Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / СТУФХЦЧШЩЭЮЯ / Синицын Олег : " Под Звуки Музыки " - читать онлайн

Сохранить .
Под звуки музыки Олег Геннадьевич Синицын
        Рассказы
        Олег Синицын
        Ad symphoniam1
        Непонятную музыку Глеб услышал, когда невысокий мужчина с будто обрубленным лицом и в дубленке нараспашку, из-под которой виднелся галстук, наконец лениво поинтересовался, сколько стоят его работы. Редкие снежинки задумчиво падали в вечернем морозном воздухе, образуя на рамах картин «соляные» горки. Глеб периодически смахивал их рукавом.
        Музыка появилась и пропала. Словно открыли и закрыли дверь в помещении, где она звучала.
        - Простите, что вы сказали?- растерялся Королев, обращаясь к мужчине в дубленке.
        Тот махнул рукой. Забудь. Ерунда все это. Был порыв, но исчез. Растаял, словно снежинка на горячей ладони… И мужчина пошел дальше вдоль торгового ряда, оставив после себя аромат дорогого одеколона.
        - Растяпа ты!- пробормотал Ефимыч, художественный ряд которого был выставлен слева. Его сочные сибирские пейзажи продавались. Сегодня уже один ушел.- Если покупатель проявил интерес, его надобно хватать за грудки и тыкать носом в полотно, объясняя, что ты - новый Пикассо. А ты о чем думаешь?
        Глеб не ответил. Поднес ко рту закоченевшие ладони, пытаясь согреть их дыханием. К вечеру мороз крепчал, и он, в своем тонком пальто, рисковал подхватить воспаление легких…
        В этот момент до Королева вновь донеслась странная музыка. Она была тихой и раздавалась из-за длинного забора трикотажной фабрики, вдоль которого расположился торговый ряд - южане с цветами, бабульки с семечками, коротышка с небольшими черно-белыми телевизорами и вот они, невостребованные мастера кисти и масляных красок… Глеб услышал далекий вой духовых, звон тарелок, отчетливые удары барабана. Музыка казалась немелодичной - так, разрозненный набор звуков. Однако, ритм в ней присутствовал и ощущалась непонятная гармония.
        Она звучала лишь несколько секунд, потом растворилась.
        - Вы слышали?- удивленно спросил Королев.
        - Что?- не отозвался, а скорее прокряхтел Ефимыч.
        - Музыку… Странную такую.
        - Я слышал много музыки,- ответил Ефимыч, дохнув на коллегу запахами дешевой водки и маринованного огурца, отчего Глебу захотелось зажать нос.- Но музыка не помогает мне справиться с болью сердечной, которая охватывает меня, когда я вижу разлагающийся мир вокруг… Только вот это помогает.- Он наполовину вытащил из кармана широченной дубленки четвертушку "Столичной".
        - Нет, я спрашиваю вас о музыке, которая играла только что…
        Ефимыч посмотрел на Глеба оловянными глазами.
        - Разлагающийся мир,- повторил он.
        Глеб вздохнул.
        В этот вечер музыки он больше не слышал. В этот вечер перед Глебом возник вопрос, что приобрести на скудные деньги, оставшиеся от пособия по безработице. Он долго топтался перед продуктовым магазином, затем решился, вошел и купил два килограммовых пакета риса. На этом рационе уроженца китайской провинции он должен прожить до следующего месяца.
        "Нужно обязательно продать хотя бы один холст,- думал Королев.- Обязательно в течении этой недели, иначе мне придется туго".
        Следующий день выдался морозным, и единственное, чего хотелось людям на улицах, как можно скорее оказаться в теплом месте. Продажа шла из рук вон плохо. Свернулись бабульки с семечками, коротышка-телевизионщик пришел, но не рискнул включать свою технику, южане с цветами не появлялись вообще. Ефимыч стоял насмерть, согревая огненной водой тело и душу. Ютясь рядом, Глеб размышлял об увлечении людей топить свои беды в алкоголе. Не то, чтобы у него не было бед. Он не принимал это как метод.

…После двух изнуряющих дней морозы ушли, и Королеву наконец удалось продать одну из картин. Размазанные по полотну сине-зеленые пятна привлекли внимание одной подвыпившей дамы в песцовой шубке.
        - "Земля и небо",- представил Глеб.
        Дама скрестила на груди руки и с видом надравшегося эстета, покачиваясь, вглядывалась в мазки.
        - И что тут где?- поинтересовалась она.
        Глеб хотел объяснить, что представление земли на картине не совсем традиционно. Он есть, ее нужно искать в небесах, на островках между облаками… Вряд ли с таким объяснением он продал бы картину. Но тут влез Ефимыч.
        - Вы что, не видите землю?- хрипло спросил он даму.- Надо же абстракционироваться!
        Домой Глеб спешил переполняемый радостью. Две сотенные купюры в кошельке позволяли дотянуть до пособия. Пробираясь по темной улице, он вновь услышал музыку. Странную такую. Словно банда умалишенных стащила оркестровую утварь и пыталась ею воспользоваться… Он совершенно забыл про нее.
        Глеб остановился, вертя головой в поисках источника. Ветер раскачивал провисшие электрические провода. В многосемейном бревенчатом доме, возле которого он остановился, горели несколько окон, но Глебу почему-то казалось, что музыка раздавалась не из него.
        Тогда откуда?
        Она прекратилась так же внезапно, как и началась. Духовые оборвали гудение на середине ноты, тарелки словно накрыли одеялом.
        - Эй, дядя!- раздался из-за спины ломающийся юношеский голос.- Закурить не найдется?
        Глеб поставил на снег большой чемодан, найденный на свалке и приспособленный для картин, повернулся. Перед ним стояли двое подростков из бедных кварталов. Оба в кожаных куртках, без шапок, с дебильно оттопыренными нижними губами… Хотя, какие подростки! Каждый выше Глеба. Подростки-переростки.
        - Я не курю.
        - Тогда, может деньги есть?- невинно поинтересовался один из них.
        Его нехотя попинали, скорее отдавая дань традиции, нежели желая изувечить; отобрали кошелек с деньгами за проданную картину. Схватились за чемодан, но тот неожиданно раскрылся. На снег вывалились полотна.
        - Ты чего, дядя - художник?- недоуменно воскликнул один из отроков.- Ну и дерьмо твои картины! Ничего же не понятно!
        Глеб счел разумным не вступать в дискуссию с новоявленными критиками. Видит бог, ему бы еще добавили. Сплевывая кровь, он собрал картины и поплелся домой. Возле многоэтажки случилась еще одна неприятность. Глеб провалился в заваленную снегом Гагаринскую канаву - длинный ров, уходящий в пустырь метров на двести.
        - Когда же ее закопают!- отрешенно пробормотал он.
        Эта реплика у обитателей их блочного дома давно превратилась в присказку, произносимую почти неосознанно. Выбравшись из канавы, Королев долго смотрел на бельевую веревку, на которой раскачивались замороженные простыни, похожие на асбестовые листы.
        На следующий день в торговом ряду он спросил у Ефимыча:
        - Вы не думали о том, чтобы переехать куда-нибудь? Быть может, где-то лучше, чем здесь.
        - А где?- Ефимыч перевел тяжелый мутноватый взгляд на Глеба.- Куда переехать? В столицу? Там такими бомжами, вроде нас с тобой, все вокзалы забиты.
        - Нет, не в Москву.- Глеб обвел невидящим взором улицу.- Я не знаю… За границу?
        - Что там без денег делать-то?.. А с деньгами и здесь можно жить… - Он едва заметно вздохнул.- Нет смысла нам с тобой, Глебушка, ехать куда-то. Наша стезя - рисовать картины. Пусть не гениальные, но это занятие близкое нашей горемычной душе. Бог позволил нам жить этим, и на том спасибо.
        Философия Ефимыча, такого же детдомовца, как и он, была грустной, обреченной, но справедливой. Глеб понимал это. Но чем больше думал об этом, тем больше ему хотелось вырваться из болота.
        Через день после разговора, вынося поздно вечером мусор, он опять услышал музыку. Странную, загадочную, ни на что не похожую. Королев замер перед ржавым мусорным контейнером. Музыка раздавалась из-за дощатого покосившегося забора. Как и прежде, она поиграла несколько секунд и растворилась. Кто-то явно издевался над Глебом.
        Около минуты он стоял с ведром в руке, а затем выдал:
        - Это же новый радио-хит! Ну и дерьмо твои картины!
        Чтобы высыпать в контейнер мусор, ему пришлось взобраться на шатающийся ящик. Музыка грянула снова настолько внезапно, что Глеб едва не ухнул в помои.
        - Проклятье!
        Он отбросил ведро и перелез на контейнер. Похожие на музыку немелодичные звуки продолжали доноситься из-за полотна забора. Духовые выдували несколько нот, затем резко обрывали мелодию и продолжали уже другой отрывок на октаву выше или ниже. Бессмысленный набор рваных отрезков.
        Королев схватился за верх забора, торопясь подпрыгнул, пока музыка не исчезла. Ему удалось закинуть тело на гребень. Замерев на секунду, он перевалился и упал вниз. Сугроб мягко принял его.
        Музыка продолжала звучать впереди из кромешной темноты. Глеб никогда не бывал на этой стороне забора и не представлял, что здесь находится. Проваливаясь по колено в сугробы, он упрямо двинулся на звуки во тьму, на всякий случай вытянув руки вперед, чтобы не разбить лицо о неожиданный столб или угол чего-нибудь большого и железобетонного.
        Чем дальше он шел, тем почему-то музыка не становилась громче, что странно. Источник звуков не приближался, но и не отдалялся. В конце концов все закончилось. Он не успел. Странная музыка оборвалась.
        В отчаянии Глеб повалился на снег, окунув волосы в снежную пену. Из-за тучи робко выглянула луна, озарив землю белым светом…
        Глеб поднял голову, оглядываясь. От внезапной догадки по телу прокатилась холодная колючая волна.
        Он встал. Стряхнул снег с волос. Нижнюю челюсть перекосило от холода, зубы дробно стучали.
        Со всех сторон его окружали пустоши, укутанные ровным снежным покрывалом. Светящиеся окошки домов остались далеко позади.
        Музыка появилась внезапно, играя все также тихо, издалека. Но теперь Глеб видел, что ей неоткуда раздаваться.
        - Есть единственный способ проверить,- прошептал он и сдавил уши ладонями.
        Музыка не исчезла и не сделалась тише.
        Глеб закричал.
        Слышать то, чего не слышат другие - верный признак надвигающейся шизофрении. Королев был поражен этим открытием в себе. В течение следующей недели, он слышал доносящиеся из ниоткуда звуки несколько раз. За это время не мог заставить себя взяться за кисти и не выходил из дома, питаясь одним рисом. Он надеялся, что затворничество вылечит. Что музыка однажды пропадет так же внезапно, как и появилась.
        Буднично минули Новый год и Рождество, а музыка возникала снова и снова. Духовое гудение и ритмичные барабанные удары болью врезались в мозг, заставляя страдать от осознания собственного бессилия и неполноценности. Иногда в эти моменты он прижимался к батарее, сдавливая голову руками, иногда кричал, пытаясь заглушить музыку. Однажды, несколько раз ударил по лбу доской от мольберта - хладнокровно, размеренно, превозмогая боль. Не помогло. Музыка словно не ведала о существовании Глеба и играла себе где-то там, незнамо где.
        Нужно показаться психиатру. Всего лишь. Рассказать про музыку, он выпишет лекарство, и она исчезнет… Вроде все просто. Только скажет врач, что лекарство нужно вводить внутримышечно, и положит в стационар. Мысль о том, что придется существовать в одной палате с блеющими и мычащими пациентами (возможно до конца жизни!), была невыносима. Ведь он же не псих! Он не жует комнатные растения и не пляшет голым посреди гастронома. Только ощущает апатию к окружающему миру… Да еще эта чертова музыка не дает покоя.
        Самую дальнюю вылазку он сделал за пособием по безработице. Получил в сберкассе жалкие крохи, на которые опять накупил риса. После чего вернулся домой. И музыка снова пришла издалека. Только Глебу показалось, что она сделалась громче.
        Последнее трудно определить. Нужно сравнить, но с чем? Куда воткнуть штекер от магнитофона, чтобы посмотреть, на сколько децибелов отклоняются стрелки индикаторов?
        И еще ему показалось, что музыка стала звучать дольше. Но это можно проверить.
        В следующий раз он заметил отрезок по секундомеру, результат записал прямо на стене графитовым стержнем. Число, время по Екатеринбургу и данные замера - 1 минута 19 секунд. Через два дня на стене появился уже столбик записей, по котором можно было с уверенностью сказать, что с 20-е по 22-ое января музыка возникала восемь раз и средняя продолжительность ее выросла на двадцать секунд…
        Его болезнь прогрессировала. Далекие отрезки симфонии какофонического оркестра приближались, становясь все дольше и громче. Но почему?
        - Это приближается липкая унылая псина, по имени Шизофрения,- произнес он, выпрямившись и бросив графитовый стержень под ноги. Тот жалобно хрустнул.- Что мне делать?
        Выход оставался только один. Который больше всего не нравился Глебу.
        Врач оказался настолько молодым, что Королев усомнился в его квалификации. Казалось, что щуплый черноволосый юноша нацепил чужой халат, чтобы сыграть роль психиатра в плохом школьном спектакле.
        - Вы слышите голоса?- с интересом спросил он.
        - Нет, именно музыку,- уточнил Глеб, пристроившись на краешке стула.
        - Она раздается в голове?
        - То есть?- не понял Королев.
        Парень поправил воротник, кашлянул.
        - Видите ли. Существуют галлюцинации и псевдогаллюцинации. Галлюцинации - это когда вы слышите несуществующие звуки. Как бы извне. Псевдогаллюцинации - когда звуки раздаются у вас в голове.
        - Мне кажется, что она музыка звучит снаружи. Но я не могу отыскать ее источник.
        Молодой человек кивнул. Никак не поворачивался язык, назвать его психиатром.
        - Вы принимаете спиртное, наркотики?
        - Нет.
        - У вас имеются зубные пломбы с использованием металлических элементов?- Поймав изумленный взгляд, он пояснил.- Ну, знаете, известно несколько случаев, когда в кислотной среде рта генерировался слабый ток, и металлические болты и коронки начинали работать как антенна. Они принимали сигналы ближайшей радиостанции и передавали ее на слуховой нерв.
        - То, что я слышу, мало напоминает обычную музыку,- ответил Глеб.- Это похоже на взбесившийся симфонический оркестр. Какофония какая-то!.. В отличие от радио набор звуков один и тот же, он повторяется и повторяется. Никакого голоса диктора.
        - Понятно… - Черноволосый парень черкнул что-то карандашом в блокноте, но сильно надавил, и грифель сломался. Он нервно сглотнул, дописал фразу обломком и задал следующий вопрос:
        - Вы находите этой музыке какое-нибудь объяснение? Реальное или сверхъестественное?
        - Никакого… - Глеб не выдержал: - Если б вы знали, как она мучает меня!
        Парень нерешительно кивнул.
        - Вам не кажется, что музыка пытается управлять вами, вашими поступками и действиями?
        - Вроде, нет. Она - словно далекий фон. Совершенно не представляю, зачем она играет.
        - Понятно… У вас есть проблемы в семье, в личной жизни?
        - У меня нет семьи…
        - Вы переживаете из-за этого?
        - Нет… По крайней мере, не из-за этого. Жизнь очень трудна. Мне хочется уехать куда-нибудь… Я даже не знаю куда. Очень далеко, где мои картины будут восприняты, где не будет житейских проблем.- Он помолчал немного и добавил.- Где меня поймут.
        Молодой человек, психиатр, с трудом что-то дописал сломанным карандашом в блокноте, не поднимая взгляда.
        - Для начала пройдете томографию. Я выпишу направление.
        - Вы положите меня в психушку?- задал мучающий вопрос Королев.
        Черноволосый врач удивленно посмотрел на него.
        - Вы этого хотите?
        - Нет… Но, если у меня шизофрения, то этой участи не избежать.
        - Я полагаю, что у вас нет шизофрении. Конечно, нужно еще провести обследование, но предварительно… У вас не наблюдается потери собственной индивидуальности, даже наоборот. Ваши мысли четкие, ответы конкретные, никаких бредовых объяснений - в общем, расстройства мышления я тоже не наблюдаю. Единственное расстройство - легкий депрессивный психоз, но он не связан с шизофренией. При современных лекарственных препаратах это не проблема. Я пропишу вам успокоительное.
        - Тогда почему я слышу эти звуки?.. И еще меня волнует - почему они приближается?
        Доктор осторожно вздохнул:
        - Надеюсь, томография даст ответ.
        Томография показала совершенно чистый, свободный от опухолей и инородных предметов мозг. Сидя в кабинете психиатра через неделю, Глеб с напряжением ожидал заключения. Закусив нижнюю губу, молодой врач внимательно рассматривал срезы мозга на снимке. В стаканчике на столе теперь разместились сразу несколько отточенных карандашей.
        - У вас великолепная, светлая голова,- сказал он, наконец.- Развитые лобные доли, хорошее сосуды…
        - Моя музыка в голове сделалась громче,- сообщил Глеб.
        - Могу предложить лечь в специальную клинику в Екатеринбурге, доктора всесторонне исследуют ваш феномен.
        - Я не хочу ложиться в клинику.
        - Вы сможете и дальше так жить?
        Глеб промолчал. Сможет ли он и дальше жить с этой музыкой? Почему бы нет, если теперь знал, что не болен. Он чувствовал себя так, словно на нем расстегнули смирительную рубашку и позволили вдохнуть полной грудью.
        Только вот музыка приближалась… Что будет, когда она начнет громыхать в ушах? Глеб не знал. Он твердо знал лишь одно - в клинике не пролежит даже неделю.
        - Если считаете, что справитесь - живите так,- произнес напоследок молодой врач. Психиатр, уж если на то пошло.- Если же произойдет ухудшение, если вы поймете, что больше не в состоянии слушать это - приходите.
        Так Глеб снова остался один на один со своей проблемой. С новой силой он взялся за картины, снова появился в торговом ряду вместе с Ефимычем. Освобожденный от гнетущих мыслей о шизофрении, он ощущал прилив сил и вдохновения. Музыка периодически раздавалась в ушах, но Глеб привык к ней, словно к плееру, в который заправлена единственная кассета.
        И вроде бы все шло замечательно… то есть нет, не замечательно, а по-старому. Потому что Глебу по-прежнему хотелось вырваться из пут унылого быта, но он не знал и даже не представлял, как это сделать. Он жил или старался жить… Вот только музыка с каждым днем становилась все громче и продолжительнее.
        Он много думал об этой музыке, думал о ее назначении. Но ни одна из этих мыслей не объясняла ее функцию. Зачем она звучит и почему ее слышит только Глеб, а не, допустим, Ефимыч?
        И почему она становится громче? Словно ее источник приближается?
        В один холодный февральский вечер после того, как Королев воткнул в розетку допотопный электронагреватель, комнаты скоропостижно погрузились во тьму. Меняя пробки на щитке лестничной площадки Глеб познакомился с человеком, назвавшим себя "коренным жителем" дома. "Коренными жителями" их блочной пятиэтажки являлись безденежные старухи и отчаянные пропойцы. Мешки под глазами нового знакомого прямо указывали на последний тип. Но речь смутила Глеба.
        - Если позволите, то хотел бы заметить, что проводка в доме уже при строительстве не соответствовала стандартам.
        - У меня был неисправный тэн,- коротко заметил Глеб.- Всего лишь перегорели пробки.
        - Все равно… Могли расплавиться провода, могло произойти самое неприятное… А ведь знаете, этот дом построен на месте старинного особняка, который потом переделали в коммуналку. И однажды ночью она сгорела… Да-да! Был страшный пожар, здание выгорело дотла. Никто так до конца и не понял, почему это случилось. Все произошло настолько быстро… Но я думаю, это все из-за неисправной электропроводки!- И он заговорщицки добавил.- Точно вам говорю, как интеллигентный человек интеллигентному человеку!
        Глеб покачал головой и выкрутил перегоревшую пробку.
        - Право, очень неловко и даже стыдно отрывать вас от важной работы,- произнес абориген.- Но не могли бы вы помочь мне в приобретении одного редкого лекарства, на которое мне не хватает двадцати рублей? Я был бы вам очень признателен и вернул бы деньги завтра же…
        Глеб что-то нашел в кошельке, но не дождался "коренного жителя" ни завтра, ни послезавтра… вообще больше не видел. Однако информация о большом пожаре, уничтожившем прежнее здание, где находился их дом, странно запала в душу.
        Еще через неделю музыка заполонила его, не позволяя работать. Записи на стене превратились в длинные столбцы, и если раньше самый долгий отрезок составлял полторы минуты, то сейчас многие доходили до часа.
        Да, проклятая музыка бренчала в голове, становясь все громче и агрессивнее. От нее было невозможно скрыться. Она словно неумолимый божий перст доставала повсюду и сильно нервировала, иногда нагнетая желание плотно закрыть на кухне форточки и включить газ…
        Возвращаться к психиатру Глеб не собирался. Он представлял, что его ждет. Психбольница. Ненасытные доктора, пытающиеся воткнуть в него электроды и запихнуть зонд в пищевод или прямую кишку. И не беда, если испытуемый не выдержит экспериментов. Главное - наука и ее достижения!
        Глеб должен разобраться сам.
        В читальном зале городской библиотеки было жутко холодно, изо рта даже вырывалось облачко пара. Оконные стекла наглухо затянули инеевые узоры. Веснушчатая девушка-библиотекарь грела ладони о стакан с чаем, на плечи был накинут шерстяной платок.
        - Извините, у нас не топят,- сказала она.- Я не поняла. Вам нужна история музыки?
        - Не совсем. Мне нужно исследование сущности музыки, ее происхождения.
        Она отхлебнула из дымящейся чашки, поставила ее на стол и скрылась за стеллажами. Через некоторое время вынесла стопку книг.
        - Я подобрала литературу по основам музыки и об археологических находках древнейших инструментов. Некоторые экземпляры датированы началом двадцатого века, поэтому будьте аккуратны.
        Глеб устроился в самом углу холодного пустого зала. Словно пытался скрыться от кого-то. Он взял первую книгу и с головой погрузился в статью о древних музыкальных инструментах, источниках звучания и первых нотах. Аккомпанируя тексту, его музыка, ставшая такой родной и неотъемлемой, грянула в ушах. Она стала еще громче, почти невыносима. Словно ее источник приближался.
        - Да-да, про тебя, зараза, читаю,- сказал Глеб.
        К концу громоздкой тяжелой статьи Королев окончательно задубел от холода. Одолев за час лишь четырнадцать страниц, он понял, что если с такой основательностью подходить к каждому листу, то до конца книги доберется лишь к лету.
        Он пролистал "Историю музыки" до конца, но книга ничего не дала, кроме расшифровки термина. Музыка - это искусство муз. Другую книгу он сразу отложил в сторону. Автор с патологической убежденностью доказывал, что творцом музыки является сам Бог. "Все прекрасные произведения написаны людьми лишь движимыми Духом Святым, вдохновленные Богом!"
        "А что,- подумал он,- если музыка не является бестолковой фантазией моего мозга? Что, если это музыка духов из загробного мира"?
        Мысль была занимательной, но Глеб подумал, что духам уже пора что-нибудь сказать, а не бестолково бренчать на инструментах.
        Перелопатив всю кипу книг, уставший, окоченевший, вымотавшийся вконец, он уже собрался домой - к рису на ужин и тревожному сну - когда в сборнике "Малоизвестные археологические открытия" наткнулся на статью. "Исследования пещер Помье Доминиканской республики".
        Глеб с интересом наклонился к тексту.
        Автор рассказывал, что при исследовании пещер индейцев таинос экспедицией Роберта Рейфилда были найдены свидетельства культовых обрядов в честь бога Матхи. Объектом поклонения являлось яйцо, из которого якобы родился бог. На месте проведения обрядов так же обнаружили примитивное сооружение, напоминающее музыкальный орган. К нему прилагалась таблица, в которой некоторым сочетаниям клавиш соответствовали иероглифы, обозначающие действие. "Например,- писал профессор,- гамме до-ре-ми соответствовало значение "идти", "двигаться", нотам ми-ре - "идти обратно", "возвращаться". На мой взгляд, этот странный поющий язык, состоящий из одних глаголов, являлся таким же средством обращения к богу, как чтение молитв".
        Рядом с текстом профессор Рейфилд приводил таблицу с расшифровками коротких мелодий. А под ней располагалась фотография наскального рисунка, обнаруженного в пещерах Помье.
        Глеб припал к фотографии. На рисунке углем был изображен человек, вылупляющийся из яйца. От яйца исходило сияние, по-видимому, такое жаркое, что горели деревья вокруг. А вверху распростерлось огромное звездное небо, на котором выделялась…
        "Звезда Процион,- продолжал профессор Рейфилд,- самая яркая в созвездии Малого Пса. Почиталась индейцами как священная. Культовый ритуал проводился только при ее появлении на небе. Согласно преданиям таинос…"
        - Господи!- ошеломленно пробормотал Глеб.
        "…однажды со звезды должен прийти ответ. Музыкой ".
        Глеб уставился на изображение звезды, чувствуя, как внутри него обрушивается лавина. Догадка стремительно росла, превращаясь в знание.
        Мельком глянув на веснушчатую девушку-библиотекаря и, убедившись, что она не смотрит, он выдрал страницу с таблицей и рисунком, на котором изображено яйцо и полыхающие вокруг деревья.
        Домой бежал, не помня ни о чем. Колючий ветер со снегом обжигал лицо. Музыка настигла его у самого подъезда, неожиданная словно артиллерийский выстрел. Глеб прижался к стене, не в силах спрятаться от громыхающих звуков.
        Ми-ре, ми-ре - низко выдувала труба, а свирель вклинивалась ностальгически пронзительно - до-си-бемоль. Тяжело дыша и морщась от громких звуков, разрывающих голову, он достал мятую страницу и нашел последнее сочетание.
        Холодный озноб прокатился по окоченевшему телу. Он возвел взгляд на небо, но метель закрывала звезды, в том числе и священную звезду индейцев таинос, далекий Процион из созведия Малого Пса…
        - Поющий язык не был воззванием к богу, вроде чтения молитв, профессор Редфилд, - произнес Глеб.- Он являлся средством общения!
        Он закрыл глаза, пытаясь совладать с чувствами.
        Неужели где-то есть жизнь, возможно лучшая, чем здесь?
        Гагаринская канава вела от дома вглубь пустыря. Сейчас, запорошенная снегом, она потеряла свои контуры, но Глеб с детства знал, что чем дальше уходишь от дома, тем Гагаринская канава становится глубже.
        Метров через триста канава заканчивалась ямой в человеческий рост. В ней никогда не скапливался снег, потому что земля в этом месте всегда теплая.
        С непонятным остервенением он принялся копать почву туповатой покалеченной лопатой, украденной у дворника. Не приспособленные для физической работы ладони быстро сбились в кровь. Вьюга завывала над головой, возможно последняя в эту затянувшуюся зиму. Музыка долбила по мозгам с настойчивостью тупоголового дятла. Время превратилось в ветер, каждое дуновение которого уносило холодный ночной час.
        На глубине полутора метров лопата провалилась в дыру, из которой вырвался пар. Глеб расширил ее руками, по-собачьи отбрасывая землю под себя. Серая неплодородная почва здесь была не просто теплой. Горячей.
        Наконец открылось отверстие подземного хода, уводящее куда-то вбок. Глеб включил фонарь и головой вперед полез в темную дыру. Метров через десять подземного лаза фонарь высветил впереди белую округлую поверхность…
        Музыка с Проциона резко оборвалась.
        Перед Глебом находился огромный сферический предмет, застрявший в подземной норе.
        Яйцо. Предмет напоминал яйцо. Объект культа индейцев таинос…
        Затаив дыхание, он дотронулся до шероховатой поверхности. В тот же миг из глубин "яйца" донеслось быстрое многоголосое пение, в месте прикосновения поверхность треснула по прямой линии. Края линии разошлись, открывая внутренности, погруженные в мягкий голубоватый свет. Глазам Глеба предстали округлые пульты, странное не похожее ни на что сидение.
        Глеб опустился в кресло и рассеянным взглядом уставился на мягкие мерцающие поверхности. Не потому ли канава наверху названа Гагаринской, что появилась в год полета в космос Юрия Гагарина? В тот год произошло еще много интересного. Например, по непонятной причине сгорело старое коммунальное общежитие. Только никто не связал этот пожар с появлением длинного следа, на линии которого и находилось здание.
        А еще в тот год родился Глеб…
        Он положил окровавленную ладонь тыльной стороной на углубление в податливой светящейся поверхности. Голоса окружили его, наперебой что-то предлагая рваным ангельским пением. Шар послушно взвыл, перед глазами в воздухе повисла объемная голографическая карта звездного неба. Одна из звезд вспыхнула, а голоса что-то вопросительно мурлыкнули.
        - Процион,- узнал Глеб.- Боже мой!
        В груди стало тесно от волнительного предвкушения и радости. На одной из планет Проциона существует земля, окутанная облаками и находящаяся в небесах! Он знал это по своим картинам. Земля красивая, земля обетованная.
        Ему больше нечего делать на этой планете. Чужой во всем. Есть мир, который ожидает его и зовет сквозь световые годы. Есть средство, которое проведет туда.
        Осталось только проститься. Хотя с кем? Единственный человек, близкий ему - творец живописных сибирских пейзажей.
        Ефимыч.
        Глеб бежал по морозной утренней улице в распахнутом пальто и без шапки, ловя удивленные взгляды из-под повязанных платков и драных собачьих шапок. Торговый люд собирался у длинного забора трикотажной фабрики. Даже коротышка уже выставил свои телевизоры в ряд и теперь разматывал удлинитель с розетками.

…За несколько метров до торговца музыка вновь грянула в голове. Оглушительно. Словно взрыв. Так, будто из ушей на свежий снег вот-вот хлынет кровь.
        Глеб замер, как вкопанный. Его продолжали вызывать с Проциона. "Возвращайся! Ждем!"
        Только почему музыка становится все громче?
        Коротышка сунул штекер в розетку удлинителя и его телевизоры включились разом. Напористый и поддельно участливый голос телеведущей Кати Гордеевой из десятка динамиков заглушил музыку:
        -…Директор Института астрофизики заявил, что приближающаяся комета не столкнется с Землей, а пройдет на расстоянии приблизительно пятисот тысяч километров.
        Картинка на телевизорах переключилась на седовласого ученого.
        - Эта комета нам не знакома и, по всем признакам, является относительно новой. Она появилась из созвездия Малого Пса и представляет собой сгусток газов и космических обломков, возможно оставшихся от какой-нибудь планеты… При хорошей погоде комету можно будет наблюдать на территории восточной части России сегодняшним вечером. Это удивительное зрелище, которое доставит радость…
        Музыка заглушила голос из динамиков, разрывая барабанные перепонки.
        Похоронным маршем, раздающимся от приближающейся кометы.
        notes
1
        Под звуки музыки (лат.)

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к