откуда бомж в Алькоре? Если уж и можно кого-то встретить в городской канализации, то только в районе трущоб. Да и то - они с друзьями лазали там в детстве, и надо сказать, канализация Макаронки по размаху не шла ни в какое сравнение с лабиринтами под более престижными районами города. Черт, да тут настоящий подземный Арк-Сити! Только вымерший.
        У Церковного холма он выбрался на поверхность через обвал в склоне оврага, и вновь двинулся проулками. Накрапывал дождь, а где-то на востоке подол ночи уже готов был стеснительно розоветь, как школьница, которой одноклассник предложил легкий петтинг. Марк ускорился, понимая, что темное время суток гарантирует избавление от массы проблем. Кроме того, Стражей можно много в чем обвинить, но уж точно не в глупости. А значит, они рано или поздно направят патруль в Клуб Виктора. Причем скорее рано.
        Озираясь, точно беглый преступник («А будто это не так?» - усмехнулся Бладхаунд), Марк подбежал к зданию Клуба и аккуратно просочился в незапертую дверь. Его глаза мгновенно приспособились к традиционному для таких мест полумраку, а ноздри жадно втянули до боли знакомый запах ванили. Почему-то Виктор больше всего любил именно ванильные ароматизаторы.
        В рассветные часы посреди рабочей недели в Клубе оказалось совсем немного посетителей - обостренному зрению охотника, помноженному на безупречную память Марка, хватило половины секунды, чтобы сосчитать всех людей в помещении и с точностью до мельчайших подробностей запомнить их расположение. Пятеро неподвижны в синхронизацонных ложементах вдоль правой стены, трое - на диванах в дальнем углу, тихо о чем-то переговариваются с кружками в руках (пиво, судя по запаху). Еще один у барной стойки общается с Виктором. Все спиной к нему, никто не обратил внимания.
        Марк улыбнулся далеким воспоминаниям и зашагал через зал к стойке. Лишь когда он приблизился почти вплотную, Виктор и его собеседник обернулись на звуки шагов.
        - Привет, Сержант, - Марк стянул с головы капюшон. Его глаза лучились при виде старого друга. Чего нельзя было сказать о Викторе - мужчина выглядел скорее шокированным.
        - Марк? - протянул он, пока его брови медленно, но верно ползли к седой пряди на лбу. - Ты… - он сглотнул и осмотрел парня с ног до головы. - Что с тобой случилось? Все в порядке?
        - Ничего не в порядке, - Марк покачал головой и потянулся к Виктору, чтобы обнять его, но тот отстранился. Это сразу насторожило Бладхаунда, который уже выудил из памяти Марка все воспоминания, связанные с владельцем Клуба.
        «Что-то не так, - монстр зашевелился, напрягся. - Не доверяй ему».
        - Понимаю, - усмехнулся парень, игнорируя охотника. - Я в таком виде и так внезапно! Но мне нужна твоя помощь, Сержант. Прямо сейчас, - он замялся, покосившись на мужчину, с которым до этого разговаривал Виктор. - Я все-все объясню тебе, только дай мне возможность!
        - Фух, и правда неожиданно тебя тут видеть! - Виктор глубоко вздохнул и как-то неловко хлопнул Марка по плечу. Потом медленно перешел за стойку. - Давно же ты не захаживал, пропал совсем, - мужчина несколько раз моргнул, будто собираясь с мыслями. - Но я помогу, конечно! Рассказывай давай, что там с тобой приключилось! А то вид у тебя… как бы помягче сказать…
        Но его фальшивая улыбка больше не могла обмануть Марка. В первые мгновения парень был так рад увидеть Виктора, что совсем не обратил внимания на странности в его поведении. Но теперь… Бладхаунд снова оказался прав - этому человеку он больше не мог доверять, и лучше всего на это указывали руки, которые Сержант прятал под стойкой. Марк знал, что там у него полка, на которой сложены инфопланшеты, недопитые бутылки и всякий хлам. У Степаныча под столешницей ресепшна тоже такая - и там лежит его дробовик, оставшийся еще со времен Вельбарского Подавления. Но у Виктора, конечно, не было никакого оружия. «Хотя лучше бы он сейчас достал ствол и направил его мне в лицо», - с горечью подумал Марк, обходя стойку.
        - Ты чего? - Виктор сузил глаза, но не рискнул перегородить парню дорогу. Наоборот - отступил подальше. А Марк, зайдя за стойку, увидел подтверждение своей догадки - тускло мерцающий огонек тревожной кнопки. Активированной.
        Похоже, он все-таки опоздал, Стражи уже побывали здесь. Или просто связались с Виктором по ленс-линку и наплели ему с три короба о том, что Марк - безумный маньяк, сбежавший из психушки, и что если он сюда заявится, нужно без раздумий жать на тревожку.
        А ведь с их позиции все именно так - он и правда серийник, убийца. И да, он сбежал из Клиники Мебиуса. Только вот… все сложнее. Есть еще Бладхаунд, тенебрисы и целый мир, с которым Марк соприкоснулся, сам того не желая. А главное - есть его жена и дочь, которые просто не заслужили такой участи!
        - А я ведь пришел к тебе, потому что больше никому здесь не доверяю, - Марк покачал головой, глядя на растерянного Виктора. Судя по округлившимся глазам и лихорадочно бегающему взгляду, мужчина не знал, что теперь делать. Видимо, инструкции Стражей закончились на активации тревожной кнопки. Ну разумеется, а как спастись от разъяренного маньяка, пока они едут сюда, бравые вояки забыли разъяснить, ага?
        - Я не хотел ничего плохого, и не хочу, - Марк сделал шаг к Виктору и тот попятился. - Мне всего лишь нужна была твоя помощь, Сержант.
        - Ну так… - Виктор сглотнул и откашлялся. Марк впервые видел его таким. Да что же ему Стражи сказали? А может, припугнули чем?
        - Я… я слушаю, Марк, - Сержант трясущейся рукой достал из кармана джинсов пачку сигарет и протянул ее парню. - Может, покурим?
        Это стало последней каплей. Марк больше не хотел думать о том, почему Виктор предал его. Может, просто поверил законникам (хотя сколько было пьяных речей о произволе в Департамент). А может, ему и правда пригрозили, что если не сдаст Марка, то они его с семьей запихнут в Клинику, или в Парадиз. А в Парадизе его жене быстро подберут нового мужа. И ему самому нового мужа тоже подберут.
        Короче, вариантов немало. Но ни один из них не отменяет предательства, хотя вполне может его оправдать. Только для Марка это не имело значения, потому что Виктор был сейчас ключевым звеном в цепи, которая вела к спасению Даши и Лары. А теперь эта цепь рассыпалась и звенья полетели на матово-серый пол, звонко клацая по полированному камню. Бум-бум-бум. Как ритм его сердца. Нет - ИХ сердца.
        Он вздохнул и расслабился, отпуская ментальные вожжи и отдавая Бладхаунду полный контроль над телом. В следующую секунду охотник схватил Виктора за шею, со смачным шлепком ударил затылком о стену и перебросил через стойку. Прошла еще секунда и он уже возвышался над парнем, с которым разговаривал Виктор. Парень успел только моргнуть и выдавить тихое «мама», а потом его шейные позвонки хрустнули, голова сделала оборот на триста шестьдесят градусов вокруг своей оси и безжизненный мешок мяса, костей и требухи повалился на пол.
        Кто-то вскрикнул, а кто-то метнулся к выходу, но Бладхаунд, не успевая пересечь помещение, просто бросил в человека стулом, сломав ему обе ноги. Тот дико закричал и растянулся на полу. Бум-бум-бум. Спустя три удара сердца охотник уже стоял у выхода, держа за шиворот неистово вопящего паренька с глазными имплантами. Паренек перешел на визг, но звук прервался, когда Бладхаунд вбил ему нос в черепную коробку, а потом выгрыз половину шеи.
        Отбросив булькающее и конвульсивно подергивающееся тело, из которого во все стороны хлестали упругие струи крови, охотник сделал шаг навстречу последнему из той троицы, что мирно беседовала на диване, намереваясь после обсуждения финального матча разойтись по домам.
        - Не подходи, сука! - выкрикнул мужчина лет сорока. Он выбросил руку в сторону и в ней возникла телескопическая палка, на конце которой полыхнул синий огонек. Бладхаунд склонил голову на бок. «Гражданский шокер, - отстраненно пояснил ему Марк. - Лучше не попадайся». И охотник не попался. Он сделал рывок навстречу мужчине, намереваясь атаковать в лоб. Тот неловко взмахнул телескопичкой снизу вверх, но внезапно понял, что его противник находится уже совсем в другом месте.
        Нанести второй удар мужчина не успел - Бладхаунд перехватил его руку на середине предплечья, нырнул под нее и выкрутил неудачливому бойцу плечо. Тот завопил. Тогда Бладхаунд еще раз крутнулся под его рукой. Раздался натужный хруст рвущейся синовиальной сумки и плечевых сухожилий. Мужчина, как и парень минутой раньше, сменил крик на откровенный визг, а Бладхаунд еще раз провернул свой финт, начисто отрывая человеку руку. И когда тот, отключившись, повалился на пол, охотник лишь презрительно фыркнул.
        - Слабаки! - из его раззявленной пасти, полной черных заостренных зубов, донеслось утробное рычание. - Такие же ничтожные, как и в моем мире. И вы все поплатитесь за свою слабость!
        К этому моменту пятеро игроков, которые находились в синхронизациях, уже повскакивали со своих ложементов. Видимо, кто-то из них закончил игру и растолкал других. Двое девчонок звонили по ленс-линкам, пялясь в голо-диски своих браслетов чумовыми глазами. А трое парней, похоже, планировали оказать сопротивление. Геймеры, че с них взять!
        Первому, который бросился на Бладхаунда с ножом, охотник размозжил голову о ложемент. Второму, вооруженному стулом, сломал позвоночник и разорвал мальчишку на две части. Третий попытался проскользнуть мимо монстра к двери и охотник даже позволил ему почти добежать, не трогаясь с места целых три секунды. А когда в душе наивного дурачка уже готова была разгореться настоящая надежда, Бладхаунд настиг его и одним ударом раздробил сразу оба колена.
        Девчонок он тоже убил быстро, но насладиться их страхом не забыл, когда доставал из первой внутренности на глазах у второй. Потом прошелся по залу, щекоча ноздри запахом свежей крови, а свою черную душу - рассеянными капельками эмонита, которые уже оседали на полу, стенах и потолке, словно роса на лепестках луговых цветов, готовых вот-вот распустить свои бутоны навстречу солнцу.
        Он добил двух покалеченных мужчин, разорвав одному шею, а другому проломив грудину, и медленно пошел на Виктора, который уже очухался и хрипел, привалившись к барной стойке.
        - Прошу, - слабо простонал он. - Марк, я не… - Виктор сплюнул кровью и поморщился от боли. - Я не хотел этого, но они сказали, что ты… Сжалься, у меня ведь семья!
        - У него тоже семья! - зарычал Бладхаунд, рывком сблизившись с человеком. Охотник нагнулся к Сержанту и в упор уставился своими непроглядно-черными буркалами ему в глаза. Тот попытался отстраниться, но ледяная ладонь с удлинившимися и почерневшими ногтями сжала его подбородок, заставляя смотреть прямо перед собой.
        - Но несмотря на твое предательство, он пожалел бы тебя, оставил бы в живых, - прошипел Бладхаунд, не скрывая своего отвращения к человеку. - Вот только его тут нет. Зато есть я.
        - Так это правда, - выдохнул Виктор, бросив тщетные попытки вырваться. - Они сказали правду…
        - Они солгали! - вновь зарычал охотник. Он схватил мужчину за ногу и бросил его на середину зала. Тот гулко ударился об пол и застонал. Бладхаунд удовлетворенно хрустнул шеей, отмечая, что сломал человеку плечевую и тазовую кость.
        - Они всегда лгут, - он облизнулся и подошел к распростертому на полу, стонущему Сержанту. - Ибо таков твой род по сути своей.
        Виктор что-то пытался говорить, но охотник уже не слушал.
        - Он заслужил быть принесенным в жертву, - хрипло проговорил Бладхаунд себе под нос, явно наслаждаясь собственным голосом. - Ты не против?
        Марк не ответил. Мыслями он сейчас находился там, где у него еще оставались верные друзья. Где у него была семья и по-настоящему светлое будущее.
        Охотник воспринял его молчание как согласие и двумя молниеносными ударами разорвал Сержанту брюшину. Затем сноровисто вытащил из страшной раны кишки и распял Виктора на его собственных внутренностях, привязав их к декоративным стойкам освещения. Удивительно, как прочны некоторые части человеческих тел! И никаких тебе зачарованных цепей, кольев. Тем более, что природа сама постаралась нанести тайные знаки на окровавленную плоть…
        Выходя из Клуба, охотник не обернулся, хотя знал, что в тусклом свете залитых кровью люминотонов творится истинное волшебство. Там благодаря принесенной жертве ткань между мирами истончилась настолько, что его темные повелители смогли проскользнуть сквозь эту мембрану, некогда сотворенную для защиты одного мира от другого. Забавно, но тот, кто сделал это, думал, что в защите нуждаются тенебрисы.
        Охотник втянул холодный воздух, запрокинул голову и обмяк. Тут же контроль над телом вернулся к Марку. Парень потер шею, ощущая, как за ним через приоткрытую дверь тянутся щупальца безумия, у которого нет имени. Щупальца ласкали его ноги и спину, поднимались по спине к затылку, а наворачивающийся рассвет нес им страдания - они теряли целые лоскуты, отслаивающиеся от иллюзорных тел и неумолимо распадающиеся под волнами солнечного ветра. Но щупальца не отдергивались, не отступали, потому что обязаны были передать охотнику свою силу. Ведь он освободил для Храма Тайн еще одну душу, а любой дар требует соразмерной награды. Таков закон.
        В этот раз Марк не ощутил боли, зато тяжелая древняя мощь, запретная сила, о которой в этом мире знают лишь единицы, пробежала по его венам раскаленным огнем, опьяняя и в миг перекраивая восприятие. Он сорвался с места и метнулся к парапету у обрыва, с которого когда-то - в прошлой жизни - любил смотреть на этот ненавистный до колик и всем сердцем любимый город.
        Парень перемахнул через парапет, пролетел почти двадцать метров и мягко приземлился на тротуар. Тут же бросился в безымянный проулок и выскочил на проспект Хеджиса. Размытым пятном мелькнул перед капотами нескольких автомобилей и юркнул в сток. Выскочившие из машин водители терли глаза и разводили руками, думая, что им привиделось.
        - Почему ты сам передал мне контроль? - спросил Марк. Наверху наконец завыли сирены, приглушенные до едва различимого писка каменными сводами канализации.
        «А почему ты сам поступил так же?» - резонно поинтересовался Бладхаунд вместо ответа. Насытившись жестокими убийствами и вдохновившись достойной жертвой для своего повелителя, он блаженно распластался в сознании Марка.
        - Я… - парень сбился с шага, пытаясь понять, что двигало им в тот момент. Ведь то, что сотворил охотник, что Марк позволил ему сотворить, это… Это ужасно! Парень знал, что сам виноват в произошедшем и никогда себя за это не простит. Но почему-то он не ощущал вины. Будто Порча, оплетя его душу, вытравила из нее почти всю человечность.
        «Он заслужил, - напомнил охотник. - Он предал тебя».
        - Он сделал это ради своей семьи, - Марк покачал головой, а потом резко обернулся, ощутив за спиной чье-то неуловимое присутствие. Хм, похоже, воображение шалит.
        «А что насчет твоей семьи? - продолжал напирать Бладхаунд. - Ты ведь тоже все делаешь ради нее».
        - Но не ради мести! - вспылил парень. - Да и остальные! Ты… я… мы вырезали всех посетителей Клуба! В чем они то виноваты?
        «Невиновных нет, - мыслеобраз охотника в кои-то веки не подразумевал экивоков. - Есть лишь разные степени вины».
        На этом они закончили ментальный разговор, но Свартальв уже понял, почему Бладхаунд так поступил. Почему, насытив свои аппетиты, монстр добровольно вернул ему тело. Так охотник хотел показать, что росток тьмы всегда жил в душе Марка и этому ростку лишь нужно было немного жертвенной крови, чтобы проклюнуться и пустить корни. Парень и сам мог, был готов совершить настоящее зло. И то, что он позволил сотворить с Виктором и остальными, лишь подтверждает - они не зря в одном теле. И не зря у них общий путь.
        Марк фыркнул в ответ на эти неоформившиеся мыслеобразы и подумал о том, что ему просто не могло повезти дважды - и со Степанычем, и с Виктором. Похоже, тенебрисы отнюдь не всесильны…
        «Не смей подвергать сомнению власть темных лордов!» - возопил охотник, и парень удовлетворенно улыбнулся, ощутив волну обжигающего фанатичного гнева. Это подстегнуло его и он побежал быстрее, обгоняя влажные шлепки собственных шагов. Тьма расступалась перед ним, и ему больше не нужен был свет, чтобы видеть.
        В какой-то момент парень подумал, что наверху, похоже, развели грандиозный шухер, но направить Стражей в канализацию никто до сих пор не догадался. И будто в ответ на его мысли впереди послышались голоса. Марк тут же определил, что до них больше ста метров и свернул в одно из боковых ответвлений. Вскоре он обнаружил, что в лабиринт под городом спустилось довольно много силовиков, но это не стало проблемой, ведь он видел их всех, а они… они были слепы, как и положено рожденным в проклятом мире.
        «Биосканеры», - прошептал охотник в его сознании и Марк удивленно хмыкнул. Черт, а ведь сам он не подумал о том, что у Стражей могут быть такие приблуды!
        - Осваиваешься, - парень скривился и шмыгнул в другой коридор, к перекрестку. Он приближался к Черметовскому мосту и так как уже видел карту этого района, ему не составило труда подобрать безопасный маршрут. От Стражей он теперь старался держаться как можно дальше, не зная точного расстояния, на которое под землей добивают биосканеры.
        На ту сторону реки через коллекторы вели два прохода, но оба сходились к одному выходу, который перекрыли. Марку пришлось выбраться на поверхность, но сам мост тоже оказался перегорожен кордоном. Прячась в тени бетонной колонны в основании моста, парень прикинул, что, видимо, придется пробираться по Набережной Пирса…
        Его мысли прервало ощущение перемен, пришедшее извне. Он почувствовал метаболический сдвиг, внутреннюю перестройку, а потом на мгновение тело скрутил спазм ослепительной боли. Когда парень распрямился и стер со лба холодный пот, и он и Бладхаунд уже знали, что произошло.
        «Новый дар! - облизнулся охотник. Его мыслеобразы мерцали всеми оттеками тьмы, монстр пребывал в восторге. - Порча одарила нас!»
        - Интересно, как это работает, - пробурчал Марк, выуживая из обновленного сознания строчки незнакомого заклятья. Получается, очередной «дар» появился именно в тот момент, когда ему нужна была помощь. Совпадение?
        - Короста Порчи, - Марк медленно произнес название заклинания, будто пробуя его на вкус. Ощущая лишь темное торжество охотника, он пожал плечами и озвучил строки, почти не размыкая губ. И тогда по его телу под одеждой заструилось что-то холодное и влажное. Чувство было такое, будто стоишь под ледяным душем, только вода течет не сверху вниз, а наоборот.
        Марк подошел к мутной воде и взглянул в трепещущее отражение. Увиденное не напугало и не удивило его, будто он и так знал, как выглядит, - все не скрытые одеждой части тела заволокла полупрозрачная пелена, сквозь которую едва проглядывала бледная кожа с почерневшими венами. И глаза - они стали абсолютно черными, как две зловещие жемчужины.
        - Плевать, - бросил он и ступил в воду. Пройдя немного, парень нырнул и продолжил двигаться под поверхностью реки. Доспехи Порчи действовали именно так, как он предполагал - защитный покров не позволял отравленной воде касаться его тела. Вот только дышать со временем становилось все труднее, видимо, колдовская мембрана полностью экранировала его от внешнего мира, в том числе - блокируя доступ кислорода.
        Он ускорился и в три мощных гребка оказался на другой стороне. Сначала над водой показалась лишь голова - Марк осмотрелся и, не увидев поблизости Стражей, вышел на берег. Доспехи Порчи тут же рассеялись и он глубоко вдохнул.
        До «Скинии» парень добирался по крышам, лишь временами спускаясь в темные проулки, куда даже днем не проникают лучи света. Один раз на него попробовала напасть группа обдолбанных нарколыг, но Марк на секунду позволил Бладхаунду показаться и этого хватило, чтобы у трех идиотов чувство самосохранения возобладало над желанием получить очередную дозу.
        Стражи заполонили Макаронку, но чем глубже в трущобы продвигался Марк, тем меньше патрулей он встречал. Оно и понятно, тут целой армии будет мало. Как любили шутить местные: Макаронка - страна чудес, туда попал - и там исчез.
        На подходе к «Скинии» парень почуял неладное. Нет, это не Стражи, они нескоро сюда доберутся. Но охотничье чутье показывает, что в комнате на втором этаже, которую ему с Дашей выделил Степаныч, явно больше трех человек. Что ж за черт, неужели и старик тоже!
        Он пролетел через ресепшн с такой скоростью, что гардеробщица даже не успела вскинуть обрез, а одна из проституток перевернула на себя бумажный стаканчик с кофе, по которому хлестнул поднятый Марком ветер. Оказавшись на втором этаже, парень бросился к двери комнаты, которая открылась, едва он приблизился. Внутри помимо Даши, Светки и Степаныча обнаружились еще трое. Один сидел прямо на полу с инфопланшетом в руках, двое стояли рядом, прислонившись к стене.
        - Степаныч! - рявкнул Марк, ощущая, как Бладхаунд готовится принять контроль над телом. - Что за херня?
        - Марк, послушай… - начал один из незнакомцев, но парень бросил на него такой взгляд, что мужик сразу заткнулся. Однако не отпрянул и даже если в нем вспыхнул страх, он умело его скрыл.
        Охотник напрягся, как струна. Марк чувствовал, что и сам теперь может многое, но в критической ситуации готов был передать управление монстру, зная, что в любой момент сумеет перехватить его. У Бладхаунда на этот счет имелось свое мнение, но парень уже не раз побеждал его в ментальной схватке, так что лишь внутренне усмехнулся в ответ на мыслеобраз охотника, которого это потребительское отношение вроде как задело.
        - Это друзья, - Степаныч подковылял к Марку и посмотрел ему в глаза. - Успокойся, я сам их позвал. Они помогут.
        Парень обвел взглядом «друзей», а потом требовательно посмотрел на старика. Тот крякнул, но взгляда не отвел.
        - Ты не первый такой, - подал голос высокий блондин с серыми глазами и уродливым шрамом через левую половину лица.
        - Что ты сказал? - Марк мгновенно сблизился с ним. Незнакомцу было навскидку лет тридцать пять, он был на голову выше Марка, так что тому приходилось смотреть на него, задрав подбородок. - Что значит «не первый»?
        - Не первый, с кем тенебрисы общаются напрямую, - пояснил второй, тот что все время сидел на полу. Он был полной противоположностью блондина - низкий, худощавый и совершенной лысый. Говорил, не отрываясь от планшета. - И уж точно не первый, кто начал сливаться со своим охотником.
        Марк вновь пробежал по их лицам недоверчивым взглядом. Потом посмотрел на Дашу, которую Светка обнимала за плечи, и остановился на Степаныче. На лице старика не дрогнул ни единый мускул.
        - Ты даже не представляешь, что с тобой происходит, - третий незнакомец - среднего роста, кареглазый и темноволосый, как сам Марк - отпрянул от стены и протянул ему раскрытую ладонь. - Я Андрей. Можешь звать Да Винчи, я так привык.
        Марк пожал его руку, почему-то только сейчас ощутив странную ауру, исходившую от этих ребят. Глядя на них, он будто смотрелся в мутные потрескавшиеся зеркала.
        - Мы все тебе объясним, - пообещал Андрей. - Но сейчас нам нужно уходить отсюда. Стражи скоро будут здесь.
        - Тут нет Сети, - Марк качнул головой, покосившись на мелкого с инфопланшетом. - Пройдет минимум пара дней, пока они сюда доберутся!
        - У них есть и другие методы, - Андрей сощурился и Марк обратил внимание, что его левый глаз отличается от правого. Похоже, имплант. - Не у самих Стражей, разумеется. А у тех, кто отдает приказы.
        - Парень, я знаю их, им можно верить, - Степаныч проникновенно заглянул Марку в глаза. - Они помогут, защитят, - старик мотнул головой в сторону Даши. - И уж получше, чем я.
        Странно, но Марк мгновенно проникся к этой троице симпатией. Они не лгут, он чувствует это. Да и Бладхаунд по-прежнему в напряжении, но вроде не агрессирует. Хороший знак.
        - Нам нужно уходить, - повторил Андрей. - И как можно скорее.
        Марк внимательно посмотрел на него. Симпатия симпатией, но доверие - не то, что можно заслужить парой своевременных слов.
        - Я никуда не пойду, - заявил он. - Меня только что предал старый друг и если вы думаете, что три незнакомца…
        Парень замолк, уловив обостренным слухом сирены вдалеке. Черт, Стражи и правда скоро будут здесь! Но как? Тут же не работают никакие средства слежения.
        - Ты услышал их, да? - встрепенулся блондин. Казалось, его холодные серо-стальные глаза читают Марка как незакодированную статью в Сети. Ощущение, надо сказать, не самое приятное.
        Сирены тем временем неумолимо приближались.
        Марк еще несколько мгновений молча стоял посреди комнаты, а потом, глухо рыкнув, подошел к жене и аккуратно привлек ее к себе, взяв за руки. Прижал, вдохнул запах ее волос. И только потом вновь обернулся к незнакомцам.
        - Хорошо, я пойду с вами, - процедил он, не скрывая угрозы в голосе. - Только не вздумайте мне лгать. Вы ведь знаете, на что я способен?
        - Лучше чем ты сам, - без тени улыбки ответил блондин и первым покинул комнату. Марк крепко пожал Степанычу руку с мысленным обещанием за все отплатить старику, потом кивнул Светке и вышел вслед за блондином, прижимая к себе Дашу.
        «Выходит, все несколько сложнее», - шевельнулся Бладхаунд и Марк мысленно поджал губы. Неужели он, наконец, получит хоть какие-то ответы? Надеяться парень не смел, но надежде было плевать на его желания - она уже пустила корни и мгновенно расцвета в его душе маленьким, но очень ярким цветком. Ее свет заставил Бладхаунда съежиться, но охотник готов был потерпеть. Ему тоже было интересно, что за игру ведет его темный господин.
        ГЛАВА VIII. ПР?КЛЯТЫЕ ЧЕМПИОНЫ
        Блондина со шрамом звали Миша, прозвище - Карат. Андрея (он же Да Винчи) Марк уже знал, а мелкий представился как Титан, что откроено улыбнуло. Но потом он обернулся и Марк увидел, что у парнишки (а на вид ему было лет двадцать) вся левая часть лица обожжена так, что оставалось абсолютно непонятным, как же уцелел глаз.
        Марку их прозвища - Да Винчи, Карат, Титан - казались до боли знакомыми, но тут память подвела его и он не смог вспомнить, где слышал или видел эти прозвища. А пока парень ломал голову над хитрой задачкой, незнакомцы вывели его из «Скинии» и бегом, со скоростью, максимальной для Даши, направились к Дерьмовой. У реки повернули на север и почти два километра шли под чахлыми кронами прибрежных деревьев, прячась от камер изредка пролетающих в небе лайтеров.
        Когда впереди показалась огромная труба коллектора, обрисованная в равной степени похабными граффити и ржавыми потеками, Марк не сдержал смешка.
        - Зря смеешься, - Да Винчи хитро глянул через плечо. - Ты ведь по-любому не в курсе, что раньше центр Арк-Сити был здесь, на Макаронке.
        - Раньше - это миллион лет назад? - не удержался Марк.
        - Да нет, всего годков семьдесят, - пожал плечами Да Винчи. - Я тебе лекцию по истории не буду читать, но фишка в том, что здесь осталась старая коллекторная система. В свое время ее частично заменили на новую, более современную.
        - Ключевое слово - частично, - поддакнул шагавший впереди Титан. Они пролезли через дыру в решетке и оказались под сводами коллекторной трубы. Сразу завоняло так, что Марк скривился, но остальным, похоже, запах совсем не мешал. Принюхалсь, ага.
        - Именно, - Да Винчи согласился с замечанием. - На глубине сохранилось немало тоннелей, но известные выходы к ним перекрыты, а карты уничтожены. Я случайно нашел их семь лет назад, когда работал в «Брокке».
        -- Ммм, - протянул Марк, вспоминая. - Это частная сталкерская контора, да? Кажется, видел вывеску.
        - Частные диггеры-спасатели, - поправил его Да Винчи. - Мы тогда пропавшего ребенка искали. Нашли, но не здесь. А я про старые туннели никому не сказал. Вот как знал.
        - Как знал что? - Марк покосился на идущего позади Карата. Не то чтобы не доверял (поздно играть в параноика), его просто напрягало, что кто-то идет за его спиной в полной темноте. Стоп, а как…
        «Как они видят здесь без источников света?» - продолжил его мысль Бладхаунд, и Марк призадумался. Ладно Андрей - мало ли, какой там у него имплант. Но остальные - у них ведь обычное зрение, а тут хоть глаз выколи.
        - Спорю, ты сейчас ломаешь голову над тем, как мы видим в темноте, - Титан будто прочел его мысли.
        Марк не ответил, лишь снова оглянулся на Карата.
        - Мы были такими же, - пояснил Андрей. - Тоже начали стирать границу между собой и своими охотниками. Тоже согласились служить тенебрисам, и у каждого были на то причины, какие - уже не важно.
        - И все лежали в Клинике Мебиуса? - пошутил Марк. А потом понял, что хреновая вышла шутка.
        - Я и Карат, - не моргнув глазом подтвердил Да Винчи. - Там и познакомились. И вместе сбежали. Титану хватило ума не попасться. Ему и еще двоим, ты скоро с ними познакомишься.
        Марк остановился в темноте, обдумывая его слова. Даша послушно замерла рядом, другие тоже остановились. Они не произнесли ни слова и не стали его торопить. Они понимали.
        Не то, чтобы Марк все это время думал, какой он уникальный… Черт, да нет - именно так он и думал! Потому что сложно представить себе другую такую же ситуацию, не правда ли?
        Он несколько секунд стоял в полной прострации, а потом у него в голове что-то треснуло. Парень сосредоточился на этом ощущении и увидел в своем сознании ментальную стену, кладка которой только что сместилась и начала крошиться.
        Марк заскрипел зубами и присел на одно колено. Да Винчи тут же взял Дашу за плечи, чтобы женщина не упала - она единственная тут не могла видеть в темноте. Марк отметил это мудрое решение и поставил в уме галочку потом благодарно кивнуть Андрею. Он сфокусировался на ментальной стене, внезапно подумав о том, что за те два дня, проведенные им в Клинике в бессознательном состоянии, Бостром мог делать с ним что угодно. И похоже сделал. Каким-то образом Ник заблокировал некоторые из его воспоминаний. Вполне возможно - разговор в машине тоже, поэтому парень тогда не вспомнил, что Даша жива.
        Ментальная стена тем временем теряла стабильность, покрываться сетью глубоких трещин. Бладхаунд тоже помогал, бросаясь на нее разъяренным пардом. Охотник рвал преграду призрачными когтями неистовства, вгрызался в нее клыками испепеляющей ярости, и вскоре стена рухнула. Марк судорожно вздохнул, когда воспоминания вернулись к нему.
        - Теперь я знаю, где слышал ваши прозвища, - прошептал он, поднимаясь. - Это ники экс-чемпионов Офферинга.
        И вновь они двинулись дальше, окутанные саваном молчания. Титан хотел что-то сказать, но Андрей покачал головой, мол, Марку нужно время, чтобы подобрать правильные вопросы. Да Винчи помнил себя на его месте, помнил, как на него сходу вывалили всю эту кучу дерьма и он чуть не помешался. Только жена и сын не позволили ему соскользнуть в бездну безумия. У Марка такой роскоши не было, и рисковать они не могли.
        Через несколько минут группа миновала низкую квадратную арку. Проходя под ее сводами Марк подумал о том, что стоунпласт, который сейчас повсеместно используют в строительстве, отличается характерным матово-серебристым цветом, на нем не могут образовываться плесени и мхи, он не покрывается потеками ржавчины и практически не разрушается. Но эти трубы, что начались за аркой, сделаны из неизвестного ему серого материала, глубоко изъеденного влагой, покрытого зелеными и бурыми разводами. Выходит, здесь начинается старый коллектор.
        - Но я ведь так и не стал чемпионом, - внезапно для самого себя он нарушил тишину, рассуждая вслух. - Почему тогда..?
        - Тебе и не нужно было, - хмыкнул Титан. - Как играл ты, не играл никто и никогда! Ты стал бы чемпионом - факт, и сохранял бы этот титул многие годы.
        - Так вы… вы следили за мной? - потупился Марк.
        Никто не ответил ему. Они прошли несколько поворотов, спустились по узкой железной лестнице, потом еще по одной, свернули в низкий и особенно темный коридор, расположенный под ощутимым уклоном. В отличие от верхних уровней, влаги здесь почти не было. И вонь исчезла, остался лишь затхлый холод давно не проветривавшегося подвала.
        - Как давно? - спросил, наконец Марк, когда ответ на предыдущий вопрос стал очевиден.
        - Твою мать, Андрюх, ответь ему! - внезапно выругался Карат. - Этого вопроса было не избежать, и ты сказал, что все разрулишь!
        - Полгода! - резко бросил Да Винчи. - Полгода, Марк, - повторил он уже тише. - Но пойми…
        Прежде, чем он договорил, Марк в одно быстрое, но осторожное движение прислонил Дашу к холодной стене и с разворота ударил Андрея в челюсть. Тот отлетел на несколько метров и глухо шлепнулся на землю. Марк повернулся к остальным и был неприятно удивлен - оба уже приняли боевые стойки, готовые защищаться. Реакция, как у охотника!
        «О нет, совсем не такая же!» - посмеялся Бладхаунд в предвкушении, однако парень не отдал ему контроль.
        Он бросился на Карата, но в последний момент метнулся к Титану и нанес ему серию беспорядочных ударов по голове и корпусу. Часть из них паренек принял в блок, от других увернулся. Марк зарычал и атаковал с удвоенной силой, а потом внезапно развернулся и встретил Мишу джебом. Карат успел уклониться, но Марк тут же врезал ему под дых, а потом локтем сверху по затылку. Карат упал, застонав, и Марк снова повернулся к коротышке.
        Бладхаунд рванулся в ментальных путах, пытаясь вырваться, но парень осадил его, словно норовистого жеребца. «Нет! - его ментальный рев на миг оглушил охотника, заставив съежиться и забиться глубже. - Это мой бой!»
        - Остановись! - успел выкрикнуть Титан, пока Марк шел на него. Паренек все чаще пропускал удары, и все же держался на удивление стойко. Марк сомневался, что даже дюжина Стражей сможет его остановить, но эти трое… «Порча коснулась их, - пояснил Бладхаунд, - разве не чуешь? Но они потеряли ее благословение. Они не чета нам!»
        Марк, наконец, пробил защиту Титана и мощным кроссом в грудь повалил его на землю. Он много дрался в юности, но никогда - в сознательном возрасте, после двадцати. Однако сейчас навыки уличной драки вернулись, и даже стали лучше, ведь с ним были рефлексы охотника и благословение Порчи - нечеловеческие ловкость и сила.
        - Подумай сам! - по туннелю раскатился надрывный возглас Андрея. - Поверил бы ты нам полгода назад? Ты ведь жил в своей идеальной иллюзии!
        - Тридцать пять человек, - прошипел Марк, не слыша его. - Я убил тридцать пять человек. А потом… потом еще одиннадцать. И котенка!
        - Ты сдал бы нас Стражам, сразу же! - Карат поднялся, опираясь о стену. - Даже слушать бы не стал, разве нет?
        - Пусть так! - Марк обернулся к нему. Его глаза наполовину заволокло чернотой. - Но это и ко мне привлекло бы внимание Департамента. Они остановили бы меня раньше!
        - И убил бы ты на десять человек меньше, - Да Винчи закашлялся и сплюнул кровью. - Может, на двадцать, если б они оказались порасторопней. Но какая разница? Какая разница, скольких ты убил - тридцать или сорок человек? Ты все равно убийца!
        - И все равно попал бы в Клинику! - подхватил Титан. От глаз Марка не укрылось, что мелкий осторожно достал из-за голенища сапога тонкий стилет. Однако в его глазах не было агрессии, он не хотел нападать. - Вот только расклад прикинь? Ведь ты тогда не добился бы такого уровня синергии с охотником. И как бы вытащил Дашу? А дочь смог бы спасти, навеки запертый…
        - Вы знаете о Ларе? - ярость мгновенно отступила, взгляд Марка очистился. Бладхаунд пробурчал что-то недовольное, но был вынужден уползти обратно у глубины сознания. Своего или человека, которому принадлежит это тело? Все равно, он уже перестал различать.
        - Конечно, мы знаем о Ларе, - Андрей выпрямился, кривясь от боли. - Немного, но уж точно больше, чем ты. И мы поможем ее найти. Так что завязывай нас убивать, а?
        Марк глубоко вздохнул, расслабляя закаменевшие мышцы. Черт, что на него нашло! В конце концов, эти ребята ничем ему не обязаны. И действительно, полгода назад он бы их просто Стражам сдал.
        - Простите, - прошептал он, затем подошел к Даше, которая все это время смотрела себе под ноги, не проявляя ни малейшего внимания к происходящему. - Вы правы. Так что идем в ваше… убежище, или как вы его там зовете.
        - Санктуарий, - хмыкнул Титан. Он спрятал нож за сапог и расслабился.
        - Андрюха его так обозвал, - пояснил Карат. Он подковылял к Да Винчи и тот позволил другу опереться на себя, чтобы идти быстрее. - И никто спорить не стал, всем плевать было.
        - А называете вы себя как? - Марк, обнимая Дашу, вновь двинулся за Титаном. - И много вообще… таких как мы?
        - Мы не такие, как ты, - Да Винчи покачал головой. - Смотри.
        Андрей задрал рукав куртки, обнажив правое запястье. В том месте, где у всех жителей Арк-Сити находится универсальный имплант, у него был лишь тонкий поперечный шов, перекрывающий едва заметную впадину. Карат тоже показал руку - с его запястьем кто-то произвел аналогичную операцию. Марк обернулся к Титану, уже закатавшему рукав, - у мелкого шов был кривой, рваный, плоть срослась неравномерно, с рубцами.
        - Я свой выгрыз, - пожал плечами паренек, бросив на Марка мимолетный взгляд. - А этим двум импланты извлек Хирург. Ты с ним скоро познакомишься.
        - Вы осознанно пошли на это? - Марк ошарашено обвел взглядом своих проводников. - Но ведь…
        - Все верно, - кивнул Андрей, поправляя рукав куртки. - Мы вне системы. Не можем покупать одежду и пищу, не можем свободно перемещаться по городу, разве что в трущобах, да и то не везде.
        - Мы мертвы для всех, - взгляд Миши был холоден, но в глубине его таилась отчетливо просматриваемая печаль. - Для всех, кроме друг друга.
        Группа продолжила путь сквозь тьму и холод древнего коллектора, и пока Марк думал, какой из тысяч роившихся в голове вопросов задать первым, Титан опередил его.
        - Удалить имплант - единственный выход, иначе не избавиться от влияния тенебрисов, - протараторил он. Глядя на паренька, на то, как он определяет верное направление, даже не смотря вперед, Марк подумал, что мелкий тоже мнемопластик.
        - Я не первым понял это. Первым был Крит, ты же о нем слышал? - Титан на ходу обернулся. Марк кивнул, разумеется, он слышал о единственном трехкратном чемпионе Офферинга. - Но Крит не успел, не смог добиться баланса синергии. Охотник полностью поглотил его рассудок. Департамент в итоге довольно быстро остановили Бладхаунда, который ничего не знал об этом мире и просто убивал всех, кто попадался ему на пути. Хотя он Стражей изрядно покоцал - положил четыре отряда и одно спецподразделение. Его расстреляли с Раптора из спаренных авиационных пулеметов, представляешь?
        - Тела, пораженные Порчей, весьма устойчивы к входящему урону, - подал голос Андрей, вновь сплюнув кровью. Глядя на них с Каратом, Марк подумал, что стоило бы еще раз извиниться.
        - Но все же они уязвимы, - добавил Титан, скрываясь за очередным поворотом. - Даже обычное оружие может уничтожить охотника, если критически нарушит его целостность.
        - Постой, - Марк теперь помнил если не все, то многие свои матчи в Офферинге, поэтому сразу сообразил, о чем идет речь. - В игре есть эскейперы, которые окуривают себя полынью и заговаривают оружие!
        - В реальности это тоже работает, - кивнул Титан. - Шиноби, наш гениальный хакер, как-то достал из кода Офферинга те самые мантры для заговора. Мы их испытали на Андрюхе, пока он еще был… ну ты понял.
        - Если кратко, то было больно, - Андрей криво усмехнулся. - И рана регенерировала куда медленнее, даже с Темным Заговором.
        - Вот только мы не знаем, почему и как это работает, - в голосе Титана слышалась злость. - Полынь, герметические заговоры! Еще если чесноком натрешь веки - сможешь видеть тех, в ком живет Порча.
        - Фэнтези какое-то, да? - Карат будто прочел мысли Марка. - Мы с Андрюхой тоже так думали, пока не прочувствовали все на собственной шкуре. Мы вообще тут идем методом проб и ошибок. Другого пути у нас, знаешь ли, просто нет.
        - И давно вы так? - Марк покосился на Андрея. Очевидно, что Да Винчи лидер этой группы, хотя старается держаться на равных с другими ребятами.
        - Ну если припомнишь, кто из нас в какое время был чемпионом, сам ответишь на свой вопрос, - улыбнулся Андрей, на миг обнажив окровавленные зубы.
        - Вы с Каратом были дубль-чемпионами в прошлом году, Титан - в позапрошлом, Шиноби - три года назад, Хирург - четыре, - с расстановкой проговорил Марк. Он с облегчением вздохнул, найдя эту информацию в своей памяти за считанные секунды. Похоже, Бостром не успел окончательно превратить его в овощ!
        - Да, Хирург у нас ветеран! - Титан тихо рассмеялся. - Меня он спас. А этих двоих, - паренек мотнул головой в сторону плетущихся позади Андрея и Миши, - мы уже с ним на пару достали. Шиноби сам скумекал.
        - И это все? - Марк внезапно почувствовал впереди присутствие живых существ. Люди. Человек пять-семь. Точнее не определить, что-то мешает.
        - В Арк-Сити - да, - Андрей поджал губы. - С другими городами связь не стабильная, сам понимаешь - Сетью мы не пользуется. Вообще, иначе тенебрисы сразу о нас узнают.
        - Но мир не без добрых самаритян, вроде твоего Степаныча, - продолжил за друга Карат. - Собственно, кроме него еще два контакта есть.
        - А Степаныч с вами давно? - Марк подумал, что старик не то, что на геймера не похож, он вообще от высоких технологий так же далек, как от стабильного стояка в свои семьдесят с гаком.
        - Как раз полгода, - Титан не посмотрел на Марка. - Как только стало ясно, что ты следующий, мы с Шиноби начали просчитывать варианты. Остановились на старике, как на более вероятной кандидатуре.
        - А Виктор из Клуба? Сашка из Нетлинка? - Марк сам не понял, зачем спросил про них. В сущности, ему было плевать. Он уже совсем не сожалел о смерти Сержанта.
        - Не, - Титан качнул головой. - Анализ еще показал вероятность встречи с Виктором, но только как второстепенный вариант.
        Марк не стал уточнять, знают ли они, что произошло в Клубе сегодня ночью. Скорее всего, знают. Но при этом ведут его в свой Санктуарий, рискуя собой и остальными. Почему? «Потому что ты им нужен, - мыслеобраз Бладхаунда сочился презрением. - Мы им нужны! Эти слабаки решили бросить вызов темному лорду, разве не видишь? Глупцы!»
        Марк видел. Очень хорошо видел.
        Пока он размышлял над словами охотника, Титан подошел к груде битого камня, из которой во все стороны торчали металлические пруты, и… просто отодвинул ее в сторону! Марку понадобилась еще секунда, чтобы сообразить - это вовсе не завал, а фотографический рисунок. Если присмотреться - не такой уж идеальный, но кто тут будет присматриваться?
        - Оценил маскировку? - уточнил мелкий. - Моя работа! Гляди, еще че есть!
        Он указал на подернутую ржавыми разводами металлическую дверь с отверстием у правого края и Марк сразу вспомнил, что почти такое же отверстие видел у технического входа Клиники Мебиуса. Механический замок! Подтверждая его вывод, Титан выудил из кармана блеснувший матовым серебром ключ и сунул его в отверстие. Несколько раз с усилием провернул, потом потянул на себя. Натужно скрипнув, дверь поддалась.
        В первом же помещении, наполненном ярким, но каким-то непривычным светом, их встретил… Антон! Тот самый помощник Олафа, Смотрителя Марка, которого парень видел всего один раз - в первый день осознанного пребывания в Клинике. Здоровяк широко улыбнулся ему, вставая с ветхого деревянного кресла и откладывая в сторону дробовик. Марк плохо разбирался в моделях огнестрельного оружия, но в памяти Бладхаунда отыскалась нужная информация. «ЗП-1, - вяло пояснил охотник. - Такой же, как у твоего Степаныча».
        - Антон? - удивленно выдохнул Марк.
        - Вообще Костя, - здоровяк протянул ему руку. - Но тут меня все зовут Хирург.
        - А я, кстати, Сеймур, - запоздало представился Титан, навострившись в одно из боковых помещений. - Пойдем, сперва комнату вам с женой подберем. Тут у нас не бог весть какой комфорт, зато безопасно и места много.
        Позже Сеймур провел Марку обзорную экскурсию по Санктуарию и оказалось, что помещений здесь действительно много - больше двух десятков, и все разного размера - от небольших комнат буквально три на четыре метра, до внушительных залов квадратов по пятьсот. Однако планировка простая - в центре самый большой зал круглой формы, остальные комнаты скомпонованы вокруг него четырьмя блоками и соединены сквозными радиальными коридорами. Один раз пройдешь - уже точно не заблудишься, и эйдетической памяти не надо.
        Многие помещения когда-то были помечены, но от табличек остались только мятые железки с выцветшей краской. Сеймур рассказал, что когда они впервые пришли сюда, тут почти не было мебели, зато повсюду стояло оборудование. Почти все - древнее и нерабочее, но кое-что пригодилось. Например, нашелся электрогенератор на бензине.
        - Такие повсеместно использовали до открытия стрейн-принципа, - начал пояснять Титан. - А бензин - это…
        - Я неплохо знаю историю, - с улыбкой перебил его Марк. - Да и отец кое-что рассказывал.
        Теперь он понял, почему свет в Санктуарии показался ему странным, непривычным. А он уже собирался спросить, как это они подключились к городским стрейн-линиям и их при этом не засекли! Но оказалось, убежище освещают не люминотоны, а лампы накаливания. Дремучий антиквариат, но работает, да еще как!
        - А топливо вы где берете для генератора? - спросил Марк. - Сейчас и наземные машины, и лайтеры - все на ренже. Бензин даже не производят, наверное. Нефти то больше нет.
        - Не производят, - осклабился Титан. - А где бенз берем - пойдем, покажу.
        Под одним из помещений Санктуария обнаружился огромный резервуар на сотни, может даже тысячи галлонов бензина. Как оценить эти запасы - ребята не знали, лестницы вниз не было, только узкий люк и насос рядом. То есть глубину то измерили - пятьдесят метров, но насколько резервуар раздается в ширь и какой он формы - так и осталось загадкой.
        - За три года, что мы тут обретаемся, уровень упал наполовину, - пояснил Сеймур. - Но есть мнение, что эта емкость не единственная, так что… - он улыбнулся и пожал плечами. - Только вот руки никак не доходят вентиляцию сюда подвести, пар? то у этой дряни горючие! Так и до большого бабаха недалеко!
        Дальше Титан пояснил про дым от генератора - он как раз отводится по старой вентиляционной системе в район Большой Свалки, где постоянно что-то горит, поэтому их лепту в общее отравление и без того потасканной атмосферы просто нереально вычислить.
        - А что насчет других групп? - поинтересовался Марк, пока Сеймур показывал ему душевые и санузел. Удивительно, но здесь даже работал водопровод и вода была чистой, прозрачной. Тем не менее, никто не знал, откуда она поступает.
        - Других Знающих? - улыбнулся Титан, закрывая кран. - Ну, так нас Андрюха прозвал - Знающие. На самом деле, кроме него почти никто так не говорит, смысл придумывать какие-то пустые названия, если нас всего то с десяток? Хотя теперь еще ты с женой, - он опустил взгляд, поняв, что затронул не самую жизнеутверждающую тему. - Так, а насчет других - знаем, что в Анахайме есть группа, оттуда был Крит. Он в Арк-Сити приехал уже будучи чемпионом и здесь… - Титан поджал губы. - В общем, в Анахайме он успел кому-то что-то рассказать. Но там Знающих вдвое меньше, это по последним данным. Еще в Тандере есть люди. Непонятно откуда, потому что чемпионов Офферинга там никогда не было. Но тоже немного, человек пять.
        «Вот так Сопротивление! - Бладхаунд беззвучно рассмеялся. - Они даже о собственных союзниках ничего знают. Я то думал, тут серьезная организация. Тьфу, тля!»
        - А как вы связываетесь, если не через Сеть? - уточнил Марк, с интересом наблюдая, как Титан тычет пальцем в кнопку на стене и свет в помещении гаснет. К такому он не привык, хотя помнил из детства, что у них в старом доме тоже были эти штуки. Типа ручные выключатели.
        - Голубиная почта! - выпалил Сеймур. - Шучу, конечно. А если серьезно, то с Тандером связь прерывистая. У них один из наших работает Инспектором стрейн-станций, его в Арк-Сити часто посылают. Когда получается - встречаемся. С Анахаймом вроде попроще - в Пепельной Долине есть несколько работающих линий радиотелеграфа, знаешь что это? - Марк кивнул, он действительно неплохо знал историю. - Их тоже Да Винчи нашел, еще очень давно. Только до туда топать полдня и через Долины.
        После экскурсии они вернулись в комнату, которую отдали Марку с Дашей. И почти сразу Карат принес еду - стандартные пищевые пакеты. Марк даже немного разочаровался, вспомнив, что у Степаныча была картошка. Небось, дед сам ее выращивает, где-нибудь в подвале под ультрафиолетовыми лампами!
        Потом он отвел жену в душ, вымыл ее, помылся сам. И даже успел вздремнуть, пока к ним не постучал Сеймур, пригласив в Главный зал к остальным.
        - Тут у Андрюхи фантазия иссякла, - весело пояснил он. - Так что просто - Главный зал. Это тот, что в центре.
        Марк и сам догадался. Зал действительно имел все основания называться Главным - самое большое помещение в Санктуарии, с высоким сводчатым потолком, до которого было метров двадцать. В вышине вдоль стен тянулись ржавые вентиляционные короба, изредка похрустывающие и дребезжащие.
        Тут почти не было мебели, только в одном углу располагалось что-то вроде спортзала, а в другом Марк с удивлением обнаружил с десяток высоченных шкафов, доверху забитых настоящими книгами! Он никогда не видел столько бумажных изданий. Возле шкафов во множестве стояли старые деревянные столы, на которых лежали кипы распечаток - как вполне свежих, сделанных на белоснежной тонкой бумаге, так и производивших впечатление исключительной древности мятых желтых листков.
        В центре зала Марк увидел обложенное серыми валунами кострище, а вокруг стояли диваны и стулья, на которых сейчас сидели и полулежали люди. Вполне себе обычные люди - мужчины, женщины и даже дети. Они говорили, смеялись и совсем не напоминали то самое «Сопротивление», Знающих, прикоснувшихся к столь ужасной тайне, что она без преувеличения могла свести с ума.
        Помимо уже знакомых Марку персонажей в Санктуарии жил еще Харуки Кан - тот самый Шиноби, чемпион Офферинга четырехлетней давности. Андрей, Миша и Костя оказались семейными, их жены тоже жили здесь. У Миши еще была дочь - Ника, а у Андрея с Костей - по сыну, которых звали Сэм и Дин. Было видно невооруженным взглядом, что этих людей многое связывает, и они - все они вместе - настоящая семья. Даже Шиноби, сидящий чуть поодаль от остальных и не выпускающий из рук инфопланшет, выглядел органичной частью этой семьи.
        - Так может, у вас тут и Сеть какая-то своя? - Марк кивнул в сторону Шиноби, усаживаясь на ветхий диван, на котором до этого самозабвенно играли дети. Дашу он оставил в соседнем помещении, которое Титан назвал медблоком. Хирург (он действительно был хирургом по образованию) сказал, что проведет несколько текстов и попытается определить состояние женщины.
        - Локалка, - пояснил Сеймур, усаживаясь рядом. - Каждый день я хожу в клубы, обычно - на Макаронку или Тристак, скачиваю на планшет новостную ленту и приношу сюда. Ну и еще что-нибудь помимо новостей.
        - Например, заклинания герметистов, - улыбнулся Марк. Бладхаунд при этой мысли поежился и выразил недовольство смазанным нечитаемым образом.
        - Например, да, - кивнул Сеймур. - Хотя мы не понимаем, как они работают. Я уже говорил - их фрагменты Шиноби как-то выудил из Офферинга во время одной из вылазок в локальный Банк данных «Аниматики». Шухера тогда было - ого-го! Об этом, конечно, в Сети не писали. Нам чудом ноги удалось унести. А повторить не получилось.
        - Не в смысле - в Банк пробраться, - пояснил Андрей. - С этим как раз нет проблем, Карат - бывший спец, он в Орионе-17 прослужил два года, - Миша будто не обратил внимания на эти слова, а Марк удивленно выпятил нижнюю губу. Орион-17 - это вам не хухры-мухры, там год за десять. Они и в Пепельные Долины ходят, как к себе домой.
        - Проблема с кодом, - продолжил Андрей. - Шиноби говорит, тогда код будто сам открылся ему и позволил прочесть определенный кластер. Больше этого не повторялось.
        Марк непроизвольно бросил взгляд на Харуки, который продолжал втыкать в планшет, не проявляя к общему разговору никакого интереса.
        - Так откуда у герметистов знания, помогающие бороться с тенебрисами? - Марк принял от Милы, жены Андрея, кружку с чаем и благодарно кивнул ей. - Они ведь не могли их встречать. Это сколько тысяч лет назад? Тогда не то, что виртуальной реальности, ничего ведь не было. Я имею ввиду, уровень технологий принципиально другой.
        - Вопрос на миллион, друг мой, - усмехнулся Карат. - Тут даже Шиноби руками разводит. Может и не встречали они эту мразь. А может, встречали. Через… я хрен знает, медитации там. Ну, когда чакры оттопыриваются. Весь этот бред эзотерический! Но и с нами, согласись, вещи происходят такие, что рационально подступиться к ним не выходит. Так что я тут ни чему не удивлюсь.
        - Вы защитили Санктуарий от тенебрисов, верно? - внезапно спросил Марк. Он был уверен, что стены убежища исписаны изнутри герметическими текстами, хотя физическим зрением этого не видно. Но Бладхаунд вел себя странно - тише обычного, на него будто что-то давило. Нельзя сказать, что он потерял свои силы или чутье, но охотнику было не по себе. Да и тот эпизод - когда Марк почуял людей только приблизившись к Санктуарию почти в упор и все равно не смог определить их точное количество.
        - А ведь ты и правда уникален, - Карат с прищуром посмотрел на него. - Такого уровня синергии со своим охотником не достиг никто из нас. Ты сейчас его чувствуешь? Говоришь с ним?
        - Да, - коротко ответил Марк. На самом деле, вопрос застал его врасплох. Парень не собирался тут изливать перед ними душу и надеялся, что этим вечером ответы будет давать не он, а ему.
        - Защита есть, - Андрей, видя замешательство Марка, поспешил вернуть разговор в прежнее русло. - Кое-чему за эти годы мы все же научились. Герметизм, лук, полынь. Собственно, все, - он развел руками и уставился в огонь костра. Мила обняла мужа и прижалась к его плечу щекой. Марк отвернулся от них, чтобы не бередить душу.
        - Маловато инфы, согласен, - Титан цокнул языком. - Но что есть! В основном - свой опыт и домыслы.
        - Расскажите мне все, - Марк посмотрел на Сеймура через огонь. - Все, что знаете.
        Паренек откашлялся, исподлобья глянул на Андрея, тот едва заметно кивнул.
        - Короче, вот что мы нарыли, - Титан пробежал взглядом по присутствующим и тоже залип на огне. Через минуту уже все взгляды были прикованы к танцующим оранжевым языкам, даже дети притихли, слушая маленького человека, которому тут многие были обязаны жизнью и рассудком. - Пятнадцать лет назад пятеро друзей-студентов подрабатывали в лабораторном корпусе Академии. Все они учились на Факультете Теории Виртуальности, все пятеро с детства грезили научными открытиями и в итоге что-то нащупали. Очередной эксперимент завершился настоящим прорывом - они открыли био-валентную синхронизацию. Тут же бахнули патент и смастерили себе конторку, она тогда называлась «Синергия».
        - Это не то, чтобы тайна за семью печатями, но на уроках истории этого не преподают, - вставил Карат.
        - Верно, - кивнул Сеймур. - Все это можно найти в Сети. А вот чего нельзя там найти, так это информации о том, как через пять лет после разработки био-валентной теории основатели «Синергии» внезапно исчезли из поля зрения СМИ. О них вообще перестали писать, даже упоминать. В том же году «Синергия», которая тогда насчитывала меньше двадцати сотрудников, была реорганизована в «Аниматику». В «Аниматику», которая спустя полгода стала крупнейшей транснациональной корпорацией на планете.
        - Примерно тогда же запустили бета-тест Офферинга, - подхватил Андрей. - Его тестировали три года, и ровно семь лет назад игра вышла в релиз.
        - Что было на тесте - никто не знает, данные не сохранились, - вновь заговорил Титан. - И о первом чемпионе мы тоже ничего не знаем. Вторым был Крит из Анахайма. Он что-то понял, почему-то сбежал сюда, в Арк-Сити, и кое-какие сведения успел передать Хирургу - тот был тогда очевидным фаворитом сезона. Хирург его, конечно, послал, но записки не выкинул. Да, это были именно бумажные записки! - Сеймур округлил глаза и Марк подумал, что Хирург видимо уже и сам о чем-то догадывался. Потому что оставить у себя заметки безумца - такое себе решение, не для праздного ума, скажем так.
        - В итоге, Крит исчез, - Титан уронил плечи и глубоко вздохнул. - Это если официально. Но Шиноби выудил из базы Департамента отчет шестилетней давности. Там имя изменено, но понятно, о ком речь. Что с ним случилось на самом деле - мы тебе уже рассказали.
        - Из нас про импланты первым догадался Хирург, - продолжил Сеймур через некоторое время. - Он помог Шиноби, а я параллельно… помог себе сам. И уже все вместе мы потом вытащили Андрея с Мишей.
        - Ты, кстати, знаешь, что о руководстве «Аниматики» до сих пор ничего не известно? - неожиданно спросил Карат, повернувшись к Марку. - Что у них даже нет своей пресс-службы и всю инфу о фиксах, обновлениях и новых игрушках они напрямую рассылают сетевой желтухе пресс-релизами?
        - Я… - Марк пожал плечами. - Если честно, я даже не думал об этом.
        - Вот именно, - вздохнул Карат. - И мы не думали. Никто не думал! А Шиноби вот еще до всего этого обратил внимание. Вообще на виду много официальных лиц, руководители местных отделений, локальных Банков данных и тэдэ, но они ведь сами ничего не знают. Просто делают свою работу.
        «Ого! Да тут, оказывается, целая Теория заговора! - зло усмехнулся Бладхаунд. - Раскусили архиврага твои сопротивленцы! Поаплодируй им, что ль? Ну или дай я поаплодирую. Только не смотри тогда!»
        - Это все, - Андрей немного отхлебнул давно остывшего чаю и поставил кружку на пол рядом с диваном. - Больше мы ничего не знаем. Выглядит это все надуманно, согласен. И даже на фантастический роман не тянет, какой-то дерьмовый сюжетец. Только вот мы сами - каждый из нас - столкнулись с Порчей и тенебрисами. Мы были охотниками, отправляли души людей в Храм Тайн. Мы использовали проклятые дары, и кое-кто даже делал это в реальности, - он недвусмысленно посмотрел сначала на Карата, потом на Титана.
        Марк не удивился. Если смог он, значит могли и другие, верно? С одной стороны парень испытывал облегчение от того, что кто-то уже побывал в такой же ситуации и выжил, вернул себе разум, человечность и жизнь, какую-никакую. И в то же время он чувствовал какую-то глупую обиду, эту тоненькую иголочку ревности, что медленно вползала между ребрами прямо в сердце. Ведь всегда приятно ощущать себя единственным, уникальным! Но теперь оказывается, что это просто затянувшийся эксперимент, а ты - лишь очередной брак, от которого…
        «Заткнись!» - мысленно рявкнул Марк. Он не был уверен, что эти мысли принадлежат Бладхаунду. Но сам он не мог так думать, просто не мог! Охотник не ответил, вообще никак себя не проявил.
        - Все в порядке? - вопрос Андрея заставил Марка мотнуть головой, а когда парень поднял глаза, оказалось, что все смотрят на него, даже Шиноби, наконец отлипший от экрана инфопланшета.
        - Я… да, все в порядке, - он снова мотнул головой и одним глотком допил свой чай. - Устал. Столько всего.
        - Просто у тебя глаза потемнели, - Сеймур поспешил объяснить всеобщий интерес. - И вены вроде как вздулись. Всего на миг, но ты так напрягся…
        - Это охотник, - не спросил, сказал Карат. - Слушай, ты его хорошо контролируешь?
        - Ну я ведь не убил вас в коллекторе? - задал встречный вопрос Марк, и это было справедливо. Карат пожал плечами, Андрей хмыкнул. Все постепенно расслабились.
        - Лучше скажите, когда Хирург достанет из меня имплант? - Марк посмотрел на свое запястье.
        «Ты не посмеешь», - прошипел Бладхаунд.
        - Не терпится избавиться от этого дерьма, - Марк хмуро улыбнулся, игнорируя охотника.
        «Мы уже давно часть друг друга! - монстр повысил голос, но контроль перехватить не пытался. - Пусть удаляют, что хотят, это ничего не изменит!»
        В ответ Марк послал ему умиротворяющий мыслеобраз - он сидит на берегу реки у точно такого же костра, обнимает пришедшую в себя Дашу. На руке у него тонкий шрам, а в сознании - только его собственные мысли…
        «Темный лорд помог тебе! - Бладхаунд решил сменить тактику. - И ты поклялся! Поклялся служить ему!»
        - На самом деле, мы пока не хотели извлекать твой имплант, - слова Титана вернули Марка в реальность. Парня будто окатили из ведра ледяной водой. Ему показалось, что из-за спора с охотником он неправильно расслышал слова Сеймура.
        - Я прошу прощения, - он внимательно посмотрел на Титана. - Ты сказал, что мой имплант останется при мне?
        - Да, он сказал именно это, - Марк обернулся на голос Карата. Тот смотрел прямо на него, и вновь эти серые прозрачные глаза кололи двумя отточенными пиками. - Потому что никто из нас не заходил так далеко, а у тебя есть шанс завершить вторую фазу.
        - Это еще что? - Марк сощурился, переведя взгляд на Андрея.
        - Мы предполагаем, что связь с охотником постепенно усиливается лишь в первые месяцы игры, - начал разъяснять Да Винчи. - Разумеется, только у тех, у кого это вообще может происходить. Но потом прогресс так или иначе стопорится, и чтобы перейти на следующий уровень синергии, необходимо стать чемпионом Офферинга.
        - У всех нас так было, - поддакнул Титан. - Мы начали общаться со своими охотниками после чемпионства. В твоем случае все почему-то началось раньше. Ты вроде как стал чемпионом… не став им.
        - Да, невеселый такой каламбур, - скривился Андрей. - Мы знаем, что произошло с тобой, я имею ввиду аварию. Возможно, причина в этом, но важно другое. Ты уже сейчас на том уровне, на котором никто из нас не был. Хотя со второй фазой мы все столкнулись.
        - Ты с ней тоже столкнулся, - Карат вновь пристально смотрел на Марка. - Точнее с ним.
        «Лоубрингер! - прорычал Бладхаунд. - Но кто он такой?»
        - Лоубрингер, - ошарашено проговорил Марк. - Но… кто он такой?
        - Прости, ты сегодня это слышал уже раз десять, но я вынужден повториться - мы не знаем, - после этих слов Андрей что-то шепнул на ухо Миле, та кивнула и, забрав с собой остальных женщин и детей, направилась к выходу из зала.
        - Шиноби выдвинул версию, что это какой-то отбор, - продолжил Да Винчи, когда у костра остались только экс-чемпионы. - И за неимением лучшего варианта, мы пока остановились на этой мысли. Но точно узнать можно лишь…
        - … если пройти вторую фазу, - закончил за него Марк. - Я понял.
        «Ну, а сейчас будут пафосные речи, мол, ты можешь отказаться, но подумай - ведь на чаше весов судьба мира! - мыслеобразы Бладхаунда сочились ядом. - А потом они скажут, что твои беспрецедентные навыки охотника могут еще пригодиться здесь, в реальности. Например - чтобы спасти твою дочь, хотя они, бьюсь об заклад, ни черта о ней не знают! Понимаешь, к чему клонят ребята? Мол, мы дерьма хлебнули, но с нас хорош. А тебя, дружок, макнем в эту бочку по самую макушку!»
        - Мы знаем, что много просим, - в этот раз голос Карата звучал на удивление мягко. - И мы, конечно, поймем, если ты откажешься. По одному твоему слову Хирург извлечет имплант. И ты выпадешь из общества, перестанешь для него существовать. Зато не станет охотника и всего этого безумия. Ты освободишься от Порчи.
        - Но придет следующий, - Андрей единственный по-прежнему смотрел в огонь. - Потому что все повторяется год за годом. И не факт, что в другой раз нам удастся наладить контакт с чемпионом. Вероятнее как раз наоборот, ведь тенебрисы не глупы, они уже должны были понять, что происходит, что мы не просто сбежали.
        - Ну, как раз на этот счет никто иллюзий не питает, - пожал плечами Сеймур. - Поэтому и сидим тут. И выбираемся только по необходимости, почти никогда не покидая трущобы.
        «Так живут крысы!» - процедил охотник, но Марк усилием воли заставил его замолчать.
        - Пойми, это реальный шанс, - Карат продолжал смотреть на Марка, не отрываясь. - Ты первый, кто полностью подчинил себе охотника в этой фазе. Ты не сходишь с ума, не убиваешь всех вокруг, - после этих его слов Марк вздрогнул, осознав, что ребята не знают о резне, которую он учинил в Клубе Виктора.
        - Ты не служишь тенебрисам, но в тебе их сила, - с нажимом резюмировал Миша. - И эта сила может помочь в поисках Лары.
        Услышав имя дочери, Марк вздрогнул еще раз.
        - А что вы знаете о ней? - он мгновенно забыл, что охотник минутой раньше предугадал весь этот разговор. Зато парень отлично помнил, как обещал служить тенебрису в обмен на его помощь с женой и дочерью. Как бы бесчеловечно и неправильно это не выглядело, но - да, он сейчас собирался сделать именно это - выбрать, кому довериться. И пусть по другую сторону - жестокие темные боги, Лара для него важнее всего. Важнее своей души и душ этих бедняг, которые так наивно уговаривают его совершить самоубийство.
        - Мы точно знаем, что она жива! - с готовностью выпалил Титан. - У нас есть запись с камеры у Темного луга. Шиноби определил, что эту запись искусственно исказили, но он поработал с ней, прогнал через фильтры и почти полностью восстановил оригинальную картинку.
        - Ее забрали Стражи, - добавил Андрей. - Судя по нашивкам - из Ориона-17.
        - Я не могу поднять старые связи напрямую, - Миша покачал головой, поймав взгляд Марка. - Ведь меня больше нет. И если они узнают, что я жив… это будет финал нашей истории. И финал трагический…
        - Но это не значит, что ничего нельзя сделать! - перебил его Сеймур. - Карат знает систему изнутри, и мы с Шиноби уже работаем над этим. Мы найдем ее, я тебе обещаю!
        - Мы все тебе обещаем, - Андрей встал с дивана и остальные инстинктивно последовали его примеру. Последним медленно поднялся Марк.
        - Да, мы все тебе обещаем, - повторил Карат и вытянул руку ладонью вниз. Сеймур и Андрей положили свои руки поверх нее. Потом Марк краем глаза заметил какое-то движение и тут же рядом возник Шиноби. Из-под длинных угольно-черных волос, почти полностью скрывавших его лицо, поглядывали два карих глаза. А ниже, от губного желобка до подбородка, все скрывала полумаска из непрозрачного реактостекла.
        Шиноби молча положил сверху свою руку в тактильной полуперчатке с открытыми пальцами.
        «Ну, такой театральщины я честно не ожидал! - Бладхаунд рассмеялся так громко, что Марка передернуло. - Даже не знаю - толи расплакаться, толи проржаться до колик!»
        Марк медленно обвел взглядом пр?клятых чемпионов. Нет, подумал он, они не лгут. Они хотят защитить свои семьи и весь этот мир. Только не знают - от чего. А я - их шанс узнать хоть что-то. Хоть что-то изменить.
        - Я сделаю все, что смогу, - пообещал он и накрыл их руки своей ладонью. Ничего не изменилось, мир не дрогнул, а охотник не закричал в его сознании от нестерпимой боли. Его не окатило теплой волной, рассеивающей тенета Порчи, и он не ощутил никакого сверхединства. Но их взгляды - в них была благодарность. Такая чистая, глубокая и необъятная, что Марк опустил глаза.
        Они расцепили руки. Титан тут же замахал ладонью и стал дуть на нее.
        - Фух! - выдохнул он. - Еще б немного, и у меня бы кожа начала плавиться! Нашли где клятвы приносить - прямо над костром!
        - Вообще то внизу была моя рука, - Карат покосился на него. - Симулянт хренов!
        - Да правда горячо! - с обидой в голосе протянул Сеймур. - Это ты просто толстокожий какой-то!
        Марк улыбнулся, глядя, как друзья беззлобно переругиваются.
        - И что теперь? - он посмотрел на Андрея, когда все снова уселись.
        - Теперь тебе нужно как-то победить Лоубрингера, - Да Винчи задумчиво почесал щетину. - Не знаю даже, можно ли представить противника опаснее. Из нас с ним не встречался только Хирург.
        - Поэтому и остался целеньким, - хмыкнул Титан, тыча пальцем в обожженную часть своего лица. - А у нас вот - роспись на память! Второй встречи никто бы не пережил.
        - Но ты переживешь, - посулил Карат, придвинувшись к Марку и хлопнув его по плечу.
        - Почему ты так уверен? - парень с деланным подозрением посмотрел на Мишу.
        - Потому что ты сильнее всех нас вместе взятых, - донеслось со стороны Шиноби. Марк удивленно обернулся. Голос у Кана был низкий, с легкой хрипотцой. - И потому что охотник в тебе - могущественнее любого из тех, что были в нас. Безупречная синергия.
        «Впервые что-то дельное! - фыркнул Бладхаунд. - Лоубрингер, говорите? И правда, пора надрать этому зарвавшемуся упырю его тощую задницу! Так чего мы ждем?»
        - Ну раз вы так верите в меня, - Марк смущенно потупился, а потом с вызовом посмотрел на Андрея. - Так чего мы ждем?
        Да Винчи увидел в его глазах все, что хотел. Холодную ярость, жажду битвы и никакого страха. Этот взрывоопасный коктейль наполнил душу экс-чемпиона давно забытым чувством. Он снова поверил. И это было прискорбно. Потому что вера может дать человеку многое, почти все. Но никогда - то, что ему действительно нужно.
        ГЛАВА IX. ВОЧЕЛОВЕЧИВАНИЕ
        Оказалось, что Костя внедрился в Клинику Мебиуса почти два месяца назад. Шиноби и Титан состряпали ему новую личность и на удивление прокатило! Хотя, учитывая, что Костя всю жизнь работал в районе Тристак, это не выглядело чем-то исключительным. Население трущоб исконно воспринималось в Арк-Сити как недоразумение, с которым просто приходится мириться. Кто-то с этим положением «людей второго сорта» периодически боролся, пока его не закрывали на подземных уровнях одной из локальных Цитаделей. Большинство же просто не отсвечивало, научившись ловить кайф от этой своеобразной свободы.
        Вот и на этот раз заносчивость «элиты» сыграла Знающим на руку, потому что документы Кости не стали проверять с пристрастием. Правда, после случившегося Хирург уже не мог вернуться в Клинику и в ближайшие месяцы ему вообще не стоило появляться на поверхности.
        - Так стул из реактостекла - твоя работа? - поинтересовался Марк. Он полусидел на кушетке в медблоке Санктуария, пока Хирург заканчивал тесты с его кровью. Бывший врач настоял на исследовании - мало ли, чем Марка пичкали в Клинике. Некоторые препараты могли оставаться в организме еще очень долго, оказывая значительное влияние на его восприятие.
        - Титан слили инфу? - усмехнулся Хирург, не отрываясь от экрана биоанализатора дремучей модели. - Шиноби просчитал, что тебе может понадобиться нож. Ну и мы с Андреем прикинули, что так как передать я тебе ничего не могу, нужно, чтобы ты сам себе нашел оружие. Я неделю по частям проносил в Клинику маломощный однозарядный импульсник.
        - Ну как сказать - маломощный, - хмыкнул Марк. - Стул он разнес на осколки. Еще и чудика рядом покоцало.
        - С ним все в порядке, - отмахнулся Костя. - Я сам его подлатал. Меня удивило другое. Ведь нож тебе реально пригодился. Шиноби все-таки гениальный безумец!
        - Забавно, - буркнул Марк себе под нос. - Знал я одно такого, гениального безумца…
        Но Хирург пропустил его слова мимо ушей, фокусируясь на результатах анализа. Он оказался прав - в крови Марка обнаружились остаточные дозы Психолимпа и Велита.
        -- Первый - нейроблокатор, но он уже не дает эффекта и скоро выйдет, - принялся разъяснять Костя. - А вот второй… Это комплексный препарат, атипичный нейролептик широкого спектра. Я даже боюсь представить, к чему тебя готовил Бостром. У Даши в крови он, кстати, тоже присутствует.
        Даша… В последние сутки, проведенные в Санктуарии, Марк все время думал о ней. Костя провел массу тестов, само собой - в меру весьма ограниченных возможностей своего медблока. В крови женщины он обнаружил целый коктейль, некоторые соединения даже не смог идентифицировать. К счастью, все они уже почти вышли, но какой эффект они произвели или должны были произвести - Костя не знал.
        Он сразу сказал Марку, что Бостром, похоже, действительно пытался привести его жену в чувство, потому что все эти препараты могли стать причиной чего угодно, но не ее нынешнего состояния. А еще Хирург даже близко не представлял себе, что происходит с Дашей сейчас. Физически она на сто процентов здорова, но совсем перестала воспринимать окружающий мир, не реагирует на раздражители. Тем не менее, она ест, когда ее кормят, и передвигается, если ее вести.
        - Прости, я не могу помочь и не знаю, кто сможет, - Хирург лишь покачал головой, когда вчера вечером после разговора в Главном зале Марк зашел к нему. - Возможно, время станет ее лекарством. И твое присутствие. Когда Титан в следующий раз выберется наверх, я дам ему указания - пусть кое-что поищет в Сети. Но я не хочу тебя зря обнадеживать, - он взял парня за руку и посмотрел ему в глаза. - Мы все еще многого не знаем. И зачастую из таких состояний… не возвращаются.
        Марк едва сумел заснуть, раз за разом прокручивая в голове эти слова. Но потом взял себя в руки, решив разбираться с проблемами последовательно. Еще вчера он был пленником в Клинике Мебиуса, а сегодня они с женой на свободе и даже в относительной безопасности. Заметный прогресс, а? Так что теперь нужно разобраться с Лоубрингером, а потом…
        Потом Лара, которую, оказывается, забрали Стражи из Ориона-17. Вроде живая, но в остальном - снова тупик. Марк знал, что Шиноби и Титан не остановятся, будут искать, копать. Что ж, спасибо им. А у него есть своя работенка.
        - Так и быть, еще одну тайну тебе открою, - Хирург заговорщицки подмигнул Марку, выключая анализатор. - У изоляторов Бостром оставил двух Стражей с приказом стрелять на поражение по хакеру. Тебя был приказ только задержать.
        - О как! - Марк спрыгнул с кушетки. - Так он знал, что мы выберемся?
        - Предполагал, - пожал плечами Костя. - Как и Шиноби.
        - Так… - Марк многозначительно посмотрел на Хирурга. - А куда ты Стражей дел? Неужели…
        - Да ну, ты что! - замахал руками Костя. - Живы они! Я их подбил в покер перекинуться на техническом этаже. Говорю, мол, тут камер глядите сколько! Да и замки эти навороченные! Как мимо них проскочить?
        - И повелись? - с явным в голосе сомнением уточнил Марк.
        - Все мы люди, а пороки людские - неискоренимы, - философски изрек Хирург, подняв вверх палец. - А потом я их вырубил, - он кашлянул и отвернулся. - Оказалось, что я посильнее и побыстрее. Спасибо Порче, блин.
        На этом разговор увял. Марк поблагодарил Костю и вышел из медблока. Он вернулся в свою комнату, немного посидел с Дашей в тишине, взяв жену за руки, а потом отвел ее в столовую. После завтрака он вручил возлюбленную на попечение Алины - жены Хирурга, а сам направился в Главный зал, где его уже ждали.
        - Я готов, - заявил он, подходя к костру.
        - На другое никто и не рассчитывал, - хмыкнул Карат. Его левый глаз, перечеркнутый жутким шрамом, озорно сощурился.
        - Шиноби вычислил, откуда тебе лучше синхронизироваться, - Титан протянул ему старенький инфопланшет, на экране которого развернулась трехмерная карта Арк-Сити. - Старый сетевой клуб на границе Роджерса и Корта. Далековато, согласен, но, во-первых, там тебя не ищут…
        - А во-вторых, я оттуда родом, - закончил за него Карат. - Не трущобы, конечно, но та еще жопа, и патрули туда почти не заглядывают. Ближайшая Цитадель - в двадцати километрах, так что у нас будет время.
        - Время на что? - не понял Марк.
        - Время смотать удочки, если что-то пойдет не так, - невозмутимо пояснил Карат. - А ты думал, мы на прогулку в парк? Тебя вообще-то весь город ищет. И нас, возможно, тоже. Так что тут нужны варианты на все случаи.
        - Согласен, - тут же кивнул Марк. - Все вместе идем?
        - Нет, слишком рискованно, - вступил в разговор Андрей. - Только ты, Карат и Шиноби.
        «Вот сукины дети, - не преминул вставить свое слово Бладхаунд. - Ссут по ляжкам же! С тобой дублеры, ты понял? И если вас заметут, они здесь не особо что потеряют!»
        Марк мысленно улыбнулся браваде охотника, но ничего не ответил - ни ему, ни остальным. А через пятнадцать минут они с Каратом и Шиноби уже двигались по старому коллектору на поверхность.
        По Макаронке прошли без проблем. Хотя патрулей здесь со вчерашнего дня прибавилось, чутье охотника позволяло Марку сходу прокладывать безопасные пути. Внезапно вспомнились слова Андрея о том, что Стражам не нужна Сеть, чтобы их найти.
        - Кстати, что имел ввиду Да Винчи, когда сказал, что у Стражей есть другие методы поиска, помимо сетевых? - спросил он, не оборачиваясь.
        - То, что у них есть другие методы поиска, помимо сетевых, - в тон ему ответил Карат и Марк все же обернулся. Но спец, похоже, не шутил. - Первым, само собой, это заметил Шиноби. Если им очень нужно - они могут находить людей даже там, где нет Сети. Крит, когда прибыл в Арк-Сити, скрывался в Тристаке, но его быстро нашли. Есть и другие примеры. Но мы не знаем, как они это делают.
        Марк свернул в боковой проулок и повел группу обходным путем к Оврагу Ублюдков, который делил трущобы на Макаронку и Тристак, и на официальных картах Арк-Сити именовался Каньоном Героев. Там они вновь спустились в канализацию, потому что патрулей стало заметно больше. Через полчаса выбрались на поверхность и Марк хотел двинуться по крышам, но тут же понял, что это не вариант - Карат и Шиноби хоть половчее обычных людей, все же без охотников сильно ему уступают, поэтому для них его маршруты будут непроходимы.
        В итоге, пришлось еще попетлять, пока они не добрались до закованного в серый стоунпласт Корта, знаменитого своими индустриальными пейзажами и невыносимой вонью, с которой не могли справиться никакие фильтрующие системы на заводских трубах. А там до восточной границы Роджерса было рукой подать, так что к клубу с почти типичным названием «Бездна» они добрались уже к полудню.
        Внутри «Бездна» напомнила Марку Клуб Виктора (который, кстати, никогда не имел официального названия и назывался просто Клуб), но парень поспешил отбросить эти воспоминания. «Верно, - от Бладхаунда пришел одобрительный мыслеобраз. - Не время засорять голову всяким дерьмом вроде угрызений совести и чувства вины».
        По идее, они в любом случае должны были привлечь внимание. Ведь в таких маленьких клубах контингент не меняется годами и даже десятилетиями, так что новые лица - это всегда повод поглядеть на кого-то косо и даже откровенно попялиться. Но Марка это не заботило - его в Санктуарии приодели, так что внешне он теперь едва отличался от среднестатистического жителя из небогатого района. Потертые джинсы, белая майка и саморегулирующаяся куртка из флипа. Давно нестриженные волосы тоже оказались в тему - Саша, жена Карата, была парикмахером (в прошлой жизни - грустно шутили Знающие) и всего за полчаса сварганила ему ныне модную прическу «Крыло Ветра». На вкус Марка получилось слишком вызывающе, но пара минут на городских улицах и он признал - Саша попала в десятку.
        Тем не менее, в столь ранний час клуб встретил их почти осязаемой тишиной - всего два посетителя и обоих уже подключили. Так что ребята спокойно оплатили синхронизационный ложемент в вип-зоне, не вызывав подозрений - просто потому что не у кого было их вызывать. На предложение владельца клуба помочь с синхронизацией Шиноби медленно покачал головой и так посмотрел на мужчину, что тот в мгновение ока переместился за барную стойку и больше оттуда не показывался.
        Марк минуту постоял перед ложементом, ребята его не торопили. Затем снял обувь и куртку, медленно положил их на диван рядом. «Ну как девочка, а! - подстегнул его Бладхаунд. - Хватит тянуть кота за…» Марк привычным движением скользнул в лоно ложемента и сразу почувствовал холодок магна-мембраны, который просачивался даже сквозь одежду.
        Пока Шиноби подключал нейрокиты и активировал процесс био-валентной синхронизации, Карат стоял над Марком, внимательно осматривая его.
        - Если что - кричи, чтоб мы тебя вытащили, - неожиданно произнес он. - Победить Лоубрингера важно, но не важнее твоей жизни.
        Марк только кивнул, не зная, что сказать. Он еще вчера понял, что суровость Миши - напускная, он так вроде поддерживает образ военного спеца. А на деле… ну, другой он на деле. Добрый.
        - Поехали, - прошептал Марк, смутно припоминая, что кто-то когда-то уже начинал с этих слов одно большое путешествие, которое вроде как многое изменило для всего человечества.
        Шиноби запустил Офферинг и перед Марком появился главный экран, разделенный на два сегмента - «Охотиться» и «Выживать». Парень сделал свой выбор, затем не раздумывая ткнул пальцем в трехмерное изображение Бладхаунда и другие одиннадцать персонажей тут же погасли. На выборе карты он поставил «рандом», зная, что это все равно будет Темный луг.
        Поиск игроков в лобби завершился на пятой секунде. Закрывая глаза, парень успел подумать, что в этот раз как-то удивительно долго. Прогоняя лишние мысли, он до хруста сжал зубы. А разжал их уже Бладхаунд… впрочем - тут же упустивший контроль над собственным телом в пользу Марка.
        - Поддался что ль? - с издевкой проговорил парень, отлично зная, что охотник даже не думал так поступать. Сориентировавшись, Бладхаунд попытался вырваться, но Марк сходу осадил его - вместо того, чтобы противопоставлять воле охотника собственную волю, он просто вспомнил самые счастливые минуты своей жизни и эти яркие образы заставили монстра съежиться, с рычаньем забиться вглубь их общего сознания. И все же оба понимали - еще раз-другой и Бладхаунд адаптируется, таким уж он создан. И тогда Марку уже не будет так легко.
        Он вышел из-за деревьев и не спеша двинулся по лесной тропке навстречу умирающему закату, расчертившему небо сквозь ветви розовыми колосками тщедушных лучей, у которых не было ни единого шанса спасти этот мир от надвигающейся тьмы. Марк вдыхал стремительно холодеющий воздух, ощущая в нем что-то странно-родное, он будто уже успел привыкнуть к этой реальности, раскинувшей свои иллюзорные объятия на стыке виртуальной игры и бредового сна. Вот только чей это сон, м?
        Инстинкты и чутье охотника давно сказали ему, где находятся эскейперы. Смарт, Рапид, Тендернес подходят со стороны луга к кукурузному полю, а Хайт и Нимбл… Эти имена заставили Бладхаунда испустить ментальную волную ярости, да такую мощную, что Марк покачнулся, ухватившись рукой за дерево. Охотник не должен был помнить прошлые матчи, но теперь правила перестали действовать не только для Марка. Парень хмыкнул, решив, что это к лучшему.
        Подавив очередную попытку Бладхаунда захватить контроль над телом, он прошел мимо колодца и заметил неподалеку Смарта и Тендернес. Мужчина смотрел на него со страхом, но убегать не спешил. Девчонка, вжимаясь в кирпичную стену разрушенного чего-то, оглушительно стучала зубами, но ужас сковал ее по рукам и ногам, так что она не могла двинуться с места.
        «Пора убивать, - прошипел Бладхаунд. - Чего ты ждешь?»
        - Мы здесь не за этим, - осадил его Марк. - Или ты забыл? Мы должны сразиться с Лоубрингером.
        «Твою мать, какой же ты иногда тупой! - Бладхаунд обязательно всплеснул бы руками, если бы мог это сделать. - Вспомни, когда он нападал на нас? - он мгновение промедлили и тут же ответил сам. - Когда мы убивали! Нужно хотя бы две-три жертвы, а сейчас я его даже не чувствую!»
        Марк остановился, прикидывая расклад. По всему выходило, что Бладхаунд прав. Сейчас он почему-то не ощущал присутствие Лоубрингера, хотя раньше стрелок незримо находился где-то рядом почти с самого начала сессии. С другой стороны - он и правда приближался только после нескольких убийств.
        «Да какая тебе разница! - взревел охотник, которому не терпелось омыть руки в горячей крови, пусть и виртуальной. - Ты ведь сам называешь их НПЦ. Так раз для тебя это всего лишь игра…»
        - Уже не совсем, - покачал головой Марк. Он видел непонимание в глазах эскейперов и улыбался, представляя, что они там могут себе надумать.
        «В любом случае нужны смерти, жертвы! - охотник продолжал напирать, а потом вдруг сбавил напор и исходящие от него мыслеобразы стали… смиренными? - Дай я это сделаю. Всего два убийства».
        - А чего так? - хмыкнул Марк. - Почему вдруг прекратил вырываться?
        «В схватке с тобой я теряю слишком много сил, - признался Бладхаунд. Марк и сам быстро выдыхался, борясь с охотником внутри себя, так что понял, о чем он говорит. - А для боя с Лоубрингером нам понадобятся все резервы, ведь так? Дай мне убить Хайта и Нимбла. Потом я сразу верну контроль тебе. Я… я обещаю».
        Парень опешил, ощутив, как последние слова принесли Бладхаунду хотя и кратковременную, но мучительную боль. Он пытался найти подтекст в мыслеобразах, исходивших от охотника, но видел только прямоту, искренность. Это подкупало, но… разве можно верить монстру?
        «А мы так сильно отличаемся? - резонно поинтересовался Бладхаунд. Он хотел сказать что-то еще вроде «да хватит жаться, как восьмиклассница», но сдержался, хотя Марк все равно уловил обрывки этого образа. Парень улыбнулся и ушел вглубь их переплетенного сознания, уступая место чудовищу.
        Чувствуя упоительную, по-детски всеобъемлющую радость охотника, Марк был вынужден согласиться, что для этой задачи лучше подходит Бладхаунд. Хотя он уже и так навеки запятнал свою душу самым черным проклятьем, у него оставалась надежда на то, что Эссенциал не так силен, как кажется. И кто знает - может еще будет у него шанс все исправить. Вот только сначала надо найти Лару, а для этого… для этого нужно убить Лоубрингера.
        Пока парень размышлял, свернувшись калачиком в глубине души, которая теперь принадлежала не только ему, Бладхаунд уже пронесся мимо брошенного особняка и только-только разгоравшегося ремонтного блока. Сначала охотника удивило, что в этот раз Хайт и Нимбл, как всегда начинавшие матч вместе, решили высадиться в районе кладбища. А потом его осенило - если отсюда сплавиться по реке, получится самый быстрый путь к лодочной станции!
        - А вот черта с два, - прошипел он, облизнув почерневшие растрескавшиеся губы и ощутив, как мышцы налились тугой мощью в ответ на пробудившийся охотничий азарт. - В этот раз я начну с ВАШИХ душ!
        Подбегая к кладбищу, где Хайт и Нимбл уже обрезали стропы парашютов, охотник затянул Сумеречную Колыбельную. Он знал, что на этих ребят его песнь не подействует, но пугать их охотник не собирался. Напротив - хотел привлечь, чтобы они знали - он здесь и готов к охоте.
        Внезапно умолкнув, Бладхаунд нырнул в тень подернутой саваном черного мха статуи ангела со скорбным ликом и затаился. Он слышал их дыхание, стрекот пульса. Слышал, как Хайт снял с пояса мачете, а Нимбл извлек из наголенных ножен два улакса. Затем почуял запах артимиссии и аллиума, теперь уже зная, что в реальном мире их называют чеснок и полынь.
        Хайт начал бубнеть герметические мантры и мальчишка вторил ему, а охотник улыбался все шире. Пусть! Пусть зачаруют свои железки, иначе будет совсем неинтересно.
        Но вскоре охотник был вынужден выйти из тени статуи, почувствовав повышенную концентрацию силы. Он призвал Нареченную Мглу, кутаясь в нее, словно в рваный плащ странника, и неспешно двинулся к центру кладбища, где Хайт начал рисовать на земле защитные знаки. Если он закончит двойной круг, Бладхаунд не сможет к ним подобраться. Собственно, они тоже не смогут выйти, но такое противостояние охотника в любом случае не устраивало.
        Он бросился вперед, на ходу срывая с пояса топоры.
        - Люмен Инвиктум! - выкрикнул Хайт, бросив рисовать и вскинув в направлении охотника заговоренное мечете. На миг его глаза вспыхнули глубоким бело-золотым сиянием, а оружие в его руке засветилось так ярко, что даже Нимблу пришлось отвернуться. Ударивший с изогнутого клинка световой луч порвал Нареченную Мглу в клочья, вот только за ней уже никого не было.
        Бладхаунд вырос между двумя человеческими фигурами и крутанулся волчком, широко разведя в стороны руки с зажатыми в них топорами. Хайт беззвучно упал на землю, зажимая глубокую рану в плече, а вот мальчишка вскрикнул, хотя скорее от неожиданности, чем от боли - его правая нога подкосилась, когда охотник распорол ему лодыжку, и паренек неловко съехал по ближайшей могильной плите.
        Охотник подскочил к Нимблу и ударил его ногой по ребрам, тот подлетел на два с лишним метра и ударился спиной в ограду кладбища, оцарапавшись о несколько ржавых гвоздей. Парень попытался подняться, но Бладхаунд уже стоял рядом. Утробно посмеиваясь, монстр схватил Нимбла за ворот куртки и швырнул прямо в гнилые доски. Ограда треснула и проломилась, а тело парня юркнуло в темноту. Раздался плеск - Нимбл упал в воду, и пока он поднимется на крутой берег со своими переломанными ребрами и кровоточащей ногой, у Бладхаунда будет достаточно времени, чтобы поиздеваться над его папашей.
        А папаша к этому моменту уже приготовил охотнику сюрприз. Сообразив, что изящные заклинания отца магии здесь не уместны, он начал выводить на земле простые рубленые символы, которые у Бладхаунда при одном только взгляде на них вызывали непереносимую тошноту.
        - Каэлестис скутум, - повторял Хайт точно скороговорку, чертя один символ за другим. - Каэлестис скутум, - он рисовал их быстрыми взмахами мачете, хаотично выбирая место для каждого нового символа. Хотя… Бладхаунд громко рассмеялся, когда понял, что замыслил мерзкий богохульник. Двенадцать символов должны были образовать Звезду Колхиды, наделив Хайта невиданной силой. И хотя едва ли он смог бы противостоять охотнику один на один даже под эгидой своих неведомых покровителей, Бладхаунд не хотел рисковать. Он усвоил урок.
        Когда Хайту оставалось провести единственную горизонтальную черту, завершая последний символ, что-то мелькнуло в воздухе и он с удивлением обнаружил, что кисть его правой руки, продолжавшая сжимать мачете, больше ему не принадлежит. Тут же, не давая бывшему Стражу опомниться, рядом возник Бладхаунд. Он прочитал намерения Хайта по его лицу, но не стал уклоняться от удара ножа, который мужчина выхватил из-за спины левой рукой. Вместо этого он произнес два коротких слова, призвав Коросту Порчи.
        Охотник с неописуемым наслаждением смотрел в расширившиеся от удивления глаза Хайта, когда хищное лезвие армейского ножа увязло в незримой преграде вместо того, чтобы вспороть шею отвратительного чудовища. Затем пространство вокруг лезвия подернулось темными разводами, вроде кругов на потревоженной глади болота, и эта неестественная рябь разошлась в стороны по всему телу охотника. Точнее - по призрачному щиту, прикрывавшему его.
        - Как? - успел проговорить потрясенный Хайт, а потом топор Бладхаунда в один короткий взмах распорол ему живот - строго по вертикали, оставив тонкий хирургически точный надрез.
        Охотник отбросил топор и сунул руку в щель, которую секунду назад в щедрости своей подарил плоти Хайта. Мужчина закричал, забился, но Бладхаунд надежно держал его другой рукой за шею. Монстр начал вытаскивать его кишки моток за мотком, а потом бросил человека на землю, ударив его ногой в лицо. От удара один глаз Хайта лопнул, а нос превратился в неразличимую мешанину крови, плоти и кости.
        К ужасу Марка, наблюдавшего за этим кроваводействием из первого ряда, охотник подобрал кишки Хайта и начал сноровисто обматывать ими мужчину. Глядя на это, парень отдал Хайту должное - он не потерял сознания и, находясь буквально на пороге смерти, не прекращал бороться, постоянно дергаясь, а его единственный глаз не отрывался от охотника, источая испепеляющую ненависть.
        Замотав Хайта его собственными кишками с ног до головы, охотник взял мужчину на руки и обернулся к дыре в кладбищенской ограде, из которой как раз показался Нимбл.
        - Лови ка батьку! - весело крикнул охотник и метнул в парня то, что осталось от его отца. Удар отбросил Нимбла назад и он снова упал в воду, но охотник не спешил подходить. Он демонстративно медленно подобрал свои топоры, а потом стал носком ботинка стирать символы, которые успел начертить Хайт.
        Сначала со стороны реки раздался пронзительный крик. Затем крик повторился, сменившись бессвязным бормотанием вперемешку со всхлипами. Слушая боль, вырывающуюся из горла Нимбла, Марк в очередной раз подумал, что все здесь слишком реально. И он начал понимать это, лишь освободившись от правил Офферинга, когда перестал забывать матчи и стал общаться с охотником внутри себя. Что же не так с этим местом?
        Бладхаунд хотел что-то ему ответить, а в их общем сознании уже вспыхнул план, как охотник подкрадется к страдающему мальчишке со спины и вырвет ему позвоночник, когда внезапно с другого берега громыхнул выстрел. Охотник ничком бросился на землю, начав движение за треть секунды до того, как по ту сторону реки короткая вспышка дульного пламени распустилась в ночи ослепительно белой розой. Это спасло им с Марком жизнь - пуля лишь оцарапала затылок их общего тела. А потом охотник внезапно передал контроль парню.
        «Я же обещал! - зло рявкнул он, почувствовав удивление Марка. - А теперь в бой!»
        Стрелок разрядил весь барабан, но ни одна пуля не пролетела достаточно близко от Марка, чтобы охотник мог возмутиться. Парень призвал Нареченную Мглу и, петляя, сместился к северной окраине кладбища, где было больше склепов. Он помнил, как в прошлый раз Бладхаунд проиграл («не проиграл!») схватку с Лоубрингером, потому что вокруг не осталось укрытий. Но полноценные склепы - не могильные плиты, разнести их все за пару минут не выйдет.
        Он затаился, обратившись в слух. Чертов стрелок двигался в воде удивительно тихо, но Марк все равно слышал его, даже сквозь нервные всхлипы Нимбла, который, совершенно не понимая, что происходит, так и стоял под берегом по пояс в воде с изуродованным телом отца на руках.
        Когда Лоубрингер выбрался на сушу, Марк двинулся вдоль границы кладбища в тени склепов. Кровавую луну очень вовремя затянули низкие черные тучи, что сделало его абсолютно невидимым даже для бионически усовершенствованных глаз стрелка, который бесстрашно шел сквозь лабиринт статуй и могильных плит, держа револьвер у бедра.
        «Сейчас», - прошептал Бладхаунд и Марк произнес слова заклинания, укрывая свое тело Коростой Порчи. Затем он вышел из тени склепа и, незначительным усилием воли заставив Нареченную Мглу сгуститься в несколько призрачных фантомов, рванулся навстречу своей судьбе.
        Лоубрингеру потребовалась доля секунды, чтобы развернуться на семьдесят градусов влево и открыть огонь. В этот раз он решил не перестраховываться в пользу экономии патронов - в каждую из летящих на него черных теней он выпустил всего по одной пуле. Спустя остаток секунды стрелок определил, где находится его истинный враг, поэтому выстрелил еще два раза, целя уже в конкретную тень.
        От первого выстрела Марк увернулся, а под вторую пулю подставил лезвие топора. Столкновения двух зачарованных орудий смерти породило снопы рыжих искр, которые лисьим хвостом лизнули стрелку лицо, но его модифицированные глаза успели снизить яркость входящего светового потока, поэтому он не потерял зрение. И когда Марк возник перед ним, уже занося оба топора для сокрушительного удара, Лоубрингер в шестой раз за две секунды нажал на курок, выпуская последнюю пулю в лицо монстра.
        Парень не смог сдержать мимолетной улыбки, когда губы Лоубрингера дрогнули, повинуясь безусловному нервному сокращению. Пуля, которая должна была разнести чудовищу лицо, застыла в каких-то миллиметрах от его носа, будто увязнув в прозрачном желе, а затем беззвучно упала к ногам противников.
        В следующую секунду оба топора охотника обрушились на стрелка сразу с двух направлений. Заваливаясь на бок, тот успел подставить револьвер под один из топоров, другой рукой выхватив из-под пончо уже знакомый Марку короткий меч. Однако защититься от второго удара Лоубрингер никак не успевал, поэтому даже не стал пытаться - вместо этого он ударил противника колющим в бок, и они одновременно рухнули на землю по обе стороны от поросшего терновником могильного холма.
        Через секунду противники уже стояли на ногах. Марк, кривясь от боли в боку, отбросил в сторону топор, лезвие которого перестало существовать как нечто неделимое. Лоубрингер замер напротив с развороченным плечом, он медленно переложил клинок из правой руки в левую, замененную на протез, без видимого сожаления уронив поврежденный револьвер, который теперь сгодится разве что на экспонат в захудалом сельском музее.
        Доставая из-за спины третий топор на замену разбитому, Марк прикинул, что при прочих равных у него теперь преимущество. Вот только никаких прочих тут не было, и уж тем более не было равных! Хотя Порча уже начала исцелять его рану, он не мог произнести Темный Заговор, чтобы ускорить регенерацию - Лоубрингер просто не дал бы ему закончить. У самого стрелка, судя по запаху, кровоток переполняет ядреная смесь стимуляторов и синтетических адаптогенов, а из страшной раны в плече уже перестала течь кровь.
        «Плевать, - резюмировал Бладхаунд. - Атакуй!» И Марк послушно бросился на врага, разъяряя себя мыслями о том, что от этого поединка зависит судьба его дочери.
        Короста Порчи больше не прикрывала его и парень знал, что повторить заклинание можно будет только через двести сорок секунд. Поэтому он бился куда осторожнее, но и стрелок не лез на рожон. Теперь враги будто танцевали, кружа меж могил и склепов, выискивая секундную слабость в защите противника. Короткий клинок и топоры сталкивались лишь когда у одного из них сдавали нервы. Но никто не мог взять верх.
        Начал накрапывать дождь и охотничье чутье Марка внезапно выхватило из окружающего пространства четыре смазанных образа. Ага, три других эскейпера пришли сюда на звуки битвы и теперь стоят у реки вместе с Нимблом, наблюдая за невиданным зрелищем. У Марка не было никакого желания играть роль гладиатора в Колизее, но все выглядело именно так.
        Через некоторое время он вновь прикрылся Коростой Порчи и двинулся на Лоубрингера, попросту игнорируя его атаки и сфокусировавшись лишь на своих. Стрелок сразу смекнул, почему его противник внезапно стал действовать, как обезумивший берсерк, и, совершив несколько обманных выпадов, в два прыжка разорвал дистанцию, скрывшись за ближайшим склепом. Марк издал низкий гортанный рык и бросился за ним.
        «Дай мне! - пророкотал в его сознании Бладхаунд. - Ты перенял мои рефлексы и знания, но не навыки. Дай мне!» И Марк уступил ему контроль, понимая, что сейчас не время начинать внутреннюю борьбу. Тем более, что парень действительно не знал, как ему победить Лоубрингера - враг казался неуязвимым, особенно когда пытался уклониться от боя. А время, учитывая рану в боку, которая затягивается слишком медленно, явно не на их стороне.
        Приняв управление телом, Бладхаунд высоко и протяжно завыл, бросившись… не на стрелка, а к реке, где замерли ошарашенные эскейперы.
        Нимбл метнул в него нож, но охотник легко сместился в сторону, даже не призывая на помощь Нареченную Мглу. Первым он настиг Смарта, который вскинул свое оружие (заточенный напильник?), но атаковать не успел, потому что его правая рука, отведенная назад для удара, отделилась от тела чуть выше локтя. Мужчина заорал, а потом забулькал, когда второй топор Бладхаунда разорвал ему шею.
        От второго удара тело Смарта развернулось, так что поток крови залил Тендернес и Нимбла с ног до головы, а вот Рапид успел отпрыгнуть в сторону. Ощутив стремительное приближение Лоубрингера, охотник жутко улыбнулся и растекся в стороны мясистыми щупальцами Нареченной Мглы, заволакивая черным маревом весь берег от кладбищенской ограды до кромки воды.
        Стрелок ступил в колдовской морок и нанес серию размашистых ударов клинком, но ни одна из его атак не задела смертных. Похоже, фильтры его модифицированных глаз помогали видеть сквозь Мглу, зато охотнику вообще ничего не мешало, так что его топоры разили без промаха.
        Когда Нареченная Мгла рассеялась, Лоубрингер стоял между выжившими, весь покрытый их кровью. Тендернес всхлипнула, схватившись за перерезанное запястье, и опустилась на землю. Рапид тут же подскочил к девушке, игнорируя собственную рану на шее. Лишь Нимбл не двинулся с места, даже не обратив внимания на поврежденный сгиб локтя.
        - Я помогу, - он сурово посмотрел на Лоубрингера. - Скажи, что делать.
        - Нет, - бросил стрелок, разворачиваясь в сторону, где появился охотник. Вот только это снова был фантом. Раскрыв обман, Лоубрингер вновь развернулся, но вместо атакующего противника увидел перед собой искаженное ужасом лицо Тендернес. Воин отвел клинок в сторону, чтобы не задеть девушку, а в следующую секунду ее солнечное сплетение разорвал кулак охотника. Удар был настолько сильным, что даже пробив человеческое тело насквозь, он не потерял своей убийственной мощи. Лоубрингер согнулся от резкой боли в области живота, а когда снова смог выпрямиться, топор Бладхаунда уже до середины вошел ему в правую ключицу.
        Впервые с губ стрелка сорвался стон, но он мгновенно взял в себя в руки и контратаковал серией молниеносных выпадов. Стряхнув с руки тело еще живой Тендернес, Бладхаунд на миг замешкался и это промедление стоило ему двух глубоких ран на груди. Отступая, он отмахивался от стрелка обоими топорами, но тот, войдя в раж, явно переигрывал противника в танце гибельного металла.
        Охотник свел в сторону верхний рубящий удар, попытался контратаковать, но не успел и вынужден был уйти от следующей атаки полупируэтом. Ощутив рядом присутствие эскейпера, Бладхаунд сделал обманный финт и метнулся в сторону, ухватил Рапида за руку и притянул парня к себе, прикрываясь им, как щитом. Лоубрингер остановился, и на миг яростное столкновение вновь сменилось позиционным противостоянием.
        «Я… я не могу, - мыслеобраз охотника был полон бессильной злобы и Марк даже представить не мог, каково было Бладхаунду признать это. - Он слишком силен».
        Парень не ответил. Он смотрел на тяжелораненого Лоубрингера и маячившего у него за спиной Нимбла, понимая, что у них с охотником не осталось козырей в рукаве. Черт, а может, вторая фаза в принципе непреодолима, а? Может это такая игра в игре, секретный уровень, смысл которого в том, что как ни старайся, выше головы не прыгнешь. В принципе, это объясняет невероятную силу стрелка. Но и только, другие вопросы все равно остаются без ответов.
        «Ты прав, - выдавил, наконец, Марк. - Его не победить. Мы не сможем».
        Прошла еще одна томительная секунда, а потом человек и охотник одновременно прозрели. Буквально. Оба поняли ту простую истину, которая все это время лежала у них буквально перед глазами, но они в своей гордыне, по глупости, черт - да по тысяче самых разных причин остались слепы и не воспользовались единственным и, сказать по правде, самым очевидным выходом!
        Они ведь даже не старались биться вместе. В каждый момент времени тело контролировал кто-то один, другой же оставался пассивным наблюдателем. Но почему вдруг они приняли этот домысел за правило? Кто сказал, что они не могут одновременно управлять этим телом? Не отстраняться друг от друга, пестуя свою сраную независимость, а намеренно сплести сознания в такой тугой клубок, чтобы стать, наконец, единым целым!
        - О да! - протянул Бладхаунд, и черная пенистая слюна заполнила пространство между его губами, разомкнутыми в оскале высшего хищника.
        - Мы сможем! - поддержал его Марк, осознавая, что это звучит его собственный голос, хотя охотник не передавал ему контроль над телом.
        - Мы еще как сможем, бионический ты мудак! - влажное рычание животного, полное темного торжества, и низкий рык озлобленного человека, давно перешедшего последнюю черту, слились воедино и охотник ринулся на стрелка, отбросив тело беспомощно скулящего Рапида, точно макет из папье-маше.
        Они сошлись. Где-то высоко в небе среди черных туч вспыхнула плеть белого пламени и под грохот рвущегося по всем швам пространства клинок Лоубрингера вгрызся в лезвие топора Бладхаунда. Сила удара оказалась столь велика, что противников отбросило друг от друга на несколько метров. Но лишь затем, чтобы через мгновение они снова бросились в битву, выйти из которой живым мог только один.
        Дождь хлестнул резко, без предупреждения. Ледяные капли вперемешку с пулями града били по голове и плечам, но охотник не чувствовал их, хотя несколько гардин рассекли ему кожу. Стрелку тоже досталось, но град был теперь наименьшей из его проблем, потому что он начал отступать. Топоры Бладхаунда мерцали перед ним все быстрее и в какой-то момент воин понял, что уже не различает лезвия - даже бионически модифицированные глаза не могут помочь.
        Стрелок отступил на шаг, получил удар в механическое плечо, снова отступил и пропустил еще удар - на этот раз топор оставил глубокую кровавую борозду на его левом бедре. Неожиданно Лоубрингер отпрыгнул, перебросил меч в правую руку, а потом резко взмахнул левой, протезированной. Раздалось звонкое шипение и механическая кисть перестроилась, сменившись обоюдоострым лезвием короткого ножа, по которому заструились дуговые разряды.
        Охотник вздернул бровь, а потом звучно расхохотался.
        - Ну может хоть так станет интереснее! - закричал он и завертел восьмерку обоими топорами, наступая на Лоубрингера. Тот не стал пятиться, а, мгновенно высчитав траектории движения топоров, вклинил между ними одновременно и короткий меч и нож модифицированной руки. Он сработал идеально, будучи уверен, что даже если монстр отразит один удар, второй достигнет цели. Только он не учел, что перед ним уже не просто Бладхаунд, а истинный охотник, безупречный сплав человека и гомункула темных богов.
        В последнюю секунду перед сближением Марк отбросил оба топора и перехватил руки охотника - правую у запястья, а леву на середине предплечья. Парень криво усмехнулся, склонив голову на бок и дернул руками в стороны. Стрелок выдохнул болезненный стон, когда его правое запястье сломалось, а механический протез остался при нем лишь до локтя.
        Марк перехватил обломок протеза, выставив его ножом вперед. В ту же секунду он другой рукой легко высвободил короткий меч стрелка из сломанного запястья, и отступил на шаг, давая врагу возможность осознать неминуемость своего поражения.
        - Скажешь что-нибудь напоследок, упырь? - улыбнулся Бладхаунд. От восторга он совсем перестал контролировать слюноотделение, и весь его подбородок и верх груди покрывали черные лоснящиеся разводы проклятой слюны, которая шипела и испарялась, когда на нее попадали дождевые капли.
        Лоубрингер ничего не ответил, но в его глазах вспыхнула столь обжигающая ярость, что Марк на миг подумал - а не игрок ли управляет этим персонажем? Он видел, как стрелок напряг ноги, готовый броситься вперед, но вместо того, чтобы прыгнуть ему навстречу, парень резко пригнулся.
        Нимбл, которого Лоубрингер выпустил из виду, все это время метался вокруг них, стараясь подобрать момент для атаки. И вот он, как ему показалось, увидел свой шанс и кинулся на чудовище со спины, широко замахнувшись ножом, который на шестнадцатилетние подарил ему отец. Мертвый отец! Которого убила эта тварь!
        В итоге, оба они просчитались - и Лоубрингер, и Нимбл. Когда охотник внезапно присел, Нимбл не сумел погасить инерцию броска, а у стрелка не осталось времени, чтобы уйти в сторону. От столкновения пареньку раздробило челюсть и несколько осколков вошли в мозг, хотя он и не умер мгновенно. Когда его тело шмякнулось о влажную землю, охотник увидел, что Лоубрингер продолжает стоять в пелене дождя, а точно из середины его лба торчит армейский нож Нимбла.
        Бладхаунд медленно поднялся, поворачиваясь к стрелку и эскейперу спиной. Ему было плевать на двух все еще дышащих мертвецов, которым оставалось жить меньше минуты. Он подошел к краю обрывистого берега и посмотрел во тьму через реку, откуда пришел Лоубрингер. Другой берег… А почему он никогда не думал о том, что находится за переделами локации?
        Вновь ударил гром и ночная тьма впереди начала расступаться перед напором другой тьмы, фосфоресцирующей цветами, которые не смогла бы изобразить даже человеческая фантазия. Сначала разошлась стена дождя, а за ней и само пространство. И с той стороны охотник увидел объекты, которые его глаза не сумели воспринять, а мозг - интерпретировать, потому что не было в земном мире ничего хоть отдаленно похожего на это сумасшествие.
        Кровь - живая и мертвая, плоть - похожая на алый космос, изуродованный черными язвами галактик из анти-вещества. Строения, которые создали не для того, чтобы жить в них, а чтобы они могли жить в тех, кто их сотворил. И бесконечный поток непереносимой боли, овеществленной, мгновенно выжигающей воздух, землю и саму жизнь вокруг. Отравляющий пространство опухолями и клубящимися миазмами, из которых уже начали выползать полупрозрачные студенистые щупальца.
        Марк опустил взгляд, понимая, что если продолжит смотреть, то даже его новые возможности не помогут защититься от наступающего безумия. Его обдало порывом тлетворного ледяного ветра, в котором он отчетливо различил крики и даже отдельные голоса, просившие избавления в смерти. Это было настолько жестоко и чуждо, что парень похолодел.
        - Я победил, - прошептал он, сплюнув вмиг погустевшую черную слюну. - Испытание пройдено.
        Он почувствовал каждой клеткой обновленного Порчей тела, что перед ним - сам Эссенциал, его темный покровитель. И когда тенебрис заговорил, не-голос этого бесконечно великого создания зазвучал на уровне, не доступном ни человеческим ушам, ни человеческому рассудку.
        - Я помню свою клятву, - ответил Марк, отлично понимая, что Эссенциал читает его мысли точно астроном - карту звездного неба. - И я благодарен за помощь, но…
        Груз целого мира навалился охотнику на плечи и он не смог сохранить вертикальное положение, опустившись на одно колено. А вслед за телом тенебрис стал ломать его волю.
        - Я благодарен тебе, - сквозь зубы повторил Марк, чувствуя, что ко вкусу едкой кислотной слюны во рту примешивается сернистый вкус проклятой крови. - Ты даровал мне силу, а я взамен убивал для тебя. Но дальше я смогу сам. Я сам найду Лару…
        Он осекся. Сложно лгать существу, что стоит столь неизмеримо выше тебя. И да - Марк понимал, что Знающие не смогут найти его дочь. Если ее забрал Орион-17, ни старые связи Карата, ни гениальные расчеты Шиноби не помогут им в поисках. Это игры другого уровня.
        Тенберис вновь заговорил и у парня заломило все кости, кровь пошла у него из ушей и глаз. И кровь эта была человеческой лишь наполовину.
        - Ты правда знаешь, где она? - переспросил Марк, даже боясь представить, чего больше в этом вопросе - надежды или страха за то, какую плату потребует Эссенциал. - И ты скажешь мне?
        Но прежде, чем тенебрис ответил, парень вдруг вспомнил о том, что у Карата и Да Винчи тоже есть семьи. Он даже знаком с их женами - Милой и Сашей. А еще с женой Кости - Алиной. И у них есть дети! Веселые и озорные, как все малютки, еще не знакомые с настоящим миром, окруженные заботой любящих родителей, которые сделают все, лишь бы…
        Которые сделают все…
        Ради них… ради своих детей…
        ГЛАВА X. ВОЗМЕЗДИЕ ТЕМНЫХ БОГОВ
        Марк открыл глаза и повел трапециевидными мышцами. Затем приподнялся на локте, ощущая приятное тепло нагревшейся магна-мембраны. Он несколько раз моргнул, привыкая к освещению.
        - Мы уже думали вытаскивать тебя, - раздался голос у него над ухом и Марк вскинул голову, встретившись глазами с Каратом. Тот выглядел взволнованно.
        - В какой момент? - уточнил парень, прокашлявшись. Вроде бы сессия длилась недолго, вряд ли больше часа, но тело затекло так, будто он здесь сутки провалялся.
        - Да с самого начала! - Карат скривился и покачал головой. - Изображение все время искажалось, звука вообще не было. А порой картинка начисто пропадала, под конец - аж на полчаса.
        - Чего? - Марк недоверчиво посмотрел на него, осторожно вылезая из ложемента. Шиноби стоял рядом, он уже отключил нейтрокиты. - Так сколько меня не было, часа полтора?
        - Три с половиной! - Миша заглянул Марку в глаза. - Ты как вообще? И что там было? Мы видели, как ты убил Хайта, ну и начало схватки с Лоубрингером. Потом уже ничего нельзя было разобрать.
        - Мы победили, - Марк пожал плечами и на мгновение улыбка тронула его лицо. - Лоубрингер мертв.
        - Твою то мать! -- развел руками Карат. Он оглянулся на Шиноби, который молча буравил Марка непроницаемым взглядом, потом вновь уставился на парня. - Ты извини, но я честно скажу. Я не верил, что ты сможешь, - и он как-то по-новому посмотрел на своего собеседника. - А теперь рассказывай! Ты говорил с тенебрисом?
        - Да, - Марк опустил глаза. Он понимал, что Знающие ждут продолжения, но не знал, что и как им сказать.
        - Да? - переспросил Миша. - Да - и? Что было дальше?
        - Он пообещал рассказать, где моя дочь, - признался Марк, не отрывая глаз от напольного покрытия.
        - В обмен на..? - Карат нагнулся, пытаясь заглянуть парню в лицо.
        - В обмен на то, что я убью вас, - Марк, наконец, поднял взгляд и широко искренне улыбнулся.
        - Хах! - Миша хлопнул его плечу и задорно посмотрел на Шиноби, который не шевельнулся с начала разговора. - Ну этого мы ожидали!
        - И я ожидал, - Марк посмотрел на Харуки, затем на зону ресепшна, где сидел владелец Клуба. Больше в помещении никого не было. - Но не ожидали мы с вами другого.
        - Это чего же? - удивился Карат. Он был в восторге и честно не понимал, почему Шиноби так напряжен. Ведь они сделали это, Марк прошел вторую фазу!
        - Что я соглашусь, - тихо проговорил охотник и вырвал Карату кадык. Тот широко раскрыл рот и схватился руками за развороченное горло. В его глазах Бладхаунд видел непонимание, мужчина умирал, даже не осознавая этого.
        Пока тело Карата медленно заваливалось на пол, щедро орошая пространство вокруг алыми струями, Шиноби отскочил назад и выхватил из-под крутки два коротких ножа с листовидными лезвиями и кольцами на эфесах. Глядя на него, Марк хмыкнул. Нет, ну правда шиноби!
        Оттолкнувшись от ложемента, он подскочил к Харуки и атаковал его, целя в горло удлинившимися когтями. Охотник бил далеко не в полную скоростью, но достаточно быстро, чтобы обычный человек, даже подготовленный спец, не сумел увернуться. Но Шиноби, похоже, не только по Клубам зависал. Он смог уклониться от всех атак и черный коготь лишь чиркнул его по подбородку. Затем он сам нанес серию быстрых отвлекающих ударов с короткой амплитудой и откатился в сторону.
        Бладхаунд опустил взгляд и с удивлением обнаружил, что его живот располосован тремя продольными ранами. Не слишком глубокими, но для обычного человека это было бы смертным приговорим, учитывая, как быстро на вызов прибывают лайтеры Скорой помощи.
        - Неплохо, - прошептал Марк, поднимая глаза на Шиноби. Даже стоя спиной к бару, он точно знал, что там происходит. Владелец клуба уже вызвал Стражей, но и сам был не робкого десятка - судя по звукам, которые улавливали уши охотника, он открыл сейф под стойкой, достал оттуда какое-то импульсное оружие и сейчас спешно вставлял аккумулятор, который по закону должен был храниться отдельно. И для кого только пишут эти законы? Ведь если бы пистолет (или что там у него) висел у мужика на поясе или хотя бы просто лежал под стойкой, как дробовик у Степаныча, тогда… хотя нет. Даже тогда нет.
        - Я бы рад еще позабавиться, - Марк смахнул рукой черно-алые потеки, проступившие поверх разрезов на футболке, а затем провел окровавленными пальцами по губам. - Да только времени нет, так что извини.
        Надо отдать Шиноби должное - он двигался с удивительной быстротой. Но этого оказалось недостаточно для противостояния истинному охотнику. Его кунаи замелькали перед Марком с ошеломительной скоростью и один даже почти коснулся щеки парня, но прошло мгновение и Бладхаунд уже развернулся к барной стойке, а за его спиной тело Харуки еще некоторое время простояло вертикально с дырой в области груди.
        Охотник достиг хозяина клуба за три секунды. Да, он не особенно спешил, сосредоточившись на поедании еще горячего и конвульсивно сокращавшегося сердца Шиноби. За это время мужчина успел трижды выстрелить из импульсного карабина ПП-22, но четвертый выстрел ушел в потолок, когда обе руки, сжимавшие карабин, отделились от тела под пронзительный человеческий вопль.
        Марк вышел из клуба через семь минут. Хозяина он распял на одном из ложементов, используя провода нейрокитов. Причем провода он пропускал не поверх тела мужчины, а через него, используя для этого отнюдь не естественные отверстия. Какой-то его части все еще было противно делать это, но руки парня больше не дрожали, а рвотный рефлекс он научился сдерживать. Все просто: ему нужна сила, а для силы нужны жертвы.
        Оказавшись на улице, он прищурился от яркого солнца, но быстро привык. Человеческая половина его сущности дала охотнику иммунитет к подобным мелочам. Куртку и майку пришлось бросить - забрызганные кровью, они могли вызвать лишние вопросы. К счастью, в шкафу за барной стойкой нашлась футболка-поло и легкое полупальто из синтена. По размеру - очень даже почти.
        Тем не менее, охотник решил избегать людных направлений, хотя в глубине души готов был подчиниться темному инстинкту, шептавшему, как было бы здорово броситься прямо в толпу и рвать плоть голыми руками, дробить кости, разрывать шеи и вырывать наполненные страхом сердца. Ммм!
        Некоторое время он двигался по сумрачным проулкам, в которые солнечный свет не попадает даже днем, затем спустился в канализацию и, добравшись до границы Макаронки, вышел прямо на патруль. Парень не хотел этого, он просто глубоко задумался, вновь поддавшись неуместным терзаниям совести. В итоге, три Стража украсили своими внутренностями стены и потолок коллектора, а охотник выбрался на поверхность, преодолев отравленную реку под защитой Коросты Порчи.
        Путь назад занял втрое меньше времени. Несколько раз он поднимался на крыши, но не потому, что так было быстрее, просто ему нравилось смотреть на людей сверху, ощущать свое превосходство над их наивной беззащитностью и приобретенной слепотой. Но Стражей он решил больше не убивать, а переживания по поводу тех трех ребят, так неудачно (для них, разумеется) подвернувшихся ему в коллекторе, Марк засунул как можно глубже, пообещав себе, что больше ни за что не поддастся звериному началу. С другой стороны, в его случае жизненно важно кормить обоих волков.
        Путь через брошенные канализационные туннели вглубь земной тверди к Санктуарию он преодолел за десять минут. И вновь на подходе к убежищу Знающих парень не увидел точного количества находящихся в нем людей. Лишь смазанные бледно-алые сигнатуры, которые его мозг рисовал на основе едва слышимых отзвуков, неосязаемых вибраций, единичных психонов, проскальзывающих сквозь стены Санктуария, разрисованные герметическими символами.
        Отбросив нарисованный завал, Марк критически осмотрел противовзрывную дверь и понял, что выломать ее не получится. Поэтому он просто постучал, зная, что Костя сидит в тамбуре. Что будет, если Хирург решит перестраховаться и не пустит его, не услышав подтверждения от кого-то из своих друзей, охотник не думал. Он чувствовал, что решение придет само. Так и произошло.
        - Миш, Харуки, вы? - донесся из-за двери приглушенный металлом голос Хирурга. - Чего ключ не используете?
        - Это Карат, - отозвался охотник голосом Миши, за секунду до этого прочитав заклинание Темная Имитация, новый дар Порчи. - Харуки взяли, но Марка я вывел.
        Костя не ответил. Мгновение Марк думал о том, что он мог сказать не так, но потом лязгнул механический замок и дверь со скрипом отъехала в сторону. А в следующую секунду он уже погрузил свой кулак в лицо Хирурга, отбрасив его к противоположной стене тамбура. Удивительно, но здоровяк не отключился, он тряхнул головой и вскинул дробовик, однако выстрел ушел в сторону. Охотник переломил ему руку, как тростинку, наотмашь ударил мужчину по лицу, а затем вцепился в его шею зубами, с каждым ударом бешено колотящегося сердца вгрызаясь все глубже.
        Андрея он почувствовал на секунду позже, чем следовало - чертовы заклинания герметистов продолжали ограничивать охотничье чутье. Заговоренная пуля ужалила его в бок, а когда охотник обернулся к выходу из тамбура, Да Винчи уже сбежал. Молодец, бросился предупредить остальных! Жаль, это не поможет.
        Марк побежал следом, но оказалось, что чем глубже он входит в Санктуарий, тем сильнее магическая защита убежища подавляет его. Странно, в прошлый раз он такого эффекта не заметил. Но теперь, миновав коридор, ведущий к Главному залу, парень вообще перестал что-либо видеть и слышать. Его органы чувств почти вернулись к человеческому уровню, и после возможностей, дарованных тенебрисами, Марку казалось, что его начисто оглушили и ослепили.
        Но Санктуарий был не таким уж большим, так что это лишь вопрос времени - когда он найдет их всех, одного за другим. Марк вернулся к тамбуру и завалил дверь металлическими шкафами, оторвав их от стены. Пусть у него отобрали обостренные чувства, но нечеловеческая сила осталась при нем, и чтобы разобрать сделанный им завал, у Андрея и остальных уйдет немало времени, а он точно услышат, если они начнут это делать.
        Начал он с жилого блока и само собой Даши в их комнате не обнаружилось. Неужели Да Винчи такой идиот и думает, что Марк причинит боль собственной жене? Черт, да ведь все это - ради нее! Ради нее и Лары.
        Он задержался в комнате Шиноби, увидев на одной из стен целый арсенал оружия, которое относилось к какой-то древней восточной культуре, как и те кунаи, которые Харуки использовал в бою с ним. Вспомнив ту короткую схватку в клубе, Марк стиснул зубы в ответ на едва шевельнувшееся в глубине его окончательно проклятой души чувство вины.
        Тут было много чего, некоторые предметы он не смог идентифицировать, несмотря на архивы, доставшиеся ему от цифрового Бладхаунда, который, казалось, уж об оружии то все знает. Но что действительно привлекло его внимание, так это тактические камы. Не древние образчики от узкоглазых фермеров, а современный вариант, надо думать - выполненный по спецзаказу для какого-нибудь Ориона-17.
        Охотник осторожно снял оружие со стены и сразу почувствовал все отнятые им жизни. О да, эти камы повоевали, причем не только в Пепельных Долинах, но и на улицах Арк-Сити. Хищно изогнутые клинки из плазмированной примастали освободили от оков плоти сорок шесть душ и частица каждой из них впиталась в безупречный металл вместе с отзвуком предсмертного хрипа и отдаленным эхом непередаваемого ужаса.
        Марк присмотрелся и увидел мелкие частички эмонита, прилипшие к матовым лезвиям с мономолекулярной заточкой. Он не удержался и лизнул одну из кам, глубоко поранив язык. Но оно того стоило, а рана быстро затянется даже без Темного Заговора.
        Парень подбросил обе камы, ловко поймал их, рассек воздух в нескольких направлениях. Куда легче чертовых топоров, и гораздо смертоноснее, даже без благословения Порчи. Но это придет со временем, нужно лишь обагрить их людской кровью и процесс слияния начнется.
        Ощущая по-детски будоражащий восторг от так удачно подвернувшегося оружия, Марк продолжил неспешный обход Санктуария и довольно быстро нашел своих жертв. Андрей, похоже, послушался голоса разума и осознал, что бежать некуда. Поэтому бывшие чемпионы решили принять бой в Главном зале, причем все были в сборе… ага, не все! Посреди помещения стояли Андрей и Сеймур, за ними - жена Карата с дочерью и жена Хирурга с сыном. Причем Алина прижимала к себе не только своего пятилетнего мальчишку, но и Дашу. Что ж, не важно, Даша все равно ничего не видит и не слышит. Но это пока! Эссенциал обещал помочь…
        Бладхаунд осмотрел зал и нигде не увидел жены самого Андрея с их ребенком. Какая-то хитрость? Едва ли. Скорее Да Винчи просто спрятал их где-нибудь, а остальные, потеряв близких, отказались бросать чемпионов. Что ж, Марку достаточно разобраться с теми, кто здесь. Тенебрис сказал, что если пара человек из этой группы выживет - ничего страшного. Главное - убрать с доски ключевые фигуры.
        - Я знаю, что сейчас будет, - спокойно сказал Андрей, глядя Марку прямо в глаза. - И знаю, что не смогу тебя переубедить. Но хотя бы на миг задумайся, что ты делаешь. Сколько отцов, жен и детей ты уже убил, и сколько еще убьешь. Невинных детей, Марк…
        - Невинных нет! - рявкнул в ответ охотник. - А дети… дети наследуют грехи отцов. Их слепоту, их наивность, неспособность осознать происходящее и нежелание стать его частью.
        - Стать частью чего? - внезапно выкрикнула Алина. - Порчи? Этой дьявольской отравы, которая делает с душой такое, что уж лучше принять самую мучительную смерть! Посмотри на свои глаза, на свои вены и когти, что выросли у тебя вместо ногтей. Ты больше не человек…
        - Верно, - оборвал ее охотник, влажно рассмеявшись. - Я больше, чем человек! Но - и человек тоже. Ты, - он вновь перевел взгляд на Андрея, - говоришь мне подумать, что я творю? А подумай сам, на что ты готов ради нее, ради них? - и он ткнул камой в сторону Алины и остальных. - Да если против их жизней будет лежать жизнь целого мира, ты пожертвуешь миром, не задумываясь!
        - Прости, - Да Винчи опустил взгляд.
        - Что ты сказал? - переспросил Марк, чувствуя, как в глубине груди поднимается алая ярость.
        - Я сказал - прости, - повтори Андрей, глубоко вздохнув. - Это было слишком рискованно. Я боялся, что ты не устоишь, но расчеты Шиноби гарантировали девяносто процентов успеха. Он верил в тебя, и заставил поверить нас. Поэтому я и говорю - прости, мы не имели права бросать тебя в этот омут.
        - А что до твоего вопроса, - Титан передернул затвор автоматической винтовки и этот звук гулко раскатился по полупустому залу, - то ты ошибаешься. Пожертвовав миром ради близких, куда ты их приведешь, если ничего не останется? А пожертвовав ради них собственной душой, какой мир ты им подаришь? Мир, где человек, которого они любили больше жизни, стал чудовищем, проклятым, презираемым всеми…
        - Хватит! - волна испепеляющего гнева затопила сознание охотника, а его руки наполнились черной безудержной мощью. Он бросился на них, навстречу вспышкам и грохоту выстрелов, проклятьям и бессвязным выкрикам обреченных, оставив в своем сознании лишь одну пульсирующую мысль.
        «Убить. Убить их всех».
        За две секунды, что потребовались охотнику, чтобы сблизиться с группой Знающих, они выпустили в него двадцать четыре пули и три пучка сверхплотных электронов из маломощных импульсных пистолетов. Пистолетами Андрей вооружил детей, что тактически было верным решением - у этого оружия совсем нет отдачи.
        Марк мог бы увернуться от всех выстрелов, но в этом не было необходимости - Короста Порчи полностью поглотила входящий урон и растворилась, оставив после себя несколько темных полупрозрачных лоскутков, поднявшихся к потолку, точно хлопья пепла, потревоженные восходящим потоком воздуха. Бладхаунд вскинул камы и ввинтился в плотную группу глупцов, которые своим эфемерным бунтом только оттягивали неизбежное.
        Первым ударом он распорол Андрею живот и грудь, вторым отсек Сеймуру правую руку над локтем. Мила выстрелила в него в упор, но оказалось, что пуля из крупнокалиберного револьвера, который она сжимала обеими руками, поразила не охотника, а фантом, сотканный из Нареченной Мглы. В следующее мгновение Марк погрузил одну каму ей в бок, а другую - в шею. Вырвав оружие из женщины, он, не прекращая движения, развернулся и снес голову Нике, дочери Карата.
        Бросившись на Титана, который невероятным усилием воли игнорировал боль в отрубленной руке и продолжал стрелять из карабина, держа его одной левой, Марк с удивлением отметил, что Да Винчи тоже на ногах. Более того - Андрей сжимал в руках поврежденную винтовку и его окровавленный палец уже давил на спусковой крючок.
        Оружие, которое удар Бладхаунда едва не разломил пополам, не смогло выстрелить - ударник сработал, но пуля не вышла из патронника из-за смещения на входе в ствол. Раздался взрыв, Андрею оторвало обе руки и разворотило лицо, так что на пол упало не человеческое тело, а лишь отдаленный намек на него. Два стальных осколка разорванного цевья вонзились Марку в плечо и спину, но он не обратил на них внимания, уходя от выстрелов Сеймура.
        Сместившись в сторону, он разрезал Титану сухожилье под правым коленом и пока тот заваливался на спину, вогнал вторую каму ему точно в сердце. Затем он пригнулся, пропуская над головой два неточных выстрела и, вскинув обе руки, будто коршун, расправивший крылья, сблизился с Алиной. На замахе он ударил ее ребенка - Дина, изуродовав ему шею и лицо. Затем одновременно вонзил оба оружия в живот Алины, встретившись с ней глазами. О, эти глаза пылали праведной яростью, от которой Марка едва не стошнило. Он продолжил движение кам, будто не заметив, что они уже в теле жертвы, и буквально разорвал женщину на две части в районе талии.
        Охотник честно исполнял задуманное, сразу решив, что убьет их быстро, они заслужили это своим мужеством и стойкостью. Они не испугались и вышли против врага, которого никогда не смогли бы победить, даже со своими герметическими знаниями и оружием, окуренным полынью!
        Залитый с ног до головы кровью Алины, Бладхаунд развернулся, намереваясь добить Дина, если он жив. И мальчишка действительно еще шевелился на полу - его лицо превратилось в один длинный разрез, из которого так и хлестала кровь, и тем не менее, он стоял на одном колене, слепо шаря руками по полу в поисках оброненного импульсного пистолета. В этот момент что-то зашевелилось справа и боковым зрением Марк увидел, что Титан - все чудесатее, а! - тоже жив и, поднявшись, ковыляет к нему со стилетом в руке.
        Бладхаунд качнул головой. Одну каму он не глядя направил Дину в голову, а вторую метнул в Сеймура, проследив взглядом за тем, как его безупречное оружие за долю секунды преодолевает разделявшие их метры и вспарывает Титану гортань, вырывая из его тела очередную порцию алых брызг, а вместе с ними - последние крупицы жизни.
        Но прежде, чем охотник вернул взгляд к первой каме, которая должна была остановить бессмысленную агонию Дина, он уже знал, что этого не случилось. Знания и рефлексы, доставшиеся Марку от нечеловеческой составляющей его новой сущности, в момент удара поведали ему, что кама встретила сопротивление тела, но - не детского. Еще один краткий миг потребовался интеллекту совершенного убийцы, чтобы сопоставить все вероятности, и сделать единственно правильный вывод.
        И этот вывод подтвердился, когда Марк увидел, кого он поразил первой камой. Даша! Непонятно как, но она пришла в себя, и сумела опередить его удар, заслонив собой ребенка. Кама вошла на всю глубину лезвия под левую ключицу женщины, достигнув сердца. Ее уже нельзя было спасти, ей оставались считанные секунды.
        - Нееет! - закричал Марк так громко, что стены Главного зала мелко задрожали, а несколько стеклянных стаканов на столике у кострища покрылись белесой паутиной трещин. Охотник подхватил жену на руки и медленно опустился на колени.
        - Нет, - повторил он едва слышно. - Как это? По… почему?
        - Любимый, - Даша смотрела сквозь него своими васильковыми глазами и лишь теперь Марк понял, что эти глаза давно слепы. И тем не менее, женщина видела его. Отчетливо, будто была зрячей.
        - Любимый, - повторила она так тихо, что даже его обостренный слух едва разобрал ее слова. - Чем ты стал?..
        А потом ее сердце умолкло и она обмякла у него на руках. Спустя мгновение кто-то бросился охотнику на спину, вонзив ему в трапецию армейский нож, слишком большой для столь маленьких ручек. Бладхаунд краем сознания отметил, что это Дин - мальчишка все еще пребывал в мире живых и хотя ему оставалось не больше пары минут, маленький герой решил потратить это время на то, чтобы продолжить бой.
        Дин раз за разом вскидывал руки, сжимавшие нож, и опускал их на спину охотника. Длинное зазубренное лезвие кромсало проклятую плоть, повреждало кости, разрезало вены.
        - Ты убил их! - кричал мальчик сквозь кровь и слезы, задыхаясь, умирая. - Ты убил маму! Убил папу! Ты…
        На восьмом ударе силы окончательно покинули его и Дин потерял сознание, упав на охотника и непроизвольно обняв его. А Марк, не обращая внимания на раны, полученные от заговоренного ножа, продолжал смотреть на мертвую Дашу. Он так и стоял на коленях, сгорбившись, держа тело жены на руках, а на ее лицо, на ее широко раскрытые васильковые глаза, на ее в последний раз плотно сомкнутые губы падали тяжелые капли его слез - черные и вязкие, будто нефть.
        - Так не должно было произойти, - прошептал Бладхаунд. - Я каждое мгновение схватки знал, где ты. Я никогда бы не причинил тебе вреда, - он сглотнул и поморщился. - Зачем ты так поступила?
        Но ответа не было. И он закричал. Глухо и хрипло, будто умирающий волк. Он кричал, пока в легких оставался воздух, а когда воздух закончился, он не стал вдыхать. С широко раскрытым ртом охотник продолжал выталкивать из себя пустоту. Пустоту, которая вмиг заменила собой все. И даже боли не было, только эта бесконечная пустота, выпивающая силы, забирающая волю к жизни.
        - Тиукан сандро ваал, - выдавил он, наконец вдохнув. - Забери все, что у меня осталось. Мою душу, мое наследие, - охотник медленно поднял измазанное черным лицо к потолку Главного зала, глядя сквозь него, и сквозь мир за ним. - Позволь мне убить для тебя еще раз. Еще тысячу тысяч раз, столько - сколько потребуется. Но верни ее, прошу.
        Порча не ответила ему, ибо здесь у нее не было власти. Но даже если бы была, это ничего бы не изменило - тенебрисы могут многое, они почти всесильны по меркам земного мира, но возвращать мертвых не дано даже им. Марк точно знал это, знание родилось в нем, едва он сформулировал вопрос. А вслед за ним появились подробные сведения о том, где находится Лара и как до нее добраться. Он будто вспомнил все это и сразу же понял, в чем дело.
        Эссенциал сделал с ним то же, что до него - Ник Бостром. Тенебрис сообщил Марку сведения о Ларе, а потом скрыл их в его сознании, запрограммировав ментальную стену так, чтобы она рухнула, когда охотник убьет Знающих. И это произошло - темный лорд вновь выполнил обещание, он действительно рассказал Марку, где его дочь.
        Но… знал ли Эссенциал, что это случится? Что Даша так не вовремя придет в себя и Бладхаунд случайно убьет ее? Нет, едва ли. Охотник и сам не мог предположить такого расклада. Никто не мог.
        Он медленно поднялся, зашипев от боли в развороченной спине. Только сейчас он почувствовал весь полученный урон и понял, что маленький Дин в последние мгновения своей жизни нанес его телу столько ущерба, сколько не смогли все остальные Знающие. Это делало мальчишке честь, но… не имело никакого смысла. Больше ничто не имело смысла, и если бы не Лара, Марк просто остался бы в Санктуарии, который он сам превратил в склеп.
        Подойдя к одному из диванов у кострища, Бладхаунд осторожно уложил на него тело жены. Последний раз посмотрел в ее глаза и провел по лицу женщины ладонью.
        - Прости, - пустота вновь захлестнула, а грудь сдавило так, что Марк едва мог говорить. - И спасибо за то, что была со мной. Хоть я… я никогда не был таким, каким ты меня видела, - он шмыгнул носом, совсем как ребенок, и растер ладонью черные слезы по лицу. - Но я обещаю тебе, милая, две вещи. Я спасу Лару, а потом… однажды… мы снова будем вместе.
        Он не стал искать жену и сына Андрея. В этом не было смысла, ведь тенебрис уже открыл ему все, а значит - договор исполнен. Но что-то помешало Марку просто уйти из Санктуария. Почему-то ему казалось, что это место не должно больше существовать, он ощущал его неправильность, неуместность в этом мире, как и все, чего так или иначе коснулась Порча.
        Поэтому парень направился в помещение, которое выполняло здесь функции кухни, и стал рыскать по ящикам шкафов. Вскоре он обнаружил электрическую зажигалку и в течение последующих пятнадцати минут обошел половину комнат Санктуария, поджигая в них все, что попадалось ему на глаза. Потом еще некоторое время постоял в Главном зале, молча прощаясь с Дашей.
        К тому моменту, когда Бладхаунд покинул убежище Знающих, пожар уже невозможно было остановить. Однако он не сомневался, что если Саша и Сэм еще где-то в Санктуарии, то у них достаточно времени, чтобы выбраться в древние коллекторы. Он оставил им неплохие шансы, все честно.
        Сам он не спешил, анализируя информацию, полученную от тенебриса и прикидывая дальнейшие варианты, поэтому путь наверх занял довольно много времени. Но из канализации охотник выбрался совсем не там, где спустился в нее. Знания о планировке северной части древних катакомб и местах пересечения с действующей канализационной системой позволили ему составить полный план этих многоуровневых лабиринтов. Он предположил, что выходов несколько и оказался прав, обнаружив один из них под Цитаделью. Той самой, в которой уже многие годы располагался ночной клуб.
        Когда Бладхаунд проломал стену, выбравшись в санузле для персонала на цокольном этаже, один из работников клуба как раз справлял малую нужду. От внезапного грохота беднягу заклинило, выскочив из кабинки с наполовину спущенными штанами, он наткнулся на человека с зияющей чернотой вместо глаз, который сходу отвесил ему мощную оплеуху, так что работника клуба шматануло о стену и он потерял сознание.
        Поднявшись по лестнице, Марк прошел через танцпол под нестерпимый грохот бита, а когда на выходе его попытались остановить два охранника, он сломал одному челюсть, а другого бросил через весь зал к диджейскому пульту. Пока здоровяк со сломанной челюстью пытался по рации объяснить остальным, что произошло, Бладхаунда и след простыл.
        Прежде, чем отправляться в Маджестик, где, по сведениям тенебриса, держат Лару, Марк решил сначала посетить Степаныча. До «Скинии» отсюда было рукой подать, так что охотник решил больше не спускаться в канализацию, тем более, что очень скоро там будет опасно. Он лишь плотнее закутался в плащ с капюшоном, который нашел в тамбуре Санктуария, и заскользил по извечно грязным макароновским улицам в бледных лучах умирающего светила.
        Но не успел он пройти и ста шагов, как из-под земли донесся гулкий раскатистый грохот. Затем, когда грохот достиг апогея, земля всколыхнулась, так что половина прохожих не устояла на ногах, а вторая половина смогла сохранить вертикальное положение лишь потому, что ей посчастливилось за что-то ухватиться - за стену, фонарный столб или переполненный мусорный бак.
        Марк бросил взгляд вперед по улице, увидев, как старая брусчатка начала трескаться и в некоторых местах уже образовались провалы. Что ж, баки с бензином под Санкутарием действительно велики. Были велики.
        Охотник побежал, ловко перепрыгивая ямы и трещины, которые образовывались прямо у него под ногами. По обеим сторонам улицы здания начали проседать с оглушительным треском, со всех сторон полетели обломки стоунпласта и менее технологичных строительных материалов, которые в Арк-Сити не применяли уже многие десятилетия.
        Хаос всеобщего разрушения не стал для охотника проблемой - реакция позволяла ему легко уворачиваться от лавины летящих в него предметов и просачиваться сквозь малейшие прорехи в обрушивающихся стенах. В крайнем случае, он всегда мог задействовать Коросту Тьмы, что парень и сделал, когда прямо на него завалилась пятиэтажка, и в лучшие то времена готовая вот-вот рухнуть кому-нибудь на голову.
        Добравшись до «Скинии», Бладхаунд с облегчением отметил, что строение покосилось, но в целом осталось в относительно исходном виде. К этому времени за спиной парня уже зиял многокилометровый кратер с пологими склонами. Тут и там слышались взрывы, кричали люди, некоторые здания продолжали обваливаться. А вдалеке, со стороны Корта, который тоже зацепило, уже звучали сирены.
        Глядя на хаос, который он устроил, охотник вновь непроизвольно подумал о том, что даже сейчас Саша и Сэм могли спастись, если вышли из коллектора у реки. Та часть должна была пострадать меньше всего, находясь на самом пределе радиуса поражения. Так что он не солгал, сказав себе, что дал им возможность выжить. А если они не выбрались, что ж…
        - Невиновных нет, - процедил Марк, глядя на постапокаллиптическую картину, которой заходящее солнце, окрасившее руины Макаронки в оранжево-розовый цвет, придало инфернальный колорит. И правда, район сейчас выглядел как настоящий ад, каким его могли бы представить скудоумные клирики и кликуши.
        Бладхаунд ощущал, как вокруг конденсируется эмонит. Он отнял тысячи жизней, десятки тысяч покалечил. И вся эта энергия бурлила прямо перед ним в рукотворном кратере, не спеша покидать пределы знакомой реальности. Охотник устроил невиданный энергетический всплеск и его отголоски еще долго будут терзать мировой эфир. Ему же остается лишь собрать жатву и перенаправить ее в Храм Тайн, получив взамен достаточно сил, чтобы справиться с любым противником.
        На самом деле Марк сильно сомневался, что Лару охраняют так уж круто, но рисковать он не мог. Цитадель Прайм в районе Маджестик - ставка Ориона-17, и это вам не шутки. Лет сорок назад какие-то фанатики из Аркрайта учинили что-то вроде народного бунта. К ним присоединились многотысячные толпы из Корта, Макаронки и Тристака, и вся эта армада, которую в народе окрестили Шествием Освободителей, двинулась прямиком к Маджестику.
        Удивительно, но бунтующие успели дойти до Цитадели Прайм прежде, чем в город ввели регулярную армию. Однако никакой армии не понадобилось - отделения Ориона-17 при поддержке элитных подразделений Стражей утопили в крови широкие проспекты, ведущие к их святая святых. Никто уже не скажет, сколько людей погибло в ту ночь, но явно больше, чем сегодня при взрыве Санктуария.
        Марк хмыкнул, уловив горькую иронию в сравнении учиненного им жертвоприношения и давнего полумифического события. А ведь в этом что-то есть, правда? Как спустя десятилетия назовут сегодняшний взрыв? Трагической случайностью? Террористической акцией? Не важно, ведь его точно не назовут жертвоприношением. И никто не узнает, куда на самом деле отправились все эти грешные души.
        Толкнув дверь «Скинии», Марк напоролся на гардеробщицу, которая, как оказалось, едва достает ему до груди. Однако это не помешало седовласой бабке упереть дуло обреза охотнику в живот. Вряд ли не заговоренное оружие нанесет ему много вреда, но будет неприятно. Тем более, что спина еще болит, несмотря на Темный Заговор.
        - Тише, мать, - Марк улыбнулся, глядя на местного цербера сверху вниз. - Я ж вроде свой.
        - Это как посмотреть, - голос бабки не дрогнул. Как и обрез в ее руках. - Чую, вся эта херня как-то с тобой связана. Не к добру ты здесь.
        - Это точно, - легко согласился Бладхаунд. - Врать не буду.
        - И не надо! - донеслось с лестницы, а через секунду из темноты вынырнул изрядно запылившийся Степаныч. - Петровна, да пропусти ты его! Это ж Свартальв, совсем плохая стала?
        - А хорошей я никогда не была, - бабка смачно сплюнула на пол и спиной ретировалась к своему законному месту, не спуская с Марка ни обреза, ни глаз. - Я за тобой слежу, сынку.
        Марк истерично хохотнул, сказалось напряжением минувшего дня, ведь в конце концов он остался наполовину человеком. И этой его человеческой половине требовался отдых, разгрузка. Отчасти поэтому он и пришел к Степанычу. Отчасти.
        - Рад, что ты живой, - старик устремился к стойке, походя хлопнув парня по плечу.
        - Взаимно, Степаныч, - искренне признался Марк. - Мне бы…
        - Это и правда из-за тебя? - дед мотнул головой на голо-экран, где уже транслировали экстренный сюжет о взрыве в районе Макаронки.
        - Правда, - признался охотник, внутренне напрягшись. Ему совсем не хотелось убивать Степаныча, и если что - он просто сбежит. Но когда в него начнут палить по чем зря - рефлексы убийцы сработают не в пользу нападающих. И кто знает, сумеет ли он остановить себя.
        - Похоже, я не хочу ничего знать, - Степаныч с прищуром посмотрел на парня. - Иначе после твоих слов могу разрешить Петровне продырявить тебе грудак, ага?
        - Именно, - подтвердил Марк. - А так я просто сниму у тебя комнату на сутки. И потом уйду, скорее всего - уже насовсем.
        - Дай угадаю, - крякнул старик. - Платить тебе снова нечем?
        Марк не сомневался, что Степаныч позволит остаться за так, но не имел привычки оставлять неоплаченные долги. Поэтому вместо ответа парень выудил из внутренних карманов крутки несколько инфопланшетов, которые собрал в Санктуарии, пока поджигал его.
        - Не имею не малейшего представления, что за инфа на них, - констатировал он, вываливая планшеты прямо на стойку ресепшна. - Но все в рабочем состоянии. Думаю, этого хватит.
        - Хватит даже тебе ванну с пеной сделать! - широко улыбнулся Степаныч, у которого в генокоде все же присутствовало пару откровенно еврейских кодонов. - Если б ванны у нас вообще были! - он ловко смахнул планшеты со стойки и посмотрел на Марка. - Отдыхай, сколько потребуется. Жратву Светка принесет через часок.
        - Комната та же? - уточнил охотник, протягивая Степанычу руку.
        - Да, и дверь открыта, - старик ответил на рукопожатие. - Не закрывается, потому что какой-то утырок туда головой попал. Ты его просто отпихни, не заморачивайся.
        Бладхаунд кивнул и направился к лестнице, с улыбкой вспоминая, какое замечательное детство он здесь провел. Среди проституток, запойной алкашни и крутых ребят в кожанках, которые по поводу и без выхватывали стволы, до усрачки боясь пустить их в ход.
        Добравшись до комнаты, которую они в прошлый раз делили с Дашей, Марк обнаружил, что автоматическая дверь ездит туда-сюда, пытаясь закрыться, но каждый раз, не доезжая до щели с противоположной стороны дверного проема, гулко стукается о голову лежащего на полу человека, откатываясь обратно. И что примечательно, несмотря на абсолютную неподвижность тела, голова реагирует на каждый удар, взрываясь короткой очередью брани, типа «Сука, твою мать».
        Не мудрствуя лукаво, Марк поступил строго в соответствие с указаниями Степаныча, то есть довольно грубо отпихнул тело от двери, перехватив створку, которая на радостях уже собиралась закрыться. Тело буркнуло что-то вроде «Ты чё, ёба» и захрапело прямо посреди коридора. Потеряв к нему всякий интерес, Марк вошел в комнату.
        Ему стоило немалых трудов подавить вспыхнувшие было воспоминания. Нет времени на печаль, нет времени на клыки совести, эмонит не будет ждать вечно - еще максимум четверть часа и от энергетической жилы, обнаженной массовым жертвоприношением, останутся лишь отголоски, будто в округе зарубили всего то дюжину бомжей.
        Бегло осмотрев комнату, охотник уперся ногой в металлическую кровать и оттолкнул ее к противоположной стене, где когда-то было окно, но его давно заложили и замазали серым цементом, уже начавшим трескаться. Под кроватью обнаружился толстенный слой грязи, в котором свою тихую жизнь вела целая цивилизация - пауки, мокрицы и прочая малоприятна живность. Марк сфокусировал на них свою волю и мелкие создания тут же разбежались в стороны, поддавшись своему основному инстинкту - жажде жизни. Затем он призвал Нареченную Мглу и ее щупальца вмиг смели всю грязь, обнажив старые некрашеные доски.
        Бладхаунд сунул руки под плащ и извлек на свет камы, аккуратно положил их пол у стены, затем начал раздеваться. Сняв даже нижнее белье, он бросил всю одежду прямо у входа и прошлепал босыми ногами к тому месту, где раньше стояла кровать.
        - Лайя нито аар три шиан, - проговорил Марк, поднеся удлинившийся на глазах ноготь указательного пальца правой руки к запястью левой. - Ашиах ноор тэнна, - ноготь глубоко впился в кожу, вмиг рассекая ее. - Тиан эреба!
        Он простоял так примерно полминуты, закрыв глаза, пока черно-алая кровь из его вен стекала на пол тягучим непрерывным потоком. Затем регенерация благословленного Порчей тела взяла верх и кровотечение остановилась. Не открывая глаз, Марк опустился на колено, обмакнул пальцы в теплую кровь и стал чертить вокруг себя тайные символы тенебрисов.
        С каждым новым знаком, с каждым последующим штрихом он ощущал, как эмонит из рукотворного кратера начинает стягиваться к нему. Волосы на теле охотника встали дыбом, вены набухли чернотой, мышцы закаменели. Он почувствовал холод, выходивший за пределы человеческих ощущений, и если бы открыл глаза, то увидел бы, как единственный люминотон на потолке покрывается тонкой коркой изморози.
        Когда он закончил выводить последний символ Кровавой Энграммы, его руки и ноги тряслись, словно в припадке, а в голове гудело так, что охотник ничего больше не слышал кроме стаккато своего обезумевшего сердца. Собравшись с силами, он завершил Энграмму, заключив все символы и себя самого в круг - столь ровный, какие у него в Академии не получались даже с циркулем.
        Охотник с хрустом распрямился, чувствуя, как эмонит переполняет его и вот-вот разорвет изнутри каждый атом вибрирующего в запредельном экстазе тела. Он неистового завопил, ибо последние слова заклинания надлежало произносить именно так - криком. А потом что-то лопнуло в глубине космоса - с таким звуком ломается лед на луже, когда прохожий наступает на него каблуком. Но этот звук слышал только Бладхаунд, да еще может с десяток существ на всей планете.
        Он раскинул руки в стороны, разрывая реальность пополам и добровольно принимая на себя роль ворот между двумя мирами. С другой стороны его уже ждали - щупальца окровавленной тьмы выплеснулись из тела Бладхаунда, проходя сквозь его плоть иллюзорными сгустками темной материи и приносят ему непередаваемые страдания. Он кричал и содрогался всем телом, но знал, что нельзя сходить с места, иначе ритуал прервется и все будет зря.
        Щупальца распластались по комнате, опутали в ней все поверхности и предметы. Они жадно выпивали эмонит, который щедрым потоком вливался в помещение, будто вода в воронку. А когда ни капли не осталось, щупальца в слепой злобе хлестнули по стенам, оставив на них глубокие трещины и проломив доски пола в нескольких местах. Кровать едва не переломилась пополам, а от холодильника остался только неравномерно покореженный эллипс ржавого металла.
        Напоследок щупальца облизали тело Марка и схлопнулись в нем, возвращаясь в родной мир. Парень тут же рухнул на колени и его вырвало желчью. Мышцы свела судорога, он завалился на бок и его вырвало снова - в этот раз к желчи примешалась алая кровь и немного мутной черной жидкости, которая теперь тоже бежала по его венам.
        Охотник знал, как это называется. Откат. Возвратный удар энергии после мощного заклинания. Он принес Храму Тайн небывалую жертву и будет вознагражден, но - позже, когда на той стороне полученные в ходе ритуала души скуют кандалами забвения, а на их тонкие трепещущие шеи наденут обручи непрекращающейся ни на миг боли. Так это работает - когда приносишь в жертву одного человека, все проходит быстро и плату ты получаешь сразу. Но сегодня он переправил на ту сторону десятки тысяч и это займет время. Что ж, и в аду страдают от бюрократии!
        Перед глазами все плыло, руки не хотели слушаться, ноги уже отказали. Марк с трудом дотянулся до погнутой кровати и рывком подтащил ее к себе. Отодвинулся сам, затем вновь подтянул кровать, чтобы скрыть обуглившиеся символы на полу. Охотник понимал, что вот-вот отрубится и может проваляться в беспамятстве очень долго. Тем временем в его комнату обязательно кто-то заглянет и лучше бы этому кому-то не видеть Кровавую Энграмму. А что стены все потрескались и холодильник смят в железный шар - так это мелочи, «Скиния» на своем веку и не такое видала!
        Наконец, Бладхаунд затянул свое окончательно одеревеневшее тело на кровать. С тихим вздохом он раскинулся на простынях, покрытых пятнами, о происхождении которых лучше даже не думать, и последние слова, сорвавшиеся с его губ, сложились в заклинание Темного Заговора. А потом он провалился во тьму. И в той тьме его ждали демоны, жадные и злые. И эти демоны почтительно склонились перед ним.
        ГЛАВА XI. ДЬЯВОЛ УКАЖЕТ ПУТЬ
        Марк очнулся и встал, не вполне понимая, что за пространство разворачивается вокруг него. Все пребывало в неестественном замедленном движении, как если бы он смог увидеть стекание зеркала, запертого в раме из человеческой кости.
        Парень сделал шаг вперед, но оказалось, что он движется одновременно в нескольких направлениях. Привычная сетка декартовых координат дала сбой, и Марк понял, что вот-вот подступит тошнота, его голова закружится и он упадет, скатившись в бездну, к основаниям пульсирующих стен и спиралевидных колон, уходящих куда-то вдаль за пределы его зрения.
        Но мозг как-то ухитрился подстроиться под это безумие и охотник сделал еще один шаг, раскинув руки в стороны, чтобы создать для себя иллюзию равновесия. Он чувствовал запах железа и серебра, гноя и желчи. Но это не пугало, не отвращало, а почему-то казалось естественным. Он хотел обернуться, чтобы посмотреть на ложе, с которого поднялся, но это оказалось слишком трудной задачей для его координации, привыкшей к трехмерному пространству.
        Охотничье чутье не работало, он едва ощущал собственное тело, а зрение продолжало играть в шарады, но Марк знал, что ему не нужно оставаться на месте. Ему нужно идти… вперед? И он шел, мимо чьих-то закольцованных стенаний, которые повторялись раз за разом на высокой ноте, точно сирены на лайтерах Стражей. Он шел мимо провалов, которые срывались в невидимый с такого расстояния потолок нескончаемыми потоками крови. Он видел боль, которая в этом мире заменила темную материю, заполнив пространство между ядрами атомов и их электронами на искривленных в причудливом танце орбиталях.
        Он продолжал идти, лишь условно осознавая, что движется по циклопическому залу, а рядом с ним есть еще кто-то, возможно - такой же как он. Но едва охотник пытался скосить глаза в бок, как перспектива тут же менялась и оказывалось, что он смотрит себе под ноги или вверх. Поэтому чужие движения он мог улавливать лишь на периферии зрения. Это должно было раздражать или даже вызывать гнев, но Марк ничего не чувствовал. Или скорее не понимал, что чувствует.
        Наконец, он прошел сквозь высокие двери, которые выглядели как разомкнувшаяся и вновь сомкнувшаяся за его спиной мембрана, иссеченная алыми и черными прожилками, в глубине которых струилось что-то белесое, живое. Он вновь едва не упал (а может и упал), когда понял, что зал, из которого он вышел, был лишь пылинкой в этом чудовищном титаническом мире, где любое движение одновременно напоминало и течение и вибрацию.
        Марк подошел к парапету, который сам прильнул ему навстречу и в его балясинах парень увидел искаженные страхом и невероятными мучениями лица, некоторые - человеческие, но большинство - гротескные, неприятные, неузнаваемые. Похоже, не все из них даже были гуманоидами, но их выпученные глаза с отрезанными веками роднил отражавшийся в них ужас, а изуродованные гортани, превращенные чьей-то злой волей в окровавленные изрезанные пещеры, каждое мгновение рождали новые крики, бесконечно повторяющиеся в этом мире, где границы пространства находились не вне, а внутри.
        Охотник попытался опереться о парапет, но не смог. Тогда он опустил взгляд и с ужасом понял, что его руки… о нет, это больше не руки… и вовсе не его…
        Марк с криком подпрыгнул на кровати, когда ледяной поток обрушился ему на голову, плечи и грудь. Сон мгновенно прошел, а все, что он видел, пребывая в забвении, сразу забылось. Может, потому что разум так защитил своего хозяина. А может, ничего этого не было вовсе.
        - Ох, твою ж… - протянул он, готовясь ко всем тяжким, свойственным столь внезапному пробуждению. Однако его тело ощущалось безупречно. Каждый мускул налился такой мощью, что Марку даже показалось, будто он стал выше, а его мышцы увеличились в размере как минимум вдвое.
        Он осмотрел себя и понял, что первое впечатление не погрешило против истины. Мышцы и правда стали больше, рельефнее. Кожа сильно посветлела, а вот вены, которые проглядывали сквозь нее, выглядели черными кабелями - толстые, набухшие. Ногтевые пластины на ногах и руках тоже почернели, удлинились, заострились.
        Проведя языком по зубам, чтобы подтвердить догадку, Марк хмыкнул. Его зубы деформировались, стали треугольными и скосились внутрь, как у акулы. Даже длина волос увеличилась и теперь у парня была внушительная шевелюра, точно как у Бладхаунда в Офферинге. В принципе, все это выглядело знакомо - в момент схватки с его телом происходили именно такие метаморфозы. Однако теперь он оставался в этом виде даже вне боя. Будто получил своеобразный лвл-ап.
        - Ты закончил? - подал голос Степаныч. Старик стоял у двери, прислонившись спиной к стене. - Осматриваешься так, будто ща теребонькать на себя начнешь! Тьфу!
        Марк медленно поднял на него глаза, но первой увидел Светку - дочка старика стояла возле кровати с металлическим ведром в руках. Ведро пустовало.
        - Ты не просыпался, - пояснила она, смутившись. Охотник не сразу понял, отчего. А, так он же абсолютно голый! Осознав это, парень натянул на чресла грязную простыню.
        - Батька сказал ведром тебя, - продолжила Светка, отведя глаза. - Ну и я вот…
        - Да ничего, - кивнул Марк и попробовал улыбнуться, чтобы разрядить обстановку. -- Зато вроде как и утренний душ сразу принял.
        Светка хихикнула, не размыкая губ, и поспешно удалилась под суровым взглядом Степаныча.
        - На твоих планшетах много чего интересного, ты в курсе? - старик подошел к кровати, но садиться не стал.
        - Нет, - признался Марк, ища взглядом одежду. Той, в которой он вчера пришел, нигде не было видно, зато у стены лежала аккуратной стопочкой новая.
        - Ту мы сожгли, - дед проследил за взглядом парня. - Там была кровь, дерьмо какое-то черное. Я не позволил Светке ЭТО стирать. Мы тебе новое подобрали.
        - Спасибо, - Бладхаунд уже устал благодарить старика за эти несколько дней. Он вообще никого никогда столько не благодарил.
        - А на планшетах ничего прямо не сказано, но подборки новостей и архивных записей… ммм… - старик поджал губы. Марк тем временем начал одеваться. - Походу, Знающие и правда что-то знали. Да только что - я уже голову сломал, пытаясь собрать все вместе.
        Марк надел черные потертые джинсы с широким ремнем, сунул ноги в довольно приличные экопластовые кроссовки. Потом натянул выцветшую серую майку, а поверх - короткую куртку с капюшоном и без правого рукава - такие были в моде лет десять назад. Оглядев себя, он удовлетворенно кивнул - в этот раз вся одежда пришлась точно в размер.
        - Степаныч, я могу ответить не на все вопросы, - он обернулся к старику, который выжидательно с прищуром смотрел на него снизу вверх. - Но не буду отвечать ни на какие, ты уж прости. И забудь к чертовой матери все это - меня, Знающих, инфу с планшетов.
        - Сложно, - дед прочистил горло. Он был на голову ниже Марка, но смотрел так, будто они были одного роста. - Да и дерьмом пахнет эта история. Застарелым таким, ядреным.
        - Ты даже не представляешь насколько, - кивнул охотник. - И поэтому…
        - Ты не просто связан со вчерашним взрывом, ты его устроил, так? - Степаныч незаметно (как ему казалось) завел руку за спину, где у него на поясе в кожаной петельке висел его легендарный дробовик ЗП-1.
        - Я, - припечатал Марк, искренне надеясь, что старик не будет делать глупостей.
        - Значит убийства в клубах Корта и Алькора тоже твоя работа. И шухер в Клинике, - дед перечислял, а Марк думал - что он почувствует, когда свернет старику шею? Наверное - ничего.
        - Многое произошло в последние дни, - парень инстинктивно бросил взгляд в бок - камы лежали там, где он их оставил. Чтобы уложить Степаныча они ему не потребуются, но рефлекс пересилил логику.
        Внезапно старик глубоко и протяжно выдохнул. Его рука, заведенная за спину, расслабилась вдоль тела - в ней не было оружия. Дед опустил взгляд и покачал головой.
        - Похоже, ты совершил ужасное зло, сынок, - он говорил тихо, не поднимая глаз. На миг замолчал, а потом резко вскинул голову. - Но знаешь, я тоже не святой. Да и нет святых. А вот дьяволы - точно есть. Но даже если ты стал одним из них, я верю - у тебя на то причины.
        И он протянул охотнику руку. А когда Марк пожал ее, Степаныч неожиданно обнял его, и у парня как-то недобро кольнуло сердце.
        - Спасибо, - уже в который раз сказал Марк, подобрал с пола камы и пошел к выходу. Старик окликнул его, когда он уже одной ногой стоял в коридоре.
        - Не приходи больше, - шепотом попросил седой хозяин «Скинии» и Марк исчез в сумерках коридора. Внизу у ресепшна почему-то не было проституток, так что его проводила только бабка-цербер. В этот раз она не целилась в него из обреза, но ее взгляд вполне мог заменить пару патронов с дробью.
        Выйдя на улицу, Марк сунул камы за пояс и трусцой побежал уже знакомым маршрутом к мосту, соединявшему Макаронку и Корт. Он пересек кратер от взрыва меньше чем за десять минут и удивился, не обнаружив у моста патрулей. Зато Корт кишел Стражами точно разворошенный муравейник, но это перестало быть проблемой, когда охотник взобрался на ближайшее здание и продолжил путь по городским крышам.
        Весь Корт и Алькор он преодолел, ни разу не ступив на землю, но на границе Маджестика пришлось спуститься. Центральный район Арк-Сити всегда был особым местом, снаружи напоминая скорее средневековую крепость. По его периметру сразу после Шествия Освободителей построили тридцатиметровую стену со спаренными импульсными установками и автоматическими зенитными турелями на гребне. Стену регулярно патрулировали целые батальоны Стражей, над ней были запрещены свободные перелеты. И даже канализационная система у Маджестика была своя, без прямых стыков с коллекторами остальной части города.
        Короче, любоваться на этот памятник неподдельной демократии разрешалось лишь снаружи, если только сам ты не оттуда, из-за стены. А живут в Маджестике понятно кто. Владельцы крупнейших производственных монополий и население штаб-квартир передовых IT-компаний, включая, кстати, Аниматику. Еще в Маджестике располагается Мэрия, Департамент Стражей и Цитадель Прайм, короче - все ключевые элементы городской инфраструктуры. Отсюда сильные мира сего управляют Арк-Сити и всем Побережьем, а нищеброды только вид будут портить.
        Так что правильно делают эти небожители, столь тщательно заботясь о своей безопасности. Только вот все их ухищрения ничего не значат для охотника, потому что они направлены на защиту от людей. Смертных. Слепцов.
        Стоя в тени низкой арки неприметного переулка у юго-восточных ворот Маджестика, Марк на мгновение прикрыл глаза, воспроизводя в мыслях карту района. Он идеально знал весь город, не только трущобы. Это было одно из первых упражнений, которым его обучили на курсах мнемопластии, - побывать в строго заданных секторах Арк-Сити и на их основе ментально построить полный план мегаполиса. Марк тогда выполнил задание за четыре часа, хотя на него отводились сутки и еще можно было брать дополнительное время.
        С тех пор город неоднократно менял конфигурацию - многих улиц уже не существовало, зато появились сотни других. Марк целенаправленно отслеживал все эти изменения, на автомате фиксируя новостные сводки. Постепенно он добавил к своему плану автобусные маршруты, сетку монорельса и схемы движения общественных лайтеров. Занятное упражнение стало чем-то вроде маленького хобби, зарядкой для ума. А теперь все это сослужит ему отличную службу.
        Изучая ментальный план города, Марк прикинул, что канализация Маджестика и правда независима относительно общей системы, но стоки из нее все равно сбрасываются в водные артерии города. Западная стена района практически полностью идет вдоль реки Геспер, и по ней раз в двадцать минут проплывает патрульная баржа. В верхней части этого отрезка реки, у давно закрытого моста Курцвейла, под водой находится один из стоков из Аркрайта, перекрытый лишь стальной решеткой. В нижней части отрезка, где баржа разворачивается, есть еще один сток, но уже из Маджестика.
        Пробраться через аркрайтский коллектор - не проблема даже для человека, но баржа, патрулирующая канал, однозначно снабжена локационной системой - на случай, если какой-то придурок и правда сунется в отравленные воды Геспер. Более того - сток Маджестика также, вероятно, имеет собственные средства пассивного наблюдения. Получается, для человека этот маршрут непреодолим.
        Но у Марка есть а) Короста Порчи и б) Нареченная Мгла. Короста дает 60 секунд защиты в воде, плюс он сам некоторое время может сопротивляться растворенным в реке ядам, и потом восстановится Темным Заговором. Но риск неоправдан, да и не нужен. Искомый отрезок реки - ровно 500 метров. Часть аркрайтского стока, где придется двигаться уже в воде - 30 метров. Cток, ведущий в Маджестик, - примерно 70 метров до выхода в сухой коллектор. Итого 600 метров под водой, которые охотник на максимальной скорости преодолеет за полминуты. Учитывая, что Нареченную Мглу он призовет заранее, а потом будет только фокусировать ее на локаторах баржи и у маджестикского стока, остается еще 30 секунд на непредвиденные ситуации.
        Закончив расчеты, Бладхаунд открыл глаза и удовлетворенно улыбнулся. Он спустился к набережной и прошел вдоль нее к мосту Курцвейла, затем повернул на проспект Слоуна и прогулялся до ближайшего канализационного люка, такого, чтобы был хоть относительно не на виду. Люк обнаружился в ста метрах впереди и располагался идеально - в узком проулке, загороженном мусорными баками.
        За баками обретался бомж, которому Марк, решив не терять время, просто продемонстрировал заостренные зубы и неестественно длинный язык. Однако вместо того, чтобы в страхе сбежать, бомж кисло срыгнул и отключился. Охотник пинком столкнул его с люка и опустился на землю. Он решил попробовать одну мысль, которая пришла ему минутой раньше.
        Тихим шепотом призвав Нареченную Мглу, парень направил ее в крипто-замок и подумал, что можно попытаться перепрограммировать чип. Но в следующую секунду он отказался от этой идеи - если крипто-замок дистанционно связан с каким-нибудь управляющим центром (что вероятно), то несанкционированное вторжение в его прошивку может поднять тревогу. А ему лишнее внимание ни к чему. Поэтому он просто отключил блок питания, всего на секунду - временной отрезок, вполне достаточный для него, чтобы поднять крышку люка, юркнуть вниз и притворить крышку за собой.
        По переходам коллектора он вернулся назад, к мосту Курцвейла и, призвав Коросту Порчи, вошел в воду сливной трубы. На выходе действительно обнаружилась решетка, но что могли просеять ее квадратные ячейки со стороной не меньше метра, парень мог только догадываться. Он выбрался в речную воду, отмечая, что баржа Стражей как раз приближается к нему.
        Бладхаунд направил Нареченную Мглу в сторону баржи, заставив ее трепещущую полупрозрачную плоть распластаться под судном широким чернильным пятном. Затем в два мощных гребка он достиг баржи и поплыл дальше, ускорившись до предела.
        К стоку Маджестика парень доплыл за двадцать восемь секунд, а за сто метров до трубы направил на нее часть Нареченной Мглы. Он не видел локаторов в этом месте, но был уверен, что они там есть. Их просто не могло не быть. Зато решетка оказалась вдвое уже, что однако не стало проблемой - помимо сверхчеловеческой ловкости и силы Марк обрел невероятную гибкость.
        Просочившись через решетку и фактически оказавшись на территории района Маджестик, он отозвал Нареченную Мглу, которая и без того уже готова была рассыпаться призрачными лоскутами, потеряв все свои экранирующие свойства. Охотник вновь погреб вперед, прикидывая в уме - тридцать метром, шестьдесят, восемьдесят. Но вода не убывала, а сухой коллектор никак не показывался.
        Затем охотничье чутье внезапно забило тревогу, обнаружив прямо по курсу два живых объекта размером с человека, которые быстро приближались. Бладхаунд не мог чувствовать запах под водой, а звуки в жидкой среде распространялись непривычно, однако он сразу определил, что это не люди. Скорее рыбы, но… помимо явных вибраций от хвостовых плавников присутствует еще что-то. будто металл, разрезающий толщу воды на высокой скорости.
        Едва охотник успел всерьез озадачиться этим вопросом, как его неожиданные гости достигли предела видимости, который в отравленной городской воде составлял не больше полусотни метров. О да, это действительно рыбы, но какие! Дельфиньи тела, а пасти - однозначно акульи. И по три плавника, расположенные с разных сторон тела через равные промежутки. Марк сощурил глаза, всматриваясь. Что ж, вот и металл, разрезающий воду. Плавники у монстров - из примасталевого сплава!
        Охотник понимал, что в воде эти создания движутся почти также быстро как он, а их тела изуродованы с единственной целью - в считанные мгновения выпотрошить любого, кто встретиться у них на пути. Он обнажил камы, опустился ко дну и приготовился к схватке.
        Монстро-рыбы ускорились, одна сместилась за спину другой, пропав из виду. Охотник подумал, что, возможно, этот маневр нужен для большего разгона - так гонщики ловят воздушные карманы друг друга, разгоняясь за счет снижения сопротивления воздуха. Отчасти его догадка оправдалась. Но лишь отчасти.
        Когда до столкновения оставалось не больше пяти метров, первая рыба резко ушла вниз, вздыбив хвостом и без того мутную воду, и наполнив ее мириадами крошечных пузырьков, мгновенно застлавших Марку обзор. Лишь благодаря охотничьему чутью он знал, с какого направления атакует вторая тварь, но все равно не успел. Рыба ввинтилась в воду штопором и зацепила слишком поздно уклонившегося охотника одним из металлических плавников.
        Плавник с мономолекулярной заточкой ударил охотника в бок, не нанеся его телу никакого урона. Зато Короста Порчи мгновенно лопнула, точно пузырь, и рассеялась, будто ее и не было. Марк тут же задержал дыхание и, развернувшись, бросился на монстров, пока они перестраивались. Не было времени думать, сколько он сможет протянуть в этой воде без защитного заклинания. Рыбы сейчас - первостепенная угроза.
        Когда он бросился на них, создания на миг застопорились, потому что не ожидали двух вещей. Во-первых, почему то их жертва осталась жива. Во-вторых, вместо того, чтобы убегать, человек атаковал их. Согласитесь, такая дичь любого собьет с толку!
        Поднырнув под первую монстро-рыбу, Бладхаунд с наслаждением всадил ей в живот сразу две камы и, оттолкнувшись ногами от дна, выпотрошил чудище до самого хвоста. Вода полностью потеряла прозрачность от темно-алой крови и расплывающихся во все стороны внутренностей. Но вторую дельфино-акулу это нисколько не смутило и охотник лишь сейчас понял, что на мордах чудовищ нет глаз. Только раззявленные пасти и несколько рядов кривых треугольных зубов.
        Рыба атаковала, но в ближнем бою без достаточного разгона она не могла тягаться с Бладхаундом ни в скорости, ни в маневренности. Одна кама срезала ей плавник, вторая начисто отрубила хвост. Тварь ткнулась в Марка тупым носом, но его там уже не было - он сместился в сторону, оттолкнувшись от стены, и нанес ей несколько беспорядочных ударов, каждый раз вырывая из серого лоснящегося тела здоровенный кусок кровоточащего мяса.
        Когда монстро-рыба перестала извиваться, охотник сразу же сунул камы за пояс и что если силы погреб вперед. Он не знал коллектор Маджестика и лишь приблизительно прикинул, что здесь должно быть около 70 метров. Сколько на самом деле оставалось до сухой части стока - парень мог только догадываться, но пути назад не было.
        Гребя из последних сил, Марк чувствовал, как его плоть под одеждой начинает плавиться. Веки уже превратились в пожеванные куски плоти и совсем не прикрывали глазные яблоки, которые щипало и резало так, будто в них вонзались тысячи раскаленных спиц, смоченных в соляной кислоте. Руки и ноги слушались все хуже, болевой шок стал отключать нервные окончания, но это не помогало.
        И когда он уже подумал, что это, наверное, самая уродская смерть - в дерьме маджестикской элиты - внезапно вспыхнувшая злость на самого себя придали ему сил. Бладхаунд сделал еще несколько гребков и его рука неожиданно оказалась над водой. А через мгновение он грузно шлепнулся на влажный стоунпласт.
        Его губы, разъеденные речной водой, перестали существовать, но язык уцелел, позволив охотнику произнести Темный Заговор. Ежесекундно борясь с подступающей темнотой, он понимал, что если сейчас отключиться - ему не выжить. Но как только парень произнес заклинание, тело свела такая судорога боли, по сравнению с которой пребывание в ядовитой воде показалось сущим раем. Но прошло мгновение и боль исчезла, сменившись монотонной прохладой, захлестнувшей искалеченное тело.
        Он пролежал так почти полчаса, и за это время дважды повторил Темный Заговор. Вероятно, пробудь он в воде еще секунд десять, и даже тело охотника не смогло бы регенерировать. Но ему повезло, или…
        - Черта с два! - он сплюнул едкую слюну, поднимаясь на ноги. С каждой секундой его тело становилось все сильнее, возвращая себе первоначальный облик. На удивление, синтетическая одежда вообще не пострадала. Только намокла.
        - Черта с два, - повторил он тише. - Никакого везения. Это моя заслуга. Моя и… Порчи.
        Он двинулся вперед по коллектору и через двадцать минут выбрался на поверхность через слив возле Парка Смирения. О да, в Маджестике всегда любили пафосные названия! А еще здесь очень любили слова, о которых им ничего не известно. Парк Смирения, Площадь Демократии, Проспект Чести. Идиотский какой-то каламбур.
        Покружив по местности в тени раскидистых кленов, Марк узнал, что северная часть парка охватывает Цитадель Прайм полукольцом. Саму Цитадель окружает достаточно условная стена, однако у единственного входа дежурят два стража и боевой дрон. Удивительно, учитывая, что в Маджестике, как и во всех «цивилизованных» районах Арк-Сити, Стражей днем с огнем не сыщешь. И верно, на что они тут? Ведь здесь преступники не по улицам гуляют, а в рабочих кабинетах пьют виски и жамкают шлюх.
        Однако вопросы политики Марка всегда слабо интересовали, теперь и подавно. Гораздо важнее, что в Цитадель не получится пробраться незамеченным. Вырезать охрану - дело пяти секунд, но дрон гарантированно успеет послать сигнал в Центр. Да и камеры внутри точно есть, а вот второго входа нет - охотник дважды обошел строение.
        В плане архитектуры Цитадель - высоченная квадратная башня с узкими высокими окнами, такие в древности вроде называли бойницами. С коллектором она однозначно не соединена, исключая стандартные канализационные трубы, в которые охотнику при всем желании не просочиться. Что ж делать то…
        Выход нашелся неожиданно. Пресловутая инерция человеческого мышления не позволила Марку принять во внимание его новые способности. А ведь стены Цитадели изобилуют вентиляторами дымоудаления - это такие внешние агрегаты, соединенные с основной вентиляцией здания и в случае возгорания вытягивающие дым наружу мощными двигателями. Короба в них довольно большие, около метра в сечении. Марк знал это, потому что в детстве помогал отцу устанавливать такие штуки на фабриках Корта.
        То есть теоретически через них можно проникнуть в вентиляцию, а уже из нее - в любое помещение Цитадели. Вряд ли в вентиляции есть какая-то система защиты, ведь добраться до кулеров дымоудаления - невыполнимая задача для обычного человека. Самые нижние находятся на высоте тридцати метров, и это по отвесной идеально ровной стене.
        Охотник скривился и посмотрел на свои руки - черные ногтевые пластины под его пристальным взглядом вытянулись, чуть загнулись и заострились. Сложно сказать, смогут ли его когти поспорить в твердости с примасталью, но стоунпласт уделают - как пить дать.
        Марк прикинул, что взобраться по стене можно хоть сейчас, все равно никто не увидит. Маджестик - это вам не Макаронка, тут никто не смотрит по сторонам и тем более вверх. Все деловые, занятые, на связи. Поэтому глаза вечно уперты в браслеты ленс-линков или инфопланшеты.
        И все же чутье охотника подсказывало, что нужно минимизировать риски. Один раз он уже просчитался, и это едва не стоило ему жизни. И все же, откуда взялись те монстро-рыбы в коллекторе? В других районах таких точно нет, по крайне мере никто их никогда не видел, а то бы уже вся сетевая желтуха трещала. Выходит, только в Маджестике? Но зачем? Не проще было боевого дрона поставить, если уж предполагалось, что кто-то сумеет пробраться через чистый яд под носом у сторожевой баржи!
        Марк мысленно рассуждал об этом, пристроившись в ветвях старого клена прямо напротив стены, по которой собирался взобраться, едва солнце в очередной раз провалится в разверстую пасть мирового змея. В какой-то момент парень прикрыл глаза и впал в странное состояние, которое нельзя было назвать ни сном, ни бодрствованием.
        Перед ним проносились лица - Лара, Даша, Виктор, Сакура, Бостром, Степаныч, Знающие, уборщик в Клинике, черный котенок, случайные посетители Клуба, эскейперы… Лиц было много, охотник увидел даже те, которые, как ему казалось, он не запомнил. Парень знал, что эти образы должны пробуждать в его душе какие-то эмоции, но ничего не было. Он будто смотрел на чью-то жизнь со стороны чужими глазами. Будто все происходило не в реальности, а в игре с био-валентным погружением. И почему-то сейчас минувшие события вдруг показались Марку абсолютно нереалистичными, по-киношному гротескными.
        Могло такое случиться с ним на самом деле? С ним то - вполне, особенно если он - НПЦ. Или если тот, кто смотрит его глазами, думает, что он НПЦ. Но как тогда тот, другой, идентифицирует собственную реальность? Почему бы его миру не быть такой же глубокой симуляцией? И есть ли у этого всего начало, или в итоге мы скатываемся в линейную рекурсию? Не хочется верить в такое, правда? Потому что тогда… тогда все бессмысленно.
        - Пора, - прошептал ночной ветер и Бладхаунд открыл глаза, стремительно заполнившиеся бездонной чернотой.
        Скользнув во тьме каплей ртути, он перемахнул через двухметровую ограду и легко приземлила по ту сторону, в нескольких метрах от отвесной стены. Охотник не стал просчитывать, как ему лучше взбираться. Он просто прыгнул на стену, распластался на ней и пополз вверх. Еще больше удлинившиеся когти сами находили микротрещины в стоунпласте, вгрызались в них и затем подтягивали тело.
        Решив перестраховаться, Бладхаунд призвал рваный саван Нареченной Мглы, и так как на стену не был направлен ни один люминотон, человеческий глаз не смог бы рассмотреть охотника даже в упор. Так что он полз по стене со всей доступной скоростью, не оглядываясь, полностью уверенный в своей невидимости.
        Добравшись до дымоуловителя, который тихо гудел, работая в штатном режиме, Бладхаунд обернулся на город. Ничего не скажешь - Маджестик действительно красив ночью. С его многоуровневыми трассами для лайтеров, с высоченными шпилями и пирамидами офисных построек, расцвеченных всеми цветами радуги. Утопленный в мерном гуле, который не нарушают ни пьяные крики, ни сторожевые сирены. С высоты единственного не подсвеченного здания во всем районе Маджестик выглядел воплощенным раем для любого жителя Побережья. И справедливости ради, стоит заметить, что это и правда рай. Просто не для всех.
        Усилием воли охотник заставил Нареченную Мглу сплестись в тугой комок и накрыть его вместе с дымоуловителем. Направив в кокон тьмы всю доступную ему энергию, Бладхаунд надеялся, что заклинание поглотит звук, когда он будет отдирать крепления вентиляции. Он делал это очень медленно, и все же металл натужно скрипел, изо всех сил сопротивляясь мускулам охотника.
        Когда спустя несколько минут Марк оторвал половину креплений и отвернул дымоуловитель в сторону, он тут же разогнал Нареченную Мглу, чтобы не тратить силы. Вновь осмотрелся, подождал некоторое время. Вроде бы спонтанно рожденный замысел сработал. По крайней мере, Стражи, стоявшие у входа с противоположной стороны Цитадели, не прибежали и не начали тыкать в него пушками.
        Забравшись в узкий вентиляционный лаз, парень вернул дымоуловитель на место, чтобы внешне аппарат выглядел рабочим. Позже проблема обязательно обнаружится, но это уже не будет иметь значения. Он аккуратно пополз по вентиляции, извиваясь всем телом, точно гусеница. Благодаря нечеловеческой пластике ему удавалось делать это с внушительной скоростью, не издавая иных шорохов, кроме едва уловимого шуршания одежды по металлу.
        Звуки с ближайших этажей разносились по этому акустическому лабиринту непрекращающимися волнами, что давало охотнику всю необходимую информацию. Он в считанные секунды узнавал, на каком этаже сколько человек и чем они занимаются. Но его путь в любом случае вел на самый вверх.
        Преодолеть вертикальные подъемы оказалось сложнее, однако Бладхаунд не ошибся - вентиляция в здании была сплошной и никаких датчиков в ней не обнаружилось. Так что он беспрепятственно за каких-то полчаса добрался до верхнего этажа, где, как сказал тенебрис, находится Лара.
        Охотник быстро понял, что весь этаж занимает одно большое помещение, а чутье подсказало, что помещение не пустует, несмотря на поздний час. Подобравшись к решетке вентиляции, Марк заглянул внутрь. Ага, похоже на лабораторию. Из живых - шесть человек, два Стража у единственного входа и еще четверо в белых полимерных халатах ходят туда сюда между голо-экранами компьютеров.
        На самом деле, казалось удивительным обнаружить в Цитадели Прайм лабораторию. Это ж не НИИ какой-нибудь! Тут не смывающиеся втулки для туалетной бумаги изобретают, а дела шьют. Ну то есть расследуют. Хотя учитывая, что местный контингент - ребята из Ориона-17, делать здесь могут все что угодно.
        Кстати, о Стражах. Зачем они в лаборатории? С незачехленными импульсными карабинами и в облегченных экзоскелетах? Обычно в таком виде разве что в Пепельные Долины выбираются. Ну или на Макаронку во время очередной облавы. Странно все это.
        Марк поспешил отбросить ненужные мысли. Его больше интересовал тот факт, что он нигде не видит маленькую девочку. Здесь даже нет мест, где ее можно спрятать. И чутье молчит. Черт, ладно! Придется немножко пошуметь.
        Он выбил вентиляционную решетку, нырнул вперед и, сделав в воздухе сально, приземлился на согнутые ноги уже с камами в руках. Стражи в ответ мгновенно вскинули импульсные винтовки, но выстрелить успел только один, потому что второй уже оседал на пол, а его голова катилась вдоль серой стены, продолжая удивленно лупать синими глазами.
        Стрелок оказался хорош, даром что орионовец, но не чета Лоубрингеру. Он стрелял почти в упор, и даже не был близок к тому, чтобы зацепить охотника. От двух выстрелов Марк увернулся, превратившись в темное смазанное пятно. Третий пучок сверхплотных электронов ушел в фантома, сотканного из Нареченной Мглы. А в четвертый раз нажать на спусковой крючок было уже некому - одним ударом Бладхаунд отсек Стражу правую руку, а вторым перерубил ему левую ключицу вместе с каркасом экзоскелета. Броня заискрила, плоть разразилась алыми росчерками.
        Страж попытался поднести к лицу левую руку, на запястье которой был закреплен браслет с ленс-линком. Охотник хмыкнул и неразличимым взмахом камы закрыл обсуждение. Орионовец застонал и бессильно рухнул на пол. Он истечет кровью меньше чем через две минуты, но отключится гораздо… а, ну вот уже.
        Неожиданно Бладхаунд обнаружил, что один из ученых (а кем иначе были эти ребята в белых халатах?) бежит на него… со стулом в руках! За такую храбрость охотник позволил ему умереть быстро - он просто сместился в сторону, а руку с камой оставил на месте. Набежал на руку целый человек, а путь продолжили уже две его половинки, отделенные друг от друга точно под ребрами.
        Марк обернулся к остальным ученым. Один по неразумению метнулся вдоль стены к панели с тревожной кнопкой. Кнопку он, само собой, нажать не смог. А ты попробуй нажать эту самую кнопку, когда твоя рука пришпилена к крашенному стоунпласту тактической камой! Неожиданно охотник вспомнил Файтфула, того эскейпера, сумевшего освободиться от топора, разрезавшего ему руку. Ну не, этот так не сможет! И верно - ученый даже не попытался, а тут же отключился от болевого шока (ну или от страха, одно другому не мешает).
        Бладхаунд критически осмотрел двух оставшихся ученых. В принципе, ему нужен лишь один… А через мгновение один и остался, потому что второй, пятясь, зацепил кабель, который оказался плохо заизолирован. Удар стрейн-потока в считанные наносекунды превратил человека в синеватую дымку, которая затем осыпалась на пол темно-пурпурными хлопьями. Ну, не зря мамы с детства учат детишек - не суй пальцы в стрейн-разъем!
        Охотник не сдержал смешка, он честно не ожидал такой неуклюжести. Зато, как и планировалось, остался лишь один ученый. Который, кстати говоря, оказался довольно милой девушкой - худой и высокой, с яркими голубыми глазами. И что удивительно - страха в этих глазах было гораздо меньше, чем должно было быть. Потому что страх вытесняла какая-то другая эмоция.
        - Я… - девушка запнулась, но через секунду ее черные бровки скользнули к переносице и она взяла себя в руки. - Я узнала тебя!
        Марк остановился на полушаге, не дойдя до нее всего пары метров. Он вообще-то собирался припугнуть, выдать что-то грозное, а тут - на тебе, узнала!
        - Да ладно? - он склонил голову на бок, весело ухмыльнувшись. Девушку от его ухмылки передернуло. - И кто же я?
        - Ты тот… - она снова запнулась, и снова ей понадобилась всего секунда, чтобы продолжить. - Ты тот, кто сбежал из Клиники Мебиуса. Кого ищут по всему Арк-Сити. Я почти уверена, что ты тот самый маньяк, убивший…
        - Заткнись, - Марк выговорил это слово мягко и вкрадчиво, тем не менее, у девушки волосы встали дыбом. Вот прям везде.
        Ученая не заметила, как он оказался рядом, мгновенно сократив разделявшее их расстояние до нуля. И хотя ростом она почти не уступала Марку, он определенно смотрел на нее сверху вниз. Сильно сверху.
        - Откуда тебе это известно? - он повел широко раскрытыми ноздрями, улавливая запах ее феромонов. Девчонка боялась так чудесно, что охотник едва не потерял над собой контроль.
        - Я работаю на Орион-17, - протараторила девушка, и лишь потом сообразила, что ее слова выглядят как констатация факта, но совсем не как объяснение. - У нас тут… в общем, новости к нам поступают настоящие. Или очень близкие к настоящим.
        - Да не важно, - Бладхаунд пожал плечами, но не отступил, продолжая нависать над ней. - Скажи, почему здесь нет синхронизационных ложементов? Как минимум один должен быть. И в нем девочка… - он умолк, среагировав на изменения в феромонах ученой. Теперь ее страх стал резче, к нему примешались терпкие нотки глубокого непонимания.
        - Откуда ты… - начала она. - Это ведь секретные разработки! О них…
        - Говоришь, что я маньяк? - Марк схватил девушку за шею, буквально пригвоздив ее к стене. - А хочешь, я докажу, что ты права?
        - Нет… пожалуйста, - захрипела ученая и охотник ослабил хватку. Второй рукой он непринужденно подбросил каму в воздухе, ловко поймал ее и поднес к лицу девушки, едва коснувшись ледяным металлом разгоряченной плоти.
        - Тогда отвечай, - ласково пропел он, чуть нажимая камой. Из-под лезвия заструилась тонкая струйка крови, ученая заскулила. - Где тот ложемент?
        - Я не… - она тихо взвизгнула, когда охотник резко чиркнул ее по щеке, оставив неглубокий, но длинный порез до самого подбородка. Затем приставил лезвие к тому же самому месту и вновь надавил.
        - Я могу полосовать тебя очень долго, пока ты не истечешь кровью, - охотник облизнулся. - И буду резать по одной и той же ране. Так что не смей говорить мне, что не знаешь.
        - С… сделка, - выдавила ученая и на краткий миг в ее голубых глазах мелькнула сумасшедшая решимость. Марк уже видел такую, причем совсем недавно.
        - Какая еще сделка? - он отстранился, впрочем не спеша выпускать ее хрупкую шею из своих пальцев.
        - Я все расскажу, - пояснила девушка, с трудом сглотнув. Марк еще немного ослабил хватку, чтобы ей было проще говорить. - А ты взамен расскажешь мне про моего брата.
        Секунду он смотрел на нее непроницаемыми черными глазами, а потом звучно и совсем по-человечески расхохотался. Он отпустил девушку и пошел забрать каму, которая до сих пор торчала из руки потерявшего сознание ученого.
        - И кто же твой брат? - ему вдруг захотелось поиграть. Черт, вот если она скажет правду - он не станет ее убивать. А что до сделки… ну пообещать ей можно что угодно!
        - Скорее всего, ты знаешь его под ником Сакура, - тихо произнесла девушка, внимательно наблюдая за охотником. Он видел - она жадно отслеживает его реакцию. Однако ничто не выдало заинтересованность Бладхаунда.
        - Я правда должен знать это имя? - вполне натурально удивился он, но понял - девушка ему не верит.
        - Теперь уже ты мне врешь, - она забавно мотнула головой, вроде как проявляя недовольство. Ух, воительница!
        Марк раздумывал меньше мгновения. Сакура действительно много для него сделал, и если честно без хакера он бы вообще не выбрался из Клиники. Так что…
        - Мы расстались на площади перед Клиникой, - сказал охотник, довольно грубо вырывая каму из руки ученого. - Он направился в Роджерс. Больше я его не видел.
        - В Роджерс? Но он… он не пришел домой, - девушка неожиданно шмыгнула носом, и только теперь Марк понял, что она действительно очень похожа на Сакуру. Та же субтильная конституция, угловатые черты лица, голубые глаза, очень яркие. - Ты должен помочь мне найти его!
        - Должен? - в возгласе охотника удивление смешалось с яростью.
        - Прости! Прости… - девушка съежилась, глянула на него затравлено. - Но кроме тебя никто не сможет. Он ведь… он сейчас где-то прячется, и его ни за что не найти обычному человеку!
        - А почему ты так уверена, что его еще не взяли ваши? - Бладхаунд вытер кровь с камы о белый халат ученого. Любовно осмотрел безукоризненное лезвие. - Да и убить могли, с этих мясников станется.
        - Нет! - выпалила девушка. - Я бы знала! Я же работают на Орион!
        - Но не по своей воле, - ухмыльнулся охотник, пряча камы за пояс. Похоже, пазл складывается. Да только это не тот пазл.
        - Ладно, мне плевать! - он прервал уже открывшую рот девчонку, устав от пустых разговоров. - Скажу прямо - я обязан Сакуре. Но сейчас я должен спасти свою дочь. Потом, возможно, помогу тебе. Большего требовать не смей.
        Ученая коротко кивнула.
        - Спасибо, - прошептала она, опустив взгляд. - А синхронизационный ложемент с девочкой тут и правда был. Орионовцы называли ее Ларой.
        Когда девушка произнесла имя его дочери, Марк едва поборол в себе желание подскочить к ученой и разорвать ее пополам голыми руками. И одновременно его душу сдавили тиски невыносимой боли, откованные сразу в трех горнилах - воспоминаний, вины и веры. Он часто задышал, возвращая телу естественный биоритм.
        - Как я уже сказала, это секретные разработки, - девушка настороженно покосилась на Бладхаунда, который вдруг напрягся и изменился в лице. - Даже я, работая во втором эшелоне, практически ничего о них не знаю. Похоже, ученые Ориона-17 пытаются модифицировать био-валентную синхронизацию, вывести ее на новый уровень. И они близки.
        Девушка помолчала, переводя дыхание. Охотник почувствовал, как тенета страха ослабляют хватку на ее душе. Это его огорчило, но пугать ее теперь, или тем более - убивать, не имело смысла.
        - На заключительной стадии эксперимента в Департаменте начали о чем-то догадываться, - продолжила сестра Сакуры. - Тяжеловато скрыть мегакварты стрейн-потока, которые безвозвратно исчезают каждую ночь в Цитадели Прайм, где помимо серверного этажа с центральной базой данных ничто не требует действительно больших энергозатрат. И то, речь тут максимум о паре сотен килоквартов! - споткнувшись о взгляд охотника, ученая поняла, что отвлеклась. Она кашлянула, сосредотачиваясь. - В общем, лабораторию перенесли. И тебе повезло - я знаю, куда именно.
        - Повезло, - эхом повторил Марк и желание разорвать ученую вспыхнуло в нем с новой силой. - Говори, где?
        - В Пепельных Долинах, - девушка посмотрела на него исподлобья. - В тридцати километрах к западу от города. Где раньше был центр гуманитарной помощи.
        Вот значит как. Пепельные Долины. Отравленные радиацией пустоши, ставшие пристанищем для умирающих отбросов и жутких мутантов, которыми принято пугать непослушных детей. Что ж, та еще будет прогулочка! И по сравнению с ней заплыв в ядовитых водах Геспер с монстро-рыбами будет вспоминаться как летний отпуск в компании лучших друзей.
        - Я, кстати, Вика, - сообщила девушка, уставившись в пол. - Если что.
        - Мне все равно, - бросил Бладхаунд, направляясь к вентиляционному коробу. - Если что.
        Возможно, потом он снова о ней вспомнит. Возможно, и правда поищет Сакуру. Но это будет означать, что Лара жива и здорова, и она с ним. Марк боялся поверить в такой исход, желая его всем сердцем.
        - Я иду, - пообещал он, едва шевельнув губами. - Дождись меня, дочка. Осталось чуть-чуть.
        ГЛАВА XII. ДИССИПАТИВНАЯ СИСТЕМА
        Выбраться из Арк-Сити, не имея собственного лайтера, та еще головоломка даже для жителя престижного района и при деньгах. Но для Марка перебить охрану на любом из пяти КПП было бы чем-то сродни изощренному развлечению, да только охотник не испытывал желания тащить на хвосте батальон Стражей.
        В Цитадели Прайм он оставил после себя четыре трупа, и теперь для Ориона-17 это личное. Девчонка вряд ли его выдаст, но в Орионе трудятся неглупые ребята, они быстро поймут, кто он и куда идет. Тем не менее, у Марка в запасе дня два, это как минимум. Более чем достаточно, чтобы добраться до тайной лаборатории, вытащить оттуда Лару и свалить подальше от Побережья.
        Так что из города он выскользнул тихо, по старой привычке - через коллектор. Пришлось дерьма нюхнуть, это да, зато кроме мутировавших крыс и пары раздувшихся трупов его никто не видел. А дальше дело техники - дойти до бывшего центра гумпомощи по координатам, которые дала Вика.
        Марк никогда раньше не был в Пепельных Долинах, но знал, что здесь нельзя полагаться на электронику. Даже ренж-двигатели тут сбоят, а лайтеры снижаются только в критических ситуациях, рискуя пожечь себе навигационные модули.
        Тем не менее, карту Долин он видел не раз, поэтому сходу определил место, на которое указала сестра Сакуры. К счастью, благословленному Порчей телу плевать на радиацию - оно восстанавливается быстрее, чем излучение успевает модифицировать структуру белков. А вот метели из черного густого пепла - с ними ничего не поделать и даже типовая маска с респиратором, которую Марк свистнул на одном из КПП, не особо помогала. Хотя без нее он скорее всего просто задохнулся бы - пепел здесь настолько плотный, что кажется, будто ты попал в миксер и тебя замешивают вместе с черничной мякотью в смузи.
        Вскоре обнаружилась другая проблема - пепел снизил радиус действия охотничьего чутья до постыдных двадцати метров. Но учитывая, что обычный человек тут даже собственных рук не видит, результат неплохой. Тем более, что порой метель немного утихала и можно было ориентироваться по небу, определяя положение солнца по матово-желтому пятну на серых низких тучах.
        Охотник бежал на предельной скорости через пепельный ад, периодически резко сворачивая в сторону от внезапно возникающих перед ним объектов. Чаще всего встречались скальные образования и руины городских кварталов, реже - бездонные трещины в земле или болотца с черной стоячей водой, присыпанной полуметровым слоем все того же пепла. Никто не знал, что здесь было раньше, в городских архивах не сохранилось никакой информации. Да и сама катастрофа, превратившая три четверти поверхности планеты в испепеленное безумие, давно уже стала мифом. Просто потому что ушли те поколения, которые помнили другую жизнь.
        Ощутив рядом чье-то присутствие, Бладхаунд снизил скорость. Сначала он думал, что ему показалось, но затем существо приблизилось, обнаружив себя. Точнее - существа. Марк определил двоих справа, одного слева и еще одного - прямо по курсу. Они уже некоторое время бежали с ним рядом, сформировав что-то вроде кругового построения. Ну ясно - мутанты. Только вот какие? Хотя без разницы, тут вся фауна хочет тебя на куски порвать, и исключений нет!
        - Сука, и не отстанут ведь, - пробубнел Марк и остановился. Твари могут поддерживать его темп, а значит - от них не убежать. Да и не в правилах Бладхаунда убегать, обычно происходит наоборот.
        Он прошел еще несколько шагов, увидев сквозь притихшую метель кирпичную стену. Оказалось, это древняя водонапорная башня. Марк за считанные секунды забрался на ее вершину и осмотрелся. Высота башни составляла метров пятнадцать, но это не помогло - пепел здесь был таким же плотным, как и внизу.
        Парень затаился и заставил сердце замедлить ритм. Но мутанты, похоже, отлично ориентировались в родных для себя условиях и не потеряли жертву из виду. Они собрались кружком около башни, позволив Бладхаунду их рассмотреть. И честно признаться - ничего отвратительнее он в жизни не видел.
        Мутанты напоминали людей лишь тем, что было у них по две пары рук и ног, и стояли они именно на ногах, хотя по необходимости могли без проблем перемещаться на четырех конечностях. Их обнаженные тела лоснились и напоминали шкуры скатов, только покрытые огромными гноящимися язвами и пульсирующими черными нарывами. Руки у них заканчивались чем-то вроде рачьих клешней, причем видоизмененной была лишь одна рука - либо правая, либо левая. Но самое жуткое - головы, точнее - то, что находилось на их месте. Марк вживую никогда не встречал моллюсков, но по «Дискавери» видел немало фильмов про морскую живность. Так вот если посмотреть на осьминога со стороны щупалец, то у мутантов вместо голов было нечто подобное. И тоже в глубине -- жесткий клюв. Короче - мерзость еще та.
        А потом эти твари завыли. Или затрубили - охотник не смог однозначно идентифицировать этот невероятно громкий звук, пробирающий до костей своей неестественностью. Почему-то Бладхаунду в нем даже почудились отголоски человеческой речи и от этого отвращение только усилилось.
        Зато сам будучи хищником он сходу сообразил, что этот звук значит. Клешнерукие уроды сообщали о добыче братцам и похоже в скором времени их тут будет не четверо, а гораздо больше. А потому единственной целесообразной стратегией остается - как там вояки изъясняются - превентивный удар!
        Охотник обрушился на стоявшего прямо под ним мутанта, выхватив камы с такой скоростью, что даже его собственный взгляд не различил этого движения. Урод явно не ожидал такого финта - одно лезвие вошло ему точно в клюв, другое в ключицу. Повалив чудовище и не имея твердой уверенности в том, что эти раны для него смертельны, Марк парой быстрых ударов разорвал грудную клетку мутанта и откатился в сторону. Собратья поверженной нечисти пару мгновений откровенно тупили, видимо, им еще не доводилось встречать добычу, которая имела наглость столь успешно огрызаться. Но затем сориентировались и рассыпным строем кинулись на охотника.
        Первого мутанта он встретил восходящим ударом в основание щупальцевой головы, затем крутанулся в пируэте и вогнал вторую каму в живот следующему монстру. Клешня клацнула у него перед лицом, еще одна - едва не зацепив бок. Охотник завертелся в кругу врагов, нанося быстрые секущие удары по всем эшелонам, и вскоре противников не осталось - все они лежали на земле кучами гноящейся плоти. Но на празднование победы времени не осталось - на зов мутантов уже подоспели их сородичи.
        Еще на подходе монстры обнаружили у себя дополнительное оружие - оказалось, что их маллюсковые головы могут исторгать что-то вроде кислотной слюны, причем на довольно большое расстояние - почти десять метров. Охотник увернулся от нескольких черных маслянистых струй и увидел, что солончаковая почва, на которую попал яд мутантов, начала дымиться и ощутимо проседать.
        - Во мразь! - хмыкнул Бладхаунд и смачно сплюнул. Его слюна тоже задымилась на земле. - Но так у вас может хоть шансы появятся!
        Он отскочил к башне, чтобы на него не могли наброситься с тыла и принялся кромсать молниеносными взмахами кам нахлынувшую волну чудовищ. Периодически ему приходилось смещаться из стороны в сторону, уходя от многочисленных ударов клешней и кислотных плевков. А потом оказалось, что мутанты не так уж глупы - некоторые из вновь прибывших держали в руках (в тех, что не превратились в клешни) обломки арматуры, камни и палки. Орудовали они всей это прелестью не ахти, что, однако, вполне компенсировалось их неимоверных количеством.
        В какой-то момент охотник просто не успел увернуться от всех нацеленных на него атак, и клешня больно впилась в правое бедро. Он рванулся, по пути вскрывая шею ударившему его монстру, и скрипнул зубами от боли, когда клешня вырвала из него увесистый кусок плоти. Спустя минуту он пропустил еще один удар - в предплечье, и только затем, поняв, что врагов слишком много даже для него, призвал на помощь Коросту Порчи.
        Время потеряло значение. Марк скользил спиной вдоль водонапорной башни, а его руки не останавливались ни на мгновение, выписывая в воздухе восьмерки и разнообразные геометрические узоры. Каждый удар разрывал плоть двух-трех мутантов и отнимал как минимум еще одну проклятую душу. Хотя… есть ли у них души? Да и вообще, откуда эта дрянь взялась? Никакая радиация не в силах создать подобное!
        В Сети о происхождении мутантов из Пепельных Долин уже давно перестали говорить. Теорий нашлась масса, да только подтвердить их никто не мог. Ученые отлавливали монстров с определенной периодичностью, но исследования ни к чему не привели. Одни были похожи на людей, другие - на животных вроде волков или медведей. Но всех будто целенаправленно изменили, их генетический код был деформирован, причем довольно грубо. А самое интересное - регулярно появлялись новые виды, а старые исчезали бесследно и их больше не видели.
        Но все это сейчас не имело никакого значения, потому что не проводилось никаких экспериментов (по крайне мере - официальных), которые наглядно разъясняли бы, как быстрее и надежнее всего убивать этих упырей. Да и не было смысла в таких исследованиях - мутанты не подходили близко к городам, а летучих среди них пока не встречалось. То есть если сидишь за городской стеной - никакой опасности эти веселые ребята для тебя не представляют. Ну да, это если сидишь за стеной…
        Короста Порчи вспыхнула мягким темным сиянием и рассеялась, вобрав в себя критический объем урона. Охотник стал обороняться с удвоенной яростью, очистив мысли и отдав тело под абсолютный контроль инстинктов. Он видел перед собой только мельтешение рук, щупалец и клешней, изредка - металлических прутов и деревянных дубин. Он двигался с такой скоростью, что мутанты порой атаковали друг друга, даже не заметив, что враг уже сместился в сторону. Сам же Бладхаунд никогда не промахивался, но это не помогало. Чудовищ было слишком много и задние ряды вновь затрубили, призывая следующую волну.
        Пропустив пару касательных ударов и едва не угодив под кислотную струю, Марк подпрыгнул, оттолкнулся ногами от двух мутантов, мгновенно занявших его место у стены, и взлетел вверх. Используя камы, как ледорубы, он стал карабкаться по отвесной стене и скоро оказался на вершине башни, где когда-то находилась емкость с водой, но теперь осталась лишь камена площадка, обвалившаяся с одной стороны.
        Пепельная метель вновь усилилась и охотник не смог точно определить, сколько вокруг мутантов. Некоторые уже начали карабкаться вверх, образуя живые пирамиды. К счастью, с земли они не могли доплюнуть сюда кислотой, хотя некоторые пробовали, превращая десятки своих товарищей в дымящиеся груды подергивающегося мяса. Охотник присмотрелся и качнул головой - мутанты в задних рядах начали жрать павших собратьев.
        На вершине башни ему было проще биться, потому что твари не могли наползать со всех сторон - только с той, где крыша еще не обвалилась. Контролируя это полукольцо, укрытый Коростой Порчи, он мог истреблять их еще очень и очень долго. Но не бесконечно, ибо уже начал чувствовать отголоски усталости, которая придет не через час и даже не через два, но - придет.
        А потом в сознании, заполненном лишь кристальной чистотой боевой ярости, родилось возможное решение. Крутнувшись волчком и превратив шупальцевые головы сразу пяти мутантов в фонтаны черной крови, Марк кашлянул и произнес несколько слов, призвав Темную Имитацию. А потом завыл, стараясь повторить слышимый ранее вой мутантов, но с измененными модуляциями. Горло, не привычное к исторжению подобных звуков, тут же заболело, но охотник продолжал трубить, пока в легких оставался воздух. Потом он быстро и глубоко продышался и затрубил снова.
        На мгновение улыбка тронула искаженное нечеловеческим напряжением лицо, когда Марк понял, что у него получилось. Он инстинктивно подобрал верную тональность и похоже сообщил тварям, что еды здесь нет и не предвидится. Мутанты перестали карабкаться на башню. Затем немного побродили рядом и начали рассеиваться. Марк трубил еще некоторое время, а когда перестал и нагнулся, чтобы отдышаться, изо рта у него обильно потекла черно-алая кровь. Он даже сразу не смог произнести Темный Заговор, пришлось немного подождать, пока естественная регенерация подлечит покалеченное горло.
        Когда охотник спустился с башни - вокруг никого не было, метель не спешила усиливаться и он ощущал пространство почти на сорок метров. Трупы убитых мутантов тоже исчезли, от них остались лишь густые черные пятна на земле.
        Отметив в голове потенциал Темной Имитации, охотник снова побежал в направлении секретной лаборатории Ориона-17, которая, как сказала Вика, не имеет ни названия, ни кодового обозначения. Что не удивительно - объект был уникальным в своем роде, и его вполне можно было именовать просто - лаборатория.
        По идее, двигаясь на полной скорости, Бладхаунд мог преодолеть расстояние до объекта меньше, чем за час. Но постоянно возобновлявшаяся метель не позволяла бежать так быстро, он едва выдавал половину своей мощи. Но было еще кое-что. Марк чувствовал, как пространство вокруг него меняется, ощутимо удлиняясь и будто петляя. Он читал о чем-то подобном в Сети и ученые Арк-Сити действительно иногда регистрировали в Пепельных Долинах пространственные аномалии. Судя по наблюдениям, здесь одно и то же расстояние в разные моменты преодолевается за разные промежутки времени, и невозможно заранее предсказать, сколько займет путь. Однако, как и в случае с мутантами, попытки изучить аномалии потерпели полный крах - их не смогли ни просчитать, ни повторить лабораторно.
        Но охотник был к этому готов и не слишком переживал. Даже если из города за ним уже направили пару моторизированных отделений, Стражи столкнуться с теми же проблемами, что и он сам. С другой стороны - если скумекают позже, то аномалия вполне может сыграть им на руку и сократить путь. Но тут ничего не поделать, и охотник просто перестал об этом думать.
        По его биологическим часам прошло ровно двести сорок минут с момента схватки с мутантами, когда впереди он почуял живых. На его удачу метель на несколько минут прекратилась и охотничье чутье заработало почти вполовину стандартного радиуса.
        Сначала охотник подумал, что это опять мутанты, но потом увидел закономерности в движении объектов и понял, что это патрули. Кроме того, некоторые объекты занимали статичные позиции, сдвигаясь незначительно - судя по расположению сигнатур, это Стражи на вышках по периметру территории. Территория, кстати, оказалась довольно большой - около пяти гектар, причем почти четыре из них занимало невысокое двухэтажное строение, обнесенное примитивной проволочной стеной. Была ли стена под напряжением, охотник не мог определить, да и не собирался. Тут уже нет смысла скрываться, так что он войдет через парадный вход.
        Всего Бладхаунд насчитал два патрульных отряда по два человека, еще четверых у единственного КПП, и по два Стража на каждой из двух вышек. Само собой, тут есть и другие вышки, но с противоположной стороны и его охотничье чутье до них не добивает. Скорее всего есть и другие патрульные отряды, но вряд ли больше одного-двух. На самой территории Марк никого пока не чувствовал, но лишь из-за расстояния, да и стены строения экранировали от него запахи, звуки и ментальные эманации людей.
        Поэтому когда пепельная метель вновь стала набирать силу, он неспешно двинулся к пропускному пункту, на ходу извлекая из-за пояса камы. Черные хлопья ложились ему на плечи и на голову, скрытую просторным капюшоном, налипали на лицо, но крепчавший с каждым мгновением ветер, тут же рассеивал их, обращая иссушенной трухой. Труха вилась вокруг призрачными водоворотами, которые то и дело складывались в замысловатые иррациональные узоры.
        Серый солнечный свет, и без того не сильно благоволивший Пепельным Долинам, еще больше померк, и грозовые тучи скрылись в хаотичном мельтешении адской метели, погружая безрадостный пейзаж в густые неоднородные сумерки. Хотя на самом деле тут и смотреть было не на что, разве только себе под ноги - на потрескавшийся солончак, по которому осязаемыми волнами туда-сюда гулял вездесущий пепел.
        Видимо, локаторы Стражей на КПП все-таки засекли охотника, но вряд ли вояки сильно напряглись, будучи уверены, что это всего лишь одинокий мутант, отбившийся от стаи. Но даже если бы они что-то поняли, это не могло их спасти. Воины были мертвы с того момента, как Бладхаунд почуял их.
        Приближаясь к Стражам сквозь пепельную мглу, Марк неожиданно почувствовал движение справа, на самой границе охотничьего чутья. Но едва он обратил внимание на это движение, оно тут же исчезло. А потом повторилось, но уже слева. Парень вспомнил - точно такие же тени встречались ему в городских коллекторах Арк-Сити. Он и тогда ловил их на самой границе восприятия и сразу терял, едва получалось сфокусироваться. Выглядело все так, будто кто-то следит за ним и это жутко бесило Бладхаунда, ведь он привык сам следить за своими жертвами, оставаясь в тени.
        Но орионовцы у КПП уже вскинули лучевые винтовки и у охотника не осталось времени на головоломку, которая вполне могла оказаться лишь его собственным глюком. Он призвал Нареченную Мглу, а сам сместился в сторону, ускорился и прыгнул. Стражи, у которых в поле зрения остались только сотканные Нареченной Мглой фантомы, что-то отрывисто прокричали через решетки герметичных шлемов. Спустя мгновение пепельные сумерки прорезала яркая вспышка когерентного света - она ударила в одного из фантомов, рассеивая его на лоскуты, мгновенно поглощенные непроницаемой круговертью.
        Второй Страж тоже хотел выстрелить, но не успел - взмах камы отделил его голову от тела и нервный импульс попросту не достиг указательного пальца, покоящегося на спусковом крючке винтовки. Другой Страж уже разворачивался в сторону обезглавленного товарища, когда Бладхаунд снова прыгнул. Он приземлился точно на орионовца, ударив его ногами в грудь и одновременно погрузив обе камы в голову воина. Камы легко пробили многослойную защиту экзоскелета - во все стороны ударила кровь, искры, струи синей жидкости из гидравлической системы доспеха.
        Остальные сориентировались на удивление быстро - оставшиеся на КПП Стражи ударили по нему перекрестным огнем из лучевых винтовок, а с двух ближайших вышек заговорили тяжелые пулеметы. Будь он в замкнутом пространстве, это могло стать проблемой, но на открытой местности при неограниченном маневре иллюзия близкой опасности лишь заставила охотника улыбнуться.
        Он призвал Коросту Порчи и затянул Сумеречную Колыбельную, зигзагами сближаясь с одной из вышек. Пулеметные очереди взрывали землю вокруг него, но - слишком далеко, не ближе полутора метров. А когда он в два чудовищных прыжка оказался на вышке, лучевые винтовки смолки - Стражи с КПП поддались Колыбельной и отступили к зданию лаборатории.
        Первому Стражу на вышке Марк отсек ногу, но прежде, чем тело неистово вопящего орионовца рухнуло на землю с высоты пяти метров, он распорол воину живот и фонтан внутренностей последовал за изуродованным мешком из плоти. Второй успел выхватить импульсный пистолет, но удар камы отделил его запястье от руки. Охотник замахнулся другой камой и Страж не придумал ничего умнее, как прикрыться оставшейся рукой. В другой ситуации трубчатые суставы экзоскелета, выполненные из примастали методом пакетной ковки, могли бы защитить его от клинкового оружия, но тактические камы охотника имели мономолекулярную заточку и уже успели напитаться Порчей, что значительно повысило их боевые качества.
        Однако Бладхаунд не ударил. А когда воин опустил руку, охотник, сунув камы за пояс, схватил орионовца за голову, рывком содрал с него шлем и впился зубами ему в шею. Через две секунды тело воина, фонтанируя алыми струями, с хрустом упало на землю. А спустя еще пять секунд охотник был уже на второй вышке. Закончив, он плотоядно облизнулся и посмотрел вниз. Метель достигла пика и обычное зрение уже не давало никакой информации, зато охотничье чутье подсказало ему, что у КПП встретились два патрульных отряда. Недолго думая, охотник спрыгнул и бросился к пропускному пункту.
        В этот раз, перестраховываясь, он не только создал теневых фантомов, но и призвал Коросту Порчи. И это решение оправдало себя, хотя и не сразу. Первому Стражу он начисто отсек обе ноги и, продолжая нарезать круги в пепельном сумраке вокруг тесной группки воинов, вновь запел. Эти ребята оказались чуть более стойкими, чем те двое, что скрылись в лаборатории, но их тоже пробрало - даже сквозь метель Бладхаунд ощущал их страх и неуверенность.
        У второго он выбил оружие из рук, а когда воин потянулся за пистолетом, отрубил ему руку, но та недолго подергивалась на земле в одиночестве - почти сразу к ней присоединилась вторая. Один из оставшихся Стражей открыл беспорядочный огонь во всех направлениях, а второй пригнулся и дернул чеку плазменной гранаты. Для охотника так и осталось загадкой - куда орионовец хотел метнуть гранату, но лихой выстрел его товарища угодил бойцу в запястье и тот с криком выпустил из руки наливающийся синим светом цилиндр. Граната сдетонировала, едва коснувшись земли. Тут Марку и пригодилась Короста Порчи, потому что хотя он успел отпрыгнуть в сторону, радиус поражения у холодной плазмы оказался чрезмерно велик. Видимо, то была модифицированная версия, о которой охотник почему-то не знал.
        Упиваясь безумием жестокой бойни, Бладхаунд лизнул металл окровавленной камы и дико рассмеялся, глубоко запрокинув голову. Он с трудом подавил желание освежевать поверженных Стражей и принести в жертву тенберису хотя бы одного из них.
        - Нет уж, - прорычал он, направляясь к лаборатории. - Я здесь не за этим!
        Герметичная полимерная дверь явно не была приспособлена для того, чтобы держать оборону. Бладхаунд выбил ее ударом ноги, но первым в тамбур ворвался не он, а трепещущие щупальца Нареченной Мглы. Марк вошел вслед за ними и охотничье чутье, которому больше не мешала пепельная метель, сразу предоставило ему требуемые сведения.
        Тамбур представлял собой помещение около ста квадратных метров, плотно заставленное стеллажами и отдельными ящиками. Разумеется, названного гостя здесь уже поджидали - между ящиками, охватив вход полукольцом, затаилось восемь Стражей, причем двое успели развернуть мобильные турели.
        В Нареченную Мглу ударили пули, пучки электронов, лучи когерентного света. Несколько выстрелов по касательной задели Марка, но охотник успел прикрыться Коростой Порчи и едва Нареченная Мгла рассеялась, он взмыл в воздух. Стражи за турелями среагировали быстрее остальных, но даже им не хватило сноровки, чтобы поразить до невозможности быструю цель. Бладхаунд приземлился за спинами орионовцев и продолжил кровавую жатву.
        Вышедшая из тамбура фигура уже мало напоминала человека - охотник был весь забрызган кровью и жидкостью из гидравлики экзоскелетов, тут и там с него свисали обрывки плоти и синюшные ошметки внутренних органов. Он откинул капюшон и встряхнулся, точно пес, во все стороны полетели алые брызги, а по полу застучало дробное стаккато костяных осколков.
        Здесь его чутье работало на полную мощность и Бладхаунд определил, что почти половина здания либо вообще не используется, либо выполняет функции склада. Наибольшая концентрация живых объектов наблюдалась прямо по курсу - за длинным коридором с множественными ответвлениями. Впереди Марк ощущал больше двух десятков человек, которые кричали и суетились. Очевидно, это ученые. И не менее очевидно, что Стражи с КПП успели передать им сигнал тревоги. Охотник улавливал лишь обрывки криков и остаточные эмоциональные мыслеобразы, поглощаемые несколькими рядами металлических стен, но этого было достаточно, чтобы понять - ему готовят теплый прием.
        - Ну давайте, давайте, - усмехнулся Марк, неспешно продвигаясь вперед по коридору. Парень знал, что Лара там, в помещении с учеными. Также он знал, что больше никто не сможет остановить его на пути к дочери. А если эти глупцы так хотят - пусть попробуют, он убьет их всех.
        И все же умники в белых халатах удивили его. Когда охотник распахнул широкие двери главного помещения лаборатории, в него со всех сторон ударили снопы света. Здесь было неестественно светло - десятки люминотонов работали на максимальной мощности, заливая все поверхности и предметы расплавленной платиной. Но зрение охотника мгновенно адаптировалось к новым условиям и ему потребовалось меньше секунды, чтобы оценить ситуацию.
        Круглый зал с высоким потолком был уставлен самым разнообразным оборудованием, большую часть которого Марк видел впервые. Зато он сразу узнал несколько био-валентных верстаков с мнемопластическими граверами, хотя аппаратура отличалась необычными модификациями. Повсюду сновали люди в белых халатах, но почти половина из них собралась в центре зала, где на возвышении стоял синхронизационный ложемент, к которому были подключены не только стандартные нейрокиты, но еще с десяток толстенных кабелей, часть из которых спускалась с потолка, тогда как другие тянулись от верстаков.
        Со своего места Марк не видел человека в ложементе, но ему не нужно было даже охотничье чутье, чтобы это определить. Сердце охотника забилось в непривычном ритме и последние сомнения исчезли. Он сделал шаг к центру зала, и затуманенное надеждой сознание не сразу отреагировало на новую опасность. Уже потом он увидел в углублении перед ложементом три клетки с толстыми стальными прутьями, к которым, судя по окалинам на металле, были подведены стрейн-потоки. Это потом охотник боковым зрением отметил, что клетки открыты, а их пол устилает плотный слой давно засохшей крови. Все это было потом, но сейчас, поддавшись мимолетной слабости, он дал шанс противнику, который не нуждался в форе.
        Парень получил скользящий удар в плечо, потому что в последнее мгновение рефлексы все же сработали, опередив и мысль, и нервные импульсы, посланные к мышцам. Несмотря на то, что примасталевые когти, искрящие стрейн-энергией, лишь чиркнули плоть Бладхаунда, рука у него едва не отнялась. Марк отпрыгнул и начал читать Темный Заговор, чтобы быстрее избавиться от опасной раны.
        Едва он скороговоркой выплюнул заклинание, его вновь атаковали. Все трое одновременно. Согбенные существа, которые раньше явно были людьми, подверглись жестоким метаморфозам, из которых тридцатисантиметровые стальные когти вместо запястий оказались самыми безобидными. Похоже, их плоть сплавили с экзоскелетами, добавив множество металлических элементов, так что теперь создания буквально ощетинились узкими стальными клинками, точно антропоморфные ежи.
        По низкому гулу, источником которого были животы монстров, охотник определил, что туда им вживили генераторы стрейн-потоков, которые направляли энергию на все металлические фрагменты в телах созданий. Они, должно быть, каждую секунду испытывали неописуемую боль, и вполне вероятно чудовища кричали бы, если бы их создатели оставили им рты. Но бритые на лысо посеревшие черепа имели только глаза, лишенные век, и носы без спинок и крыльев, будто плоть в этих местах выела какая-то страшная болезнь.
        Бладхаунд вновь отпрыгнул, уходя с линии атаки, а затем резко бросился вперед, контратакуя. Его камы несколько раз столкнулись с когтями искусственных мутантов, высекая ослепительные снопы синих искр. К счастью, рукоятки оружия были выполнены из изолирующего материала, так что Марку не грозил испепеляющий удар стрейн-потока. Он успел призвать Коросту Порчи и чудовища снова атаковали.
        В этот раз один ринулся в лобовую, другой зашел с фланга, а третий, перемахнув через Марка в длинном затяжном прыжке, хотел наброситься сзади, но охотник не дал этому плану осуществиться. Он оказался в месте приземления третьего монстра раньше него самого и встретил мутанта шквалом молниеносных ударов. Перерубив несколько шипов и разрезав грудь мутанта, Бладхаунд заставил его отступить, но сразу же развернулся, встречая атаку двух его собратьев.
        Вполне вероятно, раньше существа были Стражами, и скорее всего - ветеранами Ориона-17. В их движениях не было слепой ярости, как в монстро-рыбах, которых он встретил в коллекторе Маджестика. Эти бились разумно, они знали, что такое тактика, и умело использовали численное превосходство. Они заставили Бладхаунда отступить, атакуя одновременно, и хотя их когти не достигли цели, охотник несколько раз оцарапался о шипы. Короста Порчи все еще держалась.
        Он призвал Нареченную Мглу, но это не сработало - по какой-то причине мутанты отлично ориентировались в колдовском мраке. Тогда, вынужденный отступить под их натиском, Марк запел Сумеречную Колыбельную. На удивление получилось - движения «ежей» стали рваными и немного замедлились. Похоже, остатки человеческих личностей, которые по задумке их создателей должны были стать сильной стороной монстров, одновременно оказались их слабостью.
        Едва противники стушевались под влиянием Колыбельной, Марк сделал несколько ложных финтов и отпрыгнул в сторону, давая себе несколько секунд на прочтение Коросты Порчи. Затем уже сам атаковал и прежде чем его мистический доспех рассеялся, он сумел ранить одного из монстров, перерубив ему локтевое сухожилие на правой руке. Однако одновременное использование сразу трех заклинаний требовало слишком много сил - охотник задышал глубоко и надсадно, на лбу выступил пот.
        Марк отозвал Нареченную Мглу, но продолжил петь, ввинчиваясь меж двух мутантов. Резко остановившись, он нырнул под неуклюжую атаку существа, у которого теперь была только одна рука, и подсек камой его ногу. Следующий удар пришелся монстру в живот и разорвал его серую плоть до солнечного сплетения, но в атаке Бладхаунд раскрылся и не сумел защититься сразу от двух мутантов, насевших с разных сторон. Три стальных когтя разорвали ему плечо, а стрейн-разряд отшвырнул охотника к дальней стене зала. Он с рычаньем вскочил на ноги и принял защитную стойку, игнорируя жестокую боль в плече и колокольный звон в голове.
        Периферийным зрением парень отметил, что монстр с развороченным животом все еще жив, но принимать активное участие в схватке больше не может. Однако от него к двум другим мутантам точно молния к громоотводу протянулись скачущие синие жгуты. Это усилило оставшихся в строю чудовищ - они атаковали Марка с удвоенной мощью, а их удары вернули себе изначальную скорость, несмотря на Сумеречную Колыбельную.
        Охотник изловчился и резанул одного из них по шее, увы - недостаточно глубоко, зато в ответ пропустил прямой удар в живот и стрейн-разряд снова бросил его на стену, причем в этот раз металл не выдержал и с натужным воем разорвался. Тело Бладхаунда вылетело из лаборатории под пепельную метель и мутанты последовали за ним. Это стало их главной ошибкой, потому что в бушующей круговерти они вообще ничего не видели, тогда как охотник сохранил охотничье чутье, пусть и подавленное.
        Не обращая внимания на широкие рваные раны в области живота, через которые проглядывали осклизлые стенки почерневшего кишечника, Бладхаунд метнулся к ближайшему мутанту и тот ответил на его выпад, но - с секундной задержкой. Этой секунды охотнику хватило, чтобы нанести монстру повторный удар в шею и в этот раз кама распорола не только плоть, но и трахею, и позвоночный столб за ней.
        От поверженного врага в пепельный сумрак ударила синяя молния и это позволило Марку точно определить местоположение последнего чудовища. Но монстр и не собирался скрываться - он сам атаковал охотника и теперь его движения казались почти такими же быстрыми, как у Бладхаунда. Но именно что почти.
        Охотник ушел в сторону от первой атаки, сблокировал вторую, провернулся, огибая противника с фланга, и срезал с него полдюжины шипов. Монстр смекнул, что на улице у него меньше шансов, чем в помещении, хотел было ретироваться и уже подогнул ноги для прыжка, но просвистевшая в непригодном для человеческого дыхания воздухе кама ударила его в колено, заставив пошатнуться и упасть. Бладхаунд пантерой подскочил к раненому противнику с той стороны, где больше не было шипов, и погрузил лезвие второй камы ему в шею.
        А в следующую секунду генераторы стрейн-потоков в телах мутантов взорвались. И хотя Марк за миг до финальной атаки успел прикрыться Коростой Порчи, его отбросило ударной волной почти к самому КПП. Вся кожа у него на спине мгновенно сгорела, а два ребра превратились в костяную труху, причем одно проткнуло печень, а другое - левое легкое. Боль показалась Марку столь невыносимой, что он не сумел сдержать крик.
        Однако парень нашел в себе силы подняться и, бубня Темный Заговор, побрести в сторону лаборатории. Когда он вошел, навстречу ему прозвучало несколько неприцельных выстрелов. Раны, полученные от «ежей», требовали времени для полного восстановления, но чтобы справиться с самыми ретивыми из учеными Бладхаунду было достаточно того, что есть.
        Меньше чем за пять минут он вырезал две трети персонала лаборатории, оставшиеся сбежали. Охотник медленно подковылял к центру зала и заглянул в синхронизационный ложемент. Его губы дрогнули, а глаза заволокла мутная пелена, когда он увидел Лару.
        - Девочка моя, - прошептал Бладхаунд, боясь поверить собственным глазам. Не сдерживая слез, которые двумя черными змейками заструились по его щекам, он протянул окровавленную руку и нежно коснулся щеки дочери. - Я все-таки нашел тебя, милая.
        Затем Марк перевел взгляд на управляющую панель ложемента. Демонстрационный экран показывал эфирный шум, дисплей с биоданными не выдавал аномалий - девочка здорова и в полном порядке. Но третий экран заставил охотника вздрогнуть.
        - Офферинг? - удивился он. Однако помимо названия запущенной симуляции на экране не было никаких данных, хотя обычно там присутствовали подробные сведения о матче - код сессии, локация, список участников и линки каждого из них.
        Прохромав к задней части ложемента, Бладхаунд стал отключать нейрокиты в десинхронизационной последовательности. Хотя он никогда не выполнял функции администратора, как профессиональный игрок Марк знал, что нужно делать, чтобы безболезненно прервать симуляцию. Отключив последний нейрокит, он посмотрел на дочь и следующее мгновение показалось ему самым долгим в его жизни.
        Но потом сердце охотника гулко бухнуло в висках и Лара открыла глаза. Эти карие глаза с медовым песочком вокруг зрачка Марк не спутал бы ни с одними другими.
        - Дочка, - его губы шевельнулись, но дар речи пропал. Он потянулся к девочке и она, ухватив его за руки, поднялась с ложемента. На мгновение Марк подумал, что, быть может, Лару постигла судьба Даши, но нет - дочь узнала его, и помимо узнавания в ее взгляде читалась еще целая гамма эмоций.
        Целую секунду душа охотника была открыта окружающему миру. Целую секунду он испытывал непередаваемое облегчение, находясь в состоянии, которое сам он не мог определить, но которое вполне можно было бы назвать счастьем.
        - Папа… - вопрос, констатация, вера, надежда и страх, все смешалось в этом коротком восклицании. Девочка хотела продолжить, но моргнула и слова умерли на чуть приоткрытых губах, а карие глаза с медовым песочком сменились жемчужно-черными сферами обсидиана. Ледяная волна раскатилась в груди Бладхаунда, когда он понял, что у него самого теперь точно такие же глаза.
        На лице девочки рваным шрамом вспыхнула безумная улыбка серийного маньяка, а черные глаза наполнились осознанием превосходства высшего хищника. Растопырив ноздри и задрав голову, она глубоко втянула насыщенный кровью воздух и с шипением выпустила его из легких сквозь острые треугольные зубки, на мгновение показав алый язычок, по которому уже разбегались черные прожилки.
        - Ну здравствуй, Бладхаунд, - сказала Лара сразу двумя голосами. Первый голос, несомненно, принадлежал маленькой девочке, но второй просто не мог быть человеческим, он напоминал грохот лавины, приглушенный пластами земли.
        - Забавно, не находишь? - Лара по-собачьи склонила голову, продолжая неотрывно смотреть Марку в глаза. - Я в теле твоей дочери, но меня ты с полным правом можешь звать папой. Ведь я тебя создал, мой охотник!
        - Эссенциал? - парень отступил на шаг. - Тенебрис?
        - Какой умный мальчик! - Лара весело захлопала в ладоши и рассмеялась двойным смехом - будто одновременно с хрустальным колокольчиком громыхнул чугунный колокол, зарытый в песок. - Догадался с первой подсказки!
        - Какого черта? - Марк ощутил, как место непонимания занимает ярость. - Ты солгал мне, демон! Ты обещал, что я верну дочь!
        - И ты вернул ее! - рявкнул тенебрис и на мгновение рот девочки неестественно увеличился в размерах. - Не смей обвинять меня во лжи, пес! Твоя дочь здесь, перед тобой. Она - во мне, - и Эссенциал ехидно скривился, видя, что до Марка начинает доходить.
        - Твои Знающие были правы, Аниматика - мое детище, - Лара непринужденно болтала ногами, не спеша слезать с ложемента. - Но начал это не я, дорой мой. Это вы первыми пробились ко мне, не наоборот! Проблема заключалась в том, что я не мог придти в ваш мир, как вы говорите, во плоти. И даже мое воздействие на сознание людей носило… ограниченный характер. Но эти ребята из Ориона-17, ха! Да они же сделали за меня всю работу!
        Лара снова рассмеялась, и от того, что один из этих голосов действительно принадлежал его дочери, у Марка свело сердце. Он упал на одно колено и часто задышал.
        - Тише, тише! - девочка спрыгнула с ложемента и подошла к Марку. Взяла его голову в свои детские ладошки и посмотрела прямо в глаза. - Не понимаешь, да? Ну и не поймешь! - Лара хмыкнула, небрежно выпустив голову отца из рук. - Я и сам не до конца понял их мотивы. Похоже, эти ваши Стражи хотели попасть в мой мир через био-валентную синхронизацию нового поколения. Вряд ли из чистого альтруизма, правда же? Хотя без разницы, у них ведь не получилось. Зато получилось у меня, - и черный язык вновь пробежал по заостренным зубам. Глядя на это, Марк инстинктивно потянулся за камами.
        - А вот этого не надо, - улыбка медленно сползла с лица девочки, которая теперь стала вместилищем непредставимого зла. - Ты ведь не хочешь навредить дочурке, м? - и черные буркала внезапно сменились обычными человеческими глазами. Ее глазами!
        - Папа! - пискнула Лара. - Папа, я… - она рванулась навстречу Марку и тот подхватил ее на руки, нежно прижав к себе.
        - Ну мы все же не настолько близки, - прошептал ему в ухо двойной голос и охотник отстранился от девочки, будто его ударило стрейн-разрядом.
        - Ты… - процедил Бладхаунд, бессильно сжимая и разжимая пальцы на рукоятках кам. - Выродок…
        - Да называй как хочешь, - Эссенциал пожал плечиками Лары. - А вообще, ты не вправе на меня злиться, потому что аварию я не планировал. И Клинику, и эксперименты с твоей дочерью - это все Орион-17.
        - Лжешь, - процедил Марк, понимая, что не в силах навредить тенебрису, пока тот занимает тело его дочери.
        - Ну вот опять, - Эссенциал всплеснул детскими ручками. - Когда я тебя обманывал, а? Вот именно! Ты просто должен был выиграть турнир и возможно - возможно! - победил бы Лоубрингера, чтобы добиться абсолютной синхронизации с охотником и стать моим карающим мечом, - Лара пожевала губами и сплюнула на пол. Черная слюна задымилась. - Но эта авария и твое безумие… сначала я думал, что потерял тебя, но потом… Знаешь, похоже именно безумие позволило тебе не просто слиться с охотником, но поглотить его, растворить личность искусственного убийцы в своем человеческом сознании. Ведь задумывалось как раз наоборот!
        Марк молчал, не в силах придумать, что делать дальше. Он не был уверен, что сумеет победить тенебриса, но обязательно попробовал бы, будь у демона другая оболочка.
        - А им, Ориону-17 я имею ввиду, ты должен быть благодарен, - тенебрис начал расхаживать вокруг ложемента, делая осторожные мягкие шаги, будто раньше никогда не ходил. - Ведь они спасли твою дочь, хотя ваши обычные медики не смогли бы этого сделать, не тот уровень технологий. А то, что потом они решили использовать ее в своих целях, разглядев уникальный потенциал ее ДНК… ну, их сложно винить. Уж точно не мне!
        И снова двойной смех разнесся по лаборатории. Охотнику показалось, что со стороны пролома в стене доносится отдаленный вой сирен, и он наклонил голову, меняя угол вхождения звуковых волн в ушную раковину.
        - Верно, верно, - покивал тенебрис. - За тобой уже идут. И кстати, - он вновь оказался рядом с Марком, причем парень не заметил, как темный лорд переместился в пространстве. - Спасибо за помощь! - Эссенциал с кривой ухмылкой кивнул на труп «ежа». - Похоже, в Орионе знают обо мне и подготовили сюрприз на случай, если бы двери, которые они так упорно пытались открыть, распахнулись бы в вашу сторону.
        Марк подумал, что в свои опасениях орионовцы оказались удивительно прозорливы, а Лара тем временем подошла к трупу мутанта и пнула его тонкой ножкой. Труп отлетел к противоположной стене, будто в него на всем ходу врезался грузовой лайтер.
        - Не то, чтобы они представляли для меня опасность, но… - протянул тенебрис. - Я не люблю марать руки! Как ты уже понял.
        С этими словами он развернулся на месте и зашагал к пролому в стене, из которого уже абсолютно четко доносились сирены.
        - Постой! - окликнул его Марк. - Так что… что теперь?
        - Теперь? - девочка остановилась и посмотрела на охотника вполоборота. - Теперь этот мир станет моим! Не сразу, конечно, здесь не все так просто. Да и Орион будет мешаться под ногами. А еще Знающие эти, они ведь и в других городах есть. И все же - это вопрос времени.
        Лара отвернулась и продолжила путь к пролому. Марк вскочил, метнулся за ней и впервые встретил существо, не уступавшее ему в реакции. За наносекунду до того, как он настиг свою дочь, та развернулась на сто восемьдесят градусов и уставилась на отца немигающими жемчужно-черными глазами.
        - Не приближайся, - прошипел тенебрис. - Иначе твоя дочурка будет страдать так, как не страдала ни одна из твоих жертв, охотник!
        - Хорошо! - выпалил Марк, инстинктивно демонстрируя открытые ладони. - Только не трогай ее! И скажи… - он замялся, опустив взгляд и ненавидя себя за то, что не может найти выход из этой ситуации. - Скажи, что теперь делать мне?
        - И правда! - Лара хихикнула, притопнув ножкой. - Ты же мое самое верное и самое смертоносное оружие. И мой самый опасный враг! Но по крайней мере в этом теле я себя обезопасил, не так ли? - и он лукаво подмигнул Марку. - А вообще ты свою миссию выполнил и можешь делать, что хочешь. Только не смей идти за мной, иначе… - губы девочки исказила отвратительная улыбка двинутого кровопийцы. - Хотя почему-то я уверен, что мы все равно еще увидимся.
        Бладхаунд не заметил удара, но едва маленький кулачок Лары погрузился ему в живот, охотник сложился пополам, на несколько мгновений лишившись всех своих чувств и способности дышать. Когда он с рычанием разогнулся, тенебриса и след простыл. Не отдавая отчета своим действиям и даже не думая о том, что Эссенциал приказал не преследовать его, Марк выскочил из здания через пролом в стене.
        Метель улеглась, а сквозь тучи выглянул раскаленный до розовой охры дьявольский глаз, впервые за несколько десятилетий коснувшийся своим взором Пепельных Долин. Охотник осмотрелся.
        Пролом, из которого он вышел, полукольцом окружили Стражи - три полных отделения, тридцать шесть человек. Все - закованные в экзоскелеты, с тяжелыми пулеметами и лучевыми винтовками в руках, а у некоторых обнаружились даже плазматреки - новейшая разработка научного отдела Департамента Стражей. Воины стояли подле броневиков военного образца с турелями на крышах, а над ними, выжигая рассеянный в воздухе пепел фотонными отражателями, гудело восемь лайтеров.
        Оглядев их, Марк усмехнулся. Стражи ничего не говорили, не выдвигали требований бросить оружие и лечь на землю. А ведь могли с полным правом, потому что огневой мощи здесь хватит на маленькую армию.
        - Но на одного охотника будет маловато, - плотоядно улыбнувшись, Бладхаунд откинул капюшон и выхватил из-за пояса камы. В ответ на его движение загудели набирающие энергию плазменные генераторы и синхронно щелкнули пулеметные затворы.
        - Я - Марк Свартальв, - он не спеша двинулся на ряды Стражей, с каждым словом повышая голос. - Безумец, беглец, навеки любящий отец и муж, - он видел каждое движение воинов, чувствовал, как зачастили их сердца, как в ответ на гормональные реакции их потовые железы начали выбрасывать феромоновые смеси. - Я - Бладхаунд. Убийца, собирать душ, чемпион темных богов!
        Внезапно налетела метель и шквал пламени ушел в пустоту. Выстрелы громыхали еще ровно сто двадцать секунды, а когда они стихли пространство перед лабораторией превратилось в забрызганный кровью склеп, где не осталось и больше не могло быть жизни.
        Из экспедиционного корпуса Ориона-17 в Арк-Сити тем вечером не вернулся никто. Охотник тоже не вернулся. У него больше не было дома, семьи, друзей. Остались только боль и кровь. Боль, от которой нельзя избавиться и с которой можно только примириться. И кровь, которая будет литься до тех пор, пока он не остановит тьму.