Присяга Российской империи Александр Дмитриевич Прозоров
        Главным героем этого остросюжетного боевика является самолет «ТУ-160». И, конечно же, люди. Офицеры российской армии, честно исполняющие свой долг. Когда миру грозит ядерная катастрофа, только они способны встать на пути подлецов и провокаторов.
        Александр Прозоров
        Присяга Российской империи
        Памяти российских военных летчиков
        подполковника Юрия Дейнеко,
        майора Олега Федусенко,
        майора Григория Колчина
        майора Сергея Сухорукова
        посвящается.
        Все события, описанные в данной книге, вымышлены. Всякая связь с похожими людьми или близко совпадающими фактами случайна и непреднамеренна.
        
        2014
        Часть первая
        Граница
        Таджикистан, пограничная застава Нижний Дусти. 18 августа 1999 г. 13:20
        Несмотря на настежь распахнутое окно и нежно шелестящую за ним листву абрикосов, в кабинете стояла жуткая духота. Хотя середина лета осталась далеко позади, в узкой горной долине температура никак не опускалась ниже тридцати градусов в тени. А что творилось на солнце - и подумать страшно. В такие дни капитан Илья Ралусин начинал завидовать молодым лейтенантам и прапорам, уходящим в дозор к недалекому Пянджу. Там хоть ветерок обдувает, прохлада от воды веет… Хотя - при такой службе сапог от силы на полгода хватает. А ботинок - и того меньше.
        Правда, был и один плюс. Группировка в Таджикистане считалась в зоне чрезвычайной ситуации, а потому здесь выслуга шла год за три, плюс полуторный оклад. Это означало, что уже к тридцати годам, будучи все еще достаточно молодым и крепким, он уже заработает себе полнокровную военную пенсию. А часто ли в средней полосе встречаются такие бодрые, поджарые, кареглазые, русоволосые со слегка приплюснутым носом капитаны двадцати семи лет от роду? Фиг бы он капитанские погоны выслужил, если бы не Пянджский погранотряд.
        Хрипло затренчал звонок селектора. Офицер нажал мигающую кнопку поста у ворот, и тут же услышал встревоженный голос:
        - Товарищ капитан, штабной «УАЗик» на дороге!
        - Понял, иду! - Ралусин торопливо захлопнул папки с рапортами, бросил их в сейф, запер на два оборота и, опустив ключ в карман, поднялся из-за стола.
        Обнесенная двумя рядами колючей проволоки застава, состоящая из штабного здания, навеса для боевой техники, двух казарм и трех домов для офицерских семей за ними отличалась от окружающего серого пространства прежде всего количеством клумб, газонов, фруктовых посадок и просто пятен зеленой травы. Уложенный три года назад до самого Пянджа шланг позволял обитателям небольшого военного городка не экономить воду, щедро поливая посадки, и растительность отвечала взаимностью. Правда, всегда оставался риск того, что «духи» попытаются отравить воду, а потому для питья люди ее почти никогда не употребляли - все равно приходилось возить бочками из Джиликула. От штаба к первому КПП вела мощеная широкими бетонными плитами дорожка, и по ней можно было бежать, не поднимая пыли и не боясь запачкать начищенные с утра ботинки.
        Впрочем, как капитан ни спешил, командир первого взвода уже докладывал, вытянувшись по струнке и отдавая честь:
        - Товарищ полковник, за время моего дежурства происшествий не случилось! Дежурный по заставе лейтенант Молодценко!
        «Молодец, мальчишка, - мысленно похвалил подчиненного Ралусин. - Вроде, домой обедать уходил. А на проходной раньше меня оказался».
        - Вольно, лейтенант, - разрешил полковник, протягивая руку для пожатия. Кряжистый, высокого роста, всегда гладко выбритый Чупара официально числился в первом отделе штаба дивизии, хотя большую часть времени проводил в Москве. И то, что в последнее время этот странный человек зачастил к нему в часть, кольнуло Илью Ралусина неприятным предчувствием.
        - Товарищ полковник, - перешел на строевой шаг капитан. - Начальник заставы…
        - Вольно, капитан, - перебил его гость. - На заставе все в порядке?
        - Потерь за минувшую неделю не было, раненых тоже. Двое рядовых лежат в медчасти с подозрением на дизентерию. Похоже, на бахчу в наряде сбегали, но не признаются.
        - Хорошо, - кивнул полковник. Рукопожатие у него было короткое, но крепкое.
        - Дежурный, - кивнул лейтенанту Ралусин, - пропустите машину в часть.
        - Есть, - молодцевато отдал под козырек лейтенант и развернулся к солдатам наряда: - Открыть ворота!
        Между тем полковник уже шел по дорожке, негромко интересуясь:
        - А ничего странно в последние дни вы не замечали, капитан?
        - Что значит - странное? - нагнал его начальник заставы.
        - Это и значит, - пожал плечами гость. - Незнакомые люди, попытки перейти границу не к нам, а от нас, признаки прощупывания системы охраны?
        - Послушайте, товарищ полковник, - не выдержал Ралусин. - Может быть, вы поделитесь информацией, которая вызывает такие тревожные ожидания?
        - Радиоперехват отметил странную активность в этом районе, - с неожиданной легкостью признался Чупара. - Спутниковые телефоны размножились, портативные передатчики. Так что, или готовят что-то или, наоборот, отсюда перебежчика ждут.
        - Думаете, что-нибудь серьезное?
        - Пока не знаем. Но ротную тактическую группу, усиленную броней, за тобой развернули. Посему, ежели чего, за пару часов ты получишь поддержку по полной программе.
        - Это у…
        Дальнейшие слова офицера заглушил рев сирены. Ралусин рефлекторно взглянул на часы, засекая, сколько времени уйдет на сборы. Уже через сорок секунд из левой казармы выскочили первые бойцы, через полторы минуты оба дежурных взвода подбегали к навесу с «броней». Пограничники привычно заскакивали на крышу и бока двух БТРов. Один из них, выстрелив из глушителя черным облаком, тронулся с места. Натянулся буксировочный трос - вторая бронемашина тоже начала выкатываться из-под навеса. На миг второй БТР словно запнулся, потом громко зарычал.
        Со стороны реки послышались россыпи автоматных очередей, грохнул одиночный взрыв.
        - Ну же, давай! - не выдержав, замахал рукой капитан.
        Водитель второй машины выскочил - но тут рычание его двигателя оборвалось. Пограничник выругался, полез обратно за рычаги. Его снова дернули, двигатель опять завелся практически сразу, но теперь водитель немного выждал, давая дизелю прогазовку. Вместо него на песок спрыгнул кто-то из солдат, сдернул с крюков обеих машин трос, бросил его прямо под ноги, дал отмашку:
        - Свободен!
        Интенсивность перестрелки нарастала. Оба БТРа сорвались с места, устремляясь на помощь - но вторая машина опять клюнула носом и заглохла.
        - Зюмин, пошел! - махнул командиру первого взвода капитан. - Не жди, иди на помощь!
        Лейтенант на броне кивнул, застучал кулаком по броне, приказывая разгоняться. А водитель второго БТРа, выбравшись на песок, зло пнул колесо ногой, повернулся к начальнику заставы:
        - Товарищ капитан, ну вы же знаете! Кольца надо поршневые менять! Ну, не идет она, с-сука, пока холодная!
        - Капитан, - окликнул Ралусина гость. - УАЗик.
        - Точно! - моментально встрепенулся Илья. - Рохля, жилет! Остаешься за старшего! Юсупов, Рудченко, за мной!
        Он быстро отобрал у спустившегося с «брони» старшего лейтенанта автомат и жилетку с боекомплектом, побежал к легкому российскому джипу, следом устремились двое прапорщиков из второго взвода и полковник.
        - Я вперед сяду! - предупредил капитан, видя, что штабной гость не намерен ожидать результатов на заставе. - Дорогу покажу!
        Внутри, помимо водителя, обнаружились еще двое автоматчиков. Ралусин высунулся наружу, замахал рукой на прапорщиков:
        - Назад садитесь, с «кормы».
        Полковник влез к своим на задний диван, и тут же скомандовал:
        - Поехали!
        Уаз, лихо сорвавшись с места, вылетел через ворота, повернул вслед за ушедшим бронетранспортером.
        - На взгорок за БТРом не поворачивай, жми прямо, - приказал капитан, осматривая оружие: граната в подствольнике есть, магазин снаряжен. - Дорога пойдет по расселине, выведет прямо к ручью. Он мелкий. Пересекаем вброд. За ним, с левой стороны, большой валун. Заскакивай за него и останавливайся.
        Машина прыгала по холмистой дороге, как настоящий козел, но скорости не снижала. Вылетающие из-под колес булыжники били в днище с такой силой, что казалось, будто они попадают по пяткам. Боковые стекла были сняты, и салон моментально наполнился густой пыльной пеленой, вопреки всем законам физики и здравому смыслу не желающей выдуваться наружу.
        - Метров двести еще, - предупредил капитан, перевел флажок предохранителя на автоматический огонь и передернул затвор.
        УАЗ лихо скакнул еще пару раз, по самую крышу погрузился в расселину, пробитую за миллионы лет дождевыми потоками, после чего неожиданно вылетел на простор сверкающей тысячами солнечных бликов реки. Далекое стрекотание автоматов неожиданно оказалось совсем рядом, резко ударив по ушам. Колеса подняли облака брызг, мгновенно осадивших пыль и приятно освеживших лицо. Не дожидаясь, пока водитель остановится, капитан выскочил наружу, пробежал несколько шагов по колено в реке, оглядывая поле боя на противоположном берегу.
        По самому гребню довольно пологого холма шел БТР и вел огонь из пулемета куда-то вверх по течению. Оттуда огрызались залегшие за скалами контрабандисты. Остальных пограничников видно не было, но слышалась активная стрельба. Хуже было то, что два духа засели здесь, в тылу у первого взвода и спиной к подоспевшему отряду. Причем один уже целился в бронемашину из гранатомета.
        - Вот, блин! - Ралусин вскинул автомат, но гранатометчик успел выстрелить первым. В районе переднего колеса ало полыхнул взрыв, повалили клубы дыма. - Сволочь!
        Капитан высадил в духа длинную очередь - от белоснежного халата полетели кровавые ошметки. Второй афганец успел обернуться и прямо в лицо получил плотный залп из пяти автоматов.
        - За мной! - Илья, стараясь держаться у кромки воды, чтобы в любой момент отскочить к крупным прибрежным валунам, побежал вверх по течению. Среди камней вся четче и четче различались халаты отбивающихся контрабандистов. Капитан жестом скомандовал своей группе залечь среди береговых камней, и они открыли огонь во фланг афганцам. Те мгновенно сообразили, что им отрезают путь домой и, побросав все, что имелось в руках, кинулись бежать. Двоих пограничникам удалось подстрелить, но трое духов все-таки ушли.
        Начальник заставы сразу кинулся на холм, к горящему жирным сальным дымом БТРу, заглянул в люк.
        - Я здесь… - тихо предупредил весь закопченный, а местами еще и окровавленный водитель с сержантскими лычками на погонах.
        - Ты как, Сережа? - присел капитан рядом.
        - Целый я… Когда рвануло, головой о стенку стукнуло сильно, да морду железом ободрало. В моторном отсеке взорвалось. На мину, наверно, наехал.
        - Точно цел?
        - Цел, товарищ капитан. Я кости все уже ощупал. И дырок нет. Только голова кружится.
        - Ну, хорошо, отдохни тогда пока.
        Илья Ралусин выпрямился, посмотрел на чадящий бронетранспортер, потом злобно сплюнул:
        - Вот твари, последнего БТРа лишили.
        Возле подбитой машины начальник заставы оставил пост из трех человек, контуженного пограничника уложили в УАЗ, после чего тревожная группа пешком отправилась назад. К этому времени водителю второй машины удалось каким-то образом оживить свой бронетранспортер, и Ралусин, увидев сизое марево вокруг раскаленной на солнце стальной коробки, отправил водителя притащить в расположение части подбитого собрата.
        - Теперь я в заднице, - без всяких выкрутасов сообщил Илья представителю штаба, войдя вслед за ним в свой кабинет. - Одна «броня» подбита, у второй двигатель изношен в полный хлам. Без прогрева в четверть часа даже летом с места не сдвинуть. То есть, остался пешим. А мои ребята и без прикрытия, и без огневой поддержки, и без возможности быстрого маневра. Можно вешать большой плакат: «Ворота для завоза наркотиков открыты здесь».
        - Не горячись, капитан. Я сообщу командиру тактической группы, он поможет тебе техникой.
        - Отдаст свою? - Ралусин криво усмехнулся. - Так я и поверил.
        - Когда я вернусь в дивизию, то попрошу выделить вам на время пару танков. У меня есть некоторое влияние на Перминова.
        - Что мне с этими танками делать? - развел руками капитан. - Эти дуры только солярку хорошо жрать умеют. Тяжелые, неповоротливые, отсеков для загрузки припаса или вывоза раненых нет.
        - Положим, десант у них на броне ты перебросить все-таки можешь. А по огневой мощи танки превосходят БТРы на несколько порядков, - возразил полковник.
        - Вот именно, - кивнул Ралусин. - На хрена мне эти «порядки»? С танкового главного калибра по контрабандистам - это не то что из пушки по воробьям, это из пушки по мухам получается. Мне нужна машина легкая и подвижная, с крупнокалиберным пулеметом или автоматической пушкой. А танком наркокурьеров не напугаешь. Они ведь как тараканы, воевать не собираются. Они незаметно проскочить хотят, и удрать со всей доступной скоростью.
        - Ну, используешь пока «семьдесят вторые». - Полковник Чупара сел на стул, снял и положил на стол фуражку, пригладил волосы. - А свои БТРы отправишь пока в дивизионные мастерские. Их там тебе подлатают и быстро вернут.
        - Не смешите меня, товарищ полковник! - Илью «понесло», и остановиться он уже не мог. - Можно подумать, я не знаю, как у нас с запчастями дело обстоит? Ни хрена нет в ваших мастерских! Из России никаких узлов не поставляется, новой техники на ближайшие двадцать лет даже не планируется, здесь на запчасти старые машины разбирают. А много на поношенных деталях наездишь?
        - Делаем, что можем.
        - А что делаем, товарищ полковник? Вы, штабной офицер, можете мне объяснить, почему нас, единственную воюющую дивизию, как пасынков каких-то, на голодном пайке держат? Мы что, Америку защищаем? Или таджиков? Если мы не нужны - тогда какого хрена нас здесь держат? А если нужны - почему ни оружия, ни прочего снабжения нет?
        - То, что нужны, я думаю, ты и сам понимаешь, капитан, - задумчиво ответил Чупара, разглядывая горячащегося офицера. - Парадокс заключается в том, что нужны вы Родине, а снабжением занимается чиновник. Потому и думает он в первую очередь не о ваших нуждах, а о том, чтобы крышу у себя на даче перекрыть.
        - Эт-то как? - запнулся Ралусин.
        - Отвечаю как есть, - развел руками полковник. - В какой стране живем, так и воюем. - Видя, что начальник заставы настороженно замер, гость вздохнул, выудил из кармана плоскую, обтянутую кожей флягу и предложил: - Давай, капитан, снимем стресс после боевого выезда.
        Илья машинально извлек из кармана ключ, открыл сейф, достал из него две стеклянные стопочки. Потом отошел к окну, дотянулся до ветки дерева и сорвал несколько желтых, покрытых тонкой жесткой шерсткой, абрикосов. Вернулся к столу, положил их на бумажку рядом с уже наполненными стопками и наконец спросил:
        - А почему ему по шапке не дадут, чиновнику этому?
        - Однако, сложный ты вопрос задаешь, капитан, - усмехнувшись, покачал головой гость. - Скажем так: не за что. Он ведь вроде и не ворует, и интересы государства блюдет. Просто думает чуть-чуть иначе. Не о том думает, чтобы снабжение для тебя организовать, а о сохранении полномасштабного складского резерва и экономии финансовых средств. Ему ведь за это, кстати, и премия положена.
        - Так отменить нужно эту премию к чертовой матери!
        - Тогда нужно пересматривать нормативы стратегического резерва.
        - Так, и нормативы… - Илья остановился, столкнувшись с насмешливым взглядом полковника.
        - Ты уже понимаешь, куда намерен добраться, поднимаясь со своими вопросами ступенька за ступенькой? - спросил гость и предложил: - Давай все-таки выпьем.
        - Но ведь что-то делать нужно! - Ралусин сморщился, пропуская в желудок что-то обжигающе-крепкое, и торопливо закусил приторно сладким, пахучим абрикосом.
        - Есть люди, которые пытаются, - откинулся на спинку стула Чупара. - Но ведь дело не в чиновниках и законах. Дело в системе. Ты хоть задумывался над тем, что происходит в нашей стране?
        - Вы на путч намекаете?
        - Да при чем тут он? Опыт-то последних восьмидесяти лет совсем про другое говорит. Например, про то, что любая структура начинает быстро разваливаться и загнивать без законного собственника. Вот ты вспомни, капитан, чем закончилось правление Сталина в пятьдесят третьем. Страна, пережившая опустошительную войну, имела самую сильную в мире армию, развитую науку и промышленность, второй в мире по объему золотой запас. А что стало потом? Нищета, товары по карточкам, качество на уровне каменного века. Нам говорили, что все это происходит потому, что на фабриках и полях нет хозяина. Сейчас хозяин появился, вместе с буржуями на прилавки вернулось изобилие. А теперь ответь, почему мы, зная, что отсутствие легитимного законного владельца приводит к краху самых совершенных и развитых предприятий, допускаем полное безвластие и анархию в стране?
        - Почему анархию? У нас есть законно избранный президент…
        - Срок полномочий которого скоро истекает, - перебил капитана гость. - Вот в этом-то вся и заковыка. Постоянно избираемый, неизбежно сменяемый президент никогда, никогда не станет чувствовать себя хозяином страны! Что бы там ни говорили, но государство в любом случае будет не его. У него может иметься свой домик, участок, заводик - и в любой момент интересы страны могут оказаться менее важными, чем собственный интерес. Его могут подкупить, шантажировать грехами молодости или чем-то еще. Он может пожадничать, попытаться нажиться, пользуясь своим постом. И всех этих рисков не существует только в одном-единственном случае - если для главы государства собственные интересы и интересы страны всегда совпадают, оказываются единым и неразрывным целым. То есть, говоря современным языком, для частного собственника. Государя.
        - Царя? - Илья наклонил голову и почесал у себя в затылке. - Звучит, конечно, красиво. Но времена монархий давно канули в лету.
        - Да ну? - громко хмыкнул полковник. - Канули, или их старательно пытаются туда запихать? Ты помнишь свою историю, капитан? Когда-то, очень давно, четыреста лет назад, в Европе существовала огромная, богатая и очень могущественная страна, столицей которой был Новгород. Собственно, и по размерам она мало уступала современной Западной Европе. А рядом с ней примостилось маленькое княжество, размером с современную Московскую область. И с очень похожим названием. И между соседями началась борьба. Ты часом не помнишь, Илья Ралусин, кто победил? Могучая республика или маленькая монархия? Собственно, все, что сделало Русь современной Россией, поднято руками царей. Плохих, хороших - но царей. Иван Грозный, Екатерина Великая, Александр Первый, Александр Освободитель. Именно благодаря им наши погранзаставы сейчас стоят здесь, на Пяндже, а не на возле Зарайска или Коломны. Сталина, кстати, тоже можно отнести к царям. Имея всю полноту власти, он оставил после себя из личного имущества только поношенный френч и трубку. Потому что полностью идентифицировал себя с государством и не различал свои интересы и его.
Можно сколько угодно ругать его за репрессии, но действовал он только из интересов Союза. Да, кстати, в те годы все развитые государства без террора и концлагерей не обошлись. Вот так. А после этого было только позорное разбазаривание. Крым профукали из-за идиотизма одного демократа, Финляндию прохерили стараниями другого освободителя, теперь Лифляндия расизмом развлекается, Грузия, древние иранские земли тоже свободно гулять пустились. Везде, куда ни глянь, всегда бардак. Одно слово, демократия…
        Полковник вздохнул и вылил в стопки остатки содержимого своей фляжки.
        - Так что, капитан, как говаривал хитроумный Черчилль: «Нет худшего государственного строя, нежели демократия». Это есть безответственность, возведенная в закон. Ты думаешь, если бы какой-нибудь король решил, что здесь должны стоять его войска и что это для него важно - он бы позволил экономить на переброске запчастей? Да чинушу, по вине которого хоть один солдат остался без носков, тут же повесили бы на ближайшем дереве! Потому что интересы государства превыше мелочной экономии. И любой служащий знал бы об этом с самой колыбели.
        - Так уж и стал бы государь-император интересоваться каждым солдатом…
        - Если бы знал, что здесь стреляют, но считал присутствие России все равно крайне важным - интересовался бы. Или требовал докладывать об обстановке постоянно. Или назначил бы ответственного, проверяющего дела в ведущей бои дивизии. В конце концов, хозяин завода тоже не заглядывает через плечо каждого рабочего, но тем не менее добивается от них качественной работы. Государь-Император обязательно следил бы за нашей двести первой дивизией. Хотя бы потому, что интересы России здесь - это лично его интересы. - Гость поднял рюмку: - Давай, капитан, за здравие.
        Они выпили, и полковник, понюхав разломанный пополам абрикос, продолжил:
        - Не хочу плохо говорить о президенте, но новая система построена так, что он не способен совершать энергичных действий. Он не может резко прижать тех же чиновников. Ведь это «электорат», и если их заставить работать с полной отдачей - на выборах они проголосуют за другого. Президент не может выделить деньги на экстренные нужды страны - для этого придется сначала уговорить думу. Он не способен закрутить гайки в экономике, предвидя смертельную опасность для страны и мобилизуя ресурсы - заводчики и рабочие обязательно начнут кампанию за его переизбрание. Он вынужден постоянно идти на поводу у тех, кто оплачивает избирательные кампании. В общем, демократический принцип избрания правителей порочен в зародыше. К тому же, сроки от выборов до выборов не дают планировать развитие страны на долгий срок, а каждый новый правитель начинает внедрять собственные идеи. Вспомни историю еще раз: начиная с середины шестнадцатого века Иван Грозный строил засечные черты и завещал своим потомкам постепенно сдвигать их на юг. Его завет исполнялся триста лет, за которые было выстроено тридцать шесть черт, последняя из
которых прошла по Тереку в середине девятнадцатого века. Как ты думаешь, удалось бы это нам, будь на Руси демократия? Если бы каждые четыре года поднимался вопрос о том, нужно это рядовому налогоплательщику Новгорода или нет?
        - Да уж! - Илья даже рассмеялся, представив дебаты в Думе по поводу строительства дорогостоящих оборонительных рубежей. - Они на эти деньги, скорее бы, себе новые конюшни построили, да жеребцов из табуна «БМВ» закупили.
        - Вот потому и воюем мы на поношенных БТРах, а не новеньких «трешках». - Гость завернул пробку на опустевшей емкости и опустил флягу назад в карман.
        - Что теперь говорить? - пожал плечами Ралусин. - Последнего императора все равно, скорее всего, расстреляли восемьдесят лет назад вместе с законными наследниками, а подчиняться самозванцам как-то не хочется.
        - Ну, почему же расстреляли? - спокойно возразил полковник. - Император, конечно, погиб, но наследник-то уцелел.
        - Я, вообще, слышал эти сплетни, - мотнул головой Илья. - Но мало ли чего журналисты из желтой прессы сбрешут? Им лишь бы тираж поднять. Вот и пускают слухи про императоров в Швейцарии и «черный» бюджет. Но, думаю, слухи все это. Останки царской фамилии ведь найдены и похоронены! И экспертиза генетическая была…
        - Очень странная экспертиза, - добавил Чупара. - С какими-то передергиваниями и процентовкой совпадений. Но ты забываешь, капитан, что эти люди не просто представители одной семьи. Они еще и святые, православные мученики. Политика политикой, а святые мощи - это навечно. Упокоенные в Питере останки Церковь святыми мощами не признает. Потому что знает - Алексей умер не здесь. Патриарх Тихон лично передал ему в двадцать третьем году семейные архивы. Причем с согласия некоего Иосифа Виссарионовича. В связи с некоторыми договоренностями относительно регенства и будущего России… Такие вот получаются пироги.
        - Этого не может быть, - решительно поднялся Ралусин. - Я специально этим вопросом никогда не интересовался, но…
        - Но за три дня до казни, - все тем же спокойным тоном перебил его Чупара, - царевич Алексей упал с лестницы, после чего уже не вставал до самой смерти. Или, точнее, никто не видел, чтобы он вставал. Он не выходил к охране, к столу, его не видели комиссары… Никто не знает, кого выдали палачи за убитого царевича, но наследника трона офицерам русской армии удалось спасти.
        - Почему же тогда он до сих пор о себе не заявил?
        - Император Алексей Николаевич уже давно умер, капитан. Что касается его детей, то… Ага, к воротам подтаскивают подбитый БТР, - без всякого перехода закончил гость.
        - Простите, товарищ полковник! - Илья Ралусин вскочил, выглянул в окно. - Мне придется ненадолго вас покинуть.
        - Я понимаю, капитан, - кивнул Чупара. - Идите.
        Вокруг затащенной под навес боевой машины столпились почти все свободные пограничники - приковылял даже перемотанный бинтами сержант Сергей Купик из санчасти, но Ралусин немедленно отправил его назад. Если не считать закопченного за время пожара корпуса, БТР выглядел совершенно целым. Граната пробила бронированный корпус аккурат напротив моторного отсека, выворотив взрывом переднее правое колесо и вырвав все идущие к нему тяги - рулевую, кардан, трубку подкачки воздуха. Но, в общем, на замену рулевого рычага хватит и пары часов, а без всего остального транспортер ездить способен. Чай, не «жигули» - военная техника. Но вот моторный блок - двигатель, главный фрикцион, коробка передач и планетарные механизмы - на первый взгляд превратился просто в месиво, из которого торчали оплавленные поршни, поблескивающие белыми сколами чугунные шатуны, покрытые черным налетом шестерни и валы… Говорить о степени повреждений не имело смысла - блок подлежал замене целиком.
        - Повезло Сереге, - отметил прапорщик Юсупов, заглядывающий командиру через плечо. - Попади духи слева или чуть позади, сгорел бы, как цыпленок.
        От этих слов у Ильи пропало всякое желание ругаться. В конце концов, потеряли они, действительно, только железо. Из людей никто не пострадал. Даже водитель, вон, уже бегает.
        - Ладно, мужики, посмотрели и хватит. Юсупов, найдите дежурного по части, пусть наряд броню отмоет, а то смотреть страшно. Я ремонтников из дивизии вызову, чтобы к их приезду машина лучше новой выглядела. Второй БТР отгоните за офицерский городок, на Белый склон, и поставьте там. Придется его, если что, с наката заводить.
        - Есть, товарищ капитан.
        - Остальным проверить оружие и пополнить боезапас. Как бы еще вызова не случилось.
        Ралусин посмотрел на часы и с удивлением обнаружил, что они показывают уже половину восьмого. Желудок тут же вспомнил, что обеда еще не было и требовательно заурчал. Начальник заставы поймал одного из пограничников, попросил:
        - Козырев, не в службу, сбегай ко мне домой, предупреди Иру, что я сейчас подойду с гостем. Пусть приберет в квартире по-быстрому и стол накроет.
        После этого Илья неспешно прогулялся до КПП у ворот, распорядился разместить и накормить прибывших с проверяющим бойцов. Потом вернулся к штабу. Посмотрел на часы: минут двадцать прошло. Пока дойдут, жена как раз успеет все приготовить. Тем не менее, до кабинета он шел еще более медленными шагами, нежели по территории части.
        Чупара, сидя у него в кабинете, читал подшивку «Красной звезды». Поднял глаза, улыбнулся:
        - Кроме как в частях, капитан, прессу почитать некогда. Как БТР?
        - Моторный блок восстановлению не подлежит. В остальном - можно еще лет пятьдесят гонять. Как «тридцать четверки».
        - Зря смеетесь, капитан, - сразу посерьезнел гость. - Наши «Т-34» до сих пор в Африке воюют. Им только стволы поменяли, систему наведения, да начинку радиоэлектронную новую поставили. И палят тяжелых «Абрамсов», только хруст стоит.
        - Так я не смеюсь, товарищ полковник, - удивился Ралусин. - Я согласен, коли мне на БТРах только вооружение поменяют, двигатели и систему РЭБ. А в остальном - пусть бегают. Можно даже дырку не заваривать, второй раз снаряд в нее все равно не попадет.
        Гость тяжело вздохнул, из чего стало ясно, что обновление старых бронетранспортеров относится к области несбыточной мечты.
        - Кстати, товарищ полковник, время уже позднее. Может, зайдете, перекусите вместе с нами? Жена будет рада.
        - Отчего бы и нет? - пожал плечами гость. - В семейном кругу посидеть всегда приятно.
        Начальник заставы жил в двухкомнатной квартире на первом этаже старого, поставленного еще в начале века двухэтажного дома из прочного красного кирпича. Стены его хранили следы пуль, из чего было ясно, что в здешних местах пограничная службы всегда была не сахар, но здание выстояло и вселяло уверенность своей монументальной надежностью. Когда на Пяндже разыгрывались наиболее тяжелые стычки, Ралусин даже подумывал о том, чтобы вычистить сводчатые подвалы, поставить в них несколько топчанов, а в узких окнах установить турели для станкового пулемета. Старинное строение наверняка могло выдержать удар тяжелой авиабомбы, не то что реактивного или артиллерийского снаряда, и здесь можно было бы укрыть женщин и детей, а также уверенно держать оборону недели две - на сколько воды и патронов хватит. Однако попытки контрабандистов пробиться через границу силой каждый раз быстро сходили на нет, и начальник заставы снова успокаивался.
        У толстых кирпичных стен имелось и еще одно неоспоримое преимущество - внутри дома, несмотря на самую лютую жару, всегда было прохладно.
        Ира встретила гостя в дверях, одетая в легкий шелковый костюм. Немного ниже мужа ростом, голубоглазая и улыбчивая, она могла символизировать собой образец красоты русской женщины: хорошо упитанная, круглолицая, с румяными щеками и длинной косой. При первом же взгляде на нее становилось ясно, что в доме у этой хозяйки всегда царит уют, покой и сытость.
        - Что обедать не пришел? - Супруга первым делом чмокнула мужа в щеку и только после этого обратила внимание на гостя: - Здравствуйте, раздевайтесь. Сейчас я вам тапки дам. Илья, там у вам опять стрельба слышалась. Что случилось?
        - А, ерунда, - с показной небрежностью отмахнулся Ралусин. - Опять пара дехкан гашиш протащить пыталась…
        Капитан пристально посмотрел полковнику в глаза и еле заметно качнул головой из стороны в сторону. Тот понимающе кивнул и расплылся в широкой улыбке:
        - Рад познакомиться. Ваш муж рассказывал о вас очень много хорошего.
        - Здравствуйте, дяденька! - хором поздоровались высунувшиеся у мамы из-за спины две девчонки, после чего одна из них спросила: - А что вы нам привезли?
        - Шоколадку, - ответил гость. - Только я ее в машине забыл. Я ее вам завтра через папу передам, хорошо?
        - Девочки, ну, как не стыдно попрошайничать! - попыталась осадить их мать, но Чупара успокаивающе кивнул:
        - Ничего. Именно так дети и должны себя вести. Близнецы? Сколько им?
        - Четыре и три. Погодки, - прижала хозяйка малышек к себе. - Младшая уже здесь родилась. Да что вы в дверях стоите? Проходите к столу. Борщ есть будете?
        - Борщ? Звучит соблазнительно.
        - Так проходите, садитесь. Я сейчас принесу.
        На застеленном скатертью столе в ближней комнате уже стояло угощение: большое блюдо с нарезанными огурцами и помидорами, тарелка с бужениной, две банки рыбных консервов, влажный, белый и рассыпчатый местный сыр, больше похожий на брынзу, бутылка водки.
        - Я вижу, к тебе здесь относятся с уважением, - покачал головой гость. - Моя супруга сама никогда коньяк не выставит. Каждый раз уговаривать приходится.
        - Это она зря, - укоризненно покачал головой хозяин дома. - Немного алкоголя вечером и для сердца полезно, и нервы хорошо успокаивает.
        Илья разлил водку по рюмкам, не забыв и жену. Вскоре показалась и Ира, неся в руках огромную супницу. Комната моментально наполнилась едким, чуть кисловатым запахом вареного мяса. Гость сглотнул слюну, предвкушая угощение.
        Размешав суп большой мельхиоровой поварешкой, хозяйка наполнила всем тарелки, присела сама.
        - Давайте за встречу, - предложил Илья, подняв рюмку.
        Все согласно чокнулись, взялись за ложки, и в воздухе надолго повисла тишина. Закончив еду первой, Ира поднялась:
        - Вы меня извините, детей уложить нужно. Я немного попозже подойду.
        - Нет, ничего, - привстал со своего места гость.
        Когда они остались наедине, Ралусин снова наполнил рюмки, на этот раз только две:
        - За тех, кто в дозоре.
        - Да, за это выпить нужно, - согласился полковник, опрокинул водку в горло и решительно отодвинул рюмку в сторону. - А интересный у нас с тобой разговор в штабе получился.
        - Вы о чем, товарищ полковник?
        - Обо всем, капитан. Я, кстати, давно к тебе приглядываюсь. Небогато живешь. Наркотики, что взял, сжигаешь полностью, никто из таджиков рядом не крутится, дорогу для своих открыть не просит. То есть, на лапу не берешь. Бойцов своим к местным на приработки не отпускаешь, отпусков им не продаешь. Даже топлива казенного у тебя, я слышал, никто ни одного литра не купил. Неужели на один оклад существуешь?
        - Да вы… - Ралусин ощутил, как кровь ударила в голову, и лицо налилось краской. - Как вы… За кого вы меня держите?!
        - За начальника заставы. - Гость взял с тарелки кружок помидора, старательно посолил и положил на язык. - Почти все хоть как-то пытаются к окладу денежку прибавить. Кто-то солярку или стройматериалы помаленьку «налево» пускает, кто-то солдат на бахчу дает, чтобы меню арбузами разнообразить, кто-то «своим» проходы открывает. Последних мы, естественно, убираем. Остальных терпеть приходится. Кто не без греха?
        - У меня пока еще офицерская честь сохранилась, товарищ полковник! - бросил вилку на стол капитан. - Я Родину по кусочкам продавать не собираюсь!
        - Ты нештатное белье, кроссовки, спальники и радиостанции портативные за какие деньги купил?
        - Черт… - Ралусин поставил локти на стол и закрыл лицо руками. - Черт! Ну, невозможно, товарищ полковник, в наших буцах по двадцать километров в день пограничникам отмахивать! И зимой им легкое теплое белье нужно, а не наши ватники. Пока в них идешь - жарко. Как остановился - холодно. И без спальника в секрете хреново. Не отдохнуть толком. И рации штатные армейские - дерьмо. Нам секретность ни к чему, нам уоки-токи сойдут, для оперативной связи. Тревогу поднять или условный сигнал одним словом произнести. Вы хоть раз ящик с рацией на спине таскали?
        - Вы забыли ответить на мой вопрос, капитан, - укоризненно покачал головой гость.
        - «Шишигу»[1 - Шишига - «Газ-66»] в прошлом году таджикам для вывоза урожая дал.
        - Все-таки, никто не без греха, - цыкнул через зубы Чупара. - Ну да ладно, мне другое интересно. Зачем тебе понадобилось ко всему этому снаряжению семь банок растворимого кофе докупать?
        - Деньги еще оставались, вот и купил на них кофе, тревожным группам на дежурстве взбадриваться.
        - Значит, ни копейки в карман, но и ничего от себя?
        - Пятнадцать рублей добавил, - хмуро ответил капитан.
        - Да ты налей, - рассмеялся гость, - никто тебя за этот кофе сажать не собирается. Будь моя воля, в пример бы поставил, как начальник о заставе заботится, боеготовность повышает вопреки стараниям службы снабжения и желаниям руководства среднего звена. Однако, нельзя. Все-таки нарушение дисциплины. Так что, капитан, какие у тебя дальнейшие планы?
        - Родине собираюсь служить, - все так же хмуро ответил Ильин. - Честно.
        - Это понятно. Только какой Родине? Той, что из себя толпу нестройную представляет, в которой каждый только о себе думает, и лишь один из ста - о России? Или все-таки земле предков? Народу русскому?
        - Какая разница? Пока я стою на Пяндже и отлавливаю в неделю хоть по одному наркокурьеру, то несколько сот людей в год в российской глубинке я от смерти спасаю. От заразы, что в нас постоянно влить пытаются. Значит, в любом случае страну свою защищаю.
        - Это верно, защищаешь, - кивнул гость. - Но вот ведь какой нюанс существует. Рано или поздно, но тебе и прямые приказы выполнять приходится. А значит, все равно нужно решить, чьи интересы ты в первую очередь намерен учитывать. Генерала, который перед визитом начальника выслужиться хочет. Политика, что к выборам хочет рейтинг поднять. Или все-таки России, существующей как единая и неделимая страна, больше четырех тысяч лет?
        - Россия сама по себе приказы отдавать не умеет. - Капитан подумал, взял таки бутылку и налил рюмки. - Для этого существует Генеральный штаб, командующие округами и отдельными подразделениями.
        - У России есть символ и законный властитель, капитан, - полковник ненадолго плотно сжал губы, а потом решительно продолжил: - Его императорское величество государь российский Павел Третий. Человек, в чьих жилах по сей день течет частица крови отцов-основателей нашей страны, князей Словена и Руса[2 - Основатели страны - Согласно летописям Холопьего монастыря на р. Мологе, а также «Сказанию о Словене и Русе», вышеупомянутые князья в 3099 году от сотворения мира (2409 год до н. э.) основали на месте нынешнего Новгорода первую столицу древней Руси, город Словенск.]. Человек, смысл жизни которого есть благополучие России вне зависимости от сиюминутных увлечений толпы или интересов отдельных олигархов. Потому что он и есть - наша страна, и не имеет иных интересов.
        Илья взял налитую стопку, выпил ее одним движением, налил снова и опять выпил, забыв закусить. С минуту помолчал. Спросил:
        - Это что, шутка такая?
        - Я похож на человека, который может шутить на такие темы? - удивился гость. - Хорошо, тогда я выражусь более ясно. Я знаю, что ты честный и правильный офицер, Илья Ралусин. Ты толков, находчив. Пока еще молод и крепок. Мне жалко, что ты находишься здесь. Начальником заставы может быть и менее находчивый, просто исполнительный человек. Возможно даже, не настолько чистоплотный в финансовом отношении. Ведь здесь главное - просто не пропускать никого через реку. Это ответственная, но не самая сложная задача. Скажу прямо: тебе пора на повышение, капитан. Вопрос заключается в том, что ты предпочтешь: честно и добросовестно выполнять не самые толковые приказы не всегда праведных командиров, или все-таки служить России и ее государю? Что предпочтешь: постоянно сменяемый строй, или единственную Родину?
        - Ваше предложение сильно смахивает на предложение изменить присяге.
        - Полноте, капитан, - ничуть не обиделся гость. - Ну, что вы, в самом деле! Мое предложение означает именно служение Отчизне. Искренне и от души. От вас ведь не требуют перейти во враждебный России лагерь, во вражескую армию, проводить диверсии против своих. Как раз наоборот. Государь искренне заинтересован в сохранении боеспособности русских войск. Я целиком и полностью полагаюсь на ваш здравый смысл, и даже готов принять от вас клятву, что вы не станете выполнять указаний, которые смогут навредить нашей стране. Но, надеюсь, вас не сильно обеспокоит безопасность наших вероятных противников? В частности, многие наши офицеры передают действительно секретные данные о структурах Пентагона, боеспособности британских или французских войск. Но никто - о деятельности российских служб. На данном этапе это для нас не очень важно. Ведь вы не сочтете изменой, капитан, если я попрошу вас разгласить известные вам сведения об укреплениях с афганской стороны, но никак не поинтересуюсь вашими?
        - Вы стали называть меня на «вы», товарищ полковник, - заметил Ралусин.
        - Я нервничаю, - признался гость и резко выпил свою порцию водки. - Не каждый день приходится рассказывать о деятельности императора, и о своей присяге ему. Не так часто я предлагаю людям встать рядом со мной в честном служении нашей единственной и неповторимой Руси. Хотя, конечно, ничего секретного в этом нет. Про существование государя Павла Третьего знают все заинтересованные стороны, спецслужбы, многие офицеры высшего командного состава и государственные служащие. Некоторые его уважают, многие враждебны, но есть и те, кто встал ему на службу. Правда, разумеется, мы не очень распространяемся об этом в средствах массовой информации. У императора нет ни малейшего желания стать героем желтой прессы. Так что статейки про него большей частью состоят из пустого словоблудия. Потому-то многие и не верят в государя. Считают вымыслом. Никаких телеинтервью Павел тоже, естественно, не дает. Он делает серьезное дело, а не занимается дешевым пиаром.
        - Значит, товарищ полковник, вы думаете, что заметки про существование наследника трона, слухи о его чудесном спасении, попытках тайно поддерживать обделенных - это не домыслы, а вполне реальные факты?
        - Я не думаю, капитан, - усмехнулся Чупара, - я знаю.
        - Если не секрет, - задумчиво погладив себя по горлу, поинтересовался Ралусин, - чем таким серьезным государь-император занят в данный момент?
        - Ты ожидаешь услышать что-нибудь идиотское, капитан? В духе «Короны Российской Империи»? Про сутяжничество по поводу родословной или пьяных драк в кабаках во имя царского величия? Нет, капитан. В данный момент Павел Третий пытается спасти русскую военную авиацию. Точнее, ее дальние бомбардировщики.
        - Это как? - склонил голову набок Ралусин. - Молится за ее восстановление?
        - Да, государь набожен, - спокойно кивнул гость. - Но есть более эффективные средства. Ты, наверное, не знаешь, капитан, что начиная с тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года на вооружение нашей армии стали поступать стратегические ударные авиакомплексы «ТУ-160». Разумеется, лучшие в мире, и разумеется, равных которым у наших врагов нет даже в проекте. Всего было построено тридцать шесть машин, из которых девятнадцать после разорения страны оказались на Украине, в Прилуках. В настоящий момент, пока мы с тобой пьем водку, их торопливо режут на куски под присмотром группы американских специалистов, специально ради подобной удачи прилетевших из Штатов, и следящих за тем, чтобы после уничтожения этих бомбардировщиков даже маленькой детальки, годной в дело, не осталось.
        - Вот бля… - у Ильи от ненависти скрипнули зубы. - Наши лучшие машины - под нож?
        - Янкесов можно понять. В воздухе «тушки» сбить практически невозможно, а каждая из них способна уничтожить четверть Америки или любой из ее флотов. Они просто пользуются моментом, лихорадочно торопясь избавиться от вражеского оружия без крови и лишних расходов. Хохлам эта техника без надобности, она для них слишком дорогая. Нашим министерствам, военным, чиновникам тоже все без надобности. Ведь от исчезновения девятнадцати боевых самолетов клубника на грядках под Москвой хуже расти не станет. Всем им от этого ни тепло, ни холодно. Им ведь страна не интересна. Они владеют не Россией, а дачками и квартирами, о которых и думают в первую очередь. Хозяин в стране один, и пока живет не здесь. Государь потратил больше сорока тысяч долларов на взятки бюрократам разного уровня, чтобы они списали эти «птички» на баланс российской армии как слишком дорогие для хранения даже в условиях консервации и отпустили «ТУ-160» домой. Но в последний момент выяснилось, что во время последнего визита Кучмы в Москву одна тварь вела несанкционированную запись. Америкосы пригрозили украинскому президенту, что обнародуют
подробности его переговоров, если он отдаст самолеты нам. А поскольку на встречах подобного уровня зачастую обсуждают не самые приятные моменты… Или, скажем, весьма щекотливые… В общем, обнародование записи почти наверняка приведет к импичменту, перевыборам, да еще и тюрьмой рискует окончиться. Короче, украинский президент загнан в угол, «поколение «пепси» радостно бьет его ногами, не боясь получить сдачи, а их заокеанские покровители быстренько хрумкают в куски наш оборонительный щит.
        - Ч-черт! И что теперь?
        - Мы вычислили «крота», уничтожили его компьютер, но сам он успел уйти. Аэропорты были перекрыты, так что предателю пришлось убегать практически пешком. При нем должен быть лазерный диск с компроматом.
        - Да он эти данные давным-давно по электронной почте послал!
        - Нет, капитан, - покачал головой гость, - не посылал. Тебе трудно понять, но эти существа мыслят не так как мы. Для них нет интересов родины или стремления выполнить задание любой ценой. Для них главное - деньги. Если выпустить данные из рук, платить за них никто уже не станет. Нет, «крот» несет их с собой, чтобы обменять на твердую валюту.
        - На Украину?
        - И опять нет, - усмехнулся полковник. - Там нет долларов. Зато там есть много людей, преданных или президенту, или государю. Выродка разорвут там в куски, как только он проявится. Предатель пошел «вокруг». Через плохо контролируемый властями Таджикистан в Афган, Пакистан - и прямым рейсом к хозяевам, в штат Колумбия. Это устраивает всех. Америкосов - потому, что, пока «крот» не пойман, Кучма все равно остается «на крючке» и не может делать резких движений. Предатель попадает, туда, куда стремился с детства, без лишних телодвижений. Если предположение, что он получит деньги немедленно по переходу здешней, слабо охраняемой границы - это ему тоже нравится. Компромат попадет к хозяевам тоже сразу после перехода границы «кротом». Они ждут этого часа с нетерпением. В общем, хорошо практически всем. Шило колет только меня. Я поклялся императору Павлу, что верну самолеты в строй, а каждый день просрочки стоит нашей армии одного «ТУ-160». Их режут, капитан, как сгнившие на улице «запорожцы».
        - Вы думаете, «крот» здесь?
        - Да. Есть информация, что он засветился в Курган-Тюбе. Хотя, чего я буду тебе голову морочить? Зафиксирован международный звонок отсюда в Штаты. Просто и нагло. Сигнал шифрованный, но это значения не имеет. Предатель здесь, а напротив твоей заставы выявлена активность в эфире. По всем признакам получается, сюда он идет. Здесь нужно ждать.
        - Вот, значит, почему вы нашу заставу так обхаживаете…
        - Именно. А потому, капитан, хочу сказать тебе две вещи. Ты можешь отказаться. Ты все равно получишь повышение, я тебе обещаю. И станешь жить, как большинство обычных средних служак. Я все равно вычислю урода и уничтожу. Ведь его голова - это тоже носитель информации. Он может выступить свидетелем в конгрессе. У меня есть несколько ребят, которые не в курсе дела, но верят, что мои приказы всегда правильны. Однако, капитан, ты здешний пограничник, и у тебя это дело получится намного лучше. Если ты готов присягнуть на верность государю земли русской, докажи это делом. Уничтожить «крота» можем только ты или я. Стрелять по сотруднику Федеральной Службы Безопасности решится не каждый солдат. А всем вокруг рассказывать о предательстве среди своих мне не хочется. Нехорошо как-то такие вещи на свет выставлять.
        - ФСБ? - удивился Ралусин.
        - А ты думал, доступ к правительственным зданиям может получить любой прохожий?
        - Черт! - опять потянулся к бутылке Илья.
        - Ты, думай, капитан, - остановил его гость. - Время жить в покое и неведении для тебя закончилось. Я обращаюсь к тебе от имени государя Российского. Ты нужен престолу и Родине. Настал час принимать решение. Присяга Российской Империи - или жизнь как у всех. Времени у тебя только до утра. Ночью он не пойдет. В темноте в горах только самоубийца на прогулку отважится, это не Москва. Но нужно решиться, ты с нами или ты - как все.

* * *
        Начальник заставы разбудил Чупару в шесть часов утра. Немного выждал, пока гость придет в себя, а потом развернул перед ним планшет:
        - Вот, смотрите. Вокруг нас горы, особо не разгуляешься. На самом удобном подступе стоит застава. Здесь никто не пойдет. Людей местных слишком мало, дежурный обязательно проверяет документы у каждого прохожего. Тем паче, что «случайных людей» в здешних местах не бывает. Остаются два направления. На восток от нас довольно широкая долина, подступающая к реке. Там много скал и несколько наших секретов. Но все они следят за афганской территорией. То есть, вы со своими людьми можете занять позиции позади постов и следить за долиной. К западу от заставы есть только одно ущелье. Поскольку я один, то именно туда я и пойду. Вопросы есть, товарищ полковник?
        - Да вроде ни одного… - протер глаза представитель штаба. - Сколько у нас времени?
        - Ни минуты, - покачал головой капитан. - Уже начинает светать. Если ваш «крот» догадался заночевать на местности вблизи границы, то он прямо сейчас может отправляться в путь. А нам еще нужно не менее получаса, чтобы выбрать и занять позиции. Поэтому завтрака не будет.
        - Понятно, - выбрался из постели полковник и начал торопливо одеваться. - Вот потому-то мне до сих пор потолстеть и не удается. Завтраков в своей жизни я могу насчитать всего несколько штук.
        Офицеры разошлись прямо возле дома. Полковник отправился поднимать свою охрану, а Ралусин, взяв с собой одного бойца из «тревожной» группы, вышел на запад.
        Илья по сей час не был уверен в том, что все, рассказанное гостем - это не пустая пьяная болтовня, и что российский император Павел действительно существует, что действительно есть люди, которые принесли ему присягу и честно ее выполняют. Но… Но он был пограничником, и знал - рубежи его Родины не должно пересекать никому. А имеют попытки пересечения своей целью протащить реальный наркотик или мифический компромат на украинского президента - дело второстепенное. Границу нельзя нарушать никому. Точка.
        За полчаса они с бойцом из второго взвода вышли к Дождевому ущелью. Капитан специально выбрал тропу, ведущую вдаль от Пянджа. Он не хотел ни дежурный наряд понапрасну тревожить, ни наблюдателям с «той» стороны на глаза попадаться. Зачем? А вдруг они и вправду ждут перебежчика? Могут как-нибудь предупредить…
        - Зимин, - приказал он солдату. - Переходи на ту сторону, выбирай позицию. Цель наблюдения: засада против возможного нарушителя с таджикской стороны. Вопросы есть?
        - Никак нет! - Двадцатилетний «дед», которому до конца контракта оставалось всего полгода, легко перебежал через неглубокое, всего метров пять, каменистое ущелье и растворился среди камней. Ралусин отступил к огромному валуну и залег в его тени. Отсюда прекрасно просматривались и размытая водой трещина в гранитной земле Таджикистана, и участок плоскогорья, уходящего в сторону Афганистана.
        Впрочем, Илья был уверен, что по плоскогорью «крот» не пойдет - ни здесь, ни через равнину, которую перекрыл со своими людьми Чупара. На ровном месте человека слишком хорошо видно. Перебежчик предпочтет пойти по ущелью.
        Начальник заставы расстелил на камни «пенку» из полистирола и лег сверху. Прямоугольник вспененного пластика толщиной в сантиметр и шириной полметра прекрасно предохранял тело и от жестких ребер валунов, и от идущего снизу холода. Именно ради подобных случаев он и купил на вырученные за «Шишигу» деньги полсотни «пенок» для уходящих в «секреты» пограничников. Автомат капитан положил рядом с собой, зацепив на всякий случай ремень за локоть, портативную рацию переложил в кармашек на плече, и приготовился к долгому ожиданию. Дело привычное. Примерно треть своей службы Илья провел именно в таком ожидании - в ожидании нарушителей, наркокурьеров, контрабандистов. И только в одном случае из ста на него действительно кто-то выходил.
        Ралусин положил голову на руки и прикрыл глаза, навострив уши. Все равно из-за камня многого не увидишь, а пройти по камням бесшумно - невозможно. Где-то очень далеко жизнерадостно журчала вода, чуть ближе деловито цокал кеклик[3 - Кеклик - порода птицы, водящийся возле Пянджа]. Тихо и убаюкивающе шуршал ветер.
        Неожиданно капитан различил среди привычных звуков посторонние стуки и приподнялся. Стуки приближались. Ралусин подтянул автомат и посмотрел на часы: восемь двадцать. Рановато. Даже из ближнего Джеликула до границы так быстро после рассвета не дойти. Неужели и вправду нарушитель где-то в горах ночевал? Это плохо. Значит, человек опытный.
        Загрохотал выкатившийся со своего места камень. Совсем уже близко. Начальник заставы приподнялся на локте и вжался в темный тенистый откос огромного, нависающего над головой валуна. Затаил дыхание.
        Опять что-то стукнуло, кто-то негромко матернулся, еще минута - и в ущелье показался человек. Он уже прошел мимо валуна, и теперь Илья видел его спину: засаленный ватный халат с большим темным пятном между лопаток, сдвинутую на затылок тюбетейку и мелькающие белые подошвы кроссовок. Капитан усмехнулся, бесшумно поднялся с пенки, сделал несколько крадущихся шагов, спрыгнул на пологий склон и быстро сбежал вниз. Почти одновременно поднялся Зимин с той стороны:
        - Стой, кто идет!
        Нарушитель метнулся назад и едва не сбил с ног капитана.
        - Ку-уда? - усмехнулся офицер, направив ствол автомата незнакомцу в живот, с интересом разглядывая его небритое, щекастое лицо, бесцветные глаза и темные кудри, лезущие из-под местной шапчонки. - Тебе же сказали: стой. И руки подними?
        - Й-а нэ понимай, - попытался изобразить акцент нарушитель, но получалось у него плохо.
        - Что же это ты? - удивился Ралусин. - Халат туркменский, прононс английский, харя рязанская. Под какой язык косить собираешься?
        - Спокойно, мужики, - на удивление быстро сориентировался задержанный. - Я свой. Вы ведь пограничники?
        - Зимин, дуй на заставу, приведи группу для конвоирования нарушителя, - скомандовал Илья.
        - Но, товарищ капитан… - неуверенно протянул руку к рации боец. - Может…
        Собственно, даже если начальник заставы считал нужным соблюдать радиомолчание, почему бы и не довести задержанного самим? Первый раз, что ли?
        - Зимин, выполняйте приказ, - холодно распорядился Ралусин.
        - Есть, товарищ капитан, - пограничник задавил в себе сомнения и неторопливой трусцой побежал в сторону заставы.
        - Да я свой, капитан, - повторил лже-таджик. - Федеральная служба безопасности.
        Он опустил было руки, и Илья моментально толкнул большим пальцем вниз флажок предохранителя и передернул затвор. Нарушитель тут же вздернул ладони выше прежнего, зачарованно глядя в черное отверстие ствола.
        - Сложи руки в замок и поверни ладонями вверх, - приказал Ралусин. Он знал, что из такого положения быстро начать действовать довольно трудно.
        - Я полковник ФСБ, офицер, - повторил нарушитель, хотя команду выполнил. - Я на специальном задании. У меня в нагрудном кармане рубашки документы. Можете проверить.
        Ралусин, продолжая держать чужака под прицелом, вытянул левую руку, запустил ее под халат, нащупал карман рубашки, достал из него твердые «корочки», отступил на несколько шагов, чтобы не дать нарушителю шанса кинуться вперед, пока он смотрит документы.
        - Ковалев Роберт Сергеевич, - вслух произнес он. - Что же это вы, гражданин полковник, на специальное задание со всеми документами отправляетесь? И местную заставу не предупреждаете?
        Капитан снова подступил ближе, снова запустил руку под халат. Ощупал рубашку, брюки. Ничего. Илья обошел задержанного сзади, начал медленно и тщательно проверять халат: воротник, спину, плечи, рукава, пояс, длинные, свободно свисающие полы. Именно здесь, внизу, он и обнаружил жесткую вставку.
        - А это…
        Нарушитель резко вскинул ногу, намереваясь нанести удар носком кроссовки в горло - но Ралусин успел немного отклониться, и пыльная подошва только чиркнула его по лицу. Полковник ринулся бежать в сторону границы - и вот теперь Илья без всяких колебаний выпустил ему в спину длинную очередь. «Крот» упал сразу, врезавшись лицом в мелкую гальку, пару раз дернулся и затих. Капитан поднялся, подошел, присел рядом на корточки, снова нащупал вставку, достал нож и вспорол прокладку.
        Так и есть - там лежал сверкающий радужными отливами лазерный диск, спрятанный в картонный конверт. Ралусин попытался посмотреть его на свет, усмехнулся и с силой сжал кулак. Диск жалобно хрустнул и превратился в две половинки. Илье этого показалось недостаточно, одну из половин он кинул на камни и несколько раз ударил прикладом, превращая секретную информацию в мелкую крошку. А потом уселся рядом с телом и стал ждать.
        Первым примчался Чупара. Да и не удивительно - ведь УАЗик был только у него. Оставив охрану в машине, полковник быстро сбежал в ущелье, перевернул погибшего на спину и тут же облегченно вздохнул:
        - Он! - Представитель первого отдела достал фотоаппарат, сделал несколько снимков. - А диск где?
        Илья молча ковырнул носком ботинка пластиковую крошку.
        - Ну и черт с ним… - Чупара вернулся к УАЗу, достал из салона ноутбук, положил на капот, открыл. С помощью гибкого шнура подключил фотоаппарат к компьютеру.
        Начальнику заставы стало любопытно, и он тоже поднялся наверх. К этому времени на экране уже красовалось скрюченное в предсмертной муке лицо «крота».
        - Сейчас, - покосился на пограничника полковник. - Сейчас мы через спутниковый телефон его по электронной почте отправим. Есть люди, которым эта картинка очень понравится. И его хозяева наверняка сообщение отследят и просмотрят. Пусть тоже любуются, им полезно.
        На глазах у покойника неожиданно появился синий прямоугольник с надписью: «Сообщение отправлено, ожидается ответ». Потом исчез.
        - Все! - Полковник сложил ноутбук и довольно рассмеялся. - Дело сделано! - Он посмотрел на часы: - Десять. На Украине рабочий день еще не начался. Думаю, сегодня его и не будет. Успеют отменить. Сегодня многим уродам в братской Хохляндии придется несладко. Кучма за пережитое унижение оторвется по полной программе.
        Ралусин опустил руку в карман, нащупал удостоверение сотрудника ФСБ, достал его и протянул Чупаре.
        - Ага, Ковалев, - заглянул он внутрь. - Ну, что же, спасибо капитан. Эту тушку спишите, как неопознанное тело. Он теперь никому на этом свете не нужен. А ты, Ралусин, готовь смену. Думаю, больше двух месяцев тебе на заставе уже не просидеть. Жди перевода.
        Полковник крепко пожал Илье руку и забрался в УАЗ.
        Саратов, железнодорожный вокзал. 27 ноября 1999 года 10:05
        Состав плавно подкатился к платформе, остановившись настолько аккуратно, что Ралусин так и не заметил этого момента. Проводница открыла дверь, и капитан, подхватив с пола мягкий желтый чемодан, размером немногим больше портфеля, вышел на асфальтированный перрон.
        На улице было пасмурно и довольно прохладно. Даже морозно, хотя несколько небольших лужиц замерзать пока еще явно не собирались. С открытой стороны платформы открывался вид на темные пологие сопки за городом.
        - Хотя, сопки - это, кажется, Дальний Восток, - поправил себя Илья. - Здесь они должны называться холмами или горами.
        Он медленно двинулся по платформе, раздумывая над полученным в штабе дивизии предписанием прибыть в Саратов и ждать указаний. Даже гостиницу, в которой следовало остановиться, не назвали. Как тогда найдут?
        - Капитан Ралусин? - отдал честь молоденький ефрейтор, явно срочник.
        - Да, - ответно вскинул руку к шапке Илья.
        - Мне приказано встретить вас и проводить к машине. Идемте со мной.
        «Встретить и проводить к машине? - мысленно изумился Ралусин. - Может, еще и почетный караул выстроили?»
        Однако вслух он ничего не сказал и быстрым шагом двинулся за солдатом. На площади перед вокзалом ефрейтор повернул к сверкающей свежепомытыми боками «Волге», что стояла под запрещающим знаком, уселся за руль. Илья обошел машину с другой стороны, но на пассажирском сиденье обнаружил полковника Чупару, читающего газету.
        - Доброе утро, капитан, - кинул он, опустив стекло. - Садитесь сзади. Я объясню вам все после.
        - Вы приехали за мной, товарищ полковник?
        - Да, капитан, - пожал плечами Чупара.
        - Как же вы меня нашли?
        - Похоже, вы совсем забыли, что покупали билет через воинскую кассу и предъявляли там свои документы, - укоризненно покачал головой полковник. - Садитесь в машину, капитан. Я объясню вам все по приезде.
        Ралусин уселся на обитый вельветом широкой задний диван, поймал на себе в зеркале любопытный взгляд ефрейтора. Да уж, наверное, не часто полковники приезжают на вокзал встречать младших офицеров. «Волга» подалась назад, развернулась и стремительно влилась в поток машин. По сторонам замелькали стандартные блочные пятиэтажки, в проеме одной из улиц ненадолго показались, словно желая доказать древность волжского города, высокий белоснежный собор с золотыми куполами и ряд трехэтажных доходных домов.
        Вскоре они выехали на длинный мост, пересекли реку, размерами больше напоминающую морской лиман, проскочили мимо указателя «город Энгельс», промчались по широкой главной улице и вынеслись на загородное шоссе. К удивлению Ралусина, видевшего с вокзала горы, во все стороны расстилалась равнина, местами поросшая кустарником. Минут через двадцать справа потянулся высокий бетонный забор. «Волга» сбросила скорость, повернула к синим воротам со звездами на створках. Ефрейтор посигналил. Из калитки выглянул младший сержант со штык-ножом на ремне, скрылся, и ворота медленно отворились.
        За забором оказались дикие заросли осинника, уже потерявшего почти всю листву. На ветвях оставались только отдельные ярко-желтые пятна. Оставалось непонятным, кому и зачем понадобилось огораживать и охранять подобную глушь.
        Машина, стремительно сорвавшись с места, быстро набрала скорость, понеслась по прямой, как натянутая нить, бетонке, глухо постукивая колесами на стыках светло-серых плит, и Ралусин ощутил едва уловимый знакомый аромат, напоминающий запах раскалившегося на солнце БТРа.
        - Поезжай сразу на третью взлетку, - приказал ефрейтору Чупара.
        - Слушаюсь, - кивнул водитель.
        Осинник резко оборвался, и Илья увидел впереди несколько до боли знакомых «хрущевок», напротив которых над самым горизонтом поднималось множество белоснежных крыльев - хвостовых стабилизаторов крупных самолетов. «Волга» повернула к ним, обогнула центр управления полетами - пятиэтажный дом с шестигранным стеклянным «аквариумом» наверху - и остановилась в самом начале длинного ряда самолетов. Некоторые из них были пограничнику знакомы. Например, огромные транспортные «ИЛ-76», или точно такие же «Илы», но с огромным грибом над фюзеляжем. Таких стояло бок о бок целых пять штук. Впервые он увидел небольшие самолеты с надписью «АН», крохотными шасси под брюхом, верхним расположением крыла и огромными турбореактивными двигателями, буквально нависающими над кабиной. Здесь имелись и остроносые лупоглазые «ТУ-22», успевшие повоевать еще в те годы, когда Ралусин ходил в наряды в военном училище, и редкостные «СУ-17».
        - Выставка, что ли? - оглянулся Илья на полковника.
        - Иди-иди, - кивнул Чупара. - Скоро узнаешь.
        Неожиданными в строю огромных реактивных машин оказались стоящие в три ряда «АН-2». Всегда казавшиеся Илье довольно большими, здесь эти рабочие лошадки сельской авиации выглядели просто крохотными.
        Следующими на стоянке были тощие, как селедки, и длинные, как железнодорожный перрон многолопастные «ТУ-95», выставившие вперед черные клювы топливоприемников. Они напоминали девочек-подростков с худенькими ножками-спичками и большими бутсами на толстой подошве - однако возвышались над людьми почти на четыре роста, а тонкие длинные стойки опирались на колеса такого диаметра, что каждое приходилось Ралусину по грудь. Здесь кипела работа: десяток техников пытались что-то установить в открытые бомболюки. Прямо от передней стойки на «взлетку» опускался подъемный трап, на котором стояли два летчика в противоперегрузочных костюмах.
        - Его императорское величество государь Павел Александрович, - негромко начал Чупара, - зная о том, что ты совершил на границе, капитан Ралусин, решил, что ты обязательно должен это увидеть.
        - Что?
        - Они впереди, смотри.
        Илья пригнулся, заглядывая за «девяностопятки». Следующими на бетоне отдыхали огромные белоснежные красавцы, очень похожие на «ТУ-22»: такие же остроносые, с высоким оперением, трехстоечным шасси, «глазастой» кабиной. Вот только размеры… В каждом из стоящих за «ТУ-95» самолетов поместилось бы по паре «двадцать вторых». Они имели в длину никак не менее шестидесяти метров.
        «Шесть рейсовых «Икарусов», - мысленно перевел в зрительно более понятные категории Ралусин.
        Размах крыльев могучей машины составлял примерно столько же, сколько и длина, верх оперения находился на высоте шестиэтажного дома. Мотогондолы висели под брюхом, словно спрятавшиеся от непогоды птенцы.
        - Знакомьтесь, капитан, - предложил Чупара. - Дальний бомбардировщик «ТУ-160». Максимальный взлётный вес: двести семьдесят пять тонн. Из них сто сорок с половиной тонн - топливо, а еще сорок пять - боевая нагрузка. Крейсерская скорость: восемьсот километров в час. Максимальная: две с четвертью тысячи километров. Больше двух звуковых. Дальность полета на одной заправке: четырнадцать тысяч километров. Экипаж: четыре человека. В принципе, этот самолет способен нанести ракетно-ядерный удар такой же мощности, что и атомная подводная лодка.
        - Вот это да-а-а… - протянул Илья, двигаясь под самолетами. Неожиданно он заметил еще одну черту, объединяющую крылатые ракетоносцы и подводные лодки: самолеты имели имена. «Илья Муромец», «Иван Ярыгин», «Василий Решетников», «Михаил Громов»…
        - Четвертый, пятый, шестой, - громко отсчитывал полковник, идя вслед за Ралусиным. - Пришли.
        - А что такое? - не понял Илья.
        - Шесть, капитан, - указал на оставшиеся позади самолеты Чупара. - Еще неделю назад в нашей стране их оставалось всего шесть штук. А сейчас - четырнадцать. Восемь из них твои, капитан. Мы получили их с Украины после того, как ты избавил Кучму от шантажа. Вот они, смотри. Все восемь.
        Действительно - стоящие за «Михаилом Громовым» самолеты не имели имен, а на своих плоскостях все еще несли желто-голубые круги и трезубцы.
        - Скоро перекрасят, - сообщил полковник, поймав его взгляд. - Пять дней, как прилетели. Эмблемы чужие снять еще не успели, но они уже наши. Наши.
        Ралусин, глядя на огромных птиц, стоящих на взлетно-посадочной полосе, почувствовал, как у него защемило сердце. Господи, как можно было пускать под нож таких красавцев?! Ведь они… Они почти живые! Хотя, конечно, для кого и красавцы, а кому - смертельно опасные хищники. Шакалы никогда не любят, если рядом с ними поселяется лев. А для современной техники планета стала невероятно маленькой.
        - Сколько, говорите, у него дальность полета?
        - Четырнадцать тысяч километров.
        - Это же треть экватора!
        - Да, капитан.
        - Черт возьми, - покачал головой Илья. - Мы ухитряемся делать бомбардировщики, способные долететь от Москвы до Вашингтона, а на заставах до сих пор бегают БТРы, выпущенные тридцать лет назад.
        - Для выполнения разных задач требуется разное оружие, капитан, - пожал плечами Чупара. - Где-то - «ТУ-160», где-то - «Т-80», а где-то лучше всего подходит остро отточенный нож. Зачем вам для ловли контрабандистов бронемашина с системой радиоэлектронной борьбы, противотанковыми и противосамолетными ракетами, постановщиками дымовой завесы и выкрашенная радиопоглощающим покрытием?
        - Нам бы двигатели новые…
        - Моторы будут, капитан. Кстати, а ножом вы работать умеете?
        - На заставе всякое приходилось делать… - ответил Илья, продолжая любоваться самолетами. - А потрогать их можно?
        - Думаю, да, - рассмеялся полковник.
        Ралусин подошел к передней стойке, потиснувшись между огромных колес, положил ладонь на алюминиевый столб. Оглянулся на Чупару:
        - Холодный.
        - Так не май месяц на улице, капитан.
        - А внутрь зайти можно?
        - Не знаю. Нужно спросить у командира полка. Он нас ждет.
        - Ждет? - вскинул брови Илья.
        - Да, - широко улыбнулся Чупара. - Костя прекрасно знает, каким образом к нему в первый транспортно-бомбардировочный авиационный полк Российской Федерации попала новая техника.
        Помещение штаба радовало своим первозданным, еще советским обликом: сверкающие чистотой стены и потолок, красная ковровая дорожка на ступеньках лестницы, часовой возле знамени. Сразу становилось ясно, что здесь, на аэродроме, в прежнем объеме сохранилось или финансирование, или призыв: соблюдать все в сверкающем состоянии обычно удается только руками солдат срочной службы. На Ралусина пахнуло чем-то щемяще-родным, давно забытым.
        Высокая дверь кабинета командира полка выглядела как дубовая, по краям была покрыта мелкими ажурными кружевами, выжженными кем-то с необычайной тщательностью и покрытыми лаком. А за ней открывался кабинет с деревянными панелями на стенах, натертым мастикой наборным паркетом и большущим столом, украшенным одиноким монитором и несколькими моделями самолетов разной величины.
        Хозяин кабинета, который писал что-то в бланках, подшитых в скоросшиватель, поднял глаза, посмотрел на Илью, потом на Чупару, снова на Илью. Глаза сверкнули, словно в них вспыхнули крохотные лампочки:
        - Это он, Васька?
        - Он самый, - кивнул, останавливаясь, Чупара.
        - Убей меня кошка задом! Да ты… - Полковник, бросив ручку, быстро вышел из-за стола, подошел быстрым шагом и неожиданно сгреб капитана в объятия, с силой хлопая его ладонью по спине: - Ты даже не представляешь, что сделал, парень! Ты просто не представляешь! Ты… Ты ведь страну от позора спас, ты один нашу авиацию вдвое увеличил.
        Полковник наконец-то отпустил желанного гостя, отступил и протянул ему руку:
        - Я твой должник, парень. Отныне и навсегда. Если что потребуется: обращайся. В любое время. Сделаю все, что могу. Все! Вась, закрой дверь. Тебя как зовут-то капитан?
        - Капитан Ралусин, товарищ полковник!
        - А по имени?
        - Илья.
        - Мы с тобой, Илья, это дело сейчас обмозгуем… - Командир авиаполка вернулся к столу, сгреб бумаги с него, спрятал в сейф, спрятанный за одной из панелей, а затем, поманив гостей за собой, раскрыл другой блок из темных от морилки прямоугольников. Там обнаружилась потайная комната. Или, точнее - комната отдыха. Диван, пара кресел, телевизор, холодильник и даже отдельный санузел. - Сейчас, сделаем…
        Полковник открыл шкафчик, извлек из него несколько одноразовых тарелок. Потом из холодильника быстро достал несколько запаянных в пленку мисочек с разнообразной нарезкой, скрутил ключом крышку с банки шпрот.
        - Что еще? А, да. Хлеб.
        Хлеб оказался уже порезанным. Чтобы вскрыть штык-ножом упаковки хватило полутора минут, и стол был накрыт. Последними на нем заняли места несколько стопок и бутылка водки. Командир полка наполнил бокалы, встал:
        - Ну что, господа офицеры. За Веру, Царя и Отечество!
        Илья, чтобы не сбивать настроения, сперва все-таки выпил, а уже потом спросил:
        - За царя?
        - Ты знаешь, Костя, - тут же отреагировал Чупара, - у меня такое ощущение, что наш капитан до сих пор не верит в существование государя.
        - Да ты чего, Илья? - удивился хозяин. - Да ты хоть примерно можешь себе представить, что бы было с нашей частью, если бы не он? Как все кувырком с этой долбаной перестройкой лететь начало, так мы ни денег, ни пополнения, ни техники новой больше и не увидели. Поначалу хоть что-то капало, а потом просто бросили и забыли. Не то что на полеты, даже на консервацию самолетов средств не осталось. Вот тогда я и узнал, что хозяин в нашей стране все-таки есть. Законный наследник. Правда, пока не в стране, но рука чувствуется. Баловать - не балует, но и пропасть не даст.
        Командир полка поднялся с дивана, подошел к окну, вглядываясь в далекую «взлетку».
        - А как «сто шестидесятые» эти выцарапал! Это ведь чудо, а не самолеты! Вы хоть знаете, что их можно использовать в качестве истребителей?
        - Это ты загнул, Костя, - не выдержал Чупара.
        - Как бы не так, - вернулся к столу хозяин и снова наполнил стопки. - Дольний истребитель, это одна из штатных модификаций. Ракеты «воздух-воздух» вешаешь, и вперед. Так что, капитан, вторую рюмку я хочу выпить за тебя. Большое дело сделал. Я рад, что среди нас есть такие люди.
        - Он еще присягу не принимал, - тихо сообщил Чупара.
        - Почему, Илья? - изумился комполка. - Не поверил? Или ты считаешь, что русский офицер должен служить тем, кто наше государство разворовывает, а не Родине, и тому, кому… должно? - хозяин красноречиво кивнул в сторону окна.
        - А кто определяет, когда служба Родине заканчивается и начинается предательство?
        - Мы! - твердо ответил командир полка. - Именно мы. Потому, что именно мы, если что, за эту Родину жизни класть начнем. И потому, что видим, кто только о себе печется, а кто о державе думает. И расклад сейчас такой, что ошибиться никак невозможно. Впрочем, чего я тебе говорю? Ты себя уже показал. А потому, в любом случае: за тебя, капитан!
        Офицер выпил. Илья, после короткого колебания, тоже. Потянулся за тонкими ломтями ветчины.
        - Разговор действительно странный получается, - подвинул к себе банку шпрот Чупара. - Присяга, она ведь никому не навязывается. И даже благ никаких лишних не дает. Только ответственность. И обязанность выполнять приказы тех, кому действительно веришь. Присяга государю - дело добровольное. А потому я хочу спросить тебя, капитан, и услышать ответ всего лишь из одного слова. Итак, готов ли ты принять присягу на верность наследнику российского престола и своей Отчизне, или нет?
        Илья сидел на кресле, перед двумя старшими по званию офицерами, говорящими вполне серьезным тоном, и все-таки никак не мог поверить в реальность подобного предложения: российский престол, император… И это после семидесяти лет советской власти? Бред какой-то…
        Но рука его все еще хранила странно-приятный холодок от передней стойки шасси лучшего в мире самолета, а в душе еще не испарился детский восторг перед огромными крылатыми машинами. Восемь из которых спас от гибели именно он. И поэтому Илья кивнул, просто и понятно:
        - Да.
        Г. Коквиль, штат Орегон, США. 28 ноября 1999 г. 19:50
        На город опустились сумерки. Не столько из-за раннего вечера, сколько из-за черных плотных туч, уже второй день обложивших западное побережье страны. Начал накрапывать мелкий дождик. Стекла темно-синего «шевроле» быстро запотели изнутри, в салоне заметно похолодало.
        - Включи печку, - приказал водителю с заднего сиденья полковник Рональд Халдзат, заместитель начальника отдела специальных операций ЦРУ. От холода у него начинало ныть правое колено, простреленное какой-то придурковатой проституткой еще во время Вьетнамской войны. Первые лет двадцать зажившая рана никак о себе не напоминала, но потом начало ныть сперва к изменению погоды, а потом и просто от холода или после долгих пеших прогулок. Месяц назад далекому потомку алжирских эмигрантов стукнуло пятьдесят два года, и иногда он с ужасом думал, что постоянные боли станут сопровождать его еще лет тридцать, до самой смерти.
        - Ты меня слышал? - повысил он голос. - Включи отопитель!
        - Он включен, господин полковник, - отозвался водитель. - Двигатель холодный. Не греется на холостых оборотах.
        - Проклятье, - себе под нос буркнул Халдзат и протер ладонью боковое стекло. Там, в полусотне шагов, светило высокими окнами местная закусочная. В ней, наверняка, сухо и тепло. Разведчик посмотрел на часы, откинулся на спинку сиденья. Подождать следовало еще минуты две-три. Если, конечно, чеченец не опоздает, чтобы показать свою особую значимость.
        От темного здания автомастерской отделилась фигура в плаще, быстро пересекла улицу и постучала в дверцу. Рональд Халдзат приспустил стекло, и человек наклонился к образовавшейся щели:
        - Он пришел, господин полковник. Трое охранников, один остался в машине, двое разошлись. Вооружены. Прикажете убрать?
        - Нет, агент, не трогайте. Применяйте оружие только в том случае, если они попытаются приблизиться к закусочной. Так он внутри?
        - Да, господин полковник.
        - Хорошо, возвращайтесь на позицию.
        Разведчик вздохнул, подтянул к себе лежащую рядом на диванчике небольшую переносную магнитолу, открыл дверцу, выходя под дождь. Прихрамывая, он доковылял до входа в закусочную, толкнул прозрачную створку и шагнул внутрь. В лицо тут же пахнуло теплом и запахом горячей картошки. Халдзат зажмурился от яркого света, немного выждал, оглядел узкий длинный зал.
        Здесь было немноголюдно. Оно и понятно - закусочная располагалась между двумя фабриками, напротив автомастерской и большой свалкой. Или, как она называлась: «Мастерская по разборке и утилизации старой мото - и автотехники». Днем здесь было бы не протолкнуться от обедающих рабочих, но сейчас сидела только парочка молодых людей, похожих на заблудившихся студентов, длинноволосая девица в наушниках от плеера и угрюмый бородач за самым дальним столиком - с густыми, почти сросшимися бровями и сломанным носом.
        «Хорошие приметы, - мысленно отметил Рональд Халдзат. - Никакой фотографии не нужно, любой студент словесным портретом обойдется».
        Полковник пересек зал, уселся напротив бородача, поставил магнитолу на стол и включил кнопку воспроизведения. За спиной раздался болезненный вскрик. Халдзад понял, что девица торопливо выдирает из ушей наушники, и невольно улыбнулся.
        - Значит, это вы? - на хорошем английском спросил бородач.
        - Разумеется, - кивнул Рональд Халдзат.
        Позади послышался стук - одетый в белый халат и синюю бейсболку с надписью «Кока-кола» повар злобно молотил по бокам подвешенный над стойкой телевизор, пытаясь вернуть на него изображение. Телевизор продолжал мерно шипеть и демонстрировать черно-белое мельтешение.
        - Зря старается, только аппарат испортит, - вздохнул разведчик.
        - «Глушилку» принесли? - скривился бородач.
        - Разумеется. Очень хорошая вещь для разговоров, подобных нашему. Забивает работу любых электронных приборов в радиусе двухсот метров, начиная с магнитофонов и заканчивая системами наведения крылатых ракет. Так что, если вы прихватили с собой маячок, «жучка» или передатчик, то можете их выбросить. Не пригодятся.
        - Потом пригодятся, - спокойно ответил собеседник. - Знаем мы эти глушилки. Они у нас в Ичкерии на машинах всех беев стояли. Чтобы радиоуправляемые фугасы обезвреживать.
        - Русские ставили на вас фугасы?
        - Свои ставили, - чеченец запустил пятерню себе в бороду и с силой дернул. - Отступники и неверные.
        Рональд Халдзат услышал приближающиеся шаги, откинулся на спинку стула, с независимым видом вглядываясь в темноту за мокрым стеклом.
        - Что будете заказывать? - Дородная официантка остановилась напротив столика, широко расставив ноги, словно боялась потерять равновесие, и приготовила засаленный блокнот.
        - Хот-дог, бутылку пива, диетическую колу, - привычно перечислил Халдзат.
        - А вы?
        - Жареную картошку, салат, стакан апельсинового сока.
        - Сейчас принесу. - Официантка, тяжело впечатывая каблуки в пол, удалилась, и полковник заинтересованно склонил голову набок: - Неужели вы вегетарианец, господин Идрис Нохчий?
        - Я сомневаюсь, что вы режете скот в соответствии с требованиями Корана.
        - А-а, тогда понятно, - полковник кивнул, оглянулся, проверяя, чтобы за его спиной никто не сидел, потом достал из внутреннего кармана лист бумаги, развернул, вгляделся в фотографию на распечатке, поднял глаза на собеседника. - Итак, господин Нохчий, по нашим, далеко не полным сведениям, вы активный участник отрядов сопротивления Ичкерии, в прошлом - командир крупного подразделения. В девяносто четвертом - девяносто шестом годах участвовали в боях против русских войск. В марте девяносто пятого года, освободив селение Белый Юрт, вы устроили показательные казни русского населения, публично перерезая горло старикам, сворачивая головы младенцам, вспарывая животы женщинам. Самолично убили более шестидесяти человек, а весь ваш отряд - более трехсот русских. В дальнейшем вы повторяли подобные акции в других населенных пунктах. Общее число истребленных таким образом мирных жителей превысило три с половиной тысячи человек. В мае девяносто пятого года вы устроили засаду на дороге Гудермес-Аргун и обстреляли идущую по ней воинскую колонну. В ходе столкновения ваш отряд был уничтожен практически полностью, а
вы тяжело контужены.
        - Если бы не вертолеты и штурмовики, которые гнались за нами до самых гор и расстреливали с воздуха, как волков, - сжал кулаки Идрис. - Ничего бы они нам не сделали!
        - Ну, вы же сами называете себя волками, - безразлично пожал плечами разведчик. - Еще здесь указано, что в разгромленном отряде было много ваших родственников, и теперь старейшины изгнали вас из рода. Хотя, неважно. Осенью вы снова стали нападать на русских. Но теперь не только резали женщин и детей, но и совершали обстрелы блок-постов, нападали на небольшие русские отряды, вели достаточно длительные бои.
        - Я должен был отомстить!
        - После заключения мира в августе девяносто шестого вы продолжали вылазки на территорию Ставропольского края и в Дагестан, убивали тех, кого встречали, похищали людей. Большей частью, обеспеченных. Требовали выкуп. Российская сторона передала нам видеозаписи, на которых заснято, как вы насилуете заложников, отрубаете им конечности, детям вырываете волосы и отрезаете пальцы, выкалываете глаза. Для усиления воздействия вы самолично отрубили головы семнадцати заложникам. Это только те, кто попал в объектив. Ваша активность не нравилась многим влиятельным командирам, которые получали из России деньги на образование, пенсии, пособия, медицинское обслуживание населения. Они опасались, что русские могут все-таки возмутиться и попытаться предпринять ответные действия. Вы оказались человеком несговорчивым, и на вас трижды совершались покушения. Один раз вы отделались легким ранением, второе окончилось новой контузией. Между тем, родственники по-прежнему запрещали вам появляться в родных местах, и после третьего покушения вы предпочли покинуть Россию. Если не ошибаюсь, у вас по-прежнему российский паспорт,
не так ли?
        Чеченец ответить не смог, поскольку к столику подошла официантка. Она выставила бутылки, стакан с соком, тарелки.
        - Подождите… - Рональд Халдзат достал бумажник, вытянул из него двадцатку. - Вот, возьмите. Сдачи не нужно.
        - На чем мы остановились? - сложил распечатку разведчик. - Ах, да. В нашей стране вы занимаетесь сбором пожертвований на продолжение вооруженной борьбы чеченского народа с захватчиками. Но, насколько мне известно, не очень успешно. Военных действий в самой Ичкерии практически нет, а те два взрыва в Санкт-Петербурге и Саратове, которые вы надеялись совершить для поддержания своего реноме, были сорваны русскими спецслужбами. Мусульмане не понимают, куда пропадают их деньги. Не видят результата. И не очень охотно расстаются с долларами, которым можно найти совсем другое применение.
        - Ничего, Аллах еще услышит, как кафиры возопят от ужаса и боли.
        - Сомневаюсь… - Полковник приложился к бутылке с кока-колой и сделал несколько глубоких глотков. - Сомневаюсь, потому как вместе со взрывчаткой русские вычистили и вашу агентуру. А завести новую, сидя в захудалом американском городишке, довольно трудно.
        Идрис Нохчий, взяв вилку, вяло поковырялся в салате, взял желтую палочку картофеля-фри, кинул в рот, прожевал:
        - И для чего вы все это мне рассказываете?
        - Не пора ли вам, господин Нохчий, отплатить стране, приютившей вас в трудное время, за гостеприимство?
        - Все вы здесь такие же неверные, как и русские.
        - Подумайте, господин Нохчий. В конце концов, время от времени нам нужно улучшать отношения с русскими. Вы не думаете, что в знак доброй воли мы можем передать им одного очень отличившегося преступника, который объявлен в международный розыск?
        - Отдавайте! - гордо вскинул голову Идрис. - Русские нас боятся. Они не решаются нас казнить. Они дадут мне несколько лет тюрьмы, потом освободят по амнистии, и я снова буду резать их, где только увижу.
        - А есть другой вариант, - снова отхлебнул “коку” разведчик. - Вы можете совершить деяние, которое сделает вас куда более известным, нежели Басаев, поднимет ваш престиж на невероятную высоту. И во многом удовлетворит ваши мечты о мести. Если, конечно, подобные желания вообще можно удовлетворить.
        - А что нужно делать? - моментально встрепенулся чеченец.
        - Подумать, - широко улыбнулся Рональд Халдзат. - Пока просто подумать, что для вас наиболее предпочтительно. Во многом вам придется действовать самостоятельно, и я не хочу, чтобы вы считали, будто вас шантажируют или обманывают.
        - Но русским действительно будет плохо?
        - Да.
        - Тогда я согласен!
        - Я все равно не стану говорить об этом здесь, - решительно допил «колу» разведчик. - Если вы не передумаете до завтра и готовы полностью довериться мне и доверить своих людей… Кстати, сколько их у вас?
        - А вам зачем?
        - Мы договорились, или нет? - удивленно приподнял брови Халдзат. - Вы готовы участвовать в моем плане, или мне нужно искать других исполнителей? Я хочу знать, сколько у вас людей, где они, насколько боеспособны? Итак…
        - Девять моджахедов приехали сюда со мной, - неохотно признал чеченец. - Примерно столько же готовы выполнять приказы в Ичкерии, еще трое остались в Саратове, но они давно не выходят на связь…
        - Про последних можете забыть, - вздохнул разведчик, берясь за хот-дог. - Значит, здесь девять штыков. Что же, этого вполне достаточно. Итак, господин Идрис Нохчий, если вы готовы согласиться на мое предложение и готовы довериться полностью, я жду вас завтра, в девять утра, на северном углу площади Четвертого Июля. Там будет стоять темно-синий «шевроле», и мы в нем немного покатаемся.
        Рональд Халдзат выключил «магнитолу», сунул ее под мышку, взял с тарелки недоеденный хот-дог, пиво и, прихрамывая, отправился на выход.
        Аэропорт г. Женева, кантон Женева, 2 декабря 1999 г. 11:15
        Легкая жилетка непривычно болталась на плечах - обычно у Ильи полевой жилет, набитый рожками для автоматов и гранатами, да еще одетый поверх «броника», весил килограммов пятнадцать, не меньше. А тут - бежевая рубашка в крупную клетку, джинсовая жилетка, утепленная синтепоном куртка, брюки из плотной шерстяной ткани, полусапожки на молниях с внутренней стороны. Все это было странно и непривычно - но Чупара настоял, чтобы капитан полностью переоделся в штатское, оставив всю привезенную с заставы одежду и документы на хранение в сейфе управления внутренней безопасности. А также потребовал, чтобы Ралусин впредь называл его только по имени-отчеству: Василий Андреевич.
        - А ты с этой минуты станешь Ильей Юрьевичем, - добавил Чупара, протягивая ему новенький загранпаспорт.
        - Имена решили не менять? - не без удивления принял документ Илья.
        - Зачем? Мы никого обманывать не собираемся, законы нарушать тоже. Просто будет не очень хорошо, если кто-то обратит внимание, что к одинокому обитателю довольно крупного поместья часто приезжают офицеры Российской армии. И не только Российской. А что касается просто посетителей, то тут ситуация обычная. Курорт. Многие туземцы превратили родовые поместья в банальные гостиницы.
        - Hi. Show, please, your documents. [4 - Здравствуйте. Покажите, пожалуйста, документы. (англ)]
        Илья от неожиданности вздрогнул - задумавшись, он и не заметил, как дошел до таможенника.
        - Do you understand me?[5 - Вы меня понимаете? (англ)] Вы прилетели рейсом из Москвы? - неожиданно перешел на русский язык таможенник. - Покажите, пожалуйста ваш паспорт.
        Страж швейцарской границы что-то быстро настучал на невидимой Илье клавиатуре, посмотрел на фотографию в паспорте, на Ралусина:
        - Цель вашей поездки?
        - Туризм, - ответил, как его учили, Илья.
        - Вы с группой?
        - Один.
        - У вас имеются средства для проживания?
        Капитан молча достал из кармана жилетки бумажник и раскрыл, демонстрируя таможеннику пачку пятидесятидолларовых купюр.
        - Где ваши вещи?
        - Это все, - кивнул на сумку через плечо Илья. - Сменная сорочка, пара белья. Я не собираюсь оставаться здесь надолго. Дня два, три. Не больше.
        Таможенник задумчиво кивнул, вглядываясь куда-то под стойку, потом решительно шлепнул печать в открытый паспорт:
        - Добро пожаловать в Женеву. Приятного вам отдыха.
        Ралусин кивнул, спрятал документы в карман и, не оглядываясь, направился к выходу. Двери аэропорта распахнулись, и он вдохнул воздух Женевы. Воздух был самым обыкновенным, хотя и свежим. А еще - теплым. Голубое небо, яркое солнце, сухой асфальт - после слякотной Москвы это показалось просто чудом.
        - Ну что, Илья, пошли? - появился из дверей Чупара. - Стоянка такси здесь недалеко, справа.
        - Пошли, - кивнул Ралусин. - А чего этот таможенник ко мне с глупыми вопросами приставал? Я как-то не так выгляжу?
        - Не бери в голову, - отмахнулся полковник. - По базе данных тебя проверял. Компьютер срабатывает медленно, вот он время и тянул. О, кстати, таксист негра высаживает…
        Они немного пробежались, и успели влезть в освободившийся салон еще до того, как предыдущий пассажир захлопнул дверцу. Машиной такси, к удивлению Ильи, оказался настоящий «Мерседес».
        - On quay[6 - На набережную (нем.)], - скомандовал Чупала, и водитель тут же сорвался с места.
        Аэропорт находился чуть ли не в черте города - таксист домчал их до ближайших кварталов за считанные минуты, но потом долго пробирался по узким улицам старого города. Наконец впереди открылся водный простор, и машина остановилась.
        - Пойдем, Илья. Раз уж тебя занесло в эти горы, ты должен знать, о чем потом рассказывать. Вон, смотри, что впереди.
        Впереди бил фонтан. Очень высокий - метров тридцать, не меньше, а в верхних его слоях играли сразу несколько ярких радуг. Но тем не менее, это был всего лишь фонтан. И наличие перед ним причалов с многочисленными яхтами, домов с оцинкованными мансардами или лепкой на стенах, крутых горных отрогов вдалеке ничего не меняло.
        - Вы думаете, я совсем в своем Таджикистане одичал, Василий Андреевич? Воды не видел?
        - Ты любуйся, любуйся, - невозмутимо кивнул полковник. - Сейчас еще под кипарисами погуляем, кофе на воздухе попьем. А заодно проверим, нет ли у нас хвоста. Извини, дружок, привычка. Да и биография у меня немного другая. Мало ли кто старое помянет?
        Чупара таскал Илью по городу часа три, время от времени указывая на готические соборы и церкви четырнадцатого века, наиболее древние особняки, считающиеся благодаря возрасту особо красивыми, угощал жаренными пирожками. Обещанного кофе почему-то ни разу не купил. Потом неожиданно тормознул такси-»ситроен», буквально запихнул Ралусина внутрь и хлопнул водителя по плечу:
        - Везенас. Understand? - таксист кивнул, и полковник с облегчением откинулся на спинку сидения. - Кажется, чисто.
        Они опять очень долго выбирались по успевшему уже надоесть городу, пока, наконец, машина не выбралась на загородную трассу, быстро набрав скорость. И тут Илья понял, что совершенно напрасно так часто ругал российские дороги. Хотя зачастую они и были изрядно разбиты, но по крайней мере имели нормальную ширину, чтобы разъехаться хоть на мотоцикле, хоть на «Белазе». Здесь же скоростная трасса имела ширину дворового проезда, на котором с трудом можно разминуться двум легковушкам. А «Ситроену» то и дело попадались навстречу то автобусы, а то и длинные неповоротливые грузовики. После этого Илья окончательно разочаровался в Женевском кантоне и закрыл глаза.
        - Стоп, - неожиданно потребовал полковник. - Остановись, подышать хочу.
        Такси послушно скатилось на обочину. Чупара вышел наружу, следом выбрался и Ралусин.
        Здесь уже не видно было ни озера, ни выпендрежных старинных особняков. Вокруг стоял густой дубовый лес, пахло грибами и свежестью. Совсем как дома…
        - Укачивает, Василий Андреевич?
        - Нет, Илья. Просто последняя проверка, - кивнул на дорогу полковник. - Да и волнуюсь я. Давно его не видел. Рядом уже, минут пять… Ладно, чего стоять? Поехали.
        Действительно, спустя несколько минут такси отвернула на узкую, мощеную брусчаткой лесистую дорожку, которая примерно через километр уперлась в высокие, кованные из толстых прутьев ворота. По верхнему краю шли высокие, по-настоящему острые пики, а бетонные столбы, на которых висели створки, венчались позолоченными орлами, широко расправившими крылья. По ту сторону дорога продолжалась, украшенная по обеим сторонам все еще цветущими бордовыми маргаритками и желтыми хризантемами. Впрочем, уже через сотню метров брусчатка упиралась в высокую стену березняка. Причем, судя по ровным кронам и прямизне края леса - его явно вырастили искусственно.
        Офицеры вышли из машины, Чупара расплатился, подошел к выглядывающей из-за ворот камере, остановился прямо перед ней. Створки дрогнули и стали расходиться. Они вошли. Ралусин с интересом смотрел по сторонам, хотя любоваться пока же было нечем: цветы и толстые, вековые березы, чуть колышущиеся от ветра.
        Вскоре стало ясно, что лес просто закрывает поместье от любопытных глаз: дорога повернула влево, еще метров на сто протянулась вдоль зарослей, и впереди открылся старинный особняк. Каменная кладка до уровня второго этажа, поддерживаемая снаружи толстыми контрфорсами, отличалась узкими высокими окнами, больше похожими на бойницы. Выше начиналась легкая, почти ажурная конструкция с широкими окнами из сплошного стекла, а перемычки стен разрезались белыми декоративными стойками, придающими верху впечатление легкости и воздушности. Здание окружали выложенные плиткой дорожки и клумбы, местами цветущие, но в большинстве стоящие пустыми. Впрочем, у пограничника вся эта красота вызвала вполне четкую ассоциацию с расчищенным вокруг укрепленного пункта сектором обстрела. Илья подумал, что было бы неплохо на всякий случай соединить дом и низкий кирпичный гараж, стоящий с раскрытыми воротами в стороне от особняка, безопасным ходом сообщения, и только после этого обратил внимание на ряд альпийских горок, идущий от одного строения к другому. Красиво и функционально: укрытия находятся на расстоянии прыжка друг от
друга. За время перебежки нападающие не то что прицелиться - огня открыть не успеют.
        На заднем плане открывался широкий простор озера и далекий гористый берег, поросший лесом. Впрочем, у самой воды там виднелись дома, над крышами которых мчался железнодорожный состав.
        Больше всего Ралусина удивила безлюдность этой усадьбы - если не считать механика, ковыряющегося возле машины внутри гаража, он не видел ни единого человека.
        Между тем Чупара уверенно шел вперед - поднялся по ступеням крыльца к тяжелой дубовой двустворчатой двери, распахнул ее, повернул к неожиданному рядом с грубо отесанными камнями лифту. Офицеры поднялись на этаж, указанный на кнопке, как шестой, попали в помещение с обитыми бархатом скамейками вдоль стен и выходящим в сторону леса окном.
        - Оставь вещи здесь, капитан, - полковник опустил на одну из скамеек сумку, снял куртку, выпрямился перед идущим вдоль стены зеркалом, поправил волосы, заправил рубашку в брюки, затянул ремень еще на одну дырку. Илья тоже привел себя в порядок. Чупара взглянул на часы: - Еще четыре минуты. Вовремя успели.
        Пожалуй, эти последние минуты тянулись дольше всего. Даже дольше, чем весь полет из Москвы и прогулка по городу. Когда большая стрелка «Командирских» дотянулась до цифры «10», полковник нажал на ручку двери и пропустил Ралусина в обширный зал.
        В длину не менее пятидесяти метров, а шириной около двадцати, он имел одну стену из сплошных окон, а вторую - зеркальную, отчего казался вдвое шире. У дальней стены, на которой висел плоский экран с какой-то таблицей, под бегущей строкой, разговаривало несколько офицеров. Один из них, в морской форме, с погонами капитана третьего ранга, кивнул собеседникам, двинулся навстречу гостям.
        - Рад видеть вас, Василий Андреевич. Как доехали?
        - Благодарю вас, ваше величество, хорошо! - Чупара, втянув живот, щелкнул каблуками и коротко кивнул.
        - Рад видеть, - моряк протянул ему руку. Полковник ее пожал и отступил в сторону:
        - Позвольте, ваше величество, представить вам капитана Ралусина, Илью Юрьевича.
        - Очень рад, - капитан протянул руку.
        Ладонь была сухой и горячей, рукопожатие - крепким и уверенным. Император выглядел лет на тридцать. Рост - не менее метра девяносто, подтянут, если не сказать - худощав. Гладко выбритый, он имел голубые глаза, острый нос, тонкие губы, чуть выступающий вперед подбородок, каштановые волосы. Глаза смотрели на гостя с искренним интересом.
        - Значит, это вы смогли одним ударом разрешить все наши проблемы? Я должен поблагодарить вас, Илья Юрьевич. Каждый ваш выстрел принес империи не менее трехсот миллионов долларов.
        - Если бы хоть один из этих миллионов достался нашей погранзоне, - вздохнул Ралусин.
        - Вот как? А Василий Андреевич уверял, что состояние погранвойск находится на вполне достаточном уровне…
        - Приемлемом, - моментально поправил Чупара. - Капитан может подтвердить: сил для обеспечения прочности наших рубежей на заставах вполне достаточно.
        - Так, капитан? - перевел свой взгляд на Илью государь.
        - В общем, да. Но несколько усилить материальную часть не помешало бы… - и тут Ралусин впервые высказал мысль, которая давно крутилась у него в голове: - Нам нужна специальная бронетехника для условий охраны границы. Легкие машины с мелкокалиберными пушками и чисто противопульной броней, но скоростные. Не имеющие средств борьбы с авиацией или танками, радиоэлектронной борьбы, малозаметности - но с качественной инфракрасной аппаратурой и отсеками для перевозки задержанных и грузов. Мы же не участвуем в полевых сражениях! Мы ловим небольшие группы людей, вооруженные стрелковым оружием и умеющих хорошо прятаться. Не на танках же за ними гоняться!
        - Интересный вопрос, - задумчиво ответил хозяин поместья, если это был действительно он. - Я думаю, Илья Юрьевич, вам следует написать по этому поводу записку со своими соображениями, а я позабочусь о том, чтобы она попала к людям, курирующим тему проэктирования.
        - Скажите, а почему в форме российского офицера ВМФ?
        - Не российского, а советского, - покачал головой государь. - Видите ли, в нашем роду испокон веков было принято, чтобы наследник престола начинал свою жизнь с военной службы. В восемьдесят восьмом году я окончил военно-морское училище имени Фрунзе, получил распределение в Мурманск, на «Маршала Устинова», прослужил семь лет, но был вынужден покинуть Россию из-за трагической гибели отца и занять трон. Отец служил в авиации и даже участвовал в боях в Корее. Имел два ордена «Красного знамени» и всегда ими гордился. Брат служил в десантных войсках, дядюшка - подводник. Был приписан к Калининграду. Наш род неукоснительно блюдет заветы предков.
        - Вы имеете в виду род Романовых?
        - Капитан! - вскинулся Чупара.
        - Оставьте его, Василий Андреевич, - предупреждающе вскинул руку государь. - Илья Юрьевич, прежде чем принести присягу, собирается выяснить все вопросы, и это его право. Он должен знать, какой цели собирается служить, ради чего терпеть лишения и подвергаться риску, по какому праву ему будут отдаваться приказы. Поэтому мы лучше разрешим все сложности сейчас, не вынуждая его в дальнейшем терпеть лишения. Так чем вам не нравится род Романовых?
        - В школе нам говорили, что все представители этого дома были расстреляны большевиками в восемнадцатом году. Извините, если разбередил старую рану. Каким образом мог при этом спастись Алексей?
        - Семья моего прадеда не могла спастись целиком, это действительно так, - хозяин дома нервно прикусил губу. - Но царевича они смогли передать доверенному человеку, и скрыли его побег, сказав охране, что он разбился при падении с лестницы, лежит больным и не может выходить. В дальнейшем охрана либо не захотела понести наказание за побег узника, либо руководство большевиков испугалось попытки восстановления монархии и уже сама не стала признавать исчезновение наследника трона, но эта история так и осталось тайной для большинства людей. Официально считалось, что род Романовых прерван, претендовать на трон не может никто. И эта ситуация устраивала всех, даже группу офицеров, вывезших моего деда сюда. Ведь он, как вы, Илья Юрьевич, наверное, знаете, был болен и не мог нести тяжесть власти. Основной задачей деда стало избавление от болезни. Императоры Российские не имели право превратиться в больных гемофилией слабаков! Дед прошел длительный курс лечения, был вынужден жениться на невесте, которую выбрали ему врачи. В результате оба его старших сына родились здоровыми, и только третий оказался больным…
Правда, Алексей Второй все-таки был коронован на царство. Это случилось здесь, без излишней помпы. Его помазал на царствие патриарх Московский и всея Руси Тихон, признав в нем законного наследника. Он же вывез и передал нам все архивы царского дома, получив их у Сталина, только что ставшего секретарем ЦК, в обмен на призыв ко всем верующим страны поддерживать Советскую власть.
        - Значит, Сталин знал о существовании законного царя?
        - Разумеется, - пожал плечами хозяин дома. - Этого факта невозможно скрыть. Просто никто не стремился привлекать к нему лишнего внимания. Деду и его спасителям не хотелось стать причиной смуты в стране, и без того обескровленной после нескольких революций и гражданской войны. Наша первейшая цель - благополучие России и защита центра древнейших цивилизаций от варваров.
        - Благополучие России? - склонил голову набок Илья. - Насколько я слышал, после Петра Первого мужская линия рода Романовых прервалась полностью, и в дальнейшем представители этой фамилии являются практически чистокровными немцами.
        - Чистокровными? - усмехнулся государь. - Ну, на счет крови вы погорячились, Илья Юрьевич. Ребенка вынашивает все-таки женщина, а потому кровь передается скорее по женской линии. Что касается генов, то они делятся пополам, ведь так? Так что, хотя с точки зрения патриархата могут возникать претензии, но фактически во мне все равно еще сохранилась частица жизни, которая принадлежала самому Словену, начавшему строить здесь первое государство. Вы кстати, кто по национальности?
        - Русский.
        - Неправда, Илья Юрьевич. Эта нация возникла примерно в четырнадцатом веке, когда с этим самоназванием окончательно ассоциировали себя анты, голядь, вятичи, вотяки, дулебы, водь, венеды, буртасы, булгары, ижора, берендеи, древляне, волыняне, велыняне, кривичи, печенеги, мокша, меря, литва, мордва, корсь, пруссы, словены, радимичи, русичи, тиверцы, половцы, авары, чудь, торки, угры, черемисы, уличи, северяне, весь, дреговичи, славяне, полочане… Всех и не перечислишь. И немцы среди них тоже имелись. В древние времена из Европы много народа на Русь перебежало. Так что, какую из национальностей вы представляете?
        - Я р-русский, - упрямо повторил Илья, раскатисто рыкнув на первой букве.
        - Вот именно. Если вы называете себя русским, Илья Юрьевич, считая себя таковым не смотря ни на что, почему вы запрещаете это другим, тоже ощущающим себя русскими, хотя и влившимися в российскую общность немного позднее? Ведь «русский» - это не справка из генеалогического архива. Это в первую очередь воспитание. Это наш менталитет, это трудолюбие, честь, любовь, к России. Готовность умереть за нее… Ведь мы никогда не называем русскими предателей. А тех, кто честно служит стране считаем своими, не смотря на происхождение. Разве не так?
        - Перестань, капитан, - подал голос Чупара. - Его величество сделал для нас больше всех наших правителей вместе взятых. И помогал в то самое время, когда большинство «природных русских» искали только, как украсть побольше.
        - Осторожнее, Василий Андреевич, - повернул к нему голову хозяин дома. - Я тоже природный русский.
        - Извините, - моментально отступил полковник.
        - А кто такой «Словен», которого вы назвали основателем нашего государства?
        - Эт-то уже куда более долгий разговор, Илья Юрьевич, - после короткой паузы ответил государь. - И вести его есть смысл только в том случае, если вы все-таки признаете мое право на российский престол.
        Хозяин дома спокойно улыбнулся, ожидая ответ.
        Ралусин мысленно чертыхнулся. Ему и голову не приходило, что когда-нибудь придется решать: имеет право кто-то управлять Россией, или нет? Достоин, или просто случайный человек? Это не бросать в урну бумажку с крестиком - отвечать за выбор придется по всей строгости: выполнять приказы и рисковать жизнью по требованию своего избранника. Или… Или развернуться и уйти, не сделав последнего шага. Ведь что он знает про этого человека? Слова, слова, и только слова.
        «Хотя нет, - тут же одернул себя Илья. - Кое-что знаю. Знаю, что он поддерживал Первый бомбардировочный полк все годы, пока про летчиков забыло родное правительство. Знаю, что его стараниями Россия получила восемь лучших в мире самолетов. Что ради этого на границе пришлось уничтожить уходящего к хозяевам «крота». Что этому человеку верит и признает его право приказывать полковник Чупара из службы внутренней безопасности ФСБ. Получается, этот моряк действительно имеет возможность управлять некими процессами внутри страны. Причем свои возможности он использует на благо государства. Уйти? Окажусь вне жизни. Кто-то будет сражаться, поднимать страну, защищать ее интересы. А мне останется только сидеть на какой-нибудь штабной должности, слушать про все это в новостях по радио, и думать, где украсть для своей дачи пару мешков цемента…»
        - Я признаю, - как бы со стороны услышал Илья свой голос, и уже сам закончил: - Ваше величество.
        Чупара громко облегченно вздохнул.
        - Вам, Василий Андреевич, хорошо бы зайти в мой кабинет, - оглянулся на него император Павел Второй. - Там в оперативной сводке за последние три дня появилось много интересного. А мы пока с Ильей Юрьевичом немного прогуляемся. Вы не возражаете?
        - Нет… ваше величество… - подобное обращение все еще давалось Ралусину с трудом.
        - Тогда давайте выйдем на улицу.
        Илья прошел в лифт вслед за государем, они спустились на третий этаж - но оказались почему-то перед парадной дверь. Хозяин дома первым вышел наружу и повернул направо, к озеру, неспешно ступая по темно-синим, словно намокший асфальт, плитам дорожки, вьющейся между пустых клумб.
        - Вы хотели узнать о Словене, Илья Юрьевич? - оглянулся государь на пограничника. - Я расскажу. Хотя очень обидно, что про него и его брата Руса сейчас мало кто знает. Хотя их имена упомянуты практически во всех древних хронографах, про них написано у Герберштейна, про них сложено множество легенд. Так вот, братья Словен и Рус представители древнего княжеского рода государства Аркаим, некогда существовавшего в Приуралье. Точнее, представители младшей ветви этого рода. Они успели прославить себя мудростью и храбростью. Как говорится в летописи, «мудростию и храбростию в роде своем всех превозшедшим». Но права на стол они все равно по младшеству своему не имели. Было это четыре с половиной тысячи лет назад. Именно тогда в цивилизованные страны стали доходить известия, что населяющие далекие окраинные западные земли дикари начали объединяться в племенные союзы. Возвращающиеся из дальних путешествий купцы сообщали, что тамошние обитатели остаются дики, не имеют понятия о добре и зле, душе и нравственности, невероятно агрессивны, и уже начали составлять крупные рати и нападать на своих более мирных
соседей. Правители Китая, Аркаима и Харрапса - как называлась тогда страна, объединявшая современные Индию и Афганистан, постановили совместно поставить заслон наступающему варварству. Страшась допустить жестокие войны к границам своих империй, они решили создать между цивилизацией и дикой Европой новое государство, жители которой будут допущены к высокой духовности тысячелетних культур, но в которых назначенные извне князья станут воспитывать и поддерживать высокий боевой дух и отвагу. Новый народ-воин должен запереть расплодившихся варваров на окраинных землях и не допустить их нападений на привыкшие к мирной жизни цивилизации.
        Император вывел гостя на смотровую площадку, висящую над причалом с яхтой и двумя катерами, жестом предложил сесть на скамейку.
        - Так вот, Илья Юрьевич. Наилучшими кандидатурами на подобную роль были признаны братья Словен и Рус. Они согласились и бросили клич среди своих воинов и друзей. «И люба бысть речь сия Словенова и Русова всем людем, и вси яко едиными усты реша: благ совет князей наших, и добра речь и чюдна премудрых держателей наших. И бысть в лета от Адама 3099 Словен и Рус с роды своими отлучишася от отчины и идоша от роду своего, и от братий своея и ходжаху по странам вселенныя, яко острокрилати орли прелетаху сквозь пустыни многи, имуще себе места благо приятна, и во многих местах почиваху мечтующе, но нигде не обретоша вселения по сердцу своему, дондеже дошедше езера некого велика Мойска зовомого, последи же от Словена Илмер проименовася во имя сестры их Илмери, и тогда волхование повеле им быти населником места того». Я понятно выразился?
        - Не очень, ваше величество.
        - Это слова летописи. В переводе они гласят, что братья дошли до одного большого озера, показавшегося им очень удобным. Озеро они нарекли Ильменем в честь оставшейся дома сестры. Отправившиеся с князьями колдуны сочли место наиболее подходящим для поставленной цели. Братья прекратили свои поиски, срубили город Словенск и стали там жить, привлекая к себе местные финно-угорские племена умением хорошо возделывать землю, изготавливать качественное оружие и инструмент. Вскоре местные жители признали в братьев своих правителей, стали подчиняться им и следовать их приказам.
        Павел поднялся, подошел к краю площадки, оперся локтями на ограждение:
        - Вы даже не представляете, Илья Юрьевич, что я чувствовал, держа в руках эти папирусы на тонко выделанной коже. Ведь иероглифы наносились на них еще в те годы, когда Аркаим был богатой оживленной страной, а в Китае еще не существовало рабовладения. Когда санатана-драхма, или индуизм, как его называют в Европе, был еще совсем юной религией, а Веды вообще только начали записываться… В голове не укладывается, как давно это было. Исчезли целые государства и цивилизации. Засуха уничтожила Аркаим, Харрапса распалась на несколько стран. В цивилизованном мире основной религией стал буддизм, дикари стали называть себя центром мирозданья, а буковки продолжают темнеть на серой коже, сохраняя древние приказы.
        - Я представляю…
        - Нет, Илья Юрьевич, - оглянулся на капитана государь и покачал головой, - не представляете. Впрочем, вернемся к братьям. Они действительно смогли основать новое государство и начали выполнять поставленную задачу: совершать походы в дикие земли. Как оказалось, слухи о возможностях европейцев оказались сильно преувеличены, и разве что Египет представлял действительную угрозу. Против него братья и совершили несколько набегов. На троне сменялись Кием, Аскольд, Дир, Вандал, Буривый. Страна развивалась, богатела. Варвары начали называть наши земли Гардариком - страной городов. Между тем плодящиеся совсем неподалеку дикари продолжали безумствовать, вырезая друг друга в войнах, занимаясь грабежами и убийствами. В великой Элладе процветал гомосексуализм, карфагеняне приносили в жертву богам тысячи детей ежегодно, римляне использовали для этого пленных врагов. Именно они за пятьсот лет до рождения Христа, в те самые годы, когда Конфуций и Будда проповедовали науку добра и духовного саморазвития, придумали устраивать гладиаторские бои, заставляя людей убивать друг друга ради потехи скучающей толпы.
Разумеется, подобное поведение варваров шокировало обитателей цивилизованного мира. А когда стало ясно, что они еще и активно распространяют свое влияние, завоевывая все новые земли, князь Гостомысл получил прямой приказ: «Порождение зла уничтожить». Сделать это было нетрудно. Только римляне могли воображать, что шлем, большой щит, копье и парусиновый доспех делает их непобедимыми воинами. Из Гардарика пошли отряды катафрактариев, закованных в сталь от макушек и до конских копыт, поддержанные легкой конницей. Римская пехота вытаптывалась, города разорялись. И так раз за разом, пока они не прекратили отстраивать свои поселения снова. Но в результате этих войн случилась настоящая беда: у князя погибли все четыре сына. Чувствуя приближение старости, Гостомысл вспомнил про свою дочь, Умилу, отданную замуж за местного князя. Старик призвал к себе ее и ее сыновей, и завещал им свой стол, взяв клятву продолжать начатое предками дело. Это был первый случай передачи власти по женской линии, а старшего внука Гостомысла звали Рюриком.
        - Вот, значит, как? - удивился Ралусин. - Значит, он не викинг?
        - Кто знает, - пожал плечами государь. - Но половина крови в нем от матери: истинно княжеская. Рюрик прибыл на Русь с братьями и, желая доказать свое право на высокое звание русского правителя, сделал для нашей страны едва ли не больше всех остальных. Рим к этому времени был возвращен в исходное, дикое состояние, но оставалась его сестра - Византия. На нее армии ходили несколько раз, и базилевсы, поняв, что неспособны продержаться достаточно долго, впервые в истории человечества прибегли к информационной диверсии. В славянские земли стали засылаться проповедники, которые стали рассыпать в души капельки страшнейшего яда: христианства. Братство людей, поклонявшихся разным богам, но единых в следовании завещанной предками миссии, рассыпалось. Одни стали с оружием в руках защищать старую веру, другие - насаждать новую. Древняя Русь рассыпалась на враждующие княжества, а проникновение на часть ее владений ислама только усилило всеобщую вражду.
        Павел тяжело вздохнул, оттолкнулся руками от перил, вернулся на скамейку:
        - Да-а, Илья Юрьевич, сейчас это трудно понять, но принятие христианства стало наиболее крупным поражением за всю историю нашей страны. Больше пяти столетий ушло на то, чтобы восстановить самобытность, адаптировать чуждую религию к нуждам народа, перенести в лоно новой веры прежних богов: Илью-Пророка, премудрого Сергия, воителя Георгия-Победоносца. Половина тысячелетия… За это время на варварских землях образовались новые племенные союзы, унаследовавшие от Римской империи самые ужасающие ее пороки: жестокость, воспевание убийства, бездуховность, аморальность, жадность, стремление к насилию, ограблению слабого. Дикари даже попытались отомстить Руси за былую суровость и организовали крестовые походы - но даже ослабленная междоусобицами земля легко разметала этот напор. Где-то там, на рубежах тринадцатого и четырнадцатого веков и возникла «Фема». Государство внутри государств, орден над орденами, тайная служба Дьявола. Она внушает обывателям и спецслужбам такой ужас, что даже во времена Гитлера ни эсэсовцы, ни гестапо за все время существования Тысячелетнего Рейха так и не рискнули прикоснуться к ее
архивам. Больше того, фюрер даже попытался присвоить кусочек ее славы, назвав свои охранные отряды «SS», забрав половину символа Фемы: «SSGG». «Могильная трава под черным крестом». Фема признает только одно наказание - смерть, и этот девиз показывает, что ждет ее врагов.
        - Я слышал про эту организацию, - кивнул пограничник. - Только думал, что она уже не существует.
        - Если бы… - покачал головой государь. - Это неправда, что Фему создавал Ватикан. Она возникла как общая спецслужба всех орденов крестоносцев, следящая за тем, чтобы в ряды этих организаций не проникали чужаки, она карала отступников. Именно она уничтожила тамплиеров, когда стало ясно, что орден отказался от следования общим целям и занялся чисто финансовой деятельностью, она же присвоила и его богатства. Золото крестоносцев не досталось ни французскому королю, ни папскому престолу. Фема координировала действия орденов крестоносцев и планировала развитие этих военных организаций, направление общей экспансии. Дикарям очень хотелось добраться до богатых древних стран, как существующих, так и мифических: Китая, Индии, Дуранйи, Сиама, Шрикшетра. Аркаим к этому времени уже был уничтожен долгой засухой. Впрочем, европейцы этого не знали и рвались к огромным богатствам древних цивилизаций. Но на пути грабителей, как всегда, стояла Русь. К тому же, она успела окрепнуть, и даже самые тупые варвары понимали: нападать на русские границы - самоубийство. Тогда Фема и приняла стратегическое решение, ставшее в
дальнейшем основой ее политики: Фема начала информационную войну. Родившееся в середине пятнадцатого века книгопечатанье стало основным оружием. На головы европейцев посыпались самые идиотские вымыслы про русскую слабость и недоразвитость, про пьянство и лень, про глупость царей и трусость воинов. Почти сто лет понадобились на то, чтобы убедить варваров в их способности проломить щит, поставленный на пути дикости. В тысяча пятьсот шестьдесят шестом году умер Сулейман Великолепный, правитель могучей Османской империи. На его место пришел Селим, прозванный пьяницей, и Фема решила: пора! Золото тамплиеров было потрачено на подкуп османских министров, на сбор наемников со всего мира и в конце шестнадцатого века началась война всей Европы и Азии против России. Дикари нападали сразу с двух направлений, с юга и с запада. Стадвадцатитысячную армию османов вырезал Михайло Воротынский, вставший во главе пятидесяти тысяч опричников возле деревни Молоди, а двухсоттысячный корпус европейских наемников разбился о стены Пскова. У князя Шуйского во Пскове было всего шестнадцать тысяч воинов, поэтому перебить всех
захватчиков ему не удалось.
        - У деревни Молоди? - попытался вспомнить Ралусин. - Не знаю…
        - Это не делает вам чести, Илья Юрьевич, - холодно парировал хозяин. - Впрочем, времена правления последнего Рюриковича ныне вспоминать не принято.
        - Ивана Грозного? - сообразил пограничник. - Того, которого Романовы сменили на троне после Смуты?
        - Не совсем сменили, - тон императора внезапно стал мягким, даже вкрадчивым. - Отец Михаила Федоровича был племянником Иоана четвертого. Так что, Грозному мы если и не потомки, то кровные родственники. К тому же, династия Романовых на протяжении почти всего своего правления следовала его прямым заветам: строили Засечные черты, каждые тридцать-сорок лет сдвигая их на юг, пока в середине прошлого века последняя не прошла по Тереку. Присоединили к России опустевшие земли Аркаима. Строили армию, способную защитить цивилизованный мир от любого врага. Что же касается Смуты… Увы, это еще одно доказательство того, что тайными действиями Фема всегда способна добиваться большего, нежели с помощью силы. Всего несколько слов про выжившего наследника - и Русь почти на двадцать лет окунулась в кровавый кошмар… Надеюсь, этот факт достаточно внятно объясняет, почему дед стремился не афишировать своего существования?
        Павел тяжело вздохнул, покачал головой, что-то вспоминая. Потом продолжил:
        - Сто лет спустя эта организация приставила к позабытому правительством царевичу, не имеющему шансов взойти на престол, немецких наставников, воспитала его в духе русофобии, после чего организовала переворот. Правление Петра отбросило страну в развитии больше, чем на двести лет назад, сократило население почти на четверть… Вторым ударом стало то, что Европе удалось найти западный путь к цивилизованным странам. Европейцы истребили население Америки, разграбили древние государства. На ворованное золото строились новые замки, крепости, города, которыми варвары гордятся до сих пор. Именно тогда окончательно оформились и основы философии дикарей, принципы веры и построения их общества. Священники с амвонов Европы начали вещать, что признаком благоволения Господа, явным и бесспорным признаком его любви является богатство, материальное благополучие. Вошедшие в храмы смертные начисто забыли, что внушаемая им вера уже описана в Библии как вера в Золотого тельца, что выбор между богатством и духовностью Иисусу Христу предлагал в пустыне сам Сатана. Сын Божий выбрал духовность. Варвары выбрали Дьявола и
поклоняются ему по сей день. Ирония судьбы: с восемнадцатого века Россия оказалась единственным оплотом не только цивилизации, но и христианства.
        Павел снова поднялся и подошел к перилам, вглядываясь в озерный простор. Ралусин поднялся следом:
        - Что было потом?
        - Потом? - повернул к нему голову император. - Потом Фема, ощутив в себе силу, предложила двум лучшим полководцам Европы начать наступление на Россию. Моро Жан Виктор, осознав, о чем идет речь, отказался участвовать в войне на стороне Дьявола. Он решился перейти на сторону цивилизации, воевал за Россию, был смертельно ранен в Дрезденском сражении и похоронен в Петербурге. А вот Наполеон повел армию на Москву… И нам снова пришлось брать Берлин, а затем впервые брать Париж. Организация отступила, вернувшись в более привычную для себя область: к заговорам и информационным войнам. Был подготовлен план нового переворота и раздробления России. Феме удалось его осуществить в семнадцатом году. На основе специально разработанной псевдотеории земного счастья население и армия оказались распропагандированы и начали бороться против собственной Родины.
        - Специально разработанной? - не выдержал Ралусин. - А разве «Капитал» и принципы борьбы рабочих за свои права не являются просто экономической и научной теорией?
        - Увы, И Маркс, и Энгельс являлись русофобами и активными деятелями Фемы. Если вы заглянете в архивы любой европейской библиотеки и поинтересуетесь газетами времен осады Севастополя, то обязательно наткнетесь на статьи Энгельса, призывающие Австрию вступить в войну против нас, тщательный анализ обстановки и указание наиболее болезненных для России действий. А когда в шестидесятых годах мой прапрадед Александр начал крупные реформы, тот же Энгельс писал в ответ: «Россия угрожает нам и оскорбляет нас. Мы надеемся, что Германия скоро ответит на это в мечом в руке». Так что, вся теория социализма составлялась специально для нашей страны с целью ее ослабления и уничтожения.
        - Ч-черт! - сплюнул с площадки вниз пограничник. - А я, честно говоря, в политэкономию верил.
        - Фема умеет вести пропагандистскую борьбу, - признал Павел. - Далеко не всегда можно распознать, куда, в какую точку направлен удар. Выполняя инструкцию Фемы, Ленин произвел разбивку России на так называемые «республики», названные по национальному признаку. На территории единой страны впервые появился национальный вопрос, который выпятился во всем своем уродстве уже сейчас, только полвека спустя.
        - Но ведь Ленин не сдал Россию во время гражданской войны? - напомнил Ралусин.
        - Когда была возможность, сдавал с удовольствием, - покачал головой государь. - Отпуская Финляндию, заключая мир с Германией, он отдавал русское золото, боевой флот, земли - все, что только брали. А что касается защиты от агрессора… Русский воин никогда не выполняет приказа сдаваться. Если бы Ленин приказал сдаться Антанте или японцам - его бы смели в тот же день без колебаний. Пришлось играть «под своего». Но потом пришел Сталин. Он ознакомился с архивом царской фамилии, и это знание произвело на него такое впечатление, что выпускник духовной семинарии резко изменил позициям марксизма и начал восстанавливать империю, одновременно истребляя бывших соратников по борьбе. Архивы передали деду, а так же был заключен договор с опекунами о том, что если у Алексея появится здоровый наследник, то ему будет возвращен императорский трон.
        - То есть, Сталин действовал в интересах империи?
        - Да. А что вас так удивляет, Илья Юрьевич? - поинтересовался Павел.
        - А как же все ужасы, которые при нем случились?
        - Какие?
        - Например, репрессии.
        - Плата за революцию, - покачал головой государь. - В стране оказалось слишком много людей, которые не умели ничего, кроме как свергать существующий строй. Слишком много агентов Фемы, имеющих приказ на прямое уничтожение Руси. Сталин уничтожил их и, честно говоря, мне их ничуть не жалко. Ведь моего прадеда и моих теток истребили именно они. Кстати, вы не знаете, кто на январском пленуме тридцать восьмого года требовал «Разоблачать карьеристов-коммунистов, стремящихся отличиться на репрессиях»? Не знаете? А вы поинтересуйтесь. Троцкий открыто провозглашал: «Мы должны превратить Россию в пустыню, населенную белыми неграми». Он и тысячи его сторонников именно это и делали. Пока у них на пути не встал Сталин.
        - А коллективизация?
        - Укрупнение хозяйств было необходимо. Только крупные земельные владельцы могли приобретать технику для обработки полей. А что касается крови… К каждому исполнителю сторожа не приставишь. Кстати, вы не помните, Илья Юрьевич, кто написал письмо «о перегибах»?
        - Помню, - не стал кривить душой пограничник. - Но начало войны с Гитлером он все-таки прозевал!
        - Хорошо выносить приговор, не вникая в суть вопроса, - пожал плечами император. - В сорок первом решалась судьба войны. Именно тогда. Если бы Гитлеру удалось провести провокацию наподобие польской, выставить Россию агрессором - нам пришлось бы воевать не с фашизмом, а с половиной мира. Англия и Америка и так втихаря помогали Гитлеру в его войне против нас. А имей они повод - выступили бы за него открыто. Сталин смог не допустить этого. После открытого нападения немцев самый опасный сценарий оказался предотвращен. Симпатии народов «феменисткой» сферы влияния оказались однозначно на нашей стороне. И еще. У нашей армии имелось достаточно сил для победы. Но летом сорок первого необстрелянные войска столкнулись с армией, имеющей два года боевых действий. Когда наша армия набрала годовой опыт войны, мы начали бить «феминистов» сильно и уверенно. А чтобы не продолжать этого разговора, напомню про самое главное. Не Сталин начинал Мировую войну, не он сбросил бомбы на Хитросиму и Нагасаки, не он ставил биологические эксперименты на людях, не он истреблял ковровыми бомбардировками женщин и детей в Гамбурге
и Дрездене, не он затевал войну в Корее. Что бы про него не говорили, но преступления против морали и человечности совершил не он. Пусть Сталин был не самым гуманным, но уж далеко и не самым кровавым правителем. Он всего лишь вернул часть потерянных Россией земель, обеспечил ее воинскую мощь на полвека вперед, восстановил экономику, воссоздал золотой запас…
        - А как насчет депортации народов?
        - Это укор, или похвала? - улыбнулся Павел.
        - Ну… - запнулся Ралусин. - Он ведь тысячи эстонцев переселил. Чеченцев вывез. Татар из Крыма.
        - Он был правителем, Илья Юрьевич, правителем уверенным в своей правоте и не трусящим перед «феминисткой» пропагандой, - ответил государь. - Спокойствие государства превыше всего. Основные принципы успокоения народов сформулированы просто и понятно еще великим рюриковичем Иваном Грозным. Буйные и непокорные племена не нужно истреблять. Это жестоко. Их нужно переселять в незнакомые им места, где они, не ощущая поддержки соплеменников и не зная местных условий, перестают бунтовать и начинают сами надеяться на поддержку государя. Переселив эстонцев или татар в Сибирь, Сталин раз и навсегда прекратил кровавое сопротивление. Выселив чеченцев в Казахстан, он лишил их возможности бунтовать, но одновременно в голодное и тяжелое послевоенное время освободил от налогов, давая возможность выжить. Это был грех только с точки зрения Фемы, поскольку прекращал кровавые раздоры внутри страны и укреплял государство. Но Сталин не боялся попреков от своих врагов. Он думал о России, а не о том, в каком виде его станет представлять западная пресса. Если бы власть не допустила возвращения чеченцев в родные горы - то и
нынешней кровавой войне возникать было бы неоткуда.
        - Может быть, вы знаете, как можно ее остановить?
        - Разумеется, - спокойно кивнул император. - Иван четвертый оставил советы и по такому поводу. У нас в стране сейчас больше двух миллионов заключенных. Нужно предложить всем желающим свободу в обмен на свой вклад в восстановление Чечни. Они получат вместо паспорта документ поселенца, предупреждение о расстреле на месте в случае пересечения Терека в северном направлении, подъемные и право на ношение оружия наравне с местным населением. Многовековой опыт освоения разбойничьих земель подсказывает, что примерно через год местное население начинает лояльно относиться к власти и обращаться к ней за помощью, конфликты утихают лет через десять, а уже через поколение казачьи станицы, что образуются на месте обитания поселенцев, поставляют в армию наиболее преданных и боеспособных бойцов. Но для подобного поступка президенту нужно думать больше о государстве, чем о себе и «феминисткой» пропаганде. Фема это решение, разумеется, осудит и будет долго обзывать нехорошими словами. Нет сейчас в стране законной, уверенной в себе власти, которая способна решиться на радикальные меры. И это с полной ясностью ставит
вопрос о восстановлении монархии!
        - Простите, ваше величество, - уже достаточно спокойно обратился к императору Ралусин. - Но почему трон не был восстановлен после смерти Сталина?
        - Фема оказалась куда более умелой в деле переворотов, - поморщился Павел. - Ее ставленники смогли быстро отстранить Берию от рычагов управления и поставить вместо отца Хрущева. Что происходило дальше, Илья Юрьевич, вы, наверное, и сами помните. Уничтожение авиации, флота, сворачивание перспективных разработок. Да, Фему опасно недооценивать. За прошедшие столетия она превратила действия против России в целую науку, которой обучают, по которой защищают диссертации, получают научные звания. Замлай Хализад: «Работа американской авиации в воздушном пространстве России», профессор Нью-Йорского университета Брюс Буэно де Мескито: «Противодействие внутриэкономическому взаимодействию регионов России», Ален Даллас: «Реализация доктрины против СССР», Збигнев Бжезинский: «Права человека в методике разложения русских», «Постиндустриальное общество без России», «Практика манипулирования общественным сознанием». Генри Кисенджер: «Использование исламского фактора для разделения России». Такие вот научные работы ныне защищают профессора и бакалавры. Пол Вульфовиц, Ричард Перл, Маргарет Тетчер занимают довольно
высокие посты в разных странах и настойчиво проводят программу Фемы в жизнь. Кроме того, у организации много агентов и внутри России. Достаточно вспомнить Шеварнадзе, Козырева, Новодворскую, Ковалева. Вы не могли не заметить, Илья Юрьевич, что они действуют не в пользу какой-либо страны, а просто вредят нашей Родине. Изо всех своих сил.
        - Да, - кивнул Ралусин, - наслышан я, как Ковалев в Чечне бандитов защищал или как бросок наших десантников через Балканы назвал позором России.
        - Сергей Ковалев, это обычный рядовой русофоб, один из сотен пропагандистов сатанизма, - повернулся император к гостю. - Основную опасность представляют все-таки холодные бесстрастные аналитики вроде Дика Чейни, Дуга Фейта, адмирала Либби или Рональда Халдзата. Ковалевы и Джады только хвалят, защищают и подкармливают преступников. Халдзады и Фейты кровавые кошмары вроде Чечни создают. Впервые за всю историю нашей страны Феме удалось организовать полномасштабный геноцид русского населения в одном из регионов России, полностью уничтожить мирных людей в целой республике, превратить ее в руины и успешно удерживать в этом состоянии. И Фема полна желания распространять этот опыт дальше.
        - Что же делать?
        - Меньше обращать внимание на словоблудие и больше значения уделять делам.
        Илья усмехнулся. «Больше значения уделять делам»! Каким? За последние годы он не успел увидеть ни одного решения, направленного на пользу стране.
        - Вы со всеми офицерами так подробно беседуете, ваше величество?
        - Разумеется, Илья Юрьевич, - кивнул Павел. - Чиновников и офицеров, принесших мне присягу, не так уж много. Всего около трех тысяч. Поэтому я хочу быть уверен, что каждый из них понимает меня, мои действия, мои цели. Что каждый из них верит мне и не сомневается в приказах. Хотя, конечно, обычно мы не углубляемся в такие глубины древней истории.
        - Но что могут какие-то три тысячи человек в войне целых цивилизаций?!
        - Не скажите, Илья Юрьевич, не скажите, - улыбнулся император. - Их не очень много, но это люди так называемого «среднего звена», на которых и держатся государства. Они могут практически все. Агенты Фемы попортили нам немало крови своими действиями как раз на этом уровне. Например, в семьдесят четвертом году командующий Тихоокеанским флотом Смирнов, получая от своей разведки данные о том, что американцы собираются поднять нашу лодку «К-129», клал их к себе в сейф и никому не передавал. Точно так же он оставлял у себя приходящие из штаба данные Внешней разведки. В результате, несмотря на старания тысяч людей по защите наших секретов, американцам удалось поднять часть погибшей лодки без особых сложностей. После начала чеченской войны и полковник Чупара, и я активно настаивали на снабжение вертолетов огневыми установками «Беркут». Дело дошло до того, что генштаб издал прямой приказ об установке этих систем на «Ми-24», но… Установок нет в войсках по сей день. Впрочем, не будем ограничиваться только грустными примерами. После подписания договора «ОСВ-2» российское правительство потребовало от
ракетчиков уничтожить ударные комплексы «Сатана». Но этот приказ успешно положен «под сукно» и часть ракет продолжает защищать нашу безопасность. Точно так же, действуя через среднее звено, нам удалось похоронить планы военного расчленения России после развала Союза. Резолюции по вводу войск НАТО, миротворческих сил ООН для охраны ядерных объектов и баз с оружием массового поражения, обеспечения безопасности населения и иными «гуманитарными акциями» благополучно «терялись» на пути в Совбез или штабы по планированию по десять тысяч долларов за штуку. Спасение единства России стоило всего сто пятьдесят тысяч «зеленых», выплаченных нужным людям.
        - А откуда у вас такие деньги, ваше величество? - не удержался от бестактного вопроса Ралусин.
        - У меня достаточно средств, - улыбнулся, довольный произведенным эффектом, Павел. - Я наследник царской династии Романовых. К началу революции только финансовые счета нашей семьи за границей составляли семнадцать миллиардов золотых рублей. Или, по современному курсу, сто восемьдесят пять миллиардов долларов. Это не считая имущества и более чем пятисот тонн золота. Как вы должны знать, ни Советский Союз, ни Россия никогда не пытались предъявить претензии на это богатство. Потому, что оно наше, фамильное, русское. И дает коронованному императору достаточно возможностей, чтобы противостоять Феме и помогать государству в тех случаях, когда оно в силу разных причин не способно справиться само. Из этих денег выплачивались взятки западным политикам и чиновникам, из них подпитывались наши ученые и проектировщики, которых пытаются заставить переключиться с военной техники на разработку кастрюль, благодаря этим финансам еще существуют спецслужбы и средства сдерживания. Смею вас уверить, Илья Юрьевич, у российских денег все это время был хороший хозяин. Мы как-то не имеем привычки воровать сами у себя.
        - Вот, значит, откуда по сей день берутся новые проекты?
        - Именно, - согласно кивнул Павел.
        - Понятно… - настала очередь Ралусину задумчиво вглядеться в катящиеся по поверхности озера волны.
        В общем-то, услышанное прекрасно объясняло то, над чем он и сам раньше задумывался. Например о том, почему на выставках по-прежнему появляются новые, все более совершенные российские самолеты, танки, зенитные системы - хотя в войска новой техники не поступает, на «оборонку» бюджет не тратится уже почти десяток лет. Почему войска НАТО так и не вошли в пределы страны, хотя уже шли разговоры о гуманитарных миссиях, о неспособности России безопасно хранить ядерное оружие, хотя оголодавшие и обнищавшие люди уже сами шутили, что нужно объявить войну Штатам и тут же сдаться в плен, а сам он всерьез готовил своих бойцов к партизанской войне. Откуда берутся смелые и решительные офицеры, которые продолжают проводить операции против бандитов или марш-броски по вражеской территории. А так же то, почему западная пресса тупо называет убийц и насильников борцами за свободу, словно ей мозги поотшибало. Получается, у государства есть альтернативный руководящий орган, который парирует ошибки официального правительства, а временами выполняет его задачи.
        - И что вы собираетесь делать дальше, ваше величество? - негромко спросил пограничник.
        - В стратегическом плане: повышать рождаемость путем перераспределения социальных льгот, вплоть до выделения семьям, имеющим четырех детей, бесплатного жилья за счет сокращения пенсионного обеспечения. Стариков должны содержать их подросшие дети, за исключением случаев, когда эти дети погибли на службе Родине, либо в иных подобных ситуациях. Затем: стимулировать развитие экономики и повышать статус военнослужащих, вести активную политику на сближение с Китаем. Учитывая его людские и материальные ресурсы, а так же достигнутый нами уровень развития высоких технологий, в первую очередь военных, союз древнейших цивилизаций окажется непобедимым ни для кого, как бы Фема ни старалась. Китай традиционно является нашим другом и духовно близкой страной. И только с ним, не смотря на тысячелетнее соседство, мы никогда всерьез не воевали. А вот помощь - оказывали.
        - Говорят, Китай давно заглядывается на наш Дальний Восток.
        - Я знаю. И знаю методы, с помощью которых он пытается туда проникнуть. Все они носят исключительно мирный характер. А варварские страны всегда склоняются к кровавым путям. Поэтому Китай в качестве соседа и союзника, пусть даже не всегда верного, все-таки предпочтительнее. Вторым естественным союзником служит Индия, и этим круг древних культур практически замыкается. Мы всегда были и будем вместе. Соответственно, Илья Юрьевич, присягнувшие мне люди понимают эту цель, и по мере своих сил пытаются пресекать действия, направленные против этой триады, либо на подрыв нашего союза. Второй задачей является пресечение влияние Фемы во всех ее проявлениях. Информационная война продолжается. Когда вы видите, что журналист занимается подменой понятий, пытается внушить людям необходимость каяться, а не гордиться достижениями предков, утверждает, что гуманизм - это защита преступников, а не простых граждан, предпочитает говорить о лени и пьянстве русских людей, а не об их свершениях и победах, значит перед вами агент Фемы. С ним необходимо поступать в зависимости от обстоятельств… Но самой главной обязанностью
является, естественно, честная и искренняя службы России на своем месте.
        - «Развивать отношения с Китаем», - повторил Ралусин. - Это прозвучало так, словно в ближайшие году вы сможете определять официальную политику, ваше величество. Или, проще говоря, в ближайшее время вы намерены вернуть трон.
        - Вы внимательный собеседник, Илья Юрьевич, - Павел взглянул на часы. - Впрочем, до ужина остается еще четверть часа и я успею ответить и на этот вопрос. Да, капитан, я намерен в ближайшие годы вернуть себе законную власть в столице Российской империи.
        - Каким образом, если не секрет?
        - Ну что вы, Илья Юрьевич, - чуть улыбнулся государь. - Разве это может быть секретом от одного из соратников? Я уже говорил, что мой дядюшка служил в Калининграде? Так вот, у него там родился сын, мой двоюродный брат. Он сделал неплохую карьеру и сейчас, скажем так, способен влиять на государственные решения.
        - Каким образом?
        - Восстановление монархии разбито на три основных этапа. В первую очередь, российские граждане должны получить право на ношение оружия. Известно, что в сорок первом, перед началом войны, Гитлер сказал: «Только немцы получат право носить оружие. Но только не русский, не казак, не славянин». Феме нужно отдать должное: Гитлер разгромлен, а его приказы в отношении нашей страны продолжают соблюдаться. Так вот, граждане получат право на владение оружием. Это основа безопасности любой страны: вооруженный гражданин способен отражать неожиданное нападение врага, участвовать в наведении порядка, защищать свои интересы. Одновременно будет начато изменение границ и переименование внутрироссийских территорий. Национальный вопрос должен быть похоронен раз и навсегда. Все, кто проживает в нашей стране, станут просто российскими гражданами, а кто и кем считает себя по национальности - это личное дело каждого. Разумеется, любой желающий сможет учиться в национальной школе, сохранять свои традиции, передавать их детям - но только не по территориальному признаку. Поскольку подобное действие уничтожит основу любого
национализма, Фема предпримет все возможные меры для протеста, попытается поднять фашистские бунты. Однако ситуация будет в корне отличаться от той, что имелась пять лет назад, когда отребье прорывалось к власти и помыкало беззащитным населением. Теперь каждый сможет защитить семью и свое имущество - а значит, никаких погромов не возникнет. Вместо перепуганных обывателей и легкой добычи грабителей в домах станет ждать пуля. Поэтому крови не будет. Наличие у населения большого количества личного оружия - залог стабильности и безопасности общества. Однако волнения, беспорядки, брожение умов возникнет, без этого не обойдется. И вот в этот самый час общего непонимания и возникнет фигура законного императора. Фигура, которая заменит собой различные националистические, религиозные, социальные течения, став символом России, находящимся выше любых распрей. Абсолют, не имеющий национальной или партийной окраски. Высшая власть страны, хозяин государства. Символ стабильности и неизменности империи.
        - Вы полагаете, это поможет избавиться от распрей?
        - Безусловно, - с достоинством кивнул Павел. - Присягая не абстрактным институтам и учениям, а конкретному человеку, вы избавляетесь от философских терзаний относительно своей правоты или неправоты. Монарх осязаем, един и не зависит от любых измышлений. Это физическая данность, простая и понятная, как прочная скала или вековой дуб. Он просто есть, вне зависимости от вашей веры и национальности.
        - Звучит правдоподобно…
        - Разумеется, Илья Юрьевич, - рассмеялся государь. - Ведь именно на этой основе сохранялась стабильность в самых разношерстных государственных образованиях. Однако, мы заболтались. Нас ждет ужин, Илья Юрьевич. После чего вы сможете еще раз подумать над тем, готовы вы принести присягу трону и служить целям, которые я вам только что изложил, или предпочтете отказаться от этого предложения. Никто не собирается принуждать вас силой, а утро вечера мудренее. Не нужно отвечать мне прямо сейчас. Я умею ждать. Теперь давайте вернемся в дом. Думаю, вы проголодались не меньше моего…
        Авиабаза ВМФ США «Юджин», штат Орегон, 02 декабря 1999 года, 21:45
        Ночная степь вымерзала практически мгновенно. Пересохшая трава покрывалась белесым, похожим на муку, инеем, ветер нес мелкую колючую крупу, на небе злорадно подмигивали далекие холодные звезды. А вдоль дороги, метрах в двухстах, тянулась бесконечная колючая проволока, огораживая далекие ангары, до которых оставалось еще не меньше двух километров.
        - Кажется, здесь, - Юра Птушко, в исламе принявший имя Махмуда, выключил отопитель, свет, заглушил двигатель и предоставил старенькому грузовому «Форду» возможность еще примерно четверть километра катиться накатом, после чего вывернул на песчаную обочину. Легкий грузовичок зарылся правыми колесами в рыхлый грунт и остановился.
        - Точно здесь? Не лопухнулся? - его напарника, Саида Исбаева, такого же бородатого и долговязого, как Птушко, и такого же кареглазого, всегда злило, что бей Нахчий назначал старшим не его, истинного чеченца, а попавшего в плен и обратившегося в истинную веру русского.
        - Три с половиной километра от начала забора, напротив двухэтажного строения, - пожал плечами Юра. - Пошли Саид, пора поработать.
        Он первым выбрался из машины, сладко потянулся, внимательно оглядываясь по сторонам, потом подошел к кузову, достал оттуда два шелестящих пластиковых комбинезона, кинул один Исбаеву.
        - Одевай. Блестящей стороной внутрь.
        Они быстро натянули небрежно склеенные костюмы с крючками-застежками на плечах, накинули капюшоны. Птушко достал из кузова пенный огнетушитель, хорошенько встряхнул пару раз, перевернул, стукнул об асфальт, пробивая мембрану. Затем принялся старательно обливать напарника пеной.
        - Вот шайтан! - поморщился тот, торопливо пряча бороду. - Это еще зачем, Махмуд?
        - Пленка отражает внутрь идущее от тела тепло. А пена, выходя из огнетушителя, резко расширяется и из-за этого охлаждается. К тому же, является неплохим теплоизолятором. Короче, мы сейчас в тепловом диапазоне холодные, как степь. Если еще не холоднее. И инфракрасные датчики периметра охраны нас не увидят.
        - Самый умный, да?
        - На химика-технолога учился, - Птушко достал из кузова еще огнетушитель, сунул его напарнику. Два куска провода с «крокодильчиками» на концах повесил себе на шею, плоскогубцы зажал подмышкой, извлек две пневматические винтовки, одну протянул Исбаеву, другую повесил себе на шею. - Учиться всегда полезно, Саид. И скажи спасибо, что пиндосы свои объекты с помощью высоких технологий защищают, а не собаками. Не то нас уже минут пять на кусочки бы рвали. Пошли.
        Похожие на бродячие сугробы, два человека добрели до ограждения, легли в траву. Птушко быстро прицепил один из проводов на нижний ряд колючей проволоки, перекусил ее между «крокодильчиками», затем сделал то же самое с проволокой, идущей чуть выше.
        - Вот так. Теперь охранная система будет думать, что ограда не повреждена, - Юра закинул провода на третью «нитку» проволоки, лег на спину, торопливо прополз в образовавшееся отверстие, потом точно так же преодолел второе заграждение. Саид, негромко ругаясь, полз следом.
        Отойдя от рядов колючей проволоки на пару десятков шагов, оба торопливо скинули пластиковые комбезы, облегченно перевели дух.
        - Я думал, сварюсь, - признал Исбаев.
        - Еще бы, - Птушко прижал костюмы взятым с собой огнетушителем. - Без отвода тепла больше десяти минут не протянешь. - Бери ружье, пошли.
        Они устремились к двухэтажному кирпичному домику, окна которого светились в темноте. Как раз в эту минуту к воротам КПП, что находились в десяти километрах от этого места, подъехал трехтонный «Мерседес», с фургоном вместо кузова. Вопреки обычному, водитель - смуглый араб с острым носом и тонкими чертами лица, не просто протянул охраннику документы, а выпрыгнул наружу, поводя плечами.
        - В чем дело? - плечистый негр в форме ВМФ и с красной повязкой на рукаве кителя положил руку на рукоять пистолета.
        - Засиделся за рулем, - спокойно ответил водитель. - С самого Балтимора без остановок гоню.
        Он прошелся вдоль машины, глядя как второй охранник с помощью зеркальца осматривает днище грузовика, усмехнулся:
        - Не там смотрите. Вы лучше в кузов загляните. Он открыт.
        - Что там? - поинтересовался негр.
        - А ты посмотри… - араб открыл контрольный замочек, повернул запорный рычаг, распахивая створку. - Вон, железная коробка с «собачками».
        - Что это? - в душе охранника шевельнулось нехорошее предчувствие. Ему показалось, что где-то он подобные ящики уже видел.
        - Могу показать… - водитель щелкнул замками, приоткрыл крышку.
        - Фак! - негр отскочил, выхватив револьвер.
        - Так я и знал, - довольно рассмеялся араб. - Да никакая это не боеголовка, это муляж. Для учебного центра в Юджине. Ты в бумаги загляни, там показано. Если бы вы ее при выезде нашли, так наверняка бы сперва пристрелили, а уже потом смотрели.
        - Еще одна такая шутка, и ты труп, - охранник сообразил, что атомную боевую часть для крылатой ракеты «Томагавк» все-таки не вывозят, ввозят на базу хранения, и опустил оружие. - Что у тебя тут в накладных?
        - Сюда везу кабель, гвозди, пятьдесят инструментальных комплектов, краску и бочку спирта, - легко перечислил араб, - а дальше поедут двести плинтусов, это симпатичное наглядное пособие, два ящика саморезов, пять комплектов.
        - Наизусть, что ли, заучил?
        - Заучишь тут, когда за каждый недостающий винт хозяин в пятикратном размере деньги снимает.
        - Ладно, закрывай, - вернул накладные негр, в последний раз с любопытством взглянул на пахнущую свежей краской боеголовку и вернулся в будку. - Стив, у тебя чисто? Ну, тогда пусть проезжает.
        Араб легко запрыгнул за руль, включил передачу, проехал под поднятым шлагбаумом и повернул в сторону семнадцатого ангара. Охранник долго провожал его взглядом, пока вдалеке не мигнули красными точками стоп-сигналы: «Мерседес» действительно остановился возле склада хозяйственных материалов.
        Между тем, возле кирпичного дома, через бетонку от него, в траву упали запыхавшиеся Птушко и Исбаев. Юра посмотрел на часы, перевел дух, перевернулся на спину:
        - Все нормально, Саид. У нас есть еще минут пять, чтобы отдохнуть. А бейсбольный матч уже начался.
        - При чем тут бейсбол? - не понял напарник.
        - А при том, что в комнате дежурного взвода телевизор стоит. Идрис говорил. На первом этаже охрана сидит, на втором пост наблюдения за системами сигнализации. Янки свой бейсбол любят, а сегодня полуфинал. Если сигнализация нигде не сработает, хрен хоть один до полуночи на улицу высунется. - Птушко еще раз взглянул на часы: - Ну что, брат. Пожалуй, пора.
        Он переломил пополам «пневматичку», вложил в ствол так называемую «белочку» - тяжелую свинцовую пульку с коротким меховым оперением. Исбаев тоже зарядил оружие, но в ствол вставил продолговатую желатиновую капсулу.
        - Приготовились… - Птушко поднял ружье, поймав на мушку прицела светлый прямоугольник окна на втором этаже. Плавно нажал спусковой крючок. Винтовка глухо щелкнула, стекло тут же отозвалось жалобным звоном, рассыпаясь в осколки. Исбаев тут же нажал гашетку - невидимая глазу желатиновая капсула промчалась в образовавшейся проем и мягко, словно большая муха о стекло, разбилась об окрашенную стену внутри помещения.
        - Вот, дьявол! Чего это оно? - в проеме окна появился удивленный сержант. Он потрогал сколы по нижнему краю рамы, вернулся в комнату.
        - Эй, ребята, чего у вас случилось? - закричал кто-то из дежурки.
        - Стекло оконное лопнуло.
        - Почему?
        - Откуда я знаю? Перекосило, наверное.
        - Может, заткнуть чем-нибудь? - предложил второй сержант, сидящий с книжкой в руках перед обширной панелью из мониторов: шесть рядов по десять в каждом.
        - Пусть пока проветрится… - первый дежурный вернулся на свое место к компьютеру, демонстрирующему три десятка шкал с различными цифрами, подсвеченными зеленым цветом.
        - Смотри сам, - окинув мониторы быстрым взглядом, сержант вернулся к книжке.
        Между тем, мокрое пятно на стене быстро подсыхало, в комнате появился легкий чесночный аромат. Первый из дежурных, сладко зевнув, прошелся по комнате, несколько раз с силой взмахнул руками, сделал несколько глубоких вдохов:
        - Тут и вправду проветрить не мешает. Что-то душно стало. Рич, ты чего? - Его напарник, уронив книгу на колени и откинув голову на спинку вращающегося кресла, посапывал с легким посвистом. - Рич, не спи!
        Сержант посмотрел ему через плечо на ровные ряды экранов - но там, в чуть зеленоватой подсветке, ровным счетом ничего не происходило. Равно как и у него на компьютере. Дежурный оператор службы охраны вернулся на свое место, оперся подбородком на поставленные на локти руки. Мгновением спустя его глаза закрылись. Голова качнулась вперед и оперлась лбом в монитор. Послышалось ровное спокойное дыхание, перекрытое неожиданно громким радостным воплем из помещения охраны.
        - Кажется, кому-то гол забили, - отметил, лежа в траве, Исбаев.
        - В бейсболе нет ворот, Саид, - ответил ему Птушко. - Это лапта, а не футбол.
        - Хватит меня учить, русский! - приподнял голову чеченец.
        - Тише, Саид, - попросил его Юра, поглядывая на часы. - Мы же братья. Минут через пять газ должен подействовать. Надеюсь, в матче рекламной паузы не будет. Интересно, как там Халил? Успевает?
        На несколько минут над базой повисла тишина, которую оборвал новый восторженный вопль дежурного взвода.
        - Ружье оставь, на обратной дороге заберем, - скомандовал Птушко, подскочил и стремительным броском метнулся к входу в здание охраны. Слегка приоткрыл дверь, заглянул внутрь. На лестнице было пусто, только доносились выкрики болеющих за свою команду пехотинцев.
        - И дыши через раз, - оглянулся на Саида Юра, бесшумно проскользнул внутрь, быстро поднялся на второй этаж, затаил дыхание и вошел в комнату операторов. - Ух ты, какие гуленьки…
        Птушко подошел к компьютеру, взялся за мышь.
        - Так, что там говорили? Поднять стрелку в верхний правый угол, нажать правую кнопку… Есть! И появившегося меню выбрать «тип сигнализации». Так, теперь убрать галочки в световом и звуковом сигналах. Теперь строка «распространение сигнала тревоги», выбрать функцию «Не распространять». Готово, уходим.
        Лазутчики выбрались так же быстро и бесшумно, как вошли, обогнули кирпичное здание и легкой трусцой побежали вдоль ангаров. Грузовой «Мерседес» ожидал их возле третьего. Напарники молча забрались в кабину, и машина, не включая огней, сорвалась с места. Гонка заняла минут пять. Возле присыпанного землей бункера, больше похожего на погреб, нежели на склад, Птушко и Исбаев выпрыгнули из кабины и, пока грузовик разворачивался, открыли приготовленными ключами замки, не без труда развели толстые стальные воротины.
        В трех километрах от склада, прямо подо лбом мирно спящего сержанта тревожно заморгали красным сразу три шкалы индикаторов, но реагировать на них было некому.
        Машина сдала назад, освещая себе дорогу тусклым светом фонарей заднего входа, немного проехала мимо стеллажей с однообразными железными коробками.
        - Она здесь, номер совпадает, - замахал руками Птушко.
        «Мерседес» затормозил возле него. Водитель, выпрыгнув на пол, торопливо обежал машину, открыл кузов, отвернул от стенки гидравлического «гуся», зацепил его стропы за крюки по углам коробки в кузове, приподнял «муляж ядерного заряда», поставил его на пол. Потом снял гидрокраном внешне практически неотличимый ящик с полки. Грузовик ощутимо просел на задние колеса, двигатель натужно взвыл - но груз медленно переместился в предназначенное для него место. Затем на стеллаж встала коробка из кузова и араб, облегченно отерев лоб, вернул «гуся» в исходное положение.
        - У нас еще пятнадцать минут, - сообщил Птушко.
        Халил закрыл кузов, поднялся в кабину - сообщники в это время бежали к дверям и, едва грузовик выехал под звездное небо, сразу закрыли за ним ворота. Замки вернулись на свои места, люди заняли места в «Мерседесе». Так и не зажигая огней, машина помчалась по еле различимой в слабом ночном свете бетонке. Притормозила неподалеку от здания охраны, высадила пассажиров, направилась к хозяйственному складу, и только возле него внезапно осветилась габаритами и ближним светом фар.
        В это время Птушко, прокравшись мимо яростно орущего перед телевизором взвода, несколькими щелчками мышки вернул установки системы охраны в исходное положение и, не желая рисковать лишний раз, выпрыгнул наружу прямо из разбитого окна. Напарники, подхватив пневматические винтовки, со всех ног побежали к ограде.
        - А вот и я, - высунулся из окна Халил, подъехав к КПП. - Документы показывать?
        - Покажи кузов, - хмуро предложил уже знакомый ему негр, выходя из будки.
        - А стрелять не станете? - усмехнулся араб, глуша двигатель. - Ладно, сейчас. Мне, парень, всего сто двадцать миль осталось, и я свободен. Три дня выходных. Последний рывок, ха-ха.
        Не переставая болтать, он распахнул створки фургона:
        - Как видишь, ничего лишнего не получил. Только свое скинул.
        - Заткнись, - посоветовал охранник. - Знаю я вас. Треплетесь, как лучшие друзья, а сами армейские покрышки или форму вывезти норовите.
        - Очень надо. У меня все немецкое, парень. Немцы знают толк в хороших вещах.
        - Заткнись, - повторил негр и полез в кузов. Но там действительно имелось только охапка плинтусов, два ящика с надписью «шурупы крупный шаг», пять свертков, да боеголовка.
        - Накладные в кабине остались, - сообщил араб. - Принести?
        - Коробку открой.
        - Пожалуйста.
        В ящике, кроме уже знакомой головной части «Томагавка», тоже ничего не имелось. Охранник еще раз прошелся по фургону, постукивая каблуками. Но ничего подозрительного так и не увидел.
        - Ладно, проваливай, - спрыгнул он на асфальт.
        - Сейчас, закрою все… - водитель не спеша повесил на запорный рычаг замок и полез за руль. Двумя секундами спустя «Мерседес» взревел мотором и выкатился на ночное шоссе.
        В это самое время дежурный оператор системы охраны соскользнул головой с экрана компьютера, встряхнулся и рывком поднялся.
        - Дьявол, холодно-то как…
        Он просмотрел показания приборов, потом дошел до напарника и хлопнул его по плечу:
        - Не спи, Бен Ладен Америку украдет! Принеси лучше куртку, окно завесим. Нужно заявку послать, чтобы стекло завтра заменили. А то ночью уже подмораживает.
        Экраны инфракрасного наблюдения показали две тени - еще более темные, чем окружающая земля, но сержанты не обратили на них внимания. Ведь нарушители всегда сияют ярко-оранжевым цветом.
        Исбаев и Птушко, с облегчением содрав с себя залитые пеной костюмы, кинули их в кузов. По шоссе к ним приближались фары, но Юра не обратил на них внимания, больше поглядывая в сторону ограды. Скрепленные «крокодилами» концы разрезанной проводки он так и оставил болтаться на ограде, сознавая иллюзию нетронутости забора из «колючки». Скрутившиеся концы затерялись где-то в траве, и повреждения, пожалуй, разглядеть было невозможно.
        - Положите руки на машину и раздвиньте ноги! - на притормозившей позади машине внезапно засверкали проблесковые огоньки. - Не двигаться!
        Хлопнула дверца, послышались неторопливые шаги.
        - Что вы здесь делаете? Остановка на дороге рядом с авиабазой запрещена!
        - У нас огнетушитель сработал, офицер, - повернул голову к полицейскому Птушко. - Посмотрите, весь кузов залит. А огнетушитель вот, на обочине валяется.
        Из ничего вдруг появился луч фонарика. Остановился на лице Саида, потом Юры, скользнул по кузову.
        - У меня документы в нагрудном кармане, - сообщил Птушко.
        - Фья… - присвистнул полицейский и с неожиданной яростью заорал: - Не двигаться! Кто шевельнется, сразу получит пулю! Роберт, иди сюда! Держи их на мушке! Я вижу в кузове оружие!
        - Какое оружие? - Юра заглянул в машину, и обнаружил, что из-под скомканных комбинезонов выглядывают приклады их ружей. - Да это пневматическая винтовка, офицер.
        - Сейчас посмотрим… - полицейский, обойдя «Форд» с другой стороны, зацепил приклад одного из ружей, подтянул к себе. Осветил фонариком, нашел рычаг стопора, переломил…
        - Это же «пневматичка», офицер. Так, для баловства. Из нее даже воробья не застрелить.
        - Тьфу ты, - сплюнул полицейский и кинул винтовку назад. - Уезжайте отсюда. Остановка на этом участке шоссе запрещена.
        - Разумеется, офицер, - немедленно согласился Птушко. - Мы просто избавились от неисправного огнетушителя.
        Полицейский направился обратно к своему автомобилю, и Юра услышал его насмешливое бормотание:
        - Надо же, «пневматичка»! А я было подумал, что наткнулся на что-то серьезное…
        Усадьба Романовых, кантон Женева. 03 декабря 1999 года. 08:50
        - Доброе утро, Илья Юрьевич, - услышал Ралусин, и ощутил, как по глазам ударил яркий солнечный свет.
        - Сколько сейчас? - спросил он, натягивая, словно в далеком детстве, одеяло на голову.
        - Девять утра, капитан.
        Прозвучавшее воинское звание окончательно вырвало пограничника из дремоты. Он сообразил, что находится отнюдь не на даче у бабушки, и даже не дома, на родной заставе.
        - Вот черт! - он решительно поднялся, сел в постели, оглядывая комнату в поисках одежды. На стуле в ногах висел только одинокий халат.
        - Извините, что пришлось разбудить, но его величество желает видеть вас как можно быстрее, - Константин Римович поднял со стула халат и протянул его гостю.
        С этим низкорослым щекастым и полноватым майором Илья познакомился вчера за ужином. Собеседник всей своей внешностью, тонким голоском и маленькими глазками напоминал хомячка, а потому Ралусин никак не мог во время разговора сдержать улыбки. Но вот военным Константин Римович оказался весьма толковым. Во время небольшой прогулки по дому, майор показал сектора обстрела, предусмотренные «на всякий случай» для каждого из окон, обратил внимание на как бы декоративные штырьки на рамах, которые на деле оказались крепежом для автоматического оружия - автоматы и пулеметы, хранящиеся в местном арсенале, так же имели крепление, а потому одним движением легко превращались в станковые. Что это означало, пограничник понимал прекрасно - любое оружие на станине давало точность попаданий примерно в десять раз выше, а дальность - вдвое большую, чем оно же, но при стрельбе с рук. Имелись в усадьбе и три скрытых пути отхода, два сухопутных, и один - по воде. В общем, без полка пехоты с тяжелым вооружением сюда соваться не стоило никому.
        Майор задавал вопросы о послужном списке самого Ралусина, о его участии в реальных боевых столкновениях - и, похоже, оказался вполне удовлетворен.
        - Его величество никогда не ест по утрам, - сообщил Константин Римович. - Но если вы хотите подкрепиться, то, пока вы принимаете душ, на кухне могут успеть сделать бутерброды или что-нибудь посущественнее.
        - А яичницу они жарить умеют?
        - Разумеется, Илья Юрьевич, - рассмеялся майор. - Я распоряжусь.
        Ополаскивался Илья недолго, минут десять. Однако, когда он вернулся в комнату, постель была уже убрана, а на столе стоял поднос с чашечкой ароматного чая, парой бутербродов с ветчиной и яичница, жарить которую на кухне, увы, не умели - вместо одного большого блина на всю сковороду с несколькими глазками на тарелке лежали три небольших, но толстых. Правда, украшенных укропом и парой долек помидора.
        Ралусин переоделся, сел к столу, быстро перекусил, промокнул губы салфеткой. Как только он поднялся со стула, дверь распахнулась:
        - Вы позволите вас проводить, Илья Юрьевич?
        - Благодарю вас, майор. Интересно, вы наблюдаете за комнатами гостей, или так точно рассчитываете время?
        - Будем считать, что это случайное совпадение, - посторонился Константин Римович.
        На этот раз император Павел ждал своего гостя в домовой часовне. Небольшой храм был оформлен в классическом стиле: темные стены с иконами, восковой дымок горящих свечей, большое распятие перед трехъярусным иконостасом. Государь стоял перед алтарем, склонив голову и, по всей видимости, молился. Он по-прежнему был в форме морского офицера, но на этот раз вместо короткого кортика с его пояса свисала сабля. Чупара маячил неподалеку, и никакого религиозного чувства явно не испытывал. Как, впрочем, и Ралусин. Получившие воспитание под руководством партии и правительства, офицеры так и не научились всерьез относиться к сказкам про доброго дедушку на небесах.
        Павел, услышав шаги за спиной, поднял голову, перекрестился и четко развернулся вокруг своей оси:
        - Я должен извиниться перед вами, Илья Юрьевич. Обычно я не тороплю людей с выбором, но в настоящий момент обстоятельства складываются так, что вопрос необходимо задавать немедленно. Посему, прошу вас ответить, Илья Юрьевич: вы согласны присягнуть императорскому трону, России и мне лично, и следовать своей присяге, не жалея ни жизни, ни времени, ни сил?
        - А что случилось, ваше величество?
        - К сожалению, капитан, - подошел ближе Чупара, - тем, кого мы защищаем, знать об этом ни чему. Пусть живут мирно. Про последние события положено быть в курсе только тем, кто может и готов противодействовать врагу.
        - Я жду вашего решения, Илья Юрьевич, - повторил император.
        В первый миг Ралусин подумал, что его самым мальчишеским образом берут «на слабо», но тут же себя одернул. Слишком уж серьезными выглядели присутствующие здесь люди. Да и не пользуются подобными дешевыми трюками те, кто делает настоящие дела. А как минимум полковника Чупару он в деле видел. Да и холодок высокого шасси дальнего бомбардировщика его ладонь помнила до сих пор. Нет, это не трюк. Ему в самом деле предлагали быстро и навсегда сделать решительный выбор: стать мирным населением, которое требуется охранять, получить повышение куда-нибудь в штаб или перевод на западную границу, стать обычным обывателем в погонах или… Или оказаться среди тех, кто охраняет спокойную жизнь миллионов. А коли так - то и думать не о чем. Потому, что выбор свой он сделал еще мальчишкой, решив поступать в военное училище.
        - Я желаю принести присягу, ваше величество. - В полутемном помещении храма голос прозвучал недостаточно уверенно, и Ралусин повторил, громко и твердо: - Я желаю принести присягу!
        - Василий Андреевич, - кивнул Чупаре государь, - принесите ларец.
        Полковник подошел к кресту перед иконостасом, поднял из-под ног распятого человека небольшую шкатулку, отнес ее к пограничнику, поставил в полушаге впереди, открыл. Внутри оказались глинистые комки.
        - Это земля с берегов Волхова, Илья Юрьевич, - сообщил Павел. - С тех самых мест, откуда начиналось русское государство. А это, - он со зловещим шелестом обнажил клинок, - сабля первого русского царя, Ивана Четвертого Васильевича. Именно с этим мечом сражался он на улицах Казани и под стенами Тулы, именно на нем клялись в верности тысячи и тысячи благородных воинов, защищавших наше общее Отечество. Преклони колено, раб Божий Илья. Положи левую руку на русскую землю, и повторяй за мной…
        Ралусин опустился на одно колено, опустил ладонь в шкатулку с сухой и горячей глиной.
        - Я, раб Божий Илья, пред лицом неба, земли и вод русских, пред отцами нашими, престолом российским и Господом небесным клянусь…
        - Я, раб Божий Илья… - склонив голову повторил капитан.
        - Не пожалеть ни сил, ни крови, ни живота своего, дабы не посрамить великих предков своих… Дабы не потерять созданное ими… Дабы не допустить разорения земли русской… Дабы никогда не плакали женщины и дети в пределах родных, и не ступала нога поганых на нивы и села отчие… Пусть вручит мне Бог жизнь, чтобы служить России, и Смерть, дабы награждать ею недругов. На землях христианских и диаволовых, в небесах и на воде, под водой и под землей, в пределах родных и чуждых. Отныне, присно и во веки веков. Аминь!
        - Аминь, - эхом повторил Ралусин.
        - От своего имени, от имени Отчизны нашей, от имени предков и потомков колена русского, я принимаю твою клятву, раб Божий Илья, - пограничник ощутил на своем плече холодок остро отточенной стали. - Принимаю, и верю тебе целиком и полностью.
        Государь развернул саблю и поднес ее рукоятью к правой руке капитана. Офицер принял клинок, и Павел, безоружный, выпрямился перед ним во весь рост. Илья несколько секунд колебался, не зная, что делать, а затем, поднявшись с колена, подобно множеству честных воинов поцеловал оружие и протянул его обратно императору:
        - Отныне я сам стал вашим мечом, ваше величество.
        - И вы мне нужны, Илья Юрьевич, - Павел принял саблю и привычным движением вогнал ее в ножны.
        - Поздравляю, капитан, - протянул руку Чупара, а затем, не сдержав эмоций, крепко обнял Илью, похлопывая его ладонью по спине.
        - Поздравляю, Илья Юрьевич, - подошел и Константин Римович.
        - Наверное, это торжественное событие следовало бы отпраздновать, - Павел сам поднял и закрыл ларец со священной волховской землей, отнес на место, дважды широко перекрестился, поклонился алтарю. - Но события, к сожалению, не позволяют нам этого. Следуйте за мной, Илья Юрьевич.
        Государь вышел из часовни, в коридоре сдвинул в сторону одну из панелей, поднялся по потайной, круто закрученной лестнице на второй этаж.
        - Вообще-то, Илья Юрьевич, полковник Чупара предполагал, что вы, как опытный пограничник и безусловно честный человек возглавите службу охраны усадьбы вместо Константина Римовича. Майор уже в возрасте и не чувствует себя способным продолжать службу. Но, боюсь, ему придется подождать еще немного…
        Они вошли в обширный кабинет, застеленный пушистым персидским ковром. Стены также закрывали ковры, гася любые намеки на эхо, и потому в воздухе ощущалась неожиданно глубокая тишина. Однако собранный в виде буквы «Т» стол оказался самым обыкновенным, полированным, с несколькими расставленными в беспорядке письменными приборами.
        - Присаживайтесь, Илья Юрьевич, - пригласил хозяин, а сам направился к огромному сейфу, изготовленному явно еще в прошлом веке. Минутой спустя вернулся с небольшим «дипломатом». - Вот, смотрите. Портфель с виду пластиковый, но он хорошо экранирован, и позволяет сохранить данные на магнитных носителях практически при любых условиях.
        Павел положил его на стол, щелкнул замками, открыл. Извлек черный грубоватой формы телефон-трубку, куда более изящный ноутбук, две пластиковые карточки:
        - Смотрите сюда, Илья Юрьевич. Для проведения операции вам могут понадобиться деньги. Эти карты имеют доступ к счету… Скажем так, со значительными средствами. Вам следует запомнить коды доступа и уничтожить бумажки, на которых они записаны. Телефон. По нынешним временам крупноват, но зато он не сотовый, а спутниковый, и имеет встроенную видеокамеру с солидной памятью. При нажатии на нижнюю кнопку без обозначений телефон соединяется со мной, но это только на экстренный случай. В обычной обстановке предпочтительнее пользоваться электронной почтой, через ноутбук. Тем более, что в нем она шифруется. Телефон и компьютер сопрягаются. Теперь включаем этот агрегат. Так, пошла загрузка… Ага, первая остановка. В ближайшие дни введите сюда личный пароль из бессмысленного набора символов, который не должен знать никто. А теперь самое главное. Открываем архив… Вот, пожалуйста, знакомьтесь…
        На экране компьютера появилось скуластое лицо с пронзительно-черными глазами, над которыми нависали густые черные кудри.
        - Рональд Халдзат, собственной персоной. Хотя, таким он был двадцать лет назад, когда на него начали собирать досье. Профессор, автор ряда работ по методикам ядерного разоружения России. Именно его разработка разоружения дипломатическими путями используется в настоящий момент. Соединенные Штаты имитируют разоружение путем перевода оружия на склад, а наши носители и боезаряды режутся на куски и утилизируются. Практик. Планировал и проводил акции ЦРУ во Вьетнаме, Лаосе, Нигерии, Аргентине, Венесуэле, Чаде. Заместитель начальника отдела специальных операций. После начала перестройки плотно занимается именно нашей страной. Службы наблюдения докладывали, что последние полгода он проводит много времени в городе Косби, на Тихоокеанском побережье США. Как это не странно, он неожиданно плотно заинтересовался рыботорговлей, причем основной интерес для него представляют рыболовные сейнеры портов приписки Владивосток и Петропавловск-Камчатский. Он скупает у капитанов незаконный улов, причем по повышенным ценам.
        - Понятно, - кивнул Илья, вглядываясь в смуглое лицо.
        - А вот этого бородача зовут Идрис Нахчий, - перешел к следующему файлу государь. - Ярый русофоб, чеченец, маньяк-убийца. Совершенно непредсказуемый урод. Так вот, Илья Юрьевич, сегодня утром пришло сообщение о том, что вечером двадцать восьмого ноября два этих героя встретились в одном из тихих кафе. Более того, на следующий день они встретились снова, но на этот раз была проведена специальная акция ухода от возможного наблюдения, в результате чего прослушать разговор или хоть взглянуть на поведение обоих феминистов во время общения не удалось. Однако уже и того, что удалось выяснить, достаточно для неутешительного прогноза: Фема готовит на Дальнем Востоке некую крупную акцию. Они уже успели обеспечить себе транспорт, который не вызовет у наших пограничников подозрения, они подобрали самых отъявленных головорезов, привыкших убивать. А участие в акции столь видного теоретика, как Рональд Халдзат позволяет предположить, что ущерб от готовящейся операции будет очень велик. Причем акция находится уже в стадии реализации.
        - У этого чеченца есть реальные боевые силы?
        - Банда примерно из десяти человек. Кстати, Идрис уже пытался провести в России диверсию, но она была пресечена. Они и сейчас безусловно готовят не полномасштабное наступление, а какую-то подлость. Так что, важна не численность врага, а его цель. Ее мы пока не знаем.
        - Что собираетесь делать?
        - К сожалению, - государь размеренно сложил вещи обратно в «дипломат», - мои возможности в Дальневосточном регионе пока невелики. Да и те люди, которые есть, уже работают по своим направлениям. В моем распоряжении, Илья Юрьевич, сейчас есть один-единственный свободный офицер. Это вы. Поэтому, капитан, я приказываю вам немедленно вылететь во Владивосток и принять меры для того, чтобы сорвать планы Фемы, какими бы они не были. Рейсовый самолет в Москву вылетает через два часа сорок минут, поэтому ответить на остальные вопросы я уже не успеваю. Все известные нам данные находятся в компьютере. Полковник Чупара ждет вас внизу, в машине. Я очень рад тому, Илья Юрьевич, что вы присоединились к нам. Счастливого пути.
        Г. Ковиль, штат Орегон, США. 03 декабря 1999 года 14:05
        Бензозаправка, стоящая рядом с пыльной грунтовкой, не работала уже лет двадцать, и доисторические колонки с большой стрелочной шкалой успели не просто потерять краску, но и покрыться рыхлой многослойной ржавчиной, осыпающейся на землю рыжей пылью. Навес над колонками, правда, уцелел, защищая от дождей застарелую грязь на парапетах и на прилавке перед заколоченным окном кассы.
        Однако, жизнь в этом островке цивилизации среди обширных кукурузных полей окончательно не исчезла. В задних окнах заправочной станции светились окна, слышался звук работающего телевизора, а иногда - и раскатистый мужской смех. Время от времени доносился металлический лязг из высокого гаражного бокса, а несколько раз в день над округой растекался манящий запах жареного мяса.
        Три дня назад новые обитатели заправки приехали откуда-то на двух легковых машинах и небольшом грузовичке, заперлись внутри и затаились. Лишь иногда кто-то из них показывался на свету с автоматом или ручным пулеметом - но доносить о странных повадках новых хозяев заброшенного заведения было некому. Ближайшие фермы находились в добром десятке миль на север и на юг по дороге, к тому же их владельцы не имели привычки совать нос в чужие дела, если эти дела не доставляли им особого беспокойства.
        Около двух часов до играющих в нарды Юры Птушко и араба Халила донеслось тяжелое тарахтение мотоцикла.
        - Кого это занесло на мопеде в нашу глухую дыру? - недовольно поморщился Юра, и судорожно зачесал подбородок. - Когда в город вернемся, Идрис? Помыться хочу!
        - Когда разрешу, тогда и вернешься, - отозвался из глубины помещения Нахчий. - Иди лучше, проверь, кто едет?
        - Я утром на молоковоз смотрел, - лениво кинул кубики Птушко. - Сейчас Халила очередь.
        - А я у тебя пять партий из семи выиграл, - парировал араб. - Значит, тебе идти.
        - Оба ступайте! - повысил голос бей их небольшого отряда, и игроки, с обидой взглянув на нарды, поднялись со своих мест.
        К тому времени, когда они вышли на свет, массивный доисторический «Харлей» как раз подруливал к заправке, оставляя за собой легкий сизый дымок. Причем подруливал почему-то не по дороге, а по узкой тропе со стороны поля, начинающегося за узким, поросшим акацией взгорком. На мотоцикле сидело двое. Оба в глухих касках с опущенным стеклом и толстых кожаных куртках, у переднего на грудь опускалась густая черная борода, у заднего за плечами висел объемистый рюкзак. Двухколесный агрегат величественно закатился под навес, остановился. Передний из седоков откинул ногой боковой упор и заглушил двигатель.
        - Эй, ребята, вы ошиблись адресом! - двинулся к ним Птушко. - У нас семьдесят шестого бензина отродясь не бывало. Так что заводите свой «Урал», и катитесь в Вышний Волочок.
        - Идриса позови, - не снимая каски, потребовал бородач.
        - Кого? - сделал вид, что не слышит, Юра.
        - Того самого, - мотоциклист выбрался из седла, потянулся, разминая кости. Второй седок скинул на землю рюкзак.
        - Ладно, поищу, - кивнул Птушко. - Халил, присмотри за ними.
        Бородач пересек грунтовку и остановился спиной к заправке, с интересом разглядывая пять растущих бок о бок пирамидальных тополей. Вскоре послышались шаги.
        - Ты еще кто такой?
        Мотоциклист снял шлем, под которым оказалась черная бандана до самых бровей, повернул голову.
        - А-а, это вы… - после минутного размышления признал Рональда Халдзата чеченец. - К чему такой маскарад?
        - Хочу, чтобы главным героем стали вы, мистер Нахчий, а не кто-то другой, - сухо ответил полковник. - Вы выполнили все, о чем мы договаривались?
        - А то! Милостью Аллаха обвели янкесов, как детей маленьких! Товар взяли, здесь спустили в цистерну, люк задраили. Лохи и понять ничего не успели!
        - Но-но, мистер Нахчий, - покачал головой Халдзат. - Если бы я не предоставил вам пароли, данные по системе охраны, расписанию и местоположению грузов, не дал документов и муляжа - вы бы и прошлогоднего окурка с этой базы не вывезли. Так что оставьте хвастовство для журналистов, а приехавшего со мной специалиста проводите к грузу. Я подожду здесь.
        Каску заместитель начальника отдела напяливать не стал, но и лицом к заправке упорно не поворачивался, продолжая смотреть только на деревья.
        - Господин полковник! - вскоре услышал он.
        - Я слушаю.
        - Я осмотрел устройство. Это оно, оно исправно, его можно использовать.
        - Тогда берите инструмент и приступайте к работе. Надеюсь, трех суток вам хватит?
        - Да, господин полковник.
        - Действуйте.
        Краем глаза Халдзат проследил, как приехавший с ним «байкер» поднял с земли рюкзак и отправился за строение, потом кивнул Идрису:
        - Надеюсь, вы окажете содействие моему сотруднику, мистер Нахчий?
        - Постараюсь. Если вы объясните мне, что он делает, и как мы вообще собираемся использовать добытый мною боеприпас?
        - Правильнее будет сказать, «выданный вам» боеприпас, - поправил чеченца полковник. - Кстати, я заметил среди ваших людей русского. Откуда он у вас? Вы уверены в его благонадежности?
        - Побольше, чем во всех остальных, вместе взятых, - усмехнулся Идрис. - Когда он нам попался, то, чтобы спасти шкуру, согласился принять ислам. А я потребовал от него в доказательство искренности проехать на автобусе по мужчинам одного села, которых мы сложили связанными на дороге. Или, сказал, его рядом положу. Он проехал. Куда он теперь денется?
        - А второй охранник?
        - Халил? Он из Алжира. Приехал воевать за веру и остался у меня в отряде. Сказал, со мной интереснее.
        - Очень хорошо. Русского нужно будет отправить на сейнере, он там очень удачно окажется.
        - Какой сейнер? - не понял чеченец. - Куда, зачем?
        - На сейнер «Славутич», который через неделю придет в порт Косби. Я прикормил там пяток капитанов, продающих нам контрабандную рыбу и крабов. Плачу чуть-чуть побольше, требований предъявляю чуть-чуть поменьше. Вот и ходят сюда сами, как миленькие… - Рональд Халдзат как бы для развлечения сделал на каблуке полный оборот вокруг своей оси, при этом быстро и внимательно осмотревшись. - Миленькие… Так вот, мистер Нахчий. За три дня мой сотрудник изменит схему активизации заряда и обеспечит его самовзвод. Не знаю как. Может, вставит под ударник кусочек сахара, может, смонтирует электроды. Это его специальность. Но спустя час после попадания в воду заряд сработает.
        - Ага, - чеченец оглянулся в сторону заправки.
        - Когда устройство будет готово, вы отвезете его в порт и погрузите на борт «Славутича». С капитаном я предварительно поговорю. Затем вы отправитесь в рейс в направлении Желтого моря, войдете в Корейский залив, там попытаетесь проникнуть в порт города Ксингхайтун как можно дальше и сбросите устройство. Затем развернетесь и на полной скорости попытаетесь уйти в море.
        - Ну да, большое спасибо, - кивнул Идрис. - Можно подумать, я не знаю, откуда берутся шахиды.
        - Шахиды? Вы думаете, бомба взорвется прямо под вами и уничтожит вас всех как свидетелей? - полковник от души рассмеялся. - Нет, дорогой мистер Нохчий, мы не работаем таким топорным образом. Все вы, до единого, нужны мне живыми. Я не знаю, кто та троица, что участвовала в операции на базе «Юджин», но их вы оставите при себе, а на задание отправите группу, которой сообщите, что боеголовка куплена у русских, а свою акцию они проводят в знак протеста против позиции Китая, поддерживающего Россию в борьбе против Чечни.
        - Ичкерии, - поправил чеченец.
        - Какая разница? - безразлично пожал плечами Рональд Халдзат. - Важно, что после взрыва их наверняка задержат. Не могут не задержать, не такие же китайцы дураки! И они все это расскажут на допросах. Но вы, мистер Нохчий, должны остаться здесь, сразу после взрыва взять ответственность на себя и сообщить, что у нищих русских вы купили десять зарядов, а при необходимости можете взять еще сто за бутылку водки. И всякий, мешающий независимости Чечни, будет уничтожаться быстро и безжалостно.
        - Зачем такие сложности? - не понял Идрис. - Нужно просто вернуть сейнер во Владивосток и взорвать бомбу там.
        - Нет, уважаемый мистер Нохчий, - покачал головой полковник, - далеко не всегда прямолинейные действия наиболее эффективны. Что даст взрыв во Владивостоке? Всего лишь несколько миллионов трупов. Нет, это слишком легко. Поверьте мне, подрыв устройства в Китае принесет русским в несколько раз больше неприятностей, нежели даже уничтожение всей Москвы.
        - Все вы неверные, - всплеснул руками чеченец, - вечно выдумываете некие моральные страдания и укоры совести. А мы люди прямые, и считаем, что русские должны просто умирать. Как можно больше и мучительнее! И бомбу врывать нужно в русском городе, а не устраивать китайские обходные маневры.
        - Вы будете делать то, что вам говорят, мистер Нахчий, - презрительно дернул губой Рональд Халдзат, - а не пытаться думать, чего вы все равно не умеете. Заряд должен быть взорван в Китае, и тогда вы получите популярность, авторитет, богатство, уважение, известность. А если он сработает в России, то смею вас уверить, что ответственность тогда возьмет на себя другая группа. А вашу безмолвную тушку тихо и незаметно скормят свиньям где-нибудь на небольшой ферме. Я ясно выражаю свою мысль?
        Полковник поднял лицо к небу, слегка прищурился:
        - И имейте в виду, дорогой мистер Нахчий. У нас очень много различных средств слежения за кораблями и странными объектами, имеющими повышенный фон жесткого излучения, а так же выделяющими лишнее тепло. Поэтому любая попытка уйти с маршрута будет немедленно замечена и пресечена. И вообще… Что-то холодно тут у вас. И борода надоела. Так что поеду я. А вам советую через пять дней отправиться в Косби и ждать появления «Славутича». Порт у нас небольшой, вы его заметите. А если вдруг увидите меня, то делайте вид, что мы незнакомы. Впрочем, дня через три я все равно сюда еще загляну.
        Полковник, не прощаясь, надел шлем, дошел до мотоцикла, оседлал его, убрал подножку и завел двигатель. Потом приветственно помахал чеченцу рукой и дал газ.
        Идрис Нахчий долго смотрел ему вслед, задумчиво поглаживая бороду, потом вдруг презрительно сплюнул и повернулся к своим бойцам:
        - Халил! Как там этот неверный? Что делает?
        - Он спустился со своими вещами в цистерну, бей, - подошел поближе араб, - потребовал себе удлинитель, и теперь ковыряется под землей.
        - Это хорошо, - кивнул чеченец. - Скажи, пусть ему не мешают. Пусть кормят хорошо, делают, что попросит, захочет спать - постелите в отдельной комнате. Бабу попросит - в город пусть сгоняют. Понятно?
        - Я понял, бей.
        - А как передашь, «Форд» заведи, который старый. Нам с тобой в город надобно прокатиться.
        Москва, управление ФСБ. 04 декабря 1999 г. 10:00
        - Давай, проходи, - открыв высокую дубовую дверь, посторонился Чупара.
        Илья шагнул через порог, огляделся.
        Кабинет полковника оказался не очень большой - метров десять, двенадцать. Окна закрывали тяжелые зеленые портьеры, стены были не покрашены, а оклеены виниловыми обоями «под гобелен». В центре стоял украшенный компьютерным монитором массивный стол, за ним - высокое кресло. В углу у дверей - забитый папками шкаф, рядом - невысокий сейф, поверх которого мирно примостился небольшой матричный принтер. Стиль обстановки можно было бы назвать суровым и аскетичным - если бы не три сине-желто-белых пластиковых стула, составленные один в другой напротив стола.
        - Присаживайся, - указал на стул Чупара, провел пальцем по запылившейся столешнице, тяжко вздохнул.
        - Непорядок у вас тут с уборками, - кивнул капитан Ралусин. - Совсем обленились.
        - Еще чего, - презрительно фыркнул полковник. - Чего не хватало, так это чтобы без меня ко мне в кабинет посторонние входили! А поскольку в управление заезжаю от силы раз в месяц, то и убирают здесь соответственно.
        Он заглянул под стол. Послышался щелчок выключателя, на который тут же откликнулся монитор на столе. Чупара, предоставив компьютеру загружаться, полез в сейф, достал прозрачную пластиковую папочку. Ралусин без труда узнал на первой из лежащих в папке страниц свою фотографию. Похоже, личное дело.
        - Капитан, смирно!
        Илья, не очень понимая, в чем дело, вскочил и вытянул руки по швам.
        - Хотелось, капитан, сделать это в более торжественной обстановке, но обстоятельства складываются таким образом… - чуть ли не виновато начал Чупара. - Короче, решением командования и правительства России вам присваивается очередное воинское звание майора. Поздравляю!
        - Спасибо, товарищ полковник, - не смог сдержать довольной улыбки Илья.
        - А также, - продолжил Чупара, - для приведения должности в соответствие с новым званием, вы переводитесь в Управление внутренней безопасности ФСБ и поступаете в мое распоряжение.
        - Понятно, - посерьезнел новоиспеченный майор.
        - И вот тебе первый приказ, Илья Юрьевич. Сейчас я распечатаю командировочное предписание. Ты отправишься в штаб Тихоокеанского флота с официальным приказом о проверке соблюдения правил секретности при работе с оперативными документами. Это откроет тебе доступ во все кабинеты и ко всем оперативным данным. В том числе к данным разведки флота. Ну, а основная задача… Она тебе уже поставлена государем: пресечь враждебные акции, которые, согласно косвенным признакам, планируются в Дальневосточном регионе нашей Родины.
        - Это я понимаю, товарищ полковник, - кивнул Илья. - Но только что я смогу сделать в штабе? О том, что янки готовят против нас, можно узнать только в Америке.
        - Готовят не янки, готовит Фема, - вздохнул Чупара, ушел за стол и опустился в кресло. - Да ты садись, садись. Для феминистов нет границ, поэтому планы операции могут составляться в Англии, Португалии, или даже Чили. Исполнителями являются представитель ЦРУ и чеченская банда, но не факт, что они даже примерно представляют истинный смысл всей операции. Их могут использовать «втемную».
        - Тогда откуда о ней могут знать в нашем штабе?
        - Правильно мыслишь, майор, - кивнул Чупара. - Однако в штабе ТОФ есть оперативная информация, которая может подсказать тебе цели противника, прикинуть методы противодействия. От тебя, Илья, в Америке никакой пользы не будет. Не думаешь же ты, что тебя так сразу и допустят к секретам Фемы? А за Халдзатом и Нахчием там и без тебя приглядывают, не беспокойся. Мы уже пару раз требования отправляли о выдаче этого урода. У тебя есть компьютер, на который будет поступать информация оттуда, у тебя будут данные из штаба. Чего еще нужно?
        - Нужны силы для оказания противодействия противнику! - твердо потребовал Ралусин.
        - А они у тебя есть, и в достатке, - усмехнулся Чупара. - Командира Первого авиаполка ты знаешь, и он тебя тоже. Командиру Хабаровского авиаполка я о тебе сообщу, дам рекомендацию. Так что, если понадобится дополнительная проверка какой-то местности, они всегда смогут организовать «учебные разведывательные полеты». Для других целей существуют финансовые рычаги. Деньги у тебя есть, государь позаботился. А при наличии реальных фактов и конкретного, физического, а не предполагаемого противника, достаточно сообщить в местное управление ФСБ. По устранению диверсантов или лазутчиков они отработают в лучшем виде без лишних стараний с твоей стороны. Так что, силы для борьбы с Фемой на Дальнем востоке у тебя есть. Я надеюсь, воспользоваться ими ты сумеешь. И не забывай Илья, что самая главная сила русского человека - это его голова. Даю два часа на оформление документов, а новые погоны подошьешь в самолете. Все, товарищ майор, действуйте.
        Тяжелый атомный авианосец «Карл Винсон», Тихий океан. 05 декабря 1999 г. 14:35
        Море штормило. По небу стремительно проносились низкие рваные облака, четырехметровые волны прокатывались по серой поверхности океана расшвыривая, словно пустые банки из-под пива, легкие рыбацкие суда и крупные сухогрузы. Семь баллов, не забалуешь. Однако, в то время, как эскадренные миноносцы и крейсера сопровождения зарывались носами в воду, а по их палубам прокатывались тонны холодной воды, флагманский авианосец шел ровно и легко, невозмутимо выплевывая в воздух многотонные штурмовики; палубная команда торопливо бегала, заправляя крылатые машины, подкатывая ракеты и бомбы, раскрывая крылья истребителей, словно работали не в штормовом море, а на твердой земле.
        Впрочем отсюда, с летной палубы, вознесенной над водой на высоту пятого этажа, волнение выглядело совсем не опасным, даже игрушечным. Ну, идет рябь по морю - и что из этого? А что входящие в эскадру Седьмого флота легкие авианосцы «Китти Хок» и «Констелейшен» не могут работать из-за сильной качки - так это просто их лень, и ничего более.
        Море не казалось спокойным и всепогодному ярко-желтому «Си-Кинг»[7 - «Си-Кинг», он же «SH-3A», основной противолодочный вертолет, используемый авианесущими кораблями США. Всепогодный, при волнении до двух баллов умеет плавать, при необходимости способен брать на борт до 22 человек или 3650 кг груза.], рубящему лопастями воздух в попытке опуститься на свободный пятачок между палубной надстройкой и ширококрылым авиаразведчиком «Виджилент»[8 - «Виджилент», он же «А-5». Первоначально проектировался как всепогодный сверхзвуковой бомбардировщик, но после начала выпуска выяснилось, что его летные данные откровенно слабы. Чтобы добро не пропадало, самолеты переоборудованы в дальние разведчики. Дальность полета - 4800 км, скорость - 2230 км, «потолок» - 20 км.]. По счастью, на помощь противолодочному вертолету кинулся один из матросов и, присев на корточки перед кабиной, жестами указал пилотам, куда направить машину, сколько ей осталось до палубы и когда наступил момент касания. «Си-Кинг» занял свое место и его турбины с облегчением смолкли. Сдвинулась бортовая дверца, на палубу авианосца бодро спрыгнул
одетый в строгую светло-коричневую пару, подтянутый темноволосый с проседью мужчина лет пятидесяти - и тут же сморщился, схватившись за правое колено. Впрочем, он тут же взял себя в руки, выпрямился и, слегка прихрамывая, направился в сторону корабельной надстройки.
        Десять минут спустя он появился на мостике, вызвав недоуменные взгляды находящихся там офицеров, и только адмирал Либби, удивленно приподняв брови, двинулся навстречу.
        - Рональд?! Какой ветер занес вас в эти широты, господин полковник?
        - По вам соскучился, дорогой адмирал, - пожал протянутую руку Халдзат. - Мы не могли бы прогуляться на свежем воздухе?
        - Вы с ума сошли, Рональд, - покачал головой моряк. - Нас же за борт сдует, не успеем глазом моргнуть. Может, ко мне в каюту?
        - В то самое место, куда ставят подслушивающую аппаратуру в первую очередь? - ответил вопросом на вопрос гость.
        Адмирал покачал головой, вздохнул:
        - Вечно вы выбираете для разговоров самое неудобное из всех возможных мест, Рональд. Ладно, я предложу вам другой вариант. Менее удобный, чем каюта, но более безопасный, нежели палуба. Капитан Эссель! - обернулся командующий флотом к своим офицерам. - Продолжайте отработку полетов.
        - Как вам здесь? - поинтересовался Халдзат, чтобы поддержать разговор, пока они еще не прибыли в безопасное место.
        - Плохо, - пожал плечами один из высших военачальников США, подходя к трапу. - Надоело смотреть, как другие летают, да командовать курс против ветра. Назад, в небо хочу. Штурвал почувствовать, свист ветра за стеклом. Как кресло на вираже давит ощутить, скорость… Лучше бы я в штабе сидел, Рональд. Черт бы побрал всех этих врачей!
        Словно желая показать свое здоровье, адмирал оперся руками о поручни, толкнулся и без труда перемахнул лестничный пролет. Развернулся - и перемахнул следующий. Рональд Халдзат, не имея такого же опыта беготни по трапам, с грохотом помчался по узким железным ступеням, но неумолимо отставал от худощавого товарища. Уже через минуту он сбился со счета, и когда, наконец, уткнулся, тяжело дыша, в поджидающего его моряка, не мог сказать точно - на десять этажей они спустились, или на все пятнадцать.
        - Пойдемте, - поманил его ничуть не запыхавшийся адмирал, повернул в узкий коридор, не имеющий ни окон, ни дверей и подсвеченный только редкими светильниками из толстого стекла, отстающими друг от друга на полтора десятка шагов.
        - Где мы?
        - На глубине десяти метров, - не оборачиваясь, сообщил Либби. - Слева оружейные погреба, прикрытые трехдюймовой броней, справа внутренняя стена корпуса. За ней шпангоуты. Это ремонтный тоннель. Под нами линии электропроводки и люки доступа в межкорпусное пространство.
        - А куда мы…
        Моряк остановился перед люком, открыл запоры, вошел внутрь, пропустил гостя, запер поворотные рычаги.
        - Впереди еще пятнадцать таких отсеков. Пойдем дальше? Вы как, дорогой Рональд, здесь тоже поставили бы свои микрофоны?
        - Есть автоматы, включающие устройства при звуках голоса, и отключающие по окончании разговора.
        - Тогда двинемся дальше. Третья секция проходит рядом с лифтом подачи боеприпасов. Там такой грохот, что ни один микрофон не выдержит.
        - Не нужно, - Халдзат понял, что перегибает палку. - Вряд ли какой-то из компьютеров способен отследить разговоры во всех уголках этого плавучего города. Я хотел сказать вам, адмирал, что совет посвященных принял мой план. И этот план уже начал осуществляться. Дипломатические миссии и командиры отдельных частей готовят соответствующие планы действий, которые будут немедленно приведены в действие после удара. Кроме того, внешняя разведка трех стран готовится создать условия внутренней нестабильности на территории противника.
        - Какого удара?
        - Примерно через три недели в Желтое море, в Корейский залив войдет русский сейнер с чечено-русским экипажем. Они сбросят перед бухтой Ксингхайтуна атомный боеприпас и попытаются уйти в открытое море. Примерно через час произойдет взрыв. Террористов неминуемо задержат. Сами китайцы не смогут - мы поможем. Чеченцы заявят, что купили бомбу у русских, а взорвали ее в знак протеста против поддержки Китаем войны в Чечне.
        - Вы сума сошли, полковник! - невольно повысил голос адмирал. - Русский флот стоит на приколе и еле дышит. Никто никогда не поверит, что у них на бортах сохранился хоть один боеприпас, годный к применению! Подумают в первую очередь на нас, на мой флот! Подумают, что мы или выстрелили по Китаю, или помогли террористам. Я контролирую все морское пространство от Аляски до Тайваня! Неужели кто-то поверит в то, что американский Седьмой флот, обладая лучшим в мире вооружением, передовыми разведывательными технологиями, пропустит мимо себя незамеченным частный кораблик с ядерным оружием на борту? Да нас, со всем нашим оборудованием, на смех поднимут! Подплывай, кто хочет, на старом баркасе с бомбой под брезентом, к боевому охранению, и подрывай половину флота? Кто поверит, что мы может прозевать таких террористов?! Да я их никуда и не пропущу!
        - Пропустите, адмирал, - покачал головой Халдзат. - Вы забываете, что таково решение совета, приказы которого вы поклялись выполнять. Или вы думаете, столь быстрое продвижение по службе зависело только от ваших талантов? Нет, адмирал, долги нужно отдавать. А кроме того… - полковник улыбнулся. - Кроме того, вы даже не представляете, насколько точным и смертельным будет этот удар. Прежде всего, сами террористы признают, что боеприпас русский. Кроме того, рядышком с Ксингхайтуном находится город Далянь, он же Дальний. А с другой стороны - легендарный русский Порт-Артур. Эти места Советы были вынуждены отдать китайцам во времена плохих отношений с китайцами и сейчас хотят отомстить за старые грехи. А еще среди русских на Дальнем Востоке зреет недовольство китайской миграцией на их земли. И они тоже хотят провести акт устрашения. Мы вбросим в прессу все три версии. Чеченскую в качестве основной, а обе других - в качестве альтернативы, раскопанной независимыми журналистами и опровергающей главную. В любом случае это раз и навсегда поссорит Китай с Россией, а представители организации смогут во
всеуслышанье заявить, что русские не способны сами уследить за своими вооружениями, и эту обязанность должны принять на себя цивилизованные страны. По этому сигналу арабы нападут из Чечни на соседние регионы, а ваххабитские ячейки в Поволжье и Сибири поднимут восстание. Ельцину станет не до большой войны с внешним врагом, и он впустит наши части поддержания порядка. Мы разоружим русскую армию и оставим славян с голыми руками против вооруженных до зубов и хорошо обученных арабов. Уже через год население России сократится до определенных мадам Тетчер пяти-шести миллионов, и страна сама развалится на отдельные провинции. Все.
        - Да, - покачал головой Либби. - Ничего не скажешь, красивый план.
        - Один точный, ювелирный удар в точку сопряжения сил, - улыбнулся довольный собой Рональд Халдзат, - и противник сам рассыпается в безопасную стаю беззащитных мышей. Так что, адмирал, тут есть ради чего постараться. Тем более, что конкретно от вас не требуется никаких активных действий. Как раз наоборот. Вы должны отвести Седьмой флот как можно дальше из района Филиппинского моря, чтобы на нас не могла упасть даже тень подозрения в соучастии к предстоящей трагедии. Мы должны только соболезновать и помогать. Отдуваются пусть русские.
        - Должен признать, дорогой Рональд, такие разговоры действительно лучше вести где-нибудь на дне моря, а не в каютах или на палубе, - кивнул моряк.
        - Но какова красота замысла! - не удержавшись, еще раз похвастался разведчик. - Как прост, изящен и эффективен план!
        - Но увести флот… На север нельзя, там уже льды. Придется идти на юг, к Микронезии.
        - Хоть на Южный полюс! - мотнул головой Халдзат. - Главное, подальше отсюда.
        - Ладно, я попытаюсь вам подыграть, Рональд, - степенно кивнул моряк. - А теперь, может быть, пообедаем? Молча посидим за столом и поедим французского бульона с гренками.
        - Нет, спасибо, - вздохнул гость. - Как я ни проголодался, но необходимо лететь назад. Больно уж ненадежный у меня исполнитель. Без постоянного пригляда наверняка чего-нибудь вытворит. А ему как раз пора заниматься погрузкой. Обойдусь гамбургером.
        Г. Ковиль, штат Орегон, США. 06 декабря 1999 года 11:40
        На этот раз тяжелый «Харлей» и его бородатый ездок никого на заброшенной заправке не удивили. Мотоциклист остановился по другую сторону дороги, слез с двухколесной машины, остановился лицом к тополям. Минуту спустя к нему подошел Идрис.
        - Кажется, вы успели передать мне все, что хотели, - раздраженно сказал чеченец. - Я даже начал действовать. Или планы изменились?
        - Это хорошо, мистер Нохчий, - покосился на бандита гость. - Я слышал, вы набираете себе новых людей. Во всяком случае, в мечетях Портленда, Салема и местных храмах истинно верующим предлагается внести пожертвования ради великой цели и акта устрашения неверных, который вы обещаете свершить в ближайший месяц, а так же настойчиво рекомендуется вступить в ваш отряд.
        - Много людей - не мало, - пожал плечами чеченец. - Особенно, если мы затеваем большое дело.
        - Вы, кажется, забыли, друг мой, - покачал головой Рональд Халдзат, - что все участники операции должны быть если не русские, то, во всяком случае, иметь русский паспорт и русский след в биографии.
        - Вот именно, - кивнул Идрис. - Если все мои люди отправятся на сейнере, с кем останусь я?
        - Ладно, пусть будет так, - после некоторого раздумья согласился Халдзат. Он не верил чеченцу ни на йоту, но вполне понимал страх бандита остаться без телохранителей. Люди его биографии в одиночку долго не выживают. - Мой человек закончил работу?
        - Еще вчера, - хмыкнул Идрис. - Теперь смотрит телевизор и пьет пиво. Почти две упаковки уже высосал.
        - Давайте его сюда, - распорядился разведчик. - Пусть дома спивается. И не забудьте, мистер Нахчий, сейнер «Славутич» приходит в порт уже завтра. Вечером я поговорю с капитаном. Думаю, мне удастся убедить его довести корабль до Желтого моря, а там ваши люди пусть уберут команду и действуют самостоятельно. Послезавтра, не позднее второй половины дня, вы должны уже грузиться к нему на борт сейнера. И еще: не извлекайте боеприпас из цистерны до самого момента отправки. Есть риск, что русские обнаружат со спутника повышенное тепловое и рентгеновское излучение.
        - Да понял я уже, понял, - отмахнулся чеченец. - Сейчас, пришлю вашего слесаря.
        Идрис Нахчий ушел, и вскоре вместо него появился взрывник-ядерщик, с рюкзаком в одной руке, и банкой с пивом в другой. Хотя его и не покачивало, но глаза уже изрядно осоловели.
        - Каска где?
        - Сейчас, господин полковник, - спохватился «яйцеголовый», небрежно кинул рюкзак к заднему колесу, торопливо допил пиво и потопал назад на заправку. Когда вернулся - в руках оказалась уже новая банка.
        - Боеприпас к употреблению готов? Все нормально?
        - Обижаете, господин полковник. Я же профессионал!
        - Тогда садись, «профи», поехали.
        - Угу, - взрывник хлебнул пива, закинул рюкзак за плечи, хлебнул еще - напялил каску, хлебнул в третий раз - влез на заднее сидение, хлебнул снова и сообщил: - Я готов!
        Рональд Халдзат презрительно хмыкнул, затянул под подбородком ремень каски, завел двигатель, оседлал двухколесного коня и решительно дал газу. Тяжелый мотоцикл под внимательными взглядами охранников обогнул колонки, повернул на тропинку и перемахнул гребень холма.
        Полковник ехал среди скошенных полей на скорости полсотни миль. Тропа, хоть и узкая, шла вдоль грядок по идеальной прямой - так что ездоки могли видеть кроны ив, под которые им предстояло нырнуть еще только миль через десять.
        Перед рощицей, поднявшейся вокруг небольшого пруда, Халдзат сбросил скорость, на второй передаче аккуратно обогнул толстый ствол клена, пригнулся под низко свисающими ветвями, а затем решил немного срезать изгиб тропы, проскочив через небольшой песчаный пляжик. Однако, проезжая по влажному темно-коричневому песку, он неожиданно резко дал газу - заднее колесо провернулось и мгновенно зарылось почти по самую ось.
        - Вот, дьявол! - полковник слез с мотоцикла, наклонился к колесу. - Похоже, откапывать придется. Ну-ка, специалист, подержи руль, чтобы «Харлей» набок не завалился. А то тяжелый, зараза, придавит.
        Взрывник, кивнув, взялся обеими руками за руль, удерживая мотоцикл в вертикальном положении.
        - Сейчас, будешь толкать по моей команде, - предупредил полковник, обходя двухколесный агрегат и приближаясь к взрывнику сзади. - Сейчас, только обкопаю немного.
        Разведчик быстрым движением обхватил «спеца» за шею - так, что подбородок того оказался на сгибе локтя, и резко повернулся, вскидывая голову жертвы вверх и влево. Послышался легкий сухой щелчок и человек обмяк. Рональд Халдзат отступил, отпуская взрывника, обогнул «Харлей» и со всей силы толкнул его в бак. Заднее колесо вывернулось из песка и мотоцикл накрыл собой ноги мертвеца. Теперь все выглядело просто и естественно: мотоциклист съехал с тропы, завяз в песке и вылетел из седла. Да так неудачно, что свернул себе шею. Бывает. Несчастный случай.
        - Извини, - кивнул разведчик. - Так было нужно.
        Рональд Халдзат никогда не убивал американцев. Он знал, что жизнь гражданина США священна. Но иногда, ради высших целей, приходится нарушать даже самые важные принципы. Если «яйцеголовый» хоть раз где-нибудь, когда-нибудь, со злым умыслом, по пьянке или по глупости сболтнет, чем он занимался на заброшенной заправке в Орегоне, возле Коквиля, это может круто изменить судьбы и политику целых государств. И рисковать до такой степени заместитель начальника отдела ЦРУ никак не мог.
        - Извини, - повторил разведчик, снял шлем, кинул в него ненужную больше бандану, оторвал накладную бороду, засыпал все это песком и кинул в пруд. Шлем мгновенно ушел на дно. Халдзат скинул куртку, оставшись в неожиданно белой свежей рубашке с отложным воротником, набил в карманы песок и метнул чуть ли не главный атрибут байкера вслед за шлемом. В последний раз оглянулся на взрывника…
        Он не знал даже, как звали этого парня. Просто из Северной Каролины прислали в командировку специалиста, которому сообщили, что он будет участвовать в тайной антитеррористической операции. И все. Чем меньше знаешь - тем спокойнее живешь. Или умираешь.
        Рональд Халдзат выбрался на тропу и быстрым шагом направился дальше через поля. На шоссе, в двух милях отсюда, его должна была ждать машина с охраной.
        Военный аэродром Первого ТБАП, г. Энгельс, 07 декабря 1999 г. 10:00
        - Экипаж, по местам! Приготовиться к взлету!
        Подполковник Александр Горин первым забежал по трапу, опустился в кресло первого пилота и быстро застегнул ремни. Справа бухнулся Костя Лукашин, чертыхнулся из-за упавшего стекла гермошлема и защелкал тумблерами, запуская тесты механизмов.
        - Двигатели исправны, командир. Баки полные, рули высоты свободны, элероны свободны, шарнирный механизм исправен.
        Разумеется, датчик топливных баков показывал их абсолютную пустоту, а на закрылках висели струбцины, предохраняя их от провисания - но тренировка есть тренировка, и командир ударного комплекса сделал вид, что верит докладу.
        - Навигационная система в норме! - первым успел доложиться штурман Алим Гуззафаров.
        - Привязка есть, система вооружения… Рабо… тает. Все исправно, короче, полетели, мужики.
        - Ты что себе позволяешь, Руслан?! - попытался повернуться к штурману-оператору Горин. - Доложи по форме!
        - Тест системы вооружений прошел, товарищ командир! - бодро рявкнул Кимицко. - В результате чего мы может бомбить и стрелять без остановки. Но вот только я потерял где-то пять рублей, и меня не пустят домой, потому, что я не смогу купить хлеба!
        - Объявляю вам выговор, капитан Кимицко, - сурово сообщил подполковник. - За срыв тренировки.
        - Кому они нужны, эти тренировки, - махнул рукой штурман-оператор, отстегнул ремни и полез под кресло. - Все одно мы уже никогда в жизни никуда не полетим. Дурака валяем, и все.
        - Что же ты тогда на службу ходишь, рапорт об уходе из армии не подаешь? - спросил его второй штурман, еще совсем недавно получивший погоны старшего лейтенанта.
        - А потому, что именно этого от нас и добиваются, - ответил из-под кресла Руслан. - Чтобы все мы, летчики, ракетчики, танкисты, пограничники бросили все и сбежали на гражданку двери в кабаках за чаевые открывать. И чтобы через пару лет, когда какие-нибудь пиндосы придут объяснять нам, как правильно господам сапоги целовать, пинка им под зад давать было некому. Так вот не дождутся! Сидеть я здесь буду до конца! И когда жаренный петух клюнет, самолично кнопку сброса нажму. А то ведь скоро из солдат-срочников экипажи для самолетов придется собирать.
        - Если ты такой патриот, - пробормотал Горин, - тогда тренируйся, а не дурака валяй.
        - Нашел! - радостно закричал Кимицко. - Под пиропатроны закатился.
        - Тьфу, балбес, - сплюнул подполковник.
        - Да ладно, Александр Евгеньевич, - снова занял свое место Руслан. - Не сердитесь. Какой прок тренироваться тесты запускать? Летчики в небе учиться должны, а не на бетонке у забора. Да только кто нас туда пустит?
        - Я думаю, мы все равно скоро начнем летать, - тихо высказался Алим.
        - Ага, - кивнул Кимицко. - Конечно полетаем. На тренажере.
        - Хватит трепаться, - Горин расстегнул ремни и немного покрутил плечами, словно они затекли после долгого сидения. - Надо будет хоть массажную систему кресел включать. Экипаж, покинуть самолет. Повторим тренировку еще раз. И если вы собираетесь летать на этом ракетоносце, капитан Кимицко, я бы хотел, чтобы все ваши действия по подготовке к взлету были доведены до автоматизма. В следующий раз оставляйте свои деньги дома.
        - А когда у нас тренажер, Саша? - неожиданно поинтересовался второй пилот. - Алим прав, чего-то соскучился я по полетам. Хотя бы по виртуальным.
        - В понедельник.
        - Может, тогда в воскресенье на рыбалку махнем? Пока Волга еще не встала.
        - Можно и махнуть, Костя, - пожал плечами Горин.
        Фамильярность Лукашина командир бомбардировщика не то что не пресекал, но и даже поощрял. Они с капитаном были одногодками, но второму пилоту не повезло, и однажды, во время наряда в патруль, у майора погиб солдат. Попал под машину. В результате тот опять попал в капитаны и застрял в этом звании, похоже, навсегда. Жена летчика вскоре уехала к матери в Москву, оставив неудачника на произвол судьбы и ничем, кроме разрешения называть себя по имени, Горин поддержать его не мог.
        - Посмотрим, какая погода будет. Декабрь на улице. Лед в любой момент встать может.
        Экипаж выбрался на серый бетон стоянки. Студеный воздух немедленно забрался под одежду, напоминая о близости Нового года. В воздухе кружились пока еще редкие, но самые настоящие снежинки.
        - Денежное довольствие когда дадут, командир? - опять заговорил о постороннем Руслан. - Подарки любовнице пора выбирать.
        - Какая любовница? - не понял Горин. - Ты же всего полгода назад женился!
        - Так люблю жену-то, командир. Значит, любовница.
        - Тьфу ты, - сплюнул подполковник, - вечно голову морочишь.
        - Так как на счет подарков?
        - А вот на рыбалку сходим, - с серьезным выражением лица ответил капитан Лукашин, - если что клюнет, тебе дадим. Рыбку и подаришь.
        - Фигушки, - немедленно встрял Горин. - Я свою рыбу своей жене отдам. Она тоже вкусненько покушать любит. Если что останется, вот тогда…
        - Знаю что от вас останется, - махнул рукой Руслан. - Ерши вареные от ухи.
        - Поехали с нами, - пожал плечами второй пилот. - Наловишь сам, чего хочешь.
        - Делать мне больше нечего, - хмыкнул Кимицко. - У меня жена молодая. Я лучше у нее под бочком полежу.
        - Тогда хватит языком трепать, - Горин отошел к передней стойке шасси. - Экипаж, строиться!
        Летчики встали справа от командира. Руслан услышал отдаленный гул, поднял голову и заметил под облаками набирающего высоту «ИЛ-86».
        - Вон, смотри, - ткнул он лейтенанта локтем в бок. - В гражданскую авиацию надо было идти, коли летать хочется. А мы взлетим, только если какой-нибудь идиот на нас с регулярными войсками полезет. И если президент не испугается приказ на уничтожение этого идиота отдать. И если керосин найдется и самолеты к тому времени не развалятся. Потому, что иного способа быстро и надежно довести ядерное оружие до вражеского берега у России нет.
        Сейнер «Славутич», порт Косби США, 07 декабря 1999 г. 11.00
        Капитан «Славутича», Константин Иванов, Рональду Халдзату не нравился - хотя разведчик не мог объяснить, почему. Невысокий, упитанный, с округлым лицом, аккуратно подстриженными усиками и зачесанными набок прямыми волосами, русский вел себя дружелюбно, гостеприимно, с уважением, но без подобострастия. В общем, все в нем было правильно и нормально. Но все равно - не нравился. И в душе полковник даже обрадовался, что жертвой окажется именно он.
        - Рад вас видеть, мистер Рональд! - встретил американца у трапа одетый в чистую, отпаренную форму капитан. - Давайте пройдем ко мне, а то здесь холодновато.
        В штат Орегон сегодня и вправду пришла зима. Температура воздуха уже третий день держалась на уровне нуля, вдобавок ко всему задул, неся влагу, холодный бриз - и вода мгновенно стала намерзать на мерзлые камни, асфальт, столбы, провода, превращая города и поселки в подобие торосистых ледников. С одной стороны, это было даже хорошо: в такую погоду число аварий и обрывов электролиний превышает все возможные пределы и полиции будет не до проверок отдельных въезжающих в город грузовичков. С другой - он всерьез опасался, как бы чеченцы вместе с единственным боезарядом не улетели со скользкой дороги куда-нибудь в кювет. Ведь даже его водитель, прошедший спецподготовку на курсах ЦРУ, был вынужден передвигаться со скоростью не больше пяти миль в час.
        - Так вы идете, мистер Рональд? - переспросил капитан.
        - Да-да, конечно, - кивнул полковник. Колючий ветер пронизывал его насквозь и Халдзат был вынужден поднять воротник и глубоко натянуть шляпу, став походить на кэгэбешного шпиона из дешевого комикса. - Пойдем.
        Капитанская каюта на сейнере не превышала размерами ванную комнату дома у разведчика, но зато здесь разливалось блаженное тепло. Перед небольшим диванчиком стоял накрытый стол: бутылка водки, две - «Боржоми», несколько хрустальных вазочек с заправленными майонезом салатами, блюдо с крохотными маринованными огурчиками и еще одно, с покрытыми румяной корочкой продолговатыми кусочками.
        - Может быть, выпьем чуток за встречу? - указал на бутылку капитан и в этот раз его насквозь промерзший гость махнул рукой:
        - Давайте!
        Иванов с готовностью налил до краев крупные, грамм по сто, рюмки, наколол на вилку пару огурчиков. Халдзат, сняв мокрое пальто, уселся в кресло, стоящее за столом напротив дивана, плеснул немного «Боржоми» в большой фужер и тоже взялся за рюмку. Опрокинул в горло холодную водку, запил, помолчал, прислушиваясь к происходящим в организме изменениям.
        - Вы закусывайте, закусывайте, мистер Рональд, - предложил капитан. - Вот рыбка жаренная. Вы не бойтесь, не речная. Окунь морской в трал позавчера попался, вот и взяли немного для команды.
        - Угу, - молча кивнул гость, но к угощению не притронулся. Желудок его поначалу обиделся на влитую внутрь обжигающую жидкость, к горлу подкатила тошнота. Но уже спустя минуту все успокоилось и по телу прокатилась согревающая волна.
        - Хорошее это изобретение, ваша водка, - неожиданно даже для себя признал полковник.
        - Так может, еще по рюмочке?
        - Наливайте, - Халдзат положил к себе в тарелку примерно половину салата из ближайшей вазочки и поинтересовался: - Так что у вас сегодня?
        - Двести тонн тунца, - расплылся в довольной улыбке капитан. - Как раз, как вы просили. Потом, по вашей же просьбе, я перехватил три тонны краба и тонну моллюска. Плюс еще пять тонн морского окуня, десять тонн сардины, и понемногу всякой пересортицы: камбала, полосатик, навага, кальмары, горбыли, зубатки, пеламида. В общем, кто сам без спроса в трал лезет.
        - Понятно, - кивнул полковник. - Я, конечно, возьму все, но пересортица… Ее много?
        - Тонны две… - прикусил губу капитан.
        - Так может, вы себе оставите? - тонко улыбнулся Халдзат. - Для команды?
        - Не съесть нам столько, - мотнул головой Константин Иванов. - Да и ведь скоро опять в море. Снова в трал поналезут.
        - Ладно, возьму, - махнул рукой разведчик, поднял рюмку с водкой и посмотрел ее на просвет. - Подошлю рефрижераторы после обеда. Однако, мистер Иванов, у меня к вам так же будет одна просьба. Мне необходимо доставить небольшой груз к побережью Китая, в Корейский залив, и сбросить его в море.
        - Груз? - удивился капитан. - Какой?
        - Честно говоря, не знаю, мистер Иванов, - выпил свою рюмку Рональд Халдзат, сморщился и потянулся к огурцу. - Просто ко мне обратились с очень настойчивой просьбой люди, которым я не могу отказать.
        - А-а… - у русского сразу пропало желание пить, и он отодвинул водку. - Вы знаете, но мы мало рыбачим в тех местах.
        - Ничего страшного, - пожал плечами гость. - Почему бы не сделать небольшой крюк, не зайти со своим уловом в китайский порт?
        - Там мало платят за морскую рыбу.
        - Это не страшно, разницу вам компенсируют.
        - Придется спалить изрядно лишней солярки…
        - Она входит в себестоимость улова…
        - И вообще, мистер Рональд, - решительно выдохнул капитан, - я не хочу участвовать в подобных играх. Мы простые рыбаки и не намерены ввязываться в чьи-либо игры.
        - О-хо-хо, мистер Иванов, если бы все зависело от наших желаний, - покачал головой полковник. - Но дело обстоит совсем иначе. Как вы думаете, почему вы так легко получаете доступ в этот порт без соблюдения каких-либо формальностей? Почему мне удается оплачивать портовый сбор, передавать вам крупные суммы наличности, заправлять топливом и водой, вывозить улов минуя таможенные службы и налоговую инспекцию? Почему получается платить вам процентов на двадцать больше, чем своим же собственным американским рыбакам? Да именно потому, уважаемый, что некоторые органы относятся ко мне с благосклонностью, закрывают глаза на отдельные прегрешения. Но в ответ они хотят получить понимание их собственных интересов. Вы, конечно, можете отвергнуть любые противоречащие вашим моральным устоям предложения, но вот чем это закончится для нас обоих… Ничуть не удивлюсь, если уже сегодня у моих водителей на выезде из порта потребуют накладные с указанием поставщика вывозимой продукции, а к вам заглянет честный и, без сомнения, ничего не подозревающий полицейский, который попросит лицензию на вылов рыбы и разрешение на
торговлю в пределах штата Орегон, а так же федеративную лицензию. И вам тогда придется думать не столько о том, как реализовать улов и получить хоть немного топлива, сколько о том, как вообще уйти из наших территориальных вод не попав под арест до выяснения обстоятельств и выплаты всего пакета соответствующих пошлин.
        - Вы пытаетесь меня завербовать, мистер Рональд, - холодным, как декабрьский бриз, голосом произнес капитан и поднялся с дивана.
        - Полноте вам, мистер Иванов, - криво усмехнулся гость. - Нужно отдать должное нашему Большому Брату, он не делает даже малого поползновения склонить вас к измене родине. Ведь вас просят доставить груз не к российскому, а к китайскому побережью. И потом - мы ведь оба бизнесмены, мистер Иванов, и прекрасно понимаем, что за хорошие торговые связи зачастую приходится платить не только долларами. Так давайте не будем делать удивленных лиц. Вы ведь прекрасно понимали, сдавая улов мне, а не в порт приписки, что идете на определенные нарушения, которые наверняка аукнутся тем или иным образом. Настало время платить за высокую доходность нашего общего предприятия и цена, согласитесь, совсем не обременительна. Всего один рейс с невысокой рентабельностью, и вас снова будут встречать здесь с распростертыми объятиями.
        - Можно подумать, я не знаю, как все это делается, - скривился капитан. - Начинается с невинного рейса в чужой Китай, а заканчивается требованием расставить датчики наведения возле Кремля.
        - Перестаньте, мистер Иванов, - покачал головой Халдзат. - Если вы так боитесь оказаться в сетях ЦРУ, то можете просто больше не появляться в этом порту. Мне будет очень жаль, но я вполне пойму ваш выбор.
        Разведчик взял в руки тарелку с салатом и откинулся на спинку кресла, не без удовольствия наблюдая за муками выбора, пропечатывающимися на лбу русского моряка. Полковник прекрасно понимал, что рыбак пришел сюда в порт с пустыми баками и полными трюмами, и если он развернется назад, то идти ему придется под парусами, а улов выбрасывать за борт. Да и то, если его выпустит береговая охрана. Деваться бедолаге было некуда, и он мог только сдаться - попытавшись разве в той или иной степени сохранить лицо.
        - Чего это вас вдруг заинтересовал Китай? - хмуро поинтересовался русский.
        - Лично мне на него ровным счетом наплевать, - искренне признался Халдзат. - Но в интересах своего дела подобные небольшие поручения приходится выполнять довольно часто. По счастью, поставщиков у меня много, а потому поручений на каждого из друзей приходится всего чуть-чуть. Могу поклясться, что не стану приставать к вам с подобными просьбами еще лет пять. Но сейчас я просто вынужден проявить настойчивость. Иначе рискую лишиться бизнеса. Так мне можно присылать после обеда рефрижераторы, или вы попытаетесь проскочить мимо пограничников?
        - Рыбу жалко.
        - Это я понимаю, - согласился полковник. - Мне тоже было бы жалко лишиться товара. В таком случае, будем считать, что мы договорились. Сегодня во второй половине дня я заберу улов, а завтра к вам на борт доставят груз. Ближе к вечеру подойдет заправщик, а потом я рассчитаюсь по всем остальным позициям. И еще, мистер Иванов. Все мы прекрасно понимаем, что у вас могут возникнуть ненужные соблазны. Поэтому вместе с грузом к вам на борт поднимется группа сопровождения, которая проследит, чтобы вы сбросили устройство именно в Корейском заливе, а не где-нибудь еще. Так сказать, небольшая предосторожность. Но вы не беспокойтесь, мои заказчики позаботились обо всем. Сопровождающие будут русскими, так что никакого недопонимания у вас с ними не возникнет.
        В/ч 1457, г. Владивосток, 07 декабря 1999 г. 23:10
        Майор Илья Юрьевич Ралусин, отдав честь дневальному, вошел в офицерскую гостиницу, взглянул на часы и повернул к стоящему на тумбочке телефону.
        - Оператор, дайте «Тюльпан»! - дождавшись ответа центра связи, бывший пограничник, а ныне проверяющий из Москвы потребовал: - Соедините со «Снегирем». «Снегирь»? Дайте «Канарейку», - это означало, что он вышел на военные линии Таджикистана. - «Канарейка»? Мне нужен «Ручей». Алло, застава? Ралусин, Ралусин говорит! Ира там далеко? Ира моя!
        В трубке шуршало и хрипело, а потому голоса различались еле-еле. Мужской, женский…
        - Илюша, это ты?
        - Я, я! Вы как там? Как девочки?
        - Нормально. Только про тебя все спрашивают. Ты когда приедешь?
        - Командировка у меня, Иришка. Как закончится все, так сразу к вам.
        - А когда закончится?
        - Не знаю пока. Должность-то новая!
        - Лучше бы тебе никаких должностей не давали, и с нами оставили. Илья, мы по тебе скучаем!
        - И я по вам, Иришка! Целую!
        - И мы тебя!
        Дабы не занимать служебную линию надолго, Ралусин попрощался и повесил трубку. Потом отправился к себе в номер.
        Хотя и работал он сейчас при штабе Тихоокеанского флота во Владивостоке, однако жил за городом, в одном из полков. Начальник Первого отдела сразу предупредил московского проверяющего, что зимой на тепло даже в самых престижных гостиницах рассчитывать не стоит, а потому лучше жить в скромной полковой, отапливаемой своей котельной, нежели «пятизвездочной» Владивостокской.
        Именно так Илья и поступил. Днем проверял журналы выдачи и приема секретных документов, бродил по отделам, следя за тем, как офицеры хранят папки на протяжении рабочего дня, иногда делал глубокомысленные замечания о том, что доверенные бумаги нельзя показывать посторонним, пусть даже старшим по званию, а также необходимо запирать в сейф, отлучаясь даже на несколько минут в курилку.
        Больше всего времени он проводил в отделе разведки флота, представлявшего собой огромный зал размером в половину баскетбольной площадки, посередине которого стоял большой планшет с картой Тихого океана. По нему, ежечасно меняя положение, перемещались сотни небольших черных точек. Что они означают - Илья понял уже через полдня работы без всяких объяснений. Несколько крупных скоплений в Охотском море, восточнее Курильских островов, севернее Гаваев и возле Алеутских островов - это рыболовецкие флотилии, дары моря бреднями черпают. Еще пара крупных, но очень плотных соединений южнее Гаваев и восточнее Японских островов, почти у самой северной оконечности Хонсю - это военный флот США отрабатывает боевые навыки. Российские военные корабли, кроме пограничных сторожевиков, в море отсутствовали. Имелось еще несколько вытянутых через весь океан цепочек: это передвигались по давно размеченным, наиболее экономически выгодным трассам танкеры и сухогрузы, ползущие от порта к порту.
        Разумеется, планшет был лишь видимым результатом действий сразу многих разведслужб, часть которых размещалась в кабинетах рядом с главным помещением отдела, часть - несла службу возле раскиданных по побережью локаторов, принимала данные спутниковой разведки, а кое-кто, наверняка, болтался и в океанских просторах, принюхиваясь и прислушиваясь во всех радио и акустических диапазонах.
        Командовал всем этим хозяйством капитан второго ранга Тимофей Удовин - улыбчивый, вихрастый, дружелюбный офицер, радостно угощавший московского гостя кофе, много рассказывающий о подледной рыбалке среди морских торосов, правилах вываживания тунцов на покатую палубу субмарины - еще месяц назад он был командиром дизельной подводной лодки - но даже словом не упомянувший о своей нынешней работе. Правда, на прямые вопросы он отвечал честно и прямо. Точно так же, как в свое время капитан Ралусин отвечал полковнику Чупаре: «Обстановка обычная, дела обстоят как всегда».
        Вот, собственно и все, что успел новоиспеченный майор узнать об обстановке на Дальнем Востоке и его тихоокеанских рубежах.
        Илья снял китель, расстегнул галстук, скинул рубашку, повесив все в шкаф. Достал из портфеля бутылку лимонада, банку килек в томате, порезал хлеб. Больше всего его пугало то, что за еду во Владивостоке приходилось платить. Платить в столовой, в магазине, платить за каждый кусочек хлеба или яблоко. Дома, на заставе, они питались практически с огорода - распаханного поля за жилыми домами, разнообразили стол пойманной в Пяндже форелью или бараниной из общей отары. Для питания как рядового, так и офицерского состава покупались только хлеб, да неприкосновенный запас из консервов. А здесь… Здесь бутылка лимонада стоила дороже, чем канистра абрикосового самогона в Таджикистане. В итоге казавшиеся большими командировочные таяли, как забытое на столе мороженное.
        Поев, он подключил выданный в Женеве телефон к ноутбуку, включил портативный компьютер и дал команду получить почту. Спустя минуту на экране появилась краткая сводка по общей обстановке в мире и сообщение лично для него: разведданные из Соединенных Штатов. Известный ему только по личному делу Рональд Халдзат трижды уходил от наблюдения - русский агент не хотел раскрыть факт слежки и не проявлял настойчивости в преследовании. Один раз цэрэушник был замечен при попытке изменить внешность. Борода, бандана, кожаная куртка и мотоциклетный шлем. Ныне Халдзат продолжает покупку контрабандной рыбы у российских судов, заходящих в порт Косби. Контактов с чеченскими бандитами больше не замечено. Последнее время в мечетях близлежащих населенных пунктов повысилась активность проповедников ваххабизма, форсируется сбор средств на дело борьбы с неверными, вербуются боевики среди добровольцев.
        Что это могла дать эта информация для миссии Ралусина? Практически ничего…
        Илье остро захотелось позвонить Чупаре или самому государю, отказаться от порученного дела, от присяги, от всего - и сбежать назад на заставу, где все просто привычно и понятно. Но…
        - Но ведь кто-то должен разбираться с задвигами полоумных Халдзатов, нахчиев и прочего сброда, - сказал сам себе вслух Илья. - И если это поручили мне, значит лучше меня с этим не справится никто. Или некому справляться. Ладно, подождем еще немного. Может, какая зацепка и наклюнется.
        Поев, он разобрал постель, разделся и лег спать.
        Сейнер «Славутич», порт Косби США, 08 декабря 1999 г. 13.25
        На обледеневший причал очень медленно выкатилось три машины: легкий грузовичок «Форд», столь любимый американскими фермерами, темно-темно зеленый «Бентли» с затемненными у задних сидений стеклами и легкий микроавтобус «Хонда». Первой раскрылась дверца представительского автомобиля, на воздух вышел одетый всего лишь в легкую фланелевую рубашку Идрис Нахчий, слегка поежился и окинул взглядом накрепко принайтованный к берегу сейнер. Небольшое, от силы пятьдесят метров в длину и десять в ширину суденышко, с окрашенным жирной черной краской бортом и светло-серой кормовой надстройкой, по которой крупными пятнами проступала ржавчина. У носа возвышались две крановые стрелы, к форштевню тянулась белая, грязная надпись: «Славутич».
        Кто бы мог подумать что от этого уродливого, распространяющего во все стороны рыбный смрад судна отныне будут зависеть судьбы мира!
        Чеченец подошел к «Форду», хлопнул ладонью по крыше кабины:
        - Махмуд! Поднимись на борт, поинтересуйся, ждут нас или нет. Махмуд, ты чего, заснул?
        - Да, бей, иду! - Юра Птушко, спохватившись, что обращаются именно к нему, выскочил на причал. В отличие от своего командира, он был затянут в толстый свитер грубой вязки, а потому при нулевой температуре почти не зяб.
        - И веди себя повежливее, как бы не спугнуть. Пусть разворачивают грузовую стрелу и поднимают игрушку из кузова.
        - Да, бей, - кивнул русский и бодро потрусил к трапу. Нахчий, проводив его взглядом, вынул из кармана четки и со скучающим видом прогулялся до микроавтобуса.
        Идрис знал: американец находится где-то рядом. Не может такого быть, чтобы он не удостоверился в погрузке боеприпаса на борт сейнера. Опять же, хотя охрана порта и ведет себя, как сомлевшие от холода навозные мухи, но они могли-таки и заглянуть в кузов грузовичка. И тогда модифицированному ядерному устройству немедленно потребовалось бы прикрытие со стороны.
        Хотя, конечно, янки явно не желал светиться рядом с боевым отрядом. Никаких телефонных звонков. Всего несколько личных встреч, и те только по крайней необходимости. Первая ради вербовки, вторая - для передачи подробных инструкций и небольшой суммы денег на расходы, третья и четвертая - не столько ради пустых разговоров, лишь повторяющих ранее оговоренные инструкции, сколько ради доставки и вывоза специалиста по атомным боеприпасам. Так что, подходить близко без очень уж крайней необходимости американец не станет. Но все равно станет маячить неподалеку.
        Чеченец еще раз прошелся вдоль машин. Так где может скрываться янки? Ну, среди контейнеров за грузовыми причалами он прыгать не станет. Уж больно солидно выглядит, побрезгует в грязи кувыркаться. Да и на глаза портовым рабочим попасться можно. Объясняй потом всем, что ты приличный человек, а не мелкий воришка. У длинных пристаней с малотоннажными судами чужаков тоже не любят. А если добавить, что американцу необходимо находиться возле ворот и хорошо видеть, что именно грузят на сейнер…
        Нахчий круто развернулся лицом к зданию трехэтажному зданию управления порта и злорадно улыбнулся: ну да, естественно, где же еще? Окон много, все как специально выходят именно на причал с сейнером. И янкес здесь совершенно свой, никто на него внимания не обратит… Идрис опустил четки в карман, открыл дверцы микроавтобуса:
        - Братья, на выход. Поднимайтесь на корабль, Махмуд уже там. Я назначаю его старшим. Он знает, что нужно делать, поэтому слушайтесь его. А ты Саид… - бей посторонился, пропуская мимо себя моджахедов, куртки которых одинаково топорщились спереди и по бокам, а затем закончил: - Выезжай за ворота вместе с двумя молодыми братьями и жди меня там неподалеку от ворот.
        Исбаев кивнул, завел двигатель и начал разворачиваться, а Идрис снова с кривой усмешкой покосился в сторону управления.
        Американцы всегда считают себя самыми умными, нимало не заботясь о чужом мнении. И иногда это очень хорошо. Хромой янки знает, что у Идриса девять человек. Но он не знает, что именем Аллаха, всемилостивейшего и всемогущего, он смог собрать под свою руку еще двенадцать преданных делу ислама моджахедов. Поэтому на «Славутиче» уйдут в море только пятеро его людей вместе с русским, в преданности которого, обильно смоченной кровью, Нахчий ничуть не сомневается. Еще трое - из молодых. Трое вместе с хитрым и находчивым Халилом - тоже ушли в море, им помогает еще четверо добровольцев. Здесь осталось пятеро новобранцев. Вместе с ним самим и Саидом - семеро бойцов. Огромная сила в умелых руках…
        Заскрипели тали сейнера, стрела крана повернулась в сторону причала, закачалась, опуская скрутившиеся в жгут четыре железных троса с крюками. Нахчий тут же забыл об американце и своих планах на ближайшие дни, внимательно наблюдая за действиями рыбаков на борту судна и водителем «Форда», перелезшим в кузов. Птушко на сейнере пытался что-то говорить морякам - от него отмахивались, плавно ослабляя чересчур натянутый трос. Водитель спрыгнул из кузова, поскользнулся, растянулся на льду, громко стукнувшись головой, на мгновение замер, а потом, продолжая лежать, сделал разрешающую отмашку. Тяжело заурчала лебедка, тросы натянулись, послышался хруст дерева - «Форд» заметно приподнялся на рессорах, и из кузова показался фанерный ящик - обернутой двумя крепежными капроновыми лентами, украшенный несколькими эмблемами бегущего кабана и снабженный множеством дюймовых отверстий, словно для дыхания спрятанного внутри животного.
        Моряк остановил подъем, дав ящику возможность покачаться до полной остановки, потом поднял его вверх, почти до самой стрелы, повернул кран в сторону палубы и начал опускать груз. Нахчий припомнил - ящик моджахеды поднимали и запихивали в кузов вдесятером. Значит, и на корабле ребята справятся. Главное, с высоты на бетон не уронили, а остальное образуется.
        На трапе возникла небольшая запинка: вахтенный моряк почему-то не захотел пускать на борт поднимающихся бойцов. Его отпихнули в сторону, он начал ругаться. Однако это чеченца ничуть не обеспокоило - Идрис знал, что его моджахеды умеют обращаться с русскими. Бей нырнул в теплый, уютный салон «Бентли», откинулся на спинку, и распорядился:
        - Поехали за ворота.
        Полноприводная представительская машина, шелестя широкими шинами, выкатилась из порта, повернула в сторону Хенан-парка, но как только она повернула на Пятнадцатую улицу, Нахчий толкнул водителя в спину:
        - Стой!
        Чеченец выскочил на холод, пробежался назад и заскочил в непрезентабельный микроавтобус.
        - Ну и погода нынче, как в горах зимой.
        - Ерунда, бей, - вздохнул Саид. - У нас на Кактыкане, если мороз ударил, так и вздохнуть невозможно, воздух в горло не лезет. Волки, и те от холода дохнут. А тут - ерунда. Воробьиный смех.
        Нахчий не ответил, и разговор угас, так и не успев начаться. Бей сидел за спиной водителя - одного из новичков. Исбаев занимал место справа впереди, а второй новичок, судорожно сжимая автомат, тяжело дышал на заднем. Чеченец недовольно поморщился: на необстрелянное пополнение никогда нельзя полагаться. Кто-то так перед боем переволнуется, что потом начинает со страху в воздух палить. Кто-то, наоборот, не решается в живого человека выстрелить. В лучшем случае один из пяти настоящим моджахедом становится. Но, милостью Аллаха, может, удастся обойтись и тем, что есть.
        А американец в управлении засиделся… Чего ему там делать столько времени? Боеприпас погрузили, можно быть спокойным. Не празднует же он это событие?
        Однако прошел еще почти час, прежде чем из дверей здания показалась знакомая фигура в длинном пальто.
        - Посмотри на него и запомни, Саид, - прошептал, наклонившись вперед, Идрис. - Я хочу знать, где он живет, охрану, подходы. Все. Проследи за ним и постарайся не засветиться - он опытный человек. И да поможет тебе Аллах.
        Исбаев, кивнув, завел двигатель микроавтобуса, а бей уже в который раз вышел на зимнюю улицу, вернулся в «Бентли» и с облегчением бухнулся на сидение:
        - Кажется, на сегодня я сделал все. Поехали домой, Алги. После этой проклятой пригородной автозаправки я чувствую себя грязной пещерной крысой, а не правоверным мусульманином. У меня руки не поднимаются совершить намаз. Я честно заслужил пару дней отдыха.
        Однако, в последний момент чеченцем все-таки овладели некоторые сомнения. Он взялся за телефон, нашел в памяти аппарата нужный номер, активировал его.
        - Халил, это ты? Как твои дела?
        - Мы в море, Идрис. Идем в район лова. Здесь, кстати, потеплее, чем на берегу будет.
        - Естественно, ты же во Фриско[9 - Фриско - так в просторечии называют Сан-Франциско], - усмехнулся бей, отключил телефон и с облегчением закрыл глаза: Бог благоволил ему, и все шло именно так, как нужно.
        Совсем иначе чувствовал себя капитан «Славутича», обнаружив, как вслед за вполне приличным и отлично говорящим по-русски первым американцем, представившемся Юрием, на борт сейнера полезли откровенно бандитские рожи, да еще и с оружием под одеждой. Знакомство началось сразу с драки с вахтенным матросом, потом они попытались подняться на мостик и только вмешательство Юры заставило разбойников спуститься в отведенные им каюты.
        То, что визитеры слушались своего командира, радовало - но Константин Иванов нутром чувствовал, что все равно натерпится с ними бед в открытом море. Его не утешило даже то, что почти сразу за погрузкой таинственного груза на причал тут же подъехал десятитонный автозаправщик, а следом за ним - и мистер Рональд, вручивший увесистый пакет перевязанных банковскими лентами пачек. Как бы не оказалось, что за эти доллары придется платить переломанными ребрами…
        - Ну что, командир, отчаливаем? - поднялся на мостик главный из гостей: американец с русским именем, басурманской бородой и одетый в английскую «водолазку».
        - Отходим, - без всякого энтузиазма согласился капитан и наклонился к микрофону: - Внимание! Причальной команде на правый борт! Отдать швартовы.
        - Вот, командир, - подсунул Иванову тетрадный листок Юра Птушко. - Здесь указаны координаты одной точки в Тихом океане. Сначала мы идем туда, несколько дней половим рыбку. А уже потом дальше, в Желтое море. Ферштеен?
        - Ладно, - кивнул капитан, взглянув на бумажку. - Ловить, так ловить. Выйдем в море, проложу курс…
        Штаб Тихоокеанского флота, г. Владивосток. 09 декабря 1999 г. 09:00
        Ралусин приехал в штаб с первой развозкой, прошел мимо часового в Первый отдел и занял место неподалеку от окошка выдачи секретных материалов, молча делая пометки о получении офицерами каких-то папок. Потом, во время обеда он требовал проверить, все ли сдали их, уходя в город. До сих пор никаких нарушений выявить не удавалось: если кто и не сдавал документацию, то выяснялось, что он продолжает работу или обедает на месте, никуда не уходя. Умом Илья понимал, что валяет дурака - однако его поведение должно было хоть немного соответствовать «легенде» о целях командировки.
        К девяти часам он перебрался в отдел разведки флота и обосновался перед планшетом, старательно разбираясь в обстановке.
        - Все как обычно, - подошел сзади Удовин. - Если не считать того, что Седьмой флот потихоньку смещается на юго-восток.
        - Сильно?
        - Со скоростью порядка двадцати узлов. Вчера даже прекратили полеты, но сегодня возобновили снова.
        - А они часто так поступают?
        - Пока еще трудно сказать, - пожал плечами начальник разведки. - Обычно Седьмой флот постоянно находится именно в этом районе. Радиус действия палубной авиации составляет полторы-две тысячи километров. Получается, что от северных Японских островов эскадра закрывает все воздушное пространство над Тихим океаном от Петропавловска-Камчатского и до Шанхая включительно. Она способна вести отсюда боевые действия над всей Кореей, Владивостоком, Хабаровском, Николаевском-на-Амуре, Охотским морем до самого Магадана. Однако, если она еще хоть пару дней продолжит идти тем же курсом, Магадан и Петропавловск-Камчатский выпадет из-под ее контроля, а до базы дальней авиации на Анадыре она не достает уже сейчас.
        - Интересно, - задумчиво кивнул Илья. - А они часто так поступают?
        - На моей памяти - никогда.
        - Интересно…
        Капитан второго ранга постоял рядом с проверяющим еще немного, потом пожал плечами и отошел в сторону.
        Г. Ковиль, штат Орегон, США. 09 декабря 1999 г. 18:15
        Возвышающийся за кованой оградой опрятный двухэтажный дом, обшитый светло-зеленым сайдингом, прекрасно гармонировал с темно-зеленым «Бентли», притулившимся у двустворчатой витражной входной двери и двумя бронзовыми сильфидами, замершими у ворот.
        Впрочем, здесь, в квартале вокруг Риджинг-сквера - купленного домовладельцами в складчину уголка зелени в центре большого города - подобными изысками удивить кого-либо было трудно. У обитателя каждого из тридцати пяти особняков вполне хватало средств, чтобы подбирать цвет машины в тон любимому платью жены, или перестраивать здание под стиль дорого коллекционного автомобиля.
        Идрис Нахчий поначалу тоже отдал дань цветовым изыскам, давая предпочтения разнообразным оттенкам зеленого, но очень скоро ему это развлечение приелось, и он пользовался купленным три года назад домом в том виде в каком он оказался, благо преданная группа из девяти человек, жившая вместе с ним, не привлекала особого внимания на фоне многочисленной дворни соседей, а полиция относилась к каждому из обитателей престижного квартала с таким пиететом, словно каждый из них был известным политиком или вообще удачливым баскетболистом.
        Но сейчас дом пустовал, если не считать трех новобранцев из Салема и Айдахо, присоединившихся к отряду три дня назад. Они еще не успели наиграться с оружием, а потому, пока один из бойцов приглядывал за входом, двое других развлекались в подвале, в оружейной комнате, гадая, когда же великий бей наконец-то позволит пострелять из всего этого по-настоящему.
        Сам Нахчий в это время сидел перед телевизором, развалившись в широком кресле и, покуривая привезенную с родины трубку, лениво смотрел по спутниковому каналу долгий пакистанский сериал о бедах двух братьев и их металлургического комбината. Больше всего чеченца удивляло то, каким образам братьям по вере удалось создать столь длинную киноленту без единого поцелуя и даже малого намека на возможность иных отношений мужчины и женщины, кроме как по производственным вопросам. И тем не менее, сериал получился ничуть не скучнее тех длинных «мыльных опер», которые так нравятся тупым американцам.
        Но и не интереснее - поэтому Идрис ничуть не огорчился, когда услышал от ворот знакомый сигнал микроавтобуса. Он поднялся, подошел к окну, глядя, как «Мицубиси» пристраивается позади «Бентли», и выключил телевизор - ни к чему моджахедам знать, как он развлекается в свободное время.
        Саид, громко захлопнув дверцу, торопливо взбежал на второй этаж и обнаружил своего командира стоящим на молитвенном коврике. Боец замер, не решаясь прерывать молитвы, но Нахчий, коснувшись лбом пола в последний раз, поднялся, еще раз поклонившись в сторону Мекки, и повернулся к Исбаеву:
        - Что скажешь, брат мой?
        - Неверный живет на южной окраине, в большом коттедже. Земельный участок небольшой и совершенно голый, только клумбы для цветов. Но сейчас они все льдом покрыты. Со стороны улицы дом загораживает только бордюр высотой по колено. Позади узкая полоска кустарника, но за ней начинается автостоянка супермаркета. Днем там народ ходит, ночью она освещена и два охранника в будке сидят. Незаметно подойти невозможно. От соседних участков дом отгорожен высоким забором. Внутри постоянно десять человек, не считая самого неверного. Со стороны улицы постоянно находится пост из двух человек в машине. Еще один часовой постоянно маячит под навесом у входа. Как дом охраняется изнутри, разобрать не удалось.
        - Ты просто молодец, Саид, - искренне похвалил опытного воина бей. - Получается, их всего одиннадцать против нас семерых? Несчастные… Ладно, возьми двух молодых из подвала, пусть сменят тех, что караулят дом. Сам пока можешь отдохнуть. Нам нужно выждать неделю, прежде чем все начнется. На море расстояния большие, а скорости маленькие. Время тянется долго…
        Сейнер «Славутич», Тихий океан. 09 декабря 1999 г. 18:25
        Над океаном погода держалась на уровне плюс пяти, но на палубу высовываться не стоило - от пронизывающего ветра не спасали ни прорезиненные дождевики, ни толстые свитера, ни суконные бушлаты. Сейнер, работяще тарахтя дизелями, неторопливо взбирался на накатывающие водяные горы, потом стремительно рушился вниз, ныряя в глубину и пропуская по палубе тонны холодных соленых потоков, разбивающихся о рубку - но, как поплавок, выскакивал на поверхность и начинал новый подъем.
        - Кавказцы-то наши притихли, Константин Андреевич, - отметил рулевой, когда через палубу прокатился очередной вал. - Вчера пытались ерепениться, к Нике вроде даже баки подбивали, а нынче и не показываются. Даже к завтраку не вышли.
        - Укачало американцев, - вздохнул капитан. - Пока такая погода, с горцами проблем наверняка не будет. А вот потом… Знаешь, Славик, как сменишься, шепни мужикам, чтобы железки какие под руками на всякий случай держали. Ножики поточили - мало ли рыбу потрошить придется? Ну, ты меня понял.
        - Понял, Константин Андреевич, - кивнул матрос. - Только не понимаю, зачем вы их вообще на борт взяли?
        - Ты зарплату получать любишь? Или предпочитаешь, как во Владике[10 - Владик - так в просторечии называю Владивосток], на митингах ее выпрашивать? Вот и не пентюкай, когда денежки отрабатывать приходится. Иначе нам своих тунцов придется в Петропавловске-Камчатском на склад за галочки сдавать.
        - Не нравятся они мне все равно, Константин Андреевич, - покачал головой рулевой. - Хочется чем-нибудь тяжелым по голове дать, и за борт выкинуть.
        - И мне хочется Слава, - кивнул капитан. - Но пока давай потерпим. Если сильно напрашиваться не станут, пусть сплавают туда и обратно, черт с ними. На жизнь как-то зарабатывать нужно.
        - А что у них за груз?
        - Груз?.. А хрен его знает. Ты на море смотри, и болтай поменьше. Судно, вон, рыскает, как заяц в огороде. Ровней держи, ровнее…
        Капитан отошел к двери, снял с крюка фонарь, накинул на плечи дождевик, надежно затянув все завязки, открыл дверь, впустив в рубку порыв студеного океанского воздуха, выбрался наружу, спустился на палубу и, удерживаясь за леер, пробрался к переднему трюму. Открепил край брезента, подлез под него, сдвинул запорные балки, приоткрыл край люка и проскользнул в образовавшуюся щель.
        Пустой трюм гудел под ударами стихии, как огромный тяжеловесный колокол - низкое эхо металось от стенки к стенке, нисколько не утихая. Запах свежей рыбы казался плотным, как кисель, влажно забираясь в рот и ноздри. Капитан спустился вниз, осветил фонариком продолговатый ящик. Дырочки, эмблемки… Иванов присел на корточки, пытаясь разглядеть через дырки, что же там находится внутри, но в свете фонарика удавалось разглядеть только отдельные проволочки и какой-то остроконечный предмет во весь ящик длиной.
        Поди, разбери, что такое? Наверное, какой-нибудь магнитный или акустический датчик, который станет тайно следить за акваторией Желтого моря и «сливать» данные в Пентагон. Там ведь, у Корейского залива, и китайских военно-морских баз пара штук, и северо-корейские имеются.
        - Свежим воздухом подышать захотелось?
        Капитан вздрогнул от неожиданности, луч фонаря заметался из стороны в сторону, пока, наконец, не уперся в фигуру, одетую в точно такой же, как у него черный мокрый дождевик.
        - Юрий? А я тут решил проверить, как груз закреплен. А то качка…
        - Послушайте, капитан, - раздраженно ответил американец. - Поскольку я из-за вас промок до нитки, то заниматься политесами мне неохота. Надеюсь, вы понимаете, что мы поплыли не ради удовольствия, а чтобы обеспечить сохранность товара? И что мы за ним следим всеми доступными способами. Так что давайте на будущее обойдемся без подобных «проверок».
        - Я вас тоже сюда калачами не заманивал, - сплюнул моряк. - И от вида ваших бородатых горцев у всей команды ижога начинается. Так что я решил, что отныне вы будете есть не со всеми, а в третью очередь. Будете приходить на камбуз, когда команда уже поест, чтобы избежать конфликтов.
        - Плевать, - мотнул головой Птушко. - Но и вы позаботьтесь, чтобы возле этого трюма никто понапрасну не шлялся. А то «бородатые горцы» бывают очень раздражительны.
        - Вот и договорились, - согласно кивнул капитан и направился к трапу.
        - Может ты знаешь, командир, - окликнул его Юра, - когда эта болтанка кончится?
        - По прогнозу - через три дня, - не оборачиваясь, ответил Иванов.
        - Значит, в районе лова будет уже спокойно?
        - Да.
        Часть вторая
        Крылья
        Штаб Тихоокеанского флота, Владивосток. 11 декабря 1999 г. 09:00
        Капитан Удовин, оторвавшись от экрана монитора и еле слышно дав какие-то команды старшему лейтенанту, оставшемуся у терминала, шагнул навстречу Ралусину, с силой пожал ему руку и кивнул на планшет:
        - Седьмой флот продолжает смещаться на юг со средней скоростью двадцать узлов. Фактически они уже ушли в Филиппинское море. За последние дни они оторвались от своего обычного района патрулирования больше, чем на тысячу миль, почти на две тысячи километров.
        - Они так часто поступают?
        - Это просто бред! - на скулах начальника разведки заиграли желваки. - Сейчас их палубная авиация дотягивает от силы до Хабаровска и Владивостока, но еще дня через три такого движения они не смогут «закрыть» даже Кореи! И ладно бы, имейся в южном районе Тихого океана очаг напряженности, но ведь все сейчас спокойно!
        - Может быть, - пожал плечами Илья, - там планируется какая-нибудь операция против террористов? Например, на Филиппинах последние месяцы неспокойно.
        - В бассейне Тихого океана, - скрипнул зубами Удовин, - кроме нас и Китая не существует не то что террористических групп, государств таких нет, для войны против которых понадобилась бы вся мощь американского Седьмого флота. А с Китаем, как я знаю, Штаты воевать пока не собираются.
        - Насколько я знаю, - осторожно возразил Ралусин, - у американцев есть военные базы в Японии и Южной Корее, так что в любом случае они сохраняют достаточное военное присутствие в нашем регионе.
        - Черта-с два! - буквально рявкнул капитан второго ранга. - Для использования любых баз нужно согласие местного правительства, долгие переговоры - а флот способен действовать в любой момент без всяких согласований. Это раз. А во-вторых, каждый боевой корабль - это концентрированный сгусток вооружения, средств контроля за окружающим пространством, средств обнаружения и доставки, разведки в конце концов. Уводя флот, Америка становится слепой и глухой. Никакая база возможностей флота не заменит.
        - Значит, уходят… - Ралусин с полной ясностью понимал, что вот оно - началось. Понимал - но пока не представлял, каким образом реагировать, за что хвататься, как противодействовать. Его опыта командира небольшой заставы на берегу реки никак не хватало для обеспечения безопасности многотысячекилометрового морского побережья.
        - Вы ничего не хотите мне сказать, майор? - вкрадчиво поинтересовался Удовин.
        - Да нет, ничего, - пожал плечами Ралусин.
        - Уверены?
        - Да.
        - Хорошо… - капитан второго ранга внимательно окинул взглядом зал, а потом кивнул Илье: - Вы не могли бы зайти ко мне в кабинет, товарищ майор?
        В служебном помещении начальника разведки ТОФ Ралусин находился впервые, и эта конурка не произвела на него особого впечатления: в ней еле помещался стол с допотопной печатной машинкой и два кресла. Даже корейский кипятильник пришлось примостить на узком подоконнике. Впрочем, зачем Удовину большой кабинет, если его основное рабочее место все равно находится в общем зале?
        - Так вы ничего не хотите мне сказать, товарищ майор? - повторил капитан, усаживаясь за стол.
        - Да вроде нечего.
        - Очень странно, майор, - начальник разведки вздохнул. - Вы понимаете, когда на вверенной моему контролю акватории начинает твориться что-то крайне странное и непонятное, я начинаю нервничать и внимательно приглядываться ко всем мелочам, пытаясь найти разгадку. Так вот, меня угораздило заметить, что некий проверяющий, приехавший из Москвы, скучал несколько дней, пока не случились те самые странности. Как только Седьмой флот начал смещаться на юг, вашу скуку, майор, сняло, как рукой, в глазах появился азарт, вы проводите здесь куда больше времени, нежели даже дома в гостинице, не желаете отвлекаться на любые развлечения. И я невольно подозреваю, что вам известно нечто, связанное с происходящим. Возможно даже, ключ ко всему. А потому я намерен в третий раз задать вам, майор, все тот же вопрос: вы ничего не хотите мне сказать?
        На этот раз Илья ответил не сразу, пытаясь решить - нужно ли знать капитану второго ранга Тимофею Удовину то, что известно здесь только ему? Раскрывать свои карты, или нет? И тут очень к месту в памяти всплыли слова полковника Чупары: «Никто не заставляет вас выдавать секреты вашей страны. Но разве может считаться предательством выдача чужих секретов?»
        - Нам стало известно, - прокашлялся Ралусин, - нам стало известно, что один из важных сотрудников ЦРУ, известный русофоб, длительное время находится на западном побережье США, ведет непонятную работу с рыбаками, приписанными к нашим дальневосточным портам, установил контакты с группой чеченских бандитов, скрывающихся в Америке. Все это заставляет подозревать подготовку некоей провокации против нашей страны с использованием наших же кораблей и наших уголовников.
        - Черт бы вас побрал с вашей секретностью! - Удовин вскочил, прыгнул к двери, распахнул ее и громко заорал: - Капитана Измалкова ко мне немедленно! Черт бы вас всех побрал, поборники тайных методик…
        - Что происходит, товарищ капитан? - вспыхнул Ралусин, поняв, что проклятия относятся в первую очередь к нему. Но тут перед кабинетом появился высокий и худощавый капитан с пятью звездочками на погонах. В густых усах белело несколько рыхлых крупинок белого крема, выдавая, что офицер только что объедался свежими пирожными.
        - Измалков, немедленно передайте приказ кораблям «Чажма» и «Пеленг» лечь на курс «норд», и на максимальной скорости двигаться к новым районам патрулирования. «Пеленгу» назначаю район островов Кунашир и Итуруп, «Чажма» пусть идет к границам плавучих льдов. Выполняйте.
        - Есть!
        - Что происходит? - повторил свой вопрос Илья.
        - Раз Седьмой флот уходит, оголяя свою зону ответственности, - вернулся за стол Удовин, - значит действительно готовится провокация. Причем настолько крупная, что американцы хотят быть заведомо в стороне. Соответственно, эту акваторию нужно взять на контроль нам самим. А они ведь не просто уходят, они еще и наши разведывательные корабли, что авианосцы пасут, с собой уводят. «Разведчикам» теперь, чтобы к Курилам вернуться, не меньше недели хода требуется. Остается только Богу молиться, чтобы чехи за это время через открытые воды проскочить не успели.
        - А ваши корабли их поймают, если что?
        - Не знаю. Суденышки, конечно, хорошие. Топлива много не жрут, набиты спецаппаратурой от киля до кончиков мачт. Могут за сто миль прощупать кого угодно по всем параметрам: какая масса, намагниченность, о чем радиопереговоры идут и куда по телефону звонят, уровень фонового и теплового и радиационного излучения. Но… Знать бы, что ищем… А, майор?
        - Не представляю, - мотнул головой Ралусин. - Что знал, сказал.
        - Хреново… Если они химическое или бактериологическое оружие везут, оно в радиодиапазоне не светит. Да и обычные «стволы» или пластид - тоже. Хотя, конечно, ради банальной переброски партии взрывчатки американцы свой флот уводить не станут. Это по их масштабам - мелочи… - Удовин более не выглядел развеселым молодцом и даже вихри его вроде как распрямились.
        - Постой, капитан, - зачесал в затылке Ралусин. - Мы, конечно, не знаем, что они затеяли. Но зато знаем, что ради этого Седьмой флот отходит на юг. А что, если нам удастся его вернуть в обычный район патрулирования? По логике, тогда американцам придется и операцию свернуть? Мы получим запас времени, а там или подробно разведаем, что именно затеяла Фема, либо у них уйдет благоприятный момент и они вообще отменят нападение. Наши чеченцы - не те ребята, которых можно долго на поводке водить.
        - Хорошая мысль, - кивнул Удовин. - Если лишить их необходимых для успеха предпосылок, янки могут отыграть на попятную. Но только как это сделать?
        - Я-то откуда знаю, Тимофей, - пожал плечами Ралусин. - Ты моряк, ты и должен знать. Я человек сухопутный. Моя специализация, если хочешь знать, контрабандистов ловить…
        Илья запнулся, сообразив, что сказал лишнее. Хотя… С какой бы это стати представителю ФСБ, коим он сейчас являлся и не ловить контрабандистов? Бывший пограничник вспомнил так же, что упомянул Фему, равно как и то, что капитан второго ранга на это название никак не отреагировал. Наверное, не обратил внимания.
        - Припугнуть бы их хорошенько надо, - тяжело вздохнул моряк, - Будь это лет пятнадцать назад, я бы предложил просто вывести в море наш флот. Америкосы моментом примчались бы назад, как миленькие. Но пятнадцать лет назад Тихоокеанский флот и так постоянно находился в океане. Плавали с Седьмым бок о бок и друг за другом приглядывали. А сейчас… Адмирала на это дело не уговорить, хоть из штанов выпрыгни. Разве только сам президент ему письменный приказ с нарочным пришлет. Да и пока приведешь корабли в боеспособное состояние, пока к походу подготовишь… Тут счет на месяцы, самое меньшее на недели идет. А дело, похоже, считанными днями пахнет. «Окно» для подхода к нашему побережью американцы уже открыли. Значит, кто-то должен им воспользоваться в ближайшее время.
        - А чем-нибудь другим шугануть? Так, чтобы быстро и эффективно?
        - Быстро, это к авиации, - криво усмехнулся начальник разведки. - Но пара самолетов типа пограничных «АН-24» или несколько перехватчиков никакого впечатления не произведут. На них ни одна собака и внимания не обратит. Тут нужно хорошую группу стратегических бомбардировщиков в воздухе показать, да еще бы на боевом курсе. А такую авиагруппу собрать дело не менее муторное, нежели флоту пары развести. Разве только у тебя, майор, есть в загашнике лишний авиаполк дальней бомбардировочной авиации.
        Ралусин ощутил легкий холодок в низу живота, вытянул из кармана кителя бумажник, достал записную книжку.
        - От вас можно звонить по межгороду, товарищ капитан второго ранга?
        - Пожалуйста, товарищ майор, - Удовин придвинул аппарат к гостю.
        - Код города Энгельса у вас есть?
        Моряк удивленно приподнял брови, хмыкнул, полез в ящик стола.
        - Минуточку… А-а, вот: 845.
        - Благодарю… - Ралусин набрал восьмерку, дождался гудка, а затем настучал на клавиатуре аппарата код города и номер абонента.
        - Полковник Полударин слушает, - спустя несколько минут отозвался в трубке сонный голос.
        - Это Илья Ралусин, товарищ полковник.
        - Илья?
        - Да, он самый.
        - Ты чего, охренел, Илья, в два часа ночи звонить?! Я уже думал, у нас в части кто-то из ребят грохнулся!
        - Как два часа? - вскинул к глазам левое запястье Ралусин и перехватил довольную улыбку разведчика.
        - Да так, два. Ты что, из Владивостока звонишь?
        - Из Владика, - виновато кивнул майор, осознав свою ошибку.
        - Случилось, что ли, чего?
        - Мне нужна помощь, товарищ полковник.
        - Ладно, выкладывай, коли разбудил.
        - Мне нужно организовать вылет пары десятков стратегических бомбардировщиков…
        В трубке послышалось утробное хрюканье, после чего летчик сообщил:
        - Одно из двух: или мне все это снится, или ты решил устроить войну с какой-нибудь маленькой страной вроде Англии или Саудовской Аравии.
        - Нет, я не для себя, - попытался оправдаться Ралусин. - Это в интересах России. Тут на Тихом океане американцы производят своим флотом странные, если не сказать больше, телодвижения. Появление крупной авиагруппы заставит их быстро успокоиться и вернуться в обычные места патрулирования.
        - Вот черт, - с видимым сожалением выругался командир первого авиаполка. - Честно говоря, лучше бы ты войну с какой-нибудь Аргентиной затеял. Один самолет я бы тебе как-нибудь одолжил, оружия со времен оных осталось столько, две Америки можно раскатать. Списал бы, как перележавшее сроки хранения, и все. А одной «Тушки» на обычное государство за глаза и за уши хватит. Но вот с парой десятков… У меня на них просто топлива не хватит, Илья. У меня за душой только стратегический запас на случай войны есть с небольшим хвостиком, и все. Мне его никак растратить нельзя, сам понимаешь. А ну, как крыша съедет у какого-нибудь идиота? Чем мы ее без топлива назад задвигать станем?
        - А если только десять самолетов?
        - Ты просто не понимаешь, Илья… - в трубке что-то зашуршало, скрипнуло, похоже на пружины матраса. - Возьмем твой любимый «ТУ-160». Его заправка составляет сто сорок тонн керосина. Поднять десяток - это уже тысячу четыреста тонн. Теперь дальше: полет в Тихоокеанский оперативный регион. Это значит, учебно-демонстрационные пуски по территории США. Чем стрелять, у нас навалом, не вопрос. Но это означает две дозаправки, перед выходом в океан и обратно. Умножаем на три. Прибавляем керосин для топливозаправщиков. Накидываем еще процентов тридцать на неизбежные сопутствующие расходы и потери вроде непогоды, изменений курса по иным причинам, неисправностей заправщиков, из-за чего их придется поднимать с запасом, еще какие накладки. И мы получаем примерно десять тысяч тонн керосина, которые нужны на это вылет. Это, если ты еще не понял, двести пятьдесят полных под завязку железнодорожных цистерн. Или пять-шесть крупнотоннажных составов, которые необходимо залить нам в баки. Или, по деньгам, полмиллиона долларов. Извини, Илья, я готов сделать для тебя все, что могу… Но у меня нет возможности незаметно
списать столько керосина, и нет столько денег, чтобы его купить. Да и поднять весь свой авиаполк без согласования с главкомом я тоже не могу. Должен как минимум предупредить, хоть как-то объяснить действия. Хотя, конечно, нарисовать приказ о внеплановой тревоге я могу, в крайнем случае попытаюсь оправдаться задним числом, устно поговорю с главкомом. Но топливо… Извини, Илья, готов сделать для тебя все, что могу… Но как раз этого я не могу никак.
        В трубке запикали короткие гудки. Ралусин положит трубку на рычаг, закрыл книжку, начал запихивать ее назад в бумажник и тут заметил в нем пластиковые кредитные карточки. В памяти всплыли слова государя: «Для проведения операции вам могут понадобиться деньги. Эти карточки дают доступ к счетам, на которых находятся крупные средства». Пограничник захлопнул бумажник и снова схватился за телефон.
        - Полковник Полударин слушает.
        - Это опять Илья. А что, если некий частный бизнесмен готов совершить пожертвование первому авиаполку для проведения маневров?
        - Ты решил отдать меня под трибунал, Илья? Ты же сам был, насколько я помню, командиром заставы. Ну представь себе, что к тебе приходит знакомый чабан, и предлагает: давайте вы проведете учения с боевыми стрельбами в указанном мною районе и указанное время, а я вам в рамках благотворительности оплачу бензин и плов для бойцов? И представь, что при этом соседние страны наверняка напишут ноты протеста, а о каждом выстреле будет доложено в Генеральный штаб. Как ты сможешь потом все это объяснить? Даже если чабан - хороший друг и наверняка действует в интересах Родины, прокуратура в таких вещах разбирается весьма целеустремленно. У них тоже план работ имеется.
        - Извини, Костя, это я не подумал, - кивнул Илья и теперь уже сам повесил трубку.
        - Однако, интересная вы личность, товарищ майор, - в восхищении от услышанного покачал головой начальник разведки. - А я уже совсем было поверил, что стратегические бомбардировщики вылетят по вашему желанию прямо завтра.
        Ралусин промолчал.
        - Вы чего, и вправду готовы были выложить полмиллиона долларов на вылет авиаполка? - Удовин прищурился, но ответа не дождался и предложил: - Может и для Тихоокеанского флота пару заправок купите? Тем более, что как раз зима накатилась, сейчас и нефть дешевеет, и бензин.
        - Чего? - Илья впился в него взглядом.
        - Зима, говорю, - повторил начальник разведки. - На машинах ездят мало, поэтому бензин дешевеет, а мазут для котельных дорожает. Да и на Запад поставки нефти зимой сокращаются, поэтому она дешевеет.
        - Ага… - с минуту майор сидел неподвижно, глядя прямо перед собой, затем снова схватился за телефон.
        - Это опять ты? - на том конце провода ответили практически сразу. - Значит, правильно я спать не стал ложиться.
        - Есть такая мысль, - тут же перешел к делу Илья. - Некий бизнесмен решил сыграть на сезонной разнице цен. Он хочет сейчас купить много дешевого бензина, а весной продать его процентов на десять дороже. Но для проведения операции ему нужны емкости для хранения товара. Соответственно, он обращается на авиабазу, прося предоставить емкости, причем частично нужно освободить танки со стратегическим запасом. После завершения авантюры он гарантирует восстановление запасов в прежнем объеме за свой счет. До ваших полетов ему как бы дела нет, но лишний керосин требуется спалить немедленно, в соответствии с усиленными планами боевой подготовки. Никакой благотворительности, чистая взаимовыгодная коммерция, не имеющая подоплеки.
        - Я могу попросить главкома разрешить внеплановые учения, пообещав небольшую долю в прибыли, - моментально ухватил самую суть летчик, - а потом сослаться на его приказ. Отчетность по подготовке ползет вверх, стратегический запас на прежнем уровне, плюс материальная заинтересованность. Пожалуй, это уже прокатит. Сейчас, дай подумать… Тихий океан. Значит, «коммерческую операцию» придется распространить и на Хабаровск, на авиадивизию в Украинке. От них дозаправщики пойдут. Придется взять от них тоже несколько машин, «ТУ-95МС», чтобы не так обидно было. Ну, да ты никого у них не знаешь, я сам позвоню. Значит, я сейчас начштаба подниму, нечего ему дрыхнуть, когда командир бодрствует. Посажу за составление плана учений. Днем попытаюсь выйти на главкома. А там, как повезет. А ты ищи фирму, на которую ссылаться станем. Вечером созвонимся. Если все пройдет нормально, послезавтра сможем поднять машины. Ну все, до связи.
        Ралусин осторожно вернул телефонную трубку на место и растянул губы в улыбке:
        - Послезавтра полетят.
        - Черт! Ушам своим не верю! - вскочил со своего места моряк. - Неужели нам хоть раз за последние десять лет позволят умыть америкосов?
        Он стремительным шагом вышел в зал, остановился перед планшетом:
        - Измалков, где у нас «Чажма»?
        - Вот здесь, - капитан поднялся из-за терминала. - Они подтвердили получение приказа и полным ходом идут на север.
        - Значит, за двое суток они успеют добраться до Хоккайдо… Отлично, тогда послезавтра судно сможет провести тренировку работы береговой системы наблюдения в условиях постановки помех. При этом, к сожалению, американские локаторы на Окинаве, и на база Кадена на пару часов окажутся слепыми. Надеюсь, вы не откажетесь от такой помощи, майор? - оглянулся моряк на Ралусина.
        - Сейчас я не откажусь от любой помощи.
        - Она вам точно понадобится… - Удовин отошел от планшета. - Я выделю вам, майор, «тревожный» «Уазик» с водителем и комендантским патрулем. Это позволит достаточно быстро передвигаться по городу и избежать встреч со всякими излишне любопытными личностями, пока вы регистрируете фирму. А сам позвоню паре знакомых. С тех пор, как я на «дизеле» плавал, у меня остался кое-кто в топливном бизнесе. Боюсь только, провернуть дело с организацией фирмы за один день окажется дороговато…
        - Сейчас главное результат! - твердо ответил Илья, хотя в душе его этой уверенности еще не имелось.
        Электронное письмо в Женеву он смог отправить только вечером, когда уже успел потратить почти пять тысяч долларов с одной из пластиковых карт в коммерческо-консультационной фирме по регистрации предприятий при мэрии Владивостока. Ответ пришел утром: «Полностью доверяю вашим решениям, майор Ралусин. В деле защиты России разумнее потерять деньги, нежели оказаться жертвой агрессии. С уважением, император Павел».
        Спустя три часа Илья получил толстый пакет документов, свидетельствующий об учреждении торгово-обслуживающего объединения «Пяндж», имеющего лицензии на перевозку и продажу нефти, а так же ее производных. Основным акционером и генеральным директором объединения являлся он сам.
        Г. Ковиль, штат Орегон, США. 13 декабря 1999 г. 03:15
        На этот раз Нахчий сидел за рулем «Бентли» сам, лично, предоставив двум новобранцам, одетым в новенькую пятнистую форму и завязавшим на голове черные платки с надписью «Джихад», роскошествовать в комфортабельном салоне. К самому универсаму бей подъезжать не стал, оставив машину примерно в километре, после чего прошелся пешком, слегка покачиваясь, чтобы показаться случайным прохожим подвыпившим фермером, выбирающимся из города после закрытия последнего бара.
        Магазин, не смотря на ночь и закрытые двери, светился всеми витринами. Чередой светлых пятен отмечалась и практически пустая парковка за ним. Неподалеку от будки охранников стояло четырнадцать машин, еще десяток был раскидан тут и там на всем остальном асфальтированном пространстве. Пожарная лестница, свисающая с крыши магазина, как по заказу располагалась возле заднего входа, возле которого стоял с зажженными габаритными огнями грузовик с надписью «Бекон» на фургоне. Наверное, ожидал разгрузки, собираясь с раннего утра побаловать покупателей свежим мясом.
        Идрис удовлетворенно кивнул, взглянул на часы и повернул назад. Спустя десять минут он открыл дверцу салона и уселся внутрь.
        - Вознесем славу Аллаху, братья, делами своими, мыслями и словами, - чеченец закрыл глаза и плавно пригладил бороду. - Во имя всевидящего, милостивого и всемогущего, братья мои, сегодня мы совершим святое деяние, покарав нечестивого отступника, злоумышляющего против дела Господа и отринувшего нашу веру. Мусульманину, убившему неверного, Аллах прощает семью семь грехов, а посему будем решительны и справедливы. Да исполнится воля Его, да будет с нами Его милость.
        - Слава Аллаху, - послушно кивнули новобранцы.
        - Слушайте меня, братья, - Идрис открыл глаза. - Первым начнет наш брат Саид. Когда вы услышите взрыв и стрельбу, сразу начинайте наступление на дом через автостоянку, стреляя в каждого, кто встретится на пути. Не думайте и не останавливайтесь. Стоит вам замешкаться, как неверные успеют убить вас первыми. С нами милость Аллаха, он не даст нам покарать невиновных. Я стану прикрывать вас с крыши. Все, братья, пошли.
        Чеченец вывел моджахедов из машины, открыл багажник и выдал каждому жилет с боеприпасами, пистолет и автомат «Узи» - дешевый и эффективный в ближнем бою. Для себя он приберег простую и надежную снайперскую винтовку Драгунова[11 - СВД - автоматическая винтовка, созданная в 1963 году. Отличительные черты - складной приклад, пистолетная рукоять, емкость магазина - 10 патронов, прицельная дальность - 1300 метров, дальность прямого выстрела - 640 метров.], к которой пристегнул единственную обойму. Посмотрел на часы. Исбаев уже должен начать действовать. Значит, у них в запасе остается от силы пятнадцать минут. Как раз столько, сколько нужно, чтобы дойти до универсама.
        В эти самые минуты по пустынной улице полз одетый в темно-зеленый комбинезон человек. Наверное, столь странное поведение должно было привлечь внимание прохожих - но прохожих на улице не имелось, а двое плечистых молодых людей, скучающих в черном, с затемненными окнами «Шевроле», этого чудака в зеркало заднего вида просто не видели. Их больше интересовало пространство перед воротами одинокого особняка, почти во всех окнах которого уже погас свет.
        Между тем, человек подполз к самому заднему бамперу «Шевроле», сунул под машину большой, перемотанный малярным скотчем пакет, так же осторожно отполз назад до ближайшей живой изгороди, поднялся на ноги и, пригнувшись, побежал вдоль нее дальше. Добравшись до перекрестка, он повернул налево и с облегчением выпрямился у микроавтобуса «Хонда». Сдвинул боковую дверцу:
        - Все, братья, час настал. У нас остается всего пятнадцать минут. Разбирайте оружие. Сейчас вы пойдете со мной. Я займу позицию на крыше, буду вас прикрывать. Как только начнется грохот, сразу перебегайте улицу, перепрыгивайте забор и бегите к дому, постоянно стреляя по окнам. Не давайте неверным высунуться! Возможно, стрелять по вам никто не станет. Все равно не расслабляйтесь и не прекращайте огонь. Когда подойдете в упор, бросайте в окна гранаты, потом запрыгивайте в дом, бросайте гранаты в следующие комнаты, заходите в них и так, пока не комнаты не кончатся. Потом возвращайтесь к автобусу и ждите меня.
        Исбаев подобрал с пола автобуса ручной пулемет, перезакинул через плечо вещмешок с обоймами, пистолет с глушителем сунул в кобуру подмышкой. Затем пропустил мимо себя трех молодых моджахедов, вооруженных кургузыми «Узи» и захлопнул дверцу.
        Полковник Рональд Халдзат в это время уже полчаса как лежал в постели, укрывшись теплым верблюжьим одеялом, однако сон никак не шел. Мысли разведчика постоянно возвращались все к одному и тому же: как обстоят дела с боезарядом? Все ли сделано правильно?
        В том, что драгоценный груз погрузили на борт сейнера он убедился лично. Сейчас маленькое рыболовецкое суденышко уже затерялось среди тысяч других, и найти его не сможет никто. Груз охраняют чеченцы, так что куда-нибудь наугад русский капитан сбросить его не сможет. Но вот выполнят ли они поставленную задачу? Смог ли он убедить бандита, что действовать по плану Фемы в его интересах? Не отчебучат ли бандиты фокус в последний момент? Хотя он и предупредил чеченца, что постоянно будет держать его под наблюдением - в море за кораблем особо не уследишь. Шторм, облачность, гроза - и разбери потом со спутника, какой из множества корабликов именно тот, что нужно.
        Зато и русские выследить единственный опасный для них сейнер не смогут. Полковник упрямо продолжал каждые два дня встречать дальневосточных рыбаков, покупать рыбу, снабжать топливом и отправлять в море. Он нутром чувствовал за собой постоянное наблюдение и мысленно усмехался: ну-ка, славяне, разберитесь, кто приходит сюда по личному делу, а кто по делам ЦРУ? Проследите за всеми в бескрайнем Тихом океане. Посмотрим, что у вас получится.
        Единственное, за что впервые за много, много лет не беспокоился Халдзат - так это за свою безопасность. Его внешняя рыбозакупочная деятельность не представляла ни для кого никакой опасности, в планы операции были посвящены только свои, да и коттедж, в который он въехал полгода назад, оплачивался со счетов не разведуправления, а Фемы. То есть - с частных счетов. Получалось, что он и вправду остепенился, ушел на покой, снял дом за свои деньги и занялся бизнесом. Чего опасаться тихого мирного старика? Пора бы русским снять свое наблюдение…

* * *
        Обойдя обшитый серым сайдингом дом, стоящий напротив коттеджа, с черного входа, Исбаев жестом приказал моджахедам занять позиции по углам, затем подошел к задней двери, достал пистолет с глушителем и методично расстрелял всю обойму в косяк возле задвижки - след широкого засова хорошо пропечатался на дереве после нескольких попыток захлопнуть дверь с выдвинутым язычком. Экономить в такой ситуации не стоило: чем больше постараешься, тем меньше шума произведешь потом.
        Поменяв обойму и передернув затвор, он рванул дверь на себя. Разлохмаченный косяк не выдержал, и с коротким хрустом разломился. Саид скользнул в образовавшуюся щель, мягкими шагами взбежал наверх, прислушиваясь к каждому шороху. Со стороны спальни слышалось сонное бормотание. Наверное, хозяева все-таки услышали хруст и теперь обсуждали, нужно ли идти, проверять, в чем дело, или отложить это до утра.
        Где находится спальня, Исбаев знал точно - именно в ее окне свет всегда гас последним. А потому моджахед мог действовать быстро и уверенно: подошел к двери, взялся за ручку левой рукой, резко ее повернул, рванул к себе и тут же выстрелил - дважды в один вздыбленный край одеяла, дважды в другой. Неверные успели только предсмертно захрипеть, так и не поняв, что случилось. Тем не менее Саид подошел ближе и сделал по одному контрольному выстрелу в голову каждого.
        Теперь ему осталось только вернуться к дверям, забрать пулемет и сделать последний предупреждающий жест юным борцам за веру: «Приготовиться!».
        Позицию себе Исбаев выбрал на крыше гаража - плоской, и выступающей немного в сторону от дома. Лишних три метра высоты позволяли ему просматривать поверх кустов и улицу в обе стороны, и коттедж напротив. Там, у входной двери, как раз курил один из охранников американца. Саид торопливо раздвинул сошки, поставил пулемет, залег, поймал его на мушку, взглянул на часы… и с явным сожалением отпустил приклад: он занял свое место на три минуты раньше времени.
        Возле универсама три тени прокрались к грузовику. Идрис, достав из кармана выкидной нож, заглянул в кабину - но всемилостивый Аллах уберег водителя, внушив тому мысль зайти в магазин.
        - Подсадите, и обходите универсам, - скомандовал бей, закидывая снайперскую винтовку за спину.
        Новобранцы, прихватив его с боков, помогли ухватиться за нижнюю ступеньку лестницы, после чего побежали вдоль стены.
        Чеченец поднялся наверх, быстрым шагом пересек крышу, снял с плеча винтовку и прилег у небольшого парапета. Посмотрел на часы: еще минута. Идрис снял крышки с оптического прицела, быстро осмотрел стоянку. Два охранника сидели в прозрачной будке и, похоже, играли в карты. А еще - в самом дальнем краю автостоянки, у темных зарослей кустарника, стоял темный «Шевроле». И если бы Нахчию потребовалось обеспечить пути отхода на случай опасности - он бы поставил запасную машину именно там. Проломиться через кусты, перемахнуть ограждение, прыгнуть за руль и нажать на газ - две минуты, и ты уже уносишься прочь со скоростью шестидесяти миль. А тяжелую машину на всем ходу не так-то просто остановить даже из заранее подготовленной засады.
        Снайпер посмотрел на часы и передернул затвор: пора. На расстоянии шестисот метров от него точно так же посмотрел на часы пулеметчик на крыше гаража и снова прильнул к прицелу: охранник у дверей продолжал курить. Исбаев достал из кармана телефон, набрал номер:
        - Девушка, перешлите сообщение на пейнджер абоненту четырнадцать-двадцать два. Билет на поезд куплен, поезжай домой. Подпись - Роберт.
        Саид уронил телефон на крышу, тут же прижался щекой к прикладу, поймал в прорезь прицела алую точку и плавно нажал на спуск. Грохот короткой очереди практически слился с оглушительным взрывом: под «Шевроле» выросло огненное облако, подкинувшее машину никак не меньше, чем на двадцать метров, после чего она грохнулась вниз, разбрасывая вокруг стеклянные брызги, дверцы, детали кузова. Наружу вылетели два бесчувственных куля с болтающимися руками и ногами - после чего машина гулко грохнула еще раз, и вокруг полыхнуло озеро огня.
        Исбаев неторопливо подобрал телефон, отключил и убрал в карман. Снова прильнул к прикладу, осматривая дом через прицел. На втором этаже зажегся свет - и пулеметчик тут же выпустил туда длинную очередь, перечеркивая помещение от стены до стены. Снизу послышался однотонный вопль, сопровождаемый безобидным на слух стрекотом «Узи». Новые моджахеды не испугались-таки и пошли в атаку. Второе слева окно попыталось ответить огнем - но Саид мгновенно заткнул его из «ручника».
        На крыше универсама Нахчий тихо чертыхнулся: охранники автостоянки выскочили на лестницу и во все глаза уставились на зарево за ближним домом, не замечая, как через их территорию несутся двое посторонних. Новобранцы тоже не обращали на охрану никакого внимания. Чеченец снова выругался, навел перекрестье прицела в спину более щуплого стража порядка, в область поясницы, выстрелил. Человек в трехстах метрах от него взревел от неожиданной боли так, что стало слышно даже на крыше, упал, покатился по ступенькам. Его напарник повернулся на звук выстрела, увидел кровавые пятна, бьющегося в судорогах товарища и - наконец-то - бегущих неподалеку людей в камуфляже. Тоже заорал, схватился за пистолет, принялся стрелять. Естественно, со страху и от неожиданности промахнулся - но моджахеды остановились, открыли беспорядочный ответный огонь. Стекла будки мгновенно повылетали, фонарь внутри погас. В охранника никто не попал, но это и не требовалось. Если в коттедже подумают, что их атакуют только с одной стороны - мгновенно заподозрят ловушку на путях отхода. А сейчас все выглядело вполне нормально: взяли в
кольцо.
        Идрис довольно усмехнулся и вместе с прицелом перевел взгляд на стену кустарника. Откуда-то издалека послышался натужный вой полицейских сирен.

* * *
        Рональд Халдзат только начал погружаться в долгожданную дрему - когда по окну ударил алым оглушительный взрыв, быстро перешедший в беспорядочную стрельбу. Разведчик, не дожидаясь особого приглашения, слетел с постели, на ходу подхватив одежду и, прижавшись к стене за камином принялся торопливо одеваться. В судорожном стрекоте автоматов его ухо мгновенно выхватило короткие и уверенные, явно прицельные пулеметные очереди.
        «Дело плохо, - понял он. - Работают профессионалы, да еще боевым оружием. Эти, если решили убрать, своего добьются».
        Впрочем, подобные мысли отнюдь не навеяли на Халдзата уныния. За его долгую биографию всерьез разведчика пытались убрать раз двадцать, но он все еще продолжал дышать и работать.
        - Господин полковник! - наконец-то добежал до спальни лейтенант Микки Розваль. - На нас напали!
        - Надо же, а я и не заметил, - саркастически усмехнулся Халдзат, заправляя рубашку в брюки.
        - Трое подбираются с улицы, двое с автостоянки, под прикрытием пулеметов, - выдал уже более конкретную информацию сотрудник службы физической охраны. - Они подорвали Стива и Рональда, Газ и Эрни не отвечают на вызовы.
        - Ерунда, их не так уж и много. У вас пятеро подчиненных, лейтенант, налаживайте оборону! При том шуме, что здесь творится, полиция примчится минуты через три.

* * *
        Полиция ехала кучно. Две машины с северной оконечности улицы, еще три - с южной. Но прошедший по военным дорогам не один год Исбаев был не тем человеком, который дрожит от пустого шума - пусть этот шум и называется включенной сиреной. Он перекатился по крыше в сторону, навел оружие на противника, нажал гашетку. Посланные уверенной рукой тяжелые остроконечные, со стальным сердечником пули калибром семь и шестьдесят две десятых миллиметра с дистанции восьмисот метров прошивали машины, словно тонкую фанеру, разрывая соты радиаторов, раскалывая хрупкие силуминовые блоки цилиндров, оставляя в лобовых стеклах аккуратные дырочки и вынуждая предсмертно всхрапывать сидящих за ними людей. Два проблесковых огня из трех погасли, еще один отвернул в сторону и остановился. Саид стремительно перекинул огонь в противоположном направлении, доказав двум еще целым машинам, что в реальном боевом столкновении обычным стражам порядка делать нечего. Потом поменял опустевший магазин и короткой очередью «погасил» огневую точку, возникшую в одном из окон коттеджа.
        - Хреново, - повел ухом разведчик, накидывая на плечи пальто. - Похоже, нашим гостям наплевать, что лягавые не слезут у них с хвоста, пока не сожрут в отместку за своих. Теперь, пока в полиции сообразят, что случилось и пришлют подмогу из других районов, пройдет минут десять. Собирайте своих людей, лейтенант. Нужно уходить, пока нам не поджарили пятки.
        Словно в подтверждение слов полковника внизу начали рваться гранаты. Лейтенант и его подопечный сбежали по лестнице, метнулись к заднему входу.
        - Грегори! - окликнул Розваль.
        - Я здесь, - выступил из-за молодой туи охранник. - Двое на стоянке сцепились с местными. Олухи какие-то, стрелять не умеют.
        - Все за мной, - поднес ко рту «уоки-токи» лейтенант. - Уходим по запасному варианту.
        В коттедже одна за другой рвались гранаты, а потому трое мужчин предпочли перебежать к кустарнику, не дожидаясь товарищей, продрались к заграждению. Лейтенант и охранник подняли свои девятимиллиметровые «Глок 17»[12 - «Глок 17» - один из лучших созданных на Западе пистолетов. Отличительные черты - малый вес, обусловленный тем, что часть механизма создана из пластика, крайняя простота конструкции, высокая ремонтопригодность в полевых условиях, полностью исключена возможность самопроизвольного выстрела. Магазин - 17 патронов, длина - 188 мм, прицел - фиксированный или подвижный (мушка и целик). Состоит на вооружении 60 стран, в том числе - США.] и в несколько выстрелов прекратили пальбу на стоянке, с расстояния в сотню ярдов без труда продырявив головы вооруженным людям в камуфляже.
        В это самое время Идрис Нахчий аккуратно, как в тире, нажал спуск СВД. Три темных личности, двое стреляют, один ждет. Угадайте, кто главный?
        Пуля весом в девять с половиной грамм практически мгновенно преодолела дистанцию в четыреста тридцать два метра и навылет пробила тело опытного разведчика. Рональд Халдзат вскрикнул от неожиданности, ощутил внезапную слабость и, качнувшись вперед, вцепился скрюченными пальцами в сетку ограждения. Это было последней ошибкой в его жизни. Снайпер, желая гарантированно уничтожить американца, нажал на спуск еще несколько раз, пробивая и пробивая неподвижное тело. Когда полковник осел на холодную зимнюю землю, его сердце уже остановилось.
        Простые охранники чеченца не интересовали - поэтому он снялся с позиции, перебежал к пожарной лестнице и быстро спустился вниз. Бояться свидетелей было ни к чему - все работающие в ночную смену грузчики, уборщики и водители столпились по другую сторону знания, с любопытством вглядываясь в разгорающееся зарево, со стороны которого продолжали звучать частые разрывы.
        Идрис невозмутимо перекинул винтовку через плечо и направился к машине. Правда, он держался ближе к краю улицы, готовясь отбросить оружие при первых признаках опасности, но этого не потребовалось. Бей спокойно уложил СВД в багажник и уселся за руль. На душе было легко и свободно, словно он выиграл первый приз на дорогой лотерее.
        Разумеется, Нахчий знал, что американец не мог проводить свою операцию без ведома высоких покровителей или начальников. Но знал он и то, что действия подобного рода проводятся с высокой степенью конспирации, и что по правилам всех приличных спецслужб, берегущих свою агентуру, даже прямой руководитель не имеет свободного доступа к документам подчиненного. Разумеется, хозяева американца рано или поздно разберутся с его наследством - но на это уйдет как минимум несколько дней. А большей форы Идрису и не требовалось.
        Он завел двигатель, включил отопитель, перевел рычаг коробки передач вперед и нажал на газ, уезжая в противоположную от пылающего горизонта сторону. Бойцы, имитировавшие атаку со стороны улицы, уйдут своим маршрутом. Потерь с их стороны чеченец не планировал, и был уверен, что окажется прав.
        Г. Энгельс, Саратовская обл. 13 декабря 1999 г. 15:15
        Дверной звонок тренькнул, когда гости уже собрались рассаживаться за столом, что вызвало оживленный смех:
        - Это Руслан! Как носом чует, что без закуски остаться может!
        На пороге и вправду оказался капитан Кимицко - в форме, с большим букетом гвоздик и маленькой коробочкой духов в руках.
        - Дорогая Алина! - начал он, едва войдя в квартиру. - Дорогая Алина, поздравляю тебя с днем рождения, желаю счастья, здоровья, а также почаще напоминать своему мужу, что его штурман-оператор самый лучший и достоин поощрения. Сало на столе будет?
        - Будет, будет, - рассмеялась голубоглазая, рыжеволосая, одетая в длинное синее платье женщина, принимая цветы и подарок. - Знаю тебя, еще убежишь, не попрощавшись, если хорошенько не прикормить.
        - Неправда, - замотал головой летчик. - Если мне не дать сала, я обязательно попрощаюсь, и предупрежу, чтобы больше так не делали.
        - Ладно, снимай шинель, проходи. Теперь уже точно рассаживаться пора. Жена-то где? Воскресенье же!
        - У нее сегодня дежурство в первую смену. Обещала примерно через час прямо сюда подойти. Разрешила до ее прихода приставать к имениннице и говорить ей комплименты. Ты сегодня выглядишь просто восхитительно, дорогая Алиночка.
        - Проходи в комнату, балабол.
        Хотя Кимицко и ухитрился опоздать к указанному времени, однако место ему досталось во главе стола, на стуле рядом со входом, чем он немедленно и воспользовался.
        - Дорогие товарищи, прошу придвинуть ко мне тарелку с салом и наполнить бокалы. Пока командир смотрит в окно, разрешаю мне налить «штрафную», как провинившемуся. Лейтенант Гузафаров, красное вино хорошо при встрече старых друзей, а за прекрасных дам нужно пить только водку. Тем более под такой тост, который я намерен произнести. Дорогая Алина, самая прекрасная из присутствующих здесь дам, посмотри в мои честные глаза и выслушай все, что я о тебе думаю. Дорогая Алина! Самое прекрасное, что только есть в этом мире, так это небо, прозрачное, как налитый в наши бокалы напиток, женские глаза, голубые как небо, и женская…
        На тумбочке резко зазвенел телефон.
        - Извини Русланчик, я сейчас, - именинница вскочила, дотянулась до трубки: - Да, это я! А-а-а… - лицо ее разочарованно вытянулось. - Саша, это тебя. Из штаба полка.
        - Подполковник Горин слушает, - забрал у нее телефон хозяин. - Да… Слушаю… Экипаж здесь… Есть прибыть на аэродром.
        Он повесил трубку и пожал плечами:
        - Не повезло нам сегодня, ребята. Тревога.
        - Но ведь не мы сегодня дежурные, - удивился Костя Лукашин.
        - Я знаю. Но тревога есть тревога.
        - Командир, давай хоть по одной тяпнем! - взмолился Кимицко. - Ведь часа два пройдет, прежде чем отбой дадут. А я специально с утра не ел, чтобы в гостях оторваться! Скажем, что до звонка успели.
        - Отставить, Руслан! - покачал головой Горин. - Экипаж, одеваться. Машина уже вышла, нам приказано немедленно явиться в полк.
        - Ну что за день такой сегодня! - послушно поставил штурман рюмку на стол. - Штанину порвал, троллейбус сломался, выпить не дали, кусок из горла вырывают…
        - Иди-иди, - подтолкнул его в спину Алим Гузафаров, - в норматив не уложишься.
        - … и вдобавок младшие по званию помыкают, как простым старшим прапорщиком.
        Летчики выбрались в коридор. Погрустневшая именинница внезапно вскочила, схватила несколько салфеток, завернула в них хлеб, собрала сало с тарелки, побежала следом.

* * *
        На улице мела мелкая крупенистая поземка, норовившая забраться под воротник и больно жалящая лица. На углу улиц Майская и Старобоярская собралось уже полтора десятка выдернутых по тревоге офицеров, недоуменно переговаривающихся по поводу неурочных учений. Из всех только у экипажа Горина не имелось с собой «тревожных» чемоданчиков и подполковник мысленно отметил, что наверняка получит выговор. Однако менять что-либо было поздно - на дороге показался бело-синий «Паз» с надписью «Служебный» под лобовым стеклом и красной звездой на радиаторе.
        До аэродрома развозка домчалась за двадцать минут, остановившись прямо у ЦКДП[13 - ЦКДП - Центральный Контрольно-Диспетчерский Пункт (место управления полетами).] - офицеры, прячась от ветра, сразу нырнули под козырек.
        - Переодевайтесь, - встретил их дежурный по Посту. - Полударин разрешил построение в коридоре.
        - Сорок пять секунд по полной форме одежды! - вспомнил Кимицко курсантские годы, сунул подмышку газетный сверток и бодро затрусил на второй этаж.
        Вскоре пилоты стояли в длинном коридоре второго этажа, тянущемся между раздевалками и комнатами узла связи.
        - Полк, равняйсь! Сми-ирно! - появившись с лестницы, с ходу с командовал начальник штаба, полноватый подполковник Герасюк и тут же развернулся на сто восемьдесят градусов: - Товарищ полковник, Первый Транспортно-Бомбардировочный авиационный полк по тревоге построен.
        - Вольно! - самого командира полка из середины строя видно не было, но голос его звучал громко и зычно. - Товарищи офицеры! Приказываю вам вылететь на защиту рубежей нашей родины в оперативный район Тихого океана и произвести пуски ракет в точке пятьдесят миль на запад от устья Колумбии[14 - Колумбия (Columbia) - река в Канаде и США.]. Штурманам немедленно получить полетные планы. Развозка стоит у дверей Поста. По машинам.
        - Вот черт. Значит, отбой только в кабинах дадут, - капитан Кимицко протиснулся вперед и побежал к начштаба за планшетом.
        Привыкшие за десятки тренировок к оптимальному порядку действий, летчики заняли свои места, чтобы через два километра, когда «Паз» станет притормаживать у самолетов, не мешать друг другу при выходе.
        - Смотри, Алим, - Кимицко подтолкнул лейтенанта локтем, протирая заиндевевшее стекло. - Не нас одних сегодня Полударин встряхнул. Техники, как муравьи суетятся.
        «Тушка» Горина стояла седьмой. Автобус притормозил - четверо летчиков спрыгнули на бетонку.
        - Экипаж, строиться!
        - Бригада, стройся! - эхом откликнулся майор Похилько, командир бригады техников, и строевым шагом дошел до командира экипажа: - Товарищ подполковник, самолет к полету готов! Старший…
        Алим Гузафаров услышал за спиной громкий рев, оглянулся. По взлетке, сдувая снег и лед раскаленными струями поставленных на попа реактивных двигателей ползли в ряд четыре «пылесоса».
        - Экипаж, занять места в машине!
        Лейтенант спохватился и устремился к лесенке, опускающейся вниз за передним шасси. Он быстро поднялся на свое место, пристегнулся, включил аппаратуру, запустил тест навигационной системы.
        - Двигатели исправны, командир, - как всегда первым доложил Лукашин. - Баки полные, рули высоты свободны, элероны свободны, шарнирный механизм исправен.
        - Принято, - кивнул Горин.
        - Нет, ты не понял, Саша. У нас действительно полные баки. Под самую горловину.
        - Навигационная система в норме! - доложил штурман Алим Гуззафаров.
        - Привязка есть, система вооружения…
        - Что там опять, Руслан?! - раздраженно рявкнул на штурмана-оператора Горин.
        - Система вооружения в норме. У нас есть две ракеты на пусковом барабане в первом трюме и одна во втором. Черт, если кто-то собирается давать отбой учебной тревоги, то сейчас самое время. Иначе придется взлетать.
        - Диспетчер, - включил внешнюю связь командир экипажа. - Докладывает борт сто семь. Самолет к взлету готов, разрешите запуск двигателей.
        - Разрешаю.
        - Алим, ты не помнишь, сколько я сегодня выпил на дне рождения? - покосился на штурмана Кимицко. - Кажется, у меня глюки.
        - Пилот, запускаем третий двигатель.
        - Есть запуск третьего… Показания в норме.
        - Запускаем первый.
        - В норме.
        - Второй.
        - Норма.
        - Четвертый.
        - Норма.
        - Диспетчер, сто седьмой двигатели запустил. Разрешите руление на взлет.
        - Разрешаю.
        - Отпускаю тормоза, - сообщил Горин, и трехсоттонная машина неожиданно толкнула людей в спины, выкатываясь с места стоянки. Острый нос медленно и торжественно повернулся вдоль бетонки, бомбардировщик побежал вперед, постукивая передним шасси по стыкам плит. В конце бетонки он повернул на рулежку, по ней выкатился на взлетно-посадочную полосу.
        - Остановите же нас кто-нибудь, иначе мы полетим, - нервно пробормотал Руслан.
        - Диспетчер, говорит борт сто семь. Разрешите взлет.
        - Сто седьмой, взлет разрешаю.
        - Экипаж… - начал было подполковник, а потом просто послал вперед сектора всех двигателей.
        Четыре двухконтурных турбореактивных двигателя, каждый тягой по двадцать пять тонн, резко пихнули машину вперед, заставив с неожиданной стремительностью замелькать по сторонам сугробы.
        - Скорость сто, - сообщил капитан Лукашин, - сто пятьдесят, двести… Триста… Отрыв!
        - Есть отрыв. Убрать шасси. Поздравляю, экипаж, мы в воздухе.
        - Пожалуй, нужно заглянуть в полетный план, - полез за планшетом штурман-оператор. - Кажется, это не просто обычная филькина грамота.
        - Диспетчер, сто седьмой взлет совершил.
        - Набирайте высоту пять тысяч, борт сто семь, курс семьдесят пять.
        - Понял, выполняю.
        - Неужели мы и вправду летим? - наконец-то подал голос и старший лейтенант Гузафаров.
        - Не то слово, Алим, - потер себя по подбородку Кимицко. - Командир, по плану полета мы вместе с еще девятью машинами следуем курсом на Анадырь. У Курильских островов будет дозаправка, после чего к нам присоединятся еще семь бомбардировщиков из Хабаровска и три истребителя «СУ-27» с отдельным «танкером». Конечная цель полета - западное побережье США, где нам предстоит немножко пострелять. После чего тем же путем потопаем обратно. Зря я сегодня не завтракал, вернемся только через двое суток. Командир, разрешите проверку вспомогательного оборудования?
        - Какого еще оборудования? - не понял Горин.
        - Кухонной плиты в отсеке для отдыха. Хоть шкварок пожарить, да хлебушек подрумянить. Мне ваша жена больше ничего с собой не дала.
        - Во дает, паршивец, - восхитился Лукашин. - А не прибить ли нам его, командир? И нам спокойнее будет, и честным женам меньше соблазна.
        - Согласен, - серьезно кивнул Горин. - Только на обратном пути. Он нам пока живой нужен.
        - Я это так понимаю, что кушать мне пока еще разрешено, - сделал вывод Руслан и отстегнул ремни. - Вы не бойтесь, я вам тоже понюхать дам. Полет еще долгий, а притормозить у магазина командир не даст, я его знаю. Только запах на обед и останется.
        Штаб Тихоокеанского флота, Владивосток. 14 декабря 1999 г. 0:07
        - Они взлетели… - Ралусин выключил телефон, немного сполз в кресле вниз и откинул голову на спинку. - В восемь утра пройдут над Курилами, дозаправка над океаном.
        Майор зевнул, потряс головой. Последние дни дались ему очень тяжело. Одних только взяток, официальных и нет, он раздал двадцать пять тысяч долларов, произвел закупку пятидесяти тысяч тонн высокооктанового бензина, оформил на работу пятнадцать человек. Пятерых - по рекомендации кап-два Удовина, и еще десять - по требованию уже этих, опытных в работе на топливном рынке специалистов. Накладные, лицензии, разрешения, залоги, налоги… И все это - всего за трое суток!
        - Восемь утра, - кивнул начальник разведки флота. - Я дам команду «Чажме» начать постановку помех в семь и закончить в восемь. Думаю, этого времени «дальникам» хватит. Поспал бы ты, майор. Все одно от тебя больше ничего не зависит. Ты свое дело выполнил, теперь остается только ждать.
        - Куда мне ехать в такое время?
        - Зачем ехать? - пожал плечами капитан. - Диван в курилке, в семь утра дежурный нас поднимет. Я сейчас радиограмму отправлю и тоже у себя в кабинете на стульях прилягу.
        - Да, пожалуй ты прав, - Илья через голову снял галстук расстегнул верхние пуговицы на рубашке и поднялся с кресла. - Работник из меня сейчас никакой. Будут новости, я на диване.
        Сейнер «Славутич», Тихий океан, 13 декабря 1999 г. 8:00
        В то время, как в совсем недалеком Владивостоке день уже три часа, как закончился, над просторами Великого океана рассвет еще только разгорался. Над неспешно бредущим, разбивая волны, сейнером небо наконец-то прояснилось, и потому Ника Верхонина замесила двойную порцию теста для пирогов. В свои неполные двадцать пять она была уже опытной поварихой и прекрасно знала, что после шторма команда слопает вдвое больше жратвы чем обычно. А уж тем более - пассажиры, которые все три дня болтанки сидели в своем кубрике практически не евши.
        Правда, то, что готовила румяная, голубоглазая, курносая, полноватая женщина в белом халате и с платком на голове, пирогами можно было назвать с очень большой натяжкой. Скорее - завернутой в толстое тесто рыбой. Ничего не поделаешь, основным блюдом на сейнере была пойманная рыба, и чтобы она не приелась небольшой команде приходилось изворачиваться всеми возможными способами. Рыба вареная, пареная, жареная, печеная, тушеная; рыба в тесте, блины с рыбой, рыбные пирожки, рыбные котлеты - глядишь, и команда уже не воет от однообразия. Хотя, конечно - кроме рыбы их кормить нечем.
        Кастрюлю с тестом Ника задвинула на стеллаж, в закипевшую воду кинула сало, высыпала три пакета картофельной крупки. От горячей воды гранулы моментально разбухли, превратившись в светло-желтое пюре. Стряпуха выключила огонь, тщательно перемешала получившееся блюдо, заглянула в духовку, в которой в тепле хранились уже пожаренные ломтики трески. Взглянула на часы - как раз к первой смене успеть получилось, стала вынимать из сушилки толстые фарфоровые тарелки.
        Примыкающая к камбузу столовая представляла из себя большой стол, обнесенный тремя привинченными к стенам скамьями и единственный круглый иллюминатор, на который в ветреную погоду постоянно плескала вода. Помещался сюда весь экипаж из десяти человек с очень большим трудом, а потому, во избежание лишней толкотни, ели моряки в две смены. Первыми - капитан со штурманом, моторист и боцман. Во вторую очередь - все остальные.
        В первый день неожиданных гостей, разместившихся во втором кубрике, попытались разбить на две смены - пятеро ели вместе с капитаном, четверо - с командой. Но тут же выяснилось: мало того, что едокам тесно, так кавказцы еще и ругаться с экипажем начали, требуя все себе в первую очередь. Да еще и тарелки до прихода второй смени Ника перемыть не успевала. Одно дело - четыре прибора, и другое - десять.
        - В общем правильно Константин Андреевич решил, - сказала повариха, поправляя запястьем выбившуюся из-под платка прядь. - Сперва экипаж поест, потом я маленько порядок наведу, пусть тогда и дармоеды приходят.
        Все получилось даже лучше, чем она ожидала. Накрыв стол для «офицеров», как прозвали в экипаже первую смену, Ника набрала кастрюлю воды, поставила ее греться. Пока первая смена поела, вода успела закипеть - и повариха закинула в нее пюре. Потом быстро помыла тарелки, расставила второй раз. Посуды было в обрез - билась она время от времени. Когда пол под ногами постоянно качается, а все вокруг железное, этого не избежать.
        Накрыв стол в третий раз - разложив по тарелкам пюре с рыбой, поставив в центре чайник с горячим компотом, высыпав рядом с ним горсть алюминиевых ложек, она дошла до двери второго кубрика, что находился всего в десяти метрах ближе к корме, перед дверью в моторное отделение, постучала:
        - Эй, американцы, жрать идите! - и заторопилась на камбуз. Общаться с «черными» ее отнюдь не тянуло. Женщина открыла кран, набрала немного воды в кастрюлю и принялась отдраивать ее мочалкой с мылом. Разведенное из пакетиков пюре к стенкам не пригорело, а потому смывалось легко.
        - Эй, женщина! - закричали из столовой. - Чашки не дала!
        Ника повернула голову к столу и тихо чертыхнулась - все эмалированные кружки, перевернутые кверху донышком, стояли на нем. Повариха отложила кастрюлю, вытерла руки о полотенце, сгребла кружки за ручки и пошла в столовую.
        Пассажиры сейнера уже доедали свои порции. В большинстве смуглые, заросшие черными бородами, с мясистыми носами, они выглядели явными «лицами кавказской национальности», если бы не два негра с короткими курчавыми клочковатыми бородками, бок о бок сидящие в углу и лопочущие на английском.
        Женщина грохнула железные кружки о стол и не успела даже повернуться, как ближний, коротко, почти «под ноль» стриженый кавказец запустил ей руку под халат:
        - Ай, куда торопишься? С нами посиди, поговори.
        - Пусти! - отпихнула Ника американца, но тот только сильнее прихватил ее за ногу выше колена, потянул к себе. - Пусти, кому говорят!
        - Чего кочевряжишься? Денег дадим!
        - Пустите меня! - закричала женщина. Мужчина потянул ее к себе, посадил на колени. - Пустите!
        Внезапно дверь столовой распахнулась, внутрь вошел голубоглазый рыжеволосый матрос в пятнистой от сальных капель тельняшке, черными от моторного масла руками и длинным воротком[15 - Вороток - металлический стержень, предназначенный для наворачивания гаек и болтов с помощью «головок»] в руках. Он без раздумий пнул распустившего руки кавказца ногой в плечо, отчего тот завалился на соседа и разжал руки. Ника вскочила, забежала ему за спину. Кавказец тоже поднялся, однако тут же получил железякой в живот, хватанул ртом воздух, сложился пополам, и второй удар пришелся ему по загривку. Излишне озабоченный самец рухнул на пол. Сидящий следом за ним «американец» попытался выбраться из-за стола, но столкнулся с ненавидящим взглядом моряка и передумал.
        - Что, делать нехрен, импортеры долбанные? - сплюнул на пол моторист. - Еще кто руки к нашей Нике протянет, попереламываю к чертовой матери! Давайте, жрите, и проваливайте в свой гадюшник. Нечего тут торчать.
        Он отступил в коридор, уводя с собой повариху. Едва моряк скрылся за дверью, моджахеды разом загалдели, пытаясь выбраться из-за стола.
        - Проклятые неверные! Мы сдерем с них кожу и сделаем себе тапочки!
        - А ну, сидеть! - холодно распорядился Птушко. - Сидеть, я сказал! Мы прибыли сюда ради великой цели, а не для драк из-за первой встречной дуры. Амар, посмотри, что там с Ильясом. Жив?
        Воин Аллаха, сидевший рядом с побитым моджахедом, наклонился, прижал пальцы к его шее.
        - Пульс есть, Махмуд.
        - Отнеси его в нашу каюту. И все остальные туда же! Чтобы на палубу никто не высовывался! Пусть русские успокоятся. У трюма с грузом я сам постою.
        В тесной каюте Юра открыл свою сумку, достал похожий на большой калькулятор приемник системы «GPS»[16 - GPS - Система глобального позиционирования.], сверил его показания с выписанными на бумажке координатами. Хмыкнул, переложил устройство в карман, поднялся наверх.
        Море качалось пологими невысокими волнами, и глядя на них было трудно поверить, что еще вчера они кидались сейнером, как конфетным фантиком, а небо казалось черным от грозовых туч. Птушко обошел крышку трюма, игнорируя угрюмые взгляды собравшихся на носу моряков, потом отправился в рубку.
        - Когда прибудем на место, капитан?
        - Часа через два, - хмуро ответил моряк. - Что там у вас за скандалы с поварихой нашей?
        - Ничего ей не сделалось. Заскучали мужики без баб, пошутили маленько. Я ведь не жалуюсь, что ваш псих одного из моих людей чуть не покалечил.
        - Нечего руки распускать.
        - Значит, два часа? - не стал продолжать спора Птушко. - Хорошо.
        Он развернулся и вышел на палубу. Посмотрел на часы - почти десять. Получается, сейнер здорово опаздывает. Халил, наверное, уже там. Хотя… Кто знает, что сделал шторм с нанятым в Сан-Франциско ботом[17 - Небольшое мореходное судно различного назначения.]? Человек предполагает, а Господь располагает. Позвонить бы ему… Но спутниковые телефоны есть только у Идриса и самого Халила. Придется действовать согласно плану. Или, как теперь получается, наугад.
        Юра еще раз обошел по кругу закрытую брезентом крышку трюма, сбежал по трапу на нижнюю палубу. Открыв дверь, спросил у разлегшихся по койкам моджахедов:
        - Бутылка из-под лимонада у кого-нибудь есть?
        - Я убью эту тварь, - простонал Ильяс, прижимаясь затылком к холодной окантовке полки. - Как он посмел меня бить?
        - Но не раньше, чем я тебе позволю, - скривился Птушко и повторил вопрос, перейдя на английский: - Так есть у кого-нибудь бутылка, или нет?
        Один из негров, имени которого Юра не помнил - да и не пытался запоминать, опустил руку с койки, нащупал там полулитровую бутылку «Коки», открыл, вылил остатки лимонада себе в пасть, после чего протянул опустевшую емкость командиру отряда.
        - Отлично, - сел к нему на постель командир, вытащил свою сумку, достал из нее кургузый «Узи», моток изоленты, принялся обматывать ею выпирающий ствол. После трех витков насадил сверху пластиковую бутылку, покачал. Крепление получилось не самым надежным, но на один выстрел хватит. Юра перекинул флажок переключателя на «R» - одиночный огонь, передернул затвор. Затем накинул на плечи, поверх водолазки, свободную куртку из плащевки.
        - Ты и ты, - указал он пальцем на негров. - Берите оружие, пошли за мной. Остальные - как услишите, что мы начали, выбегайте на палубу и сгоняйте команду на нос.
        Первым делом Птушко, отвернув направо, распахнул дверь в моторное отделение, сбежал вниз по гулкому металлическому трапу и широко улыбнулся поднявшему голову от небольшого верстака мотористу.
        - Что, справедливость любишь? Считаешь, мы твою бабу трахать не должны?
        - Тебе чего… - матрос потянул руку к лежащему рядом воротку, но договорить ему Юра не дал, подняв автомат и нажав на спусковой крючок. Выстрел, сорвавший бутылку со ствола, прозвучал еле слышно, растворившись в грохоте работающего дизеля. Моторист упал на решетку фальшпола, заскулил, скребя пальцами по ножке верстака.
        - Вот так, - назидательно произнес моджахед, перевел флажок «Узи» на автоматический огонь. - Теперь дальше…
        Когда капитан увидел, что следом за главным американцем на мостик входят негры, он отрицательно замотал головой и двинулся навстречу:
        - Нет, мистер, посторонним сюда нельзя.
        - Здесь посторонних нет, - распахнул куртку Птушко и короткой очередью разворотил ему грудь. Следующей - изрешетил штурмана, сидящего возле квадратного пластикового стола. Рулевой, побледнев, попятился, но Юра, предупреждающе поцокав языком, указал ему стволом вернуться обратно: - На место, идиот. Продолжай держать прежний курс. Попытаешься отклониться, мои люди тебя пристрелят.
        Продублировав для негров свой приказ по-английски, моджахед повернулся к лобовому стеклу. На палубе пока ничего не происходило. Команда, разумеется, услышала скоротечную стрельбу, но что случилось - пока еще не понимала.
        - Ага, вот и наши, - пробормотал Птушко, увидев, как мимо трюма пробегают моджахеды с оружием в руках. Кто-то дал очередь в воздух, остальные просто угрожающе орали, указывая морякам на нос судна.
        - Ты с курса только не сбейся, - посоветовал рулевому Юра. - Не то кишки наружу выпущу и сожрать заставлю.
        Он похлопал моряка по плечу и отправился на носовую надстройку.
        Пропахшие рыбой матросы стояли, сложив руки на затылке, заворожено наблюдая за стволами прогуливающихся перед ними моджахедов. Птушко сразу выделил среди молодых членов команды угрюмо насупившегося мужика лет сорока и без колебаний выбил его из строя экономичной очередью в три патрона. Остальные пленники вздрогнули. Кто сглотнул, кто побледнел.
        - Перебить их, Махмуд? - чуть ли не умоляюще спросил Ильяс.
        - А сортиры ты будешь чистить? - хмыкнул Птушко. - Полы мыть, барахло таскать, движок ремонтировать, коли заглохнет?
        - Их же пятеро, Махмуд! - возмутился моджахед и поднял руку к затылку, нежно погладил ушибленное место. - Хватит и двоих.
        - Ладно, - смилостивился Юра. - Двоих можешь хлопнуть, остальных загони в их конуру и приставь охрану.
        - Сделаем, - обрадовался чеченец, закинул автомат за спину, вытащил из голенища ботинка широкий нож, прошелся вдоль строя. - Ну, кто первый сдохнуть желает? Чего молчите?
        Он остановился напротив вихрастого паренька, склонил голову набок:
        - Тебе сколько лет?
        - Восемнадцать… - сипло пробормотал тот.
        - Ну и хватит, правда?
        Нож описал короткую сверкающую дугу, вонзился пленнику в живот, дернулся вверх, распарывая внутренности. Мальчишка, громко заорав от боли, схватился за брюхо, сел на корточки. Пот ним начала растекаться кровавая лужа. Это было неплохо - показательная казнь на глазах у всех всегда делает уцелевших рабов более послушными и старательными. Птушко, отвернувшись, присел перед люком возле ведущей с надстройки лестницы, открыл. Внизу валялись кипы влажных рыболовных сетей. Или просто мусора - в этом Юра особо не разбирался. Командир отряда спустился на палубу, распахнул дверь в надстройку. Тут лежали груды пустых ящиков, пахло аммиаком. Моджахед насторожился, повел носом - и вскоре нашел ведущий вниз люк. Тут стояли какие-то непонятные установки, пара лебедок, трубчатые решетки. То ли склад ненужного барахла, то ли отключенное за ненадобностью устройство.
        - На холодильник похоже, - пробормотал Птушко, прислушиваясь к бьющим в борт волнам. - Рабочий отсек рефрижератора. Ладно, нам и рефрижератор сойдет.
        Когда он поднялся на палубу, Ильяс уже загонял пленников вниз, к каютам. Амара Юра оставил у двери сторожить рабов, сам пошел дальше, в столовую, толчком распахнул дверь - так, что она ударилась о стену.
        - Что у вас нам за стрельба? - высунулась с камбуза повариха и осеклась, увидев перед носом ствол автомата.
        - А ты угадай, - усмехнулся Птушко и влепил ей звонкую пощечину.
        - Что… вы… - Ника поняла, что кричать бесполезно.
        - Значит, сама ты нам давать не хочешь? - Юра скинул с ее головы платок, запустил руку в волосы, рванул к себе.
        - Не… Не надо…
        Стволом «Узи» моджахед приподнял ей подбородок, левой рукой запустил руку за ворот халата, рванул вниз. Пуговицы с цокотом посыпались за пол, за спиной послышалось довольное хмыканье. Юра оглянулся на своих братьев по вере, потом скинул у поварихи край халата с одного плеча, с другого - одежда соскользнула на пол.
        - На хрена тебе здесь трусы и лифчик? - удивился Птушко. - Снимай давай, и иди к столу.
        И он стал расстегивать джинсы.
        Получив свою долю удовольствия, Юра оставил своих братьев развлекаться с бабой дальше, сам заглянул в общий кубрик, прихватил свою тяжелую сумку, направился в моторное отделение. Моторист, лежащий на том же месте, больше не стонал и не шевелился, хотя все еще дышал. Моджахед перешагнул через него прошел мимо мелко дрожащих двигателей к грубо сваренному железному шкафчику, достал из сумки объемистый пакет, поверх которого был прикреплен электронный будильник.
        - Та-ак, - Птушко сверился с своими часами. - Без двадцати одиннадцать. Значит, звон мы заведем на десять тридцать.
        Пакет он запихнул за шкафчик, к самой стенке, холодной от забортной воды. Затем, негромко напевая перешел к трапу и еще один пакет заложил под фальшпол. Третий, выйдя на палубу, он мимоходом закинул в спасательную шлюпку, закрепленную на корме, за рубкой. Последний нашел свое место в компрессорном отсеке холодильной установки.
        Моджахед поднялся на мостик. Взглянул на компас, потом на прибор «GPS». Рулевой ощутимо напрягся, но Юра одобрительно похлопал его по плечу:
        - Молодец, работай. Радиорубка где?
        - В загородке, за штурманским столом.
        - Угу, спасибо, - Птушко заглянул в указанное место, покачал головой: - Ва-аллах, старье-то какое! Ну да ладно, все едино, - он уселся на место радиста, выдвинул один за другим ящики стола, нашел отвертку и принялся снимать лицевую панель. Дело заняло всего несколько минут: кинув внутрь корпуса толовую шашку грамм на двести, проводки взрывателя он прицепил к выключателю после чего вернул панель на место. - Вот теперь все хорошо. Русские коварны и наглы. Плюнешь в рожу - драться лезут. Как бы кто раньше времени до связи не добрался.
        Моджахед встал, сладко потянулся.
        - Вот теперь все и вправду хорошо! Рулевой, координаты!
        - Я только курс знаю, - тихо ответил матрос.
        - Это ты сплоховал… - Птушко достал приемник системы позиционирования, сверил координаты. Похоже, они находились именно там, где нужно. - Бинокль есть?
        - Должен быть у штурмана над столом.
        - Умница, все понимаешь, - Юра снял с крючка обтянутый кожей короб, достал из него черный, с длинным ремешком, бинокль, подошел к лобовому стеклу, оглядел горизонт. Океан, вопреки ожиданиям, был отнюдь не пустынен. И справа, и слева виднелись темные точки. Птушко поднял бинокль, навел резкость. Справа от корабликов со срезанной кормой в волны тянулись туго натянутые тросы. Слева одно судно с большой кормовой надстройкой и несколькими мачтами ползло у самого горизонт, другое, с плоской палубой и красной рубкой, болталось на одном месте. Не отрывая бинокля от глаз, Птушко приказал: - Влево поворачивай… Хорош, теперь прямо.
        Красная рубка стала потихоньку расти в размерах. Скоро стали различимы люди, звездно-полосатый флаг на корме, белые буквы на борту: «VIKTOR». По размеру бот явно уступал сейнеру но, судя по стремительным обводам, имел значительно большую скорость. Из рубки вышел человек, прошагал на самый нос, остановился там, сложив руки на груди. Птушко подрегулировал резкость почетче и с облегчением вздохнул:
        - Халил! Рулевой, подходи к этому кораблю, нам нудно пришвартоваться. О ты, - оглянулся он на одного из негров, и продолжил по-английски: - ты беги в столовую, скажи, чтобы бросали бабу и поднимались на палубу. Швартовы нужно отдавать, принимать, или как там вся эта канитель называется?
        - Слушаюсь, брат, - низко, по театральному поклонился новобранец и бодро выскочил из каюты.
        На боте, видя, к какому борту подваливает сейнер, выкинули на веревках толстые автомобильные покрышки со стертым протектором, начали готовить толстые пеньковые канаты. Рулевой, опасливо покосившись на Птушко, двинул назад сектор хода. Сейнер сразу как бы приопустил нос, начал быстро замедляться, проходя мимо бота на расстоянии около метра. Внезапно наступила невероятная тишина - словно уши кто-то ловко и незаметно заткнул ватными тампонами. Далеко не сразу он сообразил, что это смолк тарахтевший несколько суток подряд корабельный дизель. Судно осело еще глубже, его скорость измерялась уже считанными сантиметрами. С бота начали кидать канаты. Моджахеды, ловя концы, засуетились, принялись наматывать их на что ни попадя - на лебедки, стропы крана, привязывать прямо к борту.
        - Ты молодчина, - похлопал рулевого по плечу Птушко, - все отлично сделал.
        Затем он сдвинулся немного вбок, чтобы пули не выбили в рубке стекла, и высадил десяток пуль рулевому под ребра. Тот рухнул, как подкошенный.
        - Сходи в каюту команды, - приказал второму негру Юра, - возьми пару рабов, прикажи выкинуть мусор и вымыть тут все до блеска. Не то противно будет дальше идти. Выполняй.
        Сам моджахед вышел на палубу, поднялся на борт и легко перепрыгнул разделяющее суда расстояние. Крепко обнялся с Халилом.
        - Ну, ты как?
        - Отлично, - улыбнулся араб. - Милостью Аллаха, мне ничего захватывать не пришлось. Вся команда - наши братья, и в святом нашем деле готовы помочь с радостью.
        - А мне пришлось. Посему русские сидят под замком, а наши браться ни с веревками, ни с кранами обращаться не умеют.
        - Ничего, - кивнул Халил, - с этим мы управимся.
        Он закричал что-то на неведомом Птушко языке. Вскоре на подтянутый к самому борту сейнер перепрыгнуло несколько человек, начали отцеплять походный крепеж крана, сдергивать брезент с трюма. Не прошло и двадцати минут, как тяжелый ящик с отверстиями поднялся из пропахшего рыбой трюма сейнера и перекочевал в более узкий и мелкий трюм бота. В тот момент, когда команда бота уже задраивала трюмы - со стороны рубки внезапно послышался громкий хлопок, стекла мелкой крошкой вылетели наружу. Птушко громко и нецензурно выругался, перепрыгнул на сейнер, побежал к мостику. Так и есть! Негр лежал со свернутой шеей, двое моряков из команды - распластались возле рации, над развороченным корпусом которой курился пахнущий тротилом дымок.
        - Так я и знал, - сплюнул моджахед, повернулся к палубе: - Что, братья, помочь некому было?! Небось, от бабы никак не оторваться? Так она еще месяц в вашем распоряжении будет, дурные ваши головы! Теперь самим под ветром придется по очереди стоять.
        В голове его тем временем лихорадочно проскакивали мысли. Всех пятерых бойцов «из старой гвардии» Идриса от собирался забрать с собой на бот. Двум «молодым» сейнер далеко не увезти - им и поспать захочется, и бабу потрахать. Без рабов им самим не управиться, а русский в живых остался только один. Получается, придется оторвать от основного отряда еще пару бойцов.
        - Халил! - крикнул Птушко прямо с мостика. - У тебя есть пара умных ребят, чтобы смогли управиться с этой посудиной?
        - Сейчас пришлю самых толковых, Махмуд!
        Разумеется, хитрый араб понял все без единого намека и на сейнер перебрались двое мальчишек из пополнения, завербовавшегося в мечетях, близких к портовому городу Косби. Юра, прижав руку к груди:
        - Я надеюсь, братья, вы сможете выполнить миссию, которую едва не загубил этот несчастный, - Птушко кивнул в сторону мертвого негра. - После того, как мы разойдемся, вам надлежит трое суток идти курсом 270, после чего застопорить ход и ждать яхты «Вайнах». С нее вы получите груз, который должны будете доставить в Сан-Франциско. Справитесь?
        Ребята не очень уверенно пожали плечами.
        - Я надеюсь на вас, братья, - торжественным тоном произнес Птушко. - В каютах заперты русский раб и молодая рабыня. Они в вашем распоряжении. Это неверные, можете делать с ними все, что пожелаете.
        - Аллах с нами, брат, - ответил один. - Мы выполним все, что сможем.
        - Я верю в вас, братья! - кивнул Юра, торопливо перебрался на бот и шепнул Халилу: - Нужно, чтобы кто-то завел им двигатель и объяснил, как пользоваться компасом.
        - Сейчас устроим, - так же тихо ответил араб.
        Вскоре сейнер вздрогнул, выплюнув низко над водой сизое дымное облако. Команда бота засуетилась, отдавая концы, сматывая канаты. Из рубки с разбитыми окнами выскочил давно небритый паренек в тренировочном костюме, лихо перемахнул с судна на судно и, тяжело дыша, опустился на палубу. Сейнер резко отпрянул в сторону, заставив бот тяжело закачаться с боку на бок, уверенно пошел на запад.
        - Звони Идрису, - кивнул Халилу Птушко. - Мы сделали все, как надо. Пусть не беспокоится. Куда мы сейчас, кстати?
        - На Науру или Маршаловы острова. Заправиться нужно, не то на весь путь бензина не хватит. А там места сонные, пасти никто не станет. Особенно, если на берег сходить не будем. Дней за десять дошлепаем, а потом уже прямым ходом до конца, баков должно хватить.
        - Понятно, - сладко зевнул моджахед Махмуд. - Значит, можно ловить рыбку и загорать. У нас маленький отпуск.
        Центр управления полетами, авиабаза «Алава», штат Вашингтон[Вашингтон (Washington), штат на западе США. Столица - город Олимпия. Не путать с Вашингтоном, столицей США.] , США 13 декабря 1999 года. 21:40
        - Сколько их там еще? - Лейтенант Карл Лукас, войдя в темный индикаторный зал, поставил одну чашку кофе на столик перед соседом, занял место за своим индикатором.
        - У меня три, - потянулся моложавый капитан. - Уже заканчивают план полета. А в твоем секторе одна пара. Идет на полигон для отработки слетанности. Я им ему высоту пятнадцать тысяч футов и курс ноль пятнадцать.
        - Вот, черт, - лейтенант повесил себе не шею наушники с ларингофонами. - Значит, я тут скоро один останусь?
        - Не знаю. А как у тебя, Ларри?
        - У меня двое работают в квадрате над морем. Но сами по себе, пилотажная программа.
        - Так может, после смены пивка выпьем?
        - Если ты подбросишь, то можно. Мне от бара идти далеко, я бы лучше машину у дома оставил.
        - А я? - возмутился Лукас.
        - Хочешь пива, дай своим машинам команду на форсаж, чтобы топливо быстрее спалили, - рассмеялся лейтенант Ларри Вильсон. - Что же нам, целый час ждать?
        - Еще неизвестно, сколько у них топлива, - покачал головой Карл Лукас. - Может, у них план минут на двадцать?
        - Ребята, у вас локаторы в каком режиме? - неожиданно качнулся вперед, к экрану, Вильсон.
        - Двести миль.
        - Переключитесь на триста…
        - А что там? Опять летающие тарелки? - усмехнулся капитан.
        - Переключите… - снова попросил лейтенант.
        Офицеры щелкнули переключателями. Лучи индикаторов дрогнули и, совершив оборот, нарисовали новую, более стянутую к центру картинку. По азимуту двести семьдесят на ней, на самой границе зоны досягаемости светилась россыпь из доброго десятка засветок. Луч описал второй круг - и засветки еле заметно придвинулись к центру индикатора.
        - Вы видите тоже, что и я? - тихо поинтересовался Вильсон.
        - Вот, черт! - в сердцах хлопнул капитан кулаком в ладонь. - Ну почему именно в конце смены! Может, это кто-то из наших идет с Аляски? Лейтенант Лукас, в дневной сводке не сообщалось о прибытии с Аляски звена самолетов?
        - Не помню, сэр, - Карл притянул к себе планшет, включил и наклонил над ним лампу, зашелестел страницами. - Нет, сэр.
        - Проверьте у дежурного, не поступало ли новых сводок.
        - Есть, сэр!
        - Отставить, подожди, - командир повернул голову влево: - Лейтенант Вильсон, ваши самолеты ближе.
        - Да, сэр, - кивнул диспетчер, поднес к губам микрофон наушников: - Борт сто семьдесят пять, доложите остаток топлива.
        - Борт сто семьдесят пять, остаток сто пятьдесят галлонов.
        - Борт сто восемьдесят, доложите остаток топлива.
        - Остаток сто.
        - Им не хватит топлива для перехвата целей, сэр, - покачал головой офицер.
        - Тогда вы и отправляйтесь за сводкой. Лукас, поворачивай своих.
        - Да, сэр, - лейтенант надел наушники, открыл планшет. - Борт двести пять, диспетчер. Доложите остаток топлива.
        - Диспетчер, докладывает борт двести пять. Имею в баках пятьсот галлонов. Повторяю, пятьсот галлонов.
        - Борт двести пятый, меняю вам задание. Примите курс двести шестьдесят, высота тридцать тысяч футов. По достижении эшелона разрешаю форсаж. Ваша задача: визуально опознать неизвестную цель. Удаление до цели - триста двадцать миль. Повторяю, вам изменена полетная задача. Вы должны опознать цель, вошедшую в воздушную зону нашей авиабазы. Удаление триста двадцать, ваш курс двести шестьдесят.
        - Это «пятерки[19 - F-5A - «Freedom Fighter» американский многоцелевой истребитель. Максимальная скорость на высоте 11 км - 1400 км/ч. Принят на вооружение в 1963 г. Планируется использование до 2010 г.]«, - Карл Лукас кинул планшет на стол. - Они будут там через двадцать пять минут.
        - Сэр, - запыхавшись, вошел в индикаторную лейтенант Вильсон. - Свежих сводок нет.
        - Двадцать пять… - капитан вздохнул, задумчиво постучал пальцами по столу, потом решительно снял трубку телефона: - Дежурный? Докладывает старший диспетчер. Нами только что обнаружена группа маломерных[20 - Маломерные цели - бомбардировщики «Ту-160» имеют радиопоглощающее покрытие, что значительно ослабляет отраженный от них сигнал.] целей, вошедшая в нашу воздушную зону со стороны океана. К целям для опознания направлена пилотажная группа из двух самолетов. Считаю необходимым подготовить к вылету перехватчики.
        Не дожидаясь ответа, он положил трубку обратно на рычаг и покачал головой. Пива сегодня не будет.
        - А когда смогут взлететь перехватчики?
        - Не знаю, - пожал плечами капитан. - Если ребята дежурного звена не отправились играть в бильярд, то минут через десять. Надеюсь, наши «Иглы»[21 - «Игл» (Eagle) - тактический истребитель F-15A. Весьма удачная копия советского истребителя-перехватчика «Миг-25». Максимальная скорость - 2650 км/ч. Принят на вооружение в 1974 г.] приведут в чувство наши НЛО. Если окажется, что это какие-то туристы на «Сеснах» шляются, я прикажу пройти над ними на сверхзвуке, а потом скажу, что не заметил мелкую летающую фанеру. Вильсон, сделай доброе дело, принеси еще кофе.
        Перехватчики взлетели только через двадцать минут. Лейтенант Лукас дал им курс на цель, до которой оставалось немногим более четырехсот километров. И почти сразу в наушниках послышался испуганный крик:
        - Диспетчер, это русские! Много! Диспетчер, как слышите? Это двести пятый. Вижу русские самолеты. Это бомбардировщики. Много! О Боже, с ними истребители!
        - Борт двести пять, слышу вас хорошо, - прижал динамику к ушам лейтенант. - Доложите, сколько самолетов вы видите? Какие? Вы можете определить их тип?
        - Это… Это «медведи«[22 - «Медведь» - стратегический бомбардировщик ТУ-95. Принят на вооружение в 1954 г, максимальная скорость - 920 км/ч, дальность полета на одной заправке - 15400 км.], около десяти. Столько же «BLACKJACK«[23 - Блекджек - ТУ-160]. Три «Фланкера«[24 - Фланкер (Flanker) - истребитель-перехватчик «СУ-27». Максимальная скорость - 2500 км/ч. Принят на вооружение в 1982 году]. Господи, истребители идут мне навстречу!
        - У вас есть вооружение на борту? Двести пятый, вы вооружены?
        - Нет.
        - Возвращайтесь на базу, двести пятый. Повторяю, возвращайтесь на базу.
        - Вас понял, диспетчер, - с облегчением ответил пилот. - Возвращаюсь.
        Карл Лукас скинул наушники на плечи, вопросительно повернул голову к старшему.
        - А как хорошо день начинался, - покачал головой капитан, развязал галстук и расстегнул две верхние пуговицы рубашки.
        - Это то, что я думаю? - шепотом спросил Вильсон.
        - Будем молиться, чтобы это было именно так. Сделать мы все равно ничего не можем. Мы уже находимся в их зоне досягаемости. И половина страны - тоже.
        Капитан снова положил руку на телефон.
        Самолет ВВС США № 001 Атлантический океан. 14 декабря 1999 года. 01:10 (время вашингтонское)
        - Господин президент! - громкий возглас ворвавшегося в кабинет министра обороны заставил Билла Клинтона нервно вздрогнуть, отчего кресло медленно повернулось к стене. - Господин президент, русские начинают войну!
        Президент встал, взял пульт со стола, выключил телевизор.
        - Спокойнее, Уильям! Похоже, эти дикари стали для вас навязчивой идеей. Вы уже раз пять пытались втравить нас с ними в полномасштабную войну.
        - Надеюсь, что на этот…
        - Они уже атакуют, Билл! - Уильям Коэн наклонился через стол. От него пахло виски и беконом, а морщинки на лице серели от пыли. У Клинтона промелькнуло удивление тому, где генерал ухитрился найти грязь на практически стерильном самолете. - Они почти над побережьем! Вот послушай!
        Он сорвал трубку со стоящего на столе белого телефона, рявкнул в микрофон: «Роберт, повтори доклад президенту» и буквально впихнул ее Клинтону в руку. Тот начал слушать доклад, а генерал, брызгая слюной, забегал по выстеленному коричневым ковром кабинету от стены к стене:
        - Десять «медведей»! Это сто шестьдесят ядерных ракет! Десять «Блекждеков»! Это еще триста шестьдесят. Они принесли нам к самой границе почти полтысячи зарядов, а ты еще сомневаешься! Да они уже прямо сейчас могут стереть в пыль все штаты от Аризоны до Монтаны!
        - Докладывайте обстановку каждые пять минут, - распорядился Клинтон, нажал кнопку громкой связи и положил трубку. Потом потянулся к красному телефону. - Они что, с ума сошли? У нас же нормальные отношения. С Сербией все давно закончено…
        - Офицер, войдите сюда! - крикнул в коридор министр обороны. Посторонился, пропуская в кабинет скуластого широкоплечего майора с пристегнутым к руке портфелем. - Положите пульт управления на стол. Господин президент, вы должны немедленно отдать приказ об ответном ударе!
        - Тебе не терпится развязать атомную войну, Уильям? - Билл Клинтон покачал головой и сказал в трубку: - Соедините меня с русским президентом.
        - О чем с ним говорить? У нас русские самолеты над страной!
        - Над страной? - на этот раз голос повысил американский президент. - Тогда скажите мне, генерал, почему я узнаю про это только сейчас?! Чем занималась моя доблестная армия? Где системы слежения, где ПВО?! Почему русские самолеты вломились к нам как в кабак с раскрытыми дверьми? А, Уильям? Кто охраняет наши западные рубежи?
        - Наша оборона построена на дальних подступах, господин президент[25 - Для характеристики ПВО США автор использовал данные справочника «Милитри Белэнс». Читателю будет интересно знать, что даже после событий 11 сентября единственным прикрытым ПВО объектом в США является Белый дом. Да и то вокруг него развернута лишь одна батарея из четырех зенитно-ракетных установок малой досягаемости типа «Авенджер», неэффективных против крупных или высоколетящих целей.], - пригладил ворот министр обороны. - На пути нападения из Азии находятся наши базы в Японии и Седьмой флот, который патрулирует Тихий океан.
        - Ты считаешь меня идиотом, Уильям? - закрыл микрофон ладонью Клинтон. - Ты думаешь, я никогда не летал в Японию? Туда десять часов тащиться из Лос-Анжелеса. Почему я не знал о вылете русских десять часов назад? Почему не было доклада с баз? Куда смотрел Седьмой флот? Он один ежедневно жрет больше денег, чем стоят все русские самолеты вместе взятые! Где он находится? Я не слышу ответа, Уильям!
        Генерал побагровел, придвинул себе третий, последний свободный аппарат со стола президента.
        - Доброе утро, господин президент. Это Владимир Путин, председатель правительства, - услышал Билл спокойный, уверенный голос. - К сожалению, Борис Николаевич еще отдыхает. Сами понимаете, у нас только шесть утра, а ему вчера пришлось очень долго работать. Может быть, я смогу ответить на интересующие вас вопросы?
        В этот момент в кабинете послышался сухой треск, и из динамика селектора послышалось:
        - Самолеты противника продолжают двигаться к побережью. Удаление - сто пятьдесят миль.
        - Что происходит, Владимир?! - сорвался-таки президент. - Ваши самолеты вторглись в зону ответственности США! Они в ста пятидесяти милях от нашего побережья!
        - Простите, Билл, - в голосе собеседника прозвучала холодная вежливость. - Насколько мне известно, в международном праве нет понятия «зона ответственности». Есть территориальные воды и международные воды. Самолеты находятся над международными водами и имеют полное право находиться там неограниченное время.
        Американский президент не мог видеть, как его собеседник одними губами прошептал офицеру связи:
        - Главкома авиации мне на трубу! Немедленно!
        - Господин президент, - прокашлявшись, доложил министр обороны. - Командующий Седьмым флотом адмирал Либби отвел Седьмой флот в Филиппинское море, чтобы обеспечить пилотам более качественные условия для тренировок. Поэтому он не смог контролиро…
        - Что-о-о?!! - задохнулся Билл Клинтон, торопливо вдавливая кнопку отключения микрофона. - Этого идиота… На связь!
        - Но вы должны понимать, - стараясь удерживать ровный голос, проговорил президент уже своему собеседнику в далекой России, - что появление боевых самолетов возле наших границ не может не вызывать нашего беспокойства.
        - Ну что вы, откуда оно может возникнуть? - Путин остро пожалел, что спросонок начал разговаривать по-английски. Будь между ним и Клинтоном переводчик - получилось бы хоть несколько минут форы для обдумывания ответов. - Ведь отношения между нашими странами спокойные и взаимовыгодные. Вы прекрасно знаете мою личную позицию по балканскому кризису. Я считаю, что вмешиваться в эту ситуацию мы не должны. А что касается поправки «Джексона-Вэника», которую вы уже многократно обещали отменить, но так до сих пор и не выполнили обещания - то, согласитесь, нам нет никакого смысла уничтожать страну, с которой мы собираемся активно торговать, из-за неприятных, но не самых значительных противоречий… - председатель правительства увидел, как офицер показывает ему трубку сотового телефона и кивнул. - Простите, господин президент, мне нужно на минуту отвлечься.
        Владимир Путин перехватил «трубу»:
        - Доброе утро, Андрей Степанович. Что у нас за самолеты возле американского побережья?
        - Группа дальних бомбардировщиков производит учения с имитацией пуска ракет. Согласно практики развития взаимного доверия об учениях в Тихом океане мы предупредили американцев еще вчера утром.
        В эти же секунды в мчащемся над Атлантическим океаном «Боинге» Билл Клинтон громко орал в микрофон:
        - Какая погода?! Какие полеты?! Вы думаете Америка существует для флота, или флот для Америки?! Старый маразматик! Дайте мне старшего офицера! Офицер? Говорит президент. Примите командование флотом, а адмирала Либби расстреляйте немедленно к чертовой матери! И разверните флот на север! Немедленно возвращайтесь к месту обычного патрулирования!
        В трубке красного телефона послышался щелчок, и президент мгновенно замолк, задержал дыхание, пытаясь восстановить спокойный голос.
        - Да, господин президент, - продолжил разговор Путин. - Кроме того, могу напомнить, что в рамках налаживания взаимного доверия российские ВВС сообщили вашей стороне о предстоящих сегодня учениях.
        - Уильям! - Клинтон оказался вынужден опять отключить микрофон. - Русские предупреждали об учениях?
        - Они сообщили только о маневрах над Тихим океаном.
        - Владимир, - включил президент микрофон. - Вы можете дать гарантию, что на этих самолетах нет ядерного оружия?
        - Неужели вы опасаетесь нашего нападения, Билл? - Путин, похоже, удивился по-настоящему. - Вы же знаете менталитет русского народа и его историю. Наша страна никогда и ни на кого не нападала первой.
        - Может быть вам напомнить Афганистан, Владимир?
        - Неужели, господин президент, вы хотите выслушать от меня список о тех восьмидесяти войнах, которые вели Соединенные Штаты с момента окончания Второй мировой войны? - Клинтон ощутил в словах собеседника аккуратно завуалированную насмешку. - А в Афганистан мы вошли по просьбе законного правительства. И зря.
        - Вы не хотите давать мне гарантий, Владимир?
        - Ну что вы, Билл! Смею вас заверить, атомного оружия на наших самолетах нет ни в каком виде.
        - Надеюсь, вы говорите искренне.
        - Безусловно!
        - Рад, что мы нашли взаимопонимание.
        - Я так же рад, господин президент.
        Услышав короткие гудки, Владимир Путин покачал головой, потом поднес к уху «трубку»:
        - Андрей Степанович, а где сейчас находятся наши самолеты?
        - Предположительно, в двухстах, двухстах пятидесяти километрах от побережья США.
        - Вы хотите сказать, американское ПВО заметило наши машины только тогда, когда те оказались у них над головой?
        - Да, Владимир Владимирович.
        - Мне кажется, Андрей Степанович, - рассмеялся председатель правительства, - наших летчиков по итогам учений нужно обязательно представить к поощрению.
        - Мы примем решение о наградах по итогам учений.
        - Очень хорошо, - Владимир Путин с трудом сдержал зевок. - А пока отдыхайте.
        - Самолеты противника продолжают двигаться к побережью, - с хрипом сообщил селектор в четырех тысячах километрах от Москвы. - Удаление - сто двадцать миль.
        - Вы можете как-то их остановить? - спросил Билл Клинтон.
        - Нашим летчикам запрещено вступать в поединки с «Фланкерами»[26 - В августе 1992 г. летчики липецкого Центра боевого применения и переучивания летного состава ВВС России на Су-27 посетили с дружественным визитом авиабазу Лэнгли в США, провели всего два показательных воздушных боя с F-15. После этого командование американских ВВС запретило своим летчикам в них участвовать «чтобы не травмировать психологически американских летчиков».], - облизнул пересохшие губы генерал Уильям Коэн. - К тому же, там всего два наших истребителя против трех русских. Они ничего не смогут изменить.
        - А почему на нашем побережье всего два истребителя, генерал?!
        - Вы забываете, что у нас имеется четыреста двадцать пять военных баз в разных районах планеты. Если мы станем оставлять обученных летчиков и боевые самолеты в стране, что тогда нам останется размещать в стратегически важных районах?
        - Самолеты противника продолжают двигаться к побережью. Удаление - сто миль.
        - Поступил звонок с авианосца «Карл Винсон», сэр, - заглянула в кабинет новый секретарь-референт президента - пышноволосая, курносая Дженни Рекур, в бежевой блузке и короткой юбочке. - Они спрашивают, подтверждаете ли вы приказ расстрелять адмирала Либби.
        И Дженни хихикнула в кулачок.
        - Пусть его оставят под арестом до особого распоряжения, - ответил Клинтон и наконец-то опустился в кресло. - Какие у нас на побережье системы ПВО?
        - У нас достаточно авиации, чтобы уничтожить русских. Мы имеем 400 перехватчиков Национальной гвардии. Но почти все они сосредоточены на юго-востоке страны. Там, где есть риск конфликта с Кубой. На переброс основных сил на западное побережье необходимо время. Как минимум несколько часов. Мы не успеем остановить бомбардировщики до их проникновения в территориальные воды. Правда, если вы согласны, сопровождающие русских «Иглы» получат право открывать огонь на поражение.
        - Если их не собьют еще раньше, генерал! Вы сами говорили, что там всего пара истребителей против двадцати машин. И вы не ответили на вопрос о зенитных комплексах.
        - На наших складах имеется 420 комплексов «Авенджер«[27 - Авенджер - комплекс их пусковой установки с восемью готовыми к стрельбе зенитных управляемых ракет «Стингер», 12,7-мм пулемета, оптического и телевизионного устройства обнаружения и сопровождения целей, лазерного дальномера и аппаратуры опознавания «свой-чужой» установленный на вездеход «Хаммер»] и около 200 «Пэтриот«[28 - «Пэтриот» - аналог российского комплекса «С-200» «Круг»] различных модификаций.
        - Где-е?!
        - На складах, - заметно понизил тон Уильям Коэн. - Мы способны развернуть их в считанные дни…
        - Вон… - задохнувшись, поднялся из-за стола президент. - Вон из моего кабинета!!! Это вас нужно расстреливать вместе со всем комитетом штабов! Вас, а не русских!
        - Самолеты противника продолжают двигаться к побережью. Удаление - семьдесят пять миль.
        Тихий океан, сто пятьдесят километров от западного побережья США 13 декабря 1999 года. 22:20
        - Командир, слева впереди вижу яхту, удаление сорок, скорость черепашья, - сообщил капитан Кимицко.
        - Ну и что? - пожал плечами Горин.
        - На камбузе у них, думаю, сосиски в холодильнике, бифштексы, семга пряная, икорка черная… - штурман-оператор сглотнул. - Может, сделаем «вынужденную» и стрельнем закуски? А то жрать охота, как медведю после зимовки.
        - Отставить «вынужденную» посадку, Руслан, - с полной серьезностью ответил командир ракетоносца. - В связи со сложившимися обстоятельствами разрешаю сварить и съесть портупею.
        - Так я без портупеи, командир? - на миг растерялся Кимицко.
        - Вот и ходи, как дурак, голодный, - тут же получил он отповедь второго пилота.
        - Экий вы бессердечный человек, полковник Александр Евгеньевич, - покачал головой штурман-оператор. - Никакого сочувствия к члену экипажа, не успевшему жировых запасов.
        - А кто в августе подбил «НЗ» съесть за ненадобностью? - опять вместо командира корабля ответил капитан Лукашин. - А, Руслан?
        - Дык, жрать хотелось, довольствия не платили. Так, Алим? Чего притих?
        - Выходим к точке пуска, - хрипло выдавил из себя старший лейтенант. - Двадцать километров.
        - Так чего же ты молчишь?! - капитан Кимицко скинул предохранительные колпачки с клавиш пуска, запустил тесты вооружения.
        - Штурман-оператор, доложите готовность, - все тем же холодно - спокойным голосом потребовал полковник Горин.
        - Тесты прошли успешно, командир. Оружие и пусковые установки к работе готовы. Координаты целей введены, привязка точки пуска произведена.
        - Приготовиться к пуску. Штурман, удаление?
        - Восемь тысяч метров. А вдруг они настоящие, товарищи?
        - Кто? - не понял Кимицко.
        - Да ракеты наши.
        - Ну и что?
        - Но ведь если они настоящие, то это… То это… - старший лейтенант Гузафаров запнулся, не в силах найти нужное слово.
        - Чего ты боишься, Алим? - покосился на своего соседа Кимицко. - Ты забыл, для чего живешь? Ты выбрал для себя такую судьбу, когда с тебя не требуют никакой пользы, не требуют работы, когда тебя кормят, поят, одевают, дают жилье ради только одной-единственной секунды. Секунды, когда тебе скажут «Фас!». И по этой команде ты обязан сделать все то, ради чего тебя содержат, на «отлично».
        - Удаление, штурман?
        - Три тысячи. Но если это боевые ракеты, мы убьем столько людей, что…
        - Алим, - вдохнул Кимицко, - мы с тобой существуем именно ради этого часа. И задумываться над приказом, когда он все-таки поступил, это просто хамство. Раз уж ты выбрал для себя эту работу, то должен ее сделать. Психовать нужно было раньше, до поступления в училище. Если ракеты боевые - значит, так нужно стране, которой ты давал присягу. Так что, будь любезен, сдохни, но выполни. Удаление?
        - Тысяча.
        - Командир, я открываю бомболюки.
        - Разрешаю открыть бомболюки, - эхом отозвался полковник Горин. - Пуск по готовности.
        - Есть пуск по готовности… Люки открыты… Не дрейфь, Алим. Это всего лишь Америка.
        - Пора! - выдохнул штурман, лицо которого неожиданно покрылось крупными каплями пота.
        - Первая пошла! Есть запуск двигателя! Вторая пошла! Есть запуск двигателя! - капитан Кимицко докладывал быстро и четко. - Первый трюм пуст!
        Вывалившиеся из брюха «Белого лебедя«[29 - Белый лебедь - прозвище «ТУ-160» среди авиаторов] длинные сигары оседлали столбы пламени, метнулись вперед, но почти сразу пламя погасло, и сигары, так и не раскрыв крылья, стали рушиться в пологие океанские волны.
        - Это болванки!!! - во весь голос выкрикнул штурман. - Они падают, падают!
        - Пошла ракета второго трюма! Есть запуск двигателя! Ой, е-е… Кирдык Америке, отвоевалась.
        Третья сброшенная ракета, раскинув куцые крылышки, стремительно обогнала бомбардировщик, внезапно заложила крутой вираж. Мгновением спустя, с ревом разрывая воздух, следом устремился «Сухарь«[30 - Сухари - прозвище самолетов КБ Сухого]. Загрохотала автоматическая пушка, однако ракета ловко увернулась, с резким снижением ринулась наутек. Маячившая на удалении примерно двух километров пара двухвостых «F-15» испуганно шарахнулась в сторону, не желая на попадаться на линию огня. На перехват цели ринулись истребители, прикрывавшие бомбардировщики сверху и, едва первый «СУ-27» отвалил в сторону, с пилонов одного из самолетов сорвалась ракета. Мишень опять вильнула - но ракета тут же повторила ее маневр, а парой секунд спустя взорвалась. Обе ракеты скрылись в огненном облаке.
        - Красиво ребята развлекаются, - вздохнул Кимицко. - И почему нам хоть одну «воздух-воздух«[31 - Одна из модификаций «ТУ-160» предусматривает возможность его использования в качестве дальнего истребителя. Тем более, что по летным качествам он мало уступает даже новейшим «F-18»] не повесили? Ракеты сброшены, командир, бомболюки закрыты. Работа закончена.
        - Понял, штурман, - кивнул полковник Горин и качнул штурвал влево. - Капитан Лукашин, выполняем левый вираж.
        Самолет ВВС США № 001 Атлантический океан. 14 декабря 1999 года. 01:25 (время вашингтонское)
        - Семьдесят миль до побережья, - прохрипел селектор. - Русские открывают бомболюки… Вы слышите? Русские открывают бомболюки! Что мне делать? Что делать?
        Президент Клинтон скребанул ногтями по столу, на его щеках заиграли желваки. Однако он промолчал, ожидая продолжения.
        - Они сбрасывают ракеты! Нет, нет, это не ракеты… Это муляжи. Они имитируют пуск ракет. Вы слышите? Они не атакуют, они имитируют атаку! Нет, есть ракета… Она отворачивает в океан. «Фланкеры атакуют» Это мишень. О Боже, они стреляют боевыми! «Фланкеры» несут на борту боевое вооружение. Эскадрилья начинает левый вираж… Они разворачиваются! Докладывает «Ястреб», русские уходят. Они ложатся на обратный курс. База, я «Ястреб», прошу разрешения на возврат по остатку топлива. Повторяю, база: у меня сухие баки. Прошу разрешения вернуться…
        Президент выключил селектор и глубоко вздохнул. Голова тут же закружилась, словно он не дышал как минимум полчаса.
        - Дженни, - вдавил он кнопку вызова секретаря, - принесите мне чашечку кофе и бутылку «водки». И пригласите генерала Уильяма Коуэна ко мне.
        Первым появился генерал - в грязно-зеленом мундире с ровными рядами орденских колодок, фуражкой подмышкой и взлохмаченными сальными волосами. Остановился в дверях, вытянувшись по стойке смирно - как гордый новеньким мундиром сержант морской пехоты.
        - Позаботьтесь о том, генерал, - тихо попросил президент, - чтобы адмирал Либби с завтрашнего дня оказался в отставке, и больше никогда, нигде даже близко не приближался к военному ведомству.
        - Простите, господин президент, но назначение командующего Седьмым флотом обусловлено таким количеством согласований и учетом… - начал было объяснять министр обороны, но Клинтон решительно грохнул кулаком по столу:
        - Мне плевать!!! Мне плевать, кто и где согласовывал его кандидатуру! Я не желаю, чтобы сильнейшим флотом мира командовал идиот, отдавший Соединенные Штаты на развлечение всем желающим! Ему здесь, что, Югославия?! Или он завтра же уйдет в отставку, либо вы, генерал, послезавтра вылетите туда же вместе с ним! Все, убирайтесь!
        Генерал Коуэн коротко кивнул, одновременно щелкнув каблуками, развернулся, выскочил в коридор и на его месте возникла секретарь-референт, удерживающая в руках серебряный поднос, на котором дымилась большая кружка, а рядом с ней маняще поблескивала высокая бутылка с красной наклейкой и маленькая граненая стопка.
        - Денни, - покачал головой президент, - отмени все, что еще там на сегодня намечалось, и иди сюда. Я хочу отдохнуть…
        Штаб Тихоокеанского флота, Владивосток. 14 декабря 1999 г. 18:20
        - Какие вкусные пирожки, - Ралусин запил угощение лимонадом, задумчиво посмотрел на тарелку.
        - Вон те, круглые попробуй, - пригладил вихры «кап-два» Удовин. - С капустой они, вкуснейшая вещь!
        - Жена у тебя рукодельница.
        - Угу. Как по тревоге ночевать в штабе остаюсь, обязательно приносит. Даже и не знаю, то ли заботится, то ли проверяет, здесь я, или налево пошел? - рассмеялся Тимофей. - Пока в море ходил, была спокойна. На подлодке женщин нет. А как на суше осел - так вся изнервничалась.
        - Тима, - заглянул в кабинет начальника уже знакомый Ралусину капитан Измалков, - «танкеры» навстречу нашим бомбардировщикам ушли, наши ребята переговоры засекли. «Дальники» отработали на отлично, идут домой, у них никаких сложностей не случалось.
        Капитан замолк, и Удовин с улыбкой покачал головой:
        - Ну давай, давай, докладывай, вижу как распирает.
        - Пришли данные со спутника. Американцы развернули Седьмой флот на север, идут полним ходом, по предварительной оценке - не менее тридцати пяти узлов. Даже полеты остановили. Возвращаются в обычный район патрулирования.
        - Есть!!! - Удовин с такой силой стукнул стаканом, что лимонад выплеснулся наружу.
        - А то! - сладко потянулся Удовин, выдвинул ящик, достал бумажную салфетку, вытер стол. - Умыли тупоголовых, не все им королей изображать. Стой, Измалков. Обожди, пока пирожки еще не кончились.
        Начальник разведки флота открыл сейф, достал от задней стенки металлическую фляжку, три пластиковых стаканчика.
        - Сам делал. На меду и мяте, три раза через угли березовые прогнал, так что можете поверить… - он наполнил стаканчики. - Ну, мужики, не знаю, какое место мы этим уродам поломали, но то, что обломали, гарантирую точно. Печенкой чувствую. Так что давайте, мужики, по одной. За успех!
        Сейнер «Славутич», Тихий океан, 14 декабря 1999 г. 10:25
        Хотя солнце и заливало океанский простор ослепительным светом, в рубке царил пронизывающий холод. Корабль шел на запад, а потому рубка оставалась в тени, да, вдобавок ко всему, через выбитые стекла гулял ветер, который никак нельзя было назвать ласковым. Бсису Кинг зябко поежился. Под пропахшую рыбой и усеянную пятнами тяжелую ватную куртку, найденную у русских, просачивался холод. Ноги, прикрытые одними джинсами, промерзли насквозь и почти не чувствовались. Вдобавок очень хотелось есть. Несколько найденных на судне банок консервов с непонятными надписями они трогать не рискнули - а ну, там свинина? Чистить и потрошить рыбу никто из братьев не захотел. Давать нож пленному русскому моряку они тоже побоялись. Никаких булочек или хлеба среди припасов не нашлось. Десяток кусочков запеченного в тесте тунца они съели сразу, едва только отчалил бот с остальными моджахедами - и с тех пол сидели не жравши. Холод, голод, океан, качающееся судно, бредущее непонятно куда - вся эта затея нравилась Бсису все меньше и меньше.
        Мусульманином он стал в тюрьме. Попал туда почти ни за что. Ну, обшманал пьяного белого, заснувшего в своей «хонде» прямо на улице, ну и что? С алкашами все так поступают. Однако коп привязался именно к нему. И ладно бы белый - а то свой, черный. Судья обрадовался, на пустом месте выписал четыре года. За решеткой его сразу начали бить. И свои, черные, и латиносы, и арабы. Говорили - неверный. Зато, когда Джим принял ислам и новое имя Бсису, отношение сразу изменилось. Он стал своим. Правоверным. Из его жизни исчезли «черные», «желтые», «белые», «краснокожие». Остались только правоверные и язычники. Когда Бсису вышел на свободу и пришел в мечеть - братья по вере помогли с работой, пристроив на автостоянку. Они же посоветовали ему, пока новообращенный молод, и позволяют силы, защитить веру, приняв участие в джихаде, священной войне против неверных. Доказать свою искренность в преданности Аллаху, заслужить уважение, а заодно и денег подзаработать, которые так или иначе попадают в руки каждого воина. Ему показали несколько видеокассет, где воины ислама режут русских пленных и насилуют визжащих женщин,
посулили хорошую оплату… И чернокожий мусульманин согласился.
        Поначалу все шло отлично. Чеченский бей, к которому направил их салемский имам, тут же отстегнул каждому по две сотни баксов, потребовал купить удобную теплую одежду, дал оружие. После небольшого путешествия по холодному океану они действительно оказались хозяевами нескольких пленников и смазливой девки, с которой могли делать все, что хотели. Вот только после нескольких «палок», кинутых ей вместе с другими моджахедами, Бсису потерял интерес к жертве. Есть ему хотелось куда больше, чем развлекаться - но со жратвой получился облом. Да еще вахта ему досталась ночная - в самую холодрыгу. Купленные в Косби куртка с подстежкой и джинсы продувались насквозь, пришлось накинуть на плечи вонючую русскую робу. И все равно он продрог, как мокрый мышонок в морозилке.
        - Ладно, - зевнул моджахед и посмотрел на часы. - Сейчас меня поменяют, выберу в холодильнике рыбу потолще, да вырежу мякоть из спины. И в духовке запеку - должна же быть на корабле плита?! Потом разложу рабыню для согрева, и спать.
        - Рабыню… - повторил Бсису еще раз, смакуя это слово. Теперь у него была самая настоящая рабыня. Причем белая. И он мог творить с ней все, что только заблагорассудится.
        И тут прямо в голове раздался оглушительный взрыв - во всяком случае, у моджахеда возникло именно такое ощущение. У него заложило уши, штурвал прыгнул вперед, и если бы Бсису не держался за него обеими руками, то неминуемо рухнул бы в кровавую грязь на полу. На некоторое время рулевой забыл про свои обязанности, выскочил из рубки, закрутил головой. Так и есть - на корме валялись куски толстого пластика, еще больше обломков окружали тонущую позади спасательную шлюпку.
        - Наверное, топливный бак в шлюпке взорвался, - пробормотал моджахед, и не услышал собственного голоса.
        Палуба под ногами содрогнулась. Потом еще и еще, вдоль правого борта один за другим поднялись три фонтана воды, и Бсису Кинг подумал о том, что все это напоминает торпедную атаку. Однако он ошибался - торпеда разорвала бы сейнер в куски. На самом деле внизу превратилось в газ всего полтора килограмма тротила. Один заряд вырвал со своего места и перекинул через безразлично молотящий дизель сварной шкафчик с инструментом, второй - выгнул и искорежил трап, одновременно загнув его к двери и перекрыв доступ в моторное отделение. Через пробоины полуметрового диаметра с шипением ударили фонтаны воды.
        В компрессорном отсеке взрыв выбил люк, разорвал трубки системы циркуляции и пробил отверстие всего на двадцать сантиметров ниже ватерлинии. И сюда вода не хлестала фонтаном, а всего лишь понемногу заплескивалась высокими волнами.
        Бсису замотал головой, обошел рубку спереди, спустился к жилым каютам. Заглянул, в одну дверь, другую. Девка оставалась привязанной к столу, раб - пристегнутым пластиковыми наручниками к коечной стойке. Моджахеды сонно хлопали глазами в отведенной им с самого начала каюте, на столе стояло три грязные тарелки.
        «Похоже, пожрать перед сном все-таки сварганили, а меня не позвали» - кольнула Кинга обида:
        - На шлюпке топливный бак взорвался, - сказал он бесшумно разевающим рты братьям. - Меня оглушило, не слышу ничего. Меняйте давайте, от меня за рулем пользы мало.
        Те принялись о чем-то толковать, показывая на часы, тарелки - но Бсис пока начал различать только отдельные шорохи.
        «Кажется, глухота скоро пройдет» - облегченно подумал он.
        Ровно шлепающий по волнам сейнер тем временем плавно оседал в глубину - дизель трудолюбиво тарахтел, погрузившись в воду почти по самую головку блока. Теперь пробоина компрессорного отсека опустилась ниже волн, жадно зачерпывая океанскую влагу. И если моторное отделение занимало пространство от борта и до борта, то здесь, в отсеке, несколько принятых тонн лишней тяжести находились далеко в стороне от киля. И, в полном соответствии с законами рычага, заставили корабль накрениться на борт. Вода, плещущаяся в моторном отделении, перекатилась вправо, стремительно увеличивая крен - сейнер лег набок, впуская океан через все незакрытые двери, разбитые окна и незадраенные трюмы и спустя несколько секунд нырнул под волны.
        Вода хлестнула в коридор, заливая каюты. Моджахеды заметались, пытаясь выскочить наружу, преодолеть ревущий поток, несущийся по коридору - но человеку это оказалось по силам. Несколько минут - и последние капли воздуха оказались выдавлены у них из легких. Люди так и не поняли, что океан оказал им последнюю милость - не заставил, замерзая, мучиться еще больше получаса без надежд на спасение, а убил быстро и почти гуманно.
        Последним, как ни странно, замер дизель. К тому времени, когда в моторном отделении вода добралась до воздушных фильтров, просочилась в приемную трубу и хлынула в цилиндры, сейнер падал на глубине больше ста метров. Только тут последовал гидравлический удар, ломающий поршни и рвущий шатуны. Раскрученный маховик заставил коленвал провернуться еще на пол-оборота - вырванные шатуны, разлетаясь в стороны, проломили стенки головки блока сразу в трех места, и только после этого на погибшем корабле воцарилась мертвая тишина.
        Тайна принятого в американском порту груза сгинула навсегда. Сгинула вместе с лишними свидетелями. Теперь про нее знало только несколько пассажиров бота «Виктор», неспешно следующего на юг в трехстах милях от места катастрофы, и один чеченский бей, попивающий крепкий кофе в собственном особняке, в одном из самых престижных районов города-порта Косби.
        Однако Идрис Нахчий распространяться про свое знание не собирался, пассажиры бота никому и ничего рассказать не могли, даже если бы захотели. Если ЦРУ вздумает вернуть боеголовку - пусть ищет «Славутич». Других ниточек к драгоценному подарку у него все равно не имелось.
        Часть третья
        Зарево гнева
        Москва, управление ФСБ. 15 декабря 1999 г. 16:15
        Майор Илья Ралусин шел по выстеленному зеленой ковровой дорожкой коридору вдоль череды тяжелых дверей и пытался вспомнить - та, не та? Помнится, они прошли после поворота метров триста, потом направо… Ручка еще была темная, не вытертая… Кажется, здесь…
        Илья постучал в дубовую створку:
        - Разрешите? - Услышав слабый отклик, он решительно нажал ручку, вошел внутрь и с облегчением вскинул руку к фуражке: - Товарищ полковник, майор Ралусин из командировки прибыл!
        - А-а, явился, - Чупара поднялся, развернул плечи, поднял со стола свернутую газету, перекинул поближе к гостю: - Вот, полюбуйся, что тут про тебя пишут.
        Илья подошел ближе, взял «Красную звезду», развернул и тут же увидел редакторскую статью - «Цель - за Тихим океаном». Майор коротко стрельнул глазами на своего начальника, потом начал читать:
        «ВВС и ВМС России проводят на востоке страны масштабные командно-штабные учения. В рамках сценария маневров группа стратегических ракетоносцев Ту-95МС из 73-й тяжелой бомбардировочной авиадивизии, базирующейся в Украинке (Хабаровский край), и дальние бомбардировщики Ту-160 1-го транспортно-бомбардировочного авиационного полка с базы в Энгельсе перелетели на передовой аэродром Анадырь (Чукотка). Сегодня эти машины, поднявшись в воздух, взяли курс на восток. Действуя над нейтральными водами Тихого океана, они вышли в точку условного пуска крылатых ракет Х-55. Учения уже вызвали нервную реакцию в США, в связи с чем МИД России выразил свое недоумение. Как известно, авиация США многократно производило аналогичные учения вблизи российских границ.
        Принципиально новым моментом нынешних учений стало то, что бомбардировщики отправились в дальний полет не одни. Их прикрывали модернизированные истребители Су-27, пилотируемые опытными летчиками-испытателями. Новые самолеты оснащены системой дозаправки, что позволит им получать в воздухе топливо от танкера Ил-78 и сопровождать стратегические ракетоносцы на всем маршруте.
        Сегодня же морская авиация, корабли и береговые ракетные войска Тихоокеанского флота во взаимодействии с бомбардировщиками 37-й воздушной армии проведут в районе Камчатки боевые стрельбы. Четыре бомбардировщика Ту-22М3 (по два от ВВС и авиации флота) и береговые части ТОФ будут атаковать условную авианосную ударную группу противника и выпустят по ней шесть крылатых ракет. Анализ проводимых в последние годы учений Дальней авиации показывает, что ВВС отрабатывают задачи, соответствующие новой военно-политической обстановке. В частности, командование ВС РФ рассматривает Дальнюю авиацию как средство нанесения демонстративных ядерных ударов, которые должны, не причиняя значительных разрушений и без жертв, показать решимость России сорвать замыслы превосходящего по силам агрессора».
        - На счет «Ту-22» и боевых стрельб, это уже не я, - положил газету на место Илья.
        - Да знаю, - рассмеялся Чупара, вышел из-за стола, обнял Ралусина. - Ты молодец, майор. Выполнил все на «отлично». Ну, а я тоже маленько подсуетился, информационную поддержку организовал. Нужно, чтобы люди наши знали: летают еще самолетики, в Прибалтику на цветной металл пока не продали. Ну, и американцам полезно ствол у виска время от времени чувствовать. Это шпана такая: коли дубинку над головой не видит - сразу с катушек слетает. Теперь поспокойнее маленько станут, винтики в головах смажут… Ты уже поел, или прямо с самолета ко мне?
        - Прямо с самолета.
        - Ай, нехорошо получается… - полковник вернулся за стол, свернул картинку с экрана компьютера, дал команду на отключение. - Тогда нам с тобою нужно успеть куда-нибудь заскочить, пообедать плотненько. Самолет через четыре часа, буржуи в полете толком не покормят. А валюту на еду тратить жалко. Да, и поменяй военный билет на паспорт, он в сейфе на верхней полке лежит. Сейф открыт. «Гражданка», надеюсь, у тебя с собой?
        - А мы, что?.. - неуверенно поинтересовался Ралусин.
        - В Женеву, - подтвердил Чупара. - Государь желает лично поблагодарить тебя за проделанную работу.
        - Я надеялся семью увидеть. Все-таки почти три недели не видел. Может, Павел Александрович мне по телефону все скажет?
        - Ох, Илья-Илья, - укоризненно покачал головой полковник, - не выйдет из тебя царедворца. Коли император говорит, что хочет поблагодарить лично, то это не пожелание. Это приказ. И выполнять его следует с максимально возможной скоростью.
        Усадьба Романовых, кантон Женева. 15 декабря 1999 года. 22:50
        На этот раз гостей встретил на улице начальник императорской службы безопасности. Константин Римович крепко пожал офицерам руки, проводил в столовую, где стоял накрытый стол:
        - Подкрепитесь, господа, потом можете пройти к себе. Вам оставлены те же комнаты, что и в прошлый раз. Павел Александрович просил передать вам свои извинения по поводу того, что не смог принять вас сразу, но примерно через полтора часа он рассчитывает освободиться.
        Майор, коротко кивнув, вышел.
        - Ну и чего делать будем, Василий Андреевич? - хмыкнул Ралусин. - Сперва перед вылетом хаш с салатом, потом в самолете рыба, теперь здесь разносолы. У меня от таких поездок брюки лопнут.
        - Ты на это посмотри, - вытянул полковник салфетку из-под тарелки, развернул, продемонстрировав вышитый императорский вензель под двуглавым орлом. - Самая настоящая, царская… Эх, пусть мне будет стыдно. Зато потом найдется, чем перед внуками похвастаться.
        Чупара аккуратно свернул салфетку и сунул ее в карман. Илья вытянул из-под тарелки свою, взглянул на вышивку. Представил, как расскажет Ирине о встрече с государем. Ведь не поверит, ни за что не поверит…
        - И-и-и, эх! - он тоже сунул салфетку в карман и поднялся из-за стола.
        - Ты есть не будешь, что ли? - удивился полковник.
        - Кровь от головы к желудку отольет, - усмехнулся майор, - сразу в сон потянет. Мне после этого не то что с Павлом разговаривать, в магазин ходить нельзя будет. Засну стоя в очереди, как скаковая лошадь.
        - С чего бы это спать? - удивился Чупара и кивнул на электронные часы на стене. - Еще одиннадцати нет.
        - Это здесь одиннадцати нет, - покрутил плечами Илья. - А во Владивостоке уже восемь утра. А я еще не ложился. Так что баюкать меня сейчас нельзя, засну при первом намеке на подобную возможность. Лучше холодный душ приму, взбодрюсь хоть немного.
        Илья Ралусин успел и принять душ, и побриться, и даже проверить через свой ноутбук электронную почту, прежде чем в дверь вежливо постучали и стройный молодой человек в пиджаке с оттопыривающейся слева подмышкой тканью сообщил:
        - Государь ждет. Разрешите вас проводить, Илья Юрьевич.
        Павел Александрович ждал их с полковником все в том же зале - с широкими окнами, одной зеркальной стеной и большим экраном напротив дверей. На этот раз он был одет в черный гражданский костюм, плотно облегающий спортивную фигуру. Из украшений только заколка поблескивала зелеными самоцветами на коричневом галстуке. Император внимательно разглядывал карту европейской части России, выведенную на экран, но, услышав шаги, оглянулся и устремился навстречу:
        - Рад видеть вас, Василий Андреевич, - с первым он поздоровался с полковником, после чего протянул руку Ралусину: - Должен поблагодарить вас, Илья Юрьевич, искренне поблагодарить. Так быстро подготовить и провести операцию такого уровня удается далеко не каждому. Тем более, не имея практически никаких полномочий.
        Хотя слова государь говорил доброжелательные, однако в нем чувствовалось напряжение, некое скрытое неудовольствие, и Ралусин на всякий случай признал:
        - Я потратил довольно много денег со счета, который вы мне дали. Но вы лично разрешили…
        - Пустяки, майор, - прервал Илью император. - Деньги - это всего лишь инструмент. Вот уже второй день все газеты западной Европы и Америки воют о всплеске русской великодержавности и шовинизма, о бряцанье оружием и отходе от принципов взаимопонимания. А когда нас ругают в варварских странах, это верный признак того, что мы поступаем правильно. Так что в любом случае проведенная вами операция принесла пользу.
        «В любом случае? - мысленно отметил странную формулировку Ралусин. - То есть, главной цели она не достигла?»
        - Операция еще не закончена, - вслух отметил он. - Нам еще предстоит восстановить потраченный неприкосновенный запас топлива. Согласно выработанной легенде это должно произойти весной, после повышения цен на топливо.
        - Надеюсь, ваше присутствие при этой операции необязательно, майор?
        - Да, ваше величество, - кивнул Илья. - Я дал необходимые распоряжения нанятому персоналу, а кроме того у нас оформлены письменные договора. Но есть один момент…
        - Какой?
        - В связи с нехваткой времени я был вынужден оформить фирму на свое имя, - развел руками Ралусин. - Туда вложено около миллиона долларов. Мне кажется, теперь эту организацию можно передать под ваше управление.
        - Ах вот оно что… - поджал губы Павел. - Да, Василий Андреевич уже поручался за вашу безусловную порядочность. Однако, не станем торопиться. Почему бы вам лично не довести это дело до конца? Опять же… - государь запнулся. - Опять же, мне не понадобиться давать вам обещаний того, что о вашей семье будет проявлена необходимая забота в случае… Неблагоприятного развития событий… Ведь именно ваша супруга и дети окажутся законными наследниками фирмы…
        Император снова запнулся, отошел к экрану.
        Илья почувствовал, как промеж лопаток пополз холодок неприятного предчувствия.
        - Простите, ваше величество, возможно я неправильно понял…
        - Ну наконец-то, Константин Римович! - с явным облегчением воскликнул Павел, когда на противоположной стороне зала хлопнула дверь. - Как наш гость?
        - Шейх отдыхает, - подошел ближе майор, на несколько секунд прикрыл ладонью свои маленькие глазки. - Мне кажется, он настроен вполне доброжелательно.
        - Отлично! А теперь прошу вашего внимания, господа, - Павел извлек из кармана лазерную указку. - Должен вам сообщить, что вчера ко мне прибыл с визитом вежливости шейх Абдо Саддам-Юсуф, муфтий Камский и Волжский. Мы обсудили много вопросов, однако в настоящий момент нам наиболее важен повод, который вынудил уважаемого священнослужителя выйти ко мне на контакт. Дело в том, что небезызвестный всем нам Идрис Нохчий неожиданно проявил чрезвычайно высокую активность в деле истребования пожертвований на дело священной борьбы против неверных. Причем он пытается запросить весьма большие суммы, со своей стороны заверяя, что обрушит огонь священного гнева Господа на неверных в самом центре Москвы, либо отринувшей Аллаха Астрахани. И случится это менее, чем через два месяца.
        - Мало ли кто чего обещает, - пожал плечами Ралусин. - Эти типы за похлебку баланды могут Луну с неба пообещать.
        - Луну с неба обещать не станут, - покачал головой начальник службы охраны. - Одно дело клянчить у единоверцев по чуть-чуть на некую борьбу, которую все равно никто не видит, и совсем другое - просить сразу много под гарантию конкретного террористического акта. Если он не исполнит хоть что-то из обещанного, то больше с ним никто и никогда говорить не станет. Да еще и бывшие друзья-бандиты при удобном случае кишки выпустят, чтобы дело не позорил и общее реноме не портил. Боюсь, есть основания принимать угрозы этого чеченца всерьез.
        - Смотрите сюда, - повторил Павел, обвел на экране лазерной указкой Москву, потом Астрахань. - Выбор целей не наводит вас ни на какие размышления? Что общего между этими городами?
        - Один город столица, - пожал плечами Чупара. - Второй - областной центр. В любом случае число жертв может исчисляться тысячами. Если, конечно, у бандита есть достаточное количество взрывчатки.
        - Нет, товарищ полковник, - покачал головой Илья. - Тут совсем другое. Эти города на Волге. По ней можно провести достаточно крупнотоннажное судно практически с любым грузом. Если Нохчия засекут возле Астрахани, он совершит терракт там. Если нет - он сможет подняться по Волге до Оби, оттуда повернуть на Клязьму или Москву-реку и подорвать свою взрывчатку прямо возле Кремля.
        - Отлично, Илья Юрьевич, - кивнул Павел. - Меня посетили те же самые мысли. Если бандит проникнет в наши воды со стороны Каспийского моря, то для него есть риск, что его остановят пограничники. В этом случае он отрабатывает запасной вариант - удар по Астрахани. Но если границу удастся преодолеть - тогда он пойдет к главной цели. Прямехонько в Москву. Но вот вопрос, дорогой майор: это что за взрывчатку он смог заполучить себе в руки, если так уверен, что даже подрыв далеко в море, за десятки километров от берега, все равно обеспечит достаточный эффект, чтобы оправдать данные обещания? Что Идрис Нохчий называет «священным огнем Бога»?
        - Вот, черт… - бывший пограничник почувствовал, как промеж лопаток опять пополз предательский холодок. Только на этот раз совсем по другой причине: - Он получил ядерную боеголовку?
        - Я очень надеюсь, что мы ошибаемся, Илья Юрьевич… - император отошел к компьютеру, что-то переключил и на экране возникла карта мира. - Итак, что мы знаем на сегодняшний момент про Идриса Нохчия? Что скажете, Василий Андреевич?
        - После того, как поступило сообщение, что чеченец вступил в контакт с Рональдом Халдзатом, - выступил вперед полковник Чупара, - мы выделили на спутнике один канал для отслеживания его звонков. Уже на следующий день после второго контакта с ЦРУ Нохчий начал активно пользоваться спутниковым телефоном. Большинство звонков было сделано в Саудовскую Аравию, несколько в Кувейт, в Россию, в Турцию. Один звонок показался нам странным. Абонент находился в Тихом океане, в шестистах милях от побережья, в районе активного рыболовства. Мы отследили находящиеся в этом районе корабли и выяснили, что один из них несколько суток назад вышел из порта Ковиль. Я распорядился продолжить наблюдение за судном, но вчера утром оно исчезло. Если исключить возможность чуда, то скорее всего, оно затонуло. Причем не потрудилось передать сигнала бедствия или спустить спасательные средства.
        - Это плохо, полковник, - покачал головой государь. - Ядерные боеголовки имеют очень неприятное свойство не исчезать просто так.
        - Согласен, ваше величество, - кивнул Чупара. - Помимо спутникового наблюдения наш источник в США сообщил, что следствие по факту гибели Рональда Халдзата зашло в тупик. На месте происшествия полиция нашла тела двух мусульман из Салема, но связать этот факт с Идрисом Нохчием не смогла. Скорее всего, они просто не знают, что два этих урода были знакомы между собой. В ходе стычки у виллы феминиста было убито пятеро полицейских, так что копы стараются изо всех сил, но у них явно не хватает информации. ЦРУ и ФБР в расследование не вмешиваются, Идрис Нохчий продолжает спокойно проживать у себя дома.
        - Ваши выводы, Василий Андреевич?
        - Мне кажется, ваше величество, - пожал плечами Чупара, - что на этот раз Фема выбрала себе исполнителя, который оказался ей не по зубам. Чеченец выполнил свою часть сделки, и потому чувствует себя спокойно. Однако он позаботился о том, чтобы дальнейшие события развивались по его сценарию, а не по сценарию ЦРУ. Похоже, Фема готовила на Дальнем востоке очень крупную провокацию. Но стараниями майора Ралусина и Идриса Нохчийэти планы оказались сорваны по всем направлениям. Теперь организаторы провокации предпочтут затаиться и станут ждать развития событий.
        - Насколько вероятна возможность попадания ядерного боеприпаса в руки террористов?
        - Никаких сложностей, ваше величество, - пожал плечами Чупара. - Весь складской учет в штатах ведется только на компьютерах, а это система такая: стер строчку в файле, и как бы не было ничего. Никакими подчистками и подделками документов заниматься не требуется. Тем более, что о программах Билла Гейца, как вы знаете, и без того анекдотов хватает. Если еще и ЦРУ свои лапы приложило - легко.
        - Ладно, - вздохнул Павел, повернувшись к карте. - Давайте исходить из наихудшего сценария. Допустим, боеголовку бандиты получили. Что дальше?
        - Если главная цель - Москва, - подал голос Илья, - то проще всего доставить боеголовку морем до порта на побережье Ирана, перевезти ее к Каспийскому морю и перегрузить здесь на другой корабль. Иран - страна мусульманская, чеченцы здесь наверняка смогут найти достаточно сочувствующих, чтобы провернуть перевозку. А как только бомба оказалась на море, цель может считаться достигнутой. Ее хоть прямо у иранского берега взрывай - поднявшаяся волна и Астрахань, и половину Дагестана смоет.
        - Значит, допустить того, чтобы боеголовка прибыла в Иран нельзя, - задумчиво произнес император. - Так каков должен быть маршрут?
        - Скорее всего, через Тихий океан к Индонезии, - предположил полковник Чупара, там через любой из проливов можно выйти в Индийский океан, и по нему прямой путь к Персидскому заливу. Всего около десяти тысяч километров до Индонезии, и еще столько же до самого Ирана. Не меньше месяца пути, а то и полтора. Плюс разгрузка, дорога через Иран, погрузка… Да, чтобы попасть в Россию им потребуется как раз два месяца.
        - Две недели, - покачал головой Павел.
        - Что две недели? - не понял Чупара.
        - Боеголовку нужно найти и уничтожить в течение двух недель. Уничтожить еще до того, как она попадет в Индийский океан, до того, как бандиты смогут запутать следы еще раз. Мы можем обнаружить боеголовку со спутника, Василий Андреевич?
        - Простите, ваше величество, - покачал головой полковник, - но найти эту иголку в Тихом океане… Разве только Нахчий позвонит своим подельникам. Мы перехватим абонента, сможем определить его примерное местонахождение, а потом со спутника посмотреть, какие есть в этом районе корабли. Вот только боюсь, звонить чеченец не станет. Он, конечно, выродок редкостный, но не дурак. Совсем не дурак. Этого отрицать нельзя.
        - Плохо, - прикусил губу Павел. - А оценить наличие на судне боеголовки можно?
        - Да, ваше величество, - кивнул полковник Чупара. - По выделению дополнительного тепла, повышенному радиационному фону, аномальной концентрации масс… Но все эти показатели обычно очень незначительно превышают фоновые, поэтому нужен тщательный анализ данных, очень точные оценки… Мы просто физически не способны провести подобный контроль всех судов, находящихся в Тихом океане.
        - Может быть, поделиться сведениями с каспийскими пограничниками? - предложил начальник службы безопасности. - По крайней мере не пропустим груз вглубь страны.
        - Каспий - это уже слишком поздно, - покачал головой император. - Даже в самом лучшем варианте без потерь и разрушений не обойдется.
        - В любом случае это лучше, нежели взрыв в густонаселенных районах. К тому же, ваше величество, ядерный взрыв у самых наших границ неизбежно вызовет панику среди мирного населения, недовольство властью, волнения…
        - Вы к чему ведете, Константин Римович?
        - Ваше величество, мы планировали восстановление монархии в стране через три-четыре года. Мне кажется, что обстоятельства предполагают возможность осуществить наши планы прямо сейчас. Тем более, что у нас есть минимум два месяца на подготовку быстрых и решительных действий. В том числе - и по нейтрализации последствий терракта.
        - Господи, Константин Римович, вы сами слышите, что предлагаете? - даже не возмутился, а изумился Павел Александрович. - Вы что, предлагаете пожертвовать десятками, если не сотнями жизней ради ускорения реставрации всего на три года?
        - Нет, ваше величество, - покачал головой начальник охраны. - Я предлагаю принять все возможные мера для предотвращения взрыва. Но в том случае, если у нас ничего не получится, следует предусмотреть и запасной вариант.
        - Константин Римович прав, - вступился за майора Чупара. - Трагедия может случиться ужасной и мы предпримем все меры для ее недопущения. Но если у нас ничего не получится, то страдания людей окажутся вдвое горче, если вдобавок ко всему окажутся и бессмысленными. Восстановление монархии после случившегося придаст хоть какое-то оправдание понесенным жертвам. Мы, ваше величество, должны не только рассчитывать на лучший из возможных вариантов, но и позаботиться о самом худшем. Наша цель - восстановление монархии в Российской Империи, и мы не должны забывать о ней ни при каких обстоятельствах. Поэтому я предлагаю поручить майору Ралусину довести до конца начатое им дело по срыву очередной операции Фемы против страны, а мы с Константином Римовичем подготовим план действий на случай крупного терракта на юге России.
        Император Павел Александрович опять прикусил губу, отошел к окну, встал, закинув руки за спину и глядя на далекие огоньки на противоположном берегу Женевского озера. Офицеры молчали, не желая прерывать размышления государя. Прошло не менее десяти минут, прежде чем хозяин дома повернулся к ним. Голубые глаза смотрели спокойно и уверенно, тонкие губы были поджаты, на щеках играли желваки.
        - Господа! Василий Андреевич, Константин Римович. Я благодарен вам за преданность и искреннюю заботу о нашем общем делом, и тем не менее… Тем не менее, я запрещаю вам готовить план реставрации монархии на случай террористического акта. Я не желаю, чтобы русский трон был восстановлен на человеческой крови. Я запрещаю вам даже думать о том, что мы не сможет предотвратить трагедии. Илья Юрьевич, вы показали себя находчивым офицером, способным на быстрые и нестандартные решения. Посему приказываю вам найти способ точно узнать, имеется ли в руках бандитов ядерный боезаряд, а коли такой существует - уничтожить его любыми возможными способами, любой ценой. Надеюсь получить от вас утром подробный план действий. А сейчас прошу оставить меня одного. Мне нужно отдохнуть.

* * *
        Утро для Ильи началось в пять часов. Да оно и не удивительно - во Владивостоке, к времени которого он успел привыкнуть, уже вовсю шумел день, два часа пополудни. Примерно с полчаса он повалялся в постели, переворачиваясь с боку на бок, но, поняв, что заснуть больше не удастся, поднялся, принял душ, оделся в «спецодежду для выезда за рубеж» - шерстяные брюки, фланелевая рубашка, джинсовая жилетка, красно-синяя куртка, подбитая синтепоном.
        Желудок настойчиво требовал что-нибудь в него положить. Время, по его мнению, было уже обеденное. Однако майор Ралусин взял себя в руки - копаться по холодильникам в чужом доме ему не хотелось. Вместо завтрака он решил немного подышать свежим воздухом, дожидаясь, пока проснуться остальные обитатели усадьбы.
        На улице стоял густой предутренний туман. Солнце еще не появилось, но воздух уже наполнял рассеянный свет, какими-то контрабандными тропами сумевший пробраться из-за горизонта. Здесь было свежо, но не морозно. Никаких сугробов, ледянок, раскатанных катков. Словно не Новый год на носу, а Седьмое Ноября. Ралусин повернул направо, спустился на смотровую площадку, висящую над причалом с яхтой и двумя катерами, оперся на тонкие железные перила, глядя на серую воду. У самого берега скользили тени небольших, с мизинец, рыбешек и Лье сразу захотелось на рыбалку. Озеро большое, наверняка в нем кое-что и покрупнее водится.
        Позади зашуршал песок. Илья оглянулся, и увидел пожилого человека лет шестидесяти, в очках, с короткой ухоженной бородой, в белой чалме и длинном, шелковом зеленом халате. Впрочем, судя по тому, что старик не мерз, а халат не свисал тряпкой с плеч - снизу было поддето нечто более существенное. Или, наоборот - шелк покрывал теплое толстое одеяние.
        Незнакомец, покрутив головой, расстелил расшитый арабской вязью синий войлочный коврик с длинными войлочными кисточками, замер, склонив голову и сложив руки на груди. Небо стремительно светлело. Из-за ограничивающих озеро гор выглянул краешек ослепительного светила. Старик повернулся, поклонился коврику, опустился на него на колени, качнулся вперед, коснувшись лбом земли, что-то негромко запел. Поднялся, снова уткнулся лбом. Опять запел.
        Илья покачал головой, но промолчал. И только когда старик поднялся, аккуратно свернув коврик, негромко произнес:
        - И не лень же вставать в такую рань…
        Незнакомец услышал, остановился, искоса оглядел Ралусина, усмехнулся.
        - Аллах даровал нам чудо, подарил новый день. Долг каждого разумного существа поблагодарить Всемилостивейшего за эту заботу, а не прятать плоть свою под толстыми одеялами.
        - Да при чем тут Аллах? - не удержался Илья. - Просто Земля вокруг своей оси крутится, а Солнце светит постоянно. Вы в школе, случайно, не учились?
        - Ты думаешь, что смог познать мир, язычник, только потому, что узнал одну тысячную из его тайн, - мягко укорил Ралусина незнакомец, - и погряз в гордыне. А я только что общался с Богом, прикоснулся к его мудрости, впустил его чистоту и любовь в свою душу. Поэтому во мне нет гордыни, во мне есть вера и счастье. Твоя же душа, язычник, сера и пуста, как старый забытый сундук. Этим ли стоит гордиться?
        - Я не язычник, - покачал головой Илья. - Я православный.
        - Да? - удивился старик. - И при этом ни разу не перекрестился, встречая рассвет?
        - Это же не икона!
        - Конечно нет, - пожал плечами незнакомец. - Молиться иконам - это идолопоклонничество, а вот рассвет - проявление воли Божьей, милость Аллаха. Трудно перепутать.
        - Неправда… - это было все, что смог возразить Ралусин. В теологии он был не особенно силен.
        - Что неправда? Что икона есть путь к идолопоклонничеству? Это слова Бога. Человек не может вдохнуть жизнь в нарисованные или изваянные им изображения людей или животных, но может сотворить из них себе кумира и еще раз отойти от единобожия. Поэтому изображать любых живых существ в любой форме - великий грех. Ля иля-ха илля Алла, Мухаммед расуль Алла. Нет божества кроме Бога Единого, и Мухаммед его посланник.
        - Ерунда! - Возмутился Илья. - Тысячи лет наши предки рисовали и вырезали людей, и ничего из-за этого не случилось!
        - Именно, что «тысячи лет», - сочувственно согласился старик. - Вы делали это, будучи язычниками, и продолжили грешить, став христианами. Именно поэтому Пророк назвал вас заблуждающимися. Искренне ищущими Бога, на заблудшими на этом пути.
        - Все это ерунда, - отмахнулся Ралусин. - Я - православный, и нам все это Бог разрешает.
        - Вот поэтому вы и молитесь иконам вместо того, чтобы молиться Богу.
        - Неправда! Молятся не иконам, а святым! Или у вас в мусульманстве нет святых?
        - Ну-ну, юноша, - усмехнулся незнакомец. - Коли ты столь искренен в вере, я должен только порадоваться за тебя. Ибо Пророк завещал нам уважать почитателей священной Книги. Да пребудет с тобой твоя вера.
        Старик отвесил легкий поклон, прижав свободную руку к груди, после чего направился в сторону дома. Илья проводил его взглядом, и только после того, как незнакомец вошел в дверь, сообразил, что туман уже рассеялся. Наручные часы показывали семь - майор еще перевел их в аэропорту перевел их на местное время. Семь - это, конечно, еще не день, но о завтраке кто-то наверняка должен был уже позаботиться.
        Ралусин оказался прав: в его комнате, на журнальном столике у окна, парил толстый фаянсовый кофейник, дожидались своего часа два бутерброда с белой рыбой под прозрачной крышкой и небольшая сахарница с серебряной ложечкой на витой ручке. Бывший пограничник едва успел «заморить червячка», как в дверь постучали:
        - Илья Юрьевич, - вошел начальник охраны, - его величество хотел бы вас видеть.
        - Да, благодарю вас, Константин Римович, - поднялся со стула майор, и мысленно порадовался тому, что уже успел привести себя в порядок.
        Император Павел находился в приемной один. Он был обет в форму морского офицера. По экрану бежала строка с непонятными Ралусину символами, похожими на данные биржевых индексов, стояли колонки с цифрами, смысла которых Илья не мог угадать даже примерно.
        - Рад видеть вас, майор, - хозяин дома сделал навстречу пару шагов, пожал руку. - Надеюсь, вы хорошо отдохнули.
        - Да, спасибо, - кивнул бывший пограничник.
        - Извините, что тороплю, Илья Юрьевич, но вы и сами понимаете, что счет в нашем деле идет на часы. Вы уже успели разработать план действий по нейтрализации чеченской банды?
        - Пока только в общих чертах, ваше величество, - с сожалением пожал плечами Ралусин. - Мне кажется, при любом раскладе начинать расследование следует с самого Идриса Нохчия. Мне нужно его увидеть, задать несколько вопросов. Мне кажется, самый надежный источник информации по банде Идриса - это он сам.
        - А если он не захочет отвечать?
        - Я что-нибудь придумаю, - скромно склонил голову Илья.
        - Соединенные Штаты… - Павел пригладил волосы. - Что же, надеюсь у Константина Римовича есть возможность решить вопрос с визами и билетами достаточно быстро.
        - Как мне найти там этого Идриса? Насколько я понял, в городке, где он скрывается, у нас есть резидентура?
        - Это люди ГРУ, - покачал головой государь. - Мы получаем от них только данные, прямого выхода на них у меня нет. К тому же, большую часть данных кто-то из людей полковника Чупары добывает из баз данных местной полиции и отделения ФБР. Интернет - великое изобретение для разведки.
        - Но мне нужно как-то выйти на чеченцев?
        - Давайте зададим этот вопрос нашему дорогому гостю, - покачал головой император. - Насколько мне известно, он уже поднялся…
        Хозяин дома отошел к небольшому столику под экраном, нажал кнопку на телефонном аппарате и негромко произнес:
        - Пригласите ко мне шейха Саддама-Юсуфа. Скажите, нам необходимо срочно решить один вопрос.
        Старик появился в зале минут через десять, старомодно поклонился, прижав правую руку к груди. Он оставался все в том же халате, в котором молился на улице и в той же чалме. Вот только очки вместо прозрачных, в тонкой металлической оправе, были заменены на крупные, в тяжелой роговой оправе и слезка затемненными коричневой дымкой стеклами.
        - Как вы отдохнули, уважаемый? - дружелюбно развел руки хозяин дома. Надеюсь, наша кухня не обманула ваших ожиданий, а постель оказалась достаточно мягкой?
        - Благодарю вас, ваше величество, - поклонился муфтий еще раз. - Еда была вкусной, постель ласкала мои старые кости, а утро ознаменовалось приятной беседой с умным человеком…
        Старик улыбнулся Илье одними губами, а в глазах заплясали веселые огоньки. Ралусин закашлялся.
        - Да, простите, - спохватился Павел. - Я бы хотел представить вам, уважаемый шейх, майора Илью Юрьевича Ралусина, прекрасного человека и достойного офицера. А это, Илья Юрьевич, муфтий Камский и Волжский Абдо Саддам-Юсуф.
        - Да мы уже знакомы, ваше величество, - признал шейх. - Сей юноша, как и я, имеет похвальную привычку вставать до первых лучей и встречать рассвет под открытым небом.
        - У майора Ралусина есть еще довольно много положительных качеств, уважаемый Абдо Саддам-Юсуф, - кивнул государь, - и поэтому именно ему я предполагаю поручить разрешение нашей общей проблемы. Мы вчера еще раз обсудили переданные вами обещания Идриса Нохчия, и пришли к выводу, что они заслуживают внимания. В последние недели он начал проявлять просто невероятную активность, выпрашивает деньги у всех, у кого только можно - у саудитов, британских общественных организаций, во французских фондах, в американских… Если ему не удастся предъявить хоть что-то в оправдание потраченных средств, у чеченца могут возникнуть очень, очень большие проблемы. Мы подозреваем, что он смог добыть ядерный боеприпас и надеется доставить его в Россию, взорвав либо в устье, либо в густозаселенных верховьях Волги.
        - Да, ваше величество, - согласился шейх, - именно эта тревога и подтолкнула меня к путешествию в Женеву.
        - Я намерен послать майора в Соединенные Штаты, уважаемый, чтобы он смог на месте провести разведку, попытался получить точные данные о боеприпасе, а также выяснил его местонахождение и принял меры к уничтожению.
        - А вот это крайне неудачная мысль, ваше величество, - покачал головой старик, извлек из кармана сандаловые четки и принялся их неторопливо перебирать. По залу пополз приятный запах благовоний. - Юный офицер мало похож на правоверного и вряд ли сможет даже приблизиться к Идрису. Чеченцы очень недоверчивы и несомненно ожидают сопротивления от спецслужб. В лучшем случае юношу просто не подпустят, в худшем - убьют.
        - Да, разумно… - Павел перевел взгляд на Ралусина. - А что, если мы дадим ему легенду курьера? Допустим, он доставляет деньги, пожертвования российских мусульман, собранные для Идриса? Неужели чеченец откажется от лишнего, скажем, полумиллиона долларов? Если условием передачи денег будет требование представить доказательство владения атомной бомбой, мы убьем сразу двух зайцев: подведем майора к цели и получим сведения о боеприпаса.
        - Мы убьем только одного, с позволения сказать, зайца. И им будет этот юноша. От того, что у него появятся деньги, ваш офицер не станет похож на правоверного. А всякого рода вопросы только подвигнут чеченцев быстрее принять решение.
        - Да, - кивнул император, - это тоже правильно. А что, если он будет действовать от вашего имени? Вы разрешите ссылаться на вас?
        - Идрис позвонит ко мне домой и сообщит, что я очень сильно ошибался в своем посланце.
        - Но что же делать?! Мы не можем пустить все на самотек! Подборка агента, удовлетворяющего всем условиям, составление для него надежной легенды займут слишком много времени. А как раз времени у нас и не хватает. Может быть, вы можете подсказать?
        - Самый надежный способ усыпить бдительность чеченцев, это послать человека, который никак не вызовет их подозрений. Настоящего, уважаемого, немолодого мусульманина, который никак не может быть сотрудником чьих-либо специальных служб…
        - Простите, шейх, - покачал головой Павел, - но у меня рука отсохнет, если пошлю на столь опасное предприятие пожилого, заслуженного человека.
        - Пожилой человек помолится за вашу руку, ваше величество, - снисходительно улыбнулся муфтий. - Однако он должен заметить, что, в отличие от вашего офицера, для него данное предприятие совсем не опасно.
        - Это почему? - удивился государь.
        - Возраст, ваше величество, - пожал плечами старик. - Чем я рискую? Мне осталось совсем немного, и я предстану перед лицом Аллаха. Мне уже давно приходится думать о том, что я скажу ему о своем земном пути. То, что я всегда искренне молился ему и призывал других своему примеру? И с верой в сердце умер в своей постели? Это достойно мусульманина, но не есть высшая добродетель. Я бы хотел сказать ему: «Я молился тебе всю жизнь, о Великий, и умер, спасая своих братьев от крови и позора». Боюсь, другого случая заслужить столь почетную кончину мне не представится.
        - Я бы предпочел остаться в живых, - не выдержал Илья.
        - Разумеется, - кивнул муфтий. - Язычникам свойственно цепляться за жизнь земную и опасаться жизни небесной.
        - Илья Юрьевич - боевой офицер! - вступился за Ралусина император.
        - Охотно верю. Но это означает только то, что он способен справиться со своим страхом, но не избавиться от него, - спокойно кивнул старик. - Однако, давайте поговорим о Идрисе. Он не может не верить мне, поскольку именно мне пришлось получать его требования о помощи в его нечестивой борьбе. У него не вызовет подозрений, если я лично привезу ему пожертвования, у него не вызовут подозрения мои расспросы о том, действительно ли «пламя гнева», которое он собирается возжечь, будет всепожирающим. И, что самое главное, у него не вызовет подозрений, если пожилой и уважаемый человек, вроде меня, имеющий с собой крупную сумму, возьмет с собой в дорогу телохранителя… - муфтий окинул Ралусина оценивающим взглядом. - …и бывший офицер, пусть даже русский и язычник, на эту роль вполне подойдет. Умелых, но безработных офицеров сейчас в России хватает.
        - А что я скажу вашим прихожанам, если приехавший ко мне муфтий внезапно сгинет без всяких следов?
        - Я позвоню и предупрежу, что намерен посетить Штаты, - пожал плечами шейх. - Так что в этом отношении ничего сложного не предвидится. Вам доверяют, ваше величество, можете не сомневаться. И перестаньте размышлять над тем, как вежливо отказаться от моей помощи. В этом деле вам без меня не обойтись.
        - Но, уважаемый, - осторожно начал Павел, - я не могу посылать священника и пожилого человека в пасть дьяволу.
        - Придется, - кивнул муфтий. - Такая ваша доля, правитель, посылать других на смерть, пусть даже вопреки требованию совести. Смиритесь, и делайте свое дело.
        Император хотел возразить что-то еще, но, встретившись со спокойным взглядом священнослужителя, передумал и отошел к столу, вдавил кнопку связи:
        - Олег? Найдите Константина Римовича. Пусть обеспечит визу майору Ралусину и шейху Саддам-Юсуфу в Соединенные Штаты, и билеты на ближайший рейс, как только документы будут подготовлены. Откройте банковскую карточку, положите на нее миллион долларов.
        - Миллион? - удивился шейх.
        - Да, - кивнул Павел. - Уверен, подобная сумма заставит Идриса Нахчи проявить предельную вежливость и открытость. Надеюсь, вы не думали, что я заставлю вас тащить чемодан денег через несколько границ? Покажете карточку, дадите возможность проверить счет. Для получения всей суммы или ее части достаточно знать код. А дадите вы его, или нет, зависит только от вас, уважаемый шейх. Пусть чеченец постарается вас уговорить.
        - Он расскажет мне все, - пообещал муфтий.
        - А вам, Илья Юрьевич, - вздохнул император, - я должен усложнить задачу. Вы должны любой ценой остановить бандита и сохранить жизнь моего гостя. И запомните: никакой неудачи быть не должно! Ставки в данной ситуации слишком велики. Поэтому я запрещаю вам потерпеть поражение, майор. Запрещаю!
        Авиалайнер «Боинг 707», компания «British Airways», Атлантический океан, 18 декабря 1999 г. 12:20
        - What you wish for dinner? (Что желаете на обед?) - вежливо поинтересовалась стюардесса.
        - Чего?
        - Она интересуется, что вы желаете кушать, - перевел муфтий, поправив полы халата. - Неужели вы не знаете английского языка?
        - Зато я знаю пушту и узбекский, - парировал Илья. - Можно брать чего хочешь, или нужно из чего-то выбрать?
        - Цыпленок, бифштекс, тунец и вегетарианская еда.
        - Бифштекс, - моментально согласился Ралусин. Шейх Абдо Саддам-Юсуф поговорил с девушкой еще с полминуты и отпустил ее, привычным жестом приложив руку к груди.
        - Странно, но она утверждает, что цыпленок был забит в соответствии с требованиями Корана, - откинулся мулла на спинку кресла. - А вы, юноша, помнится, называли себя христианином?
        - Не называл, а есть, - упрямо заявил Илья.
        - А вы не помните, какое сегодня число?
        - Восемнадцатое декабря. Майор слишком долго валандался с документами, время уходит.
        - Восемнадцатое декабря, - повторил старик. - Филлиповский пост, если мне не изменяет память. А вы, юноша, бифштексами откушивать изволите…
        - Подумаешь, - после небольшой паузы пожал плечами Ралусин. - Что изменится от того, что я поем мяса? Главное, что я в душе верю.
        - Да-да, конечно, - с откровенной усмешкой кивнул шейх. - Но только очень, даже очень-очень глубоко.
        - Да что вы придираетесь! - взорвался Илья. - Просто вы, мусульмане, ненавидите христиан!
        - Какая ерунда, - ничуть не обиделся муфтий. - Никто из истинно правоверных никогда не станет укорять христианина. Ведь вы искренне веруете в единого Бога. Но вы заблуждаетесь, вы обмануты шайтаном. Поэтому вы вызываете не ненависть, жалость.
        - Где это нас обманули?
        - Именно этот вопрос я задал великому шейху Хуссейну Насруле, будучи еще юным учеником медресе, - муфтий достал четки и начал их неторопливо перебирать. - Учитель не обиделся. Он велел принести Библию из его стола и позволил: «Читай!». Я стал читать эту книгу, что христиане чтут святыней. Прочитал про сотворение мира, про создание человека. Прчитал про райский сад, и про то, как бог сказал Адаму: «…а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь»[32 - Бытие 2:17]. А потом прочитал, как вкусили люди по наущению змея плоды этого древа. «Что ты сейчас увидел?» - перебил меня учитель. Я ответил ему, что прочитал про грех первых христиан. «Нет, - сказал мне мудрый шейх Хуссейн Насрула. - Нет, ты прочитал про то, что люди, вкусив от древа добра и зла, остались живы. А значит, бог обманул их. А теперь ответь мне, Абда, разве Бог может лгать?». В тот час прозрение снизошло на мою голову и я в ужасе отбросил безбожную книгу. А учитель сказал: «Библия стара, и шайтан успел приложить к ней свою грязную лапу. А посему нет ныне на Земле иной книги,
несущей слово Божие, кроме Корана». А про христиан сказал: «Они веруют в Бога единого, а потому являются братьями нашими. Шайтан хитер. Нужно ли ненавидеть людей за то, что злые духи смогли их обмануть?»
        - Тогда почему мусульмане воюют с христианами?
        - Никогда не слышал, - покачал головой шейх. - Воюют либо те, кого ни один правоверный не назовет единоверцем, либо те, кто делит с христианами землю, золото или нефть.
        - А в Чечне?
        - В Чечне? - вздохнул муфтий. - В Чечню пришли те, для кого нет иного бога, кроме шайтана и гнусных слуг его. Они пришли, чтобы заставить недавних братьев убивать друг друга. Чтобы русские стреляли чеченцев, а чеченцы резали русских. Этим детям иблиса не нужны ни Боги, ни чья-то свобода, ни закон. Они хотят одного: придти на залитую кровью, опустевшую землю и забрать ее себе. И чтобы хозяева отчизны уничтожили сами себя, а не сплотились против истинных врагов своих. Эти посланцы демона приходили и в наши мечети, но наш народ оказался мудрее и не захотел умирать ради чужой выгоды.
        - К вам, это в Татарию?
        - Они приходили во многие места…
        - Значит, вы все-таки за христианство?
        - Ты так ничего и не понял, юноша, - вздохнул шейх. - Мы не за христианство, и не против него. Мы боремся против всемирного порождения Зла, против шайтана или, как вы его называете Сатаны. И ислам - это та религия, которая волею Аллаха оказалась на самой передовой этой войны против демонов. Хотя некоторые пытаются исказить и сам ислам. Сейчас шайтан побеждает. Он смог во многих землях узаконить, превратить в норму все пороки, которые категорически осуждены Пророком и даже Библией. Поклонение золотому тельцу, деньгам, материальному успеху; разврат и прелюбодеяние, законодательно разрешил гомосексуализм - смертный грех, осужденный Библией. Он внушает людям восхищение силой, насилием, развратом, внушает допустимость убийства. Да что говорить, на этом стоит весь западный кинематограф. А между тем Бог уже не раз уничтожал народы за их неправильную культуру. Вы посмотрите, что за культура нам навязывается! Теперь стал возможным гомосексуализм, проституция, деньги решают все. А когда народ принимает неверную культуру, у него сдвигаются понятия добра и зла. Явное зло начинает воспринимается как нечто
повседневное, легко допустимое. Православие, равно как и Ислам, пока еще отказывается идти на компромиссы с Сатаной. Ваша Церковь сносит оскверненные храмы, где продавшие душу священники освятили гомосексуальные браки, а самих отступников предают анафеме. Ваша церковь не отступает от древних обрядов, от попустительства разврату, от истинного календаря, идущего со времен пришествия пророка Исы[33 - Иса - Иисус Христос. Для ислама он является одним из пророков, предшествовавших Мохаммеду], она не уступает демонам даже в мелочах. Ибо, как сказано в Коране, если тебе дают выбирать из большего и меньшего зла, то нужно отвергнуть оба и выбрать добро. И до тех пор, пока православие готово хранить заветы Бога и его пророка, мы не станем врагами, как бы этого не хотелось приверженцам Сатаны. И именно поэтому мы всегда будем вызывать ненависть у приверженцев шайтана. Или ты считаешь, что я в чем-то неправ?
        - Значит, вы едете со мной, чтобы защищать ислам против нечистой силы? - кивнул Ралусин.
        - Да, юноша. Я лечу с тобой ради защиты своей веры. И ради спасения невинных от гибели. Ведь Коран запрещает даже на войне проливать кровь невинных, пытать пленных, насиловать женщин. Впрочем, христианам этого не понять.
        - Интересно, уважаемый шейх, - не без ехидства поинтересовался Илья. - Но если ислам такая великая религия, то почему получается, что именно мусульманские страны живут в наибольшей нищете?
        - Ну, - пожал плечами Саддам-Юсуф, - положим, правоверные никогда не продадутся шайтану за горсть медяков и жидкую похлебку. К тому же, борьба с демонами трудна и не всегда успешна. Вспомни, юноша, именно от мусульман пришли на запад письменность, алгебра, медицина, геометрия, астрономия, химия… Даже умываться научили их именно мы! Аллах завещал нам читать книги… Увы, в тот момент, когда истинная вера простерла свою руку уже почти над всем миром, отец лжи прокрался к сердцам правителей и уронил туда каплю яда. И они уверовали, что все знание собрано в священной книге, а прочие науки бесполезны и вредны. В результате дети шайтана стали расти на украденном у нас знании, а многие наши братья остались в прошлом. Но обман не может длиться вечно, и сейчас правоверные вернулись к отринутым наукам. Думаю, скоро шайтану придется искать новые хитрости, чтобы остановить веру. Уже ищет. Наш долг - не дать себя обмануть.
        - В чем же новые хитрости? - стало интересно Ралусину.
        - Демократия, гласность, права человека, - четко перечислил мулла.
        - Оп-па, - изумился Илья. - Чем это демократия вам не угодила?
        - Ты в школе, случайно, не учился, друг мой? - вернул шейх давнишний укол. - Там всяких бактерий изучают, плесень, тухлятину. Так вот, в колонии микробов все равны перед друг другом. И это есть истинная демократия. Человек устроен иначе. У него голова получает питание в несколько раз больше, нежели любая другая часть тела. Все поступают так, как велит именно голова. Никакого права голоса у ногтя или печени, никакого влияния на принятие решений. И тем не менее самый дурной человек выживает вкупе со всеми своими клеточками в куда более тяжких условиях, нежели самая развитая плесень.
        - Вот, значит, почему вы приехали к государю… - понял Ралусин.
        - Разумеется, - кивнул шейх. - Мой долг оградить прихожан от этой беды. Для благополучия страны и всех обитающих в ней людей нам нужна простая, понятная и эффективная власть, а не какие-то выборы, перевыборы, толпы ни за что не отвечающих существ, принимающих важнейшие законы. Все это противоречит здравому смыслу и законам Божеским. К тому же, знакомство с Павлом Александровичем показывает, что он не ищет легкой жизни и готов не на словах заботиться о своих подданных.
        - Понятно, - Илья кивнул и отвернулся к иллюминатору. Теперь он начал понимать причины, заставившие старика и почтенного служителя Аллаха пуститься в дальний путь и рисковать жизнью. При всей экстравагантности убеждений и аргументов шейха он выглядел скорее союзником, нежели врагом. Однако философия старика действительно весьма интересна.
        - Скажите, уважаемый, - Ралусин снова повернул голову к спутнику, - а чего плохого в правах человека?
        - В том, что их применяют только к отщепенцам, - Саддам-Юсуф собрал четки в кулак. - Скажи, юноша, какая главная черта объединяет все диктаторские режимы?
        - Какая?
        - Всеобщее бесплатное образование. Оно было при диктаторе Сталине, оно есть у диктатора Саддама, оно появилось у диктатора Кастро. А еще - медицинское обслуживание, социальное обеспечение. А теперь ответь, в какой стране самое плохое образование и медицинское обслуживание?
        - Скоро мы ее увидим, - согласно кивнул Илья.
        - Так за чьи права нужно бороться?
        - Ладно, согласен. А как на счет гласности?
        - Охо-хох, юноша, - шейх опять начал перебирать четки. - Басню Крылова про ворону помните? У вороны был сыр и не было свободы слова. Когда она обрела второе, то немедленно утратила первое…
        - Какой вы интересный собеседник, - рассмеялся Илья. - Вы со своими прихожанами так же разговариваете?
        - Понимаете, юноша… Одна короткая притча обычно дает больше знания, нежели тысяча скучных аргументов. Не замечали?
        - Уже заметил, - Ралусин задумчиво потер нос. - Пожалуй, если я соберусь стать мусульманином, то приду именно к вам.
        - А вот этого не нужно, - неожиданно серьезно ответил мулла. - Ибо веровать нужно в Бога, а не в того, кто доносит слова Всевышнего. Сам Пророк всегда напоминал, что он всего лишь пересказывает слова Мудрейшего и Всемилостивейшего. Если душа твоя, юноша, созреет для того, чтобы принять Аллаха, идти нужно не ко мне. Нужно открыть свое сердце и произнести слова признания: «Нет божества кроме Бога Единого, и Мухаммед его посланник. Ля иля-ха илля Алла, Мухаммед расуль Алла».
        Г. Ковиль, штат Орегон, США. 19 декабря 1999 г. 13:40
        Присыпанное снежной пылью такси остановилось у кованой ограды опрятного светло-зеленого двухэтажного дома, как раз напротив заасфальтированного въезда, на котором красовался крупный темно-зеленый «Бентли». Первым из машины вышел Илья, внимательно осмотрелся. Гладкий газон, покрытый тонкой ледяной коркой, пара искрящихся инеем кустов. Логово одного из самых кровавых бандитов Чечни было совершенно неприспособленно для обороны. Широкие окна, витражная дверь не представляли из себя никакого препятствия. Атакуй, не хочу. Бетонные пьедесталы двух бронзовых девок давали атакующим возможность укрыться при штурме. Хотя, конечно, голый зимний парк через дорогу напротив коттеджа открывал неплохой сектор обстрела. Без поддержки бронетехники особо не расштурмуешься.
        Никаких людей, за исключением носящихся по парку спортсменов, в зоне видимости не имелось, и Ралусин наклонился к шейху:
        - Прошу вас, уважаемый, все спокойно.
        Абдо Саддам-Юсуф, по-старчески закряхтев, выбрался на холодный асфальт, неприязненно огляделся:
        - Воистину логово шайтана. Даже снега человеческого нет. Только лед и грязь.
        - Оттепель, наверное, недавно была, - Илья сунул водителю пятьдесят долларов. - Потом заморозки. Вот и растаяло все. То есть, замерзло.
        - Все едино, мерзость, - муфтий чуть поддернул халат, плотнее запахнул на груди.
        - Вам не холодно, уважаемый?
        - Я в этом халате в Казани зимой не мерзну, юноша, не то что здесь.
        Вдвоем они неторопливо пошли к дверям, но когда до порога оставалось всего несколько метров, дверь неожиданно распахнулась:
        - О Аллах, я не верю своим глазам! - на улицу стремительным шагом выскочил бородатый мужчина в распахнутом на груди дорогом длиннополом пальто. Илья сразу отметил сломанный, с неглубокой вмятиной на переносице, нос, сросшиеся брови и понял, что они с шейхом добрались до цели. Тем не менее офицер решительно двинулся вперед, закрывая Саддам-Юсуфа собой.
        - Все в порядке, Илья, - положил шейх ладонь ему на плечо. - Это свой…
        «Таких «своих» на сковороде без масла жарить нужно», - мысленно выругался Ралусин, но посторонился. Мусульмане, вопреки его ожиданию, не обнялись, а остановились на расстоянии пары шагов.
        - Я благодарю вас за честь, уважаемый Саддам-Юсуф, - кивнул бандит. - Я и в мыслях не представлял, что смогу увидеть вас лично.
        - Последние известия, пришедшие из этого сатанинского мира побудили меня пуститься в путь, Идрис. И мне бы не хотелось, чтобы копейки, оторванные нашими бедняками от своих детей, оказались выброшены в омут разврата или украдены безбожными нечистивцами.
        - Вы можете верить мне, досточтимый Саддам-Юсуф, - Нохчий покосился на Ралусина: - А кто это безбородый?
        - Это Илья, мой охранник, - сделал небрежный жест муфтий. - Мне не хотелось отправляться сюда одному.
        - Он имеет отношение к нашему делу?
        - Никакого.
        - Угу, - понимающе кивнул чеченец и посторонился: - Что же вы стоите у порога? Входите, прошу вас. Будете дорогими гостями! Сейчас велю сварить горящего чая, сластей подать, мяса поджарить.
        - Это будет хорошо, Идрис. После трех пересадок и ядовитых гамбургеров мы сильно проголодались. Ты ведь не откажешься от хорошего куска мяса, Илья?
        Ралусин уловил в словах старика уже знакомое легкое ехидство, удивленно оглянулся на него, буркнул что-то вроде: «Почему бы и нет?».
        - Он у нас христианин, - снисходительно пояснил Саддам-Юсуф.
        - А-а, - расхохотался чеченец. - Входите в дом, уважаемые. Гость на пороге - честь для хозяина. Проходите.
        Обедали они на полу, сидя на коврах возле богатого дастархана, в котором Рукисин сильно подозревал обычный кухонный стол с коротко подпиленными ножками. Хозяином чеченец и вправду оказался щедрым. Для нежданных гостей он выставил большие тарелки с халвой, щербетом, курагой на украшенных чеканкой серебряных подносах. Тушеное в густом соусе мясо плавало в глубоких фарфоровых пиалах, красная рыба и горки икры лежали прямо на плоских лепешках. Можно было бы подумать, что они находятся не современном доме, а в юрте где-то среди поволжских степей - если бы не электрический чайник, из которого Идрис и подливал горячий напиток то Илье, то уважаемому шейху.
        - Надеюсь, Идрис, ты приютишь старика на пару дней? - поинтересовался муфтий, дождавшись, пока Ралусин опустошит свою пиалу и выпьет пару чашек чая, закусывая его рассыпчатой халвой. - Обратные билеты у меня только на послезавтра, а селиться в здешних гостиницах мне глубоко противно. Один их вид вызывает омерзение у истинного мусульманина.
        - Разумеется, досточтимый Абдо Саддам-Юсуф, - кивнул чеченец и хлопнул в ладоши, громко крикнув: - Саид, ты меня слышишь?! Иди сюда! Вели очистить левую спальню на втором этаже и перестелить постель. Наш дорогой гость останется у нас на два дня. И выдели кровать для его телохранителя. И закрой на сегодня подвал на ключ.
        - Сделаю, бей, - кивнул худощавый смуглый мужчина с редкой бородкой в две ладони длиной.
        - Илья, иди, проверь мою комнату, - кивнул шейх.
        - Вы мне не доверяете?! - возмутился Нахчий. - Как вы можете, уважаемый Саддам-Юсуф! Разве я давал…
        - Иди-иди, - повторил Ралусину муфтий и офицер поднялся со своего места.
        - Вы оскорбляете меня, Абдо Саддам-Юсуф, - сухо сообщил чеченец.
        Муфтий промолчал, провожая своего охранника взглядом и только после того, как за Ильей закрылась дверь, спросил:
        - Насколько правдиво твое обещание, Идрис? То самое, о котором говорили твои доверенные посланники.
        - Мое обещание? - чеченец протер согнутым пальцем усы, отпил немного чаю. - Простите меня, уважаемый шейх. Вы были правы, отослав русского. Ему не стоит об этом слышать.
        - О чем, Идрис? - муфтий достал из кармана четки. - О чем? Прихожане смогли собрать на благие цели миллион долларов и вопрос моей совести решить, на что будут потрачены эти немалые деньги. На посрамление неверных путем страшной кары, либо на строительство новых мечетей во имя Аллаха.
        - Вы должны отдать их мне, досточтимый Саддам-Юсуф, - сглотнул чеченец, - мне… И тогда весь мир содрогнется, увидев, насколько страшен может быть гнев Аллаха на отринувших его учение. Огонь небесный обрушится на их жилища, он превратит в пепел тела язычников, он уничтожит их души, недостойные иной участи, кроме гибели.
        - Небесный огонь? - шейх сжал кисточку чет, легко погладил ею себя по щеке. - Это похоже на богохульство. Откуда ты можешь взять огонь небесный? Ты желаешь уподобиться Аллаху и обрушить на Землю Солнце или уронить на нее комету?
        - Ну что вы, уважаемый, - удивился такой странной интерпретации чеченец. - Добытый мною огонь имеет вполне земное происхождение.
        - Вот как? - муфтий опять начал перебирать четки. - Может быть, ты смог добыть несколько армейских огнеметов и надеешься пострелять из них по прохожим на улицах? Огнемет тоже можно назвать огнем небесным, и он тоже способен испепелять тела и души язычников. Но стоит ли он нескольких новых мечетей, которые можно построить на пожертвования правоверных мусульман?
        - Стоит, уважаемый Саддам-Юсуф, стоит, - кивнул Нахчи. - Добытый мною рукотворный огонь испепелит не единицы неверных. Он покарает миллионы.
        - Ты говоришь страшные вещи, Идрис, - нахмурился мулла. - Очень страшные. И если это тот огонь, о котором я думаю, то не лучше ли зажечь его здесь, в логове шайтана, среди его возлюбленных детей? Москва далеко, но если огонь полыхнет над Астраханскими землями, то многие и многие из правоверных покинут этот мир, а тысячи и тысячи не смогут больше ступить на землю своих предков, поскольку она сама станет смертью. Я не хочу превращать в светящуюся пустыню степи, среди которых я рос, в которых я родился.
        - В пустыню превратится только Москва, уважаемый Саддам-Юсуф, - плотоядно улыбнулся чеченец. - Миллионы неверных превратятся в дым, а древние поволжские земли навсегда станут свободными. Вы сможете резать русских, как сорную траву, и ни одна крыса не посмеет поднять голос в их защиту. Что касается логова шайтана… Что же, уважаемый Саддам-Юсуф, настанет и его очередь. Зеленому знамени пророка предрешено взметнуться над всей планетой, и я могу приблизить этот великий час сразу на много лет.
        - Ну что же, если речь идет о язычниках… - во время короткой паузы стало слышно, как костяшки чет негромко стукают друг о друга. - По доллару за нечестивую душу… Это не очень дорого, мой дорогой Идрис. Но если жертв окажется меньше миллиона, тебе придется вернуть наши деньги.
        - Я предполагаю, Аллах располагает, досточтимый Саддам-Юсуф, - очень вежливо поклонился чеченец. - Но неверные любят скрывать своих мертвых. И они далеко не всех смогут найти. Пусть будет полмиллиона, или я верну незаслуженно взятые деньги.
        - Я соглашусь с тобой Идрис… - шейх вскинул четки, привлекая внимание. - Но предупрежу об одном. Если огонь спустится на Астрахань, если он заденет приволжские или прикамские земли… Ты станешь смертным врагом всех правоверных, которые хоть немного прислушиваются к моим словам. И для тебя не будет покоя ни в жизни, ни в смерти.
        - Да будет так, досточтимый Абдо Саддам-Юсуф, - согласился Нахчи. - Но когда я смогу получить деньги на свою священную борьбу? Я как-то не заметил при вас чемоданов.
        - Ты считаешь своих соотечественников полными дикарями, - усмехнулся муфтий, сунул левую руку в правый рукав и вытащил на свет небольшую пластиковую карточку. - Вот они. Ты можешь получить их наличными или перевести на счет. Достаточно знать код.
        - Не сочтите за недоверие, уважаемый, - склонил голову чеченец, - но мое дело нуждается в срочной поддержке. Не можем ли мы сделать перевод прямо сейчас?
        - Я не очень хорошо разбираюсь в правилах использования этого изобретения, - пожал плечами гость, - но мне кажется, что без банка, или хотя бы банкомата нам не обойтись.
        - Вряд ли в банкомате есть необходимая сумма, - поднялся Ночий, - но зато там можно узнать, правильно ли вы запомнили код.
        - Ох, Идрис, Идрис, - укоризненно покачал головой шейх. - Не доверяешь старику. Думаешь, обманываю… Нехорошо. Хочешь проверить, так и скажи. Хитрить зачем?
        - Банкомат есть в супермаркете, в трех кварталах отсюда. Съездим?
        - Конечно, - шейх положил четки в карман. - Мне все равно нужно купить зубную щетку и пару свежих носков. Пожалуй, Илью нужно взять с собой. Зря я, что ли, деньги ему плачу?
        В «Бентли» они сели вчетвером. За руль - один из молодых ребят Идриса Нохчия, у которого бородка еще только начала пробиваться на подбородке, на переднее сиденье - Илья. Чеченец и сложивший руки на животе старик - сзади. Ралусин думал услышать хоть что-нибудь интересное, но все молчали. Так же молча они вошли в обширный супермаркет, неотличимый от тех, что стоят в Москве на каждом углу, подошли к банкомату. Илья и молодой боец Идриса развернулись, прикрывая своими спинами хозяев.
        - Вставляем сюда, - услышал бывший пограничник, - ждем картинки… Теперь набираем код.
        - Сорок четыре, шестьдесят семь, шестьдесят семь, - продиктовал муфтий.
        - Код принят. Действие… Получение денег… Двадцатку попросим… А теперь чек… Остаток на счете… Я восхищен вами, уважаемый Саддам-Юсуф, такая точность. Девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот восемьдесят баксов. А я думал, вы говорите про миллион примерно.
        - Я никогда не говорю примерно, Идрис, - сухо ответил священнослужитель. - Я говорю то, что есть.
        - Не сердитесь, досточтимый Саддам-Юсуф! Давайте поедем домой, вам нужно отдохнуть с дороги.
        - Разумеется, Идрис. Но вначале я хочу купить себе кое-что… И, пожалуй, пройтись пешком. Поезжай, Идрис, мы вернемся пешком. Илья, пойдем.
        Ралусин кивнул и, не оглядываясь, направился ко входному турникету универмага.
        - Она у них действительно есть, - прошептал шейх, когда они попали внутрь и взяли тележки. - Настоящая атомная бомба. Я потребовал, чтобы около Волги не возникло радиоактивного загрязнения, и он не стал спорить. Счел требование нормальным и естественным. Ведь там моя родина. Значит, это действительно атомная бомба и Идрис намерен протащить ее в Россию. О, Аллах, какая мерзость! И они называют это той культурой, которую намерены нести людям?!
        - Значит, это действительно так… - Илья отвел муфтия от стеллажа с порнографическими журналами. - В общем, мы надеялись на ошибку, но готовились именно к этому варианту. Хорошо, спасибо вам, уважаемый. Теперь поезжайте в какую-нибудь гостиницу, отдохните. Встретимся в самолете. Я управлюсь сам.
        - Нет, я вас одного не оставлю.
        - Перестаньте, Саддам-Юсуф, - сморщился Ралусин. - Ну чем вы сможете помочь? Я успел прогуляться по дому, примерно представляю его расположение. Там всего пятеро или четверо бойцов, не считая самого Идриса. Один сидит у двери, двое, судя по голосам, смотрели телевизор на первом этаже. Еще тот, что меня провожал. Ну, и еще кто-то может быть, кого я не заметил. Спал, например, или в магазин отошел. Управлюсь.
        - Нет, юноша, я пойду с тобой, - упрямо повторил муфтий. - Если я исчезну, то Идрис заподозрит неладное. Да и не пустит тебя никто в дом одного.
        - Ночью прорвусь.
        - Нет. Если я пропаду, Идрис все равно заподозрит неладное, будет настороже, приготовит засаду.
        - Ерунда, прорвусь.
        - Нет, Илья! - повысил голос Саддам-Юсуф и остановился. - Нет, я никуда не уйду! Ты знаешь, что такое джихад, Илья?
        - Война за веру, - пожал плечами Ралусин.
        - Нет, юноша. Джихад - это борьба за веру, за спасение своей души, это рвение в служении Богу. И ведется она здесь! - муфтий ткнул пальцем себе в грудь. - Мне страшно и хочется убежать, но я все равно останусь. Потому, что служу делу Аллаха, потому, что это поможет спасти миллионы невинных людей. Если я убегу, то стану недостойным звания правоверного и Бог отвернется от меня. Я проиграю джихад. Поэтому я останусь. Все мы предстанем пред лицом Аллаха, рано или поздно. И умереть нужно так, чтобы не стыдиться потом этого часа.
        - Упрямый, упертый старик!
        - Не спорь со старшими, юноша, - толкнул тележку Абдо Саддам-Юсуф, - и найди мне зубную щетку. Мою таможенник зачем-то истыкал своим грязным, жирным, вонючим пальцем. И белые носки. Я не менял свои уже три дня. Мне стыдно творить намаз в таком виде. Еще немного, и Аллах откажется даже смотреть в мою сторону.
        Илья думал, что на молитву мусульмане соберутся на закате - но они расстелили свои коврики в холле перед телевизором в десять вечера. Правда, кланялись не в сторону «одноглазого друга», что выглядело бы весьма комично, а в угол между окном и завешанной ковром стены. В углу, кстати, висела фаянсовая тарелка с каким-то изречением, любовно выписанным арабской вязью - видимо, заменяла икону[34 - На самом деле на таких тарелках пишут защитные изречения из Корана, отгоняющие от жилища злых духов и болезни.]. Маячить над душой Ралусин не стал. Быстро пересчитал спины - шесть человек вместе с шейхом - и ушел в отведенную ему конурку на третьем этаже. Три метра на два, с раскладушкой и крохотным окошком, она больше напоминала кладовку, в которую хозяева не успели накидать старого хлама - но все равно это было лучше, чем коврик в каменном схроне, на каковом бывшему пограничнику доводилось спать много, много раз. Поэтому Илья заснул практически мгновенно, едва коснулся головой подушки. И проснулся точно так же - без всяких будильников, ровно в два ночи, как и намечал.
        Бесшумно одевшись, он спустился на второй этаж и прокрался к дальней комнате - как раз напротив «гостевой» с дастарханом. Нажал на медную ручку, толкнул створку, скользнул внутрь.
        Компьютер стоял на столе - Илья заметил его через приоткрытую дверь еще в первый раз, когда прогуливался по дому. Теперь пришло время воспользоваться своей находкой. Офицер включил сетевой фильтр, нажал кнопку включения машины. Тут же загудели вентилятор и винчестер, по экрану монитора побежали строчки тестируемого оборудования. Послышался громкий писк - компьютер сообщал, что все системы находятся в норме. Появилась загрузочная картинка «Windows», потом рабочий стол с каким-то головорезом в черной маске и с «Калашниковым» в руках. Ярлыки программ. Ралусин быстро пробежался мышкой по названиям: «Doom», «Quake», «F-19», «Dune», «Ufo», «Empires». Одни «игрушки»! Ну, еще «Word» имеется…
        Илья открыл «Проводника», заглянул в корневой каталог, поискал текстовые файлы, рабочие программы - но кроме инструкций ко все тем же «игрушкам» ничего не обнаружил.
        - Вот, бараны, - сплюнул он. - Им лишь бы дурака валять.
        - Stand still! What are you doing here? (Стоять! Что ты тут делаешь?) - распахнул дверь молодой нахчиевский боец.
        Илья, пользуясь тем, что в комнате было темно, отскочил от экрана в тень и со всей силы ударил мальчишку в солнечное сплетение. Тот захрипел, складываясь пополам, и Ралусин не отказал себе в удовольствии ударить его ребром ладони чуть ниже затылка. Моджахед воткнулся лбом в пол. Илья отскочил к столу, сдернул с нее лампу дневного света и со всего размаха опустил противнику на макушку. С негромким хлопком лопнуло стекло, посыпались мелко звенящие осколки. Офицер добавил еще один удар ногой в живот и услышал торопливые шаги в коридоре. Дверь распахнулась от сильного удара, появилась рука с пистолетом - Илья опустил на нее лампу, выбивая оружие, саданул полуголого, в одних джинсах парнишку локтем в лицо. Моджахед улетел обратно в коридор, Ралусин двинулся следом и тут же ощутил прижатый ко лбу холодный пистолетный ствол.
        - Вот черт! - он отбросил лампу и поднял руки.
        С пола поднялся парень в джинсах, из носа которого текла кровь, кинулся вперед и принялся со всей силы бить бывшего пограничника кулаками, метясь в лицо. Руки Илья опустить не рискнул, но лицо от ударов отворачивал, а потому больше всего тумаков досталось левому уху и вискам.
        - Что тут происходит?! - появился, наконец, и сам Идрис Нохчий, в глубоко запахнутом махровом халате и с автоматом «Узи» в руках. Глаза его горели огнем, словно чеченец и не спал вовсе, а занимался теннисом или футболом.
        - Вот, русский чего-то в кабинете делал.
        Илья попятился из коридора в комнату. Бандиты вошли следом за ним. Бей передернул затвор автомата и указал на валяющегося на полу бойца:
        - Саид, проверь, как он?
        Худощавый моджахед, одетый в футболку и тренировочные штаны, отошел к раненому, не спуская с Ралусина глаз, присел рядом на корточки, нащупал пульс на горле:
        - Живой, дышит.
        - Свяжи этого… идиота…
        Саид, обойдя пленника по широкой дуге, задвигал ящиками стола, достал пластиковую ленту с двумя замочками, сделал широкие петли, подступил со стороны спины, накинул ленту на одно запястье, затянул, потом свел обе руки за спину, закрепил вторую ленту пластиковых наручников. Нихчий, усмехнувшись, опустил автомат, перекинул автомат из правой руки в левую, подступил ближе и неожиданно со всей силы ударил Ралусина кулаком в живот. У Ильи перехватило дыхание, он наклонился вперед, хватая ртом воздух, но второй удар в челюсть откинул его назад:
        - Значит, компьютерами интересуешься, неверный? Любопытный, да? - кулак врезался в солнечное сплетение, заставив бывшего пограничника сползти на пол. - Ты думаешь, русская безмозглая крыса, я хоть что-то важное доверю этому железному ящику?
        На этот раз чеченец ударил пленника ногой:
        - Кто тебя послал?! Говори!
        - У тебя все равно ничего не получится, урод, - прохрипел Илья. - Мы все знаем. И про ядерную боеголовку, и про то, что ты везешь ее в Иран. Ничего у тебя не выйдет, сука безродная. В Индонезии тебя уже ждут. Там все разведывательные корабли собрались, запеленгуют твою головку, никуда ты ее не протащишь.
        - Кто тебя послал?! - Идрис снова пнул пленника ногой и громко выругался: удар пришелся по ребрам, и мягкий домашний тапочек не смог защитить пальцы от боли. - Вот сволочь!
        Он схватил уже изрядно поломанную лампу и огрел Ралусина по голове:
        - Кто?!
        - ФСБ, - прохрипел Илья. - Или ты думаешь, я сам корабли через океан перегонял? Тебя давно сдали! Халдзата знаешь?
        Чеченец откинул приклад автомата и хорошенько саданул им пленника в лоб - чтобы не особо выступал. И все-таки червь сомнения начал грызть его душу. Откуда русские могли узнать про боеголовку? И что вообще они успели узнать?
        На полу зашевелился раненый моджахед. Неуверенно сел, застонал.
        - Ну-ка, крыса, откуда вы узнали про атомную бомбу? Откуда, откуда? - Идрис принялся настойчиво лупить пленника прикладом по голове.
        - Отстань от него. Это я предупредил русских.
        - Ты, Саддам-Юсуф? - в изумлении уставился чеченец на одетого в зеленый халат муфтия.
        - Я, Идрис, я. Ты так хвастался мощью огненного гнева, который можешь обрушить на невинных людей, что было трудно не догадаться. И я предупредил русских о твоей идее. А когда ты сегодня подтвердил, что и где собираешься сделать, я сразу позвонил в Москву и все повторил.
        - Старый маразматик… - Идрис Нахчий подошел к шейху и вдруг со всей силы ударил в лицо. Старик рухнул на пол, чеченец наклонился к самому его лицу: - Знаешь, чего ты добился? Не стану я везти бомбу ни в какую Москву. Я ее в Астрахани к самому кремлю подвезу, да и подорву к чертовой матери, понял? Чтобы вместо всей твоей говеной Волги одна яма осталась.
        Идрис выпрямился, перевел дух.
        - Саид, одень на этого старого кретина наручники. Возьми кого-нибудь в помощь, отвезите обоих к бухте, да и утопите там. Или разденьте и зарежьте, чтобы за грабеж приняли. Только не стреляйте, а то пули потом в трупах найдут. Ни к чему это. Давай, кончай с этим побыстрее.
        Бей ушел в свою комнату.
        - Можно, я поеду? - попросил парень, поднимающийся с пола. - Я его зарежу!
        - Нет, я! - встрепенулся второй, хлюпающий текущей из носа кровью.
        - Ты, Фадрал, - указал на первого Саид и протянул ему пластиковую ленту. - Одевай наручники, а я пока ключи от машины возьму.
        Спустя пять минут пленников вывели из комнаты, спихнули с лестницы. В холле подобрали, вывели за дверь. Саид открыл багажник, кинул туда кусок толстой черной пленки, пригладил жидкую бороденку, кивнул на нее русским шпионам:
        - Полезайте…
        - Ну, - пнул Илью Фадрал и с замаха ударил рукоятью пистолета в основание шеи.
        - Что ты делаешь, кретин! - цыкнул на него более опытный моджахед. - Хочешь, чтобы обойму заклинило?
        Ралусин зашипел от боли, по посторонился, пропуская старика:
        - После вас, уважаемый.
        Муфтий, кряхтя, наклонился, упал в багажник, отполз к дальней стенке. Бывший пограничник лег рядом. Саид захлопнул крышку и кивнул новобранцу:
        - Поехали.
        Тихо заурчал двигатель, машина качнулась, с громким шуршанием покатилась по заиндевевшей асфальтовой дорожке, вывернула на улицу и быстро набрала скорость.
        - Холодно здесь, однако, - спустя некоторое время пробормотал Илья. - Хорошо, я куртку одел, а то бы дуба дал. Вы как, уважаемый?
        - Если ты про холод, то на мне теплый халат, - отозвался Абдо Саддам-Юсуф. - Коли не секрет, то что мы собираемся делать теперь?
        - А сколько, по вашему, мы едем?
        - Минут десять.
        - Тогда, наверное, пора…
        Идрис Нохчий сидел в кресле перед светящимся синим цветом экраном компьютера и задумчиво крутил в руках спутниковый телефон. В том, что его прослушивали, он не сомневался. Потому обычно и ограничивал свои разговоры фразами вроде: «Все в порядке», «Нужно встретиться», «Заберите письмо в обычном месте». Однако то, о чем только что проболтался русский, требовалось передать Халилу немедленно, пока он еще не взял курс на Индийский океан. Если русские знают про боезаряд и дежурят в проливах - они могут перехватить драгоценный груз. Второй раз подобной удачи в жизни не случится, можно и не мечтать.
        Или русский врет?
        - Нет, не врет, - вслух пробормотал Идрис. - Чертов старик действительно старательно расспрашивал о «небесном огне». Раз русские прислали сразу двух агентов, да еще таких, как Камский и Волжский муфтий, раз не пожалели миллиона долларов, чтобы я им поверил - значит, и правда знают. И наверняка сделают все, чтобы не пропустить боеголовку в Иран. Нет, тут лучше не рисковать.
        Он включил телефон, выбрал номер из списка, дал команду набора. Послышались длинные гудки и почти сразу щелчок:
        - Слушаю. - Идрис узнал голос Халила.
        - Это я, - как можно непринужденнее сказал чеченец. - Прогноз погоды тут по радио слушал. Говорят, в Индонезии все плохо. Неблагоприятные условия. Не стоит нам отдыхать там в этом году…
        Араб озадаченно промолчал, и Нахчий с нажимом добавил:
        - Не к чему ездить в такие места…
        - Понятно, - наконец сообразил Халил. - Ну нет так нет. Индонезия не одна на этом свете. Есть и другие места. Поспокойнее. Хотя получится немного дальше.
        - Тогда я волноваться не буду.
        - Не беспокойся. Про прогноз я все понял.
        Чеченец отключил телефон и мысленно еще раз прокрутил весь разговор в голове. Вроде, все было естественно и правдоподобно. Идрис не сомневался, что его разговор слушают - но подозревал, что занимается этим не человек, а компьютер, анализируя важность разведданных по ключевым словам. И даже если слушает человек - вряд ли простой связист знает, что в Индонезии организованна облава на ядерную боеголовку. И для него, так же как для прочих непосвященных, все слова прозвучат как обычный, совершенно невинный разговор о погоде и отпуске. Да даже если и знает - все, что он сможет доложить начальству, так это то, что боезаряд через Индонезию не повезут.
        Идрис сжал кулак, выставив средний палец и показал эту фигуру компьютеру:
        - Вот вам, а не бомба!
        В эти самые секунды Илья, ворочаясь в багажнике, повернулся спиной к крышке, нащупал идущую от замка к запору тягу, дернул ее вверх. Крышка с легким щелчком подалась наверх. Ралусин торопливо сдернул уплотнительную резинку, принялся быстро елозить лентой пластиковых наручников по обнажившемуся железному ребру. Спустя пару минут оковы поддались. Офицер толкнул качающуюся крышку багажника вверх, впуская внутрь свет фар от едущей позади автомашины, принялся шарить руками по сторонам.
        - Что ты ищешь, Илья?
        - Инструмент. «Запаска» под нами. Монтажка или баллонный ключ должны тоже быть здесь… Ага, - офицер нащупал реечный домкрат.
        Машина позади ударила по тормозам, ее развернуло поперек дороги. Похоже, водитель увидел копошащихся в багажнике людей в наручниках.
        - Интересно, в полицию позвонит, или сочтет, что его скрытая камера снимает.
        «Бентли» начал тормозить - водитель наконец-то заметил, что крышка багажника задрана вверх. Хлопнула дверца, послышались шаги. Илья перехватил домкрат возле ручки, подогнул ноги, готовясь к прыжку. Отсчитал четыре шага, ринулся наружу, взмахивая импровизированным оружием. Молодой моджахед как раз находился возле заднего колеса - он успел вскинуть пистолет, но тут округлая пятка домкрата с хрустом врезалась ему в висок и паренек, дернув головой, полетел на спину. Илья упал сверху, перехватил у врага пистолет, быстро повернул к глазам. Марка оружия оказалась незнакомой, но, в общем-то, пистолеты все одинаковы. Второй моджахед уже выскочил из машины - Ралусин увидел его ноги, услышал щелчок передернутого затвора.
        - Ага, вот… - Илья увидел флажок предохранителя, толкнул его пальцем вниз, к буковке «F», передернул затвор и тут же дважды выстрелил из-под машины в ногу, метясь в щиколотку. Бандит взревел от боли, упал - и Ралусин нажал на спусковой крючок еще несколько раз, всаживая в тело врага девятимиллиметровые свинцовые подарки.
        На дороге опять завизжали тормоза. Машина, остановившаяся метрах в двадцати тут же энергично подалась назад, развернулась.
        - Вот теперь точно полицию вызовут… - Илья торопливо охлопал тело молодого моджахеда, потом обежал машину и обыскал еще хрипящего Саида. Нашел нож, быстро срезал болтающиеся на руках пластиковые петли, переложил себе в карман пистолет, похожий на чешский «CZ», но с надписью «jеriho 941» на хромированной ствольной коробке[35 - А на самом деле это вообще «Магнум» под названием «Бэби Игл». Разработанная на базе чешской «CZ-75» конструкция была продана израильской фирме «IMI», которой ныне и выпускается], две запасные обоймы, побежал к багажнику и срезал наручники со старика, уже выбравшегося на дорогу. - Садитесь скорее, поехали!
        - А ты дорогу знаешь?
        - Ерунда, - Илья в дав приема развернулся в обратную сторону. - Городок маленький, дом в центре. Парк тут вообще, наверное, единственный Найдем.
        До города они домчались минут за пять. Здесь Илья сбросил скорость, глядя по сторонам.
        - По идее, самые широкие улицы должны везти к центру… Та-ак, а вот этот домик я уже видел. Справа, трехэтажный, с белыми наличниками. Вспомнил, нас мимо него таксист из аэропорта вез! Все, с дорогой проблем больше нет. Сейчас в конце квартала налево, и метров через триста будет парк. Погнали!
        Тормозить возле чеченского особняка Илья не стал - повернув по широкой дуге на асфальтовую дорожку, он промчался последние десять метров до упора вдавливая педаль газа и на всем ходу влетел в витражную дверь. Машина, пролетев холл, вмазалась в стену, а Ралусин, выскочив наружу, выпустил в очумевшего от неожиданности охранника две пули и ринулся наверх.
        - What happened? (Что случилось?) - из дальней двери высунулся боец в майке и плавках. Ему моментально ответил «jеriho 941», и бедолага, так и не успевший освоить премудрости бандитской жизни, шмякнулся на пол с разорванным прямым попаданием черепом.
        К двери спальни чеченского бея Илья подкрался на цыпочках, опустился на пол и из полулежащего положения нажал ручку, толкнув дверь внутрь. Тут же прозвучала длинная очередь - в тонкой гипсокартоновой стене образовалась полоска сквозных пробоин на уровне пояса. Ралусин громко взвыл, словно от боли, постучал локтями по полу, словно падая, но на самом деле вскочил. Опять загрохотал автомат, сквозь перегородку щедро осыпая пулями пол.
        - Господи, помоги! - мгновенно уверовал во всевышнего майор, причем совершенно искренне. Он привстал на носки, глядя как образующиеся в полу дырки медленно, но неуклонно приближаются к нему. Внезапно очередь оборвалась. Илья метнулся вперед, отшвыривая створку двери вскинул пистолет. Опытный чеченец за эти мгновения уже успел поменять обойму и передергивал затвор, а потому офицер без всяких предисловий принялся стрелять ему в грудь. Бандита отшвырнуло, он захрипел, выпучив глаза и раскинув руки - но Илья все равно всадил три последние пули Идрису в лоб. С этого чеченца станется - он может и в бронежилете спать. А пятна на полосатой пижаме - для Смерти не аргумент.
        За окнами уже слышался вой сирен, а потому пришлось действовать быстро. Протерев рукоять пистолета полой куртки, Илья откинул оружие, оглядел комнату, шагнул в дверь спальни. Телефоны лежали здесь, на ковре рядом с постелью - две сотовые трубы «Soni» и спутниковый аппарат марки «Thurayа». Майор сгреб в карман все, побежал вниз по лестнице. Сидевший на ступеньках муфтий поднял голову:
        - Ну как?
        - Все в порядке, уходим. Еще минута, и сюда примчится вся полиция штата.
        - Так я и знал, - поднялся старик, потер ладонью грудь напротив сердца. - Так я и знал. Придется умирать в своей постели. Ладно, пошли.
        Международный аэропорт Альбукерке, штат Нью-Мексико. 21 декабря 11:00
        Стена ячеек с камерами хранения тянулась от одного края аэропорта до другого. Илья сверился с номером на ключе, уверенно подошел к камере сорок три секции «В», открыл ячейку, достал пластиковый портфель «дипломат», уселся на ближайшую скамью набрал код и открыл замки. И ноутбук и спутниковый телефон лежали на месте. Майор Ралусин достал терефон, набрал номер Чупары.
        - Добрый день, Василий Андреевич, это я.
        - А-а, рад слышать. Ты знаешь, тут из интернета вывалилась интереснейшая информация. Оказывается, вчера в Ковиле убили одного чеченца, Идрис Нохчий, если не ошибаюсь. По данным полиции это стало результатом криминальных разборок за передел сфер влияния на местный порт и поставки рыбы. Оказывается, это именно чеченцы расстреляли дом мирного бизнесмена Рональда Халдзата и убили его самого. Там у Идриса при обыске нашли такое количество оружия, что чеченца в пору в терроризме подозревать. Ну кто бы мог подумать!
        - Спасибо, Василий Андреевич, - Илья прекрасно понял, что означает этот монолог. Он значит, что полиция пошла по ложному следу и они с шейхом находятся вне подозрений. Паспортного контроля можно не бояться. - Один вопрос. Звонок был?
        - Да.
        Ралусин с облегчением перевел дух: значит, все его старания не пропали зря.
        - Прилетай в Женеву, ждем.
        - Лечу.
        Он отключился, кинул телефон в портфель, сыпанул туда же аппараты, собранные в спальне бандита и закрыл на замок. До самолета на Лондон оставалось полтора часа. Скоро объявят регистрацию билетов. А там… Шейх Абу Саддам-Юсуф пересядет на рейс в Саудовскую Аравию, и Илье придется срочно возвращаться к государю… И майор Ралусин почувствовал в душе горестный холодок - словно с исламским муфтием от него отрывается кусочек православной души.
        Усадьба Романовых, кантон Женева. 23 декабря 1999 года. 15:50
        - Итак, в период с восемнадцатого по двадцать третье декабря со спутникового телефона Идриса Нохчий был совершен только один звонок. Абонент находился в Тихом океане, в районе острова Ратума, - на этот раз у в зале приемов большого экрана, на который была выведена карта мира, находился полковник Чупара, указывая лазерной указкой точки, в которых происходили последние события. - Мы просканировали этот район со спутника и засекли в предполагаемом районе одно-единственное судно, которое двигалось курсом на Торресов пролив. Точнее, там имелось еще несколько небольших рыболовецких баркасов, но все они деревянные, малотоннажные и для дальних морских переходов не приспособлены. Таким образом, интересующий нас груз вне всякого сомнения находится на небольшом боте ориентировочным водоизмещением двести тонн. Названия разобрать не удалось, но флаг на нем был американский.
        - Ничего удивительного, - кивнул император Павел, - учитывая, что и откуда они везут. Продолжайте, Василий Андреевич.
        - Итак, двадцатого декабря мы смогли идентифицировать объект, - прокашлялся Чупара. - Илья, что ты ему сказал?
        - Ну, - пригладил голову Ралусин, - я имитировал взлом компьютера, попался, получил пару раз по морде и признался, что мы все знаем про боеприпас и цель маршрута, и что все наши разведывательные корабли пасутся в Индонезии, сканируя все корабли в поисках груза. После этого он не мог не позвонить на судно с боеприпасом и не предупредить их об опасности.
        - Он так и сделал, - кивнул Чупара. - И нет ничего удивительного, что бот сразу повернул практически на юг, лишь слегка отклоняясь к западу. За прошедшее время он преодолел тысячу восемьсот километров, или тысячу миль и находится в полутора суток пути от Бассова пролива.
        Полковник указал на широкую протоку между Австралией и островом Тасмания.
        - После этого ему останется пройти еще три тысячи миль вдоль южного побережья Австралии и он окажется в Индийском океане. При нынешней скорости бота примерно в двенадцать узлов это займет пять-шесть суток. Скорее шесть, поскольку ему вряд ли захочется нарываться на риск досмотра пограничным катером и он постарается держаться подальше и от территориальных вод, и от экономической зоны Австралии. После выхода в Индийский океан по прямой до Ирана у него останется восемь тысяч километров. Две недели пути. Итого, всего в нашем распоряжении имеется двадцать суток. Ориентировочно, естественно.
        - Шесть.
        - Почему, ваше величество? - удивился полковник.
        - Вряд ли они рискнут войти в порт Ирана под американским флагом. Там не очень любят представителей этой державы. К тому же, местное судно привлечет меньше внимания. Если с моря вернется местная рыболовная шхуна, вряд ли она вызовет интерес у пограничников или таможни. - Павел взял у Чупары указку и обрисовал ею вход в Персидский залив. - Это слишком оживленное место. Стратегически важное для многих держав, не станем показывать на них пальцем. Там полно боевых кораблей, патрульных самолетов и вертолетов. Перегрузка боеприпаса с борта на борт может, конечно, никого и не заинтересовать, но зачем рисковать? Чем дальше от Персидского залива случится передача груза, тем безопаснее. Идеальное место, это вообще Индонезия. Мусульманская страна, в которой легко найти помощников, сочувствующих, прикрытие… Возможно, я преувеличиваю, но мы не должны рисковать. Будем исходить из наихудшего варианта. Допустим, стараниями Ильи Юрьевича мы смогли сорвать их встречу в водах Индонезии. Но тогда судно-напарник наверняка сейчас тоже следует на юг и через шесть дней встретится с нашим ботом у юго-западной оконечности
Австралии. Как вам такой сценарий развития событий, господа офицеры?
        - Лучше бы такого не было… - пробормотал Чупара. - Но, наверное, именно из этого и следует исходить. Однако, ваше величество, мы сможем засечь судно, с которым сблизится бот и вести слежение уже за ним…
        - Сблизится, или вступит в контакт? - уловил государь неуверенность в словах полковника.
        - Мы не можем следить за кораблем непрерывно, ваше величество, - опустил голову Чупара. - Мне удалось выбить для наблюдения только один спутник. Он делает оборот за два часа. Значит, каждые два часа на час пятнадцать минут судно выпадает из зоны видимости.
        - Как же вы отследили телефон? - удивился Илья. - А вдруг Идрис позвонил бы не в то время?!
        - Контроль связи идет с геостационарной орбиты, с гражданского спутника, - поморщился полковник. - Там нет оптики. К тому же, эти спутники висят слишком высоко визуального для контроля за поверхностью. Поэтому и пришлось совмещать координаты, полученные из разных источников для идентификации судна.
        - Отличная перспектива, - вздохнул Павел. - Значит, нам придется следить за каждым встреченным ботом кораблем? Гарантии, что груз перемещен, нет. Значит, следить одновременно и за ботом и за каждой встреченной им шхуной? Как только террористы войдут в зону активного мореплавания, мы за пару дней получим сразу сотню потенциально опасных объектов вместо одного. Это все равно, что просто махнуть рукой, и ждать, чем все закончится. Чеченцев нужно доставать прямо сейчас. Василий Андреевич, у нас нет боевых кораблей в этом районе?
        - К сожалению нет, ваше величество. Обычные районы патрулирования, в зависимости от боевой задачи, находятся либо возле побережья США, либо возле наших границ. Юг Мирового океана… По-моему, там нет вообще никого.
        - Вы меня простите за непонятливость, - вежливо перебил Чупару майор, - но не существует ли такого риска, что бандиты перегрузят головку на другое судно сейчас? Ведь, как я понял, они двигаются неподалеку от австралийского Большого барьерного рифа. А там очень оживленное движение. Много отдыхающих, рыбаков, яхт.
        - Нет, Илья, - покачал головой полковник. - Ты заставил их повернуть с намеченного маршрута на кружной путь. На этом отрезке они ничего не могли подготовить. Еще примерно четыре тысячи километров, семь дней мы может быть относительно спокойны. А вот потом… Может быть, их просто сдать австралийским спецслужбам?
        - Смысл? - пожал плечами император. - Если головка уцелеет, Фема найдет другой способ переправить ее к нам. Но на этот раз мы можем про подготовленную диверсию и не узнать. К тому же, австралийцы наверняка побоятся трогать судно под американским флагом. А убедительных доказательств у нас, как ни прискорбно, нет. Опять же, согласования, утрясания, дипломатические протоколы, чиновничья волокита. Вы ведь знаете, как запад «любит» помогать России. Время уйдет, судно растворится в Индийском океане, и тогда точно ничего нельзя будет сделать.
        - Простите, ваше величество, но я опять чего-то не понимаю, - снова вмешался Илья. - Чего мы их жалеем? Грохнуть к чертовой матери, и все!
        - Их никто не собирается жалеть, - поправил бывшего пограничника Чупара. - Да только они от нас ушли на треть земного шара. Особо и не достанешь. Не баллистической же ракетой по ним бить? То есть, ракеты бы я не пожалел. Но вот нет у нас обычных зарядов для баллистических ракет, не разрабатывались. Только ядерные. У тебя есть желание подорвать десяток мегатонн в самом центре курортов Южного полушария?
        - Нет, - покачал головой Илья. - Уничтожить уродов нужно, но, конечно не такой ценой… Интересно, а сколько километров от нашей границы до юга Австралии?
        - Сейчас, прикину, - Павел подошел к столу, взял мышь. Отметил точку в районе Дагестана, потом рядом с Албани[36 - Албани - порт на юго-западной оконечности Австралии]. - Двенадцать тысяч километров. Но это уже Индийский океан, есть риск контакта бандитов с подельниками. В идеальном варианте было бы достать чеченцев в Большом Австралийском заливе. А это еще минимум две тысячи километров.
        - Это где?
        - Вот здесь примерно, - император поставил точку немного ниже выемки, что находилась внизу самого маленького на Земном шаре континента. - Тогда расстояние получится… Тринадцать с половиной тысяч.
        - Понятно… - Илья покачал головой, глядя на мерцающую прямую линию, прочерченную компьютером. Она пересекала изрядный кусок Индии и примерно треть самой Австралии. - А если просчитать в обход этих двух государств?
        - Четырнадцать тысяч пятьсот километров.
        - Да, - задумчиво потер подбородок Ралусин. - Но это только на глазок. Наверняка возникнут еще кое-какие накладки. Добавим еще тысячи полторы на непредвиденные сложности. Пусть будет шестнадцать. Я могу позвонить?
        - Разумеется, - улыбнулся император. - Но только не обессудьте, но в этой комнате ни единого аппарата у нас нет. Предосторожности службы охраны. Поэтому вам придется воспользоваться своим.
        - Тогда простите, ваше величество, я сбегаю в свою комнату.
        Достав из «дипломата» сотовый телефон Илья прямо на ходу набрал номер, который намертво врезался ему в память еще во Владивостоке.
        - Полковник Полударин слушает.
        - Это майор Ралусин. Не разбудил?
        - Ну, ты даешь, Илья, - рассмеялся командир полка. - То среди ночи как ни в чем не бывало из постели вытряхиваешь, то в шесть вечера о сне беспокоишься. У тебя там у самого сейчас ночь или день? Куда тебя занесло на этот раз?
        - Костя, скажи, а ты сможешь достать мишень на расстоянии шестнадцать тысяч километров?
        - Тип цели?
        - Надводное судно.
        - Запросто! Четырнадцать тысяч мне раз плюнуть. Потом пускаю ракету Х-55, и она с двух тысяч кого хочешь на дно пустит.
        - Отлично!
        - Отлично, да не совсем, - хмыкнул собеседник. - Дело в том, что самолеты упадут в точке пуска, как утюги. Потому, как у меня что у «сто шестидесятых», что у «девяносто пятых» предельная дальность аккурат четырнадцать тысяч. Вот такие пироги с котятами.
        - Вот, черт, - поднимающийся по лестнице Ралусин замедлил шаг. - И ничего не придумать?
        - Придумать много чего нужно. Если не секрет, куда забурились твои новые вороги?
        - В Австралию.
        - Кенгурята что ли на ногу наступили? Брось, не переживай. Давай лучше Диего-Гарсию раскатаем, есть такой островок в Индийском океане. Там англичане мужик американцами военную базу держат. Подлетим, пустим десяток крылатых ракет с пары тысяч километров, подавим систему ПВО, а потом сыпанем сверху сорок тонн бомб, и будет вместо атолла воронка в океане. Одного «ТУ-160» хватит за глаза и за уши. Но главное - на одной заправке можно обернуться. Семь тысяч всего от нас, не расстояние.
        - Постой, Костя, - встрепенулся Ралусин. - Ты говоришь, сорок тонн бомб? Но ведь нам только одну цель накрыть нужно! Что, если вместо остального боезапаса баки с топливом подвесить?
        - Экий ты настырный, Илья, - удивился полковник. - Ты сам-то считать умеешь? Сто сорок тонн хватает на четырнадцать тысяч километров. Если напихать еще сорок тонн топлива, это плюс четыре тысячи ка-ме. Просто машины не в точке пуска упадут, а на обратной дороге. Все.
        - И ничего не сделать?
        - Да-а-а, - тяжело вздохнул Полударин. - Ну ты клещ… Какие у тебя координаты цели?
        - Центр Большого Австралийского залива.
        - Ну ты, капитан, задачи ставишь… Значит, так. Сейчас я поднимусь к себе в кабинет, сделаю примерную прикидку оптимального маршрута, точки пуска и минут через десять перезвоню. За десять минут твои кенгурята не разбегутся?
        - Не должны.
        - Тогда жди.
        Илья отключил телефон, пригладил волосы перед зеркалом в комнате перед залом, после чего толкнул дверь.
        - Я переговорил с полковником Полудариным, ваше величество. Он утверждает, что в принципе наши дальние бомбардировщики достать цель на удалении шестнадцати тысяч способны.
        - Да вы что, с ума сошли, майор?! - повысил голос Чупара. - Вы что, решили втянуть нас в войну с Америкой? Да Фема только повода ждет, чтобы НАТО вместе с США на нас натравить. Особенно сейчас, пока у нас трудности. Ни хрена себе - разбомбить в нейтральных водах судно под американским флагом!
        - Товарищ полковник… - опешил Илья. - А вы что, целоваться с бандитами намерены? Сами говорили: мочить козлов любым способом!
        - «Любым способом» я не говорил, - покачал пальцем Чупара. - Я предлагал или «слить» аккуратно «чехов» австралийцам, или навести на них силы ВМФ, или накрыть их баллистической ракетой. Две большие разницы, Илья. Австралийцы, если захотят, конечно, могут действовать легально, со ссылкой на нашу информацию. Боевой корабль может заявить, что его обстреляли и предъявить заявленных в розыск бандитов и их оружие. Оружие у них есть, это не те ребята, чтобы с рогатками плавать. Потом вернуть судно американцам, передать им членов команды с американским гражданством. При таком раскладе и мы, и они сможем сохранить лицо. А баллистическая ракета опознавательных знаков не несет, с нее вообще взятки гладки. Бум из космоса - и никаких концов. Тем паче в открытом море. Может, это НЛО? Пойди, докажи. А самолет, Илья, куча свидетелей увидеть успеет за время полета. Опять же, факт нападения на него доказать невозможно, ни один журналист не поверит. Получится, что он прилетел за половину земного шара, выстрелил в американское судно, никак не спровоцировавшее его на атаку, угробил десяток невинных янки, и «извините»
не сказал? Нет, такого даже американцы себе не позволяют.
        - Ну да, - презрительно скривился Ралусин. - Они, значит, бандитов в Чечне могут поддерживать, а нам их трогать - ни-ни?
        - Илья, пакостить исподтишка, это одно. А открытое нападение, открытый конфликт - это совсем другое. Понимаешь мою мысль? Если тебе хочется, ты можешь поселить у себя на даче Бен Ладена, и говорить, что он твой внебрачный дедушка и поэтому ты его не отдашь. И тебя будут ругать, но ничего не сделают. И другое дело, если ты вместо Бен Ладена возьмешь РПГ и подорвешь американский эсминец. Тогда тебя станут хватать и судить. И никакие слова о любви к деду уже не спасут.
        В кармане Ралусина зазвонил телефон, и майор схватился за трубу:
        - Слушаю!
        - Слушай, Илья. Значит, прикинул я это дело так. По прямой нам не прорваться, потому, как у Ирана неплохие станции стоят, да и незачем нам в нарушители границы записываться. Посему оптимальный маршрут получается через Каспий и Туркменистан, где все свои, в Афган. Там никакого ПВО не существует в принципе. И авиации тоже, так что со стороны Пакистана это направление не прикрыто, можно пройти незамеченными. Но это лишних пятьсот верст. Дальше проще. Огибаем по дуге Индию и выходим к северному побережью Австралии. Итого получается немногим больше двенадцати тысяч километров. При этом машина выйдет на удаление двух тысяч семисот верст от предполагаемой цели. Противокорабельная ракета «Х-55СМ» имеет дальность пуска три тысячи. Производим выстрел, разворачиваемся. Падаем в тысяче километров западнее Джакарты.
        - А если все-таки поставить в боевые отсеки запасные емкости с топливом, вместо остального боезапаса?
        - Тогда мы упадем в пятистах километрах южнее Индии. Илья, лишних три-четыре тысячи при таких концах ничего не изменят. Нам все равно шести-семи-восьми тысяч до дома не хватит. Я даже дозаправщика послать не могу. У «Ил-78М» радиус действия четыре тысячи. А у обычных «Илов» и вовсе две с половиной. Вот такие пироги. Еще вопросы есть?
        - Извини за беспокойство, Костя, я все понял. - Илья отключился и поднял глаза на терпеливо дожидающегося императора. - Полковник Полударин говорит, что вернуться с этого задания самолет не сможет, слишком далеко.
        - Опять он за свое! - всплеснул руками Чупара. - Ты хочешь, чтобы американцы нанесли ответный удар? Чтобы они начали охоту за российскими самолетами, находящимися в нейтральных водах, как за самолетами-пиратами?
        - Наши самолеты янкесам не по зубам.
        - Даже лев не всегда справится со стаей шакалов. А сил у США много.
        - Полковник Полударин сказал, ваше величество, что наиболее удобно нанести удар крылатой ракетой. Дальность пуска составит три тысячи километров, и опознавательных знаков на плоскостях ракеты никто заметить не успеет. Точно так же, как в случае использования баллистической ракеты.
        - Ты надеешься, Илья, пуска никто не заметит? Можно подумать, в Австралии радаров нет! И самолет хоть кто-нибудь, да увидит.
        - Скажите, Василий Андреевич, - задумчиво поинтересовался Павел, - сколько людей погибнет при взрыве атомного заряда на Каспийском море?
        - Трудно сказать, - пожал плечами Чупара. - Если им удастся добраться до Астрахани, то около полумиллиона человек. Если заряд взорвать в море… Ширина у него полтораста миль, цунами пройдет от берега и до берега. Северные берега низменные, вода выхлестнется километров на сто, снесет все поселки. Южнее Махачкалы местность гористая, но там и сам город, и много других селений прямо на берегу стоят. Думаю, им тоже достанется… Скорее всего, ваше величество, потери в любом случае составят больше полумиллиона.
        - Пятьсот тысяч жизней… - император поднял глаза к экрану. - Илья Юрьевич, ответьте пожалуйста… Как по-вашему, что важнее, жизни людей или один стратегический ракетоносец?
        - Я думаю, ваше величество, - подошел ближе Ралусин. - Я думаю, военные самолеты создаются для того, чтобы защищать людей. Если ими не жертвовать для нужд безопасности, тогда их незачем и строить.
        - А вы как считаете, Василий Андреевич?
        - Меня больше беспокоит, как бы нам не устроить пожара, пытаясь потушить маленький костер.
        - Вы говорили, Василий Андреевич, что на баллистических ракетах нет опознавательных знаков, - повернулся к полковнику император. - Но кто вам сказал, что они обязаны быть и на самолетах? Смотрите. К северу от Австралии находятся Малайзия, Индонезия, Филиппины, Гвинея, не считая континентальных стран. Если после пуска ракеты бомбардировщик без опознавательных знаков отвернет в сторону Океании, то страну-владельца определить будет совершенно невозможно. Разумеется, если самолет успешно растворится в воздухе где-то над островами.
        - Самолет без опознавательных знаков? - полковник Чупара покачал головой. - Это… Непорядочно.
        - Согласен, - кивнул император. - Но я отвечаю за Россию перед Богом и многими поколениями предков. И если ради спасения полумиллиона людей необходимо, чтобы меня остаток жизни называли лжецом… Пусть будет так. Илья Юрьевич, соедините меня с полковником Полудариным.
        - Да, пусть готовит камикадзе.
        - При чем тут камикадзе? - не понял Павел.
        - А как же, - скривился Чупара. - Всем пилотам придется выдать пистолеты и приказать застрелиться после выполнения задания. Вдруг на месте падения таинственного самолета выловят русских пилотов? Тогда все секреты уйдут псу под хвост.
        - Экий вы кровожадный, Василий Андреевич, - усмехнулся хозяин дома. - Будем проще. Подготовьте документы о регистрации… Скажем, в Санкт-Петербурге, мореходной яхты. Переправьте их Илье Юрьевичу. Летчики выведут самолет в безлюдный район Тихого океана, подальше от зон оживленного мореплавания, интенсивного рыболовства, морских трасс. В общем, подальше от берегов, в глубоководные места. Там они покинут машину, пересядут на спасательные средства и в дальнейшем выдадут себя за яхтсменов, потерпевших крушение. Важно только, чтобы падения бомбардировщика никто не видел, чтобы не увязал мнимых яхтсменов с самолетом. И все, можно открыто подавать сигнал «SOS», ждать спасения. Кстати, позаботьтесь, чтобы в предполагаемый район крушения Тихоокеанский флот выслал быстроходное судно.
        - На спасательном плотике, вдали от районов оживленного мореплавания… Ваше величество, Тихий океан только называется тихим. Полагаете, у них будут шансы на спасение?
        - Полмиллиона человек, Василий Андреевич. Пятьсот тысяч мужчин, женщин, детей, которые дышал, смеются, трудятся, любят… Просто живут. - взгляд государя стал жестким и холодным. - Готовьте документы. Будем надеяться на милость Господа и отвагу русских офицеров. Именно на их чести и самоотверженности наша страна держится уже не одну тысячу лет…
        - Ваше величество, - прервал императора Илья, - полковник Полударин у телефона.
        - Спасибо, - Павел взял трубку и отошел с ней к окну. - Мне кажется, полковник, майор Ралусин в общих чертах уже ввел вас в курс дела. У вас стоят восемь украинских машин. Среди них есть такие, с которых убраны опознавательные знаки Украины, но еще не нанесены российские? Очень хорошо. Я бы попросил вас подготовить один «ТУ-160» к вылету в соответствии с пожеланиями Ильи Юрьевича… Да, полковник, я прекрасно понимаю, насколько это сложно и чем вы рискуете, что за погибший самолет придется отвечать, но я все равно прошу вас подготовит машину и план полета. Для меня… Нет, для нашей родины очень важно уничтожить это судно. Настолько важно, что я даже не могу говорить об этом по телефону. Когда майор Ралусин прибудет в Энгельс он объяснит все лично.
        Император Павел Второй отключил телефон, вздохнул, прикусил губу. Потом резко повернулся:
        - Итак, господа офицеры, крайний срок для завершения операции - шесть дней. Оптимальный - четверо суток, пока цель находится в Большом Австралийском заливе. С вас, полковник, документы для легализации экипажа в качестве яхтсменов, легенда, спасательный корабль. Вы, майор, обеспечиваете подготовку и вылет бомбардировщика. Надеюсь, господа, вы с честью выполните свой долг.
        База дальней авиации 1 ТБАП, г. Энгельс, 25 декабря 1999 года 07:40
        В этот раз майору Ралусину повезло. Он прибыл на военный аэродром Первого авиаполка без пересадок, прямо на взлетную полосу. Правда, путешествовать пришлось в грузовом отсеке потрепанного жизнью огромного четырехмоторного «АН-12», вместе с уложенными в шесть рядов самолетными плоскостями и стопками вертолетных лопастей, но лучше плохо лететь, чем хорошо трястись поездом. Тем паче, что перед пилотской кабиной лежала груда старых брезентовых чехлов, на которой он благополучно отоспался.
        Посадку Илья тоже проспал и открыл глаза только от ядовитого скрежета, с которым стала опускаться кормовая разгрузочная аппарель. Он поднялся, отряхнул утепленную форменную куртку, и легко сбежал на бетон рулежки, по которой ветер мел холодную снежную поземку.
        На улице было еще темно, с затянутого темного нега падал редкий снег, мороз тут же начал деловито забираться за воротник. Бывший пограничник поднял ворот, огляделся. Местонахождение штаба он помнил - но только относительно стоянки ракетоносцев. А вот в какую сторону топать отсюда?
        Спрашивать было некого. Пилоты, по всей видимости, ожидали разгрузки и выходить на холод не спешили, аэродромная обслуга тоже в самолету не торопилась. Ралусин немного подумал и двинулся по прямой в сторону нескольких зданий, светящихся длинными рядами окон. Продираться пришлось через целину - снег лежал по колено, рыхлый, жадно хватающий за ступни, забивающийся в ботинки и под штанины. Вскоре Илья выдохся и стал сильно жалеть, что не дождался бригады грузчиков. Ему приходилось шагать, высоко поднимая ноги, каждый раз вырывая их с немалым усилием - а дома вдалеке не приближались ни на метр, словно были нарисованы на небосклоно.
        - Стой, кто идет!
        - Чего? - тяжело дыша, остановился Ралусин.
        - Стой, стрелять буду!
        - Здесь, что пост?
        - Да, пятый пост. Давай, иди отсюда.
        - Ладно, - кивнул Илья. - Только подскажи, где тут дальние ракетоносцы стоят?
        - Ну ты даешь, мужик, - усмехнулся в темноте часовой. - А коды запуска тебе не нужно?
        - Ну, а штаб где?
        - Мужик, ты дурак, или прикидываешься? Давай, вали отсюда, пока с карабина не шмальнул.
        - Куда идти-то?
        - Иди, откуда пришел.
        - О, - неожиданно осенила Ралусина гениальная идея. - Солдат, в отпуск хочешь? Давай, разводящего с бодрствующей сменой вызывай. Скажи, нарушителя задержал. И пусть сразу дежурному по части сообщат. Дескать, нарушитель - майор Ралусин. Говорит, к командиру полка из Москвы прибыл.
        - На губу ведь посадят, мужик… - засомневался часовой.
        - А это уже не твоя забота. У вас машина на случай тревоги есть?
        - Развозка штабная, «УАЗик». Жратву по точкам развозит.
        - Ну и хорошо, - Илья закинул руки за голову. - Пошли наряд вызывать. Показывай, где тут у тебя телефон?
        Спустя пятьдесят минут майор сидел в кабинете Полударина и отпивался горячим чаем.
        - Чего это тебя через посты понесло, Илья? - покачал головой полковник, размешивая сахар в своей чашке. - А если бы тебя пристрелили?
        - Перестань, - отмахнулся Ралусин. - Ну не совсем же у тебя солдаты дураки? Ну, покричали бы чуть-чуть, пальнули в воздух. Не станут же они в живых людей стрелять. Скажи лучше, Костя, ты полетный план приготовил?
        - Я не отвечу на этот вопрос, - спокойно прихлебнул чай командир полка, - пока ты мне не объяснишь, что происходит?
        - Если вкратце, - пригладил волосы Илья, - если очень коротко… То на этом кораблике чеченские бандиты везут атомную бомбу, которую собираются через Иран по Каспию и по Волге доставить до Москвы. А если не получится, то взорвать раньше. Например, у Казани. Или здесь. Или у Астрахани. Причем сейчас мы точно знаем, что боезаряд на судне. Но за то, что он останется там больше четырех дней ручаться нельзя. Топить террористов нужно прямо сейчас.
        - Тогда понятно, - вздохнул полковник. - Тогда деваться некуда. Хотя, конечно, попрут меня со службы после этой авантюры… Ну да ладно.
        Командир полка поднялся подошел к стене, сдвинул одну из деревянных панелей, открыл сейф, достал планшет.
        - План я составил такой… Для подстраховки бомбардировщик берет на борт не одну, а две ракеты. Все остальные ячейки барабана и свободное пространство отсеков мы забьем обычными подвесными баками с топливом. Машина взлетает, преодолевает ПВО Пакистана, выходит в Индийский океан, достигает точки пуска… Откуда я узнаю точные координаты цели?
        - Чупара даст канал связи со спутником. На первом витке тот даст целеуказание на судно, на втором - проверит результаты работы.
        - Так, это нужно вписать в план. Потом?
        - Потом самолет уходит в сторону Индонезии, через нее в Тихий океан и дальше… Пока хватит топлива.
        - После пуска ракет топлива хватит еще часов на шесть, - вздохнул полковник. - Этого хватит, чтобы, в случае промаха, зайти на второй круг и сделать еще один пуск. Или уйти чуть не до середины Тихого… И что потом?
        - Сегодня до двенадцати Чупаре нужно сообщить данные пилотов и переслать электронной почтой их фотографии. Он подготовит и до вечера перешлет загранпаспорта и документы на судно. После гибели самолета пилоты смогут выдать себя за потерпевших крушение яхтсменов. Они подадут сигнал бедствие, и их вполне легально спасут.
        - В центре Тихого океана? - приподнял брови Полударин.
        - Есть другие предложения? - развел руки Илья.
        - Ладно, делать все равно нечего, - потер лоб полковник, поднялся, прошелся по сверкающему мастикой паркету кабинета. - При таком раскладе цель придется уничтожать любой ценой… А подобрал для задания хороший экипаж. Слетанный. Во время последних учений отработали пуски по территории США на «отлично». Считаю, что на них можно положиться. Скоро офицерская развозка привезет летный состав и ты сможешь с ними побеседовать.
        - Отлично. А сейчас мне можно где-нибудь наскоро умыться и сбрить свою щетину?
        - У меня в комнате отдыха раковина есть. Не торопись, у тебя еще полчаса в запасе.
        Выбранный командиром полка экипаж Илье понравился сразу. Как они вошли в кабинет и вытянулись по стойке смирно, сразу стало видно, что офицеры еще «не сгорели». Не сломались под кучей напастей, что обеспечивает родина своим защитникам по поводу и без повода, не махнули на службу рукой, выполняя только то, без чего не обойтись; не решили, что все загублено, пропито, сломано и барахтаться смысла нет - потому, как все едино страна вот-вот умрет, и придут толпы варваров растаскивать останки былого могущества… Такие люди видны сразу - по потухшим глазам, отвислым щекам, плечам опущенным, выпирающему животу. Как-то так получается, что перестав радеть за службу, офицер и на себя внимания перестает обращать. Один, пусть и толстяк, в строю живот так втянет, что грудь колесом, а другой поверх ремня вывесит - чего ради стараться? За живот выговоров не объявляют.
        Не то, чтобы сломавшиеся офицеры ни на что не годились. Обязанности они свои выполняли исправно. Их и в наряд, и в караул можно без опаски ставить. При складах или канцелярии оставлять… Но вот на бросок под пулями такие воины уже не решались, а бойцов за собой вести не могли. Потому, как страшно заразная это штука - безразличие.
        Пилоты же в коротком строю старались вовсю - плечи развернуты, подбородки подняты. Да еще и щеки с мороза румяные, как у добрых молодцев из русских сказок. Подполковнику и стоящему рядом с ним капитану было лет по сорок, и они чем-то неуловимо походили друг на друга, как двоюродные братья. Разве только капитан похудощавее выглядел, и кожа казалась серее. Сорок лет - значит, подготовка еще советская, полетать успели. А вот второй капитан, лет тридцати, от неба наверняка был отлучен вскоре после училища. Правда, глаза его горели озорно, азартно. Предчувствовал что-то интересное? Последний летчик, с погонами старшего лейтенанта - смуглый, с длинным носом, походил на грузина. А может, им и был - мало ли грузин живет в России? Этот испытывал неуверенность, хорошего от вызова к начальству не ждал.
        - Товарищ полковник, экипаж по вашему приказанию прибыл!
        - Вольно, Александр Евгеньевич, - Полударин шагнул навстречу, протянул руку.
        - Экипаж, вольно, - точно по уставу продублировал приказ подполковник и ответил на рукопожатие.
        - А вызвал я вас товарищи офицеры, чтобы поставить конкретную боевую задачу… - командир полка оглянулся на Илью и продолжил. - Все вы знаете, что в техническо-эксплуатационной части сейчас срочно дооборудуется один из «ТУ-160» с целью увеличения дальности полета. Должен вам сообщить, что это только половина правды. На самом деле эта машина должна выполнить важное боевое задание, с которого она уже не вернется. Возможно, экипаж не вернется тоже. Суть задания я вам сообщить не имею права. Могу сказать только то, что оно крайне важно для безопасности нашей страны. Учитывая, что высокий риск задания, а так же некоторую его… специфичность, я хочу задать вопрос: готовы ли вы товарищи офицеры, выполнить приказ? Неволить никого не могу, не имею права. Мне нужны только добровольцы.
        В кабинете повисла тишина. Подполковник повернул голову к своему «брату» и тот тут же дернул плечом:
        - Что ты на меня смотришь? Мне терять нечего. Это у тебя жена и дети.
        - Скажите, товарищ полковник, а тем, кто выживет, звездочку дадут? - поинтересовался молодой капитан.
        - Сюда или сюда? - показал Илья сперва себе на погон, а потом на грудь.
        - А две можно?
        - Почетную грамоту обещаю точно, - кивнул Полударин.
        - А отпуск летом?
        - Если вы намерены лететь, капитан, - не удержался Ралусин, - просите лучше зиму. Лета вам больше не захочется.
        - Хорошая перспектива, - встрепенулся капитан. - Тогда я точно согласен. А ты, Алим, как, останешься? Помянешь потом про нас за кружкой чая, похвастаешься службой в героическом экипаже.
        - Я что, не человек?! - возмутился тот. - Я тоже полечу!
        - Вы уверены, лейтенант Гузафаров? - почему-то именно его переспросил подполковник.
        - Так точно, командир! Я без вас не останусь!
        - Товарищ полковник, - повернувшись к Полударину, официально доложил командир ракетоносца, - экипаж готов к выполнению приказа в полном составе.
        - Отлично, Александр Евгеньевич, - кивнул командир полка и опять оглянулся на Ралусина: - Что теперь?
        - В штабе есть гражданская одежда? - подошел к столу Илья. - Нам нужно сфотографировать всех членов экипажа на загранпаспорта. Прошу так же всех записать свои паспортные данные, чтобы заучивать ложные сведения не пришлось. На вопросы о цели полета я отвечу в воздухе.
        - А вы что, товарищ майор, собираетесь лететь с нами? - удивился командир экипажа.
        - Разумеется, - кивнул Илья. - Не могу же я отправить людей на смерть, а сам остаться на земле?
        - Умеете вы настроение повысить, товарищ майор! - саркастически отметил молодой капитан.
        - Ну, вас-то я могу порадовать, - улыбнулся в ответ Ралусин. - Захватите с собой плавки, пригодятся.
        - Акул на живца ловить собираетесь? - моментально отреагировал офицер. - Или крокодилов?
        - Узнаете завтра в воздухе, - пресек препирательства командир полка. - Никто не передумал? Тогда берите бумагу и записывайте свои данные.
        База дальней авиации 1 ТБАП, г. Энгельс, 26 декабря 1999 года 21:00
        В свете двух прожекторов остроносый белоснежный «ТУ-160», замерший на заиндевевшей бетонке перед ангаром выглядел бледным альбиносом. Хоть и не много места занимают на крыльях и хвостовом оперении алые звезды, но их отсутствие резало своей непривычностью. Словно человеческое лицо, на котором вместо глаз розовеет молодая детская кожа.
        - Боже мой, во что я ввязался, - покачал головой Горин, скидывая на землю рюкзак, и холодный зимний ветер тут же намел возле брезентового шарика небольшой сугроб.
        - Александр Лукич, а плита на нем исправна? - поинтересовался Кимицко у спускающегося по трапу из кабины техника.
        - Все у тебя одно на уме, Руслан, - покачал головой тот, поднимая меховой воротник ватника. - Лучше бы про двигатели спросил.
        - А что с двигателями?
        - В порядке все с двигателями.
        - А плита?
        - Исправна плита, баламут.
        - Ну, тогда не пропадем… - штурман-оператор первым полез в кабину, перехватив оба полиэтиленовых мешка с продуктами в одну руку. Следом двинулся командир ракетоносца, за ним остальные летчики.
        Илья пока остался на промороженном суровой русской зимой бетоне. И хотя между ног струились потоки мелкого снега, заметающегося за ботинки, проскакивающие под штанины брюк, в лицо била холодная ледяная крупка, ощущать под ногами твердую, надежную землю казалось сейчас невероятным счастьем. Ралусин попытался представить себе, что в десяти тысячах километрах южнее сейчас плещутся теплые волны, палит обжигающее солнце, порхают летучие рыбы - и не смог. Здесь, в глубокой ночи, среди высоких сугробов это казалось чем-то вроде сказки про марсианские каналы.
        Бывший пограничник почувствовал, как ноги начинают затягиваться предательским онемением, тут же запрыгал на одном месте, похлопал одним ботинком о другой.
        Экипаж начал выбираться обратно на взлетку. Ралусин, помахивая для согрева руками, направился к ним.
        - Товарищи офицеры! Штормовки, джинсы гражданские рубашки с собой взяли?
        - Товарищ майор, товарищ майор, - замахал руками молодой капитан. - Я плавки-то взял, а ласты забыл. Что теперь будет?
        - Эх вы, - покачал головой Илья. - Ну что же так? Придется теперь вам руками грести. Там немного, тысяч пять, не больше.
        - Метров? - осторожно уточнил летчик.
        - Там узнаете, - пообещал Ралусин и полез в карман за документами. Вынув тонкую пачку загранпаспортов, начал открывать на странице с фотографией: - Алим Гузафаров… получите, старший лейтенант. Константин Лукашин… Это вам. Александр Горин… Вот, возьмите. И, наконец… Руслан Кимицко.
        - Ну надо же, - удивился капитан. - А жена утверждала, что эти «корочки» по полгода оформлять приходится.
        - Как бы ты не предпочел эти полгода нынешнему сервису, - мрачно высказался капитан Лукашин.
        - Машина, - указал в сторону приближающихся фар лейтенант.
        - Это полковник, - встрепенулся Горин. - Экипаж, строиться!
        Прошуршав по серой, со снежными полосами бетонке, почти к самому самолету подрулила черная «Волга». Распахнулась правая дверца, наружу вышел командир полка.
        - Товарищ подполковник, - четко пропечатав к Полударину пять шагов, вскинул руку к виску подполковник Горин. - Экипаж к выполнению задания готов…
        - Вольно, - полковник сдернул перчатку, пожал летчику руку. - Да, ребята, хотел бы я вместо вас слетать, да не судьба. Майор, идите сюда.
        Водитель открыл багажник машины, и командир полка пояснил для Ильи, что находится внутри:
        - Вот, спасательный плот на шесть человек, старый, еще гэдээровский, но с газовым баллоном, надуется сам. И к войскам отношения не имеет. Здесь в свертках упаковка пива, две упаковки минералки, консервы. Ну, тушенка, рыба, кальмары. Радиоприемник. Еще я сунул две удочки с блеснами. Оба пилота рыбаки, не пропадете. Разбил все по небольшим сверткам, чтобы в люк выбрасывать удобнее было, к каждому скотчем кусок пенопласта примотал, чтобы не утонуло. Так что, на некоторое время хватит.
        Полковник кивнул водителю:
        - Ефрейтор, помогите майору погрузить все это в кабину самолета.
        - Кажется, Руслан, - шепнул капитану старший лейтенант, - ты зря не взял ласты. Они бы нам точно пригодились.
        - Ты будешь смеяться, Алим, - так же тихо ответил Кимицко, - но я и плавок не взял. Думал, шутка.
        - Товарищи офицеры, - повысил голос Полударин. - Все мы на вас очень рассчитываем. Очень.
        Он прошел вдоль строя, по очереди пожав каждому руку.
        - Удачи. Подполковник, отдайте приказ занять места.
        - Экипаж, к машине! - рявкнул Горин, и летчики привычно рванули к бомбардировщику, едва не сбив с ног выбравшихся наружу Ралусина и командирского водителя. Лодка оказалась тяжелой, пришлось нести ее вдвоем.
        - Шевелитесь, ефрейтор, шевелитесь! - подогнал солдата полковник. - Видите, подготовка к взлету началась, а вы еще не все припасы загрузили.
        Водитель перешел на бег, а Полударин повернулся к Ралусину:
        - Ты свой телефон и ноутбук взял, надеюсь?
        - Естественно.
        - Ну, звонить, наверное, тебе нельзя, а по электронной почте весточку отправь, как операция пройдет. Давай, майор, успеха тебе!
        Илья пожал протянутую руку, прихватил из багажника два последних свертка и поднялся в самолет.
        - Александр Лукич, убирайте трап, - распорядился полковник.
        Техник откатил легкую металлическую конструкцию к ангару, люк ракетоносца закрылся.
        - Ефрейтор, уберите машину с рулежки, - полковник достал из внутреннего кармана плоскую металлическую фляжку, отвинтил пробку, сделал несколько глотков, убрал обратно. - Ну, ребята, давайте. Поехали.
        - Двигатели исправны, командир, - доложил Лукашин. - Баки полные, рули высоты свободны, элероны свободны, шарнирный механизм исправен.
        - Принято, - узнал Илья голос подполковника Горина. Майор, оказавшийся на узкой площадке за креслами летчиков, пытался распихать по углам шесть свертков, приготовленных Полудариным для аварийной посадки. В кабине было тесно, как на кухне в «хрущевке», и сходство лишний раз подчеркивалось стоящей в небольшом углублении двухкомфорочной плитой.
        - Навигационная система в норме! - доложил штурман Алим Гуззафаров.
        - Привязка есть, система вооружения в норме, командир. У нас одна ракета на пусковом барабане в первом трюме и одна во втором.
        - Спасибо, Руслан, - командир экипажа включил внешнюю связь. - Диспетчер, докладывает борт сто три. Самолет к взлету готов, разрешите запуск двигателей.
        К тому моменту Ралусин наконец-то разгреб припасы и уселся на жесткий резиновый чехол лодки, привалившись спиной к холодной переборке.
        - Борт сто три, запуск двигателей разрешен.
        - Костя, запускаем третий двигатель.
        - Есть запуск третьего… - доложил капитан Лукашин. - Показания в норме.
        - Запускаем первый.
        - В норме.
        - Второй.
        - Норма.
        - Четвертый.
        - Норма.
        - Диспетчер, сто третий двигатели запустил. Разрешите руление на взлет.
        - Разрешаю.
        - Экипаж, тормоза отпущены, - сообщил Горин.
        Насколько секунд ничего не происходило, но припершие к тормозным дискам накладки не смогли сдерживать тягу четырех ревущих двигателей долго и кресла неожиданно резко толкнули людей в спины - машина покатилась сразу со скоростью километров двадцати. По счастью, сложных поворотов делать не требовалось. «Белый лебедь», освещая себе путь закрепленной у переднего шасси фарой, прокатился мимо черной «волги», пронеся широкие крылья над головами командира полка и нервно протирающего руки техника, гулко простучал колесами шасси по неровному стыку бетонных плит в направлении темной взлетно-посадочной полосы.
        - Диспетчер, говорит борт сто три. Нахожусь на ВПП. Разрешите взлет.
        - Сто третий, взлет разрешаю.
        - Экипаж, взлетаем, - подполковник Горин решительно толкнул вперед сектора двигателей.
        Остроносая белоснежная машина, похожая больше на легкую птицу, нежели на железно-титановую конструкцию весом в двести семьдесят пять тонн, слегка присела на хвост, а затем начала разгоняться, расшвыривая в сторону невесомые струи поземки.
        - Скорость сто, - сообщил капитан Лукашин, - сто пятьдесят, двести… Триста… Отрыв!
        - Есть отрыв. Убрать шасси, - Горин полгладил прижатый к горлу ларингофон: - Диспетчер, сто третий взлет совершил.
        - Набирайте высоту девять тысяч, курс семьдесят пять.
        - Понял, выполняю.
        Командир корабля потянул штурвал на себя, со скоростью семьдесят метров с секунду поднимаясь в темноту.
        - Похоже, кроме нас в небе никого, - заметил он. - Сразу оптимальный эшелон разрешили. Чего молчишь, Руслан?
        - А мне при взлете что, петь полагается?
        - Ты полетный план еще не открыл?
        - Ну да! Он, между прочим, в пакете запечатанном лежит, с диагнозом «Совершенно секретно». Товарищ майор, как считаете, уже можно в святая святых проникнуть?
        - Открывайте, капитан, - Ралусин поднялся со спасательного плотика и встал между креслами штурманов.
        - Та-ак, и что мы выиграли на этот раз, - Руслан Кимицко разорвал пакет. - Читаем… Командир, по набору высоты курс сто девяносто, идем вниз по Волге до Каспия… Потом… Туркмения, Афганистан… Прорыв через воздушное пространство Пакистана, командир, вдоль западной границы.
        - Это правильно, - кивнул Горин. - Там горы, наземные локаторы бесполезны. Если на малой высоте пройти, никто не заметит. А ДРЛО[37 - ДРЛО - самолет дальнего радиолокационного обнаружения. Фактически - поднятый в воздух радиолокатор. Положение над местностью позволяет самолету замечать цели, укрытые в складках местности, обеспечивать радиосвязь частей вне зависимости от рельефа. Часто используется как воздушный командный пункт, наводя авиацию на обнаруженные цели.] ночью никто поднимать не станет, делать им больше нечего. Тем более - на границе с Афганистаном.
        - Дальше мы выходим курсом сто семьдесят к точке шестнадцать градусов южной широты сто семнадцать восточной долготы. На место мы должны прибыть к одиннадцати часам по московскому времени, получить целеуказание со спутника, произвести пуск ракеты, после чего отвернуть курсом шестьдесят. Спустя два часа спутник даст подтверждение уничтожения цели. Если промажем, заход приказано повторить… Черт возьми, майор, после второго захода мы упадем в точке пуска! А после первого - где-то в Тихом океане. Что все это значит?!
        - На судне, которое мы должны атаковать, группа чеченских террористов везет ядерный заряд. Бомбу они надеются взорвать в России. Надеюсь, теперь все понятно, товарищи офицеры?
        - Простите, майор, - окликнул Ралусина подполковник Горин. - А почему мы просто не сообщили об этом австралийским или еще каким спецслужбам?
        - Корабль под американским флагом. Он опасен только нам, и никому более. Сами понимаете, из-за полумиллиона русских ссориться с Америкой никто не станет, задерживать судно не рискнут. Рассчитывать можно только на себя.
        - Вот ч-черт! - выругался штурман-оператор.
        - Ты чего, Руслан? - удивился командир ракетоносца.
        - Вот ведь угораздило меня ласты-то забыть! Вот раззява! Придется так купаться.
        - Это ненадолго, - попытался смягчить впечатление Илья. - Из Владивостока уже вышел спасательный корабль. Если накроем бандитов первым выстрелом, он встретит нас в предполагаемом месте падения. Если придется делать второй заход… Ну, тогда хуже.
        - Только не надо морочить нам голову, майор, - спокойно попросил командир самолета. - Служил я на Дальнем востоке. Не может оттуда никакой спасатель выйти. Декабрь месяц. Замерзла бухта вашего Владивостока, нет там никакой жизни.
        - Постойте, подполковник, - покачал головой Илья. - Я был там всего две недели назад! Плавают там корабли. С нами суда радиоразведки активно сотрудничали.
        - Верю, - кивнул пилот. - Если они в океане - вполне могли сотрудничать. У нас только внутренние моря замерзают. Охотское, Японское. Так что, с запада от Японии плавать можно, а восточнее уже нельзя. Лед-с.
        - Ай, товарищ майор, - хмыкнул Кимицко. - Похоже, вам тоже лапши на уши слегка навесили.
        - Руслан, - осадил его Лукашин, - чего ты ехидничаешь? Ты же в отпуск хотел? Вот и будет тебе отпуск. Море, солнце, тропики. И так до апреля, пока лед у Владика не сойдет. Прав был майор, в следующем году тебе уже не летом на юг, а зимой в заполярье захочется.
        - Да ладно, - пожал плечами капитан. - Все едино на одном плотике плавать придется.
        - Это точно, - кивнул Лукашин и повернул голову к командиру: - Слыхал, Саш? Полударин нам две удочки с собой засунул. Ну, нарыбачимся мы, пока спасатели найдут, до пенсии хватит…
        И пилоты дружно расхохотались.
        - Чего ты там высматриваешь, Алим? - поинтересовался Руслан у штурмана, прилипшего к иллюминатору.
        - Где-то здесь Астрахань должна быть. А огней никаких не видно.
        - Так мы в облачности сплошной идем, штурман. Забыл, что третий день снег валит? Так что, ничего ты сверху не увидишь. Не судьба, - Кимицко сверился с приборами и сообщил: - Командир, через пятьсот пятьдесят километров поворот на курс сто пятнадцать. Сиречь, через сорок минут лета.
        - Понял, Руслан. Надеюсь, напомнить в точке поворота ты не забудешь?
        - Само собой командир. Можно подумать, я забыл, кто тут главный.
        Экипаж опять рассмеялся, а Кимицко, явно успевший рассказать свою историю всем знакомым уже не один раз, окликнул Ралусина:
        - Майор, ты знаешь, как я в штурманы попал?
        - Как? - переспросил Илья, поняв, что сейчас услышит что-то интересное.
        - Да вот, с детства хотел самолетами управлять, - оживился капитан. - Как школу кончил, так с деревни прямой дорогой в летчики покатил. Ну, то, что на гражданке учиться никаких денег не хватит, я сразу просек. Потому в военное летное училище направился. Пришел в приемную комиссию, да так прямо и говорю: дескать, самолетами хочу управлять. А там в приемной комиссии майор один сидел. Он так хитро прищурился, и говорит: «Ты управлять самолетами хочешь, или за рычажки дергать?». Я, естественно, говорю, что управлять. А он тут и заявил: «Так тебе не к нам, тебе в штурмана идти нужно. Самолетами штурмана управляют. А пилоты так, только за рычаги по их команде дергают». Я, дурак, и поверил. А когда понял, в чем прикол состоит, уже первый курс почти закончил. Поздно было дергаться. Так теперь в штурманах и сижу. Командир, курс левее три градуса.
        - А чего, прав был майор, - согласился подполковник, выполняя команду. - Ты и управляешь. Разве не так?
        - С таким же успехом я и на компьютере управлять могу. Никаких ощущений. Сидишь, да на монитор таращишься.
        - А я чем занимаюсь?
        - У тебя, командир, рычажок есть. За него подергать можно. А я вроде говорящего компаса сижу, и все. Абыдно, слушай…
        Горин не ответил, в кабине повисла тишина. И в этой тишине Илья впервые понял, в каком невероятном мраке он находится. Темнота за бортом самолета, темнота внутри. На видно ничего, кроме полусотни бледных индикаторов, лучащихся неестественными, зеленоватыми оттенками. Темнота на многие сотни метров снизу, темнота на миллионы километров сверху. Темнота впереди, позади - везде. И единственное, что позволяет поверить в существование горстки людей в крохотном теплом коконе, мчащемся со скоростью восьмисот километров в час - так это непрерывный равномерный гул, заставляющей мелко дрожать пол, стены, кресла, чехол с надувной лодкой.
        - Не скучно, майор? - неожиданно разорвал темноту голос подполковника Горина. - Вы прилягте, в ногах правды нет. На задней переборке полка откидывается. Лягте, отдохните, пока в вашей помощи нет необходимости. Мы люди привычные, днем поспали. А вы, небось, пробегали все время. Отдохните, еще настоитесь, как к точке пуска выйдем. Чует мое сердце, слишком хорошо все идет. Добром хорошее начало не кончается…
        Аппетитный мясной аромат, проник в ноздри, соблазнительное потрескивание доходящих на сковороде шкварок вытянули Илью из сладких объятий сна. Спросонок он вообразил, что находится дома, на заставе, рядом хлопочет жена, накрывая на стол, но пока жалеет будить его после суточного наряда.
        - Ира… - пробормотал он, открыл глаза и увидел… Облака. Облака не далеко в вышине, а под самыми ногами, проносящиеся назад с бешенной скорость. За ними, внизу, тонкими штрихами тянулись бесконечные волны.
        - Где я? - не понял в первый миг Ралусин.
        - Индийский океан, майор, - охотно пояснил капитан Лукашин. - Сама Индия километров пятьсот восточнее. Полчаса назад Тиломудамми прошли. Картошечки с салом и яйцом хотите? Сало свое, домашнее. Брат с Украины прислал.
        - Тило… Что?
        - Тиломудамми, товарищ майор, - громко уточнил Кимицко. - Атолл такой: рифы, рифы, рифы… Так картошечку есть не будете? Тогда, чур мне пайка.
        - Не дождетесь, товарищ капитан, - спрыгнул с полки на пол Илья. - От украинского сала и белорусской картошки ни один русский человек еще не отказывался. Натуральный тест для диверсантов. Не ешь - значит, чужой. Грибков бы туда еще жареных. Я уже лет десять грибов не пробовал. Не растут они у нас на заставе.
        - На какой заставе? - удивился подполковник. - Разве вы не из ФСБ?
        - Теперь да, - кивнул Ралусин. - Но штаны в кабинете просиживать пока не получается.
        - Прямо со сковородки поедите? - капитан Лукашал выдвинул столик, поставил перед ним раскладной табурет. - В смысле, тарелок у нас все равно нет.
        - Ничего, мы люди привычные, - Илья уселся напротив второго пилота, взялся за вилку. - Как наши дела, все в порядке?
        - Восемь тысяч прошли. До точки пуска еще часов шесть полета…
        - Майор, вы отдохнули? - перебил второго пилота командир корабля. - Руслан, теперь твоя очередь. После завтрака разрешаю пять часов отдуха. Потом отрабатываем задачу, и очередь отдыхать будет у капитана Лукашина.
        - Так точно, товарищ подполковник! - обрадовано выкрикнул Руслан и принялся отстегивать ремни.
        Станция дальнего обнаружения Лирмонт, мыс Северо-Западный, Австралия. 27 декабря 1999 года, 15:30
        В бункере под неторопливо вращающейся восьмиметровой антенной локатора было свежо и прохладно - не то что в залитой жарким солнцем, пыльной, давно пересохшей степи. Над выступающим далеко в море мысу дожди наносило часто, не реже раза в неделю - но тридцатиградусная жара все равно почти мгновенно иссушала твердую, как неструганная доска, землю, и на свет не успевало высунуться ни единой травинки.
        Сержант Уильям Вильсон жевал длинный сэндвич с сыром, кенгуриным мясом, салатом и кетчупом и с тоской думал о том, когда на их станции появится нормальная столовая. Он прихлебнул из литровой бутылки большой глоток «Кока-колы» и вслух сделал неприятный вывод:
        - Никогда!
        На вынесенной едва ли не на самую северную точку Австралии станции посменно несло службу всего пятнадцать человек, а потому все, на что расщедрилось войсковое руководство - это кофеварка, холодильник и микроволновая печь. Отдельно заниматься питанием столь маленького отряда армия сочла излишним расточительством.
        На широком, полуметровом индикаторе, на самой его границе, появилась небольшая засветка. Сержант, откусив еще кусок сэндвича, отложил его в сторону, на полоску шуршащей фольги, облизал пальцы, следя за передвижением нового объекта. Мимолетом оглядел прочие цели.
        Побережье было нанесено на экране черной извилистой линией, и благодаря столь простенькому усовершенствованию наблюдатель мог легко отличить медленно ползущие вдоль берега рыбацкие или просто прогулочные катера, ползущие по дороге тяжелые грузовики, мчащиеся, не обращая внимания на реки и овраги самолеты. Последние обычно крутились милях в ста на запад от станции, в окрестностях передового аэродрома Порт-Хэдлант. Транспортный коридор на Сидней и Мельбурн лежал еще дальше, и по нему с регулярностью междугородних автобусов проползали огромные «Боинги», засветки от которых напоминали светящихся тараканов. Но вот на северо-западе, в бескрайних просторах океана, никаких самолетов не появлялось практически никогда.
        Вильсон выждал еще несколько оборотов локатора, пытаясь убедиться, что это именно воздушная цель, а не какая-нибудь трансокеанская яхта, после чего со вздохом потянулся к журналу, занося время и координаты обнаруженной цели. Потом взялся за трубку прямого телефона. Он знал, что данные с локатора, равно как и с полусотни других, отображается в штабе обороны, суммируется, учитывается и без лишних напоминаний, но инструкция есть инструкция.
        - Докладывает пост «Лирмонт». Вижу воздушную цель по курсу триста десять, удаление триста. Скорость порядка четырехсот миль, ориентировочная отражающая площадь пять футов… - сержант запнулся, выслушивая ответ, потом усмехнулся. - Отражающая поверхность, как у «Сесны», а скорость - как у «Боинга». Думаю, это «Хромающий гоблин[38 - Хромающий гоблин - это прозвище пилоты дали «самолету-невидимке» «F-117» за отвратительные летные качества и ужасающий внешний вид.]». Янки всерьез верят, что их никто не видит, вот и шляются, где ни попадя. Думаю, нужно их маленько шугануть, здесь им не Диего-Гарсия, пусть сперва разрешения просят, а потом летают.
        Уильям Вильсон повесил трубку и снова взялся за сэндвич. Он свои обязанности выполнил полностью.
        Индийский океан, стратегический ракетоносец «ТУ-160». 27 декабря, 1999 года, 10:45 (время московское)
        - До точки пуска двести, - сообщил штурман, старательно глядя только прямо перед собой. - Курс верный, скорость восемьсот.
        Капитан Кимицко перещелкнул тумблер системы связи, скрипнул зубами.
        - Ты чего, не выспался, Руслан?! - не выдержал подполковник Горин. - Почему молчишь?
        - А что я могу сделать, командир? Нет связи со спутником! Нет! У нас еще пятнадцать минут до точки пуска. Может, он еще вообще за горизонтом.
        - Командир, у нас гости… - указал на экран бортового локатора второй пилот. - Удаление сто, курс на нас, система распознавания не срабатывает.
        - Естественно, - хмыкнул Горин. - Откуда здесь наши машины, Костя? Это австралийцы. Кто-нибудь помнит, на чем они летают?
        - У них только «F/А-18», - подал голос Кимицко, - и старенькие «F-111» середины шестидесятых годов. Правда, если не ошибаюсь, старикашки имеют скорость в полтора раза выше, нежели суперновые «восемнадцатые». Так что, даже и не знаю, с кем безопаснее связываться.
        - У тебя связь есть?
        - Нет, командир, - признался штурман-оператор.
        - Вот и не отвлекайся.
        - До тоски пуска сто пятьдесят… - с интонацией говорящего метронома произнес лейтенант Гузафаров. - Курс верный.
        - А вот и он… - указал второй пилот на промчавшуюся вдалеке темную крылатую машину. - Кажется, «сто одиннадцатый». Тоже, между прочим, бомбардировщик. Коллега…
        Это был именно он - истребитель-бомбардировщик «F-111С», пятидесятипятитонный хищник, способный разогнаться до скорости в две тысячи шестьсот километров в час, бить противника ракетами, бомбами, грызть его шестиствольной двадцатимиллиметровой пушкой «Вулкан». И то, что возраст машины уже превышал долгие сорок лет, отнюдь не делало его менее опасным. Тем более, что на пилонах под его крыльями висели огромные двухсоткилограммовые ракеты «AIM-7E Sparrow» с полуактивным радиолокационным наведением, способные настичь цель с расстояния в двадцать пять километров и выплюнуть в нее коротким взрывом двадцать семь килограмм крохотных стальных стержней, превращающих самолет в полупрозрачное мелкое сито.
        Истребитель описал вокруг ракетоносца широкую дугу, и головы обоих летчиков синхронно повернулись в сторону неожиданного гостя.
        - Ты его знаешь, Вилли? - спросил майор Аделард Джулс своего штурмана. - Что это еще за хрень?
        - Первый раз вижу, - пробормотал капитан Вилли Пинеро. - На «Конкорд» похож, только иллюминаторов нет. Может, англичанин?
        - Не помню я таких в метрополии. Ни разу не встречал. Давай пройдем снизу…
        «F-111» шарахнулся в сторону, отскочив почти на милю, описал широкий вираж, а затем, разогнавшись почти до скорости звука, промчался под странным самолетом всего в полусотне метров. Головы в шлемах синхронно поднялись, оглядывая плоскости, но увидели только девственно-белый грунт.
        - Вот, дьявол, да кто же это такие? - Аделард Джулс заставил машину сделать небольшую горку и бросил ее вправо, описывая вираж. - Вилли, доложись на землю.
        - База, я «Корсар», - включил рацию штурман. - Вижу крупный самолет без опознавательных знаков. Предположительно бомбардировщик. Повторяю, самолет без опознавательных знаков. Жду указаний.
        - «Корсар», установите принадлежность неизвестного самолета, - откликнулись наушники. - Выйдите с ним на связь, потребуйте ответ. В случае отказа разрешаю открыть предупредительный огонь.
        - База, мы находимся над нейтральными водами, - на всякий случай уточнил капитан Пинеро. - Мы в нейтральных водах.
        - Сообщите самолету, что он находится в зоне ответственности блока «АНЗЮС[39 - В 1976 г. Австралия и Новая Зеландия одобрили предложение США о включении Индийского океана в зону ответственности блока АНЗЮС (военно-политический блок в составе Австралии, Нов. Зеландии и США) и обязались выделять силы и средства национальных ВВС и ВМС для совместного с США патрулирования этого района.]». Он обязан назвать свою принадлежность, или будет уничтожен.
        - Вас понял, - отключился штурман и по внутренней линии передал пилоту: - Нам приказали выйти с ним на связь и выяснить принадлежность. Разрешали при необходимости припугнуть его огнем.
        - Вот это хорошо, это по-нашему, - кивнул майор. - Сейчас повеселимся.
        Он снизил скорость и пристроился к странному самолету сзади, на удалении около мили. Включил рацию.
        - С какого канала начнем? Пожалуй, снизу… Внимание, неизвестный самолет. Вас вызывает патрульный истребитель ВВС Австралии. Назовите свою принадлежность и цель полета. Повторяю: немедленно назовите свою принадлежность и цель полета!
        - Нас вызывают, Саша. Эти хлопцы, - кивнул Лукашан назад, - с «F-111». Что делать будем?
        - Пошли они в задницу, - покачал головой командир корабля. - Мы в нейтральных водах. Пусть подотрутся… - и подполковник тронул рукоять управления на себя, поднимая острый нос ракетоносца немного вверх. - Пилот, набираем высоту шестнадцать тысяч.
        - Командир, у него потолок восемнадцать, на две тысячи метров выше, чем у нас, - сообщил сзади капитан Кимицко.
        - А ты, Руслан, своим делом занимайся! - повысил голос Горин. - Где связь? Связь со спутником давай!
        - Что-нибудь не так? - Илья вышел вперед и встал между креслами штурманов.
        - Сядь на место, майор, - хмуро посоветовал командир корабля. - Сядь, и привяжись к чему-нибудь покрепче. И лодку привяжи. Сейчас цирк будем делать. С клоунами, фокусами и детскими хлопушками.
        - Удаление сто, курс верный, - сухим голосом сообщил лейтенант. - Руслан, если мы утопим банду, я буду знать, что жизнь прожил не зря. Но грохнуться за просто так мне будет очень обидно.
        - Заткнись, Алим, - прошипел Кимицко, - без тебя тошно.
        - Они нас услышали, - довольно усмехнулся Аделард Джулс, увидев, как неизвестный бомбардировщик пополз ввысь. Пилот дал цели возможность подняться на три тысячи футов, потом рванул ручку, заставив истребитель подпрыгнуть выше нарушителя почти на пять тысяч, и снова вдавил кнопку связи: - Неизвестный самолет! Немедленно назовите свою принадлежность и цель полета! Говорит патрульный истребитель ВВС Австралии. Назовите себя, или мы будем вынуждены открыть огонь на поражение.
        - Они обещают стрелять, - передал командиру капитан Лукашан. - Может, соврать им пока хоть что-нибудь, чтобы отстали?
        - И не подумаю, - покачал головой подполковник. - Они просто не знают, с кем связались. Продолжаем набор высоты, противнику не отвечать. Алим, удаление?
        - Семьдесят пять до точки пуска.
        Илья посмотрел на часы. Они показывали десять сорок пять.
        - Удаление пятьдесят.
        - Есть связь со спутником!!! - неожиданно заорал штурман-оператор. - Есть связь! Канал устойчивый! Данные целеуказания пошли! Получаю данные по цели!
        - Удаление тридцать.
        - Командир, ввожу данные цели в память ракеты.
        - Молчат, - хмыкнул Аделард Джулс. - Интересно, на что надеются?
        - Командир, ввожу данные маршрута.
        - Удаление двадцать.
        - Ладно, спрошу последний раз, и если не ответят, зайдем справа и дадим предупредительную очередь перед кабиной.
        - Командир, данные цели и маршрута в ракету введены. Тест прошел успешно, готовность ракеты к работе подтверждена. Разрешите открыть бомболюки?
        - Разрешаю.
        - Удаление десять, Александр Евгеньевич, - выдохнул лейтенант Гузафаров. - Выходим в точку пуска.
        - Неизвестный самолет! Немедленно назовите свою принадлежность и цель полета! Неизвестный самолет, мы открываем огонь на поражение!
        - Наша высота?
        - Пятнадцать, командир, - ответил второй пилот.
        - Капитан Кимицко, пуск по готовности! Экипаж, приготовиться к маневру.
        - Командир, ракета пошла… Есть запуск двигателя!
        - Включить систему РЭБ! - рявкнул Горин, толкая ручку управления вперед и вправо. - Изменить стреловидность крыла! Форсаж!
        Из брюха стремительного «Белого лебедя» выпала белая шестиметровая сигара и понеслась вниз. По бокам сигары выщелкнулись два крыла, на хвосте раскрылось оперение. Еще мгновение - сзади снизу выдвинулся коротенький двигатель. Напор встречного воздуха быстро раскрутил турбину двухконтурного двигателя с тягой в половину тонны. Крылатая ракета Х-55СМ с радиопоглощающим покрытием и холодным выхлопом начала набирать крейсерскую скорость, одновременно рушась на заложенную в программу полета высоту в двадцать метров над поверхностью земли.
        - Они пустили ракету, Джулс! - закричал капитан Пинеро. - Ты видел? Они выпустили крылатую ракету!
        В этот момент антенна системы радиоэлектронной борьбы ракетоносца испустила мощный электромагнитный импульс, который практически в упор ударил по локатору истребителя-бомбардировщика, по его микросхемам, каналам управления, бортовым системам - размагничивая платы памяти, наводя индукционные токи в проводниках, снося идущие к органам управления импульсы. Миг - и летчики непобедимой машины смерти внезапно поняли, что оказались в звенящей тишине, невероятной, как бесшумный взрыв. «F-111» все еще мчался вперед, но без тяги в одиннадцать тонн уже начинал клевать носом вперед. Майор ВВС Австралии Аделард Джулс тупо смотрел на погасшие индикаторы и упавшие на край шкалы стрелки чувствую себя так, словно он находится во сне и все вокруг совершенно нереально, на это можно не обращать никакого внимания. Все равно настанет утро, он проснется, откроет глаза и увидит обычный, спокойный и благополучный мир[40 - В западных ВВС не практикуются ученья в условиях активной радиоэлектронной борьбы. Это считается слишком опасно. Известен случай, когда немецкий самолет, наблюдавший за учением советского флота на
Балтийском море, едва не погиб, попав под удар средств РЭБ флотского самолета-разведчика АН-26.]…
        В себя пилота привел истошный крик штурмана:
        - Бортовой компьютер перезагружается! Идет загрузка системы.
        Майор Джулс наконец-то с полной ясностью услышал бешенный свист воздуха за прозрачным колпаком кабины, увидел стремительно приближающиеся волны Индийского океана. Он схватился за штурвал, пытаясь вывести самолет из пике, но обычных человеческих сил для управления пятидесятитонной махиной не хватало. Часть стрелок на циферблатах дрогнула. На левом индикаторе замелькали непонятные цифры - похоже, загрузка еще не закончилась, но электропитание машины восстановилось. Пилот подтянул сектора двигателей, нажал кнопку пуска первого двигателя. Раскрученная напором воздуха турбина давала в камеру сгорания такое давление, что топливо полыхнуло мгновенно, подтолкнув истребитель вперед. Рукоять управления ударила по пальцам, давая знать, что в гидросистеме появилось давление. Майор нажал кнопку пуска второго двигателя, рванул рукоять, выводя свой «F-111» из затянувшегося пике, толкнул сектора двигателей вперед и начал набирать высоту.
        - У меня все работает! - крикнул сзади Вилли. - Системы в норме!
        Джулс попытался включить рацию, и понял, что сделать этого не может - у него так тряслись руки, что пальцы не попадали на тумблер.
        - Штурман! Доложите на землю. Мы видели пуск крылатой ракеты в сторону материка. Мы преследуем самолет-нарушитель.
        - Майор, земля приказывает уничтожить ракету!
        - Как?! Я ее не вижу! Черт! - альтиметр крутился еле-еле, показывая набираемую высоту и пилот с ужасом понимал, как мало отделяло его и машину от смертельного удара о воду. Высота пятнадцать тысяч футов. Майор Джулс огляделся, пытаясь сориентироваться. Темная полоска справа, это берег. Вдалеке два больших сине-бело-красных пятна… И все! Он не видел не только крохотной ракеты метнувшейся к побережью, но и белой остроносой махины, только что ползшей совсем рядом. - Она то куда могла деться? Дьявол, что творится! Штурман, доложите, я не вижу целей! Пусть дадут наведение!
        - Левее тридцать. Удаление сто десять.
        - Сто десять чего?! - рявкнул майор. - Ярдов, футов, кабельтовых?
        - Сто десять миль, сэр…
        - Что-о?! Как они туда попали?!
        Пилот австралийских ВВС не знал, что прямо сейчас, пока он пытается разобраться в обстановке, пока крутит головой и переговаривается с берегом, ослепительно-белая стальная птица, отведя назад крылья, словно пловец перед прыжком, уносится на северо-восток на скорости, вдвое превышающей скорость звука. Две тысячи двести двадцать три километра в час. Каждая секунда - шестьсот метров. Десять секунд - шесть километров. Минута - тридцать шесть. А только-только выбравшийся на высоту девяти тысяч «F-111» потерял уже целых пять минут!
        - Цель прямо по курсу, удаление сто двадцать миль.
        - Я сотру этих ублюдков в порошок, убью, пусть даже меня потом отдадут под суд! - майор Джулс толкнул сектора управления вперед до упора, перевел рычаг изменения стреловидности назад, переходя на форсажный режим. - Уничтожу!
        Истребитель-бомбардировщик ревел, как стадо взбесившихся бизонов, не скользя по воздуху, а продираясь сквозь него, словно через густой кустарник. Фонарь звенел так, как будто сквозь него пыталась продраться дикая кошка, а вся машина тряслась, как стиральная машина в начале отжима.
        - Штурман, удаление!
        - Сто десять. Мы их нагоняем, сэр.
        - Удаление?
        - Сто десять.
        - Почему? Мы отклоняемся?
        - Нет, сэр… Уже сто пять… Расстояние сокращается… С базы передают, удаление сто.
        - Почему так медленно?
        - Они тоже идут на сверхзвуке. У них два «маха[41 - Мах - скорость звука]», сэр.
        - Этого не может быть! У нас самый быстрый самолет на Земле!
        - Поэтому мы их нагоняем. Удаление девяносто пять… Майор… Майор Аделард Джулс, сэр…
        - Чего тебе, Вилли?
        - Топливо, сэр. Нам нужно возвращаться.
        - Ты сошел с ума?
        - Мы в воздухе уже полчаса. И пять минут в режиме форсажа. Мы оторвались от базы почти на пятьсот миль. Еще немного, и нам не хватит топлива на обратный путь.
        - Ерунда, у нас есть резерв. В таких условиях никто не станет возражать, если мы вернемся без резервного запаса в баках.
        - Простите, сэр, возможно я неверно выразился…
        - Ну что ты мямлишь, Вилли?!
        - Мы нагоняем их со скоростью ста миль в час, сэр. Значит, мы сблизимся только через тридцать минут. За это время мы пройдем еще шестьсот миль. Плюс форсаж. Нам не хватит топлива вернуться домой.
        - Вызови «танкер»! Дозаправимся на обратном пути.
        - Сэр, мы несемся со скоростью в два с половиной звука! Нас ни один «танкер» не догонит!
        - Плевать! Затребуй дозаправку и не действуй мне на нервы! - майор надавил на сектор тяги со всей силы, словно надеясь, что там остался еще какой-то запас. - Удаление!
        - Восемьдесят миль.
        - Дьявол! Отдай их мне, и я подарю тебе свою душу. Отдай… - пилот стиснул зубы, продолжая давить рукоять сектора тяги.
        - Удаление семьдесят, остаток топлива полторы тысячи галлонов.
        - Я не спрашиваю тебя про остаток, Вилли!
        - Дозаправщик взлетит через пятнадцать минут, предполагаемое место встречи в пятистах милях от базы.
        - Удаление?
        - Шестьдесят. Чтобы добраться до «танкера» с дистанции пятьсот миль нам понадобится минимум пятьсот галлонов.
        - Удаление?
        - Пятьдесят пять… Пятьдесят… Сорок пять… Остаток топлива тысяча галлонов.
        - Заткнись, Вилли. Мы должны сбить его. Мы просто обязаны это сделать!
        - Остаток восемьсот галлонов. Удаление от берега тысяча сто. До места встречи с «танкером» - шестьсот.
        - Мне нужно удаление до цели!
        - Двадцать пять.
        - Я вижу его! Черт возьми, я его вижу! - в ярком небе белый самолет был практически невидим - но черная точка сопел различалась отлично.
        - Остаток семьсот галлонов.
        - Ну, еще, еще чуть-чуть…
        - Шестьсот пятьдесят… Аделард, разорви тебя в клочья, все! Нам пора возвращаться! Мы не дотянем до танкера!
        - Я его вижу! Я его вижу, Вилли!
        - Мы уже в минусе, фак… Мы же убьемся!
        - Дистанция!
        - Десять… Все, завязывай! Не дотянем! Мы упадем, майор! Поворачивай, не то оба сдохнем.
        - Счас… - прошептал Джулс, скидывая предохранительные крышечки с кнопок пуска ракет. - Ну же, ну… Дистанция!
        - Пять!
        - Да что же вы, ссуки! - в ярости пилот заколотил кулаком по панели: - Вот он, здесь! Загорайтесь!
        Майору казалось, что еще чуть-чуть, и он сможет ухватиться за хвост врага вытянутой рукой, он ясно различал черточки щелей вдоль элеронов и рулей высоты, стабилизатора… Но чертовы ракеты, которые должны бить врага с дистанции тринадцати миль, упрямо не желали захватывать цель, не желали, хотя чертов самолет находился почти в упор[42 - В условиях активной радиоэлектронной борьбы такое случается довольно часто.].
        - Это все, жопа, - неожиданно спокойно сообщил штурман. - Четыреста галлонов. Мы трупы.
        - А-а-а! - майор дернул сектора управления двигателями к себе и заложил правый вираж. Выждал несколько минут, пока лишенная тяги машина теряет скорость, перевел стреловидность крыльев в режим дозвукового полета. - Штурман, «танкер» взлетел?
        - Да, сэр.
        - Тогда молись. А я попробую дотянуть.
        - Они повернули, - на губах капитана Лукашина появилась легкая усмешка.
        - Хорошо. Руслан, отключай систему РЭБ.
        - Есть командир.
        - Убираю форсаж. Изменить стреловидность крыльев.
        - Есть, - кивнул второй пилот.
        - Алим, остаток, местоположение.
        - У нас осталось пятьдесят пять тонн. Координаты: девять градусов южной широты, сто двадцать один восточной долготы. Не знаю, плохо это, или хорошо, но мы входим в воздушное пространство Тимора.
        - Надеюсь, нас не засекли, - вздохнул командир корабля. - Мы улепетывали на высоте ста двадцати метров. Сейчас сброшу еще пятьдесят и попытаюсь дойти морем до восточного Тимора. А там повернем через него на север.
        - Представляете, мужики, - заметил Кимицко, - какие рожи будут у австралийцев, если мы через три часа вернемся назад и шмальнем в их сторону еще раз?
        Летчики расхохотались.
        В эту самую минуту ракета «Х-55СМ» на скорости восемьсот сорок километров в час промчалась над озером Карнеги, оставив за собой полосу легкой ряби, пронеслась над безлюдной пустыней Виктория, вздымая легкую желтую пыль, мелькнула над железной дорогой между Зантесом и Наретой, за восемь минут преодолела череду барханов до прибрежной автострады Уэйн и оказалась над спокойными водами Большого Австралийского залива. Инерционная система наведения отсчитала еще двести восемьдесят три километра, после чего ракета сделала крутую горку, подпрыгнул на высоту тысячи двухсот метров. Спрятанная под головным радиопрозрачным обтекателем головка самонаведения выстрелила вперед коротким импульсом, но на удалении ближайших ста километров ничего не обнаружила. Хвостовое оперение качнулось, отворачивая ракету влево, локатор в несколько приемов прощупал море - пусто. Крылатая ракета заложила крутой вираж, оценивая поверхность с правой стороны. Импульс - пусто. Импульс - пусто. Импульс - есть отраженный сигнал!
        «Х-55СМ»[43 - На выставке МАКС-97 эта ракета экспонировалась под маркировкой «Х-65СЭ».] клюнула носом, устремляясь в нужном направлении.
        - Тебе везет, - выбросив в коробку абака кубики, Юра Птушко с удивлением обнаружил, что ходить на выпавшее число ячеек он просто не может - все занято. - Ничего, как у нас говорят, не везет в игре, повезет с женщинами.
        - Ай, Махмуд, - араб забрал кости, затряс в кулаке. - У тебя только женщины на уме. Ты должен посвятить себя Аллаху, а не тешить свою плоть!
        - Знал бы, что ты ни одной бабы не взял, - поморщился Птушко, - так хоть бы тут смазливую повариху с сейнера прихватил. А то кормит сейчас крабов, ни себе удовольствия, ни людям.
        - Оп-па! - выбросил кубики Халил. - Пара! Значит, могу бросить еще раз, - он передвинул шашки. - Ты прав, русский, мне сегодня везет.
        Они одновременно услышали нарастающий рев, одновременно повернули головы, но увидеть ракету не успели - полуторатонная сигара легко, словно бумагу, пронзила тонкий борт, без труда расколола силуминовый корпус судового дизеля, расшвыряв обломки в стороны, порвала шпангоут на днище и только там, у самого киля взорвалась. Фугасный заряд массой четыреста десять килограмм не просто сделал пробоину - он разорвал небольшой бот в мелкие клочья, расшвыряв обломки в радиусе полукилометра и превратив людей в склизкие ошметки. Спустя минуту на поверхности моря остались только куски палубы, обрывки спасжилетов и прочая плавучая мелочь. Все остальное падало вниз, на шестикилометровую глубину. Туда, где никогда не бывает солнца, где постоянно царит ледяной холод, и куда не удается добраться ни кашалотам, ни акулам, ни даже людям, не смотря на всю их изобретательность.
        Взрыв сорвал фанерную оболочку с тяжелого продолговатого боеприпаса - но не повредил небольшой черной коробочки, приклеенной к его боку. Через несколько мелких отверстий внутрь коробки стала проникать вода, заполняя свободное место между тонкими свинцовыми пластинами. Морская вода - соленая, электропроводная, легко заменяющая электролит. Поэтому на залитых прозрачным клеем выводах водозаливной батареи типа «Маячок» появилось напряжение, вдохнувшее жизнь в очень простенькую микросхему, обычно называемую просто часами. Вот только индикаторной панели к микросхеме на этот раз никто не прикрепил.
        Правда, на борту ракетоносца «ТУ-160» об этом никто не знал.
        - Товарищ подполковник, - взмолился Илья, - мне можно встать? Ноги уже затекли, и попа вспотела от этой резины.
        - Вставай, разомнись, - разрешил командир корабля.
        Ралусин поднялся - покрутил руками, повилял задницей, разгоняя кровь, сделал несколько приседаний. Выглянул в окно. За окнами кабины с сумасшедшей скоростью мелькали макушки деревьев - так близко, что у майора возникло ощущение, будто он несется на лыжах по крутому склону.
        - И что теперь? - поинтересовался он.
        - Полет по плану, - зевнул подполковник. - Под нами восточный Тимор. Тут что-то вроде местной «горячей точки», так что приличной ПВО быть не может. Да и неприличной тоже. Сейчас выскочим в море Банда. Сиречь внутреннее море Индонезии. Появления здесь авиации чужих государств наверняка не ожидается. Но даже если кто-то за воздухом и следит, пользы будет мало. Люди живут на островах, поэтому кораблей, корабликов и лодок здесь больше, чем людей на первомайской демонстрации. Любой радар засветками забьют. Идем мы на бреющем, отражающая поверхность у нас маленькая. Не сочтите за самоуверенность, но заметить нас в такой обстановке физически невозможно. Старший лейтенант Гузафаров, разрешаю вам отдых пять часов… Или сколько там у нас топлива осталось?
        - Пятьдесят тонн, командир.
        - Ну, значит тебе на отдых хватит. Иди, ложись.
        Остров остался позади, и подполковник Горин опустил самолет еще ниже, мчась над ровным морем на высоте метров пятнадцати - едва не задевая брюхом мачты яхт и рыбацких баркасов, рубки паромов и снующих во все стороны катеров. Нарастающий рев, молниеносно промелькнувший над головой стремительный силуэт, угасающий на горизонте рокот - вот и все, что успевали заметить пассажиры кораблей и местные рыбаки.
        - Командир, есть связь со спутником, - буднично сообщил капитан Кимицко. - Координаты цели: ноль-ноль. Спутник ее не видит, цель уничтожена.
        - Отлично, Руслан. Экипаж, благодарю вас за отлично выполненную работу. Задание правительства выполнено.
        - Служим России, - нестройно ответили капитаны Лукашин и Кимицко.
        Как ни странно, особой радости они не проявили. Может быть после гонки с австралийским перехватчиком сообщение по радио выглядело слишком буднично и отстранено, возможно летчики уже «перегорели», успели устать. А может, теперь перед ними вплотную встал вопрос завершения полета - аварийная посадка. Илья вздохнул, вернулся на тюк с лодкой, откинулся на стенку и закрыл глаза.
        - Командир, проходим Моротай, - услышал он сквозь дрему голос штурмана-оператора. - Доверни правее пятнадцать, а то окажемся индонезийскими нарушителями филиппинской границы.
        - Понял, выполняю. Как у нас с топливом?
        - Двадцать пять. Еще полетаем.
        Неожиданно в тесной кабине раздалось тонкое пиликанье. Офицеры закрутили головами.
        - Если я не сплю, конечно, - заявил Кимицко, - то это звонит телефон. А ну, признавайтесь, кто втихаря линию сюда протянул.
        Илья, спохватившись, вскочил со своего места, достал зажатый между тюками с минералкой портфель, открыл, включил спутниковую трубку, поднес к уху:
        - Слушаю.
        - Это вас некий Павел Александрович беспокоит, - услышал он знакомый голос. - Проверьте электронную почту, пожалуйста.
        Тут же послышались короткие гудки.
        С полминуты Илья соображал, почему ему вдруг решил позвонить лично государь? Потом понял - Женева! Звонок из Швейцарии, если его отследят, ничего не прояснит относительно принадлежности самолета. А что касается электронной почты, так интернет - это вообще джунгли непролазные.
        Ралусин достал ноутбук, соединил его кабелем с телефоном, включил, дождался загрузки, вызвал почтовую программу. Секундой спустя перед ним открылось короткое сообщение: «Окинори. Южнее 300».
        - Что вы там суетитесь, товарищ майор? - полюбопытствовал Кимицко.
        - «Окинори. Южнее 300», - вслух прочитал Илья. - Чтобы это значило?
        - Окинори, это мелкий одиночный островок в Тихом океане, между архипелагами Рюкю и Марианскими островами, принадлежность Японии, - после короткой паузы сообщил штурман-оператор. - «Между» означает, что от тех и от других расстояние примерно тысяча верст. В общем, открытый океан, дикие места. Между прочим, от Владивостока две с половиной тысячи километров. Может, там и вправду спасатель крутится?
        - Да, я уже поверил, - хмыкнул Горин. - Прямо так грудью через льды к нам и кинулся… Ладно, штурман… Мы туда дотянем?
        - Удаление тысяча девятьсот. Еще тонн шесть в баках останется.
        - Курс на указанную точку?
        - Тридцать три, командир.
        - Ладно, вода везде мокрая. Выполняю курс тридцать три. А вы, товарищ майор, чем бездельем маяться, разогрели бы нам обед. У меня в рюкзаке трехлитровая банка с борщом, кастрюля там же. Управитесь?
        - Запросто.
        «Белый лебедь» легко качнул крыльями, доворачивая на север и помчался к крохотному клочку земли, потерявшемуся среди океанских просторов.
        Обед занял примерно тысячу двести километров. Первыми, еще над Индонезийским архипелагом, поели Горин с Ралусиным, последним, за пятьсот верст от намеченной точки встречи - Алим Гузафаров, сонно протирающий глаза. В шестнадцать часов по московскому времени или в двадцать два часа по местному времени экипаж вновь занял свои места.
        Машина шла в экономичном режиме - на оптимальной высоте в девять тысяч метров, с крейсерской скоростью восемьсот километров в час. Океан далеко внизу уже погрузился в ночной мрак, но «ТУ-160» еще купался в розовых предзакатных лучах.
        - Облака на горизонте, - отметил второй пилот. - К ветреной погоде. Боюсь, придется нам завтра в волнах изрядно покувыркаться.
        - Не знаю, - покачал головой Кимицко. - Днем вроде невысокие были.
        - Это, Руслан, они сверху маленькие, - вздохнул Лукашин. - Подумаешь, три метра! До тех пор, пока сам среди этих волн не окажешься.
        - Кстати, Алим, - сообщил Кимицко штурману, - мы идем к точке триста километров южнее острова Окинори. Осталось двести пятьдесят. Так что следи. Надо локатором пошарить, может суда какие засечем… Впрочем, какая разница? Все одно, в темноте флага не видно. Поди, разбери, свои, чужие?
        - Если свои, то, услышав шум двигателей, могут сигнальные ракеты пустить, - пожал плечами Ралусин. - Я бы так и сделал.
        - Засветка по курсу восемьдесят, - буднично сообщил второй пилот. - Удаление девяносто. Система опознавания… О, черт, свои. Откуда они здесь взялись? Интересно, кто это может быть?
        - Принимаю курс восемьдесят, - сообщил командир корабля. - Экипаж, сохранять радиомолчание.
        - А мы что, треплемся что ли в эфире, - обиделся Кимицко.
        - Это чтобы сгоряча не разорались, если вправду своих увидим, - ответил Горин. - Сидеть как мышки! Не забывайте, что мы пять часов назад по американцам отстрелялись. Да еще через Австралию. Принадлежность в эфире не выдавать!
        - Удаление сорок…
        Солнце окончательно свалилось за горизонт, и глаза с трудом различали окружающие предметы в слабом свечении звезд.
        - Они где-то рядом, - поднял голову второй пилот. - Кто у нас с кошачьими глазами?
        - Красные точки по курсу… Пять градусов правее, - ткнул вперед пальцем Алим. - Наверное, выхлоп двигателя. Двигателей… Тяжелые машины, однако. По четыре сопла минимум.
        - Бля, мужики, - почему-то хриплым голосом прошептал Руслан Кимицко. - да ведь это «танкеры»… Господи, это наши «коровы»!!!
        - Не ори, не в цирке, - осадил его командир ракетоносца. - Может, это еще и не нам.
        - Ага, это они японские сейнеры по блату заправляют.
        - Костя, - кивнул подполковник второму пилоту, - давай аккуратно крайнему под хвост зайдем. Посмотрим, что будет.
        Дальний стратегический бомбардировщик лег на крыло, поворачивая вслед ровной череде из четырех красных огней, слегка снизился, подныривая под них. Уравнял скорости. Прошло секунд десять, и в темноте возник бледно-розовый светящийся круг диаметром около полуметра.
        - Выпустить штангу топливоприемника!
        - Выпускаю…
        Над острым клювом «Белого лебедя» поднялась кривой буквой «Г» черная труба, почти сливающаяся с ночным мраком. Подполковник Горин облизнул губы, чуть тронул сектора тяги двигателей, качнул рукоять управления. Стадвадцатитонная машина, мчащаяся со скоростью восьмисот километров в час, сдвинулась на полтора метра вправо, подалась вперед и осторожно ткнулась штангой в светящееся кольцо.
        - Есть контакт! - выдохнул второй пилот. - Фиксирую.
        - Экипаж, приготовиться к приему топлива, - командир самолета сдвинул бомбардировщик еще на несколько метров вперед, давая топливному шлангу легкий провис.
        - Горючее пошло! - сообщил лейтенант Гузафаров. - Заливаемся…
        Брюхатый «ИЛ-78М»[44 - Самолет Ил-78М способен доставить другим самолетам 60000-65000 кг топлива на дальности 1800 км от аэродрома базирования или 32000-35000 кг - на дальности 4000 км. Собственная масса - 210 тонн,] нависал своей массой почти над самыми головами летчиков, но они не ощущали никакого беспокойства. Только огромное облегчение, всем своим существом осознавая, как пустые баки ракетоносца со скоростью двух тонн в минуту наполняются драгоценным авиационным керосином.
        - Десять тонн приняли. Двадцать. Тридцать. Сорок. Пятьдесят… Пятьдесят восемь. Топливо больше не идет.
        - Первый отработал, - прозвучала в наушниках короткая фраза.
        - Костя, отцепляемся, - тут же приказал Горин. - Идем к следующему.
        Воронка соскочила с приемной штанги, плеснув на иллюминатор остатки керосина - но напирающий поток воздуха мгновенно сдул лишнее топливо прочь. «Ту-160» качнулся в сторону и начал осторожно подкрадываться к следующему «танкеру».
        Общее время заправки составило больше полутора часов, на протяжении которых командир ракетоносца сидел, крепко сжимая рукоять управления и почти не дыша. Поэтому не было ничего удивительного, что отвалив от третьей, последней «коровы», подполковник обессилено откинулся на спинку кресла:
        - Костя, возьми управление на себя. Штурман, остаток?
        - Сто семьдесят четыре тонны, командир.
        - Отлично. Видно, не судьба нам купаться в Тихом океане. Придется другое место искать. А, майор? - Горин рассмеялся.
        - Куда мы теперь, Александр Евгеньевич? - поинтересовался Алим Гузафаров. - Домой?
        - Не вздумайте! - испугался Ралусин. - Я на Дальнем востоке уже пообтерся, отсюда соваться нельзя. В Корее американские базы, в Японии базы, в океане Седьмой флот. Нас по дороге опознают, как миленьких, сразу раструбят, кто без опознавательных знаков ракеты сбрасывает.
        - Вот и я так подумал, - согласно кивнул Горин, отстегивая ремни.
        - Значит, через полюс? - попытался угадать Кимицко.
        - Нет. Там тоже засекут.
        - Тогда куда?
        - Вы знаете, ребята, - капитан ракетоносца поднялся со своего места и стал пробираться назад. - Знаете, меня всю жизнь учили преодолевать систему ПВО США. А потому этот маршрут кажется мне самым простым. Костя, курс девяносто. Товарищ майор, раз вы так хорошо общаетесь с компьютером, попытайтесь разведать погоду над океаном и североамериканским континентом. Меня разбудите через пять часов. Спать хочу, как сто китайцев…
        Москва, управление ФСБ. 27 декабря 1999 г. 18:35
        Компьютер издал легкий мелодичный звон, свидетельствуя, что пришло электронное письмо, и полковник Чупара торопливо стукнул по клавише «Enter».
        - Так… - пробежал глазами послание офицер. - Карта погоды над Тихим океаном и Америкой? Курс девяносто? Они что, с ума сошли?
        Он немного подумал, нервно пожевывая колпачек шариковой ручки, потом придвинул к себе телефон…
        - Алло, Костя? Это Чупара. Да-да, знаю, уплачено. Топливо наши архаровцы, как я понял, получили. Тут такой вопрос. Насколько я понимаю из письма, они прямым ходом чешут на Соединенные Штаты. Им что, жить надоело? Ну, я понимаю, что через Японию прорываться нельзя, засекут и опознают. Но почему через полюс не пошли?
        - Через северный полюс как раз нельзя, - немедленно отреагировал на том конце провода командир авиаполка. - Вся Арктика у американцев под колпаком. Понимаешь, дело в том, что вся наша доктрина ответного удара сводилась к удару через полюс. Там у янкесов сразу два пояса плотной обороны, один в Канаде развернут, а второй вдоль границы с Канадой, на американской территории. Там у них муха не проскочит, плюс постоянный контроль воздушного пространства. Зато на остальных направлениях в радиолокационном контроле дыра на дыре, хуже чем у нас. Да еще ни единого комплекса ПВО во всей стране. Так что, выйти через США и Атлантику будет проще, чем ломиться в горнило между Седьмым флотом и Канадской оборонительной линией. Мы там «за угол[45 - Полетами «за угол» пилоты дальней авиации называют полеты в Северную Атлантику вокруг Скандинавского полуострова.]» в советское время каждый месяц ходили, к Ньюфаундленду учебные ракеты попускать. Горин, кстати, тоже ходил. Так что, маршрут знает, как свои пять пальцев… Слушай, Вась, а ведь точно знает! Постой, я дальность посчитаю. Заправляли их у Марианских островов,
под завязку… Значит… Вот, засранцы! У них топлива только до Исландии хватит! Извини, Вася, я занят. Перезвони завтра.
        Полковник Чупара недоуменно посмотрел на коротко пикающую трубку, потом осторожно положил ее на рычаг. Задумчиво почесал в затылке.
        - Значит, через Америку…
        Он достал из верхнего стола лист бумаги, несколькими широкими движениями разлиновал и начал заполнять сверху вниз.
        «1) Неофициально передать в посольство Австралии информацию о том, что по данным спутникового наблюдения самолет, обстрелявший их страну, скрылся в воздушном пространстве Соединенных Штатов.
        2) Организовать утечку этих сведений в печать.
        3) В качестве жеста доброй воли сообщить командованию США о том, что возле Мариинских островов наши противолодочные самолеты «ИЛ-38» видели бомбардировщик «В-2» без опознавательных знаков.
        4) Уведомить о передаче этих сведений журналистов.»
        - Кажется, все… Ах, да! - и полковник приписал еще один, пятый пункт:
        «Уточнить в ТОФе погоду на Тихом океане и переслать прогноз Ралусину»
        Фрегат УРО США «Оливер Х. Перри», Тихий океан, 20 миль от побережья США. 27 декабря 1999 года, 17:15
        Фрегат кидало на волнах, словно это был не могучий боевой корабль водоизмещением четыре с половиной тысячи тонн, а легкая пробковая каска. «Оливер Х. Перри» поднимался над океаном только для того, чтобы получить по стеклам рубки очередной удар брызг, после чего нырял вниз, пробивал очередной вал носом - по палубе прокатывались десятки тонн холодной воды, скатывались с высокой носовой палубы на низкую заднюю, с нее обратно в океан. Корабль, с облегчением выпрямившись, взмывал вверх - не к небу, к низким, тяжелым грозовым тучам, получал от ветра еще один удар брызгами, чтобы снова провалиться вниз.
        - Баллов восемь, не меньше, - капитан Джордж Робсон оглянулся на старшего помощника. - Как думаете, Ричард, неужели в бухте Кусбея сейчас тихо и спокойно?
        - Думаю, это неважно, сэр. В такой шторм нам все равно не войти в бухту.
        - Нет, Ричард, это не шторм, - капитан расправил плечи, закинул руки за спину, демонстрируя, что способен спокойно стоять на палубе даже при такой жестокой качке. - В шторм в стекло летели бы не брызги, а гребни волны.
        Не смотря на свои сорок лет Джордж Робсон выглядел моложавым, подтянутым мужчиной спортивного телосложения. Гладко выбритый, в безупречно отглаженной серой рубашке с коротким рукавом и таких же брюках он походил больше на плакат «Служба в ВМС позволит вам увидеть мир», нежели на опытного морского волка. И вряд ли кто-либо мог подумать, что прадед этого воина отважно сражался против американского десанта на остров Гуам во время короткой, но жестокой испано-американской войны в самом конце прошлого века.
        - Капитан Робсон, сэр, - окликнул его чернокожий сержант от поста боевого управления. - Я вижу воздушную цель на удалении ста миль на восток. Легкий самолет, на сигнал системы распознавания не отвечает.
        - Отлично сержант! - капитан был совершенно искренен в своей похвале. - То, что корабль не просто пробивался через волнение силой восемь баллов, но и несет боевую службу свидетельствовало о его великолепных качествах и прекрасной выучке моряков. - Отлично сержант. Лейтенант Андерсен, запросите позывные самолета, спросите не нужна ли им помощь. В случае необходимости укажите курс на аэропорт Сиэтла.
        - Простите, сэр… - снова окликнул капитана сержант. - Цель идет прямо на нас. Примерная скорость четыреста миль.
        - Это непохоже на легкий самолет, - оглянулся на локаторщика капитан.
        - Возможно, реактивный самолет бизнес-класса?
        - Лейтенант Андерсен?
        - Самолет на запросы не отвечает, - отозвался командир поста связи.
        Джордж Робсон немного поколебался, потом покинул свое место рядом с рулевым и отошел к экрану обзорного локатора.
        - Вот он, сэр, - ткнул сержант толстым пальцем в засветку на индикаторе, и словно оправдываясь, сказал: - Это не похоже на помехи от грозовых разрядов. Удаление уже восемьдесят. Он идет на нас.
        - Да, сержант, - согласился с локаторщиком капитан. - Это цель. Лейтенант Андерсен?
        - Не отвечает.
        - Сообщите, что его вызывает фрегат флота Соединенных Штатов. Он идет в сторону территории США и обязан назвать себя, если не хочет оказаться на дне. Пусть представится, или будет уничтожен…
        Робсон подумал о том, что не мешало бы послать навстречу неопознанной цели палубный вертолет, посмотреть, кто болтается в небе в такую погоду. Но ветер, ветер… «Вертушкам» придется отдохнуть в ангаре. Впрочем, если «сэр Оливер» и не мог в ветреную погоду использовать свои торпеды или «Гарпуны[46 - Гарпун - противокорабельная ракета. Длина 3,8 м, диаметр корпуса 340 мм, размах крыла 0,9 м. Стартовый вес 520 кг. Вес фугасной боевой части 227 кг. Максимальная скорость полета 300 м/с. Дальность стрельбы от 13 до 120 км.]», то выстрелить зенитные ракеты труда не представляло.
        - Ричард, на каком удалении мы сможем достать их «Стандартами»?
        - Шестьдесят миль, сэр.
        - Лейтенант Андерсен, сообщите в штаб флота, что мы обнаружили скоростную малоразмерную воздушную цель, направляющуюся в сторону США. Цель на запросы не отвечает. Просим разрешения открыть огонь.
        - Да, сэр.
        - Продолжайте вызывать неопознанный объект.
        - Да, сэр.
        - Сержант, докладывайте удаление каждые пять миль.
        - Удаление семьдесят, сэр… Удаление шестьдесят пять… шестьдесят…
        - Лейтенант Андерсен?
        - Цель не отвечает.
        - А штаб флота?
        - Тоже.
        - Удаление пятьдесят пять…
        - Внимание, старший помощник, приготовить зенитные ракеты к пуску.
        - Есть сэр!
        В бросаемом из стороны в сторону железном чреве корабля заревели сирены и двести десять человек экипажа, ругаясь на чем свет стоит, кинулись занимать места по боевому расписанию. Стоящая в походном положении пусковая установка дрогнула, повернулась вертикально. Открылись люки подачи боеприпасов - в них тут же хлынула вода, растекаясь по трюму хранения боезапаса, по коридору, но бело-черные ракеты все равно скользнули навстречу океану, заняв места на пилонах, и луки закрылись, отсекая бушующую стихию от теплого светлого нутра «Оливера Х. Перри».
        - Удаление пятьдесят. Сорок пять…
        - Сэр, корабль к бою готов! - доложил старший помощник.
        - Лейтенант Андерсен!
        - Никто не отвечает, сэр.
        - Старший помощник, подать высокое напряжение на локаторы управления огнем.
        - Есть сэр!
        - Даю им еще десять миль. Если не ответят, будем стрелять.
        - Командир, нас подсвечивают локатором!
        - Понял, Костя, - кивнул Горин. - Эй, майор, держись за что-нибудь крепче!
        Илья в ответ только кивнул. От многочасовой непрерывной тряски ему казалось, что голова вот-вот слетит с плеч, а мозги уже давно превратились в хорошо взболтанное желе. Теперь он уже жалел, что показал летчикам присланную по «емейлу» карту погоды со снимком со спутника. Горин моментально загорелся желанием «оседлать струю» - войти в попутные потоки циклона, накатывающегося на тихоокеанское побережье США. Решил, что так можно сэкономить топлива на лишних пятьсот километров. Если бы он знал, какой ценой!
        - Руслан, вводи в систему наведения нашей ракеты координаты этого крейсера.
        - Вы что, собираетесь топить американца, подполковник? - подпрыгнул на тюке с лодкой Ралусин.
        - Они представились, майор, - сухо отозвался командир ракетоносца. - Это фрегат. Если он не сможет справиться с одной ракетой, туда ему и дорога.
        - Данные введены, командир! Открываю бомболюк второго трюма.
        - Разрешаю. Пуск по готовности.
        - Ракета пошла… Двигатель запустился.
        - Алим, начать сброс дипольных и уголковых отражателей! Изменить стреловидность крыла!
        В выступающем на хвостовом стабилизаторе контейнере раскрылись створки, и из них посыпались, сверкая, словно конфетти из елочных гирлянд, тончайшие ленточки алюминиевой фольги и разлетающиеся на куцых крылышках блестящие шарики. «Белый лебедь», отводя назад крылья, лег на правый бок и рухнул вниз.
        - Форсаж!
        - Сэр, цель разделилась! Удаление тридцать! Две цели, приближаются с разной… - и тут сержант из черного вдруг стал бледно-серым. - Господи, они пустили по нам ракету!
        - Что-о?! - капитан Робсон, забыв о выправке, бегом кинулся к локатору. - Мама мия… Ричард, целеуказание на пост ЗУР. Удаление двадцать пять, две ракеты, пуск по захвату цели…
        Несколько секунд ничего не происходило - лишь пилоны с ракетами, мелко подергиваясь из стороны в сторону выглядывали что-то в грозовом небе. Потом послышался рев, и одна за другой «Стандарты» умчались в мечущуюся над волнами водяную пыль.
        - Удаление двадцать…
        Зенитные ракеты в считанные секунды разогнались до скорости в тысячу пятьдесят километров в час и промчались тридцать восемь километров всего за две минуты. В двадцати метрах от «Х-55» первый «Стандарт» зафиксировал отраженный от цели сигнал локатора наведения и подорвал боевую часть. Полуторатонная зенитная ракета превратилась в облако из шести тысяч бронебойных осколков, как минимум пятьсот из которых впились в «Х-55», прошивая ее аппаратуру наведения, боевую часть, двигатель, топливный бак. Мгновением спустя самоподрыв повторил второй «Стандарт» - и крылатая ракета превратилась в огромное огненное облако.
        Все эти две минуты все люди в рубке «Оливера Х. Перри» неотрывно смотрели на сближающиеся засветки локатора, и никто из них пока не обратил внимание, как немного дальше, за ними, на экране начинает расползаться большое белесое пятно, словно кто-то пролил туда стакан сметаны.
        Засветки сошлось. Еще один оборот тонкого светящегося луча… И вместо них осталась ровная темнота.
        - Есть! Вау! Мы сделали это! - хором закричали офицеры каждый свое. Капитан успокоился первым:
        - Сержант, не отвлекаться! Найди мне этих гаденышей, мы надерем им задницу! Давай, работай.
        - Простите, сэр… Помехи, - чернокожий тыкнул обкусанным ногтем в обширную засветку на месте неопознанного самолета.
        - Это я и сам вижу! Включи систему подавления помех.
        - Да сэр.
        Экран дрогнул, но пятно осталось на месте.
        - Отставить. Фильтр отсечения пассивных помех…
        Сержант перещелкнул два тумблера и где-то там, дебрях аппаратуры отраженный сигнал рассекся на две половины, прошел двумя путями разной длины, сошелся снова в противофазе и засветки от неподвижных объектов, наложившись друг на друга, взаимоуничтожились. Оборот луча - от облака пассивных помех остался только светящийся контур, но внутри его ярко и четко светились не менее полусотни крупных отметок.
        Капитан Джордж Робсон сплюнул и громко выругался. Умом он понимал, что там скользят, имитируя самолет, крохотные уголковые отражатели. Только они способны давать такую яркую и четкую засветку. Он понимал - но как это можно объяснить зенитной ракете?!
        - Ну же, ну…
        Локатор описывал круг за кругом, но ничего более показывать не желал.
        - Отбой тревоги, - выпрямился капитан. - Проигрывать тоже надо уметь. Лейтенант Андерсен, доложите в штаб: фрегат «Оливер Х. Перри» подвергся атаке ракетой воздух-море со стороны неизвестного самолета. Ракета уничтожена, противнику удалось скрыться.
        - Вы чего-нибудь видите? - поинтересовался Илья, для которого мчащееся навстречу деревья, поля, ручьи и мостки сливались в нечто размазанное, однообразно коричневое. - А вдруг гора выскочит?
        - Их здесь нет, - покачал головой командир корабля. - Но ты прав, рисковать уже ни к чему. Тут нас с фрегата уже не увидят. Экипаж, приготовится. Убрать форсаж. Меняем стреловидность крыла. Высота полета тридцать метров, скорость восемьсот, режим радиомолчание. С местными не разговаривать, в магазин не бегать. Это к тебе, Руслан, относится.
        - Обижаешь, командир, - вскинул руки капитан. - У меня сыр и колбаска с собой имеются. Могу горячие бутерброды состряпать. Разрешите?
        - Валяй, - разрешил подполковник Горин, явно пребывающий в приподнятом состоянии. Да оно и не удивительно. То, к чему он готовился много лет, удалось сделать без сучка и задоринки. Он летел над Штатами.
        Эвелина Фанни толкала перед собой коляску со спящей юной мисс Берни, одновременно просматривая состав на коробке с детским питанием, когда у нее над головой промелькнула стремительная тень, а следом на голову обрушился тяжелый рев турбин. Малышка в коляске резко дыхнула, выплюнула соску и зашлась в истошном крике.
        Сэмюэл Ро неспешно подстригал лужайку, когда услышал нарастающий рев. А следом что-то огромное и ревущее промчалось, едва не чиркнув по самой голове. От неожиданности пенсионер присел, схватившись за сердце и с омерзением ощутил, что помимо слабости в ногах в штаны попало так же нечто влажное и горячее.
        Герберт Холл спокойно сидел в лодочке в самом центре водохранилища Уайн-Ривер, предвкушая активный клев на приближающейся вечерней зорьке, и следил за красно-синим поплавком, когда различил слева от себя странный гул. Он повернул голову и увидел, как прямо в него несется невероятная крылатая громада. От неожиданности инженер шарахнулся в сторону и… Когда он вынырнул, самолет уже скрылся. Кое-как подтянувшись и перевалившись через борт, первым делом Холл подтянул к себе куртку, выхватил из кармана сотовый телефон и начал набирать номер шерифа.
        Отель Марриотт, Варшава, 28 декабря 1999 года 04:30
        Уильям Коэн только-только начал проваливаться в спокойное селое небытие, когда вежливая рука прикоснулась к его плечу.
        - Ну что там еще?! - откинул край одеяла генерал.
        - Простите, господин министр, это Пентагон, - потянул трубку офицер охраны. - Генерал Джефри Кагган.
        - Послушайте, Джефри! - рявкнул в микрофон Уильям. - Я сегодня на ногах уже пятнадцать часов! Я пересек три часовых пояса! Я только что принял снотворное и хочу спать! Если вы хотите доложить о сбоях в компьютере, лучше не начинайте!
        - У нас чрезвычайная ситуация, господин министр, - спокойно ответил собеседник. - Четыре часа неизвестным самолетом атакован наш ракетный фрегат «Оливер Х. Перри». Противнику удалось скрыться.
        - Корабль погиб?
        - Нет, они сбили противокорабельную крылатую ракету.
        - Тогда какого черта вы поднимаете меня из постели?! Да еще спустя четыре часа после происшествия!
        - К нам от шерифов многих областей начали поступать в большом количестве жалобы от жителей по поводу низко летающих боевых самолетов.
        - И вы разбудили меня из-за этого дерьма, Джефри?
        - Да дайте же мне договорить, Уильям! - наконец вспылил и генерал Кагган. - Жалобы поступали из Бейкера, Ралид-Сити, Уайнт-Ривера, Сагино, Эри. Все эти селения расположены на прямой, идущей от места патрулирования фрегата вглубь страны. Я просил адъютанта проверить время поступления жалоб, и получилось, что кто-то летит через страну со скоростью примерно четырехсот миль. Некоторые обиженные описали машину как большой белый самолет без опознавательных знаков. Если продлить трассу полета, то получится, что он выйдет к Атлантике где-то между Нью-Арком и Атлантик-Сити. Если, конечно, не повернет к Вашингтону.
        - Черт возьми, Джефри! Поднимите «Аваксы», найдите его и наведите на него истребители!
        - Простите, Уильям, но у нас в стране сейчас только два самолета ДРЛО, и оба проходят плановое обслуживание. Эти машины находятся на передовой линии, в местах предполагаемых театров военных действий.
        - Черт! - министр обороны США все-таки поднялся с постели, подошел к окну. Отодвинул занавески и с высоты двадцать второго этажа окинул взглядом расчерченную светлыми линиями улиц и проспектов панораму ночного города. - Что ты предлагаешь?
        - Я перекинул перехватчики Национальной гвардии из Флориды и от канадской границы. Пятнадцать машин в три смены патрулируют небо над Вашингтоном, еще восемнадцать прикрыли парами небо Филадельфии.
        - Разумно, - кивнул Коэн.
        - Я прошу разрешения в случае появления самолета открывать огонь без предупреждения.
        - Но он может упасть в населенном районе, прямо в центре Вашингтона.
        - Именно поэтому я и звоню, господин министр. Если этот стервятник появится над столицей, времени на переговоры у меня уже не останется. Вы даете разрешение уничтожить неизвестный самолет, где бы он ни появился?
        Министр обороны поморщился, словно от прострела в пояснице, покачал головой, что-то бормоча себе под нос. Потом кивнул:
        - Да. - Генерал отключил телефон, протянул его офицеру охраны: - Ну что, довольны? Теперь я уже точно не усну.
        Филадельфия, 27 декабря 23:10
        - Ну и что мы по их мнению можем здесь углядеть? - задал чисто риторический вопрос Дуглас Наос, пилот Национальной гвардии и хозяин ресторана на улице Индепенденс-молл. Или, точнее, сперва владелец ресторана, а уже потом пилот гвардии. А потому Дугласу очень не нравилось что его вытряхнули по тревоге из дома и зашвырнули в ночное небо. Это означало, что завтра в ресторан он уже не попадет. Спать ведь тоже когда-нибудь надо.
        - Ерунда, - послышался в наушниках голос Толстого Вилли, худощавого мясника из района порта, который сейчас покачивался справа и чуть сзади, на высоте тридцати тысяч футов. - Еще пятьсот галлонов спалим, и можно возвращаться. Сегодня больше поднимать не станут.
        - Это-то понятно, - кивнул Наос. - Но как, по их мнению, мы можем увидеть какой-то самолет без опознавательных знаков? Я собственных перчаток не вижу!
        Пилот повернул голову и бросил взгляд вниз. Ночная земля с огромной высоты выглядела непривычно. В бархатистой темноте бегали похожие на треугольники светлячки автомобильных фар, местами желтая аура оттеняла ровный черный прямоугольник автозаправки. Или, вернее - крыша автозаправки. Местами свет образовывал небольшие желто-белые лужицы частных усадеб. Мелкими штрихами слабоосвещенных улиц определялись поселки…
        - Интересно, а это что за красные огоньки? - заинтересовался гвардеец короткой подборкой светлячков, словно кто-то поставил на полке бок о бок четыре свечи. - Вилли, давай примем влево двадцать.
        - Ты видишь?
        - Да!
        - Земля, Земля, говорит охотник три, - включил рацию Дуглас Наос. - Наблюдаю выхлоп реактивных двигателей. Самолет тяжелый, четыре мотора. Проблесковых огней не несет.
        - Охотник три, Земля разрешает работу по готовности.
        - Вас понял, Земля, - засмеялся Наос. - Ну что, Вилли, повеселимся?
        Он включил радиолокационный прицел: удаление цели пятнадцать миль. Его стапятидесятифунтовым ракетам «Falcon» с инфракрасным наведением для захвата цели требовалась дальность шесть миль.
        - Ничего, сейчас нагоним, - кивнул Дуглас Наос. - Вилли, начинаем атаку!
        И он толкнул сектор тяги вперед, переходя на форсаж. Двадцатитонная машина, грозно заревев, начала разгоняться до предельных двух тысяч километров в час. Указатель дальномера тут же стал раскручиваться в обратную сторону: четырнадцать миль, тринадцать, двенадцать.
        - Саша, на нас светят, сзади, - указал на сигнальную лампу второй пилот. - Мы под прицелом.
        - Значит, будем улепетывать. Форсаж. Изменить стреловидность.
        Темно-красные факелы в соплах пожелтели, толкая ракетоносец вперед.
        Дальномер замедлил свой отсчет: одиннадцать… десять… десять… десять… Одиннадцать. Двенадцать!
        - Что такое?! - не понял национальный гвардеец, глядя то на дальномер, то на плавно отдаляющиеся точки впереди. Он толкнул еще раз сектор тяги, постучал по ручке управления. Но это ничего не могло изменить: предельная скорость его пятилетнего «F/A-18A/D «Hornet»» все равно на двести километров в час уступала несущемуся на форсаже «ТУ-160». И стратегический бомбардировщик с каждой минутой отдалялся от своего преследователя.
        - Завязывай, Дуглас, - услышал Наос голос Толстяка. - Мы и так над океаном. Грохнемся, ни одна собака в темноте не найдет. Топливо спалили, пошли домой.
        - Пошли, - согласился Дуглас, которому вовсе не улыбалось менять свой уютный ресторанчик на холодные волны Атлантики. Поэтому он подтянул к себе сектор тяги и заложил крутой левый вираж. - Пусть его палубная авиация ловит. В океане наверняка есть кто-то из авианосцев. Направление мы указали, а они найдут.
        - А теперь налево, - подполковник Горин наклонил рукоять управления. - Товарищи офицеры, мы в нейтральных водах. И не думаю, чтобы в этом мраке нашу машину хоть кто-то смог опознать. Майор, проверьте, данных о погоде в Северной Атлантике не поступало?
        - Одну минуту… - Илья разбудил ноутбук, проверил почту. - Нет, погоды не прислали… Только одно письмо: «Ньюфаундленд 700 РЭБ у глаза». Чертовщина какая-то.
        - Да нет, все понятно, - усмехнулся командир ракетоносца. - Местные тропки я знаю. Значит, за Ньюфаундлендом семьсот. Штурман, остаток?
        - Двадцать пять тонн.
        - Отлично, три часа полета. Интересно, сколько сейчас времени?
        - На моих без двадцати восемь, - взглянул на часы Илья. - Скоро светает…
        Летчики дружно расхохотались.
        - Ага, - кивнул Кимицко, - часов через восемь.
        - Значит, здесь сейчас около полуночи, - произвел в уме перерасчет подполковник. - Идем мы навстречу рассвету, но все равно часов шесть у нас есть. Вполне хватит, чтобы уйти за Полярный круг. А там солнца вообще еще месяц не будет. И визуально нас рассмотреть не удастся. А локатор что - засветка, она и есть засветка. Что сейф, что «Буран», все на одно лицо. Ладно, полночь-полуночью, а позавтракать не мешает. Кто угощает?
        - Может, командирскую тушенку откроем? - предложил Ралусин. - Ту, что Полударин с собой дал.
        - А у меня макароны есть, - встрепенулся Алим Гузафаров. - Хотел с фаршем пожарить.
        - Макароны с тушенкой, - кивнул командир корабля. - Принято. Исполняет старший лейтенант Гузафаров. Время пошло.
        «Ту-160», мелко подрагивая и уютно гудя турбинами, мчался в глубоком мраке, далеко от берегов и вездесущих патрульных кораблей, далеко от греющихся в Средиземном море авианосцев, направленных на Северный полюс бессонных локаторов.
        После завтрака Ралусин лег спать - теперь была его очередь, а пограничник не привык отказываться от шанса отдохнуть, пусть даже утром. Никогда не знаешь, когда судьба разрешит расслабиться еще раз. Однако вскоре его разбудили негромкие голоса пилотов:
        - Командир, впереди наблюдаю заблокированную зону. Кто-то ставит активные помехи.
        - Штурман, остаток?
        - Восемнадцать тонн.
        - Включить систему РЭБ. Поставить шумовые помехи в сантиметровом диапазоне. Сколько нам еще до Исландии?
        - Тысяча четыреста.
        - Хорошо. Значит, у нас еще и изрядный запас керосина есть.
        - Что происходит, товарищ подполковник? - спросил с откидной полки Илья. Слезать он не собирался: все едино, кроме темноты за окнами ничего не разглядишь.
        - Не спится майор? - повернул голову командир ракетоносца. - Вот, к Исландии идем. Наши «ИЛ-78М» только до нее дотягивают. Зато, отсюда нам уже одной заправки до дома хватит.
        - А помехи?
        - С помехами все хорошо. Кто-то из своих встречает. У НАТО неподалеку от Исландии, на Фарерских островах, радиолокационный пост стоит, станция слежения. Но мы с ребятами ее помехами забили, сейчас в этом районе у нее слепое пятно. Так что, увидеть, куда мы идем и с кем встречаемся, НАТОвцы не смогут. А верст через триста мы просто со своими смешаемся, и все, аут. На радарах нашу машину от прочих не отличить, визуально, пока темно, тоже не проверишь, у кого есть звездочки на крыльях, а кто «голый». Через два часа уйдем за Полярный круг, и вокруг Скандинавии в свое воздушное пространство. Там уж точно никому чужому на нас посмотреть не дадут. Как говорят в таких случаях шахматисты: партия.
        - Что, так просто?
        - Просто?! - на этот раз командир «Белого лебедя» попытался повернуться целиком. - Ну, майор… Если вы считаете, что все то, что мы делали в этом полете - «просто», то да. Подумаешь, еще одна ночная дозаправка, подавление станции противника, обход враждебной территории в темноте за Полярным кругом, жалких восемь тысяч километров перелета! Какие пустяки! Если бы это было так просто, майор, никто бы нам этого сделать не позволил. «Просто» мы умеем то, на что не способны другие. Только и всего…
        Илья, поняв, что невольно обидел летчиков, предпочел промолчать, закрыл глаза, и почти сразу погрузился в дремоту. Ему снился строй серебристых птиц, от которых во все стороны раскатываются волны, превращающие землю в безмолвное ледяное поле, снился розовый круг воронки топливозаправщика, снились мелькающие перед глазами макушки пальм, поднимающиеся почему-то вокруг самой Москвы, и большой штурвал, который от держит в руках, направляя свой аэроплан вокруг кремлевских стен. Приснились негры, распиливающие ажурные антенны радара на дрова и приветливо машущие фуражками моряки с могучего линкора под полосатым, как казенный матрац американским флагом.
        Проснулся он от того, что по глазам одарил ослепительный свет. Ралусин прикрыл лицо ладонью, попытался спрыгнуть на пол, но промахнулся и плашмя грохнулся на тюк со спасательным плотом. Поднял голову, увидел стоящую вертикально линию горизонта, закрыл глаза снова и старательно потер уши, вызывая прилив крови к мозгам. Потом снова посмотрел вперед. Земля по-прежнему дыбилась поперек иллюминаторов, но теперь Илья сообразил, что «ТУ-160» находится в глубоком вираже.
        - Где мы? - спросил он.
        - Совершаем экскурсию по Золотому кольцу России, - отозвался штурман-оператор. - Попрошу посмотреть налево. Вы имеете возможность полюбоваться уникальными архитектурными памятниками древнего Суздаля.
        Илья доверчиво выглянул в левый иллюминатор, но вместо обещанного города увидел только черно-белую картинку зимней Руси: широкие снежные просторы, черные разводы лесных зарослей, слегка прикрытых инеем и шапками на макушках самых раскидистых крон; матовые линии дорог с крохотными машинками, темные промоины то ли на ручьях, то ли на озерах или реках - различить в равномерной белизне русло или очертания берегов было невозможно. На миг появился золотой шпиль - но самолет выровнялся, и храм остался под брюхом.
        Ралусин обнаружил, что «ТУ-160» находится в плотном строю - немного впереди и справа шел, рубя воздух пропеллерами, поджарый «ТУ-95МС», за ним еще один. Возглавлял эскадрилью «Белый лебедь» с гордым именем «Илья Муромец» за кабиной и длинной полосой цветов российского флага на борту.
        - Не похож на богатыря самолетик, - негромко отметил Илья. - Больно стройный.
        - Еще как похож, - покосился на него Кимицко. - Палица в сорок тонн. И нигде, кроме как на Руси, таких нет, - он пожал плечами и виновато развел руки. - Не рождаются…
        Навстречу дальним бомбардировщикам неслись мелкие белесые облака, легко разлетаясь от удара крыльев или корпусов, всасываясь в сопла, и словно от этого небо с каждой минутой полета становилось все чище и светлее, не отбрасывая вниз ни единого темного пятна.
        - Командир, - сообщил штурман-оператор, поворачивая переключатель на передней панели рации. - Нас вызывает дальний привод. Дают снижение до пяти тысяч и курс сто шестьдесят. Нас сажают первыми. Просят перейти на пятый канал.
        - Выполняю снижение, штурман. Курс сто шестьдесят принят.
        Ракетоносец качнул крыльями, и плавно пошел к земле.
        База дальней авиации 1 ТБАП, г. Энгельс, 28 декабря 1999 года. 19:00
        Сметая реактивной струей снег с холодной рулежки, ударный авиакомплекс «ТУ-160» подкатился к покрытому изморозью ангару с запертыми, опечатанными воротами и замер, слегка клюнув носом. Один за другим отключились двигатели. В кабине наступила непривычная, холодная тишина.
        - Спасибо вам, мужики, - сказал Илья. - Вы даже не представляете, что сделали. Вы ведь не просто спасли сотни тысяч жизней. Ведь атомный взрыв мог быть принят за атаку, мы нанесли бы ответный удар и… Вы не только нас, вы все человечество, всю планету от гибели спасли. Вы…
        Ралусин запнулся, не зная как еще выразить свои чувства и закончил просто, но искренне:
        - В общем, с меня пиво.
        - Поздравляю, экипаж, - сухо и официально произнес командир корабля. - Всего двое суток полета, и мы заработали себе по кружке медовухи.
        Скучающий возле ангара часовой вздрогнул, испуганно перехватил в руки карабин, закрутил головой и только после этого сообразил, что дружный взрыв хохота доносится из кабины еще горячего, не заметенного снегом ракетоносца.
        Вместо эпилога
        Прогулочный катер «Колибри», Большой Австралийский залив 27 декабря 1999 года, 19:10
        Насадив на крючок крупный кусок макрели, Джой Бернет, хорошенько размахнувшись, закинул наживку в волны, после чего достал из лежащей на палубе упаковки банку пива, открыл, влил себе в глотку несколько глотков и уселся в брезентовое складное кресло, на всякий случай привязанное к поручню. Внезапно катер дрогнул и закачался, словно дом от подземного толчка.
        - Что за?.. - поднялся рыбак, оглядываясь по сторонам. - Врезался что ли кто-то?
        Он обошел катер вдоль борта, выглядывая наружу, но ничего странного не заметил.
        - Ну и ладно, - Джой допил пиво, швырнул банку в сторону и… И вдруг океан закипел! Миллионы, миллиарды горячих пузырьков с шипением вырывались на поверхность. Вокруг возник густой влажный туман. Катер мгновенно покрылся росой, рубашка намокла, с волос за шиворот потекли струйки воды.
        - Фак!!! - рыбак кинулся в рубку, крутанул ключ зажигания и обеими руками вдавил кнопку запуска дизеля. - Фак, фак, фак, фак, фак, фак…
        Джой перевел дух только когда мотор наконец-то взревел и, повинуясь рычагу акселератора, перешел на максимальные обороты, унося катер с волочащимися позади удочками прочь со странного места.
        - Говорили мне, что тут на дне база летающих тарелок, - оглянулся на бурлящий залив Баррет. - А я, дурак, не верил.
        АВСТРАЛИЯ ПОКРОЕТСЯ ЛЬДОМ
        «Вчера вечером сейсмические станции острова Тасмания и лаборатории Канберрского университета в Калгурли зафиксировали землетрясение силой в три балла на севере Австралия. Эпицентр располагался в Большом Австралийском заливе, на глубине трех с лишним миль. Если верить гипотезе о дрейфе материков, это означает, что наш континент еще немного сдвинулся на юг и через несколько миллионов лет займет место Антарктиды на Южном полюсе».
        «Sidney Daily» № 261 от 28.12.99
        notes
        Примечания
        1
        Шишига - «Газ-66»
        2
        Основатели страны - Согласно летописям Холопьего монастыря на р. Мологе, а также «Сказанию о Словене и Русе», вышеупомянутые князья в 3099 году от сотворения мира (2409 год до н. э.) основали на месте нынешнего Новгорода первую столицу древней Руси, город Словенск.
        3
        Кеклик - порода птицы, водящийся возле Пянджа
        4
        Здравствуйте. Покажите, пожалуйста, документы. (англ)
        5
        Вы меня понимаете? (англ)
        6
        На набережную (нем.)
        7
        «Си-Кинг», он же «SH-3A», основной противолодочный вертолет, используемый авианесущими кораблями США. Всепогодный, при волнении до двух баллов умеет плавать, при необходимости способен брать на борт до 22 человек или 3650 кг груза.
        8
        «Виджилент», он же «А-5». Первоначально проектировался как всепогодный сверхзвуковой бомбардировщик, но после начала выпуска выяснилось, что его летные данные откровенно слабы. Чтобы добро не пропадало, самолеты переоборудованы в дальние разведчики. Дальность полета - 4800 км, скорость - 2230 км, «потолок» - 20 км.
        9
        Фриско - так в просторечии называют Сан-Франциско
        10
        Владик - так в просторечии называю Владивосток
        11
        СВД - автоматическая винтовка, созданная в 1963 году. Отличительные черты - складной приклад, пистолетная рукоять, емкость магазина - 10 патронов, прицельная дальность - 1300 метров, дальность прямого выстрела - 640 метров.
        12
        «Глок 17» - один из лучших созданных на Западе пистолетов. Отличительные черты - малый вес, обусловленный тем, что часть механизма создана из пластика, крайняя простота конструкции, высокая ремонтопригодность в полевых условиях, полностью исключена возможность самопроизвольного выстрела. Магазин - 17 патронов, длина - 188 мм, прицел - фиксированный или подвижный (мушка и целик). Состоит на вооружении 60 стран, в том числе - США.
        13
        ЦКДП - Центральный Контрольно-Диспетчерский Пункт (место управления полетами).
        14
        Колумбия (Columbia) - река в Канаде и США.
        15
        Вороток - металлический стержень, предназначенный для наворачивания гаек и болтов с помощью «головок»
        16
        GPS - Система глобального позиционирования.
        17
        Небольшое мореходное судно различного назначения.
        18
        Вашингтон (Washington), штат на западе США. Столица - город Олимпия. Не путать с Вашингтоном, столицей США.
        19
        F-5A - «Freedom Fighter» американский многоцелевой истребитель. Максимальная скорость на высоте 11 км - 1400 км/ч. Принят на вооружение в 1963 г. Планируется использование до 2010 г.
        20
        Маломерные цели - бомбардировщики «Ту-160» имеют радиопоглощающее покрытие, что значительно ослабляет отраженный от них сигнал.
        21
        «Игл» (Eagle) - тактический истребитель F-15A. Весьма удачная копия советского истребителя-перехватчика «Миг-25». Максимальная скорость - 2650 км/ч. Принят на вооружение в 1974 г.
        22
        «Медведь» - стратегический бомбардировщик ТУ-95. Принят на вооружение в 1954 г, максимальная скорость - 920 км/ч, дальность полета на одной заправке - 15400 км.
        23
        Блекджек - ТУ-160
        24
        Фланкер (Flanker) - истребитель-перехватчик «СУ-27». Максимальная скорость - 2500 км/ч. Принят на вооружение в 1982 году
        25
        Для характеристики ПВО США автор использовал данные справочника «Милитри Белэнс». Читателю будет интересно знать, что даже после событий 11 сентября единственным прикрытым ПВО объектом в США является Белый дом. Да и то вокруг него развернута лишь одна батарея из четырех зенитно-ракетных установок малой досягаемости типа «Авенджер», неэффективных против крупных или высоколетящих целей.
        26
        В августе 1992 г. летчики липецкого Центра боевого применения и переучивания летного состава ВВС России на Су-27 посетили с дружественным визитом авиабазу Лэнгли в США, провели всего два показательных воздушных боя с F-15. После этого командование американских ВВС запретило своим летчикам в них участвовать «чтобы не травмировать психологически американских летчиков».
        27
        Авенджер - комплекс их пусковой установки с восемью готовыми к стрельбе зенитных управляемых ракет «Стингер», 12,7-мм пулемета, оптического и телевизионного устройства обнаружения и сопровождения целей, лазерного дальномера и аппаратуры опознавания «свой-чужой» установленный на вездеход «Хаммер»
        28
        «Пэтриот» - аналог российского комплекса «С-200» «Круг»
        29
        Белый лебедь - прозвище «ТУ-160» среди авиаторов
        30
        Сухари - прозвище самолетов КБ Сухого
        31
        Одна из модификаций «ТУ-160» предусматривает возможность его использования в качестве дальнего истребителя. Тем более, что по летным качествам он мало уступает даже новейшим «F-18»
        32
        Бытие 2:17
        33
        Иса - Иисус Христос. Для ислама он является одним из пророков, предшествовавших Мохаммеду
        34
        На самом деле на таких тарелках пишут защитные изречения из Корана, отгоняющие от жилища злых духов и болезни.
        35
        А на самом деле это вообще «Магнум» под названием «Бэби Игл». Разработанная на базе чешской «CZ-75» конструкция была продана израильской фирме «IMI», которой ныне и выпускается
        36
        Албани - порт на юго-западной оконечности Австралии
        37
        ДРЛО - самолет дальнего радиолокационного обнаружения. Фактически - поднятый в воздух радиолокатор. Положение над местностью позволяет самолету замечать цели, укрытые в складках местности, обеспечивать радиосвязь частей вне зависимости от рельефа. Часто используется как воздушный командный пункт, наводя авиацию на обнаруженные цели.
        38
        Хромающий гоблин - это прозвище пилоты дали «самолету-невидимке» «F-117» за отвратительные летные качества и ужасающий внешний вид.
        39
        В 1976 г. Австралия и Новая Зеландия одобрили предложение США о включении Индийского океана в зону ответственности блока АНЗЮС (военно-политический блок в составе Австралии, Нов. Зеландии и США) и обязались выделять силы и средства национальных ВВС и ВМС для совместного с США патрулирования этого района.
        40
        В западных ВВС не практикуются ученья в условиях активной радиоэлектронной борьбы. Это считается слишком опасно. Известен случай, когда немецкий самолет, наблюдавший за учением советского флота на Балтийском море, едва не погиб, попав под удар средств РЭБ флотского самолета-разведчика АН-26.
        41
        Мах - скорость звука
        42
        В условиях активной радиоэлектронной борьбы такое случается довольно часто.
        43
        На выставке МАКС-97 эта ракета экспонировалась под маркировкой «Х-65СЭ».
        44
        Самолет Ил-78М способен доставить другим самолетам 60000-65000 кг топлива на дальности 1800 км от аэродрома базирования или 32000-35000 кг - на дальности 4000 км. Собственная масса - 210 тонн,
        45
        Полетами «за угол» пилоты дальней авиации называют полеты в Северную Атлантику вокруг Скандинавского полуострова.
        46
        Гарпун - противокорабельная ракета. Длина 3,8 м, диаметр корпуса 340 мм, размах крыла 0,9 м. Стартовый вес 520 кг. Вес фугасной боевой части 227 кг. Максимальная скорость полета 300 м/с. Дальность стрельбы от 13 до 120 км.