Пленник гибнущего мира Кирилл Смородин
        Студент факультета журналистики Андрей Духов с трепетом отправился на первое задание. Ему предстояло взять интервью у самого Владимира Кагановского - автора множества сверхпопулярных фантастических романов. Лучше бы Андрей этого не делал. Кагановский дал ему прочесть страничку из новой рукописи. Едва глаза юного журналиста побежали по строчкам, как он… оказался в другом мире. Местные обитатели именовали его Чашей Жизни, но действительность опровергала это пафосное название. Отныне российский студент - пленник гибнущего мира, раб на расчистке Ползучего Бора, которому приходится работать даже не за еду, а… за жизнь…
        Кирилл Смородин
        Пленник гибнущего мира
        
        )

* * *
        Глава 1
        Первое задание
        «Зебра» кончилась. Андрей Духов перешагнул через покосившийся серый бордюр, остановился на тротуаре и оглянулся. Половина пути осталась за спиной, мандраж усиливался. Поджав губы, Духов сглотнул и почувствовал, как живот наливается тяжестью. Впрочем, иначе и быть не могло, ведь Андрея ждала очень важная встреча.
        Взявшись за ремень маленькой сумки через плечо, Духов пошел дальше.
        Интересно, как это будет? Андрей представил себя - долговязого девятнадцатилетнего парня с чуть скособоченной копной каштановых волос, серыми глазами и широким носом. Вот он сидит за столом, положив перед собой руки, сцепив пальцы. А напротив - собеседник. Владимир Абрамович Кагановский, писатель-фантаст, автор двадцати с лишним романов и полусотни рассказов - жутких, временами чересчур жестоких, но всегда захватывающих.
        Андрей видел его только на фотографиях. Кагановский напоминал старого ворона: цепкий горящий взгляд маленьких темных глаз, внушительный горбатый нос и тонкие губы. Одежда - только серая или черная. Он сутулился, и Духов, разглядывая снимки, все ждал, что писатель оживет, распрямится… и взлетит. Глупости, конечно, но ощущения никуда не денешь.
        «А теперь я с ним встречусь вживую»,- подумал Андрей и поежился.
        Он волновался неспроста, поскольку шел к Кагановскому не за автографом и не за тем, чтобы с блеском в глазах выразить неподдельное восхищение его писательским талантом. Духову предстояло взять интервью. А это посерьезнее, чем выстоять на экзамене в универе.
        Неделю назад он и помыслить не мог, что первое задание будет таким серьезным. Все началось с похода в редакцию «Вестника», главной городской газеты. Андрей заканчивал второй курс филфака, собирался стать журналистом. Кое-кто из его группы уже работал, и Духов не желал отставать. Еще только поступив, он пообещал себе стать одним из лучших. Потому и отважился попытать счастья в «Вестнике» - туда мечтали попасть не только студенты-журналисты, но и многие опытные акулы пера. И вот, выбрав день с самыми пустяковыми парами, Андрей с чистой совестью прошел мимо универа и направился в редакцию.
        На входе его встретил охранник - добродушный усач внушительной комплекции.
        - Там оперативка сейчас, подожди пока в коридорчике,- сказал он, с интересом разглядывая Духова.
        «Оценивает,- невольно подумал тот.- Сюда ведь много кто из студентов приходит».
        Охранник объяснил, как дойти до конференц-зала. Андрей миновал узкий светлый коридор с зелеными стенами, повернул и остановился у тяжелой серебристой двери. Из зала доносились голоса. Потом кто-то засмеялся. Духов сглотнул и пару раз прошелся по коридору.
        Наконец, в зале залязгали стулья. Спустя несколько секунд дверь открылась, и в коридор стали выходить сотрудники «Вестника». По одному, по двое, веселые и сосредоточенные, с блокнотами, ручками, распечатками. Невысокая женщина в сером брючном костюме, в очках с толстыми линзами и с короткими седыми волосами окинула Андрея любопытным взглядом, сдержанно улыбнулась. Остальные, казалось, не замечали высокого, растерянного паренька в пестрой ветровке и синих потертых джинсах, прижавшегося к стене.
        «Может, так оно и есть»,- Духов сглотнул. Он не раз слышал, что в «Вестнике» работает элита городской журналистики, а потому новичков берут редко.
        - После вычитки ко мне неси. И не позволяй затягивать, материал им нужен, а не нам!
        Услышав громкий и довольно высокий голос, Андрей вздрогнул и повернулся к дверям конференц-зала. Вот он, главный редактор «Вестника» Юрий Миронович Бобылев. Коренастый, пузатый, с обширной лысиной. Одетый в зеленую рубашку и широкие штаны с потертостями и множеством карманов и застежек. Он разговаривал с высоким усатым мужчиной в черном костюме. Тот поспешно кивнул, пробормотал что-то сиплым голосом и направился к лестнице на второй этаж. Путь к главному редактору оказался свободен.
        «Пора»,- сказал себе Андрей и сделал первый шаг.
        Бобылев уже заметил его и, прищурившись, застыл в дверях.
        - Юрий Миронович, здравствуйте.- Духов подошел, протянул руку. Бобылев ответил на рукопожатие, и Андрею немного полегчало.
        Приободрившись, он назвался, рассказал, что учится на отделении журналистики филфака и хотел бы работать в «Вестнике». Секунд пять Бобылев молчал, и Духов успел изучить его лицо: чуть обвислые щеки с редкими оспинами, маленький курносый нос, прохладные глаза за прямоугольными линзами очков. Потом редактор кивнул, тихо сказал:
        - Хорошо, пойдемте побеседуем,- и прошел в конференц-зал.
        Андрей последовал за ним и, остановившись у длинного овального стола, бегло огляделся. Серебристые стены украшали большие снимки в рамках - в основном рабочих с комбината: металлургов на фоне пылающих ручьев жидкого металла или рядом с дождем оранжевых искр, экскаваторщиков, машинистов, строителей. Было несколько промышленных пейзажей: высокие, покрытые сажей здания с маленькими окнами, дымящие трубы, длинные железнодорожные составы под серыми горами шлака. В углу, на нескольких стульях, лежали кипы газет. Подоконник, прятавшийся за вертикальными жалюзи, устилали черно-белые распечатки. Их было немало и на столе - аккуратно разложенных по стопочкам, исчерканных красной ручкой.
        - Ты садись, потом налюбуешься,- сказал Бобылев, устраиваясь за столом.
        «Вот и на «ты» перешел,- мысленно отметил Андрей, отодвигая стул рядом с редактором.- Хороший ли это знак?»
        Юрий Миронович дотянулся до пульта с маленьким экранчиком и множеством кнопок, нажал на одну. Под потолком загудел кондиционер.
        - Так,- Бобылев крякнул, взял ручку. Повертел в пальцах, отложил.- Значит, хочешь у нас работать?
        - Да,- для убедительности Андрей кивнул.
        - Хорошо,- редактор задумчиво смотрел в пол. Пожевав губами, он тихо проговорил: - Нам вообще парни-журналисты нужны… Ну а как планируешь работать? По заданиям или какую-то определенную тему поднимать?
        - Наверное, сначала по заданиям,- ответил Духов. Слова Бобылева про нужду в парнях-журналистах приободрили.- А уже потом, когда освоюсь, начну и с определенными темами работать.
        - Если освоишься,- Юрий Миронович сделал ударение на «если». По спине Андрея пробежал холодок.- Вас, юных дарований, ведь много приходит. Шанс мы даем каждому, но не все его используют. Так что, в случае чего, обиды на нас не держи. Понимаешь?- он посмотрел на Духова поверх очков.
        - Понимаю,- тот робко кивнул.- И обещаю стараться.
        «Идиот!- тут же мысленно обругал себя Андрей.- Ничего умнее сказать не мог?!»
        - Ладно,- пробормотал Бобылев.- Если так… Скажи-ка, увлечения у тебя какие?
        - Спорт люблю, акробатикой десять лет занимался… Музыка, компьютерные игры…
        - А читать любишь? Ты ведь на филфак не просто так пошел?
        - Люблю,- подтвердил Андрей. Это была правда: без книги он не проводил ни вечера.
        - И что в основном читаешь?- Юрий Миронович пристально поглядел на Духова. Словно рентгеном просветил.
        - В основном…- тот запнулся и смущенно договорил: - Фантастику.
        - Фантастику,- задумчиво повторил Бобылев. Он снова пожевал губами, разглядывая листки на столе.- Фантастику, значит…
        «Уж не придумал ли он мне задание?» - Андрей не отрывал от главного редактора взгляда. Больше всего на свете ему хотелось узнать, о чем тот думает.
        - И какую фантастику ты читаешь?
        - Ну…- Духов помедлил, потом стал перечислять уверенным тоном: - Беляева почти всего прочел, Стругацких. Зарубежных классиков - от Жюля Верна до Роберта Шекли. Ну и современных читаю.
        Юрий Миронович щурился, по-прежнему глядя на бумаги. Андрей напряженно ждал.
        - Скажи-ка мне вот что… Слышал когда-нибудь о Владимире Кагановском?
        - Конечно!- с жаром ответил Духов.- Это наш земляк, написал двадцать с лишним романов, много рассказов. Я пару его книг прочитал. Очень понравилось, хотя многие считают их слишком жестокими.
        Бобылев поджал губы, вновь кивнул и, наконец, посмотрел на Андрея.
        - Хорошо,- сказал он. Духов понял: сейчас что-то будет. И не ошибся.- Сделай с Кагановским интервью. Найди его контакты, договорись о встрече, побеседуй и напиши. На все даю тебе полторы недели. Учти: задание сложное. Кагановский - непростой человек. Справишься - сразу возьмем тебя на договорную основу. Закрепим за кем-нибудь из журналистов, и будешь работать. А потом, глядишь, и в штат попадешь.
        «Вот это да!» - подумал Андрей. Его словно окатили ледяной водой.
        - Хорошо,- поборов растерянность, твердо ответил он.- Я все сделаю. Через полторы недели материал будет у вас.
        - Молодец, что рвешься в бой,- впервые в голосе Бобылева чувствовалось тепло.- Напоследок совет тебе дам: подготовься к интервью тщательно. Журналист еще до встречи должен знать о своем герое все.
        - Понял. Я не подведу.
        - Тогда иди, твори,- Юрий Миронович повернулся к бумагам, и Духов понял, что разговор окончен.
        Он встал, аккуратно задвинул стул.
        - До свидания.
        - Успехов тебе,- сказал на прощание Бобылев.
        Домой Духов не шел - летел. В голове свирепствовал ураган мыслей. Андрей уже представлял, как через полторы недели принесет готовое интервью, страниц на пять - не меньше. Юрий Миронович прочтет его, снимет очки и молча пожмет Духову руку. В тот же день возьмет на договор, закрепит за кем-нибудь… Хорошо бы за той невысокой женщиной в костюме и очках, которая улыбнулась Андрею… Он будет стараться, и еще через некоторое время его зачисл…
        «Стоп!- Духов резко оборвал мысль и сам остановился, глядя на серое, с редкими извилинами темных трещин, полотно асфальта.- Разогнался! До этого еще далеко. Сначала надо выполнить задание. А оно, как сказал Юрий Миронович, сложное. И очень серьезное. Кагановский ведь знаменитость. Надо как следует подготовиться - это покруче любого экзамена будет».
        Андрей пошел дальше, составляя в голове план действий. В первую очередь надо изучить все статьи про Кагановского и его биографию. Можно перечитать пару книг. Потом составить вопросник. На все это не больше трех-четырех дней.
        «Потом начнутся дела посерьезнее,- продолжал размышлять Духов.- Найти его телефон, созвониться, договориться о встрече. А вдруг он не захочет?»
        Андрей представил, что Кагановский отказывается от интервью, и ему стало страшно.
        Нет! Нельзя этого допустить!
        Духов нахмурился, сжал кулаки и пошел быстрее. Полторы недели - не так много. Тем более время уже идет.
        «Он не откажется,- пытался успокоить себя Андрей.- Он ведь давал интервью. Одним больше, одним меньше. Главное, во время самой встречи не облажаться. Вопросы интересные составить, держаться уверенно».
        Дома Андрей сразу взялся за дело. Скинул ботинки, ворвался в комнату, уселся за компьютер. Пробил в поисковике «Владимир Кагановский» и стал собирать информацию. Ее оказалось не так много.
        «Плохо,- хмурился Духов, закрывая очередную вкладку.- Везде одно и то же. Год рождения, список публикаций, награды…»
        Правда, были и рецензии на книги Кагановского. Кто-то журил писателя за натурализм, кто-то, наоборот,- считал, что это хорошо. Но все сходились в одном: Кагановский откровенен, и это большой плюс.
        «… Его герои живые люди, а не картонные болванки. Два-три умелых штриха - и они, как по волшебству, появляются перед читателями…» - писал один.
        «… Автор дает нам возможность слиться с персонажем, почувствовать то, что чувствует он,- было написано в другом отзыве.- Если герою плохо - мы услышим его крик, сможем ощутить его боль, отчаяние или злость…»
        И так далее.
        Андрей не без удовольствия отметил, что его мнение насчет книг Кагановского почти во всем сходится с мнениями критиков.
        «Значит, я тоже в этом кое-что понимаю,- подумал Духов, продолжая рыться в сайтах.- А это поможет, когда пойду на интервью. Эх, еще бы сведений побольше…»
        Он кликнул очередную ссылку и замер. Вот оно - с десяток абзацев мелким шрифтом под заголовком: «Владимир Кагановский. Биография писателя».
        «Наконец-то!» - сверкнуло в голове.
        Андрей приблизил лицо к монитору и стал читать. История Кагановского потрясла его.
        «Зато теперь ясно, почему в его романах столько жути»,- подумал Духов, отвлекаясь от воспоминаний. Он остановился, огляделся и понял, что до дома писателя рукой подать. Пара перекрестков - и Андрей на месте. Сглотнув, он втянул сухой и прохладный весенний воздух.
        На дворе была середина апреля, и город просыпался после холодов. Он почти скинул снежное одеяло - только на газонах кое-где еще виднелись серо-черные остатки сугробов, покрытые мусором и раскисшей прошлогодней листвой. Изредка дул ветер, и по асфальту проносились полупрозрачные коричневые змейки песка, которым зимой посыпали дороги. Голые деревья вблизи домов замерли, словно ожидая, когда солнце подарит им пышные зеленые наряды. Однако оно упорно скрывалось за серыми облаками. Те неподвижно висели над каменным лабиринтом улиц, и было ясно: ни снега, ни дождя они не дадут. Повисят, посмотрят на город - и отправятся дальше. Из ближайшего двора тянуло костром.
        Андрей дошел до очередного перекрестка и встал под светофором. На противоположной стороне, будто муравейник из железа и стекла, высился торговый центр. То и дело разъезжались двери, впуская и выпуская покупателей. Из невидимых колонок доносилось однообразное попсовое «бум-бум-бум». На детской площадке с качелями, лесенками и горками, под присмотром родителей и бабушек с дедушками, веселилась малышня. Парковка напоминала лежбище, на котором застыли десятка четыре машин. Красная «Субару» медленно катилась между рядами, надеясь отыскать свободное местечко. Парковщик в ярко-зеленом жилете со светоотражающими полосами лениво наблюдал за несчастной «японкой».
        Светофор запищал, давая пешеходам зеленый свет, и Андрей торопливо перебежал проезжую часть. Поравнялся с торговым центром, замедлил шаг и вновь принялся перебирать в голове факты из жизни Кагановского.
        Тот был шестилетним мальчишкой, когда началась Великая Отечественная война. Его семья жила в Брянске. Отец и старший брат ушли на фронт, и почти сразу после этого случилось то, что, по словам самого писателя, «перевернуло его жизнь».
        Он убирался на кухне, а мама развешивала во дворе белье, когда на город обрушилась первая бомбежка. Сначала - словно заревело само небо. На улице закричали, вспыхнула паника и суета. Сверху пронеслись несколько теней, в доме захлопали двери. Потом мальчик услышал голос матери. Та звала его. Растерянный, он бросил тряпку и вышел в коридор. В этот миг все и произошло. Уши заложило от воя, потом были грохот, жестокая встряска, страх и темнота.
        Очнулся Кагановский, лежа под одеялом. Некоторое время он оставался с закрытыми глазами, приходя в себя после, как ему казалось, страшного сна. Потом разлепил веки и хотел по привычке протереть глаза кулаками, но не смог. Левая рука слушалась, как обычно. Правая… Мальчик ее не чувствовал.
        Тут же над кроватью возник высокий человек в белом халате и шапочке с красным крестом. Марлевая маска оставляла открытыми только глаза.
        Доктор склонился, хмурясь, окинул мальчика внимательным взглядом. Потом приподнял одеяло. Кагановский скосил глаза вниз и увидел, что грудь стянута бинтами. А там, где должна быть правая рука,- лишь пятно засохшей крови.
        Он ничего не понимал и в первые минуты решил, что страшный сон еще не кончился. Но доктор все объяснил. Налет вражеских бомбардировщиков не был кошмаром, и один из снарядов попал в дом, в котором жил Кагановский. Хлипкая двухэтажка рухнула, мальчика завалило. Взрослые нашли его, вытащили и отправили в госпиталь. Все боялись, что он не переживет этой дороги. Но Кагановский выдержал. А врачи помогли выкарабкаться из колодца смерти - ценой правой руки: ее раздавило куском стены. Мать будущего писателя погибла сразу после взрыва.
        Так госпиталь стал для него новым домом. Почти месяц мальчик шел на поправку, потом медсестры взяли его в помощники. Он подметал, бегал по этажам и корпусам с поручениями. И каждый день видел много страшных вещей. Длинные ряды коек, где тяжело дышали, стонали или кричали раненые - замотанные пропитанными кровью бинтами, обожженные, искалеченные… Докторов, одетых в длинные белые халаты,- высоких и… безликих, поскольку почти всегда они были в марлевых масках. Каталки, железные ящики с инструментами - от одного взгляда на гнутые щипцы, зажимы, ножи и пилы все тело начинало ныть. Кагановский признавался, что за неполных четыре года так и не привык к ужасам госпиталя.
        Только вечерние занятия с одной из медсестер, румяной и улыбчивой толстушкой, молодой, но уже с седыми прядями, помогали отвлечься. Она учила мальчика писать левой рукой, прибавлять, вычитать, делить и умножать, читала вместе с ним. Приходила и успокаивала, если мучили кошмары.
        Война кончилась, Кагановского определили в детский дом. Он надеялся, что все страхи остались позади. Но нет: ночами мальчик снова и снова оказывался в двухэтажке, где жил с мамой. Небо ревело, над головой проносились крылатые тени. Потом были вой, встряска, темнота… И длинные ряды коек, где страдали раненые. Как в жутком калейдоскопе: окровавленные бинты, каталки, лампы, увечные тела, инструменты, высокие фигуры докторов без лиц… А в ушах - то вой сирен, то крики и стоны, то лязг медицинских железяк.
        Мальчик не знал, как спастись от ночных мучений. Тогда-то, чисто по наитию, он и взял листок с ручкой и попробовал написать. Это была его собственная история - Кагановский выплеснул на бумагу страх, растерянность и боль, которые почувствовал, очнувшись в госпитале, лишившись руки, мамы и привычной жизни.
        Кошмары отступили, но лишь на несколько дней. И Кагановский вновь сел писать. Он сочинил четыре-пять коротких рассказов. В одном хирург боролся за жизнь солдата, а за его спиной стоял черный демон и пытался помешать. В конце концов, раненый умер. В другом мальчик нарисовал фашистов марионетками, которыми управляли костлявые пальцы смерти. И так далее. Кагановский заметил, что, если добавить в рассказ темную сущность, страшные сны не возвращаются дольше.
        Почти шесть лет он писал только для себя. Но перед выпускным решился показать работы учительнице русского и литературы. Та была потрясена и посоветовала ни в коем случае не бросать сочинительство. «Когда-нибудь тебя обязательно напечатают»,- сказала она.
        И не ошиблась. Правда, до первой публикации Кагановского оставалось еще очень много времени. Он успел поработать и бухгалтером на мебельной фабрике, и заведующим краеведческим музеем, и преподавателем истории в педагогическом институте. А в середине восьмидесятых стал сотрудничать с городскими газетами. К тому времени дома у Кагановского накопилось немало произведений. Он работал почти каждый день. Сочинял что-то новое, переделывал старое, объединял рассказы. Дела в журналистике у Кагановского шли хорошо, и он, наконец, показал редактору несколько произведений. Через две недели их напечатали. Жуткие мистические истории пришлись по душе читателям, а редактор - дядя Юрия Мироновича Бобылева - поднял старые связи в Москве. Вскоре несколько рассказов Кагановского вошли в состав столичного фантастического альманаха. Потом дело дошло и до большой формы: за восемь лет Кагановский написал и издал двадцать три романа. Духову посчастливилось прочесть два - он тогда учился в девятом классе.
        Андрей вспомнил, как, дочитав биографию писателя, рылся в коробках с книгами, пока не отыскал старенький том с рассыхающимся переплетом и отстающей пленкой на обложке. Роман назывался «Лабиринт». Рассказывалось в нем о несчастном, угодившем в коридоры, созданные воспаленным воображением безумца. Они были полны ловушек и тварей, каких Духов не встречал даже в любимых компьютерных шутерах и экшенах. На то, чтобы перечитать роман, ушло несколько часов.
        «Жаль, вторую книгу найти не удалось,- подумал Андрей. Он проводил глазами громоздкую фуру с белыми иероглифами на синем тенте и попытался вспомнить название другого романа.- Кажется, что-то связанное с горгульями… Да, точно. Семья с ребенком переехала в загородный дом, а над входом была каменная статуя. По ночам она оживала».
        …До окраины города оставалось всего ничего, впереди уже виднелась голая степь под тонким покрывалом хмурого неба. Серые высотки на его фоне казались вырезками из фотографий. Из-за поворота, грохоча и раскачиваясь, медленно выползал красный трамвай. Мимо него проехал шестиколесный самосвал с оранжевой кабиной и длинным кузовом, в котором высилась гора щебенки. Выхлопная труба машины выплевывала маленькие черные облачка. С одного из десятков балконов доносилось гулкое гавканье.
        «Где-то здесь он и живет.- Андрей остановился и обвел взглядом типовые девятиэтажки-«гармошки».- Сто пятнадцать… Ага, вон сто семнадцатый».
        Увидев нужный дом, Духов перешел на узкую земляную тропку и направился к прямоугольному зеву арки. Под ее сводом он чуть замедлил шаг и пробежался глазами по разноцветным каракулям неумелых любителей баллончиков с краской.
        Оказавшись во дворе, Андрей вновь остановился. Взглянул на часы.
        «Еще пятнадцать минут в запасе»,- отметил он, озираясь.
        Кругом - никого. Лишь голуби, покачивая сизыми головками, переваливались меж деревьев да воробьи серыми мячиками скакали то по земле, то с ветки на ветку. В пяти шагах брала начало дорожка из светлых плит. Она вела мимо песочницы с деревянными бортиками, выкрашенными желтым, зеленым и красным, проходила рядом с горкой в виде фиолетового слона и деревянными качелями и заканчивалась асфальтированной площадкой, на которой стояло несколько машин. Все казалось серым, сонным и холодным.
        Налюбовавшись, Андрей двинулся вдоль бордюра. Нашел третий подъезд и остановился возле крыльца в две ступеньки. Под низенькой лавочкой без спинки обнаружилось немало следов, оставленных местной шпаной: шелуха от семечек, «бычки», пивные пробки и бутылки.
        Духов сморщился и вновь взглянул на часы. Без семи одиннадцать.
        «Пока поднимусь, без пяти будет. Самое то: точность - вежливость королей»,- решил Андрей и зашел в подъезд.
        Он остановился у лифта, хотел уже нажать кнопку, но замер, глядя на красный огонек.
        «Лучше пешком»,- подумал Духов, чувствуя, как мандраж усиливается. Горло словно слиплось, внутренности закаменели. Даже дышать стало труднее.
        Впрочем, по-иному и быть не могло. Андрей по-прежнему не представлял, что ждет его на интервью с Кагановским. Мирная картинка, где он сидит напротив писателя и внимательно слушает, казалась все менее реальной. А как будет на самом деле?..
        «Скоро узнаю»,- Андрей сглотнул, болезненно скривил губы и пошел к лестнице.
        Напрягало кое-что еще. Очень уж странно Кагановский согласился на интервью.
        Это было вчера. Телефон писателя Духов нашел без труда. С дрожью в руках набрал номер, стал считать гудки. После восьмого в трубке защелкало, зашуршало, и Андрей услышал низкое: «Слушаю».
        - Владимир Абрамович?- громко и четко спросил он, чувствуя, как сердце застучало в ребра.
        - Он самый, кто же еще?- недовольно отозвались в трубке.
        Душа Андрея от такого ответа ухнула в пятки. Но он собрался, представился, отважился назвать себя внештатным корреспондентом «Вестника»… И тут Кагановский перебил его.
        - Ладно,- резко, даже сварливо, произнес писатель.- Я согласен. Жду завтра к одиннадцати утра. Адрес знаете?
        - Э-э-э,- растерянно протянул Андрей.- К со…
        Кагановский снова не дослушал - назвал свой адрес и, не прощаясь, повесил трубку. А Духов отложил телефон и минуты три сидел, неподвижно глядя за окно. Перед глазами маячило лицо писателя: маленькие темные глаза, нос-клюв, тонкие кривые губы. В ушах все еще звучал его голос: низкий, каркающий.
        «Натуральный ворон,- Андрей отвлекся от воспоминаний - он дошел уже до третьего этажа.- И все-таки… Как он догадался, что я позвонил именно насчет интервью? Словно заранее знал - и время тут же назначил. Странный человек… Прав был Юрий Миронович, задание непростое».
        От последней мысли тяжесть в животе стала ощутимее.
        «Ничего,- успокаивал себя Духов.- Такое испытание в самом начале - это даже хорошо. Потом легче работать будет. Главное, сейчас сделать все как надо».
        Квартира писателя располагалась на седьмом этаже. Андрей остановился у простой деревянной двери, выкрашенной темно-красным, с железным крючком для сумок и черным кругляшом глазка и взглянул на часы. Без четырех одиннадцать.
        «С богом»,- сказал себе Духов и, не найдя звонка, постучал.
        Минуты две было тихо. Андрей свел брови, закусил губу и снова стукнул в дверь согнутым указательным пальцем - на этот раз чуть громче.
        - Да сейчас я! Сейчас!- тут же послышался шепелявый и каркающий голос писателя. От неожиданности Андрей вздрогнул.- Потерпи минуту!
        Из квартиры донеслись поскрипывание и шелест - странно знакомый: Духов в детстве любил кататься из комнаты в комнату на велосипеде, и колеса утюжили линолеум с таким же звуком.
        Наморщив лоб, Андрей осторожно приник к двери правым ухом. Звуки приближались. Спустя пару секунд послышался вздох. Потом щелкнул замок - Духов тут же выпрямился,- и дверь приоткрылась.
        - Толкай и входи,- низкий голос писателя и вновь шелест колес по полу.
        Андрей отворил дверь и, наконец, увидел Кагановского. Тот сидел в инвалидном кресле. Точнее - полулежал. Казалось, в теле писателя не осталось сил, а само оно таяло. Духов смотрел - и не мог избавиться от ощущения, что под белой рубашкой с редкими голубыми полосами нет ничего… Что толстые серые брюки скрывают пустоту…
        Но нет: на подлокотнике лежала левая кисть писателя - желтая и сухая, оплетенная толстыми сине-зелеными венами, с длинными узловатыми пальцами. Правая, из черной блестящей пластмассы, покоилась на сиденье. А ступни прятались в коричневых шлепанцах на тонкой подошве.
        - Так бесцеремонно меня еще никто не разглядывал,- ворчливо произнес Кагановский. Он опустил ноги на облезлые - некогда коричневые - доски пола, оттолкнулся и чуть отъехал назад, не отрывая от гостя мутного взгляда. Кожа на лице писателя желтой резиной с чуть заметными голубыми полосками сосудов возле висков и на лбу обтягивала череп. Редкие и седые, больше похожие на пух, волосы стояли торчком.- Входить собираешься? Или на пороге интервью брать будешь, даже дверь не закроешь?
        - Ой!- Андрей спохватился, прошел в прихожую и тихо пробормотал: - Простите.
        Писатель не ответил. Он не без труда развернулся и короткими рывками покатил к распахнутой белой двери с двумя небольшими оконцами одно над другим.
        - Разувайся и проходи,- единственное, что бросил Кагановский, наполовину скрывшись в комнате.
        - Хорошо,- кивнул Андрей.
        Он упер правую руку в стену, оклеенную простыми светлыми обоями с однообразным голубым узором, а левой стал расшнуровывать ботинки. От волнения пальцы дрожали.
        «Он болен,- думал Духов, освобождаясь от обуви.- Причем серьезно. Скорее всего, он умирает».
        - Долго ты там копаться собираешься?- карканье из комнаты заставило Андрея вздрогнуть.
        - Я уже!..- тут же отозвался тот, нацепляя куртку на крючок с шишаком из бежевой пластмассы. Подобрал и расстегнул сумочку, вытянул распечатку с вопросами, блокнот и ручку и на цыпочках направился к комнате.
        «Ой! Как же он так живет?!» - Андрей чудом удержался, чтобы не открыть рот, растерянно оглядывая убогое убранство единственной комнаты в жилище Кагановского.
        Вдоль стены - прямо на полу, потому как шкафа не было,- выстроились покосившиеся стопки книг и журналов. Казалось, стоит лишь дотронуться до одной - и вся хлипкая конструкция развалится. Центр комнаты занимал старенький журнальный столик. Скатертью служила газета с несколькими дырами и темными пятнами от еды. На ней стояла глубокая железная миска, в ее содержимом Андрей узнал давно остывший, наверняка уже затянутый пленкой суп. Рядом, на куске серого хлеба, лежала грязная ложка. Еще один стол - побольше - находился под зашторенным окном. Он был завален бумагами, а в центре гордо возвышалась печатная машинка. Под столом ютились два трехногих табурета. Последним, что увидел Духов, была низкая незастеленная кровать, из-под которой выглядывал зеленый бок пластмассового ведерка. Для чего оно здесь - Андрей понял сразу. Почти тут же в ноздри влилась тонкая струйка запаха нечистот, и его замутило.
        Чем дольше он смотрел на комнату, тем сильнее чувствовал странную смесь жалости и… отвращения. Голову не покидала мысль, что он, молодой и полноценный парень, будущий корреспондент «Вестника» Андрей Духов, слишком чист для этого места. Он понимал, что думать так - подло. Но ничего не мог с собой поделать.
        - Так… Скажи, пожалуйста, у вас сейчас все журналисты такие замедленные?!- сварливо осведомился Кагановский. Андрей посмотрел на него и увидел, что мутный взгляд писателя немного прояснился - от гнева.- Если ты и дальше намерен ворон считать, мы до полуночи интервью не начнем. Будешь уже что-нибудь делать или нет?! Я что, зря на встречу согласился?!- последнее он едва ли не выкрикнул.
        - Простите,- снова спохватился Духов.- Я просто…- мысли разлетелись, и он не смог объяснить, что это за «просто».
        Кагановский все так же недовольно смотрел на него. Пожевал губами, произнес:
        - Садись уже за стол. Предупреждаю сразу: угощать и уж тем более поить тебя не собираюсь. Я слишком долго живу один, чтобы помнить, что такое гостеприимство.
        Андрей кивнул, на цыпочках пересек комнату, выдвинул из-под стола табуретку и уселся. Та чуть качнулась, скрипнула ножками, но выдержала.
        Писатель кашлянул, развернулся и медленно, тяжело начал двигаться к окну.
        «Помогу ему»,- решил Духов и встал.
        Кагановский отреагировал мгновенно.
        - Куда ты соскочил опять?!- рявкнул он.
        Выкрик пригвоздил Андрея к полу.
        - Я просто помочь вам хотел,- пролепетал он, глядя, как писатель, скорчив злобную рожу, продолжает путь к столу.
        - Не выдумывай! Кое-что я еще в состоянии делать самостоятельно! А теперь сядь!
        Духов покорно опустился на табурет.
        «Вот это попал!- подумал он, чувствуя частый и сильный стук в груди.- А ведь еще даже вопросы задавать не начал!..»
        Отчего-то вспомнилась универская историчка - госпожа Белогородкина, суровая и требовательная тетка. Сейчас она казалась ангелом во плоти, в просторном бордовом платье и больших затемненных очках.
        - Потом решать будешь, кто ангел, а кто черт с рогами,- пробормотал Кагановский, останавливаясь возле стола. Он взялся за протез и со стуком положил пластмассовую руку на столешницу.
        Андрей аж подпрыгнул.
        «Что он про ангела сказал?» - юноша наморщил лоб, разглядывая круглые клавиши печатной машинки. Однако Кагановский не дал додумать.
        - Итак,- проронил он, буравя Андрея взглядом. Тот отметил, что глаза у писателя желтые, воспаленные.- Рассказывай, что у тебя?
        - Э-э-э,- растерянно протянул Духов.- Что именно рассказывать?
        - Пришел зачем - вот что!- Кагановский раздраженно сморщился, потер щеку - сухую, ввалившуюся, гладко выбритую.
        - Как зачем? Интервью брать. Вы же знаете…
        - Интервью брать,- писатель явно передразнил.- Интервью… И какова цель этого твоего интервью? Зачем ты ко мне пришел?- повторил он.- Что узнать хочешь?- снова мутный и в то же время какой-то… рентгеновский взгляд.- О чем собираешься писать? Как я родил сюжет первого романа среди развалин своего дома, глядя на собственную раздавленную руку?!- он мельком глянул на черную пластмассовую кисть.- Скажу сразу: не было этого, хотя читатели восприняли бы такую историю с восторгом! Или, может быть, тебе интересно, скольких женщин я соблазнил?!
        - Да нет же!- наконец сумел вставить Андрей плачущим голосом. Внутри он весь трясся.- Я никогда бы не стал о таком писать!- он смотрел в пол и терзал потными пальцами краешек листа с вопросами.
        Кагановский заметил это, нахмурился.
        - Что там у тебя?- спросил он, протягивая к листку руку.- Покажи.
        Духов виновато шмыгнул носом, будто незадачливый студент, попавшийся со шпаргалкой, и протянул вопросник писателю. Тот резко выхватил его, поднес к самому носу. Вытаращил глаза и стал беззвучно шевелить губами.
        «Жесть,- думал Андрей, наблюдая, как читает Кагановский вопросы.- Интересно, я живым отсюда выберусь?..»
        Юноша уже понял, что, скорее всего, провалил первое задание. «Но ведь… это несправедливо. Что я сделал такого плохого? Отчего Кагановский так на меня накинулся?»
        «Он уже старый,- Андрей сидел и не сводил с писателя глаз. Тот по-прежнему таращился в листок.- Вот характер и испортился. Плюс страшные воспоминания и болезнь. Неизвестно, как давно она мучает его. Но видно, что осталось недолго».
        Кагановский тем временем дочитал, хлопнул вопросник об стол.
        - Банально,- прокаркал он, вновь сверля Духова маленькими мутными глазками.- Неинтересные вопросы. Стандартные. Штампы. Нужно было лучше готовиться.
        Андрей напрягся, вспомнив, с каким усердием работал над вопросником. Как долго сидел перед пустым «вордовским» документом, не решаясь положить пальцы на клавиатуру и начать. Как печатал, стирал и заново набирал текст. Как менял местами слова и сами вопросы. Как раз за разом перелопачивал статьи о книгах писателя и его биографию, надеясь зацепиться за что-нибудь… И вот пожалуйста: «Неинтересные вопросы. Стандартные. Штампы».
        - Все это ты мог найти в столь любимом молодым поколением Интернете,- продолжал Кагановский.- Совсем необязательно было беспокоить меня, приезжать и терпеть, как я поливаю тебя грязью,- он с прищуром посмотрел на изумившегося Андрея.- Посидел бы дома перед компьютером, глядишь - и нацарапал бы статейку.
        Писатель замолчал, все еще глядя на Духова. Тот неподвижно сидел и скользил глазами по голубым полосам на рубашке писателя. Он не знал, что делать дальше. Встать, извиниться и уйти? Сложить лапки? Проиграть? Или попытаться уговорить Кагановского ответить хоть на несколько вопросов - наименее штампованных, на взгляд самого писателя? А вдруг тот снова разозлится?
        В голову опять вклинились воспоминания. Как Духов летел домой после разговора с редактором «Вестника»… Летел и мечтал, что блестяще выполнит первое задание: познакомится с писателем и подготовит отличный материал, который станет пропуском в главную городскую газету.
        «Вот и познакомился,- мрачно размышлял Андрей.- Вот и написал».
        - Тем не менее,- заговорил Кагановский,- я рад, что ты здесь.
        Первые пару секунд Духов не верил ушам. Потом в груди екнуло, и он растерянно посмотрел на писателя. Тот прищурился - хитро и… впервые с тенью добродушия.
        - Представь себе,- чуть заметно кивнул он.- Конечно, побесил ты меня изрядно, но это простительно. Ты молод, полон сил, впереди у тебя целая жизнь.
        - Значит, вы согласны ответить на вопросы?- тихо, осторожно, словно по минному полю шел, спросил Андрей.
        Писатель тут же болезненно сморщился, и внутри у Духова все сжалось. Он ожидал новой волны гнева, но вместо этого Кагановский положил ладонь на вопросник, придвинул его к себе, пожевал губами.
        - Предлагаю построить беседу по-другому,- сказал писатель.- Я тоже хочу у тебя кое-что спросить. Скажи, ты читал мои произведения?
        - А как же!- обрадованно отозвался Андрей.- Как раз на той неделе, когда готовился к интервью, перечитал «Лабиринт». Еще читал ваш роман… название, правда, забыл, давно это было… Про каменную горгулью, которая оживала по ночам…
        - «Узник мрачного особняка»,- покивал Кагановский. Он задумчиво смотрел сквозь Духова.- И какие впечатления у тебя от моих романов? Стой!- он поднял руку, останавливая Андрея, который уже открыл рот.- Не отвечай сразу, подумай хорошенько. Мне нужны твои мысли, а не вежливо-банальное: «сюжет этого произведения произвел на меня огромное впечатление». Такими отзывами я сыт по горло.
        «Думай!- приказал себе Андрей, стискивая пальцами края табурета так, что заныли фаланги.- Это шанс! Облажаюсь сейчас - уйду несолоно хлебавши!»
        - Знаете,- выговорил он после минутных раздумий. В горле пересохло, Духов кашлянул. А Кагановский подобрался: похоже, ему и впрямь было интересно.- Я с детства люблю фантастику и мистику. И фильмы, и игры компьютерные,- он смущенно поерзал,- и, конечно же, книги. Пожалуй даже, книги люблю больше, чем все остальное,- Андрей посмотрел писателю в глаза.- Я много всего прочитал, большую часть позабыл уже. А ваши романы хорошо помню.
        - Особенно «Узника мрачного особняка»,- ворчливо вставил Кагановский, намекая на забытое название.
        - Это неважно,- внезапно осмелев, продолжил Духов.- Главное, сюжет и герои все еще здесь,- он коснулся пальцами виска.- И вряд ли когда-нибудь забудутся. А все благодаря вам. Вы придумали их и сделали живыми. Я болел за них, переживал, пока читал. А когда книга закончилась… знаете, стало так грустно.
        - Всегда можно перечитать,- сказал писатель. Тихо, спокойно, без привычной сварливости в голосе.- Спасибо, что был откровенен. Позволь еще один вопрос… Многие - и читатели, и критики - говорят, что мои книги чересчур жестоки. Что по этому поводу думаешь ты?
        - Честно сказать, они правы,- осторожно, но твердо ответил Андрей. Внутренняя уверенность крепла с каждым словом.- Вы не боитесь показать ужас, боль и отвращение. Вот тот же «Лабиринт» взять… Там такие создания, жуткие, мерзкие. Наверняка не каждый до конца его дочитал. А кто-то дочитал, но с трудом.
        - А тебе как читалось?
        - Мне было интересно. У вас все настолько ярко и подробно описано - я будто сам в этом лабиринте побывал. И еще, честно признаюсь…- Духов помедлил и решился улыбнуться - застенчиво, едва заметно,- нравятся мне всякие темные сущности. Особенно если это не обычные бесы, демоны, вурдалаки или драконы, про которых уже много чего написано, а что-то новое. Вот как в ваших книгах. Те же поводыри… Бр-р! Как представлю их головы раздутые, нитки из жил, что к конечностям тянутся,- так мороз по коже. Но приятный, если честно.
        - Что ж,- задумчиво проронил Кагановский. Он вздохнул и немного передвинул руку-протез.- Рад слышать. Честно.
        - К тому же,- воодушевившись, продолжал Андрей,- вас вполне можно понять. В детстве вы пережили такое. Сами чудом выжили,- он кинул беглый взгляд на черную пластмассовую кисть,- а потом видели много страданий, десятки смертей. Это ведь повлияло на ваше творчество, верно? В биографии вы говорили, что спасались от ночных кошмаров, сочиняя жуткие истории…
        Кагановский приподнял руку, останавливая Духова.
        - Это правда,- произнес он. Помолчал, потом добавил: - Но лишь отчасти. Хочешь узнать почему?
        - Конечно!- с жаром кивнул Андрей. Он больше не чувствовал себя червяком, как в начале встречи.
        - Я не просто описываю события. Я их проживаю,- последнее слово Кагановский выделил.
        - Проживаете?- переспросил Духов.
        - Именно. Сможешь отгадать эту загадку?
        «Попробую»,- мысленно ответил Андрей, чувствуя самый настоящий азарт.
        - Вы проживаете события,- пробормотал он, морща лоб.- Это значит… Наверное, вы перед каждой сценой, а то и перед каждым абзацем, э-э-э, закрываете глаза, представляете все во всех подробностях… Окружающую героев действительность, их ощущения, мысли… Мне кажется, как-то так.
        - В общем-то, ты прав,- писатель, скривившись от усилия, подался вперед и заглянул Андрею в глаза.- И в то же время чрезвычайно далек от истины. Хотел бы ты узнать, что значит прожить события?
        «Вот это поворот!- подумал Духов.- Он хочет поделиться секретами мастерства. Статья получится потрясающая!»
        - Хочу. Очень,- Андрей тихонько вытащил ручку и раскрыл блокнот. Кагановский заметил это и мотнул головой.
        - Они тебе не понадобятся,- заявил он.- Для начала попрошу тебя кое-что повторить. Четко и громко. Ты согласен?
        Две последние фразы писатель произнес, явно волнуясь. С желтых воспаленных глаз исчезла муть, тонкие губы сжались.
        «Что с ним такое?» - Андрей растерялся и оттого помедлил с ответом.
        Кагановский еще больше подался вперед, нечаянно сдвинул протез. Черная рука соскользнула со стола, ударила его по коленке. Писатель вздрогнул и чертыхнулся.
        - Ответь!- в низком голосе прорезались требовательные нотки.- Ты согласен или нет?!
        - А-а… Э-э-э,- протянул Духов. В голове ни с того ни с сего заклинило, и он просто кивнул.
        - Хорошо,- облегченно выдохнул Кагановский. Он тяжело дышал.
        «Как бы ему не стало плохо»,- Андрей поглядел на писателя с опаской.
        - Тогда повторяй. Не забудь - четко и громко,- тот вновь заговорил: - Я по доброй воле хочу узнать тайну Со-Творцов и приму этот дар с покорностью и благодарностью.
        Духов приоткрыл рот, удивленно пялясь на Кагановского. Зачем это? Тот что, поиграть вздумал? Или рассудком от одиночества помутился? Неизвестно ведь, как долго он вот так живет - в грязи и нищете. Андрей вспомнил, сколь агрессивно встретил его писатель. Может, у него очередной приступ начинается?
        - Повтори!- почти выкрикнул Кагановский, сверля Духова глазами.
        «Точно, начинается,- решил тот, чувствуя, как возвращается испуг.- В таком случае с ним лучше во всем соглашаться».
        Собравшись с силами, Андрей кашлянул, прочищая горло, и - четко и громко, как того и требовал писатель,- повторил странную фразу. А потом застыл, гадая: что будет дальше?
        Ничего не происходило. За окном не грянул гром, не вырос смерч. Над облаками не раскатился демонический хохот. Даже штукатурка с потолка не посыпалась. Только Кагановский облегченно выдохнул и не без труда откинулся на спинку кресла.
        - Вот и все,- он тяжело дышал, по-прежнему глядя на Андрея. В глазах писателя были благодарность и… сочувствие.- Спасибо тебе!
        Глава 2
        «Где я?!»
        - А за что?- растерянно и тихо спросил Духов.- За что спасибо?
        - Ты узнаешь,- спокойно ответил писатель.- Ты поймешь. А пока что тебе нужно кое-что прочитать.
        Кагановский развернулся лицом к окну, не без труда отдернул штору и взял с подоконника кипу желтоватых листов.
        - Вот,- сказал он, пододвигая стопку Андрею,- прочитай это. Прямо сейчас.
        «Да это же рукопись!- понял тот, разглядывая немного неровные ряды букв на первом листе.- Кагановский все еще работает, пишет!»
        - Прочитай,- повторил писатель, глядя на Андрея.
        Духов осторожно, бережно, словно опасался, что от неловкого движения листы рассыплются в пыль, взял кипу, приблизил к лицу. Взгляд тут же зацепился за собственные имя и фамилию в нижнем абзаце.
        «Ого!- он удивленно приподнял брови.- Меня сделали персонажем! Но… откуда Кагановский узнал про меня? Ах да, я же представился, когда звонил насчет интервью. Выходит, он писал это вчера и сегодня утром. Интересно».
        Андрей отложил первый лист и увидел, что второй заполнен строчками лишь наполовину. Остальные страницы и вовсе были пусты.
        - Не удивляйся,- опережая вопрос, заговорил писатель.- Так надо. Просто прочитай то, что есть. Ты обещал. Не разочаровывай меня теперь.
        «Не разочарую»,- Андрей решительно взял первый лист, положил перед собой, наклонился.
        Кагановский не сводил с него маленьких темных глаз.
        «Он что, так и будет смотреть?- Духов едва заметно повел плечами. Под цепким взглядом было неуютно.- Ладно, пусть смотрит».
        Андрей собрался с мыслями и начал читать.
        «Стёска выдалась тяжелейшей. До Гудка оставалось не меньше трех часов, а руки налились каменной тяжестью, и каждый взмах топора давался со все большим трудом. Вдобавок - дыши-зелье. Зельевары сработали новый состав, который защищал от паров Ползучего Бора надежнее предыдущего. Но пахнул он преотвратно. Все свободное пространство шлема наполнилось гнилой вонью - так несло лишь от подыхающих Извергов,- и сдерживать рвотные спазмы становилось все труднее…»
        Очередной тихий, неглубокий вдох заставил Андрея сморщиться и стиснуть зубы. Откуда так пахнуло? Из зеленого ведерка, в которое писатель справлял нужду? Вряд ли. Казалось, источник вони прямо перед носом.
        Сглотнув, Духов снова вдохнул. То же самое - нестерпимая вонь. Смесь нечистот, гнили и бог знает чего еще…
        «Странно»,- подумал Андрей, глядя на ряды строчек. Он вновь повел плечами и едва сдержал удивленное и болезненное «ох-х!».
        Руки, плечи и спина… Что с ними? Они словно задеревенели. А ладони стали саднить - как после долгой работы лопатой.
        «Что происходит?» - Духову стало страшно. Вонь кружила голову, тело сковывало тяжестью и болью.
        - Не отвлекайся!- голос Кагановского. Требовательный, но звучит странно - будто издалека.- Читай дальше!
        Андрей повиновался.
        «… Молодой Шкурник постарался забыть про боль и дурноту. Скрипнув зубами, он размахнулся и вновь всадил топор в дерево. То отозвалось чавканьем…»
        К тяжести в теле и вони прибавилось еще кое-что. Звуки. Справа и слева доносились влажные удары. Беспорядочные и частые.
        Андрею стало еще страшнее. Он вдруг понял, что не может сфокусировать взгляд ни на чем, кроме желтоватого печатного листа.
        - Продолжай читать!- писатель кричал, но очень тихо. Словно из другой комнаты. А еще казалось, что слова не вливаются в уши, а возникают прямо в голове.- Ты уже почти там! Осталось немного!
        «… Лезвие застряло под серо-зеленой скользкой и влажной шкурой. По изогнутому стволу потекла прозрачная слизь. Кровь Ползучего Бора, как называли ее опытные Шкурники. Сквозь прямоугольные прорези в шлеме Андрей увидел, что вокруг дерева заволновался светящийся синим туман. Тонкие призрачные языки потянулись к Духову - они точно хотели оттолкнуть Шкурника от дерева, но разбивались о грубую ткань защитного костюма…»
        Тут Андрей понял, что больше не находится в квартире писателя Владимира Кагановского. Не сидит на табурете. Не держит перед глазами рукопись…
        …Он стоял, чувствуя боль в изнуренном работой теле, тяжесть защитной одежды и вонь дыши-зелья из мешка, забитого в клюв шлема. Руки сжимали огромный топор с чуть изогнутой рукоятью, лезвие блестело от слизи - или, как говорили опытные Шкурники, крови Ползучего Бора. Они считали этот проклятый лес, рожденный Волной Безумия, живым. И, как Духов убедился в первые же Стёски,- не напрасно.
        «Погодите!- Андрей попятился и, словно стараясь защититься, выставил топор перед собой.- Что я несу?! Какие опытные Шкурники?! Какой Ползучий Бор?! Какая Волна Безумия?! Какие первые Стёски?! Почему я здесь - в странном наряде, с топором?! Почему чувствую себя, как если бы весь город на руках обошел?! Что происходит?! Где комната Кагановского?! Где он сам?!»
        Запаниковав, Духов огляделся. Увиденное прошило его испугом с головы до пят.
        Над головой нависало низкое желтое небо. На нем - ни солнца, ни облаков. А впереди, в пяти шагах, начинался Ползучий Бор. С дрожью во всем теле Андрей разглядывал тонкие уродливые деревья, покрытые серо-зеленой скользкой шкурой. Шишковатые стволы изгибались - то плавно, то резко. Ветви, похожие на щупальца, переплетались. Каждое дерево возвышалось на пять-семь метров, но Андрей знал, что это - молодая поросль. В глубине Ползучего Бора деревья в несколько раз выше и толще, а стволы и ветки срастаются, образуя темные, сырые и зловонные коридоры.
        «Откуда я все это знаю?!» - с каждой секундой Духова трясло все сильнее. Он хотел зажмуриться, замотать головой, разогнать беспорядочные мысли, но вместо этого продолжал неподвижно стоять и смотреть.
        Под безобразными стволами поднимался и опадал странный туман. Из светящейся синим перины то и дело вырастали тонкие, извивающиеся язычки. Они тянулись к деревьям и, словно живые, терлись о мерзкую шкуру. Именно этот туман был причиной лающей болезни - недуга, который со временем забирал почти всех Шкурников. Редко кому удавалось дожить до седин и не сгибаться каждые три-пять минут от жестокого кашля с кровью и гноем.
        «И меня это ждет,- неожиданно мелькнуло в голове. И тут же возникла картинка: темный и узкий коридор с железным полом, стенами и потолком. Ссутуленная фигура, мотаясь от одной стены к другой, спотыкаясь, движется вперед. Потом замирает и заходится в приступе кашля. Громкого, глухого - и впрямь похожего на лай…- Нет, нет, нет!- от испуга Андрей сделал еще несколько шагов назад. Сердце билось так, словно хотело оборвать все жилы, на которых держалось. Ноги подгибались.- Нет! Это глупость какая-то! Бред!»
        Непонимание происходящего усиливалось с каждой минутой. Боль во всем теле, тяжесть костюма, вонь, которую точно забили в носоглотку, странный и страшный пейзаж перед глазами, воспоминания, которым неоткуда взяться… Что все это значит?!
        Додумать Андрей не успел. На левое плечо опустилось что-то тяжелое.
        Вздрогнув, Духов повернулся и едва сдержал вскрик. Рядом стояло… нечто. Высокая и широкоплечая фигура в просторном сером балахоне, точно таких же штанах и черных сапогах на толстенной подошве. На одежде блестели бесформенные влажные пятна крови Ползучего Бора, а голова скрывалась за жутким железным шлемом с прорезями для глаз и загибающимся книзу длинным клювом - в котором, тут же понял Андрей, мешок со зловонным дыши-зельем.
        «Шкурник,- мысль пришла против воли.- Такой же, как я».
        Взяв топор в правую руку, Шкурник крякнул, прочищая горло - шлем исказил этот звук до угрожающего рыка,- и тихо, но с хорошо различимой злостью проговорил:
        - Я смотрю, ты поспать вздумал, да?! Что, по плетям соскучился?! Получить захотел?!
        - Я-а-а, э-э-э…- растерянно проблеял Андрей. Он не ожидал такого натиска.- Нет…
        Он и сам не знал, что означает это «нет».
        - В общем, топор в руки - и пшел работать!- прорычал Шкурник. Из прорезей в шлеме доносилось частое и хриплое, с металлическим отзвуком, сопение.- Пока наши разлюбезные Фроны не заметили, как ты отдыхаешь! А если еще раз увижу, что бездельничаешь,- сам приложу! Ты все понял?!
        - В-все,- выдавил Духов. Казалось, Шкурник одной только злостью способен размазать его по земле.- Простите.
        - К чему мне твое «простите»?- Андрей не видел, но был уверен: Шкурник презрительно скривился.- Идем трудиться. Два с половиной часа осталось, а от нормы только две трети,- договорив, он первым двинулся вперед.
        «Перлмар суров, как всегда»,- подумал Андрей и тут же вздрогнул: странное имя возникло в голове само собой. А мгновением позже память - Духов не понимал, что с ней творится,- нарисовала здоровяка почти двух метров ростом. Кучерявого, с сединой в волосах и бороде. И неизменным раздражением в темных, узко посаженных глазах. Таким был его сосед в Степной Обители.
        «В какой Степной Обители?!» - горло сдавило от подступивших слез. Каждое новое - неизвестно откуда взявшееся, наверняка ложное,- воспоминание загоняло в сердце иглу страха. Кружилась голова, ломило виски.
        - Я вижу, ты меня не понял,- тихо и оттого с еще большей угрозой произнес Перлмар, остановившись в пяти шагах. За узкими прорезями защитного шлема не было видно темных глаз, но Андрей все равно ощущал полный гнева взгляд, от которого хотелось сжаться, а еще лучше - стать невидимым.
        Стать невидимым… Зажмуриться… Успокоиться…
        И, наконец, понять, что случилось…
        - Придется объяснить по-другому,- Шкурник двинулся к Духову.
        - Постойте! Не надо! Я уже иду!- слова вырвались сами собой. Просто Андрей вспомнил,- вспомнил ли?- что бывает с теми, кому «посчастливилось» разозлить Перлмара. Тот одним несильным ударом свернул нос Брагсу, который заявил, что ни одна женщина, девушка и даже девчонка не отказалась бы лечь под любого из Фронов, лишь бы перебраться на внутренние витки.
        «Но этого ведь никогда не было!» - в мыслях Духов кричал. Драл глотку, не в силах понять и ничтожной части того, что с ним творится. А ноги уже несли его к стене безобразных деревьев, потому что какой-то частью разума, незнакомой и чужой, Андрей понимал: придется постараться, чтобы за два с половиной часа довыполнить треть нормы.
        Лишь начав двигаться, Духов обнаружил справа и слева десятки людей. Таких же, как он и Перлмар,- в громоздких защитных костюмах и клювастых шлемах. Вооруженные топорами и пилами, они боролись с натиском Ползучего Бора: сдирали с безобразных стволов шкуру, отчего к следующей Стёске деревья высыхали и погибали, спиливали то, что уже умерло, выкорчевывали пни…
        И так почти две сотни лет. Лучшие умы с внутренних витков Степной Обители ломали головы, пытаясь найти способ избавиться от Ползучего Бора раз и навсегда. Но ничего лучше, чем уничтожать молодую поросль, так и не придумали. А это лишь замедляло распространение самой страшной заразы, оставленной Волной Безумия. Чудовищный лес продолжал расти, пожирая землю, превращая ее в часть себя.
        Андрей нерешительно шагнул в туман, передернул плечами, когда тот выпустил десятка полтора щупалец. Они змеились по защитной одежде, изучая незваного гостя. Несколько дотянулись до груди, и Духов испуганно отмахнулся. В голове словно щелкнуло: нельзя допустить, чтобы туман проник под шлем. Вдохнешь синей светящейся дряни - и останешься лежать среди безобразных деревьев, никакое дыши-зелье не спасет. Под ногами мягко пружинила отравленная, превратившаяся в подобие губки земля.
        Справа и слева по-прежнему доносились влажные удары, треск, визг пил. Время от времени до слуха долетали короткие, глухие ругательства.
        «Хватит спать,- приказал себе Андрей, вспоминая злобу в голосе Перлмара.- А то и вправду попадет».
        Остановившись у ближайшего дерева, он еще раз скользнул взглядом по уродливому стволу. Неестественные изгибы, ветви-щупальца, множество шишек на скользкой серо-зеленой шкуре. Если не уничтожить эту мерзость сейчас, шишки прорвутся, из них брызнет коричневая жижа, которая отравит землю и даст жизнь новым побегам Ползучего Бора.
        Духов поднял топор и едва не охнул. Мышцы распирало от боли.
        «Давай,- приказал он себе, скрипя зубами.- Надо».
        Прицелившись, Андрей загнал лезвие под шкуру. Чуть повернул рукоять, и серо-зеленый лоскут отошел от ствола. То, что оказалось под ним, меньше всего напоминало древесину. Скорее - кость, поскольку было светло-желтым и пористым. Наполненные коричневой жижей шишки задрожали.
        «Заволновались»,- с отвращением подумал Андрей.
        Несколькими движениями - руки делали все сами, будто не впервые,- он отделил лоскут и вновь замахнулся. Надо стесать шкуру вокруг ствола, иначе дерево не умрет. Нанесенная топором рана зарастет, шишки лопнут, выпуская коричневую жижу, и Ползучий Бор отвоюет у людей еще несколько шагов.
        А ведь начинался жуткий лес с небольших рощиц. Они появились сразу после Волны Безумия, но никто не обратил внимания на странные побеги, светящийся синим туман и мягкую, ноздреватую, точно губка, землю. Возможно, Ползучий Бор удалось бы одолеть в зародыше, если бы кто-нибудь догадался пойти на рощицы с топором и пилой. Но нет, все приходили в себя после разрушений, ужаса, принесенного катастрофой, после гибели родных и друзей. Незнакомые растения никого не занимали: «Подумаешь, выросло непонятно что! Какой от этого вред?»
        Непризнанный враг набирал силу. Деревья становились выше, рощицы срастались, захватывали и отравляли новые земли. А когда люди поняли, что порожденный Волной Безумия лес представляет собой на самом деле, было уже поздно. Каких площадей достигает Ползучий Бор сейчас, спустя почти двести лет,- не скажет никто. Даже Азэс-Покровитель.
        «Азэс-Покровитель?» - мысленно повторил Андрей, застыв перед наполовину отесанным стволом.
        Странное имя, такое же странное, как история появления Ползучего Бора, как знания о Шкурниках, Степной Обители, лающей болезни, дыши-зелье и так далее, просто возникло в голове. Точно кто-то невидимый приоткрывал воображаемый кран, по капле выпуская воспоминания.
        Воспоминания ли?!
        «Что со мной творится?!» - Духов почувствовал, как возвращается приутихший за работой страх. Вновь загудела голова. По мокрой от пота спине побежали мурашки.
        Услышав за спиной скрип и странное посвистывание, Андрей будто окаменел.
        «Доигрался»,- мелькнуло в голове.
        Медленно и осторожно он обернулся. Сзади, в шести-семи шагах был тот, кого Духов меньше всего желал видеть. Фрон-погонщик на самоходе.
        «Прав был Перлмар,- подумал Андрей, понимая, что наказания не избежать.- Нечего было стоять столбом. Сейчас этот лобастый уродец напомнит, чем следует заниматься Шкурнику».
        Страх и ненависть. Незнакомые - и в то же время… привычные.
        - Подойди-ка,- проскрипел Фрон.
        Маленькие желтые глазки, еле видимые над влажными лиловыми мешками, так и норовили пробуравить насквозь. Крючковатый нос казался особенно тонким на фоне обвислых и толстых щек, увитых темными, почти черными, сосудами. Очаг Умений - желтая, выпирающая вперед и влево опухоль на лбу - вспыхивал и пригасал.
        Дрожа, Андрей изучал странное существо и понимал, что видит его не впервые. Ему была знакома и уродливая остроухая голова, и похожее на грушу туловище, и короткие руки с тремя толстыми пальцами - склизкими, лишенными ногтей. Этот погонщик не раз окатывал Духова волной презрения и угощал плетью-огневухой.
        «Но как это?!» - Андрей опустил глаза и почувствовал, что от воспоминаний о наказаниях заныла спина.
        - Я велел тебе подойти,- скрипучий голос Фрона вывел Духова из раздумий.
        Тот посмотрел на уродливого карлика и обнаружил, что Очаг Умений перестал мигать. Теперь он ярко горел. Значит, двух-трех ударов плетью-огневухой не избежать.
        Сделав несколько шагов, Андрей остановился и вновь взглянул на Фрона. Снизу вверх, поскольку тот, по обыкновению, восседал на самоходе - деревянном кресле, украшенном резьбой, держащемся на двух железных, похожих на птичьи, лапах. От шарнирных суставов и из-под сиденья поднимались косматые струи черного дыма, пахнущего кислым - этот запах перебивал даже гнилую вонь дыши-зелья. Этот дым, порожденный Умениями, и оживлял странную конструкцию высотой около полутора метров.
        Фрон хмыкнул и скривил едва видимые губы - они окаймляли широкую, точно у лягушки, пасть сине-желтой полосой. Потом дернул ногой. Короткая, почти круглая стопа задела клюв шлема, тот сдвинулся, прорези для глаз сместились, и теперь Андрей мог видеть лишь часть самохода.
        От бессильного гнева закипела кровь.
        «Терпи,- мысленно приказал себе Духов.- Терпи, иначе будет хуже».
        Он понимал, что разговор с Фроном только начинается. И пока этот карлик со светящимся шишаком во лбу не заговорит, Андрей не имеет права даже шевельнуть пальцем.
        Вот и оставалось только терпеть.
        - Мне не нравится, как ты работаешь,- заявил погонщик. Он растягивал слова, наслаждался. Как всегда.- Медленно, лениво. Шкурник не должен быть таким. Если бы ты старался, то убил бы за эту Стёску больше ростков. А теперь они останутся и породят новые. Еще несколько шагов земли будут отравлены. Ты ведь знаешь, чем это грозит? Отвечай.
        - Знаю,- ответил Андрей. Он и правда знал - ответ возник в голове: - Из отравленной земли появляются новые побеги и Пожиратели.
        - Именно,- все так же манерно подтвердил Фрон.- А Пожиратели - наши главные враги, тебе известно и это. Следовательно, ты помогаешь нашим врагам. Согласен?
        Андрея окатило холодной волной отчаяния. Фрон загонял его в угол. Просто так, для развлечения. Если возразить, погонщик накажет Духова за «сопротивление представителям власти». И одной плетью-огневухой не обойдется. Если согласиться - все понятно и так…
        - Ладно,- вновь, с нотками торжества, заговорил карлик.- Вижу, ты в штаны от страха напустить готов. Какой из тебя помощник Пожирателей? Спишь на ходу - вот и вся беда. Поворачивайся и подставляй спину. Плеточка должна тебя разбудить.
        Отчаяние сменилось напряжением. Андрей повернулся, мимоходом поправив шлем, наклонился и уперся ладонями в колени.
        К посвистыванию самохода прибавился треск. Это в короткой трехпалой руке появилась плеть-огневуха.
        - Ты заработал пять ударов,- проскрипел Фрон.- Постарайся не визжать. Отвлечешь других Шкурников - замедлишь работу. И опять,- он мерзко хихикнул - даже, скорее, квакнул,- поможешь Ползучему Бору и Пожирателям. А тогда, уж поверь, наказание будет пожестче. Плеточку мою будешь со слезами вспоминать.
        Напряжение росло. Пять ударов - это немало. В прошлый раз - какой, к чертям, прошлый раз?!- Духову досталось три, и он чудом не потерял сознание. А потом долго ходил, не в силах распрямиться.
        Опять воспоминания о том, чего не было и быть не могло… Это пугало не меньше, чем предстоящее наказание.
        «Давай!- мысленно обратился к Фрону Андрей. Плеть-огневуха, «плеточка», как называл ее погонщик, трещала, но удара все не было. Ожидание становилось невыносимым. Пальцы впились в колени так, что стало больно, даже несмотря на толстые защитные штаны.- Бей! Чего тянешь, гад?!»
        Духов знал, что Фрон сейчас наслаждается. Многие, кого Азэс-Покровитель наделил Умениями, чувствовали людские страх, боль, растерянность, отчаяние, досаду, ярость. Эти ощущения не придавали Фронам сил, но служили лакомством. Так что карлик-погонщик ударит, только насытившись.
        Треск стал громче. В воздухе засвистело - и спина вспыхнула болью. Под кожей словно возник огромный и толстый, ощетинившийся сотнями острых иголок и шипов, червь. Он извивался, корчился, рвался на свободу. Голову наполнило болезненным гулом. Глаза были готовы лопнуть.
        «Терпи!» - приказал себе Андрей. Он не издал ни звука.
        Но это был только первый удар.
        Второй довел поселившегося под кожей червя до бешенства. Однако Духов и его принял молча. Только еще сильнее стиснул колени - казалось, они вот-вот затрещат под одеревеневшими пальцами.
        - Та-ак,- скрипуче протянули сзади. Фрон был удивлен и растерян. Он явно не ожидал, что молодой, сопливый Шкурник, который «в штаны от страха напустить готов», снесет две плети-огневухи, не издав ни звука.- Шутки в сторону, пришла пора для настоящего наказания.
        Погонщик не соврал. Третий удар оказался сильнее предыдущих, и Андрей застонал. Спина пылала. Червь распался на несколько маленьких червяков - те осатанело метались под кожей.
        «Терпи!- мысленно повторил Андрей. Он вдруг почувствовал злость оттого, что дал слабину. Растерянность Фрона после двух ударов придала сил - а сейчас они ушли.- Не доставляй этому уродцу лишнюю радость».
        Не помогло. Когда карлик ударил в четвертый раз, колени подогнулись, и Духов упал на четвереньки. А Фрон снова заквакал. Радостно, ощущая собственное превосходство.
        - Ну-ка вставай,- приказал он.- Ты заслужил наказание - и нечего теперь передо мной ползать, будто Гнилец.
        «Никто и не ползает!» - Андрея трясло. Жутко болела спина, ноги и руки отказывались повиноваться.
        Но он все равно встал. Занял прежнюю позу и напрягся в ожидании последнего удара.
        Погонщик не заставил долго ждать. Андрей взвыл и вновь упал. На этот раз не на четвереньки: он просто распластался по земле, готовый вот-вот потерять сознание.
        Может, забытье стало бы спасением, хотя бы на несколько минут. Но Духов так и не отключился. Он по-прежнему чувствовал страх, растерянность, гнилую вонь дыши-зелья и адскую боль в спине. Наверняка на ней сейчас пять длинных, налитых кровью полос.
        «Нет,- тут же возразил внутренний голос.- Ты знаешь, что это не так».
        Андрей действительно знал - хоть и не понимал, откуда: спина цела и невредима. Конечно, она болит так, словно сверху положили лист раскаленного металла, но на коже нет ни царапины. Плеть-огневуха, созданная Умениями Фронов, призвана лишь причинять боль, но не калечить. Шкурники нужны Степной Обители. Очень нужны.
        «Но обращаются с нами, как со скотом»,- подумал Духов. Он дышал глубоко и размеренно, несмотря на отвратный запах, наполнявший шлем,- надеясь, что это поможет унять боль. А в голове вновь открылся краник с ложными воспоминаниями.
        Да, со Шкурниками обращались, как со скотом. Им досталось место между отбросами общества - преступниками, юродивыми, попрошайками - и обычными людьми, живущими на внутренних витках Степной Обители. Шкурники были почти рабами, живущими в тесных кельях внешнего витка, обязанными бороться с порослью Ползучего Бора, дышать дрянью, приготовленной зельеварами, и отравленным воздухом проклятого леса. И работать, работать, работать, молясь, чтобы поблизости не оказалось Извергов и уж тем более Пожирателей.
        - Чего ты разлегся?- проскрипел Фрон.- Получил наказание, значит, можешь возвращаться к работе. В противном случае могу назначить еще несколько ударов.
        «Нет уж»,- Андрей приподнял голову. Мышцы спины напряглись, и он едва не завыл.
        - Давай-давай,- высокомерно продолжал карлик.- Тебя ждет молодая поросль Ползучего Бора. И только попробуй снова бездельничать.
        Духову удалось подняться. Он пошатнулся, но устоял. Обернулся к Фрону - тот растянул сине-желтую лягушачью пасть в ухмылке.
        - Пошел работать,- почти ласково произнес погонщик. Маленькие глазки закатились, опухоль вспыхнула, и самоход ожил: вздрогнул, развернулся и, плавно покачиваясь, пошел прочь. За ним тянулся шлейф кислого черного дыма.
        Андрей медленно наклонился, поднял топор и направился к уродливой стене деревьев. Справа и слева по-прежнему трудились Шкурники. Стесывали, пилили, выкорчевывали, по капле оставляя здесь здоровье. Их было не меньше пяти сотен - цепочка фигур в жутких нарядах растянулась не на одну тысячу шагов. И на каждую сотню приходилось по нескольку Фронов-погонщиков.
        Уродцы со светящимися опухолями во лбу представляли власть на всех витках Степной Обители. И все благодаря Умениям - или, по-простому, магии. Фроны могли двигать предметы силой мысли, видеть сквозь стены, ускорять рост растений, нагревать и охлаждать, оживлять механизмы, создавать порталы. Некоторые, по слухам, даже читали мысли. Однако они не имели способностей к обычному человеческому труду. Умения Фронов были лишь подспорьем для жителей Степной Обители, которые изобретали, создавали снадобья, выращивали растения, разводили животных и так далее.
        Тем не менее Фроны считались избранными, ведь Умениями их наделил Азэс-Покровитель - спаситель человечества и создатель Степной Обители. Они рождались от обычных женщин, и, если в семье появлялся младенец с желтой светящейся шишкой на лбу, его родителей ждала роскошная и беззаботная жизнь на внутренних витках. А будущего мага отдавали в Семинарию - там развивали Умения, едва маленький Фрон вставал на ноги. Родных он больше не видел.
        Андрей не знал, как сосуществуют люди и Фроны на внутренних витках. Может, там человека и не считают ошибкой природы - в отличие от лобастых магов, которые «блюдут закон» там, где живет Духов и другие Шкурники.
        «Что я несу?!- ужаснулся Андрей, останавливаясь у полуотесанного ствола.- Я ведь не живу со Шкурниками! Не живу! И не нахожусь ни под чьей властью!»
        Но воспоминания, словно капли яда, продолжали срываться с воображаемого краника…
        На внешнем витке, где живут Шкурники, Фроны считали людей отбросами. Почему? Неизвестно. Может, и вправду гордились Умениями - и считали, что все, кто лишен дара Азэса-Покровителя, недостойны дышать одним воздухом с избранными. Скорее всего, так и есть…
        Но Андрею всегда - всегда?!- казалось, что причина в другом. Зависть - вот что заставляет Фронов ненавидеть и презирать человека. Умения отравляли их обладателей, уродовали, превращали в монстров. Конечно, избранных Азэса-Покровителя не сравнить с Гнильцами, Извергами и уж тем более с Пожирателями. Но рядом с самым обычным человеком низкорослые или чересчур вытянутые, кривоногие и пузатые, бледные или желтые, горбатые и дурно пахнущие, с маленькими глазками, обвислыми щеками, скользкой кожей и скудным умом «представители власти» выглядели ущербными.
        «Вот и защищаются, втаптывая нас в грязь»,- подумал Духов, работая топором,- он стесывал шкуру уже с третьего ствола.
        Прозрачные брызги крови Ползучего Бора летели во все стороны. Хорошо, что есть надежный костюм и шлем. Попади хоть капля этой гадости на кожу - и все, начнешь гнить. Кожа вспухнет волдырями, те начнут лопаться, выпуская потоки зловонной слизи, ткани омертвеют и будут отваливаться посиневшими кусками.
        Возникшая перед глазами мерзкая картина заставила передернуть плечами. Но Андрей уже не удивлялся знаниям из ниоткуда. С каждой минутой он все больше ощущал себя частью этого странного, ненастоящего мира. Духов словно попал в трясину - барахтайся не барахтайся, а от тебя ничего не зависит. И это пугало больше всего. Дома - по-настоящему дома, в просыпающемся после зимы, пыльном и стылом городе, наполненном людьми и машинами,- он почти всегда был хозяином положения. Здесь - понять бы еще, что это за «здесь»,- от него не зависело ничего.
        «Ни-че-го»,- по слогам повторил Андрей, снимая очередной лоскут серо-зеленой скользкой шкуры. Все: теперь еще один побег Ползучего Бора погибнет, а в следующую Стёску его спилят.
        Немного отдышавшись, Духов перешел к другому дереву. Поднял топор - и полный испуга вопль заставил его замереть.
        Спустя секунду снова закричали. Сразу несколько человек. Справа. Затем - гул напряженных голосов. Андрей кожей ощутил, как по длинной цепочке Шкурников пробежала волна страха.
        - Здесь Изверг! Изверг идет!- опять испуганный вопль.
        «Этого еще не хватало!» - в груди полыхнул страх. Непонятный, но сильный.
        Опустив топор, Андрей повернулся и увидел несколько фигур - Шкурники побросали орудия и бежали прочь от стены уродливых деревьев. Остальные пока не двигались с места.
        «Но это не надолго,- пришла мысль.- Надо уходить, пока…»
        Рык. Низкий, булькающий и громкий. Из-за скользких изогнутых стволов.
        Застучало сердце. Андрей покрепче сжал топор. Попятился, не отрывая глаз от зарослей.
        Снова рык. Но теперь к нему прибавился и звук шагов. Беспорядочных и частых - неизвестный метался из стороны в сторону.
        Все больше Шкурников удалялось от Ползучего Бора. Не сбавляя шага, Духов обернулся.
        «Почему Фроны медлят? Пора выпускать Дымовиков!- подумал он, скользя взглядом по застывшим по стойке «смирно» высоченным безголовым фигурам.- Изверг уже близко! И он может быть не один!»
        Невидимое существо отозвалось злобным ревом. Топот приближался. Самое большее, минута - и тварь покажется.
        Андрей еще не понимал, кого он боится. Краник в голове не торопился открываться, но Духов не сомневался: когда существо выйдет из зарослей, он все вспомнит.
        «А может, я не хочу вспоминать!- мысленно выкрикнул Андрей, чувствуя панику.- Я хочу домой! К маме! Или хотя бы к Кагановскому!»
        Стоило подумать о писателе, как сердце замерло. Кагановский! Вот и причина всех… странностей! Все началось, когда Духов взял…
        Между деревьями, наконец, показался Изверг, и мысль оборвалась. Голова опустела в одно мгновение. Исчезли запахи, боль в спине и руках, ощущение пота на разгоряченной коже. Работали только глаза. И они отчего-то не желали закрываться - хотя больше всего Андрею хотелось окунуться в спасительную темноту. Пусть даже навсегда. Лишь бы не видеть… этого.
        Оказавшись вне Ползучего Бора, Изверг замер. Почти напротив Духова - их разделяло от силы четыре десятка шагов. Синие распухшие ноги вздрагивали. На месте коленных чашечек светилась зеленым бахрома тонких щупалец. Фиолетовый, покрытый сеткой сосудов живот обвисал, скрывая чресла. Во впалой, ребристой груди, образуя треугольник, зияли три черных отверстия. Руки висели сизыми истекающими гноем культями, ключицы выпирали иззубренными осколками. Вытянутый бугристый череп обтягивала серая кожа, исчерченная ломаными линиями черных вен. Круглые, остекленевшие глаза в любую секунду могли выпасть из орбит. Вместо носа - треугольный провал. Верхняя челюсть выдавалась вперед, из нее, будто разные по толщине и длине гвозди, торчали загнутые во все стороны клыки. На месте нижней челюсти был огромный, не меньше полуметра, черный шип.
        «Вот оно, дитя Пожирателей»,- подумал Андрей, по-прежнему бессмысленно пялясь на чудовище. Теперь он «вспомнил».
        Пришелец из Ползучего Бора когда-то был человеком. То, что случилось с ним, много хуже смерти от самой страшной болезни - он стал жертвой Пожирателя, порождения земли, отравленной проклятым лесом. Тот заглотил несчастного, высосал из него душу, а тело, измененное чудовищной утробой, исторг обратно на землю. Отсюда и название - Изверг, то есть выкидыш. И теперь перед Андреем стояла лишь гора мяса, искалеченная черной магией и движимая единственным желанием - уничтожать.
        Шкурники продолжали отступать. Они сбивались в кучу сзади, у шеренги Дымовиков, все еще не оживленных Умениями. Но почему погонщики медлят?!
        «Давайте же! Просыпайтесь!» - Андрей с трудом оторвал взгляд от Изверга и вновь обернулся к застывшим истуканам из дерева и железа.
        Слева послышался всхлип. Духов повернулся на звук и увидел в десятке метров Шкурника. Тот стоял аккурат между ним и Извергом. Стоял, трясся и плакал. А тварь не отрывала от него неестественно выпуклых, налитых кровью глаз. Она выбрала первую жертву.
        Едва Андрей подумал об этом, как Изверг вздрогнул. В безобразной утробе заклокотало. Монстра выгнуло - и из трех черных отверстий длинными оранжевыми змеями, светящимися изнутри, выскользнули щупальца с черными жалами на концах. Они извивались, а чудище сотрясали судороги.
        Шкурник захныкал и плюхнулся на колени.
        «Да убегай же!- хотелось заорать Андрею.- Вставай и вали!»
        Сзади, наконец, раздались сиплые, скрипучие и лающие голоса Фронов. Короткими отрывистыми фразами они оживляли Дымовиков. Послышалось посвистывание - как от самохода карлика, а затем и топот тяжелых железных ног.
        Для Изверга это послужило сигналом к атаке. Монстр заревел и ринулся вперед. Оранжевые щупальца мотались, рассекая воздух. Шкурник закричал, упал на спину.
        - Быстрее!- завопил Андрей. Оглянувшись еще раз, он увидел, как приближаются громоздкие фигуры, обвитые языками черного дыма.
        Дымовики выглядели будто огромные бочки, к которым прикрепили ноги и руки. Все они были вооружены пилами, серпами, зазубренными гарпунами. Духов насчитал семерых. Задирая колени и раскачиваясь влево-вправо, Дымовики топали к монстру.
        Но тот был гораздо быстрее. Механические защитники только поравнялись с Андреем, а Изверг уже настиг обездвиженного ужасом Шкурника. Завис над ним, щупальца замерли на несколько мгновений. А потом пронзили несчастного.
        Шкурник задергался, захрипел. Изверг вновь выгнулся, щупальца оторвали человека от земли. Подоспевшие Дымовики замедлили шаг. Размахивая оружием, стали окружать врага. Тот, обнаружив новых противников, заревел. Щупальца, совершенно без усилий, скинули Шкурника и, освободившись, нацелились на Дымовиков.
        Ближайший взмахнул кувалдой. Оружие угодило чудовищу точно в висок. Изверг дернул головой, пошатнулся, но устоял. Выстрелил щупальцем - жало воткнулось в выпуклое деревянное тулово. Застряло, и серп другого Дымовика отсек конечность.
        Из раны хлестанула розовая пенящаяся дрянь. Изверг, мотая уродливой башкой, заверещал. Обезумев от ярости, бросился в атаку. Но его уже ждали несколько штыков.
        Железо прошило тварь насквозь. Изверг завизжал, стал дергаться. Один из Дымовиков вытянул руку, железные пальцы обхватили жуткую голову. Резкий выкрик Фрона заставил их сжаться. Хруст - и во все стороны брызнуло что-то темное.
        Но тело Изверга продолжало жить. Распухшие ноги били по воздуху. Отвратительный лиловый живот трясся. Два оставшихся щупальца оплели одного из Дымовиков и дрожали от напряжения - видимо, пытаясь раздавить бочкообразный корпус.
        Новый скрипучий окрик заставил механического защитника, вооруженного гигантским тесаком, обойти Изверга сзади. Наклонившись вбок, Дымовик взмахнул оружием и разрубил монстра пополам.
        Обе половины шлепнулись на землю. Несколько Дымовиков стали топтать изувеченную плоть. Это длилось, пока от Изверга не осталась коричнево-розовая лужа.
        Тогда к месту сражения проковылял Фрон - довольно высокий, согнутый буквой «С», косолапый, с голым черепом, усеянным коричневыми бородавками. Погонщик пробормотал что-то, опухоль на лбу засветилась, и лужа вспыхнула странным зеленым огнем.
        - Все. С этим монстром мы покончили,- Фрон отошел и обернулся.
        Андрей проследил за его взглядом и обнаружил, что сзади столпились еще несколько погонщиков. Уродливые лица казались изможденными.
        «Все верно,- Духов опять «вспоминал».- Управление Дымовиком в битве с Извергом - непростое занятие. Здесь от механизмов требуются особые быстрота и ловкость».
        Изверг побежден. Андрей внезапно ощутил к Фронам нечто похожее на уважение. Да, лобастые уродцы обращались с ним и другими Шкурниками, как со зверьми. Но сейчас они защищали людей. Это их работа - и выполнена она превосходно.
        Конечно, тварь, рожденная Пожирателем,- не самый серьезный противник. Она безмозглая, только и умеет, что переть напролом, от нее не приходится ждать хитрости. Зато Изверги сильны, ловки и быстры. И Фроны, правда, постарались.
        Но тот Шкурник… Андрей вздрогнул, перевел взгляд на распластанную по земле фигуру. Грудь несчастного залило кровью - из трех страшных ран. Хотелось верить, что мучился он недолго.
        - Эй, ты!- скрипучий голос Фрона.
        Андрей отвернулся от мертвеца, посмотрел на говорившего. Того самого погонщика, что поджег останки Изверга. Узкое лицо с острыми скулами покрывали десятки бородавок. Некоторые срастались, образуя уродливые, с несколькими волосками, шишки. Самая большая оттопыривала нижнюю губу, и Духову удалось разглядеть коричневые гнилые зубы Фрона. Очаг Умений по размерам не уступал кулаку взрослого человека. Как все погонщики, Фрон кутался в серый плащ с длинными широкими рукавами.
        - Почему не отступил?- спросил погонщик. В маленьких, окруженных почти черными тенями, глазках - привычное презрение.- Почему стоял столбом, когда мог уйти? Если бы не Дымовики, ты бы сейчас валялся рядом с…- он кивнул в сторону мертвого Шкурника, пожевал губами,- с этим. Мне плевать и на него, и на тебя, но нам нужны рабочие руки. Его,- новый кивок на покойника,- наказывать уже бессмысленно. А вот тебя я угощу парой плетей-огневух.
        Очаг Умений разгорелся, воздух затрещал, и в костлявой руке появилось орудие пытки - извивающаяся змея желтого света.
        - Поворачивайся спиной,- велел Фрон.
        Андрей послушно выполнил приказ. Внезапно нахлынувшее равнодушие вытеснило и страх, и боль, и усталость.
        Воздух засвистел, спина взорвалась болью. Не успела та стихнуть хоть на тысячную долю, как последовал второй удар. Ноги подкосились, Духов оказался на коленях. Несколько Фронов довольно хмыкнули.
        - Поднимайся,- проскрипел усыпанный бородавками погонщик.- Надеюсь, теперь будешь шустрее. А проверим мы это прямо сейчас. Взгляни еще раз,- как только Андрей встал, лобастый уродец указал на мертвого Шкурника.- Трусливая душонка, даже пальцем шевельнуть не смог, когда увидел врага. Стоял, трясся и скулил. Наверняка еще и обделался. Ты-то, кстати, сухой?- Фрон злорадно прищурился, глядя на Духова. Послышались одобрительные смешки погонщиков.
        «Сухой»,- мысленно огрызнулся тот, до боли в пальцах стискивая рукоять топора.
        - Досадно, конечно, что мы потеряли пару рабочих рук,- продолжал бородавчатый,- однако он получил то, чего заслуживал. Подох, встретившись с гнусной тварью. Значит, и сам был таким. Еще досаднее, что вместе с этой тушей Изверг продырявил и защитный костюм, весьма дорогой. Но вот шлем цел и невредим. И ты сейчас принесешь его мне.
        «Что?!- все внутри полыхнуло испугом.- Снять что-то с покойника?!»
        Фрон неподвижно стоял, не отрывая от Андрея глаз. Ждал. А тот понимал, что, если не выполнит приказ в ближайшие несколько секунд, опять получит по спине. Потом еще. И еще. Погонщики могут мучить едва ли не бесконечно, и в итоге все равно придется делать то, что требует лобастая тварь. Хоть лежа на брюхе.
        Воздух затрещал, в руке Фрона снова появилась плеть-огневуха.
        - Итак…- проскрипел погонщик.
        «Давай!- приказал себе Андрей.- Двигай!»
        Развернулся, сделал пару шагов.
        - Уже лучше,- раздалось за спиной.
        Распластанное по земле тело с изуродованной грудью приближалось.
        «Смотри только на шлем,- мысленно твердил Андрей.- Этому уроду нужен шлем. Вот и смотри только на него».
        Но взгляд то и дело соскальзывал на страшные раны. Против воли. Будто назло.
        Андрей остановился над покойником, стискивая челюсти до боли в зубах и деснах. Хорошо еще, язык не прикусил. В горле что-то противно толкалось, мерзкий запах дыши-зелья усиливал позывы.
        Присев на корточки, Духов ухватился за загнутый книзу клюв и парой быстрых движений стащил шлем. Под ним оказалось лицо мужчины лет сорока. Заросшее щетиной, с разинутым окровавленным ртом и бесконечным ужасом в выпученных глазах - сейчас они смотрели на Андрея. Тот понимал: последнее, что видели эти глаза - безобразная морда Изверга. Сердце сжималось от страха и жалости.
        - Хватит смотреть,- сказал Фрон.- Или он тебе понравился? Может, ты в него влюбился?
        Погонщики отозвались мерзким хихиканьем.
        - Неси шлем мне,- вновь заговорил бородавчатый.
        «Урод! Тварь!» - от странного, сродни уважению, чувства, которое возникло после боя Фронов с Извергом, не осталось и следа.
        Андрей выпрямился, отвернулся и, держа шлем в вытянутых руках, направился к погонщику.
        - Так-то,- хрипнул тот, забирая шлем. Обернулся к сгрудившимся в полусотне шагов Шкурникам и объявил: - С работой все. Можете рассаживаться по повозкам.
        Зажав шлем под мышкой, Фрон подошел к другим погонщикам. У всех вспыхнули Очаги Умений, и из специальных раструбов, крепившихся к корпусам Дымовиков, полился протяжный гул.
        Гудок.
        Вскоре сигнал к завершению работы подхватили за тысячи шагов справа и слева. Шкурники потянулись прочь от стены уродливых побегов. Выглядело это странно и жутко: напоминало исход непонятных существ - полулюдей-полуптиц.
        «И я такой же,- подумал Андрей, чувствуя, как тяжелой глыбой, но бесшумно, накатывает тоска.- Пойду сейчас точно так же, как все они. Но я не хочу!..»
        - Опять спишь на ходу!- недовольный бас заставил вздрогнуть.- По-моему, ты уже поплатился за это. Причем не раз! И все равно продолжаешь зевать! Видать, недостаточно наши лобастые господа плетьми по твоей хребтине прошлись!
        «Достаточно»,- мысленно возразил Духов, поворачиваясь к Перлмару.
        Тот снял шлем, и Андрей понял, что не ошибся, когда представлял сурового Шкурника. У Перлмара и впрямь оказались курчавые волосы, борода и даже брови, узко и глубоко посаженные темные глазки. Они, как обычно, угрюмо буравили Духова.
        «Нет!- новый прилив отчаяния.- Не как обычно! Я впервые вижу этого человека! Так же, как все вокруг!»
        Андрей отвел глаза и огляделся. Он стоял посреди чужого мира. Жестокого и страшного, которого и вовсе быть не должно. Однако этот мир существовал, и Духов, судя по возникающим из ниоткуда воспоминаниям, был его частью, причем давно. Но как это может быть? Он ведь прекрасно помнил свой город, дом, родителей, друзей, университет…
        - Да что с тобой?!- Перлмар повысил голос. Глаза гневно сверкали из-под нахмуренных бровей, массивный подбородок ходил влево-вправо.- Может, это тебя разбудит?!
        Шкурник обхватил Духова за плечи, встряхнул. Андрей мотнул головой и охнул, когда тело отозвалось болью.
        - Очнулся теперь?!
        - Очнулся,- пробормотал Андрей, освобождаясь от железной хватки Шкурника.
        - Тогда пошли.
        Не дожидаясь ответа, Перлмар повернулся и направился к длинным деревянным вагонам, оставленным в сотне шагов от Ползучего Бора. Повозки держались на шести огромных - почти в человеческий рост - колесах, с каждой стороны темнели десятка три небольших квадратных окошек. От раскрытых прямоугольных дверей тянулись узкие лестницы, по которым один за другим поднимались Шкурники. Поднимались и пропадали в темной утробе повозок…
        От последней мысли Андрей передернул плечами и повернулся к проклятому лесу. Возле стены деревьев возились Дымовики. Им предстояло собрать стесанную шкуру и мертвую древесину. Все это использовали Зельевары - проводили опыты, надеясь, в конце концов, найти средство, которое сможет раз и навсегда одолеть Ползучий Бор, составляли снадобья, вроде мерзкого, но необходимого дыши-зелья. К тому же, если просто бросить шкуру, из нее появятся Гнильцы - бесформенные и вредные твари, маленькие, но довольно опасные.
        «Надо идти»,- подумал Духов. Он снова взглянул на повозки и увидел, что снаружи осталось не больше двух десятков Шкурников.
        Подобрав топор, он медленно пошел прочь от Ползучего Бора. С краника воспоминаний сорвалась еще одна капелька - и Андрей понял, что ему нужно в повозку с большой красной тройкой на боку.
        Оказавшись внутри, он присел на скамью - напротив Перлмара. Тот бросил на него недовольный взгляд, скривил губы и уставился на истоптанные доски пола.
        Из глубины вагончика донесся кашель. Натужный, глухой, похожий на лай. Сразу несколько Шкурников повернулись на звук. Андрей вытянул шею и увидел метрах в пяти толстяка, сложившегося едва ли не пополам. Он прятал лицо в ладонях, кашлял и сотрясался так, что в любой момент мог слететь с лавки. Остальные смотрели на него - молча, напряженно и сочувственно.
        Приступ длился не меньше минуты. Потом толстяк немного распрямился, вытер рот и вспотевший лоб и, поймав десяток тяжелых взглядов, пробормотал:
        - Простыл вот немного,- голос у него оказался сдавленным. По круглому лицу прошла судорога - Шкурник сдерживал новый приступ.
        «Ненадолго это»,- понял Андрей, чувствуя тошноту.
        Остальные молча смотрели на толстяка. Тот растерянно скользил взглядом по неподвижным фигурам.
        - Чего вы?!- с нотками обиды и страха спросил он.- Смотрят, молчат, как будто со мной неладно что-то! Все хорошо, говорю вам! Ясно?!
        Несколько человек кивнули, отводя глаза.
        - Вот,- толстый Шкурник шмыгнул носом, дернул губами, пытаясь улыбнуться.- Другое дело. А то вылупились, непонятно на что!
        - Фабел,- тихо, осторожно заговорил сухой старик с длинными обвислыми усами.- Пятую Стёску уже заходишься.
        - И что?!- выкрикнул толстяк. В глазах - злость напополам с испугом.- Пятую Стёску!- он передразнил, сморщился и надул щеки - кашель рвался наружу.- Подумаешь! Говорю еще раз: простудился я маленько! Простудился! Не верите?! У меня и жар, и голова болит! И кости ломит! Вы лоб мой потрогайте!
        Шкурник подался вперед, сцапал старика за руку и приложил тонкую кисть с узловатыми пальцами к своему вспотевшему лбу.
        - Ну?!- требовательно выкрикнул он.- Чувствуешь жар?!
        - Чувствую,- бесцветно отозвался усач, убирая руку. Андрей понял, что ничего тот не чувствует.
        - То-то же! Выдумывают себе невесть что!
        Фыркнув, толстяк откинулся и, едва спина коснулась стены, согнулся в новом приступе. На этот раз он мучился не меньше трех минут. Прижимал руки к лицу, пытался задерживать дыхание, но кашель отчаянно бился внутри несчастного. И когда тот, наконец, успокоился, на рукаве защитного костюма остались пятна - гной с кровью, вернейший признак лающей болезни.
        Несколько секунд Шкурник рассматривал темные следы. Затем, с выражением мольбы на красном лице, повернулся к усатому старику.
        - Это…- в горле забулькало, толстяк несколько раз крякнул и продолжил: - Это ничего еще не значит, правда ведь?! У меня простуда, просто очень сильная! Такое бывает, когда простужаешься, верно?! Я знаю! У меня дядя так болел! Кашлял, кашлял, плевался кровью, а потом - раз!- и выздоровел! И я так же!..
        Усач молчал. Андрей понимал его: он и сам не представлял, что тут можно сказать.
        - А простуда - это пустяки!- торопливо, сбивчиво, успокаивая самого себя, продолжал больной Шкурник.- От нее Зельевары давным-давно кучу снадобий придумали! Хороших и дешевых! Я Зеглу свою на торгашеский виток отправлю, она и купит! Обязательно купит! Нам есть на что купить! У нас дома целых две облигации хранятся - это меня еще месяц назад наградили, потому что работал хорошо! Мы их не тратили, берегли! Вот и сберегли! Купит Зегла снадобье, вылечусь и еще лучше работать стану!
        - Станет он лучше работать…- тихо и зло пробормотал Перлмар.
        Андрей посмотрел на сурового Шкурника и увидел, что тот наклонился, уперев локти в колени, качая головой.
        «Зачем же… так?!» - подумал он. Тошнота усиливалась, вдобавок закружилась голова.
        Толстый Шкурник, к счастью для себя, не услышал Перлмара. Приступ кончился, и теперь он сидел, кусая губы и притопывая. Наверняка представлял, как отправит свою Зеглу за бесполезным лекарством…
        - Так,- у входа возникла нескладная фигура погонщика.- Все на месте? Тогда я закрываю.
        Дверь захлопнулась, снаружи залязгал металл. Это Дымовики прицеплялись к специальным реям, привинченным вдоль бортов - им предстояло тащить повозки до самой Степной Обители.
        Путь занимал не меньше двух часов, заняться в повозке было нечем, и Андрей, наконец, смог собраться с мыслями. Понять требовалось многое.
        Что это за место? Как он сюда попал? Почему вспоминает то, чего сроду не знал? Существует ли все окружающее на самом деле? И самое главное: как вернуться домой?
        «А вдруг это невозможно?- страх сковал сердце холодом.- Что, если я останусь здесь на всю жизнь?»
        Нет, глупости… Надо просто понять, что случилось.
        Андрей нахмурился. В памяти всплыла жуткая фигура Изверга. Он ведь думал о чем-то важном, перед тем как показалось чудовище. О чем-то…
        «О ком-то!- Духов вспомнил.- Кагановский! Все началось у него!»
        Что произошло в квартире писателя? Тот встретил Андрея, причем весьма недружелюбно. Потом все же разговорился, предложил раскрыть один секрет и заставил кое-что прочитать. Может…
        Точно! Дело в рукописи! Духов начал читать, и возник странный запах, стали обманывать остальные чувства. А потом Андрей просто очутился здесь - в чужом, незнакомом мире, который…
        «Которого на самом деле нет!- осенило Андрея.- Это всего лишь гипноз! Кагановский хотел, чтобы я понял, что значит проживать события книги! И решил это наглядно продемонстрировать! Ввел меня в транс! Только вот как?»
        Действительно… Писатель ведь не заставлял смотреть ему в глаза, не раскачивал перед носом гирькой на веревочке, не включал музыку. Как он загипнотизировал Духова?
        «Надо вспомнить все до мельчайших подробностей,- Андрей наморщил лоб. Никогда прежде он не размышлял так напряженно. Собственный мозг вдруг представился механизмом из ржавых шестеренок, которые оживали с натужным скрежетом.- Он предложил понять, что значит проживать события. А потом…- сердце заколотилось, как безумное,- потом попросил повторить странную фразу. Что-то там про Со-Творцов и тайну. Не здесь ли разгадка? Может, эта фраза - особая формула, которая готовит разум к гипнозу? Скорее всего. А дальше он вручил мне рукопись, причем неоконченную. Видно, все дело именно в рукописи».
        Но ведь это только бумага. Как может она погрузить в транс?
        Андрей прикрыл глаза, представляя желтоватые листы, неровные строчки, отпечатанные на машинке. Неожиданно вспомнилась давным-давно прочитанная статья. Суть Духов понял лишь в общих чертах: при помощи особого сочетания слов можно воздействовать на волю человека. Что, если и Кагановский владеет чем-то похожим? Только он не говорит, а пишет.
        В любое другое время Андрей назвал бы подобные размышления бредом. Но не теперь - после плетей-огневух, общения со странными существами, наделенными Умениями, битвы оживших механизмов с отвратительным монстром…
        «Да, это гипноз,- подумал он.- Кагановский отключил меня, чтобы показать, как проживает события книги. Выходит, он погружается в транс самостоятельно. Невероятно!»
        Но как быть с чувствами? Духов ведь ощущал и вонь дыши-зелья, и усталость, и боль. Возможно ли это при гипнозе?
        «Возможно»,- Андрей припомнил несколько историй, в которых гипнотизеры обладали поистине фантастической силой внушения. Стоило им сказать испытуемому, что он обжегся, как на коже «жертвы» тотчас проступали следы ожога.
        Жуть, если подумать. И теперь эта самая жуть коснулась Духова. Теперь он, как выражается Кагановский, «проживает события».
        «История как раз в его духе,- продолжал размышлять Андрей. Он по-прежнему был напуган, но, по крайней мере, растерянность стала уходить.- Жестокая, полная смертей, трагедий и монстров. А я - ее часть».
        По спине пробежал холодок, Духов передернул плечами.
        С другой стороны - это ведь приключение. Да, страшно: кажется, что все происходит на самом деле. Но лишь благодаря фантазии Кагановского. Это он придумал Волну Безумия, Ползучий Бор, Пожирателей, Извергов, Фронов и Шкурников, наделил Андрея воспоминаниями о фантастическом мире, внушил ему, что все взаправду. А в действительности Духов сейчас сидит в убогой, но безопасной квартире писателя и видит странный, очень похожий на настоящую жизнь, сон.
        «Ну и ну!» - Андрей не удержался - покачал головой и усмехнулся. На душе легчало с каждой секундой.
        Хорош аттракциончик!.. Зато потом он напишет такую статью, что Юрий Миронович слюнки пустит! Это ведь сенсация! Известный писатель-фантаст создает истории, погружая себя в гипноз! И молодой журналист, отважившийся взять у него интервью, испытал все на собственной шкуре!
        «Супер!» - от возбуждения Духов заерзал на лавке. Перлмар кинул на него неодобрительный взгляд.
        Правда, оставался вопрос: сколько Андрею еще предстоит пробыть здесь? Когда Кагановский собирается выводить его из гипноза? Неизвестно.
        Напрягало и еще кое-что. В пострадавшем от непонятной Волны Безумия мире Духов уже несколько часов. А сколько времени прошло в реальности?
        «Будем надеяться, гораздо меньше»,- подумал он, чувствуя, как в защитном костюме становится все жарче. Клювастый шлем лежал на коленях, топор - под скамьей.
        Многое вроде бы прояснилось, но чувство тревоги не торопилось покидать Андрея. Однако, как он ни пытался, так и не смог понять, что именно его беспокоит.
        «Надо расслабиться,- в конце концов сказал себе Духов.- Расслабиться и наслаждаться. Когда еще в подобное приключение попаду? С полным эффектом присутствия… Такого ни одна книга, фильм или игра не даст. А Кагановский сам себя в гипноз погружает, перед каждой новой историей. Счастливчик…»
        Тут Андрей осекся, вспомнив, что пришлось пережить писателю еще ребенком.
        Повозка, слегка раскачиваясь, катила к Степной Обители. Слышался скрип колес, посвистывание Дымовиков, тяжелый топот железных ног. Черный дым просачивался в окошки, и воздух внутри был кислым. Шкурники сидели неподвижно и молча, точно куклы в громоздких нарядах.
        Духов привстал, выглянул наружу. В маленьком квадрате окна проплывала голая, с редкими островками сохнущей травы, степь. Небо оставалось желтым.
        «Ни облаков, ни солнца, ни луны, ни звезд,- возникло в голове, и Андрей понял, что сейчас опять «вспомнит» что-нибудь о мире, созданном Кагановским.- Уже почти двести лет, с самой Волны Безумия».
        Все, кто стал свидетелем катастрофы, давно лежат в земле. Кроме, разумеется, Азэса-Покровителя - его считали бессмертным. Однако воспоминания о Волне Безумия передавались от поколения к поколению очень подробно.
        Это случилось в самый обычный весенний день, теплый и солнечный. Началось все с трещин в земле. Из широких проломов неизвестной глубины стали подниматься языки красного дыма. Воздух задрожал, с неба обрушился тяжелый стон, а вслед за ним вопли - дикие и яростные. Так кричать могли лишь твари из Преисподней. Стена красного дрожащего воздуха поднялась до облаков и понеслась вперед, сметая леса, города и деревни, обращая в прах все живое, что попадалось на пути.
        Как рассказывали, время от времени дым принимал форму жутких исполинских созданий. Проступали очертания безобразных морд - оскаленных и беззубых, многоглазых и слепых. Тянулись вперед призрачные лапы с когтями, щупальца, клешни и жала. Чудища исходили яростью, толкались и ревели, упиваясь радостью разрушения.
        Волне Безумия хватило нескольких часов, чтобы заглянуть в каждый уголок, где жили люди, звери и птицы. Чаша Жизни - так назывался этот мир до катастрофы - наполнилась ядом. Опустела земля, небо стало непроницаемо желтым. На континенте уцелели немногие - быть может, один из тысячи. Тех, кого Волна Безумия застигла в океане, больше не видели.
        «Выходит, я в мире после конца света,- заключил Андрей.- Причем апокалипсис случился не из-за ядерных войн или чего-то похожего, а по вине потусторонних сил. Бр-р!- он поежился.- Жутко!»
        В голове больше не возникали ложные воспоминания. Духов устроился поудобнее на лавке, уставился в одну точку и стал ждать, когда караван со Шкурниками доберется до Степной Обители.
        Глава 3
        Пленник придуманного мира
        Прошло не меньше полутора часов, прежде чем повозки стали замедляться. Шкурники немного оживились. Кто-то потягивался, разминая затекшие руки и ноги, кто-то перебросился парой слов с соседом. Фабел опять закашлялся и, утершись, на весь вагончик, с паникой в голосе, стал рассказывать, как пошлет Зеглу на торгашеский виток. Перлмар встал, выглянул в окошко. Постояв пару секунд, обернулся и, мрачно зыркнув на Андрея, пробурчал:
        - Вот и дотащились.
        «Сейчас я увижу Степную Обитель»,- понял Андрей и тоже поднялся. Повозка качнулась, он не удержал равновесия и налетел на Перлмара.
        - Осторожнее надо,- бросил тот, хмурясь.
        - Простите,- еле слышно выдавил Духов и обернулся к окошку.
        Вот и Степная Обитель. Никогда прежде Андрей не видел такого громадного и странного сооружения. Оно напоминало детскую пирамиду из пяти колец - только здесь все кольца были серо-коричневыми, сделанными из камня и железа и точно оплавленными. Будто начали таять, а потом внезапно застыли. На фоне голой земли и отравленного желтизной неба Степная Обитель казалась еще более фантастической.
        «Ничего себе!» - Андрей застыл у окошка. Он смотрел и… «вспоминал».
        Кольца назывались витками. Самый нижний - или внешний - был обиталищем бедноты. Там жили попрошайки, калеки, Шкурники. За порядком следили Фроны-погонщики. Сверху на витке стояли оборонительные сооружения - на случай нападения Пожирателей или Извергов: огромные пушки с гарпунами и взрывающимися ядрами, баки с едкими жидкостями, которые переворачивались по команде Фронов-стражников. Кроме лобастых уродцев, возле орудий несли службу и простые люди. Солдаты в Степной Обители пользовались уважением и жили на внутренних витках.
        Серо-коричневая пирамида приближалась. Духов прищурился, затем поджал губы и покачал головой - пока далеко, деталей не разглядеть.
        Изнутри внешний виток был похож на муравейник: множество темных пересекающихся коридоров, закутков, лестниц, ярусов, тоннелей, труб. Что представляют собой внутренние витки, Андрей не знал, поскольку Шкурников туда не пускали. Но многое слышал. Говорили, что они гораздо просторнее и светлее. На внутренних витках люди жили не в тесных кельях, а в настоящих квартирах. Там имелись трапезные залы и лавки, сады с искусственным, сродни солнечному, светом и фермы, лаборатории и даже маленькие заводы. А вершиной Степной Обители были покои ее создателя - Азэса-Покровителя.
        Первого Фрона…
        Его описывали как высокого человека в коричневом плаще ниже колен. Говорили, что у него волнистые волосы пшеничного цвета до плеч, разделяет их прямой пробор. Взгляд светло-серых глаз - неизменно внимательный и добрый, впалые щеки покрывает щетина. А на лбу светится Очаг Умений. Но желтая опухоль не портит облик спасителя человечества. Она - свидетельство мудрости и силы.
        Азэсу-Покровителю удалось невозможное. После Волны Безумия люди пребывали в панике. А явившийся, казалось, из ниоткуда человек со странным наростом на лбу успокаивал одним своим видом. Он помог одолеть страх, протянул крепкую руку обессилевшим, внушил всем и каждому: мы выжили, а значит, должны бороться.
        И начал строить убежище. С тем, что он мог в одиночку, не справлялись ни десятки людей, ни созданные ими механизмы. Одним взглядом Азэс поднимал каменные глыбы, перемещал по воздуху огромные куски железа. Видоизменял и прилаживал друг к другу детали силой мысли. В ход шло все: обломки стен, оконные рамы, лестницы, телеги, колеса, прутья… Даже мусору находилось применение.
        Ряды его соратников росли с каждым днем - так же, как будущая Степная Обитель. Вскоре стройка объединила не меньше сотни городов и деревень. За работой люди приходили в себя. Вновь радовались и горевали, смеялись и любили. Рождались дети - и у некоторых младенцев во лбу светились маленькие желтые шишечки. Такие малыши подрастали и удивляли родителей необычными способностями. Умениями, как называл их Азэс. Фроны становились старше и помогали строить Степную Обитель. Чем больше их появлялось, тем быстрее крепло убежище. Правда, со временем обладатели светящихся опухолей теряли человеческий облик. Один лишь Азэс-Покровитель оставался прежним.
        Шли годы, десятилетия. Больше всего люди боялись смерти. Но не своей - Азэса-Покровителя. Что будет, когда он уйдет?
        Однако Азэс не уходил. Даже старость не коснулась его. Он был полон сил и отдавал их все без остатка возведению и обустройству Степной Обители. Единственное, что поселяло в его душе страх,- Пожиратели и Изверги. Научив людей обороняться от чудовищ, порожденных Ползучим Бором, Азэс никогда не выходил на битвы. Но все считали это проявлением не трусости, а милосердия: спаситель человечества не мог видеть гибель живой, пусть и проклятой, твари.
        С тех пор прошло почти двести лет. Степная Обитель давно достроена, под защитой ее стен родилось, выросло и умерло не одно поколение. Люди выжили - и все благодаря пришлецу со светящимся желтым наростом на лбу. Уже очень много времени Азэс-Покровитель не выходит из своих покоев. Видят его только члены Совета Оберегателей - приближенные, все из числа Фронов.
        Андрей тряхнул головой и вновь посмотрел на Степную Обитель. Пирамида становилась все ближе, казалось, она растет.
        Он уселся и уставился в никуда. Интересно, конечно, побывать под гипнозом в выдуманном мире, но пора бы и домой. А Кагановский что-то не торопился возвращать Духова в реальность. Это не могло не тревожить.
        «Хоть бы объяснил сначала, что мне предстоит,- размышлял Андрей.- Просто предупредил бы на худой конец».
        Что должно произойти, чтобы Духов вышел из транса? Может, головой удариться? Нет уж, спасибо, боли на эту Стёску достаточно, двух порций плетей-огневух хватило по уши. Тогда что?
        «А может…- Андрей прищурился, подался вперед.- Гипноз ведь сродни сну. Если я засну здесь, то проснусь дома».
        Спать и в самом деле хотелось. Тело обессилело после работы топором, разум был изнурен переживаниями. Но надо дотерпеть до Степной Обители. Там вторая кормежка, там келья, хоть и тесная, но родная - от этой мысли Духова передернуло: как можно называть родным грязный вонючий закуток, в котором никогда прежде не бывал?! Сумасшествие…
        Но ничего. Главное - добраться до кельи, стянуть заляпанный кровью Ползучего Бора костюм и, наконец, завалиться на лежанку. А уж потом - прощайте, Пожиратели, Изверги, Шкурники, Фроны и прочие Дымовики. В гостях хорошо, а дома лучше.
        Волнуясь, Андрей всегда торопил время. Вот и сейчас желал лишь поскорее очутиться в стенах Степной Обители.
        «Спокойнее,- твердил он себе.- Осталось совсем чуть-чуть. Надо о хорошем думать».
        Пытаясь отвлечься, Духов представил комнатушку Кагановского. Себя, бесчувственного, привалившегося к столу. И самого писателя. Тот сидел и пристально смотрел на парня. Наверняка гадал, с какой физиономией Андрей придет в себя.
        «Думает, поди, что рот разину и начну глазами хлопать, ничего не понимая,- Духов насупился и скрестил на груди руки.- Нет уж, не доставлю ему такой радости. Я его тайну разгадал самостоятельно, вот и очнусь как ни в чем не бывало. Только скажу очень вежливо: спасибо за путешествие, мне все понравилось и так далее…»
        Повозка остановилась, мысль оборвалась. Снаружи донесся металлический лязг, потом отворилась дверца, и в проеме показалась фигура Фрона - кривоногого, с узкими плечиками, короткими, словно вывернутыми, руками и неестественно большой головой.
        - Мы на месте,- булькнул погонщик.- Выходите.
        Андрей сидел почти у двери. Поднявшись, он вслед за Перлмаром покинул повозку.
        Сверху вновь навалилось мутное желтое небо. Бурое, с редкими бледно-зелеными островками растительности, полотно степи убегало вдаль, чтобы столкнуться с отравленными владениями Ползучего Бора. А с другой стороны, в полусотне шагов, серо-коричневой, закованной в железо, скалой стояла Степная Обитель.
        По высоте один только внешний виток мог сравниться с шестнадцатиэтажным домом. И все же некоторым Пожирателям удавалось дотянуться до оборонительных сооружений и нанести тяжелый урон. На восстановление уходили месяцы.
        «Какие же они, получается, громадины»,- Андрей попытался пробудить ложные воспоминания, чтобы представить Пожирателя, но тщетно.
        Задрав голову, Духов проскользил взглядом по стене внешнего витка - камень, железо, крошечные прорези окошек, отверстия, из которых вытекали слабые мутные потоки. Защитные орудия снизу почти не рассмотреть, Андрей видел только несколько наконечников огромных гарпунов и десятка два раструбов, из которых, при атаке Пожирателя, вылетали взрывающиеся ядра. Но он знал, что кроме пушек и баков с едкими составами наверху немало вооруженных Дымовиков, Фронов и солдат.
        - Иди сюда, ты!- прорычали сзади.
        Андрей вздрогнул, обернулся и в очередной раз попал под мрачный взор Перлмара.
        - Заходим,- выплюнул тот, глядя на Духова брезгливо, будто на Гнильца.
        Андрей пошел вслед за Шкурником, но вскоре остановился в хвосте длинной очереди, бравшей начало у тяжелой отворенной двери. По обе стороны от входа замерли Дымовики, рядом с ними стоял Фрон - тот самый, со множеством бородавок на голом черепе. Перед погонщиком находился ящик, куда Шкурники кидали мешки с дыши-зельем, извлеченные из шлемов.
        «Отвратно выглядит»,- Андрей сморщился, глядя, как в ящике растет горка из скользких серых комков. Каждый был величиной с теннисный мяч.
        Очередь медленно, но верно вползала в Степную Обитель. Духов вновь поднял глаза. За внешним витком устремились вверх внутренние. Один на другом, они, казалось, уходили в бесконечность, а покои Азэса-Покровителя подпирали желтое больное небо - чтобы оно не рухнуло, окончательно уничтожив Чашу Жизни.
        Была ли Степная Обитель единственным убежищем? Вряд ли. Многие говорили, что часть людей пряталась в пещерах на севере континента. Но там с натиском Ползучего Бора никто не боролся, и потому Пожиратели всегда находили жертву. Скорее всего, слухи не врали. Иначе как можно объяснить нередкие появления Извергов? Жители Степной Обители давно не становились пищей для Пожирателей - значит, те лакомились душами кого-то другого…
        - Эй, ты. Заснул?- Фрон ткнул Андрея в бок сухим кулаком.- Давай мешок и заходи.
        Морщась, Духов запустил руку в клюв шлема, нащупал мешок с дыши-зельем - скользкий, пружинящий.
        «Мерзость»,- подумал он, пытаясь подавить дурноту.
        - Чего рожи корчишь?- Фрон прищурился, и гроздь бородавок почти закрыла левый глаз.- Что-то не нравится? Дыши-зельем недоволен? Хорошо, отправляйся в следующую Стёску без него. Нюхай Ползучий Бор и сдохни раньше времени. Согласен?
        Андрей промолчал. Осторожно положил склизкий мешок в ящик и, получив от Фрона плевок на правый рукав костюма, шагнул вперед - в темноту Степной Обители.
        Он оказался в тесном квадратном помещении. Шкурники один за другим подходили к железной лестнице, привинченной к стене, начинали карабкаться и исчезали в небольшом полукруглом люке.
        - Живее давай,- бросил стоявший рядом Перлмар.- Хватит оглядываться, все равно ничего хорошего не увидишь.
        Коротко кивнув, Духов встал за Шкурником - спина великана, казалось, заслонила сразу половину комнатки. Перлмар уцепился за прутья и полез. Андрей повел задеревеневшими плечами и двинулся следом.
        Подъем по узкой, темной кишке оказался долгим. Стучали по прутьям сапоги, сверху и снизу слышалось сопение. Пахло потом и нечистотами, воздух пропитывался сыростью, с трудом проникал в легкие. Грудь сдавливало, кожа под глухим защитным костюмом горела, каждое движение отзывалось болью во всем теле. Голова тяжелела - мозг точно заменили чугунной болванкой. А лестница словно и не думала кончаться.
        «Сколько еще?!» - Андрей из последних сил старался не сбиться с ритма. Под ним карабкался не один десяток Шкурников, таких же усталых и обозленных. Зазеваешься - и услышишь о себе много нового.
        Наконец вверху показался слабый оранжевый огонек. Через пару минут Духов выбрался в коридор и прислонился к стене, пытаясь отдышаться. По легким словно наждаком прошлись.
        Немного придя в себя, Андрей огляделся. Вдаль тянулась почти такая же кишка, только горизонтальная и освещенная редкими чадящими лампами. Пол, стены и потолок покрыты металлическими пластинами с пятнами ржавчины. Пахло немытыми телами, мочой и тухлятиной.
        Полукруглый люк выплевывал Шкурников. Тяжело сопя, ругаясь и отхаркиваясь, они направлялись дальше - к кельям.
        «Пора и мне,- решил Духов, вклиниваясь в поток громоздких фигур.- Доберусь до лежанки, усну - и домой!»
        Мысль придала сил. Андрей пошел быстрее и вскоре попал в другой коридор, просторнее и светлее. Вдоль правой стены - деревянные двери. Некоторые открыты, на пороге застыли женщины и дети. Кое-кто из Шкурников останавливался и вслед за родными скрывался в жилище.
        Духов смотрел на обитателей Степной Обители и поражался их похожести. Какие они все серые, измученные, напряженные… Что женщины, что ребятня… Шкурники возвращались домой, но коридор не наполняли радостные голоса и уж тем более смех. Единственное, что позволяли себе лишь немногие - сдержанная улыбка. Андрей будто смотрел сцену из немого, черно-белого кино. Больше того, сейчас он сам являлся частью этого страшного фильма.
        «Ненадолго»,- Духов еще ускорился.
        Коридор повел влево, и Андрей увидел Перлмара. Тот шел, почти касаясь правым плечом стены, опустив курчавую, с проседью, голову. Пройдя полсотни метров, Шкурник остановился у двери, постучал. Дверь открылась, на пороге оказалась высокая, худая женщина со спрятанными под темным платком волосами. На светло-сером, из грубой ткани, платье до пят пестрело немало заплаток.
        «Витара,- Андрей «узнал» жену Перлмара. Она, как все женщины внешнего витка, старалась быть тихой и незаметной, но в ней чувствовались тепло и доброта. Витара хорошо относилась к Духову, а два года назад, когда тот слег с сильнейшей простудой, заботилась о нем, будто о сыне.- А вот и Шэрон».
        Ухватившись за грубую ткань материного платья тонкими белыми пальчиками, у входа возникла девочка лет десяти. Бледная, с синими кругами под большими голубыми глазами и вздернутым носом, дочь Перлмара и Витары облизывала самым кончиком языка бескровные обветренные губы. И жадно смотрела на отца.
        «Она его очень любит,- понял Андрей, глядя на девочку.- Но побаивается».
        Перлмар переступил с ноги на ногу. Подошел к жене, коротко кивнул - та с видимым облегчением опустила глаза - и присел на корточки. Заросшее лицо оказалось напротив бледной девчоночьей мордашки. Шэрон пару раз моргнула и улыбнулась. Суровый Шкурник ответил - правда, получилась у него гримаса. Но девочка обрадовалась и этому. Отпустив платье матери, вытянула тонкие руки и шагнула к отцу - обнять. Перлмар мигом помрачнел. Выставил ладонь, останавливая дочь, покачал головой. Потом показал на темные глянцевые пятна, оставленные на защитном костюме кровью Ползучего Бора.
        «Все правильно,- подумал Андрей, продолжая наблюдать.- Эта дрянь опасна, даже когда высыхает. Ее надо счистить».
        Шэрон погрустнела, отвела взгляд и отступила к матери. Витара погладила ее по голове.
        Андрей стиснул зубы и покачал головой. В груди болезненной волной поднималась жалость. Бедная Шэрон… Она пыталась радоваться жизни. Но именно что пыталась - Степная Обитель не позволяла ей этого. С рождения девочка видела только тесную келью и узкие, темные, наполненные зловонием коридоры. Она не знала, как выглядит выстеленное облаками и разогретое солнцем небо, потому что Волна Безумия навсегда скрыла голубую ширь за желтым маревом. Не слышала смеха, не имела друзей - и даже не могла обнять отца, когда хотелось.
        От горьких раздумий Духов отвлекся, почувствовав тяжелый, злой взгляд Перлмара. Он посмотрел на Шкурника, и по спине побежали мурашки. Тот стоял, уперев ручищи в бока, и, по обыкновению, сверлил Андрея темными глазками - они едва виднелись из-под нахмуренных бровей, почти сведенных вместе.
        - Нечего столбом стоять,- с угрозой произнес Перлмар.- Двигай в свою келью, скоро вторая кормежка, потом чистка. Шевелись!
        Витара все это время стояла рядом. Когда Андрей робко кивнул и сделал пару шагов, она чуть заметно улыбнулась. Потом положила руку на плечо Шэрон и скрылась в келье. Перлмар так и провожал Духова мрачным взглядом.
        Келья Андрея располагалась сразу за жилищем сурового Шкурника. Дверь, сколоченная из досок, оставалась открытой - воровать у Духова было нечего.
        «Хорошее место мне Кагановский подобрал»,- мысленно проворчал он, изучая тесное и грязное помещение.
        Комнатушка была размером с ванную в доме Андрея. Пол, стены и потолок железные, справа низкая деревянная лежанка. Очень узкая: захочешь во сне перевернуться - непременно свалишься. Слева темнело и воняло круглое отверстие отхожего места. Посреди кельи, на полу, стояла миска - даже в полумраке Духов разглядел, насколько она грязная, и к горлу подкатила дурнота.
        «Тихо, тихо!- сказал он себе, старательно сглатывая.- Я ведь ни разу не ел из этой пакости! И не буду!»
        Помогло - позывы ослабевали. Несколько раз глубоко вдохнув, Андрей прошел в келью и уставился в маленькое окошко без стекла, забранное сеткой. С полминуты он глядел на желтое небо. Потом сморщился, отвернулся и присел на лежанку.
        «И чего ждать?- думал Духов, чуть слышно притопывая.- Лечь, заснуть - и домой».
        Но что-то словно подсказывало: еще рано. Впереди вторая кормежка, скоро Дымовики покатят по коридорам внешнего витка еду - хотя та дрянь, что дают Шкурникам, меньше всего похожа на пищу. Разумеется, ужинать Андрей не собирался. Просто опасался, что механический болван вломится в келью, когда он будет засыпать. Что-нибудь пойдет не так - и тогда не удастся выйти из гипноза. Этого допустить нельзя. Лучше дождаться Сновременья.
        Еще одно странное слово… Почти тут же Андрей «понял», что оно означает. Волна Безумия лишила мир солнца, луны, звезд. С самой катастрофы небо оставалось болезненно желтым, исчезли рассветы и закаты, день и ночь. Поэтому люди и начали называть время, что отводилось на сон, Сновременьем. Дни на внешнем витке именовались Стёсками - из-за работы, которую выполняли Шкурники. На внутренних… Духов не знал. А еще никто больше не говорил «вчера», «сегодня» или «завтра», однако секунды, минуты, часы, месяцы и годы по-прежнему существовали во всей Степной Обители.
        «Все здесь ненормальное. Абсолютно все,- Андрей помрачнел.- Скорее бы убраться».
        Он просидел не меньше десяти минут, прежде чем воздух стал кислым - верный признак приближающегося Дымовика. Вскоре Духов уже мог различить тяжелые шаги и посвистывание, что сопровождало каждое движение механизма, оживленного Умениями Фронов.
        «Надо встать у входа с миской,- Андрей поднялся. Склонился над грязной посудиной.- Ну и гадость!» - он покачал головой. Наконец, пересилив себя, взял миску, плечом отворил дверь и застыл на пороге.
        - Ничего,- шепотом произнес Духов.- Еще полчаса, самое большее…
        Шкурники, их жены и дети стояли возле келий и молча смотрели вправо - там коридор сворачивал, и оттуда доносилась тяжелая поступь Дымовика.
        «Поскорее!» - заклинал Андрей, чувствуя, как сильно колотится сердце.
        Знать бы заранее, что все будет хорошо!..
        Наконец из-за поворота показалось расползающееся облако черного дыма, а спустя несколько мгновений - и сам Дымовик. Он был гораздо ниже тех, что воевали с Извергом. Туловищем ему служил громоздкий железный ящик с откинутой крышкой, из которого поднимались струйки белесого пара. Впереди к ящику крепились маленькие колеса, сзади - железные лапы с коленями назад, словно у птицы. Голову заменяло подобие руки - тоже из железа, с тремя суставами и черпаком на конце.
        Позади Дымовика топал Фрон. На желтой безносой роже застыло высокомерие, опухоль во лбу чуть заметно светилась. Левая нога, вдвое длиннее правой, сгибалась в сторону, и, когда уродец наступал на нее, неизменно подпрыгивал. Короткие ручонки бессильно болтались, будто лишенные костей.
        Поравнявшись с ближайшей кельей, Фрон остановился. Неразборчиво булькнул. Хозяин жилища, сутулый человек с сальными космами и горбатым носом, протянул миску. Дымовик засвистел громче и замер. Механическая рука согнулась, черпак исчез в ящике и почти тут же появился, наполненный чем-то бледно-серым - не то кашей, не то чересчур густым супом. Спустя пару мгновений содержимое черпака плюхнулось в посудину Шкурника. Тот поклонился - уродливую морду Фрона исказило презрение - и, двигаясь спиной вперед, исчез в келье.
        Кормежка продолжалась. Дымовик останавливался возле дверей, окунал черпак в собственное нутро, вываливал еду в миски. Андрей стоял, чувствуя, как подводит живот, и ждал своей очереди. Звуки, с которыми то ли каша, то ли суп переправлялись в посуду Шкурников, вызывали тошноту, и Духов боялся, что в самый ответственный момент желудок не выдержит.
        Он успокаивал себя, напоминал, что как только получит порцию - тут же спустит ее в дыру нужника. А Дымовик приближался.
        И вот он, ведомый хромым уродцем, остановился у кельи Андрея.
        «Давай»,- скомандовал себе тот и не без усилий вытянул дрожащие руки.
        Черпак нырнул в ящик. Вновь появился - и Духов увидел, как подрагивает серая масса. Будто студень. В горле противно затолкалось, сдерживаться помогали только намертво стиснутые зубы.
        Тихий, влажный шлепок. Это еда плюхнулась в миску. Все, можно идти в келью и избавиться от этой гадости.
        Но что-то словно обездвижило Андрея. Он стоял и разглядывал пищу - серую, трясущуюся горку с розовыми, похожими на мясные волокна, прожилками. Этим Шкурников кормили не первое десятилетие, причем одна такая порция заменяла еще и питье. После Волны Безумия реки, озера, ручьи и даже подземные источники оказались отравлены. Но убивала вода не сразу - человек годами мучился от тошноты, постепенно утрачивая способность вообще принимать пищу, и высыхал заживо. Медленная гибель грозила всем спасшимся после катастрофы, и справиться с этой бедой было так же важно, как построить Степную Обитель. Зельевары и Фроны потратили несколько лет, чтобы сработать то, что сейчас покоилось в грязной миске Духова. Удивительно, но тут им помог Ползучий Бор: главными компонентами пей-еды стали шкура молодых побегов проклятого леса и внутренности Гнильцов.
        Первое время пей-едой спасались все. Потом Зельевары научились-таки очищать воду, но это было трудоемким делом, и тратить драгоценную жидкость на Шкурников посчитали глупым.
        «Вот и жрем мы до сих пор эту гадость»,- Андрей, наконец, отвел взгляд от содержимого миски.
        Дымовик стоял у кельи Перлмара. Шэрон уже получила свою порцию и управлялась с едой прямо на пороге. Стоя, без ложки - она окунала бледное, круглое личико в грязную посудину и ела. Жадно, вздрагивая спиной, будто оголодавшая собака…
        «Да что же это?!» - ужас, удивление, отвращение и жалость закружились в едином вихре. Андрей смотрел, как Шэрон ест, и боролся с желанием грохнуть миской об пол, броситься на Фрона и придушить его.
        Это все они! Это лобастые уроды превращают Шкурников в скотов! Не дают жить по-человечески, вынуждают уподобляться зверям! И радуются, глядя свысока! Мол, мы избранные, а вы ничто!
        «Терпи! Не надо!- размеренным тоном велел себе Духов, чувствуя, что вот-вот закипит.- Этого ведь нет на самом деле! Всего лишь гипноз! Так и нечего переживать!»
        Да, гипноз…
        Игра, придуманная Кагановским…
        И ничего более…
        А раз так, что сейчас мешает Андрею накинуться на тварь с горящим шишаком на лбу, ухватиться за ее хваленый Очаг Умений и вырвать его с корнем?! Ничего ведь не случится! Тут все понарошку!
        Шэрон доела. Опустила миску, повернулась к неподвижному Духову. Голубые глаза не отрывались от нетронутой пей-еды в его трясущихся руках.
        «Она не наелась,- понял Андрей.- Хочет еще».
        Ничего удивительного. Как тут наешься, если кормят всего дважды - перед Стёской и перед Сновременьем?
        «Отдам ей»,- решил Духов.
        Все равно он сейчас уснет - и уйдет. А уходить надо с добром, пускай даже из выдуманного мира.
        На душе стало спокойнее, злость слабела. Андрей улыбнулся Шэрон, и она ответила - робко, с тенью надежды в огромных глазах.
        «Все правильно»,- сказал себе Духов.
        Подойдя к девочке, он опустился на корточки. Перлмар и Витара уже получили свои порции и теперь с удивлением смотрели на Андрея.
        - Будешь?- спросил тот, протягивая миску Шэрон.
        Девочка - Духов понял, что ей очень хочется обрадованно закивать - подняла голову и посмотрела на мать и отца. Витара с тенью улыбки положила ладонь на голову дочери, Перлмар подвигал бровями, раздумывая.
        - Ты уверен?- наконец пробасил здоровяк, пристально глядя на Андрея.- Учти, на следующей Стёске будешь с ног валиться. А спуску лобастые не дадут,- пожевав губами, он многозначительно добавил: - В этом ты убедился. И не единожды.
        «Что есть, то есть»,- мысленно отозвался Андрей. От напоминания о плетях-огневухах спина заныла сильнее. Но вслух он сказал другое:
        - Уверен.
        - Тогда… спасибо,- последнее слово суровый Шкурник произнес не сразу - будто оно далось с трудом.
        - Спасибо!- повторила за отцом Шэрон. Голос у нее оказался тонкий и тихий.
        Она взяла миску и начала есть - точно так же, окуная в посудину лицо. Андрей выпрямился, вновь чувствуя гнев. Он перевел взгляд на Фрона и Дымовика. Те были уже в полусотне шагов.
        «Все. Теперь скорее отсюда»,- Духов повернулся, собираясь скрыться в келье, но его остановила Витара.
        - Спасибо тебе,- сказала она.- Сейчас дам твою губку для костюма.
        Ах да, как он мог забыть! Перед тем, как отправляться спать, нужно вычистить защитную одежду. Иначе из пятен крови Ползучего Бора появятся Гнильцы.
        Витара скрылась в своем жилище и тут же появилась вновь, сжимая коричневый комок.
        - Держи,- она вручила губку Андрею. Та оказалась скользкой и теплой, благодаря особому зелью.- Спокойного Сновременья!
        - Спокойного Сновременья,- эхом отозвался он.
        Оказавшись, наконец, в келье, Духов швырнул губку в стену. Она отскочила и едва не угодила в отверстие отхожего места. Ничего он чистить не будет! Хватит! Наигрался в Шкурника! Надо просто сбросить этот тяжелый и душный костюм, устроиться на лавке - и все, приключение закончено!
        Андрей не без труда освободился от одежки и, тяжело дыша, пинком загнал ее в угол. Сел на лежанку, посмотрел в окно. Больше он не увидит это жуткое желтое небо.
        - Вот и хорошо,- прошептал он и улегся. Усталость и переживания должны быстро сделать свое дело.
        Чтобы поскорее уснуть, Духов решил подумать о чем-нибудь приятном.
        Скоро он снова придет в редакцию «Вестника». Да не простым пареньком непонятно откуда, а победителем. Статья и впрямь получится потрясающая. Только вот пяти страниц, чтобы рассказать обо всем, явно не хватит.
        «Не страшно,- подумал Андрей. Мысли текли все медленнее, значит, сон близко. Лежанка больше не казалась ни жесткой, ни узкой.- Чем больше напишу, тем… лучше. Жаль только… сфотографировать ничего… не удалось…»
        Да, со снимками статья получилась бы интереснее. Извергов и Фронов Духов фотографировать бы не стал - понимал, что таким образинам в газете не место. А вот Дымовиков, Шкурников, Ползучий Бор и Степную Обитель вполне можно было бы заснять. Но - чего нет, того нет.
        «Пускай,- думать становилось все тяжелее.- И без фотографий материал… такой, что даже центральные… газеты с радостью бы… напечатали…»
        Вот так, улыбаясь тягучим, но приятным мыслям, Андрей, наконец, заснул.

* * *
        Его разбудили звуки. Стрекот, точно неподалеку появился кузнечик, и постукивание. Не открывая глаз, Андрей хотел перевернуться, но уперся левым плечом в стену.
        Вновь стрекот и частое «тук-тук-тук».
        «Что еще?..» - спросонья Духов решил, что находится дома, в постели.
        Но его кровать не была такой узкой и жесткой. Вдобавок - где подушка, одеяло и матрас с простыней? Кожей Андрей чувствовал, что лежит на голых досках. Значит, он не дома…
        Тут он все вспомнил. Поход к Кагановскому, разгневанного писателя, странный разговор и… мир, пострадавший от Волны Безумия, населенный жуткими существами и тихими запуганными людьми…
        В груди полыхнул страх. Андрей открыл глаза и приподнялся. Хватило пары мгновений, чтобы понять, где он.
        Тесная, залитая желтым полумраком каморка. Забранный сеткой, маленький квадрат окна. Дыра нужника в железном полу. Возле стены - светящаяся груда скомканной защитной одежды…
        Светящаяся?!
        Так и есть. От костюма исходило едва видимое синее сияние. Как от тумана в Ползучем Бору.
        «Что все это значит?!» - Андрей рывком сел и вновь услышал стрекот. Звуки доносились из-за сваленной в кучу одежды.
        Он ничего не понимал. Но чувствовал: случилось что-то плохое.
        «Тук-тук-тук». Костюм шевельнулся. Духов вздрогнул.
        «Там кто-то есть»,- он подобрал ноги. На голой, все еще ноющей спине проступил пот.
        Существо застрекотало. Громче, будто с усилием. Одежда опять зашевелилась - и спустя несколько секунд из-под брюк показался незваный гость.
        «Гнилец!» - мелькнуло в мозгу.
        Перед Андреем замерла маленькая, не выше сорока сантиметров, тварь. Розовое полупрозрачное тельце светилось изнутри синим. Формой и размерами оно напоминало человеческое сердце. Три ноги походили на черные сосульки. Сверху шевелились десятка два стебельков. Каждый заканчивался глазом - красной горящей бусиной.
        По тельцу прошла судорога. Ноги шевельнулись - «тук-тук-тук». Стебельки со стрекотом задрожали. Огоньки глаз стали мигать.
        Андрей понял, что влип. Причем по собственной вине. Что мешало ему счистить с одежды кровь Ползучего Бора? Поленился, понадеялся покинуть этот несуществующий мир…
        Почему, кстати, он до сих пор здесь?! Сон не помог?!
        Ладно, об этом после. Сначала надо справиться с Гнильцом. А он опасен. Конечно, не как Изверг, но одолеть эту тварь в одиночку непросто.
        Дотянуться до топора - вот что сейчас нужно. Он совсем рядом, под лежанкой. Но Гнильцы шустрые создания. Пока Андрей опустит руку, пока нащупает оружие, пока вытащит и приготовится к бою…
        «Будет поздно»,- Духов сглотнул. Он не шевелился и даже не моргал, глядя на маленького уродливого врага. Какая безумная сила сотворила это существо?
        Гнилец все еще стрекотал. Глазки мигали - изучали Андрея. А тот напрягся, ожидая, когда тварь потеряет терпение и бросится. Это будет скоро. Очень скоро.
        «И что тогда?» - спрашивал себя Духов. Ответа не было, и он все больше поддавался страху.
        Взгляд упал на ноги монстра. Негнущиеся, твердые, острые. Как раз, чтобы калечить. Каждая из этих сосулек с легкостью пропорет Андрею грудь. И тогда все. Спасать и выхаживать Шкурника никто не будет - Фроны не тратят Умения попусту.
        Вспышка синего света от защитной одежды озарила келью на пару мгновений. Гнилец чуть подпрыгнул и задрожал. Из утробы твари донесся скрежет. Ноги-сосульки застучали по железному полу.
        «Сейчас он кинется»,- понял Андрей.
        Вслед за страхом пожаловали дрожь и слабость. Даже дышать стало трудно. Как тут сражаться с порождением Ползучего Бора?..
        Гнилец заверещал, заскрипел. И взмыл в воздух. Доля мгновения - и он оказался на стене, под окном.
        Андрей вскрикнул, выпрямился на лавке. Тварь застрекотала. Глазки вспыхивали и гасли. По ним словно прокатывались волны света.
        Монстр свистнул и перескочил на потолок.
        «Тук-тук-тук» - ноги понесли его вперед. К добыче.
        - Спасите!- вырвалось у Андрея.
        Соскочив с лежанки, он метнулся к противоположной стене. Споткнулся о защитный костюм, чудом не грохнулся. Не понимая зачем, вцепился в тяжелый балахон и выставил одежку перед собой.
        Опять свист. Тварь, несколько раз перевернувшись в воздухе, спрыгнула на лавку. Ноги-сосульки неглубоко вонзились в дерево.
        Тело сделало все само. Духов бросился вперед и накинул балахон на Гнильца. Тот отозвался пронзительным полувизгом-полускрипом. Забился, пытаясь выбраться.
        Андрей опустился на четвереньки. Нашарил под лежанкой топор. Ухватился за рукоять.
        «Спасен!» - мелькнуло в голове.
        Но едва он вытащил оружие, как Гнилец, увлекая одежку за собой, подлетел метра на полтора. Со стуком приземлился на пол, выскользнул из-под балахона. И замер, уставив все два десятка глаз на Духова.
        Их разделяло всего три шага.
        Надо встать. Тогда шансов справиться с уродцем больше. Собравшись с силами, Андрей попытался выпрямиться. И тут Гнилец прыгнул прямо на него.
        Вскрик. Неумелый взмах топором - и Духов потерял равновесие. Плюхнулся на задницу, больно задев левым локтем край лежанки. Рука словно отнялась. Андрея перевернуло на спину.
        Это его и спасло. Гнилец прыгнул слишком высоко, и ноги-сосульки царапнули воздух над лицом Духова. Тварь пролетела мимо и ударилась о стену.
        Пискнув, монстр упал на пол. Но тут же, с проворством паука, вскочил. Промах разозлил тварь. Она заклекотала, стебельки затряслись, глаза разгорелись ярче прежнего.
        Андрей все еще лежал на спине. Правая рука стискивала оружие. Но Духов понимал, что не успеет отбить следующую атаку.
        Сильный удар распахнул дверь. На пороге возник Перлмар. В исподнем и сапогах, вооруженный топором.
        Гнилец пискнул и перепрыгнул на стену.
        - Ах ты!..- прохрипел Шкурник.
        Угрожающе заскрипев, тварь закружилась вокруг себя. Перлмар шагнул в келью и ударом ноги припечатал Гнильца к стене. На железо брызнуло розовым. Ноги-сосульки принялись царапать воздух. Комнатушку наполнило скрипучими, булькающими воплями.
        Но Шкурник не отпускал монстра. Он наваливался всем весом, точно намеревался вдавить Гнильца в стену.
        Вопли слабели и вскоре сменились едва слышным стрекотом. Лишь тогда Перлмар опустил ногу.
        Гнилец скользнул на пол. Стебельки с глазами судорожно подергивались, полураздавленное тельце трепетало. Ноги чуть слышно скребли по железному полу.
        - Живучая мразь,- тихо, с угрозой и злостью проронил Перлмар и поднял топор.
        Лезвие разрубило монстра пополам. Выпрямившись, Шкурник кашлянул и неразборчиво ругнулся. Потом несколькими пинками загнал обе половины Гнильца в дыру отхожего места.
        - А теперь,- со злостью произнес он, поворачиваясь к Андрею,- мы с тобой очень серьезно поговорим. Встань!
        Дрожа, Духов поднялся и замер едва ли не по стойке «смирно». Перлмар стоял напротив, смотрел на него и зло щурился. Под скулами набухали и опадали желваки. Прежде чем он заговорил, прошло не меньше минуты. Очень длинной и тяжелой.
        - В твоей келье был Гнилец. Появиться он мог только по одной причине. И ты ее знаешь. Что это за причина?
        - Гнильцы появляются…- Андрей помедлил, в пересохшем горле закололо. Сглотнув, он болезненно сморщился и тихо продолжил: - Если не очистить одежду от крови Ползучего Бора.
        - Все верно,- Шкурник оставался неподвижен. Лицо напоминало злую маску.- Это значит…
        Договорить должен был Духов.
        - Простите,- он опустил голову.
        - Плевать мне на твое «простите»!- Перлмар зарычал, ухватил Андрея за плечо и стиснул едва ли не до треска костей.- Ты понимаешь, что натворил?! Из-за тебя, из-за твоей тупости, из-за твоей лени появился Гнилец! Он бы прикончил тебя, а потом взялся за остальных! Если ищешь смерти, сними в следующую Стёску шлем и убирайся в глубь Ползучего Бора! Но не навлекай беду на остальных! Ты все понял?!- он рванул Духова к себе.
        Тот вскрикнул, когда плечо взорвалось болью. Ноги подогнулись.
        - А ну стоять!- рявкнул Шкурник. Андрей с трудом выпрямился.- По-хорошему, нужно доложить обо всем нашим лобастым властителям. Уж они-то научат тебя держать барахло в чистоте! Но тогда это умение тебе больше не пригодится! Знаешь почему?! Потому что после наказания ты только и сможешь, что ползать на карачках, гадить в штаны и пускать слюни! Хочешь, чтобы было так?!
        Андрей помотал головой, не отрывая затравленного взгляда от разъяренного Шкурника.
        - Тогда какого ты, сопливый и бестолковый ублюдок, разводишь на витке Гнильцов?!
        - Это больше не повторится никогда!- пролепетал Духов. Боль в стиснутом плече становилась нестерпимой, а Перлмар все усиливал хватку.- Я обещаю! Я клянусь!
        - Клянется он! Клятвы можешь сунуть в то место, каким думал, когда ложился, не вычистив костюм!
        Шкурник, наконец, отпустил Андрея. Тот спиной вперед отошел на пару шагов, натолкнулся на лежанку и еле устоял.
        - Сейчас,- Перлмар подошел к нужнику, подобрал губку,- ты начнешь вылизывать свою нору. И остановишься, когда я скажу.
        Он швырнул скользкий коричневый комок в Андрея и встал посреди комнаты, поигрывая топором.
        - Ты должен избавиться от этой дряни,- Шкурник кивнул на розовую кляксу на стене и пятна на полу.- Пока не появился новый Гнилец.
        Духов подобрал губку - она оставалась скользкой и теплой, сработанный зельеварами состав действовал почти месяц,- подошел к стене и принялся за дело. Успевшие высохнуть следы исчезали быстро.
        - Шевелись,- бросил Перлмар.- Хотелось бы еще поспать до Гудка. Тебе сон тоже не повредит. Может, хоть в грядущую Стёску не будешь о собственные ноги спотыкаться.
        «Не буду»,- мысленно отозвался Андрей, работая губкой.
        Испуг после сражения с Гнильцом проходил. Уступая место новому страху, гораздо более сильному.
        Почему? Почему он не вернулся в свой мир? Почему остался в грязной, вонючей келье, а не переместился в квартиру Кагановского? Что пошло не так?
        Андрей погрузился в сон - в этом он не сомневался. Уснул недостаточно крепко? Вполне может быть. Он ведь проснулся от стрекота Гнильца, а не по собственной воле. Маленькая тварь помешала выйти из гипноза.
        «Скорее!- Духов поджал губы и стал яростнее орудовать скользким коричневым комком.- Закончу, выставлю этого мордоворота, засну - и вернусь домой».
        Пятна исчезали, Андрей успокаивался. Страх сменился злостью на самого себя. Балбес! Надо было до конца играть по правилам! Вычистил бы костюм, не появился бы Гнилец. Тогда не пришлось бы просыпаться раньше времени. Поспешил - вот и поплатился!
        И все-таки прежней уверенности Духов не чувствовал. В спешке ли дело? Или тут что-то другое?
        Губка скользила по полу. Андрей приближался к отхожему месту, где заканчивалась розовая пресекающаяся дорожка крови Гнильца. Спустя минут пять он оттер последний след, замер на коленях и посмотрел на Перлмара.
        - Все?- осведомился тот.
        Наклонившись, Шкурник несколько секунд внимательно осматривал пол. Потом кашлянул и коротко кивнул.
        - Надеюсь, хоть теперь у тебя ума прибавится,- сказал он, выпрямляясь. Андрей по-прежнему стоял на коленях и сжимал губку.- И попробуй только еще раз…
        Оборвав себя на полуслове, Перлмар шагнул к Духову и отвесил пинка. Тот охнул, взмахнул руками и растянулся на полу, содрав кожу на локтях. Голова едва не угодила в смрадную дыру нужника.
        - А теперь спать,- Шкурник отвернулся и вышел из кельи.
        Андрей поднялся, тряхнул головой, оглядел себя. Ссадины жгло, задница ныла.
        «В следующий раз может и убить»,- Духов покачал головой.
        Он поежился, все еще чувствуя волны гнева, исходившие от Шкурника. Но именно гнева - злости, настоящей и лютой, в Перлмаре не было. Да, бородач суров и грозен, без труда наградит парой ласковых или оплеухой. Но только за дело, как сейчас. Духов прекрасно понимал, что в появлении Гнильца виноват сам. Лень и глупость могут обернуться серьезными бедами, и Перлмар хотел, чтобы это дошло до Андрея. Так что грубость Шкурника была проявлением заботы. Суровой, вооруженной пудовыми кулаками, но заботы…
        «Да плевать на него!- Андрей вспомнил, что у него имеются дела поважнее.- Пора, наконец, возвращаться!»
        Он отбросил губку, устроился на лежанке и закрыл глаза.
        Но сон не шел. Сражение с Гнильцом и испуг от того, что в первый раз не удалось выйти из гипноза, разбередили сознание.
        «Давай же!- твердил он себе.- Надо уснуть!»
        Андрей снова стал думать о редакции «Вестника». Попытался сочинить заголовок и начало статьи. Не получилось - ни сочинить, ни заснуть. Тогда он начал считать овец. Но те, перепрыгнув через забор, неизменно превращались в тварей с туловищами-сердцами и ногами-сосульками.
        Насчитав полторы тысячи овец - или Гнильцов?- Духов с трудом перевернулся на живот и уперся лбом в доски. Сейчас он готов был расшибить голову в кровь, лишь бы выйти из этого проклятого гипноза.
        «Возвращай меня!- он представил Кагановского. Тот, желтый, исхудавший, сидел в своем чертовом кресле на колесах и злорадно улыбался.- Хватит! Напроживался я!»
        Лишь через несколько часов Духова окутала дремота. Но почти тут же узкие коридоры наполнило гулом.
        «Гудок,- понял Андрей, приподнимаясь на лежанке. Голову сковало болезненной тяжестью.- Надо вставать».
        Все. Отключиться и уйти не удалось.
        Впору было заплакать от досады и отчаяния, но Духов пересилил себя и выпрямился. Частью разума - той самой, что подкидывала воспоминания об искалеченном Волной Безумия мире,- он понимал, что должен оставаться Шкурником, молчаливым и безропотным, привыкшим жить по приказам погонщиков. Иначе не избежать новых бед.
        Придется провести здесь еще один день - именно день, к черту все эти Стёски со Сновременьями!- после чего опять уснуть и перенестись, наконец, в реальность.
        Голова загудела, когда Андрей наклонился и подобрал защитный костюм. На грубой ткани - ни пятнышка, словно после чистки. Конечно, ведь глянцевые пятна засохшей слизи обернулись Гнильцом. И если бы не Перлмар, Духов сейчас наверняка лежал бы мертвый, искалеченный.
        «Не надо думать о плохом,- велел себе Андрей, с трудом надевая балахон.- Это будет только мешать».
        Из-за полуоткрытой двери потянуло кислятиной, послышались шаги Дымовика и посвистывание. Начиналась первая кормежка.
        Переживания стянули внутренности в узел, и от мыслей о еде стало тошно.
        «Отдам свою порцию Шэрон»,- решил Андрей, встав у входа в келью. Дымовик под предводительством хромого Фрона медленно продвигался по коридору.
        Так он и сделал - едва погонщик отошел на несколько десятков шагов, Духов протянул миску девочке. Та обрадовалась не меньше, чем перед Сновременьем, а Перлмар нахмурился.
        - Ты что же,- мрачно осведомился он,- намерен с голодухи загнуться?
        В ответ Духов только покачал головой и взял у Шэрон опустевшую посудину. Девочка смотрела на него и благодарно улыбалась. Впервые за много часов у Андрея потеплело на душе.
        Потом, в потоке Шкурников, он миновал коридоры внешнего витка, спустился по лестнице. Задержался у бородавчатого Фрона, который раздавал мешки с дыши-зельем, затолкал мерзкий комок в клюв шлема и залез в третью повозку. Вскоре Дымовики покатили экипажи к Ползучему Бору.
        Андрею досталось место рядом с Фабелом. Выглядел тот ужасно. Губы посинели, под глазами словно кто-то мазнул лиловым. Дышал Шкурник с присвистом и время от времени заходился в кашле. Приступы были нечастыми, но мучительными. Фабел сотрясался, отчего неизменно толкал Духова плечом. Головная боль в такие минуты была невыносимой.
        Но хуже всего становилось от мыслей - Андрей гнал их, но безуспешно. Вот он сидит в повозке. Едет рубить уродливые деревья, дышать ядовитым воздухом, каждую секунду ждать появления Изверга или, не приведи Азэс-Покровитель, Пожирателя. Вот рядом с ним человек. Мучается, задыхается от кашля. Каждый приступ кончается появлением новых пятен гноя и крови на рукаве громоздкого наряда. Осталось ему недолго, и конец будет таким, что не пожелаешь даже Фронам. И его самого ждет то же самое…
        Нет, не ждет! Он обязательно выберется из этого кошмарного сна! Все, что его сейчас окружает - выдумка писателя Владимира Абрамовича Кагановского! Нет никаких уродливых деревьев, ядовитого воздуха, Извергов, Пожирателей и Азэса-Покровителя! И человека, который должен умереть от страшной болезни, нет! И самой страшной болезни, кстати, тоже!
        Духов старался думать как можно громче, чтобы каждая мысль впечатывалась в мозг, успокаивая, придавая уверенности. Не получалось. Вдруг он не вернется домой? Ведь уже дважды - дважды!- сорвалось. И кого в этом винить? Гнильца? Действительно ли именно тварь помешала очнуться? Или все гораздо хуже?
        «Что, если дело во мне?- Андрей почувствовал, как бледнеет, как краска сходит с лица, уступая место холоду испуга.- У меня, может быть, с мозгами что-то не то, и мне вообще нельзя погружаться в гипноз. Это ведь штука такая… Вдруг можно и в кому впасть?»
        Воображение - чтоб ему пусто было!- разыгралось. Духов представил себя в больничной палате. На койке, оплетенного катетерами и присосками. С трубкой в горле - та тянется к стеклянному цилиндру, в котором черная «гармошка» качает кислород.
        Он запаниковал. Хотелось вскочить, заорать. Выбраться из повозки и драть глотку, обращаясь к желтому небу - непреодолимому заслону, за которым настоящая жизнь. Красочная, без монстров, властолюбивых уродцев и забитых, обреченных на смерть людей.
        Повозки остановились, Шкурники начали вылезать. Андрей натянул шлем, скривился, когда в нос шибануло гнилью дыши-зелья, и, подобрав топор, спустился по лесенке.
        Вот она, стена серо-зеленых, причудливо изогнутых деревьев. Побеги, казалось, росли прямо из синего светящегося тумана. И все это на фоне болезненной небесной желтизны.
        «Снова здесь»,- подумал Андрей. Сделал пару шагов и остановился, прищурившись. В голове возникла мысль…
        Все ведь началось тут, рядом с владениями проклятого леса. Может, и закончится тоже? Нужно только приблизиться к жуткой поросли и…
        «…Попасть домой»,- Духов больше не раздумывал. Перехватив топор, он чуть ли не бегом двинулся вперед.
        Вскоре он зашел в туман. Потревоженные светящиеся язычки поползли по одежке, Андрей отмахнулся и замер.
        Что дальше? Наверное, надо представить место, куда хочешь вернуться. Хорошо…
        Духов заставил память нарисовать комнату писателя. Рассыхающиеся половицы. Столик, накрытый газетой. Стопки книг и журналов у стены. Стол с печатной машинкой. Зашторенное окно. Кровать. И, конечно же, зеленый бок ведерка…
        Он удерживал картину в голове и ждал.
        Но ничего не происходило. От отчаяния и обиды вновь захотелось плакать.
        За спиной кашлянули. Духов повернулся и увидел высоченного и широкоплечего Шкурника. Голову скрывал клювастый шлем, но даже дурак догадался бы, чье под ним заросшее и хмурое лицо. Перлмар неподвижно смотрел на Духова, и тот все понял.
        «Ладно,- сказал он себе, отворачиваясь от здоровяка.- Надо работать, пока лобастые опять не прицепились».
        Он подошел к ближайшему шишковатому стволу. Взмахнул топором - мышцы тут же скрутило болью - и загнал лезвие под шкуру. Во все стороны брызнула слизь, Андрей на всякий случай отвернулся. Подождал несколько мгновений и продолжил.
        Духов обтесывал одно дерево за другим, почти не давая себе отдыха. В голове звенело, к рукам и ногам точно привесили гири, но Андрей терпел. Он решил измотать себя так, чтобы, вернувшись в Степную Обитель, рухнуть на лежанку и тут же отключиться. Разумеется, после второй кормежки и чистки.
        Влажный удар. Фонтан прозрачных брызг. Несколько движений рукоятью. И так по кругу.
        Андрей задыхался. По лицу, спине и бокам катились капли пота. Ссадины щипало. Воображаемые гири на руках и ногах тяжелели. Но сильнее прочего мучила жажда. Последний раз Духов пил дома, перед походом к писателю. Выходит, прошло уже больше суток…
        «Жесть,- он поджал губы, обнажая пористую, похожую на кость, древесину очередного побега.- Так и окочуриться недолго».
        Но он не окочуривался - обтесывал один ствол и переходил к следующему. Пока под отравленным небосводом не разлился гул.
        Все. Осталось выдержать дорогу и кормежку с чисткой.
        Спотыкаясь, Андрей добрался до повозки и уселся - подальше от Фабела. Тот, откинув голову к стене, жмурился и дышал ртом. Губы были облеплены гноем. Шкурник почти беспрерывно что-то бормотал, но различить удавалось лишь отдельные слова: «простуда», «торгашеский виток», «снадобье». Бедняга… Он либо до сих пор не осознал происходящее, либо пытался себя успокоить.
        В дороге Духов по-настоящему понял, до чего устал. Он не чувствовал тела, язык распух, а в горло словно забили комок стекловаты. Глаза закрывались сами собой, и держался Андрей из последних сил. Под конец пути его укачало - хорошо еще, рвать было нечем…
        Когда он вышел из повозки, ноги едва не подкосились. Шаркая, Духов доплелся до хвоста очереди. Подумал, что впереди длинный подъем по лестнице, и ему стало страшно.
        Но все прошло благополучно - если забыть о нескольких матерящихся Шкурниках, что лезли следом. Совершив последний рывок до кельи, Андрей рухнул на лежанку и несколько минут выравнивал дыхание.
        Потом началась вторая кормежка. Когда в миску шлепнулась порция пей-еды, Духов, по обыкновению, повернулся к Шэрон, но…
        - Не торопись,- вперед выступил нахмуренный Перлмар. Он посмотрел на дочь. Та отвела глаза и, опустив голову, скрылась в келье.
        - Почему?- сипло спросил Андрей.- Я хочу помочь.
        - Помочь?- темные глаза Шкурника вспыхнули гневом.- А ты себя видел? На ногах еле стоишь! Упадешь скоро - и никто тебя поднимать не станет! Помощь тебе нужна! Тебе!
        - Нет,- Духов помотал головой и едва не сморщился от боли в висках.- Все хорошо. Я…
        - Закрой рот!- Перлмар шагнул вперед, обхватил ручищами миску Андрея и сунул ему под нос.- Не знаю, где у тебя в башке заклинило! Но если пропустишь еще одну кормежку - сдохнешь! Хочешь сдохнуть?! Нет?! А раз нет - сейчас ты начнешь есть! При мне!
        Шкурник отошел и неподвижно замер, глядя на Духова. Он ждал.
        Андрей понял, что влип. Он посмотрел на кучку серой массы, наполнявшей грязную посудину, и еле сдержал позыв. Плохо было от одной мысли, что эта гадость должна оказаться в желудке. Но Духов понимал, что Перлмар не отступит. Скоро Шкурник опять прорычит что-нибудь угрожающее. Затем отвесит оплеуху. Через некоторое время еще одну, посильнее. И в итоге все равно придется окунуть лицо в миску и по-собачьи вылакать все, что в ней находится.
        «Кормежка - часть игры, такая же, как чистка,- Андрей собирался с духом.- Вчера я пропустил и то и другое. И поплатился. Нельзя еще раз так сплоховать».
        Он зажмурился. Представил город - прямоугольные утесы домов, потоки машин в руслах дорог. Потом еду - сковородку самой обычной жареной картошки. И осторожно, кончиком языка, попробовал содержимое грязной посудины. Пей-еда оказалась безвкусной и пружинила, как мешок с дыши-зельем.
        Нет! Нельзя вспоминать об этой дряни!
        - Ты повеселиться вздумал?!- в темноте голос Перлмара казался еще более грозным.- Жри!
        Андрей вздрогнул и всосал немного серой массы. Заглотил, почти не жуя. Потом еще и еще - пока миска не опустела. Он не думал ни о чем. Просто всасывал и глотал.
        - Ладно,- сказал Шкурник, и Духов открыл глаза. Взгляд тут же соскользнул на миску. На засохшую корку, сплошь покрывавшую стенки.
        Внутри забурлило. Зажав рот, Андрей кинулся в келью. Грохнулся на колени и склонился над дырой отхожего места. Вонь только усилила позывы, и Духова вырвало. Раз, другой, третий…
        Наконец нутро успокоилось. Андрей отполз от нужника, забрался на лежанку. Нужно немного перевести дух и приступать к чистке.
        Только отдышавшись, он обнаружил, что жажда ушла. Мутило, отяжелевший желудок тянуло вниз, но пить не хотелось.
        «Пора»,- Духов встал, разделся, разложил костюм на полу и взял губку.
        Темные глянцевые пятна исчезали одно за другим. На чистку ушло не больше десяти минут.
        «Нельзя было вчера то же самое сделать?» - недовольно спросил себя Андрей, оглядывая одежку.
        Оставив ее на полу, Духов на четвереньках дополз до лавки, лег и зажмурился.

* * *
        Перед глазами клубился туман. Темный, как грозовые тучи, и необычайно плотный. Лица коснулся ветер, сквозь пелену проступили очертания домов - обычных городских высоток. Впереди, за перекрестком, гудел торговый центр. Пока что все казалось призрачным, ненастоящим, но ветер не стихал, туман рассеивался. Стали видны голые деревья, зябнущие, ждущие настоящего весеннего тепла. На газоне по правую руку высились остатки сугроба - льдистая горка, закопченная от автомобильных выхлопов. Чуть дальше проносились машины. Грохоча и позвякивая, прополз краснобокий трамвай.
        «Вот я и вернулся!» - Андрей стоял, вертел головой и жадно осматривался.
        Туман уходил, открывая дорогу пешеходам и автомобилям. Впереди замигал желтым светофор, над головой закаркала ворона. Духов сделал несколько осторожных шажков, втянул носом воздух. Прохладный, настоящий. Лишенный зловония внешнего витка и ядовитых паров Ползучего Бора.
        Дома! Наконец-то дома!
        «Все получилось,- осмелев, Андрей бодро зашагал вперед. Он пока не знал, куда идет. Да и какая разница? В родном городе, настоящем и любимом, знаком каждый уголок.- Я вернулся!»
        Вдох-выдох. Свободно. Без малейшего намека на гниль, нечистоты или кислятину.
        Хорошо!
        Духов шел и улыбался. Широко, растянув рот от уха до уха. Навстречу, переваливаясь, топала коротко стриженная толстая тетка в коричневом плаще, с двумя клетчатыми пакетищами. Она глянула на него со смесью удивления и недовольства. Наверняка думала: «Что это за дурак такой? Идет и лыбится…» Откуда ей было знать, что Андрей всего пару минут назад вернулся из умирающего, полного боли и жестокости мира…
        Вернулся!
        Духов прошел около сотни метров, когда воздух словно зазвенел от напряжения. Туман, так и не рассосавшийся до конца, стал сгущаться. Потом над крышами завыла сирена.
        Андрей замедлил шаг.
        Сигнал тревоги не утихал. Казалось, вой доносится сразу со всех сторон, даже из-под земли. Иногда сирена почти умолкала, словно ей требовался вдох. Проходила пара мгновений, и жуткие звуки вновь резали воздух.
        А призрачная стена тумана приближалась, укрывая от взора бегущую вперед улицу. Дома вновь стали призраками, вместо прохожих скользили тени. Шуму машин, шагов и голосам было не пробиться сквозь вой.
        Серость. Захватила, пленила, окутала со всех сторон. А в голове ничего, кроме страха и завывания сирены.
        Андрей повернулся и понял, что лежит.
        Упал? Когда успел? И как же он умудрился даже не почувствовать?
        Под спиной - что-то твердое, деревянное. В ноздри полился запах нечистот. Зато сирена смолкла. Хотя нет, не смолкла - уступила место гулу.
        Гудку.
        Духов вздрогнул и открыл глаза. Он лежал в железной, с пятнами ржавчины, коробке. Справа крохотный квадрат окна, откуда виден кусок желтого неба. Слева полуоткрытая дверь. На полу безголовой фигурой валяется защитный костюм. Чуть дальше темнеет вонючее отверстие отхожего места.
        Никакой улицы. Никакого неба над головой. Никаких машин и прохожих. Только тесная келья Степной Обители.
        Это значило лишь одно: не получилось.
        Не вернулся…
        Безнадежность и страх - две половины невидимых тисков - сдавили сердце.
        Почему не вышло? Что не так? И, главное, что будет дальше? Если не помог сон, тогда что поможет? Где найти средство, чтобы вновь оказаться дома? Есть ли оно вообще?
        Андрей не знал ответа ни на один вопрос. А сил осталось лишь на то, чтобы уткнуться лбом в доски и не дать себе завыть.

* * *
        Сновременье - Стёска. Стёска - Сновременье. Еще кормежка и чистка. Жизнь превратилась в карусель, и Андрей понятия не имел, как можно остановить дьявольский аттракцион. Две недели - уже целых две недели!- он вставал по Гудку, получал порцию пей-еды. Закидывал эту дрянь в желудок, надевал защитный костюм и вместе с другими Шкурниками покидал Степную Обитель. Несколько часов работал топором, потом, услышав Гудок, забивался в повозку. Возвращался в келью, ел и засыпал - чтобы все повторилось.
        Он почти не чувствовал вонь дыши-зелья и смрад коридоров Степной Обители. Руки привыкли к топору. С пей-едой было хуже. Разумеется, Духов научился заглатывать и удерживать в желудке серую пресную дрянь. Но чувствовал, что она вредит. Андрея почти все время мучила тошнота, живот крутило от боли, а возвращаясь в келью после очередной Стёски, он первым делом зависал над нужником в «позе орла».
        Дважды его вместе с другими Шкурниками отправляли в Купальню. Вдоль стен длинного темного зала, почти под потолком, тянулись узкие железные мостки. На них стояли Фроны со шлангами и поливали голых людей холодной, ржавой водой с тухлым запахом. После этого Андрей чувствовал себя еще грязнее.
        Но больше всего мучений доставляли мысли. Духов не мог думать ни о чем, кроме дома. Он понятия не имел, как вернуться,- и от безысходности хотелось выть. Хорошо, что часть разума, которая наделила Андрея знаниями о Чаше Жизни, не дремала. И он понимал, что пропадет, если совершит хоть что-то безумное, хоть как-то выделится из бесцветного и покорного стада Шкурников. Тем более три Стёски назад перед глазами появился пример. Фабел.
        Толстому Шкурнику становилось все хуже. Он все же послал свою Зеглу на торгашеский виток, и та купила снадобье. Разумеется, оно не помогло. Фабел исхудал и каждые пять минут сгибался от кашля. Понятное дело, что норму в таком состоянии он выполнять уже не мог. И перед очередной Стёской бородавчатый Фрон - насколько понял Андрей, он был главой погонщиков - отказался давать Фабелу дыши-зелье. «Скоро сдохнешь,- сказал лобастый уродец.- Так зачем попусту тратить ценное вещество? Работай, пока силы есть, но без дыши-зелья. Все равно оно тебе уже не поможет».
        Фабел - он так и не нашел силы признать, что умирает от лающей болезни,- устроил истерику. Он обливался слезами, топал, размахивал руками, кричал, то и дело заходясь в приступах кашля. Тогда Фрон оживил Дымовика, и механический громила отвесил Шкурнику оплеуху. Удар был такой, что Фабел отлетел на несколько шагов. И остался лежать.
        Андрею тогда почудилось, что Шкурник умер. Но нет: вскоре тот зашевелился, потом нашел силы встать и вместе с остальными отправился на Стёску.
        Без дыши-зелья.
        Поэтому Духов держал все в себе. Фроны беспощадны, Шкурникам главное - вернуться целыми и невредимыми в Степную Обитель, получить порцию жратвы и забиться в келью. Так что паренька, который с паникой в голосе утверждает, что явился из другого мира, а все вокруг - страшный сон, тут же посчитают свихнувшимся, вышвырнут из убогой комнатушки и определят к калекам и попрошайкам.
        Но он не знал, сколько еще протянет. Временами внутри закипала надежда: «вот сейчас, вот прям через минуту, этот кошмар исчезнет, и я окажусь дома!» Минута истекала, и надежда вытеснялась отчаянием - невидимой, но вполне осязаемой и очень тяжелой глыбой. И Андрей начинал ненавидеть надежду, это проклятое чувство. Никчемную дразнилку для души. Пшик…
        Когда он просыпался и раз за разом оказывался в грязной, неизменно погруженной в желтый полумрак келье, душа словно выворачивалась наизнанку. Андрей вспоминал, с каким нетерпением, с какой глупой уверенностью ждал первого Сновременья, и чудом сдерживал слезы обиды, непонимания и бессилия.
        Еще Духов отчаянно пытался понять, что произошло. Почему он не возвращается? Почему стал пленником придуманного мира? Как прекратить весь этот кошмар?
        Он не оставлял надежды, что Кагановский подаст какой-нибудь знак, который успокоит, подтвердит, что все вокруг - выдумка, рожденная гипнозом. А то временами возникали очень нехорошие и жуткие мысли. Будто нет никакого писателя Кагановского, его убогой квартирки, дома, в котором эта квартирка находится, улицы, на которой этот дом стоит,- и так далее. Просто молодой Шкурник, уставший от страданий и безысходности, создал мир, где все хорошо, и убедил себя, что вполне может туда попасть.
        Впервые Андрей подумал об этом пять Стёсок назад. И тут же все внутри будто сковало льдом. Потом Духов разозлился, минут пять поносил себя последними словами за черные мысли. Но те продолжали преследовать его. Бередили душу, подтачивали веру в благополучный исход.
        Вдобавок - начали мучить кошмары. Засыпая, Андрей то оказывался в синем светящемся тумане, а вокруг - сотни красных горящих глазок Гнильцов. То становился жертвой Изверга. Тварь нависала над ним, затем пронзала щупальцами, и Духов заходился в приступе кашля, глухого, похожего на лай. То умирал, исхлестанный плетями-огневухами.
        Страшные сны приходили все чаще, и Андрей не сомневался, что и сейчас, заснув, увидит что-нибудь плохое. Но понимал, что спать необходимо. А потому - как мог, устроился на лежанке и закрыл глаза.
        Глава 4
        Пожиратель
        Гудок.
        Духов разлепил веки, болезненно сморщился.
        Надо вставать?
        Уже?
        По ощущениям он проспал не больше двух часов. Сколько прошло на самом деле - непонятно: в мире, лишенном солнца и луны, восходов и закатов, за временем уследить невозможно.
        Гудок не замолкал.
        «Странно,- Андрей сел, протер глаза и уставился на разложенный возле лежанки костюм.- Обычно погудят немного - и все. А тут…»
        Дверь распахнулась. На пороге возник Перлмар в защитной одежде, с топором наперевес и тревогой на лице. Посмотрев на Андрея, Шкурник свел брови, шагнул вперед.
        - Ты чего Гнильцов считаешь?- прорычал он.- Сигнал тревоги! Он всех касается! Живо одевайся и бери топор! Приближается Пожиратель!
        Андрей вздрогнул, поднялся. На цыпочках подошел к оконцу. И увидел - вдалеке, почти на горизонте…
        Расстояние пока не позволяло рассмотреть существо, но Духов не сомневался: оно такое же странное и жуткое, как Изверг и Гнилец. А еще оно больше. Гораздо больше. И намного опаснее.
        - Да что ты!.. Спишь на ходу!- Перлмар ухватил Андрея за плечо, развернул и наклонил над костюмом.- Одевайся! Топор в руки и марш из кельи! Скоро начнется бой, и нам, может быть, тоже придется сражаться! Нужно быть готовыми!
        «Все верно,- Андрей стал натягивать штаны и почувствовал, как в голове открылся краник с ложными воспоминаниями - впервые за две недели.- Когда приближается Пожиратель, Шкурники и их родня покидают кельи. Становятся в коридорах и ждут. Фронам нужно подпустить тварь поближе, чтобы достать из орудий. Но не всегда удается убить Пожирателя на подходе к Степной Обители. И если тот начинает разрушать внешний виток, к бою подключаются Шкурники, а их жен и детей отправляют в убежище».
        - Готов?- Перлмар окинул одетого Духова хмурым взглядом.- Тогда идем.
        Подхватив топор, Андрей вслед за Шкурником вышел из кельи.

* * *
        Гудок не смолкал уже больше часа.
        Болела голова. Воздух, казалось, пропитался страхом обитателей внешнего витка. Но сам Андрей не боялся. Он не мог понять, что чувствует. Любопытство? Недоумение?
        Вроде того…
        Коридор был забит людьми. Никто не разговаривал и почти не шевелился. Все напряженно смотрели на двери своих келий. Все ждали.
        Кто-то осторожно коснулся руки Андрея. Тот повернулся и увидел Шэрон. Девочка, поджав губы, смотрела на него снизу вверх. Потом едва заметным жестом попросила наклониться.
        - Ты не бойся,- тихо прошептала она.- Все будет хорошо.
        - Я знаю,- тоже шепотом отозвался Духов.
        Шэрон улыбнулась и, опустив голову, подошла к матери.
        Выпрямившись, Андрей встретился глазами с Витарой, коротко кивнул.
        «Все будет хорошо»,- мысленно повторил он слова Шэрон.
        И вздрогнул, когда его осенило.
        Это именно то, что нужно! Сражение с Пожирателем! Кульминация!
        Отойдя на пару шагов, тяжело дыша, Андрей продолжил соображать.
        Кагановский погрузил его в гипноз не просто так. Он хотел, чтобы Духов понял, как писатель проживает события книги. Книги! А любая книга, любая история состоит, если отбросить подробности, из четырех частей: завязки, развития сюжета, кульминации и развязки!
        Андрей попал в пострадавший от Волны Безумия мир - это завязка. Начал изучать его, вспоминать то, чего раньше не знал,- чем не развитие сюжета? А теперь приближается Пожиратель. Будет битва.
        «Будет кульминация,- Духов только сейчас обнаружил, что дышит глубоко и часто. Колотилось сердце, шумело в ушах, руки и ноги дрожали.- Потом развязка - и я вернусь домой».
        Надежда - Андрей больше не считал ее пшиком и никчемной дразнилкой для души - она кипела внутри. Он вернется домой! Причем скоро! Осталось только пережить одно приключение…
        Гудок стал громче. Значит, чудовище близко, и бой может начаться в любую секунду.
        Неожиданно для себя Андрей шагнул вперед. Пересек коридор и вернулся в келью.
        - Куда ты?- напряженный рык Перлмара.
        Но Духов не обращал внимания - ему вдруг захотелось посмотреть на Пожирателя. Положив топор на лавку, он приник к окну и замер.
        «Вот это…» - Андрей оборвал мысль, глядя на монстра.
        К Степной Обители приближалась тварь поистине исполинских размеров. Тело, серое, опутанное черными канатами жил, будто сетью, напоминало двух гусениц, сросшихся боками. В длину они были не меньше сорока метров. С каждой стороны - десятка полтора буро-зеленых, суставчатых, точно у насекомого, лап. В середине туловища, в углублении, шевелился клубок толстых лиловых щупалец. За Пожирателем тянулся длинный хвост синего светящегося тумана, каждую секунду озаряемый вспышками молний.
        - Невероятно,- прошептал Духов, не в силах отвести от Пожирателя глаз.
        - Возвращайся!- бушевал сзади Перлмар.- Немедленно!
        Сверху лязгнуло. Засвистело. И спустя мгновение в монстра устремились два гарпуна. Один воткнулся рядом с лапой. Другой угодил точно в бок.
        И тут же - рев. Словно небо грянулось о землю.
        Пожиратель замер. По телу прошла рябь. Несколько лап вытянулись, задрожали. Клубок щупалец разбухал и опадал, точно гигантское сердце.
        Хлопок. Второй, третий. Тенями пронеслись три ядра. Пара секунд - и возле лап чудовища прогремели три взрыва.
        Не переставая реветь, Пожиратель отшатнулся. В левом боку образовалась рана. Из нее толчками выплескивалась черная жижа.
        Секунд пять ничего не происходило. Потом чудовище зарокотало. Расставив лапы, прижалось брюхом к земле. Клубок щупалец задрожал и стал распутываться. Выглядело это страшно. Казалось, перед Степной Обителью распускается чудовищных размеров и странной формы цветок.
        «Одно, два, три…- замерев, Андрей наблюдал, как выпрямляются лиловые конечности. Каждая - не меньше двадцати метров длиной.- Семь, восемь…»
        Облако синего тумана позади твари расползалось. Серебристые росчерки молний складывались в причудливые узоры.
        Клубок щупалец распутался. Теперь на раздвоенной спине Пожирателя извивались семнадцать толстых лиловых змей с мясистыми шишаками вместо голов.
        Неожиданно монстр замолчал. Щупальца на секунду застыли. Затем медленно повернулись к Степной Обители. По серому туловищу прокатилась волна дрожи. Лапы напряглись.
        Мгновением позже Пожиратель вновь заревел и бросился вперед.
        Наверху засвистело, захлопало. К монстру устремилось не меньше двух десятков гарпунов и ядер.
        Рев смешался с грохотом взрывов. Монстра заволокло клубами дыма и пыли, которые время от времени подсвечивались вспышками пламени.
        Тварь верещала, мотая щупальцами. Она замедлилась, но продолжала наступать. От Степной Обители ее отделяло не больше двух сотен метров.
        Гарпуны вытянутыми хищными птицами продолжали пикировать на монстра. Некоторые вонзались в бока. Один снес лапу, и из культи ударила струя черной жижи.
        Пожиратель заметался. Попробовал встать на дыбы и едва не завалился вбок. Несколько щупалец уперлись в землю и помогли выровняться.
        Взрывающиеся ядра летели все реже. То ли заканчивались, то ли Фроны решили их приберечь, пока чудовище не подберется ближе. Дым рассеивался, и Андрей увидел, что в громоздкое туловище вонзились десятки гарпунов. По скользким, оплетенным черными жилами бокам сочилась кровь.
        Но монстр продолжал наступать. Он преодолел еще полсотни метров.
        Успеют ли Фроны и солдаты разделаться с Пожирателем раньше, чем тот доберется до Степной Обители? Андрей не был уверен, и ему стало страшно.
        Неожиданно чудовище замолкло и остановилось. Сверху по-прежнему доносились лязг и свист. Еще несколько гарпунов вонзились в огромную тушу. Однако Пожиратель словно перестал замечать боль.
        «Умирает?» - Андрей прижался лицом к защищавшей окно сетке и смотрел на монстра.
        Тот стоял, видимо, борясь со слабостью в лапах - они дрожали и подгибались. Окровавленные бока вздувались. Щупальца скользили над туловищем. Озаряемый молниями туман стал сгущаться и обволакивать Пожирателя. С каждой секундой тварь все больше утопала в синем светящемся море. И вскоре скрылась полностью.
        Вновь рокот. На этот раз громче и… злее.
        Предчувствуя недоброе, Андрей оторвался от сетки. Тело напряглось. Грудная клетка вздрагивала от ударов сердца.
        К рокоту прибавился треск. Это молнии - вспыхивали с невероятной частотой. Туман поднимался и опадал. Совсем как в Ползучем Бору.
        Рокот сменился воем и оглушительным влажным хрустом. Туман призрачными светящимися языками метнулся в стороны, не желая больше скрывать Пожирателя.
        Монстр лежал на земле. Туша тряслась в судорогах, лапы бороздили почву. Щупальца вздрагивали.
        Вновь влажный хруст.
        Тварь выгнуло. В боках образовались прорези - точно жаберные щели. Они раскрылись, выпуская огромные черные клешни на толстых и блестящих красно-коричневых стеблях.
        - Чего ты тут застыл?!- прорычал Перлмар прямо над ухом. Андрей даже не заметил, как тот подошел.- Живо в коридор!
        - Сейчас,- тихо отозвался Духов, не в силах отвести взгляда от клешней - они мотались из стороны в сторону и щелкали.- Минутку…
        Клешни замерли. В жуткой утробе опять захрустело. Пожиратель затрясся, заворочался.
        «Будет что-то еще»,- понял Андрей. Сзади напряженно сопел Перлмар.
        Хруст стал громче. Словно что-то ломало монстра изнутри.
        Лапы вонзились в землю. Щупальца задрожалии спустя пару мгновений устремились вверх - оказалось, они росли из другого щупальца, раза в два толще и длиннее, и теперь оно выскользнуло из спины.
        Тварь визжала. Казалось, от ее воплей дрожит доселе неподвижное небо. А жуткая конечность раскачивалась влево-вправо, напоминая чудовищной величины гидру: толстое лиловое, опутанное венами тело и семнадцать шей с шишками-головами.
        Пожиратель лежал и вздрагивал. Видимо, изменение отняло много сил - и теперь монстр восстанавливался.
        Фроны и солдаты воспользовались этим и атаковали.
        Свист. Хлопки. Грохот взрывов. Клубы дыма и пыли. Огненные вспышки…
        …И яростный рев Пожирателя.
        Монстр не без труда поднялся. Нацелил клешни и «гидру» на Степную Обитель. Лапы подрагивали. По бокам стекали ручьи черной крови. А обстрел не прекращался.
        «Успеют ли?» - Андрей наблюдал за сражением с открытым ртом.
        - Хватит!- Перлмар ухватил его за плечо.- Пошли назад!
        В этот миг все и случилось. Пожиратель встал на дыбы, рассек клешнями воздух. И прыгнул, разом преодолев не меньше ста метров.
        Вздрогнула земля. Сверху донеслись испуганные крики. Но гарпуны и ядра по-прежнему летели в чудовище.
        Оно взревело так, что заложило уши.
        Духов охнул. Стиснул голову руками и отшатнулся. А потом увидел, что одна из клешней застыла напротив его оконца - в каких-то тридцати шагах. Черная, блестящая, огромная. Она казалась живой и словно смотрела на Андрея. Изучала…
        Страх перерос в ужас. Тело ослабело, потеряло возможность двигаться. Ноги подогнулись…
        - Держись!- заорал Перлмар.
        Потеряв терпение, Шкурник дернул Духова и потащил из кельи. А клешня щелкнула и черным снарядом устремилась вперед.
        - Бегите!- рявкнул Перлмар, вместе с Андреем вывалившись в коридор.
        Удар. И скрежет металла, который тотчас смешался с воплями.
        Шкурник отпустил Духова. Тот, потеряв равновесие, плюхнулся на пятую точку. Посмотрел в открытую дверь кельи и увидел, что стена с оконцем изуродована. Клешня вмяла ее, пробила, точно та была листом фольги. И теперь ворочалась, расширяя дыру и все глубже проникая в комнатушку.
        Запахло кислым. Из-за поворота потянулись языки черного дыма. Затем показалась пара вооруженных Дымовиков. За ними ковылял Фрон. Фигурой погонщик не отличался от человека. Но лицом… Правая сторона выпячивалась, отчего Очаг Умений, похожий на светящуюся гроздь винограда, был скошен влево.
        - Не паниковать!- рявкнул Фрон, оглядывая застывших людей налитыми кровью глазами.- Женщины и дети отправляются в убежище. А мы будем обороняться.
        В келье Андрея вновь заскрежетало. Клешня выскользнула наружу. И почти тут же - новый удар. В жилище Перлмара.
        - Быстрее!- погонщик хлопнул в ладоши, и жены Шкурников вместе с детьми торопливо и безмолвно двинулись вдоль стены - туда, откуда явились Фрон и Дымовики.
        Скрежет стал громче. Духов сделал пару шагов, заглянул в келью Шкурника.
        Клешня была там. Ворочалась, лязгала. Кромсала, будто чудовищные ножницы. Потом устремилась вперед. Снесла деревянную дверь, прорвалась сквозь проем. И оказалась в коридоре, отрезав путь нескольким Шкурникам, женщинам и детям. Среди них были и Витара с Шэрон.
        Перлмар кинулся к ним, поднимая топор. Заросшее лицо покраснело от ярости. Глазки сверкали.
        Неожиданно клешня вздрогнула. Раскрылась, оставив вмятину на потолке, и стала мотаться влево-вправо. Кто-то закричал. Заплакал ребенок. А снаружи послышалось шипение. Из пробоин повалили клубы дурно пахнущего серого дыма.
        «Едкие составы,- догадался Андрей и попятился, закрывая нос и рот рукавом.- Фроны и солдаты поливают Пожирателя».
        Клешня стала судорожно дергаться, но вскоре замерла, так и оставшись открытой.
        Пожиратель взревел с новой силой. И почти тут же - чудовищный удар. Степная Обитель содрогнулась. Застонала всей своей гигантской металлической тушей.
        Андрей удержался лишь потому, что вовремя оперся о стену.
        «Надо вытащить их и дать уйти в убежище…» - он посмотрел на отгороженных клешней жителей внешнего витка.
        Додумать не дал еще один удар - сильнее предыдущего. Вновь тряхнуло, загрохотало, и Духов повалился на колени. Увидел, как в дыре мелькнули щупальца, и поспешно встал.
        Скрежет. Грохот. Лязг…
        Это в коридоре возникла вторая клешня - прорвалась через очередную келью. Шкурники вскрикнули, кинулись в стороны. А чудовищная конечность щелкнула и убралась.
        Чтобы нанести новый удар.
        Раз за разом Пожиратель пронзал и резал стену внешнего витка. Пробоины росли, сливались, образуя одну огромную дыру. Ни Шкурники, ни Фрон с Дымовиками ничего не могли сделать.
        Вскоре монстр разрушил пять келий - от них остались только искромсанные полы и потолки.
        Потом в пробоину скользнула пара щупалец. Толстые лиловые змеи замерли в коридоре. Мясистые шишаки приподнялись. Стали пульсировать и разбухать.
        - Только не это,- Фрон подался вперед, сжал кулаки. Обернулся к Шкурникам и рявкнул: - Будьте готовы! Сейчас появятся Изверги и Присосы!
        Громко чавкнуло. Один из шишаков отделился от щупальца. Задрожал. Изнутри донесся булькающий рык.
        Фрон хлопнул в ладоши. Прокаркал приказ на непонятном языке, и Дымовики ожили. Грохоча, приблизились к шишаку - тот вздрагивал: внутри шевелился Изверг,- и один из Дымовиков рубанул топором.
        Во все стороны полетели горячие розовые брызги. Тварь заверещала, забилась. Шишак прорвался, показалась лапа. Серая, костлявая, с распухшим локтевым суставом и бугристой кистью, на которой было только три длинных когтистых пальца.
        Дымовик вновь взмахнул топором и отсек конечность. Изверг ответил яростным воплем. Другой механический защитник пронзил шишак трезубцем. Поднял перед собой и направился к пробоине. Остановился в нескольких шагах и быстрым движением сбросил не успевшего родиться монстра со своего орудия.
        Снаружи взревел Пожиратель. Внешний виток сотрясся от удара, застонал.
        «Когда же это кончится?!» - подумал Андрей, задыхаясь от отчаяния.
        Тем временем лишенное шишака щупальце шевельнулось. Задрожало, заклокотало. Из дыры на конце хлынул поток розовой гадости. На полу образовалась густая дымящаяся лужа, в которой копошились маленькие серо-белые твари. Присосы.
        «Этого еще не хватало!» - Духову стало страшно - он «вспомнил», кто такие Присосы.
        Эти существа были частью самых старых и самых сильных Пожирателей. Они отыскивали людей, набрасывались… И если Присосу удавалось прицепиться к голове, человека было уже не спасти: он терял власть над телом и сам шел к Пожирателю.
        Андрей насчитал шестерых. Похожие на пауков с четырьмя лапами и хоботком на круглой спине, твари постепенно подбирались к краю лужи.
        Чавкнул и упал второй шишак. Забился, запульсировал и разорвался, окатив стены, пол и потолок дождем розовых брызг. Одна из женщин завизжала. Послышались мольбы о спасении и плач.
        А Изверг, содрогаясь, выпрямился и зарычал. Из похожего на мешок, покрытого трупными пятнами туловища торчали пять длинных шипов, изогнутых и зазубренных. Руки заканчивались массивными костяными молотами. Ноги, все в шрамах и язвах, подгибались. На месте головы извивался полуметровый кольчатый хобот серого цвета, усеянный иглами. На конце светился синий, размером с куриное яйцо, шар.
        «Глаз»,- понял Андрей, пятясь.
        Фрон снова каркнул. Дымовики двинулись в атаку. Один пошел на Изверга. Другой направился к луже, в которой барахтались Присосы.
        Почти тут же в пробоине опять появилась клешня. Повернулась набок, раскрылась и сцапала Дымовика, вооруженного трезубцем. Погонщик закричал, но было поздно. Клешня сжалась. Туловище механического защитника затрещало и взорвалось. Во все стороны брызнули щепки. Вспухло облако черного дыма. Железная рука, все еще сжимавшая трезубец, грохнулась рядом с Андреем. Духов охнул и отскочил.
        А клешня, замерев, нацелилась на второго Дымовика. Тот, по команде Фрона, занял боевую стойку. Взмахнул топором, однако увернуться от выпада не смог: клешня вдавила его в стену.
        Треск. И новый взрыв.
        Затем, словно поняв, что справилась с угрозой, проклятая конечность скользнула наружу.
        Сзади закричал Фрон. Андрей обернулся и посмотрел на погонщика. Выглядел тот плохо: тяжело дышал, по уродливому лицу катился пот. Очаг Умений вздрагивал и почти не светился.
        - Очень скверно,- сказал Фрон, пятясь. Красные, воспаленные глаза бегали из стороны в сторону.- Пожиратель невероятно силен и хитер. Мне надо идти за подмогой. А вы,- он ткнул пальцем в одного из Шкурников,- будьте здесь, защищайтесь и ждите моего возвращения. Нельзя допустить, чтобы эти твари прорвались еще дальше. Вы не должны отступать. Тех, кто ослушается, ждет Последний Портал. Я постараюсь вернуться как можно скорее. Если сумеете продержаться - ваше счастье.
        Договорив, Фрон окинул Шкурников мрачным взглядом. Развернулся, торопливо пошел по коридору и вскоре скрылся за поворотом.
        Времени осознать произошедшее не оказалось. Едва Фрон исчез из виду, послышались крики. Андрей обернулся и понял, что дело становится хуже с каждой минутой: Присосы выбрались из розовой лужи и теперь, с невероятной быстротой перебирая тонкими суставчатыми ногами, спешили к людям.
        - Защищаемся!- прорычал Перлмар.
        Оскалившись, он шагнул вперед. Ударом топора размозжил ближайшую тварь.
        Только теперь Духов понял, что безоружен. Топор он оставил в келье, когда захотел посмотреть на Пожирателя.
        «Кретин!» - обозвал он себя, озираясь.
        Взгляд остановился на трезубце Дымовика. Подойдет… Присев на корточки, Андрей не без труда вытянул оружие из сомкнутых железных пальцев.
        Под ногами мелькнуло серо-белое круглое тельце. Духов вскрикнул, отскочил к стене. Наугад взмахнул трезубцем, но даже не задел тварь. Присос переместился вправо. Замер на пару секунд, затем снова бросился вперед.
        Заорав, Андрей занес трезубец над головой. Шагнул навстречу маленькому чудовищу, грохнул оружием об пол. И попал: один из зубцов раздавил тварь. Брызнула серая кашица внутренностей. Тонкие лапки задергались. Духов перехватил трезубец, подошел к Присосу и припечатал ногой.
        Сзади зарычали.
        «Изверг!» - мелькнуло в голове.
        Андрей резко развернулся. Монстр пока не двигался с места. Он стоял, двигал хоботом и трясся, словно копил ярость. Наверное, так и было. Шкурники расправились с Присосами и теперь, держа топоры перед собой, мелкими шажками подбирались к Извергу. У всех бледные потные лица. В глазах - страх. Кое-кто дрожал и едва сдерживался, чтобы не запаниковать окончательно.
        Неожиданно один Шкурник согнулся пополам и закашлялся.
        «Фабел!» - узнал Андрей.
        Остальные расступились. А толстяк надрывался - так, что изо рта вылетали красные хлопья. Потом выронил топор…
        Изверг отреагировал мгновенно. С жутким рыком шагнул вперед. Замахнулся и обрушил левую лапу на голову Шкурника.
        Хруст. Брызги крови.
        Фабел замолк и распластался у ног чудовища.
        В этот момент в пробоине шевельнулось второе щупальце. Заклокотало так же, как и первое, задрожало, будто в судороге. И изрыгнуло розовую слизь и Присосов. На этот раз их было не меньше пятнадцати.
        «Очень вовремя»,- подумал Андрей, бросаясь вперед.
        Снаружи донесся плеск. Опять зашипело, и коридор затопили клубы дыма от едких составов. Пожиратель откликнулся ревом. Степную Обитель сотряс еще один удар.
        Андрей не удержался - растянулся, но трезубец не выпустил. Только приложился носом о железную рукоять. Заслезились глаза, по губам потекло. Духов высунул кончик языка, слизнул кровь. Сплюнул и поспешно поднялся.
        Шкурники неподвижно стояли, обступив Изверга полукольцом. Тварь тоже не спешила атаковать. Только водила хоботом, будто выбирала следующую жертву. У отвратительных серых лап лежал мертвый Фабел.
        «Может, оно и к лучшему,- неожиданно для себя подумал Андрей, глядя на покойника.- Зато больше не будет мучиться от кашля, ждать конца…»
        Молниеносное движение Изверга оборвало мысль: чудовище прыжком преодолело не меньше двух метров. Выбросило правую лапу. Костяной молот угодил в грудь ближайшему Шкурнику, горбоносому, с длинными сальными патлами. Тот хрипнул и, ссутулившись, отлетел к стене. Грохнулся на пол и забился, плюясь кровью.
        Изверг издал победный рев и шагнул к следующей жертве - лопоухому пареньку лет на пять старше Андрея. Шкурник попятился, скуксился и заскулил. По небритым щекам покатились слезы.
        - Получи, мразь!- рыкающий голос Перлмара было сложно не узнать.
        Суровый Шкурник зашел сбоку. Топор он держал наготове и, приблизившись к монстру, ударил.
        Лезвие отсекло хобот. Тот серой колючей змеей шлепнулся на пол. Начал извиваться. Глаз вспыхивал и пригасал. А из дыры между покатыми плечами Изверга потекла густая, похожая на пузырящуюся смолу, жижа.
        Монстр задергался, заметался.
        Андрей ждал, что он упадет и затихнет, но нет: тварь развернулась, шагнула к Перлмару - словно знала, кого следует наказать за боль,- и взмахнула лапой. Шкурник попытался уклониться, но не успел. Костяной молот зацепил подбородок.
        Брызнула кровь. Перлмара оторвало от пола, развернуло. Пролетев несколько метров, Шкурник врезался в стену и остался лежать.
        - Папа!- тонкий девчоночий голосок.
        Шэрон.
        Андрей отыскал ее глазами. Девочка сидела на полу, в объятиях матери, и, вытаращив глаза, смотрела на неподвижного отца. Руки тянулись вперед и подрагивали.
        А из розовой лужи выползли первые Присосы.
        Духов метнулся к ней. Проскользнул мимо Шкурников и Изверга - тварь обезумела и кидалась из стороны в сторону - и приблизился к пролому. Перемахнул через неподвижное щупальце и замер возле лужи.
        Пара Присосов тут же шевельнула хоботками и устремилась в атаку. Первого Андрей размозжил без труда. Второй оказался проворнее. Он подпрыгнул, и Духов ударил его рукоятью, а затем добил ногой.
        Несколько влажных ударов. За спиной.
        Андрей обернулся. Шкурникам удалось достать Изверга топорами - на туловище появилось несколько ран. Однако тварь все еще была сильна. Тот самый лопоухий паренек не успел вовремя отступить, и костяной молот врезался ему в ногу. Заорав, Шкурник схватился за бедро, повалился на колени. Монстр снова взмахнул лапой, но промахнулся, а паренек стал поспешно отползать.
        Снаружи загрохотало.
        Духов повернулся к пробоине и увидел, как сверху посыпались обломки.
        - Помогите!- женский крик.- Они здесь!
        Андрей стиснул трезубец и хотел броситься на помощь, но тут на него прыгнул Присос. Тварь вцепилась в костюм на животе и поспешно устремилась вверх. К лицу.
        Духов вскрикнул. Ударил себя по груди и почувствовал под ладонью мягкое и скользкое, чуть теплое тельце. Пальцы сжались сами собой. Тварь забилась, заскрипела.
        Горло скрутил позыв, но Андрей сдержался. Он оторвал Присоса, бросил под ноги и растоптал.
        За мертвой клешней снова закричали.
        Духов кинулся вперед. Распластался на животе, прополз под чудовищной конечностью. Встал и увидел, как Присос добрался до головы Шкурника - дородного лысеющего усача - и вонзил хоботок ему в затылок. Пара секунд - и искаженное ужасом лицо вытянулось, обессмыслилось. Глаза остекленели, потом закатились. Упав на колени, Шкурник направился к щупальцам.
        Те, словно что-то почувствовав, шевельнулись. Запульсировали, зачавкали. А усач, перевалившись через нижнюю часть клешни, поранившись о зазубрины, на четвереньках, с задранной головой, продолжил путь к толстым лиловым змеям.
        Отверстия на концах щупалец расширились. Шкурник замычал, протянул руки. Одно щупальце поднялось, зависло над ним.
        Андрей понял, что сейчас будет. Безумно хотелось отвернуться, но шея точно задеревенела. А глаза не желали закрываться. Потому он увидел все - от начала до конца.
        Щупальце нацелилось на Шкурника, стало опускаться. Вскоре голова усача скрылась в отверстии. Затем исчезли плечи. Грудь…
        Лиловая конечность пожирала человека, словно гигантская змея. Вздрагивала, урчала и чавкала.
        «Теперь из него высосут душу,- лишь когда скрылись ноги Шкурника, Духов вышел из оцепенения. Казалось, мерзкое зрелище длилось несколько часов. На деле же прошло не больше минуты.- И он превратится в Изверга».
        Насытившееся щупальце мотнулось и исчезло в пробоине.
        - Ма-а-ама!!!
        Услышав визг Шэрон, Андрей содрогнулся. Резко, так, что хрустнуло в шее, повернул голову. И встретился взглядом с бессмысленными глазами Витары. На висках женщины были видны длинные лапы Присоса.
        «Нет! Не допущу снова! Не позволю!» - Духов бросил трезубец, шагнул к ней, обхватил за плечи.
        Остановить! Как угодно, только помешать добраться до щупальца! Не дать кошмару повториться! Спасти! И Витару, и Шэрон! Девочка только что потеряла отца! Но мать она не потеряет!
        Витара дернулась, замычала. Точь-в-точь как тот усатый Шкурник.
        - Помогите!- рявкнул Андрей, обводя взглядом остальных.
        Однако те были заняты. Присосы наступали, люди защищались. Кое-кто пытался раздавить тварей, но безуспешно. Белые паучки были очень быстры и проворны. Шэрон сжалась у стены. Она тряслась, беззвучно плакала и, не моргая, смотрела на мать.
        - Все будет хорошо!- крикнул Духов девочке.- Я помогу твоей маме!
        Надо только убрать эту дрянь…
        Все еще удерживая Витару, Андрей нащупал мягкое скользкое тельце. Ухватил пальцами, потянул.
        Женщина закричала. Вытаращила глаза, стала биться, точно в припадке. Разинула рот, и оттуда хлынула желто-зеленая пена.
        «Да, больно! Знаю!- Духов еще раз попробовал оторвать Присоса. Ничего. Только полный боли крик и новая волна судорог.- Но надо потерпеть! Иначе не спастись!»
        Он потянул в третий раз. Витара повалилась на колени.
        Визг Шэрон. Вопли остальных…
        …И сильный толчок в спину.
        Духов грохнулся на пол. Ударился грудью и животом так, что перехватило дыхание. Несколько секунд он лежал с открытым ртом, задрав голову и силясь вдохнуть.
        Наконец воздух полился в легкие. Андрей перевернулся на спину и все понял.
        Второе щупальце. Каким-то образом оно почувствовало, что добыче что-то мешает. И атаковало, скользнув в промежуток между нижней и верхней половинами клешни.
        А теперь засасывало Витару - уже не видно головы и плеч.
        Духов зарычал, поднялся.
        Нужно снова попытаться! Еще не поздно!
        Он бросился к Витаре. Обхватил за ноги, потянул. Щупальце заклокотало, взметнулось вверх. Андрей, так и не отпустив мать Шэрон, ударился спиной и затылком о потолок.
        Больно. Очень. И в голове звенит.
        Но надо держаться!
        Андрей не разжимал объятий. А щупальце засосало Витару уже по пояс.
        Все еще находясь в воздухе, Духов задергал ногами. Стал извиваться.
        Бесполезно.
        Лиловая конечность мотнулась вбок, впечатав Андрея в стену. Тут он не выдержал - руки мгновенно ослабли, и Духов опять упал. Правда, на сей раз успел сгруппироваться, так что приложился только локтями и коленями.
        - Ма-а-ама!!!- закричала Шэрон.
        Поздно. Чавкнув и заурчав, щупальце заглотило Витару и исчезло снаружи.
        Шатаясь, Андрей встал. Посмотрел на девочку.
        И застыл, увидев Присоса. Тварь подбиралась к Шэрон. Оставалось каких-то полтора метра, но девочка не замечала опасности. Дрожа и кусая нижнюю губу, она таращилась на пробоину.
        Двумя прыжками Духов добрался до Шэрон.
        - Берегись!- выкрикнул хрипло, загораживая ее.
        Присос замер, готовясь к броску. Хоботок затрепетал.
        Шагнув вперед, Андрей раздавил тварь. Потом наклонился к Шэрон. Обнял за плечи. Заглянул в бледное заплаканное лицо.
        - Ты не ранена? Тебе не больно?
        - Ма-ама?..- тихо, вместе со слезами, выдавила девочка.
        «Мамы больше нет…» - выстрелом грохнуло в голове.
        Горечь и чувство вины. Ожгли все внутри, даже физическую боль заглушили.
        Не вытащил! Не спас!
        Разумом Андрей понимал, что не виноват. Он ведь бился! Хотя заранее знал, что проиграет. И любой другой проиграл бы. Но это не успокаивало, а лишь отнимало последние силы, заставляло чувствовать себя ничтожеством, обреченным.
        - Ты… посиди здесь. Я скоро…- вот и все, что он смог ответить Шэрон.
        Шатаясь, Андрей поднялся. Осмотрелся и обнаружил, что с остальными Присосами покончено.
        «Поздно,- подумал он, поднимая трезубец. Накатила слабость, и железяка показалась невероятно тяжелой.- Пожиратель уже получил, что хотел…»
        Но битва еще не кончилась - Изверг был жив. И пока Духов пытался вытащить Витару, убил четверых Шкурников. А оставшихся теснил к пробоине. Люди пятились, пытаясь загородиться топорами. Пять-шесть шагов - и они полетят с высоты двенадцатого этажа.
        Тварь и не думала умирать. Черная кровь больше не текла, на теле образовалась корка. Неподалеку все так же дергался хобот с глазом на конце.
        Андрей смотрел на монстра и не мог заставить себя шагнуть вперед. Трусил? Наверное. Но за последний час Духов пережил столько…
        «Давай. Вперед,- твердил он себе.- Надо обойти сзади - он и не заметит,- потом проткнуть трезубцем. А остальные зарубят его топорами».
        Наконец Андрей сделал первый шаг. И увидел, как возле стены шевельнулся Шкурник. Перлмар.
        - Живой!- прошептал Духов, чувствуя, как внутри всколыхнулась радость. Теперь-то Извергу конец! Суровый Шкурник одолеет его!
        Перлмар поднялся на четвереньки. Перебирая руками по стене, встал. Обернулся к Андрею.
        «Мама!» - тот еле сдержал крик, увидев лицо Шкурника. Вернее, то, что от лица осталось.
        Тут же вспомнился страшный удар костяного молота, от которого брызнула кровь, а Перлмара развернуло и отбросило к стене… Но неужели этого удара хватило, чтобы снести нижнюю челюсть?!
        Там, где раньше у Перлмара был заросший подбородок, темнела кровавая дыра. От щек остались лохмотья. Шкурник шатался, чуть запрокидывал голову при каждом вдохе. Темные, узко посаженные глаза блестели от слез.
        Андрей попытался представить, что тот сейчас чувствует, и содрогнулся.
        А Перлмар посмотрел на него. Вытянул руку, указал пальцем на трезубец, потом на себя.
        - Папа!- за спиной завизжала Шэрон.
        Только не это! Не надо ей видеть отца… таким!
        Шкурник тоже это понял. Он резко отвернулся, замычал, замахал руками.
        Не теряя больше времени, Андрей проскользнул под клешней. Не без дрожи приблизился к Перлмару. Зажмурившись, вытянул руки с трезубцем и спустя пару мгновений почувствовал, как тяжесть оружия исчезла. Потом осторожно разлепил веки и чудом не закричал, когда взгляд остановился на изуродованном лице.
        Перлмар жестом приказал отойти к стене, а сам двинулся на Изверга.
        Шкурники, заметив его, испуганно ахнули. Изверг будто почуял угрозу. Повернулся боком…
        …И Перлмар ударил.
        Три зубца пронзили туловище. Тварь дернулась, взмахнула лапами. А Шкурник налег на рукоять, стал ворочать ею. Из ран чудовища потекли ручьи черной крови.
        Несколько Шкурников пришли в себя. Шагнули вперед, стали рубить Изверга. Тот задрожал, заметался. Ноги подкосились, но чудовище устояло.
        Неподалеку Андрей заметил топор. Подхватил и бросился к твари. Едва занес, как Изверг метнулся в сторону, сбив двоих и сорвавшись с трезубца. Перлмар отшатнулся. Упал на колени, завалился на бок. Шкурники закричали, ринулись кто куда. Андрей тоже отскочил, выставив оружие.
        А Изверг, содрогаясь всем телом, остановился и стал разворачиваться.
        «Сколько же в нем силы?!» - ужаснулся Духов, глядя на тварь - истекающую кровью, но все еще способную биться.
        Перлмар зарычал, забулькал и поднялся. Изверг уже развернулся и замер.
        Шкурник и тварь оказались точно друг напротив друга.
        В эту же секунду снаружи вновь взревел Пожиратель. Несколько мгновений спустя рев перешел в стон. Затрещало, захрустело. Сверху, с оборонительных сооружений, донеслись взволнованные крики.
        «Неужели подыхает?» - подумал Андрей.
        В голову пришла безумная мысль: подобраться к пробоине и посмотреть. Но как только он сделал первый шаг, Изверг бросился на Перлмара.
        Тот выставил трезубец и тоже шагнул навстречу врагу. Но взмах чудовищной лапы выбил оружие. И почти тут же шипы, торчавшие из туловища Изверга, пронзили Шкурника насквозь.
        Перлмар вздрогнул. Запрокинул голову. Опустил дрожащие руки на плечи монстра, стиснул пальцами. Зарычав, захрипев, развернул его спиной к пробоине.
        - Папа-а! Па-а-апа-а!- взвизгнула Шэрон.
        «Не смотри!- мысленно обратился к ней Духов.- Умоляю!»
        Он обернулся и увидел, что девочка пролезает под клешней. Заплаканная и трясущаяся, она спешила на помощь отцу.
        «Нет! Нельзя!» - мелькнуло в голове.
        Андрей кинулся навстречу, сгреб Шэрон в охапку. Та забилась, завизжала. Собрав остатки сил, Духов прижал ее к себе, закрыл ладонью глаза. Девочка тут же обмякла.
        - Папа!- шептала она, вздрагивая от слез.- Папа!..
        Перлмар продолжал наседать на Изверга. Андрей понял, что тот хочет добраться до пробоины и выпрыгнуть вместе с тварью. Рыча и хрипя, Шкурник делал шаг за шагом. Монстр сопротивлялся: поворачивал туловище, отчего шипы терзали Перлмара, размахивал лапами. Но уступал…
        Снаружи стенал Пожиратель. Рокотали, взрываясь, ядра. Свистели гарпуны.
        Перлмар и Изверг приближались к пробоине.
        Шэрон дрожала и всхлипывала.
        Андрей не отпускал ее и тоже трясся. В голове шумело. Перед глазами выплясывали сотни черных точек. Обезумевшее сердце стучало и стучало…
        Кислый запах, топот железных ног, черный дым.
        Из-за поворота показались пятеро Дымовиков и двое Фронов. Один тот самый, с выпирающей правой половиной лица. Второй - приземистый горбун с огромным сизым мешком под подбородком.
        Шкурник и тварь были уже на краю…
        Погонщики увидели это. Горбун каркнул, хлопнул в ладоши. Очаг Умений загорелся. Дымовики ускорили шаг…
        Поздно.
        Перлмар сделал последний рывок и исчез в пробоине, увлекая Изверга за собой.
        Внешний виток содрогнулся от очередного удара Пожирателя. Железо застонало. Пол заходил ходуном. Горбатый Фрон крякнул и еле удержался на ногах.
        Еще один удар. И еще. Но каждый новый слабее предыдущего.
        Стоны гигантской твари затихали. Зато крики с оборонительных сооружений стали громче.
        Коротким каркающим выкриком погонщики заставили Дымовиков замереть. Первый, с выпирающей правой половиной лица, осторожно подошел к пробоине. Посмотрел вниз.
        - Мы одолели его,- сказал он, оборачиваясь. Оглядел коридор. Кивнул с удовлетворением на безобразной роже.- И от Изверга с Присосами избавились. Прекрасно.
        Андрей покрепче обнял Шэрон и заскрипел зубами, с ненавистью глядя на Фрона.
        «Прекрасно, говоришь?!- мысленно обратился он к уродцу.- А что погибли люди - тоже прекрасно?!»
        Ему хотелось броситься на эту тварь. На этого труса с наростом на лбу, поджавшего хвост и оставившего людей наедине со смертельной опасностью. Он ведь мог биться и без Дымовиков. Пустить в ход плеть-огневуху, оглушить Изверга болью. Тогда Шкурники легко зарубили бы монстра, и никто бы не погиб. Мог, но не стал: предпочел не рисковать своей вонючей шкурой. Да еще и запретил отступать. Пригрозил каким-то Последним Порталом. Что это, кстати?.. Наверняка что-то страшное…
        Духов попытался вызвать ложные воспоминания. Бесполезно.
        Ну и плевать! Погибли люди - и среди них Перлмар и Витара. А десятилетняя девочка Шэрон видела все: как лишенную воли мать заглотило щупальце, как изуродованный отец упал в обнимку с чудовищем. Теперь ей жить с этим до самой смерти.
        Боль сжала сердце. Андрей с трудом сглотнул, посмотрел на девочку. Та перестала вздрагивать и плакать - лежала с закрытыми глазами и тихо дышала.
        Спала.
        Глава 5
        Встреча на торгашеском витке
        Потом было много всего…
        Первым делом уцелевших в битве с Извергом и Присосами потащили, как выразились Фроны, «на обработку». Это оказалась настоящая пытка. Людей долго вели по узким, темным и смрадным коридорам. Добравшись до массивных деревянных ворот, раздели. Затолкали в круглый зал, велели встать лицом к раструбам, торчавшим из стен, закрыть глаза и не дышать. Что-то засвистело, и кожа словно воспламенилась. Андрей едва не заорал. Потом опять коридоры - до Купальни, причем голыми. Там Духова и остальных поливали не меньше часа, а когда «обработка» закончилась, выдали новую одежду и согнали в просторный зал, устеленный темно-синими грязными матрасами. Фрон, одноногий и короткорукий толстяк с плоской серой рожей, объявил, что здесь «спасенные» будут жить, пока не восстановят их кельи.
        Едва обессилевший Андрей лег и закрыл глаза, как зазвучал Гудок. Пора было отправляться на Стёску.
        Оказавшись вне Степной Обители, Духов увидел мертвого Пожирателя. Гигантская туша лежала в десяти метрах от стены. Сдвоенное, ощетинившееся множеством гарпунов туловище покрывали красно-коричневые ожоги и черная корка спекшейся крови. Вокруг суетилось не меньше полусотни Фронов. Уродцы управляли Дымовиками самых причудливых форм. Оживленные Умениями механизмы ходили и ездили, резали Пожирателя большими зазубренными дисками. Отделенные куски грузили на открытые повозки и увозили в глубь Степной Обители.
        «Будут изучать в лабораториях»,- подумал тогда Андрей.
        Еще вокруг Пожирателя валялось множество обломков: куски стен, исковерканные пушки, Дымовики…
        И покойники. Как люди, так и Фроны. Изломанные, разорванные и раздавленные. Духов долго вытягивал шею и скользил по мертвецам взглядом, пытаясь отыскать Перлмара. Не нашел. И тогда возникла дикая мысль: а если суровый Шкурник до сих пор жив? Но это, конечно же, было бредом. Перлмару пришел конец еще в тот момент, когда он лишился нижней челюсти. Он бы не выжил, даже если бы не упал в обнимку с Извергом, пронзенный длинными изогнутыми шипами.
        Потом случилось страшное. Несколько Дымовиков взялись за щупальца. Неожиданно одно вздрогнуло и исторгло… существо. Голое и костлявое, с красной, словно обожженной кожей и редкими прядями длинных черных волос, покрытых слизью. Еще несколько часов назад оно было Витарой.
        Вслед за ней от плена толстой лиловой змеи освободился и дородный усач. Он походил на человека еще меньше, чем мать Шэрон. Череп раздулся, отчего стал похож на грушу. Руки удлинились и свисали до колен. Живот превратился в гроздь огромных кровяных сгустков.
        Оба существа поднялись, осмотрелись. Затем яростно зарычали и бросились на ближайшего Фрона.
        Тот среагировал мгновенно. Короткое заклинание оживило троих Дымовиков. Механические защитники преградили чудовищам дорогу и за пару минут изрубили и растоптали обоих. А погонщик поджег образовавшуюся красно-коричневую лужу.
        Понадобилось не меньше недели, чтобы убрать все следы битвы с Пожирателем. Андрей отправлялся на Стёску или возвращался - и всякий раз туша монстра становилась меньше. Обнажался гигантский каркас костей, исчезали в лабораториях клешни, щупальца, внутренности и лапы. Землю вокруг чудовища не раз воспламеняли, чтобы не появились Гнильцы. Стены Внешнего Витка посыпали белым порошком из специальных машин - здоровенных цистерн, от которых тянулись черные гофрированные хоботы с раструбами на концах,- а потом поливали водой. Позже Андрей узнал, что после битвы с Пожирателем его и остальных «обрабатывали» точно так же. Кожа горела еще пять Стёсок.
        Но это пустяки. Все мысли Духова занимала другая беда: он так и не вернулся домой. Прошло уже больше недели после нападения Пожирателя - после кульминации. А развязки все не было.
        Андрей не знал, как быть дальше. Он вставал по Гудку, получал миску пей-еды, отправлялся к Ползучему Бору, потом назад. И с каждой Стёской крепчал страх. Вновь вернулись нехорошие мысли - будто нет никакого Кагановского и мира, в котором писатель живет, а есть лишь изуродованная Волной Безумия Чаша Жизни, и Андрей ее часть с самого рождения. Теперь эти мысли преследовали неотступно и, подобно туче мошкары, зудели в голове.
        Сводили с ума.
        Духов, как мог, гнал их прочь, но тщетно. Пытался рассуждать, и это тоже не приносило облегчения. Почему об этом мире ему известно не меньше, чем о том, где он студент и будущий журналист? Воспоминания не возникают из ниоткуда. Почему он знает здесь всех, а все знают его? Если бы Андрей действительно был пришельцем из другой реальности, его появление не осталось бы незамеченным и вызвало бы немало вопросов - особенно у Фронов. Эти бдительные твари мигом потащили бы его на допросы или, того хуже, на опыты.
        Вопросы, вопросы - и ни одного ответа. Ни одной соломинки, за которую можно ухватиться и понять хоть что-нибудь.
        Андрей поджал губы, покачал головой. Глубоко вдохнул - он успел привыкнуть к дыши-зелью и не ощущал гнилой вони,- перешел к следующему побегу и взмахнул топором.
        Работа была единственным, что хоть немного ослабляло натиск черных мыслей, поэтому Духов почти не давал себе передышек. Обтесал один ствол, перевел дыхание, подвигал плечами - и переходил к следующему. И так по семь часов уже больше трех недель.
        Или дольше? Гораздо дольше - если он родился и вырос здесь, а потом начал сводить с ума сам себя, выдумывая благополучный мир, где можно смело дышать полной грудью и любоваться высоким синим небом. Мир, в котором нет Ползучего Бора, Пожирателей, Извергов, Гнильцов и Фронов, где он, Андрей Духов, полон сил и планов.
        Слезы. Рвутся наружу, душат…
        Может, и правда поплакать? Никто не увидит за клювастым шлемом. Вдруг полегчает?..
        Андрей оборвал мысль и едва не согнулся пополам, когда резануло в желудке. Гастрит он наверняка заработал - спасибо пей-еде. А скоро, глядишь, и до язвы дойдет.
        Вспомнился рассказ дворового приятеля Мишки Азовцева. Было это лет пять назад. Подростка отправили в больницу с отравлением, а когда выписали, тот собрал на лавочке друзей и с выпученными глазами рассказывал, как его там лечили-мучили. Больше всего ребят впечатлила история о процедуре, которую Мишка назвал «японкой». «Через рот в желудок трубку с лампочкой засунули, прикиньте!- захлебываясь словами, рассказывал Азовцев.- А она толстенная, пока толкали и вытаскивали, я чуть не обблевался!»
        Духова этот рассказ шокировал. Он не раз представлял себя на месте Мишки, и всегда по спине пробегал мороз. Процедура казалась дикой. Тогда-то Андрей и запретил себе газировку, чипсы, гамбургеры и прочую дребедень. Вкусно, конечно, но вредно. Так что лучше обойтись, чем потом, как Мишка говорил, «чуть не обблеваться».
        Вот и берег Андрей желудок. Да, видно, не уберег…
        Он прервался, обвел взглядом окрестности - десятки Шкурников и сотни уродливых, изогнутых серо-зеленых шишковатых побегов, тонущих в синем светящемся тумане,- и покачал головой. Сейчас Духов с радостью оказался бы в кабинете врача со шлангом в желудке. Лишь бы дома. Лишь бы в родном городе, где родители, друзья, универ, редакция «Вестника». Где нормальная жизнь…
        Андрей выпрямился, прищурился. Нет, все-таки он не из этого проклятого мира. Иначе откуда ему известно про гастрит, про язву, про чипсы-гамбургеры? Перед глазами возник Мишка Азовцев - лопоухий, курносый, с угрями на щеках и подбородке, в очках, с мелированными волосами. Если бы Духов выдумал его, разве смог бы представить так ярко?
        Нет: выдумка здесь, а не там.
        «Чертов Кагановский!- Андрей со злостью загнал лезвие под склизкую шкуру.- Сколько можно меня здесь держать?! Хватит!.. Надоело!.. Устал!..» - каждое слово сопровождалось ударом топора.
        Он обтесал еще три побега, и послышался Гудок.
        Глянув на уродливую поросль, Андрей повернулся и направился к повозкам, что стояли за длинной шеренгой неподвижных Дымовиков. Рядом с механическими великанами расхаживали Фроны: низкорослые и вытянутые, хромые и горбатые, толстые и костлявые. Избранные Азэса-Покровителя, наделенные Умениями, ненавидящие род людской.
        «Может, в этот раз?- подумал Духов.- Доеду до Степной Обители, усну, а проснусь дома…»
        Он задавал себе этот вопрос в конце каждой Стёски. Одаривал себя надеждой. Как выяснялось после очередного Сновременья - напрасной.
        Скрип. Посвистывание.
        Дорогу заступил Фрон на самоходе. Тот, с черными сосудами на обвислых щеках, что наградил Андрея пятью плетями-огневухами в самую первую Стёску.
        «Что ему нужно?» - насторожился Духов, останавливаясь. В груди разлился неприятный зуд волнения. Спина, словно вспомнив удары, заныла.
        - Подойди ближе,- квакнул Фрон.- Нам есть о чем поговорить.
        «Что я сделал-то?!» - недоумевал Андрей и сделал шаг навстречу погонщику.
        Он ждал, что опухоль на лбу карлика вспыхнет, воздух затрещит, а в трехпалой руке появится змея желтого света. Но нет: Фрон только щурился, отчего и так почти незаметные глаза едва не исчезали с уродливой хари.
        - Сними шлем,- велел погонщик, как только Андрей приблизился.
        Тот повиновался, предчувствуя недоброе.
        - Я за тобой давно наблюдаю,- заговорил Фрон. Совершенно без интонаций, так что Духов понятия не имел: злится уродец или нет.- И, должен сказать, доволен. Ты хорошо работаешь. Гораздо лучше, чем большинство,- он обвел Шкурников мутным взглядом, брезгливо сморщился.- А потому я решил тебя наградить. В следующую Стёску ты можешь не выходить на работу. У Степной Обители тебе дадут облигацию. Отправляйся завтра на торгашеский виток и купи себе что-нибудь.
        - Э-э-э…- растерянно протянул Андрей. Потом спохватился и подался вперед в поклоне.- Благодарю вас за доброту!
        Собственная фраза показалась настолько нелепой, что он едва сдержал смешок.
        Фрон чуть заметно кивнул - это означало, что Андрей свободен. Но как только тот сделал пару шагов, погонщик вновь остановил его.
        - Скажи,- карлик развернул самоход,- ты ведь живешь в одной из тех келий, что разрушил Пожиратель?
        - Так и есть,- кивнул Андрей.
        - Что ж. Тогда у меня еще одна хорошая новость: ту часть коридора восстановили, можешь возвращаться к себе.
        Духов еще раз поблагодарил уродца и двинулся, наконец, к повозкам.
        «Вот так номер,- размышлял он, когда экипажи со Шкурниками двинулись к Степной Обители.- Неожиданно. Первая хорошая новость. Может, кончилась эта черная полоса? Прогуляюсь по торгашескому витку, а потом и домой вернусь?»
        Закрыв глаза, Андрей представил комнатку Кагановского. Писатель сидел за столом и буравил его мутным, недовольным взглядом.
        «А я ведь по нему соскучился,- подумал Духов, прислушиваясь к себе.- Интересный человек. И не злой, хоть и странный».
        Через два часа повозки остановились. Андрей вылез, потянулся, по привычке посмотрел на громаду Степной Обители. Отстоял очередь, бросил мешок с дыши-зельем в ящик, и бородавчатый Фрон, скорчив презрительную рожу, вручил ему облигацию. Она оказалась прямоугольной деревянной пластинкой с выжженным изображением Азэса-Покровителя. Длинноволосый человек с наростом на лбу будто смотрел на Духова и улыбался - искренне, по-доброму.
        Вскоре Андрей уже шел по коридорам внешнего витка. И словно опять слышал рев Пожирателя, рык Извергов, крики, грохот и скрежет, чувствовал дрожь Степной Обители и свой собственный страх. Он понимал, что страшные, пусть и не настоящие, воспоминания останутся на всю жизнь. Не удастся забыть ни жутких тварей, ни бессмысленный взгляд матери Шэрон, ни ее отца с кровавой дырой вместо нижней половины лица, ни трясущуюся от ужаса и отчаяния девочку.
        Вот и келья. Духов толкнул дверь, шагнул за порог, огляделся. Все, как раньше: оконце, забранное сеткой, узкая лежанка, дыра нужника. Только пятна ржавчины на стенах, полу и потолке другой формы.
        Положив топор под лавку, Андрей облегчился, уселся и стал ждать вторую кормежку.
        Наконец из коридора потянуло кислым. Духов поднялся, подобрал миску - смотреть на грязные стенки было невыносимо, желудок тут же начинал бунтовать - и встал на пороге. Повернулся к келье Перлмара и увидел невысокого коренастого человека лет сорока: черные густые волосы с проседью, щетина, горбатый нос, широкий шрам под правым глазом. Поймав взгляд Андрея, новый сосед оскалился в улыбке. Зубы у него были коричневые, гнилые.
        Духов сдержанно улыбнулся в ответ, опустил глаза. Он гадал, где сейчас Шэрон. Девочку забрали Фроны - почти сразу после того, как был убит Пожиратель. Потом, в убежище, Андрей краем уха слышал, что ее отдали брату Перлмара, который живет в другом коридоре внешнего витка.
        «Только бы у нее все было хорошо»,- он покачал головой, чувствуя, как жалость давит на сердце каменной плитой.
        Дымовик уже вовсю раздавал пей-еду. Духов протянул миску и, получив порцию серой, с розовыми прожилками массы, отошел в келью. Наклонился над посудиной и замер. Взгляд остановился на лавке, где лежала дощечка с выжженным изображением Азэса-Покровителя. Андрей понял, что купит на торгашеском витке. Ложку. Хватит есть - да какой там «есть»: жрать!- по-собачьи, окуная лицо в миску! Он человек - и нельзя забывать об этом! Тем более здесь!
        «Конечно, если там продаются ложки,- подумал Духов, с неохотой засасывая пей-еду.- И если хватит одной облигации».
        Доев, он вычистил костюм. Разложил его на полу, устроился на лавке и заснул.

* * *
        Андрей переходил из одного коридора в другой, спускался и поднимался по лестницам и «вспоминал» о торгашеском витке.
        На самом деле тот был частью внешнего витка: длинный, метров семьсот, зал с хорошим освещением и рядами прилавков. Туда свозили все, что не удавалось продать на внутренних витках: снадобья, у которых кончался срок годности, мясо и зелень далеко не первой свежести, одежду, посуду, инструменты. Отоваривались там не только Шкурники и их родные, но и обитатели внутренних витков - из небогатых или желающие сэкономить.
        Очередной коридор закончился высокими деревянными воротами - такими же, что вели в помещение для «обработки». Вспомнив о процедуре, Андрей почувствовал, как зачесались спина и живот, и повел плечами.
        Ворота были приоткрыты - как раз, чтобы впустить или выпустить одного-двух человек. У каждой створки возвышался неподвижный Дымовик, вооруженный дубиной. Неподалеку сидел на самоходе Фрон. Короткие и тонкие ножки бессильно свисали, грудь выпячивалась. Голова с редкими длинными прядями точно вросла в плечи. Очаг Умений почти закрывал левый глаз.
        - Шкурник?- выплюнул Фрон, как только Андрей приблизился к воротам.- Подойди.
        Духов сделал несколько шагов, остановился и посмотрел на погонщика снизу вверх.
        - Идешь на торгашеский виток?- осведомился тот.
        - Да,- с легким поклоном ответил Андрей.
        - А облигация у тебя есть? Покажи.
        Андрей протянул дощечку. Уродец выхватил ее, приблизил к роже и, ощупывая пальцами, стал изучать. Глазки щурились, кривые, почти черные зубы закусили нижнюю губу. Фрон осматривал облигацию не меньше минуты. Затем, с видимой неохотой, протянул Духову.
        - Иди,- процедил погонщик.
        Поблагодарив, Андрей, наконец, прошел в ворота. Огляделся.
        В десяти шагах начинались ряды прилавков - по большей части деревянных, скособоченных, неумело сделанных. Несколько первых завалены тряпьем. Платьями с длинными рукавами, толстыми штанами и балахонами. Никаких ярких цветов: все либо серое, либо черное. Пара торговцев, удивительно похожих - полных, сонных,- окинули Духова ленивыми взглядами и отвернулись.
        Неожиданно слева донеслось странное треньканье. Андрей удивленно поднял брови, повернулся и увидел старика, сидящего на полу у железной стены: лицо невозможно разглядеть за седыми лохмами, одежда - засаленные обрывки. На коленях у него лежала доска с двумя рядами гвоздей, между которыми были натянуты струны. Старик зацеплял их пальцами, и те отзывались негромким «трен-н-нь!». Беспорядочным, совершенно не похожим на музыку. Перед ним стоял грязный деревянный ящик, в котором высилась горка объедков.
        Две женщины в темных балахонах до пят остановились возле старика. Одна бросила что-то в ящик для милостыни. Старик тут же прекратил игру, замычал, стал раскачиваться, кивать. Женщины пошли к воротам, а «музыкант» все не мог успокоиться.
        «Безумец»,- понял Андрей, глядя на мыкающего старика с жалостью и опаской.
        - Эй, братишка! Добро пожаловать!
        Кто-то хлопнул Духова по плечу. Тот едва не вскрикнул от неожиданности, обернулся и увидел парня лет двадцати пяти. На круглом, небритом лице сияла щербатая улыбка, длинные черные волосы разделены прямым пробором.
        - Чего моргаешь-то? Привет, говорю!- парень хохотнул и отошел, не сводя с Андрея прищуренных серых глаз.
        - При-ивет!- тихо выдавил Духов.
        - Ну вот, уже лучше. Ты чего робкий-то такой? Первый раз здесь, что ли?
        Андрей кивнул.
        - Поня-а-а-атно!- протянул парень и запустил в волосы пухлую пятерню.- Тогда тебе повезло, что меня встретил. Я Румус. Знаю тут каждый уголок!- последнюю фразу он проговорил с особой гордостью.
        - Андрей,- назвался Духов.
        - Вот и познакомились,- Румус довольно ухмыльнулся. Вновь придвинулся, несильно пихнул Андрея кулаком в грудь.- Ну что, пойдем, покажу тебе все? Причем совершенно бесплатно!
        «Надо быть настороже, а то мало ли»,- подумал Андрей, но в ответ снова кивнул.
        Румус улыбнулся еще шире и, развернувшись, чуть ли не бегом двинулся в путь. Духов еле поспевал следом.
        - Тут, брат, жизнь каждый день кипит,- рассказывал новый знакомый.- Разумеется, не так, как на внутренних витках, но тоже ничего. Ты, кстати, какими средствами располагаешь?- не сбавляя шага, он посмотрел на Андрея и чуть не влетел в высокого бородатого старика в длинном белом одеянии и высокой шапке. Тот охнул, отступил. Румус лихо провернулся вокруг себя и как ни в чем не бывало пошел дальше.
        - Одной облигацией,- робко ответил Духов, глядя на ближайший прилавок. Он был заставлен склянками - большими и маленькими, пузатыми и вытянутыми. Рядом топтался продавец - маленький сухой человечек с голым черепом и выдающимся горбатым носом.
        - М-да-а, маловато,- Румус качнул головой.- Совсем Фроны Шкурников ценить перестали. Вы же каждый день своими потрохами с Ползучим Бором торгуете! Если бы не вы, добралась бы давно эта зараза до Степной Обители!
        Андрей промолчал. Мимо проплыли еще два прилавка с одеждой.
        - Ну да ничего,- продолжил парень.- Сейчас найдем, на что тебе дощечку потратить. Ты сам-то что купить хотел? Скажи, я присоветую, где дешевле.
        - Ложку,- едва Андрей ответил, Румус остановился и согнулся от хохота.
        - Ло-ожку?- заикаясь, выдохнул он.- Ну, ты даешь! На что она тебе? Накупил бы лучше жратвы да устроил себе праздник. Я же знаю, чем вас, Шкурников, кормят. Пей-едой. А это дрянь та еще. Неизвестно, от чего вы быстрее загибаетесь - от лающей болезни или от пей-еды.
        Духов нахмурился, пожал плечами.
        - Ладно,- Румус добродушно крякнул, положил ему руку на плечо.- Извини, если обидел. Не хотел, честно. Но ты все ж таки подумай, нужна тебе ложка или нет. Тут ведь,- он понизил голос, наклонился,- не только еду и барахло купить можно. Есть и живой товар. Два часа как раз в одну дощечку и обойдутся. Недалеко осталось, сейчас сам посмотришь. Девочки - что надо! Заласкают так, что мигом о своей шкурничьей доле забудешь!
        Замедлив шаг, Андрей повернулся к Румусу, открыл рот, чтобы возразить. Тот посмотрел на него, хохотнул. Обхватив за плечи, развернул и повел в проход между двумя прилавками. На одном лежали темные ломти вяленого мяса и поникшие пучки зелени. На другом высились башни из тарелок, кружек и горшков.
        - Сейчас поглядишь на наших красавиц,- приговаривал Румус, подталкивая Духова.- Свое дело знают! К ним даже Фроны с внутренних витков приходят!
        Шли еще с полминуты. Потом Румус забежал вперед, встал перед Андреем. Раскинул руки и торжественно провозгласил:
        - Добро пожаловать к кельям телесных радостей!
        Он привел Духова в пропахший мочой закуток с несколькими железными дверями. Из-за одной доносились частые громкие стоны. Возле стены стояли четыре женщины. Неопрятные, вульгарные, в коротких засаленных платьях. Андрею хватило одного взгляда на них, чтобы почувствовать себя грязным. Затошнило, захотелось отвернуться. Однако Румус смотрел на шалав с гордостью.
        Те, приметив возможных клиентов, оживились. Зашушукались, стали хихикать. Одна, долговязая, с немытыми, собранными в высокую, сложную прическу волосами, подалась вперед. Открыла рот и высунула язык. Острый темный кончик задрожал, будто у змеи. Другая, с короткой стрижкой и толстыми кривыми ногами, повернулась, задрала подол и хлопнула себя по отвислому синюшному заду. Ее товарки отозвались визгливым смехом.
        - Ну, как?- спросил Румус, не отрывая от «живого товара» томного взгляда.- Нравятся?
        Андрей покачал головой, попятился. Сделав шагов пять, развернулся и двинулся прочь. В спину летел хриплый хохот четырех шлюх.
        «Мерзость!» - думал Духов, ускоряя шаг. Вскоре он оказался между знакомыми прилавками - с мясом и зеленью и с посудой.
        - Э-эй!- голос Румуса. А вот и он сам - догнал и смотрит: растерянно, виновато.- Ну, чего ты? Не хочешь девочек - так и скажи! А то развернулся молча, ушел! Напрасно, кстати, отказываешься!..
        - Прекрати,- тихо, но твердо перебил Андрей.
        - Ладно-ладно,- парень поднял руки.- Забыли. Не было ничего. Пойдем ложку тебе искать, раз так надо.
        Снова потянулись прилавки с одеждой и едой. Кое-где висели самодельные амулеты всевозможных форм и цветов, призванные, по словам продавцов, защищать от Пожирателей и Извергов. У очередной лавки со снадобьями шел спор: невысокая полная женщина пыталась впихнуть торговцу - кудрявому толстяку с повязкой на правом глазу - маленький флакон коричневого стекла. Она что-то говорила, но до Андрея долетали только отдельные фразы: «Не помогло!», «Как было и раньше!», «Кашель!» Рядом с ней стоял мужчина в костюме Шкурника. Женщина нечаянно задела его плечом, и тот, согнувшись, зашелся в приступе лающего кашля. Тут же забыв про флакон, женщина обняла Шкурника за плечи, стала успокаивать. Продавец пару секунд равнодушно смотрел на обоих, затем пожал плечами и отвернулся.
        - Обычное дело,- заявил Румус, заметив, что Андрей смотрит в сторону прилавка со снадобьями.- Многие долго не верят в лающую болезнь. Считают, что простудились, и тратят последнее на лекарства. Потом видят: толку нет, и пытаются вернуть снадобье. А продавцам плевать. Продали - и хорошо. А помогло или нет - это уже не их дело.
        Андрей кивнул, вспоминая Фабела.
        Кто-то сзади потянул его за подол балахона. Духов вздрогнул, обернулся и отскочил, испуганно вскрикнув.
        - Ты чего?- Румус оглянулся, проследил за напряженным взглядом Андрея. И кивнул: - А-а, попрошайки вылезли. Скоро по всем рядам расползутся милостыню выклянчивать. Орать-то зачем?
        - Это…- выдохнул Андрей, по-прежнему глядя на маленькое существо,- что?!
        - Ах, да: ты же здесь в первый раз. Забываю все время, извиняй. Это попрошайки из келий милосердия. А бояться не надо, ничего они тебе не сделают.
        Духов сглотнул и сделал маленький шажок вперед. Глаза не отрывались от странного создания. Постепенно до него дошло, что раньше оно было ребенком. Мальчиком лет восьми. Когда-то…
        А теперь…
        У мальчика не было волос, поскольку они не могли расти на гладком полукруглом колпаке, сделанном из материала, похожего на бледно-зеленую пластмассу. Кто-то снял с ребенка скальп, спилил крышку черепа и заменил… этим. Кожа вокруг среза посинела и вспухла. Из правой глазницы торчала толстая пружина. На конце чуть покачивался большой стеклянный глаз с синей радужкой и красными черточками прожилок. Второй глаз у мальчика был свой, зеленый. Под вздернутым носом запеклась кровь, синие губы плотно сжаты, на подбородке длинная ссадина. Из одежды - только грязная набедренная повязка, и мальчик мерз. Прижимал тонкие, без намека на мышцы, руки к бокам. Переступал босыми ногами с острыми коленками. На вздутом животе Андрей заметил несколько шрамов.
        - Ч-что с ним случилось?- тихо спросил он, повернувшись, наконец, к Румусу. Смотреть на маленького калеку становилось невыносимо.
        Тот пожал плечами, склонил голову:
        - Ничего особенного. Столяр над ним поработал. Так же, как над остальными своими попрошайками.
        «Столяр?- мысленно переспросил Духов.- Что еще за Столяр?»
        Румус, заметив его недоумение, набрал воздуха и стал объяснять:
        - Попрошайки живут в кельях милосердия. Это здесь же, на торгашеском витке. А хозяин келий милосердия - и попрошаек заодно - Фрон по прозвищу Столяр. Прозвище он сам себе выбрал. У него особое Умение - вживлять неживое в живое. Вот он и работает над своими подопечными. Гляди.
        Он кивнул Андрею за плечо, тот медленно обернулся и застыл, раскрыв рот.
        Вдоль прилавков, хромая, шел еще один мальчик, лет двенадцати. Правая нога была отнята выше колена, ее заменял коричневый протез. Вместо носа - деревянный кружок с двумя дырками, похожий на розетку. На шее висела маленькая корзинка, где лежало несколько объедков.
        - Это…- в горле пересохло. Кашлянув, Андрей продолжил: - Это Фрон с ними сделал?
        - Ну да,- кивнул Румус.- Столяр. У него таких детишек около дюжины. Почти все - дети Шкурников, оставшиеся без родителей. Такое на внешнем витке сплошь и рядом случается, сам знаешь. То лающая болезнь, то Изверг. То,- он передернул плечами,- Пожиратель. Осиротел мальчишка или девчонка - приходят Фроны-погонщики, забирают и отправляют сюда. К Столяру.
        Мальчишка с протезом ухромал в проход между прилавками. Первый, с пластмассовым колпаком и глазом на пружине, тоже испарился. Зато появились двое новых попрошаек.
        Первой шла девочка. Из посиневшей левой голени торчали три спицы, одно плечо заметно ниже другого. Но больше всего Андрея пугало ее лицо: у девочки был зашит рот - распухшие лиловые губы стягивали толстые красные нити. А из дырки в горле торчала зеленая резиновая трубка толщиной в палец, с небольшой воронкой на конце.
        Андрея трясло. Не выдержав, он шагнул назад. Румус чуть заметно усмехнулся.
        - Это ты с непривычки,- сказал он.- Выглядят столярские детишки, конечно, жутко, но они не опасные, не бойся.
        «При чем тут опасные - не опасные?!» - крикнул про себя Духов, глядя на попрошайку, который следовал за девочкой.
        Подросток лет четырнадцати передвигался при помощи рук, поскольку короткие и слабые ноги не могли выдержать его вес - они волочились за хозяином, словно лишенные костей. Спину уродовал горб. Губ не было, и казалось, что подросток все время скалится. Из выпуклого лба торчала шестеренка.
        Хотелось отвернуться и зажмуриться, но Андрей понимал, что это бессмысленно - кошмар надежно впечатался в память. Вслед за дурнотой и испугом пришло непонимание. Зачем? Зачем Фрон по прозвищу Столяр делает детей такими?
        Духов все смотрел, как мальчик с шестеренкой во лбу ползет мимо прилавков, и поймал себя на том, что не чувствует к нему жалости. Он просто хотел, чтобы искалеченного попрошайки не было. Никогда. И остальных трех… существ - тоже. Даже в мыслях Андрей не смог назвать их детьми.
        - Эй!- Румус осторожно толкнул его.- Ну, ты чего застыл?
        - Ничего,- тихо ответил Андрей.
        - Надо же, какой впечатлительный!- парень фыркнул и мотнул головой. Потом, поразмыслив пару секунд, наклонился и прошептал заговорщическим тоном: - Хотя я, по правде, когда попрошаек в первый раз увидел, чуть не заорал. А кто-то, говорят, даже обделывался. Но это поначалу. Потом привыкаешь - и начинаешь их жалеть.
        - Жалеть?- переспросил Духов. Он вновь прислушался к себе. Нет, жалости не было. А испуг уходил, уступая место дурноте.
        - Конечно, жалеть. А для чего, по-твоему, Столяр над ними работает? Для чего о-пе-ра-ции,- последнее слово далось Румусу с трудом,- проводит? Чтобы попрошаек жалели. Вот представь: бегали бы они тут обычными детьми… И что? Путались бы под ногами, раздражали бы всех. А кто-то их вообще бы не замечал. Тогда какой от них толк? Милостыни бы почти не приносили. А так - совсем другое дело. Столяр, как он сам выражается, «товарный вид» попрошайкам придает. Для него это уже искусство!
        Андрей прищурился, посмотрел на Румуса. Качнул головой, но промолчал.
        - И от попрошаек доходы неплохие,- продолжал тот.- Конечно, жратву в основном подают. Но случается, что и облигацией кто-нибудь с внутренних витков, побогаче, одарит. Так что живут Столяр и его детишки далеко не бедно. Во всяком случае, брюхо набить всегда есть чем.
        Горбатый подросток ползал под ногами покупателей. Остановился возле невысокой пожилой женщины с большой черной родинкой на щеке, протянул корзинку, висящую на шее, замычал. Та покачала головой, глядя на калеку, вытащила из сумки маленький серый колобок. Попрошайка заухал - как показалось Андрею, радостно,- сцапал колобок. Положил в корзину и пополз дальше. Темные, глубоко посаженные глаза нацелились на Духова.
        - Пойдем,- выдавил тот, чувствуя, что свихнется, если подросток доберется до него.- Куда-нибудь…
        - Как скажешь,- Румус пожал плечами и свернул в проход возле прилавка с посудой. На ватных ногах Андрей двинулся следом.
        Прошли немного в неплотном людском потоке. Духов понемногу приходил в себя.
        «Главное,- думал он,- снова на попрошаек не наткнуться».
        Андрей вдруг понял, что жалеет о походе на торгашеский виток. Уж лучше бы он сейчас топтался в синем тумане и стесывал шкуру с отвратительных побегов Ползучего Бора…
        Мысль оборвалась, когда взгляд остановился на маленькой фигурке с длинными черными волосами. Девочка стояла спиной, но Андрей не сомневался: это Шэрон. Сердце радостно екнуло, и он двинулся к ней.
        - Эгей!- удивленно воскликнул Румус.- Куда так полетел?
        Духов пропустил окрик мимо ушей. Он подошел к девочке, осторожно тронул за плечо.
        - Шэрон,- тихо позвал он.- Привет.
        Та обернулась, и Андрей улыбнулся, увидев круглое лицо с огромными синими глазами. Да, это Шэрон.
        Пару раз удивленно моргнув, она узнала Духова и тоже улыбнулась.
        - Здравствуй,- тихо ответила девочка.
        «Как хорошо, что она жива и здорова»,- подумал Андрей.
        И внезапно почувствовал, как все внутри сдавило от сострадания и вины. Захотелось обнять ее, сказать, как ему жаль, что она потеряла маму и папу, попросить прощения за то, что не смог помешать чудовищам… Но Духов сдержался - слова не вернули бы девочке родителей, только напомнили бы о недавно пережитом горе.
        - Как ты?- спросил он, усаживаясь перед Шэрон на корточки.- Как живется в келье у дяди? Ты с ним сейчас?
        Девочка помрачнела, опустила глаза. Только тут Андрей заметил, что на шее у нее висит маленькая корзинка. Как было у всех попрошаек.
        Недоуменно подняв брови, Духов уставился на лежавшие в корзинке пять явно переспелых фиолетовых ягод и пучок зелени.
        - Эй!- Румус подошел, остановился рядом.- Знакомая твоя, что ли?
        - Соседка,- тихо ответил Андрей, не сводя глаз с корзинки.
        «Это еще ничего не значит,- наконец подумал он.- Может, это ей дядя надел, чтобы покупки несла».
        Шэрон, тоже глядя в корзинку, прерывисто втянула носом. Что-то с ней было не так.
        - Скажи, пожалуйста,- осторожно начал Андрей, дотронувшись до корзинки,- а зачем тебе это? Дядя дал?
        Девочка молча мотнула головой.
        - Нет, брат,- вмешался Румус.- Такие висюлины только попрошайкам выдают. Так что ты, видать, ошибся. Никакая это не твоя соседка…
        - Да погоди ты!- раздраженно оборвал Духов. Наклонившись, он заглянул Шэрон в глаза.- Что-то случилось? Ответь, может, я помочь смогу.
        - Нет,- одними губами ответила девочка.- Не сможешь. Я теперь здесь.
        - Как так?!- опешил Андрей.- А твой дядя? Ты разве не с ним живешь?
        Шэрон сглотнула. Духов понял, что она вот-вот заплачет.
        - Я теперь здесь. Дядя сказал, что я ему не нужна. Они и так вчетвером в келье.
        - И что?!- выдохнул Андрей, чувствуя, что девочка сейчас скажет страшное.
        - И он привел меня сюда. Отдал Фрону, который режет детей…
        - Все понятно,- опять встрял Румус.- Такое тоже случается. Родители, если уж очень туго приходится, отпрысков своих Столяру сдают. И даже пару дощечек за это получают. Так что продали твою соседку. Хорошие, видать, у нее маманя с папаней!
        - Заткнись!- Андрей со злостью уставился на парня, прошипел: - У Шэрон родители погибли во время нападения Пожирателя! А ее Фроны забрали и к дяде отправили!..
        - Ну, тогда вообще ничего удивительного не вижу,- Румус мотнул головой.- Кто она своему дяде? Лишний рот, который к тому же место в келье занимает…
        - Потише!- вновь зашипел Духов, глазами указывая на Шэрон - та стояла, молча глядя в пол.- Она ведь все слышит!
        - Ладно, извиняй,- парень пожал плечами, отошел на пару шагов и демонстративно отвернулся.
        Андрей мягко обхватил Шэрон за плечи.
        - И давно ты здесь?
        - Уже вторую Стёску,- с хрипотцой ответила девочка. Бороться со слезами становилось все сложнее.- Хожу по рядам, прошу еду. Но почти никто не подает. Фрон очень злится. Сказал, что меня не жалко. И перед Сновременьем будет о… опе…- она всхлипнула…
        - Операция,- пробормотал Андрей, чувствуя, что под сердцем словно образовалась бездонная пропасть.
        Он посмотрел на Шэрон. На круглое, с большими синими глазами, лицо. Сегодня она станет другой. Как те несчастные ребята, на которых нельзя глядеть без дрожи.
        - Я говорила с одной девочкой,- проглотив слезы, сообщила Шэрон.- Она сказала, что это очень больно и страшно.
        - И что же,- с трудом выдавил Духов.- Уже ничего нельзя сделать?
        Шэрон мотнула головой и молча указала в сторону. Андрей повернулся и увидел в конце ряда тяжелую дверь над железным крыльцом в пять ступеней. Рядом стоял Фрон - настоящий гигант, выше двух метров. Туловище напоминало огромный шар, оно держалось на коротких и кривых ногах. Длинные и тонкие руки сгибались в четырех местах, на каждой по шесть суставчатых пальцев. Маленькая голова запрокинута назад - видимо, Фрон не мог двигать ею. Зато выпуклые, налитые кровью глаза вращались с дикой скоростью. Очаг Умений не светился, отчего походил на высохший человеческий кулак.
        «Это и есть Столяр,- догадался Андрей, глядя на великана.- Чудовище».
        Фрон разговаривал с двумя людьми - толстой неопрятной женщиной с жидкими кудрявыми волосами черного цвета и мужчиной в костюме Шкурника. Узко посаженные глаза и массивный подбородок придавали ему сходство с Перлмаром.
        «Да это его брат!- дошло до Андрея.- Дядя Шэрон!»
        Кривой рот Фрона шевельнулся, люди отошли на пару шагов, поклонились. Столяр извлек из кармана три облигации, сунул Шкурнику. Тот, вновь принявшись кланяться, развернулся и направился мимо прилавков. Толстуха двинулась следом.
        - Все,- прошептала Шэрон. Она вздрагивала, в глазах стояли слезы.- Они продали меня Фрону.
        - М-да-а,- сочувственно протянул Румус.- Не повезло тебе, малая.
        - Нет уж,- пробормотал Андрей, выпрямляясь.- Они тебя не продадут!
        Он повернулся к дяде Шэрон и его жене - те встали, с довольным видом разглядывая дощечки,- и двинулся вперед.
        - Э-э-э! Ты куда собрался?!- завопил Румус, хватая его за плечо.- Совсем рехнулся! Не суйся не в свое дело! Не зли Столяра! Опасно это!
        Духов молча вырвался и пошел дальше, сжимая кулаки.
        Перед глазами маячили изуродованные дети. Шэрон не будет такой! Ни за что! Он не позволит! Нужно поговорить с ее дядей. Убедить. Заставить передумать.
        Дядя Шэрон уже заметил Андрея, недобро прищурился и поспешил спрятать облигации в сумку через плечо. Его жена скорчила злую рожу и выступила вперед.
        Духов остановился в двух шагах, чуть склонил голову.
        - Здравствуйте,- выдавил он, понятия не имея, с чего начинать.- Вы меня не знаете, но…
        - Вот именно что!- сварливым голосом отозвалась жена Шкурника.
        - Не знаем - и знать не хотим!- вторил брат Перлмара.- Поэтому проваливай, пока не получил!
        - Вот именно что!- вновь каркнула женщина.- Проваливай! А то у нас рука тяжелая!
        - Да постойте же!- чуть не плача, взмолился Андрей. Мысли путались, сердце таранило ребра.- Послушайте, пожалуйста! Я бывший сосед вашего брата,- он посмотрел на Шкурника, тот нахмурился.
        - И что дальше?- недовольно осведомился дядя Шэрон.- Моего брата больше нет. Его убила тварь! Очень жаль, но тут ничего не поделаешь!- судя по тону, ему было плевать на гибель Перлмара.- Если хочешь выразить соболезнования, давай быстрее. У нас дел полно!
        - Вот именно что!- истерично поддакнула жена Шкурника.
        - Нет… То есть да… я вам соболезную, мне очень жаль…- Андрей вконец запутался, растерялся.- Но я… о другом хочу. О Шэрон.
        Муж и жена переглянулись - с испугом и злостью.
        - А чего о девке говорить?!- сурово осведомился брат Перлмара.- Не повезло ей, тут уж ничего не попишешь!
        - Вот именно что!- тетка посмотрела на Андрея с вызовом.
        Духов не ожидал такого напора.
        «Давай!- мысленно подгонял он самого себя.- Соображай!»
        Дядя Шэрон и его жена хотели воспользоваться паузой и уйти, но Андрей снова заступил дорогу. Лицо Шкурника потемнело. Он двинулся на Духова. Процедил:
        - Ты, парень, меня не зли лучше! И нос в чужие дела не суй! Я ведь по-всякому понять дам!
        - Зачем вы продали ее Столяру?!- выпалил, наконец, Андрей.
        Брат Перлмара на мгновение вжал голову в плечи. Потом злобно сверкнул глазами.
        - Еще раз говорю: не твое это дело,- чем тише он говорил, тем страшнее становилось Духову.
        С каждой секундой Андрей все отчетливей понимал, что напрасно ввязался в ссору. Но и отступить не мог. Не позволяла жалость к Шэрон и чувство вины перед девочкой. Он не спас ее родителей. Пытался, но не спас - так надо хотя бы помочь ей самой.
        - Не суйся,- угрожающим тоном продолжал Шкурник.- Думаешь, мы такие-сякие, раз продали племянницу?! А знаешь, каково впятером в келье?! В этой тесной, вонючей и грязной комнатенке, когда друг на дружке спать приходится! Не знаешь! А раз не знаешь - не разевай рот!
        - Он же искалечит ее,- прошептал Андрей.- Вы видели попрошаек? Видели, что Столяр с ними делает? И Шэрон будет такой! У нее перед этим Сновременьем операция! Через несколько часов!
        Оба молчали, глядя на Духова так, словно тот застукал их за чем-то грязным.
        - Ей всего десять лет,- продолжал Андрей.- Она только что потеряла мать и отца, а теперь вы отправляете ее…
        - На смерть, хочешь сказать?!- злобно перебил Шкурник.- Ничего подобного! Ей там будет лучше, чем у нас!..
        - Лучше?!- закричал Андрей, чувствуя, как накатывает волна ярости.- Ее превратят в чудовище! В калеку!
        - Не ори!- дядя Шэрон схватил его за грудки.- Да, мы знаем, что с ней будет! Но уже поздно: Столяр заплатил нам! И обратного хода нету!
        - Вот оно, значит, как…- Духов с ненавистью глядел в узко посаженные глаза.- Он вам заплатил. А вы и рады - променять человека на облигации! На три дощечки, да?!- последнее он выкрикнул.
        - Заткни пасть!- рявкнул Шкурник и встряхнул Андрея.- Еще раз повысишь голос - я тебе зубы выбью, понял?! А теперь отваливай! И больше нам на глаза не попадайся!
        От резкого толчка Духов чуть не упал. А дядя Шэрон и его жена прошли мимо.
        «Нет!- Андрей повернулся к ним.- Не сдамся!»
        Он догнал их, забежал вперед и преградил путь. Брат Перлмара затрясся от ярости.
        - Ты доиграешься, парень!- прорычал он, сжимая кулаки.
        - Постойте, пожалуйста!- Духов сделал шаг назад, выставил руки. Тут его осенило. Обозвав себя кретином за то, что не додумался до этого раньше, он произнес: - Послушайте! Если не хотите, чтобы Шэрон жила у вас, отдайте ее мне. Я один в келье.
        Дядя девочки раскрыл рот. Потом закрыл и, помрачнев, качнул головой.
        - Но почему?!- крикнул Андрей.
        - Бесполезно,- ответил Шкурник.- Мы уже заключили договор со Столяром, и нарушать его нельзя. Так что оставь нас в покое и забудь о Шэрон. Ее место теперь здесь.
        - Вам нужны деньги, да?- тихо, убитым голосом спросил Андрей.- У меня есть облигация. Она ваша, только позвольте мне забрать Шэрон.
        - Ты что, дурак?!- брат Перлмара вновь кричал, бешено сверкая глазами.- Совсем ничего не понимаешь?! Шэрон теперь собственность Столяра! Фрона! И исправить уже ничего не получится!
        - Это вы виноваты!- с ненавистью произнес Духов, указывая на него пальцем.- Из-за вас Шэрон станет уродкой и попрошайкой! Как вы будете с этим жить?! Как будете смотреть на нее, когда в следующий раз придете на торгашеский виток?!
        - Ах, ты, тварь!
        Это не выдержала жена Шкурника. Зашипев, она бросилась вперед и схватила Андрея за волосы. Наклонила и стала бить коленями. По бокам, по ногам, по заду.
        - Стыдить нас собрался, да?!- визжала она, мотая Духова из стороны в сторону, будто куклу. От неожиданности тот опешил и не сопротивлялся.- Поговори еще! Уж я-то тебе волосы выдеру!
        Тетка в очередной раз потянула Андрея на себя, и тот споткнулся. Упал на колени, а жена Шкурника навалилась сверху и принялась колотить кулаками. Один удар пришелся в висок. Духов клацнул зубами, прикусил язык. В голове зашумело, перед глазами все поплыло.
        Еще удар - в нос. Потом в подбородок.
        - Хватит!- рявкнул дядя Шэрон. Он наклонился и не без труда оттащил жену.
        Сразу стало легче дышать - весила тетка немало.
        - То-то!- продолжала каркать она, громко втягивая воздух.
        - Пойдем уже!- зарычал Шкурник, подталкивая ее вперед. Потом наклонился к Андрею, скользнул к нему в карман и вытянул облигацию.- Это мы заберем,- сказал он.- Будет ком-пен-са-цией. А ты нам на глаза больше не попадайся! Усек?!
        Дядя Шэрон с женой ушли. Духов полежал еще немного и поднялся на четвереньки, чувствуя со всех сторон десятки любопытных взглядов. Боль проходила, но Андрею все равно было очень плохо. Он ощущал себя грязным, будто искупался в помоях.
        «В общем-то, так и было»,- подумал он, выпрямляясь и оглядываясь.
        Торговцы и покупатели по-прежнему пялились на него. В стороне стояла Шэрон. Она вздрагивала, видимо, борясь со слезами. А вот Румуса нигде не было. Наверняка испарился, не желая находиться в компании чокнутого…
        «Плевать»,- сказал себе Андрей и двинулся вдоль прилавков.

* * *
        Он прятался в закутке возле входа в кельи милосердия и ждал Гудка. Оставалось часа три - и Андрей не знал, что будет потом. Духов был уверен лишь в одном: он не вернется в свое жилище без Шэрон.
        Андрей понятия не имел, как вызволять девочку. Он понимал, что договориться со Столяром не получится - тот и его может упрятать в кельи милосердия и превратить в жуткую живую куклу. Одолеть Фрона силой тоже не выйдет. Оставалось одно - хитрость. Шэрон нужно украсть.
        Затея казалась совершенно бессмысленной, но Духов не собирался отступать. Он чувствовал… что-то. Внутренний голос подсказывал, что надо сидеть и ждать. Что он, Андрей, поймет, когда придет пора действовать.
        «Я неспроста попал на торгашеский виток именно сегодня,- твердил он себе.- Это все Кагановский и его сюжет. Это он заставил меня встретиться с Шэрон. Теперь надо помочь ей. Может, это откроет путь домой».
        Духов больше не считал битву с Пожирателем кульминацией. Скорее всего, это была только подготовка к ней. Ведь сам Андрей, когда чудовище напало на Степную Обитель, не сделал почти ничего. Лишь убил нескольких Присосов. А еще - позволил чудовищу забрать отца и мать Шэрон. Теперь он должен искупить вину. Спасти девочку от операции.
        Андрей уже несколько раз представлял, как Шэрон лежит, привязанная к столу, а Фрон, по прозвищу Столяр, готовит ее к мучениям,- и содрогался.
        Все-таки Кагановский псих. Придумать… такое.
        - Ладно,- прошептал Духов, поглядывая на ряды прилавков. Кое-кто из торговцев уже сворачивался, покупателей тоже стало меньше.- Поиграю в его игры еще немного.
        Он повернулся к двери в кельи милосердия. Тяжелая, железная. И наверняка запирается перед Сновременьем. Значит, нужно попасть за нее раньше. Выждать момент и проскочить, чтобы никто не заметил.
        «Хороша задачка»,- Андрей покачал головой, поджал губы, чувствуя, как подводит живот.
        Духов понятия не имел, что ждет его за дверью. Коридоры? Комнатушки? Будет ли где спрятаться?
        Неизвестно…
        Но скоро он все узнает.
        «Возможно»,- мысленно уточнил Андрей, ежась.
        Время продолжало медленно течь, в голове неспешно кружилась карусель мрачных мыслей. Торгашеский виток понемногу пустел. Пару раз Духов видел Румуса. Парень ходил между прилавков, прилипал к покупателям, что-то втолковывал. Возможно, он заметил Андрея. Просто не подавал виду.
        Лязгнуло. Духов вздрогнул. Спустя пару мгновений дверь в кельи милосердия открылась. На крыльце показался Столяр. Глядя на громадную безобразную фигуру Фрона, Андрей вжался в стену. Больше всего он боялся, что Столяр увидит его. Но тот смотрел прямо и стоял, не шевелясь.
        Прошла минута. Другая. Резало глаза, и Духов понял, что ни разу не моргнул с тех пор, как на крыльце возник Фрон.
        «Скоро Гудок»,- подумал он. Сердце словно разбухало с каждым ударом. Тело сковало дрожью.
        Фрон издал неприятный горловой звук. Шевельнул суставчатыми пальцами. Выглядело это мерзко - кисть Столяра напоминала шестилапое насекомое.
        «Уйди,- заклинал Фрона Андрей. От напряжения он вжимался в стену до боли в спине.- Сходи, прогуляйся между рядами».
        Словно подчинившись, Столяр спустился с крыльца. Дверь осталась открытой.
        Духова трясло все сильнее. По бокам, щекоча кожу, скатывались капельки пота. А глаза не отрывались от огромной, шарообразной фигуры Фрона. Вот бы тот отошел еще шагов на десять…
        Андрей перевел взгляд на крыльцо. От закутка, где он сидел, до двери не больше пяти метров. Все получится, если Фрон подарит хотя бы три секунды.
        Столяр вновь шевельнул пальцами. Шумно выдохнул. И направился к торговым рядам.
        Пора!
        Андрей выскользнул из закутка. Прижимаясь к стене, на цыпочках и не дыша, метнулся к крыльцу. Взгляд впиявился в Столяра. Тот, переваливаясь, топал прочь.
        Только бы не обернулся!..
        Вот и ступеньки. Боком, не сводя глаз с Фрона, Духов поднялся на крыльцо. Скользнул за дверь.
        «Удалось!» - сверкнуло в голове.
        Он снова прислонился к стене и огляделся.
        За дверью оказалась широкая и крутая каменная лестница в два десятка ступеней. Она вела вниз - к утопающему в полумраке коридору. Стены прятались за хламом. Тот, как неведомое и жуткое растение, словно расползался вверх и в стороны. Железные листы, обломки, прутья, короба, крюки, цепи и шестеренки могли послужить хорошим укрытием, и Андрей на цыпочках стал спускаться по ступеням.
        Из коридора дохнуло сыростью. В ноздри шибанул сильный запах йода. Тело сковало холодом. Духов задрожал, но не сбавил темпа. Надо было торопиться, ведь Фрон мог вернуться в любую секунду. Может, он уже на крыльце…
        От последней мысли Андрея передернуло. Он ускорился и через пару секунд оставил лестницу позади. Теперь нужно найти лазейку в завалах. Пролезть, съежиться и притаиться. До поры до времени…
        Духов прошел немного и замер перед погнутым металлическим баком в половину его роста. Он соседствовал с лестницей, лишенной нескольких перекладин, и Андрей вполне мог поместиться в промежутке между ними.
        Он бросил взгляд на дверь. Отделенный двумя десятками каменных ступеней светлый прямоугольник казался призрачным и невероятно далеким. По спине побежали мурашки.
        «Ничего, выберусь»,- подбодрил себя Андрей.
        Опустившись на четвереньки, он втиснулся между баком и лестницей. Развернулся лицом к коридору и замер.
        Так Духов просидел не меньше получаса. Противный запах йода больше не резал носоглотку, но задеревеневшее тело ныло все сильнее. Фрон не возвращался, было тихо, и Андрей слышал только собственное дыхание.
        Наконец в открытую дверь полился гул.
        «Все. Скоро начнется»,- от мыслей опять подвело живот. Андрей шевельнулся и сморщился, когда щелкнуло в шее.
        Через несколько минут он услышал шаги. А потом мимо пошли попрошайки…
        Их и вправду было не меньше дюжины, и Андрей не мог сдержать дрожи, глядя на марш жалких, а оттого еще более страшных созданий. Они ковыляли, ползли, катились, подволакивали искусственные ноги. Горбатые, изломанные, с огромными или чересчур маленькими головами… Духов даже мысленно не мог назвать их детьми.
        «Чудовища,- думал он, скрючившись за баком.- Они ведь как Изверги. А Фрон Столяр - все равно, что Пожиратель. Превращает детей в страшилищ. И это здесь, в Степной Обители, построенной для защиты…»
        Последней была Шэрон. Столяр вел ее чуть впереди себя, держа за плечо. Он тяжело сопел, девочка часто, со всхлипом, дышала. Андрей не мог представить, каково ей сейчас. Замутило еще сильнее.
        Коридор опустел. Выждав немного, Духов выполз из засады. Встал и, держась железных завалов, осторожно двинулся вперед.
        Круглые лампы на потолке поливали коридор слабым голубоватым светом.
        «Мертвым»,- от невольной мысли Андрей передернулся.
        Горы мусора кончились, коридор сворачивал вправо. Прижавшись к стене, Духов выглянул и увидел небольшой зал с четырьмя деревянными дверями. К стене крепились три длинные полки. На верхней лежали инструменты: пара тесаков, здоровенные щипцы, пилы, молотки и сверла.
        «Он ими… детей»,- Андрея продрал мороз. Внизу живота болезненно сжалось.
        Он перевел взгляд на следующую полку и приоткрыл рот. Ее занимали искусственные части тел. Духов увидел несколько колпаков - совсем как был у того мальчика,- глаз, рук, ног. Пластмассовых, стеклянных и деревянных… Андрей понимал, что конечности мертвы, что они не могут быть живыми, потому что… Просто потому что не могут… Но все же не мог отделаться от ощущения, что они чувствуют его и вот-вот потянутся вперед.
        Тут же лежали блестящие металлические штыри, болты, спицы, пружины и гайки.
        То, что было на нижней полке, пряталось под светло-зеленой клеенкой. Покрытой пятнами крови.
        - Он не Столяр,- одними губами прошептал Андрей, не в силах отвести взгляд от темных клякс на глянцевой поверхности. Было противно и страшно даже думать, что скрыто под клеенкой.- Он Мясник… Или Палач…
        Наконец, ему удалось опустить глаза. Отойдя на пару шагов, Духов глубоко вдохнул и стал соображать, что делать дальше. Для начала предстояло выяснить, что находится за каждой из дверей.
        Снова выглянув из-за стены, Андрей оглядел зал и болезненно сглотнул. Идти дальше было очень страшно.
        «Давай,- сказал себе Духов.- И так уже слишком далеко зашел».
        Первые метры дались особенно трудно - скрытая за горами хлама стена служила хоть каким-то укрытием. И отдаляться от нее…
        Мысль оборвалась, когда за одной из дверей послышались тяжелые шаги.
        Сердце обожгло испугом. Андрей замер.
        Шаги приближались. Потом ближайшая дверь вздрогнула. Грохотнула.
        Андрей метнулся назад. Присел на корточки, поближе к завалам, и услышал, как дверь открылась.
        Снова шаги. И сопение.
        На четвереньках Духов приблизился к повороту. Выглянул.
        Фрон топтался посреди зала. Рядом была Шэрон. Столяр держал девочку за воротник. Та едва стояла. На бледном лице застыл страх. Андрей понял, что она в любую секунду может лишиться чувств.
        Отпустив Шэрон - та пошатнулась, но не упала,- Столяр приблизился к полкам. Отвернулся от девочки. Постоял пару секунд, глухо бормоча. Левая рука вытянулась. Пальцы касались то щипцов, то пилы, то протезов. Бормотание стало громче.
        Потом Фрон хрюкнул. Боком отошел от полок. Приблизился к девочке и, снова взяв за шиворот, направился к другой двери. Толкнул, и оба скрылись.
        «Надо за ними»,- подождав пару минут, убедившись, что все спокойно, Андрей не без труда выпрямился. Шагнул вперед, старательно прислушиваясь.
        Тишина.
        Вот и дверь, за которой исчезли Столяр и Шэрон. На цыпочках Духов подошел к ней. Уже хотел взяться за ручку…
        …Как вдруг опять услышал тяжелые шаги Фрона.
        Страх подтолкнул в спину. Андрей развернулся, кинулся прочь. Вновь оказавшись за поворотом, распластался на полу. Зажмурился.
        Он не знал, успел ли скрыться до того, как Столяр вернулся в зал, и каждую секунду ждал полного злобы рева. Но вместо этого - лишь шум крови в ушах.
        Пролежав секунд пять, Духов отважился разлепить веки и поднять голову. Коридор был пуст.
        Тогда Андрей пополз вперед. Остановился. Приподнявшись на руках, выглянул и увидел Фрона.
        Тот снова был у полок - только теперь рядом с великаном стояла тележка. Столяр загружал ее. Неторопливо, словно раздумывая. Он бубнил, брал то одно, то другое. Осматривал. И либо возвращал на полку, либо клал на тележку.
        «Выбирает,- с ужасом понял Духов.- Думает, что… сделать… из Шэрон».
        Смотреть на кривоногую громаду с костлявыми суставчатыми руками становилось невыносимо. Страх превращался в холод, и Андрею казалось, что его вот-вот приморозит к железному полу. А Фрон все перебирал содержимое полок.
        Неизвестно, сколько бы еще это продлилось, если бы не странные ноющие звуки и грохот за одной из дверей - противоположной той, куда Столяр увел Шэрон.
        От неожиданности Духов вжался в пол. Стиснул зубы. Напрягся.
        Фрон вздрогнул, захрипел. Повернулся всем телом.
        Опять грохот. А еще крики и плач.
        Столяр зарычал. Грохнул рукой по полке и направился к двери.
        Зал опустел.
        «Пора!» - скомандовал себе Андрей и поднялся.
        К крикам и плачу за дверью прибавился хриплый рев. Загрохотало.
        Вжимая голову в плечи, каждую секунду ожидая возвращения Фрона, Духов проскользнул в зал. Взгляд против воли остановился на тележке…
        …На изогнутой пиле с двумя рукоятями. На огромном тесаке. На клещах. На иглах. На зажимах. И на пластмассовой руке с ковшиком вместо кисти…
        Андрей окаменел, не в силах отвести от тележки глаз.
        «Это все для Шэрон!» - стучало в голове.
        Новая волна криков и грохота отрезвила. Духов повернулся к двери. Толкнул.
        Та поддалась, открыв новый, очень узкий, коридор. Он вел вниз и заканчивался дверным проемом, из которого лился все тот же мертвый голубоватый свет.
        Тихонько прикрыв дверь, Андрей двинулся вперед. Преодолел коридор. Шагнул в проем. И оказался в небольшой комнатке, обставленной наподобие операционной.
        С низкого потолка светили четыре лампы. Под ними, на металлическом столе, привинченном к полу, лежала Шэрон. Голая и полностью вымазанная йодом. Рот девочки затыкала грязная губка. Руки и ноги зажаты в странных, похожих на тиски, механизмах. Стол с двух сторон огораживала ширма. На желтой клеенчатой поверхности темнели высохшие кровавые разводы. У стены высился стеллаж, заставленный десятками склянок и железных коробков. Рядом, на табурете, была скомканная одежда Шэрон. А прямо перед девочкой в воздухе висело большое зеркало. Она смотрела в него и плакала.
        «Освободить ее - и мотать отсюда»,- подумал Андрей и шагнул к столу.
        - Не бойся,- тихо, почти шепотом, произнес он, вытаскивая губку изо рта Шэрон.- Я заберу тебя.
        - Он сказал смотреть,- одними губами ответила девочка.
        - Что?- Духов взялся за первый механизм. Стал крутить ручку.- Куда смотреть?
        - В зе… зеркало,- слезы мешали Шэрон говорить.- Он сказал смотреть и прощаться… С собой…
        «Чудовище!» - со смесью страха и ненависти подумал Андрей, освобождая левую руку девочки. Пошел к следующим тискам.
        Он трясся, точно в лихорадке. Вспотевшие пальцы скользили по железной ручке. В груди было жарко, спина зудела.
        - Сейчас,- приговаривал Духов, вытаскивая ногу Шэрон.- Освобожу тебя, и уберемся отсюда.
        Однако он плохо представлял, как будет выбираться из логова Столяра. Надолго ли Фрона займут крики и грохот? Вдруг он уже возвращается? Тогда все. Из этой комнатки выход только один.
        - Убери его,- едва слышно попросила Шэрон.- По… пожалуйста.
        - Что?- Андрей посмотрел на девочку, недоуменно свел брови.- Кого убрать?
        - Зеркало.
        - Хорошо, сейчас,- Духов шагнул вперед, ухватился за раму.
        В последний момент стало страшно: вдруг зеркало защищают заклинания, которые испепелят любого, кто к нему прикоснется? Но зеркало только завибрировало. Андрей потянул его на себя. Опустил и поставил к стене. Потом снова взялся за тиски - оставалось еще два механизма.
        - Вот и все!- радостно сообщил он спустя минуту. Помог освобожденной Шэрон сначала сесть, а затем слезть со стола.- Одевайся, и бежим!
        «Неужели получилось?- раздумывал Духов, взволнованно топчась на месте.- Неужели и вправду выберемся?»
        - Я готова,- прошептала Шэрон, подойдя к нему.
        - Тогда по…- он осекся, услышав в коридоре шаги,- шли…
        Темный проем словно вытолкнул громоздкую фигуру Фрона. Андрей загородил Шэрон. Попятился, чувствуя, что ноги вот-вот подкосятся.
        А Столяр стоял и не сводил с него выпуклых, налитых кровью глаз. Он и вправду не мог двигать головой - та была запрокинута, и от этого взгляд Фрона казался еще более диким. Безобразная рожа, покрытая чем-то вроде синей плесени, перекосилась от злобы. Из кривого рта донесся хриплый рык.
        Андрей чувствовал, как Шэрон вцепилась пальцами в его балахон и дрожит. Его и самого трясло. Он все ждал, когда Столяр не выдержит: зарычит, вытянет уродливые лапы и шагнет к нему.
        Вместо этого Фрон раззявил пасть и прошипел:
        - Так вот ты какой, спаситель! Думал, в самом деле сможешь освободить девчонку?! Хотел обмануть Фрона?! Дурак! Я знал о тебе еще до того, как ты проник в кельи милосердия!
        Столяр задрожал, закаркал - он смеялся. Потом Очаг Умений вспыхнул, и Андрей сжался, поняв, что пришла пора для наказания. Точнее - расправы.
        - Ты поплатишься за свою глупость!- сказал Фрон, скалясь. Зубы у него оказались желтые и острые, словно наточенные.
        По комнатке разлился до боли знакомый треск. В правой лапе Столяра появилась плеть-огневуха. Красная.
        «Конец»,- Андрею показалось, что от сердца по всем сосудам и органам расползается ледяная корка. Пробудились ложные воспоминания: красная плеть-огневуха призвана не только причинять боль, но и увечить. Одного умелого удара достаточно, чтобы разрубить жертву пополам.
        Фрон зарычал. Взмахнул лапой. Змея красного света засвистела и устремилась к Духову.
        Тот вскрикнул. Пригнулся.
        Плеть-огневуха обрушилась на стол.
        Комнатку наполнило гулом. Во все стороны брызнули красные искры.
        Шэрон завизжала и отползла за ширму.
        Фрон ответил злобным ревом. Сейчас он больше всего напоминал Изверга. Безобразную, полную злобы тушу, жаждущую только уничтожать.
        Андрей выпрямился. Отошел на пару шагов, не сводя глаз со Столяра. Тот поднял руку. Плеть-огневуха извивалась в воздухе и трещала.
        «Сейчас опять ударит»,- Духов напрягся, напружинился.
        Топнув ногой, Фрон атаковал. Андрей отклонился, и красная змея пронеслась над головой. Ударилась о стену, гудя и рассыпая искры. Духов прикрыл лицо рукавом. Отбежал в угол и посмотрел на Шэрон. Та сжалась в комок и дрожала.
        Столяр зарычал. Дернулся, не в силах совладать с яростью. Снова замахнулся. Плеть-огневуха со свистом и треском снесла верхнюю часть ширмы. Шэрон вскрикнула. Завалилась набок и прикрыла голову руками.
        - Тебе все равно конец!- прохрипел Фрон.- Бежать некуда! Зачем ты все усложняешь?!
        Андрей не ответил. Страх отнял все силы, лишил возможности говорить. Но не думать - и Духов понимал, что Столяр прав. Комнатка превратилась в западню.
        Но он не мог просто сдаться. Не мог встать перед Фроном, опустить голову и позволить плети-огневухе…
        Нет! Нельзя даже думать об этом! Надо бороться!
        Накатила злость. Андрей шагнул в сторону и с вызовом посмотрел на Столяра. Тот поймал взгляд и оскалился.
        А спустя мгновение ударил.
        Плеть-огневуха взвизгнула и вновь чиркнула по стене.
        Снова гул. И дождь искр…
        Фрон заревел от бешенства. Стал трястись. Очаг Умений замигал, изо рта урода потекла слюна. Плеть-огневуха затрещала и вдруг исчезла.
        Андрей приоткрыл рот, удивленно глядя на Фрона. Казалось, тот обессилел.
        «Может, так и есть,- размышлял Духов, не сводя глаз с огромной фигуры. Столяр топтался в проеме и тяжело дышал.- Умения не бесконечны, и у каждого свои. Что, если ему тяжело вызывать плеть-огневуху? Тем более красную, которая намного мощнее обычной…»
        Вслед за мыслями пришла и надежда. Если Андрей прав, еще не все потеряно. Еще можно спастись и вытащить Шэрон.
        - Спастись хочешь?!- прохрипел Столяр. Духов содрогнулся, поняв, что тот прочитал его мысли.- Ничего у тебя не выйдет! Сдохнешь здесь! Сейчас!
        Очаг Умений разгорелся. Выкаченные глаза закатились.
        Андрей напрягся и попятился. Что-то сейчас произойдет… Он чувствовал.
        Фрон шагнул вперед. Вытянул руку. В глотке заклокотало. Очаг Умений затрясся, будто светящийся студень. Опять послышался треск. Но в костлявых пальцах появилась не плеть-огневуха, а небольшой шар красного пламени.
        - Сдохнешь!- повторил Столяр.
        И швырнул шар.
        Тело само кинулось в сторону. А огненный снаряд врезался в стену…
        От взрыва комнатка содрогнулась. Андрея обдало волной жара. Он упал и чуть не врезался лбом в зеркало. Вцепился в раму, ища опоры, и повернулся к Фрону.
        Тот подался вперед и дрожал. По безобразной морде катились мутные капли пота. Изо рта свисала вязкая нить слюны. Очаг Умений снова мигал и вздрагивал.
        Рядом, прячась за остатками ширмы, тихо скулила Шэрон. А там, куда угодил огненный шар, осталась черная клякса копоти.
        «Он бы сжег меня»,- Андрей до боли в пальцах стиснул раму зеркала и перевел взгляд на Столяра.
        Фрон не без труда выпрямился. Вновь заклокотал и закатил глаза. Вытянул руку - и между костлявыми пальцами возник второй шар красного пламени.
        Андрей понял, что не успеет уклониться. На этот раз Фрон не промахнется.
        Столяр тоже это понял. Оскалился, хрипло хохотнул.
        - Вот и все, спаситель!- прорычал он и швырнул снаряд.
        Духов открыл рот. Сжался, зажмурился. И загородился зеркалом. Он знал, что это не поможет, что более жалкой защиты нельзя и придумать… Но тело решило защищаться до последнего.
        Толчок. Рокот.
        Андрей ждал адской боли. Однако вместо этого зеркало завибрировало. Рама стала нагреваться. Вскоре обожгло ладони.
        Потом из темноты донесся хриплый вопль Фрона. Но не торжествующий, а… полный ужаса.
        Зеркало перестало дрожать. Столяр завыл.
        Ничего не понимая, Духов разлепил веки. И ахнул, увидев, что происходит с Фроном.
        Тот стоял, окруженный красным свечением. Из-под одежды поднимались язычки сизого дыма. Плоть чернела и скукоживалась.
        Обугливалась.
        Столяр дрожал. Вой становился тише.
        Через несколько минут Фрон превратился в высокую черную статую. Свечение погасло.
        Андрей не без труда поднялся, поглядел на зеркало. В центре осталось сине-черное пятно.
        Шэрон подползла на четвереньках. Уселась рядом. Шмыгнула носом, вытерла лицо и посмотрела на Духова.
        - Ты… победил Фрона?..- тихо и обессиленно спросила девочка.
        - Победил,- с трудом вытолкнул Андрей. В горле пересохло и кололо. Сердце колотилось, как безумное, дрожь и не думала отступать.
        Только ответив, он понял, что действительно одолел Столяра. И спасся. Остался жив, цел и невредим.
        Но что случилось? Огненный шар должен был сжечь его…
        Андрей снова поглядел на зеркало. На пятно. И понял, что спасло ему жизнь.
        Зеркало. Порожденный Умениями снаряд попал в него. Отразился и угодил в Столяра.
        Духов не сводил глаз с прямоугольного куска стекла и дрожал. Ему стало страшно. Если бы он не загородился…
        «Сгорел бы заживо…» - Андрей прерывисто вдохнул и покачал головой. Все внутри словно сжал огромный кулак.
        Шэрон осторожно тронула его за плечо.
        - Мы можем уйти отсюда?- шепотом спросила девочка.- Пожалуйста.
        - Да, идем,- Духов поднялся. Качнуло, и он поспешно уперся ладонью в стену. Повернулся к девочке, выдавил улыбку.- Теперь будешь жить у меня. Согласна?
        Шэрон тоже улыбнулась и кивнула. Андрей взял ее за руку, и оба вышли из комнатки.
        Миновали коридор, остановились в зале. Духов посмотрел на тележку с инструментами, нахмурился. Взял девочку за плечи, развернул к выходу. Вдохнул поглубже и замер. Воздух был кислым.
        Почти тут же послышались топот и посвистывание из коридора, что вел на торгашеский виток.
        Шэрон подняла лицо. С испугом посмотрела на Андрея. Тот попятился.
        - Не двигайтесь с места!- булькающий голос Фрона.
        Из-за поворота один за другим показались три Дымовика. А следом двое Фронов. Один - усыпанный бородавками глава погонщиков. Другой - тот самый, что сидел на самоходе у ворот торгашеского витка.
        Духов отступил еще на шаг.
        - Я сказал: стоять!- рявкнул бородавчатый.
        Выкрик пригвоздил Андрея к полу, а погонщик повернулся к Дымовикам. Короткое заклинание - и механические защитники пошли на Духова и девочку.
        - Вы арестованы!- произнес Фрон на самоходе.- По обвинению в убийстве представителя власти внешнего витка! Если вздумаете сопротивляться, Дымовики убьют вас на месте!
        Шэрон, заглатывая ртом воздух, прижалась к Андрею. Тот обнял ее, посмотрел на приближающихся Дымовиков и понял, что это конец.
        Глава 6
        Последний Портал
        Он сидел в клетке уже несколько часов. Хотелось вытянуть ноги, но короб из толстых металлических прутьев был настолько мал, что не позволял даже этого. А уж встать или лечь…
        Андрей вздохнул. Пошевелил плечами и сморщился от боли. Он все еще чувствовал хватку Дымовика. Там, в логове Столяра, механический защитник, повинуясь приказам погонщика, сцапал Духова и тащил до самой темницы. Двигался он необычайно быстро. Андрею приходилось бежать - и молиться, чтобы кости не затрещали под холодными железными пальцами.
        Не затрещали. Но путь до крошечной клетушки все равно стал пыткой. А теперь Духов сидел едва ли не в позе зародыша и ждал. Чего? Он и сам не знал. Но не сомневался: наказание будет страшным.
        Андрей совершил тяжкое преступление - убил Фрона. Представителя власти, как сказал тот погонщик на самоходе. Избранного Азэса-Покровителя.
        Но он не чувствовал вины. Совсем. И ужаса от содеянного тоже. Битва с Фроном забрала все силы и чувства, и никогда прежде Андрей не ощущал себя настолько пустым.
        «Главное - спас Шэрон»,- в который раз подумал он.
        Да, спас. Кульминация состоялась, впереди - развязка. Но сколько ее еще ждать? И что придется пережить, прежде чем он отправится домой?
        Андрей не знал. Неизвестность должна была пугать, однако…
        Вздохнув, он устроил затылок в промежутке между двумя прутьями. Клетка находилась в комнатке без окон, и со всех сторон наваливалась густая дегтярная тьма. Духов не видел даже собственных коленей, почти прижатых к груди.
        Голова становилась все тяжелее. Андрей вспомнил, что не спал уже часов двадцать.
        «Надо отдохнуть,- сказал он себе.- Неизвестно, сколько еще придется здесь просидеть».
        Вновь пошевелив плечами, Духов закрыл глаза.

* * *
        Он уже успел задремать, когда послышались шаги. Лязгнул замок, и в открывшуюся дверь хлынул поток света. Потом на пороге возникла громоздкая фигура Дымовика.
        Андрей подобрался, чувствуя, как заколотилось сердце.
        «Что-то будет»,- возникло в голове.
        А Дымовик, громыхая по железному полу, направился к нему.
        Духов ждал, что механический защитник откроет клетку, позволит вылезти и распрямиться… Но нет: тот сцапал короб с пленником, развернулся и потопал к выходу.
        В коридоре Андрей зажмурился - свет от слабых ламп после нескольких часов в темноте показался необычайно ярким. Потом проморгался, вытер слезы и огляделся.
        Дымовик нес его по коридорам внешнего витка. Следом, хромая, спешил Фрон - кривоногий карлик с отвисшим до колен животом, острыми ушами и скособоченным носом, покрытым коростой. Навстречу шли вооруженные топорами и пилами Шкурники - видимо, пришло время очередной Стёски. На механического защитника и его живую ношу люди смотрели со смесью страха и сочувствия. Андрей тоже провожал их взглядом и понимал, что все они думают об одном: только бы никогда в жизни не оказаться на месте пленника.
        Одно это должно было пугать, но Духов по-прежнему не ощущал страха. Только тошноту - та ворочалась в животе, вызванная голодом и кислым дымом, что вился вокруг механического защитника.
        «Какого защитника?- подумал Андрей, мрачно усмехаясь.- Конвоира…»
        Даже эта мысль не пробудила никаких чувств. Духов, сам не зная зачем, пытался расшевелить собственную душу. Но тщетно.
        Стали спускаться по узкой железной лесенке. Затем последовали бесконечные повороты. Вправо-влево, влево-вправо… Так продолжалось не меньше получаса. Наконец Дымовик остановился возле небольшой металлической двери.
        Фрон выступил вперед, встал к двери боком. Очаг Умений, похожий на небольшой рог, загорелся. Погонщик что-то произнес одними губами, и дверь открылась.
        За ней оказался зал с большими, защищенными решеткой окнами. С потолка на цепи свисал крюк. Дальше, на нешироком возвышении стоял длинный, заваленный бумагами стол, за которым сидели трое Фронов.
        «Это вроде зала суда,- догадался Андрей и посмотрел на уродцев.- А они судьи».
        Дымовик прошел в середину зала и повесил клетку на крюк. Андрей, поняв, что и здесь ему не дадут освободиться от тесного короба, пришел в отчаяние. Руки, ноги, спина и зад ныли нестерпимо.
        - Итак,- булькнул Фрон, сидящий в центре. Небольшое угловатое туловище укрывал плащ из черной блестящей материи. Мутные глазки безразлично пялились на Андрея. Кожа на раздутых, с лиловым отливом щеках влажно блестела. Кончик длинного крючковатого носа едва не касался выдающегося подбородка.- Нам предстоит рассмотреть дело. Этот Шкурник,- Фрон брезгливо скривился,- совершил ряд тягчайших преступлений. Огласите, пожалуйста, их перечень,- он повернулся к соседу слева.
        Тот дернулся. Положил на стол короткую кривую лапу с тонкими узловатыми пальцами и придвинул к себе лист серой бумаги. Склонил безухую голову и, картавя, стал читать:
        - Во-пегвых, он пытался помешать сделке Фгона Столяга с двумя жителями внешнего витка, котогые, на совегшенно законных основаниях, намегевались пгодать означенному Фгону свою племянницу, котогую были не в состоянии содегжать. Во-втогых, когда пгеступнику не удалось согвать сделку, он гешил…
        И так далее. Уродец обвинял Духова в «незаконном проникновении в кельи милосердия», «попытке хищения собственности Фрона Столяра» - под «собственностью» он подразумевал Шэрон. И, наконец, в «коварном убийстве представителя власти внешнего витка».
        Закончив, Фрон поднял башку и поглядел на Андрея. Костистая, с выдающимися скулами, рожа исказилась от ненависти.
        - Шкурник…- заговорил третий Фрон. Он поднялся и, хромая, вышел из-за стола. Широкое туловище клонилось вправо, длинные костлявые руки безжизненно висели. Левую половину лица закрывала зеленая ноздреватая опухоль. Она едва не срасталась с Очагом Умений, похожим на грушу.- Признаешь ли ты, что совершил все вышеперечисленное?
        - Я-а…- Андрей растерялся. Меньше всего он ждал, что придется говорить.
        - Отвечай!- повысил голос картавый.
        «Скажу все как есть»,- решил Духов.
        Он вновь попробовал устроиться хоть немного удобнее, но лишь раскачал клетку. И заговорил:
        - Я только хотел, чтобы у девочки Шэрон все было хорошо. Вы не представляете, что ей пришлось пережить. Когда на Степную Обитель напал Пожиратель, она потеряла мать и отца, которых очень любила…
        - Нас не интересует, кто что пережил и кто кого любил!- с раздражением прервал Фрон, сидящий в центре.- Тебе задали вопрос. И ты обязан дать ответ. Вот и все.
        - Хорошо,- сказал Андрей, глядя на уродца. Наконец-то он почувствовал - злость.- Я все признаю. Но я не хотел убивать. И никакое это не «ковагное убийство»,- он передразнил картавого Фрона, тот затрясся от ярости.- Я защищался. Столяр хотел сжечь меня. Кинул шар красного пламени, я загородился зеркалом. Шар отразился и угодил в Столяра. Это случайность. Если бы он дал нам с Шэрон уйти, ничего бы не произошло…
        - А почему Столяр должен был дать вам уйти?- холодно поинтересовался тот Фрон, что вышел из-за стола.- Девчонка - его собственность. Ты хотел ее украсть. Это он защищался.
        - Знаете, что он хотел сделать с Шэрон?!- Духов не выдержал - заорал: - Вы хоть раз видели попрошаек из келий милосердия?! Видели, во что ваш Столяр превращает детей?! В уродов! В калек с протезами вместо рук и ног!
        - Кельи милосердия принадлежат…- Фрон помедлил, пожевал губами,- принадлежали Столяру. И все их обитатели - тоже его собственность. И он вправе был делать с ними все, что считал нужным. Если бы не Столяр, эти дети не имели бы крыши над головой и один за другим дохли бы от голода. А так у них были и жилье, и пища. А те… гм… изменения, которым подвергал детей Столяр,- всего лишь плата за его милосердие. Не мог же он просто содержать дюжину дармоедов, они должны приносить хоть какую-то пользу. А чтобы пользы было больше, Столяр придавал своим подопечным соответствующий товарный вид.
        - Товарный вид?!- с горечью переспросил Андрей.- По-вашему, отрезать ребенку ногу, заменить глаз стекляшкой на пружине, сломать спину или зашить рот - значит придать товарный вид?!
        Фрон хотел ответить, но тут встал другой судья - тот, что сидел по центру.
        - Вам не кажется,- прищурившись, тихо проговорил он,- что рассмотрение дела зашло куда-то не туда?.. Перед нами клетка с убийцей. Доказывать ничего не требуется, поскольку взяли его на месте преступления. А мы вместо того, чтобы просто огласить приговор, пустились в рассуждения и, скажу больше, начали оправдываться. И перед кем?! Перед преступником! Не человеком, а существом, которому место в одном ряду с Гнильцами, Извергами и Пожирателями! Это нелепо и должно быть прекращено сейчас же!
        Двое других судей отозвались одобрительным бормотанием. Андрей уперся затылком в прутья и зло усмехнулся. Другого он и не ждал. Кто он такой, чтобы заставить представителей власти «пуститься в рассуждения и начать оправдываться»? Приговор был готов уже в тот момент, когда Столяр - монстр, искалечивший дюжину детей,- превратился в обугленную статую. А суд - это игра. Точнее, пир. Фроны ведь любят лакомиться страхом, болью и отчаянием.
        Только вот Андрей не доставил им такой радости. В душе по-прежнему было пусто, и это злило уродцев. Они наверняка рассчитывали, что человечек в клетке будет биться, кричать, оправдываться, умолять о пощаде, обливаясь слезами…
        «Это ваше место в одном ряду с Гнильцами, Извергами и Пожирателями!» - подумал Духов, брезгливо глядя на три безобразные фигуры.
        - А потому,- продолжил Фрон,- пора приступать к оглашению и исполнению приговора.
        Он шлепнул лапой по столу, подтянул к себе бумагу и объявил:
        - Поскольку вина подсудимого полностью доказана, суд решил приговорить его к высшей мере - Последнему Порталу.
        «Последний Портал?» - Андрей поднял брови, наморщил лоб. Где-то он уже слышал это словосочетание.
        Точно… Во время нападения Пожирателя, Фрон-погонщик, оставшись без Дымовиков, перетрусил и убежал за подмогой. А перед этим запретил людям отступать.
        «Тех, кто ослушается, ждет Последний Портал»,- зазвучал в голове мерзкий голос Фрона.
        Тогда Андрею так и не удалось «вспомнить», что такое Последний Портал. Сейчас…
        Краник с ложными воспоминаниями открылся.
        Последний Портал был самым страшным наказанием. Дорогой без возврата. Умения Фронов создавали магический проход, который переносил осужденного в самое сердце Ползучего Бора, и порожденный Волной Безумия лес сжирал его, лишенного оружия, защитной одежды и пропитания.
        «Вот так просто,- подумал Андрей, когда поток «воспоминаний» иссяк.- И не надо ни ломать костей, ни резать, ни жечь, ни хлестать плетями-огневухами. Просто забросить человека туда, откуда он не выберется».
        И теперь это предстояло ему. Но… По-прежнему не было ни страха, ни отчаяния.
        Судьи не сводили с Духова глазок. Наверняка ждали, что тот, услышав приговор, впадет в истерику и примется умолять о пощаде…
        «Нет уж,- мысленно обратился к Фронам Андрей.- Перебьетесь».
        Он ощущал только нетерпение. А все потому, что не считал Последний Портал приговором. Умения создадут магический проход, но он перенесет Духова не в проклятый лес… А домой.
        Домой!
        «Все верно,- продолжал размышлять Андрей.- Я спас Шэрон, как требовал сюжет Кагановского. И пускай счастливого финала у истории не будет - это уже прихоть писателя, тут ничего не поделаешь,- главное, что она закончится! А я выйду из гипноза!»
        - Приговор будет приведен в исполнение немедленно,- объявил один из Фронов.
        Все трое судей встали. Приблизились к клетке. Взялись за руки, и Очаги Умений загорелись.
        - Позволь сказать тебе еще кое-что. На прощание,- Фрон, огласивший приговор, поднял глаза и со злорадством посмотрел на Андрея.- Насколько мы поняли, эта девчонка тебе небезразлична. Да, ты можешь считать, что защитил ее. Она не будет жить в кельях милосердия вместе с попрошайками. Мы отправим ее на внутренние витки - в один из борделей. Девчонка довольно смазливая. Пока маленькая, поработает служанкой, а как подрастет,- он захихикал,- сможет приносить неплохую прибыль.
        Все внутри Духова обожгло злостью. Фроны почувствовали это и рассмеялись.
        «Твари!- Андрей с силой вцепился в прутья решетки.- Скоты!»
        Уродцы прекратили злорадствовать. Встав теснее, они принялись бормотать заклинания. Воздух под клеткой задрожал. Заискрился. Послышался треск.
        Фроны бормотали все громче и быстрее. Очаги Умений стали почти белыми. Словно раскалились.
        Искры под клеткой закружились и вскоре слились в светящуюся воронку. Она росла, а клетка начала раскачиваться. Андрей почувствовал, что его засасывает.
        Резкий выкрик Фронов.
        Лязг.
        Клетка сорвалась с цепи и полетела в Последний Портал.

* * *
        Ослепшего от яркого света Андрея мотало из стороны в сторону. Переворачивало, отчего он то и дело бился о прутья клетки. В ушах свистело. Дыхание перехватывало. Никак не удавалось сделать полноценный вдох.
        Внезапно клетка исчезла. Духова перевернуло еще несколько раз. Потом он замер, несильно приложившись животом обо что-то прохладное и пружинящее.
        Стало холодно. Андрей повел плечами и понял, что лишился одежды.
        «Странно»,- он подождал, пока утихнет гул в голове, и разлепил веки.
        Туман. Синий, светящийся. Со всех сторон.
        Андрей ахнул. Вскочил на четвереньки и огляделся.
        «Только не это!» - звякнуло в голове.
        Его окружал Ползучий Бор. Причем не окраина с жалкими побегами пяти метров в вышину. Андрей попал в самое сердце проклятого леса - как ему и обещали Фроны. По отравленной, превратившейся в губку земле стелились светящиеся потоки синего тумана. Сама земля целыми пластами задиралась вверх, точно гигантские пористые стружки, и под ними светились, пульсировали и чавкали лужи желтой и зеленой слизи.
        Андрей всхлипнул. Вскочил, продолжая осматриваться.
        Справа высился исполинский ствол с гладкой темно-серой шкурой. В него, образуя подобие огромной беседки, врастали несколько деревьев поменьше. Ветви-щупальца невероятной толщины - понадобилось бы человек пять, чтобы обхватить каждое,- извиваясь, тянулись во все стороны. С них свисали коричневые отростки с отверстиями на концах. Время от времени отростки вздрагивали и чавкали, будто живые. Верхушка дерева терялась за переплетением ветвей, которые образовывали сплошной навес примерно в сотне метров над землей.
        Шагах в сорока росло другое дерево, не меньше первого. Ствол был изуродован здоровенным черным наростом с десятками овальных дырок. Рядом торчал особенно большой пласт земли, из-под которого расползалось несколько мясистых красно-коричневых стеблей.
        Стуча зубами, Андрей попятился. Его колотило. Возможно, от холода. Возможно, от страха.
        Смешанного с непониманием и отчаянием…
        Спина почувствовала преграду. Мягкую и прохладную. Духов заорал, отскочил. Обернулся и увидел задранный кверху кусок земли. Опасности не было.
        Но испуг все крепчал. Сердце колотилось так, что вздрагивала грудная клетка. А разум… Словно невидимая и сильная рука расшатывала его, как маятник. Воздух с трудом проникал в легкие.
        «Отравленный воздух!» - подумал Андрей. Он вытаращился и задержал дыхание, зажав рот ладонью. Лишь через несколько секунд до него дошло, что не дышать не получится.
        Духов убрал руку от лица и зачем-то прикрылся. Взгляд продолжал шарить по сторонам.
        Невдалеке земля вспучивалась, образуя большой бугор, рядом с которым булькала лужа бурой жижи. Возле нее Андрей увидел трех странных созданий. Каплевидные, бугристые туловища, розовые и блестящие, держались на длинных и невероятно тонких, усеянных светящимися шишечками лапках. Конечностей у каждого существа было не меньше десяти.
        Духов лихорадочно облизнул губы. Отвернулся и повалился на колени. Он находился в Ползучем Бору не больше пяти минут, однако увиденного оказалось достаточно, чтобы лишиться последних сил. В животе склизким комком ворочалась тошнота. С каждой секундой все сильнее…
        Андрей не выдержал. Раскорячился на четвереньках, вытаращил глаза и разинул рот. Внутри все сжалось, но из пустого желудка не вышло ничего. Только во рту загорчило.
        Несколько раз сплюнув, Духов распрямился. Уставился вперед невидящим взглядом и понял, что готов задать себе главный вопрос…
        Почему?
        Почему он не вернулся в жилище Кагановского? Почему опять не вышел из гипноза? Почему оказался в самом сердце Ползучего Бора?
        Андрей ведь спас Шэрон от Столяра. Спас! Но вместо дома оказался в проклятом лесу. Почему?
        - Почему?!- завопил он, колотя по мягкой, пружинящей земле кулаками.- Что не так?! Что опять не так?! Сколько можно?! А-а-а-а!!!
        Андрей кричал, не щадя глотки. Внутри бились злость и отчаяние. Они копились очень давно. С тех самых пор, как Духов не вернулся домой после первого Сновременья. И теперь рвались наружу, подобно гною из дозревшего нарыва.
        Не переставая орать и размахивать руками, он повалился на бок. Стал лягаться, отгоняя клочья синего тумана. Потом закашлялся и, вновь поддавшись дрожи, начал успокаиваться. Всхлипывая, съежился до позы зародыша…
        Стрекот заставил его замереть. Звуки были очень знакомыми. Точно так же стрекотал Гнилец, появившийся в его келье после первой Стёски.
        Вернувшись на четвереньки, Андрей дополз до загнутого кверху пласта земли. Выглянул и разинул рот.
        Стрекотали те существа, что возились у бурой лужи. С ними что-то происходило. Туловища-капли раздулись и дрожали. Одна тварь припала к земле. Вдоль спины протянулась темно-красная полоса. Будто шрам. Существо заскрипело. Выпрямилось, чавкнуло - и шрам раскрылся, обнажая тонкие и острые, загнутые вниз зубы. Вскоре пасти появились и у двух других.
        «Это нехорошо,- подумал Андрей, напряженно глядя на чудищ. Стрекот становился громче. Твари словно переговаривались.- Мотать надо отсюда».
        Духов шевельнулся. Существа засвистели и повернулись к нему. Светящиеся шишечки на тонких лапках замигали. Сами конечности напружинились. Твари готовились к броску.
        Андрей огляделся в поисках хоть какого-нибудь оружия. Бесполезно. Даже если поблизости и валялась палка или камень, все укрывал туман. Оставалось только убегать. И молиться, чтобы чудовища оказались недостаточно быстрыми.
        Ближайшая тварь завизжала. Вновь припала к земле. Потом оттолкнулась и одним прыжком преодолела добрых тридцать метров. Стремительно перебирая лапками, она приблизилась к Духову. Наклонила туловище и раскрыла пасть. Из промежутка между клыками выстрелили пять язычков.
        Вскрикнув, Андрей плюхнулся на задницу и стал отползать. Спустя мгновение рядом застыли две другие твари.
        Трясясь, Духов переводил взгляд с одного монстра на другого. Он ощущал себя добычей. Мясом для огромных зубастых пастей на ножках.
        Это был конец. Убегать и, тем более, драться бесполезно. Оставалось только ждать, когда твари нападут.
        И Андрей ждал. Когда они кинутся? Сейчас? Нет, не кинулись. Подарили еще несколько мгновений жизни.
        Жизни?
        Нет: полного ужаса существования…
        …Вой. Резкий, басовитый. За спиной.
        Твари тут же подобрались. Андрей напрягся и зажмурился. Приготовился к боли. Тело заныло от ожидания…
        Но существа не нападали. Они снова принялись стрекотать.
        Разлепив веки, Духов увидел, что чудища закрыли пасти. Прижимаясь к земле, они отползали в сторону лужи.
        За спиной опять взвыло неведомое существо. Андрей медленно повернул голову и понял, откуда доносится вой - из-под огромного пласта земли в полусотне шагов. Красно-коричневые стебли пришли в движение. Они извивались, вздрагивали, ощупывали землю. Будто искали что-то.
        «Кого-то»,- Духов перевел взгляд на трех монстров. Те продолжали отступать. Мясистые розовые капли словно скользили по синему полотну тумана.
        Новая волна воя заставила вздрогнуть.
        Андрей перевернулся на корточки. Прижался к загнутому кверху куску земли.
        И вовремя. Потому что спустя секунду красно-коричневые стебли с невероятной скоростью устремились вперед. Шесть или семь толстых хлыстов стегнули по земле. Твари-капли ответили стрекотом.
        Стебли завозились. Каждый заканчивался закругленным уплощением с десятками кривых зазубренных шипов. И сейчас жуткие конечности сновали по земле и разгоняли туман в поисках добычи.
        Которой вполне мог оказаться и Андрей…
        «Убегать надо»,- он осторожно выпрямился и огляделся.
        Куда убегать? Вправо? Влево? Или к клокочущей луже бурой жижи?
        Додумать Духов не успел.
        Стебли взметнулись вверх и опять хлестнули по земле. Одно попало в существо на тонких лапках. Зазубренные шипы пронзили каплевидное тело. Тварь заверещала. Задергалась в попытках освободиться.
        Тщетно. Стебель уже увлекал ее к огромному пласту земли, из-под которого доносился рокочущий вой.
        Два оставшихся монстра выпрямились. Наверняка хотели совершить еще один тридцатиметровый прыжок, но…
        Стебли вновь ударили. И зацепили обеих тварей.
        Скрежет. Верещание. Визг.
        Отростки приподнялись над землей и стали удаляться. Пришпиленные к шипастым концам твари мотались в воздухе. Дергали лапами и скрипели.
        Не прошло и минуты, как стебли втянулись под пласт земли. Вой сменился хрустом и чавканьем. Потом вверх ударили несколько темно-красных струй, и все стихло.
        Духов икнул, закрыл глаза. Знобило. В животе поселилась дурнота, мысли путались. Ясно Андрей понимал лишь одно: он жив.
        Но надолго ли?
        Он находился в самом сердце Ползучего Бора. Голый и безоружный. Лишенный спасительного дыши-зелья и пей-еды. Окруженный неведомыми тварями, способными лишь жрать тех, кто слабее. Сколько он протянет в этом адском месте?
        Страшно было даже подумать.
        Имелся и другой вопрос: что делать теперь?
        Идти?
        Куда?
        Да и зачем?
        Последний Портал забросил Андрея очень далеко. Он не сомневался, что до Степной Обители тысячи тысяч шагов. Даже если он выберет правильное направление, добраться до убежища нереально. И не потому, что далеко. Просто идти придется сквозь ужасы Ползучего Бора.
        Он пробыл здесь не больше получаса и уже едва не погиб. Спастись помогла случайность. Вряд ли проклятый лес будет и дальше баловать подобными «случайностями». Андрей стал покойником, едва вдохнул отравленного воздуха. Пора это признать. А раз так - не лучше ли…
        - Не лучше,- шепотом оборвал Духов сам себя, поняв, что не желает сидеть и ждать конца. Пускай он обречен. Но надо идти - хотя бы для того, чтобы что-то делать…
        Андрей вздохнул и огляделся. Куда направиться? Назад? Нет, там под пластом пористой земли прячется существо с шипастыми щупальцами, способное за считаные мгновения сожрать трех далеко не маленьких тварей. Может, оно вновь проголодалось, и если Духов подойдет - станет очередной добычей.
        К булькающей луже бурой жижи приближаться тоже не хотелось. Поэтому Андрей пошел вправо. Там и местность была ровнее - значит, меньше шансов напороться на какую-нибудь тварь - и… Духов не понимал, но что-то словно тянуло именно в ту сторону.
        Первые несколько шагов он сделал крадучись. Ничего страшного не происходило: никто не завывал, не верещал, не скрежетал. И, тем более, не выскочил. Однако Андрей все равно был напряжен.
        В желудке по-прежнему ворочалась тошнота. Озноб тоже не проходил. Ноги подгибались. А взгляд шарил из стороны в сторону.
        Пейзаж не менялся. Духова окружали все те же огромные стружки отравленной земли, о которые терлись светящиеся клочья синего тумана, и гигантские деревья с изогнутыми и переплетенными ветвями. Некоторые стволы срастались, образуя подобие высоких ребристых арок. Скользкую серую кору облепляли бесформенные лохмотья плесени, окруженные оранжевым, желтым, зеленым или красным сиянием. С ветвей свисали темные отростки разной длины и толщины. Некоторые шевелились и чавкали. Андрей в такие моменты сжимался и останавливался, готовый броситься на землю.
        Но опасности не было. Только это не радовало - наоборот: настораживало. Ведь затишье не могло длиться вечно.
        И Андрей убедился в этом очень скоро. Он подходил к очередному дереву, когда сверху шлепнулся черный блестящий ком величиной с приличный валун.
        Духов чудом сдержал вскрик. Отскочил и юркнул за ближайший пласт земли. Съежился и услышал, как нечто стало чавкать. От одного этого усилилась тошнота. Застучали зубы. Андрей стиснул челюсти, боясь, что даже такой звук может выдать его.
        Существо заурчало. Послышалось хлюпанье.
        Опустившись на четвереньки, Андрей осторожно выглянул из засады.
        Ком вздрагивал метрах в пяти. Глянцевая поверхность пузырилась.
        Так продолжалось минуты две. Потом черный студень словно взорвался: во все стороны метнулись тонкие клейкие нити. За несколько мгновений они прилепились к земле и стволам деревьев, образовав подобие паутины. Почти тут же рядом шлепнулись еще семь комьев. Они взрывались один за другим, и черная сеть увеличивалась.
        «Ловушка,- понял Андрей, с дрожью глядя на скользкое кружево.- Но для кого?»
        Ответ не заставил долго ждать. Тишину прорезал булькающий рев. Показались четыре странных существа. Огромные головы, похожие на человеческие черепа, держались на трех жилистых суставчатых лапах с длинными пальцами. На покрытых чем-то вроде мха затылках шевелились серые трубчатые отростки. В глазницах горел оранжевый огонь. Из зубастых пастей то и дело показывались длинные черные языки с шипами по краям.
        Твари приближались. Духов окоченел, ожидая, что они кинутся на него. Но нет. Монстры пронеслись мимо. И один за другим, не замечая и не чувствуя опасности, впечатались в черную паутину.
        Зарычали. Стали дергаться, биться. Но лишь еще больше запутывались.
        Сверху громыхнуло. Под навесом из ветвей-щупалец прокатился тяжелый стон. Андрей вжал голову в плечи. Съежился. Подумал, каким огромным должно быть существо, способное издавать такие звуки, и ему стало страшно.
        Стон повторился. Головоногие твари взревели. Заметались в тщетных попытках освободиться.
        А из темноты уже тянулись четыре конечности, похожие на длинные желтые хоботы, опутанные розовыми светящимися сосудами. Зависнув над головоногими, хоботы словно затвердели. Над отравленной землей разнесся оглушающий рев. Отверстия на концах хоботов раскрылись. Показались гладкие черные жала.
        Твари все еще бились. А хоботы снова стали опускаться.
        Хруст…
        Первая конечность нашла цель. Жало пробило череп. Хобот задрожал.
        Головоногое существо взвизгнуло и замерло. Стало трястись и гудеть. От уродливой башки потянулись струйки дыма. Лапы выпрямились, насколько позволяла клейкая ловушка.
        Тем временем второй хобот пронзил другое существо. Потом обездвиженными оказались и две оставшиеся твари.
        Андрей надеялся, что хоботы утащат добычу наверх… Но нет: по желтым конечностям прокатывались волны, а с головоногими что-то творилось. Монстры исходили дымом. По головам и лапам расползалась бордовая короста. Не прошло и двух минут, как эта дрянь полностью покрыла всех четверых.
        Невидимый обладатель хоботов заревел. И стал опускаться.
        Духов, как завороженный, глядел на черную тень огромной туши. Он не желал видеть чудовище. Был бы счастлив развернуться и удрать. Но не мог.
        Монстр опустился еще метров на пять, и Андрей разглядел его.
        Тварь напоминала гигантскую, шагов двадцать в диаметре, тарелку. Красная, словно обожженная, плоть пульсировала и влажно блестела. По краям шевелились десятки кривых не то шипов, не то зубов. В центре истекала густой оранжевой слюной черная круглая пасть с двумя рядами клыков. Из нее свисали три длинных серых языка с присосками. Вокруг пасти извивались еще несколько желтых хоботов. Держалось существо на множестве жил, уходящих в темноту.
        Чудовище опускалось. И будто вдавливало Андрея в землю. Хотелось распластаться, зарыться, стать невидимым.
        Головоногие уже давно не двигались. Только по-прежнему дымились, а слой бордовой коросты утолщался.
        «Сейчас он их сожрет»,- Андрей с трудом сдерживал позывы.
        Надо было убираться. Пересилить себя: отвести от монстра взгляд, развернуться и мотать отсюда.
        И Духов пересилил. Выпрямился и, стиснув зубы, понесся прочь. А огромная живая тарелка ответила громоподобным рыком.
        Андрей бежал, лавируя меж задранными кверху пластами земли. Чудом не спотыкался и перескакивал лужи светящейся жижи.
        Главное - не останавливаться! Вперед! Вперед! Вперед! Подальше от висящего в ветвях монстра!
        Внезапная догадка пронзила испугом. Духов остановился и огляделся. Потом задрал голову и прищурился, всматриваясь в черноту, где сплетались толстые ветви-щупальца.
        Нет, просто бежать нельзя. Неизвестно, какие твари живут наверху. У того монстра наверняка есть сородичи.
        Андрей понял, как выдохся. Запустил пальцы в волосы, зажмурился. Упал на колени, ссутулился и заплакал.
        Что делать? Куда идти? Без разницы: потому что куда ни пойдешь - везде смерть… Справа, слева, впереди, сзади, под ногами и над головой. И даже внутри - льется в легкие вместе с отравленным воздухом.
        «Это конец»,- сквозь слезы подумал Духов.
        Дома ему доводилось размышлять о смерти. Но те думы нельзя было назвать серьезными. Конечно, смерть казалась неизбежным и страшным финалом. Андрей понимал, что когда-нибудь придется распрощаться с телом и всем окружающим. Даже представлял, как это будет, и временами становилось жутко до дрожи. Но почти тут же вклинивались спасительные мысли, вроде «Когда это еще будет…». И страхи отступали.
        Теперь его окружали многие километры смерти. Море, в котором он был бумажным корабликом. Пока что Духов в состоянии держаться на поверхности. Но скоро бумага размокнет, и он пойдет ко дну. Скоро…
        Насколько скоро?
        Андрей не знал. Ему не было больно. Руки и ноги не сводило судорогами. Сердце продолжало биться.
        Сколько он еще проживет? И каким будет конец? От чего он умрет? От мук, вызванных пребыванием в Ползучем Бору? Или станет добычей твари, порожденной проклятым лесом?
        Карусель мыслей прервалась низким рокочущим звуком. Духов вскочил. Заозирался.
        «Опять опасность!» - мелькнуло в голове.
        Вновь рокот. Громче.
        На цыпочках, боком, Андрей стал отходить к ближайшему дереву. Обогнул огромную стружку пористой земли. Приблизился к стволу. Присел на корточки.
        Зарокотало в третий раз, и Духов понял, откуда доносятся звуки. В полусотне метров из земли росла штуковина, похожая на огромное, высотой с трехэтажное здание, осиное гнездо. На склизких покатых боках шевелились усеянные отверстиями щупальца, окруженные голубым свечением.
        Щупальца разбухали. Отверстия увеличивались. Из некоторых торчали тонкие серые лапки.
        Гнездо вздрогнуло. Рокотнуло, и из отверстий в щупальцах вырвались несколько маленьких существ. Длинные, похожие на лиловых змей, тела закручивались в спираль. Каждое держалось на четырех лапках.
        Твари запищали и кинулись в разные стороны. А гнездо опять задрожало.
        Андрей ждал появления новых уродцев. Но вместо этого внутри гнезда захрустело. По бокам пошли трещины. Они росли и расширялись, истекали густой полупрозрачной жижей, которая начинала дымиться, соприкоснувшись с землей.
        Тошнота усилилась. Заломило виски.
        Гнездо с громким треском разломилось на несколько частей. Жижа хлынула во все стороны. Духов на всякий случай укрылся за стволом - не хотелось попасть под брызги неведомой дряни. Потом выглянул и остолбенел.
        Среди осколков ворочалось огромное существо. Похожее не то на гусеницу, не то на многоножку, оно пыталось прорвать кокон, сотканный из вязких белых нитей. Получалось плохо, и тварь заверещала. Громко и скрипуче.
        Противно пища, вернулись лиловые спирали на серых ножках. Окружили гусеницу. Туловища вытянулись. Задрожали, и из кончиков ударили ядовито-зеленые струйки.
        Кокон задымился. Зашипел. Плененная им тварь стала биться и рычать.
        Андрей попятился. Задел плечом пласт земли и чудом не угодил в зеленую, пульсирующую лужу слизи. Страшно было даже представить, что случится, если эта пакость окажется на коже.
        «Нельзя здесь зевать»,- велел себе Духов, продолжая отступать.
        Маленькие твари все еще поливали кокон. Рык гусеницы стал громче. Она пыталась выбраться, и Андрей не сомневался: ей это удастся. Так что лучше убраться отсюда. Да поскорее.
        Кокон не выдержал. Белые ошметки разлетелись…
        …И стали расползаться. Они корчились, словно их мяли невидимые пальцы, и постепенно превращались в подобие трехконечных звезд.
        А гигантская многоножка встала на лапы. Длиной она не уступала повозке, в которой возили Шкурников. Тело состояло из полутора десятков сегментов, защищенных темно-красной бугристой броней. Между щитками проглядывала блестящая сине-розовая плоть. Мощные лапы с тремя шишковатыми суставами заканчивались костяными наконечниками со множеством зазубрин.
        Увидев, что многоножка освободилась, маленькие твари стали верещать.
        «Они как будто радуются»,- Духов пораженно глядел на происходящее.
        Лиловые туловища-змейки вновь закрутились в спирали. Существа приблизились к многоножке.
        Та взревела, потом задрожала. С влажным хрустом из живота монстра выстрелило множество тонких щупалец. Доля секунды - и они сцапали маленьких чудовищ. А затем втянулись обратно.
        С ужасом Андрей понял, что не сможет убежать. Мышцы задеревенели. Сердце колотилось часто, как никогда раньше. А в голове обезумевшей кометой кружилась единственная мысль: «Только бы она не пошла сюда!»
        Но тварь не собиралась двигаться. Только переступала множеством ног и урчала. Под брюхом опять трепетала бахрома щупалец.
        Прошло несколько невероятно долгих минут. Чудовище, наконец, двинулось в сторону. Противоположную той, где сидел Андрей. Увидев, что монстр уходит, Духов облегченно выдохнул.
        Но рано…
        Тварь остановилась. Стала разворачиваться. Андрей почувствовал, что вот-вот окаменеет.
        Рев. И сразу за ним - тошнотворный хруст.
        Многоножка завизжала. Стала метаться. А в чудовищной утробе все еще хрустело.
        Духов смотрел на монстра, разинув рот. Все внутри него дрожало от страха и отвращения.
        Хруст усилился. И Андрей понял, в чем дело: сегменты, из которых состояла многоножка, отделялись друг от друга. Чудовище распадалось на части, каждая из которых становилась новым существом.
        Как такое может быть? Духов не понимал. До безумия хотелось не верить собственным глазам. Убедить самого себя, что это видение, мираж.
        Хотелось, но не моглось…
        Многоножка продолжала разделяться. Освобожденные части возвращались к осколкам гигантского улья. У каждой было по четыре лапы и несколько щупалец под брюхом.
        Наблюдая за ними, Андрей совсем забыл про маленьких белых тварей, рожденных из обрывков кокона. И напрасно: сразу четыре трехконечные звезды подобрались справа и с пронзительным писком кинулись на Духова.
        Он охнул и метнулся в сторону. Одна тварь едва не вцепилась в бедро. Остальные злобно заскрипели. Звуки оказались настолько мерзкими, что голову сковало болью.
        Сморщившись, Андрей отошел на несколько шагов. Он ждал, когда уродцы снова нападут, но те медлили. Только шевелили лапками и продолжали поскрипывать.
        Тогда Духов решился. Развернулся и помчался прочь.
        Скрип стал громче. Мгновением позже его заглушили рык и топот.
        Андрей прибавил. Он знал, кто гонится следом,- закованные в темно-красную броню четырехлапые куски гигантской многоножки. И если они окажутся быстрее, его опутают мерзкие щупальца, а потом…
        - Хватит!- завизжал Андрей, пытаясь выкинуть из головы отвратительные картины собственной гибели.
        Он был в отчаянии. Задыхался. Чувствовал, что не сможет долго выдержать такой темп. Еще пара минут.
        И если твари не отстанут, то…
        - Хватит!- снова выкрикнул Духов. Пересохшее горло сдавило, закололо, и он закашлялся.
        Очередная земляная стружка словно выросла на пути. Андрей понял, что не успеет обогнуть ее, и прыгнул. Ухватился за край. Стал подтягиваться.
        Скорее! Перелезть и бежать дальше!
        Пласт земли не выдержал его веса. Обрушился. Духов вскрикнул и угодил левой рукой в лужу светящейся оранжевой жижи. Заорал. Стал трясти рукой, одновременно поднимаясь и устремляясь дальше.
        Вязкая теплая дрянь облепила кожу, подобно перчатке. Андрей тряс рукой все яростнее, но с нее слетали лишь редкие капельки.
        Он снова заорал и ускорился, хоть тело и протестовало.
        Жить! Хочется до безумия! А потому надо бежать!
        Исполинские деревья неторопливо проплывали мимо. Задранные кверху куски земли проносились справа и слева гораздо быстрее. Желтые, зеленые, оранжевые и красные пятна светящейся слизи мелькали перед глазами. Тревожно колыхался синий туман. А звуки погони… словно бы стали тише.
        Андрей позволил себе замедлиться. Самую чуточку.
        Прислушался. Так и есть: твари отставали.
        Однако расслабляться было рано, и Духов поднажал. В душе вновь разгоралась надежда на спасение, и это придавало сил.
        Он пробежал еще несколько сотен метров. Перешел на шаг и стал жадно заглатывать воздух.
        «Отравленный воздух!» - тут же откликнулась память.
        Отчаяние и усталость навалились по новой. Остатки сил таяли. Испарялись.
        Какая, к Гнильцам, «надежда на спасение»?! Андрей в самом сердце Ползучего Бора! Проклятого леса, из которого нет обратной дороги! И сейчас он не спасся, а лишь отсрочил свой финал…
        Горло сдавило, но из глаз не вышло ни слезинки. Кончились, наверное. Или организм не желал терять капли драгоценной живительной влаги.
        Жажда и в самом деле душила все сильнее. Духов подумал, что уже месяц не пробовал воды. Даже обычной, сырой, из-под крана.
        Если вообще пробовал когда-нибудь…
        Перед глазами возник город. Тротуары со стражами-деревьями на газонах, запруженная автомобилями проезжая часть. Светофоры, столбы, провода. Дома с сотнями окон и балконов. И тысячи людей. Мужчин, женщин, детей и стариков. Все идут, торопятся. Разговаривают, спорят, смеются.
        Сейчас это казалось раем.
        Только вот существует ли этот рай в действительности?
        Андрей не знал. Уверенности не было. За последние четыре недели он обманывался бессчетное количество раз. Мучился, разочаровывался и, чтобы не отчаиваться, опять одаривал себя надеждой. Надежда не сбывалась, и все закручивалось по новой.
        - Хватит,- Духов ужаснулся собственному голосу: низкому, дребезжащему. Почему он стал таким? От жажды? Усталости? Отчаяния? Или ядовитый воздух Ползучего Бора уже дает о себе знать?- Надо подумать и твердо решить, что правда, а что вымысел.
        Со всех сторон было тихо. Андрей остановился, огляделся.
        Невдалеке соседствовали два внушительных пласта земли. В полусотне шагов, окруженное тремя деревьями, оплетенными огромной буро-зеленой паутиной, поблескивало озеро. На неподвижной зеленой глади темнело множество разводов, придавая озеру сходство с огромной овальной плитой малахита.
        Земляные стружки создавали неплохое укрытие, и Духов направился к ним. Аккуратно перешагнул через лужи светящейся зеленым и розовым слизи и, прислонившись спиной к пористой пружинящей поверхности, уселся.
        Прежде всего, он хотел решить, какой мир реален. Этот, искалеченный Волной Безумия, полный монстров, в котором люди ютятся в высоченной башне, поделенной на витки, а власть принадлежит тварям с желтыми опухолями на лбу. Тающий под натиском Ползучего Бора - проклятого леса с исполинскими деревьями и ядовитым воздухом. Иссушенный мир, где нет солнца, звезд и облаков, а небо навсегда затянуто мерзким желтым маревом…
        Или другой. Большой, безграничный, принадлежащий миллиардам людей, которые любят, радуются, грустят, смеются, плачут, заботятся друг о друге или воюют. Укутанный белыми облаками, что купаются в небесной синеве, согретый солнцем, полный воды и растительности…
        Безумно знакомый и в то же время невероятно далекий. Есть ли этот мир на самом деле?
        Как разобраться?
        До боли в груди хотелось верить, что в действительности существует второй мир, а кошмар, окружающий Андрея сейчас,- лишь морок, наведенный Кагановским.
        Гипноз. Сон.
        Но почему этот сон длится так долго? Уже целый месяц!
        «Месяц?- прищурившись, Андрей посмотрел на неподвижную поверхность озера.- Что, если мне только кажется, что прошел месяц? А на деле - гораздо меньше».
        Да, такое вполне могло быть. Духов слышал, что, когда человек умирает, перед его глазами проносится вся жизнь. Вдруг и с гипнозом так же? Здесь месяц, а в реальности час. Или даже минута.
        Зачесалась левая рука. Андрей посмотрел на нее и содрогнулся. Оранжевая слизь высыхала, образуя темную корку, и стягивала кожу.
        «Нехорошо,- Духов пошевелил пальцами. Зуд усилился.- Надо счистить, как только высохнет».
        Тут же «вспомнились» страшные истории Шкурников о том, как плоть гниет и отваливается кусками. И все из-за нескольких капель крови Ползучего Бора, попавших на голую кожу. Да что истории? Андрей и сам видел таких несчастных.
        Видел ли? Вдруг и вправду видел? «Воспоминания» были очень яркими, и Духов не знал: под силу ли гипнозу вытворять с разумом такие шутки.
        Опять стали наползать сомнения. Как черные тучи.
        Но в этом мире нет туч. Небо все время желтое. Но если ему известно про тучи, значит…
        Впору было завыть.
        Размышления напоминали перетягивание каната. Соперниками выступали два мира, а канатом служил разум Андрея. Силы были равны, борьба никак не заканчивалась, и это мучило.
        Духов покачал головой, наклонился и уперся лбом в колени.
        Где правда? Как разобраться? Что для этого нужно сделать? Андрей был готов на все, лишь бы состязание двух миров завершилось.
        - Подскажи. Пожалуйста,- он поднял голову, посмотрел вверх и представил Кагановского. Высохшего, желтого старика с пластмассовой рукой, сидящего в инвалидном кресле. Очень ярко представил, словно видел писателя только вчера.
        Удалось бы это Андрею, если бы Кагановского не существовало в действительности?
        Он не знал.
        Размышления длились уже больше получаса, а Духов не смог высвободить из запутанного клубка вопросов ни единой ниточки. И не представлял, как быть дальше.
        Беспомощность одновременно и пугала, и злила. Накатила слабость, резало горло, очень хотелось пить. Воображение нарисовало грязную миску, полную пей-еды.
        «Вот бы сейчас эту дрянь сюда…» - Андрей горько усмехнулся, тяжело сглотнул.
        И услышал плеск.
        Тут же подобрался, повернулся к озеру.
        По зеленой глади расходились круги. Темные разводы пришли в движение и стали похожи на длинных плоских змей.
        Духов перекатился на четвереньки. Напрягся, будто спринтер перед забегом. И стал ждать.
        Под толщей зеленой воды - разумеется, если эта гадость была водой,- вспыхнуло несколько пятен белого света. Они увеличивались. Значит, источник свечения поднимался.
        «Спрячусь, пока оно не вынырнуло»,- решил Андрей.
        Он встал. Обошел пласт земли. Присел с краю и выглянул.
        Пятна белого света метались из стороны в сторону, но пока не достигли поверхности.
        Что это? Очередное чудовище? Скорее всего. Тогда зачем оно всплывает? По собственной прихоти?
        «Или почуяло… добычу»,- Духов содрогнулся, поняв, что назвал добычей сам себя.
        Но возможно ли это? От засады Андрея до озера не близко. К тому же неведомая тварь была на дне. Как могла она его почуять?
        - Легко,- шевельнул губами Андрей, вспомнив все, что пережил за последние два часа.
        В порожденном Волной Безумия лесу и впрямь возможно все. За свою недлинную жизнь Андрей не раз видел страшные сны. Нелепые и жуткие до дрожи. Но ни один не мог сравниться с кошмарами, которыми полнился Ползучий Бор.
        «Реальность всегда страшнее»,- пришла мрачная мысль, и Духов вздрогнул: вот он и признал, что этот жестокий и отвратительный мир существует на самом деле.
        Но было ли это правдой? По-прежнему неизвестно.
        Снова плеск. На этот раз сильнее.
        «Давай, покажись»,- заклинал Андрей скрытое в озере существо.
        Он с удивлением обнаружил, что страхи исчезли. Не пугали ни обреченность, ни опасности проклятого леса. Только желание раз и навсегда разобраться, где настоящее, а где морок, по-прежнему жгло душу. Но каким образом отделить одно от другого?
        От проникшей в разум мысли перехватило дыхание. Андрея, наконец, осенило.
        Это ведь так просто!
        И вместе с тем безумно страшно…
        Духов посмотрел на озеро. Зеленая поверхность волновалась все сильнее. Пятна света по-прежнему метались из стороны в сторону. Если там и вправду проснулась тварь, если эта тварь собирается вынырнуть, то именно она поможет ему понять все.
        От начала и до конца.
        «Это очень просто»,- мысленно повторил Андрей, чувствуя, что опять начинает дрожать, а дыхание учащается.
        Очень просто. И очень страшно.
        Когда тварь покажется, Духов сам пойдет к ней. Добровольно станет добычей. Монстр схватит его - в этом нет сомнений. Тогда-то все и решится…
        Если Чаша Жизни порождена гипнозом, то исчезнет, поскольку Андрей «умрет» и покинет этот мир. А сам Духов придет в себя в квартирке Кагановского. Возможно, писатель хочет именно этого. Он ведь любит несчастливые концовки. Взять хоть его первые произведения, хоть «Лабиринт», хоть «Узника мрачного особняка». Везде финалы такие, что бросает в дрожь.
        Если же выдумкой, порожденной отчаявшимся, желающим спастись в собственных фантазиях, уставшим от жестокости разумом, окажется тот мир, где существует Кагановский, где нет Ползучего Бора, монстров и Фронов, то Андрей умрет по-настоящему. Тварь растерзает его, и это станет концом всего.
        Вернулся страх. Окутал, сдавил. Стиснул, будто смирительная рубашка.
        Андрей посмотрел на озеро. Попытался сглотнуть и чуть не согнулся в приступе рвоты.
        Хватит ли у него сил и смелости, чтобы решиться и осуществить задуманное? Духов не знал. Не был уверен. Может, эта вспышка - всего лишь признак приближающегося сумасшествия?
        Пятна света были уже у самой поверхности. Значит, монстр скоро покажется. Андрей вдруг понял, что не хочет, чтобы тварь всплывала. Пусть лучше остается в своем озере. Тогда не понадобится ничего выяснять…
        Злость. Хлестнула не слабее плети-огневухи.
        - Не надо трусить!- прошипел Духов, до боли сжимая кулаки.- Это бессмысленно! Все равно кругом смерть!
        Зеленая вода стала бурлить. Андрей вздрогнул и отскочил.
        «Всплывает!» - он трясся так, что едва удерживал равновесие.
        Пятна света замерли - и тварь, наконец, показалась.
        Толстое грушевидное тело с гладкой буро-зеленой шкурой словно вырастало из озера. Чуть заметно извивалось, шевелило множеством трубчатых отростков. Белое свечение исходило от нескольких гроздей пульсирующих пузырей, под которыми темнела разинутая зубастая пасть, окруженная длинными конечностями, похожими на крабьи лапы. Конечности беспрестанно двигались - сгибались, выпрямлялись, переплетались, норовили залезть в пасть. Размерами существо не уступало бронированной многоножке, распавшейся на полтора десятка монстров.
        «Вынырнуло!» - Духов смотрел на чудовище и всхлипывал. Но слез по-прежнему не было.
        Тварь дернулась и взревела. Заложило уши. Клочки синего тумана заметались, словно испугавшись жутких звуков. Андрей пригнулся. Потом не выдержал и отошел за пласт земли. Прикрыл глаза.
        Итак, чудовище здесь, в нескольких десятках шагов. Что теперь?
        Андрей не представлял, сколько внутренних сил придется собрать, чтобы шагнуть навстречу гибели. Он мог и не дойти - умереть от разрыва сердца. Впрочем, так было бы даже лучше. Не пришлось бы мучиться в чудовищной пасти…
        Ноги подогнулись. Духов сполз на землю. Съежился. Страх лишал рассудка. Путал мысли. Терзал душу.
        От новой волны рева содрогнулся укрывший его пласт земли.
        «Оно… зовет меня»,- Андрей запустил пальцы в волосы и замотал головой. Сил ужасаться собственным мыслям не осталось.
        В голове шумело. Кровь толкалась в жилах на висках. А взгляд шарил по сторонам. Скользил по деревьям-исполинам с похожими на щупальца ветвями, со склизкой серой шкурой, облепленной разноцветной светящейся мерзостью. Замирал на задранных к невидимому желтому небу пластах мягкой и пористой, будто губка, земли… На лужах слизи… На длинных хвостах синего тумана…
        Все это отравлено. Мертво. И Андрей тоже станет частью этого царства смерти. Вопрос лишь в одном: когда и как? У Духова был выбор. Он мог продолжать прятаться, спасаться от тварей Ползучего Бора, пока не лишится сил от голода и жажды, пока не высохнет, пока не начнет загибаться от лающей болезни… Пока не умрет. А мог встать, пойти к монстру из озера, закрыть глаза - и тоже умереть. Но гораздо быстрее, без лишних мук и страхов. Надо только решиться…
        «Надо решиться»,- мысленно повторил Андрей.
        Он вспомнил Фабела. Его красное осунувшееся лицо. Кривые губы, облепленные кровавым гноем. Вспомнил, как толстый Шкурник страдал от приступов жестокого глухого кашля. Вспомнил, как тот погиб от лапы Изверга. И о чем он, Духов, тогда подумал. «Может, оно и к лучшему…»
        - Может, оно и к лучшему,- прошептал Андрей.
        Фабел сейчас свободен. От всего. От Степной Обители. От мерзких побегов Ползучего Бора. От Фронов. От желтого неба. От лающей болезни. И освободил толстого Шкурника всего один удар костяного молота.
        Раз - и все…
        Воспоминания отнесли Андрея еще дальше. К концу его первой Стёски, когда из проклятого леса вышел Изверг. Тварь убила Шкурника. Пронзила щупальцами. Духов не сомневался, что несчастный чувствовал ужас и адскую боль. Но длилось это недолго.
        Рык вернул Андрея к действительности: ему все еще предстояло сделать выбор.
        И Духов решился. Задыхаясь, заглатывая воздух - отравленный: нельзя об этом забывать!- он поднялся и вышел из укрытия.
        Нужно просто идти вперед. Преодолеть полсотни шагов. Затем немного страха и боли, и он все узнает. Пускай даже тот мир, хороший и бесконечно родной, окажется порождением фантазий. Воспоминания о нем - лучшее, что было в его жизни. И он умрет, представляя красивые и высокие дома, шумные улицы, небо в мягкой облачной перине…
        Но до чего же страшно!
        Андрей повернулся к чудовищу, которое уже сейчас внушало ужас. А что будет, когда он приблизится?
        «Не надо об этом думать!» - велел он себе и сделал первый шаг.
        Тварь зарычала.
        Еще шаг. Новый рык.
        - По… потерпи,- выдавил Андрей. Он не понимал, зачем заговорил с монстром. Наверное, хотел внушить себе, что чудовище разумное. Тогда было бы не так страшно.- Я у-уже иду.
        Чудовище оставалось неподвижным - если не считать шевелящихся конечностей, окружавших пасть.
        «Нет никакого чудовища,- мысли вдруг отяжелели.- Я просто возвращаюсь домой».
        Верно. Надо только представить свой двор. Вместо устеленной синим туманом губчатой земли - асфальтированная дорожка. Огромная туша - всего лишь подъезд с высоким крыльцом. А круглая черная пасть - дверь с домофоном.
        Вот и все. Монстра нет. Он просто идет домой.
        За спиной осталось десять шагов.
        Тварь шевельнулась. Из воды взметнулось несколько щупалец. Темных и мясистых. На несколько мгновений они зависли в воздухе. Потом шлепнулись на берег. Потянулись к Андрею.
        Духов замер. Страх стал метаться внутри. Биться обезумевшим зверем.
        Нет! Надо назад! Нельзя идти на заклание к порождению Ползучего Бора! Это безумие! Самоубийство!
        Назад! И поскорее!
        Поздно. Щупальца добрались до Андрея. Одно обвилось вокруг ноги. Сдавило так, что Духов вскрикнул от боли.
        Монстр отозвался ревом. Щупальца шевельнулись. Духов потерял равновесие. Упал на спину, и конечность повлекла его к озеру.
        Андрей заорал. Стал извиваться. Попробовал выдернуть ноги. Бесполезно.
        А тварь приближалась.
        - Получи!
        Что это? Человеческий голос?
        - Держись!
        Так и есть. Голос. Хриплый, надтреснутый.
        Фигура в лохмотьях возникла из ниоткуда. Занесла над головой что-то длинное и острое, покрытое зазубринами. И одним махом перерубила щупальце, опутавшее Андрея.
        Монстр заревел. Заметался, поднимая тучи брызг. Щупальца со свистом рассекали воздух. Грозди светящихся пузырей начали мигать.
        А человек уже завис над Духовым. Лицо скрывали немытые космы и длинная борода.
        - Живой?!- спросил незнакомец скорее у себя, чем у Андрея.- Тогда поспешим!
        Он ловко ухватил Духова за плечо. Одним быстрым движением поднял. Подтолкнул и кинулся под защиту земляных пластов.
        Новая волна рева.
        Потемнело в глазах. Ноги подкосились, и Андрей грохнулся наземь.
        Спаситель обернулся и замер. Выкрикнул неразборчиво и устремился обратно. Схватил Андрея за руки и потащил.
        Бушевал монстр. Незнакомец, пыхтя и ругаясь, волок Духова прочь от озера.
        Глаза застилало красное марево. На его фоне сплеталось множество черных щупалец. Мысли путались. Сознание гасло.
        Андрей застонал и лишился чувств.
        Глава 7
        Отшельник и Стелла
        Когда он пришел в себя, то обнаружил, что лежит, прислонившись головой к чему-то мягкому, пружинящему. Ломило виски, в животе ворочалась тошнота, тело казалось невероятно тяжелым. Андрей сглотнул, сморщился. Жажда крепкой сухой рукой держала за горло.
        - Ага, наконец-то очнулся.
        Голос. Хриплый, надтреснутый. Странно знакомый. Где бы Духов мог его слышать?
        Андрей не без труда разлепил веки. Перед глазами все плыло, боль в висках усилилась.
        - Вот и правильно. Приходи в себя, да поскорее. Надо возвращаться в убежище.
        Зрение вернулось. Духов лежал под большим, задранным кверху куском земли. Туман синим светящимся одеялом укрывал тело. Невдалеке чавкала и колыхалась лужа оранжевой слизи. В стороне высился исполинский ствол. По скользкой темно-серой шкуре ползли вереницы разноцветных огоньков.
        «Ползучий Бор»,- шевельнулось в голове, и Андрей начал вспоминать.
        Последний Портал… Беготня по проклятому лесу… Монстры, пожирающие друг друга… Тварь в озере, к которой Духов пошел сам… И человек… Спаситель…
        Где он, кстати?
        Духов стиснул зубы и повернул голову. Фигура в лохмотьях была неподалеку. Незнакомец сидел на корточках и разглядывал оружие - длинный зазубренный меч, сделанный, похоже, из кости. И кость эта могла принадлежать только чудовищу, рожденному в Ползучем Бору.
        Выходит, спаситель Андрея сумел одолеть тварь. Да и вообще, судя по всему, он здесь давно.
        Это казалось невероятным. Но в то же время вселяло надежду: значит, и у Андрея есть шанс выжить. Тем более незнакомец хочет взять его с собой.
        Тот, заметив, что Андрей пошевелился, отложил оружие. На корточках подобрался к Духову, навис над ним.
        Лицо незнакомца, изможденное и скуластое, заросло длинной, давно не мытой бородой. Левый глаз внимательно изучал Андрея. Правый заплыл и истекал розоватым гноем. Распухшие веки были усыпаны маленькими черными язвами. Тощее тело скрывалось под непонятного цвета хламидой, сшитой из кусков… Духов боялся даже думать, что послужило материалом для одежки. Наверняка шкура какого-нибудь чудища.
        - Ну что?- незнакомец шевельнул бородой.- Встать и идти сможешь?
        - Смогу,- сипло, с трудом, ответил Андрей.
        Человек кивнул. Поднялся и протянул руку. Духов ухватился за нее и тоже встал.
        Качнуло. Незнакомец шагнул, чтобы поддержать, но Андрей выровнялся сам.
        - Досталось тебе…- сочувственно произнес спаситель.- Едва добычей Пожирателя не сделался. Как же тебя угораздило ему попасться?
        - Пожирателя?- вместо ответа переспросил Духов.
        - Пожирателя,- подтвердил незнакомец.- Хотя… еще не совсем Пожирателя. Он пока не дозрел. Неделя-полторы осталось. И тогда,- он вздохнул, покачал головой,- одним чудовищем будет больше. А вот если бы он тебя схватил, все случилось бы за пару часов. Твоя душа придала бы ему достаточно сил, чтобы родиться раньше срока.
        Андрей похолодел. Ноги снова едва не подогнулись. Замутило. А перед глазами возникли Изверги, которых ему довелось увидеть. И первый, с щупальцами, выскользнувшими из груди, и второй, вместо лап у которого были костяные молоты. Если бы Пожирателю удалось схватить Духова, тот стал бы чем-то подобным. А душа досталась бы чудовищу.
        - Ладно,- незнакомец подошел, положил ему руку на плечо.- Все кончилось благополучно. А сейчас идем. Стелла и так уже долго нас прячет,- он нахмурился и пробормотал еле слышно: - А сил у нее все меньше.
        Духов не стал переспрашивать. Спаситель повернулся, подобрал меч, направился к дереву, и Андрей пошел за ним.
        - Старайся все время держаться рядом, за спиной,- не оборачиваясь, произнес незнакомец.
        Андрей тут же догнал его и стал идти след в след. Сейчас он больше всего боялся потерять человека, спасшего его от Пожирателя. Это было бы равносильно гибели.
        А в голове гудело от вопросов. Кто этот человек? Сколько времени он живет в Ползучем Бору? Судя по всему, немало. Но как ему удалось выжить? Как он добывает пропитание и питье? Почему на него не действует отравленный воздух?
        «Все это потом,- решил Андрей, боясь отстать от спасителя даже на шаг.- Сначала доберемся. Только вот куда?..»
        Он не знал. Но не сомневался, что незнакомец ведет его в безопасное место. Заросший, одетый в шкуры чудовищ человек знал, что делает,- в этом Андрей уже убедился.
        Поравнялись с деревом. По скользкому стволу сновали десятки маленьких светящихся тварей, похожих на креветок. Незнакомец остановился, достал из-за пазухи мешок, тоже сделанный из шкур. Подошел к дереву и молниеносным движением сцапал ближайшую креветку. Пойманное существо запищало, его сородичи брызнули в разные стороны.
        - Питательные штуки,- сообщил незнакомец, пряча добычу в мешок.- Одной такой хватает на целый день. Разумеется, если правильно приготовить.
        Он спрятал мешок под одежку и хотел отправляться дальше, как вдруг согнулся и стал кашлять. Совсем как Фабел.
        «Все-таки достала его эта дрянь»,- подумал Андрей, со страхом глядя на незнакомца.
        Тот кашлял не меньше двух минут. Потом отхаркнул и, тяжело дыша, выпрямился.
        - Однако…- прохрипел он и вымученно улыбнулся.- Третий приступ уже за последние пару часов. И с каждым разом все сильнее. Плохо дело.
        От его слов по спине пробежал мороз. Духов не отрывал от незнакомца напряженного взгляда. Тот заметил это и усмехнулся.
        - Чего ты?- спросил он.- Никогда о лающей болезни не слышал?
        - Слышал,- одними губами отозвался Андрей.
        - Ну вот. И ко мне эта зараза пристала. Уже гной отходит. Значит, недолго осталось. Хотя… Кто знает? Мы здесь полтора года, а кашель только месяца три как начался.
        - По… почему?- выдавил Духов.
        Незнакомец указал под ноги.
        - Туман видишь? Он отравлен, и лающая болезнь возникает именно из-за него. Но здесь его намного меньше, чем на окраине Ползучего Бора. Значит, и яда меньше. А потому болезнь развивается медленнее. Правда, насколько медленнее, я не знаю. Но,- он снова кашлянул и грустно усмехнулся,- непременно выясню.
        Андрею опять стало холодно и страшно. Он не понимал, как можно спокойно говорить о таких вещах. Потом обвел окрестности напряженным взглядом и убедился, что спаситель прав: здесь синей светящейся гадости намного меньше, чем на окраине.
        - Идем дальше,- тот повернулся и закинул меч на плечо.- Я должен многое тебе рассказать, но не здесь. Стелла скоро лишится последних сил, и тогда мы окажемся беззащитными. А это может плохо кончиться.
        Пару сотен метров прошли спокойно. Потом за Духовым и его спасителем увязались небольшие и странные твари. Длинные бледно-зеленые черви на шести паучьих ножках, с жалами на хвостах. Существа щелкали и догоняли, что не укрылось от незнакомца.
        - Плохо дело,- пробормотал он, берясь за меч обеими руками.- Стелла впадает в забытье. Твари чуют нас, но пока не видят. Однако это ненадолго. Бежим.
        Он устремился вперед. Андрей кинулся следом. Щелчки за спиной стали громче и чаще.
        Незнакомец оказался очень быстрым и ловким. Он легко огибал пласты губчатой земли. Перескакивал светящиеся лужи. Духов еле поспевал за ним. А черви на ножках не отставали.
        Гонка продолжалась уже пять минут. Андрей чувствовал, что выдыхается. Вернулся страх.
        К щелканью прибавилось рычание. Духов быстро обернулся и охнул. Вслед за ним бежали не только черви, но и новые твари, похожие на красно-коричневых рогатых осьминогов.
        - Потерпи еще немного!- крикнул незнакомец.- Мы почти добрались!
        Андрей стиснул зубы и поднажал. Он верил, что скоро окажется в безопасности. Впервые за несколько часов. И это стоило любых усилий.
        Зловещие звуки за спиной становились громче. Духов каждую секунду ждал, что какая-нибудь тварь догонит и бросится на спину.
        Незнакомец обогнул очередную стружку пористой земли и стал спускаться в низину. В полусотне метров росло дерево. У корней темнела странная, обтянутая шкурами конструкция. Подобие шалаша величиной с половину повозки, в которой Андрей ездил к окраине Ползучего Бора.
        «Вот оно, убежище»,- догадался Духов.
        Приблизившись, он с испугом обнаружил, что каркасом для убежища служит огромный скелет. Между кусками шкур проглядывали ребра, кости, части хребта. Изучая конструкцию, Андрей не сразу заметил, что звуки погони стихли. Незнакомец перешел на шаг, и Духов решился оглянуться. Твари метались неподалеку. Они будто хотели перейти невидимую границу, но что-то мешало им.
        - Прекрасно,- выдохнул незнакомец.- Теперь они нас не достанут. Стелла наверняка уже без сознания, но сейчас это не играет роли. Ее проклятье само отбивает тварям чутье.
        Андрей понял только главное: он наконец-то оказался в месте, где хоть на какое-то время можно не бояться порождений Ползучего Бора. Остальное сейчас было неважно.
        - Устал?- спросил спаситель, как только Духов поравнялся с шалашом. Под ним обнаружился узкий и темный лаз.- Это ничего. Зато теперь ты…- он помедлил и с грустью договорил: - Теперь ты дома.
        Дома…
        Горечь вытеснила облегчение. Андрей посмотрел в черное нутро лаза. Теперь это его новый дом.
        «Не хочу!..» - он стиснул зубы и с трудом подавил всхлип.
        - Пойдем. Нам о многом нужно поговорить,- повторил незнакомец. Он опустился на корточки и, раскачиваясь влево-вправо, направился к лазу.
        Андрей обвел лес тоскливым взглядом и, встав на четвереньки, полез следом за спасителем.
        - Будь осторожнее,- донесся из темноты хриплый, надтреснутый голос.- Не упади, когда долезешь.
        Сопение. Шорох. Несколько пятен оранжевого света.
        - Давай, вперед,- вновь заговорил хозяин убежища.- Еще чуть-чуть.
        Губчатая земля пружинила под ладонями и коленями. Духов хотел в очередной раз переставить руку, но не нашел опоры. В груди полыхнул испуг, и Андрей ойкнул от неожиданности.
        - Руку,- прямо перед лицом возникла косматая тень. Крепкие сухие пальцы ухватили за локоть, несильно потянули.- Теперь спускайся.
        Андрей повернулся боком, сел и свесил ноги.
        - Можешь спрыгивать,- сказал незнакомец.
        Духов спрыгнул и огляделся. Он находился в большой яме, укрытой навесом из огромных костей и шкур. Оранжевый свет исходил от нескольких студенистых комьев, разложенных вдоль стен. Справа, в углублении, Андрей увидел широкую костяную пластину, заваленную подобием инструментов и посуды - тоже сделанных из костей. Неподалеку, прямо на полу, валялась вскрытая туша со множеством лап, щупалец и черным клювом. Из длинного разреза тянулись разноцветные жгуты внутренностей. Слева темнел еще один лаз. Оттуда ощутимо тянуло гнилью.
        - Ты пока осматривайся, а я проведаю Стеллу,- незнакомец отошел от Андрея. Приблизился к столу, взял длинную, похожую на рогатину штуку и наколол один из светящихся комков. Получилось нечто вроде факела.
        Держа его перед собой, хозяин убежища наклонился и нырнул в лаз. Из черной дыры донеслось бормотание…
        А потом стон. Тяжелый, надрывный, он заставил Андрея остолбенеть.
        «Кто там?- гадал он, глядя на лаз.- Еще одна тварь? Только живая?»
        Снова стало страшно. В голову закралась нехорошая мысль: что, если незнакомец привел его сюда вовсе не для того, чтобы спасать? Может, он хочет убить Духова?
        Убить и съесть…
        Андрей попятился. Оглянулся на лаз, ведущий наружу. Надо уходить, пока хозяин убежища возится с… кем-то.
        Он уже двинулся к дыре, когда из другого хода показался незнакомец. Тот выпрямился, выдохнул, покачал головой. Потом стряхнул светящийся ком с рогатины. Посмотрел на Духова.
        - Как я и думал,- пробормотал он. В старческом голосе чувствовались горечь и тоска.- Стелла сегодня постаралась и потеряла много сил. Теперь ей надо отдыхать.
        Андрей растерялся. Он глядел на незнакомца и не знал, что делать. Тот не внушал страха. Это был просто уставший человек, чудом выживший там, где выжить невозможно.
        - А кто там у вас?- осторожно спросил Духов.- Какое-то чудовище?
        - Чудовище…- бесцветно повторил хозяин убежища. У него затряслись плечи, и Андрей понял, что незнакомец борется со слезами. Но почему?- Нет, там не чудовище. Там Стелла. Моя дочь.
        Такого Духов не ожидал. Он не знал, что сказать и что сделать. Мог лишь стоять с открытым ртом.
        Незнакомец прерывисто втянул носом воздух, тряхнул головой, словно хотел освободиться от гнета тяжелых мыслей. Хлопнув в ладоши, он потер руки и проговорил:
        - Со Стеллой я тебя познакомлю позже. Во-первых, ей надо отдыхать, во-вторых, ты должен понимать, что с нами случилось, и быть готовым увидеть мою дочь. Но для начала я хотел бы выслушать твою историю. Кстати, мы пока так и не познакомились…
        - Меня зовут Андрей,- представился Духов. Страх ушел, уступив место любопытству. Сейчас незнакомец расскажет, как ему и его дочери удалось выжить в Ползучем Бору.- А вас?
        Хозяин убежища шевельнул бородой. Кажется, он болезненно сморщился.
        - С тех пор, как я здесь, мне не нужно имя. Зови меня просто - Отшельник.
        Андрей растерянно кивнул. Ему показалось, что он обидел своего спасителя.
        - Итак, Андрей, расскажи, за что ты попал в Ползучий Бор.
        - Меня приговорили к Последнему Порталу,- ответил тот, вспоминая вихрь света.
        - Это и так понятно,- кивнул Отшельник.- Мы сейчас в самом сердце проклятого леса. Дойти сюда от окраины или с гор невозможно. Расстояние велико, а опасности, как ты убедился, на каждом шагу. Я понимаю, что тебе тяжело вспоминать все, что случилось в Степной Обители, но все же прошу рассказать…
        - Хорошо,- кивнул Духов и начал говорить.
        Разумеется, он умолчал о другом мире, где был студентом и пошел на интервью с писателем. Андрей рассказывал, что родился и вырос на внешнем витке Степной Обители, что стал Шкурником. Отшельник стоял в двух шагах, щурился и кивал. А Духов говорил. Про Пожирателя, про кошмар, который тот устроил, про трусливого Фрона, про погибших. И становилось легче. Андрей долго держал все это в себе, а сейчас выговаривался и точно смывал страшные воспоминания. Очищался.
        Когда дошел до встречи с Шэрон на торгашеском витке, говорить стало трудно - из-за слез. Потом, вспоминая о суде, почувствовал злость.
        - Так я и очутился здесь,- подвел итог Андрей.- И почти сразу на меня бросились твари. Пришлось много бегать и прятаться. Было страшно, думал, в любую секунду от отравленного воздуха умру или нападет какое-нибудь чудовище.
        Отшельник вздохнул и с сочувствием посмотрел на Духова.
        - Досталось тебе,- пробормотал он и запустил пальцы в космы.- Знаешь, наши истории очень похожи. Но, прежде чем я начну рассказывать, хочу еще кое-что спросить…- он кашлянул, словно не знал, как начать. Потом собрался с мыслями и задал вопрос: - Я ведь наблюдал за тобой до того, как ты попался Пожирателю. И мне показалось, что ты… как бы… сам пошел к чудовищу. Пласты земли ведь создавали хорошую защиту. Тварь еще не родилась, она бы не покинула озеро и не смогла бы тебя достать.
        - Все правильно,- тихо сказал Андрей.- Я… - он помедлил: в голове опять закружился ураган мыслей, что полнили разум перед тем, как Духов пошел к Пожирателю,- хотел, чтобы все… кончилось побыстрее. Я не знал, сколько пробуду в Ползучем Бору, как долго и насколько мучительно буду умирать. Поэтому и решил…- он поднял на Отшельника взгляд.
        Отчего-то стало стыдно. Андрей вдруг почувствовал себя слабаком. Он ведь даже не пытался бороться - просто сложил лапки. А Отшельник не отчаялся, не сдался. И научился жить в проклятом лесу.
        - Значит, я не ошибся,- пробормотал тот.- Осуждать тебя не берусь. Чтобы поступить так, как поступил ты, нужны и силы, и смелость. На такое не каждый решится.
        Слова Отшельника должны были утешить, но лишь сильнее ранили.
        - Ты не первый, кого я встречаю в Ползучем Бору. К Последнему Порталу приговаривают нередко. И Стелла чувствует, когда в лесу появляется человек. Она словно видит его, знает, где он находится, куда идет. Я несколько раз пытался спасти кого-нибудь из приговоренных, но не успевал. Чудовища оказывались быстрее. Смотреть, как твари разрывают добычу, как несчастные кричат от ужаса и боли, невыносимо. Честно скажу, когда я увидел, что Пожиратель тащит тебя в озеро, то подумал, что это конец.
        Андрея прошиб пот. Может, от слов Отшельника. Может, от жутких картин собственной гибели, возникших перед глазами.
        Отшельник немного помолчал, потом спохватился:
        - Вот я дурак старый стал! Ты ведь, наверное, проголодался? Да и жажда мучит?
        Духов кивнул, а хозяин убежища метнулся к костяной пластине, заменявшей стол. Схватил наточенный осколок кости, подошел к вскрытой туше и отсек кусок зеленой кишки. Вернулся к столу, кинул кусок в костяную чашку. Стал давить.
        Андрей понял, чем ему придется питаться и утолять жажду, и его замутило.
        «Это будет непросто,- подумал он, борясь с тошнотой.- Но придется. Иначе загнусь».
        Голод пропал - от неприятного зрелища,- но жажда и не думала ослабевать.
        - Вот,- Отшельник повернулся, держа чашку в вытянутых руках.- Выпей.
        Духов осторожно, борясь с дрожью, взял посудину. Заглянул и увидел густую мутно-зеленую жижу. В горле тут же раздулся противный комок.
        - Ничего,- понимающе произнес хозяин убежища.- Она не такая противная, как кажется. И вреда для желудка от нее не больше, чем от пей-еды. А той ты за свою жизнь нахлебался достаточно.
        Андрей решился. Зажмурился и пригубил зеленой гадости. Она оказалась похожа на прохладный безвкусный кисель. Духов сделал пару глотков и с удивлением обнаружил, что жажда ушла.
        - Лучше?- добродушно спросил Отшельник.
        Андрей кивнул, протягивая опустевшую чашку.
        Хозяин убежища вернул ее на стол, уселся на краешек и пробормотал:
        - Ну а теперь я должен рассказать о себе и Стелле. Мы жили на одном из внутренних витков Степной Обители. Мать Стеллы умерла при родах, я воспитывал дочь сам. Работал в лаборатории, изучал Ползучий Бор и населяющих его существ. Гнильцов. Ты, наверное, думаешь, что Гнильцы - вредные и опасные твари? В общем-то, так и есть. Они безмозглы и свирепы, могут убить. Однако как предмет для исследований Гнильцы весьма полезны. Их внутренности служат компонентами многих снадобий и материалов, которыми повсеместно пользуются жители Степной Обители. Взять ту же пей-еду: в ней содержатся органы Гнильцов. Я изучал их и надеялся, что эти маленькие твари осуществят мою мечту,- откроют, как раз и навсегда избавиться от Ползучего Бора. Шкурники ведь только сдерживают ростки проклятого леса. С каждым годом он отвоевывает все больше пространства. И когда-нибудь доберется до Степной Обители. Это будет катастрофа. Я всей душой не желал, чтобы это произошло.
        - Понимаю,- выдавил Андрей.
        Отшельник в ответ грустно улыбнулся и продолжил:
        - Я работал каждый день и всегда брал дочку с собой, поскольку присматривать за ней было некому. Можно сказать, она выросла в лаборатории. Как стала постарше, начала мне помогать. Подносила растворы, инструменты, бегала с поручениями. Вместе с нами работал Фрон. Мы неплохо ладили. Кто-то даже называл наши отношения дружбой. Так и было - пока моя девочка не начала превращаться в девушку. Я знал, что Фроны очень похотливы. Во многом они неполноценны, однако мужская сила у них велика. Стелла хорошела, и Фрон обратил на нее внимание.
        Андрей почувствовал, как напрягаются мышцы. Он вспомнил Шэрон, и сердце заколотилось.
        - Первое время я не придавал этому значения. Фрон был добр с моей девочкой, когда та была еще ребенком. Стелла называла его дядей. Я доверял ему и воспринимал заигрывания, как шутку.
        Духов понял, что не хочет, чтобы Отшельник продолжал. Внутри клокотала злость. А перед глазами мелькали уродливые хари с желтыми опухолями во лбах.
        - Стелла была очень красива, и Фрон часто говорил ей комплименты. Спрашивал про поклонников, а та лишь смущалась. У нее ведь никого не было, Стелла все время находилась рядом, помогала мне. А Фрон расходился. Комплименты становились пошлыми. Тогда-то я и насторожился. Однажды Стелла подошла ко мне и пожаловалась, что Фрон все время норовит прикоснуться к ней. Она была напугана, и я решил поговорить со своим…- Отшельник помедлил, мрачно усмехнулся,- напарником. Разговор вроде бы получился. Фрон кивал, опустив голову, пообещал больше ничего такого не делать. Он выглядел виноватым, однако во взгляде была злость. Некоторое время я ни о чем не беспокоился. Фрон прекратил донимать Стеллу - он вообще ее не замечал. Правда, наши отношения перестали быть дружескими. Мой лобастый напарник стал злым, начал придираться по мелочам. Мы часто спорили, и мне приходилось уступать, поскольку Фрон являлся представителем власти. Я понимал, что все дело в нашем разговоре о Стелле, и уже смирился с потерей друга,- он снова прервался, кашлянул. Андрей напрягся, ожидая, что Отшельник согнется в приступе, но обошлось. Тот
продолжил: - Главное, что Фрон оставил мою девочку в покое. По крайней мере, я так думал. Пока однажды мне не пришлось отлучиться из лаборатории и оставить дочь и Фрона вдвоем…
        Андрей заметил, что Отшельник мелко дрожит. Он чувствовал, как от хозяина убежища исходят волны гнева и душевной боли. Духову и самому было плохо, он догадывался, чем все закончится. Но не решался прерывать, поскольку понимал: Отшельнику нужно выговориться. Вряд ли он раньше рассказывал кому-нибудь свою историю.
        - Я до сих пор будто вижу тот кошмар,- голос у Отшельника стал высоким и прерывистым.- Вот я вхожу в лабораторию, вот говорю, что вернулся. А в ответ - крик Стеллы. Я тогда бросился вперед и увидел, что Фрон зажал мою дочь в углу и тянется к ней уродливой мордой. В руке у него была плеть-огневуха. Стелла, вся заплаканная, отворачивалась, пыталась оттолкнуть Фрона. Но бесполезно - тот ведь гораздо сильнее. Я кинулся к ним, ухватил Фрона за воротник, оттащил. А он начал орать и размахивать плетью, пытаясь задеть меня. Пару раз ему это удалось. Боль оказалась адская, я едва не потерял сознание.
        Андрей поджал губы, вспоминая наказание. Заныла спина.
        - На шум сбежались из других лабораторий. И люди, и Фроны. Мой напарник быстро сообразил, что к чему, и стал призывать на помощь. Мол, мы со Стеллой сошли с ума и хотели его убить - вот он и защищался плетью-огневухой. Разумеется, ему поверили. Прибыли Дымовики, схватили меня и дочь, посадили в клетки и отправили в зал суда. Там нас даже слушать не стали. Обвинили в покушении на убийство представителя власти и приговорили к Последнему Порталу.
        «Все, как было и у меня»,- подумал Андрей, чуть заметно качая головой.
        - Приговор привели в исполнение немедленно, и мы со Стеллой оказались здесь. Голые, безоружные, без еды и питья. Стелла плакала, прижималась ко мне, просила, чтобы я отвел ее домой. Я только кивал, понимая, что не решусь объяснить ей, что дома больше нет. Но и лгать я не мог. Поэтому мы просто пошли наугад. По пути встречались твари, однако нам удавалось спрятаться. Моих знаний о Ползучем Боре оказалось достаточно, чтобы избегать нападений. Я знал, что в сердце проклятого леса воздух не такой отравленный, и предполагал, что мы сможем прожить здесь несколько лет. Все будет хорошо, успокаивал я себя, мы не в такой уж и страшной беде… Не могу сказать, думал ли я так в самом деле или просто пытался не поддаться ужасу. В одном я был уверен полностью: я должен защищать свою девочку. Любыми средствами и любой ценой. Мы шли, я осматривался, пытаясь выбрать место для будущего убежища. Время от времени приходилось укрываться. Уверенность в том, что мы выживем, крепла, пока на нас не напал Пожиратель. Огромная, ощетинившаяся кусками серой коросты гусеница на двух мощных лапах, усеянных шипами. Чудовище
ревело, шевелило множеством отростков. Я понимал, что оно родилось совсем недавно, не поглотило еще ни одной души и было гораздо слабее и меньше Пожирателей, которые нападали на Степную Обитель. Мне доводилось видеть нескольких монстров, настоящих исполинов, но тогда я находился под защитой стен внутреннего витка. Тот, по сравнению с ними, казался Гнильцом, однако никогда прежде я не испытывал такого ужаса и не чувствовал себя настолько беспомощным и беззащитным…
        Отшельник замолчал. Подошел к стене, сел, обхватил колени. Андрей ждал, понимая, что торопить нельзя. Прошло не меньше минуты, прежде чем Отшельник собрался и продолжил рассказ:
        - Пожиратель кинулся на нас. Схватил Стеллу, начал заглатывать. Смотреть, как моя дочь кричит и медленно исчезает в чудовищной утробе, было невыносимо. Я кинулся на Пожирателя, тот взмахнул лапой и отшвырнул меня. Навалилась чернота. Когда я пришел в себя, Стеллы уже не было. Пожиратель стоял рядом и вздрагивал. Переваривал мою девочку. От этой мысли я обезумел и снова бросился на тварь. Мне удалось проскочить под лапами, вцепиться в куски коросты, покрывающей тело чудовища. Между пластинами была мягкая плоть. Я, все еще не понимая, что делаю, впился в нее зубами, стал мотать головой, рвать. По мне текла кровь монстра, тот метался и ревел от боли. Несколько раз я едва не падал - удерживался лишь чудом. И продолжал грызть. Рана расширялась, я стал помогать себе руками…
        Отшельник дрожал все сильнее. Он переживал тот ужас заново, и Андрею стало страшно за него. Вдруг он не выдержит - разорвется сердце?.. Но Отшельник рассказывал дальше. Голос его зазвучал глухо, дребезжаще:
        - Я проделал в теле Пожирателя дыру, пролез внутрь чудовища. Мне нужно было добраться до сердца и остановить его - тогда монстр умрет. Я барахтался среди скользких внутренностей, цеплялся за кости. Ничего не видел и не слышал, продвигался на ощупь. И добрался до огромного пульсирующего комка. Тогда я был не в себе, и сердце Пожирателя вдруг представилось мне Фроном - моим бывшим напарником, домогавшимся Стеллы. Приступ ярости помог мне разорвать жилы, на которых держалось сердце. Пожиратель умер, а я продолжал копошиться в его проклятой утробе, чтобы найти и вытащить Стеллу. Несколько раз заканчивался запас воздуха, и я выбирался наружу, вдохнуть. А потом опять нырял в нутро Пожирателя. Каждая новая попытка заканчивалась неудачей, я все больше отчаивался. Но все же нашел свою девочку и вытянул наружу. Стелла была без сознания, но живая. Я, наверное, тоже лишился чувств. Потом очнулся и долго не мог понять, что произошло. Смотрел то на выпотрошенное чудовище, то на себя, с ног до головы вымазанного его кровью, и пытался поверить, что сам убил Пожирателя. Голыми руками. Поверил, но с трудом и не
сразу. Стелла к тому времени еще не пришла в себя, а я огляделся и понял, что нашел неплохое место для убежища. И начал работать. Вычистился, выломал у Пожирателя ребро - оно стало моим первым инструментом. Неделю я почти не спал. Разделывал тушу, копал, отгонял тварей. Стелла, наконец, очнулась, но была слишком слаба, чтобы помогать. Постепенно она набиралась сил, а убежище приобретало свой теперешний вид. Мы питались мясом Пожирателя, пили сок из его внутренностей. Кости чудовища пошли на новые инструменты, посуду и подобие мебели, кожа - на одежду.
        Андрей посмотрел на съежившегося у стены Отшельника. В невысоком, худом, изможденном человеке совсем не чувствовалось силы. То, что он совершил, казалось невероятным.
        - Как же вы…- пробормотал Духов. Мысли путались.- Пожиратели… Они ведь гиганты. Тот, который на нас напал… У него одно туловище метров сорок. А еще щупальца, клешни…
        - Пожиратель, которого ты видел, очень старый и сильный. Он поглотил немало душ - а именно души дают чудовищам мощь. Благодаря душам Пожиратели могут менять форму, становятся великанами. Напавший на нас, как я уже говорил, был новорожденным. Стелла - его первая добыча. А потому он был мал и слаб. Разумеется, если сравнивать с другими Пожирателями. И все же мне невероятно повезло…- Отшельник опустил голову. Его все еще знобило.- Иной раз кажется, что это было только страшным сном. Потом… смотрю вокруг и понимаю, что кошмары ни при чем. Хотя почти каждое Сновременье вижу, как кидаюсь на чудовище и грызу его. Наверное, это уже навсегда. Клеймо на разуме,- он грустно усмехнулся.- Убежище было готово, и я уже думал, что худшее позади. Но тут моя дочь начала меняться. Она стала раздражительной, угрюмой, агрессивной. Поначалу я не беспокоился. Понимал, как нелегко ей привыкнуть к новой жизни. Надеялся, пройдет со временем. Однако становилось только хуже. Временами Стеллой овладевало безумие. Она ругалась, обзывала меня последними словами. Я даже представить не мог, что моя девочка знает такие грязные
выражения. Несколько раз она набрасывалась на меня. Потом успокаивалась, впадала в забытье, а когда приходила в себя, не помнила ничего.
        Вернулся страх. Андрей посмотрел в черную дыру лаза, откуда несло гнилью.
        - Стелла страдала, плакала,- рассказывал Отшельник.- Умоляла простить ее. Я видел, что она в отчаянии. Мы оба не понимали, что с ней творится, и это мучило больше всего. Вслед за приступами ярости пришла новая беда: Стелла стала терять человеческий облик. Волосы выпадали целыми прядями, на коже вздувались волдыри. Они лопались, но раны не заживали. Стелла исхудала и ослабла, прием пищи превратился для нее в пытку. Стоило ей съесть хоть немного, как еда тут же возвращалась наружу. Затем пришли боли. Стелла выла и металась, билась, словно в припадке. Изменений было все больше, и я понял, в чем причина.
        - В Пожирателе?- осторожно спросил Андрей.
        - Верно. Черная магия чудовища оставила на моей дочери отпечаток. И Стелла превращается в Изверга. Медленно, мучительно. Если бы она осталась в утробе Пожирателя, все произошло бы гораздо быстрее. Я был глупцом, когда кинулся на монстра. Желание спасти дочь ослепило меня, лишило способности мыслить. Я не спас Стеллу, а только отсрочил ее страшную участь и обрек свою девочку на страдания, которых могло и не быть…
        Он всхлипнул и сжал кулаки. Андрей словно окаменел. Никогда прежде он не чувствовал себя таким растерянным. Наверное, надо было что-то сказать. Успокоить Отшельника, утешить. Но Духов не знал как. Все слова, что возникали в голове, отдавали фальшью.
        - Ты прости,- выдавил Отшельник, шумно сглатывая.- Я расчувствовался. Но жить, зная, что твой самый родной человек мучается по твоей вине, видеть его страдания… Хуже наказания не придумаешь…
        - Понимаю,- хрипнул Андрей.
        - Стелла продолжала меняться. Сейчас в ней нет почти ничего от человека. Я не знаю, сколько времени займет полное превращение в Изверга, сколько ей еще мучиться… Много раз я думал прекратить ее страдания. Даже подходил к ней с этой штукой,- Отшельник кивком указал на зазубренный меч,- и понимал, что не смогу. Наверное, я трус и слабак,- вновь горькая усмешка.
        - Нет,- одними губами произнес Духов.- Не говорите так.
        - Не знаю,- Отшельник пожал плечами.- Понимаешь, я жду. Жду, когда Стелла станет Извергом. Чудовищем, которое может только уничтожать. Я буду его первой жертвой. Я уже решил. Я хочу этого. Наверное, такой исход лучший…
        Андрей похолодел. Кинул еще один быстрый взгляд на темный провал лаза. Безумно хотелось верить, что там находится человек, а не монстр.
        - Но когда это произойдет - неизвестно. Стелла продолжает меняться, становится частью Ползучего Бора - такой же, как Пожиратели, Изверги, Гнильцы. У нее появились необычные способности: она чувствует лес, знает обо всем, что происходит поблизости. Она словно видит тварей и защищает от них и меня, и себя. Окружает невидимым коконом, который отбивает монстрам чутье. Самое сложное для Стеллы - укрывать меня, когда я покидаю убежище. Это отнимает много сил, и потом она долго лежит в беспамятстве. Еще Стелла чувствует, когда в лесу появляются люди, приговоренные к Последнему Порталу. Я уже говорил, что несколько раз пытался спасти кого-нибудь, привести сюда. Дорогу к ним указывала моя дочь. Когда она ведет меня, возникает странное чувство. Будто кто-то невидимый находится сзади, подталкивает в спину, а время от времени кладет руки на плечи и мягко поворачивает. И чем дольше мы здесь, тем сильнее становятся способности Стеллы. Наверное, я должен радоваться, ведь это помогает нам с дочкой выжить. Но,- он помедлил, вздохнул и договорил: - отдаляет ее от меня. Вот, в общем-то, и все. Пройдет несколько
часов, прежде чем Стелла проснется. Тебе бы тоже не мешало поспать.
        «Наверное»,- Андрей кивнул и понял, что давно клюет носом.
        - Хорошо. Я сейчас,- Отшельник поднялся, направился к лазу, что вел наружу.- Принесу тебе постель.
        Он скрылся, а Духов поежился. Знать, что он находится под землей, рядом с получеловеком-полумонстром, было неприятно и жутко. Андрей стоял, глядел на дыру, из которой лился запах разложения, и прислушивался. Больше всего он боялся, что Стелла проснется, а Отшельник еще будет отсутствовать.
        К счастью, этого не случилось - хозяин убежища вернулся довольно быстро. Он принес нечто вроде спального мешка, сшитого из темно-зеленых кусков.
        - Вот,- Отшельник расправил мешок на полу.- Устраивайся и отдыхай. А я поработаю немного,- он прищурился и посмотрел на вскрытую тушу монстра.
        - А из нее Гнильцы не появятся?- спросил Андрей, тоже с опаской косясь на чудище.
        - Нет. В этом можешь быть уверен. Еще в Степной Обители я успел познакомиться с подобными тварями. И научился предотвращать появление Гнильцов.
        Андрей кивнул и осторожно улегся поверх мешка. Шкуры, из которых тот был сшит, оказались холодными, жесткими и шершавыми.
        Заснул Духов, едва сомкнув веки.

* * *
        - Андрей, пора просыпаться.
        Духов пошевелился и почувствовал, что Отшельник несильно толкает его в плечо. Он разлепил веки, проморгался и привстал на локте.
        - Подъем,- сказал Отшельник и повернулся к столу из широкой кости. Там что-то лежало.- Сейчас оденешься, и я познакомлю тебя со Стеллой. Уверен, она будет рада. Ты единственный, кого удалось спасти, благодаря ее новым способностям.
        Хозяин убежища повернулся и протянул темную хламиду - точь-в-точь как была у него самого. Андрей принял одежду с неохотой: напяливать то, что раньше было тварью Ползучего Бора, было противно. Но он понимал, что не может оставаться голым.
        - Неплохо,- Отшельник оглядел одевшегося Андрея, кивнул.- Теперь ты выглядишь, как настоящий житель Ползучего Бора.
        От последней фразы Духов помрачнел.
        - Ну что? Пойдем к Стелле,- хозяин убежища серьезно посмотрел на Андрея, произнес шепотом: - Хочу еще раз напомнить, она потеряла человеческий облик и выглядит почти как Изверг. Очень прошу: не пугайся или хотя бы не показывай, что напуган. Это ранит мою девочку.
        - Хорошо,- одними губами прошептал Андрей, чувствуя, как перехватывает дыхание.
        «Если он так предупреждает, значит, все и в самом деле плохо»,- подумал Духов, сглатывая. В ногах появилась дрожь, сердце застучало, в груди стало жарко.
        - Тогда идем,- Отшельник взял костяную рогатину, наколол светящийся оранжевый ком.- Я первый, ты за мной.
        Он нырнул в лаз, а Андрей нетвердой походкой направился за ним.
        - Здравствуй, Стелла,- в хриплом голосе Отшельника чувствовалось тепло.- Пришла в себя? Прекрасно. А у нас наконец-то гости. Тот парень, про которого ты говорила… Я вытащил его и доставил сюда.
        - Я-а зна-аю,- послышался низкий, ноющий ответ.
        Духов остолбенел. Посмотрел на лаз и понял, что не сможет двигаться дальше.
        - Хочешь увидеть его?- спросил Отшельник.
        Андрей трясся и, услышав растянутое «да-а», попятился.
        - Андрей,- позвал хозяин убежища.- Иди сюда. Стелла хочет познакомиться с тобой.
        «Давай,- приказал себе Духов, сжимая кулаки. Он понимал, что придется сделать это, и отчаянно пытался набраться решимости.- Она не чудовище! Она мне жизнь спасла!»
        Зачем-то задержав дыхание, Андрей встал на четвереньки и полез в дыру. За ней оказалась еще одна яма, поменьше. Отшельник сидел на корточках и держал в вытянутой руке рогатину с комом. Оранжевый свет падал на Стеллу - та полулежала, привалившись к стене.
        В дочери Отшельника не осталось почти ничего человеческого. Лысую голову покрывали желто-зеленые волдыри. На костлявых руках - большие открытые раны. Пальцы удлинились, суставы распухли и почернели. Еще одна рана была на животе. Из нее торчали две короткие, похожие на паучьи, лапы. Время от времени они вздрагивали, и изможденное лицо Стеллы сковывало гримасой боли. Левой ноги не было выше колена. Правая оказалась раза в три толще: розовая, увитая толстыми венами.
        Андрей с трудом отвел от Стеллы взгляд, посмотрел на Отшельника. Тот кивнул - видимо, остался доволен тем, как Духов отреагировал на облик его дочери.
        Знал бы хозяин убежища, каких усилий Андрею это стоило…
        - Вот и наш спасенный,- обратился Отшельник к Стелле.- Его зовут Андрей. В Степной Обители он был Шкурником.
        - Андре-ей?- низко, с трудом ворочая языком, растягивая слова, переспросила Стелла.
        Она повернула голову. Из волдырей выстрелили десятки черных червячков, и дочь Отшельника взвыла от боли. Громко, резко и страшно.
        Духов словно окаменел. Хотелось бухнуться на четвереньки, нырнуть в лаз и убраться подальше. А потом разогнаться и врезаться лбом в ближайшее дерево. Вышибить из головы все воспоминания об искалеченной проклятьем девушке… Но он стоял и смотрел на Стеллу, молясь, чтобы маска спокойствия оставалась на лице и дальше.
        Черви, извиваясь, втянулись обратно. Наверное, ушла и боль, потому что Стелла облегченно прикрыла глаза.
        - Я жда-ала тебя,- произнесла она и чуть заметно кивнула.- Зна-ала, что ты прибу-удешь.
        - Как я уже говорил, Стелла чувствует, когда в лесу появляется приговоренный к Последнему Порталу,- сказал Отшельник, поворачиваясь к Андрею.
        Стелла замычала, мотнула головой и, снова вскрикнув, приподнялась.
        - Не в это-ом дело. Андре-ей не про-осто так зде-есь. Его сюда отпра-авили.
        - Верно,- кивнул Отшельник.- Отправили. Последним Порталом.
        - Да нет же-е!- злобно взвизгнула Стелла. Она оскалилась, в глазах загорелась ярость.
        Андрей не выдержал и шагнул назад.
        - Его,- Стелла с трудом вытянула руку, указала на Духова уродливым пальцем,- вообще не до-олжно быть в это-ом мире. Он прише-елец. Посла-анник.
        В груди что-то оборвалось. Андрей вытаращился на Стеллу, не зная, что думать и что говорить.
        - Чего смо-отришь?- та прищурилась, ухмыльнулась.- Ра-азве я не пра-ава? Ско-олько ты зде-есь? Меся-ац?
        - Откуда ты знаешь?- с хрипом выдавил Духов. Сердце трепетало, будто флаг на сильном ветру.
        - Зна-аю. Просто зна-аю…
        Отшельник встал, подошел к Андрею. Прошептал на ухо:
        - Наверное, мы рано. Стелла еще не отдохнула, и теперь у нее бред.
        - Нет. Не бре-ед. Он,- безобразный палец вновь указал на Духова,- зна-ает, о чем я. Ве-ерно?
        Сил нашлось лишь на то, чтобы кивнуть. Андрей был в смятении.
        Стелле известно, что он прибыл из другого мира. Того, который в последнее время все больше казался Духову выдумкой. Но все же… тот мир существует!
        Существует!
        - Существу-ует,- с неуклюжим, резким кивком подтвердила Стелла.- А вот существу-ует ли все вокру-уг - больша-ая загадка. Но в любо-ом случа-ае тебе придется выпо-олнить свой долг.
        - Долг?- переспросил Андрей.
        - Да. Долг освободи-ителя. Мы все умира-аем. Весь этот мир. Чаша Жи-изни ста-ала Чашей Сме-ерти. Она наполня-ается ядом. Ме-едленно. Мучи-ительно. И ты долже-ен прекра-атить все это. Разбе-ей Чашу Сме-ерти. Ра-азбуди Спя-ащего Ко-олосса-а. То-олкни его сердце. Он просне-ется, по-одвинется и освободи-ит тебе доро-огу домой.
        - Кто такой Спящий Колосс?- Духов чувствовал, что вот-вот спятит. Голову кружило от урагана мыслей. В душе кипели надежда, радость, растерянность и страх. Он ощущал себя смертельно больным, которому сказали, что нашли лекарство, способное раз и навсегда одолеть недуг, и теперь протягивают заветную пилюлю.
        Главное, чтобы пилюля не оказалась пустышкой…
        - Спя-ащий Коло-осс винова-ат во всем. Во-олна Безуми-ия из-за него. Разбу-уди его. То-олкни-и его се-ердц-ц-ц…
        - Толкнуть его сердце? Как это?
        - Ты пойме-еш-шь. Когда уви-идишь.
        Андрей посмотрел на Отшельника, надеясь, что тот объяснит слова Стеллы. Однако хозяин убежища и сам ничего не понимал. Он щурился и не отрывал от Духова напряженного взгляда.
        - Не удивля-айся, отец,- заговорила Стелла.- Он пра-авда из дру-угого мира. И попа-ал сюда не по свое-ей воле. Его отпра-авили к нам. Это сделал тот, кто созда-ал зде-есь все. Что-обы верну-уться, он долже-ен освобо-одить нас. Разбу-удить Спя-ащего Ко-олосса. Сдви-инуть его. И у-уйти-и…
        - Ты понимаешь, о чем она говорит?- спросил Отшельник, все еще глядя на Андрея.
        - Отчасти,- тихо ответил тот.- Я обманул вас, сказав, что всю жизнь прожил на внешнем витке. Простите… На самом деле, я здесь около месяца.
        - Так и есть,- подтвердила Стелла.- Он был у челове-ека, кото-орый созда-ал Ча-ашу Жизни и при-идумал Спя-ащего Ко-олосса. И этот челове-ек отпра-авил его сюда.
        - Зачем?- Отшельник находился на распутье между верой и неверием.
        - Что-обы он понял что-то.
        «Как проживать события»,- Андрей вспомнил Кагановского. Его мутный и одновременно цепкий взгляд.
        - Я понял то, что должен был понять,- произнес он.- И готов вернуться. Давно готов. Скажи, как это сделать?
        - Я уже ска-азала. Спя-ащий Коло-осс. Ты долже-ен разбуди-ить его.
        - Как? И где искать этого Колосса?
        - Он дале-еко. Но есть коротка-ая до-орога. Пра-авда, до нее тоже небли-изко. По-ортал в Степно-ой Оби-ители. На са-амом верху. У обма-анщика.
        «На самом верху,- мысленно повторил Андрей.- Это же в покоях Азэса-Покровителя».
        - Пра-авильно,- Стелла вновь кивнула, и Духова передернуло: он понял, что она прочитала его мысли.- По-ортал там, где живет обманщи-ик.
        - Почему ты называешь Азэса-Покровителя обманщиком?- Андрей понятия не имел, почему из всех гудящих в голове вопросов задал именно этот.
        - По-отому что так и есть. Ты по-оймешь, когда увиди-ишь его. Ко-огда добере-ешься до него.
        «Когда доберешься до него… До Азэса-Покровителя, который живет в Степной Обители… Но ведь это нереально. Степная Обитель бесконечно далеко, а повсюду чудовища».
        Надежда стала таять. Это оказалось невыносимо больно.
        Даже если он каким-то чудом доберется до Степной Обители, что делать дальше? Никто ведь не впустит его в крепость. И уж тем более не отведет к покоям Азэса-Покровителя. Обманщика, как назвала его Стелла.
        - Не пережива-ай,- сказала она.- Ты добере-ешься. Но об этом мы будем гово-орить позже.
        Закончив, Стелла откинула голову, с трудом сглотнула и закрыла глаза. Отшельник поднялся, подошел к Андрею.
        - Пойдем,- он опустил рогатину, и тень почти полностью укрыла изуродованную девушку. Духов ощутил, как напряжение уходит.- Ей надо отдыхать. Она и так потратила сегодня много сил. А нам с тобой есть о чем поговорить.
        Вернувшись в большую яму, Андрей уселся на спальный мешок.
        - Простите, что обманул вас,- пробормотал он, опустив глаза.- Я… Просто я не знал, как сказать, кто я и откуда. Вы бы посчитали меня сумасшедшим.
        - Понимаю,- отозвался Отшельник.- Не переживай, зла я на тебя держать не стану. Перед тем, как я отправился за тобой, Стелла сказала, что ты очень важен, что я не должен позволить тебе погибнуть. Она знает что-то, чего не знаем мы. Во все это сложно поверить, но… За время, что мы со Стеллой провели здесь, я навидался столько всего и теперь готов поверить во что угодно.
        Андрей лишь кивнул. Надежда на спасение нахлынула с такой силой, что он боялся действительно сойти с ума.

* * *
        Он жил в убежище Отшельника и Стеллы уже неделю. Понемногу привыкал к жилищу, выкопанному в отравленной земле, к останкам Пожирателя над головой, исполинским деревьям и тварям, населяющим Ползучий Бор. Первое время Духов не выходил из убежища и только наблюдал за работой Отшельника. Тот почти никогда не сидел на месте: отправлялся на охоту за обитателями проклятого леса, возвращался и разделывал добычу, потом толок, перетирал и высушивал внутренности чудовищ. В такие минуты лохматый, одетый в обрывки человек напоминал колдуна, готовящего зелья.
        От подобных мыслей становилось не по себе, однако прежние страх и отчаяние ушли. Теперь Андрей точно знал, что тот мир, откуда он пришел и куда так хочет вернуться, существует. А все, окружающее его сейчас,- морок.
        «Просто страшный сон»,- не единожды говорил себе Духов. Дома ему нравились кошмары - Андрей считал их безопасным приключением.
        Конечно, временами накатывали сомнения. Но Андрей тут же отметал их и злился на себя. Слова Стеллы подарили надежду, и Духов не желал даже думать, что с этой надеждой вдруг придется распрощаться.
        Вскоре Отшельник начал брать Андрея на «вылазки», как называл он походы в Ползучий Бор. Поначалу было страшно. Духов все пытался внушить себе, что и он, и Отшельник защищены способностями Стеллы, однако удалось это лишь после пятой «вылазки». Хозяин убежища тогда поймал странную тварь: большую серо-коричневую тушу со множеством беззубых ртов на туловище и единственной длинной суставчатой лапой, заканчивающейся костяным лезвием.
        Единственное, что пугало по-настоящему,- состояние Отшельника. Лающая болезнь становилась сильнее едва ли не с каждым часом. Приступы были чаще и дольше, после них Отшельник несколько минут приходил в себя. Он старался не разговаривать, чтобы не закашляться, объяснялся в основном жестами.
        «Только бы он протянул подольше»,- думал Андрей, представляя, что будет, если Отшельник умрет.
        Он понимал, что тогда всем надеждам на возвращение конец. Без лохматого и изможденного человека Духов долго не протянет. А еще Стелла… Неизвестно, сколько ей осталось до полного превращения в Изверга.
        Андрею оставалось лишь молиться.
        Пару раз Отшельник брал на «вылазки» и Стеллу. Для этого он изготовил из костей странную, похожую на сани конструкцию. Увидев дочь Отшельника снова, Духов содрогнулся. В Ползучем Бору оказалось светлее, чем в убежище, и Андрей смог лучше рассмотреть Стеллу.
        Спину девушки уродовал горб, покрытый толстой ноздреватой коркой серо-коричневого цвета. Время от времени из горба доносилось урчание, и Стелла в такие моменты вытягивалась, скованная судорогами. Из раны на животе с шевелящимися паучьими лапами лился запах разложения.
        Духову было омерзительно смотреть на Стеллу. Он понял, что не воспринимает ее как человека, и от этой мысли стало еще гаже. Что-то похожее Андрей чувствовал, когда оглядывал комнату Кагановского и взгляд остановился на зеленом ведерке… Только сейчас чувство брезгливости и вины за эту брезгливость оказалось во сто крат сильнее.
        Отшельник брал Стеллу не просто так: она приманивала нужных тварей. Порождения Ползучего Бора шли к ней, будто заколдованные. Почти все они походили на красные, коричневые или же серые куски плоти, вооруженные щупальцами и шипами. Андрей не мог глядеть на «охоту» спокойно. Твари ползли, подпрыгивали, рычали, визжали, пищали и скрипели. Стелла раскачивалась и гудела на одной ноте, а Отшельник готов был закашляться от любого чересчур резкого движения.
        «Они - часть этого безумия,- думал Духов, наблюдая за хозяином убежища и его дочерью. Потом оглядывал себя, одетого в шкуры тварей, и неохотно добавлял: - И я тоже».
        После «вылазок» у Стеллы случались приступы ярости. Когда Андрей в первый раз стал свидетелем этого кошмара, то едва не упал в обморок. Все произошло, когда из ямы, где лежала дочь Отшельника, донесся протяжный стон. Хозяин убежища оторвался от работы и кинулся к лазу. Оказавшись рядом со Стеллой, принялся сбивчиво успокаивать, но вскоре его взволнованный голос потонул в полном злобы реве. Духов тогда сжался, а потом бросился наружу. Он готов был бежать от жилища Отшельника без оглядки и вновь оказаться один на один с тварями Ползучего Бора, лишь бы не слышать, как человек превращается в чудовище. Но не побежал - наверху Андрей начал успокаиваться, а потому уселся рядом с навесом из костей и шкур Пожирателя и стал ждать. Спустя минут десять появился Отшельник. Он скорбно посмотрел на Духова, одними губами прошептал «прости…» и вернулся в убежище. Андрею в тот момент стало безумно горько и стыдно.
        …Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от тяжелых мыслей, посмотрел на Отшельника. Тот потрошил небольшое существо с клешнеобразным туловищем и пятью трубчатыми отростками, заменявшими конечности. Эту тварь тоже приманила Стелла.
        Из лаза, что вел к дочери Отшельника, донеслось низкое мычание. Андрей напрягся: приступы ярости начинались именно так. Отшельник оторвался от работы, с тревогой посмотрел на Духова, потом устремился к Стелле.
        Оставшись один, Андрей сжался. Он ждал, когда из темной дыры хлынет поток яростных воплей, но слышал лишь голоса. Хозяин жилища о чем-то говорил с дочерью.
        Отшельник вернулся спустя пару минут. Он напряженно посмотрел на Андрея, жестом велел подняться.
        - Нам надо спешить,- выдавил он и стиснул зубы, когда кашель рванулся наружу. От натуги у Отшельника заслезились глаза. Несколько раз вдохнув, он продолжил: - Стелла только что сказала, что тот Пожиратель, который едва не убил тебя, дозрел. Он может набрести на наше убежище, тогда конец всему. Мы должны идти. Вместе со Стеллой. Моя девочка отгонит его-о…
        Он закашлялся. Духов попятился, растерянно глядя на Отшельника. Тот замахал руками.
        - Быстре-е…- с трудом сказал хозяин убежища.- При… готовь все для Стеллы. Я… сейчас-с…
        Андрей, наконец, вышел из оцепенения и кинулся наружу. Нырнул под навес, достал «сани», в которых ездила Стелла. Там же взял вырезанный из кости цилиндр, наполненный зеленой слизью, и намазал мерзким содержимым полозья.
        Из лаза донеслись кашель и стон. Спустя пару секунд показался Отшельник. Он повернулся, вытащил Стеллу и усадил на «сани».
        - Вперед!- прохрипел Отшельник, давясь кашлем и трогаясь с места.
        - Надо то-оропиться,- произнесла Стелла. Она лежала, откинув голову, и скалилась от боли. Две лапы, торчавшие из раны на животе, шевелились. В горбу опять урчало, волдыри на голове пульсировали.
        Отшельник кашлял, разбрызгивая кровавый гной, но бежал так, что Андрей еле поспевал следом.
        Рев.
        От неожиданности Духов охнул и чуть не влетел в лужу розовой слизи, светящуюся под очередным пластом земли.
        - Еще немно-ого,- Стелла попробовала приподняться и взвыла, когда из волдырей выстрелили черные червяки.
        Невидимый пока Пожиратель снова взревел. Потом послышался плеск.
        «Уже близко»,- понял Андрей, чувствуя, что сердце готово выпрыгнуть из груди.
        Не прошло и минуты, как впереди показалось знакомое зеленое озеро. Пожиратель уже был на поверхности: скользкая буро-зеленая грушеподобная туша с гроздьями светящихся шишек, множеством отростков и лап, окружающих пасть. Справа и слева от монстра клубился озаряемый молниями туман.
        - Чуть не опозда-али,- прогундосила Стелла, приподнимая костлявые израненные руки.- Теперь спрячьте-есь и не меша-айте.
        - Туда,- Отшельник указал на два соседствующих пласта земли. К счастью, он перестал кашлять и теперь пытался отдышаться. Бороду покрывали брызги кровавого гноя.
        Андрей пригнулся и побежал к укрытию. От новой волны рева он чуть не растянулся на отравленной земле. Оказавшись за большой пористой стружкой, Духов выглянул.
        Пожиратель безумствовал, поднимая тучи брызг. Лапы, окружавшие пасть, вздрагивали. Грозди светящихся шишек пульсировали.
        Съежившись, Андрей посмотрел на Стеллу. Та лежала на «санях», разевала рот и мотала головой.
        «Ей очень плохо и больно»,- подумал Духов, и ему стало страшно.
        Вдруг Стелла не выдержит: умрет или превратится в Изверга? Тогда и ему с Отшельником конец.
        Отгоняя плохие мысли, Андрей повернулся к Пожирателю. Туман сгущался, обволакивал тушу. Молнии вспыхивали все чаще.
        Всхлип.
        Это Отшельник. Он сидел на корточках, сжимал зазубренный меч, глядел на Пожирателя и плакал. Духов понял, что тот вспоминает чудовище, едва не убившее Стеллу, превратившее девушку в монстра…
        Пожиратель безумствовал. Щупальца показались над водой и огромными темными хлыстами рассекали воздух. Туман укутывал безобразную фигуру. Молнии с треском складывались в серебряные узоры.
        Стеллу то трясло, то выгибало, то скрючивало. По изуродованному телу девушки будто пропускали ток. Андрей переводил напряженный взгляд с нее на монстра, и его страх усиливался.
        Он не знал, что будет дальше. По силам ли Стелле отогнать чудовище? Духов видел, что между ней и Пожирателем идет борьба. Вот только кому достанется победа?
        Медленно текли минуты, но ничего не менялось: Пожиратель бился, наполовину скрытый зеленой водой, Стелла дергалась на «санях».
        «Сколько еще?» - размышлял Андрей. Он мечтал лишь об одном: оказаться в убежище Отшельника и отрубиться. Однако вместо этого продолжал сидеть за пластом отравленной земли, смотреть на огромную тварь и вспоминать, как чуть не стал ее добычей. Первой душой.
        Взгляд невольно соскользнул на искалеченную девушку. И Духов стал бы таким, не подоспей Отшельник. От этой мысли затошнило.
        Стелла завизжала. Выгнулась. Из разинутого рта выплеснулся желтый фонтан. Пожиратель взревел. Туман, укрывающий чудовище, стал сгущаться. Молнии вспыхивали все чаще.
        Дочь Отшельника визжала, не переставая. Хозяин убежища дернулся - хотел кинуться к ней, но удержал сам себя и еле слышно завыл от отчаяния.
        Влажный хруст. Оглушительный до дурноты.
        Сотканный из тумана кокон, укутывавший Пожирателя, взорвался длинными синими клочьями. Те разлетелись в стороны, а монстр стал выбираться из озера.
        Под щупальцами, опоясывающими буро-зеленую тушу, обнаружилось пять костлявых лап, усыпанных фиолетовыми пузырями. Лапы вздрагивали и подгибались, точно вес чудовища был им не по силам.
        Стелла начала рычать. Она мотала головой, билась, отчего могла в любое мгновение слететь с «саней». Изо рта девушки все еще вытекала желтая жижа.
        Пожиратель выбрался из озера и сделал первые шаги по отравленной земле.
        «Уйди!- заклинал монстра Андрей.- Вали отсюда!»
        Стелла завыла. Перевернулась на бок, и Пожиратель… попятился. Чудовищные лапы больше не дрожали. Щупальца, извиваясь, тянулись вперед. Заревев, тварь хлестнула темными конечностями по воздуху. А потом двинулась прочь.
        - У-у нее получилось,- прохрипел Отшельник, поворачиваясь к Андрею. Запавшие глаза были мокрыми и лихорадочно блестели. Борода вздрагивала.
        - Получилось,- пробормотал Духов, со страхом глядя на Отшельника.
        - Тогда скорее!- тот вскочил.- Заберем мою девочку - и домой!
        Не дожидаясь ответа, Отшельник кинулся к дочери. Андрей осторожно, но торопливо пошел за ним.
        Стелла все еще лежала на боку. Трясучка почти исчезла - девушка лишь изредка вздрагивала и скулила. Черные черви извивались над волдырями, в горбу урчало, лапы терзали края раны на животе.
        - Едем!..- выкрикнул Отшельник. Он хотел добавить что-то еще, но закашлялся, развернул «сани» и помчался к убежищу.
        Сзади, словно в знак прощания, послышался рев Пожирателя.
        На половине пути к жилищу у Стеллы начался приступ ярости. Она рычала, плевалась, пыталась что-то сказать. Тянула к отцу изувеченные руки, норовила соскользнуть с «саней». Отшельник хрипел и, не обращая на дочь внимания, несся вперед. Андрей задыхался от бега и ужаса и чудом не отставал.
        Наконец, впереди показался каркас из костей Пожирателя. Отшельник позволил себе немного замедлиться. Остановив «сани» возле лаза, он подхватил бьющуюся Стеллу. Та взвизгнула от ярости, вцепилась отцу в волосы. Попыталась укусить, но ее вырвало, и желтая дрянь попала на Отшельника.
        - Убери здесь все,- хрипло бросил тот, укладывая дочь на землю.
        Они скрылись. Андрей поставил «сани» на место, уселся перед лазом, поджав ноги. Из дыры в земле доносились бессвязные вопли, полные ярости.
        Сердце пока не думало утихомириваться, словно опасность не миновала. В животе скользким комом ворочалась тошнота. Голова будто оказалась в стальном обруче, который медленно и мучительно сжимался.
        «Вот и еще один кошмар Ползучего Бора пережил,- мрачно усмехнулся Духов.- А сколько их впереди?..»
        Страх отступал. На его место пришла усталость. Глаза закрывались сами собой, мысли путались. В теле почти не осталось сил.
        Завалившись набок, Андрей зажмурился и отключился.
        Глава 8
        «Забери мое сердце!»
        - Андрей! Слышишь меня? Проснись!
        Духов повернул голову и разлепил веки. Он лежал в убежище, на сшитом из шкур спальном мешке. Возле стен светились оранжевые комья, рядом сидел на корточках Отшельник. Увидев, что Андрей пошевелился, он облегченно выдохнул.
        - Ну, наконец-то! А то я уже дурное начал думать, будто и не проснешься. Больше двадцати часов прошло.
        «Ого!» - Андрей приподнялся на локтях, изумленно глядя на Отшельника.
        - Спал, словно убитый,- продолжал хозяин жилища.- Не проснулся, даже когда я тебя внутрь перетаскивал.
        - Простите,- выдавил Духов. Он все еще пребывал в растерянности.
        Ему казалось, что он сомкнул веки и задремал не больше получаса назад. Неужели и впрямь прошло двадцать с лишним часов?
        - Ничего,- улыбнулся Отшельник.- Главное, что ты отдохнул. А мы со Стеллой поговорили,- он тотчас стал серьезным,- и теперь у меня для тебя много новостей.
        Андрей напрягся. По голосу хозяина убежища он понял, что услышит нечто очень важное.
        - Как ты знаешь, моя девочка иногда видит будущее,- продолжил Отшельник.- Понемногу, словно листает книгу, и чтобы перевернуть очередную страницу, ей требуется время. После встречи с Пожирателем одной перевернутой страницей стало больше. Стелла узнала, что ты должен делать дальше,- он прервался, посмотрел на Духова.
        «Ну же,- подумал тот, чувствуя, как в грудной клетке становится жарко.- Не тяните!»
        - Тебе нужно вернуться в Степную Обитель и добраться до покоев Азэса-Покровителя. Там ты многое поймешь и найдешь дорогу, которая выведет тебя в твой мир.
        - Как я это сделаю?- Андрей изо всех сил старался, чтобы в голосе не слышались нотки отчаяния. Получилось или нет - он так и не понял.- До Степной Обители ведь…- он не стал договаривать: все было ясно и так.
        - Да, до нее очень далеко,- кивнул Отшельник.- И этот путь по Ползучему Бору придется проделать пешком.
        - Значит, все пропало,- глухо пробормотал Андрей.- Одному мне не пройти и пары километров. До того, как вы меня нашли, я трижды чуть не погиб!
        - Ты не пойдешь один,- тихо, но очень четко ответил Отшельник.
        - Вы… со мной?..- приугасшая надежда вновь стала разгораться.
        «Это другое дело,- подумал Духов.- С Отшельником не пропаду».
        Но хозяин жилища помотал головой.
        - Нет,- сказал он.- Я останусь здесь. С тобой отправится только Стелла.
        Андрей оторопел. Он изумленно глядел на Отшельника и пытался понять: шутит тот или серьезно. За все время, что Духов знал хозяина убежища, тот ни разу не пошутил. Значит, и сейчас…
        - Но как же…- пролепетал Андрей.- Почему?..
        - Стелла сказала, что все должно происходить именно так. Не объяснила почему, но я ей верю. Моя девочка знает, что говорит, и ты в этом тоже успел убедиться не единожды.
        - Но вы… Неужели просто возьмете… и отпустите? Со мной…
        Отшельник вздохнул, провел высохшей рукой по лохмам.
        - Мне кажется, так будет лучше. Помнишь, я сказал тебе, что жду, когда Стелла превратится в Изверга и убьет меня? На самом деле, я не желаю этого, всем сердцем не желаю. Увидеть, что из моей бедной девочки исчезают последние капли человеческого… Я не хочу умирать так. Лучше остаться одному и не знать, когда Стелла окончательно станет монстром. К тому же мне все равно недолго мучиться. Сам видишь, как я приглянулся лающей болезни,- он грустно усмехнулся.- Так что вы отправляйтесь, а я останусь тут.
        - Но почему вам не пойти с нами? Это будет гораздо лучше. И вы один не останетесь, и…- Андрей опустил глаза и смущенно договорил: - И я буду увереннее себя чувствовать. Я ведь ничего не знаю о Ползучем Боре. Без вас…
        - Не переживай. Стелла будет подсказывать. Ее способности все сильнее, она не даст вам пропасть. Что до меня…- Отшельник покачал головой.- Я хотел бы отправиться с вами, но Стелла сказала, что не надо. Что в самый ответственный момент я помешаю, и тогда все насмарку. Не понимаю, что это означает, но не верить своей девочке не могу. Она знает, о чем говорит.
        Было страшно. Душу обжигало чувство вины перед Отшельником. Но Андрей понимал, что все уже решено, что другого пути домой нет. А потому пробормотал:
        - И когда мы должны отправляться?
        - Как только Стелла проснется. Часов через пять.
        …Это были одни из самых долгих часов в жизни Андрея. Он сидел на спальном мешке, смотрел на Отшельника, занятого обычными делами. Смотрел украдкой, чтобы хозяин жилища не заметил,- потому что чувствовал себя вором.
        Наконец послышался глухой протяжный стон. Стелла проснулась. Отшельник скрылся в лазе, пару минут говорил с дочерью, потом вернулся и сказал:
        - Вам пора собираться.
        Он подошел к столу из широкой кости, уперся в серую шершавую поверхность ладонями, чуть повернул голову.
        - Пообещай мне кое-что,- произнес хозяин жилища.- Одолжение. Напоследок.
        - Конечно,- Андрей поднялся, чувствуя дрожь в ногах.- Что я должен сделать?
        - Одну очень простую вещь,- Отшельник шевельнул бородой, что означало улыбку.- Не надо прощаний, слов, объятий и так далее. Сделай вид, что вы со Стеллой просто отправляетесь на «вылазку». Хорошо? Иначе я…
        «…Не выдержу»,- мысленно докончил Духов и тяжело сглотнул.
        - Да,- выдавил он.
        - Спасибо. А теперь пора приступать к сборам.
        Отшельник подобрал мешок, на котором спал Андрей, и принялся набивать его посудой, припасами и инструментами. Себе хозяин убежища не оставил почти ничего.
        - Отнеси наверх, приготовь все для Стеллы,- велел Отшельник, отдавая мешок Духову.
        Тот вылез. Погрузил мешок на «сани», намазал полозья. Уселся возле лаза.
        «Только бы не заплакать»,- заклинал себя Андрей, чувствуя, как давит в горле.
        Минут через пять Отшельник вытащил Стеллу. Девушка опять была без сознания. Хозяин жилища положил ее на «сани» и, жестом велев Духову подождать, скрылся под землей. Вернулся, держа зазубренный меч из кости.
        - Вот,- сказал Отшельник и протянул оружие.- Пригодится. Вам идти несколько недель, тебе придется охотиться. Тварей не бойся: способности Стеллы защитят вас, даже когда моя девочка спит. Пока двигайтесь в сторону озера, из которого выбрался Пожиратель. Потом Стелла скажет, куда дальше. Вроде бы все,- он посмотрел Андрею в глаза.- Отправляйтесь.
        Тот открыл рот, но вовремя вспомнил обещание. С трудом отвернулся и, толкая «сани», двинулся прочь.

* * *
        Путь длился уже пятую неделю. По крайней мере, так говорила Стелла. Андрею же, потерявшему счет времени, казалось, что прошло не меньше года.
        Еще он не мог отделаться от ощущения, что топчется на месте. Духов шел, шел и шел, а видел по-прежнему только уродливые исполины-деревья, пласты отравленной земли, синий светящийся туман.
        И тварей. Ползучий Бор не спал никогда. Здесь постоянно кто-то кого-то ловил, убивал и пожирал. Поэтому вынужденный добывать пропитание Андрей вскоре и себя почувствовал монстром проклятого леса. Первые несколько попыток поймать на обед какое-нибудь существо закончились неудачей. Не столько из-за неловкости, сколько из-за страха и брезгливости. Однако когда припасы Отшельника кончились и пару суток пришлось поголодать, Духов заставил себя убить и разделать свой первый трофей - мясистый розовый конус на шипастых ножках-стеблях. Разумеется, следуя указаниям Стеллы.
        Андрей понимал, что без дочери Отшельника не продержался бы в Ползучем Бору и часа. Он не раз твердил себе, что должен быть благодарен Стелле, но изуродованная девушка вызывала только отвращение и страх.
        Духов боялся ее. Очень боялся. Каждый день он шел вперед, толкая перед собой «сани», и смотрел на дочь Отшельника. Та лежала, скрюченная от боли, хрипела, дергала головой, шевелила руками, разевала рот, таращила глаза. Еще не Изверг, но уже не человек… Она пугала гораздо больше, чем все твари Ползучего Бора вместе взятые.
        Стелла продолжала меняться. На лапах, торчавших из раны в животе, появились короткие толстые пальцы. Культя почернела и покрылась шипами. Удлинились руки.
        Приступы ярости стали чаще, дольше и страшнее. Они всегда начинались неожиданно. Стеллу выгибало, она начинала кричать и биться, вперялась в Андрея ненавидящим взглядом. Иногда в потоке бессвязных воплей можно было расслышать ругательства и проклятья. Духов в такие минуты закрывал глаза, стискивал зубы и, не сбавляя шаг, мысленно твердил одно-единственное слово: «Терпи!»
        После приступов Стелла проваливалась в забытье, а Духова от пяток до макушки пронизывало чувство одиночества. Он останавливался - чаще всего возле ближайшего дерева или около пластов земли, если те создавали хорошее укрытие,- и позволял себе несколько часов сна. За недели пути Духов увидел немало кошмаров. Ему снились улицы родного города, по которым неслась стена красного дрожащего воздуха. Асфальт трескался, и ввысь устремлялись уродливые побеги Ползучего Бора, а из пустых окон, дверных проемов и колодцев выползали всевозможные твари. В другой раз Андрей увидел себя стоявшим возле зеркала. В прямоугольном куске стекла отражалось чудовище: облысевшее, костлявое, с разломанной грудной клеткой, из которой торчали блестящие от жира, ребристые хоботы. Духов кричал, чудовище ревело - яростно, словно Изверг.
        Было еще много похожих и не менее жутких снов. Просыпался Андрей всегда одинаково - от низкого и протяжного стона дочери Отшельника. Духов разлеплял веки, приходил в себя, брался за «сани» и двигался дальше. Но перед этим немного подкреплялся и кормил Стеллу.
        Последнее было пыткой и для Духова, и для девушки. Стоило дочери Отшельника проглотить хоть кусочек, как ее начинало рвать. Андрей видел ее мучения и боролся с позывами собственного желудка. И опять твердил себе: «Терпи!»
        Как-то Духов поймал себя на мысли, что хотел бы посмотреться в зеркало. Он соскучился по своему отражению: по долговязому парню с копной каштановых волос, серыми глазами и широким носом. Но потом подумал, что увиденное вряд ли обрадует. Андрей не сомневался: сейчас он выглядит, как Отшельник,- обросший, грязный, исхудавший, одетый в хламиду из шкур тварей Ползучего Бора.
        При воспоминаниях о хозяине убежища сердце сжимало болью. Андрей боролся со слезами и гадал, как там сейчас Отшельник. Жив ли?
        Иногда Духову хотелось, чтобы Отшельник был еще жив. Иногда - наоборот. И он не знал, что лучше.
        За недели пути Андрей успел убедиться, что способности Стеллы надежно укрывают их обоих от обитателей Ползучего Бора, и перестал бояться тварей. Конечно, они были жуткими, нелепыми, мерзкими, но не более того. Лишь дважды Духов почувствовал прежний ужас.
        Первый раз случился через полторы недели после прощания с Отшельником. Тогда поблизости оказался Изверг. Чудовище передвигалось ползком, поскольку ноги, лишенные костей, сплелись в подобие толстой серой косицы, а из сросшихся стоп получилась костяная палица, усеянная шипами. На исчерченной жуткими шрамами спине вздулся горб. Верхней части головы не было - в черной дыре извивались темно-красные стебли. Нижняя челюсть разделялась надвое, словно жвала насекомого. Из глаз торчали пучки лиловых стебельков с розовыми огоньками на концах.
        Тварь ползла к Андрею и Стелле. Духов чудом сдержал крик и подавил желание развернуть «сани» и броситься прочь. Он лишь остановился, трясясь, глядя на монстра и гадая, что будет дальше.
        Дальше произошла жестокая сцена. Со всех сторон послышался стрекот, а потом Изверга окружили знакомые Андрею твари: мясистые капли на ножках. Пасти на спинах уже были раскрыты, и чудовища готовились атаковать. Изверг заревел, и шипастая палица, со свистом резанув воздух, врезалась в бок ближайшей твари. Та заскрежетала, а остальные кинулись на противника и разорвали его в считаные секунды.
        Андрей потом долго еще слышал рев, писк, влажный хряск и чавканье. И неожиданно понял, что ему жалко Изверга. Тот ведь был человеком. Когда-то…
        Второй раз он испугался, увидев Пожирателя. Тварь прошла в сотне метров. Похожая на гигантский шар перекати-поля, сплетенный из толстых красно-коричневых не то костей, не то стеблей, она шевелила сотнями отростков и светила множеством синих и зеленых шишек. Стелле стоило огромных усилий укрыть от монстра и себя, и Андрея. Чудовище удалилось, а Стелла не меньше десяти часов пребывала в беспамятстве. Духов сидел рядом, молился, чтобы она очнулась человеком, и чувствовал, как грызут его изнутри одиночество и отчаяние.
        Андрей очень боялся сойти с ума. Этот страх появился еще в Степной Обители и становился все сильнее. Духов не сомневался, что два месяца в изувеченном мире, пусть и рожденном при помощи гипноза, не пройдут для рассудка даром. Он не раз думал: «Было бы здорово очнуться у Кагановского и ничего не помнить». Однако понимал, что эта надежда напрасна. Писатель отправил Духова сюда, чтобы тот узнал, как проживать события книги. А значит, не позволит ничего забыть.
        К тому же до возвращения домой… Андрей понятия не имел, что еще ему предстоит пережить, прежде чем покинуть отравленную Чашу Жизни, и от этой мысли отчаяние вгрызалось в душу, точно червь-паразит.
        Пятая неделя пути подходила к концу, когда Духов заметил, что деревья стали меньше.
        - Верно,- подтвердила Стелла. Андрея передернуло: он так и не привык к тому, что дочь Отшельника может легко залезть ему в мысли.- Конец пути бли-изок. Скоро мы до-оберемся до окраины.
        - Когда?- спросил Андрей, ускоряясь. С последнего привала прошло немало времени, он успел вымотаться, однако слова Стеллы ободрили и придали сил.
        - Ско-оро,- ответила Стелла.- Готовься-а. Будет очень нелегко-о.
        Ползучий Бор менялся с каждой тысячей шагов, оставленных за спиной. Духов почти бежал. Задыхался, морщился от боли в задубевших руках, но даже не думал останавливаться. Стелла лежала на боку, из горба доносилось урчание, костлявые плечи вздрагивали.
        Исполинские стволы и стружки пористой земли остались позади. Теперь Андрея и Стеллу окружали десятиметровые изломанные побеги. Туман стал гуще - он поднимался и опадал.
        Неожиданно Стелла вскрикнула, подняла руку. Незаживающие раны сочились розовым.
        - Оста-анови,- велела девушка.- Пришло вре-емя.
        Ее выгнуло. Урчание, доносившееся из горба, превратилось в рык.
        «Пришло время»,- эхом отозвалось в мозгу. Андрею стало страшно. Он понял, что это за время.
        - По-одойди,- сказала Стелла.- Я должна тебя ви-идеть.
        Духов послушно обошел «сани». Он дрожал. Зубы стучали так же часто, как сердце.
        - Теперь все зависи-ит только от тебя,- Стелла с трудом перевернулась на спину. Скривилась от боли, когда из горба вновь донесся рык.- Если у тебя хватит решимо-ости, ты попадешь к обма-анщику. Если нет - все было зря. И ты поги-ибнешь.
        От последней фразы Андрея качнуло. Ноги чуть не подогнулись. В груди стало жарко, точно в топке.
        Стелла смотрела на него мутным взглядом. То ли копила силы, чтобы продолжить, то ли ждала.
        - Что я должен делать?- хрипло спросил Андрей.
        Дочь Отшельника улыбнулась. Грустно и… злорадно.
        - Тебе придется уби-ить меня. Чем ско-орее, тем лучше.
        Первые пару мгновений Духову казалось, что он ослышался. Потом Андрей встретился со Стеллой взглядом и понял: слух не подвел.
        Тело само сделало шаг назад.
        - При-идется,- повторила Стелла.- Ина-аче умрешь.
        Продолжая пятиться, Духов замотал головой. Яростно, будто хотел вытрясти все мысли, возникшие после слов изувеченной девушки.
        Убить ее?! Как?! И, главное, зачем?!
        Нет. Он не сможет. Ни за что!
        - Умре-ешь сам,- сказала Стелла, видимо, опять забравшись в голову Духова.- Тогда наш путь окажется напра-асен. Ты хо-очешь этого?
        - Нет,- выдавил Андрей.
        - Тогда набери-ись решимости. Ты до-олжен. Я про-ошу.
        Судороги заставили ее скрючиться. Стелла затряслась, загудела. Черные черви выстрелили из волдырей на голове и затрепетали, будто на ветру. Потом неведомая сила словно столкнула ее с «саней». Дочь Отшельника упала на землю, наполовину скрывшись в тумане. Завизжала, стала биться. Духов, точно окаменев, смотрел на ее мучения.
        Стелла превращалась в Изверга. В этом не было сомнений. Неизвестно, через какое время последние капли человеческого покинут это страшное, изломанное черной магией тело…
        А потому надо бежать. До окраины Ползучего Бора недалеко, так что Андрей не заблудится. Правда, неизвестно, что будет потом. Но сейчас важнее другое.
        «Бежать!» - подумал Духов, готовясь развернуться и броситься прочь от дочери Отшельника.
        Визг Стеллы перешел в рык. Она перевернулась на бок и поползла к Духову. На лице застыла жуткая маска ненависти.
        - Не с-смей убега-ать!- с трудом выдавила из себя Стелла.- Сам поги-ибнешь и меня погу-убишь! Этого хо-очешь, да?! С-с-слаба-ак! Нена-авижр-р-ра-а-а!
        Она запрокинула голову, и из разинутого рта хлынул желтый поток. Потом дочь Отшельника стала кашлять и хрипеть.
        Андрей смотрел на нее и задыхался.
        - Про-ошу!- Стелла приподнялась и посмотрела на Духова почти по-человечески.- Времени все ме-еньше!
        - Но я не могу!- Андрей не выдержал - заорал, подавшись вперед и сжав кулаки. Все внутри клокотало от ужаса.- Я не убийца!
        Стелла покачала безобразной головой.
        - Зна-ачит, все зря. Сейчас я переста-ану быть челове-еком. И убью тебя. Впрочем, даже если ты сможешь убе-ежать, все равно погибне-ешь. Фроны и Дымови-ики не дадут тебе добра-аться до Степной Обители. Без моего сердца все напра-асно…
        «Без моего сердца…- мысленно повторил Андрей, не отрывая от Стеллы напряженного взгляда. Он был готов бежать в любую секунду.- Что это значит?»
        - Мое сердце,- дочь Отшельника вновь прочитала его мысли.- Да. Ты до-олжен убить меня и забрать мое се-ердце. Оно помо-ожет. За-ащитит, когда нужно, и откро-оет дорогу к покоям обманщи-ика. Так должно быть. Но ты…
        Она не договорила и снова забилась, скованная болью. Рык, доносившийся из горба, стал громче. Сам горб зашевелился, отчего ноздреватая корка покрылась трещинами. А потом с тошнотворным хлюпом наружу прорвались несколько черно-серых стеблей с шишками на концах. Шишки затрепетали, зачавкали, выпуская длинные жала. Острия смотрели на Андрея.
        - Ты-ы оказался-а тру-услив,- с трудом выговорила Стелла.- Время на исходе, а ты… Трус-с-с!- она оскалилась, зашипела и поползла к Духову.
        Тот вновь попятился, хватая ртом воздух. В разгоряченном мозгу стучали два слова: «забрать сердце». Андрей должен не просто убить Стеллу. Нужно еще…
        «Поэтому она не хотела, чтобы Отшельник шел с нами,- понял Духов, глядя на девушку-Изверга. Та наступала, передвигаясь на тонких удлинившихся руках.- Она знала, что ее отец не позволил бы мне… Все знала. С самого начала. И Отшельник об этом говорил: она знает, что делать».
        Стелла продвинулась еще на десяток метров и рухнула на землю. Закатила глаза, а из раскрытого рта донесся вой.
        «Знает,- все повторял про себя Андрей. Он не мог отвести от Стеллы взгляд. Безумно хотел, но не мог.- Все, что она говорит,- правда. Значит, ничего не получится… Если… я не решусь…»
        Стелла выла. Духов смотрел на нее и понимал, что этот приступ ярости не закончится. Точнее - закончится, но тогда дочь Отшельника перестанет быть человеком.
        Ее отец не хотел, чтобы так случилось. И Стелла этого не желает. И Андрей тоже.
        Значит…
        «Господи»,- Андрей всхлипнул и осторожно, боком, двинулся к «саням». Там лежал зазубренный меч из кости.
        Один раз это оружие уже спасло Духову жизнь. И теперь вновь пришло его время.
        «Помоги!» - чеканил про себя Андрей.
        - Сде-елай это,- перестав выть, прохрипела Стелла.- У тебя-а не больше мину-уты.
        Вскрик. Стелла вздрогнула, перевернулась на бок и задрала распухшую ногу. Под воспаленной кожей что-то шевелилось. Девушка опять закричала, и нога… взорвалась. Во все стороны брызнули кровь и ошметки плоти.
        Духов охнул. Отпрянул, закрываясь руками. Выждав несколько секунд, он повернулся к Стелле. От изувеченной ноги осталась только кость. Но ее почти не было видно за множеством колючих зеленых щупалец.
        - Про-ошу!!!- Стелла со стоном приподнялась на руках.- Убе-ей! Забери мое сердце! Оно горит! И до-олжно го-ореть! Если пога-аснет - поздно!
        Вот и «сани». Вот и меч. Лежит рядом со спальным мешком.
        Духов протянул руку. Взялся за оружие.
        «Она знает,- повторял про себя Андрей.- Знает, что я из другого мира. Из настоящего. А здесь…»
        Верно! Только об этом и надо думать! Все вокруг выдуманное! Гипноз!
        А потому - не будет никакого убийства!
        Верно!
        Но почему тогда так трудно?!
        Андрей стиснул зубы и поднял меч.
        - Хо-орошо!- просипела Стелла.- У тебя-а получи-ится! Ты справи-ишься! А я-а помогу…
        Она оскалилась и перевернулась на спину. Стебли с шишками, словно противясь этому, заволновались.
        - Так бу-удет проще,- сказала Стелла. Дернула губами, пытаясь улыбнуться, и ее вырвало.- Но по-оспеши. Остались секунды.
        Андрей встал рядом с дочерью Отшельника. Занес над ней меч. Острие смотрело точно в грудь Стеллы.
        Нужно ударить. Один раз - и все закончится. Стелла хочет, чтобы все было именно так. Для этого она и отправилась к окраине Ползучего Бора.
        Духов решился. Резко, на хриплом выдохе, опустил меч.
        Лицо Стеллы исказилось яростью. Дочь Отшельника заверещала. Лапы, торчащие из раны в животе, обхватили меч. Острие замерло в паре сантиметров от груди девушки-Изверга. Костлявые удлинившиеся руки вцепились в плечи Андрея, стали сжимать с невероятной силой.
        - Зако-ончи!- заклокотала Стелла, бешено вращая глазами.- Да-авай! Или умре-ешь!
        Собрав остатки сил, Андрей налег на меч.
        И услышал хруст…
        Стелла вздрогнула, выгнулась. Хватка ослабла.
        - Ты успе-ел,- это были ее последние слова.
        Следующие несколько минут Андрей почти не помнил. Он не понимал, как ему удалось достать сердце Стеллы. Но раз достал, значит, вытащил меч и вскрыл дочери Отшельника грудную клетку. Руки делали все сами. Разум отключился.
        Сердце он увидел сразу. Оно светилось желтым.
        «Оно горит. И должно гореть. Если погаснет - поздно»,- вспомнились слова Стеллы.
        Потом светящийся комок оказался в руке Духова. Тот отошел от мертвой девушки и словно обезумел.
        Грохнувшись на колени, Андрей стал орать. Драть глотку матом и бессвязными воплями. Кататься по земле, позабыв, что отравленный туман свободно льется в легкие. Колотить по ней ногами и биться головой. Он выл, лаял, визжал, хохотал. Кашлял, пару раз даже замирал в рвотных позывах, но из пустого желудка выходила только желчь. Затем вскочил, метнулся к «саням». Перевернул их пинком и, хромая, бросился куда глаза глядят. Замер, развернулся и завертелся, не переставая кричать и размахивать руками. Он проклинал себя, Отшельника, Стеллу, Фронов, Перлмара, Кагановского, Дымовиков, Бобылева и всех тварей Ползучего Бора. Андрею казалось, что о его преступлении известно в каждом уголке Вселенной. Он чувствовал со всех сторон потоки осуждения и ненависти. И чтобы защититься, ненавидел в ответ…
        Когда ушли последние силы, Духов сел, сгорбился и заплакал.
        Сердце - посмертный подарок Стеллы - лежало в его руке, чуть подрагивая и светясь.

* * *
        «Вот и окраина»,- Андрей, прячась за изломанным серым стволом, смотрел, как десятки фигур в защитных костюмах и клювастых шлемах машут топорами и работают пилами. Позади Шкурников неподвижной шеренгой стояли Дымовики, расхаживали Фроны. Еще дальше ждали своего часа шестиколесные повозки.
        Путь занял не меньше трех часов. С собой Духов не взял ничего, кроме светящегося сердца Стеллы. Андрей не сомневался: оно и подсказало дорогу к окраине Ползучего Бора. Пока он шел, на плечи время от времени словно ложились легкие руки и подталкивали в нужном направлении.
        «Все, как было и у Отшельника,- Духов вспомнил рассказ хозяина убежища.- Стелла помогает. Даже сейчас, когда ее нет».
        Андрей стиснул зубы, борясь со слезами. Перед глазами снова возникла девушка. Но теперь именно девушка, а не побывавший в утробе Пожирателя урод. Стелла почему-то представлялась похожей на Шэрон, только повзрослевшей и похорошевшей. Может, такой она и была в действительности.
        Наваждение исчезло. Духов еще раз оглядел Шкурников и покачал головой. Кому-то из них придется остаться возле Ползучего Бора навсегда - без защитной одежды и дыши-зелья. Иначе Андрею не попасть в Степную Обитель.
        Об этом, скорее всего, тоже сказала Стелла: когда Духов добрался до окраины, то сразу понял, что предстоит сделать. Мысль просто возникла в голове. Сама собой появилась, из ниоткуда.
        В первые минуты Андрей приказывал себе забыть об этом и найти другой способ, но все было бесполезно.
        «Или так - или никак»,- услышал он ответ собственного разума.
        Пока что Духов даже не представлял, как заполучить костюм Шкурника. Наверняка придется драться. Но это привлечет внимание других Шкурников и, главное, Фронов. Те легко примут его за Изверга, оживят Дымовиков, и тогда Андрею конец.
        «Ничего не получится,- он закусил губу, качнул головой.- Это невозможно».
        «Не переживай. Все проще, чем кажется».
        Услышав мысленный ответ, Духов передернул плечами. Все-таки жутко, когда в мысли проникает… кто-то.
        Один из Шкурников, вооруженный длинной пилой, отошел от высохшего побега, согнулся и стал содрогаться от похожего на лай кашля. Прошла минута, другая, а Шкурник все мучился. Он выронил пилу, упал на колени, уперся в землю руками.
        «Бедняга»,- подумал Андрей.
        Подумал и понял, что решил, кому придется остаться среди молодой поросли Ползучего Бора.
        «Все верно,- опять возникло в голове. Но это были не его мысли.- Он мучается. Ждет, когда все закончится, и хочет уйти. Чем быстрее, тем лучше».
        Шкурник все еще кашлял. Остальные - ни люди, ни Фроны - не обращали на него внимания. Значит, есть шанс подкрасться и притащить его сюда.
        Андрей напрягся, чувствуя, как сердцебиение учащается.
        «Не бойся. Не надо никого никуда тащить. Все гораздо проще. Тебе нужно лишь захотеть, чтобы он оказался здесь. Позови его. А сердце поможет».
        Духов наморщил лоб. Сглотнул. Посмотрел на светящийся желтым комок, слегка сжатый пальцами. Удивительно, но тот не был скользким и холодным. Сердце Стеллы все еще трепетало, и по руке разливалось тепло.
        «Позвать,- повторил про себя Андрей, поднимая глаза на кашляющего Шкурника.- Что ж…»
        Приступ еще не кончился, но человек неожиданно поднял голову и, вздрагивая, на четвереньках направился к Духову.
        «Вот видишь. Все совсем не сложно. И не вини себя: для него так будет лучше».
        Вскоре Шкурник оказался рядом. Он перестал кашлять, но так и не поднялся с коленей.
        «Теперь он должен отдать тебе одежду. Скажи ему об этом. Мысленно».
        Андрей посмотрел на неподвижную получеловеческую-полуптичью фигуру и, четко проговаривая про себя каждое слово, отдал приказ.
        Шкурник словно ожил и стал раздеваться. Под шлемом оказалось лицо мужчины лет сорока, худое и красное. Под слезящимися глазами синели большие мешки, подбородок заляпан кровью и гноем. Положив шлем в туман, Шкурник взялся за балахон. На руках его почти не осталось мышц, ребра отчетливо выделялись под синюшной кожей.
        Духов смотрел на скупые, словно механические, движения Шкурника, и ему было страшно. Он чувствовал себя кем-то вроде Фронов - безжалостных чудовищ.
        «Не надо. Это совсем не так, поверь. Просто иногда, чтобы избавить от мучений, нужно приблизить конец. Так было со мной, так будет с этим человеком, а потом и с этим миром. Он не настоящий, помни…»
        - Хорошо,- одними губами ответил Андрей, принимая от Шкурника одежду.
        Он торопливо, воровато оглядываясь, избавился от хламиды и стал натягивать штаны. Шкурник безучастно смотрел на него и вздрагивал - приближался новый приступ кашля.
        «Вот и хорошо,- зазвучало в голове, когда Духов оделся.- Теперь спрячь сердце в шлеме. Дыши-зелье можешь выбросить, оно тебе не понадобится - сердце защитит гораздо лучше. Отправляйся к остальным Шкурникам и дождись Гудка».

* * *
        Стёска закончилась примерно через два часа. Вооруженный пилой Андрей успел как следует вымотаться и, положив инструмент на плечо, направился к повозкам. Вместе с ним двигались десятки других Шкурников, и у Духова при их виде сжималось сердце от воспоминаний. Он не смог избавиться от этого чувства и в повозке, а когда вновь увидел в окошке гигантскую, чуть оплывшую серо-коричневую пирамиду из пяти колец, закружилась голова и к горлу подступили слезы.
        «Месяц,- подумал Андрей, не отводя от исполинского строения взгляд.- Месяц это был мой дом…»
        «Все хорошо. Не надо волноваться. Впереди тебя ждут несколько непростых и опасных часов. А потом - дом. Настоящий. Твой».
        Повозки остановились. У Андрея подвело живот. Итак, он добрался до Степной Обители, но… что делать дальше? Как проникнуть в покои Азэса-Покровителя? Обманщика, как его упорно называла Стелла. И все-таки почему?..
        «Ты поймешь, когда окажешься в его покоях. А пока тебе нужно попасть в саму Степную Обитель. Придется сражаться, но я помогу».
        Андрей с трудом сглотнул. Шкурники один за другим освобождали повозку, пришло и его время выходить. Оказавшись под желтым небом, Духов хотел встать в хвосте очереди, но что-то заставило его снять шлем и направиться прямиком к главе погонщиков.
        Бородавчатый Фрон приближался. По пути Андрей достал из «клюва» сердце Стеллы. Оно стало горячим и трепетало все сильнее.
        Шкурники с недоумением и страхом смотрели на Духова. Глава погонщиков уже заметил его и зло прищурился. Очаг Умений загорелся.
        «Как мне пройти мимо?» - в панике раздумывал Андрей, а ноги сами несли его к уродцу.
        Тот каркнул. Воздух затрещал, и в руке Фрона зазмеилась плеть-огневуха.
        «Не бойся. Я все сделаю. Ты только не останавливайся».
        Когда до Фрона оставалось не больше десяти шагов, сердце Стеллы нагрелось так, что обожгло ладонь. Духов вскрикнул и неожиданно для себя вытянул руку.
        - А ну стоять!- рявкнул Фрон, готовый взмахнуть плетью-огневухой.
        Тут все и случилось. Сердце Стеллы дернулось, чуть не выскочив из пальцев. Яркая вспышка на пару мгновений ослепила Андрея. Он охнул, шагнул назад и услышал вой.
        Когда зрение вернулось, Духов вновь увидел Фрона. Бородавчатый уродец выл и метался. Плеть-огневуха исчезла. Очаг Умений потемнел и съежился.
        Запахло горелым. Фрон задымился, захрипел и грохнулся на колени. Покрытая бородавками кожа стала красной, пошла пузырями. Те лопались, расплескивая розовую полупрозрачную жижу.
        Послышались резкие выкрики других Фронов. Засвистело - это ожили Дымовики. Несколько механических защитников двинулись к Андрею. Тот, задыхаясь от ужаса, стал пятиться.
        «Все хорошо. Просто вытяни руку. Сердце - это оружие. Оно защитит».
        Дрожа, Духов повиновался.
        Новая вспышка. И сразу вслед за ней - грохот взрыва.
        Криков стало больше. Наверху загудело.
        «А теперь беги внутрь…»
        Все еще плохо соображая, Андрей кинулся вперед. Трое Дымовиков преградили путь, но очередная вспышка уничтожила механических защитников.
        Вот и тяжелая железная дверь. Вот и лестница, привинченная к стене. Сколько раз Духову пришлось подниматься и спускаться по ней? Точно не меньше полусотни. И сейчас вновь нужно наверх.
        В последний раз…
        «Правильно. У тебя все получится. Поднимайся».
        Глава 9
        В покоях обманщика
        Гудок - сигнал тревоги - неотступно преследовал Андрея. Он, будто невидимый демон, несся за Духовым, время от времени натравливая Фронов и Дымовиков. Каждый раз, когда путь преграждали механические защитники или уродцы со светящимися опухолями во лбу, Андрей замирал от страха. Но тело делало все само. Едва возникала опасность, в голове словно щелкал выключатель, и Андрей выбрасывал руку с зажатым в пальцах светящимся сердцем Стеллы. Дальше была вспышка, вслед за которой Дымовики взрывались, а Фроны… Духов не понимал, почему с ними происходит… такое: Очаги Умений лопались, а сами уродцы словно сгорали заживо. Зрелище было невероятно мерзким.
        А еще душил ужас. Фроны - все же они были живыми существами - погибали по вине Андрея.
        «Я убиваю!» - холодея, думал он. Хотелось сесть где-нибудь, съежиться, исчезнуть, раствориться.
        Но вместо этого приходилось бежать дальше.
        Гонка продолжалась уже второй час. За это время Андрей преодолел немало коридоров, в которых располагались кельи Шкурников. Деревянные двери проносились мимо, словно квадратики кинопленки. Ноги топали по железному полу в унисон ударам сердца. А вой тревожного сигнала толкал в спину.
        Духов не всегда понимал, куда бежать дальше, но невидимые руки время от времени касались плеч и направляли. Так он миновал внешний виток и оказался на внутренних.
        Снова понеслись коридоры. Однако тут они были гораздо просторнее, чище и светлее. Встречавшиеся на пути люди смотрели на Андрея с испугом и удивлением. А он, вертя головой и заглатывая воздух, мчался вперед.
        Он бежал мимо торговых лавочек и мастерских, трапезных залов и лабораторий. Мысли были заняты гонкой, но все же Андрей не мог не поражаться размерам и устройству Степной Обители. Он видел теплицы, полные зелени, крохотные фермы с обычными козами, коровами и овцами, над которыми разливался свет искусственного солнца, созданного Умениями Фронов. В лабораториях, заставленных разной формы склянками, баками, цистернами, опутанных трубопроводами, что-то гудело, шипело и трещало. Один раз Духову пришлось бежать по плавильне. Из высокой круглой ванны лилось оранжевое свечение, вылетали искры. Возле агрегата суетились полтора десятка людей в спецодежде, похожей на скафандры, и трое Фронов. К счастью, никто из плавильщиков не понял, что здесь делает парень в костюме Шкурника, и Андрей благополучно устремился дальше.
        И почти тут же угодил в засаду. Его поджидали сразу четверо Фронов и десять Дымовиков. Увидев Духова, уродцы заквакали. В Андрея полетели огненные шары, и он еле успел спрятаться за большим железным коробом. Он присел на корточки и услышал до боли знакомый свист - в атаку пошли Дымовики.
        «Все, пропал»,- мелькнуло в голове.
        Но тут же пришел мысленный ответ:
        «Не бойся. Мы одолеем их. Я помогу».
        Словно подчиняясь чужой воле, Андрей на мгновение выглянул из засады. Этого мига оказалось достаточно, чтобы сердце Стеллы расправилось с двумя механическими защитниками.
        Мерзкие голоса Фронов стали громче. В резких выкриках чувствовалась паника. Уродцы снова стали швыряться огненными шарами, и те прогнули короб. Тот завибрировал, из металлического нутра донеслись шипение и треск.
        Андрей понял, что долго укрытие не продержится, и, набравшись решимости, атаковал еще раз. Теперь он метил во Фронов - и вслед за вспышкой пали сразу трое противников. Оставшийся, невероятно толстый, лысый, с глубокой вмятиной на левом виске, завизжал. Дымовики, подчиняясь приказу, загородили погонщика, и тот кинулся прочь. А Духов вскочил и юркнул в ближайший закуток, за которым обнаружился узкий и длинный тоннель с трубами.
        Пришлось не меньше получаса двигаться на четвереньках. Было душно: сырой и теплый воздух с трудом проникал в легкие. Кожа горела под защитной одеждой.
        - Не могу больше,- проронил Андрей и остановился, чувствуя, что вот-вот рухнет и вырубится.
        «Ничего. Это хорошее место. Можешь немного отдохнуть. Но потом придется поторопиться».
        Минут двадцать Духов сидел неподвижно, прислонившись к сырой стене. Постепенно ему удалось выровнять дыхание и унять дикий ритм сердцебиения. Со всех сторон было тихо - настолько, что казалось, будто уши забили ватой. Но Андрей все равно слышал мерзкие, но полные боли вопли Фронов. Они звучали и звучали в голове, без остановки, наполняя душу ужасом. Горло сдавило, Духов съежился и всхлипнул…
        Но заплакать он не успел. Тоннель вздрогнул от невероятной силы удара.
        «Скорее! В путь! Нельзя медлить!»
        Андрей мигом оказался на четвереньках и уже собрался ползти дальше, но тут последовал второй удар. Железная стена не выдержала, прогнулась. Между двумя листами образовалась щель, и в тоннель, расширяя прореху, протиснулась огромная механическая лапа. Кисть напоминала чудовищных размеров клещи.
        Духов заорал и, не щадя ладоней и коленей, устремился вперед. Конечность убралась, но преследователь, судя по тяжелым шагам, доносящимся снаружи, не отставал.
        «Не бойся,- звучал в мыслях голос Стеллы.- У тебя получится. Главное, не останавливайся!»
        Через полторы сотни метров обнаружилась лестница. Задыхаясь, Андрей ухватился за прутья и стал карабкаться.
        «Один внутренний виток позади. Еще два, и ты окажешься возле покоев обманщика».
        Путь наверх показался бесконечно долгим. Руки и ноги ныли нестерпимо, последний полноценный вдох Андрей сделал еще в тоннеле, поэтому сейчас кружилась голова.
        Духов выбрался в большой полукруглый зал, заставленный койками. Почти все были заняты людьми - мужчинами, женщинами, детьми и стариками. Кто-то кашлял, из дальнего угла доносился плач. В помещении стоял тяжелый запах спирта.
        «Что-то вроде больницы»,- догадался Андрей и поспешил покинуть зал.
        За массивными деревянными дверями оказался коридор, и Духов возобновил гонку.
        Сигнал тревоги не утихал. Андрей несся вперед, сворачивал, повинуясь невидимым рукам, покоившимся на его плечах. Несколько раз приходилось прятаться, когда рядом возникали Фроны в сопровождении Дымовиков. Глядя на выражение ярости, искажавшее и без того уродливые морды погонщиков, Духов поневоле сжимался. Ему было страшно даже подумать, что с ним сделают, если поймают.
        Преследователи уходили, Андрей выбирался из укрытия и продолжал путь. Этот виток он преодолел гораздо проще, чем предыдущий: сражаться пришлось лишь два раза. Здесь не было ферм и парников, только три или четыре лаборатории. Зато торговые лавочки и трапезные залы заметно разрослись.
        На третий внешний виток Духов выбрался по длинной гофрированной кишке. Она закончилась люком. Андрей пинком выбил решетку и спрыгнул в коридор. Огляделся и раскрыл рот от удивления.
        Железный пол устилала длинная ковровая дорожка зеленого цвета, а стены были украшены барельефами и картинами. Главным героем неизменно выступал высокий человек с длинными, разделенными прямым пробором, волосами и светящейся шишкой на лбу. Азэс-Покровитель. Он возвышался перед толпой напуганных людей. В одиночку сражался с гигантским клубком щупалец. Строил Степную Обитель. Стоял и улыбался над люлькой с младенцем - наверняка в ней лежал будущий Фрон.
        «Осталось совсем немного. Несколько коридоров. Потом нужно подняться по винтовой лестнице - и все».
        Андрей пошел дальше. Едва он преодолел два десятка метров, как воздух наполнился черным дымом с кислым запахом.
        «Дымовики,- звякнуло в голове.- Засада».
        Он ждал, когда по коридору разнесется топот железных ног, однако Дымовики не спешили появляться. Дым сгущался, механические защитники явно находились рядом. Но не нападали.
        Духов не знал, что делать дальше. Больше всего хотелось вернуться к люку под потолком и вновь нырнуть в гофрированную кишку. Но как только он подумал об этом, в мыслях возник решительный ответ Стеллы:
        «Мы пойдем только вперед!»
        И Андрей повиновался. Языки кислого черного дыма продолжали заполнять коридор. Они вились призрачными змеями, от мерзкого запаха хотелось кашлять, щипало глаза, но Духов медленно двигался дальше. Он шел и ждал атаки. Это было страшно: сердце - его собственное, одичало бьющееся в груди,- грозило разорваться от напряжения. Переставлять ноги становилось все сложнее, и каждый шаг сопровождался шарканьем по ковровой дорожке.
        Конец коридора. Поворот в следующий. Там тоже пусто, если не считать черного дыма.
        Медленно, на одеревеневших ногах, Андрей переходил из одного коридора в другой. Никто не мешал, и это пугало больше всего.
        «Не бойся. Иди»,- время от времени подбадривала Стелла.
        Очередной коридор закончился высокими деревянными дверями с резьбой. Стоило Духову приблизиться, как двери, заскрипев, открылись без какой-либо помощи. За ними оказался просторный вестибюль, утопающий в черном дыме. Пол был выложен серыми прямоугольными плитами из камня, на стенах - опять барельефы и картины.
        А в центре вестибюля, в окружении пяти Фронов, стоял огромный механизм на гусеничном ходу. Из массивного, защищенного листами железа, корпуса торчали несколько пушечных стволов. Четыре лапы заканчивались зазубренными остриями, еще две, самые длинные,- циркулярными пилами не меньше полутора метров в диаметре. Голову заменяла воронка, из которой вылетали клубы серого пара.
        Андрей попятился, чувствуя, как все внутри обжигает страхом. Он готов был плюхнуться на задницу, развернуться и на четвереньках броситься в спасительные коридоры, каждую секунду ожидая нападения механического монстра. Но теперь спасаться негде - Духов слышал, как позади грохочут железные ноги Дымовиков.
        Один из Фронов, высокий, желтолицый, с выпуклыми, будто у жабы, глазами, хромая, сделал несколько шагов. Протянул к Андрею костлявую руку, указал на него длинным многосуставчатым пальцем.
        - Все,- просипел он.- Тут твоя прогулка заканчивается. Теперь тебя ждет смерть, долгая и мучительная.
        Фрон обернулся, кивнул остальным. Те хором выплюнули заклинание, у всех пятерых загорелись Очаги Умений, и махина на гусеницах с лязгом шевельнулась.
        Ужас приморозил Андрея к полу, и он понял, что не сможет даже пальцем пошевелить. А уж бежать…
        Оставалось только смотреть.
        Почему-то вспомнился Пожиратель - тот, из озера в самом сердце Ползучего Бора. Такой же огромный, он ревел и бился в ярости, желая одного: убить. Не получилось, Андрей спасся. Выходит, для того чтобы достаться безмолвной, но смертоносной горе железа…
        - Стойте!
        Голос. Высокий, спокойный. Твердый, но не властный.
        Андрей вздрогнул. Оцепенение спало, и он завертел головой, пытаясь понять, где находится говоривший.
        Для Фронов голос тоже стал неожиданностью. Уродцы встали полукругом, опустили головы. Очаги Умений потухли.
        - Покровитель,- выдавил один из погонщиков - горбун с серым, усыпанным язвами лицом,- мы пытались защитить твой покой. Тебе ведь уже известно, сколько преступлений совершил этот… эта…- уродец замялся, не в силах подобрать подходящее, на его взгляд, определение.
        - Он убивал!- провизжал другой Фрон, низкорослый, беспрестанно дергающий лысой, покрытой шишками, головой.
        - Я знаю.
        «Это он,- понял Андрей.- Азэс-Покровитель».
        - Этот… гм… Шкурник совершил тяжкие преступления. Тем не менее, как бы тяжело это для вас ни прозвучало, его поступкам есть оправдание.
        Погонщики затряслись от ярости. У двоих вспыхнули Очаги Умений.
        - Не надо,- снова заговорил Азэс-Покровитель.- Он проделал этот полный крови путь, чтобы встретиться со мной. Вам придется пропустить его.
        И без того безобразные хари погонщиков исказились от злости. Андрей смотрел на Фронов со страхом, понимая, что, если бы не Азэс-Покровитель, те растерзали бы его. Однако ослушаться приказа уродцы не могли. Они расступились, прожигая Духова полными ненависти взглядами.
        - В конце зала ты найдешь винтовую лестницу,- произнес Азэс-Покровитель.- Поднимайся, я жду.
        Первые шаги дались с невероятным трудом. Но едва Андрей оставил отряд погонщиков позади, как дело пошло легче. Только теперь он начал понимать, что направляется в покои Азэса-Покровителя. Стелла оказалась права: у него получилось! Получилось то, во что сам Духов не верил до последнего!
        «Иначе не могло быть,- как только он приблизился к винтовой лестнице, Стелла вновь дала о себе знать.- Сейчас ты встретишься с обманщиком. И все поймешь. Ничему не удивляйся».
        Подъем занял не меньше пяти минут. Теперь, когда все препятствия и враги остались за спиной, Андрей почувствовал, насколько вымотался. Каждая ступенька превратилась в испытание, мышцы наливались тяжестью, не хватало воздуха.
        Лестница закончилась узким коридором, который привел к железной двери, покрытой пятнами ржавчины.
        «Не очень-то похоже на покои Покровителя»,- подумал Андрей, не решаясь открыть дверь.
        - Твоя помощница права: не удивляйся ничему. И поспеши.
        Вновь услышав голос Азэса-Покровителя, поняв, что тот так же, как Стелла, прочел его мысли, Духов сжался и потянул за ручку. Дверь открылась, и он смог разглядеть покои создателя Степной Обители.
        Они оказались просторным залом с железным полом, стенами и потолком. Внутри стояла скамья, рядом - стол, заваленный бумагами. Из высоких, забранных решетками окон лился желтый свет.
        - Вижу, ты все-таки удивлен. Пусть будет так, хотя открытия еще не закончились.
        Андрей завертел головой, пытаясь понять, где находится Азэс-Покровитель. Казалось, голос идет из каждого угла, от каждой стены.
        - Ты прав, прятаться больше нет смысла,- с этими словами хозяин покоев просто возник из воздуха.
        Он выглядел в точности так, каким его описывали или рисовали. Высокий, с длинными, разделенными прямым пробором волосами и высоким лбом, на котором светился Очаг Умений. Одетый в коричневый плащ ниже колен.
        Увидев Андрея, Азэс-Покровитель улыбнулся.
        - Я хорошо сохранился, правда?
        Он явно ждал ответа, и Духов робко кивнул. Улыбка Азэса стала еще шире.
        - Особенно если забыть, что это морок. Обман. Ведь Стелла называла меня обманщиком?
        Новый кивок.
        - И была права,- Азэс-Покровитель по-прежнему улыбался.- Она знала, о чем говорит. Мы с ней похожи: нас постигла одна и та же участь. Я все расскажу, но сначала…
        Он вытянул руку, вздрогнул. Андрея словно толкнула волна теплого воздуха. Потемнело в глазах. В нос шибанул мерзкий и очень сильный запах гнили. Точно так же пахло от Стеллы.
        Духов попятился, боясь потерять равновесие.
        - Не волнуйся, сейчас зрение вернется.
        Отчаянно пытаясь проморгаться, Андрей раскрыл рот от удивления. Он не мог поверить, что последнюю фразу произнес Азэс-Покровитель. Куда делся его высокий спокойный голос? Что это за булькающий рык?
        Сердце забарабанило в ребра. Темная пелена перед глазами стала рассеиваться. Вскоре зрение вернулось полностью, и Духов увидел…
        Там, где несколькими минутами раньше стоял Азэс-Покровитель, топталась огромная отвратительная тварь. Из грушеподобного туловища темно-серого цвета, покрытого огромными, налитыми гноем волдырями, торчали десятки костлявых лап со множеством распухших суставов. Сотни кривых пальцев скребли когтями по железному полу. Сверху, на трех скользких стеблях, раскачивался человеческий торс с выпирающими ребрами. Четыре тонкие руки медленно сгибались и разгибались. На каждой - лишь по два пальца, невероятно длинных, что придавало кистям сходство с клешнями. Голова, раздутая, точно у гидроцефала, клонилась влево. Широкий рот кривился, из треугольного провала носа вытекала мутная слизь, выпученные глаза не отрывались от Андрея…
        «Он такой же, как я,- зазвучал в голове голос Стеллы.- Только скрывал это. Вот почему я называла его обманщиком».
        Духов медленно кивнул. Он и сам это понял, едва начал приходить в себя после увиденного.
        - Верно,- прорычал Азэс.- А теперь слушай…
        И он начал рассказывать. Все. С самого начала.
        Двести лет назад Азэс был обычным человеком. Хотя… все же не совсем обычным: он был магом. Азэс умел исцелять многие болезни, поручал магии тяжелый или опасный труд. Его любили, называли талантливым, даже великим, но сам Азэс так не считал. Для него пара заклинаний, способных срастить кости или заставить тяжелую глыбу переместиться из одного конца улицы в другой, являлись рутиной. Азэс хотел большего, жаждал открытий и, как-то роясь в магических книгах, наткнулся на главу, посвященную связи между мирами.
        Идея наладить контакт с существами из других реальностей увлекла Азэса. Он представлял, сколько пользы принесет такой союз, как возрастут его способности, и от одних этих мыслей захватывало дух. Однако прежде чем открывать дверь в другие миры, требовалось тщательно подготовиться.
        Днями и ночами Азэс просиживал за выведением магических формул. Он читал, считал и писал. Зачеркивал, комкал и отшвыривал листы. Скрипел зубами, обнаруживая ошибки, и плакал от радости, когда решение очередной задачи оказывалось верным.
        Три года понадобилось, чтобы проработать ритуал, способный открыть проход в другой мир. Как только Азэс понял, что готов, он покинул родной город и отправился в самое уединенное место на континенте - на северное побережье. Там все и случилось: Азэс провел ритуал, однако…
        Дальше его история во многом напоминала историю Отшельника и Стеллы. Азэсу удалось открыть дверь в иной мир, но вместо того, чтобы отправиться туда самому, он вынужден был встречать гостей. Из появившегося прохода на Азэса кинулось чудовище исполинских размеров. Оно проглотило мага, но тот, прежде чем оказаться в чудовищной утробе, успел окружить себя защитным коконом.
        Монстр пытался высосать душу Азэса, но маг сопротивлялся. Находясь внутри, он перебирал в памяти заклинания, отчаянно пытался сочетать формулы, чтобы одолеть врага и выбраться. В конце концов, Азэсу удалось погрузить монстра в сон. Освободившись из чудовищного нутра, маг думал, что все позади. Однако уже через несколько дней почувствовал неладное.
        Азэс стал меняться. Страшные часы внутри монстра не прошли даром - маг начал превращаться в Изверга. Он надеялся, что, вернувшись домой, сможет одолеть проклятье, но… дома больше не было. По всей Чаше Жизни прокатилась Волна Безумия, и виной этому было существо из иного мира - первый Пожиратель. Огромная тварь владела черной магией и, перед тем как погрузиться в забвение, успела отомстить.
        Осознав, что прежней жизни больше не будет ни у него, ни у остальных, Азэс накинул морок высокого человека со светящейся опухолью на лбу и вышел к людям. Потом началось строительство Степной Обители. Азэс продолжал меняться и вскоре понял, что должен остановить или хотя бы замедлить превращение. И средство было только одно - жизненная сила людей. Но не простых, а обладающих способностями к магии. У Азэса было на них чутье. Он отыскивал будущих магов, когда те еще находились в утробе матери, и превращал во Фронов. Младенцы с желтыми опухолями появлялись на свет, росли, использовали магические способности, и каждое заклинание высасывало из них жизненную силу, превращая в злобных уродцев. А Азэс питался этой жизненной силой, что замедляло превращение в Изверга.
        - Вот, собственно, и вся моя история,- Покровитель дернул губами, пытаясь улыбнуться.- История обманщика. Хотя… Да, я лгу и скрываю от всех свою истинную сущность. Однако если бы меня не было, не появилась бы и Степная Обитель. А беззащитные люди один за другим становились бы жертвами Пожирателей и превращались в Извергов. Так что моя ложь во благо.
        Андрей не стал спорить, ошеломленно глядя на чудовище. Азэс по-прежнему топтался на месте, лапы перебирали по полу, словно им было тяжело держать грушеподобную тушу.
        - Проклятье первого Пожирателя, которого Стелла и называет Спящим Колоссом, подарило мне долгую жизнь,- вновь заговорил Азэс-Покровитель.- Тем не менее я понимаю, что не бессмертен, и теперь у меня три дороги. Во-первых, я могу умереть от старости - все-таки даже маги живут не больше века, а мне уже перевалило за двести лет. Во-вторых, превращение в Изверга хоть и замедлилось, но продолжается. Жизненные силы Фронов помогают и все же не могут остановить процесс, а уж тем более повернуть его вспять. Но есть и третий путь. Я не знал о нем, пока не появился ты,- выпуклые глаза буравили Андрея. Без всякого выражения, отчего становилось еще страшнее.- Стелла говорила тебе про Спящего Колосса. Поэтому ты здесь, верно?
        - Верно,- шепотом ответил Духов.
        - Монстр все еще там, на северном побережье. Возвышается над изувеченным им миром исполинской статуей. Он бы сожрал всю Чашу Жизни, если бы я не погрузил его в сон. Однако, если разбудить его…- Азэс-Покровитель многозначительно замолчал.
        - Толкнуть его сердце,- пробормотал Андрей, вспоминая слова Стеллы.
        - Да. Это и есть третий путь. Монстр проснется и уничтожит этот мир. Может, такой исход лучший. Посмотри вокруг. Чаша Жизни - она как я. Медленно превращается в кошмар. А Степная Обитель - соломинка, за которую цепляются уцелевшие. Ползучий Бор растет, давая жизнь новым Пожирателям, захватывая все больше территорий. Конец - лишь вопрос времени. И тут возникает другой вопрос: не стоит ли приблизить конец? Чтобы прекратить мучения… Так ведь говорила Стелла? Я бы согласился с ней, если бы не одно но: мне до безумия хочется жить. Пусть и в таком виде, но все-таки. Поэтому я не могу позволить тебе довершить начатое. Ты не попадешь к Спящему Колоссу и не разбудишь его.
        Азэс-Покровитель дернулся, и огромную фигуру стали обволакивать клубы серого дыма. Андрей слышал влажные шлепки и хрипы, а когда дым рассеялся, перед ним вновь стоял высокий человек в коричневом плаще.
        - Ты вряд ли поверишь, но мне очень жаль, что придется лишить тебя жизни,- произнес он и, вытянув руку, щелкнул пальцами.
        Запахло кислым. Из-за двери донеслись громыхание железных ног и скрипучие, полные воинственности вопли Фронов.
        «Скорее!- от крика Стеллы заломило виски.- Мое сердце! Разбей его! Преврати в портал!»
        Дрожа, Андрей посмотрел на светящийся желтым комок, зажатый в пальцах. Превратить его в портал? Как?!
        В покои Азэса-Покровителя ворвались первые Фроны. Двое необычайно похожих карликов с длинными носами. За ними топали Дымовики.
        «Разбей! Преврати! Скорее!»
        Разбить?
        Андрей решился. Замахнувшись, он бросил сердце Стеллы под ноги.
        Яркая вспышка. Треск. Вопли.
        Ахнув, Духов зажмурился и отшатнулся. Заставил себя открыть глаза и увидел в паре шагов сотканную из света воронку.
        «Вон он, портал!» - сверкнуло в голове, и Андрей кинулся вперед.
        - Не смей!- завизжал Азэс-Покровитель.
        Но было поздно: Андрей Духов нырнул в портал и покинул покои обманщика.
        Глава 10
        Спящий Колосс
        Неподвижное желтое небо. Неподвижное серое море. Пористая, будто губка, земля. И он, Спящий Колосс.
        Монстр был огромен. Настолько, что одной своей величиной вдавливал Андрея в отравленную землю. В высоте он мог тягаться со Степной Обителью.
        Спящий Колосс напоминал чуть изогнутый и покрытый красно-коричневой корой ствол дерева, к которому словно приросли два десятка Пожирателей, вооруженных щупальцами, жалами, клешнями, пилами, хоботами, шипами и полными клыков пастями…
        «И я должен разбудить это,- дрожа, подумал Андрей.- Как?»
        Он прекрасно помнил слова Стеллы о том, что нужно толкнуть сердце Спящего Колосса. Значит, придется забраться внутрь чудовища, отыскать сердце и… толкнуть. В мыслях все выглядело до нелепого просто. На деле…
        Духов еще раз оглядел гиганта, этот небоскреб из плоти. Задача казалась невозможной, впору было отчаяться, но тут нахлынула злость.
        - Хватит ныть,- прорычал Андрей, сжимая кулаки.- Я добрался сюда не для того, чтобы сдаваться.
        Первые несколько шагов придали решимости, и Духов побежал к монстру.
        «Это не так уж и сложно,- успокаивал он себя.- Все равно, что на скалу залезть».
        Один из хоботов находился всего в пяти метрах над землей. По нему Андрей и решил пробраться внутрь Спящего Колосса. Что делать дальше, он не знал. И не хотел думать.
        «Надо просто делать»,- мысленно твердил Духов.
        Он дошел до чудовища. Протянул руку и прикоснулся к похожей на окалину шкуре. Даже не шкуре - панцирю. Повсюду было немало бугров и выступов, так что долезть до хобота не составит особого труда.
        Андрей ухватился за ближайший шишак, подтянулся и полез. До хобота он добрался всего за несколько минут. Нырнул в отверстие и на четвереньках пополз внутрь Спящего Колосса.
        Влево. Вправо. Немного вниз.
        Стоп…
        «Это еще что?!» - подумал Андрей, щурясь.
        Впереди что-то светилось.
        Поджав губы и сглотнув, Духов продолжил путь. Но вскоре вновь остановился и раскрыл рот.
        Казалось, Андрей попал внутрь гигантской башни. Повсюду виднелись перекладины и мосты из костей и жил, широкие навесы из засохшей плоти, в «стены» врастали огромные бугры внутренностей. И все это светилось. Зеленым, синим, желтым, розовым, оранжевым…
        «Это хорошо…» - только сейчас Духов понял, что, если бы в утробе Пожирателя царила тьма, добраться до сердца чудовища было бы невозможно.
        Один из костяных мостов начинался рядом с отверстием, в котором застыл Андрей. Еще раз глянув вверх, тот перебрался на мост и побежал.

* * *
        Андрей не знал, сколько времени провел внутри чудовища. Несколько часов? День? Два? Внизу остались десятки метров, но Духову казалось, что он не приблизился к цели ни на шаг. Он вымотался, был голоден, напуган и никак не мог отделаться от ощущения, что добровольно стал жертвой исполинской твари.
        Двигаясь вдоль вытянутого органа, увитого светящимися росчерками сосудов, Андрей думал, что будет, когда он толкнет сердце монстра и тот проснется. Как долго Спящий Колосс будет приходить в себя? Подарит ли достаточно времени, чтобы Духов освободился из чудовищного нутра? Андрей не знал.
        «Спокойно,- убеждал он себя, перебираясь на очередной мост из кости.- Стелла сказала, что я вернусь в свой мир. Значит, все будет хорошо».
        Это успокоило. Духов выбрался из проклятого леса, проник в Степную Обитель, проделал путь до покоев Азэса-Покровителя, узнал его тайну. Все, как и говорила дочь Отшельника. Значит, и сейчас все будет хорошо.
        «Да. Будет»,- твердил себе Андрей и лез дальше.
        Пожиратель был жив. Духов видел, как вздрагивают огромные внутренности, слышал рокот, изредка доносившийся сверху, и всякий раз падал на четвереньки и сжимался. Ему казалось, монстр чувствует, что в его чрево проник чужак.
        «Я для него инородное тело,- от таких мыслей становилось жутко, однако прогнать их не удавалось.- Но только пока. А когда он оживет, стану пищей, если не успею выбраться».
        Замутило. Ноги едва не подогнулись. Андрей тряхнул головой и, собрав остатки сил, полез дальше.
        До цели он добрался через несколько часов. Сердце, похожее на каменную глыбу, защищали несколько костей, образовавших подобие огромной клетки. Духов встал на одну из них, посмотрел вниз и почувствовал, как перехватывает дыхание. Обратный путь казался еще более сложным. Особенно если помнить, что сердце Спящего Колосса вновь забьется…
        Собравшись с духом, Андрей приблизился к сердцу. Помедлил и решился - уперся в гигантский орган ладонями.
        «И впрямь, словно камень»,- подумал он, чувствуя холодную и шершавую поверхность.
        Что же, осталось только…
        Духов подался вперед и осторожно толкнул сердце чудовища. Отнял ладони, отошел и стал ждать.
        Ничего не происходило. Сердце не стало биться, сверху не донесся рев.
        Монстр не проснулся.
        «Почему?!» - Андрей нахмурился и еще раз уперся ладонями в окаменевший орган.
        Уперся и вздрогнул - сердце было теплым. И нагревалось все больше.
        Спустя несколько секунд Андрей услышал гул. Потом затрещало, и вокруг сердца замелькали маленькие синие молнии. Они вспыхивали и исчезали, а от сердца повеяло жаром.
        - Получилось,- пробормотал Духов и посмотрел вниз. Надо убираться. И чем скорее, тем лучше.
        Он перепрыгнул на мост из кости и побежал. Гул становился громче, внутренности Спящего Колосса светились все ярче.
        Мост закончился. Теперь на пленчатый навес. А по нему - на другой мост…
        Едва Андрей прыгнул, как сверху обрушилась волна рокота. Исполинская живая башня задрожала. Органы стали пульсировать. Духов чуть не потерял равновесие и закричал от страха и отчаяния. Он не ожидал, что пробуждение монстра будет столь стремительным.
        «Не успею»,- думал он и трясся, на четвереньках двигаясь к краю навеса.
        Шансы выбраться из утробы Пожирателя таяли с каждой секундой. Под Андреем было несколько десятков метров. Даже если бы к спасительной свободе вела прямая лестница, Духов не успел бы одолеть такое расстояние.
        Колосс вновь заревел и метнулся вбок. Андрей сорвался с навеса и полетел вниз.
        Его переворачивало, по сердцу будто расползалась ледяная корка, а в голове стучало одно-единственное: «Конец!»
        Падение прервалось неожиданно. Духов врезался во что-то мягкое, скользкое и пульсирующее. Только тут он понял, что зажмурился. Осторожно разлепив веки, Андрей обнаружил, что приземлился на большой, оплетенный розовыми жилами пузырь. Рядом открывалась и закрывалась круглая пасть, усеянная изогнутыми клыками в несколько рядов.
        Немного придя в себя, Духов поднялся на четвереньки. Но тут сверху вновь донесся рев. Всхлипнув, Андрей прижался к скользкой поверхности пузыря. Тот пульсировал все сильнее - словно хотел сбросить невольного седока.
        Колосс перестал реветь, и Духов вновь приподнялся. Нужно было осмотреться и решить, как продолжать спуск.
        Внизу, метрах в пяти, растянулся очередной навес. Рядом - широкая, изогнутая дугой кость. Другого пути с пульсирующего пузыря не было, и Андрей прыгнул.
        Пожиратель будто почувствовал это. По исполинскому туловищу прошла волна дрожи. Тварь оглушительно взревела, и Духов зажал уши, боясь, что голова разлетится на части.
        Как только чудовище успокоилось, Андрей кинулся к костяному мосту. Перебрался и побежал.
        Что случилось дальше, Духов понял не сразу. В первые мгновения ему показалось, что сам мир перевернулся вверх тормашками. То, что раньше можно было назвать стеной исполинской живой башни, неожиданно стало потолком. Андрей слетел с изогнутой кости и упал рядом с несколькими толстыми щупальцами, светящимися синим.
        Хищными змеями они нацелились на Духова и, едва тот стал отползать, опутали его. Андрей заорал, стал биться. Бесполезно - хватка у конечностей оказалась железной.
        Рядом громко хлюпнуло, и над Духовым завис толстый хобот. Тот не успел даже испугаться, как оказался в темной и скользкой тесноте. Хобот чавкал, рывками заглатывая Андрея.
        «Вот и все»,- подумал Духов. Он попытался сжаться, но конечность не позволила даже этого.
        Не успел. Не выбрался. И теперь должен отдать свою душу огромному чудовищу. А сам - превратиться в Изверга.
        Как это будет? Больно? Страшно?
        Наверняка.
        Хобот задрожал, потом дернулся, и Андрей, переворачиваясь, полетел вниз.
        Заложило уши. В глазах стало темно. Сердце замерло.
        Потом был удар. Духов вскрикнул, зажмурился и покатился по мягкой пружинящей поверхности. Сверху громовым раскатом грянул рев Пожирателя.
        Первые несколько секунд Андрей не понимал, что произошло. Но ладони явственно ощущали пористую, похожую на губку землю, а скользкие стенки хобота больше не давили со всех сторон. Значит…
        «Я снаружи,- наконец отважился признать Духов.- Свободен!»
        Словно подтверждая, чудовище вновь заревело.
        Андрей вскрикнул, открыл глаза и вскочил на четвереньки. Пожиратель был рядом. Вооруженная десятками самых разных конечностей громада приняла горизонтальное положение - то ли упала, еще не успев набраться сил, то ли собралась ползти. Духов поежился, поняв, что именно это и спасло ему жизнь: если бы Колосс решил избавиться от Андрея, прежде чем опустился к земле, тому пришел бы конец. Полет длился бы гораздо дольше и закончился множеством увечий и мучительной гибелью.
        Поднявшись, Андрей качнулся, но устоял. Не сводя глаз с пробудившегося исполина, стал пятиться. Только сейчас он начал осознавать, что сделал все.
        Верно… Осталось только вернуться домой. Как ему и обещала Стелла.
        «Разбудить Спящего Колосса,- вспомнились слова дочери Отшельника.- Сдвинуть его. И уйти».
        Пожирателя сотрясала дрожь. Щупальца, хоботы, жала и лапы рассекали воздух, хлестали по земле, отчего та дрожала. Пасти открывались и закрывались. Из некоторых выплескивалась разноцветная мутная дрянь.
        Продолжая пятиться, Андрей обнаружил, что тело монстра врастало в землю - и сейчас в том месте по отравленной почве расползались трещины, из которых пробивался яркий серебристый свет.
        «Еще один портал,- догадался Андрей.- Домой».
        Значит, остается только подождать, когда Колосс наберется сил и двинется пожирать все, что попадется на пути. Духов не отрывал от монстра взгляд и понимал, какая страшная гибель ждет этот мир.
        «Но ведь ничего этого нет,- убеждал он себя.- Здесь все ненастоящее».
        Андрей понимал, что прав. И все же чувствовал себя виноватым.
        Колосс взвыл так, что задрожал воздух. Духов вскрикнул и отбежал на несколько метров.
        «Скоро»,- он не сводил глаз с расширяющихся трещин, из которых сочился свет.
        Снова вой. Пожиратель стал подниматься. Затрещало - безумно громко, словно неведомая сила одно за другим ломала десятки деревьев. А Колосс выпрямился и, наконец, сдвинулся, открыв большое - с пару футбольных полей - отверстие, заполненное серебристым сиянием.
        - Пора!- воскликнул Андрей.
        Неожиданно захотелось плакать. Он обвел взглядом желтую небесную муть, отравленную землю, чудовищную тварь. Всхлипнул и со всех ног побежал к порталу.
        Рев Пожирателя - торжествующий и яростный - был последним, что услышал Андрей Духов в выдуманном и искалеченном мире.
        Глава 11
        Завещание Со-Творца
        Серебристый свет. Со всех сторон. Его столько, что можно утонуть. Но Андрей не боялся, понимая, что этот свет добрый. Он не даст погибнуть и принесет домой.
        Духов летел вперед. Наверное, скорость была дикой, но он не чувствовал этого. Иногда приходилось поворачивать, время от времени Андрей замедлялся, а то и вовсе останавливался. Потом полет возобновлялся, и в голове вновь стучало единственное слово: «Скорее!»
        Наконец Андрей замер и почувствовал, что сидит - на чем-то твердом, без спинки. Разглядеть что-либо пока не удавалось: глаза все еще слепил серебристый свет. Казалось, сияние заполнило всю голову, вытеснив мысли.
        Прошло немало времени, прежде чем свет перед глазами стал меркнуть, а зрение - возвращаться. Андрей увидел размытый прямоугольник занавешенного окна, стол, заваленный бумагами. Вздрогнув, он ощутил, как под ним качнулась и скрипнула табуретка.
        «Дома!- Духов вцепился в края табурета пальцами, будто боялся, что тот исчезнет.- Вернулся!»
        Табурет не исчезал. Окружающее продолжало медленно, будто фото в растворе проявителя, появляться перед глазами, предметы обретали очертания. Вскоре Андрей смог различить стопки книг и кипы газет, что подпирали стену в комнатке Кагановского, кровать писателя, дверь в коридор.
        И тут накатило. Слезы рванулись на свободу. Духов сдавленно вскрикнул, соскользнул с табурета, приложившись о пол коленями и локтями, и заревел. Он трясся, поливая половицы соленой влагой, подвывал и никак не мог остановиться. Андрей знал, что выглядит нелепо, но ему было плевать. Кагановский должен понять: он много раз проживал события и представляет, через что пришлось пройти его гостю.
        Но почему писатель молчит? Наверное, ждет, когда Духов придет в себя. Что ж, это правильно. Однако пора успокаиваться…
        Слезы душили уже не так яростно, и вскоре Андрей окончательно справился с их натиском. Прерывисто вздохнув, он выпрямился, посмотрел на Кагановского и замер.
        Писатель сидел в кресле за столом. Неподвижно, чуть запрокинув голову и открыв рот. Глаза Кагановского тоже были открыты. Но он уже ничего не мог увидеть…
        - Умер,- дрожа, пробормотал Андрей, потрясенно глядя на писателя.
        Он почти не ощущал страха - только растерянность. И не представлял, что делать дальше.
        «Почему? Что с ним случилось?» - вопросы сами возникали в голове. Духов понимал, что не сможет ответить ни на один, и потому, чтобы сделать хоть что-то, встал с колен.
        Смотреть на мертвого старика было тяжело и страшно. Андрей скользнул взглядом по столу и увидел исписанный размашистым почерком лист бумаги, укрывающий круглые клавиши печатной машинки.
        «Его ведь раньше не было»,- Духов нахмурился и взял лист.
        «Я не уверен, что ты прочитаешь это,- начиналось послание.- Не каждому дано вернуться из мира, созданного Со-Творцом. Я всегда населял свои миры страхом, смертью и жестокостью, в этом ты мог убедиться, читая мои книги. Такова уж моя прихоть. Но я буду рад, если ты покинешь Чашу Жизни целым и невредимым.
        Понимаю, что должен многое объяснить, а потому не буду тянуть.
        Все началось в тот самый день, когда я, маленький мальчик, лишился руки. Многие называли чудом то, что мне удалось выжить. Они правы, но только отчасти. Потому что со мной действительно произошло чудо - в истинном понимании этого слова. Я ведь умер, когда меня завалило. И пока люди пытались добраться до несчастного мальчика, молясь, чтобы тот оказался жив, я покинул тело и разговаривал с тремя высокими фигурами в черных балахонах. Точнее - слушал.
        Они называли себя Со-Творцами, способными создавать маленькие отдельные миры. Вселенная громадна, говорили они, и по большей части наполнена пустотой, как бы парадоксально это ни звучало. И Со-Творцы обладали даром временно заселять эту пустоту жизнью.
        Дар Со-Творцов невероятно редок - и я оказался одним из тех, кто им обладает. Поэтому Со-Творцы и задержали меня на пороге смерти. Они предложили мне вернуться в мир людей, продолжать жить, но с одним условием: я должен стать одним из них. Что мог ответить маленький перепуганный мальчик, который только что был дома, а потом - после гула вражеских бомбардировщиков и чудовищной встряски - оказался неизвестно где? Конечно, я согласился.
        Придя в себя и начав выздоравливать, я долгое время думал, что Со-Творцы были сном. Госпиталь пугал меня - ты и сам должен понимать это, раз читал мою биографию. Пугал так, что иногда хотелось зажмуриться и перенестись куда-нибудь, где тихо, светло и спокойно.
        И однажды я перенесся - в просторную и чистую комнату с большими окнами, за которыми светило солнце и пели птицы. Ни взволнованных голосов врачей, ни стонов и криков, ни лязга медицинских инструментов, ни сирен. Там было хорошо.
        Но потом пришлось вернуться. И тогда я понял, что Со-Творцы действительно существуют и сделали меня одним из них. Та комната не могла быть сном - я сам создал ее, пытаясь спастись от кошмаров госпиталя.
        Тогда я продолжил. Однако миры выходили мрачными, жестокими и враждебными. Думаю, сказалось мое пребывание в госпитале. Я привык к боли и страданиям.
        Со-Творцы говорили, что каждый из них волен распоряжаться своими мирами, как ему вздумается. Кто-то путешествует из одного в другой, кто-то зарабатывает, погружая в придуманную реальность людей, умеющих хранить тайны и способных хорошо заплатить, кто-то прячется… Я же хотел, чтобы мои приключения переносились на бумагу - и придумал, как это сделать. Умения Со-Творцов не ограничиваются одним лишь созданием миров. Все мы сильные маги, и я воспользовался этим. Сначала, еще в детском доме, заколдовал ручку - та сама писала, пока я в роли героя жил в другом мире. Потом, много лет спустя, купил печатную машинку и наделил ее той же способностью. Стоило написать лишь одну или полторы страницы, потом прочесть - и я становился героем будущего рассказа, повести или романа.
        То же произошло и с тобой. Ты отправился в пострадавшую от Волны Безумия Чашу Жизни, а моя печатная машинка взялась за работу. И теперь кто угодно может прочитать о твоих приключениях - роман лежит в верхнем ящике стола, он твой…»
        Андрей прервал чтение и открыл верхний ящик. Так и есть: уже знакомая кипа бумаги, но на сей раз заполненная строчками от первого до последнего листа. Духов пробежался по рукописи глазами и понял, что Кагановский не обманул. Там было и о Шкурниках, и о Фронах, и о Волне Безумия, и о Пожирателях. Взгляд то и дело натыкался на знакомые имена, а перед мысленным взором один за другим возникали Перлмар с женой и дочерью, Румус, Отшельник, Стелла, Азэс-Покровитель. Последний почему-то только в образе чудовища…
        Отложив роман, Андрей вернулся к письму:
        «Я не жалею ни о чем. Если бы не снаряд, что разрушил мой дом, если бы я не лишился руки и не покинул на некоторое время собственное тело, то мог и не встретиться с Со-Творцами и не стал бы одним из них. Так что я благодарен судьбе даже за боль и страх. Однако…
        Со-Творцы обладают сильнейшим магическим даром, но все же они люди. А значит, смертны. И тут есть одно но: Со-Творец не может уйти, пока не найдет преемника. Он станет сохнуть, превращаться в немощное ничтожество - ты видел, какой я, а значит, согласишься с таким определением. Чем больше времени пройдет, тем труднее будет найти того, кто понесет дар Со-Творца дальше.
        Хорошо, если кругом полно родственников и друзей, ведь преемником может стать любой. Но как быть мне - одинокому и однорукому? Долгое время я не задумывался о преемнике - и напрасно. Только ослабев до такой степени, что пришлось пересесть в коляску, я осознал свою ошибку.
        Неизвестно, сколько бы мне пришлось мучиться, если бы не ты. Прости, я не спросил твоего согласия, но сидеть в кресле и высыхать я больше не мог. Помнишь странную фразу, которую я заставил тебя произнести перед тем, как вручил начало рукописи? Это клятва, и теперь ты - один из Со-Творцов. Так я завещал тебе свой дар.
        Мне жаль, что я не объяснил хоть что-то, прежде чем отправил тебя в другой мир. Понимаю, что тебе пришлось немало помучиться - в первую очередь от непонимания происходящего. Я даже не знаю, читаешь ли ты это, ведь там могло случиться все что угодно. Тот мир - такой же настоящий, как этот, и твоя судьба зависит только от тебя. Ты вполне можешь погибнуть, и, поверь, мне будет безумно жаль, если это случится.
        Правда, для меня это останется неизвестным, поскольку пора уходить. Надеюсь, ты вернешься целым и невредимым, а потому - успехов тебе в создании миров. В.А. Кагановский».
        Письмо закончилось витиеватой подписью. Андрей отложил лист и, сглотнув, оглядел себя. Прислушался к ощущениям. Вроде бы все как было обычно, только сердце колотится и в голове шумит. Но это естественно - после всего, что он пережил и узнал. Ничего необычного Духов не чувствовал.
        Руки сами потянулись к роману. Андрей взял кипу желтоватых листов, отошел от стола, осторожно, украдкой, поглядел на мертвого писателя. Стены и потолок стали давить. Безумно захотелось наружу, и чтобы над головой было небо. Родное, синее, а не желтая муть, на которую Духов любовался два с лишним месяца…
        От внезапной мысли Андрей вздрогнул. Потом нырнул в карман, достал мобильник. Открыл календарь и облегченно выдохнул, увидев дату и время - семнадцатое апреля, половина двенадцатого. Все хорошо, одно из главных опасений не подтвердилось: два с лишним месяца прошли только в том мире, а здесь, дома, по-прежнему утро того дня, когда Духов отправился к Кагановскому.
        «Все. Хватит. Пора уходить»,- сказал себе Андрей, чувствуя, что находиться в квартире писателя становится невыносимо.
        Позабыв, что рядом покойный, что нужно вызывать «Скорую», Духов направился в коридор. Оделся, обулся и покинул жилище Кагановского.
        Домой он тоже решил пойти пешком. Андрей летел по тротуару и крутил головой, стараясь захватить оголодавшим взглядом каждую мелочь. Фырчали и сигналили машины, грохотал торговый центр, со всех сторон доносились людские голоса. В глазах рябило от пестрых вывесок, а в небе по-прежнему висели серые облака.
        Голова гудела от мыслей. Вспомнилась редакция и первое задание Юрия Мироновича. Что ж, интервью у Кагановского взять не удалось, однако Андрей знал, что подготовит и сдаст материал. Писать есть о чем.
        Но это потом. А пока Андрей Духов просто шел и наслаждался своим миром - родным и настоящим.