Цитадель Гай Юлий Орловский
        Марго Генер
        Золотой Талисман #5
        В мире, где правят меч и магия, каждый стремится занять лучшее место на празднике жизни. Когда находишь Золотой Талисман, кажется - все. Вершина достигнута, можно праздновать победу. Но есть проблема. Осколки могущественного артефакта рассыпались по склонам величайшей из гор и оказались в руках разных рас. Враждующих рас…
        Гай Юлий Орловский
        Марго Генер
        Цитадель
        
        В нескольких шагах над землей завис человек с арбалетом. Из глазниц выплескивается пламя. Его багровые отсветы подсвечивают волосы и скулы. Руки расставлены, словно собирается обхватить весь мир.
        Он окинул хранителей осколков пылающим взором. Губы перекосила яростная ухмылка.
        Ворг оглянулся и замер под всевидящим взглядом человека. Морда полузверя оскалилась, мышцы вздулись. Звериные инстинкты требуют бежать подальше от огня, но человеческое сознание сильней.
        Несколько секунд человек неподвижно парил над землей. Камни на плато оплавились и почернели, народ в ужасе прижался к обрыву. За краем шелестит море, но мало кто хочет прыгнуть и разбиться в темноте о скалы.
        Коротышка мелкинд прошептал еле слышно:
        - Щит пока на месте. Еще какое-то время выдержит.
        Он вцепился в связку амулетов на груди, губы зашептали заклинания.
        Эльфийка растерянно посмотрела на мага, затем взгляд переполз на человека. Ее уши прижались, в глазах мелькнул животный страх. Она оглянулась на мирно шелестящее спасительное море, которое утром ее чуть не убило.
        - Им нужен Талисман, - проговорила остроухая в темноту. - Надо спасать осколки.
        Когда эльфийка обернулась к человеку, тот поднялся выше. Безумный взгляд застыл на ней, зловещая улыбка стала шире.
        Лицо остроухой вытянулось, она вскрикнула и кинулась к краю обрыва. Тогда человек выбросил правую руку вперед, с ладони сорвался огненный столб. Треща и извиваясь, поток ударился в спину эльфийки, она вскинула руки и отлетела в сторону. Перевернувшись несколько раз, остроухая осталась неподвижно лежать на камнях.
        Ворг неверяще посмотрел на эльфийку и прошептал:
        - Убил…
        Время замедлилось. Хранители осколков Талисмана вцепились в сумки и карманы. Взгляды приковались к бездыханному телу остроухой. После заката мир посерел и потерял краски. Только зарево от человека полыхает во все стороны, освещая плато кроваво-желтым светом.
        Ворг перевел взгляд на человека, их глаза встретились. Во рту арбалетчика колыхнулось пламя, мертвое лицо исказилось. Человек медленно свел руки.
        Полузверь хрипло закричал:
        - Бегите!
        Все кинулись врассыпную. Гномы и гоблины в панике заметались по каменной пустоши. Кто-то сразу догадался, что нужно спасаться в воде, но большинство бегали по плато, спотыкаясь и падая. Лишь неповоротливый огр бросился наперерез мелкинду в сторону леса.
        Человек заревел голосом подземной твари и метнул в ворга огненный сноп. Тот увернулся, но сноп изменил движение и нагнал его. Раздался хлопок, полузверь взвыл, схватился за бок и рухнул на краю обрыва.
        Арбалетчик на этом не остановился. Он швырял огненные шары, хранители падали под натиском беспощадной силы. Против огненной магии не мог устоять даже маг мелкинд.
        Человек метнул в него глыбу сразу после эльфийки, чтобы тот не выкинул чего-нибудь, и бесновался до тех пор, пока плато не усеялось телами хранителей.
        Когда наконец не осталось никого, арбалетчик остановился и, тяжело дыша, окинул пустошь удовлетворенным взглядом. Человек несколько мгновений висел в воздухе, затем медленно опустился на каменистую поверхность и двинулся к телу эльфийки. В глазах арбалетчика отразился сияющий осколок.
        Пролог
        Холодный порыв ветра ударил в грудь, обереги на веревочках зазвенели. Чародей отступил на полшага и покачал головой, недовольный, что снова пришлось вызывать северный ветер.
        - Пора придумать что-то поудобней, - пробормотал он. - Мне уже не восемьдесят. Тогда был мальчишкой, носился в вихрях, гонялся с птицами Рух.
        Чародей переступил с ноги на ногу, борода колыхнулась над животом. Пока не белая, но несколько серебристых волосков уже появились. Затем он переложил резной посох в левую руку, белоснежный камень в набалдашнике загадочно подмигнул хозяину.
        - Вот и пришло время, - проговорил чародей посоху, словно тот мог понять.
        Сияние в набалдашнике пошло волнами, граненая поверхность задрожала. Маг криво улыбнулся и похлопал посох по каменной голове. За десятки лет они так сроднились, что чародей иногда думал: не заклятье ли какое.
        Но это были обычные тревожные мысли. Маг знал - все дело в привычке.
        Обрыв уходит основанием в гномьи подземелья. Если верить старым книгам, там даже ночью кипит работа. Гномы трудятся в три смены, строго следя, чтобы стук кирок в рудниках не прекращался.
        Горный народ чародею нравился. Несмотря на горячий нрав и страсть к золоту, они казались надежней высокомерных эльфов, например.
        Чародей откинул широкий капюшон - все равно ветер сорвет - и вытянул руку над пропастью. Далеко внизу расстелилась каменная пустыня Черных рудников. Кое-где видно истерзанную временем породу с глубокими трещинами и каньонами. Гномы не поленились, и теперь в самых глубоких из них спрятаны входы в пещеры.
        - Что ж, - сказал чародей задумчиво. - Я всех оповестил. И долго наблюдал, пока выполнят то, зачем послал. Пора им узнать главное.
        Пальцы чародея затрепетали, перебирая невидимые нити, угольные глаза затянула белесая поволока. Он выкрикнул заклинание и сделал несколько резких пассов, которые освоил еще в начале магического пути, когда кровь бурлила и требовала подвигов, а в голове было лишь бахвальство перед простыми смертными.
        Маг щелкнул пальцами, воздух загудел, небо затянулось серыми тучами. Когда на седеющую бороду упало несколько снежинок, чародей снова прошипел заклинание и юлой повернулся на пятке.
        Мантия раскинулась, словно крылья. В эту же секунду ледяной порыв налетел сверху и накрыл чародея белым покрывалом. Его ноги оторвались от скалы, и худощавая, закутанная в мантию фигура помчалась над Черными рудниками.
        Ледяные потоки обожгли открытую кожу. Неоткрытую тоже не пощадили. Чародей поежился на лету и проговорил глухо:
        - В следующий раз все-таки воспользуюсь порталом.
        Его создание требует больше сил, но получается безопаснее. Снег не лезет в лицо, а статус чародея позволяет перемещаться даже через зеркала, что в магической среде неприлично. Как и являться к незнакомцам в чужом облике.
        Но чародею было плевать.
        Он летел, вглядываясь в мелькающие внизу скалы, и боялся пропустить место посадки. В прошлый раз ошибся на целую версту. Пришлось идти пешком.
        Резкий порыв тряхнул чародея, он сдвинул брови, концентрируясь на полете. Мысли поплыли осторожно, стараясь не задевать часть ума, которая отвечает за контроль ветра.
        Старец думал о Золотом Талисмане, который стукнулся о вершину осевой горы и раскололся на десятки частей. Но беспокоило его другое. Чародей спешил объяснить, что с ними делать, пока владельцы не сделали какую-нибудь глупость. Если от гномов и гоблинов можно ожидать, что попросту продадут, как безделушку, то эльфы и люди могут учудить что-то поинтересней.
        Ихтионы, мелкинды, огры… Даже нежить, которая должна была подобрать осколок в указанном месте, но явился ворг и перемешал все карты.
        - Быстрее! - прокричал чародей, раскинув руки. - Нужно успеть во множество мест. Не подведи, северный!
        Ветер взвыл, как голодный волк, снежные потоки ускорились, стали почти прозрачными. Серо-коричневые рудники внизу сменились зеленью, напоминая на такой высоте травяной ковер, где трудно разглядеть детали.
        Чародей ухмыльнулся - видимость обманчива. Нельзя верить всему, что видишь, особенно когда за плечами годы странствий и опыта. Но это не главное. Главное он видел в изумрудном шаре.
        Ради этого ему пришлось оставить наблюдательный пост. Хотя созерцать гладкую поверхность куда приятней, чем носиться по миру в ледяных вихрях.
        Маг крутанул посохом над головой, северный ветер засвистел, снежинки устремились вверх. Через несколько мгновений поток изменился, и чародей по широкой дуге пошел на снижение.
        Глава I
        На протяжении нескольких часов Каонэль молча висела на плече у странника, размышляя: почему Талисман не сработал, что имел в виду Безумный маг, когда кричал на ворона, и куда, в конце концов, ее несут?
        Варда периодически перекладывал эльфийку с плеча на плечо и прятался за черными деревьями от проклятых душ. Иногда косился на серую. Она отвечала на взгляды фырканьем, рыжий ухмылялся и дергал ушами.
        Каонэль решила, что Варда все еще не доверяет. Но об этом эльфийке хотелось думать меньше всего, потому что рядом роятся проклятые души и тревожно завывают. Поэтому серая замерла на плече у Варды и бессильно свесила руки. Тот крепче прижал и довольно улыбнулся.
        Из Чумного леса они выбрались через четверть часа. Клыкастый лось не показывался, а души, издав протяжный стон, по одной уплыли в черноту леса. Однако что-то невидимое наблюдало за путниками тяжелым взглядом, от этого кожа Каонэль время от времени покрывалась мурашками.
        Когда деревья кончились и показалась крыша таверны, Варда опустил эльфийку и устало вздохнул.
        - Сколько в тебе веса? - спросил он.
        Она обиженно надула губы.
        - Не знаю. Думаю, не больше, чем в козе, - ответила серая и отвернулась. - И вообще, у эльфиек такое не спрашивают.
        - Это у эолумских не спрашивают, - сказал Варда многозначительно.
        Руки Каонэль затекли от долгого висения. Она стала энергично растирать кисти, пока ладони не покраснели. Потом приложила к ушам, чтобы согреть кончики.
        Варда с вызовом разглядывал серую, едва сдерживая улыбку. Каонэль нахмурилась и раскрыла рот для гневного ответа, но в последний момент замерла, хитро прищурившись. Затем демонстративно расправила края плаща и поправила корсет, в складках которого спрятала Талисман.
        Губы эльфийки растянулись в искусственной улыбке, она захлопала ресницами. Варда окаменел, не в силах отвести взгляд, его дыхание участилось.
        Каонэль довольно хмыкнула, всем видом показывая: при первой же возможности проучит нахала, который постоянно напоминает, что она паршивый единорог в табуне.
        Потом сложила руки под грудью и проговорила с напускным почтением:
        - Премудрый Варда, что теперь? Зачем мы вернулись в Межземье?
        Он еще несколько секунд смотрел на нее голодным взглядом, потом резко выдохнул и, пожав плечами, пошел вперед.
        Губы Каонэль разочарованно скривились, она фыркнула и дернула ушами, перепугав светлячка, который имел неосторожность подлететь слишком близко.
        - Нельзя быть таким самоуверенным, - прошептала она так, чтобы Варда не услышал. - Отправить белокожего эльфа в Эолум, чтобы потом отмалчиваться.
        Больше всего желтоглазую беспокоило, что она все еще Каонэль. Безродная серая эльфийка, которую по доброте душевной таковой нарек отец белокожего - Тенадруин, казначей Эолума.
        Тяжело вздохнув, она последовала за странником, чтобы, не дай боги, не попасть в лапы к проклятым душам. Те хоть и остались в лесу, но неизвестно, как далеко могут выходить за его пределы.
        За воротами их встретил бородатый гном. На лице рубаки выражение, по которому ясно - видеть их совсем не рад. Варда широко улыбнулся, стараясь всем видом показать, что он вот такой безобидный, сама доброта. А его спутница ну совсем одуванчик.
        Несмотря на недовольство, гном все же впустил эльфов и предложил ночлег, потому что был владельцем таверны и цеплялся за каждого постояльца. Даже за того, кого за воротами с удовольствием пришиб бы.
        Каонэль пыталась разговорить рыжего, но тот лишь хмурил брови и отмалчивался, пока не зашли в таверну. Как только сели в дальнем углу, подальше от шума, странник облегченно выдохнул и вытер лицо рукавом.
        - Фух. Думал, никогда не отстанут, - сказал он, откидываясь на спинку лавки. - Слава зачарованным тавернам. И железо тут не жжется, и магические потоки блокируются. Был бы гномом - поселился бы.
        Серая с подозрением посмотрела на него, стараясь углядеть издевку. Но лицо рыжего честное, даже немного скорбное.
        - Ты о чем? - спросила она осторожно.
        - А то не заметила, - ответил Варда и помахал гоблинше с подносом. - За нами следили.
        Уши эльфийки настороженно поднялись, упираясь в капюшон. Она нервно покосилась по сторонам и так сильно выпрямилась, что послышался треск корсета.
        - Кто это был? - поинтересовалась серая шепотом.
        Подбежала зеленолицая. Перед странником оказалась кружка хлебного напитка и лепешка из желтой муки.
        Он вопросительно посмотрел на серую эльфийку, ожидая, что та тоже что-нибудь закажет. Каонэль с сомнением покосилась на кружку с пенящейся жидкостью. От той идет резковатый, кислый запах. Затем покосилась на жирные пальцы гоблинши и покачала головой.
        Зеленолицая разочарованно скривилась и ускакала к столу с одиноким гостем в капюшоне. Каонэль задержала взгляд на незнакомце, да так долго, что Варда оглянулся. Несколько секунд он изучал таинственную фигуру, затем, потеряв интерес, развернулся к тарелкам.
        Пока серая косилась на соседний стол, рыжий осушил кружку и потребовал еще. От очередного предложения что-нибудь откушать эльфийка снова отказалась.
        - Так что, - повторила она, - кто следил за нами?
        - Да не знаю, - отозвался рыжий, причмокнув остатками хлебного напитка. - Но ощущение было четкое. По-моему, даже запах почувствовал. От Чумнолесья, конечно, можно ждать чего угодно. Но я там бываю чаще других, а такого не встречал.
        - Может, проклятые эльфийские души? - предположила серая и вытянула ноги под столом.
        От усталости мраморно-серая кожа Каонэль стала слегка землистого цвета. Ей пришлось бежать почти три дня без передышки, толком не есть и не спать. Вдобавок разные твари пытались отправить ее к забытым богам.
        Варда, хоть и издевается, но смотрит с заботой и восхищением на безродную серую эльфийку, которая умудрилась победить Безумного мага.
        Он покачал головой.
        - Нет. Души бродят стайками. Не могут поодиночке ориентироваться. А это… Не знаю… Не знаю.
        На несколько минут повисло молчание. Слышно лишь сосредоточенное дыхание странника. Мужественное лицо посуровело, по лбу пролегла глубокая морщина, странник усиленно мыслит, почти слышно, как скрипят мозги. Каонэль прерывать не стала, только отодвинулась подальше.
        Пока он размышлял, серая украдкой таращилась на заплечную сумку человеческой лучницы. Женщина быстро орудовала ложкой в тарелке с похлебкой.
        - Наверное, безумно удобная вещица.
        Рыжий повертел головой, наполнив щеки хлебным напитком, и вопросительно поднял бровь. Каонэль пояснила:
        - Сумка. Вместо того чтобы пихать в декольте, можно все аккуратно сложить и повесить за спину.
        Варда несколько секунд косился на лучницу, затем прополоскал рот и перевел взгляд на Каонэль. Потом проглотил остатки напитка и вытер губы.
        - Слушай, - начал рыжий, поглядывая на корсет эльфийки. - Давай начистоту?
        Каонэль настороженно подняла уши, в глазах мелькнула тревога. Странник помялся, барабаня пальцами по столу, между бровей пролегла морщина. Серая наклонилась вперед, говоря всем телом: слушаю тебя внимательно.
        - Даже не знаю, как спросить, - проговорил он.
        - Ну давай уже, не тяни, - сказала серая нервно. - А то уши к голове начинают прилипать. Сейчас бояться буду.
        Эта глубокая борозда всегда появлялась на лице странника, когда он думал, накладывая на молодое лицо печать времени и нелегкой кочевой жизни.
        Каонэль заглянула в его глаза, где всего на пару секунд появилась неизгладимая тоска. Словно воспоминания о Сильвиреле, который был прекрасным местом до прихода безумца, навечно отравили его душу. Человечишка умудрился разрушить то, что лесные эльфы строили веками, и даже месть не заглушила боль утраты.
        Пауза затянулась. Когда мимо пронесся карлик, Варда очнулся, словно вынырнул из таких глубин, куда не погружался ни один эльф. Затем потер пальцами подбородок, задумчиво глядя на грязное стекло в окне.
        - Да не бойся, - сказал наконец он. - Меня вот что интересует. Как ты его убила?
        - Кого? - не поняла серая.
        - Безумного мага, - пояснил эльф.
        Желтоглазая замахала руками, но он вскинул ладонь.
        - Нет, погоди, - проговорил странник. - Знаю, скажешь, что не в курсе. И я поверю. Не смотри на меня так. Я действительно верю.
        Лицо Каонэль недоуменно вытянулось, она раскрыла рот, чтобы оправдаться, но повелительный взгляд рыжего заставил захлопнуть челюсти.
        Варда придвинул пустую кружку и покрутил перед собой, не отрывая от стола. Кружка отозвалась тихим шорохом. За десятки лет локти посетителей отполировали столешницы до зеркальной гладкости.
        Он снова заговорил:
        - Это вопрос не одного дня. Дело в том, что от тебя не пахнет магией. Понимаешь? Совсем не пахнет.
        - От Лисгарда тоже не пахло, - поспешно вставила эльфийка. - Только чем-то терпким и древесным.
        Варда кивнул.
        - Угу. Это и есть запах магии. У солнечных она с терпкой примесью из-за огня. Но тяжелый душок, который ты назвала древесным, отличает любой магический объект. Даже Талисман твой попахивает. В тебе же этого аромата нет. И мне совершенно не понятно, что за столб энергии ты выпустила в мага, от которого он спекся за несколько секунд. Для понимания объясню.
        Он покрутил головой, проверяя зачем-то - не подслушивает ли кто, затем продолжил напористым шепотом:
        - Верховный друид погиб в схватке с безумцем, но так и не смог его победить, а тут приходишь ты, и мага больше нет.
        Пока Варда говорил о магии, эльфах и прочих отвлеченных вещах, его лицо оставалось относительно мирным, если хмурый лоб и скривленный нос можно считать выражением мира. Как только речь зашла о Сильвиреле и безумце, странник ощетинился.
        Каонэль отшатнулась и на всякий случай сжала кулак.
        - И этот белоглазый ворон еще, - добавил Варда и отщипнул кусок от желтой лепешки. - Ничего не понятно. А если не понятно мне, тебе - тем более.
        Складка корсета эльфийки зашевелилась, желтоглазая подпрыгнула от неожиданности, нос задергался, как у белки, которая вынюхивает, где оставила орех. Затем изящная ладонь дернулась к декольте, но на полпути остановилась и хлопнула по столу.
        - Варда! - прошептала Каонэль возбужденно. - Он работает!
        - Кто? - не понял странник.
        Эльфийка поправила складки корсета, стараясь, чтобы это выглядело незаметно, но все равно получилось вызывающе. Варда даже бровь приподнял, любуясь, как она копошится пальцами в вырезе.
        - Талисман! - шепнула она, показывая глазами в складку корсета. - Золотой Талисман. Я положила его сюда, как гаюин. Помнишь? Так вот, он сейчас отчего-то завибрировал и нагрелся.
        Рыжий еще несколько секунд не сводил взгляда с выреза. Серые глаза загадочно блестят, уголки губ подрагивают - едва сдерживается, чтобы не расплыться в довольной улыбке. Наконец, насмотревшись, он отвернулся, делая вид, что очень заинтересован узором мантии человеческого мага, и спросил:
        - А раньше не вибрировал?
        - Вообще-то, при тебе пыталась его активировать, - сказала эльфийка и отклонилась назад. - Он совсем не работал. А теперь вот.
        Каонэль быстрым движением схватила его за руку и приложила ладонью к корсету. От неожиданности рыжий охнул. Лицо осталось невозмутимым, но кончики ушей странника сделались пунцовыми, несмотря на загар.
        - Чувствуешь? - спросила серая, не обращая внимания на отчаянные попытки рыжего отстраниться.
        Каонэль держала ладонь до тех пор, пока не ответил:
        - Угу. Гм, чувствую.
        После этого он все же вырвал руку и спрятал под столом.
        В глазах странника мелькнула тень смущения, эльфийка удивленно подняла бровь и вопросительно уставилась на него. Понять причины покрасневших ушей серой не удавалось, потому что, в конце концов, он видел ее без одежды.
        Рыжий пялился в стол до тех пор, пока уши не приобрели нормальный оттенок. Затем снова отщипнул от лепешки, но есть не стал, а начал крутить хлебный шарик.
        - Ты что-то с ним делала? - спросил он чуть охрипшим голосом и тут же прокашлялся, прочищая горло.
        - Вроде нет, - ответила желтоглазая с сомнением.
        Он не унимался.
        - Может, потерла или зажала где нужно?
        - Не знаю.
        Варда продолжил крутить хлебные шарики. На столе образовался целый ряд из желтоватых бусинок. Пробегавшая мимо гоблинша предложила ему еще одну лепешку, тот согласился и попросил тарелку похлебки. Эльфийке предлагать не стал, потому что в прошлый раз отказалась.
        - Подумай, - снова спросил он. - Что изменилось с тех пор, как мы покинули Забытую гору?
        - Ну… - протянула серая задумчиво, - мы пришли в другую таверну.
        Варда скривился.
        - Я не об этом, - сказал он. - Наверняка что-то с ним сделала. Не мог Талисман просто так взять и завибрировать. Если только он не живой. В таком случае, гм, допускаю.
        Эльфийка недовольно скривилась, всем видом показывая, что ей не нравится самодовольная манера рыжего. Затем покосилась на стакан с остатками хлебного напитка. Варда предусмотрительно отодвинул, чтобы они чудесным образом не оказались у него на лице.
        - Ничего я не делала! - выпалила серая и сложила руки на груди. - Талисман сам загудел и нагрелся. Может, потеплел он и от тела, но к гудению не имею никакого отношения!
        Варда сказал с ухмылкой:
        - Тут грех не нагреться.
        Желтоглазая бросила на странника яростный взгляд и наклонилась вперед, хватаясь за остатки лепешки, чтобы запустить в самодовольную рожу.
        Но тут на стол легла широкая ладонь. Эльфы одновременно подняли взгляды и застыли в напряжении. У стола стоит ни много ни мало - человек.
        Каонэль хищно прищурилась и отклонилась, готовая защищаться любыми способами. Варда остался неподвижным, но кулаки сжал. Незнакомец в таверне редко сулит что-то хорошее. Даже если таверна зачарована.
        Лицо и плечи человека скрыты капюшоном. Рукав рубахи чуть оттянулся, открыв руку с черной порослью. Оружия не заметно, но эльфы переглянулись - такому и оружие не нужно. Видно - бьется голыми руками и нисколько этим не расстроен. Доспехов нет - дорожные штаны и те веревкой перевязаны.
        Он незнакомца пахнет странно и резко. Рыжий фыркнул, пытаясь избавиться от навязчивого запаха. Так пахло бы стойло, куда загнали собак, котов, медведей и прочую живность, а потом одним махом облили хвойным настоем.
        Когда незнакомец чуть наклонился к столу, Варда напрягся и схватился за клинок, но, видимо, вспомнив, что в таверне лучше не убивать, положил руки на стол ладонями вниз.
        Незнакомец поклонился одной головой.
        - Извиняюсь, - сказал он низким, слегка рычащим голосом, - но я случайно услышал ваш разговор.
        Рыжий набычился еще сильней, жилы на шее вздулись. Еще немного - и накинется на чужака, руководствуясь правилом: лучше сначала надавать по голове, а потом выяснять, кто и зачем.
        - Как мог человек случайно услышать разговор эльфов, сидя через два стола? - спросил Варда с нажимом. - Иди отсюда, прошу тебя. В таверне убийства запрещены, да и к людям нормально отношусь. Но от тебя странно пахнет.
        Незнакомец глухо усмехнулся и снял капюшон, открыв суровое, немного заросшее лицо. Из-за голоса кажется старше, но на вид - около тридцати по человечьим меркам. Волосы черные до плеч и похожи на конскую гриву - торчат непослушными волнами, кое-где даже спутались в узлы. Глаза тоже черные, настолько, что зрачки слились с радужкой. В остальном ничем не отличается от остальных людей. Если не считать запаха.
        - Не спешите. Я действительно случайно. У меня хороший слух, - проговорил он многозначительно.
        Серая эльфийка буркнула:
        - Да? Ты не слишком похож на эльфа.
        Незнакомец отшатнулся и проговорил глухо:
        - Упаси пресвятая медведица. Из меня эльф, как из гнома танцор.
        Лицо Каонэль стало задумчивым, она остановила взгляд на подвыпившем гноме. Тот демонстративно размахивает секирой, рискуя снести кому-нибудь голову. Однако его это не слишком беспокоит. Даже наоборот - подкидывает в воздух и пытается пригласить плясать гоблиншу на раздаче. Та, естественно, в сотый раз шлет его лесом, но тот не унимается и показывает секиру, как главный аргумент в выборе плясового партнера. И не важно, что гномы танцуют как поломанные куклы. Главное - задор.
        - Что тебе надо? - не выдержал Варда.
        - Может, дадите сесть? - спросил незнакомец осторожно и посмотрел по сторонам. - Не стоит посвящать остальных в разговор. Поверьте, вы заинтересуетесь.
        Варда одарил его таким взглядом, от которого чужак должен был расплавиться на месте. Но незнакомец остался стоять, только края лацерны поправил.
        Искренний тон чужака странника не убедил. Он медленно наклонил голову, огненные пряди упали на лицо - обманчивый маневр для тех, кто считает, что бой можно вести, только видя противника. Лишь серой видно, как раздулись ноздри рыжего и задергался нос.
        Просидев несколько мгновений, но не дождавшись нападения, Варда поднял на Каонэль вопросительный взгляд - мол, что делать будем. Она округлила глаза и скривилась, как бы говоря, что принимать решения - задача эльфов, а не эльфиек.
        Варда сказал глухо:
        - Для начала представься. Хочу знать, кого искать, чтобы отрубить голову в случае чего.
        Незнакомец улыбнулся какой-то звериной ухмылкой, приоткрыв не в меру крупные клыки.
        - Я Лотер, - представился он. - И я не человек, а ворг.
        Варда отшатнулся и схватился за рукоять меча. Глаза прищурились и враждебно сверкнули из-под надбровных дуг. Каонэль неподвижно застыла, переводя непонимающий взгляд с эльфа на ворга и обратно.
        - Настоящий? - не поверил рыжий.
        - Нет, деревянный, - съязвил ворг и вопросительно глянул на лавку рядом с Вардой.
        Странник несколько секунд сверлил незнакомца взглядом. По лицу заскользили тени, на лбу от усиленной работы мыслей пролегла глубокая морщина. Уши встали торчком, сигнализируя всем: я готов к атаке, я грозен и опасен.
        Окинув таверну пристальным взглядом, Варда на секунду остановился на гноме - хозяине этой богадельни, затем напряженно выдохнул и нехотя подвинулся.
        - Ты правда можешь в кого угодно перекидываться? - спросил он недоверчиво.
        Ворг уныло закатил глаза.
        - Могу. Только не проси превращаться, а? Серьезно, - попросил он. - Очень надоело перед каждым представление устраивать.
        - Ладно, - проговорил странник. - Хотя было бы интересно посмотреть.
        Каонэль осторожно высунула нос из-под капюшона, показывая незнакомцу - не один такой необыкновенный.
        - Ворги? - спросила она вкрадчиво. - Что-то припоминаю, кажется, вы оборотни?
        Варда нервно хохотнул и оперся спиной на стену. Правый локоть лег на стол, а левый - на спинку лавки. Теперь он мог смотреть прямо на чужака, а при надобности дать пяткой в челюсть, не рискуя убить и превратиться в камень.
        - Бедненькая, - проговорил рыжий, - совсем беда с твоей памятью. Ворги сами по себе редкость. Обычные оборотни перекидываются лишь в одного зверя, и то в лунную ночь. А ворги - в любого и когда хотят. Так?
        Варда посмотрел на Лотера, тот кивнул, рыжий продолжил:
        - Хотя эльфы не очень ладят с воргами.
        - Эльфы ни с кем не ладят, - бросил чужак.
        Рыжий проигнорировал колкость, но предупредительный взгляд воргу послал. Мол, не слишком-то зарывайся. Пока в таверне - мы все в безопасности. А вот за забором…
        - Считается, что они полузвери, в отличие от простых оборотней, которые все-таки больше люди. Нежить, например, воргов как ализарина боится.
        - Почему? - поинтересовалась эльфийка.
        Лотер оскалился, качая головой, и проговорил:
        - Удивляюсь, как много о нас знают. Но как только видят - все равно просят перекинуться. А нежить боится, потому что кости у них вкусные. Вот почему.
        Желтоглазая брезгливо поморщилась, носик задергался от воображаемой вони. Она тряхнула головой, избавляясь от красочных картин. Капюшон сполз назад, водопад серебристых волос высвободился и упал на плечи беспокойными прядями.
        Лицо ворга изумленно вытянулось.
        - Ты же серая! - выдохнул он. - Думал, почудилось. Волчье племя, серая! Как так?
        Каонэль удовлетворенно хмыкнула, довольная вызванным эффектом. Несколько гномов за соседним столом и два человека заинтересованно покосились на нее и принялись разглядывать. Особенно после того, как ворг заорал на полтаверны. Но через несколько мгновений интерес погас, и они вернулись к тарелкам. В Межземье привыкли к разным диковинкам, даже серой эльфийкой не удивить.
        Варде принесли долгожданную похлебку. В этот раз подошла высокая гоблинша с короткими клыками. Рядом с ней ее зеленые собратья - всего лишь плюгавые карлики. Перед странником опустилась глубокая тарелка. Зеленолицая сердито покосилась на Каонэль.
        - Серая что-нибудь будет? - спросила она, почему-то обращаясь к Варде. - А то сидит тут битый час. Нет бы заказать. И ей приятно, и мне денежка.
        Желтоглазая недовольно поежилась и фыркнула, раздраженная тем, что ее сочли недееспособным довеском рыжего. В отместку она хищно прищурилась и оскалила аккуратные зубки.
        - Принеси гуся, - прошипела серая.
        - Чего? - не поняла гоблинша.
        Довольная тем, что попала в яблочко, эльфийка наигранно улыбнулась.
        - Именно, - подтвердила она. - Гуся в подливке и к нему три порции пирога с малиной или что там у вас.
        Гоблинша вытаращилась на нее, но ничего не сказала, круто развернулась и покрутила широкими бедрами в сторону кухни.
        Варда глянул на Каонэль с неприкрытым интересом. Пока она пререкалась с клыкастой, он закинул все хлебные шарики в похлебку и теперь аккуратно помешивал, чтоб те не развалились. Ворг терпеливо смотрит на желтоглазую, время от времени по-волчьи раздувая ноздри.
        - Зачем тебе гусь? - вдруг спросил рыжий.
        Серая небрежно отмахнулась и ответила, заправляя серебристые пряди за уши:
        - А чтобы был.
        Варда еще не начал есть. На ворга поглядывал с неприкрытой враждебностью, но тот сидит смирно, что плохо вяжется с рассказом рыжего об их неуемной жестокости.
        Внешне Лотер выглядит как обычный человек, если не считать слишком волосатых рук и заросшей физиономии.
        Он положил ладони на столешницу и чуть наклонился вперед. Стараясь не вызывать в эльфах напряжения, он замер рядом с Вардой и наблюдает за словесными пикировками.
        - А платить за гуся ты чем будешь? - не унимался странник.
        Эльфийка покраснела, даже кончики ушей сделались малиновыми. Глаза возмущенно сверкнули, но она не растерялась и дерзко выпятила грудь.
        - Разберусь, - ответила серая. - А вообще за такими вещами должен эльф следить, а не эльфийка.
        Варда округлил глаза, даже похлебку мешать перестал.
        - Ну да, - сказал он под нос, - делов наворотишь ты, а разбираться мне.
        Желтоглазая выпрямилась еще сильнее и прошипела:
        - Тебя никто не просил тащиться с нами в Чумнолесье!
        - Да? - взорвался странник. - Чтобы вы померли за первым же деревом?
        Каонэль удивленно уставилась на него, не понимая причины такой бурной реакции. Но глаза рыжего блестят, едва молнии не мечут, жвалки играют, дыхание стало шумным и тяжелым. Эльфийка впилась ногтями в столешницу, изящное лицо исказилось в гримасе.
        - Ну и померли бы! - выдавила она сквозь зубы. - Тебе-то что?
        - Ничего! - гаркнул Варда. - Ну и глупая же ты бываешь, Каонэль.
        В этот момент Лотер сунул руку за пазуху и положил на стол плоский осколок с синеватым свечением.
        - Собственно, вот, - сказал он, прикрывая осколок ладонью. - Моя часть Талисмана.
        Глава II
        Варда и Каонэль уставились на блестящий осколок на краю стола. Самодовольное лицо рыжего на секунду вытянулось, но быстро вернулось в норму, эльфийка тихонько охнула.
        Лотер, довольный произведенным эффектом, хрипло покашлял. В черных глазах вспыхнули красные искры, он уставились на эльфийку.
        Эльфийка первой пришла в себя, она потянулась к пластинке, но, поймав строгий взгляд ворга, отдернула руку. Тонкие брови сдвинулись, серая спросила:
        - Откуда он у тебя?
        Ладонь ворга предусмотрительно легла рядом с осколком, пальцы забарабанили в такт мелодии, которую играет на дудке седобородый гном. Играющие гномы редкость, но если встречаются, то всегда мастера. Они во всем привыкли выкладываться на максимум.
        Лотер внимательно следил за лицами эльфов, которые стали совсем не добрыми после того, как увидели Талисман. Те даже не пытаются скрыть отношения - хмурятся и жадно смотрят на осколок. Серая даже губы облизывает.
        Пробегавшая мимо гоблинша подозрительно покосилась на странную компанию. Обычно народ старается не садиться за стол с представителями других рас - гномы заседают шумными балаганами, распивают хлебный напиток. Эльфы и люди тихонько таятся за дальними столами и стараются не привлекать внимания. Бывают еще мелкинды, тролли, огры - эти вообще почему-то предпочитают одиночество. Но компания из эльфов и человека, который больше похож на зверя, не сулит ничего хорошего, несмотря на запреты убийств.
        Гоблинша подошла к выходу. Возле двери стоит огромный огр с зелеными свалявшимися волосами и невесело взирает на таверну. Зеленолицая дернула его за штанину. Бровь гиганта вопросительно поднялась, он наклонился. Гоблинша покосилась на эльфов и что-то быстро зашептала на ухо.
        Массивная туша переступила с ноги на ногу, он выпрямился и пристально посмотрел маленькими глазками на компанию.
        Каонэль послала недовольный взгляд огру. Варда развернут спиной, но по лицу эльфийки догадался, что привлекли внимание, уши задергались, как у нервного кота. Только Лотер сидит неподвижно и шевелит носом.
        - Так что? - спросил Варда и покосился через плечо на огра. - Тебе задали вопрос. Ответить не хочешь?
        Глаза ворга хищно блеснули, Лотер ощетинился и выпустил клыки длиной в палец, волосы на загривке встали дыбом, словно сейчас в волка превратится.
        Каонэль отшатнулась, раскрыв рот, и схватилась за рукоять антрацитового меча.
        В дальнем углу возле выхода огр подозрительно прищурился и уставился на проблемных посетителей. Плечи расправились, спина выпрямилась, он упер кулак в бок и утробно зарычал, как потревоженный медведь.
        В таверну пришли еще три гнома и отвлекли внимание вышибалы. Они начисто отказались снимать огромные шлемы, утверждая, что без них чувствуют себя голыми. Огр настаивать не стал, но посмотрел сурово, мол, чуть что - вышвырнет за забор и разбираться не станет.
        Из-за гномьих тел стало тесно, и гоблинши буквально просачиваются между широкоплечими рубаками. Те гогочут и стучат кружками о столы, постоянно требуя, чтоб подливали хлебный напиток.
        Ворг оглядел таверну и открыл рот, чтобы заговорить, но из кухонной двери выплыла высокая гоблинша. Такие только на юге рождаются. В одной руке огромный поднос с дымящимся гусем, в другой трехъярусное блюдо с пирогами.
        Широкобедрая гоблинша плавно приблизилась и расставила тарелки с пирогами на соседний стол, где сидят люди. Затем обернулась, едва не задев низкорослого собрата подносом. Гуся опустила бережно, словно тот мог развалиться от небрежного обращения. Одуряющий запах мигом растекся по таверне, даже Каонэль голодно сглотнула.
        Гоблинша оценивающе покосилась на ворга и выгнула спину. Закончив с тарелками, она развернулась к полузверю и спросила:
        - А ты гуся не желаешь? Или, может, устал? За кузницей в конце постоялого двора дом с багровыми фонарями.
        - Премного благодарен, - произнес ворг, переводя жадный взгляд с тушки на гоблиншу и обратно. - Не до того пока.
        - Подумай про гуся, - хохотнула гоблинша и хлопнула себя по бедру. - У нас все свежее и горячее.
        Она сделала акцент на последнем слове, и эльфы переглянулись. Каонэль непонимающе вытянула уши, зато Варда злорадно ухмыльнулся.
        Лотер смерил зеленолицую странным взглядом. По гоблинским меркам она красивая, хоть и клыки спилены. Зато руки крепкие, а у них такое ценится. Глаза большие, раскосые, а бедра - просто заглядение.
        - Как зовут тебя, красавица? - спросил он терпеливо, одним глазом продолжая следить за эльфами.
        - Закора, - ответила гоблинша и захлопала редкими ресницами.
        - Вот что, Закора, - начал ворг. - У меня есть друг, который любит горячее и свежее. Правда, не здесь. Если хочешь, отправлю ему весточку.
        Гоблинша разочарованно выдохнула и направилась к кухне. На полпути обернулась и бросила через плечо, перекрикивая шум таверны:
        - Черкани другу своему.
        Затем резко крутанулась и скрылась за дверями так быстро, что эльфы не успели опомниться.
        Ворг, довольный, что его наконец оставили в покое, снова развернулся к остроухим. Взгляд сосредоточенный, короткая пауза не остудила эльфов. Рыжий еще сильнее прищурился и подозрительно смотрит на полузверя. Желтоглазая не сводит взгляд с Талисмана, пальцы дергаются, будто уже его схватили.
        Напряженное молчание длилось несколько секунд. Шерсть Лотера снова начала вставать дыбом. Эльф поковырял хлебную лепешку ногтем и нервно дернул ушами.
        - Каонэль задала вопрос. Ответа до сих пор нет. Ты точно ворг? - спросил он. - Или, может, просто оборотень, которого проклял какой-нибудь плюгавенький маг? Я о воргах такое слышал. Не при эльфийке будет сказано.
        Полузверь поперхнулся и долго кашлял, пока из глотки на стол не вылетел крупный кусок шерсти.
        - Тебе прямо тут показать, какой я ворг? - прорычал Лотер. - Или за ворота пойдем, чтоб наверняка?
        Ноздри Варды раздулись, дыхание участилось. Пальцы на правой руке сжались в кулак. Он послал Каонэль повелительный взгляд, в котором ясно читается: не лезь.
        - Я не хочу драться, - проговорил ворг и глянул на вышибалу, убирая клыки. - Тем более в зачарованной таверне.
        - И поэтому скалишься? - спросила серая эльфийка, игнорируя молчаливое требование Варды.
        Странник наклонился к полузверю и зло скривился. Взгляд решительный, в глазах адамантиновый блеск. Ворг тоже хищно глянул из-под бровей, лицо исказилось, словно ему на ногу уронили кувалду, верхняя губа приподнялась, обнажив ряд зубов, которые сейчас человеческие, но через секунду могут стать медвежьими.
        Каонэль застыла в непритворном ужасе, она видела странника в бою, а ворг и без демонстрации выглядит жутко. Он хоть и ниже эльфа на полголовы, но в плечах шире.
        Несколько секунд они сверлили друг друга взглядами, заставляя огра на выходе нервничать все сильней.
        Наконец Лотер прорычал:
        - Имеешь что-то против ворговского оскала?
        Варда промолчал. Тогда полузверь подобрал осколок со стола и убрал во внутренний край лацерны. Каонэль жадно следила, как он бережно прячет блестящий предмет. Затем медленно, оставаясь лицом к эльфу, поднялся со скамейки.
        Рыжий осторожно выскользнул из-за стола и шагнул в сторону, прикрывая желтоглазую собой, как щитом. Серая возмущенно и одновременно довольно выдохнула. Изящные пальцы коснулись локтя эльфа.
        - Вы же не собираетесь драться прямо в таверне? - спросила она, в надежде успокоить обоих и поближе подобраться к осколку.
        Но рыжий слушал вполуха, которое вытянулось вверх, как сигнал готовности к атаке.
        - Ты права, Као, - проговорил он с нажимом. - В таверне не стоит.
        Странник взглядом указал Лотеру на дверь. Возле нее с ноги на ногу переминается огр и наблюдает, как рысь из засады. Полузверь глянул на вышибалу и молча двинулся к выходу. Варда последовал за ним.
        - Стойте! - крикнула Каонэль, но они даже не оглянулись.
        Эльфийка в панике вскочила, едва не перевернув лавку, и бросилась следом. Когда пробегала мимо огра, тот неожиданно опустил ей на плечо широкую ладонь и проговорил густым басом:
        - Если чего, кричи.
        - Угу, - механически ответила она и прошмыгнула в дверь.
        Сумерки накрыли Межземье сиреневым бархатом. Небо потемнело, из-за ограды доносятся трели сверчков и еще каких-то козявок, названий которых никто не знает, потому что приползли из Чумного леса.
        Воздух пропитан влагой и запахом кухонь, где безостановочно жарится и парится. Рядом с таверной небольшой домик с вывеской, гласящей, что тут можно подковать лошадь, единорога, заточить когти медведю и любому зверю. Разумеется, за дополнительную плату.
        Каонэль повертела головой и шевельнула ушами, надеясь выяснить, куда подевались ворг и странник. С заднего двора донесся рык, напоминающий медвежий, затем послышался шорох легких сапог.
        Эльфийка бросилась за таверну, забыв натянуть капюшон. В сумерках серебряные волосы разлетелись по ветру, делая ее похожей на лесного духа. Через несколько секунд она завернула за угол и застыла как вкопанная.
        Варда, с рассеченной бровью, валяется на спине в лапах зверя. Тварь, покрытая черной, как антрацит, шерстью, пытается дотянуться челюстями до его горла. Из глаз красное свечение, клыки больше медвежьих.
        Через секунду до нее дошло - это Лотер. Ворг. Ухо порвано в двух местах, края болтаются безжизненными тряпочками.
        Она хлопала ресницами, пытаясь понять, почему полузверь еще не прикончил странника и не превратился в камень. Потом заметила, что рыжий придавил к его горлу меч. Так и катаются среди статуй на заднем дворе, пытаясь убить друг друга.
        - Прекратите! - в отчаянии прокричала серая. - Вы совсем ополоумели?
        Лотер пнул странника под дых, тот проигнорировал, потому, что эльфы мастера терпеть боль. Но давление ослабил. Ворг этим воспользовался и потянулся клыками к незащищенной шее. Но рыжий вовремя откинул голову, и ворг лишь щелкнул зубами.
        - Да что это такое! - крикнула Каонэль. - Вы окаменеете, болваны!
        Ее призывы к благоразумию утонули в зверином рыке ворга, который умудрился выбить меч из руки эльфа. Он замахнулся огромной лапой и опустил со всей мощью вниз. Когти вспороли пустое место, он растерянно повертел головой в поисках беглеца.
        Пока ворг готовился нанести удар, эльф успел отпрыгнуть на несколько шагов в сторону, потому что соревноваться в эльфами в ловкости - все равно что ловить рыбу зимой голыми руками.
        Каонэль видела, как оба уставились на блестящий клинок между двумя статуями. Ни ворг, ни бывший лесной эльф не решаются первыми броситься - один мощный, как тролль, другой такой быстрый, что не угонишься. Так и стоят, словно уже окаменели.
        - Да хватит же! - взмолилась серая эльфийка, переводя испуганный взгляд с одного на другого.
        - Я сам решаю, когда хватит, - прорычал ворг и медленно пошел по кругу, приближаясь к мечу, чтобы отрезать путь рыжему.
        Из глаз Каонэль брызнул желтый свет, она сделала шаг, чтобы кинуться на ворга, но вдруг резко развернулась и бросилась обратно в таверну.
        Когда добежала, дверь с грохотом открылась. Оттуда вывалился огромный огр, таща за шкирку сопротивляющегося гнома. Рубака нелепо дрыгает ногами, глаза затянуты хмельной поволокой, а пальцы отчаянно шевелятся в надежде нащупать рукоять секиры.
        Огр подозрительно покосился на эльфийку и тяжелой походкой проследовал к забору. Бедный гном тащится по деревянному настилу, сапоги гремят, он бормочет что-то несвязное и пьяное.
        Когда вышибала приблизился к воротам, из сторожки у забора высунулась черная борода и нос, похожий на перезрелую сливу.
        - Чего? - спросила борода недовольно.
        Огр поднял над собой трепыхающегося гнома и сказал гулко:
        - Гость готов.
        Борода печально вздохнула, затем показался весь гном с черной кудрявой шевелюрой и маленькими глазами. Он быстро просеменил к воротам, послышался лязг засовов. Открылась небольшая калитка, рассчитанная, видимо, как раз на таких посетителей. А может, потому, что хозяин таверны - гном.
        Огр сделал шаг и замахнулся, как в игре, когда нужно катать глиняный шар и сбивать выставленные в ряд бревна. Рубака в его руке обреченно простонал и кое-как сгруппировался. Загремели доспехи, гномье туловище вылетело за забор и скрылось в кустах ежевики.
        Каонэль оторопело наблюдала за всем, пока наконец не вспомнила, зачем прибежала. Прижав уши, она в три прыжка подскочила к огру и вцепилась в гигантскую руку.
        - Пойдем скорей! - взмолилась она и посмотрела на вышибалу так жалобно, как умела.
        Огр глянул на серую сверху, потому что выше нее в два раза. Спрашивать не стал. Он сотни раз видел такой взгляд у эльфиек, гномок, гоблинш и человеческих женщин.
        Каонэль кинулась обратно на задний двор, отводя уши назад, чтобы слышать - идет ли огр следом. Но через секунду перестала это делать, грохот шагов такой, словно там не огр, а целый тролль. Эльфийка облегченно выдохнула, но тут же побледнела, увидев, как из-за угла вылетело бревно и ударилось в стену кузни.
        Пыхтя, как загнанный единорог, она выскочила на задний двор и едва не споткнулась о лук Варды. Тот балансирует на голове статуи гоблина, умело уворачиваясь от прыжков ворга.
        Увидев Каонэль, он отвлекся, и Лотер сбил его на землю.
        Эльфийка зажала рот ладонью, Варда кувыркнулся два раза и оказался возле своего клинка. Когда потянулся к мечу, из-за таверны вышел огр и тяжелой походкой направился к дерущимся. От шагов статуи тихонько зазвенели, с глухим стуком ударяясь о настил.
        Лицо недовольное. Видно - подобных заварушек насмотрелся вдоволь и меньше всего хочется искать место на заднем дворе для окаменевшего убийцы, где уже скоро ставить будет некуда. А затем думать, куда деть труп, потому что владелец на прошлой неделе запретил хоронить на территории постоялого двора. В Чумной лес соваться не охота, а копать прямо возле забора никто не разрешит.
        Серая с надеждой смотрела, как приближается гигант, затем сложила ладони трубочкой возле рта и крикнула:
        - Огр идет! Успокойтесь оба немедленно, иначе нас выкинут, как котят!
        Варда покосился через плечо и сдул со лба рыжую прядь. Бровь разбита, багровая струйка сочится по виску. Он вытер кровь двумя пальцами и выпрямился. Лотер тоже остановился и угрюмо смотрит на вышибалу, который выглядит как рассерженная болотная нечисть.
        Громила подошел и остановился между ними, словно зеленая гора. Из ноздрей клубы зеленого пара, маленькие глазки смотрят сурово. Он сложил ладони и хрустнул пальцами так громко, что в стойлах заржала лошадь.
        - Что тут делается? - спросил он густым басом и окинул двор таким взглядом, что все поежились.
        Каонэль открыла рот, чтобы ответить, но Лотер вскинул ладонь и расплылся в зверином оскале.
        - Да вот, не можем решить, кто за обед платить будет, - соврал он рычащим голосом.
        У Варды из раны над бровью снова потекла кровь, уши покраснели от напряжения. Он попытался вытереть багровую струйку локтем, но из-за чешуйчатых доспехов только размазал по лицу. Каонэль дернулась к нему, но огр посмотрел таким взглядом, что осталась на месте.
        - Да? С этим есть проблемы? - спросил вышибала и сдвинул брови.
        Каонэль наконец смогла рассмотреть задний двор. Вся территория за таверной заставлена окаменевшими в разных позах статуями. Гномы, огры, эльфы, люди, даже какой-то странный человечек, видимо мелкинд. Все они стали жертвой собственной кровожадности и злости.
        Сумерки уже успели превратиться в ночь. На небе появились звезды и принялись мерцать на разные лады, будто предвещают снег. Но в этих краях это невозможно, потому что слишком тепло.
        Деловитая гоблинша вышла из сеней возле кузни и расставляет у конюшни фонари, забитые светлячками. Постоялый двор наполнился зеленоватым светом, в котором огр кажется болотным исчадием. Он упер огромный кулак в бок и подозрительно уставился на ворга.
        Лотер зарычал, но клыки убрал.
        - Никаких проблем, - сказал он, возвращаясь в человеческий облик. - Я говорю, если съем гуся и поросенка, то мне и платить. А Варда считает, платить положено ему, потому как я вроде гость. Ну а серая, понятно, не в счет.
        Желтые глаза эльфийки гневно сверкнули, но она смолчала. Только нос скривила.
        Огр с сомнением посмотрел на Лотера и сморщил лоб.
        - А силенок хватит? - спросил он.
        Лотер хрипло усмехнулся и проговорил, облизывая вытянувшийся клык:
        - У меня, конечно, желудок не огриный. Быка не впихну. Но с поросенком и гусем как-нибудь справлюсь.
        Брови вышибалы перестали хмуриться, но взгляд остался суровым. Он поднес ладонь к губам и смачно плюнул. Затем провел по волосам, примазывая те, что выбились из общих зеленых колтунов, и протянул таким тоном, что стало ясно - он всех раскусил:
        - Ты мне зубы не заговаривай. Если сожрал стряпню, сам и плати. Нечего тут устраивать. За таким чешите к солнечным эльфам. У них, говорят, совсем крыша того. А не сожрал - топай отседова. И приятелей своих забирай. Мне такие не нужны.
        Пока огр отчитывал Лотера, странник быстро собрал оружие и убрал на место. Драка с воргом - непростое испытание. Даже для могучего и мудрого Варды, который самих троллей может обдурить.
        Когда огр назвал их приятелями, странник вытаращил глаза и оторопело застыл возле статуи человека. Уши нервно задергались, словно хочет ответить что-нибудь резкое, но сдерживается из последних сил.
        Странник покосился на серую эльфийку. Та переводит победный взгляд с него на ворга и обратно. Мол, вот какая молодец, не дала друг друга пришибить.
        - Про солнечных эльфов я только слышал, - согласился Лотер. - Но такого, что упаси меня волчица. А эти не солнечные. Эти, гм… эти обычные.
        Варда и Каонэль обменялись удивленными взглядами. Догадались: ворг видит эльфов впервые и знает только понаслышке.
        Каонэль хмыкнула.
        - Как легко и просто, - пробурчала она под нос. - Вот оно как. Эльфы бывают обычными. Я, бедная, три дня гналась за Талисманом, чтобы тот помог вернуть память и объяснить, почему отличаюсь. А тут все просто. Обычная.
        Варда бросил на нее строгий взгляд, эльфийка закатила глаза и отвернулась. Когда ворг сказал про обычных эльфов, огр приподнял мясистую бровь и посмотрел на ворга так, словно тот утверждал, что вода сухая. Полузверь недовольно поежился и замолчал.
        Из-за угла таверны вышла еще одна северная гоблинша со связкой фонарей. В колбах мечутся светлячки, заливая постоялый двор зеленоватым светом. Тени от статуй вытянулись и приняли угрожающий вид. Сами статуи тоже стали казаться жуткими.
        Каонэль наконец сдвинулась в места и подбежала к Варде. Тот угрюмо посмотрел на нее, словно это она виновата в драке. На что эльфийка захлопала ресницами и поправила вырез корсета. Рыжий моментально отвлекся на декольте, а серая вытерла сукровицу ему со лба.
        Увидев странную компанию вместе с вышибалой, гоблинша недовольно закряхтела. Затем поставила один из фонарей на пенек и быстро удалилась.
        - Так, - проговорил наконец орг. - Пузом чую: вы, ребята, не успокоитесь. Так что давайте собирайте пожитки и топайте. Упаси вас болотник, если услышу, что снова деретесь. Вытащу за калитку и сам поотрываю головы. Там чар нет.
        С этими словами он развернулся и тяжелой походкой направился прочь. Компания гномов, наблюдающая в окно за развитием событий, разочарованно скривилась и вернулась к тарелкам и кружкам с хлебным напитком. Человек в длинной одежде тоже смотрел в окно. Но когда Варда бросил на него суровый взгляд, отвернулся, словно ничего не видел.
        Через открытые форточки слышно, как гоблины бурно обсуждают красочную драку. Да так, что на заднем дворе слышно, как было бы весело, если бы ворг оторвал эльфу уши, а тот отсек зверю хвост, а потом оба рвали друг друга на части и умерли бы одновременно. Один доказывает - остались бы трупами. Другой считает, что они непременно должны окаменеть, потому что хоть и умерли, но все равно убийцы.
        Каонэль потрясла головой и натянула капюшон, пытаясь спрятаться от навязчивых гоблинских голосов, но это не помогло. Коротышки замолчали, только когда грохнула дверь таверны.
        Эльфийка досадно вздохнула. Она рассчитывала хоть сегодня поспать в тепле и сухости. Хоть не в огромной кровати, но хотя бы не на земле. И вообще - хотя бы поспать, чего она не делала уже давно.
        - Все из-за него, - прошептала она Варде, косясь желтым глазом на Лотера.
        Тот не повернулся, и так понятно - слышит прекрасно. Он тронул пальцем разорванное ухо и поморщился. В черных глазах вспыхнули багровые искры, он глухо зарычал, но остался в человечьем облике.
        - Если ты не заметила, серая, - проговорил ворг глухо, - не я начал.
        - Ты, ты, - сказал эльфийка язвительно. - Надо нормально на вопросы отвечать, а не отмалчиваться.
        - Не начинай, - оборвал ее Варда, и серая замолчала, на удивление даже себе. - Мы уходим. Я обещал найти способ заставить Талисман работать. Пусть ворг носится где хочет. А у нас своя дорога.
        Глаза Каонэль изумленно округлились, рот открылся. Когда Варда сделал шаг в сторону ворот, она вцепилась ему в локоть и проговорила горячо:
        - Но как же так? У него тоже Талисман.
        - Ну и что? - сказал Варда. - Если обратился к нам, значит, и у него не работает.
        С севера прилетел порыв ветра и принес порцию свежего воздуха. Кухонный смог над постоялым двором разорвался, показались звезды. Когда сверху упали две большие снежинки, моментально растаяв на деревянном настиле, Каонэль подняла взгляд к ночному небу и посмотрела вдаль.
        Из-за леса несется большая темная туча, постепенно проглатывая звезды, словно пасть небесного монстра.
        Лотер пошевелил носом и тревожно завертел головой, затем приложил ладонь козырьком ко лбу.
        - Что за леший? - выдохнул он, вглядываясь в исчезающее ночное небо.
        - Варда, что-то мне не по себе, - произнесла эльфийка, прижимаясь к могучему торсу странника.
        Из сторожки у калитки выскочил взъерошенный гном с небольшим колокольчиком в руке и засеменил к таверне. Колокольчик не столько звенит, сколько гремит, как медный таз. Но гном только усердней старается.
        По пути он заметил эльфов и ворга. Глаза в ужасе округлились, брови вылезли на лоб. Гном схватился за бороду и поднял колокольчик над головой, продолжая отчаянно звенеть.
        - Ветер! - проорал он надрывно. - Северный ветер!
        Глава III
        От порыва верхушки деревьев в Чумном лесу наклонились. Над постоялым двором разнесся протяжный скрип, послышались крики птиц, которых непогода вспугнула с насиженных мест. Эльфы и ворг устремили завороженные взгляды на приближение бури.
        Ночной воздух быстро остыл, спустя несколько минут над крышей таверны пронеслась порция снега. За ней последовала еще и еще, пока весь двор не оказался охвачен безумной метелью. Деревянный настил покрылся лужами от моментально тающего снега.
        - Разве тут такое бывает? - наконец спросила Каонэль, все еще прижимаясь к рыжему эльфу в попытке спрятаться от ветра.
        Тот застыл, словно статуя. Лицо серьезное, губы плотно сомкнуты, уши встали торчком, как у встревоженного тигра. В чешуйчатые доспехи ударяет ветер, эльф, готовый к любой неприятности, расставил ноги пошире и держит равновесие. Но взгляд непонимающий, как и у Лотера.
        Ворг вообще вытаращился, словно не тучу увидел, а рождение богов. Очередной порыв заставил его пригнуться.
        - Не бывает, - сказал эльф и бросил взгляд в окно таверны.
        Гном с колокольчиком уже внутри, яростно жестикулирует руками и пучит глаза. Некоторые повскакивали с мест и бросились кто куда - вверх по ступеньками, вниз в подвал. Другие с перепуганными лицами стали поспешно закрывать окна, двигать к дверям столы. Зеленолицые гоблины заметались по таверне, будто туда влетел рой диких пчел. Из все еще открытой форточки донеслись перепуганные голоса.
        - Дымоход! Дымоход закрывай!
        - Кто-нибудь спрятал лошадей?
        - Да брось ты их, - выпалил гоблин, подбегая к форточке. - Они тяжелые, может, обойдется.
        Стоящий рядом с окном коротышка печально вздохнул и сделал последнюю попытку.
        - В прошлый раз унесло бочки с медом и две телеги, - сказал он жалобно. - Лошади ему точно на один зуб.
        - Если хочется, иди и прячь. Только потом сам ищи, где укрыться. Вход в таверну забаррикадируем, - проговорил другой гоблин и плотно закрыл форточку.
        Шум таверны моментально заглох, но завывание холодного ветра усилилось. Снег теперь носится не струйками, а огромными волнами, похожими на морские. Закручивается в замысловатые вихри и тает, достигая деревянного настила.
        Инструменты на внешней стене кузницы тревожно зазвенели, фонарики с зелеными светляками перевернулись и покатились по настилу. Один налетел на угол таверны и разбился. Осколки вместе со светлячками разлетелись в стороны. Козявок моментально подхватило ветром и закружило в бешеном вихре.
        В стойлах заржала перепуганная лошадь, все-таки тот гоблин не решился выйти и спрятать беднягу. Теперь животное в ужасе мечется, пытаясь спастись от бури, но не может, из-за того что привязано.
        Лотер опустился на четыре конечности, те стали почти одинаковой длины, как у зверя, что лазает по деревьям. Он ощетинился, снова превратившись в лохматую тварь. Когти и клыки вытянулись, вместо глаз красные угольки.
        Он повернул к эльфам оскаленную физиономию и проорал хрипло, стараясь перекричать завывание ветра:
        - Как хотите, а я сматываюсь!
        С этими словами он прыгнул в сторону ворот, но снежный порыв врезался в полузверя и поднял в воздух, как пушинку. Ворга закрутило, обмотав лацерной, словно пеленкой. Из нее раздался протяжный вой, и Лотрера унесло в затянутую метелью темноту.
        - Он погиб? - неверяще спросила Каонэль.
        - Да какая разница, - бросил странник, схватив серую за локоть, и потянул в сторону конюшни, чтобы хоть там попытаться укрыться.
        Когда Варда сделал шаг, со стены кузницы сорвались здоровенные клещи, видимо гномьи. Железяка пронеслась перед лицом эльфа. Тот едва успел отклониться, спасая нос.
        Клещи пролетели через весь задний двор и с глухим звоном врезались в статую человека. Проклятая и одновременно защищенная чарами, она даже не треснула.
        С Каонэль в который раз сорвало капюшон, волосы разлетелись, полезли в рот, делая ее похожей на рассерженную фурию. Отплевываясь от взбесившихся прядей, она закуталась в плащ и прокричала:
        - Давай в лес! Там деревья! В такую бурю ни одна чумная тварь не вылезет!
        Варда молча кивнул и присел, надеясь укрыться от очередного порыва. Еще один фонарь со светляками ударился о стену и вдребезги разлетелся. Светляков подхватило и понесло на эльфов, закручивая по спирали.
        - Ложись! - крикнул странник и рухнул на живот, утащив за собой Каонэль.
        Они прижались к деревянному настилу и прикрыли головы, но яростный поток смерчем налетел сверху и поднял обоих.
        Каонэль кричала, Варда дергал ногами, в попытке освободиться от невидимых ветряных лап. Сквозь снег и поднятый с земли мусор таверна быстро уменьшалась, время от времени теряясь в темноте.
        Их закрутило, как мелких рыбешек в водовороте. Шум ветра заглушил крики, снег набился в глаза и рот. Когда изящное тело Каонэль пролетало мимо Варды, он попытался дотянуться, но очередной рывок откинул в сторону, словно странник весит не больше кота.
        В темноте мелькали лица, искаженные гримасами ужаса. Казалось, бесноватая круговерть будет длиться вечно. Но стоило Варде смириться с безысходностью, направление бури изменилось, и она с силой ударилась в землю.
        Когда серая эльфийка открыла глаза, всюду валялись поломанные деревья, кое-где вырванные с корнем. Она проморгалась и перешла на ночное зрение.
        Оказалось, буря каким-то образом опустилась в точно определенное место, не задев при этом остального леса. Каонэль поднялась и, качнувшись на ватных ногах, повертела головой. Когда обнаружила рыжего сидящим у поваленной березы, она выдохнула:
        - Варда!
        На дрожащих ногах эльфийка бросилась к нему, но, подбежав, охнула и прикрыла рот ладонью.
        Странник с холодным молчанием сидит, оперевшись спиной на ствол. Из ноги торчит обломанная ветка, лицо спокойное, словно не бедро проткнул, а созерцает Сильвирел. Из раны сочится тонкая багровая струйка, но если выдернуть - потечет сильнее.
        - Терпишь? - спросила Каонэль, хватаясь за окровавленный конец.
        Рыжий бросил на нее злой взгляд и сдунул волосы со лба.
        - Если хочешь обругать, - сказал он, не моргая, - можешь обозвать или к лешему послать. Зачем же так сразу лицом в грязь тыкать? Конечно, терплю! Я эльф, если вдруг забыла.
        Пальцы Каонэль сжали палку, она резко дернула вверх. Послышался смачный чмок, доспехи на бедре странника моментально залило бардовым. Недолго думая, эльфийка рванула край плаща и туго обмотала получившейся лентой рану.
        Сама умудрилась отделаться несколькими ушибами, но не обратила внимания на них, потому что с болью у эльфов особый разговор.
        В темноте послышался недовольный стон, больше похожий на рык. Через мгновение из куста ежевики на четвереньках выполз взъерошенный ворг. Шерсть дыбом, оскаленная рожа в царапинах. Лацерна сбилась на одну сторону и висит бесформенным жгутом. Рукав разорван, из пореза на плече сочится густая струйка.
        Простояв несколько секунд с опущенной головой, ворг отряхнулся на собачий манер. В стороны полетели мелкие камешки, какие-то веточки и сосновые иголки. Каонэль брезгливо прикрылась плащом, загораживая Варду.
        - Какая ты неожиданно заботливая, - проговорил рыжий, пытаясь подняться.
        Эльфийка резким движением толкнула его обратно и проговорила, насупившись:
        - Станешь тут заботливой. Сиди. У тебя дыра в ноге.
        Тем временем ворг завершил отряхиваться и поднялся. Он глянул на испорченный рукав и скривился.
        - Всегда не любил рубахи, - сказал полузверь, качая головой. - Бестолковая одежда. И так приходится вечно за штанами гоняться, так еще и эта тряпка.
        Он вывернул локоть и глянул на порезанное плечо. Нос ворга шевельнулся, словно по запаху может определить тяжесть раны, кто нанес и что с ней делать. Затем лизнул медвежьим языком и деловито щелкнул зубами.
        - А… ерунда. Затянется как на собаке. Или волке. Или медведе.
        Закончив с собой, ворг обратил внимание на эльфов, которые недобро косятся на него. У одной глаза, словно расплавленный янтарь, светятся и делают похожей на сову или кошку. У другого хоть и не светятся, но во взгляде металл. Рыжий ранен, но не беззащитен.
        Серая склонилась над ним, как орлица над орленком, и бросает хищные взгляды на ворга.
        - Не знаю, что это было, - произнесла Каонэль, повернувшись к страннику, - но тебе придется отдыхать, пока рана не затянется. Была бы у меня уртикания, это трава такая, мигом бы все залечили. Но ее нет, так что придется ждать.
        Ворг одарил эльфов ироничным взглядом и отошел подальше, чтоб не провоцировать новый конфликт. К остроухим он относился ровно, учитывая, что это первые эльфы, которых случилось увидеть. Полузверь слышал, что они высокомерные, чопорные и благородные. Только эти совсем не тянут ни на чопорных, ни тем более на благородных. Высокомерные - возможно, но таких тоже не встречал, и сравнивать не с чем.
        Когда Лотер шагнул в траву, чтобы скрыться за деревьями, повеял легкий ветерок. Точно такой же, какой предвещал бурю. Ворг оглянулся на эльфов, те притихли и с тревогой смотрят в небо.
        Ветерок подул еще раз из середины поляны. Раздался тихий звон, словно десяток ледяных частиц сталкиваются между собой, создавая странную музыку. Ворг попятился и остановился, лишь когда уперся спиной в дерево, чудом выстоявшее перед натиском ветра.
        Звук нарастал, до тех пор пока не превратился в грохот, потом неожиданно замолк. В этот же момент в середине поляны закружился вихрь, раскидывая в стороны снежные крупинки. Затем резко рванулся вверх, внизу остался высокий старик с длинной седеющей бородой.
        На старике широкая коричневая мантия с капюшоном, в левой руке посох со сверкающей верхушкой. Лицо вроде с морщинами, но такими незначительными, что возраст добавляет лишь борода.
        Из-под бровей смотрят белесые глаза, которые по определению должны быть слепыми. Когда ворг сделал шаг навстречу незнакомцу, они почернели, суровый взгляд остановился на путниках.
        - Ты еще кто такой? - спросил Лотер, принимая боевую стойку.
        Старик посмотрел на него так, словно малое дитя замахнулось погремушкой. Затем перевел взгляд на эльфов. Те неподвижно сидят и нервно хлопают ресницами.
        В темноте белый набалдашник посоха превращает тени в нечто жуткое и вытянутое. Нос Варды кажется заостренным, под глазами нарисовались темные круги. Но взгляд решительный и опасный.
        Каонэль несколько секунд приглядывалась к старику, щурилась, подергивая ушами. Желтые глаза светятся, словно адуляры солнечных эльфов. Губы сомкнуты, пальцы застыли на антрацитовой рукояти.
        Неожиданно она вскочила и с рычанием кинулась к незнакомцу.
        - Ты! - прокричала она, перепрыгивая земляную кучу. - Я узнала! Узнала тебя, обманщик!
        Старик, не глядя, поднял посох. Эльфийка, стукнувшись лбом о невидимую стену, упала на пятую точку. Взревев от обиды, она поджала ноги, чтобы вскочить с места, но старик вскинул ладонь и проговорил таким тоном, что она застыла:
        - Не так быстро.
        Варда бросил непонимающий взгляд на серую и снова попытался встать. Если боль и доставляла ему неудобства, то об этом никто не узнал. Когда рыжий зашевелился, незнакомец повелительно глянул на него. Варда натужно выдохнул, но остался сидеть, уперевшись спиной в дерево.
        - Ты его знаешь? - спросил он, хмуря брови.
        Каонэль потерла ушибленный лоб и вытянула из-под себя край плаща, который при падении неудачно лег и впился застежкой в шею.
        Она нервно дернула ушами.
        - Знаю? - выпалила она. - Да из-за этого проходимца мы три дня ломились сквозь троллей и утопленниц. Гнусный лгун! Если не хотел, мог бы и не говорить ничего. Зачем надо было врать про Талисман? Еще и на моей беде сыграл.
        На последнем слове голос эльфийки дрогнул. Она зашипела, злясь на себя за неуместный прилив чувств, и отвернулась, уткнувшись губами в плечо.
        Старик выслушал ее тираду с холодным лицом. Темнота за его спиной словно уплотнилась, превратившись в огромное бесформенное существо, готовое в любой момент напасть. Лишь свет кристаллического набалдашника рассеивает мрак, играя тенями на щеках незнакомца.
        В глубине деревьев громко ухнул филин, напуганный снежной кутерьмой в обычно теплом лесу. Затем послышалось стрекотание ночных козявок, из травы повысовывались светлячки. Радуясь неожиданному освобождению, они один за другим стали подниматься вверх, мерцая зелеными брюшками. Лес постепенно пришел в себя после внезапной бури и вернулся к привычной жизни.
        - Успокоилась? - проговорил старик, строго глянув на эльфийку.
        Она промолчала, вытерев нос локтем, и откинула назад растрепанные локоны. Серебристые пряди заискрились в свете камня, глаза превратились в щели, из которых струится желтый свет.
        - Прекрасно, - сказал незнакомец, по-стариковски оперевшись на посох. - Ты зря панику навела.
        Каонэль метнула на него очередной яростный взгляд.
        - Зря? - прошипела она. - Зря?! Твоя побрякушка не работает.
        Губы старика скривились в ироничной улыбке, которая видна даже сквозь густую бороду. Легкий ветерок колышет ее в разные стороны, делая похожей на живое существо.
        Незнакомец сделал короткий шаг в сторону желтоглазой, но близко подходить не стал.
        - Ты не права, - произнес он. - Талисман работает. Он обладает силой, способной двигать горы, осушать моря и вообще исполнять все что душе угодно. Дело в том, что у вас лишь осколки. Думал, сразу поймете.
        Серая скривилась и скорбно посмотрела на Варду. Лицо рыжего побледнело, еще немного - и станет похож на солнечного эльфа, у которых кожа всегда как первый снег.
        Странник приподнял повязку и задумчиво уставился на рану. По выражению лица ясно: картина ему совсем не нравится. Каонэль тревожно вытянула уши и попыталась заглянуть. Заметив внимание, Варда сделал такой вид, словно пробитое бедро беспокоит его не больше, чем светлячки, шныряющие в темноте.
        Желтоглазая снова обернулась к старику.
        - Видишь, что случилось? - бросила она зло. - Все из-за бесполезного осколка.
        Лотер все это время стоял, прижавшись спиной к дереву, и внимательно разглядывал незнакомца. Ему не приходилось прежде с ним встречаться, иначе бы точно запомнил: от старика веет неведомой мощью и древностью.
        Когда серая заговорила об осколке, ворг оживился, жадно глотая каждое слово.
        - Вообще-то не совсем так, - сказал полузверь, и все взгляды приковались к незнакомцу. - Силы моего, как говорит старик, осколка хватило, чтобы вытащить из мира духов. А это, скажу я вам, очень непростое дело.
        Старик одобрительно посмотрел на полузверя, отчего тот даже выпрямился. Воргов редко хвалят, и даже маленькая доля благодарности заставила его довольно выпрямиться. Через секунду шерсть на загривке зашевелилась.
        Он обернулся и увидел, как странник с изумлением смотрит на него. Словно не может поверить, чтобы ворг смог извлечь из осколка крупицы магии.
        Эльф несколько мгновений изучал его, пытаясь понять, что же еще упустил при первой встрече, затем повернулся к старику.
        - Кто ты такой? - спросил Варда чуть охрипшим от слабости голосом.
        Серая иронично хмыкнула. Незнакомец вытащил из потайного кармана небольшой зеленый камешек и глянул в него. Черные глаза странно блеснули, в зрачках закрутились маленькие водовороты. Он зашевелил губами, неразборчиво шепча, и на секунду стал похож на выжившего из ума старикашку. Но через мгновение лицо приобрело прежние черты, зеленый камешек скрылся в кармане.
        - Нужно еще несколько минут, - сказал он многозначительно и повернулся к Варде. - Да будет тебе известно, странник, бывший лесной эльф, защитник Сильвирела, я - чародей. Называют меня по-разному. Бэйларон, Глумдар, Друборин, Малеф. Есть еще множество других имен, которые сейчас не вспомню. Выбирай любое, но мне по душе - просто чародей.
        Губы полузверя растянулись в одобрительной улыбке, он проговорил понимающе:
        - Это да. Мне тоже привычней, когда просто воргом кличут. Хотя имя одно.
        Каонэль раздраженно фыркнула и наконец встала, расправляя плащ. Трава, где она сидела, лишь немного примялась и уже стремится вернуться в прежнее положение.
        - Отвратительно просто, - проговорила она.
        - Что? - не понял ворг.
        Эльфийка скривилась и ответила:
        - Да подлизываешься к этому проходимцу.
        Лотер пожал плечами.
        - Ничего похожего, - сообщил он чуть хриплым голосом. - Просто чародей дело говорит. А я соглашаюсь.
        - Ну конечно, - едко произнесла Каонэль.
        Из-под поваленной ветром молодой сосны высунулась любопытная мордочка хорька и уставилась на серую. Черный носик задергался, зверек высунул лапку из укрытия и сделал робкий шаг. Взгляд эльфийки потеплел при виде пушистого комочка. Она было дернулась к нему, но тут же остановилась, вспомнив, что сейчас совсем не до зверей. Хорька это не остановило. Он вылез наружу и в три прыжка оказался под ногами Каонэль.
        Желтоглазая сделала вид, что не заметила, и остановила испытующий взгляд на чародее. Тот с легким любопытством наблюдал за зверьком. Когда хорек ткнулся носом в кожаный сапог эльфийки, старец загадочно улыбнулся и проговорил:
        - Не хуже лесного эльфа со зверьем ладишь.
        - Зато с людьми не очень, - напомнила Каонэль и глянула на Варду, который стал еще бледнее.
        Чародей проследил за ее взглядом. Хорек вздыбил шерсть и тихо зашипел, словно чародей самый страшный враг в лесу. Маленькие глазки решительно блеснули в темноте, а взгляд застыл на посохе.
        - Смотри-ка, - усмехнулся чародей, - защитника нашла. Один покалечился, так мигом другим заменила. Этот хоть и молчит, но отчаянный.
        - Лучше хорьки, чем человеческие обманщики, - бросила эльфийка, подойдя к рыжему.
        Она присела рядом и проверила повязку, стараясь не выпускать из виду чародея, который доверия вызывал все меньше. Хорек подбежал следом и воинственно уселся в ногах странника, который даже если и был против - сил на недовольство не осталось. Щеки белые, под глазами круги. Терпение боли и невозмутимый вид отнимают много энергии, но опозориться, еще и в присутствии ворга и чародея, куда хуже.
        Ворг возле дерева стоит смирно, словно выжидает чего-то. К старику вроде настроен дружелюбно, но ладонь спрятана во внутреннем крае лацерны, и пальцы что-то перебирают. Периодически в темноте мелькает блестящая грань осколка.
        Несколько минут чародей наблюдал, как эльфийка отрывает куски от плаща и накладывает новые повязки. Затем бросил короткий взгляд на Лотера и повернулся к стене деревьев, за которыми тянется неизвестный лес.
        - С человеческими тебе придется смириться, - сказал он.
        Она развернулась, готовая бросить что-нибудь резкое и недостойное эльфийки, но там, куда смотрел чародей, захрустело. Густая листва разошлась, будто занавес, и на поляну медленно выехал всадник на лохматой северной лошадке.
        Все схватились за оружие.
        - Прибыл, когда я и рассчитывал, - с удовольствием сказал старик.
        Человек лежит на конской шее, руки свесились по обе стороны, покачиваются в такт лошадиным шагам. Серые волосы закрывают лицо, из спины торчит древко стрелы, оперенное по-эльфийски.
        - Убит, - сказала эльфийка. Голос ее быстро налился радостью. - И убит адамантиновой стрелой. Значит, поблизости эльфы! С этим я готова смириться, чародей!
        Тот усмехнулся.
        Следом за первой на поляну ступила вторая лошадь, навьюченная клетками с голубями. Птицы топорщат перья и вздрагивают при каждом толчке.
        - Теонард! Не стреляй, - сказал чародей. - Здесь тебя не обидят.
        Все посмотрели на него.
        - Это он так спит, - пояснил старик. - А стрелу под мышкой держит. Чтобы не будили. Или чтобы не убили по-настоящему, пока спит. Хитрый стал!
        - Раньше я верил тебе больше, - сказал убитый, поднимаясь. В одной руке он зажал арбалет, второй стал накладывать ту самую эльфийскую стрелу.
        - Засада! - закричала эльфийка. - Нас провели!
        Через миг все, кто был на поляне, изготовились к бою. Кроме чародея.
        - Никто здесь не сможет убить другого, пока я против, - сказал он.
        - Слишком много пустых обещаний, старик, - ответила сквозь зубки эльфийка.
        - Не получится, - покачал головой чародей. - Придется договариваться.
        - Тогда ладно, - сказал человек, первым убирая арбалет.
        - Он всегда быстро соображал, - сообщил чародей.
        Эльфийка бешеными глазами уставилась на чужака. За пределами таверны запретов на убийства нет, а от людей хорошего ждать не стоит. Дело не в обещаниях старика, просто человек понял, что со всеми не справится, вот и делает вид, что первый готов к миру! Насквозь лживый, как и все люди, везде пытается ухватить какую-то выгоду. Пальцы Варды играют на рукояти меча, но серая покачала головой, сказав взглядом, что лучше поберечь силы.
        Ворг незаметно распустил мышцы, вид бесстрастный, будто ничего и не случилось. На своем веку людей повидал немало, и вообще его часто с ними путают. Это хоть и обидно, но порой упрощает жизнь, особенно если дело касается дочек сыроваров.
        Человек оглядел собравшихся. Взгляд серых глаз мутный, усталый, долгая дорога въелась плотной коркой в лицо, в длинные волосы, в изношенный плащ. Когда смотрел на эльфийку, дернулся, будто хотел потянуться за арбалетом.
        - Не знаю, кто вы все, - сказал он хриплым голосом. - И не хочу знать. Я с вами не ссорился и вам никак не мешаю. Просто хочу поговорить с чародеем, а когда мы с ним договоримся, я сразу уеду. У вас свои дела, у меня свои, я в ваши не полезу.
        Белые зубы старика блеснули в очередной усмешке.
        - Помоги мне, я заслужил! - сказал ему человек. - До знакомства с тобой я думал, что потерял все. Любовь, кров, богатство. Я был должен всем в округе! А сейчас… сейчас я должен еще больше. Не только золото, а чужие жизни и свою совесть! Ты должен мне помочь. Ты обещал мне. Я все сделал! Клянусь, мои долги настолько огромны, что я не умру, пока не отдам их! Нет такой силы в мире, что смогла бы списать их так просто. Я даже собственную жизнь отдал в долг, ты понял? Заставь Талисман работать, или я убью тебя, и никакая магия…
        - Знакомьтесь, - сказал чародей. - Теонард. Хозяин еще одного осколка. Как всегда, многословен…
        Глава IV
        Человек осекся. Каонэль презрительно фыркнула и отвернулась, натянув капюшон. Варда снова попытался приподняться, но эльфийка мягко положила ладони ему на плечи и снова покачала головой. Рыжий неохотно подчинился, но взглядом сказал: у меня все под контролем, несмотря на ранение.
        Ворг наконец отошел от дерева и осторожно приблизился к чародею, стараясь держаться лицом. Нос несколько раз дернулся, взгляд внимательный, но без враждебности. Он посмотрел на пришельца, тот еле держится на лошади, пальцы слабо цепляются за гриву. Еще немного, и свалится.
        Голуби в клетках на соседней кобыле таращат ошалевшие глаза, время от времени вытягивают крылья. Видимо, очень давно не летали.
        - Какого осколка… - медленно спросил Теонард. - Ты говорил, Талисман невозможно испортить!
        - Испортить невозможно, - подтвердил старик. - Талисман не испорчен. Он просто развалился на части.
        Взгляд человека дрогнул и поплыл, он покачнулся раз, другой, руки схватили воздух, но уцепиться не за что, Теонард захрипел, лошадка, не в силах понять, что хочет хозяин, переступила, и Теонард, потеряв равновесие, рухнул на землю.
        - А говорил, не умрет, - сказала эльфийка. - Через слово ложь…
        Ворг подскочил к человеку и перевернул на спину. Осмотрев грудную клетку, повертел голову, пальцы прижались к шее. Несколько секунд он к чему-то прислушивался, затем послышался удовлетворенный выдох.
        - Он спит, - проговорил Лотер, опуская человека. - Устал как собака, ну и изранен. Бок ободран. Но совсем чуть-чуть. Такое даже на людях заживет быстро. Тут не то, что там.
        Он кивнул на Варду. Повязка на ноге потемнела, кровь почему-то не хочет останавливаться, и рыжий становится все слабее.
        Чародей неспешно приблизился к человеку и заглянул в лицо. Губы скривились в странной ухмылке, он что-то пошептал и вытянул ладонь над телом путника. Пальцы старца замерцали, как светляки в безлунную ночь. Он тряхнул рукой, из ладоней вылетели белые искры и по спирали опустились на человека.
        Ворг с интересом наблюдал, как искры впитываются в кожу, унося свет куда-то вглубь. Несколько мгновений человек лежал неподвижно, затем тело его выгнулось, и он с громким вдохом открыл глаза.
        - Ничего себе, - только и смог произнести ворг.
        Человек сел. Некоторое время он удивленно разглядывал свои изодранные сапоги.
        - Поизносились, - сказал он и, посмотрев на Каонэль и Варду, спросил: - Опять эльфы?
        - Еще какие, - буркнул Лотер.
        Снова отойдя на середину поляны, чародей глянул в усыпанное звездами небо. Лицо приняло выражение, будто не посреди леса стоит, а где-то далеко наблюдает за рождением и смертью миров. Борода колышется, мантия время от времени раздувается, делая его похожим на огромную птицу.
        Он стоял так, пока Лотер нервно не засопел. Тогда чародей опустил голову и проговорил в никуда:
        - Как уже рассказывал, Талисман - очень могущественный предмет. Силу его вам только предстоит узнать. Но для того, чтобы заработал, нужно всем частям быть вместе. А части в разных руках.
        При этих словах серая эльфийка резко развернулась и прошипела:
        - Мы уже поняли. Что ты хочешь сказать?
        Губы чародея растянулись в снисходительной улыбке. Он оперся на посох, сияющий набалдашник весело сверкнул, словно подмигивая собравшимся, и завертелся в древке.
        - Ты правильно догадываешься, серая, - ответил старец. - Вам придется собраться вместе и вместе дальше быть. Иначе Талисман не заработает. Конечно, некоторые осколки способны творить магию, но она так незначительна, что теряется весь смысл.
        - Я никогда не буду заодно с людьми! - выпалила эльфийка, сверкнув желтыми глазами. - Они хотели сделать со мной самое ужасное, что можно сделать с эльфом! Все люди одинаковые! Уж лучше ворги, чем вы.
        Лотер загадочно прищурился и облизнулся длинным языком. В глазах блеснули лукавые искры. Он сложил руки на груди, которая перестала быть заросшей, потому что успел вернуться в человечий облик. Густая черная шерсть превратилась в редкие волоски.
        - А что они хотели с тобой сделать? - спросил Лотер с улыбкой. - Мне так, любопытства ради.
        Эльфийка оскалилась, готовясь сказать что-нибудь резкое, но в последний момент с шипением отвернулась к рыжему и принялась отрывать лоскуты от плаща.
        Пока Каонэль накладывала новую повязку на рану Варде, человек пришел в себя. Блуждающий взгляд его остановился на чародее, но тот, предупреждая расспросы, сказал:
        - Не спеши. Твои вопросы принадлежат всем. И не надейся, что вот сейчас получишь остальные куски Талисмана и уедешь прочь. Прислушивайся, как ты умеешь, мотай на ус… песня впереди еще очень долгая.
        Теонард вздохнул, плечи его поникли.
        - Голуби-то в порядке? - спросил старик.
        - Не знаю, откуда они взялись, - сказал Теонард. - Перед тем как взойти на гору, я отправил последнего. А когда выбрался из бездны, увидел, что все сидят в клетках.
        У старика блеснули глаза.
        - Надеюсь, они отнесли мои письма… - проговорил Теонард.
        - Отнесли, - сказал чародей.
        - Вот и славно. Думаю, Талисман все же немного действует, раз я жив и вдобавок со мной мои птицы.
        - Его энергии могло хватить на это, - сказал старик. - Но на большее не рассчитывай. В другой раз он не убережет и таракана.
        Теонарда вздрогнул и замолчал. Старик переводит лукавый взгляд с одного на другого, и так по кругу. Всем понятно: чего-то ждет, только не признается.
        Лотер, ко всеобщему удивлению, самый доброжелательный, повертел головой и остановил взгляд на старце. По лбу пролегли две морщины, которые возникают только при глубокой задумчивости. Он переступил с ноги на ногу, хрустнув маленькими веточками, и проговорил:
        - В общем, я вот что понял. Нужны остальные обладатели Талисмана, чтоб он включился.
        Чародей кивнул, ворг продолжил, время от времени выпуская и пряча клыки:
        - Ну ладно. Предположим, обладатели соберутся. Только есть проблема. Не все рады делить силу с кем-то еще. Вон, посмотри, как эльфийка на Теор… Теонарда смотрит. Да и он, кажется, не очень рад их компании. Готов хвост поставить, найдется еще куча тех, кто готов перегрызть другому глотку за осколок.
        Взгляды присутствующих устремились на чародея.
        Холодный ветер пролетел над поляной и принес запах снега. Его учуяли эльфы и полузверь, они с опаской глянули вверх. Ночное небо пока чистое, но прошлый раз тоже ничто не предвещало бури. Так что теперь путники насторожились. Человек запаха не учуял, но, видя общее напряжение, тоже напрягся.
        Глаза чародея снова побелели, он выбросил руку вперед и что-то выкрикнул на непонятном языке. Кристалл на посохе ослепительно вспыхнул, озарив белым светом всю поляну. Где-то далеко послышалось завывание ветра.
        - У вас будут проблемы посерьезней, - проговорил старец страшным голосом, но через секунду смягчился. - Талисман должен быть защищен. Силу его еще предстоит узнать. Даже мне до конца неизвестно, на что способны осколки, когда окажутся рядом. Есть место, где вам следует выстроить Цитадель, и только там все будет как нужно.
        - Кому нужно? - иронично поинтересовалась серая эльфийка.
        Чародей не обратил внимания на вопрос и продолжил шевелить пальцами, с которых все чаще срываются белые искры:
        - Доставить вас туда не могу. Дел много. На портал нет времени, да и силы тратить, если честно, не хочется - нужны антрацитовые кристаллы. Но на той стороне реки есть зверь, который доставит куда надо. Главное - найти общий язык.
        Ветер загудел ближе, деревья, что уцелели после бури, тревожно закачались. Над лесом прокатился жалобный скрип стволов, которые вообще-то способны выдержать и не такой удар стихии, но приятного мало.
        С неба сорвались первые снежинки и опустились на траву, превратившись в воду. Теонард непонимающе глянул на чародея, затем взгляд переполз на ворга.
        Тот присел и ощетинился до такой степени, что покрылся черной шерстью. Руки вытянулись, пальцы превратились в крючковатые выросты с длинными когтями. На месте лица возникла звериная морда с красными, как рубины, глазами и клыками в ладонь.
        Резкий порыв ударил Теонарда в бок. Тот пошатнулся, глаза немигающе вытаращились на Лотера, который несколько секунд назад был вполне себе человеком, хоть и странным, а теперь - чудовищем, которому самое место на костре.
        - Видал я и не такое… - пробормотал он, но новый порыв заставил пригнуться к земле.
        Каонэль попыталась укрыть разорванным плащом Варду, но ветер не дал даже поймать край. Капюшон сорвало, выпустив на свободу серебро волос. Она обернулась к чародею. На безупречном лице отчаяние, в глазах гнев вперемешку со скорбью.
        - Варда не выдержит перелета! - крикнула она в сердцах и поднялась, щурясь от ветра.
        Рука чародея резко опустилась, с неба обрушился ледяной поток и отбросил эльфийку в лес. Ударило сильно, но лицо Каонэль осталось бесстрастным, потому что эльфы лучше всех умеют терпеть боль. Она медленно встала и вцепилась в ветку.
        Серая видела, как снежный поток окутал странника и поднял над землей. Чародей тоже завис в воздухе, глаза белесые, борода извивается, словно живая. Частицы снега носятся вокруг мощными вихрями, норовя утащить за собой все, что попадается на пути.
        - Варда с вами не летит, - прогремел чародей и воздушным потоком притянул странника.
        Каонэль бросилась вперед, надеясь помешать чародею. Уши прижались, обрывки плаща раскрылись, она в несколько прыжков оказалась на месте, где только что лежал рыжий. Но чародей вместе с ним уже поднялся над верхушками деревьев. В белоснежном потоке мелькнула огненная шевелюра.
        - Если ты что-нибудь с ним сделаешь!.. - прокричала Каонэль в бессилии, но чародей прервал ее.
        - С ним все будет в порядке, - произнес он, уходя все выше. - Постройте Цитадель. Это единственный способ.
        С этими словами он взмахнул посохом. Воздух задрожал, гул ветра стал таким, что эльфийка упала на колени и закрыла голову руками. Раздался сухой треск, ворг едва успел пригнуться, спасаясь от летящего прямо на него дерева.
        В нескольких шагах рядом Теонард судорожно пытался успокоить перепуганную лошадь. Та, на которой приехал, убежала в лес при первом порыве ветра. Эта - не успела и теперь ошалело ржет, вставая на дыбы и рискуя перевернуть клетки с голубями.
        Когда она в очередной раз брыкнулась, он успел поймать поводья и потянул вниз, чтобы уложить взбесившееся животное. Но кобыла только визжала и пятилась к деревьям, что совсем не лишено смысла. Там дует меньше.
        Пригибаясь и спотыкаясь от ветра, Теонард развернулся и потянул ее в лес. Сквозь рев метели раздался рычащий голос:
        - Не успеешь! Ложись и держись за кобылу!
        Он оглянулся и увидел чудовище, которое таращится на него красными глазами, вцепившись когтями в грунт.
        - Держись! - прорычал ворг.
        В эту секунду ветер с силой ударил в землю. Всех прижало. Даже у лошади подкосились колени, она мигом очутилась на боку, смяв одну из клеток. Голуби перепуганно сбились у верхних прутьев и не прекращая били крыльями.
        Воздушная волна вперемешку со снегом прокатилась над поляной и ударилась в лес. Деревья, которым не повезло расти ближе всего, наклонились, обнажив корни с комьями земли. Те, что помоложе, вырвало и побросало на верхушки уцелевших.
        Вихрь с чародеем и Вардой взвился в небо и за секунду превратился в точку. Точка сверкнула и умчалась на запад, где горизонт уже начал светлеть.
        Еще несколько минут всем пришлось лежать на земле, вцепившись в первое, что попалось под руку.
        Когда последняя горстка снега на траве растаяла, Каонэль подняла голову и огляделась. Взгляд затравленный и злой, даже идеальные черты угрожающе заострились. Волосы растрепались, теперь напоминают копну старой ведьмы.
        Она вскочила на ноги, наспех поправляя то, что осталось от прически, и гордо выпрямила спину. Корсет чуть оттянулся вниз, открыв декольте больше, чем положено. Пока никто не заметил, серая быстрым движением вернула его на место и посмотрела на небо.
        - Подлый! Подлый чародей! - выпалила она дрожащим от гнева голосом. - Знала же, что людям нельзя верить. Особенно таким.
        Быстрым движением она смахнула мокрую дорожку со щеки и часто заморгала.
        - Кто теперь меня защитит… - сказала она совсем тихо, чтобы никто не услышал.
        Лотер уже успел прийти в себя после бури и небрежно осматривал ноги - мало ли, чем ранило. Хотя обычно такие вещи беспокоят его меньше всего, потому как раны заживают как на собаке. Даже нет - на волке или медведе.
        Он покосился на Теонарда, который, ругаясь, ставит на ноги перепуганную лошадь. Та улеглась на бок и делает вид, что сейчас издохнет. Хуже всего, что одна клетка сломалась, несколько голубей выпорхнули и бесследно пропали в буре. Остальные забились в уцелевший угол и обреченно таращились оранжевыми глазами.
        - Не тронь моих голубей! - в ярости заорал Теонард, грозя кому-то кулаком.
        Эльфийка покосилась на него и презрительно скривилась. Человек заметил, но сделал вид, что мнение остроухой волнует его меньше всего.
        Закончив осмотр, ворг отряхнулся по-собачьи и обратился в человеческий вид. Свалявшиеся от времени волосы больше напоминали длинную шерсть. Они слиплись сосульками, штанина на колене разорвана, зато лацерна целехонька. Полузверь стянул края, прикрывая слишком курчавую по человечьим меркам грудь, и двинулся к лесу.
        - Рекомендую присоединиться, - бросил он через плечо, когда до деревьев осталось несколько шагов.
        Каонэль не сводила глаз с человека, который наконец поднял свою кобылу и молча пересаживал голубей в клетку. С одной стороны по прутьям свисали толстые кожаные ремни. По всей видимости, для переноса на спине. Когда ворг заговорил, серая резко обернулась, уши встали торчком.
        - С какой стати ты командуешь? - поинтересовалась она, даже не пытаясь скрыть раздражение.
        Лотер глухо зарычал под нос и развернулся к остальным. С этого места картина предстала неоднозначная.
        После второй бури поляна превратилась в пустошь с поломанными ветками и ямами от вырванных деревьев. Траву сорвало, хотя непонятно как. Она ведь низенькая, должна была уцелеть. Теонард с открытой враждебностью косился на эльфийку, которая то прикрывала декольте оборванными краями плаща, то наоборот - открывала. Человек тем временем трясся от холода. Справился с голубями и теперь перетягивает ремни, закрепляя уцелевшую клетку.
        - Больно надо, - проговорил ворг, потирая подбородок. - Но если у вас с памятью плохо, напомню: чародей сказал, Талисман без остальных кусков не заработает. Вы как хотите, а мне он нужен.
        С этими словами ворг резко крутанулся на месте и скрылся за деревьями.
        Эльфийка и человек остались наедине. Оба не скрывали неприязни, молчали. Теонард возился с клеткой и подпругами, брови сдвинуты, губы сжаты. На лице мудрое выражение, будто погружен в великие думы, но такой вид часто бывает и у тех, у кого в башке пусто, как в ограбленном замке.
        Несколько минут серая наблюдала, как человек ковыряется со снаряжением. При каждом движении арбалетчика ее рука дергалась к антрацитовому клинку. Теонард старательно не замечал, но видно, что тоже наготове.
        Наконец Каонэль не выдержала и, стараясь держаться лицом к Теонарду, двинулась за воргом. Человек проводил ее взглядом, но смолчал.
        Когда он остался позади, Каонэль перешла на бег. Тонкое обоняние с легкостью различило запах Лотера среди остальных. Тем более что крепкую смесь мускуса, медвежатины и хвои, которые источает звериное тело, спутать с чем-то очень сложно.
        В темноте бора перешедшие на ночное зрение глаза эльфийки горели желтыми фонарями. Если бы кто-то был рядом - мог бы пользоваться ими в качестве освещения.
        Сухая хвоя тихо хрустела под сапогами, даже несмотря на маленький вес серой. Слева молодая поросль можжевельника источала мятно-пряный запах. Аромат тянулся от свежих ростков и смешивался с воздушным следом ворга, делая его еще необычней.
        Спустя несколько минут она догнала Лотера, который, будто специально, шагал большими шагами, порой даже прыгал. Да так, что ни один человек не сумеет.
        Каонэль припустила, перепрыгивая сухие ветки, и через несколько секунд поравнялась с воргом.
        - Плохо, - проговорила она, когда тот замедлил бег и оглянулся.
        - Чего? - не понял он.
        - С памятью, говорю, плохо, - пояснила серая.
        Лотер понимающе кивнул, хотя лицо осталось безучастным.
        Они молча двинулись сквозь сосновый лес, стараясь держаться на почтительном расстоянии друг от друга. Через некоторое время небо посветлело, из зарослей можжевельника донеслось заливистое пение.
        - Зарянка, - произнесла Каонэль неожиданно и задумчиво сморщила носик.
        - Ну вот, - сказал Лотер, - а говоришь, с памятью плохо.
        Эльфийка пожала плечами и на ходу сорвала молодую хвойную веточку. Ловко растерев между пальцами, она поднесла к носу и блаженно потянула.
        - Это не та память, - сказала она загадочно.
        Ворг открыл рот, чтобы спросить, что там за варианты памяти у нее, но за спиной хрустнула ветка. Каонэль отвела назад уши, прислушиваясь к шорохам. Лотер ощетинился немного, превратив лицо в морду, и пошевелил носом.
        - Теонард, ты долго красться будешь? - поинтересовался ворг, не оборачиваясь. - Или хочешь в спину ударить? Не забывай, я тебя ушами и носом вижу. Эльфийка, кажется, тоже.
        Каонэль все же оглянулась, чтобы убедиться, что никто не целится из арбалета. Человек вышел из-за сосен, таща за собой уставшую лошадь с единственной оставшейся клеткой. Арбалет за спиной.
        - Могу и в спину, пожалуй… - сказал Теонард. - Но пока вроде не за что.
        Он дернул поводья, лошадь нехотя ускорилась, хрустя сухой хвоей под копытами. Когда они приблизились, эльфийка благоразумно перешла на другую сторону, так что ворг оказался между ней и человеком. Лотер не упустил этого из виду и многозначительно хмыкнул.
        - Хороший нюх? - спросил Теонард.
        - Я тебя почуял, как только в лес зашел, - сказал ворг, - ветер с той стороны, и от тебя человечиной пахнет за версту.
        Эльфийка фыркнула и закатила глаза. По лицу видно: хочет сказать что-то едкое, но пока не решается. Присматривается к спутникам, которые не очень-то дружелюбны. Ворг и это заметил, но снова промолчал, лишь сдвинул брови и высунул левый клык.
        - Я вот что подумал, - начал человек нарочно бодрым голосом. - Дайте мне ваши осколки в долг? С помощью Талисмана я быстро отдам другие долги и верну их вам. И подарю свой осколок! Стройте что хотите, делайте что хотите…
        Ворг и эльфийка одновременно повернули головы и уставились на него, как на безумного. Если ворг выглядел просто изумленным, то эльфийка дергала ушами, готовая в любую секунду вцепиться человеку в глотку.
        Ее глаза сверкнули, уши вытянулись.
        - А можно я отрежу ему язык? - спросила серая, глядя на человека.
        - Не успеешь, - сказал Теонард, глядя перед собой. - Я уже убивал таких, как ты. И даже лучше тебя, настоящих эльфийских воинов, вооруженных до зубов. Я убивал их голыми руками, будучи связанным, израненным и умирающим от голода. Их было больше десятка в том жутком лесу…
        Каонэль зашипела и схватилась за антрацитовую рукоять.
        - Проверим? - спросила она, дрожа то ли от гнева, то ли от страха за собственную смелость.
        - Тихо! - прикрикнул ворг и опасливо завертел головой. - Прислушайтесь.
        Лес затих. Птицы, до этого радостно щебетавшие, словно вымерли. Трескотня насекомых тоже пропала. Даже ветер стих, погрузив бор в жутковатую тишину.
        В ней раздался тихий стон, похожий на подвывание голодной собаки. Вой продолжался до тех пор, пока не приблизился так, что превратился в рев. Каонэль прижала уши и схватилась было за клинок, но тут же опустила руку, словно о чем-то догадалась.
        Теонард медленно вытянул арбалет и приготовился стрелять. Его лошадь зафырчала, раздраженно переступая копытами. Голуби в клетке притихли и сбились в кучу.
        - Какого лешего? - проговорил ворг, пригнувшись, чтобы в случае атаки быть готовым к прыжку.
        Некоторое время все озирались, надеясь обнаружить непрошеного гостя. Но когда скрип деревьев раздался всего в нескольких шагах, Каонэль отпрыгнула в сторону и прокричала Лотеру:
        - Ты в любого зверя можешь обратиться?
        Тот бросил на нее непонимающий взгляд, эльфийка продолжила, отходя все дальше, пока не оказалась на опасно близком расстоянии с Теонардом.
        - То-то и оно, что леший! - быстро произнесла она, косясь на стрелу арбалета. - В собаку. В собаку перекинься!
        По выражению лица Лотера видно: он ни грамма не понял, что несет эльфийка. Но серая смотрела такими глазами, что пришлось выполнить.
        Он отвернулся, чтобы края лацерны полностью закрывали спину, и с силой стукнулся головой о ствол сосны.
        Послышался глухой треск, в стороны полетели красные искры вперемешку то ли с пеплом, то ли с шерстью. Фигура ворга быстро уменьшилась, через секунду под деревом оказалась огромная черная собака в плаще.
        Собака повернула морду и вопросительно посмотрела на Каонэль.
        Эльфийка впервые в жизни видела превращение ворга в зверя, поэтому впала в ступор. Но шумное дыхание Теонарда, в руках которого все еще блестел арбалет, помогло прийти в себя.
        - Что дальше? - спросил человек.
        Взгляд эльфийки снова скользнул по арбалету, затем переполз на лицо Теонарда. Тот глядел весело, стрела всего одна, дураку ясно, что тратить на нее - себе дороже. Но она-то, эльфийка, не дура!
        Каонэль медленно попятилась, прижимая уши.
        - Что, что, - выпалила она, - бежать, вот что! Ворг, полай для приличия. Лешие боятся собак.
        С этими словами она развернулась и бросилась через лес, отдавшись на волю чутью. А оно еще ни разу не подводило. Стволы сосен замелькали, в ушах засвистел ветер, Каонэль понеслась сквозь бор, едва касаясь ногами подлеска.
        Далеко за спиной раздался глухой лай, затем послышались шорох и топот. На секунду она задумалась. Если сейчас сбежит они никогда не догонят. Еще не встречала никого, кто бегал бы быстрей. Даже знакомые эльфы удивлялись, как простая серая эльфийка умудряется быть такой прыткой.
        Потом пришла мысль куда неприятней. Если человек умеет стрелять на бегу из арбалета, то сейчас она под прицелом. Стоит нажать на спусковой крючок, как привет в виде стрелы окажется между ребер. А в спину он выстрелит с удовольствием, сам говорил…
        Серая ускорилась еще сильней, стала по-заячьи петлять, успевая огибать столетние сосны и перепрыгивать бревна. Прошло не меньше получаса, прежде чем Каонэль выскочила на скалистый обрыв.
        Если в лесу все еще полумрак, то здесь совсем рассвело. Небо из бледно-сиреневого стало лазурно-голубым, только одна звезда все еще видна. Но как только поднимется солнце - исчезнет.
        Каменный пятачок шириной не больше половины перелета стрелы, с трех сторон окружен лесом. А четвертой уходит в пропасть. Оттуда дует холодный ветер, норовя сорвать потрепанный плащ. На такой высоте он не может быть другим, да и к холоду эльфийка привыкла, но почему-то именно сейчас он мешает.
        Камни на обрыве покрыты сухостоем. Кое-где порода настолько растрескалась, что непонятно, почему не обваливается. В расселинах с землей торчат пучки травы, сумевшей отвоевать пространство на жизнь. Местами даже цветочки видно.
        У самого обрыва скала, больше напоминающая груду камней, которые от ветра и дождя превратились в монолит. Со стороны леса у основания скалы пещера. Свод низкий и вход завален какой-то гадостью. Серая присмотрелась. Среди кучи веток и шишек остатки незатейливой трапезы - кости вперемешку с переваренными остатками.
        Каонэль скривилась - пещера точно обитаема.
        Повинуясь чутью, она постаралась не шуметь и осторожно приблизилась к обрыву. Чтобы порывы ветра не сбили с ног, эльфийка чуть присела и заглянула за край.
        Внизу раскинулась бескрайняя пропасть. Где-то далеко лес, который со скалы выглядит махристым ковром и чем-то напоминает цветную капусту. Дальше в утренней дымке теряются невысокие горы. Возможно, и не горы, а искаженный горизонт. Но даже эльфийские глаза не видят так далеко.
        Боязнью высоты серая не страдала, но отошла на всякий случай. В этот момент из леса вылетела огромная псина. За спиной, как крылья, развевается лацерна, в зубах тряпье. Пригляделась - штаны.
        Псина с разбегу шарахнулась о камни, на лету превращаясь в человека. Перед глазами Каонэль мелькнуло обнаженное мужское тело, но разобрать ничего не успела, потому что ворг умудрился извернуться и сомкнуть края плаща. Через секунду он уже на ногах, завязывает веревку на поясе.
        - В следующий раз, - проговорил он, отдышавшись, - предупреждай. Мы оторвались, но, по-моему, эта тварь не отстанет.
        - Я и предупредила, - бросила серая и сложила руки под грудью, декольте поднялось, как подошедшее тесто. - И это не тварь, а леший. Где, кстати, твой человек с осколком?
        Лотер жадно сглотнул, отводя взгляд от декольте эльфийки, и хрустнул шеей так громко, что из куста рядом выскочила испуганная перепелка.
        - Во-первых, он не мой, - начал он, - хотя если бы осколок…
        Его прервал конский топот. Через мгновение по камням загремели лошадиные копыта, ворг и эльфийка разом обернулись.
        Теонард гордо восседал в седле, арбалет из рук так и не выпустил, хотя стрелы в ложе нет. За спиной качается клетка с одуревшими от странствий птицами. Судя по морде, кобыла тоже не в восторге. Зато у человека лицо такое, словно только что в одиночку поборол лешего.
        Он сделал показательный круг, что очень непросто на таком маленьком участке. Затем остановился прямо на середине каменного пятака и спешился. Пальцы скользнули в нагрудный карман. Несколько секунд он копошился, бормоча что-то под нос, затем плечи расслабились, человек выдохнул.
        - А я уж надеялась… - бросила Каонэль многозначительно.
        Теонард усмехнулся.
        - Надежда мешает жить. Однажды я много раз надеялся, что со мной случится что-то хорошее, оттого и жил впроголодь. Если бы не проклятая надежда, давно бы жил во дворце, с сотней-другой эльфийских невольников… Невольниц! С тремя бы я спал, меняя двух каждую ночь, тех, кто меньше понравился. Еще одна растирала бы мне ступни по ночам, а другая - махала опахалом, отгоняя зной.
        Желтоглазая слушала, оставаясь неподвижной, взгляд скользил по фигуре человека. Из пропасти ударил холодный порыв, вздыбил волосы серой, так что она стала похожа на каргу. Ветер пронесся между деревьями и по верхушкам умчался дальше.
        Теонард продолжал:
        - Еще одна бы постоянно ворчала, а самая юная и прекрасная постоянно бы плакала и стенала, когда я ухожу в далекий поход, да так жалобно, что…
        - Замолкни, - прошипела серая и вытянула покрасневшие уши, сигнал боевой готовности. - Они бы тебя зарезали в первую ночь! Никогда эльфы не будут махать опахалом над тобой!
        Теонард с неохотой замолчал, глаза невидящие, все еще в своем дворце с прекрасными эльфийскими невольницами. Как пьяный, переступал с ноги на ногу, одновременно занимая удобное для стрельбы положение, но эльфийка помнила, что стрела была всего одна. Она медленно положила ладонь на антрацитовую рукоять и сжала пальцы. Повисла пауза.
        - Я же говорил, проклятая надежда только мешает, - сказал наконец Теонард. - Надеешься вот на что-то, а тебя ночью резать собрались.
        - Могу и днем! - выкрикнула эльфийка.
        Теонард торопливо отступил на несколько шагов, арбалет не поможет, в глазах раздумье, явно ищет другие способы. Кто знает, что скрывают его потайные карманы и сумки…
        - Прекратите, болваны! - прорычал ворг и чирканул когтями о булыжник.
        Но Каонэль не слушала, в глазах человека страх, стрелу потерял, в карманах, скорее всего, пусто, можно не только отплатить за оскорбления, но и отнять осколок… Отпружинив от камней, она зависла на несколько секунд в воздухе и кинулась на человека.
        В этот момент в глубине пещеры что-то тревожно зашевелилось, послышался хриплый рев, похожий на смесь медвежьего рыка и мышиного писка. Из черноты выпорхнула стайка перепуганных птиц, которые непонятно что делали в таком месте. Затем раздался скрежет и грохот, словно кто-то тяжелый не может решить, как передвигаться - ползком или шагами.
        Отвлеченная звуками, Каонэль пролетела мимо Теонарда и приземлилась на колено совсем недалеко от входа.
        Ворг и человек обернулись, вглядываясь в глубину пещеры, откуда запахло очень недобрым.
        Глава V
        Из пещеры снова заревело, на этот раз значительно ближе. Теонард отбежал от эльфийки, которая сейчас хоть и не смотрит, но все равно видит - уши шевелятся, как у кошки. А если учесть, что она серая, вообще непонятно, какими свойствами обладает.
        - Что там такое? - спросил человек.
        Словно ему в ответ со скалы посыпались мелкие камешки.
        - Сейчас узнаем, - прорычал ворг, еще сильнее зарастая шерстью.
        Глаза человека сузились, в уголках возникли мелкие морщины, какие бывают только от ярости. Ноздри раздулись, он тряхнул головой и вскинул пустой арбалет.
        На секунду грохот и скрежет прекратились. В опустившейся тишине из леса донесся уже знакомый вой. Ветки сосен закачались, посыпались иголки и шишки.
        Каонэль бросила короткий взгляд на ворга и с досадой покачала головой.
        - Какая-то неважная из тебя собака, - заметила она, пятясь к краю обрыва.
        Ворг повернул к ней оскаленную морду, в глазах заплясали багровые искры.
        - Какая есть! - зарычал он. - Собакой не часто перекидываюсь.
        Когда в лесу послышался сухой хруст, из пещеры пахнуло зловонием. Клубы желтоватого пара вырвались наружу, быстро растворяясь в воздухе. Цветочки, которым не повезло вырасти у самого входа, моментально сморщились и превратились в черные шарики на ножках.
        Каонэль оказалась ближе всех. Она закашлялась и спрятала лицо под плащом. Глаза заслезились, нос скривился, она открыла рот, пытаясь избавиться от вони.
        Через секунду убийственный аромат добрался до Лотера и Теонарда. Человек зажал нос пальцами и даже отступил на пару шагов, словно это может помочь. Ворг же лишь потянул воздух и пару раз фыркнул, как делают звери, когда изучают новый запах.
        - Если бы верил в существование гигантских летучих мышей, подумал бы, что в пещере именно она, - прорычал он и приготовился к броску.
        Воздух снова содрогнулся, на этот раз от воя лешего, который почему-то никак не хотел оставить их в покое.
        Эльфийка отступила к краю и осторожно глянула за спину. Прямо за ней раскинулась зеленая пропасть, до дна которой лететь очень и очень долго. Можно помереть от страха, пока падаешь, хотя с ее ловкостью сорваться маловероятно.
        Покрутив головой, серая обнаружила небольшой уступ чуть ниже края обрыва и облегченно вздохнула. Ворг бросил на эльфийку быстрый взгляд, но не понял, что она разглядывает.
        В пещере что-то недовольно фыркнуло, и из темноты показалась огромная лохматая морда. Зубы как огромные пилы, маленькие глазки грозно блестят. Через несколько мгновений появилось заросшее густой шерстью тело. По бокам кожистые культи, сзади - выросты чуть поменьше. Тварь зло оглядела путников и щелкнула зубами.
        Теонард выругался, рука метнулась к колчану. Запоздало вспомнил, что там пусто, и стал искать что-нибудь подходящее. На глаза попался небольшой острый камень. Человек подхватил его и метнул в морду зверю.
        Тот открыл пасть и издал такой визг, что Теонарда звуковой волной откинуло к деревьям. Лошадь с диким ржанием встала на дыбы, опрокинув клетку, которая оказалась плохо закреплена. Птицы в испуге забились, раскидывая перья.
        - Это нетопырь! - закричала Каонэль. - Гигантский нетопырь!
        - Да, вижу, - прорычал ворг, все еще не определившись, что больше хочет сделать - прыгнуть на тварь и драть когтями до победного или оставаться на месте, пока все само не разрешится. - Делать с ним что?
        Вой в лесу превратился в рев. Из сосны, что торчит выше остальных, вспорхнула стая перепуганных зарянок. Но лешему этого показалось мало, он тревожно загудел, верхушки сосен закачались, скрип веток стал ближе.
        Каонэль бросила испуганный взгляд на стену деревьев. Там Теонард уже поднялся и медленно приближался к твари по широкой дуге, захватив клетку с уцелевшими голубями. Затем покосилась на нетопыря. Тот неуклюже вертит головой - короткая шея не позволяет сделать полноценный поворот. Зато огромные уши шевелятся быстрее эльфийских. Наверняка ими и видит. Глазки-то маленькие.
        - Чародей сказал, что… - проговорила серая, но в этот момент нетопырь повернулся к ней всем корпусом и завопил.
        Эльфийку сорвало с обрыва, как пух с постаревшего одуванчика. В воздухе мелькнули серебряные волосы и ободранный плащ. Каонэль тихо пискнула и скрылась за краем.
        Нетопырь оскалил лохматую морду. Культи распрямились в огромные кожистые крылья и накрыли обрыв от пещеры до кромки леса. Он оттолкнулся и со зловещим визгом нырнул в пропасть за серой эльфийкой.
        - Сожрет, - шепнул Теонард уверенно и поставил клетку. - Даже если уцепилась за что-то, сожрет.
        - Осколок! - вырвалось у ворга.
        Он дернулся было к краю, но в этот момент сосны на краю леса с хрустом расступились. Из-за стволов вышла высокая, заросшая мхом и лишайниками фигура. В бороде запутались корешки. Из макушки вместо волос трава, кое-где притаились мухоморы и лисички. Ноги - кривые стволы с глубокими бороздами, из которых сочится древесный клей. Но страшней всего лицо. Круглые, как плошки, глаза немигающе смотрят то на ворга, то на человека. Время от времени мясистые губы шлепают что-то неразборчивое, издавая протяжный вой.
        - Леший? - спросил Теонард недоверчиво и отступил к обрыву.
        Он подхватил с земли еще один булыжник.
        - Похоже на то, - проговорил ворг хриплым голосом и покосился на камень. - Ты с этим на него собираешься идти?
        Человек пожал плечами, потому что вариантов особо нет. Можно кинуться с обрыва вслед за серой и бесславно погибнуть, разбившись о скалы. Еще и звери кости растащат, вообще ничего не останется. Либо принять бой, как это и положено герою. Настоящему северному герою.
        - Дело того стоит, - проговорил Теонард громко и швырнул камень.
        Снаряд ударил в бороду лешего и запутался в волосах. Тот опустил взгляд и несколько секунд пялился вниз. Затем поднял голову, глаза потемнели, физиономия исказилась.
        Он раскрыл рот, но в этот момент человек метнул еще один камень. Тот снова утонул в густой бороде.
        Теонард швырял и швырял до тех пор, пока леший не начал греметь, как мешок с камнями. Когда понял, что так его не пронять, развернулся к воргу и закричал в ярости:
        - Что ты стоишь! Нападай!
        Ворг, взбешенный приказным тоном человека, взревел, как медведь, и ударил лапой по камню. Тот рассыпался в крошку.
        - Не забывайся, - прорычал Лотер. - Теперь осталось лишь два осколка. Желаешь погоняться за нетопырем, забраться к нему в желудок? Вперед.
        Он приглашающе отступил в сторону, открывая путь к обрыву. Солнце уже взошло. Чистое после ночного сна небо напоминает воду - такое же бескрайнее и непостижимое. А внизу вполне себе реальная земля, твердая и далекая.
        Губы Теонарда недовольно скривились, он отмахнулся от ворга, как от надоедливой мухи. Видал он опасность. И с медведями дрался, и лишения терпел. Разве сдался, когда чуть не утонул в болоте? Почему должен сложить лапки теперь, когда какая-то образина вылезла из леса и непонятно чего хочет?
        Словно прочитав его мысли, леший со скрипом поднял руку и указал на его внутренний карман. Затем перевел палец на ворга.
        - Ма-агия, - протянул хранитель леса гулко. - Много ма-агии.
        С этими словами он двинулся прямо на них, продавливая вековой камень на пол-ладони. Из глаза лешего заструился зеленый свет, рот раскрылся, готовый то ли завыть в очередной раз, то ли проглотить обоих вместо завтрака.
        Теонарда и ворга все сильней оттесняло к обрыву, но подойти к краю никто не решался.
        Человек упрямо тянул за собой клетку с голубями. Прутья местами потрескались. Если придавить - лопнут, как пересохшие полена. Но скрепляющие веревки еще целые и держат крепко.
        Птицы, похоже, смирились с участью жертв, даже крыльями бить перестали. Сидят как окаменевшие, сбившись в кучу.
        Когда леший приблизился настолько, что между ними осталась пара ворговских прыжков, путники наконец отступили к обрыву. Ворг судорожно завертел мордой в поисках лазейки, через которую можно улизнуть.
        Теонард замер, сжав пальцами прут клетки. На лице бессильная ярость, глаза разве что молнии не метают.
        - Что ему надо? - спросил человек, не сводя взгляда с хранителя леса.
        - Да уж точно не с голубями поиграть, - рыкнул ворг и приготовился сигануть в сторону, пока есть куда.
        - Ты что, сбегаешь? - не поверил Теонард.
        По представлениям других рас, обладатель таких клыков и когтей должен быть неутомимым бойцом, бросаться на всех и рвать в клочья, пока кости не покажутся. Но этот щурит красные глаза и загадочно скалится.
        - Я, по-твоему, должен бороться с духом леса? - спросил Лотер раздраженно. - Хватит с меня духов. Надоели.
        - Но ты же ворг! - проговорил человек неверяще.
        - Ворг, - согласился полузверь. - Именно ворг, а не полоумный дикарь.
        Когда он поджал под себя ноги и изготовился к прыжку на глазах у изумленного Теонарда, снизу послышался свист.
        Они одновременно обернулись. Человек вцепился в клетку покрепче, стараясь не потерять равновесие. Ворг присел и свесился с обрыва, его брови взлетели на лоб.
        Внизу, прилипнув к скале, на когтях повис нетопырь. На лохматом загривке держится Каонэль. Плащ совсем изодрался и трепыхается лоскутами на ветру, зато волосы - настоящее серебро. Попадись она в удобное время гоблину - продал бы за баснословную сумму.
        Эльфийка смотрит на них, задрав голову, и довольно ухмыляется.
        - Ну как там леший? - крикнула она с поддельной заботой.
        Теонард что-то зло пробурчал и перевел арбалет на нее, но Лотер резко опустил его и ответил:
        - В отличном настроении. Думаю, сожрет нас вместе с осколками.
        Человек метнул на Лотера бешеный взгляд, разозленный тем, что зверина посмел прикоснуться к его оружию, но, заметив хитрый прищур полузверя, притих.
        Лицо серой эльфийки приняло задумчивое выражение, уши затрепыхались, словно тоже участвуют в мыслительном процессе. За спиной Лотера и Теонарда угрожающе заворчало, человек покосился через плечо - лесной дух медленно приближался и жадными глазами сверлил затылки.
        Видя, что ворг и человек в безвыходном положении, серая ухмыльнулась. Взгляд скользнул по внутренним карманам человека и ворга, где были надежно спрятаны осколки.
        - Даже не знаю, что предложить, - протянула она. - Что мешает бросить вас лешему на расправу?
        - Мозги! - бросил Лотер. - Если они у тебя есть. Когда он до нас доберется, не то что осколков - Талисмана не будет!
        В глазах эльфийки полыхнуло солнце, идеальное личико скривилось. Несколько секунд она с пристрастием разглядывала ворга, лишь изредка бросая косые взгляды на человека. Затем фыркнула и сделала вид, что готова дать нетопырю команду на взлет.
        Наклонившись к уху твари, серая открыла рот, но в последнюю секунду снова подняла голову.
        - Ты прав. Талисман мне нужен позарез, - согласилась она с улыбкой. - Так и быть. Я спасу вас, если обещаете отдать свои осколки.
        Теонард крепче сжал арбалет. Стрел все равно нет, но так хоть какая-то уверенность. Отдавать осколок он никому не собирался, но за спиной глухо загудел леший, послышался хруст веток.
        - Идет! - сказал он.
        Ворг хотел зарычать на него, но тут же осекся, заметив бегающий взгляд человека. Очередной вой лешего заставил отойти к самому краю и балансировать буквально на пальцах. Каонэль довольно прищурилась и снова наклонилась к нетопырю.
        Когда огромные руки потянулись к ним, она крикнула:
        - Договорились. Прыгайте!
        Оба, не раздумывая, сиганули в пропасть. В этот же момент лапы лешего схватили воздух. Раздался разочарованный и злой вой, от которого стыла кровь в венах. Дух в бессильной досаде топнул ногой, выбив из скалы добрую порцию камней. Сыпняк разлетелся в стороны, пыльное облако накрыло эльфийку, делая ее еще серее.
        Когда Каонэль увидела, как ворг и человек прыгнули с обрыва, то подняла нетопыря в воздух. Тварь послушно оттолкнулась от скалы и подобрала обоих на лету.
        Теонард умудрился ухватить с собой клетку с голубями и теперь неловко балансировал, цепляясь за шерсть.
        - Да брось ты их! - зарычал ворг, растопырив лапы.
        Благодаря звериному облику он обнял спину нетопыря почти целиком. Ноги и руки растопырились, как у жука. В таком положении его даже тролль не оторвет. Чтобы говорить с человеком, ему приходилось выворачивать шею. Тот сидел на самом хвосте, если резкое окончание спины можно так назвать.
        Когда Лотер попытался скинуть бесполезную клетку, Теонард переменился в лице. Глаза потемнели, лоб, и без того сморщенный от натуги, покрылся красными пятнами. Изловчившись, он накинул одну лямку на плечо и проговорил сквозь зубы:
        - Я скорее тебя спихну. Или вон эту.
        Человек угрюмо посмотрел через голову ворга. На шее нетопыря, едва придерживаясь коленями, сидит Каонэль. Эльфийское равновесие позволяет балансировать на слишком крутых для людей поверхностях. Вот и теперь, сидя на высоте, которая делает мир ровным ковром, она смотрит вдаль, гордо выпрямив спину.
        Тварь сделала небольшой круг и часто захлопала крыльями, набирая высоту. Эльфийка бросила короткий взгляд вниз, где стремительно удаляется обрыв, а вместе с ним и разгневанный леший, которому вообще не понятно, что было нужно. Шапки сосен закачались в стороны, словно махая на прощанье.
        Чтобы как-то приноровиться к управлению, серая стала аккуратно дергать волоски рядом с ушами нетопыря. Личико приняло задумчивое выражение. С длинными разобралась сразу, они улавливают колебания воздуха, вроде кошачьих вибрисс. Но когда увидела короткие, озадачилась.
        Каонэль сначала осторожно тронула пальчиком один волосок. Ничего не произошло. Тогда смело схватила всей пятерней и дернула на себя.
        Нетопырь взревел и забил крыльями, как разгневанный гусь. От тряски ворг сполз на Теонарда, рискуя выдавить его со спины вместе с голубями.
        Человек недовольно зарычал и вцепился в шерсть так сильно, что кожа под ней непроизвольно задергалась. Нетопырь завизжал не столько от боли, сколько от обиды и дернулся в сторону. Всех резко сдвинуло налево.
        - Вы там как? - прокричала серая сквозь ветер.
        - Агы-ыр! - проорал полузверь.
        Поток ветра ударил в брюхо нетопыря, путников подкинуло и ударило о спину. Ворг нервно выдохнул, уткнувшись в шерсть твари, благодаря которой все же удержались.
        Новый порыв прилетел сбоку. На этот раз тварь не выдержала напора и перевернулась. Мир закрутился зелено-голубыми полосками. Где-то мелькнули скалы.
        Подхваченный ветряной силой, нетопырь несколько секунд вертелся над пропастью, рискуя растерять наездников, которым, скорее всего, не рад.
        Ворг, не привыкший к высоте, в ужасе зажмурился и вцепился всеми конечностями в шерсть. Даже зубами смог ухватиться.
        Человеку повезло меньше. Из-за клетки при кувырке его чуть не оторвало от спины. Спасли пальцы, которые проявили чудеса хватания. Когда нетопырь переворачивался, Теонард описал ногами широкую дугу, продолжая держаться за шерсть. Только благодаря этому удалось приземлиться на зверя.
        - Ты это… - проговорил ворг неуверенно, когда тварь перестала дергаться и пошла плавно вверх. - Веди ровнее. Тут как бы трясет немного.
        При первом кувырке Каонэль лишь плотнее прижалась к спине нетопыря и поджала ноги потому, что для нее перевороты и разные кульбиты - привычное дело, пусть даже на высоте в сотни перелетов стрелы.
        Сдвинув брови, она посмотрела назад. Затем небрежным движением откинула плащ, который еще немного - и превратится в тряпку.
        - Я возничим не нанималась, - сказала она. - Если такой умный, сам веди.
        Ворг покачал головой.
        - Нет уж, - прорычал он. - Вызвалась, так возись с этой образиной. У тебя, видимо, тяга ко всяким уродам и чудовищам. Смотри, как покорно крыльями машет.
        Нетопырь словно понял его слова. Уши нервно дернулись, он глухо захрипел и издал высокий звук. Показалось, воздух перед ним пошел волнами, а небо исказилось.
        Эльфийка сердито глянула через плечо на полузверя. Тот все еще распластан и цепляется за волоски. За ним в суровом молчании сидит Теонард. Темно-русые волосы треплются на ветру, как у настоящего северного героя, который вернулся из похода с добычей, но похвалы не ждет.
        Он крепко обхватил ногами нетопыря, одна ладонь спрятана в шерсти, другой придерживает лямку на плече. За спиной клетка с укачанными голубями. Человек смотрит вперед, стараясь не коситься вниз.
        Когда серая обернулась, их взгляды встретились. Оба без слов поняли: мира не будет.
        Наклонившись к макушке твари, Каонэль погладила по жесткой шерсти.
        - Не бойся, маленький, - проговорила она ласково. - Никакой ты не урод и не образина. Вон, пушистый какой, и крылышки, даже лебедь позавидует.
        - Ты умом тронулась? - поинтересовался ворг, выпрямляясь. - Это же крокодил с крыльями.
        Эльфийка снова погладила нетопыря и огляделась. Далеко внизу медленно плывет зеленый ковер, словно можно прямо сейчас сойти и довольно пробежаться босиком. Но чем медленнее движется ковер, тем выше летят, значит, попытка прогуляться окажется последней в жизни. И меньшей высоты достаточно, чтобы расшибиться в лепешку.
        - Не знаю, что такое крокодил, - произнесла эльфийка, чуть обернувшись. - Наверняка что-то обидное. Ты бы лучше на свою рожу посмотрел. Знаешь, какой страшный? Как-то видела штуку одну - зеркало называется. Вот тебе такое надо. Чтоб не зазнавался.
        - Да знаю я, что такое зеркало, - отмахнулся Лотер и осторожно глянул вниз. - Насмотрелся. А рожа у меня прекрасная. Нормальная, звериная. А то, что в человечьем виде иногда бываю, - это мелочи. Приходится из-за особенностей оборотов. Волком и медведем быть привычней.
        - Не хотите отдать мне осколки? - спросила эльфийка.
        Теонард напрягся, ворг оглянулся на него и проговорил:
        - Нашла время. Может, тебе еще сплясать прям тут? Я почесаться не могу, а ты хочешь, чтоб осколок по карманам искал. Спустимся для начала.
        Каонэль раздраженно дернула плечами, но промолчала. Спорить с полузверем - дело последнее, поэтому отвернулась с хозяйским видом и устремила взгляд вдаль.
        Ворг тоже не стал пререкаться. Вместо этого принял человеческий облик, но пальцы от шерсти не оторвал. Свалявшиеся от времени волосы задергались на ветру, лацерна вытянулась назад, норовя задеть Теонарда. Тот лишь отклонился и нахмурил брови.
        Осмелев, Лотер поглядел по сторонам.
        Солнце на востоке выплыло из-за горизонта, свежее и умытое после ночного сна. С высоты полета оно кажется маленьким и напоминает начищенную до блеска монету. Ветер больше не бьет в бока - эльфийка каким-то образом смогла найти общий язык с нетопырем. Тот поймал воздушные потоки и теперь летит плавно, как орел.
        Долго летели молча. Эльфийка неожиданно стала неразговорчивой, задумчиво смотрела вперед, в глазах тоска и страх. Если бы ворг и человек увидели этот взгляд, решили бы, что убивается по рыжему эльфу. Но, к ее счастью, оба сидели сзади.
        Теонард поглядывал вниз, делая вид, что совсем не боится. Когда заметил огненную пещеру, даже чуть наклонился, рискуя съехать со спины нетопыря, но вовремя успел уцепиться за шерсть. Хотел сказать остальным про полыхающее внизу жерло, но те делали вид, будто очень заняты. И Теонард промолчал.
        Лотер опасливо озирался, хватаясь за шерсть твари, отчего та всхрапывала. Солнечные лучи за время полета нагрели полузверю бок. И хотя на высоте температура низкая, ему стало жарко, потому как у воргов горячая кровь.
        - Медведем, говоришь? - раздалось за спиной ворга.
        Лотер обернулся и недоверчиво посмотрел на Теонарда. Человек укутался в бесполезный на высоте плащ. Губы посинели, лицо стало еще суровей, словно мыслил о мировом господстве. В отличие от холодоустойчивой эльфийки и горячего ворга, человеку требовалось тепло, желательно побольше.
        - Медведем, - глухо проговорил Лотер. - И волком, и котом, и кем только вздумается. Главное - знать, как зверь выглядит. Ну и силы нужны.
        Взгляд человека стал задумчивым. Он поправил кожаную лямку, всколыхнув клетку вместе с птицами, которых, похоже, уже ничто не вернет к трезвому уму, если он у них был.
        Когда нетопыря в очередной раз тряхнуло, Теонард высоко подпрыгнул на крупе и снова чуть не слетел. Он тихо выругался, но тут же сделал вид, что рывок его нисколько не побеспокоил. Только плащ сильнее запахнул. Мол, это ерунда. Летать на нетопыре - плевое дело, он чуть ли не каждый день так летает на базар.
        - Медведем - это хорошо, - проговорил он многозначительно, выплюнув клок нетопырьей шерсти. - Знавал я одного медведя. Огромный, как горный тролль. Я боролся с ним с утра и до глубокой ночи. Он был силен. Так силен, что ударом лапы ломал деревья. Приходилось бегать, пока зверь не измотался. Бегаю я не очень быстро, но долго. Уморил зверя. Когда он совсем выдохся, я прыгнул ему на спину и начал душить. Вот этими самыми руками.
        Ворг даже обернулся и озадаченно уставился на человека. Тот, не замечая странного взгляда Лотера, продолжил:
        - Да, эти руки на многое способны. Медведь хрипел и бил лапами воздух, но я отпустил, лишь когда хрустнули позвонки. Он был тяжелый. Когда грохнулся, земля задрожала. Сам не поверил, что зверь наконец издох.
        Когда он закончил, Лотер и Каонэль смотрели на него, вывернув шеи с неподдельным изумлением. Ворг восхищенно присвистнул, зато эльфийка презрения скрывать не стала.
        - Хочешь сказать, что в одиночку справился с пещерным медведем? - спросила она, подняв бровь.
        - Хочу, - ответил Теонард с усмешкой, делая вид, что разглядывает завитушки облаков.
        - Я бы посмотрела на это, - бросила она, отворачиваясь.
        - Еще посмотришь, - многозначительно произнес Теонард, стянув края плаща у подбородка.
        Уши эльфийки раздраженно дернулись, она тряхнула серебристой копной и повернула голову так, чтобы сидящие сзади могли видеть ее идеальный профиль.
        - А вот мне кажется… - начала она, но не договорила.
        Лотер легонько стукнул ее по плечу и схватился за внутренний карман лацерны. Эльфийка возмущенно выдохнула и открыла рот для гневной отповеди.
        - Да погоди ты, - резко сказал ворг. - Вы это чувствуете?
        Каонэль клацнула зубами и сомкнула челюсти, недовольная, что ее в который раз некрасиво прерывают. Лотер, пряча лицо от встречного ветра, нашарил пальцами осколок в кармане.
        - Осколок нагрелся, - произнес полузверь. - И вибрирует, как в таверне, когда обнаружил эльфов.
        Все замолчали, прислушиваясь к ощущениям. Эльфийка медленно прикоснулась пальцами к складке корсета, человек потрогал карман.
        Внизу показалось широкое плато, разрисованное кривыми линиями. Ворг пригляделся и понял: это трещины в горной породе. Но чуть дальше поверхность ровная, вокруг редкий лес. Во всяком случае, отсюда он кажется редким. Дальше горизонт темный и блестящий, словно спинка майского жука. Лотер инстинктивно потянул воздух. Нос уловил капельки влаги, которые звериное обоняние способно различить даже на такой высоте.
        - Там что-то есть, - проговорил ворг уверенно и кивнул в сторону земли. - Снижаемся.
        Глава VI
        Каонэль наклонилась к лохматой голове и что-то прошептала в ухо зверю. Затем аккуратно прикоснулась к вибриссам на загривке. Нетопырь хрюкнул, правое крыло опустилось, и зверь пошел вниз по широкой дуге. Ветер загудел и снова ударил снизу, но наездники, наученные опытом, удержались.
        Небо осталось за спиной, зато земля заполнила весь мир. Справа кудрявый ковер леса, с другой стороны - обширная вода, которой края не видно. Посередине плоский каменистый участок, изъеденный трещинами по краям.
        - Садись ближе к лесу, - приказал ворг, высунув нос из нетопырьей шерсти.
        Нетопыря тряхнуло, ветер сорвал слова и растворил, словно мед в кипятке. Теонард прекрасно расслышал, но эльфийка лишь выглянула из-под локтя и прокричала сквозь гул:
        - Ты что-то сказал?
        - В лес, говорю, давай! - заорал Лотер, мотая головой, потому что шерсть попала в глаз.
        Она скривилась и крепче сжала коленями шею нетопыря. Тот, повинуясь приказу, взял левее, где лес превращался в реденькую рощу.
        - Опять раскомандовался? - крикнула серая, натягивая волоски, словно поводья. - Вы мне осколки должны. Не забыл?
        Лотер и Теонард промолчали. Когда нетопырь наклонил голову, напор воздуха усилился, все распластались по спине твари, чтобы легче держаться.
        За время полета каждый по-своему приноровился к неудобствам, но Теонарду клетка на спине откровенно мешает - норовит сцепиться с ветром и выбросить человека в небо.
        Он недовольно проворчал что-то под нос. Ворг посмотрел на Теонарда через плечо, показывая взглядом: скинь груз, живее будешь. Но человек только сильнее притянул лямки и вжался в лохматую спину.
        - Ворг прав, - крикнул человек. - На открытое место опасно садиться.
        Уши серой нервно дернулись, она сердито покосилась на Теонарда. От ветра ее волосы стали похожи на серебряные щупальца, зажившие собственной жизнью. Плащ скатался в бесформенную трубу, открывая затянутую корсетом спину.
        - Пушок не приземлится среди деревьев, - произнесла она значительно. - Сядем где сядем.
        - Пушок?! - неверяще зарычал ворг, но в этот момент Каонэль резко подалась вперед, пригибая волоски в ту же сторону.
        Нетопырь воинственно завизжал и стрелой понесся вниз, ветер совсем освирепел в попытке оторвать наездников от спины. Им пришлось сильнее вжаться в шерсть, прячась от ледяных струй, которые устремились в самую душу.
        Теонард окончательно посинел от холода. Плащ уже не натягивал на плечи, все равно толку никакого. Вместо этого, кривясь от запаха, пытался глубже закопаться в густую шерсть нетопыря.
        Человек чуть приподнял голову и зыркнул на серую. Из груди вырвался разочарованный выдох, словно пожалел, что не прибил ее на чародейской поляне. Затем взгляд стал задумчивым: стрелу в сердце и в лоб. Но эльфийка слишком быстрая, хотя стрелок он хороший.
        Человек сдвинул брови и отвернулся.
        - Ничего, еще не вечер, а только утро, - пробормотал он тихо, но ворг услышал и ухмыльнулся.
        Земля стремительно приближалась. Деревья из кудрявого ковра превратились в зеленые шапки, кое-где прерываясь полянами. Поверхность плато, которая с высоты выглядела ровной, оказалась бугристой и изрытой трещинами.
        Когда они снизились настолько, что под брюхом нетопыря замелькали камни, эльфийка указала вперед, где в одном месте сходились лес, скалы и вода.
        - Там, - сказала она, выпрямляясь. - И Пушок сможет приземлиться, и лес рядом. Все как заказывали.
        Прежде чем ворг успел ответить, эльфийка снова что-то прошептала на ухо зверю. Тот издал очередной визг. Из леса выпорхнули перепуганные птицы, судя по крикам, все те же зарянки.
        Тварь хотела зайти на новый круг, чтобы подыскать место, где можно повиснуть вниз головой, но серая не позволила. Пушок недовольно хрюкнул, но послушался. Через несколько мгновений лапы нетопыря ударились о камни. Наездников подбросило, сзади раздался чей-то сдавленный стон. Тварь проехалась на брюхе и остановилась в нескольких шагах от деревьев, широко раздувая бока.
        - Ну вот, - бодро произнесла серая, спрыгивая с нетопыря. - А вы боялись.
        Ворг наконец отлепился от лохматой спины и выгнулся дугой. Позвонки сочно затрещали, он хрустнул шеей и соскользнул на землю.
        - Не забоишься тут, - проговорил он и, шатаясь, отошел от нетопыря. - Посмотри на пасть. Пока летели, только и думал, не сожрет ли прямо в полете.
        - Отличная пасть, - отозвалась Каонэль. - На свою посмотри.
        Ворг сказал, почесав подбородок:
        - У меня пасть что надо. И на любой вкус. От медвежьей до мышиной. А это что за чудище? Что?
        Сердитый взгляд эльфийки дал ясно понять - больше слушать о том, какой ее новый любимец уродливый, не намерена. Дождавшись, когда человек вместе с клеткой покинет спину нетопыря, она подошла к кожистому крылу и любовно погладила.
        Пушок неумело повернул шею и довольно задергал ушами. Клыкастая пасть радостно оскалилась, еще немного - и на спину перевернется, чтоб брюхо почесали.
        Ворг, не веря глазам, тряхнул головой, в данный момент совершенно человеческой, и отступил к деревьям, где уютней, чем на продуваемом всеми ветрами плато. Звери не любят быть на виду. А он полузверь.
        - Слушай, - сказала вдруг Каонэль. - А чего сам не перекинулся в какую-нибудь летающую тварь?
        Ворг пошевелил носом, явно чуя добычу, и бросил, отвернувшись в сторону леса:
        - Вот еще. Я вам не ездовая кляча. Тебя бы еще поднял в воздух, но двоих, да еще с клеткой - нет уж. Тем более для полетов нужно жрать кое-что особое.
        Каонэль сделала вид, что очень внимательно слушает ворга, даже покивала для убедительности, потом произнесла:
        - Я жду.
        Ворг сделал изумленное лицо.
        - Чего? - спросил он.
        Эльфийка почувствовала неладное, глаза превратились в солнца, уши встали торчком.
        - Вы обещали осколки, - прошипела она.
        - А… - протянул Лотер и улыбнулся, косясь на человека. - Так мы это… обманули. Не знаю, как Теонард, но я - точно обманул.
        Серое лицо эльфийки стало совсем землистым, она часто задышала, поднимая и без того высокую грудь. Ладонь дернулась к антрацитовой рукояти, но на полпути остановилась.
        На ее лице отразились мысли: человек не отдаст осколок, потому что люди вообще лживые. Ворга видит впервые, но он тоже непонятный. Драться глупо. Один на один - есть шансы. Хорошие шансы. Но их двое.
        Каонэль яростно зарычала и отвернулась к нетопырю.
        Тем временем Теонард, дрожа от холода, оттащил клетку подальше от твари, которая хоть и подчиняется эльфийке, но на птиц поглядывает хищно. Полет вымотал зверюгу, и теперь та искала, кого бы сцапать.
        Вид с обрыва умиротворяющий. Морская гладь расстилается синим шелком, солнечные лучи серебрятся на воде. Внизу у камней тихо плещутся волны.
        Чтобы не провоцировать эльфийского питомца, человек спустился на камни по расщелине вместе с клеткой и укрылся за валуном. Голуби моментально встрепенулись, словно не было страшного нетопыря с большими зубами, заворковали и принялись чистить перья.
        Теонард присел на секунду, оперевшись спиной на глыбу, чтобы перевести дух. За многие века волны и ветер превратили края плато в отвесные утесы. Но кое-где остались трещины, по которым удобно спускаться к воде. Жестокие шторма нанесли валунов на берег. А некоторые сами отвалились от скал, образовав удобный подход к воде.
        Камни успели нагреться на солнце, приятное тепло заставило Теонарда прикрыть глаза. Несколько мгновений он сидел неподвижно, переваривая очередное приключение. Его спутники - не самая радужная компания. Ворг - полузверь, но вроде толковый. При должной сноровке его можно уболтать. А вот эльфийка хуже язвы и больно умная.
        Когда солнце напекло щеку так, что терпеть стало невозможно, человек открыл глаза и огляделся. Это следовало сделать сразу, как спустился по расщелине, но холод выдавил остатки осторожности. Он посмотрел на грязные пальцы и скривился.
        Морская поверхность все еще серебрилась в утренних лучах. Вода спокойная, только небольшая рябь от ветра. Гладь синяя до самого горизонта и лишь там превращается в черную полоску. Водная масса давит мощью и объемом, словно глубина начинается едва ли не сразу. Желание окунуться моментально исчезло, когда на поверхности мелькнул шипастый плавник.
        Волны с тихим плеском накатывались на камни. У самой кромки крошечный бережок из гальки, настолько мелкой, что похожа на ракушечник.
        Теонард все-таки спустился к воде, чтобы ополоснуть руки. От нетопыря все пропахло чем-то приторно-тухлым.
        - Как эльфийка и ворг это терпят? - спросил он у голубей, опуская ладони в волны. - С их обонянием должны были еще в начале пути задохнуться. Я бы забрал осколки, забрал… С нетопырем как-нибудь справился бы. Главное - посадить. Но трех частей недостаточно, надо найти остальные. Тогда заживу по-настоящему. И замок верну, и уважение, и…
        В момент, когда Теонард потерял связь с реальностью от грез, рядом раздался громкий всплеск, его окатило водой.
        Громко выругавшись, человек отскочил к расщелине и оттопырил пальцами моментально прилипшую одежду. Спину защитил кожаный плащ, но грудь и живот насквозь вымокли.
        - Проклятье, - прошептал он, вытирая капли с лица.
        Когда обернулся посмотреть, что за гадина испортила ему отдых, - замер. Пару секунд он притворялся скалой. Затем рука медленно потянулась к арбалету, который он благоразумно оставил на плече.
        Слева, оперевшись на камень, из воды торчала худенькая фигурка. Мокрые светлые волосы облепили чешуйчатое тело, концы расплылись по поверхности, словно края размокшей веревки. Нос маленький, узкий, зато глаза огромные, вытянутые в стороны. К тому же красные, и зрачок, как у кошки. Ее можно было бы назвать женщиной, даже красивой, если бы не белая чешуя до самой груди, которая благоразумно прикрыта жилетом. На шее болтался светящийся камешек.
        Существо странно моргнуло. До Теонарда дошло: моргает наподобие ящерицы, третьим веком. Значит, совсем не человек.
        Теонард осторожно вытащил арбалет, стараясь не спугнуть невиданное создание, и выставил перед собой.
        - Эй! - крикнул он в расщелину. - Вам бы посмотреть на это!
        При звуке человеческого голоса существо зашипело, оголив ряды острых зубов. Глаза полыхнули ненавистью, чешуя чуть потемнела и полезла выше к шее. На глазах из относительно женщины она превращалась в морского монстра.
        - Наземник! - прошипела она чуть хрипловатым голосом и потянулась к коротенькому жезлу на поясе.
        - Не-а, - пригрозил Теонард арбалетом. - Давай без неожиданностей, что бы ты ни было.
        Стрел все еще нет, но человек понадеялся, что морское создание не знает устройства оружия.
        Существо застыло с горящими ненавистью глазами. Чешуя дошла до самого подбородка и стала медленно покрывать лицо, делая ее еще больше похожей то ли на рыбу, то ли на змею.
        Наверху показалось недовольное лицо эльфийки. Она осторожно выглянула из-за края, опасаясь, что человек выкинет какую-нибудь гадость. Когда увидела чешуйчатое существо, вытаращила глаза и замахала воргу, чтоб тот подошел.
        Тот показался с куском свежего мяса в зубах. Видимо, успел метнуться в лес, пока Теонард грелся и приходил в себя. С тушки на камни упало несколько багровых капель, он облизал бок и проглотил целиком. Покончив с едой, он подошел к Каонэль и спросил глухо:
        - Чего размахалась?
        Она молча кивнула вниз, где Теонард все еще держал на прицеле морскую диковинку. Увидев это, ворг приподнял брови и проговорил:
        - Так это ж ихтион!
        - «Ихти» кто? - не поняла эльфийка.
        Ворг бросил на нее укоризненный взгляд и вздохнул.
        - Ихтион, - пояснил Лотер. - Это морской народ. Не знаешь?
        Каонэль покачала головой, ворг с сомнением покосился на нее и продолжил:
        - Они под водой живут. Некоторые ловят их для каких-то неведомых обрядов. Уж не знаю, что там за силу пытаются добыть. Но говорят, на дне целое царство, полное золота, драгоценных камней и прочей дребедени, которую так любят люди. Да, Теонард?
        Человек пожал плечами, не сводя прицела с ихтионки. Та замерла, видя, что противников слишком много. Хотя вид агрессивный, такая если не когтями, так магией покалечит, потому что у таких существ должна быть сила.
        Пока Теонард размышлял, стрелять или нет, и если стрелять, то чем, ворг спустился по расщелине и приблизился, стараясь держаться лицом к созданию. Солнце поднялось выше, и теперь чешуя слепит блеском. Ихтионка словно понимает это и сильнее ершится.
        - Что-то злая она, - сказал полузверь человеку, когда оказался у воды. - Разговаривать пробовал? Слышал, людей они не любят.
        - Судя по виду, наверное, правда не любят, - сказал Теонард и обратился к ихтионке: - Тебе что надо?
        Морская девушка секунду смотрела на человека, мигая третьим веком. Волосы на макушке подсохли и теперь пушатся одуванчиком, чешуя тоже пересохла, но блестеть не перестала. Только блеск какой-то болезненный.
        Когда маленькая волна плеснула ихтионке в бок, камень на шее загадочно сверкнул. Она чуть наклонила голову и проговорила хрипловатым голосом:
        - С наземниками не разговариваю.
        Теонард хмыкнул.
        - Не знаю, кто такие наземники, - произнес он терпеливо, - но разговаривать придется. Надо же нам выяснить, что ты такое. А то кинешься, кусаться начнешь. Вон зубы какие. Тебе не говорили, что такие зубы девушкам не к лицу? Ты же девушка, верно?
        Надбровные дуги ихтионки сдвинулись, она недовольно сморщила нос и покосилась влево, где колыхалась такая надежная и уютная вода. Стоит лишь улучить момент - и придет спасение. Когда рядом булькнула рыбешка, морская девица дернулась, но ворг оказался быстрее и преградил путь. Ему пришлось прыгнуть по колено в воду, хотя водные процедуры мало кто из воргов любит.
        Лотер строго посмотрел на ихтионку и открыл рот то ли для рыка, то ли еще для чего-то. Но вместо этого снова схватился за внутренний карман лацерны.
        - Опять вибрирует, - произнес он, высунув краешек осколка.
        Когда тот блеснул в свете солнца, ихтионка уставилась на него как зачарованная. Чешуя медленно сползла с лица, клыки сменились жемчужными зубами, она вновь стала похожа на чешуйчатую девушку с бледной кожей.
        Заметив перемену, Теонард опустил арбалет и на всякий случай спросил:
        - Все-таки мирная?
        Ихтионка проигнорировала вопрос, потому что полностью погрузилась в разглядывание осколка Талисмана из кармана Лотера. Она робко протянула руку, но ворг быстро спрятал кусок и выпустил левый клык.
        - Чародей сказал ждать тут, - проговорила морская дева хрипло, все еще не сводя взгляда с лацерны. - Сначала не поняла зачем. Когда увидела наземника, решила, чародей хотел покончить со мной таким изощренным способом. Но теперь вижу: все дело в нем.
        Медленно, стараясь не провоцировать ворга и человека, она сунула ладонь в карман жилетки и достала блестящий золотом осколок. Он оказался чуть меньше остальных, но с большим количеством граней.
        Каонэль, все это время стоявшая на камне, при виде осколка оживилась, уши вытянулись. Она непроизвольно потерла руки, но тут же сложила их под грудью, когда поймала на себе взгляд человека.
        - Еще один, - проговорил задумчиво ворг. - Сколько же их всего?
        - Не представляю, - произнес Теонард и убрал арбалет за спину, решив, что ихтионка больше не представляет угрозы. - Но я бы одолжил у ры… у морской девушки осколок.
        По бешеному взгляду ихтионки стало понятно, что давать в долг свой кусок она не намерена. Тем более какому-то наземнику, который только что целился в нее из самострела. И все они - сплошные враги, потому что жители поверхности не умеют быть дружелюбными.
        Поняв, что тут ему больше ничего не светит, человек вернулся к голубям. Те окончательно пришли в себя, распушили перья и грелись на солнышке. Он уселся радом с клеткой, достал откуда-то мешочек и принялся кормить птиц, словно ничего не произошло.
        Эльфийка глянула на него настороженно. Слишком уж невозмутимым выглядит, а это значит - на самом деле очень внимателен и следит за всем, даже если не смотрит.
        Очередная волна накатилась на гальку и с шумом утащила мелкие камешки в глубину. Те, что покрупнее, лишь переворачивались и качались в такт прибою. Морская дева с тоской посмотрела на воду и окунула пальцы. Чешуя на руке моментально увлажнилась и засверкала.
        - Я хранительница Атлантии, Селина Белая, дочь командира подводных войск, - представилась ихтионка, убирая осколок. - После того как нашла Талисман, травн… чародей наказал плыть сюда и ждать у моря погоды. Даже подумать не могла, что произойдет такое. Наземники, три штуки. Еще и с осколком!
        - С тремя, - поправила Каонэль, иронично поглядывая с высоты.
        Селина резко обернулась, и без того большие глаза округлились. Она начала было снова обращаться в боевую форму, но, видимо, передумала, потому что чешуя даже не успела подняться до шеи. Морская дева еще несколько секунд таращилась на серую, в глазах застыло изумление вперемешку с любопытством. Эльфийка отвечала ей похожим взглядом, только кривилась больше и дергала ушами.
        Пауза затянулась. Ворг, которому надоело стоять в воде, недовольно зарычал, ихтионка вздрогнула и обернулась.
        - Ты тут главный? - спросила Селина осторожно.
        Послышался издевательский смешок эльфийки, даже Теонард отвлекся от голубей и с интересом посмотрел на Лотера. От такого внимания ворг ощетинился, шерсть встала дыбом, клыки вытянулись. Это почему-то успокоило ихтионку, словно если кто-то может обретать боевую форму, значит, наверняка где-то с ними в родстве.
        - Мы тут все главные, - прорычал он, даже не пытаясь скрыть оскал.
        Под любопытными взглядами путников Селина медленно окунулась. Пересохшая от солнца чешуя моментально приобрела радужный блеск, волосы намокли. Веселые капельки градом покатились по белоснежному телу, с плеском падая в воду.
        Ворг скользнул взглядом по фигурке и жадно облизнулся, эльфийка это заметила и проговорила угрюмо:
        - Ты поосторожней, Селина. Лотер ворг, ему доверять не стоит. И человеку.
        Полузверь раздраженно фыркнул и глухо зарычал, глядя куда-то в сторону.
        - Эльфам тоже, - сказал он хрипло и повернулся к морской деве. - Не бойся, рыбка. Она все врет. Эта серая сама не пойми кто. С кем надо держать ухо востро, так это с ней. У тебя же есть ухо?
        Ихтионка непонимающе уставилась на ворга красными глазами, рука дернулась к голове. Она механически пощупала место, где под волосами должна скрываться ушная раковина, и коротко кивнула, будто не поняла - серьезно ворг говорит или шутит.
        Пока путники разбирались, кто есть кто, солнце успело вылезти на середину неба и теперь отчаянно светило во все стороны. Ветер изменился, морская гладь пошла небольшими волнами, которые обещали превратиться во что-то побольше.
        У самой кромки скопились водоросли, по цвету напоминающие зеленую гоблинскую похлебку. Когда волна отбегала, на гальке оставались вытянутые листья, которые выглядели не то аппетитно, не то противно.
        Теонард слушал вполуха разговоры остальных, а сам всецело отдался написанию письма. Достав из набедренной сумки клочок пергамента, он принялся выводить аккуратные буквы гусиным пером, которое одолжил у захмелевшего писаря в одной таверне. Там же достал краску, потому что прежние инструменты безвозвратно потеряны. Беседовать с девушкой-рыбой ему не хотелось, и вовсе не потому, что она не понравилась. Наоборот, морская дева вполне себе ничего: и личико аккуратное, и фигурка. А что глаза красные - это не беда. У эльфов вообще - уши. Грудь маловата, но это для подводной жизни удобно.
        Поразмыслив еще минуту, он оставил налаживание связей эльфийке и воргу, а сам погрузился в писанину.
        Когда человек накарябал второе предложение, в стороне, где оставили нетопыря, раздался воинственный крик. Затем послышался истошный вопль твари.
        Каонэль развернулась как ужаленная. Лицо побледнело, глаза превратились в две узкие щели, из которых светилось желтое, уши встали торчком. Не дожидаясь, пока остальные придут в себя, серая эльфийка скрылась за краем обрыва.
        Перед тем как кинуться следом, Теонард успел бросить воргу:
        - Следи за ры… за ихтионкей!
        После чего перепрыгнул клетку с голубями и полез вверх по расщелине.
        Когда он выбрался на плато, обнаружил эльфийку, воинственно сражающуюся с бледнокожим гномом. Рубака закован в кожаные доспехи с железными пластинами. Борода короткая, кое-где подпаленная, но курчавится знатно. Непривычно голубые для гнома глаза с вызовом смотрят то на серую, то на нетопыря.
        Тот, защищая хозяйку, растопырил крылья и скалится, готовясь истошно завизжать.
        Гном замахнулся огромной кувалдой с него ростом и прогудел басом:
        - Разойдись, лесная зараза! Гном идет!
        С этими словами он уронил кувалду на место, где только что сидел нетопырь. Эльфийка успела отогнать питомца прежде, чем рубака размозжил ему череп. Тварь по-заячьи отпрыгнула и, вывернув короткую шею, пронзительно завизжала.
        Звуковой волной гнома откинуло к деревьям, но он, похоже, только раззадорился.
        - Ах, вот ты, значит, как! - прокричал гном, поднимаясь на ноги. - Ну погоди, я вас обоих пришибу. У меня вот какой удар.
        Он снова замахнулся и перехватил рукоять левой рукой, потому что правой собрался метнуть булыжник в эльфийку. Та скакала из стороны в сторону, мешая гному прицелиться. На запястье мерцал синий, как спокойное море, камешек, который обычно не заметен. Видимо, на что-то реагировал.
        Когда гном уже готов был швырнуть каменюку, Теонард, с интересом наблюдающий за действом, громко спросил:
        - Развлекаетесь?
        Гном застыл в замахе и повернул голову. Увидев человека, он немного успокоился. Ярость медленно покинула лицо, через секунду он бросил булыжник и по-гномьи нахохлился.
        Каонэль наконец перестала метаться. Она погладила своего перепончатокрылого питомца и проговорила, обращаясь не то к гному, не то к человеку, не то к себе:
        - Ненормальный! Кинулся, даже не спросив. Что плохого тебе Пушок сделал?
        Гном непонимающе покосился на эльфийку, брови поднялись. Присутствие человека почему-то подействовало на него усмиряюще, но кувалду убирать не стал.
        Теонард оперся ладонью на камень и глянул в сторону леса. Деревья с трех сторон обрамляли плато, как диадема. Лесом их назвать сложно, скорее, смешанная роща. Но дубы есть, а это хороший знак. Дуб - полезное дерево, крепкое. Вероятно, гном вышел оттуда, иначе заметили бы его еще в полете. Он, может, и не заметил, но эльфийка должна была, потому что впереди летела. Не совсем же она… эльфийка. Серая, а значит, какая-то не такая. Чуть глубже деревья толстые и большие. Там точно лес.
        Потом человек посмотрел в другую сторону, где на десятки, а то и сотни верст раскинулось огромное плато. С четвертой стороны - море.
        Пока Теонард размышлял, эльфийка успела отогнать Пушка подальше от злого и нахального гнома, который едва не прикончил единственного друга в этой безумной компании. Нетопырь благодарно заурчал и стал тереться головой о ногу. Каонэль похлопала его по мохнатой макушке и что-то прошептала в ухо. Питомец еще немного отполз к деревьям и растянулся на животе, сложив крылья.
        - Дай угадаю, - проговорил наконец Теонард, когда гном перестал таращиться на серую и обернулся к нему. - У тебя есть осколок Талисмана, а сюда пригнал чародей.
        Гном вытаращился на человека и медленно убрал кувалду за спину.
        - Откуда тебе ведомо? - изумился он.
        - Ты не поверишь, - произнес Теонард.
        Глава VII
        Чародей наблюдал в малахитовом шаре, как на плато прибывают обладатели Талисмана. За полдня на берегу собрались такие разные расы, что старцу оставалось лишь гадать: как еще не перебили друг друга. К его облегчению, путники благоразумно разместились на почтительном расстоянии друг от друга и старались лишний раз не пересекаться.
        Из-за цвета камня видимость зеленоватая, но чародей и без цветовых изысков знал, кто и где. У воды ихтионка, потому что иначе погибнет. Дальше кучка из троих спутников, которые то машут руками, то расходятся в разные стороны, потом снова собираются. Это человек, эльфийка и ворг. Последнего вообще тут не должно быть, но боги распорядились иначе.
        Недалеко еще один человек палит костер и поглядывает на троицу. По удивительному стечению обстоятельств, расе людей снова повезло. Им досталось два осколка. Впрочем, этот отчасти эльф.
        Сразу за ним на камешке примостился гном, оперся по-стариковски на рукоять кувалды и о чем-то беседует с мелкиндом.
        Чародей мог усилить магию, тогда стало бы слышно, но до бесед ему дела не было. Гораздо важнее действия, которых пока нет.
        Старец провел ладонью по бороде, едва тронутой сединой, и проговорил задумчиво:
        - Они думали, добыть осколок - самое трудное. Потом решили, что трудно найти остальные части. Но в действительности главные испытания впереди.
        Посох весело мигнул белым кристаллом и заискрился радужными переливами. Его древко уперлось в ручку стула, и он стоит почти вертикально. Кажется, еще немного - и запрыгает, как одноногий пират.
        Старец наклонился ближе к шару и присмотрелся.
        - Видишь, - обратился он к посоху, - здесь гоблин, огр, тролль и вообще представители разных рас. Всех даже не берусь перечислять. Сложно поверить, что я их собрал. И еще сложнее понять - зачем. Только я ведь не должен ничего объяснять. Тем более не все поймут. Со временем - возможно. Но не сейчас.
        Посох снова сверкнул, разбрызгивая солнечных зайчиков по стенам обители. В широких окнах звезды - непривычные и чужие на холодном сиреневом небе. Где-то под обителью по вершинам с завыванием носится северный ветер, призывая прокатиться разок-другой.
        Чародей поправил полы мантии и бросил короткий взгляд в угол. Там на низенькой кровати погружен в целительный сон рыжий эльф. Этот еще может пригодиться. Чародей положил ладонь на набалдашник посоха и, отвернувшись от странника, сильней вгляделся в малахитовый шар.
        - Подождем, друг мой, - проговорил он загадочно. - Подождем.

***
        Когда на плато собралось столько народу, что стало невозможно шагнуть, не наступив на чье-нибудь оружие, Каонэль не выдержала.
        - Я так больше не могу, - сказала она, поднимаясь с камня, возле которого мирно спал Пушок.
        Нетопырь открыл один глаз и вопросительно посмотрел на хозяйку, мол, чего расшумелась. Увидев, что та никуда не торопится, зевнул во всю пасть и моментально снова уснул.
        Каонэль поправила изодранный плащ, затем пальцы скользнули в складку корсета. На несколько секунд ее лицо напряглось. Она вытащила золотистый осколок и двумя пальцами приподняла его к небу.
        - Сколько можно ждать? - снова произнесла она, щурясь от солнечных зайчиков. - Не знаю, как вам, но мне совсем не интересно смотреть на все эти рожи.
        Ворг задумчиво сидел на земле, подогнув под себя ноги. Когда серая заговорила, он поднял глаза и посмотрел на нее так, словно впервые видит. Через секунду взгляд снова стал осмысленным, Лотер пошевелил носом, принюхиваясь ко вновь прибывшим, и глянул на плато.
        После того как удалось объяснить гному, что жуткий нетопырь - питомец эльфийки, пришлось еще полчаса доказывать, что они не воры. Рубака оказался выходцем Черных рудников, где торгуют почти со всеми, но совсем никому не доверяют из-за близости Великого Разлома.
        Гном долго не хотел признавать, что серая эльфийка самостоятельно добыла осколок, и даже порывался продемонстрировать правоту. Каонэль морщилась и предлагала немедленно начать разбирательство. В отличие от них ворг калечить никого не собирался, хотя соблазн был велик. Пришлось призвать ихтионку в качестве миротворца, потому что, оказалось, ее народ водит тесную дружбу с гномами. Чем коротышки так приглянулись морским жителям, Лотер выяснять не стал.
        Следом за гномом пришел огр. От него невыносимо воняло, но, кроме ворга и эльфийки, этого никто не заметил. Затем появился гоблин, немного похожий на давнего друга полузверя. Правда, в отличие от южного знакомца этот, очевидно, северный - низкорослый, прижимистый, с маленькими бегающими глазками. Такому если доверишь стеречь овец, обнаружишь потом, что шерсть продана, мясо заморожено, а из шкуры волка, который приходил охотиться, сделана новенькая волчовка.
        Потом явился мелкинд и долго таращился на всех, не решаясь приблизиться. Когда наконец подошел - как-то сразу спелся с гномом. На что эльфийка скорчила очередную недовольную мину и сделала вид, что занята распутыванием колтунов у нетопыря.
        Народ приходил и приходил. После тролля ворг перестал считать и погрузился в размышления. Он почти додумался, зачем чародей все это затеял, но серой приспичило покачать права, и теперь ценная мысль потеряна.
        - От меня ты что хочешь? - спросил он рычащим голосом, когда Каонэль начала расхаживать туда-сюда с осколком в руках.
        - Ну, ты ж у нас взялся руководить, - язвительно заметила она. - Вот и делай что-нибудь. Посмотри, сколько народу притащилось. Будто чародей полмира облетел и каждому с поклоном объяснил, как сюда добраться. Наверное, еще карту вручил. Даже не знаю, как некоторых называть. Что это за тварь с крыльями?
        - Гарпия, - буркнул гном, который сидел недалеко и слышал, о чем речь.
        Каонэль сердито посмотрела на него, потому что еще не простила за попытку умертвить ее очаровательное чудовище.
        - Это ты мне? - угрожающе спросила она и на всякий случай сдвинула брови.
        Гном покачал головой.
        - Крылатая тварь, сказываю, гарпия, - пояснил он, отпив из склянки темную зеленоватую жидкость.
        Когда серая поняла, что ее не обзывают, немного расслабилась, но возмущаться не перестала. Уши дергаются, как у раздраженной кошки, глаза словно маленькие солнца.
        - Ну хорошо, гарпия, - согласилась серая. - И вообще, гном… как, ты говоришь, называть тебя? Тарнат? Так вот, Тарнат, откуда ты такой всезнайка, если всю жизнь в Черных рудниках просидел?
        Тарнат даже подпрыгнул от такой дерзости, но ответить не успел, потому что Каонэль продолжила тираду.
        - Только посмотрите, - негодовала она, - весь берег занят леший знает кем. И у всех осколки. Это ж уму непостижимо! Что чародей себе возомнил? Как он предлагает включить Талисман, если его части у таких страшилищ? Гарпия! Или вон, тварь с бычьей головой. Даже не объясняйте, кто это. Чего они расселись? Ждут чего-то?
        - Да что ж ты такая злая, - покачал головой Лотер. - Может, поспать надо? Или голодная?
        - А она про своего рыжего эльфа думает, - раздался голос Теонарда, который наконец закончил письмо и уже в третий раз перечитывал перед отправкой.
        Когда на плато начал сходиться разношерстный народ, человек перетащил голубей к деревьям подальше от солнца, потому что птицы стали растопыривать крылья.
        Только он закончил возиться с установкой клетки, как прибыли еще двое. Теонард выглядел настолько усердным, что можно было решить: на происходящее ему плевать. Особенно когда взялся за пергамент. На самом деле Теонард внимательно следил за каждым чужаком, даже если внешне это выглядело как бормотание перед письмом. Когда появился еще один человек, он даже хотел подойти. Но передумал - понял, что снова придется тащить клетку. Тем более, что отказаться от возможности подразниться Теонард не мог.
        - Ничего подобного! - вспылила Каонэль, резко развернувшись к человеку. - Мне просто до лешего надоело тратить время. Я хочу Талисман!
        - Подобного-подобного, - не отставал Теонард. - Я видел, как скорбно ты смотрела на рыжего, когда чародей его утаскивал. Можно подумать…
        Он не договорил. Пришлось уворачиваться от палки, которую эльфийка метнула ему в голову. Уши серой заполыхали, как вечерняя заря. Даже щеки покраснели, а с ее цветом кожи это не просто.
        Теонард покосился за спину на палку и проговорил с улыбкой:
        - Да чего ты! Я знаю, что эльфы в основном однолюбы.
        Серая посмотрела на человека бешеными глазами и засунула осколок обратно в складку корсета. Декольте вызывающе колыхнулось, приковав взгляды половины присутствующих. Но Каонэль, привыкшая к глубокому вырезу, проигнорировала всеобщее внимание.
        - Варда действительно нашел бы выход, - прошептала Каонэль. - Он всегда знает, что делать.
        Ворг громко сглотнул и с трудом отвел взгляд от соблазнительных форм серой, быстро оглядев прибывших.
        Все, кто собрался на плато, смотрели в их сторону. Будто ждали подходящего момента, чтобы напасть и отобрать осколки. А сейчас не подходили лишь потому, что опасаются. Их трое. Или четверо, если считать ихтионку. После того как увидела гнома, она как-то подобрела. Тогда и гнома надо считать. С гномом пятеро.
        - Тьфу ты, - выругался Лотер собственным мыслям и с шумом поскреб когтями подбородок.
        Солнце уже переползло на другую половину неба и медленно пошло вниз. Золотые лучи падают на верхушки деревьев и делают листву похожей на изумруды. Несмотря на то что лес начинается намного дальше, а тут лишь роща, кроны образуют плотную тень. Зато плато полностью залито светом.
        Территория у деревьев занята разномастным народом, оружием и пожитками. Одни ковыряются в котомках, другие точат ножи. Кто-то вообще делает вид, что дремлет, хотя на самом деле тщательно прислушивается к разговорам.
        Эльфийка на солнце выходит не охотно, зато мелкинд - коротышка чуть выше гнома с широким ртом - с удовольствием подставляет лучам то один, то другой бок.
        Каонэль проследила за взглядом ворга и наконец перестала бегать.
        - От него пахнет магией, - сказала она, кивнув на мелкинда.
        - Откуда знаешь, как она пахнет? - удивился Лотер.
        Серая многозначительно хмыкнула и перевела взгляд на человека.
        - Наученная, - проговорила она и подскочила к Теонарду, когда тот отвернулся к голубям. - Что ты там все время пишешь?
        Она быстро выхватила пергамент из рук человека. Тот даже опомниться не успел, а эльфийка принялась бегать взглядом по строчкам. К ее сожалению, язык письма оказался неизвестен. Серая разочарованно надула губы.
        Пользуясь моментом, Теонард забрал пергамент и что-то пробурчал. Затем открыл замок на клетке и вытащил голубя, который больше всех ворковал. Немного повозившись с лапами, человек привязал письмо и подбросил птицу.
        Крылья расправились, голубь взмыл вверх и быстро помчался прочь.
        - Вообще-то, да, - произнес Теонард, провожая голубя задумчивым взглядом. - Надо что-то делать. Раз у каждого по осколку, значит, в сумме должен быть Талисман. Это если представить, что все здесь. Уж не знаю, что там и как, но я бы попросил у всех в долг куски. Потом бы отдал. Честно. А потом делайте что хотите.
        Когда птица скрылась из виду, человек опустил голову и прямо посмотрел на Каонэль.
        - Больше не трогай моих писем, - раздельно сказал он.
        - Не могу обещать, - бросила эльфийка.
        Она отошла подальше, потому что хоть человек и не выглядит опасным - кормит птичек и карябает закорючки на льняном пергаменте, - но внешность обманчива.
        - А ты попробуй, - настойчиво проговорил Теонард и сделал вид, что чешет спину, но серая заметила, что проверяет арбалет.
        Она скривилась, словно увидела слизняка у себя на животе, и проговорила:
        - Кому-кому, а тебе обещать ничего не буду. Ты врун. К тому же человек, что, в общем-то, одно и то же. Сначала голуби, потом письма, а дальше что? Знаю я, на что вы способны.
        Теонард добродушно улыбнулся.
        - Правильно, - проговорил он, поправляя замок на клетке. - Бойся. В гневе я страшен. Сам не видел, но говорят, зрелище не для слабых. Как я рвал врага в той славной битве… Сколько крови пролилось. А я стоял на горе трупов с яростным лицом и хохотал, потому что в одиночку сразил целый отряд.
        Лицо человека стало мечтательным, он сунул край пера в рот, взгляд устремился в небо. Каонэль посмотрела на него с недоверием и отошла еще на пару шагов.
        - Я не боюсь, - проговорила она и отвернулась.
        Из расщелины с берега высунулась белая мордашка с красными глазами. Ихтионка недовольно сморщила нос и что-то прошипела. По лицу видно: устала от воздуха. Слишком долго приходится сидеть на берегу, даже с учетом постоянных ныряний. Из всех прибывших она оказалась самой покладистой. Воргу даже показалось - наивной.
        Селина довольно быстро согласилась с тем, что надо сидеть и ждать, как она выразилась, «у моря погоды», потому что осколки Талисмана в разных руках. Теперь грелась на теплом камне, периодически погружаясь в воду, потому что чешуя на солнце быстро пересыхает.
        Ворг тяжело выдохнул и поднялся с земли. Он с хрустом потянул позвоночник, морда демонстративно оскалилась. В два прыжка Лотер оказался на небольшом камне в середине лагеря, если их сборище можно так назвать. Затем выпрямился во весь рост и заговорил глухим рычащим голосом:
        - Народ! Мы тут собрались стараниями чародея. У каждого припрятан осколок. Думаю, все хотят, чтобы он заработал. По словам все того же чародея, куски должны быть вместе. Я понятия не имею, как это работает, но старец очень рекомендовал построить Цитадель. Зачем - только великой медведице известно. На плато много разных рас, и не пойму, почему еще не перебили друг друга. Вон, огр смотрит голодными глазами на берег с ихтионкой, а гоблин косится на мелкинда. В непростой ситуации мы. В общем, у кого какие мысли - высказывайтесь.
        Повисла гнетущая тишина. Несколько десятков глаз остановились на ворге, который терпеть не мог внимания. Хищникам положено таиться и нападать из засады, а не выступать перед толпой.
        Солнце медленно поползло к закату, расплескивая оранжевые лучи на облака. В вечернем воздухе появился первый намек на прохладу. Такое лишь звери и эльфы могут заметить.
        На море поднялись волны, хотя ветер стих. Вода с шумом накатывалась на каменистый берег, гравий шелестел, как лес во время дождя. Волны ударялись о каменную стену и булькали, попадая в вымытые течением пещерки.
        Теонард и Каонэль с интересом смотрели на ворга. Видимо, не ожидали, что и впрямь полезет вещать. Когда Лотеру надоело стоять истуканом посреди разношерстной публики, он повернулся, чтобы уйти.
        В этот момент раздался тихий, чуть шипящий голос:
        - Почему ты командуешь?
        Ворг обернулся и увидел прямо у камня низкорослого мелкинда. Тот стоял, скрестив руки на груди, до живота свисали амулеты и обереги. Под мантией в районе сердца дрожание, видимо, там осколок. На плато собралось столько осколков, что они вибрируют постоянно.
        - Потому, что этого больше никто не делает, - огрызнулся Лотер. - Думаешь, мне очень хочется со всеми возиться? Терпеть не могу возиться.
        Для пущей убедительности он по-звериному тряхнул головой, глаза сверкнули, словно рубины. В лучах вечернего солнца его шерсть казалась смазанной чем-то жирным и блестела, как антрацит.
        Жуткая пасть ворга приоткрылась, он издал звук, похожий на фырканье лошади и медвежье рычание одновременно. Но кидаться на коротышку не стал.
        Мелкинд еще больше осмелел и упер руки в бока, переступив с каменной плиты на лесную почву.
        - Так, может, слезешь оттуда и пустишь меня? - предложил он, угрожающе теребя зеленый амулет. - Я Виллейн, выходец пустынь. Как известно, только пустыни рождают великих мудрецов.
        Над плато прокатились ироничные смешки, ворг произнес раздраженно:
        - Тут каждый может сказать, почему именно он, такой прекрасный, должен править королевствами и вообще - мирами.
        - Вообще-то не каждый, - бросил мелкинд.
        Полузверь к дерзости не привык. Пусть даже от мелкинда, который, видимо, просто не знает, с кем говорит. Обычно воргов если не уважают, то боятся, считая многодушными, злыми и коварными. Лотер отличался от сородичей некоторой мягкостью, но в сравнении с остальными оставался опасным хищником, с которым лучше не связываться.
        Только он присел, чтобы зарычать в лицо нахальному мелкинду, да погромче, чтоб наземь сел от испуга, из толпы раздался скрипучий голос:
        - А чем ты лучше?
        Из-за небольшого валуна шагнул северный гоблин. Лицо зеленое, как недельный гороховый суп, нос длинный, даже для гоблина. Но больше всего привлекают внимание глазки - маленькие, бегающие, словно украл что-то или только собирается. Но обязательно украдет.
        Из одежды портки, жилетка из старой кожи да сапоги по самые колени. На поясе дорожная сумка. Гоблин постоянно прикладывал к ней ладонь, словно проверяя - на месте ли. С другой стороны кривой ятаган в ножнах. Ветерок теребил реденькие волосы на макушке, и те выглядели как ожившие червяки.
        Ворг бросил короткий взгляд на человека и эльфийку. Видя, как быстро накаляется обстановка, он быстро оглядел всех оценивающим взглядом, на случай если понадобятся союзники.
        Теонард оперся спиной на клетку и делал вид, что дремлет. Однако Каонэль напряженно наблюдала за сборищем из-за обкатанного камня возле деревьев. Пальцы еле заметно подергивались, будто готовится выхватить антрацитовый клинок. Но эта точно не кинется, если не будет уверена в победе.
        Когда с моря подул легкий бриз, все инстинктивно потянули носом, даже люди, у которых обоняние слабое. Воздух стал влажнее, предвещая непогоду. Словно шторм идет где-то далеко в море, а им заметны лишь отголоски. Потом народ покосился на ихтионку, полагая, она должна быть в курсе, что там творится. Но морская дева не поняла намека и продолжила ковыряться в пучке водорослей на колене.
        - А почему нет? - воспользовавшись паузой, вставил мелкинд. - Талисман - предмет магический. Я с магией на короткой ноге, так что логичнее всего, если осколки будут храниться у меня, как у самого подкованного в вопросе колдовства. Ну и верховодить, естественно, мне.
        - Может, тебе еще самоцветов отсыпать для полного счастья? - прогудел каменный тролль гулким басом.
        Все повернулись к говорящей глыбе.
        Пока он сидел неподвижно в лучах заходящего солнца, никто не обращал на него внимания, принимая за кусок скалы. Но когда шевельнулся и заговорил, все увидели каменного исполина, который может одной рукой прихлопнуть целого гнома, а то и человека.
        - Отсыпь мне! - раздался из рощи голос огра. - Я с удовольствием съем.
        - Ограм лишь бы пожрать, - бросил гоблин, хихикая.
        Мелкинд поправил одежду и прошипел раздраженно:
        - Будто гоблины лучше. Только и ждете, чего бы ухватить.
        Народ загалдел, как на Абергудском базаре. От шума воргу захотелось бежать в самый дальний лес, чтоб не слышать, как каждый расхваливает себя, при этом не забывая облить грязью рядом стоящего.
        Пока присутствующие выясняли, кто достоин силы Талисмана, главенства и вообще места под солнцем, Лотер спрыгнул с камня. Он подошел к эльфийке с Теонардом и досадно рыкнул, устремив взгляд на море.
        Серая хмыкнула и посмотрела на ворга сочувственно. В глазах читается: все бесполезно. Затем показательно выпрямилась, приоткрывая глубокое декольте, и, словно на веревочках, взлетела на замшелое бревно позади себя.
        - Ну что, премудрый ворг, - произнесла она. Уши кокетливо шевельнулись, Каонэль уселась на бревно верхом. - Как успехи?
        Лотер промолчал. Эльфийка поправила серебряную прядь за ухом и продолжила задумчиво:
        - Никто не хочет никого слушать. Кидаются друг на друга, как свора бешеных собак. Удивительно, что еще драк нет.
        - Это пока, - глухо отозвался ворг. - Тут не Межземье, за убийство в камень не превратишься. Стоит начать, и потекут реки крови, а уж какая она будет - эльфийская, человечья или гоблинская, - не важно.
        Теонард наконец открыл глаза и по-королевски оглядел спорящую толпу. Крона липы раскинула широкую тень над головой, накрывая прохладой. Сначала человек не обращал внимания, но теперь стал кутаться в плащ.
        Голуби в клетке под спиной тихонько воркуют, чистят перья и втягивают головы. Птиц он перетащил сразу, как разобрались с гномом. В такое время они обычно уже спят, но в условиях похода весь режим сбился и теперь вообще непонятно, когда засыпают.
        - Я же говорил. Надо взять в долг, - сказал он зевая. - Идея блестящая, все до нее додумались. Просто не могут выразить по-человечески.
        - Да какой долг! - огрызнулся Лотер и, повертевшись на месте, сел под дерево. - Они ни в долг, ни без долга не могут. Смотри, как глотки надрывают, вон, гарпия уже косится на гоблина. Еще немного - и нападет. И этот еще, с бычьей башкой…
        Ворг тяжело вздохнул. Меньше всего в жизни ему нравилось разбираться с проблемами. В жизни полузверя прежде существовала охота, мертвяки с вкусными косточками, от которых обороты проходят как по маслу, ну и дочки сыроваров с пышными формами. Теперь приходится слушать вопли эльфиек, гоблинов и остальных. А те даже не пытаются разобраться.
        Он прошептал, словно проговаривая, ему лучше думалось:
        - Чародей не просто так собрал разношерстную публику. И не просто так сказал про Цитадель.
        - Затылок горит! - неожиданно выпалила Каонэль и вскочила с места.
        Брови серой сшиблись, глаза тревожно расширились, уши встали торчком. Она завертела головой и схватилась за антрацитовую рукоять. Со стороны плато прилетел порыв ветра и принес странный, незнакомый запах. Деревья обеспокоенно закачались, словно тоже учуяли опасность.
        Лотер, недовольный, что снова прервали поток мыслей, прорычал:
        - Водички попей.
        - Да при чем тут вода! - отчаянно выкрикнула Каонэль, дергая ушами. - Так всегда происходит перед бедой.
        В этот момент воздух задрожал от стрекотания. Запахло то ли вяленой рыбой, то ли давно не стиранной одеждой. Те, кто сидел, повскакивали и завертели головами в поисках источника звука. Остальные же схватились за оружие, амулеты и все, что попалось под руку.
        Стрекотание повторилось. На этот раз звук донесся откуда-то из середины каменной равнины или даже ее недр. Послышался противный цокот, словно металлические когти царапают камень. Через несколько мгновений из трещины в центре плато показалась хитиновая конечность. На покрове пучки фиолетовых волосков, от них матовое сияние.
        За ней появилась еще одна, и еще, пока весь огромный паук не выполз на поверхность. Круглое брюхо соткано из фиолетового света, внутри пульсирует нечто вроде сердечника и пускает тонкие стрелы.
        Два черных, как бездна, глаза смотрят застывшим взглядом на собравшихся. Еще четыре прямо под ними хищно поблескивают. Внизу головы челюсти, похожие на огромные клещи, в глубине рта еще одни, чуть поменьше.
        - Что за чертовщина? - выдохнул Теонард и подскочил, хватаясь за клетку с голубями.
        Паук остановился на краю трещины и качнулся на тонких лапах. Челюсти распахнулись, открыв сияющий фиолетовый пищевод. Тварь застрекотала и плюнула чем-то вязким и белым.
        Все, как по команде, отпрыгнули назад. Липкая субстанция с чавканьем шмякнулась на камни. Через секунду в том месте образовалась неглубокая дыра с опаленными краями. Паук выжидающе замер у обрыва, раскачиваясь на хитиновых лапах.
        Ветерок, который никак не может определиться, с какой стороны дуть, снова принес порцию тухлого запаха и заставил всех сморщиться.
        - Я же говорила, - с досадой произнесла Каонэль, - затылок горит.
        Первым в себя пришел ворг. Он окончательно ощетинился, выпустив огромные клыки. Лицо покрылось шерстью, как у медведя.
        Лотер зарычал так, что услышали даже в самом конце лагеря:
        - Отступайте к лесу!
        - А как же Пушок? - затравленно спросила Каонэль.
        - Да улетит твой Пушок, - рявкнул ворг. - Вон, смотри.
        Он указал на нетопыря, который, увидев паука, взмыл в воздух и теперь стремительно удалялся. Эльфийка печально вздохнула, но потом лицо ее просветлело, словно до чего-то додумалась. Серая натянула капюшон на голову и ринулась к лесу.
        Мелкинд бросил на ворга недовольный взгляд и хотел что-то сказать, но рядом шлепнулась новая порция жгучей жижи. Пришлось спасаться бегством.
        Разношерстная толпа помчалась между деревьями, надеясь в большом лесу укрыться от твари. Даже каменный тролль проявил чудеса прыткости, обогнав гоблина и быкоголового. Гарпия и та поспешила к кронам.
        Теонард упорно тащил клетку за собой. Бросить голубей ему не пришло в голову, потому что птицы тем ценны, что способны на то, чего он сам не может. Когда он вместе с остальными добрался до начала большого леса, паук словно спохватился и с визгом бросился следом.
        Вечернее солнце просвечивало насквозь сияющее брюхо. Ветер слегка растрепал потоки внутри тела, и теперь чудовище казалось охваченным лиловым сиянием.
        Оно воинственно застрекотало и прибавило скорость. При его размерах это значит: будет у рощи через минуту, а потом и до леса доберется. Стоит только справиться со стволами.
        - И что теперь? - спросила Каонэль, когда они добежали до больших деревьев. - Он же, как таран, сомнет рощу и прорвется сюда.
        - А вот что! - прогудел Тарнат, который оказался совсем рядом с эльфийкой. - Пришибем гадину! Это всего лишь паук, хоть и велик размерами.
        Борода гнома всклочилась, в голубых глазах мелькнула такая решимость, что серая отшагнула. Он вытащил из-за пояса небольшой топор и прыгнул вперед, перелетев через самшитовый куст. Когда между деревьями показалась хищная морда, гном широко размахнулся и с разворота метнул.
        - Сгинь, супостат! - крикнул он и отскочил назад, уверенный, что его маневр удался.
        Все оглянулись на гнома, который едва не споткнулся о корягу, отходя назад, и застыли в немом ожидании.
        Топор просвистел мимо стволов, не коснувшись ни единого листочка. Промчался мимо старой елки, которая растет тут, наверное, с сотворения мира. Затем мимо поваленного бревна, на котором несколько минут назад сидела эльфийка. И, наконец, ударился в панцирь паука. Острие застряло между верхними глазами и рассекло голову надвое.
        Только Каонэль хотела облегченно вздохнуть, как топор стал медленно погружаться в рану, и через секунду на его месте снова сверкал новенький панцирь без единого намека на шрам. Но топор пауку не понравился, он взревел и принялся яростно ломать деревья, пробираясь к беглецам.
        Из-за дуба выглянул мелкинд, демонстративно потряхивая амулетами.
        - Это магическое существо, - значительно произнес он и прикоснулся к камню на груди. - Значит, бороться с ним нужно магией.
        Виллейн чуть отошел от ствола, видимо, опасаясь, что волшбой ненароком повалит дуб. Он приблизился к месту, откуда гном метал топор, быстро забормотал на непонятном языке и вскинул руку. Пальцы зашевелились в воздухе, рисуя концентрические круги, затем мелкинд сделал выпад, выпустив из ладони столб зеленого света.
        Если топор гнома хотя бы воткнулся в голову паука, а затем уже провалился, то магическая стрела попросту впиталась в тело твари. Та, похоже, даже была рада: привстала на лапах и довольно заурчала. Но через мгновение снова принялась крушить стволы.
        Народ пятился, уходя все дальше в лес. Никому не хотелось стать жертвой энергетического паука, которого непонятно, как победить.
        - Меч и нож без толку, - крикнул гоблин.
        - Магия тоже, - нехотя отозвался мелкинд.
        Теонард выдохнул:
        - Остается одно.
        Все глянули на него, мелкинд спросил:
        - Что?
        - Бегство.
        Эта мысль народу понравилась, пятиться стали быстрее, все чаще поглядывая на деревья позади. Единственный, кто не спешил, - это гарпия. Ей как раз ничего не стоило взмыть ввысь - и поминай, как звали.
        Теонард и Каонэль покосились на нее и переглянулись, понимая: только жажда Талисмана всех и держит. А он пока не принес ничего полезного, кроме магических тварей, о которых чародей умолчал.
        Ворг неожиданно остановился и развернулся лицом к убегающим, морда вытянулась, глаза округлились.
        - Я понял! - прокричал он, но в этот момент ему в спину прилетела липкая дрянь.
        Лотер болезненно скривился, плечи и лопатки обожгло даже сквозь лацерну. Та, вероятно, превратилась в сплошную дыру. На этот раз паук не выпустил всю субстанцию, она превратилась в нить, которую он дернул назад, как лассо.
        Ноги ворга оторвались от земли, мимо него темными полосками пронеслись деревья, словно кто-то на секунду ускорил мир. Его остановил болезненный толчок в бок. В нос ударил запах перегнившей кожи и еще чего-то, чему он названия не знал.
        Паук ухватил ворга большими клещами и со всей силы сжал. Лотер приготовился к быстрой смерти, потому как если кого-то перекусывают пополам, то умереть он должен мгновенно. Спустя секунду ворг понял, что еще жив. И цел.
        Он быстро огляделся. Оказалось, для челюстей паука он слишком маленький, и они не могут сойтись. Для этого нужно затолкать его в челюсти поменьше. Но на это у твари уже нет времени.
        Лотер извернулся и соскользнул вниз из зубов-клещей, паук тоже не захотел сдаваться и снова выпустил струю липкой жижи. Ворг успел увернуться и, зацепившись за ногу, по-кошачьи вскарабкался на спину твари.
        Паук в панике завертелся, пытаясь понять, куда подевалась добыча и что за отвратительная блоха щекочет загривок. Но сделать ничего не смог, потому как до собственной спины ему не достать.
        - Что, не нравится? - прорычал ворг, балансируя на ногах между головой и энергетическим брюхом. - Эй, там, в лесу! Я, кажется, понял!
        Вдалеке из-за деревьев высунулись осторожные физиономии. Впереди всех Каонэль и Теонард с голубиной клеткой. Остальные чуть поодаль, но тоже смотрят с интересом. До большого леса еще сотня ворговских прыжков, но если паук все-таки протаранит рощу, мало никому не покажется.
        - Это Талисман! - прокричал Лотер и прыгнул на мохнатую макушку, спасаясь от фиолетового всполоха в теле паука. - Талисман притягивает магических тварей!
        Твари не понравилось, что блоха стучит ему в голову, и принялась раскачиваться из стороны в сторону, надеясь сбросить паразита. Ворг упал на колени и вцепился всеми четырьмя конечностями в шерсть.
        Если остальная часть головы блестит от хитина, то самая макушка покрыта густыми волосками, за которые удобно хвататься. Видимо, они чувствительные, потому что паук заревел и стал дергаться сильнее.
        Из-под конечностей паука полетела земля и мелкие камешки. Стволы, которые попали под горячую лапу, с жалобным треском разлетелись в щепки. Лотер изо всех сил старался удержаться, одновременно умудряясь отвлекать от преследования.
        Обладатели осколков непонимающе переглянулись, выглядывая из-за кустов и деревьев. На лицах такое недоверие, что в самую пору отвернуться и уйти. Только любопытство и жадность удерживают.
        Гоблин презрительно хмыкнул и сложил руки на груди. Несмотря на ситуацию, он остался верен врожденному ехидству.
        - Ну да, - проговорил он скрипуче, прячась обратно в заросли шиповника. - А чародей на самом деле - злобный колдун, желающий уничтожить мир.
        - А почему нет? - предположил огр. - Собрал нас тут, как на бойню. А сам небось подглядывает в магический шар.
        Зеленомордый скривился.
        - Глупости, - сказал он. - У него была куча возможностей. Хотел бы порешить, уже кормили бы червей.
        Видимо, гоблину поверили больше, несмотря на то что ворг скачет на пауке и пытается спасти остальных. По лесу прокатилось что-то вроде «угу», но народ стал пятиться быстрей.
        Зеленомордый скорчил довольную рожу и развернулся, чтобы пуститься наутек. Когда он уже сделал шаг в сторону чащи, Каонэль вышла из-за дерева.
        - Вообще-то в словах ворга есть смысл, - произнесла она тихо, но все услышали.
        Взгляды остановились на эльфийке. Серая продолжила, стараясь говорить быстро и понятно, потому что Лотер на пауке выглядел очень злым. Да и пауку надоело пытаться скинуть непрошеного наездника. Тварь плевалась едкой слизью и приседала на лапах, готовясь ринуться в новую атаку. Пусть и с воргом на загривке.
        - Когда рядом оказались три осколка, на нас напал леший, - быстро проговорила Каонэль, схватившись за антрацитовую рукоять, потому что паук сломал еще два дерева. - Он тоже существо магическое. Еле сбежали.
        - И как это должно помочь сейчас? - саркастически спросил мелкинд.
        - Попробуем активировать Талисман, - предложил Теонард, усевшись на клетку. - Дело того стоит.
        Теперь все оглянулись на человека. Кто-то смотрел испытующе, а кто-то - с открытым недоверием и даже враждебностью. Но всем одинаково любопытно, словно многие додумались, но первыми предлагать не решались, чтобы в случае чего не остаться крайними.
        - Как? - спросила эльфийка и покосилась на внимательную толпу, которая раздиралась противоречиями. - Как ты предлагаешь его активировать?
        С моря налетел сильный порыв и наклонил верхушки деревьев. Кроны зашелестели, посыпались листья, сигнализируя, что шторм в глубине действительно страшный.
        Каонэль принюхалась, обоняние нарисовало картину. Перед глазами пронеслись образы странных существ со щупальцами, куски водорослей и еще какой-то зеленой дряни.
        Она тряхнула головой, выгоняя видения, но запах оказался таким настойчивым, что все же решила сказать ихтионке.
        Когда она раскрыла рот, чтобы предупредить о еще одной опасности, с края рощи послышался взбешенный стрекот паука. На нем из последних сил держался ворг, цепляясь когтями за хитиновые щитки и шерсть. Время от времени он хватал клыками панцирь и бил по макушке, но это все равно что руками колотить каменного тролля.
        - Народ! - зарычал он зло, обрушивая очередной удар на голову паука. - Мне тут как бы совсем не весело. Эта тварь вот-вот плюнет на попытки избавиться от меня и тогда плюнет по-настоящему. Но уже в вас. Быстрее давайте!
        Паук и впрямь оставил попытки и теперь внимательно смотрел сквозь стволы всеми восемью глазами. Со жвал капала сиреневая слизь, судя по дырам в камнях, ядовитая.
        - Как только Лотера не расплавило? - проговорила эльфийка.
        - Он ворг, - отозвался мелкинд значительно. - У них все заживает моментально.
        Солнце опустилось к горизонту и оранжевой дорожкой пустилось по волнам, где пряталась ихтионка. Она единственная, кому повезло и не приходилось спасаться бегством - всего лишь нырнула, и дело с концом.
        Ворг замахнулся когтями, надеясь распороть черепушку, но тут вспомнил, как в ней исчез топор гнома, и передумал. Пришлось продолжать колотить тварь по темечку, чтоб хоть как-то отвлечь, пока остальные придумывают, как от нее избавиться.
        Эльфийка сделала скорбное выражение, когда ворга в очередной раз подкинуло на загривке. Особо теплых чувств она к полузверю не испытывала. Особенно после того, как он подрался с Вардой, а потом нагло обманул. Но сейчас он один там сражается, а это достойно похвалы и сочувствия.
        - Как его активировать? - выпалила серая, развернувшись к Теонарду.
        Тот задумчиво посмотрел в сереющее небо, которое скоро станет лиловым, а потом вовсе потемнеет, и протянул:
        - Ну не знаю. Вот если все дадут осколки в долг…
        - Теонард! - заорала Каонэль, возможно, впервые в жизни крича на человека. - Как, леший тебя забери, активировать Талисман?! Говори немедленно, иначе я не знаю, что сделаю. И лучше знать, потому что, когда не знаешь, совсем страшно. Говори!
        Человек окинул быстрым взглядом деревья, из-за которых повыходили остальные, и понял: они тоже не горят желанием что-то ему одалживать.
        - Ладно, - уступил он, ковыряя ногтем прут клетки. - Честно говоря, сам не знаю. Наверное, надо как-то прикоснуться и сказать желание. Всем вместе.
        Небо резко потемнело, потому что солнце скрылось за горизонтом. К тому же с запада поползли тучи. Вероятно, те самые, что устроили шторм в море.
        - Какое? Какое желание? - горячо произнесла эльфийка и прямо посмотрела на человека.
        Лицо серой гордое и одновременно трогательное, особенно если учесть, что она вдруг забеспокоилась о ворге.
        - Какая ты заботливая, - произнес человек подозрительно. - Прям аж самоотверженность во плоти.
        - Случается раз в столетие, - сказала Каонэль уклончиво.
        Теонард сдвинул брови, но через секунду его лицо просветлело.
        - А… за осколок трясешься, - облегченно выдохнул он. - А Лотер так, довесок.
        Эльфийка виновато улыбнулась и сделала вид, что очень заинтересована жуком, который деловито ползет мимо сапога в сторону кустов самшита.
        Взгляд Теонарда стал задумчивым, он потер пальцами подбородок и многозначительно промычал.
        В это время паук окончательно потерял интерес к Лотеру и снова ринулся крушить деревья. В стороны полетели щепки и ветки с листьями. Земля от лап твари покрылась глубокими узкими ямами. Ворга швыряет на загривке, а паук неумолимо приближается к беглецам, у которых два пути: сбежать и остаться без силы Золотого Талисмана, забыть о желаниях, плюнуть на пережитое, зато выжить. Либо рискнуть и попытаться наконец сделать то, зачем пришли, получить мощь. Хотя ее придется делить с остальными.
        - Желание, - снова протянул человек, глядя в быстро темнеющее небо. - Ох, какое бы я загадал тебе желание…
        Уши Каонэль вспыхнули до самих кончиков, глаза полыхнули желтым.
        - Теонард! - прошипела она.
        - Все-все, - успокоил он и повернулся к остальным. - В общем, предлагаю подумать мысль: «Хочу, чтоб паук убрался обратно в трещину и больше не показывался», - ну и прикоснуться к осколку.
        - Так просто? - с сомнением проговорил мелкинд, теребя зеленый амулет.
        Теонард пожал плечами, как бы говоря: «Вариантов у вас все равно немного».
        - А что, - спросил человек, - у мелкиндов для каждого заклинания требуется крыло летучей мыши, кровь девственницы и шкура с хвоста дракона?
        Виллейн задохнулся от возмущения.
        - Да будет тебе известно, - произнес он, не обращая внимания на шиканье Каонэль, которая и так всех торопила. - Магия нашего великого народа - настоящее искусство. Даже, не побоюсь этого слова, алхимия. Все заклинания веками собираются и хранятся под строжайшим секретом. А то, что ты предлагаешь, - полная ерунда. Предлагаю еще поразмыслить.
        Обладатели осколков задумчиво умолкли, соображая, действительно ли способ Теонарда хорош или можно еще что-то придумать.
        Но долго размышлять не пришлось. Когда паук снес очередной ряд деревьев, задев воргом ветки, тот зарычал страшным голосом:
        - Если вы сейчас что-нибудь не сделаете, клянусь великой медведицей, всем головы поотрываю! Даже троллю! Обернусь какой-нибудь жуткой дрянью и оторву!
        Это оказалось последней каплей. И без того напряженные нервы путников не выдержали, они похватали осколки. Кто сунул руку в карман, кто за пазуху, а кто-то вообще в декольте. Видеть энергетического паука - одно дело. В случае чего можно сбежать в лес. Время еще есть. Но злить ворга никому не хотелось. Вдруг злопамятный? Еще выследит и, чего доброго, правда оторвет голову.
        По лесу прокатилось бормотание. Даже ихтионка, которая находилась дальше всех, каким-то чудесным образом услышала слова человека. Она выпрыгнула из воды в просвете расщелины и помахала рукой, показывая, что все поняла.
        Народ, словно молитву, зашептал слова, предложенные Теонардом. Тот даже приосанился, мол, какой я великий управитель. Только сказал - и все послушались. У ворга так не получилось.
        Воздух в лесу загудел, послышалось тихое, но настойчивое пищание. Затем над головой паука последовала короткая вспышка, и Лотер свалился ему под ноги.
        Он подумал, сейчас-то конец неизбежен, потому что он хоть и загадал желание, но произнести вслух не успел.
        Однако паук обиженно взревел и, развернувшись к трещине, ринулся так, словно за ним гонится отряд веников. Спустя несколько мгновений его сиреневая туша скрылась в расщелине вместе с воплями и стрекотанием.
        Ворг лежал на спине и таращился в сумеречное небо между ветками, постепенно приходя в себя после скачки на паучьей шее. Вокруг медленно стал собираться народ и заглядывать сверху, словно он ощетинился, а они - праздные зеваки, которые никогда не видели ворга. Только рожи у этих совсем не праздные. У гоблина харя ехидная, мелкинд подозрительный какой-то, Теонард хоть и глядит открыто, но это тоже не к добру. Эльфийка, правда, смотрит с состраданием, но лучше б уж не смотрела. Сострадания ему только не хватало. Остальных вообще бы не видеть.
        Он полежал еще мгновение, затем подсунул под себя ноги и поднялся без помощи рук.
        - Похоже, - проговорил он, поправляя края лацерны, - Цитадель все же придется построить.
        Глава VIII
        Ночь опустилась быстро и накрыла мир черным покрывалом. В просветах крон появились звезды, над морем взошла луна. На воде образовалась светящаяся дорожка до самого берега. В древних легендах говорится, что по лунной тропе в мир живых спускаются души умерших. Если ухватиться за призрака, он сможет провести по дорожке в загробный мир. Главное - взять с собой горсть живой земли, иначе можно не вернуться.
        Где-то в маленькой пещерке под обрывом укрылась ихтионка. Она долго сидела на камнях, слушая, как остальные готовятся спать, а это не просто в условиях всеобщего недоверия.
        Селине повезло, ее защищало море. Бескрайнее, великое море, в глубине которого блистает бессмертный город Атлантия.
        Она дождалась, пока луна не выползет на середину неба, а затем нырнула в воду и укрылась для ночлега в небольшом гроте.
        Остальные решили заночевать на окраине большого леса. В наполовину поломанную рощу перебираться никто не захотел. Паук, конечно, ушел и стараниями Талисмана, скорее всего, не вернется. Но приближаться к плато на ночь глядя мало кому охота. Даже тролль, которому уютней на камнях, решил остаться под защитой деревьев. К работе было решено приступить с утра. Ну или хотя бы сделать вид, что приступили.
        Лежанки устроили на достаточном расстоянии от плато, но и не слишком далеко на случай атаки.
        Человек, ворг и эльфийка расположились неподалеку от воды, где лес резко заканчивался обрывом. Внизу с тихим шелестом плескалась вода. Время от времени выпрыгивали мелкие рыбки. Серой даже померещилась огромная круглая спина с шипастым гребнем. Но так быстро исчезла, что Каонэль приняла это за сонные грезы. Выспаться ей не удавалось уже очень давно.
        Подложив под голову пучок травы, эльфийка легла возле дуба и укрылась драным плащом. Не то чтобы ей мешал холод, просто так казалось уютней.
        В темноте глаза серой стали светиться, как два солнечных фонаря, и народ косился на нее с опаской.
        Чуть поодаль другой человек, чье имя, как успела выяснить серая, Страг, развел небольшой костер. К нему подсели гоблин и огр. Человек поглядывал на них недовольно, но не прогонял. Эти двое тоже были не в восторге, но желание погреться взяло верх.
        Огонь в костре потрескивал и плевался искрами. Те взлетали по замысловатым дугам и таяли, едва достигнув нижних веток. Некоторые, особо крепкие, взмывали до верхнего яруса, но все равно исчезали без подпитки.
        На лицах плясали черно-оранжевые тени. Носы в темноте вытянулись, рты превратились в бездонные провалы. Время от времени в них поблескивали клыки и зубы.
        Огр и гоблин таращились в костер. Оба зеленые, разве что оттенки отличаются. Если коротышка какой-то изумрудный, то болотный гигант цвета тины и старого мха. Страг выглядит не так устрашающе, но все равно опасный и молчаливый.
        Человек поковырял палкой в костре. Угли перевернулись и подняли в воздух сноп искр. Огр отшатнулся, прикрываясь ладонью.
        - Осторожно, - прогудел огр.
        Страг бросил на него короткий взгляд, но промолчал, продолжая ковырять дрова. Когда закончил, достал из заплечного мешка завернутый в тряпье сверток.
        Огр потянул носом и завистливо покосился на него. Тряпки развернулись. Внутри оказалась свежая вырезка то ли оленя, то ли коровы. Человек насадил кусок на заранее наточенную палку и сунул в огонь.
        Болотный гигант смотрел, не отводя взгляда, как вырезка в огне пузырится и покрывается коричневой корочкой. Особо сочные части дымятся, в трещинах видно розовую мякоть.
        Через несколько минут по лагерю потянулся одуряющий запах жареного мяса.
        - Есть хочется, - проговорил огр, глядя на вырезку.
        - На тебя не напасешься, - усмехнулся гоблин, вытащив из набедренной сумки лепешку.
        Он разломил ее надвое и протянул огру кусок поменьше.
        - Не думай. Я не добрый или жалостливый, - сказал он скрипучим голосом. - Просто боюсь, как бы, оголодав, не начал кидаться на остальных. Я не об остальных забочусь, а о себе. Ну, в общем, ты понял.
        Протянув здоровую лапу, болотный громила взял кусок лепешки и одним махом отправил в рот. Гоблин вытаращил глаза, увидев, что лепешка исчезла в пищеводе, как уголь в доменной печи. Даже в желудке плюхнулось. Коротышка чуть отсел и принялся жевать свою половину, таращась на увальня.
        Тот хлопнул себя по животу, показывая, что не наелся и даже червяка не заморил. Но удивительный желудок огра обрадовался даже такой пище - принялся бурлить и издавать звуки, похожие на скрежет камней. Под валиками жира видно, как перекатываются мышцы, словно у него там жернова.
        Огр подтянул портки и громко икнул.
        - Мы не сходим с ума, коли голодные, - проговорил он. - Настроение портится немного. Но без еды можем долго. Это ворги становятся безумными, если очень есть хотят.
        Все покосились в сторону ворга, который мостился недалеко от эльфийки и Теонарда. Лотер и так жуткий, когда оскалится. Страшно подумать, что будет, если в безумии начнет метаться по лагерю и нападать без разбору.
        В кустах запел сверчок, да так громко, что должен быть размером с собаку. Страг бросил камешек в заросли, сверчок обиженно пискнул и замолчал, послышался удаляющийся шорох. Огр и гоблин переглянулись.
        - Чем тебе козявка мешала? - спросил гоблин.
        - Не козявка это, - угрюмо произнес человек, вытаскивая мясо из огня.
        От куска валил пар, корочка потрескалась, по краям стекали прозрачные капли жира. Огр потянул носом и голодно облизнулся. Но, в отличие от гоблина, человек делиться не собирался. Он снял с пояса нож и стал отрезать тонкие ломти, чтоб остывало быстрей. Потом немного подождал и стал забрасывать в рот.
        Болотный громила печально вздохнул и отвернулся от греха подальше.
        - Эх… - протянул он, потирая затылок.
        - Чего ж вас люди так не любят? - поинтересовался гоблин у огра, дожевывая остатки лепешки.
        - А кого они любят? - угрюмо отозвался тот. - Гоблинов, что ли?
        - Ты не дерзи, - проговорил коротышка. - Похоже, мы тут надолго застряли. Ворг прав. Не понятно, почему не перебили друг друга. Где это видано, чтобы человек, гоблин и огр у костра сидели? Чтоб я поделился едой с огром? Да ни в жизни! Наверняка тоже воздействие осколков. Иначе не объяснить.
        Огр не ответил, и все погрузились в молчание. Остальные слушали разговор. Хотя делали вид, что спят, каждый думал о словах гоблина.
        В нескольких шагах от эльфийки примостился Теонард. Кому ночной холод приносит неудобства, так это ему. К общему костру он садиться не стал. Развел свой, поменьше.
        Поленья тихо трещали и время от времени стреляли искрами, норовя угодить кому-нибудь в плащ или шерсть. Но Теонарда это не смущало, он подкладывал ветки в огонь, подставляя ноги теплу.
        Когда дрова кончились, костер стал таять. Закутавшись посильней в одежду, человек прислонился спиной к дереву. Клетку с птицами подтянул ближе, чтоб никто не украл, пока спит. Ладони спрятал под мышки и поджал колени.
        Потом с завистью посмотрел на спящих птиц, которые распушили теплые перья. Он долго ерзал, пытаясь примоститься. Наконец повернулся боком, перекинув арбалет вперед, и замер.
        Эльфийка прислушивалась к его дыханию, по которому было ясно: не спит, но усердно делает вид.
        Каонэль задумчиво вздохнула и перевела взгляд на ворга, который даже не стал убирать оскал. Так и скрутился по-волчьи на голой земле в зверином облике. Кажется, что уснул прежде, чем лег. Но что-то подсказывало: одно неверное движение, подозрительный звук или чих, вскочит, готовый драть глотки.
        Костер Теонарда совсем потух, оставив лишь черно-красные угли. Но ночное зрение эльфийки позволяло разглядеть каждого, кто разместился в лесу. А острый слух и обоняние показывали даже укрывшихся за деревьями.
        Мелкинд соорудил нечто вроде магического колпака и, окинув остальных победным взглядом, лег на бревно. Гном обосновался чуть дальше на широком пне, так чтобы видеть если не всех, то большинство. Гарпии не видно, но слышно тихое дыхание в вышине на ветке соседнего дуба.
        Наконец все улеглись, включая троих, что сидели у большого костра. Огонь погас, светились лишь угли.
        Эльфийка дождалась, пока основная масса уснет, и только тогда выдохнула спокойно. Но сон не шел, она стала таращиться в темную крону над головой в надежде, что усталость наконец сморит.
        Если бы кто-то сейчас увидел ее лицо, сразу бы понял: она что-то замыслила. Глаза светятся, взгляд такой, словно в голове сидит хитрый демон и нашептывает что-то вроде: «Разве плохо, если у кого-то будет два осколка?»
        Она стала ворочаться. Навязчивая мысль никак не давала уснуть, несмотря на то что спать хотелось очень. Когда напряжение достигло предела, эльфийка села и завертела головой. На глаза попался уснувший Теонард.
        Серая шевельнула ушами под капюшоном и потянула воздух. Судя по дыханию и запаху, человек спал. Она поднялась и бесшумно приблизилась, передвигаясь по подлеску на полупальцах. Умение беззвучно ходить принадлежало лесным эльфам, но у нее эта способность тоже откуда-то имелась.
        Остановившись под деревом с Теонардом, она с опаской посмотрела на арбалет. Раньше стрелы не было, но теперь в ложе сверкало острие. Затем перевела взгляд на птиц. Те спали, попрятав головы в крылья.
        Человек выглядел спокойным и даже беззащитным. Все спящие выглядят так, потому что во сне тело расслабляется и сложно держать серьезную мину.
        Каонэль всмотрелась ему в лицо с разных сторон, затем взгляд опустился к нагрудному карману.
        - Я не делаю ничего плохого, - одними губами шепнула она себе.
        Эльфийка быстро присела, чтобы не привлекать внимание, если кто-то проснется. Поглядев по сторонам, она протянула руку к груди Теонарда. Человек глубоко вздохнул и перевернулся во сне, еще сильнее поджав ноги. Каонэль застыла, не в силах шевельнуться.
        Ей пришлось выждать несколько секунд, пока его дыхание снова стало ровным, потом медленно просунула пальцы в нагрудный карман.
        Он оказался таким глубоким, что серая вынуждена была погрузить ладонь сильнее. Но осколка все не было. Из-за того, что Теонард высоко подтянул колени, со стороны картина выглядела более чем двусмысленно.
        Каонэль начала терять терпение - засунула руку почти по локоть, а Талисмана не нащупала, словно это не карман, а пришитый изнутри мешок.
        - Самое интересное находится немного ниже, - проговорил Теонард, не поднимая век.
        Эльфийка резко отдернула руку и отшатнулась.
        - Ты… - прошептала она растерянно и натянула капюшон сильнее, словно это могло как-то помочь. - Это не то, что ты подумал.
        Человек открыл глаза и прямо посмотрел на серую. Ладонь как бы невзначай легла на арбалет. Лицо спокойное, в темноте видит плохо, но это не значит, что обязательно промахнется, если выстрелит.
        Он чуть приподнялся, чтоб удобней было сидеть. В голосе прозвучала не то угроза, не то насмешка.
        - Просвети, - проговорил Теонард.
        Серая медленно отодвинулась от него, освобождая путь к бегству. Не то чтобы она не могла принять бой. Просто если поднимется шум, все узнают о происшествии, и тогда вообще все рухнет.
        - Я посмотреть хотела, - неуверенно прошептала она.
        - Надо было начинать не сверху, а сразу со штанов, - произнес Теонард со знающим видом.
        Глаза эльфийки вспыхнули солнцем, уши под капюшоном нервно задергались. Она скривила нос и прошипела:
        - Да осколок! Осколок хотела посмотреть!
        - А… - разочарованно протянул человек. - Я-то думал… Осколок можно было и так попросить. В руки бы, конечно, не дал. Но одним глазком взглянуть разрешил бы. Чего тут такого? Осколок у меня что надо.
        Серая прищурилась, пытаясь понять, не имеет ли Теонард еще что-нибудь в виду. Тот невозмутимо продолжил, словно рассказывал о том, кого лучше в суп класть, петуха или курицу:
        - Я ж теперь уснуть не смогу. Все буду думать: бедная эльфийка так и не смогла увидеть то, зачем полезла. Она так старалась, кралась бесшумно, приседала, затаивалась. А я всю малину испортил. Ты ведь не собиралась стащить у меня осколок, верно?
        Эльфийка нахмурилась и покачала головой. Красть не в ее манере. Разве что одолжить. Но по долгам, похоже, у них Теонард мастер. Никто не упрекнет ее в воровстве. Почти никто.
        - Я просто хотела посмотреть, - упрямо произнесла она и поднялась, чтобы вернуться на место.
        - Еще посмотришь, - многозначительно бросил Теонард и переложил арбалет на живот.
        Каонэль фыркнула и в два прыжка оказалась под своим деревом. Она присела, словно собиралась прыгнуть с обрыва. На фоне сияющей луны и серебрящейся поверхности моря серая выглядела если не завораживающе, то очень красиво.
        Хрустнула ветка, Каонэль резко обернулась и увидела, как ворг смотрит на нее, приподняв бровь. Кроме недоверия, во взгляде веселые огоньки. Глаза мерцают красными искрами и в темноте выглядят жутко. Рядом Теонард не сводит с нее внимательного взгляда. Уголки губ чуть подергиваются, но непонятно - от гнева или насмешки.
        Чтобы не видеть самодовольных рож, эльфийка отвернулась и легла под дерево лицом к морю. Приятный ветерок обдувает кожу и забирается под капюшон, шевеля уши.
        Серая не могла понять, как человек услышал ее приближение. Она ведь действительно бесшумна. Не мог. Точно не мог услышать. Значит, на самом деле все это время не спал. Правда умудрился успокоить дыхание до такой степени, что сочла его спящим. Но это любой сможет при должной тренировке.
        В глубине моря снова мелькнула шипастая спина. В этот раз эльфийка была уверена, что не померещилось. Какая-то очередная дрянь приплыла к берегу. И, скорее всего, привлек ее Талисман. В пещере под берегом спит ихтионка и не знает, что рядом монстр. Хотя наверняка должна чувствовать приближение опасности.
        Каонэль прислушалась к затихающему сзади шороху. Теонард снова возится, укладываясь поудобнее. В этот раз так, чтобы никто не мог засунуть пальцы за пазуху. Он несколько минут кутался в плащ, прячась от ночной сырости, потом наконец замер.
        Прислушиваться к его дыханию серая не стала, удовлетворившись одной позорной попыткой. Ворг тоже уснул, успев укоряюще посопеть.
        Глядя на луну, эльфийка думала о Талисмане, Цитадели и памяти, которую ей так хочется вернуть. Она не заметила, как перед глазами поплыли волшебные картины с дивными животными, за ними появилось улыбающееся лицо Варды.
        Каонэль спала.
        Разбудил ее жуткий грохот и яростные голоса. Когда эльфийка открыла глаза, солнце уже поднялось и радостно светило сквозь редкие облака. Море снова спокойно, поверхность синяя, как гаюин у нее в браслете. Чудесный камень, который защищает от мерзкого воздействия железа.
        Она поморщилась, вспоминая, какими безжалостными могут быть солнечные лучи, и села. На границе рощи и большого леса ворг с гномом о чем-то горячо спорили, махали руками и бычили лбы.
        Рядом каменный тролль тупо переводит взгляд с одного на другого. Остальные заняты кто чем - гоблин все еще спит, громко шлепая губами при каждом выдохе. Огр сидел под сосной и грыз здоровенную кость. По виду лосиную. Теонард тихо беседовал с другим человеком.
        Увидев, что эльфийка проснулась, Теонард широко улыбнулся и помахал ей.
        - Бодрого утра! - крикнул он. - Как ночка? А мы тут со Страгом думаем, как обезопаситься от воровства. Может же быть такое, что кто-нибудь захочет украсть осколок у другого? А, как думаешь?
        Слушать оскорбления от человека эльфийке хотелось меньше всего. Был бы тут Варда - мигом бы всех построил, наладил и приструнил.
        Она поднялась, окинув Теонарда презрительным взглядом, и спрыгнула с обрыва.
        Пролетев четверть перелета стрелы, она приземлилась на каменистый бережок. Благодаря легкости и ловкости она лишь присела, хотя другой расшибся бы с такой высоты.
        Волны с едва различимым шорохом накатывались на гравий, кое-где видны водоросли. В контрасте с гаюиновой водой они выглядели ярко-зелеными.
        Возле воды солнце не кажется таким горячим, но это обман. Если слишком долго засидеться - кожу обожжет сильнее, чем в поле. И все из-за воды, которая, словно линза, усиливает треклятые лучи.
        Наклонившись к кромке, эльфийка сняла капюшон и глянула в отражение. С той стороны ей улыбнулась желтоглазая красавица с аккуратными длинными ушами и серой, как полуденная пыль, кожей.
        Каонэль зачерпнула воды и несколько раз плеснула в лицо. С гораздо большим удовольствием она бы сейчас полностью искупалась, но из-за обилия народа это невозможно.
        Слева раздался всплеск, серая повернулась и увидела Селину. Ихтионка сидела на камне и расчесывала белоснежную копну рыбьим скелетом.
        Свет играет на чешуе и бросает солнечных зайчиков в разные стороны. Ихтионка нервно дрыгала ногами, хлопая ластами по воде. Волосы на суше путались, Селина недовольно шипела и пыталась продрать колтуны, ломая зубцы самодельного гребня.
        Некоторое время эльфийка молча наблюдала за безуспешными стараниями морской девы. Когда поднялась и повернулась, чтобы уйти, сказала:
        - Начинать надо снизу. С самых кончиков. Тогда волосы не рвутся и гребень остается целым.
        Селина резко оглянулась. Видимо, не заметила, что на берегу еще кто-то. Несколько секунд она испытующе смотрела на эльфийку, затем моргнула третьим веком и неумело улыбнулась.
        - Спасибо, - произнесла она чуть хриплым голосом.
        Ихтионка вернулась к войне с волосами, а Каонэль, отталкиваясь от валунов и выступов, взлетела по стене наверх.
        К моменту, когда она оказалась на обрыве, гном с воргом устали ругаться и уже спокойно что-то обсуждали. Картина почти идилличная: роща с наполовину поломанными стволами, окраина леса, где под каждым дубом и сосной кто-нибудь сидит. Солнышко играет в верхушках деревьев, и Лотер с Тарнатом друг против друга.
        - Да с каких пор ворги в рытье да строительстве сведущи? - устало, но настойчиво произнес Тарнат. - Гномье племя испокон ведает, как и что приладить. Мы великие мастера в этом деле. Посему я и должен верховодить в возведении целиком. Не на царство я венчаюсь, а на труды.
        Воргу надоело спорить, он махнул рукой и направился в сторону леса.
        - Ай, делайте что хотите, - произнес он удаляясь. - Только не перебейте друг друга. Я завтракать.
        С этими словами он подпрыгнул и с размаху ударился головой о землю. В стороны разлетелись искры, и через секунду перед обалдевшим народом оказался здоровенный черный волк в плаще.
        Он кое-как высвободился из штанов и оттащил их к сосне. Затем зыркнул на всех злыми угольными глазами: мол, если пропадут портки - всем головы поотрываю, - и в три прыжка скрылся за деревьями.
        Несколько секунд все молча таращились на место, где исчез ворг, затем взгляды медленно переползли обратно на Тарната. Гном поежился. Видимо, тоже не привык к такому вниманию, но быстро пришел в себя и махнул троллю, предлагая следовать за ним.
        Они двинулись в сторону плато через поломанную рощу. Чтобы быть в курсе событий, Каонэль пошла следом. Тем более там не будет Теонарда, который после ночного происшествия странно смотрит и говорит гадости.
        Когда вышли из рощи, эльфийка уселась на бревно, подперев подбородок ладонью, и стала наблюдать.
        Гном что-то тихо объяснил троллю. Тот несколько секунд двигал каменными бровями и хрустел чем-то на зубах. Когда выплюнул, оказалось - крошечный белый камешек с гладкими, как лед, сторонами. Свет играет на гранях и искрится цветными переливами. Эльфийка так засмотрелась, что не заметила, как тролль приступил к работе.
        С глухим рокотом он принялся ковырять породу. Каменные пальцы с усердием погружались в скалу и вытаскивали горсти объемом с ведро. Тролль швырял их в сторону, где быстро образовалась здоровенная куча.
        Гном махал руками и командовал:
        - Глыбже копай! А то до зимы не управимся.
        - Не мудрствуй, - отозвался тролль.
        - Я не мудрствую, - начал оправдываться гном, - а резвости подливаю. На общее благо стараюсь.
        Каменный гигант буркнул:
        - Мне твоя резвость как горе вторая вершина.
        Гном поднял указательный палец и проговорил важно:
        - Резвость никогда не излишняя. Мы порой песни славные поем, чтобы дело спорилось. Хочешь, запою? У меня глотка луженая, на другой стороне плато слышно будет.
        - Прошу, только без песен, - взмолился тролль.
        Он недовольно пошевелил бровями-утесами и строго посмотрел на гнома. Тот развел руками, мол, как хотите, и принялся с упоением ковыряться в зубе.
        Пока никто не видит, эльфийка метнулась к крошечному камешку, который выплюнул тролль, цапнула и вернулась на место. Тихонько приоткрыв ладонь, она секунду любовалась сверкающей побрякушкой, а затем спрятала в складку корсета.
        Все шевеления по поводу копания эльфийке казались глупыми и бесполезными. Однако эти мысли серая оставила при себе.
        Ко всеобщему удивлению, хоть тролль и не отличался умом и сообразительностью, он оказался трудолюбивым и исполнительным. Одолеть их тяжело, но очень просто обмануть. Сейчас это пошло на пользу, потому, что он был единственный, кто без качания прав принялся за строительство Цитадели. Достаточно было объяснить ему, что это необходимо.
        Когда каменный гигант стал сомневаться в верности гномьих доводов, на помощь пришел Теонард. Справился он быстро, и спустя несколько минут тролль молча вернулся к краю плато копать котлован.
        Спустя полчаса из рощи выскочил взъерошенный Виллейн и принялся возмущаться и негодовать. Мелкинд долго спорил, грозился уйти в леса, да так, что даже ворг не найдет.
        - Нельзя ставить Цитадель у воды! - шипел он, широко раскрывая рот. - Я что, один понимаю, как это опасно? В море обитают твари, о которых вы даже не слышали. Что будем делать, когда одна из них нападет? Высокие стены не спасут. Знаете почему? У них длинные щупальца и присоски. Это такие липкие кружочки. Они ими цепляются.
        Но его никто не слушал, так как тварей никто не видел. А опасаться выдуманных монстров как-то позорно даже для тех, у кого трусость - основная черта характера. Тем более все видели высоту обрыва, а это лучшая защита от непрошеных гостей.
        Про шипастую спину, которую видела в воде, Каонэль решила промолчать, потому что на щупальца это было мало похоже.
        С громкими спорами, которые едва не дошли до драки, Цитадель все-таки решили строить прямо здесь. Плато как нельзя лучше подходило для места хранения ценной вещицы. С одной стороны защищает море - не имея кораблей, к стенам будет сложно подобраться. Даже если вдруг появится какой-нибудь флот - не страшно. Нужно лишь выстроить стены повыше, чтобы ни одна баллиста не смогла перекинуть снаряд.
        Мелкинд негодовал целый день, но в конце концов успокоился, не найдя поддержки. Только ихтионка ему не перечила. Она всю жизнь провела в подводном мире и как никто другой знала, что обитает в морских глубинах. Но Селина промолчала.
        Оказалось, все тот же тролль прекрасно разбирается в вопросе стенодельного ремесла. Вместе с гномом они быстро набросали план возведения Цитадели. Для этого Теонард даже пожертвовал кусок льняной бумаги и писчие принадлежности.
        Несколько часов тролль и Тарнат выводили линии и углы, что-то считали, спорили. Остальные поддакивали или, наоборот, воротили носы. Когда эльфийка с любопытством заглянула через плечо гному, увидела кучу линий, кружочков и палочек. Еще множество цифр. Их было так много, что у нее голова пошла кругом.
        Проморгавшись, она отошла подальше и уселась на теплый камень, откуда уже пару часов наблюдала за работой.
        На чертеже постройка получилась внушительной. С высокими башнями, воздушными и подземными переходами. По настоянию Селины пришлось дорисовать еще и канал, уходящий прямо в море. Мелкинд снова возмутился, но ихтионка заверила, что ни одно морское чудовище не пройдет в такой узкий ход, а та мелочь, что пройдет, не представляет опасности.
        Сам Виллейн потребовал, чтобы ему построили личную башню с видом на море.
        - Маги живут в башнях, - произнес он настойчиво. - Можете строить что и где угодно, но мне нужна башня. Высокая. Такая, чтобы во все стороны окна выходили. Посмотрим, как вы запоете, когда морские монстры начнут нападать. А я буду в безопасности.
        Выспавшийся гоблин подошел как раз в тот момент, когда мелкинд выдвигал требования. Только услышал, как маг желает башню, тут же выпалил скрипучим голосом:
        - Ну, тогда и мне нужно. Хочу низину, но не болото. Чтоб с домиком или пещеркой. Но лучше с домиком. Там можно грибы сушить и коптить свинину. Ну и печку туда поставить. Без печки гоблинский дом - не дом.
        Секунду все молча смотрели на гоблина, а потом загалдели:
        - Я хочу пещеру! Каменную!
        - А мне деревянный сруб!
        - Насест! Требую гнездовье с насестом и крышей от дождя и снега! И чтоб стены и дверь!
        - Болото!
        - Древо для лесных эльфов!
        Стоявший рядом Теонард наблюдал за происходящим. Он давно подошел вместе со Страгом, тем самым человеком, который ночью сидел с огром и гоблином. Клетку с драгоценными голубями пришлось оставить под деревом.
        Страг тут же пошел смотреть, что там нарисовали гном с троллем, а Теонард остался у края рощи. Сложив руки на груди, человек стал подставлять солнцу то один, то другой бок, потому что за ночь намерзся.
        Он с наслаждением прикрыл веки. Особо вникать в дележку непостроенной Цитадели ему не хотелось. Но когда поднялся шум, он открыл глаза и вскинул ладони.
        - Тихо! - крикнул он. - Развопились. Построим все что надо. Меня другое интересует. Чего мы мучаемся? У нас есть Талисман. Давайте пожелаем, и Цитадель сама выстроится.
        Над плато пронеслись довольные возгласы, народ одобрительно закивал, не понимая, как эта простая мысль не пришла в голову раньше.
        Каонэль тоже наблюдала за всеми, поглядывая на ихтионку, которая умудрилась забраться на небольшой камень и оттуда взирала на остальных. Вроде выглядит внушительно, несмотря на хрупкое телосложение. Возраст определить трудно, особенно когда все в одни и те же годы выглядят по-разному. Серая не знала, сколько ей лет, а уж понять это у других - вообще непосильная задача.
        Каонэль потрясла головой, выгоняя запутанные мысли, и сосредоточилась на обсуждении постройки. Когда Теонард предложил применить Талисман, ее губы растянулись в ухмылке.
        - Не получится, - произнесла серая эльфийка.
        Все посмотрели на нее, и Каонэль ощутила прилив удовольствия. Даже представить не могла, что внимание может быть таким приятным, особенно когда оно граничит с властью. Хоть и крошечной.
        - Это почему же? - поинтересовался Теонард.
        Серая откинулась назад, оперевшись локтями о камень. Края плаща сползли, открывая упругое декольте. Она согнула ногу в колене и поставила стопу на валун.
        - Осколок сейчас не пахнет магией, - произнесла она елейно и дернула ушами, отгоняя бабочку.
        Народ загляделся. Только Виллейн не поддался таинственным чарам эльфийки, о которых она сама была не в курсе. Мелкинд обошел гоблина с недовольной физиономией.
        - А с каких это пор ты стала экспертом в магии? - спросил он раздраженно.
        Каонэль пожала плечами и закинула голову, подставляя подбородок трепещущим крылышкам. Бабочка никак не хотела улетать - порхала вокруг ушей, словно те бутоны с нектаром. Крохотные чешуйки сверкали на солнце, образуя радугу вокруг козявки.
        Серая легонько подула, и бабочку подняло вверх. Но через секунду она снова опустилась и села эльфийке чуть ниже ямки на шее.
        - Не эксперт, - произнесла Каонэль на распев. - И вообще не знаю, кто я. Но эльфы чуют магию. И говорю: Талисман сейчас не сработает. Попробуете - убедитесь. Наверное, ему нужно что-то вроде перезарядки.
        Только мелкинд открыл рот для жесткой отповеди непонятной серой эльфийке, которая посмела влезть в его вотчину с бездоказательными заявлениями, как с обрыва раздался пронзительный крик.
        Кричала ихтионка.
        Глава IX
        Когда все подбежали к берегу, ихтионка карабкалась на самый верх утеса, который возвышается над обрывом. Для морской девы это настоящее испытание. Но она спасается от огромной красноглазой рыбы. Именно ее шипастый плавник Каонэль видела несколько раз в воде.
        Сейчас чудовище всплыло так высоко, что большая часть тела находилась над водой. Длинные плавники колышутся по бокам, на спине гребень с сотнями зубцов. Морда кончается широким ртом с редкими, но очень длинными зубами, которые торчат прямо из губ. Жабры частично в воде, но этого достаточно, чтобы фильтровать воздух. Рыба медленно покачивается на волнах, сверкая черной чешуей, и не мигая смотрит на берег.
        - Это твой питомец? - крикнул Теонард ихтионке.
        Та наконец добралась до вершины. На слова человека развернулась как ужаленная. От воздуха ее чешуя быстро высохла и потеряла здоровый блеск, плавники на ногах повисли безжизненными тряпочками.
        Селина откинула волосы, которые на суше стали неуправляемыми, и глянула на Теонарда с высоты.
        - Мой? - прошипела она. - Это сабретей! Жуткая глубоководная тварь. Мы в Атлантии от таких дополнительный барьер возвели. Посмотри, какой рот. Если попадешься в воде - только трезубец спасет.
        - А если его нет? - буднично поинтересовался Теонард.
        - Можешь молиться морским богам, - отозвалась ихтионка.
        - Почему?
        Селина скривилась, недовольная тугодумием наземника, и пояснила:
        - Сабретей охотится с помощью магии. Он распускает особый запах в водяных потоках и привлекает к себе. Плывешь как заколдованный. У нас так двое ихтионов погибли. Не смогли противиться чарам. Он очень, очень опасен!
        Ихтионка выглядела по-настоящему напуганной, в противном случае не залезла бы так высоко, рискуя подкоптиться на солнце.
        - Этот сабретей на сушу не вылезет? - спросил Теонард.
        Селина посмотрела на него как на полоумного.
        - Ты что, - сказала она. - Рыбы по земле не ходят. И запах его по воздуху не распространяется. Иначе стала бы я спасаться от него тут?
        Теонард на некоторое время замолчал, разглядывая чудо-рыбу. Та раскачивалась на плаву и поднимала пенистые волны. Чешуя по бокам высохла, но зверя это не смутило, он продолжал невозмутимо таращиться водянистыми глазами и шевелить жабрами.
        Пока Теонард размышлял о Талисмане и Цитадели, он пару раз махнул хвостом и приблизился на полперелета стрелы.
        - У нас проблемы, - произнес Теонард.
        Все посмотрели на него и недовольно скривились. И так несладко, а тут еще человек подливает масла в огонь и подсыпает светлячков в адуляр.
        - Дело вот в чем, - продолжил он, пользуясь всеобщим молчанием. - Вы уже заметили, как только мы собрались, стали твориться страшные вещи. То паук, теперь рыба, до этого леший был. И неизвестно, чего еще ожидать. В то же время действовать Талисман может, только когда все вместе.
        Рыба громко хлопнула плавниками. Видимо, недовольна, что добыча так близко, но совершенно недоступна. Она несколько раз открыла и закрыла рот, демонстрируя ряды зубов и глотку, размером с пещеру. Народ покосился на нее. Селина печально вздохнула, ей становилось все труднее обходиться без воды.
        - Что ты предлагаешь? - поинтересовался гоблин.
        - Не знаю, - признался Теонард. - Но строить надо.
        - Строить надо, - повторил гоблин.
        Снова повисла пауза. Сабретей тем временем подплыл к берегу и уткнулся подбородком в гальку. Чудовищная морда оказалась так близко, что ихтионка отодвинулась еще, но камень неожиданно кончился, и она с визгом полетела с уступа.
        Внизу стоял тролль. Он поймал ихтионку. Мягкотелая Селина ойкнула, когда каменные руки подхватили ее. Она болезненно поморщилась и почему-то жалобно посмотрела на эльфийку, словно та могла помочь. Но после ночного происшествия Каонэль все еще не в духе, и доброжелательности хватило лишь на помощь с волосами.
        - Строить надо, - отозвался гном. - Наверное, нам стоит держаться поодаль друг от друга. Только строить как? Поочередно?
        Каонэль с недоверием и любопытством смотрела на рыбу. Она размышляла, можно ли ее съесть. И если съесть, то добавятся ли магические способности.
        Солнце неприятно напекло щеку, и эльфийка натянула капюшон, моля забытых богов, чтобы набежали тучи или вообще настала внезапная ночь, потому как ночью зрение яркое и рельефное.
        - Ну и как вы это себе представляете? - спросила Каонэль. - Будем носить по камешку, держась друг от друга на расстоянии перелета стрелы? А может, двух? А чего мелочиться - сотни. Так будет наверняка. Ерунда какая-то. Тем более не все разбираются в строительстве.
        Гоблин ехидно улыбнулся.
        - Это ты на себя намекаешь? - спросил он.
        Эльфийка повернулась к нему.
        - На себя, - проговорила она, искусственно улыбаясь. - И еще на ихтионку, на гарпию, мелкиндов, лесных эльфов, гоблинов, как бы ты ни скалился, и остальных. Ладно, гномы. Кроме Тарната, тут еще целый табун бегает. Тролли вроде тоже разбираются. Но остальные могут только наблюдать.
        Молчавший все это время мелкинд поправил одежду, разложил на груди амулеты. Ему меньше всех хотелось договариваться с остальными, потому как только маги достойны обладать Талисманом. Талисман - дитя колдовское. Ему негоже мараться о руки простых смертных.
        Но с Теонардом он был согласен, строить надо. И как можно скорее, потому что защищенный Талисман - это сильный Талисман.
        - Ну, вообще-то, - проговорил Виллейн, - я разбираюсь в возведении башен магов. К тому же могу обеспечить защитный купол. Небольшой и ненадолго. Но для мобилизации хватит. Или еще для чего-нибудь.
        - Мобилизации чего? - иронично спросила эльфийка.
        - Да говорю же, не знаю, - бросил мелкинд. - Может, всем волшебного пинка не хватает. Волшебный я точно могу обеспечить.
        Каонэль закатила глаза.
        - Избавь от своей благосклонности, - произнесла она.
        Все снова замолчали. Каждый думал о своем. Если Каонэль прикидывала, как сделать, чтобы остальные осколки служили ей, при этом не подвергая опасности, то Селина мечтала о спасении брата, который жестоко ранен и до сих пор лежит в Зале Веков. Когда они с подругой пытались провести опасный ритуал, все пошло не так, и теперь у него лишь один шанс - Талисман.
        Гоблин сложил руки на груди и кривил губы то на одну, то на другую сторону. Как и остальным, Талисман ему необходим. Настолько, что готов призвать к помощи собратьев, чего гоблины обычно не делают. Мысли гнома крутились вокруг стройки. Думать о Талисмане и склоках ему не хотелось, достаточно того, что и так натерпелся. Осколок у него есть, значит, уже в доле. Сейчас главное - сделать так, чтобы смог нормально работать.
        - Придумал! - воскликнул Тарнат. - Надо воздвигнуть стену, чтоб магию не пропускала. А как сделаем, спрячемся за ней и тут же волею Талисмана сотворим Цитадель.
        На гнома посмотрели со снисхождением, кое-кто хихикнул. Наивное предложение, лишенное материальной основы. Даже эльфийка, которая все еще хмурится из-за Теонарда, улыбнулась.
        Со стороны моря приползли облака и скрыли солнце. Сразу стало прохладно и свежо. Эльфийка облегченно выдохнула. Ихтионка тоже радостно встрепенулась. Ее тонкие чешуйки нагрелись, а без воды вообще скоро зашкворчат на раскаленных каменных руках тролля.
        - Из чего ты собрался делать такую стену? - терпеливо поинтересовался мелкинд. - Я только на время могу зачаровать камни. Но, пока наковыряют новые, с них магия спадет. Я не какой-нибудь эльф, чтоб постоянно заклинания плести. К магии подход нужен. Настрой.
        Каонэль недовольно заворчала. Надменная и благочестивая манера мелкинда начинала раздражать. Но ссориться ей не хотелось, потому как в голове зародился новый план по захвату осколков. Однако серая не удержалась.
        - Виллейн, ты всегда такой зануда? - спросила она, косясь на рыбу, которая, похоже, устала от воздуха и медленно сползала в воду.
        Пару минут тварь таращила глаза на собравшихся, затем, колыхнув хвостом, отплыла задом от берега и скрылась в пучине.
        Ихтионка это видела, но обратно в воду не рвалась, словно чувствовала: сабретей где-то там, только не показывается. Но стоит оказаться в воде - прощай, синее море, прощай, Атлантия.
        Виллейн сначала хотел обидеться на слова эльфийки, но потом передумал. Вместо этого он вскинул голову и гордо проговорил:
        - То, что ты называешь занудством, безродная серая эльфийка, на самом деле здравый смысл и жизненная мудрость. Я собирал ее по крупицам, слушал великих магов и колдунов, читал тайные книги. А ты всего лишь глупая эльфийка, которая понятия не имеет, что такое настоящая магия.
        - Да что ж меня все безродной называют, - пробурчала Каонэль. - Неизвестно мне, какого я рода. Может, очень даже высокого.
        Разговор снова перешел из обсуждения строительства в междоусобные дрязги и личную неприязнь. Народ засопел, готовясь к очередной вспышке гнева с чьей-нибудь стороны.
        До того, что творится в голове у тролля, никому не было дела, потому как каменные гиганты простодушны и глуповаты. Поэтому после того, как он поймал ихтионку, на него перестали обращать внимание.
        - Я знаю, - проговорил он голосом, похожим на камнепад.
        Никто не ожидал, что тролль может предложить что-то умное, и теперь замерли, удивленно таращась на каменного гиганта.
        Он отвел руку, словно рычаг. На ней, вцепившись в каменные пальцы, сидела ихтионка, но тролль, похоже, вообще о ней забыл.
        - Я знаю, - повторил он и окинул всех бесстрастным взглядом.
        Голубые самоцветы в глазах сверкали, даже когда нет солнца. Наверняка внутри гиганта еще куча драгоценных камешков, которыми он время от времени плюется и чихает.
        - Что ты знаешь? - осторожно спросила Каонэль.
        - У моих огненных собратьев водятся камни, - начал тролль, - которые не пускают магию. Они добывают камни из глубин. Тролли любят камни.
        Эльфийка усмехнулась:
        - Тоже мне новость. Или они какие-то особые любят?
        - Любые, - ответил тролль. - Драгоценные, магические, не магические. Эти камни - не магические. Огненные собратья хранят их в пещерах. Там жарко и вечно полыхает огонь, потому что огненные тролли его тоже любят.
        Когда Теонард услышал про огненных троллей и камни, которые не пропускают магию, вспомнил о пещере. Он видел ее, пока летели на нетопыре. Никто не заметил, а он, умница, разглядел.
        Никто не обратил внимания на то, как Теонард направился в сторону леса. Эльфийка глянула на него через плечо и отвернулась, решив, что этот чудак опять пошел кормить голубей.
        Когда человек скрылся из виду, тролль продолжил:
        - Огненные тролли - гневные собратья. Они охраняют все, что им принадлежит. Даже нас не подпускают. Потому живут отшельниками, злыми и жестокими. Камни у них есть, но достать их нелегко.
        Народ задумался о риске и камнях, которые неизвестно, существуют ли вообще. Тон каменного тролля явно говорил о том, что связываться с огненными тварями не просто опасно, а смертельно опасно. А когда упоминал о родстве, каменные губы скривились, на лбу появилась трещина, словно не рад, что вспомнил о них.
        В небе беспокойно крикнула чайка, над морем появились серые тучи. Видимо, шторм, который баламутил море, все же решил направиться к берегу.
        Селина потянулась носом в сторону воды, но тут же дернулась обратно - в волнах мелькнул шипастый плавник. Она удобно устроилась на руке тролля, обхватив большой палец тонкими ручками, и теперь болтает ногами-плавниками. Даже сухость и избыток воздуха ее перестали тревожить. Видимо, тоже чувствует приближение шторма и ждет, когда живительная влага упадет на чешую.
        Мелкинд глянул на тучи, брови сдвинулись. Он поежился, пряча пальцы под мышки, и проговорил:
        - Нет. Огненные тролли отменяются. Слишком опасно.
        Погода быстро портилась. Спустя полчаса тучи полностью затянули небо, погрузив мир в серый полумрак. Подул ветер и поднял частую рябь на море. В воздухе запахло озоном и солью.
        Чайки с тревожными криками мечутся над водой. Рыбешки целыми стайками выскакивают на поверхность, но птицы их не трогают, а лишь сильнее кричат. Через некоторое время чайки разлетелись. Вероятно, попрятались в скалах, а может, и вообще удрали в глубину суши.
        Тучи с рваными краями тяжело ползли на восток. Сиренево-серые кудри перекатывались по воздуху, норовя прорваться.
        Народ, который предусмотрительно разбрелся друг от друга, с опаской поглядывал на меняющееся море.
        Несмотря на горячую нелюбовь к суше, ихтионка возвращаться в воду отказалась, заявив, что лучше будет медленно сохнуть на воздухе, чем попадет в зубы сабретею.
        Она каким-то образом смогла убедить тролля выдолбить для нее в камне небольшое углубление и натаскать воды. Сначала каменный гигант не хотел, потому что есть дела поважнее. Да и в няньки ихтионке не нанимался. Но Селина что-то нашептала ему в отверстие, которое выполняло роль уха, и тот нехотя принялся ковырять породу на приличном расстоянии от берега.
        Гоблина удивило, что она готова так далеко отойти от воды. Он приблизился, рискуя усилить излучения Талисмана, и спросил:
        - Разве тебе не хочется вернуться в море?
        Ихтионка перевернулась на спину, выплеснув порцию воды из бассейна, и серьезно заморгала третьими веком.
        - Хочется, - проговорила она хрипло, потому, что воздух совсем иссушил ей связки. - Очень хочется. Но там сабретей. К тому же грядет буря. Сильная буря. Хотя в глубине океана это даже весело.
        - В каком смысле? - не понял гоблин.
        - Если правильно балансировать на волнах, - начала пояснять ихтионка, - можно здорово покататься. Главное, держаться за гребни и ни в коем случае не оказываться в воздухе.
        - Иначе что?
        Селина откинула мокрый локон и ответила:
        - Можно шлепнуться о воду. Если у подножия волны, то не страшно. А вот если слететь с гребня, стукнет так, что расшибить может. Прямо насмерть.
        - Страсти какие, - проговорил гоблин кривясь.
        - Да, - согласилась ихтионка. - Но в целом шторм в глубине скорее развлечение, чем проблемы. У берега все иначе. Сама никогда не видела, но слушала наставницу.
        Зеленомордый прищурился.
        - И чего говорит? - спросил он.
        - Говорит, из-за мелководья волны опасны и бесконтрольны, - сообщила Селина. - Разобьет о скалы или с камнями перемелет. Для наземников опасно еще и тем, что может утянуть в море. Вы же не умеете под водой дышать?
        Гоблин покачал головой. Под водой дышать он не умел, да и вообще особо к воде страсти не питал. Их брат без нее может долго обходиться. Потому и живучи.
        Тем временем рябь на воде превратилась в полноценные волны, которые настойчивым рокотом накатывались на берег. Высокий обрыв защищает даже от брызг, но, если верить морской деве, это только начало.
        Видя, как быстро милость морских богов обращается гневом, народ стал понемногу отходить в глубь плато. В конце концов получилась забавная шеренга на расстоянии около двух перелетов стрелы от обрыва. Некоторые вообще вернулись в лес, потому как там еще и деревья. А они, как известно, лучшие защитники в беде.
        В жизни тролля непогода не занимала никакого места, потому что он из камня. А камню плевать: дождь, снег или солнце. Главное, чтобы в груди крутился алмазный сердечник, тогда и ветер не страшен. Это обычную породу можно покрыть трещинами и раскрошить со временем. Но не тролля. Поэтому он уселся рядом с ихтионьим бассейном и задремал.
        Небо вдалеке полыхнуло, затем раздался утробный рокот. Шторм надвигался с моря. Тот самый, который уловила Каонэль, как только прибыли на плато. Он идет, как первобытный монстр, без остановок, прямым курсом. И твердо знает зачем.
        Ихтионка наблюдала, как море на глазах меняется.
        - Ничего себе, - проговорила она завороженно.
        - У тебя такой вид, будто первый раз грозу видишь, - бросил гоблин.
        - Вообще-то, не первый, - отозвалась морская дева. - Сто раз видела, как поверхность океана превращается в бурлящую пучину.
        Гоблин поправил пояс с кинжалами.
        - А чего глаза такие круглые? - спросил он.
        Ихтионка не ответила. Она видела: сейчас творится что-то совсем невообразимое. Слишком быстро приходит непогода. Слишком. И небо лиловое. Оно должно быть серым, в крайнем случае - синим. Но не сиренево-черным, и рокотать, как голодный великан, тоже не должно.
        Селина и прежде слышала небесный грохот, хотя чаще под водой. Там он глухой и мягкий. Но на поверхности тоже бывала, и грохот не казался таким зловещим. Теперь же ее чешуя встает дыбом при каждом раскате.
        Снова полыхнуло, небо озарилось вспышкой. Загремело, на этот раз гораздо ближе. Новая порция туч вывалилась из-за горизонта, словно там станок по изготовлению облаков.
        Каонэль прохаживалась по обрыву, вглядываясь в морскую пучину. Прежде штормов она не видела, потому и не особо опасалась. Она восторженно вздыхала при каждой вспышке и таращилась на воду. Когда серая дошла до места, где тролль подхватил ихтионку, обнаружила несколько сверкающих камешков. Довольная находкой, она принялась собирать безделушки, позабыв о непогоде.
        - Зачем она там ходит? - недоумевала Селина. - Там же сейчас опасней, чем в пасти Кракена.
        Гоблин пожал плечами.
        - Эльфы, - проговорил он скрипучим голосом. - Кто их разберет? Может, богам каким молится.
        - Разве что темным, - сказала ихтионка. - Я в жизни такого океана не видела.
        Послышался тревожный и непрерывный вой. Через секунду порыв ветра налетел со стороны моря, неся мелкие капли и запах опасности. Ихтионка пригнулась, прячась за бортик. Когда высунулась, увидела, что море превратилось в ожившего монстра.
        Волны поднялись огромными ребристыми валунами. С чудовищным грохотом они принялись сталкиваться, разлетаться и соединяться, образуя волны еще больше. Белая пена на гребнях, словно оскалившаяся пасть, которая не пощадит никого.
        Небо и вода слились в одно. Море сошло с ума. И все случилось за секунду.
        - Глазам не верю… - прошептала морская дева.
        Слушаясь морское чутье, она очень правильно отошла поглубже на плато, а за ней и остальные. Большинство из них вообще не доверяли воде, а некоторые откровенно не любили, потому молчаливое решение поддержали единогласно.
        Волны становились все больше, пока наконец не стали бить в обрыв, продолжая расти. Когда Каонэль, недовольная тем, что ее обрызгало, обернулась, чтобы погрозить морю кулачком, на нее поднялась волна высотой в три эльфийских роста.
        Ихтионка видела, как серая развернулась лицом к океану. Потом все было очень быстро.
        Гигантская волна с грохотом обрушилась на обрыв и залила плато на полперелета стрелы. Когда откатилась обратно, берег был пуст.
        С испуганным криком Селина подалась вперед, уперевшись ладонями в край бассейна. И без того большие глаза вытаращились, чешуя поднялась.
        - Смыло! - только и смогла она сказать.
        - Как языком слизало, - добавил гоблин неверяще.
        Остальные тоже видели, как эльфийку поглотило море. Жуткое, взбешенное море, куда даже ихтионка, урожденная океана, не решается соваться.
        Раздался сухой треск, словно небо раскололось на части, в тучах полыхнула кривая линия и ушла куда-то вниз. В свете молнии из рощи появился огромный черный волк с плащом на спине.
        В зубах чья-то рука, на вид давно потерявшая свежесть, и какой-то сверток. С клыков капает зеленоватая жижа и медленно впитывается в ткань.
        Ворг посмотрел на всех строго, затем бросил добычу перед собой и отвернулся со свертком. Расправив плащ, насколько это может волк, он шарахнулся о камни. Через секунду лацерна поднялась, и под ней обрисовался человеческий силуэт.
        Он повозился, натягивая штаны, и подошел к гному. Тот сидел на камне у рощи и таращился на беснующееся море. Лицо бледное, хотя оно и так не блещет румянцем. Но сейчас как-то по-особенному. Глаза не мигают, рот открыт, и пальцы сжаты на рукояти топора, будто ждет нападения полчища нежити.
        - Ну и погодка, - прорычал ворг, вытирая лицо тыльной стороной ладони. - И лес на удивление чист от мертвяков. Еле нашел. Пришлось гоняться за ним несколько верст. Но мертвяк оказался знатный. Старый, с напитавшимися костями.
        Гном на слова Лотера не отреагировал и продолжил таращиться в морскую пучину. Это насторожило полузверя, потому что, когда кто-нибудь слышит, как он жрет нежить, принимаются вертеть носами и причитать.
        Он покрутил головой. Остальные тоже какие-то пришибленные. Смотрят на море, некоторые что-то бормочут. Молятся будто.
        - Где Теонард? - спросил Лотер. - Голубей кормит?
        Гном растерянно кивнул, не сводя взгляда с обезумевшего моря.
        - Наверное, - сказал он. - Видел, как уходил в лес.
        Ворг хрустнул шеей и довольно потянулся.
        - Понятно. Опять чудит, - проговорил ворг. - Так, а Каонэль куда делась?
        Гном медленно повернул голову и испуганно посмотрел на ворга. Щека подрагивала, короткая бородка трепыхалась на ветру. Ворг снова напрягся, вздыбив шерсть на холке.
        - Смыло эльфийку, - нервно выдавил Тарнат.
        Секунду ворг непонимающе смотрел на гнома, а гном на него. Остальные догадались, о чем разговор. В глазах сочувствие, даже несмотря на то, что они все тут полувраги, полусоюзники.
        Повернув голову, Лотер нашел взглядом ихтионку. Та судорожно качала головой и шептала одними губами: «Я туда не полезу».
        - Болваны! - прорычал он.
        Никто не успел опомниться, как Лотер уже мчался к краю обрыва на всех четырех конечностях, срывая на бегу одежду. Все тело ощетинилось и покрылось черной шерстью. Он снова превратился в чудовище.
        - Морские боги! - закричала ихтионка в ужасе. - Остановите его!
        Но никто не двинулся с места, бешенство стихии сковало всех. Даже тролля, которому все нипочем.
        Лацерна отцепилась от шеи ворга и взмыла в воздух, как оторванное крыло. Сильный порыв поднял ее так высоко, что за мгновение превратил в черную точку. Затем она стала спускаться по широкой дуге, дергаясь в разные стороны от ветра, и в конце концов опустилась где-то в лесу.
        Когда до края обрыва оставалось несколько ворговских прыжков, Лотер запихнул в рот осколок Талисмана и кувыркнулся, на бегу ударяясь головой о камни. В стороны посыпались искры, и ворг скрылся в бушующем море.
        - Теперь они оба погибнут, - прошептала Селина обреченно.
        Глава X
        Услышав про огнетроллей и их чудесные камни, Теонард сразу понял, что делать. Он направился через лес в обход плато, чтобы остальные не заметили. Иначе не избежать вопросов, а то и стычек.
        Деревья в лесу стоят плотно, видимо, старый. Высоченные сосны закрывают небо и вместе с дубами образуют зеленую крышу. Кое-где все же есть просветы, в которых видны серые облака.
        Земля покрыта сухими иголками и листвой. За долгое время тут образовалась дерновина, и теперь, когда шагаешь, ощущение, что наступаешь на ковер.
        В местах, где деревья стоят не так густо, зеленеют заросли клевера. В некоторых деревнях считают, если найти такой, но с четырьмя листьями, а затем съесть - желание обязательно сбудется. Весной девки целыми стаями ходят в лес искать четырехлистники. Чаще приходят ни с чем, но зато покусанные пчелами или еще хуже - шмелями.
        Теонард шел, прислушиваясь к чириканью птиц и стуку дятлов. Голубей хоть и жалко, но пришлось оставить в лагере. К огненным троллям с ними точно соваться не стоит. К тому же он надеялся управиться быстро. Судя по тому, что видел с высоты, до их пещеры полдня пути. Главное - двигаться на восток.
        Слушая собственные шаги и шорохи леса, Теонард думал, как заставить всех выполнить его желания. У остальных наверняка есть веские причины, чтобы требовать первой очереди. Но вряд ли на ком-то висит такое количество долгов. За всю жизнь не расплатиться. Только с помощью Талисмана.
        Он старался двигаться тихо, чтобы не привлекать внимания, потому как лес чужой и неизвестно, кто в нем водится. В отличие от ворга, которому только дай повод, чтобы перекинуться и драть глотки кому ни попадя, человеку приходится выверять каждый шаг.
        Проходя через заросшую синими цветами полянку, Теонард почувствовал на себе чей-то взгляд. Ему и прежде казалось, что кто-то следит за ним, но теперь ощущение сверления в затылке стало навязчивым. Вдобавок хрустнула ветка за спиной.
        Чтобы не выдавать себя, он продолжил путь, но арбалет из-за спины вытащил. Благо, стрелы снова в изобилии, можно не бояться.
        Теонард особо не беспокоился - если бы его хотели убить, он бы уже валялся со стрелой в спине или свернутой шеей. Полянка открытая, весь на виду. Значит, тот, кто крадется, имеет другие цели.
        Он сутки уже ничего не ел и желудок время от времени утробно ворчал. Теонард почесал затылок и повертел головой. Вокруг кустарники и стволы старых деревьев, лес наполнен привычными в это время дня щебетанием и шорохами.
        - Ну, - сказал он себе, - в лагере как-нибудь подождут. Часом позже, часом меньше, какая разница? Все равно только делают вид, что разводят бурную деятельность.
        Игнорируя слежку, человек свернул со звериной тропки и направился на поиски добычи. В такое время сытые перепелки прячутся в кустах, насиживая гнезда. Обычно их ловят, когда вылезают на кормежку. Где-нибудь в поле или в любом месте, куда птицы вылезают зернышек поклевать. Но время упущено, так что пришлось искать прямо в кустах.
        Когда в можжевельнике послышалось тихое шуршание, человек резко ухнул, из зарослей выскочило рябое пятно. Теонард выстрелил и попал с первого раза.
        - В яблочко, - проговорил он под нос.
        Он быстро освежевал тушку, отрубил голову и лапы, затем наспех развел маленький костерок, чтоб не сильно дымило. Продев заостренную палку сквозь перепелку, он воткнул ее другим концом в землю и стал ждать. Лес затих, даже дятел перестал стучать. Теонард прислушался, но заметил лишь завывание ветра в верхушках и скрип старых веток.
        Когда перепелка покрылась золотистой корочкой, а по бокам потекли янтарные капли, человека выдернул палку и поднес тушку к носу. Он довольно потянул воздух и облизнулся.
        Обжигая губы и пальцы, арбалетчик принялся грызть мясо и с шумом глотать. Когда половина птицы оказалась обглоданной, послышался шорох за сосной.
        - Выходи уже, - проговорил Теонард, облизывая пальцы. - Я тебя давно заметил. Плохой из тебя охотник. Предупреждаю, у меня арбалет и крепкая рука. Без глупостей.
        По воздуху пролетел легкий смех, какой бывает слышно, если заблудишься в лесу. Он может вывести к поселку, а может наоборот - запутать так, что вовек не выберешься.
        Из ствола сосны показалась узкая босая ножка, затем выступила вся фигура. Зеленое газовое платье едва прикрывает то, что должно прикрывать. Лямочки на плечах тонкие, разглядеть сложно. Сквозь ткань настырно просвечиваются округлости и можно рассмотреть детали. Кожа белая, как весенний снег, зато глаза ярко-изумрудные. Такого же цвета волосы свисают до самых колен, а на голове венок из маргариток. Она игриво улыбнулась и захлопала ресницами.
        - Ты кто? - спросил Теонард.
        - Фергуния, - ответила зеленоволосая девица и подошла к костру, не касаясь земли.
        Теонард перестал жевать и стал откровенно разглядывать достойные формы незнакомки. Та нисколько не смутилась, кажется, даже наоборот, очень довольна, что обратил внимание на главные ценности. Человек давно перестал удивляться всяким странностям, особенно после того, как повстречал чародея. А когда Талисман впервые привлек магическую дрянь, вообще понял, что теперь с этим жить придется.
        Наконец он перевел взгляд на перепелку, стараясь сконцентрироваться на приеме пищи.
        - Ты дух? - спросил человек.
        - Дух, - ответила фергуния звонким, как ручей голосом. - У тебя тут лагерь?
        Теонард буркнул:
        - Нет, я тут живу.
        Девица закинула голову и рассмеялась высоким чистым голоском. Когда прекратила, уселась возле костра и посмотрела на жареную перепелку.
        - Ты веселый. Люблю веселых, - произнесла она игриво. - А что ты ешь? Перепелку? Это зря, она же тебе на один зуб. Даже ребенок не наестся.
        Брови Теонарда сдвинулись. Он не любил, когда кто-то берется его поучать, особенно какой-то лесной дух в облике полуголой девицы. Хоть и очень недурной.
        Оторвав кусок от тушки, он снова стал жевать. Фергуния и не думала умолкать.
        - А это что? - спросила она и указала на арбалет у ног человека. - Лук? Тебя обманули, путник. Это точно не лук. Луки выглядят иначе. Спроси у эльфов, они тебе все расскажут. Как делать луки, натягивать тетиву из магических жил. Спроси. А это точно не лук. Много ли ты за него отдал?
        - Не помню, - угрюмо произнес Теонард сквозь еду.
        Он окинул девицу сердитым взглядом, для убедительности сдвинул брови так сильно, что между ними образовался настоящий Великий разлом. Девица перекинула зеленые локоны на одну сторону и снова засмеялась.
        - Наверное, очень, очень много, - сообщила она утвердительным тоном. - Но ты человек. Надо было брать арбалет.
        - А это, по-твоему, что? - не выдержал человек.
        Он пододвинул оружие поближе, боясь представить, что у этой фергунии на уме. Она задумчиво посмотрела вверх. На кукольном личике отразилась тяжелая умственная работа, к которой девица не привыкла. Скорее, наоборот - избегала. Оно и понятно, зачем лесному духу ум? А для танцев голышом и сбивания путников с дороги много мозгов не надо.
        После небольшой паузы она опустила взгляд на перепелку и протянула:
        - М… Думаю, это не арбалет.
        Теонард не стал спорить с глупой фергунией, только яростней вгрызся в тушку, надеясь, если будет игнорировать, ей станет скучно, и девица уйдет.
        Красавица некоторое время молча следила за тем, как человек поглощает пищу. Периодически поправляла лямочки на плечах и поглаживала волосы. Глазки восторженные и лукавые, губы пухлые, точно создавались, чтоб путников завлекать.
        Стараясь показать себя во всей красе, она поворачивалась то так, то эдак. Грудь при каждом движении упруго колыхалась и очень отвлекала.
        Наконец ей надоело молчать, и она снова заговорила:
        - А ты долго в пути?
        - Не знаю, - нехотя ответил Теонард. - С утра.
        Она снова засмеялась, человек нервно поежился. В другой ситуации Теонард, может, и поддался бы чарам фергунии, но на плато ждут его возвращения, хоть и не знают об этом, а впереди жуткие огненные тролли, с которыми предстоит найти общий язык. И веселиться с зеленоволосой прилипалой накладно.
        Девица закинула ногу на ногу, вызывающе отклонившись назад.
        - Бедняжка. Устал, наверное, - проговорила она. - Я вот пролетела верст пять от самого прибрежного плато.
        - Я вышел оттуда же, - произнес Теонард сквозь зубы. - И я в порядке. Там всего версты три.
        Девица надула губы.
        - Нет, пять - сказала она упрямо.
        - А может, все десять? - поинтересовался Теонард. - Или пятнадцать? Да чего мелочиться. Говори всем, что пятьдесят верст пролетела. Может, на работу возьмут вместо вьючного зверя. Вон, в тавернах вечно недобор по ослам и грузовым медведям.
        - Какой ты грубый, - обиделась зеленоволосая, но через секунду ее лицо снова озарилось улыбкой. - Но ты мне все равно нравишься.
        Человек отвернулся и проговорил угрюмо:
        - Как я рад.
        Теонард наконец догрыз остатки перепелки и швырнул косточки в кусты. Присыпав костер землей, он поднялся и забросил арбалет за спину. В животе приятно булькнуло.
        Фергуния внимательно следила за каждым движением Теонарда. В огромных зеленых глазах плясали искорки, на лице глупая улыбка, которая так нравится мужчинам.
        Когда он развернулся, чтобы продолжить путь, она тоже подскочила с места.
        - Куда ты идешь? - спросила она невинно.
        Человек выдохнул. Он надеялся уйти не прощаясь и вообще надеялся - она его как-то не заметит, что ли. Глупо, конечно, но иногда самая глупая мысль оказывается единственно верной.
        Отвечать духу он не захотел и молча вернулся на тропу. Погода испортилась, подул ветер, который даже сквозь деревья умудряется шевелить траву. Верхушки тревожно зашумели, открывая затянувшееся тучами небо.
        Теонард поежился и натянул плащ на плечи. Бедные его голуби. Если начнется дождь - намокнут. А в клетке спрятаться негде, да и ума ни у кого не хватит, чтобы накрыть. Так и будут сидеть, прижимаясь друг к дружке.
        Ему стало до того жалко своих птиц, что забыл про фергунию, которая упорно следует за ним, уже не прячась. Босые ножки парят над землей на высоте в пол-ладони, но все равно делает вид, что шагает.
        Когда очередной порыв ветра нагнул верхушки, девица-дух подняла голову и проговорила:
        - На море буря поднимается. Молодец, что ушел.
        Теонард насторожился.
        - Что там с бурей? - спросил он через плечо.
        Фергуния аж взвизгнула от радости, что на нее наконец обратили внимание. Она подлетела к нему и заговорила прямо на ухо:
        - Сильная буря. Ветер, волны. Я туда стараюсь не летать. Мокро слишком. Зато сестрицы водные очень любят, когда волны.
        Отодвинув девицу в сторону, Теонард вытер ухо. Не то чтобы в него наплевали, просто показалось, что фергуния какая-то не чистая и любое прикосновение пачкает.
        Добиваться вразумительного ответа он не стал и просто продолжил путь, надеясь, что те, кто остался на плато, как-нибудь справятся. Все опытные, к тому же у каждого осколок.
        Небо на западе загрохотало. Может, даже молнии сверкают, но из-за деревьев не видно.
        - Видимо, там серьезно бушует, - сказал Теонард скорее себе, чем спутнице.
        Но она радостно захлопала в ладоши и ответила:
        - Самое страшное обычно в море.
        Теонард кивнул и произнес:
        - Тем лучше.
        - Кому лучше? - не поняла девица.
        - Народу, - пояснил человек.
        Глаза фергунии расширились, она восторженно всплеснула руками и выдохнула:
        - О… У тебя есть народ! Ты король?
        Арбалетчик задумчиво хмыкнул.
        - Может, и король, - проговорил он, глядя вдаль. - Непризнанный и тайный. Такой тайный, что никто из подданных не знает об этом. Может, потому, что все еще не король. Но было бы неплохо им стать. А что? Король из меня получится хороший, настоящий. Я ж северянин, а значит, герой. А если герой, то непременно достоин властвовать.
        Изящные брови фергунии сдвинулись, лобик задумчиво сморщился, она захлопала ресницами и произнесла:
        - Какие-то непонятные речи ты говоришь. То король, то не король.
        - Не бери в голову, - бросил человек. - У тебя голова маленькая. Она не для мыслей.
        Теонард ускорился, потому что в лесу хоть и спокойно, но если стихия доберется сюда, начнут падать ветки. А если не повезет, может и дерево свалить. Надеяться на милость погоды самое последнее дело. Она как женщина - никогда не знаешь, что ожидать.
        Через полчаса пути деревья пошли сухие, местами с выгоревшими стволами. От этого они кажутся черными полыми трубами. Те, которым повезло чуть больше, машут кривыми ветками, полностью лишенными листьев.
        Встречаются и живые деревья. Но они растут одиноко и окружены зарослями странной голубой травки.
        Фергуния все время летела за ним, периодически опережая и корча милые рожицы. Теонард молча обходил и упорно шел дальше. Прогонять ее Теонард не пытался, понимая, что занятие бестолковое. Ее хоть палкой гони, все равно не отстанет, пока сама не захочет.
        Когда они достигли выжженного леса, фергуния испуганно повертела головой и как-то сжалась.
        - Ты не туда идешь, - проговорила она тоненьким голоском. - Там огненные тролли.
        Теонард поправил арбалет на плече и проговорил:
        - Туда-туда.
        Девица-дух в ужасе прикрыла рот изящными пальцами и очутилась прямо перед ним. Глаза зеленые, большие, смотрят с неприкрытым страхом и тревогой. Венок из маргариток съехал назад, придавая ей еще более беззащитный вид.
        - Но ты сгоришь! - выдохнула она. - Огнетролли очень суровы и никого не пускают к себе. Даже я с сестрицами их боюсь. Не нужно туда ходить, путник.
        Ее взгляд стал умоляющим, словно не его уговаривает, а за себя боится. Человек выглянул из-за плеча фергунии. Вдалеке просвет между деревьями. Значит, выгоревший лес скоро кончится, и он почти на месте.
        - Слушай, - проговорил Теонард, не глядя на девицу, - у меня дела. Можешь, конечно, не хотеть, чтобы я направлялся к огнетроллям. Но я все равно пойду. Понятно? И не мешайся. А то мало ли что.
        С этими словами человек снова обошел ее и быстрым шагом направился к выходу из леса. Фергуния печально вздохнула и смахнула хрустальную слезинку со щеки. Несколько секунд она смотрела вслед Теонарду и трагично прикладывала ладони к груди. Когда он дошел до выгоревшей сосны, похожей на подземного монстра, девица спохватилась.
        - Подожди! - крикнула она и быстро догнала Теонарда по воздуху.
        - Ну что еще? - устало спросил человек.
        Фергуния сунула ладонь в складку платья, словно там неведомым образом мог спрятаться карман, пошерудила и вытащила сухую веточку.
        - Возьми с собой, - велела она и протянула Теонарду. - Это кедр. Огненные тролли любят горючее, а у него долгоиграющие угли. Ветка со священного дерева в чаще. Если будет совсем худо, отдай им. Должно сработать. Хотя не обещаю.
        Человек с сомнением покосился на кривой отросток в руке фергунии.
        - Чем обязан буду? - спросил он. - А то знаю я вас. Сначала подарков надарите, заманите золотыми горами, а потом оказывается, уже и душу продал, и замок заложил. И вся семья на сто лет в рабство угнана.
        Девица-дух обиженно надула губы и посмотрела так, словно он ее прилюдно опозорил. Она поправила венок и смахнула зеленый локон с плеча.
        - Да ничем, - проговорила она оскорбленно. - Раз дух, значит, сразу продажный? Вот и нет. Ты мне просто понравился. Что-то странно притягательное исходит от тебя. На вид обычный человек, но веет от тебя чем-то. Думаешь, я каждому ветки со священного кедра даю?
        - Да откуда я знаю, что ты кому даешь? - отозвался Теонард, беря отросток из рук фергунии.
        Рассказывать девице об осколке, который, скорее всего, ее и привлек, не стал. Чего доброго, восхочет отобрать. Ему придется убить женщину. Пусть и не совсем настоящую.
        - Ну, тогда спасибо, что ли, - добавил человек и спрятал ветку во внутренний карман плаща.
        Девица чуть успокоилась и перестала дуться. Лицо посветлело, она посмотрела на обожженную верхушку сосны, над которой несутся клубы облаков. На западе снова загрохотало, небо полыхнуло.
        Налетел новый порыв ветра, и деревья протяжно застонали, посыпая путника мелкими веточками. Если ветер усилится, веточки будут крупнее.
        Когда человек сделал шаг, фергуния всплеснула руками, словно что-то вспомнила.
        - Вообще-то есть кое-что, - проговорила она и положила ладонь на плечо Теонарду.
        Тот аккуратно убрал руку и проговорил:
        - Ну вот. Началось. Еще ничего не обещал, но сейчас посыплются пожелания. Нет уж. Сказала, что ничего от меня не надо, - значит, сказала. Поздно назад отматывать. Я пошел. За ветку спасибо.
        Девица сделала вид, что не услышала, пролетела вперед спиной и зависла в шаге над землей, невинно хлопая ресницами.
        - Тебе бы тоже понравилось, - растерянно произнесла фергуния, подгибая колени в воздухе.
        Теонард окинул ее оценивающим взглядом. В голове человека пронеслись десятки вариантов, что бы могло «понравится» в исполнении девицы-духа. Некоторые из них настолько хороши, что чуть не согласился. Но в последний момент понял, что фергуния, скорее всего, имеет в виду нечто отличающееся от его представлений о приятном.
        Отодвинув замершую в ожидании девицу, Теонард проговорил, глядя вперед:
        - Я пошел.
        И быстро зашагал сквозь обожженный лес.
        За спиной он услышал печальный вздох, но даже не обернулся. Мало ли сколько тут фергуний, нельзя же с каждой останавливаться.
        Девица за ним не последовала, видимо, действительно боится огненных тварей. Только громко вздыхала в спину, пока он не ушел на достаточное расстояние.
        С запада ветер принес холод и запах соли. Даже здесь чувствуется. Человек зябко повел плечами и на ходу покосился в сторону плато. Небо там совсем черное, с легким фиолетовым отливом.
        Когда Теонард прошел еще полверсты мимо выгоревших деревьев, вдалеке появилось красноватое свечение. Оно расстелилось на весь горизонт и полыхает, как вражеская деревня.
        Спустя еще некоторое время запахло гарью. Теонард подумал, что соль в воздухе ему и правда привиделась, потому тут пахнет копотью и ничем другим.
        Он замедлил шаг и стал осторожно пробираться вперед, стараясь не наступать на крупные ветки. Они всегда ломаются с треском, который можно услышать на краю света.
        Наконец деревья поредели настолько, что Теонард увидел вдалеке небольшую гору. У подножия широкая пещера, из которой с периодичностью вырывался столб пламени. Этот столб почти добивал до выгоревшего леса и обдал таким жаром, что начинает плавиться кожа.
        - Ого, - сказал он себе. - Я люблю тепло. Но не настолько.
        Пришлось взять левее и пойти в обход. Он решил, вряд ли кто-то охраняет фланги, так легче подобраться и успеть начать разговор, прежде чем его поджарят.
        На пустоши перед пещерой оказалось безлюдно, безгномно и вообще - без. Словно это не пещера огнетроллей, а обычный вулкан или горячий источник. Спина Теонарда взмокла, тонкая струйка побежала по позвоночнику и растаяла в районе портков.
        Наконец человеку удалось обойти смертоносный столб так, чтобы даже жар с краев не причинял вреда. Он пролез между половинками расколотого камня и вышел из леса.
        На фоне затянутого неба гора выглядит зловеще. Пламя из пещеры кажется языком огромного зверя, который слизывает все, что оказывается поблизости. Вокруг скалы и оплавленные жаром валуны.
        - Есть кто? - спросил человек, обращаясь ко всему сразу.
        Ответом стало молчание. Теонард повертел головой, но так никого и не заметил. Тогда он медленно пошел в сторону пещеры, стараясь держаться ближе к краю, где жар не достает, и убежать можно, если что.
        Когда он прошел по груде сыпняка и каких-то блестящих камешков, за спиной загрохотало. Утробный рокот, похожий на обвал в горах, сотряс землю, Теонарда швырнуло вперед.
        Пришлось выставить ладони. Кожу больно ободрало, он поморщился и тут же оказался на ногах. Обернувшись, увидел, как прямо из земли поднимается каменный верзила в три человеческих роста.
        По груди катятся камешки и искры. Весь покрыт трещинами, в них видно тлеющее нутро, ноги короткие, руки до колен. Шеи нет, и голова сидит сразу на плечах.
        Верзила окончательно вылез и посмотрел на Теонарда крошечными горящими глазами.
        - Я по делу… - начал человек.
        Но рот тролля раскрылся, из гигантской пасти полыхнуло, Теонард едва успел отскочить.
        Стараясь не наступать на вспыхнувшие под ногами камешки, он помчался к лесу, забыв, что именно там пролегает огненный путь из пещеры.
        Гигант не собирался успокаиваться. С невероятной для такой массы быстротой он бросился догонять человека. Каменные мышцы вздулись, морда перекосилась от ненависти.
        Тролль несся следом, как извержение, и периодически выстреливал огненными залпами.
        Когда Теонард почти добежал до окраины, огонь из пещеры с ревом прожег воздух до самых деревьев. Человек запнулся и еле затормозил, чтобы не влететь туда, где начинает плавиться кожа.
        За спиной верзила опасно нагоняет, и Теонард метнулся в другую сторону. Но в этот момент огнетролль изрыгнул очередную порцию пламени и перегородил путь горящими камнями.
        Человек не мог припомнить, чтобы камни вообще умели гореть, но если это магический огонь, то может и не такое случиться.
        Когда до гиганта оставалось всего несколько шагов, человек вспомнил про деревяшку, подаренную духом-девицей. Он сунул руку во внутренний карман и выставил ветку перед собой, как защитное знамя.
        Особо на удачу он не рассчитывал, тем более сама фергнуния сомневалась в действенности кедровой ветки. А умирать ему приходилось не раз.
        Тем не менее огненный тролль остановился, плечи агрессивно поднялись, сигнализируя: одно неверное движение, и ты кучка золы. Он несколько секунд неподвижно стоял перед Теонардом, не сводя горящего взгляда. Затем протянул каменную лапищу и хотел взять деревяшку, но человек отдернул.
        - А-а, - опасливо протянул Теонард. - Сначала дело.
        Валуны бровей огнетролля сошлись на переносице, челюсть отвисла, и из нее вырвался столб пламени. К счастью, огонь прошел слева от человека, даже не опалив.
        - Какие дела у меня могут быть с тобой, козявка! - проревел гигант. - Где ветку взял? Фергунию обокрал?
        Теонард сделал пару шагов назад и покосился назад, где виднеются спасительные, но такие далекие деревья. Он вытер лоб и сдул сухой лист с носа.
        - Сама отдала, - проговорил Теонард, глядя прямо на чудовище.
        Тот нахмурился еще сильней.
        - Врешь, тля, - произнес он, нагнетая в глотке новую порцию огня. - Наш вожак за ней двести лет гоняется. Лес выжег, а все никак.
        Человек немного осмелел, хотя вообще-то рано, он выставил ветку так, чтобы она снова оказалась между ним и гигантом. Тот гыркнул и презрительно плюнул сгустком лавы, камень перед ним прожгло на пол-ладони. Вся поверхность перед огненной пещерой усыпана такими дырами.
        Пользуясь замешательством огненного тролля, Теонард выпрямился и проговорил:
        - Веди к вожаку. Есть предложение.
        Огненный исполин взревел:
        - Ты как смеешь, блоха мягкошкурая, к вожаку проситься! Он вмиг из тебя поджарку сделает.
        - Если не отведешь, - проговорил Теонард, - поджарку он сделает из тебя. Я хочу кое-что у вас одолжить. И предлагаю щедрую плату. Вам понравится.
        Глава XI
        Когда Лотер оказался в воде, он стал отчаянно втягивать воздух и таращить глаза, как обычный утопленник. Через несколько секунд ворг пообвык и перестал пытаться загребать руками, потому что их больше не было - полузверь успел перекинуться в какую-то водяную дрянь.
        Гладкое от чешуи тело оканчивается огромным вертикальным хвостом, по бокам какие-то ласты, а спинной гребень колышется от водных потоков.
        Он попытался сморгнуть неудобную линзу, но понял, что век у него больше нет. Только морда с огромными зубами. Из-за них рот не закрывается. Обоняние под водой изменилось, запахи превратились в жидкость и тянутся густыми струями сквозь толщу.
        Видимость плохая, вода темная и мутная, хотя с берега казалась прозрачной. Шторм поднял со дна тучи взвеси, и она хрустит на зубах. Всюду глухой шум, похожий на то, как если надеть на уши деревянные стаканы.
        Размеры твари, в которую перекинулся ворг, позволили контролировать направление. Но волны оказались такими сильными, что бороться с ними оказалось невозможно. Они крутили и переворачивали огромную тушу, словно щепку.
        Несколько секунд Лотер пытался приноровиться к новому телу, потому что рыбой прежде не обращался. К тому же такой крупной. Но перекинуться в сабретея - не такой плохой вариант, учитывая, что настоящий сабретей где-то неподалеку.
        Ворг осторожно высунулся на поверхность, но очередная чудовищная волна налетела сверху и утянула на глубину. Он хотел по привычке задержать дыхание, но не успел. Его закрутило и понесло на скалы.
        Полузверь в страхе хлебнул воды. Жидкость свободно протекла сквозь рот и вышла по бокам за головой. Он с радостью понял, что дышит.
        Облегченно вздохнув, если бульканье можно назвать вздохом, он отчаянно заработал хвостом.
        Зубья скал мелькнули ближе. Из-за водяных гор видно, как хищно нацелены в сторону моря, словно природные гарпуны. Ворг попытался уйти от опасности по верху, но его только выше подняло на волнах, рискуя швырнуть на эти самые гарпуны.
        В бок ударила волна, и ворга перевернуло вокруг оси два раза. На секунду он потерял равновесие, когда пришел в себя - увидел, как его развернуло и несет мордой на каменный гарпун.
        В последнюю секунду Лотер изловчился и мощно ударил хвостом. Силы плавника хватило, чтобы оторвать всю тушу от воды и перекинуть через спину. Лотер умудрился развернуться в сторону моря и снова принялся работать хвостом.
        Через волну, которая несла к смерти, он перепрыгнул, но таких здесь сотни тысяч. И даже его необъятной тушей они вертят, как хотят.
        Наконец ворг нырнул. Подергивая хвостом, он направился по диагонали вниз, стремясь уйти как можно дальше от берега.
        Лотер плыл. Масса воды толкала в бока, увлекая за собой. Но не так, как на поверхности. Там волнам хватает сил переворачивать и швырять, здесь же все происходит плавно и есть время уворачиваться от потоков.
        Спустя несколько минут воргу удалось уйти на достаточную глубину и немного осмотреться.
        Это оказалось сложно, особенно, когда голова не поворачивается и все вокруг колышется. К тому же муть застилает глаза. Он хотел позвать эльфийку, но из глотки ворга вырвалось:
        - Амб…амбл-ль…бльм.
        Он попытался захлопнуть пасть, но зубы помешали.
        «Проклятье гоблинов!» - подумал полузверь и раздул жабры.
        На боку что-то зачесалось, были бы когти - с наслаждением поскреб бы. А так пришлось лишь повернуться. Ноздри защекотало странным, похожим на смесь тины и крови, запахом. Звериные инстинкты снова опередили его человеческий ум.
        Лотер метнулся еще глубже, стараясь спускаться против потока воды. Ведь если он учуял сабретея, значит, и тот может.
        Когда Лотер достиг дна, где колебания воды совсем слабые, его тело сдавило, будто взвалил на себя телегу с картошкой. Но если телега давит лишь сверху, то тут невидимые тиски со всех сторон.
        На секунду муть перед глазами чуть разошлась, и ворг увидел, скорее, нет - почувствовал все тем же боком огромную тушу настоящего сабретея.
        Рыба улеглась на дне и покачивается в такт гигантским волнам, что свирепствуют на поверхности. Тварь его не видит и не чувствует, иначе не вела бы себя так спокойно.
        Стараясь не шуметь и не булькать, Лотер двинулся в сторону от чудовищной рыбы, забыв, что сейчас он точно такой же монстр.
        «Тихо, тварюка, - сказал про себя ворг. - Давай сделаем вид, что мы друг друга не видим, и разойдемся миром».
        Только он решил, что отплыл на достаточное расстояние, как рыба колыхнула хвостом и развернулась к нему. Со дна опять поднялась взвесь, и теперь жуткая морда похожа на пятно с огромными зубами.
        Сабретей чего-то ждал, периодически открывая и закрывая рот. Лотер тоже выжидающе замер, покачиваясь на брюхе.
        Он думал о Каонэль с осколком Талисмана, которую швыряет где-то в море, в окружении тварей вроде сабретея. Не факт, что живую. Но все равно придется ее искать. Ихтионка не особо горит желанием помогать.
        Пока ворг думал, изо рта рыбы потянулась темная струйка и по водяным потокам стала приближаться к нему. Лотер неумело закачал хвостом и попятился.
        Над головой загрохотало. Видимо, очередная исполинская волна разбилась о другую. Ворг всей чешуей ощутил, как задрожала толща воды. Со дна поднялось облачко песка и совсем заслонило видимость. Пришлось полагаться только на обоняние и слух. И еще боковую линию, которая то гудит, то вибрирует.
        В тот момент, когда Лотер собрался метнуться в сторону, боковая линия снова зачесалась, из мутного облака вынырнула безобразная морда и кинулась на него.
        Сабретей рассчитывал одурманить ворга, но звериное нутро скопировало даже железы, которые за них отвечают. Именно поэтому на Лотера ничего не подействовало, и тварь пошла в атаку.
        Ворг успел увернуться от огромных, как копья, зубов и ударил рыбину хвостом. В воде все движения замедленны, и получился не удар, а скорее, прикосновение. Но такое, что сабретея несколько раз развернуло вокруг себя.
        Быстро поняв, что с таким чудовищем нужно биться только лицом к лицу, Лотер развернулся к твари и угрожающе раскрыл пасть. Будь они на суше - он зарычал бы так, что всем пришлось бы менять портки.
        «Давай, нападай! - подумал Лотер. - Я готов».
        Рыба словно прочитала его мысли: ударив хвостом, она метнулась на него. Через секунду два чудовища сцепились зубами. В воде расплылись куски чешуи вместе с кожей, кое-где появились кровавые облачка, которые непременно привлекут других хищников.
        Сабретей, как умелый подводный охотник, ловко извивается, умудряясь схватить Лотера там, где он меньше всего ожидает. Когда зубы порвали ему боковой плавник, он чуть не взвыл от боли. И взвыл бы. Да нечем.
        Глаза ворга покраснели, и без того длинные зубы вытянулись еще на пол-ладони. Рыба не ожидала, что после укуса в бок самозванец отважится на новую атаку. Когда Лотер вцепился сабретею в нос, тварь забилась в непритворном ужасе.
        Она пыталась скинуть его, металась в стороны, била о песок, надеясь сломать оставшийся плавник. Но ворг только сильнее сжимал челюсти, пока на зубах что-то не хрустнуло.
        Вода моментально окрасилась в красное и совсем застелила видимость. Колебания бури быстро разнесли кровь на четверть версты. Через несколько секунд она расплывется куда дальше, а еще спустя некоторое время приплывут другие твари.
        Выплюнув кусок черепа жуткой рыбы, Лотер поспешил удалиться с места сражения, стараясь держаться поближе ко дну.
        Плыть, цепляясь брюхом о песок, неприятно, особенно когда толща воды постоянно колышется. Но ворг усиленно мотылял хвостом, поднимая со дна тучи взвеси.
        Уйдя на достаточное расстояние от места, где бросил рыбий труп, ворг стал принюхиваться, прислушиваться и вникать во все органы чувств, пытаясь найти в бешеном море эльфийку.
        «Ее как щепку швыряет, - подумал Лотер, - скорее всего, уже прибило волнами. А может, разбило о скалы, и теперь трупик плавает где-нибудь в гроте. Но ерунда. Главное, чтоб осколок был на месте».
        Лотер пошевелился всем телом, ловя водяные потоки, и, к своему удивлению, обнаружил, что откуда-то тянется тонкая струйка с мятным запахом. На суше ворг не особо замечал оттенков ароматов эльфийки. К тому же серая вообще странная, и облик у нее странный, и запах. Но это точно она. И поток откуда-то сверху.
        Стараясь, чтобы колыхания морской толщи не уносили в сторону, Лотер двинулся вверх по диагонали, часто размахивая хвостом.
        Поднявшись в среднюю воду, ворг обнаружил, что буря и не думает утихать. Здесь вода качается, как лодка во время шторма. Остается лишь догадываться, что творится на поверхности.
        В голове полузверя пронеслись мысли. Эльфийка почти наверняка утонула, и запах исходит уже от трупа. В таком аду даже глубоководной рыбе трудно. А Каонэль не слишком для моря приспособлена. Даже ихтионка отказалась лезть в воду. И хотя списала все на сабретея, наверняка поняла: в такую бурю лучше быть либо очень глубоко, либо на суше. Остается лишь найти тело, вытащить его где-нибудь подальше от лагеря и забрать осколок. А остальным сказать, что утонула эльфийка, пусть ей море пухом.
        Лотер сделал еще несколько мощных рывков и выпрыгнул на поверхность, громко хлопнув пузом о воду.
        Небо совсем черное, берега не видно. Порывы ветра такие, что с волн срывается белая взвесь, напоминая снег во время метели. Здесь волны не бьют о скалы, но такие же чудовищные и угловатые. Некоторые похожи на спины монстров, куда больше сабретея.
        Спустя некоторое время эти спины превращаются в остроконечные гребни с пеной на краях. Те, словно клыки огромной твари, стекают вниз, пузырятся и расплываются.
        На одной из гладкоспинных волн Лотер заметил крошечное, отчаянно барахтающееся тельце. Как эльфийке удалось выжить, он так и не понял. По определению, ее должно было просто раздавить массой воды. Но Каонэль живет и сдаваться, похоже, не собирается. Гребет изо всех сил к вершине волны, пока та не превратилась в опасный гребень. Тот непременно опрокинет ее и утянет под воду.
        Несколько минут Лотер наблюдал за смертельной борьбой эльфийки, затем ударил хвостом и двинулся к ней, маневрируя между волнами. Его толкало в бока и вертело, несмотря на огромные размеры. Ворг подумал, что сейчас, наверное, лучше быть совсем маленьким, чтобы не видеть колебания моря. Ведь козявки даже не чувствуют исполинских волн.
        Каонэль отчаянно сражалась со стихией и не утонула лишь благодаря легкости и быстроте реакций. Волны поднимали ее до самых гребней, но она успевала преодолеть их прежде, чем становились острыми.
        Когда эльфийка увидела приближение чудовищной рыбы, ее охватил ужас. Вытащив из ножен антрацитовый меч, который, к удивлению, совершенно не тянет ко дну, серая ухватила покрепче рукоять и приготовилась сражаться до последнего.
        - Ну, давай! - выпалила она, глотнув добрую порцию воды. - Нападай! Даже если сожрешь, я изнутри вспорю тебе брюхо!
        Пока мешкала с оружием, не заметила очередную волну, которая пошла на нее неумолимой стеной. Чем ближе она подходила, тем страшнее становилась. Через несколько секунд эльфийка ощутила, что море как-то странно замолкло, словно наблюдает.
        Каонэль взболтнула ногами и обернулась. Гигантская волна, высотой в два перелета стрелы, зависла перед ней, словно огромная черная пасть. Время застыло.
        - Забытые боги… - прошептала она обреченно. - И небесная праматерь…
        Эльфийка смотрела на стену воды, понимая, что с этой массой ей уже не справиться. Будь она даже трижды ихтионом - забраться на вершину волны не удастся, потому что гребень уже заострился и вот-вот сорвется вниз. Каонэль раздавит и перемелет, как орехи в ступке сердобольной хозяйки. А еще раньше она захлебнется.
        Вода колыхнулась, и серую потянуло вниз, прямо к подножию волны, тем самым увеличивая высоту.
        Лотер это все видел, поэтому изо всех сил мчался к эльфийке, временами выпрыгивая из воды, как дельфин.
        Спустя несколько минут он оказался рядом с ней. Когда Каонэль увидела сбоку морду гигантской рыбы, она замахнулась мечом, стараясь держаться на воде, и что было мочи обрушила его на чешуйчатый панцирь.
        - Сдохни, тварь! - крикнула она, рискуя нахлебаться воды.
        Раздался металлический лязг. Чешуя оказалась куда крепче, чем у обычной рыбы. Антрацитовый клинок оставил на ней лишь небольшую царапину.
        От удара эльфийка ушла под воду, но тут же вынырнула и попыталась снова замахнуться. Чудовищная волна словно дождалась незримого сигнала и пошла вперед, постепенно сворачиваясь кольцом, как это обычно бывает у берега. Но тут глубина приличная, что добавляет ненормальности происходящему.
        Когда волна перекрыла небо, сабретей подплыл к ней и раскрыл пасть. Каонэль приготовилась распрощаться с жизнью, потому что такие клыки если пронзают, то наверняка. Она даже не стала закрывать глаза - все равно случится то, что случится.
        Но сабретей не спешил ее проглатывать и качался на воде с ней в такт. Волна тем временем все сильней сворачивалась.
        Каонэль смотрела на рыбу. Рыба плавает на пузе с открытым ртом и чего-то ждет. Когда сабретея слегка развернуло, эльфийка увидела огромные красные глаза.
        - Лотер? - неверяще произнесла она, отплевываясь от воды.
        Рыба не ответила, только неуклюже покачалась вверх-вниз, на манер детской качели.
        Ворг опасливо покосился водянистым глазом на волну, которая вот-вот накроет обоих. И если для него все обойдется, то Каонэль непременно утонет. Он раскрыл гигантскую челюсть, в свете молний блеснули острые, как лезвия, клыки.
        Эльфийка недоверчиво глянула на его мечевидные зубы.
        - Хочешь, чтобы я залезла тебе в рот? - прокричала она сквозь шум бури и забултыхала руками.
        Рыба открыла пасть еще шире, эльфийка снова выкрикнула:
        - Ничего лучше не смог придумать?
        Ворг кивнул всем телом. Дрожа от страха, Каонэль подплыла к рыбине и осторожно ввалилась внутрь, стараясь не касаться острых как бритвы зубов.
        Лотер захлопнул челюсть ровно настолько, насколько позволяют клыки - то есть наполовину. В оставшуюся щель с легкостью заливалась вода, и ему пришлось приподнять голову.
        Если он и думал сожрать эльфийку и присвоить себе второй осколок, то сделать этого не смог. Серая, даже потрепанная и обессиленная, додумалась упереть острие меча воргу в язык, под которым спрятана его часть Талисмана.
        Через секунду обрушилась волна, Каонэль закричала в отчаянии:
        - Мы погибнем!
        Вся масса воды с чудовищным ревом упала на Лотера и завертела его, словно песчинку. Он даже не пытался сопротивляться, только лишь прикрывал челюсть и держал курс наверх.
        Эльфийка во рту растопырила ноги, пытаясь закрепиться в удобном положении. Дело осложнилось тем, что пришлось тыкать мечом в язык Лотера, чтобы тот ненароком, а может, и специально не проглотил ее. К тому же в рот залилась вода, и ей пришлось задержать дыхание.
        Что происходит снаружи, серая не видела, зато хорошо слышала, как гремит и шумит вода. В толще звуки распространяются быстро и звучат глухо, что делает их похожими на камнепад и шипение одновременно.
        Легкие эльфийки начало жечь. Однажды она уже оказывалась под водой. Тогда тоже не надеялась спастись. Но в тот раз могла хотя бы бороться до последнего. А сейчас зажата в челюстях огромной рыбы, которой, в общем-то, не важно, живой или мертвой доставлять ее на берег.
        Каонэль затрясло от нехватки воздуха, по телу прошла тугая конвульсия, она в ужасе вцепилась в левый клык рыбы. В этот момент Лотер вынырнул и раскрыл пасть.
        Вода хлынула наружу сквозь зубы, и серая стала жадно глотать воздух, пока это возможно.
        Впервые в жизни ее одолел первобытный животный страх, не похожий на страх погибнуть в бою или на боязнь потерять золото. Не похожий даже на страх потерять возлюбленного.
        Это ужас, который возникает перед тем, как шагнуть в пропасть. Именно он заставил Каонэль царапать мечом язык рыбы и отчаянно сопротивляться съедению заживо.
        - Напомни после вознести молитву богам, - прошептала она измученно. - Каким угодно. Все равно ни одного не помню.
        Лотер лег животом на воду и, качаясь словно корабль-призрак, отдался на волю волнам. Каонэль, видя, что ворг не пытается протолкнуть ее в глотку, чуть расслабилась, но меч убирать не стала. Только ослабила давление и села прямо на середину языка. Ворг недовольно пошевелил им, давая понять, что эльфийка раздражает своим шевелением. Серой пришлось замереть.
        Так они плыли, поднимаясь и опускаясь на огромных волнах. Небо все еще черное, но ветер немного стих, а на горизонте мелькнула светлая полоска.
        Из-за волн не видно, куда движутся, и вообще оба давно потеряли ощущение направления. Если на берегу можно ориентироваться по запахам, то здесь лишь небо знакомое. Но когда появится солнце, станет жарко, а это тоже совсем не весело. И если Лотеру-сабретею можно спрятаться в воде, то для эльфийки такие ныряния смертельны.
        Спустя несколько минут, а может, часов волны заметно уменьшились. Взобравшись на одну из них, ворг заметил узкую полоску света, которая то и дело перекрывается волнами. Лотер взял курс туда.
        - Ты хоть знаешь, куда плывешь? - спросила эльфийка глухо.
        - Бль…абл-ль… - проворочал языком сабретей.
        Каонэль скривилась, отодвигаясь от липкого щупальца во рту.
        - Хочется верить, что это значит «да», - пробормотала она.
        Они оба устали, к тому же ворг захотел есть, а держать себя в руках, когда во рту вполне себе добыча, испытание не из легких. Удерживает лишь упертый в язык клинок.
        Уши эльфийки повисли, голова опустилась на грудь. Она то и дело проверяла, хорошо ли держится меч, потому что ворг все чаще стал ворочать языком, а из пищевода доносились булькающие звуки, не предвещающие ничего хорошего.
        Когда Лотер в очередной раз всплыл на вершину волны, серая подняла голову. Вдалеке полоска света превратилась в полноценное небо с кудрявыми облаками, какие бывают после грозы, и оранжевыми лучами. Сквозь блеск воды эльфийка разглядела еще кое-что.
        - Смотри! - произнесла она хриплым от воды голосом. - Суша!
        Лотер попытался вглядеться, но рыбье зрение хорошо только под водой, а на поверхности как в круглое окошко смотреть. Вдаль вообще не видно. Сплошное мутное пятно.
        Но Каонэль настойчиво повторила:
        - Лотер, там берег. Я вижу скалы.
        Она указала пальцем, высунув руку изо рта. У ворга возникло непреодолимое желание ее откусить, но снова удержал антрацитовый клинок.
        Доверившись глазам серой, рыба-ворг направился в указанном направлении. Шторм быстро сходил на нет, и через некоторое время от него осталось лишь небольшое волнение, которое после всего пережитого казалось смешным.
        Небо быстро светлело, тучи из черных превратились в сиреневые с серым отливом. Сквозь них стало пробиваться солнце, оставляя на морской поверхности серебристые пятна. Если бы не только что отыгравшая буря и смертельная опасность, можно было бы наслаждаться красотой.
        Когда море успокоилось еще немного, Каонэль смогла различить острые скалы берега. Они словно цветы из одного пучка торчат в разные стороны, каменные пики хищно поблескивают, словно готовы пронзить добычу хоть сейчас. Издалека они казались коричневыми, но вблизи стали зелеными, как змеиная кожа.
        - Какой-то странный берег, - сказала серая, глядя на скалы.
        Ворг хотел бы ответить, но все еще их не видит, а рыбья глотка не приспособлена для разговоров.
        Глава XII
        - Плыви осторожнее, - посоветовала эльфийка, глядя на сильный прибой у скал.
        Если бы мог, Лотер ответил бы, что и так изо всех сил старается держать ровный курс. При его размерах остаточные волны уже не страшны, но приходится держать ухо востро. Берег каменистый, значит, со дна могут торчать острые скалы.
        Над сушей небо почти полностью расчистилось, остались лишь рваные облака, какие бывают после бурь. Сквозь них пробивается солнце и освещает камни на берегу.
        Лотеру пришлось несколько минут плавать вдоль скал, чтобы найти подходящее место для высадки. Наконец он заметил плоский выступ прямо у кромки воды и быстро замахал плавником. Рыбья туша поднялась на волнах и понеслась к нему.
        Спустя несколько мгновений Каонэль уже стояла на скале и беспокойно оглядывалась по сторонам. С волос течет вода, глаза ввалились. После борьбы со стихией эльфийка выглядит выжатой, как яблочный жмых.
        - В жизни такого не видела, - проговорила она, выжимая волосы. - Думала, мне конец.
        Она вытерла лицо локтем и расправила насквозь мокрый плащ. Корсет пришлось ослабить - от воды он подсел и давил на ребра. Эльфийка испуганно схватилась за складку на нем и облегченно выдохнула. Осколок надежно лежит в выемке и прижимается тканью.
        Пока Лотер возился с оборотом, Каонэль прошлась по каменной ступеньке и полезла наверх. Когда поднялась, ее взору предстала каменная пустошь, в центре которой возвышалось здоровенное дерево. Вокруг него густая зелень. С воды дерева не видно - берег слишком высокий, зато здесь ясно: оно полноправный хозяин. За ним вдалеке море. И по краям. И за спиной тоже.
        Сзади послышалось раздраженное сопение, посыпались камешки. Серая обернулась и увидела, как из-за края поднимается обнаженная фигура ворга.
        Она резко отвернулась обратно, кончики ушей покраснели.
        - Тебе стоит раздобыть одежду, - прошипела она.
        Ворг выбрался наверх, по-волчьи отряхнулся, обрызгав и без того мокрую Каонэль.
        Черные волосы ворга свисали сосульками, по валикам мышц стекали ручейки, лицо перекошено усталостью. Настоящий зверь, хоть и не ощетинился.
        - Могла бы спасибо сказать, - прохрипел Лотер, приближаясь к эльфийке.
        Та услышала шаги и поспешила отойти, проверяя, на месте ли антрацитовый меч.
        - Могла бы, - согласилась эльфийка.
        - Так чего не говоришь? - спросил полузверь.
        Каонэль покосилась на него и ответила:
        - Ты хотел меня сожрать. К тому же мы на острове, а значит, еще не до конца спасены.
        Ворг заметил, как ее пальцы скользят по рукояти, и ухмыльнулся. Окинув взглядом округу, Лотер разочарованно выдохнул и вытащил изо рта осколок Талисмана.
        Тот углами изрезал все щеки. Пока был рыбой, он удобно лежал под языком. Как только перекинулся человеком - челюсти стали маловаты для такого куска, и он моментально поколол все мягкое во рту.
        Выплюнув кровавую слюну, ворг вытер губы и глянул на дерево. Растение и впрямь огромное. Широкая крона закрыла центр острова, сквозь листья пробиваются солнечные лучи, и зелень сияет, как в Изумрудном лесу.
        Ствол непривычно закручен на фоне сиреневого неба, словно по нему сотни лет стекала вода. Спиралевидные дорожки спускаются до самой земли, где бурно цветет растительность.
        Эта растительность резко обрывается на невидимой границе. Дальше идет мертвый зеленоватый камень.
        Каонэль двинулась к дереву. У самых зарослей она остановилась и наклонилась к цветам. Крупные бутоны разных оттенков маняще качаются на тонких ножках. От них идет одуряющий аромат, дерево тихонько шелестит листвой, как бы приглашая отдохнуть под сенью.
        - Что это за место? - спросила эльфийка, прикасаясь к острому синему лепестку.
        - Не знаю, - донеслось из-за спины. - Но я бы не советовал приближаться к зарослям.
        - Почему?
        - Надо разузнать, что да как, - пояснил ворг. - Может, тут звери какие живут или люди, а может, вообще эльфы. Вдруг это их священный алтарь, а мы сейчас ногами топтать будем?
        - Да не собиралась я… - начала серая.
        В эту секунду цветок сжался и выстрелил густым облаком пыльцы в лицо эльфийке. Та вскрикнула и отскочила, яростно потирая глаза.
        Она плевалась и чихала несколько минут, пока наконец не додумалась вернуться к воде. Сделать это оказалось не так просто, особенно когда глаза слезятся и ничего не видно. Буквально на ощупь она слезла по скале и целиком окунула голову в воду.
        Так она простояла около двух минут. Когда поднялась, видимость еще некоторое время была мутной, потому что к пыльце примешалась соленая вода. Серая потерла глаза кулачками, постепенно мир стал обретать прежние черты.
        - Что за гадость! - выпалила она, поднимаясь с колен.
        Ворг, наблюдавший, как эльфийка обсыпалась пыльцой, затем вслепую добиралась до обрыва, а потом стояла на четвереньках с прогнутой спиной, довольно ухмыльнулся и покачал головой.
        - Я предупреждал, - произнес он, складывая руки на груди. - Хотя мне представление понравилось.
        - Ты ужасен, - отозвалась Каонэль.
        - Мы не знаем, что это за остров, - сказал ворг, улыбаясь. - Откуда взялось пышное дерево - тоже.
        Каонэль развернулась, чтобы бросить что-нибудь резкое, но тут же зажмурилась.
        - Лотер, - проговорила она терпеливо, - прошу тебя, прикройся.
        Ворг, привыкший, что частенько приходится оставаться без штанов, даже не думал, что эльфийка может смутиться. Она же не человеческая женщина, а эльфийка. Но, увидев, как заалели кончики ушей, недовольно зарычал.
        - Нечем мне прикрываться! - гаркнул ворг и отшагнул к кустам.
        Каонэль наконец решилась открыть глаза и, к своему облегчению, увидела, что видно лишь верхнюю половину Лотера, остальная скрыта пышными зарослями жимолости.
        Серая расстегнула застежку на шее и стянула плащ.
        - Возьми, - сказала она и протянула накидку вверх, стараясь не поднимать головы.
        Через секунду плащ из ладони выскользнул, и Каонэль вылезла на берег. Лотер умудрился обернуть ткань вокруг пояса и теперь был похож на мужчину северного народа, которые вместо портков носят особые юбки. Полуголый, в набедренной повязке и с хищным лицом, он представлял жутковатое зрелище.
        Чтобы не провоцировать ворга, эльфийка благоразумно отошла подальше и проговорила:
        - За спасение спасибо.
        Он посмотрел на нее из-под густых бровей и выставил левый клык.
        - Наконец-то, - сказал ворг. - Хотя было бы за что…
        Эльфийка поправила складку корсета, в котором спрятан осколок, и отошла еще на пару шагов.
        - Понимаю, - произнесла она, косясь на дерево. - Мы оба знаем, что именно ты спасал.
        Ворг хмыкнул, эльфийка продолжила:
        - Здесь нет остальных, чтобы удерживать от кровопролития. Ты, конечно, мощный и если схватишь - порвешь на части. Но помни: я могу очень долго бегать и прыгать, ты устанешь куда быстрей, чем изловишь. А есть тут особо нечего, если не питаешься пыльцой и травой.
        Дерево словно услышало, что говорят о зелени, и зашелестело листвой. Сверху посыпались маленькие веточки и какая-то блестящая гадость. Лотер оскалился и присел, задумчиво глядя на крону.
        - Твоя правда, Каонэль, - произнес он хрипло. - Только не забывай, голодный ворг - страшный ворг. Если меня накроет бешенством, никакие разумные доводы тебя не спасут. Если и правда не умудришься сбежать.
        Повисла напряженная пауза. У каждого в голове скрипят мысли о том, как бы обезопасить себя от другого и одновременно выбраться с затерянного острова.
        Тем временем тучи ушли на восток, превратив горизонт в сине-сиреневую полосу. Зато над островом засветило солнце, пригревая теплыми лучами. Под ветками густая тень, и некоторые цветы на глазах потянулись вверх, стремясь быть ближе к свету.
        Из веток высунулась лиана и опустилась до земли. Зеленый кончик обвился вокруг цветка с красным бутоном и вместе с ним втянулся обратно.
        - Ты это видел? - удивленно спросила эльфийка.
        - Видел, - бросил ворг. - И что-то мне подсказывает, что лучше не приближаться к дереву. И вообще к зарослям.
        В подтверждение его слов из кроны высунулась еще одна лиана и закачалась, словно призывая отдохнуть в тени. Каонэль отошла на самый край обрыва и села, свесив ноги. Ворг сделал то же самое, но с другой стороны берега. Теперь они сидели и недоверчиво друг на друга поглядывали.
        Облака окончательно разошлись, и солнце засияло во всю мощь. Зеленые камни под ногами быстро нагрелись, словно сковородка чернорудного гнома. Под деревом спасительная тень, но никто не торопится разлечься под ним.
        Подул легкий ветерок и быстро высушил волосы эльфийки. Одежда тоже подсохла, но недостаточно, и теперь неприятно липла к телу. Серая глазела на воду, которая совсем успокоилась, и больше ничто не напоминало о недавно разразившейся буре.
        Гладкая как лед поверхность серебрится в солнечных лучах, муть осела и сквозь толщу видно камни. Ворг поодаль недовольно сопел и скреб когтями волосатую грудь. Каонэль повернулась к Лотеру.
        - Как выбираться будем? - спросила она громко.
        Тот покосился на нее черным глазом. Оскал прошел, и он больше не красный. Зато клыки как были длинными, так и остались. Он оперся ладонями на край обрыва и посмотрел на море.
        - Не знаю, - рявкнул ворг.
        Глаза эльфийки округлились.
        - Как это понимать? - изумилась она. - Ты что, не можешь перекинуться в какую-нибудь птичку, рыбку, подхватить меня и лететь к лагерю?
        Взгляд Лотера застыл на зеленом камне у самой кромки воды. Он смотрел на него, словно гипнотизировал. А может, наоборот - камень ввел его в транс. Прошло несколько секунд, прежде чем он пришел в себя и заговорил.
        - Видишь ли, - начал ворг. - Я только что перекидывался рыбой. Это морской зверь, а значит, требует много сил. Птица - зверь воздушный.
        - Тоже сил требует?
        - Еще каких, - согласился ворг. - А еды тут не вижу.
        Эльфийка потерла подбородок.
        - И какого рода силы? - спросила она.
        Ворг ответил:
        - Мертвячьи кости.
        - Фу…
        - Даже если я сожру тебя, - отмахнулся Лотер, - а это произойдет, если мы задержимся на острове, все равно не смогу обернуться ни рыбой, ни птицей.
        Эльфийка в ужасе отпрянула, прижимая ладони к груди. Она тоже голодная. В отличие от ворга, который ест постоянно, ей не требуется так часто жевать. Но это не значит, что питается одним духом небесным.
        - Выходит, - проговорила она потерянно, - мы здесь застряли?
        - Угу.
        - Но что же делать?
        - Говорю же, не знаю! - зарычал Лотер и повернул оскаленную морду к эльфийке. - Судя по солнцу, мы приплыли с востока, но пока это бесполезные знания.
        Каонэль дернула ушами и поморгала, ослепленная блеском воды и солнечными зайчиками.
        - Если ты не можешь перекинуться, - проговорила она, - то и правда нет смысла. Можно сплести плот из веток и лиан, но говоришь, заросли не безопасны. Как по мне, это глупо. Ну, шевелится дерево, цветочки собирает. Разве это делает его монстром?
        Ворг промолчал, эльфийка продолжила:
        - Значит, ты что-то задумал и мне не говоришь.
        - Каонэль, помолчи. Лучше думай про своего эльфа, - не выдержал Лотер. - Я пытаюсь понять, что делать и как выбираться. Хочешь с деревом поговорить? Вперед. Слышал, что эльфы говорят на языке зверей и растений. Когда подойдешь к нему - не забудь пожелать приятного аппетита, потому что, мне кажется, оно совсем не добродушное.
        - Только не делай вид, что обо мне беспокоишься, - бросила серая, проведя ладонью по волосам.
        - Даже не пытаюсь, - согласился Лотер. - Радуйся, что не знаешь моих мыслей.
        - Тоже мне, тайна великая, - фыркнула Каонэль.
        - Какая же ты язва, - покачал головой ворг и покосился на нее.
        Каонэль замолчала, устремив взгляд в морскую даль. Море тихо шелестит о камни, воздух свежий и чистый после бури. Позади шорох листвы - дерево выпускает лианы и срывает бутоны из густой травы.
        Когда из воды выпрыгнула длиннохвостая рыбешка, серая проговорила, не поворачиваясь:
        - Я не язва. Просто умею за себя постоять. Должна уметь. Иначе такие, как ты, ворги, люди, даже эльфы не дадут покоя простой серой эльфийке. Думаешь, легко, когда даже от сородичей отличаешься? Когда они смотрят на тебя как на что-то совсем невозможное и только руками разводят. Это в лучшем случае. А в худшем…
        Она замолчала. Уши вытянулись, губы раскрылись, словно погрузилась в воспоминания, но ворг вернул ее к реальности.
        - Вот только не надо душещипательных историй, - проговорил он, задрав голову.
        По небу несется здоровая птица. Летит так быстро, что кажется - ее гонит неведомая сила. Ворг мог бы поверить, что это очередная магическая гадость, но два осколка не должны привлекать тварей на таком расстоянии. Поэтому решил, что птица, хоть и большая и вообще на птицу мало похожа, - все же птица.
        - Зря говоришь, будто не знаю, что значит отличаться, - многозначительно проговорил Лотер.
        Эльфийка промолчала наконец, давая воргу и себе время прийти в себя.
        Чтобы хоть как-то себя занять, она достала из декольте камешки, собранные на плато после тролля, и высыпала на ладонь. Прозрачные грани заискрились на солнце, как крылышки волшебных стрекоз. Каждая сторона отполирована до такой степени, что можно смотреться, будь они побольше. Внутри камешков застывшие пузырьки воздуха, словно слезы фей.
        Каонэль играла с безделушками, как дитя. Зажимала между пальцами, смотрела на просвет, даже пробовала разбить куском скалы. Не вышло, кусок рассыпался, едва коснулся острого угла.
        Она не заметила, как с дерева опустилась зеленая лиана и, словно змея, поползла к ней, огибая цветы и заросли папоротника. Острый слух эльфийки не уловил легчайшего шевеления в траве. Даже шороха по камням не расслышала из-за шелеста воды. Лишь когда лиана оказалась совсем рядом, Каонэль ощутила беспокойное жжение в районе затылка и резко обернулась.
        В этот момент зеленый жгут выстрелил, как сжатая пружина, и опутал серую с ног до головы.
        - Лотер! - завопила Каонэль.
        Ворг, сидевший в глубокой задумчивости, дернулся и обернулся. Увидев, как зеленое щупальце тащит эльфийку к дереву, он подскочил и кинулся к ней.
        Инстинкты полузверя сработали быстрее ума. Только когда начал драть когтями на удивление крепкую лиану, в глазах ворга мелькнул вопрос. Он притормозил яростный пыл и победно уставился на Каонэль. Та непонимающе захлопала ресницами, но через секунду ее уши вытянулись.
        Серая хищно прищурилась и произнесла:
        - Даже не думай, ворг.
        - А что, - проговорил Лотер, размеренно шагая рядом с лианой, которая все еще тянет эльфийку. - Помнишь, ты хотела второй осколок? Даже дважды хотела, если вспомнить происшествие с Теонардом. Почему мне тоже не захотеть?
        Он сложил руки на груди, между пальцев блеснул осколок. Ветер треплет черную шевелюру и обвязанный вокруг талии плащ. Мышцы на плечах лоснятся и блестят, словно полдня бегал за кроликами.
        Взгляд Лотера застыл на серой. Уголки губ подрагивают, время от времени вылезает то один, то другой клык. На лице такое выражение, словно уже полез ей в декольте за осколком.
        Каонэль дергается, как попавшая в паутину гусеница, - отчаянно и бестолково. Когда лиана дотянула ее до зарослей, эльфийка выпалила, дергая плечами:
        - Тебе не хуже меня известно, что с двумя осколками не справишься. Сам же говорил, Талисман привлекает магическую дрянь.
        - Говорил, - задумчиво произнес ворг.
        - Думаешь, сможешь защититься с двумя кусками?
        - Возможно.
        - Не угадал, зверина! - зло закричала эльфийка. - Ты не сможешь! Не сможешь вечно сражаться со всякой дрянью.
        Ворг поковырял языком в зубе.
        - Сила двух осколков больше, чем одного, - заметил он.
        Каонэль фыркнула.
        - Ее все равно не хватит, чтобы отбиться от дряни.
        - И все же… - начал ворг.
        Но она его оборвала.
        - Давай, нападай, - сказала серая. - Оторви мне голову, но знай: живым до плато не доберешься. Леший тебя раздери, ворг! Если ты не спасешь меня… Если убьешь… Я с того света буду мучить и тебя, и всю родню до тех пор, пока вы не изведетесь под корень!
        Ворг с ухмылкой выслушал тираду Каонэль, затем переложил осколок в другую руку. Эльфийка беспомощно дергала ушами, глядя на ворга из-под надвинутых бровей. Лиана стянула ее так туго, что декольте передавило сильней, чем эолумский корсет, и при каждом вдохе вздымается, как беспокойное море.
        Пока ее медленно тянуло сквозь цветы и папоротники, ворг размышлял: как разорвать путы. Да так, чтобы оставить беспомощной и вытащить осколок.
        Тем временем, другая лиана незаметно проползла по широкой дуге сквозь заросли и неумолимо потянулась к ноге Лотера. Эльфийка это заметила и хотела предупредить, но вместо этого зло ухмыльнулась.
        - Ну, давай, скажи, что собираешься делать, - вызывающе спросила Каонэль, отвлекая внимание.
        Тот удивленно поднял бровь и переступил с ноги на ногу. Лиана в траве притихла, выбирая удобное положение для атаки.
        - Что я тебе буду говорить? - поинтересовался Лотер, потирая подбородок. - Что хочу забрать осколок, и так знаешь. А посвящать в подробности избавления от следов точно не буду. Видимо…
        Он не успел закончить потому, что лиана выстрелила из травы и моментально оплела все тело. Ворг с ревом повалился на спину, пытаясь освободиться. Чем сильнее он напрягал мышцы, тем крепче стягивались путы. Через несколько секунд борьбы Лотер понял, так только хуже, и замер, слушая, как шуршит от движения трава.
        - Ну что, премудрый ворг, - ехидно произнесла Каонэль, - что делать будем? Все еще хочешь осколок? Или, может, меня убить? Давай, попробуй. Мне очень интересно, как ты будешь это делать из зеленого кокона.
        Путы и впрямь напоминали кокон. А если есть кокон, значит, должен быть тот, кто его плетет. Эта мысль пришла обоим, немного остудив язвительность эльфийки и озадачив ворга.
        Они молчали. Когда лиана подтянула их к стволу, зеленые щупальца стали медленно сокращаться. В конце концов Лотер и Каонэль оказались в воздухе.
        Их медленно поднимало над землей. Спустя минуту сверху донеслось смачное чавканье, будто кто-то с усердием шлепает губами по холодцу. Ворг поднял голову, но сквозь густую листву ничего не разглядел. Эльфийка смотреть не стала, потому, что не хотела видеть гадость, издающую такие чмокающие звуки. Однажды она уже слышала нечто подобное, а потом в ночи возникли отвратительные твари. Сейчас, конечно, булькает не так, но тоже не предвещает ничего хорошего.
        - Ну? - произнесла серая.
        - Что «ну»? - не понял ворг.
        - Придумал что-нибудь?
        - А, вот ты о чем, - протянул полузверь, глядя, как земля уходит все дальше. - Не знаю. Надо дождаться, пока втянет наверх. Там уже будет видно, с чем сражаться.
        Эльфийка вытаращила глаза и подняла уши.
        - Ты что, умом тронулся? - выпалила она. - А вдруг там какое-нибудь страшилище сидит и только ждет, когда мы окажемся у него в лапах?
        - Ох, Каонэль, - вздохнул ворг, - я почти уверен, что там сидит страшилище.
        Когда их подняло к кроне, оказалось, ветки - это не ветки, а множество кривых толстенных рук с кривыми пальцами и когтями. Быстро шевелиться у них не получается, но если приглядеться - видно, как двигаются пальцы.
        От каждой руки отходят руки поменьше, и так дальше, пока не доходит до листьев. Те большие и мясистые. Такие бывают лишь у цветов, которые растут где-нибудь в пустыне. Из-за жары в их стеблях обычно много воды на случай длительной засухи. Здесь же непонятно, чем наполнено растение, потому что солнце хоть и жаркое, но рядом море, и влаги вполне достаточно.
        Их тащило и тащило, пока движение не прекратилось в самой середине кроны.
        - Остановилось, - произнесла Каонэль, завертев головой.
        Уши цепляются за ветки-руки, тонкую кожу больно царапает.
        Ворг тоже посмотрел по сторонам и проговорил:
        - Вижу, что остановилось. Только к добру ли?
        Резкий кислый запах растекся в воздухе. Ворг и эльфийка сморщились и закашлялись. Едкая масса накрыла облаком, глаза заслезились, дыхание сперло. Серая зажмурилась и наклонила голову, пытаясь заткнуть нос частью лианы.
        - Лотер, сделай что-нибудь! - проговорила она сквозь зажатый нос. Получилось гнусаво.
        Тот трепал головой, пытаясь разогнать кислое облако.
        - Вот как ты заговорила, - сказал он, отплевываясь. - А как же «достану с того света» и «мучить, пока не изведу»?
        Из-за едкого воздуха изо рта потекло. Остановить слюнотечение оказалось непосильной задачей даже для эльфийки. А ведь она и в самых серьезных ситуациях следит за внешностью. Во всяком случае, пытается.
        Изо всех сил серая втянула воздух и облизала губы, сохранив пристойный вид. Выглядела она жалко и беззащитно. Волосы стянуты сзади тугой лианой, от чего голова чуть запрокинута, желтые глаза светятся, как два гномьих фонаря.
        Ворг выплюнул сгусток, тот выстрелил на добрую сажень и упал куда-то вниз.
        - Вообще-то, - начал Лотер, - я не собирался тебя убивать.
        Каонэль с сомнением покосилась на полузверя и съязвила:
        - Конечно. А я гном.
        Лотер проигнорировал сарказм и продолжил:
        - Мне всего лишь нужен осколок.
        - Всем нужен, - бросила серая.
        - Согласен, - проговорил ворг. - Но мне нужнее.
        Эльфийка остановила на Лотере испытующий взгляд и несколько секунд сверлила его так, что тому пришлось отвернуться. Когда наконец снова повернул голову, глаза Каонэль вспыхнули, она ухмыльнулась.
        - Дай угадаю, - предложила она. - Могу с одного раза.
        - Не надо, - сказал ворг.
        Но серая и не думала замолкать, в голосе появилась насмешка.
        - Из-за воржихи! - уверенно заявила она. - Все из-за воржихи.
        Лотер угрюмо хмыкнул и покачал головой, взгляд стал отстраненным, словно на секунду узрел другой мир. Он шевельнулся и стал медленно ощетиниваться. На лице появился хищный оскал, глаза загорелись, как рубины. Но из-за лиан у тела никак не получалось принять нужную форму, надуть мышцы и изогнуть спину.
        Со стороны ствола послышался чавкающий звук. Ветки-руки разошлись и приняли положение, какое бывает у обжоры, который собирается затолкать в рот гору булочек.
        Листва еще немного расползлась, из ствола показались ряды огромных деревянных зубов. Каждый размером с двуручный меч. Внутри шевелился зеленый, покрытый зеленой слизью язык и громко причмокивал.
        Глаза Каонэль округлились от ужаса.
        - Что это за зверь? - выдохнула она и стала отчаянно трепыхаться, пытаясь высвободиться из пут. - Живые деревья не должны никого есть!
        - Ты это ему скажи, - зарычал ворг, вытягивая морду.
        - Забытые боги! - закричала эльфийка. - Я знакома с Грандароном! Он не живоглот. Пришибить может. Но есть? Лотер! Сделай что-нибудь!
        - Гранда… что? - зарычал ворг. - Я пытаюсь, Каонэль! Пытаюсь!
        Полностью ощетиниться у него не вышло, зато пасть удлинилась и стала похожа на волчью. Только клыки в два раза больше.
        Дерево медленно подтягивало добычу к себе, быстро шевеля языком. За века жизни на острове оно научилось ловить рыбу и морских тварей, которые по глупости выползали на берег. Но большинство все же сторонились острова. А путники - огромная редкость, поэтому, когда ворг и эльфийка высадились на зеленых скалах, дерево облизнулось и расправило лианы.
        - Я не собираюсь погибнуть в пасти какого-то куста! - выкрикнула серая и яростно задергалась.
        Это не принесло эффекта, только путы сильнее стянулись. Заметив это, Каонэль выдохнула посильнее, кольца вокруг моментально ослабли, но не выпустили. Зато это дало возможность пошевелить руками.
        Пока Лотер пытался перегрызть зеленые щупальца, эльфийке удалось вытянуть одну руку. Дерево, лишенное глаз, не заметило и продолжало размеренно подтягивать коконы к пасти.
        Когда серая оказалась почти у самых зубов, ворг увидел, что Каонэль аккуратно вытащила антрацитовый клинок между кольцами лиан.
        - Оно не видит, - проговорила эльфийка, не поднимая головы. - Только чувствует. И то примитивно. Как дитя, которое хватает все подряд.
        - Ага, и так же в рот тащит, - согласился ворг, отплевываясь от кусков стеблей.
        Серая замахнулась над лианой, на которой висела, но Лотер глухо прорычал:
        - Не хочешь сначала меня освободить? Другого шанса не будет.
        Несмотря на то, что ноги Каонэль почти коснулись деревянных зубов, за которыми пляшет склизкий язык, она замерла с поднятым мечом и посмотрела на Лотера, шевеля ушами.
        - Дайте-ка подумать? - проговорила она. - Я должна спасать ворга, который при удобной возможности оторвет мне голову и заберет осколок. Либо могу выбраться сама. Глядишь, дереву придется не по вкусу твоя часть Талисмана. Даже не знаю, что выбрать.
        Ворг зарычал. Связанный по рукам и ногам, он все равно выглядел угрожающе.
        - Выбери ум, эльфийка, - произнес он. - Всегда выбирай ум. Если бы да кабы во рту выросли мертвячьи кости, то и охотиться не надо было бы. Это к тому, что ты не можешь надеяться на дерево, а без моего осколка Талисман не заработает.
        Серая скорчила недовольную физиономию, обнажив белоснежные зубки. В воздухе сверкнул металл.
        Дерево истошно заверещало, не привыкшее, что добыча оказывает сопротивление. Из них потек зеленоватый сок, обрубленные концы болезненно задергались, послышался тихий свист. Деревянные челюсти голодно клацнули, кончик языка мелькнул внутри.
        Когда ворг и эльфийка свалились на землю, путы моментально слетели. Каонэль легко приземлилась, чуть отпружинив на носках, зато Лотер грохнулся как мешок картошки. Эльфийке даже показалось - что-то хрустнуло. Ворг скривился и, прихрамывая, побежал прочь от дерева.
        Серая последовала за ним, поглядывая назад и шевеля ушами. Добежав до самого обрыва, ворг слез на каменную площадку у воды и только тогда остановился. Эльфийка прибыла следом и встала боком и к дереву, и к полузверю.
        - Осторожничаешь? - бросил ворг, косясь на серую из-под бровей.
        - Приходится, - ответила она и искусственно улыбнулась. - Я быстро учусь.
        С моря прилетел порыв ветра и принес облачка. Те прикрыли солнце. Серая облегченно вздохнула. После того как ее чуть не съело растение, жариться под колючими лучами ей хотелось меньше всего.
        Дерева за зеленой скалой не видно, но прекрасно слышно, как оно обиженно визжит и свистит лианами. Ворг наклонился, оперевшись ладонями на колени. Обмотанный вокруг пояса плащ трепыхается на ветру. Если бы не тугая перевязка - давно улетел бы в море. На щеке и волосах зеленая слизь. Попала, когда Каонэль разрубила лианы.
        - Из чего твой меч? - спросил Лотер, отдышавшись. - Я клыками не справился.
        Эльфийка сполоснула лезвие в воде и, полюбовавшись игрой света на острие, убрала в ножны.
        - Не знаю, - произнесла она, вставая на носочки, чтобы получше рассмотреть берег. - Слышала, что такие клинки делают темные эльфы в Великом разломе.
        Ворг присвистнул и выпрямился. Он тряхнул ногой, коленка хрустнула, но лицо Лотера стало удовлетворенным.
        - Встало на место, - произнес ворг, покосившись на колено, и глянул на Каонэль красными глазами. - Темные эльфы? Гном таверны Восточного края говорил, что их уже пять тысяч лет не видели.
        Каонэль пожала плечами. Ее лицо задумчиво вытянулось, по лбу пролегла крохотная, едва заметная морщинка. Она подергала ушами, словно это помогало мыслительному процессу. Но так ничего и не сказала.
        Несколько минут они молчали. Эльфийка пару раз подпрыгнула, выглядывая из-за берега.
        Дерево немного успокоилось, лианы вытянулись, оно мерно покачивало листвой, как руками во время хоровода. Возможно, это такой тактический ход, чтобы выманить добычу поближе. Оно теперь знает, что еда бывает кусачей, и не рискует новыми поползновениями далеко от зарослей.
        - Мы все время пытаемся отнять друг у друга осколки, - неожиданно проговорила серая эльфийка. - Но я все больше убеждаюсь, что одному хранителю со всеми частями не справиться. Это дерево наверняка тоже привлеклось силой Талисмана. И чем больше частей собрано, тем больше и сильней твари приходят.
        - Хранителю? - не понял ворг.
        Каонэль отошла на другой край камня, хотя на таком маленьком пространстве это бесполезно. Затем смахнула мелкие камешки с водорослями и аккуратно села так, чтобы видеть берег, море и ворга.
        - Ну да, - кивнула она, покачивая ушками. - Мы ведь добыли осколки, а теперь храним. Значит, хранители.
        Ворг хмыкнул и поскреб заросшую щетиной щеку.
        - Думал, у тебя в голове одно… одни эльфийские штучки, - сказал он одобрительно. - Я-то давно все понял.
        - Почему же не сказал остальным? - удивилась Каонэль.
        Лотер посмотрел на водную гладь. Море спокойное, трудно поверить, что бывает каким-то еще. У камней в толще мелькнула блестящая спинка рыбешки. Вероятно, молодая совсем, не знает, какое чудище тут обитает.
        - Проверял, - сказал ворг.
        Каонэль покачала головой.
        - Ты ворг до мозга костей, - усмехнулась она. - Хотя прежде полузверей не встречала.
        Лотер тоже улыбнулся, если оскал на пол-лица можно назвать улыбкой.
        - Пока мы на этом камешке сидим, - предложил он, - нужно заключить что-то вроде перемирия. Если дерево снова захочет напасть, вдвоем защищаться легче.
        - Звучит разумно, хотя не уверена, что стоит доверять тебе, - произнесла эльфийка. - Может, лучше подумать, как отсюда выбраться?
        - Я думать не прекращал, - ответил ворг и сел у самой кромки воды.
        Глава XIII
        После того как ворг прыгнул за эльфийкой в бушующее море, все, кто остался на плато, решили: выжить Лотеру и Каонэль не удастся. Поэтому, стараясь не приближаться друг к другу, народ переместился к лесу.
        Некоторые остались под открытым небом, считая, что там безопасней.
        Буря бесновалась яростно, но недолго. Через несколько часов волны стали меньше, еще через полчаса улеглись, оставив лишь легкую рябь. Небо все еще затянуто сиренево-синими тучами, однако ветер стих.
        Тролль сидит с поднятой рукой, прикрывая ихтионку широкой дланью. По каменным пальцам стекают капли. Если в море был только ветер, то на плато поливало знатно.
        Мощные потоки воды до краев заполнили бассейн, в котором сидит ихтионка. Ее чешуя увлажнилась и заблестела, как у здоровой рыбы, дышать стала глубже.
        Гном тоже остался на плато. Намокшая от дождя борода торчит короткой метелкой, лицо задумчивое, словно мировые проблемы решает. Плечи опущены, но под мышкой зажата кувалда, всегда готовая к труду и обороне. Он с печальным вздохом посмотрел на море и вытер с носа дождевую каплю.
        - Жалко их, - произнес Тарнат, поправляя кувалду. - Потонули, поди.
        Ихтионка посмотрела на него альбиносьими глазами и сдвинула тоненькие брови.
        - Скорее всего, - согласилась она. - Бедненькие. Наземников я не люблю. Они нам причинили столько неприятностей. Но ворга и эльфийку жалко. Она мне даже с волосами помогла. Видимо, эльфы не наземники. Точнее, наземники, только другие. Как гномы.
        Тарнат дернулся, словно от пощечины.
        - Ты, девица, поосторожней сказывай, - проговорил он хмурясь. - Честных гномов с вероломными эльфами равнять не спеши.
        Селина пожала худенькими плечами и проговорила смягчившимся от влаги голосом:
        - Не знаю. В Каонэль ничего вероломного я не заметила. Это ваши личные дрязги, и я в них лезть не стану.
        Тролль качнулся и с жутковатым скрипом, какой бывает, когда трут камень о камень, опустил руку. На суровом лице что-то вроде скорби, но по-настоящему выразить эмоции не может из-за слабой мимики. Со стороны кажется, что гигант пытается усилием мысли переставить камни на щеках.
        Из-под поваленного пауком дерева показался мелкинд. Видимо, услышал разговор. Весь облеплен мокрыми листьями и пучками травы, одежда насквозь мокрая.
        С недовольным бурчанием Виллейн вылез на чистое пространство и принялся расправлять обереги на груди. Каждая фигурка и камешек удостоились отдельной чести - маг любовно протер их рукавом, периодически дыша на грани, чтоб лучше блестели.
        Наконец он закончил возиться с побрякушками, проверил содержимое сумки и подошел к компании.
        - О ворге и эльфийке думать, конечно, похвально, - проговорил он, сложив руки на груди. - Не то чтобы прямо жалко, но досадно. Да. Только есть проблема посерьезней. Мы потеряли два осколка. Знаете, что это значит?
        Все повернулись к мелкинду, тот даже грудь выпятил немного.
        - Да яснее ясного, - произнес гном, покряхтывая, и отвернулся обратно к морю.
        Ихтионка перевернулась в бассейне, бок теперь обращен в небо.
        Она предположила робко:
        - Талисман не сработает?
        Виллейн кивнул.
        - Не сработает, - сказал он. - И все мы останемся у разбитого корыта. А все потому, что эльфийку бес попутал. Зачем она шлялась у края обрыва в такую погоду?
        - Она камешки собирала, - протянула ихтионка, шмыгая носом.
        Глаза мелкинда округлились. Он недоверчиво покосился на морскую деву и спросил:
        - Какие еще камешки?
        Ихтионка еще сильнее округлила глаза, на лице испуг, словно натворила что-то очень нехорошее, но сама не поняла что. Она переползла на другую сторону маленького бассейна и проговорила:
        - Тролль иногда плюется камешками. Блестящими такими. Видела, как эльфийка собирала их как раз перед тем, как ее смыло. Бедняжка, она, наверное, и плавать толком не умеет. Как наземники справляются с водой без плавников и ласт? Барахтаетесь, как креветки на отмели?
        Гном смотрел на успокоившееся море и хмурил брови. Неожиданно он повернулся к троллю. В голубых глазах удивление, но такое, какое бывает после того, как обнаружишь в похлебке тухлую рыбу.
        Поправив кувалду, которая снова сползла к локтю, Тарнат выжал бороду и прищурился.
        - Выходит, - проговорил он, смахивая с груди капли, - эльфийка и ворг погибли неповинными по воле случая? Из-за камешков, которые раскидал тролль?
        - Ну-ну, - прогудел каменный гигант, не поворачивая головы. - Не виноват я в их гибели. Мы всегда плюемся и чихаем самоцветами. И не мои заботы, что с ними делает тот, кто находит.
        Мелкинд стоял, широко расставив ноги. Руки все еще сложены на груди. Лицо серьезное, но время от времени мелькают хитроватые ужимки, выдающие пустынного мага. Несмотря на небольшой рост, беспомощным он не кажется. А обилие оберегов и амулетов заставляет проявлять к нему осторожность.
        Тучи чуть разошлись. Еще недостаточно, чтобы полностью обозначить конец бури. Но хранители уже повыбрались из укрытий.
        Глянув на морскую рябь, Виллейн проговорил с умным видом:
        - Я бы не спешил называть ворга и эльфийку неповинными. Мы их не знаем. И вообще, друг друга тоже не знаем. Но что-то мне подсказывает, шестикрылых серафимов среди нас нет.
        - Это кто такие? - поинтересовался гном.
        - Да есть народ, - стал объяснять мелкинд, - у них боги имеют помощников. Этих самых серафимов. Вот они, говорят, безвинные. Порхают о шести крылах и горя не знают.
        Тарнат сморщил лоб. Видно, что не поверил, но промолчал. Зато Селина встрепенулась и даже немного повеселела, услышав про серафимов.
        - А у нас есть крылатые рыбы, - возвестила она, плюхнув перепончатой ладошкой по воде. - Правда, крыльев не шесть, а всего четыре, но когда выскакивают на поверхность - очень красиво. Летать они не могут, но долгое время несутся по воздуху. Потом врезаются в воду, а там ждут хищные рыбки. Да и в воздухе их едят. Прямо на лету хватают такие, с длинными носами.
        - Птицы? - спросил Виллейн, хмуря брови. - В общем, ладно, сейчас не об этом разговор. Нужно что-то делать. Потому как без осколков ворга и эльфийки Талисман не заработает.
        - Эх… - вздохнула ихтионка.
        - Что там полузверь говорил? - продолжил мелкинд. - Он притягивает магических тварей. Значит, мы уже рискуем, если сидим так близко друг от друга.
        Тарнат показательно хмыкнул и поднялся. Могучая фигура, слишком крупная для гнома, почти высохла. Только одежда все еще темная от влаги. Под бледной кожей проступили вены, словно рубака готовится к атаке. Лицо осталось спокойным, только брови чуть сдвинулись. В густых зарослях застряла муха, но гном даже не заметил.
        - Что же получается? - заговорил гном, когда мелкинд раскрыл рот для очередного монолога. - Строить надо, осколков нет, а вместе находиться не сподручно. Что-то нескладное, ей-богу, выходит. Чего-то мы не доглядели, робята.
        Виллейн недовольно зыркнул на гнома и снова набрал воздуха для речи. Но теперь его перебила ихтионка.
        - Нужно найти их, - предложила Селина.
        - Кого? - не понял гном.
        - Осколки. Если повезет, ворга с эльфийкой тоже. Хотя, думаю, найдем и то и другое. Но польза будет лишь от осколков.
        Селина печально вздохнула. Все еще мокрые волосы облепили плечи и свисают прямыми сосульками до самой воды. В красных глазах грусть и решимость. Она непроизвольно опустила ладонь на трезубец, что висит на поясе, и провела пальцами по острым кончикам. Даже если он не обладает магией, вполне способен насмерть продырявить, если бить в нужное место.
        Из поломанной рощи донеслась ругань. Страг и огр что-то не поделили и теперь орут так, что до самого плато слышно. Но идти и выяснять никому не хочется. Только повернули головы и поглядывают с осторожностью. Что говорят - непонятно, зато шуму навели как в таверне Межземья.
        Через несколько минут из-за деревьев показался человек. Лицо недовольное, словно разбудили ни свет ни заря и отправили в поле пахать. В ладони зажата какая-то тряпка. Он хмурит брови и дергает ею, как хлыстом.
        Когда Страг приблизился к сидящим на плато, губы превратились в тонкие полоски, глаза сузились.
        - Никогда! - бросил он всем и никому одновременно. - Никогда, слышите? Не оставляйте еду без присмотра! Среди нас есть проглот, который человеческих слов не понимает. Я же нарочно убрал, спрятал подальше. Да, видно, недостаточно. Нашел, гад, сожрал.
        Страг продолжил движение, размахивая руками и сокрушенно тряся головой, пока не дошел до места, где роща не тронута пауком. Он сел прямо на землю и стал ковыряться в опустевшем мешке.
        Спустя несколько секунд из рощи показалась зеленая морда огра. Выходить пока не стал. Вид виноватый, но, очевидно, тяга к еде куда сильнее голоса совести. Поэтому он демонстративно уселся на сосновый пень возле поваленного ствола, достал из кармана недоеденный кусок мяса и принялся жевать.
        - Тоже мне, проблема, - бросил мелкинд. - Мы тут о важном, а они о еде.
        - Еда тоже важно, - проговорил тролль, ковыряя пальцем породу.
        Селина с любопытством вытянула шею и спросила:
        - Что, кстати, едят тролли?
        - Всякое едят, - ответил он с таким вздохом, что показалось, задышала сама гора. - Каменный суп - самое любимое. Давно не едывал его. Только в ущелье, где родился, умели готовить.
        - А где… - начала Селина, но мелкинд ее оборвал.
        - Что вы, в самом деле? У нас мировые вопросы на волоске висят, а вы про троллью еду. Я вот что подумал. Ихтионка правильно предложила, хотя жаль, что это придумал не я. Нужно найти утерянные осколки. Иначе вся наша шайка станет приманкой для магических существ. Силы неполный Талисман, очевидно, не имеет. Или имеет, но недостаточно. А вот притягивать может.
        Гном с гримасой наслаждения поскреб затылок.
        - И что предлагаешь?
        - Предлагаю отправить кого-нибудь на поиски.
        Пальцы гнома легли на рукоять кувалды, он угрожающе качнулся и сделал шаг назад.
        - Кого же?
        Мелкинд задумался. Отправлять нужно того, кто может быстро преодолеть большое расстояние и сумеет найти путь обратно. Гном, тролль, огр, естественно, не подходят. Они и плавать-то, скорее всего, не умеют. Там в лесу еще куча народа, но с большей частью он не знаком. Во всяком случае, пока. Но тратить время на налаживание контактов некогда. Правда, где-то бегает гоблин. Но этот такой проныра и хитрец, что снаряжать его - себе дороже. Окажется потом, что он кому-то что-то продал, выменял и вообще теперь все в рабстве.
        Над плато, хлопая крыльями, пронеслась чайка. Птицы после бури понемногу стали выбираться из укрытий, и над морем уже кружились небольшие стайки. Белобрюхие создания с криками пикировали за край обрыва, а выныривали уже с рыбой в клювах. Те трепыхались, пытаясь зацепиться за малейшую возможность выжить. Но чайки - умелые охотники, а потому голодными не остаются.
        - Придумал! - произнес Виллейн, глянув на ихтионку. На груди загремели обереги. - Надо тебя отправить.
        Мелкинд посмотрел на Селину и довольно улыбнулся, словно только что постиг причины рождения мира. Ихтионка сначала отшатнулась, глаза вытаращились, и она вцепилась в края бассейна. Но потом выражение лица сменилось, и морская дева задумчиво посмотрела вверх.
        - Мысль неплохая, - произнесла она, глядя на чаек. - Но не зная, куда двигаться, я могу их искать очень долго. К моменту, когда найду, магические твари от вас места мокрого не оставят.
        Одна чайка вынырнула из-за обрыва и понеслась прямо к путникам. Во рту дергается рыбий хвост, а чайка пытается прямо на лету проглотить добычу. Следом выскочила еще одна птица. Побольше и чуть другой окраски. Видимо, ее привлекла успешная охота чайки, и теперь пыталась отобрать рыбу.
        Чайка отчаянно махала крыльями, одновременно запрокидывая голову. Из-за этого полет превратился в хаотичное метание в воздухе. Большая птица неумолимо настигала. В момент, когда они обе оказались над бассейном с ихтионкой, чайке удалось проглотить рыбешку, и она довольно замахала крыльями. Обиженная преследовательница только успела ущипнуть ее за хвост.
        На воду прямо перед Селиной опустились два белых пера.
        - Предлагаешь не искать? - с ужасом спросил мелкинд.
        Ихтионка осторожно прикоснулась одним пальчиком к перышку, затем, осмелев, взяла и посмотрела на просвет. Перышко оказалось соткано из сотен плотно прилегающих друг к другу волосков, с крошечными крючочками. Селина погладила перо в одну сторону, а затем обратно. Поверхность в двух местах разошлась, и перо стало выглядеть разорванным. Она снова провела по направлению роста волосков, и они мигом склеились.
        - Удивительно, - проговорила она, глядя на перо, а затем посмотрела на мелкинда. - Нет. Я предлагаю сначала отправить кого-нибудь по воздуху.
        - Зачем? - не понял мелкинд.
        - Чтобы указал направление, где искать, - сообщила Селина. - Насколько я понимаю, сверху обзор лучше и перемещаться быстрей. Понятно, что поднять тройной вес не получится, но облететь и указать, в какой стороне искать, вполне можно.
        Гном буркнул:
        - И кто у нас тут летучий?
        - Как кто? - удивился Виллейн. - Я гарпию видел. Она очень даже с крыльями.
        - С ней кто-нибудь разговаривал? - спросила ихтионка. - Просто я таких вообще не встречала. Да и страшная она какая-то.
        Тарнат гыкнул и расплылся в широкой улыбке, даже кувалда, показалось, засверкала. Он поковырял ногой камешки и проговорил:
        - Если гарпия девка, тебе и беседы водить. Будете по-вашему, бабскому, толковать. Вам обеим ладно будет разговаривать, нежели мы пойдем упрашивать крылатую бестию.
        Ихтионка замолчала и снова уставилась на перо между пальцами. Пока она разговаривала, волоски снова сцепились крючочками и выглядели ровным полотном. Чайки в небе чуть утихли, видимо, наелись и теперь просто летают туда-сюда, следя свысока за происходящим.
        Тучи еще немного разошлись, превратив небо в сплошную серую массу, но вдалеке показалась тонкая полоска света.
        - Во-первых, - произнесла ихтионка наставительным тоном, - не девка, а Селина Белая, дочь командира Атлантии. Во-вторых, как ты предлагаешь с ней разговаривать, если я в воде, а она в воздухе?
        - Речами, как же еще, - сказал гном.
        Селина поморщилась.
        - Давайте сами поищете, где она прячется? - предложила она. - Приводите, а мы уже разберемся, как отмечать дорогу. Если вообще согласится.
        - Может не согласиться? - поинтересовался мелкинд.
        Ихтионка пожала плечами и сказала:
        - Не знаю. Может, гарпия «он» и толковать надо не по-бабьи, а по-мужицки.
        - Хм… - буркнул гном.
        Селина секунду смотрела на море, затем намочила лицо ладошками.
        - Но по воздуху все же безопасней, - сказала она. - А в воде плавал сабретей, если не забыли. Здоровенная рыба, которую сюда прибила магия Талисмана.
        Тарнат махнул рукой.
        - Да уплыла твоя рыбина. Зрела, какая буря была? Ни одна тварь не выдержит.
        Селина с сомнением посмотрела на обрыв, откуда время от времени все еще вылетали довольные чайки. Рыбина и впрямь могла уплыть. Шторм был страшный, таких ихтионка еще не видела. Возможно, потому, что обычно пережидала на дне под защитным куполом Атлантии. А те бури, которые видела на поверхности, были не такими. Совсем не такими.
        Мелкинд нетерпеливо стал переступать с ноги на ногу и кусать губы. Глаза внимательные, пальцы перебирают обереги, словно четки. Те тихонько позвякивают и шуршат по одежде. Тарнат перевел взгляд на Виллейна и просиял.
        - О! - воскликнул он. - Ты ведь кудесник?
        - Маг, - поправил его Виллейн.
        Гном отмахнулся.
        - Ну маг. Так наколдуй! Преврати кого-нибудь в птицу. Пущай полетает, узрит, где тела с осколками плавают, да и повертается.
        - Я тебе не чародей, чтобы вот так одних в других превращать, - произнес мелкинд с достоинством. - К тому же, даже если получится, нет гарантий, что заклятье не спадет где-нибудь над морем. Тогда еще одного осколка лишимся. Нет, Тарнат, так рисковать мы не можем.
        Подул ветерок, и деревья в роще зашумели, с листьев посыпались капли, наполняя воздух тихим шорохом. На каменистой почве задрожали лужи. Вода еще не успела впитаться, и теперь казалось, что плато в некоторых местах покрыто зеркальной пленкой.
        Над троллем пролетела белопузая чайка, и рядом шлепнулось белое пятно. Он медленно опустил взгляд и уставился глазами-сапфирами на остатки птичьего пира. Затем снова выпрямился и стал подниматься.
        - Ты куда? - спросил Виллейн.
        Неповоротливая фигура каменного гиганта нависла над мелкиндом, как живая гора. Он с грохотом вытянулся и крутанулся из стороны в сторону, разминая позвоночник. Или то, что служило ему осью опоры.
        Из щели между плечом и туловищем вывалился крохотный камешек и отскочил прямо в бассейн ихтионки. Та, недолго думая, сунула руку в воду и достала прозрачный желтоватый камень.
        Несколько секунд она грустно смотрела на безделушку, вертела между пальцами, затем поднесла к глазам.
        - Вот такие она и собирала, - вздохнула Селина.
        - Эльфийка? - спросил мелкинд.
        - Угу.
        Виллейн протянул ладонь к ихтионке, та нехотя отдала ему камень. Мелкинд повертел его в руках, позаглядывал со всех сторон, даже хотел попробовать на зуб, но неотрывный взгляд гнома остановил его.
        - А камень-то настоящий, - проговорил удивленно Виллейн.
        Тролль повернул к нему массивную голову, надбровные выступы сдвинулись. Он шевельнул плечами, издав звук, похожий не то на хмыканье, не то на рык, и проговорил обиженно:
        - Это топаз.
        Гном восхищенно присвистнул.
        - Ничего себе! Коли из тебя драгоценные каменья сыплются, поди, обогатиться можем.
        - На чем тут обогащаться? - иронично спросил Виллейн. - Из него в час по полграмма сыпется. Много не наторгуешь. Или собираешься за ним бегать с мешочком, чтоб ни один камушек не пропустить?
        Гном смущенно опустил глаза и отвернулся. На лице выражение такое, что ясно: с мешочком он бегать ни за кем не хочет. Но от камешков бы не отказался, тем более даром.
        Тем временем тролль закончил хрустеть камнями в позвоночнике, потянулся еще раз и провел дланью по лысой голове. Затем вздохнул так тяжело, что у всех чуть слезы не навернулись, и гулкой поступью двинулся к участку без трещин.
        Место самое что ни есть лучшее для постройки Цитадели. На достаточном удалении от воды, но канал, соединяющий ее с морем, протянуть можно. Чтобы ихтионка смогла беспрепятственно передвигаться.
        - Так куда ты? - снова крикнул мелкинд вслед троллю, но тот не ответил.
        Дойдя до места, он остановился и молча стал рыть камень. В стороны полетели горсти породы разного размера. Рыл он медленно, но упорно и через несколько минут умудрился выкопать яму глубиной с мелкинда.
        Оставшиеся молча смотрели, как тролль трудится, погружаясь все глубже в монолит. Ихтионка даже жалостливо сморщила лобик. Камень ей так и не вернули, и она время от времени бросала косые взгляды на мелкинда. Но тот делал вид, что ни о каком камне не слыхивал, только на тролля смотрел с пренебрежением и сочувствием.
        - Бесполезным же делом страдает, - произнес Виллейн, качая головой. - Скажите же ему кто-нибудь.
        Гном осуждающе посмотрел на мелкинда и погладил короткую бороду.
        Вдалеке под деревом все еще сидит Страг. Ковыряться в мешке он давно перестал, видимо, потому, что после набега огра тот совсем опустел. Скрутив его валиком, человек подложил его под голову и лежал, закинув ногу на ногу в траве. Во рту длинная соломинка, на лицо надвинут то ли капюшон, то ли жилетка. Очевидно, после стычки с огром общаться не хочет.
        Сполоснув руки в бассейне под гневным взглядом ихтионки, гном стряхнул капли с пальцев и проговорил:
        - Почему же бесполезным? Он делом занят, пользу принесть пытается. А мы чего сидим в праздне и лени?
        - Ничего себе праздна! - возмутился мелкинд. - Я, между прочим, думаю. Пытаюсь сообразить, как нам осколки вернуть и Цитадель построить. Неужели вы и впрямь считаете, что это можно сделать, копая породу одним-единственным троллем?
        - Так присоединяйся к нему, - предложил Тарнат. - Чего языком одним молоть? Надо дело делать.
        Губы Виллейна растянулись, он по-змеиному зашипел.
        - Языком? Я своим языком заклинания творю! Это мое главное оружие, рудниковый ты изгой.
        Гному такое обращение не понравилось. Он медленно сжал рукоять кувалды и демонстративно вытянул ее из под мышки. Голубые, как аквамарин, глаза сверкнули, мышцы на руках вздулись.
        Тарнат проговорил с нажимом:
        - Я оскорбления тебе не сказывал. За что на меня брань городишь?
        Видя настроение гнома, мелкинд занял боевую позицию и схватился за оберег, который висел на самой длинной веревочке. Ладонь угрожающе поднялась, готовая в любую секунду очертить пассы и нанести магический удар.
        Они застыли, напряженно вглядываясь друг в друга. Ихтионка переводила взгляд с одного на другого, хлопая третьим веком. Губы испуганно раскрылись, она перевернулась на живот и пододвинулась к краю бассейна, расплескав через край воду.
        - Даже не думайте устраивать бойню, - сказала Селина, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. - У нас столько проблем! Не хватает еще склок между обладателями осколков! Нам надо действовать сообща. Пока мы вместе - мы в безопасности. Прежде всего друг от друга. Столько неразрешенных вопросов: как обезопаситься от магических существ, что делать с Цитаделью? Как найти осколки ворга и эльфийка? И где, в конце концов, Теонард?
        Глава XIV
        Капли раскаленной породы свисают с высоких сводов пещеры, норовя сорваться прямо на голову. Огненный тролль тяжелой поступью движется в глубь горы, покачивая широкими плечами перед Теонардом. От стен и пола валит жар, человеку приходится постоянно вытирать лоб. Воздух сухой и тяжелый.
        Когда одежда на спине взмокла, а на груди образовалось темное пятно, Теонард не выдержал.
        - Послушай, огненный, - начал он, - долго еще? А то я сейчас расплавлюсь прямо на ходу. Может, сам добегу, по-быстрому?
        Огнетролль даже не обернулся, только хрустнул короткой шеей, которая и не шея вовсе, а так, место соединения головы с телом. С потолка сорвалась раскаленная капля и шмякнулась на голову гиганту. Тот лишь провел широкой ладонью и смахнул оранжевые струйки с затылка.
        - Вождь приказал довести до самого выхода, - прогудел огненный тролль. - Ему видней.
        Теонард не стал спорить, только тяжело вздохнул. Воздух невыносимо горячий, дышать тяжело.
        Человек проморгался, пытаясь избавиться от цветных пятен. Те время от времени плавают перед глазами. Как выдержал разговор с вожаком - только небу известно. В его пещере жара такая, что на камнях можно жарить перепелиные яйца. Вообще чудо, что он выжил. По всем законам природы, если плавится камень, то человеческая плоть должна вмиг закоптиться. Но он остался цел.
        Дышать по-прежнему тяжело, и пот льется ведрами. Но кожа на месте, и сердце не выпрыгнуло. Теонард стал подозревать, что осколок каким-то образом влияет на его устойчивость к жару. Мощи хватает лишь на то, чтобы не помер. Теория хлипка, но другого объяснения, почему он все еще не расплавился, - нет.
        Теонард с трудом тащился за огнетроллем. Гигант в окружении полурасплавленных камней чувствует себя лучше, чем в воде рыба. На время движения огонь в жерле пещеры приостановился, и человек смог беспрепятственно перемещаться. Но надсмотрщика к нему все же приставили.
        - Ты слишком медленно идешь. Я сейчас расплавлюсь, - простонал Теонард, вытирая ладонью лицо.
        Огнетролль чуть обернулся, каменные губы растянулись то ли в ухмылке, то ли в оскале. Он с самого начала дал понять: человек ему совсем не нравится. И если бы не кедровая ветка и не приказ вождя, спалил бы его еще при встрече.
        - Не тебе говорить, как я у себя дома ходить должен, - отозвался огнентролль.
        - Если я не выйду отсюда, - произнес Теонард с отдышкой, - договоренность с вождем разорвется, потому что некому будет ее воплощать. Уверен, он будет очень недоволен, а по голове получишь ты.
        - Почему это?
        - Это ж тебе он поручил вывести наружу, - сообщил Теонард. - А ты вон, жаришь меня на ходу.
        Огненный с недовольным хрипом отвернулся и промолчал. Но шаг ускорил, и через некоторое время в воздухе появились первые свежие струйки.
        Человек оживился и, несмотря на жуткую усталость, припустил так, что едва не обогнал стража. Тот покосился на него сурово, и Теонард чуть замедлился.
        Когда наконец дошли до выхода, человек едва не вывалился на камни. Удержало лишь понимание, что если осколок бережет жизненные силы владельца, то против раскаленных камней не спасет и кожа сожжется за милую душу.
        Он споткнулся о булыжник, огненный тролль презрительно скривился.
        - Иди, блоха, - проговорил он, указывая в сторону, откуда пришел Теонард. - И не забудь о договоре.
        - Вы сами не забудьте, - выдохнул человек и оперся ладонями на колени.
        Гигант усмехнулся.
        - У нас хорошая память.
        Человек несколько секунд стоял, глотая ртом воздух. Возле пещеры он кажется чистым, но только потому, что внутри вообще ад кромешный. Когда наконец отдышался и выпрямился, огненный тролль навис над ним, сложив руки на груди.
        За ним затянутое тучами небо, посветлевшее, но все еще тревожное. Буря успокоилась, и ветер затих. Где-то над морем развернулась поистине жуткая пляска, которую Теонард не видел, но слышал отголоски. Сейчас она иссякла, оставив лишь запах озона и серое небо. Вокруг застывшая порода, скалы и выжженный лес.
        - Что, блоха, - поинтересовался огненный тролль, - тяжко в великом мире огня? Люди не способны к настоящей жизни.
        Теонард отошел на несколько шагов и бросил взгляд в сторону обгоревших деревьев. Они не такие надежные, как живые, но туда огненные твари почему-то не ходят.
        - Конечно, не способны, - проговорил человек, - если настоящая жизнь плавится, как металл в гномьем горне. Ни один человек в здравом уме не полезет в вашу печку.
        - А ты, выходит, не в здравом?
        Теонард пожал плечами.
        - Выходит, что так. Но у меня есть причина. А когда есть причина, можно оправдать любое безумие. Твой вождь тоже безумец, если пошел на сделку с блохой. Тлей, недостойной жизни.
        Гиганту такие слова о вожде не понравились. Он сдвинул брови и оскалил пасть, из глотки полыхнуло жаром. Трещины на каменной коже засветились, из самых толстых выступила лава.
        Он угрожающе приблизился и дыхнул в лицо Теонарда клубами черного дыма.
        - Следи за языком, блоха, - предупредил гигант. - Убивать тебя нельзя, но никто не запрещал калечить.
        Опасаясь, что огнетролль воплотит угрозу, Теонард осторожно попятился. Арбалет против огненного монстра бесполезен, его даже не отобрали, когда привели к вождю. Кедровую ветку пришлось отдать, на свой страх и риск.
        Огненные тролли оказались умнее каменных собратьев. Поэтому, когда Теонард лишился единственной защиты, они выслушали его витиеватое многообещающее предложение и очень заинтересовались.
        Теперь гигант с наслаждением наблюдает, как человек пятится, спотыкаясь о застывшую породу.
        Когда расстояние между ними увеличилось настолько, что до деревьев осталось несколько прыжков, Теонард крикнул:
        - Не забудьте, мы договорились!
        Огнетролль фыркнул, выпустив из ноздрей дымные струйки.
        - Камни принесем, как и условились, - проговорил он. - Подготовь все, как обещал. Не забывай. Мы даем их не навсегда, а в долг.
        С этими словами он поставил ноги вместе, поднял руки и медленно погрузился в скалу, словно та сделана из козьего масла. Через секунду в жерле пещеры заревело, и Теонард понял, что пора бежать, иначе рискует не выполнить договор.
        Резко развернувшись, он бросился к черным деревьям и успел как раз в тот момент, когда из пещеры вырвался огненный язык. На том месте, где только что стоял, полыхнуло. Воздух затрещал, запахло расплавленным камнем.
        Теонард отбежал на расстояние, где жар от огненного языка не причиняет вреда. Он остановился и наконец перевел дух. Погода все еще пасмурная, земля мокрая. Значит, был дождь, и теперь воздух наполнен запахом мокрого пепла.
        Постояв так несколько секунд, человек двинулся по еле заметной тропе, которую жутко размыло. Камень перед пещерой горячий, и вода моментально испаряется, зато в сожженном лесу под ногами чавкает. Откуда-то слышно бульканье и шум падающих капель.
        Человеку пришлось изрядно помучаться, прежде чем нашел место входа в живой лес. Когда наконец показались первые зеленые деревья, он облегченно вздохнул. Где-то здесь он проходил. Остается лишь найти - где.
        Но спустя полчаса блужданий между соснами и дубами Теонард понял, что потерялся и понятия не имеет, где находится. Обычно он неплохо ориентировался в лесу, но сейчас все словно перевернулось.
        Деревья те же, что проходил по пути к огнетроллям. Но все, что их окружает, - совсем другое. Словно они встали и перешли на другие места, предусмотрительно утрамбовав землю, чтобы все казалось натуральным.
        Прежде, если бы он понял, что потерял тропу, скорее всего махнул бы рукой и пошел наугад. Все равно куда-нибудь, да выйдет. Но сейчас слишком многое зависит от того, где окажется.
        Там, на плато, толпятся остальные обладатели осколков. И все бы ничего, но их слишком много, а значит, если верить теории ворга, туда уже устремилась какая-нибудь очередная магическая дрянь.
        - Охо-ох… - произнес Теонард, глядя на деревья. - Если огнетролли принесут камни прежде, чем сам доберусь, будет беда.
        Потом он глянул на зарянку, которая примостилась на ветке липы, таращась на него правым глазом, и сообщил:
        - Можно было остаться у гигантов и явиться уже с ними. Но народ надо предупредить.
        Птичка моргнула и нахохлилась, словно человек мешал ей спать, Теонард продолжил:
        - Думаешь, глупо? Ничего подобного. Оставаться в пещере, где рискуешь превратиться в окорочок, - вот что действительно глупо.
        Пройдя еще немного по уже зеленому лесу, Теонард остановился и повертел головой. Вот сосна. Он ее уже проходил. Беда лишь в том, что проходил он ее четверть часа назад. Значит, ходит по кругу, хотя всегда поворачивает в разные стороны.
        Он как-то слышал про «фокус правой ноги», но никогда не верил, что можно вот так запросто из-за этого бродить по кругу. Все потому, что один шаг короче другого.
        Теонард остановился и стал глазеть на ноги, пытаясь понять, одинаковой ли они длины.
        Через несколько секунд созерцания плюнул на это дело и решил вернуться к сожженному лесу. Но когда двинулся, как ему показалось, назад, выяснилось, что выгоревшего леса нет. Точнее, наверняка где-то есть, но точно не здесь. Спустя пятнадцать минут он снова вышел к той же сосне.
        Небо затянуто, даже по солнцу не понять, где находишься. Правый сапог намок и в носке хлюпает вода.
        Чертыхнувшись, Теонард выбрал местечко повыше. Он соорудил небольшой шалашик, чтоб вода не попадала на ветки, и стал разводить костер.
        Если на пути к огнетроллям огонь схватился сразу, то теперь из-за влажной почвы искры постоянно тухнут в водянистой земле. В живом лесу дождь тоже прошел и пахнет свежестью. Слышно, как капает вода с листьев. Несколько раз холодные капли упали прямо на макушку Теонарду. Тот поежился и натянул сильнее плащ.
        Где-то зачирикала птица, и человек вспомнил о голубях, которых давно пора кормить, а эту почетную обязанность никому не поручил. Теперь пернатые друзья безудержно голодают.
        - Проклятье… - выругался он.
        С остервенением человек стал чиркать огнивом, до тех пор пока костер не затлел. Подложив в него достаточно веток, он снял мокрый сапог и уселся на бревно. Затем поставил обувь перед огнем на решетку из веток и погрузился в думы.
        Но рядом хрустнула ветка, Теонард обернулся, выдернув из-за спины арбалет. Перед ним в газовом платье в полушаге от земли зависла фергуния. На лице ослепительная улыбка, в руке цветок. Голубые лепестки шевелятся от ветерка, снизу стебля небольшой корешок. Без земли он должен вскоре завянуть.
        Девица поймала взгляд Теонарда и отбросила цветок. Человек ожидал, что растение шлепнется в лужу и останется медленно погибать, но оно воткнулось в землю корнем вниз и быстро вошло в грунт, словно всегда там росло. Теонард убрал арбалет обратно на спину.
        - Вот ты и вернулся, - проговорила фергуния певучим голосом и опустилась к траве.
        Она тряхнула головой, зеленые локоны рассыпались по плечам. Венок из маргариток чуть сдвинулся, придавая девице бесшабашный вид. Теонард невольно загляделся на точеную фигурку. Он и в первый раз глазел, хоть и не подал виду. Но сейчас напряжение заставило его искать утешение в прекрасном.
        Он несколько секунд таращился на то, что едва скрывает тонкая ткань. Фергуния нисколько не смутилась, напротив, поворачивалась то так, то эдак.
        Наконец человек хмыкнул и отвернулся.
        - Я здесь не по своей воле, - проговорил он, подставляя руки огню.
        После дождя зябко, а холод для человека - плохой союзник.
        Фергуния приблизилась к огню, скрестив в воздухе ноги. На фоне зеленых крон и кустов она почти не заметна, если хоть минуту остается неподвижной. Видимо, она это знает, поэтому легонько покачивается из стороны в сторону.
        - Я знала, что ты придешь, - сказала она с улыбкой. - Не могла дождаться. Даже морок навела, чтобы мимо не прошел.
        Теонард отклонился и оперся на ствол сосны.
        - Это из-за тебя я кругами уже час хожу? - поинтересовался он.
        - Конечно, - обрадовалась фергуния. - Пришлось постараться. Тут граница с территорией огненных троллей, и магия фергуний слабеет. Но я крутила морок сразу по твоим следам. Все боялась, что заметишь и погонишь поганой палкой.
        Теонард поскреб подбородок и проверил сохнущий сапог. Снаружи кожа посветлела, но внутри все еще влажно. Он досадно вздохнул и поставил его обратно на самодельную решетку.
        - Почему поганой? - поинтересовался он, ковыряя палочкой поленья в костре. - Мог бы просто ухнуть, напугать или арбалетом замахнуться.
        Изумрудные глаза фергунии расширились, она прикоснулась пальцами к губам. Теонард смягчился.
        - Если честно, я бы, скорее всего, гнать не стал. Хотя неприятно, когда за тобой кто-то крадется.
        - Я же не зверь, - обиделась фергуния.
        - Ты вот что скажи, - сказал Теонард, - зачем меня запутала? Тебе делать нечего?
        Выражение лица девицы-духа изменилось, стало то ли ехидным, то ли таинственным. Она облетела костер и опустилась перед человеком, усевшись прямо на мокрую землю.
        Тончайшая ткань моментально намокла, влага поползла вверх по материалу, быстро впитывая воду. Фергуния положила локоть на бревно и снизу заглянула в лицо Теонарду.
        - Говорила же. Понравился ты мне, - произнесла она, тараща глаза так, что человек отклонился.
        - Ага, - согласился он. - И поэтому решила сбить с пути, чтоб я сгинул в вашем лесу.
        Кожа фергунии сверкнула перламутром, как жемчужная раковина. Девица подалась вперед и схватила Теонарда за руку.
        - Сгинул? - выдохнула она и затрясла головой. - Ни за что! Я ведь, чтоб мимо не прошел, запутала. Чтоб задержался. А то вон как спешишь. Куда, интересно? Тебя там ждет кто-то! Девица? Забудь свою девицу. Останься со мной. С нами! Тебе понравится лес. Мы сделаем тебя бессмертным. Правда, сначала придется умереть, но потом уже больше не умрешь. А я всегда буду рядом. Будем вместе бегать по опушкам, морочить или спасать путников, шелестеть листвой и плясать под деревьями.
        Фергуния смотрела на Теонарда такими глазами, что человек отшатнулся. Она с силой сжала его ладонь, тот еле освободился. Снова подул ветерок, всколыхнув зеленую копну на голове у девицы. Зашелестели кусты и кроны. Теонард глянул наверх.
        Небо еще немного просветлело, тучи пошли дальше на восток, унося напоминания о буре. Кое-где облака совсем тонкие и время от времени мелькают голубые просветы. Значит, еще не слишком поздно.
        - Послушай, - начал Теонард, отодвигаясь от фергунии, которая наклонилась и норовит положить голову ему на колени. - Я бы остался. Честное слово, остался. Лес хороший, деревья вот растут всякие. Даже согласился бы плясать на опушках. Но, во-первых, мне действительно надо идти. Меня ждут.
        Глаза лесного духа сузились.
        - Девка? - взвизгнула она.
        - Не совсем, - уклончиво проговорил человек. - У меня дела на плато.
        - С кем?
        - Там нынче много у кого дела, - сказал Теонард. - И если не успею вовремя, то случится неприятность. Кстати, эта неприятность и тебя затронуть может. Ты ведь прячешься от огненных троллей?
        - Прячусь, - бросила девица. - Да только в живой лес они не ходят. А даже если бы и зашли, все равно меня не найти. Я дух. В одно дерево вошла, из другого вышла.
        Она снова придвинулась и все-таки положила голову на колени Теонарду. Человек замер, не зная, как реагировать. Скидывать как-то нехорошо, девка все же. Причем красивая. Но и позволять тоже неправильно.
        С ветки на лицо фергунии упала капля и стекла по щеке хрустальной слезой. Теонард отвернулся, потому как терпеть не мог плачущих женщин. Эта хоть и не плачет, но выглядит так, словно вот-вот начнет.
        Пока он соображал, как лучше отодвинуть навязчивую девицу, та обхватила его колени тонкими руками и проговорила певуче:
        - Оставайся, путник. Я сделаю все-все что захочешь. Хочешь золото? Я знаю, где у речных духов хранятся сокровища. Или тебе нужна корона? Так мы сделаем тебя королем леса. Или, может, хочешь, чтоб я выглядела по-иному? Только скажи - приму любой облик. Хоть жабой прикажи. Тебе нужно лишь согласие дать. И стать бессмертным.
        - То есть мертвым, - уточнил Теонард, аккуратно выплетаясь из объятий фергунии.
        Та сделала вид, что не замечает этого. Она заглянула ему в глаза и облизала губы. Человек вздохнул, словно решает в уме, сколько ведер песка нужно, чтобы выстроить Цитадель, и потянулся к сапогу.
        Сапог наконец высох. Он натянул обувь на ногу и посмотрел на фергунию извиняющимся взглядом, мол, ты уж прости, мне пора.
        Лицо девицы исказилось, глаза по-кошачьи сузились, губы скривились. Она приподнялась на пол-ладони в воздух и прошипела:
        - Не пущу!
        В тот же момент фергуния чудесным образом очутилась за спиной Теонарда и накинулась на него. Ее руки опутали шею, словно веревки, и принялись медленно душить. Человеку показалось, что они не руки вовсе, а тугие ветки, вылезающие прямо из тоненькой фигурки девицы.
        С сухим треском канаты все сильнее сжимались. Теонард задергался, пытаясь высвободиться из мертвой хватки. Извернулся, чтобы перекинуть через себя, но она лишь взлетала повыше, а руки так и остались на шее.
        - Отвяжись, - прохрипел Теонард, цепляясь за руки-ветки.
        Он понадеялся, что уж его-то силы хватит, чтобы оторвать пусть ветвистые, но все же девичьи руки. Но фергуния только яростней сдавила шею.
        Дыхание у человека сперло. Воздух с хрипом вырывался из глотки, и с каждой секундой его становилось все меньше.
        - Нет, путник, - горячо прошептала на ухо фергуния. - Я тебе помогла. Дала кедровую ветку. Отплати и ты мне добром. Ты останешься. Останешься со мной, путник. Не бойся. Главное - не противься, и все пройдет быстро. Не успеешь моргнуть, как уже дух. А духи бессмертны. Я подарю тебе бессмертие, путник. Подарю…
        Она не договорила. Теонард с силой шарахнулся спиной о дерево, послышался тоненький вскрик, но удушье не исчезло. В отчаянии человек стал шарить руками по воздуху и хватать фергунию за что попало.
        Под пальцами оказались волосы, он нащупал голову и, поддавшись инстинктивному порыву, сдернул с девицы венок. Хватка моментально ослабла. Теонард выскользнул из пут и, кашляя, побежал наугад сквозь деревья.
        Ноги заплетались, воздух все еще с хрипом вырывался из груди, но Теонард бежал, даже не оборачиваясь, сжимая в пальцах венок из маргариток. Размытая дождем почва предательски громко чавкала, ноги разъезжались, как на мокрой глине.
        Сзади послышался взбешенный визг, зашелестели ветки. Теонард, спотыкаясь о коряги и палки, несся в верном, как ему снова казалось, направлении. Но когда спустя десять минут погони опять оказался возле дерева, где все еще догорал костер, он со злостью пнул землю и крикнул в ярости:
        - Чертова баба!
        Из-за дерева выплыла фергуния. Она больше не выглядела как юная прелестница. Лицо перекошено злостью, нос вытянулся и стал напоминать орлиный клюв. Глаза, напротив, уменьшились до размеров крупных горошин, кожа сморщилась и пожелтела. Спутанные волосы вздыбились, но из-за длины не могут полностью подняться и просто колышутся зеленой шапкой.
        - Отдай венок, - прошипела фергуния и протянула руку к человеку.
        Теонард быстро сообразил и растянул венок обеими руками. Маленькие глазки духа сверкнули, рот в ужасе раскрылся.
        - Не смей! - выдохнула она, замерев с вытянутой рукой.
        - Что, жалко? - спросил Теонард, понемногу обретая уверенность.
        - В нем мое сердце. Не рви!
        Теонард, не разжимая ладоней, вытер локтем нос и переступил с ноги на ногу. Под сапогами чавкнуло, внутрь снова проникла вода. Человек поморщился.
        - Сердце? - поинтересовался он, отдышавшись. - Тогда совсем хорошо.
        Он перехватил венок поудобней и потянул переплетенные маргаритки. Лицо фергунии стало страдальческим.
        Она крикнула жалобно:
        - Стой! Не выберешься!
        Теонард остановился и чуть опустил руки. Дух нервно сглотнула, глаза забегали, она схватилась за края платья и сжала кулаки до белых костяшек.
        - Если убьешь меня, - проговорила фергуния, - никогда не выберешься из замороченного круга. Так и останешься тут, пока не сгинешь. В этом все люди. Я предлагала тебе настоящее сокровище, а ты выбрал…
        - Что? - поинтересовался Теонард, приподняв бровь.
        - Даже не знаю, - печально отозвалась фергуния. - Наверняка какую-то живую девку, которая не подарит тебе ничего. За мою доброту, готовность подарить лес вот чем ответил. Хочешь уничтожить.
        Голос девицы дрогнул, она всхлипнула, но от слез удержалась. Человек выпрямился и сунул маргаритки за пазуху. Объяснять девице-духу, что от его успеха зависят вещи куда важнее, чем прихоти фергунии, не стал.
        - Вот и разрешилось все, - сказал он, сложив руки на груди. - Ты выводишь меня к плато, а я отдаю тебе венок.
        Глава XV
        Каонэль свесила ноги в воду и отклонилась назад, оперевшись на локти. Плащ она отдала воргу, поэтому прикрыть декольте нечем. Серая кожа блестит на солнце, волосы колышутся от ветра и серебрятся, словно паутинка.
        Она пальцами вытерла лоб и повернулась к Лотеру.
        - Долго мы тут будем сидеть? - спросила эльфийка и пошевелила поочередно ушами.
        Ворг по-кошачьи притаился и смотрит в воду. Там время от времени мелькают рыбешки, почему-то непуганые. Хищное дерево на острове должно было разогнать всю живность вокруг в районе версты. А эти плавают, не боятся.
        Когда у поверхности сверкнул плавник, рука ворга метнулась вперед, раздался всплеск. Через секунду в его когтях трепыхалась рыба, норовя выскользнуть.
        Лотер глянул на тушку и скривился. На лице недовольство, будто вместо мертвячьих костей ему подали человеческую еду. Он вздохнул и одним махом отправил добычу в рот.
        Эльфийка отвернулась, послышался чавкающий хруст, затем плевок и шумный глоток. Она покосилась через плечо и увидела остатки хвоста на воде.
        Ворг поправил повязку-плащ на поясе и потянулся.
        - Не густо, - проговорил он, глянув на плавающий хвост. - Оно, конечно, подспорье неплохое, но жрать все равно хочется. Мясного чего-нибудь, сытного. А еще лучше - мертвого и костяного.
        Он мечтательно облизнулся. В подтверждение слов в животе полузверя глухо булькнуло.
        После того как он изловил нерадивую рыбеху, другие некоторое время приближаться боялись. Плавают стайкой параллельно берегу на расстоянии пары ворговских прыжков.
        - А долго или нет, - продолжил Лотер, - только великой медведице известно. Ну и тому дереву, что за спиной. Кстати, как оно там?
        Ворг поднялся. Пройдясь по плоскому камню, на котором они с эльфийкой в относительной безопасности, подошел к зеленой скале. Он присел и подпрыгнул, ухватившись за край. Затем подтянулся и в таком положении завис.
        - Святые волки… - присвистнул он. - Ты погляди на это.
        Каонэль нехотя повернулась и вытянула стопы из воды. Сапоги не промокают, а только плотнее облегают ноги, но вода с них течет водопадом.
        Она поднялась, поправила корсет, одновременно проверяя положение осколка, и присела, чтобы подпрыгнуть.
        Но ворг обернулся и предостерег:
        - Лучше не надо. Видел я, как ты прыгаешь. Взлетишь на пару ворговских размахов. Только необдуманно это. Мало ли, на что еще эта тварь способна. Лучше сюда иди. Из-за края посмотришь.
        Глаза Каонэль подозрительно прищурились.
        - А ты не собираешься сцапать меня и оторвать голову?
        - Ну даешь, - раздраженно бросил ворг. - Мы с тобой уже два часа сидим. Если бы хотел что-то сделать, уже сделал бы. Тем более, у нас вроде как перемирие. Да?
        Лотер вопросительно уставился на эльфийку покрасневшими глазами. Та несколько секунд выдерживала его взгляд, затем пожала плечами, словно вообще не знает, о чем речь, и произнесла:
        - Смотри мне.
        - Смотрю, - отозвался ворг и отвернулся к дереву. - Ой как смотрю.
        Она нервно дернула ушами и добавила:
        - Все равно не справился бы. Я быстра. Уморишься догонять.
        - Не провоцируй, - бросил ворг, не оборачиваясь.
        Каонэль хмыкнула. Она медленно подошла и встала на цыпочки возле каменной стены, но до края так и не дотянулась. Эльфийка сердито посмотрела на спину ворга. Ей куда проще выпрыгнуть и глянуть, а не пытаться подтянуться.
        Тем не менее, следуя совету полузверя, она уперлась ногами в зеленые камешки. Затем, пыхтя и бурча, высунулась из-за края берега.
        Ее глаза округлились, из груди вырвался вздох ужаса. Эльфийка прижала уши и вцепилась в камни, чтобы не опрокинуться обратно.
        Посреди острова из кроны извивались сотни жгутов, похожих на щупальца морского чудовища. Цветы у подножия исчезли. Остались только папоротники, но щупальца время от времени хлестают беззащитные растения, лианы обвивают, как удавы, и вырывают с корнем. Затем трепыхают остатками зелени и швыряют в воду.
        Звуков почти нет. Каонэль с Лотером, несмотря на чудесный слух, разобрали лишь завывание ветра в волнах.
        Из зарослей иногда высовывались новые лианы, непрерывно сыпались листья и ветки. Но в сторону путников ползти опасались, словно дерево помнит о мече и о боли. Боль вообще очень запоминается.
        - Чего это оно? - прошептала эльфийка, сильнее прижимая уши.
        - Да есть, наверное, хочет, - ответил ворг. - Знаешь, как голод изменяет мысли? По себе сужу. А дерево одинокое и растет бог знает где. Вот и бесится, что добыча ушла.
        - Кто о чем, а ворг о еде, - буркнула серая. - Ты скажи, оно нападать будет?
        Лотер посмотрел на нее так, словно она спросила, любят ли гномы золото или умеет ли ихтионка плавать. Но у той взгляд искренний, будто и впрямь не понимает.
        Ворг смягчился.
        - Я бы напал, - пояснил он. - Но напал бы так, чтобы незаметно. А эта образина всему острову демонстрирует, какая вся лианистая и голодная. Я вон тоже голодный. Но не трезвоню об этом на каждом углу.
        - Серьезно? - иронично спросила Каонэль.
        Губы ворга приоткрылись, обнажая вытянутые клыки.
        - Ну, разве что самую малость, - проговорил он. - А ты не делай вид, что не голодная.
        - Может, и голодная. Но могу держать себя в руках. Эльфы не только к боли устойчивы. Голод тоже можем долго терпеть.
        Ворг хмыкнул.
        - Ну, про боль знаю. Видел, как твой рыжий даже бровью не повел, когда бревно ногу проткнуло. Чего тогда в таверне гуся заказывала? Фигуру можешь попортить.
        - Не твое дело, - прошипела Каонэль, - зачем я заказывала гуся.
        - А, понял. Это у вас с эльфом, как там его… Варда, игрища такие.
        Эльфийка метнула на ворга яростный взгляд и проговорила сквозь зубки:
        - Замолчи, полузверь.
        Он удивился.
        - А чего я такого сказал? У всех есть игрища. Видала бы, какие у воргов.
        - Упаси боги.
        - Как весна, - сообщил ворг, - обязательно две-три пары образуются. А про эльфов Теонард говорит, что однолюбы.
        - Лотер, - угрожающе произнесла серая, но он даже бровью не повел.
        - Да ты не нервничай, - продолжил он невозмутимо. - Ворги тоже однолюбы.
        В глазах Каонэль полыхнули солнца. Удерживаясь одной рукой за край, она опустила другую и схватилась за антрацитовую рукоять. Но вместо того чтобы вытащить клинок, скривилась и спросила язвительно:
        - Ворги? Однолюбы? А как же дочки сыроваров?
        Густые брови полузверя приподнялись, он произнес невинно:
        - Так это… Тут понимаешь, какое дело? Ворг верен нареченной. Только… Ну, как тебе объяснить? Вот любишь ты есть мертвячьи кости…
        - Не люблю, - бросила Каонэль, глаза засветились сильней.
        - Ну не ты, - согласился Лотер. - Ворг. Любит ворг мертвячьи кости. Но который день не может напасть на след нежити. Что ж ему, голодным ходить? Так и с дочками сыроваров. Тем более они куда услужливей пастушек.
        Эльфийка снова зацепилась обеими руками за обрыв и сдвинула брови. Лотер только ухмыльнулся и посмотрел в глаза серой так, что у нее жар по телу разлился. Каонэль фыркнула и отвернулась, сосредоточившись на растении-хищнике.
        Тем временем дерево выбросило еще одну порцию лиан и теперь было похоже на змеиный клубок на ножке. Появился звук, похожий на муравьиное шуршание, когда те бегают по листьям. Человеческое ухо не уловит, но эльфийке с воргом отчетливо слышно, как шелестят лианы.
        Иногда в ветках-руках появлялся просвет, и в глубине видно языкатую пасть с деревянными зубами. Зверь тихо клацал челюстью, явно стараясь не привлекать внимания, но эльфийский и ворговский слух не обмануть.
        - Вернемся на камень, - сказал ворг уверенно. - Если оно до сих пор сюда не дотянулось, есть надежда, что не дотянется.
        Он оттолкнулся и спрыгнул с глухим стуком. Эльфийка аккуратно спустилась, переставляя ноги с выступа на выступ.
        - Не очень надежный план, - проговорила она и повела ушами, прислушиваясь к шороху лиан.
        Ворг потер себя по животу, стараясь успокоить незамолкающий голод. Тот не утоляется мелкими рыбешками. Затем подошел к краю камня и опустился у воды.
        - Пока единственный, - ответил он. - Но могу посоветовать вот что. Клинок свой далеко не убирай. Он может пригодиться.
        - Хочется, чтобы обошлось, - произнесла эльфийка, косясь на берег.
        Она подошла и села рядом с Лотером. Тот бросил на нее удивленный взгляд, но промолчал.
        Каонэль вытащила антрацитовый клинок из ножен и положила справа от себя так, чтобы в случае опасности быстро схватить. Но подальше от ворга.
        Лотер это заметил, но только покачал головой. Ему меч не нужен. Только движения стеснять будет. То, что когти и зубы не очень эффективны против растительной дряни, уже не в первый раз замечает. Но с ними привычней и удобней.
        Огромная птица в небе давно улетела, хотя кружила достаточно долго. Лотер даже решил, что это какой-то стервятник. Ждет, пока они с эльфийкой помрут от голода и обезвоживания, а потом сам примется пировать на костях.
        Но он исчез так же быстро, как и появился. Хотя зря. Мог бы дождаться, пока ворг в безумном припадке голода сожрет эльфийку. Потому что терпеть, пока Каонэль сама помрет, можно долго. У эльфов к голоду устойчивость. А потом полетать еще какое-то время, пока ворг снова не проголодается. Потом опять накроет безумием, а там уже по обстоятельствам. Может сдуру кинуться на дерево. Тогда стервятнику вряд ли что-то достанется. А может и в воду плюхнуться. В общем, дождаться стоило.
        - И что, - проговорила эльфийка возмущенно, - нам так и сидеть, пока эта тварь не осмелеет и не дотянется сюда?
        Ворг глянул через плечо на берег, но отсюда видно лишь обрыв.
        - Не торопись, серая, - сказал он принюхиваясь. - Подождем еще. Все равно вариантов нет. Не кинешься же ты вплавь незнамо куда?
        - Если приползут лианы, кинусь, - бросила эльфийка и сложила руки на груди.
        - Ну вот как приползут, тогда и будем думать. Сейчас мы связаны по рукам и ногам. Вокруг море, куда плыть - неизвестно. Да и силы не хватит. Сзади дерево-монстр, а я с каждой минутой все голоднее.
        Каонэль показательно отсела подальше и положила ладонь на антрацитовую рукоять. Ветерок колыхнул ей волосы, пряди завертелись прямо в воздухе, прилепив волоски к губам.
        Серая отплевалась и яростно загладила непослушную копну назад. Та на секунду улеглась, но через мгновение снова встала шапкой, переливаясь серебряными нитями.
        Солнце переползло на другую половину неба и медленно, но неуклонно двигалось к горизонту. О закате еще говорить рано, по подсчетам ворга, сейчас чуть больше полудня. Но когда-нибудь наступит ночь, и непонятно, как поведет себя дерево. По идее, должно спать, как и все уважающие себя растения. Но это монстр.
        Эльфийка зачерпнула воды и похлопала ладонью по щекам, затем плеснула на декольте и плечи. Ворг глянул на нее и ухмыльнулся. Каонэль поймала на себе оценивающий взгляд и фыркнула:
        - Чего таращишься? Ненавижу жару и когда солнце палит. Вон, вся кожа высохла.
        В доказательство она ткнула себе в грудь и гневно выпучила желтые глаза. Ворг глянул на декольте и кивнул, невольно расплываясь в улыбке. Серая вытаращилась еще сильнее, чтобы Лотер понял: она не шутит.
        Спустя пару секунд ему пришлось отвести взгляд и сделать вид, что снова выслеживает рыбешек.
        - Если высохла, то да, - проговорил он хрипло и цапнул чешуйчатую тушку. - Зачем себя мучить? И вообще, можешь поплавать. Может, ты в душе ихтионка.
        Каонэль сморщила носик и нервно дернула ушами, губы обиженно надулись.
        - Я, конечно, ничего не помню, - сказала она. - Но никакого родства с рыбами и рыбоподобными у меня нет.
        - А что ты против ихтионов имеешь?
        - Да ничего не имею. Просто я не рыба. Это точно.
        Ворг глянул на нее через плечо и осмотрел снизу вверх и обратно.
        - Да, не рыба, - проговорил он многозначительно.
        Видя настроение Лотера, эльфийка отсела так далеко, как позволяет небольшой камень, на котором они ютятся очень долго. Голод медленно, но верно превращает полузверя в зверя. Если в прежнем плане можно было до бесконечности бегать, пока Лотер не рухнет без сил, то хищное дерево разрушило все варианты.
        Неожиданно Каонэль ойкнула, ладонь метнулась к затылку.
        - Потеплел, - напряженно проговорила она, хватаясь за меч.
        Затем подскочила, как выпрямившаяся пружина, и развернулась прямо в полете. Ворг среагировал молниеносно - крутанулся и, ощетинившись, принял боевую стойку.
        Из-за края берега осторожно показалось зеленое щупальце. Оно медленно, но верно поползло по камням, извиваясь между выступами.
        Эльфийка замахнулась, готовая кинуться в атаку, но ворг придержал за локоть.
        - Погоди, - глухо произнес он. - Пусть подползет ближе. Но не слишком. Помнишь, как они выстреливают? Дождись, я скомандую.
        Каонэль с сомнением покосилась на ворга, но послушалась.
        Как и прежде, щупальце ничего не видело, ползло на ощупь, извиваясь и трогая воздух, словно на конце есть какие-то чувствительные точки.
        Когда лиана застыла перед эльфийкой и стала медленно скручиваться пружиной, ворг крикнул:
        - Давай!
        Серая чуть не выронила меч от неожиданности. Но вовремя пришла в себя и шарахнула по жгуту что было силы. Раздался звон металла о камень, в стороны полетели искры. Каонэль нервно сморщилась, острые кончики ушей задрожали.
        Лиана дернулась и моментально втянулась обратно. Серая не ожидала такой прыткости от растения и оторопело замерла возле отрезанного кончика. Тот нелепо извивался, все ближе подползая к кромке.
        - Отвратительно, - прошипела серая и сполоснула лезвие в воде.
        Ворг отпихнул ногой шевелящийся отросток. Тот плюхнулся в воду. Через секунду его окружила рыбья стайка и принялась отщипывать по кусочку. Спустя несколько мгновений от щупальца остался лишь обглоданный бесформенный комок.
        - Ты чего дрожишь? - спросил он. - Мечом раньше не пользовалась? Или он для страха на поясе висит?
        - Да ты заорал прямо на ухо! - огрызнулась эльфийка. - Не то что меч выронить, душа в пятки ушла!
        Лотер довольно оскалился, глаза сверкнули, как рубины.
        - Ну, умею. Могу.
        Сзади раздался всплеск, они одновременно обернулись. Каонэль воинственно вскинула клинок, ворг присел на изготовку.
        Из воды показалась белокурая голова с бледной, как весенний снег, кожей и большими красными глазами. Остальная часть скрыта под водой, и существо похоже на поплавок.
        - Селина! - выдохнул ворг. - Как ты нас нашла?
        Ихтионка подплыла к краю камня, на котором стоят Лотер и Каонэль. Медленно, стараясь не издавать лишних всплесков, она высунулась наполовину и, оперевшись чешуйчатыми локтями на сушу, проговорила устало:
        - Наверное, полморя оплыла, пока добралась. Гарпия сказала, что видела вас на острове с сухопутной водорослиной. Я не поверила. Эта водоросль ест все подряд. Плыть отказалась. Но тролль и гном пригрозили не убить, так покалечить. Еще мелкинд поддакивал все время. В итоге гарпия, не помню, как зовут, долго объясняла, в какую сторону плыть.
        - Зачем объяснять, - поинтересовалась эльфийка, - если ты и так знаешь про остров?
        Селина моргнула третьим веком, увлажняя быстро сохнущие на воздухе роговицы, и кивнула.
        - Я про него только в табличках читала.
        - Каких еще табличках? - не поняла серая.
        Селина повернула к ней аккуратную голову - до этого все время смотрела на Лотера. Чешуя блестит на солнце, такая яркая, что можно вместо драгоценных камней продавать. Но на солнце быстро сохнет и становится матовой, как старая змеиная кожа.
        - Таблички, - начала пояснять ихтионка. - У нас на них знания записывают. Не все, конечно. Но кое-что можно прочитать. Про наземников, острова, летающих рыб. Еще про кари… кружки и…
        Ворг ее прервал.
        - Так, - сказал он. - Мы поняли. Про таблички как-нибудь потом. Это ваше, бабское. Кружки, ложки… Давай ближе к делу.
        Гладкое личико ихтионки нахмурилось, она попыталась надуть тонкие губы, но получилось лишь выпятить подбородок. Морская дева осторожно выглянула из-за Лотера и попыталась разглядеть, что творится на острове.
        Ворг проговорил хрипло:
        - Отсюда не видно.
        Селина вздохнула.
        - Ну, так вот, - продолжила она. - Гарпия долго объясняла. Понять ее сложно, потому что иногда переходит на какой-то неясный клекот. В общем, когда нарисовала на камнях, все стало более-менее ясно. И я поплыла. Правда, все время боялась, что откуда-нибудь выплывет сабретей.
        - Не выплывет, - угрюмо проговорил ворг.
        Каонэль и Селина вопросительно посмотрели на полузверя, но тот сдвинул брови и дал понять, что объяснять ничего не намерен.
        За спиной Селины прыгнула рыбка, Лотер жадно облизнулся. В зверином животе заурчало так громко, что обе уставились на него. Эльфийка снова отошла, перехватив поудобней рукоять.
        Селина не поняла, в чем дело, но, доверяя эльфийскому чутью, сползла с камня и отплыла на шаг. Ворг раздраженно повел плечами и оглянулся на берег. Из-за высоты обрыва дерева не видно. Зато ветер поменялся и теперь запахи говорят: оно очень недовольно.
        Лотер потянул носом, Каонэль инстинктивно повторила за ним. Ее глаза расширились и засветились, как фонари.
        - Забытые боги… - прошептала она в ужасе.
        Ворг глянул на нее. Морда ощетинена, клыки вылезли во всю длину, а взглядом можно огонь разводить.
        Он присел, опираясь на левую руку, и проговорил:
        - Селина, надеюсь, у тебя есть идеи, потому что если нет, то у нас проблемы. Очень большие проблемы.
        Ихтионка испуганно ойкнула и схватилась за трезубец на бедре. Лица эльфийки и ворга стали еще мрачней, полузверь глухо зарычал, мышцы налились хищной силой.
        Каонэль позабыла о страхе быть съеденной ненасытным воргом и приблизилась к нему, встав рядом в боевую позицию. Лотер глянул на нее исподлобья и что-то прохрипел, но так тихо, что никто не услышал. Только взгляд ясно дал понять: если накроет безумием, достанется всем, независимо от его желания.
        За краем берега послышалось шуршание, на этот раз достаточно громкое, чтобы даже ихтионка услышала. Через секунду звук стал похож на шорох змеиных тел, которые вылезли весной и клубятся, клубятся…
        В сочетании с умиротворяющей погодой, чистым небом и спокойной водой шуршание казалось зловещим. Будто в безмятежный радужный мир проникла кровожадная тварь и тайком пожирает все живое.
        - Так что с идеями? - хрипло бросил ворг через плечо. - Ты же не просто прогуляться плыла леший знает куда?
        Селина растерянно захлопала не только третьим, но и обычными веками. Лицо стало по-детски беззащитным и напуганным.
        - Я… я… - запнулась ихтионка и нервно сглотнула.
        Лотер снова понюхал воздух и зарычал, сжимая в ладони осколок Талисмана. Каонэль снова прикоснулась пальцами к затылку и откинула волосы, которые норовили залезть в рот и глаза.
        Из-за края осторожно показалось щупальце, затем еще одно. Потом еще и еще. Через несколько секунд весь берег буквально зашевелился от зеленых лиан, похожих на змеиные хвосты перед броском. Затем послышался страшный шуршащий звук, какой бывает, когда перетаскиваешь что-то непомерно тяжелое.
        Каонэль испуганно посмотрела на ворга, затем оглянулась на ихтионку, которая все еще неподвижно сидела в воде, моргая всеми веками сразу.
        Лотер зарычал, обращаясь ко всем сразу:
        - Этот звук мне совсем не нравится. Если это то, что я думаю, а это именно оно, потому, что уши и нос одновременно врать не могут, то Селина…
        Ихтионка наконец пришла в себя и всплеснула руками, разбрызгав капли.
        - Знаю! - выдохнула она. - Я знаю! Подождите, я скоро!
        С этими словами ихтионка нырнула и скрылась в глубине. Поверхность несколько секунд расходилась кругами, потом успокоилась, словно не было никакой Селины.
        Ворг и эльфийка снова остались одни. Каонэль отошла на полшага назад, становясь как бы позади Лотера. Тот угрюмо зарычал, покосившись на нее, как на бесполезное барахло, но потом губы растянулись в довольной ухмылке, какая бывает лишь у тех, кто собирается самоотверженно защищать свое.
        Шуршащий звук все приближался, зеленые щупальца вытянулись вверх и неспешно потянулись к Лотеру и Каонэль. Через секунду из-за края медленно выросло дерево.
        Гигантская крона шевелилась и копошилась, как клубок могильных червей. Посередине дыра, размером с быка, в ней пасть с деревянными зубами. Внутри жирной змеей извивается язык.
        Эльфийка невольно вцепилась в плечо Лотеру и сжала так сильно, что тот поежился.
        - Нам конец? - сдавленно проговорила серая.
        Ворг осторожно убрал пальцы эльфийки с плеча. Затем оперся на руки и полностью ощетинился. Лицо и тело покрылись черной шерстью, морда вытянулась, обнажая огромные клыки. В глазах полыхнуло зарево.
        Он мотнул головой и зарычал. Зарычал так громко, что у Каонэль кожа покрылась крупными пупырышками, она вздрогнула.
        Растение-хищник перестало шевелить лианами и на секунду застыло. Повисла тишина. Слышно лишь тяжелое дыхание ворга, стук сердца эльфийки вперемешку с шелестом воды.
        Потом раздался хлесткий звук, одна лиана метнулась к Каонэль. Повинуясь инстинктам, эльфийка подскочила и что было сил рубанула мечом. Послышалось чавканье, кончик щупальца упал ей под ноги. Но дерево уже настроилось на ужин.
        Сотни лиан выстрелили в воздух, ворг с эльфийкой обреченно переглянулись.
        В этот момент сзади хлюпнула вода.
        - Сюда! - раздался голос Селины.
        Каонэль развернулась. Из воды торчала голова ихтионки в окружении двух больших рыбин с вытянутыми носами и добрыми глазами. На спине плавник, кожа серая, почти такая же, как у самой эльфийки.
        - Прыгайте в воду и хватайтесь за них! - скомандовала морская дева.
        Ворг, злой и ощетинившийся, среагировал быстрее. Пока Каонэль соображала, что все-таки делать, лианы зелеными стрелами устремились к ним. Вся куча с силой ударилась о камни и отскочила назад, потому что Лотер успел схватить эльфийку и вместе с ней сигануть в воду.
        Лианы со змеиным шипением завертелись на скале в поисках беглецов. Зеленые кончики осторожно поползли к краю и стали пробовать воду, словно та излучает опасность. Ворг подгреб к Селине, все еще держа эльфийку за пояс. Серая во все глаза смотрела на клубящееся дерево и судорожно сжимала рукоять.
        Пальцы Лотера коснулись гладкой кожи морских зверей, он быстрым движением перекинул Каонэль ко второй твари. Каонэль плюхнулась совсем не по-эльфийски и попыталась схватиться за зверя.
        - Это дельфины, - быстро проговорила Селина. - Не бойтесь. Они послушные и хорошие.
        Каонэль старалась запрыгнуть и обхватить туловище дельфина, но пальцы все время соскальзывали. Лотер разобрался быстрей. Он перекинул руку через покатую голову, чтобы локоть упирался в спинной плавник и не давал съехать.
        Когда серая смогла ухватиться за зверя, она, отплевываясь от воды, оглянулась.
        Хищные щупальца одно за другим поползли в воду, превращая поверхность в блестящее зеленое месиво.
        Эльфийка прижала уши и крикнула:
        - Оно не отстает!
        Селина бросила короткий взгляд на дерево с живыми лианами, красные глазки хитро прищурились.
        - Еще не было ни одной водоросли, которая смогла бы догнать атланских дельфинов! - проговорила она и коснулась пальцами камешка на шее.
        Ихтионка что-то тихо прожурчала. Дельфины закинули головы и издали звонкий трескучий звук. После того, как плавники синхронно шлепнули, звери сорвались с места. В лицо полетела вода, заливаясь в рот и глаза.
        Эльфийку едва не сорвало со спины. Пришлось вцепиться буквально ногтями. Это дельфину не понравилось, он возмущенно затрещал, колыхаясь из стороны в сторону прямо в движении.
        Каонэль попробовала успокоить его похлопыванием по боку, как это обычно делают с единорогами или лошадьми. Но стоило отпустить одну руку, ее стало утягивать под белое брюхо.
        Дельфин несся на поверхности, хотя видно: ему это совсем не нравится. Зверь то и дело пытался уйти под воду, и только жесткие команды ихтионки не позволяли ему это сделать.
        Каонэль все-таки сползла вниз и через несколько мгновений оказалась полностью в воде, едва успев набрать воздуха.
        Она оставила глаза открытыми, чтобы видеть все, что происходит, хотя подводная линза исказила мир до неузнаваемости. Ощутив, что на поверхности больше ничто не держит, дельфин нырнул и с той же скоростью продолжил мчаться вперед.
        У ворга оседлать зверя получилось лучше. Он обхватил правой рукой шею, а левой подстраховался, чтобы не переворачиваться. Вытянувшись параллельно дельфину, Лотер обеспечил себе постоянную поддержку на воде, несмотря на приличный вес.
        Когда заметил, что второй зверь исчез с поверхности, он прорычал, отворачивая голову от настырных капель:
        - Где Каонэль?
        Селина, плывущая почти наравне с дельфинами, быстро покрутила головой. Лобик нахмурился, она по-рыбьи выскочила из воды и с лета нырнула.
        Каонэль мертвой хваткой держалась за скользкое тело дельфина, который и не думал сбавлять скорость или всплывать. Словно ему нравится игра, на которую согласились эти сухопутные существа. Время от времени он на ходу крутился вокруг оси, вынуждая эльфийку крепче прижиматься к холодной коже.
        Воздуха в легких эльфийки становилось все меньше. Внизу чернеющая синева, сверху мерцающая поверхность, а она с бешеной скоростью несется на дельфине неизвестно куда.
        Когда в груди запекло, она приготовилась разжать руки, чтобы попытаться всплыть самостоятельно.
        Только она подумала об этом, слева появилось рассерженное личико Селины. Она что-то пробулькала дельфину на только им понятном языке, снова прикоснулась к камню на шее - и зверь с трескучим криком устремился вверх.
        Дельфин выстрелил из воды, словно стрела, рискуя потерять наездницу. Но Каонэль уже поняла, как надо держаться, и, когда он упал в воду, вцепилась пальцами в плавник на спине. Зверь снова двинулся по поверхности.
        Эльфийка жадно глотала воздух и время от времени косилась назад. Злополучный остров становился все меньше. Издалека видно, как извиваются щупальца и безнадежно тянутся по воде. Но им и правда не догнать атланских дельфинов.
        Когда опасность миновала, Селина дала команду, и дельфины поплыли медленней. Для Каонэль это означало наконец вздохнуть полной грудью. Она осторожно отпустила левую руку и проверила осколок Талисмана в складке корсета.
        - Это подводные единороги? - спросила эльфийка, немного придя в себя.
        Селина на плаву повернула к ней голову и непонимающе захлопала третьим веком. Ее гладкое чешуйчатое тело сверкало на солнце, позвоночник волнообразно изгибался, плавники на ногах добавляли скорость. Она скользила по воде, словно игла в ткани.
        - Единороги, - начала пояснять серая, снова хватаясь обеими руками за шею зверя, - это такие лошади, только во лбу здоровенная пика.
        Ихтионка подняла надбровную дугу и смотрела на Каонэль все тем же рассеянным взглядом, периодически по-рыбьи выпрыгивая из воды.
        Рядом, высоко задрав голову, плыл ворг. Ему, похоже, нравился такой способ передвижения. Он расслабленно держался за дельфина и одновременно повторял его маневры.
        - Что ты пристала к морской деве? - проговорил он, выдувая воду из носа. - Откуда ей знать, что такое единороги и лошади.
        Подул ветерок, поверхность пошла рябью. Дельфину это показалось веселым, он принялся скакать через них, погружаясь и выныривая вместе в воргом. Так он вышивал море, пока ветерок так же неожиданно не прекратился. Но дельфин скакал еще несколько минут, надеясь, что волны появятся сами собой.
        Когда наконец прекратил, ворг отплевался от воды и тряхнул головой.
        - Веселая лошадка, - проговорил он.
        Все это время ихтионка задумчиво хмурила надбровные дуги и что-то бормотала, но после слов ворга не выдержала.
        - Что такое лошадки? - спросила она.
        Каонэль и Лотер одновременно повернули мокрые лица. Волосы эльфийки облепили голову, и она стала забавно круглой. С ворговской копной воде справиться нелегко - от влаги она местами свалялась, а местами топорщилась.
        - Это такие звери, - начал Лотер, - вроде вот этих дельфинов. На них люди верхом ездят.
        - А… - облегченно протянула ихтионка. - Все ясно. Думала, вдруг что-то страшное. А это просто сухопутные дельфины. У нас на них заплывы проводят - заглядишься. Победителей всегда чтут. За ними всегда самые красивые ихтионки плавают.
        Ворг хмыкнул, выплевывая длинную водоросль.
        - У победителей всегда так. Все самое красивое и лучшее.
        - Значит, вы договариваетесь с вашими дельфинами-лошадями? - спросила Селина, перевернувшись на спину.
        Теперь ее белоснежная чешуя на животе блестела сильнее, чем на спине. Камень на шее светился мягким светом и тускнел при свете дня.
        - Договариваемся? - не поняла эльфийка и подтянулась на спине зверя.
        - Ну да, - удивилась ихтионка. - Мы с дельфинами давно дружим. У них очень добрый и игривый нрав. Потому в заплывах участвуют добровольно. Им нравится.
        Ворг с сомнением покосился на морскую деву.
        - Хочешь сказать, что у них есть мозги?
        - У всех есть мозги, - проговорила Каонэль.
        Ворг гаркнул:
        - Да вы поняли, о чем речь. Сколько раз перекидывался, только человечий ум и спасал. Иначе в голове одни звериные инстинкты. Как-то мышью обернулся, полдня потом о червях думал.
        Эльфийка погладила зверя по мокрой голове и бросила на ворга презрительный взгляд.
        - Ну конечно, - сказала она, отворачиваясь от брызг, которые поднялись, когда дельфин подскочил на волне. - Люди считают, что лишь они достойны зваться разумными.
        - Я не человек, - напомнил ворг с нажимом.
        - Какая разница, если остальных ни во что не ставишь.
        Селина непонимающе переводила красные глазки с ворга на эльфийку, не забывая при этом прыгать на маленьких волнах. Дельфины стали двигаться синхронно. Но один чуть быстрее, а второй все в точности повторял. Селина прикоснулась к плавнику того, который вез эльфийку. Дельфин радостно запищал и быстро закивал головой, не сбавляя темпа.
        - Так вы с ними не договариваетесь? - невинно спросила Селина.
        Никто не ответил. Каонэль устремила взгляд вперед, делая вид, что пытается найти сушу. Ворг наклонил голову, таращась в дырку на макушке дельфина. Лицо его стало задумчивым. Капли блестели на суровом лице в свете солнца, которое наконец поползло к западу.
        Дальше плыли молча.
        Редкие облачка окрасились в оранжевый цвет, вода серебрилась с тихим плеском. Если бы не постоянная опасность быть атакованными какой-нибудь магической дрянью, можно было бы наслаждаться.
        Эльфийка наконец приноровилась к езде на дельфине и теперь ласково поглаживала его по скользкой макушке, когда тот кивал носом. Их снова трое, а три осколка в одном месте - уже достаточно, чтобы вызвать неприятности. Двух тоже достаточно, судя по эффекту с деревом-живоглотом. Хоть они сами туда приплыли - все равно не по себе.
        Каонэль ощутила легкое тепло в затылке. Только хотела сообщить, как дельфины хором затрещали и устремились вперед с новой силой. Чтобы не отстать, Селине пришлось ухватиться за спину зверя, который везет Каонэль.
        Эльфийка без слов поняла: дельфины чувствуют опасность не хуже ее самой, поэтому стремятся уплыть подальше. Мощь осколков снова привлекла какое-то магическое существо, но на такой скорости их точно никто не догонит.
        Вода застелила глаза, в рот полетели капли, в ушах засвистело. Но Каонэль молча терпела, потому что знает, как тревожно чувствовать опасность, о которой другие еще не в курсе. Серая так и не поняла, сколько они плыли. Но спустя вечность затылок перестал теплеть. На горизонте появилась суша.
        Глава XVI
        До берега осталось рукой подать. Селина что-то пробулькала дельфинам, и те синхронно направились вдоль плато.
        Солнце стало по-вечернему золотистым, облака волнами расползлись по небу. Море спокойное, словно не было бури несколько часов назад.
        После шторма на камнях повисли водоросли и тушки мелких рыбок, которые не справились с волнами и теперь служили кормом для чаек. Птицы с криками носились из стороны в сторону, на лету подхватывая трупики. Те, которым не так повезло, кружили над водой. Им приходится по-настоящему охотиться - нырять и вылавливать уже живых рыб.
        Ихтионка внимательно вглядывалась в каменистый берег. Почти сразу за ним высится стена плато. В некоторых местах обрыв покрыт трещинами, настолько глубокими, что ясно: этим скалам не одна тысяча лет.
        Когда на берегу показалась груда камней, ихтионка радостно воскликнула и указала перепончатым пальцем:
        - Наконец-то! Доплыли! Я даже уставать начала. Мы, конечно, привыкли плавать, но сегодня преодолела расстояние, подходящее для дозорного гвардейца.
        Она подала сигнал дельфинам, и те двинулись к груде камней. Подплыв ближе, увидели вход в расщелину, по которой они спускались к воде, когда только прибыли на плато. Селина указала на нее, и дельфины, почувствовав скорое завершение пути, прибавили скорость.
        Через несколько секунд ноги Каонэль коснулись каменистого дна, она отпустила шею дельфина и выбралась на берег.
        С волос течет, по телу бегут широкие струи, сапоги набухли от воды и в них громко хлюпает. Она, шатаясь, вылезла на камень и медленно опустилась на колени.
        - Дельфины мне, конечно, понравились, - проговорила она, опустив голову. Струи потекли по волосам прямо на камни. - Но море выматывает. Бегать легче.
        - Ты же не двигалась почти, - удивилась Селина и подплыла к камням.
        Ее перепончатые пальцы легли на скалу, она высунулась и села боком на камень. В вечернем солнце белая чешуя ихтионки приобрела оранжевый отлив и казалась покрытой тонким слоем золота. Хоть до настоящего вечера еще далеко, светило уже приобрело огненные цвета.
        Каонэль развернулась и села, поджав колени к груди. Намокшие уши повисли под тяжестью воды. Лицо напряглось, она схватилась за корсет, проверяя пальцами складку. Через мгновение эльфийка расслабилась и удовлетворенно выдохнула.
        - На месте, - проговорила она облегченно и повернула голову к Селине. - Не двигалась? Считай, что я очень двигалась. Думаешь, легко держаться за скользкую шею дельфина, когда тот несется, как эолумский единорог?
        - Ты снова про сухопутных дельфинов? - спросила ихтионка и посмотрела на нее альбиносьими глазами.
        Каонэль обхватила волосы и принялась выжимать их, как обычную тряпку. Из них толчками потекла вода, кое-где застряли водоросли. На одежде тоже повисла подводная растительность.
        - Про сухопутных, - сказала Каонэль, откидывая назад пучок сырых волос. - Ты точно таких не видела.
        - Когда-нибудь увижу, - уверенно произнесла ихтионка.
        Пока они разговаривали, ворг оставался в воде и что-то бубнил дельфину. Тот покачивался на прибрежных волнах и поглядывал на освободившегося собрата. Лотер похлопывал его по серому боку, пытаясь заставить двигаться, но зверь, по утверждению Селины, разумный и плыть отказывался. Только косился на него левым глазом, словно говорил, оставь меня в покое, и так умотал.
        Каонэль и Селина заметили, что ворг не спешит выходить из воды.
        - Понравилось? - поинтересовалась эльфийка. - Может, это ты в душе ихтион?
        Ворг повернул на эльфийку все еще ощетинившуюся морду с рубиновыми глазами. Мокрая шерсть облепила тело, теперь он казался сделанным из свежего антрацита и блестел в солнечных лучах.
        - Что-то мне подсказывает, - прорычал Лотер глухо, - если выйду, вы обе будете громко возмущаться.
        - Почему? - не поняла Селина.
        - А он, наверное, собирается отряхиваться по-волчьи, - предположила эльфийка, вытирая лицо тыльной стороной ладони.
        Губы Лотера расползлись в загадочной ухмылке, он подтянулся на дельфине и облокотился так, что приобрел какой-то насмехающийся вид.
        - Если бы так, - произнес ворг, - я бы даже не предупреждал. Но дело вот в чем. Когда дельфины рванули со всей дури, плащ, который служил мне повязкой на поясе, сорвало. Но если не боитесь…
        С этими словами Лотер качнулся и соскользнул с дельфина, приближаясь к берегу.
        Глаза Каонэль округлились, она выставила перед собой ладони и возмущенно выкрикнула:
        - Нет! Не смей вылезать из воды!
        Лотер застыл в полушаге от камней с двусмысленной улыбкой во все клыкастые зубы. Хотя морда оскалена и больше напоминает волчью или медвежью.
        - Селина, - обратилась Каонэль к ихтионке, - попроси дельфина отвезти ворга куда-нибудь туда.
        Она указала на дальнюю часть берега, где была навалена груда камней, по которой полузверь как-нибудь сумеет вскарабкаться на плато.
        Ихтионка непонимающе захлопала третьим веком и повернулась к Каонэль.
        - А что с ним не так? - удивилась морская дева.
        Лотер удовлетворенно оскалил пасть и отплыл на спине к месту, где только что был дельфин. Тот, как только почувствовал свободу, метнулся к собрату и принялся кружиться и стрекотать, игриво высовывая из воды длинную мордочку.
        Когда ворг снова оказался на глубине, морской зверь заинтересованно подплыл и стал кружить рядом. Понимал, что сейчас снова придется поиграть в извозчика.
        - Лучше бы тебе не знать, - произнесла Каонэль. - Просто сделай. Не стоит травмировать твою подводную душу.
        Лицо Селины стало медленно меняться, чешуя приобрела розоватый оттенок, даже на щеках появилось подобие румянца, хотя для подводных существ это не так просто.
        Она прикоснулась к камню на шее и пробулькала дельфину. Тот ответил радостным пищанием, сам подплыл к Лотеру и просунул вытянутый нос ему под мышку. Ворг привычным движением обхватил дельфина, и они помчались подальше от Каонэль и Селины.
        - И не забудь найти мне плащ! - крикнула эльфийка вслед воргу.
        Они смотрели, как полузверь несется на дельфине параллельно берегу. Мокрая, лохматая фигура удалялась все быстрей. Когда он превратился в муравья, движение прекратилось, и Лотер вышел на берег. На расстоянии можно разглядеть лишь силуэт. Даже зоркий глаз эльфийки видит только копошащуюся фигурку.
        Селина тоже таращилась, пытаясь хоть что-нибудь разобрать, но ее не привыкшие к воздуху глаза вообще не способны далеко видеть. Она моргала и третьим, и вторым веком, но солнце нещадно палит и сушит роговицу.
        Эльфийка и ихтионка переглянулись и смущенно отвернулись в стороны, словно застали друг друга за чем-то неприличным.
        - Я наверх пошла, - проговорила серая, поднимаясь с камня.
        Ее волосы быстро подсохли и поднялись серебристой шапочкой. Зато кожаный корсет и штаны с сапогами все еще сырые и туго скрипели при каждом движении. Она поправила декольте, смахивая невидимые пылинки с живота, и направилась вверх по расщелине, перепрыгивая с камня на камень.
        Селина плюхнула ногами-ластами и крикнула вслед:
        - Позови тролля.
        Каонэль обернулась на ходу и спросила, приподняв бровь:
        - Зачем тебе?
        - Он перенесет меня в бассейн, который выкопал для меня прямо в камне, - гордо произнесла ихтионка. - Обещал еще канал прорыть, чтобы я могла сама заплывать.
        Эльфийка странно посмотрела на нее, но кивнула и двинулась дальше по расщелине. Когда она вылезла на плато, обнаружила возле поломанной рощи кучку народа вокруг костра. Зачем развели в такое время - непонятно. Еще светло, хоть и дело к вечеру. В воздухе растекся запах жареного мяса. Каонэль голодно сглотнула и двинулась к лагерю.
        Медленно подходя, она старалась издавать как можно больше шума, потому что неожиданно появиться среди вооруженных нервных существ - очень плохая мысль. Но из-за врожденной бесшумности получалось плохо.
        По мере приближения одуряющий запах жареной птицы стал сильнее. Несмотря на способность игнорировать голод, желудок сообщил, что пустеет уже очень долго. Когда он утробно заурчал, эльфийке пришлось с силой надавить на живот.
        Костер все ближе, веселые языки пламени лизали несколько тушек, насаженных на самодельное вертело. С золотистой корочки капает жир и с шипением падает на поленья. Вокруг сидели мелкинд, гном и тролль. Все опрометчиво развернуты спинами в сторону моря, словно оттуда не стоит ждать опасности.
        Эльфийка изо всех сил старалась наступать громко, но стук о камень моментально поглощался мокрыми подошвами. Каонэль вздохнула и сложила руки под грудью.
        Когда до костра осталось шагов десять, она негромко покашляла и остановилась, давая народу сообразить, что происходит.
        Гном и мелкинд обернулись одновременно, тролль остался неподвижным, следуя негласной традиции каменных гигантов не отвлекаться на всякую мелочь.
        Тарнат и Виллейн застыли с открытыми ртами. Гном чуть кувалду не выронил.
        - Живая… - неверяще выдавил он.
        - И голодная, - проговорила Каонэль, подходя к костру.
        Мелкинд наконец пришел в себя и поинтересовался:
        - А осколок?
        Эльфийка выгнула спину, грудь приподнялась и скрипнула мокрым корсетом.
        - На месте, - бросила она и бесцеремонно потянулась к дымящейся перепелке. - Про ворга лучше бы спросили, алчные вы создания.
        Игнорируя недовольный взгляд мелкинда, серая оторвала жареную ногу. От тушки пар, жир пузырится - дичь только-только с огня. Каонэль невозмутимо сжала в ладони ножку.
        Тарнат удивленно посмотрел на эльфийку. Он прикоснулся пальцем к поджаренной шкурке, но отдернул руку.
        - Жжется ведь! - воскликнул он.
        На лице Каонэль не дрогнул ни один мускул, она спокойно переложила дымящийся кусок в другую ладонь и кивнула.
        - Да, жжется, - согласилась эльфийка и вгрызлась в розовое мясо.
        Гном все еще удивленно смотрел, как серая жадно поглощает горячую ножку. Мелкинд со знающим видом поправил амулеты на груди и ткнул палочкой поджаренную корочку.
        - Эльфы, - проговорил он значительно, - умеют терпеть боль. Любую боль. Так?
        - Угу, - промычала Каонэль сквозь набитые щеки.
        Виллейн продолжил.
        - Но ты права. Жив ли ворг со своим осколком?
        Эльфийка неприлично быстро дожевала остатки перепелиной ножки, уши приподнялись, лицо расслабилось. Под внимательными взглядами она облизала жирные пальцы и вытерла остатки о редкую травку под ногами. Затем поправила волосы и проговорила, кивая в сторону берега:
        - Очень даже жив. А осколок из рук вообще не выпускал. Я даже удивилась, как у него пальцы не онемели.
        - А сейчас где? - недоверчиво поинтересовался мелкинд.
        Каонэль оглянулась и посмотрела в сторону, где высадился ворг, и проговорила:
        - Решает неотложные дела.
        Виллейн открыл рот, видимо, чтобы поинтересоваться, какие дела могут быть важнее Талисмана и Цитадели, но серая тревожно завертела головой, подергивая ушами.
        - Вам не кажется, что слишком большой толпой сидите?
        Тарнат наконец пришел в себя от неожиданного воскрешения эльфийки, которая к тому же со спокойным лицом схватилась за горячую дичь и съела, даже не спросив разрешения. Он переложил кувалду на колени, словно собирался сыграть на ней, как на гуслях, и погладил короткую бороду.
        - Так мы нарочно так разбились, - сообщил он и махнул рукой в сторону. - Погляди, восседаем каждый в своем уделе, дабы нечисть всякая не наведывалась.
        Эльфийка поглядела вокруг. За поваленными деревьями сразу не заметно, но на приличном расстоянии друг от друга расположились огр, Страг, гоблин и все остальные.
        Она прислушалась. Где-то в ветках крон пряталась гарпия, благодаря которой их с воргом удалось вызволить с проклятого острова.
        Рядом с костром прямо в камне обнаружила глубокую яму с водой. Слишком чистой, чтобы быть морской. Каонэль задумчиво сдвинула брови, догадываясь, какой тут был ливень, если удалось наполнить дыру.
        Словно вспомнив о чем-то, эльфийка всплеснула руками и проговорила:
        - Там же на берегу Селина! Просила прислать тролля. Уж не знаю, что у вас тут за сговоры. Но если что-то недоброе - воргу и Теонарду не понравится. Кстати, где он? В поломанной роще его вроде не видно.
        Тролль медленно повернул голову и посмотрел на серую так, будто только сейчас увидел. Голубые глаза-камни искрятся в свете костра и одновременно отражают солнечные лучи. Кажется, внутри головы полыхает огонь и испускает сияние сквозь глаза.
        Его каменная туша качнулась, словно ожившая гора. Послышался утробный рокот. Он поджал ноги и поднялся, словно просто перетек из положения сидя в положение стоя. Затем повернулся на месте и, гулко топая, направился к расщелине.
        Каонэль таращилась на удаляющуюся спину гиганта. По лицу видно: хочет что-то спросить, но не поймет, надо ли. Спустя несколько секунд сомнений она повернулась обратно к костру и проговорила:
        - Ну, так где Теонард?
        Мелкинд недовольно скривился и перевернул палочкой полено. Костер пыхнул искрами, бревна затрещали, огненная пыль поднялась в воздух и быстро осела на тушки перепелок.
        - Да откуда мы знаем? - произнес Виллейн обиженно. - Ходил где-то, может, спит под деревом. Или, что скорее всего, кормит своих птиц. У него, похоже, с этим что-то не то.
        - А чего Цитадель не строите? - не унималась эльфийка.
        Гном возмущенно выдохнул:
        - Ишь какая. Думаешь, коли спаслась, командовать можешь? Мы, ежели хочешь знать, тоже ненастье перетерпели. Знаешь, как тут все сверкало и грохотало? И волны вздымались, поболе той, что тебя в пучину утащила. Больно умная ты, эльфийка.
        Каонэль сдвинула брови и поднялась.
        - Может, и умная, - бросила она. - Нас слишком много тут с осколками. Чую, что-то будет. Затылок пока не горит, но чутье меня еще никогда не подводило.
        С этими словами она развернулась и направилась в сторону рощи, искать Теонарда. Хотя приятного для нее в этом мало. Когда отошла на несколько шагов, острый слух уловил раздраженный шепот мелкинда.
        - Тоже мне, великую тайну открыла, - произнес он, полагая, что говорит достаточно тихо. - Выплыла из моря и думает, что сейчас все само устроится. Эльфийка, что с нее взять? Строить хочет. А из чего? Из воздуха?
        Гном вздохнул, а Виллейн продолжил:
        - Нет уж. Лучше сидеть подальше друг от друга и ждать, пока Талисман снова заработает.
        Каонэль презрительно скривилась, уши сами собой выпрямились, придавая ей решительный вид. Без плаща, который прикрывал плечи и глубокое декольте, воинственность слегка портится. Но это не главное. Это всего лишь облик. Важно то, что внутри.
        Она расправила плечи и бесшумно зашагала к поваленным деревьям, часто втягивая воздух и шевеля ушами. Головой старалась не крутить: где-то тут бегает ворг, потерявший единственную часть одежды, которую она любезно ему одолжила.
        Когда она достигла рощи, справа потянуло тиной и сырыми грибами вперемешку с чем-то гниющим. Эльфийка поспешила убраться оттуда, потому что разговаривать с огром ей совсем не хотелось. С другой стороны уловила запах гоблина. Он дрых на поваленном дереве и громко храпел.
        Потом были хранители еще и еще. Все они заняты кто чем, но в основном спали или сидели по одному, по двое. С чем-то ковырялись и совершенно не выполняли наказ чародея.
        Когда роща кончилась и начался большой лес, эльфийка вздохнула свободней. Среди деревьев и зелени она чувствовала себя куда уверенней и вольней, чем на каменной пустоши или бескрайних водных просторах.
        Здесь и птицы поют, и зверье какое-то шныряет. Кроны деревьев густые. Вечернее солнце изумительно подсвечивает их сверху и делает похожими на изумрудный огонь. Под ногами шуршит трава, но этот шорох слышен только эльфам и зверью.
        Где-то в ветках раздался скрип когтей по дереву, посыпались листья. Серая прибавила шаг. Гарпия хоть и помогла найти их с воргом, но как с ней разговаривать - эльфийка не представляла. Она ведь здоровенная человекоподобная птица с когтистыми лапами и недобрым взглядом. Хотя с летучими мышами она быстро находит общий язык. Но то звери. А это вообще не пойми что.
        Достигнув места, где в прошлую ночь они пытались выспаться, эльфийка обнаружила несколько кучек от костров и одиноко стоящую клетку с голубями.
        Птицы сбились в кучу на жердях и устало таращили оранжевые глаза. Каонэль подошла к клетке. Вблизи показалось, что птицы голодные и измотанные: перья топорщатся, у некоторых веки полуприкрыты. Непонятно, как еще не попадали замертво.
        Серая повертела головой в поисках чего-нибудь, что может сойти за голубиный корм, но вокруг лишь трава и кусты. Теонард кормил их каким-то зерном, но, видимо, утащил с собой.
        - Бедненькие, - проговорила эльфийка, наклонившись к деревянной решетке. - Бросил вас хозяин, безответственная свинья. А вы тут с голоду пухнете. Простите, но у меня ничего нет, чтобы покормить.
        При звуке голоса голуби чуть оживились, принялись топтаться на месте и ворковать, в надежде, что теперь-то уж поедят. Но Каонэль только виновато улыбнулась и развела руками. Через несколько минут, поняв, что их снова обманули, голуби притихли и печально нахохлились.
        Эльфийке до того стало жалко птиц, что глаза влажно заблестели. Из-за желтых радужек слезинки похожи на жидкий огонь. Она быстро смахнула мокрые дорожки, пока никто не увидел, и выпрямилась.
        Только она шагнула в сторону, как впереди за деревьями хрустнула ветка. Затем еще одна. Серая повернула правое ухо и прислушалась.
        Сквозь птичьи трели и шум ветерка в кронах отчетливо слышно, как по лесу быстро движется кто-то в кожаных сапогах и что-то бурчит под нос. Эльфийка потянула носом, и в голове нарисовалась картинка человека с арбалетом за спиной.
        Через пару минут из-за деревьев показалась фигура Теонарда. Арбалет мирно покачивался за плечами, лицо загадочное, словно только что покорил десяток городов и не хочет никому рассказывать. Но тайна так и рвется на волю. В левом кулаке что-то сжимал.
        Он заметил серую и ускорился. Каонэль невольно отошла от клетки.
        Когда он наконец приблизился, эльфийка замерла на расстоянии пяти шагов, проверяя на поясе антрацитовую рукоять.
        - Я предупреждал? - спросил человек, подходя к клетке. - Говорил не трогать моих птиц?
        Эльфийка не ожидала такой несправедливости. Глаза взлетели на лоб, она фыркнула и нервно дернула ушами.
        - Кто говорит, что трогала? К ним, если присмотришься, уже давно никто не подходил. Скоро передохнут все. Никудышный из тебя хозяин, если заставляешь их голодать. Мучаешь бедняжек. Зачем вообще таскаешь с собой?
        Теонард с сомнением посмотрел на серую. Но у той лицо честное и говорит в привычной язвительной манере. Он сунул левую руку с потрепанным бутоном за пазуху. Спохватившись, тут же выбросил в траву фиолетовый цветок маргаритки.
        Каонэль проследила за полетом растения и, приподняв бровь, глянула на человека.
        - Чем ты занимался, позволь спросить? - поинтересовалась эльфийка, сложив руки под грудью.
        Взгляд человека скользнул по точеной фигуре и обратился к голубям. Он вынул из-за пазухи небольшой мешочек. Затем осторожно развязал, набрал полную горсть зерна и открыл дверцу клетки.
        Когда сунул руку и раскрыл ладонь, птицы с воркованием набросились на пищу, отталкивая друг друга. Полетели перья, едва не завязалась драка, но человек осторожно подвинул зачинщика в сторону и насыпал ему отдельную горку в дырки между решетками. Остальные сбились в кучу и продолжили голодно клевать.
        - Чем я только не занимался, - проговорил Теонард, наблюдая, как быстро исчезает корм из ладони. - Везде побывал, все успел. Что бы вы без меня делали? Пока народ прохлаждается, палец о палец не ударит - я работаю в поте лица. Не покладая рук. Не разгибая, можно сказать, спины.
        Эльфийка поморщилась и буркнула:
        - Ну конечно. Пока ты бродил неизвестно где, меня в море смыло. Шторм, между прочим, был.
        Теонард не обернулся, но покачал головой, досыпая буйному голубю еще немного зерна.
        - Да уж, - протянул он, - был шторм. Даже в лесу было заметно. Но шторм - это что. Вот у меня настоящие приключения.
        - Я чуть не утонула! - выпалила Каонэль в изумлении. - И ворг тоже! И рыба огромная, и дерево-живоглот!
        Эльфийка задохнулась от возмущения, глаза вытаращились и горели желтыми фонарями. Уши торчком, еще чуть-чуть - и начнет швырять в человека всем, что попадется под руку. Но Теонард снова не обратил внимания и продолжил:
        - Смыло - это бывает. В бурю и не такое случается. Главное, по берегу не шататься. Но у меня хорошие новости. Народ на плато? Хочу рассказать всем сразу, чтоб по сто раз не повторяться.
        Глава XVII
        Стараясь держаться друг от друга на почтительном расстоянии, Теонард и Каонэль двинулись обратно к плато.
        Эльфийка с опаской поглядывала на человека. Она уже выяснила, как опасно оставаться один на один с другим хранителем, когда никого рядом нет. Но взгляд твердый, идет с гордо выпрямленной спиной. Прежде плащ прикрывал откровенный корсет. Но он безвозвратно потерян, и теперь не остается ничего, кроме как с достоинством нести глубокое декольте.
        Теонард в этот раз не захотел бросать птиц. Он подсунул пальцы под кожаные наплечные ремни и тащил клетку на спине. Арбалет пришлось сдвинуть набок, что, видимо, для человека даже удобней. Голуби с тоской смотрели сквозь деревянные решетки. Наверное, завидовали вольным собратьям - те порхают с ветки на ветку и заливают вечерний воздух радостными трелями.
        Эльфийка взяла на себя роль вестника. Ей понравилось в ироничной манере говорить хранителям про Теонарда. Пока шли, она умудрилась каждому, кто встретился или не встретился, но ощущался поблизости, сообщить:
        - Не хотите ли узнать, что собирается сказать наш премудрый Теонард? У него какая-то страшная тайна. Посмотрите, как нос задирает. Наверное, постиг истину мироздания.
        Теонард делал вид, что не замечает издевок, и уверенно шагал мимо толстых стволов сосен и дубов. В итоге удалось поднять с насиженных мест всех, кто попался по дороге. А те, кто не попался, сами услышали и присоединились.
        Помня слова ворга о свойствах Талисмана, народ старался держаться поодаль друг от друга.
        Когда эльфийка и человек вышли на каменистую поверхность плато, там уже собралась куча народа. Толпа растянулась на несколько перелетов стрелы в разные стороны. Все для того, чтобы снизить эффект магического магнита для нечисти.
        На краю поломанной рощи все так же сидели гном, мелкинд и тролль. Они тихо о чем-то говорили и бросали недовольные взгляды в сторону эльфийки и человека.
        Рядом в рукотворном бассейне с закрытыми глазами лежала ихтионка. Из воды торчала только голова, остальное благоразумно спрятано от вечерних лучей. На белоснежной коже блестели прозрачные капельки, мокрые волосы облепили макушку, и издалека Селина казалась лысой.
        Эльфийка повертела головой и удивленно проговорила:
        - Прям не верится. Смотри, тебя все собрались послушать.
        Теонард снял с плеч кожаные лямки и поставил клетку рядом с большим обкатанным валуном.
        - Это еще что, - проговорил он. - Сейчас как возвещу, у всех рты пооткрываются.
        - Уже страшно, - бросила серая, косясь на остальных.
        - Правильно, - согласился человек и критически посмотрел на клетку. Та стала неровно. - Бойся. Бояться полезно. Страх думать заставляет, а думанье надо тренировать. Так. Что-то ворга твоего не видно.
        Каонэль дернула ушами и скривилась. Ветерок ударил ей в спину, волосы приподнялись. От этого она стала похожа на каргу, какими пугают малышей.
        - Он не мой, - сказала эльфийка и наградила Теонарда фальшивой улыбкой.
        Человек, все еще недовольный положением клетки, подсунул под нее камешек, чтобы не шаталась, и проговорил, отворачиваясь:
        - А, ну да. У тебя ж там рыжий эльф с бревном в ноге. Забрал его чародей. Наверное, для своих чародейских опытов. Будет в жабу превращать или в слизняка. Ты как к слизнякам относишься? Слизняки вообще полезные звери. Они гадость подчищают за всеми.
        - Как остроумно, - сказала серая и уселась на валун, поджав колени. - Давай, выходи к публике, потешь самолюбие. Они уже заждались.
        Теонард кивнул. На лице самодовольное выражение, за которое эльфийка с удовольствием бы отрезала ему уши, хоть у людей они и похожи на нелепые культи.
        Он поправил плащ и подошел к камню, с которого прежде вещал Лотер. Затем быстро поднялся и окинул взглядом плато.
        Народ растянулся беспорядочным строем в разные стороны, но не слишком далеко. Солнце опустилось ближе к морскому горизонту и заливало золотом каменную пустошь. Где-то за обрывом шелестела вода, непривычно спокойная после жестокой бури. Наглые чайки с криками кружили над берегом и пикировали вниз, а в воздухе появлялись уже с рыбой в клювах.
        Когда одна из них пронеслась прямо над головой Теонарда, тот чуть пригнулся, но тут же выпрямился: негоже герою от птиц хорониться.
        Он на всякий случай провел ладонью по голове и, убедившись, что она чистая, обратился к собравшимся.
        - В общем, что я хотел сказать, - начал он. - Цитадель мы построим. И построим очень скоро. Я позаботился.
        Мелкинд развернулся спиной к костру и внимательно наблюдал за человеком. Огонь весело потрескивал позади и создавал ощущение домашнего очага даже на продуваемом всеми ветрами плато.
        Когда Теонард заговорил про Цитадель, он встрепенулся и поднялся, гремя амулетами. Стараясь держаться достойно мага, Виллейн приблизился к камню и поинтересовался:
        - Интересно, как это ты позаботился? Мы тут бурю пережидали, от дождя и ветра прятались. Эльфийку с воргом теряли и находили. А ты, значит, заботился?
        Теонард кивнул.
        - Именно, - произнес он, поправляя арбалет на плече. - Кто-то ведь должен был заниматься делом, пока остальные терялись и находились. В общем, дело вот в чем. Я…
        Но закончить ему не удалось, потому что из поломанной рощи выскочил взъерошенный ворг. Глаза горят, морда оскаленная, черная шерсть дыбом. Где-то умудрился добыть штаны, а может, свои нашел. На шее застегнута лацерна, и плащ на ветру трепыхается, как флаг. В когтях чья-то сгнившая лодыжка, из которой сочится тягучая зелень и оставляет прерывистый след на камнях.
        Все оглянулись на Лотера, потому как известно: одной ногой ворг всегда в зверином мире. Питается не приведи чем, бегает по неизведанным тропам, и напугать его сложно. Но даже он сейчас таращился как бешеный вепрь.
        Тяжело дыша, ворг подбежал на четырех конечностях к камню, на бегу запихивая в глотку остатки лодыжки. Затем шумно сглотнул и прорычал на все плато:
        - Там какая-то огненная дрянь! Прямо в нашу сторону идет. Наверное, опять Талисман привлек. Говорил я, надо подальше сидеть.
        Народ тревожно зашумел, одни схватились за оружие, другие попятились к воде. Ихтионка медленно опустилась в бассейн, оставив только глаза, и ворочала ими из стороны в сторону. Эльфийка застыла, спина напряженно выпрямилась. Гном сжал в ладонях кувалду и воинственно зарычал, гоблин выхватил из-за пояса короткий нож и стал в панике бегать вокруг Тарната.
        Тревога накрыла присутствующих, словно одеялом.
        Всех, кроме Теонарда.
        Он несколько секунд наблюдал, как нарастает напряжение. Затем, насладившись моментом, вскинул ладони.
        - Спокойно, - громко проговорил он. - Это огненные тролли. Я взял у них в долг.
        Все замерли. Повисло напряженное молчание, взгляды остановились на Теонарде. Только слышно, как ветер шумит в кронах уцелевших деревьев да шелестит вода за обрывом.
        Ворг непонимающе посмотрел на человека, потом глянул на эльфийку, которая тоже вытаращила глаза и стояла с открытым ртом.
        - Я чего-то не знаю? - спросил с нажимом полузверь.
        Первым пришел в себя Виллейн. Он сгреб веревочки от амулетов на груди и воинственно потряс ими в воздухе. Обереги зазвенели, как погремушки.
        - Доброе утро, ворг, - прошипел мелкинд. - Пока ты бегал по лесам и набивал желудок, мы тут о важном разговаривали. А этот… Теонард… Нам теперь конец!
        - Ничего не конец, - проговорил Теонард спокойно. - Да уж конечно, о важном они разговаривали. Я все слышал. Вы так ничего и не решили.
        Мелкинд возмутился.
        - Ложь! Наглая ложь! Здесь такое творилось, тебе и не снилось, человек!
        Ворг покосился на него рубиновым глазом. Шерсть дыбом, мышцы вздуты, готовые к атаке. С когтей все еще капает зеленая слизь.
        Он клацнул зубами и проговорил глухо:
        - Да уж не страшнее того, что было в море. И за морем.
        - Не буду спорить, - согласился мелкинд, кивая. - В воде, вероятно, тоже было несладко. Даже очень несладко. Но ни тебя, ни эльфийку туда нарочно никто не гнал. Нам же пришлось прятаться от…
        - Ты издеваешься? - зарычал Лотер, нависнув над магом, как лохматая гора. - Поверь мне, мелкинд, тебе в самом страшном сне не снилось то, что творится за бешеным морем.
        Виллейн по-змеиному зашипел, отскакивая от полузверя. Он тряхнул головой, словно пытался освободиться от недостойных мыслей. Но они отпечатались на лице и сообщили всем, что он с удовольствием пустил бы в ворга одну-другую магическую стрелу, чтобы раз и навсегда заткнуть рот наглому полузверю. И осколок бы забрал в придачу.
        - Ты не понимаешь, - проговорил Виллейн, досчитав про себя до десяти. - Мы решили, что обращаться к огненным троллям слишком опасно, и отбросили этот вариант.
        Теонард, взирающий на плато, как король на собственные владения, удивленно посмотрел на мелкинда и поправил сползающий с плеча арбалет.
        - Я не слышал, - проговорил он.
        - Конечно, не слышал, - фыркнул мелкинд. - Ты же куда-то подевался. Даже голубей, говорят, оставил. А мы договорились ждать, пока Талисман перезарядится.
        Ворг повертел головой и спросил:
        - И что? Перезарядился? Кто-нибудь проверял?
        Народ стал отводить взгляды. Проверять что-то, когда свирепствует буря, не очень удобно. Да и не все на месте были. Но объяснять и спорить с хищником мало кто рискнет.
        Мелкинд открыл рот, чтобы продолжить отповедь, но предупредительное покашливание гнома за спиной заставило его замолчать.
        Теонард хмыкнул и сложил руки на груди, становясь похожим на живую статую. Его удовлетворенный вид никого не убедил, но спорить тоже не решились - непонятно, на чьей стороне полузверь. А с ним ссориться никому не охота.
        Каонэль молча смотрела, как хранители снова пререкаются, и думала, что так они точно никогда не построят Цитадель. Пока они спорили, ее тонкое обоняние уловило первые струйки гари в воздухе. Запах был такой, словно горит не только дерево - сам камень плавится!
        Она нервно повела ушами, стараясь вслушаться в лес сквозь ругань хранителей. Через секунду уловила гулкие шаги и стоны ломающихся деревьев. Некоторые из них определенно загорелись.
        Каонэль набрала воздух, чтобы предупредить, но Теонард, довольный вниманием, ее перебил.
        - Знаю я, чем вы занимались, - проговорил он, глядя поверх головы ворга на мелкинда. - Сидели кучками и ждали, пока все само разрешится. А так не бывает. Уж мне-то поверьте. Я много повидал. Знаю, как бывает, если не обращать внимания. Все нужно держать в кулаке, за всем следить. Иначе появится недруг, подлая тварь. Заберет все до последнего камня. До последней монеты. А ты останешься в одиночестве рвать на себе волосы и разговаривать с тараканами. И мечтать, как придушишь гада, как глаза его будут вылезать из орбит…
        Взгляд Теонарда стал отрешенным. Стеклянные глаза смотрели перед собой в пустоту. Кулаки сжимались до белых костяшек, словно и правда душит неведомого врага.
        Народ с интересом наблюдал за странным поведением человека. Даже выдержанный Страг подался вперед, пытаясь сообразить, что за безумие таится в голове арбалетчика.
        Но Теонард, к всеобщему разочарованию, замолчал и погрузился в воображаемый мир мести, где рубит и завоевывает. К его ногам падали поверженные враги, а вокруг приплясывали полуобнаженные красавицы с серебряными подносами.
        Пока человек предавался грезам, ворг тоже учуял запах гари. Он глухо зарычал и фыркнул, пытаясь освободить нос от тревожного сигнала.
        - Так, - прорычал он. - Чую проблемы. Значит, что? Талисман никто не проверял?
        Гном стоял, по-стариковски оперевшись на рукоять кувалды. Лицо задумчивое, словно тоже поддался грезам и видит собственных врагов. И красавиц. По всей видимости, гномьих. Когда ворг снова спросил про Талисман, он почему-то очнулся и проговорил:
        - Дык как проверять-то, коли не все на месте? Вы с эльфийкой тонули усердно, Теонард куда-то хаживал. Тут ежели захочешь - не проверишь.
        - И то верно, - согласился Лотер и поскреб когтями лохматый подбородок. - Но сейчас что мешает? Давайте. Как там предлагал Теонард?
        При звуке своего имени человек вздрогнул, выпадая из сладких грез, где он самый могучий и великий. Когда понял, что на него уставились несколько десятков глаз, на секунду растерялся. Он опустил взгляд на ворга, как бы спрашивая: «Что я пропустил?»
        Лотер покачал головой.
        - Талисман проверять пора, - проговорил он. - Что там желать надо?
        - А я откуда знаю? - не понял человек.
        - Давай-давай, - угрожающе прорычал ворг. - Прошлый раз у тебя хорошо получилось.
        Теонард ответил Лотеру суровым взглядом, мол, не он один горазд указывать. И вообще, ему, Теонарду, указывать вовсе не стоит. Но предложение хорошее и волей-неволей попробовать стоит.
        Он выпрямился, словно король на постаменте. Серые волосы колышутся на ветру, потертый плащ хоть и не выглядит королевским, но развевается очень знатно. Вечернее солнце играет в копне, и кажется, что голова окутана золотистым светом. Для пущего вида человек выставил ногу вперед и сунул ладонь в нагрудный карман, где надежно спрятан осколок.
        - Думаю - проговорил он, - достаточно мысли «воздвигнуть Цитадель». Ну и прикоснуться к осколку. По команде.
        Все похватали куски Талисмана, Теонард с умным видом окинул плато и проговорил:
        - Давайте!
        Обладатели осколков напряглись, кто-то даже зажмурился, надеясь так усилить концентрацию. Некоторые зашептали под нос.
        Каонэль коснулась осколка одними пальцами, поскольку тот лежал в таком месте, куда засовывать всю пятерню неприлично.
        С моря подул легкий ветерок, принося свежесть и запах соли с водорослями. Чайки совсем успокоились и мирно плавали на поверхности, напоминая сытых уток. Очистившееся от туч небо казалось приветливым и ласковым. Из серо-голубого оно превратилось в лазурно-синее, солнце стало оранжевым и уютным. Совсем не таким, какое терпеть не могла эльфийка. Напротив - это ей даже нравится, потому что не жжется. Ведь теперь у нее нет плаща, который надежно скрывал бы нежную кожу.
        Зато из леса тянет пеплом и золой, даже несмотря на то, что ветер с другой стороны. Слышно, как испуганно кричат птицы, раздается топот копыт. Это перепуганные звери убегают подальше от опасности. Но человеческое ухо этого не различает. Они замечают опасность слишком поздно.
        По небу со стороны леса пронеслась стая птиц. Они с криками пересекли плато и скрылись где-то в другой половине бора.
        Из-за нарастающей паники животных, которая еще не всем понятна, земля едва заметно задрожала. Серая спрыгнула с валуна и подошла к толпе.
        Все невольно обернулись, потому что сложно не обращать внимания на эльфийку с идеальными чертами и глубоким декольте. А изящная фигура, длинные серебряные волосы и гипнотические желтые глаза вообще вгоняют в транс.
        - По-моему, и так ясно: Талисман еще не готов, - проговорила она певуче и остановилась прямо перед камнем, на котором памятником застыл человек.
        - М-да, - протянул ворг, вытаскивая когтистую лапу из потайного кармана лацерны. - Рановато.
        Теонард глянул вверх, где только что пронеслась еще одна тревожная стайка. Он проследил за направлением птиц и проговорил:
        - Потому моя задумка и хороша. Вы еще поймете, какой я дальновидный. Еще спасибо мне говорить будете. Поймите, я ж для дела стараюсь.
        Эльфийка сморщила носик и отвернулась.
        - Вот только не надо самовосхваления, - бросила она. - Еще посмотрим, что из этого получится.
        Человек не обратил внимания на ироничный тон, но слез с камня. Не то чтобы ему не понравилось всеобщее внимание. Просто так он слишком открыт для нападения.
        Вечно недовольный мелкинд попятился и отошел на добрые десять шагов. Затем развернулся, но тут же наткнулся на тролля. Тот повернул голову в сторону леса и неотрывно всматривался в деревья. Живая гора камней тревожно покачивалась на колонноподобных ногах, аметистовые глаза сверкали.
        Виллейн потер плечи, прогоняя крупные мурашки, и заглянул в лицо гиганту. Тролль даже не посмотрел на мага. Похожие на уступы брови сдвинулись, он тяжело вздохнул и тревожно зарокотал.
        Не желая бесить тролля, мелкинд отошел к бассейну с ихтионкой. Та, похоже, единственная, кто всем доволен - плюхает ногами-ластами по воде и разглядывает перепонки между пальцами.
        - Слушай, - обратился он к морской деве, пока Теонард и Лотер о чем-то разговаривали. - Что с троллем? Понятно, что огненные тролли - серьезная проблема. Но что-то он совсем почернел.
        Ихтионка моргнула третьим веком и, перевернувшись на бок, подплыла к бортику.
        - Не знаю, - проговорила Селина. - Он так стоит с момента, как Теонард говорить начал.
        В эту секунду раздался жуткий треск. Деревья в поломанной роще жалобно застонали и стали падать в стороны. Из леса полыхнуло горелым, поваленные стволы вспыхнули, как сухой мох.
        Сквозь деревья протянулась длинная огненная дорожка, словно пламя слушает приказы невидимого хозяина и движется ровно туда, куда скажут. По краям лес остался нетронутым. Только серый дым клубами расстелился меж стволов.
        Зато все, что оказалось на пути огненного языка, за несколько секунд превратилось в пепел. Олени, лоси, зайцы и еще куча живности с очумевшими глазами кинулись на противоположную сторону леса, куда огню не добраться.
        Народ попятился к берегу, наблюдая, как животные с жалобными криками бегут через плато. Некоторые не могут преодолеть глубокие расщелины в середине и в ужасе бегут в обход.
        Каждый обладатель осколка внутри порадовался, что не остался в лесу, иначе пришлось бы вот так, подобно косулям, спасаться от огня, прижимая ладони к обгоревшим бокам.
        Когда первая волна зверей скрылась на другой стороне, люди, гномы, гоблины и все, кто не обладал острым слухом, наконец различили тяжелую поступь. Земля отзывается гулом, от которого сотрясаются внутренности.
        Каменная физиономия тролля стала еще смурней, он с рокотом повернулся к лесу и указал на деревья.
        - Огненные собратья, - проговорил он гулко. - Очень плохо, что идут.
        Мелкинд бросил короткий взгляд на эльфийку. Серая таращила глаза в сторону, откуда вот-вот должно появиться огненное нечто. Она дальше всех отошла от леса и приблизилась к обрыву. Уши дергаются, рот раскрыт, она вертит глазами в поисках места, где можно укрыться.
        Виллейн сжал в ладони зеленый амулет и обратился к троллю с надеждой:
        - Это же твои родственники? Значит, сейчас будет долгожданная встреча?
        Тот покачал головой.
        - Огненные собратья - недобрый народ, - проговорил он, делая шаг назад. - С ними трудно.
        Как только вспыхнуло первое дерево, Лотер с Теонардом перестали что-то обсуждать. Ворг сурово покосился на человека и показал длинные клыки, которыми можно перекусить не только руку. Но Теонард сделал вид, что не заметил, только отвернулся и вытер вспотевший лоб.
        - Не переживайте, - проговорил он. - Все под контролем.
        - Боюсь спросить, - подала голос эльфийка, отходя все дальше к обрыву, - что ты им наобещал.
        - Не бойся, - хмыкнул Теонард. - Дело того стоит. Я лучше всех умею брать в долг. Если бы ты знала, сколько у меня их.
        Каонэль схватилась за затылок, который, по всей видимости, сильно разогрелся, предвещая большие неприятности.
        - Это и настораживает, - сказала она.
        В эту секунду деревья на краю поломанной рощи затрещали и повалились, как тростинки. На плато, проложив полыхающий путь сквозь лес, вышли три огромных огненных тролля. Каждый вполовину больше своего каменного собрата, тела испещрены трещинами, в которых полыхает лава. Глаза как раскаленные угли и рожи совсем не доброжелательные.
        Народ еще сильнее попятился к обрыву. Каменный тролль подхватил Селину из бассейна. Та сжалась в комочек у него на ладони и вцепилась в большой палец.
        Он медленно отошел спиной к самому краю обрыва и, недолго думая, швырнул ихтионку в море. Морская дева испуганно вскрикнула, понимая, что сейчас больно плюхнется о воду, но тролль не обратил внимания и повернулся лицом к огненным собратьям.
        Огнетролли остановились на краю поломанной рощи и внимательно смотрели на присутствующих. У тех, что по бокам, в руках охапки белых, словно раскаленный металл, камней. Тот, что в середине, ростом меньше, но взгляд внимательный и цепкий.
        Он сделал повелительный жест рукой, из трещин закапал огонь. Огнетролль проговорил густым, как лава, голосом:
        - Блоха! Мы здесь!
        Глава XVIII
        Голос огнетролля вогнал всех в напряженное оцепенение. Даже вечно шныряющий северный гоблин остановился возле гнома и таращился на тварей испуганными глазами.
        От ноги демона отвалился раскаленный кусочек, размером с орех, и покатился в толпу. На камне от него остался черный пропаленный след. Кусочек юлил, но в хранителей не врезался, словно обладал крошечным умом и его хватает, чтобы обходить препятствия.
        Уголек стал кататься по плато, нарушая шорохом напряженную тишину. Даже деревья перестали качаться и шелестеть листвой, только слышно, как шепчет море.
        Каменный собрат остановился на краю обрыва и подвигал бровями-утесами. После того как бросил ихтионку в воду, его лицо изменилось - из равнодушной глыбы тролль превратился в рассерженную массу. И она готова лавиной обрушиться на врага.
        Несколько секунд тянулось напряженное молчание. Взгляды присутствующих застыли на огненных демонах. Но Теонард буквально спиной ощутил: все ждут действий именно от него. Ворг и тот присел в боевой позе, оперся когтями на камни и молчит. Нос дергается, принюхиваясь к каждому запаху.
        Эльфийка стоит недалеко от обрыва и сверкает глазами. Когда она раздраженно запыхтела, Теонард медленно обошел Лотера и двинулся к огнетроллям.
        Дойдя до Страга, последнего обладателя осколка на пути, он остановился и проговорил себе:
        - Все как договаривались.
        Страг чуть наклонился к Теонарду и прошептал, не сводя взгляда с огненных троллей:
        - А что ты им обещал?
        Теонард остался неподвижным, только губы немного скривились.
        - Да так, - проговорил он тихо. - Мелочь. Все под контролем.
        - А все-таки? - не унимался боец.
        Арбалетчик поправил плащ и проверил оружие на плече. Против огненных тварей оно бесполезно, но уверенности придает. Он взглянул прямо в глаза среднему демону, который, по всей видимости, главный.
        - Место в Цитадели, - еле слышно ответил Теонард Страгу и сделал еще шаг в сторону троллей.
        Боец чуть меч не выронил.
        - Что-о? - не поверил он. - За какого лешего они туда попадут? Для чего?
        Но Теонард сделал вид, что не слышит. Он сложил руки на груди, чувствуя поддержку хоть и не очень дружелюбных, но все же хранителей осколков.
        Вечерело. Солнце расплескало багрово-оранжевый свет по плато и повисло над горизонтом. Кроны уцелевших деревьев потемнели и на фоне сереющего неба кажутся угрожающими.
        Птицы замолкли. Даже вечерние соловьи, которые в предыдущие вечера заливались трелями на разные лады, сейчас молчали, будто вымерли. Огонь перепугал животных, и теперь они долго не покажутся в этих местах.
        Огненный тролль, что стоит посередине, вытащил откуда-то из-за спины каменный столбик с широкой прорезью в верхней части и перехватил его, словно меч. Затем что-то пророкотал на своем огненном языке. Два других демона шагнули вперед и высыпали охапки белых камней перед Теонардом.
        Он едва успел отскочить от одного, особо увесистого. Тот откололся от общей массы и с гулом покатился в его сторону. Если для огнетроллей это просто булыжники, то человека такой валун вполне способен пришибить.
        Демон в середине впился взглядом в Теонарда и приоткрыл пасть. Из глотки вырвался язык пламени, повалил черный, как антрацит, дым. Гигант пыхнул носом.
        - Мы выполнили условие, - проговорил огнетролль тяжелым густым басом, и человек вздрогнул. - Теперь твоя очередь, блоха.
        - Да-да, - выдавил человек, бегая глазами из стороны в сторону.
        Он нервно повел плечами и потер шею, словно та вспотела. Ему пришлось изобразить на лице уверенность, потому что взгляды огнетроллей недобрые, в трещинах полыхает лава, а тела напряжены, готовые в любую секунду ринуться в бой.
        Огненный гигант снова проговорил:
        - Помнишь, о чем договаривались? А, блоха?
        - Помню, помню, - отозвался Теонард, глядя на монстра.
        - Тогда не медли, - прогудел огнетролль.
        Все жадно глотали каждое слово, которое доносилось со стороны переговоров. Эльфийка вообще по-кошачьи выставила уши и крутила ими, как ракушками. Каменный тролль, увидев, как на землю высыпались ценные булыжники, сделал пару шагов вперед и замер, не зная, что делать: собирать или обороняться.
        Теонард разрешил его сомнения.
        - Каменный тролль! - крикнул он через плечо, не сводя взгляда с огненных собратьев. - Не в службу, а в дружбу, собери камешки. Не всем под силу поднять эти валуны.
        Каменный гигант облегченно выдохнул и с горным рокотом двинулся к камням. Народ перед ним расступился, не желая оказаться под ногами у многотонного тролля. К нему присоединились ворг и гном.
        Огненные твари несколько секунд напряженно наблюдали за перемещениями. Когда трое оказались у камней, средний взмахнул столбиком и прогудел, выплевывая сгусток лавы:
        - Сначала осколок!
        Все снова замерли. Лотер, который оказался рядом с Теонардом, развернул к нему оскаленную морду с красными, как рубины, глазами и прорычал в самое ухо:
        - Ты что, пообещал им осколок?
        Теонард скривился и глянул на него из-под надвинутых бровей.
        - Какие вы приставучие, - сказал он тихо, чтоб услышал только ворг. - Ну, пообещал. Я же в долг брал. А это я умею. Они потребовали плату. Даже в логово едва пробрался. Мне же не только живым надо было уйти, а еще с камнями противомагическими. Говорил же, только я делом и занимаюсь, пока остальные делают вид.
        - Ты пообещал им осколок! - выдавил сквозь зубы хищник. - Дурень. Вот они, люди во всей красе. Приспособленцы, чтоб вас… Пообещал! Тьфу! Интересно, чей?
        - Да ну и что! - не выдержал Теонард и сжал кулаки. - Какая разница, чей? Я его все равно отдавать не собираюсь.
        С этими словами он отшагнул от ворга, чтобы не слушать упреков, и обратился к огненным троллям. Гиганты уже стали терять терпение. Тот, что посередине, смотрит на присутствующих злыми глазами, даже на каменного собрата. Словно собратом и не считает вовсе.
        Камень под их ногами плавится, превращаясь в черные обугленные пятна. Полоса леса все еще горит, но уже меньше, потому что мелкинд что-то бормочет под нос и перебирает амулеты на груди. Время от времени незаметно машет в сторону деревьев, и огонь постепенно утихает, оставляя черные погибшие деревья.
        Видя, что в войске Талисмана есть и магическая поддержка, причем вполне реальная, а не надуманная, человек осмелел еще больше. Он переступил с ноги на ногу и, глянув на носки сапог, обратился к главному огнетроллю:
        - Тут вот какое дело, - начал Теонард. - У нас сложности с осколками.
        Демон моментально переменился в лице. Если прежде оно было просто жутким, то теперь стало ужасающим. Из глаз брызнул огонь, пасть раскрылась. Трещины на теле увеличились, и из них густыми потоками потекла лава.
        - Лживая блоха! - заревел демон.
        - Погоди-погоди, - поспешно крикнул человек и вскинул ладони. - Ты все не так понял.
        Огнетролль сдвинул плавящиеся брови и зло посмотрел на Теонарда.
        Тот, пользуясь заминкой, продолжил:
        - Нам просто нужно сначала поставить камни, ну и возвести Цитадель.
        Демон задумался на несколько мгновений. Пока он стоял, истекая лавой, эльфийка нервно дергала ушами и поглядывала на море, где, если что, можно спастись от огненной атаки.
        Она сделала шаг к обрыву, готовясь присоединиться к ихтионке с ее дельфинами и переждать, но неожиданно схватилась за затылок.
        Выругавшись под нос, Каонэль вытянула уши вверх в знак агрессии и быстрым шагом двинулась к Теонарду. Если перед ним все расступались, то серая, словно тростинка, сама огибала всех.
        Когда оказалась за спиной у человека, она выдохнула, не веря, что добровольно делает это, и прошептала на ухо:
        - У меня потеплел затылок.
        Теонард непонимающе посмотрел на нее, но через секунду в глазах мелькнула обеспокоенность.
        - Сильно? - спросил он.
        - Пока нет, - произнесла эльфийка шепотом, - но неизвестно, остынет или совсем раскалится.
        - Хорошо, - сказал человек, довольный тем, что даже эльфийка считает его главным. - Если будет совсем плохо, скажешь. Сейчас у нас других дел хватает.
        Каонэль вытаращила желтые глаза.
        - Если будет совсем плохо, значит, уже поздно!
        Но Теонард отмахнулся и вернулся к огнетроллям. Те все еще задумчиво полыхают огненными глазами и плавят под собой породу. На физиономиях огненных тварей отражается усиленная работа мысли. Особенно у того, что в середине.
        По лицам видно: вроде согласны с Теонардом и не видят ничего зазорного в том, чтобы подождать. Хотя провалы глаз подозрительно щурятся.
        Солнце опустилось еще ниже, и теперь плато кажется залитым кровавым светом. Особенно в сочетании с полыхающими троллями, которые с каждой секундой кажутся все опаснее.
        Наконец главный демон качнулся и выпал из раздумий. Огненная пасть раскрылась, он прогудел, расплескивая в стороны капли лавы:
        - Хорошо, ставьте камни. Но после ты отдашь осколок, и огненный народ войдет в Цитадель.
        Теонард облегченно выдохнул, а вместе с ним ворг. Но остальные гневно зароптали, послышался звон оружия и шум амулетов мелкинда. Над плато в который раз пронесся недовольный гул, похожий на пчелиный рой.
        Арбалетчик не стал ничего объяснять, только обернулся ко всем и молча замахал руками, пытаясь внушить народу, что все хорошо, дело того стоит и все под контролем.
        Мелкинд наконец закончил колдовать с тушением пожаров в лесу. Он стал наблюдать, как маленький камешек, который откололся от ноги главного тролля, оббежал каждого и покатился обратно к хозяину.
        - Не к добру, - пробормотал маг.
        Камень, как тараканчик, прошмыгнул между эльфийкой и человеком и со всей силы врезался в стопу среднего огнетролля. Он моментально слился с плавящейся трещиной, словно не отваливался.
        Демон несколько секунд бесстрастно взирал на плато, которое медленно погружалось в вечер. Солнце коснулось краем морского горизонта и посылало последние лучи уходящему дню.
        Неожиданно пасть огнетролля раскрылась, и из нее вылетел огненный шар. Он ударился в плато перед Теонардом. Тот едва успел отскочить, но брови все же опалил.
        - Блоха! - проревел демон. - Лживая блоха! Я все узнал!
        - Что не так? - нервно спросил человек.
        - Грязная тля! - гудел демон. - Ты не собирался отдавать осколок! Агр-ра! Тогда мы сами его возьмем!
        С этими словами его грудь расширилась, из трещин толчками вытекли струи лавы, он раскрыл пасть и приготовился выпустить столб огня.
        Теонард метнулся в сторону с криком:
        - Хватайте камни!
        Хранители вскинули оружие и попятились. В огнетроллей вылетело несколько стрел и кинжалов, но они вспыхнули, так и не достигнув цели.
        Каменный собрат схватил охапку, какая смогла уместиться в огромных руках. Ворг с гномом подняли один и кинулись наутек.
        Каонэль остолбенело смотрела на демона, пока тот набирал побольше воздуха, чтобы начать жечь направо и налево. Глаза эльфийки не мигали и светились солнцем, уши торчком. На серой коже отражалось оранжевое пламя, отчего она кажется мраморной статуей.
        - Ненавижу огонь, - прошипела Каонэль.
        В этот момент огнетролль сжал грудную клетку и выпустил столб пламени прямо в нее. Справа что-то с силой налетело и ударило в бок, Каонэль покатилась в сторону. На месте, где только что стояла, огонь прожег дыру в пол-ладони.
        Когда мир перестал вертеться, она обнаружила себя лежащей на спине. Сверху Теонард с дикими глазами.
        Он бросил короткий взгляд на демона, который готовил новую порцию пламени. Из полыхающей глотки сыплются указы тем двум, что принесли камни. Теонард пару секунд оценивал огнетроллей, затем взгляд упал в чуть сползший корсет.
        - Слезь с меня, - прошипела эльфийка.
        - За такое обычно благодарят, - бросил Теонард, скатываясь в сторону.
        - Ты спасал осколок, - произнесла Каонэль, вскакивая.
        Теонард быстро поднялся и произнес, пятясь от огненных тварей, которые готовятся нанести новый удар:
        - И то верно.
        Все стали отступать еще быстрей. Кто-то вообще побежал в сторону леса, надеясь скрыться среди деревьев.
        Два других демона словно очнулись. Если прежде они просто выполняли функции носильщиков, то теперь вытянулись, превратившись в длинные горячие утесы. Из раскаленных глоток в толпу понеслись огненные стрелы.
        Народ едва успел отскочить. На местах, куда попало пламя, остались глубокие зияющие дыры с оплавленными краями. Главный огнетролль взмахнул столбиком и указал на каменного собрата.
        Тот умудрился схватить почти все белые камни и двигался к краю обрыва. Из-под ног летели мелкая крошка и пыль, иногда в стороны отскакивали драгоценные камешки. Но никто на них внимания не обращает. Даже эльфийка.
        - Вернуть камни! - заревел главный огнетролль. - Сжечь всех! Всех!
        Он запрокинул голову и набрал воздуха, готовясь к очередному выбросу огня. Каонэль прижала уши и завертела головой в поисках спасения. Но на открытом плато это почти невозможно. Хранители таращились на гигантов, отступая к обрыву, иногда кто-то посылал в них стрелы и камни из пращи. Но все бесполезно.
        Два тролля-прислужника одновременно взревели, когда в одного прилетел пущенный огром камень. Он отмахнулся от него, как от назойливой букашки, и оба двинулись за каменным собратом. Из-за огненной силы у них это получалось неожиданно быстро. Каменный собрат может только оглядываться и продолжать бесполезное бегство.
        Мелкинд замер неподалеку от камня, на котором вещал Теонард. Видимо, рассчитывал слиться с поверхностью и стать незаметным.
        Когда в хранителей вылетела первая порция огня, он стал быстро перебирать амулеты на груди. Длинные пальцы тихо гремели талисманами, глаза по-змеиному круглые.
        Главный огнетролль снова запрокинул голову и приготовился спалить всех, до кого дотянется. Мелкинд схватился за янтарную фигурку на шнурке.
        - Нашел! - закричал он и поднял фигурку над головой. - Все сюда! Ближе ко мне!
        Гоблин бросил:
        - Ты же знаешь, что делаешь?
        - Надеюсь! - снова прокричал маг.
        Хранители, словно муравьи, хлынули к магу. Некоторые даже не стали разворачиваться, чтобы не оказаться спиной к огненным троллям. Так и пятились на бегу.
        Виллейн сжал фигурку двумя руками и быстро-быстро что-то зашептал. На лбу выступила испарина, губы искривились, словно не маленький амулет держит, а гномью кувалду.
        Огненный тролль наконец набрал нужное количество воздуха и резко подался вперед. Изо рта вырвалась чудовищная стена пламени. В этот момент мелкинд выбросил руки с амулетом.
        Между хранителями и демонами вспыхнул прозрачный щит и накрыл всех, словно купол. Столб пламени ударился в него, разлетаясь в стороны раскаленными струями. Капли упали на камни и мгновенно прожгли до черноты. Тонкая пленка качнулась, но устояла, переливаясь всеми цветами радуги.
        - Проверьте Талисман! - прокричал мелкинд, обливаясь потом.
        Эльфийка подбежала к нему и придержала его под спину. Из-за огненного удара колени мелкинда подкосились, и он едва не свалился. Каонэль коснулась своего осколка в складке корсета и скомандовала:
        - Уничтожить огнетроллей!
        Все последовали ее примеру. Огнетролли на секунду замерли, не зная, как реагировать на дерзкое заявление. Когда через несколько секунд ничего не произошло, средний тролль захохотал утробным басом. Звук получился такой, словно раскалывается земля и из нее с бульканьем вылетает лава.
        - Жалкие букашки! - гудел он. - Вам не справиться! Слышишь, человек? Долги нужно отдавать!
        - Не тебе мне про долги рассказывать, - отозвался Теонард.
        - А я попробую, - прогудел огнетролль.
        Он снова набрал воздуха и выпустил очередной столб огня. Щит и в этот раз удержал, но колыхнулся чуть сильнее. Мелкинд побледнел, губы задрожали. Он еще быстрей зашептал заклинания и немигающими глазами уставился на щит.
        Два других тролля попытались пройти сквозь него, но уперлись в магический заслон. Они яростно загудели и принялись бить огненными кулаками в энергетическую пленку.
        Но мелкинд стоял насмерть. По лбу пот уже не просто катится - льется, словно его окатили из ведра. Одежда вокруг шеи намокла, щеки ввалились. Эльфийка смотрела, как на глазах магия истощает Виллейна, и не знала, что сделать, чтобы облегчить страдания и помочь в борьбе с тварями.
        - Я смогу д-долго продержаться, - прошептал мелкинд, не сводя взгляда со щита, - если мне будут д-давать пить. В-вобще без воды м-могу долго. Но не сейчас.
        Каонэль кинулась к гоблину. Тот прижался спиной к камню и бесполезно выставлял перед собой короткий меч. Она сорвала бурдюк с пояса зеленомордого и подскочила к мелкинду.
        Виллейн даже не повернулся, когда серая выдернула пробку и вылила добрую половину ему в глотку. Только губы выставил в сторону, чтобы не проливалось.
        Ворг с гномом дотащили белый камень к куче, где каменный гигант вывалил остальные.
        - На месте! - крикнул Лотер хрипло.
        Гном скривился в ярости.
        - Да какая разница, коли Талисман не зарядился сызнова!
        Они одновременно глянули на Теонарда, который все еще стоял у самого щита и смотрел, как огнетролли тщетно пытаются пробиться сквозь магический барьер мелкинда.
        В свете пламени и тонущего в море солнца голова человека светилась, будто под защитой магии, он совсем не боялся жестокого возмездия демонов.
        Главный тролль наконец понял, что может очень долго метать в щит огненные столбы, но результат будет тот же. Его громадные прислужники тоже не добились успеха в попытке пробить силовое поле.
        Неожиданно он перестал плеваться огнем и вскинул руку.
        - Отойдите, - приказан он им. - Отсюда не пробиться.
        Те повиновались и отшагнули назад к главарю. Они опасливо покосились на него и отодвинулись в стороны, даже не отрывая ног от земли. В камне остались глубокие борозды.
        Главный демон хищно прищурился и взглянул прямо на Теонарда. Трещины на теле сомкнулись, спрятав кипящую внутри лаву, он сразу уменьшился и стал похож на каменного собрата, с той лишь разницей, что глаза и пасть все еще полыхали.
        Демон уменьшался и уменьшался, пока не стал размером едва выше столбика в руке. Наконец он стал таким плотным, что земля под ним просела по самые щиколотки. Он оскалил полыхающую пасть и поставил столбик за спину.
        Народ с тревогой наблюдал, как огнетролль стиснул ладони и принялся что-то бормотать рокочущим шепотом. Два других тролля застыли, почтительно приклонив колени, словно главарь совершает некое священное действо.
        Эльфийка потерла разогревающийся затылок. Она влила еще немного воды в глотку мелкинду, который был уже не просто бледный, а мертвенно белый. Стоит, качаясь на полусогнутых ногах, и бесконечно обновляет заклинание. Ругаться уже сил нет, а отвести взгляд от щита не может. Так и таращится в стену с вытянутыми руками, исходя потом.
        Огненный тролль окинул всех полыхающим взглядом и снова остановился на Теонарде. Тот даже отступил на несколько шагов - из-за уменьшения морда демона сплющилась и сделала его похожим на усохшего мертвеца.
        Пальцы огненного гиганта сцепились, он стал покачивать замком перед собой. Между щелями в ладонях полыхал огонь, из трещин, как из земных разломов, клубился дым.
        Отверстие в столбике за его спиной засветилось, словно одинокий глаз. Если обычное пламя тепло-оранжевое, то это - мертвенно-желтое, будто кто-то выглядывает из самой преисподней и ищет способ выбраться наружу.
        - Что он делает? - спросил в панике гоблин.
        - Не знаю, - отозвалась Каонэль. - Но явно что-то недоброе.
        - Это все из-за Теонарда, - бросил зеленомордый.
        Эльфийка покосилась на человека.
        - Твоя правда, - сказала она. - Но что поделать?
        Солнце почти утонуло в море, оставив лишь тонкий краешек. Небо посерело, и адский свет от огнетроллей с их раскаленным столбиком погрузило плато в огненный океан.
        Эльфийка ежилась и прижимала уши, поддерживая мелкинда за плечи - единственную преграду между ними и демонами, которые плюются огнем.
        Ворг и гном все еще ковырялись с камнями, стараясь побыстрей расставить их в нужном порядке. Но как расставлять - никто не знает, поэтому спорили и рычали друг на друга, словно полузверь не один, а целая стая. Каменный собрат пытался помочь, но он слишком долго соображал и двигался, поэтому Лотер с Тарнатом орали и на него.
        Голова главного демона наклонилась, он взглянул на Теонарда из-под каменных бровей и дунул в сложенные пальцы. Из глаза столбика выстрелил луч, похожий на волосок, яркий настолько, что плато озарилось призрачно-желтым светом.
        Все зажмурились, прикрывая глаза ладонями. Луч прошел сквозь щит мелкинда и впился в голову Теонарду.
        - Окр-руам-ма рках-х! - прогудел главный огнетролль.
        Мелкинд вскрикнул и упал на колени. Ладони уперлись в камень, он опустил голову, качаясь из стороны в сторону. По бледным щекам катились потоки, губы дрожали, одежда вымокла до живота. Амулеты и обереги свесились с шеи. Некоторые, из-за длинных веревочек, легли на камни.
        Эльфийка подставила ему бурдюк, в котором воды почти не осталось. Виллейн сделал несколько мелких глотков и поднял ввалившиеся глаза.
        Его лицо застыло, Каонэль непонимающе подняла брови. Мелкинд нервно сглотнул и ткнул пальцем вперед.
        Серая эльфийка обернулась и выронила бурдюк.
        В нескольких шагах над землей завис Теонард с арбалетом. Из глазниц выплескивалось пламя. Его багровые отсветы подсвечивали волосы и скулы. Руки расставлены, словно собирается обхватить весь мир.
        Он окинул хранителей осколков пылающим взором. Губы перекосила яростная ухмылка.
        Ворг оглянулся и замер под всевидящим взглядом человека. Морда полузверя оскалилась, мышцы вздулись. Звериные инстинкты требовали бежать подальше от огня, но человеческое сознание сильней.
        Несколько секунд Теонард неподвижно парил над землей. Камни на плато оплавились и почернели. Народ в ужасе прижался к обрыву. За краем шелестело море, но мало кто хочет прыгнуть и разбиться в темноте о скалы.
        Мелкинд прошептал еле слышно:
        - Щит пока на месте. Еще какое-то время выдержит.
        Он вцепился в связку амулетов на груди, губы зашептали заклинания.
        Каонэль растерянно посмотрела на мага, затем взгляд переполз на человека. Уши эльфийки прижались, в глазах мелькнул животный страх. Она оглянулась на мирно шелестящее спасительное море, которое утром ее чуть не убило.
        - Им нужен Талисман, - проговорила она в темноту. - Надо спасать осколки.
        Когда эльфийка обернулась к человеку, тот поднялся выше. Безумный взгляд на ней, зловещая улыбка стала шире.
        Лицо эльфийки вытянулось, она вскрикнула и кинулась к краю обрыва. Теонард выбросил правую руку вперед, с ладони сорвался огненный столб. Треща и извиваясь, поток ударил в спину Каонэль, она вскинула руки и отлетела в сторону. Перевернувшись несколько раз, остроухая осталась неподвижно лежать на камнях.
        Ворг неверяще посмотрел на эльфийку и прошептал:
        - Убил…
        Время замедлилось. Хранители осколков Талисмана вцепились в сумки и карманы. Взгляды приковались к бездыханному телу эльфийки. После заката мир посерел и потерял краски, только оранжевое зарево от человека полыхало во все стороны, озаряя плато кроваво-желтым светом.
        Ворг перевел взгляд на Теонарда, их глаза встретились. Во рту арбалетчика колыхнулось пламя, мертвое лицо исказилось, человек медленно свел руки.
        Полузверь хрипло закричал:
        - Бегите!
        Все кинулись врассыпную. Гномы и гоблины в панике заметались по каменной пустоши. Кто-то сразу догадался, что нужно спасаться в воде, но большинство бегали по плато, спотыкаясь и падая. Лишь неповоротливый огр бросился наперерез мелкинду в сторону леса.
        Теонард заревел голосом подземной твари и метнул в ворга огненный сноп. Тот увернулся, но сноп изменил движение и нагнал его. Раздался хлопок, полузверь взвыл, схватился за бок и рухнул на краю обрыва.
        Арбалетчик на этом не остановился. Он швырял огненные шары, хранители падали под натиском беспощадной силы. Против огненной магии не мог устоять даже мелкинд.
        Человек метнул в него глыбу сразу после эльфийки, чтобы тот не выкинул чего-нибудь, и бесновался до тех пор, пока плато не усеялось телами хранителей.
        Когда наконец не осталось никого, Теонард остановился и, тяжело дыша, окинул пустошь удовлетворенным взглядом. Человек несколько мгновений висел в воздухе, затем медленно опустился на каменистую поверхность и двинулся к телу эльфийки. В глазах арбалетчика отразился сияющий осколок.
        Глава XIX
        Пока Теонард приближался к Каонэль, со стороны леса на плато поползла темнота. Небо на востоке почернело, поглощая деревья и остальной мир, словно необъятная пасть. На темнеющем небе, мерцая и подрагивая, появились первые звезды. Летом такое предвещает жару, а зимой - крепкий мороз.
        Выгоревшая полоса леса выглядит, как бездонный тоннель. Если бы не пламя огненных троллей, все погрузилось бы в призрачный мрак, потому что ночь безлунна.
        Над морем поднялся туман и медленно пополз к обрыву. Высоты берега достаточно, чтобы серо-белая поволока оставалась внизу. Но от воды раздался тревожный плеск.
        Человек приблизился к телу эльфийки и толчком перевернул ее на спину. Серебристые волосы разметались по камням, глаза остались открыты и желтыми фонарями таращатся в небо. На коже отражается оранжевое пламя, словно та из серого мрамора, грудь неподвижна, уши лежат тряпочками на камнях.
        Наклонившись к корсету эльфийки, Теонард протянул руку и прикоснулся к ткани. Материал закоптил, пошел дымок с запахом паленой кожи.
        Он попытался просунуть пальцы в корсет, чтобы достать осколок, но шнуровка оказалась слишком крепкой.
        Глаза человека вспыхнули с новой силой, лицо в ярости искривилось. Огненные тролли неподвижно наблюдали, как он, повинуясь огненной магии, убил потенциальных союзников и теперь обыскивает.
        Главный огнетролль с ухмылкой смотрел за куклой, в которую превратил Теонарда. Он терпеливо ждал, пока тот выполнит поручение.
        - Узрите мощь огня, - сказал огнетролль прислужникам.
        Те отозвались хором:
        - Склоняем головы и повинуемся.
        Столбик с сияющим глазом позади огнетролля все так же ярко сияет призрачно-желтым светом. Луч из него надежно привязан к голове Теонарда и ни на секунду не прекращает сверлить затылок.
        Чтобы добраться до осколка, человеку пришлось разорвать ткань корсета. Когда сияющий кусок предстал перед Теонардом, тот, словно околдованный, потянулся и прикоснулся к гладкой поверхности. В ту же секунду его откинуло на добрый десяток шагов.
        Перекатившись через голову, человек поднялся и невидящими глазами уставился на неподвижную эльфийку. Главный огнетролль в ярости взревел и топнул ногой.
        - Проклятье недр! - заорал так, что воздух вокруг затрясся. - Как я сразу не понял! Осколок нельзя украсть!
        Теонард все еще стоял и таращился на тело эльфийки безвольным взглядом.
        Дрожа и зажимая рот, чтобы не всхлипнуть, Селина пряталась в темноте за камнем у самой кромки воды. Она не видела, что произошло на плато, но прекрасно все слышала. Как вырывались столбы пламени, как кричали хранители, как трещал и плавился воздух. И как все стихло.
        Но уплыть в морскую пучину не решалась. Когда с моря потянулся туман, Селина испуганно забилась в щель между берегом и морем. Из глиняных табличек, которые она читала в Атлантии, такой туман не сулил ничего хорошего. Хотя под водой, на глубине в сотни лиг, в защищенном городе никто и не думал обращать внимание на такое.
        Но сейчас из дымки доносились зловещие всплески и хлюпанья, от которых чешуя морской девы встала дыбом.
        - Морской бог, спаси и убереги, - прошептала ихтионка, глядя на воду.
        Туман все полз и полз. Когда уткнулся в стену плато, по законам природы должен был остановиться. Но на глазах у перепуганной ихтионки он, словно живой, полез вверх.
        Огненные тролли недовольно зароптали, когда увидели, как серо-белые клубы поднимаются из-за края. Еще немного - и поползут по плато. Сырые и холодные, совсем неприятные для привыкших к жару и пламени демонов.
        Пытаясь спрятаться от жуткого тумана, Селина полезла вверх по камням, стараясь не шуметь, иначе Теонард быстро покончит и с ней.
        Когда вылезла наверх и затаилась, прикидываясь камешком, что не так-то просто из-за сверкающей чешуи, человек снова двинулся к эльфийке, словно уже забыл, как обломок Талисмана ударил его магией.
        В этот момент осколок в складке корсета засветился теплым золотистым сиянием. Мягкий свет пополз по телу эльфийки, словно шелковая простыня, и через несколько мгновений укрыл ее всю. Теонард зло посмотрел на Каонэль, затем оглянулся.
        Остальных хранителей окутал такой же свет и спрятал в кокон. Огненные тролли с непониманием наблюдали, как мертвые тела поднимаются в воздух и зависают, раскачиваясь по кругу. Камень под ногами гигантов обуглился и просел. Главный демон почему-то посмотрел на эти дыры и прогудел растерянно и зло:
        - Ничего не вышло. Но один осколок мы все же заберем.
        Он потер огромные длани, луч из столбика превратился в змеевидную струю и принялся сверлить затылок Теонарда. Тот медленно развернулся и двинулся к огнетроллю.
        Селина наблюдала за всем из-за камня на самом краю обрыва. Жуткий туман уже накрыл ее, и она, дрожа и молясь морским богам, пыталась стать незаметной. Когда Теонард направился в лапы к демонам, Селина неверяще вытаращила красные глаза, даже третьим веком моргать перестала.
        - Не может быть, - прошептала она себе. - Он не может… Он же с нами…
        Камень справа от нее зашевелился. Ихтионка еле удержалась, чтобы не закричать. Еще сложнее оказалось остаться на суше, но зловещий туман с моря удержал от прыжка в воду. Она так и осталась лежать распластанной.
        Скала все поднималась, с хрустом превращаясь в каменного тролля. Видимо, когда Теонард принялся метать пламя во все стороны, он замер. А в таком виде каменный гигант ничем не отличается от окружающих скал.
        Из трещин посыпались драгоценные камни, в свете огня похожие на капли лавы. Но ихтионка лишь бросила на них испуганный взгляд и еще сильней прижалась к поверхности.
        Окутанные золотистым светом коконы синхронно повисли над плато. Селина так засмотрелась, что не заметила, как осколок в ее кармане тоже засветился, и обратила на это внимание, лишь когда увидела свечение на животе тролля. Видимо, там он хранит свой кусок, спрятав под слоем камня.
        Огненные тролли заметили движение. Главный закричал, разворачивая Теонарда:
        - Один остался! Сожги его!
        Селина раскрыла рот и выпучила глаза, приподняв белокурую голову.
        - Как же так? - прошептала она. - Ты ведь с ними один народ!
        Каменный собрат с рокотом повернул к ней голову и сверкнул аметистовыми глазами.
        - Не один, - прогудел он и двинулся прямиком на человека.
        Нервы ихтионки не выдержали, она выпрямилась на руках, затем осторожно подтянула ноги, предназначенные для воды, а потому слабые и тонкие на суше.
        Кряхтя и тужась, она перекатилась на пятки и, качаясь во все стороны, выпрямилась. Неприспособленные для вертикального положения на земле, стопы плохо держали баланс, и Селина стала извиваться, как угорь на горячих камнях. Ей пришлось махать руками, пытаясь поймать равновесие. К тому же все время дрожали колени и норовили сложиться.
        Кое-как справившись с креном в сторону, Селина растопырила руки и посмотрела вперед.
        Каменный собрат все еще двигался к огнетроллям. Недалеко Теонард скалился, полыхая глазами. Он резко выгнул спину и метнул руку в сторону тролля. С пальцев сорвался огненный сноп и с шипением ударился в грудь каменному гиганту. Тот качнулся, но устоял. На груди осталось огромное черное пятно.
        - Добивай! - приказал огнетролль и взмахнул рукой.
        Столбик с огненным глазом моргнул, из него вылетела очередная порция света и заставила Теонарда гореть, как сухой мох.
        Селина судорожно дергала головой, переводя взгляд с человека на огнетроллей, затем на каменного гиганта и обратно. Ее они пока не заметили, хотя из-за сверкающей чешуи ее должно быть видно за лигу. Только спустя пару секунд она поняла, что полностью окутана туманом.
        На чешуйчатой коже скопилась влага и маленькими каплями катилась вниз. Позади в воде что-то хлюпало, медленно, но верно приближаясь к берегу.
        Боясь лишний раз обернуться, ихтионка дрожащими руками вытащила трезубец из ножен и застыла в нерешительности. Впереди - Теонард, готовый швырять в каменного тролля огненные шары, пока тот не расплавится. Позади в воде неизменно нарастает жуткое хлюпанье. Золотые коконы над плато продолжают неподвижно висеть в воздухе с хранителями внутри.
        - Что делать? - закричала ихтионка, выдавая себя.
        Огненные тролли подняли на нее глаза. Главный демон сжался еще немного и выплюнул сгусток лавы.
        - Доставить ее сюда! - проорал он. - Живой!
        Прислужники взревели и бросились к ихтионке, оставляя в камне глубокие дыры. Из-за повышения влажности они стали не так расторопны, и у Селины оказалось несколько секунд, чтобы подумать.
        Теонард выпустил в каменного собрата еще один огненный шар, тот снова качнулся, не успев увернуться, и прогудел, обернувшись к Селине:
        - Тотем! Уничтожь тотем!
        - Тотем? - не поняла ихтионка и быстро завертела головой. - Что такое тотем?
        Сзади тревожно хлюпнуло, но морская дева не решилась двигаться, чтобы не потерять равновесие, добытое с таким трудом. Ее взгляд забегал по плато и остановился на столбике за спиной у огнетролля.
        Прислужники почти достигли края обрыва. Когда один из них потянулся раскаленной рукой к ихтионке, она отшатнулась от жара и направила трезубец в каменный столбик.
        С концов сорвались синие стрелы, в пропахшем гарью воздухе запахло озоном. Стрелы с треском ударились в тотем, огненный тролль отчаянно вскрикнул и развернулся к нему.
        - Что вы наделали! - проорал он.
        Прислужники остановились и разом обернулись к главному. На каменном столбике образовалась крошечная трещина. Затем раздался хруст, похожий на тот, какой бывает при появлении цыпленка из яйца. Трещина увеличилась и поползла вниз, пуская ответвления в стороны. Внутри показалось сияние, трещины все множились, растягивая столбик в стороны.
        Огнетролль кинулся к нему и принялся сжимать, чтобы отсрочить неизбежное.
        - Проклятые блохи! - ревел он, как раненый медведь. - Вождь не простит вам этого! Не простит!
        Из трещин с бульканьем потекла лава, заливая каменные пальцы демона. Он пытался удержать кусочки, но они по одному начали отпадать. Демон застонал.
        В эту секунду тотем озарился вспышкой и разлетелся на куски, с шелестом осыпаясь на камни. Раздался отчаянный вой огнетролля, он упал на колени, прикрывая каменную голову руками.
        Прислужники застыли в нерешительности, глядя то на главного, то друг на друга. Им потребовалось несколько минут, чтобы понять: предводитель неподвижен слишком долго. Когда наконец дошло, их ноги намертво приросли к плато, стопы потемнели, и чернота поползла вверх.
        Они молча наблюдали, как она поглощает колени, живот, грудь. Огненные прислужники обратились в камень, так и оставшись с опущенными головами.
        На плато сразу потемнело. Лишь сияющие коконы разгоняют темноту и пугающую сырость с моря. Они все еще висят в воздухе, но Теонард свалился - лежит, раскинув руки и ноги.
        Селина попыталась сделать шаг, но колени не выдержали, она упала, больно стукнувшись бедром.
        - Теонард! Подойди к Теонарду! - закричала она каменному собрату, который стойко выдержал огненные атаки. - Проверь, может, он жив?
        Тролль повернул к ней голову, похожую на валун, и проговорил:
        - Я не могу. Я каменный.
        - И что?
        - Не почувствую сердцебиения.
        Селина простонала, пытаясь приподняться. Но неприспособленным ногам на сегодня тренировок хватило, и они снова отказались слушаться.
        - Тогда помоги мне, - взмолилась она, с тревогой оглядываясь на выползающий из-за обрыва туман. - В воде что-то есть. Наверное, скопление осколков опять сыграло злую шутку.
        Тролль развернулся и широкими шагами приблизился к ихтионке. Его ладонь опустилась прямо перед ней, Селина привычным движением ухватилась за большой палец и ввалилась в ладонь. Усевшись в ней, как в гнезде, она смотрела на золотистые коконы хранителей, мимо которых ее понес тролль.
        Туман над водой стал плотнее. В золотистом свете коконов он выглядит не таким зловещим, но звуки, которые доносятся из воды, заставляют чешую вставать дыбом, как у рыбы-ежа.
        Подойдя к человеку, тролль осторожно опустил руку с ихтионкой. Та свесилась и посмотрела на Теонарда. Лицо человека бледное, глаза закрыты, вероятно, больше не светятся адским пламенем, иначе пропалил бы веки. Карман на груди подсвечивается золотистым, но в кокон укутываться не торопится.
        Селина прикоснулась пальцами к шее и улыбнулась.
        - Живой, - проговорила она.
        - Только всех порешил, - прогудел тролль, кивая на остальных.
        Ихтионка и каменный гигант оглянулись, Селина печально вздохнула, по белой щеке скатилась крупная капля.
        В этот момент коконы в воздухе одновременно запульсировали, ихтионка испуганно прижалась спиной к большому пальцу тролля.
        - Что происходит? - пропищала она.
        Гигант молча пожал плечами. Свет вокруг хранителей стал ярче, затем вспыхнул и стал медленно впитываться в тела. Он проникал сквозь одежду, словно той вообще нет. Через несколько минут коконы полностью перешли в хранителей и плато погрузилось во мрак.
        Когда исчезли источники света, самым ярким осталось небо, усыпанное сотнями звезд. Их так много, словно кто-то просыпал муку на черном бархате. Лес чернеет полосой с неровными краями, где-то в стороне хлюпанье и шелест воды. Тумана не видно, но на коже остаются мельчайшие капельки.
        Темные силуэты хранителей медленно опустились. Селина во все глаза пыталась разглядеть хоть что-нибудь, но вокруг лишь темнота. Она еще сильней вжалась в ладонь тролля. Тот поднялся вместе с ней, давая хоть какое-то ощущение безопасности.
        Снизу донесся хриплый голос Теонарда:
        - Какого черта меня так рано подняли? Мы не в походе. Идите работать, уже пора собирать рожь с полей. Убирайтесь. Оставьте меня и дайте выспаться.
        Повисла тишина, нарушаемая лишь хлюпаньем. Затем человек резко вскочил и закрутил в темноте головой.
        - Где они? - выдохнул он. - Огненные твари!
        Селина осторожно выглянула из ладони тролля и проговорила:
        - Застыли.
        Силуэт человека растерянно опустил плечи. Из темноты вынырнул другой силуэт, стройный, с длинными остроконечными ушами. Раздался шлепок, человек схватился за щеку.
        - Это кто?! За что?! - изумился он.
        - Ты нас всех убил! - раздалось шипение серой эльфийки. - Убил! Поджарил, как поросят на вертеле!
        Силуэт эльфийки накинулся на Теонарда и принялся колотить куда попало. Человек только успевал прикрываться и уворачиваться от кулачков. Из темноты вынырнул еще один силуэт, густо покрытый шерстью. Он ухватил эльфийку за пояс и оттащил в сторону.
        - Пусти меня! - кричала серая, брыкаясь. - Человеческая зараза! Сжег! Меня, огнем! Ненавижу огонь! Ненавижу!
        Ворг утащил ее куда-то в темноту и что-то долго объяснял хрипящим голосом. Эльфийка постоянно перебивала, он терпеливо ждал и снова объяснял. Теонард стоял рядом, потирая щеку.
        Во мраке показались силуэты остальных хранителей, молчаливых и угрюмых. Тролль выпрямился, поднимая ихтионку еще выше. Та вытянула шею, пытаясь разглядеть, что там, за обрывом, но в темноте все слилось бесформенную массу.
        Когда наконец спор эльфийки и ворга прекратился, они приблизились к троллю. Силуэт Теонарда сдвинулся назад, видимо, не желая больше получить от взбешенной Каонэль.
        Недалеко слева зажегся зеленоватый огонек мелкинда и высветил хранителей в жутком образе. Лица вытянутые, черные тени ползают снизу и шевелятся, словно живые.
        Селина вздрогнула и поджала ноги. Морда ворга взъерошенная, глаза чумные, но не безумные. Он покосился на Теонарда и проговорил:
        - Ну, давай, оправдывайся. Вредитель.
        Человек развел руками, вжимая голову в плечи.
        - Ничего не знаю, - проговорил он. - Помню, как огнетролль в меня метнул огнем, потом все. Темнота.
        - Значит, провал в памяти? - уточнил Лотер, по-волчьи тряхнув головой.
        - Вроде того, - скривился Теонард.
        Серая эльфийка, которая в темноте видит лучше, чем днем, шагнула к человеку. Ворг успел вовремя преградить путь, подняв руку в сторону. Она зло покосилась на Лотера, но дальше не двинулась.
        - Как удобно прикрывать все потерей памяти, - прошипела она и опустила взгляд, только сейчас заметив, что корсет на груди распорот.
        Она быстро схватила за шворки, стянула и наспех завязала. Получился тугой узел, стягивающий грудь в кучу.
        Ворг бросил на серую угрожающий взгляд и произнес глухо:
        - Кто бы говорил.
        Каонэль зарычала, уши вытянулись, глаза засветились желтым и превратились в узкие щели.
        - Вам не кажется, что он врет? - спросила серая у присутствующих. - Почему мы должны доверять тому, кто притащил сюда огненных тварей? А потом убил всех! Кстати, кто вернул к жизни? Как?
        Взгляды устремились к Селине в ладони тролля. Она поежилась и перевернулась на живот, сверкнув белыми чешуйками. Кожа искрилась, как снег в морозный день, отражая свет, наколдованный мелкиндом. Зеленый огонек покачивался над его головой, но не улетал.
        - Я тут ни при чем, - проговорила ихтионка тихо. - Это все осколки. Они вас вернули.
        Хранители переглянулись. Даже в полумраке зеленого огонька видно сомнение на лицах. Каждый незаметно проверил свой осколок, раздались облегченные вздохи. Даже Теонард, ощутив под пальцами гладкую поверхность в кармане, расслабленно опустил плечи.
        Все на секунду затихли, каждый думал о том, как повезло, что осколки не украли.
        Звезд на небе стало больше. Их свет, вместе с сиянием зеленого огонька, высветил серо-белые клубы, поднимающиеся из-за края обрыва. Туман, как гоблинский вор, осторожно полз по самой кромке скал. Хлюпанья слышно уже не в воде, а с берега. Только высота плато отделяла хранителей от неведомого.
        Уши Каонэль задергались, она тряхнула серебряной гривой и завертела головой.
        - Затылок, - произнесла она тревожно и покосилась на Теонарда. - Затылок горит. В этот раз сильно.
        Со стороны обрыва послышался тихий стон, похожий на вздох ветра. В тумане что-то мелькнуло, затем еще. В темноте, куда не достает свет зеленого огонька, металось что-то легкое, но почему-то очень неприятное. Хлюпнуло. Облако тумана вывалилось на обрыв и медленно покатилось в сторону хранителей.
        - Когда же это все прекратится? - простонал мелкинд, обтираясь откуда-то взявшимся платком. - Только не говорите, что снова какая-то дрянь.
        Каонэль коснулась затылка и сильно потерла пальцами. Волосы зашелестели, в воздухе мелькнули крохотные искорки. Она вытащила антрацитовый клинок из ножен и выставила перед собой.
        - Боюсь, - проговорила она, подозрительно косясь на Теонарда, - стоит ожидать худшего.
        Чтобы вернуть доверие, человек взялся за арбалет и нацелил его в туман, но это произвело обратный эффект - народ отшатнулся и разошелся, чтобы ненароком не оказаться у него на пути.
        Ворг шумно потянул носом и провел когтями по камню. Раздался отвратительный скрежет. Эльфийку передернуло, она затрясла ушами и скривилась.
        - Что бы там ни было, - проговорил Лотер глухо, - придется с этим повозиться.
        В этот момент из тумана высунулась прозрачная зеленоватая рука, за ней показалось тело, если светящиеся кости с остатками мяса можно так назвать. Призрачный скелет воспарил в полушаге над землей и вытаращил пустые глазницы.
        Из-за огонька мелкинда мертвяк казался еще зеленей и прозрачней, чем есть. На месте, где должен быть живот - дыра, сквозь нее проходит туман. Из призрачной кожи торчат ребра, кое-где выходя насквозь. На шее просвечивается позвоночник. И вообще скелет - нечто среднее между призраком и полуразложившимся трупом.
        Эльфийка наклонилась к воргу, не сводя взгляда с призрака, и проговорила вполголоса:
        - Кажется, это ты мастер по нежити?
        Лотер наклонился и глянул на тварь из-под бровей.
        - Мастер, - проговорил он угрюмо. - Только это не та нежить. Видал я такую. Плохи наши дела.
        Из тумана стали выступать другие призраки-скелеты, такие же зеленые, с провалами вместо глаз. Они появлялись, как грибы после дождя, медленно выплывая из серой массы. От воды потянулся сырой запах, с примесью тины и чего-то знакомого. Ворг шумно понюхал воздух и оскалился.
        Остальные окончательно пришли в себя после воскрешения. Несмотря на слабое освещение, они похватали оружие и заняли боевые стойки. Каонэль снова схватилась за затылок и нахмурилась.
        - Что-то совсем страшно, - проговорила она, изготавливаясь для атаки. - Никогда еще так сильно не горел.
        Она пошевелила ушами и втянула воздух. Ворг оглянулся, они встретились взглядами. В рубиновых глазах полузверя мелькнула безнадежность. Эльфийка всхлипнула, из уголка глаза выкатилась слезинка и прокатилась до самого подбородка. Она быстро вытерла ее о плечо и, оглянувшись на выжженную полосу леса, прошипела:
        - Ненавижу огонь!
        Ворг выгнулся, раскинув когтистые лапы, и с медвежьим ревом бросился на призрачное войско.
        Глава XX
        Вскинув оружие, хранители с ревом бросились на призраков. Мертвое войско ринулось навстречу. За прозрачными телами потянулись зеленоватые следы газа, видимость совсем испортилась.
        По плато растекся запах сырости, вперемешку с ализариновыми потоками. Эльфийка фыркнула и покосилась на браслет, в котором сверкал небольшой синий камешек. Серая провела по нему пальцем. Вместо того чтобы кидаться вслед за воргом, она отошла на несколько шагов и повертела головой.
        Из тумана доносились грохот, лязг и крики. Каонэль потянула носом и прислушалась.
        - Это еще не все, - проговорила она себе.
        Теонард тоже не стал кидаться в бой сломя голову. Он повернулся к дымке и поднял арбалет. Серая презрительно покосилась на него и мягкими шагами двинулась влево вокруг тумана.
        В серо-белом облаке ревело сражение, в дымке мелькали тела хранителей и призрачно-зеленые части скелетов. Каонэль скривилась и потерла нос.
        - Железо… - проговорила она многозначительно.
        Теонард бросил на нее быстрый взгляд и поинтересовался:
        - У тебя к нему страсть?
        - Совсем наоборот, - отозвалась эльфийка угрюмо.
        - Просветишь?
        Каонэль покосилась на человека, глаза прищурились, словно решает, стоит ли ему вообще знать о таком. Потом дернула ушами и крепче сжала рукоять.
        - Смердит оно, - ответила серая уклончиво.
        Теонард не отставал.
        - Странно, - сказал он. - У многих оружие сделано из него. Но прежде не жаловалась.
        Каонэль покачала головой и указала на синий камень в браслете, Теонард вопросительно поднял брови, но она сказала лишь:
        - Теперь ализариновая вонь такая, что впору затыкать нос.
        Слева хрустнуло, эльфийка резко обернулась и зарычала. В полушаге над землей зависла прозрачная фигура скелета. На голове треугольная шляпа, какие должны носить бандиты. Сквозь ребра виден позвоночник, бедренные кости перекошены.
        Призрак качнулся, как от ветра, и с хрустом изогнул шею. Пасть твари раскрылась, он растопырил руки и кинулся на Каонэль.
        Серая отпрыгнула в сторону и развернулась для удара, но призрак исчез. Быстро шевеля ушами, эльфийка завертелась на месте. Когда обернулась, в лицо зарычала морда скелета.
        Каонэль скакнула назад, едва успев увернуться от когтистой лапы. На щеке остались капли зеленоватой слизи или того, из чего сделан призрак.
        Эльфийка брезгливо провела ладонью по лицу и закричала:
        - Вперед, мертвое племя! Я не боюсь!
        Скелет захрипел и бросился на эльфийку, исчезая на ходу. Когда она в недоумении попятилась, он возник из ниоткуда прямо перед серой и с силой ударил в живот. Эльфийка отлетела на несколько шагов и, кувыркнувшись, вскочила на ноги. Глаза горят, как маленькие солнца, уши торчком, волосы растрепались.
        - Как ты воняешь! - выдавила эльфийка сквозь зубы и вскинула антрацитовый клинок.
        Скелет метнулся к ней, размахивая крючковатыми лапами. Эльфийка и призрак сцепились в схватке, только слизь в стороны полетела.
        Теонард дернулся на помощь, но из тумана прямо на него вылетела огромная призрачная собака с двумя головами. Несется, как конь, с обеих пастей капает зеленое, глаза светятся. Над ушами маленькие подобия рогов.
        - Что ты такое? - прошептал человек и вытаращил глаза.
        Теонард попятился. Он уложил арбалет на локоть и нажал на спусковой крючок. Раздался щелчок, стрела просвистела в воздухе, пройдя сквозь неосязаемую плоть, воткнулась в кость псине.
        Тварь на секунду остановилась и одной головой наклонилась к стреле. Другая продолжила смотреть на человека с холодной ненавистью. Секунду псина размышляла, затем подняла первую голову и с воем помчалась на Теонарда.
        Поняв, что арбалетом с тварью не справиться, он покосился на лес, где можно спрятаться. Но псина слишком быстра.
        Он согнул колени и расставил руки, готовясь к схватке с призрачным зверем. Мышцы надулись, лицо исказилось от ярости.
        - Плохой день для смерти, - проговорил он и кинулся вперед.
        Они схлестнулись, как вода и скала. Человека повалило на спину, он выставил руки вперед. Ладони уперлись в твердое и холодное. Прозрачная туша собаки съехала с ее же костей и наползла на человека. Арбалетчика окутало зеленым, вязким газом.
        Мутная пелена с тела псины наползла на глаза, Теонард закашлялся и стал быстро моргать. Кулаки сжались на чем-то изогнутом и вытянутом. На него навалилась тяжелая масса, которой у призрака вообще не должно быть.
        Человек напрягся, интуитивно отодвигая вытянутый предмет. Рядом с лицом щелкнула челюсть, Теонард отвернулся, потому, что из пасти зверя несло зловонием.
        Когда тело псины вернулось на место, он обнаружил, что сжимает обеими руками костяную шею твари, в том месте, где она становится общей для обеих голов. Они поочередно тянулись к нему и пытались ухватиться длинными, совсем не призрачными клыками. Собака рыла когтями землю, иногда цепляла бока человека, оставляя неглубокие, но кровоточащие порезы.
        Он скривился в бессильной ярости и принялся колотить псину коленями в живот. Удары попадали в призрачное брюхо, но до позвоночника не доходили.
        - Чем тебя кормят? - простонал человек сквозь зубы.
        Локти Теонарда предательски задрожали, на лбу выступила крупная испарина. Как только псина поняла, что победа близка, она с удвоенной яростью принялась клацать зубами.
        С левой пасти прямо на щеку человеку капнула зеленая слизь. Он поморщился, но не отвернулся, потому что иначе не сможет видеть, как близко подобралась тварь.
        Когда до носа остался всего мизинец, псина отклонилась в замахе и обеими головами кинулась на человека.
        В момент, когда пара челюстей оказалась у самой его глотки, псина слетела в сторону. Мелькнуло темное пятно. Теонард почувствовал свободу и вскочил, морщась от полученных ран. Не опасных, но болезненных.
        Он быстро огляделся. В нескольких шагах слева косматый, как медведь, ворг с упоением рвал и ломал кости псины. В стороны летела зеленая слизь вместе с бестелесными частями.
        Ворг рвал и хрустел до тех пор, пока от твари не осталась бесформенная зеленая масса. Когда полузверь убедился, что существо достаточно раздроблено, он с тяжелым дыханием поднялся и повернул к Теонарду жуткую звериную морду. Глаза пылают, как летнее зарево, во взгляде удовлетворение на границе с безумием.
        Человек отшатнулся, решив, что ворг сейчас и на него кинется. Тот зарычал по-медвежьи и оскалился.
        - Тоже осколками притянуты, - прорычал Лотер хрипло. - Надо проверить.
        - Чего проверить? - не понял человек и скривился, прикоснувшись пальцем к ране на боку.
        Ворг раздраженно клацнул зубами.
        - Талисман проверить, - гаркнул он и, опустившись на четыре конечности, помчался к эльфийке.
        Каонэль справилась со скелетом - разрубила на четыре неравные части, и теперь те валялись по отдельности на камнях. Но подоспели еще двое, и серая вертелась, как юла, отбивая атаки призрачных тварей. У одного вместо кисти кривая сабля, и орудует он ею очень виртуозно. Только благодаря эльфийской ловкости призрачный клинок со звоном ударяется о камни, а не о ее голову.
        Каонэль подскакивает, зависает в воздухе, словно скопа, обрушивая точные удары на головы скелетов. Но те умудряются вовремя исчезнуть и возникнуть уже в другом месте.
        Подгадав момент, эльфийка сделала вид, что не заметила, как они оказались по бокам. Твари с хрипами ринулись к ней, надеясь взять в капкан. Когда оказались в шаге, эльфийка резко развернулась лицом к одному. Правая рука с мечом метнулась вперед и рассекла скелета надвое. Серая тут же упала на колено и пропустила клинок под мышкой. Она с нажимом довернулась - второй скелет тоже рассыпался на половинки.
        Каонэль вскочила и завертела головой. В глазах чистая злость, на лице зеленые подтеки. Антрацитовый клинок поднят, готовый в любую секунду пронзать и рубить.
        В тумане видно, как мелькают магические всполохи мелкинда, слышно, как в ярости орет Страг, кидаясь на призраков. От одного его крика можно поседеть и отдать душу богам, но призраки уже мертвые, поэтому одного устрашения мало. Среди зеленого тумана мечется еще более зеленое пятно гоблина. Не понятно, что делает, но после него скелеты падают и ползут. Слышны гул каменного тролля, хруст костей, вопли гарпии. Шум и крики остальных хранителей смешались со звоном оружия и топотом ног и лап.
        Рядом хрустнуло, уши Каонэль прижались. Она резко обернулась и замахнулась клинком. Перед ней застыл ворг, в одной лапе голова скелета, в другой - его туловище. Он оттолкнул призрачное тело, а голову швырнул куда-то в темноту.
        Эльфийка опустила антрацитовый клинок и выдохнула. Харя ворга оскалена и почему-то довольная.
        - Проверяем осколок, остроухая, - прорычал Лотер.
        - С чего ты взял, что он уже готов? - спросила Каонэль, откидывая запутанный локон со лба.
        - Ну, нас-то он воскресил, - пожал плечами ворг.
        Эльфийка глянула на сражение и коснулась пальцами складки на корсете, которую пришлось утянуть из-за вторжения Теонарда.
        - Разумно, - согласилась она. - Это, наверное, те необычные свойства, о которых говорил чародей. Вроде когда осколки вместе, то защищают своих обладателей.
        - Надо же, - удивился Лотер, - не обманул чародей.
        Эльфийка буркнула:
        - Самой не верится. Только не называй меня остроухой.
        - Это разве не правда? - не понял ворг и сунул ладонь в карман.
        - Какая разница? Не называй, и все.
        - Ладно, потом разберемся, - прорычал ворг и, развернувшись к Теонарду, помахал.
        Тот ждал сигнала, стоя лицом к туману со вскинутым арбалетом. Он не слишком эффективен против призраков, но уверенности придает. Когда Лотер дал знак, человек заорал что есть силы:
        - Построить Цитадель!
        В тумане вместе со звоном и ревом битвы послышались возгласы и шепот. Хранители наперебой принялись изъявлять желание, одновременно продолжая биться с тварями.
        Ворг, человек и эльфийка прислушались, пытаясь обнаружить какие-то изменения. Сражение продолжает кипеть, призраки клубились вместе с туманом, время от времени вылетая на чистые участки. Море шелестело, ветер дул, Цитадель не появлялась.
        - Проклятье леших! - выругалась Каонэль. - Еще не готов. Наверное, охрана обладателей не зависит от мощности Талисмана.
        - Это что значит? - спросил ворг и оглянулся на Теонарда. Тот растерянно развел руками и покачал головой, мол, я тут ни при чем.
        Взгляд эльфийки стал отрешенным, на идеальном личике отразилась глубокая задумчивость, что вообще плохо сочетается с красотой. Она несколько секунд терла лоб, пока ворг отрывал головы скелетам, которые случайно оказывались поблизости.
        Когда он разодрал очередного призрака и раскидал останки в разные стороны, эльфийка проговорила, бегая глазами:
        - Кажется, я поняла. Талисман не может зарядиться до конца, пока защищает нас от магических тварей. Или может, но ему надо больше времени. А у нас его нет. Идея Теонарда с противомагическими камнями хорошая, хоть и воплотил он ее очень по-человечески.
        - Хорошо, что он этого не слышит, - буркнул Лотер, но эльфийка не обратила внимания.
        - Или это не его идея? - проговорила она, хмуря лоб. - Ладно, не важно. Надо всем спрятаться за этими камнями и оттуда попытаться возвести Цитадель.
        Ворг посмотрел на нее, как на говорящего единорога.
        - С каких пор ты научилась думать? - спросил он хрипло.
        - Я всегда умела, - отозвалась Каонэль.
        Лотер бросился в туман на поиски тролля. Им одним не справиться с камнями, а для создания барьера в нужном порядке тем более не расставить. Каонэль осталась на месте и глянула на Теонарда, который стоял в боевой позе и время от времени посылал в туман стрелы. Тот заметил и в ответ покосился на серую.
        - Что? Боишься в сердце битвы лезть? - проорал он.
        Каонэль скривилась и дернула ушами.
        - Место эльфиек не в гуще сражений, - елейным голосом пропела она.
        Теонард кивнул, лицо стало наигранно задумчивым.
        - Точно. Я забыл. Эльфийки должны стоять у кровати с опахалом. Кормить с рук, желательно меня, а не кого-то другого. Что там еще было? Массаж ног? Ну да, массаж. И всячески ублажать. На то они и эльфийки, чтобы…
        Он не договорил, потому, что Каонэль метнула в его сторону антрацитовый клинок. Меч просвистел в воздухе, Теонард отшатнулся. По камням с тихим стуком покатилась голова скелета, зеленое тело рухнуло в шаге от человека. Клинок сделал еще два оборота и воткнулся в щель между камней.
        Теонард вытаращился на труп и запоздало вскинул арбалет. Эльфийка улыбнулась так, словно собирается на королевский бал. Пока человек разглядывал призрачные останки, она приблизилась и аккуратно вытащила меч из расщелины.
        Восхищенно выдохнув, Теонард сказал:
        - Ты ж в меня могла попасть.
        - Могла, - согласилась эльфийка. - Очень могла.
        Он поднял на нее глаза и нехотя произнес:
        - Спасибо.
        Каонэль заулыбалась еще лучезарней.
        - Мы оба знаем, что я спасала, - проговорила она.
        Теонард хмыкнул и отвернулся.
        Битва в самом разгаре, но призрачное полчище уменьшилось, и зеленоватые скелеты стали реже выскакивать из тумана. Человеку в полумраке не видно, зато эльфийка с ночным зрением все различает, особенно, когда кто-то вылезает за пределы тумана. Дымка тоже стала меньше, к тому же мелкинд создал несколько огоньков. Теперь и без того зеленое облако подсвечено призрачным светом.
        Из тумана вывалился взмыленный гном с кувалдой в руке. Набалдашник в слизи, лицо тоже, с бороды течет. Он на секунду остановил бешеный взгляд на Каонэль, затем вскинул кувалду и с ревом бросился обратно.
        Через несколько секунд выскочил ворг с призрачной ногой в зубах. Он по-лошадиному подскакал к эльфийке и человеку, выплюнул конечность и прорычал:
        - Готово.
        Каонэль не поверила и вытаращилась на него.
        - Как? - удивилась она, погладывая на бурлящий туман. - Все камни сложили?
        Ворг покачал головой и вытер морду лапой.
        - Нет, конечно, - произнес он хрипло. - Тролля нашел, сказал, что делать. Остальным как мог, так и объяснил.
        - Надо было хорошо объяснить. А то у нас не все понимают с первого раза, - укорила эльфийка.
        Ворг огрызнулся:
        - Можешь сама лезть в эту бойню и рассказывать с поклонами.
        Каонэль поежилась. Лезть туда ей совсем не хотелось. Она вообще не понимала, как воргу удалось одним воинственным криком заставить всех кинуться в бой.
        Серая покосилась на Лотера и подумала, что это определенно какая-то звериная сила, обязательно гипнотическая. Не просто же так колени становятся ватными, когда слишком близко к нему стоишь.
        По туману прокатилась гора, сквозь серую дымку проступили очертания каменного тролля - он с глухим топотом двигался к месту, где оставил камни. Слышно, как хрустят кости призраков, которые по всем призрачным законам хрустеть не должны.
        Дойдя до обрыва, он остановился и нагнулся всей массой. Сквозь звон мечей и крики слышно, как тролль перекатывает камешки, пытаясь найти нужный порядок. Из дымки вывалилась порция призраков и ринулась к трем хранителям.
        Эльфийка шагнула в сторону тролля, но тут же остановилась, схватившись за голову.
        - Помните, - проговорила она, приподнимая волосы, - я говорила, что затылок горит?
        Теонард отошел на пару шагов и направил арбалет на приближающихся скелетов.
        - Ну? - произнес он, сдвинув брови.
        Эльфийка пренебрежительно глянула на сверкающий наконечник стрелы и покачала головой.
        - По-моему, сейчас на нем можно жарить перепелиные яйца, - проговорила Каонэль и закатила глаза, глубоко вдыхая и выдыхая.
        Раздался щелчок спускового крючка, Теонард быстро наложил новую стрелу и снова выстрелил. Он наконец понял, как применить арбалет к прозрачным тварям.
        Голова одного из призраков, который шел прямо на него, крутанулась и повисла на зеленой жиле. Жила медленно потянулась, опуская безглазую голову на ребра, затем лопнула, и череп стукнулся о камни. Туловище качнулось и рухнуло следом.
        Ворг свернул шею еще одному скелету. Тот, на свою беду, налетел на него, надеясь вцепиться сразу тремя руками. Третья конечность торчала прямо из грудной клетки и шевелилась, как змея.
        Она не помогла, потому что Лотер извернулся и оказался позади призрака раньше, чем тот успел что-либо понять. Через секунду раздался хруст, и ворг довольно оскалился, пнув оторванную голову в туман.
        Когда Каонэль снова начала говорить о горячем затылке, он зарычал на нее, словно во всех бедах виноват именно затылок.
        - Опять? - спросил он. - Ты говорила, что горит перед тем, как это магическое полчище из воды вылезло.
        Слева от Каонэль возник призрак с оторванной нижней челюстью и протянул к ней крючковатые лапы. Она дернула ухом и, даже не взглянув, с разворота рассекла его пополам. Туловище развалилось, эльфийка невозмутимо продолжила:
        - По-моему, на этих тварей затылок горел еще в море, когда на дельфинах плыли.
        Теонард обернулся к эльфийке.
        - Вы плыли на дельфинах? - удивился он.
        Каонэль механически кивнула и проговорила:
        - Угу. Но тогда он горел не так.
        - А как? - съязвил ворг, пиная очередного призрака.
        Выбросив руку с мечом назад, эльфийка дернула им, как рычагом, послышался треск. Из-за спины вывалилась верхняя половина скелета и рухнула под ноги Теонарду. Ноги призрака сделали несколько шагов и свалились у расщелины.
        Человек оттолкнул Каонэль в сторону. Та возмущенно вскрикнула, но Теонард быстро выпустил две стрелы мимо нее. Снова раздался хруст и стук черепушки о камни.
        - Благодарить не стоит? - спросила эльфийка с ухмылкой. - Мы же знаем, что именно ты спасал?
        Теонард улыбнулся той добродушной улыбкой, какая должна настораживать. Глупец не увидит в ней ничего опасного, но знающий поймет, что под простоватым выражением скрывается хитрость и сила, а улыбка - лучшая маскировка.
        - Так что там с затылком? - спросил человек, целясь в очередного призрака.
        Земля загудела, по каменной поверхности плато покатились несильные, но ощутимые толчки, какие бывают, когда движется что-то большое и тяжелое. Каонэль обернулась к лесу и вгляделась в выжженную огнетроллями полосу. Пока никого не видно. Даже ее ночное зрение показывало лишь деревья и кусты. Но в воздухе тревога и напряжение.
        Шум битвы ослаб, призраки и хранители все еще сражались, но гном, гоблин и огр все чаще косились в лес. Туман немного отполз к воде, оставив на обрыве толпу скелетов с перекошенными мордами. Чуть в стороне каменный тролль мучается, переставляя белые камни то так, то эдак.
        Эльфийка безнадежно посмотрела на Теонарда и кивнула на лес.
        - С затылком? - произнесла она. - Сейчас сам увидишь.
        Вдалеке, где-то в самом начале выжженной полосы, появилось что-то горящее. Оно медленно движется к плато, поднимая клубы дыма, заметные даже в темноте.
        - А я уж надеялся поскорей закончить с этими тварями, - зарычал ворг. - Надоело уже. Очень надоело.
        - Да, - сказала серая, глядя в темноту. - Мне тоже.
        Они оба зло посмотрели на Теонарда. Тот развел руками, мол, ни при чем и вообще мимо проходил.
        Притихшая было битва с призраками возобновилась с удвоенной силой. Словно твари почувствовали поддержку, хотя никому не известно, на чьей стороне дрянь, что движется через лес.
        Из поредевшего тумана вновь полетели капли зелени, конечности. Время от времени выкатывался то гном, то гоблин. Слышно, как орет заклинания мелкинд и хлопает крыльями гарпия.
        Теонард выпустил пару стрел в скелета, который возник из воздуха между ним и лесом. Скелет недоуменно посмотрел на живот, который прежде соединял верх и низ. Теперь там две стрелы и трещина, длиной в палец. Он поднял на человека пустые глазницы и с грохотом сложился пополам.
        Арбалетчик прищурился, пытаясь разобрать, что за новая огненная гадость движется на них.
        Отбиваясь от скелетов, которые волной вывалились из-за края обрыва, ворг и эльфийка приблизились к Теонарду.
        - Что-то мне подсказывает, - прорычал Лотер, пробив кулаком грудную клетку призрака, - наш человеческий друг знает, в чем дело.
        Перед эльфийкой возник высоченный призрак с винтовыми рогами. Он взревел и ринулся на нее. Каонэль подпрыгнула и кувыркнулась в воздухе. Она приземлилась прямо у него за спиной. Призрак не успел остановиться и налетел на пустое место. Эльфийка грациозно взмахнула клинком и круговым движением обрушила удар на скелета. Его рассекло до пояса, в таком виде он, шатаясь, поплелся куда-то в сторону.
        - Наверняка долги идут забирать, - бросила серая, отводя правую руку с мечом влево.
        Воспользовавшись небольшой передышкой, пока Теонард и Лотер отбиваются, она глянула в сторону тролля. Тот все еще разбираелся с порядком камней. Эльфийка разочарованно вздохнула и окинула взором побоище.
        По всему обрыву разбросаны конечности и кости, в лужах слизи валяются светящиеся зеленью черепа. Думать о возможных потерях со своей стороны ей не хотелось, и она втайне надеялась, что все живы.
        - А тебе, - проговорила Каонэль, отрубая голову скелета возле ворга, - наверное, в самый раз такое побоище. Ты ведь ешь мертвых.
        Лотер даже голову скелета уронил.
        - Я же не призраков ем. И не падаль, - проговорил он обиженно. - Мертвяк должен быть живым.
        Эльфийка странно посмотрела на него.
        - Даже спрашивать не хочу, как это может быть, - сообщила она, уворачиваясь от стрелы Теонарда, который выпустил заряд в призрака за ее спиной.
        Огненная глыба в лесу стала больше. Уже можно различить руки, ноги и голову с клыкастой пастью. Челюсть настолько широкая, что может вместить ворга и человека одновременно. Еще и место останется. Остроконечные скулы торчат в стороны, носа нет, лишь две дырки, из которых видно пламя. На лбу рог, видимо, знак отличия. Хотя такую массу трудно не заметить.
        Теонард бросил короткий взгляд на тварь и проговорил виновато:
        - Ну вот. Вожак пожаловал.
        Глава XXI
        Над лесом пронесся рев, от которого в жилах застыла кровь. Послышались крики разбуженных зверей - тех, что еще не пробудились от топота и пожаров.
        С каждым шагом тварь вырастала на полголовы. Когда огнетролль достиг границы поломанной рощи, все увидели его чудовищный размер. Каменный собрат рядом с вожаком не больше, чем коза рядом с быком.
        Голова возвышалась над лесом, как расплавленная вершина горы, трещины на теле полыхали, освещая плато и туман. Из-за этого казалось, все покрыто грязно-оранжевой дымкой. Вблизи пасть стала еще больше и могла вместить не только человека и ворга, но еще парочку гномов с эльфийкой в придачу.
        Призраки одновременно повернули головы и подняли пустые глазницы на великана. Тот на них даже не посмотрел. Он стал медленно вертеть головой, словно ища кого-то.
        Мертвецы в ступоре замерли и таращились на чудовище. Прозрачные тела покачивались над землей, хотя некоторые стояли на ней вполне уверенно. В провалах глаз страх и непонимание.
        Когда через несколько секунд скелеты поняли, что огнетролль ими не заинтересован, они снова кинулись в бой. Хранители воспользовались заминкой и переломали пару десятков позвоночников. Но из-за края обрыва полезли новые мертвецы, и пришлось снова лупить по светящимся черепушкам.
        Мелкинд отбился от коротконогого скелета, выпустив несколько зеленых зарядов. Тот секунду стоял с непонимающим видом, затем рассыпался в пыль.
        Маг отбежал подальше от гущи сражения и оказался в нескольких шагах от беспокойной троицы. Он бросил испуганный взгляд на огненную глыбу, что с интересом всматривалась в битву, и принялся судорожно перебирать амулеты.
        - Я попробую поставить новый щит, - проговорил Виллейн, кивая на великана. - Это тоже работа Теонарда?
        Ворг и эльфийка оглянулись на человека. Тот сделал вид, что очень внимательно разглядывает носки сапог. Для убедительности повертел одним, ковыряя пяткой камни. Когда раздалось предупредительное покашливание мелкинда, Теонард покосился на вожака и произнес:
        - Все не совсем так. Да, я виноват, что сюда пришли шаман и стражи. Они, кстати, принесли противомагические камни. В том, что прибыл вожак, моей заслуги нет.
        - Что-о? - изумился мелкинд, хватаясь за янтарный амулет на шее.
        - А то, - буркнул человек. - Это ведь не я убил его прислужников. Наверное, вожак как-то чувствует, что творится с огненными детищами.
        Глаза Виллейна округлились, делая его сходство с рептилией еще сильнее. Он сжал амулет до белых косточек и проговорил гневно:
        - Хочешь сказать, мы виноваты, что защищались от тварей, которых ты привел? Может, нам стоило честно пасть? Дать себя поджарить? Или нет. Наверное, надо было разложить осколки на серебряном блюде и преподнести демонам. Ты ведь это им обещал?
        Теонард закатил глаза и попятился, пытаясь спрятаться за широкой спиной ворга. Тот заметил и присел к земле. Человек вздохнул и остановился.
        - Обещал, - проговорил Теонард. - Но это не значит, что собирался отдавать. Ну подумайте сами. Я ведь выманил у них камни. Остается лишь расставить в нужном порядке, и пожалуйста - стройте Цитадель.
        Раздался свист меча, эльфийка крутанулась на одной ноге и рассекла подкравшегося сзади скелета. Тот вскинул руки и развалился. Каонэль шевельнула ушами, проверяя - не прячется ли еще кто-нибудь поблизости, затем глянула на Теонарда.
        - Такое впечатление, - проговорила она, - что тебе Цитадель ну совсем не нужна.
        Человек вскинул брови.
        - Почему не нужна? Я с самого начала знал, что она необходима.
        Эльфийка фыркнула и отвернулась. В этот момент вожак, который огненной горой возвышался над рощей, открыл пасть, похожую на пещеру. Из глотки вырвался столб огня и озарил половину плато адским светом.
        - Теонард! - прогудел он низким басом.
        Человек вздрогнул, но глаза потемнели, лицо исказились яростью. Вождь огненных троллей снова покрутил головой. Для него битва хранителей и призраков не страшнее муравьиного копошения. Из-за огромных размеров не может различить, что за козявки бегают туда-сюда.
        Он сделал шаг, плато сотряслось, и в стороны разлетелись желтые снопы. Призраки вместе с хранителями подпрыгнули, как деревянные чурочки на столе.
        Обладатели осколков попятились к противоположной стороне леса, отбиваясь от скелетов. Они не поняли, где безопасней - прямо у воды или в лесу, под защитой деревьев, поэтому держались посередине. Лишь каменный тролль не двинулся с места, продолжая перекладывать белые камни в новом порядке.
        Воздух вокруг огненного вожака пошел волнами и засветился желто-оранжевым. Рог на лбу полыхает ярче костра, особенно когда шевелит головой. Словно горящее полено, на которое подули.
        Демон поднял руку, она вспыхнула, как факел, и сражение внизу озарилось сильнее. Затем вытянул ее вперед и стал водить по воздуху, всматриваясь в букашек под ногами.
        - Теонард! - снова заревел вожак. - Ты убил шамана! Моего шамана, обманщик! Выходи, или я сожгу всех!
        Ворг, эльфийка и мелкинд оглянулись на человека. Даже те, кто все еще сражался со скелетами, выглянули из тумана, продолжая отбиваться. Виллейн сдвинул брови и проговорил тихо, словно великан его мог услышать:
        - Давай-давай. Я прикрою, если что.
        Лицо Теонарда почернело, он проверил арбалет и выступил вперед.
        Вожак заметил шевеление и стал водить рукой-факелом над землей. Пахнуло жаром, эльфийка заслонилась ладонями и отошла на несколько шагов. Ворг заметил, как она ежится, расстегнул на шее замок и бросил лацерну Каонэль.
        Та поймала и вопросительно посмотрела на Лотера.
        - Вместо плаща, - произнес он хрипло.
        Серая благодарно кивнула и чуть улыбнулась, накидывая лацерну на плечи. Ворг секунду наблюдал, как прелести эльфийки скрываются под кожаным плащом, затем обернулся к Теонарду и гаркнул:
        - Давай в этот раз без шуточек.
        Человек бросил через плечо:
        - Когда это я шутил?
        - Ты должен сказать, что шутил, когда порешил всех нас огненными шарами, - зарычал Лотер.
        Теонард кивнул и отвернулся обратно к вождю.
        - А, это, - проговорил он. - Точно шутил. Прямо петрушничал хранителям на славу, скелетам на потеху. И вообще, шутил не я, а демоны. Говорю же, не помню ничего. А раз не помню, значит, не было.
        Мелкинд приподнял янтарный амулет, готовый защищать того, кто недавно убил его огненным клубком.
        - Ну да, - проговорил Виллейн, потирая амулет. - Мы просто так тут разлеглись замертво. Скучно, наверное, стало. Ты давай, не хорохорься. Может, и хотел на чужом горбу к богам въехать. Только не в этот раз.
        Эльфийка с хрустом снесла голову очередному призраку, который потянул к ней кривые лапы. Этот оказался особенно противным, потому что в животе сохранились все внутренности и скелет выглядел как призрачное соленье на зиму. Только мертвое и мерзкое.
        Каонэль сделала выпад и в довершение рассекла его в районе пояса, прозрачные внутренности рассыпались в зеленую пыль, и скелет загремел на камни.
        - Может, вы не заметили, - прошипела серая, оборачиваясь, - вообще-то, идет битва. И мне надоело отгонять скелетов, пока вы болтаете. Теонард, делай уже что-нибудь. Я боюсь твоего огненного приятеля.
        Человек даже обернулся.
        - Боишься? - спросил он.
        Каонэль натянула плащ на плечи и сверкнула желтыми глазами.
        - Нет, - соврала она, оправдываясь. - Но стоит.
        Вожак наконец перестал водить факелом над плато и остановился прямо над Теонардом. Все заслонились от жара. Зеленый туман испарился, как вода с раскаленной сковородки, оставив на обрыве призрачное войско и уставших от схватки хранителей.
        Мечи поднимались все медленней, удары теряли точность, но призраки все прибывали, словно само море их рождало. Когда дымка исчезла, скелеты тревожно замерли и одновременно оглянулись на источник света.
        Один из них оскалился и с яростным хрипом кинулся на огненного вожака. Тот не заметил букашку, которая посмела восстать против него, и скелет только прибавил скорость. Когда до ноги демона осталось десяток шагов, призрак вспыхнул и растаял, как снежинка над пламенем.
        Скелеты в нерешительности застыли, гном, что оказался рядом с гоблином, наклонился к нему и спросил шепотом:
        - Мобыть, теперича они побегут?
        - Хорошо бы, - таким же шепотом ответил гоблин. - Я уже рук не чувствую.
        Призрак рядом хрустнул шеей. Та встала на место, после того как ее кто-то свернул. Мертвец пару мгновений таращился на темнеющую воду за обрывом, затем с хрипом развернулся и, вскинув кривой меч, побежал на огнетролля. Остальные скелеты ринулись за ним.
        Народ видел, как вместо того, чтобы вернуться на морские просторы, призраки с криками помчались на огненного вожака. Тот опустил полыхающий взгляд и с интересом смотрел, как скелеты вспыхивают и испаряются, не добегая до него.
        Хранители, недолго думая, подтянулись к троице и мелкинду, образовав плотный круг. Ворг окинул всех хищным взглядом.
        - Опасно, - прорычал он глухо. - Можем еще кого-нибудь привлечь.
        Эльфийка натянула капюшон, пряча уши и лицо от жара, и проговорила:
        - Куда уж опасней. По-моему, хуже уже быть не может.
        Мелкинд покосился на нее и сказал:
        - Обычно после таких слов…
        Закончить ему не дали. Вожак разглядел в толпе Теонарда и заревел, как взбешенный медведь. Огромный и пылающий.
        - Отдай что должен, блоха!
        Теонард выступил вперед, прикрываясь от жара. Последний полоумный скелет вспыхнул под ногами огненного тролля, оставив горстку зеленого пепла. Человек посмотрел на нее и шумно сглотнул.
        - Послушай, - обратился он к демону. - Я должен. Это правда. Но я должен не только тебе. Есть долги, которые нужно отдать в первую очередь. Если не отдам, тебе будет не с кого спрашивать. Дай время, я раздам самые страшные, а потом вернемся к твоим.
        Огненный тролль посмотрел на Теонарда огромными, как огненные пещеры, глазами, затем окинул злым взглядом остальных. Треск от пламени внутри него такой, что слышно за версту. От великана несет копотью и плавленым камнем, в пасти пляшут языки огня.
        Он фыркнул, обдав всех черным облаком пепла, на верхушки сосен изо рта упали несколько угольков. Те вспыхнули, словно пропитаны эльфийским маслом.
        Исполин прогудел:
        - Страшные долги? Да, самые страшные надо отдавать в первую очередь.
        Теонард облегченно выдохнул.
        - Значит, мы договорились? - спросил он.
        Огненный вожак выпрямился, треща и пыхая огнем из разломов на теле. Каменная морда расплылась в ухмылке. Он оскалил раскаленную пасть.
        - Договорились, - хохотнул он, в глазах заплясали демонические языки. - Но есть один момент.
        - Какой? - спросил настороженно Теонард.
        Ухмылка огнетролля стала еще шире, он в замахе отвел руку-факел в сторону и проревел:
        - Самый страшный долг - это я!
        Дальше началось пекло. Посыпались огненные шары и стрелы. Огнетролль метал пламя куда попало - особо целиться ему нет нужды. Хранители едва успевали убегать от пылающих снарядов. Те рокотали на лету, оставляя в камне глубокие черные дыры.
        В воздухе повис запах гари и копоти, огнетролль смеялся как безумный, понимая, что вот-вот станет обладателем всех осколков. Он, огненный великан, получит Талисман, Цитадель и все, что его выжженной душе угодно.
        Хранители метались по плато, как крошечные мишени, кувыркаясь и прыгая. Кто-то помчался к лесу, надеясь найти там укрытие, но вожак прочертил огненную полосу через плато и отрезал путь к отступлению.
        Другие кинулись к обрыву, думая спуститься к воде, но там внизу все еще клубился зеленый туман. Внутри призраки, которые только и ждут момента, чтобы ухватить кого-нибудь и отнять осколок.
        Мелкинд попытался выставить магический щит, но огнетролль пробил его с первого удара. Виллейн с болезненным криком отлетел в сторону и сгорел бы под огненным градом, если бы не гном.
        Тот бежал мимо, ухватил его за ворот и потащил в сторону. Маг только ногами успевал дрыгать, пытаясь помочь движению. Но когда понял, что только мешает, успокоился и дал Тарнату спокойно его спасать.
        Когда демон обрушил огненный дождь на плато, Теонарда отшвырнуло за обрыв. Скатившись по крутому склону, он оказался на выступе, достаточно высоком, чтобы укрыть от тумана, и слишком низком, чтобы огнетролль смог его заметить. На таком же уступе, в десяти шагах, пряталась ихтионка. Из-за призрачного тумана она не могла нырнуть и укрыться на глубине.
        Селина распласталась на камне, волосы разметались, как у карги. Она увидела Теонарда и прошептала:
        - Иди, сражайся.
        Человек посмотрел на нее как на ненормальную.
        - Только после вас.
        Он подтянул ноги подальше от края, откуда может высунуться костяная рука, и замер, прислушиваясь к битве, больше похожей на избиение младенцев. Селина жалобно пискнула, брови сошлись домиком, она чуть высунулась из-за края, хлопая всеми веками сразу. Вдалеке мелькнула заросшая черной шерстью спина.
        Как любой нормальный зверь, ворг бежал от огня. Бежал наугад, перепрыгивая через павших, останки скелетов и небольшие трещины. Когда другая сторона леса показалась совсем близко, он чуть не улетел в расщелину. Ту самую, из которой вылезал гигантский паук.
        В последний момент он выбросил руку назад. Уцепившись когтями за камень, ворг с мерзким скрежетом затормозил и остановился на самом краю пропасти. Но ноги все же свесились в темноту.
        Полузверь поспешно втянул их на плато и подскочил, завертев головой в поисках обхода.
        Трещина уходит далеко налево и где-то там сужается, огненная черта приходит туда же. Выругавшись так, что любой гном позавидовал бы, Лотер кинулся к переправе, надеясь изловчиться и перепрыгнуть расщелину прежде, чем подпалит бока.
        По пути чуть не сбил огра, тот вообще плохо соображал из-за пламени. Бежит, раскачиваясь в сторону, словно пьяный, и плохо видит. Ворг попытался ему объяснить, что вон там можно попытаться попасть на другую сторону, но огр зарычал на него, обдав таким зловонием, что Лотер пошатнулся.
        Оставив обезумевшего хранителя, ворг кинулся дальше к заветной переправе. Слева шарахнуло огнем, ворга подкинуло, и он сорвался в пропасть. Свернувшись калачиком, полузверь понадеялся удариться головой о какой-нибудь выступ и перекинуться птицей.
        На плече сомкнулись когти, его дернуло вверх, Лотер захрипел и поднял голову. Прямо над ним хлопала крыльями гарпия - одной лапой держит его, другой балансирует, чтобы не закрутиться в воздухе от перевеса.
        - Спасибо! - проорал он сквозь шум огня и крики.
        Гарпия опустила клыкастую морду и заскрипела что-то на только ей понятном языке. Она перенесла Лотера на другую сторону трещины и затерялась в дыму.
        Эльфийка бежала сосредоточенно и быстро. Бегать она умела. Уши прижались, капюшон свалился, выпустив облако серебряных волос. Лацерна раскрылась, как крылья гигантской вороны. Рядом с грохотом падали огненные снаряды, она с ловкостью уворачивалась, полагаясь на слух и чутье. Они ее ни разу не подводили.
        Запах ализарина все еще висит в воздухе. Каонэль так и не поняла - от огненных троллей это или от призраков. Плато раскалилось, как гоблинская сковородка, заставляя серую бежать еще быстрей.
        - Ненавижу огонь, - бормотала она, перепрыгивая черные дыры, оставленные пламенем. - Ненавижу.
        Сзади ревел огненный демон, сотрясая воздух. Эльфийка не видела, но прекрасно слышала, как из пасти и каменных ладоней вылетают полыхающие шары. Из-за огня темнота ночи давно отступила, превратив плато в адское побоище.
        Когда до расщелины, которую эльфийке перепрыгнуть не составляло труда, осталось несколько шагов, прямо перед ней упала раскаленная глыба. Развалившись, она отрезала путь к отступлению. Внутри огня пыхнуло, и серую откинуло назад. По камням что-то зазвенело и укатилось на другую сторону огня.
        Каонэль подскочила и вгляделась в пламя. За желтой стеной сверкал браслет с синим камнем. Эльфийка механически схватилась за опустевшее запястье и затравленно оглянулась.
        За расщелиной через огненную стену видно Лотера. Тот бессильно скалится, не зная, что предпринять. Он повертел головой, пытаясь найти помощь в небе, но гарпия улетела.
        Лицо серой эльфийки побледнело, даже огненные языки не смогли этого скрыть. Желтые глаза расширились, она качнулась и прошептала одними губами:
        - Это конец.
        Лотер не слышал, но все понял. Он заметался по краю расщелины в тщетной попытке найти решение. Затем глянул вдаль, где трещина сужается.
        - Я обойду! - проорал он.
        Каонэль обреченно посмотрела на ворга.
        - Ты не успеешь, - шепнула она и отвернулась.
        Лотер отчаянно взревел и кинулся по краю в обход.
        Эльфийка качнулась. Запах ализарина проник в самый мозг, заполнил легкие и желудок, под глазами образовались круги. Железная пыль потоками носилась по плато, делая эльфийку все слабее. Она тяжело вздохнула, в глазах мелькнула беспомощность перед проклятым металлом.
        Потом ее глаза полыхнули, как догорающее солнце, серую затрясло, уши встали колом и стали похожи на адамантиновые пики.
        Каонэль закричала, оскалившись на огненного великана:
        - Ализариновая дрянь!
        Несмотря на размеры, тот почему-то услышал ее. Гигантская пасть раскрылась, и он захохотал глубоким утробным голосом.
        Эльфийку качало, взгляд стал мутным, желтые глаза застелила поволока. Из раскрытого рта дыхание вылетало с хрипом. Она уже не понимала, что ее руки поднялись и из них вырвался сиреневый столб. Он с силой ударил в огненного тролля, и тот отступил на несколько шагов.
        - Эльфийская блоха! - взревел вожак.
        Он метнул в нее огненной глыбой, но серая выставила ладони и остановила ее, словно та была мячом для игры в пиналки. Эльфийка в беспамятстве выпустила в него еще несколько зарядов, один толще другого. Затем пошатнулась и рухнула на камни, окруженная огненным кольцом. В груди вожака осталось шесть зияющих дыр, сквозь которые видно полыхающие внутренности.
        Он удивленно опустил голову, разглядывая дыры, потом поднял взгляд на букашку, которая их оставила. Огненный тролль хмыкнул и продолжил испепеление.
        Ворг бежал, постоянно оглядываясь на Каонэль. Когда увидел, как она мечет в огненного тролля сиреневые столбы, на секунду остановился, в надежде, что вожак падет. Но когда он выпустил в нее глыбу, снова кинулся к переправе.
        Неожиданный прилив магии у серой эльфийки видели все, и все видели, как она упала. И почему-то вместе с ней рухнули надежды на спасение.
        Единственный, кто не обратил внимания на ад, который творится вокруг, был каменный собрат, который молча и неспешно переставлял белые булыжники. Огненный тролль его как будто не видел, а может, не обращал внимания, потому что тот не метался с криками и воплями.
        - Это и правда конец, - проговорил Лотер себе.
        Теонарда не видно, ворг печально опустил голову. Где-то в пламени слышно, как что-то орет гном, его зычный голос легко отличить. Плато полыхает, как гоблинская печка, лишь кое-где видны нетронутые островки.
        Огненный вожак сделал шаг вперед, сотрясая землю, и стал приглядываться к хранителям. Одни все еще бегают в поисках укрытия, другие уже где-то спрятались, а третьи неподвижно лежат, окруженные огнем. Из-за близости осколков мертвые тут же окутываются золотистым свечением и оживают. Их место вскоре занимают новые хранители, попавшие под огонь. Талисман оживляет и оживляет, так и не успевая нормально зарядиться.
        Ворг тряхнул головой, стараясь избавиться от картины бесконечно умирающих и оживающих хранителей. Он снова кинулся к узкому месту расщелины.
        - Если огнетролль поймает всех обладателей осколков, - прорычал полузверь себе, - Талисман будет потерян.
        И еще ворг знал, что не успеет.
        Вожак сделал шаг, рука потянулась к эльфийке, которая неподвижно лежала на краю расщелины. Лотер взвыл, словно перекинулся в волка, огнетролль удовлетворенно оскалился.
        Со стороны поломанной рощи послышался топот. Тонкий слух ворга уловил грохот сотен копыт, подкованных не железом. Железо звучит как гномий смех вперемешку с рокотом камней. А этот звук легкий и чистый, словно поцелуй дочери сыровара.
        Сквозь пламя Лотер вгляделся в деревья. Вожак тоже оглянулся на рощу и сдвинул каменные брови. Рог на лбу угрожающе сверкнул и удлинился.
        Глаза ворга сузились, он наконец смог рассмотреть деревья. Топот все усиливался.
        Спустя несколько мгновений из рощи вылетело белое сияющее облако. Через секунду Лотер разглядел целый табун единорогов, на которых восседали эльфы. Белые, как первый снег. Все закованы в сверкающие доспехи, настолько яркие, что вместе с сияющей кожей освещали тьму и перебивали пламя огнетролля. В руках мечи из такого же металла, видимо, единороги подкованы им же.
        Впереди несся рыжий эльф на сияющем скакуне. В руках лук, готовый в любую секунду начать метать стрелы.
        Ворг изумленно прошептал под нос:
        - Варда!
        Огнетролль развернулся и с недоумением уставился на светящихся букашек, которые посмели нарушить его господство. Он топнул ногой и с чудовищным рыком окатил правую часть войска огненной волной.
        Лотер даже зажмурился, не желая видеть, как белые эльфы станут следующими жертвами демона. Когда открыл глаза - отшатнулся и вытаращился.
        Белым эльфам огненный столб вообще не помешал, только рыжий увел своего единорога подальше. Послышались какие-то команды, вперед выехал эльф со сверкающим обручем на лбу. В свете огня и их собственного сияния ворг различил яркий синий камень в середине обода.
        Огненный вожак, все еще не веря, что кто-то смог противостоять огню, выпустил новый залп, в этот раз стараясь охватить всех. Рыжий эльф не успел увести единорога, но один из белокожих вскинул руки, и пламя ударилось в невидимый щит прямо перед рыжим. Остальным белым огонь снова не навредил.
        Каменный собрат все это время возился с булыжниками, выставляя их в разном порядке. Он старался не обращать внимания на безумие, которое творилось вокруг. Он в сотый раз поменял камни местами. Неожиданно круг из них засветился белым.
        Тролль повернулся к пылающему плато и заорал раскатистым басом:
        - Получилось!
        Глава XXII
        Лотер слышал, как загудел каменный собрат, и припустил по краю расщелины. Сквозь огонь заметил, как кто-то бросился в сторону круга из белых камней. Он даже обрадовался - наконец-то народ начал думать головой, а не хвостом, который у большинства отсутствует. Стараясь не смотреть влево, где все еще полыхало и гудел огненный вожак, ворг опустился на четыре конечности и ускорился.
        У поломанной рощи разверзся ад. Огнетролль в бешенстве швырял пылающие глыбы, намереваясь испепелить презренных букашек, которые посмели усомниться в его мощи. Эльфы с белой кожей особо не защищались, только отскакивал от каменных осколков.
        Рыжий эльф, что держался чуть поодаль и метал в демона светящиеся стрелы, пустил единорога по широкой дуге и стал заходить сбоку. Обычные стрелы огнетроллю не страшны, но от снарядов, которые выпускает эльфийский лук, на каменной коже оставались широкие круги с белыми дырами.
        Единорог бесстрашно ломился сквозь огонь, глаза бешеные и красные, как рубины. Для наездника огонь опасен, поэтому он гонит зверя и вынуждает быстро проходить стены пламени. Оказавшись на достаточном расстоянии от щиколоток огнетролля, эльф натянул тетиву и приготовился пустить стрелу. Его резко качнуло и потянуло за ногу.
        Варда вцепился в гриву единорогу и бросил взгляд вниз. Прямо под собой обнаружил оскаленную лохматую пасть с горящими глазами.
        - Там Каонэль, - прорычал ворг и кивнул в круг огня на краю расщелины.
        Глаза эльфа в страхе расширились, он повернул голову к сияющему войску и прокричал:
        - Лисгард! Командование твое!
        Белокожий эльф секунду непонимающе смотрел на Варду, затем глянул в сторону огненного кольца и кивнул.
        Рыжий опустил лук и пришпорил единорога. Зверь сорвался с места и помчался к расщелине, выбивая копытами белые искры. Сверху полетела новая порция огненного дождя - вожак не собирался отступать перед блохами.
        Белокожий эльф с синим камнем во лбу что-то прокричал на непонятном языке и взмахнул мечами в обеих руках. Сияющее войско разделилось на две части: одна осталась на месте и вскинула ладони, не слезая с единорогов. Другая - подняла оружие и вместе с белокожим ринулась на огненного вожака.
        Рыжий не смотрел. Он во весь опор мчался к огненному кольцу сквозь раскаленный град и дым. Под ногами проносились незнакомцы - гоблины, гномы, люди. Но рыжий смотрел вперед, вглядываясь в огненную стену. Перепрыгнув дыру от глыбы, он влетел в круг прямо на единороге.
        В середине, скрутившись калачиком, лежит Каонэль, какая-то маленькая и беззащитная. Совсем не похожая на язвительную искусительницу. Уши обвисли и завяли, как залежалая петрушка, кончики волос опалились и почернели. На серой коже играли языки пламени, делая эльфийку похожей на вмороженную в землю скульптуру.
        Из груди рыжего вырвался стон, он слетел с единорога и подскочил к эльфийке. Подсунув ладони ей под голову, эльф впился взглядом в грязное от копоти лицо и зашептал:
        - Каонэль, Као. Это я. Очнись.
        Серая не шевельнулась, рыжий не отступал.
        - Все будет хорошо, - проговорил он и стал быстро ощупывать ее на наличие ран.
        Когда таковых не нашел, в замешательстве забегал взглядом по телу серой. Затем его осенило.
        Эльф схватил пустое запястье серой и выдохнул:
        - Лесные боги…
        Он сорвал с пояса бурдюк, надавил эльфийке на щеки и насильно влил в рот. Белая жидкость потекла по губам. Несколько секунд Каонэль не двигалась. Но через мгновение закашлялась и стала хватать воздух вместе с белой жидкостью. Эльф подставил горлышко и снова влил содержимое, уже не так грубо.
        Прошло несколько минут, прежде чем уши серой поднялись. Рыжий приподнял ей голову и вгляделся в лицо. Эльфийка открыла глаза, желтые и затуманенные.
        - Варда… - прошептала она и слабо улыбнулась. - Ты здесь.
        Странник приподнял ее и прижал к себе, словно маленькую эльфийку, которой приснился кошмар.
        - Конечно, дурочка, - проговорил он ласково. - Я здесь.
        Серая попыталась его обнять, но руки пока не слушались, она смогла лишь уткнуться лицом ему в грудь. Вокруг бушевали пламя и битва, словно в последний день мира, эльфийка прижалась к эльфу, зная: теперь ей ничто не грозит.
        Варда провел ладонью по ее волосам, под пальцами хрустнуло - отломились опаленные кончики. Он медленно отстранил эльфийку и заглянул в глаза.
        - Где браслет, что я подарил? - спросил он.
        Измученное лицо Каонэль стало виноватым, она тяжело выдохнула, все еще приходя в себя, и кивнула на огненную стену.
        - Он там, - произнесла она слабым голосом. - Сорвало, когда демон ударил. Здесь ализарин. Везде. Голова кружится, Варда.
        Серая снова стала обмякать в руках эльфа, веки прикрылись, оставив узкие щелочки с желтым светом.
        Осторожно опустив Каонэль на землю, Варда крутанулся на колене и сунул руку в огонь. Кожа моментально покраснела и покрылась пузырями. В воздухе появился запах паленого мяса, но эльф молчал, лицо осталось невозмутимым.
        Он шарил рукой на противоположной стороне огня в поисках вещицы и наблюдал, как его кожа покрывается пузырящейся коркой. Наконец под пальцами звякнуло, он схватился и дернул на себя.
        На ладони заблестел серебристый браслет с синим, как глубокое море, камнем в середине. Край треснут, потому и слетел во время атаки.
        Варда взял эльфийку за руку и надел браслет, надежно зажав на кисти. Затем снова влил порцию белой жидкости ей в рот и посадил.
        Каонэль опять потребовалось несколько минут, чтобы проглотить содержимое и прийти в себя. Когда наконец открыла глаза, они снова живо заблестели желтыми искорками.
        Серая вытерла губы и проговорила:
        - Ледяное молоко такое… Ледяное.
        Варда хмыкнул и улыбнулся, не сводя взгляда с лица Каонэль. Та посмотрела себе на запястье и погладила браслет.
        - Спасибо, - проговорила она.
        Варда придержал ее за локоть, помогая подняться. Серая заметила обожженную руку эльфа и в ужасе прикрыла рот ладонью.
        - Ты ранен! - выдохнула она. - Больно?
        И тут же прикусила язык. Странник с укором посмотрел на нее, словно та дитя неразумное, и проговорил, подводя к единорогу, который все это время неподвижно следил за эльфами:
        - Если хотела обругать, могла просто человечьим отребьем обозвать или еще как-нибудь.
        Каонэль спохватилась и виновато приподняла брови.
        - Я не хотела, - сказала она тихо. - Я… я… Спасибо.
        Варда обхватил ее за талию и посадил на единорога. Та даже не возмущалась, что ей помогли, как какой-то придворной курице. Только поерзала на гладкой спине, устраиваясь поудобней. Странник взлетел на зверя и оказался позади нее. Эльфийка съежилась и прижала уши, стыдливо поглядывая назад.
        - Ладно тебе, - проговорил странник. - Я не сержусь. Что ты, в самом деле, как эолумская леди? Мне больше нравилось, когда ты скалилась и бухтела.
        - Серьезно? - не поверила Каонэль, поднимая уши.
        - Честное слово, - ответил рыжий и стукнул единорога пятками в бока.
        Зверь заржал и ринулся сквозь пламя. Варда прикрыл Каонэль, защищая от оранжевых языков, хоть это и не очень действенно. Серая всем телом прижалась к страннику, словно пыталась им укутаться.
        Когда они выскочили на свободное от огня место, Варда обнял ее за пояс и прижал так, что даже тролли не смогут оторвать. Каонэль расслабленно выдохнула, как любая эльфийка в руках того, кто обязательно защитит, спасет и решит проблемы.
        Вокруг творился хаос. Огненные вихри носились по плато, сметая все, что попадается на пути. Часть белокожих эльфов гонялась за ними, стреляя чем-то сияющим. От этого вихри распадались на угольки и раскатывались в стороны, оставляя выжженные дорожки.
        Другие эльфы бились с огненным демоном, который уже не казался таким непобедимым - все тело покрыто белыми дырами, из которых сочится лава, настолько горячая, что долго не застывает после падения на землю. У его ног рубились эльфы с сияющей белой кожей. Рядом с поломанной рощей другая часть войска метала в него магические столбы.
        Каонэль изумленно уставилась на войско и выдохнула:
        - Солнечные эльфы Эолума! Что они…
        - Я привел, - не дал закончить ей Варда.
        Эльфийка оглянулась и подозрительно глянула на странника. У того лицо серьезное и честное. Она снова посмотрела на сражение и нервно дернула ушами.
        - И Лисгард здесь? - спросила серая нерешительно.
        Каонэль смотрела вперед и не видела лица рыжего, но услышала, как тот кивнул.
        Несколько минут она наблюдала, как бьются солнечные эльфы, как в бешенстве ревет огненный вожак, полыхает плато всеми красками огня. Мимо носятся хранители, бросая перепуганные взгляды на эльфов, что сидят на единороге посреди огненного безумия.
        Затем посмотрела налево. Там каменный собрат расставил камни, которые позволят Талисману до конца зарядиться и не тратить силы на воскрешение обладателей. И магическую дрянь под их защитой тоже привлекать не должен.
        Туда перебежками мчались хранители, уворачиваясь от огненного града. Некоторые не успевали и падали замертво, сраженные глыбами, но через несколько минут воскресали, оживленные золотистым сиянием Талисмана.
        Внутри магического круга Каонэль разглядела ворга, Теонарда, который поддерживал под локти ихтионку - та шаталась, как пьяный гном. Рядом с троллем Тарнат и Страг. Чуть дальше видно зеленое пятно гоблина, в воздухе зависла гарпия.
        Эльфийка отвернулась от светящегося круга и снова взглянула на солнечных эльфов. Огнетролль впал в исступление. Близкое поражение заставило его в агонии метать все подряд, не разбирая цели.
        Варда отвел единорога в сторону, подальше от эпицентра. Каонэль еще секунду смотрела на огненное безумие, затем проговорила четким и ясным голосом:
        - Я останусь с тобой, Варда. Мне не нужен Талисман, если от него столько проблем.
        Рыжий прижал ее еще крепче и проговорил в самое ухо:
        - А как же твоя цель?
        - Не нужна мне такая цель, - выдохнула Каонэль. - Слишком дорого она стоит. Может, если украли жизнь, есть смысл завести новую? Я хочу ее завести. Хочу с тобой. Никаких интриг, обмана и магической дряни. Ну, может, с магической дрянью я погорячилась, но с тобой мне не страшно. Только с тобой.
        Рука Варды поднялась к лицу Каонэль, он приподнял ей подбородок и повернул к себе. В желтых глазах эльфийки такое безусловное доверие, что рыжий прижал уши.
        Секунду он любовался идеальными чертами серой, не обращая внимания на безумие, которое творилось вокруг. На лице мелькали тени, которые Каонэль так и не смогла понять. Он провел пальцем по щеке эльфийки и прижался к ее губам.
        Поцелуй длился всего несколько секунд. Но этого хватило, чтобы дерущийся с огнетроллем эльф с синим камнем во лбу это заметил. Глаза потемнели, как штормовое море, он развернулся к вожаку и с яростным криком помчался на него.
        Сзади послышались крики, Варда оглянулся и увидел, как хранители в сияющем круге орут и машут им. Рыжий развернул единорога и помчался в их сторону. У самого края круга он бережно опустил эльфийку рядом с воргом и сурово посмотрел на него. Тот оскалился.
        - Отвечаешь за нее головой, - обратился Варда к Лотеру. И ворг вообще не понял, при чем тут он.
        С этими словами рыжий пришпорил скакуна и кинулся на помощь солнечным эльфам.
        Каонэль смотрела, как странник отъехал на приличное расстояние и стал метать в демона сияющие стрелы. Хранители вокруг молча смотрели то на нее, то на солнечное войско. Только слышно, как пыхтит гном и поскрипывает камнями тролль.
        Понемногу лес на востоке стал светлеть. Бледная полоса пролегла по небу, звезды померкли. Но зверье все еще пряталось, вместе с птицами и козявками. Те укрылись в самых глубоких оврагах, куда не добралось огненное бедствие. Внизу у воды все еще клубился зеленоватый туман, но скелетов больше не видно.
        В сторону Варды полетел огненный град, Каонэль рванулась вперед, но плечо сжала когтистая лапа ворга.
        - Не знаю, что там у вас, - прорычал он. - Но мне рекомендовали приглядывать за тобой. Ты ведь помнишь, что получается, когда мы с рыжим деремся?
        Каонэль долго пыталась вырваться из цепкой хватки и перестала, только когда увидела: Варда, целый и невредимый, продолжает метать стрелы уже с другой стороны.
        Солнечные эльфы нанесли очередной удар. Он пришелся в голову огнетроллю. Тот взревел и резко развернулся в сторону сияющего круга, где столпились хранители.
        - Сейчас! - заорал Теонард. - Построить Цитадель, достойную Золотого Талисмана!
        Все похватали осколки и забормотали слова Теонарда, словно заклинание.
        Огнетролль выпустил из глотки огненный столб прямо в хранителей. Время замедлилось.
        Все видели, как полыхающая масса приближалась к кучке народа на земле, как отряд солнечных эльфов метнул луч наперерез столбу. Столб рассекло на две части. Одна растворилась, но другая продолжила лететь к хранителям.
        Когда до них осталось лишь полперелета стрелы, земля задрожала, воздух пошел прозрачными волнами. Огненный столб откинуло в сторону, словно детскую игрушку. Пламя перелетело через обрыв и с шипением рухнуло в море. Над водой послышались тревожные хрипы призраков.
        Эльфийское войско собрало силы и нанесло последний, сокрушительный удар. Огнетролль посмотрел на грудь, в которой зияла огромная сквозная дыра, затем поднял непонимающий взгляд. Через мгновение его разнесло на сотни мельчайших частиц. Они медленно поплыли в воздухе, сверкая и переливаясь в свете затухающих пожаров.
        Место, где стояли хранители, вспучилось. Сияющие камни с рокотом покатились вниз, сохраняя выложенную форму круга. После этого обладателей осколков накрыло мягким желтым светом.
        Варда вместе с солнечными эльфами замер, прикрывая глаза от сильного, но притягательного сияния. Даже эльф с синим камнем во лбу перестал махать мечами и на секунду застыл.
        Затем раздался грохот, словно прорвалось само небо. Плато заполнилось золотым свечением, послышались грохот, хруст и звон. Спустя вечность золотой туман стал сползать в центр магического круга, словно его втягивал гигантский рот.
        Когда дымка исчезла, перед эльфами предстало самое удивительное и прекрасное строение, которое по великолепию могло соревноваться с самим Эолумом.
        Высокие стены из сиреневого камня заняли половину плато. За ними высились башни и шпили разных форм, словно Талисман заглянул в души хранителей и создал Цитадель с учетом всех рас. Слева гигантское древо, впереди за вратами башня человеческого замка. Справа несколько длинных шпилей с длинными окнами и витиеватыми лестницами. Чуть дальше - массивная гора, заросшая зеленью.
        За стеной еще куча удивительных построек, на любой лад, но в самом центре возвышалась сиреневая башня с золотыми линиями и тремя шпилями, настолько длинными, что кончики теряются в облаках. Цитадель Золотого Талисмана переливалась мягким светом, приковывая взгляды.
        Светлая полоска на востоке стала шире. Запели первые птицы, успевшие оправиться от пожарищ. Зеленый туман медленно пополз обратно в море, забирая с собой беспокойных призраков.
        Солнечные эльфы в замешательстве взглянули на командира. Тот нахмурил брови и потер синий камень в обруче на лбу. Прошло несколько минут, прежде чем он подъехал на единороге к Варде и проговорил:
        - Вы честно сражались. Я вас прощаю. Дуэли не будет.
        С этими словами он развернул единорога и взмахнул мечами. Солнечное войско как один вздыбило скакунов, и они с грохотом скрылись в лесу.
        Синеглазый эльф с белой кожей бросил прощальный взгляд на Цитадель и тяжело вздохнул, словно на него опустилась гора. Затем он пришпорил единорога и последовал за остальными.
        Варда медленно подъехал к величественному сооружению и обреченно посмотрел на стену. Врата загудели и раскрылись.
        За ними столпились хранители. Глаза ошалевшие, на одежде золотая пыльца, в ладонях осколки. Лица растерянные.
        Впереди ворг, эльфийка и человек с арбалетом. Едва створки разошлись, чтобы пропустить хоть одного, они кинулись вперед, плохо соображая, что делают.
        Мимо Варды пронесся Теонард с яростным лицом и побежал к поломанной роще. Ворг остановился чуть поодаль, оперся лапами на колени и стал дышать глубоко и протяжно. Будто вручную строил.
        Каонэль подошла к страннику и уткнулась ему в грудь лицом. Тонкие пальцы сжались у него на чешуйчатых доспехах, она прерывисто вздохнула, как бывает после долгих рыданий. Только серая не рыдала.
        Варда обнял ее и крепко прижал к себе, будто боялся, что кто-то придет и отберет. Он закрыл глаза и прижался носом к ее волосам.
        - Я с тобой, - прошептала Каонэль. - С тобой.
        Руки рыжего сильней прижали эльфийку, он поцеловал ее в серебристую макушку.
        Эльфийка повторила:
        - Я уйду с тобой. Не нужна мне Цитадель. Ничего не нужно.
        Они стояли, обнявшись перед вратами. Хранители, которые остались внутри, молча наблюдали.
        Из поломанной рощи появился человек с непонятной ношей на спине. Когда он приблизился, все увидели Теонарда, тащившего клетку с голубями. Птицы, похоже, во время битвы находились в надежном месте - даже прутья не опалило.
        Человек перелез через обугленный камень и остановился, не доходя до эльфов десяток шагов. Затем поставил и высунул из-за пазухи горсть зерен. Когда просунул между прутьями, птицы с радостным воркованием принялись клевать, словно и не было смертельной битвы, жутких скелетов и вожака огнетроллей.
        Варда медленно оторвал от себя Каонэль, будто собственное сердце вынимает, и посмотрел ей в глаза.
        - Ты остаешься, - проговорил он.
        Эльфийка подняла на него преданный взгляд.
        - Значит, и ты остаешься, - произнесла она напряженно.
        Ладонь странника легла ей на щеку, он провел пальцем до подбородка и быстро поцеловал.
        - Нет, - сказал он и, резко развернувшись, быстро пошел к лесу.
        Каонэль застыла как вкопанная. Уши вытянулись и затряслись, серое лицо стало землистым и неживым. Она смотрела, как удаляется закованная в чешуйчатые доспехи спина и колышется рыжая копна на ветру.
        На востоке небо окончательно посветлело. За лесом не видно, но солнце уже поднялось, возвещая начало нового дня. Хранители окинули пустошь уставшими взглядами. После битвы с огненным троллем на плато остались кучи обугленных камней, черные дыры и кости разрубленных скелетов.
        Ворг покосился на все это великолепие и вздохнул. Ничего, это можно убрать. Главное - Цитадель построена, Талисман защищен, а они все наконец могут работать сообща. Он хотел этого вовсе не потому, что такой хороший. Просто у всех есть цель. И если для ее достижения нужно плюнуть на расовую ненависть - что ж. Почему нет?
        Лотер выпрямился и, отряхнувшись по-волчьи, впервые за долгое время принял человеческий облик. Затем развернулся и бодро прошел во врата.
        Эльфийка все еще смотрела вслед страннику, с дрожащими ушами и подгибающимися коленями.
        - Я умею терпеть боль, - шептала она. - Я эльф.
        Но лицо ее исказилось так, как бывает при очень сильном ранении, и эльфийка поблагодарила забытых богов, что хранители этого не видят. Теонард не в счет, он занят голубями.
        Глаза Каонэль сузились, губы искривились, она прошептала сдавленным голосом:
        - Варда, я смогу вытерпеть и это. Смогу.
        С этими словами она вытерла мокрые щеки, развернулась и пошла в Цитадель.
        И только Теонард, пока кормил птиц, видел, как дрожали губы странника, когда тот двинулся к лесу. Как дергался кадык, а на щеке блестело что-то эльфийское и скупое.
        Эпилог
        Чародей сидел в каменном кресле и наблюдал за Цитаделью в малахитовый шар. Рядом возле ручки посох с белым набалдашником весело сверкал радужными искрами. За окнами, которые он переделал, расширив до самого пола, воет северный ветер, но в башню без разрешения не влетает. Чародею пришлось долго дрессировать своенравную стихию, пока та наконец поняла, кто тут главный. Теперь даже снежинки облетают башню стороной. Путешествия на ветре он все же решил не убирать, а поделить - иногда летать в вихре, а иногда ходить через портал.
        Один из порталов переливался серо-белыми волнами в стене. Он резко вспыхнул и пошел неровными кругами. Через несколько секунд из него шагнул рыжий эльф и остановился у самого края.
        Он сурово посмотрел на чародея, скулы заиграли, но эльф остался неподвижен.
        Старец даже не оглянулся на него и продолжил наблюдать за копошением хранителей за вратами Цитадели.
        - Я уж думал, не справишься, - проговорил чародей. - Что за прощальные объятья?
        Варда закатил глаза, будто считает до десяти, и шумно выдохнул.
        - Ей больно, - проговорил он. - Я видел ее глаза.
        Чародей отмахнулся.
        - Эльфам не бывает больно, - бросил он.
        Рыжий отвернулся и посмотрел в окно, где северные вихри рисовали узоры из снежинок прямо в воздухе. Его взгляд стал задумчивым, он немного помолчал, затем произнес:
        - Бывает. Просто мы терпим.
        Рука рыжего дернулась к мечу на поясе, но посох предупреждающе сверкнул и встал вертикально. Чародей оглянулся на странника и испытующе вгляделся ему в лицо. Бровь старца приподнялась.
        - Неужто и тебя занозит? - удивился он, откидываясь на ручку кресла. - Но это не важно. Вы все слепы. Не видите дальше своего носа, даже если он у вас гоблинский. Потому нужен кто-то, кто будет смотреть за вас.
        Варда зажмурился и снова досчитал до десяти. Уши задергались, лицо исказилось, словно из груди торчит ализариновая пика.
        Он несколько секунд неподвижно стоял, затем открыл глаза и проговорил глухо:
        - Договор в силе?
        Чародей непонимающе посмотрел на него, морща лоб. Затем, словно что-то вспомнив, взмахнул рукой.
        - Да-да, - сказал он небрежно. - Сильвирел восстановлен. Можешь идти. Интересно, что бы она сказала, узнай, что ты сделал?
        Варда оскалился и метнул на чародея бешеный взгляд.
        - Хуже не стало бы, - прорычал он. - Она бы поняла.
        С этими словами странник развернулся и занес ногу, чтобы шагнуть в портал. Чародей тут же потерял к нему интерес и развернулся к малахитовому шару.
        В глянцевой поверхности видно, как шевелятся крошечные точки: это хранители пытаются разобраться, что делать и как поступать. Наверняка уже догадались, где чье место. Очевидно, замок для людей, гора для тролля, низина с чем-то вроде таверны и огородом - для гоблинов. И еще куча башен и домов, которые можно занять. Даже дерево на случай лесных эльфов. Ихтионка благоразумно выбрала для себя что-то водное в подземном гроте.
        Варда оглянулся на чародея и посмотрел на седой затылок.
        - Откуда ты знал, что она захочет уйти? - спросил странник, опуская ногу в портал.
        Чародей секунду помолчал, затем ответил:
        - Такая у меня работа.