ВЛАДИМИР Свержин
        Когда наступит вчера
        Новое дело "сыщика для феи"!
        Судьба - в образе очаровательной феи из Волшебной Службы Охраны - настигла Виктора и его "доктора Ватсона" Вадима вновь.
        В мирной "младшей сестре Великой Груси" Субурбании произошло такое, чему и названия-то нет: в единую ночь исчезли король Барсиад и весь его двор!
        Мздоимцы среднего и низшего уровня - в шоке. Субурбанцы - в панике...
        А на вакантный престол уже претендуют ставленник мздоимцев Злой Бодун Ратников и - ставленник Великой Груси Вадим!..
        И победить должен Вадим - уж слишком важна Субурбания для "старшей сестры"!
        "Сказка - ложь, да в ней ценная оперативная
        информация".
        Из "Наставления для одинцов-следознавцев"
        Пролог
        Сказ о том, что было, что будет, чем сердце раззадорится
        Статный труп лежал под раскидистым дубом среди раздольной степи, разбросав руки и ноги по всей длине. К дальнейшему повествованию это одоробло отношения не имеет, но, как говаривала бабушка детектива, Агата Кристи, труп должен появиться уже в первой главе. Отдадим же ему должное в прологе и больше не будем к нему возвращаться.
        Если бы лет пять тому назад мне, старшему оперуполномоченному столичного уголовного розыска, сказали, что я буду работать частным детективом, я бы, пожалуй, только рассмеялся. Если бы при этом данный некто сообщил, что следственные мероприятия мне придется проводить в мире, где по небу летают драконы, а по земле разъезжают витязи, вероятно, недолго думая я бы вызвал пару славных витязей из тех, что возят с собою мантию с рукавами, завязывающимися позади спины.
        Но тогда мне об этом никто не заикнулся. А в тот день, когда в офис моего частного детективного агентства пришла насквозь простреленная горем моложавая бабуля, моля отыскать ее пропавшую внучку, - заикаться было уже поздно. На поверку бабуля оказалась не бабулей, внучка не внучкой, даже автомобиль, на котором прикатила обливающаяся слезами "старушка", оказался не тем, за кого себя выдавал. В результате следствие зашло в такие несусветные дебри, что, напиши я о нем не роман, а официальный отчет, санитары со смирительной рубашкой наведались бы уже ко мне. Даже тот факт, что во всех странствиях, описанных в биографической книге "Сыщик для феи", мне сопутствовал вполне реальный свидетель Вадим Ратников, за удаль молодецкую получивший в тех краях гордое прозвание Злой Бодун, не менял, по сути, ничего. Наш родной Кроменец, конечно, не столица, но уж ради такого случая нашлась бы и для него рубаха не по росту. Даже такому крупному, как у Вадюни. Не дай бог, странная форма помешательства распространится среди законопослушных жителей нашего тихого городка. А потому, желая не столько дразнить гусей, сколько
есть паштет из их печени, мы предпочитали не особо распространяться о своей недавней клиентке и о поисках пропавшей из-под венца королевишны. То есть, конечно, удержаться от соблазна было сложно, и всё, связанное с оперативно-розыскными мероприятиями по этому делу нашло отражение в упомянутой мною книге, но кто в наше время верит в подобные сказки?
        Мы-то с Вадюней определенно не верим. Но как усомниться в истинности чудесного, когда неопровержимое доказательство его носится по двору, круша все на своем пути, точно малая частица урагана, отбившаяся от стаи. С этаким весельем и скромное королевское вознаграждение не в радость. Так, сувенир на память. То ли дело Он - юный грифон, вернее леогриф, подаренный феей маленькой Дашке, шаловливой дочке нашей секретарши. Вот уж, непосредственность отдельных сказочных индивидов не знает предела. То есть полный беспредел! Хотел бы я знать, о чем думала эта воистину чудесная сотрудница Волшебной Службы Охраны, делая столь несусветный подарок?!
        Сегодня я лично слабо представлял, что делать с нашим домашним любимцем в обозримом будущем. Поиски хоть какой-нибудь внятной информации о методах разведения необычайной сторожевой породы мифических чудовищ не увенчались успехом. Даже у друга моего детства, Вадюниного старшего брата Олега, владевшего, среди многого другого, зоомагазином, не оказалось никаких материалов по уходу за монстрами и содержанию леогрифов. Правда, увидев своими глазами милое ласковое существо, чуть больше дога, с телом молодого льва, широкими орлиными крыльями и приличествующим званию царя птиц клювом, Олег озадаченно поскреб затылок и неуверенно сказал, что, кажется, подобных тварей изображали на рыцарских гербах. Как говорится, не богат улов, но в уху сойдет.
        Обратившись к соответствующей литературе, я выяснил, что детство у леогрифа продолжается семь лет, за время которых он вырастает до размеров крупного быка. После чего у него начинается бурное развитие, и взрослые десятилетние особи смотрятся рядом с африканскими львами примерно как кавказская овчарка на фоне пекинеса. Впрочем, наблюдать подобных монстров в расцвете сил нам с Вадиком уже доводилось. Даже на грифоньей спине полетать как-то пришлось. Пока же этот симпатичный зверек, размерами уже переросший дога, резво прыгал по двору, огороженному высоченным забором, задорно курлыкал и хлопал еще неокрепшими крыльями, норовя взмыть в высокое синее небо.
        - В натуре, это ж сколько наш Проглот жрать будет, когда со слона вымахает, - с восторгом цокал языком Вадим Ратников, наблюдая, как гибридный обитатель бестиария, урча от упоения, пожирает содержимое эмалированного таза, наполненного коровьими потрохами.
        Я при этих словах лишь грустно качал головой. Мне живо представлялся продовольственный кризис, грозивший обрушиться на Кроменец, когда крылья нашего подарочного экземпляра окрепнут, и он с легкостью, с какой черный коршун таскает зазевавшихся цыплят, начнет выдергивать из фермерских стад то корову, то овцу, то уж, совсем на худой конец, пару свиней. Но это еще полбеды, непонятным хищениям местные хозяйственные власти как-нибудь объяснение найдут, а грифона-то куда девать? В сарае да на поводке такую крупногабаритную тварь не удержишь, в городском зверинце ее не приютишь - тут же вопросы начнутся, что да как, откуда чудище взялось? Рассказывай тогда, как взбалмошную королевишну от нее самой обороняли, как с лесовиками за Железный Тын ходили спящего царевича у Повелительницы Драконов отбивать. С этого-то места, как от пресловутого камня, путь либо в Академию Наук, либо в чуткие руки санитаров!
        В общем, как ни крути, подарок феи надо было возвращать. Причем чем скорее, тем лучше. И мы бы давно уже сделали это, благо наша чародействующая подруга иногда появлялась в укрытом от чужих глаз офисе на улице Маршала Черняховского - попить чайку с баранками, или же подкинуть очередной заказ, когда б не Ксюшина дочь, всякий раз закатывающая громогласные истерики, не желая расставаться с жизнерадостным домашним зверьком. Тот, кто сочтет этот повод не заслуживающим внимания, может самолично попробовать отобрать любимую игрушку у ненаглядного дитяти.
        Проникнутая педагогическим духом секретарша детективного агентства исподволь готовила чадо к неминуемому расставанию. Она рассказывала, укладывая дочку в постель, как тянется по осеннему небу в теплые края клин золотистых грифонов, печальным ревом оглашая родные края. А в том строю есть промежуток малый. Быть может, это место для Проглота. Дашка хлюпала носом и крепко обнимала пернатую шею товарища детских игр, внимательно слушающего прочувствованные рассказы о собственных горестях.
        Так что вопрос, куда девать наше не в меру резвое страшилище, стоял на повестке дня непоколебимо, точно пограничный столб, и мы намеревались задать его Делли, как только она в очередной раз соизволила бы вновь появиться перед нами. Однако, как говорится, у жизни есть свои резоны, и когда фея в очередной раз отдернула завесу между нашими мирами, у нас язык не повернулся задать ей этот первостепенный вопрос.
        - Мальчики! - Несмотря на то что я выглядел постарше Делли, очаровательная кудесница имела веские основания называть нас таким образом. Спасибо, хоть детишками не именовала! - Мне срочно нужна ваша помощь!
        - О чем базар, родная?! - расплылся в широкой улыбке Вадюня. - Ща всё конкретно общелкаем! Ну, че там за криминал? Кому-то на все понты неймется?
        - Уж неймется так неймется! - Фея досадливо поморщилась. - Даже не знаю с чего начать.
        - Как обычно, - напутствовал я добрую подругу. - С начала.
        - Умник! - хмыкнула раздраженная фея. - Начала-то как раз никакого и нет!
        - То есть? - Я рефлекторно потянулся за потрепанным блокнотом для записей. - Поясни.
        - Вот вам и "то есть"! История нынче приключилась - не знаю, что и полагать. У посла нашего в Елдин-граде сегодня поутру аудиенция у короля Барсиада была назначена. Приехал он во дворец, ждал-ждал, когда его в государевы покои призовут, а никто и в ус не дует! Оно, знамо дело, в Субурбании утро - время после сна. Но уж солнце в зените, а из терема Барсиадова - ни тьфу, ни ну, ни кукареку! Посол тишком-нишком туда прокрался, чтоб, ежели какая беда с дружественным государем учинилась, кому след знак подать. А государя в хоромах и нетути! Ни в ложнице, ни в гриднице, ни в тронной палате - нигде нет! Посол опрометью в Государев Уряд, а и там никого! То есть средней руки мздоимцы суетятся, мзду, кому от кого, кому сколько - сортируют. А только выше стольника никого и нет. Тот к думным радникам - а и там шаром покати. Спозаранку всех точно ветром выдуло!
        - Прикинь! - Вадим поглядел на меня с нескрываемым восхищением. - Эк нычкарям-то подфартило!
        Делли, не скрывая раздражения, воззрилась на соратника.
        - Не разумею, что тебе так любо, витязь?! Народ без надежи-государя - что тело без головы! Силою чародейской дергаться может, да только жизнью это не назовешь. Да и тебе-то, свет мой ясный, негоже зубы скалить! Ты ж хоть и левой руки подурядник, а по всему выходит, что чином выше тебя в Субурбании ныне и не сыщется. Стало быть, покуда Виктор искать будет, куда достославный Барсиад со своим двором сгинул, - тебе той страною верховодить.
        - Да ты че, в натуре... Да чтобы я!.. Да никогда! - взвился Вадюня, для наглядности вскидывая мощные кулаки. - Ни хрена себе расклад! Пустой погон - чистая совесть! Я полгода в сержантах проходил и то задолбался! Пускай себе живут, как им Нычка на душу навалил. Я чисто не в игре.
        - Они-то себе живут, - довольно жестко отрезала фея. - Они-то небось и не заметили покудова, что у них ни короля, ни урядников его, ни думных радников не осталось. Да ведь только завтра о том во всех краях прознают. Тут уж, как водится, свято место пусто не бывает! Смута да резня начнется! А это, между прочим, не только лишь для субурбанцев горе горькое, ибо написано у них в гербе: "Кто к нам с мечом придет, у того мы его и купим!", но и для Груси это беда немалая!
        - Братский народ? - прочувствованно задал вопрос младший Ратников. - Типа интернациональный долг?
        - Да при чем тут народ? - Уголки губ вечно юной красавицы нервно дернулись. - Субурбания - исконный поставщик в Грусь стратегического сала и рассола. Если поставки сорвутся, то народ наш, не имея чем возлияния Солнцелику закусить да поутру с восходом голову просветлить, впадет в мрачность, а то и в буйство. А Грусь - это мировой поставщик минеральных дров. Тут уж не до шуток! Без минеральных дров, куда ни кинь - все остановится. Вот и выходит, что надо тебе срочно в Елдин-град мчаться да бразды в руки брать. Не я одна - и стар, и млад на тебя уповают!
        - Да что я могу? - громко, но вяло пытался отбиться опешивший Злой Бодун. - Я даже в компьютерных играх никогда целой страной не командовал!
        - Что ты можешь? - гнула свою линию Делли. - Ты можешь вспомнить, что не только субурбанский мздоимец, но и грусский боярин. И сам, - фея многозначительно подняла указательный палец, - Базилей просил тебя заняться этим делом. Соображаешь - сам просил! Ежели вдруг что, у нас о подмоге с Субурбанией договор имеется. Вмиг ратей кованых пришлем.
        - Да ну, в натуре...
        Я не знаю, сколько мог бы продолжаться этот судьбоносный треп, но одна деталь в нем вызывала недоумение. Доказывая Вадиму необходимость занять опустевший соседский трон, фея так и не удосужилась обговорить ситуацию с сыщиком, то есть со мной. Похоже, наличие в Елдине лояльного правителя заботило грусскую Волшебную Службу Охраны куда больше, чем розыск пропавшего монарха со всеми его радниками и урядниками.
        - ...Мы не оставим, мы поможем!
        - Не, ну по жизни, прикинь, где я, а где те короли...
        - Что ж вы раскричались? - возмущенно уперев руки в боки, в дверном проеме появилась рассерженная Ксюша. - Я Дашку едва уложила! О, Делли, и вы здесь?! Вечер добрый! - Собравшаяся уж было накинуться на нас секретарша изменила тон. - Очень кстати! Деточка наконец согласилась отпустить Проглота к его папе и маме. Только, пожалуйста, сделайте это побыстрее, пока она спит. Иначе может передумать. Сами же понимаете - дите!
        Из коридора послышалось радостное курлыканье и грохот заваливаемой этажерки. Почуявший Делли грифон, не разбирая дороги, мчался к нам за гостинцами.
        - Да, - кивнул я, показывая за спиной Вадиму кулак. - Непременно! Сейчас же, сию минуту мы его и заберем.
        Глава 1
        Сказ о растущем давлении и ветре перемен
        Со школьной скамьи в каждом из нас занозой сидит тезис, что любая кухарка может управлять государством. Правда, завтраки, обеды и ужины в такой державе, вероятно, упразднятся, но пока народ не прикажет своей избраннице долго жить, ее благостное правление будет кататься, как сыр в масле. Все несчастные народы несчастливы по-своему, и тут им не поможет даже самая лучшая кухарка, стоящая у кормила власти. Исходя из усвоенного с детства убеждения, я был уверен, что детективный агент Вадим Ратников сможет править Субурбанией ничуть не хуже ее пропавшего государя. В конце концов, основная часть мздоимцев, составлявших опору государственного устройства, оставалась на месте. Так сказать, госаппарат действовал. Исчезла лишь панель управления. Но это дело поправимое. Теперь, с появлением Вадюни, все стольники, застольники, подстольники и прочие пользователи народной мошны могли вздохнуть с облегчением. Мир не рухнул в бездну, не сорвался с оси, всемогущий Нычка со своими детьми, Заначкой и Подначкой, умерили гнев, утерли слезы рыдающих и послали для благополучия возлюбленных чад могучего избавителя в
Вадюнином лице.
        Насколько я мог наблюдать нравы Субурбании, верховная власть в этой стране была понятием довольно условным.
        Испокон веков считалось само собой разумеющимся, что во дворце, в стольном граде Елдине, должен сидеть надежа-государь. В обязанности его входило быть мудрым, всезнающим и, как водится, обладать всеми известными талантами в неестественно огромном количестве. Кроме того, каждый очередной король числился великим полководцем, но это утверждение субурбанцы предпочитали не проверять.
        Правда, манера коронованных столпов премудрости пускаться в инспекционные набеги на собственных посадников и градоначальников порой донимала честных граждан, но это - издержки монархического правления. Не будь подобных явлений верховного правителя своему народу, в умах некоторых смутьянов - а как же без них - непременно зародилась бы злая байка о том, что нет в помине никакого короля Барсиада - ни первого, ни второго, никакого вообще. Чтоб избегнуть разгула анархических стихий и замешательства народных масс, приходилось пренебречь спокойствием честных граждан. Благо, таких в Субурбании почти не наблюдалось.
        Наше возвращение в земли любимого богом Нычкой народа было обставлено с подобающей случаю помпой, то есть прошло незаметно. Кортеж подурядника левой руки Державного Уряда Коневодства и Телегостроения, в переводе на наш язык что-то вроде замминистра, прямо и недвусмысленно свидетельствовал об успехах возглавляемой младшим Ратниковым отрасли. Вслед волшебному скакуну Делли мчались уже не один, а целых два синебоких джапанских аргамака редкой патрульной породы. Но из какой служебной командировки возвращался сановный мздоимец, история не сохранила для грядущих поколений. Откуда ей было знать такие подробности?
        Что касается близкого родства наших железных скакунов, то я, приобретая автомобиль, планировал купить "ровер", а не "ниссан", однако глядящий в корень Вадим справедливо высказал предположение, что автомобиль с корабликом на капоте может превратиться в четырехногое плавсредство. А зачем нам, спрашивается, такая посудина на суше? Мы мчались знакомыми дорогами, которые с момента нашего первого визита весьма изменили свой облик. То там, то здесь высились шатаемые ветром остатки Великого Железного Тына. Неутомимые в извлечении выгоды из любых, порой самых недоступных мест, субурбанцы бойко торговали металлом своей стороны Тына, доводя толщину некогда грозной и нерушимой стены до состояния фольги.
        Причем, что самое удивительное, субурбанские ловчилы умудрялись сбагрить свой товар не только пришлым чайнаусским купцам, но и мурлюкам, которым, собственно говоря, железо Тына и принадлежало. Сей процесс именовался "возвращением материальных ценностей в обмен на экологически чистый продукт". Под этим звучным термином подразумевались уже знакомые нам жабсы. Хотя упорный слух о том, что у пресловутых мурлюкских жаб в желудке вовсе нет золотых самородков, всё шире расползался по Субурбании, Груси, да что там мудрить, и по Империи Майна, однако никто не хотел признавать, что так долго был обводим вокруг пальца, как последний лох.
        Высокопосаженные государственные мужи, старательно делая умные лица, с пафосом рассуждали о естественном отборе платежных средств в обществе и взаимной калькуляции макроэпических эксцессов рынка наличности в бюджетных сферах. Опровергнуть их никто не мог, потому как понять, о чем, собственно говоря, идет речь, в здравом уме не удавалось ни единому умнику. Поэтому шкурки несчастных земноводных обладали еще некоторой ценностью. Хотя скорее коллекционной, чем реальной. Но, как бы то ни было, мурлюки с охотой вкладывали буквально на глазах дешевеющие жабсы куда ни попадя, а ушлые субурбанцы норовили организовать это самое "ни попадя" где-нибудь поближе к свежепобеленной мазанке генерального мурлюкского майора. Возвращение выброшенных на ветер жабсов в родные края отчего-то не радовало захребетников. Более того, они величали субурбанцев пройдохами, бандитами с большой дороги и прочими разбойными элементами, задумавшими недоброе против их Великой Родины. И теперь, опасаясь за моральное здоровье Субурбании, лишившейся короля в голове, мурлюки вполне могли прислать войско Убедительных Увещевателей,
готовых всякого убедить наповал и увещевать до посинения. Так что нам следовало управиться до их появления.
        Впрочем, мы и так не слишком задерживались. Увидев знакомых синебоких "ниссанов", субурбанцы едва успевали поклониться и вслед неутомимым железным скакунам неслись радостные слова национального гимна: "Ты жива еще, моя держава? Жив и я! Ура тебе, ура!!!" То здесь, то там поперек дороги висели оптимистические лозунги, гласившие:
        МЫ БУДЕМ ЖИТЬ В ОБЩЕМ ДОМЕ, ЧТО БЫ О ТОМ НИ ДУМАЛИ ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ.
        Король Барсиад
        ЭТОТ МИР - МОЙ! ВСЁ МОЕ - ВАШЕ!
        Бог Нычка
        Сторожка, в которой некогда квартировал трехголовый Кербер, каким-то чудом сохранилась, но вместо грозного "Здесь нельзя, а там - можно!" на обломке Железного Тына значилось: "Из Субурбании с приветом!" Чуть ниже красовалась рука с вытянутым вперед указательным пальцем, направленным на аккуратный ящик с прорезью и надписью: "Для лишних денег. Фонд Помощи Кому Попало".
        - Это типа че? - удивленно воззрился на немудрящее нововведение Вадюня.
        - В каком смысле? - переспросила фея. - Здесь же ясно написано: "Фонд Помощи Кому Попало"! Кому деньги попадут, тому и помогут.
        - Любому, что ли? - не унимался подурядник левой руки.
        - Помогут-то любому, да не любой до них дотянется! Там еще с прежних времен людишки посажены, кои при старом режиме Кербера лютости учили. Сейчас вот зверюку в знак всеобщей любви списали, так что приходится им самим на всякого прохожего-проезжего зубы скалить. Но работают, Солнцелик дай всякому!
        - И сейчас работают? - уточнил я. - То есть без верховной власти?
        - А что им власть? - удивилась фея. - У них, поди, живот главнее короля будет. Хоть потоп случись, без монет мимо никого не пропустят.
        - А ежели в объезд? - Вадюня покосился на руины некогда мощного оборонительного сооружения, заканчивающиеся метрах в ста пятидесяти от сторожки.
        - Можно, конечно, и в объезд, - пожала плечами Делли. - Только там еще от Тына из земли железяки торчат. А здешний люд к тому же камней насыпал, кольев натыкал - того и гляди, шею себе свернешь! А сам не свернешь - Кто Надо прибежит, поможет.
        - Это кто? - снова наивно поинтересовался я.
        - А кто надо - тот и прибежит. Нас с вами это не касается, а вот с остальными здесь разговор короткий: либо кидай хвостни в "Фонд Помощи", либо познакомишься с Кем Надо.
        - Да кто ж это такой? - распаленный любопытством, не унимался я.
        - Вот ты непонятливый! - Фея укоризненно покачала головой. - Ты же следознавец- мог бы и догадаться! Кербер это, ехидна его заешь!
        - Как Кербер? - Я нахмурился. - Его же еще после схватки с Повелительницей Драконов по мирному соглашению списали!
        - Списали, - иронично кивнула сотрудница Волшебной Службы Охраны. - Вот они списанным и пользуются. Еще и утверждают, что старье, бывшее в употреблении, пора заменять на что-нибудь похожее, только новое, современное. Не то перекусит кто-нибудь дужки замка на границе, а он ни ухом ни рылом!
        - Да кто ж перекусит-то?
        - Желающие куснуть всегда найдутся!
        - Зубов в натуре не хватит! Повелительница Драконов, кажись, уже медным тазом накрылась, - не замедлил вставить свои ценные наблюдения свежеиспеченный претендент на субурбанский трон. - А у остальных кишка тонка.
        - Оно-то так, - согласилась Делли. - Да вот только псеголовцев ею воспитанных, поди, и трети не истребили. А плодятся они, между прочим, дважды в год. Порою до пяти зверенышей в помете. Утроба у них ненасытная, мозгов отродясь не водилось. Кто их за собой куском мяса поманит - за тем и пойдут. И сюда прийти могут. Ежели, скажем, надо будет оправдать появление в здешних краях Увещевателей главного мурлюкского майора.
        Наша беседа была бесцеремонно прервана недовольным клекотом остроклювого питомца детективного агентства, во весь опор мчавшегося за волшебными жеребцами. Вообще-то леогрифы обладают невероятной силой и выносливостью. Тот же Проглот несколько десятков километров мчал без остановки за перевоплощенными автомобилями, не отставая ни на шаг. Порою он расправлял еще довольно слабые крылья и, толкнувшись от земли, точь-в-точь - лев для прыжка на зазевавшуюся антилопу, парил, словно мохнатый планер, руля длинным, как бич, хвостом. В эти секунды рыжая кисточка на нем, развеваемая ветром, вытягивалась, напоминая огонек на бикфордовом шнуре. Преодолев таким образом с полсотни метров, грифон вновь опускался на землю и рысил за нами, радуясь возможности вдосталь побегать и порезвиться. Однако воспитанный в домашних условиях добродушный монстр тяжело переживал отсутствие всеобщего внимания к своей драгоценной особе. А потому сейчас настоятельным клекотом требовал взять его на руки, вернее, усадить на багажник одного из "ниссанов". Всякий нормальный скакун пришел бы в негодование от столь небезопасного соседства.
Взрослый леогриф, не моргнув глазом, мог умять лошадь в качестве легкого десерта, но синебокие джапанские скакуны отличались воистину самурайским хладнокровием и напрочь игнорировали присутствие хищной твари.
        Но вот наконец с размещением беззаботно радостной животины было покончено и довольный Проглот, водрузив на плечи Вадима мощные передние лапы, расправил над его головой долгоперые крылья, образуя величественную, почти монументальную композицию. Впрочем, быть может, наследникам престола и подобает разъезжать по дорогам в таком виде? Как ни крути, я всё еще не мог похвастаться доскональным знанием диковинных обычаев здешних народов.
        Между тем марш-бросок на Елдин-град продолжался. Дорога сама собой ложилась под копыта, из утробы "ниссанов" мажорно звучали аккорды песни несколько несообразной с, как бы это выразиться, социальным статусом наших жеребцов: "Даже если вам немного за тридцать, есть надежда выйти замуж за принца..." Однако шокировавшая местное население музыка не мешала беседе, как, впрочем, и густой, довольно мрачный лес, через который пролегал путь в стольный град Елдин.
        - ...и всё же нехорошо как-то получается! Пропала в стране правящая верхушка - и вдруг мы тут - трах-бабах, нате-здрасьте! Любите нас немедленно! - не скрывая сомнения, высказался я. - Как еще народ отреагирует?!
        - Никак, - покачала головой Делли. - Мы вон, поди, уж сколько верст отмахали, ты хоть одно встревоженное лицо видел? Местный люд такой досадой не проймешь! Их наши кони куда как больше заинтересовали, чем пропавший государь со всеми его присными.
        - Может, они еще не знают об этом странном происшествии, или же не верят, что такое вообще могло приключиться?
        - Скажешь тоже, - усмехнулась фея. - Эта земля слухами полнится так, что хоть ковшом черпай - не перечерпаешь! Всякому доподлинно известно, что да как сталось, а уж кто куда пропал - и подавно. Всяк свое соврет, но так складно, что невольно мнишь, уж не сам ли толкование сие умыслил да тихой сапой провернул.
        Толстые корявые ветви деревьев, упрятанные молодой зеленой порослью, мостками перекидывались над дорогой так низко, что иногда приходилось нагибаться к самой холке, чтобы избегнуть нежданных столкновений. Издалека замечая очередную сучковатую преграду, Проглот всякий раз издавал гневный вопль, точно пытаясь испугать непочтительное растение, и тут же прятался за широкую спину славного витязя Вадима Ратникова, по прозванию Злой Бодун.
        Я про себя отметил необходимость обратиться по прибытии в столицу к местным коллегам из Главного Призорного Уряда с просьбой... Впрочем, почему с просьбой? Я покосился на мчащегося рядом господина подурядника левой руки. Как это там: "Всемилостивейше повелеть соизволили" профильтровать бесцельно блуждающие в народных массах слухи. Глядишь - рациональное зернышко-то и сыщется!
        Лес между тем закончился, и мы вновь оказались на большаке, с обеих сторон окруженном мелкорослым осинником, сквозь который просматривались желтеющие поля общинного жита. Палисад, защищавший посевы от зайцев и лихих татей, был собран из острых кольев, перевитых терновником. Случись что, за такой немудрящей изгородью можно было довольно долго держать оборону не только против длинноухих грызунов. Дорога шла вниз под горку, я привычно собрался чуть притормозить, когда за спиной раздалось требовательное: "Стоять!"
        - Не понял?! - Вадюня резко сбросил ход и повернул скакуна так стремительно, что грифон всей своей немалой массой припечатал всадника к конской шее. Более хлипкие седоки, пожалуй, вылетели бы из седла, но младший Ратников был не из их числа. Мы не замедлили последовать примеру боевого товарища, хотя и не так резко, а потому с меньшим ущербом.
        - Я всё так и зрил! - голосом полнозвучным, мощным, явно привыкшим издавать приказы, глубокомысленно изрек автор и исполнитель давешнего вопля. - Фея, чужестранцы и молодой леогриф верхом на коне!
        - Слышь, дедуган, блин перепекшийся! - выравниваясь в седле, процедил Злой Бодун, вовсе не испытывающий радости по поводу негаданной встречи. - Какого рожна ты голосишь? Че, газы поперли?! Уголька пожуй!
        Человек, к которому были обращены эти малопочтительные замечания, с некоторыми оговорками подходил под определение "дедуган", но при зрелом размышлении я бы его, пожалуй, так называть не стал. Это был высокий, статный, как говорится, маститый старец с седыми волосами, разметанными по плечам, и подобающей случаю бородой до пояса. Опирался могучий старик на длинный увесистый посох, должно быть, служащий отнюдь не только для удобства передвижения. Узловатая загогулина с куском какого-то минерала, украшавшая дубину, намекала на этот факт, быть может, и двусмысленно, но вполне прозрачно. Ни дать ни взять - чародей из детских сказок! Да еще, того гляди, не добрый, а совсем даже наоборот.
        Я вопросительно посмотрел на Делли. Она, не скрывая своего удивления, на меня. Вероятно, к родственникам и знакомым многоопытной феи старец не принадлежал. Но кто их, седобородых старцев, знает?! К тому же не за тем мы сюда приехали, чтобы затевать бессмысленные свары на дороге.
        Прикинув в уме, что будь здесь вражеская засада - нас наверняка бы уже атаковали, я заговорил, стараясь по возможности скрасить впечатление от неучтивости друга.
        - Простите, а вы, собственно, кто?
        - Нешто не признали?! Здешние жители все обо мне ведают! - Седобородый гордо расправил плечи. - Я ж вдохновенный кудесник! Кличут меня дед Пихто, не путать с пихтой. А по прозванию - Нашбабецос!
        - Нашба... кто? Литовец, что ли? - пробормотал Вадюня. - Ну, типа литвин?
        - Из тутошних я, - нахмурив брови, отмахнулся кудесник. - А прозвание я у одного заморского кудесника перенял, чтобы, значит, славу его к своей прибавить. Он ведь каждому в четырех строчках всё, что сбудется, точно сказывал. Только я имя его на наш лад перевернул, а тогда и славы никакой не стало, и именем народ в изумление ввожу. Сменю я его. А вот вы-то из каких краев будете? Мчитесь как оглашенные! Насилу поспел за вами вдогон!
        - Не вдуплил, старый! Мы-то при своих делах, а ты че за нами тянулся? - не слишком заботясь о доступности речи, проговорил Ратников, внимательно разглядывая пресловутого деда с таким звучным, хотя и малопонятным прозвищем.
        - Так вестимо зачем! - Кудесник явно не нуждался в переводчике. - Я ж тут не просто по лесу брожу, грибы-ягоды собираю. Я, между прочим, баюн вещий! Язык мой свободный дружен с голосом... сами понимаете Кого! - Длинным пальцем старец указал на медленно тянущиеся по небу облака. - Видение у меня для вас было! Да, поди ж, за вами угонись! Я покуда оделся, покуда подпоясался - вы уж, почитай, двадцать верст перемахнули.
        - Виде-ение? - почтительно и как-то с опаской протянул подурядник левой руки. - В натуре?
        - Ну что ж, коли так, - нарушила молчание Делли, - толкуй от печки! С чем пожаловал?
        Старец, отчего-то укоризненно глядя на нас, выразительно покачал головой.
        - И словца не вымолвлю!
        - Это еще почему же? - возмутился я.
        - Ой и темен ты, чужестранец! Ну просто спасу нет. Мал, мала, меньше - кого хошь спроси - всяк скажет. Вдохновенный кудесник, коли весть с самого верху несет, из темного леса навстречу выходит. А не вдогон, точно заяц куцехвостый бежит! В общем, хотите знать, что мне в священной глади узрелось да пригрезилось - езжайте вспять на ту сторону леса. - Он ткнул пальцем себе за спину. - А уж оттель, знамо дело, вдругорядь сюда ворочайтесь. Тут-то я вам навстречу и выйду. Только уж вы виду-то не подавайте, что мы ноне здоровкались.
        - А может, ну его, в натуре! - Вадюня перевел взгляд с кудесника на меня, затем на Делли. - Мутный какой-то старикан! Я вот так навскидку ничего путного о деде Пихто не припомню!
        Я напрягся, пытаясь вытащить из памяти хоть какие-то данные из биографии этой одиозной личности. Но тщетно. Как обычно, при встрече с подобного рода особами основная надежда была на скорость магической реакции союзной нам сотрудницы Волшебной Службы Охраны. Но здесь, на чужой территории, Делли старалась без особой нужды не пользоваться своими выдающимися способностями и потому молчала. Зато отдышавшийся кудесник без умолку вещал, придав лицу драматически-возвышенное выражение.
        - Коли головы вам дадены не затем только, чтобы ими орехи колоть, то, стало быть, и поразмыслите. Зря, что ли, Сам тревожился да видения мне посылал, али умысел какой имел?! Вестимо же, не простой, а неизреченно мудрый! Ну, да воля ваша - сами решайте. А мне с вами лясы точить недосуг! Они и в иных местах неточенные.
        - Ну что ж! - Я кинул взгляд на спутников. - Может, действительно у гражданина Пихто Нашбабецоса имеется для нас ценная информация? Полагаю, мы не слишком задержимся, если вернемся.
        - А может, он нас того, схарчить намылился? - склоняясь ко мне, как-то неуверенно прошептал Вадюня.
        - Подавится! - с плохо скрываемой угрозой в голосе довольно громко проговорила Делли.
        К месту точки разворота мы возвращались в напряженном молчании. Вначале Вадюня пробовал бубнить себе под нос, что, мол, всё это понты и в натуре не стерся бы язык у деда Пихто напеть о своих глюках на той стороне леса, но, снявши голову, по волосам не плачут. Его праведный гнев не нашел должного отклика у немногочисленных слушателей. Делли, понятно, была расстроена вынужденной задержкой. Я же наконец улучил момент обдумать свои действия в предстоящем расследовании. Что и говорить, любая, пусть даже самая мелкая зацепка была бы мне, пожалуй, весьма кстати. В прежние годы в уголовном розыске мне приходилось искать убийц, ловить грабителей и насильников, с недавних же пор я специализировался по пропавшим наследницам престола и магическим козням. Но это?!.
        Исчезнувшая из-под венца принцесса, всякие древние необдуманные обещания и праздношатающиеся драконы - с этим вопросов нет. Уже нет. Тут хоть отдаленно представляешь, с чего начинать. В крайнем случае всегда можно обратиться к справочной литературе. Как говорится: где-нибудь, когда-нибудь, что-нибудь подобное уже случалось. Но чтоб вот так, по щучьему велению, неведомому хотению исчезла вся государственная элита - этого вроде бы ни в одной сказке не сказано, ни одним пером не написано. Вот и думай, как подступиться!
        Впрочем, какими бы ни были волшебные страны и диковинные существа, их населяющие, а преступление остается преступлением. Стало быть, имеется мотив, личность преступника или же преступной группы и, уж конечно, цель, которую преследует неизвестный мне пока злоумышленник. Или злоумышленница. Или... В общем, в этом мире всего можно ожидать. Пока ничего не ясно, единственный способ - действовать по отработанной процедуре: осмотр места преступления, опрос свидетелей, выявление связей, и далее по списку. Тут уж одно звено в цепи нащупаешь - всю ее без суматохи и лишнего шума вытянешь.
        Итак, кому было нужно, чтобы король, его урядники и думные радники исчезли невесть куда в единый миг? Подозревать можно кого угодно, начиная от Повелительницы Драконов до самого короля Базилея, не говоря уже о любом заурядном, вернее, незаурядном завистнике, который решил освободить себе местечко под солнцем с мягкими подушками и хорошей кухней. Как уж это ему удалось - другой вопрос. Наверняка здесь без магии не обошлось, и тогда любая деталь для нашей следственной группы лишней не будет. Глядишь, и божественные откровения деда Пихто на что-нибудь сгодятся!
        Лес между тем вновь закончился, и мы опять поворотили коней, собираясь пересечь его в третий раз за сегодняшний день. Надеюсь, что последний. Во всяком случае, на ближайшее время. Надо отдать должное гражданину Нашбабецосу, вдохновенный кудесник не заставил себя долго ждать. Стоило нам вновь оказаться под кронами вековых дубов, как он неспешно появился из-за ближайшего дерева и как ни в чем не бывало зашкандыбал навстречу, точно и не собираясь вступать с нами в беседу.
        - Але, гараж! - Вадим Ратников развернул "ниссана" поперек тропы. - Куда метемся, почтеннейший? Мы уже здесь!
        Дед Пихто картинно вышел из задумчивости и обратил благосклонное внимание на не слишком учтивого всадника.
        - Вот только стращать нас не след. Мы, с позволения сказать, волхвы, могучих владык не боимся. И даров царских нам тоже не надобно. Мы люди честные и боголюбивые. Раз уж привела вас нужда ко мне за советом да прозрением, то, стало быть, всё чин чином - поможем, предскажем, поведаем, так сказать, о сокровенном. Но уж, что заработали - то, извольте понять, наше. Вали кулем вон на тот пенек и я тут же всё прорицну, ничего не скрою.
        Я криво усмехнулся. Старый мошенник отнюдь был не дурак в изымании платежных средств у легковерного населения. И хотя на этот раз добыча ему попалась, пожалуй, не по зубам, сивобородый плут вполне мог приторговывать собственной наглостью. До скончания века ему бы хватило с избытком.
        - Слышь ты, разводила! - Злой Бодун поудобнее перехватил легендарное копье системы "Мосберг".
        - Сколько? - перебил я друга.
        - Ну, так дело известное! - нахмурясь, процедил Кудесник, от которого не укрылось понятное на любом языке движение гневливого витязя. - Как водится по уговору. Дело-то божье! Меньше двух тысяч жабсов никак нельзя. Можно в хвостнях, или убитых енотах по курсу. Всё честно, без подвоха. Как говорится, плати по уговору, коли хочешь уйти подобру-поздорову.
        - Не понял?! Прикинь, Клин! - Подурядник левой руки Вадим Ратников с угрожающей плавностью двинул жеребца на вещуна. - Меня кумарит этот фитиль! Он в натуре не по делу чадит! Ща я его тут конкретно притушу!
        "Погоди!" - хотел было крикнуть я, но поздно. Седобородый старец свел мохнатые брови на переносице, отступил на полшага назад и воздел руки к темнеющим небесам. В тот же миг лес вокруг нас завыл, загудел, затрещал, заухал на разные лады. Тяжелые ветви взметнулись вверх и устремились к нам, точно длинные жилистые руки, пытающиеся ухватить скрюченными пальцами ускользающую добычу.
        - Да убоится сильный праведного, ибо слово заветное сильнее каленой стали! Валяй, детушки!
        Глава 2
        Сказ о нечистой силе и чистой правде
        Град желудей под напором, точно струя из водомета, ударил по всадникам со всех сторон, стремясь выбить их из седел. Вокруг феи в мгновение ока возникло золотистое облачко, почти совсем прозрачное и в иных условиях едва заметное. Но сейчас, когда столкнувшиеся с легкой дымкой метательные снаряды рикошетили, словно от танковой брони, его было хорошо видно.
        Вадюня, со времен нашего первого дела в волшебных краях ежедневно практиковавшийся в древнем боевом искусстве, как-то очень профессионально съежился и закрылся диковинным прозрачным щитом, давая желудям возможность, не причиняя вреда, тарахтеть по доспеху.
        Тяжелее всего пришлось нам с Проглотом. Походное одеяние завзятого одинца-следознавца - негодящая защита при подобных обстрелах, впрочем, как и отливающая золотом шерсть грифона. Пока я тщетно отмахивался от свинячьих деликатесов, возмущенный незаслуженной обидой монстреныш, с оглушительным воплем расправив крылья, устремился прочь из зоны обстрела в гущу леса. Опавшие листья, взметнувшиеся на месте его стремительного прыжка, на краткий миг скрыли крылатого спринтера из виду, когда же импровизированный вихрь улегся, его не было и близко.
        Между тем, выдержав первый натиск, наш маленький отряд перешел в контрнаступление. Вот белесый вихрь, появившийся на месте Вдохновенного Кудесника, продолжая медленно вращаться, замер в воздухе, и огненный шар, возникший сам собою между пальцами Делли, вкупе с ее прицеливающимся взглядом наводил на мысль, что гражданину Нашбабецосу предстоит детально ознакомиться с местной вариацией игры в лапту. Не знаю уж, какие еще тузы были припасены в широких рукавах у сивобородого пророка с большой дороги, однако им не суждено было явиться пред наши очи. Заглушая скрип деревьев и грохот желудевого обстрела, над лесом разнесся душераздирающий визг и вой бог знает какой нечисти, и вдруг всё стихло единым разом. Словно и не было размахивающих ветвями деревьев, корней, пытающихся ухватить за ноги синебоких жеребцов, словно светлая лесная тропинка как ни в чем не бывало лежала у ног прогуливающихся дачников. В наступившей тишине было слышно лишь сдавленное ворчание грифона, с натугой волокущего что-то.
        Спустя минуту появился и он сам. Вернее, не сам, а с добычей. Законный трофей Проглота волокся за ним с понятной неохотой, утирая левой рукой размазанные по щекам слезы. Правая его рука в районе запястья была перехвачена железным клювом стокилограммового гибрида. Пленник, вернее, пленница нашей домашней скотинки по виду была совсем юной, так что я начал лихорадочно вспоминать, существуют ли в Субурбании законы, карающие несовершеннолетних преступников.
        - Ага-а-а-а! - торжествующе заорал Вадим Злой Бодун Ратников, потрясая "мосбергом". - Получи, фашист, гранату!
        Едва отзвучал его боевой клич, как вихрь, точно пытающийся просверлить насквозь тропу, застыл на месте, затем из него вылетело нечто и упало наземь. Не знаю уж, то ли падение предмета, то ли утрата предмета владельцем привели к тому, что Вдохновенный Кудесник снова приобрел почти утерянный человеческий облик. Дед Пихто стоял перед нами, с негодованием грозя корявым посохом.
        - Ой, Оринка, ягодка моя! Что ж эти злодеи с тобой сделали?! Как вам не совестно?! - Эти слова уже относились непосредственно к нам. - Что вы себе дозволяете, прах вас побери?! Нападение на государева мздоимца и членов его семьи! Я буду жаловаться самому подуряднику Уряда Народных Увеселений! Какое ваше право травить чудовищами честных подданных короля Барсиада II! В кандалы захотели?!
        - Пасть закрой - кишки простудишь! - рявкнул на прорицателя не на шутку разгневанный витязь.
        - Не смейте повышать на меня голос! - Старец топнул ногой. - Я стою на своей земле и занимаюсь своим законным промыслом. У меня о том и особливая Почетная Грамота имеется!
        - Да ты знаешь, что с ней можешь сделать? - заорал мой соратник, приподнимаясь в седле и оттого еще больше нависая над не в меру расшумевшимся кудесником с большой дороги.
        - Вадим! - попытался было я перебить своего друга.
        - Свернуть ее в трубочку...
        - Вадим! - Мой голос звучал громче и требовательнее.
        - Ну что Вадим, что Вадим?! - не унимался витязь. - Если этот долбаный пенсионер своими желудями мне еще и покрытие на "ниссане" повредил, - я его здесь урою, как последнюю тварь!
        Копьеобразный "мосберг" угрожающе раскачивался у меня перед носом, так что я счел за лучшее отвести его в сторону.
        - Перед тобой - субурбанский мздоимец.
        На лице моего боевого товарища отразилась внезапная задумчивость.
        - Че, в натуре? - явно не совсем веря услышанному, проговорил именитый муж осиротевшей державы.
        - Он так говорит. - Я пожал плечами.
        - Улет! - Лицо грозного воителя расплылось в улыбке, определенно не располагавшей к смертоубийству. - Дедуля, так ты ж, чисто, не в теме! Я ж тебе не хрен с бугра, я ж конкретно подурядник этого самого, этого, как его... - Вадюня пощелкал пальцами.
        - Уряда Коневодства и Телегостроения, - тихо напомнила фея.
        - Во-во! - Указующий перст Злого Бодуна опустился на уровень груди Вдохновенного Кудесника. - Короче, мужик, ты попал!
        Восковая бледность покрыла дотоле румяные щеки седобородого старца.
        - Да нешто вправду подурядник? - с затаенной тоской проговорил осанистый дед.
        - Всё конкретно, без балды! - Вадим Ратников вскинул разведенные по трем векторам пальцы. - Хошь, мандат засвечу?!
        После этих слов он, не спрашивая дальнейших пожеланий умудренного сединами провидца, выхватил из сапога полученный некогда в казематах елдинской тюрьмы документ, свидетельствующий о высоком статусе предъявителя.
        - Воткни глаза и убедись! Всё чики-пики, в натуре!
        - Охо-хо-шеньки, какая досада! - Сконфуженный дед Пихто поскреб пятерней затылок. - Оно, конечно, прощеньица просим! Неувязочка вышла, недоглядели, стало быть. Только вот просьбочка у меня к вам нижайшая имеется... - Старик огорченно вздохнул. - Вы уж того, щеночка своего назад отзовите. А то ведь негоже станется, коли он мою внучку по недомыслию и малолетству когтями подерет, или, того, клювом тюкнет.
        Опасения лесного ведуна были довольно обоснованны. Когти даже молодого леогрифа достаточно велики и остры, чтобы располосовать в клочья, скажем, бычью шкуру, не говоря уже о тонкой человеческой коже.
        - Это, стало быть, внучка ваша? - с плохо скрытым подозрением в голосе кинул я.
        - Ну так, знамо дело, моя! Чья ж еще? - Кудесник махнул рукой, точно призывая кого-то, и со всех сторон из-за деревьев начали появляться человеческие фигуры. - Я ж всё ж таки не просто Пихто, а дед Пихто.
        Появившиеся с разных сторон незнакомцы все как один походили на лесного патриарха, все как один имели сконфуженный вид и не проявляли ни малейшей склонности к агрессии.
        - Проглот, к ноге! - рявкнул грозный, но справедливый подурядник, и возбужденный удачной охотой щен, послушно оставив законную добычу, перепрыгнул чащобный люд и в одно мгновение оказался на тропе. В клюве Дашкин любимец держал по живому оторванный рукав из зеленой, в ягодах и цветах, материи.
        - Фу! - возмутился Вадим. - Брось немедленно! Таскаешь всякую гадость!
        Грифон скосил на витязя хитрый желтый глаз и затряс головой, требуя немедленно поиграть с ним в "отнималки".
        - Выбрось, кому сказал! - вновь сурово потребовал Ратников.
        Между тем дед Пихто что-то негромко скомандовал многочисленным потомкам и те, перестав глазеть на высоких гостей, занялись делом. Одни сгребали в кучу разбросанные желуди, другие грузили их в невесть откуда взявшиеся короба, третьи поднимали на блоках поваленные вокруг нас дубы. Одним словом, приводили тропу в исходный вид.
        - Старый плут! - Делли насмешливо покачала головой. - А я ж еще и чувствую, что волшебства-то здесь со змеиное ухо, в самый раз, от двух-трех мурлюкских безделиц, а тарарам - точно взаправдашний.
        - Ну так, чего уж там... - Кудесник развел руками. - Нам, вещунам, нынче по-другому никак! Это ж раньше, бывало, иные человеци приходили за сто верст об жизни потолковать да вещее слово послушать. А нонешние людишки совсем поплошали! Иные всякому трезвону верят, рты разинув, точно Переплутневым байкам. Другие же, напротив, хоть кол на голове теши, а словам, что от самого Вышнего Творца исходят, просто так не внемлют. Вот, стало быть, и приходится всяко видимость создавать, токмо б слово правды до иных дурней стоеросовых довести.
        - За немалую мзду, - усмехнулся я.
        - А то как же! - без тени смущения подтвердил дед Пихто. - На то ж мы и мздоимцы! Семью-то прокормить надо! Ha одних ягодах да орехах тело не нагуляешь. Но у нас всё по-честному, без обмана. Страху вы уже, стало быть, натерпелись, видение еще впереди, а теперь извольте отобедать от лесных щедрот. Ну и там поговорить о том о сем. Всё чин-чином, согласно уложению достопочтенного Уряда Народных Увеселений.
        Немудрящая лесная трапеза шла своим чередом. Поджаристая дичь и разносолы обильно запивались самодельными наливками, по всему видать, составлявшими предмет особой гордости хлебосольного Кудесника.
        - Вот, положим, брусничная, - вещал он, разливая красновато-прозрачную жидкость по резным деревянным ковшикам. - Здесь же ж чтобы абы как - так ни-ни! Тут особливый подход нужен. И когда Луна возрастает, знать надо, и в какой день Солнцелик во всей красе и могути своей пред очи кажется, а в какой - в туге-печали за тучами хоронится. Коли всем тем пренебречь, сдуру рукой махнуть, такая, доложу я вам, косорыловка выйдет, что и в голове туман, и в ногах заблуждение. Не то что от правильного питья, в котором вся земная сила заключена! А от той силы в человечьем, - тут дед Пихто с извиняющимся видом поглядел на фею, - ну и, стало быть, в вашем многопочтенном животе теплота и радость всякая разливается. А это, ежели хотите знать, потому, что от начала начал всякой травинке, всякой ягодке свой, вестимо, сокровенный толк положен. Нам сей толк ведом. Тем, стало быть, и пробавляемся. Правду баю, Оринка? - обратился к бывшей пленнице, оказавшейся при ближайшем знакомстве вполне миловидной девицей, ее многомудрый пращур.
        - Правду, дедуля, - кивнула внучка, принимая из рук старца опустевшую березовую бутыль и ставя взамен другую.
        Теперь леогриф ластился к ней, выражая нежную симпатию, обвивал девичьи ноги своим длинным хвостом, подставлял голову для почесывания и требовательно щелкал клювом, призывая не скупиться на мясные подачки.
        - Ишь, юлит! - Старец погрозил пальцем Проглоту, который пытался было нахально стащить запеченную в глине утку. - У, зверюга! У, тать ненасытный! Пошто внученьку мою перепугал?! - С этими словами дед Пихто поворотил седовласую голову к Делли и Злому Бодуну. - Одна она у нас! Сколько наш род в этих местах живет, одни мужики рождались. А чтоб девка - так это лишь когда рак на горе свистнет.
        - И чего в натуре свистел? - живо поинтересовался подурядник левой руки.
        - Свистел! - вздохнул уже изрядно поднабравшийся зелена вина провидец. - Прям-таки соловьем заливался! А это, я вам доложу, знак верный. По всему видать, судьбина ей уготована не тутошная, не чащобная. Даров-то лесные духи ей в колыбельку немало положили. Она, ежели что, и будущее прозревает, и в травах да кореньях сведуща. А коли щи сварит, так и пальчики оближешь! Но, правда, чего таить, она хоть тихоней прикидывается, а егоза каких мало! Ни за какие коврижки на месте усидеть не может. Однако же мыслю, ежели ей правильную науку дать... - Тут дед Пихто уставился на фею долгим вопросительным взглядом.
        - Я не набираю учениц, - покачала головой фея.
        - Жаль, - разочарованно вздохнул старец. - А то вот намедни Оринушка сказывала, что пришел ей срок из лесу идти, - он вздохнул печально, - чтобы, значит, косу расплести.
        - Дед, ты че, прикалываешься? - Подвыпивший Вадюня критически оглядел юную вещунью. - Протри глаза! У нее ж нет косы!
        Волосы девушки, как ни смотри, действительно были довольно коротко острижены. Должно быть, такой фасон в густом лесу был куда практичнее, чем коса, а уж тем более длинные распущенные волосы. И за ветки не цепляется, и репейник вычесывать не надо.
        - Так говорят, - незаметно толкая Вадюню под столом ногой, тихо произнесла Делли, - имея в виду, что пришло время замуж выходить.
        - А, это типа по жизни, - удовлетворенный объяснением, закивал сановный мздоимец. - Типа ячейка общества.
        Девица возмущенно фыркнула и отвернулась, не смея, однако, прерывать непрошеным словом речи старших.
        - А он типа кто?
        - Да кому ж это ведомо? - Вдохновенный Кудесник пожал плечами. - Народ-то здесь все больше пришлый да ушлый. В смысле пришел да ушел. И откуда тут добру молодцу взяться, чтоб Оринкино сердце девичье разбередить, ума не приложу! И она - скрытница да утайница - имени не кажет. - Дед Пихто со вздохом подпер лохматую голову кулаком и продолжил, жалуясь: - Оно ж как при деде моем повелось, так и дононе ведется. Где прежде тракт проезжий лежал, теперь лишь тропа. Да и то дети мои и внуки ее своими ножками топчут, чтоб далее не зарастала.
        Прежде-то, сказывают, многие к прорицателям шли, чтоб разузнать, что да как впредь станется. А ныне вот все перевелись... Как пращур мой нагадал некоему каану, что тот от собственного коня смертушку примет, как сбылось то от слова до слова, так и перевелись. Кому ж хочется о днях своих худое слышать? Особливо когда кругом без счета балаболов, которые за пустячную мзду тебе столько счастья нагадают, что и в двух руках не унести!
        С тех пор наш род к захирению пришел. Одна удача - со сбитней да наливок хвостней поднакопили да почетную грамоту от Уряда Народных Увеселений обрели. С тех-то пор пужанием да привечанием на хлеб с салом зарабатываем. Да только хлеб тот горьким выходит. Оно ж местовые, да подушную подать заплати, и дорожную пошлину отсчитай. А окромя того, кормовые да щитовые, походные да подоходные, а тут вот еще новую лихоманку удумали! Десятину, стало быть, на добавленную стоимость... Что уж тут к чему прибавляют - поди и Нычка не ведает. Однако хвостни вынь да положь, когда не желаешь почетной грамоты лишиться. - Кудесник опрокинул в пустующую чару дождавшуюся своей очереди бутыль и, горестно вздохнув, осушил до дна.
        - Так что, может, пристроите внучку к делу-то? Глядишь, на что и сгодится! А и мы в долгу не останемся.
        Ночь в Субурбании не лучшее время для поездок. Особенно в лесу. Особенно в состоянии сильного алкогольного опьянения. Хотя здесь и не встретишь притаившегося в кустах у обочины остроглазого гридня-автоинспектора с полосатым шестопером, но освещаемая ущербной луной дорога в этих краях сама в силах позаботиться о достойном наказании бесшабашного пьянчуги. Субурбанцы народ смышленый, а потому прокладывали дороги с тем расчетом, чтобы нежданный ворог, нагрянувший в пределы хранимого Нычкой Отечества, сломал себе ноги, руки, шею, одним словом, всё, что можно поломать, так и не дойдя до столичных ворот. Как при этом передвигались по стране коренные субурбанцы, сказать трудно. Следует всё же заметить, что делали они это весьма резво и сноровисто.
        Мы же, не будучи аборигенами этой великой державы, не могли позволить себе подобные выходки безнаказанно. А потому с радостью приняли любезное предложение деда Пихто переночевать в его лесных хоромах.
        Как бы это ни было противно после затянувшегося вечернего застолья, солнце вновь поднялось над горизонтом и нетерпеливо начало обшаривать жаркими пальцами тела распростертых на свежем душистом сене именитых мздоимцев Уряда Коневодства и Телегостроения. Увы, даже их, в смысле, нашего, высокого статуса в этом мире не хватало, чтобы заставить бесцеремонное светило шарить где-нибудь в другом месте. Поднесенные Оринкой ковши с чудодейственным рассолом в одночасье вернули нас к жизни, наглядно подтверждая, что рассуждения Делли о влиянии срыва поставок этого стратегического продукта в Грусь на оборонное могущество этой державы не лишены оснований. Девушка внимательно в упор глядела на нас, точно желая что-то спросить или, вернее, дожидаясь, когда же наконец мы начнем задавать вопросы ей. Но до расспросов ли в таком состоянии?
        Терзаясь угрызениями совести за бесцельно проведенный вечер, я вскочил на ноги, оглядываясь по сторонам в надежде увидеть фею и Проглота. Сотрудница Волшебной Службы Охраны о чем-то увлеченно беседовала с Кудесником, домашняя же животина, отчаянно резвясь, носилась по окрестному подлеску, то появляясь в поле зрения, то исчезая.
        - К ноге, тварь негодная! - заорал я что есть мочи, но малолетнее чудовище лишь припустило со всех ног в глубь леса.
        - Клин, че ты орешь в натуре?! - хватаясь за голову, простонал Вадюня. - Тут в башке от вчерашнего самопляса такая засада, что от мушиного топота выворачивает!
        Он вновь приложился к ковшику с целительным напитком, и на лице его начало заметно прорисовываться облегчение, граничащее с блаженством.
        - Вставай, поднимайся! - скомандовал я, перебарывая тягостные последствия вчерашней неофициальной встречи. - В Елдине уж небось заждались спасителя отечества.
        - Начальство не опаздывает, - с явной неохотой отрываясь от рассола, строго заметил подурядник. - Если ждут - значит в натуре дождутся.
        - Нешто уже в дорогу собрались? - подходя к нам с улыбкой, поинтересовался дед Пихто, свежий и бодрый, как будто, в отличие от нас, ночью хлебал родниковую воду.
        - Да уж, самое время, - утвердительно кивнул я. - Покуда солнце не в зените, как раз по холодочку и поедем.
        - Оно и верно. - Старец величественно оперся на посох. - А то б, коли желаете, еще погостили?..
        - Спасибо на добром слове. - Я старательно поклонился. - Да только мы и так загостились. Неотложные дела в столице.
        Я вставил ногу в стремя "ниссана", надеясь своим примером подтолкнуть остальной состав следственной группы к активным действиям.
        - В следующий раз непременно останемся подольше.
        - Уж как пожелаете, - согласился дед Пихто. - А только что ж - предсказание-то, что мне в видении явилось, вам, стало быть, без интереса?
        - Какое предсказание? - Я удивленно поглядел на Кудесника. - Что, действительно было предсказание?
        - Так а как же ж?! - с легкой обидой в голосе ответствовал седобородый вещун. - Известное дело, было! Нам без дела болтать не положено. У нас всё чин чинарем, все по Древнему Уставу. Бронзовый треножник вообще от прапрадеда моего достался, а всё как новенький! Это вам не мурлюкская кацея*, от которой только вонь да пепел, а истинного видения пророческого - хоть чертополох жги, хоть дурь-траву - не дождешься. И блюдо для водной глади у нас не абы какое, а самое что ни на есть от древнего Кума осталось. Так вы уж не поскупитесь! - Кудесник протянул вперед узкую длинную ладонь. - Всего-то пятьсот хвостней, как для своих, без запросу!
        * ручная кадильница; жаровня.
        Что кривить душой! Нам, оперативникам, время от времени приходится расплачиваться за информацию. Понятное дело, чаще всего не деньгами. В годы моей работы в угрозыске наличных средств хватило бы разве что на сигареты и кофе для случайных свидетелей. Однако тут поблажечку сделаешь, там кому надо шепнешь, чтобы попусту не трогали - так, бывало, словечко к словечку, на дело и набегает. Но платить за чьи-то видения, угаданные в каком-то чаду и увиденные в блюде?!. Может быть, это вовсе наркотический бред.
        Всё мое оперское нутро восставало против мысли о такой сделке.
        - Почтеннейший гражданин Нашбабецос! - вкрадчиво начал я. - А может быть, как-нибудь по-свойски, вы - мне, я - вам?
        - Отчего ж нет?! - охотно закивал мой собеседник. - Вот Оринку к хорошему делу приставьте - я вам всё и расскажу.
        - Клин! - Явно посвежевший Вадим Ратников ловко запрыгнул на спину своего турмалинового жеребца. - Хрен ли ты торгуешься? Мне ж в Елдине в натуре писчиха понадобится!
        - Кто-кто? - в недоумении спросил я.
        - Ну, по жизни типа секретарша, - растолковал Злой Бодун. - А как их тут называют, хрен его знает. Она писать-то умеет?
        - Нет, - покрутил косматой головой дед Пихто. - Зато следы читает, как по писаному. И по звездам все растолковать может.
        - По звездам - это ценно, - хмыкнул я. - Ладно, заметано. Рассказывай, что там тебе пригрезилось?
        - Ну, значит, так, - словно медиум закатив глаза, начал протяжно вещать дед Пихто. - Далеко-далеко, неведомо где, у берега моря, от сего места кричи - не докричишься, может статься, что в трех конских поприщах* отсюда, а может, даже и в пяти, сошлись в гибельной схватке два чужестранца неведомых да незнаемых. Один, стало быть, длинный такой, пожалуй, и в две сажени будет. Другой же, наоборот, ростом невелик, а волосья за ним, точно хвост за летучей звездой. Рубились они с насердием**, без сна и без устали неделю кряду. А потом тощий-то верзила, ярлыга ходячая, ворога своего изловчился, за власа ухватил, да мечом ка-а-ак рубанет! - Старец замолчал.
        * суточный переход на лошадях.
        ** ярость, злоба.
        - Ну и че дальше было? - заторопил рассказчика увлеченный сюжетом витязь.
        - А щур их знает?!- пожал плечами дед Пихто.- Не успел я досмотреть. Вы уже почти через лес проскочили. Кабы края дожидался, вас бы и след простыл.
        - Дед! По-моему, ты нас конкретно кинул. - В словах Вадима Ратникова слышалась плохо скрываемая угроза. - Зуб давал, что всё чики-чики, а сам тут фуфел нам прогоняешь!
        - Всё по уговору. - "Свидетель" потряс указательным пальцем перед лицом моего друга. - Что видел, то и сказываю. Ни вот столечки не утаиваю.
        - Дедуля за вами побег, храбрый витязь, а я-то как есть на месте осталась, - вмешалась в назревающую ссору красна девица.
        - Ну и че там дальше было? - досадливо поинтересовался Вадюня.
        - О том вам знать еще черед не пришел. Коли возьмете меня с собой - так и растолкую!
        - Блин горелый! - выругался Вадюня. - Яблоня от старого пня недалеко падает. Лезь за спину. Я не как твой дед, я чисто конкретный пацан, ля-ля не развожу. - Он оглянулся, ища на ком сорвать накопившуюся обиду. - Я не понял в натуре, где Делли, где Проглот?
        - Фея пошла с лесовиками тутошними словцом перемолвиться. А щеночек ваш, извольте видеть...
        Юного грифона мы изволили увидеть во всей красе. Резвоногий полукровок весело мчал к нам навстречу, сжимая в клюве нечто белое, расшитое жемчугом, со свисающей кисточкой.
        - Опять что-то спер, животина наглючая! Брось, Проглот! Фу! Отдай! Дай сюда!
        Юное чудовище затрясло головой, всем своим видом выражая нежелание выполнять законные требования представителя власти.
        - Отдай сюда! - Мне пришлось вновь спешиться, чтобы отобрать у расшалившегося монстра дорогую игрушку.
        Он крутился на месте, отпрыгивал, клекотал, не размыкая клюва, пока наконец не был изловлен за ухо Вадимом.
        - Это ваше? - доставая из мощного клюва очередной трофей, спросил я.
        Дед Пихто внимательно поглядел на Проглотову добычу.
        - Так ведь это, того... - почесывая затылок, промямлил он. - Это ночной колпак, не иначе. А кому в бору такие-то колпаки носить?
        В словах старика был резон. Лесная жизнь не предполагает любви к изысканным безделицам. И всё же... Я оглядел головной убор еще раз. Тонкий шелк, шитье мелким жемчугом, монограмма... Занятный, кстати, вензель!
        Я неожиданно напрягся, словно борзая, взявшая след.
        - Вадюнь! Глянь-ка, какая интересная штуковина: корона, а под ней литера "Б", переплетенная с двойкой!
        - Ну и че?
        - Че-че? Горячо! - передразнил я соратника. - Жабс за хвостень даю, это - ночной колпак его величества короля Барсиада II!
        Глава 3
        Сказ о деле в шляпе
        Если бы в клюве расшалившегося грифона оказался не колпак, а самая что ни есть настоящая корона Субурбании, думаю, и это бы не вызвало на лицах лесных аборигенов удивления и замешательства большего, чем довелось наблюдать не менее ошарашенной следственной группе. Конечно, впечатления к делу не подошьешь. Видали мы спецов, так натурально изображавших невиновность и непричастность, что поневоле хотелось сменить листовки с их фотографиями на стенде "Федеральный розыск" на плакаты "Голосуйте за...".
        - Ну-у-у?! - с затаенной угрозой в голосе протянул я, не слишком, впрочем, представляя, кому и чем я, собственно говоря, угрожаю. - И откуда взялся этот головной убор?
        - И то верно, право слово! - Дед Пихто запустил пятерню в седые патлы. - Не вырос же он тут?
        - Не надо темнить, уважаемый кудесник! - всё так же с нажимом продолжал я, с грустью сознавая, что подобные действия на оперативном сленге называются "тянуть пустышку".
        Но у нас в руках был непреложный факт. На следующий день после таинственного исчезновения из столицы властительного государя со всей его чиновной камарильей, посреди чащобной глухомани обнаруживается предмет, так сказать, личного, почти интимного монаршего обихода. Причем, вероятнее всего, в момент исчезновения как раз прикрывавший от ночной прохлады голову божьего помазанника. А это след, причем след отчетливый и свежий. Хорошо бы сделать по этому следу хоть несколько шагов!
        - Почтеннейший гражданин Пихто Нашбабецос, вы можете сказать, что это за предмет?
        - Ночной колпак, - бойко отрапортовал лесной житель, осматривая находку. - По клейму видать - государев.
        - Ве-ерно, - вкрадчиво продолжил я. - Монограмма короля Барсиада II. И что, позвольте узнать, такая вещь делает в ваших, если можно так выразиться, угодьях?
        - Ну так, видать по всему, валялась где-то, - пожал плечами вещун. - А откуда взялся, кто ж его знает? Мы люди тутошние, это каждый скажет. В чужие места не ездим, землетопством не промышляем, а уж чтоб вещь чужу скрасть, так это и вовсе ни-ни! За такие-то лихоимства и вышнего дара лишиться можно! Да и к чему в наших местах такая непутяща одежа?
        - Пожалуй, что вам он действительно ни к чему, - согласился я. - Но ведь колпак-то ночью у короля на голове был!
        - И чего? - искренне удивился кудесник.
        - Деда! - вмешалась в нашу речь Оринка. - Гость наш исподволь толкует, что мы его величеству головенку оттяпали.
        - Да ну, типун тебе под язык! - ошеломленно замахал руками почтенный старец. - На что мне его голова?! Да и то сказать, не глухарь какой, король всё ж таки. За такого лишь возьмись - хлопот не оберешься! Выдуло, должно быть, тот колпак из окошка. Да так перекатом сюда и докатило. А здесь на ветку или корягу замотало. Тут-то ваш зверек ее и сыскал.
        Проглот, словно чувствуя, что речь пошла о нем, радостно защелкал клювом и поднял хвост трубой, заставляя кисточку на нем развеваться точь-в-точь как на казачьем бунчуке.
        - Если бы колпак катило по земле, - с мягкой, очень мягкой улыбкой начал я, - он был бы грязным, буквально черным. А он чистенький, как будто только что выстиран. Как вы это объясните?
        - Ну дык... стало быть, его по воздуху несло!- нашел приемлемый ответ кудесник.
        - Старый, в натуре, че ты буровишь? - взорвался не выдержавший долгой паузы Вадим. - От Елдина сюда в лесную чащу по воздуху?!
        - Не крали мы колпака! - подхватывая тон подурядника, гневно выпалил дед Пихто, ударяя посохом оземь.
        - Ты по кривой-то не съезжай! - не унимался мой горластый помощник. - На фу-фу вылезти хочешь, по мелочи уйти?! По краже личного имущества соскочить?! Ты нам конкретно, без базара, колись, старый, куда монарха подевал?
        - Вадюня! - Я попытался осадить не на шутку разошедшегося витязя.
        - А че? Я ж как лучше! - оглянулся на меня младший Ратников. - Че он нас в натуре за лохов держит!
        - Умерь пыл! - негромко потребовал я.
        - Не, ну прикинь...
        - Это что ж, господа хорошие, гости дорогие, - настороженно, с явным сомнением в голосе, словно боясь поверить услышанному, проговорил дед Пихто, - выходит, что у нас не токмо колпак из государева терема похитили, а и самого надежу Барсиада?
        - А ты че, этого не знал? - хмуро огрызнулся Вадюня, должно быть, недовольный моим либерализмом по отношению к главному подозреваемому. - Ты ж чисто тулил, шо имеешь прямую связь с самыми верхами! Что ж тебе вчера в утренних новостях весточку не скинули, мол, пропал центровой и вся его королевская кодла вместе с ним?!
        - Стало быть, пропа-али, - покачал головой знаток вечных истин, теряя интерес к резкостям разбушевавшегося подурядника. - Вот ведь диво-то! Диво-то небывалое! Кому ж такое-то надобно?! Кто удумал да осмелился?
        Мыслил партизанистый дедуган, прямо скажем, весьма быстро. Но, судя по тону, сам факт похищения занимал его куда больше, чем несчастная судьба венценосной пропажи. Что же касается королевской свиты, то ее исчезновение, кажется, вовсе не вызвало эмоций у божественного широковещателя.
        Я только усмехнулся:
        - Мы б и сами хотели об этом знать побольше.
        - А вы, стало быть, на лиходеев тех, что государя похитили, ловитву* ведете?
        * охота.
        - Можно сказать и так. - Я нехотя кивнул. - Если только его величество Барсиад II, вкупе с радниками и урядниками не исчезли сами собой, например, из-за неосторожного обращения с магическими предметами.
        - Это навряд, - усомнился Вдохновенный Кудесник. - Кто б ему...
        Речь старца была прервана появлением задержавшейся в чащобе феи.
        - Ну что, уже собрались, добры молодцы, в дальний путь? - улыбаясь, довольно беззаботно поинтересовалась она.
        Я молча показал ей усыпанный жемчугами церемониальный колпак.
        - Во, блин, сквозняком надуло! - прокомментировал находку новоявленный наследник престола.
        - Вот так-так! - Сотрудница Волшебной Службы Охраны буквально выхватила залетный убор из моих рук, точно намереваясь обнаружить в нем пропавшего государя. Но, вопреки ожиданию нашей чародейственной подруги, грозный монарх не таился в складках охотничьего трофея. Только добычливый грифончик с радостным урчанием прыгал у ее ног.
        - Вот оно как! Стало быть, что-то всё-таки стряслось!
        - Ты о короле? - не совсем понимая, о чем речь, уточнил я. - Пожалуй, что стряслось.
        - Не то чтобы о государе, - покачала головой Делли. - Хотя, может статься, и о нем. Я тут с лесовиками толковала: не видали ли чего надысь, не слыхали ли?
        - И что они? - заторопил я соратницу, досадуя, что блокнот для записей упрятан в глубине притороченного к седлу рюкзака.
        - Всё бы вроде ничего, - начала повествование фея. - Ни враг сквозь чащобы не крался, ни драконы верхом не шли, ни злыдни-псеголовцы в округе не озоровали, а вот Златовьюн Бурая Шапка отчего-то устрашился, да как есть в землю ушел.
        - А это че за хмырь? - с подозрением спросил Вадюня, судя по взглядам лесных хозяев, расписываясь в полном невежестве.
        - Златовьюн-то? - переспросила Делли. - Он в общем-то из лесовиков будет, а всё ж не чистых кровей, а иной какой породы. Более всего он схож с грибом-боровиком. Такой себе старичок в бурой шапке холмиком. Лесовики и сами не шибкие охотники пустые разговоры вести, а этот среди них и вовсе молчуном слывет.
        - Что ж так? - поинтересовался я.
        - Больно робок, - пожала плечами фея. - Уж до того осторожен - всякого шороха пугается! Зато и любую опасность за пять верст чует! А уж только почует - в землю шасть, и его как не бывало. Листочком дубовым прикроется, травицу над собой приклонит - в шаге пройдешь, не заметишь! Но уж ежели по нраву ему кто придется, то старичок наградит щедро, не поскупится: к жиле золотой путь укажет, к россыпи самоцветной, а то и к кладу позабытому.
        - И как ему типа понравиться? - с наивным практицизмом спешно поинтересовался претендент на опустевший субурбанский трон.
        - О том доподлинно никто не ведает, - недовольно буркнул дед Пихто, раздосадованный нездоровым интересом заезжего чужака к сокровенным лесным тайнам. - А сам он о том нипочем не скажет.
        - Постойте, - перебил я говоривших, возвращаясь к теме расследования. - Нынче за полночь обитающий в этих краях Златовьюн почуял какую-то опасность и ушел в землю?
        - Так я уж о том сказывала, - кивнула фея.
        - Вероятно, и колпак его величества той же ночью сюда попал. Очень похоже, что эти два факта связаны между собой.
        - Ну? - вопросительно посмотрел на меня Ратников.
        - Гну! Выходит, Златовьюн почувствовал то самое нечто, что утащило короля и его свиту. А значит, нам остается выяснить, что же именно он почувствовал.
        - Пустая затея! - махнул рукой дед Пихто.
        - Думаю, всё-таки стоит попробовать, - самоуверенно прервал его я и, не откладывая в долгий ящик, попробовал. А мог бы и послушать умудренного годами человека, хорошо знающего местные нравы.
        Найти Златовьюна Бурую Шапку удалось довольно быстро. Что и говорить, знакомство с лесовиками - вещь полезная. Но вот дальнейшее со стороны, должно быть, смотрелось весьма курьезно. Здоровый мужик, разодетый, как и положено сановному субурбанскому мздоимцу, лежит на земле и... уговаривает гриб, хмуро надвинувший на толстую ножку увесистую бурую шапку с прилипшим сухим листочком. Веско, аргументированно, вкрадчивым голосом, стараясь не обидеть, а уж тем более не испугать. То-то потеха!
        Меня вначале мучило подозрение, что лесовикам ни с того ни с сего захотелось пошутить над гостями, и они привели нас к обычному, средних размеров, боровику. Однако, когда я, уже отчаявшись добиться результатов, поднимался с земли, под шляпкой на мгновение открылись два малюсеньких желтоватых глаза и моментально захлопнулись, поймав мой взгляд.
        - Бесполезно, - развел руками я, вынужденно признавая истинность слов Кудесника.
        - А может, его с ноги? - сочувственно качая головой, предложил Вадюня. - Че он в натуре запирается?
        Я кинул взор на несговорчивого свидетеля и ошеломленно констатировал, что грибообразный молчун исчез, как растворился.
        - Вьюном в землю ушел, - пояснила стоявшая близ Ратникова Оринка. - Кары вашей убоялся. Теперь отсель шагах в ста может объявиться. А может и целый день носу не казать.
        - Угу, - раздосадованно мотнул головой я, понимая, что оставаться здесь дольше не имеет ни малейшего смысла. - Ладно, времени дожидаться, когда он вновь сюда пожалует, нет. Доберемся до столицы, а там будет надо - вызовем повесткой.
        Признаться, я не совсем представлял себе, каким образом можно осуществить мою угрозу, но в подобных "задушевных беседах" последнее слово всегда должно оставаться за представителем следствия. Иначе у свидетелей может сложиться впечатление, что оперативник не контролирует ситуацию. А стало быть, и сотрудничать с ним дело небезопасное. Поэтому слова, обращенные к Златовьюну, были произнесены нарочито громко, чтобы слышал стоящий поодаль гражданин Нашбабецос, с ядовитой ухмылкой наблюдающий мои грибные поползновения.
        - Всё! По коням! - скомандовал я, отряхивая с колен приставший лесной мусор. - В столицу!
        Дорога к стольному граду Елдину могла бы занять не более пяти, от силы шести часов, пусти мы своих чудесных скакунов во весь опор. Однако спешка спешкой, а мы решили не слишком гнать коней - отчасти, чтобы не гробить подвески об отсутствующие дороги, отчасти чтобы дать попривыкнуть новой спутнице к манере носиться по здешним городам и весям точно оглашенные. Но на самом деле больше для того, чтобы иметь возможность осмыслить происходящее.
        У нас, сыскарей, есть то ли молитва, то ли заклинание, очень емко и точно отображающее отношение к высшим силам: "Бог не фраер - правду видит!" Не то чтобы Всевышний, в который раз убедившись в бессилии компетентных органов перед очередным железным глухарем*, самолично снизошел до какого-нибудь райотдела, воплотившись во всевидящего оперуполномоченного, но, в предвечной мудрости своей, он заставляет преступника оставлять следы. Слава Всевышнему, следы остаются всегда. Найти их порой бывает нелегко, но уж на то ты и сыскарь, чтобы отыскивать то, что пытаются упрятать разномастные злыдни. А уж если отдел по надзору за исполнением заповедей божьих от щедрот посылает прямо под ноги следственной группе горящую, буквально еще дымящуюся улику, то это уж явная милость Господня, его промысел и, как говорится: "Правильной дорогой идете, товарищи!" Одно плохо, не сподобился Творец прицепить к ночному колпаку надежи-государя что-нибудь вроде пояснительной записки, мол: "Унесла меня лиса за синие леса, за высокие горы..."
        * на оперативном сленге - сложное нераскрытое дело.
        Умные мысли порою приходят в голову без спроса и предупреждения, а потому их явление часто вызывает легкую оторопь. Вот, к примеру, как сейчас. Я вдавил до упора стремя тормоза, и мои проскочившие вперед соратники поспешили остановиться, силясь понять маневр сановного одинца-следознавца.
        - Делли, - задумчиво начал я, не давая вопросу сорваться с нежных уст феи. - А что в этих местах может летать, кроме драконов?
        - Птицы, - пожала плечами сотрудница Волшебной Службы Охраны.
        - Ну, это понятно. А из... как бы это так выразиться, монстров, обладающих высокой грузоподъемностью?
        - Да мало ли кто! Гарпии, птицы Рух, кое-кто из сфинксов, хотя их, почитай, лет тыщу уже никто не видел. Грифоны вон, опять же. - Фея кивнула на застывшего у конских ног Проглота, и тот, радуясь, что речь вновь идет о его персоне, блаженно потянулся и принялся чесать лапой за ухом.
        Я с сомнением поглядел на домашнюю зверушку. Конечно, во взрослом грифоне вполне хватает сил, чтобы поднять быка и отнести за тридевять земель, в неприступные горные ущелья, где обычно раз в пять лет появляются на свет собратья Проглота, числом не более трех. Но бык-то, понятно, туша хоть и массивная, однако тут, если сил хватит, уцепился да неси.
        А как, спрашивается, ухватить толпу чиновного люда, к тому же преспокойно сопевших в две дырки порознь друг от друга на собственных перинах в своих особливых теремах? Тут даже если считать по три персоны на коготь, и то получается помесь грифона с сороконожкой, таскающейся ночью по субурбанской столице. Кроме того, получается, что этот монстр тщательно выискал господ мздоимцев во главе с королем Барсиадом согласно заготовленному списку, а потом, груженный, точно "Боинг", мчал их в неведомую даль. Нет, грифоны не подходят. Разве что их сюда целая воздушная армия прилетела. Но такую-то армаду наверняка бы заметили. Поди, не каждый день по небу носятся десятки, а то и сотни мощнокрылых тварей! Народ бы об этом гудел, словно растревоженный улей, как минимум еще полгода, а уж сейчас... Однако всё тихо! Стало быть, рубль за сто, ничего подобного не было.
        Но ведь против фактов не попрешь! Нечто весь субурбанский высший свет одним махом уволокло и, почитай, никто, кроме робкого Златовьюна, этого не почувствовал и ничего подозрительного не заметил. Но раз это Нечто определенной видимой формы не имело, то, вернее всего, объект наших поисков проходит по категории преступников, которыми занимается Волшебная Служба Охраны.
        - Нет, Делли, - с сомнением покачал головой я. - Грифоны здесь ничуть ни при чем, а уж тем паче птица Рух. У той лап вдвое меньше. Гарпии и вовсе отпадают, это ж тебе не барана с блюда украсть. Мне отчего-то кажется, что здесь не обошлось без магии. Причем определенно это не мурлюкский ширпотреб вроде смеси крылатого слона с пылесосом.
        - Конкре-етно! - восхищенно пробасил Ратников. - Я типа вот тоже прикидываю, может, это опять наша ржавая бабуля в отрыв пошла?
        - Дева Железной Воли? - уточнил я, силясь понять, что могло натолкнуть Вадима на эту мысль.
        - Ну! - согласно кивнул ободренный всеобщим вниманием подурядник левой руки. - А че, в натуре, я вот Олеговой дочке сказку читал про то, откуда у кита во рту такая, ну, типа сетка. Так вот я и прикинул - ежели эта подруга, скажем, переделала кита, чтоб у него всякие бирюки в глотку проскакивали, а остальной народ, ну, чисто выпадал. А потом натравила конкретно этого монстра на Елдин-град. Он ночью там всплыл и всех, кого надо, в брюхо затасовал.
        - Кит? - переспросил я, радуясь буйству фантазии соратника.
        - Он! - подтвердил Вадюня.
        - А колпак, стало быть, фонтаном в лес забросило. По дороге заодно и выстирало...
        - Да, - после минутной задумчивости согласился могутный витязь. - Неувязочка тут получается. А так ничего, красивая версия!
        - Зачем Деве Железной Воли похищать субурбанского короля со всем его двором? - с легкой укоризной глядя на претендента, готовящегося занять освободившийся местный престол, спросила фея.
        - Я почем знаю! - насупился расстроенный крушением своего гениального прозрения Злой Бодун. - Может, типа решила обменять на что-нибудь ценное?
        - Да кто же ей за короля с радниками и мздоимцами это "что-нибудь ценное" даст? К чему же они годны-то?
        Вадим молча вздохнул, сознавая правоту слов нашей высокомудрой спутницы.
        - Ну, положим, - поспешил вмешаться я, - годятся для чего-нибудь пропавшие фигуранты по этому делу или нет, нас не касается. В конце концов, двор мести большого ума не надо. Сейчас важно другое. Причем важно как для нашего мира, так и для этого. Люди без вести пропадать не должны! И я бы квалифицировал использование магии в подобных случаях, как умышленное преступление, совершенное с особым цинизмом. И если факт использования чародейских сил будет достоверно подтвержден, тут, Делли, тебе, как говорится, и карты в руки. Подумай, может, кто из вашего народа мог такую веселуху устроить? Или же среди магов кто расстарался? Может, у кого-то имеется на руках волшебная галантерея повышенной мощности, к примеру: кольца, палочки, лампы с джиннами?
        Фея медленно покачала головой:
        - Из наших вряд ли кто на такое дело пойдет- ни к чему это им. Маги?.. Предположить, конечно, можно, но у мурлюкских имперских магов, как ты знаешь, Гильдии, в которых весьма сурово блюдут правила применения чародейской силы. А здешние чаклуны* и волшебники так рвутся в эти Гильдии вступить, что лишний раз и чихнуть боятся.
        * колдун.
        Я криво усмехнулся, представляя себе этакое профсоюзное собрание долгобородых старцев в колпаках и балахонах, усеянных непонятными значками, на котором адепты Тайного Знания, потрясая чудодейственными посохами, разбирают антиобщественное поведение очередного Черномора, с пьяных глаз отправившего дорогой перелетных птиц весь субурбанский бомонд. Картина, что и говорить, забавная, но, по всей вероятности, повестка дня подобной вселенской порки была бы доведена до сведения такой заметной фигуры Мирового Чародейного Сообщества, как Делли.
        - А может, чисто кто из отморозков? - изо всех сил стараясь помочь фее, предположил Вадюня.
        - Из Царства Вечных Льдов, что ли? - с недоумением глядя на витязя, уточнила потомственная чародейка. - Маги там не живут. Там слова на лету замерзают, а уж обледеневшей волшебной палочкой разве что шампанское помешивать можно.
        - Не... Ну, по жизни... - пустился в объяснения Вадим, - это такие конкретные штуцера, которым всё по барабану. Никаких понятий - чистые беспределыцики!
        Не думаю, чтобы объяснение моего друга сильно помогло хранительнице Тайных Знаний уразуметь смысл сказанного. Но переспросить она не успела, поскольку в разговор корифеев бесцеремонно вмешалась дотоле сохранявшая молчание Оринка.
        - Уж не прогневайтесь, что речи ваши прерываю, а только, по всему видать, погоня за нами.
        - Какая еще погоня?! С чего ты взяла? - напрягся я.
        - Ветер стук копыт да конский храп несет. А промеж тех звуков еще и кольчуги звенят да мечи бряцают. И то сказать, день белешенек, а вдали - точно филин ухает.
        - Ничего не слышу, - должно быть, раздосадованная бдительностью своей юной конкурентки, дернула плечиком Делли. - Пригрезилось тебе.
        Оринка упрямо мотнула головой:
        - Вон и грифон ваш взволновался.
        С этим утверждением спорить не приходилось. Длинные уши Проглота, довольно странно смотревшиеся на орлиной голове, поднялись шалашиком над пернатой макушкой, и кисточка выгнутого хвоста напряженно хлопала по дорожной пыли, точно пытаясь взбить ее до состояния пылевой завесы. Что и говорить, в отличие от феи, грифон не страдал приступами внезапной ревности.
        - С чего бы это вдруг за нами погоня? - пробормотал я, оглядываясь в поисках убежища. - Кому вообще известно, что мы вернулись в эти края?
        - Да мало ли? - скривился Вадюня. - Вон в прошлый раз мы Юшке-каану тоже по мозолям не ходили, а потом через полстраны в клетке, как попугаи, трусили. Чтоб его на новом месте так возили! Клин, ты че, в натуре задумался? Всё путем! Ща газанем, и все свободны, - оценивая направление моих поисков, предложил он.
        - Можем, - кивнул я. - Вопрос - зачем? Если это действительно за нами, хотя, честно говоря, не понимаю, с чего бы вдруг, то мы упремся в ворота Елдина, где тоже наверняка подготовлена соответствующая встреча.
        - А может, это и не за нами вовсе? - радуясь возможности отыграться, предположила фея.
        - Вот это я и хочу узнать, - кивнул я, направляя коня с дороги в ближайшую рощицу. - Погоня, может, и не за нами, но ведь зачем-то в сторону Елдин-града несется вооруженный отряд, да еще и с мурлюкской совой.
        Я замолчал, прислушиваясь. Уханье несчастной птицы, стараниями захребетных чудо-мастеров превращенной в мигалку, доносилось уже вполне различимо, недвусмысленно давая понять всем встречным и поперечным, что следует немедленно освободить дорогу. Нам - так уж точно.
        Не прошло и пяти, минут, как кавалькада закованных в доспехи всадников появилась на дистанции прямой видимости, нещадно погоняя утомленных долгим галопом коней. Трехзубый символ единения бога Нычки со своим потомством на развевающихся лазурных попонах не оставлял ни малейших сомнений в официальном статусе облаченных в железо всадников. А знамя, реявшее над колонной, знамя с голубым хряком в золотом полотнище...
        - Ядрен батон! - пытаясь почесать надежно укрытую кольчужным хаубергом голову, пробормотал добрый молодец Вадим Ратников. - В натуре, че за понты! Опять Юшка-каан!
        Глава 4
        Сказ о камне преткновения
        Как это обычно бывает с политическими новостями, известия о полном исчезновении правящей верхушки Субурбании оказались не вполне соответствующими действительности. Буквально на самую малость... но зато, черт побери, какую!
        Глава союза кланов "Соборная Субурбания", в недавнем прошлом - правая рука короля Барсиада Растрепы и в то же время левая рука мурлюкского Генерального Майора, думный радник и могущественный владетель правого берега реки Непрухи, мчал по направлению к Елдин-граду в облаке пыли, способном замести небольшую пирамиду. Мчал верхом, что, принимая во внимание любовь вельможного Юшки-каана к комфорту и захребетным изыскам, само по себе говорило о многом. Расстояние между нами неуклонно сокращалось, и мы уже могли разглядеть золоченую конскую упряжь и развевающуюся попону с голубым хряком.
        - Ну и как это понимать, Делли? - тихо проговорил я, указывая на главу бывшего субурбанского правительства. - Откуда взялся сей доморощенный отец народа и спаситель отечества?
        Фея молча пожала плечами.
        - От Великого Тына идет, - негромко, опасаясь, что ее могут услышать, проговорила Оринка, видимо, не совсем понимая суть вопроса. - Проезжий тракт-то здесь, почитай, один. Коли наших проселков не брать, то иным путем из чужедальних краев до стольного града и не добраться.
        Мы не стали спорить с очевидным. Юшка и его эскорт действительно шли от Железного Тына. И этот факт немедленно ставил под сомнение миссию Вадима как единственно возможного наместника этих земель. Нравилось нашей работодательнице или нет, политический вес Юшки-каана был куда выше, чем у безродного подурядника левой руки, пусть даже ведавшего разведением джапанских скакунов патрульной породы. Но если шансы могутного витязя Злого Бодуна усесться на древний престол Субурбании казались сейчас довольно хлипкими, то в моем расследовании намечался существенный прогресс. Одно дело - гадать, какая из диковинных тварей могла смести единым махом короля с его ближними и присными, и совсем другое - когда вдруг появляется чудом спасшийся первейший преемник королевского трона, со всей возможной прытью стремящийся занять еще не остывшее от царственного седалища кресло. Угадайте, кто тут будет первым подозреваемым?
        - Интересное кино получается! - пробормотал я, вглядываясь в уже вполне различимые черты Юшки-каана. - Всех, значит, черти замели, а этот в погребе отсиделся!
        - Может, вроде того типа случайность? - вставил свои пять копеек в беседу могутный витязь. - Мало ли че!
        - Может, и мало, а может, и нет. Подобная случайность всегда подозрительна. Хорошо бы его прощупать. - Я задумчиво обвел глазами присутствующих, - Вопрос только как?
        Ни мы с Вадюней, ни, по-хорошему, Делли для подобной роли не годились. Нас властительный каан помнил еще с прошлой нашей встречи, и воспоминания эти его, надеюсь, не радовали. Делли также была фигурой весьма заметной, чтобы не сказать, одиозной. Ее неоднократно видели при дворе в прежние времена, и статус сотрудницы Волшебной Службы Охраны соседнего государства в случае ее провала грозил колоссальным скандалом. Попытка скрыться под личиной тоже ни к чему хорошему привести не могла. Самого захудалого мага, какого-нибудь бакалавра, или как уж там у них это именуется, достаточно, чтобы почуять наведенные чары. Понятное дело, не каждый может это сделать, как природная фея, с такой дальней дистанции, но уж наверняка возле любого входа в палаты претендента на трон Субурбании офицеров Магической Стражи будет предостаточно.
        Между тем бряцавший железом кортеж Юшки-каана уже совсем поравнялся с нами. Я с болью в сердце понимал, что еще минута - и шанс незаметно проникнуть, как говорится, "в логово врага" будет утерян. Возможно, безвозвратно.
        - Вы только слово молвите, и я к ним пойду, - тихо, едва сдерживая волнение, прошептала Оринка.
        Я удивленно уставился на бойкую лесовичку. Мне отчего-то казалось, что я не высказывал вслух мысль о внедрении агента в структуру Юшки-каана. Ясные глаза внучки деда Пихто были чисты, как Байкал, и столь же незамутненно глубоки.
        - Уйдут ведь, - заметив мое замешательство, с укором промолвила ведунья.
        Я тупо кивнул головой, понимая, что никогда не привыкну к диковинным манерам местных жителей.
        - Делли, - сконфуженно выдавил я. - Можешь остановить Юшку-каана?
        - Могу, - не задумываясь, кивнула фея. - А зачем?
        - Я тебя очень прошу, - оставляя ее вопрос без ответа, продолжил я. - Сделай так, чтобы его конь захромал.
        - Пожалуйста. - Сотрудница Волшебной Службы Охраны в недоумении пожала плечами, подняла с земли мелкий буроватый камешек и, прошептав над ним что-то, точно уговаривая помочь нам, с силой запустила его в сторону дороги.
        В сказках, которые мне читали в далеком детстве, кажется, ничего не говорилось об умении коренного населения волшебных чащоб читать мысли. А вот об их искусстве врачевания, будь то лесного зверья или же захожего путника, там писалось с завидной регулярностью. А раз это можно было считать установленным фактом, не использовать такой шанс было бы как минимум признаком непрофессионализма.
        Я не видел, упал ли заговоренный камешек прямо под копыта драгоценного буланого жеребца, но стройные ноги благородного животного внезапно подломились, и он рухнул наземь, увлекая за собой горделивого хозяина.
        - Жалко коняшку, - со вздохом прокомментировал увиденное Вадюня. - В натуре, ведь ни за что пострадала!
        - За высокую идею, - огрызнулся я, чувствуя немилосердный, точно наждаком по ягодицам, укор совести, вызванный негуманным обращением с ни в чем не повинным животным. - На кону спасение местной государственности.
        Между тем, как и следовало ожидать, кавалькада остановилась. Всадники, сопровождающие могущественного каана, стремительно бросились поднимать своего сюзерена, а я поспешил дать последние указания нашему "тайному агенту".
        - Значит, так, спокойно идешь туда. Не мельтешишь, не нервничаешь, как будто прогуливаешься или, скажем, идешь по своим делам.
        Девушка согласно кивала, не слишком тревожась по поводу готовящегося внедрения.
        - Скакуна вылечить сможешь?
        - Отчего ж не смочь - смогу! Сызмальства этой науке обучена, - подтвердила мои догадки "шпионка".
        - Вот и славно. Будут спрашивать: "Кто? Откуда?" - отвечай всё честь по чести, мол, внучка почтенного мздоимца деда Пихто, идешь в столицу искать работу. Ясно?
        - Как белый свет, - снова кивнула Оринка.
        - Вот хорошо. Теперь следующее. Держи волшебное зеркальце. По нему ты сможешь в любое время связываться с нами. - Я протянул девушке полученный некогда от Делли чудодейственный предмет. - А вот это, - в моей ладони блеснуло нечто, похожее на булавку с довольно крупной головкой вычурной узорчатой работы, - носи всегда при себе.
        - Тоже волшебство? - поинтересовалась юная разведчица, вертя в руках невиданный ранее прибор.
        Делли тихо хмыкнула. Ей, проведшей уже немало времени в нашем мире, сей инструмент был не в диковинку. Но Оринку, в своей глухомани привыкшую к банальному прикладному волшебству, отсутствие исходящей от предмета магической энергии явно настораживало.
        - Вроде того, - не вдаваясь в объяснения, согласился я. - Зовется микрофон. Все, что рядом с тобой говорить будут, мы немедленно услышим и, если понадобится, придем на помощь. И что особенно ценно, ни один чародей эту штуковину не учует, потому как чар тут не больше, чем в заячьем хвосте.
        Оринка укоризненно покачала головой:
        - Заячий хвост - известное чародейское средство. Не лапа, конечно, но тоже...
        - Але, гараж! - перебил неожиданную лекцию Вадим. - Трындите больше!
        - Что такое? - Я возмущенно обернулся к напарнику.
        - Разуй глаза, Клин. - Ратников ткнул пальцем в происходящее на дороге. - Клиент уходит.
        Слова Вадима были правдой. Суровой, бескомпромиссной правдой, точно слова некролога. Вельможный Юшка-каан, всего минуту назад картинно перелетевший через голову коня и к вящему нашему удовольствию изрядно прикоснувшийся к родной земле, стоял на ногах, тряся головой и потирая ушибленные места. Рук, для того, чтобы объять все полученные синяки и шишки, выдающемуся политическому деятелю Субурбании не хватало, но даже это, похоже, не могло задержать его на месте аварии.
        В то время как ощетинившиеся клинками и самострелами всадники кортежа внимательно ощупывали взглядами округу, высматривая, не притаился ли где коварный недруг, один из стременных властительного сюзерена правого берега Непрухи подводил нового коня. Еще через мгновение Юшка-каан, заботливо поддерживаемый услужливой челядью, вновь оказался в седле.
        - Форчун мэтал, - невнятно прокомментировал увиденное Злой Бодун Ратников. - Улетный пассажир! Торопится, что голый в баню.
        Точно стремясь подтвердить правоту слов моего боевого товарища, колонна всадников, не щадя коней, сорвалась с места в галоп, оставляя нашим планам незавидную участь судьбоносных решений ковырнадцатого съезда партии.
        - Не, ну че за бляха муха?! Какое, блин, кидалово! - не унимался Вадим, вероятно, не желая растравливать мое уязвленное самолюбие, но попадая в цель с завидной меткостью.
        - Ладно, - сквозь зубы процедил я, раздраженно глядя на дорогу. - Концепция меняется.
        Облако пыли, поднятое мчавшимся вдаль конвоем, между тем осело на проезжий тракт, представляя нашим взорам картину, вызывающую уныние. Хромающий скакун, невинная жертва политических баталий, уже без заветной совы между ушами, но всё еще покрытый роскошной золоченой попоной, понуро ковылял, припадая на ушибленную ногу. Рослый стременной, тот самый, что недавно уступил хозяину собственного коня, вел несчастное животное в поводу, что-то нашептывая ему на ухо. Конь в такт его словам качал головой, точно соглашаясь с услышанным, и фыркал, досадуя на злосчастную судьбу. Идти до столицы было еще далековато и, вероятно, такими темпами молодцу до вечера было не управиться, однако не бросать же на дороге драгоценного жеребца.
        - В конце концов, фатально ничего не изменилось. Конь наверняка стоит бешеных денег. Абы на чем Юшка ездить не будет. Оринка, отойди немного по дороге назад, а как выйдешь на тракт, ступай сюда как ни в чем не бывало. Дальше всё по плану.
        - Ну, типа ты странствующий ветеринар, - вмешался в разговор Вадюня.
        Я бросил на него негодующий взгляд.
        - Запомни: твоя цель - чтобы этот молодой любитель тяжелого металла... как он там у вас называется?
        - Гридень, - тихо вставила Делли.
        - Да, верно, гридень, по прибытии в столицу представил тебя своему хозяину, а уж тот, в свою очередь, записал в свиту. Справишься?
        - Отчего ж нет? - простодушно кивнула девушка.
        - Ну, тогда, раз, два, три... начали!
        Оринка молча кивнула и почти бесшумно скрылась в ольшанике, надежно маскировавшем оперативно-следственную группу от бдительных взглядов каанской стражи.
        - Ладно, теперь ждем.
        Я обвел глазами наш поредевший, и без того немногочисленный отряд. Вадюня, казалось, весь превратился в зрение и слух, ожидая встречи "тайного агента" с вероятным носителем бесценной оперативной информации. Делли, пришедшая в бодрое расположение духа после ухода не в меру шустрой, по ее мнению, девицы, искала случая начать лекцию о первоочередных задачах временного правительства во главе с именитым мужем Вадимом Ратниковым. Проглот... Я в недоумении огляделся по сторонам. Господи! Куда опять помелась эта несносная тварь?!
        - Делли! - Я ошарашенно принялся заглядывать под низкие ветки кустов, точно ретивый щенок грифона мог там прятаться. - Ты не видела, какой леший утащил этого маленького прожорливого мутанта?
        - Нет, - озабоченно покачала головой фея. - Пару минут назад он еще лежал рядом с тобой.
        - Может, его типа покричать? - не мудрствуя лукаво, предложил Вадюня. - Куда он там мог подеваться?
        - Ага! Давай уж лучше сразу выйдем на дорогу, вроде как домашнего грифончика разыскиваем. Заодно и с мужиком познакомимся.
        - Не стоит волноваться, - поспешила успокоить нас фея. - Сейчас поднимусь над лесом и посмотрю, где его носит.
        - То есть как поднимешься?! - Я уставился на Делли с нескрываемым возмущением.
        - Как обычно, - в свою очередь, не понимая сути моего вопроса, пожала плечами чаровница. - Ты же видел, как я летаю. И в Гуралии на болоте, и у Русалочьего Грота. Неужели не помнишь?
        - Я-то видел, а он? - Я ткнул пальцем в плечистого гридня, понуро ведущего за собой травмированного скакуна. - Ему о нашем присутствии знать совсем не обязательно.
        - Да ну, Клин, в натуре, не усугубляй! - махнул рукой Ратников. - Может, у них, чисто, в это время года феи тут сплошняком косяками летают! Как это... - Он наморщил лоб и, вспомнив, радостно закончил: - Весенняя эмиграция!
        - Миграция, - поправил я, не сводя глаз с дороги.
        - Тс-с! Включай уши - Оринка идет.
        Миловидная девушка легко, словно плывя над травой, двигалась по еще не остывшим следам умчавшейся в столицу колонны, напевая что-то себе под нос. Узелок с вещами на плече довершал ее сходство с одной из множества странниц, которые, порвав с родимым домом, направляются искать лучшей доли в большие города. Конечно, не пристало юной девице путешествовать без сопровождающих, но что уж тут поделаешь, когда по-другому не получается. Не случалось еще такого, чтобы город сам вдруг заявился в глухоманные субурбанские чащобы.
        Я молча покачал головой, беря на заметку при случае подсказать Оринке, что у путника, прошагавшего спозаранку не один десяток верст, вряд ли будет такая легкая поступь. Но у служилого человека, похоже, на этот счет подозрений не появилось, да и общая физическая подготовка у выросшей среди лесов и буераков девушки была значительно выше средней. Услышав за спиной шаги, гридень обернулся, предусмотрительно кладя руку на эфес меча, но, заметив улыбающуюся ласковому дневному светилу девушку, коротко, с достоинством, как и подобает мужчине, к тому же старшему по возрасту и положению, склонил голову в поклоне.
        - Здорова будь, красна девица!
        - И тебе по здраву быть, добрый молодец! - Оринка приложила руку к груди, демонстрируя искренность своего пожелания.
        Манера субурбанцев, путешествуя от села к селу, из града в град, приветствовать в пути всех знакомых и незнакомцев, приятно разнообразила долгие часы странствий. Когда же вот как сейчас землетопы двигались в одном направлении, да к тому же не слишком поспешно, как не завязаться непринужденной, довольно милой беседе, порою с весьма далеко идущими последствиями.
        Дежурный обмен вопросами: "Куда, мол, направляетесь?" да: "Отчего в одиночестве?.." И слово за слово разговор начинал обретать приятельскую форму. Похоже, молодой придворный теперь был вполне доволен своей участью и отнюдь не пенял на судьбу за негаданную встречу.
        - ...И тут этот валун, будь он неладен! Откуда б ему здесь взяться-то - ума не приложу? Конь со всего маху наземь кувырк! Юшка-каан с него кубарем!.. Добро еще шеи себе не поломали.
        - Ай-ай-ай! - качала головой Оринка с такой непосредственностью, будто не была лично не только свидетельницей, но и участницей событий, предшествовавших падению гордого каана. - И что, хозяин-то ваш, не сильно ли побился?
        - Не без того, ушибся малехо. А все же не так, чтобы и очень. А вот конь, бедолажный, ногу изрядно прибил.
        - Ну, это горе еще не горе! - успокаивающе махнула рукой девушка. - Всякую рану заживить да заговорить можно.
        - Вестимо, можно, - согласился гридень. - Да кто ж ее заговорит?
        - Невелика печаль, - обнадежила его попутчица. - Я и заговорю. Что ж конику-то бедолажному страдать.
        - Нешто умеешь? - с некоторым сомнением взглянул на нее молодой придворный.
        - Я самого деда Пихто внучка! - не без гордости заявила начинающая разведчица. - Вдохновенного Кудесника! У нас в роду целительством всякий славится!
        - Ишь ты! - восхитился ее собеседник, видимо, весьма уважавший всякую ученую премудрость. - Что ж, коли выходишь аргамака, так мы на нем до града Елдина в два счета домчим. Иным же случаем, почитай, и до вечерней зорьки не поспеем. Под открытым небом ночевать придется.
        - Не придется, - заверила его Оринка, подходя вплотную к скакуну и легким движением кладя ему на лоб промеж ушей свою маленькую ладошку.
        Уныло ковылявший конь тотчас замер как вкопанный, будто готовясь занять место в Музее мадам Тюссо, а Оринка, склонившись к его сбитой ноге, зашептала чуть слышно - так, что нам едва было различимо в наушниках.
        - Девица-мартуница, чистая водица. Что утекло - назад возвратится. Камень - во прах, прах в живу, жива в тело. Развейся, хворь навья, сгори боль явья, унесись ветрами в чисто поле за бел-горюч камень, за остров Буян, в Полканий край. Вплетись навеки в косу старого Тузла до крайнего дня, до урочного часа.
        Уж и не знаю, насколько подобная магическая ветеринария была бы действенна в наших краях, но здесь, где феи являлись сотрудницами Волшебной Службы Охраны, а драконы с арбалетчиками на борту патрулировали рубежи великих держав, почему бы и не подействовать на конскую ногу этому бессвязному словесному потоку.
        - Делли! - Вадюня задумчиво наморщил лоб, стараясь вникнуть в глубинную суть заклинания. - А вот чисто по жизни, что такое Полканий край?
        - Погоди немного, - перебил я его. - Фольклор потом. Делли, скажи - это может подействовать? В смысле то, что кудесница наша вдохновенная сейчас мелет?
        - Обязательно, - утвердительно кивнула фея. - Камешек-то был магический. То есть, по сути, его на дороге и не было вовсе. А всякая хворь, магией насланная, ею же и излечивается!
        Я задумчиво потер переносицу.
        - Угу, значит, так, сейчас конь оклемается, и дальше они поедут верхом. Когда сладкая парочка скроется из виду, мы с Вадимом отправимся следом, иначе дальности действия радиомикрофона надолго не хватит. А ты, будь уж так добра, разберись, куда подевался наш маленький крылатый паршивец, и догоняй нас. Хорошо?
        - Зачем ты его так? - мягко пожурила фея. - Грифоны животные умные, всё-всёшеньки понимают. Ну а если чего не так делают, как тебе о том думается, так ведь у них и природа другая, ничего тут не попишешь.
        - Я ничего и не собираюсь писать, - с изрядной долей раздражения пожал плечами я. - В конце концов, на родину мы твоего реликтового умника вернули, а дальше, если он такой мозговитый, может и сам место под солнцем искать. Мы же вроде расследуем дело об исчезнувшей субурбанской элите, а не спасаем редкий биологический вид.
        - Не то ты говоришь!.. - увещевающе начала Делли.
        - Не, ну, а всё же, - не дожидаясь конца перепалки, вмешался Ратников, - что это за приколы с Полканьим краем и косой Тузла?
        - Видишь ли, - радуясь возможности переменить тему, пустилась в объяснения чародейка, - Тузл - это имя одного очень древнего колдуна, или, если хотите, мага. Помните, я вам рассказывала, как мы вкупе с драконами против нечисти железной боролись? Так вот - он из тех. В нем кровь - пламя драконье, тело - предвечный камень. А сила в нем, - фея печально вздохнула, - от нас. В сече злой он выстоял, сказывают даже, от чужаков Тайного Знания поднабрался. Так ли, нет, не ведаю, а вот что злобы бездушной он из их котла хлебнул, так это всякому зрячему видно. Как звать его, никому доподлинно знать не довелось. Тузл же не имя, а так - прозвание, ибо многим людям мнилось, что стоит он по ту сторону обыденного, человеческого зла.
        - Повремени с легендами. Вадим! - окликнул я напарника. - Пора по седлам. Глянь-ка, у коня уже, похоже, всё, что надо, куда надо вплелось и развеялось.
        - Да ну, в натуре дай дослушать, - отмахнулся Ратников. - Куда они, на фиг, денутся? У микрофона радиус действия - два кэмэ. Пусть себе едут! Мы в натуре им аккуратно на хвост пристроимся. Ну, а че дальше-то было?
        - А чему уж тут быть? - усмехнулась фея. - Как я уже сказывала, дело это в стародавние времена случилось. Еще до той поры, когда меж людьми и магами вечный мир положен был. Как ныне говорят, веки Трояновы. Много в те годы Тузл людей погубил всякого имени и звания. А его ни меч, ни копье, ни стрела каленая не брали. Ибо сила в нем была ярая да неуемная. А таилась сила эта в косе.
        - Это че, типа смерть с косой? - завороженно предположил витязь.
        - Да нет же, - усмехнулась фея. - По виду обычнейшая коса, из волосьев, только длинная очень. Он, сказывают, свои патлы от первого мига растил да берег. Но и на него укорот сыскался. Пришел некий витязь, схватился с Тузлом в смертной, яростной схватке...
        - А! Ну, чисто китаец! - радостно кивнул Вадим. - Там один хмырь такой, вот косой пеньки в труху расшибал.
        Заливистый свист, от которого через мембрану приемника закладывало уши, едва не свалил нас наземь.
        - ...А-а-а! Держи их! Лови! Не выпускай! Сети набрасывай! - послышалось в наушниках сквозь милый треп Оринки и незадачливого гридня.
        - Н-да, похоже, концепция опять меняется. - Я обвел взглядом свой крошечный отряд и, поудобнее обхватив ладонью рукоять резиновой булавы, скомандовал: - По коням!
        Глава 5
        Сказ о том, что худой мир лучше, чем полный ататуй
        Утробы синебоких "ниссанов" взревели на форсаже, и обломки веток, сбитые их мощными железными торсами, разлетелись во все стороны, пропуская волшебных скакунов на проезжий тракт. Хотелось верить, что заигравшемуся грифону был хорошо слышен знакомый с детства звук работающих двигателей и что он заставит его наконец бросить очередные безобразия и помчаться вслед за нами. Если нет - нам оставалось лишь запомнить место и, по возможности покончив с очередными приключениями, организовать поиски домашнего любимца.
        - Вперед! - погонял я коня, раскручивая шипастую палицу, до недавних времен еще имевшую вполне резиновые форму и содержание.
        - Замочу! - в тон мне орал Вадюня, потрясая острием перевоплощенного "мосберга".
        Этот весьма странный боевой клич гулко раздавался над дорогой, заставляя нечаянного слушателя всерьез задуматься о цели грядущих боевых действий. Черный Феррари Делли, подгоняемый, кажется, ее летальными, вернее, летательными способностями, стремительно обогнав наших железных коней, вынесся на вершину холма, с которого дорога спускалась вниз, и, попятившись, замер.
        - Тише! Осадите назад! - Еще секунда, и наши чудесные скакуны замерли у самого гребня поросшей лесом высотки.
        Вид, открывшийся отсюда, без лишних вопросов объяснял странное поведение феи. Низина, в которую спускалась утоптанная, покрытая глубокими колеями дорога, была заполнена всадниками. Их было куда больше сотни, и посреди этой вооруженной толпы, точно единственная свечка на праздничном пироге, красовался жеребец, покрытый золоченой попоной. Судя по открывшейся нам картине, схватка была уже окончена. Оринка и ее спутник, крепко связанные, лежали на земле, а суетившиеся разбойники, если только это были разбойники, оттаскивали в сторону валявшиеся по обочинам тела собратьев. Одни из поверженных ворогов были покрыты кровью, другие же - и таких было большинство, держась за головы, катались по земле так, будто тщились оторвать от шеи надоевшие болванки для шляп.
        - Кажись, болиголов сглотнула, - тихо пояснила Делли, не спуская глаз с безрадостного пейзажа. - Сглотнула да навь вокруг себя навеяла. Ей бы молока из одуванчиков выпить, чтоб самой не захворать, а она вона как. Не успела, должно быть.
        Объяснение феи, на мой взгляд, не слишком проясняло обстановку. А главное, значительно больше, чем причина внезапного падежа среди разбойников, меня интересовал вопрос чисто криминалистического характера.
        Насколько я знал по опыту работы в уголовном розыске, любое умышленное преступление предполагает наличие строго определенного контингента участников. Так сказать, четко прописанных ролей, будь то шестерка на стреме, наводчик или же забившийся в глухую щель скупщик краденого. Разбойные нападения - не исключение в ряду прочих злодеяний. Предположить, что этакую уйму вооруженного сброда, судя по выездке, отнюдь не новичков, собрали здесь воедино с одной лишь целью - перехватить одинокого всадника с его спутницей, - значит ничего не разуметь в психологии разбойного люда. А если разуметь, то неминуемо возникают вопросы. Первое: какова бы ни была добыча, делить ее придется на целую толпу головорезов. А с нашей парочки и добычи-то - как с поросячьего пятака сдачи. Второе: столь крупное кавалерийское подразделение требует постоянных финансовых вливаний, и немалых. На подножном корму оно долго не выживет. А если будет промышлять по мелочевке, как сейчас, то большая часть банды просто разбежится, а меньшая вздернет нынешнего атамана и выберет себе другого. Что-то здесь не так.
        Между тем связанных, опутанных, сетями пленников волоком тащили прочь от дороги куда-то в подлесок. Вадюня, играя желваками на широких скулах, неотрывно следил за слаженными действиями вооруженных до зубов подорожников, нервно сжимая и разжимая пальцы на цевье своего "копья". Даже принимая в расчет наличие феи, подкрепление из нас сейчас было не ахти какое. Погибнуть с честью или же оказаться рядом в путах - невеликая помощь. Между тем невнятные шумы, перемежающиеся короткими окриками команд в наушниках, сменились вначале полным молчанием, а затем резким звуком низкого повелительного голоса.
        - Это они?
        - Они, хозяин, - подобострастно заверил его невидимый отсюда некто.
        - Кто такие?
        - О том мне неведомо. На этом вот красавце жупан золоченый с синим вепрем. Не иначе как из свиты Юшкиной ухарь. Да и конь под ним - как бы не самого...
        - О том я и без тебя знаю, - нетерпеливо перебил собеседника неведомый атаман. - А девка чья?
        - Может статься, что витязя, - предположил неуверенный докладчик. - Кто уж такая - не ведаю. По всему видать - чародейского корня. Вкруг нее огольцов наших с десяток головной болью покрючило. Да еще этот размахай дебелый двоих в сырую землю сложил да Лихохвату голову раскроил. Хорошо еще еловец* удар сдержал, токмо промялся!
        * сфероконический шлем.
        - Экая незадача! Столько-то пройти, чтоб в глупой драке неведомый размахай голову проломил. Ну да славно, что жив остался, а там уж ты, Фуцик, на то и маг. Ты мне его и выходишь.
        - Хозяин! Да я ж что ж? Я ж маг боевой! Ну, там навь развеять, стрелы отвернуть, в личину облечь. А лекарский промысел не по мне. Разве что кровь заговорить...
        - Не по тебе, гришь? Ну, вестимо, не по тебе. Это ж ты нам вечор указал, что каан нынче в полдень здесь поедет...
        - Так звезды о том говорили, - скороговоркой начал оправдываться проштрафившийся чернокнижник. - И сокол ласточку с самого зениту бил. И вот еще Хавронья, ну, свинья-то наша, аккурат к двенадцатой миске пошла.
        - Ты мне, пес шелудивый, зубы не заговаривай, не то я тебя, что тот сокол, по маковке перначем тюкну! И Сам не спасет! Куда Юшка подевался?!
        - Не ведаю, - уныло сознался Фуцик. - Может, он о том знает? По всему ж видать, из свиты его гридень.
        Должно быть, разбойничий маг указал на лежавшего в беспамятстве стременного. Впрочем, после всего услышанного язык уже с большим трудом поворачивался причислить неведомых дорожных перехватчиков к сословию лесных разбойников. Скорее уж они напоминали одну из тех многочисленных банд, которые носились по лесам и степям под разноцветными знаменами разномастных атаманов в годы далекой гражданской войны нашего Отечества. Но, по моим наблюдениям, гражданская война в Субурбании еще не намечалась. Хотя кто об этом сейчас мог сказать наверняка? А стало быть... Мои размышления прервал знакомый перезвон. Такой звук издавало чудесное зеркальце в момент вызова.
        - Изыди! - грозно скомандовал разбойничий вожак своему без того перепуганному магу.
        Судя по звуку ломаемых веток, его приказание было выполнено со всей возможной стремительностью, поскольку с последней трелью вызова интонация отчаянного грозы лесных дорог изменилась почти до неузнаваемости.
        - Да, ваша первостатейность. С великой нашей радостью. - Слов его собеседника не было слышно, и оставалось лишь гадать о сути разговора по обрывкам долетавших до нас фраз.
        - ...утек, леший ему на загривок! Уж мы тут бились, аки звери дикие. Моих с дюжину полегло, а Юшкиных и подавно три дюжины. Полон взяли, коня из-под него добыли, а сам, бестия, ужом, как есть, утек!
        Ответ "первостатейности" был не слышен, но понять его суть оказалось делом несложным.
        - Не велите казнить... - залепетал крутой пахан. - Тотчас же погоню наперехват отрядим. Уже отрядили. Слушаю-с. Всё уразумел. Поутру, как ворота откроют - у вас. А с пленными что повелите делать? Умертвить? Как прикажете. В лучшем виде-с.
        Я угрюмо поглядел на Ратникова. Неразличимый магическими средствами микрофон, закрепленный на Оринке, работал безупречно, и мой сановный напарник слышал всё, что происходило в лесной чаще, не хуже, чем я.
        - Сегодня ночью, - то ли спрашивая, то ли, наоборот, отвечая на мой немой вопрос, тихо проговорил он.
        - Эй, сюда поди! - вновь раздался в наушнике властный атаманский голос. - Завтра поутру со мной поедешь. А сейчас отправь людей прочесать дорогу, остальным возвращаться. Да прикажи, чтоб раздобыли подводы, раненых везти.
        - Как пожелаете, - поспешно выпалил Фуцик. - А с этими что делать?
        - Есть высокое мнение, что их след умертвить.
        - Так, - неуверенно проговорил боевой маг, - оно ж кликнуть кого, или же...
        - Ох и всыплю я тебе когда-то за неразумность твою непутевую! Ты ж сам, балда колдовская, сказывал, что лекарским премудростям не учен, а девка, как есть, ведунья. Умертвить-то ее, поди, дело плевое, всегда успеем. Но Лихохвата на ноги кто ставить будет? Ты, что ли, лешачий выродок?
        - Да-да-да! Понимаю-понимаю-понимаю. Ее, стало быть, под замок, а его...
        - И с ним не торопись. Оно, глядишь, еще сгодится. Как уж там завтра дело повернется - поди, гадай. Ну а уж если что не по ладу станется, то, глядишь, и придется добру молодцу кому след за нас словечко молвить. Ну, че стал, точно идол каменный?! Чай, ноги-то не вкопаны! Ходи бегом. Неча молодчикам на большаке без дела ошиваться. Эх! Нычка не выдаст, тодорцы* не окопытят!
        * Тодорцы - демонические существа, являющиеся из мира мертвых. В страстную неделю они носились верхом на хромом коне. Удар копытом такого коня приводил к долгой болезни, а порою и к смерти.
        Командный голос в наушниках стих. Зампомаг, не ожидая дальнейших указаний, бросился выполнять распоряжение высокого начальства. Я, почесав булавой затылок, вопросительно поглядел на свою команду.
        Как замечательно всё представлялось, когда мы пересекали границу Субурбании! Торжественный въезд исполняющего обязанности государя в столицу, самые широкие полномочия, полноценное сотрудничество с местными органами внутренних дел и спецслужбами, поддержка Груси. А тут - нате, здрасьте, наземь слазьте! Не успел я заподозрить Юшку-каана в коварном заговоре против собственного государя, как выясняется, что и против него самого кто-то весьма серьезно злоумышляет. И этот кто-то сидит в столице и, судя по всему, обладает немалым влиянием, раз осмеливается бодаться с главой Союза Кланов.
        - Сюда конкретно едут, - выводя меня из задумчивости, проговорил Вадюня. - Ну че, завалим отморозков?
        Несколько всадников поднимались на холм, очевидно, направляясь за подводами.
        - Нет, погоди. - Я с усмешкой поглядел на Делли. - У меня тут одна мыслишка появилась. Сойдем с дороги.
        Скрип колес, позвякивание сбруи и стук копыт неспешных крестьянских лошадок доносились всё ближе. Не знаю уж, что там напророчили звезды боевому магу, но нам выпало целый день сидеть, притаившись в кустах у дороги, созерцая передвижение конных и пеших, едущих на гужевом транспорте в древний град Елдин. И, понятное дело, из него. Банда неведомого батьки уже давно отбыла в неизвестном направлении, оставив для охраны раненых и пленных с десяток головорезов. Считая с той полудюжиной верховых, которая сейчас неспешно рысила впереди телег, - шестнадцать. Толпа, конечно, поменьше, чем в момент схватки, однако я - не сказочный герой. И Вадюнину голову, хоть он у нас в натуре витязь, тоже подставлять резону нет. А кроме того, к чему все эти партизанские штучки? У кого же еще получить информацию о заказчике преступления, как не у непосредственного исполнителя. Для этого надо подойти к нему вплотную и найти весомые аргументы, чтобы заставить говорить на заданную тему. А валить всякий мелкотравчатый сброд по кущарям - дело хлопотное и малоэффективное. Сейчас к главному подобраться бы.
        - Берем последнюю телегу, - тихо скомандовал я, когда подводы начали неспешно, одна за другой, спускаться с холма.
        Делли молча подняла руки. Взгляд ее стал леденяще-холодным но, слава Богу, он был обращен не на нас.
        Подобную картинку я уже видел прежде в отеле "Граф Инненталь", когда несколько чересчур усердных стражников пытались задержать одну весьма занятную особу, выдававшую себя за герцогиню Бослицкую.
        Возница с помощником замерли на полуфразе, точно впав в летаргию.
        - Пошел! - Мы с Вадимом сорвались с места и устремились к повозке.
        На селян, правивших незамысловатым экипажем, это не произвело ровно никакого впечатления. Покачиваясь в такт конскому шагу, они не обращали внимания ни на гостей, ни на то, что запрыгнувшие в телегу незнакомцы как две капли воды похожи на них самих. Дальнейшее не заняло и пары минут.
        Оба возчика были брошены на дно телеги и закамуфлированы сеном. Конечно, маскировка оставляла желать лучшего, и, наткнись разбойники на припрятанные в повозке тела временно обездвиженных оригиналов, нам бы долго пришлось доказывать, что это всего лишь пилоты сменного экипажа. Впрочем, кто бы стал нас слушать?!
        Но, как мы и предполагали, погрузка раненых не слишком заинтересовала разбойников, видимо, считавших ниже своего достоинства заниматься переноской корчащихся от нестерпимой боли тел. К сожалению, Оринке и ее спутнику, ввиду особой ценности, была выделена отдельная подвода. Нам же пришлось грузить стенающих романтиков с большой дороги, сраженных в валежник насланным кудесницей недугом.
        Бичи взметнулись над конскими спинами:
        - Но! - Неспешные телеги "скорой помощи" тронулись с места, сопровождаемые конным эскортом, в загадочное логово разбойного атамана.
        Вечер обещал быть нескучным. Скрытое проникновение в чужие жилища противозаконное, но, увы, практически неизбежное деяние в работе частного детектива. Действуешь на свой страх и риск, прекрасно сознавая, что в случае оплошности хозяин дома вполне может обратиться к твоим недавним коллегам, и никакая лицензия не спасет тебя от справедливого и законного возмездия.
        В данном случае обращения разбойного атамана в правоохранительные органы, пожалуй, можно было не опасаться. Но, как по мне, так уж лучше бы этот потрошитель чужих обозов к ним воззвал.
        Мы в молчании двигались вперед. Время от времени Вадюня начинал бубнить себе под нос какие-то малоприятные замечания по поводу системы управления гужевым транспортом, но его слова не находили отклика у пассажиров, и он вновь умолкал, сосредоточенно глядя на ухабистую дорогу. Разбойники, сопровождавшие подводы с ранеными, негромко переговаривались между собой, и я, свесив голову на грудь, чтобы выглядеть дремлющим, напряженно вслушивался в их незамысловатые речи.
        - И на что он хозяину сдался? - лениво поигрывая плетью, говорил чубатый душегуб, имея в виду, насколько я понял из его предыдущих слов, улизнувшего из-под носа Юшку-каана.
        - Дикий ты, Микола. Как есть - дикий! - качал головой рысивший бок о бок с ним бородач в шитой козьим мехом вовнутрь гуральской свитке. - Из каких краев-то Юшка-каан ворочался?
        - Ну так вестимо из каких - из захребетных.
        - То-то же, что из захребетных. Из самой Мурлюкии! А поговаривают, что наш Юшка через женку свою ихнему Генеральному Майору не то брат, не то сват. Короче говоря, сродственник.
        - Да уж, свезло лядаку*. Почитай, из полной колоды рутерку** вынул. Ну да нам-то с того что? - покачав головой, поинтересовался Микола.
        * бездельник, лодырь.
        ** крупная карта.
        - А то, что Генерального мурлюкского Майора, как бают сведущие люди, покусала муха замедленного действия.
        - Кто?! - с заметным испугом переспросил первый разбойник.
        - Тс-с! - Его бородатый собеседник для проформы обернулся, но, не сочтя достойными внимания забитых селян-возчиков, продолжил, не понижая голоса: - Мне по секрету сказывали, что в далеком-далеком Сливном заливе есть дикая, но богатая страна Икраб. До недавнего времени ею правил страшный и ужасный, не чета нашим, султан-мултан Агдам Бассейн. Этот злой демон во плоти задумал покорить весь свет и, представь себе, так это тщательно скрывал, что даже соседи об этом ничего не знали. А он, охаверник, велел своим ученым джиннам, это вроде нашего Фуцика, смайстрячить ему такое оружие, чтоб не было от него защиты ни под броней, ни под плащом, ни в огненном кругу. И вот, представь себе, посреди безводной каменной пустыни вывели эти чертовы выродки муху замедленного действия. Крошечная она, простым глазом и не увидать! И что, главное, жабья сыть, вытворяет! Вокруг головы всякого пришлого кружит, кружит и жужжит так мерзко, тоненько. Иные ее даже ухом не слышат, а душой чуют. И уж кого она облюбует - тот навсегда умишком скорбный становится. Не дружит больше с головой, что ты тут ни делай! Хоть кол на башке
ему теши, хоть на кол этот самого усаживай! А уж коли муха эта вдруг кого укусит, так и вовсе беда. Покусанный то улыбается не к месту, то морозит невесть что, а то и вовсе на людей бросается. Того и гляди, сам цапнуть может!
        - Э-экая незадача! - завороженно вздохнул чубатый. - Ну а нам-то с того что?
        - Ну так ведь, когда Генеральный Майор о том прознал, он мурлюкскую рать супротив Агдама Бассейна без всякой робости двинул и, как водится, изжил клятого супостата в один присест и один привстав.
        - Так хвала ему за то и ото всех краев низкий поклон.
        - Ну, поклон-то поклон, а беда в том, что, по всему видать, муха Агдамова его таки укусила. А от него зараза, как сказывают, прямиком Юшке-каану передалась. Сразу-то ее, может, и не различишь- на то она и замедленного действия. Ну а вдруг как мор по всей земле субурбанской пойдет? Кто ее, эту хворобу, знает?! Может, от нее с единого чиха слечь можно?
        - Так, стало быть, хозяин затем и решил каана заарканить, чтоб, Нычка упаси, моровое поветрие от него не пошло?
        - А то как же? - согласился, вальяжно поглаживая бороду, умудренный жизненным опытом рассказчик. - Санитар он нашего леса!
        Я едва удержался от предательской ухмылки. Подобное объяснение банального налета, признаться, мне было внове. Да и мысль о том, что благодаря усилиям пресловутой мухи влиятельный глава Союза Кланов может прослыть буйнопомешанным, наводила на размышления. Кто-то хорошенько потрудился над тем, чтобы убрать с поля могущественного соперника, и, готов поспорить на что угодно, таинственный Некто, придумавший всю эту операцию, отнюдь не лесной санитар, как простодушно полагал давешний разбойник.
        Телеги свернули с большака на проселок, а затем на лесную тропу, едва-едва проезжую для подвод. Нам то и дело приходилось уворачиваться от свисающих тонких ветвей, на которых то здесь, то там виднелись небольшие, но весьма звонкие медные колокольчики. Как ни старались возчики и верховые проехать, не зацепив припрятанные среди листвы темные бубенцы, перезвон, разносившийся над округой, наверняка заблаговременно оповещал неведомых хозяев о приближении гостей.
        Наконец среди ветвей замелькала темная каменная кладка, а вслед за тем на ближайшей поляне нашим взглядам предстало мрачное строение, когда-то, вероятно, считавшееся охотничьим замком. На мой взгляд, проект был не слишком удачным. Ров с покосившимся частоколом на берегу, массивные четырехугольные башни, угрюмо высившиеся над шестиметровыми стенами, еще более унылый тощий донжон - всё это мало походило на уютный, тихий уголок, устроенный для отдохновения души какого-нибудь вельможи. Но и военное значение этого лесного отшельника было весьма ограничено.
        - Клин, - тихо проговорил Вадюня. - Я тут чисто прикинул - полторы сотни жлобов в этом курятнике не поместятся. Они прямо друг у друга на голове сидеть будут.
        Я молча кивнул. Что и говорить, старая крепость родного Кроменца выглядела куда как импозантнее, но главное, что, проведя детские годы в ее башнях и куртинах, и я, и Вадим вполне ориентировались в архитектуре подобных сооружений.
        Ехавший впереди колонны всадник спешился у подъемного моста, вернее, у того места, где он должен был бы находиться. Каменная сторожка была пуста, лишь колокол размером с ведро уныло свисал с перекладины под самой крышей, оставляя всем желающим потревожить не слишком гостеприимных хозяев возможность трезвонить на свой страх и риск.
        Командир нашего конвоя ухватился за свисающую с языка колокола узловатую веревку, и набат, загудевший над чащей, заставил обитателей замка уделить внимание приезжим. Меж зубцами надвратной башни мелькнуло чье-то лицо, затем мост с жутким скрежетом начал опускаться, пугая непривычных к подобному звуку и виду крестьянских лошадок и заставляя возчиков натянуть вожжи, чтобы не дать своей нервной скотине бежать без оглядки от столь неуютного места.
        - Делли, - бормотал я, наклоняясь к закрепленному в рукаве микрофону. - Въезжаем в замок. За мостом ворота с двумя засовами. Один в полсажени от земли, другой - примерно на аршин выше. Засов деревянный. На полтелеги за воротами опускная решетка. Сейчас она поднята. Возможно, ее опускают на ночь. Двор прямоугольный. Примерно пять на десять саженей. Стражи на стенах не видно. А, нет! Вон два человека играют в кости.
        - Тпру! - раздалась команда начальника конвоя. - Слезайте с козел, начинайте разгрузку. Да поласковей, не дрова, чай, грузите! Смотрите мне! - Разбойник продемонстрировал обутый в перчатку кулак, напоминающий средней величины коровье копыто. - Шкуру спущу!
        - Куда раненых-то? - послышалось с одной из телег.
        - Вон, сенник под стеной видишь? Туда и волоките, - через плечо бросил разбойник, отправляясь, должно быть, за новыми указаниями.
        - Вадюня, работаем! Не забудь отрыть хозяев. Пусть изображают спящих, пока мы здесь будем восстанавливать конституционный порядок. Когда ноги сделаем, все вопросы к ним.
        - Клин, а наши...
        - Не вопрос. Смотрим, куда их поведут. Делли, - проговорил я еле слышно, для проформы запуская пятерню в шевелюру, точно обдумывая, как поухватистее взяться за транспортировку бессознательной разбойничьей братии, - народу в замке, похоже, немного. Не считая раненых, пожалуй, всего человек тридцать - тридцать пять. Работаем по плану. И еще... мы на тебя очень надеемся.
        Глава 6
        Сказ о чистосердечной помощи следствию
        Раненые и сраженные головной болью разбойники уже отдыхали на сеновале, нуждаясь в уходе, вернее, в приходе врача, а Оринка со своим отважным спутником всё еще находились на прежнем месте во флагманской телеге. Наконец на высоком крыльце донжона показался некто в балахоне, торчащем из-под кирасы. Его округлая голова, покрытая несуразным колпаком, вся его нескладная нелепая фигура выглядела скорее шутовской, чем устрашающей.
        - Этих тащите наверх! - прокричал он, стараясь придать голосу мощное звучание. Прямо сказать, получалось не слишком удачно.
        - Фуцик, - негромко бросил я Вадиму, узнавая слышанный недавно голос.
        - Это я просек, - кивнул Злой Бодун Ратников, спрыгивая с телеги. - Сходим типа подсобим.
        Возница и его помощник, восседавший на козлах первого, вероятно, самого комфортабельного возка, засуетились, стараясь аккуратно поднять израненного стременного. Не говоря ни слова, могутный витязь Злой Бодун Ратников подошел к повозке и протянул руки к Оринке.
        - Куда прешься, Трифон? - беззлобно, но с явным неудовольствием прикрикнул возница.
        - Ишь, охальник! - осуждающе покачал головой его помощник. - К девке руки потянул! Ужо погоди - всё Глафире порасскажу.
        - Так надо, - не разжимая зубов, процедил Вадюня, кладя свою немалую пятерню на плечо возчика и запуская большой палец в шею чуть выше ключицы. Глаза у бедолаги распахнулись неестественно широко, рот от боли и ужаса открылся и тотчас захлопнулся.
        - Слово вякнешь - удавлю!
        - Мы поможем, немного поможем, - стараясь улыбаться как можно благодушнее, произнес я, отодвигая возницу и перекидывая руку гридня через свое плечо.
        - А-а-а, насчет оплаты?
        Незамутненная крестьянская душа мобилизованного возчика безропотно могла стерпеть службу бандитам, прямое неприкрытое насилие над собой, но оплата - дело святое! Ибо сказал Бог Нычка: "За всё воздам!"
        - Не боись, перетрем в лучшем виде, - обернулся Вадим, легко поднимая на руки тоненькую, словно утренний лучик, девушку.
        Что и говорить, я видел разбойников, пострадавших от ее чар. Это были крепкие мужчины, по всему видать, не склонные к дамским мигреням.
        Возможно, в первый раз в жизни голова у них болела не с перепою, а так, вдруг, ни с того ни с сего. Сейчас все они лежали в полубессознательном состоянии, с холодной испариной на лбу и закатившимися от боли глазами. Но, кажется, юной кудеснице было еще хуже, чем им.
        - Следуйте за мной! - гордо изрек Фуцик, поворачиваясь к нам спиной.
        - Как прикажете, - подобострастно затараторил я, удобнее перехватывая раненого пленника и помогая ему ступить на лестницу. - Не извольте беспокоиться.
        - Оришенька! - тихо, склоняясь к самому уху, шептал Вадим. - Ты, чисто, как? Это в натуре я, Злой Бодун. Слышишь меня?
        - Фляга, - одними губами прошептала внучка деда Пихто.
        - Клин, слышь, она какую-то флягу спрашивает.
        - О чем вы там переговариваетесь? - недовольно кинул боевой маг, налегке поднимавшийся впереди нас по винтовой лестнице.
        - Да тут девка пить спрашивает, - поспешил ответить я и добавил, но уже значительно тише: - Что за фляга?
        - Клин, а я, чисто, почем знаю?
        - Молоко из одуванчиков, - делая над собою немалое усилие, пробормотал стременной. - За кушаком.
        Ну да, конечно, теперь всё стало на свои места. Еще утром Делли говорила, что нейтрализовать действие болиголова может молоко, добытое из цветов одуванчика. То самое, которое образуется на сломе зеленого стебля майской порой. Интересно, сколько же цветов нужно изломать, чтобы набрать целую флягу этого белесого сока?
        Я остановился и начал старательно ощупывать кушак, опоясывающий крепкий стан гридня. Сплетенный из бересты флакон, который мне удалось там обнаружить, язык не поворачивался назвать флягой, но, судя по виду жидкости, в ней находившейся, мои поиски увенчались успехом. Вероятно, перед началом схватки Оринка успела передать этот сосуд воинственному спутнику, чтобы головная боль не сразила и его. А вот вернуть антидот* обратно стременной, вероятнее всего, не успел.
        * противоядие.
        - Ну! Куда вы там подевались? - раздался сверху недовольный окрик Фуцика. - Ишь, увальни неживые!
        - Так тяжело ж поди тащить! - жалобно посетовал я, передавая противоядие Вадиму.
        - Давайте-давайте! Нечего баклуши бить! - радуясь случаю покомандовать, прокричал маг-недоучка. - Не то сейчас враз в земляных червей превращу!
        - Помилосердствуйте! - истошно взвыл я, с умилением глядя, как Вадюня подносит к губам девушки заветную флягу.
        - Давай, Ориша, пей! Выздоравливай скорей.
        - Идем-идем, - поспешил я успокоить "грозного чародея", заждавшегося нас в конечной точке маршрута следования. - Эк у вас тут темно! И ступеней-то не разглядеть.
        - Превращу! - еще раз пообещал войсковой колдун.
        Пожалуй, как следовало из собственных признаний Фуцика, превратить человека во что бы то ни было ему не по силам. Но ведь в данный момент я числился темным селянином, а не одинцом-следознавцем. А стало быть, подобная осведомленность была мне совсем не к лицу. Потому, убедившись, что взгляд Оринки принимает осмысленное выражение, я удовлетворенно кивнул и запричитал, старательно изображая ужас.
        - Ох, горюшко-то! Ох, напасть!
        Темная винтовая лестница вела на верх донжона. В ржавых железных кольцах, вмурованных в стену через каждые пару метров, за время подъема я насчитал лишь четыре факела, и те больше коптили низкий сводчатый потолок, чем освещали потрескавшиеся от сырости выщербленные ступени. Не нужно быть сыщиком, чтобы с уверенностью сказать - лесное убежище последние десятилетия не использовалось в качестве жилища.
        Винтовая лестница, не прибиравшаяся, должно быть, с момента сдачи замка, в смысле, сдачи в эксплуатацию, наконец завершилась круглой залой, перегороженной не так давно кирпичной стенкой. Грубо сколоченная дверь отделяла почти не меблированную приемную от личных покоев местного криминального авторитета. У входа в апартаменты, на сундуке, покрытом рваной попоной, положив на колени боевой топор, сидел мрачного вида хмырь с человеческим лицом. Следы интеллекта никогда не искажали его угрюмые черты, но, должно быть, столь невыносимых усилий от караульного и не требовалось. Он молча смерил нас недружелюбным взглядом, зыркнул на ждущего у дверей Фуцика и, кивнув головой, вернулся к прерванному занятию - зашивать дратвой порванный сапог.
        - Пошевеливайтесь, бездельники! - недовольно прикрикнул чернокнижник, потрясая кулачишком перед лицом Ратникова. - Хозяин заждался, а он ждать не любит!
        - Это мы еще посмотрим, кто тут бездельник! - пробормотал Вадюня, недобрым глазом смеривая коротышку-чародея и не в меру хозяйственного стражника.
        - Что ты там язык распустил? - не унимался маг, должно быть, не расслышавший таившейся в речах моего напарника угрозы, но вполне ощутивший ее направление.
        - Дверку-то, мил-человек, отворите, - не давая скандалу и мордобою разгореться раньше времени, вмешался я.
        - Вот они, батька Соловей! - Фуцик склонился в поклоне, демонстрируя нам задний фасад. - Прибыли.
        - Пусть войдут, - скомандовал разбойничий вожак, и согбенная фигура мага распрямилась в повороте, заметно увеличиваясь в размерах.
        - Сюда заносите!
        Кабинет, или, вернее, парадные апартаменты чащобной "малины", нельзя было отнести к помещениям плохо обставленным, но и жильем это место назвать было трудновато. Оно больше походило на склад, заставленный в художественном беспорядке разнокалиберной мебелью, загруженный домашней утварью, заваленный коврами, кое-где развернутыми, а кое-где прислоненными к резным шкафам унылыми пыльными бревнами. Посреди всего этого великолепия за идеально чистым, без единой бумажечки столом восседал лохматый седеющий бородач с обвисшим овалом лица, которое, пожалуй, влезло бы не во всякий жбан.
        - Туда вон, - скомандовал он, указывая кивком головы на скамью, криво поставленную у стены.
        Мы поспешили исполнить его приказ, успев лишь шепнуть Оринке, чтобы она готовилась принять деятельное участие в веселье, как только оно начнется. Боюсь, подобное напутствие немного сказало едва пришедшей в себя кудеснице, но ни времени, ни способа поведать ей о наших планах, увы, не было. Поудобнее пристроив раненых на лавке, мы с Вадимом замерли в ожидании последующих команд, старательно разглядывая комнату, которая могла вскоре оказаться импровизированным полем боя.
        - Ну что торчите тут столбами? - рявкнул атаман, поднимаясь из-за стола и демонстрируя обтянутое бархатным камзолом чрево, способное вызвать счастливую улыбку на лицах пивоваров и производителей сосисок. - Вон пошли!
        - А-а-а, - потупив глаза, начал я, лихорадочно соображая, чем можно оправдать наше присутствие здесь, - деньги-то за провоз?
        Спасибо возчику- надоумил!
        - Я что, когда-то вас обманывал?! - громогласно напустился на меня громила, в негодовании потрясая лопатообразной бородой. - За нос водил? Обжуливал?
        - Так...
        - То-то же, что так! Ходи за дверь, печальник*, да там жди! С делами управлюсь, затем и о монетах речь пойдет. У, гужеед скаредный!
        * тот, кто печется, заботится о ком, о чем-либо.
        - Идем, идем! - едва ли не волоком потащил меня Вадюня.
        - Ну что такое? - недовольно буркнул я, когда мы с Ратниковым оказались в приемной. Даже не в самой приемной, а на лестнице.
        - Клин, ты просек, как этого волосатого бегемота зовут?
        - Ну, погоняло у него "Соловей", а как звать? - Я пожал плечами. - Да какая, к черту, разница? У меня по делу проходил один авторитет, у того и вовсе кликуха Жаба была.
        - Ну и что, повязал? - с какой-то нехорошей ухмылкой поинтересовался Вадим.
        - Не-а. Он в народные депутаты подался.
        - То-то и оно. По жизни выходит - зря гоношился. Вот и сейчас я тебе конкретно говорю - не суетись!
        - Да в чем дело-то?
        - Вникай сюда. Погремуха у дедугана - Соловей. А по сути он кто? - хитро прищурился Ратников.
        - Ну, бандит с большой дороги, налетчик. Что это ты вдруг загадками заговорил?
        - Клин, не тупи. Шурупай мозгами! Он не просто соловей. Он по жизнм Соловей-разбойник! Вникаешь?
        - Да ну, ты скажешь! - усомнился я в правильности диагноза.
        - Ну-ну, ободья гну! Ты перед тем как стрем попер, свист в ушах слышал?
        - Слышал, - с неохотой вспомнил я. - Отменный свист! Чуть из сапог не выскочил!
        - То-то же! Тут на фу-фу не возьмешь. К нему чисто подход нужен.
        - Предложение замечательное. Но, если честно, я, кроме как с размаху пудовой булавой, никаких других подходов к подобным тварям в первоисточниках не встречал. Может, тебе доводилось?
        - Я тоже не припомню, - сознался Злой Бодун.
        - Ладно. - Я махнул рукой. - Бог даст, на месте разберемся. А сейчас самое время связаться с Делли и начать массовые увеселения для паразитирующей части здешнего общества.
        Мы с Вадимом спустились еще на пару витков лестницы, чтобы не привлекать беседой внимание сапожничающего караульщика. Изображение в зеркале - волшебном средстве мобильной связи - пошло волнами и наконец стабилизировалось, давая мне возможность наблюдать ту самую, увешанную колокольцами тропу, по которой еще полчаса назад тащились повозки с ранеными. В тени одного из деревьев, прислоняясь к бурому, покрытому глубокими бороздами стволу, как ни в чем не бывало стояла фея, чуть поодаль виднелись наши верные транспортные средства. Как ни хитроумна была задумка разбойников с бесперебойной системой оповещения, тягаться с магическими способностями прирожденной феи им было не по чину.
        - У тебя всё готово?
        - Да, почитай, что, всё. Дело за малым.
        - Вот и славно, - улыбнулся я. - Тогда мы ждем от тебя сигнала и тоже начинаем.
        - Заметано, - с Вадюниной интонацией проговорила фея. И добавила: - Перышко вам в донышко.
        В ожидании обещанного сигнала мы замерли, стараясь полностью слиться с каменной стеной на случай, если кому-нибудь вздумается пройтись этим путем. Однако желающих, похоже, не было. Из арки выходящих на лестницу дверей второго этажа доносились приглушенные звуки буйного веселья. Уж и не знаю, чему, собственно говоря, радовались вернувшиеся из рейда разбойники. Может быть, тому, что большинству удалось сохранить головы на плечах, но, так или иначе, желания сбегать за атаманом явно не выказывал никто. Убедившись, что всё спокойно, я достал из-за пазухи наушник и начал прислушиваться к беседе разбойничьего вожака с пленными.
        - ...Вот любуюсь я, паря, твоей девкой, да сам себя и спрашиваю: "Какого рожна ты ей без головы сдался"? Оно, вестимо, ей всякие травы да наговоры ведомы, может статься, что и петушиное слово знает, со всякой тварью говорить может, да только ж смекни, коли тебе шелом не на чем носить будет, так ведь и целоваться с тобою не всласть. Как почитаешь, матрешка?
        Вряд ли термин "матрешка" подходил для такой хрупкой девушки, как Ориша. Но, памятуя о том, что словечко это происходит от горделивого "матрона", то есть госпожа, почему бы и нет?!
        - Да уж с головой, пожалуй, что и лучше, - согласилась кудесница. - А только на что мы вам сдались? Шли своим путем, никому поперек слова не молвили, зла не чинили.
        - На что сдались, то мне решать! Захочу - в жены тебя возьму, захочу - парням отдам. А коли по нраву мне придетесь, могу и с дарами отпустить. Тут надо мной короля нет, тут я сам всему государь.
        Разглагольствования батьки Соловья вызвали у меня невольную улыбку. Казалось, что во всех мирах, во все времена мелкотравчатая шантрапа в один голос вдохновенно исполняла эту песнь о собственной непомерной крутости. Как, однако, менялся их репертуар на первом же допросе!
        - Коли жить хотите, не артачьтесь. Что повелю, то и делайте! Стало быть, ты, кудесница, коль моих храбрецов заколдовала - так ныне расколдовывать пойдешь. И тех, кого дружок твой хладным железом ранил, тоже выходишь. И помни: коли что не так - не погляжу, что девица. А с тобою, сокол сизый, разговор и вовсе особый.
        - Да-да, особый разговор будет! - вслед за атаманским рыком донесся дребезжащий голос Фуцика.
        О чем планировали вести беседу скрытые от наших глаз ораторы, в общих чертах было ясно, и в интересах дальнейшей разработки возможных источников информации я бы, пожалуй, дал выговориться пресловутому батьке Соловью. Когда под седалищем печет, много чего сдуру начирикать можно.
        Но действительность не всегда согласуется с нашими желаниями. Звон ведерного колокола тревожным набатом разнесся над разбойничьим гнездом, проникая даже сквозь, каменную толщу донжона. Колокол звонил, не умолкая, как это бывает с электрическими звонками, когда вдруг западает кнопка. Переполошенный стражник, едва не натолкнувшийся в потемках на нас, хекая, взбежал по крутому подъему, спеша доложить переполошенному главарю суть происходящего.
        - Какого беса вы тут околачиваетесь, недоумки?! - увидав перед собой притаившихся возниц, рявкнул караульный.
        - А... это... - со слезой в голосе начал я.
        - Хвостней бы, - угрюмо растолковал суть нашего стояния Вадюня.
        - Вон пошли! Не до того! - послышалось уже с верхней площадки.
        Ну, не до того, так не до того - кто бы настаивал!
        - Батька! - Добежавший до отца-командира разбойник затараторил прямо с порога. - Там внизу такое деется!
        - Не томи, малый, толком говори! - встревоженно прогромыхал атаман. - Что еще за перезвон? Кто озоровать удумал?
        - Осмелюсь доложить, батька - грифоний детеныш.
        - Грифоний? - Здесь криминальный авторитет решил, вероятно, усиленно почесать затылок. - Велик ли?
        - Не то чтобы, - бойко отрапортовал очевидец. - Пожалуй, что до году.
        - Так отгоните к лешачьей бабке!
        - Никак. - Разбойник, должно быть, развел руками. - К колокольному языку заместо веревки какой-то упырь волчью плеть привесил.
        - Клянусь потрохами Симона Неньки, чтоб тебя его кишками удавили - сам плетей захотел?! Ай да молодцы, ай да хваты! Грифеныша убоялись! Тварь неразумная поперек дороги стала! - громыхал кулачищами об стол Соловей-разбойник. - Отогнать не могете - стрелами да копьями язвите!
        Я хмуро взглянул на Ратникова. Уж не знаю, что там фея прицепила к колоколу и почему теперь нашедшегося Проглота нельзя отогнать, но идея расстрелять его из луков нас вовсе не радовала.
        - Так... Это ж... - робея под грозным натиском, лепетал перепуганный бандит. - Там же ж два здоровенных грифона! Не иначе как он детеныш ихний. Ежели мы того мальца пораним - тварюки крепость-то по камешку раскатают! Они ж быков как семечки лузгают!
        - Фуцик! - взревел Соловей, в этот момент больше напоминая усевшегося на улей медведя.
        - Я! - предчувствуя, чем пахнет дело, пискнул маг.
        - Бери всех, кто стоит на ногах, и как хотите, отгоните прочь этих клятых тварей!
        - Так ить...
        - Ма-алчать! Я велю отогнать! Не то щас ка-ак свистану! Да шевелитесь, идолово семя, у меня от перезвона вот-вот башка треснет!
        Ясно различимый хлопок закрываемой двери утвердил меня в мысли, что приказ командира здесь выполняется точно так же беспрекословно и четко, как и в нашем мире.
        - Клин, - задумчиво проговорил Вадюня. - А в натуре, откуда грифоны?
        - Из лесу, вестимо. Может, Проглот оттого и скрылся, что родичей нашел? - предположил я.
        - Прикольно, - хмыкнул Ратников. - Может, чисто Делли позвоним, узнаем?
        - Ага. Самое время.
        Грохот ног на лестнице возвестил о приближении Фуцика и уже знакомого нам стражника. Мы с Вадимом по возможности максимально вжались в стены.
        - Пошли прочь отседова! - пробегая мимо, брякнул недоделанный чародей, не слишком, впрочем, заботясь о выполнении своего приказа.
        - Щас! - вслед ему глумливо проговорил Злой Бодун Ратников. - Шнурки поглажу! Ну что, Клин, как-то мы тут в натуре застоялись! Погребли, что ли, с паханом дружить?
        Человекообразный цербер в одном сапоге продолжал тыкать длинной иглой в кожаное голенище, невзирая на оглушительный трезвон, действительно грозивший свести с ума всякого, имеющего этот самый ум.
        - Ну? И чего? - хмуро взглянув на нас исподлобья и едва двигая губами, надменно кинул он.
        - Господин хороший! - делая изрядный шаг в сторону немногословного секретаря местного председателя разбойкома, проговорил Вадюня. - Типа, гражданин начальник, тут ваш шеф насчет баблонов грозился.
        - Чего? - Караульный даже оторвался от сапога.
        - Баблонов. - Между пальцев Злого Бодуна мелькнула золотая монета с профилем грусского короля Базилея. - Типа этого.
        Золотой кругляш описал дугу в воздухе и плюхнулся на пол в полушаге от хмурого невежды. Чуть левее его, то есть в стороне, противоположной правому кулаку Вадима Ратникова. Поэтому охранник был лишен возможности наблюдать стремительное движение этой кувалды к своему лицу. А вслед за этим и возможности наблюдать вообще что бы то ни было. Золотой блеск надолго померк в очах местного сотрудника частной охранной структуры.
        - Нокаут, - сухо констатировал я, даже не открывая счета. - Ну что, на три входим. Раз, два, три!!!
        Грубо сколоченная дверь слетела с петель, вернее сказать, влетела в атаманские покои вместе с петлями.
        - Руки за голову! Лицом к стене! Не двигаться, предъявить документы! - во всю мочь своей луженой глотки орал могутный витязь, высматривая, где же притаился головной недруг. - Это ОМОН!
        Мой друг явно насмотрелся дурацких сериалов, иначе вряд ли бы стал давать столь противоречивых указаний. Да и кому?! Оринка с гриднем, заткнув уши, сидели там же у стены, а Соловей-разбойник... Отчаянный лиходейский атаман раскачивался из стороны в сторону, обхватив голову руками и судорожно глотая спертый воздух.
        - Твоя работа? - Я повернулся к Оринке.
        - Не-а, - замотала головой она. - Это его от звону колокольного точно демона скрутило.
        Тут только я осознал, что, пожалуй, для одного сигнального колокола гул и перезвон действительно нереально сильны.
        - Сдаюсь, - нащупывая ворвавшихся бессмысленным взглядом, хрипло взвыл атаман. - Нычки ради, прекратите эту бесовскую панихиду!
        Вадюня, морщась от лавины невыносимых звуков, поглядел на меня удивленно, даже обиженно, и прокричал, едва не срывая голос:
        - Клин, я в натуре не врубился! Что - и всё? И никакого махача?!
        Глава 7
        Сказ о пользе бесхозяйственности
        Соловей-разбойник мычал, как буйвол, застрявший в кипящем гейзере. Цвет его лица из бурого стал зеленым, с отливом в синеву, и глаза смотрели примерно в область затылка. Не надо было иметь высокое звание полуденного светила медицины, чтобы понять, насколько он близок к обмороку.
        - Витек, а в натуре, че это его так поплющило? - заорал подурядник левой руки, опасливо глядя на разбойника.
        - А я откуда знаю? - Мой ответный крик был едва различим среди колокольного гула. - Сейчас у Делли уточним.
        Зеркало опять пошло волнами, спеша продемонстрировать нам жизнерадостно улыбающуюся фею. Похоже, сотрудница Волшебной Службы Охраны была вполне удовлетворена своей милой шалостью.
        - Делли! - завопил я, точно пытаясь докричаться до соратницы, минуя гладь волшебного стекла. - Что за грохот? Что у вас происходит?
        - Всё замечательно, - мило прощебетала фея, поворачивая зеркало. - Разве что-то не так?
        Скопившиеся у моста разбойники с луками и сулицами* пытались поразить резво носившихся взад-вперед по поляне громадных родичей нашего домашнего любимца. Не сказать, чтобы эти попытки были сколь-нибудь успешными, но, впрочем, и грифоны не проявляли особой агрессивности, похоже, от всей души резвясь и потешаясь над тщетными попытками защитников разбойничьего убежища.
        * род метательного копья.
        - Але! - Я для верности постучал пальцем по зеркалу, чтобы заставить повернуть его обратно. - Это что за зверинец? Откуда грифоны? Родня Проглота сыскалась?
        - Нет. - Возбужденная чаровница продемонстрировала рекламную улыбку, так что я готов был немедля купить ту же зубную пасту, которой пользуется она. - Это не грифоны. Это я ваших "ниссанов" к делу пристроила.
        - Что?! - взревел не на шутку возмущенный Вадим Ратников как раз в тот миг, когда заклинание личины перестало действовать. - Да ты че, в натуре, подруга?! Если эти раклы паскудные мне тут, не дай бог, хоть царапину ему на бочине сделают!..
        - Не сделают, - заверила чародейка. - Они ж все бывалые, знают, что стрелой грифонье тело разве что занозить можно. Вот и бьют в голову, всё норовят в глаз попасть. А головы-то у них как раз и нет. Так - обман зрения...
        - А-а-а! - успокаиваясь, протянул Вадим. - Ну, это круто! Чисто, улет! Ты рулишь! Слышь, это, а Проглот где? - внезапно встревожился он.
        - Да что с ним станется?! Волчью плеть треплет.
        Зеркальная поверхность отразила нашу, будь она неладна, неведому зверушку, которая, растопырив крылья, размахивая во все стороны длинными остроконечными ушами, самозабвенно терзала узколистую растительность - помесь вьюнка с лианой. К концу неизвестного мне ботанического казуса было крепко привязано нечто. Я присмотрелся.
        - Делли, что это у него в клюве?
        - Волчья плеть, - гордо повторила фея.
        - Непонятно, но здорово. А на конце?
        - Язык от колокола, - не меняя тона, возвестила она.
        - А что же тогда гремит?
        - Это запись.
        - Что? - выкрикнули мы с Вадимом одновременно.
        - Запись сигнального колокола, - радостно пояснила Делли. - Я ее тут немного смикшировала, наложила раз десять на самое себя с шагом интервала в две секунды и запустила через аудиосистемы ваших "ниссанов". Плюс, конечно, немного магии.
        Я живо себе представил это "немного магии" и молча развел руками. Частые посещения нашего мира оказали несомненное воздействие на восприимчивый интеллект феи.
        - А у вас что там воет? - в свою очередь поинтересовалась она.
        - Соловей, - отозвался Вадим.
        - Вы уверены? - В голосе чаровницы слышалось сомнение.
        - Кто его знает? - Я пожал плечами. - Если звук уберешь - постараемся уточнить.
        Между тем голосистый налетчик начал что есть силы биться головой об стол и много в том преуспел.
        - Делли! - скомандовал я. - Вырубай звук! А то певчая птичка сейчас когти отбросит. Он нам живой нужен!
        - Сейчас, - пообещала наша боевая подруга. - Только мост позади лиходеев сожгу, чтобы они назад не ворочались.
        Спустя мгновения яркая вспышка, осветившая бойницы, возвестила о том, что локализация стрелков успешно завершена, а вслед за этим колокольный звон стих, как срезанный.
        Соловей-разбойник лежал, уронив голову на столешницу, и лишь его загривок, вздымавшийся в немых рыданиях, свидетельствовал о том, что атаман еще жив. Лужа крови растекалась меж его разметавшимися по столу черными нечесаными космами, окрашивая их в бурый цвет.
        - Оришенька! - Я тревожно поглядел на обездвиженного фигуранта. - Детка, будь добра, проследи за тем, чтоб он не помер.
        - Да уж расстараюсь, - пообещала кудесница. - Оно ж, коли голову себе вовсе не расшиб, то, глядишь, еще и обойдется.
        - Сколько же времени займет лечение?
        Я встревоженно выглянул в оконце, чтобы оценить обстановку.
        - Ну так, это как считать, - растирая тонкими пальцами себе виски, проговорила Оринка. - Ежели кукушкиным веком мерить, то и не скоро. А так - до вечерней зари управлюсь.
        Начинавшие сгущаться вечерние сумерки предвещали скорое окончание дня и, хотелось верить, ночевку без очередных приключений.
        - Слышишь, Клин, - задумчиво глядя на усердно занявшуюся целительством кудесницу, задумчиво произнес Вадим. - Я типа схожу гляну, как там потерпевший себя чувствует. - Он ткнул пальцем в стену, видимо, подразумевая нокаутированного караульщика. - А то в натуре оклемается и начнет свинорубом размахивать. Так я его, того, чисто, к лаве примотаю. Не хрен ему попусту суетиться.
        - Действуй, - кивнул я, поворачиваясь к стременному и лихорадочно соображая, как теперь объяснить официальную версию нашего знакомства с Оринкой и, по сути дела, всё, происходившее в последние часы. Что и говорить, нападение, тем более столь массированное, на разбойничье гнездо должно было иметь серьезную мотивацию.
        Раненый гридень вытаращился на меня, не скрывая изумления. Пожалуй, количество неожиданностей, произошедших с ним за сегодняшний день, изрядно превышало обычный уровень.
        - Кто вы? - пожалуй, более простодушно, чем испуганно поинтересовался он.
        Вопрос, казалось бы, несложный, но непросто и ответить. Впрочем, как учили нас в школьные годы волшебные, правда - великая сила.
        - Моя фамилия - Клинский. Я - укладник крепкой стражи одного из урядов Субурбании. Какого - не важно.
        Взгляд стременного наполнился невольным почтением. В стране, где высокое и гордое имя мздоимца неслось, как знамя родины, где слово бессребреник означало неуча, рохлю и неудачника, чинопочитание впитывалось с молоком матери, сказками бабушки и ремнем отца.
        - А... он? - Спутник Оринки неуверенно кивнул в сторону опустевшего дверного проема, откуда слышалась довольно внятная брань Злого Бодуна Ратникова, пытавшегося разодрать на жгуты штаны, еще недавно прикрывавшие стражнику зад.
        - Он? - для проформы участливо осведомился я. - Нешто не признал?
        - Не-а, - сознался гридень.
        - Э-эх! - махнул рукой я. - Деревня Кацапетовка, Ухрюпинский уезд! Это же И.О. государя!
        - Кто? - настороженно переспросил юный помощник конюшего.
        - Короля Барсиада знаешь? - В моем покровительственном тоне звучало плохо скрываемое сожаление об ущербности познаний собеседника.
        - Ручкаться не пришлось, а видеть доводилось, - кивнул тот.
        - Так вот, ежели что вдруг, например, как сейчас, так он вместо него завсегда.
        Форма глаз стременного резко поменялась с круглой на квадратную.
        - А как сейчас?
        - Хреново, брат! - с чувством проговорил я. - Сам разве не чувствуешь? Но мы этим вплотную занимаемся.
        - Батька! Батька! - послышался с лестницы дребезжащий голос Фуцика. В этот миг от него веяло таким ужасом и паникой, словно незадачливый чудодей только-только выскользнул из лап Годзиллы, и тот неотрывно преследовал его по пятам.
        - Мост горит!!! Ба... - Крик души прервался, однако глухого стука нокаутирующего удара слышно не было.
        - Погоди-ка! - Я поднял вверх указательный палец, делая знак раненому гридню не говорить ни слова.
        В приемной было тихо, очень тихо. Что ж там такое? Я обвел глазами кабинет, заваленный всевозможным еще не конфискованным имуществом, в поисках того, что могло бы послужить каким-никаким оружием. Наверняка в этом помещении хранился личный атаманский арсенал, однако времени шарить по окрестным закромам совсем не было.
        За стенкой что-то тихо хрустнуло. То ли какая щепка попала под каблук, то ли пришли в движение слои годами не метенной пыли. А может... Маг, хоть и недоучка, всё равно остается существом опасным. Наверняка для защиты собственной шкуры у него в заначке имеется один-два пренеприятнейших фокуса.
        - Уродство! - лихорадочно выдергивая из штанов старый армейский ремень и наматывая его на кулак, пробормотал я. - Сейчас этот паскуда испепелит Вадюню, и сказка, мать ее за ногу, на этом окончится.
        За стеной вновь не было слышно ни звука. Я осмотрелся, прикидывая, куда шарахнуться от двери, если разбушевавшийся адепт тайных знаний начнет лупить молниями в дверной проем.
        - Ориша, подстрахуй! А-а-а! - Я с воплем бросился на помощь другу, но, похоже, не вовремя.
        Происходившее за стеной было точно срисовано с голливудского вестерна. Взъерошенный, потерявший где-то шлемак, Фуцик держал правую руку на отлете, медленно перебирая пальцами, словно играя на невидимом рояле. Он осторожно, шаг за шагом, описывал по комнате широкий полукруг, стараясь зайти с фланга стоявшему на одном колене Ратникову. Рука подурядника лежала на голенище сапога, и он очень внимательно следил за каждым движением противника.
        - А-а-а! - влетел в комнату я и едва успел рухнуть на пол. Вспышка, грохот и дым заполнили помещение. Я лежал, накрыв голову руками и опасаясь приоткрыть глаза.
        - Солнцелик великий! Что вы тут творите? Что еще за дым? - раздался над головой возмущенный голос Делли. - Точно дети малые, ни на минуту оставить нельзя!
        - А че я? - донесся до моего слуха обиженный бас Злого Бодуна. - Он типа первый начал! А я ж чисто в натуре ничего.
        Я оторвал лицо от грязного пола, негодуя по поводу своей дурацкой позы. Вадюня сидел на пятой точке у самой лестницы. В руке его красовалось нечто, при ближайшем рассмотрении сильно напоминавшее искореженную мурлюкскую волшебную палочку. Его противник оставался стоять на месте, гордо выкинув руку вперед с подобным же раздолбанным орудием между пальцев, но почему-то ярко-красный и неподвижный, как статуя.
        - Не, ну, в натуре он первый начал... - оправдываясь, сумрачно повторил И.О. государя.
        Делли обвела скептическим взглядом помещение, взмахом длинных пальцев разогнала висящий, точно грязная вата, дым и удивленно воззрилась на Фуцика.
        - А это кто?
        - Маг, - заверил ее я.
        - Вы уверены? - На лице феи появилось озадаченное выражение.
        - Во всяком случае, он так себя называл, - попытался как-то оправдаться я.
        - А почему он тогда красный?
        На этот вопрос ни я, ни Вадим не нашлись что ответить и только молча пожали плечами.
        - Ох-хо-хонюшки! Ну да ничего, разберемся на досуге, - обнадежила сотрудница Волшебной Службы Охраны. - Где там ваш Соловей-разбойник?
        Я молча показал на амбразуру дверного проема, за которым вовсю кудесничала Оринка. Делли заглянула в кабинет, удовлетворенно кивнула, оценив обстановку, и вновь обратилась к нам.
        - Ходить-то сами можете?
        - А че? - Вадюня с кряхтением начал подниматься с пола. - Типа рубилово намечается?
        - Не нарубился? - Фея саркастически хмыкнула.
        - Не, я чисто так.
        - Разбежались душегубы. Я как погнала на них грифонов - тут-то они врассыпную и прыснули. Так что рубиться не с кем. Ты мне, мил-друг, лучше поведай, какого года выпуска у тебя волшебная палочка... - фея чуть помедлила, подбирая слова, - ...была?
        - Слышь, ну ты типа загнула! Я ж почем знаю! Это фиговина из конфиската. Помнишь, когда мы на малиновой линии левый обоз с мурлюкской хренотенью стопанули? Там вот и разжился.
        - Странные в ней чары. Не должно было такого статься, чтоб живого человека в эдакого попугая изукрасило.
        - Раньше работала нормально, - произнес я, вспоминая, как одним движением чародейского жезла уменьшенного образца удалось мгновенно осветлить черную кошку, пытавшуюся было перебежать дорогу перед Вадюниным "ниссаном".
        - Что-то странное творится, - вздохнула Делли.
        - О-о-о! - раздался из кабинета глухой, но вполне различимый стон. - Воды!..
        - Ишь ты, запела пичуга окаянная! - В глазах чародейки мелькнул недобрый огонек, увидев который невольно вспоминаешь, что любезная красавица одним движением может не только развязать язык, но и завязать его в тугой узел. - Пожалуй, Виктор, стоит с ним потолковать, покуда он вновь в силу не вошел.
        Соловей-разбойник сидел всё за тем же столом, покачиваясь из стороны в сторону, недоуменно обводя непрошеных гостей обалдевшим взором.
        - Вы кто?
        - Вопросы здесь задавать буду я! - Мой голос, по идее долженствующий выражать суровую непреклонность, несколько потерял грозное звучание среди наваленных ковров, сундуков и прочей рухляди. - Полагаю, не нужно объяснять, что положение ваше может считаться безнадежным, если, конечно, вы не оправдаете нашего доверия полным раскаянием и чистосердечным сотрудничеством со следствием.
        Временами подобное введение, я бы даже сказал, предисловие к допросу, срабатывало вполне успешно. Однако на Соловья-разбойника услышанное произвело не большее впечатление, чем сообщение о прошлогодних ценах на бензин в Республике Конго. Не говоря ни слова, он тупо обводил взглядом оперативно-следственную группу, ожесточенно пытаясь уразуметь, как докатился до жизни такой.
        - Эк башка-то раскалывается! - хмуро пожаловался он.
        - Слышь, ушлый хмырь, - похоже, вполне искренне возмутился Вадим. - Делов наворочал, а теперь на больничку закосить решил?! Крути его, Клин! Это он под придурка чисто канает!
        - Это я под придурка канаю?! - Мрачная окровавленная физиономия хозяина здешних мест приняла было свирепое выражение, и щеки, свисавшие пустыми кошелками, начали наполняться воздухом.
        - Не надо свистеть, - тихо шипя, прошелестела Делли. - А то ведь голова от боли и расколоться может, не хуже, чем от Светозаровой палицы.
        - Ишь, что припомнила! - потухая на глазах, пробормотал мордоворот, вовсе не радуясь силе профессиональной памяти сотрудницы Волшебной Службы Охраны. - Не стращай! По малолетке дело было. Сглупил, не на того наехал... А нынче я гулевой атаман, и кто мне дорогу заступит - долго не проживет!
        - Да он никак, паскуда, угрожает! - возмутился Ратников, прикидывая в уме, чем можно заменить двухпудовую булаву своего названого брата.
        - Гражданин Соловей! - вмешался я. - На вашем месте я бы не стал делать попытку запугать следствие. Вина ваша доказана, и за один только разбой на большой дороге вас уже можно четвертовать. А уж нападение на государева мздоимца, это и вовсе на колесование тянет.
        - Как честной суд решит, - мрачно отозвался разбойный атаман.
        - По вашему делу суда не будет, - нежно заверил я. - Будет военный трибунал в его лице. - Я кивнул на Вадюню. Лицо Вадюни немедленно приняло возбужденно-радостное выражение, несовместимое с гуманизмом.
        - Это еще почему?! - уже во весь свой зычный голос проревел подследственный.
        - Да потому, - вдумчиво начал я, - что господин И.О. государя, - я кивнул на разминающего молотообразные кулаки витязя, - так решил. Не правда ли?
        - Ну, типа того, - отозвался недавний подурядник левой руки.
        - Да ты что буровишь? Да ты знаешь, кто за мной стоит?
        - Не знаю, - честно сознался я. - Но очень хочу выяснить.
        Соловей-разбойник осекся, понимая, что сболтнул лишнее.
        - А вот молчать не надо. Для вас же хуже, - продолжал настаивать я. - Нас как раз интересует, кто заказал вам утреннее нападение на кортеж Юшки-каана, зачем ему это было нужно и где этот государственный преступник. Вы ведь, я полагаю, не дурак, сами должны понимать, что такие дела числятся среди злоумышлении против государства и божьего порядка. Итак, я жду ответа, где этот злодей-душегуб таится?
        - Знать не знаю, - внимательно рассматривая пустой стол, огрызнулся гулевой атаман.
        - Запираться глупо. - Я покачал головой. - Сейчас только от вас зависит, посадят ли вас на кол, точно пугало, или же, принимая во внимание помощь следствию, вы пойдете по делу свидетелем.
        - От того, кого вы ищете, идти-то, может, и идут, да только далеко не уходят, - вздохнул батька Соловей. - Потому как ноги из задницы выпадают.
        - Это всё только слова, - отмахнулся я. - Если вы проявите должное благоразумие, то будете включены в программу защиты свидетелей. Вам будут предоставлены дом, охрана, средства к существованию. Всё это, если пожелаете, в другой стране. Если же нет, - я развел руками, - Нычка свидетель - я сделал всё, что было в моих силах. Решайте сами, но помните, с вашим малахольным фокусником я бы не стал даже разговаривать, его бы колесовали на месте. Но вы не производите впечатления законченного идиота. Думайте! Пока что ваше спасение в ваших руках. Заказчика мы всё равно найдем, но вам, после того как на дыбе хрустнет ваш хребет, от этого будет ни холодно, ни жарко.
        Молчание затягивалось, и я лихорадочно обдумывал новые доводы, способные обтесать несговорчивого разбойника до применения средств "реалистичного устрашения".
        - Задавайте ваши вопросы, - мрачно процедил криминальный авторитет, наконец прерывая затянувшуюся паузу.
        - Итак, имя и прозвище вашего хозяина?
        - Не ведаю, - со смаком проговорил Соловей-разбойник.
        - Клин! - Кулак И.О. государя опустился на столешницу сантиметрах в пяти от физиономии допрашиваемого. - В натуре этот свистун нас за фраеров держит! Я тебе по жизни говорю...
        - Правду баю, - сквозь зубы процедил хмурый атаман. - Не то что имени и прозвания не ведаю, а и лица в жисть не видал.
        - Угу, - с тяжким вздохом кивнул я. - Не был. Не участвовал. Не привлекался. Значит, всё-таки решили запираться. Зря, абсолютно зря. Следствию доподлинно известно, что сегодня, около полудня, сразу после нападения вот на них, - я кивнул в сторону стременного, - вы имели разговор с заказчиком. Как вы понимаете, разговор прослушивался. Он запротоколирован и подшит к делу. Так что мы можем обойтись и без вас. Если вы действительно считаете, что быть разодранным четверкой коней лучше, чем жить в тихом месте...
        - Я всё как есть сказываю, - угрюмо прервал мои увещевания Соловей. - Говорить - было дело, говорил. И не токмо ныне. А ведать, кто да что, - не ведаю.
        - Поясните, - напрягся я.
        Страхолюдный пленник обвел глазами внимательно слушающую публику, набрал полную грудь воздуха и с шумом выдохнул, поднимая осевшую на мебели пыль.
        - Стало быть, как дело-то было. Давно, еще в былые годы, до короля Барсиада, озоровал я на старом тракте, что из Торца Белокаменного в Елдин-град ведет. Силушка у меня и тогда уже водилась немалая, от свисту у коней ноги подгибались, люди с седел точь-в-точь снопы валились. Ну, известное дело, коли медок хлебать, так большой ложкой! Удумал о себе много чего. Всякую сторожкость потерял. Вот сижу как-то на дубах заветных в засаде, поджидаю купчину переезжего али путника с богатой поклажей. Вдруг, глядь - витязь на коне, зерцало на нем золотым огнем так и пышет. Шелом - не простой железный колпак, а еловец с личинною. Меч - харлужник.
        Соловей-разбойник отрешенно махнул рукой:
        - Одно слово, как есть справный витязь. И надоумила ж меня нелегкая свистануть ему!.. - Новый тяжкий вздох возвестил о том, что события давно минувших дней очень ярко отложились в памяти разбойника. - Ну, я, стало быть, свистанул, а он только к конской шее приник, да затем со всего маху швырь в чело мне булавой. Да так, что и не знаю, как токмо жив остался! Сверзился наземь с дуба, дух из меня вон. А витязь аркан мне на ноги привязал да за собой в Елдин-град приволок.
        - Это Светозар Святогорович был, - пояснила фея.
        - Он самый, - со вздохом подтвердил Соловей-разбойник, прикладывая лапищу к голове, вероятно, к тому месту, куда пришелся удар палицы. - Выходили меня лекаря на пагубу злую. Едва в колодках опосля того не сгнил. С тех пор громких звуков не выношу. Голова, точно наковальня под молотами. Бывало, свистнешь всего-то вполсилы, опосля день башкою маешься... Словом, приволок меня витязь в Елдин-град на аркане. Ему хвостней полную шапку отсыпали, а меня продали в услужение к кобольдам в подземные храмины. Три года тачку катал, Солнцелика не видал. Думал, уж совсем конец мне придет. А только как-то ночью разбудил меня стражник и поволок в какую-то черную-черную комнату. Такую темную, что и носа своего не разглядеть.
        - А там на черном-черном столе черный-черный гроб?! - радостно предположил Вадюня, не слишком, видимо, заботясь о поддержании величественного имиджа исполняющего королевские обязанности.
        - Ничего такого в помине не было, - нахмурился Соловей-разбойник. - А и было бы, я б не узрел. Стражник меня в ту комнату впихнул, дверь на засов, и поминай как звали! Ну, думаю, всё - смертушка моя пришла! Ан не-ет! Вдруг глас из мрака: "Ну что, Соловей, как оно, во глубине земли? Сладко ли?" Ну, вестимо, что не сладко. А глас далее вопрошает: "Желаешь ли вновь на волю?" Я в ответ: "Желать-то желаю, да чем за то платить надобно?" А мне, стало быть: "Плата с тебя будет - верная служба, да от добычи десятина. А за ту службу я тебя от всякой напасти уберегу".
        - Прикинь, Витек, кто-то здесь солидно крышует! - Я молча кивнул.
        - При таких-то делах и толковать не о чем! Имя у меня уже звонкое было. Силушки не занимать. Как не согласиться? Тут голос исчез, а затем стражник меня в барак поволок. Я было подумал - что за шутка такая. А поутру вывели колодников под землю идти, всех опустили в клеть, а про нас точно забыли.
        - Про кого это "про нас"? - уточнил я.
        - Про меня и про Фуцика. Мы с ним одной цепью скованы были. Стражник вроде как по нужде отлучился, а мы, глядь - калитка не заперта! Мы туда. У стены коновязь, у нее два коника. У одного из них на спине переметная сума, а в ней - на тебе! Одежа, по сотне хвостней на брата, ключ от скрепов наших и волшебное зеркальце. Так-то! И, стало быть, лишь я зеркальце в руку взял, оно волнами пошло, да не высветлилось, а только вновь оттуда знакомый глас слышится. И надо сказать, глас - ни мужской, ни женский, точно и не людской вовсе. Точно зверь дикий человечьи слова молвит.
        - Всяко бывает, - буркнул Злой Бодун, вспоминая встречу на лесной тропе с Коло Шаровая Молния.
        - Взял я, значит, зеркальце, - повторил Соловей, - а оттуда речь человечья. Мол, я уговор соблюл, и ты ж, смотри, не оплошай. С тех пор уж немало лет минуло, а таких дел, как нынче, прежде не случалось.
        - Понятно, - кивнул я, хотя, честно говоря, это было неприкрытой ложью. Ничего понятного в деле пока не намечалось. - Стало быть, вы своего хозяина не видели и не знаете?
        - Истинная правда, - вздохнув, согласился злосчастный лиходей.
        - Но он-то вас через зеркало видеть может? - предположил я.
        - Вестимо, может. А то как?
        - Угу. Вот и славно. Стало быть, сейчас вы свяжетесь с хозяином и сообщите ему, что поймали Юшку-каана. Делли, ты сможешь навести образ Юшки на господина стременного. - Я кивнул на спутника Оринки. - Надеюсь, вы согласитесь нам помочь?
        - Отчего ж не помочь благому-то делу?
        - Стань передо мной ровнехонько, - внимательно осматривая гридня, проговорила фея. - В самый раз будет!
        - Вот и отлично. Вот и хорошо. Скажете, что тот Юшка-каан, который нынче в Елдин примчался, - подложный, Фуцикова работа. А этот - что ни на есть истинный. И чтобы передать эдакую птицу, вам нужна личная встреча. Всё понятно?
        - Уж куда яснее, - вяло огрызнулся Соловей-разбойник. - Да только...
        - Выполняйте, - резко отчеканил я.
        Глава 8
        Сказ о встрече с неизведанным
        Проглот валялся на спине и удовлетворенно курлыкал. Первый раз, когда я увидел подобную картину, я никак не мог сообразить, каким образом этому совершенному боевому организму удается кататься по земле, не повреждая крыльев. Однако приходилось констатировать, что творец вполне успешно справился с задачей. Получившийся образец гибридной твари оказался не просто живучим и вполне приспособленным к этому миру, но, я бы даже сказал, не лишенным изящества.
        Сейчас грифон блаженно отдыхал, растянувшись в зеленой мураве, подставляя для дружеского почесывания розоватое брюхо, проглядывавшее сквозь песчано-желтую шерсть. В лапах животины, точно призовой венок, красовалось диковинное растение, которое я уже имел возможность наблюдать по ту сторону зеркальной глади.
        Мои познания в ботанике и в школьные-то годы с трудом можно было признать средними. А сейчас и вовсе из всяких дикорастущих объектов флоры, не считая, понятное дело, знакомых с детства деревьев, цветов и садово-огородных культур, я мог гарантированно опознать только сурепку, и то лишь потому, что таково было прозвище нашей школьной учительницы ботаники.
        Так что ни вид этой лианы, усеянной какими-то кокетливыми завитками, ни ее местное название - "волчья плеть" - не говорили мне ровным счетом ничего. Одно было понятно даже без лекций о происхождении и произрастании этого ботанического экспоната - любой, кто попытался бы отобрать у Проглота его трофей, был обречен на неудачу и, вероятно, ощутимые телесные повреждения.
        Возчики, наблюдавшие беззаботные игры нашего грифона, нерешительно жались у телег, опасаясь чесать подставленное брюхо и старательно удерживая на месте своих до недавнего времени смирных лошадок, ничуть не обрадованных соседством опасного зверя.
        Когда началась заваруха с колокольным звоном, крепкие житейским умом селяне, быстро сообразив, что оказались в ненужное время в ненужном месте, старались держаться тише воды, ниже травы. Теперь, лишь только грохот, лязг оружия и пожар стихли, их вдвойне, а может, и втройне, заботил вопрос о том, как бы получить причитающуюся оплату и убраться отсюда подобру-поздорову.
        Ночная тьма, вплотную, подступавшая к воротам замка, похоже, их ничуть не останавливала. Вероятно, дорога отсюда к родимым очагам была ими давно освоена. Но желания - желаниями, а отсутствие моста - факт, который не объедешь. Если ты не фея и не грифон, перелететь через ров, а тем более преодолеть его на возу - никаких перспектив. Поэтому недовольная вынужденным простоем публика, раздраженно переговариваясь, ожидала явления победителя, чтобы предъявить ему финансовые и все прочие возникшие претензии.
        Появление на крыльце Соловья-разбойника в нашем сопровождении было встречено таким недобрым гулом, что даже Проглот ошеломленно вскочил на ноги и угрожающе захлопал мощными крыльями. Пленник обвел столпившихся возчиков брезгливым взглядом и криво усмехнулся.
        Задуманная операция пока развивалась вполне успешно. После дополнительных настойчивых увещеваний вошедший в раж разбойник героически описал своему неведомому благодетелю, каким образом ему удалось пленить окруженного войском каана. Как хитроумный Фуцик, приняв вид именитого пленника, увлек за собой кортеж, чтобы в нужный момент исчезнуть и оставить с длинным носом "голубых хряков".
        Скрытый во мраке заказчик, вероятно, удовлетворенный окровавленным псевдо-Юшкой, назначил встречу в предутренний час в лесу, близ стен Елдина. Я хмурился, чтобы скрыть ликование. Это была уже не ниточка, это был канат, якорный трос, аккуратно выбирая который, в конце концов, можно достать то, что спрятано в глубине.
        Чувствуя близость разгадки, я торопился покинуть лесное убежище, тем более что не ровен час сюда могли нагрянуть толпы разбойников, призванные на помощь бежавшими из-под стен собратьями. Однако взволнованная происходящим бригада местных биндюжников, похоже, вовсе не была настроена выпускать кого бы то ни было без оплаты по счетам. Конечно, при большом желании мы вполне могли удалиться из лесного замка, не спрашивая чьего бы то ни было согласия, но зачем устраивать побоище там, где можно разойтись миром.
        Пока я раздумывал над убедительными и в то же время не кровопролитными доводами, Вадюня шагнул вперед и, подняв в повелительном жесте руку, провозгласил:
        - Мужики! Я вам конкретно говорю, как И.О. нашего крутого и наваристого короля, вы чисто свободны!
        От телег послышался невнятный ропот. Должно быть, крепостная зависимость на этот час была давно отменена. Однако сия новость еще не докатилась до подурядника левой руки Уряда Коневодства и Телегостроения.
        - Ша, народ! - перекрыл нестройные голоса возниц мощный бас Ратникова. - Я типа не понял, че за галдеж?!
        - Ездку делали, платить кто будет? - послышался "голос из зала".
        - Да всё путем, базара нет, - заверил Вадюня. - Всё, что здесь нароете, - ваше! Конкретно дарю.
        Крики одобрения, которыми были встречены последние слова, подтвердили, что возницам доподлинно известно чего, где и сколько искать в хранилище разбойничьей добычи.
        - Но тока ж вы типа прикиньте. Мы щас натурально отсюда валим, а дальше как хотите, так и крутитесь!
        Вдохновенная речь моего друга утонула в нестройном шуме благодарственных выкриков. Никогда еще его ораторский пыл не вознаграждался столь бурным припадком народной любви. Сообщение, что замок отдается на разграбление, было воспринято с тем же энтузиазмом, с каким встречают выстрел стартового пистолета замершие в напряженном ожидании бегуны.
        - Угу! - глядя на опустевший двор, кивнул я. - Можно отправляться в путь. Кстати, Делли, - я поглядел на синебоких скакунов в привычном уже для этого мира виде, ожидавших появления хозяев, - а мы-то как без моста обойдемся?
        - Да ну! - отмахнулась фея. - Ты что же думаешь, я их сюда вручную волокла? У меня с собою скатерть-дорога. Какой еще мост тебе нужен?
        - Проглот, морда негодная! - с деланной суровостью прикрикнул я. - Бросай траву, мы уезжаем!
        Валявшийся возле замерших скакунов грифон навострил уши, вскочил на лапы, но, похоже, с зеленой веткой и не подумал расставаться.
        - Это ж волчья плеть! - удивленно покачала головой Оринка, словно поражаясь нашей дикости в столь банальных вопросах. - Он ее нипочем не бросит.
        Мы ехали неспешным шагом. Конь Юшки-каана, как бы ни был он хорош, не мог поспеть за волшебными жеребцами нашей конюшни, а кроме того, мнимый глава Союза Кланов был вполне реально ранен, и хотя раны, как выяснилось, не представляли особой опасности, раструсить бедолагу стремительной ездой было нежелательно.
        - Грифон волчью плеть ни за что не бросит, - вещала Оринка. - Промеж них закон такой положен: кто таковое растение отыщет, непременно его из земли должен выдрать да в гнездо притащить.
        - В гнездо? - покачал головой я, прикидывая, как далеко, должно быть, находится отчий дом несущейся рядом с синебокими жеребцами зверушки. - Это почему ж так?
        - Так ведь каждому ведомо! - вновь подивилась моей дремучести кудесница. - Волчья плеть черных волков прочь отгоняет. А эти самые твари как есть первые враги грифонов. Всё норовят малых детенышей из гнезда исхитить.
        - Не доводилось ничего о них слышать, - честно сознался я, не слишком, впрочем, прислушиваясь к речам сидевшей за моей спиной спутницы. - Серых видел, а этих...
        Куда больше меня сейчас волновала предстоящая встреча, неведомый хозяин Соловья-разбойника и его не слишком обычная манера действовать. Кем бы ни оказался обладатель таинственного гласа из темноты, ему доподлинно было известно, когда и откуда будет возвращаться в столицу Юшка-каан. А уж если он и засаду на пути главы Союза Кланов успел подготовить, то, стало быть, ему и об исчезновении короля Барсиада было известно одному из первых. Вполне возможно, что и к самому его исчезновению этот тип имеет непосредственное отношение. С чего бы ему иначе пытаться залучить в свои объятия столь высокопоставленного гостя. Охота на претендента - забава небезопасная.
        - ...Самой мне черных волков видеть не доводилось, а кто их узрел, те от страху дрожи унять не могут да слово молвить боятся. Слышала, что ростом они с человека, глаза как плошки, шерсть черная, а при луне полной отливает серебром, совсем как дорожка на воде. Идут всегда стаей, и всякий, будь то зверь или человек, пред ними замертво валится.
        - Так уж и валятся! Откуда ж, интересно, этакая напасть взялась-то? - хмыкнул я.
        - Доподлинно мне о том неведомо, - извиняющимся тоном предупредила Оринка, - а только деда сказывал так.
        В ту первую ночь, когда тонкая царапина горизонта впервые отделила сушу от неба, из ужаса изначальной бездны явилась сюда стая. И тот, чьей волей сотворился этот мир, увидев ее, вознегодовал, ибо не была она частью замысла его, и не было ей места в сотворенном мире. Он метал в стаю огненные копья, от которых дрожала земля и раскалывалось небо, но черные волки продолжали свой путь, не устрашенные и неустрашимые, ибо не был еще рожден страх на этой земле. Шли они, безмолвные, как та неизреченная бездна, из которой они явились. Черные волки были первыми, вступившими в этот мир. Они пришли в него, не ведая и не спросясь замысла Творца. Безмерный хаос дышал им в спину, точно рожок охотника, мчащегося вдогон по кровавому следу. Никто не скажет, сколько их было, сколько пало под разящими ударами огненных копий, но всякий из них, кто выжил, узрел воочию и мощь, и бессилие Творца. Стая первая исказила предвечный замысел, войдя в этот мир. С тех пор он изменился, а от того изменения пошли и иные. И превращениям этим нет ни числа, ни имени. Откуда пришли они? - спросишь ты, глядя, как полная луна заливает
обманчивым светом великую бездну. Где следы их? Желтые глаза Великой Стаи пристально следят за тобой, и вечен ее путь, ибо вечна сила, лежавшая в начале начал.
        - Странно, - отвлекаясь от своих мыслей, покачал головой я. - Бездны, творцы, огненные копья... А воруют детенышей грифонов? - Оринка насупилась.
        - Это древнее сказание. Моему деду его дед поведал, а то был знаменитый дед Бабай, который одному каану предсказал, что его дохлая лошадь укусит! С тех пор-то, - вздохнула девушка, - мы неотлучно в лесу живем.
        Я не нашелся, что ответить на ее слова, но, к счастью, затягивающуюся паузу прервал зычный голос Вадюни:
        - Слышьте, я типа просек, с каких болтов Фуцик в красное ударился!
        - Ну-ка, ну-ка! - заинтересованно поторопила его фея.
        - Мы когда первый раз в Елдин под конвоем ломились, нам толмач по ушам тер, что типа есть тут две шоблы. Одна, стало быть, Юшки, другая - этой метелки, как там ее?..
        - Вихорьки, - вставила фея.
        - Точно. - Злой Бодун согласно кивнул. - А еще типа подполье, которое против всех.
        - Красные демонята, - негромко вставил стременной.
        - Так я и соображаю. Может, у Фуцика конкретно высветилось его краснодемонятческое нутро? А что, все сходится: секреты всякие, голоса там, побег с каторги. Я помню, когда у нас красные к власти ломились, они тоже по банкам шерстили, эксы* устраивали.
        * экспроприация, ограбление.
        - Неужто Симон Ненька на такое-то пошел? - ошеломленно выдохнул приближенный Юшки-каана. - Хотя, прямо сказать, отчего бы и нет. На то они и демонята.
        - Симон Ненька? - ухватился я за новое имя. - А это кто таков?
        - Поговаривают, есть такой. Все демонята его как отца родного чтут.
        - Ну что? - Я обратился к путешествующему в нашей компании разбойнику. - Не вспомнил? Не Симон Ненька твоего пахана кличут?
        - А как бы ни кликали, мне с того что за корысть? - недовольно буркнул Соловей. - А только посредь ночи я б его ни за что звать не стал.
        - Ну-ну, не пугай! - осадил я пленника. - Пуганые. - Соловей только презрительно хмыкнул в ответ и угрюмо впялился безразличным взором в проплывающий мимо пейзаж.
        - Версия красивая, - похвалил я напарника, и тот от удовольствия широко расправил плечи. - Но есть одна закавыка. Красные демонята сидят в подполье и воюют против всех. А здесь таинственный некто обещал Соловью реальную крышу и круто ее держал в течение нескольких лет. Причем ни понтов, ни распальцовки, ни другой блатной шелухи. Всё тихо, чинно, благородно. Банда в полторы сотни рыл трусит большак, точно золотоискатель свой лоток, а такое впечатление, что никому до этого просто дела нет.
        - Оборотни в погонах! - трагическим шепотом проговорил Ратников.
        - Кто-кто? - насторожилась Делли.
        - Не важно, - отмахнулся я. - Монстры. Меня в этой истории другое напрягает: нечеловеческий голос.
        - Может, какой дракон решил на нас войной пойти али еще нечисть какая?
        - Нужны вы дракону, как на хвост пропеллер! - желая блеснуть познаниями в прикладной драконологии, заверил субурбанца Вадим. - Если хочешь знать, то весь этот базар на тему кровожадных драконов - чистой воды фуфло!
        - Что? - не пытаясь скрыть недоумение, переспросил гридень.
        - Предрассудки, - кратко перевел я.
        - Знавали мы тут одного дракона... - не сбавляя напора, продолжил Вадюня.
        - Скорее всего это всё же не дракон, - оборвал я речь напарника, продолжая развивать свою мысль.
        - А кто? - обиженно надулся тот. - Типа черный волк?
        - Типа вряд ли. Скорее всего это всё же человек. Возможно, маг. Здесь сказать трудно. Но есть одна мелкая зацепка. Возможно, заказчик скрывает голос потому, что он слишком хорошо известен.
        - Певец, - хмыкнул Злой Бодун.
        - Или ярыжка? - предположил стременной.
        - Да, уж лучше, - я махнул рукой, - сам король Барсиад II, скажем, решил пополнить казну.
        - А сейчас, выходит, типа сам себя похитил?
        - Отчего же, - продолжал я отстаивать право на жизнь своей абсурдной версии. - Предположим, награбил по самое не могу, а теперь решил сходить в народ, выяснить, не осталось ли еще чего полезного, что можно,прихватить.
        Стременной поглядел на меня не то перепуганно, не то дико. Подобные речи для него звучали не просто кощунством, а полным богохульством.
        - Ну-ну, шучу, - улыбнулся я. - Мудрый король Барсиад решил лично удостовериться, как живется простому народу, и не тиранят ли его попусту государевы мздоимцы.
        Тут уже на меня дико воззрился Злой Бодун.
        - А этого витязя вместо себя оставил Исполняющим Обязанности, но об этом я тебе уже сказывал. Титул у него - И.О. государя. Так что прошу любить и уж во всяком случае жаловать.
        Стременной почтительно склонил голову, хотя, казалось, мои слова его не слишком убедили.
        - Поэтому, - продолжил я, возвращаясь к обладателю загадочного голоса, - следует искать известного могущественного человека, которому давно не по нраву государь и его окружение.
        Горизонт неумолимо светлел. Вдали меж темными зазубренными пиками сосен виднелась широкая серебристая полоса реки Непрухи. Девять толстенных дубов, сошедшиеся в круг на вершине холма, образовали величественную корону, словно древний лесной государь силою чар обратился в этот холм и прилегающие к нему земли. Устроившись на его темечке, мы нетерпеливо ждали появления мистера Икс местного криминального мира, который, судя по затягивающейся паузе, не так страстно желал встретиться с Юшкой-кааном, как пытался в том убедить Соловья-разбойника.
        Дорога, ведущая к городским воротам, была видна отсюда, как на ладони, но кроме крестьянских возов с провизией, которые неспешно потянулись к столице в предрассветный час, на ней не было ничего, стоящего внимания.
        - По-моему, нас тривиально прокинули, - закрывая ладонью распахнутый зевотой рот, недовольно проговорил один из охранников Юшки-каана голосом Вадима Ратникова.
        - Вряд ли, - с моей интонацией отвечал ему второй разбойник. - Ну-ка, - я повернул коня к стоящему посреди поляны Соловью-разбойнику, - может, вы от головной боли своему шефу пароль какой забыли сказать?
        - Ничего я не забыл, - грубо отрезал гулевой атаман, чувствуя себя в лесу куда увереннее, чем в каменных палатах. - Я ничего не забываю. А только не приедет хозяин. Я о том пытался сказывать, да вы не слушали.
        - Это почему же не приедет? - вкрадчиво начал я.
        - Стреляного воробья на мякине не проведешь. Коли и впрямь он из первачей, с него обязательно станется послать верного человечка в палаты Юшки-каана да вызнать всё до малости - Фуцик там в чужом обличье али кто другой?
        - Может, так, а может, нет, - покачал головой я. - Чтобы кого-то к Юшке-каану посылать, ему вас в измене следует заподозрить, а оно вроде бы не с чего.
        - Звучит-то гладко. - Соловей-разбойник запустил пятерню в темные космы. - Да только за те годы, что я под хозяином стою, он завсегда что сказал, то сделал. Коли сюда не явился, то, стало быть, и не думал идти.
        - Да мало ли, - вмешался в наш разговор Вадюня. - Так прикинуть - и короли у вас чисто не каждый день в тумане тают.
        - Не придет он, - вновь покачал тяжелой головой низложенный вожак голодной стаи.
        - Ладно. - Я махнул рукой. - Ждем десять минут. Если клиент не появляется, засаду можно снять. Направляемся в Елдин.
        - Э-э-э... нет! - Возмущенный заложник политических страстей упер руки в боки, всем своим видом давая понять, что в столицу Субурбании его можно залучить только силком. - Уговор каков был? Я вашу брехню... то есть волю, от слова до слова в зеркало сказываю, на место вас привожу и, коли что, за вас стою. А вы мне за то в иных краях - домик в тихом месте, крепкую сторожу да жабсов на бестужную старость.
        - О жабсах речи не было... - начал я.
        - Заря зазря заряд взирая...
        - Уши затыкайте! - что есть мочи завопила фея. - Переплутень!
        Уж кому-кому, а нам с Вадимом дважды повторять надобности не было. Еще не успели отзвучать слова нашей соратницы, как ушные отверстия были заблокированы так надежно, словно ценная информация, влетевшая в одно из них, ни под каким предлогом не должна была вылететь через другое. Выполнить команду феи - лишь минимальная предосторожность при встрече с безобидной в общем-то тварью, которая, по странной прихоти предвечного Творца, обладала не только человеческим лицом и туловищем облезлой дворняги, но и замечательным бархатистым голосом, имеющим к тому же дивное свойство завораживать всякого невольного слушателя.
        Никто бы, пожалуй, не решился обвинить Переплутня в злонамеренности. Вещать странным верлибром для него было так же естественно, как дышать. На его беду, всякий, услышавший складные бредни, помимо воли шел за ним, не в силах оторваться, не ведая ни сна, ни отдыха. Покуда не падал с ног от усталости.
        Вот и сейчас, точно выводок утят за мамой-уткой, за гордо вышагивающим Переплутнем тянулось человек десять, одетых в буро-зеленые плащи поверх кожаных гамбизонов.* На лицах слушателей крупными буквами был написан неземной восторг от услышанного. В отличие от нас они не успели заткнуть уши.
        * толстые куртки из воловьей кожи, надевавшиеся под доспех.
        Чтобы заглушить речитатив Переплутня и не дать звукам его нелепых речей достигнуть сознания, каждый из нас во всю мощь горланил первое, что пришло ему в голову. Лично я, например: "Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам". Всякая конспирация была отброшена напрочь. Выйдя на полянку меж девяти дубов, Переплутень наткнулся взглядом на Делли и, узнав старую знакомую, принялся самозабвенно толкать речь, стараясь довести до сведения выбранной жертвы свою интерпретацию последних новостей. Комментарии Переплутня весьма причудливы, но порой небезынтересны.
        В прошлом году мы уже имели возможность убедиться, что при недюжинном таланте образного анализа бессвязные вирши этой человекоподобной собаки являются кладезем ценной информации. Глядя, как кривится лицо феи, старающейся не попасть под чары дружелюбного говоруна, я искренне сожалел, что не успел достать спрятанный в дорожной сумке диктофон. Однако пока я размышлял, как половчей извлечь его и включить, не подвергая себя риску получить информационную контузию, случилось непредвиденное: дремавший всё это время грифон, набегавшийся за ночь, открыл глаза и увидел поблизости четвероногое хвостатое существо сходных с ним размеров. Уж и не знаю, решил ли он поиграть с незнакомцем или же доказать, что сильнее, а значит, главнее, но крылья Проглота единым махом распахнулись, и он стремительным прыжком оказался на спине у речистого пустоброда.
        Стоит ли говорить, что четвероногий оратор не привык к столь бесцеремонному обращению, и потому, опрокинувшись навзничь, испуганно заверещал. Гримаса ужаса исказила его лицо, и, вероятно, спустя несколько минут нам пришлось бы приводить в чувство несчастного болтуна, когда бы столь неожиданная реакция не ввергла в недоумение жизнерадостного Проглота. Грифеныш отскочил на пару шагов, удивленно наклонил голову с торчащей в клюве "волчьей плетью" и опасливо покосился на нас, должно быть, ожидая окрика. Однако мы продолжали утреннюю распевку, чем еще усилили недоумение и без того удивленной домашней твари. Воспользовавшись этим, Переплутень резво вскочил на ноги и рванул в ближайшие кусты со скоростью, неожиданной для его худосочного тела.
        - Проглот, к ноге! - прекращая называть себя девочкой с плеером, заорал Вадюня, опасаясь, что разыгравшийся грифон пригонит обратно нашего старого знакомца.
        Воспитанный щен нехотя выполнил громогласную команду, а оставленные нам в наследство спутники Переплутня, потеряв "идейного лидера" похода, опустошенно рухнули наземь. Этот фокус мы с Вадимом помнили очень хорошо. Спустя считанные минуты после того, как утихал волшебный голос хвостатого пустобреха, сознание целиком и полностью возвращалось в те места, где находилось прежде, но голова при этом еще полдня напоминала футбольный мяч после серии пенальти. Вот примерно как сейчас. Один из сидящих враскорячку на земле мужиков мучительно сфокусировал взгляд на Соловье-разбойнике, потом на мне и вслед за тем очень медленно, старательно выговаривая каждую букву и удивляясь звуку произнесенных слов, пробормотал: "Они!"
        Правая рука его малоосознанным, скорее рефлекторным движением поползла под плащ и вернулась с короткой толстой арбалетной стрелой. Сам арбалет, должно быть, был оставлен в том месте, где настигли стрелков завораживающие рулады Переплутня. Но, похоже, жертва говоруна весьма слабо осознавала мир вокруг себя.
        - Засада! - хватаясь за "мосберг", заорал Вадим Ратников.
        - Была, - хмыкнула фея, многообещающе поднимая тонкие персты, окруженные золотистым сиянием, на уровень глаз.
        Тихий переливчатый звук прервал ее пассы.
        - Что это?
        - Соловьиное зеркало, - запуская руку за голенище сапога, недоуменно проговорил я.
        Глава 9
        Сказ о том, что "неча на зеркало пенять"
        Громкий звук вызова, настырный, точно студент с хвостовкой в руках, висел над утренним лесом, служа будильником просыпающемуся зверью.
        - Вадим! - резко скомандовал я. - Разложи-ка этих орлов в живописных позах. Соловей, ну-ка, быстро на землю, лицом вниз! Да засунь арбалетную стрелу себе под мышку, точно тебя подстрелили. И не вздумай двинуться, а то ведь недолго ее и впрямь тебе промеж ребер засунуть!
        - Хитрован, - скривился разбойничий вожак, недовольно сползая с коня.
        Не отвечая на его замечание, я обвел взглядом поляну, убеждаясь, всё ли готово к маленькому спектаклю "по заявкам нетрудового элемента". Вадюня со знанием дела заканчивал глушить неудачливых киллеров, буквально не жалея зачарованного приклада своего "копья".
        - Девочки, держите животину, чтоб не лезла в кадр!
        Делли с Оринкой удивленно переглянулись, но поспешили выполнить распоряжение. Зеркало всё не унималось, всё требовало к себе внимания.
        - Да, слушаю, - вытаскивая портативное средство волшебной связи, выкрикнул я, имитируя тяжелое дыхание, точь-в-точь после долгого бега.
        - Кто это говорит? - без излишних любезностей вымолвило черное, как дело измены и совесть тирана, стекло.
        - По-настоящему я - Живопыра! - выпалил я цитату из любимого фильма юности.
        - Живопыра? - с удивлением повторил неизвестный. - А где Соловей? Почему не отвечает?
        - Хозяин, тут такое было! - суетливо затараторил я. - Ищейки из Головного Призорного Уряда сели нам на хвост. На девяти дубах ждала засада. Мы дрались, как львы! Как драконы! Мы положили их всех! Вон шакалье поганое валяется. - Я крутанул зеркало, давая возможность заказчику полюбоваться плачевным состоянием группы уполномоченных по встрече. - Но и нас помяли изрядно. Соловью прямиком под сердце каленую стрелу всадили - до полудня не дотянет. И каана подранили, кровища из него так и хлещет! Что делать, хозяин?
        - Вешайся, - коротко отрезал неизвестный. - Кого провести вздумал, Живопыра? Или, может, лучше Клин, а? Что ж ты, паря, чужим именем зовешься? И свое-то небось знатное - Клин! А не тот ли это одинец-следознавец, боярин грусский, что в прошлом годе королевишну Марью Базилеевну из полона ворочал? Молчишь? Значит, тот! Ох, сидел бы ты, боярин, у себя в терему да мед-пиво пил. Неча тебе в здешних краях искать. Но уж коли ты моего слова крайнего спрашивал, истинно говорю: или беги отселя быстрее ветра суховейного, или как есть вешайся. Иначе примешь муку смертную, будь ты хоть боярин, хоть сам царь-батюшка.
        - Спасибо за совет, - сухо отчеканил я, засовывая зеркало в задний карман штанов. - На досуге обмозгую.
        - Ну что, одинец-следознавец? - поднимаясь с земли и отряхивая прилипшую сухую листву, насмешливо проворковал Соловей-разбойник. - Не удумал еще убираться из наших краев подобру-поздорову? Поразмысли-то умишком своим - хозяин зря пужать не станет. Ему человека жизни лишить, что сморчок растоптать.
        - Н-да! Утро не задалось. - Я с досадой пнул подвернувшийся шлемак одного из перехватчиков. Тот со звоном улетел в кусты, но легче на душе от этого не стало. - Все пугают. Смертью грозят! Вадим, глянь-ка, из твоих подопечных найдется живая душа, которую в ближайшие минут десять можно допросить? Может, сыщется доброволец намекнуть, как нам этого хронического человеколюбца отыскать?
        - Боярин! - не унимался Соловей-разбойник, кажется, не на шутку взволнованный происходящим. - О чем ты этих выродков барсучьих спрашивать удумал? Это же лесная стража! Им хвостней заслали да с ними наказ: как пред рассветом у девяти дубов кто соберется, так всех, значит, и положить. Им-то что! Стрелами утыкают, а затем доложат. Мол, разбойничью шайку подстерегли да изничтожили. Им еще и награда какая выйдет, а меня, того гляди, еще главарем к вам припишут.
        - А он в натуре дело говорит, - хмуро отозвался Вадим.
        - Еще бы не дело, - едко хмыкнул Соловей-разбойник. - Голова-то, чай, не шишак, чтоб ею без толку пуляться. Раз собьют - обратно не нацепишь. А вот еще себе о том померкуйте, что ныне хозяину доподлинно известно, какую вы его засаде судьбинушку уготовили. Стало быть, он вам непременно иную подставит. Уж поверьте, я его знаю! Покудова кровь вам не пустит, нипочем теперь не уймется. А вдруг как Переплутня на сей раз не случится, что делать будете?! Положат вас в сыру землицу, и меня, стало быть, вместе с вами. А только, глядишь, вызнают, что вы боярин грусский, а оно и вызнать-то - плевое дело, коли Самому о том доподлинно ведомо. А там, глядишь, разговор крамольный пойдет. О чем, спрашивается, ближний государя Базилея слуга и боярин с беглым каторжником в темном лесу рядили? Тут-то враз и сыщется, кто нашего Барсиада со двором его скрал.
        - Кто? - заинтересованно глядя на Соловья-разбойника, решившего испытать себя в амплуа вещей птицы, негромко спросил Вадим.
        - Да уж не сомневайся, всё-то на нас свернут. И градобой, и в казне недостачу, и короля пропавшего, будь он неладен! Зачем тебе, боярин, такая незадача? Да и Базилей, поди, за таковскую подмогу благодарен не будет. Али я не прав?
        - Прав, - вынужденно согласился я.
        - То-то же! - с явным облегчением и воодушевлением продолжил наш пленник. - Уезжать отсюда надо. До малиновой линии я вас лесом выведу, а там уж... - Соловей-разбойник развел руками. - Вы мне защиту обещали.
        - Что обещали, то исполним. - Я задумчиво кивнул. - Мое слово твердо не меньше, чем у твоего хозяина.
        - Ну, вот и славно. - Широченная физиономия бывшего гулевого атамана расплылась в плотоядной улыбке. - И то сказать, зачем тебе, боярин, так вот, по душе судя, эта чужестранная невзгода?
        - Раз я здесь, выходит, нужна, - отрезал я, пресекая дальнейшие увещевания. - Тебя это больше ни в коей мере не касается! Во всяком случае, пока. Тебя же мы спрячем, как было уговорено. Немедленно. Вадим! Брательный крест при тебе?
        - А как же! - гордо просиял могутный витязь Злой Бодун, доставая из-под кирасы болтающийся на шелковом гонте массивный крест, врученный ему некогда Светозаром Святогоровичем.
        - Вот и прекрасно. Вызывай конвой!
        Хорошее магическое изобретение - брательный крест! С виду вполне обычный крестик. Ну, может, самую малость покрупнее и потяжелее нательного, но до тех, что носят священнослужители и очень новые русские, понятно, не дотягивает. Так вот. Если было на роду написано обменяться с кем-нибудь брательными крестами, не стоит удивляться, ежели вдруг, в один прекрасный день, вечер, утро, тут уж как получится, неведомая сила на полуслове увлечет тебя за тридевять земель, и всего лишь потому, что твоему названому братцу пришла в голову идея срочно потолковать с мил-дружком. Удобно, что и говорить! Ни тебе виз, ни билетов, ни перевеса багажа. Крутанул заветный крестик, прошептал тайное слово - и всё в порядке: "Здравствуй, дорогой, давно не виделись!" Думаю, торговый люд дорого бы заплатил за этакую возможность беспошлинных транзитов.
        Вероятно, когда-нибудь так оно и будет, но сегодня брательные кресты - военная разработка и подлежат строгому учету. Ведь, если вдуматься, в условиях кругового братства по оружию, стоит двум-трем таким вот побратимам просочиться во вражеский тыл, и спустя час там уже тихой сапой может сосредоточиться целая армия. Однако сейчас подобные войсковые операции не планировались.
        Вадюня с воодушевлением проделал ритуал вызова, и, стоило ему закончить высокое таинство, как прямо из воздуха на поляне возникли три полностью одоспешенных витязя, среди которых мой весьма рослый друг отнюдь не являлся самым крупным. Невзирая на столь ранний час, опасения застать стражей земли грусской в одних портках оказались необоснованны. Все трое - и Светозар Святогорович, и Неждан Незваныч, и Лазарь Раввинович не смыкая глаз бдели в дозоре, а потому были готовы немедля вступить в схватку с притаившимся чужестранным воинством.
        - Пошто призвал нас, брат? - трубным гласом взревел великан Светозар Святогорович по прозванию Буйтур. - Не ворог ли где притаился? - Богатырская рука козырьком прикрыла суровые очи старшего из побратимов, и висевшая на запястье двухпудовая булава при этом казалась не тяжелее полосатого жезла регулировщика. - Ответствуй, брате!
        Если и притаился где в окрестных кустах хитрый недруг, после этих слов его можно брать голыми руками. Раскаты громового баса начисто лишили бы супостатов возможности слышать распоряжения командиров.
        - Да не! - встряхивая головой, чтобы вернуть нормальное восприятие звуков, отмахнулся Злой Бодун. - Так, чисто пассажира на базу притаранить надо.
        Позади нас послышалось тихое завывание и звук падающего тела. Батька Соловей отнюдь не был хлипок и стойкостью отличался недюжинной, однако события нынешнего дня и в довершение всего негаданная встреча с богатырем, чья палица оставила неизгладимый след на кудлатой башке разбойного атамана, исчерпали его силы.
        - О, так ить я его знаю! - Меж бородой и усами необоримого столпа государственности Золотой, Зеленой и Алой Груси появилась горделивая ухмылка. - Я ж в этих самых местах чижика сего лет восемь назад палицей с ветки ссадил! Нешто еще озорует? Та я ж его... - Шипастая палица впорхнула в подставленную ладонь, как голодная птичка в полную кормушку.
        - Прошу прощения, - вмешался я, спеша защитить от бессудной расправы пребывающего в отключке разбойника. - Это весьма ценный свидетель и он находится под защитой. Его необходимо доставить в апартаменты отеля "Граф Инненталь" и до нашего возвращения содержать в достойных условиях под неусыпной стражей.
        - В каменный мешок его доставить нужно! - обиженно насупился старший из хоробрых витязей гвардии короля Базилея. - На хлеб и воду! Мы тут, понимаешь, очей не смыкаем, сутками кольчуг не сымаем, а он, ишь, подлючий сын, на перинах нежиться будет!
        - А точно, - ни с того ни с сего вмешался в наш содержательный разговор о социальной несправедливости Вадим. - Вы че, только с наряда сменились? Чуть свет, а вы в железе.
        - Война на носу, - с героическим пафосом проговорил Неждан Незваныч, широко известный среди честных витязей под вполне заслуженным прозвищем Ломонос, до половины обнажая булатный меч-кладенец. - Отчины и дедины в опасности!
        - Я, конечно, извиняюсь, - вмешался в пламенную речь собрата Лазарь Раввинович. - Но не надо ж всё являть в темном цвете! Какая война, Неждан! Что ты такое говоришь! Вокруг будет мир, до полной победы нашего оружия.
        - И всё же, - насторожился я, - что за военные игры тут намечаются?
        - Разве ж это игры? Почтеннейший одинец, это пока еще песни и пляски! Может, вы уже слышали последнюю хохму? В этой стране таки пропал король! А если внимательно приглядеться, и не он один. По слухам, это мало кого заботит здесь, и меня почему-то это совершенно не удивляет. Но среди тех, кого это волнует там, - наш любимый государь, что уже неприятно, особенно принимая во внимание его склонность к буйству. А с другой стороны, пусть живет наш король еще сто лет, а только чему ж тут удивляться?! Если столько человек будут столько раз на дню говорить: "Чтоб вы провалились!", то отчего бы местному Богу, из любви к собственному народу, не выполнить эту маленькую, буквально ничтожную просьбу хотя бы один раз, в честь праздника, которым теперь будет этот день?! Мне не дает спать другое: когда мудрый король Базилей решит проявить свое известное миролюбие и заботу и по-братски разместить заставы в субурбанских городах, там, пристально глядя на нас, могут догадаться, что по королевскому дворцу гуляют только сквозняки, и многие тут же захотят посидеть на троне. Вот это будет, таки да, игра, от которой вы
устанете хлопать! Это я вам говорю, как славный витязь и просто неглупый человек.
        Я оторопело уставился на храброго сына древнего народа. Черный кудрявый локон выбивался из-под его шлема и кокетливо развевался на ветру.
        - И-и-и... когда же это произойдет? - негромко выдавил я.
        - Передовые отряды уж близ малиновой линии! - гордо проговорил Неждан Незванович. - Коли будет на то приказ, так хоть сейчас на защиту соседей, мил-друг, станем. Оградим их от недруга злого стеной червленых щитов наших! Ужо попомнят супостаты блеск мечей булатных! Не сносить им головы. А нам сносить!
        - Я бы так сказал, что завтра поутру здесь уже могут накрывать стол, встречать соседей, - поправил боевого товарища Лазарь Раввинович.
        - Но... - послышался возбужденный голос подставного Юшки-каана, уже, впрочем, принявшего свой привычный образ, - это невозможно!!!
        - Отчего же вдруг? - сдвинул брови Неждан Незванович, смеривая взглядом статную фигуру гридня и с тоской сознавая, что прямо сейчас схлестнуться с раненым воином было бы неспортивно: - Кто ты вообще таков, чтоб пред именитыми мужами дерзостные речи держать?
        - Рода я чужедальнего, - горделиво расправив плечи, начал представляться гридень, - из холодной страны Финноэстии, что на самом краю Царства Вечных Льдов. Кличут меня Финнэст, а по прозванию - Ясный Беркут, потому как всякому ясно, что кто меня обидеть удумает, на того я птицею хищной брошусь, да как есть в клочья порву! Состою я стременным при особе Юшки-каана.
        - Ну, особа не особо, - протяжно заговорил Неждан Незванович, - а уж больно слова твои на похвальбу смахивают. Был бы ты чуток поздоровее - схлестнулись бы в честном бою, да там бы сразу и узрели, на кого ты, юнак желторотый, хищной птицей кидаться будешь.
        - Не о том речь. - Я с возмущением перебил задиристого витязя, как обычно, подыскивающего достойный повод для схватки. - Какой, к джапанским демонам, бой!
        - Ну, хошь я правую руку к поясу прикручу, одной левой биться стану?
        - Уймись, Неждан! - грозно прикрикнул Светозар Святогорович. - Дай парню слово молвить! Ты говори, малый, не пужайся.
        - Я и не пужаюсь, - нахохлился Финнэст. - Как сказывал уже, я при Юшке-каане состою. Так он, стало быть, только вчерашним днем в Субурбанию из-за хребта примчался, как стало ведомо, что государь-надежа и верные челядинцы - все без вести сгинули. А дотоле он у генерального мурлюкского майора гостил. Тот ему по жене свойственником приходится.
        - Ну, гостил себе и гостил, - пробурчал Неждан Незванович. - Я вон намедни тоже славно погостил.
        - Король Барсиад, - не обращая внимания на реплики отчаянного забияки, продолжал стременной, - Юшку-каана за Хребет послал не щи хлебать. Он, сказывают, всё твердил, что вокруг вороги злые притаились, со свету его сжить хотят. Нужна, мол, ему крепкая оборона от всех недругов. Вот о том-то в Мурлюкии и рядили. О том же Юшка-каан в Елдин и привез договор, скрепленный вислыми печатями.
        - Погоди-ка, - встревоженно прервал Ясного Беркута Светозар Святогорович. - Ведь это ж у нас с королем Барсиадом договор на вечные времена против общего ворога заедино стоять. Ведь это же...
        - Это значит, - четко проговаривая каждое слово, перебил его я, - что стоит первому грусскому витязю пересечь малиновую линию, откуда ни возьмись, здесь объявится мурлюкская армия. Делли, это необходимо остановить немедля! Иначе завтра Субурбанию раскатают, как площадку для гольфа.
        Гнилозубый призрак беспощадной полномасштабной бойни замаячил на горизонте, заклубился серой пылью вечного забвения над золотыми куполами елдинских храмов. Ситуация, с самого первого часа казавшаяся донельзя запутанной, теперь осложнялась еще больше. Как в старом анекдоте: пессимист говорит: "Хуже некуда!" "Есть куда!" - радостно утешает его оптимист.
        Само по себе исчезновение монарха со всем его двором, насколько я помнил школьный курс истории, - дело небывалое. По крайней мере при таких обстоятельствах. Ну, хорошо, отложим в сторону боярские регалии и Вадюнины притязания на престол. В конце концов, нас интересует исключительно криминальная подоплека расследуемого дела.
        Есть некто, кому на руку исчезновение короля со всеми его чиновными прихлебателями. Есть у него на то свои мотивы. Будь у меня под рукой соответствующая оперативно-следственная группа, я бы, пожалуй, дал задание отработать разнообразные боковые линии вроде тайной мести, похищения с целью выкупа и тому подобную несусветицу. Бывает всякое, даже вариант с пополнением своих продовольственных запасов каким-нибудь разгулявшимся драконом не стоит окончательно сбрасывать со счетов. Но всё же, на мой взгляд, наиболее вероятна и оправданна версия незаконного завладения имуществом, так сказать, в особо крупных, буквально гигантских размерах. Попросту говоря, желание правильно распорядиться освободившимся престолом. Сядет ли на него организатор преступления или же его ставленник - вопрос открытый. Я невольно представил себе Соловья-разбойника в короне, длинной горностаевой мантии и при остальных дорогостоящих причиндалах, с которыми любят изображать монархов придворные живописцы. А почему, собственно, нет?
        Много ли нужно, чтобы грабитель с большой дороги обернулся народным мстителем, не щадившим живота ближнего своего в борьбе с зажравшимися государевыми мздоимцами. Благо, под рукой есть малый джентльменский набор: и тебе дерзкий побег из застенков, и борьба с иноземцами в лице Светозара Святогоровича, и раздача награбленного бедному люду. Тут я припомнил вчерашних представителей простого народа, по единому слову Вадима без оглядки бросившихся ускорять эту самую раздачу.
        Впрочем, дай волю историкам - герой из Соловья-разбойника получится поистине легендарный! Хотя, пожалуй, королем ему не быть. Наш утренний пикничок в глазах высокого начальства ударил по его рейтингу не хуже, чем паровой молот по шляпки гвоздя. И с теми же результатами. Но всё же кто бы ни был загадочный хозяин разбойничьего атамана, военные действия на территории Субурбании вряд ли ему на руку. Бандитизм, даже хорошо организованный, требует состояния хотя бы относительной стабильности, поскольку даже самая большая разбойничья шайка по силе не идет в сравнение с регулярной армией, а перебиваться с полушки на грош определенно не в духе неведомого хозяина.
        "А может, он и не субурбанец вовсе? - мелькнула у меня в голове шальная мысль. - Может, он нарочно решил стравить здесь мурлюков с Грусью, чтобы потом перейти на обескровленные земли таким себе избавителем? Нет. Это уж как-то совсем..." Я не нашелся, как определить это "совсем", просто подобный расклад казался мне чересчур навороченным. В конце концов, разбойник он, видно, матерый и влиятельный, но всё же только разбойник, а не какой-нибудь там кардинал Ришелье. А может, именно поэтому он и знать не знает ни о военном союзе с Грусью, ни о таком же соглашении с мурлюками? Вряд ли! Крышу он держал высоко, стало быть, где-то близ главной кормушки круги нарезал. Должен был знать! А может быть, это и не он вовсе эту бодягу затеял? Когда трон опустел, он, понятное дело, за шанс ухватился. А затеять все мог, скажем, тот же Юшка-каан. Например, с востока в Субурбанию войдут полки короля Базилея, а с запада, где у Юшки главная вотчина, мурлюкские борцы за мир. Если подсуетиться, сойдутся они лицом к лицу на берегах реки Непрухи, обложат друг друга по матушке, да и разделят бесхозную державу между собой?
Так сказать, в целях обороны от всяческого недруга. Кто в таком случае станет править новоприобретенными мурлюкскими землями? Да уж и дятлу понятно - майорский сродственник. А может, еще кто здесь крутит? Никаких гарантий, что истинный организатор грядущего бедлама попал в зону нашего внимания. Абсолютно никаких!
        - Виктор! - прерывая стремительный ход моих расчетов, удивленно проговорила фея. - Как же Базилея-то остановить? Нешто не ведаешь: коли он решил чего, тут хоть ужом извейся, хоть в колокола звони - толку чуть.
        - Делли, ты лучше меня знаешь короля Базилея. Так что, хочешь - уговаривай, хочешь - околдовывай. Если тебе интересно довести до конца дело о пропаже здешнего монарха, войска в Субурбанию войти не должны. Иначе всё сведется к изучению формального повода к войне, но это уже забота не следознавцев, а дипломатов и историков.
        - Оно-то, конечно, так, - вздохнула фея. - Да только...
        - Слышь! - прервал затягивающуюся паузу Вадюня. - А если типа запустить мульку, что король не спекся, а ушел в народ? Ну, как мы на Соловьиной блатхате по ушам протерли.
        - Негоже, брат, государю облыжные байки сказывать, - с укором покачал головой Светозар Святогорович.
        - Братан, я тебе по жизни говорю, какие в натуре байки! Никто ж не в теме, где король. Может, он конкретно в этих лесах партизанит? Здесь без горячки четко всё надо разрулить. А если шобла на шоблу ломанутся, тут будет стоять такой пиф-паф, как у недоделанных отморозков на разборке. От такой предъявы мы здесь чисто конкретно сплетем лапти, и нихрена от этого мочилова толку не будет!
        Ораторский дар моего друга, видно, не пропал даром. Он вверг собравшихся меж девяти дубов витязей в состояние недоуменной задумчивости. Даже Неждан Незванович, удивленно склонив голову, поскреб латной перчаткой заднюю часть шлемака, пытаясь добраться до затылка.
        - А чего это ты молвил, брат?
        - Не важно, - перебил его я. - Делли, я выдвигаю гипотезу, что король находится на территории страны. В каком состоянии - не имеет значения. Вполне может быть, что в здравом уме и полной памяти. В любом случае, Вадим, как старший по званию, на данный момент исполняет обязанности государя. Никаких возражений против этого со стороны местного населения мы еще не слышали. А поскольку, кроме всего прочего, И.О. здешнего короля еще и грусский боярин, волноваться Базилею не о чем. Как говорится, если вдруг чего, мы немедля призовем его на помощь. Правда, Вадик?
        - Ну, так, ясный перец! - пожал могучими плечами Ратников.
        - Что от меня потребно? - встрепенулся начавший было подремывать Финнэст.
        - Он сказал перец, а не беркут. Это разные вещи, - отсекая возможные разночтения, заявил я. - Делли, отправляйся к королю. Убеди его вернуться в столицу, а мы пока выясним, откуда ветер дует.
        - Да как же вы без меня-то управитесь? - всплеснула руками фея.
        - Мы постараемся, - сухо ответил я, понимая, что слова чародейки отнюдь не лишены смысла. - Оринка поможет. Но ты уж, будь добра, не задерживайся.
        - Так, стало быть, славою не покрывшись, к родным очагам ворочаемся? - совершенно разочарованный холостым пробегом, горестно нахмурился Неждан Незваныч. - Э-э-эх, вот ведь незадача!
        - Почтеннейшая Делли, дочь Иларьева! - Лазарь Раввинович стремительным аллюром подскочил к фее. - Позвольте вас слегка приобнять с целью вашего удобства и полной безопасности по дороге отсюда и обратно.
        - Эй ты, кенар-озорник! - заглушая куртуазную речь собрата, громыхнул Светозар Святогорович. - Иди-ка, миленок, в мои объятия! - Он распахнул клещи своих огромных ручищ, которыми, не особо напрягаясь, мог удавить быка. - Прогуляемся, дрозд ты мой певчий, как в былые времена!
        Глава 10
        Сказ о правом деле и левом наезде
        Взметнулись серые хрупкие листья, устилавшие землю вкруг заветных дубов. Взметнулись и закружили, подхваченные вихрем неведомых чар. Когда же стих чудодейственный порыв и унялся хоровод потревоженной волшебством опавшей листвы, лишь мы с Вадюней да Оринка с Финнэстом остались стоять на прогалине, точно и не было мгновение назад здесь никого более. Припорошенные листвяной трухой, вокруг нас лежали бесчувственные стрелки лесовой стражи в живописных позах. Но их в счет можно было не брать. В конце концов, стояли только мы!
        - Ну вот, - печально вздохнул Ратников, глядя на то место, где совсем недавно находились его побратимы и Делли. - Блин горелый!
        Чувства напарника были мне близки и понятны. Расставание с друзьями всегда наводит тоску. Однако времени для меланхоличного созерцания горизонта и махания вдаль заплаканным платком у нас не было. Этим ясным безоблачным утром тучи над Субурбанией собирались нешуточные. И раз уж дернула нелегкая впрячься в этот бесхозный воз, то, стало быть, самое время нам заняться своими прямыми тягловыми обязанностями.
        Я кинул взгляд на просыпающийся Елдин. Где-то там сейчас готовился к решительным действиям Юшка-каан. Желал ли он и впрямь взойти на пустующий трон короля Барсиада, или же, как я предполагал, возглавить новую мурлюкскую колонию, простирающуюся от руин Железного Тына до неспешных вод Непрухи? Вопрос пока оставался открытым.
        Но не стоило даже заключать пари, что смирно ожидать, когда всё разрешится само собой, Юшка не станет. Чего-чего, а амбиций в нем побольше, чем калорий в сале. Однако будь ты хоть весь из амбиций, но без головы останешься - корону возлагать будет не на что. А в том, чтобы оказаться с башкой порознь, каану готовы были весьма настойчиво помочь. Судя по описанию, неведомый хозяин Соловья-разбойника не оставит затею добраться до Юшки. Наверняка подобных "соловьев" у него не один десяток. Субурбания - государство не маленькое, и если на каждый порядочный большак такого вот пернатого сажать, птичник должен быть размером с королевский дворец.
        - Клин, ты о чем думаешь? - настороженно оценивая мою задумчивость, поинтересовался Вадюня.
        - Об этом типе из Зазеркалья, - поморщился я, массируя переносицу. - Похоже, этот тип собрался охотиться на Юшку, как фермер на кролика. Из разряда: всё перекантую, но не сдамся! Видимо, тот стоит между нашим таинственным собеседником и заветным троном. Но тут есть вопрос: желает ли он грохнуть соперника или же убедить его вдребезги и наповал весело плясать под свою дудку.
        - Будьте покойны, бояре, - оскорбился за вельможного господина стременной. - Каан ни под чью дуду плясать не станет.
        - Станет - не станет? Почем ты знаешь? - Я с сомнением махнул рукой. - Тут бы ему самому покойным не заделаться! А то ведь, сам видишь, наши тайные недоброжелатели умеют находить убедительные доводы.
        Ясный Беркут обвел присутствующих возмущенным, точно море в шторм, взором, словно мы начали уже применять прогрессивные методы экспресс-убеждения к главе Союза Кланов Соборная Субурбания.
        - Я силюсь понять, судари мои, кто же вы такие есть на самом деле? В замке разбойном вы изволили величаться мздоимцами государевыми. Тут нежданно-негаданно оказалось, что вы - бояре грусские. Может, и в мурлюкских землях у вас какой чин имеется, али в имперских - титул?
        - Че ты суетишься, доходной? - не на шутку оскорбился Вадим. - Кто тебя в натуре из кичи вынул? Ты б там сейчас у соловьиной сборной мячом работал! Нет, чтоб спасибо сказать! Ишь, заговорил. Здрасьте-нате, хрен в томате!
        - Остынь, Вадим. - Я положил руку на плечо друга. - Парень имеет право знать правду, если мы планируем с ним дальше работать.
        - А мы че, планируем? - недовольно пробормотал Злой Бодун, недвусмысленно поигрывая "мосбергом".
        Я пропустил последние слова мимо ушей и повернулся к гридню.
        - Наши имена тебе уже известны. Титулы и звания, которые все здесь слышали, тоже целиком и полностью относятся к нам. Нравятся они тебе, нет ли, сути дела не меняет. А суть такова. Я и вправду завзятый одинец-следознавец. Вадим - мой помощник. Мы расследуем дело о небывалом исчезновении короля Барсиада II и его двора.
        - А ты, - с укором переведя взгляд на свою милую спутницу, горестно промолвил Финнэст, - стало быть, тоже на них работаешь?
        - Молодой человек! - резко вмешался я. - Орина работает не "на нас", как ты изволишь выражаться, а с нами. И прошу не забывать, что это спасло твою жизнь. Уж и не знаю, насколько тебе интересна судьба этой страны, но если не совсем безразлична, ты должен понять, что от нашей работы сейчас зависит, будет сия держава в дальнейшем существовать или же нет. Если ты этого уразуметь не способен - возвращайся побыстрей в свою Финнэстию, потому как здесь в скором времени может стать очень горячо.
        - Я не из робкого десятка! - гордо выпрямился гридень.
        - Да хоть из наихрабрейшей сотни, мне нет до этого никакого дела! - пожал плечами я. - Голова покуда твоя неотторжимая собственность. Хочешь, складывай ее здесь, хочешь - еще где.
        - Я словом и честным именем на оружии клялся быть верным своему каану. - В словах молодого воина чувствовалось гордое безрассудство, вполне соответствующее его возрасту и званию. - И какие бы грозы здесь ни бушевали, я останусь при нем неотлучно.
        Мне едва удалось спрятать под гримасой показной суровости предательскую улыбку. Сам того не сознавая, Финнэст сделал мне замечательный пасс, из тех, которые учитываются наравне с голами. Сам собою мой голос из резкого стал увещевающе ласковым.
        - Это верно. Ты клялся преданно служить своему господину, клялся защищать его, не жалея жизни, от любого врага. Так вот, сейчас ему грозит опасность, которую никто не в силах предотвратить. По слогам повторяю - ни-кто. Кроме нас! А без тебя даже нам это будет сделать очень трудно. Почти невозможно.
        На лице молодого воина отразилась задумчивость, призванная, точно масло, опрокинутое в бушующее море, смирить ураган разнонаправленных чувств, терзавших его неокрепшую душу.
        - Коли желаете, я без промедления отправлюсь к приснославному каану, дабы упредить его о таящемся недруге. А уж затем и вас ему представлю. Не извольте сомневаться, он людей верных да полезных завсегда привечает и щедро оделяет.
        - Да мы уж типа знакомы. - Желваки на Вадюниных скулах забегали, наглядно иллюстрируя характер этого знакомства. - И щедрот его нахавались, аж из ушей поперло!
        - Ты отправишься в Елдин, это без сомнения, - почти нежно проговорил я. - И будешь охранять каана так, чтобы никто в его сторону и чихнуть не мог. Но говорить о том, что ты здесь видел и слышал, не стоит.
        - Это почему же? - насторожился гридень.
        - Тот, кто охотится на Юшку, жизнью крепко ученый, а потому бараном в запертые ворота ломиться не станет. У него наверняка свой присмотр за кааном налажен. Откуда-то ж он узнал о том, когда и где вы проедете. И о том, что Соловей его подставляет, тоже узнал. А этого без человечка рядом с твоим ненаглядным кааном он выяснить никак не мог. Теперь представим себе, что ты обо всем господину своему поведаешь. Охраны при нем станет не в пример больше, чем нынче, а толку от нее - меньше. У семи нянек, как водится, дитя без глазу. О всяком же изменении в порядке охраны ворогу в тот же день непременно станет известно. Юшка-каан - не иголка. Его в стоге сена не упрячешь. Он всегда на виду, а стало быть, в опасности. Пока же легкая доступность, - вникай, мнимая доступность, - будет подталкивать противника к действию. Здесь-то мы его и возьмем. Если же Юшка по подвалам, точно мышь, прятаться начнет, бойцов локоть к локтю поставит, проку от них будет, что жабе от расчески, и "соловьиный" хозяин, пользуясь неизбежной кутерьмой, обязательно улучит случай его по-тихому порешить. Хорошо бы, конечно, вычислить, кто
из каановой свиты разбойникам барабанит, однако на разгадывание новых загадок времени у нас может и не хватить.
        - Так что же выходит? - обескураженно заговорил Финнэст. - Стало быть, могучий каан, за которым десятки кланов субурбанских, будет точно наживка?! Точно червь земляной, у вас на крючке сидеть? А вы на того червя, стало быть, рыбку удить будете?!
        - Брателла, вот ты нудный - это что-то! - не выдержал Ратников. - Я в натуре не догоняю. Ты что, чисто не врубаешься?! Какую рыбку, какую птичку, какие, на фиг, крючки?! Если мы главного здешнего пахана за шкворень не возьмем, твоего шефа самого червяки без хлеба зачавкают и в натуре спасибо не скажут! Пока ты тут корки мочишь, ля-ля-тополя, его уже, может быть, конкретно обложили флажками, что того волка. Там, на дороге, за тобой, что ли, охотились? Быстрее мозгами шурупай, горячий финнэстский парень!
        Честно говоря, несговорчивость Ясного Беркута начала уже порядком утомлять меня. Несомненно, можно было понять все его сомнения и терзания, но в конце концов Вадим был прав. Времени для увещеваний и дебатов у нас не оставалось.
        - Послушай, - скрывая раздражение, проговорил я, - давай с тобой договоримся. Когда-нибудь ты всё в подробностях расскажешь каану. Сейчас постарайся понять, или же принять на веру, что время для того еще не пришло. Пока что я прошу вас отправиться с Оринкой в Елдин. Представь там ее, честь по чести расскажи, как она вылечила каанского скакуна, как, не щадя головы своей, помогла справиться с разбойниками, как раны твои врачевала. Хранить господина рука об руку с ней тебе будет сподручнее. Она хоть юная девица, но кудесница знатная. Польза от нее может быть изрядная.
        - Так, стало быть, Оринка со мной в Елдин отправится? - опасливо переспросил Финнэст, точно боясь спугнуть нежданную удачу.
        - Ну так, понятное дело. - Я удивленно вскинул брови вверх, точно недоумевая, как столь очевидные вещи могут вызывать сомнения в проницательном собеседнике. - Что же ей, до старости в лесах с елками хороводить? Она уже давно в столицу идти собиралась. Может, как раз по-первости у тебя поживет? - Я мельком кинул взгляд на кудесницу, готовясь в случае чего отразить бурю стыдливого девичьего протеста.
        Девушка, похоже, действительно смутилась и, затаив невольную улыбку, потупила взгляд. Однако вместо упоминавшихся ранее природных катаклизмов меня ожидал полнейший штиль согласия. Должно быть, превратности вчерашнего дня не прошли даром для обоих молодых путников. Известное дело! Говорят, правда, что чувства, возникшие в экстремальных ситуациях, непрочны и редко выдерживают испытания обыденностью будней. Но не рассказывать же об этом юным влюбленным! Тем более что в ближайшее время обыденных будней как раз не предвиделось.
        - Будь по-вашему, - после краткого молчания со вздохом промолвил Ясный Беркут. - Хоть и не по уложению это, а я не стану говорить каану о нашем знакомстве. Но и вы поклянитесь, что против него зла не умыслите.
        - Очень нужно, - сплюнув на землю, пробурчал Вадим. Непонятно, к чему относились эти слова - к персоне каана или же к необходимости давать клятву. Но ничего иного добиться от него не удалось.
        - Я клянусь, что действую на пользу Субурбании и что мои действия не будут обращены во вред кому-либо из ее честных жителей, будь то каан или же простой селянин. - Слова эти были произнесены мной с большим пафосом, поднятой вверх правой рукой и левой, покоящейся в области сердца. Надеюсь, что за всей помпезностью гридень не уловил слово "честных". Юшку к таковым мало кто относил. И как бы ни ярились сторонники безукоризненной морали, этот невольный обман был меньшим из зол. И цель, будь она неладна, оправдывала средства.
        Прощание было недолгим и довольно скомканным. Вадим был огорчен расставанием с юной спутницей гораздо больше, чем с ее новым кавалером. Проглот, остававшийся с нами, с воркованием терся об Оринкину ногу, требуя почесать его за ухом. Я же среди пожеланий счастливого пути и прочих напутствий едва успел попросить отважную кудесницу доставить весточку нашему старому знакомому, преуспевающему ныне мздоимцу, и, по совместительству, единственному в Субурбании толмачу с кроменецкого, с которым нелишне было бы переброситься словцом, приступая к столь щекотливому расследованию. А заодно назначить ему час и место конспиративной встречи.
        Как, должно быть, огорчились, придя в себя, разложенные меж дубов бойцы лесной стражи! Вот уж, что называется, день не задался! Сначала воля неведомого заказчика погнала их в самый волчий час охотиться на дичь, которая и сама не раз промышляла охотой. Затем Переплутень, спешащий поделиться бьющими через край впечатлениями последних дней. На смену ему - Вадик, после встречи с которым далеко не всякий с ходу разберет, где верх, где низ, где лево, где право. И под конец - холодная, сырая от росы трава, оставляющая зеленые следы на промокшей одежде. Впрочем, с одеждой у лесных стражей как раз вышла непредвиденная заминка. Она умчалась вдаль на синебоком "ниссане" нарочитого мужа Вадима Злого Бодуна Ратникова, чтобы больше никогда не встречаться с хозяевами, опозорившими честь своего незамысловатого мундира.
        Следствие продолжалось. Прямо сказать, для успешного решения оперативно-розыскных задач, стоявших перед нами, лично мне было необходимо минут этак триста здорового сна. Лучше, конечно, шестьсот, но это уже из области сказок. Отъехав подальше с места утренних забав и поближе к точке назначенной встречи, мы присмотрели укромное местечко и, помянув недобрым словом Соловья-разбойника, вполне возможно, нежащегося на перине в нашем именном люксе отеля "Граф Инненталь", завалились на спальники, планируя дрыхнуть по очереди.
        Когда я проснулся, солнце уже успело постоять в зените и начать, как обычно, неспешный в теплую летнюю пору путь к горизонту. Вадим сидел у разведенного костерка и варил кашу с предусмотрительно захваченной тушенкой. Но партизанский костерок был сложен в довольно глубокой яме, и языки пламени, выскакивая из нее, облизывали днище котелка, точно спеша утолить свой голод до той минуты, когда жадные люди отнимут у огня закопченное лакомство.
        - Ты что, так и не ложился? - ошеломленно потирая глаза, набросился я на друга.
        - Да не, - помешивая кашу обструганной веткой, лениво покачал головой Вадим. - Я уже даванул на массу.
        - А меня почему не разбудил? - Я с укором посмотрел на И.О. государя. - А если бы кто подошел? Нас бы взяли голыми руками!
        - Да ну, оно в натуре, как-то так... Я чисто сидел, сидел под деревом, думал, что не сплю, а потом проснулся. Да ты не боись! Пока мы тут дрыхли, Проглот конкретно бдил, как те кенты у мавзолея. Скажи лучше: ты не знаешь, вот так, по жизни, русалки на ветвях могут сидеть?
        - Не знаю. - Я с подозрением уставился на Ратникова. Выглядел он явно смурным. - А что, сидела?
        - Да хрен их поймет! Может, сидела, а может, привиделась! - Он отмахнулся, точно стараясь отогнать назойливое видение. - Слушай, я о другом мозги кипячу. Мы чисто о главном местном пахане знаем только, что он конкретно существует. А он засаду нашу прокачал на раз-два-десять. Прислал своих шестерок на стрелку, да так, что если бы не Переплутень - действительно могли бы ласты склеить. Дальше: мы ему картинку вроде как вполне четкую заделали. Вся поляна в жмурах, всё пучком, дым коромыслом. А он не повелся! И потом, когда вы по понятиям терли, как он тебя в натуре расшифровал!
        - Кстати, тебя он почему-то не упомянул, - между делом вставил я. - Стоп! Погоди. - Я рывком уселся на спальник, по-турецки поджав ноги. - Смотри, что у нас получается: наш "мистер Икс" откуда-то узнал мое прозвище и, судя по всему, совместил его с прошлогодней информацией о Маше Базилеевне. Причем он, пожалуй, мало что знает о моей персоне, иначе с чего бы ему считать меня уроженцем Груси?
        - А ты че хотел? Чтобы он выдал тебе номер твоего служебного "макарона"*?
        * "Макарон" - сленговое название пистолета системы Макарова.
        - Да погоди ты! Не о том речь! - резко оборвал его я, морщась от полного непонимания соратником очевидных вещей. - Сам подумай, Клином меня здесь называешь только ты. Стало быть, либо этот таинственный Некто слышал наш разговор, либо ему о нем доложил кто-то, слышавший нас с тобой.
        - Дед Пихто?- сурово предположил Злой Бодун, похоже, так до конца и не простивший маститому старцу шоу на лесной дороге. - И колпак в натуре как раз около его хаты валялся.
        - Полагаю, что всё же нет. Если бы это был он - с чего бы старому внучку подставлять? Тем более, вспомни, как она разбойников скосила! А могла просто лапы кверху: "Не стреляйте, я своя!" И потом, в замке, не похоже, что Соловей исключительно для нас комедию ломал.
        - И то верно, - радостно согласился бдительный оперативник, получив возможность вывести из-под подозрения родственников подруги. - А кто ж тогда?
        - Ты можешь смеяться, но я полагаю, это Фуцик.
        - Да ну, в натуре? Мы ж его типа порешили. - В словах непримиримого борца с шарлатанами слышалась явная неуверенность.
        Я отрицательно покачал головой:
        - Волшебные палочки не убивают. Помнишь, Делли про договор между людьми и магами рассказывала? Так что это, можно сказать, оружие полицейского назначения. Что уж там с вашими волшебными дровами произошло, понятия не имею. Может, закоротило что? Это ж мурлюкская галантерея из конфиската, что ты от нее хочешь? Очень может быть, Фуцик просто застыл, можно сказать, отморозился. Вроде как пациент у гипнотизера. Но при этом бандитствующий чародей-недоучка вполне мог сохранить способность видеть и слышать происходящее вокруг. А потом мы ушли, действие магического заряда кончилось, он оттаял и тут же доложил по команде обо всех подробностях встречи в кулуарах.
        - В натуре толково, - разочарованно вздохнул Злой Бодун, подбрасывая в костер сухой хворост. - Что ж ты, голова, раньше-то не допер!
        - Потому что не допер, - доходчиво пресек я обвинения в свой адрес. - Я, в конце концов, волшебством, как некоторые, не занимаюсь. Так всё, знаете ли, по старинке. Ты лучше вот что послушай. Помнишь, Соловей-разбойник нам о своем побеге из страны кобольдов рассказывал?
        - Ну-у...
        - Ободья гну. Соловей-разбойник, при всех его понтах, до отсидки крупным авторитетом не был. Банальный гоп-стоп, только с применением, так сказать, вокальных возможностей. Я думаю, в тамошних каменоломнях таких свистунов, как он, - на десяток дюжина. Но что мудрить, мужик он был перспективный. Кто-то это отметил и неведомому хозяину сообщил. А потом этот кто-то организовал для нашего ценного свидетеля, будь он неладен, побег. Причем не только ему, но и Фуцику, с которым будущий атаман был скован одной цепью. Помнишь, Соловей говорил, что у коновязи было две лошади, а в сумках находились одежда и деньги на двоих.
        - И что? - завороженный ходом оперативной мысли, тихо поинтересовался Ратников.
        - А то, что, вполне возможно, побег был организован не Соловью и Фуцику, а Фуцику и Соловью. Что именно этот неказистый боевой маг указал наверх, кому с ним бежать, и что, возможно, не разухабистый батька Соловей, а незаметный Фуцик связан с хозяином напрямую.
        - Это по жизни чисто комиссар, да? - завороженно выдохнул Ратников.
        - Вот именно, - поднимаясь с места, подытожил я. - Значит, нам совершенно необходим этот чертов фокусник, и, стало быть...
        Лицо Вадима изобразило высочайшее неудовольствие, с каким монарх, пусть даже временно исполняющий августейшие обязанности, встречает предложение выступить на тропу войны, не закончив трапезы.
        - Так че, в натуре опять за каким-то лешим в соловьиную берлогу щемиться? Клин, я тебе без балды говорю, это будет конкретное попадалово! Туда сейчас голоты набежало до пупа и выше!
        - Возможно, ты и прав, - с сомнением произнес я. - Но тут есть два "но". Первое: если разбойники действительно вернулись в замок, то сделали это еще утром. Вряд ли те, что сбежали из-под стен, уболтали остальных идти по темноте сражаться с грифонами. Кроме всего прочего, эти твари, в отличие от людей, ночью видят не хуже, чем днем. Стало быть, до рассвета скорее всего никто не дергался. Дальше. Предположим, с утра пораньше бандиты вернулись в замок... Не знаю, как уж там вел себя Фуцик, придя в сознание, но скорее всего возницы его не дождались и все обнаруженные в подвалах сокровища утянули с собой.
        - А как они выбрались? Там же мост типа того? - усомнился Ратников. - А скатерти-дороги у них, рубль за сто, нет!
        - Да ну, не проблема! - отмахнулся я, покусывая сорванную травинку. - Три-четыре сосны завалили, подтащили и временный мост готов. Благо, думаю, в топорах в тамошнем арсенале недостатка не было. Так вот, представим себе, что преступники обнаружили исчезновение: а) главаря, б) сокровищ. Как ты думаешь, что или кого они бросятся искать в первую очередь?
        - Я так чисто прикидываю - рыжье, - после минутного молчания авторитетно заявил исполняющий обязанности государя.
        - Вот и я так думаю. Тем более что им вряд ли может прийти в голову мысль, что вожака мы увезли, а драгоценности оставили невесть кому. И уж точно, Фуцик об этом ничего слышать не мог.
        - Ты хочешь сказать... - криво усмехаясь, начал Вадим.
        - Я хочу сказать, что сейчас разбойники наверняка бросились грабить награбленное. А стало быть, в замке никого нет, кроме, естественно, отмороженного комиссара, который, насколько я мог заметить, не слишком рвется участвовать в каких-либо боевых действиях. Да и самочувствие ему это сейчас вряд ли позволяет. Бандиты пойдут по следу денег, а он приведет их к селению, откуда прибыли возницы, то есть в сторону, прямо противоположную нашему местонахождению.
        - Ну, круто! - радостно прокомментировал мои выкладки Злой Бодун, снимая котелок с огня. - Так что теперь? Мы подхарчиться успеем, или типа по коням? Чисто конница-буденница.
        - Успеем, - кивнул я, доставая ложку из-за голенища. - Тут как раз второе "но". Необходимо дождаться толмача и выведать у него все столичные новости.
        Диковинное сооружение, именуемое нашими политическими говорунами "вертикалью власти", было направлено в Субурбании точно вверх. Всякое разночтение и отступление от центральной линии, от священной оси, вокруг которой вращался местный субурбанский глобус, считалось пагубным инакомыслием, а потому каралось с отеческой любовью и священной непримиримостью. Куда бы ни смотрела вышеупомянутая ось, именуемая также вертикалью, ее направление всегда было единственно правильным. Всегда над головой мздоимца более низкого ранга, точно грозовые тучи, готовые разразиться громом и молнией, нависали сановные ягодицы его начальника, а над тем еще более ягодичные ягодицы следующего по рангу. И так вплоть до самого государя, небо над которым не было облачено в штаны, но всё же воспринималось как часть вертикали, хотя и наиболее возвышенная.
        Уж какую мзду и в каком виде должен был отстегивать мудрому Нычке король Субурбании - не мне судить. Должно быть, где-то зажал монарх положенную долю. А может, как раз наоборот, совместно с ближними челядинцами своими был переведен на новую руководящую работу в каком-нибудь ангельском чине. Кто знает? Однако здесь, внизу, шестерни механизма карьерного роста неминуемо пришли в движение, подкидывая вверх застоявшийся на запасном пути очередной эшелон власти, так что, вернись сейчас Барсиад II - еще вопрос, как бы встретили его ошалевшие верноподданные.
        Первый шок отходил. Обескураженные мздоимцы, смирившись с мыслью, что выше них только звезды, примеряли на себя соответствующие шаровары с лампасами и радовались нежданно удачному повороту судьбы. Эйфорическое возбуждение, едва скрываемое под притворно постными личинами, царило в стране.
        Вчерашние пехотинцы ретиво перебирали содержимое своих ранцев в поисках маршальских жезлов, и не найдя их там, спешили выстругать что-нибудь похожее из любого подручного материала. Картина весьма поучительная для человека философического склада ума.
        Но оперативно-следственную группу сейчас интересовал один-единственный человек, карьера которого началась в этих самых местах и была накрепко связана с нашими похождениями в этом мире. Еще год назад заурядный стражник Юшки-каана, сегодня он был всеми уважаемым человеком, укладником в Вадюнином Уряде Коневодства и Телегостроения. Конечно, нравы Субурбании не способствуют безоглядной преданности руководству - таковое возможно, лишь пока мздоимец находится под твоим началом. Когда же он подкопит денег, чтобы получить следующее повышение в каком-нибудь из государевых урядов, - ничто не помешает ему помогать вашим заклятым врагам, буде они окажутся его начальниками. Но профессиональная этика не позволяет всем этим подстольникам и застольникам поступать так, не сдав дела на прежнем месте. Ибо сказал бог Нычка: "Кто, не воздав за доброе, станет хулить - сам будет прах передо мной и не воздастся ему". А потому, вновь спрятавшись в кустах у проезжего тракта, мы ждали появления толмача, веря, что ежели Оринке удалось к нему пробиться, то он непременно придет.
        День медленно катился к вечеру, словно бильярдный шар, готовый упасть в лузу. Мы по очереди разглядывали путников, проходящих и проезжающих мимо, надеясь увидеть знакомые черты в озабоченных насущными делами лицах. Но толмача всё не было. В конце концов, пользуясь старшинством, я поставил Вадима караулить дорогу и уселся расписывать фактаж. Как бы не так! Стоило авторучке вывести первые буквы на клетчатой бумаге, из ближних кустов донесся сдавленный театральный шепот подурядника:
        - Клин! Вали сюда, он рулит!
        - А чего шепотом? - не удержался от вопроса я.
        - Витек, с ним еще полтора десятка стражников!
        Глава 11
        Сказ о том, что ежели что пером наделаешь, то здесь уж топором не обойтись
        Зрение не обмануло славного витязя Вадима Ратникова. Вдали на дороге виднелся крытый экипаж, запряженный гнедой парой. Перед ним гарцевал господин укладник. Его нафабренные усы задорно топорщились, демонстрируя заслуженное удовлетворение судьбой. Вслед, по обе стороны возка неспешной рысью скакали воины в синих плащах с рогатым мечом бога Нычки, вышитым золотом по застиранной лазури. Год тому назад такие же точно вояки Юшки-каана силились взять нас в кольцо, чтобы упечь за решетку непокорных иноземцев.
        - Действительно стража, - переходя на шепот, пробормотал я. - Неужели скурвился? А ну-ка, сейчас уточним.
        От мысли, которая в этот момент раскаленной шпилькой вонзилась в мозг, мне стало тошно так, словно я час крутился в центрифуге. Карьера карьерой, но что мешало толмачу передать известие о нашем приглашении Юшке? В этом случае Оринку, как хитроумную лазутчицу, ожидала печальная участь. Наши отношения с Юшкой не только сами по себе оставляли желать лучшего, но волею судеб мы представляли конкурирующий Союз Кланов "За Соборную Субурбанию" и, стало быть, все оправдания юной кудесницы априори считались бы несостоятельными.
        Волшебное зеркальце, полученное от Делли, пошло волнами и в его глади отразилось миловидное личико кудесницы.
        - Ты там как? - скороговоркой выпалил я.
        - Благодарствую, бестужно* всё, - с недоумением ответила девушка. - А у вас что за напасть стряслась?
        * Туга - печаль.
        - Фу-ух! Ну, слава богу! - с облегчением ответил я. - Тут кое-какая заминка вышла, вот мы и опасались, не случилось ли чего.
        - Ничегошеньки! Поели, отдохнули с дороги. Стало быть, сейчас ждем приема у каана.
        - А с толмачом виделась?
        - Вестимо, - чуть обиженно проговорила наша помощница. - Сильно он обрадовался, угостил, приветил, обещал, что без промедления в дорогу пустится, вам навстречу.
        - Ну, вот и пустился. - Я дал отбой волшебному зеркальцу. - Вадюнь! Орина утверждает, что толмач пришел в восторг от новостей и вроде бы как ничего дурного не замышлял.
        - А может, он ее того... чисто прокинул?- усомнился Злой Бодун. - Молодая же еще!
        - Кудесницу-то? - Я покачал головой. - Сильно в этом сомневаюсь. Она ж мысли фильтрует получше, чем любой детектор лжи.
        - Тогда что это за шобла в синем? - Вадим ткнул копьем в сторону приближающихся всадников.
        - Сейчас узнаем! - Я тихо свистнул Проглота. - В конце концов, мы сами просили толмача приехать. Ты, если что, прикрой меня, пальни разок-другой в воздух.
        На лице Вадюни появилась не предвещающая ничего хорошего улыбка.
        - Ну, часть пути картечь точно по воздуху лететь будет, а там как получится.
        - Ладно, - поспешил я успокоить друга. - Не надо крови. Сначала пообщаемся с гостями. Проглот! Тварь клювастая, к ноге!
        Юный грифон, сидящий у моих ног, должно быть, смотрелся весьма экзотично. Такая себе парочка: я с Джульбарсом на границе. Волчья плеть, свитая Оринкой вопреки протестам животины в аккуратный, я бы даже сказал, кокетливый венок, красовалась на орлиной шее, точь-в-точь как знак великой победы или ожерелье с медалями, которые надевают своим породистым любимцам породистые хозяева. Уши Проглота стояли торчком, из горла слышалось глухое клокотание, какое обычно издают леогрифы перед атакой.
        Всадники приближались. Их кони, завидев восседающего рядом со мной юного монстра, перешли на шаг, начали фыркать и недовольно крутить мордами. Грифоны вообще не любят коней, и те отвечают им взаимностью. Наш домашний любимец на первых порах, увидев преображенные "ниссаны", угрожающе щелкал на них клювом, дико прыгал вокруг, имитируя нападение, хлопал крыльями и всячески демонстрировал свое негодование присутствием ничтожных копытных. Однако синебокие иноходцы оставались холодно-равнодушны к его стараниям, и это волей-неволей заставило нашего питомца смириться с горькой участью. Теперь подросший зверь неодобрительно взирал на всякого рода лошадей, но далее обычного неудовольствия дело не шло.
        Кони стражников и упряжная четверка об этом не знали, и потому шагах в двадцати от нас они замерли, не повинуясь ни шпорам, ни уговорам.
        - Отец родной! - со слезой в голосе что есть мочи заорал толмач, спрыгивая наземь. - Да на кого ж вы нас покинули! Да где ж вы были-то всё это время?!
        - В странствиях, - кратко ответил я, не вдаваясь в подробности.
        - Вон оно как. - Чиновный мздоимец сделал пару шагов в мою сторону. - Тварючка-то не куснет?
        - Может, - честно признался я, кладя руку на пернатую макушку хищника. - Но я ее попрошу этого не делать.
        Словно в подтверждение моих слов грифон предупреждающе защелкал клювом. Всякому образованному человеку, знающему повадки грифонов, подобный знак был ясен без комментариев. Даже новорожденный представитель этого племени с легкостью перекусывает стальной пруток. Что же касается таких вот слегка оперившихся подростков, то в клочья разорвать яцериновую кольчугу* для них не сложнее, чем ватное одеяло.
        * Яцериновая кольчуга - кольчуга плотного плетения.
        - Проглот, лежать! - Я похлопал зверя по взъерошенному загривку, и он нехотя выполнил команду. - Это свой.
        Толмач приблизился, с опаской поглядывая на ручного монстра.
        - Прибыли, ваше преимущество, как было велено. Не извольте сомневаться, всё привезли. До последнего хвостня!
        Я нахмурился, пытаясь скрыть удивление. Не знаю, что уж там наговорила нашему приятелю Оринка, но о деньгах, кажется, в приглашении речь не шла.
        - Коли желаете, всё можете перечесть. Вот тут у меня каждое дело учтено. - В руках укладника появилась толстая амбарная книга с радугой цветных закладок. - Все тут прописано: и кто пожелал в своем хозяйстве породу конскую улучшить, и сколько мзды с него получено, и кому какая очередь поставлена. Ну и кто на что сгодиться может. Вот, к примеру, - толмач послюнявил палец и открыл гроссбух на синей закладке, - из Головного Призорного Уряда завзятый стольник. А вот из Прихвостневого...
        Я едва удержался от смеха. В прошлом году мы послали толмача в Елдин, велев ему открыть офис и собирать заказы от желающих улучшить конскую породу, случив своих кобылиц с синебоким жеребцом "ниссаном". Должно быть, старания нашего приятеля не пропали даром, и дело шло на лад. Именно об этих прибылях и говорил толмач. И деньги, являвшиеся, по сути, полагавшейся нам мздой, он и доставил руководству по первому зову. Отсюда и возок, отсюда и охрана.
        - И много наличности в сухом остатке? - принимая журнал учета заказов, сурово осведомился я, стараясь придать лицу выражение деловитой озабоченности.
        - Да уж за полтораста тысяч хвостней набежало! - гордо отрапортовал ушлый субурбанец. Впрочем, субурбанец и бывает - либо ушлый, либо мертвый. - Для вас-то, может, и не много. Но всё же и не малость какая.
        Замечание моего собеседника имело право на существование. С прошлого года удачные финансовые спекуляции нашего грусского партнера, уроженца здешних мест Щека Небрита, вложившего призовые деньги своих постояльцев в продажу металла Великого Железного Тына чайнаусским купцам, вывели меня и Вадима в число людей довольно состоятельных, чтобы не сказать - богатых. Но деньги по большей мере были там, за пределами Субурбании. Так что привезенные толмачом средства могли оказаться весьма кстати, особенно учитывая специфику проводимого расследования и знаменитое высказывание Наполеона о том, что для войны нужны деньги, деньги и еще раз деньги.
        - А сам-то батюшка-кормилец в добром ли здравии? - осмелился наконец задать наболевший вопрос господин укладник. - Да где ныне пребывают?
        - Думу думают, - поднимая вверх указательный палец, глубокомысленно изрек я. И добавил, выждав драматическую паузу: - Высокую думу! А на здоровье, слава Нычке, не жаловались, чего и вам от души желают.
        - О-о-о! - покачал головой чиновный коневод-телегостроитель. - Об чем же, коли не секрет, дума?
        - Мой друг, я поражен безмерно! - с укором проговорил я. - Страна на грани! Хаос и запустение на носу! И кому ж, спрашивается, печься о спасении уязвленного отечества, как не нашему любимому титану прозрения и вахтенному передовой мысли Вадиму Злому Бодуну Ратникову?!
        - Насчет хаоса, это что ж, о короле с челядинцами его, что ли? - разочарованно протянул толмач. - Как же, слыхивали! Экое горе-то.
        По интонации нашего старого знакомца было не понять, то ли он выражает дежурное сожаление в связи с исчезновением любимого монарха, то ли удивляется малости повода для суровых дум высокого начальства. Поэтому, выждав паузу и не дождавшись продолжения официальных стенаний, я поспешил задать наводящий вопрос.
        - И что в Елдине о том толкуют?
        - Да всяко бают. Всё больше о ценах на овес. А о короле толкуют, и что нечистая его побрала, и что зеленые человечки, кои, по слухам, в его палатах по стенам бегали, государя похитили да на летучий корабль уволокли. А тут еще молва пошла, будто король с ближними своими промеж народу скрываются, беды и чаяния людские вызнают, чтобы, как придет урочный час, явиться да собственноручно мощной дланью всех и покарать.
        - Нешто всех? - ухмыльнулся я.
        - А чего церемониться? Разве кто безвинный в Субурбании сыщется? Всяк знает, что милостью Нычки держимся, и за то его чтим, что милость его безмерна.
        - Ну, хорошо, - кивнул я, не давая ходу философским рассуждениям знатного коневода и телегостроителя. - А сам-то как думаешь?
        - Насчет руки - отродясь она у Барсиада крепкой не была, - пожал плечами толмач. - А так, мне-то оно что? Вот как вы скажете, так оно и верно будет. Оно ж послам всяким без государя скука да тоска смертная. Ни тебе сговор тайный учинить, ни отобедать всласть! А мне государь, дай ему Нычка здоровья, коли жив, борща не варил, дров не колол. Мне что с ним, что без него - всё едино солнце всходит.
        - А ежели вдруг враг какой нагрянет? - Я укоризненно покачал головой.
        - Да нешто сыщется такой враг, которому верные людишки без надобности будут?
        - Против своих, стало быть, пойдешь? - нахмурился я.
        - Отчего вдруг? - На лице моего собеседника нарисовалось явное недоумение. - Здесь, почитай, все таковы. Коли враг лютовать не станет - его тут завсегда с пирогами как родного примут. А если тебя принимают как родного - на что тебе лютовать?!
        - Стало быть, вот так? - усмехнулся я.
        - А то! - Толмач любовно провел пальцем по усам. - Бог Нычка учил: "Отвори дверь стучащему, ибо если пришед ступит на твой порог с радостью - и ты возрадуешься. А уж коли беда придет в дом - не спасут замки да засовы, так хоть дверь сохранишь"!
        - Спорное заявление, - проговорил я, понимая бессмысленность дальнейших хитроумных переговоров.
        - Может, и так, вам виднее. Меня ж одно заботило в эти дни, жив ли благодетель мой, нарочитый муж, витязь и левой руки подурядник, Вадим Злой Бодун, сын Ратника, ибо мзду свою я ему нести повинен. А уж о том, кто выше его, пусть он печалуется. Не моего ума это дело.
        - Понятно, - кивнул я. - Да только вот какая незадача. По всему выходит, что над ним-то как раз никого и нет. А следовательно, получается, ему обязанности короля выполнять надлежит вплоть до возвращения самого Барсиада II. Соображаешь, о чем я толкую?
        - Так, стало быть... - От волнения голос толмача перешел в шепот. - Он нынче... того?
        - Стало быть, - конспиративно понижая голос, согласился я. - Теперь Вадим - И.О. государя, а ты... - Я прервал свою речь. - Ну, в общем, он сам об этом лучше расскажет. Ты уж, будь добр, подготовь стражу, чтоб орлы от волнения и счастья в обморок не попадали.
        Шеренга стражников инкассаторской службы преданно таращилась на высокое начальство, взгромоздившееся на крышу денежного возка.
        - Мужики, в натуре! - вещал Ратников, приняв позу того самого памятника, который любезно указывал на стоянку такси у вокзала в родном Кроменце. - Родина в опасности! Экономика, по жизни, должна быть экономной! Перестройка - это типа революция! Ну и чисто, чтоб у нас с вами всё было и нам с вами за это ничего не было!
        Последний тезис громокипящего титана изящной словесности был встречен с особым воодушевлением.
        - Высокомудрый И.О. государя, - решил я пояснить некоторые сложные для неподготовленного восприятия тезисы Злого Бодуна, - хотел сказать, что Субурбания движется по пути коренных преобразований. Наш любимый король Барсиад II, пронзая разумом все большие и малые народные нужды и проникая в самую суть вещей, повелел, чтоб отныне всё было по-иному. Ответственным за это назначен широко известный, вот, скажем, ему, - я ткнул пальцем в толмача, - решительностью и государственными понятиями славный витязь и сановный мздоимец Вадим Злой Бодун Ратников! Прошу любить и жаловать!
        На лицах стражи немедленно отразилась неземная любовь, и в глазах, точно на дисплеях калькулятора, начался подсчет жалованья.
        - Нам, в смысле, вот ему, - указал я на величавую фигуру напарника, дождавшись, пока утихнет звон кольчуг и бурные аплодисменты, - поручено сформировать новый уряд, который должен разгрести всё, что накопилось.
        - В натуре, - кивнул Вадим.
        - Уряд Нежданных Дел! - ни с того ни с сего выпалил стоящий рядом толмач.
        - Почему нежданных дел? - тихо уточнил я.
        - Отец родной! Да когда ж в Субурбании дела были жданными?!
        - Будь по-твоему, - согласился я, сраженный неопровержимостью столь конкретного довода. - Главою Уряда назначается вот он. - Я указал на толмача и наклонился к его уху, точно собираясь сообщить по секрету тайный пароль новой организации. - Как тебя, то бишь, звать-то?
        - Вавила Несусветович. Батька мой, стало быть, свет нес, - оглушенно пролепетал счастливец, кажется, готовый разрыдаться, точно голливудская дива при вручении "Оскара". - Не подведу! Жизнь положу! Детям заповедаю!
        Я благосклонно кивнул, давая понять, что обещание принято.
        - А вы, стало быть, для начала в том Уряде будете стольниками. - Насколько я помнил здешнюю систему, стоящий передо мной рядовой и сержантский состав был произведен мною примерно этак в капитаны, а может, даже и майоры. - За верную службу мы и впредь намерены жаловать, за кривду же - карать без всякого сожаления.
        - Ура-а! - донеслось из строя. - Даешь! Любо! Любо!
        - Да где ж хвостней-то набрать на мзду, на стольника-то? - перебивая восторженные крики, донесся неуверенный голос одного из всадников.
        - Не суетись, брателла! - выступил вперед Ратников. - Всё чисто в кредит. В рассрочку, на двадцать лет без процентов!
        - Любо! Любо! Любо!!! - взорвался потрясенный неслыханной щедростью строй. - Даешь Уряд Нежданных Дел! Да здравствует И.О. Великий!
        Мы ждали возвращения разведки из разбойничьего замка. Золотой запас новой власти, как чемодан без ручки, заметно снижал маневренность нашего отряда, а потому, рассеянно слушая повествование нового урядника, я ломал себе голову, куда припрятать нежданно свалившееся на нас сокровище. Вопрос толмачу был поставлен простой, чтобы не сказать банальный. Задавая его свидетелю, оперативник редко надеется услышать в ответ что-нибудь внятное. "Последнее время, перед совершенным преступлением, не заметили ли вы чего-нибудь необычного? Может, были какие-то угрозы, слежка?.." Уж не знаю, на счастье или несчастье, но мой собеседник был наполнен свежими новостями, как зона Персидского залива нефтью. Проникнутый важностью первого задания, он рассказывал полно и чистосердечно обо всём, что знал, слышал или же только догадывался.
        Вначале я слушал внимательно, стараясь вычленить зерна драгоценной информации из несмолкаемой трескотни радостного Несусветовича, затем расслабился, выставив, точно невод для золотой рыбки, профессиональный навык сработки на ключевые слова.
        - ...Притаился король Барсиад за кустом и ну ждать. Ждал, ждал - едва не уснул. И точно: только-только луна над самой маковкой его зависла - лес вокруг будто пожаром объяло. Прилетает откуда ни возьмись птица-небылица, лицом - девица, хвостом - зарница.
        - Че там про "Зарницу"? - вмешался заинтересованный последними словами Вадюня. - Мы тоже когда-то с деревяхами по лесу бегали, флаг искали. В натуре прикольно!
        Сбитый с темпа, рассказчик задумчиво уставился на И.О. государя, силясь проникнуть в глубокий смысл услышанного.
        - Это о другом, - заверил я. - Продолжай, пожалуйста.
        - Так вот, села та птица на камень и давай мед с него слизывать. А от хвоста ее сияние такое, что нить в игольное ушко без труда вдеть можно. Вот угощается она медком, тут король Барсиад из-за куста - шасть! Хвать ее, затейницу, за тело девичье, повыше хвоста, и ну кричать: "Ага! Попался, голос чужеродный. Не будешь более супротив меня народ мутить"!
        При этих словах я невольно включился и стал вслушиваться в рассказ толмача.
        - Птица-небылица крылами хлопает, а от камня оторваться не может. Лапки-то глубоко в меду увязли! Да и государь наш - хват! Прижал к себе вещунью - поди тут взлети! Ну, она тут, ясное дело, взмолилась. Мол, отпусти, мудрый государь, что с меня, птицы, взять? Плету себе всяку теребень ради красного словца, не хуже Переплутня. Пусти, говорит, на волю. В плену у тебя захирею и песни петь не стану. А вот коли дашь мне свободу - одарю тебя пером из своего хвоста. А за сладкое угощение поклянусь более рта супротив тебя не открывать!
        Ну, Барсиад-то, известно дело, сердцем мягок, и хоть голос-то чужеродный уже до печенок его допек, но печенью он как раз крепок да велик. "Ладно, - говорит, - лети отсюда к своей матери. Перо, так и быть, оставь - я им шляпу украшу". А она ему в ответ: "Перо мое не простое, а чудодейное! Не зря ж я всё-таки птица-небылица! Если на какого вражину им махнуть, то будь он хоть трижды злыднем - враз станет добрым да ласковым".
        - Угу. - Я вновь впал в задумчивость. - Значит, так оно всё и было.
        - Еще бы не так! - гордо расправил плечи урядник Нежданных Дел. - Да об том, почитай, вся Субурбания шумела! Нешто не слыхали?
        - Мы в Кроменце по делам были, - скупо отозвался я. - А кроме птицы-небылицы с ее оперением здесь о чем-нибудь говорили?
        - Так ведь это ж еще не конец! - обнадежил толмач. - Решил король то перышко при случае на ком-нибудь испытать. А тут как раз и возможность представилась. В землях кобольдов лютовал злой разбойник Ян, Кукуев сын. Никому проходу не давал! Правый, виноватый - всяк ему хвостни в мошну клал, дабы голову сберечь! Он другого атамана, который в Лужанских степях озоровал, со всей его ватагой жизни лишил за то, что под ним ходить не хотели. Хотя те, развей Нычка их имена по ветру, тоже не совсем праведники были.
        Стоны народные аж в Елдин, до дворца самого доносились. Взял тогда король Барсиад крепкую рать да поехал искать супостата. Долго ли, коротко, а всё ж свиделись они во чистом поле. Кукуев-то сын государя не убоялся, за кистень схватился, а тот его перышком так - вжик-вжик крест-накоест! Похерил*, одним словом. И глядь - впрямь чудо свершилось! Стоял пред ним упырь лихой, видом дикий, нравом жуткий, а тут вмиг обернулся в доброго молодца, да такого славного и пригожего, что и глаз не отвести! А доброты в нем - по всей Субурбании обыщись, а добрее не сыщешь! В общем, стал он с той поры государевым наушником.
        * Похерил - перечеркнул крестом. От старого названия буквы "х" - хер.
        - Кем? - неуверенно переспросил я.
        - Наушником. На ушко государю волю Нычкину растолковывал, ибо умом зело велик оказался. Всё вокруг себя зрил и разумел! А за нрав его кроткий, за слова ласковые величали его уже почтительно: не Кукуев сын, а Ян Кукуевич. Правда, люди бают, поколачивал он некоторых. Даже, сказывают, и каанам кулака в рыло совал. Ну, так оно как же без этого! Всё едино, душою чист! Ну да, видать, с остальными сгинул.
        - Стоп! - Я оборвал плавную речь толмача. - Вадим, ты слышал?
        - Про наушники? - с неохотой уточнил Злой Бодун.
        - Не цепляйся к словам. Бывший разбойник из страны кобольдов, толкующий волю Нычки его величеству!
        - Оба-на! - Исполняющий обязанности государя немилосердно хлопнул себя по лбу мощной дланью. - Приплыли!
        Донесение вернувшейся разведки не обрадовало. Хотя, если вдуматься, не то чтобы огорчило, скорее озадачило. Во-первых, за распахнутыми крепостными воротами не сыскалось ни единой живой души. Во-вторых, там были обнаружены неживые души - забитые кольями трупы романтиков с большой дороги, судя по позам, не оказавших убийцам серьезного сопротивления. В-третьих, на стене донжона виднелась странного начертания эмблема, похожая на перевернутую пятилучевую звезду со вписанной козлиной головой.
        - Красные демонята свою метку оставили, - выслушав последнее сообщение, нервно повел усом Вавила Несусветович. - Они всегда, ежели что, такую отметину рисуют.
        - Ты хочешь сказать, что разбойников убили красные демонята? - уточнил я.
        - Вестимо, они, - утвердительно кивнул новоиспеченный урядник. - Кому ж еще!
        - Я подумал было, что это возницы, когда грабили соловьиную берлогу.
        - А это, может, чисто конские водилы и есть красные демонята? - с ходу выдвинул гипотезу блюститель престола.
        Мне осталось лишь развести руками, демонстрируя полное неведение.
        - В натуре прикольные корефаны! - подытожил Злой Бодун.
        Честно говоря, судьба убиенных разбойников меня интересовала мало. При желании ею могли заняться местные правоохранительные органы. Куда больше тревожило другое: по словам наших следопытов, разбойники не возвращались в замок. Во всяком случае, не возвращались крупной группой. Не было и следов значительного отряда всадников, направлявшихся в сторону поселка. Колеи от тележных колес были девственно чисты. Ни одна верховая лошадь не прошла следом за похитителями разбойничьих богатств из лесного замка. Вот это уже настораживало. Поскольку следовало признать, что либо криминальная психология здешнего преступного мира весьма отличается от той, что преподавали мне в университете внутренних дел, либо же, что я упускаю из виду нечто весьма значимое. Тогда вопрос - что?!
        Радовало во всём этом одно: среди жертв непонятно чьего произвола человека, по описанию сходного с Фуциком, не оказалось, а значит, нам следовало, не мешкая, посетить малую родину недавних коллег по разбойничьему извозу и провести опрос населения по ряду наболевших вопросов.
        До селища со странным названием Негляжево мы добрались уже в потемках. Всадники нашего отряда не могли угнаться за джапанскими патрульными рысаками. Да еще эта касса на колесах "висела на балансе" И.О. государя, точно кирпич на шее Муму. Лишь только благодаря волшебному свету, бьющему из глаз "ниссанов", нам удалось не сбиться с пути и не потерять след.
        Однако, несмотря на поздний час, в селе, казалось, никто не спал. Веселье шло на полную катушку. Звуки гармони перебивались протяжным завыванием рожков и дудок. На въехавший отряд стражников попросту не обратили внимания. Лишь однажды какой-то хлебосольный дедуган предложил всадникам отведать браги, да и то не слишком на этом настаивая. Так, шагом, мы неспешно добрались до майдана - небольшой площади перед укромным храмом Нычки. Посреди этого вытоптанного сотнями ног пустыря в назидание беспутным олухам высился позорный столб, вокруг которого толпились возмущенно шумящие аборигены.
        - Ну что ты жмешься, говори уж! - слышалось из народа. - Молви слово, чудодей, живее будешь! Ну что, паскуда, почуял, - в воздухе, преодолевая звуковой барьер, звонко щелкнул бич, - как золото в орехи превращать!
        - А вот и Фуцик! - врезаясь конем в толпу, сквозь зубы процедил я.
        Глава 12
        Сказ о том, кому достанется на орехи
        Деревенская сходка прыснула врассыпную, осознав вооруженное присутствие конных представителей власти.
        - Отставить неорганизованный произвол! - гаркнул бравый урядник, вспоминая не слишком давние годы воинской службы. - Запорю!
        Спустя минуту возле позорного столба оставались лишь наиболее стойкие, угрюмыми недоброжелательными взглядами провожающие невесть откуда взявшихся всадников.
        - Что тут происходит? - это уже прикрикнул я, стараясь напускной суровостью придать вес банальному вопросу.
        Сумрачные взгляды поселян лучше всяких слов давали понять злое недовольство, испытываемое народным собранием в связи с прерванной экзекуцией. Ввязываться в стычку с отрядом стражи крестьянам никак не улыбалось, но и упускать из зубов ухваченный кусок было оскорбительно для закоренелой селянской души.
        - Да вот, - начал кто-то не слишком уверенно, - колдуна разбойничьего поймали!
        - Хрена ли ты грузишь? - возмутился немедля Злой Бодун. - Это вы его поймали? Это я его поймал! Вы че, в натуре припухли?!
        Смоляные факелы в руках оторопевших крестьян как по команде поднялись вверх, освещая лицо Ратникова.
        - Да это же И.О.! - послышалось в толпе почтительное шушуканье. - Сам И.О. государя!
        - Вы че, орлы четвероногие?! Конкретно не вдупляете?! Я тут чисто оставил мага на часок-другой, чтобы он типа отогрелся, а вы его, на фиг, тут же попятили? Да вы знаете, как это называется?! - Вадим кинул на меня вопросительный взгляд, требуя юридической поддержки.
        - Хищение личной королевской, то есть государственной собственности, - на ходу сымпровизировал я, - в довольно крупных размерах. Кил, этак, семьдесят, пожалуй!
        - А чего ж он, гадючий сын, золото в орехи обернул?! - вновь зазвучал в ночи возмущенный "глас народа".
        - Что - всё? - удивился я.
        - Да не, малехо оставил, - кто-то из толпы, правильно оценивая момент, решился проявить врожденную честность. - Но орехов куда как поболе!
        - Ну?! - Я смерил привязанного к столбу пленника укоряющим взором. - Отвечай - народ ждет!
        - О-о-о... - поднимая на меня глаза, простонал Фуцик и уронил голову на грудь.
        - Конкретно, - подытожил увиденное И.О. государя. - Так, короче, чародея отмотать, забинтовать и загрузить. Где типа орехи?
        - Ну... так... Что где - какие в мешках, а какие девкам да ребятишкам малым раздали.
        - То, что уже съели, - изымать не будем! - Мудро изрек гарант субурбанской справедливости. - Остальные, не надо понты колотить, конфискуются для выяснения обстоятельств.
        - "До выяснения", - тихо подсказал я.
        - Да какая, к хреням, разница! - неподдельно удивился Злой Бодун. - Главное, что они их уже чисто никогда не увидят.
        - А золотишко-то нешто тоже грузить? - с сердечной болью в голосе простонал давешний правдолюбец.
        - Золото в натуре оставьте себе. - Восхищенный собственной щедростью, Вадюня поднялся на стременах. - Конкретно вам говорю: "Земля - землякам! Леса - лешим! Вода - водяным! Пусть всегда будет солнце!"
        Пораженная государственной мудростью толпа стремительно возликовала, оставляя на утро тягостный процесс понимания услышанного.
        - Ша! - Ратников включил сигнал, и трубное ржание "ниссана" сотрясло округу. - Не надо нам оваций без банкета! Развяжите уже в натуре фокусника! Он сам не справляется!
        Разгрузка мешков с орехами шла полным ходом. Недавнее убежище Соловья-разбойника, в связи с разрастанием административного аппарата, было решено использовать в качестве временной ставки. В конце концов, если сам гулевой атаман нежится в наших апартаментах в Торце Белокаменном, отчего же, спрашивается, нам не воспользоваться его лесной развалюхой?
        За окнами разносился стук топоров и скрип волокуш. Мобилизованные урядником Нежданных Дел селяне, во искупление перегибов и упущений, ремонтировали мост, хоронили убитых разбойников и придавали лесной обители жилой вид. К вышеупомянутым звукам примешивались заунывные песни застигнутых на поедании орехов баб и девок, теперь наводивших чистоту в апартаментах и оттиравших намалеванные то здесь, то там знаки козьей морды красных демонят. Освобожденный из рук любопытствующей публики горе-маг тихо постанывал, валяясь на набитом соломой тюфяке в личных покоях Соловья-разбойника.
        - Ну что? - Я вошел в маленькую каморку, служившую одиночкой, и плотно закрыл двери, в надежде оградить себя от посторонних звуков. - Как самочувствие?
        - О-о-ох... - с тоскою выдохнул исполосованный бичом шарлатан.
        - Понятно. Здоровье неважное. Так и запишем. - Я открыл блокнот. - Гражданин Фуцик, я надеюсь, вам не нужно объяснять всю тяжесть вашего положения?
        - Я невиновен, - силясь говорить быстро и уверенно, пролепетал подручный разбойничьего атамана.
        - Да уж, конечно, невиновны! В замке оказались случайно, буквально отстали от цирка, заблудились, зашли спросить дорогу.
        - Именно так всё и было, - прикрыв глаза, заверил допрашиваемый.
        - У следствия на этот счет имеется другая информация. Но оставим в стороне преступления, которые привели вас на рудники в земли кобольдов. Оставим также в стороне побег из мест лишения свободы. И даже ваше участие в преступной группировке, руководимой известным батькой Соловьем, тоже на время оставим в покое. Обратимся к последним эпизодам вашей злосчастной карьеры, потому как, возможно, их одних достаточно, чтобы отправить вас на эшафот. Так что остальное пойдет, что называется, прицепом. Поэтому, если вы хотите воспользоваться шансом на помилование, выслушайте мои предложения и скажите "да", не хотите - до свидания! Конечно, странное дело освобождать человека из лап мучителей, чтобы передать его в руки палачу. Но тут уж ничего не попишешь! У вас есть целая минута на раздумье, советую использовать ее с толком. Время пошло.
        Я уселся на тюфяк, искоса поглядывая на Фуцика, и негромко начал отсчитывать секунды: "Один, два, три..."
        Насколько я мог видеть, бесшабашным храбрецом незадачливого адепта тайных сил назвать было нельзя. Скорее, он был похож на мошенника, от случая к случаю осмеливающегося спереть то, что плохо лежит, чем на типичного разбойника с большой дороги. Всякий же мошенник не чужд артистизма. Это качество, по сути, залог его успешной деятельности. А артисту, как ни крути, нужен зритель, способный воздать должное высокому искусству, пусть даже искусству обмана. Поэтому запирательство, игры в несознанку мало свойственны людям той породы, к которой принадлежал наш квелый источник драгоценной информации. Особенно когда на кону стоит жизнь.
        - Я ничего вам не скажу, - после минутного раздумья наконец изрек Фуцик.
        Ну что ж, немного геройства перед капитуляцией - дело известное. Сдаваться тоже необходимо без суеты.
        - Воля ваша, не хотите чистосердечным раскаянием и откровенным сотрудничеством помочь следствию, не надо. - Я брезгливо дернул плечом. - Вы действительно не обязаны давать показания против себя. Поступим следующим образом. Говорить начистоту вы со мной не хотите, улик весомых против вас нет. Стало быть, вернем всё в исходную точку.
        - То есть? - насторожился Фуцик.
        - Мы отдадим вас крестьянам, они вновь привяжут вас к столбу и будут пороть вплоть до того светлого часа, пока вы не превратите орехи в золото.
        - Вы не можете этого сделать! - Бесталанный колдун побледнел еще сильнее.
        - Здесь вы заблуждаетесь, любезнейший, - резко отчеканил я, скрестив пальцы рук в замок. - У нашей группы самые чрезвычайные полномочия, какие вы только себе можете представить, плюс еще немножко. Так что, пеняйте на себя. - Я встал с лежанки и сделал вид, что собираюсь уходить.
        - Постойте-постойте! - в спину мне затараторил узник. - Вы ничего не понимаете!
        - Так объясните! - Я четко повернулся на каблуках.
        - Если я сболтну хоть одно лишнее слово - меня убьют! - с отчаянием в голосе едва не закричал бедолага.
        - Эка невидаль! А так, можно подумать, вы будете жить долго и счастливо! Или вас питает смутная надежда, что далекий хозяин пожелает сохранить для себя такую драгоценную особу? Не питайтесь надеждами, иначе вы рискуете умереть с голоду. Сами посудите, вы ведь успели сообщить наверх, что замок захвачен?
        Фуцик молчал, но весь его облик не оставлял ни малейших сомнений в причастности к содеянному.
        - Можете не отвечать, мне и без вас это достоверно известно, - блефовал я. - И что, кто-то пришел к вам на помощь? Кроме, разумеется, нас?
        - Он спасет меня! Я ему нужен! - упрямо отозвался незадачливый чародей.
        - Нужны! - Я глумливо усмехнулся. - Как воздух. Пока вдыхаешь - он необходим, а на выдохе - "скатертью дорога"! Не будьте младенцем, хозяин вас бросил, то есть банально кинул. Как и Соловья, которого вы пошло сдали, я ведь ничего не путаю, именно вы его сдали? - Фуцик хмуро отвернулся. - Не путаю. Так вот: атаман на вас в большой обиде.
        Батька едва не погиб из-за ваших неуместных откровений, и, поверьте, он сполна отплатил вам той же монетой. О вас уже известно достаточно. Так что теперь от того, кто из вас будет откровеннее, зависит, кто из вас взойдет на эшафот, а кто вернется досиживать в земли кобольдов. И не надо обманываться, никто и не подумает вас освобождать. Заметьте, даже лихие разбойнички, значительно превосходящие нас числом, пальцем не шевельнули, чтобы отбить верного дружка своего начальника.
        - Испужались, песьи сыны! Решили, видать, что Юшка-каан в великой силе против них выступил, - хмуро пробормотал Фуцик. - Знали бы, кому служат...
        - А вы знаете? - перебил его я. - Ну?! Не темнить! Отвечать быстро и четко!
        - На что мне это? Хоть так, хоть эдак всяк шаг мне гибелью смертной грозит. - Пафос слов узника был достоин большой сцены, однако его упрямство я явно недооценил.
        В этот момент в дверь, тихо постучав, бочком втиснулся Вавила.
        - Вот вы где! А я вас все ищу, ищу. Вопросец есть.
        - Ну, что еще? - недовольно буркнул я.
        - Возницы, с позволения сказать, интересуются - с орехами-то чего делать?
        - Фуцик! - Я обернулся к лежащему. - Зачем вам нужно было столько орехов?
        Позор волшебного цеха упрямо сжал губы.
        - Ну, как знаешь, - отмахнулся я. - Не желаешь говрить, спросим у хозяина.
        Я покосился на толмача.
        - Ну-ка, стань вон там, чтобы тебя в зеркальце видно не было, да слушай внимательно.
        Волшебное стекло вновь пошло волнами, оставаясь при этом обсидианово-черным.
        - Ты всё еще здесь, недоумочный сукин сын? - послышалось из дальней дали нежное приветствие "крестного отца".
        - Вот вы меня не полюбили! - с деланным удивлением посетовал я. - За что, спрашивается? Сладок кус я у вас изо рта не вынимал, зеленым вином не обносил. Вот, кстати, шестерку вашу козырную от злых людей сберег, а то б не быть ему уже живым.
        - Оно бы и к лучшему, - сквозь зубы процедил всё еще неведомый, но уже близкий враг.
        - Ну что ж вы так! - мягко пожурил я. - Фуцик так тепло о вас отзывался, так много всего рассказывал!
        - В игры со мной играешь, выползень гадючий?! Ужо доберусь я до тебя!.. - прошипел голос по ту сторону зеркальной глади, и от яда, таящегося в нем, стекло, казалось, вот-вот пойдет пузырями.
        - Ну, опять! - продолжал юродствовать я. - Тут, понимаешь, всей душой, а вы мне невесть чем угрожаете! Я чего тревожу-то. Тут у меня орехов сыскалось видимо-невидимо, так крестьяне слезно просят им отдать. А Фуцик кричит, что это ваше добро и трогать ни-ни...
        - Сожри их и сдохни! - любезно порекомендовал мой таинственный собеседник, заканчивая разговор.
        - Угу, - кивнул я, возвращая трофейное средство оперативной связи в исходное положение. - Угу. Бесхозяйственное отношение к ценному посевному материалу! Ну что, - я бросил взгляд на урядника, - голос знакомый?
        - Оно как же! - Польщенный доверием Несусветович картинно пригладил кончики усов. - Хоть и ругань ругательская до ушей моих доносилась, да глас изменен, но как не признать! Таких речей, раз услышав, не забудешь. Наушник это королевский - Ян Кукуевич! Я вам о нем давеча сказывал.
        - Всё точно, - кивнул я. - Ян Кукуевич. Он же - Ян, Кукуев сын, разбойник из земель кобольдов. Что и требовалось доказать. Вот и весь ваш секрет, гражданин Фуцик! Нам вы больше не нужны. Хозяину своему, как сами, вероятно, слышали, тоже. Так что, сами понимаете...
        Я повернулся к выходу, демонстрируя готовность поставить внушительный крест на дальнейшем существовании невезучего боевого мага.
        - Постойте! Погодите! - Исполосованный кнутом горе-иллюзионист, кривясь от боли, подскочил на тюфяке. - Я всё скажу! Я тайну знаю!
        - Та-айну? - протянул я, останавливаясь. - И что, полезное что-нибудь, или так, для любителей всякой стародавней мишуры?
        - Полезную, полезную! - поспешно заверил Фуцик. - На что, думаете, Кукуев сын орехи копил?
        - Да кто его знает? Может, щелкать их собирался? - Я скроил задумчивую физиономию. - Во всяком случае, судя по его речам, дорожит он лещиной не слишком.
        Любитель волшебных палочек вздохнул так тяжко, как будто ему предстояло самолично тащить возы с орехами в гору.
        - Почему так - не ведаю, а только вы меня послушайте, и уж потом сами обо всём судите.
        - Хорошо, - согласился я. - Будем судить. Так что, если ты решил потянуть время...
        - Да нешто мне жить не хочется! - с волчьей тоскою выдохнул Фуцик. - Стало быть, как оно было, - продолжил он, не дожидаясь моего ответа. - Вырос я у моря, того самого, что меж нами и Тюрбанией простирается. Городок наш... да так, даже и не городок - крепостица, ничем особенным не блистал. Пески да холмы. Только летом, бывало, народу понаедет на солнышке погреться да в волнах морских омыться.
        - А без красот природы? - недовольно скривился я, предчувствуя очередную жалобную повесть о безрадостном детстве и роли начальной школы в моральном разложении подследственного.
        - Да-да, конечно, - закивал сказитель. - Но это ж я говорю не заради красного словца, а чтобы всё до малости ясно было. Так вот, перебрался к нам как-то на житье один чародей. При прежнем короле Барсиаде I он шибко крепок был, сказывают, что кааном звался. А потом чем-то новому государю не угодил, да из столицы и убег. В наших краях его кликали попросту Лазуреном. Как сейчас помню, хоть и совсем дитем был, положишь, бывало, ему в карман монету, а то и десяток, а через миг глядь, а их там как и не бывало. Они уже в другом кармане. Да не одни, а с прибытком. Большой чародей был! Вот взял он меня к себе в учебу, проучил этак с полгода, а тут как раз корабль и приплыл.
        - Какой корабль? - поспешил уточнить я, открывая свой потрепанный блокнот.
        - Большой, - отозвался Фуцик. - Он среди лета в наши края завсегда прибывает. Команды на ём нет. По волнам морским самоходом идет да завсегда близ дикого берега якорь бросает. Одним словом - волшебство чародейское. Но вот, стоит кораблю пристать к земле, как море тотчас вспучивается, и из вод в надраенных латах, от которых точно огнем пышет, выходит пешая морская рать. Всего-то тридцать три человека при воеводе. А каждый росту двухсаженного, да в плечах, почитай, сажень. Обычного стражника чихом с ног сшибают! Окружают они стоянку железною стеной, чтоб никто чужой к кораблю не прокрался. И горе несчастному, который осмелится бесправно рядом стать.
        - Ну и что дальше? - заторопил я сказителя.
        - В эту же пору в город приходит большой обоз.
        - С орехами? - проявил догадливость я.
        - Именно так, - радостно закивал Фуцик. - И в тот год он тоже прибыл. И как только первые возы появились близ крепостных стен, Лазурен призвал меня к себе и молвил: "Ты уже вполне разумный отрок и подаешь большие надежды. Если выполнишь от слова до слова то, что я велю, то станешь несметно богатым. Даже правнуки твои не смогут истратить того, что получишь!" Я, вестимо, согласился. Когда еще такая-то удача выпадет! Придал нам Лазурен вид чужих обличий, и под той личиной отправились мы на берег, где как раз мешки с орехами на корабль грузили. С тем мы на борт и проникли. А там Лазурен при помощи чародейства своего подменил мною носовую фигуру. Стал я точнехонько, как она. Тогда учитель велел мне внимательно смотреть, слушать, всё запоминать. Особенно же, что воевода пешей морской рати говорить будет, когда отсель к другому берегу приплывет. С тем я и отплыл.
        И вот шли мы, шли по морю. Корабль сам собой бежит, я у него на носу, да витязи морские вкруг него по морю, аки посуху. Не долго, не коротко, а в самый раз, прибыли мы к острову, что зовется Алатырь.
        - Откуда вам это известно? - делая пометку в блокноте, поинтересовался я.
        - Словцо это воевода крикнул, только лишь корабль от берега нашего отвалил. Так вот, приплыли мы к острову. Я глазами зыркаю, а место-то ой какое непростое! Людского жилья на нем нет, а живут там одни лишь полканы.
        - И подполканы, - под нос себе пробормотал я. - Собаки, что ли?
        - Да уж какие там собаки?! - возмутился оскорбленный в лучших чувствах очевидец. - Сверху они вроде как люди, снизу глянуть - кони, за спиной крылья, а в руках оружие. Их, сказывают, ни сталь, ни огонь не берут. Ликом они свирепы, а отважней их во всём мире не сыскать!
        - Уже страшно! - отмахнулся я. - Дальше что было?
        - Главный-то их увидел воеводу, нахмурился, как рявкнет ему вопросец заковыристый!
        - А конкретней? - Я перевел взгляд с бумаги на допрашиваемого.
        - Не расслышал, - виновато сознался лазутчик, на секунду отводя глаза в сторону. - Шумно было. Оружие звенело, полканы всякое непотребство выкрикивали, генерал-полкан копытом так землю рыл, что остров, как живой, ходуном ходил. А только после этого витязи морские мешки с орехами аккуратно разгрузили, а на замену им точнехонько по весу другие мешки из глубины острова доставили. А в тех мешках, я своими глазами видел, когда воевода проверял, злато червонное да каменья яркоцветные.
        - Это в обмен на орехи-то? - удивился я.
        - На них, - подтвердил свидетель. - Видать, драгоценности полканам не для чего, а вот орехи на что-то в пригоде.
        - Странно, но предположим. - Я поставил в блокноте три вопросительных знака, затем, поразмыслив, нарисовал еще столько же восклицательных. - Что дальше?
        - Как загрузили всё в мешки, крикнул воевода новое словцо, и корабль за ним, точно собачка на привязи, пошел. Не к нашему городу, а совсем к иному. Верст этак двести от нашего будет. Там его вновь государева стража поджидала на конях с совами промеж ушей. А как всё на возы загрузили да уехали, волшебство и кончилось. Я в воду плюхнулся чуть жив: столько-то дней не ел, не пил! Денег в кармане - ни монеты. Но я не растерялся, отыскал на свалке всяких пузырьков, набрал в них морской воды, заклинанием цветочный запах похитил да с водой той смешал. Очень даже недурно вышло. Барышни местные по пять хвостней за флакон давали. Жаль, заклинание слабовато оказалось, уже к вечеру благовоние тиной отдавать начало. Тогда-то меня, - Фуцик грустно вздохнул, - в первый раз за высокие стены и упекли. Через год вышел, а учителя моего и след простыл. Сказывают, за Хребет подался, да там его тоже приняли под белы руки. Стал я самолично к волшебному кораблю приглядываться да принюхиваться, да всё соображать, как бы так умыслить, чтоб этакий куш сорвать. Пока соображал, еще разок успел кайлом помахать. В тот раз с Яном
Кукуевичем знакомство и свел. Он как вышел - большое имя себе сделал и про меня не забыл. Как я ему поведал, что можно сокровища несметные перенять, так он покой и сон утратил. Начали с ним исподволь дело готовить. За тем и на кичу по третьему кругу пошел, чтоб своими глазами убедиться, так ли хорош Соловей, как о нем сказывали. Всё придумал, всё учел, а тут - э-э-эх!.. - Голос Фуцика зазвучал печально, но раскаяния в нем было не больше, чем в вое плотно отобедавшего шакала.
        - А где сейчас можно найти этого... Яна?
        - Да кто ж его знает? - разочарованно покачал головой чародей-неудачник. - Когда Барсиад пропал, я думал, и он сгинул. Ан нет - объявился, на беду мою! Этот и за травинкой хорониться может. А уж где пребывает, поди, ему и самому не всегда ведомо.
        - Угу-угу. - Я закрыл блокнот. - Думаю, вы несколько преувеличиваете его возможности. Скажите мне лучше другое. Как человек неглупый, вы, конечно, понимали и понимаете, что ни Соловей, ни Ян Кукуевич. особо нежных чувств к вам не питают. То есть вы им интересны постольку, поскольку имеете, насколько я понял, проработанный план налета. Но, вероятно, у вас был и дополнительный план, позволяющий в случае успеха унести ноги подобру-поздорову со своей долей немалой добычи. Стало быть, всех деталей предстоящей операции, кроме вас, не знал никто.
        - Истинно так, - нехотя согласился Фуцик.
        - И несмотря на это, ваш подельник внезапно потерял всякий интерес к ореховому делу, которое готовил не один год?
        - Выходит, что потерял. - Разочарованный мошенник с невыплаканной слезой уставился на потолок.
        - Мужики! - В импровизированную камеру, радуясь посетившей его мысли, ввалился исполняющий обязанности государя, сияющий, точно корона, которой у него пока еще не было. - У меня есть конкретно толковая идея! В натуре давайте раздадим орехи крестьянам! Пусть сеют!
        - Обойдутся! - покачал головой я. - У меня есть другая идея.
        Глава 13
        Сказ о собачьем хвосте и такой же работе
        При сообщении о свежей идее, с неофициальным дружественным визитом загулявшей в голову руководителя следственной группы, уши Фуцика зримо вытянулись и изменили угол наклона, точно подсолнечник, неуклонно следующий за дневным светилом.
        - Пойдемте, досточтимый господин И.О. - Я взял Вадима под локоть и подтолкнул к двери. - И вы, господин урядник, тоже следуйте за нами.
        Польщенный приглашением к участию в решении государственных дел, Вавила Несусветович, по старой армейской привычке, браво щелкнул каблуками, и серебряные шпоры по-гусарски звякнули глубоким и чистым тоном. Стража у дверей отсалютовала клинками и принялась за нашими спинами обсуждать виды на урожай правительственных наград и возможные направления карьерного роста.
        - Вадик, отечество по-прежнему в опасности, поэтому орехи раздавать не будем, - вновь повторил я. - Перебьются!
        - А че, мы это типа их себе закрысим?
        - Вадим! - Я с укором посмотрел на друга. - В конце концов, ну что за лексикон! Ты без пяти минут король великой державы! Выдающемуся политическому деятелю не к лицу подобные словечки.
        - И че, в натуре? У нас в дабле газета висела, там было написано, что, по жизни, каждый народ имеет то правительство, которое его имеет.
        - Которое заслуживает, - принимая на себя роль исправителя общественных нравов и регулировщика моральных исканий, весомо проговорил я.
        - Да ну! Гониво! - возмутился выдающийся деятель. - Если бы имел то, которое заслуживает, то, рубль за сто даю, вообще бы никакого не имел.
        - Ладно. Оставим в покое государственные устои и вернемся к нашим орехам. Понимаешь, - я огляделся по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии чужих ушей, - в данном случае пред нами не банальный продукт питания, это как бы не простые орехи, которых в любом "Натсе" навалом, а...
        - А орешки не простые, в них скорлупки золотые, ядра - чистый изумруд!
        - Что? - Я остановился как вкопанный. - Что ты сказал?
        - А что? - недоумевая, вскинул брови Ратников. - Слуги белку стерегут... Ты че, Клин, об этом же в натуре все знают? Это же сказка! А.С. Пушкин! Я на той неделе Дашке читал.
        - Вадим, я тормоз! Они мне своими рассказками уже всю голову заморочили! Ну конечно, всё сходится: пешая морская рать - "в чешуе, как жар, горя, тридцать три богатыря". Тогда выходит, что Алатырь - это остров Буян!
        - Верно, - дивясь моей необразованности, подал голос молчавший дотоле толмач. - Вот только Буяном его не у нас величают, а в Груси. Уж больно полканы, что на том острове живут, нравом буйные. А еще и по-другому то место кличут...
        - Погоди, Несусветович, - отмахнулся я, торопясь высказать накопившиеся предположения. - Об этом в другой раз. Тут вот какая история с географией получается: если верить показаниям Фуцика, имеет место быть некая волшебная белка, которая из любви к искусству превращает обычные лесные орехи в золото и драгоценные камни. Дальше они в обстановке строгой секретности доставляются на континент и являются едва ли не основной статьей доходов в здешней казне. Вероятнее всего, местоположение данной волшебной аномалии и есть остров Буян, тире, Алатырь!
        - Почему ты так решил? - Исполняющего обязанности государя, кажется, даже несколько огорчили вскрытые нетрудовые доходы вверенной ему державы.
        - Да ты вспомни, что Делли говорила? Основные экспортные товары при торговле с Грусью - стратегическое сало и стратегический рассол. Чайнаусцам и вовсе продавали железо с мурлюкского Великого Тына. Так что основные доходы - десятина от всеобщей мзды да пошлины за транзит из Империи Майна в Грусь и обратно. И вот это ореховое золото и каменья.
        - Хведонов куш, - весомо пояснил знаток местных реалий. - В честь древнейшего предка наших королей, князя Хведона, который в незапамятные времена остров Алатырь к Субурбании присоединил. С тех пор полканы нам дань и платят. Князя того еще Хведоном Заначником именуют.
        - Ладно, бог с тем, как его называют!
        - Так ведь он же ж всему, что есть в королевстве субурбанском, начало положил. Сиречь, заначил! - В словах толмача была слышна невольная обида.
        - Уговорил, - отмахнулся я. - Но сейчас речь о другом. Посудите сами. Этот самый куш - огромная ценность. Вы себе только представьте: несколько возов золота и драгоценных камней! Вероятно, они составляют большую часть здешней казны. Ян Кукуевич, для того, чтобы такой богатой добычей овладеть, затеял сложнейшую операцию, втерся в доверие к Барсиаду II, вдруг... трах-бабах! Батька Соловей ему не нужен, Фуцик ему не нужен, орехи ему не нужны. Спрашивается, отчего бы вдруг такие внезапные перемены?
        - Может, чисто у него другие орехи есть? - предположил Вадим.
        - Именно так, - кивнул я. - Другие орехи, другой отряд для изображения стражи и другой план, в котором нашему фокуснику места уже не остается.
        - Что ты имеешь в виду? - На лице Злого Бодуна отразилось недоумение.
        - Вадим, сам подумай, отказаться от такого жирного куска уважающий себя налетчик может только в одном случае. Смерть и тяжкие хронические заболевания я в расчет не беру.
        - Если масть поменяет! - догадавшись, выпалил Ратников, немилосердно тыкая в воздух указательным перстом.
        - Правильно. То есть если из высокопоставленного бандита он превратится в самого высокопоставленного. В просторечии именуемого - король.
        - А че так сразу, бандита? - обиделся Вадюня, в неуемном воображении своем, очевидно, уже намозоливший высокое чело тяжестью венца. - Я тут, можно сказать, всё утро думаю, как мне народ осчастливить!
        - Ты, главное, не мешай ему жить. Он сам осчастливится, - похлопав напарника по плечу, заверил я. - Пока же лучше меня послушай. Здесь ведь какой расклад получается. Сегодня Ян, Кукуев сын, планирует занять престол и заграбастать всё себе. И о дележе он, похоже, даже мысли не допускает. Но исходя из того, что нам известно, всего несколько дней назад он предполагал совсем иное.
        - И че с того?
        - А то, друг мой, что навряд ли господин королевский наушник готовил одновременно и налет на остров, и устранение Барсиада со двором. Вместе эти две акции проводить невозможно, да и глупо. Движение, так сказать, в противоположных направлениях, понимаешь? Так что по расследуемому делу какое-никакое, но алиби у Кукуевича всё же имеется. Он планировал другое преступление, а сейчас просто быстро и жестко пользуется случаем.
        - Так че, - в тоне Вадима слышалось неподдельное разочарование, - всё, что мы типа тут накрутили, чтобы его найти, - псу под хвост?! Извините, гражданин начальник, мы тут чисто прогуливаемся...
        - Ну, псу не псу... - Я покрутил рукой в воздухе, демонстрируя возможность множества путей решения стоящей перед нами задачи. - Знаешь, кстати, у англичан есть старинный такой вопросик: "Почему собака вертит хвостом?"
        - Ну и почему? - хмуро буркнул в пространство Вадим.
        - Потому что собака умнее хвоста. В противном случае хвост бы вертел собакой.
        - Смешно, - недовольно фыркнул Злой Бодун. - И конкретно в чем мораль?
        - А мораль конкретно в том, что у нас есть реальный шанс изобразить из себя хвост, машущий собакой.
        - Растолкуй.
        Я чуть оглянулся на толмача, и тот, с молоком матери впитавший тайную символику сановных жестов, поспешил сбавить шаг, точно вспомнив, что ему необходимо заняться рядом неотложных дел.
        - Ситуация в стране, точнее, не в самой стране, а в ее верхах, напряженная. Фактически законного наследника престола в державе нет.
        - Не понял, в натуре, а я?! - искренне возмутился Вадим.
        - Тебя поддержит Грусь, Юшку - мурлюки, Яна Кукуевича, так сказать, собратья по оружию, бандюки местные. А еще имеется Симон Ненька с его обществом Любителей Козьих Морд. Да мало ли кто отыщется?! И ни об одном из претендентов, кроме, разумеется, тебя, я не могу с уверенностью сказать, что он не причастен к делу о пропаже королевского двора.
        - Но ты же сам только что мне тут ля-ля разводил, что Кукуевич не при делах!
        - Я же сказал, - поводя пальцем из стороны в сторону перед носом витязя, пустился в объяснения я, - алиби довольно шаткое. Кто знает, может, Кукуевич готовился-готовился, а тут ему шанс обломился и черта съесть, и на рог не сесть. Одним словом, банально подфартило. Вот он быстренько планы и переиграл. Нам сейчас важно другое.
        Основные средства Субурбании, а следовательно, и фактическая власть будет у того, кому достанется груз с острова Буяна. Все остальные претенденты на престол будут иметь власти не больше, чем короли в колоде карт. Таким образом, если мы возьмем эту казну, то за нами, волей-неволей, будут вынуждены погнаться все, желающие усесться на вакантный трон.
        - Кли-ин! - Глаза Злого Бодуна изумленно округлились, точно я сообщил ему, что уборщица, прибиравшаяся утром в королевских покоях, обнаружила там короля Барсиада со всей свитой, закатившихся за кровать. - А типа менее изощренного способа самоубийства ты придумать не мог? Нас конкретно поймают и съедят на банкете в честь наполнения госбюджета. Может, в натуре хватит здесь церемонии разводить? Подумаешь, король у них пропал! Замутим тут республику чисто от всех по возможности, каждому по барабану. Все чин-чинарем, выборы устроим, этих... депутанов наклепаем!
        - Вот этого уж точно не надо! Живут себе люди, никому не мешают. Что они тебе плохого сделали? Если весь народ одной отдельно взятой страны каким-нибудь волшебным образом поместится в казино, если каждый человек, имеющий право голоса поставит на одно из полей, то шансов выиграть у всего народа в целом будет значительно больше, чем на честных демократических выборах. А главное, выигрыш будет реальным, его можно будет пощупать, увидеть и даже использовать по назначению. О "депутатах" твоих этого не скажешь.
        Что же касается моего плана - дело, конечно, опасное, но не страшнее визита в гости к Повелительнице Драконов. В конце концов, вряд ли конкурирующие стороны договорятся между собой. Ну а поскольку мы для них будем представлять, как они полагают, наименьшее зло, или, если тебе нравится, наислабейших конкурентов, то для начала они перережут глотки друг другу, ибо в высокой политике поворачиваться спиной к оппоненту опаснее, чем при разборке в подворотне. Поэтому в гонке за хвостом к финишу придет один-единственный претендент.
        Вот здесь у нас появляется шанс выяснить, кто же затеял эту игру с пропажей королевского двора, поскольку я предполагаю, что заказчик преступления не мог сказать "а", не распланировав четко, как он скажет "б". Так что у него должен быть четкий план изъятия материальных ценностей. Фуцик, конечно, не договаривает, но о деталях похода на Буян и обратно он скорее всего не расскажет даже под пыткой. Как ни крути, три ходки, тертый калач. Понимает, что, выдай он всё, что известно, и грош цена его жизни. Но такие пароли должны быть, это к гадалке не ходить! Иначе бы на праздник изъятия казны каждый год съезжались многочисленные толпы желающих. Поэтому я и предлагаю бросить в воду камень и тщательно отследить круги, которые пойдут по ее поверхности. Возможно, здесь-то зацепочка и сыщется, потому как из колпака королевского мы, как ни бейся, ничего больше не вытащим.
        - А если они типа сначала нас замочат, а потом только между собой разборы чинить начнут?
        - Вопрос резонный. Как показывает практика, хищники всё же сначала дерутся за добычу, а потом уже расправляются с ней самой. Но в любом случае подставляться не следует.
        - Хороший совет! - криво усмехнулся могутный витязь. - Может, конкретно скажешь как?
        - Сейчас я как раз над этим работаю, - самую малость приврал я. - Выводы полагаю представить завтра.
        - Ну-ну. - Вадюня скептически покачал головой. - Успехов! Может, чисто лучше раздадим орехи подобру-поздорову, чтоб они тебе в натуре по мозгам не стучали.
        - Раздать мы их всегда успеем. Дай-ка я обдумаю, как их лучше использовать по-умному.
        - Клин, у тебя голова на шестидесятый размер фуражки! Мозгуй, кто тебе в натуре мешает! Только на фига, скажи мне, на себе опыты ставить? - Вадим замолчал, ожидая реакции, но, не дождавшись, продолжил: - Да, кстати, пока ты Фуцика трусил, Оринка отзвонилась. Или типа отзеркалилась, хрен их тут разберет! Короче, по утряне сегодня Юшка устроил сборняк. Собрались чисто конкретные тузы, главы кланов. Ну, в общем, авторитетный народ. Юшка толкнул речь на тему, что трудная година, король сгинул, все в натуре рассосались, так что надо брать кормило за штурвал и не упускать, не глядя на происки.
        - Ну, это понятно, - согласно кивнул я. - Этого следовало ожидать. А насчет поисков короля Барсиада уважаемый глава Союза Кланов ничего не говорил?
        - Да вроде нет, - напряженно освежая в памяти слышанное, замотал головой Ратников. - Оринка на эту тему, точно, словом не обмолвилась.
        - Вот это уже интересно.
        Вадим поглядел на меня с недоумением.
        - Ну, и че тут особенного?
        - Сам посуди, - предложил я. - Юшка-каан до недавнего времени был думным радником, то есть думал, чем бы порадовать государя. Вдруг этот самый монарх исчезает, а славнейший, быть может, из радников в ус не дует, чтобы его найти. Что, с глаз долой - из сердца вон?! Или, может, у почтеннейшего главы Союза Кланов есть основания считать, что Барсиада найти уже невозможно? Если так, то, может быть, ему как раз известно, куда и с чьей помощью стартовал отец-государь с чадами и домочадцами?
        - Выходит, его всё же Юшка попятил?
        - Возможно, он к этому причастен. - Я сгладил формулировку до максимума. - Во всяком случае, подозрение с него не снимается.
        - И че делать будем?
        - Для начала, полагаю, следует передать Оринке, что скрывающийся невесть где бывший каторжник Ян Кукуевич желает завладеть сокровищами острова Буяна. Пусть она там запустит побольше туману, вроде как видение ей было, голос свыше и всякая такая дребедень. Имени, пожалуй, называть не следует, пусть Юшка сам догадывается - вернее будет. Что мы, действительно, как бобики, высунув язык, будем вынюхивать, где этот Кукуев сын на дно лег?! Пусть его целый Союз Кланов выслеживает. У них тоже языки есть, вот пусть и высовывают.
        - А дальше типа че? - поинтересовался мой напарник.
        - А дальше мы передадим Кукуевичу всю информацию, полученную от Оринки, в своей, понятное дело, редакции.
        - Ты че, Клин, с головой поссорился? Как мы ему передадим? Станет он нас слушать!
        - Передать не проблема. Слава Богу, соловьиное зеркало работает. А если поискать, может, и Фуцик свое отыщет. А насчет доверия, я думаю, в обмен на определенные гарантии наш домашний фокусник согласится исправно постучать на захвативших его простофиль своему прежнему хозяину.
        - Ты че, в натуре, думаешь, Кукуевич не просечет? - задумчиво выразил сомнение Вадим.
        - Люди этой породы обычно считают, что схватили Бога за бороду, и обмануть их невозможно. Грех было бы это не использовать. Тем более, что такого невероятного мы сообщаем? Что Юшка-каан планирует стать королем - он и без нас знает. Что кааны западного берега единодушно поддержали своего главу - тоже можно было предполагать. То, что новый государь пожелает немедленно прибрать к рукам островные драгоценности, - так это и ежу понятно! Другой вопрос, что мы изо всех сил стараемся его опередить и фактически сделать то, что собирался сам Ян Кукуевич. Таким образом, этот доморощенный Аль Капоне будет вынужден лично пуститься за нами в погоню, потому что не родился еще разбойник, которому можно было бы доверить такие-то богатства. Вот на этот-то Хведонов куш мы ловить и будем, Пусть те и другие знают, что мы на него претендуем, что мы идем впереди и что исчезнувший король нас больше не интересует.
        - Не понял, - нахмурился Злой Бодун. - Поясни.
        - Наши действия вполне объяснимы, если считать нас авантюристами, метящими на вакантный престол. Кроме того, до сего дня мы были удачливыми авантюристами.
        - Ну, типа того и че?
        - А вот че: особого политического веса, по мнению преследователей, мы не имеем. Но наглости и ловкости нам не занимать, поэтому, глядишь, с сокровищами у нас что и получится! Как говорится, ежели нас съедят - невелика потеря, но в случае успеха кустарей-одиночек, то есть нашего, можно завладеть добычей без риска нарваться на полканов, пешую морскую рать, и уж не знаю, кто у них там еще на этом острове водится. Насколько я понимаю, на данный момент ни у одной из сторон нет точных инструкций по технологии изъятия ценностей с острова. Скорее всего это самая большая государственная тайна Субурбании. И еще, - я задумчиво потер переносицу, - судя по всему, наша с тобой благодетельница Вихорька, которая возглавляла Союз Кланов "За Соборную Субурбанию", сгинула в одном строю с любимым государем. Так что есть мнение, что ты теперь по совместительству еще и на это кресло можешь претендовать.
        - Да на хрена мне этот гарнитур сдался! - возмутился могутный витязь, и без того заметно тяготившийся государственными обязанностями.
        - Не скажи! - перебил его возражения я. - Кланы - вещь полезная. Сейчас, пожалуй, накатаем листовку и запустим ее по кланам восточного берега, как обращение ушедшего в народ государя к своим любезным подданным. Сообщим в ней о твоих особых полномочиях, а заодно и с повелением все жалобы и заявки передавать специально откомандированным мздоимцам Уряда Нежданных Дел.
        - Толково, - немного подумав, согласился Вадим. - В натуре пока все будут думать, что король где-то рядом - болтов тачку кто-то признает Юшку-каана и Кукуевича. А типа мздоимцев где возьмем?
        - Фигня делов! Из крестьян навербуем. А они под собой пусть сами варганят систему. Сетевой маркетинг, короче.
        Гусиное перо скользило по выбеленной бумаге, точно буер по ледяной поверхности, и черный след, остававшийся за ним, был первым в истории Субурбании обращением блуждающего короля к своему возлюбленному народу.
        - "Прогнило что-то в нашем королевстве!" - с чувством декламировал я, и непривычный к канцелярскому труду урядник Нежданных Дел, от старания прикусив кончик языка, буквицу за буквицей выводил четкие строки исторического послания. - "Быть иль не быть - вот в чем вопрос..."
        - Ой, до чего ж складно! - бормотал недавний толмач, восхищенный полетом государственной мысли.
        - Это еще преамбула, амбула дальше будет! - обнадежил его я.
        Глухой клекот, завершившийся резким, требовательным криком, вмешался в суету будничных звуков, настоятельно привлекая к себе внимание.
        - Никак грифон? - останавливая бег пера, настороженно промолвил толмач. - Откуда б ему здесь взяться?
        Крик повторился еще раз, и если у нас до сих пор оставались какие-то сомнения в его принадлежности, то млевший на трофейном ковре Проглот, услышав этот звук, взметнулся, точно подброшенный тугой пружиной, и оглушительно заорал в ответ. Трель получилась непередаваемая! Думаю, если записать этот крик на магнитофон, его свободно можно использовать в противоугонных системах.
        - Похоже, действительно грифон. - Я ошеломленно поглядел на Вадима, дотоле мирно дремавшего с выражением царственного величия на лице.
        - Че тут за кипеж? - оглядывая сонными глазами кабинет, недовольно поинтересовался Злой Бодун. - Орут, с мыслей государственных сбивают!
        - Похоже, здесь грифон откуда-то образовался, - стараясь выглядеть не слишком взволнованным, прокомментировал я. - Глянь, видишь, как зверь растревожился?
        - И че делать будем? - Ратников встал и что есть силы потянулся. - В натуре везет этому курятнику в последнее время на грифонов!
        - А что думать?! - Я потрепал юного монстра по загривку. - Мы же Дашке обещали, что доставим его к папе и маме. Вот, похоже, какой-то родственник и отыскался!
        Проглот, точно поняв, о чем идет речь, взвился на задние лапы и, водрузив передние мне на плечи, начал старательно умывать мне лицо своим длинным, тонким языком.
        - Оставь немедленно! - возмущенно начал отбиваться я, стараясь вернуть в четвероногое состояние с каждым днем всё более матереющего зверя. - Себя облизывай!
        На этой фразе в дверь бывших атаманских апартаментов постучали. Краем глаза я увидел озадаченную физиономию одного из караульных, пытающегося перевести дыхание от быстрого подъема по винтовой лестнице.
        - Ну, что еще? - требовательно уставился на подчиненного урядник.
        - С позволения сказать, - тяжело дыша, начал мздоимец королевской стражи, - там от леса к замку...
        - Что, грифон?
        - Не-а. Человек, - караульный запнулся, - и лошадь. Всадник, короче!
        - А грифон где? - сурово осведомился толмач.
        - Не могу знать! - вытянулся во фрунт стражник. - Клич евойный своими ушами слышал, а самого вроде как и не видать.
        - Похоже, с нами кто-то решил поиграть. - Я наконец отпихнул Проглота, и тот радостно заскакал вокруг меня, требуя выпустить его во двор. - Непонятно только, что это еще за игры.
        Между тем всадник приближался, в отличие от грифона, которого по-прежнему видно не было.
        - Давай-ка примем гостя, - красноречиво глядя на Вадима, предложил я. - Только аккуратно, без членовредительства.
        Не доезжая до ворот, примерно в десяти шагах от того самого места, где Проглот еще недавно устраивал трезвон на весь лес, неизвестный остановился и спешился.
        - Кажется, что-то заподозрил, - глядя на озирающегося незнакомца, пробормотал я.
        Между тем странный путник извлек из-за пазухи нечто вроде дудки со свисающим пузырем и, предварительно осмотрев замок, с недоверием извлек из приспособления те самые звуки, неотличимо похожие на крик грифона.
        - Манок, - чуть слышно прошептал наблюдающий сквозь бойницу толмач.
        Но Проглот эти слова если и услышал, то не понял. Перелетев через полдвора, он грудью бросился на запертые ворота и, выпустив когти, стал немилосердно драть ими толстые дубовые доски. Вырывающийся из его груди крик был полон возмущения. Казалось, еще несколько минут, и располосованные створки ворот попросту не выдержат яростного напора.
        - Похоже, у него что-то не срастается! - крикнул я Вадиму, стараясь быть услышанным за неистовым воплем грифона. - Сделаем так! Я постараюсь оттащить Проглота, а ты отвори ворота и выпускай из замка наш хозвзвод. Да вели, чтобы все эти бабоньки пели что-нибудь менее заунывное. А заодно объясни, что ежели кто о нас словом обмолвится, повинен будет в государственной измене.
        Сказать всегда легче, чем сделать. Чтобы оттащить домашнее животное, понадобилось еще трое стражников. И надо сказать, даже при таком соотношении сил задача была не из легких. Не будь у Проглота на шее хомута, свитого из волчьей плети, - кто знает, чем бы всё закончилось.
        Но вот ворота распахнулись, и на опущенный мост выехали первые возы. Заждавшийся у двери гость, казалось, посветлел лицом и, перебросившись наскоро парой слов с возницами, поспешил в замок.
        Вадим ждал "клиента" под аркой ворот, стараясь оставаться в тени и не привлекать внимания.
        - Чего-то я тебя не припомню. Новенький, что ли? - подъезжая, кинул неизвестный, смеривая оценивающим взглядом статную фигуру могутного витязя.
        - Ну, типа того, - невнятно ответил Злой Бодун, прикрывая за спиной гостя створку ворот.
        - А батька где?
        - В отъезде, - немногословно отозвался псевдопривратник.
        - А Фуцик?
        - Тут, - честно заверил Вадюня, опуская в скобы первый засов. И, подумав, добавил: - Чисто заждался.
        - И... - Неизвестно, что еще хотел спросить посетитель. Сплетенное Оринкой ожерелье не выдержало рывка и вновь превратилось в длинное подобие лианы. Правда, оно еще каким-то чудом удерживалось на грифоньей шее, но стремительный бросок крылатой тварюки был так силен, что мы, четверо крепких рослых мужчин, устремились, скользя на пятках за грифоном, точно водные лыжники за катером.
        - Стражники!!! - завидев плащи со знаком национальной доблести субурбанцев, невесть кому завопил приезжий.
        - Не парься, мужик! - тяжелый брус второго засова опустился на хребет крикуна. - Фуцик в натуре просил сказать, что будет рад свидеться.
        Глава 14
        Сказ о научном подходе, обходе и охвате
        Вода из опрокинутого ведра с плеском ударила в лицо жертвы Вадюниного гостеприимства и, распавшись десятками струек, покатилась по лбу и щекам на примятую траву. Оглушенный приемом, гость рефлекторно дернулся и, застонав, попробовал открыть испуганные глаза.
        - Добро пожаловать на этот свет. - Я присел на корточки рядом с подопечным. - У вас есть право на снисхождение в случае откровенного признания и право на обращение с жалобой на наши действия, адресованное непосредственно исполняющему обязанности государя Субурбании.
        - Кого? - туго соображая, что происходит вокруг, с трудом пробормотал задержанный.
        - А вот на его, буквально высочайшее имя. - Я указал на широко улыбающегося Вадима, похлопывающего себя по ладони моей резиновой палицей.
        - М-м-м... - Пострадавший от увесистой руки хранителя престола обреченно закрыл глаза.
        - Ну что, будем говорить? - увещевающе промурлыкал я, точно кот, сообщающий пойманной мыши подробности вечернего меню. - Или предварительно стоит провести среди тебя разъяснительную работу?
        - Стало быть, отлетался Соловей, - чуть слышно прошелестел гость.
        - Оч-чень верное замечание! Отлетался, - похвалил я сообразительность незнакомца. - Но он выбрал путь исправления и сотрудничества с властями в нашем лице, поэтому сейчас живет в условиях куда лучших, чем ваши.
        - Словцо-то красно, да как проверить? - Пленник чуть приоткрыл глаза и начал из-под ресниц оглядывать окруживших его людей.
        - За этим дело не станет, - обнадежил я гостя и повернулся к ожидающим поодаль стольникам Уряда Нежданных Дел. - Ребятки, отведите-ка его наверх!
        Двое стражников, подхватив разбойничьего связного под мышки, рывком поставили его на ноги. Отпущенный на волю Проглот с недоумением приблизился к незнакомцу, озадаченно совершил вокруг него вояж, втягивая ноздрями воздух. Вид у животины был обиженный и удивленный, как у ребенка, которого поманили конфетой, а затем коварно съели ее сами.
        - Не сердись, малый. Это он конкретно не со зла, это он типа по глупости. - Вадим опустил свою тяжелую ладонь на спину Проглоту, желая поддержать его в трудную минуту. - Мужик, а че ты в натуре грифоном курлыкал?
        - Как сговорено было, так и сделал, - едва касаясь ногами земли, огрызнулся пленник.
        - С этого места, пожалуйста, подробнее. С кем сговорено? Для чего? - не меняя тона, попросил я. - И, пожалуйста, не надо этих приступов бесполезного героизма, их здесь никто не оценит. Давай начистоту, без суеты. И помни, выражение: "Ваша жизнь в ваших руках" для тебя сейчас истинно, как никогда.
        Допрашиваемый зыркнул на меня недобро, но, сообразив, что блефовать нам вроде бы ни к чему, заговорил сквозь зубы:
        - С Фуциком мы сговорились, чтоб я знак о прибытии своем ему подал. Я ему крикну, а он мне в ответ. Дело верное! В этих краях никто, кроме нас, грифоном кричать не умеет.
        - Это почему? - больше из врожденного любопытства, чем по необходимости спросил я.
        - Ну так, оно ж как получается, - более или менее успокаиваясь, заговорил незнакомец, зажатый между стражниками, - едва осень наступает, они с Орел-камня за море подаются. А в наших краях у них стоянка. Каждый год на берегу, перед дальним полетом, эти твари отдыхают да сил набираются. Ну вот, людишки приловчились мальцов, навроде вашего, может, чуть поболее, сетями да путами ловить. Так что, почитай, кроме наших краев нигде в Субурбании по-грифоньи кричать не умеют. И кто ж полагать-то мог, что здесь живой леогриф сыщется?!
        - А вы, стало быть, с Фуциком из одних мест? - словно невзначай уточнил я.
        - Земляки, - кивнул задержанный.
        - И знак вы подавали именно ему.
        - Я уж о том сказывал. - Ловец грифонов досадливо поморщился, хотел было сплюнуть, но сдержался. - Токмо Фуцик должен был навстречу выйти. Мне б насторожиться, что он не торопится, а я, дуралей, ишь, сам голову в петлю засунул!
        - Пока что о петле речь не идет, - обнадежил я бедолагу. - Мы с вами просто поговорим по душам, и если вы будете откровенны, то завтра, очень может быть, все злоключения будут позади.
        - Ваши бы слова, да Нычке в уши, - пробормотал мой незадачливый собеседник, негромко кряхтя и потирая ушибленное после негаданной встречи с увесистым брусом место.
        - В цитадель! - скомандовал я, и он в окружении двух стольников поплелся к одиноко стоящей башне замкового донжона.
        - Клин, ты че, в натуре, завтра его отпустить собираешься? - бросился исполняющий обязанности государя.
        - Посмотрим. - Я задумчиво поглядел вслед земляку Фуцика. - Следственного изолятора у нас нет. К тому же, вполне возможно, на свободе он нам будет полезней, чем взаперти.
        Скептическое выражение на лице моего друга описывалось фразой: "С чего бы это вдруг?", но он мне этого не сказал, он мне это подумал.
        Честно говоря, моего напарника можно было понять. Это дело не нравилось нам с первого момента, и по сей день всё складывалось так, чтобы изначальное чувство в нас не ослабевало. Обилие следов, которому обычно радуешься при других обстоятельствах, сейчас только вызывало раздражение. Круг подозреваемых хоть и не был слишком велик, однако наводил на грустные мысли о том, может ли вообще политик оставаться человеком, или же пребывание в так называемых высших сферах способно превратить его в нелюдь, словно укус подколодного упыря.
        Работа сыщика довольно специфична. В отличие, скажем, от дирижеров, живущих в мире волшебных звуков, нам приходится копаться в отбросах общества - труд, близкий ассенизаторскому. Когда же видишь, что за тривиальным бандитом стоит бандит нетривиальный, а над тем, в свою очередь, и вовсе криминальный гений, становится невыносимо тошно. И глядя порою, какой восторг написан на лицах зрителей бесконечных криминально-романтических сериалов, теряешь жизненные ориентиры. Так кто же чьими отбросами, в конце концов, является?
        Когда-то, впрочем, не так давно, подобные мысли заставили меня уйти из уголовного розыска. Теперь же получается, что мир, в котором витязи, не щадя живота своего, отправляются на поиски исчезнувшей из-под венца принцессы, а стаи грифонов по первым холодам тянутся в теплые края, по сути, таков же, как и наш.
        Труд частного детектива, или же, на местном наречии, одинца-следознавца, вопреки расхожим штампам, отнюдь не романтичен. Ступающий на этот путь может утешаться лишь одним - его работа должна быть сделана, и дело это нужно людям. Не всем вместе, не глобально - человечеству, а конкретным мужчинам и конкретным женщинам, для которых ты восстанавливаешь само понятие справедливости.
        Сейчас, увы, такого чувства у меня не было. За время пребывания в Субурбании я не встречал никого, кто был бы искренне встревожен, банально, по-людски, обеспокоен случившимся исчезновением крупной группы довольно заметных в обществе людей. В конце концов, ведь должны были остаться родственники, знакомые, друзья у короля и у всех, пропавших вместе с Барсиадом?! С точки зрения здравого смысла, им бы уже с ног сбиться, разыскивая бесследно канувших родных и близких. Однако рассказы толмача о происходящем в столице, да и наши собственные наблюдения не содержали ничего похожего. Елдин жил привычной жизнью. Субурбания без суеты, с передышками, двигалась в светлое будущее, Прихвостневый Уряд собирал привычную десятину, ремесленники не отвлекались от своего ремесла, лавочники от лавок, а жены сгинувших урядников и подурядников вкупе с радниками на вопрос: "Где, собственно говоря, муж?" твердили: "Всё путем, батюшка!" В смысле, в дороге, в командировке.
        Конечно, можно было подозревать в злом умысле Юшку-каана, но ведь, с другой стороны, из Союза Кланов "За Соборную Субурбанию" тоже никто не почесался, чтобы отыскать пропавшего государя. Мы здесь не в счет. Впервые в жизни, по сути, я занимался делом, которое никому не было нужно. Уверен, еще неделя-другая - и Грусь, успокоенная непрерывностью поставок стратегических сала и рассола, думать забудет про ввод своих войск на территорию соседей. Но мы-то уже в игре, и разнотравчатой шушеры разворошили целый воз, и сами уже по уши вляпались в местные расклады. Что ж теперь? "Камера, стоп! Массовка свободна!"?
        Я еще раз поглядел в спину пленнику. Можно было предположить, что дело, заставившее его искать встречи с Фуциком, касалось именно драгоценностей острова Буяна. Недаром же задержанный был земляком и, судя по всему, сверстником разбойничьего колдуна. Возможно, он и сам был какой-то частью плана. Фактики, конечно, мелкие, косвенные, но чем черт не шутит?
        Растревоженный манком чужака неистовый грифон стремглав носился по заросшему густой травой крепостному двору, совершая дикие прыжки, во весь голос выражая обуревавшую его досаду и колотя по земле длинным хвостом.
        Стольники Уряда Нежданных Дел от греха подальше поспешили укрыться на стенах, где их уже поджидали претенденты на вакантные должности новосформированного Уряда.
        - Проглот! - Я засунул два пальца в рот и оглушительно свистнул, чтобы привлечь внимание разбушевавшейся твари. - Иди сюда, тварюга страшная! Иди сюда, мой хороший!
        Услышав знакомый голос, щен-переросток описал петлю вокруг донжона, сбавил скорость, потрусил ко мне.
        - Обидели зверюшку! - Я присел, и переполненный чувствами монстр, тоскливо поглядев на меня черными влажными маслинами огромных глаз, положил клювастую голову на подставленное ему плечо. - Не грусти - всё будет хорошо! Пошли-ка лучше расспросим этого пародиста, как он докатился до жизни такой.
        Восковые свечи медленно оплывали в бронзовых зеленоватых шандалах, танцующее пламя норовило сорваться с фитиля и отправиться гулять вместе с бродившим по комнате сквозняком.
        - Я, между прочим, - поспешил уведомить меня задержанный, удобнее усаживаясь на тяжелый заеложенный табурет, - я не абы кто, а персона научная! Всяких гадов изучаю, ну и там... Разных тварей, паразитов...
        - Клин, слышь, - восхитился Злой Бодун. - Прикинь, совпадение! В натуре наш человек! Мы тоже по сволочам специализируемся!
        - Про научную особу, это я понял. Как вы на стражников в воротах окрысились, я сразу подумал: это ли не светило учености!
        - Между прочим, извольте понять, магистр, естественных и противоестественных наук! К тому же из старинного тарабарского дворянского рода! Так что прошу именовать меня мэтр дю Ремар.
        - Как скажете, - согласился я. - С тарабарскими дворянами нам уже дело иметь приходилось. Как-нибудь при других обстоятельствах можем и о них поговорить. А сейчас, будьте любезны, первый вопрос, что называется, для проверки вашей искренности. Какими судьбами такой весомый карбункул знаний оказался в логове разбойников?
        - Разбойников? О чем вы говорите?! - Глаза допрашиваемого округлились так, что не всякие очки смогли бы скрыть праведность, нарисованную в них на скорую руку. - Разбойники?! Где разбойники? Что вы! Насколько мне известно, здесь живет община людей, которые бежали от нестерпимого гнета короля Барсиада и ныне промышляют охотой, собирательством и созерцанием Пути.
        - Насчет пути, это верно, - согласился я, скрывая усмешку. - Созерцали они его даже слишком пристально. И не только созерцали, но и грабили на нем проезжих и прохожих.
        - Какой ужас! - Дю Ремар драматическим жестом вцепился в длинные, довольно редкие волосы, точно намереваясь себя оскальпировать. - Неужели это правда? О, как я обманут! Какое низкое вероломство! Они говорили, что оружие необходимо исключительно для самообороны и охоты!
        С непривычки подобным стенаниям можно было бы и поверить, когда б не силился высокоученый магистр подглядеть, какое впечатление произвели на слушателей его слова.
        - Ладно, оставим в покое ваше Общество Собирателей Лютиков и вернемся к цели визита.
        - Я уже имел честь сказывать вам, - дю Ремар мигом прекратил картинные страдания, - Фуцик, занимавшийся, насколько мне было известно, научными изысканиями в области магии в этом уединенном месте, друг моего детства. У меня возникли кое-какие мысли на стыке магии и, извольте понять, зоологии... это, с позволения сказать, такая наука о животных.
        - Слышь, фурункул знаний! Да мы десять лет за партой срок мотали! - оскорбился Вадюня, имеющий в аттестате пятерку только по физкультуре. - Ты че, в натуре, нас за лохов держишь?! Может, тебя самого в зоопарк для опытов сдать?
        - Ну что вы, что вы! - Испуганный тон магистра противоестественных наук мало напоминал тот, каким он изъяснялся у замковых ворот. Но, судя по всему, он полагал, что попал в засаду местных оперов, работавших по банде Соловья.
        Что ж, для пользы дела вполне можно было оставить его в этом блаженном заблуждении.
        - Я, видите ли, в научных трудах своих занимаюсь гибридизацией. Вот, скажем, грифон - это гибрид орла и льва. Но есть обычные грифоны, где первая и вторая природы выражены пятьдесят на пятьдесят. А вот ваш образец - типичный леогриф. От орла у него лишь голова и крылья. Есть еще иппогриф - помесь орла и коня. Ну, да мало ли! Одни полканы, скажем, чего стоят! Большая, знаете ли, научная проблема!
        - Ну, эти, насколько мне известно, населяют только остров Алатырь?
        - По древним сказаниям здешних мест, - торжественно поднял указательный палец дю Ремар, - в прежние времена полканы всё побережье в страхе держали. Однако, с позволения сказать, науке куда интереснее другое: что повлияло на столь разнородных животных и предопределило такое резкое и неправомерное изменение их облика. Чтобы докопаться до истины, - торжественно вещал магистр, норовя утащить за собой следственную группу в дебри противоестествознания, - задумал я дерзкий опыт: скрестить между собой ужа и ежа. Если замысел мой удастся, и для науки неоценимая польза будет, и для дела всяко сгодится. К примеру, можно шкурками ежужей поля от диких зверей огораживать. Они-то небось колючими будут... шкурки-то.
        - Да-а-а, - протянул я, ввязываясь в игру. - Исключительно ценное изобретение! Ну а Фуцик на что здесь сгодиться мог?
        - Я желал бы с ним посоветоваться по некоторым магическим аспектам проблемы. Не исключено, что в вопросе о появлении гибридов мы имеем дело с проявлением волшебных сил. Я бы даже сказал, магических аномалий. - Дю Ремар глубокомысленно уставился на ползущую осеннюю муху и, насладившись зрелищем, весомо завершил: - Таким вот образом.
        - Это че, - не удержался от вопроса Злой Бодун, - типа мурлюкской Девы Железной Воли?
        - Видите ли, досточтимый вьюноша. - В научном раже местный криптозоолог несколько утратил интерес к нам как представителям следствия или, вернее, старательно делал вид этакого рассеянного научного светила, не запятнанного мирской суетой. - Все деяния упомянутой вами Девы Железной Воли направлены, быть может, во вред тем существам, коих они непосредственно касались, но всё же для пользы собственного народа. Что же касается грифонов или, скажем, например, птицы-небылицы - кому от них польза? Однако же откуда-то диковинные существа взялись?
        - Н-да! Эта загадка выше моего разумения. - Я немного помолчал, пристально глядя на высокоученого лектора: - Что ж, если ваших изысканий простым смертным, вроде нас, не понять, вернемся к тому, что достаточно ясно и вам, и мне. Нехорошая ситуация выходит: светоч знаний, не сегодня-завтра буквально член Ареопага Посвященных - и вдруг на тебе! Разбойничья банда батьки Соловья!..
        - Но я же уже имел честь доложить вам, что был жестоко обманут и не ведал истинных целей собравшихся в этих стенах людей! Впрочем, - дю Ремар тяжело вздохнул, - признаюсь честно, они мне никогда не нравились. Три десятка здоровенных мужиков, живущих в лесу без дела...
        - Т... - попытался было перебить ученого Злой Бодун, но, увидев мой сжатый кулак, осекся. - Т-так это... Вы б в натуре в воротах благим матом не орали - я б вас и не приложил. А так я, конечно, по жизни, извиняюсь.
        - Да-да, несомненно, - любезно кивнул милостивый деятель науки. - Мы ж для того сговорились с Фуциком, что я буду вызывать его из замка, чтобы обсуждать все насущные вопросы, гуляя в тиши, под кронами леса.
        - Ну, вы уж нас, ради Нычки-то, простите. - Я свесил повинную голову на грудь. - Ошибочка вышла! Со всяким случиться может. Вы теперь всё нам растолковали, так что, по всему выходит, держать вас смысла нет. Утром, стало быть, и отпустим. Ночью здесь небезопасно, недобитые остатки банды еще озоруют. Но ничего, мы и до них доберемся! А на ночь, ежели желаете, я велю поместить вас рядом с Фуциком. И он рад будет, и вы его магические советы получите. Я препоны на пути великой науки ставить не намерен.
        - Клин! - попытался вмешаться Вадюня.
        - Стало быть, так и поступим, - резко заглушил его я. - Сейчас же распоряжусь, чтобы всё для вас устроили.
        Явившийся на мой зов урядник с нескрываемым удивлением выслушал приказ, но, свято веруя в непогрешимость руководства, постарался не подавать виду.
        - Накормите господина ученого! Да не скупитесь! Как мы тут выяснили, он ни в чем не виновен, и завтра же поутру он вновь обретет свободу.
        Каблуки Вавилы Несусветовича вновь щелкнули, и он отворил дверь, пропуская вперед себя обретшего покой магистра.
        - Глаз с него не спускать! - тихо, одними губами, прошептал я, лишь только дю Ремар скрылся из виду. - Пропадет - головой ответишь!
        Шаги на лестнице были еще слышны, когда временно заткнутый фонтан Вадюниного красноречия прорвало с удвоенной силой:
        - Клин, ну ты в натуре! Ты че?! Этот фурункул нас с тобой за лохов держит! Он же конкретно по ушам трет, а ты ни фига его базар не фильтруешь!
        - Тише, тише. - Я приложил палец к губам. - Меньше эмоций! Больной скорее жив, чем мертв. Конечно же, наш пациент наивно считает, что ему удалось обмануть следствие. Пусть считает. Но кое в чем он уже банально прокололся.
        - Численность банды? - хмуро бросил Вадюня.
        - Несомненно, - подтвердил я его предположения. - Я и сам прикидывал, что полторы сотни человек многовато и для разбойничьей банды, и для проживания в этих, с позволения сказать, хоромах. Значит, бандюков собирали для известной нам акции и, вероятно, появление господина исследователя имеет к ней самое непосредственное отношение. Конечно, никаких магических советов ему Фуцик дать не может, его учитель Лазурен-каан показал ему лишь несколько дешевых фокусов. Но чем больше господин магистр будет нас держать за идиотов, тем будет откровеннее. Во всяком случае, с другом детства.
        - Что ты имеешь в виду?
        - У тебя микрофоны еще остались?
        - Ну, есть чуток, - догадываясь, о чем идет речь, удовлетворенно улыбнулся Злой Бодун.
        - Вот и славно. Тогда остается надеяться, что господин дю Ремар хоть и знатного происхождения, но все же не принцесса на горошине.
        Извинившись за временные неудобства, стражник, тащивший за научным светилом оборудованный микрофоном тюфяк и подушку, разложил свою ношу на скрипучем деревянном топчане, стоявшем в одном шаге от Фуцикова ложа, поправив кожаную перевязь меча, вышел прочь из "тюремных покоев".
        - Проглот, стереги! - крикнул я, запирая ключом дверь и устремляясь к приемнику. Обрадованный грифон немедленно устроился под дверью, демонстративно выпустив серповидные когти.
        Вадим уже ждал меня, сидя за столом в наушниках.
        - Что там?
        - Сам послушай. - Он повернул ко мне приемник.
        - ...Вот и свиделись.
        - Это Фуцик, - почему-то шепотом пояснил исполняющий обязанности государя.
        - ...Что ж ты, брат, так-то? Ежели я самолично к тебе не вышел, стало быть, случилось неладное.
        - Да кто ж подумать-то мог? - точно оправдываясь, скороговоркой выдохнул зоолог. - Всё ж, как уговаривались. Я грифоном крикнул - и мне в ответ грифон. Подождал чуток, а ты нейдешь! Ближе подошел, глядь - мост новый. Меня было сомнения взяли. Ну, да всяко случиться могло! Старый-то мост под копытом трещал. А тут еще обоз из крепости, точнехонько, как в былые времена. Вот я в силки и попался.
        - Да-а.., - с грустью протянул Фуцик. - Что и говорить, ушлые парни...
        - Да ну, не скажи! Старшой-то у них - лопушок. Я ему песен о своем ученом звании напел он и раскис. "Ах, извините! Ох, простите!" Только что пылинки с меня не сдувал!
        - Нешто поверил? - с удивлением проговорил Фуцик, растягивая слова.
        - Да уж не сомневайся! - хвастливо обнадежил его собеседник. - Я звонил складно. Зря, что ли, науки в Империи Майна постигал?!
        - Ох и ловок ты, брат, - с восхищением произнес неудачливый фокусник, - безмерно ловок!
        - Ну, дык, всегда ж так было! - гордо развел пальцами исследователь гибридов, и этот жест читался даже в отсутствие картинки. - Я тут, пока рожь языком молол, всё обдумывал да прикидывал, как нам от этого порога подалее очутиться.
        - Дело непростое! - заверил ученик хитромудрого Лазурена. - Замок-то на двери - тьфу, да кабы только в нем дело было! Сам небось слышал: за дверью грифон, магия на него не действует, а вдвоем нам с ним не совладать.
        - У, тварь жуткая! - согласно протянул ученый. - Он меня поутру едва не растерзал, насилу вчетвером удержали!
        - А еще стража и в воротах, и, поди, на лестнице. Да и боец из меня сейчас никакой. Видал, как всего кнутом исполосовали!
        - Это они, что ли, тебя пометили? - испуганно выдохнул дю Ремар.
        - Нет, эти, слава Нычке, поблизости оказались. Селяне наши добрые, пахари беззаветные, чуть было до смерти не запороли! Всё орехи в золото хотели оборотить.
        - Ну, да ништо! Коли запросто уйти нельзя, то у меня хитрее план сыщется! - заверил магистр противоестественных наук. - Клянусь сачком для ловли пиявок, единственным наследством покойного батюшки, не родился еще тот ухарь, который меня в силках удержать сумеет. Так, стало быть, поступим: ты возьмешь мое обличье, а на меня наведешь личину своего. Поутру я лежмя лежать буду, мол, от ран весь обессилел и глаз открыть не могу. Тебя же вместо меня из замка выпустят. Ты на моего коня, и мчись стремглав на тот берег Непрухи. А затем, как личина спадет, я в крик брошусь: "Обманули, зачаровали, ограбили! Караул! Куда смотрели?" Ну а поскольку меня держать следознавцам резона нет, то всего скорее выпихают добра молодца из ворот. Мол, знать ничего не знаем, ступай с миром, куда глаза глядят, да благодари Нычку, что хуже не вышло. А затем на том берегу в обычном месте и встретимся.
        - А далее-то что? Без Соловья с его бандой да без Кукуя, чтоб ему на этом свете не жилось и на том не лежалось, нам дела не осилить!
        - Ну так и им без Сфинкса, поди, на остров не попасть! - победно заверил криптозоолог.
        - Нешто отыскал? - радостно выдохнул Фуцик.
        - Когда за дело берется дю Ремар, могут ли быть сомнения? Меж реками Хрясень и Немышля, у славного города Харитиева, находится руина древняя. В тамошней руине вход в подземный град Сару-каань. Там он, стало быть, к подземному своду навеки и прикован. Только ныне, кроме нас, почитай, о том никто не ведает.
        - Уже хорошо, - пробормотал я.
        - Клин! - негромко позвал меня Ратников.
        - Погоди! - отмахнулся я. - Самое интересное начинается!
        - Клин! В натуре прервись! У тебя мобила звонит! Ну, в смысле, это... Зеркальце!
        Глава 15
        Сказ о честном слове и его толкованиях
        Зеркальная гладь агрегата магической связи действительно шла волнами, издавая при этом негромкий музыкальный перезвон. Я поспешно взялся за изукрашенную серебряной сканью ручку, и волшебное стекло моментально отобразило закрытую восточным ковром стену, увешанную мечами, бердышами, саблями и прочей снарягой, подобающей воинственному духу обитателя жилища. В противовес боевым декорациям в стекле виднелось худощавое личико Оринки, созерцание которого вполне могло заставить сойти с тропы войны любого нормального мужчину. Щеки девушки пылали румянцем возмущения, и зеленые глаза горели из-под длинных ресниц почти по-кошачьи.
        - Господин одинец! Беда у нас приключилась! - скороговоркой затараторила внучка деда Пихто.
        - Та-ак, - прервал я возбужденную речь лесной красавицы. - Давай-ка спокойнее, без паники, рассказывай по пунктам, что стряслось?
        - Тут ведь вот какое дело, - чуть всхлипнув, начала кудесница. - Вчерась нас с Финнэстом Юшка-каан принял, выслушал, друга моего сердешного за службу верную поблагодарил, хвостнями пожаловал да при своем тереме на излечение оставил. Ну, раны-то я кои заговорила, а какие вправила, отваром из целебных трав да кореньев попотчевала - тут витязя сон и сморил. Я уж и сама почивать намеревалась, как мне в дверку горницы: тук-тук! Мол, Орина Радиоловна, каан вас к себе кличет, желает, дескать, знать, что суждено ему в грядущем.
        - Да что с ним может статься? Помрет, как и все, - оптимистично заметил я.
        - Да вы слушайте, не перебивайте, - недовольно вспыхнула Оринка. - Так вот, пришла я в его хоромину, блюдо серебряно ключевою студеницей наполнила, чтобы по краю его с малой горкой вода стояла, и только глянула в него да рот раскрыла, дабы о видениях своих каану поведать - он лапищами своими меня хвать - и ну тискать, и всё нашептывать, мол, станешь моею, в шелках-соболях ходить будешь, златом-серебром изукрашу. Насилу вырвалась и прочь убежала!
        И только я сюда на порог, вослед Угорь Шхуль, воевода стражи каановой. Буди, говорит, витязя, нечего ему перины пролеживать! Поутру назначен он в малую дружину, в путь надежу кормильца сопровождать. Я ему молвлю: "Куда же ему, болезному, в седло-то! Он же кровь проливал, раны еще не затянулись!" А тот в ответ: "Не изволь перечить, каан сам знает кого, зачем да куда посылать! Раз в малую дружину назначен, стало быть, поутру конно и оружно надлежит ему в поход идти. И ты, - то есть я, конечно, - при нем прописана. Вот, стало быть, по пути раны милого своего и уврачуешь".
        - Постой, - прервал я Оринкин монолог. - Ты хочешь сказать, что Юшка-каан утром собирается куда-то ехать? Не знаешь, случайно, куда?
        - Да не в том дело-то! - возмутилась девушка. - Куда б он, вражина лютая, ни ехал, поди ж, Финнэста не просто так берет. Погубить его ворог злой желает, дабы без помех мной овладеть.
        - Погоди немного, - остановил я чаровницу. - Дело-то, может, как раз именно в этом. Сама посуди: если ты сейчас Финнэсту о проделках Юшки расскажешь, он, пожалуй, и за меч схватится, пойдет крушить направо и налево. Но до каана скорее всего дойти ему не дадут. Копьями затыкают. Наверняка не один он в терему с оружием обращаться умеет. А вот если знать, куда это вдруг Юшка спешным образом из столицы направляется, то здесь уже можно по пути исчезнуть без следа. А мы вам поможем!
        - Так ведь, поди, следить за нами будут неотступно, - усомнилась ведунья.
        - Конечно, будут. Так мы-то на что? Только надо знать, где каана поджидать. Да хорошо бы выяснить, что это вдруг его дернула нелегкая Елдин покинуть? Вряд ли он на охоту собрался. Каков бы он ни был, а наверняка понимает, что тот, кто держит в руках столицу, во всяком случае, не слабее того, кто имеет право на трон. Раз при всём этом он из Елдина всё же уезжает, то, стало быть, причина для такого шага должна быть очень весомая.
        - А мне-то что при том делать прикажете?
        - А сделаем, пожалуй, так. Выжди немного, успокойся, а затем скажи каану, что, мол, растерялась, застеснялась, всякий там девичий стыд и прочая дребедень. Это нормально, всякий мужик на такую шелуху купится. Когда увидишь, что он расслабился, напой каану, что мужчина он ого-го, и с ним хоть на край света, лишь бы знать, где этот край.
        - Не сладится ничего, - качая головой, печально вздохнула Оринка.
        - Это отчего же? - с недоумением спросил я.
        - Так ведь нам от века запрет положен кривду молвить. Кудесники - они на то и кудесники, что правдивым словом прославлены.
        - И что, всё так фатально? Ни словечка? - уточнил я, с ужасом понимая, какую ошибку сделал, отправляя внучку деда Пихто во вражеский тыл. - Даже для святого дела?
        - Ни полсловечка, - грустно кивнула девица. - Хоть бы и жизнь твоя от того зависела.
        - Да-а-а! - протянул я, прикидывая на ходу варианты быстрого и как можно менее болезненного плана эвакуации несостоявшейся Мата Хари. - Вот это номер! Вот это, блин, влипли! Ладно, не будем раньше времени посыпать голову пеплом, слушай, запоминай и постарайся воспроизвести без отсебятины. Завтра утром ты будешь говорить только правду, но, как бы это так выразиться, в нужном следствию и вам с Финнэстом направлении.
        - Это как? - озадаченно поинтересовалась провидица.
        - Очень просто. Вот, допустим, Юшка-каан - мужчина видный?
        - Пожалуй, что да, - всё еще не слишком понимая сути моих слов, после короткого раздумья согласилась кудесница. - Росту саженного, в плечах широк и ликом хоть и отвратен, но не страшен.
        - Вот и славно! Насчет отвратности, это твое личное мнение, наверняка нашлись бы девицы, что сочли бы его красавцем. Ты же скажешь ему, мол, вы мужчина видный и ростом, и статью - настоящий каан! Ведь так? Нигде не соврали?
        - Вроде как и нет, - с легкой улыбкой согласилась наша боевая подруга.
        - Замечательно. Дальше можешь добавить, что об уме его в разных краях люди сказывают.
        - Так ведь все более хулят, - резонно заметила Оринка.
        - Тебе-то что? Хулят, хвалят, опять-таки личное дело каждого. Но ведь не молчат же?! Ты, главное, формулировки запоминай, чтобы не сбиться. Следующим пунктом: о богатстве Юшки, могуществе и знатности всякому ведомо.
        - Уж что верно, то верно, - подтвердила девушка.
        - Отсюда вывод: без счету женщин по единому каанскому зову за ним бы пошли, - тоном математика, доказавшего теорему Ферма, подытожил я.
        - Так уж и пошли бы? - усомнилась простодушная лесная жительница, не испорченная утонченными столичными нравами.
        - Уж поверь мне, в колонны бы строились!
        - Но я-то не из таковых! - парировала гордая внучка деда Пихто.
        - Как раз это ему, видать, и любо. Каан - охотник. Ему легкая добыча ни к чему. Что труднее, то и послаще!
        - Но я-то его видеть не могу! - взорвалась юная оперативница.
        - Вот и потупь глаза, когда с Юшкой разговаривать будешь. А еще скажи, что выросла ты в лесной глуши, к городским обычаям непривычна. Это ведь тоже правда?
        - Чистая правда, - с затаенным превосходством над суетными городскими жителями подтвердила ведунья.
        - А для того чтобы величие кааново тебе глаза не застило, определенно привычка нужна. А без нее - никак.
        - Так ведь коли душе не люб, то и не привыкнешь никогда! - с пылким максимализмом юности запротестовала девушка.
        - Это уже второй вопрос. Но ведь без привычки точно дело не сладится, с этим, надеюсь, ты спорить не будешь? Так что пока мы ни словом против истины не покривили. Полагаю, Юшка твоей искренностью останется доволен. А вот чтобы и нам всем внакладе не остаться, вызнай, куда и для чего подследственный ни свет ни заря ехать собрался. И Финнэста упреди, чтоб был готов при случае с тобой уйти.
        - А коли силою захочет каан меня взять?
        - Не захочет, - заверил я встревоженную кудесницу. - Во-первых, у него появится ощущение, что ты близка к тому, чтобы ответить "да", а потому он начнет перед тобой величие свое показывать, хвост распушать, подарки дарить, обещать всякое-разное. Тут-то как раз самое время слушать.
        Во-вторых, коли силой брать, так поблизости Финнэст оказаться может, а он парень горячий. А ну, как не посмотрит, что каан перед ним! Ясный Беркут, ежели по темечку клюнет, тут, пожалуй, и про девиц позабудешь, и про то, как тебя звали, не сразу вспомнишь.
        И третье: ежели ты вдруг крик подымешь, то, с языка на язык, - обязательно до супруги Юшкиной слушок дойдет. Жена же у него бабонька не простая, а заграничная, со связями и родством с самим Генеральным захребетным майором. К чему, спрашивается, претенденту на субурбанский трон с мурлюками отношения портить, когда он с их рук ест? Они-то, поди, Юшкиным шалостям не обрадуются. Так что ему куда проще ждать, пока ты белый флаг выкинешь, да словесами и подарками улещивать.
        - Уж скорее на бел-горюч камне васильки зацветут!
        - Тебе виднее. Да еще, как начнет он тебе жемчуга да злато совать, ты ему в ответ булавочку на память презентуй, в знак его к тебе сердечной привязанности. Пусть носит ее, не снимая. А кроме того, скажи каану, мол, тебе достоверно ведомо, что бывший наушник королевский, хоть и скрывается неведомо где, а жив-живехонек, и собирается на казну субурбанскую руку наложить. Это, между прочим, чистая правда!
        - А мне о том откуда ведомо?
        - Понятное дело, откуда! - Я с деланным удивлением поднял брови. - Из разбойничьего логова!
        - Так ведь не было этого! Не слыхала я там ни о чем таком.
        - Здрасьте-пожалуйста! А я с тобой откуда говорю? Да скажи, что, похоже, у Кукуевича всё уже слажено. Так что пусть уж каан поторопится. Иначе королем-то он, может, и станет, но только королем нищих и бродяг.
        - Ладно уж, - с явной неохотой согласилась Оринка. - Делать, видно, нечего. Скажу всё, как велено. Да только уж и вы поторопитесь, а то ведь мне здесь не жизнь.
        - Раньше думать надо было, когда идти вызвалась! - посетовал я. - Ладно, не печалься. Всё сделаем в лучшем виде. Да, чуть не забыл! Ты в блюде с водой ключевой что-нибудь увидела?
        - Увидела, - устало подтвердила девушка. - Две фигуры статные, вкруг них прочих людей без счета, все оружные, да во гневе великом. А далее волны, волны...
        - Крайне содержательное видение! Ну что ж, и на том спасибо.
        Зеркальце прощально дилинькнуло и вновь стало пригодно для созерцания неземной красоты феи, для которой, собственно, и было когда-то изготовлено.
        - Ну, что там у нас наворковали братья по несчастью? - повернулся я к напарнику.
        - Бежать сговорились, - устало отмахнулся Вадим.
        - Ай-ай-ай! Какие негодяи! Вот и верь после этого людям! - с деланным негодованием проговорил я. - Ну, это всё с самого начала понятно было. Там они что-то про Сфинкса в подземелье говорили, какие-то подробности были?
        - Да ну, там чисто старая история. В общем, какие-то кренделя свалили типа из зоны и прихватили, вроде как заложником, этого Сфинкса. Он, по жизни, о-очень умный, всё знает, но конкретно секретит. Потом эти самые кренделя всем табором таскались хрен знает сколько лет, искали, где им кости кинуть, поляну накрыть, а он типа, то есть Сфинкс, им в это время всякие байки травил. Ну, в общем, лечил им конкретно. Они ему чисто поверили и круто выступили по голде, ну, типа сварганили натурально корову, и сели ждать, когда она телиться начнет. А она ж, по жизни, ни мычит, ни телится. Короче, полный отстой!
        Но тут приперся их пахан, обозвал бабуинами, всё рыжье национализировал, а кто не в тему вякал, тем поотшибал бестолковки. В общем, пока он там своим мандатом, который ему в горах слепили, перед шоблой трусил, те, которые не совсем перегрелись, решили откинуться и ночью, вместе с этим Сфинксом, отвалили подобру-поздорову. Короче, пришкандыбали они в здешние степи и тут долго мазу держали. Кстати, звание каан - это от них пошло. У них главный назывался Сар-каан, ну, типа царь-батюшка. И столица его также называлась Сарукаань.
        В тех местах, буквально на входе в царский дворец, Сфинкс и квартировал. А че, прикольную штуку удумали! Это чудище сидит на воротах и всем задает загадки. Причем из каких журналов оно их берет, никто не знает. Ежели кто облажается, всё, сливай воду, смотри меню. Ну, короче, то ли Сфинкс в конце концов всех пожрал, то ли они больно умные стали, в общем, кирдык им наступил конкретный, все умерли. А животина, прикинь, ее ниче не берет, в натуре, танк, только с хвостом и хавальником! Но и ее вражины повязали. Теперь сидит в пещерах под свалкой и не кукарекает.
        Этот урод, который нам про грифонов с полканами по ушам тер, его потому и нашел, что для себя перещелкнул: не может эта тварь без еды жить. А жрет она регулярно и помногу. Во-от. И пошел этот научный хмырь искать, где нисчяки всякие неучтенкой идут. Везде, оказывается, всякую требуху, объедки куда попало свозят. На свалке, чисто, где вывернут, там и ладно. А тут, близ Харитиева, для пищевых отходов - особое, место отведено. И сколько туда ни везут, а наутро - всегда пусто. Сыпь - не хочу! Прикинь, а!
        - Так что ж это выходит? - обескураженно спросил я. - Великого Сфинкса, хранителя предвечных тайн, ужас древности, в этой стране отбросами, что ли, кормят?! Ни хрена себе они тут устроились!
        - Ну, типа того, - озадаченно почесал затылок Злой Бодун. - Не по понятиям, конечно, но всё лучше, чем с голодухи-то пухнуть!
        - Да-а-а! - Я удрученно покачал головой. - Чудны дела твои, Господи! Ну ладно, нашел его дю Ремар. Спасибо ему от общества защиты животных. И всё же, на кой ляд нашей сладкой парочке вдруг понадобился доисторический монстр?
        - Они в натуре на эту тему не базарили. - Ратников выставил перед собой ладони, точно отгораживаясь от вопроса. - А щас вооще дрыхнут. Хочешь, сам пойди спроси.
        - Ладно, - умиротворяюще вздохнул я. - Уточним это у самого мэтра, после того, как Фуцик убежит.
        В комнате воцарилась долгая, удивленная пауза. Было слышно, как скрипит потревоженный ветром лес, как звон колокольцев примешивается к шороху листвы, и протиснувшиеся сквозь щели комарихи кровожадно изнывают от страсти, кружась вокруг наших голов.
        - Клин, ты че? - настороженно заговорил наконец Вадюня. - Переутомился?
        - Есть маленько, - признал я. - Но к делу это не относится.
        - Ты что же, в натуре решил этих фраеров просто так отпустить?
        - Конечно, - утвердительно кивнул я. - Сам посуди: далеко они всё равно не убегут. Действия их вполне предсказуемы. Сначала они встретятся в условленном месте на левом берегу Непрухи, затем кто-то из сладкой парочки поедет торговаться с Кукуевичем. И тот скорее всего даст добро на сделку, поскольку, вероятно, не знает, где искать Сфинкса, а судя по всему, у него необходимо отметиться, чтобы на Буяне не нарваться на глобальные проблемы. Стало быть, дальше путь беглецов лежит к свалке продовольственных отбросов близ города Харитиева. Господи, это ж надо было такое придумать! - Я брезгливо поморщился. - Уму непостижимо, поселить Сфинкса на свалке! Скорее всего Кукуевич пошлет за ними хвост, но с этим мы разберемся. Главное, не забыть завтра поутру вскользь упомянуть о том, что Юшке известно о планах конкурента и что он готов королевского наушника опередить. Так что пусть голубки летят на волю, перехватить мы их всегда успеем. А здесь их кормить, охранять да выхаживать я лично особого смысла не вижу. У нас не так много людей, чтоб еще к всякой шушвали стражу приставлять. Пусть валят, они нам на
свободе полезней будут. Здесь поважнее дела намечаются. Но это завтра, а сейчас вали спать.
        - А ты? - заботливо спросил Вадим.
        - А мне еще необходимо закончить обращение к великому народу Субурбании нерушимого столпа местной государственности в твоем лице.
        - Ну вот, чуть что - сразу столб! - оскорбился исполняющий обязанности государя. - Уж во всяком случае, не хуже, чем те двое.
        - Лучше, Вадик, несомненно лучше! - с умилением заверил я напарника. - Иди спать - утро вечера мудренее.
        Тщательно проинструктированный Несусветович весьма правдиво краснел и мялся под раскатами начальственного гнева.
        - Упустили! Проморгали! Запорю! Сгною! Не помилую!
        - Так ить... Так ведь оно ж как... Не извольте сомневаться, сейчас же погоню отрядим!
        По-хорошему, снаряжать погоню было уже бессмысленно.
        Псевдо-дю Ремар открыл глаза чуть свет и, стараясь не будить дремлющих еще птиц, запросился на волю. Мой сонный кивок в данном случае не нужно было даже репетировать. Если учесть, что к этому часу я спал не более трех часов, данный жест получился у меня вполне правдоподобно. Обрадованный нашей лопоухостью, едва оклемавшийся шарлатан вскочил в седло и помчался от замка прочь с максимально доступной скоростью. Когда же солнце поднялось выше, и высокоученый мэтр дю Ремар наконец открыл "сомкнуты негой взоры", вопли и стенания наполнили старый замок. Заранее назначенный виноватым, толмач, понурившись, стоял под градом упреков и угроз, пытаясь вставить хоть словечко в оправдание. Находившийся тут же ученый муж, по инерции оглашавший замковые своды всхлипами и трагическими сетованиями, наблюдал эту картину с плохо скрываемыми злорадством и снисходительностью. Что уж говорить, куда нам, со свиным рылом в калашный ряд!
        - Нет, ну каков гад! - сокрушался я. - Мы его от смерти жуткой, можно сказать, спасли! А он, мерзавец, в бега подался! Каков поскребыш!
        - Истинную правду молвите! - радостно поблескивая плутоватыми глазами и при этом театрально всхлипывая, соглашался дю Ремар. - И ведь как хитро всё удумал! А я-то ему доверился! И коня увел, и кошелек! Всё порушено... - Он еще раз надрывно всхлипнул. - Вот и верь после этого друзьям детства! Что же делать, что же делать?!
        Страдания корифея учености, несомненно, тронули мою черствую душу. Они просто не могли ее не тронуть!
        - Ситуация дурацкая! - Я сокрушенно покачал головой. - Вины за вами нет, в крепости вас держать смысла не имеет, да и вряд ли бы эта идея вам сильно понравилась. Так что не обессудьте, сами понимаете, коня дать не могу, все наперечет. Как поймаем приятеля вашего, так похищенное имущество и вернем. Только адресок оставьте. Вот всё, чем могу помочь, от чистого сердца, так сказать, из почтения к вашим научным познаниям. - Я вытащил из кошеля несколько монеток. - Не густо, но до Елдина добраться хватит. А там как-нибудь встретимся, отдадите.
        - Да уж век помнить буду! Всенепременнейше при первой же возможности отдам! Вот ведь, никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь! - разлился в пустопорожних словесах высокомудрый муж. - Стало быть, и среди следознавцев честные люди попадаются.
        Я отлично представлял, как мерзко похихикивает сейчас в душе этот прохиндей, переполняемый желанием поведать беглому дружку о том, что не просто обвел вокруг пальца дурака-следователя, но еще и раскошелиться его заставил. Каких только болванов не берут в следственные органы!
        А вот каких надо, таких и не берут!
        - Так я, стало быть, пойду, - принимая монеты, вальяжно поклонился мэтр дю Ремар. - Больше вопросов у вас ко мне не имеется?
        - Да, конечно, не смею задерживать, - продолжая разыгрывать комедию, закивал я. - Хотя постойте! У меня к вам есть вопрос, как к специалисту. Уж не обессудьте, пожалуйста, если он покажется глупым. Сами понимаете, нам до ваших знаний всю жизнь расти - не дорасти! А вот правда ли, что сфинксы могли дожить до наших дней?
        - Сфинксы? - Застигнутый врасплох криптозоолог заметно напрягся. - Ну что вы! Последнего из них видели далеко на востоке очень много веков назад.
        - Вот ведь незадача! - Я печально поскреб затылок. - И чего вдруг каану такое привиделось?
        - О чем вы? - стараясь говорить как бы невзначай, поинтересовался кладезь премудрости.
        - Ну, это так, к делу-то не относится, - лениво отмахнулся я. - Думал, может, вы, коли занимаетесь всякими тварями диковинными, что и знаете. Я ведь почему интересуюсь: мы тут намедни с Юшкой-кааном беседы беседовали, так он возьми да брякни, что его парни на том берегу Непрухи, где-то в степях, то ли видели живого сфинкса, то ли слышали, то ли кто о нем сказывал. Я так и не понял. Дело-то после третьей рюмки было! Оно вроде как и небывальщина, я со школьной скамьи помню, что сфинксы еще аж до Хведона перевелись. Но, с другой стороны, каан, думный радник, глава Союза Кланов, серьезный человек, не пустобрех какой. Так я себе и мыслю: всяко бывает! Может, один-то сфинкс действительно в наших степях заплутал?
        - Послушайте, я говорю вам, как ученый, - переходя на менторский тон, с немотивированной поспешностью выпалил дю Ремар. - Все рассказы о живых сфинксах, а уж тем более на территории Субурбании, не более чем плод воображения. Откуда бы им здесь взяться? Вероятно, кто-то сознательно желает ввести каана в заблуждение.
        - Может, и так, - легко согласился я. - Может, и желает. Хотя к чему бы?
        - Да мало ли? Во всяком случае, - внутренне торжествуя очередную победу, изрек дю Ремар, - пусть каан велит своим людям потреблять меньше зелена вина.
        - И то верно. Ладно, не стану вас задерживать.
        Ворота за бродячим естествоиспытателем закрылись, наконец-то без того мерзкого скрипа, который доводил меня до судорог во время первого визита. Должно быть, наш хозяйственный урядник распорядился смазать петли салом. Спустя несколько минут ночной гость уже скрылся из виду, потерявшись в зеленом туннеле, окружавшем лесную тропу.
        - Вот и славно, - поворачиваясь к толмачу, улыбнулся я. - Извини, что наорал.
        - Да ну, понятное дело. Оно ж не со зла, - польщенный моими словами, удовлетворенно вымолвил новоиспеченный сановник. - Какие еще распоряжения будут?
        - Твои бойцы к выезду готовы?
        - Еще бы! С самого утра команды ждут! - браво отрапортовал лихой вояка.
        - Значит, так. Пять человек оставь здесь для охраны, остальные пусть возьмут у нашего достославного И.О. плащи лесной стражи. Да пусть примерят, чтоб по размеру были, а то будут выглядеть, как пугала. Нам же никого пугать не нужно, нам нужны бравые лесничие на своем боевом посту, так сказать, при исполнении обязанностей.
        - Не извольте даже и тревожиться. Сделаем в лучшем виде, - расправил плечи Вавила Несусветович.
        - Вот и отлично. Дальше маленько выждем, чтоб господин дю Ремар успел выйти на тракт и словить попутку. И резвым аллюром - вперед, вперед. Где близ Елдина Шибкий Ключ, знаешь?
        - Известное место, - кивнул наш помощник. - Заповедное. Там королевская охота завсегда обильная.
        - Вот и славно. Значит, и мы нынче поохотимся на крупную дичь.
        - Нешто оленя загонять будем? - с неожиданным возбуждением забеспокоился толмач. - Так ведь у нас же ж ни собак, ни...
        - Скорее, это будет козел, - поспешил я остудить пыл завзятого охотника. - Но - очень ценный.
        Когда Оринка, позвонив утром, объявила, что утренний выезд переносится на три часа пополудни, я был весьма обрадован, иначе мне бы пришлось устраивать хитроумным заговорщикам, вернее одному из них, внезапную побудку и что-то импровизировать, сочиняя повод вытолкать Фуцика взашей. Однако теперь времени было достаточно, а выбранный для лесной прогулки заказник идеально подходил для задуманного.
        - Вопросы есть?
        - Никак нет. - Каблуки сановного мздоимца лихо щелкнули, знаменуя переход из состояния благоговейного внимания к немедленному исполнению.
        Самое время было осмыслить достигнутые результаты. В том, что проницательный мэтр дю Ремар на лету поймает брошенный вскользь намек, сомнений не было, а значит, в ближайшие дни эта информация будет озвучена Яну Кукуевичу. Теперь главное - прокачать, как будут действовать конкуренты до того, как их действия станут фатальными для нас. Пока ясно лишь одно - уж точно, не споются.
        - Нычка с нами!- донесся со двора чей-то истошный вопль. - Силы небесные, да что ж это деется-то?!
        Глава 16
        Сказ о том, что честное слово и оперу приятно
        Я ринулся к бойнице, смотревшей во двор лесной резиденции узким недобрым оком. Готовые к походу стражники силились удержать на месте рвущихся в ужасе коней, но те рвали поводья из рук, пытаясь умчаться подальше от этого странного места. Стольники Уряда Нежданных Дел держались молодцами, но, похоже, им также было не по себе. Посреди утоптанного замкового плаца, одна за другой, из воздуха медленно вырисовывались четыре конские ноги. И пусть даже они появились всего лишь до колена, узнать автора этой милой шалости не составляло труда.
        - Делли, господи, ну, наконец-то! - прошептал я, устремляясь прочь из душных апартаментов временной ставки навстречу старой подруге.
        Когда я очутился во дворе, лошадиные ноги уже полностью материализовались, и в воздухе, палец за пальцем, образовались две обращенные ладонями к ошарашенным всадникам руки и многообещающая улыбка, не хуже, чем у чеширского кота.
        Вояки, наверняка слышавшие о дурной манере фей устраивать дым коромыслом по самому пустяковому случаю, опасливо пятились, не желая ввязываться в разборку с чародейкой. Древний закон, конечно, запрещал людям и феям истреблять друг друга, но и у тех, и у других даже без смертоубийства оставалось немало способов отменно досадить ближнему.
        - Делли! - останавливаясь посреди двора, с упреком произнес я. - А нельзя ли без театральных эффектов?
        - Пожалуйста! - Голос феи прозвучал с легкой досадой, и в тот же миг она появилась вся сразу, вместе с вороным жеребцом Феррари.
        Похоже, сотрудница Волшебной Службы Охраны была до чрезвычайности довольна своей проделкой и не прочь позабавиться еще.
        - Это твои молодцы? - критически оглядев личный состав Уряда Нежданных Дел, спросила Делли, тщательно продумывая на ходу, что бы такое отчебучить.
        - Мои, - кивнул я. - Вернее, наши.
        - Бравые ребята, - проворковала фея. - Вы, часом, не за Фуциком в погоню собираетесь?
        - Нет, - покачал головой я. - У нас поинтереснее дело наметилось. А откуда ты вообще о Фуцике узнала? Вернее, о его побеге?
        - Феи знают многое, - поспешила напустить туману могущественная чародейка. Но, не увидев достойного отклика на лицах собравшихся, укоризненно покачала головой. - На дороге я его встретила. Там, поди, и стоит, вас дожидается.
        - Господи, чем он тебе мешал? - страдальчески выдохнул я.
        - Ничем. Я ж как лучше хотела! С чего бы, думала, этому разбойничьему змеенышу по большаку шастать? А вдруг как не ровен час к стенам здешним подмогу разбойную приведет? Я как из Торца от короля Базилея в Субурбанию отправилась, в мурлюкское зеркало глянула да сразу поняла, где вы обосновались. Вот и смекнула, пусть себе горе-чародей в тенечке постоит, покуда мы судьбу его решать будем.
        - А попросту связаться нельзя было? - Я пожал плечами в недоумении. - Решить, так сказать, в рабочем порядке?
        - Сюрприз хотела сделать! Но какая, по сути, разница? - досадливо отмахнулась Делли. - Сам уразумей, чуть свет мчусь я по тракту, глядь, а навстречу мне рысцой это чучело, недостойное зваться магом, этот шарлатан...
        - Оказалось, что он не так прост, как мнилось вначале, - вклинился я в монолог чародейки, прерывая град нелестных эпитетов, грозящий обрушиться на голову Фуцика.
        - Да? Тем паче! Стало быть, вижу я этого жалкого недоучку, преграждаю ему путь. Он чуть что дух не потерял, глазами хлопает да всё лепечет: мол, не виноват, мол, ты его самолично отпустил. А я ж чую - врет! Брешет, как пес шелудивый на собственную тень! Я на него дунула, он и застыл. Стоит теперь, как восковой, слово молвить не может. Так что, если надо, вмиг его сюда доставить можно.
        - Вот это ты зря! - Я скривился, точно сел на кнопку. - Этак можно всю операцию провалить!
        - Да? - Фея нахмурилась. - Может, всё еще обойдется? Он так часок-другой постоит, потом в себя приходить начнет.
        - Это точно? - с сомнением переспросил я.
        - Да уж куда точнее! - возмутилась сотрудница Волшебной Службы Охраны. - Или ты сомневаешься? У нас-то, чай, не мурлюкские забавы, всё ж натуральное! А то вот в зеркало, скажем, стала вас поутру высматривать, так оно помигало-помигало, да весь свой дух разом испустило. Едва что разглядеть удалось! Таким вот макаром.
        - Может, старое уже было? - усомнился я.
        - Новехонькое! Я барахла не держу. - Делли оскорбленно поджала губы. - А вот, к слову, Фуцик тот же, с какого перепугу он намедни здесь весь алым цветом пошел, точно яблочко наливное?
        - Тебе видней, - вздохнул я, досадуя на затянувшуюся пустопорожнюю беседу. - Делли, мы как раз по делу собираемся...
        - Вот и замечательно, - не унимаясь, кивнула вечно молодая чаровница. - Кабы магия, что в палочке заключена, как след подействовала, этот шут балаганный ни видеть, ни слышать бы не мог, пока иной кто заклятия с него не снял. А он, коли меня признал, выходит, что хоть и стоял истуканом, не мигая, всё видел и слышал не хуже любого иного.
        - Это, к сожалению, верно, - согласился я. - Но извини, сейчас не время обсуждать дефекты мурлюкских волшебных аксессуаров. Эй! - Я обернулся к толмачу. - Ты не видал, куда подевался достопочтенный И.О. государя?
        - Его ясновельможность славный и высокодоблестный господин И.О. изволили отправиться в лес прогуливать грифона, ибо, как он мудро заметил, на его, сиречь грифоновых, кучах конь ненароком может ногу сломать. Велика забота славнейшего господина И.О. о верных подданных своих! И понятия его, как справедливо изволит выражаться сей великий сын достойного отца, самим Нычкой продиктованы, чтобы стать примером для честного юношества и зрелых мужей!
        - Ну, началось... - вздохнул я.
        - Чисто конкретно, - гордо подтвердил Вавила Несусветович.
        Дорога от замка к заповедным охотничьим угодьям Шибкий Ключ не заняла много времени. Окруженный высоченными кольями палисада, огромный кусок девственного леса казался сохранившимся в неприкосновенности с тех давних пор, когда предки субурбанцев били острогой рыбу в полноводных реках, выращивали вокруг домов съедобные злаки и коренья и редко отваживались забредать в поисках дичи в мрачные лесные чащобы. Впрочем, лес, простиравшийся перед нами на многие километры, язык не поворачивался назвать мрачным. Огромные стволы вековых деревьев стояли, раскинув вширь толстые ветви, точно мускулистые руки, удерживающие над собой зеленую крону. Где-то наверху, скрываясь в листве, судачили о нашем появлении незаметные для глаз пичуги. Для них присутствие на узкой тропке человека уже само по себе было знаменательным событием, достойным упоминания в сводке местных новостей. А уж тем более появление всадника, да к тому же не одного.
        Конечно, время от времени в девственных лесах Шибкого Ключа задорно трубили охотничьи рога, задавали работу эху собачий лай и крики загонщиков. Но в последние годы всё реже. Король Барсиад II не больно жаловал охотничьи забавы, и если уж посещал этот мирный край, то вовсе не затем, чтоб выходить с рогатиной на медведя, травить оленя или же спускать на влюбленных тетеревов засидевшегося на кожаной перчатке линялого сокола.
        Не было в королевстве лучше места, чем здесь, чтобы вдали от чужих глаз и ушей обсудить насущные вопросы. Уютный терем, пахнущий смолистым кедром - охотничий домик королей Субурбании, располагал к задушевной беседе у камина, откровенности и вообще хорошему настроению. Понятное дело, удалиться в здешние ирийские кущи мог далеко не всякий. Понятное дело, пятиметровые заточенные карандаши палисада, плотной стеной окружавшие заказник, не способствовали появлению праздношатающихся особ на охраняемой территории, и, конечно же, стоящая в воротах стража имела четкие указания по поводу того, кто имеет доступ на объект. Однако когда у тебя без малого пять сотен лошадиных сил на двоих - так ли уж трудно выдернуть пару стволов из обоймы? Дальнейшее было и того проще. Спрашивается, кого в заказнике может заинтересовать наличие лесной стражи? Или же, на случай встречи с настоящими лесниками, замаскированных бойцов охранного подразделения Головного Призорного Уряда. Как-никак высокий гость пожелал самолично посетить охотничьи угодья! Не абы кто, а быть может, в самом наискорейшем времени новый король Субурбании.
Тут глаз да глаз, ухо да ухо, нос да нос, в общем, всё должно быть строго на своем месте.
        Сложнее всего в этой обстановке было спрятать синебоких красавцев "ниссанов", но и это в густом лесу, да еще изобилующем ложбинами в зарослях высокого кустарника, глубокими оврагами и глухоманными чащобами, - задача вполне посильная любому, чье детство прошло в лесных краях. Так что теперь, удобно пристроившись неподалеку от весело журчащего родника с живой, по слухам, водой, мы напряженно ждали урочного часа.
        - В тереме вертеж уже идет полным ходом, - докладывал результаты скрытного наблюдения ловкий толмач. - Столы от яств ломятся. Осетры, ну прям как рыба-кит, по спине гулять можно. Павлины яркоцветные прямо в оперении с хвостами! Разносолов и вовсе не счесть!
        - Ты не о том докладываешь, - резко оборвал я, вспоминая, что заправленная дымом просяная каша до сего часа составляла всё наше меню.
        - Так ведь нет еще никого! - Наблюдательный лазутчик очень явственно сглотнул слюну.
        - Ладно, подождем. - Я обернулся к Делли. - Так вот, побудительные мотивы для организации этого преступления есть у каждой из сторон. Даже Симон Ненька с его демонятами, буде у них возможность, не долго бы думали, убирать с доски короля с ферзями или нет. Другой вопрос, кто реально может занять трон? Вряд ли тот, кто эту хохму отчебучил, таскал каштаны из огня для кого-то другого. И уж наверняка наш таинственный незнакомец пересчитал собственные козыри и прикинул расклад на руках у прочих игроков, прежде чем затевать столь опасные маневры.
        - А ежели это всё же месть? - шепотом поинтересовалась фея. - За долю тяжкую, за суд неправый, за поругание и притеснение.
        - Скопом всем сразу? - Я с сомнением потер переносицу. - Впрочем, чего не бывает? Эту гипотезу я тоже не могу окончательно сбросить со счета. Однако пока нет ни одной сколь-нибудь заметной фигуры, которая могла бы из мести провернуть такую операцию, основное направление расследования - отработка версии о заказном похищении с целью захвата власти.
        Горловое воркование голубки заставило нас умолкнуть. По тропе, ведшей к терему, опираясь на посох, шел некто, по виду слуга при лесных хоромах. За плечами путника красовался объемистый берестяной короб. Судя по тому, как шел незнакомец, - довольно увесистый.
        - Грибы, что ли, волочет? - предположил Вадим едва слышно.
        - Кто знает, - так же тихо ответил ему Вавила Несусветович, вглядываясь в прохожего. - Токмо странный путник-то. Одет он вроде как по-простому, а шествует мудрено, не по-людски.
        - Да мало ли, - пожал плечами я. - Всяко бывает.
        Прохожий быстрым, семенящим шагом миновал засаду и направился к охотничьему домику, давая нам полную возможность гадать, кого принесла нелегкая.
        Завернутый в плащ, чтобы звоном не демаскировать наше местоположение, агрегат волшебной связи дал о себе знать, и появившаяся в зеркале Оринка осведомилась о готовности обещанной группы поддержки и предупредила, что кортеж уже близок. Впрочем, спустя несколько минут мы и сами могли в этом убедиться. Всадники, разряженные в цвета Юшки-каана, стремглав промчались к охотничьему терему. Вслед за кавалерией к терему подкатила карета, а за ней два возка с пешими стражниками. Разобрав сложенные в повозках алебарды, караульщики немедля рассыпались по округе, спеша занять, должно быть, заранее отведенные посты.
        - А ну-ка, - тихо скомандовал я толмачу, - изобразите стражу от родника и в сторону дома.
        - Ну а коли чужаки нагрянут? - кивая на ретивых молодцов в плащах с голубым хряком, тихо спросил он.
        - Громко хлопайте глазами. Вы знать ничего не знаете! По приказу Юшки-каана вас тут спозаранку поставили, и без разводящего вы с места не сойдете. Так что все вопросы к старшему, пусть они его ищут. А будут настаивать, разрешаю применять силу. Только ж не переусердствуйте! Пусть себе на травке полежат, отдохнут. И не шуметь!
        - Слушаюсь. - Бравый урядник кивнул своему воинству, и те слаженно, как подобает уважающим себя мздоимцам, исчезли из поля начальственного зрения, спеша исполнить возложенное на них поручение.
        - Так, - прошептал я, оглядываясь по сторонам. - Путь отхода обеспечен. Теперь нужно дать знать Оринке.
        Едва успел я взять в руки волшебное зеркальце, как сидевший рядом Вадюня сделал знак "слушай" и протянул мне наушник.
        - ...приветствовать вас и в вашем лице весь славный народ Мурлюкии во главе с его Генеральным Майором - выдающимся деятелем современности, творцом нового мира!..
        - Судя по тому, каким соловьем вы тут заливаетесь, возложенная на вас миссия потерпела крах? - резко оборвал неведомый слушатель.
        - О нет, что вы! - должно быть, замахал руками на гостя Юшка-каан. - Правда, надобно признать, всё сложилось иначе, чем виделось по ту сторону Хребта, но мы, как и прежде, уверены в успехе.
        - Ваша уверенность пока что обходится нам слишком дорого. Не вы ли заверяли нас, что король Базилей непременно вторгнется в пределы Субурбании, стоит лишь вашей стране лишиться руководства?
        - Так оно и было! Верные люди докладывали, что передовые дружины Базилея уже стояли близ самой границы.
        - Что же их остановило? - резко, с досадой в голосе, бросил каану его непочтительный собеседник.
        - Наверняка об этом сказать затруднительно, однако же, ходит слух, что здесь не обошлось без некоего Вадюни, сына Ратникова, именующего себя И.О. государя.
        - Кто таков? - досадливо осведомился голос с сильным мурлюкским акцентом.
        - О, это известный проходимец! Неведомо откуда он взялся, какого роду-племени, но в Субурбании он мздоимец немалого ранга, подурядник левой руки, а в Груси так и вовсе боярин. Верные люди докладывают, что ныне он мутит воду здесь, смущая простой люд россказнями о том, что будто бы король Барсиад укрылся среди народа и посредством него изъявляет свою волю.
        - И вы не можете изловить беспутного самозванца? На что ж вы тогда вообще годны?
        - Люди охотно прельщаются его сказками! - начал оправдываться удрученный Юшка-каан.
        Я молча показал Вадиму большой палец.
        - К тому же, - продолжал оправдываться думный радник, - при нем неотлучно состоит некая фея, сотрудница грусской Волшебной Службы Охраны.
        - То есть, иначе говоря, - перебил каана высокий гость, - можно утверждать, что Грусь решила поработить вашу державу не прямой силой, а хитростью?
        - Именно так! - взбодрился приунывший было глава Союза Кланов, на лету подхватывая намек, как собака - брошенный кусок мяса. - Всем головы желают заморочить, а затем тихой сапой и трон себе заграбастать.
        - Что ж, может, оно и к лучшему! - задумчиво проговорил неведомый вершитель мировых судеб. - Стало быть, вы, скорбя и проливая слезы, ополчитесь против чужеземцев-мошенников, возжелавших на горе вашем набить себе мошну, а то и завладеть священным венцом субурбанских королей. Мы же вам в том поможем. Всё остается в силе! Но смотрите, - голос тайного гостя изменил тембр и зазвенел металлом, - не оплошайте!
        Должно быть, на лице Юшки-каана нарисовалась весьма красноречивая гримаса, ибо его собеседник, не доверяя своим познаниям в языке мимики и жестов, раздраженно спросил:
        - Что еще?
        - Мне досадно говорить о том, - с явной неохотой начал каан, - но, на беду, по какой-то странной случайности, устроенное вами... м-м... явление пощадило еще одного весьма опасного проходимца.
        - Полагаю, в Субурбании их слишком много! - парировал мурлюкский резидент. - Меня уверяли, господин каан, что вы могущественный вельможа и в своих землях куда влиятельнее самого короля. На поверку же выходит, любой затаившийся где-то в щели негодяй представляет опасность для нашего с вами общего дела. - Раздражение в голосе таинственного мурлюка приобрело оттенок плохо скрытой угрозы.
        - Я должен вам заметить, что тот, о ком я говорю, хотя и вправду негодяй и разбойник, однако же с недавних пор состоял при особе государя почти неотлучно. И то, что он, как назло, оказался здесь, а не в свите его величества, где б этот старый дуралей сейчас ни находился, это ваш просчет, а не мой.
        - Вы еще смеете на что-то сетовать?!- Прозвучавший вопрос больше напоминал окрик надсмотрщика. - Трон в шаге от вас! Потрудитесь поставить королевские печати на договор и завтра же можете короноваться в знаменитом храме Нычки. Мы заткнем рот любому, кто попробует сказать что-либо против.
        - Однако же разбойник, о коем я вам только что докладывал, похитил ключ от сокровищницы, а там, извольте понять, и печать, и корона...
        - Проклятие! Так взломайте дверь!
        - У дверей полканы! Они и близко не подпустят человека без ключа и перстня. Перстень у меня, а ключ...
        - Ладно. Конечно, стоило бы вам предоставить выпутываться самому, - неприязненно отозвался незнакомец, - но мы поможем и в этот раз. Заодно испытаем, как действует сеть великого Макраса из Офты на этих гнусных тварей.
        - Господин Генеральный Майор как-то рассказывал об этом оружии, но если память не изменяет мне, работа над ним еще не закончена. Полканы же весьма опасны и, по слухам, почти совсем не подвержены влиянию магических чар.
        - Что ж, у вас будет шанс лично убедиться в этом. Или же, если повезет, опровергнуть старые байки...
        - Быть может, вначале испробовать Сеть на ком-нибудь попроще?
        - Вы что же, не верите в мощь нашего оружия? - возмутился патриот захребетного отечества. - Оно испытано многократно! Но, если пожелаете, я продемонстрирую вам его мощь на ком угодно, а если вдруг вы решите отказаться от нашего уговора, то хотя бы и на вас самом.
        - О нет, нет! К чему такие угрозы? Как только я овладею троном, вы получите доступ на этот злокозненный остров и сможете разместить там свой флот. Всё остается в силе. Я каждый год получаю золото и драгоценные камни, вы - земли со всеми угодьями.
        - Клин, ты в натуре че-нибудь понимаешь? - шепотом проговорил Злой Бодун.
        - Да что тут понимать? Юшка продал государя, чтоб завладеть престолом. Мы это в принципе с самого начала подозревали. Мурлюки ему в этом активно помогли. Каким образом - непонятно, зачем - неизвестно, куда вся эта сановная камарилья подевалась - и вовсе никому не ведомо. В уплату за помощь каан наверняка обещал захребетникам свою безмерную преданность и, судя по тому, что речь зашла о полканах и золоте, - остров Алатырь под военно-морскую базу. Если бы Делли не удалось отговорить Базилея от идеи ввести дружины в Субурбанию - мурлюкский флот очень быстро оказался бы в мягком подбрюшье Груси Золотой, Зеленой и Алой.
        - Стремно как-то! Хрен его знает, как себя полканы поведут? Я так типа прикинул, они народ крутой, дальше некуда. И так, чисто по жизни, я что-то не вдупляю, че, после мутилова с жабсами эти фраера так легко отстегнули горы рыжья и всяких брюликов ни за хрен собачий?! Они в натуре совсем малахольные?!
        - Н-да, - после минутной задумчивости согласился я. - Чем дальше, тем страньше. Ладно, послушаем, может, гость чужедальний еще чем порадует?!
        - ...Вот сразу после обеда и сможете полюбоваться. - Голос мурлюкского правительственного агента звучал с изрядной долей самодовольства, присущего коммерсантам, прославляющим свой товар: "Самый наилучший в мире! Революционные технологии! Радикальный подход к решению ваших проблем!"
        - Что ж, непременно! Буду рад! Весьма рад! - Юшка-каан громко хлопнул в ладони, послышался тихий звук открываемой двери и чеканный грохот шагов.
        - Сей отменно храбрый витязь сопроводит вас на прогулке. Вы сможете полюбоваться здешними красотами, не опасаясь ни дикого зверья, ни чужих глаз.
        - Вот и прекрасно. Назови свое имя, воин.
        - Финнэст, - отчеканил вошедший. - А по прозванию Ясный Беркут.
        - Что ж, следуй за мной. Да не отставай!
        Следующие несколько минут эфир был заполнен приемом рапортов о готовности к званому обеду. Это была звучная сага об остроте и пикантности соусов, подборе тонких вин к сырам, рыбе и мясу, непревзойденной изысканности десертов, рассказ о которых заставлял сердце обливаться кровью, а желудок томиться и страдать в невысказанной тоске. В общем, форменное издевательство над изрядно проголодавшейся следственной группой. И как уж тут не взыграть праведному гневу?!
        Рассуждения о методах жарки каплунов и рецептах фаршировки пулярок закончились, сменившись однообразным звуком шагов. Должно быть, Юшка в волнении ходил по комнате, поскольку никаких посторонних шумов не было слышно. Наконец тихо скрипнула дверь, и мы услышали голос Оринки:
        - Прощенья просим, коли потревожили некстати. Мне сказывали, будто вам нездоровится, и вы кликать меня изволили?
        - Нездоровится?.. О да! Я весь горю! Сердце мое колотится часто-часто. Вот, послушайте!
        - Ну что вы! - недовольно вскрикнула девушка.
        - Нет-нет, не отдергивайте ручку! Одно ваше прикосновение приносит мне облегчение. Поверьте, эта страсть обжигает меня! Я не могу совладать с ней! Она бурлит и клокочет так, что я задыхаюсь, и не в силах думать ни о чем, кроме вас!
        - Так, стало быть, ваше преимущество, коли задыхаетесь, то вам на воздух надобно, - мягко увещевая, ответила Оринка. - И крючочек на кафтане, вот здесь, у шеи, расстегнуть. При такой напасти первое дело - духу волю дать.
        - Волю, конечно, волю! - судя по звуку, Юшка-каан с силой рванул ворот своей парадной одежи, от чего украшенные каменьями застежки, оторвавшись от узорчатого фряжского сукна, дробно застучали по полу. - Я так желаю пройтись по лесу, услышать нежное пение соловьев, испить ключевой водицы. Прошу, идемте со мной! Там вы сможете избавить меня от страданий!
        - Да откуда ж соловьи по осени? - начала было девушка, однако действия не в меру пылкого ухажера, вероятно, в корне пресекли замечания юной натуралистки. - Негоже это! - с трепетом в голосе вскрикнула она. - И вам-то славы не добудет, и мне - укор. А тут еще не ровен час Финнэст нас приметит. К чему всё это?
        - Я повелеваю вам идти! - В голосе каана больше не слышалась та сахарная интонация, с которой завзятые сердцееды улещивают неопытных девиц. - А Финнэст не увидит. Мое вам слово. Я отослал его по неотложному делу... далеко и надолго.
        - Я повинуюсь, - чуть слышно произнесла Оринка. - Но деяние сие недостойно вас.
        - Слышать ничего не желаю! Извольте повиноваться! И коли подобру, так и поздорову.
        Глава 17
        Сказ о том, что не всяк улов к обеду
        Безапелляционное приглашение совершить променад в тиши аллей не замедлило произвести должное впечатление на самовольных слушателей.
        - Ну, я типа пошел? - с улыбкой крокодила, приметившего спускающуюся к водопою антилопу, не разжимая зубов, прошелестел Вадюня. - Встречу высокого гостя.
        - Вадик, одна просьба... - предчувствуя недоброе, начал я.
        - Понял, не дурак. Ща мы ему такую лыбу через всё лицо нарисуем, что он есть через задницу будет!
        - Этого-то я и боюсь, - глядя в след могутному витязю, печально вздохнул я, но кустарник уже сомкнулся за его спиной.
        Несмотря на рост и богатырские габариты, которыми у нас в городе славилась вся семья Ратниковых, Вадик двигался тихо, и лишь взмахи потревоженных веток позволяли судить о его перемещениях.
        Между тем, распираемый нахлынувшими чувствами, каан самозабвенно, с пришептыванием и придыханием исполнял арию певчего дятла, стремясь пробраться к душе юной прелестницы через ее нежные ушки.
        - Очаровательница, зачем вам этот солдафон? Что он видел в своей жизни, кроме рек пролитой крови и растерзанных тел, идущих на прокорм воронью! Может ли он оценить сокровище, волею случая попавшее в его грубые руки?! Что может он дать вам?
        - Неправда! - обиженно прервала его спутница. - Он душевный!
        - Душевный?! Я не ослышался? Финнэст, вся жизнь которого лишь схватки да скачки, кажется вам душевным? О, сердце мое, что же вы тогда знаете о душевности! Наивность юных лет застит вам очи! Вы жестоко обманываетесь! Когда из вашего дружка в какой-нибудь сече, а то и попросту в пьяной драке, вышибут дух вон, кто, скажите, кто позаботится о вас? Кто утрет ваши слезы? А это, попомните мои слова, может произойти скоро, очень скоро! Поверьте мне, вам нужен друг. Человек знатный и богатый, который может устроить вашу жизнь. Будьте моей! И когда я стану королем, вы будете королевой - королевой моего сердца!
        - Нет! - покачала головой девушка, наконец появляясь в поле нашего зрения.
        - Что ж так?! - хватая за руки Оринку, раздосадованно выпалил неудачливый герой-любовник.
        - Вы никогда не станете королем, - стараясь освободить сжатые мертвой хваткой запястья, уверенно, точно приговор, выдохнула кудесница. - И я никогда не буду вашей. А друзья у меня уже есть.
        - Кто? Лесовики да кикиморы?!
        - Ну, типа я, - выступая из-за дерева, скромно объявил Вадим Злой Бодун Ратников. - Привет!
        Это приветствие сопровождалось действиями, недопустимыми в кругу цивилизованных людей, хотя вполне приемлемыми в ходе ожесточенных парламентских дебатов. Справедливости ради должен заметить, что в Вадюнином исполнении эта серия вразумляющих жестов была не только эффективна, но и эффектна.
        Изысканный правый крюк, не оставляя выбора, бросил встречную голову на рвущийся вперед кулак левой руки, а затем вновь правой короткий прямой - и тело вельможного донжуана рухнуло на тропу. Голубое, в белых перьях облаков, небо застыло в распахнутых глазах каана, но сейчас он его, похоже, не видел.
        - Нокаут, - внимательно оглядев конкурента, емко зафиксировал Вадюня, не дожидаясь начала отсчета.
        Верность его диагноза была бесспорна, но вблизи не было ни рефери, чтобы остановить поединок, ни врача, чтобы оказать пострадавшему первую помощь.
        - Осторожнее! - тихо вскрикнула Оринка.
        Рядом с Вадимом из-за ближайших ракит вырисовались фигуры стражников в бесформенных балахонах.
        - Не боись! - отмахнулся Ратников. - Это типа наши. Ну-ка, парни, хватайте этого кренделя за ноги! Неча ему проход загораживать!
        Спустя пару минут почти бездыханное тело вождя Союза Кланов "Соборная Субурбания" лежало у наших ног, всем своим видом отказываясь отвечать на вопросы.
        - Угу. Угу. Похоже, последние два удара были лишними, - прокомментировал я увиденное.
        - А че, типа, - насупился Вадим. - Один разок за тебя, второй за меня, а третий в натуре за Оришу. Я, что ли, виноват, что у него челюсть стеклянная! Это ж еще без процентов!
        - Спасибо, удружил! - криво усмехнулся я. - Что мы с этим безответным телом дальше делать будем? Боюсь, в ближайшее время он не оклемается, а тащить его с собой резона нет.
        - Это почему еще? - Лицо Злого Бодуна приняло выражение отрешенно-гневное, точь-в-точь у плакатно-хрестоматийного пионера, у которого злые хулиганы пытаются отобрать священный лоскут алого знамени, повязанный вокруг шеи. На какой-то миг я ощутил, что еще слово поперек, и лежать мне параллельным курсом рядом с Юшкой.
        - Вадюня, пожалуйста, не тупи, - просительно заговорил я. - Если мы утащим это тулово - за ним, как псы за куском мяса, ломанутся его телохранители. Вспомни Жутимор! Сейчас нам подмоги ждать неоткуда. К тому же если мы выведем его из игры, то кроме соборных субурбанцев получим еще в личное пользование всю шатию-братию Кукуевича с ним же во главе. По всему выходит, что кроме этого одоробла разбираться с государевым наушником больше некому.
        - Так че, всё зря? - почти со слезой вздохнул И.О. государя.
        - Ты прекрасно сделал свое дело. Я был просто очарован. Но допрос придется отложить, - сокрушенно развел руками я. - Главное, не слишком с этим затягивать. Ладно, пора снимать охрану и двигаться к выходу. В случае чего - рубим правду. В заказник пробрался враг, на Юшку было совершено нападение, всем срочно искать, о каждом незнакомце немедля докладывать начальнику караула. Всё, отходим. Делли, если что, ты нас прикроешь?
        Фея молча кивнула, должно быть, прикидывая в уме, чем порадует возможных преследователей.
        - Дружочки мои миленькие! - Оринка, дотоле молча приходившая в себя после недавней стычки на дороге, цепко ухватила за рукав Вадюню, затем меня. - Сердце мое недоброе чует!
        - Эка невидаль! Я как в Субурбанию въехал, так недоброе только и чуял! - отмахнулся я. - Ехать надо, не ровен час стража каана хватится!
        - Не о том речь, дружочки! - чуть не рыдая, говорила кудесница. - С Финнэстом в сей миг беда приключается! Нельзя медлить!.
        Я вопросительно посмотрел на девушку.
        - Погоди-ка, дай подумать. По приказу каана Финнэст сопровождает на прогулке мурлюка. Тот по виду мужик не опасный, но... Точно! Он обещал продемонстрировать каану действие какой-то сети Макраса из Офты. Что это такое, я не знаю, но как бы он не стал испытывать новое чудо-оружие на Финнэсте! Пожалуй, ты права, и Беркута твоего спасать надо, и с гидрой захребетной неплохо бы словцом перекинуться. Он, похоже, в этой игре больше всех знает. Только где ж их теперь искать-то? Заказник в любой конец по сто верст.
        - Едемте скорее! - взмолилась растревоженная вещунья. - Мне сердце дорогу подскажет и вкруг постов обведет.
        - Ценное свойство! - раскидывая ветви, укрывающие "ниссан", прокомментировал я. - Ладно! Ты, - окликнул я Вавилу, - бери людей и двигай к пролому. Ждите нас там. Мы с Вадимом разведаем, что там с Финнэстом сталось, и будем отходить. Проконтролируйте, чтобы у выхода было всё чисто.
        - Я с вами пойду. - Делли, нахмурившись, стала разминать пальцы. - Чую, без меня вам не обойтись.
        Оринка благодарно посмотрела на фею. Несмотря на шероховатости их отношений, когда речь заходила о деле, юная кудесница и умудренная веками фея всегда были заодно, и, как я мог убедиться, чутью наших спутниц можно было доверять больше, чем собственной логике и познаниям в криминальной психологии. А раз так, зов сердца Оринки давал знак к действию. Тем более что и фею посетили дурные предчувствия.
        Тропинка, одна из многих, ведущих от терема в лесную чащу, плутала между стволами разлапистых вязов, огибала овраг и спускалась вниз по длинному отлогому склону холма, на котором возвышался приют вельможных охотников. Как ни странно, по пути нашего следования ни одного стражника нам увидеть не довелось. Возможно, они попросту шарахались в кусты, стараясь не попадаться на глаза конеподобным чудовищам, мчащим по тропе на скорости всего-то жалких сто - сто десять километров в час. А может, и вправду заоблачный навигатор безошибочно указал Оринке безопасный путь. Так что через несколько минут мы вылетели на поляну, едва успев затормозить, чтобы не снести мирно прогуливающихся Финнэста и его захребетного спутника.
        - Витязь мой ясный! - возбужденно закричала Оринка, хватаясь за конскую гриву, чтобы не вылететь из седла.
        Громкий крик, пожалуй, мог переполошить затаившуюся в округе стражу, однако на витязя, еще недавно проявлявшего все признаки скоропостижной влюбленности, он произвел не большее впечатление, чем вороний грай за дальними холмами. Ясный Беркут продолжал движение вперед, странно жестикулируя, точно выискивая что-то перед собой. Гридень вероломного каана брел, не видя пути и не слыша отчаянного крика любимой, зато о его спутнике сказать этого было нельзя.
        Едва железнобокие кони вылетели на лесную прогалину, зарубежный гость отпрянул в сторону и, точно сказочный старик, забрасывающий невод в синее море, метнул в нас нечто очень тонкое и блестящее, что-то вроде паутины, или же противокомарной сетки, но только довольно редкой и переливающейся на солнце. Я пригнулся к конской холке, силясь пропустить перед собой странное оружие незнакомца, но тут земля ушла из-под ног скакуна. Причем, судя по расстилавшемуся вокруг пейзажу, ушла довольно глубоко.
        Кругом, сколь видел взор, катил свинцово-темные валы океан, и черные бараны грозовых туч недобро поглядывали друг на друга, готовясь яростно столкнуться лбами. Я почувствовал, как застрявшие в стременах ноги охватывает ледяной холод, и "ниссан" всем своим немалым весом уходит вниз, затягивая седоков в бездну. Сбоку от меня в положении не менее бедственном, еле виднеясь сквозь пену штормовых волн, барахтался Вадим. Делли видно не было. Я широко открыл рот, стараясь набрать в грудь побольше воздуха, и, обхватив за талию Оринку, предпринял еще одну попытку освободиться от тонущего "ниссана".
        - Держись! - Лишь только смолк этот крик, в мрачных водах появилась рваная дыра, сквозь которую проглядывала прелестная лесная полянка и бредущий в никуда Финнэст.
        Затем дыра резко увеличилась, деля мир на две неравные части. В одной из них штормило море, а в другой благоухали цветы и ласково грело полуденное солнце. В этой части виднелся мурлюкский засланец, настороженно следивший за действием своего коварного оружия. Очевидно, заметив образовавшиеся в океанских просторах сквозные пробоины, он крутанулся на месте, набрасывая поверх собственной персоны переливчатый "накомарник". Я склонился в седле, пытаясь на скаку ухватить злую вражину за шиворот, и едва не рухнул наземь, зажав в пятерне чистейший лесной воздух. Мурлюка и след простыл. Да что там, даже стылого следа не осталось!
        - Делли! Хватай его! Он не мог далеко уйти, - забывая про всякую конспирацию, во все горло заорал я.
        - В натуре! Ну, ни хрена себе! - в гневе вторил мне Вадим.
        - Мог. - Делли остановила коня и печально махнула рукой. - Прошляпили, ушел.
        - Куда? Куда?! - возмутились мы, словно в этом мире от наших эмоций что-то могло измениться.
        - Да кто ж его знает! - поморщилась фея. - По сети ушел. Сдается мне, други верные, что это не обычный мурлюкский лазутчик, и даже не личный посланец Генерального Майора, а довелось нам встретиться с самим Макрасом из Офты. Встречей такой из живущих по эту сторону Хребта мало кто похвастаться может. А уж те, кто близко с ним знакомство свел, вовсе на слова не щедры. Вот как он. - Фея кивнула на Финнэста.
        Статный гридень, остановленный метнувшейся к нему Оринкой, торчал посреди поляны, как обломок древесного ствола, и лишь что-то бубнил себе под нос, перебирая пальцами в воздухе.
        - Ну что ты, миленький, ну не надо. Ну, тише. Мы уже здесь. Всё теперь будет славно, - уронив голову на грудь витязю, причитала кудесница, и крупная слеза катилась по ложбинке между тонким носиком и щекой.
        - Мышь. Мне нужна мышь. Где-то тут была мышь, - бормотал Финнэст, обшаривая бессмысленным взглядом поляну и не замечая обнимающей его красавицы. - Где мышь?
        - Бесполезно, - покачала головой удрученная происходящим фея. - Он в другом мире. Он уже не здесь. Если бы не мы с Оринкой, вы бы тоже сейчас были не лучше.
        - Мы что же, действительно могли утонуть? - настороженно поинтересовался я.
        - В том мире - несомненно.
        - А в этом? - не совсем понимая, переспросил я.
        - Когда, спасаясь от волн, ты пытался слезть с коня, скорость его в этом мире была верст семьдесят в час. Боюсь, что этого бы оказалось вполне достаточно для рокового несчастного случая.
        Подобное сообщение настроило меня на минорный лад.
        - Это что, действительно так?
        - Можешь не сомневаться! - с довольно мрачным сарказмом заверила фея. - Превращательная Сеть - страшная вещь! У нас, в Волшебной Службе Охраны мне о ней слышать доводилось, а видеть вот так, вблизи, - в первый раз.
        У меня в голове мелькнула было мысль, что таким же точно способом, как исчез загадочный Макрас из Офты, мог испариться король Барсиад со всеми своими прихлебателями. Но, вспомнив о государевом ночном колпаке, пока единственном нашем вещдоке, я поспешил отбросить эту заманчивую версию. Впрочем, разобраться в возможностях невиданного ранее оружия я полагал отнюдь не лишним.
        - Ладно, уходим. Делли, ты уж по дороге поведай нам всё, что известно о Превращательных Сетях Макраса.
        - Вообще-то сведения о них - военная тайна. Мне это по долгу службы знать положено, - замялась сотрудница Волшебной Службы Охраны короля Базилея. - Ну вы, положим, бояре. А эти-то? - Она кивнула на заплаканную Оринку, безуспешно пытающуюся растормошить отсутствующего в этом мире Финнэста.
        - Она всё равно мысли читать умеет. Так что, если спросят, ты ничего не говорила. Мы с Вадюней подтвердим.
        - А она тоже подтвердит? - усомнилась наша закадычная подруга. - Она же кудесница! Ей душой кривить нельзя.
        - Она будет молчать, - не сомневаясь ни минуты, заверил я. - Ты ведь будешь молчать?
        - Буду, - утирая рукавом слезы, выдавила Оринка. - Фея-матушка, челом бью, коли возможно расколдовать моего суженого, так уж не погнушайтесь! Уделите ему толику своей великой силы!
        - Здесь где-то мышь. Мне нужна мышь, - завороженно глядя на глотающую слезы красавицу, пробубнил Финнэст.
        - Расколдовать-то можно, - качая головой, печально вздохнула Делли. - Что одним наведено, другой завсегда без изъятия свести может. Да вот беда - Сети Макраса штука новая. Злокозненность ее доселе толком не изведана. Так что не в моих силах покуда заклятие снять. Может, и от тебя что-то потребуется. Да вот только - что? - Она развела руками.
        - Может, того... - неловко, точно стыдясь своего предложения, вмешался Вадюня, - ну, типа чмокнуть?
        - Да уж целовала, - вновь залилась слезами несостоявшаяся королева Юшкиного сердца.
        - Так где ж мышь? - нетерпеливо повысил голос недавний стременной.
        - Так, Вадим! Грузи к себе Финнэста, да постарайся, чтобы он не бушевал. Оринка, в седло! Делли, мы все ждем твоего рассказа.
        - Ну вот, - спрыгивая наземь и примеряясь, как бы поудобнее ухватить ошалевшего мышелова, проворчал И.О. государя. - Не, ну, конкретно, где справедливость? Ему, значит, Оринку, а мне с шизиками возись!
        Хорошо, что юная кудесница ничего не ведала ни о "шизиках", ни о шизофрении, а то быть Вадиму уж если не битому, то солоно хлебавши.
        Да, ситуация у нас складывалась престранная. По результатам оперативной прослушки мы теперь точно знали, что Юшка-каан, думный радник и глава Союза Кланов "Соборная Субурбания" является несомненным соучастником в расследуемом нами преступлении. Однако, кроме отзвучавших слов, которые к делу не подошьешь, у нас образовался ряд новых безответных вопросов да плюс к ним невменяемый витязь - жертва страстей каана и Сетей Макраса. Как говорится, улов богатый. Но, что немаловажно, малосъедобный. Впрочем, что тут сокрушаться! Будь у нас даже десяток томов тщательно подобранных и до последней мелочи доказанных материалов уголовного дела, куда их нести? Где тот судья, который вынесет суровый, но справедливый приговор коварным преступникам? Ну, Делли, ну спасибо, удружила! Подогнала дельце!
        - ...о Макрасе самом мало что известно, - вещала Делли, пока мы мчались к пролому, спеша унести ноги подобру-поздорову. - Обычно его величают Макрас из Офта, но Офт - имение старого чародея Уиллгейса, чьим порождением и является Макрас.
        - Ты хочешь сказать, что он - не человек? - настороженно поинтересовался я.
        - Да уж, вестимо, не человек! - отозвалась Делли. - Коли мужчина его сам, без женщины из головы выродил.
        - А с виду в натуре и не скажешь! - разочарованно кинул Вадюня. - Так, мужик мужиком!
        - То-то и оно, что с виду! Видов-то у него - тысячи! В каком он в иной раз предстанет, никогда не узнаешь. Хуже другое. Образ-то его вы узрели, токмо что руками не щупали. А вот самого Макраса здесь, быть может, и в помине не было.
        - Ты же сказала, что он был? - с сомнением в голосе напомнил я.
        - Образ его точно имелся. Да такой, что от живого человека не отличишь! Образ, должно быть, Юшке хорошо известный, чтобы новым лицом каана не смущать. А сам Макрас наверняка за хребтом живет-поживает да через сеть свою всё-всёшеньки, к чему присосется, видит, слышит, даже отвечать может. И не токмо здесь, а заодно и во множестве иных мест, где Сеть его укоренилась.
        - Здесь, стало быть, уже укоренилась? - поинтересовался я.
        - Выходит, что так, - кивнула фея. - Да видать, мало кому о том ведомо. Такие-то дела.
        Она вздохнула:
        - Уиллгейс Макраса лет двадцать пять назад создал себе в помощники. Сначала так оно и было. У старого чародея огромная библиотека имелась! Почитай, всё, что о магии, алхимии и звездочетстве когда-либо писалось или печаталось, у него в наличии было. А как стар он стал, чтобы самому вверх-вниз по книжным шкафам лазить, так и приспособил Макраса, чтоб тот ему нужные книги приносил. И вот как-то, глядючи в окно, затянутое густой паутиной, старик и смекнул, что ежели к каждой книжке паутинку волшебную прикрепить, то ее никуда и нести больше не надо будет. Только вопрос задай, всё до словечка Макрас перескажет. Слушай да записывай, коли что надо. А там, глядишь, Макрас и писать выучился и языками разными овладел. Дальше - больше. В лабазе, скажем, паутинку закрепил - и не надо ни сапоги топтать, ни коней седлать. Раз - одна нога здесь, другая - опять здесь. Всё, что в доме потребно, вмиг доставлено. А уж какие сны Макрас родителю своему показывал - и вовсе диво дивное!
        - Ну и замечательно! Полезная вещь! - на ходу бросил я. - А то я в нашем трофейном клоповнике просто спать не мог.
        - Всё, конечно, так. Старый маг тоже порождению своему нарадоваться не мог, но... - Делли поспешила сыпануть дусту на золоченую пилюлю, - вот беда: Уиллгейс лет десять тому назад как заснул, так по сей день просыпаться не желает. Лежит себе, счастливо улыбается, и добудиться его никакой возможности нет.
        - Ты хочешь сказать, - я оглянулся на Финнэста, пытающегося разорвать ремни, стягивающие его запястья, и требующего немедля подать какую-то мышь, - что Макрас теперь паразитирует на своем бывшем хозяине?
        - Так и есть. К кому эта Сеть прилипнет, тот из мира сего в иной уходит. Мертв - не мертв, а и жив - не жив.
        - Н-да-а... - протянул я. - Вот это влипли! И что, скажите, ваша научная магия может этому противопоставить?
        - Тс-с! - шикнула Делли. - В другой раз договорим. Вон толмач с кметями* у пролома толкутся.
        * Кметь - ратник.
        Мы были уже в двух шагах от вывернутых из частокола заостренных бревен, когда вдалеке, в той стороне, где находился гостевой терем, глухо бухнул колокол. Его звук на минуту вспугнул отдыхающих после дневного жара птиц, и те возбужденно принялись обсуждать услышанное.
        - Клин! Похоже, эти мурлопотамы нас таки хватились! - не отставая от пернатых, прокомментировал колокольный звон Вадюня.
        - Не-a, - вмешался в разговор Вавила Несусветович. - Это званых гостей к обеду кличут. Так уж здесь издревле заведено.
        Он хотел еще что-то добавить, но тут за нашими спинами раздался оглушительный грохот, и над деревьями взвились хищные языки пламени.
        - Вот это взрыв! - Я придержал коня, глядя, как поднимается над тем местом, где еще совсем недавно стоял терем, столб черного дыма. - Занятное меню у них на сегодня! Слушай, - я повернулся к толмачу, - если в колокол звонили, стало быть, гостей в доме не было?
        - Да уж вестимо, что так.
        - Ну что ж, - усмехнулся я. - Тогда, Вадим, не забудь при случае напомнить Юшке-каану, что спас ему жизнь!
        Глава 18
        Сказ о свободе печати
        Ярко-алое пламя в опьянении буйной радости выплясывало джигу на проваленной крыше хоромины. Острые хищные языки его то и дело взвивались над верхушками деревьев, точно высматривая, где развернуться огненному хороводу. Я скорее догадывался, чем разбирал отдаленные крики, вопли о помощи и призывы тушить, заливать водой и засыпать песком еще недавно радовавшие глаз терема. Я практически не сомневался, что этот фейерверк приурочен неизвестным "доброжелателем" к встрече с высоким гостем, но времени выяснять подробности и устанавливать детали преступления у меня, увы, не было. Однако сегодня, на горе заговорщикам, романтический обед при свечах был сорван. И Юшке действительно стоило благодарить Вадюню за спасение жизни. Когда б не он, ужинать бы нынче каану в небесном чертоге всемогущего Нычки. А какой ужин ему был приготовлен, было воочию видно на много верст кругом!
        Полагаю, широкие народные массы ни здесь, ни в прочем мировом сообществе не примутся резво осуждать нас за то, что мы не бросились тушить пожар и спасать из терема то, что можно было еще спасти. В конце концов, раз уж привезенная Юшкой стража прошляпила засаду и прощелкала установленный под обеденной залой фугас, то ей самое время было попытаться реабилитировать себя ударным трудом на благо хозяина.
        - Да, за Юшку, похоже, кто-то крепко взялся! - Я повернул коня от пролома. - Интересно, кто?
        - Может - Кукуевич, может - красные демонята, а может - еще какой добрый человек сыскался, - профессионально реагируя на нежданно возникшее дело, четко отрапортовал глава соответствующего уряда.
        - Да, хорошо бы только известными ограничиться. Новых подозреваемых нашей бригаде не потянуть! Но я о другом. Во всем этом буйстве, - я указал на огонь, то появлявшийся, то исчезавший, точно выпрыгивающий над верхней кромкой леса, - одна странность имеется. Каан нынче говорил о сокровищнице. Мол, войти в нее невозможно, поскольку стража там, как и на острове Алатырь, из полканов. Так что лучше туда даже и не соваться. Порвут и фамилии не спросят.
        - Было дело, - кивнул Вадим, - говорил. Это типа Кукуевич у короля золотой ключик попятил?
        - Ну, золотой - не золотой, мне ничего не известно, - отозвался я, придерживая скакуна, чтобы тот не мчал чересчур быстро. - Но позаимствовал точно. Интересно другое. У самого Юшки, неизвестно каким образом, оказался некий перстень, который, по идее, тоже должен был находиться у короля Барсиада.
        - Видно, перстень Хведона, - на ходу предположила Делли. - По преданию, тот получил его от отца в знак власти над островом и ближними побережьями. С тех пор при коронации в знак преемственности династии первым делом новому королю на указательный палец правой руки надевают этот перстень.
        - Он что же - волшебный? Или так- дорогостоящий антиквариат? - поинтересовался я.
        - Вероятно, какая-то магия в нем присутствует, - с легким сомнением произнесла фея. - Но чтобы доподлинно о том узнать, надо попасть в сокровищницу. Там должен храниться свиток, в котором Хведон самолично обо всех тайных субурбанских закавыках подробно, честь по чести излагает. Но иначе, как с перстнем и ключом, туда не войти! Причем ежели полканы фальшь учуют, не сносить злому ворогу головы. Растерзают прежде, чем обмыслят, кто да что.
        - Н-да, - протянул я, - занятная история. Символы государственной власти расползаются по частным коллекциям. Интересно узнать, откуда у Юшки перстень взялся? Ключик-то королевский наушник мог и после исчезновения Барсиада из тайника отвернуть. А колечка, выходит, там уже не было! Но тогда странные вещи получаются: Ян Кукуевич наверняка знает порядок посещения сокровищницы, стало быть, ему перстень Хведона нужен целым и невредимым. Зачем же тогда теракт устраивать?! Не отоварил бы Вадик главу по голове - нашли бы каана на окрестных елках мелкими порциями. Где потом утерянные ценности искать?
        - Так, может, это демонята?
        - Ну, об этих вообще ничего не известно. Разве только, что они есть. Можно предположить, что тот, кто устроил взрыв, либо не собирается проникать в сокровищницу, либо знает какие-то иные способы войти туда.
        - Как же не собирается? - возмутилась фея. - Там и казна государева, и корона, и печать!
        - Казна это да, серьезно. А корону и печать, при случае, заново сделать можно, как говорится, лучше прежних.
        Вавила Несусветович удивленно открыл рот, собираясь разразиться возмущенной речью в защиту государственных регалий, однако фея его опередила:
        - Никому о том более не сказывай! Ежели всякий, кому в голову взбредет, короны делать станет, то святости в них будет не более, чем в бараньей шапке. Хоть всю ее каменьями самоцветными изукрась, а ни на что больше, как пустую башку украшать, она годна не будет.
        - А что еще нужно? - удивился я.
        - Ох, Виктор, Виктор! Боярин ты мой лапотный!
        - Кроссовочный, - поправил я.
        - Ну, будь по-твоему, - кивнула Делли. - Нешто тебе невдомек, что явление регалий королевских есть великое таинство. Субурбанские корона, скипетр, держава и печать из древнейших будут. В незапамятные времена их в катакомбах нашли, что под Елдинским Храмом Премудрости Нычкиной на многие версты под землею тянутся. Оттого-то они и святы.
        - Ладно, - согласился я, - как скажете, вам виднее. Но в таком случае узурпаторам одна дорога - в сокровищницу.
        - Это уж точно, - подтвердил урядник Нежданных Дел. - Иначе никак нельзя! Без печати-то ни указ не издашь, ни на Алатырь не поплывешь.
        - Да ты-то почем знаешь, с чем на Алатырь плавают? - усмехнулся я.
        - Так, ясное дело, знаю! - Толмач пожал плечами. - В прежние времена, еще до того, как в стражники к Юшке подался, я в королевской гвардии служил. Так оттуда, что ни год, самых проворных да лихих отряжали орехи к морю отвозить. И мне, - он широко расправил плечи, не без гордости вспоминая былые деньки, - тоже доводилось ездить!
        - Что ж ты раньше-то не говорил? - возмутился я.
        - Ну, так ведь и спроса не было. - Мой умудренный службой собеседник удивленно вскилул брови. - А как же ж без спросу вперед старшего лезть?!
        - А инициативу проявить? - вздохнул я.
        - На то приказу не было, - не задумываясь, отчеканил исправный служака.
        - Считай, что уже есть. - Я усмехнулся, меняя гнев на милость. - Впредь проявляй. А сейчас расскажи, будь добр, что ты еще знаешь о ключе, перстне, орехах и тому подобных секретных делах?
        - Да кому ж о сем толком ведомо! - замялся урядник. - Разве только самому королю из Хведонова Свитка. Я как-то пару раз к морю с орехами ездил, а вдругорядь тоже к морю, но в иное место, за смарагдами и золотом. Тогда Юшка-каан как раз казначеем был. Он у нас сокровища по весу принимал. Я тогда еще подивился, сколько мы из Елдина орехов вывезли - столько же обратно злата да каменьев привезли. Спросил о том у каана, а он мне в ответ: "Неча, мол, в государевы дела нос совать!" И больно так по носу щелкнул, аж перстнем кожу оцарапал! Ну да я не в обиде! Может, не спроси я его, он бы меня и не приметил. А так, срок службы моей вышел, и я уж было решил домой ворочаться, да тут Юшка меня к себе в стражу взял. Затем уж с вами повстречался. Вот и выходит, кабы не кольцо да не подранный нос - не быть бы мне сейчас урядником!
        - Да, забавно, - согласился я, вспоминая оставшегося в бесчувственном состоянии каана. - Лихой карьерный взлет! Не было б у каана перстней на пальце, остался бы с носом и без места.
        - А про остров тот байку старые люди сказывают...
        - Погоди-погоди, - остановил я собеседника. - Байки потом. Ты хочешь сказать, что когда Юшка-каан щелкнул тебя по носу, у него на указательном пальце был перстень?
        - Точно был, - подтвердил толмач. - Вот им-то он...
        - Но ведь Юшка на мурлюкский манер перстней на указательном пальце не носит!
        Неожиданный свидетель на минуту задумался.
        - Кажись, не носит.
        - А не то ли это Хведоново сокровище, о котором мы нынче толковали?
        - Да кто ж его знает? - смутился бывалый вояка. - Мне его на перстах королевских видеть не доводилось, да и саму священную особу зрил токмо на параде издаля.
        - Должно быть, оно, - вмешалась в наш разговор Делли. - Недосуг было Барсиаду всякий раз самому в сокровищницу спускаться. Вот он казначея доверием своим и облекал.
        - Понятно, - усмехнулся я. - В таком случае, если вдруг окажется, что нынешний казначей был из Юшкиного клана, то я, кажется, знаю, откуда у него взялось заветное колечко!
        - Зашибись! - подытожил результаты моего вдохновенного оперативно-следственного прозрения Вадим. - И че мы, в натуре, с этим знанием делать будем?
        - Похищенная священная регалия - серьезная улика, - торопливо бросился объяснять я. - Казначей, отдавая перстень государю, а он наверняка должен был его вернуть, без риска для жизни мог подсунуть королю фальшивку лишь в случае, если несчастный венценосец не будет иметь возможности быстро вскрыть подлог. Но копию-то нужно было сделать заранее, а перстень, если судить по варварским вкусам древности, был отнюдь не маленький и, вероятно, особым изяществом не отличался. Такая себе увесистая гайка с кучей загогулин! Так что заговор получается долгоиграющий. Всё нужно было продумать, подготовить и своевременно исполнить. Непонятно только, почему ключ на стороне оказался?
        - То и другое вместе может нести либо король, либо его наследник перед вступлением на трон. В прочих же случаях в сокровищницу спускается урядник казначейства и хранитель сокровищницы, - пояснила многоопытная в тонкостях государственного правления Делли. - А чтобы не дразнить гусей, казначей и хранитель испокон веку назначались из разных кланов. Коли первый с западного берега, второй - завсегда с восточного. И наоборот.
        - Угу, с этим более или менее понятно. Вероятно, у заговорщиков был план, как изъять ключ, но по какой-то причине он не сработал. Таким образом, этот атрибут королевской власти оказался в руках криминального авторитета Яна, Кукуева сына. Вполне возможно также, что и дубликат перстня ему же достался. И поскольку наш славноизвестный незнакомец пока что выжидает и дорогу себе разгораживает, то, можно предположить, нет у него уверенности, что перстенек без подвоха. А если перстень не тот, как только Кукуев сын сунется в сокровищницу, его ожидает глубокое разочарование в чужой порядочности, вероятно, несовместимое с жизнью.
        - Хорошо бы, - вздохнул Вадюня, забывая от полноты чувств вставить свое любимое "чисто конкретно".
        - Но пока что он туда не суется. Вероятно, какая-то добрая душа возле Юшки банально стучит Кукуевичу на своего хозяина. Тогда здешнему доктору Мориарти известно о существовании как минимум двух Хведоновых перстней, а это уже значительно больше, чем нужно. Давайте-ка прикинем, какова последовательность действий, так сказать, гипотетического наследника престола. Имея на руках весь набор требуемых атрибутов власти, он проникает в сокровищницу, где хранится древнее руководство к действию. В этой инструкции, среди прочего, должно быть, содержатся полные наставления о ритуальных прихлопах и притопах, которые требуется совершить, чтобы, как и прежде, наполнить казну ореховым золотом и камушками. Кстати, друзья мои, простите за наивный вопрос, кто-нибудь может сказать, с какого бодуна вообще островные полканы снабжают Субурбанию этим продуктом полураспада лесных орехов?
        Гнетущая тишина повисла над дорогой, и вдруг стало слышно, как врезаются в утоптанный грунт лошадиные копыта, как всхлипывает за моей спиной безучастная к разговору Оринка и что-то вяло бормочет себе под нос Финнэст.
        - Так ведь издревле так повелось, - прервал затянувшуюся неловкую паузу Вавила Несусветович. - Хведонов куш.
        - Толковое объяснение, - скривился я. - А если бы островитяне вдруг отказались платить дань, или уж как там ее называть, вы бы силой могли их заставить?
        - У того с головою полный разлад, кто тщится на полканов силой ополчиться!
        - Понятно, - резюмируя услышанное, кивнул я. - Вернее, непонятно, но здорово. Вон Соловей с Фуциком, а вместе с ними и королевский наушник вполне в здравом уме были, а налет всё же замышляли. Ладно, с этим всё непонятно. Тогда, может, кто-нибудь объяснит мне, с какого боку к острову Буяну прилепился сфинкс, и какого рожна душегубы-разбойнички его так искали?
        Очередной вопрос вызвал новый приступ задумчивого молчания. Я невольно почувствовал себя преподавателем, который случайно ошибся классом. Эту тему они, кажется, не проходили.
        - А вот так, по жизни, - решительно вставил свои пять копеек исполняющий обязанности государя, - я уже видел сфинкса. Не, ну в натуре, - поспешил заверить он, ловя недоуменные взгляды окружающих. - Мы с Олегом, старшим моим, туда за всякой лабудой ездочились, и он там сидел. Ну, в смысле не Олег, а типа сфинкс. Нам один знающий мужик по ушам тер, что ему, ну, то есть не ему, а сфинксу, какие-то стремные бойцы, по приколу, нос отстрелили. Конкретный беспредел, одним словом!
        - Как так нос отстрелили? - с замиранием спросил толмач.
        - Начисто. Он там какой-то обкумаренный был, типа на солнце перегрелся и всем в душу лез, просил ему ноги пересчитать. А бойцы чисто не при делах были. Ну, там базар, то-се. Они его и пошли мочить. А он с пирамиды прыгнул, а теперь каменный сидит и помалкивает.
        - А почему с пирамиды? - не удержался от нового вопроса жадный до знаний урядник Нежданных Дел.
        - А там больше прыгать неоткуда, - без тени сомнений выпалил Вадюня. - Я четко помню. Этот крендель с полотенцем на голове, который нам всё показывал, говорил, без балды, что сфинкс с какой-то верхотуры навернулся. Не, ну честно, у него ж вид такой, что если бы он не был каменный, его надо было бы в гипс закатать.
        Завороженная публика, услышав о каменной природе монстра, несколько потеряла интерес к путаному рассказу Вадима о посещении Египта, но его, похоже это ничуть не смутило.
        - И как он, бедный, на пирамиде-то сидел? - не унимался он. - Конкретно ж неудобно такой-то тушей!
        Я не спешил вмешиваться в это бойкое повествование, стараясь хоть немного обдумать, сложившуюся обстановку. Что и говорить, дельце выдалось не нашего уровня. Проще зернышку меж жерновами просчитать движущие силы и установить побудительные мотивы происходящего вокруг процесса. Но раз уж попались меж жерновов, то выбор, увы, невелик. Либо в муку, либо заклинить систему, к черту, чтоб легче было новое построить, чем старое отремонтировать.
        А коли так, то спокойно, без паники. Что у нас известно по сфинксу, кроме того, что без него здесь вода почему-то не освятится? Первое: он имеет непосредственное касательство к изъятию островных драгоценностей. Иначе бы дю Ремар с Фуциком его не искали, и Кукуевичу он тоже ни за грош бы не сдался. Второе: тварь содержат конспиративно, причем ограничивают ей свободу передвижения. Стало быть, участие древнего монстра в изъятии ценностей с острова Буяна, или как там его... Алатырь, не физическое, а так сказать, виртуальное. В чем же оно может заключаться?
        Сфинкс - чудовище древнее, и хоть родом из чужедальних краев, на землях Субурбании обосновалось куда как ранее пресловутого Хведона, основателя местной правящей династии. Значит, можно предположить, что первому из субурбанских королей каким-то образом удалось договориться с этим ужасом античного мира, и тот измыслил для него всю хитроумную систему безопасности, задействованную на Алатыре.
        Отчего бы, спрашивается, нет? Сфинкс, конечно, чудовище свирепое и безжалостное, однако при этом слывет хранителем великих тайн, а заодно и признанным мудрецом. Как уж ему это "три в одном" удается, ума не приложу! Но если классики не врут, то так оно и есть.
        Чем еще может помочь монстр, сидящий на цепях под свалкой? Сообщить координаты острова? Вряд ли. Даже если предположить, что он их знает, нужды в том особой нет. Во-первых, зачарованный ореховоз заготовленное сырье самоходом к месту назначения доставляет. Во-вторых, Фуцик, пока носовой фигурой работал, наверняка для себя фиксировал, куда, сколько времени и с какой скоростью шли, где в этот момент солнце находилось, где звезды. Всё равно там заниматься, больше нечем было.
        Так что координаты Фуцику, а с ним и Кукуевичу, не нужны. Собственных заметок хватит. Чем же еще может быть полезен старый, дряхлый, страдающий язвой (как же иначе при таком питании и положении) сфинкс? Ну, разве что проект субурбанского бюджета на следующий год сочинить. При этой мысли я невольно улыбнулся, представляя себе древнего хранителя тайных знаний, который круглый год, не покидая своей зловонной дыры, корпит над государственным планом доходов и расходов. Вызванное буйной фантазией видение предстало поэтому в образе бухгалтера. Чудовище имело очки-велосипед на носу, суконные нарукавники и дедовский арифмометр. Я с неохотой отогнал забавный образ. Как ни крути, со сфинксом нам еще предстояло встретиться, и при этом хорошо было бы знать, о чем его спрашивать и как при этом не превратиться в праздничный обед.
        Интересно, что в этой связи намерены предпринять конкурирующие организации? Им ведь тоже с чудищем разговоры разговаривать! Если предположить, что каким-то образом ключ и перстень окажутся у королевского наушника, то скорее всего он, не мороча себе голову, гордой поступью направится в сокровищницу. И будет секрету дю Ремара и Фуцика цена - ломаный грош по безналичному расчету. К чему разбойничьему атаману, севшему на престол, чересчур знающие соратники из бывших?! Тем более что по имеющейся у нас информации, они, в отличие от нового хозяина свитка, слабо представляют, о чем беседовать со сфинксом. Но ежели нокаутированный Вадимом каан всё еще жив, что более чем вероятно, наверняка он решит воткнуть некоторое количество палок в чужое колесо. Возможностей у него для этого вполне достаточно. Так что, кроме полканов, у сокровищницы может появиться еще одна стража, и до сфинкса дело может вовсе не дойти. В общем, паны решили-таки сцепиться. Самое время позаботиться о собственных чубах.
        - Клин, я че-то не вдуплил, - вывел меня из раздумья озабоченный голос Ратникова. - Тут че, еще грифоны водятся, или это в натуре Проглот по дороге метется?
        - Что? - Я поднялся на стременах.
        Зоркий глаз не обманывал Вадима Ратникова. Навстречу железнобоким "ниссанам", расправив мощные крылья, планировал юный грифон с венком волчьей плети на шее. Он несся, сопровождая чемпионские прыжки в длину радостным клекотом и грациозными взмахами хвоста. Оставленный в замке в качестве "боевой техники" малочисленного гарнизона, он мчал навстречу кавалькаде, и счастливое воодушевление долгожданной встречи крупными буквами было написано у него на морде. Тьфу ты черт, на клюве! В общем, в том самом месте, где должно было читаться осознание важности исполняемого долга.
        - Что за чертовщина! Действительно Проглот! - настороженно проговорил я, вглядываясь вдаль. - Хотел бы я знать, что он тут делает?
        Жизнерадостный грифон, не сбавляя хода, крутанул головой, выбирая, к кому из друзей броситься первому. Затем резким толчком оторвался от земли и очутился на крупе моего "ниссана", рядом с Оринкой. Мощный скакун вздрогнул, принимая чувствительный вес домашней зверушки, и сразу же вслед за этим до меня донеслось призывно-ласковое воркование. Проглот, как мог, пытался согреть и утешить опечаленную кудесницу.
        - Ты откуда взялся? - встревоженно глядя на клювастого соратника, поинтересовалась Делли.
        Уловив суровые нотки в голосе феи, юный монстр уселся по стойке "смирно", обернув длинный хвост вокруг ног.
        - Ты что же - сбежал?
        Молчание было ей ответом. К великому, быть может, сожалению, и в нашем мире, и здесь грифоны лишены возможности словами излагать свои мысли, что, впрочем, не мешает быстрокрылым тварям их иметь. Всем известно, что грифон - животное необычайно разумное. Поэтому, не говоря ни слова, - и хотел бы, может, да не судьба, - он ткнул носом в сторону дороги, призывая нас уделить должное внимание проезжей части. Мы, не сговариваясь, привстали в стременах, тщась высмотреть в ближнем подлеске объект, достойный внимания.
        "Что-то случилось!" - крутилось у меня в голове. Просто так щен бы не прибежал. Выросший за высоким забором двора, точно в закрытом вольере, Проглот, конечно, любил, как это водится у желторотых юнцов, побегать, пошалить. Но чаще львиная натура брала верх, и он лениво валялся в густой высокой траве, задумчиво прикрыв глаза и вяло отгоняя мух хлопками длинного хвоста. Встретить его здесь, верст за десять от замка, было событием чрезвычайным.
        - Слышь, Клин! - Вадюня поудобнее перехватил копье "мосберга". - Чует мое сердце, где-то нас прокинули! Может, того... Урла вернулась?
        - Не знаю, - покачал головой я, затем добавил, обращаясь к уряднику: - Надо послать разведку.
        - Сделаю, - бойко отрапортовал тот, оборачиваясь к отставшим всадникам и набирая в грудь воздух, чтобы огласить имена счастливцев, которым надлежало первым вступить на родной порог.
        - Ну-ка глянь-ка, мил-свет. - Остроглазая фея подставила к бровям руку козырьком. - Не твои ли там всадники мчат?
        - Кажись, мои, - пристально всматриваясь в далекие фигуры, растерянно произнес толмач. - И возок с ними. Что ж стряслось-то?
        Можно было бы, конечно, предположить, что заскучавший в четырех стенах замка гарнизон просто не нашел ничего лучшего, как всем скопом выгулять застоявшегося грифона, но для человека трезвомыслящего такая версия представлялась довольно надуманной. Оставалось лишь пришпорить коней и самолично выяснить, что ж за напасть выгнала вооруженных до зубов стражей из лесного убежища.
        - Не велите казнить! - традиционным дружеским кличем приветствовали высокое начальство переполошенные участники исхода. - Не по своей воле, не по злому умыслу!
        - Молчать! - рявкнул я. - Кто старший?
        - Я. - Один из всадников подался чуть вперед.
        - Почему оставили пост?
        - Так ведь, извольте понять, того... - Старший печально вздохнул. - Опечатали замок!
        Глава 19
        Сказ о том, что не плюй в колодец, вылетит - не поймаешь
        Мои брови, должно быть, изобразили движение разводного моста в момент, когда под ним, вздымая буруны, проходит многотонный лайнер.
        - Еще раз и внятно: кто, что и почему сделал?
        - Опечатали, - вновь с тоскливой безысходностью в голосе и безнадежной тоской на лице сознался дежурный стольник. - Красной сургучевой печатью на витом шнуре.
        - Это что еще за игры? Кто посмел?! - с яростью сжимая кулаки, взорвался я, в этот миг чувствуя себя мускулистой правой рукой претендента на опустевший престол.
        - Именитые мздоимцы из Уряда ХладгладМоржараренд-надзора.
        - Че за байда? - обалдело хлопая глазами, возмутился отчим местной государственности. - Я не понял в натуре, что там за быдло на нас ощерилось? Конкретно не понял! - Он поудобнее перехватил "мосберг", демонстрируя готовность растолковать кому следует всё, что надо, до последнего патрона.
        Заявление Вадима о внезапно нахлынувшей "конкретной непонятливости" было истолковано бывшим толмачом с педантичной буквальностью.
        - Сей Уряд, - начал он менторским полушепотом, чтобы не создавать излишний ажиотаж вокруг политической безграмотности руководства, - надлежащим образом бдит, чтобы всякое строение, которое государевой казне принадлежит, содержалось в подобающей чистоте и порядке. Чтобы болезни там всякие изживались, и мор никого не косил. А еще, дабы, ежели вдруг пожар случится, то к тушению все готово было. Ну, и всякое другое.
        - Ясно, - сквозь зубы процедил я. - Санэпидемстанция, пожарка и прочие джентльмены в поисках десятки. А от нас-то что им надо было?
        - Известно чего, - досадуя на мою непонятливость, отозвался стражник. - Мзды хотели. Говорят, котлов для воды, чтоб полымя заливать, нет, из бойниц хладом да сыростью тянет, по углам тараканы, по двору крысы бегают. Ров, почитай, десять лет не чищен, а в нем комарье да блохи всякие, того и гляди - мор случится! Кто, спрашивается, за всё это платить будет?
        - И много хотели?
        - Не то чтобы очень, - честно сознался повествователь. - Всё, как водится, без запросу. За каждую провину- штраф, да плюс копытные за то, что сами господа мздоимцы в этакую даль коней гоняли.
        - Так заплатили бы, - недоуменно пожал плечами я.
        - С каких денег, ваше преимущество?
        - Вы что, с ума все посходили от караульной службы?! Господа стольники, я вами недоволен! Пора бы уже привыкнуть к высокому званию мздоимца! У вас под рукой полный сундук хвостней! Хватит, чтобы три таких замка купить, причем с вычищенными рвами, отловленными крысами и нынешними гостями в качестве лакеев! - не на шутку разошелся я.
        - Оно-то так, конечно, - ежась под начальственными взглядами, пробормотал, оправдываясь, проштрафившийся страж. - Так ведь деньги-то ваши, сиречь, казенные! Как же можно, без указу-то? - суетливо добавил он. - А окромя того, они всё какого-то Соловья спрашивали. Мол, аренду с ним подписывали и о мзде, стало быть, с ним рядились. Так что хошь - не хошь, а вынь Соловья, да положь.
        - Я шалею от этой публики. - Ищущий поддержки взгляд, брошенный на Делли, заставил меня с грустью убедиться, что она вполне разделяет логику приводимых караульщиком аргументов. - Ты бы им сказал, - с напором продолжил я, - что здесь нынче квартирует Уряд Нежданных Дел. Мол, руководства сейчас на базе нет, что ты, как положено, всё дословно передашь, а дальше дело не твое. Урядники промеж собою спишутся и всё решат.
        - Я говорил, - порывисто вздохнув, сознался аппаратчик-новобранец. - А они ни в какую! Твердят, коли Уряд Прихода Государева Соловью замок внаем под жилье выделил, то никакого права сей честный муж не имел от своего имени казенную собственность кому иному переуступать.
        - Так! - с угрозой начал я. - Забавные вещи тут вырисовываются! Разбойник, беглый каторжник, глазом не моргнув, замки в аренду берет.
        - По бумагам значится, что он там ослов разводить обязался, - педантично уточнил начетчик.
        - На бабки? - радостно вставил Вадим.
        - На дедки! - огрызнулся я. - А целый, можно сказать, Уряд из-за каких-то долбаных штрафов должен ночевать среди леса?
        - Мздоимцы объявили, - рассматривая грунт вокруг лошадиных копыт, пустился в объяснения незадачливый переговорщик, - что при всем уважении против Разрядного Уложения идти не могут. На том к сургучу алому печать и приложили. Сказывали только, что по истечении трех дней в обратную дорогу пустятся. Вот, стало быть, и заедут, чтоб сию незадачу добром, как водится, решить.
        - Бред какой-то! - устало отозвался я. - И что ж прикажешь нам делать эти три дня?
        - Да разве ж мне по чину приказывать? Мы вот в Елдин направлялись, вас дожидаться.
        - Нет, в Елдин нам сейчас ехать ни к чему, - отрицательно покачал головой я.
        - Тогда, может, к Харитиеву пойдем сфинкса искать? - неуверенно предложил Вавила Несусветович.
        - Пойдем, конечно, - резко оборвал его я. - Только есть три "но". Первое: после взрыва по всему западному берегу Непрухи наверняка патрули, а пробиваться с боем в наши планы не входит. Второе: надо что-то решать с Финнэстом, в таком состоянии ему никуда ехать нельзя. - Я спиной почувствовал благодарный взгляд Оринки, и это придало мне уверенности в том, что выбранное направление верно. - И третье: мы этот сундук на колесах за собой по всей стране таскать будем?
        - Так что ж делать-то? - обескураженно спросил урядник.
        - Возвращаться в замок! - отчеканил я.
        - Да ведь опечатан он, - глядя на меня, точно на умственно расстроившегося, напомнил вещавший ранее стражник.
        - Невелика печаль, главное, замок на месте, а печать и сорвать можно!
        На лесной дороге моментально воцарилась такая тишина, что казалось, будто все поющие в терновнике, орущие в орешнике и шипящие в шиповнике вымерли в один момент.
        - Ой, не надо бы! - отвлекаясь от хлюпанья носом, настороженно прошептала Оринка.
        - Она права, - тихо подтвердила Делли. - Брось ты эту затею!
        Признаться, я не ожидал от верной спутницы такого подвоха, но, выдержав мой гневный взгляд, фея лишь покачала головой, точно увещевая непослушное дитя. Личный состав Уряда скорбно молчал, но по выражению всех имевшихся в наличии лиц было видно, что я сморозил глупость величиной с айсберг.
        - Тут это не принято, ваше преимущество, - наконец выдавил урядник. - Беда случиться может.
        - В чем проблема? - вертя головой из стороны в сторону, поинтересовался Ратников. - Тоже мне - печать! Фигня делов! Я ж типа И.О.! Так что все будет чики-пики! С кем надо перетрем, кому надо забашляем! Мы ж не какие-нибудь лохи зашуганные, мы ж - Уряд!
        Я узнал эту интонацию. С нею некий актер, залихватски пытавшийся изобразить из себя конкретного пацана, выдыхал отдающее стахановскими забоями словечко "бригада". Что мудрить?! Мелкое пижонство. Но мысль, которую, сам того не зная, подбросил Вадюня, меня позабавила.
        - Я так понял, печати срывать здесь не принято?
        - Да уж, вестимо, не принято, коли через нее сам Нычка благость свою и защиту людям являет, - оживился Вавила.
        - Вот и отлично! Получается, никто не ждет, что мы эту печать сорвем?
        - Не ждет, - тускнея и, вероятно, догадываясь, куда я клоню, тоскливо проговорил господин урядник.
        - Ну, так, выходит, дело-то получается нежданное? А кому такими делами заниматься, как не Уряду Нежданных Дел? - Несусветович попытался было что-то сказать, но я перебил его, не давая вставить слово: - Всё, разворачиваемся. Нечего тут посреди дороги ораторский клуб устраивать, и так народ мимо ходить боится. Возвращаемся на базу!
        - Я в замок не пойду, - шепотом, медленно и очень внятно произнесла Оринка. - И Финнэст не пойдет. И всякому иному идти туда не советую.
        - Бунт на корабле?! - нахмурился я. - Ошалели, что ли?!
        - Негоже печать рушить. Беда от того приключится, - упрямо наклонив голову, выдохнула кудесница.
        - А вот пугать не надо! Пуганые, - жестко отрезал я. - Ладно, разберемся на месте!
        Красная сургучная печать на витом шнуре была единственным запором, скреплявшим массивные створки ворот опустевшего замка. Подталкиваемые разошедшимся не на шутку ночным ветром, они кряхтели на старых петлях, пытаясь гостеприимно распахнуться навстречу недавним обитателям лесного чертога. Но действительно, словно неведомая волшебная сила удерживала сургуч на месте, не давая воротам распахнуться. Их негромкий жалобный скрип звучал для меня горьким сетованием на подневольную судьбу.
        - Не ходили бы вы туда! - разворачивая коня поперек опущенного моста, увещевающе промолвила Делли. - И здесь прекрасно заночевать можно.
        - Пойми, - я оглянулся на всадников кортежа, остановившихся шагах в двадцати за нашими спинами, - уже ничего не поделаешь. Точка возврата пройдена. Если сейчас у самых ворот мы ни с того ни с сего поменяем свое решение, эти красавцы возомнят, что отцы-командиры попросту струсили. Причем испугались не прямой угрозы, не оружия, не дикого зверя, а бабских сказок. Как потом отдавать приказы, если в глазах подчиненных мы будем слыть мягкотелыми хлюпиками?
        - Никому и в голову не придет заподозрить в боязливости могутного витязя Злого Бодуна! - Фея осуждающе покачала головой. - Что же касательно тебя, то все решат, что пелена неразумья пала с глаз завзятого одинца-следознавца Виктора Клинского, чья мудрость воспета балладами лучших придворных сказителей.
        - Делли, ты говоришь ерунду! - поморщился я. - При чем тут двор, при чем тут баллады?! Кто их слышал? Кому они на хрен сдались?! Здесь работает закон джунглей. Либо ты докажешь, что достоин быть вожаком, либо твой обед - обглоданные кости! Поверь, я лучше знаю мужчин, а уж тем более солдат.
        - Виктор, - морщась, должно быть, от того, что не может отыскать нужных слов, мягко проговорила фея. - Здесь все по-другому. Ты нарушаешь естественный закон и в глазах солдат выглядишь едва ли не чудовищем. А кроме того, подумай, неизвестно, что ждет вас в замке, когда падет освященная печать, но уж точно ничего хорошего из этого не выйдет.
        - Делли, оставь в покое предвечные законы! Что нас может ждать? Скорее всего просто малопристойный ночлег с клопами, тараканами и шастающими крысами. Кроме них в замке никого нет, даже банальных привидений! Не забывай, мы здесь уже ночевали, и как видишь, в самом что ни есть полном порядке, никто цепями не гремел, клыками не скрежетал. Может быть, все ваши страхи - лишь плод воображения всё тех же придворных сказителей?
        - Ты не прав! Опять не прав! - раздосадованно вздохнула фея. - Но если тебе и Вадиму уж так неймется затмить всех своей храбростью, давайте я перенесу вас через стену. Ночуйте, сколько вам заблагорассудится, только не надо срывать печать!
        - Это смешно, - поморщился я. - Мы, в конце концов, не червячки, которых заботливая мама-птичка несет в гнездо изголодавшимся птенцам.
        - Клин, а может, действительно, ну его! - неуверенно начал Ратников. - Ну че нам в натуре туда ломиться?! Здесь перекемарим. Что нам - больше всех надо?!
        - И ты туда же? - с упреком набросился я на Вадюню. - Ну и спи себе под елкой! А я желаю ночевать в нормальных человеческих условиях, на кровати и с крышей над головой. Всё, бай-бай!
        - Не, я с тобой, - оправдываясь, пробасил Злой Бодун. - Я ж чисто так, по жизни.
        - Всё, тема закрыта, - жестко отрезал я. - Делли, ты с нами?
        - Не-ет, - очень медленно проговорила фея. - Уж лучше здесь. Надеюсь, след ваш до возвращения не простынет. - Сотрудница Волшебной Службы Охраны поджала губы, демонстрируя высочайшую степень неудовольствия, и в гнетущем молчании, нависшем над рвом, кишащим несытым комарьем, поворотила коня, освобождая дорогу.
        Копыта дробно застучали по мосту, точь-в-точь барабан, отбивающий тревожную дробь перед явлением на сцене цирка клыкастых хищников.
        - Не обманул-таки батька Соловей государевых мздоимцев, - послышался за спиной досадливый голос феи. - Развел у себя ослов. И ты, Виктор, среди них - упрямейший!
        - Становитесь лагерем! - огрызнулся я. - Да позаботьтесь о страже. Ночью здесь полно волков. Может быть, даже черных.
        Мои слова остались без ответа, но я и не ждал его. Красный сургуч с трехрогим знаком присутствия Нычки свисал на шнурах, совсем как раньше на посылках.
        - Слышь, Клин! - неуверенным шепотом заговорил Вадюня, пытаясь краем глаза заглянуть в щель между дубовыми створками. - Может, не надо в натуре сургуч ломать, может, я лучше веревку перережу? Главное же, что войдем!
        - Вадим, не смеши людей! - чуть слышно проговорил я, оглядываясь по сторонам. - Какая разница, перережешь ты шнур или сломаешь печать?
        - А если никакой, - на ходу поворачивая против меня пойманный аргумент, проговорил Ратников, - так я чисто перережу.
        - Ладно, - пожал плечами я, стараясь выглядеть беззаботным. - Если уж тебе так в башку вступило - режь.
        - Я мигом! - В руке могутного витязя блеснул кинжал.
        Уж и не знаю, как там хранил Нычка опечатанные своей эмблемой помещения, но пеньковые волокна разошлись под острой сталью так же, как делали это всегда.
        - Ну что, добро пожаловать! - Я всем телом налег на тяжелую створку, но она подалась без всякого усилия, точно заскучавший в одиночестве ветер спешил распахнуть навстречу гостям освобожденные от надоевших пут ворота.
        По сложившейся за годы оперативной работы привычке я настороженно окинул взором замковый двор, ища возможного подвоха. Насколько позволяли видеть факелы и желтоватый фонарь луны, едва высунутый хозяином из-под темного плаща, всё здесь осталось неизменным с того момента, как мы покинули затерянное в чащобе обиталище.
        - Милости просим! Ну, вот мы и дома. - Я пустил своего железного скакуна шагом.
        - Клин! - послышался за моей спиной встревоженный голос Ратникова. - Это не дом, это полный отстой! Может, в натуре хрен с ним? Хоть до утра подождем!
        - Теперь уж точно нельзя. - Я медленно повел,головой из стороны в сторону. - Неужто ты испугался? Ушам своим не верю!
        - Да ну, скажешь! - смущенно выдавил могутный витязь, присоединяясь ко мне. - Так, чисто фильмец один вспомнился. Про то, как кавказская пленница в гробу летала.
        - И что? - чтобы поддержать разговор, поинтересовался я, невольно улыбаясь столь экстравагантной трактовке гоголевского "Вия".
        - Да так, - услышал я встревоженный голос Вадима, которому тот пытался придать спокойное звучание. - Я чисто прикидываю, что надо было мелок захватить.
        - В казаки-разбойники играть собираешься?
        Распахнутые створки ворот со страшным грохотом захлопнулись, словно ветер, убедившись, что больше желающих ночевать под каменным сводом нет, поспешил закрыть двери.
        - А?! - Вадюня резко повернулся в седле, вскидывая "мосберг".
        - Сквозняк, - поспешил объяснить я, лихорадочно соображая, что для такого хлопка дубовыми воротами сквозняк должен, вероятно, достигать штормовой силы.
        - Ага, точно, сквозняк, - поспешно согласился Ратников, настороженно озираясь вокруг. - Слышь, мне один пацан рассказывал, из другого города, мы с ним вместе на море парились. У них дома тоже такой конкретный замок, там еще крестоносцы, наверно, жили, так они там зашхерили где-то вагон бабла, а потом туда гопа навалилась. Ну эти, понятно, конкретно рубились. И короче, все сплошняком ласты склеили. У них там под конец чисто хавчика не было. Ну и вот. А потом корефаны этого пацана узнали, что в замке в натуре голды навалом, и решили всё потырить. Ночью пошли, чтоб никто типа не видел. Только начали копать, ту-ут на них жмуры с мечами ка-ак поперли, все голодные, зенки конкретно, что те фонари! Короче, утром братва не вернулась.
        - Душевно, - усмехнулся я. - А кто ж тогда сообщил про жмуров с мечами?
        - А этот пацан вечером из холодильника всякой жратвы нагреб и в замок приволокся. Ну и типа ля-ля тополя, подмога подоспела, мы победили! Ну духи, они вроде как поверили, все скопом ломанулись, бухло высосали, закусь смели и вроде как отрубились. А он буркалами своими вокруг позырил, а корефаны его уже по всему двору лежат пошматованные!
        - Вадюня, тебя развели, - усмехнулся я. - Твой приятель попросту слямзил кусок сюжета из книги "Ищущий битву", ну и немного приврал от себя.
        - Да не. Ну, в натуре...
        - О-о-ох! - очень явственно разнеслось над вытоптанным плацем.
        - Эт-то ве-ет-тер. Должно быть, в бойницах, - неуверенно произнес я, пытаясь найти разумное объяснение происходящему. - Вчера так же было.
        - Хорошо бы, - бледнея на глазах, пробормотал Вадюня. - Клин, ты не помнишь, какой рукой крестятся?
        - Вадик! - шикнул я, на всякий случай нащупывая рукой шипастую резиновую булаву. - Этот фокус вряд ли действует, здесь боги другого формата. Да и вообще, откуда ты знаешь, может, это Делли развлекается? Представь, какими мы дураками будем выглядеть, если сейчас попремся обратно! Все там, - я кивнул в сторону ворот, - может, только этого и ждут.
        - Охо-хо-о-о! - донеслось от сеновала, где не так давно раздосадованные неудачными поисками золота добродушные возницы кольями забили валявшихся в беспамятстве разбойников. - О-о-о-у...
        Что и говорить, если это и впрямь был ветер, то сегодня ночью он отличался повышенной разговорчивостью.
        - А трупаков-то здесь в натуре до хренища прикопано! - должно быть, тоже вспоминая о жертвах народного гнева, куда-то в пространство сообщил Ратников.
        - Вадик, держи себя в руках! Тебе от этих стонов что, холодно? Или жарко? - скороговоркой выпалил я, стараясь убедить то ли оробевшего соратника, то ли собственные подгибающиеся колени. - Если тебя это донимает, можешь сам постонать.
        - Да не, - устыдился минутного страха Злой Бодун. - Но типа как-то неуютно.
        - Ничего. В башне уютнее будет, - пообещал я. - В конце концов, чего нам бояться? Печати мы не трогали, а про шнур ничего не говорилось - это раз. Два: всё, что многоуважаемые покойники могли сделать плохого, - они уже сделали. Если вдуматься, мертвецы самый мирный народ! Ну, идет себе тень, ну стонет - тебе-то что?! Отойди, не стой на пути, пусть себе дальше бредет. В конце концов, собственной тени ты же не боишься?
        - Не-а, - живо встрепенулся исполняющий обязанности государя.
        - Вот видишь, и здесь бояться нечего! - заверил я, настороженно окидывая взглядом растрескавшиеся камни ступенек крыльца. - Представь себе, что мы три мушкетера в конце третьей серии. Помнишь, они под обстрелом в крепости обедали? Сколько у нас мушкетов? - стараясь походить на гордого Атоса, выкрикнул я.
        - Один! - веселея на глазах, провозгласил мой соратник.
        - А сколько у нас шпаг? - Я покосился на преображенное мачете Вадима и свою палицу. - Будем считать, что условно две. Однако гугенотов пока не видно.
        - Ви-идно-о-о... - ехидно ответило невесть отчего проснувшееся эхо и завыло дуэтом с новым порывом ветра: - О-у-о-уо...
        - Знаешь, что я тебе скажу? - Окончательно взявший себя в руки Вадим хмуро покосился в ту сторону, откуда доносились внештатные звуки. - Что бы там дальше ни было, мы уже в натуре здесь. Духи там, черти, хрен с бугра... Вылезут - разберемся. Пошли в дом! Там хавчик оставался, а я еще с полудня жрать хочу!
        - О! - Я спрыгнул наземь и стал подниматься к распахнутой двери донжона. - Слышу речь не мальчика, но мужа!
        - Оу! Оу! Оу! - одна за другой застонали ступени так, будто я шел по чьим-то рукам.
        - Да, с озвучкой у них явный перебор! - брезгливо морщась, процедил я, толкая дверь.
        С не меньшим успехом я бы мог толкнуть стену рядом с ней.
        - Проклятие! - Я в сердцах пнул сапогом рассохшиеся доски.
        - За что?! - надсадно взвыла древесина.
        - Задолбала! Открывайся, на фиг!
        - Ну, если вы настаиваете! - сплевывая на холодный камень лестничной площадки три ржавые заклепки из тех, что крепили кованые полосы к деревянной поверхности, процедила дверь. - Хотя лучше бы не ходить!
        - Я настаиваю! - Последние крохи моего терпения ушли на корм окрестным голубям. - Всякое полено будет меня учить, что делать и чего не делать!
        Раздался скрип, точно кто-то пытался распилить тупым лобзиком оконное стекло, и дверь медленно открыла проход в затхлое чрево башни. Правду говоря, оно и в прежние времена не отличалось манящим уютом, сейчас же казалось, что стены дышат, мучимые приступом астмы, и вот-вот начнут заходиться в кашле.
        - Клин! - медленно поднимаясь вслед за мной, промолвил могутный витязь. - Я тут так чисто прикинул, мы здесь уже до хренища ошиваемся. Пошли обратно! Если что, скажем, в натуре, что соскучились.
        - Утром соскучимся, - упрямо наклонив голову, заявил я. - Но если невтерпеж, можешь возвращаться. Насильно никого не держу!
        - Да ладно, я ж не за себя! - тоскливо махнул рукой Ратников. - Я ж типа как лучше хочу. Здесь так здесь. Пошли, хоть нажремся по такому поводу!
        Хорошо ли, плохо ли, но время двигалось вперед. Ночной обходчик, устало вздыхая и кутаясь в поточенный звездной молью плащ, тащил вокруг планеты свой пыльный фонарь, и далекая стая, глядя на него с неизъяснимой тоской, уныло тянула песню о той первой ночи, когда черные волки явились в этот мир из тонкой царапины горизонта.
        Провиант и вино, возвращенное крестьянами после наезда "правительственной комиссии", с избытком утолили голод и жажду страждущих. Кубок опять был полон, а вокруг громоздилась батарея пустых бутылок. Испытанный дедовский метод! Благодушное спокойствие и даже какое-то веселье овладело нами после недавних страхов. Тотчас же некто, стучавший снаружи в окно верхнего этажа донжона, был разжалован в ночную бабочку, а пламя, строившее гнусные рожи в очаге, списано на плохую вытяжку.
        - Я шоколадный заяц, я ласковый мерзавец, - орал благим матом Вадюня, потрясая столь неожиданным сообщением притаившуюся нечисть. - Некислый на все сто! - Его слабомузыкальный рев, умноженный акустическими возможностями высоких сводов, привольно разносился по замку и, вполне возможно, за его пределами... Но вдруг очередная рулада прервалась на полузвуке, и, ошарашенно поглядев на меня, он выдохнул, переходя на шепот:
        - Кто-то идет.
        Это было чистейшей правдой. Куда как чище, чем та бурда, которую мы пили этой ночью. Доносившиеся с лестницы шаги были настолько тяжелы и гулки, что невольно казалось, будто неизвестный ходок силится вбить эту башню в землю, точно гвоздь, по самую шляпку.
        - Не бойся, - отвлекаясь от вновь опустевшего кубка и примериваясь к своей условной шпаге, заверил я. - Это, наверное, Каменный Гость. Он шел на ужин к донне Анне, но, наверное, сбился с дороги. Если ты... Если мы - не Дон Жуан, нам ничего не угрожает. Дорогу уточнит и дальше пойдет.
        - В натуре? - подозрительно уточнил Вадим.
        - Чисто конкретно, - кивнул я.
        На последнем слоге моего заявления грохот стих.
        - А чем это воняет? - поинтересовался было Ратников, но тут дверь рухнула, а вместе с ней, как мне показалось, выпала изрядная часть стены. Выяснять, так ли это, возможности не было.
        - Сфинкс! - надсадно заорали мы с Вадимом в один голос. - Сфинкс!!!
        Глава 20
        Сказ о деле чести и всякой нечисти
        Огромная, колоссальная морда Сфинкса вставилась в образовавшийся проем и мрачно повела глазами из стороны в сторону.
        - Привет! - почти не размыкая губ, прогрохотало чудовище. Но судя по тем фрагментам зубов, которые мне всё же удалось заметить, их вполне можно было использовать вместо забора сельского домика.
        "Это не Сфинкс! - тщетно убеждал себя я, не желая мириться с очевидным. - Не сфинкс и всё тут. Сфинкс сюда не поместится. Он огромный... У него тело длиннее этой башни".
        - Отчего слова не речете? - должно быть, оскорбившись нашим молчанием, выдохнула жуткая помесь льва и человека. - Не почитаете?!
        Мы с Вадюней, замерев, глядели, как в неверном свете факелов обнажаются и исчезают во тьме ужасной пасти штакетины отроду не чищенных зубов.
        - А то б молвили что напоследок. - Монстр добродушно вздохнул, отчего ставни, прикрывавшие окна, сорвавшись с петель, умчались в неведомую даль. Возможно, в теплые страны. - Страсть как люблю словечки предсмертные на досуге вспоминать. Иноде такое бают - хохочу, за бока держусь!
        Наше молчание было сродни геройству подпольщиков, из-за языкового барьера не понимающих, о чем их спрашивает проклятый буржуин.
        - Ну, нет так нет! Тогда я вас сейчас жрать буду.
        - А-а-а! - При слове "жрать" Вадюня, ни в коем случае не желающий примерить эту процедуру к своей персоне, оттаял и завопил во всё горло: - Получи, фашист, гранату!
        Это был обманный маневр: гранаты у Вадима не было. Зато его прославленное копье, воспетый придворными менестрелями и прочими бардами "мосберг", заработал во всю свою мощь, сопровождая каждый картечный залп грохотом, утроенным раскатистым эхом:
        - На! На! На!
        Когда составители бестиариев смаковали, из каких разнородных частей составлено представшее нашим взорам чудовище, они, вероятно, не подозревали, что кроме туловища льва, крыльев орла и человеческой головы у него еще и язык хамелеона. Мне уже прежде доводилось видеть действие "волшебного копья" на аборигенов этого мира. Для многих оно было плачевным. Но то, что довелось узреть в этот миг, заставило остатки винных паров испариться сквозь ставшие дыбом волосы.
        Хлюп! Хлюп! Хлюп! Длинный тонкий язык Сфинкса атакующей змеей выстреливал из пасти, сметая налету смертоносные картечные заряды. Холодный щелчок, как звук гвоздя, вбиваемый в гробовую доску, с мрачным равнодушием известил незадачливого охотника на сфинксов, что больше подкармливать прожорливую тварь нечем. Последний заряд свинца был сожран на лету.
        Оторопевший Вадюня, отвесив челюсть, зачарованно глядел в глаза чудовищу, а оно, словно ожидая добавки лакомства, вопросительно смотрело на нас.
        - Нешто всё? - От звука его голоса могли, вероятно, пасть стены Иерихона. Уж каким чудом устояла наша башня - одному Нычке ведомо. - Пресновата закуска. - Он пожевал губами. - Да и жестковата, пожалуй. - Сфинкс вновь смерил нас взглядом, недвусмысленно прикидывая, кто из нас станет первым блюдом, а кто - вторым. - Ну что, голуби, страхом-то пропитались? Уж больно мне любо, когда еда хорошо страхом пропитана. С ним мясцо-то куда как нежнее!
        В проломе стены показалась четырехпалая лапа, и огромные когти заскребли по каменным плитам, оставляя в них глубокие борозды.
        - Стоять! - леденея от ужаса, выпалил я, стараясь прокрутить в обратном направлении проносящуюся перед глазами жизнь. - А загадку!!!
        В каком из пролетевших перед внутренним взором фрагменте всплыла история о том, что сфинкс обязан перед обедом загадать своему ходячему угощению загадку, черт его знает! Да и не это важно. Я вспомнил и саму эту хитрую головоломку, и ответ на нее. А главное то, что после верного ответа чудовище обязано было броситься головой вниз с ближайшей скалы, или с пирамиды, как это недавно утверждал Вадим.
        - Зага-адку?! - Хранитель священных тайн давно отживших фараонов слегка помрачнел, и в голосе его послышалось раздражение: - К чему она вам? Что время-то тянуть? Мигом ли раньше, мигом позже... Я за то время лицезрением вашим не насыщусь.
        - Нет уж, коль повелось, так уж давай! - беря себя в руки и предвкушая, как будет выглядеть морда озверевшего людоеда, когда он услышит правильный ответ, резко заявил я.
        - Эк, заговорил-то! - Половина рта сфинкса искривилась, не то оскаливаясь, не то ухмыляясь. - Повелось - не повелось... У нас вот, к примеру, печати крушить не заведено. А вот, нате! Ну да ладно, загадку так загадку. Слушай сюда, мой сладкий ужин! Угадай-ка в момент, кого я сейчас кушать буду? - Чудовище самодовольно повело вкруг себя победительным взором. - Даю подсказку: ежели думаешь, что не вас, то ответ неверный. Я вас съем! А коли вдруг полагаешь, что вас, то ответ, может, и верен, и я, стало быть, вас есть не буду. Но ежели я есть вас не буду, то выходит, что снова ответ неверен. Так что уж, хошь не хошь, а всё равно я вас сожру. - Он громогласно хихикнул и плотоядно облизнулся, не забывая почесать языком затылок.
        - А-а-а! - Я отскочил назад, понимая, что последняя надежда гнусно развеяна мерзким обжорой и останавливать исполина больше нечем. - А вот хрен тебе!
        Мы с Вадимом метнулись в сторону камина, намереваясь, быть может, попытаться уйти через дымоход, или же на крайний случай рассчитывая найти средство последней защиты среди потрескивающих в очаге поленьев.
        - А ну вернитесь! - рявкнуло чудище.
        Вместо ответа я подхватил со стола пару пустых бутылей и с размаху, как учили когда-то в годы срочной службы, метнул их, стараясь попасть в огромный немигающий глаз. Стреловидный язык вновь вылетел из-за отточенных клыков, и пустые бутыли, вернее их осколки, со звоном осыпались на пол.
        - Там была влага!!! - Громовой рев сфинкса перешел в угрожающее шипение священной кобры. - Несчастный! Мне, пустынному жителю, ты подсунул пустую емкость из-под влаги? Я съем тебя два раза, нет, три! А потом затопчу в пыль то, что из этого выйдет!
        Я живо представил себе нарисованную картину, но отчего-то смех застрял у меня где-то в районе поясницы.
        - Ты! Негодная отрыжка песчаного варана! Выклеванное крокодилье яйцо! Выползень змеиный! - Вторая лапа сфинкса с грохотом появилась в разгромленном кабинете Соловья-разбойника, проделывая очередную брешь в стене. - Я тебя не проглочу, я буду тебя жевать, пока в тебе останется хоть самая малая капелька влаги. - При этих словах он двинулся вперед и вдруг, резко потянув носом воздух... исчез. Вернее, не совсем исчез, а развалился на великое множество мерзких тварей, едва ли превышавших размерами Вадюнину ладонь, однако на редкость отвратительного вида и нрава.
        - И-и-и! Ви-ви-ви! - надсадно визжали гнусные существа, приводя в движение всё, что находилось внутри руины, круша на своем пути столы и табуреты, разнося в щепы шкафы и сундуки, карабкаясь по нашим телам, точно мартышки по баобабу, разрывая тело и одежду тонкими иглами когтей и щелкая перед лицом крохотными, но крайне неприятного вида пастями.
        - Вон! Вон пошли! - отчаявшись стряхнуть с себя копошащуюся массу, я рухнул на пол и начал кататься по нему, норовя передавить омерзительную живность.
        Судя по грохоту, Вадюня последовал моему примеру. Однако это было ошибкой и, возможно, роковой. Оставив погром, ошметки сфинкса всем скопом бросились на поверженные жертвы, точно пчелы на таз с вареньем. Я бы, может, сказал и хуже, но сил говорить уже не было. Последнее, что я увидел, теряя сознание, - яркая вспышка, обрисовывающая контур женской фигуры.
        Сознание медленно, точно опасаясь новых потрясений, возвращалось ко мне, как возвращаются беженцы в разрушенное бомбежкой жилище. Словно киномеханик, под свист и улюлюканье публики склеивший разорванную ленту фильма ужасов, мозг суетливо выдал на-гора изображение мелких, покрытых шерстью уродцев с длинными голенастыми ногами как у кузнечиков, когтистыми передними лапками и безумным взглядом оранжево-алых глаз. Исчадия горячечного бреда бесшумно скакали вокруг, точно на цыпочках, разевая навстречу мне оснащенные острейшими зубами пасти. Я взвыл и начал лихорадочно скрести пальцами землю, пытаясь выскочить и, по возможности, броситься наутек.
        "Стоп! Земля?! Откуда земля?" - грунт под моими пальцами легко поддался и я почувствовал, что сжимаю в кулаках пучки вырванной травы.
        - Тише! Тише. Всё уже почти хорошо, - послышался над головой успокаивающий голос Делли. Вернее, он был бы успокаивающим, если бы не звучал так встревоженно.
        - Что это было?- жалобно простонал я, чувствуя себя разбитым и безнадежно несчастным, словно ребенок, объевшийся незрелых яблок в соседском саду и теперь прочно сжившийся с обстановкой деревянного строения работы неизвестного архитектора. - Где я?
        - В замке, - развеивая возможные иллюзии, резко бросила фея.
        - Эти уже ушли? - передернул плечами я.
        - Не совсем. - Прозвучавшее сообщение выглядело по меньшей мере безрадостно, поэтому, отбрасывая прочь сладкую роль самого больного в мире Карлсона, я усилием воли открыл глаза и приподнялся на локтях.
        Непроглядная тьма, висевшая над лесом, уже начинала сереть, и сквозь зыбкую реальность покачивающейся картины мира жесткими фактами проступали: двор разбойничьего замка, замершие в ожидании команд "ниссаны" и мы с Вадимом, лежащие в светлых кругах, очерченных фарами, вернее сказать, глазами наших чудесных скакунов. В центре еще одного такого же круга красовалась Делли. А за пределами ярко освещенных участков бесновались, прыгали, скакали, точно мелкие кенгуру на раскаленной сковороде, всё те же мерзкие существа, которые чуть было не схарчили нас в башне.
        - Кто это?! - мучительно подавляя в себе желание вернуть наружу всё съеденное и выпитое нынче вечером, прохрипел я.
        - Анчутки беспятые, - выкрикнула фея, формируя между ладонями светящийся шар и направляя его в гущу особо резвых представителей упомянутого семейства. - Ваше счастье, что в здешних краях лишь два вида этой мрази водится! - Она вновь старательно принялась собирать в клубок магическую энергию.
        - Как Вадим, очухался? - переводя разговор на другую тему, поинтересовался я, глядя на распластанную фигуру друга.
        - Без сознания. Но жив! - Очередная вспышка заставила голенастых прыгунов отпрянуть от границ освещенных кругов. - Только расцарапан очень. Впрочем, как и ты.
        Я попытался было подняться, но властный окрик феи вернул меня в прежнее состояние:
        - Лежи смирно! Анчутки света боятся, в круг не сунутся. А чуть руку-ногу за край выставь, гроздьями виноградными на тебе повиснут.
        - Что же теперь делать? - растерянно, по-детски спросил я.
        - А и нечего тут делать, - глумливо усмехнулась Делли, разводя руками. - Рассвета дожидаться. Ну что, отобедали в крепости, как три мушкетера?
        Я молча закрыл глаза, стыдясь признать свою нелепую самонадеянность и досадливо соображая, что порою сотрудница Волшебной Службы Охраны знает больше, чем говорит.
        - Теперь, одинец, моли всех ведомых тебе богов, чтоб у Оринки до утренней зари травы хватило.
        - Какой травы? - машинально включаясь на "протокольные" слова, поинтересовался я.
        - Вестимо, какой, - вновь заставляя мерзких прыгунов броситься врассыпную, проговорила наша спасительница. - Конопли.
        - Не понял? - Я резко открыл глаза, ошущая, как кровь приливает к голове.
        - Говорю же тебе, в этом краю два вида анчуток обитают. Дикушники - вон они вокруг сигают, точно ужаленные. И конопельники. Что одни, что другие - Солнцелик обереги! А уж коли вместе соберутся, так вам отныне лучше ведомо, что бывает. - Пущенная феей волна смела анчуток и отбросила к стене крепостной башни, точно осенний ветер опавшие листья. Однако, в отличие от жухлой листвы, мерзкие твари стремглав бросились на прежние боевые позиции, норовя поближе подобраться к освещенному кругу. - Экие мрази неуемные! Одно слово - дикушники. Ведь с виду-то невелички, а коли разом навалятся - и слону не устоять.
        - А где Оринка-то? - вновь задал вопрос я.
        - Коноплю палит, - без тени улыбки сообщила фея.
        - Что?!
        - Коноплю палит, - повторила Делли. - Говорю же тебе, Виктор! Те, вторые анчутки, что здесь попервах были, конопельниками зовутся. У них завсегда гнездовище в зарослях конопли. Росточком эти твари поменьше дикушников будут, и лютости в них такой нет. Но зато как возьмутся морок на встречных-поперечных наводить, так ни зверю, ни человеку, да что человеку, и чародею иной раз не устоять.
        - Так, выходит, никакого Сфинкса не было? - с надеждой спросил я.
        - Да ужо откуда ему здесь взяться-то?! Не иначе, как из ваших же голов! Поморочь у вас на глазах была. Но когда б Оринка дурман-траву не подожгла, вы б совсем с ума сбрендили. А уж к утру, поди, и костей ваших не сыскать было. Так что, спасибо ей скажите за жизни убереженные. Не учуяли бы конопельники, что угодья их в огне, не сносить бы вам головушки буйные.
        - Да уж, спасибо! Эк она быстро сориентировалась!
        - Скажешь! - ухмыльнулась фея. - Вы еще в воротах стояли, а девчонка уже за травой отправилась.
        - Так что ж это получается, выходит, и она знала, что нас в замке ожидает?! - Я вскинулся, опять пытаясь встать.
        - Да лежи ты спокойно! - прикрикнула чародейка. - Знала - не знала! Тебе что ни скажи, ты бы всё равно ей не поверил. А ежели кудесница знала, да не сказала, видать, на роду вам написано с анчутками повстречаться.
        - М-м... - Из круга, где под светом фар загорал Вадим Ратников, донесся звук, которым, должно быть, числившийся в школьной программе Герасим приветствовал любимую собачонку. - М-м-м... - Глаза исполняющего обязанности государя приоткрылись, точно смотровые щели в броне БТРа. - Во бли-ин... Вот это мы конкретно нажрались! О-о-о! Черти еще прыгают... - Он снова закрыл глаза, поняв бесперспективность надежд на скорое прояснение в мозгах.
        В этот миг первая пичуга, вероятно, разбуженная безрадостной речью могутного витязя, робко чвиркнула, сообщая всему лесу и окрестностям о предчувствии рассвета.
        - Что уж теперь говорить, - вздохнула Делли, когда мы проезжали под аркой ворот. - Замок вы наверняка погубили. Анчутки - твари въедливые! Ежели привяжутся к месту, то их ни заговором, ни полымем не отвадить. Чуть темень, они уж тут как тут будут.
        Я невзначай кинул взгляд на створку ворот со всё еще болтающимся обрывком шнура с вислой печатью.
        - Ваше счастье, - заметив направление моего взгляда, горько усмехнулась фея, - что сургуч ломать не стали. А то бы еще пуще стряслось, чем ныне сталось.
        Я тяжело вздохнул, понимая справедливость упрека.
        - А вы тоже, феи да кудесницы, не могли понятно объяснить, что и почему.
        - А понятно об том никому не ведомо, - покачала головой умудренная предвечными знаниями спутница. - Всяко случиться может. Не анчутки, так другая нечисть пожаловала бы. Кто божью защиту порушит, над тем ее и не будет. Это здесь всякий сызмальства знает.
        - И что, это навсегда... - Я с ужасом вспомнил перипетии сегодняшней ночи, и мне очень захотелось, чтобы Нычка-Солнцелик, или уж кто здесь, на местных небесах, занимается вопросами безопасности, не затаил на меня обиды.
        - Кто знает? - Чародейка устало пожала плечами. - Может статься, что ежели верным путем идем, то и не навсегда. А может, и по-иному как.
        - Не, ну круто! - пробасил за ее спиной Вадим, всё еще до конца не оклемавшийся после ночного кошмара. - И че теперь будет?
        - Не ведаю, - призналась фея. - Может статься, други мои верные, что и впрямь след вам в обратный путь пуститься. Как люди говорят, подобру-поздорову.
        - Клин, - в голосе Ратникова слышались просительные интонации, - может, действительно... Типа, ну его к этим, как их, анчуткам! В жизни всяко бывает! Когда.- мы, когда - нас. Ну, мы же конкретно рубились, без дураков!
        - С дураками, - процедил я. - Вадик, слушай меня внимательно и постарайся вникнуть. Мне уже по барабану, есть в этой стране король или нет. Более того, насколько я успел заметить, кроме тех, кто собирается сесть на престол и кучки их лизоблюдов, это вообще всем по барабану. Если местное население такой расклад устраивает, почему меня он должен допекать?
        Но! Дело мы уже начали, накопали кучу разного материала, с которым не ясно, что делать. Наловили шелупони полный невод и навредили всем местным крутым, до кого только смогли дотянуться. Только из-за нашего расследования неплохой, в сущности, парень, Финнэст, смотрит на мир пустыми глазами и ищет мышь. А замечательная девушка Оринка, которая сегодня ночью спасла жизнь и тебе, и мне, вообще бросила дом, семью и хозяйство и поперлась хрен его знает куда. Сам знаешь, что из этого вышло. Так что теперь для нас распутать этот чертов клубок - дело чести. Иначе я себя просто уважать не смогу. Понимаешь?
        - Да я ж типа ничего, - попытался вставить сконфуженный Ратников.
        - Вадим, - продолжал настаивать я, несмотря на полное отсутствие сопротивления со стороны друга. - Если ты видишь хоть один веский довод... Повторяю, веский, чтобы нам свернуть свою работу, назови мне его сейчас или молчи. Я лично таких доводов не вижу. А то, что я облажался, как последний дурак... Что ж, впредь буду умнее.
        - Должна тебе заметить, Виктор, - стараясь утихомирить припадок самобичевания, увещевая, заговорила мудрая фея, - что Оринка не токмо по своей воле поднялась да пошла. Она ж, поди, не селянка какая, а кудесница. Видение ей было...
        - Стоп! - Я затормозил "ниссана". - Видение... Действительно видение! Она, я помню, наблюдала какие-то вроде картины в лесу у деда Пихто. Возможно, и о событиях этой ночи она знала заранее. Не зря же мы еще во двор не вошли, а она уже на поиски конопли отправилась! Ни тьмы, ни дикого зверя не побоялась.
        - Ну, дикий зверь ее, положим, не тронет. Да и ко тьме лесной она привычна, - медленно проговорила фея. - А вот что ей ведомо было, каким вы нынче козлом скакать будете, может, и верно.
        Я поморщился, услышав нелестное сравнение, отпущенное Делли, но продолжил, чеканя каждое слово:
        - В таком случае я очень хочу знать, что еще видела Орина в своем волшебном чане. Мы исполнили все условия, взяли ее с собой и, кажется, больше нет резона скрывать от нас информацию, имеющую прямое или косвенное отношение к расследуемому делу.
        - Что ты на меня-то оком грозным сверкаешь? - Чаровница дала шпоры коню. - Как вернется, у нее и спроси.
        Лужайка по ту сторону замкового рва всё еще напоминала ночевку очень бедного цыганского табора. Единственная кибитка, правда, едва ли не доверху забитая хвостнями, красовалась посреди лагеря. Вокруг нее своеобразной продуваемой всеми ветрами стеной располагались собранные из плащей импровизированные палатки. Чуть поодаль бродили стреноженные кони, деловито щипая траву и, похоже, не обращая внимания на резво скачущего между палатками и выпасом юного грифона.
        Завидев нас, он со всех ног бросился навстречу, курлыча и хлопая крыльями. Потревоженный этим шумом часовой, дремавший у костра, поспешно вскочил, салютуя чудом выжившему начальству.
        - Дозвольте вам доложить, за время ночного дозора никакой беды или иной напасти в лагере не стряслось! - звучно отрапортовал он, пожирая глазами командиров. Хотя что-то в его взгляде говорило, что хороший кусок прожаренного мяса он бы пожирал с куда большим удовольствием.
        - Вольно, боец! - Лицо Вадюни расплылось в улыбке. - Служи по уставу, завоюешь честь и славу!
        - Где Орина, свет Радиоловна? - перебил я друга, желавшего, по видимости, ознакомить караульного с прочими азами военной мудрости, украшавшими в недавнем прошлом стены Вадюниной казармы.
        - Так ведь... - замялся стольник, - не могу знать. Вечор как ушла, так доселе и не вернулась.
        - Что? - Я напрягся, лихорадочно прокручивая в голове варианты, когда юной кудеснице вдруг не хватает заготовленной для сожжения конопли. - А ну, всем подъем! Сорок пять секунд, выходи строиться!
        - По-одъем! Подъе-ом! - заорал дневальный, распугивая дичь на пару верст в округе.
        - Ну что ты, Виктор.- Делли положила руку мне на плечо. - Не горячись. Может, ничего ужасного еще и не стряслось. Пешком же идет! Или же поутру с устатку сон ее сморил. Девонька-то молода-молодешенька, силы полной в ней и на треть нет. - Она хотела добавить еще что-то, но тут украшенный гирляндой из волчьей плети Проглот насторожился, поднял длинные уши и угрожающе щелкнул клювом.
        Из леса послышалось ржание, и пасущиеся у кромки рва кони, подняв морды, лениво ответили невидимому за деревьями сородичу.
        - О, в натуре вот, кажись, и Оринка, - облегченно вздохнул Вадим.
        - Ну уж нет. - Я посмотрел на изготовившегося к прыжку грифона. Хвост его методично хлопал по земле, взбивая коктейль из пыли и сухих листьев. - Похоже, не она.
        Глава 21
        Сказ о том, что охота пуще неволи, особенно если это охота на тебя
        Лес, окружавший замок, всё еще хранил молчание, хотя встревоженные сороки вовсю стрекотали, комментируя происходящее в недоступной нашему взору чаще. Увы, мне не дано было понять их язык. Но, без сомнения, на одинокую девушку эти бойкие стрекотухи так бы не реагировали.
        Наше волнение передалось и страже. Построенные на импровизированном плацу вояки начали тревожно озираться вокруг, выискивая притаившуюся опасность.
        - Может, дозор по тропе выслать? - понижая голос до шепота, спросил Вавила Несусветович. - А то не ровен час лиходеи какие за богатой добычей явятся.
        - Оно бы стоило, - кивнул я. - Отряди трех человек.
        Но действительность, как это в обычае у действительности, опередила самонадеянные людские планы. В просвете листвы блеснула златом и каменьями драгоценная конская сбруя, и на поляну неспешным парадным, едва ли не цирковым шагом выступил красавец скакун цвета отливающего серебром воронова крыла. В седле высился статный мужчина, которого, судя по доспеху и оружию, пожалуй, стоило бы именовать витязем, когда б не взгляд, холодный и жестокий, какой бывает у наемных убийц, а не у людей чести.
        - Сколько самомнения! - пробормотал я под нос, настороженно глядя, с какой издевательской иронией, не сводя с нас пристального взгляда, склоняет неизвестный всадник крупную голову.
        - Чуть свет, а вы уж на ногах, голуби мои! - гулко произнес он, неспешно постукивая по высокому голенищу сапога крученой плетью. - Ну, может, оно и к лучшему.
        Никогда прежде мне не доводилось видеть самодовольное лицо этого человека. Весь его облик свидетельствовал о грубой звериной силе, и воля его, казалось, была того же порядка, бездумная и свирепая.
        Никогда еще ни нужда, ни случай не сводили нас так близко, но вот голос, звучащий ныне ревом тигра, осилившего крупную дичь, мне прежде слышать приходилось. Хотя и в сильно искаженном виде. Он звучал из-за непроницаемо черной глади трофейного зеркала связи. Если отбросить версию о внезапной гастроли неведомого пародиста по лесным чащобам, перед нами был не кто иной, как таинственный наушник короля Барсиада, вознесенный мановением пера разбойный атаман Ян Кукуевич.
        - Гляжу, мне тут не рады, - не меняя глумливого выражения лица, посетовал руководитель организованной преступной группировки. - А вот с чего бы это? Никого вроде еще и пальцем не тронул, а поди ж ты! Отчего морды воротите?
        Его слова были встречены дружным молчанием. Мы с Вадимом, не отрываясь, созерцали еще одного претендента на субурбанский престол. А стражники уныло озирались вокруг, глядя, как из-за подлеска и окрестных деревьев, уже не таясь, выступают воины с натянутыми луками.
        - Что ж, не желаете слова молвить, меня слушайте. Только копья да мечи наземь побросайте, а то как бы беда не случилась. - Наше крохотное войско продолжало молча стоять у моста, не повинуясь бандитскому приказу, но и не горя желанием бросаться на врага в поисках неминуемой погибели. - Я тут по зорьке ранней лесом еду, зрю - девчонка махонькая по тропке бредет. Дай-ка, думаю, провожу, коли уж все равно по пути. - Атаман неторопливо стянул с лопатообразной руки замшевую перчатку и щелкнул пальцами, словно подзывая гарсона.
        Из леса выехали еще два всадника, меж которыми, спотыкаясь, брела Оринка. Руки ее длинными веревками были привязаны к седлам, и мрачного вида наездники, душегубы атаманской свиты, не сводили с нее глаз, должно быть, опасаясь проделок юной ведуньи.
        - Клин, - задумчиво глядя на разворачивающуюся перед нами мрачную картину провала и разгрома, тихо произнес Вадим. Впрочем, как всегда, это ему удалось довольно плохо. - А в натуре, если я этому уроду ща из "мосберга" в лобешник загадаю?
        Желание моего друга было естественным, а потому легко предсказуемым. Я покосился на лучников, держащих стрелы на тетивах, на ехидную усмешку королевского наушника, на стражников, готовых расстаться со штатным оружием скорее, чем с жизнью, на фею... На то место, где еще мгновение назад красовалась наша распрекрасная Делли. Ни феи, ни ее волшебного скакуна не было и в помине!
        - Вадик, есть две новости, - не разжимая зубов, проговорил я. - Одна плохая, другая вовсе отвратительная.
        - Н-ну? - процедил И.О. государя, не сводя гипнотизирующего взгляда с Кукуева сына.
        - Во-первых, патроны у тебя закончились еще в башне, перезарядить ружбайку ты не успеваешь. А во-вторых, Делли опять исчезла.
        - Бляха муха! - Злой Бодун скривил вдрызг исцарапанное анчутками лицо, отчего оно приобрело вид маски, с помощью которой чукотские шаманы отгоняют злых духов.
        - Что это вы, любезные, на меня шнифтами-то скрежещете? - заметив гримасу на физиономии Вадима, поинтересовался его перспективный конкурент. - Так и без них остаться можно. Ну-ка, без глупостей! Я сказал - оружие на землю и три шага в сторону! Али очами своими глупыми не видите, что вам тут башку сложить, как голодной комарихе пискнуть? Покумекайте, стал бы я в такую даль волочься, когда б мне головы ваши понадобились? Неча дурить, парни, разговор есть! Серьезный! - Он легко пришпорил коня, и тот вынес его к мосту, как говорится, в два прыжка. - Исполняющий обязанности государя, могутный витязь по прозванию Вадим Злой Бодун Ратников, ты, стало быть, будешь? Читал твою прелестную* грамотку, - оценивающе смерив взглядом моего напарника, усмехнулся Ян Кукуевич. - Хорош, нечего сказать! - Он повернул голову в мою сторону. - Ну, твой-то лик мне уже видеть доводилось. Теперь поближе знакомство сведем, - обнадежил меня всадник на антрацитовом коне, проехав мимо шеренги оробевших стражников. - А это, по всему видать, нерушимое войско государево?
        * Прелестная - слово использовалось в значении "обольщающая".
        - Ос-смелюсь доложить, - задыхаясь от собственной храбрости, выдавил молчавший дотоле Несусветович, - что пред тобой, охальник, не вои безродные, а стольники достопочтенного Уряда Нежданных Дел. А что в страже ныне, так это - согласно личному повелению его преимущества, исполняющего обязанности государя нашего.
        - Во как! - с деланным восхищением покачал головой королевский наушник, пряча усмешку. - Мздоимцы, выходит, вельмочтимые. Ну так вот, мздоимцы! Навострите уши, повторять не буду. Стольниками к себе я вас не возьму, уж не обессудьте, но десятскими в Елдинский гарнизон таких-то бравых парней отчего и не записать? А там, глядишь, верная служба наверх-то и вынесет. Времени для многомудрых дум вам не даю. На что мне десятские с мыслями, в Ирийских* садах блуждающими? Разом говорите, что вам милее: мертвый стольник или живой десятский?
        * Ирий - в древнерусской мифологии - рай.
        Я отвернулся и стал разглядывать рассохшиеся доски, служившие навесом для боевой галереи замка. Доносившиеся из шеренги разнобойные возгласы даже самый завзятый толкователь священных текстов не перевел бы иначе, как гимн верноподданническому чувству.
        - Под тебя хотим, батюшка! С тобой, отец родной!
        Давно ли столь же бурно и искренне встречали стражники урядного обоза весть о своем негаданном возвышении?!
        - Ну, коли под меня хотите, там вам и быть! - щедро обнадежил переветников милостивый победитель.
        - Веди нас, повелитель!
        - А ты что же стоишь? - послышался насмешливый окрик бывшего атамана. - Страх, что ли, язык сковал, али с ушами плохо?
        - Я так себе меркую, - разнесся над поляной негромкий, но твердый голос последнего из нежданнодельцев, - что лучше мне туточки остаться.
        Упрямая нотка, сквозившая в его словах, звучала непривычно, но как-то очень естественно для человека, стоящего рядом с нами.
        - Чья школа! - Звучный бас Ратникова был полон неподдельной гордости.
        Я резко повернул голову. Там, где еще минуту назад была ровная шеренга переметных храбрецов, стоял один насупленный угрюмый Вавила Несусветович.
        - Ишь ты! - мотнул головой Кукуев сын. - Что-то я нынче с утра не к добру милостив. К чему бы это? Смерти ищешь, дядька?! Ну, это дело у нас не затягивается! А вот об удавке такого не скажешь. - Он громко рассмеялся собственной шутке, и вся стая, правильно истолковав сигнал вожака, разразилась гавкающим хохотом, улюлюканьем и свистом.
        - Да уж лучше так, честным урядником на суку, чем у тебя, мразь подколодная, в холуях!
        Лицо Кукуевича стало медленно наливаться кровью. Ни цвет лица, ни взгляд не предвещали ничего хорошего. Когда б я поспорил, что бывший разбойник-профи прокручивает в голове самые изощренные виды пыток и казней, прикидывая, в каком порядке применить их к непокорному, чтобы смерть в петле показалась тому желанным избавлением от мук, непременно бы выиграл. Вот только выигрыш, увы, получать было бы некому. Равнодушно смотреть, как разбойное шакалье измывается над верным нашим соратником, мы бы не смогли, а значит, наверняка бы ввязались в безнадежную, но такую, черт возьми, желанную драку. А поскольку чудес не бывает, точнее, бывают, но как раз сейчас ждать их было неоткуда, то на этой полянке скорее всего кучку наших мелко нарубленных останков и закопают.
        В миг, пока эта радужная картина крутилась перед моим внутренним взором, а Ян Кукуевич, багровея, сжимал пудовые кулаки, собираясь выдохнуть заветное "Взять его!", среди декораций надвигающейся трагедии появился еще один персонаж.
        - Где моя мышь? - надсадно возопил Финнэст, вылезая из палатки. - Найдите мне мышь!
        Неожиданное явление сбило разбушевавшегося злодея с шага, заставляя его невольно отпрянуть в сторону.
        - Это еще кто таков?!
        - Он блаженный! - выкрикнула Оринка, пытаясь разорвать путы. - Не троньте его!
        - Кликуш мне здесь недоставало! - перенося гнев на новую жертву, окрысился разбойник. - А по одежке судя, так из Юшкиных гридней будет. Не тот ли, что засаду нашу порушил?
        - Тот, тот! - послышалось из-за деревьев, где, должно быть, отсиживались недавние ватажники лихого батьки Соловья.
        - Повесить его, - коротко отчеканил бандит, окончательно сбрасывая с себя скверно подогнанную маску вельможи.
        Молящий взгляд Оринки перелетел через поляну к нам с Вадимом, сверля, будто зубоврачебный бур, и требуя помощи. Впрочем, мы и сами лихорадочно перебирали варианты спасения несчастного.
        - Не стоило бы, - словно в пространство, выразительно произнес я.
        - Пугать меня вздумал?
        Я равнодушно пожал плечами.
        - Очень нужно! А только от живого-то гридня польза немалая, а от мертвого только воронью обед.
        - Ну-ка, ну-ка? - Атаман поворотил коня, заинтересованно глядя на разумника. - В чем же ты пользу узрел?
        - Вы же умный человек! Сами посудите, - заговорил я с ласковой настойчивостью, с какой, бывало, убеждал перепуганных свидетелей давать чистосердечные показания. - Как вы абсолютно верно заметили, Финнэст состоит в свите Юшки-каана. Вернее, состоял до недавнего времени. Пока каану не вздумалось испытать на преданном, сильном и здоровом гридне новое мурлюкское оружие, которое, извольте видеть, лишает человека разума. При этом мозг его не поврежден, он просто живет в другом мире, где всем доволен и где ему, вероятно, зачем-то нужна мышь. Он, должно быть, даже не заметит, если вы его повесите.
        - Во как? - заинтересованно повторил королевский наушник. - Занятно.
        - Не то слово, - согласился я. - Ведь ежели каан на ближних да верных испытывает такое оружие массового поражения, то уж со всем остальным населением Субурбании он и вовсе церемониться не станет.
        - Пожалуй, что и так. - Атаман заговорщицки усмехнулся. - Ежели прочим верным воочию показать, какову их добрый хозяин им цену полагает, навряд у него впредь сторонники отыщутся. Ай да одинец! Сообразительный, шельма! Ну что ж, будь по-твоему. Этих, - он кивнул на Финнэста и урядника, - я не казню. И девчонку, коль поклянется страшно, что ведовать да хворь насылать не станет, развяжу. Что же касательно вас, то вот, как Нычка светел, говорю: ежели обо всем полюбовно договоримся, то в обиде не останетесь.
        "Героями не рождаются", - гласит старинная пословица. Но, как добавлял наш замначальника следственного управления: "Героями умирают". Что и говорить, подобный финал - вполне достойный повод для вдохновенных исполнителей баллад, но складывать головы посреди чужого леса в чужих землях чуждого мира - есть в этом что-то неправильное. Да и делу, которое я так недавно окрестил "делом чести", геройское сложение головы ничем не поспособствует.
        Такие мысли крутились у меня в голове, когда, смирившись с немилосердной реальностью, я лихорадочно просчитывал варианты наших действий в этой сложившейся, как карточный домик, ситуации.
        "Кукуевич считает, что он победил. Хорошо, пусть себе пока считает. Если мы останемся живы, такой образ мыслей даже к лучшему. От чего зависит, будем мы живы или нет? От того, насколько мы ему окажемся нужны. Ну, с Вадимом всё более или менее понятно. Мало того, что он формально старший из присутствующих ныне в Субурбании мздоимцев, он еще де-юре глава Союза Кланов "За Соборную Субурбанию". То есть по политическому весу номинально равен Юшке-каану. Подчинив Вадюню, Кукуевич убивает одним залпом трех зайцев. Первый: убирает с дороги возможного конкурента; второй: заручается поддержкой могущественного, особенно в левобережных землях, Союза Кланов; и третье, вернее, третий заяц - если в народном сознании Ян Кукуевич будет стоять над главой Союза Кланов, то и глава конкурирующего Союза будет восприниматься фигурой нижестоящей. Ну да бог с ними, с ушастыми! Лишь бы Вадим жив остался.
        Для чего могу пригодиться Кукуеву сыну я? Ну, в качестве заложника, при помощи которого можно шантажировать Вадюню, это ясно. Но сейчас таких заложников, кроме меня, еще трое. В наших интересах сократить число веревочек, за которые можно дергать невольных марионеток, до минимума. Значит, необходимо, чтобы претендент на вакантный трон нуждался в каждом из нас лично. Для чего может пригодиться одинец-следознавец криминальному авторитету? Дурацкий вопрос! Для того, чтобы свалить другого такого же криминального авторитета! Как в нашем мире, так и в этом - разница невелика. А значит, прости, вельмочтимый Юшка-каан, - "была без радости любовь, разлука будет без печали!".
        Между тем вывалившие из леса представители вооруженного электората Яна Кукуевича обступили нас плотной массой, разглядывая, тыкая пальцами и во всю прыть обсуждая "охотничью добычу". Не обращая внимания на разухабистый сброд, затянутый в драгоценное кафтанье, предводитель разбойного люда неспешным шагом въезжал в распахнутые ворота, как гордый триумфатор в капитулировавшую цитадель.
        - Этих - в башню! - вспомнив о нашем существовании, лениво бросил он через плечо, и слова его, ударившись о каменный свод арки, прозвучали грозно, точно приговор.
        - Клин, - успевая ткнуть сапогом в чью-то слишком приблизившуюся любопытную морду, склонился ко мне Ратников, - а по жизни, ночевать-то здесь нельзя.
        Лицо моего друга было бледно, и эта бледность была заметна даже под бесчисленными царапинами, оставшимися от когтей и зубов анчуток.
        - А то не ясно, - хмуро ответил я, и лицо мое в этот момент, должно быть, являло сходную картину. - Стало быть, выбираться отсюда будем до заката.
        Признаться, я небольшой знаток подземелий, но, вероятно, все они хуже обычных камер предварительного заключения, с которыми мне приходилось иметь дело. А уж в башне, арендованной Соловьем-разбойником, и подавно. Однако, желая продемонстрировать нам свою добрую волю, королевский наушник оставил это средство вразумления для иного случая и поселил почетных заложников в большой зале второго этажа, где до недавнего времени весело пировали борцы с безопасностью дорожного движения, а вслед за ними - наши стольники. Теперь они вместе с остальными представителями незаконного вооруженного формирования жгли костры во дворе замка, а мы, запертые в башне под крепкой сторожей, сидели вокруг стола, пытаясь, пока есть время, оценить обстановку.
        Впрочем, если быть точным, каждый занимался своим делом. Оринка спешно готовила неведомое густо пахнущее зелье, призванное заживить наши раны. Финнэст, уронив тяжелую голову на руки, невнятно бормотал что-то о жизни мышей. Чудом спасшийся Вавила Несусветович, должно быть, принявший мою задумчивость за безысходную тоску побежденного, чтобы хоть как-то взбодрить друзей, рассказывал смешные байки из собственной, полной треволнений, жизни.
        Что мудрить, после недавней сцены на поляне и я, и Вадим обязаны были числить этого честного служаку среди друзей.
        - ...Так вот, стоим мы в ту ночь в карауле с пустыми возами. Те, кто помоложе, уже роптать начали: "С чего бы, спрашивается, мы за полтыщи верст в эту бухту Барахты порожняком тянулись? Чтоб у самой кромки Синя-моря возы караулить?" Ну, старшак-то им лишнего слова не молвил, токмо цыкал да кулачиной грозил. Мол, умишком не вышли в государевы дела вникать. Коли, мол, сказано будет, и чих рыбий сторожить придется. А пред самой зорькой, глядь на море, а над волнами корабль на всех парусах мчится. И ведь что странно-то: поутру ветер с берега в море дует, а тут немалая посудина, как по ниточке, на раздутых парусах к берегу идет. Так, будто для нее какой иной ветер есть.
        Ну, старшак в миг всех построил и наказал на сто шагов разойтись да цепью стать спиной к морю, чтоб, Нычка не приведи, кто чужой то, что здесь деется, не узрел. А меня, значит, при себе оставил, на манер вестового. И тут, экое диво, море вспучилось, а из него один за другим - витязи. Да не один, не два, а, пожалуй, поболе трех десятков. И хоть в нашей страже народ отборный был, но мы им не чета. Ростом каждый под две сажени да в плечах сажень. И что по воде, что под водою, идут себе, как по проезжему тракту. Одно слово - пешая морская рать!
        - Да, - отвлекаясь от своих мыслей, кивнул я. - Фуцик уже рассказывал.
        - Ну, так вот. Пристал тот корабль, а витязи и давай с него мешки да короба таскать и на телеги, что мы охраняли, складывать. А я стою, дивлюсь, и гложет меня интерес: какое оно, на косе старого Тузла, житье-бытье?
        - Что? - переспросил я, отбрасывая в сторону мрачные мысли.
        - Да я уже сказывала, - перебила толмача Оринка. - В незапамятные времена жил в этих краях чародей Тузл, вся сила его таилась в длинной косе, которую он сызмальства не состригал. А потом промеж ним и одним славным витязем знатная сеча приключилась. И в той сече витязь ему косу-то и отчекрыжил. Вот она островом средь моря и обернулась. Жаль только, имя витязя молва не сохранила.
        - Постой. - Я потряс головой. - Это все замечательно, у нас в похожей ситуации одному подобному деятелю бороду отрубили. Но при чем здесь чья-то коса к пешей морской рати? Насколько я понял из речей Фуцика, это гвардейское подразделение приписано к острову Алатырь, или же по-грусски - Буян.
        - Ну, вестимо, так, - закивал Вавила. - Токмо, по сути своей, остров сей как ни именуй, а всё равно он из чародейской косы вырос.
        - То есть ты хочешь сказать, что Алатырь, Буян и коса Тузла - одно и то же?
        - Так я о том еще вчера говорить пытался, - ошарашенный моим напором, начал оправдываться глава Уряда Нежданных Дел. - И не единожды.
        - Господи, какой я осел! - Я судорожно приложил руку ко лбу, точно намереваясь измерить температуру. - Разгадка проста, как всё гениальное!
        Удивленная приступом моей трогательной самокритики, Оринка даже перестала стучать пестиком в крохотной ступке, которую всегда носила в суме.
        - Я-то думал, мурлюки на Алатыре флот поставить хотят, чтобы при случае Груси под дых двинуть...
        В этот момент в дверном замке заскрежетал ключ, умеряя радостные возгласы и напоминая о странностях слуха у окрестных стен. Дверь отворилась со скрипом, и, гордо расправив плечи, довольный собой, вошел Вадим Ратников. Пара сторожей, должно быть, наслышанных о его буйном нраве, с опаской держалась позади и с облегчением покинула залу, едва лишь несостоявшийся И.О. государя переступил порог импровизированной камеры.
        - Гадом буду! - с места в карьер пообещал Злой Бодун. - Я ему ничего не сказал!
        - А что он спрашивал? - переключаясь с высоких эмпиреев следствия на дела насущные, поинтересовался я.
        - Да так, ничего, - теряя первоначальный задор, пожал плечами Вадюня. - В натуре ничего. Тулил мне, что мы типа корефаны, что я с ним нереально поднимусь...
        - И чего хотел?
        - Ну-у, помнишь, ты листовку настрочил, что Барсиад конкретно через меня руку на пульсе держит?
        - Было дело, - кивнул я.
        - Вот он и говорит, надо типа свистануть, что король, по жизни, такого насмотрелся, что ему полные вилы настали. И он со всем кодлом решил откинуться, ну, по типу в монастырь. А Кукуевича, прикинь, основным сделать.
        - То есть он хочет, чтобы ты объявил недавнего разбойника законным преемником короля Барсиада.
        - Ну а я ж типа че сказал? - Ратников удивленно пожал плечами, не совсем понимая, зачем я повторяю его и без того кристально ясную речь.
        - И что ты ответил на столь лестное предложение?
        - Ничего, - озадаченно глядя на меня, повторил могутный витязь.
        - Не слишком умно, - вздохнул я, - но для первого раза сойдет. Сделай вид, что думаешь. В конце концов, ты сам без пяти минут государь, тебе не к лицу на первом допросе колоться. Пусть считает, что ты набиваешь цену.
        Я хотел было растолковать Вадиму тактику нашего поведения, позволяющую сыграть с максимальной выгодой, но тут вновь заскрипели дверные петли, и появившийся в дверном проеме стражник молча кивнул мне, командуя на выход.
        Комната Соловья-разбойника, в которой мы провели последнюю ночь, уже была приведена в максимально возможный порядок. От проломов в стенах были убраны осколки камня, разбитая в щепы мебель горела в кострах, отчего помещение казалось неожиданно просторным.
        Ян Кукуевич стоял у окна, вдыхая ту малую толику свежего воздуха, которая тонкой струйкой втекала в затхлый кабинет.
        - Твой друг не очень-то разговорчив, господин одинец, - едва поворачиваясь ко мне, бросил атаман.
        - Он еще не свыкся с мыслью видеть в вас союзника, - бесстыдно кривя душой, объяснил я.
        - А ты, получается, свыкся? - на лету поймав мою подачу, парировал Ян.
        - Я человек реальных взглядов. Мне до престолов дела нет. Сами знаете, одинцы-следознавцы в государевы дела не лезут. Мое дело - душегубов ловить да злоумышления предупреждать.
        - Ой ли? - усмехнулся мой настороженный оппонент. - Что ж вы, господин одинец, близ И.О. государя очутились?
        - Как же иначе? - Я удивленно поднял брови, недоумевая, что вообще значит такой нелепый вопрос. - Вадим, конечно, мне друг, не без того. Но ведь и то правда, что выше него государевых мздоимцев в Субурбании не нашлось. Мой же удел - разузнать, какой недруг против государя злоумыслил.
        - Уж не меня ли таковым числишь? - Мне показалось, что в ухмылке Яна Кукуевича холодно блеснули волчьи клыки.
        - Было дело, - честно сознался я. - Подозревал. Но это в прошлом. Сейчас у меня есть проверенная информация, что преступление это Юшка-каан с мурлюкским Генеральным Майором измыслили.
        - Да ну?! - В голосе вчерашнего разбойника слышался неподдельный интерес. - Неужто? И что же, доказать это берешься?
        - В застенках сидючи, мало что докажешь! А только мне о том доподлинно известно. Своими ушами беседу Юшки с мурлюкским лазутчиком слышал. Если их план осуществится, то каан либо всю Субурбанию под себя подомнет, либо западный берег от Руралии до Непрухи. А мурлюки весь этот кус своими огородами считать будут.
        - Ишь ты, падаль навозная! - жестко блеснув глазами, процедил атаман. - С потрохами запродался! Ну, да то дело зряшное. - Он усмехнулся. - Вчерась в обед, сказывают, сгинул каан в дыму и пламени.
        - Ну, молва и не такое сочинит, - поспешил я огорчить Кукуева сына. - Было дело вчера, взлетел на воздух гостевой терем в Заповедном лесу. Да только Юшки там не было.
        - Доподлинно ли то ведомо? - насторожился злодей, явно имеющий отношение к загадочному взрыву в королевском заказнике.
        - Да уж, не извольте сомневаться! Вадим самолично его с кулака приголубил. Так что, когда в терему всё рвалось и полыхало, нарочитый муж в лесу валежником лежал.
        - Во-о как, - протянул наглый узурпатор, с досадой сжимая кулак. - Экая незадача выходит! Ладно, ступай покуда. Я велел для вас еды приготовить. Так что отобедайте, а после еще поговорим.
        Он хлопнул в ладони, призывая стражу.
        Весь путь до места временного пребывания я размышлял о том, что время уже катится к полудню, не успеешь оглянуться, закат наступит. Уж не знаю, как там разбойный атаман с его приспешниками, но мы с Вадимом новой встречи с анчутками не жаждали.
        - Лицом к стене!- прикрикнул караульный, когда мы очутились у двери, и, оставив меня под надзором своего товарища, начал отпирать замок.
        - Да не мог я обознаться! - послышалась из-за стены чья-то возмущенная фраза. - Вот как сейчас вижу, в двух шагах от меня вы на коне промчались!
        - Что за нежданная встреча? - Я в недоумении поднял брови и шагнул в залу.
        Говоривший сидел спиной к двери, но его заискивающий голос я бы узнал и в кромешной тьме.
        - Фуцик?!
        Глава 22
        Сказ о ветре перемен
        Пылкий монолог горе-чародея стих, и он, словно вихрем сорванный с длинной лавки, отскочил в угол, точно надеясь отыскать там защиту.
        - Не губите, господин одинец! Не своим умыслом от вас убег! Дю Ремар, змеиный язык, попутал!
        Я едва скрыл злорадную усмешку. Да и чему, собственно говоря, было улыбаться? И незадачливый беглец Фуцик, и мы с нашими хитрыми планами теперь находились в одинаковом положении и под одним замком.
        - А что ж ты вернулся? - Я занял свое место у стола. - Неужто совесть заела?
        - Э-эх! - Чародей-недоучка обреченно махнул рукой. - Не иначе как совесть. Я-то доподлинно о ней немного что ведаю, но, сами посудите, ваше предпочтение, с чего бы вдруг иначе вечор впилась в меня, туга-печаль, да такая, хоть волком вой, хоть в домовину ложись. Гляжу на небосвод, как солнышко за рекой хоронится, а у самого ноги к этим местам так и шагают. Я уж и плакал, и путами их вязал, всё едино! Идти не могу - ползком ползу. Вот, на беду свою, и воротился. - Он снова вздохнул, наглядно демонстрируя тяжесть проигранной схватки с внутренним голосом.
        - Наверняка это Делли постаралась, - предположил я, и Вадим, видимо, с целью конспирации, молча, кивком, подтвердил мое предположение.
        - Так ведь не видал я ее, - испуганно пробормотал Фуцик.
        - Зато она тебя видала. - Я скривил губы, вспоминая давешний рассказ феи о встрече на лесной дороге. Наверняка произвести зачистку в мозгах для могущественной чародейки так же не сложно, как и запрограммировать незадачливого беглеца на возвращение к "родному порогу". - Ладно, с этим более или менее понятно. А к хозяину в лапы как тебя попасть угораздило?
        - Я к замку еще затемно подобрался, - не видя причин запираться, начал подследственный. - Да внутрь идти боязно стало. Всяка нечисть в стенах хороводила! Я только дух ее почуял, сразу в лесу схоронился. Меркую, утро вечера мудренее - по светлому дню без опаски подойду. Да только с устатку-то лишь очи смежил, дремота и навалилась. Утром глядь - вкруг замка войска стоят! А тут вы, барышня-кудесница, на вороном коне мимо, стрелою, вжик, - только пыль взвилась.
        - Да что ты гонишь?! Вот же она в натуре сидит, - возмутился Ратников.
        - Вадик, не тупи. - Я поморщился. - Скорее всего это была Делли. Хотя с чего бы вдруг ей принимать Оринкин облик?
        Вопрос повис в воздухе и, не дождавшись ответа, растаял без следа.
        - Так я и говорю, - продолжал Фуцик, - спустился я наземь с лежки. Ночевать-то мне, извольте понять, среди ветвей пришлось, на лежке, что дозорные себе загодя смастерили, и, голову повесив, в замок поплелся. А у ворот меня под белы руки и прямехонько сюда привели.
        - А то, что в замке Ян Кукуевич, тебе известно? - словно вскользь бросил я.
        - Да уж ведомо мне про то.
        - Что же он тебя в гости не пригласил? Ты ж у него вроде как в друзьях-приятелях ходил.
        - Ходил, было дело, - мрачно кивнул незадачливый мошенник. - А нынче вот здесь сижу.
        Я почувствовал, как старая оперская привычка докапываться во всем до сути подхлестывает мозг, точно боевая труба списанного в обоз одра.
        - А я ведь тебе говорил, нужен ты Кукуевичу, как быку кальсоны. На кого ты понадеялся? На душегуба? Да он десяток таких, как ты, на обед съедает! А, что с тобой говорить, тварь ты неблагодарная! Мы тебя от смерти мучительной спасли, выходили. И что, ты нам спасибо сказал? Как последний хорек, в бега пустился! Вот и скажи по совести, о которой ты знаешь понаслышке, стоит тебе помогать или нет?
        - Не прогневайтесь, господин одинец! - с заученной слезой в голосе взвыл боевой маг. - Не было у меня умысла злого! Дю Ремар принудил!
        - Это я уже слышал. Ну, да ладно, если и впрямь ты ступил на нелегкий путь исправления и сотрудничества с администрацией, давай всё по порядку, без дураков и корявых выдумок. И помни, одно твое лживое слово, и моя доброта закончится, едва начавшись. Я солью на тебя и то, что ты хозяина заложил, и как про орехи раскололся, и забавную историю об организации побега с рудников батьки Соловья тоже упомянуть не забуду.
        - Не погубите! - бледнея на глазах, выдохнул Фуцик.
        - Всё в твоих руках, - обнадежил я. - Начинай говорить, а там посмотрим.
        - О чем сказывать-то? - обретая надежду, поспешно уточнил возвращенец.
        - Значит, так. То, что вы с Кукуевичем намеревались похитить золото и смарагды Хведонова куша, мы уже установили.
        - Верно, - горько вздохнул соучастник злодейства.
        - Для этого вы разработали план, в котором, насколько я понимаю, не хватало одного-единственного звена. Вероятно, для получения этого звена вам был нужен Сфинкс, которого так старательно и, надо сказать, успешно искал ваш подельник - небезызвестный в криминальных кругах магистр естественных и противоестественных наук Дю Ремар.
        При упоминании о Сфинксе Фуцик судорожно вздохнул, пораженный нашим многознайством.
        - Так? - с нажимом произнес я, поднимаясь с места и нависая над дважды арестантом.
        - Так, - чуть слышно вымолвил он.
        - А теперь давай начистоту и без утайки. Что? Почему? Каким образом вы надеялись взять во временное (потому что всё в нашей жизни временно) пользование сокровища, хранящиеся на острове Алатырь. Причем заруби себе на своем чересчур длинном носу: ситуация поменялась, и скорее всего Ян Кукуевич возьмет то, что вы намеревались заграбастать на пару, и без твоей помощи. Если он будет признан новым королем, ты для него будешь уже не корефан, с которым он вместе срок мотал, а опасный свидетель. К тому же имеющий излишне большие познания о предмете, составляющем государственную тайну.
        - А где гарантия, что я, после того как ее открою, жизни не лишусь? - запоздало вскинулся пленник.
        - Какие уж тут гарантии! - покачал головой я. - Хочешь - верь на слово, хочешь - не верь. Это твой шанс, свободно можешь им не пользоваться. Но, сам посуди, нам и без твоих секретов неплохо живется, а вот тебе, с твоими тайнами великими, при таком раскладе жить недолго осталось.
        Мучительная пауза избороздила волнением и тоскою рябое лицо Фуцика. От роду он привык подозревать обман в каждом слове и потому сейчас судорожно решал, чья ложь для него безопаснее.
        - Да, парень, - между тем, давя на психику подследственного, продолжал я, - ситуация у тебя аховая. Всё, что ты до этого знал, небось уже Кукуевичу разболтал? А про сфинкса-то Дю Ремар ему раньше тебя доложит, а может, и уже доложил. И тут тебя обошли!
        - Так ведь сами же сказываете, - скороговоркой выдал злокозненный шарлатан, - что ежели Ян королем станет, то всякий, тайну злата ведающий, ему поперек пути выйдет.
        - Это еще бабушка надвое сказала. Но если и не станет, - неужто от такого-то куша откажется? - немедля парировал я. - И вот что. Дружок-то твой многомудрый должен был уже с паханом вашим встретиться, а в свите я его что-то не видел. Вот и думаю себе, не прикопали ли бездыханное тело несчастного магистра в каком-нибудь отдаленном перелеске?
        Кровь отлила от лица чародея-неудачника, глаза наполнились ужасом в предчувствии неминуемой скорой погибели.
        - Господин одинец, ваше предпочтение, - понижая голос до шепота, затараторил он, - вызволите, не дайте смертушку принять! Всё как на духу расскажу!
        - Валяй! - устало опускаясь на скамью, напутствовал я.
        - Вот, значит, как мы всё умыслили, - порывисто заговорил Фуцик. - В полудне пути от моего городка большое селение есть. В нем обоз с орехами перед тем, как к морю ехать, ночевку как раз и устраивает. Стража у обоза, вестимо, немалая, но в сундуках-то, чай, орехи, а не золото. Потому охраняют их вполглаза. Ночью возы в большом таком сарае стоят, а кони, знамо дело, в ночном пасутся. Так в том амбаре по-над самыми стенами мы загодя схорон сделали, вроде как канавы большие, поверху дернинами перекрытые. Там, в потае, иные сундуки загодя схоронены должны быть. А в ларях этих разбойники припрятаны. А чтобы, часом, не сыскали их, поверх - короба с орехами. Откроешь, вроде как лещина, ниже глянешь - рылохват при щите да сабле. В ночь подмену никто не заметит! Для стражей, ежели вдруг что, сонное зелье припасено. Поутру возы снова в путь отправятся. На берегу, близ города нашего, их, как водится, на корабль погрузят. До острова ребятки на орехах доплывут, а там, как на берегу обман вскроется, так они из ларей, нежданные, выскочат да саблями сторожу порубают.
        - Это полканов-то? - усомнился я. - Перед тем просидев хрен знает сколько в темном ящике? Сам-то ты в это веришь?
        - Ну, порубать-то, положим, не порубают, - криво усмехнулся Фуцик. - На то им кишка тонка, но шуму-гаму наделают преизрядно. Один свистун-то наш чего стоил! Да и иным палец в рот не клади. Но суть-то не в том. Пока эти дурни с полканами силами меряться будут, мы по-тихому у другого места иным кораблем пристанем и все сокровища на него загрузим.
        - А Соловей со своей бандой, стало быть, на съеденье остаются?
        - Ну, так, не разбив скорлупы, орешек не съесть, - развел руками мошенник.
        - И что, он был на это согласен?
        - Он о том и не ведал, - вздохнул разбойничий замполит. - Я ему наговорил, что ежели он свистанет в полную силу, то от эдакого посвиста полканы наземь повалятся. А там их, тепленьких, лишь прикончить останется.
        - М-да, все хороши, - подытожил я. - Ладно, с ограблением более или менее понятно. Сфинкс-то вам зачем нужен?
        Фуцик подозрительно оглянулся, словно на ходу соображая, можно ли поверять мне столь великую тайну среди подобного многолюдия. Однако вариантов не было, и потому, наклонившись к самому уху, он сообщил мне заговорщическим шепотом, старательно косясь и подмигивая:
        - Без Сфинкса нельзя никак! Даже Лазурен доподлинно не ведал слов тайных, коими воевода пешей морской рати с полканами обменивается. А слова те от Сфинкса проистекают.
        - Поясни? - удивленно потребовал я.
        - В стародавние времена, когда Сфинкса в подземный чертог заманили да на цепь посадили, уж не знамо, каким чудом, хитрая затея повелась. Король самолично к зверюге этой приходит да вопрос от него выслушивает, и, коли даст на него правильный ответ, то свою загадку загадывает. Вот эта-то загадка и ответ на нее тайными словами являются. И всякий раз слова иные, а уж какие - никому не ведомо. Известно токмо, что сей же миг, как Сфинкс слово заветное речет, у полканов, да у воеводы пешей рати морской в голове оно слышится. И тот, кто орехи привозит, да за кушем Хведоновым приезжает, заветными словами с воеводой обменивается, чтоб подвох какой не вышел. А без них и близко лучше не соваться.
        - Угу, ясненько. - Я постучал пальцами по столешнице. - И вы, значит, решили потягаться со Сфинксом в разгадывании загадок? Похвально. А знаете, что он делает с теми, кто не справится с задачей?
        - Да уж как не знать, - грустно вздохнул охотник за сокровищами. - Съедает. Хоть в броне, хоть в рядне. Да только не на то голова дадена, чтоб ее к животине злой в яму совать. Свалка-то - место грязное, по ней никто особо рыскать не будет, а притаиться там завсегда есть где. Так что, ежели всё заранее присмотреть да приноровиться, то и у самого лаза схорониться можно. А Сфинкс, поди, не сверчок, голос у него гулкий. Так вот и выходит, что с малым риском всё разузнать можно. Всех-то печалей - государя дождаться!
        - М-да, теперь его можно долго дожидаться. Хорошо. Только одна нестыковочка выходит. Зачем вам тайные слова, если полканов планировалось отвлечь боем? Да и зачем вообще кровопролитие, если полканы с тайным словом и сами всё отдадут?
        - Без боя они лишь Хведонов куш полной мерой отвесят, а там, поди, еще немало чего останется за просто так лежать. Ну а ежели у сокровищницы еще какая стража имеется? Нет, без тайного слова в такое место идти - дело глупое.
        - И с ним не след, - подала голос Оринка. - Весь план сей щеглам на забаву. Не в том суть, что злато да каменья на острове том добываются.
        - А в чем же? - Фуцик быстро повернул голову, странно двигая носом и становясь неуловимо похожим на крупного грызуна.
        - Сила в той земле чудодейная, - начала было кудесница, но ее слова прервались очередным появлением тюремщика.
        - Ты, доходной, шагай сюда!
        - Слушай внимательно, - зашептал я горе-фокуснику. - Скажешь Кукуевичу, что на острове могут быть бо-ольшие проблемы. Ты же как раз сейчас подробненько вызнаешь, что да как. Об остальном, думается, он и сам догадается. Да помни, в лесу землицы под могилы мно-ого! Смотри же, не просчитайся!
        Скрежет ключа, запирающего замок, словно отсек разговоры о тайнах острова Буяна и о прочих насущных проблемах. Таковых в данный момент насчитывалось как минимум две. Первая: как выбраться из этой зловещей крепости до темноты; и вторая: где обещанный любезным хозяином обед? Поскольку разрешение второго пункта означенного плана мероприятий затягивалось по не зависящим от нас обстоятельствам, все силы были брошены на обсуждение вопроса номер один.
        - Слышь, - Вадим покосился на дверь, - давай типа побарабаним, чтоб нам хавчик притаранили. А как дверь откроют, мы по-тихому стражу приговорим и сделаем ноги.
        - Тут во дворе еще сотни две стражников, - напомнил я, охлаждая взлелеянный голливудскими боевиками пыл моего друга.
        - А мы переоденемся. Наших возьмем, типа будто мы их охраняем, и шевелим булками к "ниссанам". А дальше - хрен они нас поймают!
        Оставленные нами во дворе синебокие скакуны по-прежнему одиноко стояли на своих местах, не проявляя никакого интереса к прочему конскому составу и с презрительным пренебрежением отвергая всякий предложенный им конюхами корм. Откуда же было знать озадаченным коневодам, что "ниссаны" не употребляют ни овса, ни сена, ни свежей травы, ни даже сахару, а питаются исключительно соком минеральных дров. Однако причины несгибаемой стойкости загадочных коней были им недоступны, а потому разбойники опасливо сторонились наших транспортных средств, опасаясь подвоха.
        - Замечательная идея, - похвалил я. - Только предварительно надо будет договориться с гарнизоном, чтобы они открыли ворота, опустили мост и дружно смотрели в другую сторону.
        - Может, из поясов веревку свить да по ней спуститься? - неуверенно предложил Вавила.
        - На виду у восторженной публики? - Я подошел к окну. - Да и оконце маловато. Здесь едва Оринка пролезет, а нам, что тем верблюдам в игольное ушко, - путь заказан.
        Я мрачно уставился на крепостной двор, где вовсю суетился вооруженный до зубов люд, занимая места у дымящихся котлов. Сквозь узкую щель в каменной толще стены виднелись и "ниссаны", и возок с золотом, на крыше которого, свесив когтистые лапы, возлежал Проглот. Должно быть, лишенный хозяйского внимания, он инстинктивно занялся тем, чем до него были знамениты сотни поколений свирепых предков - охраной сокровищ. Какая неведомая сила толкала их на это - одна из нераскрытых тайн противоестественной истории.
        Грифон загорал на крыше золотого возка, и разбойники, вероятно, не имевшие прямого указания проверить содержимое повозки, не слишком торопились вступать в пререкания с юным, но уже вполне боеспособным монстром. Как я заметил, там же, около возка, кучковались и наши бывшие соратники, вероятно, сговорившиеся по возможности разделить трофеи между собой и потому зорко следящие за каждым подходящим к экипажу чужаком. Полный грустных мыслей, я повернулся к Вадиму:
        - Наверное, сделаем так. Ты действительно снимешь охрану, и вы с господином урядником переоденетесь в стражников. А я сооружу несколько факелов и подожгу траву во дворе. Полагаю, в этом случае с выходом проблем не будет, да и среди кутерьмы, которая здесь начнется, улизнуть будет куда проще.
        - Толково, - покачал головой Несусветович, - но опасно.
        - Я чего-то не врубился, Клин, - озадаченно глядя на меня, произнес Вадим. - Мы типа когти рвем, а ты?
        - Задам хозяину ласковому пару-тройку вопросов и догоню вас.
        - Клин, ты чего, перегрелся в натуре? Какие вопросы?! А вторым "ниссаном" кто управлять будет? Ну и прочее. - Он поскреб затылок. - Ствол, ну, типа копье у меня номерное. Как я потом в райотделе объяснять буду, что у меня, по жизни, "мосберг" в тридевятом царстве попятили?
        - Вадик, давай решать вопросы по мере их возникновения. Сейчас уходим, так и быть, уговорил, вместе, а уж потом всё остальное.
        - Нельзя во дворе траву жечь, - вмешиваясь в нашу перепалку, заговорила Оринка. - Трава сухая, разом займется.
        - На это и надеюсь, - кивнул я.
        - Полымя через стены единым махом перекинется, огонь весь лес загубит.
        - Не загубит, - упрямо покачал головой я. - Разбойники пламя тушить кинутся.
        - Так ить, воды во рвах - воробью по колено. С той-то беды замок и опечатали, - не унималась внучка деда Пихто.
        - Вообще, нашла время о лесе думать. Нам головы спасать надо!
        - Да как же мне о нем не думать? - Кудесница гневно свела брови, и в затхлой атмосфере места нашего временного пребывания явственно запахло грозой.
        Вероятно, громы и молнии немедленно обрушились бы на мою повинную голову, когда бы в этот миг цверь вновь не отворилась, пропуская какого-то парнишку в подобии поварского колпака с котелком и ложками в руках.
        - ...Одна нога здесь, другая снова здесь, - заверял кого-то в коридоре поваренок. - Мухой! Пчелой! Слепнем!
        Дверь за его спиной затворилась, и наш малолетний спаситель от голодной смерти повернул к замершей публике свой наглый хитрованский лик.
        - Привет, гулевые! Ну что, плинта не гугно*?
        * Плинта не гугно - тюрьма не сахар.
        Честно говоря, я узнал его еще по голосу, но от удивления не мог поверить собственным ушам. Теперь же сомнений не оставалось. В нелепом поварском колпаке, с ложками и котелком в руках перед нами стоял самый отчаянный из известных мне идейных борцов за чужое добро, непревзойденный мастер своего дела, сколь бы предосудительным ни числилось оно с точки зрения закона, сверхъестественный вор - Поймай Ветер.
        Как говорится, история не сохранила имени этого человека, но его прозвище говорило само за себя. Нам уже приходилось сталкиваться с ним в столице Груси, и, насколько мы с Вадимом могли убедиться, если он не украл весь королевский дворец, то лишь потому, что не знал, кому его можно выгодно продать.
        - Ну-тка, золотая рота, хватайте весла, нынче баланда наваристая!
        - Не понял?! - Вадим потер кулаками глаза. - Это че, в натуре ты или типа нет?
        - Тс-с. - Поймай Ветер аккуратно поставил котелок на стол. - Языком-то не мети! Кислая шерсть-то** небось ушастая.
        * Кислая шерсть - охранник.
        Вероятно, в клавирах местной блатной музыки "кислой шерстью" именовались конвойные, хотя кто его знает?
        - Какими судьбами? - понижая голос, поинтересовался я, со стуком опуская ложку в котелок.
        - Вашим следом. Оно ж, как за вами потянешься - завсегда в прибытке останешься.
        - Типа че? - не понимая, о чем речь, поглядел на бывшего сокамерника Вадим.
        - В столице тут днями дядя один объявился, такой махористый. Рожа, что этот котел. Погонялово у него Соловей. Может, слыхали?
        - Да уж приходилось. - Я обвел глазами стены арендованного батькой замка.
        - Вот он мне, стало быть, и отзвонил, какая незадача с ним приключилась. А как про вас сказывать начал, я себе и кумекаю, коли свой братан там основным будет, так и мне, чай, кусок обломится. Ноги в руки - и в Елдин. Пока шел, попал тут на один хоровод. Они как смекнули, кто да что, говорят, пахан нашу масть ценит и на рыжавье не скупится. Ну, я прикинул, что в цвет попал, - и вот я тут.
        Признаться, диалект, на котором говорил Поймай Ветер, не слишком напоминал даже ту речь, которой потчевали меня на допросах коренные обитатели зоны, но в целом суть улавливалась.
        - Ты хочешь сказать, что приглашен королевским наушником, чтобы что-то украсть?
        - А то! - радостно кивнул Поймай Ветер, и огненно-рыжий чуб выбился из-под колпака. - Больно ему один перстенек приглянулся. Ну, так я к нему дубовой иглой ноги-то и пришил.
        - Ты хочешь сказать, что у кого-то украл перстень?
        - Да уж скомылил. Дело-то плевое оказалось. - Наш официант выразительно посмотрел на Вадима. - Навели меня на терпилу, а он такой весь фря, руки бубликом, вокруг ломовики с пиками. Я к нему прилепился, как к родному. Он в лес - я за ним. Он вот с ней гулять намылился, а я тихонько притаился, думаю, сейчас, как одежу скинет, так я по ней и просквожу. А тут витязь навстречу - хоп! И туза ему промеж роги. Мой-то с копыт, а вы с того места ходу. Я чуток выждал, скок к нему, а на пальце-то фикс мой как раз и блестит. Старой руки*, такие нынче не носят, - заливался соловьем высокий профессионал, гордящийся результатами первоклассной работы. - И на таком-то фарте тыщу чижиков** посадил! Так что, по всему выходит, коль с его шага сторговали, так ты теперь мой дольник***. - Поймай Ветер вынул из-за пазухи кошель и поставил его перед Вадимом. - Соцкий, всё без обмана!
        * Старой руки - старинная работа.
        ** Чижики - золотые монеты.
        *** соучастник, имеющий право на долю в добыче.
        - Сто монет? - машинально перевел я.
        - Точно так, - подтвердил старый знакомец.
        - Слушай, у меня к тебе есть дело. - При этих словах воришка заметно поскучнел, и, чтобы окончательно его не расстраивать, я поспешил добавить: - Выгодное дело.
        В глазах собеседника немедленно зажегся огонь, точь-в-точь как на светофоре, когда красный свет сменяется зеленым.
        - Ты, часом, у Кукуевича не видел ключ, ну, такой, особенный... - Я замялся, не зная, как описать не виданный дотоле предмет.
        - Была у него лапка куриная* под золотой короной, - кивнул Поймай Ветер. - Работы хитрой, небось от большого медведя**. Он его в ларце хранит. И кольцо туда же поклал.
        * отмычка, ключ.
        ** Медведь - сейф.
        - Замечательно! - констатировал я. - А где он хранит эту шкатулку, ты, случайно, не заметил?
        - Того не знаю, - шепотом поделился с нами секретом проныра. - А вот другую, такую же, он при себе носит да ночью под ухо кладет. Только в ней-то - тьфу! Пустяк - мышиный хвостик и лягушачьи уши. Это он сторожится, чтоб, значит, настоящую у него не украли.
        - Ты в этом уверен? - переспросил я.
        - Обижаешь?! - возмутился мастер криминального жанра.
        - Перепроверяю. А как бы настоящий ларец отыскать? Понятное дело, не за просто так.
        - Ежели очень надо, - не спуская с меня внимательных глаз, вкрадчиво промолвил Поймай Ветер, - так я и обе возьму.
        - Обе нам не нужны, - заверил я.
        - Вестимо, не нужны! Но ежели, скажем, в тайнике нужную на ненужную подменить, то, может, он сразу и не хватится.
        - Разумно, - согласно кивнул я.
        - Оно-то так. - Поймай Ветер недвусмысленно выставил вперед большой и указательный пальцы и начал тереть их друг об друга. - Но мне-то с того велика ли радость? Ежели пахан здешний узнает, что я у него добро попятил, то мне за Орел-камень ухлестывать придется. Не то хрюкам на корм отправит.
        - Радость будет немалая, обхохочешься! Возок небось видел, на дворе стоит?
        - Это тот, где грифон на крыше греется? - скороговоркой уточнил вор.
        - Он самый. В возке рыжья на четыре таких замка да еще пару деревень в придачу. Так вот, стало быть, если нужную шкатулку похитишь, можешь золота взять, сколько сочтешь нужным.
        При этих словах деревянная ложка урядника Нежданных Дел с грохотом рухнула на пустое дно котелка, а по окружности его глаз можно было выверять циркуль.
        - Так-так-так! - Наглые глаза юного мошенника осветились нездешним огнем. - А ларец, получается, вам доставить?
        - Вместе с содержимым, - уточнил я, зная манеру Поймай Ветра по-своему истолковывать статьи договора. - По обстоятельствам. Либо нам, если на свободе будем, либо в Торец. Сдашь Щеку Небриту, чтоб до нашего возвращения в тайне сохранил.
        - А как я золото отсюда вывезу?
        - Твоя забота, - пожал плечами я. - Впрочем, очень скоро все начнут спешно покидать замок. Так что, подсуетись. А грифона я отзову, на этот счет не беспокойся.
        - Хорошо! - минуту подумав, согласился Поймай Ветер. - По рукам! Но чтоб без подвохов, бояре!
        - Да уж какие подвохи! - отмахнулся я.
        - Неужто вы ему верите?! - не сдержался Вавила Несусветович, и в словах его звучал сдавленный стон.
        - А че, я верю. В натуре! - пробасил Вадим.
        - И я тоже, - коротко отрезал я. - А теперь об освобождении...
        Глава 23
        Сказ о том, что у страха глаза велики, да глядят косо
        Фуцик вернулся к месту заключения понурый, утративший веру в человечество и завтрашний день. Вернее, не в наступление этого дня, а в то, что он настанет для него.
        Должно быть, осознав, что ключ от сокровищницы и древнее кольцо Хведона окончательно развязывают ему руки, Ян Кукуевич напрочь отбросил идею грабительского налета на заветный остров, заранее чувствуя себя полноправным хозяином этого необычайного кусочка суши средь бурных волн синего моря. При таком раскладе, как я и полагал, Фуцик оказывался за бортом корабля истории, шедшего в светлое будущее под черепастым пиратским флагом Кукуева сына.
        - Что же мне делать?! - твердил Фуцик, ошеломленный вероломством атамана. - Что делать? Я пропал!
        Не скажу, чтобы мне было слишком жалко этого довольно мерзкого человечишку, но чувства - чувствами, а отдавать его на съедение и вовсе уж откровенному негодяю, пожалуй, было чересчур.
        - Не суетись! - шикнул я. - Сейчас господину наушнику будет не до тебя, а дальше - не зевай, на то ярмарка.
        Фуцик жалобно поглядел на меня, ожидая защиты.
        - Завтра утром Ян намерен отправляться в Елдин. А уж коли он более не таится, то, стало быть, силу обрел великую.
        - Возможно, - уклончиво согласился я. - Но кто здесь собирается ждать до завтра? - Я подошел к двери и забарабанил по ней кулаками. - Открывайте немедленно! Дело жизни и смерти!
        - Ты че задумал, Клин? - забеспокоился Вадюня.
        - Знаешь, как учит геометрия? Кратчайший путь из точки А в точку В - прямая.
        - И типа че?
        Из коридора послышались шаги приближающейся стражи.
        - Сомневаюсь, что Ян Кукуевич пожелает ночевать в замке, узнав, что анчуток в нем больше, чем клопов.
        - Он-то, может, в натуре отсюда и вырулит, а мы типа?
        - Не беспокойся. Пока этот самопальный отец народа и спаситель Отечества нуждается в Союзе Кланов восточного берега и не прочь с нашей помощью обвинить Юшку-каана, он нам не угрожает. - Я вновь заколотил по толстым, тщательно подогнанным доскам входной двери, сопровождая удары самыми отборными высказываниями.
        - Открывайте немедля, короеды ублюдочные! Чертуганы блохастые, отведите меня к хозяину!
        Шум за дверьми недвусмысленно показал, что мои слова потревожили не только местных древоточцев.
        - Чего надо? - В появившуюся узкую щель протиснулось острие алебарды, и сверкающий в темноте глаз с подозрением и опаской начал обшаривать светлицу, временно исполняющую роль темницы.
        - Чума глухоманная! - Я с силой толкнул дверь, заставляя стража отпрянуть.
        Из темного коридора в лицо мне глянули уже два острия, на которых отблески пламени закрепленного на стене факела отплясывали сумасшедшую джигу.
        - Придурки! Олухи помороченные! - решительно делая шаг вперед, командным тоном взревел я. - Последний раз говорю, ведите к хозяину, иначе нам всем тут хана! - Для убедительности я чиркнул себя по горлу большим пальцем, демонстрируя, какой отвал башки начнется кругом, если вдруг я немедля не перекинусь словом с Яном Кукуевичем. - Что, заснули? Вперед, я сказал!
        Есть порода людей, которые позволяют на себя кричать, а есть люди, которые этого делать не позволяют. Те, кого обычно набирают для массовости в разношерстные банды, как бы грозно они ни выглядели, чаще всего относятся к первой категории. В обстановке для них привычной эти горлохваты чаще всего ведут себя развязно и жестоко, пытаясь скрыть патологическую неуверенность. Однако стоит ситуации чуть измениться, и заячьи уши вмиг задергаются над клыками и бивнями.
        Впрочем, здесь тоже важно знать меру и не переусердствовать. Особенно если оружие не в твоих руках, а у злобного монстроида. На этот раз мои угрозы и требование встречи с прямым начальством заставили не слишком обремененные работой мозги тюремных сторожей перещелкнуть в нужном направлении. Не прошло и пяти минут, как я предстал пред ясным, хотя, впрочем, не слишком ясным, а уже довольно затуманенным от выпитого, взором основного претендента на вакантный престол.
        - Ну, чего хотел, одинец? Чем пужать вздумал?
        Он сидел за тем же столом, за которым всего несколько дней назад восседал батька Соловей, и точно так же подпирал кулаком хмельную голову. От этого сходства мне невольно стало смешно, и предательская ухмылка появилась на замазанном зеленовато-бурым Оринкиным снадобьем лице.
        - Ну, чего лыбу-то скроил, лешак? - нахмурился Кукуев сын.
        - Я слышал, вы собираетесь заночевать в замке?
        - Может, и решил. Тебе-то что? - Тяжелый взгляд разбойника впился в мое лицо, но не в глаза, как это бывает обычно, а аккурат в центр лба, точно высматривал на нем место для третьей глазницы.
        - Здесь ночевать нельзя, - стараясь говорить как можно убедительнее, начал я.
        - Анчутками стращаешь? - глядя в упор, спросил Кукуев сын.
        - Вы о них знаете?
        - Отчего ж не знать? - как ни в чем не бывало пожал плечами собеседник. - Вестимо, знаю. Людишки-то мои с ночи в этих краях дозором ходили. Нешто себе мыслишь, что я, не ведая броду, в воду сунулся бы?
        - Да, в общем-то нет, - со вздохом сознался я.
        - И правильно, - кивнул разбойник, протягивая руку за вместительной бутылью, наполненной мутноватой жидкостью. - Нам без оглядки никак нельзя. - Он сжал кулак на горлышке бутылки. - Первака выпьешь?
        - Отчего же не выпить? - Я пожал плечами. - Под закусь можно.
        Атаман молча кивнул и, поглядев на меня сквозь вожделенную емкость, крикнул страже:
        - Снеди приволоките! Да чару господину одинцу.
        Караульный скрылся за стеной, и Ян Кукуевич с издевательским напором продолжил свой монолог:
        - Я вот тут с утра все поджидаю - кто ж из вас первым об анчутках мне слово молвит.
        - Зачем? - Я не удержался от вопроса.
        - Так ведь и мальцу ясно! Ежели гибели вы моей желаете, то, в полон угодив, живота своего не пожалеете, чтоб меня со свету, точно болотную гадину, сжить. А все речи прелестные - так лишь, турусы на колесах, дабы час потянуть. Оно, как говорится, уж коли не люб, хоть пой, хоть пляши, а всё одно чурбан. Но если, - Кукуевич наклонился ко мне, - жизни свои поганые за грош да полушку класть не желаете, стало быть, умишко, какой-никакой, в голове имеется. Когда б ты сюда с вестями своими не прибег, так бы всё и сталось. Я б с молодцами своими по вечерней зорьке отселя съехал, а вы б анчуткам на прокорм остались.
        От такой перспективы меня невольно передернуло.
        - Что, одинец, затряслись поджилки-то?! Это хорошо. Это верный знак, что головой дорожишь. Не люблю, когда люди о двух руках, о двух ногах и одной голове невесть что из себя корчат. Страх - он сильнее сильного будет! Без него никак. Вот ты, скажем: исхитряешься, злыдней-душегубов изыскиваешь, а отчего вдруг, спрашивается? Оттого, - он поднял вверх указательный палец, - что всяк по душе своей трус, и всяк лиходея боится.
        А ежели чуть глубже копнуть, то и не лиходея вовсе. Иной-то душегуб могзгляк мозгляком! Тьфу - соплей перешибешь, а туда же! Все перед ним трепещут да зубами стучат. Не татя злого людишки боятся - свой же страх им глаза застит! Зрят они перед собой льва рыкающего, дракона оскаленного, змею, у ног шипящую. А ты, одинец, страху перед ними не знаешь, и потому норовишь иную забубённую головушку в пеньковые кружева обрядить. Да только окорот и на тебя имеется. Всяк живущий чего-то, да боится, без того нельзя. В том доля государева, чтоб десницей ужас сеять, а шуйцей - покой, и от всех напастей избавление. Да где ж закуска-то, анчутки ее раздери?!
        Стражник, должно быть, ожидавший конца яростной тирады, поспешно втащил блюдо с зажаренным поросенком и парой куропаток, еще недавно как ни в чем не бывало летавших в окрестностях замка.
        - Ставь на стол и проваливай! - рявкнул Ян Кукуевич, и неумелый лакей, больше привыкший держать в руках топор, чем посуду, чуть замешкавшись, поставил на столешницу увесистое блюдо. - Прочь! - вновь грянул атаман.
        Вояка попятился, и в этот миг я увидел, вернее, мне показалось, будто тень стражника отделилась от него и метнулась в сторону, к одному из немногих шкафов, оставшихся сравнительно целыми после ночного побоища.
        - Пей, одинец! - Ян Кукуевич вновь подхватил бутыль. - По нраву ты мне, хоть на колу тебе самое место.
        Стакан, до краев наполненный белесой жидкостью, замер в моей руке, не донесенный до губ.
        - Не пужайся, паря! Еще не ныне твой час настанет, - покровительственно напутствовал меня хозяин положения. - Пей! До дна пей! Неча цедить, как лекарскую микстуру.
        Я глотнул залпом весь наличествующий в стакане заряд обжигающего пойла и резко выдохнул, спасаясь от пламени, охватившего грудь.
        - Вот так-то и хорошо! - кивнул разбойник. - Закусывай! Чего буркала-то выкатил?- Он отломил крылышко у куропатки и смачно захрустел поджаренной дичью. - Ты небось, одинец, меня злодеем числишь? - сбрасывая на пол обглоданную кость, почти ласково поинтересовался Кукуев сын. - Ну, не крути башкой, не бреши попусту, собачье это дело. По глазам вижу - числишь. А мне юлить ни к чему, я и есть лиходей и душегуб. Одно ты верно приметил: с королишкой-то нашим - не моя работа. Сам чудом уберегся. А хочешь знать как?
        - Как? - стараясь держаться как можно спокойнее и не провоцировать агрессию изрядно подвыпившего громилы, спросил я.
        - Всё страх! - Кукуевич ткнул в воздух указательным пальцем, точно надумал пробить в нем дырку. - Очень я, изволь понять, с головой своей сроднился, страсть как терять ее не хотелось. А потому из страха опаска родилась.
        Вроде бы всё и хорошо - Барсиад, дурношлеп осиновый, без меня иной раз шагу ступить не мог. Как ножку поставить - спрашивал! Да ведь, как оно бывает: нынче так, а поутру - иначе. Мало ли, что этому пьянчужке ушастому радники, навроде того же Юшки, присоветуют? А потому из дома у меня тайный ход за городскую стену прокопан был. В дом я всякий день ввечеру чинно входил да поутру из него таким же макаром и выходил. Но чтобы спать в нем - так это ни-ни! - Атаман приблизил ко мне свою раскрасневшуюся от самогона физиономию. - Всякую ночь в новом месте храпака давил. Иной раз и без подушки, зато уж при голове. Так-то! А надысь утром в палаты свои ворочаюсь, а там из спаленки, точно ураганом, всё повыметено. Решетки кованые, на ладонь в камень вмурованные, напрочь вывернуты, да точно сеть рыбацкая скомканы. Вот и соображай себе: ночевал бы я в тереме - давно б уж где-нибудь мертвым лежал, да черные вороны глазоньки бы мои выклевывали! - Он явственно всхлипнул, пеняя на свою горькую, пусть даже прошедшую стороной, планиду.
        - Вы полагаете, что король Барсиад и все его приближенные мертвы? - настраиваясь на привычный лад, спросил я.
        - А как иначе? - в полном недоумении от глупости моего вопроса нахмурился Ян Кукуевич. - Кабы живы были, давно б весточку подали.
        - Но зачем тогда было уносить их невесть куда?
        - О том тебе, одинец, должно быть лучше ведомо. Почто б следознавцу иначе хлеб есть? А только я так скажу. Хоть вы с дружком своим и хитро удумали насчет Барсиада, средь народа укрывшегося, а только несусветица всё это. - Он налил еще по чарке. - Я своими очами видел: во всех домах, как и в моем, окна в спальне, точно рукавичка, вывернуты. И ведь не одни только ферязи* пропали! Кто с женой, кто с любовницей, кто с полюбовником! Что за диво приключилось - не ведаю, но кого где искать - это лихо безликое точнехонько знало. Даже у Юшки во дворце всё вверх дном перелопатило.
        * Ферязь - изначально высокий воротник на боярской шубе, в переносном смысле - первые лица государства.
        - Ну, отчего ж не побуянить, если известно, что хозяев в доме нет и не ожидается?! - пожал плечами я. - Хотя само по себе занятно.
        - Вот и занимайся, коли занятно. Мне точнехонько доказать надо, что королевская погибель - Юшкин злой умысел. Без того на троне сидеть, что на угольях плясать. Сбоку глянуть весело, а самому - жарко.
        - Всё это так, - согласился я. - Только по закону, пока не доказана гибель короля, вы не можете занять трон, а стало быть, и экспедицию на остров Алатырь снарядить тоже не сумеете.
        - И о том, выходит, ты знаешь? - Ян Кукуевич недобро блеснул глазами. - Не иначе, как Фуцик наболтал. Вот же, язык ужиный! Ну, да сумею я - не сумею, дело не твое. А закон... Что ты под сим мыслишь, прямо скажем, мне невдомек.
        Должно быть, выпитое уже и на мне сказывалось, поскольку, неожиданно для самого себя, я гордо выпрямил спину и заговорил менторским тоном:
        - Закон есть основа цивилизации и залог процветания человеческого общества. И потому наилучший закон должен быть таков, чтобы его сложно было нарушить!
        - Э-э-эх! Да ты закусывай, закусывай, одинец, вона как тебя разобрало! - Подобревший криминальный авторитет сочувственно покачал головой. - Говорили мне умные люди - не доведет книжная премудрость до добра! Учишь тебя, учишь, а толку чуть! Глупее глупого словеса городишь! Закон есть тот же страх, только имя покрасивше! А стало быть, его прописывать должно, чтоб всяк хоть шагом, хоть чихом его, да нарушил.
        - Это еще зачем? - недоуменно уточнил я, прикладываясь к свиной ножке.
        - А затем, дурья твоя башка, что ежели всякий за собой провину знать будет, то лишний раз, пожалуй, не дыхнет. Ведь чуть что не так - сразу: а как же это ты, мил-человек, государев закон нарушил?! Пожалуйте спину под батоги ставить! Здесь-то покой и благорастворение воздухов в стране и начинается. Когда ты в своем королевском величии над животом и смертью распоследнейшего батрака в своих землях властен, так отчего же людишкам, в страхе пребываючи, тебя не любить?! Ведь ты ж король, от Бога поставленный, по закону мог бы их смертью карать, а из милости своей виновных да страхом уязвленных, жизнью и волей жалуешь.
        - Хорошие советы вы, должно быть, королю давали! - дослушав поучения, с натугой выговорил я.
        - Государь до последних часов не жаловался. - Ян Кукуевич оскалил в ухмылке хищные зубы. - Но не о том речь. Желаю я, чтоб ты мне Юшку с корешами его захребетными разложил передо мной на столе, как вот эту дичь. - Он ткнул пальцем в блюдо и замер, точно не веря своим глазам. - Тут вроде бы как початая куропатка лежала?
        - Было дело, - подтвердил я.
        Ян Кукуевич уставился на объедки, пытаясь в уме собрать из разбросанных косточек остов несчастной пернатой твари. Точь-в-точь ученый палеонтолог, обнаруживший в отвале скелет динозавра.
        - Одна, - мысленно доведя процесс до конца, подытожил опешивший разбойник. - А где вторая? - Он для полной уверенности заглянул под стол, вероятно, судорожно пытаясь вспомнить, не сбросил ли ненароком птицу, демонстрируя мне руками суть законотворчества. Куропатки с отломанным крылышком под столом не было. Глаза Яна Кукуевича начали медленно округляться, лицо багроветь, и он, хватая воздух ртом, едва выдавил, запинаясь:
        - Не понял!!!
        В какой-то миг мне показалось, что сейчас разбойничьего атамана хватит удар, и при всём том, что теоретически я ничего не имел против, доказывать возмущенной банде, что не я отравил отца-командира, было делом начисто нереальным.
        Мой собеседник всё никак не мог прийти в себя, и я уже бросился ему наливать очередную чарку самогона, когда на пороге возник давешний стражник с лицом еще более, казалось, ошеломленным, чем у королевского наушника.
        - Беда, хозяин! Злыдни лихие у коней уздечки покрали!
        - Кто-о-о?! - надсадно прохрипел Ян Кукуевич.
        - Не ведаю. - В голосе верного сторожевого пса слышалась нескрываемая мольба о пощаде. - Токмо по всему замку рогачи нарисованы.
        - Убью!
        - Вон, вон, и у вас на столе! Вон сбоку!!!
        Мы с Кукуевым сыном, не сговариваясь, бросились смотреть туда, куда указывал ошеломленный страж, и едва не столкнулись лбами. На одной из золоченых ножек стола, точно уродливое родимое пятно, багровела эмблема красных демонят. Вой, вырвавшийся из утробы многоопытного душегуба, был ужаснее звериного рыка, и мы со стражником невольно попятились, не желая попасть ему под руку. Но, издав этот неподдающийся описанию звук, Ян Кукуевич всё же овладел собой.
        - Где рыжий?
        - В лес пошел, - пятясь назад, пролепетал стражник. - Давно уже.
        - Сыскать немедля! - Он резко двинулся к выходу, отбрасывая с пути караульного, точно ватную куклу. - Стереги гостя. Не приведи Нычка, утечет - не сносить тебе головы!
        Вернулся атаман минут через двадцать, в течение которых мой неусыпный страж дырявил меня подозрительным взглядом, спасибо уж, что не алебардой, которую сжимал в руках.
        - Ваша фарта, одинец, - еще довольно мрачно, но уже с ухмылкой, с порога кинул Ян Кукуевич. - Быть нынче анчуткам без ужина. Ступай, упреди своих, сейчас едем.
        - Куда? - поднимаясь со своего места, поинтересовался я.
        - Знамо куда - в Елдин. Давай по-скорому. Нечего тут рассиживаться! - Он кивнул стражнику. - Сопроводи одинца!
        Тот браво отсалютовал алебардой, и я, с чувством выполненного долга, слегка покачиваясь, шагнул к двери.
        Двор замка и окрестности стен были заполнены вооруженным сбродом, готовым пуститься в дорогу. Лишившиеся уздечек всадники наспех мастерили сбрую из ремней и веревок. Непривычные к обществу Проглота, кони, фыркая, пятились, не желая находиться вблизи грифона, а сам заласканный домашний любимец, радуясь встрече, всё норовил прыгнуть на кого-нибудь из друзей и, возложив на плечи невольной жертвы тяжеленные лапы, начать преданно выискивать блох своим острейшим клювом.
        - Пошел вон, хвостатый подлиза! - вяло отбивался я, когда со стороны ворот послышался радостный крик: "Ведут!"
        Привлеченный воплем грифон моментально оставил меня в покое и, расправив крылья, бросился выяснять, в чем дело.
        Из арки надвратной башни показался не совсем обычный кортеж. Впереди, нанизав десяток боровиков на длинный прут, вышагивал Поймай Ветер, за ним ступали вооруженные копьями разбойники, точно драгоценная ноша некоронованного короля местных воров нуждалась в крепкой страже.
        - Ты где был?- едва не наезжая конем на удивленно вытаращившего глаза парня, грозно прорычал Ян Кукуевич.
        - Грибы собирал, - демонстрируя атаману боровики, насаженные на прут, точно сарацинские головы на пику, с неподдельным, как багдадский доллар, удивлением на лице проговорил Поймай Ветер. - А чего?
        - Уздечки пропали, - явно теряя начальный пыл, махнул рукой государев любимец. - Ну, и так, всяко.
        - Ян! - Лицо нашего старого знакомца приняло возмущенно-оскорбленное выражение. - Что за блажь? Стану я дурницу удить*!
        * Дурницу удить - красть по мелочи.
        - Ладно, разберемся, - несколько оттаяв, поворотил коня атаман. - Прилаживайся где-нибудь, мы в Елдин выступаем.
        - В Елдин так в Елдин. - На лице воровайки опять воцарилось невозмутимо-равнодушное выражение, и он как ни в чем не бывало рыжей молнией сквозанул к возку с казной Уряда Нежданных Дел. - Двинься, - Поймай Ветер немилосердно пхнул в бок стражника из бывших стольников, - здесь ехать буду.
        Кони двигались по лесной дороге шагом, что в исполнении "ниссанов" означало почти стоять на месте. Для рывка необходимо было открытое пространство и, как мы уже знали, на елдинском тракте мест, вполне пригодных для задуманного, было предостаточно.
        - Хорошие у вас скакуны, - покачивая головой, вел светскую беседу Ян Кукуевич. - Коли для моей гвардии таких пригоните, я вас без знатной награды не оставлю - это уж не сомневайтесь!
        - А че, - тянул Вадим, - оно типа если так прикинуть, то в натуре...
        Не знаю, что скрывалось за этой глубокомысленной фразой. Меня, честно говоря, занимало совсем другое. Я глядел на драгоценную уздечку, которой поигрывал разбойный атаман, - Красные Демонята, должно быть, из личного уважения к хозяину не тронули ее, и думал: успел ли Поймай Ветер проинспектировать заветный тайник. Да и был ли он вообще причастен к покушению на имущество разбойничьей кавалерии?
        Я оглянулся. Маэстро воровства невозмутимо восседал на козлах рядом с возницей, потешая того диковинными историями. Жаль, но в такой компании расспрашивать его было не с руки.
        - ...Но, по жизни, они не только синими могут быть. Какие белые, какие зеленые. Ну, и там мощность, фарш...
        Кукуев сын силился понять, о чем увлеченно толкует ему подурядник, когда на дороге впереди появился скачущий галопом всадник передового дозора.
        - Хозяин! - не тая голоса, орал он. - Впереди войско! Юшка-каан!
        Глава 24
        Сказ о том, что лысым холопам на панской драке не место
        Нежданное известие пронеслось над проезжим трактом, повторенное десятками различных голосов, и тревога, словно выпущенная из клетки птица, шарахнулась прочь и закружила над лесом. Лицо разбойничьего атамана резко помрачнело, и разговор об автоконеводстве в единый миг утратил свою прелесть.
        - Далеко ли враг? - скороговоркой осведомился он у гонца, еле удерживающего на месте разгоряченного скачкой коня.
        - Еще далече, - без запинки отрапортовал тот, зачем-то маша рукой в ту сторону, откуда мог ожидаться Юшка-каан. - Но в силе идет немалой.
        - Эка невидаль! - Толстые пальцы претендента от криминальных структур в привычной хватке сошлись на рукояти шипастой булавы. - Когда ж такое было, чтоб каан сей умением, а не числом брал! Ладно, не впервой. Небось выдюжим! Эх, верховые наши в ущербе, а то б мы им задали трепака!
        Вероятно, это не было досужей похвальбой. Из двух этих властных мужчин Кукуев сын выглядел куда опаснее своего родовитого соперника. Во всяком случае - на большой дороге.
        - Так сделаем. - Атаман подозвал нескольких разбойников, служивших у него командирами среднего ранга. - Впереди поприща* на два - большая просека, меж поветами граничная черта. Там в подлеске пешая рать и перехватит горлопана суесловного. Я же с конными в обход пойду да, как сеча завяжется, в спину ударю. Да смотрите ж, - специалист по придорожным засадам недвусмысленно потряс у носа ближайшего из командиров кованым шипастым шаром булавы, - вдоль просеки развернитесь в два крыла, за деревьями схоронитесь, как неживые. И чтоб ни вздоха, ни шороха! Как колонна на дороге появится - стойте да ждите. Передовой дозор вовсе мимо себя пропустите. А как сама голова появится, так капканом ловчим и схлопывайтесь. Всё уразумели?
        * старинная мера длины, около версты.
        - Как не уразуметь, батюшка! Не впервой, хозяин! Ужо всыплем хрякам! - наперебой загалдели вое... вернее, разбоеначальники.
        - Ступайте, да без шуму!
        - Так ить, как всегда, - осклабился один из нарочитых бандюганов.
        - А ты слухай сюда, - прервал его грозный атаман. - Возьми своих, да пригляди, чтоб с этих голов, - он кивнул в нашу сторону, - волос не упал.
        - А ежели вдруг бежать удумают? - с сомнением в голосе осведомился будущий начальник нашего конвоя.
        - Ну, ежели и впрямь удумают, - повышая голос, чтобы наверняка могли слышать и мы, пророкотал Ян Кукуевич, - тогда пущай и головы слетают, не то что волосья. Но токо ж смотри: ежели вдруг чего лишнего себе позволишь - с тебя спрошу!
        Он взмахнул рукой, призывая всадников следовать за собой, и, свернув с дороги, погнал коня сквозь лесную чащобу.
        Как я и предполагал, наш предусмотрительный хозяин обладал богатым опытом в устройстве нежданных встреч на лесных дорогах. Солнце, уже изрядно насмотревшееся за сегодняшний день на людские безобразия, всё ускоряло бег по небосводу, спеша отдохнуть от увиденного, когда по дороге собранной рысью промчал десяток верховых высланного Юшкой дозорного разъезда. Затем, четверть примерно часа спустя, точно голова ползучего гада, из лесу, из дальнего от нас конца просеки, неспешно выползла колонна. Золотой штандарт с синим вепрем хлопал на ветру, точно стараясь привлечь к себе внимание, однако едва ли кто-то вслушивался в эти тоскливые звуки, пытаясь угадать в них грядущую судьбу.
        - Красиво идут, - недовольно качая головой, проговорил Вавила Несусветович. - Точно в стольный град с победой ворочаются. С чего бы это вдруг?
        Я, стараясь не привлекать внимания стражи, достал из бардачка-ольстреди небольшую подзорную трубу и навел ее окуляр на верховых, неспешно, точно гуляючи, пересекающих лесную просеку.
        - Так, вижу Юшку. Весь в броне, точно и впрямь с кем воевать собрался. Шлем не снимает, только верхнюю часть забрала поднял. То ли врага бережется, то ли это Вадюня его так приложил, что господин радник пред чужие очи морду свою выставлять не желает.
        - Ну так, старались! - Ратников гордо расправил плечи. - Жаль, в натуре, времени не было, а то б я этому угребищу весь фасад под хохлому расписал!
        - Не горюй - успеется! - обнадежил я друга, продолжая разглядывать прогуливающееся лесом войско. - А это кто там рядом?.. Это... - я оглянулся и смерил удивленным взглядом товарищей по походу, - Вадик, глянь-ка!
        Подзорная труба перекочевала в широченную ладонь Злого Бодуна.
        - Не вдуплил?.. - после минутной паузы неуверенно проговорил могутный витязь. - Оринка, прикинь, там - ты!
        - Не я, - очень тихо прошептала кудесница, искоса поглядывая на расставленную вокруг стражу. - Это Делли. - Она замялась. - Может, и иная какая фея, но вернее всего она. Я ее сердцем чую.
        - Сердце - насос для перекачивания крови, - пробурчал я. - Что оно может чуять?
        По сути, я ничего не имел против предчувствий и озарений нашей юной соратницы, но подобные антинаучные методы ведения дела раздражали меня еще в уголовном розыске. Иной раз в головах свидетелей или потерпевших такие хороводы духов кадриль плясали, что аргументы "я душой чувствую" и "сердце мне подсказывает" были еще из самых невинных.
        - Хорошо, предположим, это Делли. Что, спрашивается, она там делает?
        - Нас из полона лихого освобождать идет, - не сомневаясь ни минуты, проговорила ведунья.
        - Н-да. - Я скептически поджал губы. - Хотелось бы знать, а ее сейчас кто спасать будет?
        Что и говорить, если Оринка не ошибалась, положение складывалось аховое. Понятное дело, как бы ни пекся разбойничий атаман о нашей охране, по-хорошему ни он, ни его верные псы ничего не могли противопоставить скорости бешеных скакунов джапанской породы, за пять секунд разгоняющихся до ста км в час.
        Стоит ли говорить, что два, а то и три пассажира на спинах наших красавцев, конечно, не улучшат внешний вид гордых ездовых животных, но скрытому в чреве "ниссанов" табуну породистых лошадиных сил этакий груз - сущая ерунда! А если вспомнить о "фарше" - всяческих прибамбасах вроде CD-плееров, которыми расшалившаяся Делли глушила Соловья-разбойника, то положение стражи определяется емким Вадюниным термином - "дохлый помер". И это сейчас! А когда в пылу и лязге предстоящей схватки сторожа, вынужденные играть роль болельщиков, наверняка подзабудут о вверенных их попечению субъектах, то и вовсе.. Но Делли?!..
        Я невольно пожалел об отобранных у нас агрегатах зеркальной связи. Сейчас оставалось лишь гадать, каковы планы энергичной сотрудницы Волшебной Службы Охраны, что она уже успела нагородить с момента нашего внезапного расставания, и главное... Феи, конечно, живут долго, очень долго, можно сказать, практически вечно. И насколько мне известно, убить их людским оружием крайне сложно. Но ранения доставляют этим чудесным существам несказанную боль, и заполняющая их тоска капля за каплей вытесняет некогда бившую через край жизненную силу. Вероятнее всего, наша самоотверженная подруга сейчас и не подозревала о засаде, таящейся в ближнем перелеске. А значит, любая пущенная стрела могла сразить ее, и бог весть, как уж там повернется судьба.
        Так что же - бежать, оставив закадычную подругу на поле боя?! Я недобрым взглядом оглядел наших церберов и сжал кулаки. Ну уж нет!
        - Клин! - Вадюня, а он, без сомнения, думал о том же, заговорщицки подмигнул и похлопал "ниссана" между ушей. - Может, в натуре посигналим?
        Тишину, висевшую над лесом, нельзя было назвать мертвой. Возмущенно перекликались в воздухе потревоженные движением птицы, зеленые кроны с желтоватыми пятнами уставших за лето резных листьев шелестели на ветру, доносившем с противоположной стороны просеки разрозненные звуки чужих голосов. Я с благодарностью поглядел на друга. Дело, конечно, было рисковое, но раз уж мы попали в такую переделку - время ли вспоминать о риске?!
        - Значит, так, - проговорил я, оглядываясь на сидевшую за спиной Оринку. - На счет три сигналим и срываемся с места. Чур, ты подхватываешь Вавилу.
        - Ага, - насупился исполняющий обязанности государя, временно не исполняющий этих обязанностей. - Это типа че - справедливо? Ты вон с Оринкой, а мне, значит, мужиков полная обойма?!
        - Спорить некогда, - беззастенчиво пользуясь старшинством, отрезал я. - Итак: раз, два, три!!!
        Удвоенный рев автомобильных сигналов разогнал идиллическую тишину вечернего леса. Его нельзя было спутать ни с чем. Ни компания охотников, трубящая в окованные серебром рога, ни призывное ржание коней и близко не были похожи на этот тревожный, рвущий душу звук.
        Вне всякого сомнения, ржание "ниссанов" должно было привлечь внимание Делли, а поскольку, в отличие от иных коней, наши всегда стояли там, где их оставляли хозяева, не пробуя убрести куда глаза глядят, то, следовательно, голоса синебоких жеребцов гарантировали и наше близкое присутствие. Были ли мы одни или же с привеском в виде разбойничьей орды - другой вопрос. В любом случае оставаться в обществе упрятанного в скорлупу доспехов каана нашей славной фее больше не было нужды. А уж исчезать, не попрощавшись, она умела, как никто другой.
        - Вперед! - "Ниссаны" рванули с места, утробно взревев моторами на форсаже.
        - А-а-а! Держи! - Переполошившаяся стража ринулась к пленникам, норовя лишить нас волос, а заодно и голов.
        Но завет великого атамана так и не был выполнен, ибо не одни мы, но всё кругом пришло в суматошное движение, точно до того мига лишь дожидалось нашего сигнала. Над просекой взметнулись и хищно зашелестели каленые стрелы, заскрежетали, зазвенели доспехи, блеснули выпущенные на волю мечи. Пешая рать Яна Кукуевича, сообразив, что добыча может улизнуть, забыв о конспирации, бросилась вперед, вопя, улюлюкая и требуя немедленной сдачи. Со сдачей, в отличие от капитуляции, проблем не было, и в мгновение ока лесная просека заполнилась десятками отчаянных головорезов, во всю прыть стремящихся лишить жизни ближнего своего. И уж конечно, никому в этой бездарной кровавой сече не было дела до того, что творится в тылу совсем недалеко от переднего края.
        А происходило там вот что. Стоило нам, взревев моторами "ниссанов", рвануть сквозь молодой перелесок к проезжему тракту, а страже - броситься нам наперерез в безнадежной попытке остановить беглецов, как лес вокруг нас вдруг начало заволакивать невесть откуда взявшимся туманом. Ближние деревья ни с того ни с сего двинулись навстречу опешившей страже, норовя хлестнуть когтистыми лапами ветвей по лицам караульщиков или же с молодецким уханьем оплести корнями ноги коней и всадников. Казалось, лес завыл по-волчьи, заголосил по-совиному, запричитал вороньим граем так, что ни прохожему, ни проезжему пути не осталось. Но это лишь казалось.
        Наши груженые "ниссаны" мчали вперед. Вслед, не встречая препон, неслась запряженная парой повозка с золотой казной. Я не успел сообразить, в какой момент и каким образом слетел с ее козел стражник, исполняющий обязанности кучера. Сейчас на передке с вожжами в руках красовался Поймай Ветер, а рядом с ним как ни в чем не бывало подпрыгивал на козлах Фуцик. Он держал раскрытые ладони перед собой, и туман, казалось, выплывал из широких рукавов его балахона. Вероятно, в запасе у двурушного шарлатана на всякий случай имелась пара трюков, не обозначенных в беседе с батькой Соловьем. Я предполагал, что у стражи было мало шансов удержать нас, но, как выяснилось, их было еще меньше. Минута-другая, и мы уже мчались по дороге в направлении, прямо уводящем нас из района боевых действий.
        - Тормози!!! - послышался из тумана настоятельный вопль Злого Бодуна.
        Сказать по правде, благодаря усилиям Фуцика видимость была столь скверной, что причины крика видно не было. Но орать из любви к искусству Вадюня бы не стал. Мой жеребец сделал еще несколько шагов по инерции и стал как вкопанный, так резко, что мы едва не перелетели через его голову. Позади послышалось возмущенное ржание. Это запряженные в возок кони горько сетовали синебоким родичам, что заданный ими темп заставляет обычных скакунов выбиваться из сил.
        - Что там? - крикнул я скрытому туманом Вадюне.
        - Не что, а кто! - раздался в ответ голос, правда, не могутного витязя, но тоже довольно знакомый.
        - Деда! - не скрывая радости, закричала Оринка.
        - Эк, у вас тут всё! - недовольно проговорил скрытый от наших взоров дед Пихто и, должно быть, начал принимать неотложные меры по удалению и искоренению плохой видимости. - Вот так-то оно лучше.
        Созданный усилиями Фуцика туман начал таять, и я с удивлением обнаружил Вадюнин "ниссан" висящим на дереве, примерно на уровне второго этажа, и тела его пассажиров, лежащие рядом в густой траве.
        - Насилу успел, - комментируя открывшуюся нашему взору картину, проговорил Вдохновенный Кудесник. - А то б точнехонько головы себе расшибли! В тумане-то, чай, не разглядеть, что дорога отсель в сторону уклоняется. Нутка-сь. - Дед Пихто сделал странный жест, точно подзывая к полной кормушке расшалившихся цыплят.
        Дерево, на ветвях которого висел безучастный к происходящему "ниссан", послушно склонилось, чтобы аккуратно поставить наземь диковинную ношу.
        "Боже, царя храни!" - утробно завел джапанский патрульный скакун голосом Жанны Бичевской.
        Должно быть, от неожиданной встряски что-то замкнулось у него в груди, о чем он и решил незамедлительно поведать миру.
        - Куда путь держите, господа сановные мздоимцы?! Часом, нынче не из столицы ли? - пытаясь скрыть ухмылку в седых усах, участливо осведомился вестник заветов грядущего.
        - Издеваетесь? - хмыкнул я, слушая, как Вадюнин конь проникновенно выводит: "Сильный, державный, царствуй на славу нам, наш государь".
        - Да ну, что вы! - разглядывая мое исцарапанное лицо, покачал головой почтеннейший господин Нашбабецос. - Разве так, самую малость. Уходить отсель надо. Сынки мои да внучата злыдней, что позади вас, знамо дело, придержат, но засиживаться тут, как у лешего на именинах, не стоит. Не ровен час - войско побежит!
        Лесная чаща скрыла путь беглецов, оставив в покое замороченную стражу. Потомки деда Пихто со всей тщательностью замели следы нашего передвижения. Уж и не ведаю, каким там щучьим велением, но всякая примятая травинка за нашей спиной поднималась вновь, всякая сухая веточка, надломленная случайным движением, снова прирастала на прежнее место, точно время для них обращалось вспять.
        Уже стемнело, что в лесу, тем более столь густом, как этот, всегда заметнее, чем в чистом поле или городе. Убедившись, что мы недосягаемы для преследователей, дед Пихто скомандовал привал. Скорость, с какой лесной народ управлялся с костром, навесом и ужином, привела бы в восхищение любого завсегдатая пикников. С подобным трюком можно было выступать в цирке, когда б вдруг появилась возможность перенести в круг манежа всамделишный лес. Считанные минуты - и мы сидели вокруг жарко пылавшего в яме костра, а на тонких прутьях, уложенных поверх аккуратно снятых дернин, поджаривались невесть когда собранные грибы.
        - Ну что, господин одинец, - неспешно поворачивая импровизированный шампур, проговорил лесной патриарх, - хороши ли дела ваши? Сыскали ли государя-надежу?
        - Самого не нашли, - честно сознался я. - А вот того, кто похищение его задумал, выявили. Но не волнуйтесь, и Барсиад найдется. Раз уж взялись за дело, глухаря не будет.
        - Ишь ты! - Дед Пихто покачал головой. - Ну, глухарь, вестимо, птица знатная, но тут-то он при чем? К слову сказать, мне вот на другой день, как вы в путь отправились, видение было.
        - Ну-ну? - Я напрягся, отгоняя прочь усталость суматошного дня.
        Ведун с сомнением оглядел разношерстную компанию, собравшуюся у костра. Понятное дело, его тревожили не Вадим, не Несусветович, не Финнэст, над которыми вовсю колдовала Оринка, а наши нечаянные сподвижники, у которых слово "пройдоха" читалось на лбу даже при очень слабом освещении.
        После короткой паузы, решив, что божественное откровение - не повод для официального сообщения, он поманил меня к себе и, невзирая на укоризненные взгляды партии любителей чужого добра, зашептал на ухо:
        - Всяко, найти можно, когда ведаешь, что ищешь. Когда глаз видит да ухо слышит - отчего ж не сыскать! Иди по следу - и найдешь. А когда следа нет, и глаз в упор смотрит, да не видит, - сто лет ищи, мимо пройдешь. Не ищи короля, ибо ныне он есть то, из чего в мир пришел.
        - Младенец? - не удержавшись, выпалил я.
        - Э-эх! Глупая твоя головушка, а еще одинец! Мысли глубже! Утро вечера мудренее, а я, что надо, сказал.
        Вдохновенный Кудесник поднялся было, намереваясь, вероятно, досмотреть во сне всё, чего не увидел в чародейском блюде, но смежить очи в ближайшее время ему было не суждено.
        - Деда! - требовательно окликнула умудренного Нычкой старца Оринка. - Поглянь-ка сюда! - Она указала главе рода Нашбабецосов на лежащего без чувств Финнэста. Вовремя наведенные чары спасли и его, и Вадима с Вавилой, от гибели в дорожной катастрофе, но, кажется, парень был очень плох. Губы бедолаги едва шевелились, и, лишь наклонившись к самому лицу бедолаги, можно было услышать всё ту же странную просьбу найти ему затерявшуюся мышь.
        - Суженый это мой, - пояснила ведуну Оринка, печально гладя витязя по растрепавшимся волосам.
        - Уж больно он умишком скорбен, - кряхтя, с явным неудовольствием произнес почтенный старец. - Нешто лучше парня не сыскалось?
        - Недуг у него - злым колдовством наведенный! - вспыхнула юная прелестница. - Нелюдь бездушный, Макрас из Офты, изъял светлый разум его, а всё едино, доподлинно мне ведомо, что он - суженый мой. Я лик его в заветной воде видала тем самым утром, - она замялась, - когда гости заезжие в наш лес пожаловали.
        - Че за на фиг?! - Валявшийся у костра Вадюня возмущенно повысил голос, так что уши спящего на крыше повозки грифона сами по себе встали торчком. - Я типа не врубаюсь! Ты че, нас в натуре прокинула?! Мы тут, ля-ля тополя, морда в пене, короля ищем, а ты, если по жизни, без базара говорить, с нами урулила, чтобы лямуры хороводить?! А туда же: "Мы типа за базар отвечаем! Мы конкретно с Самим на связи!"
        - Охолонь, витязь! - гневно сдвигая брови, прервал исколотого ревностью Вадима дед Пихто. - Кудесники лишнего не скажут. Коли уж вещий язык произнес что - так, стало быть, оно и есть. Сей молодец, хоть ныне разумом слаб да недужен, свое дело в нужный час сделает. А ты и то себе в голову возьми, что когда б ни увязалась внучка моя с вами, то и меня на дороге лесной нонче бы не оказалось. Не желаешь ли еще разок, для вразумления, о дуб-столеток с разгону шмякнуться?!
        Вадим, не обрадованный предложением спасителя, обиженно пробубнил что-то себе под нос и, с натугой поднявшись, побрел в темноту, чтоб в гордом одиночестве переварить нежданное "вероломство" подруги.
        - Молодо-зелено! - глядя вслед несостоявшемуся преемнику Барсиада II, вздохнул Кудесник. - Ну, да ладно: перемелется - мука будет, а мы пока хворым займемся.
        Он приподнял пальцами веки Финнэста, точно надеясь отыскать последние остатки разума в скрытой части глаз:
        - Эх, бедолажный! - Дед Пихто обернулся к внучке. - Нешто и впрямь Макрос из Офты заклятие наложил?
        - Он самый, - подтвердила Оринка. - Токмо без заклятия дело было. Превращательной сетью он витязя опутал.
        - Вон оно как! - Нашбабецос забрал длинную седую бороду в кулак. - Ишь ты, сеть превращательная! Слыхать, краем уха слыхивал, а воочию зрить не доводилось. Поглядим, что сделать можно.
        Ведун открыл холщовую суму и достал оттуда некое приспособление, что-то среднее между стетоскопом доктора Айболита и дудкой для заклинания кобр. В голове у меня живо нарисовалась картина: Нашбабецос, скрестив по-турецки ноги, извлекает из своего магического инструментария заунывно-протяжную мелодию, а из Финнэста, точно зачарованный музыкой аспид, выползает обуявший его злой дух. Но действительность превзошла все ожидания. Дед Пихто наклонился к яме, в которой горел костер, и начал втягивать дым, точно коктейль из высокого бокала.
        - Это он чего? - прошептал я, обращаясь к Оринке, но та лишь поднесла палец к губам, не желая тревожить целителя. Затем в руке старца невесть откуда взялся пучок какой-то сильно пахнущей травы. Дурманящий аромат, стелясь, пополз по лесной прогалине, проникая в ноздри и туманя мозги.
        - А это еще что? - полюбопытствовал я, но вновь не удостоился ответа.
        Вместо слов дед Пихто поднес свой магический агрегат к лицу заблудившегося в поисках мыши витязя и выдохнул клуб дыма сквозь свой засушенный букет. Полупрозрачная белесая пелена окутала голову гридня, точь-в-точь недавний туман.
        - Ну-тка, что тут? - Кудесник начал пристально вглядываться в окружающую Финнэста дымку. - Ага, вот! Глянь-ка!
        Эти слова относились к Орине, но я так же без труда разглядел то, на что указывал мудрый старец. Тусклый, едва светящийся лучик, чуть толще обыкновенной нити, пульсируя, тянулся от левого виска куда-то прочь, в ночную тьму. След его прерывался там, где заканчивалась навеянная Кудесником дымка, но, по всему видать, тянулся он в неизвестное далеко.
        - Вот она, привязка! Сыскалась! Отсель к превращательной сети ниточка тянется!
        - А пресечь ее можно? - скороговоркой произнесла девица-красавица.
        - Напасть, ранее неведомая, - развел руками дед Пихто. - Поди, никто еще доподлинно не знает, как сию беду обороть. Что могу, я на нем испробую, но ежели не осилю злого чародейства - не обессудь. Одно скажу наверняка: слыхивал я, имеются такие земли в наших краях, где всякое чародейство сил лишается. Зовутся они Неконекты, а вот где искать их - не ведаю. Но лишь там суженый твой вмиг себя обретет.
        - А ну, стой! - раздался из темноты грозный рев Вадима, похоже, отыскавшего в лесу козла отпущения. - Куда щемишься, остапужало хреново? Замочу, в натуре!
        Глава 25
        Сказ о том, что всё не станет на свое место, пока оно занято другими
        Ночная тишина - приют для пустопорожних страхов. Всякий ежик, пробежавший по сухой листве, мнится крадущимся тигром, а вскинувшаяся от дурного сна птица - не менее, чем притаившимся драконом. Бог весть кого из этих "хищников" учуял в потемках Вадим, но, судя по его мрачному настроению, он был готов задать трепку любому, кто подвернется под руку.
        - Эгей! - упреждающе раздалось из темноты. - Не дури, витязь!
        У меня отлегло от сердца. Прозвучавший в ночной тиши голос, к нашей радости, принадлежал сотруднице Волшебной Службы Охраны, верной боевой подруге - очаровательной Делли, дочери Илария. Еще не стих звук этих слов, как деревья и разросшиеся под их кронами ветвистые кустарники осветила вспышка магического огня. В сиянии, залившем лес, была отчетливо видна устало бредущая фея с вороным конем в поводу.
        - Во, блин! - Настроение Злого Бодуна заметно улучшилось. - Делли! Ну, зашибись!
        Трудно представить себе, как именно могущественная чародейка восприняла столь неординарное пожелание, но в любом случае виду она не подала.
        - Ох, притомилась! - подходя к костру, с треском поедающему хворост, проговорила фея. - Насилу вас отыскала! Знатно следы замели. Когда б лесовики не поведали, что вы с золотою казною утекли, кто знает, сколько б по чащобе плутала.
        - А при чем тут в натуре голда? - с недоумением спросил у "вернувшейся в семью" Ратников.
        - Нешто не ясно? - Делли покачала головой. - Лесовики-то - народ приметливый. Всяк свой пенек, свою травинку от корней чует. И Златовьюн Бурая Шапка промеж них не последний. Хоть и робок, да ремесло свое знатно разумеет. Такую-то уйму золота он верст за сто приметит!
        - Н-да. - Я скривился. - Следок неприметный, но ясный. Хорошо еще, что кто другой не сообразил искать нас таким способом!
        - Не дело молвишь! - принимая из рук Оринки лепешку с козьим сыром, покачала головой Делли. - Кому другому Златовьюн, поди, и не покажется, а уж к злату так и вовсе не приведет. Да и недосуг было нынче ворогам за вами погоню снаряжать.
        - Отчего так? - оскорбился я столь явным пренебрежением.
        - Поважнее дела сыскались. Нынче, как сеча промеж Юшкой и Кукуевым сыном завязалась, я уж было понадеялась, что сложат они свои головы на безымянной просеке или же хоть раны какие получат, чтоб субурбанскую землю на клочья не раздирать. Оно бы и к лучшему, ан нет! Как вы знак подали, я разом из виду пропала, а Юшка, сообразив, что его в засаду, точно щегла в силок, заманили, вмиг коня поворотил да с малой дружиной наутек пустился. А вровень с ним Ян Кукуевич. Оба к Елдину первыми норовят поспеть.
        - Эка невидаль! - раздался из темноты насмешливый голос Поймай Ветра. - Яну-то небось и невдомек еще, что в тайнике у него, что охчей у клифта в начинке*. Вот он и рвется первопутком добежать. Ну а тот, второй терпила, небось дорогу ему заградить желает.
        * денег в кармане у ограбленного.
        - И ты здесь, прохвост! - вглядываясь в темноту, проговорила Делли, наконец замечая отдыхающего в стороне Поймай Ветра.
        - А то! - В темноте не было видно, но я вмиг представил себе, как расплывается в широкой улыбке наглая рожа продувной бестии. - Плотняк мазовый** - как без меня?
        ** Выгодное дело.
        Дед Пихто и Оринка с удивлением воззрились на нашего спутника. Можно было биться об заклад, что прежде им никогда не доводилось слышать столь изысканных оборотов речи.
        - Я ведь их, поди, обоих на хомут взял.
        - Ограбил, - машинально перевел я.
        Парнишку прямо распирало желание похвалиться своими подвигами. Но понимающая публика по большей части не очень его понимала. Да и мне, честно говоря, воровская речь нашего союзника была ясна далеко не всегда. Осознав этот огорчительный факт, удрученный Поймай Ветер чуть помедлил, с надеждой оглядывая слушателей, и, не найдя сочувствия, заговорил со вздохом:
        - Я это, когда Кукуевич одинцу голову мутил, фальшак у него из-под носа потянул. Он, значит, встрепенулся и побег тайник проверять - всё ли на месте? Я, стало быть, ему за спину и приклеился. Он, значит, дух перевел, дрожь унял, и назад, мозги полоскать. Тут я настоящего медвежонка-то и выпотрошил.
        - Ларец запирающийся вскрыл, - перевел я для лесных жителей, чтобы не обрушили на голову ловкого пройдохи праведный гнев за измывательство над ни в чем не повинным детенышем лесного хозяина.
        - А я что сказал? - удивился Поймай Ветер.
        - Не важно, - отмахнулся я. - А уздечки - твоя работа?
        - Не-а, на что мне такая шелупонь? Это демонята учудили. Мне еще в лес вернуться надо было да грибов набрать. Так что я первый ларчик с птичьими костями Кукуеву сыну подкинул, а сам за стену утек.
        Повествование юного прощелыги, вероятно, зазвучало бы куда цветистее, когда б он изъяснялся на своем профессиональном сленге, а не на странном наречии, привычном для остальных присутствующих.
        - Вот они, - досадуя на скудость речи, проговорил Поймай Ветер, доставая из-за пазухи массивное, старинной работы кольцо, должно быть, в незапамятные времена украшавшее десницу легендарного Хведона, и увенчанный золотой короной затейливый ключ с бородками, напоминающими карту берегов Норвегии. - Нате. Все чин-чинарем, как сговаривались!
        Я глядел на пронырливого воришку, на бесценные предметы, которые он протягивал, и язвительная мысль короедом точила мозг: дойди этот ловкач до королевской сокровищницы, и через несколько дней Субурбания уже торжественно отмечала бы восшествие на престол нового законного государя - Поймай Ветра I. В сущности, что отделяло нынче этого неуемного прохвоста от королевского венца? Уж никак не страх перед занятыми волчьей грызней соперниками. Этот вор-одиночка был наверняка ловчее их обоих и порознь, и вместе взятых. А уж в скорости оценки ситуации ему и вовсе не было равных. Не привлекая особого внимания, он мог просочиться в любое окно, в любую дверь, в самую маленькую щелочку и возникнуть под носом у полканьей стражи с полным набором священных реликвий в руках. Думал ли он об этом? Может, да, а может, нет, но в любом случае догадывался. Ведь если за этим золотым ключиком и антикварным перстнем столь яростно гонялась пара рьяных властолюбцев, то уж точно не новый кукольный театр они надеялись отыскать за дверью, спрятанной по ту сторону старого холста.
        - Так берете или как? - прервал мою задумчивость Поймай Ветер. - Сговаривались же! Уговор - он дороже денег.
        - Берем, - приходя в себя, подтвердил я.
        - И стало быть, золото, что в возке, теперь мое? - настороженно поглядывая на Делли, Вадима и чащобного патриарха, уточнил мой собеседник. - Отмерить могу, сколько пожелаю?
        - Базара нет, - вмешался Ратников. - Всё натурально, как договорились.
        - И могу, безо всякого, с хабаром уйти? - вновь переспросил вор, должно быть, впервые сталкивающийся с таким легкомысленным отношением к драгметаллу.
        Еще никогда подобная уйма золота не доставалась ему столь просто, и это немного настораживало завзятого проходимца. Он молча передал мне украденные реликвии и подошел к возку.
        - Так я тогда поеду?
        - Куда ж ты, в темень-то? - всплеснула руками Оринка. - Не ровен час в овраг скатишься! А то ведь и стаи волчьи здесь гости не редкие.
        - Ништо, - ухмыльнулся Поймай Ветер, открывая дверку возка, за которой хранились сокровища. - Уж как-нибудь. Тут вон хоботье всяко ваше навалено, так вы уж его заберите. Мне эта колдовская рухлядь ни к чему. Спасибо, натерпелся.
        Мы с Вадюней, не сговариваясь, бросились к повозке. "Мосберг", волшебные зеркальца и прочее содержимое нашей клади лежали здесь же, очевидно, аккуратно подобранные рачительной стражей.
        - Уж и не знаю, как благодарить! - Я ошарашенно развел руками и улыбнулся парнишке.
        Тот лишь дернул плечом.
        - Да ну, плевое дело! К чему ж мне обман-то чинить! Всё по чести, что взял, то мое, а чужого не надо!
        Столь неожиданное заявление едва не заставило меня расхохотаться, но я сдержался, не желая обижать "высокого мастера". Все остальные тоже хранили молчание, должно быть, проникнутые необычайностью момента.
        Когда с разгрузкой имущества было покончено, Поймай Ветер снова взгромоздился на козлы и замер, задумчиво глядя на лошадей.
        - Вот же ж ерунда какая получается! Этакая-то куча денег - и все мои!
        - Заслужил! - напутствовал его я. - Пользуйся!
        - Легко говорить. - Поймай Ветер спрыгнул наземь. - А я ведь как?.. Я ведь вот что! Я этих денег от вас не возьму. - Он решительно положил кнутовище на передок возка.
        - Это еще почему? - Я с нескрываемым удивлением уставился на специалиста по скрытому изъятию чужой собственности.
        - Не вдуплил, - в тон мне вторил Вадюня. - Ты, братан, часом, не приболел ли?
        - Не, ну не то чтоб совсем не возьму, - пошел на попятную испуганный собственным альтруизмом Поймай Ветер, запуская руки в сокровищницу. - Хвостней этак пятьсот, а то и тыщу, отчего ж не взять! И мне не без пользы будет, и по справедливости всё получится.
        А то ведь, сами посудите: нынче мне король не указ и Солнцелик - брат родной. Куда иду, то лишь ветер знает, а чем живу - и ему ведать ни к чему. А тут - оглашенные тыщи! А что мне с ними делать?! Прожить их? За всю жизнь не проживешь. Прогулять? Так ведь с ними и ум прогуляешь. Нынче у меня ремесло на руках, какое ни есть, а всё мое. И лучше моего, поди, никто в нем не смыслит. А с этакими деньжищами-то как? Ну, положим, куплю я там себе дом али замок, хозяйство заведу - дальше-то что? Покою у меня и на полушку не будет, потому как я ж лучше всякого разумею, что, где и как с ветра оторвать. Я в каждом прохожем блатаря чуять буду. На што мне этот ветошный кураж?! Ни радости, ни покою - сиди да трясись, как бы свой сботарь тебя клюквенным соком не умыл*. Не, фреем** быть - не по мне! Так что за еду благодарствую, за компанию - поклон низкий, а только не время мне засиживаться, а то оно как бы меж двух не остаться***. Так что побреду я, пожалуй. Если что не так, не поминайте лихом!
        * преступник кровь не пустил
        ** богачом.
        *** не попасть впросак.
        Последние его слова прозвучали уже из темноты, и очень скоро даже звук его шагов не был слышен в лесной чаще.
        - Чудны дела твои, Господи! - тихо произнес я, глядя вслед юноше.
        - Да уж, курьез предивный! - подтвердила мои слова Делли, пожалуй, лучше всякого знавшая повадки огнекудрого нарушителя королевского покоя.
        - Что ж мы теперь со всем этим делать-то будем? - Она приняла из рук Вадима заветные сокровища, чтоб получше рассмотреть их. - Вот ведь закавыка-то какая! И ключ себе как ключ - самую малость лучше того, каким амбары запирают. И перстенек, хоть и работы давней всё ж, не бог весть что. А ведь, поди ж ты, экий сыр-бор из-за них разгорелся!
        - Может, теперь-то в самый раз вашему преимуществу в столицу ехать? - Дед Пихто выжидательно поглядел на Вадима. - Что уж теперь пропажу-то искать? Или кто его за эти дни спрашивал, с ног сбивался, под всякий камешек заглядывал? Вроде бы никто. Собаки злые, что нынче в лесу друг другу в горло норовили вцепиться, и ухом не повели, чтоб благодетеля своего отыскать. Ты ж, по всему видать, куда как складнее их будешь. К чему у моря погоды ждать? Сам небось узрел, как удача тебе ворожит - всё одно к одному! Барсиад, поди, давно уж мертв, а Юшка с Кукуевым сыном, коль уж дело до мечей дошло, пока друг дружку жизни не лишат - не угомонятся.
        - Да ну, в натуре! - стеснительно отмахнулся Вадим. - Какой из меня, к бениной бабушке, король?! У меня ж типа сердце есть. Да и не люблю я этого.
        - Чего этого-то? - подал голос Несусветович.
        - Ну, когда тебя вроде как облизывают и конкретно в задницу расцеловать готовы, а сами только и смотрят, как бы грызануть, - окончил тронную речь исполняющий обязанности государя. - В натуре, не по мне это!
        - Может, тогда вы, господин одинец? Отчего бы нет? - Дед Пихто пристально уставился на меня, и лицо его, освещенное скупыми отблесками упрятанного в яме костра, напоминало лик Мефистофеля, объясняющего всезнайке Фаусту выгоды предстоящей сделки.
        - Почтеннейший господин Нашбабецос, к чему эти разговоры? В конце концов, вы же кудесник! Вам, должно быть, уже доподлинно известно, кто будет новым королем, если таковой в обозримом будущем предвидится. Надеюсь, что Нычка по прямой связи вам уже сообщил политический прогноз на ближайшее полугодие. Мне, честно говоря, это не очень интересно. Меня с самого начала и сейчас больше интересует другое: где находятся король Барсиад II и все прочие исчезнувшие вместе с ним люди? Каким образом было совершено означенное преступление и какой цели добиваются преступники?
        - Известно какой. - Дед Пихто удивленно вскинул брови и длинным прутиком сбил пепел с пылающего в костре полена. - Самим на трон сесть да королевство к рукам прибрать.
        - Боюсь, для нас всё намного сложнее, - покачал головой я. - Ну, да ладно. Скажите мне лучше вот что. Не так давно вы мне говорили, что, по вашей информации, король жив, но его невозможно опознать, должно быть, опять-таки из-за колдовства. Теперь же вы утверждаете, что король мертв. Могли бы вы остановиться на этой загадке подробнее?
        - Мне что ведомо, то я и говорю, - обиженно насупился старец. - Кудесники уст своих кривдой не марают!
        - Это мне уже известно, - обнадежил я собеседника. - Но всё-таки давайте вернемся к Барсиаду.
        - Деда правду говорит, - вступилась за предка Оринка. - Не жив государь, и люди его промеж живых не значатся. Однако же, - предупреждая мой вопрос, продолжила она, - и промеж мертвых их нет. Участь у них теперь иная - долгая и неспешная.
        - А конкретнее? - досадливо бросил я, внутренне негодуя на всю породу кудесников за обычай говорить загадками.
        - Что видела глазами своими в волшебной глади - об том и говорю, - вслед родственнику оскорбилась девушка.
        - Как же, дождешься! - недовольно вставил свои пять копеек не отошедший от приступа ревности Вадюня.
        - Погоди, - оборвал я сетования не в меру разошедшегося друга. - Оринушка, солнышко, будь добра, расскажи толком, что именно ты видела в своей волшебной глади?
        - Вначале узрела я там битву лютую, - нараспев заговорила кудесница. - Сошлись в той смертной схватке два недруга - один росточком невелик да волосьем долог, другой же высок да строен, а и не строен вовсе, но точно долгим бескормьем истощен. Бились они безо всякой пощады не день, не два, а много недель кряду.
        - Да ну, гониво! - вклинился Вадюня. - Как такое может быть, в натуре?
        - Помолчи, - шикнул я, и оскорбленный в лучших чувствах витязь, насупившись, отошел к повозке - чистить свой ненаглядный "мосберг".
        - ...И на земле бились, и на воде, и по небу, точно птицы, летали.
        - Бред! - послышалось из темноты.
        - А сколько ни бились, одолеть друг друга не могли, - продолжала кудесница. - Но час пробил, и тот, длинный, рубанул ворога своего под самый шелом! Тут-то коротышке и конец пришел! - Она замолчала, чтобы перевести дух.
        - Замечательно! - прокомментировал я. - А дальше что было?
        - Дальше? - потупилась Оринка. - Финнэста лик мне явился. И дом наш - полная чаша, и ребятишек орава...
        - Н-да, - вздохнул я, не зная, что и сказать. - Вероятно, тебя следует поздравить с таким будущим, но...
        - Это не всё еще, - заторопилась Оринка, понимая, что мои чувства сейчас довольно близки тем, которые испытывал сейчас Злой Бодун. - Видела я гору высокую. Сама она белая, да вся словно огнем залитая. И вид у той горы - точно перст к небу поднятый. А под самою вершиной в каменьях замок вырублен. Вкруг него же, точно частокол, люди выстроены. Ликом серые, видом страшные - не живые, не мертвые, точно идолы древние.
        - Угу. - Я поскреб небритую третий день щетину. - Содержательные видения! Значит, теперь нам следует искать забор на отвесной белой скале, объятой пламенем. Занятное, должно быть, местечко! А больше никаких, так сказать, подсказок не было? Ну, где находится эта скала? Может, город какой рядом был?
        - Так ведь, - с ужасом, точно опасаясь собственной догадки, прошептал валявшийся без дела Фуцик. - Так ведь это ж Алатырь! Я знаю это место! Своими очами видел! Гора, точно палец, вся белая и пламенем залитая. И ведь что странно: за версту от берега в небе ни тучки, а скалу ту не видно. А лишь к берегу пристали - вот она, как на ладони.
        - Так-так. - Я подхватил мысль непутевого мага. - А бой, который Оринка видела в самом начале, выходит, схватка Тузла с его неведомым победителем? Вполне логично. Но почему Нычка решил дать нам двойное целеуказание и при чем тут Финнэст?
        - При мне, - вздохнула печальная Оринка, гладя уснувшего гридня по разметавшимся светлым кудрям.
        - Я не об этом! - Моя гримаса, должно быть, напоминала ту, которая бывает на морде ищейки, почуявшей след, когда неразумное дитя решает вдруг почесать ее за ухом. - Предположим, что Нычка дает слегка замаскированные ответы на поставленные или же, как в нашем случае, не поставленные вопросы. Почему он это делает - не знаю. Да и не моего ума это дело. Суть в другом. Что конкретно можно понять из Оринкиного видения? Субурбанские государственные деятели во главе с королем, по всей вероятности, используются в качестве изгороди на острове Алатырь. Что за жилище вырублено у самой вершины скалы - неизвестно, но искать пропавших, если верить небесам, необходимо именно там. В принципе это согласуется с версией о том, что их унесло из домов волшебным, я бы сказал, точечным ураганом непонятной природы. Об этом же свидетельствуют показания Яна Кукуевича о характере разрушений, обнаруженных им в своем доме и домах прочих радников и урядников наутро после похищения.
        - Он что же, по доброй воле на вопросы твои ответствовал? - со смешанным чувством удивления и почтения проговорила Делли.
        - Да уж, применить методы реалистического устрашения к нему мне не довелось. Будем считать, что по доброй воле. - Я с недоброй ухмылкой вспомнил обстоятельства недавней беседы с паханом. - Так вот, в результате у нас получается довольно странное криминальное трио с невыясненной структурой взаимоотношений.
        Есть, глаза бы на него не смотрели, Юшка-каан, который в этом преступлении выступает не заказчиком, как мы думали, а скорее, обычным наводчиком. Его, возможно, играют втемную. А дальше, если он остается жив, то получает долю и отваливает в ночь. Но в принципе можно допустить, что каан и его дальнейшая судьба интересуют организатора дела в сто десятую очередь.
        Вторым по списку идет исполнитель. Очевидно, именно его жилище видела Оринка в магическом отражении. Поскольку Юшка, при наличии соучастника, обитающего на острове Алатырь и, несомненно, обладающего колоссальной волшебной силой, продолжает разыскивать ключ и кольцо, то он либо не знает ничего о личности исполнителя, либо этот последний, так сказать, наемник, которому без разницы, против кого обращать свою мощь.
        - Может, это тот, другой, который с Тузлом рубился? - неуверенно предположила Оринка.
        - Может, - с сомнением кивнул я. - Но тогда следует предположить, что он до сих пор жив, а это маловероятно.
        - А если это типа клан?
        - В каком смысле? - не понял я.
        - Ну, вроде мафии, - озаренный неожиданной мыслью, начал развивать свою идею Ратников. - С тех пор в натуре тянется. Полканы - это нижнее звено. Над ними какие-нибудь конкретные парни, вроде тех, что корабль по морю сопровождают. А шеф у них, по жизни, шхерится, вроде не при делах, а сам бдит - не надо баловаться! - Вадим осекся. - Слышь, Клин! А в натуре, может, это Финнэст? Зря его, что ли, малая в тазике видела? Не, а че?! Что мы о нем конкретно знаем? Так, ля-ля тополя.
        - Не городи чушь! - вздохнул я.
        - А че, типа? - обрадовавшись возможности подсолить доставшийся Оринке "сладкий кус", разливался соловьем Злой Бодун. - Он нам туфту прогрузил - мы и схавали! А теперь, может, вообще под дурака косит, а сам...
        - Как ты можешь, Вадим?! - вспыхнула Оринка.
        - Не, ну ладно, может, не косит, - продолжал выступать Ратников. - Может, он теперь в натуре по жизни малахольный? Может, его Макрос оттого замочить и хотел, что он типа слишком много знал?
        - Вадик, ты болтаешь ерунду. - Я поднялся, чтобы размять затекшие после долгого сидения ноги. - Кроме твоих основанных на ревности доводов, ни малейшей улики против Финнэста у нас нет.
        - А с какого угла он тогда по этому делу оперся? - продолжал огрызаться Ратников. - Просто так его, что ли, Нычка высветил?!
        - Это мне неизвестно, - честно признал я. - Но со временем наверняка всё станет на свои места. А ты бы остыл, а то ведешь себя, как последний идиот.
        - Да ну, обидно, - тускнея на глазах, вяло пробормотал Вадик. - Я ж со всей душой...
        Он умолк и вновь начал любовно драить ствол волшебного копья от порохового нагара.
        - Меня, други мои, вот что занимает, - вступила в разговор задумчиво молчавшая фея. - А что, ежели Макрос из Офты, Финнэста нашего сетью своей зачаровав, не токмо разум ему нескончаемым сном туманит, не только всякую его мысль знает, но и глазами его вкруг себя видеть может?
        - Об том я не подумал, - проговорил дед Пихто, обеспокоенно шаря в своей холщовой суме. - Как бы сие доподлинно вызнать?
        - Вы хотите сказать... - начал я, - что со времени нашей встречи с Юшкой в заповеднике третий член банды, вероятный организатор и заказчик расследуемого преступления, контролирует практически каждый шаг следственной группы?
        - Да тут шагов-то! - иронично хмыкнула Делли.
        - Какая разница! - возмутился я. - Важен сам факт.
        - Ступайте-ка лучше спать, соколы ясные, - примирительно заговорил дед Пихто. - Обмозгуем мы с феей-матушкой, что тут поделать можно. А ныне - сами гляньте: спит бедолажный юнец без сил, точно дитя малое.
        - Хорошая мысль, - устало согласился я. - Может, на свежую голову что еще прорежется!
        - А ключик с гайкой куда? - вернулся к началу беседы исполняющий обязанности государя, - Зря, что ли, мы в натуре жилы рвали?
        Над лесной полянкой повисла тишина. Лишь где-то поодаль с пыхтением маршировал по опавшей листве еж, и притаившийся в дупле филин сигналил родне, что готов начать охоту.
        - Ну, ежели нету здесь того, кто их себе примет, - поглаживая окладистую бороду, прервал молчание дед Пихто, обведя взглядом присутствующих, - то я вам так скажу. Пусть сокровище это до времени от людей схоронится. Златовьюн Бурая Шапка ему будет надежнейший хранитель. Это я вам точнехонько говорю. А как час придет, так святыни эти нужному человеку сами явятся.
        - Что, - усмехнулся я, - видение было?
        - Навроде того, - согласился дед Пихто. - Но коли поразмыслите, то, пожалуй, сообразите, что сей путь - наилучший.
        - Хорошо, - устало вздохнул я. - Поразмыслим.
        Я люблю просыпаться в лесу, когда лучи солнца, пробиваясь сквозь зеленую листву, начинают щекотать лицо, а птицы, распевшиеся еще перед рассветом, устраивают концерт в честь твоего пробуждения. Но это утро было с самого начала безнадежно испорчено истошным воплем нашего кандидата на королевский престол, будь он неладен, Вадима Ратникова.
        - Клин! Просыпайся, Фуцик сбежал!!!
        Глава 26
        Сказ о пламенном моторе
        Это была первая ночь, которую я в этом чудесном мире спал более или менее спокойно. Даже комары, должно быть, заботами семейства Нашбабецосов если и кусали, то пищали исключительно беззвучно. И вот после такой замечательной ночевки - нате, здрасьте!
        - Клин, ну что, ты уже проснулся? - Вадим тряс меня за плечи с такой силой, что, того и гляди, можно было уснуть навеки.
        - Да, - коротко ответил я, вылезая из спальника. - Чего ты кипешуешь?
        - Я же тебе говорю - Фуцик сбежал! - не понимая, как подобное известие может оставлять меня равнодушным, вновь повторил могутный витязь.
        - Ну и делов-то? - Я потянулся с нескрываемым удовольствием, разминая затекшее за ночь тело. - Подумаешь - сбежал! Он регулярно это делает. Может, у него хобби такое. Скажи лучше, воду на кофе уже поставили?
        - Клин, в натуре, я тебя не догоняю! Он же всё конкретно слышал!
        - Это ты не меня не догоняешь, это ты его не догоняешь, - продолжая утреннюю зарядку, уточнил я. - Чего же он такого невероятного услышал, что его побег должен нас тревожить?
        - Ну, типа про ключ с кольцом и про все расклады с видением, с Юшкой и Макросом.
        - Ай-ай-ай, какая незадача! - Я начал вращательное движение головой, вызывая прилив свежей крови к мозгу. - С видением, если ты вдруг запамятовал, мы и сами не особо разобрались. И всё, что мы узнали из него действительно ценного, подсказал именно Фуцик. Расклад с Макросом и Юшкой на данный момент тоже стратегической тайной не является. Но... - я остановился, - зато мы можем предполагать с очень высокой степенью вероятности, куда именно поскакал наш зайчик-побегайчик.
        - Куда? - удивленно глядя на меня, поинтересовался Вадим.
        - Тебя мучают сомнения? Конечно, к Юшке!
        - Не врубился, с каких таких делов? - Вадим удивленно заморгал, точно в результате физических упражнений у меня на лбу открылся третий глаз.
        - Вадик, напряги воображение. Во-первых, благодарность Кукуевича ему уже хорошо знакома.
        - А если он типа с самого начала был наседкой? Если его в натуре шеф приставил на нас стучать?
        - Он бы тогда и стучал. Скажем, при помощи того же зеркала, а не бегал взад-вперед, как наскипидаренный! Но это к делу не относится.
        Итак, номер второй в рассуждениях господина Фуцика: кто стоит за Кукуевым сыном, думает он. Местный криминалитет, и то, я надеюсь, далеко не весь. А кто за спиной Юшки? До этого часа наш магический беглец наивно полагал, что Союз Кланов. И заблуждался! Положение, оказывается, значительно более запутано, чем он мог предположить. Он мог догадываться, что каана поддерживает мурлюкский Генеральный Майор. А это, к чему лукавить, сила немалая. Но майор сегодня один, завтра другой. Не всем же им жена Юшки родней приходится!
        Но теперь перед его глазами замаячили Макрос и его превращательная сеть. А это совсем другое дело. Это, как говорится, всерьез и надолго. Причем у меня есть подозрения, что и сам господин Джи-джи Воош - нынешний глава захребетников, тоже давным-давно в сетях запутался. Помнишь, несколько дней назад мы слышали историю про то, как деспот страны Икраб - Агдам Бассейн вывел против своих врагов страшную ужасную муху замедленного действия. Я полагаю, Макрос не преминул использовать сеть для защиты Генерального Майора от невидимой, однако всем угрожающей опасности.
        - И что, теперь этот хрен с бугра, как Финнэст - с мозгой набекрень?
        - С головой у него точно ущерб, это всякому известно. Что же касается его состояния, об этом ничего сказать не могу. Но и Фуцик наверняка о нем ничего не знает. Увиденное же своими глазами его основательно впечатлило.
        Так что, по разумению этого кукушонка из Соловьиного гнезда, теперь сильной стороной является Юшка, а значит, ему он служить и будет. Так сказать, верой и правдой, о которых он, как мы помним, имеет довольно неопределенное представление. С большой вероятностью можно сказать лишь одно: каан в столицу ломиться не будет, а предоставит королевскому наушнику пробовать силы в сокровищнице.
        Если вдруг Ян Кукуевич туда с фальшаком сунется, то единственное, что для него можно будет сделать, - принести цветочки на безвестную могилку. Вряд ли, конечно, так случится. Кукуев сын зверь пуганый, не зря на каторге ошивался, скорее всего соломку подстелит. Но это уже не наше дело. А Фуцик пусть себе бежит, пусть докладывает, что ключ и кольцо со Златовьюном в землю ушли и теперь лишь достойному, так сказать, королю божьей милостью, явятся. С хода это Юшку наверняка собьет. Вот и глянем, что они при такой расстановке сил делать собираются.
        - А мы? - Несколько обескураженный разбором полетов Вадюня почесал затылок. - Мы типа что?
        - Мы попьем кофе, сдадим достояние королевства на ответственное хранение и направимся к славному городу Харитиеву за паролем. Поскольку видения к делу не подошьешь, то Барсиада II, живого или мертвого, нам следует представить для всеобщего обозрения. А раз без заветного слова, по уверению нашего информатора, на остров не попасть, - на повестке дня Сфинкс, как бы нам с тобою это ни было противно.
        Восточный берег Непрухи даже на первый взгляд весьма отличается от западного. И суть даже не в том, что первый высок и обрывист, а второй радует пляжами золотисто-белого песка, упрятанными под тенью задумчивых верб. И не в том, что густолесье в этих местах сменяется раздольной степью, в которой светлые березовые рощи стоят, опасливо поглядывая вокруг, точь-в-точь юные школьницы на экскурсии. Кажется, что и сами люди здесь дышат по-другому, словно воздух где-то посреди широководной Непрухи меняет свой химический состав.
        Мы почувствовали это сразу, едва ступив на паром, перевозивший за умеренную плату желающих из поселения на правом берегу к тракту и пойменным лугам на левом. Скучавший под навесом паромщик, едва завидев всадников на необычайных скакунах, радостно бросился навстречу, приглашая совершить увлекательное путешествие с берега на берег.
        - Совсем задешево! - уверял он, точно мы намеревались просить у него скидку на оптовый перевоз. - А что за виды! Где вы еще найдете такие виды! Порадуйте ваших дам! Они будут вспоминать это путешествие много лет и снова приедут сюда, чтоб вы их перевезли еще и обратно!
        Мы не заставляли себя долго упрашивать и вовсе не походили на праздношатающихся курортников. Хозяин парома увещевал нас из любви к искусству. За первые же минуты неспешной прогулки по волнам главной водной артерии Субурбании мы выяснили о перевозчике всё, что имел он сообщить таким случайным клиентам. Мы знали уже, что он не местный, что работает здесь от ледохода до ледостава, что дома ждут жена и дети, что дом этот в старинном городе Болтаве, о чем не упускал возможности напомнить всякий раз, улучив момент между расхваливанием наших коней, "чудного зверька" и дам.
        - Какие кони! Ах, какие кони! Уж поверьте, у нас в Болтаве в этом толк знают. К нам на ярмарку за скакунами со всех краев всякий год съезжаются. Точно-точно! Либо коня прикупить, либо зазнобу присмотреть, потому как прекраснее наших девушек и не сыскать нигде! Вот я на вас гляжу, - обратился он к Делли и Оринке, - не иначе, как бабки али мамки ваши из Болтавы будут. Откуда ж в ином разе такой красоте-то взяться?!
        - Издалека, - не желая вдаваться в долгие рассусоливания, отрезала фея.
        - А, ну ежели издалека... - Паромщик на секунду умолк. - А теперь куда путь держите?
        - На тот берег, - ответила было не расположенная к беседе сотрудница Волшебной Службы Охраны, но голос ее был заглушён не слишком, на мой взгляд, продуманным ответом могутного витязя.
        - Короля здешнего ищем.
        - Ишь ты! - удивился перевозчик. - А что ж его тут искать? Я с апреля народ вожу, он не проезжал!
        - Да ты что!- оскорбленный непочтением к коронованной особе взбеленился суровый Вавила. - Стал бы он здесь ездить! Нешто не слыхал? Пропал государь без вести!
        - Ай-ай-ай, незадача-то какая! - почесал круглую голову паромщик, второй рукой с натугой продолжая вращать массивный деревянный ворот. - Это седой такой весь, вида почтенного?
        - Да что ж ты такое морозишь-то? - всплеснул руками толмач. - Седой-то - Барсиад первый был, а этот - второй, Растрепа!
        - Ну, надо же! Только узнал, что у нас король сменился, а он возьми да пропади! Вот беда какая! Но здесь, по чести говорю, не было его. Ежели вдруг объявится, я ему всенепременно передам, что вы его разыскивали.
        Лицо речника было безмятежно, точно мы сообщили ему об исчезновении урожая эскимо в царстве вечных льдов, и капли пота, стекавшие по его лбу, отнюдь не были холодной испариной.
        - И что? - поинтересовался я, когда веселенький бирюзово-золотистый паром ткнулся в песок левого борта Непрухи. - Тебя совсем не волнует судьба твоего короля?
        - Не-е, ну отчего? - сконфузился хозяин перевоза. - Живая ж тварь, как не пожалеть! Ну а так, по совести, он мне тут ворот крутить не помогал, да и я ему советов не давал. Найдется - слава те, Нычка! А не сыщется, свято место пусто не бывает!
        Времени продолжать содержательную беседу со здравомыслящим представителем левобережных субурбанцев, к сожалению, не было. Иначе нам бы довелось узнать еще немало интересного из жизни королей и паромщиков.
        Мы неслись дальше налегке, поскольку большая часть казны Уряда Нежданных Дел была оставлена на попечении Златовьюна вместе с сокровищами короны, в торговый город Харитиев, к заветной пещере, где вовсе не ждал нас Сфинкс.
        - ...Так вот, - продолжил я тему причастности к расследуемому делу бездушного порождения чародея Уиллгейса, - как утверждает наша высокая экспертная комиссия в лице почтеннейшей Делли и многомудрого деда Пихто, сила Макраса из Офты, которая, по сути своей, является силой его прародителя, слишком мала, чтобы одновременно контролировать множество разнородных объектов, тем более находящихся на большом удалении друг от друга. Одним из таких контролируемых объектов достоверно является сам господин Уиллгейс, погруженный своим гениальным порождением в сладостный беспробудный сон.
        Можно предположить, что к ним же относятся мурлюкский Генеральный Майор и Юшка-каан. Как мы имели возможность убедиться, внешне они сохраняют облик нормальных людей, на что, я уверен, уходит немалая часть имеющейся у Макраса магической энергии. При этом более чем вероятно, что это не единственные марионетки нашего таинственного противника. Остальные же, вон как наш Финнэст, имеют весьма печальный вид, и всё же мозг их практически не получает команд, так сказать, с центрального пульта и не передает туда информацию.
        - Всё так, - согласилась скачущая рядом Делли. - Но о том мы с кудесником известили вас еще утром. К чему опять возвращаться к этой теме?
        - Это лишь вступление, - пообещал я. - Оно подтверждает мою догадку об истинной цели Макроса. Вспомните, он был создан для облегчения банальных жизненных трудов. Для уменьшения пустой траты времени. Быстро отыскать нужную книгу, мотнуться в магазин, отписать приятелям и мгновенно доставить письмо.
        Всё вроде бы замечательно, но в неокрепшем сознании, или уж чем там оно является, Макраса сложилась устойчивая схема, что чем больше у него привязок к объектам, чем больше он может, тем он лучше. Как это называется? Саморазвивающаяся система. Когда Уиллгейс создавал ее, еще вовсю работала Дева Железной Воли, однако сейчас она заметно выдыхается, и сбои в мурлюкской волшебной технике тому яркий пример. Макрас же - система куда более сложная, чем вся эта магическая галантерея, и, как следствие, ему стало резко не хватать энергии. А она ему нужна для продолжения жизни, или вернее, для продолжения решения поставленной задачи, что для него равносильно жизни. Поставленный в безвыходное положение, он недолго думая, по-видимому, это вообще не в его привычках, усыпил своего хозяина. Однако вовсе не из злого умысла, я уверен, что старый маг видит восхитительные сны, живет в них так, как никогда не жил и не мог жить в этом мире. Макрос попросту не мог допустить, чтобы основной энергетический источник работал вхолостую. Но сила Уиллгейса, как бы ни был он могуществен, - это лишь полумера. Ее не может хватить
для успешного завершения поставленной Макрасом задачи.
        - А какова задача-то? - не удержался от вопроса урядник.
        - Улучшение жизни человечества, - легко, словно между прочим, бросил я. - Всего человечества в целом.
        - Благое дело, - вздохнул Несусветович. - Столько еще всякой мрази в природе людской! А вот хоть огнем жги, хоть варом заливай, - всё одно лучше не станет.
        - Очень верное замечание, - с усмешкой согласился я. - И вот, чтобы избегнуть этой мерзости, к голове каждого должна быть приделана нить - вон как к Финнэсту, и через нее всем и каждому будет внушаться, что правильно, а что нет, как следует поступать, а как не следует. По сути, даже холодно, или жарко, - можно будет контролировать из единого центра, поскольку, если мозг не воспринимает сигналы организма, ему всё равно, как обстоят дела вокруг, на самом деле.
        - И кто ж судьей-то над всеми стать решится? - испуганная нарисованной мною мрачной картиной, вздрогнула Оринка.
        - А никто, - пожал плечами я. - Ведь чем судья, по идее, отличается от любого встречного-поперечного? Тем, что он отвечает за свои решения. А Макрас за что отвечает? Да ни за что. Души у него нет, а все убеждения, понятия о том, что хорошо, что плохо, - своеобразное наследство старого мага. Мне не довелось знавать этого чудака-книгочея, но хочется верить, человеком он был хорошим.
        Однако энергия его иссякает, а сделать нужно еще ого-го сколько. И вот тут-то на сцене появляется остров Алатырь, он же Буян, он же коса Тузла. Судя по тому, что нам удалось выяснить, этот самый Тузл, или же коса, отдельно от него, уже не одну сотню лет, а может, и не одну тысячу, продолжает успешно функционировать, выдавая на-гора огромное количество магической энергии. Я уверен, что превращение орехов в золото и драгоценные камни - это всего лишь побочный эффект проявления его волшебной силы. Всё равно что жарить яичницу на вулкане.
        Именно эта мощь, а не какая-то материальная или же стратегическая выгода, и нужна мурлюкам, вернее, их Генеральному Майору, а через него - Макрасу. Но если Тузл, по странной прихоти судьбы, в той или иной форме жив, то, я полагаю, после колонизации его острова установки Уиллгейса в мозгах его порождения могут смениться на мироощущение Тузла. Таким образом, мы получим бездушное творение холодного человеческого разума, имеющее практически неограниченный запас энергии и планирующее, с самыми благими намерениями, в силу заложенной программы, взять под контроль всё, что шевелится.
        - Ну а что не шевелится, типа расшевелить и проконтролировать, - вставил Ратников. - Ну а Барсиад-то здесь в натуре при чем?
        - Как говаривал мистер Холмс, "элементарно, Ватсон"! Остров Алатырь относится к исконно субурбанским землям. А поскольку поступления с него составляют основу бюджета страны - король Барсиад ни за какие коврижки не согласился бы впустить туда чужаков. Попытка захватить остров силой сама по себе чревата изрядными трудностями. А если вспомнить, что, по издавна существовавшему договору, за Субурбанию вступится Грусь, то и вовсе глобальной войны не избежать. Но, как говорят математики, если при заданных условиях задача не решается - необходимо изменить условия.
        Юшка-каан наивно полагает, что именно ему в угоду мурлюки расчистили и трон, и место вокруг него. Но скорее всего это не так. Последние годы этого умника холили и лелеяли для исполнения прописанной роли, как индюшку для рождественского ужина. Согласно плану Макроса, король исчезает, Юшка занимает трон. Мурлюки, по новому оборонительно-наступательному договору, подминают под себя остров Алатырь. Дальнейшая судьба Юшки, по-хорошему, вряд ли заботит кого-либо, кроме него самого. Усидит - слава Богу, будет лояльный государь. Если нет - никогда не поздно переквалифицировать его в мышеловы. План, на мой взгляд, вполне логичный и не лишенный элегантности. Но мы, своим негаданным появлением, и Кукуев сын, благодаря своей звериной осторожности, смешали все карты, и сыграть ими пока не удается никому.
        Дорога, накатанная множеством возов и утрамбованная сотнями копыт, стелилась под ноги волшебных скакунов во всей своей красоте. Она тянулась меж готовых к жатве полей, меж садов, полных яблонь и груш, нависших поверх дощатых заборов. Она текла через небольшие уютные поселки с хозяйками на обочине, голосисто предлагающими каждому проезжему нехитрые плоды своих повседневных трудов. Уж сколько художников живописало эту неказистую, пыльную, затоптанную полоску земли, но всё равно, глядя на нее, особо же вслед уносящимся вдаль скакунам, сладко щемит сердце. Зовет она, манит, предвещает неведомые чудеса и невиданные страны и, обманув путеводной нитью последней надежды, приводит домой, где всё уже не так и не то. Дорога - извечная возмутительница спокойствия. Как ни клянут порой тебя, как ни ругают, что была бы наша жизнь без твоей бесконечной ленты, бинтующей раны тоски и неприкаянности.
        Мы мчались, не сбавляя хода. Остался за спиной гостеприимный, по уверению нашего паромщика, город Болтава, утопающий в вишневых садах и всплывающий над холмами венцами крепостных башен. Впереди, примерно в ста верстах, лежал Харитиев.
        Сто верст - немалое расстояние для убогой крестьянской лошадки. Выехав с утра, отобедав в жаркий полдень в придорожной тени, аккурат к завершению работ до места и дотащишься. А уж ежели вдруг колесо на телеге слетит, или же нелегкая заставит свернуть тебя в корчму, зазывно распахнувшую дверь навстречу проезжему тракту, - тут уж, дай Бог, чтобы не пришлось ночевать перед закрытыми воротами.
        Нам это не грозило. Наоборот - всячески приходилось аккуратно придерживать чудесных жеребцов, чтобы не вызывать ужаса у непривычных к столь быстрой езде спутников. Но даже те примерно семьдесят кэмэ в час, которые мы развивали на довольно ухабистой трассе от Болтавы к Харитиеву, не отвлекали нас от разнообразных дорожных впечатлений.
        Как ни быстро неслись чудесные кони, новости в этих краях расходились еще быстрее. Уж и не знаю, пользовались ли местные жители волшебными зеркалами, почтовыми голубями, или же у них имелись иные неведомые способы передачи информации. Мы только притормозили на заставе у Болтавы, чтобы назвать имена и конечный пункт назначения, а у врат древнего града Харитиева нас уже поджидали встречающие.
        Издали, разглядев надписи, красовавшиеся на развешанных вдоль стен транспарантах, я едва не повторил вчерашний маневр Вадюни, к моему счастью, подходящего дерева рядом не оказалось.
        "ДА ЗДРАВСТВУЕТ ВАДИМ ЗЛОЙ БОДУН РАТНИКОВ - ГЛАВА СОЮЗА КЛАНОВ "ЗА СОБОРНУЮ СУБУРБАНИЮ!" - гласила надпись по правую сторону от городских ворот. "НЫЧКА НЕ ВЫДАСТ - СВИНЬЮ СЪЕДИМ!" - аршинными буквами, золотом по лазури, было начертано по левую. Для непонятливых в конце надписи красовалось вполне натуралистичное изображение разделанного синего хряка, вроде того, что украшало здесь мясные лабазы.
        Посреди дороги, напрочь загораживая ее, красовался статный витязь на буланом жеребце с богато инкрустированным перначом, висящим на петле у самого запястья правой руки. За спиной отблескивающего чешуйчатой броней витязя призывно улыбались девушки в сарафанах и кокошниках с пудовым караваем и солонкой, при помощи которой можно было бы засолить средней величины озеро.
        - Дорогие гости! - поигрывая перначом, заговорил всадник, старательно улыбаясь. - Я, городской голова славного града Харитиева, Ладимир Гудило, приветствую вас у этих древних ворот, где мы рады видеть всякого, кто идет к нам с добрыми вестями!
        - Да здравствует король Вадим I Злой Бодун! - раздалось со стены. - В Субурбании единой мы вовек непобедимы!
        - А ну, цыть! - обернувшись назад, грозно рыкнул Гудило и вновь обратился к нам с прежним благостным видом. - Уж как мы рады вам, так это ж никто вам так не рад! Это ж вы к нам небось из самой столицы?! Такая-то честь нам, и в такую даль! Притомились небось с дороги! Так вы уж отведайте нашего хлеба-соли, ну и чего поболе! В общем, чтоб вы были так довольны нами, как мы вами. А там как раз в новой силе да за новые дела! Небось во всех краях Субурбании вас уже заждались! А только, где б вам ни радовались, а нигде вам так не рады, как у нас! Милости просим, гости дорогие!
        - Слышь, Клин, - наклонился ко мне Вадим. - По-моему, этот орел решил накрыть нам поляну и типа сбагрить без лишних понтов.
        - По-моему, тоже, - согласился я шепотом. - Но отдохнуть, поесть и вымыться с дороги нам не помешает. А там разберемся, по обстоятельствам.
        Обещанный городским головой пир не обманул наших ожиданий. Лакеи, затянутые в парадные ливреи, наперебой спешили угодить сидящим за столами, подкладывая то одно, то другое блюдо в не успевающие освобождаться тарелки. Обилие снеди поражало воображение: салаты, паштеты, разносолы и дичь, икра и сыры, стерлядь и балыки сменяли друг друга, как в калейдоскопе, а количество выпитого не оставляло сознанию шанса сосредоточиться на каком-либо одном вкусе.
        - Ух! - наклонился ко мне Вадим Злой Бодун Ратников. - Не, ну конкретно, они тут и жрут! Слышь, а вот так, по жизни, это они в честь нас всё заколбасили, или чисто шанс трамбонуть подвернулся?
        - В нашу честь, - успокоил я друга. - Чтоб мы тут не шныряли где ни попадя, как собаки непривязанные, а сидели и вкушали, пока не придет время отваливать.
        - А что ж так? - огорчился Вадим и в печали опустил на стол заботливо налитый кубок. - Мы их вроде не шугали, че нас так-то гнобить? Мы ж, в натуре, не абы кто! Мы ж, типа, как там его - при... притен... претенденты.
        - Это ты претендент, а мы так - группа поддержки... Но Харитиев-то - город торговый, ему что с королем, что без короля - одна забота: абы податями не мордовали да заезжали пореже.
        - А! Ну, если типа так, - успокоился Злой Бодун и, потеряв интерес к этому вопросу, переключился на другой. - Слышь, а че за мужик там речь толкает, весь в золотых бляхах, точно наш бывший Бровеносец в потемках? Он тоже из этих, засоборников?
        Я поглядел на пожилого осанистого харитиевца, весь торс которого, от плечей до пояса, был равномерно покрыт слоем блестящих кругляшей и звездами с целой портретной галереей, анфас и в профиль. Подняв внушительный кубок, он с солидной убежденностью предлагал выпить за тот мир и покой, которые воцарятся в землях левобережной Субурбании с приездом в Харитиев столь нарочитого мужа.
        Я незаметно окликнул жующего за обе щеки знатока местного истеблишмента, Вавилу Несусветовича.
        - Слышь, это что за матерый человечище там распинается?
        - О, это птица весомая! - покачал головой наш путеводитель по закоулкам местной власти. - И не птица даже - медведь! До недавних пор и в радниках ходил, и Головного Призорного Уряда подурядником был. Ноне ж на покое. Имение его, Щипачи, здесь неподалеку. Народной Рати здешней наиглавнейший воевода - вот он кто таков. А по прозванию он Волына. И сынок его здесь - в Прихвостневом Уряде стольник. Весомые люди, ох какие весомые!
        - И что ж - оба за нас?
        - Не-а, - покачал головой урядник Нежданных Дел. - За Кукуевича. Мне тут нонче сказывали, - он понизил голос до полушепота, - что Кукуев сын слово дал, мол, как придет он к власти, так воры и душегубы при нем не переведутся.
        - И что? - не понял я.
        - Ну, ясное дело, что! - подивился моей дремучести толмач. - Ведь ежели, скажем, укорот злыдням да лиходеям сделать, кого же Рать Народная излавливать будет? Так недолго и самим с кистенем на дорогу идти!
        - Слышь, Клин! - должно быть, забыв о недавнем своем вопросе, затормошил меня Вадим. - А мы к Сфинксу сегодня пойдем или типа завтра поутру?
        Я вспомнил ночные проделки анчуток, каким-то макаром вытащивших из нашего воображения образ Сфинкса, и мне захотелось срочно подышать свежим воздухом. Я начал усиленно массировать грудную клетку, не находя, что и ответить. В чувство меня привел болезненный укол чуть выше колена. Я заглянул под стол. Подкравшийся к нам ползком грифон требовательно щелкал клювом, желая принять более активное участие в трапезе.
        - Завтра, - выдохнул я и сбросил вечно голодному детенышу зажаренного цыпленка. - У, тварь ненасытная!
        - А как? - поинтересовался Вадим.
        - У меня есть один план, - сообщил я, еще раз кидая нежный взгляд на умильную морду Проглота. - Но для этого тебе снова придется стать главой Союза Кланов, претендентом на трон, сумасбродом и деспотом.
        Глава 27
        Сказ о том, что и героям временами пора на свалку
        По поводу деспотичности и сумасбродства я мог не волноваться. Эта роль вышла у моего друга столь естественно и вдохновенно, что великий Станиславский, увидев эту блистательную игру, не преминул бы за полночь ввалиться к не менее великому Немировичу-Данченко и закричать с порога: "Верю!" Но прах обоих уже покоился в земле совсем иного мира, и некому было по достоинству оценить проникновенный талант моего друга. Впрочем, на мой вкус, выражения типа: "Я не понял! Че, в натуре, не торопимся?!" и "Команды в хрен не упираются?!" больше отдавали сержантским прошлым Вадима Ратникова, чем его нынешним, без пяти минут королевским, настоящим. Но действовали они безотказно, а кто сказал, что среднестатистический деспот не должен владеть русским командным языком?
        Полагаю, визит заезжего начальства торговый город Харитиев запомнит надолго. Ближе к утру, поднявшись из-за стола, исполняющий обязанности государя Субурбании, по-модному утершись краем скатерти, объявил во всеуслышание, что желает немедля лично проинспектировать местные скотобойни и винокурни.
        - Конкретно в целях благосостояния народа! - глубокомысленно пояснил собравшимся высокий гость.
        Такой дикой выходки, такого внимания к нуждам подданных от претендента никто не ожидал. Какие, спрашивается, скотобойни с винокурнями, когда мяса на столах и так хватило бы на пятидневную осаду, а по винным рекам можно было пускать гондольеров на их кривобоких лодках. Но деспот, как полагается деспотам, был непреклонен, и еле держащаяся на ногах делегация отправилась по указанному маршруту ублажать не в меру народолюбивое руководство.
        Признаться честно, проверяемым объектам не повезло. Они оказались втянуты нами в решение задачи, сама разрешимость которой вызывала серьезные сомнения.
        В результате контрольной проверки Вадюня, не моргнув глазом, объявил сопровождающим его официальным лицам, что "мясо конкретно пахнет сибирским ящером, а в вине в натуре плавают инфузории в тапочках". Таким образом, оставив недобрый след в памяти работников Застольного Уряда, мы получили то, что при удачном раскладе вполне могло спасти нам жизнь. Пара тонн свежайшего, еще теплого мяса, десяток бочек вина, забракованных неподкупным И.О., были отправлены на городскую свалку под личную ответственность местных нарочитых мужей.
        К моему удивлению, среди общего плохо скрываемого неудовольствия раздался и голос в нашу поддержку. Самое поразительное было не то, что глас этот вообще прозвучал, а то, что принадлежал он тому самому наиглавнейшему воеводе Рати Народной, которого, со слов Вавилы, мы числили в сторонниках Яна Кукуевича. Он рьяно поддержал выказанную "заботу о населении" и, более того, предложил лично проконтролировать процесс ликвидации забракованного мяса и вина. Решив для себя, что умудренный жизненным опытом ветеран желает ловко выслужиться перед каждым из возможных государей, мы оставили урядника Нежданных Дел в качестве народного контролера и милостиво позволили хозяину Щипачей использовать свою дружину для поддержания порядка в случае возможных народных волнений.
        Следующим пунктом моего плана был глубокий сон. Угощение для Сфинкса должно быть вывезено за город, монстру, известному свирепостью, не менее, чем мудростью, предстояло набить брюхо, а нам в кои-то веки выспаться в самых настоящих постелях с чистым бельем, пропитанным успокаивающим цветочным ароматом.
        Утро началось примерно около полудня, с робкого стука в дверь вконец измотанного стольника Вавилы, пришедшего сообщить, что задание выполнено, и неожиданное угощение свалено и вылито в какую-то темную яму на городской свалке.
        - Так! Замечательно.- Я рывком поднялся и начал с силой тереть пальцами виски, чтобы навести резкость. - Вадим уже проснулся?
        - Не изволили еще, - устало сообщил урядник, едва стоящий на ногах после бессонной ночи.
        - Делли? Оринка?
        - Чуть свет на ногах. Над водой колдуют.
        - Что еще за новости? - поморщился я. - Ладно, разбуди Вадика. Сейчас будем устраивать выездное заседание Думной Рады.
        - Мне б голову приклонить на часок-другой, - робко, точно извиняясь, проговорил Несусветович.
        - О чем речь! - кивнул я. - Иди разбуди Вадима и отдыхай.
        Прекрасные дамы, по достоинству оценившие предоставленный комфорт, и от того еще более прекрасные, встретили наше с Ратниковым появление безапелляционным требованием, что называется, с места в карьер.
        - Вы должны взять Финнэста с собой!
        - Это че, Сфинксу хавчика типа не хватило? - с непревзойденной утренней наивностью брякнул Злой Бодун.
        Мне показалось, что Оринка сейчас растерзает его, как дикая кошка - не в меру голосистую птичку, но смертоубийства не произошло. В основном благодаря искусству Делли. Прижатые ее магической силой к противоположным стенам, друзья-подруги примерно четверть часа изъяснялись в самых трепетных чувствах друг к другу, но в конце концов поутихнув, были опущены на пол и возвращены к нормальной жизни.
        - Финнэста надо взять обязательно, - пояснила мудрая фея. - Темница, в которой обитает Сфинкс, - одно из немногих мест, где не действует магия.
        - Тоже мне, - недовольно фыркнул Ратников. - Всемирно известная свалка-лечебница! Конкретные грязевые ванны и компрессы из отбросов!
        - Ты не должен так говорить! - снова взвилась кудесница.
        - Хочу и говорю, - только и успел сказать исполняющий обязанности государя и вновь прилип к стене в метре от пола.
        - Что? - критически оглядев разведенных по стенам соратников, покачал головой я. - В воду насмотрелись?
        - Именно так, - согласилась чародейка.
        - А без загадок: что, почему? - Я почесал за ухом радостно прыгающего вокруг Проглота.
        - Без загадок нельзя, - заверила фея. - Иначе ничего не получится.
        Я еще раз поглядел на дергающегося из стороны в сторону Вадима, напрягающего свои немалые силы, чтобы оторваться от стены и присоединиться к народным массам.
        - Хорошо. Отпусти уж на волю нашего кандидата от левых, ему работать надо. А Финнэст... Раз должны взять, что ж, значит, возьмем!
        И не просите, и не настаивайте! Описывать свалку, на которую лежал наш злополучный путь, я не буду. Слышал, что какие-то приморские бомжи поэтично окрестили свое обиталище "гнездом белой чайки" из-за любви этих романтических птиц к дармовой пище, которую данное местечко предоставляет в изобилии. Но, во-первых, Харитиев - город, далекий от морского побережья, и вместо белокрылых красавиц здесь гордо разгуливают надменные жирные вороны, а во-вторых, я не чайка - меня от всего этого воротит.
        Грандиозная помойка по периметру была окружена суровыми блюстителями порядка из рядов Народной Рати и личной дружины любезного воеводы. Серые капюшоны поставленных под копье воев плохо скрывали недобрые взгляды, которыми те провожали свихнувшееся начальство. Нижняя часть их заспанных лиц была однообразно закрыта грубыми повязками, чтобы хоть как-то защитить от невыносимого смрада, висевшего над этой неэкскурсионной достопримечательностью Харитиева. Дай сейчас отец-воевода команду, мы бы, пожалуй, навсегда остались на городской свалке. Однако сам ясновельможный господин Волына был любезен и предупредителен, лишь старательно обмахивался надушенным платком, но запах весеннего ландыша не превозмогал окрестных ароматов.
        Вокруг оцепления опечаленные, точно первые люди у забора райского сада, разгуливали местные бродяги, учуявшие бесхозное мясо и вино. Но путь на свалку им был закрыт. Сегодня это место предназначалось исключительно для высоких гостей. Начальник оцепления, с удивлением оценив экзотическую троицу проверяющих в компании юного грифона, предложил, впрочем, без особого энтузиазма, проводить нас к "объекту", но мы любезно отказались, оставив офицера в самом приподнятом настроении.
        Найти место обитания Сфинкса было несложно. Стоило лишь внятно объяснить Проглоту, что он должен отыскать среди общего роскошества кучу пахнущего виноградом мяса и для убедительности выдать ему на пробу килограмма два этого пропитанного крепленым вином продукта.
        Миновав кольцо оцепления, мы двинулись за резво скачущим грифоном, на корню пресекая его попытки двигаться своими стометровыми прыжками. Несколько лет тому назад мне, тогда еще молодому оперу, приходилось бывать в подобном месте. Тогда нам пришлось разыскивать портфель с бумагами одного не слишком честного бизнесмена, пострадавшего от рук уличной шантрапы. Не обнаружив искомых денег, эти моральные уроды выбросили "дипломат" с ценными бумагами примерно на два миллиона условных единиц в ближайший мусорный бак. Вот мы веселились, разыскивая бумажные сокровища в тоннах свеженасыпанного мусора. То ли дело - Сфинкс! Поэтому на правах "завсегдатая" я вел нашу маленькую экспедицию вперед, пытаясь отыскать сравнительно проходимые островки в этом мрачном океане разнородного хлама и отбросов, как нельзя лучше символизирующих тщету человеческой жизни.
        - Слышь, Клин, - зажимая пальцами ноздри, прогундосил Вадим. - А эти, которые в оцеплении стоят, нас, часом, не порешат?
        - Не думаю, - помотал головой я. - Во-первых, Делли с Оринкой нас страхуют, во-вторых, они стоят довольно редкой цепью. Пикеты по два-три человека через каждые полета метров. Собрать сильное ядро против нас весьма затруднительно. Да и к чему воеводе убивать почетных гостей? Мало ли кто захочет ему нас припомнить? Вон хотя бы побратимы твои - троица "Мама не горюй"! А до малиновой линии отсюда рукой подать! Там чихнут - здесь здоровья пожелают.
        - Слушай! - Вадим остановился, и идущий следом мышелов уныло ткнулся ему в спину. - Это ж у меня еще брательный крест есть!
        - Конечно, - подтвердил я.
        - А че мы им в натуре в замке не сработали? Прикинь, Кукуевич бы дверь открыл, а мы уже за малиновой линией!
        - Привет! А "мосберг"? А кони? - с удивлением напомнил я. - А вообще-то, если так, без дураков, я просто о нем забыл. Привычку работать с волшебными приспособлениями, видишь ли, надо вырабатывать с детства. Но, как говорится, это всё в прошлом. Смотри под ноги! Здесь водятся крысы размером с пони. А им, между прочим, всё равно, претендент ты или просто так - прогуляться вышел. Сожрут и адреса не спросят!
        - То-то Финнэсту раздолье! - пробормотал Вадим. Дальше он уже шел молча, опасливо поводя "мосбергом" из стороны в сторону.
        Дыра, о которой не так давно ученый естествоиспытатель рассказывал незадачливому магу, скоро обнаружилась. Она находилась в не слишком глубокой балке и более всего напоминала сливное отверстие, почти забитое разлагающимися останками чего-то, некогда живого. Кто бы мог подумать, что здесь находится вход в древнюю Сарукаань, царившую в незапамятные времена над всем этим краем! Мясо, вываленное поутру, кое-где еще алело кровавыми обрывками под черным оперением воронья и падалыциков, слетевшихся на обильный банкет.
        - Я не могу, - просипел Вадим, отворачиваясь и, похоже, собираясь присоединить к громоздившимся вокруг грудам отбросов переработанные остатки вчерашнего ужина. - В натуре, пошли отсюда, на хрен!
        - А Сфинкс? - напомнил я.
        - В дупло этого Сфинкса с его загадками! В гробу я его видал!
        Из тайного лаза, в который и человек-то должен был входить наклонившись, раздалось утробное чавканье, хруст перемалываемых костей и сдавленный рык. За этим последовала мощная здоровая отрыжка, всполошившая стервятников, дотоле не обращавших внимания ни на замурованного в подземелье монстра, ни на людей, невесть зачем притащившихся к кормушке.
        - Вадим, - едва дыша зажатым носом, укоризненно начал я. - Что за капризы! Мы уже здесь, надо идти.
        - Болтов тачку! - угрюмо насупившись, выдохнул Злой Бодун. - Не пойду я туда! - и добавил, едва слышно: - Я его боюсь.
        - Я тоже, - честно сознался я. - Так что ж теперь, вернемся и скажем Делли и Оринке, что не узнали пароль, потому что испугались лезть в подземелье?!
        - Нет, - с тоской согласился могутный витязь. - Это в натуре не по понятиям. А давай скажем, что он уже подох! А че - ему, по жизни, уже сто лет в обед! Че он типа подохнуть не может?!
        - Лет ему куда больше, а подохнуть он, видимо, не может, - с тоской констатировал я. - Давай не бузи. Если я всё правильно рассчитал, Сфинкс теперь пьяный и сытый. Ответ на его загадку я знаю. Так что давай - на раз-два-три. Я заскакиваю, ты меня прикрываешь. Раз! Два! Три!!! - Резкие слова команды прозвучали в смрадном воздухе, однако ни Вадим, ни я не тронулись с места. - Ну, чего стоим? - мысленно давая себе затрещину за внезапный приступ страха, проговорил я. - Кого ждем?!
        - Я типа башню вспомнил, - нехотя сознался Вадим.
        - Так, оставляем башню в покое. В конце концов, если бы не она, я бы, может, и не вспомнил, что у Сфинкса от такой жизни должен быть непроходящий сушняк. К тому же в башне вообще был не Сфинкс, а анчутки. Этот, может быть, и вовсе старый и беззубый!
        - Ага, беззубый! Кости, точно семечки, хрумает!
        - Всё! Разговоры в сторону, прикрываем глаза, чтоб вид дороги не смущал. На счет "три" их резко открываем и наперегонки бежим к лазу! Всё понятно? Действуем! Раз! Два!..
        - Ты кто? - прогрохотал глухой, но, впрочем, весьма сильный голос. - А! Какая разница! Отгадывай загадку, иначе я тебя съем. Кто утром на четырех, днем на двух, вечером на трех? И чем больше ног, тем он слабее.
        - Человек, - послышался рядом с пещерой спокойный и уверенный голос Финнэста.
        "Безумству храбрых поем мы песню!" - писал когда-то великий пролетарский писатель и был, несомненно, прав. Однако сегодня нам следовало воспевать храбрость безумных. Я и согласен был воспевать что угодно, но только после возвращения со свалки и хорошего душа.
        - А ты кто таков? - вновь послышался из темноты голос отважного гридня.
        - Как это кто? - недоуменно отозвался хранитель древних тайн. - Я Сфинкс!
        - Да ну! - оторопело воскликнул Ясный Беркут, очевидно, только сейчас осознавая, куда он попал. - Слыхать - слыхивал, но чтоб вот так воочию свидеться - и не гадал даже! Сказывают, что в прежние века, когда ты... - Финнэст замялся, - ну, когда на воле был, ты, как кого встретишь, тотчас загадки загадываешь?
        - Так ведь и ныне загадывал! - В голосе Сфинкса прозвучало нескрываемое удивление. - Да ты и ответ верный дал. Оттого-то я тебя есть не стал.
        - Когда? - переспросил верный паладин нашей кудесницы.
        - Нынче не съел, да и в прежние годы тоже.
        - Да нет же!- В голосе Финнэста звучали смешанные воедино раздражение и удивление. - Загадку-то когда я разгадал?
        - Ну, как же! - принялся восстанавливать справедливость обитатель подземелья. - Я спросил тебя: кто утром на четырех, днем на двух, вечером на трех. Ты ответил без запинки: "Человек".
        - Да нет же, - отмахнулся наш подопечный. - Ты спросил: "Ты кто?" Я ответил: "Человек". А насчет ног я... еще и не думал.
        Я поглядел на Вадима и развел руками.
        Из пещеры не доносилось ни звука. Должно быть, ошеломленный искренностью Финнэста и своей оплошностью, хранитель древнего знания был в замешательстве и судорожно прикидывал, как ему поступить. Кто знает, что бы пришло в его огромную голову, когда б расшалившийся Проглот, не испытывавший никакого дискомфорта от пребывания в столь малоприятном месте, не решил поохотиться на непуганых, просто до неприличия, ворон. Подкравшись метров на пять, он притаился в засаде и, выждав момент, резко прыгнул с победным клекотом, грозя обрушиться немалой тушей на расхитителей Сфинксова пиршества. Однако приличный вес юного грифона сыграл с ним дурную шутку, но какой бы она ни была, для нас эта неожиданность оказалась на редкость своевременной. Не удержавшись на склизком склоне, Проглот с негодующим воплем влетел в пещеру, должно быть, едва не сбив с ног Финнэста.
        - Ба, да ты тут не один! - донесся из подземелья удивленный голос великомудрого узника. - Что, интересно, здесь делает мой юный родственник?
        Клекот и щелканье клюва, донесшиеся из темноты, должно быть, знаменовали ответ, потому как вслед за тем Сфинкс перешел на звуки, очень напоминающие "речь" Проглота. Спустя пару минут грифон стремглав выскочил из мрачного обиталища и, с натугой выбравшись из склизкой балки, отчаянно запрыгал вокруг нас.
        - По-моему, он что-то хочет сказать, - неуверенно предположил я.
        При этих словах Проглот ухватился клювом за рукав моей дорожной куртки и с силой потянул вниз.
        - Очевидно, мы должны идти за ним.
        - Пусть твои друзья заходят, - подтверждая мои предположения, прогрохотал Сфинкс, вероятно, обращаясь к Финнэсту. - Я нынче сыт, у меня замечательное настроение и я, впервые за последние семьсот лет, хочу с кем-нибудь поболтать в свое удовольствие.
        - Умники! - Слова хозяина подземелья звучали, пожалуй, насмешливо, но беззлобно.
        На всякий случай, спустившись в пещеру, я поспешил дать детальное разъяснение к ответу на древнюю загадку, вспомнив и младенца на четвереньках, и взрослого человека, и старца, опирающегося на клюку. Но, похоже, это было излишне. Услышав мои комментарии, вековечное чудовище захохотало, радуясь невесть чему и произнеся словцо, приведенное мной в начале.
        - С мясом и вином вы удумали?
        - Мы, - сознался я.
        - Хитро. Впредь ублажить меня решишь, помни: мне и втрое более этого на один зуб будет. А всё одно, спасибо! И насчет вина вы славно, что и говорить, сообразили. И не припомню, когда в последний раз его пивал...
        Я не стал разъяснять узнику харитиевской свалки, что мысль залить мясо вином пришла мне в голову, когда я вспоминал попытки отбрасываться пустыми бутылками от анчуток и праведный гнев этих мерзких тварей по поводу заветной влаги и жителей пустыни.
        - Да... - сочувственно протянул Финнэст. - Без зелена вина небось жизнь не сладкая! А что ж так-то в яме сидеть? Нешто сделать чего не пытался? До воли-то рукой подать!
        - Всяко пытался... - тяжело вздохнул невидимый во тьме Сфинкс. - Да цепи держат крепко. Чары здесь бессильны, а сам я, за веки-то веков так, поди, заплошал - и нос в большой мир казать совестно. Уж и Сарукаани без малого тыщу лет, как нет, а я здесь с тех самых пор в оковах сижу да объедками столуюсь.
        - Что ж так-то? - подивился я.
        - Всё ревность людская да зависть, - явно пригорюнившись, вздохнул Сфинкс. - Слова правды - они, видишь ли, дорогого стоят. И за всю жизнь порой не расплатишься. История эта долгая, но, коли не торопитесь, отчего ж не рассказать.
        Я поглядел на соратников. За исключением прекрасно себя чувствующего грифона, все остальные, понятно, не горели желанием оставаться здесь долее необходимого. Но обидеть неучтивостью желающего выговориться Сфинкса было просто немыслимо. Расценив наше молчание как согласие, чудовище заговорило глухо и протяжно:
        - Само название тех мест, откуда я родом, давным-давно стерлось в памяти людской. В былые времена я и мои родичи учили людей тайным знаниям, охраняли святилища от разбойников и странствовали по всему миру, стараясь объединить разрозненные человеческие племена. Где теперь мой брат Ламассу*, где сестра Селкет**? Где прочие из рода сфинксов? Я слышал, они ушли в иные миры или же окаменели, что случается, когда существо нашей породы чувствует, что никому более не нужно. Но в те времена, когда мир был юн, мы и помыслить не могли, что когда-то обратимся в камень.
        * Ламассу - ассирийское фантастическое животное. Имело тело льва, грудь и крылья орла, голову человека, на которую надета митра с рогами быка.
        ** Селкет - египетская богиня в виде сфинкса.
        Я жил тогда в землях, где обитал небольшой, но очень гордый народ. Если честно, предметом их гордости была сущая безделица. Они считали своего Бога единственным, а себя - избранными Богом для какого-то великого деяния, и полагали, что Бог разговаривает с ними через их царя, который был к тому же и верховным жрецом. При этом они во весь голос отрицали существование других богов и превозносили свое начертание имени Господа как единственно верное, гневно отвергая все прочие. Это была самонадеянная блажь!
        В их верованиях не было ни единого слова, которого не сыскалось бы в верованиях иных народов, ни одной мысли, которая бы не звучала ранее. Однако они так громко кричали о своей богоизбранности, что восстановили против себя всех соседей. Несчастные глупцы! Жрецы внушили им, что Творцу всего сущего может быть приятно только бездумное исполнение обрядов, то есть, по сути своей, окаменение. Что повторение предписанных действий угодно всевышнему, а о совершенстве души и речи не было.
        Мне стало жаль их. Я пытался научить этих бедолаг, что жить и творить куда разумнее, чем заполнять свой век запретами и предписаниями. Но они упрямо продолжали портить себе жизнь в этом мире, пытаясь отыскать место, где почему-то должно быть лучше, чем здесь.
        Через некоторое время среди них сыскался вождь, который решил дать своему народу хорошую жизнь прямо сейчас, в стране, предназначенной им Богом. Он собрал многих последователей, и они пошли за ним через пустыню, полные радужных надежд. Но там было жарко днем и холодно ночью, не хватало воды и пищи, поэтому люди начали роптать.
        Тогда этот вождь пошел на хитрую уловку. Разбив лагерь у подножия горы, он скрылся от людских глаз и вернулся через две недели с парой небольших табличек. Он назвал дело рук своих скрижалями Завета. В них ясно значились требования, которые Господь якобы предъявлял к своему народу, обещая взамен все мыслимые блага. По словам вождя, эти таблички передал ему сам Господь на вершине горы, но я-то сразу увидел подвох.
        Что и говорить, этот вождь был человек недюжинного ума и отваги, но всего лишь человек. В принесенных им заповедях всё было правильно, и они действительно помогли странствующему народу преодолеть все трудности перехода, но... Это были людские заповеди. Он писал "не укради", как будто пред лицом Господа есть твое и мое. Писал "не убий", словно самая жизнь не есть приближение смерти.
        Его заповеди были верны и полезны. Это были воззрения мудреца, воззрения правителя, верховного жреца, но никак не Бога. Вернее, там были две заповеди из четырех, которые были произнесены в последний день творения. Несомненно, это было высочайшее прозрение для человека, но далеко не вся истина.
        Что уж теперь каяться! В тот час я промолчал, а значит, по доброй воле ступил на путь, приведший меня в затхлую яму.
        - И что, вы действительно знаете эти заповеди? - завороженно спросил я, движимый скорее интересом, чем практическими соображениями.
        - Конечно же! - прогромыхал Сфинкс. - Это был день, созданный для отдыха. Предвечный собрал нас у престола своего, в прекрасном саду, из которого с нежным журчанием вытекали четыре реки, и сказал во всеуслышание: "Вот вам четыре моих завета, и пусть они, как эти потоки, утолят жажду и напоят души ваши истиной". И птицы встретили слова Творца пением, от которого в горах расцветали белые эдельвейсы, и солнце остановилось в зените, заслушавшись.
        Он сказал, в будущем вы познаете множество законов, и даже каноны самого творения станут вам подвластны. Но без этих четырех, все иные - лишь жухлая листва для ищущего тени, лишь убегающая грозовая туча для иссохших губ. Он говорил, а мы внимали ему, как надлежит внимать учителю преданным ученикам.
        Вот его слова: "Возлюби себя, ибо в тебе есть Я, и ты совершеннейшее воплощение и частица Творца предвечного. Возлюби ближнего своего, ибо он, как ты, и лишь в единении ваша сила. Возлюби Творца, ибо все есть Он, и всякое творение ваше есть воздаяние могуществу Его. Возлюби этот мир, ибо ты в нем творец и воля твоя хранит и преображает его".
        Так говорил Он, и мы поклялись следовать Закону Вышнего. Много разного изменилось с тех пор. Любовь, могущество, забвение и это жалкое существование, виной которому я сам. Стоило мне не смолчать в тот день у подножия горы, где были явлены скрижали, - и всё могло случиться по-другому. По сути, тот вождь не виноват. Он не мог придумать ничего иного. Он был частью своего народа и призван был дать этому народу Закон. Но Закон без души - это путь никуда - от страдания к страданию. Ведь среди законов, данных вождем, не было законов любви.
        Но я промолчал. В конце концов этот народ перешел пустыню и отвоевал себе землю, где мог бы жить в спокойствии и радости. Но они хотели этого лишь на словах, а в душе у них жила потребность бороться друг с другом, чем они и занимались по самому малому поводу. В конце концов новое царство распалось.
        Я ушел, и часть "избранного" народа пошла за мной.
        Здесь мы когда-то основали столицу. Вначале всё было хорошо. Они вновь обрели могущество и даже власть над окрестными народами, я счел их достойными высшей мудрости, полагал, что как дети вырастают из тугих пелен, так и мой народ, отрешившись от страха смерти и жажды борьбы, готов возрадоваться жизни. Я стал растолковывать людям четыре истинных заповеди.
        Слух о моих речах дошел до Саруль-каана - царя и верховного жреца этих мест. Он всегда опасался, что я могу посягнуть на его никчемную власть. А уж всё, что касалось Творца, и вовсе было под запретом. Никто не имел права даже имени его произносить вслух, как будто у него воистину есть имя. И вот, - Сфинкс тяжело вздохнул, отчего нас едва не выдуло на поверхность, - меня заманили в ловушку, где я нахожусь и по сей день. Уж и само имя того царства полузабыто, а я по-прежнему томлюсь, не видя белого света.
        - Так, может, - предложил я, - помочь вам освободиться? Расковать ваши цепи?
        - К чему? Что я буду делать в нынешнем мире? Да и вид... Мне даже помыслить страшно, как я сейчас могу выглядеть. К тому же я привык к темноте и одиночеству. У меня есть свои маленькие радости. Вот и сегодня, к примеру. Опять же с Хведоновых времен я хоть кому-то, да снова нужен! Пусть даже так, а всё лучше, чем каменная туша в выжженной пустыне. Эх, что-то я заговорился! Коль уж вы пришли сюда, стало быть, кто-то из вас - наследник престола. Не ты ли? - судя по шороху, голова Сфинкса повернулась к Финнэсту.
        - Я! - оскорбился Вадюня.
        - Да? - удивленно протянул свидетель первых дней. - Ты не Хведонова племени, ну да ладно. Ты - значит ты. Задавай свой вопрос!
        - Э-э-э... - начал, конфузясь, исполняющий обязанности государя, точно нерадивый ученик перед строгим учителем. - А-а-а, это... - Он собрался с мыслями и с облегчением выпалил: - Когда здесь всё уже, блин, наладится?!
        Глава 28
        Сказ о честном слове
        Звук, который издало мудрое чудовище, должно быть, значился междометием в одном из не дошедших до нас древних языков. Нечто среднее между "ну-у-у", "да" и "гхм". Передать это созвучие не в человеческих силах, для этого нужно иметь принципиально иное строение легких и гортани.
        - Разные вопросы мне тут задавали, но такой дурацкий - впервые! Ох, чую, ждет здешний люд великое царствование! - Сфинкс впал в задумчивость, подыскивая аргументированный ответ на детский вопросик исполняющего обязанности государя.
        Памятуя о долгом веке хранителя древней мудрости и тайных знаний, можно было, к нашему ужасу, предположить, что задумчивость продлится много часов. Я представил себе, что всё это время нам придется ожидать ответа на загадку в столь малоприятном месте, и слезы безысходной жалости к себе чуть было не выступили на глазах.
        - Вадим! - Я с силой ухватил друга и притянул его к себе. - Ты что, не мог спросить его "Сколько будет дважды два - четыре?".
        Однако мои сомнения в проницательности мудрейшего из мудрейших оказались безосновательными.
        - Когда здесь всё уже наладится?! - еще раз повторил он, растягивая слова, как опытный любовник удовольствие. - Когда наступит вчера.
        Что ж, жаловаться не приходилось, ответ был достоин вопроса, и усомниться в его правильности не мог ни один из живущих.
        - И че, типа всё? - разочарованно протянул Злой Бодун, сраженный абсурдностью услышанного.
        - А чего еще тебе надо? - с возмущением отозвался Сфинкс. - Хочешь - на десерт мне пойдешь!
        - Нет уж, спасибо, - остановил я собравшегося возмутиться друга. - Нам уже домой пора.
        - Не буду задерживать, - отозвался из темноты свидетель первых дней, теряя, кажется, всякий интерес к гостям.
        Мы начали карабкаться к выходу, а вслед еще неслось курлыканье и гортанный клекот. Это было, вероятно, дружеское прощание с юным родственником и приглашение заходить на досуге, по-простому, не церемонясь.
        Ванна, ванна и еще раз горячая ванна - вот что нужно было народу в нашем лице по окончании столь малоприятного, но узаконенного веками государственного ритуала. А уж затем - благовония, одеколон и радостная встреча, сопровождаемая объятиями и бурным восторгом по поводу чудесного исцеления Финнэста. Быть может, есть какой-то тайный философский смысл в ежегодном визите короля на свалку, это действо позволяет отрешиться от тщеславного фанфаронства и подумать о начале и конце пути. Но окажись рядом с нами какой-нибудь предприимчивый мурлюкский лабазник, и к завтрашнему утру здесь, точно по мановению волшебной палочки, уже красовалась бы лечебница, окончательно и бесповоротно исцеляющая от Макрасовой зависимости. И уж конечно, ушлые субурбанцы нашли бы, где приделать крантики к этой денежной трубе. Но всё это оставалось лишь досужими размышлениями: в Харитиеве не в диковину было великолепию жить среди отбросов, и, чтобы заметить это, следовало приехать издалека.
        Обряженные в самодельные маски, постовые Народной Рати пытались защититься от смрада, витавшего кругом, краями своих длинных серых плащей, но, завидев возвращающееся начальство, с тоской во взоре приосанились и, отсалютовав алебардами, вновь принялись отгонять алчных бродяг от заветной кормушки. Я спиной чувствовал их недобрые взгляды, но никаких активных действий, которых можно было опасаться, памятуя о неблагонадежности хитроумного воеводы, не последовало. И на том спасибо Солнцелику, Нычке, или кто тут в славном городе Харитиеве правил бал! Зато можно было не сомневаться, что после сегодняшнего полуденного стояния вокруг свалки на поддержку местных ратников можно было не рассчитывать. Ну, мы и не рассчитывали.
        Что же касается радостной встречи, то ее восторги, несомненно, были изрядно подпорчены исходившим от нас густым зловонием. Но всё же радость Оринки действительно стоила всех пережитых неприятностей. Когда же наконец мы привели себя в порядок и, к великому удовольствию местных властей, изъявили желание покинуть их замечательный город, учтивый Ладимир Гудило пообещал устроить по этому поводу грандиозный праздничный фейерверк. Любезный же наипервейший воевода с таким рвением желал нам счастливого пути, что, выехав за ворота, я рекомендовал Вадиму и Финнэсту держать оружие наготове. Однако засады, как можно было предполагать, слушая умильные речи верного соратника Яна Кукуевича, поблизости не оказалось.
        - Меня это удивляет и настораживает, - поделился я сомнениями с опытной в местных каверзах феей. - Возможно, конечно, что мы выставили себя полными идиотами, шарясь сегодня по свалке, и нас перестали воспринимать всерьез. Должно быть, здешние монархи наносили свой визит к Сфинксу тайно, но разве это повод сбрасывать нас со счета? В конце концов, где сказано, что идиот не может быть королем Субурбании?
        - В натуре, базар фильтруй! - оскорбился Вадим.
        - Это не о тебе. Я вообще. Так сказать, теоретически, - отмахнулся я. - В истории, кстати, были примеры.
        - Чего не знаю, того не знаю, - задумчиво покачала головой Делли. - Но я вот что скажу вам, други верные. Кроме вас у норы Сфинкса еще кто-то таился.
        - Может, бомжара какой? - через плечо кинул Ратников, поигрывая "мосбергом".
        - На побродяжку не похож, - с сомнением отозвалась чародейка. - Да и о чем нищему без роду-племени с могущественным воеводой беседы беседовать?
        - Там рядом крутился почтеннейший господин Волына? - настороженно уточнил я. - Мне казалось, что он умчится подальше вместе со своим надушенным платочком, как только мы сунемся за оцепление.
        - Ан нет, не умчался! Сидел, с коня не слазил, сквозь зубы всех ругательно лаял. Знать, соглядатая своего выжидал. Тот незадолго перед вами появился. Ратники его без слов к воеводе пустили, верно, знали, каким путем тот идти будет.
        - А каков этот наблюдатель, не приметила?
        - Далеко было, - со вздохом созналась фея. - Не разглядеть. Приметила только, что волосья длинные, да весь такой, как шнырь.
        Я придержал коня.
        - Как шнырь, говоришь? Занятная история. А не досточтимый ли это господин дю Ремар свои научные изыскания на свалке проводил?
        - Об том не ведаю, - озабоченно вздохнула сотрудница Волшебной Службы Охраны. - Видеть не доводилось. Одно скажу. Как этот, с волосьями, прибег, так воевода его выслушал да враз схватился за зеркальце, а потом и вовсе ускакал, точно больше его ничего не заботило.
        - Вот оно как! - Я сел и потер лоб, точно намереваясь активизировать серое мозговое вещество. - Должно быть, это действительно наш хитроумный знакомец. Ишь, каналья, притаился-таки где-то в отбросах! Не уследили!
        - Уследишь тут! - набычился Вадюня. - Слава Богу, в натуре себя не потеряли!
        - Ладно, дело прошлое! - отмахнулся я. - Прощелкали клювами, значит, так оно и есть. Что мы имеем в итоге на сегодняшний день? Скорее всего Кукуевич получил всё, чтобы провернуть свой план с орехами.
        - Это типа Фуцика план, - поправил меня Злой Бодун.
        - Верно, - согласился я. - Но это не ко мне, это в патентное бюро. Суть в другом. Помешать мы ему реально не можем, и он это прекрасно понимает. В сокровищницу он, должно быть, не сунулся. Но в том, что Кукуев сын подозревает, чьих рук дело подмена священных прибамбасов, я практически не сомневаюсь.
        - А че, в натуре? - усомнился Ратников. - Там, по жизни, и демонята крутились, и Поймай Ветер отирался! Чуть что - сразу мы?!
        - Потому что он производит впечатление неглупой сволочи. Сволочи, но неглупой. Но дай Бог, чтобы я ошибался. Пока же, вероятно, он постарается проследить за нами вплоть до моря, чтобы мы для него поработали прерывателями минных заграждений.
        - В смысле? - напрягся несостоявшийся преемник Хведонова трона.
        - Если Кукуевич не дурак, а я повторяю, мне этот сукин сын таковым не кажется, он, вернее, его шестерки, будут тихо идти за нами следом, не упуская из виду. Если на пути к морю подготовлены западни, скажем, того же Юшки, то мы угодим в них первыми. Да и пешая морская рать, с которой нам еще предстоит так или иначе столкнуться, еще тот подарочек! И, как я понимаю, почетное право развернуть его Кукуевич любезно предоставляет нам. Сам же он, вероятно, в спешном порядке будет готовиться к изъятию Хведонова куша. Это, как говорится, и ему прибыль, и Юшке убыток.
        - А как мы с морпехами в натуре разбираться будем? - Вадим второй раз на дню порадовал меня глубиной поставленного вопроса.
        Признаться, я и сам толком не представлял, каким образом договариваться о перевозке к острову и обратно с этим усиленным взводом малоразговорчивых исполинов. В сказке, слышанной в далекие годы детства, это были наши богатыри, надежа и защита. В нынешнем положении всё могло быть совсем иначе. Какие доводы могли теперь их убедить - одному Богу известно.
        - Я нынче поутру образ в воде ключевой видала. - Оринка, дотоле мило ворковавшая с пришедшим в себя гриднем, услышав последний вопрос, неожиданно встрепенулась, обращая наконец внимание на нас. - У берега, у самых волн, два витязя, и вкруг их великое множество иных. И все такие высоченные, что и в мире выше не сыскать!
        - Знатное видение, - поморщился я. - Стоит полагать, что один из витязей - наш любимый Злой Бодун, а второй представляет команду пешей морской рати. Они что же - сражались?
        - Ни в малой степени, - заторопилась с ответом кудесница. - Беседовали весьма почтительно. А витязем, коего я в волшебной глади видала, вовсе не Вадим был.
        - А кто же? - Я удивленно посмотрел на девушку.
        - В свой час о том непременно узнаете, - как водится, загадкой обнадежила соратников Оринка.
        - Подруга, - не замедлил возмутиться могутный витязь, - я че, сюда в натуре ребусы отгадывать приехал?! Если есть че сказать, говори, а вот эти корявые подъезды оставь при себе.
        - Да как ты смеешь, боярин, к девице такие речи держать! - справедливо возмутился Ясный Беркут.
        - Ой-ой-ой! Мышеловку ходячую спросить забыли! - не на шутку разошелся исполняющий обязанности государя, напоминая в эту минуту своего задиристого побратима Неждана Незвановича.
        - Уймитесь, головы буйные! - прикрикнула на готовых схватиться за мечи витязей Делли. - К чему речи неладные говорить удумали? Сказано ясно, придет час - обо всем известно будет! А ты, Вадим сын Ратников, язык уйми! Не метла, чай, неча пыль им поднимать!
        Злой Бодун насупился и, отвернувшись, стал насвистывать заунывный шлягер "Ты узнаешь ее из тысячи".
        Конечно, совместный культпоход на свалку несколько улучшил отношения между ним и Финнэстом, но риск того, что претендент на опустевший престол из чистого упрямства теперь не пожелает действовать в направлении, предписанном волшебными откровениями, мог стать реальным.
        - До места доедем, во всем разберемся, - отмахнулся я. - Будем решать задачи по мере их возникновения. У меня вот к Финнэсту вопрос образовался.
        - Какой же, господин одинец? - Суженый юной кудесницы, стараясь исправить впечатление, был сама любезность.
        - Когда Макрас сеть на тебя накинул, и разум твой... - я чуть запнулся, стараясь как-то смягчить формулировку, - слегка затмился, ты всё искал какую-то мышь. Что это было? Ты видел нечто особенное, или как?
        Гридень немного помрачнел лицом и задумался, точно вспоминая страшный сон.
        - Дивен мир нездешний, зело дивен! - наконец, покачав головой, выдохнул он.. - Нет в нем ни верху, ни низу, ни лева, ни права, ни вчера, ни завтра. Одно лишь нынче да здесь - и всё тут. Шаг ступишь - место уж совсем иное. Назад обернешься - опять всё незнакомое. Куда оком ни кинь - всяка всячина. Где свитки древние, где образы предивные, где сласти да яства, а всё больше, - гридень понизил голос и наклонился ко мне, чтобы не слышала Оринка, - девки голые! Как есть, бесстыжие! - Он картинно сплюнул, хотя по выражению его лица я не заметил, чтобы созерцание срамных картин доставило ему неудовольствие.
        - А мышь там в натуре при каких делах облокотилась? - забыв о размолвке, вклинился в разговор заинтересованный Вадим. - Ну, у нас, это я еще понимаю, а тут-то?
        Финнэст на минуту задумался. Так человек, проснувшийся утром, пытается удержать в сознании яркие образы ушедшего сна.
        - Не простая то мышь была, чудодейственная! Пробежит она, зубами клацнет - и враз, где в белом снегу вершины горные выше облаков громоздились - море плещется. Где книги только-только листами шуршали - воины оружием бряцают. Невесть куда она убегает, и откуда вновь берется, а только ей одной достоверно ведома тайна входа и выхода! Могущественна сила ее, а где таится сия тварь, никак того не углядишь.
        - Круто! - уважительно вздохнул Вадим.
        - Да, занятно, - подтвердил я. - Но ты мне лучше другое скажи. Сам Макрас не пытался с тобой разговаривать? Там, ну, не знаю... Убеждать поступить к нему на службу? Может, запугивать? Или злато сулить?
        - Не было такого. - Опрашиваемый свидетель резко мотнул головой. - Видать его там случалось. Стоит, всё на остров смотрит. А речей прелестных он со мной не заводил. Без надобности я ему, стало быть, оказался...
        - Погоди. - Я прервал неспешную речь северянина. - Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что Макрас смотрит на остров?
        - Смотрит, - вновь подтвердил Финнэст. - Глаз не спускает. Я через его очи и сам тот вид наблюдал. Островок не мал, не велик. Посредь него гора белая, пламенем объятая, стоит себе, пылает да не сгорает. Внизу же, у стопы горной, домик резной, вкруг домика - сторожа крепкая. Ликом вроде людская, а только за спиной крылья, а внизу - ноги конские.
        - Полканы, - авторитетно прокомментировал Вавила Несусветович. - Как есть, они! И в сокровищнице королевской того же племени сторожа.
        - Ну, это и ежу понятно. - Я сделал знак гридню продолжать рассказ.
        - А и всё, пожалуй, - развел сконфуженно руками молодой витязь. - Как ни глянешь - единая картина. С одной стороны по лестничке в дом мешки заносят, с другой - выносят.
        - Н-да, безрадостный пейзаж, - согласился я, несколько разочарованный "путевыми заметками" недавнего мышелова.
        Непонятно, чего я ждал от этого повествования, но, верно, не того, что услышал. Отчего-то в мозгу моем всплыла картина: император Наполеон, заложив за спину руки, смотрит в морскую даль, монументально возвышаясь над безжизненно-угрюмой скалой острова Святой Елены.
        Стоп! Я резко остановил коня.
        - Ты говоришь, что взгляд Макраса всегда был направлен из одной точки?
        - Да, - неуверенно произнес Финнэст, точно прислушиваясь к ощущениям, затем, помедлив, энергично кивнул. - Всегда из одной.
        - Как интересно получается! Выходит, у Макраса оборудован на острове наблюдательный пункт?
        - Не врубился! - Вадюня удивленно поглядел на меня. - А с какого рожна тогда ему затевать всё мутилово с Юшкой, договорами и вообще с Субурбанией? Он же тогда конкретно может: раз - и в дамки!
        - Скорее всего не может, - не согласился я. - Есть тут маленькая загвоздка: на острове, судя по информации Финнэста, действительно имеется некто, или вернее нечто, контролируемое исчадием Уиллгейса. Это нечто - ни живо, ни мертво, и состоит из того, из чего, как говорил почтеннейший дед Пихто, сотворен был человек, то есть из праха. Я готов утверждать, что это один из окаменевших сановников короля Барсиада II. Надеюсь всё же, что не он сам. Макрас может использовать свою марионетку в качестве стационарного наблюдательного пункта. Но, вероятно, из-за, так сказать, промежуточного состояния данного организма чародей не имеет возможности материализоваться через него по нитям своей волшебной сети. А может быть, просто держит этот вариант, как туз в рукаве. Когда на острове начнется заваруха- тут-то он в тылу и объявится. Макрас, как мы помним, в честный бой не лезет.
        - Так что ж, - возмущенно начал Ратников. - Это ж, по жизни, выходит, что он кого-то из своих под окаменение поставил? Ни фига себе, конь педальный!
        - Чему ты удивляешься? Это его обычная манера. Он и Юшку подставляет в полном объеме. Что ему эти людишки! Так - ничего. Минус один. У него есть задача, великая функция!
        - Конкретный беспредельщик! - с возмущением констатировал И.О. государя. - Никаких понятий!
        Мы спешили к неспокойному синему морю, в крошечный городок на побережье, где, низвергнутый с покатых ступеней трона, некогда коротал свой век вельможный чародей Лазурен, где под его началом делал первые неумелые шаги в возвышенном искусстве магии угодливый мальчик Фуцик. Не знаю уж, чем еще был известен сей населенный пункт, однако нас интересовала именно эта часть его многовековой истории.
        Прямо сказать, городок действительно был захудалый. Обогнав по дороге несколько разъездов конкурирующих сторон, обойдя, не без помощи Оринкиной интуиции, пару профессиональных засад, мы примчались к его покосившимся стенам и поняли, что основательно влипли. Несмотря на все уверения здешних аборигенов, что корабль в окружении пешей морской рати должен уже вот-вот прийти, - горизонт оставался девственно чист.
        Наступила вынужденная пауза, сводившая на "нет" выигранную за счет скорости волшебных скакунов фору, и на "да" - шансы основных сил противника подойти вовремя. К тому же, не успев разобраться в обстановке, мы допустили немалую оплошность, сняв номера на местном постоялом дворе. Не говоря уже о том, что сами по себе эти убогие конуры были мало совместимы с жизнью человека разумного, десятки аборигенов спозаранку толпились в пивной зале, у конюшни и во дворе, желая своими глазами увидеть диковинных постояльцев и еще более диковинных скакунов. В конце концов, плюнув, мы перебрались на берег, не слишком потеряв в комфорте и безопасности, зато много выиграв в свежем воздухе и отсутствии чужих глаз.
        Час за часом уходили брызгами в морской песок, не принося желанных новостей. Час за часом мне казалось, я слышу, как гудит земля в степи под копытами разбойничьего войска Кукуева сына и гридней продажного каана. В этих мрачных терзаниях я нервно гулял по кромке берега, и соленая вода меланхолично облизывала мои сапоги, пытаясь взобраться по голенищу до колен.
        "А вдруг он вообще не придет?" - сверлила мозг предательская мысль.
        В конце концов, законный государь, хоть и в окаменевшем состоянии, стоит истуканом на острове, а все остальные, что ни говори, - самозванцы. Вот не придет корабль - и всё. Хана твоим расчетам, сыщик! Кому потом рассказывать, что его величество Барсиад II со свитой в каменном оцеплении вокруг вершины острова Алатырь расположились? А если государь не объявится - большая заваруха начаться может. Такая себе "война за субурбанское наследство". И виноваты будем частично мы, потому как недоработали, ситуацию под контролем не удержали.
        "Да как же ее удержишь-то?! - возмущался критический разум. - Силы-то неравные! К чему себя винить? Мы сделали всё, что могли. Время о собственной участи позаботиться, а то ведь не ровен час выйдут Кукуевич с Юшкой на берег крутой, а хоть бы даже и пологий - и для затравки перед боем отвернут многоуважаемой следственной группе головы, и всё, что найдут возможность отвернуть. Делли, понятное дело, спасется - ей не впервой. А вот смерть двух грусских бояр для короля Базилея может быть замечательным поводом к наведению здесь законного порядка всеми доступными ему средствами. Чертовски не хочется быть поводом! И умирать отчего-то тоже не климатит..."
        - Парус! - Пронзительный вопль Оринки прервал отчаянный всплеск сомнений, точно удар бича, подхлестывая к новому действию. - Вдалеке парус!
        - Он, как есть он! - глядя из-под руки на приближающееся суденышко, вслед кудеснице заорало первое, оно же на сегодняшний день последнее лицо Уряда Нежданных Дел. - Сами гляньте - супротив ветра на раздутых парусах идет!
        Зрение не подводило соратников. Прыгая с волны на волну, корабль действительно шел к берегу против ветра, так, словно его тащила за собой на буксире подводная лодка.
        - А морпехи где? - оглядывая берег, разочарованно начал было Вадим, но долго огорчаться ему не пришлось.
        Точно свет маяка, мелькнувший в ночи среди бурных волн, резко ударил по глазам отблеск солнечных лучей, отраженный от полированной стали доспеха. Затем, словно луковицы из-под земли, то здесь, то там, один за другим начали появляться островерхие купола шеломов. Пешая морская рать двигалась на берег широкой дугой, стремительно охватывая нас с флангов.
        - По-моему, они нас в чем-то подозревают, - глядя на слаженные действия молчаливых витязей, всё более появляющихся из пены морской, завороженно произнес я. - Только бы не начали рубить без разбору!
        - Ни хрена, Клин! - Вадим уперто наклонил голову. - Нас тут в натуре четверо здоровых мужиков, плюс фея, плюс кудесница, и типа грифон!
        - Вадик! - с напором зашептал я, прикидывая, что до берега закованным в броню исполинам остаются считанные шаги. - Не суетись. Лучше положи "мосберг" на землю, а еще лучше, достань-ка брательный крест.
        - Да ну! - мрачно огрызнулся Ратников, но за его спиной требовательно и жестко прозвучал голос Делли:
        - Достань и повороти!
        Кольцо сомкнулось за считанные секунды. Без суеты и малейших лишних движений. Спина к спине - пятнадцать человек лицом к нам, пятнадцать - в сторону побережья. У страха, конечно, глаза велики, но я бы сказал, что рост каждого из "морпехов" составлял никак не меньше полутора саженей. И в плечах - под стать росту.
        - Кто такие? - рявкнул старший из мореходов, седобородый и в сравнении с подчиненными значительно более коренастый.
        Впрочем, всё относительно, и этот "коротышка" был на голову выше Вадима. Но как бы то ни было, резкий, словно первый удар барабана перед оглашением приговора, вопрос отзвучал, и солнечные зайчики бросились наутек, испуганные холодным блеском наклоненных в нашу сторону копий.
        - Видите ли, - начал я, и тут Вадим, справившись с застежками бронежилета, наконец добрался до брательного креста.
        - Эге-гей! - Мощный клич, разнесшийся над берегом, не оставлял сомнения, что защитников земли грусской наш зов не застал врасплох. - Что тут за беда приключилась, побратим?! - Мощный рев возникшего ниоткуда Святозара Святогоровича не заставил морских ратников отступить хоть на пядь, но и в атаку, слава Богу, они тоже не бросились.
        - Шо? Уже опять-таки шо-то?! - вторил кличу старшака баритон Лазаря Раввиновича. - Где уже враги?
        - Схлестнемся! - горел отвагой мужественный глас Неждана Незвановича, предвкушающего знатную сечу.
        - Дядя? Вот так встреча!..
        Как порой много необычайного можно узнать, изучая родственные связи друзей и знакомых. Какие только русалки не гнездятся на ветвях раскидистых генеалогических деревьев! Глядя на огромного, величественного Светозара Святогоровича, как-то не очень верилось, что этот матерый человечище когда-то истошно орал и дрыгал ногами в люльке. И уж вовсе поди догадайся, что родным его дядюшкой окажется грозный предводитель пешей морской рати.
        - Знакомьтесь, друга мои верные, - радостно-удивленно заговорил Буйтур, кажется, на глазах молодея лет на двадцать, - молодший брат отца моего - Черномор Родич!
        - Здесь меня именуют Понт Эвксинский, - словно извиняясь, сконфуженно пробормотал седобородый ветеран. - Что ж, други племяшу моему - и мне други.
        Разговор шел по кругу, точно осел, вращающий мельничный жернов.
        - ...Что и сказать, верно! - теребя ус, кивал Родич. - И запрос, и отзыв, всё сходится. А только где ж обоз? Что нам прикажешь стеречь да в край дальний сопровождать?
        - Нас!
        - Не в моих это силах, - огорченно разводил лапищами Черномор, - не велено!
        - Кем! Кем не велено? - негодовал я, с отчаянием вспоминая злополучный поход к Сфинксу за паролем. Гора в муках рожала мышь!
        - Известно кем, - весомо ответствовал служака. - Хведоном. А за ним вслед и прочие короли сей указ подтверждали. Окромя груза заветного, ни туда, ни оттуда ничегошеньки везти нельзя!
        - А если обоз в этом году вовсе не придет? Ведь я уже сказал вам, король в окаменевшем виде томится на острове Алатырь! Нет у него возможности слать что-либо куда-либо!
        - Да-а-а-а! Незадача, - со вздохом соглашался морской дядька, - как же он, в самом-то деле?
        - Послушайте, - змием-искусителем внушал я, - вы же умнейший человек, вы должны прекрасно понимать, что без короля ваш нынешний визит не имеет ни малейшего смысла.
        - Ваша правда, - кивал убеленный сединами потомок Рода. - А только я-то что могу поделать?
        - Я же вам уже объяснял! - вздыхал я, с тоскою глядя, как тысячи волн сливаются в гулкий прибой. - Поскольку король и вся его свита в окаменевшем состоянии находятся на острове, их нужно перевезти на большую землю и расколдовать. Тогда всё пойдет своим чередом.
        - Верно, - согласно кивал Понт Эвксинский. - Нешто я не понимаю?! Я ж, поди, не мальчонка какой, чтоб без дела туда-сюда по морям, по волнам паруса трепать!
        - Вот и выходит, что мы должны забрать с острова каменные изваяния, а вы нас до места довезти!
        - Да не получается по-вашему! Я уж сказывал, не в моей это власти.
        - Тогда привезите каменных идолов сами!
        - Не могу, - не скрывая огорчения, разводил руками воевода морской рати. - Как можно без приказа!
        - Чьего приказа?!
        - Известно чьего - королевского!
        - Но он же на острове, в каменном виде! - Я сорвался на крик.
        - И то верно...
        Уж и не знаю, сколько могла продолжаться наша содержательная беседа, когда б не появление одного из поставленных в дозор исполинов. Он склонился к уху командира и что-то зашептал, искоса поглядывая в мою сторону.
        - Ну вот, а вы стращали! - выслушав подчиненного, расплылся в улыбке Черномор. - Прибыл обоз. С холма уж видать. И часу не пройдет, как здесь будет.
        Глава 29
        Сказ о том, где грифоны зимуют
        Лицо Черномора выражало удовлетворение, высокое чело его племянника избороздили удивленные морщины, а наши физиономии выражали такую досаду, что могли загнать в тоску даже радостного менеджера преуспевающей оптовой компании.
        - Послушайте! - торопливо начал я. - Здесь всё не так просто. Этот обоз - чистой воды афера!
        - Ишь ты! - кладя руку на чеканную крестовину меча-кладенца, сдвинул брови воевода. - А чем докажешь?
        Я нервно сжал и разжал кулаки.
        - Под орехами в сундуках могут оказаться вооруженные люди, - вымолвил я не слишком уверенно.
        Да, положение наше выглядело неважно. Соловей-разбойник по сей день укрывался за границей. Немалая часть его банды, вероятно, полегла во время стычки на безымянной лесной просеке, поэтому скорее всего план налета на золотоносный остров был изменен. Да и к чему теперь было городить огород с нападением на полканов? Заветное слово, оброненное Сфинксом в его гнилой берлоге, вполне заменяло и численный перевес, и магические спецсредства. А мы, упустив монополию на пароль, лишились единственного преимущества.
        - Коли чужаки сыщутся, так мы их, известное дело, в труху порубаем! - кивнул головой суровый военачальник. - Ежели так, то за совет и упреждение благодарствуем. Ну а ежели нет- не обессудьте! Хоть вы сыну братца моего и дружки закадычные, а наказ у меня твердый: обоз сей принять, на корабль загрузить да куда след его доставить. А дальше - хоть птица не пой, хоть трава не расти!
        Я бессильно огляделся вокруг. Побратимы Вадима, да и сам Злой Бодун, представляли собой грозную силу в ближнем бою. Да и нас с Финнэстом и Вавилой сбрасывать со счетов было бы неверно, и всё же перспектива серьезной потасовки с непредсказуемым результатом отчего-то не радовала.
        - Послушайте, уважаемый Понт Эвксинский! А если организатор преступления самолично признается в злом умысле и подготовке хищения в особо крупных размерах, вы сможете вернуться на остров порожняком и обговорить с вашим руководством условия нашего визита?
        - Ну, ежели он и вправду тать злой... - с неуверенностью в голосе протянул Черномор. - Только как бы то доподлинно вызнать?
        - Очень просто. Скоро обоз прибудет сюда. Вернее всего, и главный зачинщик подготовленного налета будет с ним. Он слишком жаден и слишком хорошо знает своих людей, чтобы кому-нибудь из них доверять. Если вы не станете вмешиваться, мы их захватим, а дальше - уж можете мне поверить, преступник сам во всем сознается. Если хотите, можете быть понятыми.
        - Не дело это! - мотнул головой осанистый воин. - А коли облыжно вы на него напраслину возводите? Коли сами вы недоброе замыслили? И Светозара, кровинку мою родную, на то подбили?! Почем мне знать! Нет, не бывать тому! Коли в обозе никаких огрехов не сыщется, так, стало быть, нам его далее везти. А ежели так, то всякий, кто с ним пришел, под нашим щитом пребывает!
        - Шеф, ну ты в натуре не рулишь! - пустился в объяснения исполняющий обязанности государя. - Сейчас, по раскладам, я - самый центровой, а они - конкретные отморозки! Ну, че ты маешься? Мы ж тебе пароль сказали, какие чисто вопросы?
        Тягостная задумчивость легла на обветренное и просоленное лицо морехода. За всю его многолетнюю службу подобного случая не было и быть не могло. Человек, знающий пароль, прибывал к побережью исключительно вместе с обозом.
        - Не положено, - с трудом поборов собственные непрошеные мысли, чеканно проговорил матерый вояка. - Да и вообще, ступайте-ка отсель лучше подобру-поздорову, да Светозару в пояс кланяйтесь за то, что речи ваши слушали да на копья не подняли!
        - И на том спасибо. - Я повернулся к соратникам, скрывая досадливую гримасу. - Это бесполезно. Хоть кол на голове теши - толку не будет!
        - Ступайте, ступайте! - В голосе воеводы пешей морской рати больше не слышалось добродушной вальяжности. - И чтоб глаз мой вас не видел!
        - Ладно, не поминайте лихом, - счел за лучшее откланяться я. - Одна маленькая просьба напоследок.
        - Ну, ежели делу не в убыток да чести не в укор - отчего ж не исполнить!
        - Просьба наша простая, никому не во вред. Окажите любезность, не надо никому рассказывать о нашей беседе. Да и о самой встрече тоже говорить не стоит.
        - Что ж! - кивнул тяжелой головой Черномор Родич. - Токо ж и вы слово дайте, что озоровать не станете!
        Вот это главный прапорщик местных военно-морских сил сказанул! Вот это придумал! Как раз озоровать нам здесь было самое время и место.
        Укрывшись за холмом, мы наблюдали в подзорные трубы неспешную погрузку сундуков, наполненных орехами, на борт загадочного судна. Оно бросило наконец якорь неподалеку от берега. И возницы на самобеглых лодках перевозили на борт бдительно проверяемые Понтом Эвксинским единицы груза.
        Разбойников под орехами не оказалось. Увы и ах, моя слабая надежда, что движимый алчностью Кукуевич решит заграбастать островное золото по максимуму, ослабела окончательно и скончалась в муках. Гарцующий сейчас рядом с проверяемыми сундуками королевский наушник, должно быть, в душе расхваливал себя на все лады за мудрое решение ограничиться жирным уловом Хведонова куша и не разевать пасть шире ушей. Мы в бессильной ярости следили, как могучий Понт Эвксинскй раз за разом втыкает в орехи свой харлужный кладенец, и мрачная досада всё больше и больше прорисовывается на его суровом лице.
        - Блин горелый! Вот это мы попали! В такую гнилую дыру лезли, в натуре полоскали, чуть головы не поотваливались! И всё зачем? Чтоб эта вша казематная на нашем хребте жировала?! - Вадим хлопком сложил подзорную трубу. - Клин, в натуре, что делать будем?
        - Не знаю. - Я опустил голову, стараясь не показывать, как мне сейчас тошно. - Не знаю! Похоже, нас всё же переиграли.
        - Не вини себя, Виктор. - Делли положила свою тонкую изящную руку на плечо, и мне нестерпимо захотелось зареветь белугой, чтобы добрая фея гладила по голове и утешала: "Ну не надо, миленький, всё образуется".
        - Нешто всё? - добавляя соли в компот, обескураженно вздохнул урядник Нежданных Дел, глядя, как отплывает в сторону таинственного корабля последняя груженная орехами лодка.
        - К чертям собачьим, всё! - процедил я, не разжимая зубов. - Делли, нам срочно нужно добраться до острова. Помнится, у короля Базилея имелся десяток мурлюкских драконов? Один из них нам бы сейчас очень не помешал!
        - Иметься-то они имеются! - вздохнула фея. - Да только с тех пор, как силы Девы Железной Воли на убыль пошли, летать на них мало кто отважится.
        - Значит, нам нужен кто-либо из этих самых "мало кого", или живой дракон, или что-либо в этом роде. Посуди сама - Кукуевич орехи уже отгрузил! И что ж он теперь, по-твоему, немедля отправится в бухту Барахты дожидаться, пока ему заветный клад Черномор на блюдечке с голубой каемочкой, как обычно, доставит?
        - А че, типа не доставит? - не понимая, к чему я клоню, высказался Злой Бодун.
        - А то типа, что в море водятся негодные твари, именуемые пиратами, - начал я.
        - Да ну, ты дал! - Вадюня постучал себя мощным указательным пальцем по лбу. - Какие пираты решатся на такую шоблу оторваться?!
        - Те, которые плавают под золотым знаменем с синим хряком.
        - Ты че? А пешая морская рать?
        - А Сети Макраса? - напомнил я. - Я даю рупь за сто, что Кукуевич сейчас же отправится эскортировать груз. А Юшка, в свою очередь, постарается захватить драгоценности на обратном пути. Ибо оставаться в таком позорном проигрыше этому государственному мужу не с руки. Поскольку же о реальных планах конкурента он скорее всего ничего не знает, то вряд ли отпустит Кукуева сына в море без присмотра. Если Фуцик до него добрался, а скорее всего это именно так, то он наверняка поведал новому хозяину о планах коварного налета на Алатырь. Так что теперь, даже если здравый смысл подскажет каану не соваться на остров, Макрас, контролирующий его сознание, заставит марионеточного вепря лезть в самое пекло. Ведь для него Юшка всего лишь ракета-носитель. Извини, Делли, не знаю, как это звучит на местном диалекте.
        - И что теперь делать-то? - проговорил Несусветович, вновь обретая надежду.
        - Делли! Нам срочно нужно попасть на остров. Мы должны опередить обоих отчимов народа и переговорить с тамошним хозяином.
        - Каким хозяином? О чем ты баешь? - удивленно взглянула на меня фея.
        - Но кто-то же живет в белом доме, обнесенном изваяниями субурбанской элиты?! Вот с ним-то нам и необходимо переговорить.
        - Послушайте, шо я скажу, только не обижайтесь! Ежели у него такой забор, то пусть он живет там за этим забором, а мы уж как-нибудь здесь. И шоб мы жили долго и счастливо, и даже если умрем в один день, то в сильно разные годы. И шоб он намного раньше. Зачем вам нужны такие переживания на ваши умные головы?! Или у вас не хватает седых волос? Так у вас их может не хватать вместе с головой! Давайте лучше вернемся в Торец Белокаменный, вы обо всём расскажете королю, он вышлет флот, и кто потом увидит те лайбы с теми живоглотами?! - вклинился в наши военные приготовления мудрый нарочитый муж Лазарь Раввинович.
        - Нет, - хмуро отрезал я. - Во-первых, это вмешательство во внутренние дела суверенного государства. Во-вторых, пока мы доберемся до короля, пока его величество распорядится снарядить эскадру, пока корабли выйдут в море, - всё уже давным-давно закончится. Нам срочно нужно что-либо летающее - дракон, аэроплан, да хоть ступа с помелом.
        - А типа грифон не подойдет? А то вон Проглот без дела валяется.
        Услышав свое имя, набегавшийся по пляжу домашний зверек приоткрыл глаза, и вдруг уши его поднялись над головой лохматыми шалашиками. Слух у грифонов отменный, но лично я ничего, стоящего внимания, не слышал. Однако Проглот, видимо, не разделял столь поверхностного мнения. Он вскочил на ноги и с той же скоростью, с которой носился за "ниссанами", помчал вдаль, оглушительно вопя во всё горло.
        - Проглот, стой! - закричал я. - Стой! Вадим пошутил, никто на тебе летать не собирается!
        Но грифон всё мчал, не останавливаясь, а затем расправил широкие крылья и, оттолкнувшись, взмыл в синее, в пене белых облаков, небо.
        - Н-да... День сегодня не задался. Сначала этот Черномор, упертый, как... - Я с опаской поглядел на хмурого племянника воеводы пешей морской рати. - Как не знаю кто! Потом Кукуевич с приступом сообразительности. Теперь вот еще Проглот решил ноги, в смысле, крылья, сделать! Хоть бы попрощался по-человечески! - Я вспомнил игручего леогрифа, носящегося по пляжу и отскакивающего от набегающих волн, его шкодливую морду, высовывающуюся из зеленого венка чудодейственной волчьей плети... и у меня стало нестерпимо тошно на душе. Судя по мрачным взглядам Вадима и Оринки, не у меня одного.
        - Грифоны, сказывают, за морем на острове зимуют, - желая, должно быть, разрядить обстановку, проговорил Вавила, демонстрируя познания в повадках диковинных тварей. - Там, на Алатыре, и детенышей выводят.
        - Я знаю. - Моя угрюмая физиономия не располагала к обстоятельной беседе.
        - Не тужите, други верные! - печально заговорила Оринка, стараясь утешить друзей. - Всему свой черед. Всякому делу свой срок отпущен.
        Ратников мрачно выругался себе под нос и отошел в сторону.
        - Я это к тому, - точно не замечая грубости Злого Бодуна, продолжала кудесница, - что не о чем покуда слезы лить. Вернется Проглотушка! Да вот, поди, уже и ворочается.
        Глаза девушки были обращены к нам, но говорила она с такой уверенностью, словно ушедший за облака грифон поддерживал с ней непрерывную радиосвязь, как пассажирский борт с центром управления полетами. Невольно покорившись уверенному тону ведуньи, мы, не сговариваясь, задрали головы и... Я в недоумении потер глаза, чтобы убедиться, не посетили ли меня, на почве утомления, зрительные галлюцинации.
        К нам, быстро снижаясь, стремительно неслись леогрифы. Один из них, с гирляндой на шее, без сомнения, был наш домашний любимец. Грифонья стая на бреющем полете прошлась над головами оторопевших зрителей и вновь блистающими свечами взмыла к небу, оставив на прибрежном золотистом песке трех златошерстных представителей.
        - Оба-на! - только и смог выдавить Вадим, и, надо сказать, остальные присутствующие витязи дружно поддержали его в изъявлении чувств.
        - Вы же хотели, кажется, вернуть Проглота папе и маме? Вот, пожалуйста! Вероятно, это и есть, - фея наклонила голову, желая получше рассмотреть огромных тварей, - папа и мама! А может, дядя и тетя? Или брат и сестра? Родственники, одним словом.
        - Очень приятно. - Я, не слишком понимая, что должно предпринимать, знакомясь со столь значительными персонами, прокашлялся, собирая разбежавшиеся мысли в единый поток. Лапы грифонов достигали мне примерно до плеча, головы же их с огромными клювами красовались значительно выше, так что говорить приходилось, глядя снизу вверх. - Рады знакомству.
        Один из родственников Проглота наклонился, точно желая получше рассмотреть стоящую перед ним мелюзгу, затем, щелкнув клювом, пронзительно крикнул, должно быть, делясь своими наблюдениями с сородичами.
        - Знать бы, что он говорит. - Я приложил руку к сердцу, пытаясь языком жестов выразить приязненное отношение.
        - О чем сказывает, не ведаю, ибо слов людских они не знают, - вмешалась в нашу содержательную беседу кудесница. - А вот что мыслит, растолковать могу.
        - Даже так? - Я обернулся к кудеснице: - Ты можешь читать их мысли?
        Девушка загадочно покачала головой.
        - Мысль их не в словесах, но в образах ясных представляется. А ежели на человечью речь их перевести, то вроде как благодарят они вас за то, что мальцу их жизнь сохранили и до сего дня растили и опекали.
        Видимо, удовлетворенный уровнем перевода, наиболее крупный из троицы крылатых монстров довольно закурлыкал, что в наших краях могло восприниматься как звук разгона дизельного генератора.
        - А это он типа че? - завороженно глядя, как грифоны с низким горловым курлыканьем когтят пологий склон холма, проговорил Вадюня.
        - Говорят, что коли в чем нужна их подмога, так они завсегда рады.
        - Помощь? - Я задумчиво поглядел на крылатых исполинов.
        - Виктор! - настороженно глядя на меня, нежно промолвила фея. - Скажи мне, что ты не собираешься лететь верхом на них к острову Алатырь?
        - Именно, что собираюсь, - опроверг я безосновательные сомнения вечно юной соратницы.
        - Но послушай, - принялась урезонивать меня Делли. - Лазарь Раввинович, по сути, прав. Хороший человек, или будь там кто, из окаменевших людей изгороди себе городить не будет. К чему, не зная броду, соваться в воду?! Заветное слово у нас есть. Корабль снарядим, да в большой силе к острову Буяну и пойдем.
        - Если волшебные слова действуют, значит, нам особо ничего не угрожает, а если нет, то и великая сила не поможет. Отступать теперь некуда, иначе всё придется начинать сначала. А всё что было, псу под хвост?! Но через год лучше не станет, и тогда пробовать будет поздно! В общем, не будем задерживать грифонов, им еще догонять стаю.
        Я решительно шагнул вперед, досадуя, что приходится объяснять простейшие вещи близким людям, даже если они феи.
        - Но ведь на них ни седла, ни башен нет! Как лететь-то? - обеспокоенно проговорил Неждан Незваным, и я невольно подивился первому, со времени нашего знакомства, проявлению заботы о ближнем со стороны буйного Ломоноса.
        - Не беспокойся, какой-никакой опыт имеется! Такая длинная шерсть, есть за что схватиться. Даже при желании привязаться есть чем. Всё! - Я подошел к улегшемуся наземь грифону-папаше. - Если что - не поминайте лихом!
        - Я с тобой, - поспешно сообщил Ратников, делая шаг вперед. - Ты че, в натуре?! Я тебя не оставлю! А вдруг там, по жизни, какие уроды притаились?!
        Он многозначительно погладил грозное древко "мосберга".
        - Ох, нелегкая вас потянула! - Делли состроила досадливую гримасу. - Ладно уж, коли я вас сюда зазвала, то без подмоги оставлять негоже! Летим, оглашенные! Глядишь, еще и обойдется!
        Вогнутая чашей морская ширь проплывала под крыльями грифонов, и тень их скользила по вспененной бирюзовой ряби, неровным пунктиром отмечая путь к укрытому за горизонтом острову. После нашего отлета импровизированный отряд ревнителей субурбанской державности временно распался. Светозар Святогорович с побратимами волшебными чарами возвратились в рубежи отечества. Оринка с урядником и Финнэстом остались ожидать нашего возвращения и стеречь оставшихся без хозяев чудодейных скакунов. Снаряженные зеркалами волшебной связи, наши спутники должны были держаться наготове, чтобы в случае необходимости двинуться в бухту Барахты, или же бог весть куда, где, как мы все без исключения надеялись, должна будет ступить нога двух человек и одной феи.
        - Клин! - заорал Вадим со спины грифонихи. - Влево глянь!
        - Что? - Я повернул голову туда, куда указывал мой друг.
        Широченные крылья могучих чудовищ неспешно вздымались и огромным опахалом опускались вниз. Длинные маховые перья заметно трепетали под натиском воздушного потока. Я невольно почувствовал, как подступает к горлу противная тошнота, и покрепче ухватился за обмотанные вокруг запястий пучки шерсти на спине грифонов, чтобы не потерять равновесие.
        - Не туда! - видя мое состояние, во все горло завопил Вадюня. - Вниз и влево! - Он попытался головой указать правильное направление. Проследив за его взглядом, я увидел скользящий посреди волн быстроходный корабль, вокруг которого, строго по периметру, виднелось три десятка бурунов, точно корабль шел, окруженный множеством водоворотов. - Это Черномор! - точно сомневаясь в моей сообразительности, прокомментировал Злой Бодун, морщась и старательно отворачиваясь от ледяного потока встречного ветра. - Гадом буду!
        - Не надо! - точно так же, проклиная лобовое сопротивление, гравитацию и прочую турбулентность, выкрикнул я.
        - А там, дальше, еще мачты! - поведал о своих наблюдениях мой зоркий друг.
        - Где?
        - Левее и чуть сзади!
        - Это, должно быть, Юшка! А может, Кукуевич! А может, оба! - прокомментировал я, пытаясь вывернуть шею в указанном направлении. Но тщетно.
        В этот миг грифоны стремглав влетели в огромное пушистое облако, непроглядное, как тюк медицинской ваты, и сырое, точно свежевыстиранный пододеяльник, надутый ветром. Корабли моментально исчезли из виду, зато появилась уникальная возможность осуществить радужную мечту детства и потрогать облако руками, когда б решился я разжать сжимавшие грифонью шерсть кулаки и оторвать от нее окоченевшие пальцы. Но это уж дудки!
        - В гробу я видал такие путешествия! - послышалось из белой непроглядной пелены. - Клин, в натуре это была фуфловая идея, лететь на незапряженных грифонах!
        К сожалению, Вадим был прав, и цокот моих зубов служил недвусмысленным тому подтверждением.
        Когда-то, в дни непримиримой борьбы с коварной Повелительницей Драконов, нам уже приходилось гарцевать по воздушным потокам на этих древних, не поддающихся мурлюкскому колдовству, чудовищах. Но тогда и полет был намного короче, и спины грифонов украшали миниатюрные башенки, рассчитанные на стрелка и погонщика. Теперь же ангина представлялась самым мелким следствием моего проклятого упрямства.
        - Впереди остров! - послышался откуда-то снизу голос Делли, использующей, как обычно, для передвижения по воздуху собственные, как говорится, скрытые возможности.
        Едва только отзвучали ее слова, как леогрифы начали спуск и, вынырнув из белой пелены, легли на крыло, паря и неспешно заходя на посадку. Остров уже виднелся и стремительно, точно в ускоренной съемке, приближался, всё четче и явственнее вырисовываясь перед нами.
        Высокая, белая, почти отвесная, точно указательный палец, грозящий небесам, гора вздымалась посреди острова, придавая ему диковинный вид огромной перевернутой чертежной кнопки. Но в отличие от последней это странное рельефное образование имело почти абсолютно белый цвет и от подножия едва ли не до самой вершины было густо объято пламенем. Непонятно, что на этой горе могло пылать так долго, не думая сгорать, и почему это странное топливо не давало и намека на дым. Да, виденный мной когда-то лесной пожар рядом с этой вакханалией огня казался безобидным пионерским костром.
        - Так вот ты каков, бел-горюч камень! - материализуясь из воздуха, проговорила Делли, когда приземлившиеся у самой кромки неуемного пламени грифоны наконец смогли расстаться со своей окоченевшей поклажей. - Слыхать - много слыхивала, а вот и своими глазами увидеть довелось! Ну что ж, други мои верные, коли забрались сюда за тридевять земель - самое время и хозяину поклониться!
        - С-с-сейчас! - не сговариваясь, выдохнули мы с Вадимом, старательно грея продрогшие тела у вполне, может быть, волшебного, но от того не менее жаркого пламени. - Сейчас.
        Огромная, словно въезд в ангар, дыра у самой вершины хранила следы рук человеческих и, должно быть, являла собой вход в это необычное жилище. Как и обещало Оринкино видение, ограда из грубого серого камня кольцом окружала вершину и представляла собой весьма необычный скульптурный ансамбль. Весь цвет Субурбании был собран здесь и поставлен плечом к плечу, без различия возраста, звания и принадлежности к Союзам Кланов. Мужчины и женщины, старые и молодые, в одежде и без, - все они теперь глядели пустыми глазами на волшебный остров, как и прежде, не ведая, что творится у них за спиной.
        - Н-да, судя по отсутствию ворот, гостей здесь не ожидают. - Я оперся на лысину какого-то там сановного мздоимца, окаменевшего с несданной колодой игральных карт в руках, и перемахнул во двор.
        - Эгей, хозяин ласковый! Покажись, коли тут! Дозволь слово молвить!
        Рядом со мной на землю приземлился Вадим и могущественная сотрудница Волшебной Службы Охраны, судя по лицу, как и мы, чувствующая себя не в своей тарелке.
        - Эге-гей! - еще раз крикнул я. Ответа не последовало. - Дьявольщина! Кажется, разговор не состоится! Похоже, хата брошена.
        - А это типа кто?- Вадюня ткнул "мосбергом" в направлении пещеры. Я повернулся туда, куда показывал мой друг. Из темноты на нас глядела дюжина светящихся холодным огнем глаз. Они неспешно приближались, становясь всё больше и отчетливее.
        - Хотела бы ошибиться, - Делли рефлекторно сделала шаг назад и уперлась в каменный забор, - но кажется, это черные волки. Тыщу лет уж никто их не видал, а они ишь где угнездились!
        Огромные черные твари медленно выплывали из темноты, точно сама она, сгущаясь, порождала этих исчадий горячечного бреда. Во взгляде их не было ни жажды крови, ни жестокости, одно лишь холодное безразличие, с каким спешащий по своим делам человек давит подвернувшегося под каблук муравья.
        - Надо отступить! - срывающимся голосом прошептал я. - Там у грифонов плеть.
        - К ним нельзя оборачиваться спиной! - чуть слышно проговорила Делли. - Немедля прыгнут! Погоди, я сейчас пару статуй опрокину...
        - Стоять, падлы! Порешу в натуре! - прорычал Вадим, поводя из стороны в сторону своей крупнокалиберной картечницей, но выстрелить ему не довелось. Золотистая молния с подсушенным венком на шее единым махом перелетела через каменных стражей и, угрожающе расправив крылья, опустилась между нами и черной стаей.
        Клокотание вырывалось из грифоньего горла, перья и шерсть стояли дыбом, хвост колотил из стороны в сторону, совсем как тамтам, собирающий на бой туземное племя. Черные твари, раза в полтора превосходившие габаритами юного Проглота, остановились, а затем попятились.
        - Вот и не верь после этого в ботанические сказки! - прошептал я, глядя, как молчаливые привратники брезгливо дергают носами и медленно отступают.
        - Давно не видал ничего забавнее! - послышался из глубины пещеры сильный насмешливый голос. - Грифеныш защищает людей и фею! Смешно!
        - Че смешного? - пробубнил недовольно Вадим, не опуская "мосберга". - Мы б их и сами завалили!
        - И отчего, спрашивается, у бахвалов жизнь короткая? - вновь раздалось из тьмы. - Ну да, пустое, заходите, раз уж пришли! Не бойтесь, эти демоны вас не тронут!
        Глава 30
        Сказ о том, что грифоны мышей ловят
        Слова, прозвучавшие над вершиной, хоть и казались смыми что ни на есть обыкновенными, произвели волшебное действие на окружающих. В смысле, на окружающих нас волков. Молчаливые черные твари, недобро глядя на юного грифона и уж совсем с отвращением - на его ботаническое колье, улеглись посреди двора, не слишком умело делая вид, что незваные гости их вовсе не интересуют.
        - Входите! - раздался всё тот же голос из глубины пещеры. - Не медлите!
        - А вдруг это засада? - наклоняясь ко мне, прошептал Ратников. - Помнишь, типа в "Звездных войнах" мужики в такую дыру залетели, так она их чуть конкретно не схарчила?!
        - Может, и засада, - со вздохом согласился я. - Но ждать, пока хозяин голоса сюда выйдет, - смысла не имеет. А обратно на континент оказия будет только весной. Боюсь, мы до нее не дотянем. Раз уж прибыли сюда, делать нечего, пойдем до конца. Надеюсь, хоть здесь пароль нам действительно пригодится.
        Делли лишь молча пожала плечами и, еще раз окинув взглядом отдыхающих волчар, шагнула вслед за нами.
        Небольшой бледный огонек затеплился под темными сводами. А за ним еще один, чуть дальше, в глубине пещеры. В зыбком неровном круге света виднелись классические страшилки, которые один человеческий мозг мог измыслить, чтобы напугать другой. Питоны, толщиной с водосточную трубу, выглядывающие из сырых расщелин; летучие мыши ничуть не вегетарианского вида, размером с графа Дракулу, подвешенного вниз головой; зубасто-шипасто-бородавчатые существа, названия которых мне неведомы. Их вид сам по себе впечатлял любого, кто не удосужился на заре туманной юности насмотреться голливудских ужастиков. Даже самые огоньки, вспыхивающие то здесь, то там и освещающие дорогу в горные недра, казались неприкаянными душами, призраками давно отгоревших факелов.
        Не знаю, задумал ли что-либо против нас хозяин столь необычного чертога, и задумывал ли он вообще что-нибудь, но увиденные нами в смутных бликах мертвенно-бледных огоньков твари вели себя вполне равнодушно, не выражая ни злобы, ни какой-либо озабоченности. Лишь однажды, когда Делли решила компенсировать недостаток света, запалив внутри пещеры чародейский огонь, здоровенный удав, приняв его, должно быть, за добычу, метнулся на яркую вспышку и, рухнув на пол, отчаянно извиваясь пополз от нас на прежнюю охотничью позицию. Несмотря на неудачу прожорливого змея, мы сочли за благо воздержаться от новых экспериментов и почти на ощупь двигались под сводом, всё ниже и ниже придвигающим свою каменную толщу к нашим макушкам.
        В конце концов сумрачный "зал аттракционов" закончился, и мы непременно уперлись бы в стену, когда б не разверзлась под ногами ненасытная глотка темной бездны... впрочем, имеющая довольно широкую винтовую лестницу.
        - Не нравится мне всё это! - глядя на затхлую дыру у самых ног, пробормотал Ратников.
        - Будешь строить дачу, выберешь другой проект, - вяло пошутил я, но шутка, призванная разрядить обстановку, казалось, повисла в воздухе холодным облачком и опала на сырой камень мелкими слезинками.
        И всё же, несмотря на тоскливые предчувствия и мрачное состояние духа, мы, один за другим, ступили на выбитые в скальной породе гладкие уступы, ведущие, должно быть, в сердце бел-горюч камня. Даже Проглот, дотоле щелкавший клювом и шипевший на всякую новую тварь, увиденную здесь, безмолвно последовал за нами. Насколько я мог утверждать, по результатам сегодняшнего дня нашего воспитанника смело можно было именовать первым спелеологом за всю историю грифоньего племени.
        Не знаю уж, сколько мы спускались. Казалось, здесь, в каменной толще, время, и то замедляет свой ход. И всё же это не был спуск в адскую бездну, как я уже начал втайне опасаться. В конце концов внизу, сначала слабо, затем всё сильнее, забрезжил свет, и мы поневоле ускорили шаг, спеша приблизиться к этому, быть может, обманчивому ориентиру.
        Но свет не обманул. Вернее, если в чем-то и опроверг наши ожидания, то лишь в масштабах увиденного. Беломраморный зал с четырьмя рядами витых колонн, украшенных затейливыми капителями, был залит невесть откуда взявшимся светом, точно располагался он не в глубоком подземелье, а на самой вершине горы. Реши хозяин столь экстравагантного бункера сдавать его под корпоративные вечеринки - и сотни две счастливчиков, не считая оркестра и обслуги, вполне могли плясать здесь, не слишком мешая друг другу. Но, похоже, любителей выкидывать хитроумные коленца и грациозные па в этих стенах отродясь не водилось. В конце залы, вдали от входа, был установлен беломраморный трон, на котором усталым сычом восседал некто, очень длинный и, судя по одежде, очень траурный.
        - Что, небось этаким гуртом сражаться пришли? - тоскливо произнес он, оперев подбородок на подставленную ладонь.
        - С чего бы это вдруг? - Я невольно оглянулся, чтобы посмотреть, не отразилось ли на лицах моих спутников непрошеное желание хорошенько порубиться перед обедом.
        - А как же иначе? - без особого энтузиазма проговорил хозяин чертога. - Испокон веку так повелось! Как узнают, где Кощей Бессмертный притаился, чтобы годы свои бессмертные коротать, так враз - рыцари, витязи, наемники, маги сползаются, точно медом им намазано, смертушки моей поискать.
        - Прикинь! - завороженно выдохнул Злой Бодун, преданно глядя на истощенного временем исполина. - А вы че, в натуре, Кощей Бессмертный?
        - Да уж не серенький козлик! - скривился хозяин чертога. - А ты кого здесь ожидал увидеть?!
        - Да так... - смущенно потупился Ратников.
        - Раньше-то все поодиночке шли. Оно понятно - и славы больше, и ежели удача зубы ощерит, то злато-серебро мое ни с кем делить не придется. Сейчас, гляжу, народишко-то похужел. Хоробрости поубавилось! Ишь, какой толпой пришли! И фею прихватили, и грифонца малого, - давно, знать, готовились! - Он вздохнул и, пошарив рукой за троном, вытащил на свет меч длиной примерно со шлагбаум. - Ну что, здесь драться желаете, или наверх, к солнышку пойдем? - Он поднялся с места во весь свой двухсаженный рост и крутанул над головой орудием убийства.
        - Послушайте! - вновь обретая дар речи, вмешался я. - Собственно говоря, мы вовсе не собирались вступать с вами в бой. Если только вы не расправляетесь с гостями из принципа, то, быть может, обойдемся без кровопролития?
        - Ишь ты, хитрец! Без кровопролития! - с легким недоумением в голосе проговорил Кощей, вновь усаживаясь на беломраморный трон. - А чего ж вы, спрашивается, пришли сюда, коли драться не желаете?
        - Да нам бы в натуре перечирикать, - напрягшийся было Вадюня опустил "мосберг". - Так, ля-ля тополя...
        Бессмертный обитатель каменных недр оторопело поглядел на фею, затем на меня и, в конце концов, на разлегшегося посреди залы Проглота.
        - Ну-у, чирикайте, коли невмоготу...
        Боюсь, что за всю многовековую жизнь древнего исполина ему не доводилось слышать ничего более дикого и нелепого.
        - Прошу прощения, - прервал я затягивающуюся паузу ожидания. - Давайте это оставим на потом. Тут вот какое дело...
        И я в подробностях изложил все те безрадостные причины, которые заставили нас вторгнуться на этот негостеприимный клочок суши и искать встречи с его хозяином. Естественно, не упоминая желания Вадима исполнить репертуар стайки воробьев.
        - Охо-хо! - впадая в тоскливую меланхолию, выдохнул Кощей. - И неймется же им!
        - Кому "им"? - повинуясь въевшейся оперативной привычке, сразу принялся уточнять я.
        - Да всем им неймется! - отмахнулся помрачневший великан. - Уж веки-то веков минули, а всё то ж! История давняя, да чтоб понять, откуда что взялось, без нее не обойтись. - Он, не глядя, сунул меч обратно за трон и подпер голову кулаком, готовясь к долгому рассказу.
        - О начале напастей моих вы, должно быть, и прежде слыхивали. В незапамятные времена чародей в тутошних землях большой страх наводил. Одно слово - ваша порода! - Он кивнул на Делли. - Могущество у него было от фей, в жилах - пламень драконий, а по природе - камень.
        Кощей похлопал ладонью по резному подлокотнику:
        - Многих он, тварь негодная, в полоне держал, из всякого роду-племени! Я ж тогда в самой силе был и в воинском искусстве, и в чародействе. В народе моем, да и в иных землях равных мне хоть и искали, да не сыскалось. Вызвал я Тузла Многомерзкого на смертный бой, а только ничего из того не вышло. Заманил меня чародей в ловушку, так я в яме сырой без малого год и провел, света не видючи. Пошла искать суженого зазноба моя - Леда-лебедушка, да тоже в лапы Тузлу попала. Возжелал он ее своей наложницей сделать и взаперти держал, да только любовь под замком не удержишь. Сыскалась тварь малая, грифоньего племени, в темнице моей она засовы клювом перебила, замки когтями вырвала, на волю выпустила, да на ухо мне и нашептала, где сила Тузлова упрятана.
        Сошлись мы с чародеем злым в схватке не на жизнь, а на смерть. Две недели бились без роздыха, а таки одолел я его. Рубанул по косе долгомерной, и на одну лишь волосину не отсек. Малость, казалось бы, ан нет. В малости той вся беда-то и таилась.
        Волос, об который меч мой изломался, не простой был, а каменный. А в конце его игла чудодейная. Упал Тузл посреди моря, да враз скалой оборотился. А игла на косе его, точно змея, в руку меня ужалила. А с уколом тем и часть силы чародеевой, и бессмертие его, и толика духа в меня влились, и, покуда цела та игла, мы с ним, почитай, одно. - Кощей грустно посмотрел на нас, точно стараясь убедиться, расслышали ли мы, в чем сокрыта его погибель. - Много я потом зла людям причинил, ой как много! Самого Тузла в камень оборотил, а лютость его безмерную в себе одолеть не мог. Леда от того тяжко страдала, слезами обливалась. И желал я всей душою прежним стать, а не мог! Месяц держался, два. Затем снова - царям обиды да народам разор. Обернулась моя Ледушка белым лебедем, да и улетела неведомо куда. Сыновья наши с тех пор слова не молвили, дочь любимая за море с олухом этим, Хведоном, подалась.
        - Простите, - ошарашенный новостью, вмешался я. - Вы хотите сказать, что Хведон - предок субурбанских королей - ваш зять? Тогда, выходит, Хведонов куш...
        - Приданое, - усмехнулся Кощей. - Хведону и всему потомству его, до скончания времен. А затем и прочим субурбанским королям Хведонова корня. Хоть и крови прежней в них, почитай, не осталось, а чтобы сумятицу в умах не сеять, чтоб лишний раз носа сюда не совали, я себе так порешил - как шло, так пусть и идет.
        Этого самого Хведона с матерью его штормом сюда занесло. Корабль, видать, бурей разбило - так они в бочке спасались. Дочь моя их на берегу нашла. Она-то прежде кроме братьев да меня других мужчин не видывала, ну, стало быть, и влюбилась без памяти, дуреха! Я им тут и град вы строил, и народ развеселый населил, а всё ей в родном дому тошно было, всё за море рвалась. - Он печально опустил веки, должно быть, с болью вспоминая давний семейный . разлад. - Пришлось, значит, отпустить. Ну, уж ясное дело, не с пустом. Придумал я, что Хведон этот - царя тюрбанского сынок, в малолетстве злыднями исхищенный, и что все богатства его от того ведутся, что погубил он на Алатыре злого чародея, меня то есть... С тем да с братцами Лебедушки моей к ближнему берегу их и отправил. Оттуда в Субурбании королевский род повелся.
        - Стало быть, инсценировали самоубийство? - улыбнулся я, изумляясь трактовке знакомой с детства сказки. Как говорится, правда бывает удивительнее любого вымысла.
        - Было дело, - со вздохом кивнул бессмертный исполин. - Кабы в первый раз! - Он помрачнел на глазах. - Оттого и туга-печаль, что не в первый.
        - А че так? - не скрывая заинтересованности, сочувственно покачал головой Вадим.
        - Да так вот, - вздохнул Кощей. - Когда Леда моя пропала, такая злая тоска меня обуяла! Пошел я по белу свету ее искать, из края в край. А из государей многие враз смекнули, что хоть я людей сторонюсь и никому обид не чиню, а всё равно с подданных своих на борьбу со мной али для откупа немалые груды злата собрать можно. А то еще красавиц, вроде как для меня, по городам и весям от матерей-отцов да любимых отымали, да себе в покои для сладострастных утех определяли. Ну, сами посудите! - Кощей Бессмертный вновь поднялся во весь свой двухсаженный рост. - На что мне людские красавицы?! Мне вон и на Лебедушку пришлось чары наложить, чтобы она с Хведоном в росте сравнялась. А уж на что, казалось бы, по мерке людской, статный молодец был! Но речь-то об ином!
        Злодейства, царями чинимые, провиною на меня легли, и где б я ни укрылся, тотчас же всякого звания люди на меня охоту открывали. Кто за честь любимой постоять, а кто и сокровищами разжиться. Конец-то у всех един был - очень я не люблю, когда на меня оружие поднимают. Но это ж какова доля! Живи да всякую минуту жди, когда очередному безголовому остолопу на ум взбредет силами тягаться. Уж сколько я их искрошил - и не сосчитать! Ан нет, всё лезут и лезут!
        И вот как-то утром приволокся некий юноша, до того молоденький да хорошенький, что жаль мне стало голову его рубить. Меч у него из рук я выбил, да и говорю: "Хочешь жизнь сохранить - возвращайся домой да объяви, что одолел меня в смертном бою". Злата, серебра ему отсыпал, камней самоцветных из своих сокровищ. Так он, прохвост, ко всему тому еще втихую и обломки меча похитил, которым я с Тузлом рубился. Потом, мошенник, всему свету раззвонил, будто бы этим самым мечом Кощея прикончил.
        Я потом сюда вернулся и долго никуда носа не казал, чтоб позабыли обо мне. Но малец тот что удумал! Детям и внукам своим втайне поведал, мол, не убил он меня, а только ранил. Меч, стало быть, подвел. Но вроде как смерть моя только этим клинком и достигается. Так из века в век и повелось: по всему миру одно, а в своем кругу - иное.
        Я о том и знать не знал, и думать забыл, а надо же такому статься: в нынешние дни потомком того самого пройдохи мурлюкский Генеральный Майор оказался, лихоманка его побери! Я себе в ус не дул, по миру странствовал, - где под личиной, а где и так, когда вдруг объявляется этот упырь несытый. Всё, говорит, меч священный мы заново перековали, так что смерть твоя пришла! Ну, меня, ясное дело, смех разобрал от такой угрозы, а он разобиделся и цедит: "Раз так - всем объявлю, что ты жив! Награду за твою голову назначу! Ни ночью тебе сна не будет, ни днем роздыху!" Я быстро смекнул, что Воош этот самый не шутит, и ежели действительно не смерти моей он по глупости ищет, то договориться по-всякому сподручнее. Тайна, она, знаете ли, дорогого стоит! - Кощей замолчал, и по его усталому, сумрачному лицу пробежала брезгливая гримаса, относившаяся то ли к предводителю мурлюков, то ли к собственной мотузяной жизни.
        - Тошно жить бирюком в облоге, носу из логова не кажучи, - помолчав, добавил он.
        - А за сохранение тайны, - осторожно начал я, стараясь не задеть чувства древнего великана, - Генеральный Майор потребовал ликвидировать правящую верхушку Субурбании?
        - Верно, - беззаботно кивнул хозяин острова, не слишком, похоже, удрученный содеянным. - Видали небось? Стоят, голубчики! Смерти я им не желал, а так - вроде и живы, а вроде и камень! И мне забор, чтоб волки попусту не разбредались, и народу польза.
        - Угу. - Я сжал пальцами переносицу. - Против пользы, конечно, не попрешь. Забор отменный! Да только отсидеться за ним не удастся.
        - Это еще почему? - насторожился Кощей и вновь потянулся за мечом.
        - Да потому, - стараясь говорить как можно убедительнее, начал я, - что Джи-Джи Воош не со своего голоса пел. Что ему велено было, то от него и слышали. А вот истинный его хозяин о Субурбании, верно, и не помышляет. И ему не злато-серебро нужно, не белка волшебная, а сила, которая у старого Тузла всё еще в избытке. И вашей смерти он искать не будет. Ему бы лишь рядом с вами оказаться, а там вы и смекнуть ничего не успеете, как в сетях его окажетесь!
        - А не лукавишь ли ты, гость нежданный? Всё ж таки сила здесь собрана немалая! И сыны мои - витязи первейшие! И дядьку я им нанял, умением да хоробростью известного. А на острове - Полканья рать, да черные демоны, да аспиды, да всякой нечисти полон двор! Кто ж на силу такую войной идти решится?!
        - Войной, пожалуй, никто, - заверил я. - Но сила при уме хороша, а без него - хоть ты и в три раза сильнее будь, а толку чуть. Так вот, властитель нынешнего майора умеет ум у людей отбирать. Своими глазами видел, никому не приведи!
        - Складно говоришь! - не спуская с меня холодного изучающего взгляда, медленно произнес Кощей. - Да только отчего ж мне верить-то тебе?
        - А вы и не верьте! - пожал плечами я. - Кораблик ваш отсюда увидеть можно?
        - Отчего нет. - Хозяин небрежно щелкнул пальцами, и одна из стен залы стала прозрачной, точно оконное стекло. - Вон он, бежит себе!
        - Конечно, - согласился я. - Чего б ему не бежать?! А дальше, у самого горизонта, паруса видите?
        - И что же? - насторожился Кощей.
        - Да ничего. Просто, когда ваш, так сказать, сухогруз пристанет к берегу, и полканы станут переносить орехи к домику волшебной белки, а золото и изумруды - на борт, часть этих кораблей высадит десант, будто бы стараясь захватить остров.
        Но даже сам Юшка-каан, который ведет эту армаду, не знает, кто управляет каждым его шагом и к чьей выгоде послужат его действия. Вторая часть кораблей тоже высадит десант, потому как ее ведет разбойник, который несколько лет готовил ограбление острова, и теперь, когда дело уже на мази, ему кажется, что Юшка попросту хочет увести несметные сокровища у него из-под носа.
        Истинный властитель Генерального Майора и каана всё рассчитал верно. Сколько бы людей ни привели с собой эти разбойники - в сравнении с вашими силами они не будут представлять серьезной угрозы, и вы не станете обращать внимания на такие мелочи, как пиратская вылазка.
        - Верно, - чуть помедлив, задумчиво подтвердил мои выводы Кощей. - С этой эскадрой и сыны мои, без полканов, в два счета управятся, а уж с полканами-то - и подавно!
        - Вот как раз это Макрасу, а именно так именуют противостоящее нам чародейское порождение, и нужно! В момент схватки он соскользнет с Юшки, а может, и еще с кого, как тень. И зацепится за кого-нибудь из обитателей острова. Всё равно - полкана, Черномора, или за кого-нибудь из ваших сыновей. И можете не сомневаться, в считанные часы он овладеет островом без шума и резни.
        - Вот как?! - Мне показалось, что атмосфера вокруг Кощея начала искриться, и между пальцев взметнулись зародыши рвущихся на волю молний. - Так, стало быть, ни один из этих кораблей не дойдет до берега!
        - Нет! - Сохранявшая молчание Делли резко шагнула вперед, и выражение на ее жестко очертившемся лице не предвещало ничего хорошего. - Этого не будет!
        - Почему же вдруг? - недобро процедил Бессмертный, и его недавнее меланхолическое благодушие, казалось, смыло приливной волной.
        - Соглашение между людьми и волшебниками, - едва ли не по слогам отчеканила Делли, - заключено, без малого, пятьсот лет назад. Здесь, на острове, притворяясь трупом, вы могли о нем и не знать. Оно запрещает людям и волшебникам даже пытаться убить друг друга. В случае если вы осмелитесь преступить этот договор - все волшебники и феи этого мира, а с ними и все государи, будут обязаны преследовать вас до уничтожения. И я в их списке буду первой! - Она замолчала, чтоб перевести дыхание, и вновь заговорила уже несколько мягче. - Если вы и впрямь не ведали об этом договоре, я довела его суть до вас при свидетелях. Если же, как я поняла из вашего рассказа, вы воистину устали от жизни, я прошу вас от себя и от всей нашей благородной корпорации - не ищите судьбы бесчестной, не пятнайте ни своего имени, ни имени своих детей!
        Кощей молча смерил взглядом донельзя суровую Делли, сейчас более чем когда-либо похожую на сотрудницу Волшебной Службы Охраны, и устало опустился на мраморный трон.
        - Что же вы тогда хотите? - после минутной дуэли испепеляющих взглядов глухо проговорил он.
        Признаться, этой минуты я ждал последние несколько дней, без надежды надеясь, что она всё-таки настанет.
        - Разрешите, я скажу!
        Погрузка золота на самоходный морской сейф шла полным ходом. Странного вида существа, именуемые полканами, произведя обмен паролями, суетились у сходней, меняя годовой паек орехов для волшебной белки на драгоценные результаты ее прошлогодних трудов. Сыновья Кощея стояли на берегу живым частоколом и в обычном своем молчании наблюдали за погрузочно-разгрузочными работами. Рядом с их строем красовался "коротышка" Черномор и дорогие, хотя и нежданные, гости в нашем лице и одной клювастой морде.
        - Уж не обессудьте! - толковал нам Черномор, разводя руками. - Сами ж должны разуметь - человек я военный, сызмальства к порядку и ранжиру приучен. В нашем деле без того не обойтись. А против вас я никакой злой мысли не имел!
        - Да, конечно... - рассеянно кивал я, не спуская глаз с берега. - Сейчас начнется...
        И вот началось! Две волны десанта ударили с разных сторон с интервалом в несколько минут. На одних красовались золотистые накидки с голубым хряком, эмблемой других служил раскидистый черный дуб. Обе толпы несусветно орали, то ли пытаясь испугать окружающих, то ли выталкивая криком наружу свой собственный страх. Звон доспехов и свист вращаемых клинков повисли над островом Алатырь, но впервые за всю историю неустрашимых полканов они отступили - отступили, не принимая боя.
        - Разомкнуть ряды! - разнесся над берегом грозный рык Понта Эвксинского. - На фланге в две колонны перестроиться!
        Едва смолкли четкие слова команды, кощеичи в холодном молчании расступились, пропуская вперед то, что до этого мгновения было скрыто за их широкими спинами.
        Дальнейшее требовало либо былинных сказов, либо милицейского протокола. Думаю, появление на Куликовом поле засадного полка во главе с Боброком Волынским не вызвало у ордынцев такого шока, как явление перед верноподданными субурбанцами бригад Юшки-каана и Яна Кукуевича надежи-государя со всей его полуодетой свитой.
        - Ага, изменщики коварные, попались! - возопил наскоро проинструктированный Барсиад II, возвращенный к жизни хозяином острова.
        - Это не король! - истошно завопил Юшка-каан, быстро приходя в себя. - Это чародейство!
        - Король-король! - наперебой затараторили радники и урядники.
        - Всё обман! - еще пуще ярился пленник Макраса.
        Может, его бы и поддержал один из королевских урядников, но как раз он-то и продолжал стоять у горной вершины, свысока наблюдая происходящее.
        - Я король! - вопил помазанник божий, уязвленный в самое сердце. - У меня и колпак вон королевский! - Он сорвал с макушки расшитый жемчугами вещдок и замахал им в воздухе.
        - Эка дребедень! - поворачиваясь к разбойному войску, взревел королевский наушник, обращаясь к своему отряду. - Порешим ублюдков - вот и вся недолга!
        - Хорошо, не Хведонова рода королек! - под нос себе пробормотал Кощей, наблюдая разгорающийся скандал. Его беломраморный трон красовался тут же, но эпической картины в стиле неведомого ему Шекспира не получалось. В исполнении ожившей элиты и пиратствующей оппозиции судьбоносные политические дебаты больше походили на пьяную драку у пивного ларька. Хмурое лицо Кощея мрачнело, хотя казалось бы, далее и некуда. Должно быть, хотя и не напрямую, он всё же числил Субурбанию чем-то вроде отдаленной вотчины.
        - Слышь, шеф. - Подурядник левой руки, впервые воочию увидевший столь бурный приступ великодержавной лихорадки, дернул Кощея за рукав мантии. - В натуре, на хрена тебе эти гнилые разборки. Может, их типа обратно? Конкретно в забор?
        - Можно. - Бессмертный хозяин острова покосился на летающую поверх боевых порядков Делли и заговорщически кивнул, переходя на шепот: - Сейчас сделаем!
        И в тот самый момент, когда пальцы патриарха рода исполинов щелчком обращали в камень неистовствующие толпы захватчиков заодно с королевской камарильей, прозвучал над побережьем ликующий голос феи:
        - Мышь!!! - И указательный ее палец тонким лучом высветлил улепетывающую от Юшки малюсенькую полевку. Даже самый тренированный охотник едва ли успел бы отреагировать на этот крик, но для Проглота его было более чем достаточно. Бросок - и в следующий миг он уже летел над морем, унося подальше от берега сжатую в когтях добычу.
        - Когда вырастают, - задумчиво произнес Кощей, глядя вслед Проглоту, - они уже не ловят мышей.
        Эпилог
        Сказ о грибных местах
        Впервые за многовековую историю Хведонова куша, телеги, предназначенные для золота и изумрудов, везли в стольный град Елдин не драгоценные сокровища, а каменные изваяния отцов субурбанского народа.
        - Ну, что же ты наделал?! - выговаривал я Вадиму. - После драки остались бы сильнейшие. Среди них, глядишь, и новый король сыскался бы! А с этим скульптурным хламом что делать прикажешь? Музей мадам Тюссо открывать?
        - А че, прикольно в натуре! - расплылся в добродушной улыбке Вадим, должно быть, ярко вообразив нарисованную картину. - Можно типа и вдоль дороги поставить - тоже не хило выйдет!
        Не могу отрицать, мы возвращались из бухты Барахты с богатым уловом. Теперь окаменевшие тела следовало представить для опознания, а дальше шли такие тягомотные процедуры выяснения по понятиям международных отношений, что от одной мысли о них у меня начинали болеть зубы. Но, похоже, кроме меня и отчасти Делли, в нашем кортеже эти заботы не волновали больше никого. Финнэст с Оринкой были заняты друг другом, Вавила Несусветович разглядывал знакомые каменные лица и, качая головой, цокал языком, а Вадим, как ребенок, радовался своей забавной выходке. Судьба уже окончательно осиротевшего престола его, кажется, более не волновала. Слава Богу, мы уговорили Кощея продолжать выплачивать новому королю, когда таковой образуется, Хведонов куш...
        - Я знаю! - Тихо говоривший с кудесницей Финнэст вдруг прервался на полуслове и обернулся к нам с Вадимом.
        - Че ты, братан, знаешь? - Вопрос Злого Бодуна звучал довольно добродушно. Под хорошее настроение он был готов простить даже удачливого соперника.
        - Когда наступит вчера!
        - И когда же? - Я внимательно посмотрел на избранника Оринкиного сердца.
        - Сегодня.
        - Не, ну ты не въехал...
        - Ой! Грибок! - не обращая внимания на буквально философскую суть разговора, хлопая в ладоши, закричала Оринка.
        - Свет мой, сейчас я принесу его тебе! - забывая о "вчера" и "сегодня", пообещал Финнэст, соскакивая с коня. - Стой, стой!!! Эка незадача - гриб в бега подался! - Он опрометью бросился в лес за маячившей в траве бурой шапкой средних размеров боровика. - Эй, гляньте-ка! - донеслось из леса спустя минуту. - Здесь ключ какой-то и кольцо!
        Вадим посмотрел на меня с чувством, которое испытывает ребенок, узнавший под маской Деда Мороза собственного папу:
        - Клин! Это типа че? Конкретно не врубился! Вот так, по жизни, нас развели, как последних лохов! Ну, в натуре не может же такая шара этому кренделю от не фиг делать обломиться?! Может, это вообще всё старый мошенник Пихто начудил, чтобы внучку свою пристроить?
        - Вадик. - Я устало поглядел на Финнэста, возвращающегося из лесу с заветными реликвиями субурбанских королей, на ошарашенное лицо кудесницы и холодные лики нашего зачарованного груза. - Наверное, исполнилось предназначение. Могу тебе сказать только одно: моя, да и твоя миссия в этом мире благополучно завершена.