Сохранить .
Имперский граф Серг Усов
        Попаданец в Таларею #3 Приключения нашего современника в средневековом магическом мире. Продолжение книги "Баронские будни".
        Впереди война с врагами из торговой республики и путь до герцога.
        Глава 1
        Диснийский океан в лучах заходящего солнца был величественен и по-настоящему красив. Глядящий сейчас на него из окна верхнего этажа Дворца дожей угрюмый мужчина меньше всего обращал внимание на открывавшуюся перед ним картину. Его мысли были далеко в стороне от этой водной стихии.
        - Величайший, к вам прибыл дож Рог Карвин, - тихий безликий голос секретаря вернул верховного дожа Кая Шитора из глубин мыслей в реальность.
        Стоило главе республики Растин отвернутся от окна, солнце, словно по заказу, окончательно закатилось, погрузив в темноту один из самых больших городов на континенте Тарпеция.
        - Зови. И распорядись, чтобы принесли нам выпить, - сказал хозяин огромного кабинета, проходя к своему массивному столу. - Никого больше не приглашай. Скажи, чтобы приходили завтра.
        Секретарь, невысокий человечек, бесшумно выскользнул за дверь.
        Кай был уже пятым по-счёту представителем семьи Шитор, которая непрерывно, вот уже больше тридцати лет, держала в своих руках пост Верховного дожа республики Растин. Среди торговых семей Растина, города и одноимённой республики, Шиторы не были самыми богатыми, но в пятёрку самых богатых всё же входили. Основой могущества клана, как экономического, так и политического, являлись верфи, на которых строился каждый второй океанский корабль и каждый третий речной из производившихся в республике. А морская и речная торговля для портового города были главными. Кроме того, семья Шитора владела одним из самых крупных банков на континенте, а векселя, сделанные из выделанной козлиной кожи и защищённые заклинанием Знак Шитора, часто служили для оплаты крупных торговых контрактов и даже для межгосударственных рассчётов.
        - Приветствую тебя, величайший, - склонился в поклоне вошедший в кабинет русоволосый мужчина.
        Одетый в простой дорожный костюм практичного тёмно-серого цвета, вошедший мужчина выглядел немного усталым.
        - Привет, Рог, давай без этих формальностей, - Шитор приветливо улыбнулся.
        Мужчины крепко пожали друг другу предплечья и сели возле стола.
        - Я ждал тебя ещё на прошлой декаде, - сказал хозяин кабинета.
        - Пришлось объезжать Камень. Бирманцы совсем обнаглели. Надо было сразу ехать в Нимею и оттуда добираться по Ирменю.
        В этот момент открылась дверь и пожилая рабыня, доверенная служанка Кая, внесла поднос с вином и закусками. Пока она накрывала на стол, мужчины молчали, при этом гость откинулся спиной на спинку кресла и устало прикрыл глаза.
        Рогу Карвину было сорок восемь лет, с хозяином кабинета они были ровесниками и дружили с детства, хотя их семьи и стояли на разных ступенях власти и богатства Растина. Семья Карвинов контролировала четверть торговли тканями и красителями. Республика мало что производила сама, поэтому, и то и другое завозилось кораблями, в основном, с Валании, южного континента, или с востока самой Тарпеции, а затем речными судами вверх по реке Ирмень или караванами развозилось по другим государствам континента. Карвины не входили даже в дюжину самых богатых семей республики, но место в Совете дожей, состоявшем из девяти человек и являвшимся главным органом управления Растина, Рог два года назад всё же получил. Благодаря протекции своего друга Кая Шитора.
        Когда рабыня вышла, гость открыл глаза и, осмотрев накрытый стол, с грустной усмешкой сказал:
        - Смотрю, и ты распробовал креплёную горящую воду. Кальвадос, чувствуется, скоро завоюет республику быстрее чужеземной армии.
        Шитор кивнул, взял в руки бутылку из удивительного светло-зелёного стекла и разлил по небольшим рюмкам кальвадос.
        - Если бы один только кальвадос…
        Мужчины понимающе посмотрели друг на друга. Затем выпили. После недолгого молчания хозяин кабинета предложил гостю угощаться и приступить к докладу.
        - Рассказывай. Вижу, что есть о чём.
        - Есть о чём, - согласился Рог, - но, к сожалению, много неясного. Начну с того, что откуда вообще появился этот Олег, нынешний винорский барон Ферм и имперский граф Шотел, никто толком сказать не может. Якобы он племянник бывшего то ли сержанта, то ли лейтенанта синезийских наёмников Чека, ставшего теперь бароном Паленом. Говорят, что Олег прибыл с самого запада континента, чуть ли не с Майенского великого герцогства, но толком никто не знает. Одно только точно, что проявил он себя в Сольте, это винорский город на правом берегу Ирменя.
        Шитор вяло махнул рукой, показывая, что лишних пояснений не требуется. И Карвин продолжил.
        - То, что я сейчас говорю, больше основывается на слухах, чем на каких-то фактах, но кое-что известно достоверно. Во-первых, всё его ближайшее окружение, которое пришло с ним в баронства, оно из Сольта. Им как-то удалось в своё время оказать серьёзную услугу Лексу. В чём именно эта услуга заключалась, никто толком не знает, но король не просто пожаловал Олегу и Чеку баронства Ферм и Пален, но и вручил им Стяги.
        - Это мы уже знали, Рог, - вздохнул верховный дож республики. - Как так получилось, что он полностью подмял под себя все тридцать четыре баронства? Все города баронств? Откуда у него средства взялись на строительство новых поселений? И, главное, с чего вдруг эта винорская глушь начала выкидывать на рынки такое количество новых и, порой, ранее неизвестных товаров? - Шитор встал и принялся расхаживать по кабинету. - Мы проглядели. Наверняка за этим выскочкой Олегом с самого начала стояла империя.
        - Откуда у имперского Совета нашлись бы деньги? - не согласился с другом Рог Карвин. - Да и при чём тут тогда король Лекс? Отношения Винора и хадонцев сейчас не те, что в былые годы. Не стал бы король рисковать, отдавая, по-сути, весь юг своего королевства под управление имперским марионеткам.
        Верховный дож и сам чувствовал слабую обоснованность своего предположения. Но, если предположить, что за бароном Фермом с самого начала стоял имперский Совет, то это хотя бы как-то объясняло те тяжёлые удары, которые получила республика за последний год.
        - Тогда откуда у него две магини такой силы, Рог? На что он нанял столько солдат, что смог так легко взять Шотел и разгромить семь лучших полков Геронии? Я ожидал, что хоть ты что-то прояснишь, а ты рассказываешь то, что мы и так знали или догадывались.
        - Понимаю, Кай. Но я же был в Фестале, а при дворе Лекса и сами кормятся слухами, один неправдоподобней другого. Но мне удалось узнать, что король направил к Ферму свою магиню Морнелию, ту самую, подругу и соратницу королевского мага Доратия.
        - Зачем? - Кай Шитор прекратил расхаживать по кабинету и с интересом посмотрел на Карвина.
        - Об этом никто, естественно, не рассказывал. Но, я думаю, что не ошибусь, если предположу, что Лекс решил предложить Олегу что-то весьма интересное. Что-то, что перебьёт по весу имперскую щедрость.
        - Угу. Щедрость. Пожаловать его графством, которое он сам и завоевал. Очень щедро, имперский размах, - едко заметил верховный дож. - При такой щедрости, что Лекс бы не предложил, хоть бы и пару солигров, уже будет щедрее.
        Рог Карвин внимательно посмотрел на своего старого друга.
        - Кай, в тебе сейчас говорит злость, а она плохой советчик. Помнишь? Так твой отец часто говорил. - Рог протянул руку и налил им обоим ещё по одной рюмке. - Подумай. Титул графа хоть ничего для императрицы и не стоил, но для того, кто и бароном стал недавно, это очень сладкий мёд. Теперь Лексу надо предложить что-то не менее серьёзное, если, конечно, он не хочет потом бессильно смотреть, как контроль над всем югом его королевства переходит к его добрым имперским союзникам. И это при том, что он только-только разобрался со своим дядей и северными бунтовщиками, да ещё и в условиях угроз войны с Тарком, а может, даже ещё и с Линерией.
        - Поясни, к чему ты это. Не успеваю иногда за твоими мыслями, - Шитор опять принялся расхаживать по кабинету.
        - Семеро, Кай, да он ему герцогскую корону предложит, это же ясно. Не знаю, на каких условиях, но это самый лучший вариант. Подумай сам. А чтобы получить герцогскую мантию, Ферму…
        - Придётся ехать в Фестал, - понял дальнейший ход мыслей верховный дож, - и у нас будет хорошая возможность одним ударом отыграть всё, что мы прогадили за прошедший год.
        - Если Совет даст тебе такую возможность, - напомнил Карвин о проблемах верховного дожа с Советом, которые возникли после неудач, постигших Растин на севере.
        - Жадные, ожиревшие и обленившиеся трусливые скоты, - выразился в адрес своих коллег по Совету дожей его глава.
        Говоря это, он, естественно, не имел в виду своего друга Рога, как и всегда его поддерживавшего Кула Воска, главу второй по богатству семьи Растина, контролировавшей почти всю работорговлю в республике и почти её треть на континенте.
        Восемь лет, что Кай Шитор возглавлял Совет, только на голоса этих двух дожей он и мог всегда положиться. Остальные необходимые для большинства голоса ему каждый раз приходилось получать с помощью подкупа, лести, угроз или шантажа.
        Шитор невольно сжал руки в кулак, представив опухшее от постоянного переедания и пьянок лицо Гоша Топина, главу республиканской стражи, который всегда выступал против него. На каждом совете. По любому поводу. Когда-то этот жирный ублюдок, сын осла и свиньи, сам претендовал на должность верховного дожа и до сих пор не мог простить Каю, что тот его обошёл, хоть и всего на один голос, обошедшийся семье Шиторов в два океанских корабля.
        - Придётся искать аргументы, - выдохнул наконец успокоившийся верховный дож. - Но мои аргументы лучше бы сработали, если бы ты смог что-то интересней привезти, кроме сплетен и домыслов. В сами баронства тебе, как я понимаю, попасть не удалось, и что там творится, посмотреть своими глазами не смог.
        - Только до Нерова, - подтвердил Рог, - и то пришлось оттуда уносить ноги очень быстро. Там сейчас реально все пляшут под дудку Ферма, особенно после того, как он стал ещё и имперским графом Шотелом. Ему или его людям точно всё доносят, я почувствовал за собой слежку в тот же день, как приехал, хотя и выдавал себя за винорского торговца, и в моём винорском растинского акцента почти не уловить, - Карвина уже немного накрыло от выпитого, и его речь стала более сумбурной. - Зато мне удалось найти и взять с собой оттуда парочку толковых помощников. Они из местных, винорских. Некто Лешик и Монс. Работали у этого осла, Вурсия, который нас там представлял и провалил всё, что только возможно. От них-то я и узнал об идиотизме, что Вурсия, что его подручного Гонема.
        - Ты поверил этим чужакам? - в голосе Шитора не было осуждения, а лишь интерес.
        - Поверил, - кивнул Рог, - после того, как сопоставил всё, что они мне рассказали, с тем, что получил из других источников, в первую очередь от тех наших торговцев и приказчиков, которым удалось вовремя унести ноги и из Винора, и из Бирмана. Мы можем, при необходимости, использовать их как лазутчиков. Они не растинцы, они местные винорцы, их там знают, они подозрения не будут вызывать.
        Кай Шитор согласился. Нет, он не собирался доверять всяким винорским проходимцам что-то важное, но вот использовать их вполне возможно.
        За разговором они засиделись почти до полуночи, пока Кай Шитор не вызвал секретаря и не приказал ему подать паланкины.
        Такой режим работы Дворца дожей не был никому в новинку. Кай Шитор прибывал на службу уже далеко после полудня и работал до полуночи. За последние восемь лет и все остальные чиновники Дворца привыкли к такому расписанию. Поэтому, когда дожи Шитор и Карвин нетвёрдыми походками, кальвадос или усталость всё же сделали своё дело, шли по гулким длинным коридорам Дворца к своим паланкинам, то им на глаза почти на каждом шагу попадались или дворцовые охранники из глаторских наёмников, стражникам, подчиняющимся Гошу Топину, верховный дож не доверял, или многочисленные чиновники, желавшие продемонстрировать начальству своё рвение.
        - Пришли мне завтра этих твоих винорцев, - сказал Шитор Карвину перед тем, как усесться в паланкин, - ближе к полудню.
        От Дворца дожей до особняка Кая было чуть больше полулиги. Как и у других дожей, его дом располагался в верхнем городе, отделённым от нижнего города тремя рядами стен, в которых каждый последующий ряд был выше предыдущего на два человеческих роста.
        Республика Растин, охватившая щупальцами своих торговых караванов почти весь континент, а своими океанскими кораблями дотянувшаяся до четырёх других континентов, зародилась в незапамятные времена из простой рыбацкой деревушки, уютно устроившейся у впадения могучей реки Ирмень в Диснийский океан.
        На этом месте, куда вниз по Ирменю спускались суда из десятков стран и откуда отправлялись корабли сначала вдоль южного побережья Тарпеции, а затем и в океан, и отстроился Растин, столица и единственный город одноимённой республики.
        Сейчас Растин стал огромным городом, в котором проживало не менее трёхсот тысяч граждан обоего пола и разных возрастов. Ещё треть населения республики, примерно, составляли рабы и живущие в поселениях за городом сервы.
        Посчитать же количество иностранцев, постоянно проживающих в Растине, приехавших иноземных торговцев, путешественников, привезённых на перепродажу в другие страны рабов, не представлялось никакой возможности.
        - Приветствуем тебя, наш господин, - приветствовала своего мужа Эгина, старшая жена Кая Шитора, как только его нога высунулась из паланкина.
        Прибежавший заранее из Дворца дожей посыльный оповестил о скором прибытии верховного дожа, и во дворе его особняка выстроились все домочадцы, начиная со старшей жены и заканчивая последней девчонкой-поломойкой. Не было только третьей, самой молодой жены Кая, она с его пятимесячным сыном уже спала.
        - Ужин и тёплый бассейн уже готов, - склонилась перед ним Эгина. Все остальные домочадцы, включая и Нинуру, его вторую жену, приветствовали хозяина дома, стоя на коленях умощенного плиткой двора.
        Кай обнял Эгину, затем подошёл к Нинуре, помог ей подняться и поцеловал.
        - Вижу, заждались, - сказал он.
        - Ты сегодня чуть позднее, - с улыбкой согласилась с ним Эгина, но никакого укора в её голосе не было.
        Судьба в лице родителей свела Кая и Эгину более четверти века назад. Это был брак исключительно по рассчёту и никакой любви между ними так и не возникло, но за долгие годы совместной жизни они привыкли друг к другу и смогли выстроить уважительные и доверительные отношения. У Кая, кроме Эгины, было ещё две официальных жены, а уж количество побывавших в его спальне наложниц и рабынь никто не считал. Эгина не ревновала своего мужа и даже сама иногда подбирала ему девушек. Но в этот раз за ужином она поняла, что сегодня Каю не до любовных утех, и отослала недавно купленную молодую рабыню прочь.
        - Позволь, мы с Нинурой сами помоем тебя в бассейне? - предложила Эгина.
        Мыло, пенящееся, душистое, с приятным цветочным запахом, вместо не очень приятно пахнувшего и плохо смывающего грязь рапового масла, которым ещё недавно пользовались при омовениях, снова испортило верховному дожу настроение, напомнив о неудачах последнего времени. Это не были неудачи только собственно республики, это были и его личные неудачи, поскольку явились результатом краха планов, которые он разработал и продавил через Совет.
        У республики уже очень давно не было своей армии, хотя городская стража была у неё достаточно многочисленна, насчитывая больше шести тысяч человек. Но храбрые, инициативные и находчивые при собирании мзды с приезжих торговцев, сильные, ловкие и хваткие при поимке и распятии бродяг, стражники были мало пригодны даже для защиты городских стен. Разжирели под стать своему начальнику Гошу Топину, этой свинье, как его всегда называл про себя Кай.
        Ещё у города формально было ополчение численностью в двадцать тысяч человек, но оно состояло, в основном, из мелких лавочников и ремесленников, которые записались в него только ради налоговых льгот, а от всех положенных ополчению тренировок откупались мелкими подачками тем же стражникам.
        Попытки навести хоть какой-то порядок в страже и ополчении наталкивались на непреодолимое сопротивление Топина, контролировавшего, как минимум, половину Совета.
        - Кай, я вижу, ты очень сегодня устал, давай мы проводим тебя в спальню? - вывела его из задумчивости Нинура.
        Вода в небольшом бассейне, и правда, уже начала остывать, и надо было или распорядиться, чтобы рабы ещё натаскали горячей воды, или вылезать из бассейна. Кай выбрал второе.
        Жёны сами вытерли его полотенцами из удивительно качественной льняной ткани, опять вернувшей его к мыслям о недавних событиях, от которых он, вроде бы, начал отвлекаться.
        Главными силами республики, конечно же, были не стражники с ополченцами, и даже не большие отряды наёмников, которые она иногда нанимала, а интриги, подкуп и шантаж. С помощью этих сил Растин давно уже, более полувека как, взял под контроль находившиеся от него восточнее, также на берегу Диснийского океана, королевства Аргон и Отан, а полтора десятка лет назад, при отце Кая, когда тот возглавлял Совет, и расположенные севернее границ республики королевства Бирман и Ганорию.
        Но мечтой растинских торговцев всегда было установление контроля над королевством Винор, на юге которого добывалась чудо-дерево винорская сосна, крайне необходимая для строительства короблей. Но мечта эта долгое время считалась неисполнимой - Винор был слишком большим и сильным королевством, да ещё и состоял в союзе с Хадонской империей. Но однажды показалось, что удача сама просится в руки республике. Сначала начала распадаться и погружаться в хаос гражданской войны империя, затем началась смута в Виноре. Не воспользоваться таким моментом Кай Шитор не мог. Он и выдвинул на Совете идею подтолкнуть алчных и туповатых баронов южного Винора к отделению от королевства. Даже предложить им полуторное повышение закупочных цен на сосну - всё равно после устранения королевских таможен, бравших три цены сверх закупочной, прибыль маячила огромная.
        И по-началу всё получилось. Пока в ситуацию не вмешался непонятно откуда взявшийся барон Олег Ферм.
        Поняв, что уснуть не получается, Кай встал с постели и пошёл к себе в кабинет. Обнаружив за дверью, что дежурный раб нагло дрыхнет, присев возле стены, ударил его ногой в лицо.
        - Скажешь управляющему, чтобы он тебе десять плетей всыпал, - и увидев, как перепуганный раб уже было кинулся выполнять приказ, остановил его, - не сейчас, утром.
        В кабинете он налил себе простой воды и сел в кресло. Сна не было ни в одном глазу, впрочем, он уже начал привыкать к приступам бессонницы.
        Его мысли направились на предстоящий в начале следующей декады сбор Совета дожей, на котором от него наверняка потребуют распустить те семь полков наёмников, которые были им взяты на службу в помощь королю Толеру для войны с Бирманом. Но война из-за быстрого разгрома, который устроил барон Ферм королевским полкам Геронии, и наглому нападению на это королевство империи, отнявшей Ригскую провинцию, не состоялась. И теперь наёмники просто прогуливали деньги, полученные, по-сути, ни за что.
        Размышляя, как ему убедить дожей в необходимости не распускать наёмников, а, наоборот, усилить их новыми отрядами и направить на юг Винора кораблями по Ирменю, минуя Бирман, чтобы разгромить владения Ферма, пока тот со своими магинями будет в Фестале, Кай встал и подошёл к тайнику, где лежала часть главных богатств более чем полуторатысячной торговой и финансовой семьи Шиторов.
        Основу богатств его семьи составляли не корабли, не верфи и не золото. А долговые расписки королей, герцогов, графов, глав торговых компаний, на основе которых семья и выпускала свои векселя, защищённые родовым заклинанием Знак Шитора. Конструкт этого заклинания держался в строгой тайне и знали его только четверо из обладающих магией членов семьи. В это число входил и сам Кай. Будучи очень слабым магом, он всё же мог пару раз в декаду напитывать конструкт тайного родового заклинания.
        Если бы верховный дож знал, что тот, против кого он планирует войну, обладает небывалым до него в этом мире заклинанием Познание Плетений, которое позволяет легко определить и воссоздать конструкт любого родового заклинания, то он наверняка бы предпочёл не ссориться с такой особой.
        Глава 2
        Ворота поселения Распил, которое всё больше по своим размерам напоминало город, были распахнуты перед кавалькадой из десятка всадников, подъезжавших со стороны Пскова.
        Капитан Одмий, начальник охраны Распила, предупреждённый дозорами о приезде графа и виконтессы ри, Шотел лично встречал их на въезде в поселение.
        - Добро пожаловать, ваши сиятельства, - Одмий, хоть немного и беспокоился, как беспокоится и любой служака при приезде начальства, приезду Олега и Ули был и правда, рад.
        - Привет, Одмий, - остановил коня Олег. - В гостиницах места найдутся?
        - Для вас - всегда, господин, госпожа, - улыбнулся, оценив шутку графа, капитан.
        Размер бревенчатой стены, в которой были устроены ворота, был не более сотни шагов в одну и в другую сторону. Причиной тому - быстрый рост поселения.
        Первый вал, который насыпали под строительство стены, пришлось срывать и переносить дальше, потом пришлось эту процедуру повторять ещё дважды. В конце концов, Олег приказал прекратить этот мартышкин труд. Нет, он не собирался отказываться от строительства стены вокруг Распила, особенно учитывая значимость этого поселения в экономике баронств, а теперь ещё и в экономике графства. Но отложил этот вопрос до лучших времён.
        Поднимая пыль кавалькада проехала по улицам поселения до здания местной администрации. Старосту поселения Олег ещё не произвёл в городского Голову, но вскоре собирался это сделать. К тому же остальные атрибуты городской власти здесь уже были - комендатура во главе с капитаном Одмием, и тайная служба во главе с лейтенантом Тропаном, одним из самых толковых и въедливых офицеров Нечая.
        Пока и комендатура, и тайная служба находились в одном двухэтажном здании, построенном из красного кирпича. К нему Олег и направился.
        - Я съезжу на Отшиб? Или тут буду нужна? - спросила Олега кровная сестра.
        - Да езжай, я же вижу, как тебе не терпится посмотреть малыша.
        Отшиб, который изначально построили в паре лиг от Распила, чтобы вонь от тамошних производств не тревожила основное поселение, всё же добрался до Распила. И произошло это путём естественного расширения посёлка при строительстве новых производств, складов и амбаров, конюшен и скотных дворов, жилых домов и бараков, трактиров и кабаков, и по мере заселения Распила всё новыми работниками и их семьями. Теперь Отшиб был одним из районов Распила, где работали и жили мыловары, изготовители красок, клея и селитры. А царствовал там среди своих медных и стеклянных колб, пробирок и мензурок, бывший отравитель, а ныне личный химик графа ри, Шотела Ринг. Женой Малоса, помощника Ринга, была бывшая рабыня-подруга Ули Тимения, которая две с половиной декады назад родила дочку.
        Виконтесса, узнав об этом, сразу же порывалась поехать в Распил, но согласилась задержаться в Пскове и поехать чуть позже вместе с Олегом.
        Возле недавно построенного, белевшего свежим деревом, трактира Уля, помахав Олегу рукой, повернула свою лошадь на улочку, ведущую к речке. Вместе с ней от кавалькады отделилась и пятёрка девушек-ниндзя. Несмотря на многочисленные просьбы сестры, Олег своё давнее решение о постоянной охране баронеты-виконтессы отменять не стал.
        Граф ри, Шотел бросил поводья часовому, стоявшему у здания комендатуры, в котором с торца был отдельный вход в местное отделение тайной стражи, к которому он направился вместе со своим секретарём-адъютантом капитаном Клейном, дав команду тройке сопровождавших его егерей оставаться на улице.
        На крыльце его встретил лейтенант Тропан, один из подчинённых барона Нечая Убера, такой же молодой мужчина незапоминающегося вида.
        - Ну, где там наш разведчик, веди к нему, - сказал Олег лейтенанту после взаимных приветствий.
        Тропан провёл их по узкому, вдоль окон, коридору до последней в ряду двери.
        - Сюда, - пригласил он графа и его адъютанта, открыв дверь внунтрь кабинета.
        При их появлении находившийся в кабинете мужчина в одежде небогатого купца поднялся с дивана, расположенного вдоль левой от окна стены.
        - Ты и есть Морс? - уточнил Олег. - Трудно узнать. Садись, - он указал на один из шести стульев, стоявших вокруг стола.
        Сам граф тоже прошёл к столу и сел в кожанное кресло хозяина кабинета. Клейн и Тропан, по его жесту, заняли места рядом.
        - Рассказывай, какими судьбами тут оказался.
        Морса Олег совсем не помнил, да он и видел-то его пару раз. Бывший безработный наёмник, когда-то согласившийся участвовать в похищении Ули, был по её просьбе помилован, отделавшись только наказанием палками. Морс, будучи исцелён баронетой, помог ей добраться до своих, и рвался отслужить ей любым способом. Такая возможность у него появилась случайно, благодаря самому удачливому и самому мерзкому из агентов Агрия наёмному убийце Лешику, который взял бывшего наёмника и несостоявшегося киднеппера себе в помощники.
        - Так это, господа схватили, - смущённо ответил Морс, - господин барон, извиняюсь, господин граф, мне Лешик сказал, что господину Агрию, ему всё обсказать, как есть, но…
        - Попался в руки людям Нечая, - продолжил его рассказ Олег, - конкуренция разведки и контрразведки. Этого следовало ожидать, рано или поздно.
        При последних словах графа его секретарь и лейтенант тайной стражи с интересом на него посмотрели, но вопросов задавать не стали. А Морс, похоже, вообще ничего не понял и завис.
        - Дальше рассказывай, - подбодрил его Олег и обратился к Тропану. - Пусть хоть воды принесут, раз уж ты, ожидая своего графа, чего-то получше зажал. - Лейтенант смутился и поспешил распорядиться, выскочив из кабинета. - А ты продолжай, не тушуйся, не съем.
        - Мы же у Вурсия работали, у этого, который главный тут у растинцев был. Я уж не знаю, как там Лешик его окрутил, но доверял он ему очень сильно…
        - Да понятно, не каждому всякие гнусные дела поручишь, - понимающе хмыкнул Олег.
        - Вот. А когда они с Гонемом дела все сворачивали, то прибыл в Неров купец из Фестала. Только он не из столицы оказался. Это большая шишка из Растина был. Рог Карвин, это мы чуть позже узнали. А Лешик, тот сразу как-то это вычислил, и он ему все делишки Вурсия-то и рассказал. А там ведь не только против вас интриги были. Они вместе с Гонемом и своих облапошивали, и даже кого-то из конкурентов травили. А Рог Корвин, тот аж в Совете дожей у них сидит, он в ярости был. Говорил, что теперь понятно, почему тут всё, извините, господин граф, через задницу пошло. А Лешик тот, после этого, в доверие к дожу вошёл. Он помогал вязать Вурсия с Гонемом и на суд и расправу в Растин везти.
        Олег повернулся к своему адъютанту и прокомментировал рассказ Морса.
        - Наш пострел везде поспел. Я уже подумываю наградить Лешика. Может, орден какой-то придумать? Орден за Хитрость?
        - Он и так награждён, господин граф, - Клейн, как всегда, был невозмутим. - То, что он ещё не висит на ближайшем суку, это и есть для него награда, и, на мой взгляд, весьма достойная.
        В этот момент вернулся лейтенант. За ним, с подносом с вином и закусками, топтался угрюмый мужик, напоминавший заплечных дел мастера, да, скорее всего, им и являвшийся.
        - Не стесняйся, - когда вино было разлито, Олег показал Морсу на бокал. - В общем, вы оказались в Растине. А сюда с чем прибыли, и где сам Лешик?
        Торс отхлебнул вина, чуть не закашлявшись при этом, и начал вытирать ладонью пролившиеся на камзол капли вина. Бывший наёмник в купеческом прикиде выглядел весьма солидно. И дело было не только в одежде, но и в его пышущем здоровьем лице. Пусть с момента, как Уля применила к нему Малое Исцеление и прошло больше полутора лет, но, видимо, от волнения тогда Уля вбухала энергии в заклинание, что называется, от души.
        - Лешик должен уже быть в Нерове. С ним пятеро наёмников, кринцев. Со мной тоже ведь кринцы были, тоже наёмники, трое, - он посмотрел на Тропана.
        Тот, поймав на себе ещё и вопросительный взгляд графа, коротко пояснил:
        - Пока в камере сидят. В допросную ещё не таскали. Без вашей команды.
        - Кринцы, это из Кринской империи? - уточнил Олег. - Так вроде бы и с этой империей у растинцев отношения скверные? Что же это, наёмники из Крина служат врагу их родины?
        - У наёмников родина там, где платят, господин граф, - счёл нужным влезть с пояснением Клейн.
        - Да, господин граф, - продолжил Морс, - всё верно. Их нам дали вроде бы как в помощь, но мы сразу поняли, что это для пригляда за нами. А их выбрали, что они из дальних краёв. Мало шансов, что кого из своих земляков встретят. Тут ведь у вас сейчас много народа ото всюду. Сказали Лешику, чтобы в Нерове торговлишку для виду открыл. А главное, чтобы смотрел, когда вы с госпожами магинями в столицу уедете. Дали клетку с голубями. Сказали сразу весточку слать. А мне сказали любыми путями к вашим производствам пробиться. Не к мыльному или кальвадоса, это они уже знают, что вы магией делаете. Им интересно насчёт тканей, красок и, главное, досок с брусом. Откуда всё берётся такого качества и в таком количестве.
        В конце осени к Олегу приезжала Морнелия, магиня короля Лекса и давняя знакомая Гортензии. Женщина умная и упрямая. Она привезла устное послание от своего короля. Предложения Лекса были весьма привлекательны для Олега, на первый взгляд. Да и на второй взгляд он каких-то подводных камней в этих предложениях не находил. Король собрался восстановить на территориях южных баронств Винора герцогство, и предлагал своему барону Ферм герцогские корону, мантию и жезл. Понятно, что были и условия. Но эти условия казались Олегу приемлемыми. Деньги? Сто тысяч лигров? Легко. Особенно в свете того, что его тугрики и рубли стали сверхпопулярной валютой - сколько он ни запускал их в оборот, всё вымывалось. Их брали и иноземные купцы, и свои, да и обычные люди старались их использовать для накопления. А лигры и солигры поступали как в виде налогов, так и в оплату за товары, распродажам которых препятствовали только производственные ограничения и, иногда, грузовые возможности приходивших к нему купеческих обозов и торговых караванов. Армин, его министр финансов и главный налоговик по-совместительству, докладывал на
тот момент, когда здесь гостила Морнелия, что в казне уже скопилось больше трёхсот тысяч лигров, не считая полусотни тысяч рублей в Псковском банке. Сейчас, наверняка, ещё больше. Олег забывал в последнее время уточнять финансовую информацию, увлёкшись военным строительством и рудниками. Ещё Лекс хотел получить и военную помощь, но сильно на этом не настаивал, не зная истинных возможностей своего нынешнего барона и будущего герцога.
        Понятно, что Олег ответил согласием. И через восемь с половиной декад он должен был прибыть в столицу, чтобы там, в Фестале, в первый день лета, когда состоится свадьба короля Винора и принцессы Глатора, получить в обмен на свой свадебный подарок пожалование из рук короля герцогских регалий.
        Откуда о его поездке пронюхали растинцы, теперь уже и не важно. Может, и сами догадались, он не исключал и такого варианта. Всё же растинцы не дураки, это точно.
        - А этот, Рог Карвин, он уверен, что я куда-то уеду?
        Морс пожал плечами.
        - С нами другой их вельможа беседовал. Он нам вообще не представился. Смотрел на нас, как на тараканов. Лешик потом полдня бесился, - усмехнулся бывший наёмник, вспомнив злость своего начальника, сам-то он относился ко всему спокойно. - Судя по тому, какой у него здоровый особняк, и как с ним почтителен бы Карвин, шишка, видимо, немаленькая. Как бы и не самый главный там у них. Вот он-то и сказал, чтобы, значит, Лешик в оба глядел. Да и мне сказал, что если узнаю, что вы с госпожами уезжаете далеко, так сразу мчаться в Неров, где голуби.
        - Ладно. Сведения своевременные. Спасибо. Что делать дальше думаете? - вопрос Олег задал уже лейтенанту.
        - Шеф сказал передать их полковнику Агрию. Что теперь они с ними работать будут, - ответил Тропан. - Ещё он хотел организовать вам встречу с Лешиком, если захотите, конечно.
        Когда Олег собрался уже уходить, Морс, немного неуверенно, добавил:
        - Господин, нас там особо никуда не пускали, но Лешик, вы ведь знаете, он пронырливый, всё же пообщался кое с кем. Там наёмников полно и среди них ходят слухи, что их куда-то хотят отправить. Растинцы даже вроде бы чуть ли не легион Болза хотят нанять, и корабли за ним ушли. Я это и от своих кринцев узнал, они проговорились. Мне кажется, что растинцы что-то нехорошее задумали.
        - Можешь даже не сомневаться. Задумали, точно, - усмехнулся Олег.
        Несмотря на усмешку, слухи о наёмном легионе Болза Олега насторожили. Этот легион был хорошо известен во многих государствах Тарпеции. И его слава не была дутой.
        После тайной стражи Олег направился к Рингу. Химик у него теперь не просто химичил, а руководил всеми производствами Отшиба.
        Поехали вдоль реки, которая сейчас представляла сплошной каскад плотин, на которых крутились колёса кажущихся бесчисленными механических монстров футуристического вида - всё, что только смог придумать и воплотить сумрачный баронский гений.
        Ехать приходилось по грязным улицам мимо наспех построенных зданий, большинство из которых были жилыми бараками и кабаками. Поселение росло слишком быстро и нормального жилья тут ещё построили немного.
        Из бараков выскакивали любопытные дети и бежали за компанией Олега, стараясь не попадаться на глаза и всякий раз прячась, когда Олег или кто-то из его спутников оборачивался.
        - А вот кучи грязи и мусора с улиц надо убирать и вывозить, - выговаривал Олег Рингу, когда они вернулись с осмотра производств. - За работу производств хвалю, но и про жизнь в своём районе не забывай. Ты тут у меня старший, так что наводи порядок. А то развёл антисанитарию, понимаешь.
        - Да вывозим мы. Просто не успеваем, - оправдывался химик.
        Уля появилась, когда он уже собирался возвращаться в гостиницу. Была в прекрасном настроении, и все разговоры были о малыше Тимении, какой он ути-пути, ручки, ножки, глазки и всё такое.
        - Ты бы не портила девчонку, Уля, - вздохнул Олег. - Зачем ты у неё чэсэвэ пробуждаешь? Ей же потом хуже будет. Если уж нужна она тебе как подруга, так забирай её в Псков. Что мы ей, места под солнцем не найдём?
        Как обычно, когда её кровный брат начинал использовать непонятные ей речевые обороты или слова, Уля не стеснялась переспрашивать и уточнять.
        - Что такое чэсэвэ, и почему мои подарки делают ей хуже?
        - Чувство собственной важности. И делают ей хуже не подарки, - ответил по порядку Олег. - Ты уже взрослая девушка, ну, посмотри вокруг. Видишь, как на тебя все пялятся и как низко кланяются? Ты есть фигура особо важная и почитаемая. А когда такая важная фигура запросто заходит к кому-то в гости, то тот человек становится объектом всеобщего внимания. Твоей подруге будут завидовать и одновременно льстить. От неё будут стараться получить информацию и передавать через неё просьбы. Если кому откажет, то обида. И всё в таком духе. Ты не фыркай, а подумай на досуге. У Ринга теперь достаточно помощников и без этого, как его, мужа твоей подруги, Малоса, можем этому парню тоже, как и ей, дело найти рядом с нами. А так…

* * *
        В Псков они вернулись раньше, чем Олег планировал. Полученные из Растина сведения необходимо было обсудить с соратниками. Поэтому поездку в замок Ферм пришлось отложить.
        Город встретил его почётным караулом из стражников комендатуры и гвардейского полка. Олег ещё раз убедился, что егеря, несущие службу на дорогах, и его расширяющаяся почтовая служба ртом мух не ловят. Во всяком случае, перемещения своего босса отслеживают, а значит, можно надеяться, что вовремя отследят и своевременно доложат, случись что чрезвычайное.
        Население города выросло заметно. Олег тщательно подходил к выдаче разрешений на поселение в городе, и хотя у самого у него на отбор просто не было времени, он всё же постоянно держал на контроле деятельность комендатуры в этом вопросе и не пускал на самотёк.
        Тем не менее, население города уже приближалось к семи тысячам. Почти все бароны, даже те, кому Олег не дарил особняков, постарались получить себе и своим семьям место в городе, ну а раз имперский граф их счёл не заслужившими подарка в виде особняка, строили на свои - места им выделяли ближе к центральному проспекту. Продолжали перебираться в город и торговцы с семьями, и простые ремесленники и рабочие.
        Строительство зданий из мрамора вдоль центрального проспекта было завершено. Последним штрихом стало строительство возле западных ворот Гостиного Двора с просторной арочной галереей вокруг, где теперь была постоянная толкотня от покупателей.
        Олег, проезжая по центральному проспекту, получал удовольствие и не скрывал это от себя.
        Останавливаться возле штаба армии он не стал, ещё возле ворот получив сведения, что командующий Чек отсутствует в городе и прибудет из расположения второго пехотного полка только завтра. Поэтому он направил коня домой, чтобы отдохнуть с дороги.
        Виконтесса сразу в свой особняк не поехала и остановилась возле Гостиного Двора.
        - Олег, я прикуплю тут себе кое-что.
        Когда Уля, поцеловав в щёку своего кровного брата, отъехала к аркаде, где вокруг неё уже стала быстро образовываться толпа, тщательно осматриваемая её девушками-ниндзя, адъютант Олега невозмутимо произнёс:
        - Похоже, что сегодня ночевать у себя дома госпожа виконтесса не будет, - в в ответ на вопросительный взгляд Олега добавил. - Конечно, это не моё дело, но, говорят, что ваша сестра иногда ночует в особняке барона Нечая Убера
        Глава 3
        - Ты. Мой. Начальник. Тайной. Стражи! - еле сдерживая злость Олег вбивал свои слова в голову Нечая, - Я. Должен. Знать. Всё!
        Нечай стоял в кабинете своего графа красный от стыда, но с упрямо поджатыми губами.
        - Я тебе верил, Нечай, - продолжил граф, немного остыв, - а ты меня подвёл. Ты решил, что сам можешь определять, что мне нужно докладывать, а что нет?
        - Господин граф, клянусь, я вам верен, и всегда буду верен, - искренне ответил Нечай. - Но Уля, я её люблю, мы любим друг друга. Это личное.
        - Личное?! - опять завёлся Олег. - Она не девка из коровника. Она не просто моя сестра. Она магиня, на которой здесь держится половина всех дел. Всё, что касается её, не может быть личным. Понимаешь? Нет? Это ваша защита, когда я уеду от вас.
        Последняя фраза графа настолько ошеломила Нечая, что он на какой-то миг даже забыл о своих любовных терзаниях.
        - К-как уедете? К-куда? - заикающимся от удивления голосом спросил он.
        - Т-туда! - передразнил его Олег, распаляясь ещё больше. - В глушь! В Саратов! Брошу здесь всё нахрен! Набью карманы золотом, а кармашек у меня есть такой, что там мне на всю жизнь хватит, и уеду на тёплое море. Живите тут как хотите, раз сами всё можете решать. Если моё мнение никому не интересно.
        Когда Олег остановил свою тираду, чтобы набрать в грудь воздуха, то услышал за дверью шум, а затем и выкрики Ули, не меньшей эмоциональности, чем у него самого.
        - А ну отойди от двери, гад! Пришибу сейчас! Это ведь ты, сволочь, Олегу рассказал?
        Олег стоял возле двери кабинета и, поняв, что для Клейна реально сейчас всё может закончиться скверно, распахнул дверь в приёмную.
        - Что за вопли, госпожа виконтесса?
        Переход Ули от ярости к слезам был мгновенный. Разревевшись, она бросилась к Олегу и упала перед ним на колени.
        - Олег, прости, я бы сама рассказала, я люблю, он любит меня, мы хотели… Нечай хотел ещё тогда сказать, он не виноват…
        Тут и Нечай повторил её поступок, бросившись на колени, правда, не разревелся при этом.
        Вся злость с Олега схлынула. Уж сильно происходящее стало напоминать сценки из увиденных им когда-то отрывков индийских фильмов или латиноамериканских сериалов. Детский сад какой-то. Если бы передача навыков асассинов не была бы тем лучше, чем моложе ученик, то надо было бы постарше людей в разведку и контрразведку брать. Желчный злой старик в должности начальника тайной стражи был бы в чём-то лучше двадцатипятилетнего парня.
        Нечай и его ровесники, естественно, лучше усваивали не только рукомашество, но и те знания о работах спецслужб, которые Олег получил от чтения соответствующих книг и просмотров фильмов. У них были более податливые ко всему новому мозги. Но вот характеры, их надо вырабатывать годами. Да ещё этот чёртов спермотоксикоз у некоторых.
        - Так, встали! - скомандовал Олег. - Уля, иди умывайся, а то ты стала похожа на мышь мокрую, а тебе, полковник и барон, вообще не пристало так себя вести.
        Услышав про сравнение себя с мышью, Уля невольно фыркнула, но с колен вставать не стала, как и её обольститель.
        - Олег, ну, правда, ну, прости, - она вытерла слёзы рукавом, позабыв всё, чему её учила Гортензия. - Мы действительно хотели тебе всё рассказать. Олег, братик, мне стыдно, что я тебе не говорила ничего. Честное слово.
        Дальше всё пошло практически по канонам мыльных опер. Олег, уже теперь окончательно успокоившись, немного ещё поругал для порядка влюблённую парочку, но, в итоге, сменил гнев на милость, получив клятвенные заверения от обоих, что такого больше не повторится и скрывать они от него ничего не будут.
        Когда всё успокоилось, за столом в приёмной кашлянул Клейн.
        - Если вы всё выяснили, то позвольте вам напомнить, господин граф, что вы собирались ехать в штаб армии, - напомнил адъютант. - У вас там назначено совещание.
        Олег посмотрел за окно и увидел, что солнце уже подходило к полудню. Вздохнув, мысленно пожалел, что его попытки изобрести маятниковые часы так ни к чему и не привели.
        - Я с тобой, Клейн, ещё поговорю, - с угрозой в голосе сказала адъютанту Уля.
        - А мы уже слёзки вытерли, с братцем помирились и теперь начинаем угрожать сотрудникам, честно выполняющим свой долг?
        Этими словами Олегу в этот раз удалось смутить Улю.
        - Извини, Клейн. Я была не права, - нашла в себе силы извиниться виконтесса.
        Клейн только коротко поклонился, а Олег сказал:
        - Взрослеешь.
        В штабе армии Олега, приехавшего туда с влюблённой парочкой, ждал весь его главный командный состав кроме командира второго пехотного полка барона Волма Ньетера, чей полк расположился на зимних квартирах в графстве Шотел.
        В просторном, на четыре окна, совещательном зале на левой стене был натянут большой отрез толстой льняной ткани с картой Винора и соседних государств. По центру зала находился вытянутый, почти на всю его длину, овальный стол, вокруг которого расположились двадцать обшитых кожей высокого качества кресел, бoльшей частью, к моменту прихода Олега, не занятых.
        Кроме самого командующего армией генерала Чека Палена и полковника Торма Хорнера, на совещание прибыли командир гвардейского полка барон Шерез Ретер, командир первого егерского полка баронесса Рита Сенер, командир второго егерского барон Асер Дениз, первого и третьего пехотных полков барон Женк Орвин и ставшая баронессой, получив один из замков в графстве Шотел, бывшая наёмница и помощница Риты Кабрина Тувал.
        Ещё одним участником совещания был бывший геронийский генерал граф ри, Крет, несправедливо обвинённый королём Толером в государственной измене, хотя вся вина генерала заключалась в том, что армия Геронии, столкнувшись с новыми формами ведения боевых действий её противником, оказалась неспособной ничего этому противопоставить. Но королю Геронии удобно оказалось свалить всю вину за поражение на мифическое предательство обычного служаки. Семья, начиная с его старшего сына - придворного лизоблюда, от него отреклась и унаследовала его графство. Самому генералу, предупреждённому оставшимися в столице друзьями, удалось бежать в Бирман вместе с оставшимися ему преданными офицерами, сержантами и солдатами, многим из которых тоже грозил трибунал, и каковых набралось почти полторы сотни.
        Бирманская королева Иргония беглецам была не сильно рада, ри, Крет, в своё время, доставил ей немало неприятностей. Впрочем, мстить им она не стала, но и на службу к себе не взяла. Олег, узнав об этих обстоятельствах, и испытывая острую нужду в опытных вояках, предложил графу возглавить формируемый кавалерийский полк, на что тот, не без колебаний, согласился. Вместе с ним к Олегу поступили на службу и бежавшие с ри, Кретом воины.
        "Я по гарнизонам и войнам болтался, а детей жена воспитывала. Вот и выросло то, что выросло", - объяснял Олегу граф поведение своих двух сыновей и дочери, отрёкшихся от отца, зато сохранивших себе доходы от графства.
        Теперь ри, Крет командовал первым, и пока единственным у Олега кавалерийским полком. Пришедших с ним вояк Олег распихал, на всякий случай, по другим пехотным полкам.
        - Всем здравствуйте, - приветствовал он своих командиров. - Садитесь, давайте без долгих вступлений. Чек? Торм?
        Командующий посмотрел на своего начальника штаба, и тот поднялся.
        - Если позволите, граф, доложу я, - начал он и, заметив кивок Олега, продолжил: - Мы обдумали то, что нам сообщили Нечай и Агрий, в общем, мы, думаю, сможем и при вашем отсутствии надрать задницы наёмникам растинцев. Только нам надо готовить дополнительные силы.
        - Да ты сиди, Торм, к чему этот официоз? Все свои, - сказал Олег. - И давай определимся, чего мы ждём, на что рассчитываем, и какие дополнительные силы нам нужны.
        Ситуация, на первый взгляд, не была слишком сложной. Единственным недостатком его армии Олег и его командиры считали недостаточный, по сравнению с наёмниками, боевой опыт. Зато во всем остальном были сплошные плюсы.
        У графа ри, Шотела, барона Ферма "под ружьём" было семь полков нового строя, которые заведомо превосходили любые полки, хоть имперские, хоть королевские. Их преимущество было в новой лучшей организации, в однообразном и качественном вооружении - механические кузни работали, что называется, день и ночь, штампуя латные доспехи, и в более высокой физической подготовке.
        Олег никогда не служил в армии, хотя военная кафедра у него всё же была за плечами, но устройство полосы препятствий он примерно представлял. Идея с полосой препятствий, вброшенная в массы, а массы состояли из Чека, Торма и Шереза, была с энтузиазмом подхвачена, творчески переработана и дополнена всякими чучелами и манекенами для отработки ударов мечами и копьями. Занятия шли целыми днями, перемежаясь поединками и спаррингами, как один на один, так и подразделение на подразделение. Раненых и травмированных лечила как виконтесса, так и сам граф, заодно излечивая и от доставшихся с доармейской жизни болячек.
        Отдельно сам граф ри, Шотел проводил занятия с юношами и девушками, которых готовил по программе асассинов, хотя и называл их ниндзя, после чего те продолжали службу и тренировки в егерских полках. Правда, наиболее способные отбирались на службу в разведку, к Агрию, и контрразведку, к Нечаю.
        Численное превосходство, при любом раскладе, было за Олегом. Кроме полков, общей численостью свыше десяти тысяч человек, он мог отмобилизовать ополчение городов и поселений, а это, считай, ещё двадцать тысяч, пусть и плохо вооружённых и слабо обученных. А ещё было свыше полутора тысяч стражников комендатур и два инженерных батальона.
        У Олега под рукой было девяносто четыре войсковых мага, из которых тридцать один имели резервы выше среднего уровня.
        Офицеры долго спорили, стоит или не стоит отзывать из Шотела полк Ньетера. Олег в спор не вмешивался, стараясь, как обычно, занять позицию стороннего наблюдателя. Но слушал внимательно.
        - Агрий сказал, что за наёмниками Болза корабли отправились за два дня до того, как его человек уехал из Растина, - Чек задумчиво постукивал по столу костяшками пальцев, - получается, что легион или подплывает, или уже высаживается на берег где-нибудь возле Растина.
        - В легионе никогда больше двеннадцати баталий не было, - напомнил Торм, - это чуть больше шести тысяч. С учётом уже имеющихся семи полков наёмников, у растинцев под рукой окажется около тринадцати тысяч. Маловато против нас.
        Полки наёмников были организованы во многом как и королевские, то есть насчитывали десять сотен пехоты, полтора десятка магов и некомбатантов обоза, чаще всего из рабов. Иногда в полку могла быть кавалерийская рота.
        - Славу легиону принесли не столько наёмники, сколько маги. Болз их ещё с Оросской империи привёл, - напомнил Торму Чек.
        Эту историю Олег уже слышал от Гортензии.
        В Оросской империи армия, в основном, состояла из горцев Тервога, местности на юго-западе империи, откуда происходила третья династия оросских императоров. Горцы отличались от остального населения империи воинственным нравом, более крепким телосложением и невероятными упрямством и стойкостью. Оросская пехота, набранная из горцев Тервога, по праву считалась лучшей на континенте.
        Около пятнадцати лет назад на смену третьей тервогской династии пришла новая, представлявшая культурную и образованную аристократию из латифундистов лугов и степей побережья Оросского океана.
        В империи были введены экзамены на занятие любой должности. Чтобы получить хоть какой-то мало-мальски значимый чин, необходимо было сдать экзамен по письму, счёту, знанию законов и философии. Дело вроде бы правильное, но вот только в отношении армейских чинов приведшее к катастрофе. В течение нескольких лет должности в оросской армии стали занимать представители латифундистской аристократии, владевшие стилом и навощёной дощечкой лучше, чем мечом и арбалетом. Тервогские горцы, веками верой и правдой служившие империи, почувствовали себя обиженными и подняли восстание. Поскольку они, собственно, и были регулярной армией империи, то против них пришлось бросать многочисленные, но абсолютно непригодные к войне вооружённые толпы вчерашних горожан и крестьян. Потери те несли чудовищные. По некоторым сведениям, население империи сократилось чуть ли не на четверть, когда новому императору всё же удалось подавить бунт своей армии.
        Болз был последним командующим бунтовщиков. После окончательного поражения горцев, при котором они потеряли больше четырёх тысяч солдат, уничтожив при этом почти одиннадцать тысяч победителей, им пришлось покинуть империю. Болз создал легион наёмников, который пользовался огромным спросом на рынке военных услуг. Баталии легиона Болз формировал, в основном, из земляков, но брал иногда и других наёмников, если те отвечали его повышенным требованиям. Из Оросской империи с Болзом ушло больше сотни армейских магов, из которых почти половина были выше среднего уровня, а десяток не уступал в силах таким магам, как Гортензия.
        - То есть, если мы не призовём магов из народного хозяйства, то суммарно, с учётом сейчас имеющихся в наёмных полках, у растинцев будет боевых магов больше в полтора раза? Так? - уточнил Олег, быстро проведя в уме подсчёты. - Причём их маги, если не учитывать нас, я имею в виду себя с сестрой и Гортензию, намного сильнее наших?
        Олег ещё раз напомнил себе, что здесь сила мага возрастала по экспоненте в зависимости от размера магического резерва.
        - Ненамного, но сильнее, - подтвердил Чек.
        - Значит, несмотря на большое численное и качественное превосходство нашей армии, бои предстоят тяжёлые и потери будут огромные, - подвёл промежуточный итог граф ри, Шотел. - А если они ещё и будут не к битвам стремиться, а добраться до наших мастерских и цехов, то беды могут много принести.
        - Так, может, не поедем? - спросила Уля, которая всё время совещания вела себя необычайно тихо, видимо, всё ещё под впечатлением последнего разговора с братом. - Ты и без Лекса можешь герцогство провозгласить. Все бароны и городские управы с радостью тебя поддержат. Да что там, давно ждут от тебя этого шага!
        Если честно, то Олег и сам об этом подумывал. К тому же исторический пример, когда великий князь Московский Иван Третий отказался принимать от ордынского хана ярлык на великое княжение, а стал сам державу держать, то есть себя провозгласил самодержцем и царём, Олег помнил из школьных уроков истории. Почему бы и ему так не поступить?
        Удержало его не чувство ответственности перед королём Лексом, Олег уже достаточно понял и принял правила политических игр, всегда рассчётливых и циничных, а то, что условия, предложенные Лексом, показались ему лучшим вариантом из имеющихся.
        - Нет, поедем. Как и приглашали, на свадьбу. Уже через восемь с небольшим декад, - решительно отверг он предложение виконтессы. - А как лучше сделать, решим по результатам работы ребят Агрия. Что они нам ещё интересного добудут.
        В этот раз на совещании конкретных решений так и не приняли, кроме предложения Олега создать для новобранцев учебку, чтобы в полки они попадали уже относительно подготовленными.
        Из штаба армии Олег, посетив ещё и комендатуру, отправился в сопровождении Главного коменданта Бора в промзону, которая давно уже превратилась в огромное рабочее поселение, приносившее Олегу в последнее время огромную головную боль. Промзона разрослась настолько, что давно бы уже прилепилась к стенам Пскова, если бы не драконовские меры, принятые Олегом, вплоть до сожжения хибар, самовольно возводимых в запрещённой для строительства зоне - ближе трёхсот шагов от городской стены
        Сестра со своим любимым Нечаем тоже имела планы на вечер. И они касались не только любовных дел. Уля часто помогала начальнику контрразведки в его работе, и делала это с удовольствием. А причиной тому был слишком длинный язык её кровного брата, за каким-то чёртом рассказавшим ей историю о мифическом правителе с западного побережья Тарпеции Харуне аль Рашиде, который, переодевшись в простонародные одежды и загриммировавшись, ходил неузнанным среди своих подданных.
        Во-первых, Улю заинтересовал грим. Что это такое, она, как и любая женщина, оценила сразу же. Что добавило работы не только Рингу и его отряду химиков, но и магам во главе с Валмином, которым и сама Уля с удовольствием помогала. Результатом их деятельности стали первые в этом мире образцы губных помад, кремов для лица и рук, туши для ресниц, лака для ногтей, духов, одеколонов и, в конце концов, красок для грима. Помимо начавшегося резкого увеличения доходов, парфюмерно-макияжно-гриммёрное производство начало приносить пользу и в деле шпионажа за подданными. Во-вторых, Уле понравилось неузнанной бродить с Нечаем среди простых людей и участвовать в народных, а иногда и откровенно босяцких развлечениях. Теперь-то Олег узнал, что была и третья причина - возможность уединиться с любимым, который, тоже ухарь, соединял полезное с приятным, дрянь такая.
        - Два десятка зачинщиков арестованы, - докладывал по дороге в промзону Бор, - но отправлять балбесов в допросную к Нурию я пока не стал. Хотя повесить парочку, для острастки, не помешало бы.
        Олег поморщился.
        - Из-за обычной кабацкой драки? Да брось. И так разных татей хватает. Там же не убили никого? - уточнил он.
        - Не убили, но чуть не спалили заведение Балды. А там так всё скученно, что полыхнуть могло - мало бы не показалось.
        Они как раз проезжали мимо бараков, где жили рабыни, работавшие на одной из прядильных мануфактур, когда оттуда вывалилась троица довольных, крепко подвыпивших комендатурских стражников.
        - Ого, - присвистнул Олег, - твои оборотни в погонах? Неплохо так у нас стража живёт на страже закона. Вот этих разрешаю повесить. Как ты говоришь, для острастки.
        Бор побагровел от злости на своих подчинённых и от стыда перед своим боссом.
        - Кувер, скотина! - заорал он. - Это ты так патрулируешь?
        Троица, растеряв свой довольный вид, увидев коменданта, попыталась изобразить служебное рвение, а узнав графа ри, Шотела, хозяина всего и вся тут, мигом сникла и побледнела.
        Олег не хотел целенаправленно чьей-то крови, поэтому немного поправил себя:
        - Бор, насчёт повесить я пошутил. Разберись сначала, может, они оперативную работу проводили. Ну, помнишь, о чём я тебе рассказывал?
        - Господин граф! - к ним спешили главные мастера прядильных и ткацких мануфактур Рудаз и Корвал, видимо предупреждённые кем-то об очередном прибытии высокого начальства.
        Глава 4
        Усилившийся к вечеру запах тухлятины со стороны Вонючки, впадающей в Псту небольшой речушки, названной так из-за того, что она давно использовалась для стока нечистот, не сильно тревожил Кастета, он уже давно привык.
        Да и не так уж сильно-то тут, в огромном поселении под Псковом, называемым странно, Промзоной, и воняло. Во всяком случае, по сравнению с теми городами и поселениями, где Кастету приходилось раньше бывать.
        - Ростик требует своих денег, - Малыш Гнус шмыгнул носом и почесал на голове давно не мытые сальные космы, - говорит, что будет ждать до завтрашнего утра, а потом…
        - Он решил мне угрожать? - прервал одного из своих шестёрок кабатчик. - Не много ли он о себе возомнил? Ладно, - увидев равнодушную реакцию Гнуса, которому действительно было пофигу, как его босс выйдет из ситуации, успокоился и сам. - Пойдём за мной. Ты тут пока один торгуй, - сказал он своему рабу, рыжему молодому мужчине с плутоватым лицом.
        Кастет, пройдя пару шагов, повернулся к низкой двери, устроенной сбоку в коридорчике, ведущим от барной стойки в подсобные помещения. Согнувшись в три погибели, он еле прошёл в дверцу и, подождав Гнуса, тщательно закрыл её на все два засова и замок. Гнус с масляной лампой в руке спустился по лестнице вслед за Кастетом в длинный подвальный проход, освещаемый только светом из расположенных вверху круглых отверстий для воздуха, по обе стороны которого располагались по три зарешеченные камеры. В двух из них находились люди. В первой слева камере сидел давний знакомец Гнуса карманник Пушок, заподозренный Кастетом в утаивании украденного, и хотя он на все вопросы с побоями клялся Семерыми, что ничего не скрысятничал, кабатчик, главарь их небольшой, но уже уважаемой банды, ему не верил, и третий день держал за решёткой, время от времени устраивая очередной допрос с пристрастием.
        - Кастет, - кинулся к решётке Пушок, - ну хватит меня тут держать. Выпусти. Я ведь правда…
        - Заткнись, дерьмо. Вечером приедет большой босс, он и решит, что с тобой делать. Я тебе, сучий потрох, не верю.
        У Кастета вообще-то были основания так говорить, он своими глазами видел количество денег в кошельке у расплачивавшегося с ним за стойкой клиента. А вор срезал этот кошелёк буквально в десятке шагов от его кабака. Ну и куда на этом коротком отрезке пути терпила мог деть деньги?
        Кабатчик давно бы тихо удавил крысёныша, да его в своё время ему рекомендовали серьёзные люди, с которыми он вёл дело. Потому и держал Пушка пока в клетке, ожидая решения своих бугров.
        В последней от начала прохода, находящейся также слева, камере, прикованное за ногу на цепь сидело нечто, напоминающее женщину, с кожанным ошейником.
        - Подожди, - сказал Кастет Малышу Гнусу, - не могу пройти мимо этой падали.
        - Мне тоже хочется пообщаться с этой свиньёй, - злорадно оскалился Гнус.
        Так получилось, что в этот раз в подземелье Кастета оказались только знакомые Малыша. Но, если против Пушка Гнус ничего не имел личного, то вот к находящейся в последней камере Тупице у него как раз личные счёты были.
        - После меня, - остановил порыв Гнуса кабатчик.
        Кастет открыл решётку и вошёл в камеру. Сидевшая раздетой в камере грязная здоровая бабища с разбитым лицом и кровавыми синяками на теле тихонько утробно завыла и отползла в угол, где было отверстие для оправки нужды. Но отползание мало помогло этой грязной глыбе мускулов. Кастет снял с крюка на стене короткую, но толстую кожанную плеть и принялся со всей силы избивать бабищу. Та выла, опустив голову, стараясь спасти её от ударов тяжёлой плети, и закрыв рот руками, чтобы её крики не были слышны за пределами подвала. Тупица, так звали избиваемую рабыню, знала, что если она громко закричит, то хозяин вырвет ей язык, как он однажды сделал с её подругой, недавно погибшей в гладиаторской схватке. Сама Тупица тоже была гладиаторшей и знала, за что уже второй день подвергается жестоким побоям и издевательстам от своего хозяина. Кастет помимо четырёх кабаков был владельцем нескольких складских помещений, в одном из которых вместо хранения товаров была устроена площадка для боёв без правил. Ну, почти без правил. Единственное правило всё же было - запрет на использование какого-либо оружия, что не мешало
тому, что иногда поединки заканчивались смертью проигравшего. В этих боях участвовали как рабы-гладиаторы или рабыни-гладиаторши, так и бойцы из свободных, зарабатывающие себе этими боями на жизнь. Кастет и сам, в прошлом, был одним из таких свободных бойцов, о чём до сих пор напоминал его сломанный, почти вдавленный нос. На эти бои приходило глазеть множество людей с деньгами и платили за такие развлечения достаточно щедро. Но главный денежный поток от боёв шёл через тотализатор.
        У кабатчика были сейчас и трое своих личных рабов-гладиаторов помимо Тупицы, которые довольно часто успешно выступали в поединках, принося Кастету неплохой доход.
        Ростику, своему коллеге-конкуренту, державшему в своих цепких лапах бандитов по другую сторону Вонючки, Кастет задолжал не очень большую, но всё же ощутимую, для них сумму - двадцать рублей или шесть тысяч тугриков. Изымать из оборота столько денег кабатчику не захотелось, и он решил рассчитаться с Ростиком через тотализатор, поставив на противницу Тупицы десять рублей. Шансы Тупицы в бою оценивались выше, поэтому десять поставленных Ростиком на неё рублей как раз и должны были принести тому выигрыш в двадцатку. Вот только эта тупая тупейшая Тупица, впав в ярость боя, забыла всё, что ей втолковывал хозяин, и забила свою соперницу чуть ли не до смерти. Так и вышло, что, вместо того, чтобы избавиться от долга Ростику, Кастет попал ещё на десятку. Ярости кабатчику добавляло и подсознательное понимание им того, что он сам виноват в произошедшем. С Тупицы что взять? Она на то и Тупица. А ему-то надо было помнить, что его гладиаторша и так-то больше похожая на животное, в бою вообще превращается в зверя.
        Когда Кастет закончил истязание рабыни, та уже сквозь хрипела сквозь свои ладони зажимавшие рот, а её тело били судороги. Пока кабатчик вешал на место плеть, к Тупице подскочил Гнус и попытался помочиться на неё. Но был отшвырнут Кастетом.
        - Отойди от неё, я сам с этой тварью буду расплачиваться, - Кастет сделал шаг к гладиаторше и со всего размаха пнул её по лицу, разбив кровяную корку на нём в новый поток.
        - Я сорок пять тугриков из-за неё проиграл, - возмущённо пискнул Малыш Гнус, для него это были большие деньги.
        - Потому что ты дебил, - хохотнул Кастет. Проигрыш Гнуса хоть немного поднял ему настроение. - Пошли дальше.
        Когда кабатчик закрыл решётку камеры, где осталась глухо стонущая потерявшая сознание Тупица, они пошли к концу прохода. Там находилась лестница, которая вела вверх к двери такого же размера, как и та, через которую они сюда спустились. За ней находилась небольшая каморка с ещё одним выходом из неё, в которой на полке лежали мешочки, наполненные дурманом.
        - Бери вот эти два, - показал Кастет, - отнесёшь Ростику.
        - Сейчас? Днём?! - возмутился Малыш.
        - Что тебе не нравится, придурок? - завёлся с пол-оборота кабатчик. - Какой тебе сейчас день? Скоро уж темнеть начнёт. Бери и вот через эту дверь, уматывай. Ты сразу на Кривушку выйдешь. А ты на этой улице когда последний раз комендантский патруль видел? Пшёл отсюда, урод, пока к этим двоим не определил в соседи, - Кастет мотнул головой в сторону камер.
        Или успокоенный доводами кабатчика, или напуганный его угрозой, но Малыш Гнус молча взял указанные ему мешочки и выскочил за дверь.
        Проводив Гнуса, Кастет вернулся тем же путём, что и пришёл сюда. Проходя мимо камеры Тупицы плюнул сквозь решётку на бессознательное скрюченное тело. Правда, попал в прут решётки. Пушок в этот раз голос не подал, видимо впечатлённый расправой над соседкой.
        Рыжий раб бойко торговал за стойкой. Подойдя к нему, Кастет полушёпотом, чтобы не привлекать внимания, сказал ему:
        - Пушку только воду давай, пусть без еды посидит, а этой падали вообще ничего не давать.
        Раб понимающе кивнул и радостно оскалился, Тупицу он недолюбливал давно.
        - Хозяин, тебя тут девка дожидается, - он кивнул в сторону обеденного зала.
        Кабак Кастета, главный и лучший из его питейных заведений, меньше всего напоминал бандитский притон. Наоборот, для этого района возле Вонючки это было, пожалуй, самое приличное заведение, которое с удовольствием посещали мастеровые, работники и работницы с мануфактур и мастерских. Большинство из этих работников или были свободными изначально, или уже давно выкупившимися сервами, странности здешних порядков многих удивляли - сумму выкупа барон Ферм, ставший графом ри, Шотелом, установил невысокую, а платил немало, а с точки зрения сервов, в прошлые года никогда не державшие в руках больше десятка солигров, так и вовсе платил огромные деньги. Приходили сюда и работающие на производствах сервы с сервками, которые, особенно в последнее время, и не торопились скопить на освобождение, предпочитая тратить получаемые деньги на другое, в том числе и на развлечения.
        При взгляде в сторону зала настроение Кастета сразу же поднялось. И дело было не только в том, что просторный зал на сотню человек был почти полностью забит, и не только в том, что на сцене выступал бард, приехавший аж из Нимеи, второй столицы королевства, а в том, что, прислонившись к стенке между окон, потерянно стояла симпатичная девушка, которая скоро будет удовлетворять все его прихоти.
        Увидев взгляд Кастета, девушка вздрогнула и робко стала протискиваться к нему, обходя столики с посетителями.
        Кабатчик осмотрел зал и удовлетворённо кивнул, сегодня выручка опять будет рекордной - всё же бард не зря старается, надо будет ему ещё немного деньжат подбросить.
        За одним из столиков сидела компания из пяти девиц, видимо, ткачихи или прядильщицы. Они пили чай с пирожными и очарованно слушали певца, но что-то в них Кастета насторожило. Впрочем, его настороженность не успела сформулироваться в конкретную мысль, как подошла намеченная им для сегодняшних развлечений девушка.
        - Я пришла, как вы сказали, - её голос был настолько тихим, что кабатчик его еле услышал.
        - Не тушуйся, малышка, и не грусти, - радостно и плотоядно заулыбался Кастет. - А то смотри, понравится мой дружок на вкус, так ещё и напрашиваться ко мне будешь.
        Рядом радостно заржал рыжий раб, но под строгим взглядом, который бросил на него хозяин, тут же заткнулся.
        - Мне пока некогда. Иди посиди где-нибудь в зале, - кабатчик показал подбородком в сторону столов, откуда только что пришла девушка, - послушай моего певца. Да, я тебя сегодня угощаю. Цени.
        Он подошёл к девушке вплотную и провёл ей рукой по ягодице.
        Когда та покраснела, то Кастет засмеялся и пошёл на кухню, бросив пробегавшей мимо рабыне-официантке:
        - Принеси ей, что закажет.
        Девушка некоторое время потерянно пробиралась между стеной и первым рядом столов.
        Хотела было пристроиться к пятёрке девушек-работниц, сидевших за столиком на шестерых, но сидевшая с одной стороны стола пара из них явно бы не стала сдвигаться и тесниться. Свободных столов не было, а за теми столами, где были свободные места, сидели, в основном мужчины или смешанные компании приятелей.
        - Ищешь, где сесть? Садись.
        Девушка обернулась. Сзади неё, чуть сбоку от стола с пятью девушками, стоял небольшой столик на двоих, за которым сейчас сидели пригласившая её девушка со своим парнем, но там и правда можно было, при желании, разместиться хоть вчетвером. К тому же эта чем-то немного странная девушка подвинулась, освобождая для неё место на лавке.
        - Спасибо, - сильно стесняясь сказала она. - Мне правда надо где-то подождать одного… - она не знала, как ей назвать кабатчика Кастета и смутилась ещё больше, - Енга. Меня зовут Енга.
        - А меня Уля, - весело представилась девушка. - А это мой жених Нечай. Правда он красивый?
        Уля засмеялась. Её смех был настолько заразителен, что Енга на какой-то миг даже забыла причину своего прихода в этот кабак и тоже улыбнулась.
        - Тебе чего принести, - спросила у Енги довольно грубо подошедшая к столику рабыня Кастета.
        - Мне? - девушка немного растерялась, она совсем и не думала о заказе.
        Но тут вдруг в разговор вмешалась её новая знакомая. Зрачки у неё буд-то сузились, а в голосе прорезался металл.
        - Рабыня, тебя что, не учили вежливому обращению с клиентами? - от вроде бы спокойного голоса Ули даже у Енги пробежали мурашки, у рабыни же и вовсе словно ноги подкосились, а лицо побледнело.
        - Ппростите, госпожа, я принесу госпоже то же, что и вам, - тихо проговорила официантка. - М-мне можно идти?
        - Иди, только возвращайся поскорее, пожалуйста, мы тебя очень будем ждать, - опять заулыбалась Уля.
        Енге показалось, что в Уле словно два человека живут. Один из них только показался и тут же спрятался. Что-то с этой девушкой было не так. И рабыня вон как оглядывается с недоумением. Видно, тоже не понимает, что это сейчас было.
        Тут и спутник Ули, её жених Нечай, произнёс непонятную странную фразу:
        - Мало надеть парик, сменить одежду и наложить грим. Надо ещё и научиться сдерживать себя и, как он нас учил, не выходить из образа.
        Задуматься о замеченных странностях Енга не успела - на сценку вернулся бард, который некоторое время перекусывал и выпивал за одним из сдвинутых двойных столов, куда его пригласила компания молодых парней и девушек.
        Бард взял в руки гитару, какое-то время подтягивал и ослаблял струны, и, наконец, запел. Он пел о юноше и девушке, описывая, какими они были красивыми, и как любили друг друга. Как он часто ей дарил цветы и подарки, а она ждала его целыми днями. Затем музыка стала тревожной, и певец поведал, как парень, живший в соседней деревне, пошёл через лес к своей любимой, а в лесу повстречал разбойников. Как он сильно с ними бился голыми руками, но всё равно погиб в неравной схватке. А девушка его не дождалась, а узнав о его гибели, утопилась.
        Будь сейчас в этом зале хозяин этих мест барон Ферм, он же граф ри, Шотел, он бы рассмеялся от этой слащавой и глупой басни. Но у присутствующих в зале было другое мнение. Мужчины бурно стали стучать по столам, а женщины и девушки ревели в полный голос. Енга и Уля не были исключением. Заплаканная рабыня-официантка, видно, работая, тоже слушала, всхлипывая, принесла бутылку вина, небольшую вазу мочёных яблочек и ягод и тарелку сырной нарезки.
        - Давай стукнемся стаканами, так иногда делают в дальних странах, - утерев платочком слёзы, оставившие на её лице какие-то странные, хотя и еле заметные потёки, произнесла Уля и подняла стекляный стакан.
        Нечай уже налил вина и Енге из той бутылки, что была у них. Когда Енга стала подносить свой стакан к улиному, она невольно обратила внимание на холёные руки её новой знакомой. У ткачих или прядильщиц, кем, если судить по простенькому платьицу, была Уля, таких рук быть не может. Но эта мысль прошла в голове Енги по краю сознания. Она всё ещё была под впечатлением от печальной истории барда, и не забывала цель, с которой она прибыла в этот кабак.
        - С тобой что-то случилось? - участливо спросила Уля.
        - Нет. Всё в порядке, - замотала головой Енга.
        Уля попыталась настоять на ответе, но тут бард снова запел. На этот раз это была смешная песенка про мельника и мельничиху. Уля смеялась, а вот Енге было не до смеха.
        - Давай, ты мне расскажешь, я же вижу, что у тебя какая-то беда. Может, мы тебе чем поможем?
        В голосе Ули было столько участия, а её жених смотрел так доброжелательно, что Енга не выдержала и рассказала им почти всю свою жизнь. Если Нечай слушал несколько отстранённо, то вот Уля смотрела и слушала очень внимательно. Иногда, правда, отворачивала голову и, когда углубившаяся в свои воспоминания и переживания Енга ничего не видела, тайком проводила платком по глазам.
        Девушка была родом из Банта, одной из центральных провинций Винора. Когда их поселение было разграблено и сожжено наёмниками герцога ре, Винора, уцелевшие жители собрали из остатков имущества обоз и пустились в бега на юг королевства, не затронутый войной. По пути даже на их скудный скарб нашлись желающие - банда разбойников напала и разграбила остатки имущества. Енге с женихом и её старшему брату с женой и двухлетним сыном удалось убежать в лес и спрятаться от бандитов. Дальше они шли уже впятером, если считать и маленького Ниша. Питались найденными в лесу ягодами и грибами и постоянно голодали. Уже на территории баронств её жених на одном из полей сорвал две тыквы, но был пойман поселковыми сторожами. Их тогда всех поймали, долго били и бросили в яму, где они и просидели больше декады. Еду и воду им, правда, давали, но маленький Ниш всё равно умер. Потом их передали городской страже Нерова, и они из поселковой ямы переселились в городскую тюрьму, где ожидали своей участи многие десятки таких же бродяг. Её жениха, как провинившегося в воровстве, казнили одним из первых. Ему отрубили руки и
повесили вниз головой - частая казнь для воров. Енгу с братом и его женой, почти обезумевшей от смерти ребёнка, побоев и недоедания, тоже должны были повесить за бродяжничество. Но в город приехал господин Гури, управляющий барона Ферма, и выкупил всех бродяг для своего хозяина. Они с братом и его женой все были из семей потомственных горшечников, и работу нашли себе достаточно быстро. Холопить и обращать их в сервов, или даже в рабов, барон не стал, хотя имел на это право. Поэтому, как только они устроились в баронстве, брат сразу стал прилично зарабатывать, да и Енга с невесткой научились наносить на глину красивые рисунки. Они так и держались друг друга. Дела пошли в гору, особенно после того, как получили заказ на изготовление огромного количества керамической плитки, которую у них потом забирали и везли к магам на укрепление, чтобы использовать для устройства тротуаров во Пскове и других городах и замках. Платили щедро, так что удалось построить дом в два этажа, жена брата ждала ребёнка, и Енга сама стала задумываться об устройстве своей судьбы - не вечно же жить с братом, хоть и любимым.
        Тут и пришла беда, тем более ужасная, что совершенно неожиданная. Рядом с кварталом горшечников был квартал кожевников. Когда-то, когда Промзона ещё не разрослась до нынешних размеров, между ними было довольно большое расстояние, которое со временем становилось всё меньше. Кожевенное производство имеет особую пахучесть. Что и стало сначало объектом насмешек, а затем и ссор между соседями. Драки между горшечниками и кожевниками стали частым явлением, но обходилось без жертв. Последняя такая массовая драка, в которой участвовали почти три десятка человек, случилась в кабаке Балды. И всё бы ничего, но участвовавший в этой драке брат, сцепившись с одним из кожевников, вместе с ним нечаянно сшибли столб с масляным светильником и не сразу обратили внимание на возникший пожар, а когда обратили, то там уже горели шторы. Пожар достаточно быстро всё же потушили. Большого ущерба не было - даже подкупленные Балдой стражники комендатуры насчитали к выплате с обоих три рубля сто сорок тугриков возмещения ущерба и два рубля штрафа в городскую казну. Сумма ощутимая, но подъёмная, к тому же им обещали помочь и обе
гильдии. Но Балда вдруг выдвинул обвинение, а купленные стражники его в этом поддержали, что поджог, якобы, был устроен специально. А за умышленный поджог полагалась казнь через костёр.
        Подлинным хозяином кабака Балды был Кастет. Об этом в районе Вонючки знали все. Енга вместе с невесткой пришли к Кастету просить помочь и не губить им жизни. Тот сначала долго ломался, выдвигая, в основном, денежные претензии, но потом сменил гнев на милость и согласился повлиять на Балду, чтобы тот отозвал своё обвинение. Но ценой за это должна была стать сама Енга.
        Рассказав незнакомым ей, прежде, людям о своих бедах, Енга вдруг спохватилась и опустила голову.
        Уля придвинулась к ней и обняла её.
        - Не переживай, с этой свиньёй тебе не придётся больше иметь дел, - Уля, словно мать дитя, погладила Енгу по голове.
        - Ты что, Уля! - испугалась горшечница. - Даже не вздумай лезть. Ах я дура. Зачем я вам рассказала?
        - Ты не переживай, - вступил в разговор жених Ули, - ты правильно сделала, что рассказала, и, главное, вовремя.
        - Но, брат, его сожгут!
        - Если и сожгут, то кое-кого другого, - вдруг снова превратившимся в металл голосом сказала Уля.
        "О Семеро, кто же вы такие?!" - подумала Енга.
        Глава 5
        Люди для своей жизни нуждаются в огромном количестве вещей. Многие из них жизненно необходимы, а без каких-то и вполне можно было бы обойтись. Улин брат никогда и не ставил себе целью лично организовывать производство всего и вся, да это и не было нужно - люди и без этого умели делать многое. Так и получилось, что вокруг мастерских и мануфактур, организованных Олегом, возникли швейные, портняжные, кожевенные, горшечные, столярные, ювелирные, стеклодувные и прочие мастерские и цеха, которые открывали переехавшие в баронства вместе со своими семьями и рабами мастера и их ученики. Тут же стали возникать жилые дома и бараки, склады и амбары, трактиры, гостиницы, постоялые дворы, конюшни, дешёвые кабаки, магазины, лавки, скотобойни - в общем, всё, что обеспечивает людей в их потребностях.
        Во Пскове всё городское обустройство велось под жёстким контролем самого Олега - городской Голова с этим бы и не справился и, если бы не непонятное Уле долготерпение брата к рохле Лейну и его слишком добродушной жене Марисе, ведавшей уборкой городских улиц и парков, виконтесса давно бы приказала их пороть и гнать с должностей. А вот до других городов и поселений руки Олега просто не доходили. Всё свелось к тому, что и обустройство Промзоны было брошено, фактически, на самотёк. Под контролем держали только то, что Олег называл государственным сектором экономики и то, что с ним связано напрямую.
        Присматривали за строительством и поддержанием в порядке набережной, территорий вокруг мануфактур и главных поселковых улиц. Хотя улицы можно было смело называть городскими - вокруг Промзоны не было стены, но размерами и численностью населения это поселение давно уже было больше большинства городов Винора и продолжало расширяться.
        Вкус к приключениям в кварталах для черни Уля почувствовала не столько из-за так ей понравившегося рассказа брата о правителе Харуне аль Рашиде, сколько, если быть честной перед самой собой, из-за возможности проводить много времени с Нечаем, и при этом не чувствовать себя дезертиршей, отлынивающей от необходимой работы. Ведь и Нечай в этих грязных нищих и рабочих кварталах не просто ради удовольствия время проводил, а работал, встречаясь со своими агентами, узнавая о потенциальных злоумышлениях и пресекая их. А Уля при нём вроде бы как и помогала в его работе. К тому же Уле и правда понравилось менять внешность и экспериментировать с нею. Вместе с химиками Ринга она лично участвовала в экспериментах по перекрашиванию волос и излечивала рабынь, когда эксперимент с краской оказывался неудачным и приводил к выпаданию волос или пегментации кожи.
        "Наверное, это и есть та самая перекись водорода, которая лучше всего красит женщин?" - как-то спрашивал брат, с подозрением беря из рук Ринга большую стеклянную колбу с прозрачной жидкостью.
        Перекрасившись в блондинку и увидев себя в зеркало, Уля была в таком восторге, что аж взвизгнула неподобающим виконтессе и баронете образом.
        И хотя скоро быть блондинкой ей надоело, но с использованием перекиси, как назвал это жидкое вещество Олег, значительно упростилось использование других красок для волос. А похождения с Нечаем были для Ули ещё и отличным поводом для экспериментов со своей внешностью.
        В кабаке Кастета они оказались после получения сведений от баронессы Геллы Хорнер, державшей под своим личным жёстким контролем всё происходящее на мануфактурах и в мастерских, об увеличивающихся случаях появления на производствах работников, находящихся под действием неизвестного дурмана. Вообще-то расследовать подобные случаи должна была комендатура, и главный комендант Бор с получением этой информации рьяно взялся за поиски поставщиков дряни. Какие-то успехи у него были - благодаря талантам палача Нурия и его помощников довольно быстро удалось выявить распространителей порошка, полученного из грибов, растущих в пещерах Винорского кряжа. Но поимкой мелких распространителей все успехи стражей комендатур и закончились. Двое главных продавцов к моменту, как к ним наведалась стража, оказались мертвы, а один исчез в неизвестном направлении.
        После этого продажа дурмана работникам мастерских и мануфактур полностью прекратилась, но, по тем сведениям, которые получал Нечай от своих агентов в Промзоне, всё чаще начали появляться умершие от передозировки грибного порошка среди черни, перебивающейся случайными заработками, безработных, жриц любви, бездомных и иногда среди кустарей и мелких торговцев-коробейников, в основном проживающих в районах возле Вонючки. Кстати, настоящее название этого притока Псты уже никто и не помнил.
        Гелла, когда Нечай сообщил ей эти сведения, только пожала плечами - да пусть хоть все сдохнут, а Олег, когда он обратился к нему, сказал, что дело контрразведки шпионов ловить, которые в последнее время со всех сторон норовят свой нос сунуть, а наркотой, так шеф назвал дурман, пусть комендатура занимается, им за это деньги платят.
        Вот только Нечай подозревал, что в распространении грибного порошка не обходится без участия самих стражников. Да ещё и Олег сам ему однажды рассказывал ещё в начале его обучения контршпионской науке, что где криминал, там и питательная среда для всяких чужих разведок. Своими мыслями и тревогами Нечай поделился с виконтессой ри, Шотел, де-юре и де-факто вторым лицом в их, фактически, государстве в государстве, и, естественно, вызвал у той разом вспыхнувший интерес, энтузиазм и желание немедленно приступить к поиску преступников.
        На Кастета они вышли ещё декаду назад - одному из агентов Нечая удалось подпоить мелкого распространителя и узнать о том, где он берёт дурманящий порошок для своих клиентов. Понятно, что Кастет не сам занимался этим делом, но те, кто распространял дурман, работали в его кабаках, что было бы невозможно проворачивать это длительное время, если бы сам кабатчик не был в это вовлечён. Тратить время на собирание доказательств вины никто не собирался, но на предложение Ули вырубить Кастета и отдать его в руки палачам, которые очень быстро получат все доказательства непосредственно от самого виновника торжества, полковник Нечай Убер отказался. Уроки, полученные им от Олега, не прошли даром.
        - Бор так бы и сделал. Вот только ты помнишь, чем завершились его прошлые успехи? - напомнил он Уле об оборвавшихся на мелких распространителях цепочек поставок дурмана.
        - Чем завершились? Гелла говорит, что больше среди работников мануфактур и мастерских одурманенные не попадаются, - ответила Уля обходя лужу из грязи по дороге к кабаку Кастета.
        - А тогда чем мы сейчас занимаемся? Это Гелле всё равно, что происходит в Промзоне, если это не затрагивает производств. Поставщики дурмана поэтому и обходят теперь стороной работников наших мануфактур, чтобы опять не нарваться на гонения. Но свою деятельность они не прекратили. И я вот думаю, а не решают ли они попутно ещё и другие планы? Помнишь, мы об этом говорили?
        Виконтесса задумчиво кивнула и тут же чуть не выругалась, едва не попав ногой в конские яблоки.
        - Так мы сегодня только следим?
        В голосе Ули вовсе не было недовольства. Следить ей очень понравилось, особенно после того, как в Промзону приехали несколько бардов из Фестала и Нимеи, которые теперь выступали в разных тавернах и кабаках Пскова и Промзоны - свои-то местные барды с их затасканным репертуаром уже даже Уле надоели, хотя желание её брата "выгнать этих нудных придурков нахрен" она категорически не понимала. Разве так можно относиться к исполнению таких прекрасных, трогательных и волнующих песен о любви и верности?
        Перед походом в кабак Кастета она почти половину склянки крутилась возле зеркала, разглядывая свою новую стрижку, пепельно-русый цвет волос и простенькое платье из льняной ткани невысокого качества, в котором походила на молоденькую ткачиху с мануфактуры, и очень-очень симпатичную ткачиху, просто красотку. Нечай ей несколько раз об этом говорил и заслужил поцелуй. Единственное, на что Уля не решилась, это огрубить внешность рук - слишком уж много она стараний с утра вложила в эту, ещё одну удивительную придумку брата, которую он называл маникюром.
        - Нет, сегодня мы не просто следим, - наконец решил открыться Нечай, долго и специально державший интригу, - сегодня нам потребуется твоя помощь.
        - А что надо будет делать? - сразу навострила ушки виконтесса и остановилась, краем глаза отметив, как пятёрка девушек-ниндзя, изображающих из себя стайку юных беззаботных прядильщиц, отправившихся покутить после смены, тоже остановилась, сделав вид, что заинтересовались строящейся сценой для выступления уличных акробатов.
        - Идём. Не останавливайся. - поторопил девушку Нечай, и они пошли дальше. До кабака оставалось меньше трёх сотен шагов. - Мой агент узнал, что к Кастету сегодня должны прибыть какие-то важные люди. Ну, важные в его бандитском понимании. Нам-то они… в общем, нам надо их взять живыми. И вот их, а не Кастета, познакомить с мастерством Нурия. Заодно посмотрим, как поведут себя некоторые наши коллеги из комендатуры Промзоны. А может даже, и в псковской главной комендатуре кто-нибудь вспотеет от волнения.
        - Живими надо? Будут живыми, хоть, надеюсь, и не долго, - нарочито грозно сказала Уля и, рассмеявшись, толкнула друга в бок. - Делов-то. Шарахну Замедлением, и вяжите кого нужно.
        Нечай с уважением посмотрел на свою любимую и некстати вспомнил неприятный для него разговор с шефом на тему "А кто ты такой? Ты хоть понимаешь, где ты, и где она?". Но вздохнул и отогнал это воспоминание подальше.
        Уля словно почувствовала, о чём он задумался, и ещё раз его толкнула в тот же бок, только сильнее.
        - Не тушуйся, прорвёмся, - повторила она одну из сентеций своего великого брата.
        В кабаке Кастета народу, как обычно, ближе к вечеру, набралось очень много. Если бы Нечай заранее, через своих агентов и с помощью десятка тугриков не позаботился о паре столов - одного для себя с виконтессой и другого для пятёрки охранниц, то им бы пришлось стоять.
        Надо отдать должное, кормили здесь очень неплохо, Уля даже дала себе зарок позаботиться о смягчении наказания здешнему повару - шансов вообще избежать наказания у кастетовской прислуги не было, за исключением рабов - им наказание за соучастие и недоносительство не грозило, их просто продадут другим хозяевам. Таковы были древние законы, даже раб, совершивший убийство, освобождался от ответственности за него, если он это сделал по приказу своего хозяина. Понятно, что это больше было на словах, на деле же раба-убийцу, как правило, ждали сначала его выкуп родственниками жертвы, а потом мучительная смерть.
        - Заходите, вон ваш столик, - один из охранников, звероподобного вида, проводив их до середины зала, показал толстым, как сосиска, пальцем в сторону небольшого столика возле окна, а получив сверх уже оплаченного пятитугриковую медную монету, оскалился гнилыми зубами в попытке изобразить благодарную улыбку.
        - Отсюда плохо видно. И, наверное, плохо будет слышно, - капризно сказала Уля, когда они устроились за столиком и сделали заказ.
        - Не отдыхать сюда пришли. А работать, - вполголоса ответил ей Нечай.
        Когда Уля с аппетитом умяла принесённые ей тушёные свиные рёбрышки с овощами гриль и, неспеша попивая разбавленный сидр, ждала выхода на сцену барда, который слишком долго засиделся за столом с пригласившей его компанией молодых мануфактурных, судя по их одежде, работников и работниц, она и обратила внимание на стройную темноволосую девушку, растерянно стоявшую недалеко от неё, среди занятых столиков. Виконтесса ещё не потеряла вкус к случайным знакомствам во время своих похождений под чужой личиной. Да и вряд ли скоро потеряет - ей уже досмерти надоело как угодничество окружающей её обслуги, так и заумные разговоры по работе с соратниками брата. Нечай не в счёт, Нечай - это любовь всей её жизни. Но как же скучно было бы без приключений! Ей нравились знакомства, где её считали ровней, где можно было вести себя свободно, наплевав на этикет, который в неё вдалбливала Гортензия. Никто из этих её случайных знакомых до сих пор так и не узнал, с кем они имели дело. К тому же Уля часто меняла внешность и узнать её в другой раз вряд ли бы кто из них смог. Ей нравилось помогать таким случайным знакомым, и
тоже, как говорит брат, инкогнито - кому-то она через Геллу устраивала перевод на другую работу, кому-то помогала избавиться от несправедливых придирок, на кого-то бросала лёгкое, слабо напитанное заклинание исцеления, и те потом удивлялись тому, что пропадала мучившая десяток лет боль в простуженной спине или исчезала одышка.
        Енга ей чем-то сразу приглянулась. Может, своей беззащитностью, а может, готовностью пожертвовать собой ради брата. Да и история её жизни не оставила Улю равнодушной. Но вопрос с енгиным братом был не к спеху. Уля не успела завершить разговор с Енгой, как в дверях кабака показался бородатый мужик в одежде подсобного кузнечного работника, снял с головы обшарпанный картуз и зажав его в правой руке, два раза провёл им по лбу. Это был условный знак, означавший, что те, кого они ждали, прибыли во двор перед кабаком и сейчас войдут в зал.
        Сильный толчок в спину агента, который тот получил от встретившего Улю с Нечаем кабацкого охранника, заставил агента, довольно крепкого мужчину, пробежать несколько шагов внутрь зала. Возмущений или ответных действий охранники, которые всегда на входе этого кабака дежурили парами, не ждали, всем было известно, кому принадлежит кабак, и что ждёт желающих качать права, которые об этом забудут. Следом на входе в зал показались трое одетых в дорожные костюмы состоятельных торговцев мужчин. Первым вошёл невысокого роста крепыш с перебитым, как и у Кастета, носом. Двое других были повыше, но их смурные лица тоже не соответствовали одеяниям добропорядочных торговцев.
        Сам Кастет, кем-то предупреждённый, уже выбежал из подсобных помещений, поприветствавал вошедших и лично повёл их вдоль барной стойки в один из отдельных кабинетов для состоятельных посетителей. Не обращая внимания на изумлённо разглядывающую её Енгу, которую потрясло резкое изменение улиного образа, виконтесса, продолжая мелкими глотками потягивать разбавленный сидр, сформировала конструкт заклинания Замедление и накрыла им место, где как раз находились вошедшие гости. Площадь заклинания Уля взяла с большим запасом, так, что замедлились до полного обездвиженья не только гости и сопровождавший их Кастет, но и стоявшие у стойки раб-бармен, пара подвыпивших клиентов и не менее подпитая шлюшка, дежурившие на входе охранники, бард, только что завершивший очередную настройку своей гитары, и четвёрка посетителей, сидевшая на самом близком к барной стойке столе. Помятуя о своей прошлой ошибке в применении этого заклинания к своим похитителям, в этот раз Уля разумно дозировала влитую энергию, чтобы обездвижить цели максимум на половину склянки.
        - Внимание! Всем спокойно покинуть кабак. На сегодня представление закончено. Заказанную еду и выпивку забирайте с собой, - громким голосом объявил вставший со своего места Нечай.
        Ещё до того, как он заговорил, с места сорвалась компания молодых парней и девушек, которые приглашали барда к себе за стол, и принялись резво вязать Кастета и его гостей.
        Пятёрка улиных ниндзя мгновенно окружила стол, за которым сидели Нечай с Улей и Енга.
        - Барон Убер, - сказал кто-то, и произнесённое шорохом пронеслось среди собравшихся. Улю в её гриме не узнали.
        Когда-то, когда Нечай и Уля были детьми, и им однажды удалось улизнуть озеру возле замка Ферм, прихватив с собой небольшой старенький невод, выброшенный кем-то за ненадобностью, они стали неводить рыбу вдоль берега. Уля до сих пор иногда вспоминала, как она расстроилась тогда до горьких слёз, когда попавший в невод небольшой косяк рыбок у них на глазах, уже перед самым берегом, ловко выскочил через разошедшийся шов в образовавшуюся дырку. Сейчас посетители напомнили Уле тех рыбок. Так же ловко и молча они покидали кабак со страхом оглядываясь на Нечая. Дёрнувшуюся было вслед за остальными не менее напуганную Енгу Уля удержала.
        - Оставайся. С тобой я ещё не закончила, - сказала ей Уля, а увидев, как в опаске Енга вжала голову в плечи, ободряюще улыбнулась и положила ей руку на плечо. - Подожди немного. Я скоро освобожусь, и мы разберёмся и с твоим братом, и с твоим вымогателем, и с его подельниками, и с некоторыми стражниками, которые, похоже, совсем берега потеряли.
        Глава 6
        От шутливой мысли развесить в официальных кабинетах и присутственных местах свои портреты Олег отказался вполне серьёзно - талант здешних художников оказался под стать талантам здешних музыкантов, а любителем импрессионизма, авангардизма или какого-нибудь кубизма он никогда не был. Изобразить же что-то в духе классицизма здесь никто был не в состоянии. Поэтому граф ри, Шотел довольствовался креслом хозяина кабинета и смирился с отсутствием своего портрета на стене за спиной.
        - Дурман везли из Рудного, там в посёлке целая организация занимается приёмом грибов у искателей, сортировкой, сушкой, перетиранием в пыльцу и расфасовку, - докладывал один из младших офицеров Нечая. - Отправляли нашими же речными барками вместе с металлическими болванками.
        Помимо своего баронского особняка, у Нечая в глубине северного парка был и рабочий особняк - приземистое двухэтажное здание из серого мрамора с зарешеченными окнами и глубоким трёхуровневым подвалом.
        Расследование вскрывшейся сети по распространению наркоты в Промзоне на своих первых же шагах высветило серьёзную вовлечённость многих комендатурских стражей в криминал. Поэтому расследованием всей этой обнаруженной грязи занималась контрразведка, правда, с привлечением комендатурских мастеров заплечных дел во главе с Нурием.
        - Мрази. Семеро, какие же они мрази. Я им верил… - Бор сокрушённо опустил голову.
        Он сидел напротив Нурия возле Т-образного стола, хозяйское кресло которого занимал Олег.
        Во взгляде Бора на барона Убера не было теплоты. Скорее наоборот, там была злость за то, что тот так его подставил. А ведь мог, по мнению Бора, рассказать ему, и он бы сам во всём разобрался. Впрочем, возникшая напряжённость между контрразведкой и местной полицией в лице их начальников Олега не тревожила. Он даже считал это полезным.
        Правильность действий Нечая теперь ещё больше подтверждалась, когда воющие от боли пытаемые стражники называли всё большее количество своих товарищей, промышлявших преступными деяниями. В ходе дознания всплыли даже имена начальника промбазовской комендатуры и его двух из трёх заместителей. И дело не ограничивалось только крышеванием доставки и распространения наркоты. Воя и хрипя от боли в вывернутых руках, ударов кнута или разбитых молотами костях пальцев, теперь уже бывшие стражники комендатуры рассказывали и о сборе дани, и об изнасилованиях, которые они совершали, и о незаконном обращении в рабство сирот и бездомных, и об афёрах с недвижимым имуществом, о покрывательстве краж и даже убийств.
        Олег понимал, в чём была главная проблема Бора. Это была кадровая проблема. Если Нечай набирал себе людей, в основном, разыскивая молодых способных парней из самых, что называется, низов, которых обучал по тяжёлой программе, часто даже с помощью самого Олега, и которые всегда помнили, что свои офицерские шевроны они буквально выгрызли у судьбы зубами, то вот Бор из-за необходимости как можно быстрее укомплектовать штаты комендатур сильными и опытными вояками пошёл по самому простому пути - он стал принимать в стражи баронских дружинников, которым надоело служить в охранах замков, но которые не желали тянуть тяжёлую армейскую лямку. Так что дело было даже не в том, в чём попытался найти оправдание Бор, не в более чем двукратном денежном содержании нечаевских офицеров по сравнению с комендатурскими - сержант контрразведки получал четыре с половиной рублей в декаду, в то время как сержант стражи лишь два рубля. Дело изначально было в мотивации, с которой люди поступали на службу.
        Впрочем, особого сочуствия к Бору у Олега не было, как и особой злости.
        После доклада офицера в кабинет зашёл Нурий. Главный палач был чем-то немного смущён и от этого смущения переминался ногами на входе в кабинет, напоминая Олегу робкого крестьянина.
        - Что-то случилось? - спросил он у палача.
        Тот вздохнул и посмотрел на виконтессу ри, Шотел, которая в это время сидела на подоконнике, болтала ногами, грызла яблоко и любовалась Нечаем.
        Сегодня Уля изображала лесную охотницу. Она была в тёмнозелёном брючном костюме, высоких сапогах и скрученными в тугой узел на затылке волосами, выкрашенными в цвет воронова крыла.
        Вот уж кому все эти эксперименты с изменениями внешности приносили радость, так это сестре, благо, испортить себе что-то надолго ей не грозило - всегда под рукой было исцеляющее заклинание.
        - Господин, - поклонился Нурий Олегу, - там один из моих учеников слегка перестарался. Я боюсь, что один из клиентов может уйти. Нет, всё, что знал, он уже рассказал. Только вот до казни может не дожить. Я бы хотел попросить госпожу виконтессу, вас я просить не смею, исцелить сержанта… бывшего сержанта, - поправился палач.
        Уля скривила лицо. Она вовсе не была неженкой, на войне ей приходилось излечивать такие раны, что давно уже ко всему привыкла. Вывалившиеся кишки из разрубленного живота выглядели и пахли так, что вид и запах районов возле Вонючки оставлял виконтессу равнодушной. Просто те четыре дня, что шло расследование, Уля с интересом следила за его результатами и иногда даже влазила с советами, впрочем, чаще не всегда к месту и не очень пригодными.
        - Да повесите труп, и всего делов. Кого истязать на потеху черни и так у вас полно. Все камеры под завязку забиты, - отмазалась Уля. Ей было лень спускаться в подвалы.
        Действительно, численость преступных группировок, размах их деятельности, выстроенные друг с другом отношения, раздел сфер и даже сращивание с теми, кто вообще-то должен был следить за законностью, всё это так не походило на ту преступность, которая была в этом мире раньше, что Олег заподозрил самого себя в провоцировании создания преступности нового вида. Он совершенствует технику и быт, а преступность начинает подстраиваться под изменившиеся условия жизни.
        - Госпожа, прошу простить меня, но этот сержант, извиняюсь, бывший сержант, он девочек насиловал. И ладно бы рабынь, но он и свободных сироток пользовал, и даже пропавшая дочь мастера Корвала - это его рук дело. Он их потом всех убивал. Место, куда он трупы стаскивал, мы с него выбили. Простите, но без него на казнях никак.
        Он просяще посмотрел на виконтессу, и та, вздохнув, спрыгнула с подоконника и пошла за палачом исцелять изувеченного насильника и убийцу.
        - Бор, пусть тебе это будет хорошим уроком. Во-первых, смотри кого берёшь на службу, а во-вторых, постоянный контроль - вот, что тебе требуется, - Олег поднялся с кресла, потянулся и сделал несколько наклонов вправо-влево. За пол-дня, что он тут провёл, спина затекла, а тратиться на Малое Исцеление из-за такой ерунды не хотелось. - Тебе нужно создать что-то навроде службы внутренней безопасности. Людей для неё возьмёшь немного у Агрия и немного вот у него, - Олег кивнул в сторону Нечая.
        Тот попытался было протестовать против отдачи своих людей, но, наткнувшись на холодный взгляд графа ри, Шотела, сдулся.
        - Правильно думаешь, барон Убер, одно общее дело делаем, и прокол любого из вас, это ущерб нам всем, - Олег посмотрел сквозь зарешеченное окно на неухоженный дикий городской парк, он специально распорядился, чтобы северный парк, в отличие от трёх остальных, оставался в первозданном виде. - Нам с тобой придётся в Рудный съездить. Его значение возрастает по мере роста добычи и плавки металлов, а всё никак туда не сподоблюсь съездить. А ты поможешь Бору навести порядок в тамошней комендатуре. Своих клиентов там ты уже знаешь.
        - Мне тоже надо будет туда съездить, - отрешённо сказал Бор.
        - А здесь кто за порядком следить останется? - этим вопросом Олег не только немного поднял главному коменданту совсем уж низко упавшую самооценку, но и дал понять, что пока не лишает его своего доверия.
        Уля вернулась из пыточных застенков достаточно быстро.
        - Всё. Живой и абсолютно здоровый, - сказала она, имея в виду излеченного ею насильника и убийцу. - Теперь Нурий на площади сможет показать всё своё мастерство. Олег, а почему у нас в Пскове нет лобного места для казней?
        - А зачем оно? - пожал плечами Олег. - Пускать чернь в Псков я не желаю, а лишать простонародье удовольствия от казней и от наглядных уроков - неправильно.
        Не рассказывать же сестре, что он бы вообще от публичных казней отказался. Но понимал, что в ближайшем, а скорее всего, и в отдалённом будущем этого не осуществить. Но хотя бы в своём-то городе он это реализовал.
        Уля поняла его мысль по-своему и согласно кивнула.
        - А ещё трупы воняют, а у нас война за чистоту улиц и воздуха, - вспомнила виконтесса одно из высказываний брата. - На обед ко мне?
        Олег согласился.
        Налаженная Нечаем по советам и под личным контролем Олега почтовая служба работала даже лучше, чем Олег надеялся. Вообще, многое, что он делал, к его собственному удивлению, показывало бoльшую эффективность, чем он изначально предполагал. Благодаря голубиной почте он получил вести о направлении к нему послов из империи и Бирмана, а благодаря гонцам, менявшим лошадей на почтовых станциях, устроенных при многих постоялых дворах вдоль основных дорог баронств и графства, он получил и подробности, которые удалось выведать людям Нечая и Агрия.
        Судя по всему, граф ри, Шотел стал заметной фигурой в политических раскладах этой части материка.
        Похоже, что в дополнение к министерствам торговли, налогов и промышленности, настала пора заводить уже и министерство иностранных дел. Слава Семи, что готовая кандидатура на должность министра у него была. Олег был уверен, что Гортензия справится с этим делом лучше, чем другие министры со своими, хотя и к ним у него претензий не было.
        Кстати, бывший рабский статус Гури и Армина не помешал Олегу сделать их баронами Ленер и Госьер, выделив им опустевшие после бегства бывших хозяев замки в графстве Шотел, и построить им особняки в Пскове, пусть и не на первой линии главного проспекта, зато недалеко от места их работы. Больше всего переезду в Псков радовалась жена Гури. Веда после родов выглядела прекрасно и, помимо помощи мужу, являлась самой ярой сторонницей улиных стремлений к организации балов. К сожалению обоих, пока дальше планов дело не двигалось - слишком много было других дел, что у одной, что у второй.
        Ещё Олег заметил, что из бывших рабынь получались самые требовательные хозяйки. Видимо, познав всё на собственном опыте, они знали, кто где может сачкануть. Поэтому самая вышколенная домашняя прислуга была в особняках барона и баронессы Ленер и виконтессы ри, Шотел, где никому не давала спуска ставшая домоправительницей Филеза, бывшая Улина рабыня, а сейчас вместе со своим мужем следившая за работой её прислуги.
        - Когда-нибудь здесь каждую декаду будут балы, - с грустью сказала Уля, проходя вместе с Олегом и Нечаем через большой зал, который специально, по её настоянию, был спроектирован при строительстве особняка, больше напоминающем дворец, хоть и не очень крупных размеров.
        - Дались они тебе, - усмехнулся Олег. - Вон у тебя уже есть любимый мужчина, - толкнул он в бока обоих, идущих справа и слева от него, сестру и начальника контрразведки, - или мало, хочешь ещё себе кого-нибудь присмотреть?
        - Да ну тебя. Что бы ты понимал? - надулась Уля.
        В обеденном зале за столом они разместились втроём и никого больше не ждали. Как обычно, когда никого не ждёшь, кто-нибудь обязательно появится. Так случилось и в этот раз, но назвать гостью нежеланной было бы неправдой. В особняк к виконтессе явилась баронесса Рита Сенер.
        - В штабе армии была сегодня? - спросил Риту Олег, когда рабыни убрали со стола грязную посуду и подали вина и фрукты. - Какие планы?
        - Ещё не была, - отвлёкшись от разговора с Улей, повернулась Рита. - Я только сегодня из полка приехала. Помылась, узнала, куда ты направился, съездила в его особняк, в служебный, - Рита кивнула на Нечая, - но там застала только расстроенного Бора. Да, лажанулся он знатно, - соратники Олега часто использовали подслушанные его словечки. - Он-то и сказал, где вас искать. А насчёт планов, - Рита пожала плечами, - я думаю, там всё ясно, будут предлагать сбор ополчений и призыв на службу всех магов, включая и тех, что пашут на производствах. Правда, опасаются, что Гелла упрётся.
        - И правильно, что опасаются. Эх, - огорчённо вздохнул Олег, - ну никак не хотят мои друзья мыслить шире.
        Рита внимательно посмотрела на Олега.
        - Ты ведь что-то давно придумал. Так ведь? - уверенно спросила она.
        - Тебя это удивляет? - засмеялась Уля. - Мне кажется, что у брата на всё есть ответ.
        - Нам скажешь? - поинтересовалась Рита.
        Олег отрицательно мотнул головой.
        - А Чеку с Тормом зачем головы? Пусть сами думают. Вот если ни до чего толкового не додумаются, кроме как давайте всей толпой навалимся, тогда придётся опять самому всё растолковывать. Но это по-любому будет не сегодня. Послезавтра приезжает Орро ни, Ловен, у маркиза для меня послание от нашей божественой императрицы. Уля, - обратился он к сестре, увидев, как та усмехнулась при упоминании божественности Агнии, - надеюсь, ты не забыла, что мы её вассалы? Так вот, - продолжил он, - я с ним переговорю, дальше оставлю его с Гортензией, она тоже сегодня-завтра должна подъехать, я её вызвал, хватит ей в Нерове сидеть, Чек по ней уже соскучился, да и я тоже…
        - И я, - вставила свои пять тугриков виконтесса.
        - И мы соскучились, - согласился Олег. - Пока Гортензия будет вести переговоры с ним и с посланником Иргонии, самой красивой королевы Бирмана за всю историю этого королевства, мы смотаемся, я думаю, за декаду обернёмся, в Рудный. Потом, после моего возвращения, и поговорим там у вас, в штабе армии.
        - Нечай, - обратился Олег к молчавшему всё время контрразведчику, - ты пока определись, кого из своих с собой возьмёшь, из того рассчёта, что кого-то придётся оставить там, наводить в комендатуре Рудного порядок.
        - И я с вами, - опять влезла Уля.
        - Да, конечно, куда ж мы без тебя. - согласился граф ри, Шотел.
        "Чем меньше женщину мы любим, тем…", эта известная истина, оказывается, работает и в обратную сторону. В этом Олег убедился на собственном опыте.
        Рита всё также обожала и восхищалась им, он это чувствовал, но лезть к нему в постель она перестала.
        Олег своим шестым чувством почуял, что баронесса себе кого-то нашла. Он не был в Риту никогда влюблён, говорить о ревности с самого начала было бы глупостью, но вот, что такое чувство уязвлённого мужского достоинства, он теперь понимал, как оно гложет, когда Рита, спокойно и дружелюбно, попрощалась с ним также, как с Нечаем и Улей.
        А ведь он долгое время был совершенно искренне уверен, что приставания Риты ему надоели. И теперь с недоумением и даже с некоторой обидой в душе смотрел, как Рита вскочила в седло и, помахав рукой, уехала к себе в особняк. Да и к себе ли?
        - К графу ри, Крету, - подсказал Нечай, поняв мысли шефа, написанные у него на лице.
        - О, Семеро, братик! Да ты никак ревнуешь? - засмеялась Уля, а увидев, как он недовольно поморщился, обняла его и поцеловала в щёку. - Да ну её, Ритку эту, мы тебе лучше найдём, - вернула виконтесса Олегу его давнюю подколку. - Пойдём в дом. Или ты уже к себе уезжаешь?
        Олег решил не мешать молодым провести время вместе. К тому же он сегодня уже порядком устал, с самого утра выслушивая от нечаевских офицеров показания разных подонков, чьи вопли ужаса и боли доносились даже с самого глубокого подвала. Он устал, понятно, не физически, а морально, от всей той грязи, что ему пришлось узнать. Да и от криков самих виновников он тоже притомился.
        Коня ему подвела здоровенная рабыня, гора мускулов, которая ещё четыре дня назад больше походила на гору отбивного мяса, когда была обнаружена в подвале кабака Кастета, где тот устроил частную тюрьму. Тупица. Олег вспомнил, что её звали Тупица. Такое имя сложно не запомнить. Также, как и её настоящее имя, которое у неё было до того, как её купил Кастет. Уля привела её к нему, потому что направленное ею несколько раз на Тупицу заклинание Малое Исцеление, излечив полностью организм рабыни, никак не желало выправить ей много раз разбитый, нос.
        - Её на самом деле зовут Лолита. Олег, помоги…. - Уля замолчала, увидев, как её брата буквально скрутило от смеха.
        А тот ничего с собой не мог поделать. Здоровенная деваха, лет уже за тридцать, ростом выше его на голову, с бицепсами как у Шварцнеггера в его молодые годы, меньше всего соответствовала такому имени. Он даже не стал ломаться на просьбу сестры, и создал конструкт Абсолютного Исцеления. После этого бывшая Тупица стала выглядеть красивой и даже сексуальной. Пусть немного мужчин найдётся, которые смогут преодолеть свои комплексы, но свои поклонники Тупице теперь обеспечены.
        Захваченную у Кастета рабыню Лолиту, Уля конфисковала себе и пока пристроила в помощницы к Филезе.
        - Зачем она тебе? - поинтересовался тогда Олег. - Ты же понимаешь, что Абсолютное Исцеление излечивает только тело, но никак не изуродованное сознание. Она убийца, которая убила на помосте как минимум восьмерых. И она ведь и правда тупая. Если тебе нравятся такие взгляды, которыми она на тебя смотрит, то лучше заведи себе собаку. Собака будет смотреть на тебя также, но она будет хотя бы умнее.
        - Мне её жалко. И если она убийца и собака, то это будет моя убийца и собака.
        Когда Уля опускала в разговоре с ним голову, Олег уже знал, отказ расстроит её до слёз. Хотя ему и не хотелось подпускать к сестре непонятное существо так близко, что, случись что, могут ведь и ниндзя не успеть, но посмотрев, как Лолита относится к своей хозяйке, отодвинул свои опасения в сторону.
        - Сегодня утром в Псков прибыл маркиз Орро ни, Ловен, - сообщил ему адъютант Клейн через два дня после посещения Ули. - Он остановился на постоялом дворе "Толстяк" и прислал слугу, чтобы узнать, когда и где вы соизволите его принять.
        - Слуга здесь? - спросил Олег, а получив утвердительный ответ, определился. - Пусть передаст маркизу, что я с удовольствием с ним пообедаю на третьей склянке после полудня. И пошли за бароном и баронессой Пален, их я тоже жду у себя.
        - За виконтессой тоже послать кого-нибудь? - решил уточнить Клейн, опасаясь Ули.
        - За ней не надо посылать, она сама тут раньше всех нарисуется. Вот увидишь.
        Глава 7
        Гребцами на кораблях, что морских, что речных, как правило были рабы. Вот только на речных кораблях они редко когда были прикованными, поэтому и столь удушающего запаха человеческих испражнений на речных кораблях не было. Зато был кисловатый запах пота от натруженных тел. Поэтому во время каждой стоянки возле берега или на берегу гребцов корабля, на котором плыла Уля, по её настоянию капитан заставлял мыться. Рабам это не нравилось, потому что сокращало время отдыха, но роптать или даже взглядом показать неудовольствие они не смели - наказание могло последовать очень быстро.
        С Улей на одном корабле отправились пятёрка её охраны, одна новенькая служанка и Лолита.
        Чтобы не стеснять Улю, Олег и Нечай разместились на другом корабле, где к ним присоединились трое, отобранных Нечаем для службы в Рудном, сержантов и один лейтенант. Это были все молодые парни, не старше двадцати пяти лет.
        Расстояние от Пскова до Рудного было примерно сто лиг, но это если по прямой. С учётом того, что река иногда петляла, немного увеличивая длину пути, до пункта назначения они доплыли за два дня, при этом особо гребцов не напрягали, пользуясь, в основном, попутным течением.
        Так получилось, что, как самому Олегу, так и его сестре и Нечаю, даже такое не очень длительное плавание было в новинку. Ну, Олег хотя бы в своей прошлой жизни плавал с классом на "Ракете", да и в этом мире приходилось несколько раз переплывать через Ирмень. Для Ули же с Нечаем это был первый опыт хождения за три моря. Слава Семи, что никакой морской болезни, видимо из-за отсутствия моря, ни они сами, ни их спутники не испытали. Путешествие им, скорее, понравилось.
        Река Пста была не сильно глубокой, часто пестрела мелями, поэтому на ночь плавание прекратили и высадились ночевать на берег.
        - С чем приехал Орро? - спросила Уля в первый же вечер их путешествия, когда они, высадившись на берег, стояли возле невысокого обрыва и ждали пока рабы развернут шатры и приготовят ужин.
        - С пожеланиями божественной Агнии он приехал, - Олег подошёл к обрыву и бросил в реку камешек, наблюдая за образовавшимися кругами. Когда обернулся, увидел, что сестра ждёт дальнейшего рассказа. - Да чепуха в общем-то. Для политики обычное дело. Агния и имперский Совет узнали о предложениях Лекса и настоятельно просят отказать нашему славному королю в военной помощи.
        Виконтесса от неожиданности даже не сдержала смешок.
        - Олег, мы же, я имею в виду, что Гортензия говорила, Винор и Хадонская империя, они же союзники всегда были. И сейчас союзники. А для нас так и вообще…
        - Ну да, - продолжил её недосказанную мысль Олег, - для нас и Лекс, и Агния сюзерены, пусть последняя лишь формально. Пошли, вон уже наши шатры поставили. Нечай мнётся, не знает, может он к нам подходить или нет.
        - Ты, как всегда, любишь меня изводить загадками, - расстроенно сказала Уля. - Когда-то, когда я была моложе, мне это даже нравилось.
        Олег приобнял сестрёнку и немного её встряхнул.
        - Да нет тут никакой загадки. Политика, как она есть. - пояснил он ей. - Империя ещё долго не оправится полноценно после того бардака, который у неё творился больше десятка лет. Имперский Совет очень хочет вернуть многое из того, что утащили у империи, но вот силёнок пока маловато. Им очень понравилось то, что они совместно со мной провернули, когда я получил графство, а империя вернула себе Ригскую провинцию. Им-то всё досталось вообще без боя. В общем, они очень хотят войны между Винором и Тарком. Сейчас всё к ней и идёт - поток событий сам выталкивает Тарк к нападению на Лекса. Вот только если всплывёт моё обещание военной помощи Лексу, а оно обязательно станет известно, Фестал как деревня, в том смысле, что там ничего в тайне не держится, то Тарк на войну может не решиться. Лекс тем более в войну ввязываться не станет - у него половина королевства под контролем неподчиняющихся ему владетелей и опасная ситуация на западных границах. Как-то так вот. Поняла?
        Уля некоторое время помолчала, потом качнула головой.
        - Чтобы попытаться отобрать у Тарка свои бывшие рудники в Лидурских горах, императрице надо, чтобы королевство Тарк ввязалось в войну с Винором, а чтобы король Плавий решился на эту войну, мы должны под каким-нибудь предлогом отказать нашему сюзерену в военной поддержке. Я правильно поняла?
        - Вот видишь, какая ты у меня умница, - похвалил сестру Олег. - Вот только придумывать никакого предлога для отказа в выполнении вассального долга не нужно. Мы перед ним имеем лишь баронские обязательства, а значит, и требовать от нас чего-то большего, чем баронская дружина, король не может. Вот когда сделает нас герцогами, тогда… тогда посмотрим. Это обговаривается.
        Шатры графа и виконтессы ри, Шотел и барона Убера были установлены рядом друг с другом треугольником, в центре которого потрескивал дровами костёр.
        - Наговорились? - спросил Нечай. - Тогда давайте, что ли, поужинаем.
        На второй день путешествия им показались невысокие горы Винорского кряжа, а к концу дня они увидели огни поселения горняков и металлургов. Да ещё, как выяснилось совсем недавно, к тому же поселение искателей и наркоторговцев.
        Рудный давно уже стал крайне важным для экономики баронств. К его огромному сожалению, эта поездка была первым посещением Олегом столь важного и ответственного участка. Причина, почему Олег раньше не нашёл времени сюда отправиться, была банальна - он не знал, чем он тут может оказаться полезен. Знания его из прошлого мира тут помочь ничем не могли. Он совершенно не имел представления, как добывается руда и плавится металл. Всё, что он помнил по этой теме, это виденный краем глаза по телевизору документальный фильм про большой рывок кормчего Мао, когда в каждой китайской деревне построили по небольшой печи для выплавки металла, и сцена из советского фильма "Весна на Заречной улице", когда училка отправилась на экскурсию на металлургический комбинат. На этой экскурсии, по-сути, с ней побывал и Олег. А ещё одна причина была в том, что Рудный не мог выйти из-под контроля, так как целиком зависел от поставок продовольствия и многого другого необходимого из Пскова.
        - Какие странные запахи, - стоя рядом с Олегом на носу корабля, когда они уже приблизились к берегу, сказал Нечай.
        - Когда-то все города будут пахнуть также, - ответил ему граф, вспомнив из учебника истории своего мира картинки про эпоху промышленной революции.
        Видимо низкое атмосферное давление, повышенная влажность, в совокупности с невысокими трубами плавильных печей, привели к тому, что Рудный был покрыт самым настоящим смогом.
        Когда в Промзоне и Пскове начались аресты, Нечай абсолютно грамотно перекрыл любое движение вниз по Псте и вообще на юг, договорившись с Ритой, выделившей для заслонов дополнительную роту егерей. Поэтому о том разгроме банды наркоторговцев и коррумпированных стражей, который был устроен в Промзоне и Пскове, здесь ничего не знали. Также, как не знали, кто находится на прибывших первыми после непонятно долгого перерыва кораблях.
        На пристани народа вначале было немного, но, когда весть о прибытии кораблей пожаром разлетелась по городу - постарались вездесущие дети, то она быстро наполнилась народом, включая и появившимся ленивой походкой комендантским патрулём, состоявшем из пары слегка подвыпивших стражников.
        Кто прибыл на кораблях, до стражников и толпы дошло не сразу.
        - Представьтесь, - сказал стражникам Нечай, как только первым сошёл по мосткам на берег.
        Те растерялись, не узнавая, кто с ними разговаривает, но по одежде, повадкам и тону сразу определив начальство. Когда же за спиной Нечая они увидели Олега, то им явно поплохело. Графа ри, Шотела они раньше ни разу не видели, но как выглядит графская цепь и знак на ней, представление имели.
        - Сержант Прокнес.
        - Страж Форка.
        Нечай обернулся и посмотрел за спину Олега, где его лейтенант, сверившись с записью в вынутой из тубуса бумаге, от навощенных дощечек на службе у Олега давно избавились, произнёс:
        - Прокнес есть.
        После этого Нечай коротким, отлично поставленным ещё на тренировках с самим Олегом, ударом в печень вырубил сержанта, вскрикнувшего и потерявшего сознание от резкого болевого шока.
        - Вяжи своего начальника и тащи его за нами, - приказал Нечай оторопевшему, разом вспотевшему и напуганному стражнику.
        Толпа, удивлённая происходящим на их глазах, сначала замолчала, но затем, когда до неё дошло кто к ним прибыл, особенно, когда увидели сходящую по мосткам со второго корабля Улю в небольшой серебрянной диадеме на голове, то она взорвалась приветственными и изумлёнными криками.
        Сквозь толпу протиснулся небольшой человечек, одетый в простой рабочий костюм, но пошитый из дорогой ткани.
        - Господин граф! Это так неожиданно, - принялся он кланяться и норовиться приложиться к руке. - Госпожа виконтесса… Если бы я знал, я бы…
        - Кувер? - уточнил имя встречающего Олег. - Веди к себе и прикажи людям разойтись.
        В общей сложности в Рудном и его окрестностях Олег провёл половину декады.
        Первый день был целиком посвящён розыску и арестам наркоторговцев и вступивших с ними в сговор стражников. Впрочем, перетрясли и тех стражников, которые дел с бандитами не имели, но творили разные другие непотребства или просто были лентяями, рассматривавшими комендантскую службу как синекуру, где можно нихрена не делать, но получать вполне приличные деньги. К моменту приезда в Рудный, в списках продажных стражей поселения, который был составлен по результатам допросов в Пскове, было восемь человек из трёх десятков, служивших в местной комендатуре. Их сразу же арестовали силами прибывших с Нечаем офицера и сержантов, Улиной пятёрки ниндзя, размещённого на постой в Рудном взвода егерей и с помощью, часто бывает и такая ирония судьбы, даже тех стражей, которые на следующий день сами оказались в пыточных подвалах. В вечер первого же дня прибытия был схвачен и отанский торговец, который руководил всей бандой и часть его сообщников.
        Оставив Нечая и Улю заниматься арестами, дознаниями и расследованиями, Олег в сопровождении Кувера осмотрел медеплавильные цеха, побывал на выплавке железа и олова, посмотрел, как заливают металлические болванки для отправки их кораблями по Псте в Промзону. Кувер, здешний управляющий производством, и по-совместительству городской голова, был бывшим, давно уже выкупившемся сервом баронессы Геллы Хорнер, которая присмотрела его себе в помощь ещё в своём замке.
        "Он у меня мужичок умный, способный, но хитроватый и с толстым авантюрным канатом вместо авантюрной жилки. В том отдалённом поселении он к месту. Пока память о неоднократно поротой заднице в голове у него не выветрилась, ему можно доверять. Я пока в нём не разочаровалась", - так охарактеризовала своего назначенца Гелла, а к её суждениям Олег относился всегда с уважением. Да и вообще, его старым друзьям и соратникам повезло с жёнами. Ему бы себе кого-то похожего найти.
        Никаких мыслей, как улучшить что-нибудь в производстве металлов, у Олега не возникло. Механизация подачи воздуха в плавильные печи здесь уже была реализована, а чего-то ещё он придумать не смог. Организационные и житейские проблемы поселения пока тоже были вне его возможностей решения.
        Главная житейская проблема в Рудном, на первый взгляд ерундовая, это недостаток женщин. Если в Промзоне была обратная картина - там на текстильных и прядильных мануфактурах работало много приехавших с разных мест женщин и девушек и свезённых рабынь, то здесь было очень мало мужчин с семьями, шлюхи брали дорого и работали на износ, а специально привезённые в весёлые дома двумя аргонскими торговцами живым товаром рабыни были в таком ужасном состоянии, что Уля даже разревелась, и собиралась их увезти в Промзону. Впрочем, от этого её отговорили, объяснив всю сложность здешней демографической ситуации.
        Невольно на ум Олегу пришло сравнение Промзоны с городом Иваново из его прошлого мира, городом невест, а Рудного - с каким-нибудь Челябинском, где проживают мужики настолько суровые, что шнуруют ботинки стальной арматурой.
        Поручил Куверу продумать, какие произодства, на которых потребуются женские руки, тут можно организовать и сообщить об этом своей начальнице.
        По мере возможностей Уля всё же подлечила рабынь. Хотя ей пришлось разрываться между излечением рабынь и излечением пытаемых стражников и бандитов.
        "Хорошая мысля приходит опосля", - детская присказка была тут к месту. Отправляясь в Рудный, Нечай не додумался, а Олег ему не подсказал, захватить специалистов палача Нурия. Это только человеку непосвящённому кажется, как и Олегу раньше так казалось, что добывать показания с помощью экспресс-методов допроса очень просто. На самом деле сделать так, чтобы человек не потерял сознания, не умер во время такого допроса, было непросто. А пытать так, чтобы человек, оказавшийся невиновным, мог уйти из пыточных застенков на своих ногах без помощи лечебной магии, мог только Нурий и один из его самых талантливых учеников. А вот об них-то они и не вспомнили. Поэтому-то Уле и приходилось много времени проводить в местной комендатуре и время от времени устранять последствия излишнего рвения дознавателей.
        Олег представил, как растроится Рита, когда он сообщит ей, что в сотрудничестве с наркоторговцами оказались замешаны и двое егерей. Не из тех, что были расквартированы в Рудном, а из взвода пограничников, нёсшего службу на перевале, отделявшем в этих местах Винор от Бирмана.
        - Может, не будем ей ничего говорить? - спросила Уля расстроенная за свою подругу. - Кроме Вокера, проводившего допрос того сержанта, и нас с Нечаем, никто об этом не знает. Прибьём по-тихому, и всё. Ритку жалко, она так своими орлами и орлицами гордится. Шерез ей потом жизни не даст, изведёт сарказмом, ты же его знаешь.
        - Посмотрим, - Олег пока сам не решил, стоит ли говорить об этом Рите. - Пошли на границу двоих своих ниндзя к начальнику заставы, дай им жетон, пусть лейтенанту всё объяснят и устроят несчастный случай этим продажным шкурам. Лейтенант пусть пока никого из своих бойцов в это не посвящает. Ниндзя пусть сошлются на мой личный приказ.
        На третий день Олег на одном из кораблей проплыл вниз по Псте вдоль гор Винорского кряжа до небольшого посёлка искателей. Этот безымянный посёлок, стихийно возникший в местах, где в текущих с гор ручьях и речушках можно было намывать золото, а в самих горах находить самоцветы, напоминал поселения Дикого Запада, как их изображали в виденных Олегом вестернах. Даже местный кабак больше напоминал салун.
        Встретили здесь Олега уважительно, но настороженно. Искатели, Олег уже имел представление, это люди своеобразного характера и склонные к неподчинению любой власти. Тем не менее, какое-то подобие гильдии они всё же создали - любой социум нуждается хотя бы в каких-то правилах и организации. С главой гильдии у Олега был долгий и интересный разговор. Граф узнал много нового о своих южных владениях, заодно, не без помощи угроз, добился обещания, что гильдия искателей не будет больше принимать заказы на поиск и доставку дурманящих грибов. Вместе с главой гильдии и одним из нечаевских сержантов поднялись к пещерам в горах, где собирали эти дурманящие грибы. Как ни странно, выглядела эта отрава вполне прилично, внешне напоминая обычные опята.
        С огромного валуна, выпирающего с крутого склона, Олег полюбовался красивой картиной, открывшейся перед ним.
        "Под крылом самолёта о чём-то поёт зелёное море тайги", - эти вспомнившиеся к месту строки песни вдруг неожиданно резко вогнали Олега в депрессию.
        Знаком руки он отослал к разложенному костру своих спутников, а сам уселся задницей на холодный камень валуна. Ему не было страшно что-то себе простудить - магия, такая магия, она всё вылечит. Страшно не было, а вот тоска навалилась по-полной. Зачем он вообще ввязался во всё это? Не проще ли и правда было бы набить себе в Скрыте пространственный карман деньгами, найти себе спокойное место где-нибудь на западе материка, хоть в той же Кринской империи, купить себе домик на берегу тёплого океана и зажить спокойной жизнью сельского лекаря? Немного потосковав и пожалев себя, он прогнал эти мысли. Теперь уже ничего не изменить, во всяком случае в видимом будущем. Он слишком много вовлёк в свою орбиту людей, к которым успел привязаться и полюбить. Бросить их сейчас он просто не сможет. Может быть, когда-нибудь потом, в отдалённом будущем, когда они смогут совсем обойтись без него.
        Его взгляд обратился на запад, туда, где Пста впадала в болота прибрежья Ирмени и где он мечтал построить свой Санкт-Петербург, город-порт на Ирмени, пусть и название он ему придумает другое. От мечтаний, которые пока больше подошло называть прожектерством, его отвлёк сержант контрразведки, пригласивший своего графа ужинать.
        В Рудный Олег вернулся уже полностью избавившийся от своих переживаний. Даже немного подсмеивался над своей накатившей не к месту слабости.
        - Восемь из трёх десятков, - доложил Нечай Олегу количество стражников, которых он решил оставить на службе. - Семнадцать будут сегодня повешены, виселицы для них и для тридцати одного члена банды уже готовы. Одиннадцать для главарей и особо отличавшихся на центральной площади, остальные - на набережной. Четверых стражников я просто выгнал. Лентяи и пьяницы, но мерзостей не совершали.
        - На замену нашёл людей?
        Нечай, на вопрос графа, посмотрел на него с укоризной.
        - Когда? Лейтенант мой занимается сейчас поиском, а пока охрану порядка будут нести егеря, я с их командиром взвода договорился, - ответил он. - Мои парни здесь остаются, уверен, что подберут достойных.
        Задерживаться дольше необходимого в Рудном они не стали. Дождавшись окончания казней - присутствовать на них графа и виконтессу положение обязывало, они отплыли в обратный путь.
        В этот раз плыть пришлось против течения, поэтому времени ушло на день больше. Подгонять гребцов плетьми он не дал.
        - Так что насчёт Риты? - вернулась к своей просьбе Уля, на очередной остановке на берегу.
        - Ей самой скажем, а больше никому. Пусть сама решает, что ей предпринять.
        Глава 8
        На обратном пути они встретили несколько кораблей и барж, которые после снятия ограничений загрузились продовольствием и товарами для Рудного и других поселений в низовьях Псты.
        От экипажей этих судов узнали, что в Промзоне идёт массовая зачистка кварталов, расположенных вдоль Вонючки. Хватают не только тех, кого подозревают в каких-нибудь преступлениях, но и бродяг, бездомных, безработных, нищих, попрошаек.
        Правда, со слов одного из шкиперов встреченного судна, успехи на этом поприще пока весьма скромные - после чисток в комендатурах стражников не хватает даже на обычное патрулирование, да и голодранцы не дураки, разбегаются и прячутся весьма успешно.
        Но пошли слухи, что к облавам могут привлечь армию.
        - Похоже, что Бор решил реабилитироваться, - сказал Олег Нечаю, - лишь бы не перестарался.
        - А как тут перестараешься? Я уже давно хотел вам предложить почистить Промзону.
        - Ого, я раньше не замечал за тобой такой ретивости, - удивился Олег. - И куда весь этот народец девать? Вешать людей только за то, что они оказались в сложных жизненных обстоятельствах? Или набить ими все тюремные подземелья? Так ведь мест не хватит. Не, надо с Бором разобраться. Вояка из него хороший, а вот комендант…Ладно, приедем, посмотрим.
        Нечай некоторое время стоял задумавшись над словами графа.
        - А если их на строительство дорог отправить? - предложил он.
        - Да думал я об этом, - досадливо сказал Олег, - и давно уже. Но куда тогда девать тех, кто сейчас этим занимается? Или не вместо них, а в дополнение? - он вздохнул. - Ну, ты ведь знаешь, что Уля уже и так много времени на укрепление уложенного покрытия тратит, а ты предлагаешь ей ещё количество работы увеличить? Да и контролировать этих обормотов, руководить ими…Ты возьмёшь на свою контору дополнительные повышенные соцобязательства? Что сразу скривился? Советы-то каждый может давать.
        К причалам Промбазы подошли после полудня. Оттуда направились в Псков. По дороге обратили внимание, что нищие перестали попадаться на глаза. То ли Бор всех переловил, то ли они все попрятались. Олег склонялся ко второму варианту.
        Вечером к нему в особняк приехали Палены. Если с Чеком до своего отъезда Олег виделся чуть ли не через день, то Гортензию он не видел почти четыре декады, и понял, что скучал по этой красивой и умной женщине.
        - С империей мне уже давно всё понятно, - досадливо поморщился Олег, ему не нравилось находиться внутри взамных интриг давних союзников друг против друга, - и чего добивалась от тебя Морнелия, я помню. Бирману-то что от нас надо? С какой целью Иргония добивается со мной личной встречи?
        Они втроём, Олег, Чек и идущая между ними Гортензия, взявшая под руки обоих мужчин, после ужина вышли в просторный парк, разбитый позади графского особняка, и обнесённый высокой металлической решетчатой оградой. Такое расточительство в непродуктивной трате железа Олег позволил себе не без некоторого колебания.
        - Семеро, Олег, тут, как раз, всё ясно, - засмеялась магиня. - Ты в своих делах и заботах пропустил, что прошло почти два года, и Иргония уже не дождётся, когда ты опять наложишь на неё Омоложение.
        - Да ладно, - удивился Олег, - какая разница, сорок или сорок два сейчас её организму? Я понимаю, ближе к пятидесяти она снова захочет вернуть себе десяток лет.
        Гортензия вздохнула и с улыбкой посмотрела на Олега.
        - Ты, видимо, совсем не научился понимать женщин, - сказала она. - Да Иргония загорелась желанием к тебе снова обратиться уже через неделю после того, как вы разъехались.
        Олег некоторое время обдумывал её слова, потом посмотрел на неё и Чека, а ведь, вот чудо, почти идеальная пара получилась, хотя, казалось бы, что может быть общего между образованной и аристократичной магиней и грубым воякой? Но ведь и правда сошлось вот так вот. А ещё он понял, что сам бывает невнимательным и, по-сути, равнодушным к своим даже самым близким друзьям и соратникам.
        Впрочем, прямо сейчас он это исправил, сформировав конструкт Омоложения и неправив его на Гортензию.
        - Спасибо! - от неожиданности, радостной неожиданности чуть вскрикнув, поблагодарила магиня. - Олег, я ведь не про себя говорила, ты не думай, что…
        - Я не думаю, - прервал он её, - я и сам это собирался сделать, так почему не сейчас? А насчёт барона, - перевёл он разговор на бирманского посла, - так он крайне вовремя приехал, есть у меня к его королеве встречные предложения и пожелания. Как раз после военного Совета и обговорим с ним кое-какие детали. Назначь ему встречу со мной на это время. Когда у нас собирается Совет? - спросил он у Чека.
        - Как скажешь, так и соберёмся. Все члены совета, кроме, опять же, Волма Ньетера, которого мы не стали из Шотела отзывать, все здесь сейчас, в Пскове.
        Когда они вернулись в особняк, Олег принял решение назначить совещание на следующий день. Раз все в сборе, то тянуть дальше не было никакого смысла. По всей видимости всё, что его соратники могли придумать, они уже придумали, и предложить что-то ещё уже не сообразят.
        За столом к ним присоединилась подъехавшая Кара, и весь обед проговорили об успехах и проблемах в школьном образовании.
        - Ты бы хоть раз в школу заехал, Олег, - упрекнула его Кара, - да и просто к нам в гости бы зашёл, посмотрел бы, как мы свой особняк обустроили.
        - Обязательно зайду, Кара, честное слово. Дай только дела разгребу, - пообещал он, дав себе слово найти время выполнить обещанное.
        Не успел проводить одних гостей, как приехали другие. Сначала это был посланник божественной императрицы Агнии маркиз Орро ни, Ловен, не пожелавший довериться переговорам через посредника, пусть этим посредником, министром иностранных дел, как называл её граф ри, Шотел, и была такая умная и очаровательная женшина, как Гортензия.
        Ничего удивительного в том, что испытавший на себе действие Абсолютного Исцеления маркиз выглядел теперь крепким и здоровым мужиком, а не прихрамывающим и лишённым глаза, каким его Олег увидел в первый раз. К чести маркиза, ему было знакомо чувство благодарности, а ещё большее уважение внушало то, что это чувство благодарности к графу ри, Шотелу совершенно не мешало маркизу хранить верность императрице и империи. Опытный дипломат умудрялся это совмещать, и Олег не без некоторого восхищения иногда вспоминал, как Орро, вроде бы и рассчитываясь с ним за исцеление, извлёк из этого пользу для императрицы. И ещё не известно, кто, в итоге, оказался в большем выигрыше.
        - Одно дело слышать об этом, и совершенно другое увидеть всё своими глазами, - они с маркизом уже закончили говорить о делах и надирались элитным, выдержанным два года в дубовой бочке, кальвадосом. - Псков восхитителен. Пусть он не такой большой, как Хадон, Фестал или даже Нимея, но эти громады прекрасных мраморных зданий, широкие чистые проспекты, не говоря уж о стенах, мостах, водопроводе, подающем воду даже на третьи этажи, парки, особняки. У меня нет слов. Честно. Я в восторге. Только знаешь, Олег, уже многие, и не только у нас, догадываются, что дело не только в твоей сестре. Начинают подозревать, что тут ты на первом плане.
        - Да пусть подозревают, - отмахнулся Олег, его уже немного накрыло, - теперь уже это не важно. Только тебя я всё же попрошу про мою роль в твоём исцелении всё же помалкивать.
        - Само собой, - поклялся Орро, прижав руку к сердцу. - Давай ещё по одной накатим, - маркиз усмехнулся, с удовольствием повторив за Олегом понравившееся ему выражение.
        С Орро ни, Ловеном они просидели почти до самого вечера, "усидев" почти литр кальвадоса на двоих, причём в этот раз Олег не халтурил как обычно, а пил с маркизом на равных. Видимо сказалось напряжение последних дней - неприятности с комендатурой, поездка в Рудный, свалившиеся политические дрязги, да и, чего уж от себя-то скрывать, Ритино "предательство". Не такой уж он и незаменимый. Во всяком случае, не во всём незаменимый.
        Маркиза он проводил во двор особняка лично, Клейна он отпустил ещё сразу после обеда, и передал слегка пошатывающегося Орро в руки сопровождающего раба.
        Но не успел он постоять во дворе и надышаться свежим, немного прохладным к вечеру воздухом, как явился ещё один гость, а вернее - гостья. Появлению перед его особняком паланкина баронессы Веды Ленер, своей бывшей рабыни, Олег обрадовался искренне, особенно в свете Ритиной утраты. Если бы Гури набрался смелости хотя бы раз ему намекнуть, что не желает делиться с ним Ведой, Олег, наверное, всё же отказался бы от ласк жены своего министра, но раз молчит, то и ладно. К тому же Веда после родов, немного округлившаяся и пополневшая, как ни странно, Олег предпочитал обычно более спортивное сложение, нравилась ему сейчас даже больше, чем раньше.
        - Мой уехал вчера в Легин, - Веда уютно устроилась, положив Олегу голову на грудь. - Хоть теперь дороги и изумительны, но раньше, чем через пять-шесть дней, он не вернётся. Может, я пока у тебя поживу? - она повернула голову и посмотрела на него. - Мне скучно одной. Наше владение далеко, а купить себе имение здесь поблизости не можем, хотя деньги и есть. Да и сервов теперь нигде не купишь, а рабы, годные к работам, почти все тобою выкуплены и пристроены.
        Олег понял, на что она намекает. Он ввёл временный запрет на куплю-продажу земли в своих баронствах, пока не разберётся, что ему нужно оставить себе, а чем можно будет и поделиться.
        Усмехнулся наивной хитрости и меркантильности Веды, которая никогда не упускала случая себе что-нибудь урвать от интимной близости с мужчиной. Пока она была рабыней, то добивалась от него подарков, выходных дней с выходом в город, карманных денег, а теперь вот, став баронессой, уже желает получать в постели имения и рабов.
        По большому счёту, каких-то возражений, чтобы его соратники и приближённые обустраивались рядом с Псковом, у него не было.
        - Хорошо, я поговорю с Армином, пусть подыщет вам что-нибудь недалеко от города, и определится с ценой покупки, ну а с рабами пусть у тебя муж решает, всё же он у меня министр торговли, связи с купцами у него обширные. Пусть закажет, ему привезут, - он погладил Веду по бедру, а та, довольная словами Олега, заскользила головой к низу живота и обхватила губами его дружка.
        Когда на следующий день, оставив Веду в своём доме - та с самого утра, в перерывах между стонами, сумела его убедить в необходимости этого, он прибыл, для начала, в комендатуру, то первое, что он увидел, это Лолиту, державшую перед входом под уздцы Улину рыжую в белых пятнах лошадь, а первое, что он услышал, это Улины крики, хорошо слышимые через приоткрытое окно кабинета Бора.
        - Я же сказала тебе отпустить всех! Или тебе мои слова не указ?! - виконтесса, похоже, разошлась не на шутку. - Или я должна всё повторять по сто раз?!
        Что там отвечал Бор, слышно не было. Олег не стал дожидаться, пока сестра не перейдёт от слов к делу, вернее, к магии, и быстро взбежал на второй этаж, где находился кабинет главного коменданта.
        Там он, к счастью, картины разгрома не застал. Бор, побледневший и пытавшийся как-то вяло оправдаться, увидев вошедшего в кабинет графа ри, Шотела, облегчённо перевёл дух.
        - Что за шум, а драки нету? - спросил Олег.
        - Какой драки? - Уля при виде Олега немного успокоилась, но лицо у неё было по-прежнему раскрасневшимся. - Олег, он игнорирует мои распоряжения, - тут же наябедничала сестра.
        - Да не игнорирую я! - возмутился Бор. - Никого из них не казнил. Отпустил почти всех, кроме этих двух поджигателей. Но я их оставил-то лишь до вашего решения. А госпожа виконтесса стала сразу кричать.
        Уля опять повернулась к коменданту и хотела уже было продолжить разборки, но Олег опять вмешался.
        - Так, давай коротко и по делу, - сказал он виконтессе.
        Дело оказалось не стоящим и выеденного яйца. Речь шла не о последних провалившихся облавах, а о схваченных ещё до разгрома наркоторговцев кожевниках и горшечниках, устроивших драку в одном из притонов. Драчуны тогда были схвачены, но, по приказу Ули, Бор их отпустил ещё перед тем, как Олег отправился в Рудный. Вот только, среди задержанных были два парня, которые обвинялись в умышленном поджоге, что по-закону влекло наказание в виде сожжения виновных на костре. Бор, поняв, что умышленного поджога не было, всё же посчитал правильным наказать и за неумышленный. Парней били плетьми на одной из площадей Промзоны и бросили в каземат на три декады, одна из которых уже подходила к концу. Ярость сестры Олегу была понятна. Она где-то познакомилась с сестрой одного из этих псевдоподжигателей и пообещала ей, что с её братом будет всё в порядке. Но, отдав необходимые распоряжения, их не проконтролировала.
        - Это тебе урок, что всё надо доводить до конца, - сказал ей Олег. - Вели тащить его сюда, - дал команду он Бору.
        - А второго? - уточнил тот.
        - И второго, - сказал Олег, глядя на зло пыхтящую сестру.
        Вина Ули в страданиях парня была всё же косвенной, Олег это понимал. Невозможно проконтролировать всё, также, как и держать всё в памяти.
        Тут опять был вопрос с компетентностью Бора. Очередная гиря в плюс к городскому Голове Лейну и его жене Марисе. Да Бор и сам это понимал, и уже просился у графа ри, Шотела перевести его в армию, хоть лейтенантом, хоть сержантом. Но Олег не хотел разбрасываться своими людьми, особенно с теми, кто был с ним почти с самого начала. Такой уж он был по-характеру. Опять же, мы в ответе за тех… и прочее.
        По-прежнему красная, только уже не от злости, а от стыда при виде состояния еле держащихся на ногах двух, впавших в отчаяние при виде графа и виконтессы, молодых мужчин, видимо решили, что теперь-то их точно отправят на казнь, Уля несколько раз сформировала конструкты Малого Исцеления и излечила обоих бедолаг.
        - Скажешь сестре, что я с ней увижусь в ближайшее время, - виконтесса, топнув ножкой, резко прервала изливания благодарностей. - Благодарить меня не нужно вовсе. Руку давай, - скомандовала она рыжеватому курносому мужчине, а когда тот, стоя на коленях, не очень понимая, что от него требуется, робко вытянул дрожащую руку, вложила в неё три десятирублёвых золотых монеты. - Это тебе и ему, - она кивнула на второго, тоже находящегося в прострации мужчину, - за причинённые неудобства.
        Последнюю фразу она, наряду с многими другими, тоже позаимствовала у брата.
        - Если ты здесь больше не собираешься скандалить, то можешь пойти со мной в штаб армии на Совет, - сказал Олег, когда горшечник с кожевником ушли на подгибающихся ногах. - Ты там тоже нужен будешь, - обратился он к Бору, - так что тоже собирайся. Если что, то по дороге дослушаешь, что о тебе госпожа виконтесса думает.
        В этот раз к прежним участникам военного Совета присоединился и начальник разведки Агрий, находившийся во время прошлого совещания в отъезде. Сейчас он сидел и о чём-то тихо говорил Нечаю, склонившись к его уху. И вместо отъехавшего по делам Гури, между Геллой и Армином робко примостился его заместитель Свар, бывший управляющий замком Ферм
        Вошедшего Олега за общим гулом заметили не сразу, двери тут не скрипели, а он, прежде, чем обратить внимание на себя и топчущихся за его спиной Улю и Бора, уже успокоившихся и пришедших к полному согласию и пониманию, огдядел собравшихся.
        В этот раз все расселись не по своим желаниям, а по должностям. Видимо Чек уловил правильно мысль своего босса. Впрочем, это не помешало на "министерских" местах Гортензии сесть рядом с Геллой, а на "военных" местах - Рите рядом с ри, Кретом.
        - Сидите, - успокоил своих соратников Олег, жестом показав им не вставать. - Всем привет. Сегодня ещё не виделись.
        Бор прошёл к Нечаю и Агрию, а Уля, как ей было и положено, села рядом с Олегом, хотя порыв отправиться в компанию к Гортензии с Геллой или к Рите у неё вначале явно проявился, по привычке.
        Олег жестом остановил Торма, поднявшегося было по знаку Чека.
        - Подожди. Предлагаю сперва заслушать наших министров, затем разведку, контрразведку и комендантуру, а потом уже перейдём к планам, которые вы разработали, - Олег оглядел пустой стол. - Я, конечно, противник спиртного на таких совещаниях, но вот морсы и чай тут лишними бы не были. Но это на будущее. Ладно. Армин, - обратился он к своему главному налоговику, министру финансов, казначею, банкиру, и всё в одном лице, - начнём с тебя. Ты тут у нас сейчас наиглавнейший из главных.
        Хохотки собравшихся соратников на последнюю фразу Олега смутили и так волнующегося Армина ещё больше.
        - Не волнуйся, - успокоил его Олег, - Доложи, сколько у нас сейчас есть денег и какие расходы, помимо военных, у нас запланированы на ближайшие пять декад.
        Глава 9
        Все познания Олега в вопросах ведения войн были им подчерпнуты из книг и интернета в его родном мире. Но правильность этих познаний он уже смог подтвердить в ходе войн в баронствах и крайне успешной прошлогодней операции против королевства Геронии, когда его армия, практически без использования его магических способностей или способностей Ули, легко взяла считавшуюся твёрдым орешком крепость Шотел и наголову разгромила войска противника, почти в три раза превышающие её по численности.
        Как театр начинается с вешалки, так и победа куётся в тылу. Олег понимал, что не всегда это так - бывали и театры под открытым небом без всяких гардеробов, бывали и победы плохо вооружённых толп над хорошо организованными армиями, вроде побед вандалов или готов над римлянами. Но это, скорее, исключение из правил, чем правило.
        Доклады его гражданских министров не просто обнадёживали, а прямо-таки радовали. В закормах родины накопилось уже пятьсот семьдесят две тысячи лигров в золотых и серебряных монетах разных номиналов. Когда Армин озвучил эту цифру, собравшиеся не смогли здержать изумлённого выдоха. Нет, они понимали, что дела идут весьма неплохо, но такой суммы, которой и не каждая королевская казна может похвастаться, не ожидал никто. Кроме того, в подвалах Банка было скоплено сто восемнадцать тысяч рублей золотыми монетами. Рубли, выпускаемые в виде серебряных монет, и тугрики в серебре и меди сразу уходили в оборот.
        - Большое количество рублей и тугриков уходит за наши границы, - докладывал Армин, - их начали использовать для накопления и обмена уже даже не только у нас в Виноре или в соседних королевствах - Бирмане, Геронии, Саароне, даже торговцы из империи, Аргона, Отана, часто взамен привезённых товаров берут не только наши товары, но и наши деньги - они там хорошо расходятся и выгодно меняются на местные лигры. На прошлой декаде даже купцы из Глатора, что севернее Винора, специально обменяли глаторские лигры на наши рубли. Как вы и приказывали, меняем по номиналу, хотя можем и дороже.
        Олег, в ответ на брошенный на него короткий взгляд Армина, отрицательно мотнул головой. Он не собирался что-то выгадывать на обмене своих рублей и тугриков на лигры и солигры. Его задумка была проста, как кирпич, но для этого мира - в новинку.
        Случайно, но вполне удачно, он назвал свои деньги не так, как назывались они в других государствах континента - уже одним этим они выбивались из общего ряда валют и привлекали внимание. Установленная же им скидка на его товары в десятую часть цены при покупке их за рубли, замысливалась именно для того, чтобы сделать рубли средствами накоплений и сбережений.
        Однажды он сможет решать любые проблемы в финансах, если они возникнут, осуществляя обычную эмиссию.
        - Доспехов, мечей и арбалетов, - докладывала Гелла, - у нас на складах больше двух тысяч комплектов, хоть сейчас можем полностью вооружить ещё один пехотный полк, и ещё останется. Щитов и копий ещё больше. Был небольшой, в три декады где-то, перерыв в производстве оружия - с поставками металла возникли перебои, не успевают выплавлять, недостаточные объёмы добычи руды, и ещё другие нужды часть металла забирают.
        От взгляда, брошенного на него Геллой, Олег, не то, чтобы почувствовал стыд за то, что пустил огромное количество железа на строительство оград вокруг особняков, своего и Ули, но некоторое смущение он всё же испытал.
        Доклад Свара, присутствующего на Совете первый раз и оттого потеющего и заикающегося, оказался длинным и нудным, сопровождался смешками присутствующих, но Олег его не прерывал и, в конце, даже похвалил, чем привёл того в ещё большее смущение.
        Постоянный, почти лавинообразный, не успевающий за возможностями производств, рост продаж не удивлял. Примерно на это Олег и рассчитывал. Даже его идея выбросить на рынок всякие поделки из бронзы, что называется, выстрелила.
        Правда, вешать себе на плечи ещё и изготовление бронзовой мелочёвки, вроде подсвечников, масляных ламп, замков, кубков и прочего, он не стал, ограничившись выплавкой бронзы, вбросом в массы нескольких новаторских художественных идей и продажи бронзы ремесленникам. Дальше уже и без него специалисты нашлись.
        - У бирманской королевы Геронии это вызывает не столько тревогу, сколько недоумение, - Гортензия высказала свои мысли после бесед с послами Бирмана и Империи. - Непонятно, на что эти малыши рассчитывают.
        Как раз Олег-то и догадывался, в чём смысл такого поведения Аргона и Отана, которое вызвало вопросы у бирманского королевского Совета.
        - Я думаю, что тут без наших друзей не обошлось, - высказал он свою догадку. - Королеве придётся стягивать на юго-восточные границы свои войска, а значит, растинские наёмники могут пройти по парадной части королевства, не встречая препятствий. Если, конечно, они изберут это направление, а не через Камень или Нимею.
        На самом деле Олег сильно сомневался, что растинцы действительно попрут через Бирман, хотя чем чёрт не шутит. Но за втравливанием сравнительно небольших королевств Аргона и Отана явно торчали уши Республики.
        Понятно, что после того, как Олег, при поддержке Империи, вывел из игры Геронию, справиться с Бирманом у этих королевств не было никакой возможности. Но вот связать силы потенциального Олегова союзника, а его налаженные отношения с королевой Иргонией уже давно не были секретом, эта мышиная возня вполне была способна.
        - Ещё с какой-то целью к нам направляется послы королевств Герония и Саарон, как нам Агрий уже сообщил, - посмотрев в сторону начальника разведки, добавила в заключение Гортензия. - Удивляет, что они едут вместе. Раньше такого не случалось, во всяком случае, я про это не слышала. К тому же геронийцам пришлось делать большой круг через Саарон. Всю голову себе сломала, но пока не представляю, что им от нас надо. Так, версии кое-какие есть, но нужны ли они? Дождёмся, выслушаем, а там и решишь.
        - Решу, - согласился Олег, - не без твоей помощи.
        - Зашевелились змеюки, чувствуют, что что-то намечается, - прокомментировал слова своей жены Чек.
        - Мир и правда как будто бы сошёл с ума, - поддержала его Гелла. - В прошлую декаду на мыловаренное производство, ну, мы там дальше за Отшибом ещё одну линию для душистого мыла открыли, туда переселенцев из Глатора на работу привлекли, так они такого понарассказывали, преувеличили, конечно, но, похоже, что и в северных королевствах сцепились не на шутку. Глатор, новый союзник Лекса, уже два года воюет с соседями, и есть слухи, что Оросская империя вот-вот может вмешаться, тогда там вообще мясорубка начнётся. Я уж не напоминаю про наших западных соседей, к их почти постоянной войне уже все привыкли. А там, дальше на запад, тоже не всё спокойно.
        - Уважаемые торговцы Бимелатус и Бомариус из Руанска собираются своего отца перевозить, место под дом в у нас в Пскове спрашивали, - подал голос смущающийся Свар. - А он у них, до недавнего времени, главой торговой гильдии был.
        Подобные эпохи всеобщих безумств и войн Олег хорошо знал и из истории своего родного мира, но никогда на себя не примерял. А тут вот, в совершенно ином мире, и, наверняка, в совершенно другой вселенной, приходится не просто переживать такую эпоху, а становится одним из её главных действующих лиц.
        На Бора, когда он только начал рассказывать о положении дел с преступностью в баронствах и графстве Шотел, сразу посыпался град насмешек, и больше всех усердствовала Уля, пока Олег её не толкнул под столом коленкой и не состроил ей строгое лицо.
        - Да знаю я сам всё, - зло и досадливо продолжал отбиваться от нападок главный комендант. - Ну где я сейчас ещё людей возьму? Даже Асер меня каждый день теребит, когда его егеря к нему вернутся, а мне, кроме них, и положиться не на кого.
        Командир второго егерского полка, всегда теперь спокойный и рассудительный, барон Асер Дениз иронично посмотрел на разозлившегося коменданта.
        - А что тебе мешает отставников набрать? В городах их достаточное количество, - сказал он, - среди них полно честных служак. Выбор есть.
        - Честных, это хорошо, но, чтобы за шантрапой гоняться, ноги нужны и дыхалка, - парировал Бор.
        - Ну, тогда опять жуликов, из косящих от армии, бери к себе, - усмехнулась Рита, которая "отмазала" своих егерей от комендантской службы, и сейчас просто развлекалась, наблюдая за пикировкой Бора с её коллегой Асером. - А если серьёзно, то не так уж у тебя и мало людей. Я имею в виду для патрулирования. Псковские стены-то сейчас на шерезовских гвардейцах. Ты бы перестал за оборванцами гоняться, всё равно никого поймать не можешь, - тут все опять засмеялись, зная о плачевных результатах облав, - тогда и будет время спокойно людей подобрать. Принцип возьми тот же, что Олег подсказал и мне, и Нечаю с Агрием. Девушек набирай, не бойся. Они во-многом получше вас мужиков будут.
        Очередную, теперь уже публично высказанную просьбу Бора отправить его назад в армию Олег решительно отклонил.
        - Кроме уважаемого ри, Крета, у нас тут ни у кого опыта особого нет. Так что давай, дерзай. К тому же, не так плохо всё у тебя и получается, - подбодрил он Бора. - А с нищими и бродягами и правда, пока завяжи, Рита права. Решение этой проблемы лежит в другой плоскости. Будет время, и до этого у нас руки дойдут.
        Бор немного успокоился.
        - А с уже пойманными что делать? - уточнил он, - Я так понимаю, что казнить их не нужно? Может, для острастки перепороть?
        - А смысл? - пожал плечами Олег. - Что они, после порки перестанут быть нищими или бродягами? А вешать за что? Да и какой пример? Получается, что мы нищих приравниваем к убийцам, ставим это на одну доску.
        - Казнить-то можно по-разному, - напомнила Гелла.
        - Нет, - не повёлся на намёк Олег, - раз уж попались, пусть отсидят в казематах до конца декады, а потом отпусти. Естественно, за кем иных грешков не водится, - поняв, что этими словами может сейчас запустить процедуру дознания, которое мягкостью методов не отличается, а совсем даже наоборот, добавил, - пытать не нужно. И вообще, мы тут не для обсуждения судьбы черни собрались, есть дела поважнее. Агрий?
        Главному Олеговому разведчику до Штирлица было явно далеко. Да и всё, что Олег мог здесь подсказать, тоже было им взято из книг, фильмов и интернета. Кому-то это может показаться несерьёзным и даже смешным, но для этого мира, не избалованного играми разведслужб и контрразведок, этих знаний было, как говорится, выше головы. И Олег уже не раз имел возможность в этом убедиться, и в действиях других владетелей, которые сводили разведку к получению сведений от торговцев в мирное время, и к поимке вражеских солдат и офицеров и их пыткам для получения нужной информации в военное время.
        Пожалуй, единственные, кто выбивались из этого ряда, это были растинцы и, в какой-то степени, имперцы. Но и их придумки дальше, чем под видом купцов или дипломатов послать соглядатаев с клетками голубей для быстрых сообщений, не шли. И эти горе-разведчики легко вычислялись, чем часто, с подсказки Олега, пользовался Нечай, гоня через таких агентов дезу в любых количествах.
        Лешик с Морсом, пример агентурного внедрения, был, пожалуй, первым опытом в этом мире. Но пока, в виду общей молодости создаваемых графом ри, Шотелом структур, до создания серьёзной разветвлённой разведывательной организации было ещё не так близко, хотя Олег рассчитывал, что не так уж и далеко.
        Пока же основной упор в добывании сведений делался на засылке парней и девушек-ниндзя, обученных умениям и навыкам асассинов, полученными Олегом от Сущности и переданных тяжёлыми уроками, во вражеский тыл.
        - Легион Болза прибыл в республику ещё декаду назад, - Агрий сверял свои слова с тем, что было написано в свитке, который он держал у себя в руках. Морщился он при этом не из-за плохого зрения - оно у него было орлиным, а из-за неважных пока навыков чтения. - Места, где бы он мог разместиться целиком, не нашлось, а может, Совет дожей это сделал и из осторожности, но разместили легион в двух местах. Пять баталий возле Коленда, это небольшой городок в двадцати лигах к северу от Растина, и семь баталий ещё севернее, у Юнгера, почти на границе с Бирманом, прямо возле Винорского тракта, того, что ведёт из Растина через королевство Бирман в столицу Винора.
        - Могут оттуда и двинуться на нас, - высказал предположение Торм, который, как начальник штаба армии, должен был вскоре делать главный доклад и из-за этого был излишне нервный.
        Агрий лишь пожал плечами, отвечать не стал. И правильно. Не его пока дело делать выводы.
        - Семь наёмных полков находятся возле столицы, - продолжил он. - Судя по тем разговорам, что слышали мои люди, они там у меня под видом молодой семьи ремесленников, ищущих корабль для переезда в Кринскую империю, наёмники готовятся к скорому походу но куда, пока не знают. Да, на рейде Растина необычно большое количество кораблей. В основном, океанские, но, по словам подпоенного шкипера одного из этих кораблей, до Нимеи они смогут и по Ирменю подняться, осадка позволяет, и ширина реки достаточна, чтобы маневрировать на ветер.
        - Да уж, вот и гадай теперь, куда они двинутся, - Гортензия развела руками, дескать, вообще-то, конечно, это не моё дело, и посмотрела на своего мужа.
        - Нечай, твоей работой я доволен, - обратился к своему начальнику тайной стражи Олег, - а её подробностями наших друзей грузить не будем, - он остановил начавшего было свой доклад Нечая и обратился к Чеку. - Теперь ваше слово, товарищ маузер. Довольно жить законом, данным Адамом и Евой.
        Здесь были все свои, все, привыкшие к периодическим заскокам своего босса, поэтому и реакции никакой на его диковинные для этого мира слова не было.
        Чек, по ещё не устоявшейся, но активно продвигаемой графом ри, Шотелом традиции, начал давать слово для докладов командирам полков, начиная с Кабрины Тувал, как командира самого недавно образованного третьего пехотного. Дальше уже пошли доклады всех остальных. Эти доклады ничем особо не отличались и порадовали Олега не меньше, чем доклады гражданских министров. Полки были полностью укомплектованы, вооружены, имели все необходимые запасы и готовы к бою хоть сейчас. Отпуска и увольнения в города были прекращены ещё две декады назад, сразу после получения сведений о готовящейся войне.
        После того, как закончил говорить барон Шерез Ретер, командир гвардейского полка, пришло время Торму представить разработанный ими всеми, имеется в виду военная часть нынешнего совета, план отражения растинской агрессии, если она состоится. Хотя то, что не будет никакого "если", понимали все. Война была практически неизбежна.
        - Мы исходили из того, что пока не понятно, где появятся растинцы, - начал Торм, встав из-за стола и подойдя к карте, нарисованной чуть ли не в пол-стены. Олег тут же понял, что пора принести в этот мир ещё одну новинку, а именно указку. Потому что Торм принялся тыкать в карту своим толстым, как сосиска, пальцем. - Пока таких направлений мы видим четыре. Два, тут и тут, это перевалы через Винорский кряж на границе с Бирманом. И два направления - с реки Ирмень, если они воспользуются кораблями. Южнее болот, в районе Камня-на-Ирмени, - тут Торм ткнул пальцем в стык границ Винора и Бирмана, - или из района Нимеи, но этот вариант самый маловероятный.
        - Почему? - удивилась Уля, но пристыдившись своей несдержанности, махнула рукой, мол, это я так, не важно.
        - Отсюда, от Нимеи, слишком большой участок пути надо будет пройти по территории Винора, - тем не менее ответил на её вопрос Торм. - Есть шанс, что кавалерийский и пехотный полки, что стоят возле Нимеи, не останутся в стороне и могут им ударить в спину. По похожей причине мы считаем маловероятными и участки на Винорском кряже, если, конечно, растинцам действительно не удастся втравить южные королевства на Бирман.
        - Что не исключено вовсе, - напомнила Гортензия.
        - Ну да, - чуть сбившись с мысли, начальник штаба укоризненно посмотрел на магиню, его в этой укоризне поддержал и взгляд её мужа, - мы это учитываем. Поэтому мы предлагаем следующее. Второй пехотный полк Волма Ньетера остаётся в графстве Шотел на случай, если король Толер решит воспользоваться моментом. - При упоминании его бывшего сюзерена, лицо ри, Крета скривилось, он даже убрал руку с бедра Риты, которую держал там с самого начала совещания. Олег, естественно, не ревновал, но это видел и, неожиданно для себя, злился. - Первый егерский полк, разделившись на две части, возьмёт под контроль оба перевала, к тому же на одном из них, - он в очередной раз ткнул пальцем в перевал, находившийся на карте восточнее, - имеется старая крепость. Она уже порядком обветшала, но её можно привести в надлежащий вид. Ну а гвардейский, второй егерский, кавалерийский, первый и третий пехотные полки выдвигаются на запад к Ирменю, и вот здесь, возле деревни Морша, тут лесные массивы почти сходятся, остаётся совсем узкий участок с дорогой, встают лагерями и готовят укрепления. Не важно, с какого участка реки пойдут
наёмники, они всё равно выйдут к Морше. Делать путь огромной дугой севернее они точно не будут, слишком далеко, им просто провианта не хватит.
        - А что с ополчением? - Олег задал вопрос для проформы, он уже почти с самого начала понял, что ждать мозгового прорыва от своих соратников ему не стоит.
        Торм вернулся к столу, где лежало несколько свитков и развернул один из них.
        - Так. Кроме тех ополченцев, что останутся для обороны самих городов, а это не меньше, чем по тысяче, а то и двух, как в Легине, у нас будут ещё ополченцы из вольных поселений, которых мы привлечём для их обороны и патрулирования дорог в баронствах, дружины для охраны замков, и вот, - тут он принялся зачитывать цифры из свитка, - мы берём в армию из Нерова триста ополченцев, из Гудмина и Брога по пятьсот и из Легина - шестьсот. Мы их отдаём Рите для обороны перевалов. А дальше всё будем решать, когда станет ясно, откуда придёт враг. Да, из Пскова, Распила и прочих наших поселений мы никого из ополчения в армию не забираем, все остаются на охране своих домов.
        - Да, - сказал Олег, нарочно приняв на себя вид крайне расстроенного человека.
        Наступила тишина, когда все замерли в ожидании того, что скажет их босс, а граф ри, Шотел продолжал держать мхатовскую паузу.
        Наконец, когда уже слышно стало, как звенят от напряжения нервы членов Совета, Олег вздохнул.
        - Всё придумано очень толково, - начал он, - но я-то ждал другого. Я думал, что уже сумел вам дать правильное направление мыслей, а остальное вы и сами додумаете. Но, видимо, я поторопился.
        Он встал, дал остальным знак сидеть и подошёл к карте.
        - Да. Занять оборону, построить укрепления, - он рассматривал карту, стоя спиной к своим соратникам, потом повернулся, - но побеждает всегда только тот, кто владеет инициативой, кто навязывает противнику свою волю. И не важно, защищается или нападает. И любая оборона - это лишь способ подготовки наступления. Строя крепости, мы вынуждаем противника искать военного решения в другом месте, - вольно передал Олег мысли выдающегося русского военного теоретика Карла фон Клаузевица. - Наступающий при прорыве обороны всегда несёт бoльшие потери, это так, но затем, когда оборона будет прорвана, потери обороняющегося станут намного, намного больше. - Олег знал, что в этом правиле было и исключение - советско-финнская война, да и то только потому, что когда Красная армия прорвала-таки линию Маннергейма, финны просто сдались, а Сталин не стал их добивать. - Вы же собираетесь полностью отдать инициативу противнику, - продолжил он. - Растинцы будут решать, когда, где и какими силами ударить. Нет, я не сомневаюсь в вашей храбрости или ваших талантах. В конце концов, враг будет разбит, но какой ценой? Наверняка
ведь не зря замутили южные королевства, значит, пойдут через Бирман. Они сразу выйдут к нам в подбрюшьё. И столько натворят, что я даже не буду объяснять. Вы люди умные, сами понимаете. Так что… Всё. Ваш план никуда не годится. Придётся мне опять быть с вами. На пригляде.
        - Ты никуда не едешь?! - почти хором спросили его соратники, и все, кроме Ули, радостно.
        - Мы не увидим королевскую свадьбу? - задала она второй вопрос.
        - А как же герцогский титул? - спросила Гортензия.
        Она хоть и старалась выглядеть невозмутимой, но явно была ошарашена не меньше остальных.
        - Всё будет. И королевская свадьба, и герцогский титул, - успокоил Олег. - Значит, смотрите сюда. Агрий, вот эта дорога через восточный перевал лучше второй? Значит, используем её. Гортензия, - он повернулся к магине, - твоя задача составить письмо Иргонии. Что ей пообещать, сама знаешь, - увидев, как магиня понимающе улыбнулась, продолжил, - от неё нам нужен не только проход через её королевство, но и продовольствие и фураж - пойдём налегке, с минимальными обозами. Взаимообразно она нам даст или за деньги, не важно. Армин, - посмотрел он на своего главного налоговика-финансиста, - ты поедешь к королеве вместе с бирманским послом. Возьми с собой десять тысяч лигров, этого хватит с головой, нам ведь много не потребуется.
        - Осмелюсь заметить, королева Иргония наверняка и рублями возьмёт, - воспользовавшись Олеговой заминкой предложил Армин.
        - Не в этот раз, - отказался Олег. - С Агрием и командующим определитесь, где создать запасы. Дождитесь Гури, он на днях приедет, возьмите его на это дело, у него уже опыт есть. Выходим ровно через декаду. Идут оба егерских полка, кавалерийский, гвардейский и третий пехотный, - увидев, как вскинулся и приготовился возмутиться Женк Орвин, пригвоздил его строгим взглядом. - Обозы берём по-минимуму. Впереди первый и второй егерские и инженеры, затем кавалерийский и гвардейцы с пехотой. Инженеров и необходимые обозы выдвигать без шума уже с послезавтра. До этого, Чек, определитесь с необходимым. Всем всё понятно? Я вам покажу кузькину мать. Решили они врага дожидаться. Вопросы?
        Глава 10
        В свой особняк Уля возвращалась поздним утром, проведя ночь у Нечая. Такие встречи с каждым разом нравились ей всё больше и больше. И она улыбалась, вспоминая прошедшую ночь.
        В отличие от неё Нечай сегодня практически не спал, ещё затемно покинув их постель и отправившись рагребать тот ворох задач, которые вывалил на него накануне её брат. Уля тоже мало выспалась, и в паланкине чуть не уснула снова. Не уснула только потому, что не успела, путь до дома был недолгим.
        Во дворе своего особняка, больше напоминающего дворец, она застала окончание экзекуции.
        - Лентяй, дурак или грязнуха? - выходя из паланкина, спросила Уля у Филезы о причине наказания младшего конюха.
        Подробности проступков рабов её уже давно перестали интересовать - она теперь полностью доверяла Филезе и её мужу Явору в вопросах ведения хозяйства и поддержания порядка в её особняке. Излишней жестокости они не проявляли, без вины никого из многочисленной прислуги не наказывали, но и спуску при этом не давали. Благодаря такому подходу порядок в её доме был почти идеальным. Поэтому Уле, даже если бы она захотела к чему-нибудь придраться, повода проявить неудовольствия не нашлось бы.
        - Дурак, - так же без подробностей объяснила Филеза.
        Виконтесса понимающе кивнула и пошла в раскрытый перед ней одетым в парадный камзол лакеем вход.
        - Пусть мне завтрак принесут, - распорядилась она, - поем в спальне и немного поваляюсь.
        Филеза понимающе улыбнулась. Причины ночного отсутствия виконтессы не были секретом. Хотя разговоры среди слуг на эту тему, да и вообще на любую тему, касающуюся жизни и поведения их хозяйки, Филеза жёстко пресекала - любителям распускать языки грозило суровое наказание. Впрочем, она понимала, что вряд ли это удерживает их от болтовни, когда управляющие не слышат. Ну, пусть болтают и боятся.
        - Сегодня у вас будет время со мной побеседовать? - спросила управляющая.
        - Что-то срочное?
        Они поднимались по широкой мраморной лестнице на второй этаж, где в левом крыле здания, в конце длинного коридора, была улина спальня.
        - Да нет. Я насчёт Билины.
        Услышав имя их бывшей, общей для них с Филезой, начальницы, по-сути, на какое-то время заменившей им родных матерей, Уля не стала откладывать разговор, хотя утомлённая целой ночью ласк хотела позавтракать, принять ванну и поспать пару склянок.
        - Давай, себе тоже закажи чего-нибудь, позавтракаем вместе и поговорим.
        Оставаясь с глазу на глаз, подруги детства часто переходили на ты. Общие воспоминания сильно их сближали. Нет, их детская дружба не была безоблачной, всякое случалось, и обиды, и мелкие пакости, и даже драки. Но многое теперь эмоционально воспринималось по-другому. Даже с некоторым удовольствием совершенно недавно они вспоминали, как однажды, вцепившись друг дружке в волосы, пинались ногами и орали так, что прибежавшая на эти вопли Билина обоих отхлестала мокрым полотенцем и поставила по разным углам коленями на горох, а потом заставила мириться и просить друг у друга прощения. Если так разобраться, они ведь вместе с Тименией были почти сёстрами. Впрочем, Филеза уже давно не была той проказливой девочкой-рабыней, она стала вполне разумной молодой женщиной, прекрасно понимала разницу в положениях между собой и бывшей подругой, и умела, когда нужно, держать дистанцию. Но сейчас, за совместным завтраком, все условности были отброшены, и обе молодые женщины вели себя как давние подружки. Они сидели на Улиной кровати перед принесённым рабынями блюдами и накрытым столиком.
        - Так что там с Билиной? - спросила Уля, совершенно не по-аристократически запихивая себе в ротик кусок твёрдого сыра, обмакнув его в вазочку с мёдом.
        - Правнук же у неё родился, - ответила Филеза, присоединяясь к своей подруге-хозяйке, намазывая сладкую булочку маслом, - Аглая, её внучка, та, которую господин граф излечил, родила ещё четыре декады назад. Вчера обоз из Ферма привозил продукты, его начальник, ты его должна помнить, Гошт, ну, помнишь, был мальчишка года на три меня постарше, сутулился всё, как старичок, чернявенький такой, симпатичный?
        - Не-а, - помотала головой Уля.
        - Да знаешь ты его, просто забыла. А так увидишь… в общем, он говорит, что Билина грустит. Хочет уехать к Аглае, да и Аглаин муж, как я поняла, не против, только Билина стесняется тебя потревожить. Ты ж вроде ей предлагала любое место, а она сама отказалась.
        - Вот ведь чудачка, - возмутилась Уля, хотя злости в её голосе не было. - И что, что отказалась? Мало ли, как обстоятельства поменялись?
        Она уже давно предлагала своей бывшей начальнице помощь в устройстве её жизни, но та отказывалась, говоря, что, кроме, как мыть посуду, она больше ничего делать не умеет, а быть бездельницей не привыкла. Влазить в семью своей внучки не хочет.
        Когда Уля начинала настаивать, а она это делала первое время почти при каждом посещении замка Ферм, то Билина начинала плакать от чувств благодарности, говорила, что Уля и так совершила для неё невозможное, уговорив самого барона Олега вылечить её внучку, падала на колени и пыталась схватить Улину руку своими загрубевшими от многолетнего тяжёлого труда ладонями, чтобы поцеловать.
        Мысленно плюясь и ругаясь, Уле приходилось отступать. Единственное, что она смогла сделать, это увеличить ей количество помощниц до четырёх и строго настрого предупредив тамошнего управляющего, чтобы не вздумал даже пальцем её тронуть.
        - Пусть твой Явор съездит с этим же обозом в Ферм, поговорит с Билиной, и всё, что нужно… а впрочем, съезди сама, ты лучше поймёшь, что нашей тётушке надо. Сделай всё, что она попросит. Если какие-то непонятки с тамошним управляющим будут, сошлись на меня. Если нужно, пригрози. Разберёшься, я думаю. Смотри только по дороге не закрути с этим… как его? Гоштом?
        Они засмеялись. Филеза, которая раньше особой целомудренностью не отличалась, выйдя замуж стала верной женой. Своего Явора, переселившегося три года назад вместе с родителями и двумя сёстрами из королевства Бирман, и повстречавшего Филезу на своём пути, она любила по-настоящему. И намёк Ули был просто шуткой, обе это понимали.
        - Сама-то когда думаешь ребёнка рожать? - спросила Уля.
        - Жду, когда вы разрешите, госпожа виконтесса.
        - Ах ты ж дрянь такая!
        Уля схватила Филезу за плечи и попыталась опрокинуть её на спину на кровать, но та извернулась и обе оказались на полу, сбив столик.
        Когда на услышанный шум вбежала дежурившая за дверью горничная, то увидела, как по полу катаются госпожа виконтесса и госпожа управляющая. Впрочем, госпожа виконтесса довольно быстро поборола госпожу управляющую и, заломив ей за спину руку, улодив животом на ковёр, стала несильно лупить ладошкой её по заднице.
        - А ну, пошла вон отсюда! - подняв голову и увидев застывшую истуканом рабыню, крикнула виконтесса.
        Разговор о Билине и шутливая борьба прогнали в Уле желание поспать.
        После принятия ванны она лежала на кровати в своей затемнённой плотными шторами спальне и вспоминала вчерашний день.
        Перед её глазами сейчас был расписанный орнаментом потолок - балдахин Олег назвал вульгарным пижонством, но мысли возвращались к прошедшему Совету и последующей поездке в особняк Олега на обед, куда отправились только она с братом, барон и баронесса Пален, Агрий и её Нечай.
        Тот ступор, в который все члены Совета, включая и её саму, впали после слов Олега, Уля вспоминала с улыбкой. Они ведь реально решили, что граф ри, Шотел решил штурмовать Растин, огромный город, силами пяти полков, к тому же не оснащённых механизмами для штурма стен, их-то он решил не брать. Но Олег всех тут же успокоил, объяснив, что бывают войны с ограниченными целями.
        Целью данного похода он обозначил разгром легиона Болза, который, к тому же, так удачно разделился, что его можно громить по частям, и в случае удачного стечения обстоятельств, если на стоявших в Ирмене кораблях не окажется достаточного количества магов, способных поставить Сферы, то и уничтожение как можно большего количества кораблей.
        - Вырвем у торгашей зубы и пусть попробуют потом укусить, - завершил он свою речь.
        На обед к Олегу они отправились после того, как он определился с Тормом и командирами полков, что тем предстоит отобрать в поход из полкового и армейского имущества и в каком порядке выдвигаться к границе, чтобы сделать это максимально незаметным.
        - Нечай, мы не должны рассчитывать на глупость противника, - говорил он уже у себя за обедом, где они сидели в семером, учитывая Веду, которая, поселившись, пока мужа нет, у Олега, похоже совсем уже не стеснялась наставляя Гури рога. - Кто-то из их соглядатаев рано или поздно обнаружит движение полковых колонн. И всех ты не вычислил. Не строй обиженное лицо, мне бы и самому хотелось, чтобы мы контролировали всех их засланцев.
        - Тогда к чему все эти наши скрытные действия? - спросила Гортензия, хотя этот вопрос был написан на лицах и остальных присутствующих.
        - А чтобы узнали как можно позже, это раз, - спокойно ответил Олег, отламывая крылышко от лежавшего в его тарелке цыплёнка. - И у нас будет время на случай, если нам не удастся скрыть сам факт похода, обмануть торгашей с его целью, местом и временем, это два. Ну, чего не понятно? - спросил он, взмахнув надкусанным крылышком. - Вы спрашивайте, только есть-пить не забывайте, а то скажете потом, что голодными от меня ушли. И кальвадоса сегодня можем себе позволить чуть больше. Серьёзное дело затеваем. После него про нас наверняка на всём континенте узнают. Легион Болза и Растин не последние фигуры под солнцем.
        Мысли Олега как всегда удивляли и восхищали. Нечаю он поручил, как он выразился, "гнать дезу вагонами", то есть к каждому обнаруженному растинскому или ещё какому-то лазутчику ненавязчиво подвести информацию, что посол от королевы Бирмана приезжал с просьбой о помощи в войне с Аргоном и Отаном, и что граф ри, Шотел решил такую помощь оказать, и что через четыре-пять декад готовится выход двух полков в сторону юго-восточной границы Бирмана.
        - Смотри, Нечай. Исходить из того, что кто-то из растинских разведчиков присутствовал вчера на нашем совещании, мы не будем.
        - Я отслеживаю все контакты, как вы и приказали, - вставил слово Нечай.
        - Молодец. Значит, если кто-то и увидит выдвижение одного из полков, он не может знать, что в это время делают другие полки. Понимаешь? Получив информацию, которую любому гадскому шпиону мы сами сольём, он решит, что это и есть один из тех двух полков, которые уходят на помощь королевству. Объездить всё и сосчитать то реальное количество выдвинувшихся сил он не сможет, ты не дашь. Агрий, ты не грусти, это они гадские шпионы, а твои орлы и орлицы - геройские разведчики. Так вот, пока растинцы получат информацию, пока будут вычислять, чем им грозят наши два полка на границах с Аргоном и Отаном, какую они из этого могут извлечь пользу, мы уже обрушимся на стоящие возле Юнгера баталии Болза, а затем пойдём громить те болзовские баталии, что чешут животы возле Календа. Ну а тебе, Агрий, задача - не спускать глаз с противника, а часть своих ребят настрой на перехват тех, кто из Бирмана побежит в Растин. Чем позже торгаши насторожатся, тем лучше. Действуй в тесной увязке с егерями Риты и Асера.
        Единственное, что Уля тогда совсем не поняла, так это затею брата с баронетом Рином Кларком. Этот наследник одного из восточных баронств хоть и был очень даже симпатичным красавчиком, но Уле он категорически не нравился. Благодаря Гортензии и Олегу, да и своему личному опыту, она давно научилась разбираться в людях. Раб Арни, которого когда-то она считала своим другом, а на деле оказавшийся подлецом, был с баронетом чем-то похож. Вроде бы, что может быть общего между наследником владения и бесправным существом, почти имуществом? А вот Уле казалось, что они почти близнецы, только не внешностью, а характером.
        - Гортензия, я не хочу прослыть вероломным агрессором. Помоги составить послание Совету дожей. Надо найти побольше обид каких-нибудь, реальных и мнимых, главное тут побольше, а затем в конце послания объявить о своём законном праве вооружённой рукой устранить угрозу, которую нам создаёт легион Болза.
        - Олег, ты нас совсем запутал, - засмеялась Гортензия. - За твоими мыслями не угнаться. Ты только что объяснял Нечаю с Агрием, как нам запутать и ввести в заблуждение торгашей, а теперь говоришь, что мы их сами должны предупредить!
        - Семеро! Гортензия, да не собираюсь я их предупреждать. Вернее, я их предупрежу, но для них это будет поздно. Понимаешь? Когда они будут читать это послание, мы уже будем окружать Юрген. Есть такой баронет Кларк, Кларки давно уже вокруг меня вьются, пытаются оказать какую-нибудь услугу, барон Двин вроде бы нормальный, а вот его сыну я не очень доверяю, но для этого дела он подойдёт. А если дожи сгоряча Рина казнят, то и не жалко. Извиняюсь за свой цинизм. Но нужно послать кого-то из благородных. Чтобы солидней было. Потом ещё об этом посланнике растрепем всем подряд, чтобы все знали, какие мы честные. Дошло?
        Предаваясь недавним воспоминаниям, Уля поняла, что так и не уснёт. Встала с кровати и, не вызывая дежурную рабыню, сама раздвинула шторы. За окном стояла замечательная солнечная погода самого начала весны. До назначенной ими с Нечаем встречи ещё было много времени. Не зная, чем себя занять, и будучи по натуре человеком деятельным, Уля решила отправиться в Промзону. К тому же встреча с Нечаем у неё была назначена именно там.
        Она подошла к столику, стоявшему рядом с большим, почти в её полный рост, зеркалом. На столике находилось огромное количество баночек и мензурок заполненных различными мазями, красками, помадами, румянами, духами и даже лаками.
        Удивление Олега, высказанное однажды, что производство бабской хрени приносит доход больший, чем производство мебели, вызвало у неё и присутствовавших тогда Гортензии с Карой искренний смех. Всё же её брат чудо. Иногда он умеет удивлять и незнанием простых вещей.
        Косметика или парфюм, как иногда брат это называл, это ведь настоящая магия, только доступная всем. И всем нужная. Гортензия на днях как-то даже сказала ей: "даже не представляю, как я раньше жила без всего этого". И это Гортензия, самая красивая из всех женщин, которых Уля знала. Ну и самая умная, это само собой.
        Сегодня виконтесса решила побыть в виде работницы ткацкой мануфактуры. Но тогда ей мало было поменять облик себе, надо было позаботиться и об облике своего сопровождения.
        Олег, обновив на ней Динамический Щит, на прошлой декаде всё же разрешил ей наконец-то в пределах своих земель перемещаться без сопровождения девушек-ниндзя, но всё же настоял, чтобы кто-нибудь её сопровождал. В эти "кого-нибудь" Уля выбрала Лолиту, бывшую рабыню Тупицу. Уля тогда, после захвата бандитской верхушки, забрала рабыню себе. После излечения эта молодая женщина оказалась не такой уж и глупой. Да, особым умом она не блистала, но была вполне понятливой. Первое время, правда, она вздрагивала каждый раз, когда кто-нибудь из обладающих властью в особняке повышал голос, но постепенно успокоилась, особенно после того, как Уля собственноручно срезала с неё ошейник и назначила в охрану особняка, где та, на удивление быстро, сумела очень близко сдружиться с огромным, как медведь, охранником Зоргом.
        Узнав, что хозяйка хочет, чтобы она её сопровождала, Лолита была на седьмом небе от счастья. Впервые, наверное, Уля воочую поняла иногда бросаемую братом фразу, много ли для счастья человеку надо?
        Открыв дверь, виконтесса увидела там дремлющую, прислонившись к стене, дежурную рабыню.
        - Тебе спать ночами не дают, что ли? - поинтересовалась Уля у девушки. - Не трясись, Филезе не скажу на первый раз. Беги к воротам и зови сюда Лолиту. Быстрей.
        Пообедать Уля решила в одном приглянувшемся ей трактире, где делали изумительные пирожные.
        Глава 11
        Ещё одну мысль Клаузевица, что все планы существуют только до первого выстрела из пушки, Олег вспомнил, когда выяснилось, что почти весь фураж, заготовленный в Бирмане летом-осенью прошлого года для нужд бирманской армии, или уже лошадками съеден, или свезён на восток королевства, где находились кавалерийские полки армии Бирмана.
        - Покупай зерно, - сказал Олег Армину. - Дорого, гадство, но куда деваться?
        Армия Олега, словно огромная змея, переползала через восточный Бирманский перевал Винорского кряжа, с севера заползая на территорию королевства. В небольшом городке, уже на южной стороне гор, армия разделилась на две колонны.
        Первая колонна, руководимая командующим армией бароном Чеком Паленом, в которой были кавалерийский полк ри, Крета и второй егерский полк барона Асера Дениза, повернула на юго-восток. Ей предстояло сделать довольно большой крюк, но, пользуясь преимуществом в скорости, которое давало отсутствие обозов и перемещение верхом на лошадях, к Притени, крепости на границе с Растином, она должна была подойти одновременно со второй колонной.
        Вторая колонна, возглавляемая бароном Тормом Хорнером, состояла из егерского полка Риты Сенер, гвардейского полка Шереза Ретера и пехотного баронессы Кабрины Тувал. Она должна была двигаться на юго-запад, прямо к расположившимся на севере Республики семи баталиям легиона Болза.
        Вместе со второй колонной отправился и Олег. Этим полкам предстояло идти минуя городки и поселения, достаточно часто совершая их обходы, иногда по плохим дорогам, а иногда, и по таким местам, где дорог практически не было. А идти предстояло с обозами. Всё это делалось для того, чтобы как можно дольше держать растинцев в неведении, как о том, что поход уже начался, так и об его истинных целях.
        Инженерный батальон майора Кашицы выдвинулся в поход раньше других, ему предстояло на пути движения второй колонны построить одиннадцать мостов, а также расширить и укрепить четыре участка дорог общей протяжённостью больше двадцати лиг. Егерский полк Риты шёл вместе с ним, высылая вперёд конные разъезды егерей, которые захватывали случайных встречных и отправляли их в обоз, с которым им и придётся тащиться до самой растинской границы.
        Впрочем, путь этой колонны Олег с помощью офицеров Агрия проложил по таким глухим местам, что предположить во всё же встречавшихся на этом пути редких поселениях и деревнях наличие растинских соглядатаев было бы сомнительно. А если бы таковые и нашлись, то оповестить бы они не сумели - отсутствие в этих мелких деревнях голубятен Агрий гарантировал, его разведчики там всё прошерстили.
        - Я поеду с Чеком?
        - Спрашивай уж честно, поедешь ли ты с Нечаем, - усмехнулся Олег на вопрос Ули. - Езжай, раз таково твоё желание, - увидев досаду на лице сестры, Олег перешёл на серьёзный тон. - Да я пошутил. Ладно. Тебе и правда надо быть в первой колонне. Только в этот раз безо всякой маскировки. Теперь наоборот, пусть все тебя видят.
        Виконтесса очень гордилась, что лично поучаствовала в том, чтобы "гнать вагонами дезу". Несколько дней назад, придя в один из приличных трактиров Промзоны вместе с Нечаем, она, в присутствии подкупленного растинцами синезийского купца, изображала невесту лейтенанта егерей, которая очень тревожится за своего любимого, а любимого егеря при этом изображал, естественно, сам Нечай. Тот, успокаивая свою влюблённую, негромко, но всё же достаточно разборчиво, чтобы его услышал сидевший за соседним столиком купец, выложил всю ту лапшу, которую было необходимо навешать на уши Совету дожей.
        Такой разоблачённый соглядатай, как этот купец, был не один. Таких было как минимум ещё двое, не считая Лешика с Морсом - Олег научил Нечая, что первым делом надо проверять тех, кто имеет клетки с почтовыми голубями. За год почти непрерывной слежки, подслушиваний, подглядываний, подсылов агентов, удалось вычислить всех.
        Нечай с Улей были не единственными, кто участвовал в этой компании дезинформации. С другими шпионами также мягко поработали. И это была первая в этом мире операция подобного рода. До этого в лучшем случае шпионов просто разоблачали, пытками добивались от них признания и казнили, а в худшем, так могли и не поймать вовсе. Использовать вражеских шпионов на пользу тут ещё никому и в голову не приходило.
        Однако в этот раз, когда движение армии уже началось, при наличии той же цели, введение растинцев в заблуждение, действовать Уле предстояло наоборот открыто. Чтобы все возможные соглядатаи видели виконтессу, про магическое могущество которой уже были наслышаны, отправляющейся к границам Аргона и Отана.
        Немалую роль в желании Ули отправиться с колонной Чека сыграло и желание посмотреть города Бирмана, включая и столицу, через которые предстояло пройти. Пусть даже времени на остановку и просто задержку в них не будет, но, всё же, выделить хотя бы небольшое время для удовлетворения своего любопытства она рассчитывала.
        - С твоего позволения, я с тобой, - сказал Олегу герцог Луг ре, Колв, глава королевского совета и друг королевы Иргонии.
        - Очень на это надеюсь, - учтиво поклонился Олег.
        Армин, которого Олег посылал в Бирман для закупки фуража для лошадей и продуктов, вернулся к армии не один, приведя с собой двоих посланников королевы, одним из которых оказался её главный советник.
        Расставание графа и виконтессы ри, Шотел не было долгим.
        - Через семь дней встретимся в Притени, - не сомневался Олег, обнимая сестру. - В начальницы не лезь, у вас Чек главный, - напомнил он ей и добавил в шутку когда-то запомнившееся напутствие из пушкинской Капитанской дочки: - От службы не бегай, на службу не напрашивайся. Береги платье с нову, а честь с молоду.
        Когда кавалькада из Чека, Ули, Армина, второго, кроме герцога, посланца королевы, тройки штаб-офицеров и десятка охраны поскакали к удаляющейся колонне кавалерийского полка, Олег с герцогом и свитой повернули коней от дорожной развилки на юг.
        - Королева будет ждать тебя в Летнем замке, в Фражском лесу, - с улыбкой сказал Луг. - Она ждала этой встречи весь последний год. Как же, заметила морщинку возле глаза! Декаду к ней не только дворцовые рабы, но и придворные вельможи подходить боялись, настолько она была не в духе. Потом, правда, успокоилась, всё же дела королевства требуют взвешенного подхода. Избаловал ты её своими возможностями.
        - Стараемся, - отшутился Олег.
        Фражский лес находился по пути следования колонны, и заехать в Летний замок, куда Иргония выехала якобы на охоту, хотя до лета было ещё шесть декад, много времени не займёт.
        Когда гвардейский и пехотный полки расположились на ночёвку, Олег с ре, Колвом останавливаться не стали, а проехали дальше, туда, где впереди шли инженеры и егеря.
        - Я потрясён той скоростью, с которой твои солдаты совершают марш. А эта идея со специальным подразделением, которое готовит дорогу для армии, она совершенно необычна. Но, Семеро, как же эффеетивна! - искренне сказал Луг.
        Олег мог бы добавить, что дело не только в инженерном батальоне, но и в тех, порой изматывающих, тренировках, которые постоянно проводились в его армии. И тренировки касались не только учебных боёв, но и учебных походов. А ещё были полевые кухни, которые он старался не демонстрировать.
        Итак многое из того, что он внедрял в структуру и тактику своей армии, может легко быть скопировано. Зачем облегчать кому-то эту работу? Это сегодня королева Иргония его друг, а бирманцы союзники, а вот что будет завтра не известно.
        Нет, он не собирался ссориться с соседом, наоборот, он собирался приложить максимум усилий, чтобы тот союз, который между ними возник, только укреплялся. Но надо быть ко всему готовым. В конце концов, скрывал же Фридрих Великий свою придумку с косой атакой даже от своих собственных генералов.
        Когда-то на одном из интернет-форумов Олег прочитал, что прусский король, введя в своей армии с помощью жесточайшей палочной дисциплины и муштры маршировку и всевозможные перестроения, которые на поле боя выглядели безумными, стал громить всех своих противников, даже когда те превосходили его в численности войск, обученности стрельбе и храбрости своих солдат. Тогда, не понимая сути, все армии принялись копировать его методы. Вот только никому это не помогало. Русские, австрийцы, французы, поляки, скасонцы, баварцы и прочие противники Фридриха, как бы красиво они не научились маршировать, перестраиваться из колонн в шеренги, из одношереножного строя в двушереножный и обратно, из колонн по три в колонны по четыре, совершать чёткие повороты на месте и в движении, громились прусским королём быстро и неизбежно. По этой причине его уже в молодом возрасте прозвали Великим. Русские фельдмаршалы тоже не могли понять, что за дьявол помогает прусскому королю, но, однажды смирившись с фактом непобедимости Фридриха, именно они нашли ключик к победе над Пруссией. Ключик этот был в том, что русская армия
переходила в наступление и громила пруссаков, пока сам Фридрих отсутствовал, находясь на другом фронте, и отступала, как только король приезжал к своим войскам.
        Фельдмаршал Румянцев считается автором идеи, что бить надо не Фридриха, а его генералов. Хотя кто-то настаивал, что придумал это Апраксин. Уже после поражения, которое всё же нанесли ему три объединившиеся империи - Российская, Французская и Австрийская, сидя в Сан-Суси и поигрывая на виолончели, Фридрих открыл свой секрет, или проболтался, или его всё-таки кто-то вычислил - тут тоже мнения расходились. А секрет был в простом, но эффективном приёме, который он скрывал даже от своих генералов, в "косой атаке", когда вся шагистика его солдат на поле боя служила лишь прикрытием, туманом, чтобы к моменту столкновения войск почти вся его армия оказывалась напротив одного из флангов противника. Громила этот фланг сначала, а затем добивала остальных.
        Насколько прочитанное им когда-то соответствовало действительности, Олег не знал, но всё чаще возвращался мыслями к этой информации, потому что понимал, что вводимые им новшества рано или поздно будут перениматься другими, в том числе и теми, кто добрых чувств к нему испытывать не будет.
        Идти по пути Фридриха в части касающейся сокрытия секретов даже от своих собственных офицеров Олег не хотел категорически. Значит, надо будет стараться сильнее ограничивать распространение информации дальше, быть в вводимых им новшествах лучшим и, пожалуй, главное, надо быть всегда как минимум на шаг впереди.
        - Лиг пятьдесят, не меньше, - продолжил изумляться герцог, примерно поссчитав расстояние, пройденное полками, - и это с обозами! Удивительно. Даже с учётом того, что в твоей пехоте много кавалеристов, но ведь большинство-то на своих двоих топает!
        - Караван идёт со скоростью самой медленной лошади, - перевёл на местные реалии, заменив верблюда на лошадь, старую арабскую пословицу Олег.
        - Совершенно точно, - засмеялся Луг, - а иметь под рукой большее количество кавалеристов ни один пехотный командир полка не откажется.
        О том, что не только у командира полка в его армии есть под рукой кавалеристы, граф ри, Шотел просвещать не стал. Штатная структура его полков, их деление на батальоны, роты и взвода со стороны не была видна, и делиться этим своим ноу-хау он не желал. Пусть сами когда-нибудь додумаются.
        - Сначала было не так легко, - рассказывал ре, Колв о произошедшем со времён погрома растинцев. - Все цепочки поставок ведь были завязаны на республиканцев. Они держали в руках почти всю оптовую торговлю, а главное, мы через них вывозили своё зерно. Первый урожай, который мы после их изгнания собрали, думали уже, что сгниёт. Твой Гури вовремя появился. Он у тебя выжига, плут и прохвост.
        - Не надо так сильно его хвалить, ему ещё многому надо научиться, - с серьёзным видом кивнул Олег.
        Затем оба рассмеялись.
        Настроение у обоих было замечательным. Они сидели возле костра, на котором Клейн, адъютант Олега, не доверяя этот процесс никому, лично вращал на вертеле подсвинка и поливал его вином и вытапливающимся салом. От запаха текли слюни у всех окружающих, но нетерпения никто не проявлял.
        Складные походные стулья и сборные столы были в Бирмане уже давно известны и поэтому удивлений и восторгов у герцога не вызывали. Он иногда протягивал руку и брал со стола то стопку с кальвадосом, то что-нибудь из мясной, овощной или сырной нарезки.
        - Зато теперь поступления налогов увеличились почти вдвое, при том, что чернь стала жить лучше, - продолжил рассказывать герцог. - Раньше растинцы-откупщики выжимали у них всё, чуть ли не до последней нитки. А твои товары у нас на расхват. Была бы ещё возможность их перепродавать.
        - Так что мешает? - пожал плечами Олег и, склонившись со стула, вслед за Логом взял наполненную герцогским рабом стопку. - Я же не запрещаю. Да и как бы я смог запретить?
        Герцог опрокинул стопку, немного посидел закрыв глаза, наслаждаясь вкусом, и выдохнул.
        - А куда продавать? Аргонцам, что ли? Или отанцам? - спросил он. - Так они и сами твои товары через Геронию покупают. Эх, нам бы выход к океану получить. Ты в курсе, что Аргон когда-то был частью нашего королевства?
        Олег почувствовал шестым чувством, что его хотят втравить в таскание для кого-то каштанов из огня. Теперь начинало становиться понятным, почему сам глава королевского Совета прибыл сопровождать Олега. Заранее, до встречи Олега и королевы, готовит почву.
        Но граф ри, Шотел хоть и не обладал тактом и дипломатичностью баронессы Гортензии Пален, всё же изворачиваться умел, поэтому перевёл разговор на другую тему.
        - Ого! Мясцо-то готово! - воскликнул он. - Ну-с, Клейн, давай оценим твои кулинарные способности!
        Вообще-то в кулинарных способностях своего секретаря и адъютанта Олег нисколько не сомневался, но уйти от разговора, к которому он ещё не был готов, было необходимо. Почему бы и не заменой разговора чревоугодием?

* * *
        К развилке во Фражском лесу, откуда отходила дорога к Летнему замку, они подъехали вместе со штабной колонной егерского полка утром четвёртого дня похода по бирманской территории.
        - Десяток сопровождения не маловат будет? Может, мне тебя с парой взводов сопроводить? - спросила Рита.
        - Не стoит, - отказался Олег, - я ненадолго. Думаю, что завтра днём вас догоню. Занимайся своим делом. Кстати, там впереди должна быть какая-то небольшая деревня.
        - Я уже распорядилась. Взвод Ганы должен загнать всех жителей в пару-тройку домов или сараев. Два дня их там продержат, потом нас догонят.
        - Всё правильно, - одобрил её действия Олег.
        Летний замок бирманских королей показался только при выезде на опушку большой поляны. Этот замок сразу чем-то напомнил Олегу иллюстрации к сказкам. Он был сложен из белого камня, имел несколько почти декоративных башенок, служащих, скорее, для украшения, а не для обороны, и был очень небольшим.
        Разместить здесь весь королевский двор и даже хотя бы его половину не получилось бы. Да замок, собственно, действительно предназначался для выездов на охоту.
        Вообще же из-за более серьёзного, по сравнению со Средневековой Европой, отношения к гигиене, нужды в постоянных переездах королевских дворов тут не было. Это где-нибудь при дворах французских Людовиков или немецких Гогенцоллернов, или прочих королевских европейских дворах, туалетов не было вообще. Придворные гадили не только в парках, но и во всех углах замков, да и ночные горшки коронованных особ далеко не уносились. Когда вонь становилась невыносимой и невозможно уже было пройти, чтобы не наступить в кучу дерьма, двор переезжал в другой замок, а в оставленном слуги лопатами выгребали следы человеческой жизнедеятельности.
        Если здешние города в отношении гигиены мало отличались от своих земных средневековых собратьев, то вот замки королей и владетелей рангом пониже всё же радовали наличием туалетов и выгребных ям. Как и армейские лагеря. Видно аристократы на войне додумались до санитарных требований и внедрили хотя бы что-то из них в своих владениях.
        Приблизившись к распахнутым воротам, Олег увидел, что вокруг замка не было даже рва. Но охрана в виде десятка королевских гвардейцев, несущих службу во дворе замка, всё же была.
        - Господин барон, ах, извиняюсь, господин граф, как же я рада вас видеть!
        Королева выглядела просто замечательно. Трудно было бы ей дать больше тридцати пяти лет.
        - Ваше величество, - учтиво поклонился Олег, - я тоже рад вас видеть.
        - Полно, граф, какое величество? Мы же друзья! Давайте на ты.
        Олег ещё раз учтиво поклонился. Говорить, что Иргония сама начала беседу с официального обращения, он не стал. Красивым молодым женщинам можно простить и их чудачества.
        Чтобы Иргония чувствовала себя при их встрече ещё лучше, он не стал дожидаться каких-то дополнительных просьб или сложных, с подводками, намёков, а сразу сформировал конструкты двух заклинаний - Малое Исцеление и Омоложение, напитал их энергией полностью и направил на королеву. Уже через мгновение взвизгнувшая совсем не по-королевски Иргония бросилась к нему на шею и принялась его целовать в щёки и тискать в объятиях словно родного ребёнка, вернувшегося после долгого отсутствия.
        - Ваше… Иргония, ты же понимаешь, что мне сейчас не до твоих планов по присоединению Аргона, - после обеда Олег вдвоём с королевой прогуливались по стене замка, любуясь окрестностями и обсуждая совместные дела. - Меня ждёт мой король, который хочет видеть меня одним из гостей на своей свадьбе. Давай к этому разговору вернёмся после моего возвращения из Фестала. Приезжай ко мне в Псков. Да и, извини, если буду откровенным, но не слишком ли большой кусок ты хочешь откусить? Сможешь ли проглотить целое королевство?
        - Ай, - легкомысленно отмахнулась Иргония, - справлюсь, если ты мне поможешь. На взаимной основе, естественно. Я хоть, благодаря тебе, и стала выглядеть как тридцатилетняя девчонка, всё же старая повидавшая виды женщина, - немного жеманясь и явно наслаждаясь очередной порцией полученной молодости, произнесла Иргония. - Могу прямо сейчас выделить тебе в помощь полки, - Олег отрицательно покачал головой. - Ну, тогда потом, в другое время, - увидев его жест, продолжила королева Бирмана. - А Лекс твой не тебя ждёт, а твоих денег. Ты думаешь, мы тут ничего не знаем? Знаешь, я тебе откровенно скажу, как я думаю, связавшись с Виделием, королём Глатора, Лекс совершил самую большую ошибку в своей жизни. Возможно жизнью за эту ошибку и заплатит. И дай ему Семеро, чтобы у него подольше не было детей. И пусть присматривает, чтобы Ярица не понесла от другого.
        - Ярица?
        - А ты не знаешь, как зовут невесту, на свадьбу которой собрался ехать? - в полный голос засмеялась Иргония. - Ну ты даёшь!
        - Да как-то даже не догадался поинтересоваться, - немного смутился Олег. - Да и не к ней я приглашён, а к Лексу. Ты действительно считаешь, что всё так серьёзно?
        - Серьёзней некуда, - перестав смеяться ответила королева, - поинтересуйся судьбой Клевского королевства на досуге.
        С Иргонией Олег проговорил почти до самого ужина. Да и после ужина беседа продолжилась. Иргония в основном напирала на те преимущества, которые даёт океанский порт. А став обладателем такового, она искренне обещала делиться его возможностями с Олегом. При этой беседе она несколько раз намекала на рано овдовевшую одну из своих племянниц, восемнадцатилетнюю герцогиню ре, Чалмер, которую ненавязчиво предлагала Олегу в супруги. Понимая, что его молодая-старая подруга пытается полностью подмять под себя, пусть и из благих побуждений, Олег всё же сумел продержаться до темноты, когда можно было уже сослаться на усталость и увильнуть в постель.
        В этот раз Иргония не стала даже намекать на совместную ночёвку в одной постели, она почувствовала, что со своим напором всё же переборщила.
        - Олег, извини, - покаялась она, - я, наверное, слишком эгоистически сейчас себя вела. Прости. Я слишком обрадовалась нашей встрече, которую так долго ждала, и тому, что от тебя получила. Знай, что я не считаю себя неблагодарной свиньёй, и таковой не являюсь. Обязательно обращайся ко мне, как только нужна будет помощь. Обещаешь? А о моих словах и предложениях подумай. Не отмахивайся. И Гортензии своей так и скажи. Ты ведь к ней побежишь советоваться?
        - Она не моя. Она моего командующего армией барона Палена, - уточнил он.
        - А, - отмахнулась она, - знаю я, кто тебе на уши поёт.
        "Ревнует она, что ли, что не ей одной Омоложение достаётся?" - с насмешкой подумал Олег.
        Греть Олегу постель Иргония прислала одну из своих личных служанок. Но Олегу уже хотелось спать, поэтому устроить ему жаркую ночь любви у девушки не получилось, только постояла несколько минут на коленях и, после доставленного удовольствия, оставила графа ри, Шотела в одиночестве.
        За завтраком Иргония ни разу не вернулась к темам вчерашних бесед. Видимо мудро решила, что пусть Олег теперь сам над этими вопросами думает. Она свои предложения высказала и их достоинства обосновала.
        После завтрака Олег с Клейном и десятком охраны отправился догонять своих. Герцог ре, Колв в этот раз с ним не поехал, оставшись со своей королевой. Прощание было тёплым, но не долгим.
        Усиленно погоняя коней, уже к обеду этого дня Олег увидел хвост обозов своих полков.
        Глава 12
        Глава 13
        - Так и будешь с пехотой тащиться? - спросила Олега Рита, бросая насмешливый взгляд на Шереза.
        - Вообще-то ты сейчас в расположении гвардии, - поправил её Шерез. - Ты лучше скажи, зачем припёрлась сюда. Впереди там без тебя справляются?
        Олег, погруженный в свои размышления, почти не обращал внимания на очередную пикировку Риты с Шерезом.
        Впрочем, в последнее время они цеплялись друг к другу всё реже. Во-первых, им просто часто было некогда, а во-вторых, Рита, найдя свою любовь в лице изгнанного геронийского графа, бывшего её старше почти на четверть века и годившегося ей в отцы, достаточно сильно изменилась. Стала не то, чтобы менее резкой, скорее более рассудительной и спокойной.
        Сейчас мысли Олега в очередной раз крутились вокруг методов увеличения выплавки железа. Этого ценного ресурса едва хватало на производство инструментов, инвентаря, оружия и доспехов. А ведь в голове имперского графа подвисла ещё и идея строительства узкоколейной железной дороги, хотя бы между Псковом и Распилом.
        Нет, производить паровозы он не собирался, это был бы в его нынешних условиях неисполнимый прожект, но вот устроить что-то вроде конки, пустив по рельсам платформы на конской тяге, или придумать дрезину, Олег считал, что ему вполне по силам. При условии, если ему удастся найти в себе талант металлурга. С чем пока, как он ни бился, ничего не получалось.
        - Ты баронета Кларка куда отправил? - вывел его из задумчивости прямой вопрос Риты. - Один из моих разъездов вчера утром его задержал, но при нём был выданный тобой пропуск. Ты в курсе, что он в Растин с твоим пропуском уехал?
        В наступающих сумерках лицо Риты казалось необычайно уставшим, но всё также красивым. Вернее, после того, как бывшая охотница помахала ему ручкой и отдрейфовала в сторону ри, Крета, она казалась Олегу гораздо более красивой, чем раньше. Имея не храним, потерявши плачем? Как-то так вот, он помнил. Всё же хорошо было, когда можно было бы в любой момент только пальцем поманить. Эх. Олег отогнал от себя греховные мысли, понимая, что больше ему от Риты ничего не светит. Удивление от того, что она что-то же нашла в почти пятидесятилетнем мужчине, у него давно прошло. По ласкам Риты Олег скучал, но неволить он никого не собирался.
        Словно почуяв направление его мыслей, Рита по дружески взяла его под руку и пошла с ним к столу, на котором адъютант Олега капитан Клейн лично, правда, с помощью одной из арбалетчиц хозвзвода, уже организовал ужин на четверых.
        - Так что там с Рином? Это секрет? - спросила она, когда уместилась за столом между графом и Шерезом, напротив Клейна.
        - Да какой там секрет, - ответил Олег пробуя мясную кашу, доставленную от котла штабной роты гвардейского полка. - Повёз объявление войны. И объяснение того, почему мы и дальше не могли терпеть все безобразные выходки Растина. Мы же не разбойники, как они, нападать без предупреждения.
        Увидев ошалелые взгляды полковников, Клейн-то был давно в курсе, даже сам помогал Гортензии с формулировками послания, граф рассмеялся.
        - Да не смотрите вы так. Думаете, какого хрена тогда столько сил на скрытность тратили? Вы прикиньте, сколько дней уйдёт у баронета на дорогу, - Олег зачерпнул очередную порцию каши и, подув, отправил в рот. - Когда в Растине получат послание, мы, я надеюсь, уже закончим с баталиями возле Юнгера и будем на пути к Коленду. И нам-то будет поближе идти.
        До полковников быстро дошло. Тугодумием они не страдали. Ну а вопрос, зачем это вообще было надо, они оставили на решение своего графа. К тому же сама идея с официальными объявлениями войны в этом мире была не нова. Олег лишь ускорил здесь тот путь, который прошла на Земле подобного рода дипломатия от времён "иду на вы" русского князя Святослава Игоревича, заблаговременно предупреждавшего врагов, до немецких и японских дипломатических нот, объявлявших войну, когда войска одних уже выдвигались к границам, а другие уже подняли в воздух самолёты, готовые уничтожить вражеский флот.
        Чтобы не замедлять скорость движения полков, палатки и шатры не разбивались. Солдаты и офицеры ночевали в спальных мешках, ещё одном изобретении Олега. Точнее, его была только идея, а уж как и из чего пошить тёплое и удобное для ночёвки вместилище тела, это и без его участия сообразили. Но вот для самого графа шатёр всё же ставили.
        Когда, после ужина, Олег отправился почивать, его придержал Шерез.
        - Там девчонки-арбалетчицы из хозвзвода, они, в общем, сам понимаешь, - подмигнул он, - любая будет не против.
        Олег установил не только для солдат и офицеров своей армии запрет на любовные шашни на всё время боевых и даже учебных походов, за чем строго следили, но и для себя. Вот только греховные мысли, одолевшие его при общении с Ритой, вынудили его согласиться подтвердить правило о запрете всяких любовных похождений путём исключения из этого правила. Всё же он тут власть. Слуга царю - отец солдатам.
        - Давай ту, курносенькую, сержанта, которая днём с полотенцами прибегала, - всё же немного смущаясь из-за отхода от установленных им самим правил, сказал он Шерезу, - только охрану от моего шатра подальше убери.
        Пришедшая к нему в ночи девушка была действительно курносенькой и сержантом, но не та, которую Олег имел в виду. Шерез или напутал, балбес, или специально так подколол, от него и такого можно было ожидать.
        Обижаться Олег не стал, потому что эта девушка была ничуть не хуже той, что он приметил, к тому же оказалась пусть и неумелой, зато старательной.

* * *
        Гвардия и пехота затратили времени на переход до окрестностей Притеня, где в большой лощине прямо у границы с Растином была назначена точка встречи двух колонн, несколько больше, чем планировали. Причиной тому послужило весеннее половодье, которое превратило ручьи в речушки, а речушки в реки.
        Майор Кашица вымотался настолько, что форма висела на нём теперь мешком, а обычно пухлые розовые щёки ввалились и сменили радостный цвет на более грустный побледневший.
        - Господин граф, пришлось посылать людей на вырубку дополнительных брёвен, - оправдывался он, пытаясь изобразить перед Олегом какое-то подобие строевой стойки, - не рассчитали, что тут…
        - Ты молодец, майор, - перебил его Олег, - просто молодец. Родина не забудет своего героя, - добавил он шутливо, но когда увидел, что его шутка растрогала Кашицу до слёз, добавил уже полностью серьёзным голосом. - Я подумаю, как тебя наградить. А что касается вынужденной задержки, так в том твоей вины нет. Я понимаю.
        Близко к Притеню они приближаться не стали. Колонны полков по широкой дуге обошли с востока город и вышли к лощине.
        - Олег! - Уля соскочила с седла и бросилась в объятья брата.
        Граф в это время разговаривал с командиром кавалерийского полка ри, Кретом, специально дождавшимся Олега, и теперь рассказывавшего подробности похода первой колонны через столицу Бирмана.
        Чек, Асер Дениз, Нечай, Агрий и Уля, к моменту подхода второй колонны, организовывали заслоны вдоль границ силами обоих полков и отрядов разведчиков и контрразведчиков.
        Чутьё, видимо, подсказало Уле о прибытии брата, и она, оставив своего Нечая, вернулась в лощину.
        - Ну, хватит уже, задушишь - оторвал от себя Улю Олег.
        - Сама задушу, сама и излечу, - засмеялась виконтесса. - Я так по тебе соскучилась!
        - Семеро, как будто мы год не виделись, - Олег пытался состроить строгое лицо, но, против воли, тоже улыбался. - Уля, ведь даже декады не прошло!
        Хотя ещё в своей прошлой жизни Олегу приходилось встречать утверждение, что срок жизни надо измерять не часами, сутками и годами, а событиями и эмоциями. Исходя из такой логики Александр Македонский за свои тридцать с небольшим лет прожил гораздо больший срок, чем столетний пастух, самыми крупными событиями в жизни которого были свадьба сына и приезд внука десять лет назад к нему в гости.
        Для Ули поездка по Бирману, с заездом в города и саму столицу королевства, по-сути было первым в её жизни заграничным турне.
        Олег помнил свои первые детские впечатления, когда они всей семьёй, тогда мать была ещё живой, съездили в Болгарию. Это потом уже, став взрослей, он понял, что ничего особенного в той бедной стране кроме моря-то и не было. Но ещё долгое время он переживал массу эмоций от посещения другой страны.
        Для сестры эта неполная декада сухопутного круиза была насыщена таким количеством впечатлений и эмоций, что, действительно, недолгая разлука с Олегом ей могла показаться многолетней.
        - Конечно, от столицы я ожидала большего, - совсем не по-благородному хрумкая яблоком рассказывала виконтесса, сидя с братом за походным столиком в ожидании прибытия командиров полков и командующего, за которыми ри, Крет уже отправил гонцов и отправился сам с Ритой, хотя насчёт истинных причин их удаления в компании друг друга у Олега были серьёзные сомнения. - Тавел похож на Неров или Гудмин, только размерами намного-намного больше. На меня все так глазели. Правда я не поняла, чего там было больше - страха или уважения. А я ведь была в том платье, синем, помнишь? Для верховой езды, специально по рисункам Гортензии мне пошили. Как ты и говорил не скрываться, все регалии на себя нацепила. Еду такая… - Уля немного замялась, пытаясь объяснить, как она выглядела для толпы.
        - В дольче габбана, - понимающе продолжил её мысль Олег.
        - Чего?
        - Того. Вон, твой любимый с нашими камрадами скачут, торопятся, - показал он на кавалькаду быстро приближающихся всадников, - только теперь ещё и ри, Крета с Ритой искать придётся. Шерез, вижу, вон идёт от обоза.
        В огромном штабном шатре на столе лежала большая навощенная доска со схемой местности вокруг Юнгера. Качество изготавливаемой бумаги хоть и становилось лучше, но пока делать из неё листы большого формата, чтобы они не рвались от малейших перегибов, не получалось.
        Новшество, принесённое Олегом в этот мир, в виде указки, уже начало использоваться.
        Первым, водя по схеме указкой, докладывал начальник разведки. Десяток агентов Агрия, из тех, кого искусству асассинов обучал сам Олег ещё в лагере возле замка Ферм, уже несколько декад, задолго до начала похода, обосновались в этих местах, в том числе и в самом городке Юнгере.
        - Все семь баталий легиона, к сожалению, расположились в одном лагере, в семи лигах от Юнгера, - Агрий ткнул на точку схемы южнее круглешка, обозначающего город. - Первое время они вели себя достаточно дисциплинированно. Но потом, видимо, им это надоело, и они начали постепенно расслабляться. А когда сам Болз уехал в направлении Растина, правда почему-то вырядившись в торговца, то дисциплина упала совсем.
        - Болз точно решил стать твоим коллегой, вот и сменил облик, - хихикнула Уля.
        - С тебя пример берёт, любит рядиться, - парировал Агрий.
        По всей видимости, доклад начальника разведки звучал сейчас для графа с Тормом и Шереза с Кабриной Тувал. Остальные были уже давно в курсе излагаемого Агрием - за те сутки, что ждали вторую колонну, они уже всё услышали и обсудили, поэтому доклад у них интереса не вызывал. Рита тоже слушала в пол-уха, её наверняка уже ри, Крет просветил.
        - Как вы нас и учили, - продолжил Агрий, обратившись к Олегу, - близко к лагерю одиночками агенты не приближались. Там и правда много магов, и кто-то из них в любой момент мог проверять округу заклинанием Поиск Жизни. Зато часто пристраивались под тем или иным видом в идущие мимо лагеря караваны. Одной моей агентке удалось наладить близкие отношения с одним из стражей, несущих службу на надвратной башне со стороны лагеря, она изображала влюблённую дурочку. Недавно, правда, её ухажёр попытался пойти чуть дальше допустимого, пришлось ей приласкать его ударом между ног и сбежать…
        - Нельзя так с ценными источниками информации, - укоризненно вставил Олег.
        - Но она достаточно часто бывала на верху башни, куда ходила на свидание с этим стражником, - продолжил Агрий после того, как стихли смешки, вызванные замечанием Олега, - так что новое расположение и устройство лагеря мы знаем хорошо.
        - Новое? - переспросил Торм.
        - Да это я так выразился, - пояснил разведчик, ткнув указкой в схему. - Сначала они декаду здесь, возле леса, стояли, но озерцо они быстро загадили, а таскать воду с речки им было далеко, вот и перенесли на пол-лиги ближе к городку. В общем, лагерь разделён на ряды баталий. Вала и ограждений они не делали. Ждут, что со дня на день уйдут. В последнее время много легионеров подолгу проводит время в постоялых дворах, трактирах и кабаках Юнгера, кто-то иногда остаётся там даже ночевать. Днём в городке до трёх сотен легионеров может ошиваться.
        - С лагерем легионеров понятно. Что с городком и речным флотом растинцев? - уточнил Олег. - Связь с флотом у них постоянная?
        - Юнгер - это всё же не город, а, скорее, поселение, хоть и очень большое. Две каменных надвратных башни - южная и восточная. Окружён валом и стеной из заострённых брёвен в два человеческих роста - от налёта разбойничей банды защитит, а так, вообще, у них и людей-то не хватит такие стены защищать. Рва нет и не было никогда. Есть свой отряд стражи в четыре десятка отъевшихся вымогателей и обирал. Ополчение официально есть, но в реальности его нет, - усмехнулся Агрий и пояснил. - Просто числясь ополченцами, местные ремесленники и лавочники так от налогов бегают, с них меньше брать положено. Флот недалеко тут, на Ирмени, три десятка судов с полными экипажами. Сколько там магов и способны ли они закрыть при необходимости все корабли Сферами, выяснить не удалось. Сообщение между флотом и лагерем легионеров крайне редкое. Да и о чём им переговариваться? Будет команда, тогда и состыкуются.
        После Агрия слово взял командующий. Чек изложил продуманный им план боя и поставил задачи каждому из командиров полков. Временами он бросал взгляды на Олега, ища на его лице признаки одобрения или, наоборот, неодобрения.
        Но Олег, что называется, умел держать лицо и предоставил своим соратникам самим спланировать, организовать и провести этот бой. Впрочем, изложенным планом он остался скорее доволен, чем разочарован.
        - Теперь ты понимаешь, в каком бы ты сам был положении, если бы вы отдали инициативу растинцам? - спросил Олег у своего командующего, когда на следующий день они ехали вдоль выдвигающихся ускоренным маршем на территорию Растина колонн своей армии.
        - Они бы не смогли, как мы, так быстро продвигаться, - уверенно заявил Чек. - Это благодаря твоим идеям мы можем быть такими маневренными.
        - И всё же, - проявил настойчивость Олег, - в чём преимущество владения инициативой?
        Добиваясь от своего командующего обдуманного и сформулированного им самим ответа, Олег невольно вспомнил свою классную руководительницу Жанну Николаевну, которая своей дотошностью доводила до белого каления даже самых спокойных учеников, и внутренне усмехнулся. Но её метод иногда оказывается неплох.
        - У растинцев только наёмных полков под рукой семь, - задумчиво, словно разглядывая что-то у себя в мыслях, ответил Чек. - Есть легион Болза из двеннадцати баталий, тысячи стражников, два-три десятка тысяч ополчения. Они могут нанять ещё большее количество наёмников. А сейчас, сегодня мы со своими пятью полками идём в бой с растинцами, имея двукратное превосходство в силах. Не считая того, что наше появление окажется для них неожиданным и застанет врасплох.
        - Ну да, где-то так, - одобрительно кивнул Олег. - Надеюсь, мои остальные командиры это тоже поняли?
        - Обижаешь, Олег, - заступился за своих товарищей и подчинённых Чек, - не глупее коров, в самом-то деле.
        В то время, когда кавалерийский и оба егерских полка, пользуясь преимуществом в скорости, которое давало перемещение верхами, обошли лагерь легионеров с юга, гвардейский и третий пехотный полки клином вошли между Юнгером и лагерем.
        Агрий по крупицам собрал всю возможную информацию по легиону Болза. И из этой информации не могло не возникнуть чувства уважения к легионерам и даже обоснованного опасения.
        Бывалые вояки имели огромный опыт реальных боёв, они были хорошо вооружены и имели качественные доспехи. Оросские маги, состоявшие в легионе, умели сражаться обычным оружием не хуже остальных легионеров, вставали в строй баталий наряду с ними и были неотличимы от них, что затрудняло их обнаружение и первоочередное уничтожение. Легионеры умели слаженно действовать как в составе своих баталий, так и маневрировать на поле боя самими баталиями. Сбитые в плотный двадцатишереножный строй пятисот легионеров образовывали почти квадрат баталии, прикрытый несколькими плотными заклинаниями Сферы, способный наносить удары в любом направлении. Баталии могли смыкаться, образуя одну сплошную глубокую фалангу, а могли разходиться и действовать в разных местах поля боя, приходя друг другу на выручку при необходимости.
        Оросская пехота, а легион был представлен её бойцами, по-праву снискала себе славу лучшей на континенте. Только сегодня эта слава не имела никакого значения.
        Хотя маги легиона и обнаружили надвигающего врага, но сделали это слишком поздно. Огромный опыт легионеров позволил им быстро вооружиться и даже собраться возле знамён своих баталий. Вот только выстроить свой знаменитый непробиваемый строй они уже не успели.
        Спешенные колонны кавалерийского и егерского полков - с юга, гвардия - с севера, ворвались в лагерь и зажали бойцов Болза словно между молотом и наковальней.
        Лучше подготовленные к бою в строю баталий, легионеры Болза уступали гораздо менее опытным солдатам графа ри, Шотела в физической силе и выносливости. Специфические же навыки егерей, многие, а пожалуй, даже большинство, из которых владели теми или иными навыками совершенно экзотических для этого мира единоборств, превратили сражение в резню.
        Закованный в доспехи, стоявший плечом к плечу со своими товарищами, легионер был грозной силой. Но в общей свалке и толчее среди лагерных шатров, конюшен, загонов для скота, поилок, умывальников и выгребных ям, легионеры оказались абсолютно неэффективны даже против юрких девушек-егерей с метательными ножами, небольшими удобными арбалетами и длинными трёхгранными шпагами.
        Да и преимущество в числе нападавших дало о себе знать.
        Впрочем, сдаваться легионеры не спешили и сопротивлялись ожесточённо.
        В центре лагеря легионерам удалось собрать в строй почти полную баталию, которая продолжала вести бой, даже когда на остальной территории лагеря дорезали последние остатки не сдавшихся вовремя в плен. Но окружённые со всех сторон, обстреливаемые из арбалетов в упор, сломались и эти наёмники. Задолго до вечера длившаяся около трёх склянок битва закончилась полной победой армии графа ри, Шотела.
        В ходе этого сражения было убито больше двух тысяч легионеров, почти тысяча легионеров сдалась в плен, большинство из которых были ранены.
        Намного легче дела обстояли у третьего пехотного полка Кабрины Тувал. Увидев подходящие к городку ротные колонны, стражники Юнгера даже и не подумали о сопротивлении. Единственную проблемой оказались находившиеся в городе легионеры. Их было почти полторы сотни. Но они оказались без доспехов вообще или в лёгких кожанных "клёпанках", да и все они, к моменту атаки, оказались в приличном подпитии.
        Чек подобную ситуацию предвидел, и назначил для захвата городка полк в полном составе только по той причине, что избыточное количество штурмующих лагерь легиона тоже не было нужно.
        Оставаться в этих местах армия Олега не планировала, поэтому командование отдельных распоряжений насчёт жизней и имущества жителей захваченного Юнгера не отдало.
        Кабрина Тувал спохватилась, только когда увидела поднимающийся над одним из домов дым.
        - Шаний! - закричала она одному из своих батальонных командиров. - Это твои раздолбаи там огнивом балуются? Езжай разберись там, а то я сама подъеду и руки кому-то повыдёргиваю.
        С помощью криков и угрозами жестоких наказаний офицерам полка удалось в довольно короткие сроки привести вошедших в раж победителей в чувство.
        - Ранеными занимаются. Потери убитыми почти две сотни. Может, и больше, ещё считают, - рассказал Чек.
        - Ничего не меняется? - поинтересовался граф.
        - Нет, - всё ещё находясь в азарте боя, мотнул головой командующий. - Асер Дениз со своим полком…Возьмёт ещё магов у Риты, Шереза и ри, Крета, и через склянку отправятся к Ирменю. Сейчас только отдохнут немного. Пощупают, насколько надёжно прикрывают Сферами свои корабли маги растинцев, и хватит ли у них энергии обеспечить это прикрытие до отплытия. Хорошо бы сжечь эти лохани. Рита со своим полком уже перекрыла все дороги на юг. Остальных сейчас отправлю на отдых. Пленные связаны и под охраной. Кабрина тоже всё держит в городке под контролем. Семеро! Что же мы сотворили, Олег! Это же был легион Болза!
        - Ну, пять-то баталий у него ещё остались, - равнодушно пожал плечами Олег. Его радостное возбуждение Чека скорее удивляло. - Ты Улю в каком направлении последний раз видел?
        - Да вон там, возле речки, - показал Чек рукой.
        Глава 14
        Магия требует к себе уважения. Этому Уля теперь научилась и уже не бросалась сломя голову тратить свой резерв до самого донышка, чтобы потом вытирать кровь, текущую из носа, и приходить в себя после обморока от истощения.
        Лолита принесла ужин и неумело сервировала прикроватный столик в шатре, который поставили Уле ещё вчера, сразу после битвы, и куда она вошла в первый раз только склянку назад.
        - Вам бы остаться, госпожа. Куда вам в таком состоянии ехать? - сказала Лолита, наливая молоко в большую серебрянную чашку.
        Бывшая рабыня Тупица уже ничем, кроме мускулистой фигуры, не напоминала себя прежнюю.
        - А, брось, Лола, - Уля обратилась к своей телохранительнице по имени, которым назвал её Олег и которое понравилось и Уле, и самой Лолите, - это же не обычная усталость, а магическое истощение. Как резерв заполнится полностью, так и начну опять скакать козочкой.
        Они обе засмеялись. Фразы, услышанные от брата, часто могли поднять настроение.
        Уля хоть и устала магически, была довольна результатами исцеления раненых, которые ей и Олегу удалось получить. Вытянули всех, кто не погиб сразу. Пусть многие из них ещё стонут и кричат от боли, пусть на их дальнейшее излечение уйдёт ещё немало времени и сил полковых лекарей, но жить они будут дальше.
        - Давай, что тут у нас, - оголодавшая виконтесса, как только уселась на походную кровать, коршуном накинулась на еду.
        Олег называл это самовнушением и чушью, но Уля была убеждена, что орехи с мёдом помогают быстрее восстановиться магическому резерву.
        - Подготовь всё к раннему отъезду, - говорила она Лолите, снимавшей с неё сапожки, - мы хоть и чуть позже поедем, но сильно тянуть тоже не будем.
        Насытившись медовыми орехами и запив их молоком, Уля со стоном, в котором смешались накопившаяся за день усталость и удовольствие от любимой еды, легла на спину, не снимая своего дорожного брючного костюма.
        - Горячего-то что не поели?
        - Сама ешь, я не хочу. Сейчас полежу немного и будем мыться, - виконтесса закрыла глаза, но тут же их открыла. - А что это за здоровяк был, которого ты днём колотила?
        Лолита, эта машина убийств, вдруг залилась на лице краской.
        - Придурок один, из гвардии. С самого Пскова при встрече начинает приставать. Я ему однажды руки выдерну и шею сверну.
        - Зачем так жестоко, Лола? - засмеялась Уля, - Давай, я прикажу его под палки отправить? - естественно, это предложение не было сделано всерьёз. Хотя Лолита давно вышла из своего бывшего отрешённо-туповатого состояния, но и приличествующего женского лицемерия ещё не приобрела - Уля легко читала на её лице все её эмоции. Вот и сейчас виконтесса поняла, что тот сержант-здоровяк охраннице нравится.
        - Пожалуйста, не надо, госпожа, - всерьёз испугалась Лолита. - Я сама его, если будет нужно, отделаю так, что мало не покажется.
        - Поняа-а-атненько, - протянула Уля, вновь закрывая глаза. - Лола, ты только не считай себя привязанной ко мне. Если надумаешь устроить свою жизнь, тебе ведь уже давно пора, то я тебе не только мешать не буду, я тебе помогу, если надо.
        Закрытые глаза не позволили Уле увидеть, как и так красное лицо охранницы налилось и вовсе уж малиновым цветом.
        Эти два дня и правда сильно вымотали виконтессу. Работать пришлось, как говорит Олег, на износ и засучив рукава. А балы, красавицы, лакеи, юнкера и даже хруст французской булки у неё, он пообещал, в будущем обязательно будут. Кто такие юнкера и что за булки такие, Уля не поняла, но, видимо, что-то хорошее, раз брат ей это обещает.
        Повезло ещё, что среди войск, вернувшихся утром от Ирмени, раненых не оказалось совсем. Разжиревшие растинские стражники, как и их маги, оказались хороши только в надзоре за своими рабами-гребцами, а при виде внезапно нагрянувших кавалеристов сразу же сдались.
        Сопротивление пытались оказать только два небольших отряда - десяток легионеров во главе со слабосилком магом-лейтенантом, и три десятка личных бойцов какого-то важного растинского вельможи. Но их сопротивление быстро подавили. Как рассказал Нечай, на пристани было пришвартовано двадцать четыре корабля. Их все сожгли, перед этим разгрузив. Захваченные припасы будут как никогда кстати, армия движется почти без обоза, везёт с собой только самое необходимое.
        Олег сказал, что они на вражеской территории, никаких планов на дальнейшую судьбу этих земель у них нет, поэтому войну должна кормить война. Что означает эта фраза, она полностью осознала сегодня днём, когда увидела, как из Юнгера вывезли огромное количество реквизированных подвод с зерном для кормёжки армейских лошадей, много скота и птицы. Похоже, что из городка выгребли всё, что может пойти на питание.
        В качестве трофеев им досталась и походная казна легиона, в которой было больше пяти тысяч лигров медными и серебрянными монетами и вексель на тридцать тысяч лигров, защищённый одним из утверждённых растинских родовых заклятий Знак Шитора.
        Олег, который, по его словам, впервые держал в руках вексель, потом смеялся, что он теперь богат, как Крез, и может штамповать такие векселя как канцелярия справки. Смысл слов брата Уле был понятен - его заклинание Познание Магии она и сама пыталась выучить, впрочем, пока безуспешно.
        - Госпожа, разрешите ванну вносить? - голос Лолиты вывел виконтессу из дремоты.
        Когда четвёрка солдат из хозвзвода, пыхтя, внесли заполненную наполовину тёплой водой бадью и два ведра с горячей водой, Уля заставила себя подняться с постели.
        - Я уложила в два тюка то, что нам наверняка понадобится, - рассказывала охранница, поливая воду на Улю. - Шатёр и всё остальное тут свернут хозвзводники. Здесь, говорят, кроме них ещё и второй батальон пехотного полка остаётся целиком. Господин барон Пален так распорядился. Тут и пленных сторожить надо. Никто пока не знает, что с такой толпой делать. Вас вытереть?
        - Не нужно, я сама.
        Уля взяла из рук Лолиты полотенце в виде большого отреза ткани и, обтеревшись, надела на себя ночную пижаму. Раньше, в походах, она обходилась без таких излишеств, но сейчас предпочитала обеспечивать максимально возможный комфорт, тогда больше сил у неё было на полезные дела.
        Среди пленённых при походе к Ирменю оказалась троица весьма важных персон. Сын самого Болза, пусть и незаконнорожденный, кажется, Свензий, а также сын и племянник главного растинского правителя. Только сын этого растинского владетеля, оказывается, не наследует трон своего отца. У растинцев правителей выбирают каждые три года, как в городах выбирают обычных мэров. Улю удивила и насмешила такая глупость. Какой смысл тогда заботиться о владении, если тебя в любой момент могут его лишить, или если его наследует не твои дети, а дети твоего недоброжелателя? Как ни странно, брат к такой растинской глупости отнёсся спокойно, только плечами пожал в ответ на высказанное ею удивление. А на слова, кажется, Торма, что теперь можно и не идти дальше, раз получили таких заложников, ответил в своём духе: "А если их папаши скажут, что солдат на маршалов не меняют? Не ищите лёгких путей".
        Армия графа ри, Шотела разделилась на десятки колонн, которые, словно загонщики при охоте на зверя, пошли широким фронтом по землям республики.
        Держать голубятни с почтовыми голубями для связи со столицей было бы откровенно ненужным излишеством - голубей использовали для отправки сообщений на большие расстояния. Так что главными задачами в походе были высокая скорость движения и перехват возможных беглецов в Растин.
        Уля ехала на левом фланге армии с Ритой, которая постоянно сверялась со схемой, которую нарисовал на куске козлиной кожи Агрий, и иногда лично, иногда с помощью посыльных, корректировала движение своих егерей и направления для идущих следом гвардейцев Шереза.
        Естественно, Уля изначально планировала ехать вместе с Нечаем. Тот с тремя десятками своих ниндзя, изображавших из себя кто пустившихся в путь поселенцев из Бирмана, кто-то торговцев из западных провинций Винора, отправившихся закупаться в Растине специями и хлопковыми тканями, вёл передовую разведку. Олег, узнав о её планах, только кортко буркнул: "Нечего тебе на передовой пока делать. Поедешь с егерями, на левом фланге".
        Давно уже отвыкшая о чём-то с братом спорить - бесполезное занятие, только время тратить и нервы себе портить, Уля примкнула к егерям, правда, добившись места впереди, рядом с Ритой.
        - Что-то мне рожа этого мужика не нравится, да и одет он слишком богато, - сказала Рита, имея в виду молодого мужчину, которого парный патруль егерей прихватил на самом краю деревни, всех жителей которой, кого словами и угрозами, кого пинками и плетьми, загнали в центральные дома. - Слышь, ты что, не понял, что не надо на улицу выходить? - обратилась она к схваченному, когда один из егерей, не слезая с седла, подогнал его к ней. - И вообще, ты кто? На крестьянина не сильно похож.
        - Я тут проездом был, - голос у мужчины дрожал, а глаза бегали. - Я простой сапожник. Хотел в любой дом попроситься, чтобы там остаться до завтрашнего утра.
        - А чего проситься-то? - наигранно удивилась Рита. - Вон же дома, - она показала плёткой в сторону центра деревни. - Сказали всем там находиться до вечера. Чего непонятного? Или, скажешь, что не слышал?
        В этот момент из-за того ряда домов, за которые пытался убежать этот, якобы, сапожник, показалась второй егерь. Девушка привязала к своему седлу на повод двух хороших коней, один из которых был нагружен средних размеров тюком.
        - Госпожа полковник, - обратилась егерь к Рите, - похоже, что это его. Там, чуть дальше, возле коновязи были. Придурок хотел сбежать. И не сапожник он, а сборщик. Тут кожи, которые деревенские делали, - она показала на тюк.
        По тому, как побледнел мужчина, всем стало ясно, что егерь попала в точку.
        - Понятно, - вздохнула Рита. - Оставайтесь вдвоём здесь, смотрите, чтобы и другие не разбежались. Кто попытается - рубите. Как гвардейцы подойдут, покажете им, где тут нормальные колодцы и поилки, и догоняйте нас.
        - А с этим что? - спросил начальник патруля.
        - Повесить, - не раздумывая приказала Рита.
        Наказание, назначенное Ритой, Уля не посчитала слишком суровым. У этого мужчины была полная возможность выполнить требование оставаться в одном из домов с крестьянами до вечера и потом уехать хоть на все четыре стороны. Что его подвигло на попытку сбежать в Растин - патриотизм или жадность до награды, роли не играло. Он решил рискнуть и получил то, что должно.
        По мере продвижения к югу рощи встречались всё реже, а поля, которые уже начали засевать, становились всё шире.
        К большой роще в одиннадцати лигах к северу от Коленда армия графа ри, Шотела подошла к вечеру второго, после выхода от Юнгера, дня.
        Колонны полков, которые всё это время шли, словно растопыренные в стороны пальцы, снова собрались в кулак.
        В сопровождении одной только Лолиты Уля скакала к небольшому пригорку, где был поднят флаг графства Шотел вдоль прибывавших в лагерь задержавшихся на марше ротных колонн третьего пехотного полка Кабрины Тувал.
        Сама баронесса, ругаясь нецензурной бранью, отчитывала двух поникших капитанов, даже не пытавшихся что-то сказать в своё оправдание.
        - Уля, подожди, - крикнула Кабрина, увидев проезжавшую мимо хозроты её полка виконтессу, - ты в штаб армии? Сейчас вместе поедем, - сказала она ей и закончила выволочку капитанам. - Найдите своего комбата и ждите меня с совещания здесь.
        Солдаты, как и на марше, лагеря для долговременной стоянки не разбивали и костров не разводили. Хотя офицеры пока молчали насчёт завтрашнего дня, то, что завтра предстоит бой, наверное знала даже любая лошадь в обозе.
        - Что у тебя случилось? - поинтересовалась Уля.
        - Дебилы у меня случились, - досадливо отозвалась баронесса. - Блин, грамотные, храбрые офицеры, а иногда ведут себя словно мальчишки.
        - Подрались, что ли? - изумилась виконтесса. - Или дуэль? Олег же запретил!
        Они притормозили перед разгружаемым фургоном. Хоть большинство фургонов и телег было оставлено под Юнгером, какую-то небольшую часть лёгких фургонов всё же взяли для перевозки полковых мастерских, постаравшись максимально их облегчить.
        Увидев саму виконтессу, солдаты принялись быстро освобождать им дорогу. Без всякой ложной скромности, Уля прекрасно понимала, что армия её боготворит. Это она видела и по взглядам, и по действиям солдат и офицеров всех подразделений. Давно приняла это как данность, и относилась к этому вполне спокойно.
        - Да лучше бы подрались, - ответила Кабрина, - но нет же, они, видите ли, посоревноваться решили, чья рота быстрее через Лойку перейдёт. Шли по соседним дорогам и столкнулись на мосту, когда эти дороги сошлись. Устроили давку. Мост там, одно название. Гниль, а не мост. Рухнул.
        - Кого-то придавило? - рассказ баронессы Улю развеселил.
        - Никого там не придавило. Говорю же, там не мост, а ерунда. Но из-за этого ротам пришлось вброд переправляться, а там ила по-пояс. Так что сама видишь, только что подошли. Красавчики. Им завтра в бой, а они все грязные и уставшие.
        Уля и сама видела унылый вид этих пехотных рот, но не предполагала, что это результат такой глупости.
        - Да, действительно, не очень умно капитаны поступили, - Уля хотела произнести это серьёзно, но невольно, поддавшись настроению, рассмеялась.
        Кабрина осуждающе посмотрела на смеющуюся виконтессу, но ничего не сказала. К тому же в этот момент они подъехали к штабу армии, который расположился под открытым небом, как и вся остальная армия.
        Устроились по-простому - составили из нескольких складных столов один большой и расставили вокруг него стулья. В этот раз совещались менее официально, за ужином.
        Запрет на разведение костров касался и штаба, поэтому вместо чая на столе поставили бутылки лёгкого столового вина и кувшины с разбавленным водой сидром, чей вкус многие уже позабыли, а вместо мясной каши - вяленное и солёное мясо, сыры, овощи и пресные лепёшки.
        - За этой рощей уже почти сплошное открытое пространство, - говорил Чек. - Если обходить, то пришлось это бы делать ночью, а войско и так устало после длительных переходов и недавнего боя. А ждать следующей ночи - рисковать выдать своё пребывание здесь раньше времени. Тянуть нет смысла, к тому же уже сегодня днём баронет Рин Кларк наверняка огласил послание нашего графа с объявлением войны. Так что, думаю, завтра вечером - послезавтра утром к легионерам придёт весть. От Растина гонец быстро домчит.
        - И, главное, вовремя, - буркнул Шерез.
        Все рассмеялись.
        - Да, вовремя, - повторил тоже улыбнувшийся Чек. - В общем, никакого обхода в этот раз не будет. И нет теперь смысла перехватывать беглецов. Пусть бегут. Завтрашним сражением мы эту кампанию завершаем. Будем считать, что задачи все выполнены, - тут командующий посмотрел на Олега.
        - Вы ещё выиграйте завтрашнее сражение, - буркнул Олег, хотя сомнений в победе, конечно же, ни у него, ни у его соратников не было.
        Это Уля ясно видела по лицам всех присутствующих. Слишком велико превосходство в силах. Умножить это превосходство в силах на внезапность и получается неизбежная победа. Олег об этом ещё раньше сказал, до начала похода.
        - Мне с тобой быть? - спросила виконтесса у брата, когда после совещания они отъехали к роще, где Лолита и Клейн распорядились натаскать мелких веток и листвы, чтобы подготовить места для спальников графа и виконтессы.
        - Сама где хочешь?
        - Лучше бы с тобой, интересней. Я бы и с Нечаем побыла рядом, - улыбнулась Уля, - но ты его куда-то послал.
        Подъехав к месту ночлега, они соскочили с лошадей.
        - Он в Юнгер уехал, - объяснил Олег, - там пленные в большом количестве. Пора твоему женишку осваивать и методы вербовки.
        Когда Олег находил время что-то ей объяснять, то многое Уле сразу же становилось понятным. Кара как-то даже пошутила, что Олег может у неё в школе хорошие деньги зарабатывать, если решит пойти в учителя.
        С вербовкой оказалось всё и правда не сложно. Рано или поздно пленных выкупят, вопрос только в сумме. Задача Нечая и Агрия, который позже, как только тут всё завершится, тоже начнёт заниматься вербовкой, найти тех, кто по каким-либо мотивам согласится стать нашими друзьями. Мотивы стать друзьями графа и виконтессы ри, Шотел у каждого вербуемого могут быть разные - деньги, власть, долголетие, здоровье, любовь, месть и прочее. Главное, эту мотивацию выявить и поставить на службу брату и ей.
        Поднялись ещё, когда рассвет только начинал окрашивать горизонт. Старались не шуметь, но шевеление тысяч людей всё равно создавало грозный глухой гул.
        Егерские полки Риты и Асера выдвинулись на флангах армии, в центре шёл гвардейский полк Шереза, а справа и слева от него кавалерийский и пехотный полки.
        Все всадники, как кавалерийского полка, так и кавалерийских рот и взводов гвардейского и пехотного полков, были спешены и встали в полковые фаланги. Лошади остались в тылу под приглядом выделенных коноводов.
        Конными предстояло начать бой только егерям, на них же возлагалась задачи преследования, уничтожения или поимки убегающих.
        Хотя и в этот раз противника удалось застать врасплох, одной баталии легионеров всё же удалось, выйдя с южной стороны своего лагеря, поставить свой прославленный строй.
        На что способна знаменитая оросская пехота Уля не смогла долго смотреть.
        Врубившись в строй полка Кабрины, баталия, надёжно закрытая плотно насыщенной Сферой, начала словно мясорубка пермалывать ряды полка, даже без оставленного в Юнгере батальона превосходившего её численностью в два раза, один за другим. Ждать, пока увязшие в лагере второй егерский, гвардейский и кавалерийский полки придут на помощь, было слишком долго, помощь могла и не успеть. Ритины егеря, при попытке прорвать строй баталии, только потеряли десятки бойцов, не сумев даже никого из легионеров ранить.
        Только сейчас Уля в полной мере осознала, как грамотно её брат подсказал своим соратникам способы войны с таким противником. Ей страшно даже стало представить, что случилось бы, сойдись их армия с легионерами в честном бою. Впрочем, Уля тут же взяла себя в руки, вспомнив, что она сама оружие более мощное, чем весь этот легион, пусть и набранный из прославленных оросских пехотинцев.
        Несмотря на запрет Олега пользоваться боевой магией, Уля не выдержала вида уничтожаемого полка. Она сформировала заклинание Водяная Плеть, напитала её своей мощной энергией на полную и ударила по баталии. Удар такой силы сразу снял больше половины плотности Сферы, поставленной батальными магами, а следующий удар не только развеял её остатки, но и проложил просеку из десятка трупов в строе баталии. Удар по Сфере, который привёл к её разрушению, сильно подействовал и на державших эту сферу магов. Большинство из них потеряло сознание.
        Изменившуюся обстановку почувствовали маги полка и, перестав держать Сферу над своим строем, принялись наносить магические удары по легионерам. Пламя, Воздушный Поток, Водяная Плеть, тем или иным из этих распространённых боевых заклинаний владела почти половина магов полка.
        В разрушенный магическими ударами строй баталии устремились воспрянувшие духом пехотинцы, смяли и обратили врага в бегство.
        Уля понимала, что своим вмешательством не изменила результат битвы. Единственную сумевшую организоваться баталию всё равно бы задавили числом. И маги легионеров не смогли бы долго подпитывать Сферу. Но считала своё решение правильным. А брат пусть её ругает. Неприятно, конечно, но не в первый раз.
        Как ни странно, но Олег не стал ей ничего выговаривать после битвы. Может, потери армии больше полутысячи убитыми так его впечатлили. Он даже укоризненного взора на неё не бросил. Как будто бы она ничего и не сделала.
        Впрочем, предаваться терзаниям ей скоро стало некогда - начали приносить раненых.
        - Из Коленда всё продовольствие изъяли, - докладывал Чеку уставший Асер, чьи егеря после сражения захватили не сопротивлявшийся городок, - взяли также и телеги под раненых.
        Уля сидела в углу штабного шатра, отрезала небольшими дольками парк, кислый корнеплод, и морщась жевала.
        - Кисленького захотелось, - пояснила она Рите, поймав её взгляд. - Чек, долго мы ещё в этой срани торчать будем? - отвлекла она командующего от беседы с полковником Денизом.
        - Гортензии на тебя нет, Уля, - укорил её командующий, - ты стала выражаться как пехотный сержант. А одета, посмотри как? Вернёмся, скажу жене, чтобы приготовила розги и вернулась к занятиям с тобой.
        - Так когда вернёмся-то? - укоры и угрозы Чека на неё не действовали совсем. Она знала, что он её любит как родную дочь.
        - Это ты у господина графа спроси, - едко ответил на её настойчивость Чек, - война закончилась, пусть теперь он покомандует.
        - Я не понял, - раздался голос вошедшего в шатёр Олега, - Чек, война закончится для тебя, когда ты вернёшь армию в казармы и доложишь мне результаты похода со своими выводами и конкретными предложениями.
        Глава 15
        - Уля сейчас где? - спросил Олег ехавшего рядом с ним Чека.
        Погрузившись в свои мысли, он только сейчас обнаружил, что с самого утра ещё не видел сестру.
        - Была в обозе пехотного полка, - ответил Чек. - Во всяком случае пару склянок назад я её там видел. У Кабрины много раненых. Полковые лекари сами не справляются.
        Олег остановил коня в сотне шагов от растинского пограничного таможенного поста, опустевшего с декаду назад, когда армия Олега входила на территорию республики. Затем вместе с командующим Клейном и двумя офицерами штаба армии он съехал в сторону от дороги, пропуская вперёд к границе Бирмана колонны возвращающихся полков. Он смотрел на усталые лица возвращающихся солдат и видел, что эта усталость нисколько не отменяет того, что идёт армия победителей. Это было видно по спокойствию и уверенности в глазах воинов.
        - Да. Хоть и сильно рискнули, но выиграли, - словно прочитав мысли Олега, произнёс Чек.
        - И в чём ты видишь риск? - пожал плечами граф ри, Шотел. - Не буду скромничать, мои подсказки вам сильно помогли. Но и ты, и Торм, и остальные командиры, вы всё грамотно спланировали и осуществили. Молодцы. Нет, правда, молодцы.
        Похвала Олега была командующему приятна. Особенно в свете тех больших потерь, которые понесла армия в последнем бою.
        - Да я про другое, - пояснил он. - А если бы кому-то удалось сбежать и мы бы столкнулись с подготовленным противником? Нет, я понимаю, что с тобой и Улей мы бы всё равно… - Чек прервался, услышав тихий смех Олега.
        - Семеро, Чек, да с чего ты решил, что никто не сбежал? Сбежали десятки, если не сотни.
        Увидев непонимание на лице своего старого соратника, Олег понял, что даже такие элементарные вещи всё равно надо объяснять.
        Понятно, что ему не расскажешь, как даже после появления телеграфов, телефонов и радиостанций с глаз противника исчезали целые армии, чтобы потом обнаружиться в сотнях километрах от тех мест, где их ожидали. Не расскажешь и о том, как жители городов, находившихся глубоко в тылу, проснувшись утром, с шоком и трепетом обнаруживали на улицах своих городов патрули наполеоновской гвардии, солдат Суворова или Паскевича. Но прояснить очевидное Олег не поленился.
        - Чек, подумай, наши патрули перехватывали только тех придурков, которые выпучив глаза побежали по дорогам в сторону Растина, - немного задумавшись, Олег добавил, - тех, кто на Ирмени, схватив лодки и шлюпки, судорожно погрёб вниз по течению, сожгли наши маги. Но наверняка было и большое количество умных, которые скрылись от нас.
        - Ты хочешь сказать, что легионеры о нас знали? - изумился Чек. - Но это ведь не так!
        - Конечно, не так. Я же тебе говорю, что скрылись от нас только умные. А умные - спрятались до темноты в лесах, рощах или подвалах домов. И ночами, скрываясь от патрулей и отрядов, до сих пор ещё пробираются туда, откуда мы уже давно ушли. Понимаешь? - Олег посмотрел на своего соратника и увидев, что тот всё ещё не понимает, тяжело выдохнул. - Чек, пойми, в этом и преимущество маневренной войны, в том, что ты всегда на шаг впереди своего противника. Главное, владеть инициативой. Даже в обороне. Я тебе потом и это объясню, как маневрировать и быть неожиданным для врага в обороне. Смотри, даже если бы кто-то из сбежавших по реке - это самый быстрый вариант - сумел бы проскочить перед носом наших магов, даже если бы он знал о существовании второго лагеря легионеров, даже если бы он знал, где этот лагерь находится, даже если бы он принял решение не спасать свою жизнь, а предупреждать чужеземных наёмников, то что бы он мог им поведать? О том, что некто сожгли корабли? А дальше эти нападающие куда пошли? А сколько их было? Легионеры сразу бы поверили прибежавшему к ним непонятно кому? И ещё учти время
на принятие решений, которое нужно. В конце концов, мы сами послали в Растин баронета с объявлением войны. В этом и самое смешное, что мы предупредили врага раньше, чем тот узнает всё от своих беженцев. Время, Чек, время на принятие решений при полном отсутствии достоверной информации. Чтобы сообщить что-то полезное, этот беглец должен был бы птицей полетать над полем боя. Да и то не факт, что он бы всё правильно понял и не переврал при рассказе.
        Сказав про птиц, Олег вспомнил из истории своего мира, как посылаемые в разведку самолёты умудрялись не обнаруживать колонн танковых армий. Так что и против воздушной разведки есть свои методы сокрытия. Естественно, про самолёты Олег не стал рассказывать.
        Он заметил, как внимательно к его словам прислушиваются Клейн и штаб-офицеры.
        - Вы тоже учитесь, - улыбнулся он им, - может, я сейчас нахожусь рядом со своими будущими маршалами.
        Штаб-офицеры засмущались, а Клейн, как обычно, остался невозмутим.
        - С вашего позволения, господин граф, я бы предпочёл карьеру вашего министра двора, - серьёзно сказал он, чем вызвал дружный смех присутствующих.
        Навстречу армии, вдоль дороги, ехала небольшая группа всадников. Когда кавалькада подъехала поближе, Олег рассмотрел среди всадников герцога ре, Колва. Видимо лично встречать имперского графа становится у королевского советника уже традицией.
        - Приветствую тебя, Олег, - с улыбкой поднял руку герцог. - Рад видеть тебя в добром здравии и явно с победой.
        Как раз в это время, следом за колонной пехотного полка, мимо того места, где они находились, проходили пленные легионеры.
        - И я рад тебя видеть, - улыбнулся граф. - Если честно, то не ожидал тебя здесь встретить. Как тебе так быстро удалось сюда добраться?
        Они соскочили с коней и обнялись. Объятие носило скорее ритуальный характер, чем было выражением искренних дружеских чувств, хотя герцог Олегу нравился, знавал он владетелей и похуже.
        - О какой быстроте ты говоришь? - ответил герцог. - Я ведь в столицу из Летнего замка не поехал. Это королева туда отправилась. Она туда, а я сюда. Тебя дожидаться. А вот ты и правда удивил столь скорым возвращением. Впрочем, кажется, я начинаю приучать себя ничему не удивляться во всём, что касается тебя.
        Вся их компания стала спускаться с небольшого холма к дороге.
        - Ну, расскажешь, как тебе удалось повоевать с торгашами? У них ведь действительно был на службе легион Болза, - ре, Колв махнул рукой вслед прошедшей колонне пленных.
        - Да как, - пожал плечами Олег. - Пришёл, увидел, победил. - Он обернулся к Чеку. - Ты занимайся делами. Я пока с герцогом пообщаюсь.
        - Тогда я - вперёд, к асеровским егерям. Может, офицеров оставить в помощь Клейну? - спросил Чек, подбирая повода, и увидев отрицательный жест графа, знаком позвал штаб-офицеров за собой.
        - Спасибо за столь интересный и содержательный рассказ, - сыронизировал герцог, когда Чек с офицерами отъехали.
        - Да не было там ничего особенного, Луг, - обратился к нему по имени Олег. - Растинцы давно привыкли к тому, что в этой части Тарпеции страшнее них зверя нет, вот и поплатились. Мы разгромили Болза, не его лично, а его легион. Теперь, когда я вырвал им зубы, пусть попробуют кусаться. Ты лучше скажи, чем я обязан такой чести, что меня на границе сам главный советник Иргонии дожидается? Похоже, что вам всё ещё что-то от меня надо?
        Герцог поморщился и отрицательно помотал головой.
        - Вот зачем ты так сразу? Королева действительно хотела бы тебя и твою сестру видеть у себя в гостях, в своём столичном дворце, как только вернётесь. Настолько сильно, что сказала мне без вас не возвращаться.

* * *
        Вечером на постоялом дворе небольшого бирманского городка Олег опять терпел муки от высокого искусства местных бардов.
        Его победоносная армия пошла на север тем путём, которым раньше проходила вторая маршевая колонна, то есть минуя города и крупные поселения королевства. Теперь, правда, скрываться необходимости не было, и это направление для движения всей армии в этот раз было выбрано исходя из того, что оно короче, и потому, что временные коммуникации, проложенные инженерным батальоном, за такой короткий промежуток времени ещё не успели придти в негодность.
        После недолгих раздумий, Олег решил принять приглашение королевы, столь любезно переданное ему герцогом Лугом ре, Колвом. Взяв с собой Улю и Нечая, граф ри, Шотел присоединился к герцогу и его свите. Через несколько лиг от границы с Растиным они повернули на восток и к вечеру достигли Волчка, где и остановились на ночёвку.
        Олега сопровождали два десятка егерей и десяток ниндзей службы Нечая. Необходимость сопровождения была вызвана, скорее, ради поддержания статуса, а не подозрениями в адрес Иргонии или страхом перед дорожными разбойниками, которые, со слов герцога, в отличие от владений Олега, тут всё же водились, и в достаточно большом количестве.
        - Неужели я сегодня буду ночевать в постели, - мечтательно произнесла Уля, когда они втроём только сели за стол.
        - Надеюсь, одна, - буркнул Олег и строго посмотрел на Нечая.
        Начальник контрразведки уже давно научился не краснеть при подобных заявлениях шефа, но взгляд отвёл.
        Постоялый двор был не очень большим, и отдельного зала для благородных в нём не было. Ужинали они в общем для всех постояльцев трактире, в котором могло разместиться больше полусотни посетителей.
        Герцог вместе со своей свитой, чтобы не тесниться в небольшой гостинице, отправился на ночёвку в дом местного мэра. Звал с собой и Олега с Улей, но Олег отказался. Место в этой гостинице нашлось только ещё для десятка ниндзей, и то в одной общей комнате. Егеря устроились на другом постоялом дворе.
        - Вы заметили, что тут всем мыло и льняные полотенца предлагают? - спросила Уля. - Не думала, что наши товары даже до таких уголков добрались.
        В умывальнях трактира и гостиницы по-прежнему стояло разлитое в глинянные кувшинчики раповое масло для умывания. Но слуги предлагали гостям и посетителям за отдельную плату товары с Олеговых производств.
        И на стол подавался кальвадос с гарнитуром из стекляных рюмок.
        - Вас скоро по всем землям будут прославлять, товары пользуются большим спросом у всех, - сказал Нечай, приступая к еде.
        - Сначала прославлять, потом проклинать, - ответил Олег, вслед за своими спутниками беря в руки нож и тризубую вилку.
        На вопросительные взгляды Ули и Нечая ничего пояснять пока не стал. Надо было ещё самому обдумать результаты такой быстрой товарной экспансии. Да и обсуждать потом это надо будет в более широком кругу своих соратников, в основном, торгово-производственного блока.
        Когда-то в своём родном мире Олег видел передачу об опиумных войнах, которые Британская империя, охватывающая половину Земли, вела против китайских императоров, пытавшихся воспрепятствовать продаже опиума своим подданным. Казалось бы, в этих войнах симпатии остальных стран должны были бы быть уж никак не на стороне британцев-наркоторговцев. На деле же никто китайцам не сочувствовал и, тем более, не помогал. Проблема китайских императоров крылась в том, что их подданные сами обеспечивали свои скромные способности - выращивали рис для еды, ткали холст для одежды и делали себе домики из рисовой соломы и глины, а вот в мир отправляли высоко востребованные шёлк, фарфор, чай, специи и тот же рис.
        Возник огромный профицит торговли Китая, и не только с Британской империей, хотя она, конечно же, была главной торговкой, но и с другими странами. Идею расплачиваться с китайцами просто бумажками, потом забирать эти же бумажки в долг, а затем сжигать их в различных и многочисленных лопнувших пузырях акций, облигаций, фьючерсов, опционов, страховок или деривативов - долговых обязательствах безработных наркоманов, эту идею осуществили только спустя сто лет американцы.
        Поэтому и получилось, что буквально за несколько десятков лет бoльшая часть золота и даже серебра перекочевала в Китай. А ведь золото тогда и было деньгами. Выпускать банкноты, необеспеченные нужным количеством золота в банковских хранилищах, это был верный путь к финансовому краху любого государства.
        В этих обстоятельствах англичане ничего лучше, кроме как силой заставить китайцев покупать опиум, уровновесив тем самым торговый баланс, не придумали. И их, пусть и неявно, поддерживали и другие страны.
        Олег и раньше задумывался, как уравновесить торговлю своих владений с другими торговыми партнёрами, но откладывал это на потом. Но теперь он сам видел, как реагировали на его рубли и тугрики в Бирмане, где количество золота и серебра в лиграх уменьшалось. У хозяина постоялого двора, когда он принимал оплату рублями, даже руки затряслись. Формальный курс рубля и лигра один к одному уже давно не соответствовал реальному. За рубль в Бирмане, как он узнал, давали уже два лигра. И дело уже не в тех скидках, которые были установлены при продаже товаров имперского графа.
        Пока ещё никто не понимает, что Олег своими товарами вымывает золото и серебро из других королевств, но, рано или поздно, это начнёт до всех доходить. И тогда он вместо привязанных выгодой дружественных соседей получит кольцо врагов.
        А пойти по пути коллективного Запада, веками получавшего, условно, золото и рабов в обмен на ржавые ружья для вождей и стеклянные бусы для их жён, Олег не мог. Не только по причине своей малости, но и не желая вскармливать из своих владений глобального паразита.
        Насчёт Бирмана у Олега уже задумки были. Одной из причин, почему он поддался уговорам ре, Колва о поездке в столицу, как раз и было его желание сделать Иргонии несколько выгодных предложений. Выгодных взаимно.
        Пока Олег, погруженный в свои размышления, выпал из реальности, на автомате поедая овощи гриль и прожаренное рубленное мясо, даже не замечая вкуса, его спутники, позабыв про еду, опять расчувствовались при звуках издаваемых тройкой бардов, которые выступали по очереди.
        Олег давно привык к тому, что люди этого мира, или, во всяком случае, этой части мира, были сентиментальными, вроде японцев. Даже у Нечая были влажные глаза, а уж Уля-то опять почти ревела. Две пятёрки, мужская и женская, ниндзя, сидевшие за соседними столиками, как и множество других посетителей реагировали ничуть не лучше.
        - Лучше бы денег дала этим унылым акынам, - выйдя из своей медитации и обнаружив, что мир за время его отсутствия стал другим, сказал Олег сестре.
        Наверное, ему лучше было бы прикусить себе язык.
        Уля, услышав предложение, моментально перешла от сентиментальности в деловое русло. Она, утёрла слёзы, сняла с пояса кожаный мешочек и высыпала его содержимое горкой перед собой. В мешочке оказалось полтора десятка серебрянных монет различного номинала и две десятирублёвые золотые монеты. Не сильно раздумывая, Уля отложила в сторону две золотые монеты, ссыпав остальные обратно. Оставив мешочек на столе, взяв только золото, подошла к столу, где сидели барды, и положила на него деньги. Последовавшее привело Улю в оцепенение, а Олега немало насмешило.
        Двадцать рублей - это совершенно немыслимые, огромные деньги для трёх бардов-оборванцев. Вот только двадцать на три без остатка не делится, к тому же монеты Уля положила на стол две. Но даже две монеты на двоих сидевшие за столиком барды поделить не смогли. Один, более шустрый, схватил обе и тут же получил удар в глаз от замешкавшегося. К попытке отнять монеты присоединился и третий, тут же прекративший выводить на сценке свою тягомотину и кинувшийся в свалку.
        Когда ниндзя растащили подранных и побитых бардов друг от друга, одна гитара была уже разломана, а зал таверны криками и шумом напоминал футбольную трибуну.
        - В искусстве конкуренция бывает довольно жёсткой, - сказал Олег, обнимая сзади за плечи ошалевшую сестру. - Сначала думай, потом делай. Лечить придурков будешь?
        Когда суматоха улеглась, бардов усовестили и успокоили, посетители, скинувшись, собрали ещё один рубль мелочью, трактирщик разменял две золотые десятки, а деньги бардам помогли разделить поровну, Уля внимательно осмотрела побитую троицу довольно молодых бардов-конкурентов.
        - Вылечу, - ответила она брату, грустно вздохнув.
        На следующий день выехали они достаточно поздно - не смогли отказать себе в удовольствии подольше поваляться в настоящих кроватях.
        - Олег, похоже на банду, - негромко сообщила Уля брату, предоставив ему возможность самому решать, сообщать ли об этом остальным, и что делать. - Поиск Жизни говорит, что их почти сотня, сбоку от нас шагах в двухстах. Трое сейчас наблюдают за нами. Показать где, или ты сам под заклинанием?
        Олег всю дорогу ехал с наложенным заклинанием Дальновидение, поэтому большую группу людей он обнаружил уже давно.
        - Я вижу, - также тихо сказал он, - то ли умные, то ли информированные, но нападать на нас они явно не собираются.
        - Так что? Просто едем дальше?
        - А тебе охота время терять, гоняясь за всякой шелупонью? - вопросом на вопрос ответил Олег.
        Дорога от Волчка до Тавела, столицы Бирмана, заняла у них семь дней. Они не сильно гнали лошадей, не отказывали себе в отдыхе на постоялых дворах поселений и городков, но даже при такой неспешной езде они могли бы приехать и раньше, если бы дороги королевства хотя бы вполовину были также обустроены, как во владениях Олега.
        Ре,Колв наверняка кого-то посылал предупредить королеву об их скором прибытии, потому что при подъезде к столице увидели свисающие с привратных башен огромные полотнища в цветах Олега. Бело-сине-красные полотнища, а Олег не стал особо задумываться, когда выбирал себе родовые цвета, смотрелись красиво. Хотя белый цвет был немного сероватым, синий голубоватым, а красный розоватым, Олег всё равно был доволен организованной встречей.
        Тысячи горожан высыпали на не слишком-то и широкие улицы Тавела, создавая толчею. Люди восторжено приветствовали победителя при Юнгере и Коленде. Радовались, правда, не от того, что любили винорцев или не любили растинцев, а потому что всегда радовались любому устроенному для них празднику.
        - Ну, вот и дворец, - сказал Олег при виде аляповатой громады, окружённой стеной из белого кирпича. - Луг, королева балы в честь победителей, надеюсь, спланировала?
        - Обижаешь, - усмехнулся герцог, - натанцуетесь до упада.
        - Так я же ни одного своего бального платья не брала?! - пришла в ужас Уля.
        Глава 16
        - Такие платья подойдут?
        - Оле-е-ег! - сестра бросилась Олегу на шею, но тут же отцепилась и принялась рыться в ворохе выложенной на диване одежды. - Какой же ты молодец! Ты лучший! А я ведь совсем забыла про твой простраственный… Ой!
        - Давай на весь королевский дворец растрезвонь про наш маленький секрет, - с недовольным видом буркнул Олег, хотя на самом деле он сейчас был очень доволен - делать другим приятное и самому приятно.
        - А где зелёненькое?
        - Чего зелёненькое?
        - Платье моё. Ну, то, в котором, помнишь, я к Каре в школу ходила? - Уля принялась снова рыться, перекладывая одежду и обувь с места на место.
        - Нету зелёненького, - вздохнул Олег, - что мне Филеза передала, то я и забросил к себе.
        - Дрянь такая. Это она специально так сделала.
        Уля села посреди вороха одежды и отрешённо продолжила перебирать извлечённые Олегом из пространственного кармана вещи. Ему будто наяву привиделось, как в голове сестры сейчас летают, сталкиваются и путаются мысли насчёт того, что же ей всё-таки одеть на свой выход в свет.
        - Ты почему у меня не спросил, если знал, что мы попадём на бал? - выдвинула она претензии.
        Но по её глазам Олег видел, что на самом деле Уля очень довольна. Ведь она уже было смирилась с тем, что придётся идти в чём-то наскоро пошитом. А тут, не было гроша, да вдруг - алтын.
        - Я не знал, что мы попадём на бал, - объяснил он ей, - я лишь предполагал. А тебе не говорил, чтобы не расстраивалась, если бы наши дела сложились по-другому. Зато твои висюльки, целиком всю шкатулку прихватил, - с этими словами Олег извлёк из пространственного кармана шкатулку с улиными драгоценностями, тоже переданных ему Филезой.
        - Олег, ты не маг. Ты волшебник, самый добрый волшебник, - виконтесса взяла у него из рук шкатулку и погладила крышку. - Надо было мне с собой хотя бы Лолку взять. Хотя, что она понимает? Вот бы здесь Гортензия была или Кара. Ты-то не посоветуешь, что лучше мне на себя одеть.
        - Так, может, Стеку пригласишь, герцогессу ре, Бирман? Уж племянница-то правящей королевы, пусть и двоюродная, всяко в этих ваших штучках разбирается.
        - Штучках, штучках, - передразнила Уля брата. - А как я ей объясню, откуда тут внезапно такое богатство взялось, если я только вчера ей сетовала, что мне одеть нечего.
        - А кто знает, что в тюках ниндзей было? - пожал плечами Олег. - А насчёт того, что тебе одеть вчера нечего было, так я понимаю, тебе и сейчас одеть нечего - зелёненького-то платья нет.
        Виконтесса засмеялась и махнула рукой.
        - Ты, как всегда, прав.
        - Ладно. Я пойду к себе. Ты, когда будешь наряжаться, только не забудь, что сегодня у нас не бал, а праздничный обед, переходящий в ужин. Со скучными песнями королевских менестрелей и не менее скучными разговорами.

* * *
        Иргония выделила дорогим и желанным гостям отдельные апартаменты каждому, включая и барона Нечаю Уберу. Правда барону комнаты выделили в новом пристрое.
        Апартаменты графа ри, Шотел находились в южном крыле крестообразного дворца, неподалёку от апартаментов герцогессы Стеки ре, Бирман, семнадцатилетней дочери единственного младшего двоюродного брата королевы герцога Грогса ре, Бирман, и его супруги герцогини Женеты ре, Бирман.
        Всегда старавшийся быть в чужом окружении настороже, Олег из-за такого соседства заподозрил королеву в попытке сводничества, и герцогессу старательно избегал. Справедливости ради он отмечал, что та тоже не горит желанием с ним встречаться.
        Дворец, на взгляд Олега, был ужасно бестолковым строением. Было видно, что его перестраивали и достраивали много раз, и делали это в разные эпохи. Даже архитектурный стиль разных частей дворца был разным.
        Первое здание комплекса теперь было его восточным крылом. Там сейчас жили придворные, снимая для себя и своих семей столько комнат, сколько позволяли семейные финансы.
        До исполнения дворцовых обязанностей, вроде выноса ночных горшков за царствующими особами, местная аристократия ещё не дошла - эту работу выполняли рабы, а за право жить при дворе, иногда советовать монаршим особам какие-нибудь глупости и исполнять обязанности дворцовых бездельников, аристократам предлагалось платить из своего кармана в королевскую казну, арендуя комнаты или апартаменты во дворце. Впрочем, жить при королевском дворе, иметь возможность в разговоре ненавязчиво бросить "я сейчас поеду к себе, в королевский дворец", на взгляд всех благородных стоило тех денег, которые за это требовалось заплатить.
        С родственников королевы и членов её Совета, естественно, платы за проживание никто не взимал, как и с королевских гостей.
        Выделенные графу ри, Шотел апартаменты состояли из спальни, гостиной, прихожей и ванной комнат. Обстановка комнат была помпезной, позолоченной, но бестолковой. Стоящие вдоль стен сундуки и громоздкие шкафы только съедали пространство, а массивные дубовые столы только мешали двигаться.
        - Господин граф, не желаете принять ванну? - спросила одна из двух горничных, которых королева приставила к Олегу.
        - Мне что, каждые две склянки купаться, что ли? - отказался он. - Я с утра уже помылся.
        - Так вы с Шеллой мылись, господин. Я тоже могу вам…
        - Отстань, - отмахнулся Олег. - Иди пока, может, вечером как-нибудь. Оденусь сам. Да, подожди, - он достал из кошелька серебрянную монету в пятьдесят тугриков и протянул их рабыне. - Сбегай, купи семнадцать роз и передай их горничной герцогессы. Скажешь, что это её хозяйке от меня. Сдачу себе оставь. Давай бегом. Через склянку уже обед. Чтобы розы она уже до этого получила.
        Зажав в руке монету, девушка бросилась бежать со всех ног.
        Хотел ли Олег начать лёгкий флирт со Стекой? Вовсе нет. Просто он решил отдариться - утром горничная герцогессы через Шеллу, другую приставленную к нему рабыню, принесла ему торт, якобы выпеченный по её личному рецепту.
        Олег в то, что герцогесса ре, Бирман действительно экспериментирует с кулинарными рецептами, не очень-то и поверил, но кусок торта съел, отдав остальное девушкам. Торт ему понравился.
        Со скукой на обеде Олег ошибся дважды. Не было скучных разговоров - о делах не говорили совсем, не было и скучных менестрелей. Вместо них по центру зала приёмов, между "рогами" П-образного стола, выступали акробаты.
        Даже не восторженные, а больше, мечтательные взгляды, которые сестра бросала на акробатов и акробаток, чуть было не посеяли в душе Олега подозрения, что она опять собралась перепрофилироваться в акробатки. Но потом вспомнил, что Уля уже давно не та мечтательная девчонка, какой была ещё года четыре назад. Она уже много повидала, многому научилась, и характер у неё теперь достаточно жёсткий. А что касается бросаемых взглядов, так, наверное, в каждой женщине иногда просыпается девчонка, как и в каждом мужчине - мальчишка.
        - Я уже давно, эта, гм, вдовец… Вы так молоды. Мне было бы очень приятно, вы, наверное, не видели такой коллекции оружия, - слева от Ули сидел бирманский маршал герцог ре, Скопп и неуклюже пытался передать сестре свои впечатления от её вида и пригласить продолжить знакомства.
        - Я старый солдат и не знаю слов любви, - в полголоса, чтобы его услышала только Уля, перевёл потуги маршала сидевший справа от неё Олег.
        Чтобы смехом не обидеть уважаемого герцога, Уля, опустив голову, уткнулась в чашу с вином и, тщательно сдерживая подкативший смех, пыталась под столом нащупать своей ножкой ногу брата и посильнее наступить на неё.
        Обеденный зал был в этот раз очень многолюден. Если за королевским, стоявщем на возвышении, столом все сидели лицом к входу, то за боковыми столами гости сидели лицом друг к другу.
        Гостей было больше сотни. Несмотря на то, что все они горели желанием быть представлены графу и виконтессе ри, Шотел, за прошедшие два дня удостоиться такой чести получилось только десятку из них. Остальные Олегу и Уле были незнакомы. Но, если честно, их это нисколько не огорчало.
        За королевским столом по правую руку от королевы сидел её двоюродный брат и наследник герцог Гросс ре, Бирман, затем герцог ре, Колв с супругой и королевские маги Тормаф и Кустов. Слева от королевы сидели герцогиня и герцогесса ре, Бирман, затем граф и виконтесса ри, Шотел, и последним - маршал ре, Скопп. Нечаю места за королевским столом не нашлось, барон не та особа, чтобы удостоиться такой чести.
        Королева, даже отделённая от Олега женой и дочерью двоюродного брата, умудрялась временами бросать на Олега безумно влюблённые взгляды. Только, Олег, ловивший на себе эти взгляды, правильно их понимал. Ведь женщины способны безумно любить не только своего мужчину, но и самый красивый бриллиант в своей коллекции. А тут как раз было второе.
        Дружба с Олегом давала королеве долгие годы молодой жизни. Правда, ни одно заклинание, ни Омоложение, ни даже Абсолютное Исцеление не могло продлевать жизнь бесконечно. Сто пятьдесят, максимум двести лет, и у человека начинал разрушаться разум, и от этого разрушения уже ничто не спасало. Так что встретить тысячелетних старцев в этом мире было невозможно. Олег и раньше, в своей прежней жизни, читая фэнтези, слабо себе представлял, как можно так долго жить и не потерять интереса к жизни. Его немало забавляли повествования, в которых молоденькие двухсотлетние эльфийки вели себя как четырнадцатилетние девчонки. Он считал такое невозможным. Впрочем, читать всё равно читал - фэнтези он любил. Правда, никогда не думал, что и сам окажется в магическом мире.
        Но даже полуторавековая долгая жизнь, да ещё и в молодом, здоровом сорокалетнем теле дорогого стоили. И любовь королевы к графу ри, Шотелу была искренней.
        Иргония была в прекрасном расположении духа, много смеялась и шутила. Настроение королевы передавалось всем пресутствующим. Хотя Олег не слишком-то и верил, что всем сидящим за столами так уж и весело. Особенно он не верил в радость официального наследника и его семьи. Надежды когда-нибудь занять трон он их лишил.
        Дурное настроение сидевшей справа от него Стеки, правда, скорее всего, объяснялось не проблемами престолоснаследия, а внешним видом Ули, которая затмила всех присутствующих на обеде дам. Кроме, естественно, королевы - её роль больше походила на роль ёлки на Новогоднем празднике в прошлом мире.
        И без зелёненького платья, хотя не факт, что Уля его бы одела, если бы оно у неё здесь было - сестра была чудо как хороша. На ней было одно из тех платьев, которое смоделировали Гортензия и Кара на основе мутно и сумбурно высказанных Олегом идей. Длинное, до пола, приталенное светло-голубое платье вкупе с туфельками на шпильках делало Улю похожей на великосветскую девицу из журнала мод. Правда, на взгляд Олега, она слишком переборщила с драгоценностями, но тут он, честно говоря, мало что понимал. А Уля всё же брала уроки у Гортензии и Кары.
        В отличие от земного Средневековья, тут, за королевским обедом, не было принято повальное обжорство со сваливанием под столы и лижущими пьяные морды собаками. Всё было вполне прилично, хотя и скромностью столы не отличались.
        Жеманиться и флиртовать с графом ри, Шотел у Стеки не получалось, хотя, он это почуял своим шестым чувством, такую задачу получила. Но Уля выбила герцогессу из колеи. Так что Олег мог спокойно обедать и развлекать себя беседами и наблюдениями за окружающими.
        Уле пришлось гораздо хуже. Молоденькая, прекрасная виконтесса, к тому же известная всем присутствующим как величайшая магиня, похоже совсем сдвинула мозги у старого вдового маршала. Ситуация осложнялась тем, что герцог ре, Скопп, из-за своих военных заслуг обласканный двором, имевший во владении обширные земли на северо-востоке королевства, считался после смерти супруги, случившейся двеннадцать лет назад, одним из самых завидных женихов Бирмана и постоянно подвергался атакам как молодых, так и не очень дам. Эти атаки герцог отбивал не менее решительно, чем когда под Ростмудом посылал в бой с геронийцами последний гвардейский резерв. Эта решительность подпитывалась подозрениями в адрес претенденток, что те падки на его титул и влияние. И вот теперь, увидев прекрасную юную магиню-виконтессу, для которой его власть и влияние не так уж и важны, он решил, что её чувствам он препятствовать не будет. А то, что Уля воспылает к нему любовью, этот в общем-то неплохой человек и честный служака был уверен из-за своей двеннадцатилетней избалованности женским вниманием. Своими бессвязными солдафонскими
комплиментами и глуповатыми предложениями, вроде того, чтобы съездить посмотреть на поля его битв, или полюбоваться его коллекциями оружия, герцог давал Уле возможность не стесняться и предложить себя ему в жёны. Впрочем, Улю эта беседа скорее забавляла, чем раздражала. Но, когда обед уже стал плавно перетекать в ужин, взглядом попросила у Олега помощи.
        Олег и сам уже хотел эту помощь оказать. Несколько раз он ловил ревнивые и тоскливые взгляды, которые бросал на Улю Нечай. "Намучается с ней парень", - посочувствовал Нечаю Олег.
        - Виконтесса, сестра моя, - обратился Олег, - позвольте мне пообщаться с прославленным полководцем? - поменявшись с повеселевшей Улей местами и поймав благодарный взгляд Нечая, он обратился к маршала: - Герцог, а как вы тогда, под Ростмудом, определили, что именно сейчас надо отправить в бой гвардию?
        Услышанный накануне от самого герцога рассказ о том сражении оказался кстати. Олег сделал вид, что ему очень уж нужно уточнить некоторые, непонятые тогда, детали. Старый вояка повёлся на этот нехитрый приём. Как ребёнок, на самом деле.
        После окончания обедоужина всё же, к расстройству Олега, завершившегося заунывной балладой королевского менестреля, граф ри, Шотел отправился вместе с королевой в северное крыло, где проживал безумный принц, сын Иргонии.
        Олег не стал посвещать королеву в разницу между своим заклинанием Абсолютное Исцеление и лечебным залинанием её мага Кустова, которое, по сути, было заклинанием Малое Исцеление. К тому же магическая сила, зависящая от размеров магического резерва, у её королевских магов была мизерной по сравнению с Улиной. Он просто объяснил Иргонии, что её сын станет полностью здоров. И телом, и мозгами. Только в теле двадцатипятилетнего молодого мужчины окажется совершенно здоровый младенец, которому надо будет с самого начала учиться говорить, думать, смотреть на окружающий мир с пониманием.
        Борьба внутри Иргонии, между властительницей и матерью, пока завершилась вничью, но предложение об исцелении сына она всё же приняла. Хотя и понимала, чем в дальнейшем может грозить её правам на трон наличие дееспособного совершеннолетнего сына. Это её решение не могло не вызывать у Олега уважения.
        Сам процесс исцеления принца был практически мгновенным, хотя Олег счёл нужным потратить ещё некоторое время на напускание тумана на свои действия и возможности.
        Когда они с Иргонией возвращались от принца, та, необычайно задумчивая и молчаливая всю дорогу, уже перед входом в центральные дворцовые покои, остановившись, взяла Олега за руку.
        - Может быть, я и совершила сейчас ошибку, но всё равно я тебе благодарна, - сказала она. - Спасибо тебе, Олег, за всё.
        Поцеловав его в щёку, она резко развернулась и в сопровождении своего телохранителя-любовника пошла в сторону королевских апартаментов.
        Графа ри, Шотел в его комнатах с нетерпением ожидали две симпатичные служанки. Туда он и направился.

* * *
        - Уля, ну, в самом деле, нельзя же быть такой жадной! Тебе это не идёт.
        С самого утра Олег уговаривал сестру подарить одно из своих платьев Стеке, фигуры-то у них не сильно отличались.
        К своей сестре Олег, мягко говоря, был не совсем справедлив - упрекать Улю в жадности было нечестно. Она легко бы рассталась и с крупной суммой денег. Но вот отдать своей потенциальной сопернице на предстоящем балу одно из своих любимых платьев было выше её сил. Поэтому виконтесса сидела насупившись и на уговоры брата не реагировала.
        Тогда Олег решил зайти с другой стороны.
        - Мы ведь тоже собираемся у себя устраивать балы, - тоном, с которым, наверное, обращался к Еве змей-искуситель, Олег продолжил давить на сестру. - Будет у нас и традиционный, ежегодный, на который можно будет приглашать гостей из соседних стран. Представляешь, к тебе во дворец приедут не только баронессы и баронеты, но и герцогини с герцогессами?
        - Тебе-то это зачем надо? Я же вижу, что тебе эта щука не нравится?
        - Ну при чём здесь это, Уля? Зачем плодить врагов на ровном месте? Нет, круче нас с тобой никого нет. Но получить вместо недоброжелателя приятельницу никогда не будет лишним.
        Уля сдалась только после обещания Олега, что, по возвращению в Псков, он целый день посвятит обсуждению с Гортензией своих новых, внезапно возникающих, идей в моделировании одежды.
        В отличие от обедоужина, на балу вместо одной, затмевающей всех, звезды в этот раз таких звёзд было две.
        Виконтесса не только поделилась платьем, но и помогла герцогессе с выбором причёски, подсказав пару подслушанных у брата идей.
        - Ты шутишь, Олег, - смеялась Иргония, - вино из пшеницы? А почему не из мяса?
        Они вдвоём сидели за небольшим столиком, стоявшем в одной из ниш бального зала, любовались танцующими и вели беседу. Чтобы им никто не мешал, королева распорядилась поставить парочку королевских гвардейцев по углам ниши.
        - Я рецепта из мяса не знаю, а вот из зерна смогу получить вино. И очень крепкое, как кальвадос. Там и заклинания даже похожи. Кое-что, правда, пришлось изменить в конструкте.
        Сначала Олег планировал получать из Бирмана брагу для своих перегонных производств, так же, как из баронства Дениза он получал не яблоки, а уже приготовленный сидр, но вовремя вспомнил, что брага имеет свойство быстро скисать, а способов увеличить её сохраняемость он не помнил.
        - Иргония, мне не хотелось бы тебе об этом говорить, - продолжил Олег, - но, честно, ты и сама до этого дойдёшь, в общем, если ты не придумаешь, что поставлять в мои владения взамен моих товаров, кроме серебра и золота, то скоро останешься голой. Нет, я уверен и знаю, что ты и так прекрасна, но… - Олег пытался неуклюже пошутить, но увидел, что в этом нет нужды. Иргония быстро поняла, о чём он говорит. Видимо мысли о складывающемся положении у неё уже мелькали. Да и в Совете у неё не дураки заседают.
        - Значит, говоришь, увеличить посевы зерна в два раза? - задумчиво произнесла королева. - И ты всё это купишь? Тогда и рваться к океанским портам Аргона и Отана не надо будет, кому продавать зерно у нас и так будет. Да?
        - Ну, примерно так, - согласился Олег.
        Иргония усмехнулась.
        - Это ты так ловко выкрутился от моей просьбы помочь наложить руки на Аргон? - увидев реакцию Олега, королева положила ему руку на плечо. - Да я шучу. Твоё предложение и правда интересное. Я обязательно рассмотрю его на ближайшем же Совете. К тому же, скоро начало посевной. Но и ты подумай над моим предложением. Я не тороплю тебя с принятием решения. Съезди в Фестал, получи герцогские регалии, а там ещё раз поговорим. Но помни, что моё предложение остаётся в силе. Если ты поможешь мне присоединить Аргон, который когда-то был частью Бирмана, я могу передать тебе на правах ограниченного вассалитета два своих северных графства, где есть так тебя интересующие железные рудники.
        Предложения Иргонии были очень заманчивы. И соблазн был очень большим. Но тут речь уже шла не о том, чтобы побить несколько полков или баталий неуёмных соседей. Тут уже пошла речь о перекройке границ, а значит, тут начиналась большая политика, где нужно быть крайне осторожным.
        Принимать какие-либо решения без тщательного обдумывания и без советов своих соратников Олег не спешил. Благо, что и Иргония от него немедленного ответа не требовала.
        - Ты ведь не забываешь, что я не просто винорский владетель и граф, а имперский граф, - выделив слово "имперский" напомнил Олег, - а империя в Аргоне, насколько мне известно, имеет свой интерес.
        - Не хочешь расстраивать свою божественную императрицу Агнию? - тихо засмеялась Иргония. - Так ведь ты её даже в глаза не видел. Олег, - вновь становясь серьёзной, королева показала ему взглядом в дальнюю сторону зала, - смотри, там, возле второго окна, видишь мрачного вельможу? Это посол Геронии. Я тебе его завтра представлю. Я его пригласила на малый обед.
        - Геронии? - удивился Олег. - Но вы же враги!
        Королева посмотрела на Олега с сочуствием, как на несмышлёного мальчишку, сморозившего глупость в присутствии взрослых.
        - Олег, ты должен пригласить Стеку! - безапеляционно заявила подошедшая к их столику раскрасневшаяся Уля.
        Остановить виконтессу гвардейцы не осмелились.
        Глава 17
        Дом, милый дом. Дурацкая сентиментальность оказалась не чуждой и Олегу.
        Во двор своего особняка он въезжал с чувством облегчения от завершения долгого отсутствия. Первым делом отправился в уже протопленную баню - о скором прибытии хозяина прислуга была оповещена заранее и к его приезду всё подготовили. Там, распаренный и слегка утомлённый ласками девушек, он сидел в предбаннике обернувшись простынёй, пил чай с пирожными и выслушивал краткий доклад Клейна, своего адъютанта, который составил ему компанию в оценке кулинарных способностей недавно поселившегося в Пскове кондитера, открывшего ставшей уже популярной пекарню.
        - Так что никаких особых происшествий тут не случилось, - закончил пересказ событий, случившихся за последние три декады, Клейн. - Но вопросов скопилось очень много, особенно у ваших министров. Да и у главного коменданта, и у городского Головы, и у военных тоже вопросов немало. Даже у госпожи Кары есть для вас какой-то сюрприз, судя по её довольному виду, приятный. Так что отдохнуть вам не дадут. Я взял на себя смелость сообщить им, чтобы они вас до завтра не беспокоили. Или прикажете кого-нибудь вызвать?
        - Нет. Всё правильно. Подождут до завтра.
        Пусть и не всё гладко, но, в целом, выстраиваемая им система начала работать вполне успешно, чем Олег был весьма доволен. Мнение о том, что самый лучший начальник, это тот, кто может добиться, чтобы его подчинённые качественно выполняли работу без его непосредственного участия, он считал правильным.
        И, в принципе, Олег понимал, что добиться этого можно внятным формулированием задач, распределением их между подчинёнными, с учётом их способностей выполнять эти задачи, и мотивированием людей на работу с максимальной отдачей. А иных способов мотивации, кроме условного кнута и условного пряника, пока никто ещё не придумал. В пресловутую "сознательность" Олег не верил и считал её результатом, пусть иногда и не явного, воздействия двух действительно мотивирующих факторов.
        - Я смотрю, ты чего-то мнёшься, - обратился он к Клейну. - Случилось ещё что-то, что я должен знать?
        - Думаю, что к ужину обязательно появится с визитом баронесса Веда Ленер и будет обвинять меня и вашего домоправителя в том, что в вашем особняке надлежащим образом не поддерживается порядок.
        - Что-то я этого не замечаю, - хмыкнул Олег. - Не бери в голову, Клейн. Как я понимаю, барон Ленер в отъезде, и Веда, пользуясь этим, хочет предложить свои услуги по наведению тут порядка. Вполне годный повод.
        Олег обнаружил вдруг, что и по Веде он успел соскучиться, и совсем не против того, чтобы она на какое-то время, хотя бы до возвращения Гури, взяла на себя заботу о его хозяйстве, а, заодно, и о нём самом.
        В последующие дни вдруг сразу скопом навалилось множество дел.
        Впрочем, началось всё с неожиданно приятного известия от Кары - один из одарённых магией учеников школы сформировал конструкт заклинания Малое Исцеление. И пусть у парнишки магический резерв был совершенно средненьким, но даже и это было отнюдь не лишним. А главное, до этого Олег и не надеялся, что по его корявому, малопонятно раскрашенному рисунку можно правильно представить конструкт такого сложного заклинания. Даже у такой умницы, как Гортензия, это не получалось, не говоря уж о Валмине, Лотусе и прочих его магах, которым он усердно пытался объяснить. Паренёк вовсе не походил на гения. Да он им и не был, судя по всему. Обычный "хорошист", как таких называли в школах родного мира Олега.
        - Я сам не знаю. Мне приснилось, - объяснял заметно мандражирующий в присутствии самого графа и самой виконтессы молодое дарование Фрин, - я проснулся и на свой синяк направил. Спросонья ещё…
        - Да ты ж Менделеев! - не без некоторого восторга произнёс Олег. Заметив, что все присутствующие смотрят на него с недоумением, пояснил: - Тот тоже свою таблицу во сне увидел, - обнаружив у окружающих ещё большее недоумение, Олег махнул рукой, - ладно, проехали.
        Когда парнишку отпустили из кабинета директора, то он выскочил оттуда с заметным облегчением.
        - Лотус, - обратился Олег к старому слабосильному, но опытному магу, уже третий год как работавшему здесь преподавателем основ магии, - ты хорошенько подумай над случившимся. Вспомни, что могло продвинуть такое чудо. В общем, будь внимательней. Ну и для тебя, - сказал он сестре, - это будет одной из главных задач, раз уж ты теперь официально шефствуешь над этим заведением.
        В кабинете директора школы, кроме самой Кары, присутствовали граф и виконтесса ри, Шотел и почти все преподаватели школы.
        Недавно школа провела уже третий набор учеников. Если в первом наборе, нынешнем третьем курсе, был всего один класс в двадцать с небольшим человек, то вот во втором наборе классов уже было три, а недавно на первый курс набрали целых четыре класса. Это было вызвано растущей популярностью школы и тем, что стать её учениками, стараниями Гортензии с Карой, да и самого графа, стало престижно. Если в первый набор в школу взяли сообразительных детей из бедных семей, которых отбирала сама Кара, то на следующий год уже выстроилась очередь из переехавших в город баронов, невладетельных благородных, офицеров, чиновников, купцов и даже небогатых простолюдинов, желающих пристроить своих отпрысков в школу.
        Денег за обучение Олег решил не брать. Пока, во всяком случае. Но был устроен серьёзный отбор. Впрочем, блат и социальную несправедливость никто не отменял, поэтому, конечно, тех же детей или внуков баронов зачисляли в школу в первоочередном порядке. Плодить напряжённость в отношениях со своими без пяти минут вассалами Олег не рвался.
        В школу брали как мальчиков, так и девочек, не разделяя их по классам. Что для Олега было непривычным, так это разновозрастные составы классов, когда за одной партой мог оказаться и семилетний пацан и четырнадцатилетняя девочка. Но это уже было издержкой средневековых обстоятельств жизни, ведь дошкольного образования не существовало в принципе. Как и школьного, до Олега.
        - В пансионе места на пять курсов хватит? - спросил он у Кары.
        - Хватит, - уверенно ответила директор, - с избытком. Даже если по шесть-семь классов начнём набирать. У нас ведь больше половины учеников живут дома. Так что проблем не предвидется.
        Граф и правда спланировал и построил здание школы с большим запасом. Он рассчитывал, что дети тут будут учиться лет восемь, а то и десять. Но потом, после жарких споров с Карой, Гортензией, Лотусом и другими учителями, из тех, что переехали из самого Фестала, один из них даже преподавал риторику в Фестальском университете, согласился, что столько времени учить детей просто нечему. Да и некому.
        В школе решили не преподавать всякие риторики и богословские предметы. Ни к чему это. Так считал Олег, и с ним согласились не только его подруги, но и приехавшие учителя, включая того самого университетского преподавателя.
        Арифметика, грамматика, чистописание, история, география, естествознание, в которое входили зачатки физики, кое-что из биологии и алхимия, а так же основы магии, которые, по совету Гортензии, преподавали не только магически одарённым, а также гимнастика с приёмами единоборств - вот, собственно, и все предметы, которые, после тщательных обсуждений, споров и размышлений, вошли в школьную программу, рассчитанную на пять лет.
        Несмотря на то, что пока вместо пяти полноценных курсов в школе обучались только три некомплектных, внутри школа пустующей не выглядела. Дети есть дети, и как их не стращай, а утолить своё любопытство они будут стараться по-любому. А тут такое событие - сам граф и виконтесса посетили их альма-матер!
        - Сколько у тебя сейчас одарённых магией учится?
        - Думаешь их в отдельную группу свести? - поняла ход его мыслей Кара. - Не стoит. Я уже думала над этим. Лишняя морока. Пусть учатся со всеми, как и сейчас, а на время уроков единоборств отделяются от остальных учеников и идут в класс магии. Ты же сам теперь убедился, что магов не учить надо, а заставлять спать, - пошутила она.
        Оставив Улю углублённо вникать в подшефное хозяйство, он, в сопровождении Клейна, дожидавшегося его в небольшом сквере перед школой, отправился в комендатуру.
        Назначение Ули шефом школы было им произведено исходя из надежды, что когда-нибудь у него будет университет. Вот уж шефом университета он назначит себя любимого. Так будет престижней и для университета, и для него. Правда сначала он берёг себя для шефства над военной академией, но потом, скрепя сердце, понял, что для него надобность в военной академии возникнет очень нескоро, и то, если он станет императором. А пока вместо академии хватит и военного факультета университета, когда он всё же будет основан.
        - Твоя идея с общежитиями для черни в самом Пскове была идиотской! - голос Бора из-за двери его кабинета был полон злости. - Ещё и здесь нам всякой швали под ногами не хватало!
        - Что за шум, а драки нет? - заходя в кабинет без стука спросил Олег. - Клейн, - обернулся он к идущему за ним адъютанту, - распорядись пока насчёт чая, а то в школе Кара даже не предложила. Не от жадности, думаю, а от радости видеть меня.
        В кабинете коменданта Олег совсем не ожидал увидеть Марису, давнишнюю приятельницу Ингара, серва, в чьё тело он когда-то попал. От этого даже впал в растерянность, чувство, которое он давно не испытывал.
        Нет, Мариса и раньше довольно часто попадала в его поле зрения, но столкнуться вот так, лицом к лицу, это случилось в первый раз после того далёкого дня во владениях монастыря Роха, когда он вместе с ней и Лейном пошёл на рыбалку, чтобы сымитировать смерть Ингара, наступившую в реальности намного-намного раньше.
        Если Лейн всегда был слишком волнующимся в присутствии своего графа и не смел поднять на него глаз, да и подумать он что-нибудь отвлечённое не смел, то вот Мариса была намного шустрее и наблюдательней. Не то, чтобы Олег боялся разоблачения, просто он иногда при встрече с прошлым Ингара испытывал всё же некоторое неудобство, причины которого он и сам для себя не мог определить. Олег считал, что полностью расплатился с Ингаром. Его мать и сестра обе уже были замужем, занимали неплохие должности в замке Ферм, а сестра, к тому же, была уже беременна вторым ребёнком, а уж о том, чтобы и этот ребёнок рос здоровым, он позаботится лично. Лейн стал городским Головой и заодно и тяжёлой ношей на шее графа. Зато Мариса справлялась с обязанностями главного коммунальщика столицы очень хорошо. Так он считал до этих криков Бора.
        Оборачиваясь к Клейну и давая ему распоряжение насчёт чая, который он не очень-то, на самом деле, и хотел, Олег выиграл немного времени, чтобы привести свои мысли в порядок.
        - Так в чём дело-то, Бор?
        - В общежитиях, - ответил тот. - Она, - он кивнул в сторону потупившейся Марисы, - уговорила разрешить строительство общежитий для городской обслуги. Видите ли, работникам далеко от Промзоны в Псков ходить, хотя, как по мне, так не…
        - Я понял, - перебил его Олег. - И что не так с этими общежитиями?
        - Так там пьянки постоянно. Драки. Иногда поножовщина. И порем, и в тюрьме держим. Двоих, что девчонку снасильничали, на прошлой декаде оскопили и сожгли. А всё одно, только на время затихнет…Господин граф, надо отправить всю чернь из Пскова. Ведь так без них спокойно было. Благородные, конечно, тоже дерутся, но там всё по правилам. Купцы или торговцы всегда вину осознают. Дворню хозяева и сами наказать могут и следят за ней. А с этими… Столько сил понапрасну отвлекают. Мне бы на Промзоне сосредоточиться, но…
        Резоны коменданта Олегу были понятны.
        - Ты что скажешь? - спросил он у Марисы.
        Та при графе не растерялась и пояснила, что на ночь городские ворота закрываются, а жизнь ночью не затихает. Но все хотят уже с самого утра видеть на улицах чистоту и порядок. А как это обеспечить, если все работники до рассвета не смогут в город попасть?
        - Логично, - согласился и с её доводами Олег. - Над этим мы с комендантом подумаем. А ты иди пока.
        Уход Марисы совпал с появлением Клейна, за которым один из стражников комендатуры нёс поднос.
        Олег прошёл к окну и сел на диван, рядом с которым стоял столик, на который стражник и поставил поднос.
        - Ну, с общежитиями и Псковом я понял. Что у нас с укомплектованием комендантской службы и порядками в поселениях? В первую очередь в Промзоне. Тут ведь у нас самый большой гадюшник?
        Доклад Бора в целом внушал оптимизм. Свою ошибку с набором в комендантскую службы тех бывших баронских дружинников, которые не желали нести тяжёлое бремя армейской службы и увидели в комендатуре синекуру для сладкой жизни, он в полной мере осознал. И теперь комплектовал стражу только после тщательного отбора и проверок, устраиваемых людьми Нечая. Да и в подготовке стражников он стал использовать многие приёмы, которые использовались при подготовке егерей и контрразведчиков.
        Вот только вопрос с расчисткой авгиевых конюшен в виде размножающегося населения нищих кварталов так и не был решён. Ситуация усугублялась тем, что поток переселенцев не уменьшался. Охватившие весь огромный континент войны заставляли людей бежать из ставших опасными мест в поисках спокойствия и законности. И такое место они находили. Вот только среди беженцев были и такие, которые сами, в свою очередь, жить по законам не желали.
        - Массовых казней ты не желаешь, - после ухода Марисы Бор перешёл со своим шефом на ты, как у них уже давно было принято между старыми соратниками, - а куда девать всю эту шваль я не представляю. Даже если все подземелья тюремные забить до отказа, то и десятой доли этих отщепенцев не вместим.
        - Думаю, что скоро как-нибудь разберёмся, - утешил Олег.
        Определённые мысли на этот счёт у него появились, ещё когда он возвращался из Бирмана.
        По дороге в Псков, трясясь в седле, он иногда предавался воспоминаниям о своём прежнем мире. Эти воспоминания были сумбурными и непоследовательными. Он вспоминал и родных, и учёбу, и фильмы, которые посмотрел, и книги, которые прочитал. Однажды он вспомнил комментарий, который оставила к книге, которой он увлёкся, одна из читательниц. Она ссылалась на исследования, в ходе которых, якобы, выяснилось, что если человек провёл на улице больше полугода, то потом его невозможно вернуть к нормальной жизни. Тогда он с этой мыслью согласился, но потом прочитал о том, как в начале Нового времени, когда мечи и доспехи сменились на мушкеты, аркебузы и ружья, то именно безнадёжных маргинальных безработных часто стали забирать в армию, где с помощью жесточайшей палочной дисциплины и угрозой чудовищных казней делали из них солдат, которые даже считались лучшими.
        Конечно, реальность такого подхода мало походила на изображённую в любимом им в детстве фильме "Фанфан-Тюльпан" с замечательным Бельмондо в главной роли. Но идею использовать армию для социализации безработных и бездомных он решил всё же опробовать. К тому же других-то идей у него всё равно не было.
        Привлечение черни для каторжных работ было бы в его обстоятельствах, непродуктивно. Не столько потому, что для охраны этих каторжан потребовалось бы большое количество стражи, содержание которой по стоимости было бы дороже полученного результата, сколько потому, что главной главной рабсилой на таких работах являлись сам граф и его сестра со своими магическими способностями.
        А ещё одним обстоятельством, подтолкнувшим его в этом направлении, было то, шокировавшее его, впечатление, которое произвёл на него строй оросской баталии. Новая структура полков его армии полностью себя оправдала при ведении маневренной войны и организации управления. Вооружение и доспехи солдат позволяли не только эффективно сражаться на поле боя, но и иметь возможность совершать длительные марши в походах и быстро двигаться на поле боя. Но и урок из столкновения с тяжёлой оросской пехотой необходимо было извлечь.
        Идею набрать из городских бездельников что-то вроде штрафных подразделений и сколотить из них баталии тяжёлых латников, Олег ещё хотел обсудить со своими офицерами. Но опробовать, он считал, всё же стоило.
        - Готовиться к облавам? - догадался Бор.
        - Да, но чуть попозже. Мы ещё обговорим это с Чеком и Нечаем.
        Следующие три дня Олег провёл в гвардейском и недавно созданном учебном полках, где наблюдал за тренировками солдат и подразделений.
        Ночевать он возвращался в свой особняк, где Веда практически поселилась. Днём она гоняла прислугу, а вечерами скрашивала ему отдых.
        В один из таких вечеров к нему заявились с визитом барон и баронесса Хорнеры. Олег сразу понял, что инициатором этого визита была Гелла, видимо уже уставшая ждать, пока граф соизволит явиться к ней в министерство.
        - Я бы и сам к тебе завтра заехал, - ответил он на её немой укор, - и к тебе, и к Армину.
        Оставив Торма в гостиной вести пустую болтовню с Ведой, они поднялись к Олегу в кабинет.
        - Вот с этим, - Олег взял со стола подготовленные на завтра бумаги и протянул их Гелле, сидящей на чёрном кожанном диване.
        - Что это? - спросила министр промышленности, разглядывая чертёж обычной рельсы.
        - Это основа наших будущих железных дорог, вернее, мраморных дорог, - он провёл пальцем вокруг изображения рельса в разрезе. - Это нарисовано в натуральную величину. А длину сделайте в пятнадцать шагов. Привлеки всех рабов, которые были заняты на стройках, пусть лепят из той же глинянно-песчаной смеси, с теми же пропорциями, что и при строительстве стен. Эта штука называется рельсом, и их надо много.
        - Олег, - Гелла посмотрела внимательней на листок с рисунком, - у нас и так дороги такого качества, что во всём мире наверняка не сыщешь…
        - Так то дороги, а это будут рельсовые дороги. Если повозки поставить на них, то лошадки смогут тащить, не уставая, бoльшие грузы на бoльшие расстояния. Первую такую дорогу проложим между Распилом и Псковом. А ещё, мы в самом Пскове вдоль центрального проспекта построим конку. В общем, пока не забивай себе голову. Пусть изготовят формы, и рабы начинают лепить. Мы с Улей, по мере изготовления, будем укреплять. Но ты же тоже имеешь, что мне сказать? - спросил он задумавшуюся Геллу.
        - И сказать имею что, и просто захотелось тебя повидать, - она улыбнулась. - Я по тебе уже соскучилась, честно. Подумала, что ты опять куда-нибудь уедешь, так и не повидавшись со мной.
        Олег, хоть и постарался этого не показывать, но ему слова Геллы были приятны.
        - Да ладно тебе. Я и на службу к тебе хотел заскочить, и в гости тоже. Найду уже сто лет не видел. Совсем взрослая поди?
        Излеченной им от смертельной болезни дочери Торма и Геллы ещё в начале зимы исполнилось тринадцать лет. В прошлом мире она, наверное, считалась бы его крестницей.
        - Невестой, конечно, ещё не стала, но характер в таком возрасте, сам понимаешь, не подарок. Но тебе она, ты знаешь, всегда безумно рада. Нет, правда, приезжай к нам в гости.
        - Обязательно, - пообещал он. - Ну так а с делами что?
        - А что с делами? С делами всё напряжённей, - она поднялась с дивана и подошла к окну. - Управляющие работают честно, но требуют за собой постоянного контроля. И никакой инициативы. Что скажешь - делают, что не скажешь - не делают.
        - Так, может, это и лучше, - пожал плечами Олег. - Пусть пока хоть так. Иногда ведь, знаешь, инициативный дурак… впрочем, это тут ни при чём. Мы эту проблему с инициативностью позже обязательно решим, выделив управляющим и мастерам долю в производствах. Увидишь, сколько тогда у них инициатив появится. Алчность - хороший стимулятор. Ещё что-то?
        - С частными артелями и мастерскими как быть и с мелкими ремесленниками? Твой министр налогов, который, по идее, должен их контролировать, пытается на меня эту ношу свалить. В открытую, естественно, против меня пойти он не может - боится своей, неоднократно в прошлом, поротой задницей, но отсылает всю эту толпу к моим чиновникам, дескать, его дело налоги собрать, а всё остальное - это вон, к баронессе Хорнер. А там чушь всякая, кто у кого какую идею подсмотрел, кто не того качества материалы поставил и прочее. Может, всё же разрешишь гильдии основать? Или скажи Армину, чтобы он всей этой мелочью занимался.
        Гильдии были хорошим инструментом самоорганизации ремёсел в Средневековье. Они действительно много бы упростили. Но Олег помнил из истории своего мира, что именно гильдии тормозили техническое развитие, вводя всевозможные препоны как в использовании новшеств, так и в допуске людей в ряды ремесленников.
        Как бы не был у Олега велик соблазн снять с себя и своих соратников лишнее бремя, но, подумав, он всё же гильдии в своих личных владениях запретил, а в графстве Шотел и городах баронств щемил их по любому поводу.
        - Про гильдии забудь. А вот с Армином я завтра же поговорю.
        Отправиться с самого утра, как он планировал, в министерства у Олега не получилось. По его вызову в Псков прибыл Агрий.
        - Давай с подробным докладом, если ничего срочного у тебя нет, отложим на послезавтра, на общий Совет, - сказал Олег, выслушав основные сведения, которые добыла разведка. - Голоден? Ладно, вижу. Я и сам ещё не завтракал. Оставайся. Позавтракаем вместе.
        Вызвав горничную, он распорядился накрыть завтрак на троих, имея в виду ещё и Клейна.
        Веда к тому времени уже упорхнула домой, с самого раннего утра разбуженная сведениями, принесёнными её мальчишкой-служкой о скором приезде Гури. Торопливые сборы, впрочем, не помешали Веде найти полсклянки времени, чтобы приласкать едва проснувшегося Олега.
        Отъезд баронессы Ленер вызвал такую радость у всех Олеговых домочадцев, начиная с адъютанта Клейна и заканчивая золотарём Вуком, что Олегу даже стало немного не по себе.
        - А вызвал я тебя из-за этого, - Олег протянул Агрию десять векселей на суммы от пяти до десяти растинских лигров каждый. - Надо будет найти подставных людей, чтобы они в разных местах обналичили эти векселя.
        - Можно сразу все обналичить. В той же Нимее есть банк, который легко это сделает, если нужно обязательно в Виноре получить, - пересмотрев суммы на векселях сказал Агрий. - А если без разницы, то можно в ближайших столицах Бирмана, Саарона или Геронии. Там по несколько банков есть, где такую сумму обналичат.
        - Ты не понял, Агрий, - покачал головой Олег. - Эти векселя поддельные. И обменивать их надо в разных банках за пределами Винора, не более одного векселя в каждом банке.
        Начальник разведки с недоумением смотрел на своего шефа.
        - Но векселя, - растерянно произнёс он, - они ведь родовыми магическими Знаками защищены, а в каждом банке, даже самом мелком…
        - Имеется маг, - продолжил его мысль Олег. - Не проблема. Ноу проблемс. На эти поддельные векселя тоже наложены родовые Знаки Шитора. Я их скопировал. Несмотри на своего повелителя как на сумасшедшего. У тебя был повод усомниться во мне хоть раз?
        - Н-нет, я..
        - Ну, раз нет, то спасибо за доверие, и пошли завтракать, это убери к себе в сумку. С Клейном обговорим, каких торговцев, не из наших, можно будет втёмную использовать. А может, кого и в долю взять можно будет.
        Глава 18
        Собик распотрошил крысу и принялся снимать с неё шкуру. Сделать это ножиком из дряного мягкого железа было непросто, и он основательно помучился. Гнус, наблюдавший за мучениями своего подручного, только презрительно ухмылялся - он-то крыс жрать не станет, как бы тяжело им сейчас не было. Ну, впрочем, если уж станет совсем голодно, то всё же заберёт мясо у Собика.
        - Хватит возиться с ней, - сказал Гнус, - потом дочистишь. Вытри руки и морду и слазь наверх, посмотри, ушли псы или всё ещё торчат.
        В норе, которую они использовали, чтобы иногда прятаться от своих конкурентов, таких же, как они, мелких воришек и грабителей, в этот раз они оказались скрываясь от облавы, устроенной псами, как называли стражников комендатуры все серьёзные пацаны районов возле Вонючки.
        Как назло, именно возле люка, ведущего в их схрон, на перекрёстке недалеко от кабака Жгута, псы поставили сменяемый пост, по-сути заперев банду Гнуса в её логове.
        - А чё там смотреть? - Собик не удержался и оторвал зубами кусок сырого крысиного мяса. За четыре дня, что они сидели в этой норе, он основательно оголодал, а главарь своей долей честно поделенных сухарей и орехов не делился. Хорошо, хоть вода была в избытке. Именно из-за подземного ручья, протекающего вдоль стены заброшенного и полузасыпанного подвала, они и выбрали это место себе под укрытие. - День ещё. Не уйдут они никуда.
        Гнус не стал ничего говорить. Вскочил и молча ударил вторую половину своей банды ногой в бедро.
        Вскрикнув от боли и обиженно посмотрев на своего главаря, Собик медленно пополз по когда-то засыпанной пологой лестнице, вдоль которой они прорыли лаз, укрепив его палками. Малыш Гнус, хотя теперь никто не имел права называть его Малышом, он отказался от первой части своей клички, теперь считал себя главарём банды, пусть даже пока в банде их было всего двое.
        - Ну что там? - спросил он вернувшегося с вылазки Собика.
        - Стоят всё также. Их там даже теперь четверо. Видимо, смена, чё, - шмыгнул носом тот. - Может, рискнём ночью, а?
        - Придётся.
        Гнусу тоже надоело уже тут торчать. К тому же его запасы еды, которые, в отличие от напарника, он не стал жрать в один приём, всё же подходили к концу, а уподобляться Собику и ловить крыс он не собирался. Впрочем, в этом полузасыпанном подвале ему было гораздо лучше, чем в подвале у Кастета, где он вместе с Тупицей, этой здоровенной отбитой идиоткой, провёл больше декады. В этом подвале, где он укрывался сейчас, его хоть не били. Даже наоборот, он теперь бил. На правах более сильного. Более сильного не телом, тут как раз Собик мог бы ему и навалять, а характером, позволившим Гнусу подчинить себе более рослого парня.
        - Слышь, Гнус, а нас твои бывшие главари не найдут? - спросил его мучающийся от безделья напарник. - Не по понятиям, кажись, мы свою банду создали.
        - Заткнись, трус. Мы больше никому ничего не должны отстёгивать. Мы теперь сами скоро начнём пацанам свои условия ставить, - обдал презрением своего товарища Гнус. - А найти нас мои бывшие паханы не смогут. Нет их больше.
        Малыш тихо и довольно засмеялся, вспомнив, как ходил на казни своих бывших наставников и хозяев. Это было очень увлекательно смотреть, как корчились и орали от боли те, кто раньше часто бил его и отбирал всё, честно им украденное. Как смешно дёргали они ногами и облегчали кишечник и мочевой пузырь, когда эти дёрганья затихали. А ещё, наслаждаясь видом казней вместе с толпами горожан, рабов и даже приехавших из соседних деревень невыкупившихся до сих пор сервов, Гнус не забывал и о своей работе, ловко в давке подрезая кошельки у ротозеев. Тот день был, наверное, самым счастливым и удачливым в его жизни. Тогда он поднял больше восьми рублей, если сложить вместе всё содержимое срезанных им кошельков. В основном в них были медные солигры и тугрики, которые он и прикопал здесь в подвале. Но было и три рублёвые и одна лигровая серебрянные монеты. Их он закопал за городом, недалеко от хутора, которым когда-то, до жёлтого мора, убившего его родителей и двух сестёр, владела его семья.
        - Я слышал, что тех паханов нет, но другие появились, - жуя сырое жёсткое мясо сказал Собик, - они…
        - Плевать на них. Понял? Я твой пахан, и всё. А надо мной больше не будет никого.
        Гнусу, как и его единственному соратнику, ещё не исполнилось и семнадцати лет. Но он считал, что больше не нуждается ни в наставниках, ни в начальниках, ни в хозяевах. Идти куда-то работать или кому-то служить он не хотел категорически. До чего доводит работа, он видел на примере своих родителей и тётки. Его родители, свободные поселяне-арендаторы, выращивали скот и птиц, которых поставляли в замок Пален. Туда же они продавали молоко, масло, сметану и сыр, которые производили сами. И при этом еле сводили концы с концами. Барон Пален, не нынешний, а ещё бывший, постоянно поднимал арендную плату за землю, пользуясь тем, что бросить с таким трудом построенные дома, амбары, сараи и налаженное хозяйство арендаторы не решались, а баронский управляющий, тоже бывший, всё время норовил обмануть в рассчётах и задержать оплату.
        Когда родители и сёстры умерли от жёлтого мора, оказалось, что за хозяйством числится огромный долг. Поэтому всё имущество родителей забрал себе барон. Самого Гнуса, тогда ещё шестилетнего мальчишку Ковика, не обратили в рабство только благодаря тётке, работавшей в замке Пален птичницей, которая как-то уговорила управляющего и тот перессчитал сумму долга, уменьшив его до стоимости хутора. В замке Пален, куда тётка его пристроила, Гнус не прижился. В возрасте одиннадцати лет он сбежал в Неров с труппой циркачей, где и прибился к одной из банд.
        Из подвала Кастета, куда он загремел по собственной неосторожности, его спасло только чудо. Иначе пришлось бы ему стать кормом для крыс в одной из помойных куч возле Вонючки. Этим чудом, спасшим от смерти его и сидевшую в соседней клетке Тупицу, оказались волки, накрывшие хазу Кастета и повязавшие в тот день всю банду, включая приехавших с дурманом посланцев Большого Пахана и помогавших им продажных псов. Волками пацаны называли людей из непонятной, а потому и вдвойне страшной службы полковника Нечая. Слава Семи, что волки почти не пересекались с правильными пацанами. Но если всё же пересекались, то это был однозначно ужасный конец для тех обитателей подворотен и грязных улочек, кто оказывался на их пути.
        Гнуса от участи остальных членов банды спасло то, что поначалу должно было его погубить - нахождение в клетке в качестве пленника Кастета. Его сразу же выпустили, даже не удосужившись хотя бы допросить. Более того, вошедшая с волками странная молодая девушка, по виду работница одной из графских фабрик, оказалась магиней и излечила и его, и Тупицу. Воспользовавшись тем, что никому особо не было до него дела, он ловко улизнул из злосчастного кабака.
        Гнус к тому времени уже не раз слышал смутные истории о том, что в Промзоне иногда появляются переодетыми не только волки Нечая, но и он сам, и даже виконтесса, хозяйка этих земель. Правда, в эти слухи он тогда не верил. Не верил, пока не испытал на себе мощь магии виконтессы, моментально излечившей все полученные им побои, и не увидел, как Тупица на его глазах превратилась из окровавленной мясной туши в молодую здоровую женщину.
        Всех благородных Гнус ненавидел. И дело было не только в бывшем бароне Палене. Он насмотрелся на благородных, как владетельных, так и безземельных, в Нерове и Гудмине. Все они были заносчивыми, жестокими мразями, живущими по законам гораздо худшим, как он считал, чем законы банд. Поэтому к излечившей его виконтессе он не хотел испытывать никакой признательности. Впрочем, видимо это у него не до конца получилось, потому что при мыслях о ней его не охватывало чувство злости, как при мыслях о любых других благородных.
        - Гнус, ты уснул, что ли?
        Голос Собика вывел его из дрёмы.
        - Угу, похоже на то, - ответил Гнус. - Долго я так?
        - Да я сам… слышь, а ведь уже, может, и вечер, а? - неуверенно сказал Собик. - Слазить, посмотреть?
        - Сиди. Я посмотрю.
        Главарь банды из двух воров пополз по тоннелю к деревянному люку.
        На улице был уже поздний вечер, почти ночь. Впрочем, непроглядной темноты не было - свет луны и мириады звёзд на безоблачном небе позволяли разглядеть пространство на сотню шагов. Через щель в рассохшися досках он обнаружил, что пёсьего поста, из-за которого они с Собиком столько дней провели в подвале, уже нет. Видимо очередная облава закончилась. Или псы заняли другие посты.
        - Вылазь, - негромко позвал он своего напарника.
        До Объездной дороги они пробрались быстро и спрятались, прижавшись к стене какого-то лабаза. Объездной дорога называлась с тех пор, как была построена в обход Промзоны. Вот только за прошедшие два года Промзона расстроилась так, что дорога из объездной стала по-сути центральной. Но название осталось.
        Больше декады назад по этой дороге возвращалась из похода в Растин победоносная армия имперского графа ри, Шотела. В тот день вдоль всей дороги собрались огромные толпы горожан. Что удивительно, эти толпы были намного больше даже тех, что обычно собираются посмотреть на казни. Люди восторженно приветствовали стройные колонны марширующих солдат и отряды бравых кавалеристов, махали приветственно руками, кричали. Даже Гнус с Собиком, которые тоже были в этой толпе по работе, поддавшись общим настроениям, как дураки какие-то, принялись приветствовать армию. Гнус потом долго удивлённо ухмылялся своему непонятному порыву. Ладно Собик, он совсем недалёкого ума, а что самого Гнуса завело?
        - Странно, не идёт никто, - прошептал Собик.
        Это действительно было странно. По Объездной обычно довольно часто ходили патрули. Перебраться через дорогу в общем-то не было проблем, достаточно было подождать, пока пройдёт очередной патруль и быстро перебежать в скопление грязных и запутанных улочек западных районов Промзоны, бывших ещё грязнее и ещё запутаннее, чем в более старых, кое-как, всё же организованных восточных районов. Но они таились уже почти пол-склянки, а патрули так и не появлялись.
        Решив не забивать себе лишний раз голову, мало ли, что могло произойти, пока они сидели в своём схроне, Гнус отлип от стены.
        - Побежали, - толкнул он товарища.
        На той стороне дороги ночная жизнь не замирала. По масляным фонарям, горевшим над дверями домов, можно было подыскать себе походящий кабак или дом любви. По слухам, которым, правда, Гнус не очень верил, снова появились и притоны, где клиентам предлагали наркотики.
        Гнус легко ориентировался в этом запутанном лабиринте улиц западной Промзоны. Будучи от природы сообразительным и не раз битым жизнью со всех сторон, он, понимая, что умение ориентироваться может не раз его спасти, специально изучал все ходы и выходы, лазы и подворотни. Не обращая внимания на нытьё оголодавшего Собика, он шёл в глубь улиц и остановился перед известной ему ночной забегаловкой, находящейся на окраине трущоб.
        - Малыш, рада, что ты опять в наших краях, давненько тебя не было, - сказала подсевшая к ним за столик молодая, но уже потасканная девчонка. - Может, угостишь? Я вижу, ты как всегда при деньгах.
        - Если ты, Агленда, считаешь, что пара-тройка десятков солигров и тугриков, это деньги, то закажи и себе, - иронично усмехнулся Гнус.
        Девчонка была одной из немногих, к кому он относился хорошо. Отличаясь беззлобным и весёлым нравом, эта молодая шлюха умудрилась не озлобиться на жизнь, хотя в свои шестнадцать лет уже многое испытала. Даже побои от слишком агрессивных или оказавшихся несостоятельными клиентов делали её мрачной ненадолго. Как только заживали синяки и ссадины, она снова начинала улыбаться. При этом она была, на взгляд Гнуса, красивой. И не только на его взгляд, Собик, и тот не только жадно ртом поедал тушёные бобы с салом, но и жадно глазами ел Агленду.
        - Правда? Спасибо, Малыш…
        - Не зови меня Малышом. Поняла? Я просто Гнус. Запомни.
        - Хорошо, запомню, просто Гнус. Ну не злись, - засмеялась Агленда, увидев его возмущение. - Я же знаю, что ты хороший и добрый. Я закажу тоже себе бобов и сидра? Сидр тут, правда, уж скисший, но на большее-то у тебя не хватит.
        Она вскочила и, провожаемая неотрывным взглядом Собика, направленным чуть ниже её поясницы, и завистливыми взглядами троих своих товарок, сидевших за столиком в углу, побежала к стойке делать себе заказ.
        - Смотрю, дела у вас тут идут неважнецки, клиентов совсем нет. Что, разучились работать? - подколол он Агленду, когда та с жадностью, не уступающей Собиковской, накинулась на еду.
        - А откуда сейчас клиентам взяться? Сам знаешь, что в последнее время творится, - говорила она с набитым ртом. - Псы словно с цепи сорвались, - девчонка хохотнула своему каламбуру. - Три декады тут всё шерстили. Хватали всех, кто не мог рассказать, где работает. И не соврёшь особо - проверяли. Правда сегодня куда-то все исчезли. Как будто что-то задумали. Нетка говорит, что сожгут они нас тут всех. Дура. Да нешто мы в чём провинились?
        В обычно полном зале этой дешёвой разливайки было необычайно малолюдно и тихо. Кроме них с Собиком и Агленды с товарками, в кабаке была ещё основательно напившаяся, но тихая компания из пяти мусорщиков, пара загулявших скотников и сидевший за соседним столиком мрачный старый раб.
        - Может, и не дура, - криво усмехнулся Гнус, - может, и правду говорит. А то ты этих благородных не знаешь. От этих тварей всего можно ожидать, мы ведь для них не люди. Сейчас обложат всё вокруг и сожгут магией. Ты ведь про виконтессу нашу слышала, сколько у неё магической мощи? Ей спалить тут всё - раз плюнуть.
        - Ой, да ладно тебе, Гнус, - быстро умявшая еду Агленда взяла в руку кружку с прокисшим сидром. Отхлебнув, поморщилась, но проглотила. - Чем мы им мешаем? Да и виконтесса у нас добрая.
        - Это все знают, - влез в разговор Собик.
        Оказывается, он не только пускал слюни на девушку, но и слушал разговор.
        - Да, - поддержала его Агленда, затем, вдруг опустив голову, спросила, - Гнус, а у тебя ещё десятка солигров не будет? Я бы тебя порадовала до самого утра. А то я третий день уже даже долю своей толстухе не отдаю.
        Девчонка была официальной должницей и находилась в закупе. Это было ненамного лучше рабства. Хозяйка не могла её убить или изувечить, но вот использовать остальные средства для побуждения закупов к выплате долга не возбранялось. И хоть её хозяйка, сама в прошлом шлюха, сильно девчонку не тиранила, но и её терпение имело свои пределы.
        - А правда, Гнус, давай с девками зажгём? - опять влез в разговор его соратник. - Ну, у нас же есть с собой деньги.
        - У нас?! - разозлился главарь. - Ты много денег, что ли, добыл?
        Вспышка ярости прошла так же быстро, как и нахлынула. У Гнуса и правда с собой были деньги, все, которые он забрал из подвала, а их было почти три рубля или девятьсот тугриков, хватит, чтобы зависать здесь с девчонками почти целую декаду, с учётом питания. Столько времени он здесь проводить не собирался, но пару дней перекантоваться, пока выяснит, что тут за дела творятся, всё же стоило.
        - Ладно, - сказал он своему единственному подручному, - иди, выбирай там, - он мотнул головой в сторону троицы шлюх. Увидев, как Собик метнул взгляд на Агленду, злобно ощерился. - Даже не думай. Она со мной.
        Собик вздохнул, но легко согласился и пошёл к девицам договариваться.
        - Комнатка та же? - спросил Гнус у повеселевшей девчонки.
        - А ты думаешь, что у меня комнат целый десяток или апартаменты? Пошли, и эта… спасибо тебе.

* * *
        С самого утра на улочках Промзоны начались суматоха, гул и беготня. Гнус, отоспавшийся в своём схроне на год вперёд, встал рано, несмотря на то, что Агленда действительно хорошо постаралась.
        - Что там? - спросила она, когда Гнус вернулся в её комнатку.
        - Мы уходим, - ответил он, не давая объяснений. - Если и в этот раз получится выкрутиться, я за тобой приду, - он неожиданно, и для себя, и для неё, нежно обнял и крепко прижал Агленду у себе.
        С Собиком, который, в отличие от своего пахана, всё ещё пребывал в сонном состоянии, они выскочили через подсобку прямо к Вонючке.
        - Что случилось-то? Куда мы опять? - Собик уже запыхался, еле успевая бежать за Гнусом вдоль куч мусора и отходов, заваливших берег Вонючки.
        - Стой, - скомандовал Гнус и прислушался.
        На соседних улочках слышалась брань и звуки ударов.
        - Да что происходит-то? - снизив голос опять поинтересовался Собик.
        - Облава. Только в этот раз всё серьёзно, приятель, - Гнус зло сплюнул себе под ноги, - со всех сторон егеря и гвардия. Похоже, нас и правда решили извести. Ну, ничего. Мы с тобой прорвёмся. Ума у этих тварей не хватит, чтобы нас поймать. Ты, главное, от меня не отставай.
        Сначала они добежали до ограждённой территории, на которую, якобы, чуть ли не по приказанию самого графа свозили навоз в большие ямы. Затем вдоль забора, стоявшего почти вплотную к берегу, они шли почти три сотни шагов, иногда срываясь в воду.
        В отдалении не стихал шум облавы, но здесь, где они шли, было тихо и безлюдно. Гнус давно присмотрел этот, по-сути, единственный выход к старому и заброшенному деревянному мосту через Вонючку, перебравшись через который они окажутся вне кольца загонщиков.
        - Ну вот и пришли, Собик, а ты боялся, - хохотнул он, когда обойдя недостроенный пакгауз, они оказались перед гниющим заброшенным мостом. - Тупые псы остались с носом.
        Переправиться на другой берег оказалось делом совсем быстрым. Главное было не провалиться в прогнивший настил. Но отойти от моста дальше десяти шагов у них не получилось. Гнус почувствовал, как его тело онемело и не может совершенно шевелиться, и, одновременно уже заваливаясь на землю, увидел, как такое же оцепенение охватило и его товарища.
        - Я ж тебе говорила, Лол, что обязательно кто-нибудь умный найдётся, не все же у них дураки. Так что Нечай опять мне проспорил.
        И ощущение воздействия магии и, главное, голос Гнус сразу же узнал и понял, что судьба опять свела его с виконтессой, словно Семеро любят шутить над ним. В первый раз та встреча закончилась для него удачно, а вот в последствиях этой, второй, встречи он подозревал самое худшее.
        И не будь его голосовые связки в этот момент также бессильны, как и тело, он бы наверняка завыл волком от злости и отчаяния.
        - Ха! Это же Малыш Гнус! - воскликнул второй голос.
        Этот голос, тоже принадлежавший женщине, был Гнусу незнаком, несмотря на то, что его хозяйка была, по-видимому, с ним знакома.
        - Да ты что?! Сам Малыш Гнус? Обалдеть, Лола, как ты меня обрадовала. Вот только, если объяснишь, что это за Малыш, я буду ещё больше рада.
        В поле зрения лежавшего на земле Гнуса сначала показались две пары сапог, а затем он почувствовал, как спало онемение, а тело налилось здоровой силой. Он оторвал голову и наткнулся на насмешливый взляд виконтессы. Видимо его напарник почувствовал тоже возвращение своих сил, потому что поспешил просветить магиню.
        - Это главарь нашей банды. И он больше не малыш.
        У Гнуса внутри всё оборвалось. Собик, дебил, сейчас обрёк его на жестокие пытки в застенках Нурия, самого известного палача баронств, а затем и на мучительную смерть на потеху толпе. Других вариантов для главарей банд здесь не существовало. Пытаться сопротивляться магине было бессмысленно - может опять обездвижить, или вообще подпалить, или ещё что-нибудь сотворит.
        Он с ужасом увидел, как сузились зрачки у виконтессы, а насмешка исчезла с её лица, сменившись ледяным, спокойным выражением, гораздо более страшным, чем любой гнев.
        - Да ладно смешить-то, - искренне засмеялась молодая красивая женщина, которая стояла чуть позади магини, возвышаясь над ней чуть ли не на две головы. - Малыш главарь? Я не могу….
        - Тупица?! Ты?! - узнал Гнус больше по голосу бывшую рабыню-гладиаторшу Кастета и свою сокамерницу.
        Из-за изумления от её нового облика он даже забыл про грозящие ему опасности.
        - Для тебя, гадёныш, не Тупица, а госпожа Лолита, и морду свою наглую опусти, перед тобой госпожа виконтесса, придурок, - весело гаркнула она. - Рада видеть тебя, Гнус. А ты повзрослел, - она повернулась к замершей в раздумьях магине. - Это тот парень, которого Кастет в клетке рядом со мной держал. Помните?
        В глазах госпожи магини появилось узнавание, а на лицо опять вернулась ирония.
        - Вспомнила, - произнесла она, - Ну, вот нам ещё два воина, - добавила она загадочную для Гнуса и Собика фразу.
        Откуда-то внезапно появился конный егерь, держащий в поводу коней, на которых вскочили виконтесса и Тупица, или госпожа Лолита по-новому.
        - К остальным, - сказала магиня егерю, кивнув подбородком на бывшую банду Гнуса.
        - Не куксись, Гнус, - дала ему напутствие Тупица, - тебе даётся хороший шанс. Главное, не упусти его. Думаю, ещё не раз увидимся.
        Бывший главарь банды мысленно усмехнулся. Он решил последовать совету своей сокамерницы и, как только представится шанс сбежать, он им тут же воспользуется. Главное, он понял, что их оставляют в живых, а значит, он найдёт выход.
        Уже в то время, когда егерь гнал их в ограждённый лагерь, где, к моменту их прибытия, были сотни людей, Гнус начал строить планы побега. Он даже не подозревал, что в этот момент началась его карьера, приведшая его к славе одного из самых лучших полководцев в истории всей Тарпеции.
        Глава 19
        В особняке верховного дожа, пока ещё верховного, царила могильная тишина. Все домочадцы боялись даже шорохом привлечь внимание пребывающего в ярости Кая Шитора.
        - Эти подонки хотят не только лишить меня права возглавлять Совет, не только права вообще занимать место в Совете, они хотят меня приговорить к изгнанию! - ревел Кай, обращаясь к ковру в центре своего кабинета, где, кроме самого верховного дожа, испуганно сжавшись, стояла его младшая жена, которую старшие заслали с предложением дожу хотя бы немного поесть.
        Третий день, с тех пор, как он вернулся с заседания Совета, Кай находился в своём кабинете. Там он рылся в бумагах, разговаривал сам с собой, пил кальвадос, спал и наполнял ночной горшок, который потом выносил его раб, осмеливаясь заходить в кабинет, только когда хозяин спал. Обеспокоенные состоянием мужа и тем, что он совсем ничего не ел уже четвёртые сутки, с учётом того, что он и накануне Совета совсем потерял аппетит, две старшие жены решили, что младшей, у которой на руках грудной ребёнок, он ничего не сделает. Посылать с таким поручением раба или рабыню было бессмысленно и опасно не только для рабов - на такую опасность бы не посмотрели, ну, прибил бы и прибил, но и для самих жён.
        - Они рано, рано радуются, скоты. Семья Шиторов, это им не безродные нищие выскочки!
        Сказав это, Кай тут же вспомнил лицемерно сочувствующее лицо Помпа Шитора, своего двоюродного брата, который, в случае, если изгнание всё же состоится, займёт его место во главе семьи и место дожа в Совете, пусть и не верховного. Вспомнив о Помпе, Кай опять пришёл в затихшую было ярость. Тут и попалась ему на глаза застывшая в страхе Рода, его третья, самая молодая жена. От жестоких побоев, а может даже, и смерти, Роду спасло не то, что у неё на руках был полугодовалый сын Кая - для пребывающего в безумном гневе дожа это сейчас не имело бы никакого значения, а то, что растинский потомственный торговец из древнего рода, даже в безумии, был рассчётлив. Его жена - это не дочь золотаря и не рабыня. За ней, пусть формально она и стала после замужества частью семьи Шитор, по-прежнему стояла богатая и влиятельная семья Коннеги, и, причини Кай вред представительнице этой семьи, к тому же племяннице её главы, то изгнанием можно и не отделаться. Это будет долгая и весьма кровавая вражда. Такая, что однажды уже почти уничтожила семьи Нугаров и Домегов.
        - Ну, чего тебе? - сдерживая себя, не произнёс, а прорычал Кай.
        - Мы просим тебя поесть, муж наш, хотя бы немного, - тихо произнесла Рода, сказав "мы", она дала понять мужу, что не одной только своей волей она к нему явилась.
        - Ты разве не видишь, что тут полно еды? - Кай подошёл к столу, на котором стоял очередной, принесённый во время его сна, поднос с едой, и сошвырнул его на дорогой глаторский ковёр.
        Рода стояла не шевелясь, смотря на лужу вина, растекающуюся кроваво-красным вином. Произносить ещё какие-то слова она не решалась.
        - Иди, - после долгого молчания произнёс Кай, и, когда она, поклонившись, уже выходила, тихо добавил, - к ужину выйду.
        В отличие от остальных варварских и диких государств континента, где за иные преступления и проступки могли казнить даже членов семей правящих домов, республика Растин была просвещённой державой, и казни, широко и часто применявшиеся в отношении обычных граждан и, тем более, рабов, в отношении представителей девяти правящих древних торговых семей были запрещены законом.
        Но и возможное предстоящее пожизненное изгнание мужа на один из островов в Диснийском океане, почти в полусотне лиг от Растина, где была расположена их летняя вилла, воспринималась жёнами, пока ещё верховного дожа, как катастрофа. Если изгнание состоится, то им больше никогда не посещать ни театров, ни гладиаторских боёв, ни скачек на ипподроме. Они не смогут больше, проезжая в открытых паланкинах по городу, ловить на себе завистливые взгляды граждан, слышать восхищение их драгоценностями и нарядами. А главное, никто больше не будет добиваться их внимания, льстить им, интриговать, пытаясь добиться у них благосклонности и оттереть от них своих соперников. Потому что вместе с мужем и они потеряют власть, пусть и не официальную, но от того не менее действенную.
        Эгина, как старшая жена, узнав от Роды, что их муж и повелитель всё же немного пришёл в разумное состояние, тут же деятельно взяла лично на себя подготовку к ужину. Она знала, что её Кай совсем не привередлив в еде, порой даже не замечая разницы между какой-нибудь зайчатиной, тушёной в синезийском вине, или тушёной в вине из Линерии, но никогда не позволяла себе расслабляться и относиться к своим обязанностям старшей хозяйки дома легкомысленно. Сама выросшая и воспитанная в одной из богатейших семей Растина, она привыкла всегда строго следить за тем, чтобы всё делалось самым лучшим образом. А это было не так-то и просто - особняк Кая Шитора больше напоминал дворцовый комплекс, пусть и не гигантских размеров, но требующий неустанного труда почти семи десятков рабов и рабынь. Ещё раз перечислив помощнику управляющего, какие продукты и специи он должен будет докупить на рынке, она вышла во двор, где присела на каменный бортик небольшого бассейна, в котором плавали разноцветные рыбки.
        - Если ты не против, я возьму на себя подбор цветов и гирлянд, - предложила Сюра, вторая жена, присаживаясь с ней рядом. - А тебе, может, немного отдохнуть?
        Сюра, которая так и не смогла зачать от Кая ребёнка, давно перестала быть для Эгины соперницей. Их отношения были вполне дружескими, что редко встречалось среди жён глав семей.
        - Спасибо, Сюра. Буду признательна, - улыбнулась ей Эгина. - Может, пообедаем с тобой вместе?
        Они старались вести беседу, тщательно обходя всё то, чем в действительности были заняты их мысли.
        Эгина часто думала о попавшем в плен к варвару сыне. Впрочем, первые тревоги уже прошли - главное, что он жив и здоров, а остальное можно будет решить деньгами. К его же длительным отсутствиям она давно привыкла. Кенгуд с шестнадцати лет часто отправлялся с караванами судов и на Валанию, соседний материк, и вдоль берегов Тарпеции. Такова судьба наследников глав семейств - прежде, чем осесть в Растине, возглавить обширные тоговые предприятия и войти в Совет дожей, надо было научиться многому и многое повидать. Её муж Кай в молодости плавал даже к берегам Алернии, материка, находящегося на другом краю Талареи.
        - Ты ведь свою младшую горничную сослала на птичник? Никого на её место ещё не подобрала? Мой секретарь просит за свою жену. Может, посмотришь на девку, вдруг она тебе подойдёт? - Сюра опустила ладонь в воду бассейна и смотрела, как рыбки мечутся вокруг её пальцев.
        - Пусть придёт ко мне перед обедом, посмотрю. Если чистоплотная и воспитанная, то возьму, - равнодушно пожала плечами Эгина. - Сюра, мы ведь обе с тобой на самом деле не об этом сейчас думаем?
        - Не об этом, - вздохнула вторая жена, - но что толку обсуждать то, что мы изменить не в силах? Можно только надеяться.
        - Это я ничего не могу изменить, - не согласилась Эгина. - Мой брат и так на стороне Кая, а вот твой дядя вертит носом, вынюхивая, к кому лучше пристроиться. Ты бы съездила, поговорила с ним и со своим братом, он всё же наследник, и его мнение тоже немало значит.
        Хотя формально всю политику Растина определяли девять древних семей, основавших город и республику, в реальности некоторые новые, более многчисленные и богатые семьи имели на принятие решений влияние не меньшее, чем они, а иногда и большее. Это в каком-нибудь варварском королевстве деньги хоть и значили много, но даже король там не мог купить себе за деньги верности своих подданных, храбрости своих солдат и даже любви своей жены. В Растине же всё было цивилизованно и разумно устроено. И тот, у кого было больше денег, имел и больше прав на верность и любовь.
        Все жёны Кая были, пусть и не из семей-основательниц республики, но, всё же, их родственники были достаточно богатыми и влиятельными, чтобы их мнение нельзя было не учитывать.
        Сюра хотела что-то ответить, и понятно было по её виду, что ответ будет безнадёжный, но в этот момент перед ними на колени упал подбежавший помощник привратника.
        - Хозяйки, - обратился он в пространство между Эгиной и Сюрой, не рискнув вызвать гнев одной из них, обратившись к другой, хотя порядок требовал обращаться к старшей из жён, - там прибыл господин Болз.
        Женщины переглянулись и, давно изучив друг друга, убедились, что обе они подумали об одном и том же - прибытие подставившего их мужа идиота всё же как нельзя кстати.
        - Сюра, - отбросив политес, сразу же перешла на командный тон Эгина, - иди, скажи, чтобы проверили готовность малой гостиной, - вторая жена, кивнув, тут же быстрым шагом пошла ко входу в центральное здание особняка. - Ты, - обратилась она к рабу, - проводи командующего в приёмную, скажешь ему, что его скоро примут. Бегом!
        Сама Эгина устремилась приводить себя в парадный вид. Не важно, что Болз теперь не тот человек, которому она должна выказывать уважение. Всё равно при любых гостях хозяйка дома не должна появляться одетой в повседневную одежду. К тому же ей ещё предстояло идти к мужу - известить о прибытии командующего она обязана лично. Раз уж Роде удалось привести его в чувство, то и ей это будет сделать возможно.
        Вид мужа, сидевшего, откинув голову, на диване, его посеревшая кожа, его ввалившиеся покрасневшие глаза и неаккуратная причёска заставили Эгину расстроиться. Выданная за Кая замуж без своего согласия, за годы совместной жизни она крепко привязалась к нему. Пусть эта привязанность и была не следствием любви, а, скорее, следствием общих интересов и осознанием общности и взаимозависимости их судеб, она была от этого не менее крепкой.
        - Я же сказал, что выйду к ужину! Чего ещё вам надо? - всё также грубо, но уже без ослепления яростью спросил Кай.
        - Прибыл командующий Болз, - кротко, наклонив голову, произнесла Эгина.
        Она некоторое время наблюдала, как её муж от изумления не мог даже вдохнуть, потом ещё какое-то время выслушивала брань в адрес командующего. Наконец, Кай выговорился и, кажется, окончательно пришёл в себя.
        - Хорошо, я сейчас подойду. Где он? В приёмной?
        - Я распорядилась проводить его в малую гостиную.
        - Пришли рабынь, я переоденусь.
        Кай Шитор тяжело поднялся и пошёл к двери, где его дожидался приведённый Эгиной личный слуга, который должен был проводить хозяина в его покои.
        - Ты думаешь, я рад тебя видеть? - поприветствовал своего гостя верховный дож, войдя в малую гостиную.
        Он прошёл в центр комнаты и встал напротив сидевшего развалившись в кресле, Болза.
        - Я пришёл не радовать тебя, а кое-что обсудить, - не вставая с кресла ответил гость. - У нас с тобой остались нерешённые дела.
        Времена, когда эти два человека внешне играли роли близких приятелей, остались, похоже, в прошлом. Никаких взаимных пожатий предплечий и объятий не последовало.
        Какое-то время побуравив Болза взглядом и наткнувшись на такой же не менее злой взгляд, Кай хмыкнул и сел в кресло рядом.
        - Как твоё здоровье, непобедимый? - саркастически спросил он.
        - Не собираюсь устраивать с тобой перепалку, дож, - по-прежнему невозмутимо сказал Болз. - Ты должен был мне ровно сто тысяч лигров, растинских или крисских - неважно. Тридцать я получил авансом. С тебя ещё семьдесят. Я пришёл к тебе за рассчётом. Раз уж во Дворце дожей тебя не застать который день, пришлось явиться сюда. Хотя, поверь, видеть тебя и твой дом мне тоже радости не доставляет.
        Кай Шитор буквально онемел. Он ожидал от командующего обвинений, оправданий и даже оскорблений, но никак не требования денег.
        - Ты с ума сошёл, старик! - в голосе дожа было изумление. - Какие деньги? Кому? От твоего легиона осталось чудом уцелевшие три сотни беглецов! Ты не выполнил ничего из того, что был должен и припёрся ко мне за деньгами?!
        Всё также невозмутимо Болз самостоятельно, не дождавшись этого от замершей статуей рядом с ними рабыни, налил себе в серебрянный кубок вина из кувшина.
        - Ты назвал меня стариком, - пригубив вино, ответил он, - но у кого из нас стариковская память? По контракту мы обязаны были Растину службой в течение года. Или, - тут он позволил себе усмешку, правда, с горечью, - или до завершающего войну сражения. Войну Совет, если меня не подводят источники информации, три дня назад остановил. Посланца графа ри, Шотела, этого наглого баронета Кларка, отпустили с известиями для графа, что республика не имеет к нему никаких претензий и что к уничтожению моего легиона республика относится с пониманием…
        - Я был против такого решения, - прохрипел Кай, - ты ведь это тоже знаешь.
        - Знаю, - кивнул Болз, - но факт в том, что война закончилась. Завершающее её сражение состоялось. Плати оставшиеся деньги, дож.
        - Да вас же разгромили, как стадо овец!
        - Это не наша вина, Шитор! И ты это знаешь! - впервые повысил голос командующий. - Если бы мы были готовы к бою, мы бы так просто не дали себя разгромить. Но по чьей вине мы оказались разъединёнными? Кто убеждал, что так лучше для снабжения и последующей погрузке на корабли? Кто определил места для лагерей моих баталий? Почему от ближайшего к ним полка кринских наёмников было не меньше четырёх дней пути, да и сами эти полки оказались разъеденены, все семь?
        - У тебя своя башка есть, - грубо огрызнулся Кай, почувствовав правоту Болза.
        - Голова у меня есть. Только откуда мне было взять сведения о ри, Шотеле, если я прибыл сюда недавно? Не ты ли лично, дож, кормил меня байками, что нам надо только дождаться, когда баронишка - ведь это ты называл ри, Шотела баронишкой и дикарём? - когда он уедет в Фестал? В общем, Кай, поздно выяснять, чья тут вина. Я с себя, старого барана, вины не снимаю. Мне нужны деньги на выкуп моих людей и моего сына. Пусть он у меня и внебрачный, но он у меня единственный. Деньги в кринском банке у меня есть, но я, во-первых, не хочу терять времени, во-вторых, деньги мне будут нужны на закупку нового оружия и доспехов, а в-третьих, я имею право на полный рассчёт в соответствии с контрактом. И отказываться от своих денег не собираюсь.
        - Совет на это не пойдёт.
        - Не пойдёт? Республика хочет прослыть не выполнившей свои обязательства перед наёмниками? Не сходи с ума, дож. Вы не короли, которые смогут, случись что, опереться на свою армию, своих феодалов и своих многочисленных, всегда готовых воевать, невладетельных благородных. Растин же без наёмников станет объектом постоянных нападений для любого достаточно наглого пирата. Я уж не говорю о ваших близких, и не очень, соседях. Особенно королевство Фларгия будет радо. Да и Хадонская империя грустить не станет - вы там хорошо насвинячили во времена их смуты.
        Кай Шитор не мог не признать правоту слов старого наёмника. И в том, что при заключении контракта с его стороны был допущен грубый просчёт (а кто мог предвидеть такой шторм событий?) и теперь, по всей видимости, придётся платить, и в том, что Совет не пойдёт на невыполнение обязательств перед наёмниками. Наёмники - это такие сволочи, сражающиеся только за деньги, что потом долго, если не навсегда, станут игнорировать республиканский наём.
        Да ещё и неизвестно, как на отказ Болзу отреагируют полки кринских наёмников - могут устроить бучу. А давить их разжиревшей, под стать своему начальнику, стражей - дело с весьма непредсказуемым исходом.
        Как ни странно, разговор с Болзом не то, чтобы успокоил Кая, но вернул его к здравому смыслу. С долгом перед Болзом он всё же согласился и пообещал ему, что в Совете объяснит необходимость выплат.
        После отъезда командующего разгромленного легиона Кай пошёл навестить своего секретаря, которого он сгоряча несколько дней назад так отделал тростью, что у того полностью онемела нога и он не мог даже стоять.
        - Эгина, пошли за магом Гжером, заплати ему за его излечение, - он махнул в сторону комнаты секретаря. - А ты успокойся, дорогая. Я уже в норме, - он обнял её и прошептал на ушко. - Мы ещё поборемся.
        Выборы верховного дожа происходили раз в два года и до очередных выборов оставалось ещё больше двух кварталов. Так что время, если не оправдаться самому за провал, то испачкать ещё большей грязью своих оппонентов, у него было. Периодичность же выборов внутри древних торговых семей, кто будет их представлять в Совете, не регламентировалась вообще, да и не было в семье Шитор у Кая достойных конкурентов.
        Кроме времени на его стороне играло и то обстоятельство, что у него было ещё и немало союзников. И это не только верные лично ему члены Совета дожей Рог Карвин и Кул Воск, но и множество торговых семей, главы которых или были связаны с его семьёй родственными и деловыми узами, или не желали видеть усиления Гоша Топина, который так руководил стражей, что его ненавидели и презирали даже лошади. Собственно, во многом благодаря именно этой жирной свинье Кай Шитор и имел все эти годы сильную поддержку влиятельных граждан. "Или я, или Топин, выбирайте" - это противопоставление было Каю очень выгодно.
        Своим жёнам готовиться к возможному изгнанию он категорически запретил. В том, что ему удастся удержать власть, Шитор уверен отнюдь не был, но заранее готовиться к проигрышу не желал.
        Через две декады после его разговора с Болзом в Растин опять прибыл баронет Рин Кларк, доставивший условия освобождения пленных. Видеть рожу этого наглеца Кай не желал, как бы не велико было его волнение за судьбу сына и племянника. Условия, выдвинутые имперским графом, оказались неожиданно мягкими. Чуть больше, чем за три с половиной тысячи пленных ороссцев ри, Шотел желал получить выкуп в размере восьмидесяти тысяч лигров. А захваченных сыновей Кая и Болза, также, как и его племянника, он от остальных пленных не отделял, включив их в общее число.
        Сначала верховный дож подумал, что ему повезло. Что граф просто не разобрался в том, кто попал в его руки. Но эту мысль развеял его друг детства дож Рог Карвин, лично беседовавший с баронетом Кларком.
        - Всё они в Пскове знают, - сказал он Каю, сидя у него в гостях в кабинете. - Если честно, я сам не пойму, что граф этим хочет тебе и Болзу показать. То ли он демонстрирует, что так низко вас ценит, что для него ваши сыновья и твой племянник ничем не лучше простых наёмников, то ли он хочет нормализовать отношения с вами обоими, то ли ему и правда всё равно.
        - Знаешь, Рог, - задумчиво сказал Шитор, - мне кажется, что самое плохое, это то, что, скорее всего, правилен третий вариант. Ему, похоже, и правда наплевать. Семеро, на кого же мы нарвались?
        - Мы это уже обсуждали, Кай. Это императрица Агния. Ты раньше сомневался, но теперь, надеюсь, ты убедился. Без империи тут явно не обошлось. А то, что мы пока не нашли этому прямых доказательств, означает лишь, что мы плохо искали. Мы попытались драться с мечом, а не с тем, кто держит его в руке, вот и поранились.
        Верховный дож долго думал. И чем дольше, тем меньше он соглашался с мнением друга. Где-то в его мыслях была ошибка, но вот где?
        Отложив эти мысли на потом, спросил:
        - Порядок обмена тоже обговорили?
        - Да там ничего особенного. Посредником согласилась стать королева Бирмана. Мы в Тавел отвозим деньги и забираем пленных, граф туда отводит пленных и забирает деньги. За посредничество Бирман получает десять тысяч лигров, по пять с нас и графа. Отдаём пленных Болзу, он нам доплачивает, за вычетом тех денег, что мы были ему должны, пятнадцать тысяч лигров. Вот и всё, Кай. Что дальше-то делать думаешь? Ты же понимаешь, что в Растине для тебя только всё начинается?
        Глава 20
        К небольшой деревушке, скрытой в густом лесу, они подъехали, когда погода совсем испортилась.
        - Можно остановиться в доме старосты, - предложил Клейн.
        - В принципе, до Палена совсем немного осталось, - сказал Олег, но, посмотрев на небо, согласился. - А давай и в самом деле тормознём. Отдохнём на природе.
        В деревушке было всего полтора десятка домов, но выделить из них дом старосты никак не получалось - все домики были хоть и небольшими, крытыми соломой, но довольно новыми. Не сравнить с теми жалкими халупами, которые в здешних местах стояли раньше, до Олега. И уж, тем более, не сравнить с тем убожеством, где проживал Ингар. Нет, такие развалюхи здесь тоже присутствовали, и численно, раза в два, превосходили новые, но они явно были заброшенными.
        - Эй, пацан, где дом старосты? - спросил адъютант у вихрастого мальчишки лет семи-восьми, который из-за редкого тына смотрел на пару приближающихся всадников.
        В поездку на север баронств Олег отправлялся в сопровождении целой свиты, в которую, кроме Клейна, входили десяток егерей из полка Дениза, тройка рудознатцев и один из мастеров-строителей. Помимо того, что ему хотелось своими глазами посмотреть те места его баронств, где он ещё не был, Олег рассчитывал оценить возможность строительства рельсовой дороги к заболоченным территориям вольных поселений, откуда он получал почти треть железных болванок для своих кузниц. Пусть качество этого железа и было крайне низким, но его маги-мастера приспособились воздействиями заклинания Укрепления и Сохранения приводить даже такое железо в приемлемое качество. На обратном пути он решил заскочить в Пален, посмотреть мебельное производство и недавно отстроенный отдельный цех для изготовления оправдавших себя в походах инженерных конструкций - от разборных мостов и башен до требушетов, баллист и катапульт, некоторое количество которых он всё же решил пустить в продажу своим, пока немногочисленным, союзникам - Бирману и империи.
        Отправив свиту с мастерами в Псков, Олег с Клейном за мостом через Красавку, притока Псты, свернули к замку Пален.
        Надвигающаяся непогода, начавший моросить прохладный весенний дождик и поднявшийся ветер, загнала жителей деревушки в дома. Но детей непогода видимо не сильно пугала, потому что в помощь мальчишке, радостно согласившемся их проводить, тут же откуда-то нарисовались ещё трое пацанят, такого же примерно возраста, и совсем крохотная девчушка года на два их моложе.
        - Дяденьки, а угостите чем-нибудь вкусненьким? - именно девочка решилась попросить у важных гостей оплаты за выполненную работу по сопровождению к дому старосты, куда они явились всей гурьбой.
        Олег улыбнулся и, сделав вид, что его рука что-то поискала в перекидной сумке, извлёк из пространственного кармана немаленький мешочек вываренных в меду орехов.
        - На, держи, - протянул он ей сладости, - только поделите по-честному, вернее, даже поровну. Поняла? - увидев, как та закивала так усиленно, что, того и гляди, голова с тонкой шейки отвалится, грозно добавил: - Услышу, что обделили кого, влетит всем. Поняла?
        В доме старосты было хоть и небогато, но чисто и, можно даже сказать, уютно.
        - Простите, благородные господа, не ждал я гостей, - староста низко кланялся, приветствуя вошедших, пока его жена и дочь суетились в комнате, освобождая места на лавках и за столом. - Ялика, слазь в погреб, сидра принеси, - скомандовал он дочери, молодой, весьма симпатичной и стройной девушке лет шестнадцати на вид.
        - Переночевать пригласишь усталых путников? - спросил Олег.
        - Конечно! Да нешто я откажу таким благородным господам! Орния, накрывай на стол. Сейчас и повечеряем, если не побрезгуете простой крестьянской пищей.
        Старосту звали Плавий, просто Плавий. Олег еле сдержался, чтобы не поинтересоваться, не он ли отец тарксого короля Плавия II? Лет ему было не больше сорока, но густая борода сильно добавляла ему солидности.
        Стол собрали быстро. Женщины за него не сели, выйдя в другую комнату.
        Сами представляться хозяину дома Олег с Клейном не стали, а тот постеснялся спрашивать. Недорогая, но добротная одежда, прекрасные кони с качественной сбруёй и так выдавали в них благородных.
        - Так, почитай, уехали все. Кто в Пален, кто ещё дальше, - жаловался староста Олегу, когда они уже дошли до сидра. Правда Олег сидр не очень жаловал, и только делал вид, что пьёт. Клейн, тот всё же решил с молчаливого согласия своего шефа немного расслабиться. - Хотя, казалось бы, чего сейчас не жить тут? Новый барон и барщину, и оброк отменил. Десятину теперь только плати и всё. Вот у нас вся деревня-то и выкупилась из серважа. Но все разъезжаются. За оврагами поля совсем заброшены. А кому охота овощи собирать, если вон в том же Палене за декаду по сто, а то и больше, тугриков зарабатывают. Даже моя, - он кивнул головой в сторону комнаты, куда ушли женщины, - говорит, что хватит тут прозябать. Поехали, грит, в Пален. А я и сам иногда подумываю. Цены-то сейчас, на зерно особенно, упали, посчитай, на четверть. Везут откуда-то с других баронств, да хорошее-то какое! С нашим мелким и не сравнить.
        - Да как-то не похоже, что вы тут бедствуете, - с сомнением произнёс Клейн. - Дома, смотрю, совсем новые.
        - Да что дома? Теперь это дело нехитрое. Барон новый, дай ему Семеро здоровья, разрешил порубку. А уж сложить-то сруб каждый может. Да ещё зарабатываем тем, что короба из ивняка плетём на продажу. Но, опять же, отправься к мебельщикам в Пален - там за оплётку мебели больше намного заработаешь. Эх, да что говорить, у самого сын туда уехал. Работает на кирпичном заводе и за квартал получает больше, чем я тут за год. Ялика моя тоже убежать к брату вздумала. Дура. Но ничего, вернул. Декаду сидеть потом не могла.
        Основательно опьяневший Плавий уже пустил скупую мужскую слезу.
        Олег знал, что научно-технический прогресс убивает село, но применять порочные методы советского руководства, финансировавшего выращивание кукурузы за Полярным кругом, он не собирался. Знал, к чему это приведёт. Правда, его отец, когда вспоминал своё участие в молодости в битвах за урожай, всегда делал это с улыбкой и теплотой.
        Сначала Олег не понимал, что может быть хорошего, когда толпы студентов, школьников, работников заводов и НИИ ехали в и так многолюдные сёла и деревни на уборку урожая, где жили в бараках и сельских клубах, спали на продавленных кроватях, топчанах и даже на полу. Но, став постарше, понял, что для отца битвы за урожай, пусть и всегда проигрываемые, это, прежде всего, знакомство с его матерью. А ещё молодость и друзья.
        Главный вывод, который Олег сформулировал для себя, был в том, что не в количестве работников дело. СССР импортировал зерно миллионами тонн, урожай, помимо селян, собирали толпы горожан, а на прилавках было пусто. Словно и в том мире была какая-то невидимая магия исчезновения.
        Ещё до беседы с этим старостой он понимал, что начнётся переток людей из деревень в поселения и города, но мешать этому процессу не собирался.
        Пока сидели, мелкий дождь за окном сменился ливнем, который довольно скоро прекратился.
        Олег вышел во двор, оставив Клейна в одиночестве выслушивать жалобы старосты. Прошёл за калитку и остановился, разглядывая короткую деревенскую улочку в наступающих сумерках.
        - Благородный господин, пожалуйста, выслушайте меня.
        Как следом за ним из дома неслышно выскользнула Ялика он заметил и сразу понял, что это по его душу.
        - Ну чего тебе, девица? Чего тебе, красная? - спросил он.
        - Возьмите меня с собой! Не хочу я здесь больше оставаться, - негромко, но страстно заговорила она. - Помогите уехать отсюда. Я вам отработаю. Я стирать умею, готовить. Всё, что скажете, буду делать. Ну, помогите мне, пожалуйста. Если у вас денег нет, так у меня есть, двадцать тугриков. Я их плетением заработала. Хотите, я вам их отдам? А у вас я бесплатно работать буду. Год. Вы ведь в Псков едете, я слышала.
        Девушка говорила убеждённо и напористо. Видимо желание уехать её терзало очень сильно.
        - А чем заниматься думаешь, когда год пройдёт? А про родителей подумала? - поинтересовался он.
        - Родители меня замуж за Хрола хотят, а я не хочу за этого увальня. Я в егеря хочу, или в ниндзя. Я их в Палене видела. Я тоже сильная и ловкая, и ещё научусь. Ну, помогите, благородный господин.
        Брать с собой девчонку Олегу не хотелось категорически, но и отказать ей в помощи не смог.
        - Я тебя с собой не возьму. Подожди, я ещё не всё сказал. До Палена ты бегать хорошо умеешь, да тут и недалеко…
        - К брату я больше не побегу. Он предатель. Он опять меня отцу вернёт, - перебила Олега Ялика, а при упоминании отца рука у неё невольно легла на попу.
        - Да к брату и не нужно, - Олег в очередной раз изобразил фокус - засунул руку за пазуху и извлёк из пространственного кармана знак гонца, скромный медный квадрат с изображением орла. - Вот, покажешь его любому офицеру или сержанту стражи в Палене, скажешь проводить тебя к коменданту, - он протянул квадрат Ялике.
        - Что это? - с интересом разглядывая знак поинтересовалась она.
        - Пропуск. Это твой пропуск к тому, о чём ты мечтаешь. Смотри только потом не пожалей о своём выборе.
        Девушка несколько недоверчиво посмотрела на Олега.
        - Но комендант, он очень важный господин, он спросит откуда это, а я… - засомневалась девушка.
        - Тебе не надо будет ничего объяснять, поверь. Клянусь всеми Семерыми, что он будет о тебе знать.
        Услышав от него клятву богами, Ялика сразу же ему поверила.
        Олег не знал, есть ли в этом мире боги или нет, есть ли тут какая-нибудь божественная магия или нет, но то, что с теми, кто нарушал такие клятвы, начинали происходить всяческие неприятности, в этом были уверены все.
        У него самого, правда, на этот счёт однозначного мнения не было, но на примере ритуала кровного родства с Улей, после которого он реально не мог воспринимать эту очень красивую девушку иначе, чем как сестру, он относился к клятвам здешним богам весьма серьёзно и разбрасываться ими не собирался.
        Поэтому первым делом, когда на следующий день они прибыли в Пален, Олег встретился с местным комендантом.
        - Тут к тебе на днях заявится одна девушка, молодая совсем, зовут Ялика, - объяснил он ему. - Хочет стать егерем. Ты её не к егерям, а к Агрию отправь. Пошли с ней кого-нибудь из сержантов, пусть тот объяснит полковнику, что это моя протеже и надо её направить по программе обучения ниндзя. Запомнил?
        - Запомнил, господин граф.
        Комендант, совсем молодой мужчина, сам был из агриевых ниндзя, отправленных из разведки в стражу для усиления кадрового потенциала комендантской службы.
        - Здесь со вчерашнего дня работают барон Армин Госьер и баронесса Гелла Хорнер, - сообщил он.
        - Да ладно! Вместе приехали? - удивился Олег, зная, как непросто складываются отношения между его министрами.
        - Приехали раздельно, - улыбнулся комендант, - но остановились оба в замке. Барона и баронессы Паленов сейчас там, правда, нет. Зато комнаты для ваших министров там всегда готовы.
        Частые противоречия, которые возникали между Геллой и Армином, были вызваны естественными причинами. Олег помнил, что и в его бывшем мире фискалы всегда конфликтовали с теми, кто отвечал за развитие. На его взгляд вносило свою лепту и то, что Армин был какое-то время рабом Геллы, пусть и управляющим, и не раз попадал под горячую руку.
        Впрочем, на последнее обстоятельство Олег старался внимания не обращать. У того же Петра I становились министрами и графами вчерашние крепостные холопы, как тот ушлый парень, который предложил царю изготавливать и продавать гербовую бумагу для челобитных и кляуз. Равнять себя с царём Олег не собирался, но на происхождение своих чиновников, в том числе и высших, внимания не обращал. Правильно говорил Дэн Сяопин, что не важно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей.
        - И где мне их сейчас искать? - спросил он у коменданта, но, увидев, что тот смутился от незнания ответа, махнул рукой. - Да это я так просто. Понятно, что где-то по производствам разъезжают.
        Пален давно уже из баронского замка превратился в промышленный город, хотя стен тут не было, как и в Промзоне. Только, в отличие от Промзоны, застройку которой, занятый Псковом, Олег пустил на самотёк, Пален отстраивался под строгим присмотром Гортензии, баронессы Пален. По её приказу самовольно возведённые строения, даже если они были сделаны из качественных материалов, нещадно сносили. Прежде, чем что-то возвести в Палене, надо было получить личное разрешение баронессы.
        Кроме мебельной мануфактуры, рядом с которой строили отдельный цех для изготовления инженерных механизмов, в Палене работали кирпичный завод, стеклоплавильный цех и завод по изготовлению изделий из стекла. Мелькомбинат из полутора десятков ветряных мельниц молол муку на все Олеговы баронства и на продажу. Имелся литейный цех, где делали бронзу и продавали её местным паленским ремесленникам для изготовления множества, ставших популярными, девайсов, от пуговиц и дверных ручек до подсвечников и масляных фонарей. Тут же возвели и цементный завод.
        Замок теперь находился в полном окружении зданий и строений выросшего города.
        После посещения строящегося цеха, как оказалось, смотреть там особо пока было и не на что, хоть уже и, что называется, не стадия котлована, но цех ещё только начали возводить, Олег, не встретив ни Геллу, ни Армина, решил дождаться их в замке. Уж к вечеру-то на ужин они обязательно явятся.
        С Клейном и пятёркой стражников, которых ему выделил комендант сразу же по его прибытию в Пален, Олег отправился в замок.
        Министры явились с небольшим временным интервалом друг от друга.
        Явившаяся первой Гелла, не смущаясь, ввалилась в прихожую занимаемых им апартаментов, когда он только-только отлип от продолжавшей стоять голой на четвереньках горничной.
        - Доложи графу, что к нему пришла баронесса Хорнер, болван, - услышал он звонкий и весёлый голос Геллы.
        Что пробормотал ей дежурящий в прихожей слуга, он не расслышал.
        - Гелла, - крикнул он громко через дверь, - дай мне хоть с дороги помыться.
        - Ты уже три склянки моешься, не меньше, - засмеялась Гелла, догадавшись хотя бы не ломиться в дверь. - Выйди хоть, я тебя обниму, да сама пойду переоденусь к ужину.
        Чертыхаясь и натягивая на себя штаны с рубашкой, Олег снова вспомнил про необходимость изобретения домашних халатов.
        - Ну вот я, - сказал он, выходя в прихожую и распахивая для объятий руки.
        - Ого, да ты уже чистенький совсем, - Гелла обняла его и поцеловала в щёку. - Ну вот и встретились. Рада видеть тебя, Олег. Пока. До встречи на ужине.
        Она снова засмеялась идя к выходу, легко поняв, от какого занятия она его только что оторвала. Не первый раз Олег уже пожалел, что совсем распустил своих соратников. Надо бы быть с ними построже.
        Когда вернулся в комнату, девушка продолжала стоять на ковре в той же позе.
        - Ну ты чего? Вставай, одевайся, - он слегка хлопнул ей ладошкой пониже поясницы. - Скажи, чтобы воды в ванну ещё натаскали. Подожди. Вот, возьми.
        Увидев в его руке золотую десятирублёвую монету, служанка чуть не бросилась ему на шею, но сдержалась. В отличие от его соратников, рабы в замке Пален понятие о субординации имели. Одно это заслуживало столь высокой оплаты. Хотя Олег и так никогда жадностью по отношению к понравившемся ему партнёршам не отличался.
        - Господин граф, так, может, и правда, уйти на этот, как вы его назвали, вменённый налог? - несмотря на то, что Армину, как своему министру финансов и налогов, Олег разрешил обращаться к нему на ты, тот никак к этому не мог привыкнуть. Слишком долго он от момента рождения прожил в рабстве. - Все эти мастерские, мелкие ремесленники, лавочки и прочее, их всё больше и больше становится. Раз вы так и не хотите восстановить гильдии, то я не знаю, - он отложил в сторону вилку, чтобы развести руками, - надо большое количество людей, чтобы считали, кто сколько производит и с кого какой налог брать.
        Не желая иметь любые, параллельные своей, структуры власти, Олег на своих землях полностью прикрыл деятельность гильдий, так же, как до этого, отказался от структур городского самоуправления и городской стражи.
        Армин не раз намёками настойчиво подталкивал Олега к отказу от запрета гильдий. И Олег его понимал. Самим уследить за размерами доходов мелких и даже средних производителей без большого штата мытарей было практически невозможно. А содержать большое число чиновников, так не понятно, что выйдет дешевле - не брать вообще налогов с мелочёвки или содержать такую ораву.
        - Понимаешь, Армин, - сказал он, - вменённый налог, он тоже хорош, когда у тебя немного мастерских. Примерно прикинул, кто из них сколько заработает, и сказал: с тебя столько, а с тебя столько. Но когда у тебя их много, да ещё их доходы со временем меняются… Я пока не знаю, если честно. Давай ещё подумаем. Может, все эти налоги местным властям отдадим. Мы-то по-любому и без этих денег проживём. Но решение по гильдиям окончательное. Я тебя попрошу, Армин, очень настоятельно попрошу больше эту тему не поднимай. Хорошо?
        - Да я так, - смутился Армин, уткнувшись взглядом в тарелку.
        - У тебя всё "да я так", - усмехнулась Гелла, за весь ужин ни разу не притронувшаяся ни к какой еде, кроме фруктов.
        - А ты что, на диете, что ли? - спросил её Олег.
        - На какой ещё диете? Не хочу просто. Я, перед возвращением в замок, поздно пообедала у Штелпа, на литейном, - объяснила Гелла, отрезая кусок яблока.
        - Кстати, что там на литейном? Я им поручал поэкспериментировать с разными долями меди и олова.
        - Да всё нормально, Олег. Я все предприятия объездила. Единственная, ну, не проблема, а, скорее, обеспокоенность, что тут много народа чужого приезжает, уезжает. Мало ли что вынюхают? Я, конечно, в Нечая верю, но…
        - Не бери в голову, - отмахнулся Олег. - Водку мы в Распиле производить будем. Ты ещё про водку не знаешь? Ах, да, я ж ещё не говорил. В общем, из Бирмана нам будут зерно возить, а я знаю ещё одно, так скажем, заклинание, которое позволит делать из зерна напиток вроде кальвадоса. Там технология похожая, так что ничего сложного. Да, а насчёт кражи, возможной кражи наших здешних секретов, так и украдут - ничего страшного, - увидев изумление на лицах своих министров, Олег усмехнулся. - Здесь главный секрет - организационный. Понимаете? Смотрите. Предположим, растинцы, или геронийцы, или ещё кто, подсмотрят всю технологию производства мебели. Что они сделают? Да то же, что предлагали мне и вы! Помните, сколько времени мне пришлось отгонять вас с вашими идеями накупить рабов, держать их впроголодь и плетьми заставлять работать по двадцать склянок в сутки без еды и сна? И рассчёты вы приводили точные, что при минимуме расходов будет максимум прибыли.
        Гелла с Армином смущённо переглянулись. Олег напомнил им об их заблуждениях.
        - Вот именно, - кивнул Олег, - у наших соперников ментальность ещё много веков не поменяется. Как это? Набрать чернь и платить ей достойные деньги, когда рабов можно заставить делать всё тоже самое?
        - Но делать-то они смогут, - неуверенно, словно разговаривая сам с собой, произнёс Армин.
        - Смогут. Но это будет, по сравнению с нашим товаром, такое, извиняюсь, дерьмо. Ладно. Армин, давай по маленькой. Гелла, ты как?
        Его министры опять переглянулись и дружно согласились выпить кальвадоса. Олег, увидев эти переглядывания, решил, что отношения у них, рано или поздно, нормализуются.
        - Да, сейчас бы сюда Гури, нашего министра торговли, и Гортензию, нашего министра иностранных дел, можно было бы провести заседание совета министров, - сказал Олег, поставив на стол опустевшую рюмку, но тут же вспомнил, что забыл назвать силовой блок. - Не, ещё нужны были бы Чек, Нечай, Агрий и Бор.
        - А ты создал Совет? - удивилась Гелла.
        - Нет, но подумываю.
        - Они тебя в Пскове ждут, - всё же, видимо после выпитой рюмки, обратился к Олегу на ты Армин. - Там Агрий какие-то известия с восточных границ привёз. И госпожа Гортензия чем-то встревожена. Несколько раз, я знаю, с имперским послом встречалась, и в Бирман, когда я за выкупом своих людей отправлял, она тоже одного из своих людей к королеве направила.
        - А для чего? - заинтересовался Олег.
        - Да кто знает? - вместо Армина ответила Гелла. - А то ты Гортензию не знаешь. Если она хочет чего скрыть, с неё и Нурий не вытянет. Так что это тебе у неё самой надо спрашивать.
        Глава 21
        Штабеля рельсов занимали уже всю площадку. Наложив заклинание Укрепление на последнюю заготовленную партию изделий, Уля пошла в сторону здания конторы.
        Материал, который получался при воздействии её магии на смесь, Олег назвал мрамором. Но она в Тавеле, столице Бирмана, увидела настоящий мрамор. Из него были сделаны колонны центральной части королевского дворца. Тот мрамор действительно походил на получающийся у них с Олегом материал, но только внешним видом структуры и рисунка камня. Но настоящий мрамор был хрупким, он крошился при ударах и явно не смог бы служить тем целям, которые запланировал брат.
        Зря он их камню дал такое название, только путаницу вносит. Их мрамор был твёрже и крепче стали. Была даже мысль делать из него оружие и доспехи, но он оказался слишком тяжёлым, раза в три тяжелее железа. Впрочем, небольшой кинжал Уля попросила вылепить лично для себя и, после наложения Укрепления, получила небольшое, весьма изящное на вид оружие, которое, правда, весило как меч-полуторник. Но для коллекции сойдёт, пусть будет.
        - Мы сегодня в Псков возвращаемся, госпожа?
        - Нет, Лол, я слишком за эти дни устала. Не хочу ночевать в дороге. Распорядись сходи насчёт бани.
        Отправив Лолиту, Уля, подойдя к зданию конторы, устроилась в стоявшем под навесом плетёном кресле, закинула одну ногу на другое кресло, стоявшее рядом, и бездумно смотрела, как рабы с натугой перетаскивают последнюю партию рельсов в самый дальний штабель.
        То, что больше сотни рабов в течение целой декады утрамбовывали в формы, Уля укрепила, превратив в мрамор, за два с половиной дня. И при этом сегодня у неё осталось неизрасходованной ещё треть резерва.
        Прав был Олег, когда говорил, что её магрезерв ещё будет расти, как прав был и в том, что они с ним не типичные владетели - пашут, по его словам, как рабы на галерах.
        - Госпожа, вам принести что-нибудь? - склонился перед ней мальчишка-раб, специально оставленный, видимо, на случай подай-принеси Нелогом, здешним управляющим, сейчас активно махающим плетью на площадке.
        Наверное зря он так, подумала виконтесса про управляющего. Тут же не в лени дело, просто рабы за эти дни устали. Впрочем, вмешиваться Уля не стала. Она помнила слова брата насчёт того, что, если начальник не знает своих обязанностей, он начинает лезть в обязанности своих подчинённых.
        Уля свои обязанности знала, и их у неё было очень много. Иногда она жалела даже, что у неё такой гигантский магический резерв. Был бы поменьше, может, и времени свободного было бы больше.
        - Да, принеси чаю с пирожными, - вспомнив о согнувшемся в поклоне мальчишке, сказала она, - только на двоих сразу принеси.
        Виконтесса увидела быстро идущую от здания гостиницы Лолиту и убрала свою ногу с соседнего кресла.
        Площадка для изготовления рельсов была оборудована примерно по середине пути между Псковом и Распилом, в том же месте, где давно уже фунционировал глинянный карьер. Когда залежи нужной белой глины возле строящегося тогда Пскова стали истощаться, то нашли это место, где такой глины было очень много.
        Тогда же и построили тут здания конторы, гостиницы, казармы, двухэтажный дом для семейных стражников и надзирателей, бараки для рабов и даже сетевязальный и канатный цех. Получился почти посёлок, только без трактиров и кабаков.
        - Всё, сказала, - доложила Лолита и, увидев приглашающий взгляд виконтессы, села в кресло, - через половину склянки будет готово.
        Пирожные, которые делала здешняя повариха, были далеко не самыми вкусными из тех, что Уля пробовала, но вполне съедобны.
        К тому же брат, тот вообще говорил, что его не устраивает кондитерка на меду и ягодах. Несколько декад назад, ещё до похода в Растин он привёз в пространственном кармане из очередной поездки от каких-то сервов мешок сладковатой то ли репы, то ли свеклы, и заявил, что у них должен получиться сахар, и тогда все узнают, что такое настоящие пирожные.
        Но пока у Ринга со всей его командой химиков получить этот самый сахар не нашлось времени или не получалось, а Олег про это забыл. И вспомнил только четыре дня назад. Ругался, конечно, сильно. Обещал скормить и Рингу, и его заму Малосу, и прочим вонючкам, как он, разозлившись, называл химиков, по мешку соли. Уля, услышав имя Малоса, мужа своей подруги Тимении, тут же вступилась за них. А ведь и правда, жили столько лет без этого сахара, можно потерпеть и ещё несколько декад. Заступничество её сработало, и Олег только махнул рукой.
        Когда они уже почти допили чай, к ним подбежал здешний управляющий Нелог. Нелог, высокий мускулистый мужчина, был бывшим старостой одной из деревень баронства Хорнер, которого Гелла приметила, ещё когда наводила там свои порядки. Он действительно был хорошим организатором и ответственным исполнителем, но его постоянно бегающие глаза, угодливая улыбка и трясущиеся руки раздражали Улю неимоверно.
        - До вечера управимся, госпожа, не извольте беспокоиться, - со своей угодливой улыбкой, словно в чём-то провинившийся, сказал он, - только поедят сейчас, и продолжим.
        - Да можно и не гнать так, - пожала плечами виконтесса. - Смотри, они у тебя и так еле на ногах стоят, а ты их бьёшь почём зря.
        Нелог, державшийся за свою должность, что называется, зубами и ногтями, при разговоре с вышестоящими всегда волновался. А уж от недовольства, высказанного самой виконтессой, разволновался ещё больше.
        - Да разве я слишком строг, госпожа? - оправдывался он. - Они ж мне как дети родные, честное слово. Просто госпожа Гелла ведь письмо присылала. Завтра с утра уже волов пригонят, тащить рельсы в Псков. А тяжесть ведь такая. Тросы надо хорошо закрепить заранее. А за рабов этих не извольте беспокоиться. Они получше тут многих вольных живут. Особливо, как господин граф сюда рабынь и женщин гулящих на сети с канатами отправил, так совсем им тут хорошо. Им даже семьи разрешаем заводить. А что подгоняю иногда, так как же без этого, госпожа? Ведь на шею сядут.
        Небольшой цех, где рабыни и пойманные в облавах гулящие женщины плели сети и канаты, оказывается, поставлял ещё и жён. Улю это немного позабавило, а оправдания Нелога ей были совсем не нужны. Это участок Геллы, в конце концов, пусть она и разбирается.
        - Хорошо, Нелог, я завтра с утра уезжаю. Сделай, пожалуйста, так, чтобы я тебя до отъезда не видела. Договорились?
        Настоящих претензий к управляющему у неё не было, но неприязнь к этому трусливому мужику у Ули всё же прорвалась. Хотя Гортензия и учила её держать себя в руках и стараться быть ровной в отношении слуг и подчинённых, Уля пока не до конца научилась сдерживать свои эмоции.
        Из Нелога можно было бы сделать эталон мужественности, настолько ему повезло с большим ростом и атлетической фигурой. По факту же не мужчина, а тряпка по отношению к начальству, и мелкий тиран по отношению к подчинённым. И такие люди ей попадались нередко. Её брату как-то удавалось относиться к ним с иронией. "Человек просто умеет жить, Уля", - говорил он про таких с улыбкой, словно что-то вспоминая.
        Чтобы успеть в Псков к исходу дня, они встали с рассветом. Завтракать не стали, решив, что перекусят в дороге, только умылись и отправились в путь.
        - Первую рельсовую дорогу здесь строить будут? - спросила в дороге Лолита. - А чем эта-то дорога не нравится? Очень хорошо сделана. И трактиры с постоялыми дворами удобно расположены.
        Уля и сама пока смутно понимала задумку брата, но мучить свою служанку-телохранительницу неведением не хотела.
        - Быстрее будет ехать, - сказала она, - и намного удобней. И устанешь меньше. Карета будет, только большая, очень большая. На колёсах специальных. Лошадкам её намного легче будет тащить. Только первая рельсовая дорога будет всё же в Пскове. Конкой будет называться. Через весь город пройдёт, от западных до восточных ворот вдоль центрального проспекта. А потом уж сначала между Псковом и Распилом, а затем и эта будет, Олег называл, магистраль. От Пскова в Неров, Гудмин, Легин, Брог. Поперёк всех баронств. А из Брога в Шотел. Кроме карет больших брат обещал придумать телеги специальные, дрезины. Они без лошадей ездить будут.
        - Это как это, без лошадей? Волов, что ли, впрягут?
        - Да не волов, - досадливо поморщилась Уля. Но досада была не к задающей вопросы Лолите, а к самой себе, что так и не поняла многого. - Как вот корабли гребут вёслами, а здесь рычагами как-то. Да ну тебя, надоела с вопросами.
        - Ишь ты, рычагами грести, - восхитилась Лолита и надолго замолчала, обдумывая всё услышанное.
        По дороге им изредка встречались почтительно их приветствующие патрули егерей. Были и скрытные засады егерей, которые, впрочем, Уля легко обнаруживала заклинанием Поиск Жизни.
        Скрытные засады егеря устраивали не только ради тренировок. Хоть с бандитизмом в их землях расправлялись весьма успешно, но временами появлялись всё новые банды отморозков. На дороги и в крупные поселения такие банды не лезли, предпочитая грабить и тиранить глухие деревушки и хутора. Впрочем, такая осторожность им мало помогала. Всё равно разбойников достаточно быстро находили и развешивали на деревьях вдоль дорог на устрашение тем, кто помышляет встать на неправедный путь.
        Одного из главарей банд, по кличке Окунь, три дня казнили на площади Промзоны. Казнь проводил сам Нурий, их главный палач. Такой чести Окунь удостоился как по причине того, что его долго не могли поймать, его банда состояла целиком из жителей одного из хуторов, днём они были мирными землепашцами и свинопасами, а ночью брались за кистень, так и по причине того, что Окунь своих жертв не просто убивал, а жестоко истязал.
        "Все те муки, на которые он обрекал своих жертв, он получил назад с доплатой", - говорил Уле Нурий, когда они с ним пили чай в таверне, недавно открытой переехавшим в Псков отанским торговцем.
        Патрули же и предупреждали об их проезде хозяев постоялых дворов, которые ожидали свою виконтессу уже у ворот.
        Заклинание Малое Исцеление позволяло Уле восстанавливать и себе отбитую в седле попу, и позаботиться о Лолите, поэтому, в принципе, им самим отдых был не особенно нужен, но вот лошадки в таком отдыхе нуждались. Поэтому трижды они всё же останавливались перекусить, заодно давая лошадям отдых. На постоялых дворах имелись и почтовые перекладные кони, но Уля свою лошадку оставлять не желала. Она её любила и никому её не доверяла, кроме своего конюха.
        В Псков они успели до захода солнца. Прежде, чем ехать к себе, Уля заскочила сначала к Нечаю, а потом к брату, не догадавшись при въезде в город поинтересоваться о них у стражников. К своему разочарованию, не застала в особняках ни одного, ни другого. Нечай ещё не вернулся из Гудмина, а Олег как уехал на север баронств, так и с концами. Являться же к Гортензии в таком дорожном виде, означало нарваться на длительный урок о том, как должна выглядеть благородная дама в любое время, а уж, тем более, во время визитов. Хоть особой усталости виконтесса и не чувствовала, но и выслушивать очередные нравоучения не горела.
        - Нет, - вздохнула она, когда Олегов управляющий поинтересовался, не желает ли виконтесса остановиться в особняке графа и нужно ли ей приготовить комнаты, - не нужно.
        Дома её ждала Филеза с целым ворохом новостей, хотя, казалось бы, что такого могло случиться за время её шестидневного отсутствия в Пскове? А вот случилось.
        - Рин Кларк, такой заносчивый тип, кажется, попал, - шлёпнув по руке рабыню, которая, как ей показалось, неаккуратно втирала жидкое мыло в волосы виконтессы, Филеза сама, сев на край небольшого бассейна, наполненного тёплой водой, принялась массировать Уле голову. - Иретта Дениз отшила его прилюдно, да ещё назвала индюком.
        Девушки обе засмеялись.
        Баронет Рин Кларк, дважды побывавший послом в Растине и от того вообразивший себе, что оказал огромную услугу графу, и раньше-то не отличавшийся привлекательным характером, стал совсем заносчивым и важным. "Светский лев", как иронично однажды назвал его брат, собрал вокруг себя компанию из нескольких баронетов и невладетельных благородных, слетевшихся за последний год в Псков, как пчёлы на мёд, которая стала завсегдатаями на всех псковских молодёжных вечеринках, устраиваемых в своих псковских особняках баронами и владетельными баронессами. После того, как брат придушил всех владетелей в их возможностях устраивать войны друг с другом, те, переселившись в Псков всеми семьями, устраивали теперь битвы между собой, стараясь выделиться изысками застолий, богатством украшений своих жён и дочерей, но, главное, приближённостью к графу и виконтессе. Компания Рина отличалась злословием и шутками на самой грани приличия. После же того, как Кларк, по его собственному мнению, оказал графу столь важную услугу, он совсем, говоря словами Олега, потерял берега.
        Баронета Иретта Дениз, до того, как стать одной из самых завидных невест в баронствах, с самого раннего детства была хромоножкой из-за полученной в двухлетнем возрасте травмы. Да тех пор, пока Олег не излечил её три года назад, она успела натерпеться насмешек в свой адрес от своих сверстников и сверстниц. И эти насмешки, порой, были очень жестокими, дети часто бывают жестоки. Но тогда же она и выработала характер, позволявший ей находить быстрый ответ на любую колкость в свой адрес. И, как и в случае с баронетом Кларком, ответ иногда был неожиданным.
        - Не удивляюсь, что это сделала Иретта, - сказала Уля, когда Филеза промыла ей волосы. - Конечно, от благородной девушки подобные публичные оскорбления не должны звучать. Но раз уж так, - Уля хихикнула, - и что теперь Рин Кларк делать будет? На дуэль вызовет? Ха, да его теперь за глаза иначе как индюком и называть никто не будет.
        - И по делу, - тоже хихикнула Филеза. - Так может скажешь брату, или сама поставь на место этого индюка? Представляю, как он сейчас бесится, а сделать ничего не может. А нечего было девушку доводить до таких слов! Асер, её отец, правда, говорят, её уже запер в особняке. Запретил выезды.
        Подождав, пока рабыни вытрут её насухо, Уля, завернувшись в большой отрез тонкой ткани, уселась на кушетку, где ей стали расчёсывать волосы.
        Ещё до растинского похода Уля спрашивала у Олега, почему он так спокойно относится к таким типам, но брат только в очередной раз пожал плечами, дескать, люди разные. Да и за самим Олегом она стала замечать, что тот ведёт себя по отношению к девушкам, которым он нравится, и, часто сильно нравится, очень неправильно, с её точки зрения. Он, по-сути, обижает их, не отвечая им даже простой любезностью. А на вопрос её по этому поводу, ответил, что не нужно никого в себя влюблять, если сам пока не способен любить.
        - Так что теперь даже разговоры о начале строительства рельсовой дороги в городе ушли в сторону, - говорила Филеза, провожая виконтессу в спальню. - Только и говорят, что о выходке Иретты. Кто-то и осуждает, конечно. Все сейчас ездят с визитами. Сплетничают. Думаю, к тебе завтра тоже начнут приезжать. Баронесса Веда-то уж точно заявится. Я её видела, мне кажется, что счастливей дней в её жизни не было.
        - Ну ты уж и скажешь, - засмеялась Уля. - Но, согласна, Веда любит посплетничать.
        Говоря про Веду, Уля, к своему стыду, вынуждена была признаться себе, что и сама любит искупаться в слухах. Впрочем, публично она такое поведение осуждала.
        - А по домашним делам, какие-то проблемы были? - спросила она управляющую.
        - Проблем не было, но тут один из дворовых просится к тебе в ноги упасть, чтобы ты его девушку у лавочника с южной улицы купила. Говорит, что любит, жениться хочет. У нас в прачечной полторы декады назад Шанга родила. Я её в загородное имение Веды отправила, так что ещё одна рабыня нам не помешает.
        - Хорошо, - согласилась Уля, - купи. Только посмотри, что у неё со здоровьем. Если проблемы есть, то давай её ко мне. Излечу.
        Поехать к Гортензии, как планировала, после завтрака у Ули не получилось. Филеза оказалась полностью права насчёт Веды, явившейся к завтраку. Не спит она, что ли?
        Если поначалу визит баронессы Ленер Улю немного разозлил, как помеха её планам, то уже через половину склянки она весело смеялась, выслушивая рассказы Веды о реакции общества на последние события. Потом перешли к обсуждению нарядов, потом к сплетням кто, когда и с кем встречается, потом распланировали визиты виконтессы, начав, естественно, с необходимости её визита к Денизам, чтобы продемонстрировать на чьей стороне если и не вся власть, то, самая вникающая в светскую жизнь её половина.
        Веду виконтесса попросила остаться на обед. И лишь после обеда, проводив гостью, Уля забралась в паланкин и отправилась к Паленам.
        Глава 22
        Центральный проспект выглядел слишком красиво, блестя ровной поверхностью сероватого мрамора, чтобы менять его облик укладкой на него рельсов. Поэтому конка, Олег решил, должна пройти рядом с его краем.
        Небольшая, но неприятная проблема возникла из-за того, что винорская сосна, это чудо-дерево, на шпалы не годилось от слова совсем. Необходимо было использовать другое дерево, а в баронствах, кроме сосны и фруктовых деревьев, с другими сортами были большие проблемы. Понятно, что на шпалы для псковской конки он бы нашёл достаточное количество хоть того же дуба, но его-то планы одной только конкой не ограничивались. К тому же Олег совсем не имел представление о необходимой пропитке для шпал. Пришлось и в этот раз, прибегать к помощи магии.
        Первый опыт оказался неудачным. Когда он использовал заклинание Укрепление, то древесина уменьшилась в размерах в несколько раз, и большой ствол уменьшился до ветки. Попытки уменьшить количество вливаемой в заклинание энергии ситуацию не сильно изменили. С его или Улиным магическими резервами и силой магии укреплять древесину было всё равно, что с помощью ударов кувалды пытаться править сапожный гвоздик. Догадался привлечь магов-слабосилков, и дело пошло.
        Производство шпал Олег организовал в Палене, а магов задействовал армейских.
        Пришлось отложить планы съездить в Распил, посмотреть, как там идут дела у его химиков, напинать их, если ещё не догадались выдавливать сок из сахарной свеклы с его последующим выпариванием, и продумать, как лучше организовать производство водки - в отличие от кальвадоса, для которого он получал уже готовое сырьё в виде сидра, для водки бодяжить брагу предстояло самим. А значит, нужны будут и места хранения зерна, и ёмкости для его проращивания, и чаны для брожения.
        Мутные события, о которых сообщили Гелла с Армином, заставили его поторопиться с возвращением в Псков. Сразу по его приезду к нему примчалась сестра с деловым предложением. Видно ставила сигналки на его возвращение, в том смысле, что кто-то из его прислуги на него ей стучит.
        - Олег, - сказала она, после всех ахов и обниманий, - ты должен отправить Рина Кларка из Пскова. Пусть возвращается в отцовский замок и чем-нибудь полезным займётся. Придумай, пожалуйста, чем.
        Вот чего Олегу сейчас не хватало, так это разборок в светском обществе. Рассказ Ули о произошедшем там расколе его совсем не интересовал. И кто там виноват, Кларк со своим вызывающим поведением, или Дениз, публично употребившая высказывания, не подобающие благородной девушке, он разбираться не собирался.
        - Обязательно, но немного попозже, - сказал он, лишь бы только отвязаться.
        - Попозже, это когда? - проявила настойчивость виконесса, уже достаточно хорошо его изучившая, чтобы повестись на такое неопределённое обещание.
        - Как только, так сразу, - разозлился Олег. - Уля, мне сейчас меньше всего есть дело до всякой ерунды. Я сейчас с дороги искупаюсь, переоденусь и поеду к Паленам. Ужином, надеюсь, они накормят. Ты со мной?
        Виконтесса, вздохнув, обижаться всё же не стала.
        На улицах Пскова вечерами было многолюдно. Особенно много прогуливающихся было на центральном проспекте, благо, автомобильное движение не мешало и тёплая весенняя погода способствовала.
        Редкие паланкины отправлящихся с визитами или в Гостиный двор благородных, или торговцев побогаче, буквально тонули в людских толпах. Казалось, весь город выходил, что называется, людей посмотреть и себя показать.
        Кроме офицеров и чиновников с семьями, тут был и народ попроще - свободные от службы гвардейские и егерские сержанты и солдаты, торговцы и лавочники, ремесленники и мастера, закончившие работу. Много было детей, в том числе и из пансиона при Кариной школе.
        - Смотри, наш юный, подающий большие надежды целитель сейчас пирожком подавится, - засмеялась Уля.
        Олег с самого начала не хотел разрешать уличную торговлю на центральном проспекте. Но, как это часто и бывает, спрос рождает предложение, и время от времени стражи комендатуры ловили и пороли нелегальных продавцов воды, морсов, пирожков и прочих лоточников. В конце концов граф ри, Шотел изменил своё решение и разрешил сначала торговлю съестным, а затем и всякой мелочёвкой. Надо было только за чисто символическую сумму в двадцать тугриков купить в городской управе патент, дающий право на такую торговлю на декаду.
        Посмотрев туда, куда указывала сестра, Олег увидел чуть впереди группку из пяти мальчишек и девчонок в форме школьников, которые окружили молодую женщину с лотком выпечки.
        Граф и виконтесса шли пешком в сопровождении Клейна и Лолиты. Поэтому люди не сразу их замечали и обращали на них внимание - одеты здешние владыки были без всякой вычурности, в обычную одежду, удобную для прогулок. Узнав графа с сестрой люди расступались и почтительно кланялись. Офицеры и сержанты отдавали воинское приветствие - Олег, не особо выдумывая, в качестве такового ввёл прикладывание ладони руки к головному убору.
        Ему вспомнилась шутливая поговорка из жизни в его прошлом мире, что в ребёнке всё хорошее от меня, а всё плохое от тёщи. Олег хоть и старался относиться к этому спокойно, но всё же его немного коробило, что на сестру смотрели с любовью и даже, обожанием, а на него скорее со страхом. И в общем-то понятно почему.
        - Фрин, не бойся, не отберут, жуй помедленнее, - сказала Уля, когда они подошли к школьникам.
        Виконтесса, став шефом школы, отнеслась к своим новым обязанностям вполне ответственно. Она не только вместе с Карой, с подачи Олега, разрабатывала модели школьной формы для мальчиков и девочек, не только лично следила за тем, какие продукты торговцы поставляют в школьную столовую, но и иногда посещала занятия. Многих учеников она уже знала по именам. Олег первое время опасался, что Кара воспримет такое активное участие виконтессы в школьных делах как недостаток доверия, но та отнеслась ко всему с пониманием, лишь бы шло на пользу. Всё же племянница Гортензии настоящая умница и к тому же, как оказалось, талантливый педагог, под стать своей тётке.
        Неожиданное появление за их спинами графа и виконтессы учеников смутило, но не испугало. Фрин, запихнувший в себя действительно слишком большой кусок пирога, ответить ничего не смог, зато остальные наперебой поздоровались.
        Задерживаться Олег с сестрой не стали, но отходя от детей он поймал на себе взгляд девочки лет тринадцати, магини-слабосилка, который, в отличие от взглядов на него других людей, выражал не смесь уважения и опасения, а восторг и обожание.
        Уля, как и почти любая женщина, замечавшая вокруг себя почти всё, тоже заметила этот взгляд.
        - Ого, - сказала она, когда они уже прошли дальше, - уж не влюбилась ли Камина в тебя? Вот ведь девчонка глупая.
        Ограды частных особняков и общественных зданий начинались за густыми аллеями фруктовых деревьев, растущих с обеих сторон проспекта.
        До особняка барона и баронессы Пален идти было недолго, он располагался почти в центре проспекта, недалеко от моста через Псту.
        Калитку им открыл здоровенный привратник, ростом заметно выше двух метров. Такой амбал был бы отличным центровым для баскетбольной сборной.
        Гортензия купила этого раба во время одной из своих поездок в Легин и очень им гордилась. Похоже, что даже очень умные женщины иногда подвержены греху тщеславия.
        - Гортензия, извини, - увидев, что магиня с Улей никак не могут наговориться, как будто специально ждали его приезда, чтобы в его присутствии начать обсуждать всякую косметическую и парфюмерную ерунду, Олег отвлёк их от беседы. - Я дома с дороги немного перекусил, но пока шли сюда, на свежем воздухе опять проголодался. - Он сидел на диване в гостиной, вытянув устало ноги.
        - Бедный, - засмеялась Гортензия, явно соскучившаяся по нему, но не удержавшаяся от выяснения обстоятельств появления у Ули запаха новых духов, а там уж и все остальные новинки женской привлекательности пришлось обсуждать, - сейчас накормлю.
        Она посмотрела на стоявших вдоль стены у входа в комнату двух девушек-горничных и те сразу же поняли, что от них требуется.
        К накрытому столу появился и Чек. Его глубоко заспанный вид насмешил Олега.
        - А чем ночью заниматься будешь? - спросил он, обнимая старого соратника.
        - Спать буду. Устал я за эти дни что-то, - Чек, после объятий с Олегом, поцеловал в щёчки Улю и жену, - мотался по новым войскам. Гортензия волнуется, и ты куда-то на целую декаду пропал.
        Баронесса, видимо, тайком от всех освоила премудрости какой-нибудь ментальной магии, потому что Олег сам видел, никаких команд она своим рабыням не давала, тем не менее, стол они накрыли обильный даже для обеда.
        Слова мужа изменили настроение хозяйки дома, напомнив о причинах ожидания графа.
        - Давайте за стол, - пригласила она.
        Олега сел между женщинами и спросил усевшегося напротив него Чека:
        - Ну, тогда рассказывай, как съездил. Четвёртый пехотный уже полностью сформирован?
        - Да, - кивнул головой Чек, потерянно расматривая изобилие еды на столе. Видно было, что есть ему не сильно хотелось. - Не решён вопрос только с командиром полка и штаб-офицерами. Я без тебя в этот вопрос даже не совался. Сам, думаю, решишь, кого на полк назначить. Я бы посоветовал Ньетера перевести из второго пехотного, у него всё же опыт есть. А во второй назначить или Дорниса, зама Кабрины, или у Шереза забрать его начальника штаба.
        - Подумаем. Не думаю, что менять сейчас командиров - хорошая идея, - усомнился Олег. - А вот насчёт Дорниса идея неплохая, - одобрил он, приметив толкового офицера ещё во время похода в Геронию, когда тот ещё командовал батальоном в гвардейском полку. - А солдатами и остальным командным составом, говоришь, полностью укомплектован? А что с нашими бомжами?
        Бомжами Олег называл тех, кого схватили во время массовых облав, устроенных в нищенских кварталах Промзоны, Нерова и Легина. В остальных городах и поселениях подобных облав он пока не организовывал. Да там и народу-то особо не было - все беженцы и переселенцы старались перебраться поближе к Пскову.
        Пойманных пожилых, мало куда годных мужчин, а также женщин и детей, он распорядился отправить к старостам деревень и владельцам хуторов на сельхозработы и выпас скотины, определив их в почти рабское положение, посчитав это всё же лучшим вариантом, чем то полуголодное и полукриминальное существование, которое они вели до этого.
        Молодых мужчин, парней и часть девушек, из тех, что побойчее и крепче, отправили в лагерь подготовки солдат, где за них крепко взялись сержанты, выделенные командирами первого и третьего пехотных полков, а также четыре десятка бывших пленных легионеров, сманенных на службу графу ри, Шотел Нечаем.
        Из ороссцев перейти на службу к Олегу не захотел никто. Изгнанники держались друг друга и предпочли дождаться выкупа, а вот из тех, кто прибился к легиону, не являясь ороссцем, нашлось такое количество желающих, что была возможность выбирать из них лучших. Большим бонусом шло и то, что Олегу досталось вооружение легионеров и их обозы.
        Всего из отловленных бомжей набралось около тысячи девятисот человек, годных к службе, из которых примерно две сотни были девушки.
        - Укомплектован-то полностью, но, правда, для этого мне пришлось выгрести весь учебный полк до последнего недоумка, - Чек взял наполненную рабыней рюмку кальвадоса и, виновато посмотрев на жену, выпил. - А с бомжами, как ты их называешь, тренировки идут от светла до темна, - сорока-сорокапяти градусный кальвадос он словно, воду проглотил и даже не стал закусывать, - но кормим до отвала. Сержанты и бывшие легионеры знают своё дело туго, так что, думаю, очередная твоя идея и тут даст толк. К середине лета у нас уже будут три вполне приличные баталии с вспомогательными подразделениями при них. Только, Олег, Гора говорит, - он кивнул на жену, которая, как и Уля, пила чай с небольшими медовыми булочками, - что у нас впереди могут быть сложные времена. Того, что мы подготовили, может оказаться мало. Надо или прибиваться к кому-нибудь окончательно, ну, или…
        Чек замолчал, разведя руками, мол, дальше - это уже не моё дело.
        Олег совмещал беседу с набиванием желудка. Он нисколько не жеманился и не притворялся, говоря, что голоден.
        - Об этом можно будет подумать, когда вернусь из поездки в Фестал, - кивнул он.
        - Вернёмся, - поправила его Уля. - Нас ведь обоих ждут на свадьбе? Ничего ведь не поменялось?
        - Не поменялось, - согласился Олег, затем посмотрел на Гортензию, которая давно хотела вступить в разговор, но сдерживала себя. - Я вижу, что тебе есть, что сказать. Узнала что-то от Агрия?
        Первый запашок намечающихся неприятностей Гортензия почувствовала, беседуя с имперским посланником Орро ни, Ловеном. Тот и сам ничего конкретного сказать не мог, но интуиция опытного дипломата подсказывала, что со свадьбой короля Винора происходит что-то неправильное.
        - Понимаешь, Олег, - делилась своими сомнениями Гортензия, - мне, как и маркизу, мы с ним долго говорили, кстати, он уже получил приказ имперского Совета ехать в Фестал, так вот, мне непонятны мотивы короля Глатора. Ведь у дочери Виделия намечалась прекрасная партия с наследником Фрагии, и тут вдруг такой поворот. Формально отношения Виделия и Плавия давно испортились, но Агрий узнал у сааронских купцов, что короли Тарка и Саарона несколько раз за эту зиму устраивали совместные охоты. Понимаешь?
        - Нет, если честно, - искренне ответил Олег.
        Он знал, что и Плавий, король Тарка, и Улинс, король Саарона, раньше в особой дружбе замечены не были. Более того, пару лет назад на границе этих двух королевств произошли стычки, едва не переросшие в крупномассштабную войну. Единственное, что иногда объединяло их - это старинная вражда с империей. Кроме того, были подозрения, что Саарон собирался поучавствовать в интервенции против Винора, но ведь что-то замыслить и что-то сделать, это две большие разницы, как когда-то говорили в родном мире Олега. Да и попрекать короля Улинса в том, что он планировал воспользоваться моментом распада соседа, даже если это и так, было бы совсем уж не серьёзно.
        Олег понимал, что вариант союза Тарка и Саарона против Винора не исключён. Это даже выглядело вполне естественно, но что тут такого угрожающего углядела Гортензия, совсем не понимал.
        - Я упустила, что ты не в курсе, - грустно усмехнулась баронесса. - Улинс, король Саарона, женат на родной и любимой сестре Виделия, который вдруг резко поменял матримониальные планы касаемые своей дочери.
        - Понял, - дошло до Олега. - Ты подозреваешь северного и двух восточных соседей нашего королевства в заговоре. Но есть ведь ещё и империя. Для Тарка и Саарона ввязаться в открытую войну с Винором будет весьма опрометчиво. Нет?
        - Олег, так я тебе об этом и говорю, - словно несмышлёному ученику сказала Гортензия. - Я подозреваю, это, конечно, подозрения, не более того, что после того, как Исида, будущая жена Лекса, родит или даже забеременеет, у Лекса могут быть неприятности вроде той, что постигла его отца. И ещё, Олег, ты, когда говоришь про империю, то имеешь в виду только Хадонскую, но ты совсем забываешь про империю Оросскую. А она, хоть и далеко от нас, но никогда не отказывалась от планов взять под контроль весь Ирмень, чтобы возить свои товары беспошлинно не только вокруг берегов Тарпеции.
        - Это сколько ж им королевств надо завоевать? - усомнился Чек. - Да и кем? Войско ороссцев, об этом все знают, сейчас сильно ослабленно. Их хвалёная пехота из горцев нынешнему императору не лояльна, многие так и просто в бегах, как тот же Болз, их прославленные маршалы казнены, и кто будет воевать? - он посмотрел на жену и добавил. - Да не реально это. Они и раньше на такое были неспособны, а уж сейчас-то и подавно.
        Тревога Гортензии по поводу надвигающихся событий передалась и Олегу. В отличие от Чека он прекрасно понимал, что воюют не только армии, но и деньги и политические интриги. А Оросская империя была очень богата. Там добывалось почти половина золота на континенте и почти треть железа. Там были богатейшие залежи серебра и меди, олова, цинка и никеля. Там были крупнейшие производства кож и шерстяных тканей. Рыба оросского засола пользовалась огромной популярностью на всём континенте.
        Если предположить, что эта империя действительно начала игру за установление полного контроля за рекой Ирмень, то Винор будет главной целью, как единственное королевство на всём протяжении реки, которое держит под контролем сразу оба берега Ирменя и имеет право и возможность монопольно драть три шкуры с проходящих по его участку русла кораблей.
        Пусть короли Винора этим и не злоупотребляли, но ведь в политике, как помнил Олег, часто важны не сами действия, а возможности.
        - Я тебя услышал, Гортензия, - задумчиво сказал он. - Но это никак не сказывается на наших ближайших планах. Мне, то есть нам, - он посмотрел, улыбнувшись, на сестру, - всё равно надо будет ехать. Я там постараюсь узнать побольше. Но ты права, и ты, Чек, прав. Мускулы надо наращивать быстрее, - он обратился к своему главнокомандующему. - Ты начинай уже завтра набирать следующий состав учебного полка. Мешкать не будем. А я прямо завтра сам съезжу к нашим бомжам, посмотрю, как из них куют баталии.
        - Ты же к вонючкам завтра собирался ехать? - удивилась Уля. - И я хотела с тобой. Тимению бы заодно навестила.
        - Да поехали. Это ж по пути. Сначала баталии осмотрим, а потом поедем и сахарку попробуем.
        - Мне нужно ехать с тобой? - спросил Чек.
        Олег видел, что его старый соратник морально сильно вымотался, и побыть несколько дней с женой ему не помешает. Поэтому от его услуг в сопровождении он отказался.
        Глава 23
        Поездка в лагерь баталий и в Распил оказалась недолгой, обернулись за каких-то пять дней.
        Перед отъездом к Олегу на приём напросился Бор. После относительных успехов в наведении порядка на улицах городов и после завершения комплектования хотя бы основных штатов комендатур он заметно успокоился. Выпросил у Олега разрешение на строительство тюрьмы, ссылаясь на то, что смягчение приговоров за незначительные проступки привело к переполненности камер в подвалах комендатур. Правда, сначала Бор попытался всё же уговорить графа вернуть отрубание рук за мелкое воровство или отрезание языков и ушей за распространение и выслушивание клеветы на благородных, но Олег его резко осадил. Толпы увечных на улицах его городов ему были не нужны. Порка и тюремное заключение, пусть и кратковременное, он считал, этого вполне достаточно, чтобы люди могли извлечь урок. Ну а насчёт серьёзных преступлений, тут он ничего и не менял в плане возмездия за них. Написал короткую записку Армину, чтобы выделил на это строительство одиннадцать тысяч рублей.
        Выехали немного попозже из-за затянувшегося прощания Ули с Нечаем.
        Когда Олег, ожидавший сестру на проспекте, не въезжая во двор её особняка, уже начал злиться, она наконец-то появилась верхом в сопровождении своего угрюмого жениха.
        - Глаза-то отчего красные? Плакала, что ли? - спросил Олег и посмотрел на поёжившегося от его взгляда Нечая, - Я пока не буду вмешиваться, - сказал он ему, - но в следующий раз постарайся сделать так, чтобы я такой картины не наблюдал. - Олег кивнул на Улю, которая тщётно пыталась придать себе равнодушный вид.
        - Всё нормально, Олег, - всхлипнула она.
        - Да я вижу, что нормально.
        В этот момент из ворот выехала Лолита, ведя на длинном поводу вьючную лошадь. Она почтительно поприветствовала графа, злобно посмотрела на Нечая и присоединилась к гарцующей на проспекте кавалькаде из десятка ниндзя и Клейна.
        Поговорку о том, что милые бранятся - только тешатся, Олег слышал не раз, но постепенное превращение не только общественной, но и его личной жизни в мыльную оперу его уже начинало напрягать. Он Псков строил, а не Санта-Барбару.
        Задавать вопросы сестре он не стал из принципа. Пусть сама разбирается. В конце концов, на Нечае свет клином не сошёлся. Он-то, лично, всегда считал, что Уля достойна лучшего, но тут уж пусть сама решает. Немаленькая уже, восемнадцать годочков протикало.
        К лагерю подъехали к вечеру этого же дня. Если бы Олег ожидал увидеть стройные коробки идущих в учебный бой баталий или всеобщие тренировки во владении оружием, то был бы разочарован. Но он был человеком здравомыслящим и понимал, что процесс создания нового для него, да и для окрестных государств, вида войск находится ещё только в самом начале.
        Будущие легионеры сейчас напоминали действующий стройбат. В батальном лагере шла большая стройка. Часть недолегионеров строила казармы и склады, часть плацы, полосы препятствий, дорожки и даже газоны. Пока готовыми были только здание штаба, общежития и столовая для офицеров и сержантов, одна из четырёх полос припятствий, три из двух десятков казарм и яма-зиндан для провинившихся. Сотни вчерашних бродяг и мелких уголовников таскали брёвна, копали ямы, трамбовали землю, мостили камни.
        Отличие от обычного стройбата сразу же бросалось в глаза - в руках у сержантов были тяжёлые палки, которые, время от времени, пускались в ход.
        - А там что у вас? - спросила Уля у капитана, показывая хлыстом в строну квадратной ограды из длинных жердей.
        Олегу это тоже стало интересно. Вообще-то это походило на загон для лошадей или скотины. Вот только для загона таких размеров, сто на сто шагов, тут не было такого количества ни лошадей, ни скота.
        - Так это бывшие легионеры сказали, что так нужно сделать, - объяснил Ашер. - Внутри этой ограды строй баталии будет поворачиваться, стараясь не задеть жердей.
        - Мудрёно, - хмыкнул Олег. - Сам-то уже понял тактику баталий?
        Капитан Ашер, назначенный из гвардии временно руководить формируемыми баталиями, смущённо замялся.
        - Если честно, господин граф, то пока только приблизительно, - сказал он. - Сейчас, сами видите, чем приходится заниматься. Но, я думаю, через декаду уже приступим к полноценным тренировкам. Тогда и себя потренирую.
        Они обошли по кругу весь лагерь. Капитан подробно объяснил, какие здания и сооружения для чего строятся, и показал несколько уже готовых объектов.

* * *
        Десяток ниндзя сопровождения устроился на ночной отдых на открытом воздухе возле здания штаба, куда Ашер пригласил графа и виконтессу.
        В штабе для них нашлись две гостевые комнаты и ванная, там же им накрыли ужин.
        Когда утром садились в сёдла, Олег услышал, как служанка сказала Уле:
        - Знаете, госпожа, кого я с утра из окна видела? Малыша Гнуса! Этот гадёныш, кажись, уже десятником!
        - Ну надо же, карьерист какой, - шутливо изумилась сестра, и они обе засмеялись.
        Причину их веселья Олег не понял, но он и сам чувствовал себя хорошо отдохнувшим и в целом довольным тем, как тут идут дела. И капитан Ашер показался ему вполне вменяемым и способным командиром.
        Стало уже своего рода традицией, что при прибытии графа и виконтессы в Распил их на въезде встречал предупреждённый патрулями комендант города капитан Одмий.
        Понятно, что Улю, излечившую его от многих, заработанных в походах и битвах, болячек он встречал с искренней радостью. Радость же при виде графа была явно наигранной, за которой крылось беспокойство, свойственное любому служаке перед лицом высокого начальства.
        Устраивать долгую церемонию встречи прибывших владетелей Олег не позволил. Коротко выслушав приветствия капитана, а затем и прибежавшего запыхавшегося городского Головы, он отправился в Отшиб, давно ставший районом Распила, и даже уже не окраинным. Распил у Олега был своего рода закрытым административно-территориальным образованием. Поэтому кварталы и районы, где селились бы всякие бродяги, тут просто отсутствовали по причине того, что никто лишний в Распил не допускался.
        Этот город-поселение, конечно, не выглядел, как Псков, но и на Промзону тоже совсем не походил. Здесь был построен свой кирпичный заводик, пусть и небольшой, как по размерам, так и по количеству выпускаемой продукции. Его мощностей вполне хватало, чтобы не только обеспечивать строительство новых зданий и сооружений, но и постепенную замену построенных прежде бараков и домов-времянок. Даже рабы, задействованные в производстве кальвадоса, куда старались отбирать наиболее тупых, с целью сохранения тайны производства, и те были переселены в приличное общежитие.
        Впрочем, мероприятия, предпринятые для обеспечения сохранности производственных секретов, оказались даже через чур избыточными. В этом магическом мире запущенная с подачи Олега дезинформация о магической технологии его производств, к тому же подтверждаемая прилюдной демонстрацией фантастических результатов возведения Пскова, выполнила свою задачу на все сто. Попыток пробиться в Распил со злонамеренными целями не было совсем. А всяких бестолковых, лезущих куда не надо, патрули и стража капитана Одмия заворачивали ещё на дальних подступах к городу.
        - Вот, господин граф, это наверняка то, что вы хотели получить.
        В голосе Ринга, бывшего отравителя, ставшего не просто его главным химиком, а, по сути, создателем первой в этом мире научной школы, сквозило торжество. Значит, и сам уже распробовал. Лежащая на тарелке кучка бело-серого вещества мало походила на тот сахар в виде белых кристалликов, к которым Олег привык в своём прежнем мире. Но по вкусу это был он, самый настоящий сахар.
        - Молодец, - похвалил мастера-химика граф, - молодцы, - добавил он, видя с каким предвкушением смотрят на него ученики мастера. - Нет, правда, здорово. И пороть вас не придётся, как сначала планировал по приезде сюда.
        - Не просто было это, господин граф, - польщённый Ринг не обратил внимания на шутку графа. - Чего только не перепробовали с корком делать.
        Корком здесь называли сахарную свёклу, которую в западных землях баронств выращивали для откорма молочной скотины, коров и коз.
        - И что придумали? - с интересом спросил Олег.
        Он ведь и сам не знал, как из свеклы получают сахар. Просто знал, что получают, и этого оказалось достаточно. Поручил, припугнул, пообещал, и вот результат.
        - Мы её в стружку настрогали, пропустили через горячую, но не кипящую, воду и получили мякоть, - объяснил Ринг, - а затем уже всё просто, остудили, отжали под прессом, и полученный сироп выпарили.
        Олег с гордостью посмотрел на своих химиков, потом на Улю и Клейна с Лолитой.
        - Пробуйте, - предложил им.
        Они тут же взяли себе по щепотке сахара. Лолита, попробовав, изобразила восторг, Клейн, как всегда, молчаливо кивнул, а Уля сказала:
        - Мёд вкуснее.
        - Да кто бы спорил, - довольно засмеялся Олег. - Клейн, сев уже начинается или скоро начнётся, так что прямо сегодня отправляй людей с моим наказом сажать корк. Скажешь, что граф будет выкупать урожай по цене в два раза выше репы. Понял? Ну, чего мнёшься? Я что-то непонятное сказал?
        - Всё понятно, господин граф, - невозмутимо ответил адъютант. - Только ведь репа, это основной овощ на столах. И у крестьян, да и у горожан. Если на корк сейчас двойную цену…
        - Я понял, - перебил его Олег.
        Действительно, если сейчас объявить, что корк будет выкупаться по двойной цене, то крестьяне, а почти все они уже выкупились на волю, насажают корка и лишатся одного из своих главных овощей. Нет, до голода это не доведёт, он такого не допустит, но проблемы могут быть серьёзные.
        - Спасибо за подсказку, Клейн, - сказал он, после некоторых раздумий. - Сделаем так. Пусть в приказном порядке в баронстве Хорнер все овощные площади засеют корком. На первый раз так сделаем, а потом разберёмся со сладкой экономикой.
        Получение сахара открывало перед Олегом такие возможности, что и мыло меркло. Ведь сахар, это ещё и замечательный консервант. Это не только торты и петушки на палочке, но и варенья, джемы, да и просто засахаренные фрукты-цукини.
        Пока граф смотрел демонстрируемые ему Рингом две новых лаборатории, Уля исцелила одну горе-экспериментаторшу, которая сожгла себе кожу на обеих руках чуть ли не по локоть.
        - Я к Зании, - сообщил он сестре, когда завершил осмотр выставки достижений химического хозяйства. - Ты как?
        - Я к Тимении, - Уля рвалась навестить свою бывшую рабыню-подругу, которую уже давно не видела. - Вон, меня Малос ждёт, - она кивнула в сторону топтавшегося у коновязи заместителя Ринга, мужа Тимении.
        - Ну и зря, - пожал плечами Олег. - Побывать в Распиле и не попробовать стряпню Зании - всё равно, что впустую съездить.
        - Да тебе лишь бы поесть вкусно, - засмеялась Уля и, чмокнув его в щёку, пошла к лошадям.
        Олег никогда не считал себя гурманом, да и не был таким. Он знал, что не всё вкусное полезно, а не всё полезное вкусно. Ему было известно, что у русских долгое время осетровая икра, как и икра любых других рыб, как и молоки, употреблялась в пищу людьми бедными и подавалась в виде закуски в дешёвых мужицких кабаках. Это уж когда иностранцы стали бежать в Россию целыми городами и поселениями, в Поволжье, в Причерноморье, на Урал, тогда и пришла мода на икру, как на деликатес.
        Похожие ситуации и с другими деликатесами. Тот же хамон, изначально служивший едой для моряков и конкистадоров в длительных морских путешествиях как эрзац-замена мясу, в последствии, когда уже научились консервировать тушёнку и морозить мясо, стал деликатесом по причине дороговизны его приготовления. Раз дорого, значит, не всем по деньгам доступно, а раз не всем доступно, значит, деликатес, а раз деликатес, значит, вкусно.
        Олег свои вкусы для себя определил давно как босяцкие. Слабосолёную селёдку пряного посола он предпочитал икре, картошку, жаренную с грибами, хамону, а обычную кавказскую брынзу плесени импортных сыров.
        Попав в другой мир и в другое тело, он, уже на новом опыте, убедился, что вкус - дело спорное. Но отказать себе в удовольствии поесть того, что наверняка уже, оповещённая об его приезде, приготовила жена здешнего городского Головы, он не мог.
        По дороге назад во Псков Олег убедился, что не все придурки ещё повывелись, а возможно, этот класс людей и вообще не истребим как сорняки.
        Возле постоялого двора, в окружении двух десятков конных егерей, на коленях стояла толпа каких-то оборванцев, как мужчин, так и женщин с детьми.
        - В чём дело? Кто это такие? - спросил Олег у подъехавшей к нему сержанту.
        - Переселенцы из Эллинса, господин, - доложила та, немного волнуясь перед лицом графа и виконтессы. - Только устроили себе землянки в лесу. Обворовали почти половину поля озимых возле Грибовки. Вешать за такое приказа не было. Приняла решение пока пригнать их из леса сюда и ждать капитана.
        - Понятно, - Олег осмотрел оборванных, худых и явно голодных людей. - Кто старший у них?
        Из толпы выволокли основательно побитого молодого мужика, смотревшего на графа со смесью страха и надежды.
        - Благородный господин, пощади, - упал он на колени. - Казни меня, но пожалей людей. Не виноваты они.
        - Ты зачем, сын свиньи, крестьян обворовываешь? - как можно грознее спросил Олег, хотя никакой злости на этих несчастных у него не было. Но и спускать воровство, он уже не раз убеждался, не стоило. - Нельзя было попросить в долг или отработать? Ты к людям в деревне обращался?
        Тупой взгляд мужика сам по себе был ответом. Впрочем, откуда ему было знать, что, по приказу графа, в каждой деревне имелся запас как раз на такие вот случаи. Он заинтересован был в притоке людей, но, естественно, не дармоедов. Поэтому помощь оказывалась в долг.
        - Может, здесь прямо пусть перепорят, да и отправят их в Пален, - предложил Клейн. - Там как раз собирались вдоль поймы овёс для фуража засевать. Тамошний управляющий жаловался, что у него много людей не хватает.
        - Хорошо, - подумав, согласился с предложением своего адъютанта Олег и обратился к сержанту. - Доложишь своему офицеру, как прибудет, моё решение. Этих, - он кивнул в сторону бродяг, - пока охолопить. А там как работать будут. Если хорошо, то к концу сезона выкупятся.
        - Только наказывать их когда мы уедем, - добавила Уля.
        Мужик, от радости бросившийся целовать графу сапоги, был отогнан парой ударов хлыста сержанта.
        - Ты себя и своих людей чуть с верёвкой не познакомил, - немного попугал его Олег, хотя, конечно же, по его собственным распоряжениям виселица за такое воровство, совершённое первый раз, бродягам не грозило. - Ты должен был сначала думать. Раз в голове у тебя ничего нет, дойдёт через задницу. Ему, - он снова обратился к сержанту, - двадцать плетей, остальным по десять. Детей не трогать.
        Сержант склонила голову в знак того, что всё будет исполнено в точности.
        - Наворованное всё съели? - спросил Клейн.
        - Нет. Бoльшую часть, слава Семи, крестьянам вернули.

* * *
        В Пскове Олега дожидался вернувшийся Агрий.
        В рабочем кабинете Олега начальник разведки сел с самого края стола для совещаний, хотя других посетителей в этот момент никого не было.
        - Ты бы ещё возле двери сел, - пошутил граф. - Ну, докладывай.
        - Первые четыре векселя уже обменяли, - в глазах Агрия мелькнула весёлая искорка, - в сааронском банке торгового дома семьи Топинов. Получили сорок пять тысяч лигров. Долго и придирчиво рассматривали. Двух своих магов привлекали, но ничего подозрительного не обнаружили. Выдали золотом.
        - Кто в банк ходил? Надеюсь, не из наших кто? - довольно улыбнулся Олег.
        Агрий немного смутился.
        - Господин, никакого риска опознания не было, - убеждённо сказал он. - Лешик с Монсом стали настоящими мастерами маскировки. Они и грим хорошо подобрали и одежду соответствующую, ну а повадки соответствующие… вы же знаете Лешика.
        - Да, согласен. Этот жулик умеет пыль в глаза пускать, - согласился Олег. - Идея впарить липу в банк соперников Шитора тоже его? - увидев утверждающий жест разведчика, кивнул. - Я так и думал. А что с остальными векселями?
        - В тёмную используем двух винорских купцов. Они уехали в Нимею. С ними под видом охранников один из моих людей. И двое под видом молодой семейной пары переселенцев присоединились как попутчики. Дорогу оплатили до самой Нимеи. Но это не скоро ещё…
        - Да понятно, - прервал его Олег, и довольно потерев руки, добавил: - Эх, представляю, какая драчка на Изюмском шляхе начнётся, когда Топины вручат эти векселя Шиторам. А когда из Нимеи подойдут… Так, с этим понятно. Что ещё узнал?
        Сведения, доставляемые агентами Агрия, подтверждали опасения Гортензии.
        Действительно, непонятная возня на всех границах Винора, кроме южной, где Олег часть соседей в виде геронийцев и растинцев, приструнил, а часть соседей в виде бирманцев приручил, невольно настораживала.
        Королевство Линерия и Великое княжество Руанск давно прекратили стычки, а Олег помнил, что однажды такая возникшая между этими соседями дружба привела к их совместному нападению на Винор. Тарк, тот и так всегда всем соседям был занозой, а вот то, что Саарон, особо не скрываясь, начал формирование двух новых пехотных полков и одного кавалерийского, просто звучало набатом.
        На следующий день он начал готовиться к предстоящей поездке в Фестал.
        - Лучше всего тебе ехать по винорскому тракту, - говорила Гортензия, когда они сидели на веранде, выходящий во внутренний двор её особняка. - Крюк получается большой, но зато сможете ехать в карете, как и полагается будущим герцогам. Кстати, а где моя любимая ученица?
        - С Нечаем мирится, - махнул рукой Олег. - Не, Гортензия, не поеду я в карете. Да и тащиться сначала к Ирменю, потом по тракту, петляющему во все города, начиная с Эллинса и Нимеи и дальше…
        - Время-то есть. Куда вам торопиться? Девочка хоть новые города посмотрит.
        - Успеет ещё насмотреться, - Олег был категоричен. - Поедем сразу на север. Обойдёмся без кареты.
        - Тебе ещё сотню тысяч лигров везти, которые от тебя Лекс ждёт. Не забыл?
        - А ты не забыла про мой маленький такой секрет в виде кармашка? К тому же тридцать тысяч у меня в виде векселя. Не, не того, что ты подумала, - засмеялся Олег. - Я ж не дурак самому так светиться. Вексель, который мы трофеем у легиона забрали. Ну а остальное сама понимаешь. Я хочу туда пораньше приехать. Куплю домик в Фестале, присмотрюсь, прислушаюсь, что там творится. Ну а уж карету, чтобы с шиком и блеском ко дворцу подкатить, я и там куплю. Заодно карета будет по последней столичной моде.
        Когда рабыня принесла очередные чашки чая и склонилась, расставляя их на столе, Олег невольно засмотрелся на обтянутую платьицем попку.
        Гортензия, заметив его взгляд, засмеялась.
        - Олег, ты неисправим. Стоит появиться новенькой юбке, и ты уже отвлекаешься от дел. Может, тебе прислать её? - спросила она.
        - А знаешь, а пожалуй и пришли.
        Девушка Олегу приглянулась, а Веда, на которую он в предстоящую ночь рассчитывал, сообщила, что Гури вернулся из Шотела раньше, чем они с Олегом предполагали.
        Открыто унижать своего министра и барона Олег не хотел. Да и Веда была по-своему к мужу привязана и тоже не стремилась лишний раз ставить его в двусмысленное положение. Понятно, что Гури всё знал, но знать - это одно, а лично это чуть ли ни видеть, другое.
        - Ты, кстати, про подарок молодожёнам не забыл? - поинтересовалась баронесса.
        - А сто тысяч лигров, это не подарок? - с иронией ответил Олег.
        Гортензия улыбнулась и покачала головой.
        - Нет, это не подарок. Но ты не переживай. Я подобрала подарки, которые понравятся обоим. Всё - реализация твоих идей. Духи, одеколоны, крема, тени, пудра, губные помады, шампуни, мыло, в общем, я собрала целых два сундучка. Отдельно королю, отдельно его невесте. Уверяю, им понравится намного больше, чем всякая золотая чепуха. Очень ново и необычно.
        Он решил не ожидать, пока Гортензия пришлёт к нему свою новенькую горничную, а сразу прихватил её с собой, подсадив на лошадь одного из своих сопровождающих ниндзя.
        Глава 24
        Небольшой тёплый весенний дождик, никак не испортив настроение спутникам, совсем испортил и так размытую, дорогу. Кони шли небыстрым шагом, гнать их сильнее означало рисковать свалиться в грязь.
        - Эх, Уля, иногда я думаю, что лучше бы мы в карете отправились по винорскому тракту, - сказал Олег.
        Он опять вывернул коня на обочину, чтобы объехать огромную лужу, разлившуюся на всю ширину дороги и протянувшуюся на полсотни шагов.
        - Уже немного осталось, господин граф, - подал голос Клейн. - К концу дня, я думаю, мы подъедем к вольному поселению охотников, я забыл, как оно называется. Сразу за ним эти болотистые места закончатся. Дальше уже будет легче.
        Шёл уже третий день, как их небольшой отряд, покинув территорию баронств, въехал на земли вольных поселений. Кроме графа с его адъютантом и виконтессы с её верной служанкой-телохранительницей, в поездку в Фестал отправился и десяток ниндзей из разведчиков Агрия. Олег сам распорядился, чтобы это был десяток, обученный искусству асассинов, сержанта Нирмы, рыжей бесовки, которая однажды сама, немного нагловато, напросилась к нему в постель. Понятно, что её высокие профессиональные качества разведчицы, в которых Олег убедился ещё во времена своих первых походов, были определяющими, но и её готовность услужить своему боссу и в личном, интимном плане, он тоже учёл, чего уж тут греха таить.
        - А король, если у него уже будет молодая жена, он может на балу ещё кого-нибудь на танец приглашать? - спросила Уля.
        От идущих впереди тяжеловозов из-под копыт иногда вылетали брызги грязи и доставали всадникам даже порой до головы.
        - Тебя он обязательно пригласит, - ответил Олег, сразу поняв, кого сестра имеет в виду под "кого-нибудь". - Только грязь со щеки вытри, а то не только король, но даже его шут с такой грязнушкой танцевать откажется.
        - Доедем, отмоемся, - не обиделась Уля.
        Она была в хорошем настроении, немалую роль в котором сыграла и её подготовленность предстать при дворе во всём великолепии новых нарядов, драгоценных украшений и уникального парфюма. Два больших тюка, из тех, что были навьючены на запасных лошадей, были заполнены её вещами. Зная от Клейна и Агрия о сложности участка, который им предстояло преодолевать в первые дни путешествия, было принято решение купить повозку или фургон уже в Кастисе, небольшом городке на границе заболоченных земель вольных поселений. А до Кастиса всю поклажу тащили на себе во вьюках шесть лошадей-тяжеловозов глаторской породы, купленных Лешиком в Саароне. Эту породу выбрали с тем рассчётом, чтобы потом впрячь их в фургон или повозку.

* * *
        - Открывайте, не бойтесь, - крикнула Нирма двум стражникам поселения, осторожно высовывающих головы над верхним краем деревянной надвратной башенки.
        - Проезжайте мимо, добрые люди, - гулким баском отвечала ей густая борода, за которой совсем не видно было лица, - мы в гости никого не ждём.
        Частые, густые рощи лиственных деревьев растущие в этих местах, были явно специально вырублены почти на четыре сотни шагов вокруг заострённых бревенчатых стен. Это открытое пространство позволило стражникам заранее увидеть их кавалькаду и запереть ворота. Видимо в этих местах и правда было неспокойно, если даже неполные полтора десятка всадников вызывали опасение у поселенцев.
        - Слышь, борода, - взял на себя переговоры Олег, - открывай быстро, пока я не вынес здесь всё к Семи, - свою угрозу он сопроводил демонстрацией магической силы, сформировав конструкт и направив Воздушный Поток на стражников. Вот только энергии влил самую малость, буквально чуть-чуть. Но этого хватило, чтобы шлемы стражников сорвало, а их самих едва не опрокинуло. - Я имперский граф и винорский барон, а это мои спутники, - представился он ошеломлённым мужикам.
        Демонстрации силы стражникам вполне хватило, чтобы они убедились, что шутить с ними не собираются. Но, надо отдать им должное, сдаваться они не собирались и сообщили, что уже послали пацанёнка за старостой и поселковым магом.
        - Простите, благородный господин, - обратился к Олегу второй стражник, - но никак не можно нам без их ведома впускать. Хоть убейте нас, ваша воля, но…
        - Ладно, подождём, - прервал его Олег.
        По его одежде и одежде его спутников невозможно было определить столь важных персон. Сам Олег, его сестра и Клейн с Лолитой были одеты в удобные дорожные костюмы для верховой езды, правда, из дорогой геронийской кожи, и высокие ботфорты, недавно вошедшие в баронствах в моду с подачи Олега, в них было очень удобно во время путешествий как ездить в седле, так и перемещаться по земле. Десяток ниндзей Нирмы был одет в лёгкие доспехи егерей, не без некоторых, скрытых от глаз, асассинских секретов, вроде запрятанных в складках и подвесках метательных ножичков и сюрикенов, стальных, укреплённых магией, струн, игл, крюков и ядов.
        - Тяжело в последнее время, господин граф, - рассказывал староста поселения Олегу, когда он, после бани блаженствуя, попивал клюквенный квас в трактире постоялого двора. - Почитай чуть ли не каждую декаду всякое жульё под видом беженцев норовит к нам пробраться. Бывают и настоящие беженцы, но мы никого не принимаем уже давно. Самим нелегко сейчас выживать, - староста тяжело вздохнул. - Наверное мы не дождёмся никогда окончания смуты.
        За столом они сидели вчетвером. Поначалу староста и поселковый маг отнекивались от чести сидеть с ним и Клейном, но, придавленные построжевшим взглядом графа, всё же сели, но так напряжённо, словно в любой момент готовы были вскочить.
        - Всё когда-нибудь кончается, - филосовски сказал разомлевший Олег, - и это пройдёт. На север-то часто ездите?
        - Только до Кастиса. Сдаём там шкуры, иногда, мясо. Кое-что закупаем. Но, в последнее время, стараемся реже, и большими отрядами. А севернее, так вообще не суёмся. Благородные владетели, извиняйте, господин граф, если что не так говорю, но они совсем страх перед Семью потеряли. Безобразничают сильно. И ладно бы только друг с дружкой воевали, так они везде бесчинствуют и никакой управы на них нет. Куда наш добрый король Лекс смотрит?
        Олег, конечно, мог бы сказать, куда король смотрит, но воздержался. А спросил о другом:
        - Скажи, Мотыль, а вам никто из владетелей защиту не предлагал?
        По насторожившимся взглядом старосты и мага поселения он понял, что те сейчас справедливо заподозрили его в желании самому взять их под защиту. А такая защита в этом мире и в таких обстоятельствах была сродни той защите, которую в родном мире Олега рэкетиры предлагали владельцам ларьков. Только Олег-то не собирался обдирать этих и других болотников, ничего не предоставляя взамен, кроме прекращения собственных же грабежей. Он давно положил взгляд на здешние месторождения железных руд и собирался, со временем, округлить свои владения, включив в них и эти земли.
        - Да с нас и взять-то нечего, - принялся выкручиваться от предлагаемой чести староста. - Мы и себя-то еле прокормить можем, потому и не нападает из серьёзных никто. А всякую бандитскую мелочь мы и сами…
        В этот момент наконец-то из бани вернулись Уля с Лолитой, Нирмой и двумя девушками-асассинами.
        Сестра со служанкой сразу направились к нему за стол, а Нирма с девушками за стол к своим парням.
        - Я думаю, мне есть, что рассказать уважаемым, - сказал Клейн, поднимаясь и подмигивая своему шефу. - Пойдёмте, посидим за другим столиком, - предложил он селянам.
        Те, несколько неуклюже, вскочили вслед за ним и, кланяясь графу и виконтессе, отошли за другой стол.
        Ночь Олег провёл с Нирмой. Её страсть, словно она всё то время, что прошло с его геронийского похода, только и ждала этого момента, Олегу очень понравилась. Рыжик была настолько неутомима, что утомила его самого, хотя он-то привык считать себя ого-го каким брутальным мачо. Впрочем, комплексами он не страдал и спокойно уснул после постельных игр под расслабляющий массаж её ласк.
        В Кастис они прибыли на следующий день ещё до обеда. Здесь они впервые почувствовали дыхание смуты.
        В отличие от городов баронств или Бирмана, здесь резко бросалось в глаза тотальное обнищание людей. Не только слишком большое количество нищих и голодных людей, но и скудость предлагаемого в магазинчиках и лавках товаров говорили о многом. А ещё цены. Было такое чувство, что денег на руках у людей не осталось совсем.
        Олегу-то это всё пошло вроде бы и на пользу, за почти новый фургон вместе с упряжью под четвёрку попарно коней унылый торговец попросил всего пять лигров, а когда Олег предложил вместо лигров расплатиться рублями по курсу один к одному, то у торговца даже тряслись руки, когда он принимал от Клейна оплату. Но, всё равно, почему-то было грустно смотреть на такое обнищание.
        Двоих тяжеловозов, после того, как четвёрку их товарищей впрягли в фургон, привязали к нему сзади. Продавать их было жалко, да Олег и сомневался, что в городе нашёлся бы хоть кто-то, кто смог бы их купить.
        Задерживаться в городе не стали, только пообедали и двинулись дальше.
        Тюки и мешки, которые до этого были навьючены на лошадей, как на вьючных, так и на верховых, сгрузили, естественно, в фургон.
        Кроме двух тюков с парадными вещами виконтессы, были ещё вещи самого графа, правда, в количестве раза в четыре поменьше, чем у неё. Были два трёхведерных бочонка с высококачественным выдержанным кальвадосом и всякая всячина, необходимая в путешествии - запасная одежда и обувь, спальные мешки и одеяла, походная посуда, некоторое количество продуктов, в основном вяленное мясо, твёрдые сыры, мёд, орехи, крупы, соль и специи.
        Семьдесят тысяч лигров золотыми пятидесятилигровыми монетами винорской и растинской чеканки были плотно упакованы в два кожанных мешочка. Вексель на тридцать тысяч лигров лежал в перекидной сумке Клейна.
        Кроме этих денег, приготовленных для Лекса, Олег не пожадничал для себя любимого и взял в пространственный карман ещё десять тысяч лигров и десять тысяч рублей золотом. Там же, в пространственном кармане, чтобы предохранить их от случайной порчи в пути, лежали и два украшенных ящичка с подарками для короля и будущей королевы.
        Своих людей граф тоже не обидел деньгами. Каждый из десятка получил мешочек с полусотней лигров серебром и медью и по золотому десятирублёвику, которые, с подачи Олега, назывались червонцами.
        У виконтессы и адъютанта при себе были суммы в пятьсот лигров и рублей золотом, бoльшая часть которых была уложена в шкатулки и находилась у них в поклаже.
        Покорение столицы всегда дело затратное, это Олег прекрасно понимал, поэтому и не особо жадничал.
        По дороге им часто попадались тощие крестьяне, которые возделывали поля, готовя их к севу. Были ли эти крестьяне свободными, крепостными или сервами, разобрать было невозможно. Выглядели они все просто ужасно, за зиму совсем оголодали и подъели все запасы, но, видимо, всё же нашли пока в себе силы что-то оставить на посев, иначе не было бы смысла в этой рабочей суете.
        При виде их кавалькады часть крестьян пускалась наутёк к ближайшим рощам, а часть залегала на земле, надеясь, что их не увидят.
        Проехали через две деревни, которые Олег бы принял за обезлюдевшие, если бы не магия, которая подсказывала ему, что в домах прячутся люди.
        На выезде из первой деревне в одном из дворов на окраине увидели висевшие на положенном между домом и сараем бревне пять трупов целой семьи. Два из них были детскими трупиками, но, из-за исказившихся у них лиц, было даже не разобрать, мальчики это или девочки.
        Останавливаться и разбираться Олег не стал. Понятно, что ему всё это не нравится, но, из рассказов беженцев, передаваемых ему Нечаем и Агрием, он знал, что такое сейчас происходит почти по всему центральному и восточному Винору, да и в целом ряде других государств Тарпеции такие картины уже не редкость.
        К вечеру, когда они уже собирались останавливаться на ночлег, их, наконец-то, навестили четыре десятка вооружённых всадников, которых Олег давно обнаружил своим заклинанием Дальновидение. Впрочем, и сестрёнка, молодец, ртом мух, что называется, не ловила, и тоже своим заклинанием Поиск Жизни обнаружила и саму группу всадников, и тех их разведчиков, которые высматривали путников на дороге.
        - Какие приятные молодые люди, смотрю, отправились в поездку по нашим местам, - впереди перегородивших дорогу всадников, на коне красивой вороной масти, сидел огромный, одетый в латные доспехи, рыжебородый мужчина с шевроном и аксельбантом лейтенанта дружины и насмешливо разглядывал Олега и всю его компанию. Видимо этот лейтенант рассчитывал, что застал их врасплох, и что они не видят приближающиеся сзади другие два десятка воинов. - А мой барон как раз скучает и думает, вот бы кто ко мне в гости заехал.
        Отряд Олега и правда был молодым. Среди них вряд ли бы оказался кто-то старше двадцати пяти лет. Но лично он видел в этом одни плюсы.
        - Послушай, любезный, ты сейчас говоришь с имперским графом и винорским бароном, - высокомерно процедил Олег. - И будь добр, объясни мне, с какой стати ты осмеливаешься перкрывать дорогу мне и моим людям.
        Лейтенант засмеялся, а вперёд него выехал молодой прыщавый паренёк в явно больших для него доспехах.
        - Да хоть бы и граф, - визгливо вскрикнул он. - Никто не имеет права без разрешения моего отца ездить по нашим землям.
        Время было уже позднее, Олег настроился на ночёвку, поэтому этот цирк надоел ему уже едва начавшись.
        - Значит, так, - сказал он, не обращая внимания на шум, появившихся сзади, окруживших его отряд, дружинников, - освобождайте нам дорогу и уйдёте отсюда живыми и здоровыми.
        - Да вы никак нас пугаете, господин граф и барон? - спросил лейтенант, отодвигая в сторону молодого петушка и давая знак своим дружинникам.
        Олег заметил, что его уроки не прошли даром, и его внешне расслабленные ниндзя на самом деле уже давно готовы ринуться в бой, чтобы бить, резать, кидать ножи и сюрикены, уворачиваться и снова бить. Они ждут только сигнала от него.
        Уля тоже смотрела на происходящее скорее с иронией, чем с настороженностью. На ней был Динамический Щит, и она явно была готова мгновенно ударить заклинанием такой мощи, что от придурков и мокрого места не останется.
        Но в этот раз, Олег решил, что мудрствовать и проверять очередной раз способности своей команды ни к чему. Он сформировал конструкты заклинания Замедление и полностью накрыл им обе группы нападавших.
        - Этих двоих оставьте, а остальных прирежьте, - приказал он Нирме, - только подальше отволоките, нам ещё тут ночевать.
        Полянка, на которой их пытались зажать, и правда была весьма удобна для ночного привала. К тому же здесь был небольшой родничок.
        - Я с лошадок Замедление сниму? - спросила Уля. - А то они сильно испуганы.
        - Конечно, - согласился Олег, - а потом Нирме поможешь в допросе этих героев, - он кивнул в сторону обездвиженных лейтенанта и сына здешнего владетеля.
        Уля поморщилась и просительно посмотрела на брата. Участвовать в допросах, пусть и в качестве целителя, она не любила. Но Олег считал, что раз любишь кататься, то люби и саночки возить, раз хочешь, чтобы вокруг тебя жизнь становилась лучше, то и сама принимай участие в её налаживании. Справедливости ради, Олег не мог упрекнуть сестру в том, что она хоть как-то уклонялась от своего долга. Она, как он уже не раз говорил и готов был повторять много раз, действительно пахала как раб, вернее рабыня, на галерах. И в допросах ей не один раз приходилось участвовать.
        К ужину все поставленные им задачи были выполнены в полном объёме. Командиры нападавших были допрошены и выпотрошены, насчёт информации полностью, а их люди оттащены арканами подальше и прирезаны.
        - Сын, младший, местного графа ри, Плесса с офицером графской дружины, - докладывала Нирма результаты допроса. - Занимаются этим постоянно. Нас хотели ограбить и убить, а вас с виконтессой, как только узнали бы, что вы благородные, отвезли бы в замок Плесс и посадили бы в подземелье. А там или выкуп, или смерть. Их отец одного баронета так и уморил голодом. В назидание другим пленникам.
        Виконт и лейтенант сидели связанные возле дерева и с ужасом смотрели на графа. Выглядели они после третьего или четвёртого Улиного исцеления как огурчики, но в глазах у них плескался безумный страх.
        - Мы к графу в гости наведаемся? - поинтересовалась Уля, без аппетита ковыряясь в тарелке, поданной ей Лолитой.
        Олег вздохнул. В принципе, конечно, стоило бы отплатить графу за наезд, но он ведь едет в столицу. Он не ставил себе задач по дороге ввязываться в местные разборки. К тому же непонятно, как бы поступил заморенный голодом баронет, случись обратное, и граф ри, Плесс попал бы в руки его или его отца.
        Как Олег понимал текущий момент, тут все, или, во всяком случае, большинство владетелей друг друга стоили.
        - Уля, я не знаю, - честно сказал он. - Давай до утра отложим этот вопрос. Мы же всё равно ночевать собрались. А куда-то ехать, устраивать разгром и потом среди этого разгрома ночевать? Да и надо ли нам с тобой это? Утро вечера мудреннее.
        Олег поднялся от костра и пошёл к своему спальному мешку, в этом походе он решил, что они с сестрой обойдутся без шатров, будут ночевать как и их воины.
        - А с этими что делать? - спросила Нирма.
        - А это мы в зависимости от завтрашнего решения насчёт посещения замка решим, лейтенант.
        - Я сержант, господин граф, - робко, но с затаённой надеждой поправила его Нирма.
        - Была. Я тебя в лейтенанты произвёл, негоже начальнику моей охраны быть простым сержантом. Не по статусу, - ответил Олег и бросил ловко ей пойманные заранее подготовленные шеврон и аксельбант.
        Виконтесса ехидно засмеялась. Поняв, на что она намекает, и какие заслуги нового лейтенанта имеет в виду, Олег с укором на неё посмотрел.
        Глава 25
        - Нашёл подходящий особняк, - рассказывал Клейн за завтраком. - Пойдёте сегодня, посмотрите?
        Большой зал трактира низкопробной гостиницы постепенно заполнялся людьми.
        Уля ещё спала, и Олег сейчас сидел за столом с Клейном и Нирмой. Часть ниндзя уже позавтракали, а часть расположились за столом недалеко от входа.
        В Фестал они прибыли накануне днём, и за оставшиеся до темноты пол-дня чудом нашли себе места в гостинице, расположенной почти на самой окраине столицы. Клейн в поисках гостиницы участия не принимал, а сразу по прибытии в город поехал в магистрат, где у него служил чиновником один из старых знакомых. Взял у него адреса продаваемых особняков, и с самого утра успел за склянку посетить два из них. Ему повезло, уже второй по списку особняк оказался таким, каким требовалось графу. Про цену он не спрашивал, справедливо полагая, что его босс вопрос с оплатой решит самостоятельно.
        Причина дефицита мест в столичных гостиницах была понятна - это свадьба короля, которая должна состояться через восемь дней, в первый день лета. В город съехалось огромное количество благородных, как владетельных, так и безземельных, богатых и не очень торговцев, глав и представителей гильдий и муниципалитетов из разных городов, множество иностранных гостей, да и просто уйма всякого праздношатающегося народа. Эти многочисленные гости забили до отказа все постоялые дворы и гостиницы не только в самой столице, но и в близлежащих районах. Для именитых гостей были приготовлены места в самом королевском дворце и дворцовом комплексе зданий. В том числе, наверняка, там были выделены апартаменты и для Олега. Во всяком случае, королевская магиня Морнелия, приезжая в баронства с предложениями к Олегу, уверяла, что так будет. И оснований ей не доверять не было.
        Но Олег пока во дворец не торопился. Он заранее решил, что личный особняк в столице ему не помешает. Пусть сам он в Фестале постоянно жить не собирается, но иметь здесь своё представительство будет необходимо. Особенно, когда ему вручат герцогские регалии.
        - Дождёмся, когда виконтесса соизволит проснуться и сходим, - согласился Олег.
        Столица располагалась на южном берегу Фесты, полноводной реки, текущей с северо-востока и резко изгибающейся на запад к Ирменю. В месте этого речного изгиба и был более шестисот лет назад основан город.
        На северном берегу Фесты, куда вели два каменных моста, тоже находились дома и строения. Но это были времянки бедняков, слепленные и сколоченные из не пойми чего и с периодичностью раз в три-четыре года смывавшиеся очередным наводнением.
        Фестал был очень большим, по здешним меркам, городом, зачительно более крупным, чем Нимея, "вторая столица Винора", или виденный Олегом Тавел, столица Бирмана. В Фестале проживало не менее сотни тысяч жителей. А в остальном, если не считать внушительного дворцового комплекса в центре, он мало чем отличался от других городов. Всё тот же средневековый антураж узких улочек. Вонь и грязь, особенно невыносимые в нижнем городе.
        - Солнце встало, - поприветствовал Олег спустившуюся в зал сестру.
        - Я вижу, - буркнула заспанная Уля и, нагнувшись, поцеловала его в щёку. - Привет, Клейн.
        - Вообще-то я тебя имел в виду, а не светило, - пояснил Олег. - Мы с Клейном уже позавтракали, собираемся идти особняк смотреть. Ты с нами?
        Уля плюхнулась на скамью рядом с братом и дала знак топтавшейся за ней Лолите садиться напротив, рядом с Клейном.
        - Охота спрашивать? Конечно, с вами. Я в этой вонючей дыре не могу находиться, - пожаловалась она. - Всю ночь не спала, то где-то кричали, то где-то стучали, воняет ужасно. А этот придурок, хозяин гостиницы, не придумал ничего лучше, как воспитывать палкой своего помойного раба прямо под моими окнами. Пришлось вставать и орать на него. Сказала, что спалю его гадюшник. Потом так и не смогла уснуть. Зато Лола храпела так, что стены тряслись. Охранница. Сторожила она меня.
        Молодая женщина густо покраснела от упрёков своей, явно пребывающей не в духе, хозяйки. Попыталась оправдаться:
        - Я бы обязательно проснулась, госпожа, если бы вдруг…
        - Вы есть-то будете? - спросил Олег. - Если нет, то собираем вещи и съезжаем. Мне самому тут надоело. Не понравится особняк, который он подобрал, - Олег кивнул на Клейна, - то поищем другой. Сюда уже возвращаться не будем.
        Недовольство сестры он понимал и целиком разделял, поэтому с пониманием отнёсся к тому, что Уля от завтрака отказалась, решив, что перекусит имеющимися у них запасами, пока будут собираться и грузиться вещи.
        Клейн передал Нирме распоряжение графа, и ниндзя стали быстро выносить в стоящий на гостиничном дворе фургон те вещи, которые они забирали на ночь к себе в номера, выводить из конюшни и запрягать лошадей.
        Заниматься перевоспитанием хозяина гостиницы, худого и желчного старика, Олег не стал, но и денег, сверх оговоренных, как он привык делать, не дал.
        Каких-то особых требований к покупке особняка он не предъявлял. Клейна он настроил на то, что, главное, чтобы особняк находился в приличном районе, желательно ближе к королевскому дворцу, и чтобы в нём можно было разместиться без тесноты всей их компании. А всё остальное не важно, всё равно он планировал дом перестроить потом под свой вкус.
        Как выяснилось, Клейн с задачей справился на отлично.
        Особняк располагался в богатом квартале, в глубине боковой улочки, не более, чем в полутысяче шагов от дворцового комплекса. Перед домом и за ним были высажены яблони, от каменной ограды к входу особняка и между дворовыми строениями были выложены дорожки из брусчатки. Дом был одноэтажный, П-образный, достаточно просторный. Во дворе, сзади дома, имелись конюшня с пятью стойлами, два сарая, баня и барак для рабов. Все здания, как и сам особняк, были построены из красного кирпича с коньковыми черепичными крышами.
        Торговаться не пришлось. Управляющий графа ри, Луэта, пожилой угрюмый раб, заявил, что на это не уполномочен. Его хозяин хочет получить тысячу двести лигров, и не солигром меньше. В указанную стоимость входили и домашние рабы - два мужчины и четыре женщины, все довольно молодые, но явно жившие впроголодь и со следами крайне жестокого обращения. У одной из женщин был двухгодовалый сын.
        - Оформи на виконтессу ри, Шотел, - сказал Олег Клейну, отправляющемуся вместе с заметно повеселевшим управляющим в магистрат. - Сколько требуется заплатить за сделку? - спросил он у раба.
        - Шестьдесят лигров в королевскую казну и шестьдесят магистрату, - ответил тот, а получив серебрянную рублёвую монету, ещё более почтительно поклонился и поцеловал графу руку. Затем, посмотрев на виконтессу, предложил: - Господин, госпоже наверняка понадобиться паланкин. Вы, если не хотите покупать и содержать бездельников-носильщиков, можете арендовать в любое время у Стокла, хозяина постоялого двора "Королевский олень", тут, прямо рядом, по-соседству. Если изволите, я ему сообщу, он будет всегда держать наготове.
        - Хорошо, буду иметь в виду.
        На всякий случай с Клейном отправилась четвёрка ниндзей. Хоть и центр столицы, и светлый день, но с такими деньгами лучше подстраховаться охраной.
        Как бы это не очень нехорошо звучало, но, по-факту, Олег ещё по баронским особнякам в Пскове заметил, что, чем строже отношение к прислуге, тем лучше поддерживается порядок. В этом смысле порядок в купленном особняке был практически идеальным. Всё, от пола до потолка буквально блестело.
        - Мебель жутко старомодная и неудобная, - всё ещё пребывающая в скверном настроении от недосыпа Уля вынесла свой вердикт, обойдя весь дом и все дворовые постройки. - Но так ничего, жить можно. Ванна удобная, а в баньке даже бассейн небольшой есть.
        Пока Олег руководил размещением людей и раскладкой вещей, определял, куда девать фургон и лишних, не вмещающихся в конюшне, лошадей, в отсутствии адъютанта приходилось заниматься этим самому, Уля исцелила рабов и распорядилась насчёт обеда.
        Выяснилось, что в кладовых особняка мышь повесилась. Ну, продукты у них с собой были, так что голод им не грозил, а закупиться они и так собирались.
        - Досыпать будешь или сходим прогуляемся по лавкам? - спросил у неё Олег. - На рынок заглянем.
        Ни в прошлой, ни в этой жизни Олегу не приходилось сталкиваться с тем, чтобы женщина, получившая предложение пройтись по магазинам за покупками, от такого предложения бы отказалась. Чуда не произошло и в этот раз.
        Но сначала перкусили, чем Семеро послали, накормили рабов, которые и так, после исцеления, смотрели на свою новую хозяйку, как на богиню, и отправили в город Нирму, саму вызвавшуюся решить вопрос с размещением лошадей и фургона.
        Решили прогуляться пешком, поэтому Олег с Улей переоделись в незаметную повседневную одежду благородных среднего достатка. На Олеге были тёмносерые брюки, белая расшитая рубаха и камзол в тон брюкам. Поверх шла перевязь, на которой висел средней длины неширокий меч из магического булата. Виконтесса одела на себя синее закрытое платье с длинными рукавами.
        В этом мире, в отличие от средневековых европейских городов, содержимое ночных горшков на головы прохожим всё же не выплёскивали, поэтому в хорошую погоду плащей с глубокими капюшонами и широкополых шляп никто не носил. А вот грязи на улицах было не меньше, и на ноги Олег одел те же ботфорты, а Уля высокие шнурованные ботинки на толстой подошве.
        Кроме Лолиты и двух ниндзя в сопровождение, с собой взяли обоих купленных рабов и рабыню, чтобы несли покупки.
        Олег не помнил название старого советского фильма про Гражданскую войну, в нём были кадры о разгульной жизни в Одессе, за несколько дней до того, как в неё вошли красные, но сам фильм вспомнил, когда прогуливался по Фесталу.
        Мало того, что мир иной, мало того, что эпоха иная, но всё равно что-то неуловимо похожее с теми кадрами наблюдалось.
        С первого взгляда казалось, что город вообще не в курсе того, что происходит за его стенами, а Олег в этой своей поездке насмотрелся достаточно, чтобы понять, в каком ужасном положении сейчас находится Винор. Все трактиры и кабаки, мимо которых они проходили, были наполнены людьми. Многие из посетителей уже в середине дня были в приличном подпитии. Из распахнутых настежь окон доносились звуки гитар. На улицах были толчея, шум, крики, смех, слёзы, брань, плач детей. Слышались призывы продавцов и обвинения покупателей. Где-то выступали уличные акробаты, а где-то стражники пинками и ударами тащили нарушителя в кутузку.
        Если Олег на всё это реагировал, скорее, с интересом, то вот Уля, попавшая в такой водоворот, совсем ошалела от впечатлений. Конечно, она уже побывала в столице Бирмана, но одно дело, когда живёшь в королевском дворце и наблюдаешь город из его окон или из-за шторок паланкина с идущей вокруг охраной, а другое - самой оказаться в толпе. Впрочем, некоторая растерянность и оглушение не помешали сестре схватить за руку воришку, попытавшемуся подрезать ей кошелёк. Частые занятия по обучению не только магии, но и техникам асассинов, которые она очень любила, сделали Улю очень сильным профессиональным воином. Тут же подскочили оба егеря. Воришка, белобрысый пацанёнок лет десяти-одиннадцати, поняв, что попался и осознав, что теперь ему грозит, токнко и безнадёжно заплакал.
        Уля воров не любила, но вид худого оборванного мальчишки похоже вызвал у неё не злость, а жалость.
        - А просто попросить не мог? - напустив грозный вид, чем вогнала воришку в ещё больший ужас, спросила она, а увидев, как намокли его штаны, выпустила его руку и оттолкнула. - Фу, трусишка. А лезешь за деньгами. На вот.
        Она достала из кошеля серебрянную монету и вложила ему в руку.
        - Пошёл вон отсюда. Ещё раз увижу, что воруешь, сама тебе руку отрублю. Понял?
        Мальчик потерянно смотрел на монету в своей руке и, кажется, ничего уже не соображал.
        Уля совсем не по благородному сплюнула и отвернулась.
        - Пойдём уже на рынок? - спросила она у Олега. - Зря.
        - Что зря? - не поняла она реплику брата.
        - Деньги, говорю, зря дала. Видишь, вон у стенки там? - Олег показал в сторону скобяной лавки, рядом с которой, в стороне от толчеи, стоял, прислонившись, мутный тип с крысиной мордочкой. - Это ты ему сейчас деньги дала.
        - Ему? - моментально вызверилась Уля. - А вот и не угадал.
        Она мгновенно сформировала конструкт любимого гортензиевского боевого заклинания Ледяная Игла и ударила им в сердце стоявшего возле лавки типа. Никто из множества горожан, снующих сейчас по улице, даже не заметил, как кулём вдоль стены сполз мужчина.
        Олег только вздохнул, но ничего говорить не стал. Он и сам сейчас пока ещё не сформулировал для себя своё отношение ко всему, что происходит вокруг, и как ему стоит действовать в тех или иных обстоятельствах.
        Тогда, после попытки нападения на них людей графа ри, Плесса, он не столько не захотел терять времени, сколько посчитал бессмысленным мстить графу. Засада ведь ставилась не персонально на Олега, а если уж вразумлять, то учить надо всех владетелей в тех окрестностях. Олег не без основания полагал, что все они примерно такие же, как и граф ри, Плесс. И это не люди такие, а жизнь и обстоятельства такие. Он прекрасно знал, что во времена смут даже вчерашние весёлые и доброжелательные люди часто становились изуверами и убийцами. Если здесь и нужно наводить порядок, то начинать это надо в Фестале, и забота это не его, а короля Лекса. А графского сынка и его офицера Олег приказал отпустить, только, в назидание, перед этим хорошо выпороть. Мести и преследования с их стороны он не боялся, да те и сами сообразили, на магов какой силы и знаний они нарвались.
        - Эй, - позвал он идущих с ними рабов, - ведите, где у вас тут рынок. Знаете?
        Центральный городской рынок встретил их изумительным запахом свежей выпечки. Нет, свойственная этому средневековому миру вонь от сточных канав, навоза и потных тел тоже была, но к ней он уже привык и не замечал, а вот запах свежевыпеченных булочек почуял сразу. Сами наелись пирожками с ягодами и мёдом и накормили до отвала свою охрану и рабов. Олег иногда задумывался о том, что магия, видимо, всё же забирает каким-то образом и обычную энергию тела. Ничем иным он не мог себе объяснить, как с такой любовью ко всяким изделиям из сдобы и с таким количеством их поедания сестре удаётся сохранить модельную фигуру. Она ведь реально съела больше него раза в два, хоть он за сестрой и не считал, почти.
        Затем прошли по рынку, набрав продуктов на несколько дней. Нагрузили рабов, словно ишаков, и отправили их в особняк, а сами ещё долго ходили по лавкам и магазинам, присматриваясь к ассортименту и ценам. Не без удовольствия встречал на прилавках и свою продукцию.
        - Ты знаешь, Олег, я поняла, что мы слишком дёшево продаём наши товары, - заявила Уля. - Ты видел, за сколько тот прохвост продавал мыло, обычное, хозяйственное?
        - А я думал, что такие вещи тебя совсем не интересуют. Вон, смотри, - показал он на прилавок, где среди разложенной всякой мелочёвки лежала стопка бумаги. - Эй, почём бумагу продаёшь?
        - Лигр за сто листов. Если листами, то дороже - пять солигров лист, - равнодушно ответил тот, определив в них небогатых благородных, которым явно бумага не нужна, а прицениваются от скуки.
        - А если поторговаться, то за сколько отдашь? - не отходил от него Олег.
        - Извините, господин, но дешевле никак, и так себе в убыток продаю, - развёл руками торговец.
        Неплохой навар получается у торгашей на его продукции, думал Олег выбираясь с рынка.
        - Пойдём дворец посмотрим? - предложила Уля, когда они покинули толчею.
        - А зачем? И так завтра-послезавтра туда переедем. Надоест ещё этот гадюшник.
        - Откуда ты знаешь, что гадюшник? - удивилась она.
        - Сердцем чую, - засмеялся Олег. - Ладно, пошли, глянем глазком.
        Дворец винорских королей намного превосходил королевский дворец Бирмана и размерами, и богатством украшений. Даже годы смуты на нём не сказались. Во всяком случае, внешне всё выглядело впечатляюще.
        Они прошли вдоль ограды всего дворцового комплекса, смешавшись с толпой зевак, так же, как и они, глазевших на это великолепие.
        - Красиво, - вынесла вердикт Уля, - очень красиво. А мы когда поедем представляться ко двору?
        - Клейн завтра с утра нанесёт визит к Морнелии, тогда и узнаем. У тебя пирожки ещё не улеглись? А то пошли в каком-нибудь трактирчике посидим.
        Для того, чтобы посидеть за чашкой чая или бокалом вина - Олег ещё не определился, чего ему хочется, они выбрали явно дорогой, кричаще украшенный трактир, расположенный совсем рядом с королевским дворцом на набережной Фесты. Холёная рабыня-официантка мазнула их подозрительным взглядом, видимо сомневаясь в их достаточной платёжеспособности, но приветствовала очень вежливо.
        - Что будет угодно заказать? Госпожа, господин? - спросила она, игнорируя Лолиту, моментально определив в ней служанку.
        Сопровождающие их ниндзя заняли отдельный столик, ближе ко входу.
        Трактир действительно оказался очень дорогим, Олег увидел, как выпучились и вильнули в его сторону глаза ниндзей, узнавших здешние цены. Он дал им знак, чтобы не волновались и заказывали себе всё, что пожелают, он потом разберётся.
        Несмотря на дороговизну, зал, рассчитанный почти на полторы сотни человек, был заполнен не меньше, чем на две трети. Столица есть столица, тут людей с деньгами и должно быть много.
        - Ваш заказ, - рабыня, смягчившаяся к клиентам после того, как они сделали дорогой заказ и заплатили за него вперёд, принесла на подносе серебрянный чайник с тремя фарфоровыми чашками Олегового производства, и целую вазу дорогих, по её уверению эксклюзивных, пирожных.
        - Родненькие наши чашечки, - засмеялась Уля.
        Основными клиентами этого трактира, как понял Олег, были представители столичной золотой молодёжи. Сословные различия тут значили много, но ещё больший вес имело богатство.
        Сидевшая за соседним столом компания молодых, богато одетых благородных юношей и девиц просто измучилась от того, что рядом с ними какие-то, пусть и благородных кровей, босяки заказывают себе то, на что им самим не удалось выпросить денег у своих родителей. А Олег заплатил за девять пирожных и чай целых четыре лигра. В Сольте он за такие деньги мог купить целиком корову вместе с рогами и выменем.
        Олег старался не замечать их нарочито громких обсуждений его и сестры. К тому же, по сравнению с тем, как умели троллить в его родном мире, это был просто детский сад какой-то. Но, посмотрев на то, как покраснела Уля, завёлся.
        - Посмотри, сестрёнка, тебе не кажется, что здесь слишком дурно пахнет? О, мне кажется, что это смердит от того носатого плешивого сморчка за соседним столом. Ты его видишь?
        Олег специально зацепил явного лидера в той компании, уже понимая, что без стычки не обойтись.
        За соседним столом возникло молчание. Все трое молодых мужчин и две девушки застыли словно статуи. Первым отморозился задетый им носач. Он вскочил и, вытянув руку в сторону Олега, зловеще, словно в поверхностной пьеске, заговорил.
        - Ты, ты кажется не понял, с кем…
        - Да что тут понимать, - перебил его Олег, - вы все, ребята, явно нарываетесь на ссору, так чего зря время терять? Так кто ты там, говоришь?
        - Это виконт ри, Виггер, первый меч Фестальского университета, - возмущённо выкрикнула одна из девушек.
        - Ну а я имперский граф ри, Шотел, - представился Олег, тоже вставая. - И у моего меча нет номера, но за то, что какой-то придурок смеет затрагивать своим грязным языком мою сестру, я готов пустить его в ход. Итак, где и когда?
        Олега самого коробило от пафоса произносимых им слов, но надо было, так сказать, соответствовать. К тому же, услышав его титул, который они вовсе не предполагали у такого молодого и простовато одетого парня, компания ошеломлённо притихла, а заводила явно сдулся. Вот только понятия о чести благородных отрезали ему любой путь назад.
        - Я постараюсь вас только ранить, господин граф. А вас, госпожа виконтесса, прошу простить мою неосведомлённость, - он учтиво и, надо признаться, весьма элегантно поклонился, сначала графу, а затем виконтессе.
        Первый ли ри, Виггер меч или двадцатый, Олег таких мог укладывать десятками и без всякой магии. Он мог бы и отпустить виконта без последствий, но решил, что не стоит создавать себе в столице репутацию мягкотелого.
        Дуэль состоялась на специальной дуэльной площадке недалеко от набережной Фесты, куда они явились своими компаниями, включая и ниндзей.
        Отбив быстрый удар виконта, Олег молниеносно проткнул его в живот. Никто ещё ничего не понял, настолько всё мгновенно произошло, а Олег уже вытирал меч тряпкой, поданной ему одним из его охранников. Когда громкий стон раненного виконта стал переходить в вой невыносимой боли, Олег дал знак сестре и та, театрально подойдя к раненному, для исцеления его ей вовсе не нужно было к нему приближаться, изобразила пасс рукой, после которого на глазах окруживших виконта парней и девушек рана затянулась.
        - В следующий раз, если кто-нибудь из вас попадётся брату под руку, исцелять не буду, - спокойно заявила она.
        Передать эмоции, которые читались во взглядах виконта и его друзей, Олег не смог бы при всём желании.
        Несмотря на подпорченные посиделки в трактире, Олег и Уля возвращались в особняк уставшие, но довольные проведённым днём и полученными в городе впечатлениями.
        - За любое доброе дело рано или поздно приходится платить, - сказал Олег.
        - Ты это вот сейчас о чём? - подозрительно спросила Уля, услышав в голосе брата интонации, после которых, как правило, случалась какая-нибудь мелкая неприятность.
        - Да вот об этом, - вздохнул Олег.
        Только тут виконтесса обратила внимание на оборванного мальчишку, ждущего возле ворот особняка.
        Заметив, что виконтесса обратила на него внимание, он побежал им навстречу, намереваясь подбежать к Уле, но был перехвачен и оттащен за шиворот метнувшимся на перехват охранником.
        - Госпожа, возьмите меня на службу, хоть охолопьте, - заплакал он.
        - Ты откуда здесь взялся, чудо? - спросила Уля.
        - Акрая, ваша рабыня, что с вами была, я её знаю, и дом этот знаю, возьмите меня, я отслужу.
        Воришка пытался ползти к ней на коленях, но был крепко зафиксирован ниндзей.
        Уля строго посмотрела на улыбающегося брата и махнула рукой.
        - Тащите его в дом. Только сначала отмойте, - распорядилась она. - Тебя хоть как звать-то?
        - Шнырь.
        - Я почему-то нечто такое и подумал, - сказал Олег.
        На следующий день он послал Клейна с визитом к королевской магине узнать, когда ему с сестрой нужно представиться ко двору и подробности процедуры этого представления.
        Глава 26
        Шутку про тридцать восемь цветочных горшков, выставленных на подоконник, как знак провала явки, здесь вряд ли бы кто понял, но кое-каким представлениям о конспирации своих людей Олег научил. Поэтому, подходя к известному в городе дурной славой кабаку Эрга Бешенного, он посмотрел на окна второго, жилого, этажа дома, в котором этот кабак располагался. Как и было условлено, на подоконнике одного из окон горел масляной фонарь, значит, его люди прибыли.
        Лешик и Монс выехали в Фестал на полторы декады раньше, чем Олег, но, из-за того, что добирались они винорским трактом с заездом в Нимею, делая довольно большой крюк, по приблизительным рассчётам прибыть в столицу они должны были примерно в то же время, что и он. Горевший в условленном месте фонарь подтверждал, что рассчёты оказались верными.
        В такой конспирации Олег, в принципе, не нуждался, так как покинул особняк, накинув на себя заклинание Скрыт. Небольшая сложность была только в том, чтобы оставить за бортом на сегодняшнюю ночь Нирму, но с этой сложностью он справился, хотя и видел, что лейтенант расстроилась.
        Сформировав заклинание Прыжок и подав в него энергию, Олег наметил и переместился внутрь комнаты, окно которой демонстрировало новинку средневековой конспирации.
        - Эта козочка, я тебе скажу, ещё та штучка, Монс. Не смотри, что у неё Бешенный верхние зубы вышиб. Есть такие утехи, при которых этот недостаток превращается в достоинство.
        Олег не долго слушал разглагольствования Лешика, лежащего в кровати и попивающего кальвадос прямо из бутылки. Рядом с его низкой, довольно замызганной кроватью стояла глубокая оловянная тарелка с нарезанными крупными кусками мяса, сыра и овощей-гриль.
        На второй кровати сидел Монс и хмуро правил меч, где-то уже получивший зазубрины.
        - Давно ждёте? - спросил Олег, выходя из Скрыта прямо посреди комнаты.
        Он хмыкнул, глядя как Лешик, бывший бретер и наёмный убийца, чуть не захлебнулся глотком кальвадоса, которым хотел промочить горло после озвучивания своих мудрых мыслей. Монс оказался более сдержанным или, скорее, более тормознутым.
        - Шеф! Господин! - сказали они одновременно, когда один успел прокашляться, а другой сообразить.
        - Потише, - Олег попробовал на прочность единственный в комнате стул, стоявший возле изрезанного и обшарпанного стола у окна, и, убедившись, что он достаточно крепок, уселся между Лешиком и Монсом. - Ну, рассказывайте. Как добирались. Что с векселями. В каком состоянии наша здешняя агентура.
        Ещё год назад Олег поставил задачу Лешику восстановить его старые полукриминальные связи и, при необходимости, выйти и на криминал. Олег понимал, что стал в этом мире первым из благородных, кто решил использовать уголовников для своей агентурной работы. Но он считал, что иногда любые средства хороши. На это он настраивал и свои разведку с контрразведкой, и комендатуру.
        Лешик же в таких наставлениях не нуждался, он и до знакомства с Олегом уже хорошо был замазан в тёмных делишках, впрочем, до уголовной черни, будучи благородным по происхождению, раньше даже он не опускался. Но всё когда-то приходится делать в первый раз.
        - Шеф, ты такими своими появлениями заикой меня сделаешь, - упрекнул бывший бретер.
        Как благородный, Лешик с самого начала обращался к Олегу на ты, а тот и не возражал.
        - А если по делу? - поторопил граф своего агента.
        - Да нормально добрались, - Лешик прицелился к бутылке и сделал ещё один глоток. - Всё, как и планировали. Только такую сумму золотом везти с собой не решились, - он встал с кровати, снял с себя камзол и распоров вытащенным из-за голенища сапога ножом подкладку, достал оттуда два векселя. Один на сорок тысяч лигров, выданный нимейским филиалом королевского банка Винора, второй на тридцать пять тысяч лигров, выданный республиканским банком Синезии. Оба векселя были защищены, как положено, соответствующими магическими Знаками, которые Олег тут же срисовал себе в память, - Вот. Всё верно?
        - Да, - кивнул Олег, проверив векселя и положив их себе во внутренний карман свёрнутыми в трубочку. - С получением золота по нашим липовым векселям проблем не было?
        - Не, никаких, - усмехнулся Лешик. - Четыре липы обналичили опять в банке Топина, одну - в банке семьи Воск и одну - у самого Шитора. Пусть теперь растинцы грызутся. Думаю, что к середине лета у них баланс между золотом и векселями не сойдётся. Раньше вряд ли сообразят.
        Олег заметил, что бывшему бретеру уже стало совсем хорошо от выпитого кальвадоса и решил сделать ему ещё лучше, а заодно и Монсу - сформировав зараз два конструкта Малое Исцеление и напитав их своей мощнейшей магией на полную, направил их на своих агентов.
        Понимая, что с Лешика теперь слетело всё опьянение, а заодно оба они теперь полны здоровьем под завязку, Олег не стал ждать их выражений восторга.
        - А скажи честно, мой друг, - спросил он Лешика, - искушения у тебя не было слинять? С таким-то количеством золота?
        Лешик глубоко выдохнул и серьёзно посмотрел на графа.
        - Олег, я понимаю, что твоего доверия я никогда не добьюсь, но мне, говоря откровенно, это и не надо. Но ты же сам должен понимать, что того, что я получаю у тебя и надеюсь получать в будущем, и, кстати, это то, что ты мне обещал - здоровье, долголетие, достойное вознаграждение, я больше нигде не получу, - он немного помолчал. - И ещё. Я никогда так интересно не жил. Честно. И ты мне очень интересен. Не знаю. Может, когда-нибудь, мне такая насыщенная жизнь и надоест, но, клянусь Семерыми, я тебе об этом первым скажу.
        Как ни странно, зная паскудную натуру Лешика, Олег ему всё же поверил.
        - Кстати, сестра о тебе вспоминала, - сказал он Монсу. - Ей что-нибудь от тебя передать?
        Олег сейчас откровенно врал бывшему Улиному похитителю, зная, что тот, мучимый одновременно комплексом вины за своё участие в преступлении против виконтессы и благодарности за своё помилование ею и излечение от всех своих хронических болячек, буквально горел желанием отслужить Уле чуть ли не ценой своей жизни. Олег не постеснялся этим воспользоваться, чтобы подпитать верность нужного ему человека.
        - Да, если можно, то скажите госпоже, что я, если что, то всегда, если ей нужно, вы же знаете, я готов и…
        - Я скажу, что ты честно выполняешь перед ней свои обещания и что я тобой доволен, - перформулировал слова волнующегося Монса Олег, - и ты с ней скоро увидишься.
        Монса Олег планировал оставить жить в Фестале, чтобы тот рулил тут всей агентурой и улаживал, при необходимости, всякие мелкие дела герцогства. Олег понимал, что решение это довольно спорное. Монс хоть и научился, особенно в последний год, от Лешика многому, но, откровенно говоря, звёзд с неба не хватал. Но зато у него было и серьёзное достоинство, частично перекрывавшее его недостатки - это его безусловная преданность виконтессе. К тому же Олег собирался прикупить ему в помощь пару грамотных рабов-крючкотворов, знающих местные законы, такие иногда продавались магистратами и промотавшимися владетелями. В любом случае, это лишь вопрос цены, а с деньгами нужных специалистов всегда можно найти. Не получится купить, значит, придётся нанять.
        Кроме того, сюда, в Фестал, с клеткой голубей уже должны были выехать через Нимею два агента Агрия - молодая семья ниндзей, которых Олег решил оставить здесь Монсу в помощь.
        Олег в общих словах объяснил ему задачи, которые тот должен будет решить в ближайшее время.
        - Ну а для тебя, будущий барон, - обратился Олег к Лешику, - у меня будет задача совсем тяжёлая. Но мне почему-то кажется, что ты с ней справишься.
        - Насчёт будущего барона я не ослышался? - сверкнул глазами Лешик.
        - А какой смысл мне шутить? - пожал плечами Олег. - Стану герцогом, и первое же вымороченное владение твоё, обещаю.
        Для Олега не была секретом жгучая мечта Лешика, да, пожалуй, и не одного только Лешика. Любой младший сын, пролетевший с наследством, мечтает о таком. Так что вот теперь эта щука у него с крючка не сорвётся никогда.
        - Говори, Олег, что нужно делать, - у недавно исцелённого бывшего бретера уже охрип голос.
        - Возвращайся в баронства, Лешик. Поднимай всю свою агентуру, привлекай агентуры Нечая и Агрия, соответствующие распоряжения я подготовил, - Олег протянул ему извлечённую из пространственного кармана небольшую закрытую трубку, в которую был вложен его приказ. - Поднимайте весь имеющийся компромат, если его мало, ищите дополнительный. Определяйтесь, кого и чем можно купить, кого соблазнить, а кого напугать. Задача одна. Мне в моём будущем герцогстве не нужны не подчиняющиеся мне города. И Неров с Гудмином, и Легин с Брогом должны получить такое же, как Псков, Распил или Рудный, целиком подчиняющееся мне управление.
        - Но… это ведь против всех законов, Олег, - Лешик не возражал и не пытался отвертеться от полученной задачи, а лишь напоминал шефу очевидное. - Даже король не может лишить городские магистраты и мэрии их прав. Казнить - пожалуйста. И потом, насколько я знаю, управы всех городов баронств и так под твою дудку пляшут.
        - Сегодня пляшут, а завтра передумают, - пожал плечами Олег. - Нет, мне не нужны даже формально независимые от меня городские власти и обленившиеся городские стражники. А лишать их прав я и не собирался. Ты не понял, Лешик. Тебе не надо будет выгонять мэров и магистров. Твоя задача добиться того, чтобы и мэры, и магистры, и все горожане, скопом, сами добровольно отказались от прав городского самоуправления. Понимаешь? Стали умолять меня навести порядок в городах и самому править ими через своих представителей справедливо и мудро.
        Лешик понял, насколько непростую задачу поручил ему граф, но и морковку перед ним повесили просто очень большую и очень сочную.
        - Хорошо, - протянул он задумчиво, видимо уже обдумывая свои шаги. Потом вспомнил про другое. - Олег, я вот, что хотел спросить, ты к дурману вообще никак или только у себя?
        - В смысле? - не понял Олег.
        - Я к тому, что, если возобновить в пещерах возле Рудного добычу грибков, то…
        - Нет, - отрезал граф, поняв, куда клонит Лешик. - С наркотой я связываться не буду. Это не обсуждается. Хотя возможные выгоды понимаю. Но, нет.
        - Зря, - равнодушно пожал плечами бретер.
        Уточнив ряд деталей и щедро снабдив своих агентов наличными деньгами, Олег попрощался и ушёл в скрыт.
        - Силён шеф, - услышал он за мгновенье до того, как Прыжок вернул его на улицы Фестала.
        Теоретически, со слов Лешика и по его корявым схемам, зная, где находится кабак Эрга Бешенного, Олег всё же потратил много времени на его поиски, настолько запутанный и бестолково застроенный был южный район возле скотных загонов, где этот кабак располагался. Да и беседа тоже оказалась более долгой, чем он рассчитывал.
        Поэтому, когда он ушёл с явки, ночь уже начинала светлеть, и, если он хотел ещё успеть поспать, ему следовало поторопиться. Впрочем, возвращаться, уже зная дорогу, по собственному опыту было значительно проще.
        Случись эта возня где-нибудь подальше, Олег бы не стал терять время, но, уж так получилось, что в момент завершения его очередного Прыжка прямо перед ним, возле выхода из какой-то наливайки, трое оборванцев избивали такого же, как и они, горемыку. Олега подобные сцены уже давно, с сольтских времён, не задевали, но то, с какой жестокостью пинали воющего на земле заморыша, по-сути забивая его насмерть, да ещё и втроём на одного… Сам от себя такого не ожидал, но просто так уйти в следующий Прыжок он не смог.
        Всех троих он завалил одинаковыми ударами в печень. Бил не насмерть, но так, что от резкого болевого шока оборванцы мгновенно теряли сознание. Да и потом, когда придут в сознание, ещё много декад будут с кровью в туалет ходить. А потому что нефиг.
        Помогать заморышу приходить в себя не стал. Сумеет оклематься - его счастье, не сумеет, значит, судьба у него такая. Пару серебрушек всё же ему подкинул. Даже номинал монет не рассмотрел.
        - Олег! Ну, Олег же! Долго ты ещё спать будешь? Мы с Клейном уже давно позавтракали, а ты всё дрыхнешь. Ну сколько можно спать? Открывай!
        Голос Ули и стук ногой по двери вывели его из сна. Семеро бы побрали сестрёнку, вот что ей от него надо? Олег посмотрел на окно, но за плотно задёрнутые тяжёлые и плотные шторы свет почти не пробивался и примерно определить, сколько он проспал, не получилось.
        Поняв, что придётся вставать, иначе Уля дверь выбьет, он крикнул:
        - Встаю. Не ломай дверь.
        Уля ворвалась в его спальню, стоило только ему отодвинуть засов. Увидев остолбенение, в которое его привёл её вид, довольно рассмеялась и крутанулась вокруг себя.
        - Ну как? - гордо спросила она.
        - Подожди, шторы раздвину и посмотрю получше.
        В платье изумрудного цвета, сшитом по его идеям и по эскизам Гортензии, при активном участии Кары, Уля смотрелась просто восхитительно, словно из его прошлого мира сошла со страниц журнала мод. Красивая высокая причёска, покрашенных на этот раз в блонду, волос делала из неё прямо-таки эталонную аристократку. Не хватало, пожалуй, только туфель на шпильках, но это уже было бы индивидуальным пожеланием самого Олега, в этом мире до таких выкрутасов ещё не дошли, и надо ли было бы в этом направлении прогрессорствовать, Олег сомневался.
        - Ты чудо, - искренне сказал он, - самая красивая девушка нашего особняка. То есть, я хотел сказать, Фестала, нет, Винора, нет, красивее тебя на всей Тарпеции не найдёшь.
        Тех лет, что Олег прожил в мире Земли и здесь, ему вполне хватило, чтобы понять, что в восхвалении женщин излишней лести не бывает. Сколько не сыпь комплиментами, всё не в коня корм. Но тут Уля и сама понимала, какое впечатление производит, и сияла как начищенный медный самовар, пусть такое сравнение к ней было и не корректно. В очередной раз Олег посчитал немного излишним количество драгоценностей на сестре, но, опять же, это был взгляд уроженца Земли. Здесь же такое излишество было в норме.
        - Подожди, - спохватился он, - так мы когда на приём во дворец едем? Клейн говорит, что уже сегодня?
        - Нет же, приём завтра, или послезавтра, не знаю, Клейн ещё не ездил к Морнелии, только собирается, - успокоила его сестра.
        - Так какого дьявола ты сегодня так вырядилась и мне не дала выспаться? - разозлился он.
        Уля укоризненно посмотрела на него.
        - Потому что к нам гости на обед прибудут, - объяснила она ему. - Вот ты спишь, а с самого утра прибегал раб, к нам с визитом попросились прибыть виконт ри, Виггер с друзьями. Хотят поблагодарить меня за исцеление и извиниться за своё вчерашнее недостойное поведение в трактире. Я дала согласие.
        - Началось, - вздохнул Олег. - Уля, тебе что, трудно было сослаться на занятость? Меня бы хоть спросила.
        - Раньше вставать надо, - вернула она ему упрёк.
        Хоть Олегу и не хотелось начинать жизнь столичного светского льва, но, видимо, от этого не отвертеться. Радовало только, что это ненадолго. Через декаду ноги его в Фестале не будет.
        - Ладно. Куда теперь деваться. Иди тогда, хозяйка дома, организуй обед. И это, Нирма пусть придёт, доложит, куда она лошадей и фургон пристроила.
        - Сейчас, только надолго не задерживайтесь с докладом, - хихикнула Уля и ушла.
        Лейтенант правильно поняла суть доклада, но ошиблась по его форме. Когда она, скинув одежду, намылилась скользнуть в кровать, Олег её придержал.
        - Куда? У нас рабочий доклад. За столом, - он показал ей на стол.

* * *
        Обед для Олега ожидаемо оказался скучным и неинтересным. И виконт ри, Виггер и оба его друга-баронета графа теперь явно побаивались, хоть благородный гонор и не давал им это показывать. А вот Улей вся троица была явно восхищена. Олег полагал, что дело не только в её красоте, но и в том, что они видят в ней ещё и виконтессу, и магиню с уникальными способностями. Такая, даже будучи дурнушкой, привлекала бы внимание, а уж с Улиной-то внешностью, тем более. Явная влюблённость благородных гостей в хозяйку дома и невнимательность графа испортили настроение и прибывшим гостьям, баронете Эрке Латор и благородной Весениде. Так что за обедом не один Олег с тоской ожидал, когда тот уже подойдёт к концу.
        Правда, сразу после обеда, когда все перешли из обеденного зала в гостиную, настроение гостий не просто улучшилось, а превратилось в щенячий восторг. Уля продемонстрировала девушкам новинку ринговских химических опытов - уложенную в толстостенные небольшие баночки под золотыми, украшенными двуглавым орлом, крышками перламутровую губную помаду, а после вручила каждой из них в подарок. Когда же она подарила им ещё и по набору теней и по флакончику духов, то обзавелась самыми лучшими подругами, которые совершенно точно никогда не плюнут ей в спину, особенно, если она это может заметить.
        Было видно, что ни виконту, ни баронетам совсем не хочется уходить, они никак не могли отлипнуть от покорившей их виконтессы. С этой бедой пришла и другая - как только речь у девушек зашла о нарядах, парфюме и косметике, так вся обида на невнимательность кавалеров была тут же забыта вместе с существованием самих этих кавалеров.
        Разозлившись и посчитав свою миссию светского льва выполненной, Олег, сославшись на дела, откланялся. Мысль вообще прекратить этот визит и вежливо попросить гостей уехать он отбросил, поймав умоляющий взгляд сестры, которая давно его прочитала.

* * *
        - Большой приём будет послезавтра, ровно в полдень, король ждёт вас с сестрой, - рассказывал Клейн Олегу, сидя в графском кабинете. - Морнелия явно недовольна, что вы сразу не остановились во дворце, но в открытую ничего не высказывала. Я взял на себя смелость заказать карету для вас. Магиня говорит, что Лекс интересовался уже, почему вы не заняли ещё выделенные вам дворцовые покои.
        - Не хочу я там селиться, - вздохнул граф.
        - Всё равно ведь придётся. Извините.
        - Да я и сам знаю. Ладно. Там эти долго ещё будут?
        Ответом на его слова был громкий смех парней и девушек, который хорошо был слышен даже через двери кабинета.
        - На ужин бы не остались, - озабоченно произнёс адъютант.
        Глава 27
        Графиня ри, Гленз, ранее такая желанная и возбуждающая, теперь короля, скорее, раздражала.
        - Ещё четыре дня и всё. Между нами всё будет кончено. Моё место рядом с моим любимым займёт законная королева, а я, - с натужным всхлипом Дена слюнявила ухо Лексу, явно надеясь, что тот её убедит в обратном, - я не знаю, как буду жить без твоих ласк.
        "Хватит тебе и ласк капитана Ортина Эспика", - зло подумал Лекс, которому давно донесли, что ри,Гленз наставляет рога своему мужу не только с ним одним. Впрочем, Лекс понимал причину своей злости на любовницу, и она никак не была связана с чрезмерной любвеобильностью графини - о ней он знал и раньше, но не обращал на это внимания.
        Причина его охлаждения к Дене появилась вчера на Большом королевском приёме. Эта причина была красива настолько, что он раньше не мог себе даже и представить, что такая красота возможна. Причина была одета в удивительное изумрудное платье, облегающее прекрасную фигуру. А когда склонилась перед ним в поклоне, он уловил от неё восхитительный аромат свежих цветов.
        Под боком шевельнулась графиня, снимая с него свою закинутую ногу.
        - Ты меня не слушаешь, Лекс. Я понимаю, твоя будущая жена величественна, ты будешь с ней счастлив, а мне, видимо, вскоре придётся покинуть двор, - она всхлипнула, - ведь мой муж так и не получил должность в Совете. Ах, как он мечтал о ней. Но, говорят, что мой король хочет предложить её старому трухлявому графу ри,Телтону.
        Лекс не стал напоминать, что старый и трухлявый ри,Телтон лишь на четыре года старше её шестидесятитрёхлетнего мужа. Король вообще устал уже от обоих ри,Глензов, что от двадцатипятилетней Дены, что от её мужа. Естественно, причины этой усталости были разные.
        - Я об этом ещё думаю, дорогая, - соврал Лекс, решение он уже принял, и это решение было отнюдь не в пользу её мужа.
        Он не обижался на Дену за то, что та пыталась его использовать, пользуясь своей близостью к нему - его всегда пытались использовать. Он к этому привык. Так же, как привык и к тому, что все женщины, считающие, что обладают привлекательной внешностью, яростно стремились добиться с ним особой близости.
        Отец ему однажды сказал, что самки интуитивно ищут себе самого сильного самца. А в королевстве самый сильный самец - это король.
        Лекс тогда к этим словам отца отнёсся скептически, но, сам став королём, убедился в их правоте. Вот только, вчера, эта убеждённость дала серьёзную трещину.
        И ведь виконтесса нисколько не играла, он это почувствовал, как почувствовал и её любопытство к своей персоне. Любопытство, но ничего более. Он словно прочитал её мысли, в которых ему была дана оценка, как обычному мужчине, а не королю. И эта оценка была где-то на уровне "не урод", не меньше, но и не больше.
        Лекс обнаружил, что совсем не слушает, что там ему изливает графиня, и скинул с себя одеяло.
        - Дена, нам надо вставать, - сказал он, отодвигаясь от графини и, похоже, что навсегда. Больше она в его постель не вернётся. И для этого ей вовсе не надо будет ждать его свадьбы.
        В глазах ри,Гленз сверкнуло бешенство, но наружу оно не выплеснулось - дурой графиня не была.
        - Конечно, любимый, я понимаю.

* * *
        Вытесанная из гранита фигура Винора-Завоевателя довлела над всей обстановкой королевского кабинета. Основатель королевства и правящей королевской династии, словно сквозь пять веков, грозно смотрел на своих потомков.
        Некоторые злые языки, правда, утверждали, что уже пару веков королевством правят не его потомки, но такие языки, если их ловили, вырезались под корень.
        - Ещё завтра, ожидается приезд посла короля Фрагии, - говорил королевский маг и главный советник Доратий, стоя у окна и хмуро глядя на своего короля, - Вам нужно будет встретиться с ним обязательно до свадьбы, ваше величество. Пусть он официально подтвердит обещания, даваемые их королём вашему будущему тестю.
        - Ну да, утром деньги - вечером стулья, вечером деньги - утром стулья, - повторил Лекс странную фразу, которую они с Доратием и герцогом ре,Чезиком, министром Двора, услышали вчера от имперского графа, когда сообщили ему, что тот должен внести обещанные им сто тысяч лигров в казну королевства до свадьбы короля и до вручения ему, имперскому графу ри,Шотелу, регалий герцога ре,Сфорца.
        Решение восстановить герцогство Сфорц не было простым, скорее оно было вынужденным, но Лекс теперь считал, что, может, это и весьма неплохой вариант.
        - Я тоже заметил за этим графом странности, и не только в высказываниях, - сказал маг. - Впрочем, ри,Шотел - это одна сплошная загадка. Но пока всё, что он делал, приносило нам огромную пользу, начиная с той нимейской диверсии.
        Король и его маг уже не один раз обсуждали удивлявшие весь двор известия, приходившие с южных земель Винора.
        Вручение королевских Стягов нынешнему имперскому графу и его дяде, когда-то служившими Лексу офицерами наёмников, и отправка их в сепаратистские баронства бывшего герцогства Сфорц, контроль над которыми три года назад взяли в свои руки растинские торговцы, дало результат, неожиданно многократно превзошедший даже самые оптимистичные надежды.
        - Слишком даже большую пользу, - согласился король, - и это настораживает. Понятно, что вчерашние наёмники сами бы ничего в таких масштабах сделать не сумели. И гадать не приходится, кто за всем этим стоит. Агния совершенно открыто дала Олегу титул своего графа. Вот только непонятно, что они в тех водах ловят, и почему новый имперский посланник только улыбается и кланяется, но ничего не говорит по существу. Империя хочет поменять свою политику по отношению к нам? Доратий!
        Королевский маг словно выпал из разговора с королём, настолько задумчивым он выглядел.
        - Да, ваше величество. Вы правы насчёт маркиза Орро ни,Ловена. Слишком странно он себя ведёт, - Доратий прошёл к столу и сел напротив короля. - А насчёт ри, Шотела… есть сведения, которым трудно верить, но которых всё больше, что и республиканских торговцев на нашем юге, и нанятый ими известный легион Олег задавил своими силами. Да и в Геронии, говорят, империя лишь в последний момент вмешалась. Может, вам сегодня на охоте найти возможность оставить ненадолго вашу величественную невесту и поговорить с Олегом? Он с сестрой ведь приглашён.
        Очередной эпитет "величественная" в адрес его невесты Лекса разозлил.
        - Я, конечно, поговорю с графом один на один, как только представится возможность. Сам это ещё вчера решил. Но, ради Семи, Доратий, хоть ты не называй эту корову величественной. Оставь это словцо для публичных высказываний и моих придворных.
        Злость короля, впрочем, подпитывалась ещё и осознанием того факта, что по отношению к принцессе Клемении он был несправедлив. Она была скорее крупной, но вполне приятной девушкой, к тому ж, весьма умной и острой на язык, в чём Лекс уже успел убедиться.
        Но для не отличающегося богатырским сложением короля, не привыкшего к ответному сарказму в свой адрес, да ещё и вынужденного жениться в столь раннем двадцатишестилетнем возрасте на навязанной ему по политическим соображениям невесте, принцесса ре,Глатор, в первый же день знакомства стала коровой.
        - Лекс, я тебя попрошу так никогда не говорить, - перешёл на ты его старый советник, - будь королём.
        - Не тебе с этой коровой спать, - словно капризный ребёнок огрызнулся Лекс.
        - А с кем ты хочешь? - разозлился в ответ Доратий. - С будущей герцогессой ре,Сфорц? Чему ты удивляешься? Ты думаешь никто не видел, как ты на неё вчера весь приём пялился? В присутствии своей невесты? Да об этом весь Двор уже говорит. Даже мыши подвальные уже в курсе.
        Лекс, против своей воли, почувствовал себя неуютно и заёрзал в кресле.
        - Что, так заметно было?
        - Лекс, мне за тебя стыдно иногда бывает, - огорчённо вздохнул маг, - и за себя с Морой. Ведь это мы с ней занимались твоим воспитанием. Только учти. Ты играешь с огнём. Если ты обидишь короля Виделия, а поверь, ему донесут очень быстро, если ты начнёшь оскорблять таким поведением его дочь, то последствия будут очень печальными. Ты можешь лишиться трона и головы, или головы и трона - тут последовательность не имеет значения. И с Улей будь осторожен. Мало того, что мы сейчас нуждаемся в её брате гораздо больше, чем он в нас, так ещё и сама виконтесса - магиня такой силы, что мы с Морнелией вдвоём против неё не устоим, случись что. Возьми себя в руки, мальчик мой.

* * *
        Огромная кавалькада в полсотни благородных всадников, во главе с самим королём и полтора десятка карет, в которых находились благородные дамы во главе с самой будущей королевой, переехали Фесту по восточному мосту, имевшему грустное название "Мост утопленников".
        Впереди и сзади колонны ехали несколько десятков солдат королевской гвардии. Слуги и рабы к месту охоты уехали заранее, чтобы разбить там шатры и палатки для своих господ, и, конечно же, накрыть столы.
        Охота, посвящённая предстоящей свадьбе, должна была состояться только на следующий день. А этот день предназначался больше,для прогулки и веселья на лоне природы. И это веселье началось практически сразу же, как отъехали от дворца.
        К всеобщему изумлению, новенькая при дворе виконтесса ри,Шотел, ставшая вчера причиной сплетен, вызвавших бурю эмоций не только у благородных дам, но и у кавалеров - мужчины, хоть публично и считают сплетничество исключительно женским занятием, в реальной жизни любят этим заниматься гораздо больше, эта самая виконтесса вдруг оказалась в карете с принцессой, при этом Клемения её сама пригласила.
        Лекс и сам был в огромном изумлении, и видел такое же изумление на лицах всех окружающих.
        Его планы за время этой поездки поближе познакомиться с понравившейся ему девушкой были близки к краху, а то, что корова это устроила ему специально, он не сомневался.
        Сразу после моста утопленников, он, гарцуя на своём прекрасном коне майенской породы, подъехал к карете принцессы.
        - Что вы так обсуждаете, Клемения? Рад вас приветствовать, госпожа виконтесса, - он постарался напустить на себя равнодушный вид человека, явно выполняющего лишь долг вежливости по отношению к своей невесте. Но, при этом, не мог не бросать украдкой взгляды на прекрасную виконтессу, сидевшую рядом с принцессой и что-то оживлённо обсуждавшую какие-то рисунки на серовато-белой бумаге, ещё одним новшеством, пришедшим с южных земель.
        - Вам это будет не интересно, ваше величество, - ответила Клемения. - Мы обсуждаем наряды.
        Обе девушки посмотрели на него, как на докуку, с нетерпением ожидая, когда же он, наконец, оставит их в покое. Ни разу в своей жизни Лексу не приходилось сталкиваться с таким отношением. Пришлось ударить шпорами коня и унестись в сторону головы колонны. Его свита последовала за ним.
        Было желание побеседовать с графом ри,Шотелом, но тот ехал в стороне от дороги и о чём-то оживлённо разговаривал с послом Хадонской империи, и вызвать его было бы недипломатично, подъехать же самому - не по статусу.
        В общем, поездка на охоту, от которой он столь многого ожидал, обернулась пустой болтовнёй с толпой придворных подхалимов, которые ему и во дворце уже надоели. Оставалось надеяться, что дальше будет веселее.
        - Маркиз, нам всегда приятно беседовать с вами, благодарю, - Лекс лёгким наклоном головы в ответ на низкий поклон Орро ни,Ловена отпустил его с беседы. - Вы тоже торопитесь, граф?
        - Нет, до пятого дня декады я совершенно свободен, - ответил ри,Шотел с одной из своих загадочных улыбок.
        - Тогда у меня есть к вам некоторые вопросы, которые мы не смогли обсудить на Большом приёме, - сказал Лекс, твёрдо пообещав себе выяснить, что граф планирует делать в пятый день теперь уже следующей декады, раз сегодня был шестой. И не будет ли в это время с ним его красавица-сестра.
        В королевском шатре, больше напоминающем просторный дом с множеством комнат, в главном его отделении, устланном геронийскими коврами, после ухода имперского посла, кроме самого короля и Олега, оставался ещё и Доратий.
        Пока шла беседа с Олегом, в Лексе боролись государь и мужчина. Первому требовалось получить как можно больше информации о делах графа и о нём самом, а второй хотел говорить исключительно об его сестре.
        Если бы не яростные взгляды, которые временами бросал на него старый маг, то второй бы задавил в Лексе первого.
        Олег же, как иногда казалось королю, просто забавлялся этой беседой, не стараясь увиливать от вопросов, задаваемых ему, но отвечал так, что всё становилось ещё более запутанным.
        И растинские торговцы больше сами себя своей грызнёй задушили, и легион Болза, от упоминания которого на доброй четверти континента вздрагивают, слишком расслабился и разложился, и геронийские войска трусливые, и все новые товары из его земель - это всё хорошо забытое старое, и виконтесса, конечно же, потрясена великолепием короля, а с принцессой ре,Глатор они просто подружились - обе любят наряды. Девушки, что с них взять?
        Самому же Олегу, казалось, от короля ничего и не нужно. Кроме одной мелочи, о которой и вспоминать бы не хотелось - присоединить к герцогству Сфорц какие-то болота, где можно охотиться на куликов и уток.
        - Ты понял, что он нам говорил? - в раздумчивости спросил Лекс у Доратия, когда граф ушёл.
        - Не только, что он нам говорил, но и как он говорил, - Доратий тяжело поднялся со стула и налил себе полный кубок вина. - За ним огромная сила, и вряд ли это Агния. Слишком уж по-дружески с ним держится на равных этот высокомерный Орро. Тут другое. Может, Кринская империя? Вряд ли тогда Орро…
        - Я не чувствую от него опасности нам, - прервал Лекс, - да и герцогство ему всё же нужно.
        - Думаешь, что сильно? Не обольщайся, Лекс, обошёлся бы он и без этого. Но ты прав, ему это не помешает. А пятьдесят тысяч лигров за какие-то болота? Меня не оставляет ощущение, что что-то мы упускаем. Да ты ещё с этой Улей! Лекс, это ведь смешно, ты ведёшь себя как влюбившийся первый раз в жизни мальчишка. И граф, учти, это заметил.
        - Так насчёт пятидесяти тысяч, ты считаешь, нужно соглашаться? - спросил Лекс, тщательно уводя разговор от девушки.
        - А у тебя есть какие-то сомнения? - удивился Доратий. - Конечно. брать. Нашу финансовую дыру это не закроет, как и те сто, которые он нам завтра отдаст, но хоть рассчитаемся с банком Шитора. Но ты от виконтессы меня не уводи. Учти, магиню такого могущества иметь союзником, это гораздо лучше, чем любовницей. Понимаешь?
        Лекс всё понимал не хуже старого мага. Умом. Но вот ничего не мог с собой поделать.
        - Понимаю, - кивнул он/ - А с империей что? Ни один имперский посол ни разу ясно ничего не сказал. А маркиз, пожалуй, самый мутный из всех.
        Доратий, в отличие от Лекса, давно умел находить скрытые смыслы и подтексты в речах имперских послов.
        Хадонская империя подозревала империю Оросскую во всём, что происходило в политике государств севернее Винора. Глаторского же короля Виделия маркиз ни,Ловен, пусть и иносказательно, назвал союзником и агентом Оросса.
        - Если говорить по-простому, то Агния устами своего посла призывает тебя не верить своему будущему тестю и не идти у него ни в чём на поводу, - пояснил маг.
        - Да я и не собирался в общем-то, это твоя идея и герцога Сюра, это вы мне год руки выкручивали, - заметив, как приготовился возмущаться Доратий, Лекс успокаивающе поднял руки. - Да понимаю я. Без помощи Виделия нам не только бунтующих владетелей к покорности не привести, но и от войны с Тарком и Саароном не отвертеться. Так что можешь быть спокойным, в постель с этой я лягу.
        Лекс уважил старика и не стал использовать оскорбительного эпитета в адрес принцессы. Да и самому уже не хотелось.
        - Завтра я буду рядом с тобой всё время, - предупредил маг, - и смотри, не пытайся от меня далеко удалиться.
        - Ты чего-то опасаешься?
        - Всего, Лекс. Я опасаюсь всего. Слишком большой клубок интриг закручивается вокруг Винора. А у тебя даже детей нет, - последнее предложение маг сказал с укором. - Я бы вообще тебя за пределы дворца не выпускал до свадьбы. Но дьяволовы традиции.
        Лекс резко проснулся от жуткого женского крика. Столкнул с кровати рабыню и как был, в одном исподнем, выскочил из шатра. Охрана лагеря со всей скоростью бежала к шатру принцессы. Стали появляться из своих палаток заспанные, ничего не понимающие придворные.
        - Что там такое случилось? - спросил появившийся из соседнего с Лексом шатра герцог ре, Чезик.
        Словно в ответ на его слова раздались крики:
        - Принцессу убили!
        Лексу хотелось сразу же побежать туда, но даже в случае своей собственной смерти король должен быть королём. Поэтому пришлось возвращаться в шатёр, грубо оттолкнув кинувшуюся помогать, но только больше мешавшую рабыню, быстро надеть на себя штаны, ботфорты и рубаху, и только потом побежать к принцессе. Его охрана взяла своего короля в плотное кольцо.
        В шатре, перед входом в спальное пространство, стоял бледный как снег Доратий.
        - Что случилось? - спросил у него запыхавшийся Лекс и тут обратил внимание на Клемению, которая совершенно живая и здоровая сидела на полу в перепачканном кровью ночном комплекте, рядом с ней поднималась с колен виконтесса ри,Шотел, закутанная в большое одеяло, а в стороне стоял, одетый в кальсоны и сюртук, её брат.
        - Она исцелила убитую, - шёпотом сказал маг.
        Глава 28
        - Так светиться было, конечно, лишним, - Олег скинул с себя сюртук, стащил ботфорты и сел на походную кровать. - Клейн, не в службу, а в дружбу, подай мне штаны, пожалуйста, и оставь нас с Улей наедине.
        - Я, что ли, светилась-то? - спросила негромко Уля, когда адъютант вышел. - Лола, подожди снаружи, - сказала она сунувшейся было в шатёр после него охраннице. - Да ладно тебе, Олег. Ну, была я и так великой магиней, а стану, как ты говоришь, суперстар. Про тебя-то всё равно никто не догадался.
        - Согласен, теперь уж поздно пить боржоми, ты молодец, успела её продержать своими исцелениями. Если бы мозг умер, то всё, никакое Абсолютное Исцеление бы не помогло - поднимать трупы я не могу, хотя, если судить по выпученным глазам Доратия, он про тебя думает именно это, - Олег натянул штаны и стал натягивать ботфорты. - Ты готовься, теперь тебя облизывать так будут, что прохода не дадут. И будь осторожней. Семеро, вот зачем ты королю глазки строила? У него же голову конкретно снесло?
        - Кому? Ему? Да не строила я ему глазки, и не собираюсь, - возмутилась Уля, но было видно, что признание влюблённости в неё короля ей льстит. - К тому же он гад настоящий. Клемения такая замечательная девушка, ему так повезло, а он…
        - А вот туда не лезь, - остановил её Олег, - без тебя разберутся, - увидев, что сестра порывается что-то ему возразить, слегка повысил голос. - Говорю, не лезь. Муж и жена - один дьявол, и жених и невеста - тоже самое. Рисунки Гортензии и Кары обсуждайте, раз вам так нравится модели платьев перебирать.
        В принципе, частично Олег и сам разделял взгляд Ули на отношение Лекса к своей невесте. Знал бы Лекс на ком женились средневековые монархи в родном мире Олега, так бы не выделывался. Вместо какой-нибудь кривобокой, косоглазой или иной жертвы инцеста, когда целые поколения монархов соединялись со своими кузинами, Лексу досталась красивая девушка, единственным, пожалуй, недостатком которой было то, что она была крупнее самого Лекса. Но даже при всём этом, до красот кустодиевых дев она не дотягивала. Капризничает король.
        - Нам не только про платья нравится, она, знаешь, сколько всего знает? Только про макияж ничего не слышала, - Уля хихикнула, видимо о чём-то вспомнив.
        Одевшись, Олег вспомнил, что сегодня у него не получилось даже побриться, но махнул на это рукой. Надо было идти и разбираться, не столько с самим происшествием, сколько с его последствиями.
        - Лола! - крикнула виконтесса. - Давай сюда, - потянулась она одной рукой за своей одеждой, которую внесла вбежавшая в шатёр охранница, другой придерживая спадающее покрывало. - Отвернись, - попросила она Олега.
        Понятно, что ни о какой охоте теперь и речи идти не могло. Охотничий лагерь сейчас, когда граф с сестрой вышли из шатра, напоминал Олегу цыганский табор во время прибытия туда наряда полиции.
        - Господин граф, госпожа виконтесса, вас просят придти его величество и её высочество, они сейчас в шатре принцессы, - им учтиво поклонился молодой парень из благородных, выполнявший при Лексе обязанности адъютанта. Он восторженными глазами поедал Улю.
        Олег едва зубами не скрежетал, понимая, какое копошение сейчас вокруг них начнётся. Надо быстрее увозить из Фестала сестру и убираться самому.
        Пышущая телом и здоровьем принцесса, нарушая все мыслимые правила этикета, вскочила и бросилась виконтессе на шею.
        Толпа придворных обоих монарших особ, топтавшаяся перед распахнутым входом шатра и внутри него, затаив дыхание, жадно слушала все произносимые принцессой слова и внимательно фиксировала все нюансы поведения Лекса, Клемении и ри,Шотелов.
        - Ваше высочество, Клемения, ну, правда, - смущалась Уля от слов благодарности, которые, по-идее, должны были бы обрушиться на Олега. Смущение от слов принцессы она умудрялась совмещать со злостью на азартно наблюдающих за этим бесплатным представлением придворных.
        Олега же весьма напрягало поведение короля. Похоже, что дело обстоит гораздо хуже, чем он предполагал. Таким взглядом, с каким Лекс смотрел на Улю, смотрят влюблённые безумно.
        - Что с убийцей? - спросил Олег у Доратия, который стоял рядом с королём.
        Как Олег и подозревал, концы преступления теперь будет найти сложно. Оба убийцы были сожжены глаторским магом Гиверием из свиты принцессы, который, услышав вопли так вовремя проснувшейся служанки, выскочил из своей палатки как раз навстречу убегавшим татям. Расстояние между магом и убийцами было небольшое, энергии от испуга он влил по своему максимуму, так что от потенциальных свидетелей остались только обугленные тела.
        - Скажите, граф, а ваша сестра, она, так сказать, не имеет возможности этих вот… - Доратий показал в сторону головёшек в форме человеческих тел. - Их бы допросить…
        Олег с изумлением посмотрел на старого мага, мелькнула даже мысль, что старик перечитал чёрной фэнтези про некромантов.
        - Сейчас не время для шуток, Доратий, - покачал головой Олегю - Вы что, всерьёз думаете, что сестра может трупы оживлять? Не ожидал от вас такого. Честно.
        - Но я своими глазами видел… - неуверенно начал убеждать, скорее самого, себя маг.
        - Что вы видели? Вы уверены, что принцесса была мертва? Бросьте. Нельзя оживить мёртвого. Сами ведь лучше меня знаете, как магическая мощь зависит от размера резерва. Какой резерв у виконтессы вы видите. Зачем плодить лишние смыслы и выдумывать, право слово, всякую ерунду? - уверенно сказал Олег.
        Он видел, что переубедить опытного мага у него не очень получилось, но червячок сомнения в своих первоначальных выводах у Доратия закопошился.
        Пока Олег разговаривал с королевским магом, к выражениям признательности за спасение принцессы присоединился и Лекс. Взяв Улину руку для поцелуя, он так её и не отпускал, вцепившись словно клещ, если, конечно, можно было бы представить клеща с блуждающей мечтательной улыбкой.
        Помог Орро ни,Ловен. Маркиз достаточно громко, чтобы услышали другие, поинтересовался у Олега, когда он собирается готовить прошение на передачу графства Шотел во владение своей сестре.
        - Я завтра с утра отправляю часть своих людей в Хадон с моим докладом императрице, могу с ними отправить и ваше прошение, граф, - предложил он.
        - Ты станешь имперской графиней?! Поздравляю! - Клемения, которая уже было стала умерять эмоции, снова обняла Улю.
        - Позвольте нам откланяться, ваше величество, - едва сдерживаясь, чтобы силой не вырвать у него Улину руку, Олег нашёл в себе силы, чтобы вежливо улыбнуться. - Но нам и правда надо поспешить. Маркиз столь любезен, что посодействует в скорейшем получении владения и титула Шотел моей сестрой.
        Орро ни,Ловен ничего не выдумывал. Решение передать графство сестре Олег принял уже достаточно давно - хватит ему и герцогского титула, к тому же он станет свободным от, пусть и формальных, обязательств перед империей. Мудрый дипломат лишь немного слукавил насчёт срочности написания прошения, но уж не Олегу его было за это упрекать.
        Вставать на пути между полюбившейся девушкой и её новым титулом Лекс не захотел и руку Ули выпустил.
        - Я жду вас сегодня вечером во дворце, граф, вместе с виконтессой, - сказал он.
        "Подождёшь до послезавтра, Ромео", - подумал Олег, но вслух ответил:
        - Мы постараемся приложить все силы, чтобы успеть утрясти наши дела.
        Клейн и Лолита уже собрали скромные вещи, которые Олег с Улей брали с собой. Остальные придворные тоже засобирались возвращаться вместе с королём.
        Посмотрев на показавшейся ему бестолковой работу прибывших в охотничий лагерь королевских дознавателей, Олег с сестрой под шумок, отъехали.
        - Меня не прихватите с собой? - догнал их уже в полулиге от лагеря Орро в сопровождении одного из своих охранников и раба.
        - С удовольствием, - согласился Олег.
        Понятно, что всю дорогу до города, а затем и до особняка, маркиз проводил их, что называется, до самого порога, они обсуждали случившееся покушение. И пусть конкретной информации не было никакой и приходилось гадать на кофейной гуще, Олег с удовольствием выслушал все гипотезы и их обоснование, которые выдвигал опытный дипломат.
        - А с прошением, и правда, не тяните, - сказал он на прощание. - Завтра - не завтра, но сразу после свадьбы я отправлю людей со своими докладами Совету. К вашему прошению добавлю кое-что от себя, а то вы, к счастью, не знакомы с нашей бюрократией.
        - Буду признателен, - улыбнулся Олег.
        С бюрократией Хадонской империи он и правда не был знаком, но зато был знаком с бюрократией вообще, пусть и в ином мире.
        Вечером, как и ранее договаривались, прибыл Монс. Оставив своих людей в ближайшем к особняку трактире, он подошёл к калитке как раз в то время, когда Олег смотрел в окно из комнаты, переоборудованной под кабинет.
        - Грэм, пусть откроет, - крикнул граф одному из ниндзей, дежуривших во дворе, увидев, что тот задержал раба-привратника, кинувшегося к воротам. - Ко мне гостя проводи.
        Посчитав, что Уля свою долю поклонений на сегодня исчерпала, устраивать Монсу с ней аудиенцию он не стал.
        - В пол-квартале от центрального рынка, если в нашу сторону идти, на левой стороне продаётся хорошее здание, - говорил Олег. - Увидишь. Из желтоватого кирпича. Там два этажа. Своему помощнику передай дела с отребьем, а сам выкупай тот дом и открывай там магазин. Денег я тебе много оставил, так что на ремонте не экономь. Подкупи ещё пяток рабов. Нечаю и Гури, пусть поработают совместно, я поручу организовать в Фестал поставку товаров из герцогства. У тебя будет фирменный магазин по продаже этих товаров, а то слишком жирно перекупы живут. Всё понял? Заодно будем продвигать наши деньги - в магазине сделаешь как обычно скидку в десятую долю с цены при оплате рублями и тугриками. Сами цены слишком вверх не задирай. Пока отделение своего банка тут не открыли, работай через королевский. В растинские или имперские не лезь. Уяснил?
        - Да, господин, - кивнул Монс. - А вы в столице ещё долго пробудете? А то я хотел узнать, нужно будет за этим особняком присматривать или тут кто-то из людей господина Агрия останется?
        - И останется, и присматривать нужно будет. Переселишься сюда сам. Кстати, ты жениться не надумал? - увидев, с каким изумлением посмотрел на него бывший Улин похититель, Олег усмехнулся. - Жениться никому не рано и никогда не поздно. Подбери себе кого-нибудь. Давно уже тебе пора остепениться. Да и облику преуспевающего торговца, владельца фирменного магазина, это только на пользу пойдёт. Грэм, ты его сейчас видел, останется здесь начальником твоей охраны, но со своими людьми его близко не своди. У него будут и свои задачи, те, что ему Агрий поручил. Ты теперь больше будешь подчиняться Гури, моему главторговцу. Поработаешь, так сказать, на стыке двух ведомств, а я посмотрю, что получится. Самому интересно.
        Перед уходом желание Монса хоть как-то прогнуться перед своей бывшей жертвой и спасительницей всё же сбылось.
        Уля, утомившаяся за последние сутки, проспала днём почти три склянки и вышла из своих апартаментов как раз в тот момент, когда Олег с Монсом выходили из кабинета. К удивлению Олега, сестра оказалась рада была увидеть Монса. Видимо воспоминания о том её приключении были для неё скорее, положительными. Зная от Олега, что Монс до сих пор мучается комплексами вины и благодарности, Уля вполне доброжелательно его приветствовала. К тому же при этом она, похоже, была вполне искренней.
        - Как я рада тебя видеть, Монс, - сказала она смущённому, обрадованному и явно довольному бывшему похитителю. - Правда, рада. Олег мне рассказывал, что ты очень хорошо работаешь. И выглядишь теперь, смотрю, очень достойно. Как дела у тебя?
        Долго изливаться Олег Монсу не дал.
        - Монс, тебя твои люди ждут, - поторопил он гостя на выход. - Смотри, перепьются они у тебя в кабаке-то. Иди.
        После ухода проинструктированного и просветлённого Монса, Олег с Улей прогулялись по городу в сопровождении напросившейся в спутницы и охранницы Нирмы.
        Поздним утром следующего дня Олег подумал было, что кто-то оказался настолько безумен, что решился атаковать его особняк. Его внимание привлёк шум и топот множества ног на улице, он увидел, как со стороны дворцовой площади подходят десятки вооружённых гвардейцев.
        Впрочем, всё разъяснилось довольно скоро - с визитом, в очередной раз нарушив этикет, прибыла принцесса Клемения ре,Глатор, которую, похоже, теперь без сопровождения полусотни гвардейцев и пятёрки магов никуда не отпускали.
        - Вы вчера с сестрой так и не прибыли во дворец, хотя я так рассчитывала увидеться со своей спасительницей, - говорила принцесса Олегу, сидя рядом с его сестрой на диване в гостиной. - А уж как хотел встречи с тобой мой жених, - со смешком сказала она смутившейся и покрасневшей скорее от злости на поведение Лекса, чем от смущения, Уле. - Он так тебе благодарен за моё спасение! Очень, очень хотел встречи с тобой. Но, наверное, это и к лучшему, что вы не приехали? Ты ведь покажешь мне, о чём ты говорила? Да, граф, - вновь обратилась к нему принцесса, - мы с моей подругой ещё со вчерашнего дня на ты. Графу ри,Шотелу тоже можно меня на ты и Клемения.
        - Большая честь, - кивнул Олег.
        Через склянку он был готов выть от безнадёги. Лолита вывалила на стол несколько ворохов Улиных платьев и нарядов, которые совершили с ними путешествие из Пскова, и началось бесконечное разглядывание и обсуждение.
        Просто встать и уйти Олег, конечно, мог, но это могло обидеть гостью, которая иногда спрашивала и его мнения. А обижать Клемению ему не хотелось, к тому же, говоря по правде, принцесса ему нравилась. Помимо того, что эта восемнадцатилетняя девушка была очень привлекательной, она обладала тонким чувством юмора и была очень образована. Не будь она принцессой и его будущей королевой, Олег бы с удовольствием помял эту пышечку.
        Женщины всегда тонко чувствуют, когда вызывают интерес у мужчины, поэтому Клемения совмещала копание в мире высокой моды с лёгким флиртом, впрочем, границы приличия соблюдала строго.
        Избавление пришло, когда от тряпок дело сдвинулось в сторону косметики.
        - Олег, ты не обидишься, если мы в ванную комнату уйдём? - спросила Уля. - Ну правда, не обижайся, мы только опробуем те помады и крема…
        - Да я и сам вынужден до банка доехать, - скрывая облегчение и изображая грусть, сказал он. - Мне ведь сегодня надо к королевскому казначею вечером. Ты не забыла? А потом наш ждут на малом приёме.
        Передача денег в размере ста пятидесяти тысяч лигров состоялась в одном из самых старинных зданий дворцового комплекса, в котором во времена первых Виноров размещался арсенал, а затем, после укрепления и переделки, стала храниться казна королевства, основательно, по-слухам, опустевшая ещё до регента и вытрясенная до донышка уже герцогом ре,Винором. Но сейчас, что не было секретом, полученные от Виделия Глатора четыреста тысяч лигров, в качестве Клеменинова приданого, ситуацию несколько улучшили, но совсем не сделали её идеальной.
        Поэтому предложение Олега насчёт выкупа владетельных прав на земли поселений было принято королевским Советом практически сразу. А король, пришибленный впечатлением, которое на него произвела Уля, похоже отдал бы её брату эти никчёмные, как тут все считали, земли и вовсе бесплатно.
        Нирму, ещё накануне, он посылал к ни,Ловену отнести составленное честь по чести прошение к Агнии о передаче полных прав на графство Шотел Уле. Пусть учится своим личным хозяйством управлять. Пригодится, когда Олег соберётся на другой материк, если это, конечно, когда-нибудь состоится, в чём он уже и сам начинал сомневаться.
        На Малом королевском совете имперскому графу, готовящемуся стать одним из лордов королевства, пришлось ещё выдержать сильный натиск со стороны целого ряда сановников, особенно со стороны королевского коннетабля, бывшего графа Арта ри,Нейва, ставшего в прошлом году герцогом ре,Вилом вместо сбежавшего бунтовщика и изменника.
        По законам королевства, любой владетель был обязан предоставлять королю на срок в восемь декад оговоренное в вассальном договоре количество воинов, или предоставить сумму в размере, позволяющем нанять на этот срок такое же количество наёмников. Это количество зависело от размеров и доходов владений.
        Когда-то, во времена прошлых герцогов, Сфорц предоставлял королю тысячу воинов, но после раздела герцогства возникшие на его месте южные баронства, все вместе, ставили в строй королевской армии семьсот солдат.
        Олег настаивал на включении в вассальный договор именно последнего количества, а коннетабль требовал увеличения до полутора тысяч, ссылаясь на тяжёлую обстановку в королевстве и вокруг него, на то, что со времён последних Сфорцев население увеличилось и на то, что он сам, в качестве герцога ре,Вила, тоже увеличил количественные обязательства в полтора раза по сравнению с прошлыми.
        По большому счёту, для Олега это не было принципиальным. Но он, по привычке, всегда старался минимизировать свои обязательства, поэтому спорил до последнего. В итоге сошлись на тысяче воинов, но две сотни из них должны быть конными.
        По завершению Совета между королём Лексом и бароном Фермом - здесь Олег выступал как подданный Винора - был подписан вассальный договор, дающий барону Ферму владение и титул герцога ре,Сфорц и возлагающий на него соответствующие обязательства.

* * *
        После брачных клятв, которые Лекс и Клемения принесли в храме Семи, начались свадебные торжества, которые продолжались ровно декаду.
        Начало этим торжествам положил Большой королевский совет, на котором самым первым моментом стало вручение герцогских регалий - серебрянной пятизубчатой короны, мантии и жезла барону Ферму.
        Затем последовали пожалования рангом поменьше. Новых графов и баронов было свыше двух десятков - последствия гражданской войны, когда часть владетелей заняла не ту сторону, не успела вовремя переметнуться или не смогло отсидеться за стенами своих замков.
        Затем торжества переместились в бальные залы и на улицы и площади столицы.
        Не желая провоцировать скандал с участием короля, да и уже порядком соскучившись по делам, которые ждали его в герцогстве, Олег, выдержав обязательные три дня празднований, забрав Улю, отбыл в Псков.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к