Колоски Елена Евгеньевна Павлова
        Ряд случайных чисел #3
        Завершение плетения.
        Елена Евгеньевна Павлова
        Колоски
        Обозначения мер и весов адаптированы к Миру читателя, сходство персонажей с вашими знакомыми случайно и говорит только о том, что Мир тесен.
        Глава первая
        Мечты сбываются
        Реквием
        - Райнэ, на-райе! Мы собрались здесь по весьма прискорбному поводу: вчера вечером сбылась мечта. Это была хорошая мечта, скромная и ненавязчивая. Она существовала долго, и никому, ни одной живой душе, не мешала жить так, как этой душе хотелось. Она просто была. А теперь она сбылась, и её не стало. Увы. Она могла просуществовать ещё долгие годы, и все мы были бы этому только рады, потому что, когда мечта есть - это хорошо. Без мечты жизнь становится пресной, некоторые даже и не представляют себе такую жизнь - без мечты. И она скрашивала бы жизнь не одному поколению наших потомков, но - увы, нашлись злопыхатели, и мечты, нашей мечты не стало! О! Эти злодеи поступили коварно! Они не пытались дискредитировать нашу мечту, или сделать из неё жупел! И запретной не пытались они сделать её, ведь тогда многие из нас смогли бы сохранить мечту в душе своей, и мечтать тайно! Нет! Не пошли эти злодеи по такому простому, но сомнительному пути, а сработали наверняка: затратив уйму средств и времени, они претворили нашу мечту в жизнь. И вот, до конца претворённая и навеки сбывшаяся, лежит она перед нами. Какое
горе! Земля тебе пухом, вода тебе шалью, вечная тебе память, мечта наша! Оплачем же её, райнэ!
        Жизненный опыт
        - Как бы тебе объяснить… Нас потому часто и называют нежитью. По большому счёту мы не живём, хоть и существуем. Мы просто есть. Мир проходит мимо нас, не затрагивая нашей сути. Люди, эльфы - все меняются с течением времени. Люди быстро, эльфы в десятки, сотни раз медленнее, но меняются. Вы можете обидеться, озлобиться, а можете стать мягче и добрее - а мы не можем. Мы статичны. Мы можем изменять Мир, а он нас - нет. В этом и наша сила, и наша слабость. Посмотри на Грома, вспомни, что он тебе рассказывал. Он древнее, чем можно себе представить в здравом уме, но при этом он такой, каким был в день поднятия во Жнеце. И запомнил он из бытия на удивление мало. Он до сих пор помнит жену и детей, помнит свой Бриз - то, что было важно для него при жизни. А шесть тысяч лет, что были после, растаяли, как туман. Лягушонок что-то всколыхнул в нём из тех времён, но именно из тех, из живого прошлого. Это ассоциация в памяти, понимаешь? Он нёс его на руках, как ребёнка, когда спасал. Нёс достаточно долго, чтобы ассоциация сработала, и возник отклик. Но не эмоциональный отклик, это выверт сознания, причисливший
эльфа к той его семье, из Бриза, фокус психики - но не более. И Грому всегда будет тридцать девять. Всегда, понимаешь? Ему уже шесть тысяч лет тридцать девять, и следующие шесть тысяч лет ничего не изменят. Нет, он многому научился - кузнец Гром мечником не был, да и знания новые появились - но! Это развитие интеллекта, сбор навыков, а взгляд на мир остался прежним, и останется, как бы этот мир ни изменился - а это уже слабость. Неспособность к адаптации - огромная слабость, даже притом, что немногое в Мире может нам повредить. И это не от того, что Гром ординар, ле Скайн, по сути, такие же. Я не меняюсь, Лиса. Изменяется твоё восприятие меня, потому что меняешься ты. И я бессилен, вот что я пытаюсь тебе объяснить. С любым другим человеком или эльфом я могу сыграть, изобразить что угодно - тоску, страсть, ревность, негодование, пылкую и вечную любовь - но именно изобразить. Это будет от ума, просчитанный сознанием ход, проще говоря - враньё. Но ты Видящая, с тобой это не прокатит, так я и не пытаюсь! В одном ты со мной всегда можешь быть уверена: я никогда не буду пытаться тебе врать. Да, кристальная
честность зачастую равна глупости, тебе ли не знать - но, что же делать? Я нежить, Лиса. Не надо требовать от меня того, чего у меня нет, и быть не может. Я считаю тебя своей и оберегаю от всех прочих - но не из ревности. Стоит тебе сказать «нет», и я отступлю без слова, если такова твоя воля - но не из уважения к ней или из собственной гордости. Я сделаю для тебя всё, что хочешь, если это физически возможно - по крайней мере, постараюсь - но всего лишь потому, что пока хорошо тебе - будет хорошо и мне. И человеческая мораль здесь ни при чём, не работает она с ле Скайн. Мастер Корнэл любит порассуждать об истинной любви, он считает, что она доступна всем, и нам в том числе. Я никогда не спорю, но считаю это самообманом. Иллюзией. Не удивляйся, создавать иллюзии - свойство любого разума, даже напрочь лишенного эмоций, а не только отрицательных, как у нас. И кто я такой, чтобы лишать моего хорошего друга Корнэла его иллюзий? Это было бы жестоко, тебе не кажется? Но, думается мне - то, что он принимает за истинную любовь - просто дружба. Настоящая, но всего лишь. Голод по общению с определённой
личностью, ты наверняка понимаешь, о чём я, ты ко всем друзьям так относишься. А любовь - нечто другое, я помню, был же и я когда-то жив. Твой брат прав: жизнь со мной - сделка, и я тебе сразу об этом сказал. Сделка обоюдовыгодная, но до тех пор, пока ты, и только ты одобряешь и принимаешь её условия. Я не могу решать за тебя. Не из-за того, что ты жива, а я нет. Не в праве, мол, мёртвые решать за живых - это чушь, постоянно решают. А потому, что чисто человеческая поговорка «насильно мил не будешь» для ле Скайн верна на все триста процентов, ты же понимаешь. И я не знаю, что делать, Лиса. Ты говоришь, что твоя хандра не имеет ко мне отношения, но, поверь: всё, что тебя хоть как-то касается, имеет ко мне самое непосредственное отношение. Тебя не устраивает этот мир? Скажи, как его переделать - я постараюсь! Но, увы, не из человеческой любви, а потому, что я эгоист и прагматик до мозга моих старых вампирских костей.
        Вот такой вот монолог, исполненный в лучших традициях - с бережным держанием за руку, всё всерьёз, проникновенным тоном. И это спустя три года совместной жизни! Лиса не знала уже, смеяться ей или плакать. А всего-то - ляпнула, что хочется большой и чистой любви! Никогда она не говорила с Доном о любви. Никогда. Никогда не спрашивала, любит ли он её - примерно знала, что услышит в ответ. А тут вот сорвалось с языка - вот и получила на всю катушку. Хоть бы не так серьёзно всё это излагал, чесслово! Как лекцию прочитал! Ещё говорит, что не меняется - а где же знаменитое чувство юмора? С молоком выпил? С кашей точно не съел - не едят вампиры кашу! Да знаю я, почему ты со мной живёшь, и зачем я тебе нужна, тоже знаю, но, чесслово - я ещё знаю и то, почему Я с тобой живу. А вот ты этого не знаешь. И не узнаешь, потому что я тебе не скажу. Потому что ты, бедный, не будешь знать, что же тебе делать с этими моими признаниями. Как бы не получилось, что я ещё больший эгоист и прагматик, чем ты. Потому, что для вампира такие взаимоотношения естественны, такова его натура, а вот для человека… Даже с учётом
того, что Видящая, и то нехорошо. Нда-с, циник вы, благословенная Мелиссентия дэ Мирион. А что делать? Хандра - да, имелась, и действительно никак Донни не был в ней виноват. Маялась Лиса уже целую зиму какой-то невнятной тоской по чему-то непонятному ей самой, вроде бы большому, светлому и несбыточному. Этаким смутным недовольством - то ли собой, то ли окружающими, то ли всем вместе. И сама себе боялась признаться, что ей просто-напросто… скучно.
        За восемь лет одинокой жизни она привыкла каждый день брать с бою, и выигрывать его - сжав зубы и упрямо прищурившись, всем напряжением сил. Наперекор судьбе, вопреки проклятому Дару, который ей эту судьбу диктует. Не пытаясь самой себе что-то там такое доказать - глупость какая! - а ради двоих детей, которые от неё зависят. Именно потому, что зависят и именно от неё, самой-то, честно говоря, было совсем всё равно, и жить не очень-то и хотелось. Но Птичка с Никой - вот они, и она старалась изо всех сил. Чтобы всё - не хуже, чем у других, а может и лучше. И научилась не жить, а выживать, и гордилась своим умением. А потом в несколько сумасшедших дней, когда разум и эмоции не успевали за событиями, и не хватало уже сил выдерживать постоянную смену радости и страха, жизнь вдруг изменилась капитально. Вдруг стало много денег, из-за этого исчезла масса проблем, и появилось свободное время. Пару лет она была растительно счастлива, будто плавала в блаженном киселе, в постоянной эйфории. У детей теперь было всё, только пожелай, а она смогла посмотреть Мир. Где она только ни побывала! И на берегу океана, и
в горах, и в лесу бывших на-райе, ушедших на покой! Нет, в Квалинести их, конечно, не пустили, но и без того было здорово. И ещё много где побывала, Дон постарался. И постепенно поняла, что общее связывает эти места. Ей там совершенно нечего было делать. Поглазеть, конечно, интересно, попробовать на зуб, на ощупь - и… и всё.
        Оказавшись на берегу океана в первый раз, она была потрясена. Два дня зачарованно сидела на скалах, глядя вдаль, слушала прибой и крики птиц. На третий день собирала камушки и скакала в волнах. На четвёртый быстренько искупалась и улеглась загорать с книжкой. Всё.
        Зелёная луна в горах и переливы света в изломах льда вблизи вершины останутся в её в памяти, наверно, навсегда, по крайней мере - надолго. И скалы с кажущейся головокружительной невесомостью уходящие в небо. И покров облаков, оставшийся под ногами и лежащий ватным ковром, комковатым и неровным. И яростные, неистовые краски заката НАД облаками, чистейшие и прозрачнейшие, внизу такого не увидишь. Величественно, безумно красиво, но… повторить не хотелось - уж больно холодно. И мышцы потом болят - все, о каких и не подозревала, что и существуют-то такие в организме!
        Тропический лес эльфов запомнился влажной духотой, вкусом незнакомых фруктов и опасливыми взглядами обитателей. Как быстро отошли эти бывшие на-райе от своих мирских привычек! Правда, потом опасаться их перестали, и создалась та атмосфера лёгкости и изящества, из-за которой люди и тянутся к эльфам, но… Опять интереса Лисы хватило всего на пять дней. Красиво, спору нет - все эти каскады зелени, и сумасшедшее буйство цветов, и поющие ручьи - и что дальше? Даже о поставках фруктов договориться ни с кем не удалось, потому что, блин, экспериментаторы хреновы эти эльфы, и что у них в следующий раз вырастет, даже они сами предсказать не могут - какие уж тут поставки! Как поставят… Объясняй потом посетителям, что вот эта толстая и короткая синяя колбаса в зелёную точечку - почти то же самое, что позавчерашний зелёный шарик в лиловую крапинку. А нехорошо вам, благословенный, было от красного бублика, который в жёлтую полосочку…
        А приёмы и балы во Дворце - вообще, извините, караул! Не для человеческих ушей, глаз и носа. Как-то всего слишком много - и звука, и цвета, и запаха, поэтому быстро утомляет, и хочется домой. Вот Дворцовый парк - приятное место, но… Там тоже абсолютно нечего делать. Всё уже сделано, приложения сил не найдёшь, и не старайся. И сделано гораздо лучше, чем может человек. Вот в этом-то и дело.
        И Лиса со страшной силой похвалила себя за то, что отказалась от предложения Дона, которое он сделал буквально через неделю после своего возвращения - продать корчму и переехать в Столицу. Средства, мол, позволяют. А Лиса отказалась, хоть тогда и не смогла внятно ответить - почему. Вот не хотелось ей, и всё. И только побродив порталами по Миру, смогла озвучить то, что раньше ощущала подсознательно: в отличие от всех остальных мест, здесь, в «Золотом лисе», она была нужна. Рола с помощью Зины, своей старшей дочки, и новой официантки Ольги запросто справлялась с корчмой в отсутствии Лисы, но каждый раз при её возвращении с таким облегчением вздыхала и провозглашала Славу Жнецу, что Лисе даже совестно становилось за свою отлучку. Да даже и без учёта корчмы - это был дом, а в собственном доме всегда дело найдётся, даже если деньги девать некуда. И отказалась. И даже дровяную плиту ломать не дала. Летом, конечно, жарко от неё, но по холодам в самый раз. И запах дыма очень правильную ноту добавляет. Как же так: корчма - и без дыма? А на лето - да, на лето можно эту новомодную купить, на печатях, которая
звуком как-то там греет. А переезжать - да ни за что. Ну, и ещё была причина не уезжать из Найсвилла, но о ней Лиса предпочитала пока не распространяться.
        Жить с Донни оказалось легко и просто, зря она нервничала. И какая-то особая забота была ему совсем не нужна, Дон и сам о ком угодно мог позаботиться, спасибо, только не жалуйтесь потом, ладно? Когда почувствуете себя со всех сторон Доном озабоченными… А от Лисы ему нужно было всего лишь чуть больше, чем просто хорошее отношение. Это было просто - его не за что было не любить. Он был неизменно добродушен и внимателен с Лисой, всегда очень заботился о её душевном равновесии. Лиса понимала, почему он это делает, но, всё равно, было приятно. А прошептанное им с охотничьим радостным азартом короткое «Моё!», вместе со стальным, но бережным объятием, каждый раз накрывало Лису сладкой жутью, и окончательно ей становилось наплевать - зачем, почему… И где. Вот совсем, хоть на площади! Но в выборе места и времени Дон всегда был аккуратен, и, хоть выбор и бывал неожиданным, ни разу не пришлось Лисе покраснеть под чужим любопытным взглядом. На растаявшую и забывшую себя Лису дозволялось смотреть только Дону. А со стороны он и вообще казался идеальным мужем! Да, вампир, да, каратель, и что? Не вас же карает, а
бандитов? Он где-то тут был, позвать? Сами ему и скажете… А вы, случаем, не бандит, нет? Уверены? А ручку позвольте? Я, понимаете ли, Видящая - так, случайно, по совместительству. Нет? Не хотите? Ну, куда же вы так резво?
        А вот гардероб Лисы в первый же месяц жизни с Доном претерпел значительные изменения. Строгие платья с глухим воротом рядом с Доном не выживали категорически и погибли одно за другим, осталось только одно, самое нарядное, которое Лиса не надевала, устрашенная судьбой остальных. И столь любимые Лисой узкие юбки по фигуре мгновенно превращались под его когтями в пучок ленточек, прикреплённых к поясу. Не считая штанов, уцелело только то, что можно быстро скинуть или легко задрать - юбки солнце-клёш, свободные блузки, зато их Дон накупил Лисе целый десяток. Выбрал сам, на свой вкус, и поставил Лису перед фактом. Изверг! Тиран! Сатрап! Да, из очень приятных на ощупь материалов, наверняка дорогих запредельно, расцветки и рисунка изящнейших, но совершенно одинаковых по фасону.
        - Но мне не идёт! - стонала Лиса. - Я в них, как грелка на чайник! Я ж и в двадцать лет тростиночкой не была, а уж теперь-то и подавно…
        Но Дон заявил, что она ничего не понимает.
        - А-я-яй, Лиса, ты забыла всё, что я тебе тогда говорил! У тебя точка зрения человеческой женщины, но я-то не женщина, да и не человек. Уж поверь мне, так гораздо лучше. А совсем без одежды ты всё равно красивее. Чем хоть в чём угодно! Сними эту ерунду, вот так, иди сюда, встань перед зеркалом, Смотри, какая ты красивая! Во-от, и во-от… И не смей смущаться, ну, пожалуйста! - Дон в зеркале не отразился, груди поднялись будто сами. Лиса всё равно смутилась и покраснела, но и засмеялась. Только Дон мог так сказать - и приказать и попросить одновременно. - И сбрую эту выкини, не мучай тело! Или убери, если жалко, но чтобы на тебе я эти орудия пытки больше не видел! Я понимаю, кружева красивые, но разве можно так над собой издеваться? Смотри, как врезалось, даже след остался! Бедная тушка! - он гладил и целовал этот розовый след на белой коже, и было очень странно чувствовать на себе его руки, его поцелуи, но не видеть его в зеркале, металлического они тогда ещё не купили. - Раз уж ты себя без трусов не мыслишь, я тебе сам куплю - правильных и много, чтобы не жалеть, всё равно разорву! Главное - скажи,
когда кончаться будут. Уж когда я жену трусами обеспечить не смогу - сам в Госпиталь пойду да попрошу, чтобы упокоили! Я ещё понимаю - мех, и кожу оттенить, и приятно, но на мех я тебя лучше уложу. На рыжий. Иди сюда… - и на свои три комплекта действительно красивого нижнего белья Лиса теперь могла любоваться только отдельно от себя, иначе они тоже перестали бы существовать: Дон не знал пощады. Только брюки почему-то никогда не обижал когтями. И даже объяснил. Удачные штаны, мол, не часто попадаются, по себе знает. Пусть живут. Правильно Роган говорит: чудовище!
        И отец из него получился прекрасный, вполне себе папа: никогда не раздражался, был весело-настойчив и терпелив с Никой, которая к нему искренне привязалась, да и с самого начала была в восторге, что её папа - вампир. Лиса первое время сомневалась в успешности его, как отца, боялась, что Ника его просто заездит. Все же знают, что вампиры не годятся в няньки, потому что без постоянного контроля со стороны не способны отказать детям практически ни в чём. А учитывая неуёмную фантазию некоторых детишек, это часто представляет опасность для жизни или здоровья самих юных фантазёров. На примере Грома это было хорошо заметно, Ника из него верёвки вила. Но и тут опасения Лисы быстро рассеялись: Дон воплощал идеи дочки… на словах, вполне логично и красочно доводя их до абсурда, после чего Ника, икая от смеха, отказывалась от идеи полёта на папе, перекинувшемся в летучую мышь, или поселения одного из новорожденных Зверят в пристройке за домом. А ещё Лису восхищал неиссякаемый запас салфеток для вытирания детского носа и резиночек для волос, которые Дон таинственным и волшебным образом доставал из воздуха.
        Вообще же та первая зима прошла нервно. Лиса тосковала по Птичке, поступившей в Университет, хоть та и забегала ненадолго в дни Осознания. А особенно остро чувствовалось её отсутствие, когда надо было мыть или причёсывать Нику. Причёсывать её приходилось довольно редко, прямые белые волосы почти не спутывались, но, всё же, иногда надо было, особенно после похода в лес за грибами - полная голова палой хвои, паутины и сушёных листиков, дитя моё, где ты так умудрилась? И платком завязывать было бесполезно - от интереса и азарта грива Ники становилась дыбом, платок сползал, хорошо, если не терялся. Нянькой Ники в отсутствие Птички взялась быть Зина, но у неё не было Птичкиного терпения. А Ника, тоже тоскующая по сестре, капризничала и буянила, только Дон с ней и мог справиться, но Дон бывал дома не всегда. Да ещё, вдобавок, девочка лишилась почти всех своих «зверюшек» - Лиса категорически настояла на свёртке зверинца из-за отъезда Птички, и новых притаскивать Нике запретила. А кто лечить-то их без Птички будет? Вот летом сестра приедет, тогда и пожалуйста, а сейчас - извини, маме и кроликов хватает,
за глаза и за уши. От них хоть польза есть. И с корчмой дел навалом, только успевай.
        Дон, увидев в первый раз, как Лиса после закрытия корчмы обходит зал с пылесосом, удивился, почему она уборщицу не наймёт. Лиса раздумалась - а действительно, почему? И наняла. А через неделю поблагодарила, заплатила и отказалась. «Чистота» на пол и так навешена, а ради двадцати свободных минут в день терпеть в корчме чужого человека, который не поесть пришёл, а хозяйничать - нет! Не настолько это обременительное занятие - шваброй по углам потыкать. Это моя швабра и мои углы! А вот официантку новую взять пришлось. Прежняя, Кита, вышла к тому времени замуж и работать не собиралась, а Зина возилась с Никой - куда уж тут! Но Ольга, её и Птичкина бывшая одноклассница, оказалась расторопной и улыбчивой, и в «Золотом лисе» вполне прижилась.
        Перед праздником Смены Года пришло приглашение во Дворец. Лиса сначала отказалась наотрез, потом задумалась. Ника полукровка, она будет жить долго, очень долго. Кто знает, как повернётся жизнь. Такие связи и знакомства всегда пригодятся девочке. И согласилась. Тем более, волноваться о том, что надеть, не пришлось. Дон просто принёс три пакета - для Лисы, для Ники и для Птички, приехавшей на зимние каникулы. Нике было сделано строгое внушение - не шнырять с визгом между танцующими, не кататься с разбегу по гладкому полу, сшибая всё на своём пути, не пытаться залезть на ствол-колонну, не… не… наверняка ведь что-нибудь забыли! - и они прошли порталом к парадной лестнице Дворца, влившись в поток гостей. И вот тут Лиса оценила наряд, приготовленный для неё Доном. Вроде бы кружевные, но плотные перчатки выше локтя, рукава, существующие отдельно от платья и подвязанные на плечах пышными бантами, невообразимая чалма вместо привычной косынки - Лиса смотрелась весьма экстравагантно, но не чужеродно в этой разноцветной расперенаряженной толпе на-райе с редкими включениями людей. Нику, чтобы Лиса не
нервничала, Дон просто посадил себе на шею. И хорошо сделал, иначе Квали, торчащий из окошечка над входом и тянущий шею в попытке углядеть их, ни за что бы их не нашёл. А так - увидел, и попытался выдернуть из толпы, чтобы провести боковым входом, но Лиса решительно воспротивилась. Приглашение было официальное, вот пусть всё и будет официально - в жизни всё надо попробовать! И Квали смирился, и их имена выкрикнул мажордом, стуча жезлом об пол, только на «Риан Квали дэ Стэн» как-то споткнулся, и на Дона косился опасливо, но этого никто, кроме Лисы не заметил. Честно говоря, Лиса была слегка разочарована - ничего особенного. Ну, крикнули на всю округу «Мелиссентия дэ Мирион» - и что? И ничего. И был бал. Птичка с Квали куда-то упорхнули, Ника очень не хотела покидать папину шею - снизу видно плохо, и они поднялись на галерею. Там Ника влипла в перила и смотрела, не отрываясь, на кипевший зал. Там и нашли их Рэлиа и Риан. Король и Донни сразу отошли для разговора, а Рэлиа после нескольких ничего не значащих фраз осторожно поинтересовалась, не будет ли райя Лиса против того, чтобы приводить сюда Нику
почаще? Лиса объяснила, что не против, но не может. Тогда не будет ли против райя Лиса, если она, Рэлиа, будет иногда приглашать сюда Нику? На день, на три? Ах, даже няня? Можно и с няней, ничего страшного. Лиса прикинула, как схватится за щёчки Рола от известия, что её дочь будет вхожа во Дворец, какие глаза будут у самой Зины - хихикнула и согласилась. И оказалась права - Рола была в восторге, а про Зину и говорить нечего. А Ника после третьего похода во Дворец стала называть Рэлиа бабушкой. Лиса сначала удивилась, причём настолько, что срочно, личкой, вызвала Квали - провентилировать ситуацию. Но тот заверил, что всё в порядке, это инициатива самой Рэлиа.
        Вот так зима и прошла. Всё потихоньку утрясалось, входило в берега, успокаивалось. А седьмого Снеготая Гром прислал приглашение и печать портала в Парк Зверей - посмотреть на новорожденных Зверят. Пошли все вместе в ближайший общий день Осознания.
        Когда Дон наотрез отказался становиться Большим, Гром ушёл из Руки, как и собирался, и стал в Парке Зверей бессменным смотрителем. За зиму он заходил несколько раз, рассказывал, как протекает у Зверей вынашивание, какие пристрастия появились в еде, какой скандал устроили Перворождённые в связи с ожидающимся пополнением, и как их успокаивали.
        Выйдя из портала, Дон, Лиса, Ника, Квали и Птичка оказались перед железными воротами. В густой и высокой, в два человеческих роста, живой изгороди смотрелись они, как что-то чужеродное, не совсем уместное. Сплетение ветвей с красной листвой создавало над воротами надпись: «Парк КЭльПИ».
        - А что это вообще значит? Парк Зверей - это понятно, а что такое КЭльПИ? - озадачилась Лиса. - Я уже не первый раз слышу это название, что это вообще?
        - Это аббревиатура, - объяснил Дон. - Они же выведены искусственно. Был такой проект у Перворождённых по сохранению лошадей, как вида. От резкого повышения магического фона во время трёхсотлетней войны лошади стали вымирать, вот эльфы и попытались их переделать, чтобы они стали устойчивы к магии. Отсюда и название: конь эльфийский, полиморфно инверсированный. Но оно не прижилось. А Звери - это их самоназвание. Проект, как ты понимаешь, с треском провалился, а Звери остались.
        - А мне Тихий говорил, что их создатель - дракон, - вспомнила Лиса. - Почему же эльфы сами за это не взялись?
        - Видимо, их магия не годилась, ведь именно из-за неё лошади и стали вымирать, - пожал плечами Дон. - А его магия была другой природы, вот его и попросили. А он как созданул… созиднул… В общем, не то немножко получилось.
        - Интересно, и у вас драконья кровь, и к созданию Зверей он лапку приложил - бодрый товарищ, всем бочкам затычка! - задумчиво позавидовала Лиса. - Куда ж он потом-то делся?
        - Да кто ж его знает? Может, он до сих пор жив, - обнадёжил Лису Дон. - Как выскочит! - неожиданно дёрнулся он.
        - Ай! - подскочила Лиса и засмеялась. - Псих!
        - Привет! Чего это вы? - за открывшейся створкой ворот стоял Гром, всё так же коротко стриженый, в робе и босиком.
        - Дядя Грро-ом! - Ника тут же повисла на нём и начала рассказывать обо всём важном, что произошло за то время, пока он не появлялся в «Золотом лисе» - для Ники важном. Гром её прервать даже не пытался, знал, что бесполезно, только рукой всем махнул, чтобы проходили, закрыл за ними ворота, и пошёл впереди, слушая свою Вояку. Так и вышли к озеру.
        В воде, отгораживая собою отмель, стояли несколько Зверей. На мелководье плескались пятеро Зверят, размером с корову каждый, но на фоне взрослых Зверей они действительно выглядели малышами. Птичка умилённо разахалась, и они с Квали пошли посмотреть на них поближе - докуда пустят Звери. На берегу тоже стояли и лежали несколько сгустков мрака.
        - А Тихий здесь? - издали попыталась разглядеть Лиса своего знакомого. Одна из чёрных фигур на берегу оглянулась и, скользнув с обманчивой неспешностью, вдруг оказалась рядом с двуногими гостями.
        - Привет, сестрёнка! Твой щеночек?
        - Привет! - обрадовалась Лиса. - Да, это Ника, наша дочка. Ника, поздоровайся, как я тебе говорила!
        - Здра-аствуйте, багала… бал-глас-ловленный! - старательно, но несколько обалдело выговорила Ника. Её мало что могло привести в замешательство, но вот Зверю это удалось. На этом обязательную программу Ника сочла выполненной и предалась эмоциям: - Вот эт-то Зве-ерь? Вот такая вот зверюшка-а? Ого-го-о! - и она восторженно захохотала, прикрыв рот ладошкой и вытаращив глаза.
        - Ка-ак? - офигел Тихий. - Я - кто? - Лиса хихикнула, мысленно передавая Тихому образ гигантской Ники, радостно тискающей Тихого, как мягкую игрушку, и не ошиблась:
        - Дядя Гром, а можно, можно мне погладить его, зверюшку эту, ну можно? - повисла Ника на руке Грома, дрыгая от возбуждения ногой и не спуская горящих хищным азартом глаз с поразившего её воображение существа. «Погладить зверюшку» Тихого добило, он заржал, закидывая голову. Гром опасливо попятился, убирая Нику себе за спину, а Дон шагнул вперёд.
        - Благословенный, - начал было он, - она ещё ребёнок, не сердитесь, пожалуйста, на неё…
        - Что там у тебя? - подошли к Тихому Ужасу Пять Серпов и Мягкая Укоризна. Тот быстро передал, оба тоже зафыркали.
        - Мужики, не напрягайтесь, всё нормально, - успокоила тем временем Лиса защитников. Мягкая скользнула к двуногим, отодвинула Грома мордой, оглядела Нику, фыркнула:
        - Забавный щеночек!
        - Дядя Гром, ну, можно? Ну немножко? - умильно подлизывался щеночек, дёргая смотрителя за руку и азартно блестя глазами.
        - Приклеишься! - насмешливо фыркнула Мягкая.
        - Ой! - растерянно оглядываясь на мать, захлопал глазами щеночек. Услышала! Мягкая фыркнула уже одобрительно.
        - Повезло, - вздохнул Пять Серпов и отошёл. Вот и у Мягкой человечек появился, когда же ему-то повезёт?
        - Благословенные, Тихий, вы с моей осторожнее: заездит на раз, у неё это быстро, - мысленно обратилась Лиса к обоим Зверям.
        - Ой, да ладно! С нашими справляемся, а уж твоя никуда не денется, - отозвался Тихий, в то время как Мягкая подставила Нике лапу и склонила шею, отвернув голову. Ника оглянулась на Лису с такими глазами…
        - Да иди, иди. Покатайся, раз зовут, - кивнула Лиса.
        И с этого раза самой ужасной угрозой для Ники стало обещание не пустить её к дяде Грому, а вытащить её из Парка - самой большой проблемой. Понервничав пару раз, Лиса попросила Рогана сделать личные печати Ники, и вопрос был решён: Мягкая брала Нику зубами за шиворот и сдавала скандалящего ребёнка Лисе в открытый портал.
        А к Зверятам в тот раз взрослые Звери их так и не подпустили. Не потому, что боялись за Зверят, а, как раз, наоборот. Симпатичный, пушистый и такой маленький на фоне взрослых Зверей, щеночек мог играючи изувечить человека, а то и убить - нечаянно. Так что, посмотрели издали, порадовались - и пошли гулять вдоль озера по Парку с Тихим и ещё двумя Зверями, имён которых Лиса не знала. Парк Зверей расположен был в южных землях ле Скайн, почти в субтропиках, и здесь уже царила весна, было совсем тепло, а на солнце даже жарко. Гуляли долго, хорошо - Лиса бутербродов захватила, и для Дона бутылку со смесью. Чавчик к ним так и не подошёл, не узнал, наверно. Да и то подумать - сколько времени-то прошло после знакомства! Хрюкнул из кустов неодобрительно и попу показал. Одно слово - свинья! Да какая здоровенная! Посмеялись, нагулялись, уже темнеть начало, когда домой собрались. Со Зверями всегда так, если можешь их слышать: расставаться не хочется. Но жить в Парке, как Грома, никто их не приглашал, да и вряд ли пригласит. Лиса потому и Нику никогда не ругала за скандалы при возвращении из Парка: знакомое
состояние, на себе испытала!
        А потом наступило лето, Птичка с Квали приехали в Найсвилл на каникулы, и Лиса с Доном, оставив на них Нику, распутешествовались вовсю, на целый месяц. Сначала было очень здорово переезжать из гостиницы в гостиницу и ничего - ну, совсем ничего! - не делать. Даже постель не убирать. Но через пару недель уже приелось, стало скучновато - города, они и есть города. И вот тогда Дон нанял проводника, и они сходили в горы. Нет, не вершины покорять, а так, погулять - но всё равно здорово было! Есть такая штука - сыпуха. Целый склон из мелких камешков. Встаёшь на неё - а оно всё и начинает ехать вниз. Правда, отругали Лису ужасно за такую забаву, потому что заканчивалась сыпуха пропастью, и дна не видать, а камешки всё сыплются, сыплются… Зато запомнилось лучше всего! Нет, здорово было, но холодюка, блин, в этих горах! А потом, вернувшись в Найсвилл, справляли свадьбу Птички и Квали, долго, недели полторы. И в «Золотом лисе» справляли, и во Дворце, и даже уже устали праздновать. Под серпы ходили в Столичном Храме, очень торжественно, и серп над Птичкой держал Дон, а над Квали Риан, и свет осиял молодых,
Лиса даже всплакнула, а Рэлиа так просто ревела, успокаивать пришлось. И молодожёны уехали на побережье до начала занятий в Универе. И всё вроде бы было хорошо, но в первую неделю Жатвы Ника приволокла хорька со сломанной лапой. На собственной руке приволокла, обливаясь кровью и слезами. Ладонь оказалась прокушена почти до кости, и это за три недели перед началом подготовительных занятий в школе! И рука правая! И Птички нет, на побережье Птичка, Перелеска ваша мать! И Лиса сорвалась на крик. Всем досталось - и Птичке, и Квали, и Дэрри, который как раз зашёл к Дону в гости, и Жнецу, и матери Перелеске! В тот раз даже Дону не сразу удалось Лису успокоить. Но тоже как-то утряслось: хоря в клетку посадили, руку Дон Нике зализал, и следа через час почти не осталось, только розовый шрам подковкой. А потом начались занятия в подготовительном классе, и выяснилось, что Нику надо стричь чуть ли не налысо, потому что стоило вызвать девочку к доске - волосы вставали дыбом, и никакие ленточки и заколочки удержать их не могли. Соученики были в восторге, учителя в растерянности. Появились у девочки и две подружки,
но не близкие - так, в школе пообщаться. Уж очень занятой особой была Ника вне школьных стен. И уроки надо сделать, и в Парк Зверей наведаться, и к бабушке Рэлиа во Дворец сходить, а чуть позже и ещё одно занятие нашлось. Ближе к весне Дон привёл в корчму своего друга, Мастера Корнэла. Тут же выяснилось, что из него у Ники тоже получаются неплохие верёвочки. Мастер и ахнуть не успел, а уже начал учить Нику фехтованию.
        - Ну Птички же нету, а папа занят. И мама, и дядя Гром! А мне же надо! И Птичка умеет, и папа, и мама, и дядя Гром! И дядя Квали, и дядя Дэрри! Все умеют, только я не умею! Так же неправильно? - логика была безупречной, и Мастер Корнэл сдался без боя.
        В школе училась Ника, против ожиданий, легко и быстро, несмотря на то, что у полукровки, вроде бы, должно быть замедленное развитие. Но, видимо, сказывалось общение со Зверем, с Мягкой. Где-то Лиса об этом читала, о благотворном влиянии Зверей на развитие детей-полукровок. Так прошла и эта зима, и весна прошла, и лето наступило. Приехали Квали с Птичкой, стало шумно и радостно.
        А летом, в Солнцежар, Дэрри притащил Майку. Вызывал-то он Квали, но Квали вместе с Птичкой были у Лисы, вот так и вышло. Ох, эта Майка! Ох, этот Дэрри! Ох, все они, чтоб их!.. Нет, жалко, конечно, девочку! Ведь полная голова вшей, как же можно? Уже после печати «от паразитов» неделю целую у неё Птичка дохлых гнид вычёсывала! Но… своих проблем, что ли, мало? У Лисы хватает, а вот Принцу, видимо, мало показалось! Нет, опять же, с какой-то стороны понятно - бесконтактная Видящая - это круто, и кто же знает, кого ещё в этих диких деревнях найти можно. Вот из этих соображений и закрутилось новое дело: у Дэрри родился новый проект по обследованию диких деревень на предмет поиска Видящих, Зовущих и потенциальных магов. Там им, мол, не жизнь, а здесь им, стало быть, жизнь. Тьфу! И ведь убедил Дона, сорвался Дон из Руки. Чаще, сказал, дома бывать сможет. Ага! Чаще! Сейчас! Как бы не так! Всю оставшуюся часть лета, осень, зиму и часть весны бегали они вдвоём, как нахлестанные, с кучей бумаг, причём, в основном Донни, потому что у Принца и так дел было, как всегда, невпроворот, и утрясали какие-то
организационные вопросы - как же, новая служба Короны основывается - Поиск! Лиса уже ругаться последними словами начала, что это превращается в поиск собственного мужа в собственной постели, причём безуспешный - неделями не видит! Это называется - чаще дома бывать? Раньше хоть по вечерам приходил, а теперь? И даже Рогана выдернуть на это дело умудрились! Который за последние три года поперёк себя толще стал - ага, такому только и бегать! Вот, наверно, тогда-то и началась у Лисы хандра. Летом и осенью ещё было ничего, летом прыгали с Майкой, осенью Ника пошла в первый класс - это ещё была жизнь, с присущими жизни заботами и волнениями. А к середине зимы всё вошло в привычную колею, затихло - и Лиса взвыла от навалившейся тоски. Она вообще не любила зиму. В Найсвилле она была короткой, всего два месяца - Вьюжень и Снежень, но даже эти два всю душу вымотали. Да, в корчме тепло и светло, и народ толчётся - но это чужие люди! А свои, пусть и шебутные - только бы нервы Лисе потрепать! - все куда-то разбежались, разъехались, а она осталась. И никаких перемен, сегодня - как вчера, завтра - как сегодня, как
три, четыре дня назад. И на крыльце вечером не посидеть, бездумно пялясь в закат - холодно. Всё замёрзло. И Лиса замёрзла. Где-то глубоко внутри себя. Будто ворочался в груди острый, холодный и неудобный кусок льда, и никак не таял, даже рядом с Доном, даже рядом с Никой.
        Все куда-то бегут, жизнь кипит - а она… Как на дне ямы. Или при кормушке - заскочат к ней друзья на бегу, съедят что-то - и дальше летят, а ей остаётся только глазами их проводить. И спасибо ещё, что именно к ней заходят, могли в любой другой ресторан поесть зайти. Хорошо, что она корчму не продала, а то и вообще, наверно, никого бы не видела, сидя в шикарной и пустой столичной квартире. Вот и получается, что сама-то Лиса никому особо и не нужна. Даже Нике. У девочки нянек - целый Парк Зверей, и Мастер Корнэл, и бабушка Рэлиа. Знает ребёнок, что где-то там есть мама - и этого ей для душевного равновесия вполне хватает. Роган бывает чаще других, да только его больше халявный сидр интересует, коньяк и жаркое, а не тонкая организация душевного мира Лисы. И захандрила Лиса со страшной силой, даже полотенцем драться перестала, вот как.
        Донни, конечно, заметил сразу. Постарался выкроить хоть какое-то время, чтобы Лису развлечь: сводил в театр, потом порталом на три дня на южный(!) берег - как разрешение-то достать сумел? Риана, наверно, напряг, как иначе? Лиса была очень благодарна, спасибо, спасибо, Дон, ты замечательный, но ничто её по-настоящему не радовало, и тоска не отпускала. Вот тогда и состоялся этот разговор.
        - А сама-то как считаешь, что с тобой? - Дон сидел напротив Лисы за столом, положив голову на сложенные руки, и заглядывал снизу ей в глаза. - По энергетике я тебя уже проверил, всё нормально, заклятий не висит. И здоровье у тебя - хоть на выставку. Что с тобой, зверёк мой свирепый? Может, у тебя зимняя линька? Гром говорит, во время линьки даже у Зверей настроение портится, и у всех вокруг заодно, потому как от них, от линючих, до фига всяких интересностей огрести можно, в любой момент и до изумления! Может, это оно? Тогда просто подождать надо! Сменишь мех, и будет у меня зимняя Лиса, белая и пушистая! Нет?
        - Не знаю, Дон, - вяло улыбнулась Лиса и уныло подпёрла щеку рукой, так, что вся физиономия на сторону уехала. - Просто тошно. Ты не думай, к тебе это никакого отношения не имеет. О таком муже можно только мечтать, я серьёзно, - грустно улыбнулась она на его фырканье. - Мне ж половина улицы завидует, что у меня такой ты. Я ж Видящая, вот и Вижу зависть их. Мне же не обязательно за руку держать, такое и в разговоре чувствуется, речь - это тоже контакт. Не чёрную, не думай, зла никто не желает. Просто… - неуверенно пожала она плечами, - знаешь, мне, похоже, просто делать нечего. Вот, как-то так. Да, Роле со мной спокойнее, но с корчмой она и одна прекрасно справится, это же понятно. Да и при тех деньгах, что у нас есть, это моё цепляние за корчму чуть ли не придурью выглядит. Каприз богатенькой райи. И Ника больше времени в Парке проводит, или ещё где-нибудь, чем дома. Понимаешь, я много кому нужна - но никому не необходима. Вот, как-то так.
        - Ты мне необходима, - потянулся Дон через стол, осторожно, будто боясь отказа, взял Лису за руку.
        - И мы оба знаем, зачем, - фыркнула Лиса. - Не надо, а? - но руку не отняла, вяло наблюдая, как Дон водит пальцем по её запястью, отслеживая жилки. Он часто так держал её за руку, нравилось ему, наверно.
        - А где ж я ещё такую вкусную найду? - мурлыкнул вампир. - Но неизменно благодарен и всегда готов развлечь, завлечь и привлечь, куда и чем захочешь! - хитро улыбнулся он. - Что угодно благословенной райе? Песен? Мечей? Стихов? Ремонт?
        - Не-ет! - взвыла Лиса, отдёргивая руку. - Только не ремонт!
        - Ну-у… Хочешь, я Венец Жнеца у Дэрри сопру? - засмеялся Дон. - Вещь полезная, тяжёлая такая, в хозяйстве всегда пригодится - вот, хоть грибки солёные придавить, он золотой, не окисляется, а Принц наш, Кулак с ушами, пусть поищет суетливо! Наблюдать забавно будет… Нет? Портал на Луну? Минуты три я его, наверно, удержу! Посмотришь на Мир свысока… Нет? А чего? Ты только скажи, а я тут уж сразу уж…
        - Любви хочу. Большой и чистой, - вяло буркнула Лиса. И получила в ответ длинный прочувствованный монолог, чуть ли не лекцию о возможностях и недостатках вампирского бытия. И теперь сидела - и не знала, что ответить. Не потому, что боялась его обидеть. Вампиры вообще не обидчивы, они либо убивают, либо нет. Потому что, как объяснил Дон как-то раз, унизить или оскорбить может только тот, за кем мы сами признаём эту возможность: более умный, вышестоящий или, хотя бы, равный, так на то и есть «Суд Жнеца» - дуэль. А всё остальное либо скучно, либо просто смешно, если нет угрозы. А если есть - убил - и без обид. Но что она вообще могла бы сказать, чего бы он и сам не знал? Не в твоих силах, Дон, избавить меня от моего Дара, моего проклятия - Видения. А только так для меня может начаться другая жизнь. И не напрягайся, никуда я от тебя не денусь. Не из-за большой и чистой любви к тебе, а из полной безнадёжности в случае её возникновения. Сколько ни убеждай себя в невозможности ответного чувства с твоей стороны - это умом понимаешь, а сердцем всё равно ждёшь. Вот такая глупость несусветная. А ведь была
глупость эта, была! Сейчас, глядя назад, понятно, что - да, влюбилась-таки двадцатилетняя дурочка и восемь лет вспоминала и оплакивала своего первого и единственного. И ты уж извини, Дон, но очень хорошо, что у меня были эти восемь лет - без тебя. Потому что восемь лет мечтала о том, как могло бы всё сложиться, если бы ты не погиб. И обижалась, и морду мечтала набить, скрытной заразе - потому что любила. Не тебя, к сожалению, а некий придуманный идеальный образ - но любила ведь! Настоящий же Дон оказался не сильно похож на того, в мечтах. Нет, это не разочарование, обойди Жнец! Какое может быть разочарование, когда ты обо мне так заботишься - но… многое оказалось не таким, как помнилось. Трёх лет вполне хватило, чтобы внятно ощутить, как это - жить с вампиром. Когда любые проявления сильных чувств вызывают только смех, пусть и восхищённый, очень быстро понимаешь, что влюбиться вот в ЭТО не просто глупо - самоубийственно. Любить и страдать от неразделённой любви - оно, конечно, жутко романтично, но не для меня! А других вариантов, кроме тебя, и вовсе нет, потому что я Видящая, а таких уникумов, как ты,
Квали, Гром и Птичка - по всему Миру может штук двадцать и есть. Что же - искать, хватая встречных за руку? Так и в Госпиталь упекут! Да и меняются люди со временем, это ты прав. Вчера подходил, а завтра уже нет. Даже Роган за эти одиннадцать лет изменился, стал обжигать в Видении, почти как тогда Найджел. Это не гниль, просто особенность личности, но Видящей-то не легче! И что? Влюбиться в кого-то, кто со временем начнёт, как Ника и братец Вака, биться током, или резаться, как мастер Корнэл, так что хочется посмотреть на руку - нет ли раны, или ещё что похлеще, в Видении чего только не бывает - и страдать от невозможности даже взяться за руки? Спасибо, я лучше похандрю. Пройдёт. Примерно всё это Лиса подумала, но сказала Дону гораздо меньше. Не соврала, просто - зачем? Ещё одну лекцию выслушать?
        - Пройдёт, Дон, ну что ты, чесслово, - сказала она Дону. - Это просто, знаешь… Зима, - пожала она плечами.
        И ведь прошло! Через два месяца! Это был первый рейд их хвалёного Поиска. Дон исчез на неделю, и Роган не появлялся - и вдруг ввалились втроём с каким-то недоумком, и в каком виде! Недоумок, как Дон сказал - «куколка Фанни» - грязный и исцарапанный, Роган взмокший и распаренный, только Дон как всегда - чистенький и аккуратный, хоть и у костра сидели, по запаху понятно. Через пару часов, когда Роган только-только в себя приходить начал, опять Дон его выдернул. До вечера их не было, а потом явились опять втроём, на этот раз с мальчишкой грязным, да ещё и пса блохастого притащили! Все в пыли, чумазые, как гоблины, на этот раз и Дон такой же! Стирай, Лиса, тебе делать нефиг! Всех и отчихвостила! Нахалы бессовестные! Всё бы им в дом всякую пакость тащить! И ведь что обидно: тащат все, кому не лень, а разбираться с ней каждый раз Лисе приходится! Вот почему это так, кто бы объяснил?
        А через неделю пришёл Роган со здоровенным свёртком. Шушукались они с Доном, шушукались, вышли во двор - и тишина. Через полчаса этой тишины Лиса бросила кухню на Ролу и пошла следом - приглядеть. Если дети тихо себя ведут - не к добру это, а Дон с Роганом ничем детей не лучше. И как в воду смотрела!
        В саду перед крыльцом на замощённом обломками плитки пятачке стояла расставленная стремянка. К внешнему краю верхней ступеньки параллельно земле была привязана доска, с которой сиротливо свисала прилепленная оконной замазкой за верёвочный хвостик сломанная печать портала. Дона видно не было, а Роган топтался рядом, следил за чем-то в небе, бормотал себе под нос, вскрикивал, всплёскивал руками, ахал, охал, хватался за голову. Так и знала - хулиганят!
        - Та-ак, - со свирепым обещанием в голосе протянула Лиса и потащила с плеча полотенце. - И чем вы тут занимаетесь?
        - Лиса-а, - попятился Роган. - А мы тут это… Я, лучше, того, потом зайду… Через недельку… Или две… Ты это… - и попытался спрятаться за стремянку. Из-за крыши на большой высоте, входя в крутое в пике с разворотом, вылетело что-то большое, и явно не птичка. Впрочем, свист рассекаемого воздуха и дикий хохот с вершин мира был на земле прекрасно слышен и не оставлял места сомнениям. Очень уж знакомый это был хохот. Лиса поняла всё и сразу.
        - Ах, вы!.. Я вам покажу стремянку в небо! - Роган забегал вокруг стремянки, отчаянно вереща:
        - Не надо! Не надо полотенцем!
        - На-адо, - с глубокой уверенностью убеждала его Лиса. - Вот женись, - полотенцем по спине, - и свою жену, - полотенцем по спине, - на верхотуру закидывай!
        Тут Роган, споткнувшись, упал, на него упала стремянка, а с высоты вдруг что-то посыпалось: куски металлических трубок, обломки дерева, обрывки ткани… Лиса метнулась под защиту крыльца, а вот Роган, барахтавшийся под стремянкой, не успел. Острый обломок деревянной планки пронзил ему плечо, как копьё. Роган взревел, спихнул стремянку и почти уже встал, но в этот момент сверху прилетел ещё какой-то свёрток, мягко стукнул его по голове и упал в траву. Роган свёл глаза и свалился рядом, к счастью - на спину, иначе торчащий из плеча обломок пропорол бы ему плечо насквозь.
        - Идиоты! - прошипела Лиса, бросилась было к Рогану, но краем глаза заметила ещё что-то большое и тёмное, опускающееся сверху, и спряталась опять под защиту козырька. Но это был Дон. Огромная летучая мышь, держа в задних лапах нечто непонятное, но явно сломанное, спланировала на лужайку, перекинулась, и Дон присел на корточки рядом с Роганом, проверяя пульс у него на шее. Неодобрительно покачал головой, подобрал свёрток, стукнувший Рогана по голове, как оказалось - с одеждой, развернул и стал натягивать штаны. Только тогда Лиса опомнилась, соскочила с крыльца и подбежала к бесчувственному телу. Под Роганом расползалась лужа крови, из плеча торчала деревяшка. Да, это не смертельно, но как же надоело-то! На работе им риска мало, что ли?
        - Ты ничего не хочешь мне сказать? - прошипела Лиса.
        - Всегда! Но совсем на другую тему! - с улыбкой обернулся к ней Донни, надевая рубаху. Лиса зарычала. - Да брось ты, чесслово, ничего страшного, проклемается!
        - А если бы ему не тряпками, а этой деревяшкой в голову попало, ты то же самое бы сказал? - гневно сверкнула глазами Лиса. Но Донни был абсолютно непрошибаем.
        - В голову не опасно, у него там кость, - мило улыбнулся он. - И всё равно ведь не попало. А это фигня, три дня в ящике. Да не дёргайся ты так, у него и хуже бывало.
        Вот как с ними можно, а? Им жить скучно, а ты себе нервы трепли! Ну, погоди, я с тобой ещё поговорю! И поговорила, как только Рогана забрали в Госпиталь. Разговаривал с Детьми Жнеца Дон, и что-то долго разговаривал. Наконец отправил и уселся рядом с Лисой на ступеньку крыльца.
        - Дон, у тебя вообще мозги остались ещё? Ну, ладно Роган - сам виноват, если разобраться, а если бы в ребёнка попало? Да даже если в собаку! Не совестно было бы?
        - Да, про собаку я как-то… не подумал…. - озадачился Донни. - Но я же на наш сад всё прицельно скидывал, а у нас сейчас вроде и нету никого? Ты в доме была… Кстати, а зачем ты вышла? И почему Роган не успел убежать? Он же должен был увидеть, что я перекидываюсь, и понять, что сейчас всё вниз полетит? А?
        - Ой, блин… - до Лисы вдруг дошло, что, не отвлеки она Рогана со своим полотенцем, всё закончилось бы вполне благополучно. Вот только признать это оказалось неожиданно сложно. За последнее время она так привыкла к тому, что всегда права, что она умная, а вокруг все… ну, не то, чтобы дураки, но… Она покраснела так, что, кажется, от щёк сейчас дым пойдёт, а эта зараза ещё и смеётся!
        - Да не дёргайся, всё нормально! Ещё сама полетишь, только доработать надо!
        Полетит? Вот на тех тряпочках с палочками? Это совсем не то, о чём она мечтала. В мечте о полёте она всегда чувствовала крылья - большие, полупрозрачные, сильные - свои! А это… Она настолько Дону надоела? Мог бы и просто сказать, зачем же избавляться так замысловато? А он, зараза, только ржёт, как ненормальный. Вампир, одним словом.
        Роган явился на третий день к вечеру, весь преисполненный праведного гнева, и ввалился прямо на кухню, взъерошенный и шипящий, как болтушка на сковородке. А Лиса его и не узнала. И сказала с усталой досадой:
        - Благословенный, будьте любезны, пройдите в зал, официантка подойдёт через минуту…
        - Ну уж, нет, уж, ты мне скажи уж сначала, где муж твой! Где это чудовище? А? Где? - отощавший за три дня в ящике больше, чем наполовину, помолодевший и даже похорошевший, Роган был в ярости. Пока Лиса ахала и охала по поводу такого волшебного преображения, в дверях материализовался Дон:
        - А чем ты недоволен, мой трепетный? Ну-ка, покажись! Строен, как кипарис! Неужто тебе прежняя тушка больше нравилась?
        - Это была моя тушка! - яростно взревел маг. - Моя!! Личная!! Собственная! Сформированная надлежащим и своевременным питанием! Заботливым наполнением желудка исключительно вкусными и полезными продуктами! Как ты посмел?!! Лиса, дай сюда полотенце!!! Нет! Много чести! Вот это подойдёт! - тощий и стройный Роган осиротил кухонную швабру, ободрав с неё мокрую и грязную половую тряпку, Дон, восторженно хохоча, бросился от него во двор. Лиса только рукой махнула. Ну их в баню, бешеных! Дети хоть маленькие, а эти…
        - Вот, смотри, как хорошо: почти догнал! И почти не запыхался! - Дон, посмеиваясь, приплясывал на верхней перекладине качелей. Внизу, под качелями, не отвечая, только яростно сопя, упорно подпрыгивал Роган, пытаясь хлестнуть его тряпкой. Наконец Дону забава надоела, он в кувырке ушёл Рогану за спину и обхватил друга, прижав ему руки к бокам.
        - Роган, этот твой «падолёт» даже под моим весом развалился! Даже весь замагиченый. Я посмотрел твои выкладки, пока ты в ящике был. Целитель ты прекрасный, и огневик отличный, а конструктор и физик из тебя - как из меня грелка. Ты перепутал упругость с плотностью, а общий вес с удельным, так что результат не удивляет. А твои сто двадцать килограмм разнесли бы его на второй минуте! - увещевал он мага. - А теперь, по крайней мере, у тебя есть шанс. Но материал нужен какой-то другой. Дерево из каркаса надо исключить: ненадёжно. И парусина, даже эльфийская, слишком тяжела, совсем не годится.
        - Р-р-р! - маг некоторое время ещё пытался вырваться, потом мозги всё же включились: - Не годится? А что тогда годится? - с досадой шмякнул тряпку оземь Роган. - Ну, что? Паучий шёлк? Я миллионер? У меня зверей в кармане тыщща? И не бывает он такими кусками!
        - Не надо быть миллионером, надо иметь хорошие связи, - вкрадчиво сказал Дон Рогану на ухо, заглянул в лицо и отпустил, уверившись, что тот уже спустил пар и способен слушать. - Попросим у Дэрри.
        - Не отдам! - тут же вызверился Роган. - Короне только дай! Засекретят - и фиг мне, а не полёты! Не позволят же ни за что! Чтобы люди летали - ха! - в сердцах пнул он ни в чём не повинный стояк качелей.
        - Брось, мог бы уже понять: Дэрри не только Принц, но и неплохой парень, - подмигнул Донни, укладываясь животом на доску сиденья поперёк. Заперебирал ногами, закручивая верёвки в жгут. - Кроме того, это неплохой парень, которого тошнит от того, чем он вынужден заниматься. Скука, Роган, обыкновенная скука! - Он поджал ноги, сиденье закрутилось на месте. - Па-аберегись, зашибу-у-у! Ай, блин, чуть не слетел! Так вот, слышишь? Уверяю тебя, он на крови поклянётся молчать только для того, чтобы мы его взяли в дело! Да он и без клятвы болтать не будет. Что ж он, дурак, что ли? Он лучше тебя знает, с какой скоростью у нас игрушку отберут, если о ней станет известно. А вот шёлк достать - для него не проблема. И заклятья к шёлку лучше липнут, чем к парусине. Пойдём-ка, возьмём его личку и выясним, сильно ли занят сын мой во Жнеце. Эй-эй, тряпочку захвати, трепетный мой! Сам принёс, сам и оттаскивай!
        - Ну, вот что, райнэ заговорщики! Развлекаться можете в пристройке, только кроликов пугать не смейте мне. Пустые клетки друг на друга туда, к стене, только так, чтобы сено брать можно было. А с испытаниями - чтобы я вас здесь не видела! Мне прошлого раза хватило! - вот такая она вредина, жутко непреклонная! Роган и Дэрри неуверенно переглянулись, но у Дона, оказывается, уже всё давно было продумано:
        - А мы уйдём, Лиса! На крайний север, там никого нет, даже дикие деревни южнее! Очень удобно: и нас никто не увидит, и мы никого не зашибём, уж ежели что!
        - Ежели что - это что? - подбоченилась Лиса.
        - Это если я тоже ошибся в расчётах, - развёл руками Дон. - Вот смотри, скорость свободного падения…
        - Нет уж, сам считал - сам и падай, - отмахнулась Лиса. - Только не забудьте, что один из вас перекинуться не может!
        - А Дэрри на что? Вдвоём мы Рогана всяко подхватить успеем!
        - Тьфу, психи бешеные! - сдалась Лиса. И работа закипела.
        Дэрри сразу попытался прикинуть, как можно использовать «падолёт» в работе с дикими деревнями. И с огорчением должен был признать, что сейчас - никак. Разве что попытаться совсем убрать магию из конструкции и, кроме того, найти такой же лёгкий и прочный материал, как паучий шёлк, но дешёвый и доступный деревенским жителям. Вот тогда можно попытаться внедрить идею в умы людей - может, это произведёт какое-то изменение в их мировосприятии? Раздвинет горизонты? Может быть, человек, едущий в телеге, и тот же человек, летящий в небе - это два разных человека? И, хоть раз взлетев, он уже не захочет ползать, изменившись навсегда? А взлететь и с крыши можно, необязательно для этого портал лепить. Дон уже попробовал и рассказал: эта конструкция - совсем не то, что крылья летучей мыши, которыми нужно всё время работать. На ней можно парить, как чайка, что для мышки недоступно в принципе, ловить ветер, а в нём есть и восходящие потоки. А главное - не надо постоянно держать контроль над неразумным зверем, всегда пытающимся захватить власть над измененным телом! А это много, очень много. Нужно хоть раз
испытать это на себе, чтобы понять - насколько. Так что - работаем! С отчётами Большой Кулак расправлялся теперь молниеносно, отмечая, в основном, перспективы для будущего Поиска - остальное свалил на трёх секретарей. И все вечера проводил в Найсвилле, в пристройке за корчмой. Дело продвигалось медленно, но и получалось нечто, весьма отличное от того, что Роган сляпал при помощи магии за считанные дни из деревяшек и весёленького ситчика.
        Даже Лиса признала, когда позвали посмотреть. Металлически взблескивающий паучий шёлк туго обтягивал трубчатый каркас из сверхлёгкого сплава, производимого, к слову сказать, только в Донн Дроу для внутренних нужд, контрабандисты хреновы! Контуры стоящей посреди пристройки штуковины оставляли ощущение чего-то хищного и стремительного.
        - А как же Поиск ваш? Столько бегали, пока оформляли - и что?
        - Так мы же башню дэ Форнелла нашли! В первом же рейде! А в ней машинка любопытная стоит, и, вроде бы, даже в рабочем состоянии, но что делает - непонятно. Вот ею сейчас все и занимаются, пытаются понять - что это такое и зачем оно вообще. Так что попросили до Цветеня больше ничего не находить, им и этого надолго хватит! А то - вдруг ещё что-нибудь нароем! Мы ж талантливые! - объяснил Дон.
        - И вы решили талантливо свернуть себе шею, потому как простые человеческие способы вас, таких талантливых, конечно, не устраивают, - подхватила Лиса. - Кстати, талантливые! Вы это, конечно, симпатичную штуковину сделали, только в дверь она ни фига не пролезет. Вы прямо отсюда портал открывать будете? На свой дальний север? - ей ответил дружный душераздирающий стон отчаяния на три голоса. Талант талантом, а здравый смысл ещё никто не отменял. - Стену мне порталом своротите - убью на хрен! Всех и сразу! - щедро пообещала Лиса и ушла, задрав нахальный нос. А они остались.
        И пришлось додумывать конструкцию, делая её разборной, практически - переделывать полностью, с нуля. Потому что Донни сказал, что Лиса права - всё должно быть компактно, иначе как же их прятать, такие дуры здоровые? Много же будет, не одна штучка. Только к середине Цветеня доделали.
        Север встретил их неласково. Широкая, насквозь продуваемая равнина, насколько хватало глаз, была покрыта низенькими, ниже колена, стелящимися по земле деревцами. Ноги проваливались между пружинящими стволами, застревали, даже вампиры спотыкались. Дон категорически заявил, что ему тут не нравится, лучше уж тогда ещё севернее. Пусть лучше похолодней, но чтобы под ногами мох, что ли, да пусть даже снег со льдом, но не это безобразие. Вернулись, долго рассматривали карту, потом искали тёплую одежду для Рогана, который ещё в первый выход замёрз и сказал, что это здесь Цветень, а там его переименовать хочется. В Дубень. Лиса свои шмотки не дала, хотя на отощавшего Рогана они вполне бы налезли, а его собственные теперь болтались на нём, как на вешалке, хоть три раза заворачивайся. Летать в них как-то не хотелось - из них бы не вылететь! Пришлось срочно бежать в ближайшую одёжную лавку и покупать зимние вещи - это в разгар Цветеня! Хозяин лавки на них смотрел дико, только что пальцем у виска не покрутил.
        - О! Самое то! - Дон довольно почавкал ногой в мокром мху, а Роган поспешно завешивался отвращающим заклятием от насекомых. Вампирам хорошо, гнус ими не интересуется, а на живого человека мгновенно налетела жужжащая туча. Они стояли в небольшой долинке, окруженной невысокими мягкими холмами. Деревьев здесь не было - только мох. Глубокий и мокрый. А подо мхом - оттаявшее болото. Дэрри попытался расставить стремянку - ножки тут же увязли на треть. А по карте здесь возвышенность, что же тогда в остальных местах? Пришлось перебраться на макушку холма, там оказалось посуше. Расстелили простыню, чтобы не потерять во мху детали, распаковали падолёт, собрали. Портал пришлось сделать большой, как для Зверей, иначе крыло бы не пролезло, и доску под портал крепить не на верхней ступеньке стремянки, а над ней, уже на поручни. Всё сделали, всё приготовили. И чуть не поругались. Дон и Дэрри пытались убедить Рогана, что первое испытание новой конструкции должен опять проводить вампир, но у мага горели глаза, и ничего он слышать не хотел. Вот как окажется, что что-то не так - и опять его полёт отложится на
неопределённый срок! Нет уж! Уж я уж сам уж! Чтобы уж хоть раз, хоть и неудачный - да мой! А вы подстрахуете, зачем вы тут иначе? Друзья вы или кто?
        И вот - свершилось!
        Ноги его ещё стояли на ступеньке, и в портале земля была совсем близко, но за краем портала вид был совсем другой - с высоты километра открывалась широкая панорама болот, левее, в дымке, виднелось белое поле ещё не растаявшего льда, уходящее к горизонту, правее что-то темнело, наверное, лес. А основной проблемой оказался ветер высоты. Пока что Роган держался за стремянку ниже портала, а вот ещё чуть выше подняться - и держаться станет не за что! А сдувает уже сейчас! И вместо плавного начала скольжения, как объяснял ему Донни, уйдёт Роган кувырком, а этого даже паучий шёлк не выдержит!
        И - не свершилось.
        Как залез Роган на стремянку, ведущую в небо, так и спустился. И ещё минут двадцать ушло, пока опять сходили в Найсвилл, нашли подходящий шест и закрепили его так, чтобы отважного падолётчика не сдуло вверх тормашками с места старта. И только тогда Роган смог, наконец, держась за шест двумя руками, подняться в небеса. И замер в испуге. Да, он хотел! Он очень хотел! Но кто же мог знать, что это так страшно? А ветер сразу подхватил крыло, приподнял, попытался унести. Роган уже висел в воздухе, изо всех сил вцепившись в качающийся шест, и только бы не отпустить, только бы не отпустить, только бы… Но долго пребывать в ступоре ему не дали. Следом из портала вынырнул раздетый догола Дон:
        - Отпускай! А то сейчас стремянка упадёт, её Дэрри еле удерживает! Парусность же! Давай-давай! - замахал он на Рогана руками. Пригляделся внимательней, заметил оловянный от страха взгляд мага и… выдернул шест вместе с цепляющимся за него Роганом из портала наверх. Наклонил вниз. И отпустил.
        Так, с шестом наперевес, как рыцарь древности, и отправился Роган в свой первый полёт. И не планируя, а просто вниз головой. А падолёт не давал сбиться с выбранного курса, только вращение задал по оси падения. И клич у Рогана был вполне рыцарский - всех святых помянул:
        - А-а-а-а! Матерь светла Перелеска, Святый Серп Жнецу под яйца-а-а-а-а! - только глаза были вытаращены совсем не по-рыцарски. Вот в левый глаз ему мошка и влетела, и заклинание не помогло! Обыкновенная мошка, но на такой скорости - как сапогом в глаз получил. И очень хорошо сработало! Истерика разом прекратилась, Роган даже попытался управлять полётом, но понял, что не представляет даже отдалённо, как это делается! Маг срочно переключился на Дона и стал тыкать в него шестом.
        А Дон с хохоту и перекинуться забыл! Так и падал рядом с магом спиной вниз, дрыгаясь от смеха, пока его Роган шестом не достал. А как достал - тут падолётчика совсем беспорядочно закрутило, еле Дон его догнал и из штопора вывел. Но, даже будучи уже мышью, продолжал ржать неудержимо. Описав в воздухе пару неровных кругов, они скрылись из глаз за три холма от места взлёта. Дэрри, прибежавший с одеждой Дона к месту посадки, застал уже только самый конец представления. Избавившийся уже от полётной сбруи Роган, сидя в обширной луже талой воды, одной рукой держался за наливающийся вокруг глаза фингал, другой за сердце, а рядом, валяясь на спине, конвульсивно дёргалась, свистела и шипела во мху гигантская летучая мышь. Только падолёт все издевательства героически выдержал, ни одного повреждения заметно не было - хоть сейчас лети!
        - Ты бы видел его лицо-о-о! - минутой позже рыдал от смеха Дон, натягивая штаны. - А как он ора-а-ал! А-а-а, я не могу больше! Хи-хи-хи-и-и! А какие были глаза-а-а! А-а-а, хахахаха! Ты налетался, трепетный мой?
        - Я? - очнулся маг. И вдруг страшно возмутился: - Ты с ума сошёл? Да я и понять-то ничего не успел! Брык, швырк и бряк - и всё! Надо выше устанавливать, чтобы я хоть понять успел, как оно работает! Ты что же думаешь - я дурак уже? Что уж я - не понял, что это ты меня вёл? Всё я уже понял! Надо полтора километра ставить. Только штаны переодеть… - озабоченно пощупал он себя, и Дона опять согнуло. - Да не пошёл бы ты уже, дубина? - взвился Роган. - Это ж от мха мокрого, ты ж меня в лужу посадил, чудовище! - но Дэрри уже тоже ржал. Роган махнул на них рукой и открыл портал в Найсвилл - сухие штаны у Лисы попросить. Кто же в мокрых штанах летает? И вообще, одежду для полёта надо из того же шёлка шить - эту продувает насквозь, хоть и зимняя! И очки надо приспособить какие-то, осторожно потрогал он глаз. Небьющиеся. И вообще маску на лицо. Холодно там, наверху. И ветер. Зубы замёрзли, пока орал.
        Глава вторая
        Земля. Средневековье. 1340 год
        Святой отец Бертольд, экзорцист и охотник на нечисть, шёл по следу уже три года. Три года уходил от него этот хитрый носферату, три года всё, что оставалось отцу Бертольду - это утешать осиротевших людей после изгнания порождения тьмы. Но вот, наконец, вчера он понял - цель близка! Но и носферату затеял что-то необычное! Отловил по округе всех кошек и куда-то спрятал, похоже - в один из склепов на местном кладбище. Почему? Ждёт новолуния, отец Бертольд мог сказать это совершенно точно. Не зря же он с благословения учителя своего, самого святого настоятеля, прочёл столько мерзостных сочинений чернокнижников! Врага надо знать в лицо! И он читал. Его тошнило, но он читал, и не убоялся погружения в знания запретные, ибо крепок он в вере, и не найдёт враг рода человеческого дороги к душе его. Экзорцистов вообще очень мало, слишком специфическая подготовка требуется, слишком много знаний, и знаний особенных, святой церковью совсем неодобряемых. Немногие братья отваживаются принять их груз, слишком опасно это для души. Но Бертольд смог, и стал экзорцистом, и не раз уже вступал в схватку с порождениями
тьмы, и сегодня он готов! И верёвка святой великомученицы Моники готова: вымоченная в святой воде, пропитанная солью и высушенная на алтаре под неумолчное моление - о, это грозное оружие! Одно прикосновение к ней будет повергать любую тварь нечистую во прах и вечный скрежет зубовный.
        И ночь пришла.
        Спали тёмные ели, спало озеро, спало маленькое кладбище рядом с деревушкой в горах Трансильвании. Но вот раскрылись двери склепа наследного барона. Опасливо озираясь, вышло оттуда нечто - серая кожа, лысый череп, красные глаза, чёрная хламида. В том, что когда-то было руками - безмолвно бьющийся узел: кошек он голоса предусмотрительно лишил. Страдать можно и молча! Сегодня! Сегодня он покинет наконец эту негостеприимную страну! Он оборвёт след, пусть этот глупец ищет - куда делся тот, кого он так упорно преследует. А он пойдёт дальше, пойдёт в мир! Мир велик и полон вкусной еды! Надо только выбирать места, где еда ещё не догадалась, что она именно еда, а не венец творения, и не придумала всяких фокусов с солярными знаками! А таких мест много, очень много, но силы для перемещения удалось накопить только сейчас. Слишком долго он медлил, а потом везде появились эти солярные знаки и серебрёная вода - и находить еду стало трудно, иной раз больше энергии потратишь, чем приобретёшь. Ну, да ничего, сегодня это закончится!
        И носферату, переставший быть человеком всего сто лет спустя после рождения Иисуса Христа, стал вычерчивать пентаграмму на перекрёстке между могил. Он прекрасно видел в темноте, ему свет был не нужен, чего не скажешь об отце Бертольде. Всё, что было видно святому отцу в слабом свете звёзд - это невнятное и беззвучное шевеление куска мрака, ещё более тёмного, чем темнота ночи. Тишина царила над старым кладбищем, ни звука, ни шороха. Даже ветер стих, всё замерло. В полном безветрии ещё более странно выглядело продолжающееся шевеление теней в слабом звёздном мерцании. И, несмотря на искреннюю и горячую веру в господа нашего Иисуса Христа, мороз продрал святого отца по коже, и волосы встали дыбом на голове его. Что же задумало сотворить это чудовище? Неужели он хочет поднять умерших? Но на это святому отцу Бертольду есть, чем ответить! Молитвы изгнания и упокоения затвержены им давно, сколько раз уже приходилось ему произносить их. Не собьётся и в этот раз! И вот среди ночи слабым и призрачным голубоватым светом озарились ближайшие надгробия. Облако светящегося тумана повисло над центром пентаграммы,
в углах которой, истекая кровью, медленно умирали связанные животные. Стал виден и творец сего непотребства: сгорбленная фигура с лысым черепом явно собиралась шагнуть в сияющее марево. Уйдёт, понял отец Бертольд. И, выскочив из-за надгробия, метнулся вслед тающей в мерцающем мареве дичи.
        Мир, современность
        В Столичном Университете маги поставили смелый эксперимент с машиной дэ Форнелла, о которой сам создатель знал очень мало. Он её сделал, он её один раз применил - и всё! И даже то, что она каким-то образом сработала, он понял только потому, что подопытный материал - сошедшая с ума девушка-полукровка - исчезла неведомо куда. А университетские маги и этого не увидели, потому что подопытного образца у них не было, не догадались они, что на пустую площадку в центре нужно что-то или кого-то поместить. Зато была прорва энергии - много, очень много, на сорок четыре порядка больше, чем было в распоряжении дэ Форнелла. И вся эта уйма энергии ухнула куда-то при включении, и… ничего не произошло. То есть, вообще. Ничегошеньки. Маги растерянно переглядывались и пытались сообразить - а что, собственно, им теперь писать в отчёте? При испытании неизвестного агрегата непонятного назначения было потрачено 10 в сороковой степени килотонн магэнергии… с нулевым результатом. Жизнь магов стремительно утрачивала прелесть. Прямо на глазах.
        Но маги, конечно, были неправы. Потому что именно в этот момент святой отец Бертольд настиг носферату! Он выскочил из таинственного марева в каком-то саду, увидел удаляющуюся сутулую спину и швырнул вслед верёвку святой мученицы Моники, раскрутив её, как лассо - в Ордене братьев не только молитвам обучали! Петля захлестнула горло носферату.
        - А-а-а! - торжествующе завопил отец Бертольд.
        - Ы-ы-ы! - завыл носферату, безуспешно царапая верёвку
        - У-у-у! - заорал Риан, увидев в окно, что два каких-то недоумка вытаптывают коллекционные ирисы его жены, и, недолго думая, сиганул через подоконник. - Убью-у-у! - Донни и Мастер Мечей Корнэл рванули следом. Двое боролись, катаясь среди ирисов. Взбешенный Риан подскакивал к ним то с одной стороны, то с другой, но всё, что ему удавалось - это изредка попасть по кому-то из них ногой. - Прекратить! Твари! Вандалы! Ц*хайц* айц*анг! Вон отсюда! - разорялся на-фэйери.
        - На-фэйери Риан, вы позволите? - сдерживая рвущийся наружу хохот, Донни шагнул вперёд и наклонился над катающимися в клумбе существами. - Ф-фу-у… - сморщился он тут же и поспешно выпрямился. В одной поднятой руке, удерживаемое за шиворот странного одеяния в положении «на цыпочках», болталось что-то тёплое, воняющее застарелым потом и грязной одеждой, густо заросшее волосами, в другой наоборот - холодное и лысое, но тоже очень вонючее, правда, запах был другой, Дон не смог бы точно сказать - что же так пахнет. Сильнее всего - напуганным котом, но не только. Кошачий запах был совсем свежим, но не само существо так пахло, а котик, с которым он, видимо, только что пообщался, а из-под него пробивался запах тлена, слабый, но отчётливый. Гадость какая! В прохладе ароматов дворцового сада запахи гостей чувствовались особенно чужеродными. Риан, недовольный густой вечерней тенью, защёлкал пальцами, рассыпая светляков. Вскоре в саду стало светлей, чем днём. Но понятнее не стало.
        - Ага. Вот это, похоже, человек? - задумчиво сказал Риан, брезгливо, одним пальцем, отводя грязные сальные волосы с лица тёплой фигуры. «Похоже, человек» повёл налитыми кровью глазами и клацнул зубами, попытавшись укусить Риана за палец. Руки ему надёжно сковывала «Сеть», наброшенная Мастером Корнэлом. - Ай! - отскочил Риан. - А может, и нет, - заключил он. - А вот это… А я даже и не знаю… - растерялся он, разглядывая посиневшее лицо носферату, бессильно обвисшего в руке Дона.
        - Насколько я понимаю, это давно и необратимо спившийся на крови ординар, - объяснил, подходя, Мастер. - Если я прав, лечить его бесполезно, это полуразумная, очень хитрая тварь, да ещё и с некоторым магическим потенциалом. Сколько вам лет, благословенный? - светски поинтересовался он у дёргающейся в «Сети» твари. Носферату оттопырил уши и злобно зашипел. Правда, хватило его ненадолго, верёвка его здорово ослабила. Странная магия, действие, как у серебра: высасывает и рассеивает, лучше не прикасаться, подумал Корнэл и кивнул Риану: - Не понимает, я так и думал. Они не местные, там, на клумбе - портал, уже закрывшийся, - объяснил он. - Мощь невероятная, нам такая и не снилась. По-моему, вот этого ещё можно вымыть и попытаться с ним поговорить, - кивнул он на «похоже человека». - А вот этого, м-м-м, гостя я бы посоветовал уничтожить, пока возможно. Если он сможет избавиться от этого артефакта, он может стать опасным. Вы позволите?
        - Да! - с глубоким чувством сказал Риан. Отсутствием волос тварь неприятно походила на него самого.
        - Тогда будьте любезны, на-фэйери, подержите верёвочку, - мастер вынул из нагрудного кармана носовой платок, расстелил под носферату, сделал неуловимый жест - и в руках Риана осталась верёвка, до этого свисавшая с шеи существа, а рука Донни опустела, и он непроизвольно обтёр её об штаны. Мастер аккуратно завязал в платочек кучку праха. - Вот почти и всё. Только надо развеять над солёной водой. А пока и так сойдёт.
        - Прекрасно, благодарю вас, - кивнул Риан, автоматически сматывая на руку липкую на ощупь, явно пропитанную какой-то незнакомой магией, верёвку. - Где вы так научились, Мастер? Это ведь вы преподавали райну Донни магию?
        - Отчасти, - склонил голову Мастер, переглянувшись за спиной Риана с Доном. Дон завёл глаза и кивнул на висящего в руке «клиента» - Хватит уже, а? Долго мне ещё эту пакость в руках держать? Она ж воняет!
        - Если желаете, я вам покажу, что именно я сделал, но, может, вы сначала распорядитесь относительно вот этого… м-м-м… душистого….
        - Да, - поморщился Риан. - Райн Донни, положите его, будьте любезны. Только не на цветы, пожалуйста! Вот сюда, на травку. Сейчас я распоряжусь…
        Дежурный маг тюрьмы Короны был в некотором шоке: не каждый день указания по содержанию арестанта даёт сам на-фэйери! Впрочем, в самих указаниях ничего необычного не было. Постоянная практика:
        - Вымыть, переодеть, запереть, накормить. Режим для диких, сами знаете: личное общение, минимум автомагизации. На вопросы отвечать вежливо, постоянная запись, - ну, да, кто бы сомневался, достаточно взглянуть на задержанного. Конечно, для диких, кто ещё-то может быть?
        Пока Донни тщательно мыл руки, Риан спел, как мог, над ирисами Рэлиа. Она всё равно, конечно, заметит, но хоть не так обидится. И они втроём опять уютненько устроились в Малом Покое, чтобы под контрабандный «Живень» закончить список контрабандных же товаров из Донн Дроу, которую Посол от Великого Дома ле Скайн, Мастер Корнэл дэ Тэрон, обещал доставить быстренько, чуть ли не через пару недель. А хорошо, всё-таки, быть Королём! А ещё лучше - Королём, у которого есть… ну-у, если не друзья, то, хотя бы, приятели, которые не пытаются тобою пользоваться. А Риан хорошо знал, какая это редкость. Отцу, например, такого везенья не досталось, он часто говорил Риану, что бремя власти это и бремя одиночества. А у Риана сразу двое, правда, оба - вампиры. Ну и что? Зато спокойные ребята, без истерик и проблем с детьми, чем выгодно отличаются от любого на-райе. Даже этот невозможный дэ Мирион оказался неплохим парнем, хоть и начал знакомство с откровенного шантажа! А шантажировал он Короля - вы будете смеяться! - ради душевного спокойствия своей жены! Впрочем, для райи Мелиссы Риан и так сделал бы сейчас всё
возможное, а то Рэлиа ведь голову откусит! Очень уж ей понравилась Ника, дочка Лисы, и очень она боится, что Лиса, обидевшись на что-нибудь, запретит Нике гостить во Дворце. Вот ведь, нелепость: объявить всеобщую мобилизацию при угрозе Миру он, как Король-Судья, может запросто. А приказать какой-то там райе погостить во Дворце - нет, не может! Ле Скайн, чтоб их, блюдут свободу личности! И дэ Мирион - яркий пример. Все просьбы, с которыми он к Риану за четыре последних года обращался, сводились к тому, чтобы сделать что-нибудь для его Лисы: билет в Столичную Оперу, в которую иначе не попасть, пропуск в Западный Лес или на южное побережье - всё для неё! Так трогательно! Нет, Риан знал прекрасно, чем вызывается такая забота у ле Скайн - но, всё равно, со стороны выглядит замечательно! Он даже схитрил, глядя на дэ Мириона: вытащил туда же Рэлиа, только в другие дни, конечно. И ведь сработало, что же вы думаете! Не то, чтобы ей там безумно понравилось - она, как-никак, Королева-Мать, и сама прекрасно может сходить куда угодно, но сам факт того, что он её пригласил, привёл её в восторг! Она вдруг
похорошела, засияла глазами, заулыбалась - и хватило одного приглашения чуть ли не на месяц! Только к концу месяца начала она опять впадать в меланхолию, обычную для неё с тех пор, как Дэрри сделали вампиром, а Квали погас и чуть было не сгорел. С младшим сыном обошлось, но Дэрри… Трудно быть жизнерадостной, каждый день встречаясь с тем, во что превратился твой ребёнок. Не-мёртвый, да, но и не живой. Почти прежний, но не совсем, и от этого ещё хуже…
        А Риан опять её пригласил - в театр. И не в Королевскую ложу, а инкогнито, в партер. В самый уголок на последнем ряду. О чём была пьеса - а гоблин её знает… Но Риану понравилось, Рэлиа, вроде бы, тоже, даже жалко было, когда свет в зале включили… Честно говоря, Риан никак не мог этого понять. Пользовался - и не понимал. Нет, он и раньше старался порадовать свою Королеву, но не таким же примитивным образом? Он всегда ей говорил, что она слишком уж серьёзно относится к своим обязанностям, можно гораздо больше времени тратить на развлечения, и придумывал их для неё. День на море под парусом, визит в парк Зверей, визит к парфюмерам - понюхать новый аромат - да много чего, уж и не упомнить. Правда, за те столетия, что они прожили вместе, фантазия его поистощилась. Что-то придумаешь, а потом вспоминаешь - уже было. А тут такая ерунда - в театр сходить! Жнец Великий! Это настолько общеупотребительно, что почти пошло! Ну что же тут такого, почему это так действует? Просто из-за того, что ВЫГЛЯДИТ вниманием и заботой? Но это же абсурд! Что Рэлиа, что Лиса - они же умные женщины, ну, не могут же они не
понимать, что со стороны мужей это чистый эгоизм, почти взятка! Я тебя простенько, практически не прилагая усилий, развлекаю - ты мне улыбаешься. Наверняка ведь понимают, тогда почему принимают? Что за глупая игра? Он даже Мастера Мечей об этом спросил. Мастера Корнэла, который в юности учил его фехтованию, он мог спросить о чём угодно. Уж ле Скайн-то должны знать, с чем это связано? И ответа не понял.
        - Практически любые отношения - это игра. Игра должна быть весёлой и приятной, иначе она превращается в работу. А это скучно, работать никто не любит, - и добавил, видя, что Риан всё равно не понимает: - У всякой игры есть правила. Если ты их не соблюдаешь, с тобой просто неинтересно будет играть. Никто и не будет. - Риан сделал вид, что понял, но, на самом деле, так и остался в недоумении. Как можно все отношения сводить к игре? Мастер понял, что до Риана не дошло, но продолжать объяснения не стал, только вздохнул. Маленький ты ещё, Король-Судья Риан, и занятие у тебя хоть какое-то есть, вот и не понял ты ещё, что такое настоящая скука! Такая, что скулы сводит от досады на собственное бессмертие, и соглашаешься принять любые условия игры, потому что это даёт хотя бы иллюзию течения жизни! Иллюзию того, что что-то происходит, иллюзию какого-то смысла в твоём существовании, пусть этот смысл - всего лишь правила игры. Любой женщине, тем более эльфийской, игра необходима, как воздух, иначе вся жизнь превращается в работу, становится рутиной, гаснут краски, меркнет сияние, и остаются только заботы -
каждый день, день за днём - и приходит скука, а к живым - ещё и тоска. Даже мало и быстро живущие люди успевают её ощутить, а что уж говорить о на-райе, живущих по пять тысячелетий, или вампирах, существующих бесконечно? Если уж не понимаешь этого сам, так дай хоть своей Королеве возможность поиграть - и не останешься в накладе, поверь ле Скайн, дружок, они хорошо в этом разбираются! Просто не надо пытаться при помощи иллюзии получить материальную выгоду, это уже зло, и, как всякое зло, должно быть наказано. А если это исключить, то иные иллюзии бывают ничем не хуже реальности, а зачастую и лучше. И не надо их разрушать, тем более - намеренно. Это глупо и жестоко, и никому от этого хорошо не бывает. Никому.
        Эх, на-фэйери… Надо будет ещё подсказать про маленькие подарки - сам ведь не догадается! Королева, мол, и сама взять может всё, что ей надо. Взять-то может… Только как объяснить, что дешёвая карамелька, украдкой сунутая в руку жены перед Большим Приёмом, сблизит вас больше, чем двухчасовое сидение бок о бок на этом самом Приёме? И через пару часов после Приёма, нащупав её в кармане, улыбнётся мечтательно и покраснеет вдруг твоя фарфоровая куколка Рэлиа, как могут только эльфийки: вспыхнут нежно-розовым светом лицо, плечи, руки - до счастливых слёз! Потому что это только ваша карамелька, и никто, ни одна живая душа о ней не знает! Да, игра, да, иллюзия - но без них мир становится ненужной сломанной игрушкой! Как тебе это объяснить, Дэмин Риан на-фэйери Лив, Король-Судья? Глупый мальчишка со слабым левым запястьем!
        - Mochtest du mir meine Bekleidung zuruckgeben? - сурово сведя брови, поинтересовался отец Бертольд. В ответ получил удивлённый взгляд. - Meine Bekleidung, verstehst du mich? Ich will sie zurucknehmen! - подёргал он себя на груди за рубаху, в которую его обрядили.
        - А-а! - дошло до служащего. - А тряпочки ваши стирают… стирают, понимаете? - потёр он руками перед собой. Потом вроде, как помакал в воду, опять потёр, отжал и развесил на воображаемых плечиках. - А потом отдадут! - снял он с плечиков несуществующую одежду и протянул странному арестанту. Вот ведь неудачный какой! Вроде бы, что-то внятно и членораздельно говорит, настойчиво повторяет даже - а ничего не понятно!
        - Doch, ich habe verstanden! - кивнул отец Бертольд и уселся на диван. И соврал. Ничего он на самом деле не понял! Ну, совсем ничего! Куда он попал? Сначала его просто вздёрнули, как колбасу, и не пошевелиться было, как колбаса и висел! Потом выскочил этот лысый, и от носферату его почти ничто не отличало. Отец Бертольд его потому укусить и попытался - это было всё, чем он мог навредить проклятой нежити в своём бедственном положении. Но оказалось, что это не нежить. И с бессмертной добычей отца Бертольда покончили легко и просто, щёлк - и нету! Со всеми бы так! А потом его без всякой почтительности, как куклу, вымыли, переодели и поместили вот сюда. Надо сказать, покои королевские! Только окон почему-то нет. Ни одного. А так… Не сказать, чтобы очень просторно, но тепло, чисто, светло, ослепительной белизны потолок, приятного зелёного оттенка стены, и роскошной мягкости жёлтый диван, правда, каким-то образом приделанный к каменному полу намертво. Впрочем, как и стол, и два стула прекрасной работы. И еда, поданная на странном гибком подносе, выше всяческих похвал! И незнакомое тёплое питьё в
изрядном бокале из того же материала. Вот только с освещением было непонятно. Это явно не свечи, и не масляные лампы. И не достать, чтобы посмотреть - потолок довольно высокий. И с общением беда. Немецкого они не понимают, хорошо. Но он уже попробовал и латынь, и греческий, и финский, который знал плохо, и английский, который знал ещё хуже - не понимают! А что самое неприятное - его заперли. Принесли поесть, потом тот же слуга забрал пустой поднос - и ушёл. И щелчка ключа не слышно было, а дверь не открывается. Зато отхожее место поразило отца Бертольда чистотой и разумным исполнением. Стоило, закончив, встать и сделать шаг к двери, как поднимался сам собою прозрачный щиток, и за ним начинала кипеть и пениться сильная струя воды. Но, только наступишь на определённую плитку в полу - струя исчезает, щиток откидывается - и, пожалуйста, можно пользоваться. Он испугался было и сотворил молитву, но потом понял: просто пружина и клапаны. Гениальная механика! Сыро, зато чисто, видал святой отец Бертольд места и похуже! Поиграв немного с тюремным санузлом, святой отец опять попробовал выйти из апартаментов.
Нет, заперто. Ну и ладно. Укрепимся пока в вере. Хорошая молитва ещё никому, кроме нечисти, не вредила!
        Через некоторое время свет сам собою погас. Отец Бертольд улёгся на мягкий диван и забормотал себе под нос молитву на ночь: «Nunc dimittis servum tuum, Domine, secundum verbum tuum in pace», да так и заснул, не добравшись до последнего: «Gloria plebis tuae Israel». Так прошло, судя по гаснущему свету, три дня. На четвёртый день непрестанного моления отец Бертольд сдался. Молитвы молитвами, но, похоже, про него просто забыли. Надо бы напомнить пленителям о себе! С приличествующим достоинством, конечно, но напомнить.
        - Sage mir, Bursch, wo ist jetzt dein Herr? - с благодушием сильного в вере и сытого телесно человека спросил отец Бертольд слугу, пришедшего за пустой посудой. Дежурный маг захлопал глазами. Блин, он совсем забыл! Он же ещё в прошлое дежурство, три дня назад, должен был сделать амулеты-переводчики для этого недоразумения! Да ладно, сейчас сделает. Анализы же у него брали? Вот и ладно. Там на это крови хватит!
        - Ща! Ща всё будет! - заверил он и помчался творить переводчики. Через час всё было готово. Он вернулся и жестом предложил арестанту повесить шнурок с круглой блямбой амулета на шею. Тот подозрительно осмотрел изделие и… отказался! Вытащил из-за пазухи какой-то предмет, как оказалось при ближайшем рассмотрении - деревянный крест, и жестами объяснил, что этот крест - да, а остальное - нет. Маг растерялся. С таким он никогда не сталкивался!
        - Послушай, - попытался он вразумить этого ненормального. - Одно другому не мешает! Да, блин, ты ж не понимаешь ничего! Ну, вот, смотри, у меня такой же висит! И вот… - он создал иллюзию креста на верёвочке, надел себе на шею и показал Берту оба вместе. - Вот, видишь, никакой конфликтной магии! На! - он опять протянул Берту сделанную для него круглую бляшку. - Это… чтобы ты…. - потыкал он пальцем себе в лоб, потом пошлёпал пальцами у рта. Нет! Тогда мага осенило: он вышел из камеры, придал амулету вид креста и опять зашёл. На этот раз арестант долго рассматривал предложенное, вертел так и сяк, только что на зуб не попробовал. Что там смотреть? Просто крест из зеленоватого камня, на нём личная печать мага, две заглавные буквы - «И» и «Х». Ирван дэ Хардо. И наконец - святый Серп, златой и светлый! - недоумок согласился.
        - И что теперь? - подозрительно спросил он, сведя брови.
        - Да ничего особенного, - облегчённо вздохнул маг. - Просто, теперь мы с вами будем понимать друг друга. Больше ничего!
        - А что это за язык? - сразу спросил… да нет, на недоумка он не похож. Слишком осмысленные вопросы.
        - Это общая речь. А на каком изволил говорить благословенный райн? Простите, не знаю вашего имени…
        - Ты слишком любопытен, сын мой, а это… вина… - слово «грех» амулеты не осилили. - Позови мне своего хозяина! Я желаю с ним разговаривать. Много вопросов есть у меня, ибо вижу я, что погряз он в… неправильном употреблении святого учения… - распорядился отец Бертольд, даже не подозревая, во что превратил амулет простое и понятное слово «ересь». У мага ум зашёл за разум, и он предпочёл ретироваться. Он, конечно, доложит, но почему этот странный райн назвал его своим сыном, и каким образом Король-Судья может неправильно употреблять святое учение, и что это вообще такое - пусть кто поумнее разбирается! А с какого перепуга у мага, даже у самого ледащего и завалящего, даже у самоучки, может вдруг образоваться хозяин - это вообще лучше замять! Собака он, что ли? Или скот бессмысленный? Ох, и странный же арестант!
        Только через пару дней после поступившего от дежурного по тюрьме доклада Риан выкроил время для допроса. Мастера Корнэла не было - отбыл «по делам» - и Король позвал с собой Донни и Дэрри, как представителей ле Скайн. Ну и, естественно, главного целителя и пару магов - на всякий случай. А случай оказался тяжёлым. Собственно, кроме мажордома, никто ничего и сказать не успел, а арестант оказался на грани нервного срыва.
        - Дэмин Риан на-фэйери Лив, Король-Судья! - провозгласил этот вездесущий эльфёныш. Отец Бертольд услышал знакомое слово, вскочил… и сел, поникнув и уже не слушая дальнейшее представление пришедших на допрос.
        - Фэйери… - шептал он. - Как же я не понял… И ел… И пил… Проклят, навеки проклят… Фэйери! - теперь он видел, что тот, кого он в тени сада сначала принял за носферату, ничуть на вампира не похож. Голова у него не лысая, а обритая, и чуть отросший густой ворс искрится радугой, будто присыпанный алмазной пылью, и уши - как остроконечная ракушка, совсем не похоже на то, что ему доводилось видеть у тех, других. А главное - глаза. Большие, приподнятые к вискам и зелёные, такие зелёные, каких ни у носферату, ни у людей не бывает. - Ты Эрленкёниг? - «ольха-король», перевели амулеты.
        - Чего? - заморгал Риан. Бертольд увидел его недоумение, но не сдался. Он должен выяснить, должен! Может, он не так понял…
        - Ты Оберон? - вперил святой отец горящий отвагою взор в Риана. - Ты, о, медведь… - засбоили артефакты. - Ты ли он без… Ты, высокий… - переводчики хрюкнули и скисли.
        - Я кто? - совсем обалдел Король и заглянул в свою трубку, будто надеялся найти ответ в табаке.
        - Может, это имя собственное? - предположил Донни. - Вообще-то, одно из моих имён - Берэн. Но без «О». И я не понимаю…
        - Так это ты король эльфов? - перевёл требовательный взгляд отец Бертольд на черноволосого и бледного.
        - Да вот ещё! - удивился черноволосый. - Король-Судья - вот он, на-фэйери Риан. Но не эльфов, а райнэ и на-райе. Король у Перворождённых? Даже подумать дико! Зачем бы им?
        - Нет! Вам не смутить меня, короли обмана и грез! - возмутился окончательно запутавшийся отец Бертольд. - Господь со мной, он не допустит… Judica, Domine, nocentes me! Expugna impugnantes me! - ухватившись за крест, выпиленный из цельного куска гроба Господня, начал читать отец Бертольд молитву изгнания, хоть и понимал, что надеяться ему не на что. Это же не люди, одержимые бесами, а эльфы, фэйери. Человек, опрометчиво вкусивший яств фэйери, обречён остаться у них навсегда и под их властью. Отец Бертольд плохо знал английский, но рассказы о народце под вересковыми холмами прочитал внимательно и запомнил хорошо. Уж слишком правдивыми выглядели эти рассказы! Говорят, с ними даже торговали! До сих пор один из сортов сукна носит название «эльфийские крапинки»! - Confundantur…
        - Чего это он? - удивился Риан. - Какая такая испугна? Что, вообще, за бред? Райнэ! Почему я должен это слушать? Кто амулеты делал? А ему-то переводчик надели? - Дон и Дэрри прыснули при первых же словах молитвы, настолько нелепо смотрелся вдохновенно размахивающий руками и завывающий отец Бертольд, и теперь тихо давились хохотом. А слова Риана дали ещё и простор для соответствующих идей:
        - Ему не переводчик, ему ошейник надо! - тихо подсказал Дон.
        - Ага, строгий! Который с шипиками внутрь! И цепь потолще! - так же тихо вякнул Дэрри, и оба опять затряслись, хрюкая в ладошки. Риан хмурил брови, но рот невольно расползался в улыбке. Ведь правы, похоже, паршивцы!
        - Э-э-э, видите ли, на-фэйери, он, похоже, говорит не на одном неизвестном языке, а на нескольких! А амулеты срабатывают только на том, который, видимо, для него родной. А все остальные - выученные, - поспешил объяснить один из магов.
        - Несколько языков??? Благословенный, вы сами понимаете, что несёте?!! - припух Король. - Есть эльфийский, он же - древняя речь, и есть общий, который считается смесью искаженного эльфийского с речью последнего дракона - больше в Мире отродясь никаких языков не было, что вы мне голову морочите?
        - Видите ли, на-фэйери, похоже на то, что он вообще не из этого мира. Мастер мечей дэ Тэрон высказал такое предположение, и. видимо, был прав, - второй маг развернул перед Рианом довоенную карту Мира. - Вот, взгляните! Ни одно государство не носило в нашем Мире таких названий, как он говорит: Энгланд, Нидерланд, Остэррайхь - нет здесь таких, и никогда не было! У нас, признаться, была сначала мысль, что он каким-то образом попал к нам из прошлого…
        - Так-так, - кивнул Риан, - И что же навело вас на мысли о такой возможности? - маг тяжело вздохнул. - Только не пытайтесь меня уверить, что эта идея возникла на пустом месте, - ласково улыбнулся Риан. - Мне представить страшно, сколько энергии может потребоваться на такой прорыв! Откуда-то же она должна была взяться? Чтобы смогла родиться эта идея. Итак?
        Маг опять тяжело вздохнул. Правильно ему говорили, что Король всегда слышит больше, чем ему рассказывают. Прямо, как мысли читает. И рассказал о провальном - в буквальном смысле - эксперименте с машиной дэ Форнелла. И мысленно осенил себя серпом - вовремя пришлось! Король настолько заинтригован этим пришельцем, что их ляп с экспериментом прокатит на тормозах! Отец Бертольд тем временем убедился, что его молитва никого не изгоняет, а, наоборот, вызывает - нечестивый хохот она вызывает. Поэтому он замолк и стал настороженно слушать рассказ мага.
        - То есть, вы мне хотите сказать, что эти ваши килотонны - сколько вы их там грохнули? - перебросили сюда этих милых ребят аж из другого Мира? И один из них при этом оказался спившимся на крови ординаром? - маги ахнули. Этого они не знали. - Да-да, райнэ, был ещё один, просто ту пакость мы с райнэ дэ Мирионом и дэ Тэроном уничтожили сразу. Но - вопрос! А откуда, собственно, в том мире взялся вампир? Наши - дети Жнеца Великого и Святой Матери ле Скайн. А там чьи они дети? Эй, благословенный! Простите, а как вас называть?
        - Бертольд, святой отец воинства Христова, - с достоинством представился экзорцист, втайне ликуя: «скайн» - это, вроде, по-английски, вроде, «небесный»! Значит, есть у них святая мать небесная, есть! А он-то уж, было, впал в смертный грех уныния, когда попытка экзорцизма не удалась!
        А присутствующие с недоумением переглядывались. Во-первых, «святой отец» торчком встало у всех в голове, и укладываться не собиралось. Во-вторых, «отец воинства» - это что-то очень… То ли эпохальное, то ли экстравагантное. Или сильно героическое? Нет, по отдельности слова был вполне понятны, но вместе…
        - Райн… Бертольд, скажите, а в чём, собственно, состоит ваша святость? - озвучил Риан общий интерес. - Не поймите мня превратно, но это как-то… необычно. Вот святая мать - это понятно, материнство вообще свято. В чём же святость отца?
        - В служении Господу нашему, Иисусу Христу, - удивился наивному вопросу Бертольд. «Господа» амулет не осилил, перевёл, как «хозяина». Ну, не было в Мире господ, что ж поделаешь! И все удивились ещё больше. Примерных служащих вокруг навалом, что же - всех святыми объявлять? Риан понял, что эта непонятная обеим сторонам беседа может продолжаться бесконечно и решил оставить разъяснения неувязок на потом.
        - Скажите, пожалуйста, райн Бертольд, а что за тварь была с вами в саду? Боюсь, мы несколько поторопились её уничтожить, можно было исследовать… Наверно… Но уж больно была мерзкая! - с чувством сказал Король и скривился.
        - Носферату, - глухо сказал святой отец. Амулет забуксовал и не перевёл вообще никак.
        - Ноусферрайту… подъём к пределу широкого тепла низкого очага? Чушь какая-то… Да нет, не может быть, эльфийский в амулет только Перворождённый заложить может, - помотал головой Риан. - Это профессия? Он специализированно что-то делал для этого Феррату? Нет, наверно, я не так понял. Подробнее, будьте любезны! Как живёт? Что ест, что пьёт, ареал обитания?
        - Они не живут, - мрачно сверкнул очами святой отец. - Хоть и существуют! Солнца свет во прах обращает их, и удел их - тьма, и жизнь их во тьме, и пища их - кровь человеческая! Нечистые твари они, и один страх у них - пред святым распятием!
        - Простите, благословенный! - вдруг вмешался Донни. - В каком, извините, смысле - не чистый? Грязным каждый бывает, даже я, работа такая, знаете ли, иногда так извозишься - никакая «Чистота» не спасает. Но вы, кажется, вкладываете в это слово какой-то иной смысл? И что такое - святое распятие?
        На последующий страстный монолог святого отца амулеты выдали вместо перевода такую кашу, что понять ничего не удалось, кроме одного: вот этот деревянный крестик - символ какого-то таинства, и на спившихся на крови вампиров имеет, вроде бы, какое-то влияние.
        - Вот этот, что ли? - Донни скользнул к арестанту, взял крестик и брезгливо поморщился: многолетняя грязь настолько въелась в дерево, что дотрагиваться было неприятно. - Слушайте, да тут резьба! Очень мелкая, сейчас… Жнец Великий, да тут мужик гвоздям приколочен!
        - Что-о? - подскочил Риан. Они с целителем дружно позеленели и запахли: Риан гиацинтом, целитель геранью.
        - Ну, вот так: тут гвозди в ладони, а ноги там вместе одним сразу! - изобразил Донни распятие. Целитель вытащил какой-то пузырёк, нюхнул сам и сунул под нос совсем уже зелёному на-фэйери. Взгляды всех присутствующих с явным отвращением остановились на святом отце Бертольде.
        - Да-а, тут даже спившегося в хлам вампира, и то стошнит! Видно, в этом воздействие и заключается, - пробормотал Дэрри. - Ну - выпить до смерти, ну - убить, но так издеваться… Только живые способны, - неожиданно закончил он. И уточнил: - Чокнутые. На всю голову.
        - Вы… Вы не понимаете! - возопил святой отец. - Он отдал жизнь за нас! За всех людей! Добровольно принял муку!
        - А-а, так это он - того был, - сообразил догадливый Дэрри. - И в чём фишка? В Госпитале таких навалом!
        - Да как вы можете! - возмутился отец Бертольд. - Он умер за всех! - он уже понял, что сложные теологические построения переводу не поддаются, и пытался изъясняться как можно проще. Но в том-то и штука с богословием: чем проще, тем получается нелепее, откровенно глупо получается! - Он взял на себя первородный грех за всех людей! И искупил (выкупил, перевёл амулет) его своею смертью! И стали люди невиновны! - слово «грех» амулет упорно переводил, как «вину», а как сказать иначе, Бертольд не знал. И «первородный грех» превратился каким-то образом в «вину рождения».
        - Невиновны - в чём? - Королю-Судье показалось, что он нащупал какую-то знакомую ниточку в этой каше. У кого выкупали, сколько было заложников, и почему мерзавцы потребовали такую цену - это можно выяснить и потом.
        - В том, что не послушались Господа (хозяина), и утратили чистоту первозданную! И совершили грех (вину) зачатия! И стали прокляты за это. Это… грязь! - нашёл святой отец слово, которое уж всяко должны были понять.
        - А мыться не пробовали? - растерянно спросил Донни.
        - Да нет же! Духовная, духовная грязь! - отец Бертольд обрадовался, что его, вроде бы, начали понимать. Не совсем, конечно, правильно, но это мелочи! - А Иисус Христос искупил, и стали люди невиновны!
        - А до этого… они были виновны? - пристально посмотрел на него Риан. Бертольд обрадовано закивал. - Были виновны в том, что… их зачали, и они вообще родились? - уточнил Риан, надеясь, что что-то не так понял. Но святой отец опять закивал. Риану стало плохо, и целитель помочь не мог - упал в обморок. Вокруг отца со склянкой засуетились Дэрри и маг из людей:
        - Пап, да что ты нервничаешь? Ну его на хрен! Давай обратно отправим и забудем, что он вообще был! - Дэрри заботливо поддерживал отца, стараясь не поцарапать его непроизвольно отросшими когтями. А святой отец вдруг с ужасом понял, что, по крайней мере, двое из присутствующих - такие же вампиры, как тот, за которым он гонялся три года. Клыки, когти, красные глаза - всё сходится! И шипят так же! Только, почему-то, никто их не боится. Ни люди, ни эти, с закрученным в ракушку ушами. Ещё и успокаивать пытаются! Вон, один из людей этому носферату кружку суёт, типа, попей, бедный, не нервничай! Кровь, наверно, в кружке-то! Они сумасшедшие? А… ой, мама… А ведь как раз один из них его крест святой в руках крутил! И ничего с ним не стало! Вообще ничего! Только поморщился брезгливо. КАК это может быть? И на экзорцизм чхали они оба с колокольни!
        - Так, райнэ, я просто отказываюсь это слушать, я жить хочу. И, по возможности, в своём уме. А главное об этом мире мы, сдаётся мне, уже выяснили. Райнэ, вы хоть записали порядок своих действий? При эксперименте? В обратную сторону повторить сможете? - Риан был совершенно согласен с сыном. Контакты с таким Миром до добра не доведут! Отправить обратно это чудовище, и пусть там хоть полностью друг друга пораспячивают! Во славу, во имя, во благо и любые другие «во»! И, обойди Жнец, не повторять этот эксперимент! Здесь своих диких деревень хватает, без чужих заскоков как-нибудь обойдёмся, спасибо!
        - Мне жаль, на-фэйери, но, боюсь, это ничем нам не поможет, - вздохнул один из магов. - С той стороны тоже шёл пробой, и природу его мы понять не смогли. Кровь животных, вроде бы - кошек, и ещё что-то, совершенно незнакомое. Собственно, похоже, из-за этого их и швырнуло к вам в сад, а не в машину. Впрочем, там всё ещё сложнее, мы до конца ещё не разобрались. Там… э-э-э… впрочем, это сейчас не важно. Но, в общем, при всём желании, - брезгливо покосился он на Бертольда, - отправить ЭТО назад не удастся. Увы. Может, стирание?
        - Нет состава преступления, - огорчённо вздохнул Король-Судья. - Хорошо бы, но… Потоптанные ирисы моей жены на тяжкое преступление не тянут. Образ мыслей, не отягчённый действием - тем более. Вот если он тут затеет кого-нибудь… как это… распинывать? Распячивать? Вот тогда сразу.
        - На-фэйери хочет его выпустить в наш Мир? - неодобрительно задрал брови маг.
        - Не хочу! - виновато прижал руки к груди Риан. - Ещё как не хочу-то! Вынужден. За отсутствием состава преступления. Но!!! Руководствуясь подозрениями и здравым смыслом, и бла-бла-бла, короче, понятно, да? Назначаю круглосуточное наблюдение и маяк, завязанный на личную печать, для незамедлительного пресечения в случае… и т. д. и т. п. Вот так. Это я имею право сделать?!! - злобно рявкнул Риан, треснув по столу кулаком. - Возражения со стороны ле Скайн?!! Ну?!!
        - Не-е-е!!! - очумело замотали головами оба вампира.
        - Вот и славно, - сразу почти успокоившись, кивнул Риан, и обратился к Бертольду: - Э-э-э, блин, и благословенным-то назвать язык не поворачивается, мерзость какая! В общем, так: отправить вас назад, как вы уже, наверно поняли, мы, при всём нашем ОГРОМНОМ желании, не можем. Поэтому вам вложат в голову необходимые знания о нашем Мире и выпустят, снабдив некоторым количеством денежных средств. Если вы попытаетесь здесь кого-нибудь распинывать - мы вас накажем. А в остальном вы будете вполне свободны. В рамках законов, конечно. Вопросы?
        Бертольд угрюмо покачал головой. Какие уж тут вопросы.
        Обучение продолжалось долгих две недели всё в тех же апартаментах. Кормить хуже не стали, но учителя приходили обязательно по двое и не стеснялись демонстрировать свою неприязнь к святому отцу. Но он помнил, что смирение есть добродетель, и не возмущался. Если промысел господень занёс его сюда, значит, суждено ему стать гласом Его в пустыне сей. И не грех гордыни это, но принятие со смирением участи своей. А тем временем каждый день узнавал он что-то новое о Мире, куда занесла его судьба. Буквы незнакомого языка он выучил легко и быстро, а на следующий день с удивлением обнаружил, что вполне может читать. И стал читать принесённые учебники, это было более приемлемо, чем терпеть косые взгляды. Смирение - оно конечно, но неприятно, чёрт возьми! Ах, нет, тут у них в чертей не верят. Тут говорят - к дроу в гору. География сразу же вызвала шок и возмущение. Круглый Мир? Ересь! История - недоумение пополам с недоверием. Как и прямое происхождение рода эльфийского от одного божества, а человеческого - от другого. Не создание, а происхождение. Потрясающая самонадеянность! А какие странные у них идолы!
Жнец? Это Смерть? Они поклоняются Смерти?
        - Да нет же, - терпеливо объяснял жрец этого самого Жнеца. - Жнец - не Смерть. Вернее, не только Смерть. Ведь он же и Великий Сеятель!
        - Ах, вот как? - вежливо удивился Бертольд.
        - Конечно! - всплеснул рукам жрец, единственный, кстати, из всех, кого не перекашивало при взгляде на святого отца. - Ведь если постоянно не сеять, то скоро нечего будет жать! Да вы не стесняйтесь, спрашивайте, райн Бертольд! Мы же для этого и существуем! Храм Жнеца Великого всегда открыт для всех, и круглосуточно! А вот вам «Размышления о Жнеце Великом», почитайте, если желание будет. И вопросы, буде возникнут, записывайте обязательно, я при следующем визите постараюсь прояснить. Нехорошо, если у человека нет ответов на вопросы о Жнеце Великом. Природа не терпит пустоты, отсутствие знаний восполняется домыслами, а вот это уже ведёт к самым ужасным последствиям. Невежество - вот настоящее зло. И по жизни именно оно чаще всего идёт рука об руку со страхом, который порождает насилие, со страху каких только глупостей люди не делают. А иногда и не со страху, и не со зла, с вполне благими намерениями - но без знаний, и чудовищные вещи в результате получаются. Вы говорили мне о вере, но, видите ли, здесь у нас - это вполне достоверные сведения. И если Жнеца многие ассоциируют кто с солнцем, кто со
смертью, или считают частью эльфийской мифологии, то уж Святая Мать ле Скайн - абсолютно реальный персонаж! То есть, настолько, что среди вампиров можно до сих пор найти пару-тройку тех, кто знал её лично!
        - Живой бог? - опешил Бертольд. Вот это было потрясение!
        - Э-э-э, что вы имеете в виду? - не понял жрец. Бертольд взялся объяснять. Дело оказалось очень трудным и неблагодарным, потому что жрец, как ни странно, саму идею бога, как сущности всеведающей и всемогущей, категорически отрицал! - Ах, райн Бертольд, - в конечном счёте вздохнул он. - Поймите же, Жнец и Мать ле Скайн - это реальные личности, из плоти и крови, и о той вере, которую подразумевает существование вашего бога, речи вообще нет! Да, из Жнеца общественное сознание сделало нечто подобное вашему богу, но, видимо, это общее свойство любого разума - создание химер и стремление к некоему недостижимому абсолюту. Знали бы вы, какие жуткие культы пытались основывать на домыслах о Жнеце Великом и матери Перелеске во времена человеческой цивилизации! Мы знаем не всё, но некоторые документы дошли, не всё в войну пропало. Собственно, из-за этого меня ваши откровения и не пугают, я читал о подобных зверствах. Да и сейчас в некоторых диких поселениях люди вдруг начинают, как вы говорите, веровать. Но даже у них образ Жнеца не всемогущ и не всеведущ, и всего сущего он, конечно же, не создавал!
«Размышления о Жнеце Великом» - не более, чем дань этой химере человеческого разума, это именно размышления: о круговороте жизни и смерти, о вечных ценностях, о месте человека в Мире - о судьбе, если хотите. Это не молитвы, как вы называете, это, скорее, попытки объяснить произошедшее событие самому себе и примириться, это поиски справедливости там, где она по определению невозможна, то есть, как я и говорил - химера разума, мечта. Это похоже на ваши молитвы, но это не они. Мы не взываем и не просим. Жнец - он просто есть, и будет, пока существа рождаются и умирают, как можно его о чём-то просить? Можно только пожелать - да обойдёт, мол, тебя Серп Златой Жнеца Великого, но это и всё. Мы, скорее, историки и исследователи древностей, чем богослужители. У нас тоже есть, как вы говорите, воинство - Дети Жнеца, но спасают они как раз тела, не души! Душу можно перевоспитать, стереть память, стереть личность, наконец - но только в том случае, если этой душе есть, где жить! Подумайте об этом на досуге, райн Бертольд! Мы ещё встретимся с вами, я ещё зайду до того, как вы отсюда выйдете.
        - «Ведьмы живою не отпускай…» - забормотал отец Бертольд, совершенно ошеломлённый словами про стирание памяти и личности. Это же… колдовство! Чёрное, злостное колдовство!
        - Ах, райн Бертольд, что вы такое говорите? Как же женщинам без магии? - легкомысленно отмахнулся жрец, имея в виду многочисленные изыски магической косметики, популярные у женщин, и ушёл, не подозревая, какая буря поднялась в душе несчастного отца Бертольда.
        А потом его отпустили на прогулку. Зритель искушенный сразу опознал бы подножие холма Стэн. Собственно, в нём тюрьма Короны и находилась. Самое надёжное место.
        Отец Бертольд озирался в ошеломлении. Это рай? Вокруг по вымощенным разноцветным мрамором руслам текло множество узких ручейков, звеня в невысоких водопадах и сверкая тысячей радуг. Весёлые солнечные лужайки, заросшие цветами, перемежались купами незнакомых деревьев с разноцветной листвой. И почти с каждой ветки свисали незнакомые плоды - длинненькие, кругленькие или совсем уж несообразной ни с чем формы, всех цветов и размеров. Среди цветов и травы всё время бегало, шебуршало и суетилось - то ли мелкие зверьки, то ли крупные насекомые, на деревьях пели птицы, такие же разноцветные, как плоды и цветы, и не понять иногда было, где что. Тысячи бабочек и мотыльков довершали картину. Всё порхало и искрилось, было вокруг легко, солнечно и невесомо, и райн Бертольд почувствовал себя вдруг грязным пятном на этом полотне. Да, одежды его были белы, как снег, но сам он был тяжёл и неповоротлив, и ноги его оставляли глубокие следы в ровном песке дорожки. И тут он услышал! Нет, конечно, такой голос не может принадлежать человеку! Это ангел божий! Не оставил Господь всемогущий раба своего в юдоли сей! Ангела
послал он во спасение недостойного! Райн Бертольд заспешил вверх по склону уже без дорожки, ликуя в душе своей, но задыхаясь и потея бренным телом, и не было ему уже дела до того, что за ним на мягкой земле остаётся уродливая борозда из смятых и поломанных цветов и травы. И не пришло ему в голову, как и миллионам до него: а не за такое ли поведение и были первые люди изгнаны из Рая? Не мог же Господь Бог утыкать заповедный сад свой табличками «По газонам не ходить!!!» Да они и читать не умели… И спешили в наивной любви своей узреть Господа своего, и бежали к нему, а за ними оставалась широкая полоса уничтоженных творений Создателя, многие из которых существовали в единственном числе. Экспериментальных образцов. Любой садовод взбесится, если на его заботливо выпестованную клумбу забредёт какой-нибудь недоумок и поломает цветы - а Рай, судя по всему, был одной огромной клумбой. И среди драгоценных цветов, не обращая внимания на дорожки, стала резвиться пара мутировавших обезьян! Вандалы! Ц*хайц* анц*унг! А что с ними, собственно, делать-то? Эксперимент проведён, результат есть, но интереса не
представляет. Не особо удачной идеей оказалось внедрение фрагмента генов мушки дрозофилы в генотип обезьяны. Крыльев нет, и облезлые какие-то получились, холодов явно не переживут. И куда их таких? На привязь посадить? Так ведь помнить о них постоянно придётся, кормить. А забудешь, не покормишь - сдохнут ведь! Все они, белковые, такие: чуть что - и привет. А теперь ещё и стимулятор съели! И как пролезли-то? Такая качественная защита стояла! Но вот пролезли. И съели. Значит, размножаться начнут, и скоро вместо двух будет толпа! Ведь всё вытопчут! Везде бегают, куда-то торопятся, будто пропустить боятся что-то невероятное! Нет, надо выселять! Смогут - выживут, а нет - увы. И выселил. Как и во время оно Перворождённые этого Мира из своих благословенных лесов. Не везёт людям! Все-то их выселяют, никому они не нравятся, даже сами себе. А может, в этом всё и дело? Может, стоит перестать торопиться, подумать и начать жить так, чтобы не вызывать раздражения у окружающих? Тем более - у таких. Пусть и не всемогущих, но весьма много могущих, весьма…
        И святой отец Бертольд поступил так же, как когда-то Адам и Ева - поторопился. И узрел!
        Дивный ангел в белых струящихся одеждах негромко напевал, стоя у цветущего куста. Переливающиеся яркой радугой светлые длинные волосы взметнул ветер, и райну Бертольду показалось, что он видит крылья за спиною у этого чуда Господня - лёгкие, ослепительные, прозрачные! Да, конечно же, это ангел! Спасибо, тебе, Господи, что удостоил! Райн Бертольд в экстазе повалился на колени, молитвенно сложив перед собою руки, из пересохшего от бега вверх по склону горла вырвалось вместо слов хриплое карканье. Ангел повернулся на звук с лёгкой приветливой улыбкой на устах, прямо в душу Бертольду глянули огромные, почти чёрные глаза. Прекрасное ангельское лицо исказилось великим состраданием.
        - О! - с сожалением сказала Рэлиа и достала из кармана садовой робы личку старшего сына. - Дэрри, дружочек, это же ваше? - спросила она выглянувшего из портала Принца и кивнула на коленопреклоненного райна Бертольда, истово возносящего хвалу Господу среди гибнущих маргариток.
        - Наше, - кивнул Дэрри, выходя из портала. - Но ты не беспокойся, мам, ничего он не сделает. Контроль полный.
        - Да как же не сделает, если уже сделал! Ты посмотри, что он натворил! Будто перепахал! Ты представляешь, сколько мне петь придётся, чтобы уговорить всё это не умирать?
        - Ну, мам, надзор так не работает! Вот, если… - и Дэрри взялся наскоро объяснять матери, в чём суть контроля.
        Райн Бертольд так и остался на коленях, только руки бессильно уронил. Как же он ошибся! Ангел! Как же! А этот носферату, почему-то, кстати, не боящийся солнца, называет её мамой! Вот они, стоят рядом и беседуют, оба нечеловечески красивые, потому что не люди и есть! Нелюди! Чёрная тоска и злоба волной затопили душу святого отца. Обманули! Нарочно обманули! И обманом заставили преклониться пред нечистью и нежитью! Но он…
        - Райн! Эй, райн! Тебе плохо, что ли? Заболел? - раздался рядом тонкий голосок. Бертольд вздрогнул и поднял голову. Сбоку от него стоял… ребёнок? Но не человеческий. Коротко стриженые, абсолютно белые волосы полностью открывали закрученные ракушкой ушки с острыми кончиками. Карие глаза весело блестели, нос казался забавно наморщенным из-за полосы веснушек, а великоватые верхние резцы «лопатой» и выпавшие соседние зубки делали ребёнка похожим на смеющегося кролика. - Хочешь морсику? Холодненький! На, попей! - в руке райна Бертольда оказалась кружка, и он заторможено отхлебнул, прежде чем понял, что делает.
        - Ника, Ника! Отойди от него! - переполошилась Рэлиа.
        - Ба-абушка, ну, пусть попьёт! Ему же плохо, его же жалко же! Он вон какой - бе-едный! - вдруг погладил ребёнок Бертольда по плечу. И он вздрогнул и вскочил, отбросив кружку. Потому что так можно было погладить больное животное. Сочувственно погладить и пожалеть несчастного - но не человека!
        - Изыди от меня, отродье дьявола! - гневно сверкнул очами отец Бертольд, осеняя себя крестным знамением.
        - Не вкусно тебе? - не расстроилась, а только удивилась Ника. - А мне нравится! Кисленький! - она подобрала кружку и тут же налила себе ещё морсу из фляжки, висевшей на боку. А чего расстраиваться? Там «Источник» внутри, недели на две хватит, если сам морс не испортится! - А что это ты сказал? Из-зы-ыди, - сильно выпятив нижнюю челюсть, попробовала она на вкус новое слово. Эмоций отца Бертольда она просто не поняла, потому что никто и никогда по отношению к ней их не проявлял. - Здорово! Из-зы-ыди! А ещё такое скажешь? Ну, скажи, пожалуйста! У тебя здорово получается! От-тродь-дь-е! - с удовольствием новизны повторила она, старательно взмахивая головой на каждый слог. Дэрри заржал.
        - Ника! Не смей это повторять, деточка! Что я твоей маме скажу? - пришла в ужас Рэлиа.
        - Ой, мам! Да я тебя умоляю! Лиса ещё и не так может! - веселился Дэрри. - А у Ники слух хороший! Ой, не могу!!!
        Райн Бертольд повернулся, ссутулился, как побитый, и по собственным следам побрёл вниз с холма, провожаемый смехом носферату. Сметные грехи - отчаяние и уныние, но что же он может сделать? Это их мир, не его. И, как распятый на кресте Иисус, кричал он в душе своей: «Отец! Что же оставил ты меня?» И не получал ответа. После этой единственной прогулки он замкнулся в себе и выходить отказывался. Но пришлось.
        - Вы вполне здоровы физически, - заявил ему спустя ещё две недели один из дежурных. - Необходимый объём знаний о Мире у вас уже есть. А содержать на полном пансионе вполне работоспособного человека, на котором нет никакой вины - извините, райн, но тюрьма - не благотворительное заведение! Если вам у нас так уж понравилось - нахулиганьте там по-быстрому, и поосновательней. Вот тогда - пожалуйста, сколько угодно. Но свободный выход, как вы понимаете, уже не гарантирую! А пока - прощайте. Да обойдёт вас Жнец с серпом своим, - и выпроводил его за ворота.
        Только тогда осознал райн Бертольд, что те роскошные королевские апартаменты, которые он занимал всё это время, были ничем иным, как тюремной камерой.
        И вот теперь он стоял в свете занимающейся зари у подножия холма Стэн. Направо дорога двумя изгибами поднималась по склону, у вершины превращаясь в ступени лестницы, невидимой отсюда. Вершина холма взрывалась пышной шапкой зелени, но райн Бертольд уже знал, что это не лес, а Дворец на-фэйери. Эльфов, правящих всем этим миром. Туда ему ходу не было. Налево тоже была дорога - на Столицу. Чуть дальше от неё ответвлялась дорожка поуже - в Госпиталь, но туда отцу Бертольду тоже было не надо. После тюремного заключения он стал намного здоровее, даже семь зубов новых выросли, да и остальные перестали ныть от горячего и холодного. И колени болеть перестали. И спина. И желудок… А больших дорог в Мире, практически, и не существовало, это ему уже объяснили. Только узкие, пустынные и невнятные просёлки, тропинки и стёжки для местных нужд. Кому нужны хорошие дороги в Мире порталов? Он стоял, сжимая в руке печать портала, и никак не мог решиться ею воспользоваться. Это же колдовство! Как он, слуга Божий, может запятнать себя этой мерзостью? А пешком, ему сказали, - дня три. И селений в округе очень мало, и не у
дороги они стоят. Что же делать?
        - Это хороший Мир, - раздался вдруг голос у него над ухом. - Не идеальный, но хороший.
        Райн Бертольд подскочил от неожиданности и обернулся. Рядом слабо светился овал портала, перед ним стоял тот, второй. Босой, в лёгких свободных штанах, светлая рубашка не застёгнута, и полы её треплет утренний ветер, а вот с кудрями на голове поиграть не может, слишком упрямые они, эти смоляные вихры, для легкого утреннего ветерка. Прихлёбывает из странной кружки с заваленными краями и то ли жмурится от удовольствия, как кот, то ли смотрит с прищуром вдаль, на дорогу. Густые длинные ресницы, чернее мыслей грешника, не дают взглянуть в глаза, и рассветный луч щекочет тёмные веснушки на носу. И ничего с вампиром от этого не происходит, не корчится он, не сгорает, даже не дымится. Подставляет ветру лицо, улыбается, да из кружки прихлёбывает. Наглая нежить! В душе Берта опять полыхнула обида, он забормотал псалом, но и это не помогло - ни от нежити, ни от внутренней бури.
        - Понимаете, райн Берт, жизнь вообще не может быть идеальной. Она всегда вносит суматоху, неразбериху и прочие элементы хаоса. Идеальный мир - мёртвый мир, райн Берт. И если вы попытаетесь запакостить этот мир своими идеалами, я просто открою портал и прирежу вас, благословенный райн, как бешеную собаку, - с мечтательной улыбкой пообещал Донни. - Я не Риан, я на собственной шкуре испытал, чего может стоить идея, - он демонстративно полюбовался трёхсантиметровыми когтями бритвенной заточки, и доверительно продолжил: - И воздать мне смертью за вашу бесславную кончину не удастся, даже если кому и захочется: я и так давно мёртв. А отсюда следует: хотите жить - держите свои идеалы при себе, и никому о них не рассказывайте. Никому, - вампир бросил косой взгляд из-под совершенно невозможных ресниц и неожиданно тепло улыбнулся: - Поймите, я не угрожаю. Я прошу. И обещаю. Я не испытываю неприязни лично к вам - только к идее, носителем которой вы являетесь. И уничтожу я вас только в том случае, если пойму, что иначе распространение этого бреда не остановить, и так для всех будет лучше. А если вы вдруг
будете вести себя хорошо, месяца через два я постараюсь навестить вас в вашем уединении, и мы поговорим. Со мной - можно. Но сейчас - рано. Собственно, это и всё, что я хотел вам сказать. Счастливо добраться до Храма! - и исчез в портале.
        Дрожащими руками райн Берт сломал печать и шагнул в портал, не задумываясь более о том, в праве ли он так осквернить себя магией, и как этому вампиру стало известно, куда он собирается пойти. Он всё понял. В любой момент за спиной может открыться портал. И даже звона и шелеста меча, покидающего ножны, не будет. Когтей вполне достаточно. Нет, не страшна смерть во славу Господа - но во славу Его, а не из собственной глупости и упрямства! А после обещания этого носферату любая попытка проповедовать станет для отца Бертольда не мученичеством, а смертным грехом самоубийства! Ужасный мир, у них здесь даже рая нет, как, впрочем, и ада, и чистилища. По плану не предусмотрено. В сноп Жнеца Великого попадёт он, обмолочен будет и посеян - и взойдут к новой жизни зёрна поступков и дел его, коими колос человеческой жизни прирастает, что суть и есть он сам. И родится из доброго доброе, а из дурного дурное. Так взойдёт он к новой жизни, только это будет уже не он. Или он уже умер? И это место и есть чистилище? Или ад. Персональный. На рай что-то не похоже.
        А ординара, пропавшего неизвестно куда, так и не нашли. Да не особо сначала и искали. Подумаешь - работяга на лесоповале! Сменился он, шагнул в портал, а через два дня на смену не вышел - ну, бывает! Появится, куда ж денется? Но через пять дней тревогу забили в Госпитале, когда остался свободный номерок: один из ординаров не получил своей дозы, где-то в Мире бродит голодный вампир! Один раз так уже было, совсем недавно, каких-то двенадцать лет назад, но тогда всё быстро выяснилось и счастливо закончилось. Начатое расследование показало, что к себе домой он со смены не попал, хоть и воспользовался качественным казённым порталом. Подключили магов из Университета, и сразу стало ясно, что исчезновение пятисотлетнего ординара, райна Каспера дэ Лези, совпало с датой проведения эксперимента с машиной дэ Форнелла. «Поиск по крови» применять было почти бессмысленно, на вампиров он действует весьма относительно. Никто ведь не будет обновлять образцы каждую неделю, а первый же кормлец - и состав крови вампира меняется. И по крови последнего кормлеца вампира не отследить, заклинание удержания искажает
характеристики. Можно с некоей долей уверенности взять направление, вектор поиска, но - и только. Но на этот раз даже вектор определить не удалось, поиск привёл именно в Госпиталь, к последнему кормлецу. Маги задумались всерьёз и засели за расчеты. Королю Риану докладывать было рановато, сначала следовало уточнить, не пропал ли ещё кто-то, вектора разброса и число дробления портала, и ещё многое другое.
        При Храме Жнеца райн Берт - теперь просто райн Берт, а не святой отец Бертольд - и поселился, пройдя по печати, которую оставил ему жрец Жнеца Великого. А куда ещё он мог пойти? Он боялся этого Мира и не мог его принять. Те, кого всю жизнь свою считал он прислужниками тьмы, встречались здесь на каждом шагу, были улыбчивы и любезны, но райн Берт никак не мог поверить в их миролюбие. Очень раздражала их манера прятать глаза. Берт знал, что нельзя смотреть в глаза вампиру, но они-то почему глаза прячут? Что же это, он им настолько неприятен, что на него и взглянуть противно? Просто даже как-то унизительно! И он, опытный охотник, поймал себя на том, что испытующе вглядывается в бледные лица… И испугался самого себя. Испугался, что уже начал делать глупости, что сорвётся, сделает что-то не то, и тогда… «Держите при себе свои идеалы…», звучал в его ушах приятный баритон. Не угрожая - обойди Жнец! Обещая. Со спокойной уверенностью неотвратимости. И это тоже было унизительно - сознавать, что жизнь его отныне зависит от мнения какого-то кровопийцы, нежити, за которой он всего лишь несколько недель назад
охотился. Если бы гибель его произошла во славу веры его, как у первых христиан - он бы не колебался, но бессмысленно погибнуть, не сумев заронить даже искры истинного учения в души живущих здесь людей, он был не готов. И он затаился, он выжидал, не пытаясь разгадать промысел Господень, зашвырнувший его в этот Мир. Жрец Жнеца Великого, райн Фрамин дэ Киро, уже знакомый с ним по двум неделям в тюрьме, вёл с Бертом долгие беседы, стараясь примирить этого сурового человека с самим собой и Миром, в котором ему предстояло теперь жить. Но от этих разговоров у несчастного Берта получалась полнейшая уже каша в голове, только хуже становилось. Всё перемешалось здесь, совершенно всё! Носферату, которые спасают и лечат, вместо того, чтобы убивать или плодить себе подобных? Абсурд! Но вот же они, Дети Жнеца, среди них половина, если не больше - ординары, как их здесь называют! Всё здесь было неправильным: неправильные эльфы, которые должны любить молоко, а здесь, наоборот, едят мясо; неправильные вампиры, которые никого не убивают и пьют молоко, которое, как раз, должны любить эльфы, а они, как раз, и не любят, а
любят, наоборот, вино, которое делают на своих горных виноградниках неправильные носферату, пьющие молоко… С ума сойти!
        Никто не давал этому Миру Божественных Заповедей - «Не убий», «Не укради», «Не возжелай» - но они не убивали, не крали и не желали! По каким-то другим, приземлённым и прагматичным причинам, из своих собственных соображений, а вовсе не от преклонения перед заповедями Господним. Как попытался убедить его жрец - потому, что считали совершение таких поступков ниже своего достоинства, представьте себе! Брезговали! По крайней мере - большинство! Грех гордыни - тоже смертный грех, но им никто этого никогда не говорил, и они, впадая в него - вот удивительно! - не впадали в остальные именно потому только, что надменно, спесиво кичились своею совестливостью и порядочностью! Безумие!
        - Вы ещё скажите мне, что у вас преступников нет, а вампиры только молочко и пьют! - уже через пятнадцать минут разговора возмутился Бертольд. - Райн Фрамин, мне сорок два года! С двадцати пяти лет меня посчитали готовым к подвигу во имя Господа, и я стал выслеживать и убивать вампиров, но, уверяю вас, не только с ними приходилось мне иметь дело! Я знаю, насколько мерзкими бывают обыкновенные люди, даже не нечисть, и не чернокнижники - просто люди. А вы пытаетесь рассказывать мне сказки…
        - Да нет же! - засмеялся райн Фрамин, пузатый, пухлощёкий и носатый, с маленькими, глубоко сидящими глазками в ореоле весёлых морщинок. - Ах, райн Берт! Мне тоже сорок пять, и о пороках людских я знаю не меньше вашего. Мир наш, конечно, не идеален, и преступников у нас хватает, и просто подонков, которых и людьми-то назвать зазорно. И предают, и убивают, и кровь вампиры, конечно же, пьют. Каждую неделю, по графику. Но, уверяю вас, ни кормлецы, ни их родственники ничего против этого не имеют! Потому что кормлецы - это либо приговорённые к стиранию личности преступники, либо не поддающиеся воздействию магов безнадежно сумасшедшие. И родственникам, конечно, гораздо удобнее, даже выгоднее отдать несчастных в Госпиталь, где вампиры и содержат их бесплатно, и заботятся просто безукоризненно! Если угодно, могу сводить вас туда на экскурсию, посмотрите сами! Родственники этих кормлецов при посещениях всегда очень благодарят персонал за прекрасный уход! А если вампир пьёт без меры и начинает спиваться - таких либо лечат, либо, если стадия перешла в необратимую - уничтожают. Свои же сородичи и уничтожают.
По своим собственным законам. Да, да, не делайте таких глаз! У них тоже есть законы, правда, я их знаю из рук вон плохо. Но такого не случалось уже три тысячи лет! Судя же по тому, что вы мне рассказываете об этих ваших носферату - они все больны кровяным алкоголизмом! Поголовно! И вот это ужасно! Это значит, что человеческая личность ими утрачена полностью, остался только успешно мимикрирующий под человека вечно голодный зверь - и вы совершенно правы, таких можно и должно уничтожать! И у нас уничтожали. Я принесу вам хроники первых лет, там есть отчёты КРК - Карающей Руки Короны. Почитайте, если заинтересует, мне так очень интересно было. Но скажите мне, чем обыкновенный пьяница-человек лучше? Который в пьяном угаре убивает свою жену?
        - Тем, что она не восстанет после этого новым носферату, - проворчал райн Берт. И встретил чрезвычайно удивлённый взгляд собеседника. Пришлось объяснять, рассказывая то, что в его родном мире знали даже невежественные деревенские дети. Райн Фрамин удивился ещё больше.
        - Умрёт и восстанет в третью ночь? Но, благословенный, если вас, например, укусит обыкновенная собака, и в кровоток попадёт грязь - вы очень быстро умрёте от сепсиса, от общего заражения крови, вы понимаете меня? Зубы-то чистить надо! А у вас, как я понял, с этим действием никто не знаком. Укуси вас кто угодно нечищеными зубами в сонную артерию - вы точно так же умрёте, уверяю вас! И вампиры тут будут совершенно ни при чём! Поднятие во Жнеце - процесс довольно тонкий, нужна инициация, без неё ничего не будет, кроме заурядного трупа!
        - У вас тут, может, и не будет. А у нас - будет, - упрямо сказал райн Берт. - У нас это все знают.
        - Ай-яй-яй! - озабоченно покачал головой райн Фрамин. - Знаете, вы бы лучше записали мне всё это на досуге. Вы же можете при помощи амулета писать на общем? И ваше, как вы говорите, святое писание может представлять собой изрядный интерес. Как жаль, что в пылу преследования вы оставили там все свои вещи! Но вы же сможете восстановить по памяти? Попытайтесь, прошу вас! А я бы над ним подумал. Всё это должно иметь какое-то объяснение…
        И райн Берт попробовал. Каждый вечер он прилежно переносил на бумагу всё, что помнил, а помнил он немало. Всё было неплохо, пока он переводил и записывал, а вот при попытке перечитать переведенное, то есть, при повторном переводе на родной немецкий, райн Берт приходил в ужас и понимал, что не в силах преодолеть языковой барьер. В этом языке просто не было таких понятий! А сочинить что-то близкое по значению Райн Берт не мог - не умел он сочинять. Как было вывернуться, если «грех пред Господом» превращался на этом языке в «вину перед хозяином»? А «дьявол» вдруг превратился в «оппонента»? Привычные, ходовые понятия «раб божий» и «ничтожный слуга Господень» при повторном переводе на немецкий оказывались «многопрофильным инструментом влияния инфернального абсолюта на материальный мир» и «некомпетентным служащим неясной спецификации». Попытка выразить на этом языке столь важные моменты, как греховность желаний плоти и необходимость их усмирения, чуть не довела его до истерики, потому что предложенные амулетом медленный суицид, добровольная импотенция или автоиндуцируемая психопатия ну никак не отвечали
его задачам. И он мучился вечерами, пытаясь хоть как-то приблизить получающуюся у него при переводе галиматью к первоначальному тексту. То, что получалось более-менее прилично, он отдавал райну Фрамину, жрец урчал что-то одобрительное, кивал, забирал и уносил, но никак и никогда не комментировал. Берт даже засомневался, а читает ли кто-нибудь плоды его трудов, но жрец уверил его, что всё написанное прилежно изучается, и не им одним. И Берт продолжил свой труд, и бросал записи только тогда, когда досада становилась нестерпимой. Тогда читал. Библиотеки при храме не было, но райн Фрамин натащил ему книг из городской, тех, что посчитал полезными для райна Берта. А полезными он посчитал древние легенды, больше походившие на приключенческие романы. Берт читал их, как когда-то в детстве слушал сказки своей бабушки. Верилось с трудом. Вернее, не верилось совершенно.
        Но что-то в них, конечно, было правдой. Он убедился в этом, когда один раз побывал на венчании в Храме пары из этих, с ушами, местных эльфов. На-райе, как их здесь называют. Высоченная белая гладкая башня Храма больше напоминала минарет мусульман из его родного мира, но никто не пытался залезть наверх и прокричать оттуда что-нибудь во славу кого-нибудь. Всё действие происходило внизу. Первым потрясением для Берта стало то, что отсюда, снизу, сквозь прозрачную магическую защиту от дождя и ветра, что была здесь вместо крыши, были днём видны звёзды. Ясно и отчётливо виднелись они в круге чёрного неба над головой. Берт несколько раз заходил и выходил, чтобы убедиться - на улице день! А внутри ночь! А снаружи день! А внутри… Райн Фрамин потом пытался ему объяснить, что это, как раз, не магия, а закон природы, но Берт мало что понял. Запомнил только, что таких башен, похожих, как близнецы, в Мире всего двенадцать. В Столице, при Госпитале, при Университете - и ещё девять в разных местах. И, вроде бы, этого количества на весь Мир вполне достаточно, служители и так не перетруждаются. Как странно! И
никаких служб, проповедей? Только мистерии и храмовые танцы с серпами четыре раза в год? Очень странно!
        Сама церемония его не сильно увлекла. Молодые стояли в овале, образованном на полу то ли нарисованными, то ли выложенными мозаикой лезвиями серпов. На рукоятках стояли отцы, держа скрещённые серпы из жёлтого металла над головами молодых. Остальное - как дома: им задавали вопросы, они отвечали, Берт не сильно прислушивался. Как вдруг на словах «Да обходит вас Жнец Великий с серпом своим» всё вокруг затопил свет! Первыми вспыхнули серпы - под ногами и в руках отцов, а потом и весь пол, и стены башни зажглись мягким сиянием. Это продолжалось несколько биений сердца, потом свет стёк опять в серпы на полу, а из них поднялся стеной выше роста человека, отгородив новую пару от окружающих волнами жемчужно переливающегося света. Отцы со вздохом облегчения отдали серпы жрецу и отошли к гостям, многие женщины утирали слёзы умиления, а одна - вроде бы, мать новобрачного - так даже плакала. Все, переговариваясь, пошли к выходу, один райн Берт стоял столбом и пялился на световой кокон, пока не подошёл жрец и не пригласил на выход. Берт хотел было спросить про молодых - они что, так здесь и останутся? Но
постеснялся. Спросил позже, у райна Фрамина.
        - Ну, что вы, райн Берт, зачем же им там оставаться? Если свет осиял их, значит, у них было одно, общее на двоих, и вполне понятное в такой ситуации желание… Мда… Этот свет при венчании - если он смыкается, как вы описали, то срабатывает, как портал. Главное - чтобы желание было одним на двоих. Нет, совсем не обязательно в спальню, - заторопился он, увидев, как покраснел райн Берт. - Они могли оба захотеть оказаться на берегу моря, например, или в каком-то памятном для обоих месте… Мда… - но видно было, что в такой исход и самому райну Фрамину не очень верится.
        - А если желания не совпадают? - фыркнул Берт. Ему, почему-то, казалось, что такое бывает гораздо чаще.
        - Ну-у, если бы не совпали - их бы и не укрыло. Просто сошли бы с Серпов и пошли праздновать, и так бывает… мда…
        А есть ли в этом случае - что праздновать, подумал Берт, но спрашивать не стал. По выражению лица райна Фрамина и так всё было понятно.
        Послушание, как он назвал про себя работу на кухне при общежитии Детей Жнеца, много времени не занимало. И всё бы, в общем, было терпимо, если бы не два момента. Первый - магия. Обыкновенной бытовой магией, дешевой и доступной поэтому всем желающим, было пронизано здесь всё. Магия качала по трубам и грела воду в наглухо запаянном огромном баке, из которого в кухню вода поступала уже горячей. Кастрюли всё равно потом приходилось ставить на плиту: покинув кран, вода теряла свои волшебные свойства и остывала, как самая обыкновенная вода, но так получалось намного быстрее. Помещение, в котором находился бак с горячей водой, использовали в качестве ледника. Райн Берт никак не мог понять, что это за дьявольские козни: огромный бак, вода в котором чуть ли не кипела, всегда был покрыт слоем инея. Райн Фрамин пытался ему объяснять что-то про какую-то селективность портала, про что-то, названное им законом термодинамики, но райн Берт опять ничего не понял, как и со звёздами в Храме. Магия, везде магия! И на одежде лежало заклятие «Чистоты». Райн Берт этого сначала не знал, а вот когда узнал… Мда. Была
некоторая проблема… Но привык. Хотя нет, скорее - смирился. И с тем, что сушатся вещи при помощи заклинания разделения под названием «Момент», и лежат и те и другие, и ещё самые разные заклинания в магазинах бытовой магии. И стоят от десяти до ста ниток - хитрым образом свитых по три отрезков медной проволоки с колечками на обоих концах, самых мелких денежек Мира. За одно из колечек и надевалась денежка на нитку, отсюда и название. И райн Берт смирился, тем более что при создании этих чар ни одна божья тварь не страдала и не терпела какого-нибудь урона. А ведь и христианские святые творили чудеса. Так, может… Но от таких мыслей райн Берт судорожно отмахивался и открещивался. Ересь! Не могут быть святыми здешние маги! Посмотрел он на них! Какая святость может быть в том, чтобы в день Осознания пойти в кабак, а оттуда в бордельчик к девочкам? Разврат, чистый разврат! Но эти мысли, помня обещание, данное ему бархатным баритоном, держал райн Берт при себе, и никому о них не говорил. Никому.
        Второй момент состоял в том, что остальные работники кухни были сменными дежурными. Четыре повара, работавших день через три выходных, были людьми, а вот тройками подсобников работали Дети Жнеца, и среди них больше половины составляли ординары. Первую неделю райн Берт от них просто шарахался, но ординары, проинструктированные жрецами Храма, не обращали на него ровно никакого внимания, и постепенно он успокоился. Хотя доверять не начал, наблюдал за ними искоса, краем глаза. Это и привело к закономерному результату.
        Овощерезка представляла собой здоровенный чугунный обод, в три точки которого были впаяны части заклятия, стремящегося к воссоединению. За счёт этого стремления обод непрерывно крутился, закреплённый горизонтально на подставке с подшипником. Его можно было затормозить, чтобы сменить фигурную насадку-тёрку, специальным тормозом, но остановить насовсем - невозможно. Как только тормоз убирали, обод возобновлял своё бесконечное кружение, а сока и крошек от перемалываемых овощей вполне хватало для подпитки заклинания. Сверху вся конструкция прикрывалась защитным кожухом. Вот с этим кухонным монстром и общался райн Берт, пихая в его ненасытную утробу куски кочанов капусты, такой простой и знакомой в этом незнакомом Мире, и продавливая их внутрь при помощи специальной толкушки. Сбоку с наклонного подноса в большой таз сползал аккуратно нарезанный капустный салат. Изредка надо было покручивать торчащую сбоку ручку, чтобы масса не забивала выходное отверстие. Ничего сложного. Райн Берт пихал, продавливал, покручивал и краем глаза наблюдал за единственным на тот момент в кухне существом - все остальные
вышли принимать присланные порталом в кладовую продукты. Ординар с удивительной сноровкой разделывал мясо на соседнем столе. И Берт засмотрелся. И не мудрено: вампир будто танцевал под одному ему слышимую музыку, настолько плавными, точными и ритмичными были все движения. Ничего лишнего. Срезал плёнку, отмахнул жилку, отрезал кусок, бросил в таз. Срезал, отрезал, бросил, срезал, отрезал… Очнулся райн Берт от дикой боли. Засмотревшись и забыв про толкушку, он пропихнул капусту в овощерезку собственной рукой, и сейчас машина с равнодушием механизма кромсала его пальцы. Нет, нельзя сказать, что такой боли он никогда не испытывал - случалось ему и раны получать, но тогда он был к боли готов! Если тебя собирались убить, а ты остался жив - пара дырок в шкуре воспринимается, как вполне удачный исход! Но сейчас и здесь!.. Покалечиться, нарезая капустный салат? Заорав, он выдернул руку и воззрился на неё в ужасе, ожидая увидеть окровавленную культю - но нет! Пальцы были на месте, только плоть с тыльной стороны средних и крайних фаланг была снята до кости, ногти тоже остались в овощерезке. Хлестала кровь, от
боли мутилось в голове. И вдруг рука его исчезла в двух других, прохладных, сухих и твёрдых.
        - Всё, всё уже, - услышал он приятный успокаивающий голос. И действительно, боль прошла. И тогда райн Берт понял, чей это голос и чьи это руки. И потрясение было столь велико, что он застыл и даже не дёрнулся, пока этот неправильный носферату навешивал на него какое-то заклятие. - Знаете, райн, кровь я остановил, но лучше вам, всё же, обратиться в Госпиталь. Я же не медик. Вдруг задето сухожилие? А это нехорошо, может утратиться подвижность пальцев, я, хоть и не медик, но это знаю, - торопливо сыпал скороговоркой вампир, старательно глядя в сторону.
        - Госпиталь? - тупо переспросил Берт. Вампир озабоченно прикусил нижнюю губу ослепительно белыми клыками:
        - Вы же тот самый райн?.. Ну, который не умеет?.. Да? Но вы позволите мне вас проводить? Сам я не возьмусь…
        Берт молчал, не зная, что сказать. Отказаться? Но рука… Согласиться? Принять помощь от нечисти? Так ведь уже принял… И он растерянно молчал. Вампир воспринял это за согласие, вынул из кармана что-то, негромко хрустнувшее в кулаке, бросил на пол. В светящемся голубом овале встала из-за столика девушка.
        - Альмарата, Дочь Жнеца. Чем могу помочь, благословенные?
        - Дарт Риннбар дэ Фрэнн, из Детей Жнеца. Один нуждающийся, райя, несчастный случай на производстве, - и подтолкнул вперёд Берта. - Вот этот райн, у него рука, взгляните. И, похоже, у него шок, но я не уверен, я только ученик, в Детях недавно, в Спасателях не состою пока…
        - На производстве? Страховка есть? - она тоже была из них, из не-мёртвых, Берт сразу это понял. И обречённо молчал, сознавая себя полностью в их власти. Но его так никто и не съел. Носферату поняли, что от райна Берта ничего разумного не услышат, поговорили между собой и вызвали кого-то по странному шарообразному устройству. Спустя некоторое время, которое райн Берт провёл в молчании, а вампиры - в бодрой болтовне, в комнату вошёл не слишком опрятный, очень большой и очень недовольный райн лет тридцати, на этот раз - человек. Берт испытал по этому поводу огромное облегчение, как выяснилось - преждевременное.
        - Ратушка, душечка! Ну что за ерунда! Я только компоту налил, а ты меня сдёргиваешь! Вот это, что ли? - пробасил он, бесцеремонно ухватил своей лапищей Берта за больную руку и стал разглядывать, близоруко прищурившись. - Так это фигня, простите за выражение! Кто кровь заговаривал? Вы? Ну и зализали бы заодно! Что? - кухонный вампир что-то негромко объяснил этому райну на ухо. - Ах, во-от оно что! - страшно обрадовался тот и принялся с нахальным и нескрываемым интересом разглядывать райна Берта, как какую-то невиданную зверюшку. Совсем, как та девчонка в саду! Даже хуже! Та хоть жалела, а этот так смотрит, будто Берт и не живое существо вовсе, а вещь, интересная диковинка! Объект для изучения! Берт попытался раздосадовано выдернуть свою руку, но хватка оказалась удивительно крепкой. - Ну-ну, - хмыкнул этот наглец, - не надо так нервничать, всё будет в порядке! Вот так: р-раз - и всё! - одной лапой он повернул руку Берта раной вверх, другой медленно провёл над ней, даже не прикасаясь. На мгновение опять стало больно, очень больно - и всё кончилось. Берт с изумлением таращился на свою кисть: на
пальцах больше не было ран, только розовая, как у младенца, кожа, и тонюсенькие, как лепестки, прозрачные ноготки. Маг довольно хмыкнул, глядя на его реакцию, похлопал ободряюще по плечу и пошёл к выходу, бросив на прощанье: - Ратушка, душенька, хоть полчасика меня не дёргай, ладно? Очень кушать хочется! Райнэ! - небрежно поклонился он, хлопнув рукой себя по плечу, и ушёл уже совсем, не дав себе труда закрыть за собою дверь. Оба носферату проводили его почтительными поклонами и восхищёнными взглядами.
        - Вам повезло, что он сегодня дежурит, райнэ! Ученик самого Мастера Рогана! - с глубоким уважением в голосе сказала вампирша. - Видите, как быстро! После того, как мастер Роган от нас ушёл, он самый лучший целитель!
        Они откланялись и вернулись на кухню. Райн Берт всё ещё был вял и заторможен, и когда носферату заботливо предложил ему пройти к себе и отлежаться, а то что-то он плохо выглядит, так же заторможенно кивнул и ушёл в свою комнату, едва сообразив, куда идти и чудом не вломившись в соседнюю дверь. В голове царила звенящая пустота. «Взяли бы, да зализали!», отдавались у него в ушах слова «ученика самого Мастера Рогана». Зализали, зализали… Как само собой разумеющееся… Господь всемогущий, да что же это творится здесь?
        Только через час он, наконец, пришёл в себя и смог думать более-менее связно. И первое, о чём он подумал - он так и не поблагодарил этого носферату, как же его имя, как он себя назвал? Он нежить, да, безусловно, но руку он Берту спас. Хоть и не… зализал. А почему, кстати? Чем этой нежити не пришлась по вкусу его рука? Райн Берт нервно хмыкнул нелепости своей обиды, решительно встал и пошёл искать своего спасителя. У него было много, очень много вопросов! И, кажется, здесь есть шанс получить на них ответы из первых рук! Да, вера в Господа живёт в душе его, но здесь, кажется, можно не верить, а просто знать, и не дурак же райн Берт, чтобы упустить возможность узнать побольше! О врагах надо знать как можно больше, всё когда-нибудь пригодится. Не в этом Мире, так в другом…
        Глава третья
        Поговорим?
        - Та-ак! Хорошо, завтрак ты проспал, а потом? Ты поел?
        - Д-да, тёть Мелисса! Не надо полотенцем!
        - Ах, не надо? А что это ты ел, а? Если там всё нетронутое, а? И зачем ты мне врать пытаешься? А? До-он? Какого хрена? Вы мне полный дом детей натащили - ну, фиг с вами, я сготовлю - но вы хоть следите, чтобы они ели! Вон же, зелёные уже, как Лягушонок с перепою! Ну что вы ржёте-то, как не в себя? Не в себе… Тьфу! Чесслово, кролики лучше!
        - Хомячки, - всхлипнул от смеха Дэрри.
        - Хомячки? - не поняла Лиса. - Н-нет, хомячков… не было у нас хомячков. Крыса была. И выдра. И… Блин, хватит мне зубы заговаривать! Стас, Майя, Ника, Зора - марш обедать! Ещё раз не поедите - разгоню, нафиг! Сидите в Универе своём всё лето! Летать им! Ты жевать сначала научись! Так, а вам что - особое приглашение требуется? О, благословенные райнэ, могу ли я умолять вас… Бег-го-ом! - оба вампира и Роган, давясь от хохота, пошли обедать следом за детьми, подгоняемые полотенцем и безостановочной ворчливой скороговоркой Лисы, в которую просто невозможно было вставить ни одного слова: - Конечно, как же вам уйти-то? Придёт без вас злобный зверь хомяк, схомячит железки ваши драгоценные, как же вы без них жить-то будете?! Вот створожится смесь - сами же потом плеваться будете! Молоко-о вчерашнее, я-айца им не такие! Приходить вовремя надо! И всё будет такое! Так, куд-да?! А ну, руки мыть! Ну и магия, и что? Вот и помой руки после магии! Знаю я вашу магию, костный клей называется. Весь дом мне своей «магией» провоняли! Это ж надо было додуматься: такую пакость на моей плите варить! Да ещё и сжечь! Небось,
магия ваша мне кастрюлю не отчистила! Песочком пришлось! Маги великие, тьфу! Только головы детям морочите! Нет, чтобы с мячиком побегать! Лето называется - целыми дням в халупе этой сидят - вон, и не загорели даже. Стас, не давись! Подавишься - ещё дольше выйдет! Майка, жуй нормально! Ну и что, что зубик выпал, а ты жуй на другой стороне! Ника, будешь прыгать на стуле - привяжу! Посмотри на Зору - сидит девочка спокойно и куша… Зора, у тебя совесть есть, а? А маме твоей рассказать, что ты не ешь, а собаку кормишь? Не на-адо? А по-моему так на-адо! Эта проглотина серая и так полведра потрохов слопала! В дверь же еле пролезает, не собака, а не пойми что! Серко! Это уж не Серко, а Жирко. Его даже Ухты всерьёз не воспринимает, спит на нём, как на матрасе, срам смотреть! Так, замолчали и едим, а то щас всех убью вдребезги! Да что ж вы ржёте-то?
        Как-то так незаметно оказалось, что все - и взрослые и дети - к Жатве скучковались у Лисы. Ну, Ника и Зора - это понятно. Но потом Птичка и Квали, отработав практику, собрались на побережье и подкинули Лисе Майку, которая, кстати, ничего против этого не имела. А потом Донни, забежавший по какой-то надобности в Универ, столкнулся со Стасем, маявшимся без дела по летнему времени, и забрал его с собой в Найсвилл. И все они, естественно, толклись в пристройке - «помогали». Нет, так-то, вроде, и не страшно получалось: то Зина их шуганёт, то Рола. А сегодня в «Золотом лисе» случился день Осознания, и всё свалилось на Лису. Упс, однако. Четверо детей по возрасту, и ещё трое - по поведению, хоть одному уже больше шести сотен лет. Как-то это многовато получилось для одной Лисы, вот она и шумела больше обычного. И вот как с ними разговаривать? Она на них шумит, а они только ржут, как ненормальные. Вон, у Принца Дэрри уже пузыри молочные из носа пошли. Дохихикался! Свихнулись они все с этими полётами! И ладно бы только Роган, но и эти туда же! Им-то зачем? Перекинься в мышь и летай себе! Нет, говорят, это,
говорят, совсем другое ощущение. Попробовала Лиса на себе это ощущение, дала себя уговорить, и спасибо, одного раза вполне достаточно! Есть масса более комфортных и менее травматичных способов расстаться с содержимым желудка! Лиса им так и сказала, что эта пародия на свободный полёт дискредитирует саму идею оного вообще, и её мечту в частности. Но на Рогана этот её пассаж не произвёл ровно никакого впечатления. К Жатве он ещё больше похудел, уже по собственному почину, и из-за небольшого роста похож был теперь на угловатого подростка со старым лицом и горящими одержимостью глазами.
        Двенадцать лет назад он, чудом оставшись в живых, жить не захотел и два раза пытался покончить с собой. Не дали. Восемь лет тащил он на спине груз вины за смерть своих друзей. А четыре года назад опять случилось чудо: оказалось, что все они живы! И он ожил, он воспрянул! Целых восемь лет он не то, чтобы что-то изобретать - он и жить-то не хотел. А как только он смог думать о чём-то, кроме своей вины, появились новые идеи, правда, как сказал Дон, «не всегда корректные» - ну и что? Как же он был благодарен своим коллегам-магам, что заставили его жить! Но кошмары ещё долго навещали его, опять он стоял у разверзшегося портала и бессильно смотрел, как затягивает туда его друзей. Но теперь, проснувшись с криком, в холодном поту, он сразу вспоминал - все живы! И ехидно показывал язык ночной тьме, и кривлялся, и хихикал, неизвестно кому это адресуя - вот вам, вот, вот так-то, не получилось у вас, живы они, все живы, бэ-бэ-бэ! И плакал, но не от горя, как раньше, а от облегчения, и осенял себя серпом, и засыпал опять, бормоча «Благодарение». «Ступает Жнец Великий с серпом своим по полю своему…» А вечером,
а в день Осознания - и с утра, можно было пойти в «Золотой лис», прямо к Лисе на тёплую кухню, засесть на табуретку поближе к бочке с сидром, там, в углу, и болтать с Лисой о том о сём, потягивая сидр, а иногда с Доном, если тот был дома. Правда, с Доном Лиса чаще всего выгоняла их в зал за столик, а это было чревато похмельем. Вампиры вино любят, но пьянеют слабо. А Роган любил коньяк, и пьянел сильно, хоть на закуску Лиса и не скупилась. И было там Рогану хорошо. Это была его семья, которую он так и не создал - как-то всё не до того было. Он их так про себя и называл - мои. И они его считали своим, по крайней мере, Лиса лупила его полотенцем без тени сомнения - какие ещё нужны доказательства? Вот только на фигуре такая жизнь сказывалась далеко не лучшим образом. Он, конечно, отбрехивался на подколки Дона, но сам понимал - разжирел, голубчик! Он и в молодости был полноват, а теперь… да-а… С другой стороны - ему уже шестой десяток пошёл, что ж вы хотите? И так бы оно всё и тянулось, если бы Дон не сорвал его из кельи Госпиталя в Поиск. И в первом же Поиске случайно брошенные случайным человеком слова
о полёте совершенно перевернули ему мысли.
        - Он же колдун. Улетел, поди-ка, - с огромной завистью сказал тогда у костра староста дикой деревни - как же его звали-то? Неважно. Важно то, что Роган вдруг понял - это возможно! И азартно набросился на идею. Меньше четырёх месяцев прошло - а сколько перемен! Дон, конечно, скотина - договорился с Детьми Жнеца, когда в ящик его отправлял, о пластике тела за его спиной и без его ведома! Но, надо признаться, был прав: толстый Роган летать бы не смог. Всё равно скотина!
        Зато теперь Роган бредил полётом. Лиса сшила ему комбинезон из паучьего шёлка, а очки - скорее, маску с одним широким небьющимся стеклом - где-то у кого-то сделал для него Донни на заказ. И Роган в лётном костюме страшно нравился самому себе. Ну, ростом не вышел, да, зато весит теперь всего пятьдесят кило! Будь он дылдой, как Гром - фиг бы он столько весить смог! Скелет бы получился. А так всё в норме!
        И очень всё происходящее нравилось Донни. Он хорошо помнил Рогана двадцатилетним выпускником Универа, каким он пришёл в Руку дэ Стэн, и вид обрюзгшего, закабаневшего друга совершенно его не радовал. Зато теперь - приятно взглянуть! Глаза горят, изящество, стройность! И никакого коньяка - с похмелья не полетаешь! Хотя, нет добра без худа: к рейдам Поиска Роган стал относиться, как к неизбежной, но досадной помехе его полётам. Но отрабатывал честно, что да - то да. А иначе Дон бы с ним и не пошёл! Нельзя браться за такое дело, если не уверен в напарнике, как в самом себе. А Поиск давал результаты, правда - не такие блестящие, как в первый раз, но и не нулевые. Улов за пять раз, начиная с последней недели Травеня - три Видящих Истину, восьми, двенадцати и тридцати лет. С детьми проблем не возникло, они и так были изгоями в своих деревнях, а вот последняя… Неожиданно проснувшийся дар почти свёл мать троих детей с ума. Да и мужа её счастливым человеком назвать сложно. Была семья, была жена, и вдруг… Как это так: и не коснись её, понимаешь? Спрашиваешь - в чём провинился-то? А она бред какой-то в ответ
несёт! Поколотил, конечно, пару-тройку раз, да и пошёл на сторону, ничего не поняв. Пусть сама, как хочет, если я не мил. Женщину забрали вместе с детьми. Корона не обеднеет! А Видящие, как опыт Лисы показал, не только в суде работать могут. Найдёт себе место, лишь бы себя бояться перестала, примирилась бы с новыми способностями.
        А новых магов пока не обнаружили, новых слухов о «колдунах» по деревням не ходило. Один раз показалось было, что - вот оно. Но на проверку выяснилось, что это приукрашенный и перевранный рассказ о ярмарке в Пеньках, с их собственным участием. Кстати, Дэрри сказал - райн Барэк недавно обращался на пост, попросил ещё печатей! И ручеёк переселенцев слегка увеличился за последние пару месяцев. Жаль только, что слегка, но - лиха беда начало! Раньше травниц, сотрудничавших с на-райе, можно было пересчитать по пальцам. Пусть и не одной руки, но двух точно хватило бы - и это на все дикие деревни! А теперь процесс явно пошёл бодрее, и это радует.
        А сам Принц Дэрри Дона очень забавлял. Дон оказался совершенно прав, говоря Рогану, что обязанности Большого Кулака Принцу страшно надоели, да и то - не для вампира это занятие, как ни крути. Нет у вампиров эльфийского терпения, и отношение к людям, даже у ле Скайн, несколько другое. Дай ему волю - и он с превеликой радостью поселился бы в Найсвилле, хоть бы и в той же пристройке, рядом с кроликами! А что пахнет - подстилку поменял - и не пахнет! И менял, и не раз, и кормил, и с удовольствием! Они же живые. И с детьми он общался очень даже охотно. Особенно с Майкой. Неувядаемые венки, сласти, игрушки сыпались из него, как из тучки дождик. И не получалось никак у него Майку одарить больше остальных - как-то странно это выглядело бы. Ника тут же спросила бы - почему только Майке, громко бы спросила, по-детски наивно и прямолинейно, и Лиса бы тут же всё поняла, и что бы тогда началось - даже и представлять себе этого Дэрри совсем не хотел. Вот почему-то. Поэтому приходилось ему оделять всех поровну. Но Дона не проведёшь! Он всё понял сразу, и вынужденная щедрость Принца очень его смешила.
        - Дэрри, трепетный мой, она же Видящая, а ты - не я! - объяснил он своё веселье Принцу - И ей всего семь лет. Вот уж не ожидал от тебя такого, а-я-яй!
        - А я на это и надеюсь, что всего семь лет, - поделился Дэрри своими планами. - Может, она ко мне привыкнет, и станет меня воспринимать как-то иначе? Дети, они ко всему привыкают…
        - Та-ак, а это уже статья, мой Принц! - фыркнул Донни. - Кормлеца растим? Долго думал?
        - Не кормлеца, а жену, - нахально отбрил Дэрри. - Тебе можно, а мне нельзя? И вообще, тебе не кажется, папенька мой во Жнеце, что близкие отношения с людьми у вампиров с точки зрения психологии сильно отдают педофилией? Лиса вроде и взрослая, но ты сравни свои шестьсот лет и её тридцать! А Майка уже к моим трём сотням совершеннолетней станет, так что кто бы говорил! Ха! - сделал глазами и ушёл, насвистывая.
        Дон на такой пассаж только зубами клацнул от неожиданности. И даже как-то растерялся. Ответить было нечего, в чём-то Дэрри был болезненно прав. Довольно долго и неприятно Дон эту мысль обсасывал, но потом просто махнул рукой. Даже если и так - и что? Кто-то от таких отношений откажется? Да сейчас, ждите больше! Фигушки! Да и зачем лишать сына своего во Жнеце и просто хорошего парня Дэрри иллюзии надежды? Пусть тешится. И детям счастье. Только Лиса ворчала, что разгильдяйские вампиры конфетами и печеньем аппетит детям перебивают. Но это было наименьшее зло.
        А наибольшее зло для Дона - Лисья хандра - развеялось как-то само собой. Просто некогда ей стало. Следить одновременно за корчмой, и за детьми, и за лётчиками, которые, по мнению Лисы, детей ничуть не лучше - где уж тут хандрить! Детям летать Лиса категорически запретила, даже в паре со взрослыми. И повторила свой запрет, поднявшись в воздух сама.
        - Вот вырастете - и сворачивайте себе шеи сколько угодно! Хоть всмятку порасшибайтесь! А пока я за вас отвечаю - хрен! Не смейте мне нервы трепать, а то прям щас всех убью!
        И детям оставалось только наблюдать с горящим глазами за кругами и петлями в небе над тундрой, да «помогать» старшим в бывшей Птичкиной звериной больнице за корчмой во время постройки очередного падолёта.
        А падолет строили уже пятый. Зачем? Один затребовал Мастер Корнэл, очень заинтересовавшийся полётом без трансформации. Правда, появлялся он на полётах редко, слишком занятым существом был посол ле Скайн. А ещё один - ха! Старейшине Йельфу! И не за так! А за обещание открыть в землях ле Скайн школу падолётчиков! Вампиры посоветовались и решили, что Роган совершенно прав: осторожные перестраховщики эльфы просто отберут и запретят, так что к Короне соваться с этим не стоило. А вот отчаянно скучающие Старейшины ле Скайн должны были, по мнению Мастера Корнэла, уцепиться за идею руками и ногами! А потом запрещать будет поздно, об этом узнают все!
        И - да! Старейшина Йэльф, посмотрев на полёты, а потом и попробовав один раз, теперь подпрыгивал от нетерпения и донимал Дона и Мастера Корнэла вызовами, на тему - скоро ли будет готов его личный аппарат? К постройке его друзья не допустили - секрет производителя. Да он не сильно и рвался, он не хотел строить - он летать хотел! А на вечеринке, что райн Гран устроил, Йэльф с таким таинственным видом расхаживал, что все на это внимание обратили и, естественно, с вопросами насели. Но он таинственно ухмылялся и молчал. Вот научится сам летать - тогда и расскажет и покажет. А пока пусть головы поломают - потом легче будет уговаривать школу открыть! Зато рассказал про забавное происшествие при эксперименте в Университете и записи райна Берта показал, которые передал ему через Донни райн Фрамин, жрец храма Жнеца Великого. Риан, конечно, дальнейшие эксперименты запретил, но тут речь уже не об экспериментах, а о спасении невинно пострадавшего подданного ле Скайн, пусть и ординара. А возможно, судя по этим записям - и о спасении целой планеты! Если там ещё есть, кого спасать. Даже один спившийся на крови
вампир может представлять собой нешуточную угрозу для людей, а, судя по записям этого райна Берта, их там довольно много. Видимо тот, первый, наплодил детей во Жнеце, но не смог почему-то научить их правильному поведению. Почему? А кто ж его знает? Почему-то не смог. Забавно было бы, конечно, на такое посмотреть: толпа спившихся ординаров… Но неправильно! Все Старейшины сошлись на том, чтобы передать ноту протеста от Великого Дома ле Скайн Перворождённым в Квалинести, запрет Риана опротестовать, и как можно скорее пресечь создавшуюся ситуацию на той несчастной планете. Только непонятно - как. Такая прорва магэнергии, что была затрачена на эксперимент, не враз собирается, а просто открыть портал мало. Нужно его держать, чтобы все вампиры смогли откликнуться на Зов и добраться до портала. А уж здесь их - либо в ящик, либо в пепел. Но. Судя опять же по записям, займёт это довольно много времени: транспорт там развит слабо. А поддержание портала - процесс весьма энергоёмкий. Менее, чем первичный пробой, но тоже весьма и весьма. И где столько мощи взять, позвольте спросить? Вот в это и упёрлись, и ни о чём
больше думать не смогли. Испортил Старейшина Йэльф вечеринку, как есть испортил! Не смешно! Зато уже не скучно! Хорошая задачка, на целую осень хватит, а может и дольше! А там и полетать можно.
        Райн Берт только что намылся до скрипа и сидел у себя в келье, распаренный и благостный, с целым кувшином компота. Некоторые святые подвижники в его мире совершали подвиг свой, отказываясь от омовений, и он тоже считал, что негоже сильно ублажать плоть свою. Но райн Фрамин объяснил ему, что здесь это неприемлемо.
        - Видите ли, райн Берт, чем сильнее будет от вас пахнуть телом, тем тяжелее будет с вами общаться нашим братьям. Не потому, что они будут воспринимать вас, как еду - они, слава Жнецу, сыты. Просто у них очень чувствительное обоняние, и сильные запахи они переносят с большим трудом. То, что мы, люди, воспринимаем за сильный запах - для их обоняния вообще, как удар кувалдой! А про эльфов я вам уже рассказывал, эльфы-то различают как-то, где цветы, а где они сами, но на человеческий нюх разницы никакой. Поэтому у нас и цветочные духи не в ходу, а используются только сложные искусственные ароматы: никто не хочет пахнуть испуганным эльфом. Наилучший вариант - не пахнуть вообще ничем, но для живого существа это, конечно, недостижимо…
        И райн Берт внял голосу рассудка. И его спаситель, райн Риннбар, перестал морщиться при разговорах с Бертом. А разговоров было много, каждый день. Теперь, когда Берт окончательно уверился в том, что на бессмертную душу его никто не посягает и даже в веру свою обращать никто его не собирается, верх взяла его природная тяга к знаниям. Его интересовало всё. Нет, он не впал в ересь. Совсем не собирался он СРАВНИВАТЬ новые знания с верою в Господа. А вот сведения о вампирах он очень даже сравнивал с тем, что было известно в его мире. И находил объяснения давно известным, но непонятным доселе фактам. Они не любят чеснок? Не любят, но не по мистическим причинам, а по вполне прозаическим - очень сильно и неприятно пахнет. Эффект такой же, как у человека, режущего лук: слёзы из глаз, резь, жжение и всё такое прочее, вот и всё. Осина? Это дерево? Помилуйте, благословенный, чепуха какая! Это что же, от занозы в пальце рассыпаться? Ах, в сердце? Да кому угодно кол в сердце - оно с гарантией, хоть бы и вам! Соль? Да, особенно морская и в большом количестве. Потому что легко «ионизируется», как сказал райн
Риннбар. Что и заставило его после этого объяснять Берту основы физики. Когда незнакомое слово нашло своё место в голове Берта, стало ему понятно и то, почему эта самая ионизация разрушает поддерживающее заклинание, за счёт которого вампиры и существуют. Серебро? Да, очень опасно, поскольку прекрасный проводник не только для электричества, но и для магэнергии. Вытягивает и рассеивает, поэтому серебряных амулетов-накопителей не бывает, а вот предохранителей и оберегов - сколько угодно. Если облить вампира серебрёной водой, поддерживающее заклинание пострадает несильно и быстро восстановится, а вот если напоить, понадобится срочная замена крови, и то - если успеют. Раны же, нанесённые серебром, если только не в сердце или голову, лечатся простым иссечением пораженных тканей с последующим заживлением. Да, серебро из-за таких свойств не в почёте, металл неходовой, используется мало и неохотно. Ле Скайн вообще хотели провести запрет на добычу и использование, тем более, что все шахты - в их землях, но эльфы не дали, для чего-то там оно им необходимо. А солнечный свет опасен для спившихся на крови или
только что поднятых ординаров, если при жизни они не были магами. Хоть и по разным причинам, но обе эти категории не имеют достаточно энергии для установки защиты, ультрафиолет входит в резонанс с поддерживающим заклинанием, и последствия плачевны… Что такое ультрафиолет, резонанс, проводник и электричество - объяснить после первой лекции по физике было уже просто, Берт тупым никогда не был. Ни разу в жизни не пошатнулся он в вере в Господа, но простые ответы, типа: «Так Господь задумал, не твоё дело, не вынюхивай!», всегда его раздражали. Зато теперь он с изумлением чувствовал, как чуть ли не со слышимыми щелчками встают на место у него в уме кусочки головоломки под названием «окружающий мир». За последнее время он узнал о мире больше, чем за всю жизнь! Никогда ещё не удавалось ему так глубоко вникнуть в замысел Господень, и увиденное вызывало ещё большее восхищение, чем обычно! А райну Риннбару было нестерпимо скучно, и, если бы не прямой приказ начальства - подружиться с Бертом, раз уж так вышло - сбежал бы в другой Храм, как Серп свят, сбежал бы от этого настырного и любопытного райна! Его даже от
основной работы освободили, чтобы он мог отвечать на бесконечные вопросы об элементарных вещах! Остаётся только подосадовать на самого себя, что сунулся помогать этому Берту с его рукой. Но позволить в своём присутствии глупо истечь кровью живому существу - это тоже было бы неправильно. Не за тем он в Дети Жнеца пошёл. А так - как он и рассчитывал, засчитали первого спасённого! Его самого бы кто спас теперь от этого «спасённого»! Ну, хоть сегодня день Осознания дали - вот и слава Жнецу!
        В дверь кельи деликатно постучали.
        - Открыто! - отозвался Берт. На самом деле он всё ещё хитрил и перестраховывался, и каждый раз испытывал жгучую смесь разочарования с облегчением. Известно, что вампиры стараются выманить свою жертву наружу, потому что без приглашения хозяина не могут зайти в дом. А вот местные заходят, и ничего, хотя крест райн Берт в углу таки нарисовал и освятил, как смог.
        - Райн Бертольд? Я надеюсь, что не оторву вас от каких-нибудь архиважных дел? - на пороге, улыбаясь, стоял вампир, который обещал ему… Много, чего обещал. Берт сразу его узнал, хоть тот и был сейчас вполне прилично одет, обут, и даже вихры эти невероятные, видимо, попытался расчесать и пригладить. Берт насторожился, поспешно соображая, а не сделал ли он что-то такое, за что его сейчас «прирежут, как бешеного пса». Он переводил Святое Писание, да, но об этом его попросил райн Фрамин… Нет, не будет он унижаться и оправдываться перед нежитью надменной! Вечно в сторону глядят, будто Бертольд мерзость невообразимая!.. - Да не напрягайтесь вы так, - хмыкнул незваный гость. - Я исключительно с дружеским визитом! Позвольте представиться: Донни дэ Мирион, - изящно поклонившись, вампир огляделся, но единственный стул был занят хозяином, и он непринуждённо уселся прямо на пол, скрестив ноги кренделем. - Ну что-о вы, право, райн Берт? - укоризненно протянул он, разводя руками. - Я же не только убить вас обещал, но и поговорить. Хотя, не скрою, не надеялся на такой исход! Совсем, совсем не надеялся. Совершенно
не произвели вы тогда на меня впечатления человека, способного думать и задавать вопросы. Такой весь из себя самоуверенный и самодостаточный кре… э-э-э… человек. А тут райн Фрамин мне сказал, что вы чуть ли не дружбу с райном дэ Фрэнном свели, вопросы задаёте - я и обрадовался! Дай, думаю, навещу! Может, и я смогу на пару вопросов ответить, вдруг райн дэ Фрэнн не смог… Как ваша рука? - вампир болтал легкомысленно и непринуждённо, как на светском рауте, а Берт настороженно за ним следил и всё никак не мог поверить в отсутствие подвоха.
        - С-спасибо, хорошо, - неуверенно выговорил он.
        - Да бросьте вы, райн Бертольд! - насмешливо вздёрнул брови Донни. - Если бы я посчитал правильным вас убить - я бы вас уже убил, вот и всё. И положение ваше таково, что нич-чего бы мне за это не было! Забавно, правда? - райн Берт, как раз, ничего забавно в этом не нашёл и нахмурился. - Ну, не будьте же таким суровым! - ещё больше развеселился Дон. - Я с хорошими вестями, вам понравится!
        - Да? - райн Берт чувствовал, что этот вампир чем-то отличается от остальных, чем-то неуловимым - но чем? И вдруг решился: - Кто вы? - подавшись вперёд, с жадным вниманием уставился он в лицо Дону. Как в холодную воду прыгнул: сначала страшно, а потом уже всё равно.
        - Я? - весело удивился Дон, но потом задумался. - А знаете, я очень много, кто, - наконец сказал он. - Всё перечислять, боюсь, займёт немало времени. Впрочем, я к вам и пришёл, чтобы отвечать на ваши вопросы… Хорошо. Но давайте тогда переместимся в более удобное место, где можно что-нибудь пить и есть. И я расскажу вам всю свою жизнь. В ваших записях мне очень понравилось нечто, названное вами «тайна исповеди». Я исповедаюсь вам. Если хотите.
        - Хочу, - решительно встал райн Берт.
        - Я так и подумал, - кивнул Дон и открыл портал прямо из кельи.
        - Вот, собственно, и всё, - закончил Дон двумя часами позже свой рассказ. Они сидели в крохотном ресторанчике неподалёку от Храма. Посреди зала журчал фонтанчик, у его подножия плавали красные и синие рыбки с ладонь величиной, в трёх апельсиновых деревьях, растущих прямо из пола, чирикали разноцветные птахи. Бертольд ошеломлённо молчал. Вопросы, которые он задавал райну дэ Фрэнну, затрагивали в основном рабочие, технические моменты, а Дон раскрыл перед ним внутренний мир вампиров - и Бертольд был потрясён. Все привычные понятия вдруг вывернулись наизнанку и теперь нагло ухмылялись ему в лицо. Будто острейшая бритва вскрыла какой-то отвратительный нарыв в душе, и сейчас шёл процесс очищения, но до чистой крови было ещё далеко. Дон окунул палец в вино, провёл по краю бокала, и хрусталь запел, вторя птицам и фонтану. - А шёл я к вам сегодня, чтобы передать вам приглашение на беседу с Йэльфом. Старейшиной Йэльфом. Вы ведь читали нашу историю? Помните, кто такой Йэльф?
        - Первый… первый эльф? Но ему… Ему, что, восемь тысяч лет?
        - Больше, - кивнул Дон. - До появления людей они не вели летосчисления. И он помнит Жнеца. Он сам его видел. Он с ним разговаривал. Он видел, как появились на свет все остальные Перворождённые. В войну его смертельно ранили, и он стал вампиром, чтобы не погасла его жена, Талиэльфи. И она с ним до сих пор. Видятся они нечасто, но, представьте, она всё ещё в радуге! Он один из Старейшин ле Скайн, ваш мир его заинтересовал, и он хочет вас видеть. Завтра вечером.
        - Какая… какая честь!.. - растерянно пробормотал Бертольд.
        - Да никакая не честь, просто ему скучно, - опустил его с небес на землю Донни. - Вы человек, вы себе и представить не можете, какая это скука, когда в Мире нет уже для вас ничего нового. И учиться нечему, вы знаете и умеете уже абсолютно всё, за исключением, может быть, того, что внушает ещё большую скуку во время занятия этим чем-то. Вопрос не в том, что заняться нечем, беда в том, что всё уже было.
        Бертольд попытался себе это представить - и не смог.
        - Наши тела при поднятии во Жнеце проходят через смерть и, естественно, сильно изменяются. Формула составлена так, чтобы удержать от распада личность, а приобретаемые телом качества - лишь побочный эффект. Органы сохраняются, но в полную силу работает только мозг и мышцы, остальное же весьма слабо или замедленно. Мы можем изобразить учащённое биение сердца, но тело наше в этом не нуждается, один-два удара в минуту для нас норма. А эмоции и переживания определяется именно телом, поэтому большая часть их нам недоступна. Когда-то вампиры могли получать эмоции из крови пойманной жертвы, но это было очень давно. Ещё до конца войны была разработана клятва ле Скайн, её даёт каждый новый поднятый. В ней, кроме прочего разного, присутствует обязательство не охотиться на разумных. Мы получаем кровь насущную от кормлецов, а они, увы, эмоциями не располагают. Никто не думал, что это вот так обернётся, но лучше уж так, чем война на уничтожение, это все понимают. Правда, некоторым приходится это объяснять, - усмехнулся Дон, и Берт как-то сразу понял, какие «доводы» грозили таким сомневающимся. - И инкубы ле
Скайн ещё в лучшем положении, чем наши братья-ординары, мы получаем некоторые эмоции с энергией, которую собираем, а у них и того нет. Наше легендарное самообладание, от которого так млеют некоторые, определённого склада ума, люди - лишь миф, оно вынужденное. Исступлённо, неистово желать, как живые, для нас нереально. Нет новых впечатлений - мы скучаем, нет пищи - звереем, а томление по несбыточному нам чуждо. Мы помним, как это бывает у живых, но это и всё. Ещё чуть-чуть - и мы бы стали бесстрастны, что перевело бы наше существование рядом с живыми в разряд невозможного, более того - уничтожило бы саму идею поднятия. Интеллект, чистый, логичный, может осознать себя, как единицу, но обретение яркой индивидуальности, что считается личностью, без эмоций невозможно. Мы стали бы одинаковыми, понимаете? Единица среди единиц. Чистая логика почти не вариативна. Но поднятие сохраняет в нас память. События не происходят в пустоте, им сопутствуют краски, запахи, звуки. Это создаёт в сознании ассоциативные цепочки, связь с живым прошлым. Что при жизни сопутствовало чему-то плохому, опознаётся, как опасность, и
следует реакция. Зато смешные парадоксы ощущаются острее, чем при жизни, это прерогатива разума. А их вокруг полно, жизнь вообще забавная штука! Правда, многие считают наше чувство юмора весьма… странным. Но, в отличие от многих ординаров, главное у ле Скайн - интеллект, и он, именно от недостатка эмоций, весьма требователен. А интеллектуальный голод хуже телесного, это чудовищная, поистине нечеловеческая скука. Почти каждый Старейшина хоть раз лечился от пьянства, неуёмная звериная жажда крови - единственное, что может заглушить вопли голодного разума, которому нечем заняться, и то не до конца. И это страшно, поверьте мне, райн Берт, - улыбнулся Дон, и Берту действительно стало страшно, такая уж это получилась улыбка. Впрочем, она быстро погасла. - Сейчас, глядя на Йэльфа и остальных Старейшин, я понимаю, насколько прав был Лаймон, отказавшись от поднятия. Он-то точно спился бы, никакой Госпиталь бы не помог. В результате мне самому пришлось бы его упокоить, а это было бы весьма досадно, - Дон замолчал, допил вино и бросил на столик пару когтей: - Уже поздно. Пойдёмте, райн Берт, я вас провожу.
Надеюсь, я смог ответить вам, кто я такой. Кто мы такие.
        Этой ночью Берт никак не мог заснуть, всё ворочался с боку на бок, вспоминая рассказ Дона. И ведь не жаловался вампир ни на жизнь свою, ни на не-жизнь, рассказывал, как роман читал - с насмешливой улыбкой, с иронией. А Берту почему-то плакать хотелось - так жаль ему было, так бесконечно жаль… А чего жаль - он бы и сказать не смог! В конечном счёте он все-таки встал, снял колпак со светляка и уселся перечитывать «Предания и легенды». Но читал уже с другим восприятием, не как сказки, читал, понимая, что всё это было, было на самом деле! И плакал святой отец Бертольд, сочувствуя нежити, и молился до утра своему Богу, прося простить и спасти их души, всё ещё живые и чистые в нечистых телах, ибо из любви к ближнему, а не ради себя шли они на… ПОДВИГ СЕЙ??!! Или это враг рода человеческого ему помыслы туманит? Райн Берт понял, что запутался окончательно, допил компот, помолился, и на этот раз ему удалось заснуть.

* * *
        - …Где дней чреда, как соты с мёдом,
        И щедро света молоком
        Поят туманные восходы
        Всех, у кого утрачен дом… -
        с задумчивой улыбкой негромко продекламировал Дон. Он сидел боком на мраморной балюстраде и смотрел вдаль. Пройдя в портал, они оказались на вымощенном белым мрамором пятачке, и Берт замер от восторга - такая открывалась отсюда красота. Даже ахнул.
        - Да, я тоже люблю здесь сидеть, - Дон глубоко вдохнул ветер и с улыбкой вгляделся вдаль. - Здесь… вольно. Если хотите, можем задержаться, время есть, - и уселся на широкие перила. Склон горы уходил вниз величественными уступами, покрытыми где лесом, где цветами, и заканчивался широкой полосой джунглей. А ещё дальше, там, за зелёным плюшем вершин деревьев, блистал и переливался залитый закатным солнцем океан, сливаясь вдали с таким же золотым небом. Было тепло, хоть и ветрено, но Берта пронизала дрожь. Площадка, на которой они стояли, выдавалась вперёд, как нос корабля, и Берту вдруг показалось, что они парят над Миром, и сейчас порывом ветра их унесёт в эту сияющую даль, унесёт без возврата и надежд, и было в этом странное облегчение. Туда, в даль над океаном, далеко-далеко. Там ничего не надо оценивать и решать, там не надо думать и мучиться сомнениями в правильности своих оценок и поступков. Там можно просто плыть, плыть по воле ветра, и купаться в золотом сиянии, и никогда не возвращаться, никогда… А Дон к тому же начал негромко и задумчиво читать стихи:
        - Все лица, голоса былого
        Растают в памяти, как мёд.
        И Млечный Путь откроет Слово,
        И заклинание спадёт.
        Презрев докучные оковы
        Дух воспарит, взлетев легко,
        И ощутит, вкусив иного,
        Как сладки мёд и молоко.
        И осознает ту границу,
        Где вечность истинно живёт,
        Где даль туманная искрится,
        Где молоко всё льётся в мёд…
        До мистической дрожи созвучно это было тому, что сейчас видел и чувствовал святой отец. Так естественно вплетался бархатный баритон в голос ветра, поющего в скалах, и такое спокойствие приятия неизбежности своей участи звучало в нём, что суровый отец Бертольд, неутомимый и неумолимый охотник на нечисть, вдруг почувствовал, что сейчас расплачется, как сегодня ночью над пронзительно печальной историей Скинэльфа и Лайлльэльфи по прозвищу «Босы ножки».
        - Пойдёмте, райн Берт, не стоит опаздывать, - Дон соскочил с перил и направился к широким мраморным ступеням лестницы, ведущей тремя пролётами вверх к белому портику входа, врезанного в скалу.
        - Чьи… Чьи это стихи? - спросил Берт, едва совладав с голосом. Вампир удивлённо обернулся и пожал плечами:
        - Мои, - просто сказал он и стал подниматься дальше, сделав приглашающий жест рукой. - И помните, райн Берт: только на «ты», а то и поколотить может! А за вопрос о возрасте просто убьёт. Не любит он об этом…
        - А вот и наш грозный истребитель! - по мозаичному каменному полу, изображающему подводное царство, потирая руки в радостном предвкушении, шло к ним существо, в мире Берта невероятное. Ступив на трёхмерную прозрачную мозаику, Берт даже штанины поддёрнул - полное было впечатление, что там вода, и весьма глубокая. И что-то там, в глуби, вроде даже плавало и извивалось. Но при появлении хозяина дома забыл обо всём. Невысокий - подросток лет четырнадцати, хрупкий, но с завораживающей грацией в каждом движении, и лёгкая, свободного покроя одежда не в силах была скрыть эту пластику. Волна чёрных гладких волос ниже пояса, а лицо… «Я сплю. Этого просто не может быть», подумал райн Берт, чувствуя, как отвисает челюсть. Но дружеский тычок в плечо, которым радостно наградило Берта это чудо, оказался вполне ощутимым и даже очень. Попросту говоря, Берт упал, и, наверное, отшиб бы себе что-нибудь об камень пола, если бы Дон его не подхватил.
        - Дед, ты не прав, - укоризненно пожурил Донни своего дальнего предка во Жнеце.
        - Дед? - непроизвольно вырвалось у Бертольда. Он совершенно непристойно цеплялся за Донни и судорожно шкрябал ногами по полированному полу, пытаясь встать.
        - А то! - хмыкнул Донни, аккуратно сажая его на пол. - Ну-у, если точнее…
        - Не-не-не! Потом-потом, не хочу об этой гадости! - перебил его Йэльф и присел перед сидящим на полу Бертом на корточки. - Ты извини, райн… Берт? Берт, да. Как-то я не рассчитал на радостях! - осиял он Берта очаровательно-виноватой улыбкой. - Не зашиб? Нигде не болит? Нет? - Берт заворожено помотал головой. Какой же он красивый! Или… она? - Ты меня хочешь о чём-то спросить? Спрашивай, детка, не стесняйся!
        - Ты женщина? - выпалил Берт, прежде чем понял, что говорит и кому. Но реакция оказалась непредсказуемой:
        - А кто тебе больше нравится, душечка? - очень оживился Йэльф, с весёлым любопытством заглядывая Берту в лицо. Только в лицо, не в глаза.
        - А… М-мне-э-э… - забуксовал Берт под неудержимый хохот Донни. - Я-а-а…
        - А… Ой, прости-прости, забыл-забыл! Я же читал, тебе же нельзя, чтобы кто-то нравился, да-да… - замахал руками Йэльф. - Ну, как тебе не стыдно, детка, что ж ты ржёшь-то непотребно уж совсем? - укорил он Дона, но, вскакивая, тоже хихикнул. Невысокий, гибкий, рядом с ним даже Дон казался большим и тяжеловатым, а Берт и вообще почувствовал себя неуклюжим медведем. - Ну, вставай, вставай, дружок, ты живой, а пол холодный, простудишься ещё, - протянул вампир Берту руку. - Там у меня и столик накрыт, и креслица стоят, и ржать там ещё лучше, правда-правда! Там такое эхо! Как хихикнешь - прямо звон в ушах стоит!
        Тонкая, с длинными пальцами рука оказалась сухой, прохладной и, вполне ожидаемо для Берта, нечеловечески сильной.
        Подхватив Берта под локоток, Йэльф провёл гостей через высокую белую двустворчатую дверь в гостиную. Локоток он крепко прижимал к своей подмышке, потому что был Берту по плечо, и, заглядывая снизу вверх ему в лицо, на ходу объяснял:
        - Люблю я почитать ерунду всякую, начну ржать - эхо и подхватит, и ещё смешней становится! Так и хихикаю часа по два над каждой строчкой! Очень выгодно, а то читаю я быстро, только начнёшь - а книжка уж и кончается, просто разорение на этих книжках, правда-правда! Такая чушь - и так дорого! А видеошар не могу смотреть, совсем не могу. Прямо тошнит, какую чушь показывают, и не смешно совсем!
        Берт опасливо косился на своего провожатого и бросал беспомощные взгляды на Донни. Тоже нежить, но хоть знакомая уже. Красивый этот Йэльф, да, очень, но, видимо, откровенно чокнутый! Да и не мудрено: за восемь тысяч лет любой свихнётся! Дон ободряюще ему подмигнул и шепнул, наклонившись к уху, почти неслышно:
        - Прикалывается.
        Что это значит, Берт не понял, но Дон явно стремился его успокоить и подбодрить, и уже одно это Берта успокоило и подбодрило. Он перестал коситься и осмотрелся. А здесь действительно было хорошо. Большая полукруглая комната со сводчатым потолком и тремя закруглёнными наверху окнами, начинавшимися от самого пола, была почти пуста. Занавесок не было, из окон видно было только небо, а если подойти ближе - ещё и океан. Рядом с дверью вдоль всей прямой стены тянулся стеллаж с книгами, поднимаясь до потолка, у стеллажа приткнулась крашеная матовой зелёной краской стремянка, перед стеллажом разлапился большой низкий светло-зелёный диван с высокой спинкой. Примерно посередине - три зелёных мягких кресла стояли по сторонам накрытого белой скатертью столика. А на столике всё искрилось хрусталём и золотом, и блики отражались в голубом полированном камне пола. И всё остальное - простенки между окнами и потолок - было голубым, за исключением ослепительно-белых рам окон и четырёх золотых высоких канделябров на три светляка каждый, стоящих между окнами и в углах. В целом создавалось ощущение, что комнаты,
собственно, и нет, а есть открытая площадка, по краю которой зачем-то поставлены три окна и канделябры.
        - Нравится? - искоса заглядывая Берту в лицо, спросил Йэльф с такой надеждой, будто от этого зависела его жизнь. Дождался от Берта кивка с утвердительным мычанием и надулся от гордости. - Сам, всё сам! И мозаику на полу в холле сделал, и нарисовал, и положил, и здесь всё сам! И придумал, и сделал! Так забавно смотреть, когда приходит кто-нибудь и этак осторожно ногой пробует, не слишком ли глубоко! Утонуть в полу боится! - довольно хихикнул он. - Нет, книжки не сам, это я покупаю, и диван не сам. А остальное - всё я! А камень этот ещё и цвет меняет! Чтобы эффект не пропадал! Вот стемнеет - увидишь! Даже звёздочки появятся! А лестница? Лестница понравилась тебе? А? А? Тоже сам! А в ливень - знаешь, какой водопад красивый получается? У-у!
        - Дед, кончай придуриваться! - плюхнулся в кресло и подобрал в него ноги Дон. - Райн Берт сейчас решит, что ты больной на всю голову, и разговаривать с тобой будет соответственно. Как с больным на всю голову. Тебе оно надо?
        - Да что ты? Ну вот, вечно ты мне всё портишь! - надулся Йэльф. - Уж и поиграть нельзя, всё о деле, о деле… Может, хоть пока едим, похихикаем? Вот, смотри: ха-ха-ха! - громко захохотал он неожиданным басом. «Ха! Ха!», отозвались стены, Берт съёжился, Дон поморщился и недовольно покосился на Йэльфа. - Нет? Ну, как скажешь, - вздохнул Йэльф, и Берт поразился перемене, вдруг произошедшей с вампиром. Нет, он не стал менее красив, черты лица не изменились, но и мудрость веков не отразилась в его глазах. Зато отразилась вековая скука и сразу безнадёжно состарила молодое лицо. И стало неважно, мужчина это или женщина: какая разница, если это так же скучно, как и всё остальное… - Ты кушай, детка, кушай. А я постараюсь объяснить, зачем тебя позвал. А ты кушай, потом ты кушать уже не сможешь. Что ты так подскочил, бедненький? Да не съем я тебя, не бойся. Просто ты мне рассказывать будешь то, что в твои записи не попало, и кушать станет некогда. А вот уже потом я соглашусь удовлетворить твоё любопытство. Поэтому кушай, детка, кушай. Это всё - для тебя, нам и вина хватит.
        И у Берта даже мысли не возникло усомниться в праве этого, с виду годящегося ему в сыновья, существа - называть святого отца Бертольда «деткой». Он послушно придвинул к себе тарелку с каким-то салатом и принялся усердно жевать, не различая вкуса.
        - Тебе, наверно, уже рассказали, почему ты попал в наш Мир? - Берт вовремя вспомнил, что у него набит рот, и ограничился тем, что отрицательно помотал головой - Нет? Да что ты? Ага. Тогда начнём с начала. Двенадцать лет назад один маг сошёл с ума. Его ловили, он убегал. В конечном счёте, его убили, но где он скрывался, тогда не нашли. Нашли только четыре месяца назад, и обнаружили агрегат непонятного назначения. Долго крутили так и сяк, наконец, решили подать мощность на вход и посмотреть, что получится. Почему он оказался подключён к главному хранилищу магэнергии, уже разобрались, а нам и не важно, к делу не относится. Ты кушай, кушай, детка! - Берт поспешно зажевал. - Так вот. По расчётам получается, что открылся не один, а три портала. В один пролетел ты со своим носферату, второй открылся у нас - где-то в океане, а где это получилось в твоём мире - не суть важно. Его можно и вовсе не учитывать, место интересно только в плане географических координат. От нас к вам могло из него попасть только некоторое количество воды, а если от вас к нам, то оно тихо утонуло. А вот третий открылся у нас на
севере, и в него прошёл в твой мир ординар Каспер дэ Лези. Поднят во Жнеце пятьсот лет назад в награду за спасение жизни своего на-райе, как бишь его… не суть. И вот это очень плохо. Потому что у вас нет Госпиталя, - объяснил он Берту, вопросительно поднявшему взгляд. - Ему будет нечего кушать, понимаешь, дружок? Ему придётся нарушить сначала один наш закон, а потом и многие другие, а потом ему станет всё равно и начнётся деградация. Его надо срочно вернуть, как можно скорее! Вопрос следующий: можешь ли ты начертить достаточно подробную карту, или хотя бы план твоего мира? Чтобы мы, наложив на эту карту получившийся треугольник, смогли хоть примерно определить, где очутился наш подданный? - Берт активно закивал. - Тогда прошу за мной, райнэ, - поднялся с кресла Йэльф.
        В соседней комнате не было ничего необычного или примечательного, кроме большого стола с расстеленными географическими картами. Следующие полтора часа Берт пытался восстановить в памяти всё, что помнил из географии. Самое обидное, что это оказалось зряшным делом. Упёрлись в масштаб. Берт просто не мог сказать ничего вразумительного насчёт расстояний, только то, что дорога на лошадях вот отсюда и досюда занимает столько-то дней. А в карете будет дольше. А пешком ещё дольше. А вот тут вообще никто не знает, что находится. Вернее, кто-то, может, и знает, но не Берт. Тупик. Вот карту звёздного неба он нарисовал - это он знал хорошо, но могло ли это помочь, не смог сказать даже Йэльф. Потом Старейшина попытался заставить Берта вспомнить и рассказать всё, что тот помнил о чёрной магии, и выспросил о ритуале, который провёл уничтоженный носферату. И вот тут стало окончательно ясно, насколько слаб переводящий амулет, выданный Берту в тюрьме. Половину приходилось рисовать и объясняться чуть ли не жестами. Наконец Йэльфу это надоело.
        - Нет, это просто издевательство какое-то! Так, где-то у меня тут было… О! - он покопался в ящике стола и вытащил моточек медной проволоки. - Бертик, детка, я надеюсь, ты не решишь, что я собираюсь тебя съесть, если я попрошу у тебя по одной капле крови на каждый амулет? - спросил он, не глядя на Берта, и быстро сворачивая проволоку в замысловатый узор. Берт похолодел. Вот оно! Начинается! - Ну, что ты, дружок! - на неуловимый миг поднял на него глаза вампир. - Это всего лишь переводчики! Тот, что у тебя на шее, сделан тоже на твоей крови, только очень уж топорно! - Берт схватился за свой новый крест. На крови?!! Вампиры переглянулись. Дон прыснул, а Йэльф вздохнул и посмотрел на Берта даже сочувственно, как на убогого и скорбного разумом. Как на дурака посмотрел, которого и жалко, и помочь нечем. Берт и почувствовал себя дураком и протянул палец, мысленно отвесив себе пинка. Захотят - съедят в момент, и спрашивать не станут, зачем же трусом себя выставлять? Йэльф работал быстро и умело. Через десять минут все трое уже повесили себе на шеи амулеты, и разговор пошел веселей.
        - Кстати, можешь теперь попробовать ещё раз, может, что и выйдет, - с этими словами Йэльф протянул Берту пачку листов, в которых он с удивлением узнал свои переводы. Ах, вот кто «прилежно изучал» его труды! Йэльф неожиданно подмигнул, переглянулся с Донни и они оба необидно засмеялись. Берт, в конечном счёте, тоже криво улыбнулся. Попробует, как не попробовать! Тем более теперь, когда он знает, кому и зачем это надо. - Ладно, работаем! - и они стали работать.
        Направляемый умелыми вопросами, Берт и сам удивился, как много, оказывается, он знает и помнит! Всё, что он когда-то читал или слышал о вампирах - всё это интересовало Йэльфа чрезвычайно. Предания, слухи, первые упоминания - всё. Почему-то очень насторожило его искушение Христа в пустыне, и он заставил Берта вспомнить всё до последнего слова. Берт удивился, и Йэльф объяснил, что это очень похоже на то, как подманивает жертву голодный ординар, по какой-то причине не способный передвигаться самостоятельно. Берт был шокирован, но… действительно, похоже, что ж тут скажешь! Теперь, узнав так много о вампирах, Берт это тоже видел. Донни быстро конспектировал, дублируя запись беседы на видеошаре, и в разговор не вмешивался. Через три часа Берту уже казалось, что его выжали, как лимон, и вспомнить больше ничего полезного не смог, как ни старался.
        - И что же, ты сам хоть раз видел, как они превращались в туман? - нахмурился Йэльф.
        - Два раза, - кивнул Берт. - Одного я всё-таки потом выследил и уничтожил, а второй - тот, что попал сюда. В предыдущий раз он туманом от меня и ушёл.
        - Да что ты? Скверно, - озабоченно побарабанил пальцами по столу Йэльф.
        - А что, мы это действительно умеем? - удивился Донни.
        - Да обойди тебя Жнец когда-нибудь попробовать! - взвился Йэльф. - Это же полный распад личности! Не утрата с уходом в растительное состояние, как у кормлецов, а распад с сохранением дееспособности. Ты же понимаешь, весь смысл поднятия - удержание личности и интеллекта в первозданном виде, а после стадии тумана остаётся просто хищник! У тебя есть представления о нормах поведения, моральные, социальные установки - уж какие есть, но есть. Убери их - что останется? Мимикрирующий кровосос, упырь! Зомби и то лучше, они хоть послушные.
        - А почему я об этом ничего не знаю? - возмутился Донни. - Опять блокировка информации?
        - Ой, да что ты? Отстань, - скривился Йэльф. - Всё раскрыть и всем всё сказать, да? Замечательная идея!
        - Не всем, а мне! - пожал плечами Донни. - При чём тут все?
        - Ай, молодец! А сам-то не наелся ещё? В зеркало посмотри? Вот именно! Сколько мы с тобой уже говорили, а тебе - как об стену горох! Чтобы дойти до стадии тумана без ритуала, надо спиться окончательно и проспать пару сотен лет. И когда у нас последний такой случай был, не помнишь?
        - Н-нет… - задумался Дон. Говорить о том, что он сам совсем недавно чуть было не стал «таким случаем», он, естественно, не собирался никому, тем более - Старейшине.
        - Райн Фрамин говорил: больше трёх тысяч лет назад, - вспомнил Берт. И поймал себя на тщеславии. Он, святой отец, кичится тем, что смог вставить слово в разговор двух вампиров? Начал было читать в уме покаянную молитву, но тут же решил отложить до возвращения - уж очень интересные вещи обсуждались.
        - Вот именно, - ласково кивнул ему Йэльф. - Теперь прикинь: ритуал на крови с использованием чужой жизненной энергии, причём однородной, так что заканчивается чаще всего смертью донора. А получишь в результате новый труп и неуправляемую, вечно голодную тварь. И зачем, скажи, распространять такие сведения? Чтобы кто-нибудь соблазнился и действительно попробовал? Со скуки?
        - Всё равно неправильно, - упрямо нахмурился Дон. - Надо…
        - Да что ты? Я тебе уже объяснял сто раз, что наибольшую угрозу обществу несут именно те, кто точно знает, КАК НАДО! Как должны жить все окружающие. Не уподобляйся, ладно? - Йэльф сказал это негромко и спокойно, но Дон вдруг завял на глазах, а Берт очень удивился. Такая мысль не приходила ему в голову. Наоборот, он считал всегда, что это очень хорошо - знать, как надо. И наставлять других на путь истинный - а как иначе? Йэльф заметил его растерянность и счёл нужным объяснить: - Непонятно? Ой, да что ты? Ай, детка, все знают, как оно надо, но у каждого есть ещё и «хочу». И совпадают они очень редко, чаще приходят в конфликт и мешают друг другу, и у одного человека, и между людьми. Поэтому в половине случаев выходит, как получится, ещё в сорока восьми процентах - как придётся, и только в двух случаях из ста - как надо. И в этом спасение Мира! Не понимаешь? Да что ты? Самое страшное - когда какая-то одна идея овладевает многими умами полностью. И начинает насаждаться силой. Силой мнения большинства. Неважно, какая, даже самая правильная, но силой! Самые опасные слова: «надо, чтобы все», именно они
приводит к войнам. Законы природы вполне применимы и к обществу, каждое действие вызывает противодействие. И, пожалуйста - война. Разве в твоём мире этого не было? - Берт подумал, и не смог не согласиться. Ещё как было-то! И сейчас есть. Но ведь это война за правое дело! Не заметив, он произнёс последние слова вслух, и Йэльф опять ехидно скривился: - Ой, да что ты? И откуда ж ты знаешь, правое оно или левое? Для тебя - правое, а для соседа оно самое, что ни на есть, левое! Перворождённые когда-то рассуждали так же, как ты. И взялись творить добро, почти ничего не зная о людях. Это было ужасно, поверь мне, дружок. Хорошо - нашлась женщина, ты наверняка читал уже про неё, сумела объяснить, что так нельзя. Потому-то и мы, и на-райе стараемся не повторять той ошибки. Мы вмешиваемся в дела людей, да, но по минимуму. Следим, чтобы люди не изобретали опасных игрушек, которые им же и принесут основной вред, опасную информацию изымаем, ну и так, по мелочам. Но мы при этом не претендуем на то, что знаем, КАК НАДО. Мы только знаем, как НЕ надо, и делаем всё, чтобы свести вероятность появления этого «не надо» к
возможно меньшим числам. Всеобщей пасторальной идиллии, конечно, не получается. Слишком мало и быстро вы живёте, слишком много желаний на единицу времени, ты понимаешь, детка? Вы просто не успеваете набраться опыта и научиться отделять стоящие стремления от ерунды, а иногда - и от опасности. Тут такой парадокс интересный: люди ведь очень не любят принимать решения, и. вроде бы, с большим удовольствием отдают кому попало это право - решать за них. Но стоит начать им советовать - тут же находится масса недовольных! Такое впечатление, что специально перекладывают ответственность, чтобы иметь возможность повозмущаться. Парадокс, право же!
        - Дед, - завёл глаза Дон. - Ты всерьёз думаешь, что нашему гостю интересны твои изыски в человеческой психологии?
        Берт хотел было сказать, что, как раз, очень интересны, но Йэльф уже спохватился:
        - Да-да, ты прав. Так вот. Собственно, задача наша заключается в том, чтобы вовремя изъять самые опасные идеи, иногда - вместе с носителем, и мы не считаем это чем-то зазорным.
        - И… никто не возражает?
        - Бегут, детка, бегут, ещё как! Семьями. В дикие деревни, на север. А в третьем-четвёртом поколении бегут обратно, вот как смешно! Дикие деревни - с одной стороны, беда, но с другой - отдушина! Потому и не разрешаем Короне их искоренить, обойди Жнец! Для человека обязательно должно быть в мире место, куда он может убежать. Должен быть выбор. Всегда кажется, что где-то там лучше, что именно там - то, чего ему здесь не хватает. И убежит, и сам себя убедит, что это та самая свобода от навязчивого пригляда на-райе, и будет счастлив. А у внуков его начинаются те же проблемы, и они бегут назад - к библиотекам, целителям, видеошарам и хорошо освещённым улицам. И такой круговорот - это нормально, это правильно. К сожалению, эльфы это плохо понимают, да и среди нас не все хорошо. Печально это, но не удивительно, меж представителями одной-то расы взаимопонимание не всегда случается, а тут совершенно же разные существа! Никогда эльф не сможет мыслить, как человек, и наоборот. А есть ещё и мы, и у нас тоже свой взгляд на мир. Но Мир-то один, и надо хотя бы пытаться понять чужую точку зрения, хоть чуть-чуть!
        - Да, я понимаю, - прошептал Берт.
        - Понимаешь? Да что ты? Ай, молодец! Это хорошо, что понимаешь, а то встречаются такие экземпляры среди вас, с которыми разговаривать просто бесполезно. Объясняешь ему, рисуешь картину того, к чему приведёт воплощение его мечты, его игрушка или идейка - а ему плевать. Плевать ему, дружок, понимаешь? На всех и вся. Гордость первооткрывателя у него, доказать он хочет, бедненький, что-то там такое-разэтакое - себе, или ещё кому-то! И приходится изымать, а как иначе? Но мы не считаем себя в праве запрещать изобретать и думать, мы не диктуем, как люди должны жить. И они опять изобретают, иногда то же самое, что только что было изъято. Знал бы ты, сколько заклинаний каждый год приходится изымать, некоторые - ещё на стадии разработки! Потому что сколько-то лет назад они уже рассматривались и признаны опасными. Взрывчатку, например, по два-три раза в столетие изобретают, мы блокируем и пресекаем распространение, но - и только. А что делать? Это вот он у нас поборник всеобщей прозрачности, уж наелся полной ложкой, а всё не успокоится! - кивнул Йэльф на Дона, тот поморщился, но промолчал. - Ладно, проехали,
детка. Убеждать мне тебя не в чем, да и незачем, большой уже мальчик, сам разберёшься. У тебя, наверно, были вопросы? Спрашивай. И закончим на этом.
        Берт растерялся. Были у него вопросы, как не быть. Но сейчас ничего в замученную голову не приходило. Кажется, ему и без вопросов на всё ответили… А! Вспомнил!
        - Жнец! - выпалил он.
        - Что - Жнец, дружок? - не понял Йэльф.
        - Райн Донни сказал мне, что вы… ты видел Жнеца!
        - Ну, да… А! Я понял. Каким он был, да? Его звали Саймон, и это был огромный золотой ящер.
        - Я… - Берт поперхнулся и долго хватал ртом воздух. А как же «по образу и подобию»? И это здесь вверх ногами!
        - Да, метра три или четыре ростом, и хвост сзади, на него он опирался, когда стоял, а всё остальное вполне обыкновенное - руки, ноги. Только весь в чешуе, одежды он не носил. По шесть пальцев на каждой руке. Вот голова почти как у нас. По крайней мере, я помню лицо, а не ящеричью морду. И была у него ручная обезьянка, всегда сидела у него на плече. Мы все очень испугались, когда узнали, что он охотник. Что он убивает и ест мясо своих жертв. Это не укладывалось в наши головы. Как так - разумный, но убивает? Одно дело - животные, они так уж устроены, думали мы, но разум всегда найдёт альтернативу, - он невесело усмехнулся и покачал головой. - Как много времени нам понадобилось, чтобы понять, что против своей природы идти бессмысленно! Вампир пьёт кровь, но не убивает, а человек, чтобы поесть мяса, вынужден убить: вывести ходячий бифштекс у Перворождённых не получилось. Можно называть нас кровопийцами, а людей и на-райе трупоедами - и кто лучше? Да никто, просто мы разные. И сокрушаться по поводу своей природы так же бессмысленно, как и превозносить или гордиться ею. Попытки же насильно навязать свой
образ жизни существам, по самой сути своей к нему неприспособленным, приводят к преступлениям просто чудовищным, ты мог это прочесть в «Хрониках». Можно и нужно стараться понять иное существо, но копировать чужое бытие - глупо, а подгонять чужое под свой шаблон - преступно. А если ты сильнее - ещё и подло. Да, кучи трупов, реки слёз, крови и дерьма - наш мир видал и такое. А у твоего мира это, судя по всему, ещё впереди. Или уже? Вот, видишь, детка! У всех свои особенности. На-райе, например, могут есть мясо только с тех ферм, где забоем скота занимаются ординары. Животное берут на взгляд, оно умирает счастливым, и в мясе не остаётся «вкуса страха», так они это называют. Людям всё равно, а на-райе его чувствуют. Потому что они тоже другие. Мы все разные, но все связаны. Не появились бы в Мире вампиры - и остались бы на-райе травогрызами, как Перворождённые! Нам, вампирам, не выжить без людей, а люди без пригляда на-райе, пусть и минимального, мгновенно превращают Мир в помойку и начинают за эту помойку воевать, превращая её уже в кладбище, это всё уже проверено! Двух тысячелетий вполне хватило. Не
потому, что люди плохие, а потому, что так уж вы устроены, и что будет твориться в твоём мире лет через тысячу, мне и представить страшно! Но это понимание нам всем нужно было выстрадать, понимаешь, детка? Должно было пролиться много, очень много крови прежде, чем до всех всё это дошло. Лучше бы уж ординаров кормили, чем зазря кровь проливать! А тогда… Мы питались только фруктами, и нам было не понять, что Саймону мясо необходимо для жизни. Мы были ещё дети, понимаешь? Испуганные дети. И мы сбежали от него. Со временем его образ оброс домыслами, а мы не сочли нужным это как-то изменить. И для потомков он стал Жнецом Великим. Мы назвали его «Жнец», - пропел он, - что значит в переводе «Жизнь, распоряжающаяся смертью». Но если изменить тон и акцент, получится уже «Жар смертельный», поэтому некоторые умники ассоциируют Жнеца с Солнцем. В общем-то, не удивляет, я работал как-то раз в пустыне вместе с магами военного корпуса. Да, в пустыне, я не рассказывал? - заметил он удивлённый взгляд Дона. - Две тысячи лет назад мне и ещё нескольким из наших это ещё было интересно. Там с тех пор находится то, что ты
знаешь, как «Тысяча озёр», красиво получилось, да? А была пустыня. Мы делали барханы выше раз в пять, в шесть, маги сплавляли их в камень, а вода в углубления между ними собралась потом сама. Так вот. Глядя на то, как несладко приходится под палящим зноем даже магам огня, я понял, почему Жнеца часто связывают со светилом, особенно в южных областях. Но мы помним. Двадцать семь Старейшин ле Скайн, наши жёны и сорок семь пар Перворождённых в Квалинести. Никто не знает, зачем ему потребовалось создавать нас - а он нас создал, я это знаю, я был первым и сам помогал ему выращивать Перворождённых. Никто не знает, куда он делся - пожив какое-то время в джунглях, мы поднялись однажды по лестнице, которую он выплавил для нас в скале. Боялись страшно, долго спорили, надо ли это делать, но поднялись - стыдно стало, что бросили его одного, даже не попытавшись поговорить. А он был люто, чудовищно одинок, но понять это, опять же, потребовалось время. Пока мы жили кучей, мы и представить не могли, что это за зверь - одиночество. А потом поняли - и пошли к нему. И никого не нашли. Даже пещера его исчезла. А лестница
цела до сих пор, если хочешь - можем сходить и посмотреть. Правда, ничего интересного она из себя не представляет, на редкость уродливое сооружение - только что древнее. Ею, конечно, не пользуются, но иногда приходят посмотреть. Хочешь? Правда? Да что ты? Ай, молодец! Ты хороший любознательный мальчик! Приходи ещё как-нибудь, я тебе ещё многое рассказать могу!
        Конечно, Берт хотел! И они сходили порталом к лестнице Жнеца, и Берт сам, своими глазами увидел это странное сооружение, своими ногами потоптал древние ступени, а оттуда Йэльф открыл им портал в Храм, на площадку перед общежитием. Без маяка точнее не мог даже он.
        - Пойдёмте, райн Берт, я вас провожу, и пойду уже домой, а то жена заругает, - улыбнулся Дон.
        - Жена? - изумился Берт. Даже остановился.
        - А то! - задрал нос Донни.
        - А-а-а вы тоже… Чтобы она не погасла? - осенило Берта.
        - Нет, ну, что вы, она человек! - развеял недоумение Дон. - И так на меня ругается! - он закатил глаза. - Шляешься, говорит, незнамо где, домой, как в гости заходишь! Надоело! Вот возьму и выгоню! И ведь выгонит, что ж вы думаете?
        - Вас? - вампир покивал, весело вытаращив глаза.
        - Она такая, она может! - усмехнулся он. У Берта перед глазами встало видение: роскошная комната, на полу пышный ковёр, на стенах гобелены и картины, на мебели позолота и бархат; величественная, неземной красоты женщина (другой он представить рядом с Доном не мог) указывает вампиру на дверь, и он, сгорбившись и уныло оглядываясь, идёт вон. Берт потряс головой, но они уже пришли.
        - Я вижу, у вас ещё есть вопросы? - Дон сразу оккупировал единственный стул и умудрился вольготно развалиться даже на нём: сел верхом и растёкся грудью по его спинке, уперев подбородок в сложенные руки. - Спрашивайте, райн Берт, ещё полчаса у меня есть.
        - А-а… - попытался сообразить Берт, какой бы вопрос задать. Мысли разбегались. Присел на край кровати. - Да. Вот. Этот Йэльф. Он ваш дед?
        - Во Жнеце, райн Берт, только во Жнеце. Тот, кто поднял, считается отцом во Жнеце - или матерью. Дэйл, отец моей матери во Жнеце - внук Йэльфа. А Йэльф, таким образом, мой прапрадедушка.
        - Но… А первый? Кто-то же был первым?
        - Да. Человеческая женщина Мангерита. Её поднял, как говорят, последний дракон, но это предание, а как было дело по-настоящему - никто не знает. Или молчит. Она была ординаром, с неё и возник наш род. Пробыла она недолго, около пятисот лет, потом её упокоили в одной из стычек с недовольными. Это сейчас у нас тихо, некоторым даже скучно, а тогда времена были кровавые, нервные. Да вы почитайте. Вон, я смотрю, у вас хроники КРК лежат - там всё довольно подробно описано. Ещё что-нибудь?
        - Э-э-э, да! Скажите, райн Донни, а вот… глаза? - Дон непонимающе задрал брови. - Я знаю, что не следует смотреть вампиру в глаза, и знаю, почему, - заторопился Берт. - Но здесь, у вас - всё наоборот! Не люди глаза отводят, а вы их прячете. Почему? - Дон поморщился, у Берта упало сердце. Кажется, он всё-таки умудрился задеть неудобную тему… И ошибся. В голосе Дона прозвучало чуть ли не сочувствие:
        - Понимаете, райн Берт, когда кто-то ведёт себя… неадекватно или просто нелогично - возникает огромное искушение взять его на взгляд и заставить вести себя правильно. Но вот это как раз неправильно, принуждение - злейшее нарушение свободы воли. Разрешается это только в форс-мажорных обстоятельствах или для спасения жизни - человека или своей. Это часть клятвы ле Скайн. А если удаётся доказать, что сделано это было ради материальной выгоды - это уже преступление, карающееся стиранием личности. С учётом того, что у нас, кроме личности, ничего по сути и нет… Понятно, да? Вас ещё что-то интересует? Нет? Тогда я откланяюсь, пожалуй, - встал Дон.
        Это я веду себя неадекватно и нелогично, понял Бертольд. И они прячут от меня глаза, потому что это я - я! - их искушаю! А они пекутся о моей свободе воли. О свободе изображать из себя недоверчивого и подозрительного дурака… Господи, прости меня, грешного, я с ними здесь с ума сойду…
        - Райн Донни, скажите, они что - собираются открыть портал в мой мир? - Дон уже шагнул в свой портал, когда Берт, поглощённый переживаниями, сообразил задать этот вопрос.
        - Если поймут, как это сделать, - обернулся Дон. - Хотите домой? Не сомневайтесь, о вас не забудут и обязательно вам это предложат. Только никто пока не знает, удастся ли это вообще. Спокойной ночи, райн Берт. Если ощутите настоятельную потребность поговорить, скажите райну Фрамину, я постараюсь навестить вас при первой возможности. Да, ещё одно. Надеюсь, нет нужды напоминать, что всё, доверенное вам, разглашению не подлежит? Не такой уж я радикал, как попытался представить меня Йэльф, просто любопытен от природы, - иронизируя над самим собой, развёл он руками. - Не люблю тайн, но не от общества, а от меня лично. Люблю всё знать, понимаете ли. Вы, как я заметил, тоже весьма любознательны, - усмехнулся он. - Но, учтите: ваше сотрудничество нужно Старейшинам, потому вам и отвечают на многие вопросы - информация за информацию. Но это не значит… Вы понимаете?
        - Да… Спасибо вам, райн Донни! - спохватился Берт. Дон кивнул, портал погас, а Берт ещё долго сидел, уставясь глазами в белёную стену. В голове крутилось всё, увиденное и услышанное за этот вечер, но без осмысления. Слишком много оказалось этого «всего», думать Берт был пока просто не в состоянии, только перебирал в уме картинки. И, ах, чёрт побери, прости Господи, кажется, ему нравятся эти ребята! Какие воины Христовы получились бы! Бесстрашные, хладнокровные… мда… Буквально. Зато эти их «правильно-неправильно» - это так удобно! Какая жалость, что ему запретили проповедовать! Если бы удалось их убедить, что быть католиком - правильно… А может?.. Но нет, вздохнул Берт. Райн Донни тут же «устранит носителя опасной идеи», ни на миг не утратив ни унции своей любезной доброжелательности, тут сомневаться не приходится. А жаль! Ах, как жаль! По всему видно, что никаких чувств к вампирам его родного мира, как выяснилось - заурядным кровяным пьяницам, эти ребята не испытывают, а уничтожать их могут чуть ли не щелчком пальцев! Как было бы здорово, если бы они согласились очистить его мир от этой нечисти!
Но об этом и мечтать нельзя. Или можно?
        Глава четвёртая
        Гости
        Они сидели у одноногого стола над Свиллой, Ника и Зора с визгом брызгались водой у берега. Купаться Лиса не разрешила, только босиком побегать: середина Жатвы, вода уже холодная, да и вечер уже. Всё равно, конечно, мокрые будут с ног до головы, но хоть не сразу.
        - Лиса, слушай, давно хотел спросить… Не хочешь - не отвечай, сразу говорю! - Лиса подозрительно покосилась на Дона. О чём это он? Такие подходы, упс, однако! - Понимаешь, это уже второй раз, когда я не могу себе представить человека входящим в «Золотой лис». И вышибалу ты не держишь. Да и незачем, получается: я ни одной драки не помню за четыре года. Это у тебя какое-то заклинание работает?
        - Нет, - вздохнула Лиса. Наблюдательный, зараза! Вот и дома-то почти не бывает, а заметил! - Я тебе скажу, Дон, но! Если ты! Кому-нибудь! Когда-нибудь! - погрозила она Дону маленьким крепким кулаком, и ещё больше пообещала взглядом.
        - Могила! - осенил себя серпом заинтригованный Дон.
        - Это не заклинание, Дон. Это Рола.
        - Рола? - Лиса покивала. - В каком смысле - Рола?
        - Она Граничник, Дон. По крайней мере, насколько я понимаю, - Дон задрал брови. Ни о каких пограничниках он и понятия не имел. - Я ещё в первый раз, как с ней познакомилась, очень удивилась тому, что почувствовала в Видении. В первый момент - тяжеленная, как я не знаю что. Как гора на плечи упала. А потом - хлоп, и всё. Только тепло осталось, как от луча солнца, и то на грани восприятия. Я тогда столько литературы перелопатила - ты не представляешь! Это ж, можно сказать, профессиональная гордость задета у меня была - нигде таких описаний нету, не говорили нам про такое ничего! И ведь нашла! Правда, только в виде гипотезы. Понимаешь, у людей способности связаны с полом. Зовущие и Слышащие - только мужчины, и маги в основном мужики, магия среди женщин - очень большая редкость, разве что целительство, но, всё равно, редкость. А у женщин - только Видящие. Вот автор и пытался вычленить, какая ещё способность может быть у женщин. У мужчин-то две, а у нас получается одна. И приводил ста-арую телегу про Граничников, чуть ли не сказку. Не про тех, что до войны границы государств охраняли, а про мистических
таких тётенек, рядом с которыми ничего не происходит. Их по-разному ещё называли - Талисманки, Берегини, Обережки. Да у меня копия снята, могу показать.
        - Да ну! Лучше сама расскажи! А то опять скажешь, что только тушка домой дошла, а мозги, как Ухты, в бумажки закопал!
        - Расскажу, - хмыкнула Лиса. Надо же, запомнил, что она ему как-то раз высказала, обидевшись на его отсутствующий вид! А что? Неправа? Пришёл домой - так и занимайся домом, а не хочешь, так зачем пришёл? - Но не вздумай кому проболтаться или планы насчёт неё строить. В общем, суть в том, что ни одно существо, несущее угрозу, к Граничнику не подойдёт даже близко. Забудет, или просто не захочет. О делах каких-нибудь вспомнит, или ещё что-нибудь - но не подойдёт. Про силу воздействия и площадь охвата никто ничего не знает. У Ролы, как я поняла, диаметр с длину нашей улицы. Вот сколько здесь живём - ни одной драки! А ведь почти окраина! Через две улицы от нас - такая же корчма, «Синий дракон», там что ни день кого-нибудь лупят! А к нам их завсегдатаи даже нос сунуть не пытаются, будто и вообще не знают о нашем существовании. А помнишь… да нет, не можешь ты этого помнить. Короче - была волна ограблений по всему городу, давно, через год, как мы приехали. Кучу народу обнесли - кроме нашей улицы и соседней. Вот, как круг кто-то прочертил, и сказал: сюда ни-ни! В общем, тот дядька в статье пишет, что
гипотетически они, мол, должны существовать, но никто ни разу не смог их засечь вживе, чтобы исследовать и использовать. А какая, мол, могла бы быть польза: в нужном месте расселить Граничников - и спи спокойно! Но, чтобы найти хоть одного, нужно перелопатить жуткую массу статистических данных, а местные жители, бяки такие, сведения зажимают и сотрудничать не хотят! А я теперь даже смогла бы ему объяснить, почему их фиг отловишь! Потому, что я, например, за Ролу любому пасть порву! И тебе тоже! Потому, что она - гарант моей спокойной жизни, моего благополучия! На нашей улице за детей можно не бояться, даже если уже стемнело - а где ещё такое место есть? У нас тут даже пьяницы - мирные и благодушные, и психи сюда не забредают! Здесь получился маленький замкнутый такой мирок, и никакие нехорошие и злобные ребята сюда не ходят. Это, конечно, мои домыслы, абсолютно бездоказательные, но статистика - вещь упрямая! Не просто же так мы о всяких происшествиях только по видеошару узнаём? И так - все двенадцать лет. Круто?
        - Да-а, дела-а… - впечатлился Дон. - И ты думаешь, что это именно она? А, хотя, да. Видение, да? Тяжесть, надо же!
        - Да, - энергично кивнула Лиса. - Ни у кого, ни разу с таким не сталкивалась. Видимо, это так и работает. Подсознательное давление, как проверка на вшивость. Видимо, то, что в Видении определяется, как гниль, ею и является. Подтачивает личность, понимаешь? И… в общем, как-то это связано, я чувствую. Причём, сама Рола об этой своей способности - ни сном, ни духом! Даже не догадывается! Живёт себе, и всё. Это, видимо, как инстинкт. Знаешь, есть такие люди, у которых вся жизнь, как говорят - благополучно складывается. Вот, это оно, как я думаю. Вот представь: ждёт тебя за углом грабитель. И вот ты уже к углу этому подходишь, а он вдруг - ну, не знаю… вспоминает, что кран в ванной не закрыл! Или живот у него вдруг схватит. И он уходит. И ты не получаешь по голове! И даже не узнаешь никогда, что, свернув за угол, мог огрести массу новых впечатлений! Вот, как-то так.
        - Да-а… Интересно, а Найджел смог бы тебя навестить? - загорелся Дон, но Лиса сразу поняла направление его мыслей.
        - И не вздумай, экспериментатор хренов! - вызверилась она. - Ещё ты мне!.. Да я тебя!.. Ух! Вот попробуй только! Ещё всякую шушеру ты мне сюда таскать будешь! Ах, ты!.. Да я тебе!..
        - Ай! Лиса! Я не буду! Ай! Не надо полотенцем!
        Дети остались без должного пригляда, но из воды вылезли сами. Смотреть, как Никины папа с мамой по берегу друг за другом носятся - это ж веселей гораздо! Даже поболеть можно: па-па, па-па! Да-вай, да-вай! И не ругаются они, это игра такая. Вон, уже целуются. Зорины папа с мамой так не бегают - старенькие уже, наверно. Или, просто, оба - люди. Вот Нике повезло-то! Даже завидно.
        Вот уж и последняя неделя Жатвы. Лягушонок с Птичкой заехали в начале месяца, погостили пару недель и уехали, и Майку забрали. И Стас уехал в Университет - последний год школы впереди, надо подготовиться. Ника опять у Рэлиа во Дворце, и будет там почти до самой школы. А Дон с Роганом вчера опять ушли в Поиск на всю неделю. Дэрри пообещал, что составит ещё одну группу Поиска, но что-то не телится. Подходящих кандидатур, говорит, не наблюдаю! И не наблюдёт… не найдёт, если с этой парочкой сравнивать будет, даже и с гордостью подумала Лиса. Роган - отличный маг, а такого ушлого пролазу, как Дон, днём с огнём не сыщешь! Недаром Гром хотел, чтобы Дон его Большим стал! Эх! Из Руки хоть по вечерам домой приходил… почти всегда. А теперь ушёл на неделю - и нет его. А пришёл - и всё равно нет его, где-то там мысли бродят, где был или где будет. Лиса никогда не спрашивала Дона, где он был и чем он занимается. Никогда. Ругалась на его постоянное отсутствие и поздние возвращения - да, и ещё как! Но не спрашивала, по какой причине это происходит. Не потому, что не интересно, очень интересно. Но. Соврать ЕЙ он
не сможет, отказывать ей он ну очень не любит, опасается обидеть отказом, а рассказывать, может, и нельзя. Лиса помнила Руку и режим секретности, а в Поиске это всё ещё покруче, подчинение напрямую Большому Кулаку. Так зачем его ставить в дурацкое положение? Когда и отказывать не хочется и рассказывать нельзя? Лучше уж так.
        Рола и Ольга уже ушли по домам, в зале остались последние три посетителя, уже предупреждённых, что корчма закрывается. Лиса вяло ковырялась в кухне: убрала на лёд мясо, перелила оставшийся суп в маленькую кастрюльку - и тоже на лёд его, завтра продадут. Лениво поскребла остывшую плиту - и так сойдёт, проверила, хорошо ли закрыто окно. Рола, конечно, Граничник, но вдруг? Звякнул колокольчик входной двери. Лиса выглянула - всё наконец? Закрыть можно? И с досадой обнаружила последнего посетителя за ближайшим к входной двери столиком. И ведь даже не стоит перед ним ничего, даже кружки нету! И даже шляпу не снял, так в ней и сидит! Нахал! И чего сидит? Шли бы вы, благословенный! И всё шли бы и шли, и не останавливались, и подальше… Лиса взяла в руку личку Грома - на всякий случай, мало ли что? - и вышла в зал, забрать три пустых кружки с соседнего стола.
        - Благословенный, мы больше не обслуживаем, корчма закрыта, - вежливо, но твёрдо сообщила она последнему посетителю.
        - Здравствуй, Тия, - спокойно поздоровался нахал. Лиса со стуком опустила кружки обратно на стол.
        - Вы от родителей? - обеспокоенно нахмурилась она. - Что-то случилось? - кроме родителей никто её Тией не называл, даже братец Вака. Отучила.
        - Родители? Нет, я не от них. А почему ты так решила?
        - Кроме них меня никто так не называет, - пожала плечам Лиса. Беспокойство усилилось. - Уже очень давно. Но кто вы? Я должна вас помнить? - окинула она взглядом фигуру незнакомца, усиленно роясь в памяти. Из-под широких полей шляпы видна была прядь светлых волнистых волос, кончик длинного носа, тонкогубый широковатый рот и раздвоенный подбородок. Плечи широкие, но у Донни шире, одет - не то, чтобы плохо, но небогато. Раз назвал Тией - это кто-то из детских лет, до Университета. Не помню!
        - Да нет, помнить меня ты как раз и не должна, - растянулся рот в улыбку. - Но поговорить нам с тобой надо. Я для этого очень издалека… прибыл и сижу уже давно - ждал, когда все уйдут.
        Шантажист? Чушь какая! Нечем её шантажировать! Ну, станет известно посетителям, что она Видящая - и кого это интересует? Она и в зал-то практически не выходит! Да все и так давно всё поняли, она же в перчатках всё время и в платке. Кто хоть раз сериал «Судьба» посмотрел - сразу всё поймёт! И ничего, на количестве посетителей не сказалось. Вот же чушь какая! Что же ему от неё надо? Лиса пошла в атаку:
        - Благословенный, я не понимаю. Хоть намекните, что ли? Это шантаж? Так на какую тему? - гневно раздула ноздри Лиса, сжимая в кармане личку Грома. Вот только вякни что-нибудь, только вякни! Тебя Гром в кашку сквозь ситечко!
        - С ума сошла? - обиженно дёрнулся незнакомец. От резкого движения шляпа слетела, и Лиса панически взвизгнула: глаза незнакомца были ровного голубого цвета. Ни радужки, ни белка - только голубой туман клубился в глазницах, прорезанный яркой чёрной щелью вертикального зрачка. У Тихого такие же зрачки, но сами глаза нормальные, не туман какой-то, да и не могут Звери обращаться, не бывает таких Зверей! Не бывает! Лиса и понять не успела - как это произошло, но, вместо того, чтобы сломать и бросить печать Грома, она уже стояла наизготовку, сжимая в руках спинку стула, ножками к незнакомцу.
        - Высь и Крылья! - досадливо посетовал незнакомец, ныряя под стол за шляпой. - Тия, прости, не хотел! Вот ведь, взял же очки, чтобы тебя не пугать, а надеть забыл, представляешь? Сейчас… Или не стоит? А, на кой фиг теперь-то? Ну, извини, пожалуйста! Честное слово, не хотел! - взмолился он, прижимая к груди злополучную шляпу. - Ну, вот ведь, блин, - тяжко вздохнул он из глубины души, - вечно у меня всё через жо… э-э-э… - совсем смешался и увял он.
        - Так, - грохнула Лиса стулом об пол. - Живо говори всё, как есть, а то Грома позову! Вот печать, видишь? - показала она опять зажатую в кулаке личку. - Кто ты такой? Что тебе от меня нужно? Быстро говори, а то… - погрозила она кулаком. - Он тебя живо на ноль помножит!
        - Говорю-говорю! - поднял руки незнакомец. - Уже говорю! Я дракон, и я принёс тебе один день твоей жизни!
        - Че… Чего? - заморгала Лиса. И опять обозлилась, даже бояться перестала. - Хватит чушь нести! Какого хрена?!
        - Ты Видящая или кто? - вдруг тоже обозлился этот странный тип. - Так вот: Я ДРАКОН! Я ПРИНЁС ТЕБЕ ТВОЙ ДЕНЬ! Потому, что обещал, - добавил он уже спокойно. А Лиса только судорожно хватала ртом воздух и нервно сглатывала. Ей никогда не говорили, что можно вот так… что это вообще возможно… Эта тварь… Он просто заставил её включить Видение! Проломился и включил! Но при этом… он не врал!
        - Дракон? - тихо переспросила она. - А как это?
        - Дракон, - кивнул он. - Я б тебе показал, чтобы не сомневалась, но здесь места не хватит. А день… Вот здесь твоя память об одном дне твоей жизни, - показал он на ладони камушек с дыркой, сквозь которую был продет шнурок. - Да сядь ты уже, что ли? Я же должен рассказать, прежде чем отдавать! Может, ты вообще решишь, что тебе не надо, так я и пойду себе! Я тут уже три дня тусуюсь, но так и не решил, а надо ли оно вообще. Понимаешь, я обещал тебе его отдать, но посидел тут и засомневался. Денёк-то тот ещё! Я у тебя его потому и забрал, что ты с такой памятью нормально жить бы не смогла. Я вообще хотел стереть, но ты меня заставила дать слово, что я приду через двадцать лет и отдам тебе его… Блин, - он злился на себя из-за того, что не получилось повести разговор так, как надо. Он столько раз прокручивал в голове эту встречу, но всё пошло не так из-за этих дурацких очков! Как он мог забыть! А в результате весь продуманный до мелочей диалог - к гоблину под хвост! Вечно он что-нибудь напутает!
        - Через двадцать… - у Лисы в голове завертелись цифры и воспоминания. Двадцать лет назад. Ей было двенадцать? Нет, ещё одиннадцать. Тот странный переполох, дурацкие расспросы родных о том, где она пропадала почти целые сутки, внезапно открывшееся Видение и отъезд в Университет навсегда. И вдруг всё встало на место: - Так это ты, зараза, меня тогда украл? Это из-за тебя я Видящей стала? Это из-за тебя у меня с двенадцати лет семьи не было? - разъярилась Лиса и потянула с плеча полотенце.
        - Ой, ну подожди ты злиться! Дай я тебе всё по порядку расскажу, хорошо? - заслонился незнакомец тощей книжечкой меню. - Хорошо? А потом решишь, нужно тебе оно, или ну его нафиг! Ну, пожалуйста! Я ведь не просто пришёл, я почти двадцать лет работал, чтобы то, что тебе обещал, выполнить!
        Лиса видела, что он не врёт, но ничего не понимала.
        - Интересно! Это я в одиннадцать лет такая крутая была, что дракона обязала? Это как?
        - Так я ж и предлагаю: по порядку! Только сядь, ладно? Это длинная история. - Лиса, подозрительно косясь, опустилась на стул там, где стояла, подальше от дракона, и личку Грома из кулака не выпустила, держала наготове. Если что - кувырнуться в портал она по-любому успеет! Кто его знает? Вдруг с драконами Видение не работает, и он всё-таки врёт? - Вот, слушай. Понимаешь, поклялся я в своё время над могилой матери, что в этом Мире будут жить драконы. Это было очень, очень давно. С тех пор всё и началось.
        Ри говорил сбивчиво, не всегда понятно, и сам был собою недоволен, но - что делать? - отвык он разговаривать! Просто отвык. Когда двадцать лет говоришь только с самим собой и с безмозглыми ящерицами, как-то утрачивается способность учитывать, насколько понятны твои речи! Лиса слушала сначала недоверчиво, но потом прониклась, даже начала было сочувствовать, но перестала сразу, как только Ри рассказал ей, что он сделал с ней, а до неё ещё со многими девочками.
        - Ну, ты и уро-од! Ну, ты и скоти-ина! - даже удивилась она.
        - Во-во, ты тогда меня так же обзывала. Но, понимаешь, никто же из них ничего не помнил в результате, я им память стирал - и всё. А тебе в последний раз забыл. Вот так и вышло. Но я извинился, сама посмотришь! И пообещал! И слово, как видишь, сдержал! Я всё сделал, правда! Всё готово! Вот, и пришёл…
        - А очки надеть?.. - развеселилась Лиса.
        - Забыл, - удручённо кивнул Ри. - Волновался я сильно, вот и… - вздохнув, объяснил он. - Я же на тебя третий день смотрю, ты почти не изменилась. В детстве такая же бешеная была, - он вдруг понял, что сказал и неловко замялся. Лиса заржала. Вот этого нелепого косноязычного недотёпу бояться? Я вас умоляю! Зрачки вертикальные? Да хоть крестиком! Она с двенадцати лет в Универе с кем только ни общалась, а с двадцати - с Громом, и что ей какие-то там зрачки?
        - Ладно. Я всё поняла. Коньяк будешь? - отсмеялась Лиса.
        - А? - растерялся Ри.
        - Коньяку налить, говорю? - как на глупого уставилась на него Лиса. - Или вина? Или ещё чего? Э-эй! Дома есть кто?
        - Э-э-э… Да, - облегченно перевёл дух Ри.
        - Что - да? - опять хихикнула Лиса. - А то счаз такого налью - зигзагами летать будешь! Дракон, блин!
        Сидели они долго. Ри расспрашивал Лису обо всём, что с ней было, она рассказывала с удовольствием и в лицах. Ри только ахал. Это надо же, какая интересная у этой девочки вышла жизнь! Кто бы мог подумать! И всего за каких-то двадцать лет!
        Как и когда Ри ушёл, Лиса, проснувшись, так и не вспомнила. И не мудрено! Не фигово так посидели! Голова, блин, просто вдребезги раскалывается - это что-то! И ведь не протрезвела ни фига, до сих пор пьяная! Ну, да, эта зараза хвостатая ей что-то про «коктейли» рассказывала, ага! Они, конечно, эти «коктейли» изобретать принялись, типа новые! И, естессно, пробовать! Ага. Уй, блин, трещит-то как! Роган, где ты? Ну, хоть до своей комнаты как-то добралась, хоть и вырубилась, не раздевшись. Так, а это что? В кулаке, которым Лиса держалась за лоб, был крепко зажат камушек. Простой камушек с побережья, с дырочкой, просверленной самим морем. А-а, это её первый… хи-хи, сексуальный опыт, ага. О котором она забыла на двадцать лет. А когда это он ей его отдал? А-а, это она помнит, ни фига он не хотел его отдавать, всё уговаривал, что она, мол, состоялась, как жена и мать, и ни к чему ей такие воспоминания, и так далее. А она его полотенцем, полотенцем! И отобрала. А на фига? Уй, а вот задумываться не надо, вредно это! Прямо чувствуется, как мысли под черепом лапками царапучими по извилинам перебирают - ой,
мама, вот одна направо поползла! У-у, зараза, пошла вон! Ой, нет, нет, лучше не двигайся! Так, а тут что? Зачем ей меню? А, тут записка, прямо поперёк. «Зайду через неделю. Ри.» Значит, не сама до койки дошла - донёс. Ага, надо запомнить, что пьяная в хлам Видящая к прикосновениям всяческих там драконов относится глубоко индифферентно! О как! В упор не Видит! Но вот вопрос, думала Лиса, плетясь по стеночке в туалет, а что, собственно, ей с этим днём делать? Отобрать - отобрала, эт хорошо, эт правильно, эт моё, и нефиг всяким там драконам… а теперь? Посмотреть? Как кино? Или ну его на фиг? Не-не! Не на пьяную голову такое решать! Сейчас ночь глубокая. Три? Да, три часа утра! Ещё спать, да спать! Вот мы счаз разде-енемся, в кроватку ля-ажем, проспи-имся, а за-автра… С этими благими мыслям Лиса добрела до своей комнаты, зашла внутрь и шагнула к кровати. В этот момент старый шнурок зацепился за дверную ручку, лопнул и выскользнул из дырочки амулета. Тело Лисы рухнуло на ковёр, а дух провалился в прошлое.
        На следующее утро Лиса свершила истинный подвиг: корчма открылась! Правда, Рола, как увидела свою райю Мелиссу, так за щёчки и схватилась! Ничего не сказала, только смотрела. Так смотрела! А что ж тут скажешь-то - красота же несказанная, отворотясь не насмотришься, полная палитра на личике: вокруг глазок заплывших синячищи чёрные, сама зелёненькая, губки синенькие, и яркий жизнеутверждающий штрих - весёленькая багровая шишища на лбу, да ещё и не по центру! Какая у вас симпатичная зелёная блузочка в цвет лица! Ага. Лиса только рыкнула злобно - и день завертелся. По-хорошему надо бы, конечно, день Осознания объявить и отлежаться. Явно же сотрясение мозга заработала, все симптомы налицо. И на лице. Вокруг глаз синяки, один зрачок увеличен, мутит, голова трещит. Но вот на это Лиса как раз была не способна. Всё что угодно, только не оставаться в одиночестве! Всё, что угодно, лишь бы мысли были о деле, а не о том, что открылось ей сегодня ночью! Работать, работать, только не думать! Не думать, не думать! И сидр не забывать прихлёбывать с печатью обезболивания, когда голова опять болеть начинает.
Полстакана - и нормально. Компот Рола ещё успела спасти, вовремя заметив и выдернув у Лисы из рук солонку, но рагу Лиса всё же умудрилась наперчить так, что все её зауважали. Сразу благословенные райнэ силою её чувств прониклись, и глубоко, блин, аж до самого желудка. Рола попробовала - еле рот потом прополоскала! Но разошлось переперченное рагу на диво быстро, с утра-то, с похмелья оно - самое то! Во-во, спасибо, что не сахар в руки попался! Объясняй потом благословенным, у какого зверя мясо сладкое…
        И ведь оправдался расчёт Лисы. К середине дня уже немножко отошла, перестала застывать с отсутствующим видом. Даже отвечать что-то начала, правда, невпопад, но уже словами, а не злобным рыком. Но даже перед закрытием не рискнула Рола спросить свою райю, что с ней произошло. Ясно же, что ничего хорошего. А матюги слушать - вот спасибо-то, а то не слышала никогда, как райя материться-то умеет! Сказала ей, конечно, что всё, домой пошла, а райя только рукой махнула - иди, мол, не отсвечивай. Ну и пошла. Ночевать там, что ли?
        Только к ночи Лиса окончательно осознала - что она и где она. А вот тут она у окна стоит и тряпкой по витражу возит, и давно уже возит, видимо. Спасибо, хоть тряпка не половая, более-менее чистая. Обернулась. Корчма просто сияла чистотой. Это ж надо так нажраться! И чем, Жнец Великий! Сидром! Ну и ладно, а вот мы ещё кувшинчик нальём! Чтобы голова не болела. Налила и уселась посреди ярко освещённого абсолютно чистого зала. Вот, теперь можно и подумать. Значит, что же это получается? Получается, что вовсе не свой приход к ней имел он в виду, когда говорил, что всё сделал? И отговаривал не просто от восстановления памяти? Потому что обещал он ей не только вернуться и отдать память о том дне, а найти способ сделать её драконом, таким же, как он сам! А память он ей стёр халтурно. Недаром же осталось в теле это ощущение полёта, отсюда и её мечты! И привычка драться полотенцем не оттуда ли взялась? А главное - эта сволочь её изнасиловала! Когда он об этом рассказывал, она, конечно, возмутилась, но до конца не осознала. А теперь она именно вспомнила, что тогда пережила - и готова была его убить, просто
убить! Выслушать рассказ о случившемся с тобой когда-то или вспомнить, прочувствовав всё полностью - это ну о-очень разные впечатления! Как она тогда с ума-то не сошла - непонятно! Да и вчера спасло её рассудок, видимо, только то, что пьяна была в зюзю. Хотя… Дети воспринимают мир несколько иначе, чем взрослые. И на шею ему она сама в результате повесилась, никто не заставлял - ой, стыд-то какой! С другой стороны - не сотвори он с ней такое, у неё, двенадцатилетней, и мыслей бы таких не возникло, и стыдиться было бы сейчас нечего. Но ведь повесилась, сопля такая, нахалка малолетняя! Покажи ей! Дура любопытная! И ведь показал! Лиса покраснела и хмыкнула. Хорошо показал, но Дон лучше умеет. И полёт. Он действительно извинился. Настолько, насколько вообще было в его силах, это он ей вчера объяснил. Ещё до того, как они стали выяснять оптимальную пропорцию сидра и коньяка, она тогда ещё что-то понимала. ТАКОЙ памятью действительно не мог похвастаться никто в Мире! А о том, что её Дар пробудится сразу после этого, он предвидеть не мог. И теперь он пришёл, чтобы сделать её драконом, как обещал. А как же
Ника? А Дон? А корчма? Нет, от Дона она скрывать ничего, конечно, не будет, но как он на всё это отреагирует? Что же делать? Стать драконом потихоньку, летать тайком, как ребята с падолётом со своим, скрываться, то есть… врать. Ну, да, она уже не будет… Мать ваша Перелеска! Да она же перестанет быть Видящей!!! Она вскочила и забегала по корчме в страшном ажиотаже. Избавиться от ненавистного Дара! Новая жизнь, совсем другая! Свобода! Она сможет… Она сможет всё! Всё!!! Она раскинула руки, будто обнимая весь Мир! Кувшин слетел со стола и разбился, по полу растеклась лужа сидра. Лиса плюхнулась на опасно треснувший при этом стул и торжествующе захохотала. А потом заплакала.
        Поиск удался, да ещё как! Мага - десятилетнего мальчишку - забрали вместе с матерью, молодой вдовой. Не сильно и убеждать пришлось. Устали они оба таиться от односельчан, а идти в другие края тоже боялись. Далеко, страшно, да и не на что. «За так» кто накормит-то? Молодец Роган, это он почуял неестественное отсутствие фона у мальчишки, Дон бы мимо прошёл. Искал-то повышенный - а тут… Вот, что значит - необученный маг: хотел, как он сказал, «быть, как все», а вместо самоблокировки нечаянно навесил на себя защиту, да ещё отражающую внутрь, а не наружу, как полагается. Ну, да, снаружи никаких проявлений не осталось, даже фон исчез. А потенциал-то внутри копился! За пару лет там уже такое накрутилось! Ходячая магическая бомба. Сами снимать защиту не рискнули, потащили мальца в Универ, там в него сразу вся магическая братия вцепилась. А Дон с Роганом занялись мамой, успокоили, более-менее одели за казённый счёт, и к вечеру её даже удалось пристроить неподалёку от Универа, чтобы с сыном видеться могла. Без образования, конечно, особо рассчитывать ей было не на что, но при ресторане посудомойка голодной
никогда не останется, а мальца теперь Корона кормить будет! Ничего, всё образуется. Накопит женщина пару когтей - пойдёт на курсы, молодая ещё, всё у неё будет! Всё было сделано правильно, никто не обижен, можно было идти домой. Дон кивнул Рогану и шагнул в портал Найсвилла, на двор корчмы. И чуть не выпрыгнул обратно.
        - Что? - по замершей и напрягшейся спине друга Роган сразу понял: что-то неладно. Дон тихо зарычал, уши оттопырились. - Пусти, - пропихнул его вперёд Роган, и тоже замер в портале. Вокруг гуляла мощь. Не обладающее магией существо ничего бы и не заметило. Обыкновенный вечер, тихий сад, яблоки на ветках дозревают, дверь бокового крыльца чуть приоткрыта - опять пружина ослабла, надо бы подтянуть. Но эти двое с магией были знакомы очень близко, и они почувствовали. Не следы творившихся когда-то заклинаний, а магическое поле настолько большой плотности, что беспечность владельца, даже не попытавшегося как-то замаскироваться, была вполне понятна. И совсем не похоже это было на браваду молодого мага, выставляющего свои способности напоказ. Тот, в чьём распоряжении имеется такая мощь, может позволить себе быть просто беззаботным! Чувствовалось, что этот кто-то - один, это не объединённая мощь нескольких магов. Но Дон, в отличие от Рогана, мог бы ещё с уверенностью сказать, что эта магия - не Перворождённых, с травянистым привкусом, не вампиров, с запахом крови, и не человеческих магов, энергия которых,
по ощущениям Дона, всегда отдавала дымом, даже у целителей. Это кто-то совершенно незнакомый. Морская вода? Похоже. Соль и запах йода. И он в корчме, которой полагалось закрыться уже час назад! Дон опять зашипел, на руках появились когти. Лиса! Ника! Моё!!! Убить захватчика! Не получится, он явно сильнее и Дона, и Рогана вместе взятых. Испепелит, не чихнув. А пепел Дона Лисе уже ничем не поможет… Всё равно убить! Немедленно! Не получится! Убить…
        - Дон! Дон!!! - тряс Роган друга за плечи. - Дон, прекрати! Мы ничего не знаем, а противопоставить нам нечего! Своих зови, кто у тебя там есть?! Я знаю, что есть, не дурак же! Мастера зови, Дэрри, ещё кого-нибудь, ну? Ну? Да Мать Перелеска, чтоб те девкой каждый раз! Серпом те бриться, со Жнецом ложиться! Очнись, придурок! И сами ляжем, и Лисе не поможем! - Рогану на Дона даже смотреть было страшно: вампир в боевом амоке не задумываясь убивает всех, кто имел глупость помешать ему на пути к цели. Но маг тряс Дона, и трясся сам от страха перед Доном, и матерился от страха отчаянно, и единственной его надеждой было то, что глаза вампира ещё не свернулись в белые бельма с вертикальным зрачком, и, значит, был ещё шанс достучаться до разума стремительно звереющего друга и не превратиться при этом в труп самому.
        - Щ-щас-с-с, - Дон с рычанием потряс головой, пытаясь придти в себя. Роган был прав, прав на все сто! Хотя, Лью звать бесполезно: она хороший друг, но слабый маг. Йэльф! А дед сам сообразит, кого ещё стоит позвать. Только вот когти никак не желали убираться, а с ними в карман не залезешь - от кармана ничего не останется, да и от содержимого тоже. - Дос-стань пещ-щать, - подставил Дон Рогану грудь, показав когтем на потайной карман. - Красс-сный с-сургущ-щь.
        - Достаю-достаю, только клыки убери, ага, смотреть же страшно, срам какой! - с облегчением засуетился Роган.
        - Иж-жвини, никак. Там жахвачщик. Хощечша убить, - пожал плечами вампир. Роган вытащил печать красного сургуча.
        - Что такое, детка? - обернулась к порталу хрупкая девушка со светлыми волосами ниже талии. Роган даже ахнул. Таких он никогда не видел! Ах, какая! За её спиной виден был стеллаж с книгами, рядом стоял диван. О том, что девушка - не эльф, можно было догадаться только по вишнёвому цвету её глаз. - Ой, мама ле Скайн! Да что это с тобой? - всплеснула она изящными руками.
        - Р-р-х-хр-р-р! - всё, что смог сказать Дон.
        - Да что ты? - восхитилась девушка. - Здорово-то как! Только не понятно ни фига! Ты уж соберись, сделай милость!
        - Уйди, дурак! Дай, я скажу! - Роган сумел совладать со своими чувствами и отпихнул Дона. Девушка, конечно, замечательная, но мёртвая, а Лиса ещё живая. Ага. Ещё пока. - Простите нас, благословенная райя, что нарушили ваш покой, - скороговоркой зачастил он, - но Дон, видимо, считает, что только вы можете нам помочь. Извините, не знаю, как вас зовут, а я Роган, маг. Маг я, Роган, - уточнил он в ответ на озадаченный взгляд девушки. - Засел у нас тут кто-то, мощь ужасающая, ага. То ли сумасшедший, то ли хам, контроля ноль, щиты сняты, вся сила напоказ. Вы не знаете какого-нибудь мага посильней? А лучше нескольких? Людей бессмысленно, я наших самых-самых знаю - тут это тьфу! Даже всех скопом собрать - и то тьфу! Благословенная, очень срочно! Там, внутри, наш друг, она не маг совершенно, и непонятно вообще, что происходит!
        - Ой, да что ты? Она-а? - жизнерадостно заинтересовалась девушка совсем не тем, чем хотелось Рогану.
        - Р-р-р!!! - утробно объяснил Донни, шагнул в портал, взял девушку за шиворот и встряхнул от души. Роган только ахнул. Это Донни-то, кавалер галантный! Не ожидал!
        - Ой, да понял, понял уже, пусти, противный! Уж и похихикать нельзя! - досадливо фыркнула девушка, проходя на двор «Золотого лиса». И всю её весёлость тут же, как рукой сняло, и девичий облик заодно. - Ой, да что ты? Мама ле Скайн! - и перед Роганом уже стоял невысокий, ниже Рогана, и очень озабоченный вампир. - Да, детка, умеешь ты приключения находить на всеобщую жопу, - вздохнул он. - Сейчас, погоди, - он шагнул обратно, взял что-то с книжной полки и вернулся во двор корчмы, закрыв за собой портал. - И свой закройте, а то до интерференции доиграемся, - распорядился он с интонацией существа, привыкшего к повиновению. Роган закрыл без возражений. Он уже понял, к кому обратился его друг. Один из мифических Старейшин ле Скайн, ни больше, ни меньше! Не просто ле Скайн, а именно бывший Перворождённый! Ни фига себе, знакомства у Дона! Но какая была девушка! Ну, вампир, ну и что? Да на него и в этом, мужском облике смотреть приятно! Очень, да, и что? Просто смотреть, а что ещё нужно? Рогану - ничего. Вот, просто смотреть…
        В новом портале, открытом Йэльфом, видна была только тяжёлая узорчатая штора из серебристой парчи. За ней, судя по пыхтению, кто-то тяжко трудился.
        - Вэйт? - требовательно окликнул Старейшина.
        - Я занят, зайдите попозже, ладно? - откликнулся томный голос.
        - Да что ты? - ехидно восхитился вампир. - Вот прямо занят, вот прямо по уши! А я даже знаю, чем! Вернее - в чём!
        - Ой, Йэльф! - занавеска с краю отдёрнулась, показалась голова с всклокоченными прямыми волосами. - А иди к нам, нам как раз одного не хватает! Девочки, вы как? - жеманное хихиканье из-за занавески дало понять, что девочки очень даже «за».
        - Именем Матери Святой ле Скайн и Клятвы Великой, данной её Дому, - начал вдруг Йэльф что-то похожее на речитатив. Роган почувствовал, как зашевелились вокруг потоки силы. Любитель девочек, видимо, тоже почувствовал, потому что взвизгнул:
        - Йэльф, сволочь! Рехнулся?
        - Неужто дошло? Да как быстро! Ай, молодец! - умильно закачал головой Йэльф. И тихо рыкнул: - Шевелись! Живо! И тихо, тут аврал намечается.
        - Да шевелюсь я, шевелюсь, - занавеска отдёрнулась, из портала шагнул такой же невысокий, как Йэльф, вампир, на ходу завязывая верёвочку на поясе штанов. Сказал: - Ой! - и замер, прислушиваясь к своим ощущениям.
        - Ой? Да что ты? А я-то и не знал! - фыркнул Йэльф. - Закрой за собой. Надо ещё Эдиля…
        - Не-е, не надо, - расплылся в улыбке Вэйт. - Вот этого, который здесь, я его знаю! Кажется! Это знаешь кто? Райнэ, вы смеяться будете! Истерически! Вы не поверите… - он вдруг оборвал фразу, метнулся на крыльцо и замер в позе лягушки над дверью под козырьком, непонятным образом вцепившись в камень. Йэльф мгновенно спрятался за столбик крыльца и затаился, почти слившись с ним и совершенно пропав из виду. Дон одним прыжком взлетел на козырёк над крыльцом. А Роган не успел ничего, так и стоял один, и растерянно оглядывался. Дверь открылась, на пороге показалась Лиса.
        - Привет, Роган! А где Дон, чего не заходите? Опять нахулиганили? - грозно нахмурилась она.
        За неделю Лиса немного пришла в себя, и, когда Ри опять нарисовался за столиком опустевшей к закрытию корчмы, даже не убила. Даже и полотенцем не так уж сильно погоняла - подумаешь, три стола перевернули! А что, не за что? Споил - и слинял! А уж про то, что она из амулета узнала, и говорить нечего! Ничего, ему полезно!
        Потом-то сели, конечно, но уже без коньяка, чтобы мозги не застить. У Лисы, собственно, всего два вопроса и было - когда и где? Остальные хоть и важные, но второстепенные. А уж как он это собирается провернуть - Лисе всё равно не понять, хоть Ри и попытался рассказать про свои искания и метания.
        - Слушай, не грузи меня, ладно? Анатомию я знаю, первую помощь - да, окажу, а эти твои рибосомы - тёмный лес, у меня трояк был по молекулярной биологии! Так что не старайся! - быстренько обломала его Лиса. - Ты мне лучше такую вещь скажи: человеческий облик насколько сложно поддерживать?
        Они довольно долго уже проговорили, когда Ри заёрзал:
        - Ты говорила, муж твой придти должен?
        - Ну? - не поняла Лиса. Вроде, на эту тему уже всё обговорили?
        - Не знаю, кто там пришёл, но магичат со страшной силой! Вот там, - показал Ри в сторону двора.
        - Да? - удивилась Лиса. - Ну, схожу, посмотрю. А ты не вздумай слинять! Сам сказал - добровольцы нужны, вот и пообщаешься! - и вышла на крыльцо. И увидела одинокого Рогана, какого-то пришибленного, напуганного, что ли? В груди нехорошо ёкнуло. Опять Дон в ящик загремел? Ох, доиграются! - Привет, - кивнула она магу. - А чего не заходишь? А Дон где? Опять нахулиганили? - а Дон вдруг спрыгнул сверху, с козырька крыльца, и сразу оказался рядом, и притиснул к себе так, что Лиса только пискнула задушено. И тут же рядом очутились ещё два незнакомых вампира, странных каких-то, низеньких и очень уж красивых, таких Лиса и не видела никогда. Подростки, что ли? Так это ж статья уголовная! Несчастные, кто же их так? Дети же совсем! Вот тебе и Поиск, блин! Нашли, небось, где-нибудь на свою голову! Во что эти два неугомонных на этот раз ввязались? На крыльце сразу стало тесно, и все они, и Роган тоже, насели на Лису с вопросами, и все одновременно, и всё тихо так, настороженным шёпотом, да с оглядкой! У Лисы голова пошла кругом, она некоторое время водила глазами от одного к другому, пытаясь хоть что-нибудь
понять в нервном шёпоте и в происходящем вообще, потом озлилась и рявкнула:
        - Да вы сдурели, что ли? Что вы мне тут устраиваете? Орден чокнутых! А ну, быстро руки мыть, там накрыто уже! Вот сядете за стол, потом и спросите! Шебуршать они тут мне будут! Марш! У меня гость важный сидит, а вы мне тут фокусы показываете! Дон, покажи им, где вымыться! На кухне раковина у входа, и полотенца чистые на полке. Давайте, давайте! Роган, супу налить? Нет? Ну и дурак, желудок испортишь, будешь потом по знакомым магам бегать, тебе оно надо? Не молоденький же, и так неделями кусочничаете! Так, а ну, мойся, как следует, вон, весь вывозился! - шуганула она Старейшину Вэйтэльфа. Тот растерянно посмотрел на Лису и в совершенном ошалении послушно стал по второму разу намыливать руки. Йэльф нервно захихикал. - И лицо не забудь! Да что ж ты делал-то такое, деточка? Даже уши не пойми в чём вымазаны! Дон, полотенца им сразу пометь, где чьё. Они ведь у нас жить будут? Нет? Тогда не помечай, но в стопку не клади, рядом повесь, там крючки. Всё отмыл? А ну, покажи, я проверю? Ну вот, молодец, иди за стол, сейчас кружку принесу… Да что ж вы ржёте-то?
        - Я… Хи-и… Я тебя понял, - вытирая выступившие от смеха слёзы, сумел выговорить Йэльф, похлопав Дона по плечу.
        - А то! - довольно ухмыльнулся Дон. - Лиса! Позволь тебе представить: Старейшины Великого Дома ле Скайн, Йэльф и Вэйтэльф! Райнэ, моя жена, Мелиссентия дэ Мирион.
        - Ста… Вы - Ста… Ох… - Лиса с упавшим сердцем смотрела на давившихся хохотом свежеумытых «подростков», и не знала, что и сказать. Вот Дон, вот зараза! Старейшины, надо же! У них и родовых имён или фамилий нет, потому что до них никого не было, они были Первыми. Бывшие Перворождённые, ставшие Старейшинами ле Скайн, почти миф, потому что мало кто их видел, о которых известно только то, что они есть. А она их, как нашкодивших детей… Упс, однако.
        - Вэйт? Это ты, что ли? О-о, и ты теперь такой же? - раздался сзади голос. - Как же тебя угораздило? Привет, Вэйточка!
        - Ри! - восторженно взвизгнул Вэйт и, подскочив с разворотом, повис на шее у дракона, обхватив ногами за талию. - Ри! А я сразу понял, сразу! Я же искал! Где ты был? Зачем ты ушёл? Мне тебя так не хватало! Йэльф, это Ри, ты узнал?
        - Да уж узнал, привет, ящерица! - хмыкнул Йэльф.
        - А на фига ты формулу растрепал? - возмутился Ри, не делая, впрочем, попыток снять вампира со своей шеи, даже рукой подхватил под спинку. - Я лично тебе личное одолжение сделал, пожалел, а ты что натворил? Ты что думаешь, Перворождённые не поняли, кто автор? Да они после той вашей полудохлой сразу поняли, что это новая раса будет, и гоняться за мной стали! И не затем, чтобы халвой накормить! Вот он же и гонялся! - кивнул дракон на Йэльфа.
        - Ой, да что ты! - фыркнул Йэльф. - И всего-то двести лет и погонялся! А потом на личном опыте осознал и оценил! И дальше уже не гонялся, а просто искал, лично поблагодарить хотел. А ты уже и зарылся. Сам дурак, бе-бе-бе! Струсил?
        - Я струсил? - взревел Ри. И тут же погас. - Ну, и струсил. А ты бы не струсил? За тобой бы так гонялись? Как-то забыли мне сообщить, что ловят, чтобы по головке погладить и сладкий пряник дать! А мне некогда было, мне… это…
        - Да что ты? - въедливо заинтересовался Йэльф. - И что это там тебе надо было такое важное? Ну-ка, ну-ка? Колись, рептилия!
        Ри замялся, и этим воспользовалась Лиса.
        - Райнэ, позвольте вам представить, Пэр Ри ле Скайн, дракон, - сообщила Лиса Дону и Рогану. Вот вам! Всё это время она с большим удовольствием наблюдала за эволюцией выражений на их лицах, и чувствовала себя сейчас вполне отомщённой за конфуз со Старейшинами. - Рот закрой, - ткнула она Дона локтем в бок, вампир звучно клацнул челюстью. - Ри, это мой муж, Донни дэ Мирион, я про него тебе говорила, и Мастер Роган дэ Дрет, маг и целитель. - Ри и Дон кивнули друг другу, а при взгляде на Рогана дракон только насмешливо дрогнул длинным носом. Эмоций у Рогана на лице было через край, только относились они не к ожившей истории, а к Йэльфу. - Райнэ, - тем временем светски продолжила Лиса, - Может, пройдёте в зал? Там стол накрыт, прошу! Мы вас ждали!
        - А? Да-да… - компания старых знакомых послушно побрела рассаживаться, а Лиса заметалась. И послушать хочется - мочи нет, и того, что она для Дона приготовила, на троих вампиров не хватит! Похватала на кухне молоко, яйца, мёд, взбивалку - и в зал галопом! А там дракона потрошат вовсю, только пух летит!
        - Значит, поклялся, да? Да что ты? А просто придти и сказать - никак? А то, что Перворождённые над живой материй властны, в твою умную голову не пришло? - пушил его Йэльф.
        - А за лошадей-то что ж сами не взялись, живая материя? - отбивался Ри. - Что ж вы…
        - Ты не увиливай! Лошади - дело другое, они на магический фон реагировали, а без фона мы тогда не умели! Теперь бы смогли, и никаких Зверей, уж будь уверен, не наляпали бы! А ты, судя по всему, не фонить давно разучился!
        - Как это?.. Ой, бли-ин! - только сейчас Ри понял, что не поставил никаких щитов, и его магический потенциал легко прочтёт любой, даже самый слабый маг. А что подумать можно про такое поведение… спасибо, что сразу не убили. Хам, одно слово. Совсем разучился вести себя в приличном обществе…
        - Та-ак. Ты опять что-то забыл? - не предвещающим ничего хорошего голосом поинтересовалась Лиса и грозно уставилась на обескураженного дракона. Она, вообще-то, хотела узнать, как этот самый «фон» отразится на саде, и чего ей в результате от Птички ждать, когда на её любимой груше клюква заколосится, но не успела. Заржали все, даже сам Ри.
        - Ты глупый, самоуверенный, а главное - безобразно и вопиюще рассеянный мальчишка, - слегка успокоившись, отчитал дракона Йэльф. - Думаешь - почему мы с Вэйтом здесь? Правильно, Дон решил, что у какого-то мага крышу сорвало, и вызвал. Мы тебя убивать шли, вообще-то. Твоё счастье, что Вэйт тебя по рисунку силы опознал! И тем более удивляет в тебе такое соединение рассеянности с недоверчивостью. Рассказал бы нам всё сразу, не пришлось бы столько времени понапрасну тратить жизнь и силы. Тебе и всего-то надо было - придти к нам…
        - Ага, так бы вы мне прямо и помогли бы сотворить новую расу! - вызверился Ри. - Мне, вон, за одних Зверей сколько досталось! А за вампиров вообще чуть не убили, еле спрятаться успел!
        - Ой, да что ты? Да уж лучше в драконов преобразовывать, чем в таких, как мы! - всплеснул руками Йэльф. - Ты что же думаешь, это такое уж замечательное состояние? Да, я безумно тебе благодарен за то, что в результате моя Тали до сих пор жива, и даже светится, но я мёртв! Мёртв, понимаешь? Не здесь, - постучал он пальцем по голове, - а вот тут, - прижал он руку к груди. - Я неполноценен! Я это знаю, я это чувствую каждый день, каждую минуту! Спроси любого ле Скайн - и он тебе скажет, что он - нежить! Да, ни дискомфорта, ни сожалений по этому поводу мы не испытываем, как и ординары - но, в отличие от них, мы это осознаём! Очень хорошо осознаём, уверяю тебя! Я не прав? - повернулся он к Дону. Тот серьёзно кивнул. - Вот! - поднял палец Йэльф. - Да, кровь кормлецов не навязывает нам эмоций, у кормлецов их попросту нет и, спасибо святой Афедоре, за счёт этого нет опасности, что гормональная атака чужой крови заставит нас охотиться, а потом думать, что делать с «плодами» этой охоты. Да, есть масса придурков среди людей, которые к этому состоянию стремятся - вечная жизнь, способности, романтика, и так
далее. Но они и есть придурки, понимаешь, детка? А те, кто хоть чуть поумней, от поднятия отказываются, даже если предложить! Потому что это - не жизнь! Это не-жизнь, а мы нежить! А, да что теперь… - махнул он рукой. Роган вздохнул, остро сочувствуя. Нежить, да. Но до чего же здорово, что она… он… да наплевать! Здорово, что эта нежить есть, и Роган её видит. Просто видит и слышит - и этого вполне достаточно, чтобы быть абсолютно счастливым!
        - А теперь всех в драконы! - бодро заявила Лиса, ставя перед ними новые вампирки с молочной смесью. - Что-о? - оглядела она онемевших вампиров. - Он затем и пришёл. Получилось у него! А вы не поняли? Только, чур, я первая! - воинственно подбоченилась она, задрав нос, и энергично погрозила пальцем: - А вы потом! Это мой заказ был, между прочим, я целых двадцать лет мечтала… Да что-о? Что я такого сказала-то? Я вам клоун, что ли? А ещё Старейшины! Что вы ржёте-то?
        - Мы… мы очень рады, что с тобой познакомились! - еле выговорил древний Старейшина Вэйтэльф, которого заявка насчёт целых(!) двадцати лет ожидания повергла в весёлость, граничащую с истерикой. Йэльф усиленно закивал, и Лиса ещё больше удивилась. Они не врали! Сумасшедшие, чесслово!
        Роган сбежал от словесной баталии на крыльцо. Тихая гладь озера чувств, вдруг образовавшегося у него в душе, наполняла его неведомым доселе светом и заставляла складываться мышцы лица незнакомым для них образом, в удивлённую и кроткую улыбку. Безграничный покой наполнял его до краёв, а перед глазами стоял Йэльф. Вот так он смеётся, а вот так хмурится. Вот так смотрит, поворачивает голову, садится, встаёт, ходит. Невероятно! А ведь мог бы так и не увидеть никогда! Роган неверяще покачал головой. Надо же! Вот это как, оказывается? Он улыбнулся своим мыслям. Нет, он, конечно, никому ничего не скажет, просто у него теперь это есть! И никто не отнимет, это только его, и хорошо, что только его, по крайней мере, никто не испортит, даже сам Йэльф. Ему же не надо от него ничего, даже видеть не надо, он и так стоит перед глазами - достаточно просто знать, что где-то там живёт вот такое невероятное существо. И ехидно говорит кому-нибудь, как поёт: «Ой, да что ты?», и головой при этом поводит, вот так. Роган представил и тихо засмеялся от удовольствия. Как здорово! И ещё… ещё ему абсолютно всё равно, что с
ним самим будет дальше. Главное с ним уже произошло, он это откуда-то твёрдо знал. А остальное не важно. В драконы? Можно. Легко! Нет, рассчитывать на что-то просто наивно: от Дона он довольно много узнал о том, кого ле Скайн приближают к себе, и Роган на эти критерии не тянет. Ни по возрасту, ни по внешности. Да и не надо! Главное, что…
        - Роган! Ты чего тут сидишь? Мы тебя потеряли. Ри всех на смотрины зовёт, прямо сейчас, а то нам завтра Нику вернут, и уже не до того будет. Пошли. Или ты пас? - на крыльцо вышла Лиса и в своей обычной манере высыпала скороговоркой целую кучу информации. Роган поднял к ней тихое лицо, полное умиротворения, и Лиса ахнула: - Ты чего это? Да что с тобой? Ты… ой, да ты влюбился! - обрадовалась она. - Да? А в кого? Я никому не скажу! В кого, Роган? - сияла Лиса.
        - Так заметно? - если честно, Рогану было пофиг - заметно, или нет, но как-то реагировать на вопрос Лисы было надо, всё равно ведь не отстанет, а пытаться врать Видящей - бесполезно.
        - Ага, - кивнула она. И вдруг улыбка сбежала с её лица: - Роган! Ты… Ты в этого, да? Ро-ога-ан, ты с ума сошёл!
        - Не светит, да? Я знаю, - со спокойной улыбкой пожал плечами маг. - Да и не надо, и так хорошо. Никогда не думал, что это так… - поискал он слово, и не нашёл, только опять молча пожал плечами.
        - Не свети-ит? Ещё как светит-то! - закричала шёпотом и замахала руками Лиса. - Если он просечёт, ты через пять секунд у него в койке окажешься! И не чирикнешь! Так что, если тебе «и так хорошо», ты благость-то сними с физиономии! А то ещё лучше станет! В момент!
        - Да я же… - растерялся Роган, - я ж… - повёл он рукой у лица, имея в виду свою отнюдь не блестящую внешность.
        - Да я тебя умоляю! На меня-то посмотри! Меня, что ли, Дон за красоту выбрал? Меня в Вале-н-Доре мальчишки рыжей крысой дразнили! Ты всерьёз думаешь, что они нас по внешности выбирают? - обернулась и крикнула в ответ на оклик из дома: - Да-да, сейчас идём! - и опять Рогану шёпотом: - Иди в кухню, умойся быстро, и лимона ломоть в рот сунь, там под мисочкой лежит нарезанный, и с собой возьми, там жевать будешь! А то вся твоя большая и светлая станет маленькой и грязной! Давай! - подтолкнула его Лиса. - Или, лучше не пойдёшь?
        - Но… А как же… ты с Доном?.. - озадачился маг.
        - Это другое, Роган, - покачала Лиса головой. - Совсем другое. Я тебе расскажу, если хочешь, только давай потом, ладно? А сейчас - или лимон, или сиди уж лучше тут. Я тебе серьёзно говорю, - мелко покивала она для пущей убедительности.
        Из корчмы Ри открыл портал на площадку в скалах, настолько небольшую, что они все еле на ней поместились. Кроме, как порталом, попасть на неё было невозможно, вверх и вниз шли вертикальные стены, на которых даже хорошему скалолазу не за что было зацепиться. Да и что здесь этому скалолазу могло бы понадобиться? А в неглубокой скальной нише в конце площадки обнаружился ещё один портал, да такой, какого никто из них никогда не видел - в полу. Догадаться о том, что это портал, можно было только по светящемуся круглому голубому контуру. Всю середину контура затянул слой пыли, сквозь который невнятно пробивался бледный свет. Даже несколько мелких камешков плавали в пылевом слое, как овощи в странном супе. На краю торчала вплавленная в камень короткая стремянка из металла, перекладины её были небрежно обмотаны тряпками.
        - А это почему? - присев рядом на корточки, Вэйт опасливо пошевелил пыль пальцем, как суп помешал. Пыль при этом и повела себя почти, как жидкость: закрутилась водоворотом, но без волн, не поднимаясь и не опускаясь, в одной плоскости.
        - Это плоскость гравитационного равновесия… Э-э-э, блин… - Ри начал объяснять и растерянно замолчал: на него уставилось несколько пар глаз без тени понимания.
        - Подожди, ты хочешь сказать… Ты что, через ядро портал провёл? - вдруг понял Вэйт, немало поэкспериментировавший в своё время с порталами. Именно он когда-то и сделал первую в Мире печать портала. Вторым был Ри.
        - Ну да, через самый центр! - обрадовался Ри пониманию.
        - Ты сумасшедший! - покачал головой Вэйт. - Так же планету развалить можно, ты не подумал? Ядро нестабильным станет - и привет, все взлетим… Или коллапс - в себя сложится…
        - Да ничего подобного, - обиделся Ри. - Я же точно вывел по диаметру, там вектора друг на друга гасятся, я тыщщу раз всё просчитал! Что ж я - самоубийца, гравитационный бублик заворачивать? Просто прокол, и очень точный. И стационарный, я там приспособу соорудил… Да пошли, там всё и покажу! Только пролезать надо аккуратно. Вот отсюда нащупываете поручни там, на той стороне, и туда вниз головой. И держитесь крепко, а то голова закружится. А там уже понятно будет! Вот, давайте покажу! - он встал на колени рядом со стремянкой, сунул руку сквозь слой пыли, что-то ухватил и нырнул в портал вниз головой. Потом ногой нашарил стремянку на этой стороне, два шага - и он исчез. Слой пыли при этом стал заметно тоньше, видимо, основное количество её собрал на себя дракон, и стало ясно, что видно сквозь эту дыру в пространстве. Рассветное небо. А потом его заслонило чем-то тёмным, и оттуда, как из проруби, опять показалась голова Ри, вся в пыли.
        - Ну, что, идёте? - обвёл он глазами компанию и отчаянно чихнул. Пыль взметнулась облаком, мелкий камешек вылетел из общего слоя и упал рядом с порталом.
        - Ай, молодец! - поморщился Йэльф, но в портал полез. - Что ж ты от пыли-то не заэкранировал? Просто же, как я не знаю что!
        - А вот и не просто! - обиделся на той стороне дракон. - Не работает ни фига! Я сколько раз пробовал! При той мощности, какая на этот портал летит, все эти блоки и экраны на «раз» сгорают. Он их высасывает начисто! Думаешь, я его сдуру здесь открыл? Чтобы никто не пролез? Да ни фига, пусть бы лезли, там пустыня, мне-то что? Только рядом с ним вообще никакие заклинания дольше часа не выдерживают! Так что, побыстрей шевелитесь! А то он и вас развоплотит!
        - Ай, молодец, Перелеска твоя мать! А раньше-то об этом не мог сказать? - охнул Йэльф. - Вэйт, Дон, давайте быстро!
        - Вот уж чем-чем, а уж своей матерью я быть точно не могу! - окрысился Ри. - И не смей мною ругаться! Хотя бы в моём присутствии! А то я тобой начну! Нежить дохлая!
        - Ну, Ри, ну, ладно, ну, чего ты, - поспешно стал уговаривать его уже проскочивший на другую сторону Вэйт. - Не обижайся ты, ну, подумаешь! Это ж просто говорится так…
        - Ага! Кто бы ещё объяснил мне, глупому, а почему это так говорится? Вот ты мне скажи, каким местом я мать, а? Каким? Откуда такая фигня вообще взялась? Кому спасибо-то сказать? - негодовал дракон, помогая Рогану преодолеть последний шаг.
        - А в легенде так сказано! Дон, помнишь, ты мне как-то раз рассказывал, давно уже? Я тебя о том же спрашивала, кто, мол, такая - мать Перелеска? Ты мне легенду и рассказал. Только пошли уже отсюда, а? А то как-то здесь… неуютно… - Лиса оглядывалась и ёжилась. И действительно, пейзаж уютом не блистал. Вокруг в рассветных лучах лежала каменистая пустыня. Длинные тени от торчащих там и сям выгрызенных ветром невысоких скальных остовов расчерчивали россыпи камней. В нише одной из таких скал на высоте третьего этажа и находился портал на их материк. Песка здесь не было, его сдувало ветром. Зато ветер здесь был, да ещё какой! И сразу стало понятно, о какой «приспособе» говорил Ри. На каждой скале в округе было закреплено хотя бы по одному огромному ветряку с деревянными лопастями, и каждый вращался безостановочно, сообщая пейзажу отчётливо промышленный характер. Стоял непрерывный гул, а в какой-то подшипник неподалёку всё же попал песок, и металл визжал так, что хотелось зажать уши.
        - Легенда? Вот же, блин, драный гоблин, - продолжал ворчать Ри. - Я же, вроде, всё повытащил! И сжёг.
        - И в Донн Дроу? - задрал бровь Донни. Он прошёл портал последним, и на нём, как всегда, не было ни пылинки.
        - А? Ой, блин…
        - А я и забыл, - хором подхватили Лиса и Йэльф в один голос, и все засмеялись, так забавно вытянулось у Ри лицо.
        - Да ну вас, - обиженно отмахнулся тот и открыл новый портал, обыкновенный, вертикальный, в котором уже была видна жизнь. По крайней мере, что-то зелёное колыхалось там, и слышался лепет ручья.
        - А эта, как ты там сказал… приспособа? - запротестовал Йэльф.
        - Так вот же, - повёл рукой Ри на ветряки. - А как действует, я тебе лучше нарисую. Там, - кивнул он на новый портал.
        - Да-а, - Вэйт огляделся на новом месте. - С эстетикой у тебя всегда плохо было…
        Небольшая пальмовая роща и стайка чахлых кустов росли в ложбине меж двух пологих лысых холмов. Посредине сверкало синью крохотное озерцо, из которого вытекал узкий ручеёк, в некотором отдалении бессильно иссякая в сухом песке. На краю рощи, прилепившись стеной к склону, стоял сарай - невозможно было как-то иначе назвать это непритязательное строение из жёрдочек, крытое пальмовыми листьями.
        - Пф-ф! Эстетика! Меня и так устраивает! А защищаться мне тут не от чего: сильных ветров здесь нет, не то, что там, - Ри кивнул на портал, из которого они только что вышли. - Дождь раз пять-шесть за год бывает, тепло постоянно, экватор же! Из зверей - одни ящерицы, так я их разогнал, и все дела!
        - Ну-у, хоть цветочки бы посадил, хоть бы травку вырастил. Пыль же летит, - укоризненно посмотрел на него Вэйт.
        - Вэйт, ты о чём? - взвыл дракон. - Я тут для чего сидел-то? Местность облагораживать? Я работал! Вот пошли лучше, я вам всё сразу покажу, а потом спустимся, там и поговорим, - и он повёл гостей по хорошо натоптанной тропинке к макушке левого холма. Путь был недолгим. Вершина оказалась широкой и плоской, а на ней в неглубоких ямках, расположенные в четыре ряда по пять штук в каждом, просвеченные косыми лучами восходящего солнца, недвижно лежали голубоватые полупрозрачные капли метров двух в поперечнике. Вся площадка была накрыта сохраняющим заклятием, создающим под прозрачным куполом постоянную температуру, давление и влажность. Все озадаченно уставились на непонятные капли, а Роган завистливо причмокнул: он такого купола не смог бы поставить даже с амулетом-накопителем. - Во, видали? - с гордостью показал Ри на ряды непонятных образований.
        - А что это, Ри? А зачем это? - сунулся потыкать пальцем в каплю Вэйт и разочаровался: барьер был непроницаем.
        - Куд-да? Пальцы-то не суй, Вэйточка без листьев! Заготовки это! Хоть сейчас могу двадцать драконов инициировать, правда, только из людей. Про вампиров я как-то не подумал. Но уж это-то просчитать - фигня делов!
        - Ага, если опять чего-нибудь не забудешь! - вредно поддела его Лиса. - А то опять будет: ой, бли-ин! - передразнила она Ри.
        - Ничего, мы поможем, - обнадёжил Йэльф, успокаивающе положив руку на локоть готового опять обидеться дракона. - Но ты объяснишь механизм? Хотелось бы хоть в общих чертах представлять, что именно ты придумал.
        - Да не вопрос. Пошли, сядем. У меня всё там, внизу.
        Лиса сильно сомневалась, что в этом сарайчике они все поместятся, но оказалась неправа. В сарайчике Ри ночевал на широком самодельном топчане с кучей выделанных, видимо - магией, ящеричьих шкур, и готовил еду - в углу на подставке стояла вполне современная, новомодная плита на печатях, на ней здоровенная, чуть ли не во всю плиту, чугунная сковородка и пара перевёрнутых кастрюль, а рядом маленький столик и табуретка. В левой стене обнаружилась дверь. В маленьком сарайчике брал начало короткий подземный ход, который привёл их в весьма обширную круглую пещеру под холмом. Оплавленные пол, стены и потолок - понятно было, что возникла эта каверна не естественным путём. Но интереснее было другое. Здесь была лаборатория, это было ясно сразу: колбы, банки с реактивами на полках, множество эльфийских светляков, расположенных так, что теней почти не оставалось, электрическая центрифуга, ещё какие-то приборы, а слева от входа - опять куча шкур, на этот раз просто на полу. Видимо, здесь Ри отдыхал, когда опыт требовал постоянного его присутствия и контроля. Смесь высокотехнологических деталей и откровенного
варварства производила забавное впечатление. Вэйт увидел столько блестящих рукояточек и винтиков, которые можно покрутить, и штучек, которые можно расковырять и посмотреть, что внутри, столько разных колбочек с чем-то разноцветным, которое можно смешать и посмотреть, что получится! Он восторженно пискнул, просветлел лицом и попытался рвануть вглубь лаборатории. Вот оно, счастье!
        - Стой! - мгновенно изловил его Ри. - Вот туда тебе точно не надо, - Вэйт демонстративно надулся, но жестокосердный Ри не купился на его старательную обиду, подвёл к скамье и усадил. - Тебе вот сюда надо. - Вэйт скрестил руки на груди, показал ему язык и гордо отвернулся. Стол, за который Ри усадил Вэйта, с толстенным куском стекла в качестве столешницы, стоял совсем рядом с входом, торцом к стене, на краю его лежала толстая пачка исписанных листов.
        - Во, смотрите, - хлопнул по ним Ри. - Разберётесь? А, блин, ни фига вы не разберётесь, это же на дракхе… Ну, я же не знал, что это кто-то, кроме меня, читать будет! - возмутился он, хотя ему ещё никто ничего не сказал. Вэйт сразу заинтересовался, подтянул к себе пачку листов, действительно ничего не понял в записях и стал рассматривать схемы, как картинки в детской книжке. На лице явственно читалось желание раскрасить всё это, и поярче, а то всё такое чёрно-белое, скучно как-то…
        - На дракхе? Ой, да что ты? А проволока у тебя есть? Медная, желательно? - кисло поинтересовался Йэльф.
        - Ну-у… Была где-то… - Ри зашарил по углам и выкатил на середину здоровенную бухту толстого медного провода.
        - Ай, молодец! А потоньше-то нету? - страдальчески скривился вампир. Ри помотал головой:
        - Потолще есть.
        Йэльф вздохнул и принялся, досадливо шипя, мастерить амулеты-переводчики. Получалось нечто увесистое, размером с небольшое блюдечко. Йэльф критически оглядел свою работу, цокнул, скорбя о недостатке изящества.
        - Да ладно. Райнэ, каплю вашей крови, вот сюда. А от тебя… пять, по одной на каждый.
        - А можно, я на солнышко пойду? - амулет Лиса послушно нацепила, хоть и не поняла - зачем, разбираться во всякой научной ахинее она не собиралась. Она уже успела всю пещеру обойти, всё осмотреть, всё потрогать, замёрзнуть при этом до пупырышек, а теперь ей было откровенно скучно. Роган тоже мёрз, но молчал. Он даже по пещере не бродил - как вошёл, так и встал, прислонившись к стене, и вообще всё это время был тих до изумления. Только к Йэльфу подошёл, чтобы отдать каплю крови на амулет, и опять застыл в углу, как памятник самому себе. И всё время что-то жевал с отсутствующим видом. - Роган, пошли! - дёрнула его Лиса за рукав. - Потом прочитаешь! Но только при условии, что сейчас в сосульку не превратишься! Пошли, пошли! Дон, не дёргайся, мы никуда не уйдём, просто холодюка здесь! Мы уже заледенели просто!
        - Да? - нерешительно нахмурился Дон. Не хотелось бы отпускать неугомонную Лису в незнакомом месте. Дон-то знает, на какие «подвиги» способна его «рассудительная» жена. То, что человек думает о себе сам, и то, что видят в нём окружающие - это, чаще всего, два совсем разных человека…
        - Да. А если нам объяснить, что тут и как, мы и пожрать чего-нибудь сообразим. Ри, как у тебя с этим? Пошли, а? Ты им всё равно сейчас не нужен. Во, как вцепились, видал? Пошли-пошли, пока ты нам показываешь, они как раз дозреют до вопросов, а сейчас не то, что вопросов - их самих-то нет!
        Ри хмыкнул. Действительно, Йэльф и Вэйт уже выпали из Мира, только Дон ещё колебался между Лисой и пачкой тайн на столе.
        - Нет, - наконец решил Дон. - Я с вами.
        Ри вздохнул. Вот и приблизился неприятный разговор. Сейчас они с её мужем пойдут на охоту, там, наверно, и надо с ним поговорить. Лиса, конечно, сказала, что проблем не будет, но… А если она ошибается? Вот же блин, драный гоблин! Вечно Ри во всякие истории попадает! Но кто же знал, что Видящая умудрится выйти замуж? Это же неслыханно! Как она вообще этого Донни найти смогла?
        Снаружи было уже совсем тепло, хоть холм и давал ещё немного тени. Ри сказал, что продуктов нет, только хлеб и сыр, и вино вот, запить, а для вампиров готовить пока не из чего, и они с Доном ушли порталом добывать мясо, или ящеричью кладку, если найдут свежую, только что отложенную. Лиса хлеба с сыром не захотела, зато с удовольствием вылезла под косые ещё лучи солнца, прихватив единственную табуретку. Роган сел рядом прямо на песок с отсутствующим видом.
        - Ну как ты? - опасливо, как тяжелобольного при смерти, спросила его Лиса.
        - Да так… - безразлично пожал плечами Роган. - Лимон вот кончается… А так ничего. Тьфу, - с отвращением выплюнул он лимонную кашу, достал из кармана баночку, из неё - новую дольку. Понюхал. Скривился. Подумал, засунул дольку обратно и убрал баночку в карман. Сейчас-то Йэльфа поблизости нет, так зачем над собой издеваться?
        Лиса сочувственно вздохнула. Потом хихикнула. Потом заржала в голос. Роган удивлённо посмотрел на неё.
        - Хи-хи… История любви: «Ох-ох! Ах-ах! Тьфу!» - заламывая руки и хватаясь за сердце, изобразила Лиса бурные чувства и опять захохотала. Маг смущённо улыбнулся. Потом тоже засмеялся, осознав нелепость ситуации.
        - Слушай, а может - ну его, лимон этот? Ну, поймёт. И что? Ты же с Доном живёшь? - Роган не видел ничего особо опасного в таком развитии событий.
        - Нет, - покачала головой Лиса, сразу перестав смеяться. - Ты не понимаешь. Дон меня не любит, Роган. Он всё для меня сделает, и ещё немножко, и любому голову открутит, но это не любовь. Это, скорее, хорошее, бережное отношение к собственности. И я его не люблю. Привязана, да, и ценю его очень, и уважаю, и благодарна - но того, что сейчас творится с тобой, у нас с ним никогда не было и, думаю, никогда не будет. А может, и будет - если он станет драконом, и я стану драконом - вот тогда и посмотрим. А пока у нас взаимовыгодная сделка, и только она, как бы это со стороны ни выглядело, - вздохнула Лиса со спокойствием человека, смирившегося с обстоятельствами. - Я понимаю, это цинично, но мне с ним удобно, понимаешь? Плюс отсутствие альтернатив лично у меня. Я за него тогда замуж потому и вышла, что рассчитывать-то мне с моим Видением было не на что, ты же помнишь, сами же меня дразнили? Да, если честно, нормальный мужик от меня и без Видения через неделю сбежал бы, с моим-то характером. И четыре года назад на продолжение совместной жизни я тоже с открытыми глазами пошла, потому что уже была Ника. Она
полукровка, развитие замедленное. Ну, проживу я ещё лет пятьдесят - до её шестидесяти, а дальше она бы одна осталась. А так рядом будет Дон, я так рассуждала. А тебе оно зачем? Это сделка, Роган. Мы, скажем так, используем друг друга по назначению. Очень вежливо и аккуратно, но именно так. Ты на такое согласен? - мотнула она головой в сторону холма с пещерой. - А ни на что другое ни один из них не способен, и не выдумывай никакой блажи на тему пробуждения в нём ответного чувства. Это почти чистый интеллект - у кого сколько есть. Ну и чуть-чуть эмоций, так, слегка. Изобразить-то они могут что угодно, но именно изобразить. Ты не Видящая, ты поверишь. Знаешь, как Дон говорит - всем хочется верить в то, что хочется. А когда до тебя дойдёт, что это… - неопределённо взмахнула она рукой, - иллюзия, фикция… Вот ни разу не завидую! Вот и думай - оно тебе надо?
        - Да нет, наверно, - задумался Роган. - Знаешь, я это на самом деле подозревал, потому и с лимоном тебя послушался. Просто мне в голову не приходил такой… элегантный способ скрывать свои эмоции, - хмыкнул он. - Я же с Доном не один год общаюсь, кое-что успел понять. Но ты всерьёз уверена, что он прямо так на меня набросится?
        - Абсолютно, - кивнула Лиса. - Ты вкусный, понимаешь? Очень. Гораздо вкуснее, чем их энки, энергетические кормлецы. Дон мне это в своё время объяснял. В добровольные энки идут либо экзальтированные психопаты, либо очень расчетливые ребята, так он тогда сказал. И энергия от них - как манка на воде. А ты влюблён! Если уж даже я, без всякой влюблённости, для Дона оказалась предпочтительней какого-нибудь добровольца - как ты думаешь, какая реакция последует на тебя? Да он тебя с ног до головы мёдом вымажет, вылижет, а потом опять намажет и по-новой лизать начнёт! Да ещё так повернёт, что ты при этом будешь на голубом глазу считать, что сам так и хотел. Вот прямо мечтал и рвался! Пока не дойдёт окончательно, зачем ему это нужно. Хочешь так пожить? Вперёд!
        - Н-нет, - с долей неуверенности сказал Роган. Подумал, и сказал уже уверенно: - Нет, не хочу. Эх, ладно. Пойдём, пройдёмся, что ли? Хоть на окрестности посмотрим. Всё таки, другой материк!
        Дон с трудом сдерживал хохот. Ой, какой телёнок! И, кажется, собирается «всерьёз поговорить». По крайней мере, сопит очень многообещающе. И собирается, и собирается. И ещё долго, наверно, собираться будет. Соблазнить его, что ли? Трахнуть и побеседовать в более интимной обстановке. Ой, нет, он же серьёзный, он ещё и смущаться будет! И вот это недоразумение претендует на Лису? Да она его с потрохами съест! У неё же менталитет, почти как у вампира: гибкие принципы и железная хватка! Он ей на один зуб. Мощь! Что толку в мощи, если ты недотёпа? Да, гениальный, но ведь рассеянный, как сам склероз! А лет-то ему - батюшки! Восемь тысяч! Это называется - хорошо сохранился! В смысле мозгов. Как младенец, чесслово! Дон не выдержал и фыркнул. Ри подозрительно покосился на спутника.
        - Ри, ну хватит, а? - весело взмолился Дон. - Или ты у меня всерьёз жену отбивать собрался?
        Дракон нахмурился, побагровел и засопел ещё громче.
        - Ри, трепетный мой, не надо! Я весь такой чувствительный! Одна взятка на три заготовки - и я отвяжусь!
        - Что-о? - опешил Ри.
        - Три, - показал Дон три пальца для наглядности. - Заготовки. Для тех, кого выберу лично я. И я ни на что не претендую!
        - Высь и крылья! Да как же… Как же она с тобой жила-то? - ахнул Ри. - И ты её вот так просто предаёшь? Что же ты за человек?
        - Не предаю, а продаю, - улыбнулся Дон. - И не человек, а вампир. Но… не хочешь - не надо, - пожал он плечами. Ну, согласись, с внутренним хохотом думал он. Я смогу спокойно преобразовать Лью и Дэрри, иначе мне могут просто не дать это сделать, а Лиса, узнав о наших торгах, такого пня тебе под хвост выдаст - сам удивишься, как высоко летать умеешь! Да, меня после этого она тоже по голове не погладит, но, хотя бы, не свяжет свою и Никину жизнь с таким нелепым существом, как ты! Ну соглашайся, мой трепетный! Лиса ж не дура, прекрасно понимает, что в сделке участвуют двое. Двое, обрати внимание! Главное, чтобы ты ей не сболтнул о том, что её купил, до того, как она станет драконом, а то ведь и отказаться может от обиды. А так нельзя, это неправильно. Лиса всегда мечтала о крыльях. И Видящей она при этом перестанет быть. И станет Лиса крылатой, свободной и счастливой. И на кой фиг ей будем и я, и ты, мой трепетный? Свободной она станет, понимаешь? Но без этой сделки она, чего доброго, решит, что так неправильно, что чем-то тебе обязана, а вот этого я и не могу допустить! А трепетный стоит и на Дона
странно смотрит.
        - А теперь объясни мне, клыкастик, что за многоходовку ты затеял, и на фига тебе понадобилось передо мной себя подонком выставлять? А? И говори, как маме родной, а то выпорю. Ну? Я рассеянный, да, но не идиот. С такой дрянью ни одна Видящая жить не стала бы, давно маршировал бы вдаль, колонной по три. Я тебя слушаю внимательно.
        Выпорет, понял Дон, глядя в голубые, без белка, спокойные очи с вертикальным зрачком. Не прокатило. Но почему?!!
        - Не-не, ты когти-то не отращивай, не поможет. И слинять не вздумай. Показываю, - рука Ри вдруг мгновенно удлинилась и захлестнула шею Дона, как щупальцем, хоть и не в удушающем, но очень плотном захвате. И Дон не успел увернуться, он вообще ничего не успел, он с большим трудом даже заметить сумел, как это произошло. - Дошло? - так же спокойно, почти скучающе, объяснил Ри. - Говори, клыкастик. И не дёргайся, а то нервный я в последнее время какой-то.
        Дон тяжело вздохнул. Ну, да, это же не человек, и не эльф, а дракон, блин, тварь совершенно незнакомая. А Дон, купившись на недотёпистую внешность, пытался просчитать его, как человека, вот и ошибся. Почти первый раз в жизни! Эх, подосадовал на себя Дон. И сказал всё, что думает о Лисе, о себе, о всяких там драконах вообще, и о несправедливости Мира в частности. Ри долго смеялся.
        - Ну, ты тупо-ой, - объяснил он Дону уже потом, когда они уже сидели на пригорке, перед ними горел костерок, а на прутике шкворчали ломтики хвоста ящерицы. - В вас, в каждом - моя кровь. И я не просеку, что моя кровь каверзу затевает? Не смеши, убогий! И с Лисой ты в отношении меня не прав. Я бы с удовольствием, но решать ей. Я ей должен, клыкастик, хоть она этого и не знает. Зато знаю я, а долги я отдаю всегда. Любые. Могу рассказать, если хочешь. Но в обмен на легенду. А то фигня получается: я не знаю легенду про себя самого! Пойдёт? И за этих трёх своих, как их? Не парься, в общем. Сделаем. Лиса, между прочим, мне о них уже говорила. Недооцениваешь ты свою жену. И сам себя чуть не перехитрил. Вот поверил бы я, что ты подонок - и что бы от тебя осталось? С оторванной головой даже Поднятие не работает. Ну, что? Будем сказки сказывать? Ну, слушай.
        Дон потягивал ящеричью кровь из кубка, свёрнутого из шкуры ящерицы, слушал, и понимал - каким бы рассеянным ни был новый знакомый, у Дона изначально не было никаких шансов закрутить свою интригу. Просто потому, что этому рассеянному склерозу восемь тысяч лет, и всё, что только возможно, у него в жизни уже было. Он успел побыть и учителем, и правителем, и Создателем, и кем он только ни был за свою жизнь. А Дону чуть больше шестисот, и весь его опыт в построении интриг - не больше, чем детский лепет, по сравнению с тем, что пережил Ри.
        А потом рассказывал Дон, и комментарий дракона к древней таинственной легенде привёл его в щенячий восторг.
        - Во накрутили, а? Да не было ничего подобного! Я же один был, да ещё и маленький. Мне же года два или три было от силы, дурак дураком! Энергию только-только ещё научился собирать, как - надеюсь, объяснять не надо? Летел я над лесом, смотрю - самочка симпатичная в ручейке у бережка плещется… - Дон радостно взвизгнул и заржал. Словосочетание «самочка Перворождённых» наполнило его кристально чистым восторгом, прямо счастье какое-то! Ри не понял, но Дон, хохоча, замахал руками: дальше, дальше! - Ну, да, плещется, значит. Ага, думаю, чистенькая - ещё лучше! Ну, я, как всегда, стал самцом того же вида - и оппа. А что она разумная - и в голове не мелькнуло! Сам-то подумай: ни городов, ни дорог - ни фига никакой цивилизации! Сплошной лес вокруг! А у меня ж память крови! А по этой памяти - если разум - значит, что-то этакое построено должно быть. Хоть домик, хоть мостик какой-нибудь. Я ж не знал, что они себе внутри деревьев хоромы выращивают, снаружи-то не видно! И огня они не знали, а в памяти у меня это непременный атрибут разума. Вот так я там около года и пасся. Я их почти и не различал, если честно.
Колер один, фигурки одинаковые. Только иногда казалось, что позавчера волосы подлинней были. Но фиг знает - может, обрезала? Во-от. О совместимости и потомстве мысли ни одной не было. Совсем. Я ведь до них уже год с разными местными тварями таким образом энергию собирал - и ничего. А потом вдруг - бац, и я почувствовал, что я отец. У нас это очень чётко ощущается. Своя кровь, понимаешь? А потом оказалось, что я их за это время всех оприходовал! Я ж беременных не трогал, других искал. А что это у них от меня, мне и в голову не приходило! Самцы-то у них были - при чём тут я? И как стали они все рожать - Высь и Крылья! Я думал - с ума сойду! Так что никакой матерью я никогда не был. Это ж надо такое выдумать? Я, конечно, могу выглядеть женщиной - как и ты, но только выглядеть. А рожать - извините! Нечем, знаешь ли!
        - Так. Ага. Йэльфу это рассказывать нельзя, - жизнерадостно констатировал Дон. - И с Талиэльфи тебе лучше не встречаться. Да и с остальными жёнами Старейшин, - довольно паскудно захихикал он. - И Квалинести навещать - ой, не советую!
        - Да я как-то и не рвусь, - в тон ему фыркнул Ри. - Хотя, не могу отрицать, что это был самый запоминающийся и плодотворный опыт межвидового секса в моей жизни, - скривился он.
        - Красиво излагаешь! - откровенно заржал Дон. - Да уж, ты отколол! Отец Перелеска! Герой-любовник! Ой, не, я тут такое слышал: «святой отец воинства» - вот это точно про тебя!
        - Сам дурак, - добродушно огрызнулся Ри. Права была Лиса. Нормальный, умный мужик с чувством юмора и способностью вовремя признать свою ошибку. Напрасно Ри боялся, что он попытается не пустить Лису в драконы. Очень не хотелось убеждать, а тем более драться, а тем более убивать. Да и Лиса бы обиделась. Обошлось. И пустил, и сам попросился, и ещё кого-то там приведёт. Вот и отлично. Только пусть Лиса про этого кого-то что-нибудь скажет, как Видящая. Всякую шваль в драконье племя принимать - ну совсем не хочется.
        Глава пятая
        Тщета раздумий, суетности власть
        Волоча на себе пару уже разделанных молодых ящериц и три яйца, завёрнутых в шкуру уже съеденной, в портал они прошли ещё не друзьями, но уже приятелями, неплохо понимающими друг друга. И насторожились. В оазисе было подозрительно тихо. Никто не отдавал безапелляционных распоряжений ворчливой скороговоркой, никто никого не гонял кухонным полотенцем, не плескался, визжа, в озере и не висел на пальме, добывая орехи. Только зайдя внутрь, они обнаружили причину всемирного умиротворения. Посреди топчана надёжным заслоном от нечаянного Видения лежало бревно, заботливо завёрнутое в шкуру, у стенки спала Лиса, с краю на оставшейся полоске сопел Роган. Интересно, подумал Ри, откуда они бревно взяли? В роще поблизости упавших деревьев не было…
        - Чего это они? - шёпотом удивился Дон.
        - А чего ты хочешь? Мы от вас ушли когда? Вечером, на закате. Для них сейчас около двух часов ночи, - так же шёпотом ответил Ри.
        Дон заморгал, соображая.
        - А-а! - дошло, наконец, до него. - А я сбился: солнце и там и тут вкось, я и разницы-то не заметил! Но там это был, значит, закат, а тут, значит, восход. Ну, да. Понял. Тогда пусть спят.
        Зато бункер под холмом встретил их чуть ли не дракой.
        - Ри! Нет, ты ему скажи, ты скажи! Это же неправильно - всех в драконы! - бросился Вэйт к добытчикам. - Раст - он же совсем чокнутый, ку-ку! Нет, он не плохой, но он столько пережил - вот мозги и свихнулись, он такое делает - его уже три раза общий Совет упокоить собирался, всерьёз обсуждали - и его в драконы? Он и драконом чокнутым будет, только возможностей больше получит для… своих дел! А он говорит - всех! - в страшном возбуждении тыкал он пальцем в Йэльфа.
        - Ой, да что ты? А как ты определять будешь, как? - тоже подскакивал Йэльф. - Ладно, Раст - козёл, с ним всё понятно, а остальные? Это я овечка белая? Или ты, селекционер хренов? Травка ему, цветочки, грибки-ягодки… Видал я твои цветочки, меня - меня! - после них неделю кошмары мучили! Или вот он, интриган ушлый? - ткнул он пальцем в Дона. Тот гордо задрал нос. Не каждого сам Старейшина ушлым интриганом признает, это сильно постараться надо! - Как ты будешь решать, кто достоин, а кто нет?
        - Он не будет, - твёрдо пообещал Ри. Йэльф замолк. - И он не будет, - пообещал Ри Вэйту, и тот тоже замолчал. - И я не буду, - вампиры растерянно переглянулись. - Она будет, - мотнул Ри головой в сторону выхода. - Она Видящая, - напомнил он, и на лицах появилось понимание.
        - Ты думаешь, она согласится? - с большим сомнением посмотрел на него Дон. - Ты ж слышал, она хочет быть первой.
        - Ну и пусть будет первой, - пожал плечами Ри. - Только сначала пусть кандидатов проверит. Думаю, ей со швалью тоже общаться не захочется, да ещё так долго. Мы, как ты понимаешь, очень долго живём. И на Созидание нам начхать, и серебром нас не уроешь, и, если нам разонравится кто-то потом, избавиться от него будет весьма затруднительно. Вот так. Подкрепиться не желаете? Прошу! Наисвежайшие! - он протянул вампирам свёрток с ящеричьей кладкой.
        - Ух ты! А чьи это такие? - Вэйт опасливо потыкал пальцем в кожистую кожуру яйца размером с хорошую тыкву. - Ты точно уверен, что их едят?
        - Я же ел, - пожал плечами Ри. - Это от ящерицы. Вот такой, но эта молодая, маленькая ещё, - поднятая за середину хвоста, ящерица носом возила по полу.
        - Да что ты? И что из этого? - Йэльф тоже подозрительно косился на кожистое чудо. - Сам сказал: тебя дубиной не убьёшь, так что тебе какие-то яйца?
        - Не хотите - не надо, Лиса с магом съедят, - фыркнул дракон.
        - Я уже ел, - кивнул деду Донни. - Никакого привкуса.
        - Да? А! Ага. А во что вытряхнуть-то есть у тебя?
        Ри шагнул к полке, взял два отрезка металлической трубки, воткнул в одно яйцо под разными углами, пробив кожуру, и сделал приглашающий жест.
        - О, экзотика, - пробормотал Йэльф и присосался. Вэйт нерешительно потянул из другой трубочки. - М-м-м! - сказал Йэльф через некоторое время.
        - Угум-м, - согласился Вэйт. Яйцо стремительно проваливалось само в себя, морщилось и комкалось.
        Дон подсел к столу и углубился в дебри записей. И очень быстро понял: в том, что касается биологии, он ничего не понимает. Тех знаний, что имелись у него, не хватало, чтобы понять эти выкладки. И дело было не в количестве знаний. Это был какой-то совершенно другой подход, другой принцип.
        - Ри, а что ты вот тут имеешь в виду? Вот тут такое странное преобразование. Заготовки ведь у тебя без ДНК? - подошёл он к дракону. Ри разделывал ящерицу на железной стойке и укладывал мясо в нишу на лёд. Заглянул через плечо в собственные выкладки в руках Дона.
        - Ну, правильно. А что непонятно-то?
        - Тогда о каком пробуждении памяти крови вот здесь у тебя речь? Там же не твоя кровь получится. Какая память крови у той же Лисы? Как её дед плюшки на продажу пёк? Магов-то у неё в роду не было…
        - А вот ни фига. Я сначала так же рассуждал, всё норовил свою ДНК впихнуть - сначала вампиров своей кровью инициировал, потом в Зверей впихнул, потом ещё много чего было, потом здесь с ящерицами возился. И всё со своей ДНК. А потом сообразил, Лисе спасибо. Люди - мои потомки, я же тебе только что рассказывал, и ДНК у них уже наполовину моя. Вот из неё память крови и пробудится. Просто у человеческого тела для полного раскрытия возможностей потенциала не хватает. Или самого тела, надо по количественным характеристикам ещё посчитать. Человеческие маги - те, у кого потенциал случайно получился чуть повыше. Проявившийся доминантный ген, понимаешь? Собственно, вся магия или от меня, или от Перворождённых. Целительство от эльфов, а вся боевая - это моё, эльфы над огнём не властны. И у вас от одного к другому тоже моя кровь передаётся, хоть и модифицированная. Но тут сложнее, у вас и изначальная магия должна восстановиться, эльфийская. Власть над растениями и всё такое прочее. А вот с Перворождёнными и Истинными, которые в вампирах не побывали, как-то совсем иначе будет действовать. Честно говоря, я
вообще про них не думал, даже не знаю, можно ли их в драконов обращать. Да и зачем? Не люблю я их, все уб-богие. Вот Вэйточка разве, так и он теперь вампир…
        Стало немного понятнее, хоть и не сильно. Но Дон был упрям и пробивался сквозь дебри выкладок Ри, пока не победил. Но замысловато, блин! Университетским деятелям это показывать не стоит - на истерику изойдут. Хоть и привязанные к теории магополя, но совершенно дикие преобразования магэнергии в материю, магическое изменение биологического материала и ещё масса всего накручено - сам Дон за согласование стольких потоков просто не взялся бы. А если бы и взялся - опробовать на практике не рискнул бы ни за что. Ну и упёртый же этот Ри! Это сколько же он времени и сил в это вбухал, если Дон даже понять это с трудом может. Действительно дело всей жизни… Вот с порталом он разобрался быстро. С электричеством Дон был знаком, на многих производствах оно ещё применялось, и назначение ветряков было вполне понятно. Споткнулся он на преобразовании электричества в магэнергию, но, подумав, разобрался и восхитился. И - да! Экономичнее, не говоря уже о том, что безопаснее, поддерживать портал в открытом виде, чем каждый раз запускать заново. Но вот пыль… Оседает в плоскости, как это? Гравитационного равновесия, вот
как это. Что это такое, Дон тоже уже понял. Но перспектива каждый раз чихать при прохождении портала совершенно не радовала. А заэкранировать его от пыли и впрямь не получится. Вообще магические решения не годятся. А вот механические… Почему она вообще там оседает? Она не электризована, она свободно оттуда вылетела, когда Ри чихнул, прямо облаком! А-а, вот оно! Поймал!
        - Ри, а я знаю, как убрать пыль из портала!
        - Да? - очень удивился Ри. - Излагай! - он засунул последний кусок ящерицы на лёд и тоже подсел к столу.
        - Тяга! Как в печке! Обыкновенный ток воздуха - и не будет никакой пыли! Тут, над порталом, сделать воздуховод, трубу, короче. И ветряк воткнуть, но не тот, который электричество вырабатывает, а наоборот, потребляет. И никакой магии. Перед прохождением включил, продул - и пошёл в чистый портал.
        - Как это - ветряк наоборот? А-а! Так был же такой! До войны, у людей! Вентилятор называется. Но, блин, он на переменном токе у них работал, и… А, фигня, сделаю! Но ты голова-а! А я уж настолько привык на магию полагаться, что о таком решении даже не подумал. Всё гадал, как бы заклинание приспособить, чтобы не сгорело. Молоде-ец! - с удивлением, будто не веря себе, покивал Ри.
        Дон чуть не лопнул от гордости! И обернулся к Йэльфу с Вэйтом - слышали? Старейшины, братски обнявшись, спали на куче шкур. Рядом валялась сморщенная яичная кожурка. И Дон понял, что тоже очень хочет спать. Да и то - неделя в Поиске, потом такая нервотрёпка в корчме, когда он, не разобравшись, чуть не пошёл голыми руками дракона воевать. А интересно, хихикнул он про себя, как бы это выглядело? Вот сраму-то было бы! Зассытник! Йерой! Вот уж действительно - драный гоблин! Получился бы в результате. Сильно драный, однако.
        - Рад, что хоть в чём-то смог помочь. А-ах! - зевнул Дон. - Знаешь, сам от себя не ожидал. Очень сложно, даже для меня. Вот эту схему еле разобрал, хорошо, что ты всё разными цветами обрисовал - а то не понял бы…
        - Какую схе… Агр-рых-х-х! - Ри побагровел, глядя на чертёж схемы преобразователя. Сколько он над ним сидел! Как старательно чертил! Как нравилась ему строгая чёрно-белая красота чётких линий! А теперь! Все электрические цепи были красненькими и синенькими, а полученная магэнергия распадалась на зелёненькую, оранжевую, голубенькую и коричневую. Пёстрая мешанина линий очень напоминала детский лабиринт «Отведи Машу к каше». - Вэйт!!! - взревел Ри, сразу поняв, чьи шаловливые ручонки здесь порезвились. Правильно говорят: горба и Жнец не скосит. - Тварь убогая!!! Вэйточка без листьев, дубина, блин, чтоб тя гоблин обглодал! - слетела и разбилась колба с полки, Йэльф и Вэйт зачмокали, заёрзали, но не проснулись.
        - Да чего ты? - не понял Дон. - Это он разрисовал, что ли? Так и хорошо, иначе я бы не понял, что к чему, я же говорю! - Ри злобно пыхтел и фыркал, но стал успокаиваться. - Не, серьёзно, так нагляднее, - уверил его Дон и попытался переключить внимание Ри на более важную проблему: - Ты мне лучше такую вещь скажи: какая предельная мощность может через это проходить? И как долго при этом оно продержится? Дело в том, а-ах! - зевнул он и передумал рассказывать. - Ой, сплю я совсем! Знаешь, ты посчитай пока, если не трудно, а зачем - тебе Йэльф расскажет, он больше меня знает. А мне надо в корчму сбегать и «Осознание» на дверь повесить, пока совсем не заснул. Или Лису туда перетащить? Как думаешь, как лучше?
        - Никак не лучше, - проворчал всё ещё злобный Ри. - Падай и спи, всё там уже висит, Лиса перед уходом всё сделала, даже по видеошару кого-то там предупредила.
        - Да-а? - обрадовался Дон, блаженно потянулся, и через мгновение спящих вампиров на куче шкур в углу стало трое. Ри вздохнул. Он сегодня тоже устал. Отвык от общения, совсем отвык. И народу-то немного, а так тяжело переносится. Или это из-за того, что они именно здесь, в его доме? А вполне может быть, думал он, глядя на спящих. Его будущие драконята. Надо пройтись и поискать поблизости подходящий холм, сделать в нём пещеру - и пусть тусуются там. А посторонние здесь, в лаборатории, да ещё и Вэйт среди них - это совсем не дело, постоянный напряг. Но кто же знал, что сразу столько народу набежит? Он-то думал - постепенно, по одному. Самых умных, самых талантливых. А Лиса сказала, что он дурак. Что в результате он получит двадцать спесивых одиночек, а никакое не племя. И справиться с этими одиночкам не сможет, потому что они уже тоже будут драконами. А надо пусть и не самых-самых, но друзей. И он согласился, только вот…. У него-то друзей не было, вот беда. Он-то как раз был одиночкой. И у Лисы двадцати друзей что-то не наблюдалось, а из тех, что были, в большинстве, почему-то, оказались вампирами.
Лиса и сама удивилась, когда это поняла. И почему это так вышло? «Наверно, из-за характера моего безобразного», сокрушалась она вчера. «Вампиры необидчивы, я на них ору, а они только хохочут. Из людей, пожалуй, только Роган и способен меня в больших количествах переносить. И в драконы Роган со всех ног побежит, но кто ещё? Ну, Квали. Но он, во-первых, эльф, во-вторых, в драконы идти не может, его дети должны Трон наследовать. А с братцем Вакой, например - как приедет, так и поругаемся. Ну, Рола. Но куда уж ей в драконы! Она на Дона-то до сих пор глядит, как хомяк из банки. Как это? А так это: видно насквозь, спрятаться негде, бежать некуда, съест - не съест? И ведь знает же, что не съест, а всё равно хомяк хомяком. Ну, Гром ещё, но он откажется, наверно. Он в парке со Зверями вполне счастлив, и летать никогда не рвался. Не знаю я.»
        Жизнь внесла свои коррективы и в мечты Ри, и в соображения Лисы, сходу открыв всё Старейшинам. Всего двум, но… Вот уж о ком Ри никогда не думал, как о будущих драконах, а, похоже, именно из них и придётся набирать. Вон, как загорелись идеей. А это значит, что нужно просчитать на совместимость их поддерживающее и его преображающее заклятия. И внести соответствующие изменения. В обе стороны, иначе ничего не получится. Блин. И ещё. Что он там просил, этот Донни? Предельная мощность? Интересно, зачем ему это?
        Лиса проснулась от того, что, поворачиваясь на другой бок, крепко приложилась лбом. Аж искры из глаз! Села, потирая лоб, и не поняла сначала, где это она. Потом вспомнила. А лбом приложилась об ту самую трубу, которую сама же на топчан и положила, чтобы нечаянно Видение на Рогана не сработало. Потому что Роган жжётся. А труба, как выяснилось, бьётся. Блин! Тем же местом треснулась, что и неделю назад! Только-только синяк прошёл! Больно! И есть хочется. А где все-то? Тихо-то как! Лиса осторожно перелезла через Рогана и отправилась на поиски хлеба и зрелищ.
        Никого. Лишь небеса, синея, блещут, листы чего-то там трепещут, светило золотит песок, мы совершаем марш-бросок, вот и чудненько. Так, сначала вымыться. Ну и жара тут, прямо пекло! Все тряпки к телу прилипли! А мы их отполощем, отожмём и опять напялим, по такой жаре - самое оно. Во-от, уже лучше! Правда, озерцо - не фонтан, чисто подосланное. У берега довольно мелко, и вода тёплая, да, а чуть дальше - яма с тиной! Вода сразу ледяная, и проверять - есть ли там вообще дно, совершенно Лиса не собиралась. Но пришлось: ухнула Лиса в неё с головой совершенно для себя неожиданно, напугалась ужасно, еле выбралась опять на мелкое место и обозлилась со страшной силой. Нет, с одной стороны - сама виновата, в незнакомом водоёме надо себя поосторожнее вести. А с другой - надо Ри по шее дать, что ж за свинство такое? Он здесь живёт, и пьёт, поди, отсюда - дно не выровнять, что ли? И от тины почистить не мешало бы. И орехи надо собрать, вон их сколько! Не хочет есть, так на Базар их, и продать, деньги лишними не бывают. И Вэйт прав, в самом деле! Надо хоть траву какую посеять, уж больно неприютно тут.
        Лиса вернулась под крышу, отломила, за неимением ножа, по куску хлеба и сыра, прихватила одну из бутылок с вином и вылетела из сарайчика, как ошпаренная. Надо же, пока спала - и не замечала, какая там духота и жарища! Здесь хоть и слабый, но, всё же, ветерок обдувает. И Лиса уселась опять на солнышко под пальму - сохнуть и строить планы освоения местности. А как же? Ей теперь тут часто бывать придётся, что ж, просто смотреть на эту неприглядность? Тем более, что все вокруг маги! И никто ни фига не делает, как всегда! Вот почему так: тот, кто может - ничего не делает, даже не думает о том, чтобы что-то вокруг улучшить - мелочи, видите ли. Мужики, одно слово! А она видит, что надо сделать - а сил-то нет, только две руки! Ничего, вот станет драконом… нет, драконкой… нет… а как сказать-то? Надо у Ри спросить, как у них женщины называются. Вот, короче, станет - и всем им задаст! А чего задавать-то? - перебила она себя. Уж как станет, так и сама всё сможет! Она отхлебнула вина из горлышка - крепкое, зараза, не окосеть бы! - и огляделась вокруг, прикидывая, что она тут сделает в первую очередь. Хотя -
нет. Здесь она ничего не будет делать. Это место Ри. А вот там, где они с Роганом гуляли - там и надо. Здесь вокруг такие же пологие голые холмы, вот между соседними и надо будет развернуться. А что? Тент от солнца натянуть, а под ним гамаки повесить. И спать на ветерке. Спать… Опять её разморило. Спала-спала, а не выспалась. И голова побаливает, да и не удивительно. Второй раз по тому же месту приложилась! Нет, надо с солнца уйти, вон, уже голову напекло, даже нехорошо как-то, мутит, не стоило вино на жаре пить. И вообще - что-то слишком много она пьёт в последнее время. Как тогда с Ри начала, так всю неделю спать кривая и ложилась, нервы успокаивала. Вроде по чуть-чуть, а к ночи в лоск. Уже Рола коситься стала. Не следовало бы с сотрясением, конечно, но… Хорошо, Дона дома не было, он бы ей задал! Хотя при нём ей бы и не понадобилось, он здорово успокаивать умеет. И, кстати, надо найти Ри и рассказать ему, что они нашли с Роганом за во-он тем холмом! Она вскочила на ноги… Резкая, запредельная боль взорвала голову. Тело скрутил спазм, Лису вырвало, по ногам потекло горячее, но даже стыдно не стало -
так было плохо, плохо, плохо! В ушах раздался звон, все звуки отдалились, будто вата в уши набилась, в глазах поплыли пятна, чёрные, как Зверь, как Тихий, потом зрение вообще отказало. «Я умираю? Как глупо! Вот сейчас, когда уже почти сбылось?..», с нестерпимой обидой, перекрывшей даже страх, подумала Лиса и потеряла сознание.
        Рогану было очень жарко, очень душно и страшно лень. Он слышал, как Лиса искала еду, но даже не пошевелился. Она ушла - вот неугомонная-то! - и он уже почти опять заснул, но тихий вскрик снаружи заставил его насторожиться, и сон слетел. Ну, что опять с ней такое? Он сполз с топчана на пол на четвереньки, помотал головой, ткнулся лицом в край постели, помычал страдательно и жалуясь на жизнь. Нет, придётся выйти хотя бы за надобностью. Он встал. Вышел. Огляделся, щурясь и морщась. Невдалеке под пальмой навзничь лежала Лиса.
        - Лиса, ты совсем дурочка? - страдальчески простонал Роган. - Здесь экватор же, нельзя на солнце лежать! Сгоришь!
        Лиса не шевелилась. У Рогана внутри вдруг всё ухнуло куда-то вниз от мгновенного осознания, что не загорает она и не спит. В одежде не загорают.
        - Лиса-а-а! - заорал он, с места срываясь на бег и понимая с отчаянием - уже всё, всё уже произошло, и, что бы это ни было, скорей всего - уже поздно. - Дура хренова, ты что ж творишь-то? - орал он, уже сам не понимая, что и кому. Упал рядом на колени. Воняло рвотой. Тест? Голова. Глубже? Да, инсульт. И неудачно как: затылок, носом кровь не вывести, слишком далеко! Но ещё дышит. - До-он! - заорал Роган. - Ри-и-и! Да где ж вы все, суки ё…! Жнец Великий, десять гоблинов те в зад и дроу в подпол! До-он! Сюда, ну же! - он орал, а руки его работали сами - снимая боль, насколько возможно, изменяя настройку эндокринной системы, повышая свёртываемость крови, чтобы вот тот сосуд перестал кровить. Большего он сделать не мог, это надо в Госпиталь, срочно в Госпиталь, - и трепанацию. И прямо так, со вскрытым черепом - в ящик, и ждать, и надеяться, что обойдётся - но Госпиталь на другом материке. И надо сначала к тому порталу, а уже оттуда… но они могут просто не успеть. - Ри-и-и! - голос сорвался на визг, Роган закашлялся. Рядом вдруг оказался Дон. Тихо зарычал, схватил Лису за руку, оттянул ей веко, взглянул
на Рогана.
        - Инсульт, - кивнул Роган. - Где урод этот?
        Из сарая, держась двумя руками за голову и шатаясь, вышел Ри, поддерживаемый с обеих сторон Вэйтом и Йэльфом.
        - Здесь урод этот, здесь - тихо сказал он. - Не ори, и так хреново. У-у-у, бли-ин, - сжал он виски и согнулся.
        - Давай портал! - выпалил Роган.
        - Сейчас…
        Дона и Рогана вдруг снесло ударом могучей лапы. Над Лисой, изогнув шею, дыбя гриву и шипя, встал Зверь. Уши были прижаты, глаза горели синим пламенем. Вэйт и Йэльф охнули и сели на песок.
        - Вот только тебя здесь не хватало, - взвыл Ри.
        - Создатель? - растерянно отозвался Зверь, вдруг теряя весь запал. - Создатель, я, это… Сестрёнке плохо, Создатель!
        - А то я не знаю! - обозлился Ри. - Ты каким местом думаешь, а? Ей плохо, а ты целителю кости переломал!
        - Я… Я не знал… - Зверь отступил, припал к земле, потом и совсем лёг, только что кверху пузом не перевернулся, как нашкодивший щенок, и тоскливо заскулил. - Я думал - враги… Она звала… Я пришёл, а они тут… рядом с ней…
        Дон вскочил, отплёвываясь, протянул другу руку, но Роган не пошевелился. Только лёгкое удивление было на лице его. В открытых остановившихся глазах отражалось небо. Дон закинул голову и зарычал. Он только зарычал, и даже не особо громко. Но все испуганно затихли, даже Зверь.
        - Дед, - спокойно и просто сказал Дон. - Подними Лису.
        Не попросил, а сказал так, будто имел на это право.
        Очень спокойно, вот только глаза у него…
        - Но… - вскинулся Йэльф.
        - Йэльф, Старейшина ле Скайн, подними Лису во Жнеце, - повторил Дон, пристально глядя Йэльфу в глаза. Да, хозяин, конечно, хозяин, сейчас, хозяин. Йэльф встал, как сомнамбула, подошёл к Лисе и опустился на колени. Одежда на её теле мгновенно превратилась в ленточки под его когтями. И чёрная гора Зверя, лежащего рядом с ней, больше его не пугала. Он её будто и не видел, он вообще ничего, кроме Лисы не видел. Вэйт проводил его растерянным взглядом.
        - Ты… Ты что же это… - прошептал он тоненько.
        - Все вон, - спокойно и жутко улыбнувшись, посмотрел ему в глаза Дон. - И ты, - перевёл он взгляд на Зверя. Яркие сапфиры встретились с мёртвыми бельмами, расколотыми чертой зрачка. И Зверь, огромный Зверь стал пятиться, скуля, отползать задом, потом вскочил и с тоскливым воем гигантскими прыжками умчался за холм. Зверь всегда может опознать Смерть, в чьем бы ни предстала она обличьи. Ри молча взял одеревеневшего Вэйта подмышку и пошёл следом. Голова у него больше не болела.
        Потому что Лисы не стало два удара сердца назад. Не важно - как. Скорей всего, Йэльф её выпил - это обычная практика: нужно затратить много энергии, чтобы поднять во Жнеце. Но это было уже совсем не важно. Потому что девчонки Тии, его Лисы-Мелиссы, больше не было. Каждый нерв его вопил об этом, каждая жилка. Не успел он сделать её драконом. Да, он всё ещё может сделать это с тем, что из неё получится, и формально соблюсти клятву, но, даже если случится чудо, и она, человек, восстанет суккубом - связь меж ними уже порвалась. Потому и пусто так внутри. Лучше бы у него по-прежнему болела голова, чем эта пустота и тишина без отклика и надежды. Двадцать лет назад двое стали одним, двадцать лет он чувствовал их взаимную друг другу принадлежность, даже не осознавая этого, но смерть порвала контакт, и теперь оставшаяся в живых часть целого кровоточила и корчилась. А ведь всего минуту назад всё было иначе, пусть и плохо, но не настолько.
        Он уже свёл формулы, и даже успел подставить значение мощности, когда его скрутило. Он упал на пол в конвульсиях, горло перехватило, он даже крикнуть не мог, чтобы разбудить спокойно спящих вампиров. Он сразу понял, что это боль Лисы, один раз так уже было. Но в этот раз рядом не было ящерицы, не было никого, достаточно ЖИВОГО, чтобы передать и отвести свои ощущения на него. Вампиры для этого - увы - не годились. А он сам в таком состоянии помочь никому не мог, даже самому себе. Лишь когда Роган навесил на Лису «обезболивание», ему стало немного легче. На четвереньках дополз он до спящих, практически упал на Дона и простонал: «Лиса!». И тот исчез. А потом проснулись Йэльф с Вэйтом, и помогли ему выбраться из бункера. Один он не поднялся бы, ноги подкашивались. И он уже понадеялся было, что они смогут её спасти, ведь всего-то - пройти три портала, но дальше всё произошло так быстро, нелепо и страшно…
        Он сел на камень, положив рядом безвольное тело Вэйта, и стал ждать. Просто ждать - а что он ещё мог? Через некоторое время подошёл Тихий, улёгся рядом. Из глаз у него ползли огромные слёзы, он тёр морду лапами, стирая их, шумно вздыхал, жалко поглядывал на Ри, опять виновато отводил глаза.
        Ну, что тебе? - устало подумал Ри.
        Создатель, зачем? Убили - зачем? Жива ещё была, убили - зачем? - заскулил в голове Тихий почти без слов, на одних эмоциях.
        Так надо, не плачь, она не совсем умерла. Скоро опять её услышишь, утешил его Ри. Но Зверь не поверил и продолжал скулить и плакать.
        Создатель, я же чувствую. И ты. Умерла сестрёнка, совсем умерла… Зачем убили?
        Пшёл вон, - рыкнул на него Ри. - И без тебя тошно!
        Тихий вон не пошёл, но хоть замолчал.
        Дон убедился, что, даже будучи марионеткой, Йэльф делает всё правильно, и присел над Роганом.
        Речитатив на два голоса плыл в душном воздухе над оазисом.
        «… но не снимай его с нивы, ибо это мой урожай. Мал урожай мой и скуден, ибо не сею, и лишь из под серпа твоего выбор свершается мой. Жатва твоя всегда из лучших, мне же оставь из неё этот колос один. Не оскудеет жатва твоя, но мой урожай им прирастёт и пребудет на ниве…»
        Когда кровь знаков уже впиталась, и тела вступили в последнюю фазу трансформации, Дон отдал приказ. Повинуясь ему, Йэльф подхватил тело Лисы и мерным шагом пошёл к входу в пещеру под холмом. Следом пошёл Донни с Роганом на руках. Ультрафиолет очень вреден тем, кто только что поднят во Жнеце, а на установку защиты просто сил нет, на марионеток всё угрохал. Внутри Дон велел Йэльфу сесть в угол, старательно закутал Рогана и Лису в шкуры, чтобы тела подольше не остывали, и устроился рядом. Сидел спокойно и бездумно, держал Лису за ещё тёплую руку и ждал возмездия. Что оно придёт - он не сомневался. Он только что нарушил все клятвы - и Присягу, и Клятву ле Скайн, и большую часть законов заодно. Он знал, на что идёт, и сделал это без тени сомнения. Но, может, хоть попрощаться успеет, прежде чем его скрутит и развоплотит одна из Клятв, или они обе сразу. Да и наплевать. Он всё сделал правильно, только так и можно было сохранить Лису и Рогана для обращения в драконов. Ничего героического, голая логика, техническое решение возникшей проблемы - вампир, как транзитное состояние. Драконсервы, мысленно
усмехнулся он. Ну, да, он этого уже не увидит, но это будет минус один, а так было бы минус два. Простая арифметика. Кроме того, они были живыми, и опять станут живыми, а он уже так давно мёртв, что и забыл - как это, быть живым, и хорошо ли это. Один мёртвый за двух живых - это правильно, по крайней мере, он так думает. Радоваться было особо нечему, а бояться он, как и все вампиры, не умел, поэтому просто сидел и ждал, что проснётся раньше - Клятва или Лиса.
        В чёрной пустоте и безвременьи кто-то плакал безутешно и потерянно, и не утихал этот плач в чёрной бездне.
        - Сестрёнка умерла… сестрёнка… - всхлипывал голос. - Умерла сестрёнка… Зачем?.. сестрёнка…
        Как ребёнок… У неё был ребёнок… Ника? Да, но это не Ника. Ника никогда не скулит, она ревёт басом, бунтует! А этот ноет и горюет. Кто-то умер. Печально. Печально? Возможно, хоть и непонятно. Но - как же надоедливо! Утомил! Заткнись, а?
        - Сестрёнка! - заорал вдруг этот ненормальный. - Ты жива? Я бегу, бегу я! К тебе я! Сейчас буду! Бегу уже!
        А Лиса вдруг поняла, что это Тихий, и удивилась - откуда бы тут Тихому быть? Так, а тут - это где? А чтобы это понять… надо открыть глаза! Нет, это была плохая идея, слишком светло. Лучше вот так, через щёлочку. Странные какие-то ощущения в организме. Даже и не скажешь сразу - какие, но непривычные. Пожалуй, слишком много звуков, запахов и света. Но боли нет, и на том спасибо.
        - Тут узко! Не пролезть! Но я копаю, я сейчас, я быстро! - волнами энтузиазма окатывал Лису Тихий. - Тебе плохо, я чую! Сейчас, я подкачаю! Лучше вылезай, а то мне к тебе никак!
        Лисе стало смешно. Вот уж, действительно - Тихий Ужас!
        За руку её кто-то держал. На другом конце руки обнаружился Донни. Только неправильный какой-то. Просто держит за руку и смотрит. Но, похоже, не видит. Как спит.
        - Дон? - сказала Лиса и поперхнулась. Никогда у неё такого голоса не было! Чувственный, глубокий - просто создан мужиков соблазнять! Да что ж творится-то? Больно было, да, очень, и… Она умерла?
        - Да-да! Смерть. Плохо. Я чуял! Я плакал! - даже на ментальном уровне отрывисто пыхтя, отозвался Тихий. - Копаю! Сейчас буду! Создатель? Почему отойти? Нельзя? Почему? Да, Создатель, молчу…
        - Лиса? - отмер Дон и деловито заторопился, встряхивая её руку и прихлопывая другой. - Лиса, послушай, скажу очень быстро: счёт завещан Нике, проценты можно снимать. Скажи Дэрри, он всё устроит. Передай ему и Мастеру Корнэлу - я их очень любил, и Грому привет, как увидишь…
        - Да что ты несёшь-то? - села Лиса. - Совсем сдурел?
        Шкуры свалились. Зачем её так накутали? Прямо кокон! Упс, а блузка где? А штаны? Даже трусов нет! Однако! Кому это её тряпочки понадобились?
        В бункер спиной вперёд зашёл Ри, волоча за собой вялого Вэйта.
        - Очнулась? - Ри небрежно пристроил свою ношу на стол.
        - Ты послушай, что он несёт! «Райнэ, я вас любил!» - дёрнула Лиса Дона за руку. Рывок неожиданно оказался очень сильным, Дона снесло с ложа. - Упс… Извини… - удивилась Лиса.
        - Ты не понимаешь, - спокойно сказал Дон, поднимаясь с пола и отряхиваясь. - Мне конец, Лиса. Я очень рад, что удалось с тобой попрощаться, и хочу, чтобы ты ребятам передала, что…
        - Та-ак, и что ты натворил? Ну-ка, признавайся! Нахулиганил? - подбоченилась Лиса. Отсутствие одежды её удивило, но, против обыкновения, смущения не вызвало. Нет и нет, и что?
        - Ну-у, слегка, - усердно изобразил Дон виноватость, и даже почти правдоподобно, но улыбка всё испортила. - Ну, не шуми. Всего-то начхал на Присягу Короны. Ну и на Клятву ле Скайн заодно. Похоже, обе в обмороке от моей непочтительности, но, боюсь, скоро очнутся. И заключит святая месть меня в объятия, и почему я ещё есть - я без понятия. Вообще-то, меня должно было сразу развеять. Это ж заклинания, а не просто слова, а я их всех… э-э-э… не учёл, - продемонстрировал он средний палец. - Ну и вот. Я не имел права поднимать вас без вашего согласия, я не имел права поднимать вас без официального разрешения, и на всём этом должно было стоять Утверждение, а иначе я даже думать об этом права не имел. А я и не думал, просто сделал. Типа вампир-транзит. Так что я вот-вот развалюсь, и даже не на атомы. Ты закутайся, а то тут прохладно, остынешь быстро, - накинул он ей на спину большой кусок шкуры, свёл концы перед грудью. - Держи, вдруг поможет, - и Ри одобрительно кивнул, он тоже об этом думал.
        - Как это - поднимать? И кого - вас? - не поняла Лиса.
        - Это тебя и меня, - раздался сзади приятный голос, отдалённо напоминавший голос Рогана. - Нас только что подняли во Жнеце, ага-ага, а ты не поняла?
        Лиса медленно обернулась, послушно придерживая шкуру у груди. Оглядела черноволосого, помолодевшего Рогана. Тот кисло улыбнулся, оттопырил для наглядности синие вампирские уши и пожал плечами.
        - Т-тебе идёт, - только и нашлась Лиса, что сказать. Медленно обернулась к Дону и Ри. - А его-то почему? - прошептала она.
        - Потому, что он умер, - терпеливо объяснил Дон.
        - Так. Стоп, - взмахнув свободной рукой, возмутилась Лиса. - Ничего не понимаю. Мне стало плохо, я, видимо, умерла? И…
        - Не-ет, - мягко перебил её Дон. - Тебя убил Йэльф. И поднял во Жнеце. Потому что я его заставил, взяв на взгляд. Это считается невозможным, но я это сделал, вот такой вот я крутой! А Вэйт мог помешать, и мне пришлось нейтрализовать и его. И это ещё одна причина перестать быть. Клятва здесь не сработает, но для них это оскорбление, совершенно лютое. Принуждение карается стиранием личности, но до суда не дойдёт. Это Старейшины, они меня просто убьют, и все дела. Если успеют раньше, чем Присяга или Клятва меня развоплотят, - ухмыльнулся он. - Но иначе не получалось: ты умирала, Рогана Тихий угробил, а без Рогана мы бы тебя не донесли. Думать-то особо некогда было. Остывшее тело можно поднять, но это будет зомби. А я сомневаюсь, что зомби можно обратить в дракона. Дракон-зомби! - хихикнул он. - Как тебе такое? Дракозомб! Зомбодрак!
        В голове у Лисы опять начался виноватый скулёж Тихого. Помолчи, мысленно шикнула она.
        - Они были рядом с тобой, - в ответ на её требовательный взгляд вздохнул Ри. - Зверёк решил, что это враги и наподдал им лапкой. Они и улетели. Дон встал сам, а тебя поднимать пришлось, - кивнул он Рогану. - А вот почему Тихий вообще явился - не к нам вопрос. Он сказал, что ты звала.
        - Пятна… - вспомнив, прошептала Лиса. - Перед глазами были пятна, чёрные, - заторопилась она. - Чёрные, как Зверь. Я не звала, я просто вспомнила… И так обидно стало, что умираю. Так всё здорово складывалось - и такой облом! Тихий, ты это услышал, да? - одновременно сказала вслух и подумала она.
        - Я услышал, да, но очень далеко было. Долго идти пришлось, - отозвался Тихий, и попытался наябедничать: - Я помог бы, а они меня прогнали… да, Создатель. Молчу.
        - И что теперь делать? - растерянно обвела взглядом Лиса всех присутствующих. - Я теперь… вампир, что ли? А ты?.. - повернулась она к Дону.
        - А я труп, - спокойно подтвердил он.
        - На, труп, расчеты закончи, - сунул ему в руки пачку бумаги Ри. - И не смотри на меня, клыкастик, аки лебедь помирающий. Сядь, не маячь, - нажал он Дону на плечо и заставил опуститься на скамейку у стола. - У меня после этого сеанса со-чувствия до сих пор голова гудит, а закончить надо, это твой единственный шанс. Ну, вы тупы-ые! - покачал он головой. - У меня здесь какой мощности магия творилась, как думаете? А хоть какое-то нарушение фона хоть раз засекали? - на лицах появилась смутная тень понимания. - Мы сейчас под двойным колпаком. Там, - показал он наверх, - климатический, а поверх рощи и холма - ещё и глушилка. И нефиговая, уверяю тебя! Не знаю уж, чем и в чём вы там клянётесь, но пока ты, - наставил он палец на Дона, - здесь, - указал он вниз, и все, как под гипнозом, уставились ему под ноги, - все твои Великие Клятвы тебя в упор не видят. Вот так-то! Мой трепетный! - ядовито скривился Ри. Его чуть-чуть отпустило при взгляде на Лису. Да, чёрные волосы изменили её почти до неузнаваемости, но кожа у неё и раньше была очень белая. Да, чувство родства исчезло, но это всё ещё Лиса. По крайней
мере, кипятится и возмущается, как живая, и даже, похоже, не ощутила до конца произошедшей с ней перемены. Будто не заметила. Может, всё ещё обойдется? Опытов по превращению вампира в живое существо не пытался поставить ещё никто, никаких даже догадок нет о том, что при этом может происходить. Может, если её быстро обратить в дракона, личность не успеет выцвести? Ведь она даже ещё тёплая, тело так быстро не остывает, ещё часа два у них есть…
        А Дон пытался осознать нежданное помилование. Он уже настроился на небытие, и возражений почти не имел. Наказать клятвопреступника - это правильно. Он уже попрощался с Миром, оставалось только Лисе сказать, что он очень-очень благодарен ей за то, что… за всё, короче. И Рогану. А теперь нужно было опять быть. Быть дальше, и это почему-то казалось очень трудным. Будто он утратил какую-то необходимую составляющую, ту лёгкость, которая и делала существование вампиров вполне сносным, даже приятным. Он тупо переводил взгляд с расчетов на Ри и обратно. Тут Роган, глядя на него, хихикнул. И Лиса хихикнула. И они хихикали, и давились, и хрюкали в ладошки, а он сидел, немой и неподвижный, будто налитый до краёв тёмной мутной водой. Ри одним пальцем поддел ему челюсть и поставил на место. Дон встряхнул головой, как внезапно разбуженный.
        - Присяга так не работает, - сказал он. - Она на мне, а не… там, - кивнул он наверх. - Этого не может быть.
        - Но это есть, - пожал плечам дракон. - Нет, утечка, конечно, имеется, как без неё. Так потому и тороплю! Здесь расчет для вампиров. Ты ж пойми: в преображении такая мощность задействована, что любые заклятия слетают, а как дракон ты никому и никаких клятв не давал. Дошло, дерево? Ну? Работай! И не парься, подправлю я мозги твоим Старейшинам.
        - Да? - скептически скривился Дон. - Попробуй! Они же не зря Старейшины. У них ментальная защита - знаешь, какая? Это против взятия на взгляд у них блоки не стояли, потому что это невозможным считается, вот я и пробил. А память… не знаю…
        - Да чего там пробовать-то? Защита - ха! Видал я ту защиту! - фыркнул дракон. Дон припомнил ощущение мощи, заставившее его ощетиниться там, во дворе корчмы - и ему очень захотелось поверить. - Дошло? - хмыкнул Ри. - А ты извини, не судьба тебе первой быть, - развёл он перед Лисой руками.
        - Ой, да ла-адно! - отмахнулась она. - Переживу. А кем, кстати, я при этом стану? Ты дракон, а как у вас тётки называются? Драконши? Драконки? Драконицы? Драконихи? - Роган прыснул, Ри перекосило и сморщило.
        - Ты бы знала, что ты только что сказала… Ты будешь дракхия.
        - Дракхия, дра-кхи-я, - попробовала Лиса новое звучание. - Ага. А что я сказала?
        - Вот станешь дракхией и сама поймёшь, - пообещал Ри. - Ещё вопросы есть?
        - Не, - мотнула головой Лиса. - Только просьба. Одна, но ну о-очень большая. Есть хочу! Зверски! Прямо до изумления.
        - Ага-ага, - поддержал её Роган. - Внутрь бы чего положить! И побольше, побольше!
        Ри чуть не стукнул себя по лбу. Их же только что подняли! Они же голодные! И что, интересно, делать? Он взял с полки трубочки, воткнул в ящеричье яйцо, как до этого для Старейшин, и положил между магом и Лисой на шкуры.
        - А это ещё что? - вытянулось у Лисы лицо.
        - Вампирский деликатес от местной ящерицы! - фыркнул Ри. - Ты теперь вампир - вперёд!
        - Ненавижу сырые яйца! - скривилась Лиса. - И без соли, фу! Хоть соли дайте, жмоты! Меня ж стошнит!
        - Вампирам соль противопоказана, - оторвался от расчетов Дон. - Ионизация, знаешь ли, - развёл он руками.
        - Уже навидишь! Давай-давай, впитывай! - поддержал его Ри. - Больше-то всё равно ничего нет, где я тебе в пустыне кормлеца найду? Ну, ящерицу небольшую могу живьём словить. Будешь ящерицу сосать?
        Лиса выразительно посмотрела на него исподлобья.
        - Ну, пить, - поправился Ри. - Будешь?
        Лиса вздохнула и присоединилась к Рогану, давно уже припавшему к трубочке.
        Дон быстро просматривал расчеты, аккуратно сдвинув деревянного Вэйта к самой стенке.
        - Да не ковыряйся ты в этом! Вот, блин, нашёл время для самообразования! Время - жизнь! Все формулы я уже провёл, там только сами расчеты, - склонился над его плечом Ри. - Вот тут исходная мощность, вот я подставил, прежде чем свалился. Вот и пляши от неё. А я пойду перетащу вниз три штуки, - он хлопнул Дона по плечу и пошёл наверх. Зараза Тихий! К Лисе ему надо было, видишь ли! Такую ямищу выкопал, прежде чем Ри его отогнал! Совсем коротким стал проход, весь песок внутрь попадать будет. А от хижины и вообще ничего не осталось, смахнул одним движением. Плиту жалко. И сковородку. Таких давно не делают. Но её-то можно будет откопать, и кастрюли тоже. А вот плита погибла, этот… Зверь на неё наступил.
        - Шёл бы ты домой, а? - направленно подумал Ри.
        - Не могу, Создатель, - виновато откликнулся Зверь. - Я сюда к сестрёнке шёл, а как назад - не знаю. Оттуда никто не зовёт, и я не знаю, куда идти, - печально вздохнул Тихий.
        Ри поспешно пригасил свои мысли. Не стоит этому вечному ребёнку такое слышать. Зверь же не виноват, что так устроен. Это Ри виноват, что такими их сделал. Нечаянно. Блин! Это «нечаянно»! Ну почему у него всё всегда получается не так, как планировал, а исключительно нечаянно, случайно, невзначай - и далее по списку! И, видимо, это заразно. Вот и у этих ребят: стоило им связаться с Ри - и пожалуйста! Два трупа в наличии и одно развоплощение в проекте! И Видящей у них теперь нет, весь план - гоблину под хвост! В который раз! Когда ж это кончится? Он ведь сегодня вообще только поговорить с Лисой собирался, прикинуть - что и как дальше делать. А потом выяснилось, что вот-вот явится её муж, и Ри задержался, чтобы поговорить и с ним тоже. А потом всё сплелось в какой-то неприглядный комок и покатилось, наматывая на себя новые пласты - и обрушилось вот такой лавиной. И сейчас придётся впопыхах обращать сразу троих в драконов, потому что Лису и мага выпускать отсюда вампирами нельзя. Утверждения нет, не пройдут они регистрации в Госпитале. И Дона нельзя. Вернее, конечно, можно - но нехорошо. Некрасиво.
Если прав Ри, то бедняга Дон рассыплется, как только выйдет из-под «глушилки». А если прав Дон… вариантов много, но проверять не хочется.
        Размышляя таким образом, он расставил три маяка там, где не было деревьев, и поднялся на холм. Открыл первый портал вниз и задумался - а не рано ли? Рано. Лучше сходить - узнать, как там у Дона с расчётами.
        Лиса валялась, завёрнутая в три шкуры, и развлекалась тем, что надувала съеденное яйцо через трубочку, заткнув пальцем вторую, а потом извлекала из обеих на редкость противные звуки. Дон и Роган морщились, но отобрать забаву не пытались. Как сказал Дон, пусть лучше так, а то ещё похлеще развлекуху найдёт. Оба что-то быстро строчили, сидя за столом.
        - На, - протянул Дон дракону лист с убористым почерком. - Но годится это только для неё, - кивнул он на Лису. Ри нахмурился. - На нас обоих Присяга, мы же в Короне, а на мне ещё и Клятва ле Скайн, - напомнил ему Дон.
        - Да ну… Там погрешность в тысячных долях будет, ты о чём? - уставился на него дракон.
        - Знаешь, почему-то не хочется становиться драконом с погрешностью. Даже в тысячных долях, - фыркнул Дон.
        - Ты с ним не спорь. Раз решил, что так правильно - лопнет, а сделает. Это я тебе, как вампир, говорю, - оторвалась Лиса от своего суперинтеллектуального занятия.
        - А я всё! Всё! - разогнулся Роган и скорчил Дону рожу. - Я первый буду! Ага! Вот так-то!
        - А почему не я? - возбухла Лиса. - У меня тоже… Вон, - она кивнула на лист в руках Ри.
        - А вот и ни фига, - торжествовал Роган. - Испытывать буду я. А тебе нельзя, это неправильно. У тебя Ника. А у меня… только вы, - закончил он тихо, быстро огляделся, кивнул и вышел.
        Лиса переглянулась с Ри, передёрнула плечами. Ри ответил тем же и вышел вслед за Роганом.
        - Подожди лучше внутри, а то солнце - ожогов нахватаешь. Я позову. Сейчас заготовку перекачу, и начнём.
        - Не получу. Вообще уже! Маг я тебе, или кто уже? - проворчал Роган, но на солнце выходить всё же не стал.
        Легко сказать - перекачу! Желеобразная туша размером в половину Зверя перекатываться совершенно не желала. Она грузно провисала и проскальзывала сквозь силовые захваты, обволакивала их и обтекала, как капля ртути, но оставалась на том же месте. Не учёл он этого момента, когда раскармливал своих будущих драконов. Пришлось сдвигать портал ниже по склону, а в самом склоне копать канаву, ведущую в этот портал. А потом подкапываться под заготовку, под самый центр ямки, в которой она покоилась, но с подкопом прекрасно справился Тихий, очень воодушевившийся тем, что оказался полезен. Медленно, лениво сползла вниз гигантская амёба, просочилась в портал и сразу остановилась.
        - Давай! - позвал Ри мага. - Шкуру сбрось и ложись сверху.
        - Да? И что потом? - чем дальше, тем меньше эта затея Рогану нравилась. Может, вампиром остаться?
        - Ну-у, ты на неё ляжешь, и произойдёт поглощение.
        - Да-а? И кто кого будет поглощать? Она ж меня сожрёт - и все дела! Да ну-ка на фиг! - попятился Роган. - Мне и так неплохо, давно так хорошо себя не чувствовал!
        - Вот если бы меня тут не было - и сожрала бы! Да не тормози ты, я ж на ящерицах уже несколько раз проверял. Знаешь, как уничтожать потом трудно было? И жалко. Столько стараний - и всё гоблину под хвост, - вздохнул Ри. - Заготовки эти кормить очень сложно. Для них же любой генный материал - как сигнал к действию! Сразу ядро формируется, а потом такое по округе бегает - а! - махнул он рукой. - Я вам потом записи на видеошаре посмотреть дам. Давай уже! А то сейчас ожог от солнца получишь!
        А вот этого Ри тоже не предусмотрел. До верха заготовки Роган не доставал, даже встав на цыпочки. Но эту проблему маг решил сам: над заготовкой воспарила слегка дымящаяся на солнце летучая мышь. И с визгом рухнула вниз. Ри уже панически дёрнулся, но к моменту соприкосновения это уже опять был Роган, и голубое желе расступилось под его весом. Обращение началось. Ри управлял процессом, удерживая потоки сил.
        Тело опустилось до центра капли и зависло там, чуть ниже уровня глаз Ри. Всё шло нормально, Ри это видел уже не раз, только теперь должна была получиться не безмозглая дракоящерица, а настоящий дракон с личностью Рогана. Некоторое время ничего особенного не происходило, всё шло, как с ящерицами, потом Ри понял - вторая фаза началась. Вот оно! Сложнейший процесс распределения разума на всю заготовку, в отличие от человеческого тела, где носителем разума является только мозг, а кровь не в состоянии открыть ему память рода. Только удержать вот этот поток, чтобы он не перехлестнул… а вот тут надо притормозить… вот так! Голубая капля вдруг схлопнулась и исчезла, и Роган с высоты почти полутора метров брякнулся спиной на песок. Тут же сел и схватился одной рукой за голову, другой за поясницу.
        - …ь!!! - прозвучало первое Слово новой жизни.
        - Познакомь, давно мечтаю! - довольно ухмыльнулся Ри.
        - Заткнись! Не смей орать у меня в голове! - гаркнул Роган, грозя Тихому кулаком. Тот хулигански свесил раздвоенный язык, скосил глаза и заскакал боком, выгнув спину и задрав лошадиный хвост. А Ри глубоко вздохнул и закинул голову к небу. Скоро. Скоро там зашумят крылья! Получилось! Мама, ты видишь, у меня ПОЛУЧИЛОСЬ!!! Ри захохотал, как заплакал, и опустился на песок рядом с Роганом. С уже драконом Роганом.
        - Ты чего это? - подозрительно воззрился на него Роган.
        - Я? Я нормально. Я… просто отлично! - покивал Ри, разглядывая своё произведение и пытаясь найти изменения во внешности. При обращении в вампира волосы мага стали чёрными, морщины исчезли, Роган стал выглядеть лет на сорок максимум. Сейчас волосы посветлели - но это и всё. Это всё? Похоже, да. И глаза остались человеческими. Не как у Ри. Просто серые глаза. Что бы это значило? - А ты-то как?
        - «Как» отбил, тебе спасибо, - сварливо огрызнулся Роган. - Ты ещё с Лисой такое проделай, ага-ага! Интересно, как она тебя убьёт? Полотенце-то дома осталось! Меня за последний час дважды обратили, как ты думаешь - как я? Никак!
        - Что, вообще никакой разницы? - поразился Ри.
        - Ну… Вот этого слышу, - кивнул Роган на Тихого, резвящегося в роще. - А больше… да ничего, пожалуй. Есть хочу. Спать хочу. И… ага, жары уже не чувствую, - бубнил он, старательно прислушиваясь к себе.
        - Мясо, - тихо сказал Ри.
        - А? - сразу утратил сосредоточенность Роган. Ри захохотал, уронив лицо в ладони, но быстро успокоился.
        - Пойдём. Там на льду две ящерицы, мы с Доном приволокли, - поднялся он с песка. - Остальные, наверное, тоже есть захотят. Займёшься? Пока я Дона и Лису переделываю? Правда, плиту мою этот Ужас растоптал, но у меня там одна штука есть. Она, конечно, не для жарки мяса сделана, а чтобы ДНК уничтожать, но кто ж её спрашивать будет? Поджарит, никуда не денется.
        - Ты мне мясо дай, а как поджарить - я найду, - сглотнул слюну Роган. - Привет вам, жалкие кровососы! - поприветствовал он Лису и Дона, заходя в пещеру. Лиса фыркнула и нажала на яйцо. Трубочки взвыли особенно гадко.
        - Здравствуй, гнусный трупоед. Не надейся на обед: я вампир, а не корова, тело есть, а мяса нет… - привычно отозвался Дон. Потом поднял голову. - Получилось? - сообразил он и выскочил из-за стола. - Ну-ка, ну-ка, покажись-ка! А ничего и не заметно, - разочарованно заключил он, покрутив и разглядев Рогана со всех сторон. - Ты уверен, что сработало? Что-то разницы не видно, как был при… кхм… в общем, так и остался! - Лиса расхихикалась, а Ри только кивнул.
        - Ага-ага, свинство какое: стрелочки не заложили и вытачки не отпарили! Ща исправим, благословенный! - огрызнулся Роган, почувствовав себя не особо удачным костюмчиком, который обсуждает капризный заказчик с модным кутюрье. Обидно, блин, когда вся одежда - обрывок шкурки ящерицы вокруг чресел. - Пусти, чудовище, я жрать хочу! Ты хоть досчитал?
        - Два раза проверил, - кивнул Дон.
        - А я? Я-то когда? - возмутилась Лиса. - Мне, между прочим, к вечеру дома быть надо! К утру, то есть. Местному. Мне Нику приведут. А знаешь, кто? Королева-Мать Тани Рэлиа на-фэйери Лив, - с удовольствием полюбовалась она задумчивостью на лице Ри. Этого она ему не рассказывала. И принялась развивать тему: - Вот она придёт, а нас нету, вот кайф-то будет! Сядет Королева на заднем крыльце корчмы перед запертой дверью, пригорюнится… А я тебе говорю - пригорюнится, Ника у неё целую неделю уже! - отмела возражения Лиса. - От Ники любой пригорюнится! Рэлиа мне тут рассказала: начала с Никой этикетом заниматься. И та вроде слушает, и не возражает даже, а потом - глядь, а они уже обе в саду, и шалаш почти достроен! Как, говорит, такое получилось - сама не знаю! Так папа-то у нас кто, думаю? Чего хихикаешь? Не так, что ли? Вечно ведь меня заморочишь, я и согла-ашаюсь, как дурочка, а потом… Ладно, фиг с вами, валите уж. Но давайте уже побыстрее, а? Скучно мне тут! Книжек нет, даже поговорить не с кем. Вы считали, а этот… - досадливо толкнула она в плечо сидящего в углу неподвижного Йэльфа. - Овощ!
        - Лиса, да мы быстренько, - уверил её улыбающийся Дон. - А потом сразу ты - и домой. Там ночь сейчас, времени ещё полно.
        - А мы с тобой сейчас мясо жарить будем, - обрадовал Лису Роган. - Ри, где этот твой агрегат? А соль где? Ага-ага…
        Второе преображение прошло легче. Дон даже не упал, успел извернуться и приземлиться на ноги. Но ещё на лету коротко охнул и закрыл лицо руками - свет резанул по глазам. А потом сзади охнул Ри. Перед ним, припав на одно колено и закрыв лицо руками, стояло нечто чёрное, как смоль, с торчащим вверх на полметра гребнём белых жёстких волос.
        - Ах, ты… так вот оно что! Ты… ты дроу, что ли? - Дон кивнул, не отрывая рук от лица, качнулись волосы. - Так что ж ты не сказал-то? Блин. Так. Это я рассеянный, да?
        - Я учёл в расчётах, - качнул головой Дон.
        - Да? А почему?.. Ладно, потом. Так. Вспомни свои ощущения, когда ты был вампиром, и продиктуй их телу. Понимаешь, о чём я говорю? Ты это должен помнить. Не можешь не помнить, - уверенно говорил Ри, сам себе не веря. Глаза не поддаются трансформации. Дракон может изобразить телом всё, что придёт ему в голову, но глаза обязательно выдадут его истинную суть. И если у Дона восстановились сверхчувствительные глаза дроу, его родные, как выяснилось, глаза - ходить ему вечно в тёмных очках. Но попробовать-то можно? - Пробуй. Вспоминай и пробуй. А я скажу, если получится. Давай. Нет. Нет. Ещё нет. Вот. Что-то пошло, волосы потемнели. Да. По-моему всё, кожа белая уже. Попробуй. Осторожно.
        Дон, не отрывая рук от лица, приоткрыл глаза. Светло. Очень. Но не больно. Он встал и опустил руки. Ри даже отшатнулся. С классически бледного лица вампира смотрели на него сочно-зелёные глаза с вертикальным зрачком. Глаза дракона, но не ле Скайн, не голубых драконов средней полосы. Это были глаза ле Гринэ, зелёных драконов южных островов.
        - Но… этого… не может быть… - растерянно сказал Ри.
        - Не знаю, о чём ты, но это есть, - насмешливо ухмыльнулся Дон, нагибаясь за одеждой. - Так ты мне сказал? А в чём дело-то? Чем я тебя так поразил, трепетный мой? - у него было прекрасное настроение. А с учётом запаха, доносившегося из-под холма - ещё лучше! Когда-то давно он очень любил жареное мясо! И сейчас он вспомнит прошлое - он будет его жевать, это мясо! Не рвать клыками, а жевать, по-настоящему! И пить он теперь сможет не только молоко или вино! Глупые, всё-таки, эти живые, не ценят они своё тело. Не понимают, что это постоянный источник удовольствия, надо только уметь его находить! Видишь - клёво, дышишь - улёт, жуёшь - кайф, срё… впрочем, иногда это тоже счастье…
        Пока Дон одевался, Ри объяснил ему суть произошедшего и его невозможность с любой точки зрения.
        - Забавно, - кивнул Дон. - Как один мой друг любит говорить - супри-из! Надо будет поэкспериментировать. Но потом, а то Лиса нас сейчас убьёт просто.
        Но сначала, решением большинства, состоялось поедание ящерицы. Уж больно вкусно пахло. А Лиса есть не могла и бесилась. Правда, Роган обещал сделать ещё, пока её обращают. Потом занялись Йэльфом и Вэйтом, заставив их пить вино. Три бутылки подряд споили, чтоб уж наверняка! Роган заботливо поддерживал под спинку, Дон поил, а Ри осуществлял общее руководство. А Лиса бесилась. Потом подумали и споили ещё одну. А Лиса бесилась. Наконец решили, что уже хватит. Роган занялся мясом, а яростно шипящая Лиса помчалась наружу.
        Дон пошёл с Лисой и Ри, помочь, если что. Что - обнаружилось сразу после того, как потребовалось перекинуться в мышь. У Лисы не получилось!
        - Отвернись, нахал! - шикнула она на Тихого, с большим интересом и немалым удовольствием наблюдавшим за процессом. Сбросила с плеч шкуру царственным жестом и… всё. Ничего не вышло. - Да я вампир или кто? - возмутилась Лиса. - Халтурщик твой Йэльф! Недоделал, скотина!
        - А тебе оно надо? - хмыкнул Дон и переглянулся с Ри. Их руки удлинились, обхватили Лису, подняли и положили на самый верх капли. Лиса только взвизгнуть успела. Дон отступил, давая Ри простор для манипуляций с потоками. И всё шло нормально - до определённого момента. Тело Лисы погрузилось и зависло в центре капли, Ри начал второй этап и вдруг произошёл сбой. Капля, и до этого не особо прозрачная, помутнела окончательно, внутри начались завихрения протоплазмы, что-то куда-то перемещалось, поверхность пошла волнами, и Ри почувствовал, что не способен удержать контроль.
        - Помогай! - заорал он.
        - А я умею? Как?
        - Держи вот здесь… да не руками же! Вот поток, чувствуешь?
        - Ну?
        - Веди, чтобы петель не было… Тащи… В сторону, вот туда. Ничего не понимаю! Она - что, беременная была?
        - Сдурел? Видящая? От кого? Да и сказала бы она, я же ничего против не имел бы!
        - А она знала, что не имел бы?
        - А то! Я ж ей сам и предлагал!
        - Так что ж за нафиг-то такой? - взвыл Ри в отчаянии, видя, что даже вдвоём с Доном не могут они совладать со взбесившейся заготовкой. - Всё, бросай. Бесполезно, - опустил он руки. - Так могло бы быть, если бы туда попало сразу два набора ДНК. Два разных образца ткани, понимаешь? Вот, смотри - уже митоз начался. Я не знаю, что с этим делать. Скорей всего, придётся просто уничтожить…
        - Так давай выдернем её! - рванулся Дон.
        - С ума сошёл? Сожрёт! - оттащил его Ри. - И Лису и тебя! Она уже разбужена, и аппетит размеру вполне соответствует!
        Амёба растягивалась, растекалась к двум центрам, утончалась посередине, где постепенно появилась тонкая перемычка, «талия». Что происходило внутри - было не видно, там клубился голубой туман. Ри и Дон растерянно и беспомощно наблюдали за процессом, не зная, что делать. Для Дона это было вдвойне неприятно. Он так долго пробыл вампиром, что давно и прочно забыл - как это, нервничать по-настоящему. Теперь его просто трясло. Он боялся! Впервые за последние двести лет он испытывал страх - и не за себя. И рычал по привычке, скаля клыки, которых на самом деле у него уже не было.
        Под оболочкой амёбы напряглись тяжи, растаскивая её тело, перемычка ещё больше утончилась, посередине стала формироваться перегородка. Постепенно она приняла форму линзы, стало видно, что это две перегородки, соединённые только краями. И вот - отрыв! И тяжи сразу втянули отростки. Уже две самостоятельные амёбы лежали на песке, каждая вполовину первоначальной. Не хватит, обречённо подумал Ри, этого объёма не хватит на полноценного дракона. И амёбы будто услышали его мысли. Нет, они не двинулись с места, но стали медленно погружаться в песок.
        - Что это? - шепнул Дон.
        - Питаются, - вздохнул Ри. По-хорошему, лучше бы уничтожить их сейчас, понимал он. Потому что дальше всё пойдёт по кругу. Питание - митоз - питание… через пару часов придётся уничтожать уже четыре амёбы. Он понимал. Но медлил. Там же Лиса… А вдруг… Узнать бы, что там, внутри!
        - Что-то вы долго… матерь свята Перелеска! - вылез на свет Роган с куском жареного мяса в руках. - Это что это такое, а?
        - ПЭР. РИ. Ле Скайн! - прошипел Ри, повернувшись к нему. - Хотя бы в моём присутствии не называй меня гоблин знает как!
        Не знаю я, что это такое! Пока ждём. Если опять делиться соберутся - уничтожаем. Всё.
        - А… Лиса? - всю гневную филиппику Роган просто проигнорировал.
        - Там, - сразу скис Ри.
        - Так что ж вы стоите? Давайте разрежем, да вытащим! - воинственно размахивал маг куском мяса.
        - Ещё один! - всхлипнул Ри. - Чем ты это разрежешь? Чем, а? Она тебя сожрёт, как только ты близко подойдёшь!
        - Смотрите! - вскрикнул Дон.
        Почти восстановившие прежний объём, амёбы медленно светлели, одна явно быстрее другой. И там, внутри, было тело!
        - Работай! - Дон уже помогал, взяв половину потоков на себя. Заминка случилась только, пока пытались определить, с какого места следует начать. Но это быстро стало понятно по рисунку потоков силы. Дон очень удивлялся сам себе. Он действовал так уверенно, будто не в первый раз этим занимался. Надо будет спросить у Ри, мелькнула мысль, а в следующее мгновение он уже подхватил падающую Лису. С виду она была цела, дышала, но глаз не открывала - будто спала. Дон передал её Рогану с рук на руки, и они с Ри переключили внимание на вторую амёбу. А она, изначально меньшая, чем первая, питалась и росла. И росла. И росла. Но не светлела и не делилась. Перебор, сообразил Ри. Надо останавливать!
        - Ты, матерщинник! Пойди сюда! - рыкнул он на Рогана. Тот, зажав кусок мяса в зубах - положить-то некуда! - баюкал на руках Лису. - Ты маг, значит, должен понять! Вот сюда смотри! Видишь? Видишь? Ну? - Роган быстро пристроил Лису под пальму, вынул было мясо изо рта, но сунул обратно - целее будет! Подбежал к Ри и действительно увидел, и даже примерно понял. Закивал и встал в третью вершину треугольника. - Держи, что есть силы! Не тяни, просто держи! Нужно, чтобы она перестала жрать, иначе такого монстра получим, что и вчетвером не справимся. Так, Дон, делай, как я!
        И они стали делать! Нет, увы, никаких зрелищных эффектов не происходило. Не били молнии, не летали файерболы, не гнулись до земли пальмы под нездешним ветром, не вихрился песок. Но тот, кто способен ощущать магию, с неприятным чувством понял бы, что «глушилка» еле выдерживает, трещит и гнётся, и вот-вот слетит. То-то радости будет магам в Университете, когда они зафиксируют на пустом и необитаемом материке сильнейший выброс магии неизвестной природы!
        А амёба вдруг поползла, перекатываясь, прямо на Рогана. Он ойкнул и кинул в неё куском мяса, который всё ещё держал в зубах. Он и забыл про него - а вот, пригодилось! Мясо с чмоканьем вляпалось в студенистую плоть, прилипло и исчезло на глазах, всосавшись внутрь. И амёба поползла быстрее, будто убедившись в правильности выбранного направления. Роган стал отступать. За ним чернел провал коридора.
        - Не пускай! Там Йэльф и Вэйт! Сожрёт нафиг! - заорал Дон.
        - А что я могу, что? - огрызнулся Роган. - Ты ж видел - мясо ей понравилось! На запах идёт, сволочь!
        - Точно! Ри, держи её, я сейчас! - сообразил Дон и метнулся в бункер. Через пару секунд он выскочил обратно, обежал амёбу и затряс куском сырого мяса с собственную ногу размером, держа ещё несколько кусков в охапке. - Иди сюда, моя трепетная! А что у дяди Дона есть! Ползи сюда, вот молодец, умница! - отступал он, уводя амёбу от бункера. И она ползла за ним, как на привязи, неизвестно как, но точно чувствуя, где есть еда.
        - Да отдай ты ей уже! - взмолился Роган.
        - Отдай, - кивнул и Ри. - Это не агрессия, но и не типично. Ей, видимо, зачем-то нужна органика животного происхождения. Зачем - не знаю, но интересно же, блин, что у неё там внутри! Отдай, и ещё принеси, вдруг понадобится.
        Дон вывалил груду мяса на землю и отбежал. Амёба перекатилась на несостоявшийся обед драконов и замерла. Дон уже неторопливо сходил в бункер и притащил ещё охапку.
        - Там только пара хвостов осталось, это всё, - пожаловался он.
        - Там жареного много, - отозвался Роган. - Нам хватит. Ей бы только хватило! Во, уже сожрала! - амёба опять двинулась к Дону. Тот стал бросать в неё по куску, все они всасывались с сытым чмоком и исчезали. И вдруг очередной кусок повисел на студенистой стенке, будто раздумывая, и упал на песок. И амёба остановилась, не пытаясь двигаться дальше.
        - Всё, что ли? - почему-то шёпотом спросил Роган.
        - Похоже… - так же шёпотом отозвались в один голос Ри и Дон.
        Амёба светлела, становилась прозрачной, будто изнутри кто-то протирал запотевшее стекло. Внутри было тело!
        - Работай! - заорал Ри. Он уже вообще ничего не понимал. И они работали, как проклятые, пока тело не упало на песок.
        Мужчина. Стройный. Золотоволосый. Кожа молочно-белая, никогда не знавшая солнца. Чертами лица, тонкими, будто прорисованным пером, похож он был на эльфа, но тело гораздо шире в кости, мощное даже для человека, явно полукровка.
        - Лайм… - неверяще прошептал Дон и упал на колени рядом. - Лайм!!! - и он заплакал впервые за двести лет.
        Глава шестая
        Супри-из!
        Ри и Роган переглянулись и абсолютно одинаково пожали плечами. Ри устало плюхнулся под пальму, Роган подошёл к Дону и тронул его за плечо:
        - Дон… - тот, измазанный в крови и облепленный песком, всхлипнул, поднял на Рогана шальные от счастья глаза… и Роган всё понял. - Сходил бы ты, умылся, - посоветовал он. - Ага-ага, вот очнётся - и в обморок - брык! Ты на себя-то посмотри! - Дон взглянул на свои руки, на грудь, на куски сырого мяса, разбросанные вокруг, и засмеялся сквозь слёзы. - Давай-давай! И воды принеси, вон кастрюля валяется. Нельзя ж винище без передышки хлестать! - Дон кивнул, встал и послушно побрёл к озеру, продолжая смеяться, всхлипывать и неверяще качать головой. Роган присел и стал собирать раскиданное достояние. Изваляли, конечно, но можно ведь помыть и обрезать! Три окорока ещё в шкуре, им вообще ничего не сделалось - выбрасывать их, что ли? Есть-то захочется!
        - Кхажесса… Кха, тьфу! Кажется, мы много пропрусь… парапустили, - доверительно сообщил Йэльф Вэйту, выглянув наружу. Тот обвёл глазами панораму: спящую прямо на песке под пальмой Лису, небрежно прикрытую ящеричьей шкурой, вымотанного Ри, устало сидящего под другой пальмой, коленопреклоненного и весьма относительно одетого Рогана, собирающего в кучку куски какого-то поверженного героя. Герой был совсем уж голый и неслабо так поверженный, в лохмотья просто, кусков уже изрядно набралось. А Дона не видать. Или это как раз его детали от песочка отряхивают? Всё это, гм, давало большой простор для фантазии. Местность тоже претерпела печальную метаморфозу. Всё вокруг было изрыто и перекопано, из песка поблизости от входа торчали кое-где сломанные жерди и обрывки пальмовых листьев от недавно стоявшей здесь хижины, рядом валялась бывшая плита, сплющенная в блин, а в склоне холма, обрамляя вход в бункер, зияла огромная ниша со следами когтей Зверя в глинистом грунте. Нарытая куча громоздилась рядом, из неё торчала макушка пальмы с тремя листиками.
        - Да-а, пожа-алуй, - согласился Вэйт. - Ри, друг мой! А скажи мне, пожалуйста, что мы пили такое сказочное? Ну, пожалуйста, ну, по секрету? - поинтересовался он, выбираясь наружу. - Я такого же закажу немедленно! Бочонков пять! Отличная вещь, до сих пор кривой, а голова болит - ну, прям, как у живого! Вот обидно только: не помню я, как мы тут гуляли! Хорошо нам было, да? - опять с восхищением огляделся он.
        - Вэйт, не мельтеши, а? Устал я, как гоблин драный! Лучше мяса принеси. Жареного. Там есть, Роган нажарил. И вина - запить, там бутылки в ящиках, у дальней стены. - Вэйт и Йэльф переглянулись и исчезли в недрах холма
        - И мне мяса! - хрипло и слабо вслед им вякнула Лиса, но, похоже, опоздала. Она пыталась сесть. Получалось плохо.
        - Лисища, как ты? - вскочил и бросился к ней Роган. Пирамида из окороков опять развалилась.
        - Меня кто-то жевал, - с глубоким убеждением сообщила Лиса. - А потом выплюнул. У меня болит всё. Нет, ты не понял. ВСЁ! Как ты эту процедуру перенёс - вообще не представляю. - Лиса опять завозилась, пытаясь сесть. Роган протянул ей руку. - Да я сейчас, сама я, сама, - бормотала Лиса. Роган сунул руку ей под нос и выжидательно посмотрел. Лиса тоже уставилась на его руку. Рука, как рука… И вдруг до неё дошло! Она расплылась в улыбке и схватилась за эту руку, и настроение взлетело до небес! Как же она забыла? Она теперь может взяться за любую руку, было бы желание! Роган усадил её спиной к стволу пальмы и присел рядом на корточки. Выглядел он законченным дикарём: набедренная повязка из шкуры хорошо сочеталась с извазюканной жареным мясом физиономией. - Ага, спасибо, - одарила его Лиса самой широкой своей улыбкой. - Знаешь, ощущение такое, будто отлежала всю себя: мурашки такие бегают, руки-ноги чувствую, но тушка как каменная. Как заржавела, чесслово! А где Дон?
        - Моется, - неопределённо махнул рукой Роган. - И за водой я его послал. Принесёт. Если не забудет.
        - А. Ага. А кто это там такой… разобранный?
        - Не знаю, - потряс головой Роган. - Какой-то мужик, Дон его знает. И он, как раз, целый, это ящеричье мясо. Мы им эту тварь кормили. Оно же как? Вместо тебя одной вас двое вылупилось. Ага-ага! Мы втроём вокруг прыгали! Она сначала пополам поделилась, из одной ты вывалилась, и лежишь, вся никакая. А вторая ни гу-гу. Мы её - бумц! А она как поползёт! А я её мясом - шмяк! А она ползёт! А Дон сбегал, ещё мяса приволок, и тоже мясом её - бдыщщ, бдыщщ! А она всё жрёт и жрёт! А потом…
        - Ты ещё погромче поори, а то там плохо слышно! - подошёл к ним Ри и тяжело опустился рядом. - И на фига я им тогда память правил? - кивнул он на бункер. - Болтайте поменьше, хорошо? И так будут вопросы, почему единственную Видящую обратили, и кто теперь будет решать, кто достоин, а кто нет. Надо, кстати подумать и решить, пока они спят, что им врать, чтобы правдоподобно звучало. А то вцепятся, докопаются, и кранты вашему Дону. Оно надо? А теперь объясни мне, будь ласкова, что это было? Откуда-то же взялось чужое ДНК? Ты была беременна? И не сказала?
        - А… О-о-о! - поняла вдруг Лиса и схватилась за руку. Браслета не было. Она совсем забыла! Она надела его ещё тогда, после Госпиталя, и с тех пор не снимала, даже когда мылась. Это была единственная вещь, оставшаяся ей от Донни, которого она считала погибшим, чудом уцелевшая в том взрыве, потому что висела в кармашке на груди. После Госпиталя она обнаружила этот кармашек среди своих вещей. Сто раз промоченная и высохшая кожа задубела и покоробилась, но браслет внутри был цел, он пришёлся впору, и она стала носить его, думая, что это волосы Дона - до того, как он стал вампиром. За двенадцать лет она сжилась с браслетом так, что перестала его замечать. И в каплю заготовки шагнула с ним на руке. Позвольте! То есть, она двенадцать лет носила на руке браслет из волос совершенно незнакомого мужика? Упс, однако! Ну, Дон, ну, зараза! Убью! - Это был браслет из волос, - виновато сказала она. - Я его так давно ношу…
        - Что забыла снять, - кивнул Ри. - И это я рассеянный? - саркастически поинтересовался он у макушки соседней пальмы.
        Пальма и Лиса покраснели и ничего не ответили. Уже закат. Как быстро прошёл этот день! Совершенно сумасшедший день, но, вроде, всё закончилось не так уж плохо? Да ещё и опыт сам собой поставился, спонтанно, что называется. Совершенно ни к чему, оказывается, столько времени кормить заготовки, подгоняя их вес под оптимальный! Можно инициировать и докормить в процессе, и пищу при этом не надо обрабатывать! Это огромное облегчение! Так что всё хорошо. Да что там - отлично просто: был один дракон - стало пять. И все живы, даже Роган и Лиса, кажется, не успели выцвести за краткое время своего вампирства. Всё хорошо, только вот это щемящее чувство сиротства никак не проходит. Будто держал в руках тёплое, живое - и вдруг отобрали, и стало пусто и одиноко. Вот она, совсем рядом - но отдельно. Не его. И это только его беда, Лиса их связи никогда не чувствовала. Почувствовала бы, если бы стала драконом до того, как умерла, но… не судьба. Но, может, со временем пройдёт? И вообще - это он просто устал, и с непривычки. Слишком много народу.
        - Ну… Извини, пожалуйста, - вздохнула Лиса. - Зато у тебя лишний дракон получился!
        - Зато! А кто он - ты можешь сказать? Зато! Зато у нас теперь Видящей нет, - фыркнул Ри. - Или ты свой Дар сохранила? Как теперь отбирать-то будем? В драконы? Натащим дряни всякой - и начнётся весёля жизнь!
        - Ну, что ж делать? Я же не виновата, что чуть не померла, - поправила сползающую шкуру Лиса, и тут же переключилась: - Слушай, а у тебя никаких тряпочек нет? Задолбала эта шкура! И есть хочется - аж пищит! Вы-то ели, а я-то смотрела! Вот поем - и сразу всё придумаю, чесслово! - пообещала Лиса.
        - Тогда пошли внутрь, в сундуке посмотришь, может, что и подойдёт, там тряпья много всякого.
        - В сундуке? А ты ж раньше мог, так - оппа! - изобразила Лиса взмах рукой. - И доставал!
        - Да, там был богатый выбор всяких разных «оппа» в пределах досягаемости. Блага цивилизации.
        - Так ты ты-ырил? - испытала Лиса искреннее разочарование.
        - А ты что думала - из воздуха создавал? - понял Ри. - Нет, из воздуха только воздух достать можно. А материализацию не люблю, слишком нудно и трудоёмко. Но почему обязательно тырил? Просто… брал. А потом возвращал. Ну-у, если было, что возвращать… Но с такого расстояния не выйдет. Встать сможешь? - протянул ей руку Ри. - Роган, мясо соберёшь?
        - А этот? - кивнул Роган на незнакомца на песке, всё ещё не пришедшего в себя.
        - А что ему сделается? - пожал было плечами Ри, но передумал. Нехорошо. Это УЖЕ дракон и, хочет этого Ри, или нет - он в племени. - Тогда тащи Лису, а я этого возьму и мясо.
        Лайм пришёл в себя рывком, будто его выдернули из сна, как из-под воды. Вокруг было очень светло, вкусно пахло жареным мясом, вином и какой-то химией (лаборатория?), под спиной - что-то довольно жёсткое, над головой потолок в каменных потёках, будто его выплавили, а не вырубили. А неподалёку с размахом гуляли благословенные. Пьянка была в разгаре. По крайней мере - уже пели, слаженно, с пьяной самоотдачей:
        Если в драке сделал ноги,
        Друга не прикрыл спиной,
        Ты не пацифист убогий -
        Просто, братец, магия!
        И хором подхватили: «Магия, магия! Вот такая магия!», и в ладоши в такт захлопали. И Дон с ними, его голос Лайм всегда узнает. Это куда это их занесло? И почему в голове такая каша? Он… Он… так, стоп. Дон его всё-таки поднял? Твою мать! Ведь просил же этого не делать! Сейчас отловлю и так отпинаю! Лайм резко сел - и пожалел. Голова попыталась продолжить движение вперёд, но шея оказалась против, позвонки хрустнули, челюсти клацнули. Да что ж такое? Голова более-менее соображает, а тело не слушается, всё непривычно дряблое, вялое. Он же просто сидит, а все мышцы трясутся от напряжения. И это Большой Палец Руки Короны! Мечник с пятисотлетним стажем! Это так и должно быть после поднятия? И голый, в чём мама родила. Дон, скотина! Хоть бы трусы на начальство натянул! Ладно, надо оглядеться.
        У противоположной стены - стол, за столом компания. Два мужика, один дикарь и… женщина? Блин, чем вообще они тут занимаются? Пьяные, полуголые… Надеюсь, я в этом участия не принимал? Да ещё так, что об этом не помню? Ой, тьфу, нет, даже думать о таком не хочется. Непонятно. Замнём. Пьют из белых лабораторных тиглей, куски жареного мяса грудой лежат прямо на столешнице. В этот момент его крепко пнули в ногу и капризно пробормотали что-то вроде: «Да лежи ты спокойно, противный какой!» Ещё двое. Спят. Пьяные, выхлоп на метр. Одетые, между прочим. Вампиры - по ушам видно. Мелкие какие-то… Подростки?!! Их тоже подняли?!! Споили и подняли… Жнец Великий, куда я попал?! С кем Дон, дурак такой, связался?! И меня связал до кучи. Или… Это операция Руки Короны? Накрыли банду магов? Дон пытается войти в доверие? Да-а, чувствуется, вошёл капитально. И дверь за собой закрыл. И как отсюда выскребаться - непонятно. Не силовыми методами, это ясно. Оружия нет, голый, все мышцы - как кисель, шея голову не держит! Стоп, а мои-то уши? Блин, рука от слабости трясётся, не поднять… Да нет, нормальные уши, как были, так и
есть, значит - не вампир, значит - не подняли. Тогда почему такое состояние? Последнее, что в памяти имеется - как с ювелиром разговаривал, насчёт подарка для Дона. И всё, обрыв. По голове дали так, что память отшибло? Когда? Где? Дон здесь ради меня? Ни-че-го не понимаю…
        Рыжая, как морковка, женщина в одной рубахе не по росту, подпоясанной по этому поводу неровной кожаной полосой, вдруг повернула к нему голову и расплылась в пьяной улыбке:
        - Ой! Просну-улся! Дон! До-он! Гляди-ка - лупает зенками этот твой, как его? Грейпф-фр-рут! - энергичный кивок головой помог выговорить трудное слово.
        - Он не гыпф-ф… Не гр-рых… он Лайм! - возмутился пьяный в лоск вампир, в котором Лайм узнал Донни. Он даже попытался встать, но это усилие сломило его окончательно, и он сонно засопел, уткнувшись в сложенные руки.
        - Ну, пусь лимон, - покладисто согласилась женщина. - Иди сюда, ссынтрус неведомый! Мяса хошь? - помахала она куском жареного мяса, подманивая Лайма. Он сглотнул слюну. Есть и правда хотелось. Только - как встать-то?
        - Не из-з-зевайся… над убогим, - вмешался ещё один пьяный незнакомец с очень странными глазами. - Он же ж этот… новорожженный. Он же не мож-жет, - помотал он головой.
        - А? А! А-я-яй! Ну, щас я, щас… - женщина, надёжно зажав в кулаке здоровенный кусок мяса, встала, покачалась, установила направление и пошла. И сумела-таки дойти. Хоть её и занесло, упала она между Лаймом и спящими подростками. - На, фрухт! - сунула она ему кусок в руку. - Жуй! А-а-ха-ха! - сладко зевнула она, откидываясь на спину и облизывая измазанную в мясном соке руку. Потом критически осмотрела и, не долго думая, вытерла её об собственное пузо.
        - Лиса! - свёл брови в усилии мысли тот, второй. - Ты… это… рядом. Ну-ка, скажи… это… Какие у него глаза?
        - Какие глаза? - Лиса вывернула шею, заглядывая Лайму в лицо. Он твёрдо встретил её вопрошающий взгляд. - Ка-акие глаза-а, - мечтательно протянула Лиса, опять разулыбавшись.
        - Пьянь! - удручённо кивнул незнакомец. - И вот это вот… ез-зинс-свинья… е-дин-ствен-ная, - старательно поправился он, встретив резко сфокусировавшийся взгляд Лисы, - дракхия в моём племени! Мать… драконов. Цвет? Цвет глаз у него какой?
        - А я, что ль, виновата, что у тя, кроме вина, и пить-то нечего? - возмутилась рыжая. - Дон касс-срюлю у-утопил, а я виновата, да-а? Как у тебя, у него глаза, - обиженно отвернулась она, но уткнулась при этом в живот спящего вампира. Это ей тоже не понравилось, пришлось сесть, а для устойчивости опереться на того, кто сидел в пределах досягаемости. Лайм с трудом выдержал дополнительную нагрузку, но решил не показывать слабости. Нельзя выглядеть слабым при нехватке информации. Незнание - уже слабость, зачем же усугублять? Но, похоже, никому здесь до всяких стратегических построений дела не было никакого. Незнакомец, вполне удовлетворённый ответом, беспечно задремал, привалившись к стене. Бодрствующих, кроме Лайма и рыжей, не осталось.
        - Извините, а вы кто? - осторожно поинтересовался Лайм. Сидел он, сильно наклонившись вперёд, почти сложившись пополам и перекосившись на один бок. Рука, на которую он опирался, уже дрожала от напряжения, во второй было мясо.
        - Мы-ы? Да ты жуй, жуй! А я тебе сё-ё щас расскажу! - кивнула у его плеча рыжая макушка. - Это вот Ри. Который Пэр. Который ле Скайн. А эт - Дон, ты его знаешь. И он тебя. А эт, головой в мясе спит, эт Роган, он маг, - тыкал в присутствующих её палец. - Вот тут Старейшины вампирские валяются, Йэльф и Вэйт. А я Лиса. Во. И все драконы. Вот они не драконы. А мы драконы. И ты дракон. Круто, да? - пьяно захихикала она. - Был браслет - а стал дракон! Дай кусить, - она наклонилась и прямо из его руки бесцеремонно отгрызла кусок жаркого. - Есть всё время хочется, - мгновенно прожевав, пожаловалась она. - И трезвеешь на раз просто. Дурацкий мента…блинизм. Не, ме-та-бо-лизм, во! Вот, видишь - пьяные, да? Через час трезвые, как стекло будут. Уже в третий раз, - вздохнула она. - Ты ешь, ты ж голодный, по себе знаю. Или тебе никак?
        Лайм наконец сунул кусок в рот… и не смог даже откусить. Челюсти были слабые, как будто и не его. Лиса вздохнула. Ри предупреждал, что так может получиться. Она слезла с кипы шкур и притащила последнее яйцо. На этот раз её почти не шатало, протрезвела она действительно на удивление быстро.
        - На. Сосать-то можешь? Соли вот посыпь в дырочку и пей. А мясо давай сюда, я сама догрызу, - и она опять плюхнулась рядом на кипу шкур.
        Яйцо кончилось до обидного быстро. Надо же, как вкусно! Или это от голода кажется?
        - Больше нету, - развела руками рыжая. - Ты подожди, щас ребята проспятся - домой пойдём, там и накормлю. Молоко там, творог, котлетки мягкие. Мы ж чего - ждали, когда очнёшься. Непонятно же - с собой тебя, или уничтожить. Вот и сидели - снимали этот… стресс. Уже два ящика того, проснимали…
        - Уничтожить? А… почему? - похолодел Лайм. Не рано ли он расслабился?
        - Так не знали ж мы - как у тебя с головой. Не с памятью, а с мозгами, понимаешь? Вдруг ты кормлец - и кому проблему надо? Даже в Госпиталь никак, ты ж мёртвым числишься! А хоть и с памятью - младенец твоих размеров мне в доме как-то на фиг не нужен! Тогда кому-нибудь остаться пришлось бы. Кормить тебя, попу мыть и вообще… воспитывать.
        Лайм лихорадочно и безуспешно попытался припомнить хоть что-то. Мёртвым числюсь? Почему? Как это произошло? Ничего в голове умного не появляется, хоть убейся!
        - Вы извините, райя… Лиса? Но я всё равно ничего не понимаю, - очень вежливо извинился Лайм. Лиса даже поперхнулась. И уставилась на него через плечо с обидой. Даже с возмущением.
        - Вы предпочитаете официальное обращение, райн Лаймон? Тогда вам следовало сказать это сразу, я не стала бы навязывать вам своё общество! - гордо фыркнула она, вскочила и отошла к столу. Лайм растерялся. Кажется, он её обидел. Но чем? И какая странная перемена: только что была свойски болтающая тётка - и вдруг… разгневанная дама. И даже заляпанная вином и жиром рубаха с чужого плеча стала выглядеть на ней экстравагантным нарядом, вот что делает осанка…
        - Прошу меня простить, но я ни в коем случае не хотел обидеть вас, - сделал он ещё одну попытку объясниться. - Просто я вас не знаю, и всего лишь пытался быть вежливым…
        Лиса посопела в раздумьи. Потом повернулась и заговорила, подбоченившись и грозя ему пальцем:
        - Знаешь, может я и погорячилась - но! Либо ты друг - тогда я Лиса, а ты Лайм, и без реверансов. Либо я райя Мелисса и на «вы», но общаться мы будем исключительно на деловой основе. Исходя из того, что о тебе говорил Дон, я тебя сходу записала в друзья, и повела себя соответственно, как со своим. Если была неправа - ну, извините, райн Лаймон, больше не буду! Но и в дом к себе пригласить тогда - увы! - не осмелюсь! Этикетам не обучена, да и наш нехитрый быт вряд ли подойдёт столь утончённому и хорошо воспитанному райну! - растянула она рот в ужасающе вежливой улыбке и преувеличенно вежливо поклонилась.
        - Нет-нет, пожалуйста, не надо, - засмеялся Лайм. Он понял. В таком разрезе его «выканье» действительно было неуместно. Интересно, что связывает её с Доном?
        - Что «не надо»? - грозно свела брови Лиса.
        - Не надо райна Лаймона, - улыбнулся Лайм. - Он довольно противный тип, занудный и жутко правильный, я его не люблю. Но иногда приходится выгуливать, куда ж денешься? На коротком поводке, конечно, чтоб никого не покусал.
        - Главное - крепкий намордник, - хмыкнула Лиса, смерила Лайма внимательным взглядом и сменила гнев на милость: - Вина дать? Больше пить нечего. Дон на радостях единственную кастрюлю утопил, а Тихий её доставать отказался. Тины там, говорит, слишком много, не видно ничего.
        - Давай, - кивнул Лайм. - Только я всё равно ничего не понимаю. Я как варёный весь. Что со мной?
        - Это долгая история, - вздохнула Лиса. - Всё началось двадцать лет тому назад, а для тебя ещё раньше, когда ты подарил Дону браслет из своих волос. Ты ляг лучше, тебя, вон, трясёт всего от напряжения. Роган сказал - у тебя мышцы чисто номинальные, одна видимость. Ложись-ложись, давай, укрою.
        С рассказом Лиса лихо управилась минут за двадцать, даже удивилась: с каждым пересказом повесть её жизни становилась всё короче. С другой стороны - кому интересны подробности? Оказалось - Лайму. Мир, всё же, очень тесен, у них оказались общие знакомые, представьте себе! Гром и Лягушонок. И Лиса с Лаймом с удовольствием перемыли им кости! А там и народ проснулся. Ри и Роган некоторое время ругались, колдуя над Лаймом, Лайм сначала невнятно орал - от боли, а потом, наоборот, вполне внятно, матом - на колдунов. Но, в результате, он даже встал, хоть и не особо уверенно, на трясущиеся ноги. После чего Лиса в приказном порядке потребовала доставить её домой. Больше всего она боялась, что Рэлиа уже привела Нику и ждёт. Хороша будет картинка! Из портала выскакивает Зверь, за ним дикарь в набедренной повязке, с дрыхнущими вампирами через плечо в качестве добычи, потом Ри с останками ящерицы, увязанными в сочащиеся кровью тючки, Дон, волочащий Лайма, и. наконец, сама Лиса, в старой грязной рубахе с чужого плеча, чумазая и босая - сапоги Йэльф тоже на ленточки распустил. И от всех выхлоп на километр! Мама
пришла! Обошлось. Не было ещё Рэлиа на крылечке. И Тихого Донни прямо от второго портала в горах в Парк отправил, и дверь в корчму открыл, когда Лиса стала растерянно осматривать свою «обновку» - ключи-то в кармане были, а карман-то на другом материке остался… Что бы она без него делала, без своего личного вампира, заботливого и запасливого?
        Старейшин свалили на тюфячок в комнатке Майки, они так и не проснулись. Лиса полезла в ванну, приводить себя в порядок, предварительно выдав мужикам три сковородки, соль и масло, а Рогану - ещё и собственные старые штаны, благо размер подходил. Роган стал жарить мясо и греть котлеты для Лайма, а Ри под руководством Дона, как знатока мод, принялся одевать себя и Лайма - не тратить же на это деньги? Посреди корчмы выросла солидная куча шмоток, и продолжала расти. Процесс протекал нервно:
        - Вот такое сейчас носят? Ты шутишь? - крутил Ри в руках камзольчик, который только что вытащил «из воздуха».
        - Носят-носят, надевай, - подбодрил его Донни.
        - Сам надевай! Что я - девица на выданье? Вышивка, бантики, рюшечки, хренюшечки… Кружавчиков не хватает!
        - Пришьём, - обнадёжил его Лайм.
        - Себе пришей! Знаешь, к чему? Сам-то чего ж не надеваешь?
        - Мало, - ковырялся в груде барахла Лайм. - Как сяду, так и лопнет. Вот, разве, это?
        - Ну-у, такое уж года три не носят, да и расцветка… того… - засомневался Донни.
        - Забей, фигня. Целые - и ладно, а то жена твоя сейчас вылезет, а я голым задом сверкаю. Ну-ка, эйть…
        - Да-а, нечто эпическое. Или одиозное? Ода о заде, погибшем в штанах! Не, элегия. Будешь это носить - сочиню обязательно! Просто не удержусь! - скривился Дон, - Будь я твоим задом, я бы обиделся! Голым он у тебя гораздо пристойнее выглядит! - и был прискорбно прав. Ри заржал:
        - Ща! Одной детали не хватает! Во! - он выдернул из воздуха красный клоунский нос на резинке. Дон, скотина, лёг в тряпки и предался веселью просто оскорбительному, а Лайм затосковал и грустно задумался. Прискорбно видеть, райнэ, сколь пагубно влияет длительное отсутствие качественного и регулярного отпинывания и полупливания на поведение некоторых… Донни. Впрочем, в чём-то он прав…
        - А на склад Руки не можешь? Мне бы камуфляжик. Пятый номер… - ностальгически вздохнул Лайм, растягивая в стороны широченные красно-сине-лиловые штанины.
        - Не-е, там защита, - посочувствовал ему Ри.
        - Ой, я дура-ак, - сообразил Дон. - Надо Дэрри вызвать и озадачить… Хотя, нет, там оформлять надо, это только завтра можно будет. Но завтра будет! Только вот глаза… Ри, как думаешь - сразу ему всё сказать, или не стоит? Вообще, что с глазами делать? Ведь на улицу не выйти, народ шарахаться будет! Ты для этого шляпу и носишь?
        - А! Очки! Вот, выбирайте, - Ри протянул на ладони несколько полосок кожи. Просто полоски, без дужек, на каждой - две дырки. - Вот так прикладываешь, она сама прилипает, - показал он, и посмотрел на друзей самыми обыкновенными голубыми глазами. Цвет полоски слился с кожей лица. Нет, если сильно приглядеться…
        - Класс! - восхитился Дон. - А где какие?
        - Бесцветные. Корректирует имеющееся, - помотал головой Ри. - Просто формирует радужку.
        - Налетай, пока не остыло! - вышел из кухни Роган с целым подносом еды. - Ой, что это у вас тут? Ух ты, какие тряпочки! Это чьё это такое?
        - Видишь - здесь, значит - наше. Налетай, пока не остыло! - фыркнул Дон, и копошащихся в барахле стало четверо.
        - Что это вы тут устроили? - по лестнице спускалась умытая и посвежевшая Лиса. - Что за тряпьё невероятное? Ри, это ты натащил? Открываем бутик для клоунов?
        - Да чтоб вы что-нибудь понимали! - Роган одёрнул вышитые манжеты и надменно выпрямился. Удивительно, но одёжка, вызвавшая у Ри столь резкую критику, на Рогане смотрелась просто идеально, разом превратив его в придворного щёголя.
        - Надо же! Тебе идёт! - удивилась Лиса. - Прямо жених! Молодой, интересный!
        - А то! - поддержал её Дон. - Я же говорю - носят такое, у меня почти такой же, только чёрный.
        - Ну, на меня тут всё равно ничего нет, - вздохнул Лайм.
        - Так сходите и купите, - не поняла проблемы Лиса.
        - Поздно уже, Лиса, магазины закрыты!
        - Базар работает круглосуточно! - постучала она пальцем по голове сидящего на полу Дона. - Пора бы знать такие вещи! Ешьте и вперёд! Только не погрязайте там навеки. И кучу эту с собой заберите, что я с ней делать буду? Хотя… Нет, погоди, вот эти штанишки я возьму. Нет, Роган, это я возьму, у меня ноги длиннее. Нет, длиннее, вот встань рядом, видишь, видишь? Вот и не спорь! У тебя и так целый костюм! А вы ешьте, ешьте! И вот эту рубашечку, ну и что, что велика, так сейчас модно. И вот эти ещё штанишки… отдай, тебе-то зачем?! Да ничего не коротенькие, это фасон такой! Вот смотри, смотри: это вот так, и на кнопочку, а тут вот подборочка, вот так подтянуть и на бантик! И как раз! Да что смешного-то? Во, придурки! Просто штаны… Да ну вас!
        Пока ели, решили не извещать Грома и Квали о чудесном воскрешении. Лайм по ним соскучиться ещё не успел, для него времени не прошло совсем, он их видел вчера, там, на поляне, где умер. Да и… неудобно даже как-то, как плохая шутка получилась: они по нему плакали, а теперь - нате вам! Дон, правда, сказал, что Лайм неправ, вернее, он не так сказал, но… Немного погодя, ладно? А то пока сам ещё не понял - жив или нет. С Дэрри и Мастером Корнэлом тоже решили повременить. Успеется.
        Роган на Базар идти отказался - уже прибарахлился, хватит. Попросил Лису собрать ему с собой пакет с мясом на утро и ушёл домой, в келью Госпиталя - спать. Ри насыпал ему печатей от своих порталов и попросил придти на следующий день - помочь привести в порядок оазис и показать тот странный холм, который Лиса и маг нашли во время прогулки. Рассказали они о своей находке ещё там, во время пьянки, но смотреть никто не пошёл - устали, перенервничали, новых впечатлений никому не хотелось. А вот завтра можно и сходить. Всё равно надо ещё какое-то жильё подготовить - драконов будет двадцать штук - так почему бы и не там? И поучиться новоявленным драконам быть драконами не мешало бы, в основном - смене облика, и слегка - магии. Сегодня уж не до того, но завтра… В общем, чтобы все были!
        И на охоту сходить очень неплохо бы. Есть новообращённым драконам хотелось всё время, и именно мяса, правда, Ри уверил их, что это временный эффект, набор необходимой массы. Пришлось поверить ему на слово. А поставку напитков к мясу поручили Лисе, как владелице корчмы. Напитки годились любой крепости, просто для вкуса, потому что напиться дракону было проблематично. Вернее, можно, хоть в лоск, но на пару часов максимум. Потом короткий сон - и дракон трезв, можно начинать сначала. Просто тупой перевод продукта, как сказала Лиса. Зато голова не болит!
        Скамейка у входа в лавку пришлась как нельзя кстати - у Лайма уже опять ноги тряслись. И пирожки с мясом оказались тоже очень своевременными.
        - Дон, не обижайся, но я пойду ночевать туда, к Ри.
        - Зачем? А что ты там есть будешь? Ты котлету-то еле разжевал! И от плюшки с трудом откусываешь, я же вижу!
        - Я…Дон я не хочу, чтобы твоя жена… ты думаешь - она дура? И не поймёт, как я к тебе отношусь? Она у тебя хорошая…
        - Лайм, во всём, что ты сказал, есть только одна разумная фраза: у меня очень хорошая жена, - тихо засмеялся Дон в тёмное небо. Он развалился на скамейке, откинувшись на спинку, руки за голову, скрещённые ноги вытянуты. - И у меня очень мудрая жена. Ум и мудрость - это разное, согласен? Лиса не глупа, но вдобавок ей хватает мудрости сдерживать своё любопытство и осознавать, что иногда незнание - благо. Ей абсолютно начхать - кто к кому и как относится, лишь бы не ссорились и, как она говорит, не хулиганили. Но. Она уже не Видящая, Лайм. И у неё появился выбор, хотя и не осознанный ещё. Ты много знаешь о Видящих? Нет? А я много. И если кто и заслужил право выбора, так это она! И я не собираюсь ей мешать. Знаешь, я очень хорошо пойму, если после стольких лет вынужденной верности она пустится в безудержный загул и перетрахает всё, что шевелится! - засмеялся он, всеобъемлюще взмахнув рукой. - А может и матриархат учинить, с неё станется! Понимаешь, из-за Видения у неё выработался очень своеобразный подход к отношениям, иначе мы не смогли бы вместе жить. Она друг, Лайм, - наклонился он вперёд и
заглянул другу в лицо, будто пытаясь убедиться, насколько Лайм его понял. - В первую очередь и с очень большой буквы. Вот если будем ссориться - тут же обоим по шее прилетит. Если кто-то из своих влипнет - вытащит, или остальных напряжет. А прочее её не волнует. Преклоняюсь, веришь? Мне такой мудрости всегда недоставало, любопытен я от природы, на том и горю хронически, о, ужас, горе мне! - утрированно сокрушился он, картинно схватившись за лоб: - Так что, знаешь ли, афишировать не стоит, но и бегать друг от друга просто глупо. Никому до наших отношений дела нет, только нам с тобой решать, нужны ли они нам, насколько и в каком виде, - он пружинисто вскочил и потянулся от души. Лайм шумно выдохнул и сглотнул. Похоже, на некоторые мышцы общая немощь не влияет. Ох, Донни… Дон резко обернулся на звук, всё понял и засмеялся, протягивая руку: - Пойдём, Ри нас уже потерял. Не торопи события. Поживём - увидим. Знаешь, - добавил он, когда они уже шли, - я в дикой ярости был тогда, кажется, даже обиделся, хоть и вампир, так было плохо. А понял, что ты был прав, только лет через десять. Но, даже когда понял, всё
равно мне тебя очень не хватало. Я безумно рад, что ты опять жив, Лайм!
        - А я пока нет, - вздохнул Лайм, морщась при каждом движении.
        Это было очень здорово - обнять Нику и не получить при этом удара током. И причесать, и самой уложить в постель. Лиса так и держала Нику за руку, пока та не заснула. Это было счастье, да-да! А теперь Ника уже спала, и этого смешного церемонного Лаймона с добрым лицом спокойного убийцы Лиса уже накормила и уложила, он совсем скис после похода на Базар. Ри и Дон его чуть ли не на себе притащили, совсем зелёненького. Перегрузил мышцы. Просто при ходьбе! Жалко его: с виду - чуть меньше Грома, Дон сказал - мечник был отличный, а теперь, как бабка старая, кряхтит, со стула поднимаясь. Ужас! Мужики над ним, уже лежащим, чего-то наколдовали, забрали Йэльфа с Вэйтом и ушли. И нету до сих пор.
        Лиса сидела на боковом крыльце, уткнув подбородок в колени. Не то, чтобы ждала. Не то, чтобы что-то обдумывала. Просто сидела и вяло думала обо всём - и ни о чём. Тихий вечер. Тихий-тихий. Будто нарочно такой - контрастом к внутреннему раздраю. Столько всего сразу навалилось, и так неожиданно, что даже не осмысляется, только ощущается неудобной тяжестью в голове. Надо будет Птичкину клумбу прополоть. Сразу видно - эльфа в доме нет. Давно ли Птичка уехала, а сорняки вон как поднялись, и не скажешь, что осень на носу. И яблоки обобрать уже можно. Часть на сидр, а остальные на Базар в скупку. И Нике обеды в школе оплатить. И как жить дальше - совершенно непонятно. На два дома? Один здесь, другой - на том краю планеты. Смешно. Но не здесь же летать? И магии учиться. Ри их будет учить драконовской магии. С Лисой намается, плохо у Лисы с точными науками. Одна надежда - он к Лисе неровно дышит, и сильно злиться не станет на её тупость, пожалеет. А Лайм любит Дона. Сразу видно. Не влюблён - любит. А Роган в Йэльфа, наоборот, влюблён. А Ри на неё саму косится. Бедняги. А Дон, если и любит, то не Лайма и не
Лису. Потому что совершенно одинаково смотрит и на неё, и на него. Разве можно любить двоих сразу? Или это влюбиться в двоих нельзя, а любить можно? Вот эльфам хорошо - разделили свет - и хоть трава не расти! Птичка с Лягушонком теперь, как нитка с иголкой - куда один, туда и другой. А у Лисы с этим совсем плохо. Никаких влюблённостей. Если что и появлялось - всё задавлено было в зародыше. Влюблённая Видящая - издеваетесь? Это как? К Дону привыкла, да, сжилась - а как не сжиться, если тебя только что не облизывают? Хоть и понятно - зачем, но приятно же! А теперь этого «зачем» не стало - и как он теперь с ней себя поведёт? И характер у него должен измениться, он же теперь не вампир, злиться научится, обижаться. А на Лису не обижаться только вампиры могут. И у неё-то, как раз, характер не изменился. И нужна ли она ему теперь будет? А вдруг… он в кого-нибудь влюбится? И не в Лису. Он же эльф? Изначально? Вот как вспыхнет на какую-нибудь… из на-райе… И что делать? А что тут сделаешь… Нет, о таком лучше вообще не думать, а то напридумывает себе сейчас такого, что и жить не захочется. Ох, как тяжело. А ведь
всего-то хотела научиться летать. И столько проблем - как из мешка! Обидно, блин!
        Совсем стемнело, высыпали звёзды, а она всё сидела на крыльце - просто лень было шевелиться, слишком длинный получился день, слишком устала. Когда вспыхнул портал, даже не вздрогнула. И он пришёл. И пахло от него, как всегда - ветром с реки и немного мёдом. Он молча сел рядом и немного сзади, тоже как всегда, обнял - и вот тут прогремела разница! Мех, мягкий чёрный мех в Видении, в котором Лисе было так привычно и уютно - он пропал. И уже навсегда. А без него это был вроде уже и не Дон, а кто-то совсем другой, чужой и незнакомый. И огромное чувство потери затопило Лису так остро, что она ахнула и заплакала. А Дон испугался. Дон - испугался! И стал тревожно выспрашивать - что случилось? С Никой? С Лаймом? С ней? С кем? И это тоже было совсем-совсем на него не похоже, и она никак не могла успокоиться, сжавшись в обречённый комок. Одна мысль билась у неё в голове: а стоило ли обретённое утраченного?
        - Мех… - удалось ей выдавить сквозь рыдания. И Дон понял! Не сразу, но понял. Но вот вернуть назад ничего не мог. Только обнять покрепче, прижать к груди, и гладить по буйной рыжей голове. И сказать с неожиданной гордостью:
        - Зато я сам теперь тёплый!
        - А? - удивлённо вскинулась Лиса и икнула от рыдания.
        - Ты моя смешная, ты моя рыжая, - тихо засмеялся Дон ей на ухо. - В следующий раз шубу одену, будет тебе мех! Или Ухты суну за пазуху - тебя устроит?
        - У… него… когти… - расстроенно проикала Лиса.
        - Обрежем, - беззаботно пожал плечам Дон.
        - Как?.. Он же… Да ты что?.. Ах, ты!.. - слёзы высохли от возмущения, а Дон зашёлся хохотом, уткнувшись Лисе в плечо. А потом взял на руки и унёс в дом.
        - Не отпускай меня, - часом позже пробормотала засыпающая в непривычно тёплых объятиях Лиса, уткнув нос в непривычно тёплое плечо. - Никогда… не отпускай…
        - Ни за что, - с лёгким сердцем соврал Дон, гладя её по голове. Соврал впервые за всё время совместной жизни, и порадовался - до чего же хорошо, когда не надо говорить правду, только правду, и ничего кроме правды, а можно вот так невинно соврать и этим успокоить. Как… как ребёнка? И та щемящая, бережная нежность, которая вдруг охватила его сегодня на крыльце, более уместна по отношению к ребёнку, а не ко взрослому существу. А вот влечение, давно и прочно им забытое за бытность свою вампиром - совсем не детское. Да-а, похоже, Дэрри в чём-то прав со своей заявкой про психологическую педофилию: люди не успевают стать взрослыми за тот короткий срок, что им отпущен. Забавно: Йэльф и многие Старейшины старательно культивируют в себе детскость и ребячливость, просто чтобы не свихнуться от вечности. Правда, Вэйту оно и не надо, вот уж кому повзрослеть не грозит, кем бы ни стал. Инкуб, эльф, дракон, всё равно - вечный ребёнок. Просто характер такой, светлая душа. А люди вечно торопятся повзрослеть, но, воображая себя взрослыми и мудрыми, стареют и умирают, так и не успев стать взрослыми по-настоящему. Лиса
вот очень взрослой себя считает, поэтому за ней всегда так интересно наблюдать - этакое мудрое дитя.
        С Лаймом было не так, с Лаймом он такого не чувствовал. Но Лайм старше Дона лет на двести, а взрослее… намного. А ещё Лья. С ней тоже всё иначе. Что-то многовато у меня любовей, ухмыльнулся Дон. Ну, положим, в Лью он влюбился, когда был ещё жив, и большую часть в этом чувстве составляло восхищение Наставницей, перед ней он преклонялся. Потом, когда она по несчастливой случайности подсела на его крови и эмоционально стала почти живой, его чувство переросло в нечто большее. Память именно о той Лье-наркоманке, взбалмошной и безудержной, много времени хранил Дон, как огромную ценность. И только спустя лет сто понял, что не столько память о Лье дорога ему, сколько пережитые им самим чувства. Память о том, как он был живым и мог любить. Что будет, когда она станет драконом?
        Лайм… К нему Дон сначала не испытывал никаких чувств, эта связь была для него просто удобна, но лет через пять совместного бытия стал воспринимать его, как часть самого себя. Потому и плохо было ему, когда Лайм погиб, отказавшись от поднятия во Жнеце. Так плохо, насколько это вообще возможно для вампира. Будто ампутировали важную, лучшую часть личности. Живую часть.
        А Лиса… Вампиры к большинству живых существ относятся хорошо уже потому, что они живые. Если, конечно, эти живые существа не несут угрозы и не подлежат поэтому срочному уничтожению. А Лиса очень живая. Как говорит Дэрри, файербол ходячий. Но это бытие для Дона закончилась, что будет дальше? Как будет восприниматься этот файербол живым драконом Донни? Существом, для самого Дона пока незнакомым, способным обижаться, злиться, ревновать - совершенно нелепые эмоции для дроу, которого воспитал суккуб, тем более невозможные для инкуба, которым он стал потом. Пока, вроде, всё хорошо, - ткнулся он носом в макушку спящей Лисы, вдохнул такой знакомый запах, и счастливо улыбнулся в темноту. - Интересно, какой дракон она на самом деле? По глазам пока непонятно… Подождём. Никогда не шёл против судьбы. Пинком хорошим в нужную строну подправить - это да, это запросто, а против - себе дороже. Но… не страшно. Как бы ни сложилось, как бы ни перетасовалось - они все мои. Друзья, любовники - какая разница? Мои. На очереди Лья и Дэрри, Вэйт и Йэльф. Ничего ещё не известно. Что-то будет завтра… А пока можно порадовать и
себя, и Лайма. Пусть эта связь абсолютно бесперспективна для драконьего племени, но ведь и вреда никакого? Так почему бы и нет?
        Дон накинул на Лису слабое плетение сна, выскользнул из постели и вышел, на ходу перекидываясь в пухленькую - в некоторых местах - блондинку. Надо будет Лайма научить перекидываться, теперь и он это может. Разнообразим личную жизнь! Интересно, как он и Лиса будут выглядеть? Зависит-то второй облик не от желания, а от внутренней сути. А с Лисой обязательно надо поговорить. Она ещё не осознала, что с ней произошло, и что ещё предстоит. Сейчас все её чисто человеческие моральные и нравственные устои затрещат по швам и рухнут: возможность менять произвольно облик и пол, магия - слишком много всего сразу. И они рухнут, потому что физиологически она уже не человек. А вот психика всё ещё человеческая. Одно дело - жить с вампиром и за счёт этого думать, что тебя уже ничем не удивишь, что у тебя широкие взгляды. Ха! Три раза «Ха»! Испытать на себе - это другое. Совсем. Это свобода, полная. И невооружённым глазом видно, что Лиса к ней не готова. Полную свободу может с радостью встретить только полностью взрослое существо. Потому что понимать свободу, как детскую мечту делать всё, что придёт в голову, это,
как раз, не свобода, а зависимость - от собственных капризов. И смелый демарш против общественных стереотипов свободой не является, впрочем, как и следование им. В сущности, эти направления одинаковы, потому что сами создают стереотипы, а свобода и стереотип несовместимы. Один древний человеческий мудрец сказал: «Свобода - это осознанная необходимость». Прекрасно сказал, но, будучи всего лишь человеком, не смог сделать следующий логический шаг.
        Лиса тоже очень человек, да ещё и женщина. Нелегко ей придётся. Потому что для человеческого разума полная свобода - это страшно. Очень, нечеловечески страшно. Даже Дону было не по себе, когда он впервые испытал это на себе. Потому что для начала это полностью осознанное и принятое одиночество. Сколько бы глаз ни смотрело на тебя с любовью и участием, сколько бы рук ни протянули тебе в помощь - с чудовищами души твоей ты можешь справиться только сам, и умирать ты будешь сам, и смерть твою разделить с тобой никто в Мире не в состоянии. Одинокими мы приходим на ниву, одинокими и покидаем её, и промежуток, называемый жизнью, проводим точно так же, что бы мы там себе ни выдумали, какими бы иллюзиями ни тешились. «Лишь обмолочены будучи, смешают колосья зёрна свои». Это надо понять до конца, прочувствовать, насколько ты внутри себя один. Даже рядом с приятным тебе существом, даже среди друзей - один. Если, конечно, не болен шизофренией. Только осознав эту весьма неудобную истину, получаешь возможность - всего лишь возможность - ощутить радость свободы. Или погибнуть, если тяжесть Мира непомерно велика
для тебя, потому что полная свобода - это и полная ответственность! Вот ты, а вот Мир. Делай с ним, что хочешь, насколько можешь. И за всё, что сделал, будь готов отвечать. Не перед всеми, как с наивной гордостью говорил о себе тот райн староста из дикой деревни - перед собой. Сам себе ты отныне судья и палач, такова цена свободы. А если судить и карать себя ты будешь слишком мягко, за дело примутся окружающие, тут твоя свобода и кончится. Дон всё это очень вовремя понял. До того, как о реальных его способностях, нечаянно приданных ему Льёй при поднятии, стало кому-нибудь известно. И пользовался ими только в исключительных случаях - помочь друзьям в бою, уберечь… А Лайма в результате не уберёг. Может, пользуйся он ими чаще, приобрети лучший навык - и не было бы у него стольких лет одиночества. Но он вампир, для него одиночество было досадно, но не критично. А люди, в большинстве своём, боятся одиночества и ищут тех, кому нужны они, и выбирают тех, кто, якобы, непременно нужен им, и утешаются этой иллюзией близости, и Лиса отнюдь не исключение. Ей ещё предстоит понять, что даже ментальный контакт со
Зверем - прекраснейшая, но всего лишь иллюзия общности. А отринуть свои иллюзии можно только самому и добровольно, к этому нельзя принуждать. Потому что некоторым их иллюзии жизнь не украшают, а заменяют, и насильное лишение приводит такую личность не к свободе, а к разрушению. Вот именно. Вот и не будем разрушать Лайму его драгоценную иллюзию. Тук-тук! Лайм? Проснись, развалина старая! Мне уйти? Вот то-то же!
        Пробуждение Лайма было ужасным. Уложили его вчера в бывшей спальне Лисы. Ри пришлось что-то такое наколдовать с кроватью, чтобы сделать длиннее, иначе Лайм не помещался.
        Все мышцы скулили и вопили, каждая на свой лад. Это называется - вспомним молодость! Так бывало когда-то после тренировок, когда он ещё только учился на мечника - и вот, пожалуйста, опять! И единственный способ избавиться от боли - продолжить тренировки, это он помнил. Магия, конечно, помогает изрядно, поэтому он и не плачет от боли при каждом движении, но полностью снять боль не может даже магия. Да ещё и Дон ночью… Лицо против воли расплылось в шкодную улыбку. Так, для начала надо встать. Тапки какие-нибудь… не-е, лучше босиком. Ноги и так заплетаются, а в тапках и вообще навернуться пара пустяков.
        Вернувшись в комнату, растянулся на постели со стоном облегчения. Вот он, кайф всей жизни - горизонталь. Дожил, блин! До туалета по стеночке - позорище! Всё болит, впору Рогана этого просить портал в задницу, как кормлецу, вставить! Кстати, о заднице - жрать хочется! Вспомнил запах вчерашних котлет и чуть слюной не захлебнулся. Да не вспомнил, тут и сейчас ими пахнет! Он завертел головой - и понял, откуда взялись мысли о котлетах. На тумбочке за изголовьем стояли два тазика - иначе не скажешь, в одном котлеты, в другом варёная картошка, политая маслом и посыпанная укропом и ещё какой-то травой, рядом чайник и чашка. Лайм даже заурчал. Опять вставать? А вот фигушки! Подтянул скулящие ноги, перевесился через изголовье и стал набивать живот. Мышцы шеи и челюсти тоже ныли, но голод заставил проигнорировать их страдания, тем более, что всё было мягкое и жевалось легко. Пить компот из носика оказалось очень удобно, пока крышка не свалилась и не стукнула по лбу. Подхватить её Лайм не успел. Кто бы мог подумать, что одна маленькая крышка может наделать столько шуму!
        На этот стук и бряк Лиса и пришла, притащила новый чайник с компотом. Тихая какая-то, вся в себе.
        - Привет. Ну, как ты? Наелся? - она подняла крышку, составила вместе пустые тазики, в них пустой чайник. Получилось легко, но громоздко, только если к животу двумя руками…
        - Привет. Ну-у, пока, вроде, да, - прислушался Лайм к себе. - А кто дома? Дон ушёл уже?
        - Ушёл, - понуро кивнула Лиса. - Роган зашёл ещё затемно, часов в шесть, оба и ушли. Роган печати оставил с водным обезболивающим, я тебе в компот кинула, скоро полегче станет. Только они в таком виде с «Источником» не сочетаются, так что, как компот кончится - ты зови, я ещё принесу. Вот тут на столе лички мои, голосовые, без портала, Роган специально налепил. Ломай и зови, - она опять вяло кивнула и пошла к двери.
        - О, как! Достижения передовой магии. Раньше таких не было… А жаль… - покрутил Лайм в пальцах сургучную печать.
        - Были-были. Ещё в войну изобрели, а потом забыли, Роган в архивах раскопал, чисто случайно. Пользуйся.
        - Лиса, мне, правда, неловко. Ты не думай, я свалю от вас скоро, правда! Как ходить смогу, так и…
        - Ты о чём? - сморщилась Лиса. - А, ты считаешь, что напряг сильно? Забудь, фигня. Мне… просто плохо. Не физически, как тебе, а… Всё время кажется, что я сделала что-то такое… не надо этого было делать. Не нельзя, а не надо, понимаешь? Будто всю свою жизнь скомкала и выкинула. Счастье, горе - всё в мусор. И мне плохо. Мне жалко, - прижала она к груди чайник. - Знаешь, если бы могла, я бы вот на этом свою жизнь и остановила бы, - сказала она тихо, будто убеждая саму себя.
        - Э-э-э, надеюсь, что я тебя не понял, - осторожно сказал Лайм.
        - А? - удивилась Лиса, но сразу поняла: - Нет, ну что ты, я не о том. Просто, помнишь, анекдот такой был, про мужика, который нашёл печать Исполнения? «Одно желание и быстро»?
        - А! «Хочу, чтоб у меня всё было»? - сразу вспомнил Лайм.
        - Ага, «без проблем, благословенный, у тебя всё БЫЛО». Очень до меня это сейчас дошло. Бьёшься, копошишься, и всё что-то не так, всё воюешь и жалуешься, а тут оно ка-ак даст! Тут-то и понимаешь, что «всё было», а сейчас не стало. Вот, как-то так. Что бы у меня ни было - оно у меня уже было. А теперь всё изменилось, и надо как-то перестраиваться - а мне уже тяжело, страшно мне, Лайм. Старая я уже, наверно, тридцать два скоро, всё-таки, не двадцать. Меня Дон вчера почти успокоил, но сегодня он ушёл, и я опять думаю, думаю… Я… По-моему, я очень ошиблась, - подняла Лиса глаза, полные боли. Открытый, как протянутая ладонь, взгляд не человека, но Видящей, в принципе не имевшей возможности научиться скрывать свои чувства, потому что это тоже ложь…
        - Я… могу… чем-то помочь?.. - растерялся Лайм.
        - Да нет, наверно. Извини, это я ною просто. Я… разберусь потом, я… сама. Я… это хорошо умею… чтобы - сама… - криво улыбнулась Лиса сквозь закушенную губу, быстро и как-то виновато глянула на Лайма и опять уставилась в пол. И Лайм не нашёлся, что ей сказать. «Забей», по привычке хотел сказать он, «всё фигня», хотел сказать он - и промолчал. Лиса вздохнула, кивнула, благодаря за молчаливое сочувствие, и вышла, будто сбежала, ловко подцепив локтем ручку и тихо прикрыв дверь.
        А Лайм задумался. Он очень хорошо понимал Лису, он и сам был почти в таком же положении. Почти, потому что ничего не выбирал. Чистая случайность, что он жив, а благодарить или винить случай - занятие глупое. Но поразмыслить и ему было о чём. Вчера на это не было ни сил, ни времени, события неслись вскачь. А сегодня времени более, чем достаточно. Впрочем, и вопросов немало. Вот, например: что делать в вечности в общем-то бесталанному существу, которое хорошо умело только убивать, а сейчас и этого не может? В своё время он отказался от поднятия ещё и из этих соображений. Но ординаром он не стал, вполне жив, может и прорежутся в нём какие-нибудь драконовские способности? Непонятно. Тогда ещё вопрос: можно ли любить двоих сразу? Или так проявляется его новая драконья сущность? Надо будет спросить у Ри - это нормально? Потому что жена Дона нравится ему не меньше, чем сам Дон. Иначе, совсем иначе, но не меньше. И его прежнюю сущность это как-то смущает. Донни, (или Донна?) в своё время изрядно перетряхнул Лайму моральные принципы, но уж не настолько же! «Старая уже, тридцать два скоро», хмыкнул он.
Смешная! Славная девочка. А Дону сеанс мануальной терапии шейного отдела позвоночника прописать надо, в смысле - по шее надавать, поосновательней и срочно. Что это за разговоры - «я сама»? Муж он, или кто? У замужней женщины таких мыслей вообще не должно быть! Лина покойная со всеми проблемами сразу к Лайму шла, и это было правильно. Женился - так будь любезен! Ох, распустился тут Дон без присмотра! Тем более - инкуб, мог бы и сам такие вещи понимать. Надо быстренько привести себя в порядок и отпинать его хорошенько для прояснения мозгов! Чтобы никаких «я сама»!
        С безобразием в оазисе впятером управились быстро. А чего там? Йэльф с Вэйтом создавали вихрь, поднимавший грунт, Дон направлял, Ри держал воздушный щит перед входом, чтобы не налетел песок, а Роган оплавлял прилетевшее. Ещё прочнее получилось! А вот хижину восстановить оказалось не из чего, слишком здорово Тихий всё переломал, спеша на помощь к Лисе. Но Роган повёл всех туда, где они с Лисой вчера бродили. У почти отвесной стенки лежал штабель, прикрытый обрывками материала, истлевшего от времени. Только очень сухой и безветренный климат позволил сохраниться этим клочкам. А вот составляющие штабель трубы - а не брёвна, как сначала подумал Ри, совсем не пострадали. Белые, гладкие, твёрдые, очень лёгкие, из непонятного материала - их поверхность лишь слегка потускнела и выщербилась. Именно отсюда Лиса вчера притащила «бревно от Видения» в хижину Ри.
        Находка озадачила всех. Откуда на необитаемом материке могли взяться эти вещи? Ри их видел в первый раз: по округе он никогда не гулял, охотиться ходил порталом, а с вершины холма, на котором он культивировал заготовки, штабеля видно не было. Но подумать решили потом. На каркас найденное подходило, как нельзя лучше, они ещё и плавились, как быстро обнаружил Ри. Поэтому находку быстро перетащили, сплавили каркас и до темноты успели обшить пальмовыми листьями, широкими и глянцевыми. В новой хижине заняла своё место новая плита, на ней в освобождённой из-под песка сковородке зашкворчало мясо свежедобытой ящерицы - для новых драконов. Шкуры ящериц, тоже обнаружившиеся под песком, основательно вытрясли и сложили в углу. Жаркое поручили Рогану, а остальные вышли под звёзды. На пальмах развесили десяток светляков и выкатили вниз заготовку. Йэльф и Вэйт поцапались было, решая, кто будет первым, но Дон вовремя предложил подкинуть монетку. Выиграл Вэйт и довольно показал Йэльфу язык.
        Огромная мутноватая капля заготовки будто вбирала в себя свет шести светляков, наливалась им и играла внутри туманными радугами. В этом освещении почему-то лучше, чем при свете дня, понималось, что это, хоть и неразумная, но живая тварь, и страшновато становилось приближаться к ней, как к обманчиво неподвижному, затаившемуся хищному зверю. Под солнцем она не выглядела столь завораживающе таинственно, как сейчас, в маленьком пятачке света среди огромной ночи.
        - Слушай, а куда она девается в процессе? - Дон подошёл к Ри и ждал, когда Вэйт разденется. - Вода ведь не сжимается, или я чего-то не понимаю?
        - Во-первых, это не вода. Это… как тебе сказать… Это материализованная и структурированная энергия. Собственно, отсюда свойства и ваших тел - и способность собирать энергию, и метаморфизм. Та капля моей крови, что в вас присутствует и передаётся, она и сообщает вам эти возможности. А во вторых… У тебя пространственный карман есть? - покосился на него Ри.
        - Есть, на мелочёвку всякую. Салфетки, Никины заколки, так, ерунда всякая. Карман, короче. А что… ты хочешь сказать… Ни фига себе! Вот такой карман?!! Это ж какая грузоподъёмность? - втянул голову в плечи Донни. Ри довольно ухмыльнулся. Они ещё не поняли, что такое - быть драконом! То ли ещё будет! Это только первые писки восторга!
        Вэйт опустился на каплю, и Дон отошёл, чтобы не мешать. Всё прошло в штатном порядке, капля мигнула, схлопнулась, Ри подхватил тело.
        - Это… это что?.. - растерянно разглядывал себя Вэйт. - Это… я не хочу!!! Давай обратно!!! Так не честно!!!
        Йэльф злорадно ржал и в полном восторге колотил себя кулаком по колену, Дон и Ри молчали в оторопи. Очень хорошенькая девушка на-райе гневно топала стройными ножками и потрясала кулачками, наскакивая на Ри. Сверкали зелёные, без белка, глаза с вертикальным зрачком, белокурые локоны метались по хрупким плечам. Лицо осталось прежним, но остальное…
        - Перелеска ваша мать… Вот так девкой и становятся… - пробормотал Дон, и Ри даже не возмутился, что его именем опять ругаются. Это случалось иногда при поднятии во Жнеце, но вампиры не способны так сильно переживать из-за всяких мелочей вроде смены пола…
        - Вэйт, я здесь ни причём, правда… - растерянно промямлил Ри. - Да ты не расстраивайся так, перекинься в мужика - и всё, - сообразил он. - Никто и не узнает, делов-то? Уж этому учить…
        - Делов-то? А то, что я сам знаю, что - вот! С этим как? - Вэйт плюхнулся на песок и разрыдался. Разрыдалась. На рёв из хижины в облаке кухонных ароматов выскочил Роган. Похлопал глазами. Метнулся обратно, опять выскочил:
        - На! - сунул он под нос рыдающему Вэйту кусок мяса. Тот гневно взрыкнул, подняв голову… Повёл носом… Замолчал… Схватил мясо и невоспитанно зачавкал, изредка всхлипывая. Совсем разучился нормально есть, пока вампиром был, придётся вспоминать, как это делается в приличном обществе. Роган подхватил его одежду. - Пойдём, душечка, там мно-ого мяса. Поку-ушаешь, успоко-оишься… - взял он Вэйта под локоток, помог подняться и повёл в хижину, наградив окружающих свирепым взглядом.
        - О, как, - озвучил Ри общее состояние.
        - А то! - поддержал его Дон. - Ну, что, дед, рискнёшь? А ну, как бабкой станешь?
        - Ой, да что ты? Ужас какой! А я, может, и не против, откуда ты знаешь? - кокетливо вздёрнул нос Йэльф. - Это у него на пустом месте истерика, а мне в любой шкурке неплохо! И такие интересные перспективы… он просто ещё не оценил.
        - Это какие? - в один голос сказали Дон и Ри. И переглянулись.
        - Ну-у, материнство…
        - Упс…, - выдохнул Дон. - Дед, ну ты даёшь! Вот так сразу?
        - А чего тянуть-то? - повёл плечиком вампир. - Мне, может, всегда интересно было - как это оно? Давай, тащи уже эту свою хреновину, каким стану - таким стану!
        И стал. Стала. И рыдать не собиралась. Проинспектировала свежеобретённое тело (Дон одобрительно присвистнул), что-то сразу сообразила, прижала палец к губам, (Тс-с-с), и стала прежним Йэльфом, только белокурым и зеленоглазым. Йэльф лукаво стрельнул глазами в свидетелей, накинул рубашку с рюшами, задрал нос и, перекинув штаны через плечо, пошёл питаться и дразнить своим видом Вэйта. Интриган старый, хмыкнул про себя Дон.
        - Это что же, - вслух задумался Ри. - Это все Старейшины, что ли, будут дракхиями? И все зелёные! А мужиков где брать?
        - Вот уж не знаю! - захохотал Дон. - Зато какой выбор будет! Не мучай мозги, пошли, съедим, что там наш маг великий нахимичил. А потом давай-ка к тому холму опять сходим. Очень мне интересно, нет ли там внутри чего-нибудь!
        К интересному холму не дал пойти Роган. Раскипятился:
        - Нет уж, ты давай уж, показывай уж! Я уж сутки уже дракон, а, страшно спросить - каким местом? Все - Дракон! Дракон! - а какой дракон, где дракон-то? Я - как был, так и есть, только напиться не могу - вот счастье-то! Показывай давай!
        Ри задумчиво подёргал себя за кончик длинного носа.
        - Тогда пошли отсюда, нам тут места не хватит. И очки здесь лучше оставь, смахнёшь ещё нечаянно, затопчем, - это Дону. Тот сбегал в хижину и догнал уходящих. - Всё просто, - говорил Ри по дороге бывшим вампирам. - Вы уже давно умеете облик менять. Только рассредоточьтесь так, чтобы между вами метров пять было, чтобы друг другу не мешать. А тебе надо себя всего почувствовать, иначе и не скажешь. И приказать самому себе, - пытался объяснить он Рогану механику оборота.
        Отошли за два холма - на пятерых драконов места между пальм могло и не хватить, остановились в пустой, неприютной, зато широкой лощине. Дон и Роган прихватили пару светляков - по привычке, драконы неплохо видят в темноте. Маленький островок света посреди ночи, вершины холмов тонут во мраке, а над ними головокружительно звёздное, вечно ясное небо пустыни. Длинные тени мечутся по склонам холмов, огромные, чёрные. Ночные тени, от рукотворного света, идущего снизу, за счёт этого бесконечные, уходящие ввысь, в небо и дальше. И жутко становится, если задуматься об этом всерьёз. Тени от солнца или луны начинаются и заканчиваются у тебя под ногами, а эти, от слабенького светляка у тебя в ладони, уходят в никуда. Неприятное слово. Под ногами уже остывший песок, воздух тоже холодный, очень сухой, и ничем не пахнет. Совсем ничем. Воздух пустыни. Любой запах в нём отчётлив и хорошо читаем именно потому, что заведомо принесён извне.
        - Вот так, - просто сказал Ри, и взглянул на спутников с высоты четырёхметровой шеи. Плюс тело, плюс хвост, прикинул Дон. Метров двенадцать? Похоже. Развернулись полупрозрачные крылья, вспыхнули туманными радугами в голубом хрустале. - Учить вас полёту всерьёз ещё рано, магии драконов - тоже, ваша сила ещё не проснулась, а вот облик изменить вы вполне в состоянии, - зазвучал у них в головах голос. - Ну, что же вы? - Дон решительно скинул с плеч рубашку. - Нет, раздеваться не надо, всё уйдёт внутрь, в пространственный карман, и будет в вашем распоряжении при обратном превращении. И запомните: именно это - ваш истинный облик, именно в нём проявляется ваша суть. Всё остальное - функциональная коррекция. Можно, например, вот так, - тело резко уменьшилось, стало вполне человеческим, сохранив при этом полупрозрачность. - Вполне компактно и дееспособно, и энергии тратится меньше, чем при полном проявлении. Ещё возможна поляризация… - но внимание уже было сбито, драконы с азартом новизны примеряли свои истинные облики.
        - А-ах… - Роган так и сел, где стоял. Дракона он всё время представлял себе, как ящерицу, только с крыльями. Просто ящерицу, вроде тех, чьё мясо он только что жарил. Но это… Но вот это… ничего невероятнее он в своей жизни не видел! Ожившая старинная статуэтка из дымчатого голубого хрусталя! Но за изяществом линий чувствовалась мощь, неведомая ему доселе, и к восхищению примешивался страх. Одно движение этой изящной полупрозрачной лапки - и не будет Рогана. Это было уже не так, но рассудок, всё ещё человеческий, настаивал именно на такой версии. Можно ли поднять дракона во Жнеце? Если там останется, что поднимать?
        Рядом вспыхнули три зелёных костра - перекинулись бывшие вампиры. Только Роган всё сидел, держа на ладони светляка, и зачарованно смотрел на то, чего ещё никто в этом Мире не видел. Драконы разглядывали себя, выворачивая гибкие шеи, взмахивали на пробу крыльями. Их тела будто собирали свет двух светляков и звёзд, и наливались этим сиянием, и светились уже сами, отдавая больше, чем было взято. Шелест, мерцание, блики, радуги… И голоса, азартно вопящие в голове:
        - Ты врал, ты врал, скотина! Ты тоже девчонка!
        - И получше тебя! Я хорошенькая!
        - А ты больше, так не честно! Ри! Почему у меня хвост короче?
        - Ой, да что ты? Ужас какой! Давай вытянем!
        - А-я-яй! Ри, он мне хвост отрывает!
        - Роган, давай, чего сидишь-то?
        - Так, всем цыц! - заглушил всех Ри. - Роган, в чём дело? - к Рогану склонилась голова - точёна, изящная.
        - Я-а-а… не знаю, - всхлипнул маг, и удивлением заметив, что по щекам текут слёзы.
        - Закрой глаза и представь себя таким же, - маг послушно зажмурился, но представить себя прекрасным было выше его сил. Всю жизнь он был квадратным коротышкой, и только магия не давала ему окончательно упасть в собственных глазах. Он и в Руку из-за этого пошёл, и боевым магом стал отличным, и лучшим магом-целителем Госпиталя стал он потом, и толстым, одышливым и потливым стариком стал он за это время, с вживленной после двух попыток покончить с собой сломанной печатью контроля пульса в левом запястье. Да, за последние месяцы его внешность претерпела кардинальные изменения. Даже печать сняли - Дон сумел убедить начальство, что суицид изжит, и рецидива не предвидится. Но красивее он от этого не стал, даже хорошеньким назвать его никому бы в голову не пришло. И стать вот таким… да никогда ему это не удастся, смешному коротышке Рогану! Ни-ког-да!
        - Постой-ка, ты не о том, - Донни, узнал его Роган по интонации. - Вот так попробуем: Роган, слышишь меня? Крылья, Роган! Полёт! У тебя есть крылья, дурень! Начхать на всё, слышишь? Почувствуй ИХ! И лети!
        Да!!! Дон, дружище, как же ты прав! Пусть он будет самым мелким, уродливым и тёмным из всех драконов, но он полетит! Крылья! Да, есть! Он их чувствует! «Ах!» в четыре голоса вполне отвечало его ожиданиям. Что, настолько плохо? Он с опаской приоткрыл один глаз. Не хватало только самого себя испугаться…
        Красным был он, красным, как кровь, как неистовый закат над пустыней, как спелая земляничина под солнцем! С рыжими всполохами, как те файерболы, что не раз кидал он в бандитов. И большим. Не больше Ри, но на зелёных Вэйта и Йэльфа смотрел сверху вниз.
        - Ле Ферри… Ни фига не понимаю… - потерянно прошептал Ри. - Вы же все - из моих клеток! Из моих! Из клеток голубого дракона! Как это может быть? Вы все должны быть ле Скайн! Как?.. Зелёные, красные… Не понимаю!
        - Ой, да что ты, - начал было Йэльф, но Дон перебил его, пропев: «Это просто магия!», и все засмеялись, правда, Роган - довольно истерично. Крылья! У него крылья! Он смотрел сквозь крыло на светляка - и крыло светилось, переливалось, взблескивало, будто обладало собственным светом! И не только крыло - всё тело его было, как живой огонь. Ему показалось, что он даже начал чувствовать это горение, этот свет внутри себя!
        - Я… А можно, я взлечу? - замирая, спросил он Ри.
        - Ну…в принципе можно, - в голове возник аналог пожатия плеч. - Только на макушку холма залезь, иначе не получится. Или хоть до середины надо подняться. И не пытайся взлетать высоко, память крови ещё не проснулась! Ты не сможешь контролировать расход силы! - озабоченно звучал Ри в голове бегущего вверх по склону Рогана. - Помни: чем выше взлетел, тем больнее падать! Планируй вниз… - но Роган уже летел!
        Вот они, звёзды! Рукой подать! Вернее, крылом! И Луна встаёт, отсюда её уже видно! Ветер, ветер! И не нужно никаких порталов, можно вот так взмахнуть - и набрать любую высоту, любую! И не падать - парить! Весь Мир - мой! Весь - подо мной! А вот так - и звёзды под ногами! А вот так… что-то не получается… Какие они тяжёлые - крылья! Не поднять… И не удержать, чтобы спланировать, как на падолёте. Воздух… жёсткий, заламывает крылья, выворачивает… Больно, как больно! Обидно… Дышать… нечем дышать. Воздух жёсткий…
        - Гоблин твою маму драл! Я ж говорил: не взлетай! - ударило, закрутило, потянуло, потащило… Его нёс Ри, держа лапами за пузо. Крылья, его прекрасные крылья, на которых он только что парил над Миром, бессильно свисали вниз, тяжёлые и бесполезные. - Перекидывайся, мне же не опуститься! Крылья сломаем, болван! Или подбери их, хотя бы! - шипел Ри у него в голове. Перекидываться? Опять стать коротышкой Роганом? Ни за что! Он попытался подтянуть крыло, перетруженные связки взвыли, и сам он взвыл, но только мысленно, в голос почему-то не получилось. Кто-то перехватил концы висящих крыльев, больно дёрнул вбок, Ри отпустил живот Рогана, тот опрокинулся - и мгновение спустя встал на лапы, а Дон, отпустив концы его крыльев, опять взмыл вверх. Опустились они с Ри одновременно, Дон сразу перекинулся, а Ри… Взбешенный Ри, шипя и хлопая крыльями, пошёл на Рогана. В облаке поднятого песка гигантской змеёй вилась по земле низко опущенная шея, угрожающе открытая пасть нацелилась на Рогановский живот. В голове связных слов слышно не было - сплошной рёв бешенства. Роган попятился - и сел на песок уже не драконом. Так
щенок опрокидывается на спину, принимая позу подчинения перед взрослым псом. Только тогда перекинулся и Ри, и навис над Роганом, гневно рыча:
        - Ты козлина долбанный! Я для этого старался? Чтобы ты покалечился в первом же полёте? Лётчик великий, срань лягушачья, лльяйг анц* хузинц*, айц*унг анц*!!!
        - Ч-чего?.. - пробормотал Роган. Голова кружилась, руки тряслись. Да он весь трясся, как желе на блюдечке - и не от страха. От усталости. Кто бы мог подумать, что летать на собственных крыльях так тяжело? Так вот почему вампиры не любят летать в виде мышей!
        - Ты, э-э-э, липкий, протухший до мягкости, думающий тухлыми мозгами, сконцентрированными в нижней передней части тела. Холодной и дохлой. И тоже тухлой, - любезно перевёл Дон. - Если короче - летун ты…ев.
        - А-а. Ага, - кивнул Роган. - Спасибо. Очень… правильно.
        - А то! Очень рады были быть вам полезными, йептыть, - преувеличенно светски раскланялся Дон. Он уже второй раз испытал страх, вчера - за Лису, сейчас - за Рогана. Не ленивую отстраненную досаду на чужую глупость, а именно страх, от которого внутри всё сжимается, и делаешь непонятно что, главное - хоть что-то и немедленно. Он давно забыл, что это такое - настоящий страх за чужую жизнь, а сейчас опять убедился, насколько это неприятно. Очень. Вампирам проще! Неудивительно, что от страха совершаются порой невероятные глупости. - Обращайтесь, всегда поможем! Консультируем сапогом в рожу! - Роган только вздохнул. Заслужил, он это понимал прекрасно. Как мальчишка… позорище…
        Ри перевёл горящий лютым бешенством взгляд, с одного… на другого… прочувствованно плюнул и отошёл в темноту. Йэльф и Вэйт в обнимку рыдали от хохота, сидя на песке. Дон присел сзади, помял Рогану плечи, крепко растёр спину, засунув руку под рубашку. Стало немного лучше, дрожь понемногу прошла.
        - Вот уж, действительно, падолётчик! Падать у тебя явно лучше получается, чем летать! Встать-то сможешь? - протянул Дон руку. Роган вцепился в неё - и встал-таки. И, скрепя сердце, пошёл на трясущихся ногах - извиняться и благодарить. А Ри, взглянув, наконец, Рогану в лицо, перестал слушать его покаянный лепет и подтащил поближе к светляку. И озабочено ухватил себя за кончик носа.
        - Да-а… Боюсь, очки придётся доработать…
        - А что такое? - с другого боку подсунулся Дон. И присвистнул. Обращение Рогана завершилось только сейчас, после полёта. Глаза его стали ярко-красными. Очень ярко. С узким чёрным вертикальным зрачком.
        К холму собрались наведаться только через пару часов. Роган взглянул на себя в зеркало…
        Его сначала отпаивали, потом откармливали, потом ели сами. Роган мясом заниматься не мог - руки тряслись, а Донни мяско слегка поджег и переперчил - не слегка, но съели и такое. Под вино сошло. Вэйт сидел притихший - переваривал новые впечатления, а Йэльф изображал даму-дракхию, напропалую кокетничал и манерничал. Получалось не очень-то дама, ехидная отвязная стерва у него получалась. Роган отчаянно краснел - в тон глаз, а Йэльф, по его собственному выражению, от этого испытывал совсем уж запредельное и извращённое удовольствие. Так и сказал - меня, говорит, с тебя, Красный, прям прёт и тащит! И не объяснил, противный, что имел в виду, как ни упрашивали, наверно - и сам не знал. Выпили-то уж изрядно, там уж не разобрать, кто кого откуда прёт и куда зачем тащит. Нет, в принципе, понятно, но - тс-с-с! Многозначительно поднятый палец. Руку водит, потому как владелец пальца пьян вдрызг - но это мелочи. Вырубились дружным хором. Кто где сидел, тот там и заснул. Ри проснулся первым, оглядел пьяный бардак, вздохнул, и пошёл с кастрюлею на озеро за водой. «Источник», конечно, вещь полезная, но для
применения воды-то набрать надо? Хоть раз за двое суток? Вода - не предмет, «из воздуха» не достанешь, а кастрюлю посылать - задолбаешься, проще уж сходить. Ох, чует сердце: будет у него не клан, а табор! Уже сейчас видно: раздолбаи! И это ласково. Отечески, можно сказать. Эх, детишки…
        Накидал в кипяток травок. Не компот, но тоже очень вкусно, если с мёдом. Хоть какая-то польза от его дракончиков - мёду вот притащили, ещё всяких мелочей. На вкусный запах все глаза продрали, сели пить горячий взвар с рогаликами. Только после этого собрались на прогулку - опять приключений искать на собственную… гулять, короче. И вина пару бутылок с собой прихватили, на случай, если уж очень скучно окажется. Или слишком нервно. А светляков опять взяли всего парочку, просто так. Луна уже взошла, всё видно!
        Почти отвесный, подозрительно ровный склон холма обследовали быстро. Потом облазили весь холм, от макушки до подножия. И ничего не нашли. Единственное, что отличало его от остальных холмов в округе - слегка оплавленная и очень ровная поверхность восточного склона, будто кто-то гигантский отрезал от него кусок своим титаническим ножом. Для входа в пещеру такой склон подходил очень неплохо, да и место подходящее: не очень далеко от оазиса Ри, но и не настолько близко, чтобы начать действовать на нервы. И склон этот восточный, утром солнышко будет, а днём не жарко. Годится. Зелёные уселись поодаль, их очередь придёт позже, а Ри и Роган принялись за работу. Хитрость не в том, чтобы потёк грунт. Делов-то куча - трение убрать! Нет, он не горячий, это электризация и «Разделение», просто мелкое, на молекулярном уровне… потом объясню, просто делай вот так… ага, понял? Получается как холодная плавка, вот он и течёт. А основная задача - чтобы он тёк, куда надо и формировал при этом будущее жильё. Коридор делаем слегка идущим вверх, чтобы не заносило песком, и не скапливалась углекислота. И с потолка потёки
свисать не должны, тоже мне, дизайн! Какая тебе ещё естественность? Об такой дизайн только лоб разбивать! Эх, жалко, что не гранит, а песок с глиной. Почему? Решётки кристаллической нет, вот и приходится плавить. Несложно, но требует постоянного присмотра и долго. А в граните кристаллы, можно их пространственную развёртку забабахать - хоть куба, хоть ещё чего, лишь бы подобие нашлось, вплавленное в монолит. Кварц там, или кальцит. Понял, да? А глина аморфна, с ней так не получится. Вот сейчас ещё на метр проплавим - и уже расширять можно. Нет, если коридор короче - днём жарко будет. Всё уже опробовано, ты о чём? За столько-то лет. Думаешь, это у меня первая пещера? Да сейчас! Я уж и не помню, сколько у меня их было. Ещё вот сюда добавь…
        Много севернее и немного выше склон холма вдруг взорвался, выметнув язык огня, полетели и посыпались куски глинистой почвы, на неширокий уступ северного склона свалилось нечто большое, горящее, и стало кататься там, сбивая с себя пламя. И вполне успешно, да и из пещеры огонь больше не вырывался. Видимо, что могло - уже сгорело. Роган и Ри выскочили из уже готового туннеля на звук взрыва. Все пятеро, задрав головы, столпились внизу.
        - Ящерица, что ли? - щурясь, пробормотал Вэйт.
        - Ой, да что ты? Огненная?
        - Чует жопа: будут бить, коли выпало водить, - задумчиво сообщил Донни, отращивая когти. - Это был чей-то дом, а мы очень громко постучались. Ко мне бы так в гости кто зашёл - убил бы, чесслово. И линять без толку - вон, шустрый какой!
        Вэйт и Йэльф переглянулись и мгновенно перекинулись в вампиров с пятисантиметровыми когтями на хрупких и тонких с виду руках - так им было привычнее. Роган с завистью на них покосился - ему бы так! Растопырил пальцы в усилии… нет, ничего не получается. Ну и ладно. Магией обойдёмся. Только Дон и Ри внимательно наблюдали за происходящим, они и выдохнули в один голос:
        - Жнец Великий! Ни хрена себе!
        Правее и выше по склону, поднявшись на задние лапы с опорой на хвост и повернувшись к ним вполоборота, стоял трёхметровый золотой ящер. И луна рельефно обрисовывала каждую сверкающую чешуйку на его теле.
        - Жнее-ец! - ахнули и все остальные.
        Заслуга ли амулетов, висящих у каждого из них на груди, или просто язык интонаций и жестов хорошо понятен всем разумным, или такова особенность драконьего мозга - но ответ ящера поняли все:
        - Что, опять?!! Нет уж, ребята, на фиг вы идёте!!! Вот уж ВАС я точно не создавал!!!
        Глава седьмая
        Из глуби веков
        - Саймон… - Йэльф, всплеснув руками, шагнул вперёд, потом обернулся к остальным. - Райнэ, это Саймон! Вэйт, узнаёшь? Райнэ, это творец эльфов! Саймон, слезай, я тебя познакомлю! Ты тут и был всё это время?
        - Откуда это ты меня знаешь? - подозрительно уставился на него ящер, склонив на бок голову.
        - Я же Йэльф, ты меня не помнишь?
        - Ага, а я - трёхглавый дракон, - хмыкнул Саймон. Нашли дурака! Меньше всего черноволосая иззелена-бледная в лунном свете тварь с горящими зелёными глазами и серьёзными когтями на тощих ручонках напоминала тех безобидных и трусоватых детишек, что выросли когда-то на его огороде. И остальные не лучше. Вон, глазищи-то какие! А когти-то, когти!
        Следующие реплики прозвучали одновременно:
        - Не бывает трёхглавых! - это Ри, удивлённо нахмурясь. А Йэльф смутился, вспомнив, как выглядит:
        - Ну-у, извини! Мы ж не знали, что это ты, думали - ты драться будешь, - и неуловимо сменил облик. Теперь среди четырёх монстров появился один эльф. Ещё лучше! Оборотень!
        - А теперь попробуй - убеди меня в том, что это твой настоящий вид! - кивнул Саймон. - Я на идиота похож? Шли бы вы отсюда, а? Что вам от меня надо? Кушать хочется? Так я ядовитый, отравитесь, ага, я вам точно говорю!
        Йэльф растерянно пожал плечами, повернувшись к спутникам.
        - Это не настоящий вид, - вступил в разговор Ри, и продолжил уже на ментальном уровне: - Вот настоящий, - сказал в голове Саймона голубой дракон. - Только они зелёные. Видимо потому, что раньше были эльфами. А трёхглавых не бывает. Аэродинамика не та, сам-то подумай.
        Саймон, окаменев, смотрел на оживший миф. Не, точно дракон! Вот, прямо всё, как в книжке! При археологических раскопках древнейших поселений находили обломки глиняных статуэток вот таких драконов, только у тех были ещё какие-то отростки по бокам, и считалось, что это ещё две шеи. А где шея - там и голова… только голов ни разу не находили. Это был какой-то древний культ. Но это там, дома, на Варрасе. А здесь-то откуда? Да нет, это морок, просто морок. Просто они голодные, сожрать его хотят, вот и дурят ему голову по полной программе. Или спит он всё ещё? Тогда это кошмар! Боже спящих, Дрём Великий, за что караешь? Да нет, не бывает снов в стазисе. Это же стазис, полная остановка всех процессов, какие сны?
        Ри надоело пристальное и не особо дружелюбное внимание, и он перекинулся обратно.
        - Мы действительно изменились, Саймон, - почему-то виновато и неуверенно, будто оправдываясь, заговорил Йэльф. - Многое изменилось, и мы тоже, в двух словах не рассказать. Нас чуть больше четверти осталось, у нас тут война была. Знаешь, мы к тебе потом приходили, наверх, но тебя уже не было. Ты извини, что мы тогда так… ушли. Мы не понимали. И боялись…
        - Ну, ушли и ушли, - нелюбезно огрызнулся ящер. - Вы ушли, и я ушёл - в чём проблема-то? Порадуйте меня, чуваки, сделайте это ещё раз! И чем дальше - тем лучше! Скучать не буду!
        Воцарилось молчание. Саймон хмуро разглядывал нежданных визитёров, а они разглядывали его. Мощный торс, практически не отличимый, если не учитывать чешую, от человеческого, опирался на вполне понятные и весьма монументальные ноги и хвост. Чешуя на животе более светлая, почти белая, на голове сияла червонным золотом и от лба до плеч стояла дыбом, как встопорщенные перья у птицы. Жаль, спины не видно, подумал Дон. Интересно, костяной гребень на спине есть? А лицо… Не человеческое, но на ящеричью морду действительно не похоже, дед правду говорил. Скорее, птица. Костистый нос далеко выдаётся вперед и нависает над широким безгубым ртом и маленьким, сильно скошенным подбородком, усиливая сходство с птичьей головой. Большие, золотые, как и весь ящер, глаза к вискам уходят ещё круче, чем у эльфов, лоб получается совершенно ромбический. И всё в мелкой чешуе, видно, как блестят в свете луны отдельные мелкие чешуйки. Зато от лба и выше - прямо корона из длинной широкой чешуи, а ушей не видно вовсе. Да есть ли они? У местных ящериц нету. Офигеть. Жнец Великий - вот он. И он их совершенно откровенно боится.
Он. Их. Потому что просто здоровенная ящерица, и не Великая ни фига, просто большая. И даже не очень, Ри побольше будет, когда дракон. И маг не особо сильный. Дон успел кое-что уловить, пока этот ящер щиты не поставил - ничего особенного, средний уровень, даже Роган в плане магического потенциала покруче будет, а уж Ри - и говорить не о чем. И это Великий Жнец? Тот самый, которому восемь тысяч лет возносят хвалы? Двенадцать Храмов в его честь? Смешно! Дон огляделся. Вэйт глазеет, весь внимание и порыв, прямо ест глазами эту ящерицу, Йэльф почему-то очень виноватый, будто чьих-то надежд не оправдал. Роган поймал взгляд Дона и выразительно скривился, Ри скорчил гримасу и пожал плечами. Ага, им этот хамоватый, как-то опасливо, даже воровато озирающийся Творец тоже не сильно по душе. Да и пусть тут сидит, раз такой нервный, чего-то дед слишком уж расчувствовался.
        - Благословенный, уж извините, что так вас побеспокоили, но уж больно хорошо вы замаскировались! И не скажешь, что квартирка занята! Кстати, трубочки тут у вас лежали, видимо - ваши, так мы их того, попятили. И уже использовали, так что не вернём, уж не взыщите, - выступил вперёд и мило улыбнулся Дон, не обращая внимания на шипение Йэльфа: «Ты с ума сошёл? Он же ж… Тебя же ж…» - Но ежели что надо, вы обращайтесь, не стесняйтесь, мы вон там, у единственного озера в округе живём, - ехидно хихикнул он. - Накормим, напоим, а пока - вот, вина вам оставим бутылочку! Как уйдём - так и заберёте, раз уж мы совсем вам доверия не внушаем. Не отравлено, не бойтесь. Райнэ, холмов много, а ночь коротка! - повернулся он к спутникам. - Райн Саймон обижен, и его можно понять: пришли незваные, дом взорвали, и ведь нет, чтоб тихо убить - нагло разбудили и с воспоминаниями пристаём! Не будем же навязчивыми, райнэ! Дайте проснуться человеку… э-э-э, ну… проснуться, короче! Дед, идём, - Дон взял Йэльфа за руку и настойчиво потянул прочь.
        - Но… как же… - Йэльф нерешительно оглядывался, Вэйт тоже мялся в нерешительности, и Дон опять остановился:
        - Райнэ, - громко, чтобы Саймон тоже слышал, сказал он, - чтобы помочь, нужно к нему подойти. Вы считаете, что он нас к себе подпустит? Он нас не знает, поэтому опасается, кроме того, сильно, э-э-э, расстроен.
        - Ага-ага, - закивал Роган. - Я тоже спросонья всегда такой злой - прямо, сам себя боюсь.
        - Вот и я об этом. Он придёт в себя, примет необходимые, по его мнению, меры безопасности - и придёт. Вот тогда и будем разговаривать. Я не прав?
        Компания оборотней удалилась. Саймон провожал их взглядом, пока они не скрылись за соседним холмом, и, только убедившись, что остался один, вздохнул с облегчением. «Иди сюда, мы друзья» - ага, ищите дурака! Мелкие, конечно, но их пятеро, а он один! Да и мелкие ли? Этот вот, который дракон, так очень даже крупный. Если это не морок, конечно… Сколько же он пробыл в стазисе? Надо было у этих спросить, эх, не догадался. Похоже, много дольше, чем собирался. Таймер отказал? Зато магии вокруг - ложкой ешь! Нормальной магии, сырой, но не дикой, вполне пригодной к употреблению. Сработал его план, ещё как сработал! Надо всё проверить - и линять отсюда, срочно линять! Такое соседство до добра не доведёт, и кто знает, какие тут ещё жукипуки шляются. Саймон ещё раз опасливо огляделся и нырнул в пахнущий гарью зев пещеры. И через секунду к равнодушным звёздам вознёсся его страдальческий вопль. Всё было цело, да, при взрыве капсулы стазиса пострадала только сама пещера, но магаккумулятор! Он был в капсуле стазиса вместе с Саймоном, за счёт этого он не разрушился от времени, но при этом, будучи экранирован
временным полем, ОН НЕ ЗАРЯДИЛСЯ! Год, как минимум, придётся прожить здесь, пока он не наберёт необходимый запас магии для межмирового портала, вернее - целой серии порталов! А жратвы ноль, автоповар сдох окончательно, когда Саймон пытался обустроить эту пещеру и для этого увеличивал с его помощью трубочки от коктейлей. А повар сломался на середине работы, и пришлось лечь в стазис срочно, не ящериц же есть, что ж Саймон - каннибал, что ли? Хоть и дальние, с другой планеты, но родственники, видно же! А никакой другой дичи он тут не нашёл, ящерицы жрали что-то, живущее под землёй, наверх вылезали только греться, спариваться и яйца откладывать. Не везёт ему на этой планете! Вернее, не везёт ему с тех пор, как он ту цацку по заказу свистнул. Вот как в руки взял - так везение и накрылось. Так, а вот с этого места подробнее, пожалуйста! Ну, да, так и получается: как в руки взял, так фигня всякая и попёрла. Сначала погоню не стряхнул, потом вляпался в эту планету, как в дерьмо, иначе и не скажешь! Планета без магического поля - редкость, вот он как раз в этой редкости и увяз. Потом испортился автоповар, а
теперь сдох таймер, и неизвестно, сколько прошло времени. Может, заказчик уже преставился - и кто ему за работу заплатит? А самому краденую цацку продавать - Саймон не сумасшедший. Только деньги за работу - и прощайте. Проклятье на ней, что ли, на цацке этой? И самый большой облом - магаккум не зарядился… Надо бы проверить, что на ней висит. И дурак, что раньше об этом не подумал. Но всё время было некогда, он даже и забыл про неё, признаться. Да и кредо воровское никто не отменял - не в его привычках интересоваться украденным. Не для себя же берёт, так и зачем бы? Но теперь придётся. И первым делом, прямо сейчас, пока ещё какой фигни не стряслось! Так, где она тут? Да ничего особенного, диадемка так себе, даже не золото, а вообще непонятно что. Два дракона, сцепленные хвостами, навстречу друг другу с приподнятыми крыльями. Драконы? Так это одна из тех штучек с раскопок древних поселений? А ведь читал он о чём-то похожем, скандал какой-то был, в газетах писали… А в магическом зрении если проверить? А что это тут такое? Хвостик какой-то… Ну-ка, попробуем… Нет, нет, НЕТ! А-А-А! Он отбросил от себя
корону, но было уже поздно. Последней мыслью, мелькнувшей в его голове, было понимание того, что не давало ему покоя в этом заказе. Имя владельца поместья, где он украл артефакт - он вспомнил, откуда оно ему знакомо! Как раз по тому скандалу в газетах. Обокраденная экспедиция! Воров так и не нашли. А с фотографии руководителя той экспедиции в газете смотрела физиономия как раз того паршивца, что заказал кражу уже ему, Саймону. Заказчик поручил ему обокрасть себя самого? Зачем?!.. - и Мир взорвался на осколки.
        Ещё при первом крике, отозвавшемся эхом в холмах, Йэльф остановился, а с ним и все остальные.
        - Дед, он же не на помощь зовёт. Может, просто жизни радуется! - попытался сдвинуть его с места Дон.
        - Так не радуются… - начал было Йэльф, и тут раздался второй вопль. Ужас и смертная мука прозвучали в нём вполне отчётливо. Не сговариваясь, все бросились обратно. Да, хамоват и малосимпатичен, но есть такая штука - самоуважение…
        Постояли, прислушиваясь. У подножия холма было тихо, ни звука не доносилось из тёмного зева пещеры.
        - Так, только давайте без героизма, ладно? - затормозил Дон рванувшихся вверх Йэльфа и Вэйта, попросту ухватив их за шиворот. - Роган, ты как-то раз зеркала ставил, не вспомнишь?
        Роган, конечно, помнил, и вскоре целая система зеркал из уплотнённого воздуха, наклонённых под разными углами, повисла над склоном, а одно легло на склон перед компанией. Проблему освещения решил Ри, закинув в пещеру оба светляка.
        - Помер, что ли? - неуверенно приглядывался Дон.
        - А я так и не спросил его, зачем он нас создал, - тяжело вздохнул Йэльф, разглядывая в зеркале слегка рябящее изображение. - Вы же знаете, нас было больше трёх сотен, я первый, а ты последний, - кивнул он Вэйту. - Столько детей - это сложно, но он делал всё, что мог, и вряд ли любой другой отец может сказать про себя что-то лучшее. Только понял я это много позже. И… однажды он подарил мне флейту из тростника и научил на ней играть… а когда я разбил колено, сидел рядом, пока я не перестал плакать… а потом отнёс домой… на руках…
        - А меня снял с дерева, когда я упал и застрял ногой в развилке, - вздохнул и Вэйт. - И полдня отмывал от смолы. И не ругал нас. Никогда. И лестницу вниз для нас построил, когда еды в долине стало не хватать, мы же ещё не умели выращивать все, что нужно. А мы так и не сделали для него ничего хорошего. Никто из нас не сделал, ни один. Сбежали и бросили. А теперь и не сделаем, - жалостливо хлюпнул он носом, глядя на недвижимое тело в отражении.
        Дон переглянулся с Ри и Роганом.
        - Поднять Жнеца во Жнеце? - хмыкнул Ри. - Ну-ну!
        Йэльф и Вэйт посмотрели на Ри… потом друг на друга… и рванули вверх по склону. Дон досадливо сплюнул и побежал следом, за ним и Ри с Роганом.
        - А промолчать слабо было? - тихо рыкнул Дон в спину обогнавшего его Ри. Тот на ходу покаянно постучал себя по лбу и обречённо махнул рукой.
        Вэйт пытался отыскать пульс на запястье шестипалой руки, в ладони которой вполне мог бы устроиться, как в кресле. Йэльф осматривал и ощупывал тело.
        - Холодный… - растерянно поднял он глаза на пришедших. - Совсем остыл. Но он же только что…
        - Он ящерица, не видно, что ли? - ворчливо успокоил его Ри. - Все рептилии хладнокровные, температуры окружающей среды. И не вздумайте здесь этим заниматься. Под глушилку, только так. Вот там - всё, что угодно.
        - Ой, Ри, а что это? Смотри, ка… Квак! - Ри не стал тратить время на окрик, просто стремительно бросился на Вэйта, уже потянувшегося к диадеме, сбил с ног и покатился с ним в обнимку в дальний угол. - Ты с ума сошёл? - обиженно отряхивался Вэйт, сидя на полу. Остальные удивлённо замерли.
        - Это нельзя трогать, - Ри, хмурясь, смотрел на погнутую диадему, валяющуюся у стены. - Что? - взмахом рук будто отбил он недоуменные взгляды. - Я не знаю, что это, не знаю - почему, знаю только, что нельзя. Опасно. Очень. Память крови. Кто-то из моих предков знал, что это за штука, и почему это - зло, а у меня только обрывки, установки, но без подробностей. Скорей всего - проклятье. Вот поднимите его и спросите, что это и как к нему попало, - кивнул он на бездыханное тело. - Но лучше просто уничтожить эту штуку, вот просто чувствую.
        - Ладно, это подождёт. Взяли? - Дон ухватил тело Саймона за хвост. Йэльф и Вэйт взялись за ноги.
        - Да подожди ты, далеко ж тащить-то! Тушу такую. Сейчас портал открою, - остановил их Ри.
        - Ну, Ри, ну, правда, он не плохой! - услышал Саймон сквозь гул в голове. - Он просто нас не узнал, вот и…
        - А мне не нравится! И Дону, вон, не понравился, хам он, ваш Саймон, - упирался другой голос. - Да и куда ты торопишься. Вэйточка? Может, из него вообще зомби получился? Поднятие на теплокровных было рассчитано, а он рептилия. На нём даже расчет на вампиров не применить, у них хоть энергия заклинания имеется. А тут и того нет, просто труп. Извини, но из зомби я дракона делать точно не стану! Ещё не хватало! У вас сантименты, а мне геморрой!
        - Боюсь, что, сказавши «А», по волосам не плачут, - вмешался третий, и Саймон его узнал по голосу. Это был тот самый, что всех увёл от пещеры. - Если получится не зомби, мы просто вынуждены будем сделать его драконом. Как ты представляешь его существование а-ля вампир? Смена облика у вампира весьма ограниченная, что он есть-то будет? Хотя… исходя из видовой привязки… ящериц? Или это для него наркотик будет, как для ле Скайн - кровь Перворождённых? Ты бы проверил пока, что ли? Голодная тварь таких размеров - счастья мало.
        - Ой, я тупо-ой! Совсем мозги отшибло! Так, дай-ка мне набор, вот там стоит, да нет, вот там, на полке… - кто-то взял его руку, больно уколол в палец.
        - Ай! - Саймон открыл глаза, резко сел и попытался вырвать руку из захвата. Получилось всё, кроме последнего.
        Было очень светло, и все они были тут, вся давешняя компания.
        - Ой! Тихо ты, - сказали ему. - Не скачи, кузнечик чешуйчатый, - сказали ему. - Не дёргай рукой, - сказали ему. - Ща в лоб дам, ага-ага, - сказали ему и показали мелкий, но яркий файербол. А последний, изображавший Йэльфа, печально и укоризненно покачал головой, сидя перед ним прямо на полу. Странно, но все опасения и страхи, такие привычные и постоянные, куда-то делись. Будто выключил кто-то эту сторону его личности. Было просто интересно и почему-то весело.
        - Есть хочу, - сообщил он, широко улыбнувшись. Вокруг была еда, вкусная и питательная. Целых пять штук. Начать решил с ближайшего, потянулся к его шее… и понял, что парализован. Очень удивился. Какие строптивые! Тяжело повалился набок. Всё равно съем! Съем! Съем! Ар-р-р! Да что ж такое-то? Не шевельнуться! От голода в голове мутится, путы не снять, и магии ноль! Еда, поди сюда! А то мне до тебя не дотянуться!
        - Кажется, всё-таки зомби, - покачал головой тот, что возился с его пальцем и пробиркой. Тот, что изображал Йэльфа, тяжело вздохнул и пригорюнился.
        - Эх, Саймон! А я всегда хотел спросить - зачем ты нас создал. А теперь и не узнаю никогда…
        - Зачем-зачем, - потряс Саймон головой, разгоняя кровавую муть перед глазами. - Магии тут не было, вот и создал, чтобы вырабатывали. Домой я хотел, что непонятно-то? А сейчас я только жрать хочу-у-у!!! - с ходу перешла разумная речь в голодный вой и щёлканье клыков.
        Йэльф и Вэйт переглянулись и расстроено развесили уши.
        - Но ты же… заботился! - обиженно воскликнул Вэйт.
        - А у меня выбор был? - огрызнулся Саймон и опять завыл от нестерпимой муки. Тело требовало еды каждой клеточкой.
        - Или не зомби, - ухватил себя за нос тот, что с пробиркой.
        - Может, его сразу дальше обратить? Все нервы вымотает, пока ты считаешь. Эй, чешуя! Жить хочешь? - Саймон не испугался, но насторожился и кивнул. Жить хотелось. И есть. Но жить больше. - Быстро отвечай на вопросы, понял? Докажешь, что разумный - будешь жить. Ну-ка, скажи мне, мой трепетный… корень квадратный из трёхсот сорока восьми?
        - Издеваешься? - взвыл Саймон, с трудом сфокусировав на нём глаза. - Иди в жопу! Я тебе что - арифмометр? Жра-а-ать!
        - Разумный, - хладнокровно кивнул друзьям Донни. - Зомби считать бы начал, они возражать не способны. Кантуем?
        - Молоде-ец, - заценил Ри. - Быстро это ты! Тогда тащите его наружу, а я амёбу прикачу.
        - Слушай меня, тушка, - присел на корточки черноволосый. - Ты хоть понял, что подох? - Саймон взвыл, Дон принял это за согласие и кивнул. - Вот и славно. Вот по их просьбе, - мотнул он головой в сторону Вэйта с Йэльфом, сидевших в обнимку, как два печальных птенца, - тебя обратили. Что это значит - потом объясню, но за счёт этого ты и имеешь возможность трепать нам нервы, вместо того, чтобы тухнуть в своей норе. Теперь от тебя сплошная головная боль, поэтому сейчас перекинем ещё раз, в дракона. Понимаю - голод, но попытайся, уж будь любезен, какое-то время себя сдерживать.
        - Думаешь, легко? - щёлкнул зубами Саймон. В голове мутилось от голода, чудовищного, всепоглощающего. Неимоверных трудов стоило сосредоточиться, чтобы понимать хоть примерно, что этот черноволосый говорит, и давать относительно осмысленные ответы.
        - Потому и говорю - попытайся, а не бью морду за дебош, - клыкасто и холодно улыбнулся этот наглец. - Если честно, я бы твою тушку просто уничтожил, гигиены ради, но вот эти двое за тебя сильно трепетно просили, поэтому ты всё ещё есть. Но МНЕ ты не нравишься, поэтому сейчас ты нас совсем уж трепетно попросишь оставить тебя в живых. И не вздумай потом гордо вякнуть, что никого об этом не просил, и никому, мол, не обязан. Ты БУДЕШЬ обязан, трепетный мой, и сильно, и помни об этом во всё время чешуйчатого бытия своего. Дошло? Проси.
        - Своло-очи вы-ы-ы! - взвыл Саймон и задёргался в Рогановской «Сети», но черноволосый молча ждал. - Пожалуйста, оставьте меня в живых! - прорычал Саймон, мечтая впиться в эту белую шею и пить, пить, и рвать клыками, и опять пить…
        - Сойдёт. Вопросы?
        - Своло-очи вы-ы-ы! А потом-то пожрать дадите?
        - О-оу! - завёл глаза Донни. - Смотри, не лопни. Всё? Поехали.
        Его ухватили всем скопом и куда-то поволокли, и Саймон зажмурился и честно попытался быть сдержанным. Но нос-то не заткнёшь! Эта рука, совсем рядом, такая вкусная, ау-у-у, как пахнет! А потом он провалился в целую гору еды, ароматной, пышной! Знали бы эти сволочи, чего ему стоит держать рот закрытым! Он же сейчас с ума сойдёт! Или уже сошёл? И вдруг наваждение сгинуло, он упал и чувствительно приложился спиной о песок. Чуть хвост не сломал. Сел, потряс головой. Почти все они стояли вокруг, выжидательно на него уставясь, только одного не хватало, с красными глазами. Чего это они?.. А-а! Нет, за еду он их больше не принимает, мозги голодом уже не застит, но жрать всё равно хочется до судорог. И слабость просто безобразная. Если нападут, он не то, что драться - он и встать-то не сможет.
        - Ну, и-и? - как это всегда бывало у него со страху, Саймон начал откровенно хамить. Обвёл собрание возмущённым взглядом и наехал: - Хватит пялиться, чуваки, я не экспонат! Обещали же жратвы подогнать, и где?
        Дон фыркнул и переглянулся с Ри, с усмешкой покачав головой. Зря они пошли на поводу у Йэльфа. Хам - он в любом облике хам, и в любом мире. А этот, похоже, ещё и глуп. Или просто ещё ничего не понял?
        - Попробуй уменьшиться, - вздохнув, посоветовал вдруг Ри.
        - Чё? - подозрительно зыркнул на него Саймон.
        - Энергоёмкость. Чем больше проявленное тело, тем большей энергии оно требует. Попробуй, сам поймёшь. Ты можешь.
        - Да? - но знакомый термин заставил Саймона прислушаться. Маловероятно, чтобы тупой варвар имел представление об энергоёмкости. Да и прозвучало предложение вполне разумно. Как инженер, Саймон это понял и попытался последовать совету. Только… А как это?
        - Раскрой сознание, я покажу, - опустился Ри на песок. - Смотри, вот тут, - зазвучал его голос в голове у Саймона. - Представь себе что-то знакомое, какой-нибудь… а, вот у тебя есть подходящая ассоциация из… как ты это называешь? Электроника? Хорошо, из электроники. Вот этот ползун. Потенциометр? Дурацкое название. Но пусть так. Свяжи это со своим размером и уворачивай. Вот. Да. Понял? Всё лишнее уйдёт в пространственный карман. Нет, не отделится, останется частью тебя. Это же не посторонний предмет. Ну что значит - не понимаешь? Как же ты магией занимался, если элементарных вещей не понимаешь? - Последнюю фразу от удивления Ри сказал уже в голос.
        - Ну… так и занимался… Как все, - всего-то полутораметровый, даже и симпатичный чем-то ящер смущённо копнул шестипалой ручкой песок. Дон потряс головой. Но почему? Ведь ничего, кроме размера, не изменилось! Но трёхметровому прямо руки чесались харю отполировать, а теперь его как-то… жалко? - Мы только барахло так таскаем, а чтобы часть себя… - пожал он плечами. - И в голову не приходило. У нас же маготехника, а не чистая магия. А что у вас тут получилось - я даже и не знаю. И сколько проспал, тоже не знаю, у меня таймер сдох. Как с этой цацкой грёбаной связался, так, блин, всё наперекосяк пошло! - после мысленного контакта до Саймона наконец дошло, что ничего плохого ему не желают, и теперь ему было стыдно. Интеллигентный варран, инженер - и так обхамил своих коллег. Что коллеги - тоже уже понятно, мало ли, как они выглядят. Этот черноволосый теперь на него, как на полное дерьмо смотрит, и остальные… Ой, как неудобно получилось! Но «терять лицо» тоже не хочется. Как бы так извиниться, чтобы не извиняться?
        - Какая цацка? Артефакт в пещере? Ты его имеешь в виду? - сразу впился в него взглядом Дон и тоже присел на песок.
        - Ну да, цацка эта, с драконами, - изобразил Саймон руками надо лбом. - Подстава, чистой воды! Я и сдох из-за неё, и даже знаю, почему. Успел и разглядеть, и понять. И почувствовать! - В саркастической ухмылке скривил он чешуйчатую физиономию. - Прозрел в последний момент жизни. Проклятье на ней висит, владельцу везти перестаёт. Пакости мелкие, но постоянные. А она со мной в стазисе была. Стазис кончился, внешнее время навалилось, она за всё время по мне и шарахнула. А я, дурак, ещё и в руки её взял. Вместо кучи мелких невезений получил одно, зато капитально крупное, уж не повезло, так не повезло, - с досадой отбросил он горсть песка.
        - Да нет, - вышел из хижины Роган с миской жареного мяса. - Всё равно мелкие, просто много. Штук шесть микроинсультов, десяток микроинфарктов, в том числе в лёгких и почках, ну и так, по мелочам. Язвочки в желудке, в кишках, туда-сюда. Ну и черепом на камушек наделся, когда упал. А всё вместе тебя убило, ага-ага. Лопай, не парься. Всё уже прошло, - сунул он Саймону миску и отошёл к опечаленному Йэльфу. Саймон совсем засовестился, даже чешуя на голове опустилась и плотно прижалась к черепу, окончательно сделав его похожим на странную бескрылую птицу.
        - Мужики… вы, это… Извините меня, пожалуйста, - тихо сказал он куда-то в миску с мясом, потом поднял голову и обвёл всех золотыми, так и не поменявшими цвет, глазами. - Я, того… Напугался я сильно. Страшные вы больно, я со страху и… охамел, - все переглянулись, Дон недоверчиво хмыкнул. - Не, реально, чуть не обделался! Вы двое как раз самые страшные были, даром, что мелкие! - повернулся Саймон к Йэльфу. - Вы бы на себя со стороны позырили! Чуваки, это вообще-е! Сначала чуть не сгорел, а тут вы! Когти - во, глаза - во! Я вообще решил, что сплю, что кошмар такой! Ночь, луна и монстры - реально страшно, гадом буду! Я сразу слинять хотел, но магаккум не зарядился, вот я и попал по полной программе, - опять сник он.
        - Мага - что? - задрал бровь Донни, но тут же спохватился: - Нет, фиг с тобой, жуй сначала, все нервы своим воем вымотал. Но, как доешь, я тебе мозги выпотрошу. Ты теперь один из нас, так что всё выложишь. Должны же мы знать, с кем связались!
        - А вы это…. - сквозь мясо прочавкал Саймон, - вы дневник мой возьмите. Там всё! Он там, в пещере лежит. Такая коробочка, - показал он размер с две ладони. - Если кто сбегает - я настрою.
        Спустя час всем всё было ясно. Читали все одновременно, Саймон вывел текст с инфора на воздушный экран. Скрывать что-то о себе он счёл просто глупым. Ребята, по всему видать, конкретные, в голову к нему, как к себе домой залезли, если сказали, что выпотрошат - значит, выпотрошат. И смысл пытаться что-то там утаивать? И как?
        - Мы тебя сильно расстроили, - коротко взглянул Йэльф на Саймона. - Всё ещё сердишься? - тот неопределённо передёрнул плечами. - Мы изменились, Саймон, правда…
        - Дед, ну, ты… - поморщился Дон. - Кому что, а белочке орешки. Давай, ты это потом выяснишь? Есть масса более важных вопросов, тебе не кажется?
        - Ой, да что ты? А мне именно это важно, понимаешь? - завёлся Йэльф. - Это мой отец, хоть и не совсем… всё равно отец! И мне важно, как он ко мне относится! Вот у тебя отец…
        - Моего отца я видел два раза в жизни! - с улыбкой холодного бешенства сообщил Дон. - Издали. И это была отнюдь не его инициатива. Сомневаюсь, что его хоть как-то интересовал факт моего существования. Всё? - Йэльф, никогда не видавший Дона в таком немыслимом для вампира состоянии, растерянно кивнул. - Замечательно. А то мне начинает казаться, что жизнь не пошла тебе на пользу. Идеи, как у Перворождённого. И это не радует, знаешь ли.
        - Так, уже полаялись? Вот нельзя вас одних оставлять! - На песок из портала вывалилась груда барахла, в портале стояли Лайм и Лиса. Только сейчас стало видно, что ночь подошла к концу, брезжил слабый предутренний свет. - Чего это вы? Ящерицу дрессируете? Или делите? Ух ты, красивая, прямо золотая! Где взяли? Чур, мне две чешуйки, я серьги сделаю! Роган, ты что, плакал? Нет? Песок попал? Так пойди промой, воспалится же, что ты сидишь-то? Ну, как хочешь, тогда помогите-ка мне быстренько, Лайм еле стоит. И коробки надо перетаскать, вот у меня тут два бочонка ещё, три корзинки, давайте-давайте, потом доругаетесь! А то мы у Ри всё, что есть, уже сожрали и выпили, совесть-то надо иметь! Давайте, шевелитесь быстрей, я ж еле держу. Площадка-то маленькая, сейчас повалится всё вниз, как потом доставать-то?!
        - Я не ящерица! - возмущённо вякнул Саймон. - Я варран!
        Лиса подскочила, выбив дробь ногами, и схватилась за сердце.
        - Она… Она РАЗГОВАРИВАЕТ! - опасливо показала она пальцем на Саймона. - Вы что, не слышали? Нет? У меня глюки начались? - беспомощно обвела она взглядом остальных. Лайм, Ри и Роган засмеялись, даже Вэйт, испуганно следивший за разгорающейся ссорой, неуверенно улыбнулся
        - Это Саймон. Он разумный, - хмуро сообщил подошедший Дон. Ему было неловко за себя. Хорошо ещё, что Лиса и Лайм не слышали его «выступления». Они бы не поняли. Удивительно, как сильно и насколько резко испакостило ему настроение напоминание об отце. Даже Лиса не развеселила. Но пришла вовремя. Ещё бы пара фраз… Ну, да, гормоны, мать их, эндокринная система оживает. Дон вполне понимал причину происходящих с ним изменений, но от этого было не легче. Вампиром быть проще, чесслово. Был бы он вампиром… Да обхихикал бы Йэльфа с его закидонами в сентиментальность, и все дела. А тут озлился, вспылил, чуть не наорал. Интересно, а Лья триста лет назад чувствовала себя так же? Потеря контроля над собой, вспышки гнева, страх. Но Лье это дарило иллюзию жизни и потому нравилось, а Дон был очень собой недоволен. В Руку Короны он пришёл уже вампиром и никогда не испытывал по отношению к бандитам, которых убивал, даже раздражения. Просто их надо было уничтожить - вот и всё, что ж тут раздражаться-то? А с эмоциями неизвестно до чего докатиться можно. До убийства на нервной почве - позорище!
        - Разумный? А чего сидишь тогда, если разумный? Ну-ка, коробочку схватил и вон туда понёс, давай-давай. Нежно! Там яйца! - сразу припахала Лиса нового подчинённого. У Саймона и мысли не возникло отказаться. Всё нормально, совсем, как дома: самка, ведающая хозяйством, имеет право распоряжаться. А как иначе? - Ри, покажи этому разумному, куда яйца запихать. Не «хи-хи», а чтоб не протухли, но и не замёрзли насовсем, а то полопаются. Не нравятся мне местные, куриные лучше. И вот это на лёд прихвати, тут масло сливочное и сметана. А тут тент от солнца и шезлонги. Лёгкие, рама деревянная, а сиденья матерчатые. Не паучий шёлк, конечно, но за такую цену - ха! Я десяток взяла сразу, со скидкой потому что. Надоело песок отовсюду вытряхивать, жарко же, налипает, только сядь, а потом натирает везде. Что «ха-ха»? У тебя, может, и «ха-ха», а у меня совсем другое место пострадало. Тьфу, да пояс от штанов мне спину стёр! «Ха-ха!» А на гамаки скидка через неделю будет, тогда и куплю. Дон, Лайма усади в кресло в это, вон туда, в сторонку, чтоб таскать не мешал. Ну, дорогу-то освободи ему, вот, коробку отодвинь, он
же и шагнуть-то широко не может! Почему-почему… Потому что умный очень, с Никой на мечах помахался - теперь опять даже стоит с трудом…
        - Что с тобой? - тихо спросил Лайм, пока Дон, аккуратно поддерживая под локоть, медленно вёл его к ближайшей пальме. - Я тебя таким в первый раз вижу. Что-то серьёзное?
        - Н-не знаю… - помотал Дон головой. - Я на Йэльфа нарычал. Ни с чего. Сам удивился. В момент остервенел и набросился. Похоже, вредно мне быть живым. Я себе не нравлюсь - живой. Кажется, я очень злобная тварь. Лиса вспыльчивая, но смешная. А я совсем не смешной. Сволочь я.
        - Да ну, забей. Ты просто устал. Знаешь, живые иногда устают, - насмешливо покосился на него Лайм. Но Дон не принял легкомысленного тона:
        - Не могу я забить, Лайм. У меня Ника. И Стась бывает, и Майка. А если я на них срываться начну? На Йэльфа сейчас нафыркал, и то противно, а если на ребёнка? Я же сам себя возненавижу! Это я теперь тоже смогу, что тоже не радует. Как-то уже привык самому себе нравиться…
        - Знаешь, я в теоретической психологии мало понимаю, но, может, это временно? Может, ты просто отвык контролировать своё раздражение?
        - И сколько голов я поотрываю, пока опять привыкну? Мне страшно, Лайм. Самого себя боюсь, веришь? По-моему, я сильно ошибся, не надо было мне этого делать. В смысле - оживать. Файербол покруче Лисы получился. В стремительном полёте и с начинкой из дерьма. Как рвану…
        - Знаешь, Лиса сегодня сказала мне примерно то же самое, - улыбнулся Лайм. - Забавно.
        - А она-то почему? - тревожно нахмурился Дон.
        - Ей жаль того, что было, и боязно того, что будет. Неопределённость неуютна, а полная определённость скучна, что так, что сяк - кайфа мало.
        - Философ! - фыркнул Дон. - Она справится, Лайм, она сильная. А вот мне, похоже, придётся заново учиться быть живым. И меня это совсем не радует. Хорошо, если получится. А если нет? Интересно, дракона можно поднять во Жнеце?
        - Ч-чего? - поперхнулся Лайм.
        - А что делать? - пожал плечами Дон. - Я же работаю, и работа, скажем так, специфическая, от самообладания зависит просто всё. И Роган от меня зависит. Я… Лайм, мне плохо. Мне нельзя быть таким. Я опасен для себя и окружающих, как необученный маг, даже хуже. У необученного столько силы не бывает.
        - Ты всегда был немного тороплив, - Лайм с облегчением опустился на шезлонг под пальмой. - Что тогда говорить мне, Дон? Я живу на печатях анестезии, твоя малолетняя дочь с мечом сегодня три раза подряд выбила меня в аут и сказала, что со мной неинтересно. У меня нет денег, у меня нет работы, и не светит, потому, что у меня нет документов - да меня самого-то нет, я мёртв по всем ведомостям! Кстати, надо будет свою могилку проведать! Сводишь? Думаю, мне это доставит некое извращённое удовольствие. Как ты сам мне сказал вчера, не дёргайся раньше времени. Сейчас сядем и обсудим абсолютно всё, в том числе и твои нервы. Не может быть, чтобы Ри не знал, как успокаивают драконов. Прикати-ка вон тот бочонок, в нём сидр. Стаканы вон в той коробке, а в корзинке офигенные котлеты, лично для меня, потому как инвалид жевания. Но штучку, так и быть, дам, а то ведь слюнями захлебнёшься!
        Барахло общими усилиями растащили по местам, расставили вкруг шезлонги, расселись с удобством. Все, кроме Саймона, ему хвост не позволил. Но на том же самом хвосте ему оказалось вполне удобно, и шезлонг не нужен. Ри даже задумался - что ему-то мешало притащить такие кресла? Вот они, отличия в складе ума. Ему, признаться, было всё равно, он об этом даже не задумывался, а вот поди ж ты - совсем по-другому себя ощущаешь, усевшись не на песок, а в кресло, пусть и тряпичное, купленное со скидкой по случаю.
        - Райнэ, первое собрание первой популяции драконов объявляю открытым! - заявила Лиса и принялась разливать сидр по стаканам прямо из бочонка.
        - Мне нравится такое начало собрания! - причмокнул Роган. - Очень правильное начало! А что для продолжения?
        - Обойдёшься! - фыркнула Лиса. - Нам половину ещё в новую пещеру перетаскивать!
        - Некуда пока, - развёл руками Ри. - Помешали непредвиденные обстоятельства. Начали, но недоделали.
        - Это ты, что ли, обстоятельство? - уставилась Лиса на Саймона.
        - Ага. Я жутко того… непредвиденный. Прям внезапный, - кивнул Саймон. - Часто. Даже для себя. Особенно в последнее время, - нервно хихикнул он.
        - Да? Слушайте, я всё понимаю, но на фига вы из него ящерицу сделали? Опять сбой какой-то? - почему-то именно у Ри поинтересовалась Лиса.
        - Я варран, сказал же уже! - возмутился Саймон.
        - Это не сбой, он такой и есть, только больше раза в два, - отмёл её инсинуации Ри. - Мы стали пещеру плавить, а он там рядом оказался, в магическом сне. За счёт добавки энергии у него контур перегрузило, получилось перенасыщение, оно и рвануло. Оказалось, что это давний знакомый Йэльфа с Вэйтом, но очень давний, он их не узнал. А потом… В общем, мы друг друга не поняли и расстались. И ушли почти уже, но тут у него несчастный случай произошёл, и получился немножко труп. Пришлось немножко поднять. Но, поскольку он умер сам и медленно, да ещё и не теплокровный изначально, у него от поднятия чуть крыша не съехала. Слишком мало энергии оставалось на момент смерти, понимаешь? Голод, жажда крови. Пришлось перекидывать в дракона, срочно. Вот, собственно, и всё. Дальше уже вы пришли.
        - Э-э-э, да, - попыталась Лиса переварить историю. - А ты не хочешь сменить облик, варран? Не потому, что мне не нравится, мне пофиг, забавно даже, но хоть в кресло сесть смог бы, что ли. И в гости не позову, по Найсвиллу в таком виде разгуливать я тебе не рекомендовала бы. Если, конечно, у тебя болезненная страсть к эпатажу и желание быть объектом всеобщего внимания - ну, вперёд! Прикольно, конечно - говорящая ящерица! Только есть такое стихийное бедствие, Никой звать, так она тебя в зверюшки запишет и гладить будет. До-олго. А потом ты её катать будешь на собственной спине. Ещё дольше. А обижать её нельзя, за неё уже мы с Доном обидимся. С последствиями. Но ты думай сам, конечно, - доброжелательно покивала Лиса, подавая Рогану полные стаканы для передачи по кругу. - Я ж так, советую только…
        Саймон оценил ухмылки Дона, Рогана и Лайма, и передёрнулся.
        - Не-е, я пока лучше тут поживу, - поёжился он от светлой перспективы такого знакомства. О том, что он не представляет себе, как это - сменить облик, Саймон решил промолчать из осторожности и спешно перевёл разговор на другое: - А, кстати, сколько я проспал, никто не знает?
        - Больше восьми тысяч лет, - тихо отозвался Йэльф. - Около девяти, я думаю. Но точно не скажу.
        - Де?.. Ох, ёж твою… - расстроился Саймон. - Это сколько же?.. - и он защёлкал инфором.
        - А откуда ты тут вообще взялся, варран Саймон? - наконец сообразила Лиса.
        - Он не из этого мира, так же, как и я, - сообщил Ри. - Но я не знаю, где мой мир, а он знает, где его родина. Знаешь, Саймон?
        - А? - отвлёкся вор. - Конечно, знаю! Вот тут все координаты! - потряс он коробочкой инфора. - А толку? Пока от подставы не избавлюсь, мне вообще телодвижения противопоказаны.
        - Во-во, скажи-ка мне, откуда у тебя Проклятая Корона? - оживился Ри. - Я что-то такое вспомнил, но не точно.
        - Да спёр я её, - пожал плечами Саймон. - Вы ж дневник читали? Вот это она и есть. Не для себя спёр, за деньги. А оказалось, что подстава. Мужик этот поручил мне самого себя обнести. И платить, как я понимаю, ни фига не собирался. Видимо, надеялся, что не доживу. А не дожил, получается, он сам. Потому что в моём мире за местные девять тысяч годков прошло порядка трёхсот лет, плюс-минус пятнадцать. И на фига мне теперь эта цацка? Если он мне её заказал, видимо, от неё иначе избавиться нельзя, а то зачем бы? А пока я владелец… трындец, короче. Кто бы у меня её спёр, а? Корону эту. Ни у кого подходящих знакомых нет?
        - И ты так спокойно говоришь, что ты вор? - удивилась Лиса.
        - Ой, да бог ты мой Достан и жена его Зажитка! Можно подумать, я сирых и жалистных обираю! Это просто бизнес. Как ты думаешь, откуда эту цацку мой заказчик взял? Объясняю: тоже стырил! С археологических раскопок. И, скорей всего, не только её. Могу вот тут материальчик поискать, - потряс он инфором. - Помнится, был скандальчик в газетах, только конкретики не помню. - Лиса только головой покачала. Ну и мир! - Вот найти бы, кто бы её у меня спёр….
        - Да подожди уж, я уж посмотрю, может снять получится, - заворчал Роган. - Проклятье - пфе! Видали мы… Я её пока полем прикрыл, взгляну попозже. Ты лучше про агрегаты расскажи, которые там у тебя стоят. Вот это - да!
        - Да, ты что-то такое говорил, мага-что-то, - припомнил Дон.
        - Ну-у, магический аккумулятор там стоит, автоповар там… лежит. Левитр, чтобы грузы таскать, или самому по воздуху… Резак плазменный. Поляризатор. И вот - инфор карманный, - продемонстрировал Саймон коробочку. - А батареи солнечные вы мне как раз взорвали. А что?
        - Не-не-не, райнэ, - даже привстала Лиса. - Это вы всё будете обсуждать, когда я уйду. Не знаю, как у кого, а у меня сейчас одиннадцать вечера, завтра мне вставать в восемь, ребёнка в школу отправлять и пахать ещё весь день. Так что, давайте со мной быстренько решим - и пойду я баиньки. А вы тут хоть всё себе отзасидите… отзаседайте… понятно, короче, да?
        - А что с тобой решать? - не понял Ри.
        - Ну-у, - неопределённо помахала Лиса рукой. - Какой я дракон, и магия, и полетать я уже хочу, а как ты думаешь?!
        - Какой дракон - это можно, а вот с остальным, - быстро взглянул Ри на Рогана, - придётся подождать. Вы, по сути, новорожденные, память крови проснётся дней через пять, тогда можно будет и магией заняться, и полётами.
        - Ну во-от, - надулась Лиса. - Вечно так: не сейчас, в другой раз!
        - Не, Лисища, это он прав, ага-ага, - покраснел и потупился Роган. - Я тут уже это… полетал, в общем. Чуть не сдох, ага.
        - Так это у тебя… Ах, глаза-а? Ты красный, что ли? Красный дракон? Здорово! Покажешь? - загорелась Лиса. - Это, что ли, каким хочешь, таким и станешь? Круто! Я лиловой быть хочу, аметистовой такой, очень мне этот цвет нравится! Пошли…
        - Да угомонись ты! - взвыл Ри. - Не знаю я, как это выходит и от чего зависит. Расчетам не поддаётся, я пробовал уже! Вот эти трое - зелёные, Лайм, судя по глазам - голубой, как я, Роган красный, какие вы двое - сейчас проверим, но должны-то все быть голубыми! Все, понимаешь? А вместо этого - вот, - махнул он рукой. - И какая ты получишься - хрен знает! «Почему так вышло? - По дороге», блин, - он досадливо отвернулся. Нет, это не плохо, что получились разные цвета. Просто очень не любил Ри непредсказуемых результатов. В чём угодно, и в магии в том числе. В особенности - в магии. Потому что именно магический «непредсказуемый результат» сложней всего уничтожить, когда он, непредсказуемо взбесившись, начинает тебя есть. И очень обидно, что именно они, непредсказуемые, чаще всего у него и получались. Вон там, южнее, больша-ая яма с оплавленными стенками осталась на месте прежней лаборатории, а здесь пришлось уничтожить всю траву после того, как в заготовку попала сорванная травинка. Резво ползающий всеядный травяной коврик грозил сожрать весь оазис целиком и самого Ри, если тот зазевается.
        - Ну… Ну ладно, - вздохнула Лиса, - хоть так. А то у меня, чего-то, ничего не получается. Я тут к речке вышла, чтоб никто не видел, дай, думаю, попробую хоть когти отрастить. Чего-о? Я вам всегда, знаешь, как завидовала? - обиженно обернулась она на смешок Дона. - Такая вещь полезная! Никаких ножей не надо! Стояла-стояла, тужилась-ёжилась, аж запыхалась, - вытянула она руку для наглядности на всеобщее обозрение. - И ничего! Вот совсем. Я же помню, как радугу творить, и что при этом чувствуешь, но тут как-то иначе надо, наверно. Хоть бы длиннее стали! Хоть на чуть-чуть!
        Дон сразу представил себе покрасневшую с натуги Лису, с заострившимся от усердия носом и сердито сведёнными бровями, упрямо сверлящую грозным взглядом собственную руку, и заржал неудержимо. Роган хрюкнул и тоже затрясся.
        - Ну вот что вы ржёте опять, а? - возмутилась Лиса, но от этого стало только смешнее. - В мышь-то у меня не получилось? Может и в дракона не выйдет, а вы - «ха-ха»! Может, я ущербная какая? Какая-нибудь фигня из-за того, что я Видящей была, и не смешно ни разу!
        - Ну, давай, посмотрим, - вздохнул Ри. - Только лучше к озеру отойдём, как бы опять здесь всё не разнести. А тебе пока лучше не надо, - остановил он Лайма. - Сначала в этом облике сил наберись, а то… в общем, нехорошо может получиться.
        Объяснять всем, что может получиться голодная всеядная амёба, которую, скорей всего, придётся тут же уничтожить, Ри очень не хотел. Ни к чему пугать народ, и так все на нервах, и рисковать, ставя новые эксперименты, совершенно незачем. И так-то чудом получилось мыслящее существо из материала, более чем скромного. Ведь голое ДНК, без матрицы разума - и вот, поди ж ты, настоящая личность образовалась! Но неизвестно, насколько прочна привязка. Вдруг при обращении связь утратится? Нет-нет, лучше подождать, пока память крови не пробудится. Только тогда можно быть в чём-то уверенным.
        - Ну, перекидываться, может, и не стоит, но пойти лучше всем, - поднялся Дон и помог подняться Лайму. - Как Гром говорит: мало ли что? - он сложил шезлонг и закинул его на плечо. - Вы идите, мы догоним.
        Первые лучи солнца уже тронули макушки пальм и окрасили нежно-розовым вершины холмов. Начинался новый безумно жаркий и безоблачный день пустыни.
        - Сядь, расслабься, закрой глаза, - зазвучал у Лисы в голове голос Ри. Усевшись на песок со скрещёнными ногами, она попыталась выполнить его указания. - Представь себе крылья, почувствуй их за спиной, - Ри учёл замечание Дона в случае с Роганом и решил идти именно этим путём. Дон одобрительно кивнул. Лиса рассказывала ему, что иногда прямо чувствует эти несуществующие крылья, должно подействовать. - Стоп-стоп, неправильно! Ты представляешь себе голубые крылья, а если ты другого цвета - может и не получиться! Абстрагируйся от внешнего вида, просто чувствуй, ощущай! Нет, не из лопаток! У тебя исчезнут руки, они и станут крыльями… Нет, не пытайся завести руки за спину, это даст только ненужное напряжение. Ты расслабься…
        - Да я-то расслаблюсь, а вот кто удовольствие получать будет, ты мне можешь сказать? Что-то мне кажется, что не я! Ну, не получается! - расстроено открыла Лиса глаза.
        - Ты очень напрягаешься, а это не нужно, - попытался успокоить её Ри. - Ты же видела заготовку? Вот. Ты сейчас, как вода, можешь придать себе любую форму. Во что нальёшь, то и получишь. Представь себя драконом…
        - Ха! А как? Я хоть одного видела? Ау! Я же с драконом только, скажем так, изнутри знакома! А снаружи - ни одного не видела, ни разу! Ни тебя, и никого!
        И Ри с удивлением осознал, что так оно и есть. Но это было легко исправить.
        - Примерно вот так, - сообщил он, перекидываясь. - А знаешь, попробуй не крылья представить, а вот этот взгляд с высоты шеи. Пожалуй, это гораздо нагляднее! Вид сверху. Представь и потянись. Как тебе такая мысль?
        - Ух ты! - с косых лучах восходящего солнца дракон сиял и искрился всеми изгибами тела. - Ну-ка, щас я…
        Равнодушных не осталось. Ри из дракона расплылся в бесформенную трясущуюся кучу, остальные ржали на разные голоса. Дон даже отвернулся, и очень постарался успокоиться, и почти успокоился, но взглянул опять и взвыл от хохота. Тощий червяк с вылупленными от усердия круглыми глазами навыкат и пучком рыжих волос на макушке неуверенно балансировал на хвосте, возмущённо пялясь на разразившуюся внизу смеховую истерику. Трёхметровый, неприятно телесного цвета, на крылья даже намёка нет, впрочем, как и остальных частей тела - червяк, одним словом.
        - Да что вы ржёте-то? - всерьёз обиделся червяк у них в головах. - Я же никогда такого не делала, вот и не умею…
        - Ой, ма-амочка… - всхлипнул Дон. - Лиса, это здорово, это уже изменение, только не останавливайся на этом, а то мы сдохнем! С хохоту!
        - Вы так аппетитны, божественная! - облизнулся Саймон, и Лиса вдруг поняла, что - да, вот так примерно и выглядят деликатесные шмыхи, только размер поменьше раз в десять, но это не помеха, шмыха - его, чем больше, тем лучше…
        - Да щас! - Лиса, сама не замечая, преобразовалась в другую форму, максимально далёкую на взгляд Саймона от съедобности. - Хи-хи, да? Посмотрим, что у тебя-то получится, ящерица вороватая!
        - Ой, рыв! Это рыв… - попятился Саймон. - Не надо, а? Я-а… я пошутил, я не буду больше! Слышь, чува, пошутил я!
        - Лиса, не смешно, - покачал головой Дон. Лиса скосила на себя глаз, торчащий на стебельке, задумчиво пощёлкала правой верхней клешнёй, с удовольствием прислушалась - а звонко получается! Прико-ольно!
        - А что тебе не нравится, мой трепетный? - глумливо клацнула она тремя рядами зубов. Ряд верхней челюсти плотно входил между двумя рядами нижней - фиг вырвешься! Вот теперь посмотрим, кто смеяться будет! Ща ка-ак…
        - Сейчас мы все умрём… - задумчиво пробормотал Роган, начиная любимое плетение. А хватит ли его «Сети» на такой размерчик? Метров шесть в диаметре панцирь-то…
        - Давай лучше поговорим о том, что мне нравится. Мне, например, очень нравится Лиса, - начал забалтывать Дон панцироносную «зверюшку», отвлекая внимание на себя и давая время Рогану сплести «Сеть». Почти в самую пасть сунулся, чтобы уж наверняка не отвлеклась. Ри с Йэльфом и Вэйтом тихо заходили сзади, а Саймон благоразумно спрятался за шезлонгом Лайма. Бывший Большой подняться даже не попытался, будто перед видеошаром сидел, только орешков не хватало для полноты картины. С другой стороны - а варианты? Магии не обучен, бегать не в состоянии, и чего суетиться? А Дон, кося глазом на Рогана, продолжал работать языком: - Серьёзно, я безумно счастлив, что у меня такая замечательная жена. Но личность по имени Лиса сейчас исчезнет, останутся только эти клешни и челюсти. Знаешь, вампиры не любят надолго перекидываться в мышей, потому что зверь может взять верх, хоть нас и учат не терять себя в неразумном обличьи. Лиса, прошу тебя, вернись, пока тебя не поглотило безмозглое чудовище! Признайся, тебе ведь уже нравится быть такой! А потом ты и вовсе забудешь, какая ты на самом деле, прошу тебя, вспомни это,
пока не поздно! Лиса, мне всегда так нравились твои руки, где же они? Дай мне руку, Лиса, пожалуйста! Руку, Лиса! Не клешню - руку! Подай мне руку, Лиса!
        Чего там пищит эта козявка? Сожрать её, и вся недолга! Вот так, эйть… ишь, увёртливая! А орёт-то, орёт! И чего так орать? Ой, нет, упс, однако. Это… не козявка. Это Дон. А я его… ем. Уже почти. Что-то я не то делаю… Что-то я не то думаю. Я… Я Лиса. Да. Вот. И клешней у меня отродясь не бывало. И глаз всего две штуки. И столько зубов в нормальный рот не влезет. Вот, как-то так. Ага.
        - Ну как ты? - заботливо вглядывался Дон в лицо Лисы, опустившись рядом на колени. Как всегда чистенький и спокойный, будто и не он сейчас в диких пируэтах по песку метался, от её клешней уворачиваясь. Остальные, кроме Лайма, тоже медленно подтянулись поближе.
        - Х…о, - лаконично ответила она, пытаясь совладать с крупной дрожью и не разреветься. - Я же говорила, что не получается. Вот, чувствовала я, что проблемы будут. Сильно я тебя помяла?
        - Не успела, - успокоил её Дон. - И нельзя сказать, что не получается. Просто получается несколько не то, что нужно.
        - А кому оно нужно - то, что не нужно? Во, утешил!
        - Ну, положим, когти у тебя теперь должны получатся вполне непринуждённо, - заметил подошедший Ри.
        - Не верю, - буркнула Лиса, но на пробу вытянула перед собой руку. Ногти послушно выросли, загнулись вниз и отвердели. - О, гляди-ка… Но это совсем не то, что я хотела! Я хотела, как у тебя, а это птичья лапа какая-то! И на фига оно мне? Они ж тупые! Если только зенки кому повыцарапать! Или грядки от сорняков пропалывать… - она на пробу копнула пару раз песок растопыренными пальцами. Получилось действительно очень удачно, но говорить этого Дон не стал. А то как бы второе применение, с зенками, на себе не испытать.
        - Знаешь, всё, что могу предложить - это попробовать ещё раз, но медленно, одновременно со мной и Доном, в постоянном ментальном контакте. У него оборот самый естественный, у остальных немного вяло. Если уж и так не получится - тогда только ждать, когда память крови проснётся, - предложил Ри. - Или давай завтра, а сейчас домой, спать.
        - Нет уж! - подскочила Лиса. - Я вот на этого «разумного» посмотреть ещё хочу, что у него выйдет! Ржёт-то он заливисто, а вот как перекидываться будет?
        - Ну так тебя или его? Решай.
        - Меня. Потом его. Потом спать, - чётко озвучила Лиса порядок действий. Лайм одобрительно кивнул. Упрямая. Так и надо.
        - Ну, что, взялись? - Ага, поехали. Смотри, вот сюда. - Подожди! Лиса, обрати внимание: ты большая. Вот здесь, видишь? Почувствовала? Вот отсюда и черпай, - зазвучало на два голоса у Лисы в голове. - Странно, а до этого она откуда брала? - Вот уж не знаю, но не отсюда. - Да, ты прав. Любопытно. - Не увлекайся, умник, сначала оборот. - Ну, да, ну, да. В общем, вот отсюда тяни, ага, вот так. И перемещай. - Ощущение роста и расширения. - Во-во! И отливай в форму, почувствуй это! На самом деле, форма уже задана, только заставь себя опуститься в неё. - Зачем заставлять, просто отдайся сама себе. Оч-чь в кайф бывает! - Ну, ты извраще-енец! - Да чтоб ты что в кайфе понимал! Заходи, как заскучаешь, много нового узнаешь! - Ну, ты наглее-ец, клыкастик! - А то! Но ты тоже симпатичный, ничего так себе! - А не пошёл бы ты? - Это приглашение? - Обломись, плесень! - На тебе, что ли? Да это мох уже! От глобальной невостребованности…
        - А ну, пошли вон из меня! - рявкнула Лиса на обоих. - О свиданиях без моего участия договаривайтесь, ладно? - и открыла глаза. Оглядела себя. - Ну, как вариант…
        - Не бывает! - чуть не заплакал Ри. - Не бывает белых драконов! Никогда такого не было, что же за фигня-то? На дракхе для тебя и названия-то нет! Снежная? Ледяная? Ле Шанэ? Бред!
        - Тебе что-то не нравится? - царственно повернула точёную головку снежно-белая, искристая, но абсолютно не прозрачная дракхия. Совершенно приземлённое, ни разу не сказочное существо. Просто большая белая ящерица, без чешуи и с крыльями. Солнечный свет бессильно скользил по белой коже и, будучи не в состоянии проникнуть внутрь, не создавал нигде даже намёка на самую крошечную радугу
        - У Лисы всё бывает, - хмыкнул Дон, довольный уже тем, что получилось хоть что-то. - Главное, очки ей выдать не забудь, а то Рола уволится с перепугу! Глазки-то наши получатся, прямо, как у вампира в ярости!
        - Знаете, райнэ, а я довольна. Очень выдержанно, строго и без претензий. Честно говоря, не больно-то хотелось мне быть прозрачной, - распахнула крылья Лиса. - Упс…
        Дон и Лайм и Роган восхищённо ахнули, Ри и Старейшины поспешили обойти Лису спереди, чтобы узнать причину, и Ри опять безнадёжно взвыл. Изнанка крыльев будто собрала в себя весь цвет, которым было обделено тело. Сочные, насыщенные цвета не смешивались, но изменялись в зависимости от угла падения света и горели сотней перепутанных радуг.
        - Какая… безвкусица, - расстроилась Лиса. - Птица-радуга, блин! Ри, а это никак убрать нельзя?
        - Ты… ты думаешь вообще, что говоришь? Это же твой истинный облик, а ты - убрать! - окончательно обалдел Ри.
        - Друг мой. Мне через пару месяцев стукнет тридцать два. И ты не представляешь себе, насколько мне остоп… надоел мой истинный облик! - злобно почти прошипела Лиса. - Потому что, будучи Видящей, я его скрывать просто не могла, под угрозой сумасшествия не могла! Видящим даже макияж не рекомендован, вот так, понимаешь? Потому что это тоже ложь! И ты просто не можешь себе представить, насколько мне хочется изжить паскудную привычку всем и всегда говорить правду! Мне это вот где сидит! - неловко взмахнула она крылом, пытаясь человеческим жестом чиркнуть себя по горлу. - Прочла тут в одной книжонке: у каждой женщины есть свои маленькие тайны! Я в озверение тогда впала, понимаешь, нет? Я, блин, женщина, блин! Я ХОЧУ иметь маленькие тайны! И немаленькие тоже! Я, блин, врать хочу научиться, потому что никогда не могла! А теперь могу! И буду! - с остервенением орала она, размазывая злые слёзы по уже человеческому лицу.
        - Будешь, конечно будешь! - засмеялся Дон, обнимая и пряча её, зарёванную, у себя на груди. - Я сам научу, а Лайм поможет! Пойдём, умоемся, успокоимся. Пойдём, врунья коварная! - он скосил глаза на Рогана и выразительно хлопнул себя под подбородком. Роган сделал лицом «О!» и бросился было к пещере, но Ри остановил его, взмахнул рукой и вручил магу бутылку вина и стакан. Остальные неловко переглянулись, почему-то чувствуя себя виноватыми непонятно в чём. Дон уже сидел прямо в воде у берега и умывал Лису, что-то непрерывно ей говоря. Вскоре она фыркнула и засмеялась, хоть и смущённо. Подошёл Роган, набулькал полстакана. Лиса упиралась и отнекивалась, но под двойным давлением выпила. А потом ещё выпила. А потом…
        - А что такое Видящая? - тихо поинтересовался Саймон у Лайма, за шезлонгом которого так и просидел всё это время.
        - Это такая способность у некоторых женщин. Дар Видеть Истину. Обществу они очень полезны, конечно. А во что это выливается для них самих - сам видишь. Извини, я мало про них знаю, тебе лучше у Дона спросить, он её муж, - негромко пояснил Лайм. Ри хмуро над чем-то раздумывал, ковыряя ногой песок, Йэльф с Вэйтом тихо о чём-то спорили.
        - Райнэ, извините меня! Всем настроение испортила, свинья, свинья, каюсь, - удручённо покивала Лиса, конвоируемая Роганом и Доном. Все загомонили, но Лайм перехватил инициативу:
        - Да ну, фигня, забей! Дон, давай её сюда. Садись, суровая, досмотрим представление! - похлопал он себя по коленке. Лиса неуверенно оглянулась на Дона.
        - Райя, вы позволите этому убогому инвалиду предложить вам своё жёсткое колено? Ибо выскрести эту студенистую тушку из оного тряпочного вместилища, дабы комфортно загрузить туда вашу, возможным совершенно никак не представляется, - хихикнул Дон, подталкивая её к Лайму. - Уверяю вас, никакого ущерба вашей чести и репутации сим трепетным созданием учинено не будет, поскольку учинять надо чем-то, хоть слегка отличным от желе, а тут, понимаете ли… мда… в ближайшее время не предвидится…
        - Что-о? Ах, ты, зараза клыкастая! Да я тебя!.. - возмутился Лайм и бурно завозился, пытаясь вскочить. Ничего у него, конечно, не получилось, из тряпичного шезлонга оно и здоровому не запросто, но интонация оказалась совсем, как у Лисы, и все облегчённо заулыбались.
        Саймон вышел из своего убежища за шезлонгом с чувством приговорённого. С мыслью, что он теперь оборотень, он уже примирился, тем более, что никаких особенных изменений в себе не замечал, только есть всё время хотелось. Но еды хотелось вполне нормальной, тяги к сырому мясу как-то не наблюдалось, врали сказки. Сейчас же ему предстояло кое-что посерьёзнее, чем просто изменение габаритов. Светило полное превращение в существо из древних преданий и легенд. Честно говоря, восприниматься всё вокруг продолжало, как очень причудливый сон. Он себя периодически щипал за разные места, но, хоть неизменно шипел от боли, это его ни в чём не убеждало. Правда, если это сон, то удачный: ребята, вроде, неплохие. Не злые и не жадные. Кормят и поят, и платы не спрашивают. Но, всё равно - страшновато. Вдруг не позволят домой уйти? Сказал же этот, как его, Дон - ты, мол, теперь один из нас. И это как? И приборами заинтересовались. Что-то им от него надо, только что? И когда они это «что» озвучат?
        - Слышьте, чуваки, а может, не надо? - жалобно скривился Саймон, озираясь с тщетной, как он сам понимал, надеждой.
        - Ну не-ет уж! Надо мной ржал? Ржал. Теперь я поржу! - в злорадном предвкушении потёрла руки полупьяная Лиса.
        - Да что ты? Неужели тебе самому не интересно? - удивился один маленький. Йэльф? Да, наверно. - Странный ты, всё-таки. С нами такой смелый эксперимент поставил, а теперь боишься. У тебя даже хвост уже есть.
        - Так то с вами… - бурчал Саймон, усаживаясь посреди свободного пространства. - А то с самим собой… Ну, трус я, трус и перестраховщик, да, что ж теперь - удавиться мне, что ли? Так я ж вор, не бандит, это они безбашенные, за счёт трусости и жив ещё до сих пор.
        - Слушай, так у вас там - что? Все такие? - удивилась Лиса. - Если не вор, то бандит? И все тырят, кто что может? Какая у вас интересная экономика должна быть!
        - Да вот именно - кто что может, - пожал плечами Саймон. - Но большинство-то не может, это ж талант надо! И мозги, чтоб аккуратно по заказу, а прочее - ни-ни. Чисто бизнес: работаю заказ - получаю деньги. За работу, не за цацку. Я иногда и не знаю, что беру, вот, как с короной долбанной этой. Она-то сама мне и на фиг не сдалась, а заказчик, поди, помер. Чисто кидалово! И ты в карманники-то не записывай меня, мелочь тырить - это уже не бизнес, это паскудство просто. Вдруг у него это последний медяк был? Сволочь я, что ли? А экономика… А чего ей? Учитывает, наверно. Вообще-то не приветствуется бизнес такой, поймают - нагорит по полной программе, но ты ж поди меня поймай!
        - Ну, ты теоре-етик! - радостно восхитился Дон.
        - Я, как раз, не теоретик. Я, как раз, практик. Ладно уж, давайте, что ли, превращайте, - вздохнул Саймон.
        - Подожди, ты действительно не хочешь? - вдруг удивился Дон. - Нет, серьёзно? Но мы ж не заставляем, трепетный ты мой, Лиса просто прикалывается! Ну-у, как хочешь, но это просто глупо! Тем более при твоём… «бизнесе».
        - Вот так прямо отпустите? - недоверчиво прищурился Саймон.
        - А на фиг ты нам сдался? - пожал плечами Дон. Ри только вздохнул: истраченную заготовку было очень жалко. С другой стороны, скользкий тип этот Саймон, ну его. - Это дед с Вэйтом за тобой убивались, но и они, по-моему, уже утешились. А? Дед? Тебя ещё волнует что-нибудь по части взаимности?
        Йэльф только рукой махнул. Кто же знал, что Саймон, воспоминания о котором он хранил столько времени, окажется таким… таким… обыденным? Неинтересным? Даже и слово не сразу подберёшь, чтобы передать всю меру разочарования. Он столько раз мысленно разговаривал с ним, столько времени мечтал поговорить наяву - и вот мечта сбылась. Лучше бы она осталась мечтой. Оказалось очень обидным вдруг узнать, что ты был не целью, а средством. Даже очень хорошим средством для исполнения самой чистой и прекрасной мечты. Всё равно - средством. Всего лишь. Тем более обидно, что Создатель твой оказался вороватым прохиндеем из странного вороватого мира. Тьфу, гадость какая! А он его отцом называл, чуть с Доном из-за него не поссорился. Фу. Пусть валит, куда ему там надо. Хотя… флейта была хорошая…
        - Вот уж на фиг! Вот только не надо заставлять меня чувствовать какую-то там вину за что-то там такое, вами же и придуманное! - возбух Саймон. - Я такой, какой есть, и не моя вина, что не соответствую тому, что вы там навоображали! То монстром каким-то сделали, то в святые нацелили, а теперь - ах, ты не такой! Я, между прочим, в друзья не навязываюсь! И как вам жить - никогда не диктовал, хоть и создал, да. Так будем же взаимно вежливы, как говорится!
        - Дед, по-моему, я только что услышал твою арию в чужом исполнении! - насмешливо хмыкнул Дон.
        - Ой, да что ты? - сварливо огрызнулся Йэльф. - Моя ария не на отдельные личности направлена. А с таким подходом… А! - отмахнулся он от всех сразу.
        - А я тебе говорил: минимальное вмешательство - это нонсенс, катахреза! Или оно есть - или его нет, и количественные определения неприменимы. Ты вмешался - этим всё сказано, и твои намерения роли не играют, контроль - это смешно! Саймон внёс изменение в Мир, и дальше от него почти ничего не зависело. Так или иначе, вы всё равно стали бы развиваться самостоятельно. Так и при ваших изъятиях - как на него прореагирует система, предсказать практически невозможно.
        - Да что ты говоришь? А тысячелетний опыт…
        Так, это надолго, понял Ри. Спор, видимо, старый, и теперь эти двое нескоро угомонятся. Видал он таких, им только повод дай - сцепятся, невзирая на место, время и окружение. Придётся самому включаться, хоть и не хочется.
        - Я бы на твоём месте не тормозил, не советую, - вздохнул Ри, косо взглянув на Саймона. А куда денешься? Это дракон, хоть и малосимпатичный, и долг Ри объяснить ему, что его ждёт. - Когда придёт полная сила, в неосвоенном теле ты с ней не совладаешь. Тело надо осознать, от ноготка до волосинки. Можем отложить, дня четыре ещё есть, но лучше потратить их на тренировку по смене облика, а не на раздумья - стоит ли это делать. Один хрен, оно случится. Но если на голых эмоциях - получится, как с Лисой, когда ты спроецировал ей свой голод, а она, в противовес, непроизвольно сняла из твоей памяти образ наибольшего твоего страха. И примитив этого краба чуть не подавил человеческий интеллект, и не удивляет: чем сложнее система, тем менее она надёжна, уж ты-то должен понимать, раз техномаг! А если тебя выкинет в бесформенность, придётся тебя просто уничтожить. Иначе уже нам кисло станет.
        - Да чё т-ты его уговариваешь, да ещё занудно так? Дон, грохни его, да я домой пойду! - распорядилась совсем окосевшая и сильно заскучавшая Лиса. - Чего-о? Вы мне сами говорили: самое страшное - необученный маг. Я не права? Во-от! А учиться он не хочет. Во! Смотри! Не хочет! - взмахнула она полупустой бутылкой, чуть не слетев с колен Лайма. - Ну и чё? Давайте быстренько - хряп его, и я баиньки… - Дон послушно отвлёкся от спора с Йэльфом и азартно ощерился. Ух, ща ящерицу погоняем, хороша будет развлекуха, мог прочесть на его лице каждый заинтересованный Саймон.
        - Правду говоришь, подруга суровая! - неожиданно поддержал Лису Лайм. - Право на отказ от жизни даже в законе прописано, что ж вы его так… насилуете… Не хочет жить - не надо…
        - Я буду нежен, - хищно пообещал Дон. - Тебе понравится!
        - Не-не, я уже ага, уже учусь! - сразу и всё осознал Саймон. Он уже понял, что Лиса хоть и веселит частенько эту компанию, но при этом её оберегают и слушаются, как и положено. Она же самка! Вот сейчас как послушаются… - Я ж говорил, я весь такой внезапный! Вот прямо сейчас всё внезапно понял! Неожиданно для себя вдруг осознал! И прямо весь стремлюсь! Чё делать-то надо?
        Йэльф отвернулся с тяжёлым вздохом от этого позорища, и наткнулся взглядом на Рогана, сидевшего, как оказалось, у него за спиной. И понимания не встретил.
        - Зря ты так, - тихо сообщил ему Роган.
        - Ой, да что ты? - сверкнул глазами Йэльф. - А мне стыдно, понимаешь? Так это у вас называется? Наш Творец - трусливое и вороватое недоразумение! Зверям, и то больше с Творцом повезло! Ри хоть просто рассеянный…
        - Страшно спросить: а какая разница, кто тебя создал? Это детям свойственно родителями меряться, у взрослых уже собственные достижения есть. Ты несправедлив, ага-ага, я тебе точно говорю.
        - Ты… ты его оправдываешь? - оторопел Йэльф.
        - А ты поставь себя на его место. Ага-ага. Не в плане воровства - это их мир, нам неподсудный. Но в остальном - разве он плохо справился? Ты ведь хранил о нём добрую память все эти годы? - Йэльф удручённо кивнул. - Значит, он всё сделал правильно. Отсутствующих всем свойственно идеализировать, так уж мозги устроены. У всех, ага. Именно в этот капкан ты и попал. Но сам Саймон не стал от этого ни хуже, ни лучше, он тот же самый Саймон, который сидел с тобой, когда тебе было больно.
        - Ой, Красный, да всё я понимаю, не дурак же, в конце-то концов. Но головой. Понимаешь? Ай, молодец! Вот только не помогает это. Ощущение у меня такое, будто он нас обманул. Понимаешь? Притворился хорошим, чтобы мы о нём помнили. И мы помнили, как дураки, и считали себя виноватыми за то, что струсили и бросили его - а он вот такой. Обидно вдруг обнаружить, что ты восемь тысяч лет был доверчивым дураком.
        - Обидно, ага-ага, - закивал Роган. - Именно поэтому очень многие любви и боятся, - Йэльф подозрительно нахмурился. - Любить - это и значит быть доверчивым, нерасчетливым дураком, - улыбаясь, объяснил Роган. - Но это счастье, Йэльфи. И требует оно немалой смелости, потому что потом бывает больно - вот, как тебе сейчас. Но лучше уж пусть так, чем быть опасливым, расчётливым и недоверчивым… даже не знаю, как назвать-то… Ри хорошо говорит: «уб-богий», - засмеялся Роган.
        - Как ты меня… назвал? - насторожился Йэльф.
        - Йэльфи, - счастливо улыбнулся Роган. Он откровенно пялился и скрывать свой интерес больше не собирался. Йэльф больше не вампир, и даже женщина, а значит - всё может быть. А не может - и ладно, просто смотреть - для счастья вполне достаточно… У Йэльфа вдруг покраснели уши, потом щёки, и он, неожиданно для себя, смущённо потупился, услышав в одном слове много больше, чем ожидал, а ощутив при этом нечто и совсем уж забытое за шесть тысяч лет. Облик его представлял собой сейчас очень странную смесь: из чёрных волос вампира выглядывали эльфийские ушки ракушкой, изумрудную зелень глаз рассекала вертикальная черта зрачка, а мраморной белизны кожа играла розовым румянцем смущения, невозможным для вампира ни при каких условиях. Странно, совершенно противоестественно - но пленительно до головокружения. Роган наглядеться не мог - а что ещё надо? Вот так сидел бы и смотрел, и смотрел…
        - Получилось, получилось! Смотрите, получилось! - прервал идиллию Вэйт, подёргав Йэльфа, за что попало. Попало за волосы, Йэльф заорал, но внимание обратил, чего Вэйт и добивался. А на что смотреть-то? Ну дракон, ну золотой, ну с чешуёй, ну Ри опять в истерике, что так не бывает - а чего ты ждал? Это же Ри, у него всегда всё через… неожиданно. Вечно ты, Вэйт, не вовремя с ерундой носишься. Что не ерунда? Ну, например, если взять вот этого Красного в паре с зелёным, как я - какого цвета у них дети будут? А? Вот, то-то! Тали? А что Тали? Ой, да что ты? Ей плохо не будет, она и не поймёт ничего, она же не меня любит, а свою любовь, как и все эльфы. Только, чтобы это понять, надо перестать быть эльфом. Надо стать вампиром и посмотреть со стороны, спокойно и беспристрастно. Без сильных эмоций.
        Глава восьмая
        Упс…
        - Нет, это так не работает. Вот тут, видишь, специальный зарядник, это штекеры, а это разъём… Короче, вот эта фиговина вставляется в эту трендюлину, а вот эта хрень идёт во-от сюда, понял? Этим он магию определённой мощности из окружения насасывает, и дальше отправляет, в накопитель.
        - Так я и предлагаю: вот эту штуку, которую Ри сделал для портала, рядом с твоим магаккумом поставить - и пусть насасывает! Сюда электричество, оттуда магия, и пусть заряжается, делов-то!
        - Да быстрей-то всё равно не получится, смешной какой, пропускная способность не та. Просто не работает он быстрей, вот и всё, хоть ты его в какое магополе засунь! Хоть ощутимой плотности, чтоб искры с волос, и из глаз звёздочки! Медленнее может, быстрее - нет! Он даже не сгорит, просто не сработает. Я тебе говорю - год.
        - Так давай вообще его отключим, зарядник этот - и напрямую! Вот к этой трендюлине…
        - Это фиговина!
        - Вот ЭТО засунем вот СЮДА!
        Бдыщщ!!!
        - …!..! - подпрыгивая, отряхивая искры с волос и размахивая руками, изложил Дон свои соображения об устройстве Мира. - Твою мать! Ты ж говорил, что он разряжен!
        - Так и разряжен, а ты руки-то не суй, куда не надо! Остаточное-то всегда есть, что ж ты, как дурак?
        - Сам такой, предупреждать надо! Ну, короче, ты понял?
        - Слушай, я уже над автоповаром своим поиздевался - и что? И Жнецом стал, знаешь, мне как-то хватит! Сгорит к херам - и толку? Там же на определённый режим приёма настроено.
        - Да починил уже Ри твоего повара… ну, почти. А если по той же схеме другой соорудить, побольше?
        - Да склепать-то можно, только не такой я великий механик, тонкой настройки не будет.
        - Ой, да что ты? Беда какая! А нам тонкая и не нужна. Нам точечные прорывы нужны, но большой мощности…
        Лиса давно ушла спать домой, в Найсвилл, Роган, не отошедший ещё от человеческих привычек - тоже. Лайма, отоспавшегося за день, как самого заинтересованного, назначили ответственным за кухню и расположили его у плиты со всеми доступным удобствами, от магической мясорубки до мусорного портала в сиденьи шезлонга. Как Роган сказал: а то тут бегать далеко. Остальные переключились на проблему вампира в чужом враждебном мире, в красках обрисованную Йэльфом и Доном. Общими усилиями перетащили в оазис хозяйство Саймона и стали прикидывать его полезность для их затеи. Дон, Саймон и Йэльф мудрили, пытаясь совместить придуманный Ри преобразователь электричества с магаккумом Саймона. Потому что Йэльф был абсолютно уверен в том, что, даже если и удастся выцарапать машину дэ Форнелла из цепких лапок Университетских магов, доступа к главному накопителю магэнергии им не дадут, хоть убейся. Ри идеей спасения чужого, совсем постороннего мира от вамп-демографического взрыва не проникся, но полуразобранный автоповар вызвал в нём приступ иррациональной жалости и любопытства естествоиспытателя. И совершенно неожиданной
ностальгии. Память о такой технике, давно забытой в мире магии, была в нём ещё слегка жива, и в потроха покуроченного автоповара из чужого мира он углубился с интересом препарирующего лягушку студента. Как давно он ничего подобного не чинил! Очень давно. Он тогда ещё кому-то верил. Его в очередной раз использовали, он обижался, мстил - а потом опять кому-нибудь верил - и всё повторялось. Нет, попадались и хорошие люди, с несколькими он даже дружил, только недолго. Люди, увы, смертны, а их дети - это совсем другие люди, с совсем другими понятиями и желаниями. А он забывал и раза три наступал на одни и те же грабли: пытался дружить с детьми своих прежних друзей. И каждый раз обнаруживал разницу. Большую. Но всё ещё верил в людей. Тогда - всё ещё верил. Он тогда даже кого-то любил, только лица уже стёрлись в памяти. Одна всё пыталась его на себе женить, очень ей нравилось, что он хорошо чинит эту их смешную домашнюю технику. И вот эта иномирная машинка - как привет из прошлого. Удивительно, но почти всё было понятно, принципы были практически те же, только источник энергии оставался загадкой. С памятью
крови Ри таких знаний не получил, и люди за две тысячи лет не изобрели.
        Вэйт мельтешил рядом, с интересом заглядывал через плечо, очень пытался быть полезным, но никак не мог придумать - чем. Инструменты Ри подавать было не надо, он из собственного ногтя мог сделать любой инструмент, от тестера до паяльника, а на соседнем пальце ещё и глаз вырастить с разрешением получше, чем в микроскопе. Назначения этих мелких деталек Вэйт не понимал, как и их внутреннего устройства. Нет, у Риты, его человеческой женщины, тогда, в войну, были дома всякие такие штуки, и он, конечно, поинтересовался, что у них внутри, но ничего не понял. Да и Рите больше была интересна магия, чем тот же пылесос. А потом эльфы и магия победили, и домашней техники, работавшей на чистом электричестве, не осталось совсем. Только на некоторых производствах иногда использовались электрические станки. А дома? Магия надёжней, проще и многофункциональней. Вот видеошар: можно и кино посмотреть, и связаться, с кем надо, и переслать что-нибудь небольшое - да очень много всего можно сделать по видеошару. Ремонтировать? Но они не ломаются! Заклинание кончится лет через десять, купишь новую печать - и вся недолга. И
Вэйт никак не мог стать Ри полезным, а ему очень хотелось, хоть в чём-нибудь, хоть чем-то. Желание было непривычным и очень странным для вампира, но смутно знакомым. Хорошо забытым за шесть тысяч лет, прошедших с тех пор, когда он был 365-м Перворождённым и любил свою человечку Риту. Вампиров больше интересует, кто может быть полезен им, чем то, кому и зачем нужны они. Если только проявленное внимание не принесёт пользу опять же им самим. Исключения бывают, но очень редко. А тут… Странно, но даже просто находиться рядом с драконом было приятно, и Вэйт не видел, почему бы не следовать этому своему желанию. Ри всегда ему нравился, такой большой, уверенный в себе. Ри всегда ему помогал - и с Ритой, когда Вэйт испугался своей любви к смертной женщине, и с Лайлльэльфи, когда Скинэльф принёс её с пробитой головой и стал прощаться с Вэйтом навсегда, зная, что не переживёт свою любовь. Госпиталя тогда ещё даже в проекте не было, повреждения мозга не умели лечить даже Перворождённые, Лайлль умирала, и надеяться им всем было не на что. Но Вэйт смириться с предстоящей гибелью Скина не пожелал, в панике вызвал
Ри, и Ри помог, Ри поднял Лайлль во Жнеце, хотя ругался страшно и предупредил, что будет очень плохо: мозг повреждён необратимо. И было действительно плохо, совсем плохо, Лайлль лишилась дара речи и скатилась в развитии до уровня совсем маленького ребёнка. Очень милого, незлобивого, но очень уж шаловливого. Вида крови она, вампир, не переносила, начинала дико, безумно хохотать и убегала, от запаха крови её рвало, чтобы покормить, приходилось завязывать ей лицо, оставляя свободным только рот. А до Откровения Святой Афедоры, поведавшей вампирам, что питаться они могут ещё и молоком с яйцами и мёдом, было далеко, несколько десятков лет, и кормление превратилось в ежедневную каторгу. Рита притаскивала порталом очередного человека, взятого на взгляд, Скин и Вэйт, сами борясь с тошнотой, держали Лайлль… Это были ужасные годы.
        И всё время пыталась Лайлль сбежать от своих сторожей, и делала это с немалой изобретательностью. Это было для неё очень опасно, магией вампиров она не владела совершенно, первый же восход сжёг бы её дотла, но она этого не понимала, и, пойманная, опять пыталась убежать на ночной лужок с ромашками или в лес, занесённый снегом - всё равно. Видимо, именно из-за повреждения мозга, эльфийская способность открывать порталы осталась при ней, но открывала она их не в знакомые места, а куда придётся, и могла появиться где угодно. И появлялась. На ночной улице человеческого города или в спящем эльфийском доме-дереве, посреди военного лагеря людей или на секретном объекте. Она не делала ничего плохого, ни во что не вмешивалась, просто гуляла и с любопытством смотрела вокруг, но и этого было достаточно, чтобы поползли слухи. Хорошо, Ри навесил на неё маячок, а Вэйт налепил личных печатей на крови, и можно было вытащить её сразу, как обнаруживали побег, но её всё равно уже заметили и запомнили многие, слишком многие. Её сложно было не запомнить. Утратившая ощущения жары и холода, обувь она не терпела, всегда,
даже по снегу, бегала босиком, из одежды признавала только широкий тёмно-синий, расшитый серебряными звёздами сарафан. Из карманов вечно торчали цветы, трава или веточки с почками, а на дне их лежали красивые камушки, старательно собранные на берегу ручья, шишки, жёлуди и орехи. Она дарила их всем, кто ей чем-то понравился, с безмолвной улыбкой протягивала на ладони, но немногие соглашались взять - люди в ночи почему-то пугались её даров, пятились, убегали, а то и стреляли, она удивлялась с растерянной улыбкой, но тут же забывала, открывала новый портал и уходила в другое место. К длинным, до колен, чёрным волосам своим она никому не давала прикасаться, всегда сама заплетала косы, вплетая в них всё, что почему-то приглянулось - цветы, ветки с красивыми листьями, зимой - сухие травинки, лоскутки и обрывки ленточек. Вэйт и Рита помогали Скину, как могли, Скин измучился с нею, но продолжал любить - отчаянно, обречённо, ни на что не надеясь. Он выцвел добела, зато не сгорел. Конечно, это не могло продолжаться бесконечно, но пять лет они продержались. А потом Скин и сам был смертельно ранен, шла война, так
уж вышло. Рита подняла его по просьбе Вэйта, который не хотел лишиться друга, и исчезновение Лайлль, после которого её уже не нашли, не смогло его уничтожить, только раздосадовало. Пока Лайлль искали, история выплыла наружу, был большой скандал, братья Перворождённые чуть не разобрали Риту и Скина на запчасти, посмотреть - что внутри. Еле отбились, с великим трудом доказав, что они хоть и не живые, но и не мёртвые, и вполне разумны. Вэйт защищал их бешено, сам от себя не ожидал, поругался со всеми, даже морду набил, правда, только одну. Йэльф - из лучших побуждений - попытался спеть над Скином Созидание. Вэйт, при первых же звуках увидев, что происходит с другом, оперативно вышиб Йэльфа из транса, заткнув ему рот первым же попавшимся предметом - собственным кулаком. Безобразная была драка. Драться ни один, ни другой не умели, кусались, царапались и катались по земле - вспомнить стыдно! Разнимали сцепившихся эльфов как раз несостоявшиеся подопытные, в основном Рита, Скину было… плоховато. А чтобы выгородить дракона, Вэйт попытался изобразить, что поднятие - его изобретение, даже формулу выучил, но его
быстро раскололи, новые поднятия запретили и объявили Ри в розыск. Вот тогда-то он и сбежал. Запрещение, конечно, ни фига не сработало, обязать их клятвой Перворождённые не сообразили. А когда на твоих глазах погибает дорогое тебе существо, и ты знаешь, что можешь его спасти, но не должен из-за дурацкого запрета дурацких Перворождённых - кто ж тут будет раздумывать? К Скину, Рите и Вэйту обращались тайком, умоляли, в ногах валялись - и упрашивали. Число поднятых во Жнеце медленно, но неуклонно росло, начался кровавый беспредел - вампиры хотели кушать, а законов и Клятвы ле Скайн тогда ещё не было. Именно тогда вампиры стали пугалом, и представление о них, как о жестоких кровопийцах, сумело пройти через века. До сих пор многие, особенно эльфы, их недолюбливают и подозревают в самых невероятных гнусностях. И, если совсем уж честно - не зря. Всякое бывало. Неизвестно, чем бы всё кончилось, если бы не Дора Гривская со своим Великим Откровением.
        Скинэльф недолго пробыл вампиром. Спустя всего двести с небольшим лет он завёл себе энка, девушку, очень похожую внешне на Лайлль. А она оказалась верующей во что-то там, и решила «вылечить» своего ненаглядного вампира. Да, на людей серебрёная вода оказывала благотворное действие, ионы серебра - хороший бактерицид. Уж где она её достала - кто знает, но достала, и напоила Скина, подлив в кубок с вином. Всё, что Скин успел - сломать личку Вэйта и прохрипеть просьбу не обижать глупую девочку - она не со зла. И его не стало. Вэйт в любом случае выполнил бы его последнюю просьбу, но это не понадобилось. Видимо, девушка действительно любила Скина. Увидев, что наделала, она сошла с ума, и Госпиталь стал её последним пристанищем. А Рита ещё долгое время после этого возилась с Вэйтом, впавшим в чёрную меланхолию.
        Если не считать Риты, Вэйт остался практически один, с прочими Перворождёнными он общался неохотно. Он страшно расстроился и растерялся, когда обнаружил, что и Ри перестал отвечать на его вызовы, даже решил, что дракон тоже погиб. И очень обрадовался вчера, обнаружив, что старый друг жив, и теперь старался быть рядом и вообще… поддержать. А Ри, вот обидно, его усилий просто не замечает. Почему это так обидно - Вэйт сказать бы не смог, но вот обидно же! Вэйт же чувствует! Но сказать об этом никак не получается, что-то останавливает, нерешительность какая-то нападает. Даже с Ритой никогда с ним ничего похожего не происходило, или он об этом забыл, а уж когда вампиром стал - и подавно такого случиться с ним не могло. С кем бы поговорить, у кого есть опыт быть живым, спросить - это нормально? Вот так вот… смущаться? Это так называется? Проконсультироваться. А то совсем непонятное что-то творится в голове. И даже не в голове, где-то ниже. А пока остаётся только заглядывать через плечо и надеяться, что Ри о чём-нибудь его попросит - подержать, подать, и одобрительно угукнет, когда Вэйт…
        - Вэйточка, не сопи над ухом, а? Тебе заняться нечем? Спаси тебя Высь, если под руку толкнёшь! Вон там судьбы мира решаются, пойди поучаствуй! - губы Вэйта обиженно дрогнули, он поспешно отвернулся и пошёл куда-то, не разбирая дороги, лишь бы подальше. Дождался, называется! Ри недоумённо пожал плечами ему вслед и опять закопался в развороченное нутро прибора. Странным стал каким-то его давний знакомый в последнее время…
        А Вэйт, не глядя под ноги, пролетел коридорчик, вполне закономерно споткнулся об оставшийся порог - и Лайм еле успел остановить стремительное сближение его головы с новой плитой, аж все мышцы взвыли, но реакция не подвела.
        - Ты летать учишься? Может, лучше снаружи? - закряхтел он, вставая с пола и поднимая Вэйта. И растерялся: - Ну, чего ты? Больно? Где? - потому что Вэйт разрыдался, уткнувшись в большое тёплое плечо.
        - Он… он меня не замечае-е-ет! - отчаянно замотал головой Вэйт. Лайм склонился, пытаясь понять смысл этого мычания сквозь всхлипы. Смешались две волны золотых волос.
        - Да кто? Да не замечает - и забей, подумаешь! Оно тебе надо? - удивился Лайм. - Может, так и лучше?
        - Не лучше, - хлюпнул носом Вэйт. - Я… Не лучше!
        - А. Ну-у… Послушай, ты же знаешь, насколько он рассеянный, ты же сам мне говорил, чего ж ты хочешь?
        - И что? - почему-то возмущённо вскинул голову Вэйт.
        - Ну, солнышко, ну, зайка моя, ну, это ж понятно! - Лайм, кряхтя, уселся в шезлонг и с облегчением вздохнул: - Он помнит тебя, как мужчину, он привык к тому, что ты мужчина, вот и думает о тебе до сих пор в мужском роде. Он же дракон, а не инкуб, чтобы не обращать внимания на такие мелочи, как пол.
        - Так я и есть… Дак… Ах, ты ж, твою мать! Это ж… Тьфу, зараза! Вот я ж тогда сразу понял, как же я забыл! Ох, - потерянно разглядывал Вэйт самого себя: фигурка тонкая, хрупкая, но, несомненно, женская! Когда это произошло?! Как?! Сколько он уже в таком виде разгуливает? По привычке мысля себя мужчиной, он совсем забыл, что при обращении в дракона сменил пол. А живое тело - не тело инкуба, оно будет диктовать своё, не считаясь ни с самосознанием, ни с внешним видом. Скорее наоборот, будет диктовать и внешний вид, и образ мыслей. Это у вампиров при замене «инкуб-суккуб» происходит переключение предпочтений, а у драконов, стало быть - фигушки. - Так это что же… - с ужасом поднял он на Лайма несчастные глаза. - Я… влюбился, что ли? В него? Но… я же… Я же тоже о себе, как о женщине, не думаю! Я ж, блин, даже вампиром никогда и не… Не смей ржать, убью! - взвизгнул он, гневно затопав ногами.
        Лайм честно пытался сдержаться, но… Смеяться было больно, не смеяться - невозможно. Из коридора тут же выскочил Дон, готовый немедля убить всех злобных врагов, заставляющих Лайма издавать такие звуки. Вэйт, узрев перекошенную яростью физиономию, панически пискнул и вылетел из хижины наружу.
        - Ты плачешь или смеёшься? - подозрительно приглядывался Дон к одновременно хохочущему и охающему другу.
        - О-ох… И то, и другое, хи-и… - просипел Лайм, пытаясь отдышаться. - Дон, не спрашивай, не мой секрет! О-ой, хи-и…
        - Ты про него, что ли? Нашёл секрет! - облегчённо фыркнул Дон, уже расслабленно прислонясь к стене. - Он ещё девочкой не стал, а мне уже понятно было! Но сам себе он, конечно, ни за что бы не признался. Он же в душе этот, «мущщина», - выпятил Дон нижнюю челюсть, изображая крутую мужественность. - Как ребёнок, чесслово!
        - Так это тебе ясно было, а бедняжка только что осознала! Чёрствый ты! Ну, прям фу, противный! - опять захохотал Лайм.
        - А то! - самодовольно согласился Дон. - Мне тут Ри кое-что объяснил про драконье тело, то ли ещё будет! Это о том, что я тебе говорил - про нервы, и прочая фигня. Теперь в любой момент щёлк - и как столетний бублик!
        - Заплесневелый, что ли?
        - Благословенный, да вы хамить изволите? - задрал бровь Донни. - Вот уж кто бы вякал, развалина древняя! Ха!
        - Да понял, понял - чёрствый. Главное - не переборщи, а то, знаешь… - покосился на него Лаймон.
        - А завидовать - нехорошо, - вкрадчиво поведал ему Дон. И оба, глядя друг на друга, тихо засмеялись.
        Дон таки поведал Йэльфу о страданиях дракхии Вэйтэльфи, и тот пошёл искать друга, Ри допаял автоповара и пошёл купаться на озеро, Лайм героически продолжил нелёгкое дело жарения мяса в полулежачем положении, а Дон вернулся к Саймону. Теперь они пытались при помощи инфора высчитать, где же находится родной мир райна Берта.
        - Нормально ему тут, говоришь, не жарко, не холодно? Значит, тоже окраинная звезда, уже легче, - кивнул Саймон.
        - А при чём тут?..
        - Слушай, это жутко долго объяснять, может, потом? Вот прогу склепаю, загружу, тогда и за науку побазарим, лады? Лучше скажи мне, сколько дней прошло?
        - Четыре месяца, примерно.
        - Не-не, мне твои месяцы вообще ни о чём, мне сутки нужны. Он месяцами думать не умеет, так что считай, - потряс Саймон инфором. - И машинку ту посмотреть бы. Когда её отдадут-то?
        - Да вот боимся, как бы твои таланты не понадобились, - озабоченно нахмурился Дон. - Перворождённые на ноту протеста от ле Скайн заявили, что это не их дело, поскольку этому Миру угрозы не несёт, а тот мир их не касается. А Риан упёрся, уж больно его райн Бертольд напугал со своим Христом, - хихикнул он проказливо.
        - Это вот то, что ты мне читать давал? Да уж… Уж про меня-то накрутили, а у него совсем трендец. Познакомь, кстати. Не из интересу - замеры снять. Глазу незаметно, а инфор разницу в течении времени снимет и точнее выставится. Так сколько там?
        - Сто двадцать девять дней получается. Завтра сто тридцатый.
        - Ага. День, ночь? Ага. Так, ни фига не выйдет. Надо инфором плотность поля замерить на выходе вашего хранилища магии, обозначения-то у нас разные, без этого он дальность посчитать не сможет. Но ориентировочно…. Во, смотри, уже чего-то дал. Пять систем, с вероятностью по убывающей. Здесь две планеты, здесь одна, четыре, одна, девять. Вот и выбирай! Вот тебе и упс! Хотя, погоди-ка, сейчас проверю, может, тут у меня и звёздный каталог завалялся. Где-то у меня геологоразведка тут была, если не стёр. Я, когда маршрут отхода планировал - загрузил, там много чего было. О, не стёр, вот она! Нет, эти цифры нам не нужны, зато примерная масса здесь обозначена, а это очень много: с местной совпадать должна. И нам же только кислородные планеты нужны, а их не так и много. Вот тут ещё таблица светимости звёзд этого района, только чтоб я что-то в этом понимал! «G» - это как местное солнце, жёлтое. Вот тут и тут такие же, тут ещё, это, вроде, голубое, а это что значит - вообще не знаю. Ещё-то приметы есть? Сколько лун, туда-сюда…
        - А я и не спрашивал… - озадачился Донни.
        - Ну, так спроси! Или пошли к нему сходим, я тут же и загружу. Или давай его сюда. Как варианты пойдут, всё равно ему же смотреть и придётся - туда ли попали.
        - Вот прямо так? - Дон окинул прищуренным глазом золотого ящера, представил реакцию райна Берта на это зрелище, и стало ему хорошо на душе. - Запросто! Только, знаешь, верни-ка себе для этого дела прежний размерчик. Пусть у благословенного впечатления останутся, как пообщался он с живым богом, и оный бог сам шестипалою дланью своею означенного Бертольда из своего мира выпер! Пусть хоть раз на дееспособного бога посмотрит. А то носится со своим распяченным - смотреть жалко!
        - Тьфу!!! - дееспособно выразил бог всё, что думал по поводу своей божественности.
        - Да ладно тебе! В литературе это называется «прообраз». Всё нормально, Саймон. Вот если бы ты на своей божественности настаивать стал, вот тут ты бы с нами попа-ал. Но, не будь тебя - другого бы выдумали, ты ж понимаешь. А то у вас своих богов нету? - весело блестел глазами Дон. - Вот не поверю! Надо же на кого-то, э-э-э, уповать.
        - А как иначе? Целая семья. Достан Всеобъемлющий да жена его Зажитка, да дочери их Добытка и Прибытка, да зятья их Дрём Великий и Прогар Угарный. У Дрёма с Прибыткой сынок Любо, Колец Кователь, влюблённых покровитель и удачи повелитель, самый доверчивый, но и самый капризный. Так то настоящие боги, а не то что… П-ф-ф! - презрительно фыркнул Саймон.
        - Не занудничай! В кого веришь - тот и настоящий. Вон, Ри великую Высь почитает - ты думаешь, он расстояние до земли имеет в виду? Не расспрашивал, но думаю, что нет. Наверняка это какая-нибудь запредельная инфернальная Высь, которой дракон может достичь, если будет делать что-то этакое, и не делать чего-то, совсем противоположного.
        - Правильно понимаешь, - согласился только что вошедший в пещеру Ри. - Именно так и есть. А о чём вы вообще?
        Дон стал опять пытаться сподвигнуть Ри на более деятельное участие в межмировой авантюре, Ри опять стал отнекиваться тем, что ему драконов возрождать надо, а не по мирам скакать, и не его это проблемы, а вампирьи, и не Дона уже, потому как, Дон уже и сам не вампир. И вообще задрали и задолбали, вместо нормально спланированной акции опять какой-то насквозь случайный бардак получается, кого попало обращаем, потом сами же себе локти кусать будете!
        - Легко! - заявил Дон и демонстративно тяпнул сам себя за локоть, резво сформировав ещё один сустав на предплечье. Ри злобно зашипел и заплевался, Дон заржал. Саймон пропускал их диалог мимо ушей, смотрел и думал. Думал о том, что возвращаться ему, в сущности, некуда и не к кому. Да и незачем. У него никогда не было друзей, заказчик, скотина такая, и все знакомые давно умерли, никто его на Варрасе не ждёт. А эти… Забавные ребята! По крайней мере, пока не скучно, а то, что они так криво отнеслись к его бизнесу - да фигня какая! Время всё поставит на место. Сказал же Дон, что они уже подумывают об обращении к его талантам! Правда, такой величины цацка у него в заказе будет в первый раз. Надо подумать. В конечном счёте, он теперь действительно уже не варран, а один из них. Дракон. Ещё бы понять, что это даёт лично ему, Саймону.
        Спустя два дня маги Университета были повергнуты в очередной шок. Машина дэ Форнелла исчезла из запертого и магически опечатанного помещения. И нельзя сказать, что похититель не оставил следов. Очень даже оставил. Записку он оставил: «Взял поиграть, надоест - отдам. Жнец.» А вот других следов не было - ни остаточного вектора портала, ни отпечатков подошв на полу, ни следов какой-либо магии - ничего! О том, что существуют такие совершенно не магические вещи, как левитр и плазменный резак, аккуратно вырезавший вместе со слоем камня окно на пятом этаже башни-хранилища артефактов, маги не подозревали, да и откуда бы? А Саймон его, как сначала вырезал, вместе с рамой на вакуумных присосках вынимая, так потом и приварил. Окно? Какое окно? Вот окно, никто не открывал, все стёкла целёхоньки, и печати на задвижках на месте! А то, что след от портала всё-таки есть, только на крыше общежития через два корпуса, и не с той стороны, где у башни это окно треклятое - так это ж бред, райнэ! Из окна, конечно, можно как-нибудь ухитриться, верёвку перекинув, но только на ближайший корпус, а уж никак не на тот, да и
окно-то опечатано! А тащить громоздкий агрегат сначала вниз, потом между корпусов, а потом ещё и на крышу, постоянно рискуя быть замеченным? Кому ж такое в голову придёт? И связать между собой во-он то окно и этот портал - кому? Никому и не пришло. И теперь ректора трясло от злости. А ведь ещё докладывать! И под каким соусом Королю-Судье это блюдо подавать? Как божественное вмешательство?
        Йэльф и Вэйт от проекта самоустранились - обживали новую, доделанную, наконец, двухэтажную пещеру на двадцать келий, выращивали вокруг травку и сажали деревья. Лайм прочно застрял в Найсвилле: Ника из жалости взялась его тренировать. Лиса появлялась пару раз на пару часов, и в основном в новой пещере - после визита на Базар. Ковриков каких-то натащила, посуды и прочей ерунды. В оазис заходила перед уходом в Найсвилл - в дракона перекинуться под присмотром Ри, для тренировки. На проекте остались Ри, Саймон и Дон с Роганом, но Дон регулярно отлучался в Найсвилл, или, как он говорил, «по делам». Что за дела - никто не интересовался, не их - и слава Жнецу, извини, Саймон. Где и когда он спал при таком режиме, совсем было непонятно. А Ри участвовал потому только, что ему было некуда сбежать, разве что ещё одну пещеру сотворить.
        Накопитель новый большой собрали - и, похоже, зря старались, как обнаружил Ри сразу, как осмотрел свежестыренную машину. Преобразователь электричества в магэнергию можно было спокойно подсоединять к ней напрямую, не заморачиваясь с накоплением. Но, хорошо подумав, решили перестраховаться. Электричества ветряки вырабатывали солидное количество, но на запуск машины наверняка потребуется большой импульс, да и сама она неизвестно сколько потребляет. При нехватке энергии мог отключиться межконтинентальный портал, а это было неприемлемо, попросту опасно. Гораздо опаснее, чем любой межмировой - в пустоте взрываться нечему. И слишком уж много времени и сил понадобилось бы, чтобы открыть его заново. Ри это уже дважды благополучно проделал, первый раз вообще без расчетов, впопыхах. Обошлось, да, но повторять такую нервотрёпку ему совершенно не хотелось. А вдруг ошибёшься в сотом знаке? Это только кажется, что ерунда, а как рванёт… Жить-то где-то надо? Кроме того, у Саймона родились соображения насчёт площадки посреди машины, и он тут же щедро ими поделился. Если какая хрень имеется, объяснил он, хоть как-то
она должна работать. И как это выяснять? А вот инфор подсоединим на минимальном разряде, и, с нами Достан, всё узнаем. Инфор всё прозвонит, всё просчитает, и схему выдаст, и формулы, и ни к чему над этим голову ломать. И теперь они сидели и ломали голову - уже над тем, что им выдал информаторий.
        - Хоть ты меня убей, не въезжаю я, как может время выступать в качестве переменной с допуском отрицательных значений? А? Это же функция энтропии! Бывает быстрее, бывает медленнее, но идёт-то всё равно в плюс - а тут просто ахинея какая-то! - негодовал Саймон.
        - Да я и твоих «быстрее-медленнее» не понимаю, - пожал плечами Ри. Дон и Роган вообще молчали, только головой крутили от одного к другому, да переглядывались. Записи дэ Форнелла, найденные вместе с машиной, Роган достать так и не смог. Сейф в хранилище - это слишком серьёзно, а привлекать к себе внимание, затребовав их официально, теперь было бы неосмотрительно. Раньше надо было о них вспоминать, до того, как машину попятили.
        - Ну, чуваки, это просто. Мы с этим столкнулись, когда стали ходить межмировыми порталами. Понимаете, время зависит от гравитации: чем больше гравитация, тем медленнее идёт время. Причём, дело не только в массе конкретной планеты, масса всей звёздной системы тоже играет роль. Мелкая звезда с одной планетой - время быстрое, чем больше - тем медленнее. Если летишь на корабле от одной звезды к другой, этого не чувствуешь, идёт адаптация при сближении. А если мгновенно, порталом - вот тут-то и получаешь перепад. Самое медленное время - в центре вселенной, там звёзд много и близко друг к другу, общая масса колоссальная, а чем дальше к окраине, тем оно бодрей. В общем, если из центра сразу сюда - получится обгорелый кусок льда, а если отсюда туда - пепел в ледяной корочке. Оно, конечно, выровняется, но ты этого уже не почувствуешь. Не успеешь. Как те придурки, что за мной гнались. Но оно всё равно идёт вперёд, даже в чёрных дырах не уходит в ноль, а тут - минус! Не понимаю! - опять возмутился Саймон, будто информаторий пытался его коварно надуть с неведомой целью.
        - Наверно, минус - это прошлое, - внёс свою лепту в мозговой штурм Донни.
        - Прошлое - прошло!
        - Невозможно! - обрушились на него тут же два знатока техномагии. - Ты ж пойми: планета на месте не стоит, она по орбите крутится. Если во вчера попадать - ты в вакууме окажешься! Вчера-то планета во-он где была!
        - Зато год назад была примерно на том же месте! - вывернулся Дон. - Значит дискретно, с перерывом в год, но возможно!
        - Да это по космическим меркам на том же месте она была! - вознегодовал Саймон. - Для планетарной орбиты аберрация в километр - тьфу, а для тебя - трендец! Кроме того, инфор показывает, что в машине какой-то части не хватает, вот тут, - он показал на три сходящиеся на высоте пары метров над платформой лапки с шариками на концах. - Тут стабилизатор нужен, а его нет. У ваших деятелей, видать, потому всё и расщепилось, что его не было.
        - Да? А как он хоть выглядит? Кристалл? Шар? - Дон мог достать по знакомству очень много очень разных вещей.
        - А я знаю? - дёрнул Саймон чешуйчатым плечиком. - Я такое вообще в первый раз вижу, а ты - как выглядит. Как угодно, но по размеру должно входить между этими лапками. Видишь схему на экране? Вот звёздочка и надпись «некомплект». А по энергетической раскладке, - переключил он инфор в другой режим, - эта штука должна быть связана с преломлением света. Призма какая-то? Тем более, что лапок три…
        - Райнэ… - осенило Дона. - Кажется, я знаю, что это. Только не знаю, куда это дели. Роган, ты говорил, у тебя в Универе знакомые остались? Помнишь шаровую радугу? Или… Ри, ты говорил, что можно поляризовать себя так, чтобы стать невидимым? Покажешь?
        На этот раз визита в хранилище артефактов никто не заметил. Да и то: кому нужны были эти радужные шары непонятного назначения, найденные в башне дэ Форнелла вместе с машиной? Даже самые упрямые маги давно от них отступились, сдали в хран под расписку и забыли об их существовании. Шаров осталось семь штук: один из них какой-то настырный маг всё же умудрился взломать и развоплотить. И даже хлопушки из шара не получилось, истаял - и всё, и чем похвастаться? Донни с Роганом забрали все семь штук. Тихо пришли, тихо и ушли, никто и не заметил, даже скучно. Ри и Саймон покрутили шары в руках, даже прозвонили инфором, но тоже не поняли, что это такое и как сделано. Да, свет раскладывался на спектр, проходя через это «нечто», и… всё, больше ничего им инфор сказать не смог, а при попытке создать описательную формулу завис прочно и надолго. И друзья отступились: непонятно, да и ладно, главное - оно есть и, кажется, именно то, что нужно! Пока они бродили, накопитель наполнился энергией под завязку, можно было, вроде, и начать.
        Опыт опять не дал поставить осторожный Саймон. Даже Ри уже стал посматривать на него с долей уважения, проникнувшись его предусмотрительностью.
        - Чуваки, это всё зашибись, только всю эту бандуру надо отсюда выдрать и отнести в сторонку, а оставшееся спрятать за угол и именно оттуда управлять, а близко не соваться. Зеркало, чтоб позырить, воткнуть сбоку - и управлять. Ты знаешь, что оттуда выскочить может? И я не знаю. А иначе - не, нафиг-нафиг! Всем спасибо и привет, а я пошёл!
        И они возились ещё полдня, отсоединяя платформу со штангами стабилизатора от управляющего блока и подсоединяя опять длиннющими проводами, за которыми тоже пришлось сходить тремя порталами на другой материк, да ещё и деньги на них потратить на Базаре. Потому, что Ри мог вынуть «из воздуха» либо конкретный, хорошо знакомый или памятный предмет, либо нечто с весьма приблизительными параметрами, просто подходящее под определение, а провода нужны были совершенно специальные, медные или серебряные, но никак не алюминиевые, в мощной изоляции. Заодно купили портативный видеошар, стерео, для записи происходящего: гибкую полосу на лоб с двумя полусферами над глазами - стационарный у Ри уже был. По возвращении Дон и Ри отправились готовить площадку, а Саймон с Роганом занялись подключением проводов.
        Пайкой Саймон себя не утруждал. Накручивал плетение огня и соединения, навешивал на конец провода - и всё припаивалось само, без вони и намертво.
        - Как… как у тебя это получается, а? - Роган с завистью смотрел на ловкую работу шести пальцев Саймона, даже собственными пальцами шевелил непроизвольно вслед за ним - нет, так, как надо, не выходило. Он уже давно всё понял, не так уж это и отличалось от привычных плетений, но пальцев на человеческой ладони было всего пять!
        - А ты шестой палец отрасти, - ехидно посоветовал Саймон… и икнул: Роган радостно хлопнул себя по лбу и отрастил! Пошевелил новым отростком, разрабатывая и примеряясь - и всё у него получилось!
        Работы близились к концу. На сплавленном из песка постаменте стояла платформа с тремя сходящимися на высоте двух метров над её центром штангами стабилизатора, провода, старательно засыпанные песком, тянулись за высокий песчаный и тоже оплавленный бруствер под тентом от солнца. Насыпь сделали капитальную, толщиной в метр, высотой по плечи, с тремя узкими бойницами. Стационарный видеошар собрались уже прикрутить к пальме, но впали в ступор от вопроса Дона:
        - А где у неё портал-то будет, с какой стороны? Как он откроется - так, так, или так? Рогов три, а сторон света четыре…
        - Нет, знаешь, - подумав, сообразил Ри, - тут не география, тут, похоже, геометрия. Плоскость определяют три точки, объём - четыре, вот они тут и есть. А видеошар… ну, подождём.
        На том и порешили, отложив видеошар в сторону. Два воздушных зеркала, сбоку под углом и наверху, дали отличный обзор на центр платформы, где ожидалось открытие портала. Заготовки Ри, во избежание, накрыли ещё одним защитным куполом. Вода? Зачем вода? Ах, вода-а! Сидр устроит? Вот, в бочке, и вино ещё есть. Еда? Есть. Всё?
        - Ну, что, пробный запуск? - поинтересовался Дон. - Или откладываем? Но тогда надолго, потому что нам с Роганом вот-вот в Поиск на неделю, а если вы без нас это провернёте - обижусь. Чесслово! Я теперь живой, обижаться могу до полного удовлетворения! Моего!
        Ри с Роганом переглянулись и сочли столь сильный довод заслуживающим внимания. Общего и пристального. Решили сделать пробный запуск, надо же посмотреть, что получилось! Но пришлось подождать: маги Университета ставили свой опыт днём, так что здесь пришлось дожидаться ночи. Увы, Дон вдруг почувствовал себя самым младшим и стал резвиться: забрал себе портативный видеошар и весь остаток дня развлекался, «увековечивая быт исследователей», как он выразился. Заключалось «увековечение» в том, что он ходил хвостом за кем-нибудь и громко комментировал его действия. Все. И громко озвучивал собственные соображения о причине оных действий, об их истинной подоплеке и сакральном смысле. Очень скоро Ри предложил самому Дону испытать совершенно сакрально увековеченное изувечение, но Дон не внял, и через пару часов за ним уже гонялись с тяжелыми предметами все трое, но он и это комментировал. К счастью, вскоре стемнело, можно было начинать, и самостийный хроникёр угомонился.
        - Семь попыток, райнэ, учтите! - напомнил Ри, устраивая радужный шар в центре между тремя рожками.
        - Ага-ага! Давай-давай! - закивал Роган. - У нас вариантов всего три штуки, Саймон посчитал. Так что вполне хватит.
        - Обойди сей дом, Прогар Угарный, снизойди, Колец Кователь, Любо-сын желанный, приведи удачу бегучую, развей беду неминучую! Не оставьте нас, Добытка да Прибытка, упросите мать вашу, Зажитку, чтобы прибыло достатку, да не убыло прибытку! - наскоро помолился Саймон, положив правую руку на лоб, левую на грудь, поклонился и кивнул всем - готов!
        Рычаг под рукой Ри ме-э-эдленно пошёл вперёд. На воздушном экране инфора замелькали цифры и символы, шестипалая ладонь Саймона мельтешила над кнопками панели. На инфор перекинули всё управление, потому что в машине дэ Форнелла точная настройка вообще отсутствовала, управление шло с рычага включения, скачкообразно и непредсказуемо. Это уже получалась не наука, а искусство, почти фокус. Можно было бы, конечно, научиться, но тратить на это время никто не захотел: скучно. Радужный шар тихо всплыл над рожками стабилизатора, закрутился, сначала медленно, потом всё быстрее, перестал быть радужным и засветился ровным белым светом.
        - Есть рабочая! Давай! - взвизгнул Саймон. Ри сдвинул рычаг до упора. И все ойкнули, каждый на свой лад. Потому что открылся не один, а сразу три портала, растянутые между штангами. И между ними клубилось что-то туманное, серо-голубое. Кусок чужого мира в виде трёхгранной пирамиды. В ближайший портал рвануло ветром, оттуда довольно бодро выползло белое облако. Дон с Роганом напряглись, готовясь отразить нападение белесой твари, но тварь начала просто подниматься вверх, на глазах испаряясь и редея в сухом воздухе пустыни. И… и всё. Это было просто облако. Самое обыкновенное.
        - Ага… Страшно спросить - и что это было?.. - не понял Роган.
        - Это было - высота три километра, - объяснил Саймон. - А ты как хотел? Надо ж… осторожно. Только, слышь, вот что: раз тут три портала, надо круговой обзор делать, вдруг оттуда что полезет? Это ж народу втрое больше надо, чтобы во все три одновременно зырить, или давай зеркала свои растягивай.
        Роган сообщил, что не вопрос, но с расстановкой ещё четырёх зеркал провозились довольно долго, отлаживая углы поворота для получения нормального отражения в том трельяже, что получился у них в конце траншеи. Видеошар прикрутили к ближайшей пальме с видом на открытый перпендикулярно брустверу портал.
        - Ну вот, другое дело. Щас я… - начал манипулировать Саймон наклоном портала. Отражения облаков в стоящих рядом, почти вплотную, зеркалах трельяжа перекосились, поползли одно вверх, другое вниз, третье накренилось…
        - Меня сейчас стошнит… - слабым голосом сообщил Роган.
        - Ты же лётчик?! - удивился Дон. - Сто раз уже такое видел!
        - Не-е, такого не видел. Вот эти отражения… Будто смотришь с тех сторон тремя глазами одновременно… Умпф…
        - Тогда… Саймон, а нельзя те два свернуть? Пусть один портал будет, так и привычней, и надёжней. Вот этот оставь, с которого запись пойдёт, а остальные убери. И энергии меньше тратиться будет. Сможешь?
        - Ну-у… Попробую… - Саймон защёлкал кнопками инфора и вскоре сообщил: - Совсем убрать не получится, могу только сузить до сантиметра. Пойдёт?
        - Годится, - кивнул Дон. Два портала погасли, затянувшись непроглядной темнотой, только посередине у каждого осталось по ослепительно сияющей точке. Дон вопросительно посмотрел на Рогана. Тот обрадовано закивал.
        - Тогда и зеркала снимай, - пожал плечами Саймон. - Сделай, как было, сбоку и сверху, и ладно. Ага, только доверни чуть, а то плохо видно. Ага. Ну, вот, вид на поверхность, как вам?
        - Ну-у, лес, вроде… - неуверенно протянул Дон, вглядываясь в слегка рябящее отражение. - Высоко слишком, только облака и видно! Давай ниже, а то так ничего и не узнаем! Ну, выскочит кто - так мы-то на что? Через одну-то дыру много не набежит?
        - Ох, втравливаете вы меня, ох, искушение, а я ж тихий, а я ж мирный, - запричитал Саймон. - Не герой я, не герой, может, не надо, а? Вот я вам картинку на экран дам и увеличу, и смотрите себе, и на здоровье, зачем же ниже-то?
        - А кто герой? - фыркнул Дон. - Но ты ж пойми, мы ж в первый раз! А понюхать? А пощупать? А на зуб?
        - Ох, Прогару на вас нет, - причитал Саймон. - Всё бы вам интерес на свою голову! Так и на мою же заодно! Всё б тебе на зуб… Вот, на тебе! Щупай! - в зеркале и на экране инфора приблизились и побежали вверх кроны деревьев, и уже не в зеркалах видно было, как ветки врываются в их Мир, чтобы тут же, теряя листья и мелкие веточки от удара о край портала, унестись выше и уступить место другим. Какая-то мелкая живность свалилась с ветки на песок, но тут же с паническим верещанием рванула обратно в портал и исчезла из виду. Наконец, движение прекратилось. В зеркале застыла сумеречная лесная поляна.
        - Роган, прикроешь? - Дон азартно высунулся из-за бруствера.
        - Вот сам и прикроешь, - огрызнулся Роган. - Меня! А потому что! Что ж такое - как что, так ты? Вот и…
        Они бы, может, даже поругались, кому идти, кому прикрывать, но дальше всё произошло очень быстро: сквозь портал что-то кубарем пролетело из-за деревьев, вляпалось с размаху в ствол пальмы и затихло у корней. Тихий до той поры лес вдруг наполнился криками, треском веток под многочисленными ногами, и Саймон панически заорал «Закрывай!», и Ри дёрнул рычаг, и портал погас, и всё затихло. В наступившей тишине светящийся шар-стабилизатор тенькнул и рассыпался искрами.
        - Минус один, - меланхолично сообщил Ри. Всё, что напоминало о поставленном опыте - куча листьев у платформы и неопрятное нечто у ствола пальмы неподалёку. Дон уже был там и разглядывал это непонятное, осторожно обходя по дуге большого круга. Саймон только глазами за ним следил из укрытия, а Роган, а за ним и Ри подошли поближе.
        - Похоже, собака, - пожал плечами им навстречу Дон. - Или волк. Но в штанах. Драных. Обуви нет, хвоста не наблюдаю. Бежал долго, еле дышит, и треснулся крепко, но ран нет, кровью не пахнет. Только псиной, но - странной какой-то. Иномирной, наверно. Я бы спеленал и оставил. Придёт в себя - поговорим. Попытаемся. Если бяка - уроем.
        - Тогда Йэльфа зови, пусть переводной амулет ему сделает, у него лучше всех получается, - сказал Ри и вздохнул. Если придёт Йэльф, придёт и Вэйт. А это… не очень хорошо. Странным стал в последнее время старый знакомый, будто обижается, а на что - не говорит, и неловкость никак не проходит, и на разговор он не идёт. Похоже, даже встреч избегает. И в его присутствии всегда возникает ощущение взгляда в спину, будто он всё время исподволь наблюдает за Ри, а зачем - непонятно. Будто ждёт от Ри чего-то, а чего? И всё это очень напрягает. - Саймон, а может, ты с амулетом справишься?
        - Да ни за что! Вдруг он заразный какой? - замотал головой Саймон, даже и не думая вылезать из-за бруствера, и успокоился только после того, как Роган спеленал гостя «Сетью».
        - Слушай, дед, надо что-то с этим делать, у меня уже твоих изделий на шее - тяжкий груз к земле тянет, - пересчитал Дон амулеты-переводчики у себя на шее. - Потом как-нибудь займись, ладно? Хоть по два свести бы, что ли…
        Йэльф пообещал заняться, повесил последний амулет на пса в штанах, и все уселись на бруствер рассказывать друг другу, как им было интересно, и успокаивать расходившиеся нервы вином и жареным мясом. Только Вэйт закопался в груду иномирных листьев у платформы в надежде найти какие-нибудь семена или черенки. Празднование успешного запуска машины набрало обороты, и они уже собирались что-нибудь спеть, но им не дали.
        - Ох, - донеслось от пальмы. - Я… Я умер?
        Мутные глаза окинули пейзаж: ночь, звёздное небо, яркие огни, растущие прямо на стволах деревьев, неведомое сооружение на возвышении, непонятные существа, все разные, друг на друга не похожие, но в одной компании. Одуряющий запах вина и жареного мяса с незнакомыми специями резанул обоняние, желудок сжался в голодном спазме.
        - Пока нет. А что, очень хотел? - многообещающе осведомился Донни. Почему-то получилось смешно, Йэльф прыснул, Роган заржал, только Ри укоризненно покачал головой.
        - Пока нет. А что, пора? - неожиданно в тон ответил пёс.
        - Ого! - расцвёл Дон. - Наш клиент! Сразу видно! Вино пьёшь?
        - Я всё пью. Если льётся. И ем. Если жуётся, - гость, поскуливая, попытался сесть. Роган переглянулся с Доном и развеял «Сеть». Гость сразу сел и схватился за голову. - Уй. Кто это меня?
        - Дерево. Только не оно тебя, а ты его, - любезно уточнил Дон. - Ты с коварным внезапством на него напал и попытался злобно забодать. Но не преуспел. Попробуешь ещё раз? Вдруг повезёт? Райнэ, тотализатор? Ставлю на пальму!
        Ри подавился вином.
        - Обойдёшься. Безоговорочно повержен ниц непрошибаемой древесностью противника, - держась за голову, гавкнул пёс и попытался встать.
        - Нашёл, нашёл! - вскочил Вэйт в вихре листьев, сжимая в руке драгоценный черенок растения иного Мира. Пёс дёрнулся от неожиданности и тявкнул, приложившись затылком к стволу. Дон громко обрадовался, задрыгав ногами.
        - А говорил - не будешь, - еле выговорил он сквозь смех.
        - Чего это вы? - растерянно смотрел на них Вэйт.
        Роган вытер слёзы, отставил стакан и решительно направился вершить дело целителя.
        - Мутит? - деловито разминая руки, начал он опрос пациента.
        - Так не евши два дня. Конечно мутит, - сварливо отозвался пациент, опасливо отодвигаясь.
        - Сколько пальцев показываю?
        - Два, - пожал плечами пациент. - А что?
        - Уточняю, на сколько раундов тебя хватит! - окрысился Роган. - Хочешь с больной головой ходить - вперёд, ага, мне-то что!
        - О, великий древопободатель, уж позволь нашему целителю избавить тебя от последствий деятельности твоей неукротимой, дабы смог ты и впредь грозною главою своею прободать… прободеть… повергать преграды злокозненные, на пути твоём неосмотрительно проросшие, - развлекался Донни.
        - Так ты лекарь? - остро взглянул на Рогана пёс.
        Роган от возмущения даже дар речи потерял и некоторое время только хватал ртом воздух:
        - Ап… Ап… Тьфу! Аптекарь, блин! Поболтай мне ещё! Голову дай сюда! Всё, свободен. Иди лопать, пока всё без тебя не смели, - Роган сделал несколько пассов, сильно встряхнул кистями рук, сбрасывая напряжение, и пошёл прочь, ворча под нос: - Лекарь, ишь! Как его? Терапевт, ага! Ещё чего! Хамло кудлатое!
        Пёс, встав на ноги, оказавшиеся почти человеческими, легко догнал и перегнал Рогана, и неожиданно встал перед ним на одно колено, склонив лохматую голову со стоячими ушами:
        - Прости, - коротко сказал он. - Я не знал. У нас лекари не такие.
        - Я не лекарь! - зло рыкнул Роган. - Я боевой маг и целитель!
        - Маг?.. - пёс отвесил нижнюю челюсть и часто задышал. Похоже, только это он и услышал.
        - А мы тут все маги, вам сколько взвесить, благословенный? - опять обрадовался Дон, спрыгивая с бруствера.
        - Маги?.. - огляделся пёс. И вдруг, порывисто закрыв глаза четырёхпалыми руками, шумно втянул воздух.
        - Эй, парень, ты чего? - сразу прекратив ёрничать, опустился рядом Дон и в неожиданном для себя приступе участия положил руку на вздрагивающее мохнатое плечо. Пёс молча помотал головой. Подошли Йэльф с Вэйтом, тихо встали за спиной Дона. Тот переглянулся с Роганом, пожал плечами.
        - Я… - наконец совладал с собой пёс и опять задохнулся. - У вас это можно? - вглядывались в окружающих больные собачьи глаза. Морда была мокрой от слёз.
        - А то! - недоуменно дёрнул плечом Донни. - Ещё как! Упс! Так тебя за это гнали? - догадался он. Пёс кивнул.
        - Вот, - над четырёхпалой ладонью загорелся тусклый огонёк. Крохотный, с горошинку. Но пёс взирал на него с немалой гордостью, чуть ли не с благоговением.
        - Что, и всё? Вот за это? - поразился Роган. - Хотя… Ну, да, если бы что-то существенное, бежали бы не за тобой, а от тебя…
        - Существенное? - возмущённо тявкнул пёс. - Я потратил на это достижение шесть лет жизни! Это считалось невозможным, но я доказал! А эти… эти…. Они заявили, что это опасно, может сгореть весь лес, а это дом и источник пищи для всех нас. Но это же и… Что смешного?..
        Ржать Дон всегда предпочитал лёжа. Меньше сил тратится.
        Ри на этот раз тоже хмыкнул, и с немалым сарказмом. Вэйт виновато вздохнул, покосившись на него, а Йэльф крякнул и смущённо засопел. Когда-то, на заре истории, вот именно это Перворождённые дракону про огонь и сказали. И выгнали.
        А Роган молча создал файербол - небольшой, всего-то с голову. И так же молча погасил после того, как пёс со стоном осел на песок. А что говорить? Всё и так понятно.
        Звали несчастного беглеца Грравв Аррафрирр, по крайней мере, так все услышали. Разнообразные повизгивания, порыкивания и поскуливания, нужные в произношении, воспроизводить всё равно никто не собирался, и Дон с ходу переименовал нового знакомого на привычный лад. Скорей всего, приживётся имя, так его теперь все звать и будут. А что? Фэрри - очень неплохо. В переводе с эльфийского - нечто вроде «долго работающий круглый огонь».
        Через полчаса основательно накормленный и ещё более основательно споенный, Фэрри уже освоился. Спать ему не хотелось, слишком много всего вокруг требовало познания. Кормили и поили его наперебой, одновременно расспрашивая и рассказывая. Правда, Вэйт и Йэльф довольно скоро ушли к новой пещере сажать найденный Вэйтом черенок. Йэльф идти не хотел, ему тут было интереснее, но Вэйт совсем надулся, чуть не заплакал - завянет же ветка! А одному не справиться: во-первых, незнакомое же растение! А во-вторых, быть эльфом и выглядеть эльфом - очень большая разница, у новоиспечённых драконов эльфийской власти над растениями пока что-то не наблюдалось. Остальные продолжили банкет, и уже не с сидром, а с коньяком.
        - А вы… Вы здесь готовитесь, да? Захватить власть? - свесив язык на сторону, воодушевлённо оглядел новых знакомых Фэрри. Власть могущественных магов над прочими жалким и бессмысленными тварями - это правильно, так и должно быть! - Вы позволите мне быть с вами?
        - Чё? - народ удивлённо переглянулся. - Какую ещё власть?
        - Ну-у… над миром? Вы же маги! - Ри досадливо поморщился. Ещё один восторженный дурак на его голову! Но Дон оживился:
        - Трепетный мой, и что ж мы с етоей властью делать-то будем, расскажи мне, недалёкому?
        Роган хихикнул, Саймон озадаченно зашелестел чешуёй на затылке. А и в самом деле - что?
        - Афф… Ваф… Влаффствовать? - предположил Фэрри.
        - А ет как? - ещё больше обрадовался Дон. - Чё делать-то надо?
        - Дон, перестань, - поморщился Ри. - Не издевайся, он даже не убогий, он просто маленький ещё. Сколько тебе лет?
        - Двадцать пять… - растерянно тявкнул пёс.
        - Вот именно, - укоризненно взглянул на Дона Ри, тот кисло скривился. - Ты зря кривишься, этого следовало ожидать. Посмотри его глазами: ночь, уединённое место, шайка магов, значит - что? Заговорщики.
        - Да, стереотип. Ну не люблю я стереотипы, что ж поделаешь, - продолжал морщиться Дон. - Идиосинкразия у меня. Послушай, трепетный мой, - повернулся он к Грэю, - давай договоримся: ты не озвучиваешь всякую псевдоромантическую чушь, а я над тобой не издеваюсь. Справедливо?
        Фэрри растерянно хлопал глазами, поставив уши домиком. А он-то думал… Нет, он, конечно, верит, но… Хоть и не человеческое было у него лицо, но выразительное. «Не может быть», явственно читалось на собачьей морде.
        - Послушай, тяга к власти - чисто возрастное заболевание. По молодости всем кажется, что они лучше всех знают, как надо жить - и им, и всем, и каждому. А к концу пятой-шестой сотни лет даже до самых тупых доходит, что это за геморрой. Нет, бывают и среди вечных извращенцы… - откровенно скучающим тоном стал объяснять Ри.
        Фэрри икнул и сглотнул. Ри внимательно его оглядел.
        - Так, кажется понятно. И сколько в среднем вы живёте?
        - Около шестидесяти… лет… - прошептал пёс. Чем дальше, тем большим дураком он себя чувствовал.
        - Всё ясно, - вздохнул Ри. - Пойми, власть имеет смысл, когда тебе от кого-то что-то нужно. А с нашими возможностями… - пожал он плечами. - Что мне или вот ему может понадобиться такое, чего мы сами не возьмём или не сможем сами сделать? Просто иногда делать лень. А у дружбы или любви с властью и деньгами зависимость обратнопропорциональная, это давно всем известно. Мы здесь, чтобы никому не мешать. Это необитаемый материк. Если вот эта, например, бандура рванёт - кроме нас никто не пострадает. Да и мы вряд ли. Так понятно? А всякая там власть… Если коротко - спасибо, хватит. Стошнило.
        - А… Оу… - дошло до Фэрри.
        - Я тебя потом с Принцем-на-Троне познакомлю, - хихикнул Дон, при виде его замешательства опять придя в хорошее расположение духа. - Он тебе поподробнее расскажет, что такое власть над миром! Ещё задолбаешься выслушивать, какие все противные, мозгов ни у кого нет, хомячки сплошные, фу-фу-фу!
        - Правильно, - кивнул Ри. - Если власть слабая, и тебя спихнули, значит, не власть и была. А если за пару сотен лет не спихнули - ахнуть не успеваешь, а ты уже думаешь за всех, сами они уже не хотят, и чуть ли не за них всё и делаешь. Типа, ты волшебник - помаши руками, а мы в сторонке постоим. И что характерно - все и всё время твоими решениями недовольны! Типа, мы тебе власть вручили, решай, но не так, и не вот так, и не этак, а как - мы не знаем. Но не так. Оно надо? А постоянно всех в зад пинать, чтобы в овощи не превращались - нога отвалится! И на фига такое счастье?
        - Всё, всё уже, хватит, давайте уж выпьем уже! - перебил их Роган, раздавая стаканы. - Я даже тост скажу! Райнэ! За власть над Миром! Пусть она будет от нас как можно дальше!
        - А то! Служу Короне! - не вставая, дал отмашку Донни.
        - Вот то-то. А не то что… - Роган ответил отмашкой и выпил.
        Никогда не служивший Короне Ри хмыкнул, но тост поддержал. А обычно осторожный до трусости Саймон незаметно для себя довольно сильно набрался под слушание умной беседы. Благополучное завершение опасного опыта воодушевило его чрезвычайно, а здесь ещё и такие разговоры… Он лихо хлопнул ещё стакан под тост Рогана и вдруг раздухарился:
        - Р-райнэ! А не попробовать ли нам щщё разз? - неожиданно для всех, и для себя в том числе, вопросил он с пьяной лихостью. Идея показалась обществу заслуживающей внимания. Хлеб у них был, а как же зрелища?
        - Легко, - меланхолично кивнул Ри. Попытался встать… Оказывается, он был гораздо менее трезв, чем ему самому казалось, но упрямо добрёл до платформы и всадил с размаху радужный шар в рога. Он сказал: - Поехали! - и взмахнул рукой. Широко взмахнул, чуть не своротил всё к дроу в гору.
        - Дак ты ета, - поманил его Роган. - Ты - сюда! Ка-ак выскочит! Ва-а! - наглядно изобразил он выскакивающую из портала неожиданность и чуть не слетел с бруствера.
        - А пох! - отмахнулся Ри. - Я дракон, иль хто тебе? Яж-ж-эго… О! - показательно сжал он кулак. Последний стакан явно был лишним, подумал Дон, но озвучивать эту мысль не стал. Ри действительно был круче всех их, вместе взятых, и справиться мог с очень многим, даже в таком «счастливом» состоянии.
        - Ка-ак скажешь, шеф! - Дон кивнул Саймону и лихо отвёл рычаг до упора. Шар завертелся и заискрил, но не рассыпался, портал открылся. Ри отпрыгнул с неожиданной резвостью, из портала вслед ему мелькнула суставчатая лапа, задела край и отдёрнулась в веере искр. Вместо неё возникла голова, похожая на муравьиную, зашевелила усиками - и упала на песок, когда Дон без подсказки выключил машину. Всё произошло настолько быстро, что никто даже испугаться как следует не успел. Шар тенькнул и осыпался.
        - Минус два, - кивнул Ри и озаботился приобретением: - Йех!
        - А… слышьте, чуваки, а шо эт было, а? - похлопал Саймон глазами, глядя, как от молодецкого пинка Ри улетает в темноту отрезанная порталом голова инопланетного монстра.
        - А эт-то-о… отпал очередной вариант, - нашёл правильное определение случившемуся Донни, и бодро хихикнул: - Напрочь отпал! Давай дальше! Загружай последний!
        - А-а. Ага, - Саймон задал новые координаты, Ри забил между лапами новый шар, портал открылся. Из предосторожности встав на этот раз несколько сбоку, Ри, покачиваясь, вглядывался в него и прихлёбывал коньяк из стакана. Последний закатный луч освещал безбрежную пустыню, ровную, без холмов.
        - А я нь понимаю, - заявил Ри. - Тут пьсок - и там пьсок. Не сработало. А, не-е, сработало! О, глянь - мужики…. В ночных рубашках! - захихикал он. - Не, точно мужики, пат-тамуш-шта с етой, с бородой! И в ночнушках! Ну, козлы-ы! С палками. С оссрыми… как их… кой-пьянь… не, ко-пья-ми, во!
        - Да отойди ж ты, не видно же из-за тебя! - возмутился Дон.
        Саймон, расстроенный тем, что противный Ри загородил обзор, и в зеркале вместо панорамы видна только его спина, уже некоторое время карабкался по брустверу, крепко зажав в руке инфор, превращённый в пульт управления. Наконец, слез, подошёл и тоже заглянул в портал.
        - Шо ж ты прямо вот тут вот прямо встал? Нам-то дай позырить! Я ж… Ай!
        Египтянин, собиравшийся ткнуть копьём в покачивающегося Ри, увидел новую цель, и почти уже ткнул… но услышал… и увидел… Он такое увидел, что так и замер с копьём на замахе.
        - Осирис! - ахнул у него за плечом подчинённый и навалился на спину начальника, чтобы стать поближе к божеству. Начальник споткнулся, чуть не упал, острие копья пронеслось в угрожающей близости от носа Саймона. Ящер икнул и со страху, сам того не заметив, принял естественный размер. Чешуя на голове прижалась, делая его ещё больше похожим на птицу. Сияние светляков за спиной, отсветы портала и луч закатного солнца иного мира играли бликами, отражаясь в каждой чешуйке и окружая его фигуру ореолом света.
        - Осирис! Осирис! - загомонили египтяне, падая ниц, вставая и опять падая, но при этом вынужденно сделав маленький шажок вперёд. И вся эта коленопреклоняющаяся толпа понемногу приближалась к порталу, а первый уже и показался наружу, а в руках у них были копья, и выглядело всё это вместе абсолютно непонятно и довольно угрожающе.
        - Да не понимаю я, что вы там бормочете, хоть усрись, не понимаю! - опасливо попятился Саймон.
        - Осирис, Осирис! - закивали египтяне, подступая ещё ближе.
        Фэрри не смог оставаться в стороне, когда одному из его новых друзей что-то явно угрожает, пусть и непонятно, что именно! Он метнулся между Саймоном и порталом и гавкнул:
        - А н-ну, брысь! Куда лезешь?
        - Анубис? - снизу вверх неуверенно присмотрелся к нему самый первый. Остальные тоже привстали, пытаясь рассмотреть происходящее через головы впереди… лежащих.
        - Р-р-ра-а? - осведомился Фэрри, склонил голову на бок, шагнул поближе и наклонился, пытаясь расслышать этот шёпот.
        - Анубис! Анубис! Ра! Амон-Ра! Анубис! - взвыли египтяне в ужасе и бросились прочь. Через миг об их присутствии напоминал только изрытый десятками ног песок чужого мира.
        - Э-эй! Ну-у, вот куда же ж вот вы же? - попытался позвать их обратно заинтригованный Саймон, и даже, сильно согнувшись, заглянул в портал, но там, кроме песка, ничего вокруг не было. - Не, ну-у так не интересно, - закапризничал он. - Дай-ка я щас… - он ткнул в пару кнопок инфора, пейзаж в раме портала смазался, побежал вниз, потёк полосами, потом застыл.
        Здесь были предрассветные сумерки.
        Сельва ещё спала, но жрец уже заканчивал приготовления. Девушка, опоенная настойкой грибов, уже лежала на алтаре, всё шло, как надо, чтобы с первым лучом солнца… И вдруг в десяти шагах от алтаря вспыхнуло это безобразие. А в нём…
        - О! Это, наверно, местный царь? - склонил на бок голову Фэрри чисто собачьим жестом повышенного внимания.
        - Хе, царь! Кудлат больно! - хмыкнул Донни, заглядывая сбоку в портал. Не сидеть же в укрытии, когда все уже вылезли, да ещё и весь обзор спинами перекрыли. Увековечивать-то что, если ничего, кроме спин не видно? Спины? За бруствером у рычага отключения остался только клюющий носом Роган.
        - Не-е, - помотал головой Ри. - Эт жрец. Чей-то. А эт жертва, ага. Он её сейчас - чик, девицу эту! И сё-о, - развёл он руками.
        - Чё - сё-о? - не понял Саймон.
        - Ну, чик, - провёл рукой по горлу Ри. - И ку-ку! - и пьяно заржал. Жрец дикими глазами смотрел на этих наглецов, вмешивающихся в великое таинство, да ещё и обсуждающих бесцеремонно его будущие действия. И паскудно хихикающих при этом! Он уже набрал воздуху, чтобы позвать младших жрецов на подмогу, но Саймон успел первым.
        - Ах ты, козёл кудлатый! - заревел он и вломился в портал, еле протиснувшись в него со своими тремя метрами росту. Жрец только вякнул потерянно, когда шестипалая лапища сгребла его за парадное облачение и принялась трясти, как грушу. Ритуальные заколки, пряжки и прочая священная дребедень сыпалась с него, как странные плоды со странного дерева. Урожай был богат.
        - Я ть-те покажу «Сё-о», коза патлатая! Рази можно девочек обижать? Извращенец! Надо те девочку, так приценись вежливо, почём в час, а не «Сё-о»! А ну, повторяй быстро, пока я ть-те, скот липкий, попку потливую не надрал: даруй днесь радость и счастье нам с девицею оной, Любо-бог, Колец Кователь! Я ть-тя научу девиц почитать и богов славить!
        Отсветы зарождающегося дня упали зелёной бронзовой патиной на встопорщенную от злости чешую Саймона. Будто короной зелёных перьев было обрамлено его чешуйчатое лицо. Жрец сопротивляться даже не пытался, свисал мятой тряпочкой. Чтобы вот так, без всякой просьбы, приходили боги в мир людей - такого ещё не бывало. Видимо, случились какие-то перестановки там, в божественных сферах, произошла смена власти, и новые боги пришли утвердить своё господство. А это, конечно, боги, не бывает таких людей! Прямо, змей в зелёных перьях! Вон, прямо сверкает весь! И кто такой жрец, чтобы спорить с богами? Но что-то же надо делать? Попробовать повторить слова незнакомого языка? Наверно, именно этого от него и добивается этот новый бог? Точно, это имена новых богов! Как это они говорили? И жрец, клацая зубами от страха и от тряски, забормотал то и так, как сумел понять и расслышать:
        - Кетцалькоатль, Тескатлипока, Кетцалькоатль…
        - Во-от, правильные боги - они всегда эту… тропку к сердцу про… это… натворят! - обрадовался Саймон. - Щас я тебе про остальных расскажу!
        - Саймон, угомонись! - похлопал его Дон по ноге - выше было не достать. - Это не наш мир и не наши боги. И девице этой уже не помочь, она так обдолбана, что всё равно вот-вот помрёт. Пошли давай отсюда. Вон там к нему на подмогу целое стадо народу бежит. Ты подраться хочешь? Тогда пульт отдай, вдруг в драке покурочишь! Может, ты тут и останешься? Станешь их новым богом, будешь их учить, лечить… от категорического поноса и спонтанного поседения, обуяющих паству при явлении учителя, - брезгливо поморщился он, двумя пальцами поднимая прядь иссиня чёрных волос на бессильно поникшей голове отчаявшегося жреца. Волосы на глазах становились сивыми.
        - Что, опять богом? - испугался Саймон. - Это почему?
        - А как ты думаешь, то, что он бормочет, это кто?
        - Кто?
        - Ты! - хихикнул Дон. - Это тебя тут так звать будут!
        Саймон растерянно огляделся. Влажной болотной духотой наполнен был просыпающийся тропический лес. О благах цивилизации и достижениях передовой магии здесь явно никто никогда не слышал, ими тут и не пахло, а пахло тут кое-чем совсем другим. Сильными эмоциями. Сильно пахло.
        - Но я ж ему совсем не про то… Тьфу, коз-зёл. Пошли отсюда.
        Он разочарованно отпустил дурнопахнущего богослужителя, брезгливо вытер руку об край алтаря и нырнул следом за Доном в портал. Ри уже налил, и они выпили, глядя на планету в портале с высоты трёх километров. Саймон расстрадался, что его везде, куда ни плюнь, в боги записать норовят, на что Ри посоветовал не быть рептилией. Саймон понял его буквально и послушно перекинулся. Получился из него очень белокожий волосатый медно-рыжий детина. Сильно волосатый - ноги, руки, грудь… И голый. Оглядел он себя с отвращением, а низ живота - ещё и с опаской, но смирился. В большой шкуре проделали дыру, чтобы голову просунуть, подпоясали - и очень стильно получилось, так Дон сказал, но какой стиль - не уточнил. Только на руках у него по шесть пальцев осталось, но в глаза это не бросалось, решили - и так сойдёт. И они попробовали ещё раз. А почему нет?
        Там оказался то ли лес, то ли парк. Где-то в отдалении звучала песня, слов было не разобрать, но пели душевно, о чём-то явно наболевшем - давно и сильно. На дальнем краю поляны видна была дама в длинном платье со шлейфом, спиной к порталу, а перед ней, лицом к ним, припав на одно колено, стоял какой-то мужик. И глаза у него пытались сравняться по размеру с открытым ртом.
        - Что же замолкли вы, мой добрый сэр? Реките смело, я внимаю.
        - Й-йапть… н-ням, бля… - смело рёк добрый сэр, бестолково хлопая глазами и странно потряхивая головой. И умолк. Пауза томительно затягивалась. Дама нетерпеливо притопнула ногой:
        - Антон, ну что за фигня, ты опять выходишь из роли, я так не могу! Что ты там увидел? Шествие гномов? Дракон прилетел? - дама обернулась… ахнула… - Ой… Ой, эльфики-и-и!!! - вдруг пронзительно завопила она и рванула к порталу, задрав подол выше колен. Последнее слово поняли все и больше даже удивились, чем испугались: за эльфа с большой натяжкой мог сойти только Дон, и растерялись как-то, но Саймон судорожно ткнул в кнопку, всё закрутилось, отдалилось и провалилось, и опять была только синь и облака в овале портала. Ф-фу-у, молодец, Саймон! Какая жуткая тётка! Проскочила бы в портал, и, чувствуется - фиг бы удалось от неё быстро отделаться! Только если грохнуть. Да ну, Ри, невежливо это как-то, вот так сразу… а может, и правильно… Да ладно, она там, а мы здесь, и слава Жнецу, извини. Саймон. Немедленно запить надо это дело - нервы успокоить. И заесть. И ещё запить. А вот теперь можно и опять попробовать. Ближе всех к открывшемуся порталу стоял Ри, вот он-то в глаз и получил незамедлительно. Вот прямо сразу. Потому как происходил там знатный махач, все дрались со всеми и чем попало. Дело было
хорошо знакомое, несложное, Дон издал боевой клич и в лучшем стиле Руки Короны мигом расположил трёх из четверых к стезе повального мира и добра. Сломанные ноги к ней вообще очень располагают, к этой стезе. Сразу откуда-то неодолимая тяга появляется к горизонтальной мирной жизни и философскому взгляду на бытие. Даже удивительно. И добреют все на глазах прямо. Оно ж как? В драку не лезет, за штаны сзади держится, и мирный сразу весь такой - вот и… добро! Дон и остальных бы драчунов увещевал, в смысле, вещи - они тихие, лежат себе так, но друзья на нём повисли скопом и мстительным умиротворищем выступить не дали. Вдруг ему видеосистему расшибут в драке, как тогда дальнейшие научные изувечения… не, эти… экскре… нет, это другое… экс-пери-менты увековечивать?
        Глаз Ри завязали Никиной чёрной ленточкой, отыскавшейся в кармане Дона. Боль-то Дон ему снял руной исцеления, но око заплыло и выглядело неэстетично. В пьяном или раненом виде целительством только психи занимаются, а они не психи, они пьяные просто, вот и не занимаются. Так что, вот так прикрой синяк, и ладно. Не больно ведь? Вот и ладно. Рассосётся. Да не ори, не глаз, а синяк рассосётся. Вот если спьяну колдануть, так и глаз. Запросто. Но они ведь не психи… После чего Ри натянул шляпу на уши, отобрал у Саймона пульт и сказал, что теперь он сам попробует, а то всё куда-то не туда…
        И там оказался нормальный сельский дом, и широкий двор, и стол из толстых досок, положенных на козлы - прямо во дворе. И какие-то дружелюбные люди их за этот стол пригласили, и очень обрадовались, когда попробовали коньяк, а когда поняли, что он не кончается - настало всеобщее счастье. Правда, они всё время кланялись, и почему-то называли Ри Одином, и Фэрри переиначили на свой лад - но это были такие мелочи… И они хорошо так посидели, и песни пели, и Ри с Доном даже читали стихи. Местные смысла, конечно, не понимали, но внимательно слушали и кивали в такт. А потом Ри с Саймоном поспорили о дальности действия его способности доставать предметы, после чего Саймон, алкоголик рыжий, отобрал у какого-то местного чувака нехилый молоток, типа кувалды, и стал его раз за разом кидать как можно дальше. Он бурно топтался, раскручиваясь на месте, потом отпускал рукоять, запуская молот в полёт, и тот исчезал, басовито гудя, каждый раз в новом направлении. Дон всё боялся, что в какой-то раз Саймон запустит его прямо в дом, но обошлось. Ри этот молоток каждый раз возвращал, причём получалось почему-то вместе с
тем предметом, в который этот молоток попал. И они изрядно захламили симпатичный дворик этими самыми предметами. Там была овца - уже дохлая, соответственно, и пара оленьих туш, причём между рогов одной туши почему-то застряла корона, и кусок железного забора, очень красивого, ажурной ковки. Потом с молотом прибыл здоровенный удав, намертво закусивший собственный хвост - крепко, видать, молотком ему попало. Засовестились, коньяку в пасть влить попытались - не помогло. В хлам индифферентная тварь попалась, на коньяк не реагировала, так и не поняли - жива или уже нет. Или забоялась, что единственную конечность совсем отдавят, вот и впала в необщительность. Потом свалился на двор деревянный стаканчик с наполнителем в виде старушки - в платочке и со скверно сделанным костяным протезом вместо левой ноги, а после сундук, большой, железный, но непрочный. При ударе о землю он развалился, оттуда поскакала какая-то живность, все её отлавливали хором - было очень весело! Только какой-то чувак с анорексией в последней стадии, сильно костлявый, очень суетился, всё руками показывал, вроде зашить что-то хотел -
портной, что ли? Так Ри ему десяток иголок выдал, он и успокоился, бедный, коньячку хватил бадейку, да под лавкой и затих. А закусывать надо! Мало ли, что больной, уж под коньяк-то можно! Потом молот появился, обляпанный какой-то гадостью, по виду - свежераздавленной, по уцелевшей лапке - лягушкой, с непонятным дополнением в виде прилипшей к этим останкам цельнолитой золотой стрелы и забавной маленькой короны, слегка погнутой. А уж когда хряпнулся поверх всего этого безобразия вековой дуб вместе с корнями, чуть не снеся крышу с гостеприимного домика, Дон стал уговаривать народ, что всё уже, райнэ, хватит, сколько можно? Это уж явно пьяный бред, не может быть, чтобы на лесоповале дубы золотыми цепями обматывали, оно непрочное, лопнет же! А зверушка эта, что на дубе том прилетела, она ж явно не просто мяукает, артикулирует она, и вполне матерно! Какая же белочка, когда мяукает? И не у меня, а на дубу! Фэрри, хватит её облаивать! Вон, она уж лапкой у головы показывает, и совершенно справедливо, дурак ты и есть, собака бешеная! Фу, я сказал! Фу! И ты фу! Ри, отлезь от тётки, она ж, поди, икру мечет, на
что тебе? Что - «как залезла»? Тебе рыбий хвост приделать - небось, тоже на стенку бы полез! А у неё стенки не было, только дерево. Вон, в колодец сунь её, и ладно, не всё ж на ветвях сидеть. Холодная вода всех в чувство приводит. В какое? Ну-у, была бы баба - я б сказал, рыба - предположил. А тут баборыба… или рыбобаба? Мышью бывал, бабой тоже, а рыба у нас в обороте не предусмотрена, откуда ж мне знать, что и каким местом эта экстремалка чувствует? И вообще, райнэ, валим отсюда, только сначала древесину обратно в землю всадить надо. Вэйту же потом запись показывать, он в истерике будет, как мы с зелёным другом обошлись! Полить? А коньяком и полей, не жмоться! Ну, дерево, и что? Коньяк не пьют? Не наливают им, вот и не пьют. А мы нальём, и выпьет. Отцепи-ка наклейку с бочонка, давай сюда повесим. Во, гляди, мировецкое древо образовалось! А что, звучно так: «Экстрасила»! Надо в рекламу эту картинку продать, только слоган сочинить подходящий: «Наш коньяк крепок, как дуб», что-то в этом роде. «Кто пьёт, дуба даёт»… нет, как-то не совсем… О! «С коньяком ты несокрушим, как дерево!» Ри! Что ты накорябал?
Рунами? Хайг дроссель? Так хоть грамотно написал бы! «Хигг драсиль» это читается, тоже мне, грамотей! Да откуда ж я знаю, что это значит? Руны ты забыл, вот и всё, что это значит. Только кору попортил, Вэйт лаяться будет. Ладно, начнёшь исправлять - ещё хуже сделаешь, оставь. Как там поговорка у Перворождённых: засадить дереву, построить детей и вырастить дом? Вот, засадили, достойное начало положено! Ну, и пошли отсюда.
        И они откланялись, налив людям коньяку про запас во все имевшиеся ёмкости, что тоже заняло некоторое время. Уж больно ёмкости были ёмкими. В пару бочек Дон мог бы целиком спрятаться, а была ещё бадья, из которой старушку вытряхнули. Сначала-то цеплялась она за ступу за свою, но Ри дал ей коньяка хлебнуть, и вопрос решился в момент! Всюду налили доверху, только в колодец наливать не стали, хоть и появилась такая мысль, но - очень уж долго, и бросить бочонок в колодец Ри не дал, хоть Дон и сказал, что дома ещё есть, только «Источник» сунуть надо. Всё равно не дал - вспомнил, что там эта сидит, рыбаба, барыба, монстр, в общем, а пьяный монстр - в перспективе монстр похмельный, зачем людям пакости делать? Если она трезвая по деревьям скачет - чего потом ждать? И бочонок не оставили, ибо нефиг спаивать народ, сказал Ри. Народ долж-жен быть трезв, ибо… это… что сказать-то хотел? Короче, народ долж-жен. Всегда. Но мы, это, прощ-щаем. Пусть, это, живёт пока. Добрый мы сегодня. Цепь с дуба разматывать не стали - лень было, слишком тяжёлая, только оленью корону Саймон забрал, сказал - в комплект, а Фэрри
забрал лягушачью, и ничего не сказал, собака злобная, просто забрал - и всё! А остальное всё оставили, громоздкое больно. Местный люд этому был очень рад, и чего им только с собой ни напихали взамен, даже удивительно! И носков шерстяных, и шкур овечьих, и сыру, и мяса вяленого. Им бы и ещё дали, но не знали уже, чего гостям хочется, начали экспериментировать на слух.
        - Эт-то у нас ет-то… м-ме-е…как его? М-ме-е… Убери козу! Не хочу козу! Уб-бери, сдохнет, в песке живём! М-ме-еновая тор-гов-вля, во, бля! - наконец смог выговорить Ри, и тут же стал отбиваться от новых даров: - Фу, воняет гнусно, у-убери рыбу свою сушёную! Не просил я, я ругался! М-му-ужики, пошли отсюда, пока живы! У-убери корову, из неё рога торчат! Не хочу рога! Шо - молоко? Молоко из неё ещё достать надо, а рога - вот они! До-он? От ты ум-мейшь молоко из рогов доставать? Не? И я не. У-уб-бери молоко своё рогатое!
        А потом они ещё куда-то сходили, и ещё… И всех поили коньяком, и эта их «м-ме-еновая» торговля шла очень забавно, и куча барахла у портала росла неудержимо, и чего там только не было. Часть приобретений, которая уж совсем непонятная, типа глиняных табличек или стада мелких барабанчиков, они тут же сбывали в следующем месте, и хорошо шло! А потом портал открылся в саду перед аркой, а за ней был богато убранный зал, и тоже с накрытым столом. Это было очень кстати, потому что сыр и мясо они уже основательно погребли под грудой новых даров, и раскапывать никому не хотелось, а есть уже хотелось всем, кто ж без закуси коньяк пьёт? Там играла музыка, нарядно одетые люди танцевали, прогуливались по залу и сидели за столом, вкушая яства. Ри сразу навесил на всех морок роскоши, чтобы не выделяться, а Саймон напялил на рыжие вихры оленью корону и показал всем язык. Тогда Фэрри распрямил и нацепил на одно ухо лягушачью маленькую, прикольно вышло. У Дона на лбу и так золотилась полоса с видеошаром. А у Ри на голове была старая шляпа, и чёрная ленточка на глазу, и к общему тону это не подходило. Ри разобиделся
и выдернул себе Проклятую Корону, но на шляпу она не налезла, а шляпу снять он не захотел. Так всё время и таскал корону в руке, и пару раз терял, потом находил, а потом она и вовсе куда-то делась, фиг знает, да и наплевать. И они хорошо там повеселились, и чуть не заснули за столом на очень удобных скамейках, потому что все разошлись, и музыка стихла, но Саймон настырно всех распихал и заставил пройти в портал: невежливо это, спать в гостях, спать надо дома, а то от главной самки так влетит, что мало не покажется. И они прошли в портал, держась друг за друга, и свалились с платформы в кучу листьев друг на друга, потому что забыли, что там не уровень земли, сами же поднимали, а вот забыли, и Дон вдруг понял, что песок бывает очень мягким…
        Роган проснулся от наступившей тишины, ужаснулся тому, что увидел, потом проверил всем пульс, удостоверился, что все живы, пересчитал всех по головам и аккуратно, медленно выключил машину, даже стабилизатор не спалил. И очень вовремя он это сделал.
        Один самонадеянный маг на балу во дворце тихо прибрал к рукам артефакт рассеянного и пьяного иноземца и, придя домой, попытался снять странное заклятие, преграждающее доступ к силе. И у него даже получилось! Спустя пять секунд Атлантида погибла в чудовищном взрыве, потрясшем всю Землю, и навеки погрузилась в пучину вод.
        Глава девятая
        Все надежды и мечты…
        Роган только-только успел слегка прибрать следы бардака.
        - Жнец Великий! Это что же у вас тут делается? - Лиса не хуже Ролы за щёки схватилась, глядя на преображенный оазис, кучу разнообразного барахла и бесчувственные тела друзей у подножия непонятной машины.
        - Да мы тут… это… работали, - Роган всерьёз затосковал. Вот так всегда: он и не участвовал, а отдуваться придётся за всех, как единственному бодрствующему. - Мы машину испытывали, Лиса! Все живы, все здесь, я пересчитал, ага! Ты не думай, Вэйта с Йэльфом тут не было, они в той пещере. Вот это, видимо, Саймон, у него пальцев шесть, а вот этот - это Фэрри, он, это… новенький…
        - Да уж, поработали… литров на двадцать коньяка, - повела носом опытная Лиса. Оглядела Фэрри, покачала головой: - Надо же, собака! И где вы только таких берёте? Ящерки, пёсики - цирк! Работнички! А это ещё что? - пошла Лиса по кругу, рассматривая кучу барахла. Мечи, арбалеты, щиты, бочонки, копчёные окорока, одежда, отрезы тканей, даже какая-то мебель - скамейка, что ли? - всё здесь было перемешано и основательно присыпано песком.
        - Да не знаю я! - взмолился Роган. - Я ж спал. Проснулся, а они - вот! Но наши все тут, я пересчитал!
        - Ой, какая прелесть! - ухватила Лиса радужный шар. - А можно я Нике возьму? Какой мячик!
        - Не, Лиса, это не мячик, ага-ага, это деталь от машины, ты уж извини. Из кучи этой - всё, что хочешь, а это никак.
        - Вот ты жадина какая! У вас же ещё есть, вон, лежат!
        - Они расходуются, понимаешь? А делать их мы не умеем, ага.
        - Не умеете? Да ну… Да чего там делать-то? Это ж радуга, как Дон показывал. Только свёрнута. Вот, погоди… - Лиса, высунув от сосредоточения кончик языка, сложила руки, потом медленно развела ладони. Мостик маленькой радуги перекинулся перед её грудью. - Во-от. А теперь… - пригляделась она к готовому шару и сделала быстрое движение, взлетели и опустились локти. На ладони у Лисы лежал стабилизатор. - Вот, как-то так.
        Роган сглотнул. Прикрыл глаза, помотал головой, открыл глаза. Шар не исчез.
        - Как ты это сделала? - отчеканил Роган. Больше всего он был похож сейчас на охотничью собаку в стойке на дичь.
        - Да как? - удивилась Лиса. - Просто… сделала…
        - Нет уж! Ты уж покажи уж! - вознегодовал Роган. - Это уж вообще уж, что такое! Никто не понимает, а она - сделала! Как?
        - Ну-у… На-ка, подержи. Вот, - опять взлетели локти, и на её ладони появился ещё один стабилизатор.
        - Не понимаю, - больным голосом сказал Роган. - Мистика!
        - Но, Роган, я не знаю… - растерялась Лиса. - Я же не маг, откуда я знаю, как получается?
        - Да не могут этого маги! Не могут, понимаешь? Это свет! А свет так себя не ведёт! - шипел и плевался Роган.
        - Ну… не знаю… Да ты сам-то попробуй? Концы сводишь, они и зацепляются. Только ровно веди и не растягивай сильно, а то, мне кажется, надо будет ещё оборот делать, но руки-то так не выворачиваются. Я… Ну-у, хочешь вместе? Как Ри показал, ментальный контакт? Сможешь ко мне в голову залезть?
        - Смогу. Уже. Давай. Понял, ага. Стой-стой! Не понял! Понял, понял! А…га… - на ладони у Рогана лежал непрозрачный бурый шар. Цвет и фактура материала вызывали вполне отчётливые и весьма неаппетитные ассоциации. Лиса даже носом повела. Нет, запаха не было, но вид! Роган недоверчиво ткнул в него пальцем и медленно побагровел, начиная с шеи. Глаза вытаращились, нижняя челюсть выпятилась, ноздри раздулись… Лиса опасливо попятилась. Надо же, как рассвирепел! Вот нисколько бы не удивилась, если бы из ушей мага сейчас забили две струи пара. И гудок - ту-ту-у-у!
        - Роган? - отступая, затрясла пальцем перед собой Лиса. - Роган, я тут ни при чём! Думаешь - нет? Чесслово!
        - Ампф… Фрумпф… - запыхтел маг, не находя слов. - Мистика! - взвизгнул он наконец неожиданно прорезавшимся фальцетом. - Не бывает! Это… Не бывает!
        - О, гляди-ка, ещё один! Райнэ, это заразно? Чего у тебя там не бывает, трепетный мой? - Дон блаженно потянулся, лёжа на песке, потом прогнал волну по телу и вскочил. - Ну, и?
        - Ты вот это вот видел, а? Вот это вот? - ткнул ему чуть ли не в нос руку с шаром Роган. - Вот такое вот это?
        - Э-эм-м… Ну-у… - осторожно принюхался Дон. - Ёжик? Сдох? Бедняга! Соболезную…
        - Два! Два года назад доказали, что такой плазмы не-бы-ва-ет! - разорялся маг, тряся ладонью. - Есть файерболы, есть светляки, а среднетемпературной быть не-мо-жет! До-ка-за-но! А главное - толку с неё, с такой… Ни тепла, ни света… - уныло поник он вдруг и опять потыкал в шар пальцем.
        - Это? Плазма? Ты уверен? Ну и-и… забей! - Роган на такое вопиюще антинаучное предложение опять запыхтел без слов, но Дон его возмущение проигнорировал: - С этими-то разобраться тоже не удалось никому, а они есть, - привёл он самый веский довод, подхватив с песка шар стабилизатора, - и вполне работают. А где ты этот-то взял?
        - А сделал он его, - наябедничала на Рогана Лиса. - Я хотела взять для Ники, а он не дал, а я сама сделала, и он тоже захотел, но у него вот такое получилось!
        - Бр-р-р, - помотал головой Дон, - что ты сделала?
        - Да вот! - показала Лиса последний стабилизатор. - На! Вот, смотри: вот и вот! И вот! - протянула она Дону очередной шар.
        - Ого! - заценил Дон, тут же сотворяя радугу. - А дальше как? Так? - радуга свернулась, сверкнула… и погасла. Дон опять сотворил, свернул… с тем же результатом. - Роган, не пыхти, у тебя хоть что-то вышло, а у меня вообще ничего! Во, смотри! Лучше попробуй ещё раз, может это у тебя первый блин, который комом.
        Роган попробовал. И ещё раз. И бурых шаров стало три штуки. Он совсем поник и расстроился, Лиса почему-то даже виноватой себя почувствовала.
        - Да и ладно, - подвёл черту под опытами Дон. - Лиса, а ты к нам или от нас?
        - К вам, полчаса назад закрылась, - кивнула Лиса. - Пирожков вам корзинку принесла, и так, по мелочам. А тут такое… Что у вас тут было вообще? Барахло какое-то, собачка…
        - Всё записано, - щёлкнул себя по ленте видеошара Дон. - Если честно, с середины помню плохо, - ухмыльнулся он. - Коньяк-с! И остальные были не лучше. Поэтому предлагаю разбудить, накормить и позвать наших эльфов кино смотреть, они всё веселье пропустили, как всегда. Ты как, останешься? Роган, хватит сокрушаться, пристроим мы твои шарики к чему-нибудь, жизнь научит! Жизнь - она вообще такая… Поднимай народ! Нас ждут великие свершения! Целая корзина пирожков! А с яблоками есть? Ты моя умница! А с мясом? Здорово!
        - Но, Дон, это же, наверно, долго? А я, вообще-то ещё поспать собиралась сегодня ночью!
        - Не-ет, ну что ты. Мы всего-то часа три колобродили. Забавно было не везде, это вообще можно на ускоренной просмотреть - часа за полтора управимся. А потом вместе и уйдём, у меня тоже планы есть кое-какие, - улыбнулся Дон так, что Лисе стало жарко. - Пусть просыпаются пока, а я за Дэрри схожу. А то нехорошо, он, всё же, Корона. А теперь у меня есть, что предложить. И ему, и Короне.
        - Дэрри, сильно занят?
        - Дон? Где ты был? Я тебя сто раз вызывал! Ты что, блоки на связь ставишь? Совсем сдурел? У нас такое творится!
        - Дэки, детка, ты же не думаешь, что папа Дон тебя обидит? Хочешь все отгадки разом? Их даже попробовать можно. На вкус, на цвет, на запах! Хочешь? Тогда давай сюда.
        - Так. Это ведь ты всё устроил? Признавайся! А в глаз? А что это у тебя с глазами? Линзы поставил? А зачем? А это что? Портал… вниз? Это куда? Под землю? Там пещера, что ли?
        - Ну-у, отчасти. В смысле - участвовал. Лезь. Лезь-лезь, не сомневайся, только не свались, там карниз узкий. А теперь вот сюда. Проходи, сейчас познакомлю с теми, кого не знаешь. Райнэ, позвольте представить: Риан Дэрон на-фэйери Лив ле Скайн, Принц-на-Троне! А это, извольте видеть, мой Принц, Пэр Ри ле Скайн, простой дракон за своей скромной утренней трапезой, - развлекался Дон на всю катушку. Ри, вгрызаясь в трофейный копчёный окорок, вяло кивнул вампиру без отрыва от важного процесса.
        - Чш-што?!!
        - Ри, покажи ему!
        - А пофол ты, - поморщился Ри и отмахнулся локтем. Бывший владелец окорока, похоже, был спортсменом, мясо приходилось грызть с полной самоотдачей. Да и Принцев Ри за свою жизнь навидался, а окорок сожрут, только отвлекись! Ходят тут всякие… - Шам покажывай.
        - Ну-у, ладно, потом. А вот этот ящер, извольте видеть, мой Принц, это Саймон Ридли. Жнецом называть не советую - не любит! Активно так не любит. С последствиями. В рыло даст.
        - Чш-што?!!
        - Дон, ну что ты над ним издеваешься! Из всего представление устраиваешь! Дэрри, иди сюда, садись, вот, молока выпей.
        - Ну, Лиса-а! Я на его лицо любуюсь со страшной силой, а ты сбиваешь! Это ж лучшие моменты его вампирской жизни, когда ему ещё удастся обалдеть до такой степени? Съёмка-то всё ещё идёт! Ты представляешь, какие это кадры для истории: Принц Дэрри в ох…э-э-э, в изумлении!
        - Так. Щас я тебя убью. Ар-р-р!
        - Ай! Дэрри! Держите себя в руках, мой Принц! Ай! Нельзя так бурно выражать эмоции, Короне это не пристало! И убивать меня нельзя, я ценный! Это произвол! Геноцид среди меня-а-а! - восхищённо ржал Дон, удирая во все лопатки за холм от впавшего в ярость Дэрри. Кажется, на этот раз Принца всерьёз заинтересовало, что у Дона в голове. В буквальном смысле. За двумя холмами Дон позволил себя догнать, но перекинулся в дракона. Дэрри так и сел.
        - Эт… Это что?
        - Это я! - перед Дэрри опять стоял Дон. - Я тебе нравлюсь? Ну признайся же, мой трепетный! Ты же для этого за мной бежал?
        - Дон… - Принц помотал головой. - Ты что, не видел…
        - Ах, жестокий! - азартно придуриваясь, картинно заломил руки Дон. - Ты так и не скажешь? Как я страдаю!
        - Да хватит тебе! Я тебе серьёзно говорю! Мне голову напекло, наверно, но, знаешь… показалось…
        - Не показалось, Дэрри, - Дон подошёл и уселся рядом, очень довольный. Протянул руку. - Вампирам не кажется. Потрогай.
        - Тёплая… - Дэрри повёл носом. - Ты… ты что - живой?!! - Дон довольно захохотал. - Но… как?!!
        - Легко! Хочешь так же? Хоть сейчас! В пять секунд!
        - И… и они… - показал Дэрри себе за спину.
        - А то! Все, - кивнул Дон. - И Йэльф, и Вэйт. Совершенно живые ДРАКОНЫ. Хочешь опять стать живым, мой Принц?
        - А ты… всё ещё Дон? - Дон серьёзно кивнул. - Ты уверен?
        - Ну, за будущее ручаться не могу. Кое-что уже проявлялось: на Йэльфа обозлился и безобразно нарычал. Но пока все изменения задавил вполне успешно. Тушка - блеск, главное - контроль, но мне не привыкать. Зря, что ли, мышью управлять учили? И тут не сложнее, перенастроил - и порядок. Решайся.
        - «Придёт дракон, корону возьмёт. И будет дракон на Троне всегда», - пробормотал Дэрри.
        - Ты о чём? - не понял Дон.
        - Помнишь, отец тогда говорил - пророчество. Помнишь? Значит… оно сбудется? И дракон всегда будет на Троне? Дон, я не хочу! Я не хочу быть драконом на Троне, да ещё и всегда, я к Детям Жнеца уйти собирался! Надо же… а я не верил…
        - Это та считалка? - хихикнул Дон. - Дэрри, трепетный мой! Это всего лишь выдранные с мясом строчки из описания того, как Перворождённые растили Дворец! Скверно переведённые с эльфийского! Дракон и так на Троне, и Корона изначально у него, он её в правой лапе держит! Ты на Троне раз в два дня сидишь, на свёрнутом драконовом хвосте, уж присмотрись, что ли, на что сам же свою задницу и кладёшь! Даже в шуточном марше поётся: «На Троне Корона и Перелеска мать!», сколько ты это орал, а ничего не понял!
        - А при чём тогда про речную воду? Утратит свет, тепло…
        - Балда! Я же говорю - перевод скверный! Не утратит, а отдаст.
        - А разница? Всё равно утратит!
        - Так отдаст-то Трону! - взвыл потерявший терпение Дон. - Трон часть Дворца, он живой, иначе уже давно рассыпался бы! За столько тысяч лет! А свет и тепло отдаёт ему вода, и не речная, а озёрная! Озеро Стилл сильно вытянутой формы, это часть системы, там даже течение есть, и «Лив» к его воде вполне применимо… Да что я тебе рассказываю? Тьфу, ну головой-то подумай! Своей, не папиной! Ладно, соображай пока. Но имей в виду: как решишь - так в любой момент, я для тебя уже всё зарезервировал. Пошли пока кино смотреть. Мы тут погуляли от души по одному забавному миру. Раскололи мы машинку эту, всё работает, можно райна Берта домой отправлять. С Рианом поговоришь? Чтобы не буйствовал?
        - Та-ак. Так это подкуп?
        - А то! А что тебе не нравится? Ты считаешь, жизнь - это мало? Но не торопись, я ещё мастера Корнэла подключу, все вместе и займёмся…
        - Ой! Подожди! Открути назад, пожалуйста! Ну, пожалуйста! - Вэйт умоляюще потянулся к Дону. Тот пожал плечами, тётка в видеошаре резво и нелепо побежала по лужайке задом наперёд. - Вот, вот тут! - Дон опять включил запись. - Вот, слышите - поёт! Где-то там, слышите? А можно узнать, что он поёт?
        - Ну-у… Это к Саймону вопрос.
        - Можно, - кивнул Саймон. Он, как проснулся, опять стал ящером и по этому поводу был благодушен. Не понравилось ему бесчешуйное кожистое бытие. Очень уж непрочная штука, эта кожа, и слишком чувствительная. Колко, щекотно, совсем неудобно, и как вы так живёте, без чешуи? И вот это всё между ног болтается - как так можно? Никогда не понимал… Страшно же! Вдруг за что зацепится? - У меня координаты все записаны, можно сходить, взять крови, и пусть Йэльф амулет сделает.
        - Ага, кто-то тебе прямо так крови и даст, побежит прямо, - закивал Роган. - Это не просто надо по координатам, это…
        - Райнэ, а давайте потом, а? Я досмотрю и пойду себе, а вы займётесь, ладно? Вы выспались, а я, наоборот, спать хочу, - пресекла Лиса паузу в просмотре. Вэйт со вздохом согласился.
        Изображение, если честно, оставляло желать лучшего. Дон был изрядно пьян, поэтому двигался, против обыкновения, отнюдь не плавно, а иногда и вовсе забывал о том, что ведёт запись. Широкий формат чьей-нибудь спины вызывал возмущённое рычание у зрителей, потому что всё не помнил никто. Но попадались и удачные куски.
        - О-ой, это вы им моё выеденное яйцо втюхали? - поразилась Лиса. - Им, что, понравилось, как оно завывает? Ну, ни фига себе! И ещё попросили? Да-а… Это они теперь на нём играть учиться будут? Так, Саймон, пометь там у себя: если вот сюда ещё раз соберётесь, меня не звать!
        - А сама-то гудела, и ничего? Все нервы тогда вымотала! - припомнил ей Роган.
        - Так это когда сама - тогда прикольно. А когда не сама - так бы и убила! Будто сам не понимаешь!
        В Найсвилле шёл первый час ночи. Дон валялся на кровати и заплетал Лисе мелкие косички. Занятие нравилось обоим и было весьма долгоиграющим: волосы у Лисы сильно отросли ещё во время памятного сна в реке, концы не секлись, она их и не стригла. За четыре года получилась коса ниже пояса.
        - Дон, вы бы хоть рассказали Ри про Вэйта, поговорили. Что же так над беднягой издеваться, он уже похудел даже! Ри ведь сам не поймёт, он рассеянный, а Вэйт ему не скажет, он стесняется. Просто глупость какая-то получается!
        - Не так всё просто, Лиса. У Вэйта, конечно, проблема, но не только эта, - усмехнулся Дон. - Как выяснилось, он оригинал: ни разу за все века не примерял на себя женское тело, и сейчас на этом горит. У него почти шок, сам пока не знает, чего хочет, а ты - «расскажите Ри». Рассказать-то можно, но вряд ли Вэйт поблагодарит, может счесть подставой и обидеться. Он же, как принято говорить, «очень мужественное существо», несмотря на внешнюю ребячливость. Двойственность для него мучительна, не стоит это усугублять. И заметь, несмотря на предложение свести его и Ри, ты до сих пор говоришь о нём в мужском роде! И я. И все остальные тоже.
        - Да? Да, правда… - удивилась Лиса. - Как-то я… не подумала. Но если там любовь… Ри ведь тоже к нему неравнодушен, это видно, так почему нет? А почему - оригинал? Ты вот… тоже… - и забуксовала, вдруг осознав то, чего Дон от неё никогда и не скрывал, просто она об этом никогда не задумалась.
        - Да с чего ты взяла? - приподнявшись на локте, засмеялся Дон. - Но с тобой-то зачем мне было перекидываться? Или я чего-то не учёл? Ты тоже хотела попробовать? Ну, извини! Но это легко исправить, я всегда к твоим услугам, ты же знаешь!
        - А… Ой… Упс… - Лиса отчаянно покраснела. Над ней, смеясь, склонилась… Ника. Только взрослая и более тонкокостная, изящная и лёгкая. Не полукровка. - Дон, не надо, а? Я совсем не это имела в виду! Ну, пожалуйста, ну, перестань! - съёжилась Лиса и вжалась в подушку, потянув на себя простыню. Даже зажмурилась. Но фигуру оценить успела, и позавидовать тоже: грудь больше, чем у неё и, блин, стоячая! А талия? Нет, понятно, конечно: не рожала, не кормила, но… блин! Лиса такой даже в юности не была. Эх, везёт некоторым…
        - Так тебя не интересует однополая любовь? - забавлялся Дон. - Но Ри с Вэйтом ты ведь свести предложила? Ну-у, если тебя уж так это напрягает - перекидывайся тоже! И всё опять станет правильно - мужчина и женщина! Давай-давай, интересно даже, что из тебя получится? Или действительно так попробовать? Вдруг тебе понравится? Вдруг это как раз то, чего тебе всю жизнь не хватало?
        - Дон, перестань! - Лиса решительно вывернулась, отбросив простыню, села, свесив ноги с кровати, и хмуро нахохлилась. - Я вообще об этом не думать стараюсь, а ты… не надо было мне всё это затевать. Драконы, полёты… Гнать надо было этого Ри, сразу. Детская мечта, блин! Заперенасбылась, блин!
        - Да что с тобой, зверёк мой свирепый? - Дон обнял её со спины, ткнулся носом в макушку. Лиса нервно дёрнулась, но это уже опять был нормальный Дон, жёсткий и твёрдый, без всяких там… припухлостей. Только тёплый, никак не привыкнуть. А он уже под коленки подхватил, на кровать уволок и опять обнял, и как у него так получается? Ноги свои кренделем сложил, руками заплёл, спиной к себе прижал, будто гнездо для неё свил из собственного тела. - Ну, не шуми! Лиса, ты всё ещё мыслишь, как человек, и человеком себя воспринимаешь. Но это уже не так, пойми. Ты больше не Видящая и не человек. Теперь ты свободна, понимаешь? Ты можешь быть кем хочешь и с кем хочешь. Теперь у тебя есть выбор…
        - Да нет у меня никакого выбора! - отчаянно охнула Лиса. - Это ты пойми! Я отравлена, Дон! Отравлена Видением! Правильно Майка говорит, все мы уроды. Видящие гораздо большие нелюди, чем вампиры, Дон, вам люди хоть как-то нравятся, хоть забавно вам на людей смотреть. А Видящим даже не забавно. Я и Майку никогда не спрашивала, как она меня видит, сама знаю, что там не цветущий сад. Уж скорей пустыня. Или кладбище. Я выжжена, Дон. Я слишком хорошо представляю себе, каковы все изнутри! Я уже не могу, не в состоянии никому верить, ты понимаешь это? Я просто ЗНАЮ, что все вокруг лгут, если не мне - то самим себе. Все, понимаешь? ВСЕ! Одно время даже презирала - всех. За враньё за это, - она помолчала, обиженно сопя. Дон не мешал, только крепче обнял. - Потом-то поумнела. Вот, как вы все умерли, тогда и поняла, что иногда просто невозможно выжить, не наврав самой себе с три короба. Даже жалеть научилась. Плохо, правда, получается, но… иногда бывает. Но, ты пойми, пока у меня было это Видение проклятое, я хоть о ком-то могла точно сказать: вот этот вот сейчас мне не врёт, и «вот этому» поверить, хотя бы
на этот конкретный раз. А теперь у меня Видения нет - и что мне делать? О каком выборе тут может идти речь, Дон? Не издевайся! Я за последние дни вообще вопросы задавать перестала, знаешь - «не хочешь лжи - не спрашивай», есть такой афоризм. Не хочу.
        - Да-а, дела-а… Такое мне в голову не приходило, каюсь, - всерьёз расстроился Дон. Тоскливая обречённость в голосе Лисы непривычно и неприятно отозвалась в нём. - А я так за тебя радовался, что ты освободишься…
        - Спасибо, Дон. Я тоже так думала. А вышло наоборот. Попыталась урвать для себя крохотный кусочек, а потеряла весь Мир и самое себя. Знаешь, я вампиром всего ничего пробыла - часа полтора? Но заноза в мозгах осталась колоссальнейшая. Удивительное состояние: я точно знала, как правильно, а как неправильно, и никаких сомнений. Не для других правильно, а именно для меня, понимаешь? Такая лёгкость…
        - Нормальное состояние ординара, - кивнул Дон. - Но вместе с этим и теряется многое: жалость, сочувствие.
        - Да у меня и так с этим не очень…
        - Я всегда говорил, у тебя очень наш подход к жизни, - засмеялся Дон. - Вампиры не сочувствуют, они исправляют возникшую неправильность в своей картине мира. Оперативно устраняют диссонанс. Как раз твой стиль!
        - Похоже, - кивнула Лиса. - Примерно так, только ещё острее, чем при жизни. Знаешь, было здорово. Не представляешь, как я жалею об утрате этого ощущения. Да нет, понимаю - сама дура. Жадная дура: полёт ей подавай! А что к полёту ещё и вечность прилагается - так дура же, вот и не подумала. И это ещё один ужас. Дон, зачем дуре вечность? Обеды варить? У меня заранее крыша едет! Пройдёт пятьсот лет, тысяча - а я буду торчать в кухне? Нет, останься я ординаром - это было бы нормально, вот, чувствую просто. Но не осталась же! И теперь, как подумаю… Убей меня сразу, а? Только не больно, я знаю, ты можешь. Если меня ещё в прошлую зиму уже тоска взяла - что дальше будет? Талантов-то нет у меня, стихи не пишу, музыку не сочиняю, в рисовании ноль - что мне делать, Дон? Дракончиков плодить? Самка-производитель? Дракоферма? Так ведь не люблю я детей, я и с этими-то с ума схожу, когда летом приезжают! Как мне жить, Дон, что делать?
        «Целоваться - у тебя здорово получается!», чуть было не ляпнул он по привычке, но вовремя себя одёрнул. Да, Лиса отзовётся на ласку, но боль души это не избудет, она только притихнет на время, а проблема останется. Вечная проблема вечных: что делать? Надо же, как быстро она всё поняла! Так, всё очень плохо, гораздо хуже, чем он думал. Всё, что он собирался ей говорить, никуда не годится. Надо быстро сообразить, что ей можно сказать, а что категорически нельзя. Но врать уже можно, счастье-то какое! Только осторожно. Главное - не объяснить ей ненароком, обойди Жнец, что в теле дракона она с лёгкостью необыкновенной может в любой момент вернуть себе это своё Видение, было бы желание. И в любой момент выключить. Когда-нибудь она это, конечно, поймёт, но лучше когда-нибудь потом, когда научится контролировать свою силу и свои желания. Пусть научится хоть немного доверять и верить, иначе она может стать опасной. Видение плюс неконтролируемая мощь - очень неприятное сочетание. А пока надо её заболтать и успокоить. Начнём с очевидного.
        - Ты зря себя винишь. Собственно, после того, как ты получила инсульт, от тебя уже ничего не зависело, решение принял я, и не жалею! Очень удачно получилось! Потому что никакая ты не дура. Посидела бы, всё обдумала, да, того гляди, и отказалась бы. А меня это не устраивает. Я ведь тебя на поднятие уговорить хотел, не сейчас - лет через пятнадцать.
        - Сдурел? - возмущённо дёрнулась Лиса.
        - Вот о том я и говорю, - засмеялся Дон. - Я бы предлагал, ты отнекивалась, так бы и тянулось без конца. Уже знаешь, как себя чувствует ординар, и то вон как дёргаешься, а уж не зная - точно бы отказалась. А так очень удачно, хлоп - и в вечность! Ну, за себя не можешь - за меня порадуйся: я уже говорил, ты нужна в моей картине мира, так что я, как раз, очень рад, что ты не сообразила про бесплатное приложение к полётам. А насчёт талантов - они у тебя точно есть, просто всегда не доставало времени, чтобы их развивать. Хоть и с той же корчмой - тебя же никто не учил, до всего сама дошла! И с магией - ты вспомни, какой сегодня Роган был хорошенький со своей плазмой, и у меня не вышло, а ты эти стабилизаторы, как пирожки печёшь. И с Лягушонком тогда всё, чему я тебя учил, вполне успешно применила. Ты у меня вообще умница. И доверять со временем научишься, тебя просто опалило это твоё Видение, но это пройдёт, не сомневайся. Ты же не вампиром стала, ты жива, развитие не прекратилось. Просто надо немного подождать. Торопиться-то некуда, никто же не заставляет тебя прямо сейчас резко менять жизнь. И рядом
все мы, мы же тебе не врём?
        - Мне - может, и нет, а себе - постоянно, - вздохнула Лиса.
        - Ну, к катастрофическим последствиям это ведь не приводит? Вот и ладно. Главное - не впадай в панику и не придумывай про окружающих то, чего сама же и испугаешься. Я даже помню, что ты мне зимой излагала. Что нет в мире того, кому ты была бы необходима. Это глупости, Лиса. Причём теперь, с утратой Видения, ещё и опасные. А вдруг такой найдётся, но будет тебе противен так, что ты и смотреть на него не сможешь? Вон, как Ри на тебя смотрит, скоро дырку проглядит - хочешь? Интересу ради? Загуляй, пококетничай, поваляй в кроватке. Для этого доверять не обязательно. А для меня, как ты понимаешь, тема измены несколько смешна, так что я не обижусь - хочешь? Он-то по щелчку прибежит!
        Лиса не раздумывала.
        - Не хочу, - решительно, но осторожно, чтобы нос Дона с макушки не съехал, замотала она головой. - С ним… не смешно. Он зануда. Он никаких «интересов» не поймёт, и ни за что потом не отвяжется. И что я с ним делать буду? Я-то тоже зануда, даже пошутить не умею, вечно братец Вака лается, что шутки у меня казарменные и вообще - циничка пошлячная. И кокетничать я не умею, не научилась, не с кем было и незачем. Представляешь - парочка зануд? Да я повешусь!
        - Во-от, - засмеялся Дон, - а ты говоришь! А Лайм? Настоящий мужик, хоть и эльф наполовину, у него даже борода растёт, и он её бреет, - заговорщицки прошептал он Лисе на ухо. - Чесслово! Я сам видел! Не то, что я - не пойми, что. Дроу ле Скайн, а теперь ещё и дракон. И ни у кого борода не растёт, так со мной и не узнаешь никогда, как это - когда тебя щетиной… - Лиса вывернула шею и покосилась назад очень выразительно. Типа, спасибо, всю жизнь мечтала, чтобы щетиной покарябали, ага. Дон захихикал, но продолжил ей в макушку: - И моральные нормы у него очень человеческие. Опять же, не то, что у меня, старого развратника. Неужели он тебе не нравится?
        - Нравится, - честно вздохнула Лиса, изучая давно знакомый рисунок на обоях и прижимаясь спиной к надёжной груди старого развратника. - Но он… слишком добрый. Я с ним постоянно себя контролирую - обидеть боюсь. Ты же меня знаешь, я и не хочу, а как ляпну… Даже дружить, наверно, не получится, всё виноватиться буду, что я злобная стерва. Нет, я знаю, что я злобная сварливая стерва, но комплексовать из-за этого совершенно не хочу. Тебя от моей вредности на «хи-хи» пробивает, иногда даже обидно, а он старается быть своим, но… Знаешь, так, наверно, дворняжка рядом с породистым псом себя чувствует, чесслово! Воспитание у него, вот что. И оно из него совершенно неосознанно вылезает. На Квали немножко похоже, но в нём не напрягает, как-то он это умеет сглаживать. Или молодой просто, и спеси в нём пока нет, какая у многих на-райе вырабатывается. Лайм тоже не спесив, но он, похоже, очень старый, да? - Дон утвердительно повозил носом по её макушке. - Во-от, я ж чувствую! Есть в нём старомодность какая-то, и вежливость прямо до церемонности, и мне сразу неуютно так… Я-то тварь невоспитанная, почти
беспризорник, знания нам в голову запихивали, а с воспитанием в Универе плоховато. Может, конечно, это у него только со мной так срабатывает, а с тобой он другой, но я уж лучше издали, на цыпочках. Не умею я так, как ты. Вот ты всем подходишь. И мне, и Лайму. И Мастер Корнэл твой такой же.
        - Зато мне не все подходят, - тихо засмеялся Дон. - А Мастер Корнэл дипломат, ему положено всем подходить. И кое в чём ты не права. У тебя ведь был курс психологии в Универе? Я там не учился, но учебник прочитал. Вспомни: «всё, что делается личностью - делается для себя, иные соображения - обман или самообман. Личность самоценна и не может оправдывать свои действия или существование благом другой личности». Там дальше про исключения, про родителей и детей, но не суть. Я сначала возмутился и долго думал, даже наизусть выучил, потом понял. Это правда, Лиса, так и есть.
        - Я помню, - вздохнула Лиса. - Самое смешное, что я почти то же самое когда-то говорила Квали. А вот к себе применить не получается. И… хорошо, для себя. А вот тебе - для себя - зачем тебе я? Теперь? Знаешь, я ведь всерьёз гадала, как у нас с тобой теперь будет. Я-то знаю, что я не подарок, это вампирам со мной забавно, а людям со мной тяжело, я знаю. Нет, ты не подумай, я не «ищу оправдания своему существованию», а, вот, как ты говоришь - интересу ради. Ты больше не ле Скайн - почему именно я?
        Дон вдруг быстро и неуловимо развернул Лису, как в гамак опрокинул. Осторожно коснулся губ.
        - Ты хочешь признания в любви? - улыбнулся он. Глаза его смеялись, но голос звучал серьёзно. А ведь это первый раз за всё время, когда он смотрит мне глаза в глаза, а не занавешивается своими шикарными ресницами, поняла вдруг Лиса. И глаза опять нечеловеческие. Странно, почему вокруг меня так мало людей? Рогана человеком не назовёшь, он маг, этим всё сказано. Да и сама уже не… А Дон, не дожидаясь ответа, задал новый вопрос: - А ты поверишь? Без Видения? - и Лиса виновато отвела взгляд. Дон засмеялся, чмокнул её в нос, будто знак восклицательный поставил. - Не торопись, это придёт. И верить, и доверять научишься, пусть не сразу, но уж времени-то теперь достаточно. Вот тогда и будут всякие признания, и без вопросов, обещаю. А пока позволь напомнить: ты моя жена. И пусть Ри что угодно говорит про снятие клятв при обороте - Утверждения нашего брака никто не отменял! Утверждению-то ты веришь? Ты - моя, а живой я, оказывается - очень жадный. Ага, сам не ожидал. Прямо собственник! Нет, играть можешь, с кем хочешь, но насовсем не отпущу! Вот такая метаморфоза, учти на будущее! Сбежать даже не пытайся:
догоню и покусаю, р-р-р! - осторожно прикусил он её ухо. Лиса ойкнула и покраснела. И подосадовала: дурацкое свойство, уж сколько лет замужем, а краснеет каждый раз, как девчонка! Поймала довольный взгляд Дона и ещё сильней покраснела, хотя, казалось - уж дальше некуда. Очень уж откровенный у него взгляд. И обещающий. Сразу такое вспоминается… А он ещё и смеётся, зараза такая! - Нет, ты не смущайся, а то горчить будешь. А то, что ты вкусная, всё ещё имеет силу. Сейчас объясню, - улыбнулся он на явное недоумение Лисы. - Ты помнишь, мы собираем энергию, которая иначе выплёскивается в никуда, люди не могут ею пользоваться, помнишь? Драконы так тоже умеют, но немного иначе. Это был мой самый первый вопрос, Ри мне довольно подробно объяснил. Драконы энергией обмениваются, при этом она растёт у обоих. Не знаю, как я тебе понравлюсь в этом плане, сам себя не попробуешь, но давай рискнём? По крайней мере, энергия у меня теперь своя, не заёмная. А тебе скоро магии учиться, запас лишним тоже не будет. Да? Иди сюда…
        И они попробовали.
        Они… плыли… их путь ветра ночные звёздами кропили, вставал туман над скошенной травою у ручья, под первым снегом яблоки, упав с ветвей, алели, пробился крокус сквозь прозрачный талый лёд, сгорала палая листва в костре весеннем, сладость дыма полынной горечью оставив на губах, и тихий поцелуй, касанье - как дыханье, опять заставил выгнуться оба тела в блаженной истоме последней тягучей судороги. Канули в небытие века и тысячелетия, пока Мир возвращался на место.
        - Ох, До-он…
        - Ш-ш-ш, спи, зверёк мой свирепый. Всё будет хорошо, спи…
        - Привет. Ну, как ты?
        - Неопределённо. Начинаю подозревать себя в прискорбной склонности к чудовищным извращениям. Сам себя каждый день насилую самыми изощрёнными способами: бегаю, прыгаю на скакалке, бой с тенью, бой с твоей дочкой - и мне это даже нравится, хотя болит всё. И кошмарно много ем. Дон, твоя жена - святая! Я каждый день сжираю по кастрюле котлет, вот такой, но она до сих пор меня не убила!
        - А может, ты ей нравишься? - проказливо подмигнул Дон.
        - Дон, я понимаю шутки, но так - не надо, ладно? Невероятная женщина, но - не моё. И не потому, что твоя жена, не надейся.
        - Наглец! - демонстративно возмутился грозный муж.
        - Реалист, - не принял игру Лайм. - И не жалуйся, сам научил. Но она реалист ещё больший, она меня просто съест. Так что я уж лучше издали.
        Надо же, какие вы у меня одинаковые, подумал Дон, или это я такой? Сказывается воспитание Льи? Окончательный-то выбор был за мной, вот я вас таких и выбрал… Но сказал другое:
        - Ты мудр, друг мой! Гораздо мудрее древнего дракона. У него фантазии на её счёт ещё остались, представляешь?
        - Ну-у, я же его практически не знаю, ничего не могу сказать.
        - Зато я уже могу. Лопух он, хоть и древний. А может, потому и лопух, что древний. Слепой, как крот. Вэйт страдает - смотреть больно, прямо хоть сам утешай. Несчастное древнее дитя.
        - Ой, забей, а? В чужие отношения влезать - свои портить, будто сам не знаешь? Пусть уж сами как-нибудь. Лучше спину мне разомни, больше пользы будет. У меня, кажется, позвонок заскочил, мышцы-то никакие, вот и перекосило. Лису просить мне совестно, она и так, как белка в колесе, а к целителю не пойти, я же труп. И перекидываться я не умею, научил бы, что ли? Нет, выше. Да, вот здесь. Уй, ё!!! Ай, блин!!! Правее, ага. Ой, ё-о!!! Ой, хорошо-то как! Нет, я точно извращенец! Ай, не смей щипаться, вредная девчонка! - на краю кровати рядом с подскочившим Лаймом был уже не Дон. - Ну вот, теперь ещё и синяк на заду болеть будет, - заворчал Лаймон, потом тревожно уставился на Донну: - Ты… уверена? Всё-таки раньше у тебя жены не было… нехорошо как-то…
        - Да брось, Лисе я уже предложила, она отказалась, её девочки пока не интересуют, - руки Донны пустились в странствие по так хорошо знакомому им телу.
        - Пока? - широко открыл глаза Лаймон.
        - Конечно! Она уже не человек, Лайм. Можно долго спорить, хорошо это или плохо, но это уже есть. Это и тебя касается, хоть ты человеком никогда и не был. Будешь спорить? Нормы любой морали служат выживанию вида, поэтому у разных рас они разные. У вас с Лисой тело психику ещё не откорректировало, но вот пройдёт амортизация, разум адаптируется - и посмотрим, может тебе девочкой быть больше понравится! Ощущения-то разные. Мне, например, и так нравится, и этак! И не занудствуй, меня на вас обоих хватит! - умелые ручки уже завладели всем, чем надо, и было уже очень хорошо, но Лайм ещё сомневался:
        - Ох, Дон, сдаётся мне, что ты по любым нормам совершенно аморальная тварь…
        - Я? - с весёлым удивлением задрала бровки блондинка. - Да-а! А то! А ты не знал? - с обезоруживающей улыбкой уверила она Лайма. Лайм откинулся на подушку и бессильно захохотал. - Эй-эй, ты не расслабляйся! Я тебе сейчас кое-что покажу, очень полезное. Вы с Лисой друг от друга шарахаетесь, так что, кроме меня, такого аморального и циничного, вам обоим и не с кем. Зато выздоровеешь в момент. Утром никуда не пойду, покажешь мне, до чего дотренировался. Всё будет хорошо. Иди сюда…
        Фэрри драконом не был. Он доблестно выдержал ночной марафон, но, проснувшись, похмелье получил жесточайшее. Роган над ним поколдовал, но Фэрри всё равно довольно быстро спёкся и после просмотра записи сразу пошёл спать дальше, в новую пещеру. Дэрри ушёл ещё раньше, вместе с Доном и Лисой. Остальной народ пошёл пройтись - Саймон вспомнил об улетевшей голове и предложил посмотреть, что за тварь была. Нашли, и вовремя. Голова умирать не собиралась, отрастила себе за это время крохотное тельце - с ладонь - с десятком жёстких суставчатых лапок. Йэльф предложил её заморозить, чтобы исследовать на досуге, Роган собрался взорвать, но Саймон сказал, что нельзя, вдруг из каждого кусочка новая жукипука вырастет, надо просто сжечь. Пока они спорили, Ри тихо разложил её на молекулы, и жижа впиталась в песок, так вопрос и решился. Вернувшись, принялись сортировать добычу. Саймон своих богов хвалил со страшной силой. Отличные боги, в чужом мире, и то не забыли! Прибытку - гора, ещё понять бы, что к чему, зачем оно надо, и надо ли вообще. Провозились почти до вечера, уж больно странный был набор предметов. Но
разобрали-таки, кому что, и что - куда. Три рулона тканей, мех и шкуры Вэйт с Йэльфом оттащили в кельи, Лисе отложили пару замечательной красоты раковин, а для Дона какой-то музыкальный инструмент со струнами из жил на длиннющем грифе. Так и не вспомнили, где и на что его выменяли. Оружие при детальном рассмотрении оказалось паршивым, хоть и разукрашенным чеканкой и камнями. Сам поход обсуждать не стали, отложили, чтобы впечатления утряслись. Ужин тоже сообразили из трофеев, а после ужина Саймон открыл по записи портал в ночь, и Йэльф в него ушёл. Вернувшись через полчаса, долго откашливался и отплёвывался, сказал, что воздух там ужасный, воняет просто жутко, дышать даже дракону тяжело, какие, всё же, скоты эти люди, любой мир испакостят, на-райе на них нет! Точно нет, иначе такое бы натворить не дали. Но несколько капель крови он где-то раздобыл и сделал амулеты, один для Вэйта, и ещё два - на всякий случай. Потом втроём насели было на Ри, чтобы он вытащил с заднего плана звуковой дорожки песню, но он заворчал, что это всё глупости, он устал, и кому это надо, и Вэйт сразу сказал, что тогда ничего не
надо. Совсем. Ничего. Спасибо. И пошёл гулять. Один. Но Йэльф всё равно пошёл с ним. А Роган с Саймоном дружно поведали Ри, что он козёл и ушли в новую пещеру.
        Недоумевающий Ри остался в оазисе один. Совсем он не понял, чего они хором на него взъелись? Ну, глупость же полная - ради нескольких строчек какой-то дурацкой песенки проделывать такую большую работу! Ну и валите. Ну и свалили. И занялись звуковой дорожкой сами, и всё им удалось. При помощи инфора все лишние звуки успешно отсекли, а Саймон ещё и закольцевал получившийся отрывок. Скинули запись на ленту видеошара, оставленного Доном, дождались возвращения «гуляк», посидели немного с зарёванным Вэйтом и разошлись по кельям спать. А Вэйт уселся в груду меха у окна, и уже полчаса слушал бесконечно повторяющиеся строки, остановившимся взглядом уставясь в темноту ночи и ошеломлённо шепча себе под нос:
        - Он же… человек. Откуда же он… это знает? Просто человек…
        «Я так хочу быть с тобой!
        Я хочу быть с тобой, и я буду с тобой.
        В комнате с белым потолком…» - плакал в ночи Бутусов.
        - Не может быть, чтобы он сам… Там же нет эльфов… Кто же ему рассказал? - уткнув подбородок в острые коленки, растерянно шептала печально съёжившаяся в первом луче Луны дракхия Вэйтэльфи. Утром её не нашли.
        Артём любил две вещи: музыку и фэнтези. Ну, а девушки? А девушки потом. Музыку он любил почти всю. Не любил только жирные, сальные, квакающие голоса, которыми почему-то принято исполнять то, что сейчас называют шансоном, причём неважно, отечественного производства были эти голоса, или зарубежного. Вот от такого его сразу крючило, коробило, он просто зверел и начинал хамить. Неинтеллигентно. Вплоть до уничтожения источника звука, невзирая на превосходящие силы противника. Только очки приходилось менять - в драке они гибли первыми. Нет, классическим дохлым очкариком он не был. Тощий, да, шестьдесят пять кило на метр восемьдесят роста, но на самбо пять лет отзанимался - в ближнем бою близорукость не помеха. Но очки снять каждый раз забывал.
        Любую прочую музыку он переносил вполне спокойно, и попсу, и эстраду, особенно же любил классику и рок. Любимые радиостанции - «Эльдорадио» и «Наше радио», их он всё время и крутил во всеуслышанье через динамики на крыше, сидя в ларьке звукозаписи на окраине старого парка.
        В армию его взять даже не пытались, с его-то близорукостью, но он сам написал заявление и честно отработал санитаром в больнице в качестве альтернативной службы, чем маменька и успокоилась. А то - как же? Её сын - ЕЁ сын! - и не служил? Разве можно? Нужно быть настоящим мужчиной, и т. д. и т. п., за двадцать лет наслушался, спасибо. На «настоящем мужчине» маменька была повёрнута, как шуруп. С резьбой, уходящей в бесконечность. А так - все довольны. В больнице не остался, хоть и звали, видимо - понравился. Вместо больницы нашёл себе через знакомых это место в жизни и пейзаже и был теперь почти счастлив. Счастье ведь слабо зависит от внешних обстоятельств, это внутреннее состояние, оно либо есть - либо нет. Можно иметь всё, и деньги, и здоровье - и чувствовать себя несчастным, так уж странно люди устроены. Да, летом ларёк раскалялся на солнце и превращался в душегубку, а зимой даже печка-трамвайка не позволяла снять пуховик и перчатки, но Артёма всё устраивало. Главное, чтобы очки не замёрзли, остальное он мог пережить.
        Бешеный спрос на диски, естественно, отсутствовал, а сигаретами и зажигалками хозяин торговать не желал, поэтому времени для чтения у Артёма было завались. Да, он прекрасно понимал, что ларёк этот - всего лишь прикрытие для каких-то совсем других дел его владельца - и что? Ему-то какое дело? На сигареты, хавку и книжки зарплаты хватает, одежда и обувь при такой работе страдают мало, а модником Артём никогда не был. И вообще, меньше знаешь - крепче спишь.
        В парке частенько бегали всякие «толкинутые», и ролёвки устраивали, правда, коротенькие, на день, и готы попадались. Артём с парой дам даже зазнакомился, но быстро остыл - крышу им всем чинить надо! Одно дело - читать, ну, поиграть, но в нормальной жизни вести себя, как… даже и слова-то не подобрать! Как дура, даже не фэнтезийная, а фантастическая! Ну, Валентина ты по жизни, так о чём же ты думала, когда себя Валиелью обзывала? Валиель и Валидуб. И валидол. Вали всё, везде и на всех, чего мелочиться? И требовать, чтобы Артём её всё время так называл - он тоже псих, что ли? В автобусе к своей девушке: «Валиель!» - и все, как на идиота оглядываются. Ну-ка на фиг! Но она решила его приобщить к великим тайнам и потащила знакомить со своей компанией. Артём пошёл со слабой надеждой встретить хоть кого-то адекватного - увы, не сбылось. Окончательно одурев от диких имён, он кому-то там представился, как «принц гномов Ура'горн! сын Ура'мартена! и Ой'ё'домны!», и был с позором изгнан из высшего общества, чему несказанно обрадовался. А готка Мэри «хранила скорбную тайну своей жизни»: молчала, как рыба об
лёд, но если намазанный чёрной помадой ротик открывался - туши свет! Она не говорила - она мрачно вещала, как Мизери из мультсериала «Руби Глум». Артём из кожи лез поначалу, пытаясь её развеселить, потом стал подозревать, что ей просто сказать нечего, кроме всякой тоскливой чуши, потом уверился в этом и вполне успешно сбежал. Нет, знакомые остались, но близко он уже ни с кем не сходился, только книжками с парой человек продолжал обмениваться, а то никакой зарплаты не хватит, если все новинки покупать самому.
        И от того, что ему прошлым летом с выпученным глазами рассказывали, просто отмахнулся. Ага, в парке посреди города - портал, а в нём эльфов стада, прямо кишат - щщазз, уже верю и весь пищу! Скушай глицин, зайка моя, запей литром валерьянки - и в постельку. Не помогает? Микстура Кватера - прекрасная вещь, у меня мама пьёт, принести? Всё, Валиель, вали свою ель, а от меня отвянь. Мне моих тараканов хватает, своих паси сама. Вон, дядя Фёдор, бомжик местный, вчера всем и каждому рассказывал, что среди ночи у помойки заключил сделку с дьяволом! Просил-то, конечно, владыкой всего мира сделать, но дьявол мелкий попался, сказал, что этого не может, зато за три капли крови научил дядю Фёдора понимать язык зверей! А это вам не хрен собачий! Это их, этот… язык! С таким-то умением - совсем из него полезный член общества получается! Теперь в зоопарк устроиться можно, переводчиком со зверячьего!
        Каждый сходит с ума по-своему.
        Сегодняшний день сулил стать копией вчерашнего, только книжка сегодня была другая, да погода похуже. За тощего парнишку-гота, сидящего на скамейке, глаза идущего на работу Артёма зацепились совершенно случайно. Но как зацепились, так и отцепились. Вроде бы. Тем более что скамейка стояла для взгляда неудобно, видно её было только из правого угла ларька, да ещё и нагнуться надо почти к самому прилавку…. Та-ак… Артём поймал себя на том, что вот сейчас, впервые за год, заинтересовался тем, где же эта скамейка стоит и как её из ларька увидеть! Да-да, отойти в правый угол и нагнуться! И уже табурет задумчиво и непроизвольно как раз в правый угол переставляет и прилавок расчищает, чтобы локтем опираться удобнее было. Оч-чень интересно! А там ли он ещё, этот псевдовампир? Сидит. Что же в нём не так? Почему он… будто выпадает из окружения? Слишком… аккуратный? Да нет, одет достаточно небрежно, и волосы растрёпаны. Слишком чистый? Так, стоп. А почему гот? Они всегда в чёрном, а этот, наоборот, в светлом! И странно сложенные наушники на голове, на золотистой полоске. Тогда откуда такое определение? Причём
сразу? Накрашен по-готски? Ну, да, или брюнет, или крашеный, лицо явно набелено, глаза чёрным подведены, губы бледные. Выражение лица? Какое странное выражение… А-а, да он же «Наше радио» слушает, которое Артём пустил на динамики сразу, как зашёл в ларёк!
        - В окошке жёлтой кассы опустит чёрт вуаль, и розы упадут на «Шмайсер»… - мечтательно пообещал «Ундервуд». У парнишки удивлённо вытянулось лицо. Или он так прикалывается? Можно подумать, никогда отечественного рока не слышал! Очень выразительное лицо, каждая эмоция сразу отражается. Жаль, далековато скамейка стоит для близоруких наших глазок.
        Ну и что? Почему же за него так глаз цепляется? И кажется, что где-то его видел. Может, нас знакомили? Не помню. Да ну его. Хватит пялиться, меньше знаешь - крепче спишь. Сидит парень, слушает музыку, никого не трогает - тебе какое дело? И Артём, раскрыв книгу, попытался читать. И опять поймал себя на том, что смотрит в окошечко на непонятного парнишку. Да что ж… как наваждение какое-то? Он с досадой закрыл книжку… и икнул. На обложке был нарисован эльф. Глаза, приподнятые к вискам, тонкий нос, высокие скулы. И почти точно такой же эльф сидит вон там, слева. Только волосы чёрные. Крашеный под вампира эльф? Толкиенутый гот? Ужасный хоббит-вампир, моя пррэлессть? Артём нервно хихикнул, потом заржал. Очнись, придурок! Сумасшествие заразно! Пообщался с Валидубами, теперь везде эльфы мерещатся! А чего, собственно, гадать? Подойти да спросить… ага, а потом слушать бредовые излияния весь рабочий день? Спасибо, мы уж так… издали посмотрим.
        А куда это он? Ой… Ох…
        Пока это существо - назвать его человеком язык уже не поворачивался - пока оно сидело почти без движения, можно было строить хоть какие-то иллюзии на его счёт. А теперь было холодно в животе, и всё сжималось внутри от охотничьего азарта. «Вот оно, вот!», бешено колотилось в голове. Потому что этот толкинутый гот не шёл - он передвигался в пространстве, или сдвигал его вокруг себя, но не шёл, люди не могут, не в состоянии так двигаться! Все пешеходы вокруг сразу показались Артёму марионетками с плохими кукловодами, настолько безобразно расхлябанными или, наоборот, нервно-дёрганными выглядели все их движения рядом с вот этой непринуждённой стремительной пластикой. А всего-то - парень пить захотел и подошёл к ближайшему ларьку за минералкой. Даже у очень хороших спортсменов, даже у мастеров айкидо, даже в балете не бывает такой грации! Сейчас - или никогда! Артём быстро глотнул из собственной бутылки, чтобы унять нервный спазм в желудке и решительно выскочил из ларька, щёлкнув замком. А как его позвать-то, чтобы дураком не выглядеть, если всё-таки это человек? О, очень кстати, там у него непонятки
какие-то с Маринкой, продавщицей из ларька.
        - Мариночка, привет! «Элэм» мне дай?
        - А? - будто очнулась Марина. - Ага. На, - а парнишка уже скользнул прочь, прижимая к пузу бутылку «Святого источника». Артём бросился вслед.
        - Эй, парень, подожди! Да постой же, я спросить просто… - даже спина притормозившего парнишки выразила досаду. Потом парень обернулся и не очень дружелюбно уставился Артёму в глаза. И вдруг захотелось повернуться, уйти и забыть. Очень захотелось. Настоятельно, жгуче. Просто нестерпимо. Зелень глаз затопила весь мир, и мир сдался, растворился, остались только эти глаза… и Артём. Какой ужас! То, что он вообще к этому парню сунулся - это гадко, безобразно, грязно, чудовищно! Забыть, скорей забыть, и не вспоминать никогда-никогда-никогда! Фу, какой он мерзкий низкий, отвратительный тип, как он мог подумать, что можно его окликнуть, а тем более попытаться подойти! Этого ни в коем случае нельзя было делать, ни за что, никогда, и забыть про свой позор, скорее забыть, и не вспоминать никогда-никогда… Напор усилился, виски заломило, зазвенело в ушах, перед глазами поплыли круги. Он даже припал на одно колено, с трудом подавляя желание постучаться головой обо что-нибудь твёрдое, хоть бы и об землю. - Нет! Нет! Нет, пожалуйста! - хрипло, пересиливая себя и держа двумя рукам лопающийся череп, прошептал Артём.
- Я умоляю, не надо, я скорей умру, чем уйду! Пожалуйста, не надо! Очень больно! - и всё кончилось. Будто бетонную плиту с мозга сняли.
        А парень вдруг сморщился, на лице отразилась досада и вселенская тоска. Да фиг тебе, не отвяжусь, и не надейся, тяжело дыша, как после бега, думал Артём, так и стоя перед ним на одном колене. Я, может, всю жизнь о чём-то подобном мечтал, столько всякой чуши перелопатил - а теперь извиниться и откланяться? Да щщазз! Окончательно толкинутые, конечно, делают себе иногда операции - уши вытягивают, разрез глаз меняют. Но ТАКОЕ даже на западе не сделают. Потому что кости черепа таким манером никакая пластическая операция не сместит. Вот сейчас, вблизи, лицом к лицу, это окончательно стало ясно. Скулы совершенно непривычно ориентированы, надбровные дуги сглажены и уходят к вискам вверх, а не вниз, как у людей положено - это что же, у него обзор почти круговой получается, хоть и одним глазом, но чуть ли не за спину себе боковым зрением достанет? Наверно, это было бы уродливо, если бы не было так невероятно, нечеловечески красиво! И глаза не подведены, это ресницы! И никакой пудры на лице, это кожа такая, как мрамор, как алебастр, чуть ли не светится изнутри. Артём понял, что ещё немного, и он понесёт
какую-нибудь блаженную чушь, типа: «Я ваш! Позвольте служить вам вечно, до гробовой доски, в доске и за доской», и так далее. Благо - поза к тому располагает. И это несмотря вполне традиционную ортодоксальную ориентацию Артёма на женский пол!
        Чудо с тяжелым вздохом достало их кармана нечто вроде сложной свастики, сплетённой из медной проволоки и надетой на шнурок, протянуло Артёму.
        - Спасибо! А что это?
        - Переводчик, - поморщилось чудо. - Дарю. А ты, случайно, не хочешь повернуться ко мне спиной, уйти и забыть о том, что меня видел? - вкрадчиво спросило оно. Какой голос! Женский, мужской - фиг знает, но замечательный!
        - Хочу, - признался Артём, - но не могу! Такое раз в жизни бывает! Ни за что не уйду! Это внушение было, да? А на меня не действует! У меня такая мама…
        - Мама? - и так большие, глаза удивлённо расширились.
        - Ага, - кивнул Артём, - она так мозги грузить умеет, что и как самого себя зовут, и то забудешь, а я с ней двадцать лет живу! У меня, наверно, иммунитет выработался. Иммунитет - это…
        - Я знаю, - печально улыбнулось чудо, и Артём понял, что пропал. Он продаст, предаст, убьёт, умрёт - всё, что угодно, только бы ещё раз увидеть эту улыбку. Позвольте вашим стать шутом, я буду верен… - И ты… давно ты меня заметил?
        - Сразу, - губы непроизвольно расползались до ушей. - Ещё когда мимо шёл. А не должен был, да? Так, может, пройдём ко мне? - вскочил Артём. - А то ещё кто-нибудь внимание обратит?
        - Никто не обратит, это ты такой… внимательный, - опять вздохнуло чудо. Артём огляделся - и правда, их будто никто не замечал, люди шли мимо, скользя по обоим совершенно равнодушными взглядами.
        - Магия, да? - азартно догадался Артём.
        - Ох… ну, вот что с тобой делать, а? Иммунный… Всё бы тебе магия… Звук это, - Артём захлопал глазами. - Просто звук определённой частоты, воздействует на подкорку, снижая критичность восприятия и рассеивая внимание. А теперь ещё изобрази, что ты всё понял, - сердито проворчало чудо.
        - Но я действительно понял, - удивился Артём. - Звук и… подкорка. У меня аппаратик такой есть, собак отпугивать, там ультразвук, им не нравится, они и уходят.
        - Ну… да, похоже, - согласилось чудо и опять вздохнуло: - Ну, вот, как с тобой теперь, а? Угораздило же! Что же делать-то?
        - Да не надо со мной ничего делать! Нет, правда, мне ничего не надо, просто знать… что вы есть… Давайте лучше я для вас сделаю? Вы же музыкой интересуетесь? - заторопился Артём. - А я вот в этом ларьке работаю, тут музыки - месяца на два, если беспрерывно! Но, может, вы что-то конкретное ищите? Так я могу помочь найти! А мне ничего не надо! Просто… знать… - он опять непроизвольно расплылся в счастливой улыбке. «Чудо, чудо, чудо!», стучало в голове, хотелось подпрыгнуть, дрыгая ногами, и завопить, неважно - что, главное - громко!
        - Что ты хочешь знать, трепет… тьфу, привязалось… Что ты хочешь знать, а?
        - Что вы… есть… - сиял Артём.
        - Кто - мы? - страдальчески сморщилось чудо.
        - Ну, вы же… не человек… Глаза, вон какие…
        - А если я тебе скажу, что это линзы? - со слабой надеждой поинтересовалось чудо.
        - Не-е, - засмеялся Артём, - Линзы форму черепа не меняют!
        - Э-э-э… А я урод! Этот, э-э-э… Генетический сбой!
        - Не-е! Уроды такими не бывают и двигаются не так! Прошу вас, не отталкивайте меня! Я просто хочу, очень хочу быть вам полезным. Хоть чем-нибудь! Я так давно мечтал!..
        По подвижному лицу пробежали ясно читаемые эмоции: понимание, сочувствие, сожаление… и опять печаль.
        - «Личина» на тебя тоже не действует, да? Бедняга… Поверь, мне очень жаль. Но со мной действительно опасно связываться. Я пришёл ночью, долго бродил, а потом вдруг понял, что не знаю, куда идти. Совершенно дурацкое состояние, никогда не думал, что такое возможно! Здесь всё чужое, всё больное, и столько металла - и в земле, и над землёй, и моя ориентация не срабатывает. А я не хотел никого беспокоить, даже записки не оставил, думал быстренько туда-обратно - и вот так застрял. Они всё равно меня найдут, но лучше, чтобы в этот момент рядом никого не было. Те, что придут… они будут мною… очень недовольны…
        - Я вас защищу! - горячо заверил Артём.
        Глаза распахнулись, бледные губы удивлённо дрогнули - и чудо захохотало, как-то виновато глядя на Артёма. Но удержаться было явно выше чудиных сил. А Артём и этому страшно обрадовался: смеётся, ура-а-а! Наконец смех затих:
        - Не надо, мальчик, если мне что и грозит, так только словесная выволочка. А вот если кто-нибудь другой попадётся им под горячую руку - может получиться труп. Нечаянно, но от этого не менее мёртвый.
        - Мне… всё равно, - бодро пожал плечами Артём. - Пойдёмте, я угощу вас чаем с пастилой, и найду вам любую песню, если вы помните хоть пару строчек. Пойдёмте, пожалуйста! Я всю жизнь мечтал встретить хоть кого-то… настоящего!
        - А что, бывают ненастоящие? - удивилось чудо, следуя к ларьку за Артёмом.
        - Да сколько угодно! - фыркнул Артём. - Мечтают-то многие, у некоторых и переклинивает, начинают сами себя выдумывать, один эльф, другой вампир, уши хирургически вытягивают, чтоб кончики острые были, клыки наращивают. Р-р-р, - дурашливо растянул он рот двумя пальцами, изображая грозный оскал.
        - А ты так не хочешь? - улыбнулось чудо. Улыбается, ура-а-а!!!
        - Нет, я только мечтал. И читал. Вот, смотрите, - Артём подал гостю книжку с эльфом на обложке.
        - Какое странное представление о форме ушей, - удивился гость.
        - Ну-у, принято считать, что у эльфов они вот такие, с острыми кончиками, - в свою очередь удивился Артём. - А что, не такие?
        - Нет, кончики… причём тут кончики? Почему они такие длинные? Как у кроликов? Длинные уши функциональны, если расположены на самой высокой линии черепа, а так низко по сторонам головы - это как-то странно. У нас другие, да.
        - А… нет, извините, извините! Молчу! - замахал руками Артём. - Вот, попробуйте лучше, это чай. У вас такой есть?
        - Чай? - гость принюхался. - Листья? Интересный запах. Нет, такого нет. Некоторые любят взвары из трав, но в основном идёт компот из вяленых фруктов. А черенок достать нельзя?
        - Н-нет, он на юге только растёт, далеко.
        - Жаль. А за что я должен тебя извинить?
        - За уши, - покраснел Артём. - Чуть не попросил показать…
        - Уши? - развеселилось чудо. - Эльфийские? Ты решил, что я эльф? Нет, показать могу, но эльфом быть я давно перестал!
        - Я… понимаю… Если надо крови, я могу, - заторопился Артём.
        - Но я и не вампир! - засмеялся гость. - Это просто привычный, а потому удобный для меня облик. Сейчас вспомню, как это он сказал… функциональная коррекция. Я дракон. Зелёный. Но облик принять могу любой. Твой, например.
        - Ага-а! Так, значит, драконы действительно превращаются в людей? - горящими глазами уставился Артём на себя самого, сидящего на единственной табуретке с кружкой чая в руке.
        - Да, но это очень неудобно, человеческое тело так ограничено - слух, зрение, двигательная система. Я побоялся становиться настолько беспомощным в незнакомом мире, положился на ментал - тут-то ты меня и вычислил, - вздохнул гость. - Да, ты хотел уши. Вот, смотри, - опять вздохнул он. А Артём поплыл. Какие там уши! При чём тут уши? Нет, уши, конечно, тоже… нежнейшие полупрозрачные ракушки, свёрнутые из лепестков юной розы, рука так и тянется… Он стоял, забыв дышать, таял и тихо плавился. Прежний облик был прекрасен, но вот это… Нет, на это можно только смотреть, даже пальцем прикоснуться - уже кощунство! Святотатство! Только смотреть - и таять, и плыть в блаженных волнах осознания того, что ты это видишь, что удостоен… Господи, спасибо тебе, хоть и не верую!
        А Вэйт смотрел на это нелепое, неуклюжее, насквозь больное существо с чувством острой жалости… и вины. Он сразу понял, что происходит с этим человеческим мальчиком, собственный недуг легко опознаётся в других, а здесь симптомы налицо. Влюблён. Не в личность, даже не во внешность, а в идею. В идею существования кого-то большего, чем человек. Ах, как это по-человечески! А ответить нечем, уж больно нелеп он со своим внезапно вспыхнувшим преклонением. Самое смешное - всего несколько дней назад Старейшина ле Скайн Вэйтэльф был бы очень рад увидеть такие эмоции и нашёл бы применение этому мальчику, хотя бы на один раз, а если бы мальчику вдруг понравилось - то и надолго. А дракон Вэйтэльф чувствовал себя раздосадованным и виноватым, хотя винить себя было, в общем-то, и не в чем - кто же знал, что на Артёма не подействует отвод глаз, и он увидит. И влюбится, вот уж это-то можно было предсказать. Большинство людей влюбляются, в первый раз увидев эльфа или вампира ле Скайн. В чём же вина? Просто нечем ответить, что ж тут сделаешь? А вдруг Ри то же самое испытывает к самому Вэйту, что Вэйт сейчас к этому
человеку? Досадливую жалость. Ужасно, если так. Как глупо, нелепо… Стоило ли оживать, чтобы так влипнуть? И ведь что обидно: это только его проблема. Йэльф, вон, вполне доволен. Довольна. Йэльфи. Ри на Вэйта, наверно, никогда не посмотрит так, как этот мальчик. Похоже, этому человеку совсем не важно, кто Вэйт - мужчина, женщина, эльф, вампир. Интересно, а если бы вместо Вэйт была косматая тварюшка с паучьими лапками - он так же смотрел бы? Похоже, что да. Лишь бы разговаривала. Влюбиться в идею - тяжелый случай. Крови он предложил, ох… Хоть плачь, хоть смейся!
        А может, остаться здесь? Должно же найтись хоть одно место, где можно дышать без фильтра? Забрать туда этого человека, подлечить - и тихо жить, как Вэйт привык. Правда, жаль - магия здесь корявая. Прямолинейная, жёсткая, неудобная. Необжитая. Сразу чувствуется, что ею здесь не пользуются. А так… почему нет? Мальчик будет счастлив, а если избавить его от болезней - и энергией сможет обеспечить. И постепенно привыкнуть, и перестать думать о себе, как о мужчине - что же делать, если так сложилось. И постепенно забыть Ри, избавиться от дурацкой потребности - видеть его хотя бы издали, хоть раз в день. Сидеть на макушке холма, откуда виден оазис, и ждать, уткнув подбородок в коленки. Просто чтобы увидеть. Пока не придёт Йэльф и не скажет, тяжело вздохнув «Ты опять?». Как наркотик. Странно - уже не эльф, столько тысяч лет пробыл вампиром, а стоило ожить - и вспыхнул, да ещё так неудачно. Неужели это всё время было, а он не замечал? Привязанность к Ри - она же очень давняя, но он всегда считал её дружбой. Потому, что не был женщиной? А не произошла ли смена пола во время превращения в дракона из-за этих
его «дружеских чувств»? А может быть. Но Йэльф ничем подобным не страдал… Зато очень любил расхаживать девушкой, нравилось ему. Может, это повлияло? Непонятно. Мистика. Мозги можно сломать.
        - Ну и как тебе уши, нравятся? - Вэйт пошевелил ухом.
        - Да!.. - заворожено выдохнул Артём. - Очень…
        По крыше ларька вкрадчиво зашуршал мелкий дождь, прохожих становилось всё меньше. «Созидание» петь здесь было, по меньшей мере, неосмотрительно, да и не эльф он уже, всё-таки. Вэйт поставил небольшой «Полог» и произнёс «Очищение». И ларёк стал вдруг очень уютным, а небольшой участок вокруг него на окраине старого парка окончательно утратил городские запахи - выхлопных газов с ближайшей улицы, затоптанной, залитой пивом и ещё неизвестно чем земли. Сюда пришёл лес и принёс свою истину, чистую, здоровую, живую. Запахло мхом, прелыми листьями, влажной плодородной почвой и слегка грибами. Пятачок почти не преобразился внешне, только мусор исчез, да трава стала гуще и чуть выше, но редкие, уныло скомканные дождём прохожие, вступив в этот круг, вдруг вскидывали головы, расправляли плечи, с удовольствием вздыхали полной грудью и замедляли шаг. И шли дальше, уже не ёжась от дождя, оглядывались со слабыми удивлёнными улыбками и дарили их друг другу, будто давним, нежданно встреченным знакомым. А Вэйт пил крепкий чай с сахаром, ел пастилу и слушал «Наутилус». Жизнь налаживалась.
        - Роган? Ты чего такой встрёпанный?
        - Дон, Вэйт не у вас? - Дон замотал головой. - Он исчез! На вызовы не отвечает, похоже - блокирует! Ни записки не оставил, ничего. Йэльф уже к нему домой сходил, там его тоже нет. Он и Ри сейчас над пустыней летают - ищут. Песок после ночи холодный, может, найдут на инфракрасном зрении, если с ним что случилось. Ри заранее в ярости.
        - Ты на скале? Не гаси портал, я сейчас Лисе скажу и пройду.
        - А что, не глупость, что ли? Какая-то песня, неизвестно о чём, неизвестно зачем - вынь ему, да положь! Он вообще какой-то странный в последнее время! И всегда-то был, а чем дальше - тем хуже! То на шею вешается, то волком глядит, то идеи какие-то идиотские! Я ему что - нянька? Да он старше меня на тысячу лет! А они мне заявили, что это я козёл! Я! Козёл! А он тогда кто? Вот так слинять, ничего не сказав?
        - Не-ет, ты, конечно, не козё-ёл, - задумчиво протянул Дон. Ри презрительно фыркнул. Естественно, кто бы сомневался. - Козёл тварь бодрая, активная и сообразительная, а ты на это не тянешь. Ты слепой, глухой и кастрированный баран-маразматик.
        - Что-о-о? - взревел Ри. Все, кроме самого Дона и мрачного, озабоченного Йэльфа, злорадно заржали. Дон не смеялся, он был зол. Блин, права была Лиса! Уж слишком тупой этот Ри.
        - А Вэйтэльфи - несчастная женщина, которую в ответ на её невинную просьбу открытым текстом послал к дроу в гору предмет её воздыханий, - безжалостно продолжил Дон.
        - Что-о-о? - осел Ри. Обвёл окружающих глазами. Лайм пожал плечами, Роган развёл руками, на физиономиях Фэрри и Саймона мало что можно было прочесть, но глядели они на Ри с укоризной. А из озабоченности Йэльфа можно было кирпичи лепить. - Вэйт же… Он же…
        - Она. Вэйтэльфи. Ри, нельзя же быть рассеянным настолько. Ты нам сам объяснял насчёт истинного облика. Она дракхия, Ри. И у неё вдобавок моральный шок, даже не упоминая о том, что она влюбилась. Пусть она тебя не интересует, как женщина, но то, что один из нас попал в сложное положение, ты обязан был учесть. Обязан, понимаешь? Как Творец. Ты взял лидерство. Никто не спорил. А теперь сам скажи мне, кто ты есть?
        - Похоже… вот то, что ты сказал… - потерянно ссутулившись пробормотал Ри. Эх, подумал Роган про Донни, какой Большой пропадает! Так грамотно выпороть - это уметь надо! - Но… где же он?.. Она…
        - Потоптались вы тут изрядно, но Фэрри сказал, что последний след ведёт в портал машины. Пульта не нашли.
        - Он у меня. Машина утром была включена, инфор лежал на песке, я думал - забыли выключить, ещё обозлился… Ой-й! - Ри схватился за голову. - Как же его искать? Вряд ли он сохранил последнюю настройку, он же не умеет. А я выключил…
        - Вот сейчас и будем думать. Райнэ? Ваши соображения?
        - Чуваки, это не просто межмировые пробои, - Саймону Вэйт нравился, очень он ему сочувствовал. Ей. Не повезло бедняге, в такого бесчувственного втюриться. Варрани из неё наверняка симпатичная получилась бы, тоненькая, большеглазая… Только зелёная, не очень удачно. Если бы хоть бронзовая, он бы, может, и сам… гхм… Но она зелёная. - Это и во времени пробои, вот они, отрицательные значения переменной. Дон прав был, не знаю, как будущее, а прошлое там точно есть. Не знаю, как такое возможно, но оно есть. Я всё никак не въехать не мог, что мне по мозгам всё время било, потом дошло. Не может того быть, чтобы на одной планете одновременно такие перепады были в развитии. Несовместимо.
        - Ну, почему не может? У нас есть. Разница между дикими деревням и теми, что под на-райе, колоссальная, день и ночь. А уж про города вообще молчу, - возразил Лайм. Роган закивал.
        - Не-не-не, ты вот смотри: вот там, где Ри в глаз дают, а ты дерёшься… Ри, дай инфор, я покажу… ах, ты, а видеошар-то где? - искали долго и старательно. Дон точно помнил, что в Найсвилл портативник не брал. Всё, что осталось предположить - ленту Вэйт унёс с собой. Саймон постарался вытянуть что-то со стационарного видеошара, но там изображение часто заслонялось спинами. Но кое-что смог и продолжил:
        - Во, позырьте, чуваки. За той спиной. Это автомат. Машина. Значит, техноген. А он какие-то свои части всегда даже по совсем глухим дырам разносит. А вот… Там, где я это… Тряс козла этого. Жертвоприношение. Несовместимо, гадом буду!
        Дон хмурился и собирался возразить, но вмешался Йэльф:
        - Он прав. Не спорь, детка. Вспомни райна Берта и сравни. Ты этого помнить не можешь, но я узнал эту вонь, её ни с чем не спутать. Это называлось «бензин», производная нефти, такого ископаемого. В местной человеческой цивилизации он широко использовался, и там, куда я вчера ходил за кровью, разило им нестерпимо. Ручаюсь, что Вэйт там: песня его сразила наповал, наверняка он пошёл за полным текстом. А ты выключил портал. И я не знаю, жив ли он ещё. Нет, если он не сменил настройку, мы его, конечно, найдём. Наверно. Или не найдём. Или он не захочет вернуться. Потому что тут ты.
        Ри уже ничего не говорил. Ему было плохо. За тысячелетия он не забыл, как это - оказаться в незнакомом мире, а Вэйт, наивный и восторженный, очень похож на юного Ри, поднятие во Жнеце его почти не изменило. И человеческую цивилизацию Ри тоже помнил хорошо. Грязную, вонючую и самодовольную. И своё разочарование сначала в эльфах, а потом и в людях, после чего он и постарался сделать так, чтобы о нём забыли, и стал рассматривать всех уже только как материал для своих опытов. И Вэйт - в таком мире… Но у Ри тогда были хотя бы зачатки магии драконов, а что сейчас есть у Вэйта? Ведь они никаких тестов на магию не делали, с машиной возились, и занятий не проводили, только Дон с Роганом поляризации научились, и то, опять таки, ради того, чтобы украсть из храна стабилизаторы. Магия вампиров, скорей всего, уже не работает. Эльфийская вроде бы вернулась, растили они с Йэльфом что-то там - но это так мало. Ни от пули, ни от огня она не защитит, увы, много раз проверено. Сколько в Мире Старейшин, столько и доказательств. А когда пробудится память крови? Завтра? Послезавтра? Дракона сложно уничтожить физически,
но, если он уходит в бесформенность, это бывает необратимым. А всё непоправимое обычно случается быстро, один миг - и мир уже изменился, или даже перестал существовать, если вдруг исчезло то единственное, ради чего существовать ему стоило. Вэйточка! Что же ты опять наделал? И что наделал он сам? Кажется, предал друга. Не злоумышляя, просто равнодушием, заурядным невниманием - но предал. Да, пронырливый паршивец с шкодливыми ручками и невероятной способностью извлекать максимум неприятностей из минимума событий, но он всегда так радовался, встречая Ри, и так искренне… Ой, как гадко… Он не хотел, просто не подумал, да и мелочь, кажется, но величина предательства на название не влияет. И чем сам Ри теперь отличается от прочих? Он всегда гордился тем, что никого не предавал, его - да, а он - нет…
        - Э-э-э, райнэ. Вы нелогичны. Если эта машина управляет временем - именно его у нас сколько угодно, и торопиться абсолютно некуда. Но! Надо понять, как управлять машиной, которая управляет временем. Вы согласны? - Лайм внимательно всех оглядел, никого не пропустил.
        Все, кроме Дона, с удивлением уставились на Лаймона. А Дон довольно ощерился углом рта. Лайм, как же я тебя люблю! Теперь всё будет, как надо, Лайм настоящий Большой! Можно расслабиться и получать удовольствие. Он как целитель-хирург, только оперирует не раны, а ситуации. Это вам не Ри, который и за себя-то с трудом отвечает.
        - Тем более, что математически доказывать теорему нам не надо, явление налицо. Надо только понять, почему оно срабатывает вот таким образом, найти некую закономерность. Простым сравнением «действие - результат». Вы согласны?
        А попробуй не согласись? Если всё правильно?
        - Но, конечно, в первую очередь следует проверить последние координаты. Единственный вопрос - к магам: есть ли способ быстро определить присутствие Вэйт вообще и дать поисковой группе хотя бы вектор поиска.
        - Не надо вектор, у меня личка есть, - подобрал челюсть Йэльф, изрядно пораженный столь молниеносным препарированием ситуации, казавшейся почти патовой. - А вот определить…
        - Определить любой из нас может, только в истинном облике, - слегка ожил Ри. - Ментальный контакт на большом расстоянии установить тяжело, это лучше в пределах видимости, а уловить присутствие - вполне. Вы часть меня, почти дети, и кровь у нас одна. Мы все можем чувствовать друг друга.
        - Вот и очень хорошо, - ласково кивнул ему Лайм. - Тогда так: сейчас проверяем по последней сохранившейся настройке. Ри, определяешь наличие Вэйт. Если её нет, начинаем мозговой штурм. Если она там, идёт поисковая группа: я, Дон, Ри и Роган, как серый маг. Роган, на тебе только исцеление, файерболы только в крайнем случае, для защиты при остром конфликте. Ри, набрасываешь на нас уместные личины, при обнаружении Вэйт не подходишь, разговариваю я. Это не обсуждается, но объясню: Вэйт на тебя предположительно обижена, начнутся переговоры, которые могут перерасти в проблемы из-за потраченного времени, а проблемы нам не нужны. Нам надо зайти, взять и уйти, это всё. Ри, без обид, но мне нужна гарантия, что ты не сорвёшься. Дон, Ри на тебе, проследи.
        - Служу Короне! - счастливо сверкнул зубами и дал отмашку Дон. Роган только глазами хлопал. Да-а, это вам не Квали с его изящным артистизмом, которым Роган всегда так восхищался! Это, блин, папа какой-то! Всехний! Всех построил, всех по головке погладил, но и пальцем погрозил! Да-а, Дона можно понять… Такой Лаймон…
        - Роган, Саймон, вопрос к вам. Мы пройдём этот портал, сломаем личку Вэйт и окажемся рядом с ней. А как мы все опять доберёмся до первого?
        - Я могу маяк поставить. Если Саймон сможет навести… - с надеждой взглянул Ри на ящера. Саймон кивнул.
        - Отработайте прямо сейчас, хорошо? И последнее: связь. Слышащих среди нас нет, Зовущих тоже. Скажите мне, райнэ: если там, на той стороне, сломать личку того, кто находится здесь - это сработает? Если понадобится коррекция? В Руке двойные порталы мы пару раз применяли, а в этом случае?
        - Ну-у, может, конечно, нехорошо получится… - задумался Ри. - Ничего так не могу сказать, это считать надо и моделировать. Но расстояния огромные, должно сгладиться… Если только очень быстро, в пару секунд. Сейчас мы с Саймоном на инфоре посмотреть попробуем.
        - Хорошо. Тогда, Роган, пожалуйста, сделай лички: мою и Дона, и отдай тем, кто остаётся, а мне - две лички Йэльфи. Саймон, Йэльфи, Фэрри, пожалуйста, от портала не отходите, вы наш тыл. Я надеюсь, что всё пройдёт штатно, но могут пройти целые сутки, и гости оттуда сюда совершенно нежелательны. Советую дежурить по двое, сменяться по одному. Фэрри, ты спишь первым и прямо сейчас, потом сменишь Йэльфа, а он потом сменит Саймона. Вы согласны?
        - А… Да-а, - закивал Йэльф, сначала не понявший - что значит тыл, и зачем им тут сторожить. Он впервые видел Руку Короны в действии, и… впечатляло!
        - Вот и хорошо, тогда так: полчаса на подготовку. Йэльфи, ты, как я понял, примерно представляешь, что это за мир, и что нам может там понадобиться. Пожалуйста, прикинь из расчёта на сутки, и скажи Дону, что собирать. Дон, пожалуйста, займись, собери по комплекту на каждого. Роган лички лепит, а Ри мне пока нужен. Ри, пусть Саймон сам посчитает, он справится, я знаю. А ты попробуй, пожалуйста, вспомнить, что ты видел в портале перед тем, как его закрыл? Сосредоточься. Вот ты подошёл… увидел пульт…
        - Нет, сначала работающий стабилизатор. Потом портал. Потом пульт так косо из песка, - послушно вспоминал Ри. - Потом… не помню, что там было. Обозлился, что энергия впустую летит, и вырубил.
        - Ри, - понизил голос Лайм. - Я понимаю, тебе плохо, но вот сейчас - забей, понимаешь? Нервы, самолюбие - абстрагируйся, это всё потом, ладно? Прогони чисто видеоряд перед глазами, и не один раз - вдруг зацепишься? Давай ещё раз, хорошо?
        - Давай не так? У тебя эмоций моих нет - посмотри сам?
        - А этого не умею уже я. Я же не маг. Думаешь, получится?
        - Получится, - вздохнул Ри. - Ты не маг, зато дракон. Глаза закрой, я проведу. Смотри. Вот я иду… и злюсь… вот пульт…
        - Стоп! Ветка! Это ветка. А дальше ствол дерева. Райнэ, в записи хоть один портал открывался на дереве?
        Все дружно замотали головой и опять встревожились. Значит, Вэйт всё-таки менял настройку. Шансы быстро обнаружить горе-путешественника резко уменьшились.
        - Нет, само по себе это разумно: поднять портал выше линии взгляда и ориентировать к стволу. Гораздо меньше шансов, что заметят. Спасибо, Ри. Саймон, теперь ты. В видеошаре есть такая опция - «Повтор последней операции», а в инфоре?
        - Извини, чувак, но это разные технологии, - пожал плечам Саймон. - То, что ты говоришь - типа, автоповтор, он в других устройствах у нас применяется. Вот, в автоповаре он стоит, на браслетах связи. А в инфоре нет, зачем бы?
        - Жаль, но ничего. А расчет вы сделали? Лички работать будут?
        - Сработает, но вот этот портал её съест. Высосет на раз. Так что ты это… - постучал Саймон себя по голове. - Чётко придумай, что скажешь, потом ломай. Две секунды максимум
        - Понял. Спасибо. Две секунды - замечательно. Так, райнэ, есть вопросы? Нет? Прекрасно. Райнэ, минута проверки снаряжения. Все готовы? Отлично. Начали?
        Портал открылся в кроне дуба. «Блин, совсем охренели. Уже на деревья рекламу лепят!», подумал запоздавший прохожий. И ушёл, и уже не увидел, как «реклама», сбив пару веток, покинула дерево и опустилась на землю. Из портала высунулась полупрозрачная голубая змея, замерла на мгновенье.
        - Здесь! Жив… Жива! - облегчённо выдохнул Ри. На поляну вышло четверо… существ. Портал воспарил над травой и поднялся в пасмурное вечернее небо. С высоты на маяк наводиться легче, проще и быстрей.
        - Ракета, что ли? Да нет, НЛО! Ни фига себе! А я не верил!
        - Где? А, нет, это за мной. Ой, щас по шее прилети-ит… Ты что делаешь?! С ума сошёл?! Артём, ты совсем дурак? Пусти! Псих!
        К середине дня дождик кончился, но небо не очистилось. Вэйт наслушался уже до одури, Артём чего только ему не ставил. И «Флойдов», и «Доорс», и Летова, и Баха, и Грига. Наконец Вэйт замахал лапками и сказал, что - хватит, он всё понял. А инструменты, которые вот так вот: у-Я-Я-ау бэнц, тынц, у-у! Это что? Ах, электрогитара? А где их берут? В магазине? А сколько стоят? Это много? А золотом? Не возьму-ут? А почему? В лом-бард? Э-э-э… Странное название. С паспортом? А у Артёма есть? Тогда немедленно идём в лом-бард. Ну, пожа-а-алуйста! Потому что срочно нужна электрогитара. Нет, три! И вот такая ещё штука: уа-уа-уа, пым-пым-пым. Синтезатор? Это как? Клавиши? Ещё лучше! Ну, пошли-пошли-пошли! После работы? Хорошо, после работы, а я посплю пока, ладно? Нет, не здесь, я на дерево пойду. Вон на то, с толстой веткой. Только не кричи, когда звать будешь. По стволу постучи, трижды три раза.
        Остаток дня Артём провёл, как в бреду, каждые полчаса порываясь плюнуть, закрыть ларёк и слинять, и пусть увольняют на фиг, и каждый раз себя останавливал. Если эта невероятная Вэйт останется, её надо будет кормить - а на что, если он работу потеряет? Не устраивать же на работу её? Куда и как? Книжка в голову уже не лезла. Какая там книжка? Вот как Вэйт маме представлять? Девушке она точно скандал закатит и ночевать не пустит. Хотя… Мама же не иммунная? Пусть будет знакомый. Виталик. Потерял ключи, родители… на даче. Нет, слишком близко - на юге. И сумку он потерял. С ключами, деньгами и документами. Нет, не потерял, растяпа, что ли? Маменька точно лекцию прочитает, что надо быть внимательнее. Стукнули и ограбили? Не катит, синяков нет, тогда… угрожали ножом, вот. И теперь Виталик весь такой несчастный, и, пока родители не вернутся, поживёт у Артёма. Ха! И пусть попробует маменька возразить: любимая её тема - человеколюбие и помощь попавшему в беду товарищу! Вот Артём и внял! Ха-ха! Или… блин, а куда инструменты девать, которые Вэйт покупать собралась? Сумку отняли, а инструменты оставили? Так,
надо что-то другое придумать. Или инструменты сюда отнести? Тоже коряво. Так день и прошёл.
        Артём опустил железные гармошки на стёкла, запер всё… и затормозил. А может… у него просто бред? Может, ему всё приснилось? Пришёл на работу, сел и заснул. А? И теперь, как дурак, будет ходить и обстукивать все деревья в парке в поисках приснившейся ему девушки его мечты. День за днём, месяц за месяцем. Дочитался. Это уже не толкиенутость, это клиника.
        Ну, все - не все, но по одному-то постучать можно? А вдруг?
        - А-а-ха-ха, - услышал он почти сразу протяжный зевок.
        Да-а-а! Йе-ес! Не сон!
        В ломбард они сходили, но, пока шли туда, Вэйт сказала, что не будет она сейчас инструменты покупать, надо на них сначала посмотреть, может, и без денег обойдётся. А вот на еду надо, не будет же она у Артёма на шее сидеть? Вот кольцо, продай. За печатку дали в скупке шесть тысяч, почти треть Артёмовой зарплаты. Побрели, не торопясь, к Артёму. Артём предложил ей стать мальчиком Виталиком, но Вэйт хихикнула и заверила, что с мамой проблем не будет. Если мама тоже не иммунная, конечно. Она и не заметит, что Артём не один. А вот еды купить надо. Мяса. Вот столько. Ага. Артём, я дракон. Пятиметровый и зелёный. То, что ты видишь - это не вся я, понимаешь? Нет, сырое могу, но не хочу. Вон тех окороков копчёных три штучки возьми, и ладно. Пятнадцать килограмм? И хорошо. Не спорь, дай сюда мне «эту тяжесть», я не хрупкая эльфа, я дракон! Куда-куда - в карман! В пространственный. Понял? Серьёзно? А знаешь, что смешно? Ты знаешь, что это такое, даже можешь объяснить - вот-вот, четвёртое измерение, и так далее. А я не знаю и объяснить не могу, но у меня он есть, и я им пользуюсь! И это очень жизненно, такой
парадокс, исполненный глубокого философского смысла. А теперь в магазин с электрогитарой. Ехать? Вот на этом?! Нет!!! Ох, дышать нечем, фильтр забило, уведи меня скорей!!! Ой, ф-фу-у-у! Как вы тут живёте? Это же отрава, чистый яд! Кошмар какой!
        Мама действительно не заметила. Вэйт бродила по комнате, осторожно проводила пальцем по корешкам книг и улыбалась опять печально, но и мечтательно, будто вспоминая что-то хорошее, но давно ушедшее. Артём следил за ней, не отрывая глаз. Вот здесь, в его двенадцати метрах, бродит вот такое… И опять из груди рвался стон восторга, а лицо расплывалось в блаженную идиотскую улыбку. А потом он сварил кофе, но Вэйт сказала, что запах да, а вкус - не очень, и с молоком не очень, и он заварил ей каркадэ, и пришлось искать в интернете, что это за цветы и где они растут. А потом считать, сколько золота нужно продать в скупку, и что дешевле - доехать туда и взять черенок или заказать доставку живого черенка на дом по почте, оказалось, что можно и так. А потом они вместе торчали из окошка пятого этажа, навалившись животами на подоконник, Артём курил, а Вэйт просто крутила головой, разглядывая доступную взору панораму. Направо, в просвете меж домами, грохотала улица. Артём всё порывался объяснить, рассказать, но Вэйт, как оказалось, почти ничего нового вокруг не видела. Сказала, что это, видимо, закономерно для
всех людей вообще - техногенная цивилизация на железе, электричестве и без магии. Единственное, что её поразило - инверсионный след самолёта. И поразило неприятно. А ещё больше не понравилось после того, как Артём объяснил, что такое самолёт, за счёт чего летит, и какого он размера.
        - Послушай, но, если он упадёт, например, вот прямо сюда…
        - Хана котёнку, - подтвердил Артём.
        - Нет, просто удивительно! Вы и так мало живёте, и, при этом, совершенно не цените свою жизнь! Никогда не понимал… не понимала людей.
        - А большинство и не живут. Так, существуют, - высказал Артём давно бродившую в голове мысль. - Знаешь, мне кажется, что большинство людей просто не успевают понять, что они живут. Тянут день за днём, изо дня в день, а потом умирают, и всё. Или осознают в старости, когда жить-то уже поздно. А на некоторых смотришь, и понимаешь - они мёртвые. Внутри. Двигаются, разговаривают, а внутри давно умерли. Но как раз такие самые активные. Создают видимость жизни - и для себя и для других.
        - Да, когда я был… была вампиром, мне тоже приходило это в голову. Когда ты не-мёртвый, жизнь осознаётся гораздо острей, впрочем, как и всё утраченное.
        - Да… Вэйт! Не уходите! Пожалуйста! Я не хочу всю оставшуюся жизнь остро осознавать утрату вас! Я сделаю всё, что угодно, и это не только для меня! Знали бы вы, сколько людей дико, неистово просто мечтают о волшебных существах и магии! И опять же не для себя! Вот, смотрите: у меня собраны книги, и это всё - о вас! Это не просто книги, это целые миры. И почти в каждой говорится о том, что наш мир без вас умирает! Не ради нас, не ради людей - но ради самого этого мира - не уходите, Вэйт! - Артём сам поразился своему красноречию, но мысли эти в его голове жили уже давно. Насмотрелся он на «эльфов», оставляющих после себя кучи мусора и вытоптанные поляны. Мир - это дом. Дому нужен один постоянный хозяин, а не существа-однодневки. И вот хозяин перед ним. Он сегодня видел, нет, почувствовал, как преобразился их уголок парка - вот бы везде так! А Вэйт, пораженная его горячностью, долго молчала. Это уже было не смешно, это был вопль о помощи.
        - Но я не смогу здесь жить, Артём! Я и дышать-то здесь без фильтра не могу! Здесь всё отравлено - воздух, вода, земля. Даже там, где ты работаешь, и то плохо. Я, конечно, сделала кое-что, и там, и тут - но это не метод! «Очищение» просто оттесняет грязь в стороны, а не уничтожает. Внутри «Полога» хорошо, а снаружи становится ещё хуже. Концентрированней, понимаешь? Можно, конечно, постепенно сгребать грязь в определённое место и выжигать, но её здесь слишком много, меня на всё не хватит! И очень громко у вас здесь, ты этого не чувствуешь, но у нас уши устроены иначе. У меня ещё с ночи заглушки стоят, иначе голова бы уже лопнула!
        - Да… извини, я дурак, - сник Артём.
        - А если спеть здесь «Созидание», исчезнет практически всё, вся ваша… цивилизация. Она слишком уродлива и дисгармонична, прости, но это правда. У нас было нечто похожее, но не было вот таких… самолётов, да? Будь такое у наших людей, мы бы не победили. Извини, но на одной войне меня уже убили. И вряд ли кто-то из наших согласится придти к вам жить.
        - Но, Вэйт, это просто город, а есть и леса! Немного отъехать, километров семьдесят - и там уже нормально.
        - На чём отъехать, Артём? - грустно засмеялась Вэйт. - Мы только вышли на улицу, а у меня уже фильтр отказал, пришлось тебе меня дворами вести. А порталы здесь легко строить не получится, ваш мир мне чужой, он не откликается. В мир надо вжиться, сродниться с ним, и он должен нас принять, а это лет сто, как минимум. Инерция, понимаешь? Не наша - мира. Здесь есть магия, но вы ею не пользуетесь, и она… неприрученная, понимаешь? Но я здесь столько не выдержу, я через пару лет если не умру, то с ума сойду точно. Слишком всё уродливо и ядовито. Вот музыка у вас хорошая… Отчаянная.
        В хорошую погоду сумерки летом длинные, лиловые, прозрачные и призрачные. А в пасмурную - хлоп, и темно уже почти, и свет последний сочится болезненный, анемичный. И яркий голубой неон среди серой мути - резью по глазам.
        - Ракета, что ли? Ой, нет, НЛО! Смотри, летит! А я не верил!
        - Где? Это? Не-е, это мне по шее сейчас прилетит.
        И Артём вдруг испугался, панически и жалко. Метнулся пару раз глазами по комнате, сгрёб Вэйт в охапку и, не обращая внимания на вопли, запихнул в платяной шкаф, бормоча:
        - Посиди пока. А я с ними поговорю. По шее! Я им сам по шее! Я им по такой шее! Посиди, я их всех счаз… - и поспешно бросился закрывать окно. И закрыл. А за спиной в комнате мигнуло голубым неоном, и мужской голос спросил:
        - Вэйт? Ты в беде?
        - Нет, - сварливо отозвалась Вэйт, - я в шкафу.
        Дверь шкафа, не закрытая на ключ, медленно и скрипуче отошла. Розовая от досады и смущения Вэйт грозно сверкала одним зелёным глазом, другой скрывался под косо свисающими с головы брюками, а тела и не видно было из-под вороха одежды, свалившейся с вешалок при энергичном запихивании в шкаф самой большой драгоценности в жизни Артёма.
        - При… Приба… Прибарахлился-а-а… - едва сумел выговорить Дон сквозь душащий смех и сполз по стенке шкафа на пол - поржать с удобством. Рогана тоже пробило на жеребячий ржач, даже Вэйт в конечном счёте засмеялась. Третий, золотоволосый и большой, как медведь, хрюкнул, но сдержался. И на остальных очень строго посмотрел, Роган чуть не подавился. Но, даже при грозных взглядах, на обещанное «по шее» ситуация походила слабо, Артём растерялся.
        - Ри, только ты ещё не кормлец! Выпутай меня, пожалуйста.
        Четвёртый, что так и не засмеялся, глянул вопросительно на спутников, но на него хором замахали руками. И он будто разморозился, вынул из шкафа всё одним движением и стряхнул с Вэйт на пол Артёмово барахло. Тревожно вгляделся в лицо, пробормотал «Вэйточка…» и обнял так, что Вэйт ойкнула. Ничего себе «по шее»! Артёму бы кто так по шее давал!
        - Да всё нормально, Ри, ну, что ты? - задушено уверяла Вэйт его живот и выворачивала шею, чтобы взглянуть в лицо.
        - Ри, маяк, пожалуйста, - нарушил эту идиллию медведь.
        - Райнэ, позвольте вам представить: Артём, - показала Вэйт на замершего у окна Артёма. Все обернулись.
        - Он держал тебя в шкафу? А кормил? Через скважину? Или ты на хомячка тренировалась? - весело разглядывал человека Дон. «Какие у него руки», заторможено подумал Артём, «Он музыкант? Зачем он здесь? При чём тут… А-а, Вэйт же за музыкой и пришла… Для него?» Вдруг стало досадно, что Вэйт старалась вот для этого ехидного гада с буйной шевелюрой и совершенно невероятными для мужчины ресницами…
        - Нет, я просто сказала, что мне от вас по шее прилетит, и он меня так спасал. От вас, - вздохнула Вэйт. Дон откровенно наслаждался ситуацией. Он оглядел Артёма, вытаращив глаза, прошептал: «Какая прелесть!», и опять зашёлся беззлобным, но весьма обидным для Артёма хохотом. - Дон, ну, перестань, не драться же мне с ним было? Ещё убила бы нечаянно… Артём, ты лучше окно открой, а то его сейчас не станет. Ри маяк поставил, сейчас портал сюда наводить будут.
        - Райнэ, секунду тишины, - золотоволосый медведь сдавил что-то в руке, бросил на пол. Опять загорелся голубой неоновый овал, сначала большой, но стремительно сужающийся и бледнеющий. - Перед наводкой сжать, развернуть на маяке, - очень отчётливо, будто подчёркивая каждое слово, и очень быстро проговорил он. И зримо расслабился. В поспешно распахнутое Артёмом окно скользнула с улицы ослепительная голубая точка и развернулась рядом с окном в ещё один овал. Артём невольно заглянул в него. Там, с чем-то похожим на электронную книгу в лапе, стоял золотой ящер, а рядом с ним - будто брат-близнец Вэйт. Только брюнет, как Вэйт в начале. И Артём с упавшим сердцем осознал, что все сейчас просто уйдут. Все и насовсем, навсегда. И никогда-никогда здесь больше не появятся, и всё, и единственной памятью останется тот пятачок вокруг ларька - надолго ли?
        - Райнэ, уходим. Вэйт? - медведь указал на портал.
        - Нет! - вырвалось у Артёма. Все уставились на него. Медведь с лёгкой настороженностью, музыкант - насмешливо, Вэйт с сожалением, а двое просто, как на пустое место. - Пожалуйста, не уходите насовсем! Нам без вас плохо! - голос предательски задрожал, очки запотели, кажется, даже слёзы потекли, но Артём упрямо продолжал: - Вэйт видела, она скажет: наш мир умирает, мы не можем без вас! Мы его убиваем, понимаете? Но тех, кто понимает, очень мало, и сделать мы можем очень мало, а большинству наплевать! Пожалуйста!
        - Он просит помочь его миру, - объяснила Вэйт всем, кроме Лайма, у него был амулет.
        - Трогательно. Но от нас-то чего ты хочешь, трепетный мой? - взгляд черноволосого из насмешливого превратился в жёсткий. - Чтобы мы вашу помойку разгребали? А нам оно надо?
        - Дон, не надо, правда, они не плохие… - заступилась Вэйт. - У них музыка интересная, я себе много записала. И инструменты смешные, только я не знаю, как до них добраться, там хуже, чем у нас было, дышать совсем нечем…
        - Ой, Вэйточка, у тебя всегда все хорошие, - нахмурился Ри. - И когда ты только повзрослеешь? Как ребёнок!
        - Пожалуйста! - опять воспрянул Артём. - А можно… можно, я вас хоть чаем напою? У вас такого нет, а Вэйт понравилось!
        Вэйт перевела и активно закивала, всем по очереди.
        - Лайм, он безобиден, - Дон смерял Артёма взглядом. - Может, посидим? Мальчик хочет чудесов! Нас не убудет, а зверюшка-то забавная. А может, и полезная. У него целая библиотека, я бы покопался, если Роган амулетов наделает. Если что интересное, можно перевести и денег получить, сказки сейчас в моде…
        Лайм пару секунд раздумывал.
        - Саймон, на сколько хватит энергии?
        - Часа на два, - донеслось из портала.
        - Ри, через полчаса смени Саймона и Йэльфа, если им станет интересно, хорошо? Райнэ, операцию считаю завершенной, - сообщил он и неуловимо изменился, будто отпустил себя и ожил. Перестал быть живой машиной, добровольно взявшей на себя обязательство жестко контролировать ситуацию в каждый момент времени. И вдруг оказалось, что у него очень доброе лицо и спокойные глаза. - Тогда давай знакомиться, - улыбнулся он замершему Артёму. - С незнакомыми даже компот пить - и то хуже некуда, ты согласен?
        - Да! - выдохнул совершенно счастливый Артём. - Только я сейчас, я чайник поставлю! И кастрюлю, а то не хватит! Вэйт, расскажите им пока, ладно? И… и вот! - он поспешно подскочил к аудио и включил любимое, «Я гора» Саймона и Гарфункеля.
        - Ай эм а рок, ай эм а ро-ок, а-а-а, туду ту-ту, - пела Артёмова душа, пока вода лилась в чайник.
        - Лайм, - прищурился Роган. - А вот ты всё время спрашиваешь, согласны ли с тобой. А если кто скажет, что не согласен?
        - Выслушаю, - удивился Лаймон. - Если что-то разумное, всей Рукой обсудим, разработаем и внесём в план. Но, если ты заметил, я спрашивал только при разработке. А в рейде уместно только подчинение моим приказам.
        - А если неразумное? А если в рейде? - Лайм ехидно улыбнулся и покивал. Какой знакомый вопрос!
        - Объясню, что очень сочувствую, но вынужден настоять на выполнении, - мягко, как всегда, объяснил он. - А потом вышибу из своей Руки из-за несовместимости. Или сразу вышибу, если время есть новый Палец прирастить. Вежливость приказа не делает необязательным его исполнение. Не доходит - пусть в Резерве на казённых харчах и минимальной оплате посидит, потом с другим Большим попробует, жёсткий стиль не редкость. Рука - единый организм, Пальцы могут с болью жаловаться друг другу на тяжкую жизнь, но не должны протестовать, когда Руку макают в кипяток, ты согласен?
        Дон довольно засмеялся, дёргая плечом под музыку, а Роган сделал вид, что ни о чём не спрашивал. Да, это не Квали.
        А Артём лихорадочно сваливал на сервировочный столик все сорта чая, что были в доме, и кофе, и какао, и заначку шоколада из морозилки выковырял. Надо хоть чем-то заинтересовать их, хоть такой ерундой, но заинтересовать, тогда они, может, и не уйдут насовсем! И будут заходить, пусть и нечасто, пусть и не к Артёму! И там, где они будут появляться, Земля станет лучше, пусть ненадолго, пусть на небольшом участке - но лучше! А Артём просто будет знать, что они всё-таки есть - а это очень много, и это гораздо лучше, чем знать, что их нет и никогда не было, что это просто сказки…
        Глава десятая
        Свои и чужие
        Дон сидел дома. Окно было открыто. Осень, а тепло, как летом. Снизу долетал гул голосов из зала корчмы, но это не мешало - это правильные звуки. Это просто жизнь. Главное - запахи не долетают, они хороши там, внизу, где едят, поэтому и отводятся на ту сторону дома, где нет окон. А здесь пахнет ветром с реки, увядающим осенним садом, и лишь слегка - дымом, домашним, печным. Не хочет Лиса от дровяной печки отказываться. А может - и права. Запах дома должен быть привычным, иначе дом может показаться чужим. А свой дом - это очень много, это почти всё. Странно, почему-то дом Льи, в котором он прожил не одну сотню лет, своим называть он никогда даже не думал. Это был дом Льи, и никак иначе. А корчма довольно неудобна, и место не особо удачное, и шумно бывает - а ощущается чем-то родным, будто сам строил. Права была Лиса, когда отказалась переезжать отсюда. Но Дон тогда ещё не понял, не успел ещё почувствовать, вот и погорячился. Зачем, мол, жить в глуши, когда можно в Столице. А вот затем. Это очень здорово, когда есть дом, который ощущаешь своим. Не называешь, а ощущаешь, это разное. И своя жена.
Именно жена, хозяйка, а не энк, как у большинства ле Скайн. Это правильнее. Интересно: он уже дракон, а критерий правильности остался, как у вампира. Наверно, это уже навсегда. Не лечится, хмыкнул он. А может, это из-за того, что он перестроился под вампира - так оказалось удобнее, и не только ему, но и окружающим. Как выяснилось, слишком живой - это так же плохо, как и совсем мёртвый. Надо будет обдумать это поосновательней, но потом.
        - «Вот эту руку сюда, эту сюда, ногу вот так», - мурлыкал Дон. Любой земной менеджер душу бы прозакладывал за возможность записать это мурлыканье, а слушатели пачками бы фанатели и исходили на слюну. Но такой расклад Дону в голову не приходил. Из ушей его торчали наушники, на груди болтался МП-3. Можно, конечно, с видеошара, но так экзотичнее. Да-а, музыка у этих людей действительно оказалась интересная, и слова очень правильные, впору, как Вэйт, задуматься, откуда они это знают: - «Вот эту голову так, смотри на меня, двигайся в такт…» - если это аккуратно перевести, ле Скайн будут пищать от счастья. Нет, дальше земель ле Скайн это, конечно не пойдёт, на видеошар тоже, даже для местного вещания - люди на фермах могут неправильно понять. Но на вечеринках с энками - за милую душу. А у Дона появится несколько лишних зверей в кармане. Люди Мира такой музыки так и не придумали, видимо потому, что всегда ориентировались на эльфийские распевы, где всё плавно и полифонично. А эти ритмы, синкопированные, рваные, нервные - просто революция! - «Когда я делаю так, ты делай вот так, теперь поворот, хорошо. Я
знаю: вряд ли мы увидимся ещё!»
        И на Перворождённых появился рычаг давления. Лошади! В этом мире они есть, и не один вид, а много разных. В беседах с райном Бертом они этот вопрос как-то упустили. Видимо, просто забыли. А зря - миры-то похожи! И даже когда Дон увидел на стене комнаты этого забавного Артёма картинку со Зверем, тоже не сразу сообразил, что Зверей-то здесь быть никак не может! А лошади и могут, и есть. Так что Риан нервно курит трубку в сторонке, а вопрос с машиной дэ Форнелла решается на другом уровне. Квалинести и Великий дом ле Скайн. Главное, чтобы Йэльф сыграл правильно, чтобы их компания не вылетела из проекта. Было бы обидно оказаться в стороне после всех усилий. А под шумок можно будет легализовать Лайма, сколько же можно мёртвым числиться? И Ри - хватит ему в одиночестве сидеть, оно на пользу никому не идёт, совсем одичал со своей великой целью! Цель, считай, уже достигнута, можно бы и расслабиться. А Лисы не видать ему, как ящеричьих ушей! Тут уж хоть с зеркалом, хоть без зеркала. По крайней мере, до той поры, пока она не научится хоть слегка доверять на слово тем, кого не «держала за руку», как говорят
Видящие. Да он, вроде, и успокоился уже, склеротик старый. Как до него дошло про Вэйтэльфи - до сих пор, как пришибленный. Всё-таки, первое впечатление - самое верное: телёнок он! А Лису надо отвлечь и успокоить. Если у всех драконов потенциал, как у Ри - страшно подумать, что она, необученная, может натворить в депрессии. Надо Рогана и Ри срочно озадачить, пусть её магии обучают, а главное - контролю. В этом люди правы: бесконтрольная мощь опасна для всех - и для окружающих, и для владельца. И с падолётами с этими надо что-то придумать, не бросать же? Столько работали, а теперь они им и не нужны, свои крылья есть. Кому бы их втюхать? Может, Риану подарить, в качестве утешения? И отвлечения от драконьих дел. Воспари в синеву, оставляя мирские тревоги там, внизу далеко, на привычной земле. И ветра запоют о блистающей в небе дороге, и о том, как легко затеряться во мгле… Надо это обдумать. Но пока перевод:
        - «Если ты хочешь жить и сдохнуть красиво, запомни алгоритм - слова: вот эту руку сюда…» - так, для ле Скайн «жить» и «сдохнуть» надо поменять местами. Очень странная вещь: многие слова просто невероятно похожи на общую речь, и не только созвучием, но и смыслом! И не только в этом языке, ещё и в языке райна Берта многие проскальзывали. «Рука» - «руко» - работа верхней малой конечности. А у райна Берта это «Ханд» - бросающая камень. То есть, тоже рука. И таких совпадений множество. Интересно, чем это может быть вызвано? А есть ещё и другие языки, интересно, там тоже будут совпадения? И на этих других языках тоже есть песни. Можно будет наведаться хотя бы в эту Англию, тоже крови добыть, да перевести пару песен, благо с координатами теперь проблем нет. У Артёма оказались карты этого мира, вполне подробные, а коэффициент поправки на разницу измерений произвести - великим математиком быть не надо! И райна Берта, кстати, теперь действительно реально отправить домой, с картами это просто. Забавная зверюшка этот Артём, страсть к чудесам прямо истерическая! Над десятком светляков, что ему Вэйт с Йэльфом
нащёлкали, как курица над яйцами кудахтал! Нет, как Вэйт над черенками этого «чая». Роган с Саймоном помудрили, с пятой попытки вывели-таки портал на плантацию чайных кустов, и теперь Вэйт тоже «плантатор», как это в Артёмовском мире называется. Все пять саженцев прижились. А ещё кофе, шоколад и те цветочки со смешным названием. Пока это ещё прутики, но у Вэйта проснулась-таки эльфийская магия, так что, к концу года первый урожай уже будет. Нет, новинки - это всегда здорово. И денежно. А воздух на чайной плантации оказался неплохим, и температура подходящая, вполне тепло. Может, и найдутся желающие там поселиться. Эти, из Квалинести, они странные, кто знает, что им в голову придёт. Маяки-то и на чайной плантации и в квартире у Артёма пока оставили. И несколько печатей с маяками ему оставили - пусть поездит и оставит их там, где эльфам, по его мнению, можно появляться без опасений за свою жизнь и рассудок. И на самого Артёма маяк повесили, мало ли что. Такое безоглядное стремление быть полезным вполне достойно некоторой заботы с их стороны. Одни кроссворды чего стоят! Скоро их компания станет очень
богатой, кроссворды Старейшины из рук будут рвать, лишь бы не с руками вместе! Нет, идея-то уйдёт, но сливки снять успеем. Жаль, что Перворождённые сразу после войны долгосрочное патентование отменили. Всего год - это так мало. С другой стороны - может они и правы. Патент у вечноживущего - это печально. Да ладно, им хватит. И Артёму хватит отстегнуть за посредничество. Хороший мальчик, очень забавный, только очень больной. Был. И он прав - его мир болен, и что делать - пока неясно, это не один человек, которого можно привести в порядок силами одного целителя. Да и можно ли вообще там что-то сделать? Работы немеряно, и очень грязной, а им бы со своими делами сначала разобраться. С драконьими.
        Мастер Корнэл сбросил первым делом сапоги. Да, лёгкие, да, из тонкой кожи прекрасной выделки, но как же без них хорошо! А потом, по дороге в ванную, и вся остальная одежда полетела на пол. Сбросив последнюю тряпку и перекинувшись, Лья с удовольствием потянулась и включила воду. В мужском облике проще, кто бы спорил, но изначально она женщина и забывать об этом не собирается. На сегодня всё, никаких дел, никто её уже не увидит, можно расслабиться. Эх, подарок Дона уже кончается, пены осталось раза на два, а жаль. И вообще, пропал он куда-то, давно не видно. В гости к нему сходить, что ли? И Йэльфа не дозваться, отчёт сдавать некому. Где их всех носит? Опять затевают что-то неугомонные ле Скайн, а послу потом расхлёбывать. С другой стороны, слава Жнецу, что Йэльф в своё время пропихнул её на это место. Не скучно, прямо скажем!
        Смыла под душем в углу дневную пыль и улеглась в пену. Пусть хоть сто раз говорят, что цветочные ароматы похожи на запах испуганного эльфа - а ей нравится! И завтра во Дворец не надо, можно целый день фиалкой пахнуть. Исключительно для собственного удовольствия. Включила видеошар и целый час, лёжа в пене, хихикала над слезливым эльфийским сериалом. Правильно про них говорят - «сериалы из жизни растений». Нет, когда люди пытаются сыграть вампиров или эльфов - это просто глупо, но когда эльфы изображают людей - это уже анекдот! По замыслу режиссёра - злобный бандит, брутальный хам, а получился такой сла-аденький, прилизанный хамчик. Прелесть! Так и хочется козу этому душке-капризуле показать: «У-тю-тю!» и пальцем в пузико потыкать! В накладной пресс. Из десяти мужчин на-райе меньше половины с мечным боем знакомы, семья на-фэйери - приятное исключение. А зачем, правда? Люди и так медленнее и слабее. Сказочные идиоты! Ну, да, человек, попрыгавший с мечом, отнюдь не розами пахнет, ну так вставили бы себе фильтры в носики на время съёмки!
        На кухне растёрла три желтка с мёдом, смешала с козьим молоком - пристрастилась к нему в последнее время. Дороже, да, но может себе позволить. Она вообще много чего может себе теперь позволить, если по деньгам - но не по времени. Посол от Дома ле Скайн - замечательная должность для контрабандиста, а Дворец - бездонная яма для сбыта. Дроу до сих пор не просекли, что, пока Фил на площадке обмена оформляет вполне официальную сделку, Фол за ближайшими кустами проводит совершенно нелегальный обмен. А может, им просто наплевать. И все всем довольны. Только времени в результате не хватает катастрофически, домашнего энка не завести, и приходится перебиваться всякими случайными связями, а это напрягает. Никогда не знаешь заранее, на что нарвёшься. Вон, в последний раз, вполне приятная райя была, а энергетика и эмоциональный фон оказались, как у козы. Нет, с козой лучше было бы, коза не пыталась бы страдать, как эта вдовушка, на тему - морально ли её поведение. Причём, именно пыталась, что-то плоховато у неё оно получалось, это страдание. Вяло как-то, неестественно, как цену себе набивала… А может, и впрямь
денег хотела? Фу! Но горечи душевного страдания в энергопотоке так и не появилось - да и слава Жнецу с другой-то стороны! Н-нда-а…
        Видеошар проиграл несколько тактов из «Песни леса». Письмо, от кого бы? А-а, лёгок на помине!
        «Имею наглость пригласить благословенную райю Корнэвиллью дэ Тэрон на уединённый ужин в любое удобное для неё время!»
        Наглец! Ну, да, он так и написал… Лья засмеялась. Дон в своём репертуаре! Ладно, давненько мы с ним не ужинали, а даже просто поговорить наедине очень приятно. С ним можно быть самой собой, он не предаст, он её понимает и принимает. Пусть даже изображает понимание, но делает это хорошо. Вот кому бы в сериалах сниматься, лис пронырливый! Вот завтра и поговорим. Так, «Благословенный райн Донни дэ Мирион! Обстоятельства позволяют мне увидеть вас завтра…»
        Полумрак, тяжёлые шторы плотно задёрнуты, на столике свечи, вино и хризантемы. Хорошо, что она смыла свои фиалки. И ещё очень характерный запах - гостиница, точно. И портал прямо в номер, по маяку. Совсем тайно. И по делу? Не обнял, даже не подошёл, хоть и встал при её появлении, серьёзный такой. И держится спиной к свету, упорно. Что за… И ещё чем-то пахнет, знакомым, очень знакомым, только чем? Забытым, из очень далёкого прошлого…
        - Почувствовала? - улыбнулся Дон.
        - Что-то - да. Но не могу вспомнить… - нахмурилась она.
        - Помочь, или помучаешься? - шагнул он к Лье и откинул с головы глубокий капюшон. - Это было так давно… - и Лья ахнула. Перед ней стоял дроу.
        - Рэнни… - она растерянно провела рукой по его щеке. Тёплая…
        А Дон засмеялся, довольный эффектом.
        - Боюсь, что всё-таки Донни. Это долгая история, Лья. И что во мне, кроме облика, осталось от Рэнни, можешь сказать только ты. Думаю - немного. Так что угодно благословенной райе? Ужин, историю? Меня?
        Для Льи выбор был очевиден. Всё, но в обратном порядке.
        - Да, ты сильно изменился, - парой часов позже задумчиво сказала Лья. - У тебя всегда был привкус талой воды с запахом цветов, а сейчас это целый мир, там просто жить можно! Ты… вырос… И такие странные вещи рассказываешь…
        - Пойдём в драконы, Лья, - серьёзно попросил Дон. Очки он снял, глаза в свете свечей сверкали зеленью. Только это и напоминало, что он уже не дроу. - Ты нам нужна. Я не знаю, станешь ты Льёй или Мастером при обороте, этого так никто и не понял, но твоя хватка нам необходима. Понимаешь, мы все одиночки, поэтому очень разобщены, и некому согнать нас в кучу. Лиса, может, и могла бы, ты ж её знаешь, но она сама в полном раздрае, ей ни до чего сейчас, в себе бы разобраться.
        - Полотенцем? - хмыкнула Лья.
        - Ну почему же? - засмеялся Дон. - Принц наш аж шваброй вдоль спины удостоился! Достиг! Ага. Гордится страшно! Так, кто ещё? Лайм хорош на аврал, прекрасный организатор, но в магии ноль, поэтому самоустранился. Может быть потом, когда Ри и Роган его обучат, но не сейчас. Для него неприемлемо быть одновременно учеником и начальником для того же Ри или меня. Не считает, видишь ли, для себя возможным командовать наставниками. А Дэрри ещё думает, надо ему в драконы, или в уголке постоять. Боится, что Венец Жнеца его отвергнет! Если уж после поднятия не отверг, так уж теперь-то и тем более, но он всё равно боится. Уже я ему объяснял, уже Роган объяснял, и Ри ему объяснял - у артефакта формальная логика, что тут думать? Нет, думает, Кулак с ушами. Было бы чем. Остальные… Оба Старейшины ведут себя, как Перворождённые, все на эмоциях, сплошная импульсивность и порыв, так бы и прибил! Роган - маг, этим всё сказано, Фэрри просто мал и глуп, Ри слишком рассеян, с этой своей великой миссией, а Саймон пока не от мира сего. Он хороший парень, несмотря на то, что вор, очень трепетно относится к женскому полу -
кажется, у него дома матриархат. Но, при всём дружелюбии, он тоже одиночка, и неизвестно, когда у него произойдёт перестройка сознания на местные реалии. Пока что он ящер, и иначе себя не мыслит. А я устал, Лья. Я не могу думать за них за всех, а в правильном направлении ни у кого не выходит. Даже не так: в задаче не стоит, понимаешь? У всех жутко важные личные проблемы, а общую картину никто представить и не пытается. Ри, кажется, вообще собирался создать государство драконов на том материке, вот такая глупость. Помнишь, ты меня гоняла по истории человеческой цивилизации? Несколько государств, сплошные конфликты, а я стонал - мол, кому это нужно? То время не вернётся, а сейчас с таким количеством магии при противостоянии мир развалится, вымрем, как лошади. Вот теперь и пригодилась наука, могу оценить, насколько опасен этот его план. Разделение рано или поздно приведёт к непониманию и межрасовому конфликту. Наоборот, нам надо интегрироваться, тем более что это просто, мы можем принять любой вид, и дела в Мире у каждого остались. Да мы уже интегрированы, тут и усилий не надо, только маскировка. А я всё
это понимаю, но правильный подход к каждому найти не смог. Ты меня многому научила, но тут нужен именно талант. И с Рианом у тебя хорошо получается, а Дэрри он не послушает, да и меня не особо. В общем, Лья, без тебя никак! Спасай! Знаешь, не будь у меня навыка ле Скайн собирать энергию, я бы уже спёкся. Живые, всё же, здорово устают. А я уже и забыл, как это бывает.
        - Мой чёрный принц пришёл ко мне с дарами… - задумчиво пропустила Лья сквозь пальцы жёсткие белые волосы дроу. - Значит, живой, и дракон? Звучит заманчиво. Покатаешь?
        - А то! Но ты упустила одну деталь, всё ещё интереснее. Йэльф сразу заявил, что его страшно интересует материнство, как процесс, - засмеялся Дон. - А Ри сокрушается, что только у Йэльфа мозги в эту сторону работают.
        - Дети… - поморщилась Лья. - Не знаю. Может, когда оживу - задумаюсь, а пока не привлекает. Обойди Жнец, получится такая же Ника, как у вас с Лисой - да я повешусь! А вот магия… Такой потенциал… Всегда хотела стать сильным магом. Так, давай-ка поподробнее. Всё. Абсолютно. И с начала. И вина принеси мне, пожалуйста. А как ты с Госпиталем решил?
        Дон принёс ей бокал вина в постель и устроился рядом - рассказывать и заплетать чёрную гриву Льи в мелкие косички.
        - А что с Госпиталем? Номерок на рецепшен забираю, отношу в келью, а уж пил я или нет - кому интересно? А так… Что я тебе могу сказать? Помнишь, на третьей полке слева у тебя такая синенькая книжка стояла, «Люди, эльфы и вампиры. Голос расы»? Там ещё говорится, что эльфы даже в безвыходной ситуации не просят помощи не из спеси или гордости, а потому, что это просто не приходит им в голову. Потому, что повальное их большинство - законченные индивидуалисты, рассчитывают только на себя, и помощь им надо не предлагать, а прямо-таки навязывать. Исключения - один на сотню, что ли?
        - Ну-у, да, помню, а вампирам не приходит в голову помощь предложить, если только это не сулит им какой-то выгоды или не противоречит их пониманию правильности происходящего. Но в последнем случае они её, вообще-то, тоже не предлагают, просто начинают исправлять ситуацию в нужную им сторону.
        - Во-во. Знаешь, кажется, драконы совмещают в себе оба этих милых качества. По крайней мере, Ри - точно…
        Благословенный райн Берт, ах, нет, простите, достойный бюргер герр Бертольд Траум шёл домой по узкой улочке над Рейном. Уже полтора года, как он вернулся ОТТУДА. Три дня назад отпраздновали Новый Год, 1575, и снег как раз выпал, везде чисто, радостно, а на душе пасмурно, не чувствуется праздника. Отравил его тот Мир, прав был райн Донни, такое не забывается. И в остальном оказался прав. То, что раньше, совсем недавно, каких-то полтора года назад, было само собой разумеющимся и потому проходило мимо глаз, теперь в глаза бросалось. Грязь, вонь, вши, убожество. Калеки. Причём, с точки зрения ТОГО мира, калеки здесь абсолютно все! Гнилые зубы, больные желудки, больные суставы, лысины - а ведь раньше он считал это естественным! Он и сам таким был. Господи, Боже мой, да ведь мы здесь гниём заживо, вдруг понял Бертольд. В мире фэйери хоть тела у людей здоровы, а тут… Просто это происходит медленно, но постоянно! У кого-то это начинается раньше, у кого-то позднее, но со второй половины жизни разлагаться на ходу начинают все! Но только тех, у кого процесс начинает протекать быстрее, мы считаем больными. А
зря! Мы здесь все ходячие трупы, хуже нежити, они хотя бы не воняют. Нет среди нас целителей, и тление тела коверкает душу, перекидывается на неё и уродует, рождает зависть, жадность и злобу. Много их вокруг, с растленной, а то и мёртвой душой в ещё живом, но больном теле, ох, много! Так вот что имел в виду отец настоятель, когда говорил с такой страстью о бренности тела и бессмертии души. А я по молодости своей не понимал, только повторял, как попугай, не разумея смысла. А ведь он говорил именно об этом: душа бессмертна, но тлен живого тела силён, он может распространиться и на неё. И, бессмертная, будет она гнить вечно. Затем и очищаются люди постом, воздержанием и молитвой, чтобы укрепить душу свою, не дать разложению тела перекинуться на неё и погубить навеки. Удивительно, но, чтобы понять всё это, надо было побывать в чужом безбожном мире и вернуться. Совсем, как говорил Йэльф - нужно было время. А у святых праведников, между прочим, даже тела и даже после смерти остаются нетленными. И на страшном суде восстанут они, как живые… мда… Не восстанут. Мощи святых растащены святой братией по десяткам
монастырей… ох, Господи, прости мне мысли грешные! И ведь даже поговорить об этом не с кем. Отец настоятель, дорогой учитель, уже давно упокоился, а в местной кирхе Бертольда с такими идеями и еретиком объявить могут, образованием и широтой взглядов здесь никто не блещет. Ах, райн Донни, как же вы были правы!
        - Я не советовал бы вам заявлять о своём возвращении, райн Берт, - сказал ему непривычно серьёзный райн Донни и поднял руку, пресекая возражения возмущённо вскинувшегося райна Берта. - Вас просто сожгут, - объяснил он. - Посмотрите на себя в зеркало и сравните, каким вы были - и каким стали. Мы вас вылечили, вы полностью здоровы, и это не могло не отразиться на внешнем облике. На фоне ваших… коллег, - насмешливо дёрнул он носом, - вы будете выглядеть белой вороной. Да и знакомые заинтересуются. Мы можем стереть вам память, но, думаю, от их интереса вас это не спасёт. Судя по тому, что вы рассказывали - костёр вам обеспечен в любом случае. Кроме того, вы не преступник, память мы вам можем стереть только с вашего согласия, а мне почему-то кажется, что вы не захотите лишиться этих воспоминаний. Охотиться за носферату вам тоже больше нет нужды, эту заботу мы возьмём на себя. Кстати, не посоветуете ли место, уже пользующееся дурной славой?
        - Дэр Броккен, - сразу сказал Берт. - И Карпатские горы, Трансильвания. Испокон веку…
        - Вот карта, покажите, будьте любезны, - и Берт увидел очередное чудо. Карты, сделанные с невероятной точностью, таких подробностей не знал никто! И он нашёл и показал на них и гору Броккен, и Карпаты, и свои родные места.
        - Так вот, райн Берт, возвращаясь к вышесказанному, я предлагаю вам другой выход. Даже несколько, на ваш выбор. Вы можете опять уйти в монастырь, но уже под другим именем, всем необходимым для этого мы вас обеспечим. Можете стать сельским жителем, коровки, овечки - сколько и где укажете, причём окружающие сразу примут вас за своего, по крайней мере - несколько человек вас «вспомнят». А можете приобрести дом в городе и не делать ровным счётом ничего всю оставшуюся жизнь: вы безвинно пострадавший, Корона в таких случаях не скупится. Вы ведь поняли, что мы неправильные эльфы, наше золото не превращается с рассветом в сухие листья и мох, - улыбнулся он. - Что же касается охоты на вампиров… Райн Берт, боюсь, знакомство с нашим миром сыграло с вами дурную шутку. Да, предохраняющие блоки от морока мы вам поставим, но, признайтесь сами себе: увидев там одного из нас, вы можете задуматься, а не разумный ли он - и промедление будет стоить вам жизни. Может, лучше останетесь, ведь вам здесь нравится? Подумайте пару недель, время есть.
        Берт думал. И не две недели - целый месяц. Пару раз через райна Фрамина вызывал райна Донни, уточнял, советовался. В конечном счёте решил, что в его возрасте поздно становиться послушником, лучше попробовать стать бюргером. Господу можно служить везде, и самым разным образом, было бы желание. Глядя на родной мир сверху через портал, выбрал маленький тихий городок над Рейном, а уж каким образом у него появились права на дом в этом городке - он и спрашивать у райна Донни не стал. И как в подвале появился вмурованный в стену сейф, тоже выяснять не пытался. Сундук, как сказал райн Донни - ненадёжно, могут ограбить. А о таком хранилище никто не заподозрит, такая вещь пока в мире неизвестна. Золота в этом сейфе действительно могло хватить до конца жизни, и даже не Берта, а его детей, если они у него появятся.
        Берта больше беспокоили не деньги, а то, как он пойдёт к исповеди, но и тут райн Донни его успокоил:
        - Райн Берт, поверьте, мы внимательнейшим образом изучили записи по принятой у вас религии, и могу заверить, что по вашим собственным установкам никакого урона душе нашими заклятьями не нанесено. Вы, можно сказать, невинная жертва произвола. Нет, правда - а что вы можете сделать? Правильно: ничего. Но ничего ужасного мы с вами делать и не собираемся. Единственное, что может вызвать у вас некоторый протест - у вас, не у Господа - небольшое ограничение, которое мы на вас наложим, но, поверьте, это для вашего блага. Вам не придётся бороться с искушением рассказать на исповеди, где вы были и что здесь видели, рискуя при этом попасть на костёр. Вы просто не сможете этого сделать. А спрашивать никто не будет. Людям, знающим вас, было бы сложно отвести внимание, а остальным и в голову не придёт поинтересоваться, кто вы и откуда взялись. Я рассказывал вам о Поиске, у нас это обычная практика. А уж быть приятным или противным незнакомцем - зависит только от вас, - засмеялся Дон.
        - Но… райн Донни, ведь на тех носферату, с моей родины, и святое распятие, и прочие символы вполне действуют. Не получится ли так, что и ваши заклятия развеются, когда я вернусь домой?
        - Они действуют потому, что сами ваши носферату в это верят, это мы уже сумели понять. Действует сама их вера в то, что это должно действовать, вы понимаете? Можно сказать, что их вера их и убивает, - пожал плечами Дон и деликатно замолчал, увидев потрясение, обозначившееся на лице Берта.
        Святая инквизиция в Германии к возвращению Бертольда уже не действовала, недавно закончилась война. Больше двухсот лет прошло здесь за несколько месяцев ТАМ. Видимо, это правда, что время в стране фэйери движется быстрее. Вернее, это Берт так думал, а Дон не стал отрицать. Даже не соврал - промолчал. На самом деле, он взял у Артёма учебник истории и выбрал для возвращения своего подопечного самый спокойный кусок, с минимумом войн. Правда, нелегко это оказалось, всё время у них там кто-то воевал. Так люди, чего от них ещё ждать? Но Берт этот - неплохой, в сущности, мужик. И так намучился, пусть уж спокойно доживёт свои тридцать или сорок лет. И из тех, кто знал его, никого не осталось, никто не станет докапываться, почему он стал так молодо выглядеть.
        И вот уже прошло полтора года. Берт много молился, часто ходил в храм, жертвовал в меру, чтобы не привлекать внимания. С большим интересом и ещё большей осторожностью ознакомился с произошедшими за его отсутствие событиями. Орден иезуитов и сам Игнатий Лойола вызвали в нём восхищение, правда, к изречению «цель оправдывает средства» он, всё же, прибавил бы слово «иногда». Среди соседей прослыл он человеком набожным, обеспеченным и серьёзным, сначала с ним только здоровались, потом стали приглашать в гости. Берт отозвался несколько раз, но поняв, что его решили женить, стал осторожен, большинство приглашений всё чаще отклонял. Вежливо, но непреклонно. Пусть он и не в монастыре, но целибат в своё время принял добровольно и не собирался это изменять. Общался он с тех пор только с такими же холостяками, как он сам. И совершенно не понимал, как жить дальше. То, чему он посвятил свою жизнь - избавление людей от порождений тьмы - было снято с его плеч, в этом он райну Донни верил. Но больше он ничего не умел! И всё больше склонялся к мысли, что выбор его был ошибочен. Надо уходить в монастырь, там он
лучше сумеет послужить Господу, чем в мирской жизни. Какая, всё же, жалость, что Игнатий Лойола жил и умер, пока Бертольд был в мире фэйери. Умнейший был человек, печально, что не удалось с ним познакомиться…
        О том, чтобы вернуться в мир фэйери, Бертольд совершенно честно не думал. Хотя райн Донни оставил ему и такую возможность. Печать портала на Броккен лежала в сейфе вместе с деньгами, а там, на вершине горы, периодически включался портал ОТТУДА. Но… там ему тем более нечего делать. Там другой бог, другие люди, там всё другое, но, Господи Боже, как же там чисто! И как грязно здесь! Только и счастья, что выпал снег и прикрыл всё это свинство!
        Зимой темнеет рано. Синий снег тихо похрустывал под ногами. Подмораживало. Из трактира у переправы вдоль улицы тянуло пивом и жареной рыбой. Гадость. Вечно там гудят заполночь всякие странные личности, а все достойные люди уже сидят по домам, в кругу семьи. Никого на улице, всех мороз прогнал. Надо и Берту поспешить домой, засиделся у герра Баумхольца, но уж больно вкусный штрудель его дочка принесла. Нет, дочка, слава Богу, замужняя, просто балует отца иногда, а тот и рад знакомого угостить, вот Берт и засиделся.
        - Благородный господин, пожалуйста! Я так голодна… - тихий детский голос прервал его раздумья. Из тени в проулке выступила невысокая фигурка. Девочка, лет тринадцати. Берт заморгал. Что-то в этом было такое знакомое… и вопиюще неестественное… Копна чёрных кудрей, белое платье до пят… платье… Мороз на улице! И белое, как снег, лицо! Носферату! Но не шипит и не бросается, и морок не наводит, просто говорит… - Пожалуйста, господин! Я… - неловко повела она плечами, - не знаю, что мне делать… Мне дали хлеба, но… я не могу его есть, представляете? - неожиданно засмеялась девочка, встряхивая волосами. - Я хочу есть, очень хочу, но у меня не получается, - действительно, в руках она держала изрядный ломоть свежего хлеба. - А домой меня почему-то не пустили. Я постучалась, но… они какие-то странные… сказали, чтобы я уходила… И я ушла, но очень голодна, и ничего не понимаю… всё так странно…
        - Ты… болела? - сделав над собой весьма большое усилие, спросил Берт. Разговаривать с носферату - что может быть глупее? И опаснее. Полтора года назад он уничтожил бы её сразу, не задумываясь, но теперь… теперь он заговорил. И теперь он знал, о чём надо её спрашивать.
        - Да-а, немного. А сегодня проснулась, и ничего не болит. Только не дома проснулась почему-то. Где-то… в другом месте. И пошла домой. Но они… не пустили. Знаете, господин, кажется, они… испугались! Меня! - улыбалась она. - Смешно, правда? Может, они меня не узнали? Или… я сплю?
        - Несчастная… - пробормотал Берт. - Ты… ты точно только сегодня очнулась? Ты помнишь, как тебя зовут?
        - Ну да, - удивилась девочка. - Темно уже было. А я проснулась. И очень проголодалась. И пошла домой. Только туфельки были очень неудобные, я их сбросила, но мне не холодно! Я Минна, мой папа сапожник, мастер Роммберг, мы вон там живём, над мастерской, - махнула она рукой в конец улицы.
        - Скажи мне, Минна, а перед тем, как ты заболела, с тобой, наверно, что-то случилось? - припомнил Берт тот случай, о котором неделю назад рассказал герр Баумхольц. Младшую, тринадцатилетнюю дочь сапожника Роммберга действительно звали Вильгельминой, и она действительно была тяжело больна. Очень тяжело. При смерти.
        - Да-а, я напугалась, очень сильно. Я относила заказ, и чуть не попала под карету. Нога подвернулась, я и упала. Но молодой господин был так любезен, хоть и господин! Он вышел и помог мне встать, и отвёз до дому, прямо в своей красивой карете! Только я, видимо, сильно ушиблась, я не помню, как мы ехали. Видимо, мне стало дурно, но дома я сразу очнулась. А на следующий день заболела. А теперь я здорова, ничего не болит, - лучезарно улыбнулось мёртвое дитя. - Только очень голодна. Пожалуйста, господин, вы не знаете, почему я не могу есть хлеб? Он мягкий, я откусываю, но он… не жуётся… - растерянно покрутила она в руках надкушенный ломоть. - И… невкусный почему-то…
        - А ты не заметила случайно, в какую сторону уехал этот молодой господин? - ровно спросил Берт, еле сдерживая рвущийся наружу гнев на этого «молодого господина». Молодой подонок, только молодой ли? Носферату редко бывают молоды. Морок, конечно. - Он был один в карете?
        - Да, один. Но он не уехал! Он навещал меня каждый день, пока я болела, такой заботливый! Даже папа сказал, что это просто удивительно, господин - а о простолюдинке так беспокоится. Даже денег папе дал на лекарство! - засмеялась девочка. - Будто со мной что сделается! Я крепкая! Вот, поправилась уже! Надо ему сказать, чтобы не волновался, и поблагодарить за заботу! Он, видимо, на постоялом дворе мастера Мартина живёт, там, на том конце. Я бы пошла туда, но ночь уже, как-то неловко…
        Берт только зубами скрипнул. Несчастная! Она даже не понимает, что с ней произошло! Даже несообразность того, что она не зябнет в лёгком платье на морозе, проходит мимо её сознания! Решение Бертольд принял сразу.
        - Идём, дитя. Надеюсь, для тебя ещё не поздно, и я смогу тебе помочь. Прости, что не подаю тебе руки, это опасно и для тебя, и для меня, но иди за мной, я сделаю всё, что смогу.
        Две цепочки следов протянулись по свежему снегу: чёткие отпечатки больших сапог и лёгкие, почти незаметные - маленьких босых ног. Эти маленькие быстро затянула позёмка, и не осталось ничего. Ничего…
        - Зайди, Минна. И проходи прямо в кухню, я тебя покормлю.
        Прислугой Берт так и не обзавёлся - а зачем? Он всегда и всё для себя делал сам, что изменилось? Деньги? Чушь. Праздность греховна, не следует потакать низменной лени. И сейчас он возблагодарил небеса. Никому не придётся объяснять, что и почему будет происходить в его доме этой ночью. Так, яйца и молоко - что ж, утром придётся обойтись без омлета. И мёд где-то был, где ж он тут?..
        - Пей, Минна. Вот соломинка, тяни через неё. Вкусно? Ну и слава… Да. Послушай, пожалуйста, что я тебе скажу. Ты не удивилась, что не мёрзнешь? Сегодня ведь мороз, а ты босиком и в лёгком платье.
        - Да-а, - оторвалась Минна от соломинки. - Но я… сначала подумала, что сплю, у меня в последнее время все сны такие странные-странные. А потом и забыла. Я была так голодна, о чём-то ещё думать просто не получалось, - она передёрнула плечами и снова принялась пить с поспешностью на грани приличия. Чувствовалось, что только воспитание не даёт ей перейти тонкую границу, за которой жажда превращается в неприкрытую жадность.
        - Да. Дело в том… только ты не пугайся, хорошо? - начал Берт и вспомнил - зря осторожничает. Она уже не умеет пугаться. - Дело в том, что ты не выздоровела. Ты умерла.
        И она действительно не испугалась. Только удивилась. И не поверила. И посмотрела с жалостью, как на дурака.
        - Я не шучу, Минна, и не лгу. Тот молодой господин - вампир. Я не знаю, почему он выбрал тебя, но это из-за него ты заболела. И теперь ты такая же, как он. Если я сейчас достану святое распятие или призову имя Господне, тебе станет плохо, очень плохо. Может быть, легче, чем многим, потому что ты ещё не запятнала душу свою, погибло пока только тело, но хорошо тебе не будет. Хочешь проверить?
        Воцарилось молчание. Минна, не поднимая глаз, колупала ногтем столешницу. Наконец, призналась со вздохом:
        - Я… думала об этом. Только верить не хотелось. Всё, как бабушка рассказывала…
        - Ффух, слава… умпф, - прервал себя Берт. Вот ведь наказание, и славу Всевышнему не вознести, пока она рядом! - Тогда послушай меня, дитя. Дневной свет для тебя губителен. Лучше всего тебе отсидеться в подвале. Холода ты не чувствуешь, а чтобы было мягко, я отнесу тебе туда матрас. А вот что делать, чтобы тебе не было скучно - не знаю. Потому что мне сегодня ночью придётся сидеть здесь. Сегодня он за тобой придёт, они всегда так делают.
        - Но я не хочу! - удивилась Минна. - Я… просто не пойду, он мне не господин! Все знают, у нашего герцога нет сыновей, только дочери!
        - Нет, дитя, - покачал головой Берт. - Ленное право тут не причём. Им взята над тобою личная власть по старшей крови, и ты сделаешь всё, что он прикажет. Скажет убить - убьёшь, даже если не хочешь. Кого укажет. Меня. Сестру. Отца. Я постараюсь его уничтожить, но для этого, опять-таки, нужно, чтобы тебя здесь не было, иначе ты тоже погибнешь.
        - А вы… колдун? - заинтересовалась Минна.
        - Нет, девочка. Я святой отец Бертольд, экзорцист и охотник за нечистью. И действую словом Гос… - девочка уже съёжилась и зажмурилась, будто от удара. - Молчу, молчу, - спохватился Берт. - Вот видишь, я и слова ещё не сказал, а тебе уже плохо. Пойдём-ка в подвал. Этого молока тебе до утра должно хватить, а утром я ещё куплю. Ты всё ещё голодна?
        - Н-нет, уже не очень, - задумчиво протянула Минна. - Но какое-то странное чувство, будто… чего-то не хватает…
        - Крови, - кивнул Бертольд. - Но не здесь и чуть позже. Когда всё приготовим, я дам тебе два глотка. Потерпи.
        - Крови? - брезгливо скривилась Минна. - Так я что - и вправду вампир? Но… значит, я… проклята? Да? Но я же… не виновата, что стала такой?.. - но страха не было в её глазах, только удивление. Это живые боятся проклятия и отлучения, мёртвые могут только удивиться несправедливости.
        - Нет, дитя. Это будет добровольная жертва, и кровь моя тебя не запятнает. А утром, если я останусь жив, мы с тобой уйдём на Броккен, и там ты найдёшь своё счастье. Только там придётся немного подождать. Может - день, может - месяц. Мы могли бы уйти сейчас, но, во-первых, на сборы мне нужно время, а твой хозяин вот-вот явится. Он всё равно последует за тобой, и это во-вторых: здесь мне проще обезвредить его, чем на склоне горы, да и свидетелей тут не будет. Я очень не люблю объяснять непосвящённым, что и зачем я делаю. Пойдём?
        На то, чтобы оттащить в подвал матрас, полкувшина молока и пару свечей, много времени не потребовалось. Ладонь левой руки Берт взрезал себе без тени сомнения, но в правом кулаке зажал распятие, намотав шнурок на запястье - на всякий случай. Минна сначала поморщилась, но послушно сделала два глотка и аккуратно, следуя указаниям Берта, зализала рану - вот что значит немецкое воспитание! Дисциплинированная фрёйляйн!
        Мела у Берта не нашлось. Круг у двери в подвал он с молитвою отсыпал мукой, спешно натолок и накидал в кругу чеснока - тьфу, даже самому тошно, как он воняет! Дверь подвала завесил образами богоматери и Иисуса, собрал изо всех комнат. Зажёг в центре под молитву три церковных свечи и лампаду. Открыл запор на входной двери и уселся в кругу ждать свою очередную добычу с верёвкой великомученицы Моники в руках. Её любезно вернул король эльфов перед тем, как Берта отправили домой. А он-то ещё сомневался, брать ли, думал, что ему уже никогда не придётся этим заниматься!
        Запах ладана от лампады, мёд свечей и чеснок смешались в довольно тошнотворную смесь, к полночи у Берта уже изрядно трещала голова, но он не сдавался. Пусть не в этом мире, а в том, но эта девочка будет спасена от участи стать чудовищем! Пусть не суждено ей повзрослеть, но там её будут любить и баловать, вечного ребёнка среди вечных взрослых. Только надо уничтожить её хозяина, чтобы он не напал со спины и не сделал её окончательно погибшей. Кто знает, сколько им понадобится ждать открытия портала? Каждую ночь ожидать нападения? Нет, так нельзя. Всё должно решиться сегодня! Но всего не предусмотришь, поэтому пивная кружка с молочной смесью тоже стояла в кругу. Откупиться - тоже выход.
        В дверь деликатно постучали через полчаса после полуночи.
        - Только сегодня, только на один этот раз - войди! - отозвался Берт. Дверь слегка скрипнула. С порывом стужи в облаке снежинок на пороге возник богато одетый молодой человек лет тридцати… нет, позвольте… мальчишка лет пятнадцати? Нет… Нет? Облики накладывались друг на друга, местами совпадали, но тридцатилетний, всё же, был каким-то призрачным, Берт прищурился. Точно, морок! Спасибо вам, райн Донни, вы были правы, как всегда! Но… мальчишка? Как же так? В комнате потемнело, поползли по стенам тени не от мира сего, зашептало по углам, заметалось тихое эхо слов не сказанных, обещая власть беспредельную, блаженство неизъяснимое, наслаждение невиданное, счастье невыразимое и безбрежное… Только выйди из круга, выйди, выйди… шаг, один шаг - и всё твоё…
        - Отдай мне моё, ссвятошша! Осстанешшься жифф! - прошипел вампир. - Мошшет быть! - повёл носом и сморщился. Ага, воняет гадостно, в этом Берт был вполне с ним согласен.
        - Ага, уже боюсь, - кивнул Берт. - Деточка, а тебя-то кто убил?
        Парнишка растерялся. Чего угодно он ожидал - проклятий, арбалетных стрел, молитв, драки - но уж никак не сочувствия.
        - Шшто ты сс ней ссделал, черффь? - попытался он продолжить явно заготовленный заранее устрашительный монолог.
        - Просто накормил, - пожал плечами Берт. - Могу и тебе налить. Будешь? - поднял он глиняную кружку.
        - Ты что, ненормальный? - вдруг увял носферату. И наваждение увяло. Комната, как комната, ничего таинственного.
        - Вот так тебя намного приятнее слушать, - кивнул Берт. - Я-то как раз нормальный, это у тебя проблемы. А теперь и у неё, - мотнул он головой назад, на дверь в погреб. - Ты зачем это сделал? Она же ребёнок, как она питаться будет? Ей и до шеи-то не достать! Будет с крыши на спину бросаться? Или пищать: «Дяденька, возьми меня на ручки»?
        Парень хрюкнул, но тут же спохватился и опять зашипел:
        - Не твоя печаль! Прокормлю!
        - Ага, особенно после того, как тебя упокоят. А упокоят тебя быстро, я бы уже три раза успел, пока ты языком болтал. Давай уже серьёзно говорить? Способен? И на морок не траться, на меня не действует. Я святой отец Бертольд, экзорцист, если ты ещё не понял. Видал я твой морок и тебя заодно… много раз. Тебе ведь лет четырнадцать? Кто с тобой это сделал? И где он?
        - Не он. Она, - опять увял парень, и Берт вдруг понял всё, будто рассказал ему кто-то. Старая, как мир, история.
        - Ты влюбился? А она оказалась вампиром?
        - Я… упал с лошади. Год назад. Ноги парализовало, я не мог ходить, всё время лежал. Меня выносили на террасу. А этой осенью она… стала приходить… И вовсе днём, я потому и не подумал… Мы… разговаривали…
        - И ты влюбился. И сам предложил её покормить, - вот теперь вампир кивнул. - А она тебя убила.
        - Да нет же! Наоборот! - удивился парень. - Она меня тоже напоила своей кровью. И я поправился и встал! Я не умирал! Только… свет жжётся, и крови стал хотеть, - нахмурился он.
        - Умирал, - досадливо поморщился Берт. - Только восстал сразу, вот никто и не заметил, да и сам ты этого не понял. А, кстати, почему? А серебро? А исповеди?
        - Фон Штольц серебра не носят! Золота хватает! - высокомерно задрал подбородок парень. - А исповедник у нас свой! Я ему просто… «напоминал», - улыбнулся он углом рта, - что уже был у исповеди. Он и «вспоминал». Но я не думал, что мёртв, - хмуро удивился он и даже зачем-то ощупал свою грудь. - Думал, просто - из-за Геллы, что мы с ней… - вздохнул он.
        - Увы, - развёл руками Бертольд. - Просто никто не заметил, тебя не хоронили. А потом ты ей надоел, и она тебя бросила.
        - Нет! - вскинулся парень. - Она не бросила! Просто услышала, как она сказала - Зов. И не смогла противиться… И уехала.
        - Хорошо, - кивнул Берт. - Потом ты тоже услышал Зов, и тоже поехал. Спешил, видимо пытался её догнать, наверняка голодал. Кучер заворожен, действует, как кукла, но его ты не трогал, чтобы не ослаблять. А здесь помог упавшей девочке подняться, и в карете, наедине, не устоял. Укусил.
        - Меня будто тянет, всё вперёд и вперёд, я даже не знаю, куда, только направление чувствую, - согласился вампир. - На охоту совсем времени нет. Вторую неделю еду без передышки, старый Петер по ночам в карете спит, а я гоню. А днём он лошадей сменит, поест, и опять едем. А ты откуда всё это знаешь?
        - А я вообще много знаю, умный я, - буркнул Берт. - Ты зачем её своей кровью напоил? Дал бы уж умереть спокойно!
        - Да… я же не думал, что она вот так, с одного раза заболеет! - забегал по комнате вампир. - Я же не хотел! Ну и напоил, думал - вдруг поможет… Мне же помогло! Я не хотел, чтобы она умирала! Это же неправильно, я же понимаю, что неправильно, она маленькая, но… эх! - досадливо топнул он ногой. - Я из-за этого и задержался, тянет - сил нет, а терплю…
        - А зубы чистить надо! - неожиданно для себя рявкнул Берт.
        - Чё-о? - офонарел вампир.
        - Ты дурак, - поморщился Берт. - На зубах оседает всякая дрянь, вот ты ей эту дрянь прямо внутрь и занёс. Она и заболела. Что ж тебе твоя эта, вампирша, не говорила, что жилу надо лезвием вскрывать? И пить, а не грызть зубами?
        - Говорила, - досадливо засопел парень, пиная загнувшийся угол ковра. - Только у меня того… с головой. С голоду. Я сам и не заметил, как уже укусил. Чуть всю не выпил, еле остановился, неправильно же это было бы! Потому и не уехал, а утром узнал, что она больна. Вот, сидел здесь, ждал - чем кончится. А если отец погоню послал - со дня на день здесь будут. Карету-то я без спроса взял… и деньги…
        - Тьфу, - заключил Берт. - Так. Говори честно - скольких убил?
        - Н-никого… - растерялся вампир, - только вот… её. Но я и её не хотел! Честно! Я сам не понял, как оно…
        - Туманом хоть раз уходил?
        - А это как? - очень заинтересовался парень.
        - Никак. Не вздумай пробовать, убью сразу, - пообещал Берт. - Кровь когда в последний раз пил?
        - Три дня назад, у… неё… - поморщился парень. - Я уже понял, что не спасти, всё равно уж… померла бы… так и вышло…
        - Вышло… Вот тебе и вышло… - пробормотал Берт и с силой потёр ноющий лоб. Вместо лютой драки с коварным носферату получился анекдот и ещё один подопечный. И что делать? Не бросать же этого мальчишку, по-своему, для сына рыцаря, вполне порядочного, на произвол судьбы? Уйти порталом на Броккен втроём? Или поехать в его карете? Это долго, а время терять не хочется. С другой стороны, в карете можно поставить для Берта жаровню, а не мёрзнуть на голой горе. И от дневного света карета наверняка защитит его подопечных лучше, чем какой-нибудь сарай, да и будет ли тот сарай? Не густо там народу, на Броккене. Почти никого. Ладно, ещё есть время, до утра сообразим. - Так. Бери кружку, пей. Не бойся, не святая вода. Это молоко, яйца и мёд. Завтра ещё куплю, а пока на вас двоих полкувшина. Пей-пей, плохого не посоветую. Дальше. Поедем на Броккен, как - ещё не решил, сейчас буду собираться. Подробно расскажу по дороге, а пока делай, что скажу. Если ты в своём уме - помогай. Если нет - лучше сразу скажи, тут и упокою. Дальше. Будешь девочку обижать или командовать по старшей крови - опять же упокою. Мне проблемы
не нужны, мне ехать надо, девочку спасать.
        - Стоит ли таких трудов? Зимой? На Броккен? - тяжело, исподлобья, уставился на Берта вампир. По комнате опять поползли тени, зашептало в углах. - Очистительный костёр для спасения души и во дворе разложить можно. Наслышан, как вы нас… спасаете…
        - Тьфу! Я тебе уже сказал, что ты дурак? Могу повторить, - обозлился Берт. - С вершины Броккена открывается путь в мир фэйери. Там таких, как вы, полно, целое государство.
        «Чокнутый», явственно отразилось на лице вампира.
        - Ещё раз говорю: дурак. Я там жил полгода. Как ты думаешь, почему на меня твои штучки не действуют? А? Да потому, что защиту сам райн Донни ставил, и ему не четырнадцать лет, а больше шестисот. Раз говорю - спасать, значит - спасать! И не говори мне, что фэйери не бывает, в зеркало, вон, на себя посмотри - много увидишь? Так, может, и тебя не бывает?
        - И вы считаете…её душу ещё можно спасти? - тихо спросил вампир. - А мою? Или я уже навечно… проклят?
        - Тьфу, ну, вот как тебе объяснять, а? Души у вас и так живые, пока вы на крови не спились и себя не потеряли. От людей я вас спасу, от их страха. А от самих себя вас фэйери спасать будут, объяснят, как себя вести, чтобы тварью не стать. Уж с Божь… гхм… нормально, короче, если дурить не начнёшь. Пей молоко, говорю! Быстро! Да не через край, дубина, клыки же мешают! Вон соломина торчит, возьми в рот - и тяни. Вот так-то! Ох, грехи наши тяжкие! Прости, Го… умпф… да молчу, уж не дёргайся! Минна, выходи, мы договорились, - Бертольд смёл с пола чеснок в миску, погасил лампаду и снял образа с двери. Минна нерешительно выглянула и вышла в комнату.
        - Ульрих фон Штольц, - отработанно поклонился вампир. И недовольно добавил: - Младший.
        - Но… это не тот… - удивилась Минна.
        - Минна, как ты себя ведёшь? - нахмурился Берт.
        - А… Ох, простите, - поспешно присела Минна в церемонном реверансе: босиком и в погребальном платье, больше похожем на ночную рубашку. - Вильгельмина Роммберг, ваша честь!
        Вампиры переглянулись, и вдруг оба прыснули и расхихикались совершенно по-детски. Берт плюнул и пошёл наверх собираться. Вот же сподобил Господь! Кто бы мог подумать! Господь всемогущий, молился он, собирая тёплые вещи, все, какие есть, прости их и помилуй, ибо не ведают, что творят! И избави меня, недостойного раба твоего, от греха гордыни, ибо не ведаю и я, что творю, и зачем я это творю, Господи, Боже мой? Но не могу же я их просто убить, ведь это дети! Несчастные, запутавшиеся - и они прокляты? Прости меня, Господи, но я не могу. И не морок это, потому как лежит на мне заклятье райна Донни, тьфу, чёрт, прости, Господи, но лежит, да, а что тут сделаешь? Но это же заклятье ПРОТИВ принуждения и морока… или нет? Или оно и принуждает меня, доброго католика, помогать этим отродьям дьявола и исчадиям тьмы? Ох, Господи, не знаю, но иначе не могу! Не могу! И пусть я проклят буду вместе с ними, но душа моя будет спокойна. Но ты же не допустишь, Господи?
        Они говорили целыми днями, пока у Берта не начинал заплетаться язык и не пересыхало в горле. Он учил их всему, что успел узнать там, в мире фэйери, и они были внимательными учениками. Одна беда - слишком мало он знал, а в магии и трансформации тела не понимал и вовсе. Знал только, что это должно быть, а как этого достигнуть? Но надо, надо, вдруг он не доедет, мало ли что? Молиться они теперь не могут, значит надо найти другой путь сохранения души, который подошёл бы именно им, уже не живым, ещё не мёртвым. Изобрести правила существования, которые позволят им дождаться открытия портала, не став за это время чудовищами, не предав в себе то, что считали они правильным при жизни, сберечь и не растерять остатки человечности. Это трудно, очень трудно даже живым, способным внимать слову Господа и чувствовать благодать Его, а что уж говорить о мёртвых, коим слово Его недоступно. Но «цель оправдывает средства», как гениально сформулировал сподвижник Игнатий Лойола, с которым Берт разминулся во времени всего на двадцать лет, а цель слуги Господа - спасать души, кои ещё поддаются спасению. И они спорили
часами, переосмысливая понятие «человек» и заново изобретая то, что в мире фэйери существовало уже тысячелетия и называлось клятвой ле Скайн. С большим трудом общими усилиями находили они решения и радовались им сообща.
        Молоко, мёд и яйца покупали раз в день, один раз повезло - на хуторе резали корову, Берт купил целую печень. Ведра парного молока с дюжиной яиц вампирам хватало ровно на сутки, если не скисало от постоянной тряски, печень с вином растянули на два дня. Растирать её в кашу в тряской карете оказалось тем ещё развлечением. Вообще же всё слилось в какой-то нескончаемый ледяной кошмар, мёрз Берт нещадно, жаровня не спасала, давая ровно столько тепла, чтобы превратить в жидкую грязь снег, натащенный на сапогах, и не дать превратиться в лёд молоку. А уж каково приходилось старому Петеру на облучке, Берт и думать не хотел. Плохо приходилось. Да, закутал Ульрих свою марионетку изрядно, но, если даже в карете под грудой лисьих и волчьих шкур Берт почти трясся от холода - что же было с Петером при постоянном ветре в лицо? А Берт заменить его не мог, он не умел править каретой. Немного оттаивал Берт только в харчевнях, куда они с Петером заходили поесть. Ели быстро, много - густую горячую похлёбку, жаркое, кашу с шкварками. Единственное, что радовало Берта несказанно - что всё это не произошло в Адвент,
рождественский сорокадневный пост. Никто не продал бы им ни парного молока, ни яиц. И каша была бы без мяса. А на таком морозе без мяса не выживешь. Ели молча - разговаривать с Петером было невозможно. Он всё делал, как кукла, точно и размеренно, обмороженное, с шелушащейся кожей, лицо было неподвижно и бесстрастно, глаза глядели в одну точку. Или не заходили, если харчевни на пути не обнаруживалось. Тогда съедали в карете по кругу колбасы с хлебом, разогрев их на жаровне, запивали вином и ложились спать на сиденьях, закопавшись в меха, а Ульрих и Минна отправлялись править лошадьми по ночной пустынной дороге. С деньгами проблем не было, с заменой лошадей, соответственно, тоже. Спустя трое суток подъехали к Гарцу. Дорога пошла вверх, ехать стало труднее, колёса вязли в снегу, лошади быстро уставали. Темп резко упал. До Гарца доехали за три дня, а здесь уже совсем близко, и вершину Броккена иногда видно, вон она, лысая, как колено, но сколько они так до неё тащиться будут? Периодически приходилось Берту вылезать и подпихивать карету сзади, спасибо вам, райн Донни, за здоровье! Со сменой лошадей и с
едой появились проблемы: деревни стали редки, люди подозрительней и злее. Но золото пока спасало ситуацию. Удивительно, но ограбить их ни разу не попытались. Вымерли бандиты, что ли? Или холод разогнал?
        В четвёртый вечер Берт покормил Ульриха. Объяснил, что надо зализать порез, вспорол ладонь, сунул ему под нос. Тот был страшно растерян, не знал, как себя вести, благодарил… Злой, простуженный, почти насмерть замученный холодом и дорогой, Берт сказал ему «Да пошёл ты…» и лёг спать.
        К подножию Броккена подъехали к рассвету седьмого дня. Дорога - вернее, заметённая снегом более-менее ровная лента между деревьями, шла мимо и дальше. Летом-то тут ездили, но сейчас, среди зимы, сумасшедших не находилось. Наверх не было даже тропы. Ели, запорошенные снегом, тишина, ветер, безлюдье. Даже ворон не слышно.
        - Мы не успеем за ночь подняться на вершину, - закинув голову, оценил ситуацию Ульрих. - Нас сожжёт рассвет. Моя Гелла не успела научить меня превращаться в летучую мышь, а вы, при всех своих знаниях, научить не сможете. И в снег не закопаться, его слишком мало. А вас с Петером прикончит холод. Мы проиграли. Я благодарен вам за интересное путешествие, герр Траум, но всё было впустую. Уехать отсюда мы с Минной не сможем, нас тянет на вершину, а вы с Петером ещё вполне можете вернуться. Попрощаемся?
        - Мальчишка! Паникёр! - с отвращением прохрипел Берт и закашлялся. - Сейчас мы все будем спать. До вечера, пока не стемнеет. А потом мы попадём на вершину. И будем полночи думать, как укрыть вас от солнца, а меня - от холода, а вторую половину - делать это укрытие. Всё ясно? Спать!
        Когда погас последний луч вечерней зари, из кареты кряхтя, охая и поминая всех святых себе под нос, вывалился святой отец Бертольд. Удивительно, но никаких волков в округе, видимо, не было, на лошадей даже не попытались напасть. Как им повесили торбы с овсом, так они весь день и простояли под тёплыми попонами, только сгрудились в кучу все четверо, пользуясь ослабленной сбруей. Хорошо быть лошадью! Хорошо быть вампиром! А человеком - плохо. Холодно. Ох. И все конечности затекли от скрюченной позы. И простыл он совсем, кашель так и сгибает. Ох, нелёгкая это работа - спасать вампира от самого себя! Ага. А сам дурак. Упокоил бы сразу - и не трясся бы в промороженной карете целую неделю! И это только начало, сколько ещё там, на вершине сидеть? Хотя - зачем сидеть? Надо устроить там ребятишек, и вместе с Петером уехать. Ах, ты ж, чёрт, прости, Господи, не получится! Их же каждую неделю кровью кормить надо, иначе взбесятся. И остальная еда - молоко, яйца, печёнка - где они её брать будут? Что же делать? Открыть портал можно только один раз и попасть на вершину. Портал из мира фэйери будет открыт целые
сутки, но неизвестно когда. Райн Донни говорил - видно будет, когда он открывается, особенно ночью. Сияние над вершиной, да, точно. Так, это он дурак, это у него от холода мозги замёрзли. Вот зачем они сюда ехали, а? Своим порталом на вершину они могут попасть откуда угодно, лишь бы вовремя. А чтобы вовремя, надо поселиться там, откуда эта самая вершина хорошо видна - и всё! В харчевню надо, на постоялый двор - но так, чтобы можно было всё время наблюдать! Просто наблюдать, сидя в тепле. Идиот! Двое суток лишних просидел на холоде из-за собственной глупости! Нет, чтобы раньше подумать!
        - Дети! Разворачиваемся! На постоялый двор! На тот, что последним проехали. Давайте-давайте, сейчас объясню.
        - Ага. И нам заодно, - раздался сзади сладкий голос. - Смотрите-ка, братья, нам еды привезли! Вы же поделитесь с голодными собратьями, господа? Не вам же одним столько кровушки? И какое разнообразие! И лошадки, и человечки! Ульрих, мальчик мой, как ты вовремя, какой ты молодец!
        О! Даже без морока она всё ещё была чудо, как хороша! Вились по белой коже обнаженных плеч чёрные локоны, влажно блестели алые губы, таинственно мерцали глаза…
        Пещера, видимо, была естественного происхождения, а кто и когда сделал на входе прочную дверь - неведомо никому. Сейчас дверь была открыта, а из неё выходили вампиры. И не такие, как его дети, а те самые носферату, за которыми он охотился в прошлом. Но тогда они попадались по одному…
        - Это Гелла. Упокойте меня, святой отец, - очень спокойно сказал Ульрих, со склонённой головой опускаясь на колени в снег перед Бертольдом. - Быстрее, пока не поздно. Над Минной она будет не властна, если цепь подчинения по крови прервётся. Я всё равно уже мёртв, а когда меня не станет, Минна сможет защитить вас и Петера…
        - Ну, не-ет, - злобно замотал головой Берт. - Наоборот, берите Петера, быстро, и… За мно-о-ой! - заорал он, ломая печать портала, и пролетая в него кубарем. Вампиры двигаются очень быстро, Гелла почти успела, почти… А Берт успел, хоть и человек! Портал закрылся, покатилась по промёрзшим камням Броккена отрезанная порталом голова прекрасной не-мёртвой, собирая снег коротко отхваченными волосами. Берт победно потряс в воздухе сломанной печатью… и обречённо сник. Это была смерть. Они прошли, они на вершине, да. Но. Начало зимней ночи. Теплые вещи, меха, еда, жаровня - всё осталось в карете у подножия. А здесь… Ульрих и Минна, поддерживая под руки с двух сторон безучастного Петера, удивлённо оглядывались. Широкая и почти плоская вершина Броккена простиралась во все стороны и насквозь продувалась ветром, даже леса здесь не было. Только камни и кустарник. И снега очень мало, сдувало здесь снег.
        - Зачем вы это сделали, герр Бертольд? Теперь и вы, и Петер погибнете вместе с нами, - задумчиво констатировал Ульрих.
        - Не-ет, шалишь, дружок! - зашипел Берт не хуже вампира. - Ещё побарахтаемся! Так, положите Петера. Я сейчас нарисую круг против наших приятелей, если им лошадей мало покажется. А вы ищите маяк!
        - Маяк? А как он должен выглядеть?
        - А чёрт его знает, прости, Господи, как он должен выглядеть! Но вы его должны, просто должны почувствовать. И он где-то рядом, портал не мог открыться далеко! Ищите, дети мои, да обрящете! Ищите же! Ну! Он должен как-то отличаться от всего остального здесь! Именно от него исходит Зов!
        - Ах, Зов? Тогда нам вот сюда, - показал Ульрих на большой плоский валун неподалёку. - Это на нём, сверху.
        Минна согласно закивала.
        - Залезаем! - скомандовал Берт. - Значит, магия крови, да? - бормотал он себе под нос. - Будет вам сейчас магия, будет вам крови… Сейчас-сейчас! Ну-ка, снег счистите! Да когти-то отрастите, как я учил! Круг мне надо, круг! Скорее, пока они не поняли. И сам маяк обмахни, вот так! Ну, с Богом! - вампиров дружно передёрнуло. - Ничего-ничего, дети мои, потерпите, сейчас отец Бертольд всем покажет! Вот такая магия! - бормотал он, склоняясь над камнем и вспарывая себе руку над расчищенной от снега полосой. Он ничего не понимал в магии, знал только то, что прочитал когда-то в произведениях весьма невежественных в ней чернокнижников. Но ведь существует же магия крови? Зачем-то приносят на чёрных алтарях страшные кровавые жертвы? Он так и не узнал никогда, что, если бы не совпадение, его добровольная жертва оказалась бы напрасной, как это и бывает в большинстве случаев…
        В портале виднелись облитые лунным светом и запорошенные снегом Карпаты, оттуда веяло холодом. Кусок промороженной каменистой площадки был пуст. Уже пуст. Дети Жнеца уже прибрались после дежурной Руки Короны.
        На посту орал «Слейд». Как выяснилось опытным путём, носферату крошить лучше всего было под быстрый рок-н-ролл, а сейчас, в конце смены, можно и для души.
        «Он же совершенно безголосый, этот ваш…», морщились поначалу ле Скайн. Ага, кто бы спорил. Только никому, кроме «этого безголосого» оказалось не под силу вложить в своё исполнение столько азартной весёлой злости, что она прямо подбрасывает изнутри, будто сжатой пружиной, и заставляет слушателей передёргивать плечами, отбивать такт ногами и истошно орать вместе с хрипатым певцом, даже не зная языка и не понимая смысла. Дон перевёл, подогнав текст под местные реалии, но спеть с таким же эффектом не сумел пока никто. Уж слишком все сладкоголосые. Пытались даже на магию проверить - нет, чисто. Чужая культура незаметно, но уверенно завоёвывала Мир.
        - «У-ла-ла ин элэй, у-ла-ла ин зе юэсэй», - с удовольствием орал Донни. Он был здесь нечастым гостем, но сегодня дежурил сам Большой Кулак и Дон решил составить компанию. Он даже сидя умудрялся приплясывать, впрочем, и Дэрри в этом плане от него не отставал. - О-о-о! - взвыли они в один голос и захохотали. Всё шло отлично!
        Гораздо лучше, чем можно было ожидать, скажем так. Дон гладил себя по голове двумя руками и остальным подставлял, чтобы погладили - за то, что у них теперь была Лья. Очень тихо, скромно и незаметно за жалкую пару недель она всех построила рядами и колоннами. При этом эти «все», маршируя, как Лиса говорит, с флагами под барабан, были абсолютно уверены, что это именно их мудрые идеи с блеском воплощаются в жизнь. Начала она с того, что устроила всем очень вежливый разнос за недомыслие. Всего один пульт управления! А если сломается? А если потеряется? Пришлось сходить в мир Саймона, обзавестись ещё тремя карманными информаториями и всякой полезной мелочью, вроде солнечных батарей и левитров. Машину Саймон для этого счёл бесполезной, каким образом можно с её помощью сгладить перепад в течении времени, никто, естественно, не знал, и зачем рисковать, если есть давно испытанный способ? Тем более, магэнергии завались. Пошли цепочкой порталов, как Саймон всегда делал. В пару ящер взял с собой Ри, уж очень хотелось тому посмотреть на место, где древние варраны поклонялись драконам. Должна же быть причина
возникновения такого культа? Можно было бы написать отдельную сагу об их походе, но, на самом деле, ничего интересного или героического у них не произошло. Ри даже ящера не изображал, просто поляризовался и старался держаться поближе к Саймону. Отсутствовали они две недели, хотя на Варрасе провели всего один день. И узнать что-то конкретное за этот день Ри конечно не удалось. Да, видимо, когда-то на Варрасе жили несколько драконов. Как они туда попали, почему с Проклятой Короной, чем они там занимались и что стало с ними потом - видимо, уже никто никогда не узнает. Драконы - очень древняя раса. Разве когда-нибудь попозже перетащить туда машину дэ Форнелла и нырнуть в прошлое - но это уж совсем когда-нибудь попозже…
        А Риана Лья обработала так, что он и слышать теперь не хотел ни про машину, ни про исследования. Не принудила, обойди Жнец, не зашантажировала, просто уболтала - талант! Как он сказал - вперёд, но, если что - учтите, всем Созидание спою, так и знайте! Но и падолёт не последнюю роль сыграл. Всего три урока дал ему Дон по управлению, дальше сработала природная эльфийская ловкость, хорошая тренированность и чувство равновесия. Всё свободное время Риан проводил теперь в воздухе над озером Стилл. В смысле - если упадёт, так в воду, на неё «Подушка» лучше ложится. Левитр друзья ему не дали - слишком трудно было бы объяснить, что это и откуда. Решили, что откровенно светиться пока рано. А что о новом увлечении своего мужа-Короля сказала нежная, утончённая и возвышенная Королева эльфов Рэлиа - переводу на общий, конечно, поддаётся, но… Образный он очень, эльфийский язык… А ежели с цензурой - и вообще промолчала Королева, громко так, выразительно, ага. Часа три молчала на весь Дворец, аж стёкла дребезжали, а уж посуды бито-ой…
        Машину тоже собрали вторую, но только механическую часть. Какие заклинания применил при постройке первой машины сумасшедший маг - никто не смог разобраться, даже исследовав со всем прилежанием выданные из сейфа хранилища артефактов записки дэ Форнелла. А без заклинаний получился просто набор деталей, зачем-то скреплённых воедино. Увы. Действующую же машину разбирать на предмет исследований не рискнули - вдруг всё равно ничего не поймут, и как восстанавливать? Её перетащили обратно в Университет и подключили к главному хранилищу магэнергии. Как и говорил Саймон, такая прорва энергии при первом запуске вылетела именно из-за отсутствия стабилизатора, и расщепление произошло из-за него же. Теперь машина потребляла вполне в допусках. Разобрались, правда, поверхностно, с принципом работы машины. Дальность и время регулировались плотностью и скоростью подачи магэнергии. При первой попытке магов они, видимо, были очень большими. Настолько, что весь контроль сгорел, вот и не замерили данных. Подключение напрямую к главному хранилищу - не шутка! Объяснить закономерность не пытались, только констатировали её
наличие. И порталом пользовались всё ещё только одним. Решили, что с остальными можно разобраться и позже, пока одну проблему решить бы, с зачисткой того мира. Машину изолировали. Специально для неё поставили одноэтажный корпус на отлёте, вокруг замкнули купол магического барьера. Внутрь за барьер или наружу можно было попасть только с пропуском. Магическим, конечно, Роган систему разработал. Вдруг кто-нибудь прорвётся на эту сторону портала - но уж за барьер не выйдет и в их Мире не скроется. А то ищи его потом! Маяки порталов для отлова и уничтожения диких носферату разбросали во времени и пространстве мира Земля, включая их по очереди на сутки. В первый момент включения начиналось повальное крошилово и мочилово, потом поток добравшихся на Зов постепенно иссякал, и на остальную часть суток оставляли пару дежурных - вполне достаточно. Не спившихся на крови ординаров пока не обнаружили. Ни одного. Или у таких хватало сил противостоять Зову? Непонятно. Хоть бы одного вменяемого отловить, да расспросить, что вообще происходит - но пока не удавалось. А Каспера дэ Лези искать ещё только пытались. После
того, как слегка разобрались с тем, как оно всё работает, поняли, что сразу найти его не получится. Место по картам приблизительно установили, но неизвестным оставалось время, в которое его выбросило. Предстояла скучная процедура отслеживания по крови: открыли портал, проверили отклик, закрыли. Установили годом позже, открыли, проверили, закрыли. С учётом того, что на вампиров поиск по крови вообще срабатывает плохо, вполне вероятным было не найти его никогда. Но три часа каждый день посвящались именно этой нудной работе - пока безуспешно. Реально получалось бороться только с последствиями его присутствия в том мире, но не с причиной. Удивительно много там этих последствий развилось.
        Перворождённых Лья тоже успешно нейтрализовала. Под её чутким руководством и при помощи Артёма они обзавелись целым табуном лошадей, как Артём сказал - арабских скакунов, и теперь радостно над ними квохтали, забыв обо всём остальном Мире. И слава Жнецу, извини, Саймон, так они наиболее безобидны!
        Та же Лья быстренько убедила Дэрри, что живым драконом быть намного лучше, чем мёртвым эльфом, и тот стал зелёным, как и можно было уже предвидеть. Ни отцу, ни Квали, а главное - маме о своём оживлении он ещё не сообщил, и в ближайшем будущем не собирался, а Дон его в этом поддержал. Зачем смущать умы лишней информацией? Отрегулировал свой вид под вампира, скрыл глаза под очками, и пока вопросов ни у кого не возникло. А из Льи получился яркий голубой дракон с серебряными блёсками внутри тела, как первые звёзды в вечернем небе. Ри воспринял это стоически. Привык, наверно. С блёстками, так с блёсками. Не в цветочек, и на том спасибо. С вами, безбашенными, чего угодно ожидать можно, от ягодок до розовых поросяток… Зато Лиса, впервые увидев Мастера Корнэла женщиной, классически похлопала глазами и изрекла ставшее сакраментальным: «Не бывает!». Все очень смеялись. А вот Лайм для Дона был теперь потерян, это Дон понял в первый же момент. Да и ладно, не проблема! Это ж Лья! Для неё не жалко! Но Лайм чего-то затормозил и засомневался. Увидев смятение на знакомом лице, Дон чуть не расхихикался, но вовремя
себя окоротил. Подошёл сзади и прошептал на ухо:
        - Прекрасный выбор!
        Лайм нервно дёрнулся, попытался обернуться и что-то возразить, но Дон был неумолим:
        - Сам страдал, что у меня жена, и нехорошо тайком, и так далее. Упустишь Лью - уважать перестану, напрочь. Учти, в прошлом она человек, а в настоящем аж целый Мастер Мечей! Вперёд, Рука Короны! - Лайм сыграл бровями и посмотрел на Лью с новым интересом. И пошёл вперёд. Его знаки внимания - отличные парные мечи с заклинанием самозаточки - Лья приняла вполне благосклонно. А то! Уж Лайм-то знает, что предложить прекрасной райе, чтобы сделать ей приятное! Вот к кому бы ещё Саймона и Дэрри приткнуть? Ничего, дело наживное. А Фэрри подождёт, маленький ещё. В смысле - как дракон. Единственный оранжевый, Саймон не в счёт, он золотой. А Ри уже и не напрягался. Дракон и дракон, и слава Выси бескрайней, а цвет - а что цвет? Какая, в сущности, разница? Ну, да, и его обратили, а как иначе? В свой мир возвращаться Фэрри отказался наотрез, и что бы он делал в их мире с собачьей внешностью? А если ещё Перворождённым, обойди Жнец, на глаза попадётся - совсем караул. Лиса поговорила с ним и заявила, что Фэрри - хороший человек. Свой. Наш. Она и без Видения сказать может.
        - Вообще-то, не человек, - поправил Дон.
        - Вот уж нет! Вот уж какой он нечеловек - я, как раз, не знаю. Может на нечеловечий взгляд он вообще моральный урод и преступник. А человек вполне хороший, - упёрлась Лиса.
        - Ага-ага, страшно спросить: а что оно такое-то - «хороший человек»? - прицепился Роган. - Это, знаешь, понятие спорное! Вот попросит тебя кто-то, причём, именно человек, ни эльфу ни вампиру одалживаться и в голову не придёт! И ты ему прошеное дашь или сделаешь - это хорошо?
        - Ну-у, да-а…
        - Ага-ага! Только в следующий раз он уже не будет думать, как сделать самому, он просить пойдёт! Тебя. Или ещё кого. Так и будет клянчить каждый раз, оно ж проще, чем самому справляться! И как? Добро ты ему сделала? Или зло? И кто тогда хороший? Ты? Он? Ага!
        - Ну, хотя бы, тот, кому не доставляет удовольствия делать пакости окружающим, - подбоченилась Лиса.
        - Ну уж, нет уж! - возмутился Роган. - Пакости, значит, делать можно, но если без удовольствия, так всё в порядке, что ли? Вот уж тут уж вылезет вопрос, что считать пакостями! Тут уж у всех своё понимание, ага-ага! Вот сделает он что-то, и что? Мало того, что люди все разные, а уж что для эльфа пакость - для вампира вообще счастье! А человек один и тот же! Ага?
        - Ой, да что ты! - вылез Йэльф. - Вампиры тоже все разные… - и понеслось! Чуть не переругались все, споря, какого нечеловека можно считать хорошим человеком…
        А Дон задумался. Вот странно: почему-то никогда не говорят «хороший эльф» или «хороший вампир», хотя выбивающихся из общей массы в ту или иную сторону в любой расе хватает. И критерии «хорошести» у каждой расы свои, но меряют почему-то всегда по человеческим понятиям. А почему? Хороший, то есть правильный, вампир ле Скайн с точки зрения эльфа или человека - тварь вопиюще безнравственная, аморальная и развратная. А нормальный на-райе для вампира или человека - создание патологически изнеженное, слабонервное, жалости не вызывающее потому только, что вампиры к ней в принципе неспособны. Вот, например, Квали. С точки зрения эльфов он ужасен, по крайней мере - был, пока служил в Руке Короны. Убийца на окладе, обойди Жнец! А с точки зрения вампиров - отличный парень, побольше бы таких! Но никогда не скажут про эльфа - «он хороший вампир». Скажут - хороший человек. А про человека сказать: «Ну, ты, прямо, как вампир!» - это что-то нехорошее, а под «прямо эльф» подразумевается умиленное сюсюканье, и это тоже мало кому нравится. Или люди - золотая середина? Могут и пожалеть, и убить - как карта ляжет…
Интересно, а про драконов как будут говорить?
        По крайней мере, тест, который предложил Дон - визит в «Золотой лис» - Фэрри прошёл безукоризненно. Под личиной, конечно. Дон нашёл-таки, как использовать то, что Рола - Граничник! С другой стороны - как-то проверять претендентов надо? Хотя Лиса и сказала, что это не совсем то. Отсеиваться-то будут те, что могут быть опасны для самой Ролы, или для благополучия и благосостояния её близких… впрочем, Лиса с Доном и есть источник её благосостояния, так что может прокатить… Человеческий облик у Фэрри получился довольно тощим и остроносым. Выйдя из портала перед магистратом Найсвилла, «Золотой лис» Фэрри благополучно нашёл, был представлен Роле, как сотрудник и друг Дона, и удостоен жалостного: «Ой, худенький-то!» с непременным прятаньем щёчек в ладошки и сокрушенным покачиванием головой. И так Рола прониклась его видимой заморенностью (Уж вы-то, райн Донни, взрослый уж, а ему-то расти ещё, кушать-то надо, а с работой-то вашей вам и некогда, поди-ка!), что принялась кормить гостя с энтузиазмом просто устрашающим, видимо, пытаясь за один раз, немедленно, исправить досадный недочёт в его облике. После
четвёртой тарелки поджарки с картошкой он взмолился о пощаде и был отпущен, но с обещанием, что никогда не будет забывать хорошо кушать. И он обещал, он что угодно готов был пообещать, лишь бы вырваться из-под напора сокрушительной заботливости этой доброй женщины! Ох, и знатно повеселилась вредная Лиса над его муками!
        - Слушай-ка, а что это у меня браслет слежения мигает? - удивился Дэрри. - Вроде, у меня таких порученцев нет давно?
        - Мигает? Странно. А на что мы настроены?
        - Карпаты. 1575 год.
        - А-а, так это нашего райна Берта кто-то того… распячивает! Только не здесь, на другом маяке. Ты его, видимо, с наблюдения так и не снял, когда его назад отправляли. Не снял? Во-от. Канал-то открыт, вот и приходит нам сигнал. А нашему Бертику кранты приходят. Каждому своё, как говорится, - принялся Дон перенастраивать портал.
        - «Нашему» Бертику? Это когда это он нашим успел стать? - покосился на него Дэрри. - По-моему, тупой, как этот… как это? Фантик? Нет, фанатик…
        - Не-не, не прав! Замечательный мужик, упёртый насмерть, но замечательный! Ты просто с ним не общался. Отважный до идиотизма, совершенно безбашенный! Герой! Лиса это называет «синдром белого рыцаря». Не про него, правда, говорила, но ему подходит на все сто! Ты бы видел, как он на Саймона смотрел! Живой бог - шутка сказать, хоть и чужой! И что ты думаешь? Всего обошёл, за хвост дёрнул и сказал, что знание убивает веру! Потому, мол, и на своего Бога посмотреть проситься не будет. Ибо, если будет знать - не сможет верить. Чувствуешь, как завернул? Философ! Саймон аж припух, бедный! А потом обрадовался страшно, прямо перевозбудился, что хоть кто-то в него верить не пожелал! - захохотал Дон. - Достало бедняжку всех уговаривать «Не бог я, не бог! Ну, какой из меня, на хрен, бог?» Прям полюбил он этого «отца воинства». А я ему дракона своего показал - так он чуть из сапогов не выпрыгнул! И не от страха, уверяю тебя - от восторга. И как думаешь, что сказал?
        - Ну-у, не знаю, - растерялся Дэрри. - Если говоришь, что наш - наверно, покатать попросил?
        - А то! - обрадовался Дон. - Именно, что покатать!
        - Ну, и? Покатал?
        - А то! - хмыкнул Дон. - Он сначала охал от счастья, потом страшно расстроился, что Мир всё же круглый. А потом заявил, что это ничего не значит, это наш мир, а не его. Я тебе говорю - замечательный мужик! Люблю таких! Логика железная, и мозги чугунные. Что угодно говори, показывай, доказывай - всё равно свернёт на мудрость этого их Творца! Всё в руках его, просто мы, тупенькие такие, замыслов его осознать не можем. По определению, понял? Ибо не положено. Удобно, да? - Дэрри уважительно повёл головой. - Во-во, я тоже оценил! Что-то вроде взятых на взгляд, но с сохранением видимости свободы воли. Типа, я дурак, и взятки гладки, все претензии к Творцу! - засмеялся Дон. - Свистни-ка Руке, они там хорошо на диване дежурят, от храпа стены прогибаются. Подождать бы, конечно, пока придут, но, боюсь, не доживёт наш райн. Аккуратно прикрой меня - там, наверно, дряни полно. Драться без Руки не будем, Берта выдернем и закроемся. Готов? Опускаю.
        Время уходило, уходила кровь. Медленно, по капле. Кап - минута. Кап - другая. Он замотал руку, но слишком уж глубоко он себя резанул впопыхах, и кровь всё равно сочилась. Берт еле успел замкнуть круг, а зализать рану Минна с Ульрихом уже не успели. Кровь, даже не запах её, а ощущение, привлекла целую стаю тварей, но она же служила и самой надёжной защитой от них. Только очень уж много её понадобилось на прорисовку, и слишком мало осталось самому Берту. Встать он уже не мог, лежал плашмя на камне, поддерживая другой рукой кулак с капающей на камень маяка кровью. Рядом лежал старый Петер, ему было всё равно. Минна и Ульрих стояли спиной к спине над двумя телами и экономно отмахивались когтями от наседавших со всех сторон монстров. Именно со всех сторон - по воздуху рвались летучими мышами, на камень лезли, цепляясь когтями, серебристый и безобидный с виду пушистый туман накатывался вкрадчивыми волнами на незримую черту, прорисованную кровью и замкнутую на крест из куска гроба Господня. Круг сдерживал их атаки, но они всё равно тупо лезли, невзирая на дымящуюся шкуру, упорно, настырно. Неразумно.
Просто дикие голодные звери, и, как зверей, их даже ненавидеть не получалось. Бертольд понимал, что уже совсем скоро умрёт, истечёт кровью, но на душе было удивительно спокойно и светло. Никогда так не было, даже когда молился. Он сделал всё, что мог, спасая эти две души. Их ещё можно спасти, они ещё чисты, он уверен! А теперь тела их сожжёт рассвет. Но это быстро, хоть и больно. Зато души их останутся чисты и войдут в царствие небесное. Мальчик искренне раскаялся в том, что совершило его тело. Они оба исповедались ему ещё в дороге, и он отпустил им их смешные, совсем детские грехи. Он имел на это право, сана его никто не лишал. Вот ему грехи отпустить оказалось некому, и отходную над ними над всеми никто не прочитает. Но господь всеведущ и всемилостив, он поймёт и примет их, даже без молитвы. Берт-то умрёт первым, немного уж осталось. И это хорошо, тварям из-за черты уж точно его крови не достанется. Да, просчитался он. Надо было сообразить про постоялый двор раньше, тогда все остались бы живы. Но… пусть так. Так тоже неплохо. И он молча, про себя, чтобы не повредить телам детей своих, начал
проговаривать в уме отходную, «Domine Jesu, dimitte nobis debita nostra salva…». И тут сверкнуло вокруг голубое сияние, ударило по глазам, уже привыкшим к темноте.
        - Ёп-пера Столичная! Это что за нафиг? - раздался над ним такой знакомый голос.
        - Это… дети мои… наши… - последним усилием вспыхнувшей надежды приподнялся Святой отец Бертольд. И упал, потеряв сознание, на мёрзлый окровавленный камень самой высокой вершины Гарца.
        Дон с изумлением осмотрелся. Круг на камне, очерченный кровью. Внутри двое свирепо ощерившихся детей… (детей?!!) в жёсткой полутрансформации яростно защищают истекающего кровью райна Берта и ещё какого-то человека от стаи в хлам обезумевших ординаров. Бред! Дэрри сориентировался быстрее. Подхватил людей, втащил в дежурку - затопчут ведь!
        - Эй, наши! Давайте сюда! - окликнул Дон детей. - Быстро сюда, закрываю! - и вдруг дошло: они его не понимают! Нет на них амулетов-переводчиков, как на Берте. Хоть изорись - он для них только ещё одна тварь, подлежащая уничтожению, да ещё и подкравшаяся со спины, поэтому самая коварная и опасная. Но - маленькие они ещё, с Донни драться. Увернулся от когтей, цапнул, за что попало, дёрнул на себя, и мимо, и за себя, Дэрри, прими, и рычаг резко вниз, руки дракой заняты - коленом достал! Стабилизатор сдох - пофиг, Лиса ещё сделает, а вот трёх тварей, влетевших таки в портал, прихлопнуть немедленно. Трое на них с Дэрри - это грустно, скорость у них на уровне, могут и поцарапать. Ладно бы их с Дэрри, но тут ещё двое людей в отключке, охота-то на них. Где Рука шляется? Дэрри же вызывал! Ага, вот они. Теперь только выйти отсюда, пока свои с чужими не перепутали! Да не рыпайся ты, вот ведь вёрткая какая! Свои это, свои, понимаешь? Всё уже, всё! Всё кончилось. Так, цыц! Дэрри, этих в Госпиталь, обоих, быстро. Рука Короны, дело Жнеца! Благословенная, здесь обморожение, а здесь и обморожение, и потеря крови,
и переохлаждение у обоих, сразу в ящик! По моей страховке, вот карта. Что стоим? Это Поиск, благословенная, там на десяток таких хватит. Да шевелитесь же! А то, обойди Жнец, их ещё и обращать придётся, и кажется мне, что никто меня за это не поблагодарит!
        Так, этих пришибли? Не, ребята, не расслабляйтесь, там ещё много! Ща музычку врублю, веселей будет. Готовы? Открываю. Мочи их, ребята, тут наших нет! Уан, ту! Уан, ту, фри, фо!
        Вот он и опять тут. Правильно, наверно, говорят: от судьбы не уйдёшь. Очнулся он, конечно, в неприятном месте, что уж тут скажешь! Какой-то гроб с киселём. Но освещённый: вездесущий светляк эльфийский изнутри на крышке прилеплен. Ну, и сел сразу, а как же! Ага. Чуть опять не отключился, искры из глаз, как лбом треснулся! Из-под киселя-то не видно, крышка там, или что. Свет - и свет, на свет и потянулся… Хорошо, райн Донни предупредил местных, что пациент неопытный, вот и дежурили рядом с ним. Как он… постучался, так и открыли.
        Только в коридор вышел - Минна на шее с визгом повисла. А рядом Ульрих стоит, улыбается клыкасто. Сказали им, когда примерно он в себя придёт, сидели, ждали. Как же хорошо! Дети мои, как я счастлив! Вы уже посмотрели этот Мир? Ну, и как вам? Я был прав? А-а, то-то же! Хохочут! Всё бы вам смеяться, нежить вы этакая! Ну-ка, ведите меня обедать. Я вас кормил, теперь вы меня покормите!
        Райн Донни, как я рад! Нет, правда, рад! Удивительно, но я скучал по вашему сумасшедшему миру. И только сейчас это понял. И о вас, представьте себе! Всегда приятно пообщаться со столь образованным, э-э-э… райном. Вы написали что-нибудь новое? Почитаете? Куда приглашение? Во Дворец? Вы ничего не путаете? Награждение? Мне? За что? За спасение? Но… я просто сделал так, как посчитал правильным… Это же дети, разве можно иначе? Ну-у, не совсем живые, да, но Господь простит, он всемилостив, я же вам говорил. Но-о… мне не в чем пойти… да? Но мне неудобно. Я ведь не смогу отдать… смогу? Премия? Тогда да, тогда с удовольствием! Нет, на Базаре я не был, нет, ни разу. А… простите, а Петер? Неужели выжил? Надо же, а я боялся… Но я рад за Ульриха, я очень боялся, что… Знаете, мальчик же неопытный, мог что-нибудь не так сделать, а начинать новую жизнь с убийства, пусть и нечаянного - как-то нехорошо. Там такой холод. Знаете, райнэ, это у вас немного недодумано. Самим-то вам холод не страшен, но ничего не запасти, а в результате там совершенно нечего есть. Может, кто и был нормальным, но, пока ехал, пока ждал…
Очень уж сильный он, этот ваш Зов. И зимой - очень неудачно. Если бы оттуда постучаться можно было, а так… Ах, уже поняли? Ульрих рассказал? Ну, и хорошо. Знаете, райн Донни, кажется, я понял, что за миссию уготовал мне Господь. Я поселюсь там, на Броккене, или рядом, и стану проводником для таких вот заблудших. Там, знаете ли, не то, что лихих людей и бандитов - там даже волков не осталось. Съели, а как же! Всех! Опасно, да, но, думается мне, с помощью Господней справлюсь. Вы меня проконсультируете? Кого лучше на кровь разводить - поросят или кроликов? Приют для умалишенных, как у вас, я вряд ли осилю, это, скорее, новый монастырь закладывать надо, но меня вряд ли поймут. А вот скотину держать смогу. Как думаете, премии хватит мне на обзаведение? Корона? Все расходы? Вы уверены? Потрясающе! Знаете, если ещё хоть три-четыре души удастся мне спасти для Господа, переправив в ваш мир - уже буду знать я, что не напрасно прожил жизнь свою! Ох, Господи, прости меня, грешного, благодарю тебя за милости твои, что спас бренные тела наши и не оставил чистые души сии на растерзание зла бессмысленного! Всё в руце
твоей, и не остави нас в юдоли скорбей наших, ибо не ведаем, что творим. Прости, Господи, неразумных чад твоих, ныне и присно и вовеки веков. Кирие элейсон, кирие элейсон!
        Глава одиннадцатая
        Как пошли наши ребята…
        Дома не поколдуешь, приходится каждый раз тремя порталами вдаль мотаться, под заглушку Ри. А то из магистрата сразу за задницу возьмут - как и когда тут появилась, почему у них сразу не зарегистрировалась? Ах, вообще дар не регистрировала? И лицензии нет? Чудненько! И объясняй потом, кто ты и что ты. Семь потов сойдёт, пока докажешь, что ты не злоумышленница коварная. С другой стороны - в Найсвилле уже скоро зима, а здесь вечное лето. В затяжной осенний дождь даже приятно сбежать сюда - погреться. А вот учиться совсем неприятно, оно от погоды не зависит. Но приходится. Дон очень ярко ей расписал, что может натворить бесконтрольная сила, и Лиса признала - надо. «И стало так по слову моему» - это действительно оказалось страшно. Вот так ляпнешь что-нибудь, как у Лисы это водится - глядишь, а оно и «стало». И исправлять страшно - вдруг ещё хуже выйдет? Не бегать же каждый раз кругами с воплем: «Я не хотела, оно само!»
        Никогда Лиса учиться не любила. Читать - да, запоем, а учиться - нет, что в школе, что в Универе. У неё и знания-то все получились начитанные, не из программы. Единственное, что учителям удалось ей вдолбить - уголовный кодекс. Но это уж вынужденно, какой же консультант без знания кодекса. Зато психологию почти самостоятельно выучила, и с удовольствием, потому что не по учебнику… И вот - опять учиться! Да ещё и по вечерам, после целого дня работы - корчму-то не бросишь, жалко! Хорошо, хоть спать теперь нужно не больше трёх часов, вполне хватает, а то совсем зашилась бы. И Дона опять где-то носит, всё дела у него. Лучше бы уж он её учил, а не Ри с Роганом! С ним хоть весело…
        - Страшно спросить: и что это ты сделала? Вот это вот, вот что это такое, а? - учитель из Рогана получился тот ещё: ехидный, вредный, так бы и прибила, чесслово! Правда, Ри ещё хуже, ему откровенно скучно с ними заниматься, с ним не зло берёт, а стыдно за свой тупизм делается…
        - Это заклинание «Чистоты», - насупилась Лиса.
        - Ага, ага! И кто тебе сказал, что его можно навешивать на внутреннюю сторону одежды? Как её носить-то? Пачкаться не будет, ага-ага, но ты попробуй в ней походить и хоть раз вспотеть! А? Ты же не вампир, это они не потеют! А внешние характеристики драконье тело воспроизводит полностью достоверно, и потоотделение тоже - и как ты себя будешь чувствовать? Я же говорил, там три части: «Разделение», «Сбор» и «Отведение». И куда оно отводить у тебя будет? Обратно на кожу? Ага-ага! И что у тебя с кожей будет? Надолго «Чистота» навешивается только на внешнюю сторону! Чтобы отталкивать внешнюю грязь. А изнутри надо либо стирать, либо применять кратковременную «Чистоту». Причём, сняв перед этим одежду, а то без кожи остаться можно. Тьфу! Вот уж вообще уж, сподобил Жнец ученицей! Вроде не дура, а такую чушь порешь!
        Лиса только сердито сопела. Подумаешь, в первый раз ещё круче было. Роган как объяснил, она тут же всё прямо и поняла, и сразу и сделала, только порядок немножко перепутала. Вместо грязи в кучку собралась сама тряпка, потом ловко разделилась на много мелких тряпочек, а те поднялись на уголки и шустро куда-то усеменили, пока Лиса беззвучно клацала челюстью и пальцем в них издали тыкала. Издали-издали. Тряпочки так себя не ведут! А эти, вот эти - может они и кусаться заодно научились? Страшновато! Так и не нашли их потом, с концами удрали. Типа, отвелись. Роган даже и не сказал тогда ничего, только глаза у него такие сформировались… выразительные… А сейчас вот ругается. Нет, чтобы похвалить, что у неё всё-таки получилось - ну, наизнанку, но получилось же! Фэрри, вон, вообще свою тряпку в который раз спалил, его всё на огонь пробивает, а у Лайма вместе с грязью краска сошла, и неровно даже, пятнами, вот так-то! Может, обидеться, что ли? Недаром у Рогана, как и у неё, одни вампиры в приятелях, которые обижаться не способны. Тоже характер - того. Ага. Сказочный. Трудная штука, эта магия. И полёт -
совсем не такая лёгкая и приятная процедура, как ей всегда казалось в мечтах. И знать надо до фига - аэродинамика крыла и тела, расход силы и контроль формы, восходящие потоки, нисходящие, воздушные ямы, турбулентности всякие - мозги закручиваются! Вот как раз этой турбулентностью. Думала - крылья раскинь, и лети себе. А оказалось - где взлетишь, там и сядешь, без знаний-то.
        Да ещё и пробудившаяся память крови дракона - такая каша в голове, ужас! Всплывают какие-то обрывки знаний, непонятно о чём, непонятно зачем. Выплавка стали осуществляется в три этапа… какая выплавка? Зачем Лисе какая-то там сталь? Начертание на пентакле руны «Ом» производится в третий день второй луны правым седьмым отростком, сложив остальные в оную руну… Но у Мира всего одна луна, а уж отростки… Из чего и на каком, простите, месте их выращивать-то? Карау-у-ул!
        Да, кое-какие знания приходились очень к месту. Теперь она, например, поняла, ПОЧЕМУ не стоит навешивать «Источник» на молоко. Знала-то, что не стоит, и раньше, сама как-то раз попробовала, давно уже, когда только начала с корчмой. А как же не попробовать? Хоть небольшая, да экономия! Только никакой экономии тогда не получилось, даже стоимость печати не оправдала. Примерно около часа кувшин был неиссякаемым источником молока, потом, где-то с полчаса, неиссякаемым источником кислого молока, ещё с четверть часа - простокваши, а потом в распоряжении Лисы оказалось неограниченное количество горькой вонючей тухлятины. А вот теперь ей удалось понять, почему это так получается. Вот на корову или козу «Источник» навесить можно, и навешивают, особенно на фермах ле Скайн, потому молочные продукты и дёшевы. Но тут своя беда: молоко не кровь, само не потечёт, его выдаивать нужно, а скотинка живая, терпеть дойку бесконечно не сможет. Из этих соображений «Источник» на них навешивают самый короткий, на часа на два, но с высокой селективностью, потому молоко и не обесценивается, а которое без печати выдоено -
вообще немеряно стоит. Какие-то там различия во вкусе имеются. Правда, только на вкус на-райе, людям-то пофиг. В каждом деле свои хитрости…
        Пэр
        Это произошло ещё летом. В узком и мелком ручейке, берущем начало в болоте, неуклюже ворочалось нечто весьма изрядных размеров, почти безуспешно, но настойчиво пытаясь смыть с себя слой болотной липкой грязи. Ручеек был явно мал для его габаритов, но более подходящего в округе, увы, не наблюдалось. Понять, что или кто это, было затруднительно - ручеёк был не только маловат, чистотой он тоже не отличался. Но и с трудом отчищенные места ясности зрителю не добавляли. Создавалось впечатление, что грязь рельефно облепила пустоту, ком просто уменьшался в размере по мере того, как ил уносила вода.
        «Вот не хотел я на ней жениться, не хотел! Я же сразу понял: обидчивая, вспыльчивая дура с непомерным самолюбием. А всё отец! Захотелось ему в семью сильную магичку, видите ли! Вот сам бы на ней и женился, всё равно они с маменькой давно расплевались! И ребёнка я не хотел, молоды ещё оба были - детей заводить. Но, раз уж залетела - согласился: пусть будет. Вот теперь и расхлёбываю, как дурак. В буквальном смысле: болотной жижи нахлебался по самое нехорошо. А с виду вполне приятная полянка была. Совершенно неустроенный мир!»
        Примерно такие мысли одолевали Пэра в первый час пребывания в мире, где полгода назад нашёлся его потомок.
        Уже шестой раз проходил он порталом в этот мир, но лишь во второй раз опустился на поверхность. И второй раз этот мир подстраивал ему пакость. Ну, положим, к ощущению отцовства он уже притерпелся и не реагировал так болезненно, как в первый раз. Но ещё почти полгода ушло на подбор дробности порталов, чтобы он смог находиться здесь долго, не трясясь от холода и не опасаясь свариться заживо. В первый раз они просчитались, и он едва не замёрз насмерть, в тёплый день под ярким солнцем. Ещё четыре раза проходил он в открытый в атмосфере портал, быстро делал контрольные замеры и тут же активировал обратную цепочку перемещений. Очень дорого получилось, но могло обойтись ещё дороже, если бы испытателя нанимали со стороны. В последний раз всё было практически нормально. И вот теперь он наконец опустился, отыскав внизу самое ровное место. Обнаружения он не боялся: поляризовал тело ещё в воздухе, войдя в режим невидимости. Надо ведь оглядеться, разведать, а потом уже вступать в контакт. И опустился. И понял, что тонет. Ровное место оказалось болотом с тонким слоем травы поверх зловонной жижи. Не будь он так
ошарашен и взвинчен, он, конечно, преобразовал бы эту органику, да и ассимилировал - двойная польза, и обед, и освободился бы. Кислородная органика - она везде одинакова, преобразовывай да потребляй. Но, получив под ноги трясину вместо ожидаемой плотной опоры, он запаниковал, растерялся - и просто не сообразил. Чтобы не увязнуть бесславно в трясине, обратился к магии, и запаниковал ещё больше, ощутив разницу. Вместо привычной на Дракхе мягкой однородности, здешняя магия расходилась на неравномерные потоки, как свет распадается на спектр, пройдя сквозь призму. Один из этих потоков и напугал его до колик. Испытывая порталы, он на местную магию внимания не обращал - а зря! Зелёный поток, с мягким привкусом травяного сока, яркий красный с оранжевыми сполохами, отдающий дымом, и голубой, со странным лекарственным запахом, тревоги не вызывали. Но насыщенный, даже густой багрово-красный, переходящий местами в чёрный, с отчётливым вкусом и запахом крови - Высь и Крылья, да это некромантия! Самая натуральная, запрещённая во всех известных разумных мирах, злостная некромагия, на крови! И все эти потоки были
каким-то образом связаны с его потомком, это чувствовалось, а особенно - как раз последний. Бедный беспризорник, во что ты превратился здесь? Хотя… этому беспризорнику уже восемь тысяч лет: разум, в отличие от тела, воспринимает именно местное течение времени. Как столько прожить, не сойдя с ума? А, похоже, что и сошёл. Этот мир просто пропитан некромагией, разве можно творить такое в здравом уме? Как здесь ещё хоть кто-то уцелел? Увы, приходится признать: его ребёнок - либо сумасшедший, либо преступник. И, скорей всего, очень сильный маг. За восемь тысяч лет можно собрать огромное количество энергии. Очень сильный сумасшедший некромант и некромаг. Кошмар. Нет, нечего и думать пытаться забрать его домой. Никто не будет брать в расчет, что по меркам родного мира ему всего два с половиной года. Его осудят и казнят, а сам Пэр и весь его род будут опозорены. Что же делать-то?
        Ближе всего жизнь чувствовалась в горном массиве неподалёку. Пэр поднялся в воздух, на крыльях путь занял меньше четверти часа. Покружился, рассматривая сверху предгорье. Лес на довольно большом пространстве был вырублен, вырубка огорожена, и весьма всерьёз, внутри стояли одноэтажные строения из дерева и камня. В горе виднелись туннели, видимо, здесь добывалась руда. Попытался просканировать на магию, и сразу нашёл подтверждение своим самым худшим опасениям. Работали живые, надзирали за ними мёртвые. В поляризованном теле он долго наблюдал с вершины скалы неподалёку. Странно, но серьёзного владения магией в них не чувствовалось. Магия присутствовала, но плотно упакованная в артефактах, и применялась, видимо, для горных работ, а не личных нужд. А в самих аборигенах и умертвиях её почти и не было, так, по мелочи. Почему бы это? При желании он один мог бы на раз всех уложить. Некоторое время он всерьёз обдумывал эту идею, но потом улетел от греха подальше, едва справившись с импульсивным желанием освободить несчастных аборигенов от ига умертвий. Они, конечно, всего лишь дикари, но даже они не
заслуживают такой участи. Но тут уж он сам себя остановил: прежде надо подготовить место, куда их вести. Здесь их явно кормят и одевают, хоть как-то, а что может предложить он? Свободу умереть с голоду? Холод пока не грозит, но зима здесь, судя по растительности, длинная и холодная, значит, нужно ещё и жильё. А жильё ещё предстоит найти, хотя бы временное, или сделать. И хоть какой-то запас еды, а дальше пусть уж сами…
        Ужасно! Неужели ему придётся уничтожить своего потомка? Самое странное, что во всех этих существах - и живых, и мёртвых, ощущал он некое подобие родства, слабое, но несомненное. И в мёртвых - о, ужас! - оно было гораздо сильнее! Но и в живых чувствовалось. Это… его отдалённые родственники? Потомки его потомка? Да, за восемь тысячелетий - вполне возможно… одиночество - страшная штука. Но… с аборигенами, гадливо передёрнулся Пэр. Нет, не о том он думает. Это просто подтверждение неадекватности его ребёнка, а с ней и так всё ясно. Проблема в другом. Как отыскать единственного, если в каждом из встречных чувствуется родная кровь? Искать максимальную концентрацию? А может… не искать? Вернуться и сказать, что за эти полгода потомок умер? И пусть он останется здесь. Живой, пусть и сумасшедший. Ведь, каким бы он ни был - это его ребёнок!
        Нет, не получится. Произведения некромагии - кошмарные твари, питающиеся чужой кровью, чужими эмоциями, а иногда и тем и другим, потому что своих у них нет, только то, что им удаётся урвать у других, у живых. Именно урвать, отнять: кто же в здравом уме захочет быть пищей? А когда на тебя охотятся, когда боль и страх - какие могут быть эмоции? Правильно: гнев, ненависть, ужас, ярость. Видимо, самые большие для умертвий лакомства. И они ненавидят живых за то, что зависят от них, но обойтись без них тоже не могут. И неудивительно, что рано или поздно миры, зараженные некромагией, исчерпав внутренние ресурсы - живых существ, начинают экспансию. История знает два примера, тогда ещё думали, что обойдётся. Не обошлось, и это было страшно. Одна из планет людов - существ, очень похожих на местных аборигенов, только с хвостом - с тех пор просто голый каменный шар, даже без атмосферы. А рухи одну из своих планет взорвали, так боялись, что хоть кто-то уцелеет. Он просто не имеет права скрыть свою находку. А когда он сообщит, вступит в дело бюро безопасности Сообщества, и этот мир прекратит своё существование,
его в лучшем случае стерилизуют. Что же делать?
        Полдня он кружил над предгорьем, обнаружил ещё несколько таких же поселений, рядом с каждым провёл по часу-полтора, наблюдая и сравнивая. Очень неудачным было, что аборигены всё время держались кучей, были друг у друга на глазах, даже во время избавления тела от органических остатков находились под присмотром. Для целей Пэра это совсем не подходило. Ему нужен был одиночка, и в спокойной обстановке, чтобы снять с его мозга информацию об этом мире, а таких тут не наблюдалось. Странное местечко. И ещё что-то было здесь неправильное, совсем, но сначала он никак не мог это уловить. Только к вечеру до него дошло: здесь не было женских особей. Ни одной. А может, аборигены однополы? Есть же в природе такие существа. Но… странно. Нет, не стоит делать выводы на неполных данных, обследованная территория слишком мала. Надо завтра полететь на восход, посмотреть, что в других местах делается. Вот уж чего-чего, а времени, пока он тут, у него навалом. Соотношение примерно 1 год к 3000, если он просидит здесь хоть десять лет, дома пройдёт всего-то… А сколько? Да неважно, мало пройдёт. А жить он здесь может… почти
бесконечно… Какое искушение! Нет, об этом лучше не думать. Об этом можно подумать потом, сначала надо разобраться с некромантом, которым стал его потомок. С питанием проблемы не было, органики вокруг было полно. Преобразовал в съедобную массу килограмм десять и ассимилировал, заморачиваться на придание внешнего вида было лень. Поставил «Полог» в расщелине скалы и устроился переждать тёмное время суток. Мало ли что может летать в темноте в мире некромантии. Толку-то в инфракрасном зрении, если там холодные умертвия. А дракон трудноуязвим, но отнюдь не бессмертен.
        Утром он полетел навстречу восходящему солнцу. Часа через полтора лёту в воздухе появился привкус дыма, а минуты через две под крылом мелькнули постройки - и тут же скрылись позади. Слишком маленькое было поселение - или скорость великовата. Он вернулся, поднялся выше и пригляделся. Вот, теперь понятно. Он немного не то искал. Нет здесь широких дорог, и зданий высотных, как на Дракхе, тоже нет. Здесь дичь и глушь, и не следовало ему забывать об этом. Ниточка дороги рассекала лес, на неё бусинами были нанизаны маленькие поселения. Стоит, наверно, спуститься, принять удобный для передвижения вид и посмотреть на аборигенов поближе. И послушать, о чём разговаривают они между собой. Может, найдётся какая-то зацепка для поисков? Он опустился на расчищенное место рядом с одним селением и стал выглядывать подходящую для копирования форму. Поляризация не годилась, она хороша в воздухе или на твёрдой поверхности, а здесь он будет оставлять следы, да и пыльно здесь, а пыль не поляризуешь - это не часть тела. И получится оставляющий следы мутный силуэт - не лучший вариант для исследователя. Через некоторое
время в деревню забежал большой кудлатый пёс с вислыми ушами. И глаза у него с виду были самые обыкновенные, собачьи, только не видели ничего. Пэр просто вырастил пару похожих на глаза органов, а настоящие глаза спрятал в носу. В нос-то ему никто заглядывать не будет? Очень удачно, что у аборигенов есть такие зверьки. Видимо, они играют здесь ту же роль домашних любимцев, что на Дракхе мелкие ящерки. Но эти достаточно большие и сильные, а главное - они вездесущи, а внимания на них никто не обращает. И так он думал ещё целых три минуты. А потом он перестал так думать. Потому что на дорогу перед ним вышел один из таких местных зверьков. А потом и ещё три. А потом он уже думал только о том, чтобы не споткнуться, перебирая непривычными конечностями, а за ним с рёвом неслась стая местных собак, изгоняя странно пахнущего наглого чужака, не знающего этикета собачьего знакомства. Выбежав за пределы видимости аборигенов, он перекинулся прямо на бегу и взлетел. Внизу на дороге обиженно взвыла стая.
        Нда, похоже, образец был выбран неудачно. А вот эти? Только мелкие, не слишком ли большой диссонанс получится между видимой симуляцией и пространственным карманом? Зато у этих крылья есть, можно будет летать! Очень удобно!
        У них таки были крылья, и они таки на них летали, и хорошо летали, надо сказать. А ещё у них оказались очень твёрдые и острые клювы, и этими ими они тоже очень умело пользовались. И было их до фига! Откуда появились-то? Только что всего одна сидела, но стоило ей каркнуть - сразу целая стая налетела! И чужака в компанию они тоже не приняли, погнали вон. Еле удрал, от изумления забыв, что может просто поляризоваться и исчезнуть. А аборигены уже насторожились и забеспокоились. Да и то: сначала собаки как взбесились, все и сразу, теперь вороны с граем круги над деревней закладывают. Пришлось Пэру искать другое поселение, и там, распластавшись на самой высокой и крепкой крыше и мимикрировав под её материал, внимательно пронаблюдать за местной живностью, чтобы не пришлось опять улепётывать от стаи мелких тварей. Он мог бы уничтожить их всех одним движением воли, но, как бы ни было для него оскорбительно их поведение, не за этим он здесь появился. Об этом он себе и напоминал, сопя от злости.
        А потом рыжая Муся вылезла из чердачного окошка и блаженно поточила когти об его хвост. Ну-у, она-то думала, что об конёк крыши… Да вообще она не думала, не будет же приличная кошка думать о всякой ерунде, об которую она точит когти! Вот ещё! А крыша вдруг встала дыбом и улетела, свалив трубу и панически хлопая крыльям из дранки. И ме-э-эдленно растаяла в воздухе. Безобразие! Ма-аоу-у! Фр-р-р! Что творится, а? Стоит выйти погулять - тут же сносит крышу! И ведь даже не весна! Вот только вернись, дрянь такая, я те дранку-то пообдеру! Небось, не полетаешь больше, как хлопать нечем станет! Тьфу! Птичка гордая! Тьфу!
        А Пэр, опустившись на дорогу, с изумлением исследовал глубокие царапины на своём хвосте. Это что - на него напали? Вот это мелкое недоразумение? Или это была случайность?
        А интересная зверюшка! Мелкая, но боевая! Попробовать, что ли? Только опять очень маленькое тело. Зато бродит вроде бы сама по себе, не стайная…
        Нет, хватит. Так он ничего не поймёт. Так и будет бегать то от одних, то от других тварей. Всё-таки, поляризация. Да, придётся постоянно держать очищающее заклинание, которое жрёт гоблинскую кучу энергии, и постоянно следить за собой, чтобы не оставлять следов в мягкой пыли - а что делать? К спящему аборигену в мозг за сведениями залезать бесполезно, в других мирах проверено, спящий мозг обучается хорошо, а обучает плохо. Такому научит… сны же! А они такие бывают… сами знаете. А к бодрствующему подбираться, чтобы в транс ввести, придётся в поляризации. Иначе, видимо, никак. Так, копируем тело вот этой последней, боевой, и поляризуемся. Так и энергии меньше уходить будет на очистку: тело маленькое, компактное, и следы его не будут отслеживать - кому оно интересно? Неужели и этот шаг окажется неудачным?
        Он даже не предполагал, насколько правильным было это решение! Это только кажется, что кошки - одиночки. На самом деле, они жёстко делят территорию и главенство на ней. Неизвестно ещё, что сделал бы с неожиданно объявившейся незнакомкой местный главный Васька, серый полосатый бандит с драными ушами. Может, прогнал бы, а может - и нет…. И неизвестно, что для Пэра было бы хуже…
        Хорошо с Валеком посидели! Правильный зять - это… правильно. Только далековато. Вот говорил же Морите - через две деревни замуж дочку отдавать - далековато оно. Да разве послушают? Бабы, одно слово! Любовь у них, понимаешь. А ты мотайся за две деревни на внука посмотреть. Тьфу! Но пацан справный, что уж тут. А папка у него дурак. Валек-то. Всё идеи завиральные в голове бродят. Говоришь ему: маги есть зло - не понимает! Нечеловеческое это, понимать же надо, и сами они не совсем люди уже. Потому как не может человеческая пчхи… пхикика… нет, пчихика, да. Не может она справиться с таким. А ежели справилась - так она уже и не человеческая. А он - помощь, вишь ли, ежели что. А что - что? Ежели ой. Нет уж, милый, ежели «ой», так лучше уж сразу в сноп Жнецов под обмолот, чем такая помощь! После ихней помощи, пожалуй, как раз комнатную температуру тела и получишь. На вечную, типа, память, ага. Ты-то, зятёк, их ни разу не видал, а я один раз видел - и хватит. На всю жизнь. Мать Перелеска, это ж страх какой! Не, с виду-то они, вроде, и ничего, но страшно-о-о - жуть. Почему-то. В аккурат пчёлкинские возы-то в
Пеньках горели - и выскочил один! Глаза такие… и волосы… А потом ещё три набежали. И арбалеты не помогли, ушли они во круг свой огненный, и всё, и что тут сделаешь? А возы сгорели. Такую тебе помощь надобно? Дурак ты, Валек, как есть дурак! А зачем возы сожгли - а кто их знает? Нелюди же. Кто ж их разберёт?
        Пэр тихо покинул трясучий местный транспорт и сильно одурманенного аборигена. Надо было подумать и разобраться с полученными сведениями. А потом получить ещё порцию от кого-нибудь и сравнить. В идеале - от этого самого Валека. Надо учитывать разные точки зрения, полгода ему специально это вдалбливали прежде, чем сюда отпустить. Энергетический слепок он снял, найти сможет, координаты известны. Только застать в нужный момент. Что-то такое мелькнуло в этой голове на заднем плане, про маленькие строения на отшибе, куда они удаляются для избавления от накопившихся в теле токсичных веществ. Удивительно несовершенная конструкция тела у этих местных. То ли дело - дракон.
        Поднялся на крыло, отсчитал вторую бусину на нитке дороги и опустился на расчищенном месте. «Огород», всплыло в мозгу название. Так, перекинуться, уничтожить следы… гм, плешь получилась среди растений… а ему-то что?
        Следы невидимой кошки привели к задней стене хлева. Вонь стояла почти ощутимой плотности. За стенкой похрюкивало и взмемекивало, разума не ощущалось. А вот и искомое строение. Но как же здесь воняет! Так, преобразование органики… вот так, уже можно существовать, а то пары аммиака - не лучший вариант атмосферы. Теперь надо частично распределиться по внутренней поверхности и ждать. А пока можно разобраться с полученными сведениями. Во-первых, они всё же двуполы. Во-вторых, магией здесь не пользуются, он бы ощутил её проявления. И тот, первый, магии откровенно боялся. Но речь шла не об умертвиях, а об аборигенах, владеющих магией, и о южных, тёплых землях, вот там есть и магия, и те, кто ею владеет. Ну, правильно: владеющие магией сильнее, вот и вытеснили своих лишенных магии собратьев в холодные и неприютные северные земли. И, судя по страху в мыслях, с боем вытеснили. Дикари, что с них взять? Кто сильней, тот и прав. А о драконах мыслей не было, если не считать за упоминание странный мыслеобраз со звучанием «мать Перелеска». Жаль, что раньше не сообразил, надо было прозвонить ассоциации. Но это и у
следующего обследуемого можно сделать, это явно что-то общеизвестное. Надо только аккуратно настроить ему мысли в нужном направлении, чтобы думал тематически.
        Но следующий обследуемый оказался самкой.
        Быстренько, пока спит… Еле укачала, голова уже пухнет… Прав Валек, надо к Ринне зайти, да травок ещё попросить, что ж он орёт-то непрестанно! Ну, хоть за ночь всего два раза проснулся, мама говорила - я и по ночам орала. Знала бы - не рожала бы… А мать - «не ходи к травнице» - ага! И чего они все так магии боятся? Валек вот не боится. Да и не магия это никакая, подумаешь - трава! Хотя какая-то магия у Ринны есть, это точно. Собирала же сама травки, правильные, и сушила правильно, а как у Ринны они всё равно не действуют, слабее получились, намного. Что-то такое есть у Ринны, и про на-райе она много знает - а откуда? Вот, то-то! Вот была бы здесь магия! И посуду бы не мыть. И не стирать, всё магией. Сказала так - раз, и всё готово! И огород не полоть. Нет, надо Валека подговорить, и уйти туда, на юг. Вот Тору годик будет - и сбежать. Ринна говорила - всего десятую часть отбирают на-райе. Что ж они, одно яйцо из десятка не отдадут? Зато огород полоть не надо, на-райе споёт - ни одного сорняка не вылезет! А здесь тошно, невмоготу уже… ой, опять пищит! Скорей…
        Нет, правильный настрой в этом мозгу создать так и не удалось, слишком сосредоточена была эта самка на своём детёныше, слишком торопилась. Но нечто новое для размышления у Пэра появилось: на-райе - это кто? Кто-то, связанный с управлением растениями. И отбирающий десятую часть от свеженажитого. Так это они владеют тёплыми южными землями? А причём тут маги-аборигены? А умертвия тогда с какого боку? Нет, надо подождать пресловутого Валека.
        Но Валек в тот день в строении за хлевом так и не появился. А Пэр остался сторожить, он не торопился. Место удобное, ничуть не хуже любого другого, и органики полно. Модифицированная, она вполне пригодна для ассимиляции.
        Земля, кабинет
        - Я тут проезжал мимо парка. А приятное местечко, хорошо бы там коттеджик для себя воткнуть. Только ларьки какие-то торчат не по делу, - мужчина лет сорока в хорошем костюме вальяжно и скучающе отдавал распоряжения более молодому, в костюме поплоше. Поплоше - не потому, что не мог позволить себе такой же, но одеваться лучше, чем твой шеф да ещё и тесть в одном флаконе, просто глупо. - Найди хозяев, пусть приберут барахло своё. Только аккуратно. Всё понял? - брюзгливые складки у губ обозначились чётче, а от взгляда блёклых глазок, полных мертвящей скуки, молодого продрал мороз по коже. - Работай.
        - Так… парк же… - осмелился вякнуть молодой.
        - Садово-парковое хозяйство, - кивнул и скривился шеф. - Не твоя печаль. Нажму, где надо - будет просто садовое. Моё садовое хозяйство. Чё тормозишь? Помру - всё вам с Дианкой достанется, для вас же стараюсь. Главное - ларьки убери. Или и этим мне заниматься? - начальственно рыкнул он, и молодого сдуло из кабинета. Вот уж влип, так влип, в который раз за последний год обречённо думал он, плетясь по коридору. Но, кто ж мог подумать, что у Дианки, самой отвязной стервочки в их компании, такой папашка? И вместо отработанной схемы «поматросил и бросил» придётся на ней жениться, да ещё и в этот хренов «бизнес» по уши влезть? Или тихо сдохнуть через пару недель после свадьбы, у шефа с этим быстро. Чёрт, чёрт, чёрт, как же страшно! И не сбежать, ради доченьки шеф из-под земли достанет…
        Вэйт и Дон решили наведаться к Артёму в гости. Дон - за новой порцией песен, Вэйт - за черенками. Вышли в парке, - там, всё же, полегче дышалось. Портал замаскировали, вписав обод портала в неон рекламы «Орбит» - Артёмова идея, это он туда маяк воткнул! Задняя сторона щита пряталась в кустах, да ещё и закрывалась, как дверь. Можно прикрыть и гулять совершенно спокойно. Лишь бы энергии хватило. Прошли до опушки по странно безлюдному парку.
        И застыли у крайних деревьев. Вместо знакомых ларьков чернели обгорелые остовы, вокруг валялись выбитые стёкла. Даже сквозь новые, специально для этого мира сделанные и уже третий раз улучшенные Роганом фильтры, воняло гарью и - чуть заметно - кровью. «Очищение», оставленное Вэйтом, давно рассеялось, не вынеся такого варварского обращения.
        Переглянулись, поспешно вернулись и перенастроились по маяку на квартиру. Там ярко пахло незнакомой травой и вполне знакомой мятой. Артёма в квартире не было, только его мать вздыхала в соседней комнате. Травами пахло именно оттуда.
        - Давай выясним у неё, - затравленно шепнул Вэйт. - У одной память править легче… - Дон понял и кивнул. Только надо выйти из квартиры, чтобы избежать лишних объяснений о том, как они сюда попали. Люди - животные территориальные, не стоит сразу настраивать её против себя.
        - Кто там? - глухо донеслось из-за двери.
        - Здравствуйте, - старательно выговорил Дон, успевший немного выучить язык, пока занимался переводами. - Мы заходили на работу к Артёму. Что там произошло? И где он сам?
        Дверь открылась. Маленькая, чуть выше Вэйт, с отёкшими от постоянных слёз глазами.
        - Всё будет хорошо, - тут же поймал Дон её взгляд. Она слабо улыбнулась… и осела на пол.
        - Ты что делаешь? - ахнула Вэйт. Дон и сам растерялся.
        - А я ни при чём, - удивился он. - Похоже, она мне просто сразу поверила, расслабилась и… ага, заснула, - оттянул он покрасневшее веко и проверил пульс. - Тем лучше. Дай-ка, я её перенесу в кровать, а ты Ри позови, пусть у неё в памяти пошарит, пока она спит. И амулет для неё захвати, не настолько я хорошо язык выучил. Вдруг она проснётся, надо же общаться как-то. Мы-то поймём, что она говорит, а она-то нас - нет.
        С недавнего времени все желания Вэйт Ри выполнял молниеносно, хоть и без особой радости. И подозрительно косился, будто ждал подвоха. Будто очень хотел, но боялся поверить в то, что - да, его любят. А Вэйт виновато поглядывала и вздыхала - «вот, навязалась на твою голову с чувствами своими…». Дон, наблюдая за этими постоянными безмолвными диалогами, дико веселился, но тоже молча. Чувства живых - вообще забавная штука! А уж оживших - тем более.
        - Он болен. Где-то лежит, очень плох, - сообщил Ри. - Больше ничего не поймать. А где лежит - это уже сказать не смогу, я тут не ориентируюсь. Какой-то местный вариант Госпиталя.
        - Да где - не суть, Роган ему на тушку маяк повесить ухитрился, - пожал плечами Дон. - Пройдём порталом.
        - Не советую. Народу там, вроде, немного, но присмотр постоянный, портал увидят - придётся им память стирать. Туда ехать надо, на местном транспорте, - Ри отошёл от кровати и сел напротив Вэйт, тяжело облокотился на стол. Дон остался у изголовья, оседлав стул. Помолчали.
        - Это какие-то местные разборки, влезать не советую, - опять заговорил Ри. - У людей вечно так, я в своё время насмотрелся. Ты говорила - ты там «Очищение» ставила? И не сняла, как я понимаю. Ну, вот, наверно, кто-то проникся и решил подгрести под себя, а строения ему мешали. Они ж не знают, что это недолговечное очарование. Да его, поди, уже и снесло, так? - Вэйт печально кивнула. - Во-от, - кивнул и Ри. - Меня ж не просто так от людей стошнило, у нас до войны они именно так себя и вели. Видимо, они и здесь все такие же, лишь бы хапнуть. Держались бы вы подальше, а?
        - Ну, не-ет! - фыркнул Дон, оставляя в покое пузырьки на тумбочке у кровати, которые нюхал со скуки. - Пусть и не с трудом вербованный, но он наш агент! Меня пытались лишить агента! И, соответственно, денег! Ты бы видел, что там от записей осталось! Обгорелые комки! Ты думаешь, я это так оставлю? Я живой, я обиделся! Порву нафиг!
        - Ну, Дон, может, они нечаянно? - вздохнула Вэйт. - Надо же и их спросить, может, они неплохие, просто… получилось так… случайно… Они же живые, разнервничались, поссорились…
        - У-у-у… - с тоскливой досадой сообщил Ри потолку, посмотрел на одного… на другого… плюнул и ушёл. Вэйт виновато вздохнула ему вслед. Опять она сказала что-то не то…. Хоть совсем рот не открывай…
        Дон откупорил пузырёк, сунул женщине под нос, резко запахло аммиаком. Она охнула и открыла глаза. Чтобы тут же утонуть в зелёном омуте глаз Дона. Памятуя о сокрушительной реакции на своё предыдущее заявление, Дон не стал говорить ей, что всё будет хорошо, только помог сесть на краю кровати и устроился, скрестив ноги, на полу, глядя снизу вверх.
        - Благословенная, мы друзья Артёма и хотели бы его увидеть. Будьте любезны, расскажите нам, где его найти?
        С этим горем не справилось даже внушение.
        - В реанимации, - всхлипнула женщина. - В реанимации он, в коме-е-е… - Вэйт, чтобы тоже не зареветь, зажала рот двумя руками. - Стреляли в них… Мариночку… сразу насмерть…. А у Тёмочки… из правого лёгкого две пули вынули, а одна в позвоночнике… и не вынуть её… Он операции ещё одной не перенесёт… Ожоги, сорок процентов… И, даже если выживет… паралич… - голос ушёл в обречённый шёпот, - Калека на всю жизнь… - женщина горестно покачивалась, сгорбившись и безнадёжно глядя перед собой сухими уже глазами. - К нему не пускают, но я там на скамеечке у реанимации сяду, и сижу, сижу…. Всё-таки поближе… - Дон тихо зарычал. Вэйт легко поднялась со стула.
        - Поедемте, - положила она руку на плечо женщины. - Отвезите нас к нему, мы должны посмотреть. Пожалуйста, прямо сейчас.
        «Ты что задумала?», молча нахмурился Дон и передал образ облака выхлопных газов, а в нём - зелёной Вэйт, катающейся по земле и хватающейся за горло.
        «Взрослею! - огрызнулась Вэйт. - Вот только кто бы знал, понравится ли кому-нибудь результат. В том числе и мне. Это я виновата, Дон. Не поставила бы «Очищение» - ничего бы не случилось. Надо посмотреть, что там можно сделать. Я раньше умел… умела исцелять. Или подниму во Жнеце, а потом в дракона перекинем… Знаешь, есть такой Растэльф ле Скайн, Старейшина. У нас с Ритой не было детей, а у них… были… дети…. Его не ранили, он вампиром стал, чтобы отомстить: как Перворождённый, он не смог бы…»
        Параллельно Дон принял сжатые образы - ужас и жалость самого Вэйта, застывшее, мёртвое лицо ещё живого Раста, и его безжизненный голос: «Дален сошла с ума, увидев, что сделали с Тириенн, нашей младшей. Она совершенно безумна и очень сильна, а потому опасна. Для всех. Её плотоядные растения неуправляемы. Если в ближайшее время не удастся стереть ей память, её тоже придётся уничтожить: она в состоянии весь Лес сделать безмозглым хищником. Но сначала ты сделаешь меня вампиром. Я не прошу, Вэйт, я требую. Если Дален уничтожат, я погасну и сгорю, совершенно бессмысленно, а я так не хочу. Я должен отплатить этим тварям за детей и за мою Дален. Сделай это, Вэйт, пока я ещё в своём уме. Я всё равно почти мёртв».
        Дона проняло. Так вот почему Старейшины смотрят сквозь пальцы на все выходки Растэльфа! А улыбчивая слабоумная Даленэльфи, оказывается, его жена, которой стёрли память, а не дочь… Это сколько же тысяч лет хранит Вэйт в голове такой кошмар! И сколько там ещё кошмаров… А Вэйт продолжала: «Не хочешь - так и скажи, а я всё равно поеду. Глаза закрою и… и уши… и нос… Это из-за меня она страдает. Это неправильно».
        Дону пришлось сделать над собой усилие, чтобы возразить. С точки зрения любого вампира Вэйт был абсолютно прав. Неправильно - переделай. Не можешь сам - найди того, кто может. Никто не может - или отступись, или уничтожь, чтобы и не вспомнил никто, что оно вообще было. Но тут не настолько простой случай, как могло показаться. «Правильно Ри сказал - тьфу! Вэйт, это люди. Они не Перворождённые, они иногда умирают, понимаешь? А если перестанут - так это уже не люди будут, а что-то другое. Если он в коме, ты его даже спросить не сможешь - настолько ли он хочет жить, чтобы перестать быть человеком! Не зря же в клятве это оговорено! Ты на Лису посмотри - да она в панике от вечности, в полной! Как до неё дошло, во что впрыгнула, так с тех пор с ума и сходит. Давай лучше тех, кто это сделал, найдём и наваляем им так, чтоб до конца дней икалось!» Сбросил образ: конечности, завязанные замысловатым узлом, из середины торчит художественно расквашенная физиономия.
        «Пока мы ищем, Артём может умереть. Как хочешь, а я туда».
        «Давай хоть Рогана позовём, он всё же целитель».
        «Зачем? Мы ведь уже здесь, а он, наверно, занят. Давай сначала посмотрим, сделаем, что сможем, а потом уж будем все вместе решать, что ещё сделать можно».
        «Тьфу!», резюмировал Дон.
        И они поехали.
        Кабинет
        - Ты идиот! Я же сказал: аккуратно! Это, по-твоему, аккуратно? Теперь там землю по-тихому не купить, столько внимания привлечено! И запакостили всё, что теперь интересу? На мокром месте строиться? Ты что же, сволочь, нарочно подгадить решил? Да я тебя сам удавлю, гнида подрейтузная! Сгною-у-у!
        - Я-а… Михаила подрядил, он должен был владельцев найти и купить… просто купить… Я-а… его уже вызвал, сразу, но он исчез! И мобила не отвечает! - молодой трясся от ужаса. Всё пошло не так, абсолютно всё!
        - Ты крети-ин! - простонал старший. - Я ж тебе говорил, что он, похоже, Коляну продался! А Колян не в себе с тех пор, как племяш его пропал с приятелями! И кому предъявы гнал - мне! Нужны мне его шестёрки! Навесить-то не может, так по-тихому пакостить стал, паскуда! Ты проверил?
        - Д-да-а… но… не подтвердилось…
        - «Не подтверди-илось»! Вот теперь зато подтвердилось! Что ты трясёшься, дебил припадочный? Сгинь с глаз моих, чтоб я тебя не видел! - молодой пулей вылетел за дверь, а шеф бессильно осел в кресле. Вот уж послал Бог зятька! И не удавить паскуду, доченька взбесится! И что она в нём нашла? Ни кожи, ни рожи, ни мозгов! Тьфу, дура! Опять всё придётся самому! Михаил-то, скорей всего, уже раков кормит, а вот об остальных придётся позаботиться. И действительно аккуратно, как только он и умеет. Иначе не сидел бы он в этом кресле. А сидел бы совсем в другом, и не кресле, а месте…. «Нары» называется… Тьфу-тьфу-тьфу, не сглазить бы… - Володенька? Не очень занят? - заворковал он в мобильник, - Ты зайди ко мне, пожалуйста. Да-да, жду, - и секретарше по местной связи, небрежно: - Сейчас Владимир зайдёт, всех остальных - вон.
        Спустя некоторое время в кабинет зашёл невысокий, но и не низкий человек с совершенно ничем не примечательной внешностью. Черты лица были настолько банальны, что исчезали из памяти, стоило лишь отвернуться. Нос, глаза и уши наличествовали, это и всё, что можно было о нём сказать. Шеф демонстративно выложил на стол и включил глушилку. Володенька ничего демонстративно не сделал, свою глушилку, работающую, он включил ещё в коридоре.
        - Володенька, Михаил у нас пропал. Должен был две точки откупить, всего-то - и пропал, и точки похерил кто-то, и жертвы есть. Вот думаю - не Колян ли вмешался? Ты уж посмотри, будь ласков, почисти там, если что, а я уж не поскуплюсь. Точки-то откупать уж не буду, но чтобы, знаешь, сюда не привело…
        Боже, опять, с тоскливой скукой думал Володенька, глядя шефу в переносицу. Напороли, наваляли, а ты разгребай, Володенька. Но не скупится, что да, то да. Можно будет ту приблуду к игрушке купить…
        Как они ехали… Ох, как они ехали… Ощущение полного отсутствия контроля над своим телом было просто ужасающим. И то, что все вокруг воспринимали это совершенно спокойно, не спасало ни на волосок. Неустойчивая вонючая коробка с минимальным сцеплением с почвой и слишком высоко расположенным центром тяжести отдана на откуп живому, нервному существу с неустойчивой психикой - да маньяку просто. И все, кто имел глупость влезть внутрь, в полной его власти - они, что, не понимают? И если бы он ещё был один на дороге - но их же стадо! В три ряда идут, и у каждого, в любой момент, может съехать крыша! Нет, и Дон, и Вэйт, они, конечно, драконы, и сильно навредить им - это ещё постараться надо, но, как же страшно, Жнец Великий! Даже у Дона чувство юмора куда-то подевалось, а Вэйт вообще впала в ступор, зажмурившись и мёртвой хваткой вцепившись в спинку сидения перед собой, аж пальцы побелели! Через восемь остановок, когда они, наконец, вывалились из автобуса, Вэйт, пошатываясь, подошла к первому же дереву, обхватила тонкий стволик молодой липки и замерла, вжавшись всем телом, а Дон с трудом удержался от того,
чтобы не прилечь тут же на чахлую травку газона. Кошмарный мир! И они даже не понимают, в каком ужасе существуют постоянно, без надежды на спасение. Или… им нравится эта постоянная адреналиновая атака? Но это так изнашивает организм… наверно, поэтому они так мало живут, Артём говорил - лет семьдесят. Ужасно!
        В реанимацию их, конечно, не пустили. Вэйт предложила поляризоваться, но Дон решил, что надёжнее взять на взгляд, чем очень Вэйт удивил. Уже ведь не вампир? На что Дон только подмигнул: уметь надо!
        Послушная мать Артёма послушно уселась рядом с реанимацией, послушная медсестра открыла им дверь, и врач, немедленно ставший послушным, подвёл их к Артёму. К тому, что раньше было Артёмом. Утыканное катетерами и датчиками тело производило впечатление неудачного и неуместного придатка к блестящим аккуратным медицинским агрегатам. Ритмоводитель противно попискивал, что-то переливалось по трубкам…. Вэйт позеленела, зашаталась и вцепилась в Дона. Дон немедленно выдал ей обыкновенный подзатыльник.
        - Мне что, и тебя на взгляд брать? - обозлился он. - Тоже мне, трепетная! Вэйт, ты не Перворождённая, ты дракон! Вспомни, будь любезна! Ты шесть тысяч лет вампиром была, спокойным и хладнокровным! Вот и перестройся быстренько! Не время сейчас обмороками заниматься, там магэнергия не бесконечна. Кончится - и застрянем здесь, ты этого хочешь?
        Он, конечно, хитрил, магэнергии в главном хранилище хватило бы на пару суток, но нужный эффект был достигнут. Вэйт испуганно пискнула и изменилась на глазах. Вот, так-то лучше, кивнул Дон сам себе, глядя, как спокойный и собранный Вэйт ле Скайн осматривает Артёма.
        - Видишь ли, - заключил Вэйт, - с позвоночником я сделать по-любому ничего не могу, это только если к нам и в ящик. А ожоги и дырки в лёгком после этой их операции я могу убрать только как Перворождённый. Но, как только я им стану - мне опять станет плохо. А в истинном облике, как дракон, я и не знаю, что могу, и могу ли что. Мы же свои способности не тестировали, решили, что смены ипостаси достаточно. Для драки вампир, Перворождённый для растений. А тут такая засада… Вот и думай.
        - Ну-у, первое, что приходит в голову - ментальный контакт, только в какую сторону? Я тебе, или ты мне? Давай попробуем так: я буду передавать тебе картинку, а ты споёшь. Может быть, опосредованно, через меня, тебе легче будет это переносить? Я не буду давать визуальный ряд, только силовые потоки. Вот так, смотри, - Вэйт прикрыл глаза, принимая картинку, и через некоторое время неуверенно кивнул:
        - Да. Может сработать.
        Дон накинул на реанимацию полог тишины и запер дверь.
        Владимир подошёл к реанимации. Собственно, это последний его клиент. Осталось выяснить, в каком состоянии и может ли что-то рассказать до того, как преставится. Если может - ночью зачистить. Аккуратно. Сначала усыпляющий газ для персонала, потом просто отключить аппарат. Немного подождать, всего-то минут пятнадцать, чтобы наверняка. А потом включить. И уйти, пока персонал не проснулся. Рядом на скамейке женщина с заплаканными погасшими глазами, явно не в себе. На стук никто не отозвался. Никого нет? Все ушли? Хорошо работают! Может, при такой ответственности и вмешательства не потребуется? Подождём. Он уселся рядом с женщиной и приготовился терпеливо ждать явления персонала народу. Терпения ему всегда хватало, потому и жив до сих пор.
        Чуть позже дверь открылась и оттуда вышли две совсем не похожие на персонал личности. Очень… странные личности, хотя, предложи кто объяснить, в чём эта странность заключается - и ответить бы не смог. Просто… не место им тут было. Не в больнице, а вообще - ЗДЕСЬ. И осознание так скрежетнуло по нервам, что Владимир нарушил своё основное правило - никогда ни на кого не смотреть прямо, только отслеживать боковым зрением. Он взглянул в упор… и утонул. Зелень леса, зелень лета, зелёные-зелёные поля, как в детстве, в деревне. Ах, как хорошо, как замечательно плыть над этими полями, лишь чуть отталкиваясь от макушек травы, легко, как воздушный шар, как мотылёк, как шалый ветерок полудня, заскучавший средь непорочной белизны облаков и наивной сини! Да, конечно, он всё-всё расскажет, это такая ерунда, это так скучно, это совсем не то, что парить над бескрайним лугом, таким зелёным-зелёным и дышать полной грудью забытым запахом нагретой солнцем травы, таким тёплым, но и таким свежим! Да, конечно, он скажет шефу, что всё в порядке, потому что оно и есть всё в порядке, как же иначе? Только оставьте меня здесь,
это лучше любой игрушки, лучше Варкрафта, здесь душа отдыхает и поёт!
        А Дон и не возражал. Жалко, что ли?
        Вэйт и Дон давно уже ушли, а Владимир всё ещё летал над лугами, беспечный и невесомый.
        - Как ты догадался?
        - Я не догадался, я понял. Он смотрел, как вампир. Цепко, но вскользь, профессионально, - пожал плечами Дон. - А значит, хоть к чему-то, да причастен. Одно радует: мстить нам некому, этот парень всё сделал за нас. Отличный наёмник, спокойный, уравновешенный. Даже удивительно для живого существа. Хоть сейчас в Поиск переманивай, а то Дэрри всё страдает, что кандидатур нет. А какой поэт! В душе, глубоко… Такое себе напредставлял - не поверишь! Никаких непристойностей, никакой физиологии, только травка, цветочки и полёт! Да, вышло всё из-за желания его шефа откупить землю, но желания не наказуемы. Стреляли не его люди, ты сам его слышал. Вопрос в другом - что делать с Артёмом? Жизнь ему теперь гарантирована - но какая? Вернее, для начала - как нам добраться до портала? В эту душегубку на колёсиках я больше не полезу! От одной мысли худо делается…
        - Ох, не напоминай! Умпф, бэ-э-э… тьфу!.. Сволочь ты, Дон!
        В душегубку единодушно не полезли.
        Кусты больничного сада пригнулись и заметались под взмахами невидимых крыльев.
        А крыша Артёмовского дома чуть не просела под весом двух драконов. И замок на двери Артёмовской маме придётся теперь поменять, Саймона с ними не было.
        Ри опять сидел у себя в оазисе. Они ввалились к нему вдвоём, и вывалили на него свою идею, и он тут же встал на дыбы.
        - Хотите лечить - да на здоровье, и запихните его в ящик, а драконы-то тут причём? Он ведь ни с какого боку не маг, с ним хуже, чем с Лисой, возиться придётся. Тем более - оставлять в том мире? Ты хоть подумай головой, если уж так о нём печёшься: он же свихнётся! Вонь, грязь - ему оно надо?
        - Так в том-то и дело, что он к ним привычен, он с рождения там живёт! Зато у нас появится там почти неуязвимый эмиссар с идейной преданностью и материальной заинтересованностью. Прочная база.
        - Да кому это нужно-то? База твоя?
        - Всем нужно, - не согласился Дон. - Всем драконам. Деньги лишними не бывают, тут Лиса права. Лайм, Саймон и Фэрри ничего пока не зарабатывают, а кушать хотят каждый день. Да и тебе не помешают. Хочешь сказать, не понравилось по Базару бродить? Еле унёс тогда, сколько нахватал - а на какие шиши, страшно спросить, как Роган говорит? А шиши - они в основном из новинок получаются, а новинки - оттуда, из Артёмовского мира. Я тебе счета показать могу, сколько нам за что отвалили. За сказки, что я перевёл, за песни, за кроссворды, за чай, кофе и какао. Вэйт их, конечно, растит, но у неё только к Смене Года ожидается первый урожай, а три партии, уже проданные - это оттуда, через Артёма взяли. А ты говоришь - ерунда! Кроме того - знаешь, кажется мне, что ты свой народ изрядно идеализировал. Не подпрыгивай! Ты судишь по себе, а это, уж извини меня, просто глупо. Оглянись вокруг: в любой расе есть и нормальные представители, и уроды, так почему ты думаешь, что в твоём родном мире это не так? Оказалась же твоя мать здесь - одна и на сносях? И погибла, не получив помощи. Почему? Нет, ты этого, конечно,
никогда не узнаешь, но подумать-то можно? Явно не от хорошей жизни убегала?
        - Так что ж ты - предлагаешь уродов в драконы поднабрать, для равновесия? - фыркнул Ри.
        - Зачем? Просто не надо искать идеальных и безупречных белых рыцарей. Из них, кстати, большинство и есть уроды, которые точно знают, как надо. Идеалист страшнее Зверя, я тебе точно говорю. Вон, с Йэльфи поговори, у неё это любимая тема. По-моему, пока как раз всё идёт путём, народ нормальный подобрался. Ты слишком долго просидел в одиночестве, потому и не в состоянии оценить. Смотри, как все сработались! Даже на Троне у нас дракон сидит, а ты всё недоволен! - подмигнул он.
        Ри задумчиво ухватил себя за кончик носа. А ведь действительно, как-то он… не ощутил до конца этот момент…
        - Ри, ты сам сказал, что это я виновата. А так хоть слегка исправить удастся… Пожалуйста… - тихо попросила Вэйт, с отчаянной надеждой глядя на Ри. - Это мне надо, понимаешь? Я… виновата, мне плохо от этого… - слезинка всё-таки выбралась из глаза и поползла по щеке. Вэйт быстро вытерла её, но Ри успел заметить. Вот слабонервные на его голову!
        - Ай, делайте вы, что хотите… - махнул он рукой. И ошеломлённо заморгал, когда Вэйт с восторженным визгом повисла у него на шее, влепила ему самый настоящий поцелуй и вымазала соплями и слезами в пароксизме благодарности.
        Всё остальное было уже чисто делом техники. Под видом перевода забрать Артёма из больницы, переправить через четыре портала и два раза обратить - уже настолько отработано, что почти скучно. А вот Артёму, когда он окончательно очнулся, скучно совсем не было…
        Нет, что «дивный народ» - вовсе не пушистые лопоухие лохи, а товарно-денежные отношения - они в любом мире оные отношения, это он понял сразу, ещё в первый раз. А вот насколько они не люди, до него дошло только в третий визит Дона, когда тот пожелал пойти погулять по ночному городу, а заодно опробовать фильтры, сочинённые Роганом. Днём прошёл дождь, и все запахи будто проявились во влажном тёплом воздухе. Мокрый асфальт блестел под фонарями, прохожих почти не было. Дон с интересом оглядывался, принюхивался и ел мороженое, покупая его в каждом встречном магазинчике «24 часа». Так было хорошо! И принесла же нелёгкая им навстречу этих трёх отморозков!
        - Во, Серый, на ловца и зверь бежит! Страдал, что денег мало? Ща исправим! Ну-ка, ты, ботан, быстро наличность сдал! На благотворительность, твою мать! Не боись, всё не заберём, б…и твоей на мороженое оставим, так и быть! - радостно осклабился один из троицы. Артёма, благодаря очкам, как всегда посчитали тихим слабаком, а изящного Дона, несомненно, приняли за девушку. Плечистую такую девушку, но девушки - они здесь всякие бывают. Дону стало забавно. В Мире его частенько принимали за человека из-за веснушек на носу, но уж за девушку ни разу. А Артём скрипнул зубами. Опять очки разобьются… Снять их надо, пока помнит.
        - Ты им должен? - задрал брови Дон.
        - Да кой должен, - поморщился Артём. - Шпана это. Нас ограбить пытаются, только и всего. И избить, если возражать будем. А я буду.
        - А-а, бандиты, - понял Дон и с интересом стал оглядывать троицу. Бандиты мира Земля… не впечатляли.
        - Ты чё, Котик, ослеп? Какая ж это баба? Нерусский просто, - отозвался один из троицы.
        - Дык… ещё лучше! Гринов поди полный карман! Гони хрусты, сявка, чё тормозишь? И мотайте, пока мы добрые!
        - Скажи им, что я здесь отдыхаю, поэтому они могут уйти, - негромко сказал Дон, окончательно утратив интерес к представителям преступности другого мира.
        - Мужики, мой друг не любит убивать. Шли бы вы лучше… - вяло посоветовал Артём. Сказать-то можно, а толку? Уйдут такие, как же…
        - Вы чё, не поняли? Чингиз, они не поняли! Объясни им, да? Вы, пидоры, щас всё поймёте, как…..ть и…..ть!
        Дон, задумчиво склонив голову набок, оценивающе взглянул на Артёма, пытаясь представить себе, каким образом можно выполнить предложенную отморозком композицию, Артём даже слегка покраснел - от стыда за соотечественников. А ждановский шкаф, по недоразумению обзаведшийся человеческими ногами, подобием головы и прозвищем Чингиз, начал уже неуклонное продвижение в их сторону.
        - Да ругается он так, - объяснил Артём, наскоро разминая руки и дрыгая ногой для расслабления мышц перед дракой. А что придётся драться, сомнений уже не было. Бежать бесполезно, догонят - и всё равно будет драка, только ещё и противно на себя будет, что убегал. Дон отметил его приготовления.
        - Они настолько опасны? - быстро спросил он, внимательно отслеживая скорость перемещения шкафа. Артём только кивнул. - Для всех? - уточнил Дон. Артём опять кивнул. - А-а. Ага, - понял Дон. - Подержи, пожалуйста, - сунул он в руку Артёму недоеденное мороженое. Внимательно посмотрел каждому из троицы в глаза. Разочарованно пожал плечами. И трое умерли, не успев понять, что умирают. И Артём не успел ничего заметить. Вот они стояли - а вот уже два тела бьются в агонии на асфальте, а третье Дон заботливо укладывает рядом. Нет, плохо Артёму не стало, на всякое насмотрелся, пока в больнице работал - но как быстро всё произошло! И никаких пируэтов с каким-нибудь неведомо откуда взявшимся мечом. Изящный Донни, невежливо зайдя со спины, изящно свернул им шеи, как цыплятам. Своими изящными руками, больше подходящими музыканту. Артём, когда его в первый раз увидел, так о нём и подумал - музыкант. Пианист. Сухая нервная кисть, пальцы длинные… Бр-р, о чём это он? Нашёл время!
        - Ты… пошли быстрее отсюда! - отмер он. - Не дай Бог, кто увидит - потом по судам затаскают! Даже как свидетелей!
        - Свидетелей чего? - ухмыльнулся Дон, и трупы исчезли. Остались только три выкидных ножа, два пистолета и какая-то металлическая мелочь вроде пуговиц, пряжек и заклёпок на промытом дождём асфальте. И солнышки фонарей в лужах. И никакой крови, только вонь. Свёрнутая шея - это, всё-таки, не совсем чисто…
        - А-а… пространственный карман, да? - догадался Артём. - А потом куда? С собой заберёшь, а там выкинешь?
        - Зачем? Преобразую и ассимилирую, - пожал плечами Донни, рассматривая один из ножей. - Кстати, они были даже опаснее, чем ты думал. Я удивлён! Представляешь, мне их даже на взгляд взять не удалось. Я-то думал их вашей страже сдать, но там оказалась полная каша из рефлексов, инстинктов и какой-то химии. Как у весеннего кота, напившегося валерьянки. Да что с тобой? Задним числом испугался? Надеюсь, не меня? «От страха по его юной мускулистой спине поползли юные мускулистые мурашки…» - насмешливо заломив бровь, покосился он на Артёма. Артём нахмурился и засопел. - Не-не, понял-понял, ты не испугался, это просто культурный шок, - засмеялся Дон, задрав руки. - Но этого я тоже не понимаю, ты ведь же тоже не одни овощи ешь? Или это от того, что они могли что-то изредка говорить и претендовали на обладание разумом? Уверяю тебя: претензии были безосновательными. Иллюзия, не более того. И чего добру пропадать? Органика, она органика и есть. А главное - как мясо они вполне безопасны. Это же огнестрел? - покрутил он в руках пистолет. Артём заторможено кивнул. - Значит, ты был прав, друг мой, это самые
настоящие преступники. Были. Всё же у вас удивительная линейность мышления, не перестаю удивляться. Маложивущие любят власть, и почему-то всегда напрямую ассоциируют её с силой, а ведь это не всегда так, - он заметил непонимание на лице Артёма и укоризненно покачал головой: - Ну, не разочаровывай меня, мой трепетный. Власть, конечно - сила, но сила далеко не всегда - власть. Вот и эти решили, что сила огнестрела даёт им власть над окружающими. И ошиблись. А, стало быть, туда им и дорога, - заключил Дон, сгребая ногой весь металл в кучу. Лёгкое «Разделение» превратило её в металлическую пыль, проржавевшую на глазах. - Ну вот, почти растаяло, - всерьёз огорчился Дон, отобрав у Артёма остатки своей «Пьяной вишни».
        Вот тогда-то Артём и понял, насколько его новые знакомые не люди. А то всё как-то не доходило. Нет, не злобные агрессивные чудовища, которыми любят пугать народ в малобюджетных ужастиках. Вполне симпатичные и дружелюбные. Просто у них другой способ питания, а поэтому иной принцип мышления и совсем уж не человеческое восприятие и оценка ситуации. У них другие приоритеты и другие возможности. Вот и получаются нелюди. И то, что они очень похожи на людей внешне, говорит только об отличной способности их тел к мимикрии. А теперь он и сам такой. Если ещё не стал, то скоро будет, судя по тому, что говорит вот этот Пэр Ри ле Скайн. Новое тело даст новые знания, новые привычки и изменит мироощущение. И что ему теперь с этим делать? Это очень здорово - издали, со стороны восхищаться чужой мощью, чувствовать себя причастным к чудесам и тайнам, к тому, чего в этом мире никто не удостоился, кроме тебя. И ни за что не отвечать! Гордиться, что ты нужен таким необыкновенным существам - пусть как торговый агент, но нужен, чёрт возьми, и именно ты, а не кто-то другой! И они находят время, чтобы вот так болтаться с
тобой по ночной улице, и болтать ни о чём, и лопать мороженое - с тобой, не с кем-то там! Это очень здорово. Как у Юрия Кукина: «Дайте, я понесу ледоруб!» Круто! Ага. До тех пор, пока тебя с этим ледорубом на гору не загнали. Здорово, пока ты за эту мощь не отвечаешь. Типа - я всего лишь человечек, что я сделать-то могу? А теперь можешь. А раз можешь - должен. Прямо-таки, обязан. Ой, тоска-а-а! Как подумаешь хорошенько - и никакого восхищения приобретёнными силами, исключительностью своей и обалденностью совсем не остаётся. Жёсткий самоконтроль, и «фильтруй базар», как говорится. Тщательно фильтруй, и эмоции свои контролируй постоянно, и не для лучших результатов, а чтобы НЕ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ своей силой! О том, чтобы её использовать, и речи пока нет, вот как! Не пошалить, не порезвиться, даже на хрен никого не послать - ибо «станет так по слову твоему». Не обязательно, но вполне возможно, если случайно силу вложишь в своё пожелание. А это так легко… и почему-то легче всего, когда злишься. Можно, конечно, заблокировать магию извне, но тогда из него никогда не получится полноценный дракон. Так что - только
контроль эмоций. На первом этапе организм придётся перестроить на угнетение гормонов, почти вампир получится, только теплокровный. Добрый такой и жизнерадостный. Который даже убивает, мило улыбаясь: «Извините, вы не обидитесь? Но я просто вынужден вас убить!» Домечтался, блин…
        Глава двенадцатая
        Последний куплет
        Мир
        По деревням севера прошёл странный слух: появился навозный вор. Всё происходило тихо, никто и внимания не обращал, а потом - глядь - а навоза-то и нет! И в отхожем месте пусто! И в хлеву. И в яме, где оно всё перепревает для огорода. Два-три двора в деревне обчищал странный вор - и исчезал незнамо куда. А навоз - вещь в хозяйстве необходимая: чем огород-то удобрять? Это эльфы остроухие там, на юге, песенку споют, в ладошки похлопают - оно и вырастает. А человек хоть пой, хоть пляши, хоть подмётки до ушей стеши - картошки с того не прибавится, удобрять надобно. Орали много, конечно, и на соседей думали, и ссорились - пока не оказывалось, что соседей тоже обчистили. Оставалось, конечно, что-то в хлевах и в ямах, да только не навоз. Пористая масса крошилась от малейшего прикосновения в вонючую пыль и на удобрение, на взгляд добрых райнэ, не годилась совершенно. Яд какой-то, похоже. Посыпанные этой пылью сорняки за три дня пожелтели и пожухли. И вырастет ли что теперь на этом месте - дело тёмное.
        Интереснее оказалось другое. Хорошо - не в печку кусок этой штуки райн Сорот кинул, а в костёр на задворках, в котором мусор жёг. От печки точно не осталось бы ничего, да и от дома вряд ли, а так только ямина в земле случилась, да райн Сорот заикой стал. Повезло, конечно: и кусочек небольшой был, и отбежать райн Сорот успел, как зашипело-то в костре-то. Но, всё равно, хряпнуло его изрядно об соседский забор. Так, шутка сказать - ведь через баню свою перелетел благословенный! Аки голубь сизый ввысь воспарил, без разбега даже. Не пискнул, не чирикнул, только и смог, говорит, заметить, что крыша банная прохудилась, перекрывать пора. Как и цел остался - непонятно. Но заикаться сильно стал, да. Непригодны люди к полётам-то, не птички, чай.
        Если бы добрые райнэ могли взглянуть на мир с высоты, они увидели бы, что линия продвижения навозного вора лежит почти точно на юго-восток.
        Секретари Большого Кулака на Мир с высоты тоже не смотрели, зато у них была карта, на которой они отмечали странные рапорты Зовущих. Хихикали до соплей над рапортами - у человечков любимую игрушку спёрли, навозик драгоценный! - но отмечали исправно. И на карте эта полоса к концу месяца Радости была уже видна, и образец один из Зовущих доставил, можно было идти с докладом к Принцу-на-Троне. Анализ показал - калийная селитра с примесью серы и некоторых других веществ, остаточная магия неизвестной природы, которая вблизи открытого огня может, предположительно, привести к неуправляемой экзотермической реакции. В химии секретари были не сильны, поэтому продолжали хихикать.
        Дэрри в химии тоже понимал немного, но положение обязывало всё знать, и он полез в справочник. «Калийная селитра - распространённое дешёвое удобрение… бла-бла-бла… при избыточном внесении растения «горят», изменяется цвет и фактура, накапливается горечь. Такие растения в пищу непригодны. Чтобы сбалансировать реакцию почвы нужно петь следующее» - и целая страница эльфийского тонового письма. Это всё ерунда, дальше. «Утилизация» - во, то, что надо! Он переписал себе правила и способы утилизации, и увидел, что это не всё. «В древней человеческой культуре использовалась так же для производства взрывчатых веществ в соединении с серой и древесным углём. На основе получившегося пороха был изобретён огнестрел, после войны категорически повсеместно запрещённый.» Ой, мама ле Скайн! Десять дроу тебе в подпол! Да они ж все, как та деревня, на воздух взлетят! Было такое, ага. Года четыре назад. Папа-а-а-а!
        - Благословеннейший Дэмин Риан на-фэйери Лив, Король-Судья райнэ и на-райе! Я, Принц-на-Троне, Большой Кулак, прошу и требую всеобщей мобилизации Мира!
        - Дэрри, ты упал неудачно? Я же говорил, не бери мой падолёт, он на твой вес не рассчитан… - Риан, протирая глаза, выполз из кровати. Совсем рехнулся сынок. Такие шуточки, да с утра пораньше… Головой воткнулся, не иначе!
        - Пап, я серьёзно. У нас грандиозная задница образовалась, я даже примерно не знаю, что делать. Рука Короны даже в полном составе с таким не справится, даже если ещё и Детей Жнеца вооружить. Долиберальничались мы с человечками. На вот, почитай, - шмякнул он на прикроватный столик тощую стопку листов. - И Старейшин ле Скайн вызывай. А в Квалинести даже не знаю - сообщать или нет. Опять отпишутся, что это частный локальный случай и к ним отношения не имеет. «Возрожденное утро плодородия», блин! Травогрызы хреновы! - Дэрри развернулся на каблуке, плюхнулся с размаху в кресло и сгорбился, взявшись за голову.
        - Ой, да ладно, прямо караул, можно подумать. Что у тебя тут такое ужасное? - Риан, морщась, взял сводку, быстро пробежал глазами… и тихо сел на кровать. - Ой, ё… - кроме любимого изречения младшего сына, сказать ничего не удалось. Кто-то или что-то пересекло дикие деревни по диагонали. Полоса «оселитренных» деревень в перспективе упиралась в северо-восточное побережье, район ответственности Дома на-райе Визли. Страшно подумать, какой хай тот поднимет, если такое начнётся в его землях…
        А в диких деревнях севера гремели взрывы, и не все они заканчивались так безобидно, как у райна Сорота. Люди, как и все маложивущие - твари любознательные и предприимчивые. Если уж попала в ручонки вещь непонятная - надо же её хоть куда-нибудь, хоть к чему-нибудь приспособить, не пропадать же добру! А вот уж если совсем ни к чему негоже - закопать, или в болоте утопить, или сжечь. А жечь можно в костре на задворках или в печке. А печку топят рано-рано, хозяйка раньше всех в доме встаёт, все спят ещё…
        И возмущение овладевало умами. Уж на край света ушли от колдунов - а они и здесь достали, и как подло! Такую дрянь подкинули! Сволочи, какие сволочи! Кто бы ещё объяснил - зачем им это? Что им радости в том, что у Дарки полпечи разворотило, а сама она в ожогах вся? Молодая ведь баба, и красивая была, а теперь… эх! Сволочи…
        Найсвилл, «Золотой Лис».
        - В тучку спряталась луна,
        Гоблин бродит, ночь темна, -
        старательно пел Роган. Ника заболела. Половина эльфийской крови надёжно защитила девочку от большей части человеческих детских хворей, но эта напасть даже и болезнью не была - в эльфийском понимании. Просто проснулась эльфийская магия, любой эльфёнок лет двадцати переносил это легко и просто, как насморк. Только Ника была полукровкой, и тело её, наполовину человеческое, принимать магию не спешило. Какие-то зачатки целительского дара проскальзывали у неё и раньше, но зачатки и полный дар - вещи разные. Лиса, в принципе, была готова к тому, что это произойдёт, по крайней мере, давно перечитала всё, что смогла найти по этой теме. Другое дело, что не ждала так рано. Но тут умер котик Ухты - просто от старости. Он и попал-то к ним не молоденьким, и у них прожил почти девять лет, и сколько ему на самом деле было, сказать никто бы не взялся. По всей видимости, много. Последние пару лет он, как Лиса говорила, остепенился. Перестал пропадать сутками неизвестно где, и царапины от молодецких драк ему уже не приходилось залечивать. Он не болел, не облез, только всё чаще норовил поспать где-нибудь в тепле. Так
и в этот раз. Просто свернулся на подоконнике в клубочек, подремать на последнем осеннем солнышке - и не проснулся. Там его Ника и нашла. Так-то ей, может, и не сказали бы, Дон наврал бы с три короба, что, мол, кот пошёл спасать Мир и вернётся нескоро. А она нашла, да ещё и не поняла сначала, что с ним. Вот и… Странно, Лиса помнила, что, когда умерла собачка Таратайка, Ника это восприняла довольно равнодушно. Или тогда она была слишком мала, чтобы понять, что такое смерть? Наверно так. Зато теперь поняла, и очень хорошо. Ника рыдала целые сутки, и попытки Дона объяснить ей, что всё живое… когда нибудь… Но Ника была не в силах смириться с тем, что Ухты больше нет, а потом слегла с температурой под сорок, и спешно вызванный Роган сразу сказал, что это магическая горячка. Почти у всех полукровок проявлялся какой-нибудь магический дар из эльфийского арсенала - целительство или растительная магия, реже - способность творить порталы, и почти никогда - всё вместе. Тело человека не могло вместить всех эльфийских способностей. А главная беда была в том, что Нике никак нельзя было помочь магией, любое
магическое воздействие сбило бы устанавливающиеся в организме связи. Очень тяжело и трудно устанавливающиеся, с температурой, с болью, один раз даже судороги начались. Хорошо, Дон был дома, и Лайма вызвал, как-то они вдвоём её размассировали без всякой магии, обошлось. Только взварами из трав можно было её отпаивать, успокоительными и жаропонижающими, но не больно-то Ника их пила. Невкусно, кто бы спорил, только Лисе да Дону и удавалось их в неё запихать. И Роган, при всём желании её исцелить и весьма немалых к тому возможностях, мог только сидеть у её постели и петь колыбельные. Петь приходилось всё время: стоило замолчать, и Ника просыпалась. Роган её хорошо понимал - он мог спать при любом шуме, но тоже всегда просыпался от резко наступившей тишины со страхом внезапного одиночества. Вот и у Ники, видимо, та же реакция. А проснувшись, девочка начинала капризничать и плакать: больно, плохо, жарко, холодно, пить, писать, расскажи сказку, нет, эту не хочу, и есть не хочу, не буду, горячо, несладко, несолёно, кисло… Лучше уж петь, не останавливаясь. Вот Лиса проснётся, Рогана сменит - вот она пусть с
ней и разбирается.
        - У него в норе жена,
        Для кого-нибудь страшна.
        А ему она красива,
        И добра, и не спесива…
        Дежурили все по очереди, и Лья, и Йэльф с Вэйтом. Только Саймон, Фэрри и Ри сидели на другом материке, нянчили Артёма. А Грому, Квали и Птичке даже сообщать не стали, Лиса запретила категорически. Сказала, что если ещё и этих сюда, она совсем с ума сойдёт. Они же эльфы, они переживать будут, а ей и своих переживаний хватает. А Птичке вообще нервничать нельзя, она наконец-то ребёнка ждёт, вот и не трогайте её, и Квали не трогайте, он ей всё равно всё расскажет, и она всё равно будет нервничать. А Гром, конечно, не эльф, но петь он не умеет, а переживать, наоборот, умеет, да и заездит его Ника, он же ей ни в чём отказать не сможет. Собственно, всё, что надо - менять почаще холодные компрессы у Ники на лбу, взваром напоить, когда просыпается, да постель сырую перестелить - а с этим они и так справятся, и без переживаний, спасибо. Тем более, во всех справочниках говорится, что длится магическая горячка у полукровок от двух до четырёх дней, в зависимости от величины пробуждающегося Дара. Правда, пошёл уже пятый…
        - Да и гоблин ей хорош,
        И приятен, и пригож.
        И в норе своей уют
        Друг для друга создают…
        На исходе пятого дня Вэйт шла по коридору, чтобы сменить Лису. И услышала что-то такое знакомое… но давно забытое… Мелодия лишилась всех эльфийских завитушек, стала проще - очеловечилась. Да и то - не смог бы никакой человеческий голос справиться со всеми тонкостями «Плача по Лайлльэльфи», который когда-то написал Скинэльф ле Скайн в память о своей любви. Лиса замолчала.
        - Откуда ты это знаешь? А дальше? Ты помнишь дальше? - возбуждённо зашептала Вэйт, просочившись в комнату. Лиса помотала головой и показала два пальца.
        - Там ещё третий куплет был, но я не помню, - также шёпотом ответила она. - Мне бабушка пела.
        - Не-е, там не три было, она длинная, но я не мог слушать, плакал сразу, потому и не запомнил… - расстроилась Вэйт. - Вот только последний куплет разве…
        - Ага, я тоже ревела, - вздохнула Лиса. - И не помню тоже потому же. Бабушка перестала его петь из-за рёва моего, вот я и не запомнила. Что-то там…
        Босы ножки спрячет
        Во белы туманы…
        - Да от боли в ранах
        Тихо небыль плачет, -
        подхватила Вэйт. Вспоминать больно, но забывать такое - неправильно. Друзья живы, пока жива твоя память о них, пусть хоть такая, в песне. Она это уже давно поняла. Только сначала забыла… А коротко живущие люди, никогда не знавшие Скина и Лайлль, не забыли - вот странно!
        - Ага, точно, - обрадовалась Лиса. - А дальше что-то про туман было. А туман… А туман…
        - А туман - предатель,
        Тучкой обернётся.
        Небо на закате
        Краскою зальётся, -
        тихо вспоминала Вэйт.
        И тут проснулась Ника. Сразу стало не до песен. После того, как поменяли влажные простыни, поменяли компресс на лбу, напоили отваром - и ещё раз поменяли простыни, залитые отваром, Лиса пошла спать. А Ника потребовала сказку.
        - Да я, вроде, и не знаю… - растерялась Вэйт. Эх, надо было книжку захватить, хоть почитала бы вслух… А Ника уже накуксилась… - Я расскажу тебе про моего друга и его жену, - сообразила Вэйт. - Вот, слушай. Жили-были Скинэльф и жена его Лайлльэльфи…
        Ну, что поделать, у Вэйт никогда не было детей, тем более - таких, как Ника.
        Поспать Лисе не удалось. Через полчаса весь дом был поднят басовитым рёвом Ники.
        - Ни-ха-чу! Ни-ха-чу! - яростно мотала она головой, крепко сжав кулачки, по щекам горохом катились гневные слёзы. - Она хорошая, так не… не… нечестно-о-о! Это грустно очень, ни-ха-чу-у-у! Зачем они все умираю-у-ут? Ни-ха-чу-у-у! - Вэйт заметалась в панике от произведённого эффекта, пыталась вытирать ей слёзы, гладить по голове и дать водички. В конечном счёте села рядом на кровать и тоже заревела. Ника от неожиданности даже замолчала. - Ты… ты чего это?
        - Мне тоже грустно, - всхлипывала Вэйт. - Я… я их любил… А они… А я совсем один остался…
        И Ника обняла маленькую дракхию и принялась её утешать. Так, ревущими в обнимку, их и застали сбежавшиеся на Никин рёв домочадцы. Пока выяснили, о чём горюют, полночи прошло. Наконец, Ника успокоилась и заснула. Совсем виноватую и несчастную Вэйт увела Лиса, с Никой остался Дон.
        Утром ребёнок был немного печален, но здоров и голоден, никаких следов жара не осталось. Похудела, осунулась - но это дело наживное, Рола быстро всё исправит. Но её ещё целый день продержали в постели по требованию Лисы, опасавшейся неведомо чего - рецидива, что ли? Так не бывает его при магической горячке! Но переупрямить Лису - дело дохлое. А никаких признаков прорезавшегося дара у Ники что-то не обнаружилось. Роган посмотрел - только руками развёл: ничего не определяется. Так, может, это просто простуда была? Или от нервов? А кто его знает? Теперь уж не понять, всё прошло.
        Где-то в Мире
        - На-райе, это переходит уже всякие пределы! Одно название, что Король! Куда катится наш Мир? Во Дворце на-фэйери, на Троне, на нашем, эльфийском, сидит ле Скайн! Как вам это нравится? И в приятелях у этого, с позволения сказать, Короля - тоже сплошные ле Скайн, что этот дэ Тэрон, что дэ Мирион - оба нежити! А он с ними, как с родными…
        - Да, да…
        - И Перворождённые молчат, вот что интересно!
        - Да, да…
        - А эта «музыка» новомодная - это же безобразие, это…это… Просто слов нет! Сплошной полихроматизм! А он потворствует её распространению, будто так и надо!
        - Да-а-а…
        - И вообще все эти нововведения… Мой сын пристрастился к этому «кофэ», вы представляете, на-райе, до чего дошло! Он развращает наших детей! А цены на эти их штучки - это же сплошной раззор!
        - Ой-ой! Да-да!
        - А его судебные решения - это же возмутительно! Вот вы, на-райе Рио, мне говорили - это же ужас!
        - Да, да…
        - А теперь ещё и эта мобилизация! Он совсем с ума сошёл! Чтобы мы, на-райе, шли усмирять дикарей? Я всегда говорил, что надо просто извести эти дикие деревни, на что тогда Рука Короны существует, позвольте спросить? На наши субсидии существует, между прочим!
        - Да, да!
        - Может, нам ещё и Присягу на себя повесить? Как этому быдлу из Руки? А дойдёт до этого, дойдёт!
        - Да, да…
        - А он ещё и летает теперь, Король наш, на-фэйери верховный, я сам видел! Нет, как хотите, на-райе, но с этим пора кончать! И к Перворождённым обращаться бесполезно, это уже ясно! Если бы они хоть что-то могли, они бы уже сделали! Да и есть ли они вообще, эти Перворождённые? Кто из нас их видел?
        - Ну, это вы уж слишком, на-райе Дилл!
        - А что слишком? Может, они уже выродились давным-давно? Может, там и нет уже никого! А мы всё чего-то от них ждём! Хватит ждать! Надо действовать! Вот, что я предлагаю, на-райе, послушайте, и давайте обсудим. Мне рассказали, что эта их машина работает не только в пространстве, но и во времени. Если нацелить её на далёкое прошлое другого мира, когда там ещё никого не было, и просто уйти туда? Оказаться там, где нет ни Перворождённых, ни вампиров, ни людей! Вас не привлекает такой вариант, на-райе? Магополе в том мире имеется, всем необходимым мы себя обеспечим с лёгкостью. На нас восьмерых будет целый мир - чистый и не запакощенный скверной ле Скайн!
        Дин Пэр ле Скайн
        Не оглядываясь назад и не интересуясь последствиями своего путешествия, Пэр планомерно продвигался на юго-восток и собирал информацию. А она была противоречивой. Большая часть обследованных к магии не имела никакого отношения, и магов боялась, а иногда и ненавидела. Но таких было примерно две трети. Треть же о магии и магах мечтала и надеялась когда-нибудь переселиться в те края, где они есть. Нежити в обследованном пространстве не наблюдалось совсем. Почему - непонятно. Никаких отвращающих чар он так и не нашёл. И о драконах - ничего. Только вот эта «мать Перелеска» каким-то боком, но совсем смутно, ничего не понять. У него… дочь? Выяснить что-то более конкретно можно было бы, вступив в прямой контакт с аборигенами, но на такой шаг Пэр не отваживался. Неприятие чужаков у всех местных без исключения существовало на основном, базовом уровне.
        И с ощущением присутствия его потомка творилось в последнее время что-то непонятное. Несколько раз он вдруг его утрачивал, почти совсем. А такое могло быть только в том случае, если его ребёнок умер или… исчез из этого Мира. Некоторый фон оставался, но это было не то. Это, видимо, шёл сигнал от родственников из местных. Один раз это продолжалось целых две недели, он пришёл в ужас, неприятно смешанный с облегчением, и растерялся. Уже подумал, что всё, можно возвращаться и оплакивать, но решил подождать ещё сутки - и ощущение вернулось. И как всё это понимать? Его потомок покидал Мир? Он знаком с межмировыми порталами? Тогда… экспансия нежити уже началась? Кажется, он опаздывает! Странно, здесь ещё столько живых существ, вполне пригодных к использованию…. Но, значит, надо искать не потомка, а пробои в пространстве. А потомок, видимо, окажется поблизости. Останется подкараулить и уничтожить. Лучше уж он сам выполнит эту скорбную обязанность, чем кто-то чужой. Он не будет мучить и карать, ведь дитя совершило всё это по незнанию. Но пресечь всё это необходимо, а на перевоспитание надежды нет: кто же
добровольно откажется от такого могущества после стольких лет безнаказанного пользования им? Никто. Скорей всего, даже попытка объяснить ему, насколько он неправ, что пользуется некромантией, будет бесплодной. Как объяснишь, что всё плохо, если пока ещё плохо не совсем? Как объяснить, что «нельзя», если до сих пор было можно? Или, всё-таки, попытаться сначала поговорить? Ох, как тяжело быть родителем! Не зря он детей не хотел, не зря! Рано ему…
        Но как же быть с местными умертвиями? И аборигенами, страдающими под их властью? Ведь они страдают под их властью? Как может быть иначе? Может, освободить их из тех загородок, где их, видимо, используют в пищу, да ещё и работать заставляют, и переселить в какой-нибудь другой мир? Тогда хоть часть их уцелеет, когда здесь их соплеменников доест расплодившаяся нежить. Доест, если он, Пэр, ничего не сможет сделать. А он должен сделать. Ведь, если разобраться, то, что творится в этом мире - это его вина. Это его потомок творит здесь непотребства некромантии. Ох, как тяжело это осознавать. А сделать всё будет ещё тяжелее. Но надо, куда же денешься.
        Так и не дойдя до побережья, Пэр свернул на юго-запад. И четыре Замка Руки Короны, ожидавшие появления непонятного нечто на границе земель Дома Визли, так его и не дождались. И хитроумно растянутые магические сети остались пустыми.
        А Пэр оказался в землях на-райе. Здесь всё было не так, как он уже привык. Нет, удобные места уединения были, только органики, пригодной к ассимиляции, под ними не было. А были под ними порталы, раскрывающиеся на приближение, в один из которых он чуть не провалился, пытаясь занять привычную позицию. Запустив щуп, обнаружил, что там глубоко. Очень. А питаться надо, энергия-то расходуется, а пополнять её не с кем. Не с аборигенами же этим заниматься? Гадость какая!
        Сигнал бедствия в Руку Короны пришёл из Дома Антэ: в одну ночь исчезла половина яблоневого сада, бесследно. Не осталось не только деревьев, но и травы, только взрыхлённая земля. На-райе Антэ рвал и метал. Кто посмел? Кто? Его зимостойкий «Сладкий снег», и ранняя «Песнь смелых», и «Полнолуние» - всё пропало! А какие были сорта! Где их теперь искать? Что же это такое? Попросили бы, что же он - черенков бы не дал? Привоя пожалел бы? Но вот так варварски украсть - неслыханно! И как глупо, Жнец Великий! Они же не знают, что им надо петь, это же сам на-райе Антэ разрабатывал. А без нужных модуляций сорта за год выродятся, будут просто яблоки. Почти дички, между прочим. Глупо, как глупо! А главное - никаких следов магии на месте кражи! Спустя неделю сигнал пришёл из следующего Дома, пострадало поле ржи, а ещё через неделю и ещё из одного Дома… Можно было чертить следующую линию!
        Тут-то его бы и поймали, но Пэр стал часто подниматься на крыло почти в стратосферу - лишь бы воздух крылья держал - и осматривать Мир сверху, ища энергетические пробои. И нашёл! Вот она, экспансия! Почти круглосуточно открытый проход в другой мир! Только… ни туда, ни оттуда не наблюдалось никакого движения. Это очень сильно Пэра озадачило, пока он наблюдал снаружи, с крыши соседнего здания. В окрестных зданиях была прорва аборигенов и нежити. И они… не воевали. Вполне мирно общались и взаимодействовали. Непонятно. Но с этим можно разобраться и потом. А пока вот это бы понять: что же это за экспансия такая? Каждое утро под магическую конструкцию, прикрывающую прокол в пространстве, заходит новая группа, но другая в то же время выходит. Количество одинаковое, состав групп тоже примерно одинаковый, и в одной группе и в другой умертвий большинство. Что они там, внутри, делают? Защитный купол непроницаем, никакой возможности для непосредственного наблюдения. Пришлось ассимилировать часть почвы неподалёку, погрузиться в образовавшуюся яму и отрастить длиннейший щуп, идущий под землёй и выходящий наружу
в непосредственной близости от пробоя. Осмотрел довольно большое и практически пустое помещение и ничего не понял. Ну, два кресла, в них наблюдатели - это понятно. У стены узкий стеллаж, на полках радужные шары - это что? И, отдельно, на самой верхней полке три бурых шара, непрозрачных - чем они отличаются? Плетения-то почти одинаковые… Какая-то аппаратура на электричестве издаёт ритмичные звуки - зачем? Но наблюдателям, похоже, нравится. Дикари, одно слово… Трёхгранный, корявый, явно кустарного производства, агрегат посередине, кое-как связанный непонятными магическими плетениями. Попытался в них разобраться, но быстро запутался: в магическом зрении машина выглядела, как неряшливый клубок из разноцветных ниток. Кое-где его уже пытались теребить, это было видно, но плетение не нарушили, и то хлеб. И они этим пользуются? Вот убогие! Оно же рвануть может в любой момент! Потом не костей - даже пыли не соберёшь! Но они действительно «этим» пользовались, правда - в полсилы, даже в треть. Четыре красочных битвы нежити с нежитью привели Пэра в окончательное недоумение. Так это экспансия сюда? Тогда зачем
вообще включать этот странный аппарат? У тех-то его явно нет, им сюда и не попасть будет. Или… это они так развлекаются? Или те - хозяева того мира, а местные пытаются таким образом их победить? Да нет, бред! Так территории не отвоёвывают. Непонятно, совсем непонятно.
        А поскольку именно в это время Ника была больна, а Дэрри руководил поимкой навозного вора, а остальные спешно натаскивали Артёма на другом материке, ни один дракон за все четыре дня в поле зрения Пэра так и не попал.
        Четверо суток провёл Пэр в яме, замаскировав внешний слой себя под траву. Четверо суток наблюдал он за действиями Руки Короны и двух дежурных. Удлинил щуп до того, что с трудом мог им управлять, но смог дотянуть его до кресла и через плечо дежурного внимательно отследил, как нужно обращаться с пультом и где хранятся запасные пульты. На длинный, тонкий и невидимый отросток, протянутый по полу, несколько раз наступали, весьма чувствительно, но он терпел. Запомнил, как устанавливается стабилизатор, уяснил, что передвигаются путешественники не только в пространстве, но и во времени. Понял - как, но совсем не понял - зачем. Смысла во всём этом он так никакого и не нашёл. Это… какой-то религиозный обряд? Местные умертвия должны сразиться с умертвиями другого мира, чтобы получить право существовать в этом? Очень похоже, что-то он такое читал… но это другой мир, не стоит так бездумно проводить параллели. Мысли дежурных прочитать так и не удалось, почему-то у всех стояли плотные, непробиваемые блоки, а взламывать их Пэр не рискнул. Вдруг заметят?
        Нет, надо удалиться в место, где нет аборигенов и достаточно пищи, и хорошенько подумать. Что-то он делает не так, чего-то он не понимает. Пэр снял координаты, пристроил маяк рядом с опасным агрегатом, чтобы при надобности можно было вернуться быстро, и взлетел. А весь Университет на другое утро задумчиво чесал в затылках. Кому понадобилось выкопать такую ямищу посреди газона? Зачем?
        Пролетая над небольшим городком на берегу тощей речки, Пэр вдруг почувствовал - вот оно! Здесь! Моё! Родное! Ставшая уже привычной для него невидимая кошка перешла через мост и нерешительно остановилась под огромной облетевшей липой. А зачем, собственно, он опустился? Зачем-то же опустился? А зачем? И пошёл по мосту обратно. И на середине вспомнил: потомок! Он здесь! Точно! И бросился назад. И затормозил под липой. А куда это он так несётся? Со всех ног, еле остановился! Так, это похоже… на магическую ловушку это похоже! Похоже, что его каким-то образом заставляют бежать вот туда, а на этом месте, видимо, мёртвая зона для ментального воздействия, где он приходит в себя и останавливается. Заманивают! Его… вычислили? Невозможно! Рассчитано не на него? А на кого? И почему кроме него никто туда не бежит? Все уже там? Ну-ка на фиг! Обо всём этом можно подумать, убравшись отсюда подальше! Полностью закрывшись от любых воздействий, отключив все мысли, кроме одной - улететь! - он поднялся на крыло и полетел прочь от Найсвилла. Вихрь жёлтых листьев, взметнувшийся при полном безветрии под старой липой,
удивил пару прохожих, а больше никто ничего не заметил.
        Приземлившись на полянке посреди леса, Пэр предался раздумьям и ассимиляции органики. С потомком… всё непонятно. Кроме упоминаний о матери Перелеске, кстати, в ситуациях, больше подходящих для ругательства, и того странного поселения с магической атакой - сведений никаких. Ладно, это можно отложить, времени ещё достаточно, он ещё только начал поиски. А вот с этой машиной… О несчастных аборигенах, страдающих под игом умертвий в горах, он не забыл. Похоже, о них либо не знают, либо просто не желают знать. Может, это общественный откуп, чтобы в других местах умертвия вели себя прилично? Наивные! Откупиться от нежити ещё никому не удавалось. Аппетиты не те! Люды и рухи тоже сначала пытались так делать, он читал. И чем кончилось? И здесь так же будет. Будут отдавать, пока все там, в горах, не окажутся! Но почему, всё же, там нет женщин? Хотя… в общем-то можно понять. Видимо, самок берегут на расплод…
        А вот уводить их оттуда, но оставлять при этом здесь, в этом мире - бессмысленно абсолютно, это уже понятно. Если это откуп, на них наверняка стоят магические метки. Переловят, и всё. Свои же и переловят, и опять нежити отдадут. Да ещё и с извинениями. А вот если увести их отсюда, из этого мира - это интересно! Нет, свою энергию на это тратить он не будет - вот ещё! Пэр, конечно, это может, как и всякий дракон, но больно много чести! Да и энергии потратить придётся немало, портал-то долго держать придётся, пока они все не пробегут. А пополнять энергию тут не с кем, только потреблением органики - не лучший вариант! Нет, надо нейтрализовать дежурных, перенастроить портал и вывести несчастных туда, в тот мир! Но в другое время, в далёкое прошлое, Когда тот мир ещё не был заражён нежитью. Это можно отследить по заданным на пульте координатам. Вот этого - сквозь время - дракон как раз не может. А их машина, насколько он понял - запросто. Вот и надо воспользоваться, раз представилась возможность. Может, тогда и настоящее того мира изменится? Может, в результате там нежить так и не появится? А Пэр таким
образом спасёт сразу и часть местных аборигенов - и целый мир! Пусть чужой мир, пусть об этом никто, кроме самого Пэра и не узнает - но ведь спасёт! А там… ну-у, снабдить их инструментами, едой на первое время, вложить в головы некоторые знания… Зато, кроме естественных врагов, им там ничто не будет угрожать! Да! Использовать против врага его же оружие, эту пространственно-временную машину - это достойный ход! А спасение мира - деяние, вполне достойное представителя высшей расы! Только детали надо обдумать хорошенько, составить план. Можно ещё пройти по уже обследованной местности и собрать тех непримиримых противников магии, что попадались довольно часто. Там и самки были, много. Очень кстати. Другой расклад сделает перемещение бессмысленным: они же должны размножаться. И детёныши. Пусть берут своих отпрысков с собой. Детёныши легче адаптируются, это всем известно. Конечно, определённый процент молодняка погибнет, но для популяции в целом это не страшно. Естественный отбор - это нормально. Это везде так. А вот стариков брать не стоит. Во-первых, снизится общая мобильность группы, старики всегда
неповоротливы. Во-вторых, их знания могут иметь какую-то ценность здесь, а в другом мире будут только мешать. Там другие реалии, а старики норовят действовать по шаблону и заставляют окружающих этому шаблону соответствовать.
        Так, сначала надо как раз этих противников собрать, и с ними поработать, составить ядро. А потом можно и тех несчастных забрать, а умертвия уничтожить. Хоть чуть-чуть их поменьше станет в несчастном мире, стонущем под пятой некроманта…
        Одновременно взвыли сигналы тревоги в Университете и на медном руднике, где отбывали наказание бандиты и убийцы. Дэрри сразу повысил себе температуру тела - так усваивалось больше кислорода, голова соображала быстрее. Не раздумывая, на автомате вызвал Дона голосовой личкой - и угадал. Дон и Саймон оказались как раз рядом с машиной, они провожали Артёма в мир Земля. Собственно, только что проводили.
        - Мы с Саймоном поляризовались, сидим в углу. Один из дежурных предатель, он открыл проход, второй поднял тревогу. Оба уничтожены Созиданием на-райе, - кратко информировал Дон. - Видеошары отключены, Рука блокирована лианами в комнате отдыха. Восемь семей на-райе прошли в периметр, их около сорока, сейчас спорят, в какое время уходить. Пресечь?
        - Да пусть валят, куда хотят, - отмахнулся Принц. - Главное, сами не высовывайтесь. Отслеживайте, но не вмешивайтесь. Это удачно, что ты уже там, я тебя туда и хотел отправить. Оставайся на связи, сколько сможешь, комментируй. Учти: даже если не отвечаю - я тебя слушаю. У нас аврал, на медном руднике то ли бунт, то ли ещё что - это сейчас основное. Понять бы сначала, в чём дело. А на-райе - да пошли они…
        - А то! Тем и занимаются… - буркнул Дон и занялся наблюдением. Подготовились на-райе изрядно, количество скарба впечатляло. У каждого штук по пять саженцев - как же без этого? - и по увесистому тюку с каким-то барахлом. Только что матрасы с собой не тащат!
        Дэрри с тремя Замками отправился на рудник. С первого взгляда было понятно - поздно. Люди исчезли, ординары охраны и надзора превратились в кучки пепла. Только один, случайно уцелевший, смог подать сигнал тревоги, а то о происшедшем ещё неделю бы никто не узнал! А вот сказать ничего существенного этот ординар не смог. Его здесь и не было, он в Госпиталь ходил порталом за еженедельным питанием. А вернулся вот к такой картине. Тут же тревогу и включил, а как же! Дэрри поспешно открыл портал на соседний рудник - и самые неприятные ожидания подтвердились. Там тоже никого не было, и уже давно - дня четыре прошло, как минимум. Там и тревогу поднять оказалось некому, все питались после конца смены, как и везде. Только тот единственный ординар выбивался из графика, да и то уже собирался перейти на общий режим. Как хорошо, что не успел! Маги нашли остаточные вектора порталов. Все они вели на восток, в дикие деревни. Они обследовали уже пятый опустевший рудник, когда в ушах Дэрри взорвался шёпот Дона:
        - Дэрри, бросай там всё, они все здесь! Тут такое творится!
        Саймон сидел в углу тише мыши. Ох, лучше бы не ходил он Артёма провожать! А всё Дон! Тебе, говорит, тренировать надо новый облик, привыкать к нему. Не будешь же вечность в одиночестве сидеть, говорит. А ящерицей тебя живо в Универ на опыты заберут, говорит. Вот тебе, блин, и тренировка! Саймон сидел зажмурившись и истово молился. Достан Всеобъемлющий, великий и престрашный! Снизойди, окажи милость, достань их всех по полной программе! Приди к ним, Прогар Угарный, чтоб всем их замыслам коварным прогореть и развалиться! Обратись к ним, Дрём Великий, отведи им глаза, чтобы не заметили они нас! Снизойди к нам, Любо-сын желанный, вот тебе игрушки, развлекись, коли будет на то воля твоя! А нас нету тут, нету! Нет, пока эльфы прыгали, ещё ничего было. Они почти все и ушли уже, их и было-то штук сорок, если не меньше. Но тут открылся ещё один портал прямо рядом с машиной, и оттуда полезли люди! Ой, что началось! Оставшиеся эльфы стали их от машины отгонять заклинаниями, а из портала вылезали новые люди и все рвались к машине. Саймон даже зажмурился, но так было ещё страшнее. Только молитва и спасала. Дон
тоже всё время бормотал что-то тихо на пределе слышимости - но не молился, а, кажется, держал с кем-то связь. Потом кто-то взревел, что-то грохнуло, Саймон приоткрыл один глаз и, ойкнув, опять зажмурился. Того, что он увидел, вполне хватало для серьёзных раздумий. Крыши и одной стены уже не было, между ними и машиной, почти спиной к ним, перекрывая телом большую часть обзора, стоял незнакомый голубой дракон. И у него было целых три шеи! Три! Только голов на концах дополнительных шей не было, они делились на отростки, а те делились ещё и ещё, переходя на фрактал. И все эти отростки непрестанно шевелились, раскидывая плетения невообразимой сложности. С кем он сражался, Саймону было не видно из угла, да не больно-то и хотелось. Но ТРИ шеи! Вот, значит, что это были за шеи у тех статуэток из раскопок на Варрасе! И не шеи вовсе! А вроде рук с тысячью пальцев! Как он управлять-то ими может, чтобы не запутаться? Вот это и есть высший разум!
        Тут раздался многоголосый разочарованный стон. Саймон опять приоткрыл глаз, чтобы как раз увидеть довольную, ехидную улыбку на-райе в закрывающемся портале машины и летящий в дракона пульт-инфор, сломанный пополам. Стабилизатор тихо тенькнул и осыпался, машина погасла. Люди взвыли в отчаянии. Незнакомый дракон повёл себя так, будто всё здесь было ему знакомо. Одним из отростков выудил запасной пульт из ящика внизу стойки со стабилизаторами, мелкие отростки бодро зашевелились, программируя адрес портала. Потом потянулся, не глядя, крылом к верху стойки, подцепил шар и воткнул в держатель машины. Только это был бурый шар Рогана! Их сюда притащили, как курьёз, всё хотели попробовать, как с ними получится, но так и не попробовали! Ой, что счаз буде-ет! Или не будет?
        Но машина заработала, портал открылся. Только шар засветился не белым, а тяжёлым багровым, кровавым светом. А людям было всё равно, они в этом не разбирались. Толпа под прикрытием дракона попёрла в портал. Мужчины, женщины, дети. Все с ношей, все нервно озираясь, все бегом. Визжали в мешках поросята, кто-то тащил на верёвке упирающуюся козу. Расстояние между порталами составляло меньше трёх метров, и люди старались преодолеть их побыстрее, проскочить в портал и отбежать. Кто-то пролетал рыбкой и откатывался, освобождая дорогу. Неверный дрожащий багровый свет неправильного стабилизатора придавал картине сходство с пожаром. Суета и крики добавляли сходства, и настрой толпы не был однородным. Не все шли добровольно, многие женщины плакали от страха. И большую часть детей, ревущих, истерично визжащих, тащили волоком родители - кошмар, кошмар, какой ужас! Они сумасшедшие, думал Саймон. Куда они? Там же нет ничего! Вообще ничего! Детей-то за что? Они же погибнут там! Вон та девочка с остекленевшими от ужаса глазами… Висит на руке матери, упирается, тянется назад изо всех своих крохотных сил… И
пронзительно, в ультразвук, как может только детский голос, перекрывая весь многоголосый гвалт: - Бабушка-а-а-а!
        Стряхнув, как шелуху, поляризацию и полог тишины, так старательно поставленный Доном, углу с рыком поднялся золотой трёхметровый ящер.
        Нельзя девочек обижать!
        - Отпусти её! - прогремел он, заглушив всё и вся. Чешуя на голове вздыбилась. Он был страшен. Со своими тремя метрами он не дотягивал и до половины роста чужого дракона, но пугал ощущением неукротимой ярости.
        - Жнее-ец! - выдохнула толпа. Те, кто видел Саймона, начали опускаться на колени, но из портала шли ещё люди, и ещё, спотыкались о предыдущих, началась свалка. Воспользовавшись оторопью матери, девчушка вырвалась и удрала назад, к бабушке, проскользнув между ногами идущих навстречу.
        Чужой дракон резко обернулся к Саймону.
        - Идио-от, - простонал Дон, хватаясь за голову. - Оно же рванёт вот-вот! Дэрри, ты меня слышишь? Дэрри, как хочешь, а я линяю! - отвернулся к стене и сломал печать Найсвилла.
        Тут-то шарик Рогана и рванул.
        Портал машины просто закрылся: отвалилась одна штанга. Кого-то вымело взрывом в один портал, кого-то в портал Найсвилла. Взрыв снёс ещё одну стену, людей покатило по полу, разметало, хорошо ещё - не загорелось ничего. Но переломанных конечностей и разбитых голов было полно. Защитный купол, который не позволял открыть неизвестный дракон, сразу сняли, в периметр ворвалось два Кулака Руки Короны. Два Замка вызвали Детей Жнеца и вместе с ними занялись пострадавшими: кого-то надо полечить, а кого-то после этого сразу арестовать. Остальные Замки пробежали в оставшийся открытым портал заговорщиков - там никто не пострадал, этих только арестовывать. Рудники пустовать не будут! Дэрри заглянул в портал Найсвилла. Ну-у, могло быть хуже. Дон успел сгруппироваться перед взрывом, его просто прокатило по земле. Каюк любимому костюмчику, но ничего себе не сломал, только поцарапался. Саймону повезло меньше, Дон как раз снимал его с яблони. Ящер орал и ругался: толстая, сломанная им же ветка пропорола ему хвост, и он стоял, боясь пошевелиться, в нелепой позе, головой в землю, задом вплотную к яблоне, приколотый,
как жучок на булавке. Обидно, блин! Такой бесславный конец геройского порыва! «Золотой Лис» зиял выбитыми стёклами витражей, не выдержала хрупкая эльфийская краса отголоска взрыва из портала, а на крыльце уже стояла Лиса с открытым ртом - воздух набирала для грядущего монолога. Дэрри поспешно юркнул обратно, пока она его не заметила, а то и ему влетит. Пусть Дона с Саймоном убивает, а у него других дел полно. Надо немедленно ту тварь найти, что им противостояла. По предварительному осмотру тут только люди, даже мага ни одного нет. Но кто-то же с ними сражался? И где?
        Пэр с трудом разлепил глаза. Ох, как же ему плохо… что это вообще было? Весь план к гоблину под хвост! Откуда там взялись эти… другие аборигены? И снаружи оказалась пропасть народу, и явно с недружественными намерениями. Как глупо… Пришлось перейти в истинный облик и ответить - не отказываться же было от своего плана? Да и удерживать такую толпу переселенцев он бы долго не смог, так что откладывать переселение тоже было нельзя. Да и вообще глупость это была, вся эта затея. И почему он так загорелся? Как затмение нашло! Ну, сожрали бы их - и что? Ему-то какое дело? А потом - вдруг! - рядом, сзади, оказался ещё один дракон! Видимо, он там был уже давно, ещё перед появлением Пэра - как же он его сразу не почувствовал? Но в каком виде, Высь и Крылья! Золотой и… бескрылый! Если это и есть истинный облик его потомка - не удивительно, что он сошёл с ума! Дракон без крыльев - виданное ли дело? Несчастный! Подарить ему смерть будет воистину благим делом! Или… он вырос в мире, где никто не летает и… просто не догадался, что крылья у него должны быть? Непонятно. Наверно, надо попытаться всё же найти его и
поговорить. Может, если научить его летать, он откажется от этой ужасной некромантии? Но сначала… надо попытаться встать. Просто встать. А это довольно сложно. А почему у него так много ног? Целых четыре. И… шерсть? И… кто-то сюда идёт, а где поляризация? Не получается… Ничего не получается! Пэром овладела паника.
        Мягкие руки подхватили под живот и вознесли его на высоту.
        - Бедная кисенька! Тебе плохо? Ты болеешь? Я тебя вы-ылечу! Вот так! - по телу Пэра прокатилась тёплая волна чужой силы… окончательно отсекая от внешних энергетических потоков, сворачивая в плотный кокон его собственные и - о, ужас! - стабилизируя имеющийся облик! - Ты теперь здоровая-здоровая будешь, и всегда моя. И не умрёшь никогда-никогда! Вот Ухты умер, а это совсем нехорошо, это неправильно. А ты теперь не умрёшь. И всегда будешь вот такая! Вот как я могу теперь! Здорово, правда? Пойдём, я тебя маме покажу! И папе покажу! Ты красивая, ты им понравишься! - Ника крепко и опытно зажала подмышкой найденную в саду зверюшку и, довольно беседуя с ней, потащила её в дом.
        Дымчатая, почти голубая, пушистая кошечка с небесно голубыми глазами открыла пасть, чтобы высказать этой болтливой аборигенке всё, что думает о её лечении, о ней самой и о правах разумной взрослой личности, которые, вообще-то, принято уважать во всех цивилизованных мирах, и услышала собственное жалобное:
        - Мяу! - и ещё раз, после ошеломлённого молчания: - Мяу-у-у!
        От ужаса Пэр заскрёб всеми четырьмя лапами, выпустив когти, но Ника держала крепко. Она умела обращаться с животными.
        Два дня спустя все собрались в оазисе Ри, и Дэрри рассказал, что удалось выяснить.
        - Ну, что я могу сказать? Взрыв был не совсем магический, и рванула не сама машина. Просто твой шарик плазмы набрал недостающую энергию от творящейся рядом магической битвы и стал нормальным файерболом - вот он и рванул. Штангу на место приделаем - всё заработает, ранее взятые обязательства по миру Земля Корона с себя не снимает. Но тех, кто ушёл в этот раз, разыскивать не будем, ни на-райе, ни людей. К ним у Короны ни претензий, ни интереса не имеется. Сами ушли - сами пусть и дальше развлекаются, претендентов на освободившиеся места на-райе вполне хватает. И желающих в рудничный надзор среди ординаров полно. А вот того клиента, дракона этого, о котором вы с Саймоном твердите, обнаружить не удалось. Единственное, что приходит в голову - Ри, это по твою душу приходили. С какой стати он переселение людей затеял - нет идей, но больше ему взяться просто неоткуда, только из твоего мира. А раз пришли один раз - придут и снова. Вот и думай - зачем. Что там могла такого натворить твоя матушка, что теперь даже до тебя докапываются, мы, конечно, не знаем, но то, что докапываются - это однозначно. Наверно,
стоит нам подготовиться к следующему визиту твоих… соотечественников. Хорошо подготовиться. Вряд ли это будет дружественный визит, судя по тому, что здесь успел натворить этот первый. Пока всю селитру выберем - половина деревень взорвётся. Кстати, Саймон, твоего автоповара кто-то снёс под шумок. Говорил же я, что не надо его в зал ставить! Всё равно он только блины да пироги и давал, ординары им не пользовались. Стоял бы в комнате отдыха - не спёрли бы.
        - А в комнате отдыха и мы бы им пользоваться не смогли, - пожал плечами Дон. - Там же вся Рука дежурная сидит. Очень странные такие вампиры получились бы, с плюшками в зубах! Да ладно, спёрли - и спёрли, хоть с голоду не помрут. Давайте лучше вот о чём поговорим. Когда Артёма спасали, я там одного мужика местного нейтрализовал - так получилось. И замаячил заодно - очень уж он мне понравился. Убивает только по обязанности, чист помыслами и светел духом - почти вампир, хоть и живой. Я считаю - отличный кандидат. Либо в Поиск, либо в драконы. Но, конечно, стоит за ним понаблюдать в быту. Вдруг он за столом чавкает или зубы не чистит?
        Эпилог-1
        На планете Земля, в далёком-далёком прошлом, где-то на юге какого-то континента у зева пещеры курился костерок. У костерка суетилось нечто весьма волосатое, периодически оглядываясь и скаля крупные зубы. Видимо, это должно было обозначать улыбку, а адресовалась она ему, единственному. На бревне рядом с костром сидел изрядно чумазый, закутанный в шкуру мужчина с сильным косоглазием. На лице его отражалось относительное довольство жизнью вообще и собою в частности. Подошли ещё двое мужчин, не менее чумазых, и тоже в шкурах - своя одежда давно износилась. Кивнули, здороваясь, присели на бревно. Долго приглядывались к существу у костра, потом один осторожно начал разговор:
        - Слышь, Косой, чё-то эта баба у тебя волосата больно!
        - Зато баба!
        - На обезьяну больше смахивает…
        - Зато баба!
        - Да она, кажись, и есть обезьяна, из этих, из местных…
        - Зато баба! Вы дураки! Эти-то, чистенькие, которые из деревень, что-то желанием не горят вам своих баб отдавать. Они и пирогами-то из чудо-мельницы не больно делятся - помнишь, как ты к старосте ихнему за пирожками сходил? Как ты тогда сказал: «Пойду, попугаю»? Синячищи-то с морды, чай, с месяц не сходили, у обоих! Птица-попугай, блин! Тьфу!
        - Дык… харизьма у него такая… - засопел собеседник.
        - Это как? - нахмурился Косой.
        - Дык… удобная харизьма, широкая такая! И с правой удобно, и с левой, - наглядно изобразил он кулаками. - Прям, просится, шоб дать!
        - Ага, вот и дали, да не пирожка! Во всю «харизьму» радугой переливались, обоим хватило! Так то пироги - а тут бабы! Опять драться будете? А бабы ихние, коне-ечно, с вами миловаться будут, как вы их мужей или отцов перебьёте! Ещё прирежет потом, во сне-то, или траванёт чем! Оно надо? А эту я приручил, блох ей вывел, мыться и мясо жарить научил - и нормалёк. Баба, она и есть баба. Бабе ума много и не надо, мне и так сойдёт. Не поговоришь с ней, конечно, да так-то рассудить - о чём с бабой разговаривать? А? Вот то-то! Ну, что? Показать, где эту взял? За них и драться не надо, сами на шею вешаются. По сравнению с ихними-то мужиками любой из нас - красавец писаный! А у них, вишь, чуйство прекрасного тоже есть, даром, что обезьяны! Ну, пошли? Тут недалеко…
        Эпилог-2
        Земля, примерно тысячу лет спустя, но тоже очень-очень давно. Потом это станет Шотландией.
        - На-райе! Как вам здесь нравится? Эти вересковые пустоши и торфяные холмы, по-моему, вполне симпатичны! Можно пока пожить в них, сделав их полыми. А постепенно осмотреться и соорудить что-нибудь более соответствующее нашему вкусу.
        - Позвольте, благословенный, это мы что же - как дроу жить будем? Под землёй? Фи! А вдруг переродимся, как они? И станем… как это сказать-то? Дроуиды?
        - Ну почему - как дроу? Это же временно…
        - А там люди! Смотрите, на-райе! Самые настоящие!
        - Люди? Откуда тут могут быть люди? Этого не может быть! На-райе, я же специально настраивал, вы же все видели! Гнать их, гнать, конечно! Жнец Великий, и тут люди! Прямо вездесущие твари какие-то, нигде от них покоя нет! Как клопы! Что ж. придётся заняться научными разработками. Не сейчас, но со временем, как обустроимся - обязательно. Мы теперь уже знаем, что межмировые порталы возможны, осталось лишь понять - как это делается. Не делить же вечно планету с этими… с этими… Фу!
        Но минуло не одно тысячелетие, поднялась и пришла в упадок не одна человеческая цивилизация, прежде чем они нашли дорогу в свой Авалон, где никогда не было, нет, и не будет ни одного человека. Но люди успели их запомнить и увековечить - в сказках. Вечно юных, по меркам человеческой жизни - бессмертных, надменных и презирающих весь род людской. Но, видит небо - их можно понять! Бросить всё, переселиться - и понять, что квартира уже занята соседями, от которых ты и хотел избавиться - это ж просто безобразие, благословенные!
        Конец.
        СПб. 2012 год.
        Послесловие
        Не писатель я, не писатель. Ну какой из меня, на фиг, писатель? Я ворон здешний. Но не тот, что вьётся, да и не ворон даже, а так, ворона. И даже не белая, а так, серенькая. Кар-р-р! И всё, что вы прочитали - это вовсе не моё. Мне просто показывали картинки, периодически поселяли в одном из героев - видимо, чтобы имела возможность почувствовать «на собственной шкуре» и понять ход мыслей, а я всё это спешно записывала, как могла. Я именно видела все их жесты, слышала интонации, и самой большой проблемой было найти наиболее подходящие слова к тому, что я вижу. Была бы я художником - зарисовывала бы карандашом и красками, но рисую я ещё хуже, чем пишу. Показывали мне эти картинки достаточно беспорядочно, иногда сложно было понять, что к чему относится, приходилось додумывать и связывать. Эти куски очень легко заметить, там повествование становится довольно занудным - так я и говорю, что не писатель, совершенно честно. Больше всего это было похоже на множественную шизофрению. Вся эта шайка-лейка поселилась у меня в голове, они орали, били друг другу морды, интриговали и резвились, как хотели. И не
выгнать было никак. Не скажешь же: «Фу-фу, пошли вон, противные!» Вернее, сказать-то можно, а толку? С другой стороны, было бы даже забавно, если бы показ шёл последовательно и по одному разу, но увы - сцены повторялись. А смотреть раз по пять, как бьют одну и ту же физиономию - это уже утомительно. Единственным способом избежать повторов показа оказалось записывать увиденное на бумаге. Карандашом - ноут появился позже. Были сильные сомнения - печатать я не умела и не умею до сих пор, делаю это одним пальцем одной руки: в другой руке или сигарета или чай. Так вот. Конец истории неаккуратно обгрызен именно по той причине, что мне перестали показывать. Видимо, то неизвестное «нечто», чему и названия в человеческом языке не существует, во мне окончательно разочаровалось, или просто надоело ему показывать такое интересное, интерактивное шоу человеку, который и пересказать-то толком не может то, что увидел и почувствовал. А может - наоборот. Может, всё предназначалось только мне, чтобы я чему-то там научилась или что-то там осознала, а моя попытка рассказать об этом вам вызвала его неудовольствие. Не знаю.
Лично ко мне это «нечто» никогда не обращалось, только сказки показывало. А теперь и того нет.
        Но почти четыре года я была абсолютно счастлива. Нет, правда! Было очень здорово наблюдать за этими ребятами, почти общаться - даже не имея возможности лично участвовать или чем-то помочь. Я им даже завидовала, чесслово! Вот уж правда - «чтоб я так жил»! Увы, видимо, я не оправдала надежд моего неизвестного повествователя. Вот уже три недели, как мне не показывают сказки на ночь, и это печально. Мне нравились эти ребята, без них как-то скучно. Но - большое спасибо ему, что оно было. Могло бы и не быть.
        И огромное спасибо тем, кто подмечал недодуманное и тыкал носом в несообразности. Спасибо Свете за молитвы, спасибо Анне за вопросы «А что дальше?» Отдельное спасибо Ике за терпение - ей первой приходилось читать свежезаписанный кусок, когда я прибегала к ней с воплем: «Нет, ты только посмотри, что они творят! Ужас!», и шарить в «Гугле», восполняя мою серость и необразованность. Спасибо!
        Я.
        )