Знак Единения Юлия Морозова
        Телохранитель для мессии #3 Каждому Пророчеству - свой мессия. Каждому мессии - свой тернистый Путь. А у каждого Пути есть своя Цель, но не каждому дерзнувшему пойти дорогой Предназначения хватит сил, терпения, да и просто удачи ее достигнуть. Впрочем, если вам совершенно наплевать на Пророчества, мессий, их Пути и Цели, позаботьтесь лучше о своей судьбе и своем личном счастье. Иначе об этом позаботятся другие. Но совпадет ли их представление о счастье с вашим?
        Юлия Морозова
        Знак Единения
        Автор выражает признательность всем, кто помогал, вдохновлял и просто ждал окончания этой истории. Особая благодарность Маргарите Рожковой - самому первому читателю, самому верному бета-тестеру и просто хорошей подруге.
        Смысла нет перед будущим дверь запирать,
        Смысла нет между злом и добром выбирать.
        Небо мечет вслепую игральные кости.
        Все, что выпало, надо успеть проиграть.
        Омар Хайям
        За предоставленные стихи автор благодарит Ольгу Филиппову.
        ГЛАВА 1
        КРАЙ МИРА. МАСЛЯНИСТО-ПЕРЛАМУТРОВАЯ ПЛЕНКА ПЕРЕПОНКИ МЯГКО ПУЛЬСИРУЕТ В СЕРОМ ВЯЗКОМ НУТРЕ МЕЖМИРЬЯ. ВПРОЧЕМ, НЕТ, НЕ ПУЛЬСИРУЕТ - ДЫШИТ.
        ВДОХ. ВЫДОХ. ВДОХ. ВЫДОХ…
        ПЕРЕПОНКА ОСТОРОЖНО ЗАИГРЫВАЕТ С ГРАНЬЮ: ТО ЖАЖДЕТ ПРИБЛИЗИТЬСЯ, ТО ОТПРЯНЕТ В ИСПУГЕ. СНОВА ПОТЯНЕТСЯ…
        ГРАНЬ МЕЖДУ СВЕТОМ И ТЬМОЙ. ОНА ОСТРЫМ ЛЕЗВИЕМ БЫТИЯ ПОКОИТСЯ В РУКАХ ВЕЧНОСТИ. ЧЕМ СТАНЕТ ДЛЯ МИРА ЭТОТ КЛИНОК? ОРУЖИЕМ СПРАВЕДЛИВОГО ВОЗМЕЗДИЯ? КАРАЮЩИМ МЕЧОМ? ИЛИ, БЫТЬ МОЖЕТ, ОРУДИЕМ САМОУБИЙСТВА?
        ЕЙ РЕШАТЬ.
        ВДОХ. ВЫДОХ. ВДОХ…
        Ночь была ясной и по-осеннему прохладной. Где-то неподалеку выли собаки, бездарно подражая доносящемуся из леса волчьему вою. Сгусток мрака отделился от каменной кладки и бесшумно стек на землю.
        Если бы поблизости оказался случайный наблюдатель, он мог бы хорошенько присмотреться (благо полнолуние позволяло это сделать) и разглядеть в спустившемся с крепостной стены мужчину с двумя заплечными мешками. Черты его лица скрадывала тень от потрепанной шляпы с большими обвислыми полями. В правой руке он держал длинный кинжал, который, судя по темным пятнам на блеснувшем в лунном свете лезвии, недавно пускали в ход. Странный незнакомец огляделся, спрятал оружие в ножны, поправил сумки и бесшумно скрылся в лесу.
        Если бы поблизости оказался случайный наблюдатель, он мог бы, разумеется, все это разглядеть. Но выжить - уже вряд ли…

* * *
        Дождь влажной лапой стучался в юрту, изредка пробираясь внутрь тяжелой прелой сыростью, если жильцы ленились плотно привязывать к колышкам кошомную дверь. Почти не рассеивая тьму, у самого потолка мягко покачивался и светился наполненный водой высушенный бараний желудок. Жидкость булькала, когда бабка Апаш всхрапывала особенно громко и как-то очень недовольно. Сегодня она встала затемно и навешала таких заговоренных «шариков» в каждой юрте. По замыслу шаманки, сдерживающая воду емкость должна была обеспечивать и непромокаемость жилища даже в самый сильный дождь.
        Непогода обрушилась на дарстанские степи внезапно. Вечером накануне небо радовало взгляд облачными замками, чьи башенки закатные лучи выкрасили в нежно-розовый. А наутро, благодаря непрекращающемуся дождю, земля превратилась в чавкающую топь из раскисшей глины, где намертво застревали как сапоги, так и лошадиные копыта. Провидческий дар старухи Апаш не сплоховал. Племя, кочующее к месту зимовки на предгорных пастбищах, подготовилось к сюрпризам погоды и загодя раскинуло стойбище.
        Пока мужчины сооружали временные загоны для скота, женская половина племени не покладая рук устанавливала юрты. Споро потрошились войлочные тюки, врывались в землю деревянные столбы, разворачивались решетчатые складные стены, раскатывались узорчатые циновки.
        Получившиеся остовы заботливые женские руки укрыли тяжелыми кошмами, обтянули поверх тканью, и на широкой мозолистой ладони степи выросли двадцать и одна юрта рода Шарип-тош-Агай - именно так звучало исконное название клана. В вольном переводе со стародарского это значило «Конь, чья шкура белее шапок великих гор, вершины коих попирают небо».
        Мать вождя, Айзуль-алым,[Алым - почтенная женщина, мать взрослых детей. - Здесь и далее примеч. авт.] почтила своим присутствием каждое жилище. Со словами «будь Домом, приносящим счастье» эта крепенькая пожилая женщина, с осторожностью и уважением заходила внутрь, бросала на расстеленную у входа кошму пару-другую горстей медовых шариков и шла благословлять следующую «новостройку».
        К слову, мужское участие в процессе установки юрт свелось к поднятию обода и отпусканию фривольных шуточек.
        - Посмотри, Рель-абы,[Абы - обращение к молодой, незамужней девушке.] разве не я первая красавица клана? - обратилась ко мне сидящая напротив девочка.
        Вообще-то в моем паспорте написано «Каховская Аурелия Иннокентьевна», да вот незадача - с удостоверяющим мою личность документом мы теперь находились в разных мирах. А все из-за одного маловразумительного Пророчества: за последние полгода я успела сменить место жительства, профессию, семейный и социальный статус, а также кучу имен и прозвищ. Собственно, в степь меня занесло как раз в поисках способа вернуться домой, в родной мир.
        Скитания по просторам Империи Тилан проходили не в одиночестве - компанию мне составили две представительницы местного феминистического движения. Девушки были полной противоположностью друг другу. Кирина - уроженка независимого Нерана - невысокая, гибкая, темноглазая, с копной темно-каштановых кудряшек и нравом мелкого деспота. Эона - избалованная купеческая дочка родом из Тении[Тения - одна из центральных провинций Империи Тилан.] - рослая, фигуристая, светловолосая, тихоня и паникерша. Впрочем, различия в характере и воспитании нисколько не мешали их дружбе. Меня в этот тандем включили далеко не сразу, а после неоднократных проверок на прочность и лояльность.
        Благодаря отдаленному родству Кирины с матерью вождя в клане нас приняли как дорогих гостей. Обласкали вниманием и заботой. Даже принарядили: бабка Апаш покопалась в бездонных закромах и нарыла там явно попахивающее Первым Пришествием тряпье. Каждую оделили шароварами, длинной рубахой-платьем и невразумительно-бурого цвета стеганым халатом, расшитым по манжетам и горловине тамбуром (про головной убор, помесь тюбетейки с платком, я вообще лучше промолчу).
        Одежда, оказавшаяся мне одновременно широковатой и коротковатой, сидела просто
«изумительно». Эона с Кириной чуть животы не надорвали во время генеральной примерки. А уж ехидных комментариев неранки я на год вперед наслушалась…

«Что-то подсказывает, в долгу ты не осталась». Еще бы собственному внутреннему голосу меня не знать! Разумеется, оторвалась по полной.
        Подругам тоже мало шли изыски местной моды. Особенно Эоне. Хотя мой вкус здесь, похоже, не являлся эталоном - вон к светловолосой уже четверо местных джигитов посватались.
        Мои успехи у противоположного пола были не столь впечатляющими. Только лишь вчера один чабар (то бишь пастух) преклонных годов позвал меня младшей женой: так его впечатлили юрто-установочные работы в моем бойком исполнении.

«Мало что так побуждает мужчину к предложению руки и сердца, как вид вкалывающей по хозяйству женщины». Очень похоже на то.

«Да неужели ты не согласилась на такое заманчивое предложение?» Пришлось скрепя сердце отказаться. Как-никак я все-таки уже замужем.

«Так выдвинула бы встречное предложение - берешь чабара в младшие мужья». Он не прошел конкурс в супруги по возрасту, увы. Кроме того, хватит с меня мужей. Спасибо, накушались: от одного благоверного Императора проблем столько - не знаю, как расхлебать.
        Вообще-то грех было придираться к нашим нарядам. Я вздохнула с облегчением, избавившись от необходимости перебинтовывать грудь, путешествовать по степи стало намного удобнее и проще, равно как и затеряться от «имперских глаз» среди кочевников. Заодно появилась возможность подлатать свою одежду, не торопясь и основательно. Чай, в горы собираемся, где и летом не припекает. Хотя кто их, эти Разделяющие горы, знает…
        На время вынужденной по случаю непогоды остановки нас расквартировали в юрте, где обитала провидица и ее несовершеннолетняя ученица. Впрочем, назвать этот склад разнообразных артефактов и амулетов жилищем можно было с большой натяжкой. В захламленное донельзя нутро, на гостевую половину, едва-едва влезли три дополнительные лежанки.
        Истины ради стоит сказать, что в данный момент тесноты особой не наблюдалось. Кирина с Эоной как с утра утащились в юрту вождя, где женской половиной заправляла Айзуль-алым, так до сих пор еще не вернулись. Они звали меня с собой. Но после двух недель кочевки мне куда больше светских визитов и многозначительных высказываний, сдобренных аллегорическими красивостями, на которые богата речь матери вождя, хотелось только лишь немного тишины и покоя.
        Увы, подруги ушли, а непроходящая головная боль всего рода Шарип-тош-Агай осталась. Неподалеку с распахнутой шкатулкой; на коленях сидела Фашана - единственная, а потому беззаветно любимая и без меры балуемая дочь вождя клана.
        Девочке шел тринадцатый год, из которых шесть лет она была ученицей старой Апаш. Не самой прилежной, стоит заметить. Шаманка была единственной, кто мог справиться с буйным нравом девчонки, поэтому, потеряв последнюю надежду сладить с внучкой и не найдя поддержки ни у разбаловавшего дочь вождя, ни у болезненной невестки, Айзуль-алым сплавила «подарочек» провидице.
        Ох уж эта Фаша-Фашана… Круглолицая, с раскосыми глазами, загорелая, как прописавшийся в печке чугунок. Вертлявая, непоседливая, смешливая. Скорее любопытная, чем любознательная. Худая и нескладная. Ко всему прочему, приставучая, как растаявшая тянучка, да надоедливая, точно осенняя муха. Ее смоляные волосы, поутру туго заплетенные в толстую косу бабкой Апаш, к вечеру было не расчесать от нахватанных за день, непонятно как и где, репьев.
        Эта маленькая негодница, любительница приукрасить события, искренне недоумевала, когда ее ловили на вранье: она обычно пожимала плечиками и говорила, что «ничего такого не имела в виду, просто так же интереснее».
        Быть бы Фашане прилюдно поротой за свои бесчисленные шалости, но отцовская рука Талеген-дая[Дай - одновременно титул и обращение. Означает человека, облеченного властью. Между тем, это может быть не обязательно вождь клана. Скорее тот, кто вершит суд. Слово произошло от «ад-дай» - воздающий (стародарск.).] не поднималась ударить живой портрет жены, уже две зимовки как покойной, но (так поговаривали до недавних пор) все еще любимой.
        Как истинная маленькая женщина, Фаша обожала блестящие украшения. Особую слабость она питала ко всяким брошкам и серьгам с разнообразными гремяще-звенящими висюльками. Вот и сейчас девочка, покачивая маленькой головкой, чтобы нежно бряцали гроздьями мелких монеток длинные сережки, любовалась на себя в крохотное зеркальце.
        - Угу, красота неописуемая, - не глядя, отдала я должное стараниям Фашаны, безуспешно пытаясь вдеть нитку в кривоватую иголку устрашающего вида и размера. Света чадящая лампа давала совсем немного, так что даже в здоровое ушко попасть было нелегко.
        - Ты не смотришь! Сейчас же посмотри! - В капризном тоне девочки прорезались командные нотки. - А не то…
        Интересно, мне показалось, или рулады, выводимые бабкой Апаш, все же приобрели угрожающие интонации?
        - Не то… - дочь вождя предусмотрительно понизила голос, - …я пожалуюсь отцу, и он высечет тебя плеткой, как строптивую кобылу!
        - Жалуйся, - беспечно согласилась я, не отрывая взгляда от непослушной нитки, отказывающейся лезть в игольное ушко, и притворно вздохнула. - Хоть покаюсь Талеген-даю перед мучительной смертью. А то вторая седмица пошла, как глаз сомкнуть не могу, зная, кто изорвал платье и вымарал овечьим пометом перья на саукеле его невесты, достойной Тинары-абы - совесть заснуть не дает.
        - Да ты!.. - задохнулась от возмущения девочка. - Да как ты! Ты не можешь этого знать!
        - Могу. Иногда я очень некстати просыпаюсь ночью, чтобы… хм… подышать свежим воздухом. В одиночестве. И, бывает, интересные вещи вижу. Например, как некая хорошо знакомая мне особа пробирается к возку с приданым и…
        Не став договаривать предложение до конца, я скосила глаза на безмолвствующую собеседницу. Фаша крепко задумалась. Угроза с моей стороны была нешуточной. Если станет доподлинно известно, что сие дело рук неугомонной Фашаны, - от порки ей никак не отвертеться. Бог с ним, с платьем, а вот саукеле, свадебный головной убор, готовился для невесты вождя лучшими умелицами клана Таул-сош-Гар больше года и стоил бешеных денег. Как раз с неделю тому назад, кажется, старшая сестра или тетка Тинары на все становище сокрушалась о порче приданого в целом и саукеле - в частности. Сколько на эту шапку с перьями пошло серебряной парчи, золота и драгоценных камней, будущая родственница вождя перечислила, по меньшей мере, трижды.
        - Ладно, я тебя прощаю, - важно произнесла девочка. - Ничего папе говорить не буду, но ты должна признать, что я первая красавица, а эта неряха Тинарка, которая сама себе рвет платья и не может уследить за богатыми дарами, недостойна целовать следы моих ног!
        - Истинно так. - Что, мне трудно подтвердить? - Краше луноликой Фашаны и во всех степных кланах никого не сыскать.
        Фаша повеселела и принялась примерять следующую пару сережек, а я вернулась к починке куртки. Мир был восстановлен. Надолго ли?..
        Подобные гневные вспышки и частые смены настроения стали привычными для девочки недели две назад. Подгадав момент, когда клан собирался перекочевать к месту зимней стоянки, в Шарип-тош-Агай прибыл отряд посланников дружественного рода Таул-сош-Гар, и становище облетела радостная весть о предстоящей свадьбе вождя. Слухи об этом ходили давно, но на этот раз в Шарип-тош-Агай приехала невеста: познакомиться с будущими родственниками, обычаями клана, себя показать. И если все будет благополучно, в День весеннего обновления войти в белую юрту вождя полновластной хозяйкой.
        Привыкшая к безраздельному владению отцовской любовью, Фаша очень болезненно переживала появление в его жизни «другой женщины». Именно на ней девочка вымещала всю свою боль и обиду. Тинара же (не только на мой взгляд, но и по мнению всего рода) мало того что не заслуживала подобных нападок, так еще и сносила их просто с безбрежным терпением. Эта хрупкая, удивительной красоты девушка, старше будущей падчерицы всего на четыре года, лишь мягко улыбалась в ответ на жуткие оскорбления Фашаны. Oт Тинары никто не слышал не только ни одного бранного слова, но даже разговаривать с кем-либо на повышенных она себе не позволяла, стараясь болтать поменьше, а слушать побольше. Зато девочка в присутствии будущей мачехи словно впадала в помешательство и говорила просто ужасные вещи.
        В кошму, служившую дверью юрты, поскребли, отвлекая меня от праздных мыслей о семейных проблемах главы клана. Похоже, Кирина с Эоной вернулись. Наконец-то.
        Взглянув на вновь увлекшуюся примеркой девочку, я вздохнула, отложила куртку, которую латала, и осторожно отодвинула плюющуюся бараньим жиром лампу. От продолжительного сидения в скрюченной позе у «трудолюбивой швеи с ненормированным рабочим днем» затекли ноги и плечи. Я потянулась всем телом, помедлила, дав возможность застоявшейся крови свободно пробежаться по сосудам, и поплелась отвязывать шнур из конского волоса, удерживающий дверь.
        Вместо ожидаемых захмелевших от неумеренного потребления кумыса подруг из дождя в юрту шагнул смутно знакомый мне кочевник. Вместе с ним в теплое нутро жилища просочились горьковато-резкие запахи непогоды и пропотевшей конской кожи. А следом по застеленному войлоком полу прополз и влажный холод.
        - Храни вас Великое Небо!
        - Да будут благополучны дети Его. - Зябко ежась на сквозняке, я указала рукой в сторону очага, как бы приглашая гостя.
        Мужчина наконец опустил за собой кошму. Снял башлык, после присел рядом с огнем, почтительно протягивая к нему озябшие руки:
        - Апаш-амай[Амай - та, кто видит. Традиционное обращение к шаманке (стародарск.).] видеть желают глаза мои. Мои уши жаждут внять мудрости той, кого осенило благодатью Великое Небо.
        Услышав ритуальное воззвание, Фаша неопределенно, но как-то уж очень не по-детски хмыкнув, сняла шкатулку с колен. На четвереньках девочка подползла к спящей провидице и легонько потрясла ту за плечо. Старуха тотчас открыла глаза, будто вовсе не она недавно храпела так, что сотрясались войлочные стены.
        - Что привело тебя в юрту Видящей, Харунак? - Шаманка не спешила вставать, а лишь чуть повернулась, чтобы лучше разглядеть пришедшего.
        - Беда, - просто сказал мужчина. - Большая беда.
        И если судить по крайне обеспокоенному выражению круглого обветренного лица, он не преувеличивал.
        Ни о чем больше не спрашивая, старуха, кляня свои старые кости, поднялась. Мужчина встал следом и замер возле выхода. Кочевник терпеливо дожидался, пока Апаш соберется, позволяя себе лишь время от времени нервно потеребить жидкую косицу.
        Фашана споро уложила провидице сумку и начала тоже одеваться, но была поймана за плечо цепкой старушечьей рукой.
        - Со мной Рель пойдет. - Старуха ткнула в сторону притихшей на гостевой половине меня.
        - Но… - попытались в один голос возразить мы.
        Шаманка споров не любила.
        - Старших слушать надо! - прицыкнула на нас Апаш, разворачивая ученицу лицом ко мне. - Отдай ей сумку, аждим.[Аждим - ученица (стародарск.).]
        Девочка, обиженно поджав губы, в сердцах бросила вещи к моим ногам и демонстративно ушла за сундук - дуться.

«Не обижаться, радоваться надо!» Точно. Вот уж счастье - тащиться непонятно куда под проливным дождем!
        - А ты, дочка, собирайся живее, не печаль старую больную Апаш, не убавляй и так считаные годы!
        Интересно, сколько раз со счета сбивался тот, кто их считал?
        - Не преувеличивайте, уважаемая Апаш, вы еще меня переживете! - На улицу, под дождь, мне не хотелось совершенно. - Все-таки, может, пусть лучше с вами Фашана сходит, прогуляется…

«…Голову свою дурную проветрит - авось там причуд всяких поубавится», - мысленно закончила я про себя предложение.
        - Не уважаешь старость, дочка, - начала сокрушаться старуха, несомненно рассчитывая на благодарную публику в лице измаявшегося в ожидании кочевника. - Зубоскалишь над сединами…
        Вот ведь старая пройдоха!
        Взглянув на помрачневшего Харунака, я благоразумно не стала дослушивать тираду до
«попранных предков» и «неблагодарной молодежи», а с обреченным вздохом подобрала брошенную Фашаной сумку и потащилась одеваться.
        Поверх халата на плечи весомо лег теплый войлочный плащ с башлыком. Обнажая запястья, обезображенные грубыми, совсем свежими шрамами, задрались коротковатые мне рукава. Поморщившись, я поспешила их одернуть, вовсе не горя желанием лишний раз воспоминать о том, кто оставил эти отметины. Раны зарубцевались буквально на днях, да и то лишь благодаря чудодейственным мазям бабки Апаш.
        Кстати, овечий помет наравне с кислым кобыльим молоком был основой для подавляющего числа лекарственных средств у кочевников - хорошо, что сие обстоятельство стало мне известно уже после того, как отпала необходимость в дарстанской народной медицине.
        Шаманка взгромоздилась на спину к Харунаку, покорно склонившемуся для своего
«оседлания», и скомандовала отбытие. Фашана придержала полог перед «верховой» Апаш, но мстительно попыталась уронить тяжелую кошму на спину мне.
        Не получилось. Чтобы приноровиться к каверзам, мне требуется теперь куда меньше времени, чем две недели назад.
…Шли довольно долго. Харунак, обогнув стойбище с запада, направился куда-то далеко
«в поля». Под накипью туч окружающий пейзаж увязал в грязно-серой мути вечера, подгоняемого дождливой моросью. Каждый шаг по тропе давался с усилием - его приходилось вырывать у раскисшей почвы. Та отпускала сапоги неохотно, с недовольно сожалеющим чавканьем.
        Вскоре к нам присоединились еще трое кочевников. Размытые дождливым вечером фигуры выросли неподалеку, точно из-под земли. Или точнее - из дождя. Я уж было обрадовалась, что сейчас устроюсь на спине одного из новоприбывших не хуже клановой шаманки, но, увы, никто не спешил мне навстречу с таким заманчивым предложением. Возможно, потому что мой вес будет поболе, чем у высушенной годами и степными ветрами старухи. Или, это вероятнее всего, потому что мы уже пришли.
        В нос шибанула кислая до горечи вонь, щедро приправленная сладковатым навозным душком. Стараясь глубоко не вдыхать, смаргивая с ресниц слезы пополам с набегавшими дождевыми каплями, я попыталась осмотреться.
        Толку от натянутого второпях на четырех кольях навеса посреди чистого поля было немного - ветер почти беспрепятственно закидывал под него ведра воды. Сберегаемый между двумя кочевниками факел плевался и возмущенно фыркал в ответ на происки погоды. Проку от него было столько же, сколько и от навеса, однако на то, чтобы от увиденного к горлу подкатил душащий ком тошноты, освещения хватило.
        Харунак присел, и шаманка, кряхтя, сползла с его спины в грязь, чудом не наступив на разбросанные рядом с лошадиным трупом внутренности вперемешку со слизью.
        - Трехлетка еще с утра от табуна отбилась. Поискали вот… нашли, - дал несколько путаные разъяснения к происходящему низенький крепенький мужчина, державший факел. - Так я сразу сказал - не напрасно проливает слезы Великое Небо. Беда случилась. Апаш-амай звать надо.

«Пророк, однако». Да уж, тут трудно ошибиться в прогнозах…
        Земля в ошметках точно перекрученных через мясорубку кишок была взрыта беснующимся в мучительной агонии животным. Металлический привкус чужой Силы вместе с дождевым холодком льнул к коже. Не просто чужой - нечеловеческий. Я долго пыталась ухватить плавающее на краю сознания определение магического следа.
        Железо?.. Ржа?.. Нет, не получается с ходу определить.
        Удрученно прицокивая, шаманка с осторожностью обошла труп и нависла над развороченным брюхом.
        - Дочка, давай сюда сумку. Смотреть будем, кто пришел. - Тяжелый хриплый вздох. - Хотя чего уж тут, понятно, что углядим…
        Лямка тотчас соскользнула с моего плеча, кожаное днище сумки с хлюпом впечаталось в грязь. Сухонькие старушечьи руки нырнули в матерчатое нутро, доставая оттуда набитый до отказа мешочек. Распустив стягивающий по горловине шнурок, Апаш, не скупясь, сыпанула порошкообразным содержимым на мертвую Лошадь. Вопреки ожиданиям порошок не осел на шкуре серыми комками, а покрыл ее равномерным беловатым, чуть светящимся налетом. Он приобретал заметно рыжий оттенок на искромсанном животе.
        - Подсветите-ка мне, старой.
        Засмотревшись на страшные раны, не задумываясь, я сгенерировала светляк и сама себе удивилась - никогда еще прежде пользование Силой не давалось мне столь легко, можно даже сказать, естественно.
        Кто-то неподалеку шумно выдохнул. Обернувшись на звук, я напоролась сразу на два подозрительных, на грани враждебности взгляда и с опозданием сообразила, что Апаш просила просто поднести факел поближе.
        Вот идиотка!

«Кто именно?» Не шаманка, понятное дело, я. Удружила сама себе, ничего не скажешь! Сдала со всеми потрохами.
        Сгусток света меж тем поднялся над нашими головами и завис почти под самым тентом. Налет на шкуре замерцал, рыжие провалы на нем налились красной медью, задвигались, складываясь в причудливую руну. Она на мгновение вспыхнула и потухла. Вместе с ней погасла и сверкнувшая в моей голове примерно на то же время догадка.
        Апаш же, видимо узнав все, что было нужно, потеряла к трупу всякий интерес. Шаманка сунула мешочек обратно в сумку, указала мне на нее - мол, возьми - и заковыляла в сторону Харунака.
        - Неси туда, где взял, сынок, - ворчливо приказала старуха.
        Кочевник вновь смиренно нагнулся. Мужчины молчали - то ли традиция не позволяла задавать шаманке прямые вопросы, то ли еще что. Лишь я, мучимая зверским любопытством, решилась подать голос:
        - Что это такое было-то?
        - Жиз Тарнык в Шарип-тош-Агай за данью наведалась, - пропыхтела старая Апаш, взбираясь на спину к Харунаку. - Жизнями возьмет, слезами да горем. А может, и еще чем.
        Кочевники вздрогнули, как по команде, и хором помянули «Великое Небо» и какую-то дальнюю родню «шелудивого пса и одноглазого шайтана» - видимо, про пожаловавшую в клан нечисть им уже приходилось слышать. В отличие от меня.
        - Жиз… чего? - непонимающе переспросила я. - Это кто еще такой?
        - Кто такая. Жиз Тарнык, - снизошла до ответа шаманка. - Медный Коготь.

«Медный Коготь, - вертелось в голове, пока я шлепала по раскисшей тропе в сторону становища. - Медный».
        И дождевые капли, собиравшиеся в уголках губ, тоже имели этот мерзкий металлический привкус…
        ГЛАВА 2
        Молясь об улучшении погоды, люди попрятались по юртам и старались без крайней нужды на улицу не соваться. Как назло, дождь лишь усиливался, точно намереваясь возвратить размоченные человеческие фигурки в первозданное состояние. Ведь согласно верованиям кочевых племен Дарстана первый человек - это кусок глины, оплодотворенный Великим Небом.
        Кизяка осталось совсем немного, его берегли и жгли, только чтобы вскипятить воду для чая или похлебки. Надетый на меня ворох сырой одежды почти не грел. Время от времени ее приходилось сушить с помощью Силы, наплевав на конспирацию и косые взгляды.
        Животный ужас, казалось, пропитывал войлок юрт и, испаряясь, отравлял воздух подозрением - он медленно, но верно въедался в людские души. Два последующих за страшной находкой дня стали для нас, да и для всего племени, просто кошмаром. Наутро, после той страшной ночи, обнаружили изуродованное тело одиннадцатилетнего мальчика, на второй день - обезображенный труп молодой женщины. А нынче, еще до рассвета, подняли крик в соседней юрте - там недосчитались годовалого малыша.
        Медный Коготь вошла во вкус и, похоже, не собиралась умерять аппетиты.
        Шаманка таскала меня на осмотр каждого тела. Отговорки, что я, мол, не судмедэксперт на выезде, не помогали. Мало того что ничего приятного в лицезрении трупов не было, так еще очень нервировали сопровождающие мое появление шепотки и взгляды исподлобья.

«Время такое. Суровое». Сама понимаю, но легче от этого почему-то не становится…
        Еще в первый день наложением соответствующего амулета старуха проверила в становище всех до последней собаки, но результатов это, увы, не дало. Как не помогло и мое магическое зрение: рыжеватая дымка расползлась по всей округе, растворив ауры в грязно-медном тумане. Браслет тоже меня подвел - он постоянно был ровно теплым, намекая, что расслабляться не стоит.

«Может, следует прогуляться с ним по округе темной ночкой». Может. Но до таких высот самопожертвования мне еще карабкаться и карабкаться.
        - Ну как-то же эту мерзость раньше уничтожали! - Я просто терялась в догадках. - Почему сейчас ничего не выходит?
        - Когда-то изничтожали, - тягостно вздохнула в ответ шаманка, перебирая в сухоньких ручках-веточках связку амулетов. - Да времени минуло с тех пор - кочевок не счесть… Ох-ох-ох! То ли отвернулось от детей своих в гневе Великое Небо, то ли старая Апаш сердцем ослепла.
        Само собой, я кинулась убеждать ее, что сердце Апаш зорко, как никогда, а Великое Небо если и отвернулось, то на секундочку.
        - Будто прячет ее кто-то. - Вздох еще тяжелее прежнего. - А кто? Не свои же прячут, пришлые.
        - Кого - ее-то? - поторопилась я отвлечь Апаш от скользкой темы «чужие среди своих». - Что за Жиз Тарнык такая?
        - Проклятие степей. Само не приходит - зовут ее, уговаривают, жертвы сулят, дожидаются. Приходит в образе девичьем, силы немереной, с когтями острыми медными да голосом громким оглушающим. Дань щедрую собирает, дабы укорениться по эту сторону…
        - Подождите-подождите, достопочтенная! «Девичий облик» солидно сужает круг поиска, разве нет? Можно же рассказать Талеген-даю или Айзуль-алым, а затем собрать всех девушек клана в одной юрте и подержать там пару деньков. При таком раскладе эта Жиз - тьфу, язык сломать - Тарнык сама себя выдаст!
        - Увы, - покачала головой шаманка, - та, в чью душу вцепились медные когти, извернется и выскользнет, а невинные пострадают. Страх делает людей слепыми, а значит, жестокими, ибо не видят они того, что творят.
        Да уж, трудно поспорить…
        Несмотря на страх перед грядущей ночью, день тянулся тоскливо-медленно. С починкой одежды было покончено вчера, Неотразимая обихожена по всем правилам, а сумки для путешествия в Разделяющие горы собраны. Поцапаться и то было не с кем: Фашану забрал к себе отец, Кирина перетряхивала оружейный запас - трогать ее себе дороже. Доводить Эону еще неделю назад стало просто неинтересно. Со скуки я решила поэкспериментировать с припрятанными до поры до времени трофеями.

«Это еще зачем?» Так, на всякий случай.
        Приготовление оборачивающих зелий у меня было, как говорится, «на твердую троечку», да и то в теории. Впрочем, благодаря приобретенным на ритуале по инициации Избранной знаниям, процитировать все три свитка «Снадобья для приема внутрь и наружно, суть коих переворот есть. Сысканы и упорядочены Ламбером Благочинным» особого труда для меня не составляло. Посему, выцыганив у Апаш закопченный котелок и недостающие ингредиенты, я решила поднабраться и практического опыта в зельеварении.
        Змеиная кожа, шершавая и тонкая, как папиросная бумага, оказалась на удивление прочной. Для того чтобы покрошить ее на чешуйки, пришлось выклянчить у шаманки еще и острый ритуальный нож. Видимо, в опасении, как бы мне не понадобилось чего-нибудь кроме этого, Апаш скоренько засобиралась с визитом в юрту вождя - навестить ученицу и поговорить «о делах наших скорбных» с Айзуль-алым.
        - Кстати, Кирина, помнишь, ты начинала рассказывать историю Проклятого Ублюдка? - Вода в котле никак не хотела закипать, а ингредиенты уже были накрошены и красивыми кучками разложены на покоробившейся, местами закопченной доске. - Верьян Илиш который.
        - Ну начинала, - без всякого энтузиазма к продолжению рассказа откликнулась неранка.
        - Закончить не хочешь?
        Угрюмое молчание.
        - Ау, Кирина! Если ты не заметила, я тут вопрос задавала.
        - Нет.
        - Что «нет»?
        - Не хочу.
        - А если подумать? - Порой я бываю редкостной занудой.

«Разве только „порой“? „Всегда“ в данном случае более уместно». Цыц!
        Кирина одарила меня далеким от дружелюбия взглядом.
        - Ну Ки-и-ир, расскажи, - поддержала меня якобы собирающая вещи, а на деле тоже маявшаяся от безделья и бесцельно слоняющаяся по юрте туда-сюда Эона.
        Неранка посмотрела на нас с тихой безнадегой во взоре…
…БЕРЕГОВЫЕ АРИСТОКРАТЫ ИДАНА[7] БЛАГОРОДНЫ И ВОЗВЫШЕННЫ ЛИШЬ В ПЕСНЯХ ХОРОШО ПРОПЛАЧЕННЫХ МЕНЕСТРЕЛЕЙ, А НА ДЕЛЕ - МОРСКИМ ГРАБЕЖОМ ДА МАРОДЕРСТВОМ УЖЕ КОТОРЫЙ ВЕК НЕ БРЕЗГУЮТ. ПО ЧЕСТИ СКАЗАТЬ, ИНАЧЕ ТАМ И НЕ ВЫЖИТЬ: СКАЛИСТОЕ ПОБЕРЕЖЬЕ СЕВЕРА КУДА ЩЕДРЕЕ К ХМАРНОЙ НЕЖИТИ, НЕЖЕЛИ К ПРИШЛОМУ ЧЕЛОВЕКУ…

«Кушать-то всем охота, одним благородством сыт не будешь». Это верно - благородным и великодушным быть проще не на пустой желудок.
…ЛЕСС ИЛИШ БЫЛ ОДНИМ ИЗ ТЕХ ПРОЖЖЕННЫХ ВОЯК, КТО НЕ РАСТЕРЯЛСЯ И О СЕБЕ НЕ ПОЗАБЫЛ В СУМЯТИЦЕ ВТОРОГО СВЕТОПРЕСТАВЛЕНИЯ - ОТХВАТИЛ В СОБСТВЕННОСТЬ ПОЛУОСТРОВ, ОСТРЫМ ЗУБОМ ВГРЫЗАЮЩИЙСЯ В МОРЕ. КЛЫК ШТОРМА, КАК И ЕГО НОВЫЙ ХОЗЯИН, НЕ ПРОСЛАВИЛИСЬ ГОСТЕПРИИМСТВОМ: ОБА УГРЮМЦЫ, КАКИХ ПОИСКАТЬ, - КОЛЮЧИЕ, НЕПРИСТУПНЫЕ, И У КАЖДОГО В ТЕМНОМ ПРОШЛОМ ПО КУЧЕ ИЗУРОДОВАННЫХ ДО НЕУЗНАВАЕМОСТИ ОСТАНКОВ. А УЖ ЧЕСТОЛЮБИЯ У НАЕМНИКА - НА ДВУХ ГЕРЦОГОВ ХВАТАЛО, ДА ЕЩЕ ИЗЛИШКИ ОСТАЛИСЬ.
        ПРАВДА, КЛЫК ТОТ ЧУТЬ О НЕРАН НЕ ОБЛОМИЛСЯ, НО ИЛИШ БЫЛ ДАЛЕКО НЕ ДУРАК, ВОВРЕМЯ СООБРАЗИЛ, ЧТО НА КОНТРАБАНДЕ ЗАРАБОТАЕТ БОЛЬШЕ И ЛЮДЕЙ СБЕРЕЖЕТ… - Жалостливый какой-то, - засомневалась Эона. - Чересчур.
        - Хозяйственный, - возразила я.
        - Мне дальше рассказывать или вы еще пообсуждаете?
        Мы тотчас заткнулись, глядя на Кирину преданными умоляющими глазами.
…ГОДЫ БЕЖАЛИ - НЕ ЗАМЕТИШЬ, А ДЕЛА ПОТИХОНЬКУ НАЛАЖИВАЛИСЬ. НА ПОЛУОСТРОВЕ ВЫРОС ЗАМОК С ЗУБЧАТЫМИ СТЕНАМИ, А У ИЛИША - НАСЛЕДНИК С ДУРНОЙ ГОЛОВОЙ НА ШИРОКИХ ПЛЕЧАХ. ТЕСНО ЕМУ СТАЛО У РОДИТЕЛЯ ПОД ПРИСМОТРОМ, ЗАХОТЕЛОСЬ ПОДВИГОВ ВЕЛИКИХ, ЗЕМЕЛЬ НЕОХВАТНЫХ. ТОЛЬКО ВОТ НЕЗАДАЧА: НАДЕЛЫ ЗАДОЛГО ДО ЕГО ПОЯВЛЕНИЯ НА СВЕТ РАСХВАТАЛИ ТЕ, КТО ПОУДАЧЛИВЕЕ, ПОРОДОВИТЕЕ, ПОСНОРОВИСТЕЙ, УЖЕ ПАПАШЕ ОСТАВИВ ЛИШЬ КУСОК СКАЛИСТОЙ БЕСПЛОДНОЙ ЗЕМЛИ. ЗА ГЕРОИЧЕСКИМИ ДЕЯНИЯМИ В РАЗДЕЛЯЮЩИЕ ГОРЫ И ЕХАТЬ ДАЛЕКОВАТО, И СНАРЯЖЕНИЕ ОТРЯДА В ТОЛИНЧИК[8] ВЛЕТИТ.
        А КОГДА ОБЕРНУТЬСЯ НЕЛЬЗЯ, ВПЕРЕД УСЕРДНЕЕ ВДВОЕ ПОГЛЯДЫВАЮТ, ВЕРНО?
        Вопрос был риторический, однако это не помешало слушателям активно затрясти головами в знак согласия.
…ВОТ И СТАЛ НАСЛЕДНИЧЕК ВЫЛАЗКИ НА ПРОКЛЯТЫЕ ОСТРОВА ТАЙКОМ ДЕЛАТЬ, ЛЕЛЕЯ НАДЕЖДУ КОГДА-НИБУДЬ ЗЕМЛИ СУМЕРЕК СВОИМИ НАЗВАТЬ. ТАК БЫ И СГИНУЛ БЛАГОПОЛУЧНО, ДА СТАРИК ИЛИШ ПОДСУЕТИЛСЯ, ТРЯХНУЛ СТАРЫМИ СВЯЗЯМИ ИМПЕРСКОГО НАЕМНИКА: ОДНИМ СОВСЕМ НЕ ПОГОЖИМ ДЕНЬКОМ ПОЯВИЛСЯ У ВОРОТ ЗАМКА ОДИН СОВСЕМ НЕ ПРОСТОЙ ЧЕЛОВЕЧЕК. РОСТА НЕВЫСОКОГО, ВНЕШНОСТИ НЕВЫДАЮЩЕЙСЯ. КТО ТАКОЙ, ОТКУДА ПРИШЕЛ, КРОМЕ ВЛАДЕЛЬЦА КЛЫКА ШТОРМА ДОПОДЛИННО НИКТО НЕ ЗНАЛ. МОЖЕТ СТАТЬСЯ, И ХОЗЯИН НЕ ВЕДАЛ, ТОЛЬКО ДОГАДЫВАЛСЯ, А ТЕ ДОГАДКИ ДЕРЖАЛ ПРИ СЕБЕ.
        СЛУХИ, КОНЕЧНО, РАЗНЫЕ ХОДИЛИ - ОДНИ ДРУГИХ НАДУМАННЕЕ. КОЕ-КТО АЖ ОТЦА-ДОЗНАВАТЕЛЯ В НЕЗНАКОМЦЕ ПРИЗНАЛ. НУ ЭТО ЗРЯ, КОНЕЧНО: В ГЛУШЬ СЕВЕРНЫХ ПРОВИНЦИЙ ОТЦЫ-ПРОСВЕТИТЕЛИ И ТЕ НЕ ЧАСТО ЗАГЛЯДЫВАЮТ…
        Кирина вновь эдак нехорошо разулыбалась, что сразу становилось понятным, уроженки какого Острова отвадили ревнителей Веры от Иданского Побережья.
…ИМЕНИ СВОЕГО ПРИШЕДШИЙ ОТКРЫТЬ НЕ ПОЖЕЛАЛ, НО КАК-ТО НЕЗАМЕТНО МЕСТНЫЕ СТАЛИ НАЗЫВАТЬ ЕГО ДАГОЙ, ЧТО НА СТАРОИДАНСКОМ «ВЕЧНЫЙ» ОЗНАЧАЛО. КТО ТАК ПРИШЕЛЬЦА ПЕРВЫМ КЛИКАТЬ ПРИДУМАЛ, ПОНЯТНО, И НЕ ВСПОМНИЛИ. ДА НЕ СУТЬ ДЕЛО…
        МНОГО ВРЕМЕНИ НА ТО, ЧТОБЫ ОБЖИТЬСЯ, ЧУЖАКУ НЕ ПОНАДОБИЛОСЬ: МОЛОДОМУ ИЛИШУ СКОРО В ДОВЕРИЕ ВОШЕЛ, В ДУМЫ ТАЙНЫЕ ВЛЕЗ, ПЕРЕИНАЧИВАЯ ИХ ПО СВОЕМУ РАЗУМЕНИЮ. ВЫЛАЗКИ НА ПРОКЛЯТЫЕ ОСТРОВА СТАЛИ ПРИКЛЮЧАТЬСЯ ВСЕ РЕЖЕ И РЕЖЕ, ПОКА СОВСЕМ НЕ ПРЕКРАТИЛИСЬ. ОСТЕПЕНИЛСЯ НАСЛЕДНИЧЕК, ЖЕНИТЬСЯ НАДУМАЛ, ЧТОБ ПРИДАНЫМ НЕМАЛЕНЬКИМ ПОЖИВИТЬСЯ ДА КРЕПЧЕ УКОРЕНИТЬ НА СКУДНОЙ ПОЧВЕ ПОБЕРЕЖЬЯ ХИЛЕНЬКОЕ ДРЕВО РОДА ИЛИШЕЙ.
        А ЧТО С ПОЯВЛЕНИЕМ ЧУДОДЕЯ ЗА ПАРУ СЕДМИЦ В ОКРЕСТНОСТЯХ ТРОЙКА-ДРУГАЯ КРЕСТЬЯН БЕССЛЕДНО СГИНУЛА - РАЗВЕ Ж ЭТО УБЫТОК? В ГОЛОДНУЮ ЗИМУ И ТО БОЛЬШЕ ПОМИРАЛО…
        Поняв, что на кизяке вода закипит хорошо, если к завтрашнему утру, я решила ускорить процесс магическим способом. С ладони, обдав кожу жаром, в очаг стек язычок пламени.
…МЕЖ ТЕМ СТАЛИ В ПОДВАЛАХ ЗАМКА ПОЯВЛЯТЬСЯ СОЗДАНИЯ РАЗНЫЕ: И НЕ ЛЮДИ, И НЕ НЕЖИТЬ ХМАРНАЯ, А ТАК, НЕ ПОЙМИ ЧТО - ЭТО ПРИШЛЫЙ МАГ СО СКУКИ В СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ ОПЫТАМИ ПРОТИВОЕСТЕСТВЕННЫМИ, ЧАРОДЕЙСКИМИ ЗАБАВЛЯЛСЯ. ЕЩЕ ПО ПРИЕЗДЕ ОН УГОВОРИЛСЯ С ИЛИШЕМ-СТАРШИМ, ЧТО ЧИНИТЬ ПРЕПЯТСТВИЙ В ДОСУГЕ ЕМУ НИКТО НЕ ВЗДУМАЕТ. ВОТ И НЕ ПРЕПЯТСТВОВАЛИ. БОЯЛИСЬ. ПОДОЗРЕВАЛИ ВСЯКОЕ. НЕНАВИДЕЛИ. НО НЕ МЕШАЛИ.
        К ТОМУ Ж В БОЛЬШИНСТВЕ СВОЕМ ДОХЛА НЕЧИСТЬ ЭТА ДОВОЛЬНО БЫСТРО.
        ОДНАКО СЛУЧАЛИСЬ И ИСКЛЮЧЕНИЯ. И УЗНАЛИ ОБ ЭТОМ ДАЖЕ НЕ ТОГДА, КОГДА РАННИМ ОСЕННИМ ВЕЧЕРОМ НЕДОИСКАЛИСЬ ПРИШЛОГО ЧУДОДЕЯ И ОБШАРИЛИ ПОДВАЛ, А МНОГО, МНОГО ПОЗЖЕ…
        Вода в котле наконец закипела.
        - Кирина, обожди малость, а? - перебила я неранку, отвлекаясь от деяний давно минувших дней на текущие проблемы.
        Подруга замолчала, передернула плечами - мол, сами упрашивали-умоляли, а сейчас рот затыкают - и демонстративно вернулась к выправлению наконечников для стрел. Эона недовольно сопела, поглядывая то на меня, то на Кирину, но свои претензии пока держала при себе. Ибо горький опыт подсказывал: если мы с неранкой затеем пикировку остротами, то услышать продолжение истории в ближайшее время точно никому не светит.
        Воскресив в памяти рецепт из третьего свитка «Снадобий», я осторожно, по стенкам, влила в бурлящую жидкость настой змеец-травы и вытяжку из козьей желчи (две мерки первого и одну второго). Туда же всыпала высушенные в полнолуние семена ковыля (три щепотки), цветы тысячелистника (одна щепотка), измельченное корневище лихоманника (горсть) и накапала гадючьего яда. Дошла очередь и до плодов Верьяновой линьки: серо-зеленые хлопья ненадолго припорошили кипящее зелье, прежде чем я тщательно размешала его серебряной ложкой (кстати, клянчить ее у Апаш пришлось дольше всего), как того требовала рецептура.
        - Ну теперь это выпаривать и выпаривать, - довольно выдохнула я. - Кирин, так что там с этим подозрительным магом? Любопытство же сейчас меня совсем заест!
        Неранка для порядка выдержала обиженную паузу, после которой как ни в чем не бывало продолжила рассказ.
…ДАГОЙ ИСЧЕЗ, БУДТО И НЕ БЫЛО ЕГО НИКОГДА НА КЛЫКЕ ШТОРМА - НИ ОДНА ЖИВАЯ ДУША НЕ ВИДЕЛА, КАК МАГ ПОКИДАЛ ПОЛУОСТРОВ. ТОЛЬКО В ПОДВАЛЬНОЙ ЛАБОРАТОРИИ НАШЛИСЬ КОЙ-КАКИЕ ЕГО ВЕЩИЧКИ, СРЕДИ КОТОРЫХ БЫЛО И ЗАМОТАННОЕ В ГРУДУ ТРЯПОК СТРАННОЕ ЯЙЦО: КРУГЛОЕ, РАЗМЕРОМ СО ЗДОРОВЕННЫЙ КОЧАН КАПУСТЫ. СОБРАЛИСЬ УЖЕ ВСЕ НАЙДЕННОЕ С ОБРЫВА В МОРЕ СКИНУТЬ - ОТ БЕДЫ И ОТЦОВ-ДОЗНАВАТЕЛЕЙ ПОДАЛЬШЕ, - ТОЛЬКО ЗАШЕВЕЛИЛОСЬ ТУТ ХМАРОВО ЯИЧКО, ЗАСКРЕБЛОСЬ ЧТО-ТО ВНУТРИ, ЗАТРЕЩАЛА СКОРЛУПА. НАРОД СТРУХНУЛ, ВОН БРОСИЛСЯ, ДРУГ ДРУЖКУ С НОГ СБИВАЯ.
        ПОКА ХОЗЯИНУ ДОЛОЖИЛИ, ПОКА ОПОЛЧЕНИЕ ДА СМЕЛОСТЬ СОБИРАЛИ, НЕМАЛО ВРЕМЕНИ МИНУЛО. СОДЕРЖИМОЕ ЯЙЦА ТАК И ВОВСЕ ПРОПАЛО БЕЗВЕСТНО: ЛИШЬ ЛУЖА СЛИЗИ НА ПОЛУ И ОСКОЛКИ СКОРЛУПЫ НА СТАРЫХ ТРЯПКАХ. ПЕРЕТРЯХНУЛИ ЗАМОК СВЕРХУ ДОНИЗУ, А ТОЛКУ - ЧУТОК И ЕЩЕ НЕМНОЖКО. ЗАТО БЕГОТНИ МНОГО БЫЛО. И ШУМА.
        НАВЕРНОЕ, ПОЭТОМУ В НЕРАЗБЕРИХЕ ДА СУМАТОХЕ ПОСЛЕДУЮЩИХ ДНЕЙ ПОЧТИ НИКТО И НЕ ПРИМЕТИЛ, ЧТО ОДНИМ МЛАДЕНЦЕМ НА КЛЫКЕ ШТОРМА СТАЛО БОЛЬШЕ… - Ты как считаешь, это Верьян был? - страшным шепотом поинтересовалась у меня Эона, пока рассказчица сделала еще одну паузу, чтобы промочить горло остывшим чаем.
        - Да ну, навряд ли. - Не переставая ни на мгновение помешивать варево, я быстренько прикинула в уме, сколько минуло от Второго Пришествия - лет триста где-то, с гаком. Наемник выглядел от силы на двадцать пять - вряд ли он так хорошо сохранился, даже учитывая примесь горгоньей крови и, как следствие, нечеловеческую продолжительность жизни.
… НЕ ОДНО ПОКОЛЕНИЕ СМЕНИЛОСЬ С ТОЙ ИСТОРИИ. БЛАГОДАРЯ ДАЛЬНОВИДНЫМ БРАЧНЫМ СОЮЗАМ РОД ИЛИШЕЙ ОКРЕП, А ХОРОШИЕ ПРИБЫЛИ ОТ КОНТРАБАНДНОЙ ТОРГОВЛИ С НЕРАНОМ ПОЗВОЛИЛИ ОБРЕСТИ ЖЕЛАННЫЙ АРИСТОКРАТИЧЕСКИЙ ЛОСК, ВЛИЯНИЕ И РЕПУТАЦИЮ. СОСЕДИ ПОБАИВАЛИСЬ, ПРИ ИМПЕРАТОРСКОМ ДВОРЕ ОТКРЫТО НАСМЕХАТЬСЯ ОСТЕРЕГАЛИСЬ. ПРАВДА, ШУШУКАТЬСЯ И ЗЛОРАДСТВОВАТЬ ЗА СПИНОЙ НЕДОБРОЖЕЛАТЕЛЯМ НИКТО НЕ МОГ ЗАПРЕТИТЬ - ВОТ ОНИ И СТАРАЛИСЬ ОТ ДУШИ. ТЕМ ПАЧЕ БЫЛО НАД ЧЕМ: БРАКИ ВО ИМЯ ФИНАНСОВОГО БЛАГОПОЛУЧИЯ РОДА РЕДКО КОГДА ПРЕДПОЛАГАЮТ НЕЗЕМНУЮ КРАСОТУ НАРЕЧЕННОЙ, ЕСЛИ НЕ СКАЗАТЬ НАОБОРОТ. ОТТОГО СОВСЕМ НЕУДИВИТЕЛЬНО, ЧТО ДЕВИЦЫ ИЛИШ НИ РАЗУ НЕ УДОСТОИЛИСЬ ЧЕСТИ ПОЛУЧИТЬ ИЗ ИМПЕРСКОЙ КАНЦЕЛЯРИИ ПРИКАЗ О НАЗНАЧЕНИИ НА ДОЛЖНОСТЬ ФРЕЙЛИН ЕЕ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА, А КЛЫК ШТОРМА ВРЕМЯ ОТ ВРЕМЕНИ ПОПОЛНЯЛСЯ БАСТАРДАМИ ОБОИХ ПОЛОВ.
        ОТТИС ИЛИШ, И ПОНЫНЕ ЗДРАВСТВУЮЩИЙ ХОЗЯИН ПОЛУОСТРОВА, НЕ БЫЛ НАРУШИТЕЛЕМ УСТАНОВИВШИХСЯ ТРАДИЦИЙ. ПРИЖИВ ОТ ЗАКОННОЙ СУПРУГИ ДВОИХ НАСЛЕДНИКОВ МУЖЕСКОГО ПОЛА И ПОСЧИТАВ СВОЙ ДОЛГ ПРОДОЛЖАТЕЛЯ РОДА БОЛЕЕ ЧЕМ ВЫПОЛНЕННЫМ, ОН С ДОСТОЙНЫМ ЛУЧШЕГО ПРИМЕНЕНИЯ РВЕНИЕМ ОДЕЛЯЛ СВОЕЙ БЛАГОСКЛОННОСТЬЮ ХОРОШЕНЬКИХ СЛУЖАНОК. ЧАСТЕНЬКО ЭТО ХОЗЯЙСКОЕ «ОБЛАГОДЕТЕЛЬСТВОВАНИЕ» ПРОИСХОДИЛО ПРОТИВ ВОЛИ ПОСЛЕДНИХ. А КОЛИ ЖЕНИХИ У КОГО ИМЕЛИСЬ, ТАК СВЯТОЕ ПРАВО ПЕРВОЙ БРАЧНОЙ НОЧИ И ПОНЫНЕ НИКТО НЕ ОТМЕНИЛ - ДУРАКОВ-ТО НЕТ. И РАЗВЕ ВИНА БЛАГОРОДНОГО ГОСПОДИНА, ЕСЛИ КАКАЯ-НИБУДЬ ИЗ ОСЧАСТЛИВЛЕННЫХ ИМ ДЕВИЦ ВДРУГ ОКАЗАЛАСЬ СТОЛЬ СЛАБОГО ЗДОРОВЬЯ, ЧТО ПРЕСТАВИЛАСЬ ПРИ РОДАХ? НА ВСЕ ВОЛЯ ЕДИНОГО… - Мерзкая похотливая скотина. - Эону колотила дрожь, в глазах полыхали костры праведного гнева. - Я бы ему… я бы его…
        Светловолосой явно не хватало лексикона для описания того, что она бы сделала с любвеобильным феодалом, окажись тот в пределах досягаемости.
        - Похвальные намерения, - совершенно серьезно и безо всякого ехидства одобрила Кирина. - Жаль, неосуществимые.
        - С хозяином, скорее всего, не поспоришь, - поддакнула я неранке и предположила: - Посадили бы строптивицу на хлеб-воду. Всыпали бы розог, вымоченных в морской воде. Или, на крайний случай, привязали бы к кровати…
        Эона в который раз удостоила нас с Кириной взглядом, где священный ужас перемешался с восхищением и любопытством. Так, прогуливаясь в балаганном зверинце, зеваки глазеют на клетку с ядовитой амбифсеной, чьи склочные головы готовы вот-вот вцепиться друг в дружку.
…ТО ЛИ СКОНЧАВШЕЙСЯ ПРИ РОДАХ СЛУЖАНКЕ УДАЛОСЬ ЗАТРОНУТЬ-ТАКИ НЕПРИСТУПНОЕ, КАК СКАЛЫ НАД ЗИМНИМ МОРЕМ, СЕРДЦЕ ИЛИША, ТО ЛИ ХОЗЯИНА ЗАМКА ТЕРЗАЛО ЧУВСТВО ВИНЫ, А МОЖЕТ БЫТЬ, ОН ПОПРОСТУ ВОЗНАМЕРИЛСЯ ДОСАДИТЬ ЗАКОННОЙ СУПРУГЕ - ТАК ИЛИ ИНАЧЕ, ПАПАША ОФИЦИАЛЬНО ПРИЗНАЛ СВОИМ КРЕПЕНЬКОГО МАЛЫША, ПОЯВИВШЕГОСЯ НА СВЕТ ПРИ СТОЛЬ БЕЗРАДОСТНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ.
        НАРЕКЛИ РЕБЕНКА СО ЗНАЧЕНИЕМ. ВЕРЬЯН - «СТОРОННИЙ, ОСОБЫЙ» ПО-СТАРОИДАНСКИ. ВОТ И РОС МАЛЬЧИК В СТОРОНЕ, ОБОСОБЛЕННО - И НЕ С ГОСПОДАМИ, И НЕ СО СЛУГАМИ. ХОТЯ И ВОСПИТЫВАЛИ ВЕРЬЯНА ВМЕСТЕ С ЗАКОННОРОЖДЕННЫМИ СЫНОВЬЯМИ, НАРАВНЕ С НИМИ ОБУЧАЛИ ТОМУ, ЧТО ПОЛОЖЕНО ЗНАТЬ КАЖДОМУ ОТПРЫСКУ БЛАГОРОДНОГО СЕМЕЙСТВА, ЗАБЫТЬ О
«ПОЗОРНОМ ПРОИСХОЖДЕНИИ» БАСТАРДУ НЕ ДАВАЛИ НИ НА МГНОВЕНИЕ. КОСЫЕ ВЗГЛЯДЫ СЛУГ, ОБИДНЫЕ НАСМЕШКИ И ПОКОЛАЧИВАНИЯ СВОДНЫХ БРАТЬЕВ, ТИХАЯ НЕНАВИСТЬ ЛЕЙДИ ИЛИШ, ПОКАЗНОЕ ПРЕНЕБРЕЖЕНИЕ РЕДКИХ НА ПОЛУОСТРОВЕ ТИТУЛОВАННЫХ ГОСТЕЙ.
        ВСЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ ДЛЯ ВЕРЬЯНА НА ЕГО ТРИНАДЦАТУЮ ВЕСНУ.
        ЧТО НА САМОМ ДЕЛЕ ПРОИЗОШЛО В КЛАССНОЙ КОМНАТЕ В ТО ЗЛОПОЛУЧНОЕ УТРО МЕЖДУ БАСТАРДОМ И ЕГО СВОДНЫМИ БРАТЬЯМИ, ДОПОДЛИННО ТАК И НЕ ПРОЗНАЛИ, А ВОТ РЕЗУЛЬТАТЫ ССОРЫ ДОВЕЛОСЬ УВИДЕТЬ МНОГИМ. ПЕРЕКИНУВШИЙСЯ ВЕРЬЯН ЧУДОМ РОДСТВЕННИЧКОВ ДО СМЕРТИ НЕ ПОКАЛЕЧИЛ. БОЛЬШЕ ОБЛИКОМ СТРАХОЛЮДНЫМ ПЕРЕПУГАЛ: ВОЛОСЫ-ЗМЕИ И КОЖА В ЧЕШУЕ - ОНИ НИКОГО НЕ КРАСЯТ, НАДО ЗАМЕТИТЬ.
        НАГНАЛ СТРАХУ, А САМ В БЕГА ПОДАЛСЯ.
        ПАРА ГИЛЬДЕЙСКИХ ИЗ СЛУЖБЫ МАГИЧЕСКОГО ДОЗНАНИЯ, ВЫЗВАННЫЕ НАЕМНЫМ МАГОМ ИЛИШЕЙ, ПРИБЫЛИ В ЗАМОК УЖЕ СЛЕДУЮЩИМ ВЕЧЕРОМ. ВСЕ-ТАКИ НЕ КАЖДЫЙ ДЕНЬ ОБЪЯВЛЯЕТСЯ ДАВНО ВЫМЕРШАЯ НЕЧИСТЬ. ВЕРНЕЕ, С УСПЕХОМ ИСТРЕБЛЕННАЯ…
        НАСЛЕДНИКОВ ИЛИША ПРИЕЗЖИЕ МАГИ В ЧУВСТВО БЫСТРЕНЬКО ПРИВЕЛИ. А СЛЕДОМ И ЗМЕЕНЫША, ДЕЛО ПОНЯТНОЕ, В СКАЛАХ ОТЛОВИЛИ ДА ОБЛИК ЕМУ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ВЕРНУЛИ.
        В ХОДЕ РАССЛЕДОВАНИЯ ВСПЛЫЛА ИЗ ТЕМНЫХ ПУЧИН ПРЕДАНИЙ, КАЗАЛОСЬ БЫ, НАВСЕГДА ТАМ ПОХОРОНЕННАЯ ИСТОРИЯ С ЯЙЦОМ И ЗАГАДОЧНЫМ МАГОМ. ЛЮБОПЫТСТВО ДОЗНАВАТЕЛЕЙ ТАК ОДОЛЕЛО, ЧТО ОНИ НЕ ПОЛЕНИЛИСЬ ЗА ОПЫТНЫМ НЕКРОМАНТОМ В САМУ ОЙСТРУ[9] ПОСЛАТЬ: КАК-НИКАК БОЛЕЕ ТРЕХ ВЕКОВ С ТЕХ СОБЫТИЙ МИНУЛО. ПОКА ДО СУТИ ДОИСКИВАЛИСЬ, ЗАМКОВОЕ ОСВЯЩЕННОЕ КЛАДБИЩЕ, ГДЕ МЕРТВЕЦОВ СО ВРЕМЕНИ СВЕТОПРЕСТАВЛЕНИЯ СКОПИЛОСЬ, КАК ОПАРЫШЕЙ В ТЕПЛОМ ПЕРЕГНОЕ, ДВА РАЗА ПЕРЕРЫЛИ.
        А ЗЕМЛИЦА В ТЕХ МЕСТАХ ОЙ КАКАЯ КАМЕНИСТАЯ! КОНЕЧНО, ОТКРОВЕННИЧАТЬ ГИЛЬДИЯ НИ С КЕМ НЕ СТАЛА, ДА ТОЛЬКО ТАМ СЛОВЕЧКО, ЗДЕСЬ НАМЕК - ВОТ И ПОПОЛЗЛА СПЛЕТНЯ: ДЕСКАТЬ, ВЕРЬЯНОВА ПРА-ПРА… ХМАРЬ ЗНАЕТ, КАКАЯ ПО СЧЕТУ… БАБКА ПО МАТЕРИНСКОЙ ЛИНИИ БЫЛА ГОРГОНЬИМ ОТРОДЬЕМ, ВЫПЕСТОВАННЫМ ЗАЕЗЖИМ МАГОМ. БУДТО БЫ ДЕЛО ВОТ КАК БЫЛО: ПОКА ПЕРЕПУГАННЫЕ СЛУГИ К ГОСПОДИНУ ЗА УКАЗАНИЯМИ ДА ОБОРОНОЙ БЕГАЛИ, В МАГОВ ПОДВАЛ ЗАГЛЯНУЛ НА ДЕТСКИЙ ПЛАЧ ЗАМКОВЫЙ ИСТОПНИК. УВИДЕЛ, ЧТО МЛАДЕНЕЦ В МОКРЫХ ТРЯПКАХ КОПОШИТСЯ, ВОТ И РЕШИЛ - КОЛДУН ЖЕРТВУ ДЛЯ ЧЕРНОГО РИТУАЛА ЗАГОТОВИЛ. ПРИГЛЯДЕЛСЯ, ОКАЗАЛОСЬ, ДЕВОЧКА ЭТО: ЛАДНЕНЬКАЯ, ЗДОРОВЕНЬКАЯ. А У МУЖИКА ЖЕНА СОВСЕМ НЕДАВНО МЕРТВОГО РЕБЕНОЧКА ПРИНЕСЛА, УМОМ ИЗ-ЗА ЧЕГО ТРОНУЛАСЬ ДАЖЕ, БОЛЕЗНАЯ. В ОБЩЕМ, ДОЛГО НАД МЛАДЕНЦЕМ ИСТОПНИК НЕ КОЛЕБАЛСЯ, ЗАВЕРНУЛ В МЕШКОВИНУ ИЗ-ПОД УГЛЯ - И ХОДУ… - Слушай, а почему из Верьяновых предков никто не оборачивался? - Я не удержалась и встряла с вопросом. - За три сотни-то годков горгонье наследие должно было либо себя как-то проявить, либо сгинуть вовсе и не отсвечивать.
        Девушка пожала плечами:
        - Вроде как до Верьяна мальчиков-полукровок у горгон не случалось. А вообще, хмарный демон их всех разберет! Ты лучше у гильдейских при случае поинтересуйся, а не меня пытай.
        Уварившееся почти втрое зелье смачно хлюпнуло, привлекая мое внимание. Из бурого содержимое котелка стало ядовито-зеленым, намекая знакомым с рецептурой на свою скорую готовность.
        Что-то мне подсказывало, что и Кирине тоже совсем немного осталось поведать.
…ЦЕНУ НЕПОМЕРНУЮ ЗА СВОИ ХЛОПОТЫ ГИЛЬДЕЙСКИЕ ЗАЛАМЫВАТЬ НЕ СТАЛИ, ДРУГОЕ ЗАХОТЕЛИ - ПЕРЕВЕРТЫША С СОБОЙ ЗАБРАТЬ. А ИЛИШИ САМИ РАДЫ ОТ УБЛЮДКА ИЗБАВИТЬСЯ - ВОТ И УЛАДИЛИ ДЕЛЬЦЕ К ВЗАИМНОМУ УДОВОЛЬСТВИЮ.
        К ЧЕСТИ ХОЗЯИНА КЛЫКА ШТОРМА НАДО ЗАМЕТИТЬ, ОТРЕКАТЬСЯ ОТ РОДСТВА С ПОЛУКРОВКОЙ ОН НЕ СТАЛ, КАК И ОТКАЗНУЮ ПОДПИСЫВАТЬ. В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ ГНИЛ БЫ ПАЦАН В ПОДВАЛАХ ГИЛЬДИИ ДО ТРЕТЬЕГО ПРИШЕСТВИЯ. А ТАК СГОВОРИЛИСЬ, ЧТО МАЛЬЧИК ПРОЙДЕТ ОБУЧЕНИЕ В ГИЛЬДЕЙСКОМ ОТДЕЛЕНИИ ВОИНСКОЙ ПАЛАТЫ. ЗАОДНО И МАГИ К ОБОРОТНЮ ПРИСМОТРЯТСЯ, ПРИЦЕНЯТСЯ, А ЕСЛИ ВДРУГ ЧТО - ПРИКОНЧАТ. КАК ОПАСНУЮ ДЛЯ ЛЮДЕЙ НЕЖИТЬ…
        ВЕРЬЯНА, ПОНЯТНОЕ ДЕЛО, ВООБЩЕ НИКТО НЕ СПРАШИВАЛ, ПОСТАВИЛИ НА ЛИЦЕНЗИЮ, И ВСЕ. ДЕСЯТЬ ЛЕТ ПОСЛЕ ПАРЕНЕК ОТРАБАТЫВАЛ ГИЛЬДИИ МАГОВ НЕМАЛЕНЬКУЮ СТОИМОСТЬ ЛИЦЕНЗИИ И ОБУЧЕНИЯ В ШКОЛЕ НАЕМНИКОВ. ПО ВСЕМУ СЕВЕРНОМУ ПОБЕРЕЖЬЮ НИКАКИМ ПРИРАБОТКОМ НЕ ГНУШАЛСЯ: ОБУЗДЫВАЮЩИЕ ПЕРЕВОРОТ ЗЕЛЬЯ И АМУЛЕТЫ - ТОВАР НЕ ИЗ ДЕШЕВЫХ. ДА И ПРОЦЕНТЫ НА ЗОЛОТЫЕ ТИЛАНЫ, ВЛОЖЕННЫЕ В ТАЛАНТЛИВОГО ПОЛУКРОВКУ, ТОЖЕ НАБЕЖАЛИ.
        НУ ДА ЛЕГЕНДОЙ СРЕДИ ПОБЕРЕЖНЫХ УБИЙЦ ЗА ПРОСТО ТАК НЕ СТАНОВЯТСЯ, ТУТ ДЕНЬЖАТА НЕМАЛЫЕ ТРЕБУЮТСЯ.
        ЧТО В ЭТОЙ ИСТОРИИ ВРАНЬЕМ БЫЛО, А ЧТО - ПРАВДОЙ, РЕШАТЬ НЕ МНЕ. Я - ВСЕГО ЛИШЬ СКРОМНАЯ РАССКАЗЧИЦА…
        Девушка замолчала, а мы с Эоной еще долго не могли сообразить, что рассказ окончен.
        - Кир, это все, что ли? - осторожно поинтересовалась светловолосая.
        - Все.
        Ничего себе!

«Кто-то любит точки, а кто-то - многоточия». Это что, камень в мой огород?
        - Кирина, кто же так истории заканчивает! Ну не будь сволочью! - не утерпела уже я. - Что с Верьяном-то после было?
        Неранка сверкнула белозубой улыбкой:
        - Вам лучше знать!
        О, сколько в этой реплике было превосходства, язвительности и самодовольства.
        - Кирина!!! - не сговариваясь, в голос завопили мы с Эоной.
        Улыбка неранки, став шире, солидно подрастеряла в ехидстве.
        - Да откуда же я знаю? Привираю, как умею. - Девушка рассмеялась в ответ на возмущенные крики, но затем посерьезнела. - Ладно-ладно, так уж и быть, скажу. Правда, мой Поиск аккурат вместе с морочником[Морочник - третий месяц года. Официально принятое название - месяц Иллюзий (простореч.).] начался - посему на свежие сплетни не рассчитывайте. Последнее, что я слышала: после разгрома шайки Шурикса Проповедника Илиш расплатился-таки по гильдейскому контракту и подался в свободные охотники за нежитью. Ходили даже слухи, что Проклятый Ублюдок посетил родной полуостров, но чем там дело закончилось - увы, не ведаю.
        - Ничего хорошего не вышло, я так полагаю, раз Верьян через Разделяющие горы на заработки в центральные провинции рванул.
        Неранка согласно хмыкнула, глядя, как Эона в странной мечтательности уставилась на пляшущий в очаге огонь.

«Золотой, - вдруг подумалось мне. - Как глаза преданного судьбой и близкими людьми Верьяна Илиша».
        Из котелка ощутимо потянуло знакомым кисло-мускусным ароматом. Похоже, пора прекращать медитировать над посудой с серебряной ложкой и приступать к последней стадии приготовления.
        Получившийся увар я смешала с растопленным жиром трехмесячного ягненка и, пока зелье не застыло, наполнила смесью отмытую от остатков маскировочного средства керамическую банку. Плотно заткнула широкое горло притертой деревянной пробкой, спеленала в холщовую тряпицу. Еще теплый сверток убрала в сумку и удовлетворенно вздохнула.

«Думаешь, представится случай приветить угощением дорогого гостя?» Что-то мне подсказывает, встречи с охотником за головами не избежать при всем желании - Верьян не из тех, кто легко прощает долги. Особенно денежные.
        ГЛАВА 3
        Еле заметно колыхался бирюзовый занавес. Успокаивающе журчал фонтанчик. С напольного мозаичного панно «Пятое Деяние св. Конхола во славу Тилана, Веры и Единого» благожелательно взирал вышеупомянутый святой. Не поддаваясь всеобщему умиротворению, Велисса в раздражении постукивала носком изящной туфельки по скорбному мозаичному лику канонизированного (если Дэрришу не изменяла память, сразу вслед за Первым Пришествием) покровителя алоний. Сидящий же напротив герцогини Император, слушая вполуха пространную тираду о жестокосердии и неблагодарности некоторых представителей рода человеческого. Дэрриш тихо завидовал увековеченному в мозаике герою, которому уже глубоко безразличны как удары в лицо, так и чужие истерики.
        Меж тем настроение у Ее Сиятельства герцогини Рианской было не просто плохим, а прямо-таки из рук вон. Дэрришу оставалось только, покрепче стиснув зубы, терпеть. Хладнокровно и с железной выдержкой настоящего Императора.
        - Утром пришло очередное послание от тетушки, - наконец перешла от избитых истин к конкретике и озвучила причину испорченного настроения герцогиня.
        В подтверждении своих слов Ее Сиятельство аккуратно, двумя пальчиками, извлекла из-за корсажа платья цвета пасмурного зимнего неба (лишний раз привлекая внимание к своим соблазнительным формам) письмо. Помахав им чуть ли не перед носом венценосного собеседника, девушка брезгливо уронила бумагу на стоящий между ними столик с бутылкой вина и одним полупустым бокалом. Второй, почти полный, грел в руках Император.

«Так-так. - Мужчина заинтересованно подался вперед. Не к корсажу, а туда, где на темной полированной поверхности лежал свиток. - Вести из Конхола. Вот это действительно более чем интересно».
        Бокал со стуком опустился рядом с собратом.
        - Можно ознакомиться? - Дэрриш выразительно покосился на столик и, не дожидаясь разрешения, потянулся к злополучному письму из Ордена. Не то чтобы Император наплевательски относился к тайне переписки, просто вряд ли внутри было что-то сколько-нибудь личное - в противном случае герцогиня не показала бы ему даже краешек послания Астелы. Скорее всего, Велисса собиралась зачитывать письмо вслух, сопровождая чтение своими едкими комментариями.
        - Нет, Дэрриш, подожди! - Нервный окрик Велиссы пропал втуне. Как и последующее предупреждение, которое безнадежно запоздало на пару мгновений. - Письмо под защитой…
        Мужчина даже не вздрогнул, а лишь усмехнулся, без малейшего трепета разворачивая шершавую бумагу.
        - Но… Астела сказала, что письмо… бумага настроена на мою… ауру… - Герцогиня в растерянности комкала атлас юбки. - Письмо в чужих руках просто сгорит…
        - Вел, кажется, ты забыла, кто перед тобой. - Еще одна холодноватая усмешка. - В Империи для меня не существует секретной корреспонденции - Божественная Кровь, знаешь ли…

«Хотя за что корить подданных, когда я сам постоянно пытаюсь забыть о божественном наследии», - мимоходом подумал Император и углубился в чтение письма, пробегая взглядом ровные, как алонии при построении на плацу, строчки - буковка к буковке.
«Дорогая племянница!
        Надеюсь, у тебя все благополучно, и тяжкие многочасовые думы о безотрадных делах наших не сказываются губительно на твоей цветущей наружности, драгоценном' сне и душевном здоровье.
        К сожалению, в Конхоле не все столь прекрасно, как нежный облик моей обожаемой Велиссочки. В нашу тихую скромную обитель милостью Единого долетела весточка, будто бы девицу (очень похожую на одну хорошо известную тебе особу) видели в Риане.[Риана - одна из центральных провинций Империи Тилан.]
        Конечно же твое ласковое сердечко истосковалось в столице по отчему дому и родной провинции, посему вернуться в Риану и лично проследить за поисками беглянки тебе будет не тягостно, а только в радость.
        Уверена, Его Императорское Величество, наш Всеблагой Император (сохрани Его и Империю Отец наш Единый) поймет твои чувства и не станет чинить препятствий.
        С заботой, молитвой и Верой в Господа нашего Единого,
        твоя тетушка Астела.
        Да, чуть не забыла:
        Ренита просила передать, что средство для притирания, о котором ты ее просила, будет готово к исходу следующей луны (да не оставит нас и деяния наши помыслами своими Единый и Его Величество Император)».
        Ну до чего язвительная старушенция! Каждое слово этого короткого послания истекало приторным ядом, точно отравленный нож мнительного убийцы.
        - Да уж. Старая карга, как всегда, желчи для эпистолы не пожалела. - Император сочувственно посмотрел на Велиссу.
        Герцогиня оттолкнула столик. Тот, дребезжа бокалами, медленно отъехал в сторонку. После чего Велисса картинно пала Дэрришу в ноги и уткнулась лбом в его колени. Деликатно шурша, мягкими красивыми волнами на пол легла пышная юбка.
        - Дэрриш, ты же не отпустишь меня, правда? - Само воплощение мольбы и покорности любому решению венценосного собеседника.
        Тот знал герцогиню не первый год, а посему ни на миг не дал себя обмануть ни показным смирением, ни кротостью во взгляде.
        - Понимаешь ли, Вел, - осторожно, подбирая каждое слово, начал Император. - Астела кое в чем несомненно права…
        - Дэрриш, как ты можешь?!
        - А вот как-то так. - Улыбнувшись, Его Императорское Величество попытался погасить намечающуюся ссору шуткой.
        Благие намерения, как это обычно и бывает, сработали наоборот. Возмущенная мужской черствостью герцогиня подскочила, от избытка чувств крутанувшись на каблуках. Ураганом взметнулся сине-серый атлас.
        - Дэрриш!
        Но тот продолжал сидеть как ни в чем не бывало. Правда, свиток в его пальцах, и так изрядно помятый, превратился в комок бумаги.
        - Да, Велисса?
        Тут бы девушке насторожиться, обратить внимание на упрямую складку, появившуюся между асимметричными бровями собеседника. Захлопать ресницами, наивно улыбнуться или жалобно заглянуть в эти невозможно синие глаза. Удариться в слезы, наконец!
        Но нет…
        - Что я забыла в рианской глуши? - Обиженно-надутые губки. - И чем я могу помочь в поисках этой непуганой идиотки, твоей жены, которой не сидится в тепле и роскоши? Это дело Маршалов и магов, а не мое. Вот пусть Храм с Гильдией и разбираются. Кроме того, Дэрриш, ты просто не смеешь просить меня о подобном!
        - Не смею.
        Велисса победно улыбнулась. Но торжествовать было рано…
        Император ответил на эту улыбку усмешкой, тепла в которой было не больше, чем в ледниках Разделяющих гор.
        - Мне достаточно всего лишь приказать.
        - Дэрриш… - Прекрасные голубые глаза Ее Сиятельства наполнились слезами.
        Император смотрел на девушку холодно и отстраненно.
        - Вы совершенно правы, герцогиня, именно это имя мне дали на церемонии посвящения Единому. Но давайте лучше вернемся к вопросу поисков Избранной. Хотя если эта тема и вверенная роду рю Сарра провинция Риана вызывают у вас столь тягостные ощущения, Мы готовы рассмотреть возможность передачи герцогских прав другому благородному семейству…

* * *
        Некоторое время я просто лежала с закрытыми глазами, пытаясь запомнить и осмыслить почти упорхнувший от меня сон.

«И что нам открылось?» Неплохой такой вид: столица, дворец.
        Действующие лица: Велисса, Дэрриш. Опосредованное участие - ална Астела.

«Что нового?» Много чего.
        Хорошие новости: Верьян нас не сдал. Пока. О Дарстане тоже не было сказано ни слова. Как и о неранском направлении моего пути.
        Плохие новости: связь между мной и Императором крепнет с каждым применением Силы. Чем увереннее я пользуюсь магией, тем активнее моя Илана[Иланы - символы нерушимости супружеских уз, на деле доказывающие банальности «отныне и навек», «в горе и радости», «в богатстве и бедности», «все мое - твое».] - настолько, что предохраняющий браслет дает сбои.

«Выводы и далеко идущие планы?» Нету. Как появятся, оповещу.
        Я открыла глаза, машинально потирая запястья в тщетной надежде избавиться от призрачного зуда. Похоже, это уже становилось вредной привычкой.
        За мощным храпом клановой шаманки посапывания подруг было почти не слышно. Такая тщедушная бабулька, а храп-то какой - здоровому мужику на устрашение!
        Грядущий день просачивался в юрту, разбавляя душный полумрак. Меня вдруг озарило, чего не хватает в серости утра - нудного похлопывания дождя по войлоку. Того тревожного шебуршания, пронизывающего мое существование в последние дни. Желание удостовериться в смене погоды вытащило меня из-под теплого одеяла и погнало на студеный воздух.
        Идеально чистое небо розовело рассветом. Пряча замерзший нос в плащ, предусмотрительно наброшенный на плечи перед выходом, я смотрела, как потихоньку просыпается становище. Встречая наступившее утро, радостно брехали шныряющие меж юртами собаки. Клянча чего-нибудь съестного, одна такая псина - рыжая, вислоухая, с потешно скалящейся мордой - кинулась под ноги вышедшей на улицу соседке. Молодая женщина вздрогнула в испуге, но, приглядевшись, прицыкнула на виляющую хвостом животину и мимоходом кивнула мне.
        - Доброго утра, Айнуш-алы,[Алы - обращение к замужней женщине.] - теснее кутаясь в плащ, тоже поздоровалась я. - Никак распогодилось нынче.
        - Смилостивилось над нами Великое Небо, - улыбнувшись, закивала соседка, - прояснило взор свой.
        За моей спиной раздались невнятные ругательства и шумная возня.
        - Рель, Хмарь тебя за ногу! - донесся из глубины юрты заспанный голос Кирины. - Кошму же опускать за собой надо - все тепло из дома выпустила!
        Весь день в клане царило радостное оживление. Жертв больше не было, погода наладилась - что еще надо для счастья? Только сниматься с места. Кочевники собирали пожитки, намереваясь уже завтра двинуться в путь, торопясь поскорее оставить позади недавний ужас.
        Недаром слова «жить» и «кочевать» на староиданском звучали одинаково.
        Всеобщее воодушевление не коснулось лишь клановой шаманки. Апаш угрюмо ковыляла по становищу из конца в конец, потрясая внушительной связкой амулетов. Страшных пророчеств от старухи не слышали, но весь ее вид говорил сам за себя - ничего хорошего в ближайшее время лучше не ждать.
        Однако уставшие от непогоды и постоянной тревоги люди предпочитали не замечать скорбного вида Апаш-амай.
        Ближе к вечеру в юрте шаманки нарисовалась Фашана с лихорадочно-блестящими глазами. Мне показалось, что за время отсутствия она еще больше вытянулась и похудела. Помогая старухе со сборами, мы уже распихали по тюкам утварь, которая точно не понадобится во время кочевки, и наслаждались законным отдыхом, лениво отгоняя обнаглевших мух.
        - Возрадовалось Великое Небо! - затянула с порога уже надоевшую от бессчетного повторения песню девочка.
        - Точно, с утра вовсю веселится, - поддакнула с улицы Кирина.
        Сидевшая на топчане у входа в юрту подруга присматривала, чтобы наш ужин не сбежал из казана на костре, а заодно любовалась на солнышко, готовое вот-вот скрыться за горизонтом.
        - Как бы к ночи подшучивать еще не стало, - само собой, не отстала я от Кирины.
        Неранки с улицы видно не было, поэтому полный укоризны взгляд Эоны достался мне одной.
        - Фаша, не обращай внимания на этих… этих… - Девушка беспомощно махнула, не в силах подобрать нам с неранкой подходящее определение. - У людей горе, а им все шуточки да зубоскальство. Ты как, сильно испугалась?
        - Еще чего, - скривилась дочь вождя и протянула Эоне пахнущий свежей выпечкой узел. - Бабушка, вот, лепешек напекла, отнести просила.
        Фашана осталась на ужин. Она была на удивление тиха и молчалива. Даже вызвалась помочь с мытьем посуды: в другое время проще и быстрее было помыть самим, чем сподвигнуть на это дело Фашу. После, не дожидаясь возвращения Апаш, девочка убежала обратно, в отцовскую юрту.
        Разбираться в странностях поведения ученицы клановой шаманки не было никакого желания, да и возможности - сегодняшний сон оккупировал мысли и наводил в моей голове свои порядки, наблюдательности и вдумчивости не способствующие…
        Живот скрутило жестокой судорогой, и я проснулась. Левое плечо пылало сухим жаром, а по лбу градом катился пот. Непроглядная темень тоже не содействовала успокоению нервов. На этот случай у меня был другой способ - правой рукой я нашарила неподалеку от своей лежанки ножны с Неотразимой. Однако тревога не отпускала.
        Судорога прокатилась мукой по телу во второй раз, тьма вдруг стала багровой и пульсирующей. В себя я пришла уже на улице: босая, в одной сорочке, стискивающая в руках ножны с мечом и глупо озирающаяся. Вокруг тишь да благодать. Кабы еще не припекающий во всю мощь браслет…
        Как я здесь вообще оказалась?!

«Кого-то настиг острый приступ лунатизма?» Угу, меня. Подозреваю, что здесь не обошлось без нечисти с языкосворачивательным именем Жиз Тарнык, у которой на ночь глядя разгулялся аппетит.
        Дрожащими руками я стряхнула ножны с меча и попыталась сориентироваться, куда меня занесло. Но в кромешной темноте степной ночи все юрты выглядели совершенно одинаково.
        Где бродит этот хмаров дозор, якобы берегущий покой становища?!
        Меня колотило - в тонкой ночной рубашке холод продирал до костей. Сжимая рукоять Неотразимой в потных ладонях, я прислушалась. Тишина - как на образцовом погосте только в ушах буханье собственного сердца да зубовная дробь. Странно, что даже собаки не брешут. Хотя чего тут странного? Жить-то всем охота.
        На стылой земле босые ноги заледенели. Пока пальцы на них совсем не потеряли чувствительности, я пошлепала к ближайшей юрте и поскребла во входную кошму. Внутри закопошились, но дверь не открыли.
        - Простите, я не хотела вас беспокоить, но мне нужна помощь.
        Опять возня, неразборчивые голоса. Вроде бы женские. Жар браслета стал почти нестерпимым, осязаемо, всей кожей, чувствовалось, как опасность подбирается все ближе и ближе.
        - Да помогите же! Быстрее!
        Мой прерывающийся голос прозвучал, видимо, достаточно убедительно, так как кошма поднялась. В слабо освещенном проеме возникла встревоженная Тинара, с распущенными волосами, прикрывающаяся широкими рукавами наброшенного впопыхах халата.
        - Рель-абы, что случилось? На вас кто-то напал?
        - Еще нет. - К жару добавилось болезненное подергивание левого плеча. - Заклинаю Великим Небом, разрешите мне войти! Жиз Тарнык бродит где-то неподалеку.
        - Конечно-конечно! - закивала девушка и посторонилась.
        Я с облегчением проскользнула в юрту и удивленно застыла у порога, глядя на перепуганную Фашану. Вот уж кого не ожидала встретить ночью в гостях у нареченной вождя. Впрочем, мощный удар в спину от столь хрупкой девушки, как Тинара, удивил меня еще больше. А вот последовавший за ним полет через всю юрту, безуспешная попытка перегруппироваться в его финале и впечатывание в тяжеленный окованный сундук - уже не очень, времени не хватило…
        Хрясь! И в столь ответственный для всех нас момент мое сознание скрылось в одному ему известном направлении.
        Голоса доносились будто через толстый слой войлока. В ноздри лезла печально знакомая вонь едва начавшегося разложения. Разлепить веки удалось далеко не с первой попытки. Полускрытые сумраком стены юрты то расплывались в серое марево, то принимались раскачиваться.
        - Еда. Еда. Еда… - бормотал, причмокивая, чей-то голос неподалеку. Узнать в нем интонации Тинары можно было, лишь хорошо поднапрягшись. - Вкусная-вкусная еда.
        Я лежала там же, где и упала, - у сундука. Конечности не слушались, тело ломило. Меня слегка подташнивало, а в ушах звенело.
        - Как же наш уговор?! - Чуть-чуть повернув голову, я нашла заговорившую вдруг Фашану. С трудом сфокусировала на ней взгляд - стены наконец перестали играть в
«Море волнуется раз».
        От неожиданно сильной вспышки гнева у меня в голове прояснилось.
        Девочка сидела ко мне вполоборота: скуластое личико заплакано, сложенные на коленях руки стиснуты. Возможно, если бы я не была на нее так зла, то даже пожалела бы эту безголовую идиотку!
        В поле зрения появилась вторая участница разговора. Длинные черные волосы Тинары, обычно убранные под красный платок невесты, ниспадали спутанными патлами, наполовину занавешивая лицо. Фигура согбенная - будто она больше привыкла перемещаться на четвереньках, чем на своих двоих. Из длинных рукавов выглядывали концы острых когтей.
        - Еда пришла в себя, - улыбнулась окровавленными губами Жиз Тарнык, посмотрев жутким немигающим взглядом прямо мне в глаза. - Не звали, сама пришла! Мое, значит!
        Раз мое бодрствующее состояние больше не являлось тайной, я постаралась привести себя в более выгодное положение. Вышло с третьей попытки. Обзор значительно улучшился. Юрта невесты вождя «порадовала» еще одним сюрпризом: на лежанке обнаружился труп, кое-как прикрытый кошмой. Судя по запаху и состоянию выглядывающих конечностей, лежал он здесь с прошлой ночи. Наверное, это та склочная тетка, родственница Тинары.

«Вот почему утром не нашли новых жертв…» Девочка бросила на меня через плечо быстрый затравленный взгляд. Я поняла, что последнее утверждение произнесла вслух.
        - Ты обещала, что больше никого не тронешь, если я помогу тебе! - всхлипнула Фаша.
        - Уговор был только на охоту! Еда сама пришла! Сама! Мое, значит! Есть! Есть! Есть!
        Фашана уязвленно подскочила на ноги.
        - Я тебе приказываю!
        Существо, некогда бывшее Тинарой, оскалило два ряда острых, как иглы, зубов.
        - Приказывать? Жиз Тарнык?! - Казалось, чудовище позабавил этот факт. Когти пробежались по осевому столбу, снимая с него тонкую стружку. - Глупый человеческий детеныш! Думаешь, если вызвала, то и указывать можешь?
        Медный Коготь глумливо захихикала, крадучись, без спешки подбираясь ко мне. Я настороженно следила за ее приближением. Спокойно, без ужаса, стараясь здраво оценить свои силы.

«Так, что имеем? Неотразимая отброшена к противоположной стене. Тело повинуется, но еще с трудом. Вся надежда на Силу и „заговаривание зубов“. Хотя вряд ли последний прием сработает с голодной нечистью».
        Все-таки этот Мир, несмотря на все мое сопротивление, исподволь изменял меня. Да, я могла бояться чего-то неведомого, дрожать от страха перед неизвестным, робеть при виде непонятного. Но как только опасность возникала передо мной, как говорится, во всей красе, волнение отступало. Когда исчезала таинственность, очередная пугающая до дрожи в коленках жуть превращалась во всего лишь неприглядную повседневность.
        - Жиз Тарнык исполнила желание Вызвавшей, избавилась от самки. Вызвавшая дала Жиз Тарнык хорошее тело. Взамен Жиз Тарнык посулила не охотиться больше на сородичей Вызвавшей. Еда - не сородич, сама пришла! Сама!
        Терпение и выдержка нечисти были на исходе. Жиз Тарнык, с мерзким скрипом точа когти друг о друга, не отрывала от меня голодного взгляда. Раскосыми черными глазами сейчас смотрел на меня неутолимый голод - спорить бесполезно, а то и чревато. Впрочем, время споров давно миновало - поздно было уже тогда, когда разбалованная малолетняя дура задумала воззвать к хмарной нечисти. И хладнокровно сосредотачивала Силу для отбрасывающего удара, на глазок прикидывая его вектор.
        Устав обсуждать очевидные для нее вещи, Медный Коготь метнулась к законной добыче, то есть ко мне.
        - Нет, не тронь ее! - выкрикнула Фашана, бросаясь наперерез чудовищу.
        Ч-черт! Ну какая же она дура!
        Правой рукой Жиз Тарнык машинально попыталась отбросить дочь вождя со своего пути. С влажным хрустом пять когтей врезались в худенькое тело девочки. Мне были видны их острые окровавленные кончики, вспоровшие халат на спине. Предсмертный крик Фашаны захлебнулся кровью. Чудовище постаралось стряхнуть тело, да только в нем увязли и когти второй руки. С Жиз Тарнык начало твориться странное: с закладывающим уши воем нечисть, спаянная собственными когтями с уже мертвой девочкой, каталась по полу. Из носа и рта чудовища извергалась лазурно-синяя пена пополам с хлопьями. Я отползла подальше, за сундук, дожидаясь окончания агонии.
        На первых порах жизни вызываемого и вызывающего очень тесно спаяны. Как готовое вскоре появиться на свет дитя связано пуповиной с матерью. Если погибнет ребенок, женщину, скорее всего, спасут. А вот если наоборот - плоду почти наверняка не выжить.
        Вскоре Жиз Тарнык ненадолго застыла. До треска прогнулась в хребте и окончательно затихла. Личико Тинары разгладилось, возвращая себе былую девичью прелесть. Мертвые глаза покинула бездонная чернота.
        Последними втянулись обратно в пальцы страшные медные когти.
        Ой, кажется, меня сейчас вырвет…
        Шаманка суетилась вокруг сундуков, вороша и раскидывая утварь, которую мы днем еле-еле туда запихнули. Старуха Апаш молча слушала, как я сбивчиво, то и дело отвлекаясь, чтобы унять клацанье зубов, рассказывала о произошедшем. Проклятая дрожь во всем теле никак не унималась - больше всего раздражали трясущиеся руки, неспособные даже без посторонней помощи удержать пиалу.
        Кирина отпаивала меня горячим чаем, а Эона, укутав одеялом, обнимала за плечи. Как я добрела до нашей юрты, перебудила, а заодно и перепугала ее обитателей - вспоминалось смутно. Идти на самом деле было всего ничего. Со смертью Жиз Тарнык ночь точно ожила. Задышала. Зашлась чуть истеричным лаем собак.
        Слез по Фашане у меня почему-то не нашлось. Совсем. Была брезгливость. Жалость? Немного. Преобладала злость. Злость на тех, кто воспитал чудовище похлеще Жиз Тарнык. Да еще на себя - ведь мне тоже было проще закрыть глаза на чудачества девочки.
        - Уходить вам надо, - изрекла старуха, стоило мне замолчать.
        Я тупо на нее посмотрела:
        - Зачем уходить? Ведь я ни в чем не виновата.
        Апаш потрясла извлеченным из сундука одеялом.
        - Уходить-уходить. Быстро. Я помогу. И тех, кто вослед соберется, придержу. Мудр Талеген, да отцовская любовь не разуменьем сильна…
        - Но, достопочтенная. Апаш, вы же скажете вождю правду! - поддержала меня Эона, ободряюще сжав мое подрагивающее плечо. - Разве нам есть чего опасаться?
        Неранка забрала у меня из рук пустую пиалу.
        - Ох и дуры вы, девки, - ответила за шаманку Кирина. - Кто ж сейчас с правыми и виноватыми разбираться будет? Привяжут Рель к двум коням - да поскачут в разные стороны. Да и нас за компанию, чтобы тосковать не вздумали. Или мстить…
        Да уж. В юрте осталось три тела, два из которых дочь и невеста вождя. А я в чужой крови чуть ли не по уши. Разорвут конями под горячую руку, а извиняться потом перед растерзанным трупом будут. Если вообще будут.
        Скверная перспектива. Определенно не радужная.
        - Не сиди сиднем, дочка! - Шаманка стукнул клюкой о ведро с водой. От громкого звука я испуганно вздрогнула. - Собирайся живей!
        И почему, только стоит мне расслабиться, привыкнуть к спокойной, размеренной жизни, как тут же образуется ситуация, требующая панического бегства?

«Ничего не поделать - карма такая». И откуда ты, язва такая, взялся на мою голову?
        Ах да, карма…
        ГЛАВА 4
        Старая Апаш и правда помогла. Собрала в дорогу кое-чего поесть и привела трех низкорослых степных лошадок. Дорога на перевал убегала в противоположную сторону от той, что вела к предгорным пастбищам, и это нам было только на руку. Хотя какие там, в Дарстане, дороги, скорее, намеки на них! Не зря кочевники говорят: «Нет дорог в бескрайней степи, есть лишь направления».
        Ехать нам предстояло еще дня два. Первый мы постоянно оглядывались, то и дело ожидая увидеть позади улюлюкающую толпу кочевников. Однако клановая шаманка подсобила и в этом - горизонт за нами оставался чист.
        Но чувство тревоги, какой-то надвигающейся катастрофы не оставляло. Точно вот-вот произойдет нечто такое, что нарушит хрупкое, почти болезненное равновесие, оборвутся ниточки моего подвешенного состояния…
        В ту тревожную ночь мне приснилась Бабуля. Вернее, привиделась в полудреме, так как назвать сном состояние на грани бодрствования было, увы, нельзя.
        Ветерок легонько перебирает кухонные занавески в цветочек. Бабуля курит, стоя у распахнутого настежь окна. Огонек ее папиросы прожигает сгущающиеся сумерки. Там, за окном, теплый летний вечер, гомонящий детскими голосами двор, далекая музыка, урчание стоящего у подъезда автомобиля и нахальные гудки его клаксона. Там, за окном, жизнь, а здесь…
        - Вернулась? - не поворачиваясь ко мне, роняет Бабуля. - Долго что-то. Я уж беспокоиться начала, где ты потерялась.
        - Потерялась, - тихо повторяю я, не в силах отвести взгляд от тлеющего кончика папиросы. - Я потерялась.
        Бабуля отворачивается от окна, чтобы строго посмотреть на меня и заметить:
        - Если ты не хочешь узнать, где находишься, значит, ты не потерялась.
        Под утро второго дня ударил первый морозец. Хороший такой, пробирающий даже через стеганые войлочные халаты, заставляющий бодрее переставлять ноги в сапогах из толстой овчины. Тонкий ледок хрустел под копытами навьюченных лошадей. Под покровом из омертвевшей травы раскисшая от продолжительного дождя земля застыла щербатым монолитом, твердости которого позавидовал бы гранит. Решив поберечь животных, мы спешились и повели их за собой в поводу. Шли молча, пряча лица от студеного степного ветра за поднятыми воротниками, прикрываясь отворотами башлыков.
        Рассветало быстро. Проявившиеся вдалеке из отступившего предрассветного сумрака две конные фигуры не вызывали особого беспокойства. Степняки мало того что ехали нам навстречу со стороны Разделяющих гор, а не покинутого становища, так еще и неспешно, если не сказать - вальяжно. Завидев нас, они тоже не ударились в панику: помахали приветственно хвостатыми шапками и продолжили свой путь, с нашим никак не пересекающийся. Кони шли все тем же медленным осторожным шагом, а всадники то и дело прикладывались к баклажкам и перебрасывались фразами, расслышать которые, дело понятное, отсюда было нельзя.
        Встречи в степи - редкость. В другое время кочевники обязательно бы подъехали и завели неспешный разговор (часа на два, а то и больше) с обстоятельным выспрашиванием последних новостей и распитием кумыса. Но зимой степным кланам не до распрей и праздных бесед - всегда дела поважней найдутся.
        Можно было вздохнуть с облегчением, но меня заинтересовала фигура, бредущая на аркане вслед за степняками. Приложив руку ко лбу козырьком, я пригляделась.
        Длинную юбку и меховую накидку нещадно трепал ветер. Девица, надо же!
        Справная девушка, плечистая, ростом поболе Верьяна Илиша будет - а такую дылду, как он, между прочим, еще поискать надобно.

«И давно у нас Проклятый Ублюдок за эталон стал рассматриваться?» Да что ж такое, опять наемника по поводу и без поминаю! Тьфу, через левое плечо. Три раза.
        Если судить по одежде, плененная была не из кочевников. Чепец в рюшах, платье с корсетом и обилием пышных нижних юбок никогда не пользовались успехом у местных женщин, предпочитавших удобные шаровары сковывающей движения юбке.
        Прежде чем я успела сделать еще какие-нибудь наблюдения или пуститься в пространные философские рассуждения о моде степных кланов, вмешалась Эона.
        - Мерзкие похотливые ублюдки! - Светловолосая с места в карьер рванула в сторону неспешно едущих кочевников.
        Мы с Кириной с одинаковой мукой во взорах переглянулись.
        - Знаешь, Кирин, давно хочу тебе сказать: ты бы побеседовала с подругой на предмет разнообразия приветственных обращений. А то уж как-то неудобно перед людьми становится…
        Неранка согласно скрипнула зубами. Ничего не сказав, она сдернула с седла лук и на своих двоих бросилась вслед за Эоной, на бегу доставая стрелу из заплечного колчана.
        - Как вы смеете так обращаться с девушкой?! - Рев взбешенной Эоны далеко разносился по подмерзшей степи.
        Борьба за попранные права угнетенных тиланских женщин - одно из любимейших развлечений светловолосой.
        Мне стало как-то совсем кисло. Поглубже натянув башлык, я обреченно вздохнула.
        Ч-черт…
        Моральные принципы, конечно, важны, но это еще не повод пешей бросаться с мечом на двух конных.
        Вытягивая тепло из и так порядком замерзших конечностей, Сила сосредоточилась упругим горячим мячиком в ладонях. Как следует замахнувшись, я запустила его девушкам вдогонку. Уже в полете сгусток Силы растянулся и завился жгутом, который наотмашь ударил по кочевникам.
        Вместе с лошадьми те красиво рухнули к ногам только-только успевшей подбежать к степнякам Эоны, размахивавшей руками, точно ветряная мельница.

«О Великая!» Немного не рассчитала силу удара, бывает. По-моему, это еще не повод язвить и злорадствовать…
        - Сурово ты с ними, - удивленно хмыкнула Кирина, склоняясь над оглушенными мужчинами. - Молодцом, растешь!
        - Да они как-то сами… - Эона покраснела.
        - Вообще-то я к Рель обращалась. - Неранка кивнула мне. - Ну подруга, даешь, вместе с конями мужиков приложила! Сильна!
        Ведя за собой в поводу всех трех наших лошадок, я как раз нагнала подруг. Состояние было, как после двух марш-бросков вокруг крепости под неусыпным надзором аалоны Валенты.
        - Даю, ага… - Вряд ли кто-то разобрал мое недовольное бурчание себе под нос. - Хороший материал для поисковых заклятий. Идиотка! - И уже громче: - Эон, ты в следующий раз нападай молча, хорошо? Не знаю, как с этим делом на Острове, но алоний учат, что противника лучше врасплох заставать.
        Кирина закинула лук за спину.
        - Еще одна такая самодеятельность, и ей вообще ни на кого нападать не придется!
        - Да я… да они… девушка же была в опасности! - Светловолосая сравнялась цветом с вареным бураком.
        Все тут же вспомнили о спасенной и завертели головами в ее поисках. Жертва степняцкого произвола как раз поднималась с земли. Похоже, девушку задело остаточной волной. Не оглушило, но сбило с ног и кубарем прокатило по земле.
        - Не бойтесь, милая девушка, мы не причиним вам вре… Ой! - Эона было кинулась на помощь пострадавшей, но застыла на полпути, так как в этот самый момент «милая девушка» явила нам свой «нежный лик». Мужской, надо заметить. Ибо украшением явленного лица в обрамлении некогда белого кружевного чепчика были шикарнейшие усы и выдающийся (во всех смыслах) нос.
        Мы застыли красивой скульптурной композицией «Три девицы, застигнутые царем-батюшкой за сплетнями об его венценосной особе».
        - Ничего себе, - присвистнула я.
        Эхом из ошеломленных вздохов откликнулись подруги.
        - Благодарствую вам, заступники-спасители! - заголосило фальцетом это чудо, не давая нам опомниться. - Избавили сиротку от участи, которая хуже чем смерть!
        - Они что, из некромантов были? - всполошилась я, проявляя горячий интерес к валяющимся без сознания мужчинам. Ну как сейчас очнутся…
        Позади Кирина поперхнулась, закашлялась и, не в силах дальше сдерживаться, зашлась почти истерическим хохотом. С опозданием, но я все же поняла свою ошибку. Видимо, шоковое состояние отрицательно влияет на мыслительные процессы. «По всем признакам похоже, что ты из него практически не выходишь». Что поделаешь, если у меня не жизнь, а сплошная шокотерапия.
        - Снизойдет на вас благодать Единого, достопочтенные! Кого же мне следует благодарить за спасение?
        Подстраховаться - это никогда не лишнее.
        - Рель… хм… Илиш, подмастерье мага-погодника, - исподтишка показывая хихикающей неранке кулак, представилась я. - А это мои сестры - Эона и Кирина. Из Дрюсса мы…
        - А как зовут тебя, красавица? - все еще похрюкивая от смеха, перебила меня Кирина.

«Девушка» присела в кособоком реверансе:
        - Шальни, достопочтенные.
        - Не в честь ли последнего месяца весны[Шальник - пятый месяц года (простореч.).] дали имя столь цветущей девице? - еще ехиднее уточнила подруга.
        Мужчина потупил глаза, покраснел еще больше и кивнул. Сил моих больше не было - я уткнулась в седло ближайшей лошади и зарыдала. От смеха.
        - Что случилось с реном Илишем? - тотчас заинтересовался моим состоянием спасенный.
        Вновь услышав знакомое имя, Эона вздрогнула и с обиженной укоризной посмотрела в мою сторону. Я пожала плечами. Что поделать, если фантазия отказала от перерасхода Силы, со всяким может случиться.

«Пусть спасибо скажет, что Лией Тиланской не назвалась?» Во-во! Всеблагой Императрицей!
        - Наш братишка смущается в присутствии красивых девушек, - безоблачно улыбнулась Кирина. Вот ведь язва! От этого заявления Эона поперхнулась, а я зашлась в новом приступе смеха. - Как же вы оказались в столь бедственном положении, рена Шальни?
        - Из-за влюбчивого девичьего сердечка! - с надрывом поведал мужчина. - Ради Алфеда я все готова была бросить, самое дорогое хотела ему отдать, а он продал меня развратным степнякам! А я-то думала, мы с ним бежать собираемся…
        Он зашмыгал внушительным носом.
        - Какой подлец! - проявила было хм… женскую солидарность Эона, но осеклась под нашими насмешливыми взглядами.
        - Подлец… - со вздохом согласился Шальни, не замечая возникшей неловкости. - Но такой красавчик! Первый парень у нас в Шэнеко…
        Кирина, успевающая и поддерживать светскую беседу, и обыскивать бесчувственных кочевников, встрепенулась.
        - Шэнеко? Крепость Шэнеко? Уж не та ли, что на Дар-Яссирском перевале?
        - Она, - усердно закивал мужчина и умоляюще сложил руки. - Единым заклинаю, достопочтенные, проводите меня домой! Я бедная девушка и не смогу щедро отблагодарить вас… Моя девичья честь - вот мое приданое. И оно в вашем распоряжении, рен Илиш.
        Вот уж счастье мне привалило! Похоже, снова одеться мальчиком было не самой удачной моей идеей.
        - Я не могу принять такой жертвы… - выдавила я через силу.
        Шальни сделал шаг в моем направлении.
        - Но вы спасли меня!
        - Это само вышло, случайно… - попятилась я.
        Спасенный прижал руки к плоской груди в том месте, где, видимо, билось его благодарное сердце.
        - Рель, я ваша навеки!
        Я снова шагнула назад, неубедительно пытаясь отпереться от свалившегося на меня счастья.
        - Нет-нет, что вы…
        Однако упорства Шальни было не занимать.
        - Я настаиваю!
        Мужчина попытался броситься ко мне на шею, но длина аркана, к моему огромному облегчению, не дала ему этого сделать. Правда, если сила его страсти будет продолжать расти, то Шальни и оглушенную лошадь, поднатужившись, потащит.
        - Наш брат - честный юноша. Совесть не позволяет ему воспользоваться бедственным положением девушки, - вступилась за меня Кирина. - К тому же мы все равно отправляемся на перевал и с удовольствием захватим вас, рена Шальни, с собой. Не так ли, братишка?
        - Вне всяких сомнений, - пробурчала я, продолжая пятиться.
        - Вот и прекрасно! Значит, можно двигаться в дорогу.
        Эона обреченно вздохнула и помогла неранке с сумками. Вещей у нас подозрительно прибавилось.
        - С кем же я поеду? - со значением стрельнул глазками в мою сторону Шальни.
        Ч-черт…
        Разделяющие горы - это особенное, заклятое место. Или вернее сказать - проклятое. Царство Хмари, ее плевок в лицо Единому. Как же, почти в сердце Его драгоценной Империи находилось гнездо хмарной нечисти, подобно гнойному нарыву пытающейся расползтись по всему телу!
        Ткань мира здесь похожа на истертый частой ноской материал - словно штаны на коленках. Неподготовленному человеку больше одного дня в Разделяющих горах не выжить - сожрут. Или нет, не сожрут - поглотят. Творения Хмари в ее владениях аморфны. Они способны существовать в форме так называемой нежизни. Причем даже не тогда, когда просачиваются сквозь «прорехи», а лишь укоренившись по эту сторону: именно человеческие эмоции придают им силу.
        Впрочем, имперские маги и Маршалы тоже не зря коптят небо Тилана: в округе Разделяющих гор заклято и освящено все, что только можно. Сюда нельзя забрести случайно: вне дороги заплутаешь еще в Предгорьях и вернешься туда, откуда пришел. Через них нельзя перенестись магически: телепортационные башни просто не срабатывают. Эти горы можно лишь пересечь. Шестью зачарованными путями-перевалами, каждый из которых начинается и заканчивается запирающей крепостью.
        Но магические заслоны не вечны, со временем в них становится полным-полно прорех - только успевай латать…
        ВЕЧЕР.
        ПРИГЛУШЕННЫЕ ДЕВИЧЬИ РАЗГОВОРЫ, СДАВЛЕННОЕ ХИХИКАНЬЕ, ТО И ДЕЛО ЛЕВИТИРУЮЩИЕ ИЗ ОДНОГО УГЛА ОБЩЕЙ СПАЛЬНИ В ДРУГОЙ ПОДУШКИ.

«И ВЗДРОГНУЛА ЗЕМЛЯ. И ВЗВОЛНОВАЛИСЬ МОРЯ. И ЗАПЛАКАЛО СЛЕЗАМИ КРОВАВЫМИ НЕБО. ИБО ВОСХОТЕЛА ТЬМА ПОГЛОТИТЬ МИР, ВВЕРГНУТЬ ТВАРЕЙ ЖИВЫХ В БЕЗУМИЕ И БЕСПОРЯДОК ИЗНАЧАЛЬНЫЙ. И ВЗМОЛИЛИСЬ ЛЮДИ ГОСПОДУ, ИМЯ КОЕМУ ЕДИНЫЙ, И ВНЯЛ ОН МОЛЕНИЯМ ИХ. И СОШЕЛ ОН НА ЗЕМЛЮ. И ТЯЖЕЛА БЫЛА ПОСТУПЬ ЕГО, А ВОЗМЕЗДИЕ НЕОТВРАТИМО. И ПРОСЕЛИ ГОРЫ, ЧТО РАЗДЕЛЯЮЩИМИ ЗОВУТСЯ, ПРИНИМАЯ НЕПОСИЛЬНУЮ НОШУ, КОЮ ВОЗЛОЖИЛ НА НИХ ГОСПОДЬ НАШ ЕДИНЫЙ…»
        - ЛИЯ! БРОСАЙ УЖЕ СВОИ КНИЖКИ! - ОКЛИКАЕТ МЕНЯ С ДРУГОГО КОНЦА КОМНАТЫ РАНЕЛЬ, ОТВЛЕКАЯ ОТ ЧТЕНИЯ. - ШЕСТОЙ В «СКУПОГО МУЖА» БУДЕШЬ?
        - ИЗЫДИ, ДИТЯ ПОРОКА И РАЗВРАТА! ТО ЕСТЬ АЗАРТА. ВМЕСТЕ С МУЖЬЯМИ РАЗЛИЧНОЙ СТЕПЕНИ ЩЕДРОСТИ, - ОТМАХИВАЮСЬ Я. - У МЕНЯ ЗАДАНИЕ К ЗАВТРАШНЕМУ ЗАНЯТИЮ У ААЛОНЫ РЕНИТЫ НЕ СДЕЛАНО.
        - ЧЕМ ЖЕ ТЫ В ЧАС ПОВТОРЕНЬЯ ЗАНИМАЛАСЬ? - ФАЛЬШИВО ИЗУМЛЯЕТСЯ САЛЬГРИЙКА ПОД СМЕШКИ ЛЭНАР И ГОЛЛЫ.
        - А ТО ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ! ЧЬИМИ ЖЕ ЭТО СТАРАНИЯМИ, ИНТЕРЕСНО, Я СЕГОДНЯ ЗУБРИЛА СВЯЩЕННЫЙ СВИТОК ЕДИНЕНИЯ? - ЧТОБ Я ЕЩЕ РАЗ ПОДДАЛАСЬ НА УГОВОРЫ ЭТОЙ РЫЖЕВОЛОСОЙ СТЕРВОЗИНЫ И ВВЯЗАЛАСЬ С ОТЦОМ ВАНХЕЛЕМ В ФИЛОСОФСКО-РЕЛИГИОЗНЫЙ ДИСПУТ «ЧТО ПЕРВОНАЧАЛЬНО: КУРИЦА ИЛИ ЯЙЦО?»!
        - ЭТО ЕДИНЫЙ ТЕБЯ ВРАЗУМИЛ, КОНЕЧНО!
        - ВЕЛИКИ ДЕЯНИЯ ЕГО, АГА. - К УДОВОЛЬСТВИЮ НАБОЖНОЙ СЕШ ПОДДАКИВАЮ Я И, НЕ ПОДДАВАЯСЬ НА ДАЛЬНЕЙШИЕ ПРОВОКАЦИИ, ВНОВЬ УТЫКАЮСЬ В КНИГУ.

«КАК ИЛЛЮСТРИРУЕТ ВЫШЕПРИВЕДЕННАЯ ЦИТАТА ИЗ ТРАКТАТА СВЯТОГО ОНГОЛИЯ ЛАНДРИЙСКОГО
„СМУТНЫЕ ВРЕМЕНА ВТОРОГО СВЕТОПРЕСТАВЛЕНИЯ“, ИСТОРИЯ РАЗДЕЛЯЮЩИХ ГОР, КАК ПОСЛЕДНЕГО ОПЛОТА ХМАРНОЙ НЕЧИСТИ, НАЧИНАЕТСЯ ИМЕННО СО ВТОРОГО ПРИШЕСТВИЯ. РАНЕЕ СЕГО ЗНАМЕНАТЕЛЬНОГО ВО ВСЕХ СМЫСЛАХ СОБЫТИЯ ПРОРЫВЫ ТКАНИ РЕАЛЬНОСТИ ВСТРЕЧАЛИСЬ ПОВСЕМЕСТНО И С ТАКОЙ ЧАСТОТОЙ, ЧТО ЭТО СТАЛО УГРОЖАТЬ САМОМУ СУЩЕСТВОВАНИЮ ЧЕЛОВЕКА. В СМУТНЫЕ ВРЕМЕНА ИСТОНЧИВШАЯСЯ ТКАНЬ МЕЖРЕАЛЬНОСТИ БЫЛА СТЯНУТА В РАЙОН ГОРНОГО МАССИВА И СКРЕПЛЕНА ПО ПРИНЦИПУ СИЛЬНО ВЫТЯНУТОЙ АСИММЕТРИЧНОЙ ГЕКСАГРАММЫ. ЭТО ВПОЛНЕ ПРЕДСКАЗУЕМО ПОВЛЕКЛО ЗА СОБОЙ РАЗЛИЧНЫЕ ПРИРОДНЫЕ КАТАКЛИЗМЫ ПО ВСЕМУ ТИЛАНУ, В ОСОБЕННОСТИ РАЗРУШИТЕЛЬНО ПРОЯВИВШИСЬ В СЕВЕРНОЙ ЧАСТИ МАТЕРИКА. В КАЧЕСТВЕ НАИБОЛЕЕ ЯРКОГО ПРИМЕРА ЗДЕСЬ МОЖНО УПОМЯНУТЬ ВОЗНИКНОВЕНИЕ ПРОКЛЯТЫХ ОСТРОВОВ.
        ОДНАКО ВЕРНЕМСЯ К РАЗДЕЛЯЮЩИМ ГОРАМ. В МЕСТАХ СИЛОВЫХ СКРЕП БЫЛИ ВОЗВЕДЕНЫ ГОРНЫЕ КРЕПОСТИ. ФУНДАМЕНТ КАЖДОЙ ИЗ НИХ ЕСТЬ МОЩНЫЙ АРТЕФАКТ УЗКОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ (ПРИМЕРНЫЕ РАСЧЕТЫ И ТЕХНИКА СОЗДАНИЯ - ГЛАВА СЕДЬМАЯ). ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНО-ПАРАЛЛЕЛЬНАЯ СВЯЗКА ПО ПРИНЦИПУ АСИММЕТРИЧНО-ГЕКСАГРАММНОГО СОЕДИНЕНИЯ ПОЗВОЛИЛА ПРОЛОЖИТЬ ОТНОСИТЕЛЬНО БЕЗОПАСНЫЕ ПУТИ СЛЕДОВАНИЯ ЧЕРЕЗ ГОРЫ. ВНЕ СТАЦИОНАРНЫХ СИЛОВЫХ ТОННЕЛЕЙ ПРОСТРАНСТВЕННАЯ ТКАНЬ НЕСТАБИЛЬНА, ИМЕЕТ ЗНАЧИТЕЛЬНЫЕ ПО КОЛИЧЕСТВУ И РАЗЛИЧНЫЕ ПО КАЧЕСТВУ РАЗРЫВЫ, ЧЕРЕЗ КОТОРЫЕ ХМАРЬ ПРОСАЧИВАЕТСЯ В НАШ МИР…»

«УВЛЕКАТЕЛЬНОСТЬ» ЧТИВА ВЫЗВАЛА ПРИСТУП ЗЕВОТЫ. А ВЕДЬ ЭТО Я ЕЩЕ К СЕДЬМОЙ ГЛАВЕ
«РАСЧЕТЫ И РАВНОВОЗМОЖНЫЕ СХЕМЫ ПОСТРОЕНИЯ ГЕКСАГРАММ РАЗЛИЧНОЙ СТЕПЕНИ АСИММЕТРИИ» НЕ ПРИСТУПАЛА…
        Предгорья у Разделяющих, как такового, почти нет. Степь упирается в них, точно в замковую стену. Черные, мрачные, зубчатым частоколом устремляющиеся в небо, горы заставляют почувствовать тебя никчемной пылинкой, которую неизвестно зачем принесло степными ветрами к подножию суровых великанов.
        Дорога на перевал начиналась у каменной насыпи. В ее центре был установлен деревянный шест, обвязанный по всей длине полосками ткани некогда ярко-синего цвета, а ныне бледно-голубого, выгоревшего на солнце.
        Мы снова спешились. Я - с облегчением, Шальни - с заметным сожалением. Эта романтичная увлекающаяся натура воспылала ко мне, как спасителю, сильными чувствами, кои весь путь пыталась выражать страстными прижиманиями и вздохами.
        - Здесь заканчиваются земли степняков.
        Кирина подобрала отдельно валявшийся камешек, бросила его в общую кучу и обошла ее против часовой стрелки три раза.
        - Это ошбо, - пояснила девушка в ответ на наши недоумевающие взгляды. - Одновременно храм и жертва Великому Небу. Каждый может испросить благословения и удачи, поучаствовав в его создании, жертвуя ошбо свой камень.
        - Но, Кир, это же кощунст… - попыталась возразить Эона, однако осеклась под холодным взглядом подруги.
        - Бывают ситуации, когда не помешает любая поддержка. И уж тем более не стоит пренебрегать благосклонностью чужих богов.
        Как там говорят? «Всегда обращайся к чужим богам - они выслушают тебя без очереди».
        Я тоже подняла с земли камень. Мысленно испросив удачи для нас всех, аккуратно положила его на насыпь. Эона неохотно последовала нашему с Кириной примеру. Шальни остался безучастен к происходящему: он не сводил с меня влюбленного взгляда, к тому же ему не терпелось поскорее двинуться в путь.
        К видимому разочарованию мужчины, дорога резко пошла в гору, и дальше мы снова отправились пешком.
        На подъеме воздух стал холоднее. Острые камешки чувствительно кололи сквозь подошву мягких степных сапог. Лошади нервничали. После угодливо расстилающейся под ноги равнины идти стало намного труднее.
        Крепость Шэнеко, запиравшая путь по эту сторону Дар-Яссирского перевала, была мощной, основательной, но какой-то… потрепанной, что ли. Завидев ее, наш попутчик, и без того весело приплясывающий при ходьбе, ускорил шаг. Так как мы шли с ним под ручку, прибавить ходу пришлось и мне.
        - Быстрее, девочки, быстрее! Стемнеет же скоро! - томным, слегка гнусавым голосом пропел Шальни, дожидаясь у поворота дороги, пока подруги нас нагонят. - Опоздаем к ужину. Повар, конечно, ко мне неравнодушен, но…
        Шальни кокетливо потеребил бантик на куцей косичке, выглядывающей из-под чепца, и слегка покраснел. Воспользовавшись удачным моментом, я вернула себе затисканную руку и поспешила обезопаситься с одной стороны лошадью, а с другой - неранкой.
        - Но что?.. - уточнила запыхавшаяся на подъеме Эона, неодобрительно посматривая на похрюкивающих от сдерживаемого смеха меня и Кирину.
        Не найдя, откуда бы ко мне подступиться, Шальни нашел поддержку и наперсницу в лице светловолосой.
        - Но даже ради такой красотки, как я, этот старый развратник не станет открывать кухню после захода солнца. Строго у нас с этим на перевале, - поежился он. - С наступлением темноты только алонии обережные стены покидают. Разделяющие горы как-никак…
        Совершенно непоследовательно мужчина захихикал и опять покраснел.
        - А чем уж там эти… хи-хи… алонии по ночам… хи-хи… занимаются, добропорядочным девушкам, навроде меня, знать не полагается.
        Алонии! Все правильно, «Разделяющие горы как-никак…». Как же я-то не подумала! Ч-черт…
        Я дернула идущую рядом Кирину за рукав и поинтересовалась трагическим шепотом:
        - Кир, зачем нам туда, а? Там же алонии! Это ж значит, что…
        - …Мастеров и Маршалов в крепости нет, - сверкнула белозубой улыбкой Кирина. - Зато есть проверенный временем человек, который выведет нас к прорехе.
        Вот так и пришлось заткнуться.
        Дорога уперлась прямо в крепостные ворота - не обойти, не объехать, не перелезть. Они были такой высоты, что приходилось до упора опрокидывать голову, дабы узреть маковки сторожевых башен. Так как проследовать дальше можно было лишь через крепостной двор, оставалось лишь смиренно постучать.
        Надеюсь, «проверенный временем человек» не уехал навестить дальних родственников в Неране.
        Шальни уверенно взялся за увесистую ручку колотушки позеленевшего от непогоды и времени медного гонга. Мягкий, но всепроникающий звук болезненно отозвался в перепонках.
        - У вас ворота всегда закрыты? - полюбопытствовала я, пытаясь отвлечься от пессимистичных прогнозов. - Даже днем?
        - Торговцы и служба снабжения наезжают нечасто - к их услугам куда более надежный и удобный Дар-Мирунский путь, а вот нежить всякая постоянно набегает. И народ лихой не прочь на огонек заглянуть. - Впервые мужчина говорил нормальным голосом, и мы, не сговариваясь, все трое уставились на него.
        Впрочем, миг просветления был краток, и Шальни затянул фальцетом:
        - Нучтожонитакдо-о-олго! Ужин-то стынет.
        Точно в ответ послышался скрежет в воротах.
        У меня как-то нехорошо заныло в районе желудка. А ну как при взгляде на нашу разношерстную компанию во главе со страдающим шизофренией трансвеститом нас погонят в три шеи. Спасли, называется, на свою голову. Какого лешего мы его вообще с собой взяли?! Вдруг этот сумасшедший нам соврал: в крепости его никто знать не знает. Или того хуже - знают. Поэтому сами прогнали с позором, а мы это чудо сейчас назад приволокли. Ох, чувствую, и наслушаемся мы «благодарностей», мало того - «вознаграждение» получим…
        В открывшемся проеме появилась статная женщина, на вид чуть за тридцать. Очень коротко стриженная. Одета в кожаные доспехи поверх мужского костюма. Короткий меч в поясных ножнах совсем не для украшения. Плюс - Сила, что накатила на меня душной волной.
        Неприятные ощущения в области желудка стали много сильнее. Но привратница всего лишь мазнула по нам равнодушным взглядом (он задержался только на Шальни) и с безликим «проходите» сделала шаг в сторону. Ведя лошадей в поводу, наша компания гуськом вступила на двор крепости - и так не сказать, что большой, а при нашем появлении он показался просто крохотным. Сюда вело двое огромных ворот, расположенных друг против друга. Через первые мы вошли, а через вторые, если, конечно, повезет, выйдем и направимся дальше.
        У арочного входа во внутренний двор нас поджидала делегация из трех встречающих: еще две бесстрастные алонии и тучный запыхавшийся мужчина в богатой лисьей шубе, то и дело косившийся на Шальни, сгорбившегося за нашими спинами.
        - Приветствую вас, странники, в крепости, что принадлежит благородному Балле рю Ива, маркизу Шэнеко, бесстрашному почетному Стражу Шестого пути. - Было заметно, что толстяк очень нервничает - он беспрестанно вытирал о лосины потевшие ладони.
        Интересно, с какого перепуга нам такая честь?
        Судя по тому, что мне приходилось слышать, запирающие крепости - это те же самые перевалочные пункты. Надолго здесь никто не задерживается. И каждого вот так торжественно встречать «хлебом-солью» - замучаешься. Общая численность жителей невелика, так как крепость полностью находится на привозном довольствии. Гарнизон, как правило, маленький и состоит из четырех-пяти (на крупных оживленных путях - десяти) алоний: если понадобится, они размажут тонким ровным слоем по крепостным воротам как заглянувшую на огонек нежить, так и нагрянувших с визитом разбойников.
        Бывает, конечно, наезжают горячие головы из молодых да ранних рыцарей, жаждущие ратных подвигов, славы, а кто и просто вознаграждения из имперской казны за ликвидацию в районе прорех хмарной нежити. Или маги столичные потренироваться перед Испытанием на ранг Мастера заглянут. Да только ни на тех, ни на других наша честная компания никак не тянула…
        - Благодарствуем за теплый прием, достопочтенные. - Мне пришлось откликнуться на приветствие, так как остальные помалкивали. - Рель Илиш из Дрюсса - к вашим услугам. Я и мои кузины направляемся в Яссир… к находящемуся при смерти дядюшке. Дозвольте нам заночевать в этих славных стенах, а наутро отправиться дальше.
        - Разумеется-разумеется. Прямо с утра и поедете. Никаких задержек, что вы, что вы. - Глазки у встречающего мужчины забегали быстрее. - А за спинами у вас кто прячется? Не прекрасная ли Шальни?
        Моя челюсть со стуком упала на замковый двор. Образно выражаясь.
        - Ну… э-э-э… Это он… она то есть. - На этом мое и так не фонтанирующее красноречие иссякло. Я обернулась и беспомощно взглянула на Кирину, Та хмыкнула и подтолкнула Шальни вперед.
        - Приветствую вас, рен Рижиг, - потупил взгляд наш странный попутчик. - Вы на меня не сердитесь? За то, что я сбежала?
        - Ну что вы, сэ… милая Шальни! - замахал руками толстяк. - Мы так рады вашему возвращению! Пойдемте скорее, обрадуем госпожу! Она места со вчерашнего дня себе не находит…
        Шальни затоптался на месте, смущенно разглаживая юбку и кидая на меня через плечо пламенные взгляды.
        - Эти милостивые господа спасли меня из грязных лап кочевников. Рен Илиш был так храбр и благороден! О них позаботятся, рен Рижиг? Я обещала, что нас накормят ужином.
        Рижиг затряс всеми тремя подбородками.
        - Разумеется-разумеется, не извольте беспокоиться. Обо всем позаботятся. Самым наилучшим образом. Прошу вас, сестра Обессия, - обратился он к ближайшей алонии, темноволосой девушке, не сводившей с нас тяжелого взгляда, - уладьте это дело. А нам пора. Да-да, пора. Пойдемте-пойдемте. Госпожа ждет. Вы же знаете, она очень-очень не любит ждать…
        - Доброй ночи, достопочтенные. - Шальни внезапно схватил меня за руку. - Рен Илиш, мы еще увидимся?
        Он жалостливо зашмыгал носом. Я осторожно высвободила свое запястье.
        - Ну… э-э-э…
        Управляющий не дал затянуться прощанию:
        - Разумеется, увидитесь. Утречком, милая Шальни, все утречком. А сейчас всем надо отдохнуть. Да-да.
        Аккуратненько подхватив Шальни под ручку, толстяк выразительно посмотрел на нас и потянул слабо упирающегося мужчину в арочный вход, а затем, через боковую дверь, завел внутрь здания.
        Стремительно темнело. Холодало еще быстрее. Пытаясь согреться, я переминалась с ноги на ногу, с завистью поглядывая на алоний, на которых из теплой верхней одежды были только меховые безрукавки. Что касается меня, занятия по терморегуляции я, к большому моему сожалению, в свое время пропустила. А пользоваться согревающим заклятием в такой компании - по меньшей мере, неразумно, если не сказать - самоубийственно.
        После ухода мужчин во дворе повисло гнетущее молчание, первым которое нарушила алония, которая нас сюда впустила. Неяркое свечение замерцало меж ее почти сведенных ладоней.
        - Сейчас мы все уладим. Наилучшим образом, не извольте беспокоиться, - сказала она, явно передразнивая толстяка. - Вот только проверим одну ориентировочку…
        При этих словах я непроизвольно нащупала рукоять Неотразимой - уж очень двусмысленно они прозвучали.
        - Попрошу сдать ваше оружие, достопочтенные. И без резких движений.
        Все обернулись на голос, раздавшийся из-под арки. Из сумрака внутреннего дворика к нам неторопливо приближалась темная женская фигура.
        Четвертая алония! Ч-черт, ч-черт, ч-черт!..
        Спорхнувший с ее ладони мощный магический светляк осветил двор до последнего камешка. Не осталась в тени и появившаяся. Длинные темные волосы, собранные в высокий хвост. Молочно-белая кожа. И испытующий взгляд глаз цвета горького шоколада. В упор.
        - Тайя! - Это имя вырвалось у меня прежде, чем я успела прикусить свой не в меру болтливый язык.
        ГЛАВА 5
        Женщина мучительно вглядывалась в меня, пытаясь вспомнить. Разумеется, без особого успеха.
        - Вы знаете мою сестру, достопочтенный? - наконец сдалась она.
        - Хмарь побери! Да конечно, знает! У нее пол-империи в знакомых ходят, скоро уже плюнуть будет просто некуда! - ядовито прошипела у меня за спиной Кирина. Следом раздался нервный смешок Эоны.
        Молча и с достоинством я проигнорировала подлые инсинуации подруг.
        Да, я знала сестру этой женщины. Ее сестру-близнеца. Бывшую алонию, отвергнутую родней мужа вдову и мать чудеснейшей девочки, которую назвали в честь тетки - Мийя.
        - Одно время мы путешествовали вместе по Риане. Вернее, мне посчастливилось сопровождать ее и дочку до Ольнома. - Еще немного, и от холода я начну несолидно подпрыгивать на месте. - Вы же Мийя, так? Тайя много о вас рассказывала…
        От бесстрастной непогрешимой алонии не осталось и следа. Глаза лихорадочно блестели, щеки полыхали румянцем.
        - Тайя вернулась домой после смерти мужа? Как она? Благополучна? А дочка? Большая уже совсем, наверное? На кого похожа? Красавица, вся в маму?
        Мне вспомнился день нашей встречи.
…ПАРОМ. ПЛЕСК ВОДЫ ЗА БОРТОМ. СЛАДКОВАТЫЙ ДУШОК ХЛЕВА. РАЗМОРЕННОЕ ЖУЖЖАНИЕ НАСЕКОМЫХ НАД ПАЛУБОЙ. И ИЗМОТАННАЯ ДОНЕЛЬЗЯ ЖЕНЩИНА, БЕРЕЖНО ПРИЖИМАЮЩАЯ К СЕБЕ УСНУВШУЮ ДЕВОЧКУ. НЕ ОТРЫВАЯ ВЗГЛЯДА ОТ ГОРИЗОНТА, ТИХИМ РОВНЫМ ГОЛОСОМ ТАЙЯ РАССКАЗЫВАЕТ СВОЮ НЕВЕСЕЛУЮ ИСТОРИЮ. О СЕСТРЕ-БЛИЗНЯШКЕ, О ГОДАХ ОБУЧЕНИЯ В КОНХОЛЕ, О СЛУЖБЕ В РАЗДЕЛЯЮЩИХ ГОРАХ И, КОНЕЧНО, О ЛЮБВИ. ЛЮБВИ, КОТОРОЙ ТАК И НЕ УДАЛОСЬ ПРЕОДОЛЕТЬ БЕСПЕЧНОСТЬ, ЗАВИСТЬ, ЗЛОБУ. И СМЕРТЬ.
        - Я НЕ ЖАЛЕЮ. - ЖЕНЩИНА НЕЖНО ПРОВОДИТ ПО ДЕТСКОЙ ЩЕКЕ. - НИ О ЧЕМ… - Здоровы обе. Красавицы, само собой, - перебила я женщину, с неохотой вернувшись из того жаркого дня в промерзшую действительность. И жалобно добавила: - Сестра Мийя, давайте поговорим в тепле, а? Я вам все-все расскажу: и про рену Дейну, и про рена Тийана, даже старого Хайяна помянуть не забуду. Холодно уж очень. Да и стемнело совсем…
        - Да, конечно, - торопливо согласилась Мийя. - Подождите немного.
        Она обернулась к другим алониям:
        - Бесс, пошли кого-нибудь из слуг приглядеть за лошадьми. Амара, проследи, чтобы распорядились насчет комнат и ужина. Илса, пробегись быстренько кругом поверху - не открылась ли где новая прореха. Если что, ставь временную заплату. Можешь прямо со стены - и назад. После, поутру, сделаем на совесть. Да, и еще. К незатяге заверни - проверь скрепляющее заклятие.
        - Но…
        - С каких пор приказы старшей подлежат обсуждению?! - рявкнула Мийя. И во дворе закипела бурная деятельность. Высыпали слуги, крепость загомонила, забурлила, ожила.
        А самое главное - нас, победно клацающих зубами, наконец повели внутрь.
        В тепло. - Да все… ик… у нее… ик… в порядке… ик!
        - Ты мне точно не врешь?
        - Да чтоб мне… ик… вею оставшуюся жизнь по праздникам поститься и проповеди… ик… отцов-просветителей слушать! Вот леший, что ж это я… ик… ик… икаю?
        - Так выпить надо!
        - Так… ик… наливай!
        Пенный эль зашипел в кружках.
        - За что выпьем?
        - Как за что? Ик… За Орден!
        - За Конхол!
        - За… ик… Конхол!
        Глухой стук сдвинутых кружек и недолгое молчание.
        - Так, значится, Вэрг преставился прошлой зимой, и Тайя домой вернулась? К провидице не ходи, Торвики из замка сестренку тотчас выжили! Тело еще, полагаю, не остыло, а уже думать начали, как от невестки-простолюдинки избавиться!
        Глиняная кружка полетела в стену - только черепки брызнули в стороны. За сегодняшний вечер это была уже третья. Или четвертая.
        - Что там, умерли все? Кружку мне! И эля заодно притащите!
        Затребованное тут же принесли: И, от беды подальше, скрылись за плотно прикрытой дверью. Мрачный взгляд в кружку.
        - Знаешь, я ведь тоже его любила… Вэрга-то. - Долгая, полная изумлением тишина. - Да что говорить, по нему все девки в Гилане сохли. И не только там, надо думать… Смазлив был, что девушка, но широк в плечах, в бою отважен, а речи какие вел - заслушаешься. Золотой мальчик с золотыми волосами, которому все блага земные падали с неба: красота, титул, состояние, слава, победы в сражениях и любви. Легко приходило, легко уходило. Все у него получалось играючи, точно само собой, без усилий. До той встречи в Гилане…
        Жадный глоток.
        - Второй год пошел нашей службы на Ор-Сальгрийском перевале, когда в крепость из самой столицы на охоту за нежитью прикатили господа-рыцари. Блестящие, что солнце. А ярче всех - молодой Вэрг рю Торвик. Вот увидели его - и обе пропали. Мы с Тайей потому и не ссорились, что в суждениях сходились, хотя и разные. Про нас мамка знаешь как говорила? Тайя у нас светлая и прозрачная, как стеклышко чистое, а я, мол, горшок глиняный - и не разглядит никто, что внутри, пока крышку не сорвет. Вот так-то. И в отличие от моей наивной сестренки я тогда сразу поняла: ничем хорошим эта любовь не закончится. Мало того что думать себе про заезжего рыцаря запретила, еще и высмеяла прилюдно. Но разве сердцу неразумному прикажешь… И ведь видела, кого люблю. Эх, прости Единый его грешную душу, слабым был благородный Вэрг Торвик. Хорошим, добрым, отзывчивым, горячим, но слабым. Стержня в нем не было, постоянства, увлекался быстро, остывал еще скорее. Жить торопился. Удачу свою на прочность испытывал. Не зря говорят у нас в Ольноме, «как не заставить шальной ветерок работать на мельнице, так не построить крепкий дом из
красивых баек»… Эй, а чего я одна пью?!
        - Ик… за Ольном!
        - За Ольном… Знаешь, это ведь моя идея была из дома уехать, к алониям податься. А Тайя со мной согласилась, она всегда со мной соглашалась. Но в то проклятое хмарью лето все получалось не так, как обычно… - Усмешка, не коснувшаяся глаз цвета горького шоколада. - Вэргу поначалу все едино было - я или сестра, да только после моих зубоскальств сразу с выбором определился.
        Невеселый смешок.
        - Тайя никогда чувств своих удержать не могла, хорошо хоть соображения хватило за просто так с Даром не расставаться. Молодой Торвик к тому времени в сестренку по уши влюбился, на все ради нее готов был. Слова плохого не скажу, сделал все честь по чести: вызов бросил, ритуальный поединок при свидетелях затеял. Смех один, а не поединок то был, само собой - Тайя без боя сдалась тому, кого, если б захотела, по двору размазала, что навоз лошадиный… Свадьбу устроили иным герцогам на зависть. Никто не догадывался о моих настоящих чувствах, если и замечали что, думали, поди-ка, о предстоящей разлуке с сестрой тоскую. И о том, как в ночь после отбытия свадебного поезда я с воем каталась на полу нашей с сестрой комнаты, тоже никто не знает. Не знал… До сегодняшнего дня… Слушай, а почему я тебе это вообще рассказываю, а? Кто тебя ко мне подослал?! Говори! Сейчас же!
        - Не знаю… ик! - Проклятая икота! Ей и тряска за грудки не помеха! - В смысле никто меня не подсылал. Мне… ик… почему-то все рассказывают. И Тайя… ик… между прочим, тоже… ик… рассказывала.
        - Тайя, да… - Буря утихла, как не бывало. - Ладно, старое это, хотя… Я ведь видела Вэрга потом еще раз. И даже не смогла поговорить по-человечески, справиться о сестренке - сорвалась в издевку и устроила безобразную сцену. А стоило Торвику покинуть перевал, к алне зачарованным голубем полетело мое прошение о переводе… Все, хватит соплей! Давай, Рель, расскажи лучше мне еще про них! Про родителей, сестру, племянницу. Про старуху Эйю тоже расскажи. Про Ольном.
        - Да уже… ик… по пятому разу - сколько можно-то?
        Раздраженный удар кулаком по столу.
        - Рассказывай!
        Он неожиданности икота ненадолго отпустила.
        - Да все хорошо у них. - Пьяный вздох. - Почти у всех, потому как старая Эйя вроде как померла. Прошлой весной еще, кажется… Или осенью? А, неважно… Но перед этим, нет сомнений, у нее все тоже было… лучше просто не бывает!
        - Помянем старуху!
        - Мир праху ее.
        Выпили, не чокаясь.
        - Шрамы у тебя занятные, Рель Илиш. Да и имечко смутно-знакомое отчего-то… Где обзавелся?
        - Да, разборки… ик… семейные… Слушай… ик… вы из-за шрамов по какой-то ориентировке нас проверять хотели? Неужто мы с… ик… сестрами на разбойников каких похожи?
        - Да проверили уже… Мимо. Кому-кому, а тебе, парень, вообще в голову брать не стоит… Маги тут с храмовниками в кои веки сговорились, девицу какую-то беглую ищут. Якобы из недоучившихся алоний. Только брехня все это.
        - Ик?..
        - Слушай сюда. - Заговорщицким шепотом. Ну очень нетрезвым. - Нечисто там все, прямо нутром чую. И весточки от алны до сих пор нет… Не нравится мне это… Не сбегают алонии из Конхола. Выгнать могут, это да, в это я еще поверю. Сила - вот что держит нас покрепче иных цепей. Кто мы без нее? Чернь-рвань бесправная. Выскочки, шишки на ровном месте, больная мозоль на пятке. Видишь, как с Тайей дело повернулось? Была бы в Силе, разве посмел кто слово против сказать?! - Принесенная не так давно кружка нашла свой конец там же, где и все предыдущие. - Да что с посудой сегодня такое! Кружку сюда! Живо!
        Ее тотчас принесли. Заодно и полный кувшин с элем.
        - Вот видишь, с тобой напиваюсь, буяню, и ни одна зараза не вякнет - а то я не знаю, что за спиной говорят… Боятся. Видит Единый, правильно делают.
        - Что, и… ик… маркиз… ик… боится?
        Пьяное хихиканье.
        - Этот пуще других. Хотя, ей-Единый, мы тут ни при чем. Вот еще разбрасываться предсмертным неснимаемым проклятием на всяких там дегене… аристократов. А старуху жалко, не со зла она это… Но с юморком у карги все в порядке… Было. Его сиятельство гонору поменьше на людях выказывал бы, авось проклятие шальника-месяца мимо и прошло бы. А так извиняйте!
        - Хочешь сказать, Шальни…
        Почти трезвый взгляд в упор.
        - Тихо ты! Что, пожил свое уже? Хочешь в горах сгинуть?
        - Да я… ик… нет.
        - А раз мечтаешь добраться в целости к яссирскому дядюшке, помалкивай. Какого хмарника вы к тем степнякам привязались! Знаешь, сколько им Рижиг отвалил, чтобы они нашу «красавицу» до следующего полнолуния продержали. Аккурат Алфеда, сынка своего, оженить бы успел. Когда вы обратно нашу «красавицу» притащили, бедолага со страху чуть Единому душу не отдал: подумал, Его сиятельство раньше срока в себя пришли… - Пьяное хихиканье опять резко сменилось пьяной же серьезностью. - Эх, ваше счастье, что Тайю знаете, иначе заплаченное до последнего толина вытрясли бы.
        - Да я… ик… знать… откуда…
        - Откуда-откуда! От неклюда! На, выпей лучше. Икать не будешь.
        Когда так предлагают, отказываться нельзя. Выпили.
        - Не любят господа-аристократы шуточек над собой. Особенно если должность у них наследованием не подкреплена. Ох, разоткровенничалась я сегодня что-то… Ты мне лучше с утра напомни, я Бесс скажу, она тебе память подчистит. Так оно вернее будет.
        - Но…
        - Не боись, лишнего не уберет. Сестра Обессия у нас свое дело знает. Разумница знатная: давно ее на Тел-Ивильский перевал из нашей глуши сманивают… Хотя после это… А пока расскажи-ка мне лучше про Тайю. И про племянницу. Да и про родителей тоже не забудь словечко вставить. Про Ольном…

* * *
        Темная высокая фигура мягко и уверенно скользила по ночной степи. Мрачный путник не спешил. Зачем? Тонкая нить следа маняще мерцала впереди, убегая в сторону Разделяющих гор. Хотя медлить тоже не стоило - позади осталось немало смертей и еще больше неоплаченных долгов.
        Расчет - это суть непрекращающейся игры со смертью, основа везения. Одна неточность, упущенная деталь, досадный промах - и место тебе в канаве у обочины жизни. Было и такое… Но не в этот раз. Еще немного, добыча будет настигнута. И тогда ей придется заплатить. За все. Про набежавшие проценты тоже надо будет не забыть. Чего-чего, а считать он любит…
        Только бы успеть первым. А он успеет.
        Темная фигура скользила во мраке, а все живое (да и вся нежить тоже) торопилось убраться прочь с пути. Во избежание…

* * *
        - Рель, подъем!
        - Хр-р-р…
        - Вставай, я сказала!
        - П-почти…
        - Да просыпайся же, пьянчуга беспробудная! Нам выходить с рассветом.
        Кое-как я сползла с кровати и разлепила глаза. В руках - дрожь, в мыслях - полупьяная муть с флером подзабытого кошмара, а во рту - словно переночевал цыганский табор: с лошадьми, собаками и цепными дрессированными медведями.

«Мы отлично повеселились тут все вместе - чай, не впервой. В тесноте, да не в обиде». К внутреннему голосу большая просьба - воздержаться от демонстрации похмельного юмора. Меня может и стошнить…
        Голова раскалывалась, виски ломило просто нещадно. После умывания холодной водой вроде бы полегчало, да и в мыслях просветлело.
        С удивлением я оглядела место, где меня угораздило проснуться. Свеча, грустно догоравшая в закопченном старом канделябре, света давала немного, но комнатка была настолько маленькой, что хватало и этого. Обстановка - скромная донельзя. Видимо, чтобы те, кому довелось переночевать в крепости Шэнеко, не вздумали здесь загоститься. Кирина суетилась со сборами. Стараясь ей не мешать, полностью одетая Эона тихо посапывала в уголочке.
        - Интересно, а как я здесь оказалась?
        Мой риторический вопрос в пустоту не остался без ответа.
        - Что ж здесь интересного? - пожала плечами Кирина, распихивая последние оставшиеся вещи по сумкам. - Приперлись где-то за полночь с этой, ну которая у алоний за старшую, да еще песни по пути горланили. Она тебя у порога сгрузила, а сама дальше по стенке поползла… Ну ты готова?
        - А-а-а-га. - Зевок был мной безжалостно подавлен.
        - Эона, тебя это тоже касается! Подъем!
        - А? Что?.. Я не сплю. - Светловолосая так честно таращила на нас осоловелые глаза, что мы с Кириной не выдержали и расхохотались. Вернее, звонко рассмеялась неранка, я рискнула лишь слабо усмехнуться. Да и улыбка вышла больше сочувственной, чем насмешливой.
        А все-таки это здорово, что я не одна. В смысле в хорошей компании.
        В дверь тихонько поскреблись, и веселья как не бывало. Видимо, «проверенный временем человек», пожаловал.
        - Ну деточки, собрались? - с беспокойством продребезжал из-за двери старческий голосок.

«Обстоятельные жительницы на Неране на проверки времени не жалеют». Да уж…
        Взвалив пару сумок на плечо, Кирина осторожно потянула дверь на себя. Только убедившись, что в коридоре, кроме дородной бабки, никого, девушка проронила:
        - Готовы.
        - Благословение Богини! - Старуха отряхнула испачканный мукой передник. - Шустрее, деточки, надобно быть. Ох шустрее… Нарочный к девкам нашим беспутным пожаловал. Пока старшую не добудились - к незатяге вам убраться потребно.
        И почему мне это совсем не нравится?
        Утро выдалось морозное и свежее. Солнце первым делом подрумянило остроконечные шапки гор, а после снизошло и до всех остальных, в том числе и до трех путников, что поднимались по тропе.
        Бабуська, которую, как свою, приветила Кирина, отплатила нам черной неблагодарностью - отвела к люку для сброса отходов. Как мы там корячились в кромешной предрассветной темноте, спускаясь по веревкам, лучше рассказывать не буду, в носу до сих пор свербит от мерзкого запаха выгребной ямы.

«Вот ведь злыдня, а не бабка! И это вместо того, чтобы с почетом и торжественной музыкой выпроводить вас через главные ворота!» Ну что за жизнь! Побухтеть в свое удовольствие - и то не дадут.
        Лошадей пришлось бросить в крепости. Шли пешком, то и дело поскальзываясь. Однако ругаться опасались - вокруг царила тишина, подобная той, что в храме: доносит каждое слово до строгих небес.
        Прореху было видно издалека. Невнятно-бурое пятно зависло прямо в воздухе чуть в стороне от тропы. Оно пульсировало, точно живое, непроизвольно вызывая чувство гадливости.
        Небо, еще недавно чистое какой-то ледяной голубизной, быстро и незаметно затянуло тучами, что не прибавило мне спокойствия. Вскоре и вовсе пошел снег. Я ловила белые невесомые крупинки ладонями и думала, что это мой самый первый снег в этом мире. От этого бесцельного занятия меня отвлек шепот светловолосой:
        - Кир, а нам обязательно лезть? - Эона поморщилась и все тем же брезгливым полушепотом уточнила: - И прямо… прямо туда?
        - Мне тоже интересно, кстати, - в кои веки поддержала я девушку.
        Напряженно о чем-то размышляющая Кирина отмахнулась: мол, лезьте, куда хотите, только не ко мне с глупыми вопросами - время придет, все разъясню.
        Мы, само собой, заткнулись. А что нам еще оставалось?
        Подъем становился все круче, а прореха, или, как ее называли в крепости,
«незатяга», меж тем приближалась. Свое название она получила благодаря тому, что никакие усилия как алоний, так и заезжих магов не могли залатать этот прорыв межмировой ткани в Хмарь. Не один маг получил своего первого «подмастерье», написав пару-тройку рефератов на тему сего феномена.
        При ближайшем взгляде на эту мерзость у меня на душе тоже стало неспокойно. Не покидало стойкое ощущение, что за нами наблюдают. С той стороны. Прильнули жадно, плотоядно, нетерпеливо…
        - Рен Илиш! Рен Илиш! - позади нас раздался окрик знакомым фальцетом, разбегаясь эхом среди гор. - Эона! Кирина! Подождите меня! Я с вами!
        Сейчас, ага.
        Делая вид, что глухота у нас с рождения, мы ускорили шаг.
        - Рель, любовь моя, не покидай меня! - Подобрав пышные юбки, постоянно оступаясь, мужчина карабкался следом.
        О, господи, Единый который, за что это мне?!

«Вскружила девушке голову, разбирайся теперь, казанова недоделанная». Тьфу на нас обоих. Тебя и этого покалеченного проклятием идиота!
        - Ходу!!! - рявкнула Кирина, здраво оценив обстановку.
        До незатяги осталось каких-то пара-тройка шагов, когда мир вокруг нас сошел с ума. Легкий снежок обернулся метелью. Налетела вьюга. Завертела, закружила, безнадежно сбивая с направления. А после отступила, отрезая нас от мира стеной из мятущегося снега. На плечи вдруг легла неподъемная тяжесть, отчего подогнулись колени.
        Четыре силуэта проступили в беснующейся метели. Три из них тенями остались стоять в снежной круговерти, а четвертый шагнул внутрь круга, и мы оказались лицом к лицу с взбешенной Мийей.
        - Ваш путь окончен, достопочтенные. Прошу не оказывать сопротивления, тогда никто не пострадает. - Несмотря на перекошенную физиономию, голос алонии оставался официально-бесстрастным.
        Вот это выдержка!
        - Отпусти нас, Мийя. Пожалуйста.
        Алония усмехнулась:
        - Глупо на это надеяться, Рель. Или как там тебя? Сестра Лия?
        - Зови, как хочешь, - буркнула я, отворачиваясь.
        Резким порывом ветра с головы сорвало башлык и растрепало мои отросшие волосы, предательски посверкивающие у корней красным золотом. Утром было как-то не до покраски…
        - Если бы не послание алны… - Мийя сплевывала слова, словно ядовито-горькую от желчи слюну. - Как ты могла предать Орден?
        - Я никого не предавала, - все так же упрямо напирала я.
        Кто б меня слушал? Уж точно не алония, самообладание которой было готово ей вот-вот изменить.
        - Еще втерлась ко мне в доверие! А я-то расчувствовалась, пьяная дура, душу ей изливала!.. Лгунья!

«А нечего пьянствовать с первым встречным!» Кто бы говорил…
        Груз на плечах потяжелел настолько, что мне пришлось упереться в мерзлую землю руками, чтобы не распластаться навзничь. Острые камешки больно впились в ладони. Было такое ощущение, что еще немного, и они прорвут кожу и впечатаются в мясо.
        Где-то там у меня за спиной болезненно охнула Эона и выругалась Кирина.
        - Каждое слово, сказанное о твоей семье, было правдой. Я никого не пыталась вывести на откровенность. Это тебе нужно было выговориться. Не мне.
        Алония скрестила руки на груди, с презрением смотря на нас сверху вниз.
        - Я сама знаю, что мне нужно.
        - Да неужели? - Меня точно прорвало. Честно говоря, я вообще плохо соображала, что несу. - А я вот думаю, что не знаешь! И никогда не знала. Вернее, просто боялась себе в этом признаться. Ты же отказалась от любимого мужчины, причем не из благородства характера, верности Конхолу или любви к сестре, а из-за страха и гордыни. Тогда как Тайя ничего не побоялась. И знаешь, несмотря на весь тот ужас, через который ей пришлось пройти, она ни о чем не жалеет. В ее жизни была любовь, было счастье. И еще у Тайи есть ее самое дорогое сокровище, ее любимая дочка. А что осталось у тебя, помимо твоей пресловутой Силы, долга и болезненного самолюбования? Перешептывания за спиной, чужая подозрительность, зависть и пустота. Это ты предательница и лгунья, а не я! Ты предала и обманула саму себя…
        От сдержанности Мийи не осталось и следа. Лицо побагровело, пальцы до дрожи сжали рукоять меча.
        - Заткнись!
        - Меня можно заставить замолчать, но что делать с твоими воспоминаниями?! - выкрикнула я, почти срывая голос. И сипло продолжила: - Твоими персональными призраками… Разве не они приходят к тебе каждую ночь, глумливо хихикая, мучают тем, что могло бы быть, но не случилось? А ты готова сделать что угодно, лишь бы не думать, забыться… Хотя бы пьяным сном…
        Расширившиеся темные глаза смотрели на меня, а видели оживший труп несбывшихся надежд.
        - Откуда ты знаешь…
        Стена из ревущего снега сгустилась, превратившись почти в монолит. Стало больно дышать. Еще немного - и я потеряю сознание.
        - Знаю… Мийя, пусти… - Из горла через слово вырывался хрип. - Ради всего святого… Я… я тоже хочу пойти своим путем, как… как Тайя… Помоги же… мне. Ради… него… Ради… Вэрга… Ради… памяти… о нем…
        Секунда, другая, и небосвод, казалось навалившийся на нас сверху, вернулся на свое законное место. Хотя, может быть, непосильную ношу приняли ссутулившиеся плечи стоящей напротив нас женщины.
        - Прости его, - тихо сказал кто-то вместо меня. Не веря своим ушам, я оглянулась - это была Эона. - И себя прости. Что случилось, того уже не изменить. Отпусти прошлое, не держи - тогда оно тоже тебя отпустит.
        На мгновение алония подняла на нас больной взгляд, а после растворилась в метели. С трудом я поднялась на ноги, оглядываясь и топчась на месте. Вьюга расступилась, открывая, будто коридор, уходящую вверх тропу.
        - Вперед! - Повторять больше двух раз Кирина никогда не любила. Она схватила нас с Эоной за руки и потащила за собой. Прямо к прорехе.
        Где-то там, за нашими спинами, в снежной круговерти, раздавались выкрики:
        - Мийя, что происходит?!
        - Потом…
        Ветер, подгоняя, хлестнул в спину.
        - Рен Илиш, я ваша…
        - Какой хмари, ты…
        - Да что с ней такое?!
        - …Навеки!
        - Мийя, очнись! Контур нарушен!
        - Девочки, держите стену! Не справляемся!
        - Рен Илиш!.. Не покидайте меня!
        - Сестры, налегли!
        - Мийя, где девки?!
        - Позже!
        - Маркиз, куда вы!
        - Хмарь его поглоти! Уперлись в стену! Ну же!
        - Рен Илиш!
        - А ну назад, придурок! Держите его! Бесс! Илса! Помогите!
        - Рель, я люблю вас!!!
        - Хмаров недоумок! Назад! Илса, пеленай Силой. Бесс, крути руки!
        - Мийя!!!
        Где-то далеко позади… А прямо передо мной разрасталась прореха. Кирина забормотала что-то совершенно неразборчивое. Из-под воротника ее куртки начал пробиваться слабый голубоватый свет. С каждым мгновением он становился все ярче. Незатяга жадно впитывала это свечение, набухая и светлея. Она приняла форму четкого квадрата, по периметру которого замерцали знакомые мне руны перехода.
        Если бы у меня осталось еще хоть немного инстинкта самосохранения, да и просто здравого смысла, я уперлась бы руками и ногами, но не дала себя утянуть в эту чавкающую хлябь. А так…
        - Мийя, нарыв лопнул!!! - последним донесся до нас крик одной из алоний, прежде чем окружающий меня мир схлопнулся.
        ГЛАВА 6
        В Зале Большого Совета давно не было так многолюдно. Сегодня здесь собрались наместники всех провинций Великой Империи Тилан. Особняком шушукалась делегация с Вольных островов. Учитывая, что каждый притащил с собой еще по советнику и писарю (не дай Единый, будет пропущено хоть одно слово, которое можно истолковать в свою пользу!) - ничего удивительного, что народу было не протолкнуться. Опять же, со времени последнего собрания прошло уже без малого два года.
        Хорошо еще на Совет не допускались придворные маги и храмовники: составители уложения «О проведении Большого и Малого Имперского Советов» наивно полагали, что политика - исключительно мирское дело.
        Присутствующие неспешно прогуливались на самом нижнем ярусе трехуровневого зала-амфитеатра, с умыслом тасуя образующиеся группы и изредка поглядывая на незанятые кресла второго уровня. Усесться на эти жесткие, обитые винно-красным бархатом сиденья было пределом мечтаний честолюбивых представителей многих и многих аристократических семей Империи.
        Пустовал и возвышающийся над всеми присутствующими тронный пьедестал. Великий Император Дэрриш Всеблагой изволили задерживаться.

«Ничего-ничего, подождете, высокородные, от вас не убудет», - усмехнулся про себя последний, Разглядывая разношерстную толпу сквозь магический занавес, непроницаемый для других, но совершенно прозрачный для невосприимчивого к магии Императора.
        Посмотреть было на что. Столько смертельно опасных существ в одном помещении - это зрелище, пожалуй, даже отдает некоторой изысканностью, хотя со временем может и надоесть.
        К примеру, хаад Джерии и шан Лавимы так мило беседуют на общефилософские темы, то и дело обращаясь к мудрости древних поэтов, на память цитируя бессмертные строки, а ведь не далее как на прошлой неделе служба дознания представила отчет о двух неудавшихся покушениях. Взаимных, между прочим.
        Или вот еще: больше похожий на священника, чем на главу провинции, герцог Кернийский. Посмотришь - образцовый аскетизм, верность Храму и Вере. А на чем род свой поднял? Целая сеть подпольных заведений по всей Империи, где торгуют ласками веселых девиц и джерийским порошком. Страшный человек, но преданный Короне. К тому же подати платит исправно.
        Неподалеку, поглаживая плечико смазливого писца, расположился наместник Яссира. Те, кого вводила в заблуждение его внешность деревенского увальня, жестоко расплачивались за свою наивность. Живых врагов у него практически не осталось, лишь тайные и очень осторожные недоброжелатели.
        Первый Маршал тихонько притронулся к плечу Императора, отвлекая его от созерцания Большого Совета:
        - Вам пора, Владыка.
        - Да, пожалуй. Императрица готова? - Дэрриш перевел взгляд на другого сановника и вопросительно посмотрел на Первого Мастера.
        Прежде чем ответить, тот на пару мгновений прикрыл глаза, мысленно связываясь с Мастером Иллюзий Наивысшего ранга Омениссом.
        - Все готово, мой Император.
        - Тогда начинаем.
        Первые телохранители слаженно кивнули и заняли свои места чуть позади Императора. Чувствуя себя донельзя глупо, Дэрриш поднял согнутую в локте левую руку. Не будь
«божественного наследия», он бы сейчас не просто увидел рядом с собой беглую супругу, а ощутил аромат ее духов, почувствовал, как легкие пальчики Императрицы опираются на предложенную мужем руку.
        Высшие иллюзии - это не балаганные фокусы, хотя тоже народу на потеху…
        - Публика в сборе, артисты готовы. Представление начинается, - скорее для себя, чем для охраны, сказал Император, и занавес за троном рассеялся.
        Зазвучали фанфары, и императорская чета через арочный вход вступила в зал.
        - Их Императорские Величества: Дэрриш Всеблагой и Лия Всемилостивейшая! - нараспев продекламировал герольд. - Славься Божественная Кровь!
        - Славься!!! - грянуло так, что задрожали стены.
        Разумеется, тут же в окна сквозь витражные стекла заглянуло солнце, огладив лучами малые парадные короны, тем самым создав блистающие ореолы вокруг императорских особ.

«Божественный предок, когда им надоест эта показуха?» - скривился про себя Император.
        Собравшиеся в зале наместники почтительно склонили головы. Остальные присутствующие, рангом пониже, опустились на колени. Императорская чета взошла на тронный пьедестал, увенчивающий третий уровень Зала Совета, и заняла там полагающиеся им места. Телохранители застыли изваяниями неподалеку.
        Большой Имперский Совет начался. Первый - со дня смерти Джейслана Второго Справедливого.
        И, как заведено, начался он с представления ключевых участников. Порядок процедуры не менялся со времени созыва Первого Совета, который состоялся почти тысячу лет назад. Император повелительно кивнул герольду.
        - Да пошлет процветания Единый провинции Ассен, да снизойдет мудрость на наместника ее.
        Высокий лэрд Ассенийский поднялся на второй ярус и занял крайнее левое из стоящих здесь кресел.
        - Да пошлет процветания Единый провинции Лавима, да снизойдет мудрость на наместника ее.
        Шан Лавимы не спеша проследовал на свое место.
        - Да пошлет процветания Единый провинции Эльма, да снизойдет мудрость на наместника ее.
        Следующий глава провинции взошел на второй ярус…

«Каждый раз одно и то же! Неужели нельзя просто рассесться по местам и быстро, а главное, конструктивно решить возникшие проблемы!» - Увы, такие добродетели, как терпение, почтение к традициям и снисходительность, не были сегодня свойственны Его Императорскому Величеству.
        - Боже, приснится же такое! Ну и тоска! - продублировал мысли Императора чей-то шепот неподалеку. - Когда же закончится эта тягомотина…
        В глубоком ошеломлении Дэрриш скосил взгляд вправо. Трон рядом с Императором больше не пустовал. Его занимала девушка, одетая, согласно вышеупомянутому уложению «О проведении Большого и Малого Имперского Советов», в платье императорского черного цвета. Волосы оттенка красного золота собраны в высокую прическу и увенчаны малой императорской короной. Изящные пальцы унизаны кольцами-оберегами. Из других украшений - только платиновый медальон со знаком Единого - символ божественного избрания.
        Да, сомнений быть не могло, Дэрриш видел сейчас свою беглую супругу. Император чуть повел затекшим правым плечом - судя по всему, действие окольцовывающей его Иланы усиливается со временем. Он стал способен видеть, слышать, а может, даже осязать высшие иллюзии. Верховный маг говорил о возможных последствиях ритуала иланения, но Император не предполагал, что они начнут проявляться подобным образом. Хотя, если принять во внимание последнюю встречу с призрачной Императрицей, чего-то похожего следовало ожидать.
        После памятного бурного «свидания» ожоги на ладонях неделю сойти не могли. А недостойная невозмутимого воина и властителя привычка почесывать их о колени до сих пор не прошла…
        - Да пошлет процветания Единый провинции Телен, да снизойдет мудрость на наместника ее, - ворвался в мысли Императора зычный голос герольда.
        - Такая скукотища здесь постоянно или Ваше Императорское Величие устроили этот праздник в мою честь? - Лия повернулась к мужу и скорчила забавную гримаску.
        - Все для вас, моя бесценная Императрица, - еле слышно процедил Император.
        - Да уж, нет мне цены - вот все и стремятся заполучить по дешевке. - Девушка опустила взгляд на занимающего свое место наместника Тении.
        Только муштра учителей, крепко вбившая еще в детстве дворцовый этикет, помогла Дэрришу сохранить подобающее случаю невозмутимое выражение лица. К сожалению, так же легко призвать к порядку скачущие, как бешеный волкодлак, мысли не удалось.
        Еще в самом начале этой аферы Император с пристрастием расспрашивал Верховного мага о высших иллюзиях. Как рассказал тогда Эст, это есть некий слепок с личности, который ведет себя соответственно характеру, привычкам, устремлениям, благодаря чему иллюзии столь достоверны и труднораспознаваемы. Попутно Верховный маг изрекал еще много разных малопонятных слов, но это представление - основное, что Дэрриш вынес из того разговора.
        - Да пошлет процветания Единый провинции Риана, да снизойдет мудрость на наместника ее.
        Движения на нижнем ярусе не наблюдалось. Дэрриш удивленно окинул взглядом зал - отсутствие Велиссы им было замечено только сейчас - так Императора выбила из колеи его новоприобретенная способность.
        От нижнего уровня ко второму стремглав помчались изумленные шепотки. Наместник может пропустить Большой Совет по очень веской причине. К такой приравнивалось, пожалуй, только нахождение при смерти. Все остальное преодолимо, а значит, не является оправданием. Но даже в этом случае глава провинции должен был прислать вместо себя доверенное лицо, имеющее бумагу с печатью Имперской Канцелярии и оттиском своего родового герба.
        Согласно восьмому пункту все того же уложения «О проведении Большого и Малого Имперского Советов» отсутствие наместника на Большом Совете дает право другому благородному семейству этой провинции претендовать на власть. Разумеется, последнее слово в назначении за Императором, но…
        Сколько интриг и покушений было замешено на этом пункте! В архивах Службы магического Дознания материалы по делам подобного рода уже в одну комнату не помещаются. Как раз только позавчера Дэрриш подписал главе дознавателей ходатайство на расширение служебных помещений. В сердце Дэрриша кольнуло беспокойство. Когда этим утром он покидал покои герцогини Рианской, с ней было все вполне благополучно. Да, настроение Велиссы оставляло желать лучшего, так как назавтра ей предстоял отъезд из столицы, но выглядела девушка, как всегда, великолепно.
        - Да пошлет процветания Единый провинции Риана, да снизойдет мудрость на наместника ее, - неуверенно повторил герольд, бледнея и краснея попеременно.

«Что же могло произойти с Вел?» - Беспокойство нарастало, заставляя до боли стиснуть подлокотники трона.
        - В порядке она, - шепнула Лия. И улыбнулась в ответ на изумленный взгляд. - Как пить дать хочет показательные выступления устроить. В этом вся Велисса.

«Что эта Избранная о себе воображает!» - Беспокойство разбавилось едким раздражением.
        - Да пошлет процве… - В этот момент большие двустворчатые двери распахнулись, и в Зал Большого Совета вступила, как обычно ослепительно-прекрасная, Велисса рю Сарра, герцогиня Рианская, одетая в угольно-черное платье, с диадемой из черных бриллиантов в белокурых волосах. В почти абсолютной тишине легкие девичьи шаги звучали, как удары храмового колокола.
        - …тания Единый провинции Риана, да снизойдет мудрость на наместника ее, - с видимым облегчением договорил в третий раз фразу бедолага-герольд.
        Не обращая внимания на всеобщее замешательство, Велисса невозмутимо прошла к лестнице, сделала реверанс в сторону трона, со значением улыбнулась Императору и поднялась к своему креслу.

«Смотрите, вот она я, настоящая императрица!» - говорил весь ее вид.
        Снова жалящий рой шепотков закружился по залу.

«Идиотка! Разве она не понимает, что сейчас выставляет на посмешище нас обоих! Причем делает это таким образом, что я буду вынужден отреагировать!» - Тревога за девушку обернулась гневом. Таким сильным, что Дэрришу пришлось прибегнуть к технике восстановления внутреннего покоя.
        Мысленно он вернулся в детство, в сумрачную прохладную благодать Храма. Годы обучения там были самым упорядоченным и одновременно беззаботным периодом в его жизни. В пять лет, сразу после смерти матери, будущего Императора отдали на воспитание Маршалам Храма. Дворцовые интриги, игры на выживание, проверки на прочность, которые так любил устраивать отец, - все это уже было потом…
        От души зачерпнув покоя в детских воспоминаниях, Дэрриш смог вернуться к действительности.
        Меж тем церемония представления почти закончилась.
        - Да пошлет процветания Единый провинции Идан, да снизойдет мудрость на наместника ее.
        Суровый, как и природа возглавляемой им провинции, конунг Иданский занял последнее свободное кресло.
        Традиционно первое слово было за Императором.
        - Мы, Император Дэрриш Первый, приветствуем вас, высокородные, на Большом Совете! Да пребудет с нами благословение Отца Нашего Единого, да снизойдет на нас мудрость Его! Действуйте для и во благо Великой Империи Тилан.
        Дэрриш замолчал, и в наступившей тишине смешок Императрицы был слышен по-особенному отчетливо. Торопясь сгладить неловкую ситуацию, с места поднялся наместник Мируны и попросил слова.
        Император поспешил предоставить запрошенное дозволение, пока венценосная супруга не вытворила что-нибудь похлеще.

«Куда смотрит Оменисс?! - Дэрриш сердито покосился на Императрицу. Едва восстановленное спокойствие было готово оставить его вновь. - Ну Эст Сотворитель, готовься, сразу после окончания Совета тебя ждет подробнейшее обсуждение профессиональной пригодности некоторых твоих подчиненных».
        Дальше Совет пошел по накатанному тысячелетием сценарию. Наверное, даже на том, самом первом Большом Совете, собранном Даррианом Всемогущим, решались те же самые проблемы.
        Свары, свары, свары…
        Границы Мируны были «незаконно потеснены», целостность Империи «оказалась под угрозой великой», ибо Тахил и Новер, а точнее, их наместники вступили в
«единопротивный сговор», а значит, «сеют раздор и смуту». Конунг Новерский яростно отказывался от «подлых наветов», не забывая поносить «рассадник хмарной скверны» - Порреону. Наместник последней припоминал сальгрийцам отхваченные в «скорбные дни Второго Пришествия» рудники и, как следствие, «безоружность аки беззащитность пред ордами хмарной нежити». Представитель Сальгрии, ухмылялся в седые усы, обещал помочь «соседу нашему ближайшему» оружием, а плату за него взять, только лишь
«благотворительностью не унизить». На это герцог Ландрийский тотчас заметил, что прошлогодняя соседская поддержка оружием вверенной ему провинции больше напоминала грабеж на большой дороге, чем честную торговлю, не говоря уже о благотворительности. Ландрии поспешили напомнить о ее возмутительном завышении цен на вина. Конечно же в этом оказались виноваты грабительские пограничные пошлины Орландона и Керны, не говоря уж о Телене…
        В общем, присутствующие развлекались, как могли.
        Один Император с тоской молча выслушивал (уже и не упомнить в который раз) и в уме начерно прикидывал, во что обойдутся имперской казне межпровинциальные дрязги в нынешнем году.
        - Вступительная речь была просто бесподобна! - саркастически прошептала Лия, слегка наклоняясь к мужу и отвлекая того от подсчетов, сколько потребуется золота на кампанию зачистки Порреонских болот и вообще стоит ли эта «волкодлачья шкура» выделки.
        Император скрипнул зубами - не хватало еще препираться с какой-то там иллюзией, к тому же на глазах у Большого Совета!
        Он опять вернулся к мыслям о Порреоне. Проблему нужно-таки решать: вампиры наглее с каждым годом…
        - Давно не слышала, чтобы говорили так лаконично, четко и по делу, - продолжила хохмить Императрица, окончательно перерубив мужу нить размышлений.
        - Я старался, - еле слышно процедил Дэрриш. - Рад, что вам моя речь пришлась по сердцу, драгоценная супруга.
        - Ну как же мне могла не понравиться божественная мудрость, изрекаемая устами Всеблагого Императора. - Упершись локтем в золоченый подлокотник, а кулаком в упрямый подбородок, Лия с насмешкой во взгляде смотрела на Дэрриша.

«Божественный предок, за что мне это! Мало проблем с Велиссой, теперь еще с женой разбирайся! И даже не с женой, а с ее иллюзией». - Настроение Императора и так было не очень, а тут вообще испортилось дальше некуда.
        Он перевел мрачный взгляд на герцогиню Рианскую. Велисса была единственной женщиной в Совете. После смерти старого герцога три года назад она получила это место по одной простой причине. Даже двум. Девушку прочили в невесты наследнику, а в родственницах у нее - сама ална Конхола. Остальные наместники и аристократы рианы терпели такое положение вещей, так как думали, что это все временно. Велисса выйдет замуж, ей станет не до политики, вот место и освободится. Зачем портить отношения с будущей Императрицей?
        Фаворитка же - совсем другое дело. Пристрастия императоров так переменчивы…
        Герцогиня поймала взгляд Дэрриша и расцвела влюбленной улыбкой.

«Эта тоже хороша! Устроила тут представление! Правильно Аксий говорит, все беды от женщин», - Император холодно отвернулся.
        Улыбка Велиссы из обольстительной стала почти жалкой. Происходящее не укрылось ни от одного человека в зале. На многих лицах без труда можно было прочесть нескрываемое злорадство. Сочувствовали же опальной герцогине единицы.
        Совет меж тем шел своим чередом. Жаркие споры набирали обороты. От мелких междоусобных дрязг стали переходить к действительно важным вопросам.
        - А не пора ли нам обсудить ситуацию с Сумеречными Землями, высокородные? - оборвал пререкания членов Совета командный голос конунга Иданского. - Вместо того чтобы убивать время на всякую чушь, которую спокойно можно решить и за пределами Большого Совета.

«Единственный нормальный человек в этом зверинце», - с неожиданной теплотой подумал Дэрриш, глядя на бывшего наставника.
        Испросив слова, хаад Джерии грузно поднялся с места.
        - Но достойно ли мудрейшим мужьям Великой Империи тратить драгоценнейшее время свое на то, что нельзя изменить? Мудрость Совета небезгранична, о высокочтимый Сигуд. Не будет ли более разумным обсудить вопросы, имеющие конкретные пути решения?
        - Недостойно отсиживаться по провинциям! - рявкнул наместник Идана. - Переждать хотите? Думаете, пусть Север мается, а до наших мягкотелых провинций хмарная зараза не доползет?!
        Конунги Ивила и Новера в согласии огладили серебристые бороды. Наместник Порреоны сердито фыркнул, однако спорить не стал. Император также был согласен с иданцем - полностью и безоговорочно.
        - Ну наконец-то что-то забавное, - пробормотала Императрица, чуть подаваясь вперед.
        - К хмари такие забавы, - проворчал Дэрриш. - Вместе с прогнившей политикой.
        Эх, сейчас бы на коня и в поход! Подальше от двора и интриг, назойливых придворных и обязанностей. Куда-нибудь в гущу событий, туда, где в жаре схватки тело не рассуждает, а действует. Как в старые добрые времена, в Разделяющих горах, когда его еще не называли ни Императорском Высочеством, тем более Величеством, а побратимы по крылатому отряду звали просто - Вороном. Сейчас же, кроме Эста Сотворителя и Велиссы, никто не рискует обратиться и просто по имени. Даже навязанная Пророчеством жена…
        - Как бы не так, - уже спокойнее продолжил глава Идана. - Сумерки никогда не довольствуются малым - они пожирают все. Стоит ли ждать Третьего Пришествия или, может, необходимо объединить силы и выжечь скверну, пока она не расползлась?
        Под напором конунга джерийский наместник плюхнулся обратно в кресло. Тотчас встал другой.
        - А не кажется ли вам, благородный Сигуд, если сие великое деяние можно было бы свершить, его бы давно устроили? - по залу храмовым елеем растекся голос шана Лавимы. - Как вы собираетесь сражаться, когда до Сумеречных Земель доходят три корабля из десяти, а возвращается из них хорошо хотя бы один? Рассчитываете потопить в Великом Разломе весь имперский флот? То-то порадуются Вольные острова, присоединяя Хакар…
        На нижнем ярусе дружественная делегация возмущенно зароптала, а выше уровнем побагровел хакарский наместник. Император вскинул бровь, делая знак секретарю выделить в протокольном свитке последнее высказывание. Дабы после Совета не забыть о взыскании в казну виры с провинции Лавима соразмерно несдержанности ее наместника.
        - Я ни в коем случае не желал обидеть гостей нашей прекрасной Империи, - заюлил выступающий, - а всего лишь указал на возможное развитие событий. Необдуманные решения грозят самому святому - целостности Тилана.
        Конунг Иданский смерил оппонента тяжелым взглядом.
        - Целостности Империи грозит как раз наше бездействие. Тесно Сумеркам в загонах, расползается нежить по тиланским землям, сжирая целые поселения. Поднажмет Хмарь, разойдутся скрепы на перевалах, что делать будете, высокородные?
        Ни один шепоток не нарушил повисшую в зале мертвую тишину.
        - Возможность обойти Великий Разлом есть. - Конунг оглядел притихших людей. - Но хватит ли нам духа поступиться гордостью и воспользоваться ей?
        В ответ на это, в противоположность прошлому вопросу, гомон возбужденных голосов поднялся чуть ли не к самому потолку.
        - Что же это за таинственная возможность, Сигуд? - Любопытство никому не чуждо. Даже венценосным особам божественного происхождения.
        - Ничего таинственного, мой Император. Ответ давно у нас перед глазами, - поклонился наместник Идана.
        Дэрриш нахмурился. Да, Сигуд был одним из его наставников, но подобному обращению не место в Зале Совета.
        - Нам нужен прямой ответ, а не простонародная игра в угадайку, наместник.
        - Простите меня, Ваше Величество. - Еще более низкий поклон. - Но ответ действительно очевиден. Это Неран.

«Нет, все-таки хорошо, что храмовники с магами на Совет не допускаются, - подумал Император, глядя, как распаляются присутствующие. - От одного Аксиева ора „Отлучу! Измена! Еретики!“ я бы сейчас оглох».
        - Неран, - замешкавшимся эхом прошептала Лия.
        Дэрриш вздрогнул и на мгновение отвлекся от творящегося беспорядка на нижних уровнях, чтобы посмотреть на супругу.
        Но трон Императрицы уже опустел…

* * *
        На неглубоком снегу, раскинув руки, лежал молодой мужчина. Над ним угрожающе нависали горы, но взгляд янтарных глаз, минуя пики, в задумчивости упирался в набрякшее тучами небо.
        Нить исчезла. Не оборвалась, нет. Запуталась.
        Где-то закрался просчет. Опять. Хотя пока это еще не ошибка. Просто решение окажется более сложным. И более интересным.
        Парень поднялся, взвалил на плечи мешок и решительно зашагал к виднеющейся вдалеке крепости.
        ГЛАВА 7
        Хруп, хляп… Хруп, хляп… Блям-с! Хруп, хляп…
        Это мы шли гуськом: как всегда, неранка впереди, я посередке, а Эона ковыляла в арьергарде. Скелеты голых березок стыдливо выглядывали из-за чуть более одетых хиленьких товарок-сосенок. Петляющая между деревьями, покрытая тонким ледком кочковатая тропинка хрупала под нашими усталыми ногами. Глубокие следы в торфе тут же заполнялись болотной жижей.
        Когда нас утром вышвырнуло из портала в каком-то болотистом леске, крепко приложив о землю, двигаться дальше - сил не оставалось. Но идти было просто необходимо: портал - это такое возмущение Силы, пусть и весьма размытое Вампирьими топями, которое нельзя не заметить. Точное место, конечно, не определят, но примерный ареал очертить смогут.
        Далеко мы, правда, не ушли - на первом же пригодном для лагеря островке свалились спать. Переброс вытянул из нас чуть ли не столько же энергии, сколько ушло бы, путешествуй мы своим ходом. Такова коварная природа самопальных порталов, особенно тех, что привязаны к хмарным прорехам. Если бы дело проходило в Башнях телепортации, момент перехода вылился бы в пару мгновений, неприятных, но вполне переносимых ощущений без последствий, - все они достались бы дежурному магу Башни. Недаром эта должность - одна из самых высокооплачиваемых в Гильдии.
        - Рель? - окликнула меня Эона.
        - Ммм?.. - маловразумительно отозвалась я, находясь в состоянии крайней задумчивости. Этим утром мне опять приснился императорский дворец.

«И что тут особенного? Он же тебе постоянно снится»:
        В этом сне я была сразу в двух местах. Смотрела на происходящее как бы со стороны Дэрриша и одновременно в собственном обличье сидела на троне - вся из себя в черном платье и в короне - поди, на залетную ворону в курятнике походила. С моим-то изяществом, да еще по сравнению с Велиссой. Эх…

«Завидуешь?» Сама не пойму. Вообще ощущения от сна остались странные. В отличие от прошлых посещений у меня было чувство полной нереальности происходящего. Иначе, от этой двойственности, наверное, я бы просто сошла с ума…
        Настойчивое подергивание за рукав.
        - Расскажи о своем мире, а?
        - Что? Не поняла… - Мысленно я все еще находилась в Зале Большого Совета.
        - Ну о своем мире расскажи, - покладисто в третий раз повторила светловолосая. - Откуда ты к нам попала?
        Да-а-а… Вопрос выдернул-таки меня из императорского дворца и поставил в ближайший тупик для размышлений.
        - Ты знаешь, Эон, я не мастерица рассказывать. Это у нас вопрос к Кирине…
        - Да ужель ли? - обернувшись к нам, усмехнулась упомянутая. - А кто ж нам байки травил про сбежавшую монашку, кою к служителю Единого тащили на обряд венчания? Баюн лесной, что ли? Давай-давай, не увиливай, рассказывай!
        Я подтянула лямки заплечной сумки немного повыше.
        - Нашли с чем сравнивать! Одно дело навра… то есть рассказать о каком-нибудь человеке, и совсем другое - о целом мире! Есть же разница!
        Кирина оглянулась снова.
        - Да никакой! Мудрейшая говорит: «Мир вокруг - это лишь отражение представлений о нем в нас самих. А мы - всего лишь мысли Богини».
        Вот завернула!

«На то тетка и мудрейшая, чтобы изрекать всякую малопонятную чепуху, выдавая ее за вековую мудрость». Что поделать, такое положение ко многому обязывает.
        - И что вы хотите узнать о моем мире? - сдалась я.
        - Ну… - замялась Эона. - Какой он… что за люди там живут, как живут, каким богам молятся?
        - Да разные люди. Как и здесь. Встречаются и плохие, и хорошие. Рождаются, любят, ненавидят, сражаются между собой, умирают… И молятся, конечно. Многим богам молятся, да еще постоянно придумывают новых.
        - Новых? - ужаснулась светловолосая. - А истинные боги не гневаются?
        - Да кто их знает, - пожала плечами я. - Многие в нашем мире считают, что богов нет вообще.
        Девушки были так ошеломлены, что не сразу нашлись что сказать. Очень недолго мы переставляли ноги в полной тишине.
        Хруп, хляп… Хруп, хляп… Блям-с!
        - Как - нет?! - Высказанный мной факт пронял даже Кирину. - Как же без Бога? А кто тогда есть?
        - Высший разум. Вселенская справедливость. Мировое равновесие. Законы существования. Природа.
        - Разве все это и не есть Бог? - Кирина удивленно остановилась.
        Я еле успела вовремя затормозить. А Эона - нет, привычно уткнувшись мне носом в спину.
        - Пожалуй.
        Неранка испытующе посмотрела мне в глаза:
        - Сама-то ты в Бога веришь?
        - Верю. И, честно говоря, мне все равно, как это называется. Хотя по большей части наш мир утратил веру в божественное чудо. Люди верят лишь только в то, что могут увидеть, пощупать, исследовать. Современный человек предпочитает знать, а не верить. А некоторые и знать не хотят… Может, это все оттого, что в нашем мире совсем нет магии.
        - Нет?! - в голос ахнули подруги. - Вообще?
        - Вообще. Есть наука, знание, техника. А магии - нет. Чудеса называются шарлатанством, а люди, которые в них верят, наивными глупцами.
        - Так не бывает, - тихо сказала Эона.
        Я лишь молча улыбнулась.
        Какое-то время мы шли в тишине. Хлюпала под ногами размякшая жижа - к вечеру распогодилось и потеплело.
        - Какое ужасное место, - произнесла у меня за спиной светловолосая. - Почему ты хочешь туда вернуться?

«И правда, почему?» По кочану.
        - Не такое уж и ужасное, - вступилась я за собственный мир, только что мной же и обруганный в красках. - Обычное. Смотря как устроишься. Все зависит от того, готов ли ты приложить усилия, чтобы добиться, чего хочешь. От тебя все зависит. Главное - по-настоящему захотеть. И никто не пытается заставить тебя что-то делать, прикрываясь дурацким Пророчеством…
        Почему-то на глазах выступили слезы. Я невольно остановилась, пытаясь с ними справиться.
        - Рель, прости, - ткнулась лбом мне в плечо Эона. - Я не хотела тебя расстраивать.
        - Да ладно… Сама не понимаю, и чего это я расквасилась.
        Оглянувшаяся на нас Кирина, как всегда, быстро и верно оценила обстановку.
        - Все, сестры, заканчивай пустопорожнюю болтовню! Привал! Да поживее. Солнце скоро сядет. А байки можно и у костра потравить.
        Луна полновесным серебряным таленом дразнила с небес. Во тьме тяжко вздыхало болото, иногда разражаясь чьим-то тоскливым плачем. Обходя стороной обережный круг, по стылой земле стелились странные шорохи и с плеском тонули в черной воде.
        Волкодлачье время. Или вампирье.
        Обихоженная Неотразимая с довольным стуком вернулась в ножны. Я аккуратно отложила их в сторону и, чтобы как-то нарушить затянувшееся молчание, поинтересовалась:
        - Кирин, слушай, а почему эти топи Вампирьими зовутся?
        - Вампиры тут водятся. - Девушка пожала плечами, мол, «что тут непонятного - название говорит само за себя».
        Несколько мгновений мы провели в тишине и покое. А после началось.
        - Вампиры! - задохнулась Эона, роняя сумку, в которой только что самозабвенно копалась.
        Неранка недовольно посмотрела на меня. Ее взгляд красноречиво говорил, что именно и в каких выражениях она думает о дурацких провокационных вопросах и о тех идиотках, которые их задают.
        Пришлось идти на попятный.
        - Эон, да расслабься! Не зря же мы горбатились, круг обережный мастерили. - Я махнула рукой в сторону наваленного вокруг нашей стоянки лапника: заговорила на совесть, даже на рунное прикрытие Силы не пожалела. Думаете, легко выцарапать на тонких ветвях руны числом трижды по двенадцать? Попробуйте - узнаете. - Как-никак уже вторую ночь в болотах кукуем - топляк и тот не привязался.
        Однако наша светловолосая паникерша не желала успокаиваться. Не понимаю, как я могла ее при первой встрече принять за бесстрашную валькирию?
        - Кир, что, правда вампиры? Настоящие?!
        Та неприветливо зыркнула на меня еще раз и рявкнула:
        - Нет, хмарь их пожри, игрушечные! Забавные такие. А уж как кровь сосут - обхохочешься! Щекотно же.
        Светловолосая обиженно замолчала и отвернулась.
        - Наверняка местные так комаров называют. - Я уже жалела, что завела этот разговор. - Нам повезло, что мы не в сезон попали.
        - Ну почему же не сезон? - насмешливо протянули из темноты. - Холодная осенняя ночь - самая пора для нас, можно сказать.
        Мы, все трое, как по команде, вздрогнули и удивленно вскинули головы, озираясь и нащупывая оружие. Будто бы в угоду нам, свет костра озарил подошедшего к кругу из еловых ветвей мужчину. Приятный, невысокий, располагающей внешности, но взгляду зацепиться особо не за что. И никто из нас не слышал, как незнакомец приблизился - ни плеска, ни вязкого шума шагов. Не по воздуху же он прилетел…
        - Дозволите ли вашему покорному слуге присоединиться к столь блестящему обществу, дорогие дамы? - Мягкий полупоклон.
        По неосторожности я посмотрела в глаза подошедшему. Хмарь смотрела оттуда, топко хлюпая в огромных расширяющихся зрачках, подавляя волю и грозясь поглотить меня без остатка. Из этой топи меня выдрала боль, раскаленными клещами пронзившая левое плечо.
        - В глаза не смотрите!!! - заорала я, в панике отводя взгляд.
        Однако предупреждение запоздало. Девушки уже пытались шагнуть прочь из обережного круга. Времени на раздумья не оставалось. Рядом с костром в котелке отмокали остатки пригоревшей похлебки. Схватив его, я наотмашь, что было силы, шарахнула по беззащитным девичьим затылкам, подкрепляя удар кое-как сляпанным впопыхах оглушающим заклятием. Жидкость забрызгала сумки и чуть не залила костер, зато подруги без стона осели на землю.

«Сурово ты с ними». Ничего, потом прощения попрошу. Если будет у кого, конечно…
        - Вы на удивление быстро ориентируетесь в критической ситуации, ренесса.[Ренесса - обращение к незамужней девушке. Вышло из лексикона еще до Второго Пришествия (устар.).] - Улыбка обнажила белоснежные клыки. Вампир попытался снова поймать мой взгляд. - И методы у вас хороши. Одобряю.
        Старательно изучая носки его стильных ботфортов, украшенных золотыми пряжками, я хмуро заметила:
        - Жизнь заставила. А без вампирского одобрения я уж как-нибудь обойдусь, благодарствую. Да и вообще, шли бы вы, достопочтенный, болотцем дальше, не мешали бы честным людям отдыхать.
        - Что за манеры! Негоже Избранной грубить собеседнику и вести себя, подобно уличной девке. - В тоне вампира проскользнуло порицание.
        И откуда ж вы только беретесь на мою голову, такие осведомленные!.. А за манеры мне так стыдно, вот прямо сейчас прямо под землю провалюсь, ага.
        - Вы тоже не больно-то вежливы, достопочтенный, раз до сих пор не соблаговолили представиться. - Пыхтя, я по очереди оттащила подруг поближе к костру и с независимым видом уселась рядом, демонстративно положив Неотразимую на колени.
        То, что вампир не может вступить в обережный круг, еще не гарантирует нам полную безопасность. К сожалению, магические обереги мало защищают от обычного метательного оружия. Если этот оберег - не талисман абсолютного везения, разумеется. С другой стороны, что судьба понимает под везением - это уже отдельный разговор…
        - Мое упущение, каюсь. - Изображение искреннего раскаяния вкупе с аристократическими манерами, выраженными глубоким поклоном. - Паулус Арсениум Риккс, Ведущий клана. По вашим, человеческим, меркам я некоторым образом… очень трудно подобрать равнозначное понятие… король вампиров. Да, пожалуй, так.
        Высший вампир? Я окинула его оценивающим взглядом снизу вверх.
        С виду обычный мужчина лет эдак за сорок. Приятные черты лица, в меру элегантен (особенно для окружающего нас болотного пейзажа), хотя и слегка потрепан жизнью. Цвет волос такой, что седину сразу и не увидишь - блондинисто-пегий. И затягивающая вязко-серая Хмарь в глазах.
        Торопливо отведя взгляд, я не удержалась от скептического хмыка.
        М-да-а…

«Что нас смутило?» Честно признаюсь, не таким я представляла себе короля (или как его там?) вампиров… Где, я вас спрашиваю, демонически красивый и крайне сексуальный субъект, появление коего в обществе валит наземь впечатлительных юных, и не очень, барышень пачками? Да разве этому «красавцу» захочется самой подставить лилейную шейку? Я просто разочарована…

«А может, его кровососуще величество просто не в курсе, что на тебя не действуют мороки?» Не исключено. Эх, никакой романтики!
        - Чем обязана высокой чести королевского визита?
        Вампир развел руками:
        - А что прикажете делать, если в гости вас не дозовешься, а посланных за вами сопровождающих вы топите в реке, как щенят. Вот, приходится самому…

«Топить в реке, как собак» - эта фраза крючьями зацепила и вытащила из моей памяти картину.
        ВЗДЫБИВШАЯСЯ ГОРБОМ, КАК РАССЕРЖЕННАЯ КОШКА, РЕКА ВЫГРЕБАЕТ СО ДНА МЕШАНИНУ ИЛА И ЩЕБНЯ. ДРОЖЬЮ, ПЕРЕДАЮЩЕЙСЯ ЛЮДЯМ И ЖИВОТНЫМ, ОТЗЫВАЕТСЯ ЗЕМЛЯ ПОД НОГАМИ. ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ РВЕТСЯ НА ГРЯЗНЫЕ МЯТЫЕ ЛОСКУТЫ. ВСКИНУТЫЕ В ЗАЩИТНОМ ЖЕСТЕ РУКИ ХМАРНИКА. НЕВЕРИЕ В ЕГО ГЛАЗАХ. ИЩЕЙКИ С ВИЗГЛИВЫМ ПОСКУЛИВАНИЕМ ПЫТАЮТСЯ РВАНУТЬСЯ ПРОЧЬ. БЕСНУЮЩИЕСЯ ЛОШАДИ, СБРАСЫВАЮЩИЕ НАЕЗДНИКОВ. ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ КРИКИ. УЖАС. БОЛЬ. ВСЕ РАСТВОРЯЕТСЯ В РЕВЕ ПРОГНЕВЛЕННОЙ ВОДЫ, ЗАХЛЕСТНУВШЕЙ ОБРЫВ.
        Протяжный крик в ночи, оборвавшийся столь же резко, как и начался, заставил меня вздрогнуть и очнуться.
        - Так это был ваш посланник?
        - Вижу, он произвел на вас впечатление. - Вампир стряхнул с манжеты спланировавший на нее сухой березовый листочек.
        - Он - нет. А вот его собачки мне еще долго в кошмарах являлись. - Меня всю передернуло от омерзения. - Так почему же вы стремились со мной встретиться и вообще какого лешего вам от меня надо?
        Паулус немного прошелся вдоль обережного круга. Я напряженно следила за каждым его шагом.
        - Что-то вы неприветливы, ренесса Лия. - Его ставший вдруг приторным и тягучим голос залеплял уши, точно патока. - Я, можно сказать, к вам с самыми честными намерениями…
        Ядовитая усмешка искривила мои губы:
        - Это с какими же? По-честному так загрызть?
        - А милая девушка у нас, оказывается, шутница. - В его сухом смехе веселья было ровно столько же, сколько в объявлении обвинительного приговора суда перед присяжными. - Что ж, наличие чувства юмора в будущей супруге меня только радует.
        Радовать этого монстра в любом качестве, в том числе и возможной благоверной, в мои планы не входило.
        - Так вы на мне жениться собрались? - Я всплеснула руками. - Это же все объясняет! Не верю своему счастью!

«Про Большой театр уже вроде бы комплимент был?» Не мешай в роль входить!

«Какую? Непуганой идиотки?» Цыц.
        - А вот язвительность в девушках мне совершенно не нравится. - Похоже, на вампира моя «гениальная» актерская игра тоже не произвела впечатления. - Но дайте срок, мы это обязательно исправим.
        Сильный ветер согнул верхушки близстоящих деревьев, но обошел стороной обережный круг - лапник даже не дрогнул. Хорошо, что кое-кто догадался (и самое главное не поленился!) поставить антистихийный купол.
        - Единый в помощь, - приторно улыбнулась я.
        Вампир поморщился:
        - Не язвите, ренесса. Не стоит. Мое терпение не безгранично.
        Тьма вокруг заворочалась, заметалась, ожила. Ворох летучих мышей забился в обережный круг, словно мотыльки в освещенное окно. Жар от браслета стал нестерпимым. Захотелось с воем покатиться по земле, лишь бы отпустило.
        - Хватит, я поняла. - Сдавленно, сквозь зубы.
        Шорох крыльев утих, как и боль в левой руке.
        А он силен. Просто потрясающе силен! Воздействие на психику было такое мощное, что легко преодолело мою защиту, в разы усиленную барьером обережного круга. Страшно подумать, что могло произойти, если бы я поленилась его нарисовать…
        Сапоги с золотыми пряжками пришли в движение.
        - Счастлив, что мое предложение показалось вам достойным внимания.
        Проигнорируешь такое, как же!
        - Однако, уважаемый Паулус, - я замялась, - понимаете ли, в чем дело, я уже вроде как замужем.
        Вампир осклабился:
        - Вот именно, «вроде как»! Не вижу здесь никакой проблемы.
        Мне бы так.
        - На что вы намекаете?! Я - честная девушка! - почти натурально возмутилась я. - В смысле верная супруга!

«Чего ж тогда врешь всем напропалую да шляешься непонятно где?» Из инстинкта самосохранения.
        - Да ни на что я не намекаю, уважаемая Лия! - с ухмылкой вернул мне обращение Паулус. - Судя по моим последним сведениям, вашему мужу недолго осталось. Ничего страшного, если мы немножко поторопим события.
        Такой вариант развития действий меня решительно не устраивал.

«Неужели за нынешнего мужа волнуемся?» Если только совсем немного. Дэрриш мне не безразличен… То есть… не совсем чужой.
        - Мало ли кто и что говорит! Что я теперь, должна всем на слово верить? - Презрительная гримаса. - Откуда мне знать, может, вас подло обманывают?
        - Меня обманывают? Это вряд ли.
        Кирина пошевелилась и что-то забормотала. Я подползла к ней поближе и перевернула на спину.
        - Хотелось бы каких-нибудь доказательств. - Такие упругие на вид кудряшки неранки оказались мягче одуванчикового пуха. - А не просто голословных утверждений.
        - Каких именно доказательств? - уточнил настойчиво набивающийся ко мне в суженые вампир.
        - Ну всяких… там… - Я неопределенно пожала плечами.
        - Размытое определение, вам не кажется, ренесса? - Паулус внимательно смотрел, как я задумчиво пристраиваю голову Кирины у себя на коленях. - Нельзя ли поконкретнее?
        - Нельзя, - отрезала я. - К тому же я не труп мужа прямо сейчас у вас прошу, а всего лишь гарантии. Ритуал иланения - это не брачный обряд, впопыхах проведенный сельским священником! И честно сознаюсь, я мало представляю себе последствия разрыва такой глубокой связи…
        - Ну-ну, не надо драматизировать.
        А еще лучше не надо со мной разговаривать, точно успокаивая истеричку.
        - Возможно, - протянула я и, как бы между прочим, заметила: - Да, кстати, вас не шокирует, что я вижу ваш истинный облик?
        Похоже, мне удалось его удивить.
        - Ренесса не восприимчива к высшим иллюзиям? - растерянно уточнил Паулус, делая странные пассы перед собой левой ладонью.
        - Божественная Кровь, знаете ли. - Любимая присказка Дэрриша пришлась как нельзя более к месту. - У мужа.
        Вампир крепко задумался, дав мне наконец возможность хорошенько поразмыслить и определиться с выбором.
        Прохладная кожа лба под моими влажными пальцами. Косая черта, наклонившись вправо, оборвалась крючком. Ее пересекли волнистая линия в паре с прямой. Знак засиял розовым, становясь влажно-выпуклым. Недолго померцал, после чего впитался в кожу.
        Кирина открыла глаза и заговорщицки мне подмигнула. Взгляд был полностью осмысленным, будто бы и не случалось никакого беспамятства. Руна ясности рассудка мне определенно удалась. Ближайшие сутки магического принуждения и затуманивания разума неранке можно было не опасаться.
        Потирая затылок, девушка села и с беспокойством оглянулась на Эону, потом вопросительно посмотрела на меня. Я колебалась: предстояла заварушка, и пара вооруженных рук нам определенно не помешала бы, но это же наша паникерша…
        - Рель, она нам нужна, - твердо сказала Кирина, косясь на радушно улыбающегося вампира и подтягивая поближе к себе лук и колчан со стрелами. - Эона - не ребенок. Она - женщина. Будущая воительница. И она моя… утана.
        Последнее слово мне уже где-то приходилось слышать.
        - Утана?
        Ответ на мой вопрос пришел, откуда не ждали.
        - Позвольте блеснуть скромными познаниями, дорогие дамы? - Не дождавшись разрешения, вампир продолжил: - Со старотеленского это переводится как «та, что дополняет». Впрочем, некоторые источники склоняются к варианту «делающая сильнее», то есть «усиливающая». Все верно?
        - Тай'ека! - сплюнула неранка.
        - А вот это со старотеленского разрешите не переводить, - ухмыльнулся Риккс. - Дабы не оскорблять слух юных дев.
        Я вопросительно взглянула на Кирину. Та посмотрела на меня с выражением, которое прибавило ей лет десять, а то и пятнадцать.
        Во второй раз руна у меня получилась быстрее и аккуратнее.
        - Привет, - улыбнулась я распахнутому взгляду Эоны. - Нам нужна твоя помощь. Ты как?
        Она подняла тяжелую голову с моих коленей.
        - Затылок ноет. А где… вам… пир? - Светловолосая икнула, наткнувшись взором на искомую фигуру.
        - Не беспокойтесь, ренесса, я все еще здесь. - Паулус не без изящества поклонился, не оставляя попыток подчинить нашу волю. Признав их безрезультатность, он вздохнул и отступился.
        - Потерпи, скоро слабость должна пройти. - Кирина крепко сжала Эону за руку и помогла девушке сесть.
        Мы сдвинули головы.
        - Сестры, сейчас все решаю я. Никаких бессмысленных метаний, встревания в чужой разговор и пафосных заявлений. Это всем понятно? - Я внимательно посмотрела на Эону. - Вампиры, тем более высшие, не наивные степняки. Умрете раньше, чем заметите. Или даже хуже, чем умрете…
        - Ну зачем же так стращать подруг, дорогая невеста? - прервал наш импровизированный совет вампир. - У посмертия есть целый ряд преимуществ. Осмелюсь предположить, что вы вскоре все их оцените по достоинству.
        - По-моему, встревать в чужой разговор - невежливо. А кое-кто еще указывал мне на отсутствие манер! - Я поднялась на ноги и, как бы между прочим, прошлась вокруг костра. Паулус напряженно наблюдал за моими передвижениями.
        Подруги переглянулись.
        - Невеста? - переспросила Кирина. - Ты ж вроде как уже была под обрядом?
        Три шага на север, три - на восток. Поворот вокруг своей оси. Сила щедро расходовалась мной - сейчас не время экономить. Сюда бы еще водицы, освященной в храме на праздник Воскрешения Пепелса Целомудренного Великомученика…
        САМОЕ ПЕКЛО. РАНЕЛЬ СВЕШИВАЕТСЯ ГОЛОВОЙ ВНИЗ С ДЕРЕВЯННОЙ ПЕРЕКЛАДИНЫ, ЗАЦЕПИВШИСЬ ЗА НЕЕ НОГАМИ. КОНЧИК РЫЖЕЙ КОСЫ ПОДМЕТАЕТ МОЩЕНЫЙ ДВОР. ВОКРУГ ТОЛПИТСЯ С ДЕСЯТОК АЛОНИЙ.
        - ЧИСТО УПЫРИЦА НА ПОГОСТЕ, - ХИХИКАЕТ КЕНАРА. - ОЙ, КАК СЕЙЧАС ЗАГРЫЗЕТ!
        - БУ! - ВЯЛО ОСКАЛИВАЕТ ЗУБЫ САЛЬГРИЙКА, МЕШКОМ СПОЛЗАЯ С ТУРНИКА. - ВОДЫ МНЕ. НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО ДАЖЕ СВЯТОЙ. ЧЬЯ СЕЙЧАС ОЧЕРЕДЬ?
        ВАЛЕНТА, МУЧИВШАЯ ТИЛУ ПОЕДИНКОМ НА ДРУГОМ КОНЦЕ ПЛОЩАДКИ, ГАРКАЕТ:
        - СЕШ, ЖИВО НА ПЕРЕКЛАДИНУ! ДВАДЦАТЬ НА ПРЯМЫХ С УТЯЖЕЛИТЕЛЯМИ!
        ВСЕГДА ТАКАЯ ИСПОЛНИТЕЛЬНАЯ ДЕВУШКА МЕШКАЕТ. ЗАСТЫВ ИСТУКАНОМ, ОНА НЕВИДЯЩЕ СМОТРИТ КУДА-ТО ВДАЛЬ.
        - СЕШ, ТЫ ЧЕГО, - ТОЛКНУЛА ЕЕ ГОЛЛА. - ТВОЙ ЧЕРЕД.
        НАША САМАЯ НАБОЖНАЯ АЛОНИЯ ВЗДРАГИВАЕТ, ОТВОДЯ ЗАЧАРОВАННЫЙ ВЗГЛЯД ОТ ПЕРЕКЛАДИНЫ.
        - МОЙ ЧЕРЕД, - ИЗМЕНИВШИМСЯ ГОЛОСОМ ПОВТОРЯЕТ СЕШ, ДЕЛАЕТ ШАГ ВПЕРЕД И ПАДАЕТ БЕЗ ЧУВСТВ - ЕЕ ТОЛЬКО-ТОЛЬКО УСПЕВАЮТ ПОДХВАТИТЬ.
        МИНУТНАЯ ЗАМИНКА, ПОСЛЕ ЧЕГО ДЕВУШКУ УНОСЯТ, И ТРЕНИРОВКА ПРОДОЛЖАЕТСЯ КАК НИ В ЧЕМ НЕ БЫВАЛО.
        ОДНА Я В НЕДОУМЕНИИ.
        - ЧЕГО ЭТО С НЕЙ? - СПРАШИВАЮ, КАК ОБЫЧНО, ЛЭНАР. - ПЕРЕГРЕЛАСЬ?
        ПОДРУГА В КУРСЕ. КАК ОБЫЧНО, ВПРОЧЕМ.
        - СЕШ У НАС ИЗ ПОРРЕОНЫ. ЕДИНСТВЕННАЯ, КТО ВЫЖИЛ В БЕРАЗСКОЙ РЕЗНЕ.
        - И?..
        - РАЗВЕ НЕ СЛЫХАЛА ПРО ТАКУЮ? СТРАННО… ПОРРЕОНА К ВАМ ВРОДЕ БЫ БЛИЖЕ, А БЕРАЗ ТАК И ВОВСЕ ГДЕ-ТО НА ГРАНИЦЕ С ИДАНОМ? НЕТ? - МОЕ МОТАНИЕ ГОЛОВОЙ ПОДВИГЛО ПОДРУГУ НА ДАЛЬНЕЙШИЙ РАССКАЗ. - КРОВАВОЕ ДЕЛЬЦЕ БЫЛО. ВАМПИРЫ В ПОСЕЛЕНИИ КОГО НЕ ВЫПИЛИ, ПЕРЕГРЫЗЛИ ПОТЕХИ РАДИ. НАШЕЙ СЕШ ТОГДА ЛЕТ ПЯТЬ БЫЛО, СПАСЛАСЬ В ХРАМОВОЙ КУПЕЛИ. СИЛЬНАЯ ВОЛЯ У ДЕВЧОНКИ ОКАЗАЛАСЬ, НЕ СМОГЛИ ВЫМАНИТЬ. ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ САМИ ВЫШЛИ ИЗ ХРАМА. С РАДОСТНЫМИ УЛЫБКАМИ НАВСТРЕЧУ СМЕРТИ. ПО ОЧЕРЕДИ…
        У ВАЛЕНТЫ НЕ ПОШУШУКАЕШЬСЯ… - Достопочтенный Паулус торопится. Своего согласия я не давала. - Зато в рожу ему дала бы с большим удовольствием.
        - Еще не давала. - Вампир выделил первое слово.
        Заканчивая ставить защитный купол, я усмехнулась своим мыслям.
        - Еще, ага.
        Ирония осталась незамеченной.
        - Вы меня удивляете своей рассудительностью, ренесса! - Вампир расцвел улыбкой. - С такой женой мне можно будет только позавидовать.
        Кирина негромко, но весьма отчетливо заметила:
        - Обзавидоваться, какой клад мужик отхватил!
        Жених опять сделал вид, что ничего не услышал. Я тем более не стала комментировать провокационное высказывание неранки: незачем лишний раз дразнить хищную хмарную нежить.
        - Попрошу из круга. - Паулус поклонился и протянул руку мне навстречу. - Торжественный прием в честь помолвки ждет нас.
        Да побежала прямо, теряя подметки! Размечтался!
        К изумлению всех присутствующих, я опять демонстративно уселась к костру и подкинула туда хворосту. Пламя жадно набросилось на сухое дерево.
        - В чем дело, Избранная? - поинтересовался потенциальный жених, разом теряя всю свою благожелательность.
        - Как это в чем? А обсудить брачный контракт?!
        Вампир за сегодняшнюю, похоже, ночь наудивлялся на годы вперед.
        - Что, простите, обсудить?
        - Брачный контракт, - невозмутимо повторила я. - Что, как и за что я получу. Мне нужны гарантии. По-моему, про обязательства я уже в третий раз говорю.
        Жаль, такая здравая идея мне не пришла в голову при достопамятном разговоре с алной насчет Избранности. Впрочем, с тех пор немало чего изменилось. В первую очередь я сама…
        - Ваша предусмотрительность выше всяких похвал! - позеленел вампир.
        Интересно, чем это я так довожу мужчин? Стараюсь быть милой и учтивой, а в ответ подобная некрасивая реакция.
        Кирина прыснула в кулак. С выражением «или я сошла с ума, или мир» на лице Эона бухнулась обратно на землю.
        - Ну поневоле станешь предусмотрительной, когда каждый встречный норовит тобой воспользоваться.
        - Хорошо, - медленно выговорил Паулус. - Я готов выслушать ваши условия, ренесса Лия. Заранее хочу сказать, что сразу согласен на все.

«Какие мы щедрые!» Заметьте, я никого за язык не тянула.
        - Для начала хотелось бы выслушать, что вы можете мне предложить, уважаемый Паулус. И что потребуете за это. Не из-за моей же хваленой рассудительности вы жаждете заключить этот союз.
        - Мне нужен наследник. - Предчувствуя долгое обсуждение, вампир щелкнул пальцами, и рядом с ним возникло кресло, куда он опустил свое элегантно приодетое тело.
        Приехали! Мыло-мочало - начинай сначала.

«И что это всех так размножаться потянуло? Вроде бы не весна». Самой очень интересно.
        Дальше наш разговор походил на теннисный матч.
        - Вокруг столько достойных девушек. Чем же вас привлекла моя скромная кандидатура? - Проверка противника.
        - Ну-ну, Избранная, не будем чересчур скромничать! - Соперник принял подачу.
        - Это не скромность, а банальное любопытство. - Ответный удар.
        - И предусмотрительность, разумеется? - Крученый слева.
        - Разумеется. - Наотмашь с вежливой улыбкой.
        Умеренно восторженная публика, в немногочисленных лицах Кирины и Эоны, только успевала вертеть головами, пытаясь уследить за игроками.
        - В темном Пророчестве сказано, что только Избранная способна продолжить род главы алчущих крови. Родившийся от нашего союза разрушит Тилан и воздвигнет свою Империю. Великую Темную Империю!
        Эк нас растащило! Да какая вампирам Империя?! Они же одиночки, друг с другом ужиться не могут - перегрызутся. Кланы на линии подчинения прародителю еще как-то держатся, да и то только во время охоты. Большой охоты.
        Посмотрев на скептическое выражение лиц слушателей, вампир умерил пыл.
        - Оставим пока дела далекого будущего. - Он щелкнул пальцами, и рядом с подлокотником из тьмы соткался чистый листок. Еще один щелчок - над поверхностью, нетерпеливо подрагивая, зависло перо. - Я слушаю ваши условия, Избранная.

«Пользуясь случаем, хочу?» Надеюсь, почерк у Рикксова пера убористый, потому как писать придется очень много.
        - Все будет задокументировано, так я понимаю? - Я сделала вид, что оценила и его предусмотрительность.
        - Обязательно. И подписано. - Третий щелчок пальцами. Перо вывело на бумаге слова
«Брачный контракт» с вензелями и вычурными завитушками. В чувстве юмора, пусть и своеобразном, Паулусу Рикксу не откажешь.
        - Кровью конечно же?
        Вампир ухмыльнулся:
        - Конечно же. Итак, что вам подсказывает ваша фантазия, дорогая невеста?
        Это он зря спросил.
        Моя извращенная фантазия фонтанировала чуть ли не до самого утра. Я расстаралась от души. Будущий гардероб был уточнен до помпонов на тапочках и тесемочек на ночных рубашках. Драгоценностей я выклянчила столько, что хватило бы даже жадному до злата дракону. Между делом обсудила воспитание будущего отпрыска, включая количество гувернеров для сего гениального ребенка. Незаметно разговор сошел на слуг. Возраст, внешний вид, униформа, подобающие личной служанке матери будущего Великого Темного Императора, подверглись самому наиподробнейшему обсуждению. Вампир сломался на диетическом меню и сравнительных характеристиках крови жителей разных провинций.
        - Хватит! Вы издеваетесь надо мной, ренесса! - Риккс в сердцах стукнул по подлокотнику так, что задремавшие на плече друг у дружки девушки подскочили.
        - И как вы только догадались, драгоценный жених? - Из вежливости прикрывшись ладонью, я зевнула. - Правда, несколько поздновато. Светает.
        Взмах руки, и перо с бумагой рассыпались черным дурно пахнущим порошком, а Паулус вернул себе потерянную было невозмутимость.
        - Не переживайте, Избранная, совсем не поздно. Я бы даже сказал, что в самый раз, - ухмыльнулся вампир. - Благодарю, что развлекли беседой, ренесса. Осмелюсь предположить, на будущую ночь я буду столь же остроумен.
        Что ответить я не нашлась.
        - Взять их! - скомандовал Паулус куда-то в темноту. - Будут сопротивляться - бить на поражение. Живой мне нужна только стриженая, остальных - в расход.
        Фигура вампира в кресле потекла жирной тьмой, размазываясь в хмари раннего утра. Скукожилась, концентрируясь в небольшой клочок, который развернул крылья и улетел прочь летучей мышью. Осиротевшее без хозяина кресло болотной жижей плюхнулось на землю.
        Над Вампирьими топями неспешно всплывало солнце, проявляя из рассветного сумрака вооруженный до зубов отряд.
        ГЛАВА 8
        Мы стояли с оружием наизготовку, следя за неспешно приближающимся к нам противником. Правильно, зачем им торопиться. Вокруг топь - особо не побегаешь. Из происходящего вытекало две новости: плохая и хорошая.
        Плохая - это были люди. Наемники, которым что обережный круг, что антистихийный купол - все голубое. Может быть, Сила чуть замедлит движения - и только.
        Хорошая - это были люди. Раз так, у нас имелся шанс договориться. Пусть крохотный такой, но он все-таки…
        - Славное утро, девочки! - издалека крикнул мужчина со шрамом во всю правую щеку. Видимо, предводитель. - Развлечемся?
        Кроме него отряд насчитывал человек десять - двенадцать. Да, это были люди. Но люди, которым нечего терять, в чьих взглядах - насилие да смерть.
        С этими не договориться…
        Ситуацию в свои руки, как всегда, взяла Кирина. Выпустив несколько стрел, она отбросила лук, выхватила нож и под аккомпанемент чьих-то предсмертных хрипов метнулась ко мне. Казалось, даже болото удивленно плюхнуло в ответ на инициативу неранки.
        Следом раздались и другие звуки:
        - Мразь!
        - Тварь!
        - Размажу!
        - Всем стоять!!! - заорал мужик со шрамом, чудом останавливая озверевших наемников. - Кто двинется, самолично прикончу!
        Стонов подстреленных не раздавалось. Вот так мне довелось убедиться, что лук Кирина таскала не просто так: сколько стрел - столько же трупов.
        - Эта гадина пригвоздила Релата, Шрам! - прорычал, поднимаясь с колен рядом с неподвижным телом, похожий на быка детина. - Порешу тварь!!! - и бросился к обережному кругу. Вслед ему полетел тяжелый нож и с хрустом воткнулся в основание черепа. Мужик свалился лицом в лапник, ломая трудолюбиво сооруженный заслон.
        - Еще кому-нибудь здесь треба втолковать, что старшего надо слушать? - Главарь обвел наемников тяжелым взглядом.
        В наступившей напряженной тишине раздался спокойный голос Кирины:
        - Эона, собирай вещи, мы уходим.
        Светловолосая даже не пошевелилась. Я скосила глаза: девушка вперила взгляд в окровавленный нож, торчащий в затылке мертвого наемника.
        - Эона! Ну! - требовательно прикрикнула на нее еще раз неранка.
        Как сомнамбула та начала собирать наши сумки.
        - Смышленая баба - затейница в койке, - невозмутимо изрек главарь, доставая из ножен короткий меч взамен утраченного ножа. - Моя.
        Оставшиеся наемники, ни мало не смутившись произошедшим, поддержали командира:
        - А мне, хмарь, блондиночку бы!
        - А мне чернявую. Люблю кудрявеньких.
        - Так уж и быть, беру обеих.
        - Черед блюди, Косой! Девок-то по старшинству любят.
        - То-то кровососы уперед всех!
        Раздался оглушающий хохот, от которого снялись птицы с деревьев.
        - Спокойно, ребята, всем хватит. Слыхали, кровосос балакал, если что - в расход девок. Скажем потом, буйные дюже попались, - делано хохотнул Шрам. И задумчиво добавил: - Интересно, чем эта пацанка клыкастых соблазнила?
        - Может, сами спервоначала ее дарования испытаем, а, мужики? - опять встрял косоглазый.
        - Дельная мысля, Косой! - как бы мимоходом заметил главарь шайки. - Только я вот лучше мимо. Как потом придет ноченькой эта краля в своем новом клыкастом обличье да как приласкает по старой памяти…
        Ухмылки стали шире, хотя в некоторых взглядах уже появилось беспокойство. Энтузиазма по поводу моей персоны убавилось как у Косого, так и у остальных наемников. Не сказать, чтобы меня это сильно согрело.
        Кирина слегка надавила на рукоять, и я зашипела от боли. Стало трудно дышать.
        - Больно же!
        - Ты втравила нас в это. - В ее голосе послышались отвращение и злость. - Потерпишь!
        Что она делает?!

«Возможно, пытается всех вас спасти?» Поаккуратнее нельзя?
        - Я ее прирежу. - Голос девушки звучал совершенно безучастно, но вместе с тем очень веско.
        - Не станешь. - Ухмылка превратила шрам на щеке главаря в знак вопроса. - Это же твоя подружка.
        - У Нерана нет друзей, только сестры. И еще враги. - Кирина еще чуточку усилила нажим. Затягивающийся порез снова начал кровоточить, а я - ругаться сквозь зубы. - Почему я должна жалеть случайную попутчицу? Ну проводник из девки неплохой, только нас убьют при любых раскладах. Зато так и вы не уцелеете.
        - Врешь. - В голосе главаря наемников еле заметно прозвучала неуверенность. - Видел я островитянок годков эдак пять назад. Не больно ты похожа на тех бой-баб…
        Царапина на горле затянулась, как будто ее и не было, но я надеялась, что под подсохшей кровяной коркой этого им не разглядеть.
        - А ты проверь. Только, в случае чего, разбираться придется не со мной. И даже не с моим трупом. Говорят, вампиры платят хорошо, но и за неудачи спрашивают в полной мере. И эту падаль ты из страха прикончил.
        Кирина с отвращением плюнула на труп. В рядах наемников кто-то было дернулся, но на более активные действия не решился. Еще бы! Пример результатов неповиновения - вот он, перед глазами, лежит с ножом в затылке.
        Глава наемников оценивающе-пристально посмотрел на нас, потом кликнул к себе двоих. Призванные для консультации активно возражали, бурно жестикулировали и периодически кивали в нашу сторону. Но последнее слово было все-таки за главарем. И вразумительная зуботычина как весомый аргумент.
        Дорого я бы отдала, чтобы узнать, до чего они там договорились!
        - Ладно, девки, дело ваше! Идите. - Мужчина ухмыльнулся. - Только мы вас проводим. И на ночлег устроим со всеми удобствами. Негоже таким красавицам одним по болотам шастать - нападет еще кто! А с такими бравыми ребятами, как мы, ничего не страшно.
        Возразить было нечего, да и неранка не собиралась ни с кем спорить, все равно без толку. Вот приказать - совсем другое дело.
        - Эона, сумки! Быстрее! Оружие не забудь. - Кирина пнула оброненную мной Неотразимую.

«Пинать мой меч! - Я громко скрипнула зубами. Получилось удачно - точно стон боли. - Отомщу. Страшно».
        Светловолосая похватала наши вещи и встала рядышком. Девушка выглядела на удивление сосредоточенной и спокойной.
        - Эон, прикрывай спину, - шепнула неранка, чуть поворачиваясь. - И далеко не отходи. Все поняла?
        Та подобралась, покрепче перехватывая меч.
        Наемники расступились. Но обережный круг я перешагнула не без внутреннего сопротивления…
        Вечерело. Солнце все не могло решиться - закатиться ли ему за горизонт или поторчать над болотом рыжей макушкой.
        Заросшая дорога вывела к покосившемуся столбу с криво прибитой деревяшкой, на которой с усилиями, но еще можно было различить вырезанную на ней надпись «Бераз».
        Вот так, не думала не гадала - довелось побывать на родине Сеш…
        Сразу за поворотом нарисовалось и само поселение. Когда-то большое и богатое, судя по рассказам Лэнар, теперь оно лежало в руинах. Тихо и пустынно. Ставни на окнах заколочены накрепко. Просевшие «поплывшие» в торфе дома, которые медленно, но верно прибирал под свою длань лес.
        И только храм Единому в самой середке Бераза еще держался перед всеобщим разрушением. Добротные каменные стены этого круглого строения даже не пошли щербинами. Лишь колокол на «созывной» башенке позеленел да веревка сгнила.
        ФАКЕЛЫ РАЗГОНЯЮТ СГУЩАЮЩУЮСЯ НАД БОЛОТОМ ТЬМУ. ВОКРУГ ХРАМА ТОЛПЯТСЯ ЛЮДИ, СТАРАЯСЬ ПОБЫСТРЕЕ ЗАЙТИ ВНУТРЬ. ЗАПЛАКАННЫЕ ДЕТИ ЦЕПЛЯЮТСЯ ЗА ЮБКИ МАТЕРЕЙ. МУЖЧИНЫ С ТОПОРАМИ НАПЕРЕВЕС НАСТОРОЖЕННО ОГЛЯДЫВАЮТСЯ. НА ВЫСОКОМ КАМЕННОМ КРЫЛЬЦЕ СТОИТ СЛУЖИТЕЛЬ ЕДИНОГО, БЕСПОКОЙНО ПОДГОНЯЯ ПРИХОЖАН.
        - ЖИВЕЕ-ЖИВЕЕ ПРОХОДИТЕ! СОЛНЦЕ ПОЧТИ СЕЛО!
        СВЕТИЛО И ПРАВДА ПОЧТИ ЗАКАТИЛОСЬ. ТЕМНОТА ПАДАЕТ НА БЕРАЗ ТЯЖЕЛЫМ ДУШНЫМ ПОКРЫВАЛОМ. ЗАВОРАЖИВАЮЩИМ ПУГАЮЩИМ УЗОРОМ НА НОЧНОМ НЕБЕ ПРОЯВЛЯЕТСЯ РОССЫПЬ ЛЕТУЧИХ МЫШЕЙ.
        ЛЮДИ СИЛЬНЕЕ НАПИРАЮТ НА ДВЕРНОЙ ПРОХОД. ЖЕНЩИНЫ ГОЛОСЯТ ГРОМЧЕ. ИМ ВТОРИТ ДЕТСКИЙ ПЛАЧ…
        Очнувшись от видения, я неосторожно дернулась, и на шее затянулась удавка. Кирина тотчас ослабила ремень - она вела меня на поводке. Его неранка сообразила из ремня одного из наемников (ограбленному бедолаге теперь приходилось то и дело подтягивать штаны), когда у нее устала рука держать нож у моего горла. Теперь острие упиралось мне в спину.
        - Пришли, девоньки, - крикнул откуда-то сзади главарь. - Пора бы уже на ночлег устраиваться.
        - Ну это само собой. - Неранка перехватила удавку повыше и подтолкнула меня по направлению к храму.
        - Э-э-э! Краля, ты куда?! - спохватился главарь.
        - Туда. - Нож сильнее ткнулся под ребро. - Помолиться на сон грядущий.
        Я вновь от души выругалась. Ткань бы острием не пробило! Рана-то зарастет, а куртку зашивать придется.
        - Может, другой домик займете? Там кроватки помягче храмовых лавок будут.
        Неранка презрительно смолчала, понукая меня быстрее двигаться к храму. Перед крыльцом мы ненадолго замешкались.
        - Эона, дверь!
        Светловолосая потрусила к входу.
        - Прости, Рель, что так долго. Скоро освобожу, погоди. - То, что говорила Кирина, было слышно лишь нам двоим. - Открывается дверь, рвем в храм. Там дружно налегаем на засов. Что-то мне подсказывает, крепкий он…
        Тыльной стороной ладони, сжимающей нож, она попыталась смахнуть со лба выступивший пот. Тут же, откуда-то слева, взвились в воздух несколько арбалетных болтов, чтобы с хрустом врезаться в открывшийся девичий бок.
        Неранка сделала изумленный шаг в сторону. Следом полетели еще несколько болтов, опрокидывая девушку на спину. Кирина упала, невольно затягивая ременную удавку и сваливая меня на землю. Я впечаталась коленями в мягкий торф, хрипя и пытаясь ослабить ремень. В глазах темнело, но я успела увидеть, как, схватившись за голову, точно она должна была треснуть пополам, с нечеловеческим воплем Эона, оступившись с высокого крыльца, упала на землю.
        - Сочтем… - хрипнула багровая темнота голосом Кирины и затихла.
        Вслепую нашарив на поясе у неранки нож, я перерезала душащий меня ремень, полосуя заодно нежную кожу горла, и смогла глотнуть воздуха полной грудью.
        Зрение прояснилось.
        Нас окружили наемники. Я тупо посмотрела на расхлябанные сапоги в комьях грязи, потом перевела взгляд на два тела рядом со мной. Эона, закатив глаза, лежала без чувств. Кирина же была мертва…
        Утыканное арбалетными болтами худенькое девичье тело. Кровавая пена на усмехающихся губах успела чуть подсохнуть. Глаза, помутневшим стеклом отражающие пасмурное небо…

«Мертва». - Тяжелый валун отчаяния сорвался и ухнул в ту выгребную яму, что некогда была моей душой.
        Это было настолько невероятно и как-то совершенно по-дурацки, что я сначала тихонько захихикала, а потом вовсе запрокинула голову и рассмеялась в голос.
        - Эй, Седой, глянь, пацанка-то… того, двинулась умишком.
        - Сам вижу. Ничего, пусть с ней кровососы сами разбираются!
        Стоя в грязи на коленях, я захохотала еще громче. Прямо до слез.
        А ведь угадали, сволочи!
        Что-то сдвинулось во мне. С убийственным скрипом, с чудовищной болью, но сдвинулось. Мукой прокатилось по телу изменение, впиталось в каждую его частичку.
        Изменение произошло.
        Теперь я жадно вбирала опасность. Хлестала ее, как водку. Большими глотками, не чувствуя вкуса, разбавляя самоуверенностью вместо тоника. Опасность горячила кровь, вместе с ней неслась по сосудам, ударяла в голову. Похмелье будет тяжелым. Но это потом. Если вообще будет это «потом». А сейчас меня накрыло пьяное чувство всесилия и вседозволенности.
        - Франт, Мелкий, хватайте девку - сдадим утречком. Косой, вещи подбери. В Храме клыкастых подождем. Береженого… сами знаете что.
        Я метнулась от наемников к лежащей Эоне. Правая рука самостоятельно, без подсказки сознания, нашла рукоять Неотразимой и, крепко обхватив, потащила меч из ножен.
        Я больше не боялась.
        Не боялась человеческих жертв, не боялась увечий, не боялась ни-че-го. Люди без страха - это сумасшедшие, лишенные стержня, инстинкта самосохранения.
        Сомнений больше не было, осталась необходимость. Необходимость и неутолимая жажда действия.
        Понеслось.

«Труп слева. Еще два справа. Впереди. Позади. В сумме - пять», - равнодушно считалось где-то на уровне, близком к подсознательному.
        Одежду заляпало быстро подсыхающей кровью. Мелькнула несуразная мысль, как же это потом отстирывать. Царапнула и сгорела в запале боя.
        Движения на пределе выносливости, на грани видимости.
        Внезапно все остановилось. Парные кинжалы поймали Неотразимую в ловушку, а меня словно кто-то дернул за нить. С трудом, но я сфокусировала взгляд на противнике. Тот мне заговорщицки подмигнул.
        От изумления, плавно переходящего в ступор, я опустила меч.
        - Цветов не надо, объятия - позже, - широко улыбнулась мне знакомая длинноносая физиономия.
        Верьян!
        Что он тут делает?! Каким образом он вообще сюда попал?!
        Вопросы вихрем пронеслись в сознании и растворились в полном непонимании происходящего. Впрочем, шок помог мне прийти в себя.
        Не тратя времени на объяснения, парень обошел меня и принялся за дело. Извлек из вещмешка два свертка и распотрошил их. Внутри нашлась парочка амулетов порядочной силы. Первый представлял собой медную фигурку лягушки размером с мужской кулак. Второй - монетка с толин, испещренная рунами, словно кожа переболевшего оспой рытвинами.

«Одноразовые. Объект воздействия - подпространственная ткань», - на автомате определила я, безо всякого интереса наблюдая за его приготовлениями - лишь бы не смотреть на мертвые тела вокруг. Руки у меня дрожали, в голове было пусто до гулкости.
        Верьян посадил лягушку на ближайшую более-менее удаленную от домов кочку. Парочку трупов, валявшихся в опасной близости, наемник отволок за ноги в ближайшую канаву.
        Аккуратно, точно она сейчас взорвется и снесет к хмари весь поселок, парень вставил монетку в распахнутую лягушачью пасть и быстро отшагнул в сторону.
        Собранный артефакт окутала голубоватая дымка, которая постепенно сгущалась в облачко. В наползающих на Бераз сумерках исходящее от него свечение казалось почти нестерпимым. Облако быстро разрасталось. Скоро оно достигло среднего роста человека и стало вытягивать углы, образуя широкий прямоугольник. Руны перехода мигнули вспышками и растворились в общем свечении. Цвет пространственного окна сменился с голубого на ярко-зеленый.
        Мельком бросив взгляд на неранку, наемник присел и взвалил бесчувственную Эону себе на плечо.
        - Пошли. - Верьян поднялся с заметным усилием. - Сумки захвати.
        Он сделал шаг по направлению к порталу, а я снова упала на колени рядом с мертвой девушкой. Осторожно убрала с застывшего лица волосы. Вытерла краем куртки запекшуюся на неподвижных губах кровь.
        Очень хотелось заплакать, но слез не было, хотя в уголках глаз отчаянно свербело, почти до жжения.
        - Детка, я сказал, потопали.
        - Я… не брошу ее здесь. - Мертвые, но еще теплые пальцы - в моей ладони. В остекленевших глазах отражается закат.
        Верьян свободной рукой почесал кончик длинного носа.
        - Детка, труп я не потащу: Забудь. Забыть…
        - Мы должны ее похоронить!
        - Дура, - сплюнул Верьян. - Кровососы вот-вот повылазят, а она похороны какие-то затеяла!
        - Мне все равно. - Я упрямо мотнула головой.
        - У тебя лопата хотя бы есть?
        Не дождавшись ответа на свой ехидный вопрос, парень безнадежно сплюнул еще раз и сгрузил Эону на землю. Бросил на меня быстрый, приценивающийся взгляд.
        - Только попробуй. - Я крепче сжала руку Кирины.
        Верьян сплюнул в третий раз.
        - Ладно, давай в храм затащим. Только быстро! Портал недолго продержится.
        Не понимая даже, чем же мне так глянулось предложение Верьяна - ведь Неран почитал Богиню, а не Единого, - я кивнула и убрала Неотразимую в ножны.
        Илиш подхватил тело за ноги, и мы втащили Кирину на каменное, обросшее с боков лишайником крыльцо.
        - А может, в болото? Слыхал я как-то от одного знакомого алхимика, что трупы там лучше всего сберегаются. Он из порреонцев, кстати. Был… - Парень напоролся на мой тяжелый взгляд и на время решил завязать с неудачными шутками, толкая спиной дверь. - Понял, в храм.
        Внутри было сумрачно, сыро и пахло плесенью. Последние закатные лучи почти не проникали в потолочное окно над нефом. В укрывшем каменные скамьи и алтарь одеяле пыли наблюдались солидные прорехи. Восточная часть храма, за алтарной перегородкой, вообще была чисто выметена.
        Видимо, наемники не раз тут ночевали, разумно не доверяя охочим до человеческой крови нанимателям.
        - И куда? - Внутренним чутьем Верьян догадался, что просто ближайшая лавка меня не устроит.
        Я решительно кивнула на престол. На его темной поверхности Кирина казалась еще более хрупкой. Я сдвинула тело к середине стола - арбалетные болты мерзко царапнули о гранит, привлекая внимание наемника, который уже успел сунуть нос за алтарную перегородку и залезть в ларец, где некогда находился Свиток Единения.
«Некогда» - это потому, что под ногами у меня валялись обрывки пергамента, подозрительно напоминающие останки этого самого свитка.
        - Все, детка, валим. - Парень нетерпеливо побарабанил длинными пальцами по граниту.
        - Подожди, - отмахнулась я, - дай попрощаться.
        - Не вопрос, детка, прощайся, - пожал плечами наемник и, уже почти дойдя до выхода из храма, нейтрально заметил: - Только учти, что на улице другая твоя подружка без чувств валяется. Мало ли кто округой бродит…
        Эона!
        Мысль о светловолосой вправила мне мозги получше любых банальностей типа «жизнь продолжается», «все там будем» и прочее.
        - Спи спокойно, подруга. - Я поцеловала на прощание Кирину в лоб. - О нашей паникерше я позабочусь, обещаю.
        Взгляд зацепился за выпавший из-за ворота рубахи трехлепестковый амулет. Повинуясь внезапному порыву, точно кто-то толкнул меня под руку, я сняла его с Кирины и повесила себе на шею. После чего, не оглядываясь, побежала следом за Верьяном.
        Солнце село, и Бераз окончательно потонул в сумерках. Портал сиял яркой зеленью, маня и увлекая в неведомое. Помимо надвигающейся темноты улица встретила нас неприятным холодным ветром и еще более досадным сюрпризом.

«Этому сюрпризу уже тысчонка-другая лет». Жаль, что менее неприятным он от этого не становится.
        - Куда-то собрались, возлюбленная невеста? - Вампир занял стратегически важное место между нами и порталом.
        - Ну девки! Когда не надо - тормозят, - хмыкнул Верьян. - А как замуж - так за ними не угонишься.
        - Не твое дело, горгоний выродок! - совершенно непоследовательно взъярился Риккс. - Эта самка - моя! Захочешь перестать быть последним из рода - поищи себе другую.

«И ты, Брут?» Ой! Надеюсь, Верьяна со мной размножаться не потянет…

«Будешь сильно против?» Не знаю, пусть пристанет для начала. Ой!..
        - Да забирай эту идиотку упертую, - не стал пререкаться наемник, вновь закидывая на плечо бесчувственную Эону. - Меня вполне и эта устроит. Тихая, покладистая, и перекусить можно при необходимости.
        - Да ты… - задохнулась я. - Мерзавец!
        - А то ты, детка, не в курсе. - Пальцы наемника железной хваткой впились в мое плечо. - Давай-давай, с вещами к милому, как говорится, на выход.
        Я дернулась. Плечо враз онемело.
        - Без выкрутасов, детка, - прошипел Верьян. - Бери сумки, я сказал. Сейчас же!
        От осознания собственного бессилия на глазах выступили слезы. Знает, сволочь, после недавней резни максимум, на что я сейчас способна, - вот такое беспомощное трепыхание.
        Сумки казались неподъемно тяжелыми. Кое-как я взвалила их на спину и сделала неверный шаг вперед под действием толчка в плечо по направлению к повеселевшему вампиру. Боковым зрением я увидела, как парень достал из-за пазухи фляжку (наверняка с чем-то алкогольным!) и стал прихлебывать на ходу, свободной рукой придерживая девушку.
        Паулус ухмыльнулся, отступая с Верьяновой дороги.
        - За счастье новобрачных! - не упустил случай поглумиться напоследок Верьян, делая солидный глоток.
        Вот подлец!
        - Проклятого Ублюдка никто здесь не спрашивал! - вновь окрысился Паулус, чувствуя, что вот-вот избавится от наемника.
        Ответом была струя жидкости, выплюнутая Верьяном в лицо вампиру. Туда же полетела фляжка. Острые когти распороли металл, точно бумагу, и обуглились. Жидкость начала с шипением разъедать одежду Паулуса, а его кожа - слазить целыми лоскутами. Разъяренный вой вонзился в уши. Фигура вампира потекла в спасительной трансформации.
        Вокруг нас зашевелились сумерки. Верьян схватил меня за шиворот и рванул к себе. Следом за мной, хлопая крыльями, неслась черная туча.
        Еще одни рывок. Толчок в спину. Падение в зеленую сияющую бездну.
        Темнота.
        И стихающий вой в голове: «Достану!!!»
…Голые каменные стены круглой комнаты без окон были старательно заштукатурены. На полу явно магическим способом выжжена асимметричная гексаграмма седьмого уровня сложности. Под самым потолком, испускающим мягкий зеленоватый свет, - несколько небольших вентиляционных отверстий, забранных частой решеткой.
        Мой блуждающий по помещению взгляд наткнулся на две фигуры. Одна из них лежала на полу без сознания. Зато вторая, точнее, второй был на отвращение бодр и язвителен.
        - Какая радостная встреча! - ухмыльнулся Верьян, поймав мой взгляд. - Привет, детка!
        Я скривила лицо в гримасе, отдаленно напоминающей приветственную улыбку - мне было у кого поучиться.
        - Соскучилась? - продолжил ломать комедию наемник.
        - Сил нет как, ага. - Мрачности в моем взоре солидно прибавилось.
        - Чего ж тогда обниматься не бежишь? - Наемник намеренно испытывал мое терпение.
        Я поближе пододвинула к себе свои вещи. Верьян - тот еще кадр, доверять ему ценности - все равно что совать руку в горгулье гнездо! Авось, конечно, ущерба не будет, но это очень уж вряд ли.
        - Ноги отнялись. Видимо, от радости великой.
        Длинноносое лицо сморщилось, превратившись в маску притворной скорби.
        - Спасаешь чужие шкуры, рискуя своей. А в ответ получаешь чернейшую неблагодарность!
        Не в силах смотреть на язвившего наемника, я опустила взгляд на свои руки, чуть ли не по локоть заляпанные чужой кровью.
        Тошно.
        Хотелось остаться в одиночестве, без свидетелей выплакать свое горе. Всласть. Взахлеб. С воем и катаниями по полу. А вместо этого приходилось, скрипя зубами, лицезреть глумливую физиономию с паскудной улыбочкой.
        - Может, прекратишь паясничать? - Мой голос прозвучал тихо и устало.
        Попросили ветер не дуть, ага.
        - Неужели так быстро надоело мое общество?
        Негодование всколыхнулось где-то глубоко внутри и выплеснулось желчными словами:
        - Гад ты, Илиш! - Плевок ему под ноги. - Да если бы я не запустила обратную трансформацию, ты сожрал бы Эону!
        Я покосилась на бесчувственную девушку.
        - Вот еще - есть целиком, - пожал плечами парень. - Выгрыз бы печень, и только.
        Тошнота подкатила к горлу от понимания того, что Верьян не шутит.
        - Как ты можешь так говорить, ведь она тебе нравится? - Беспросветность во взгляде и голосе. - И ты ей, между прочим, тоже…
        Наемник отвернулся.
        - Зря она это.
        Зря. Все зря. А Кирина мертва…
        Я сморгнула выступившие слезы и подумала, глядя на его длинноносый профиль, что действительно была рада его видеть. Ужасно. Но признание в этом у меня можно вырвать лишь пытками…
        Хлопнула входная дверь, привлекая всеобщее внимание.
        На пороге стоял невысокий коренастый мужчина. Кудрявые, некогда рыжие, а сейчас почти полностью седые волосы острижены не слишком коротко. Приветливо улыбающееся гладко выбритое лицо. В серо-зеленых глазах плескалась радость. Поверх рабочей одежды накинут длинный передник, испачканный в какой-то слизи, распространявшей острый уксусный запах.
        - Верьян, мальчик мой, вернулся уже? - Мужчина довольно потирал здоровенные, несоразмерно росту, ручищи. - Знаешь ли, чрезвычайно рад тебя видеть. Просто чрезвычайно! И вас, любезная наша Императрица, тоже.
        ГЛАВА 9
        Не знаю, кто был изумлен больше: я или Верьян. Обрушься сейчас потолок башни, наверное, это произвело бы меньший эффект.
        - Императрица? - после минуты гробового молчания ошеломленно переспросил парень.
        - Лия Арианеста Всемилостивейшая, собственной персоной, мой мальчик, - покровительственно улыбнулся наемнику мужчина. Затем обратился ко мне: - Раз уж к слову пришлось, разрешите представиться, Ваше Императорское Величество. - Он как-то деревянно поклонился. - Магистр Наивысшего ранга Аэлексэш Испытатель. Член Имперского Совета Наивысших Мастеров и Глава Гильдии магов Ойстры.
        - Предатель.
        Возможно, все произошедшее в тот день так повлияло на меня, но дальше мое поведение было просто безобразным. Броситься на наемника мне не позволила магическая преграда, вмиг вставшая между нами. Без раздумий со всей дури я ударила по ней Силой. Башня телепортации содрогнулась. Щит прогнулся, но и устоял, а Глава Гильдии слегка поморщился, усиливая защиту.
        - Ну-ну, Ваше Величество, спокойнее. - Магистр, наверняка сейчас черпающий Силу откуда-то извне, мог позволить себе превосходство. - Такое поведение не подобает Избранной и Императрице.
        В данный конкретный момент мне было плевать, какое именно поведение подобает Избранной, а уж тем более Императрице!
        Выскребая последние крохи Силы, я повторила удар. Во рту появился привкус крови, а виски сдавила боль. Вот вечно у меня все на последнем издыхании: не умею правильно рассчитать ресурс, расходую его в ущерб телу, пока другие спокойненько присоединяются к внешнему источнику и играючи отбивают мои атаки.
        Пол задрожал. С потолка посыпалась штукатурка. По стенам со зловещим шуршанием пробежалась сеточка трещин… и больше ничего. Инстинкт самосохранения Избранной перекрыл доступ к тем жалким каплям Силы, что еще остались. Наглухо. Иначе процесс выбрасывания энергии вовне стал бы необратимым и от меня осталась высушенная мумия.
        Я расплакалась, по стенке сползая на пол. Громко, навзрыд и совершенно безобразно. Может быть, кто-то умеет плакать красиво, но только не я: реву белугой, физиономия опухает и покрывается пятнами, а потом еще икаю минут пятнадцать. Зато происходит это крайне редко и почти никогда прилюдно.
        Ничего удивительного, что мужчины от подобного зрелища оторопели.
        - Ну-ну, Ваше Величество, успокойтесь, - попытался угомонить меня Аэлексэш. Впрочем, приближаться ко мне он все еще опасался. - Вы в безопасности. Вскоре мы сообщим нашему Императору радостную весть о поим… возвращении потерянной венценосной супруги. Уверен, возникшее недоразумение уладится к всеобщему удовольствию, не так ли, Верьян?
        Парень скупо кивнул и отвернулся.
        Как будто мнение этой сволочи кого-то интересует!
        Не то чтобы меня успокоили увещевания мага - нет. Просто слезы закончились. Равно как и все чувства, кроме тупого равнодушия. Я утерла лицо рукавом, прежде чем, опираясь на стенку, подняться на ноги.
        Маг с наигранной радостью хлопнул в ладоши:
        - Вот и чудесно! Пойдемте, моя Императрица, я отведу вас в ваши покои. Там вы сможете привести себя в порядок и отдохнуть.
        Мне было настолько все равно, что произойдет дальше, что я спокойно подобрала вещи и направилась к выходу. Не знаю, чего от меня ждали, но определенно не этого.
        - Оставьте этот мусор здесь, он вам больше не понадобится, Ваше Величество. - Глава нахмурился, глядя на мои набитые мешки, а особенно недовольно на ножны с мечом.
        - Нет. - Прозвучало спокойно и тихо, а поэтому весомо. Наверное, после недавней истерики мое поведение выглядело крайне подозрительным.
        - Вас ждет новый гардероб и личная служанка. - Аэлексэш скрестил руки на груди.
        - Новый гардероб - прекрасно. Но мои личные вещи - это не мусор. И если хоть что-то из них пропадет, я буду очень расстроена, - холодно заметила я и кивнула на Эону. - И личная служанка у меня уже есть. Позаботьтесь, чтобы ее привели в чувство, одели, как подобает прислуге, и приставили ко мне.
        Маг стал еще мрачнее.
        - Но, моя Императрица…
        Нечего было затевать игру в придворного.
        - Вот именно. Из нас двоих Императрица и Избранная - здесь я. А следовательно, мои желания не обсуждаются. И сейчас это возникшее недоразумение уладится к всеобщему удовольствию, не так ли, Верьян? - Мою речь можно было бы принять за изощренное издевательство, если бы не бесцветный тон.
        Илиш кивнул все с тем же непроницаемым видом.
        Я величественно подала Главе Гильдии свободную правую руку, как показывала Велисса на уроках по дворцовому этикету во время нашего тиланского путешествия, и приказала:
        - Проводите меня, Магистр Наивысшего Ранга Аэлексэш Испытатель. Ваша Императрица утомлена и желает отдохнуть.
        Тому ничего не оставалось, как почтительно принять мою царственную руку. Правда, колебался он перед этим секунды две, а то и больше.
        Покои мне и правда отвели царские. Здесь было все, кроме свободы и окна. Зато имелся шикарный морок последнего, который расщедрившиеся на Силу гильдейцы навели во всю стену. Оно демонстрировало вид на главную площадь столицы провинции Идан. В центре работал большой фонтан, представлявший из себя скульптурную группу на тему:
«Спасение Ойстры святым Устимием Победоносцем от хмарных выползней»: мускулистый мужик героической внешности душил чудовище, похожее на огромного осьминога, из головы и щупалец которого фонтанировали струи воды. Вокруг него время от времени прогуливались нарядно одетые горожане. Некоторые даже присаживались на низенькие лавочки, чтобы полюбоваться этим монументальным кошмаром.
        Я с отвращением задернула шторы. За двое минувших суток сей пейзаж был изучен вплоть до обсиженной голубями головы святого и рюшей на чепчиках праздношатающихся горожанок (всегда одних и тех же).
        Эона спала в соседней комнате - она до сих пор не пришла в себя. Мало того, в первую же ночь здесь у нее началась лихорадка. Я настояла на том, чтобы девушку положили в моих покоях. Правда, в свою очередь, мне тоже пришлось кое-чем поступиться.
        Не сказать, чтобы эти уступки были чем-то очень неприятным. Я бросила оценивающий взгляд в зеркало. В кои веки оно отразило особу определенно женского пола. Девица, которую мне все-таки навязали в служанки, постаралась на славу. Загорелая обветренная кожа вновь стала белой и нежной, грязные обломанные ногти - вычищенными и аккуратно подпиленными, а отросшие до плеч волосы - вымытыми и красиво уложенными в прическу под жемчужной сеткой. Шрамы на запястьях надежно укрылись под длинными рукавами. У меня даже обнаружилась какая-никакая грудь.
        Единственное, что мало соответствовало облику знатной дамы, - моя почти болезненная худоба. Казалось, ребра выпирают даже сквозь золотое шитье корсажа роскошного платья.
        Новый облик навязывал совершенно другое поведение, жесты, даже мимику, В пышной многослойной юбке не прыгнешь с размаху на кровать. Не закинешь ноги на стол, сидя рядом в удобном кресле. Шаги сами собой получались степенными, взгляды - томными, осанка - идеально прямой, а движения - изысканными. Еще немного - и я сама поверю в свою избранность и императорский статус. Пора срочно что-то предпринимать, пока образ не прирос окончательно!
        Судя по тому, что я все еще любуюсь пейзажем Ойстры, а не доблестно осваиваю императорское ложе, Магистр Наивысшего Ранга Аэлексэш Испытатель еще не решил, каким именно образом разорить имперскую казну. Глава Гильдии пару раз пытался вдумчиво поговорить со мной на предмет внутренней политики Империи и особой важности государственной поддержки современной магической школы.
        Беседы проводились в присутствии двух чтецов - так в Империи называли телепатов - один бездарно играл роль слуги, а второй, видимо в целях конспирации, сканировал меня из соседнего помещения. Особых успехов, правда, не достигли ни тот ни другой.

«Божественная Кровь супруга?» Она самая. В противном случае меня бы давно разложили на составляющие. - ПОЗВОЛЬТЕ СМИРЕННОМУ ПОДДАННОМУ ПРОЯВИТЬ НЕКОТОРОЕ ЛЮБОПЫТСТВО, ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО? - СПРАШИВАЕТ АЭЛЕКСЭШ И, НЕ ДОЖИДАЯСЬ РАЗРЕШЕНИЯ, ПРОДОЛЖАЕТ: - КАК ВАМ УДАЛОСЬ СБЕЖ… ПОКИНУТЬ ДВОРЕЦ? СТОЛЬ БЛЕСТЯЩИЙ ПОБЕГ ТРЕБУЕТ СЕРЬЕЗНЕЙШЕЙ ПОДГОТОВКИ.
        ПО КОЖЕ ТОЧНО БЕГАЮТ НЕВИДИМЫЕ НАСЕКОМЫЕ, ЩЕКОТНО ПЕРЕБИРАЯ ЛАПКАМИ В ПОПЫТКЕ НАЙТИ БРЕШЬ В МОЕЙ ЗАЩИТЕ.
        - ЭТО БЫЛ ЧИСТЫЙ ЭКСПРОМТ. - ВЕЖЛИВАЯ УЛЫБКА.
        СИДЯЩИЙ НАПРОТИВ МЕНЯ МУЖЧИНА ЗЕРКАЛЬНО КОПИРУЕТ ВСЕ МОИ ЖЕСТЫ.
        - ЭКСПРОМТЫ БЫВАЮТ УДАЧНЫМИ, ЛИШЬ КОГДА ИХ ТЩАТЕЛЬНО ПОДГОТАВЛИВАЮТ. НУ-НУ, МОЯ ИМПЕРАТРИЦА, РАЗВЕ КРАСИВО ПРИПИСЫВАТЬ СЕБЕ ЧУЖИЕ ЗАСЛУГИ?
        ШЕБУРШАНИЕ ЧУЖОЙ МАГИИ СТАНОВИТСЯ РАЗДРАЖАЮЩИМ. Я ЕДВА СДЕРЖИВАЮСЬ, ЧТОБЫ НЕ ПОЧЕСАТЬСЯ. ЧТОБЫ КАК-ТО ОТВЛЕЧЬСЯ, МНЕ ПРИХОДИТСЯ ВСТАТЬ И ОТОЙТИ К ОКНУ.
        - ВЫ СОМНЕВАЕТЕСЬ В МОИХ СПОСОБНОСТЯХ? - ДЕЛАЮ ВИД, ЧТО МНЕ БЕЗУМНО ИНТЕРЕСЕН НАБИВШИЙ ОСКОМИНУ ПЕЙЗАЖ.
        - ЧТО ВЫ, ВАНЮ ВЕЛИЧЕСТВО! ВСЕГО ЛИШЬ АДЕКВАТНО КОММЕНТИРУЮ ПРОИЗОШЕДШИЕ СОБЫТИЯ.
        МЕДЛЕННО ПОВОРАЧИВАЮСЬ К МАГУ. ИНТЕРЕСНО, ДЭРРИШ ОЦЕНИЛ БЫ МОЕ ЦАРСТВЕННОЕ ВСКИДЫВАНИЕ БРОВИ?
        - А ВОТ ПО НАШЕМУ СКРОМНОМУ ИМПЕРАТОРСКОМУ РАЗУМЕНИЮ, НАМ ЛУЧШЕ ЗНАТЬ, ЧТО, КАК И КОГДА С НАМИ ПРОИЗОШЛО. - Я НАМЕРЕННО ГОВОРЮ О СЕБЕ ВО МНОЖЕСТВЕННОМ ЧИСЛЕ, ДАБЫ ПОДЧЕРКНУТЬ СВОЙ ТИТУЛ.
        - РАЗУМЕЕТСЯ, ВСЕМИЛОСТИВЕЙШАЯ ИМПЕРАТРИЦА, РАЗУМЕЕТСЯ. ОДНАКО ВЫ МОГЛИ БЫТЬ ВВЕДЕНЫ В ЗАБЛУЖДЕНИЕ И НЕ ОСОЗНАВАТЬ, ЧТО…
        - РАЗ Я НИЧЕГО НЕ ОСОЗНАВАЛА, ЧТО Ж ВЫ МЕНЯ ТОГДА СПРАШИВАЕТЕ? - НЕВЕЖЛИВО ПЕРЕБИВАТЬ, НО ЕСЛИ ОЧЕНЬ ХОЧЕТСЯ, ТО МОЖНО. А ИНОГДА ДАЖЕ НЕОБХОДИМО.
        ЧИННО УСАЖИВАЯСЬ ОБРАТНО В ПОКИНУТОЕ КРЕСЛО, Я ПРО СЕБЯ ЗАМЕЧАЮ, ЧТО ХЛАДНОКРОВИЯ И ВЫДЕРЖКИ ГЛАВЕ ГИЛЬДИИ ОЙСТРЫ НЕ ЗАНИМАТЬ В ОТЛИЧИЕ ОТ ЕГО СПУТНИКОВ. ПОСЛЕ ЧЕГО ПОСЫЛАЮ ЛАСКОВУЮ УЛЫБКУ ЧТЕЦУ. ПЫТАЯСЬ МЕНЯ «ВСКРЫТЬ», БЕДОЛАГА ОТ НАТУГИ АЖ ВСПОТЕЛ. НАДЕЮСЬ, ТОМУ, КТО ЗА СТЕНКОЙ, НЕ ЛЕГЧЕ…
        Встреча в верхах состоялась вчера - меня пытали вопросами до поздней ночи. Особенно магов интересовала Илана. «Всемилостивейшую Императрицу» настойчиво просили продемонстрировать «Знак Единения», коим меня удостоили на ритуале бракосочетания с «Всеблагим Императором». Я стыдливо отнекивалась, цитировала отца Ванхеля с его «Негоже юной отроковице оголяться пред взорами как мужскими, так и женскими…».
        К слову, принимая во внимание совместное проживание более десятка девушек в одном помещении и отсутствие в Конхоле других мужчин, кроме самого святого отца, сия цитата из пухлого талмуда «Растолкование Свитка Единения преподобным Сероговичем», произнесенная вслух, вызывала сдерживаемое изо всех сил хихиканье не только у алоний.
        С сегодняшнего утра аншлага посетителей не наблюдалось. Вследствие чего я маялась от скуки. Апатия и равнодушие уже прошли, уступив место тревоге и лихорадочной жажде действий.
        Что-то мешало мне сосредоточиться. Нет, никто не пытался пробить мою защиту, но общая обстановка действовала как жужжание насекомого над ухом, мешающее уснуть.
        Памятуя печальный опыт моей первой брачной ночи и удачный побег, сферический заслон гильдейские ставить не стали. Мало ли. Ойстровская Гильдия ограничилась магической заглушкой в стенах и «почетным караулом» за дверьми, обвешанным с головы до пят оружием и противомагическими амулетами. Дежурство чтецов в помещении неподалеку тоже не прекращалось, но сканирование из активной фазы давно переключилось в ждущий от меня всяких пакостей режим.
        Меж тем моя собственная Сила восстанавливалась крайне медленно и неохотно, словно мстя мне за неразумное использование.
        Пометавшись еще некоторое время бесцельно по комнате, я с надеждой заглянула в соседнее помещение. Эона спала. И сон этот был каким угодно, но только не здоровым. Хотя лихорадка отступила, и девушка уже не металась, не стонала, не вздрагивала во сне, как сутки назад. Она просто лежала неподвижно и, казалось, даже не дышала.
        Тихонько, точно боясь разбудить, я подошла к кровати и опустилась рядом на колени. Взяла теплую безвольную руку, уткнулась в нее лбом.
        - Прости меня, подруга. - Еле слышный бессвязный шепот. - Это я во всем виновата. Втравила вас с Кириной во всю эту… Хмарь. Поправляйся, ладно? Мне очень трудно без тебя. Очень.
        Нет, я не плакала. Слезы текли сами, капая с подбородка на простыню. Голова стала тяжелой. Я устало пристроила ее на край кровати и незаметно для себя заснула.

* * *
        КОМНАТА СТАРШЕЙ АЛОНИИ В КРЕПОСТИ ШЭНЕКО. МАГИЧЕСКИЙ СВЕТЛЯК ДРЕМЛЕТ НАД СТОЛОМ. ЭЛЬ В КУВШИНЕ ВСЕ НИКАК НЕ КОНЧАЕТСЯ.
        ХОРОШО. СПОКОЙНО.
        - ЗА НЕРАН! - ПОДНИМАЕТ ОЧЕРЕДНОЙ ТОСТ КИРИНА, НАРУШАЯ УЮТНОЕ МОЛЧАНИЕ.
        - ЗА НЕРАН! - ОХОТНО ПОДДЕРЖИВАЮ Я.
        ДЕВУШКА ВЫПИВАЕТ, НЕ ЧОКАЯСЬ, И СТАВИТ СТАКАН ВВЕРХ ДНОМ.
        - РЕЛЬ, ТУТ ТАКОЕ ДЕЛО… - МНЕТСЯ ОНА, ПРЯЧА ВЗГЛЯД. - МНЕ УЙТИ НАДО БУДЕТ. ТЫ ЖЕ ПОЗАБОТИШЬСЯ ОБ ЭОНЕ, ПРАВДА? ЕЙ НЕЛЬЗЯ СЕЙЧАС ОДНОЙ.
        - БЕС-С-С ПРОБЛЕМ. - Я ПЬЯНА, А ПОТОМУ ВСЕ МОГУ.
        - НЕ ДАЙ ЕЙ ПОЙТИ ЗА МНОЙ СЛЕДОМ. - НЕРАНКА НАКЛОНЯЕТСЯ БЛИЖЕ И ВКЛАДЫВАЕТ ТРЕХЛЕПЕСТКОВЫЙ АМУЛЕТ МНЕ В РУКУ. - ПРИВЯЖИ ЕЕ. ЭТО ПРОСТО. ТОЛЬКО НАЙДИ НИТЬ И ПРИВЯЖИ.
        МЕНЯ МУЧАЕТ ЧУВСТВО НЕПРАВИЛЬНОСТИ ПРОИСХОДЯЩЕГО. ПЫТАЯСЬ ПОНЯТЬ, ЧТО ЖЕ НЕ ТАК, Я ТЯНУ РУКУ К КУВШИНУ.
        - ТЕБЕ УЖЕ ХВАТИТ, АУРЕЛИЯ, - ОТОДВИГАЕТ ПОСУДУ БАБУЛЯ, ВОЗНИКАЮЩАЯ РЯДОМ СО СТОЛОМ ИЗ МРАКА. ОНА ОСУЖДАЮЩЕ КАЧАЕТ ГОЛОВОЙ, ГЛЯДЯ НА НАС С КИРИНОЙ.
        ОТКУДА ЗДЕСЬ БАБУШКА?!
        МЕНЯ ОЗАРЯЕТ:
        - Я ВСПОМНИЛА! ВЫ ЖЕ УМЕРЛИ! - СМЕЮСЬ. - ОБЕ. ТЕПЕРЬ НИКТО МНЕ НЕ УКАЗ - ЧТО ХОЧУ, ТО И ДЕЛАЮ.
        - АУРЕЛИЯ, - СТРОГО ГОВОРИТ БАБУЛЯ, - ПЕРЕСТАНЬ.
        - НЕ БУДУ! - УПРЯМО МОТАЮ ГОЛОВОЙ. - ВЫ МЕНЯ БРОСИЛИ! ПРЕДАЛИ! ВСЕ МЕНЯ ПРЕДАЛИ…
        ОНИ СМОТРЯТ НА МЕНЯ С ЖАЛОСТЬЮ. КАК НА НЕРАЗУМНОГО РЕБЕНКА.
        - БЕЗ ПРЕДАТЕЛЬСТВА НЕ УЗНАТЬ ЦЕНУ НАСТОЯЩЕЙ ВЕРНОСТИ.
        - НАЙДИ НИТЬ, РЕЛЬ.
        ОНИ ГОВОРЯТ ЭТО ПОЧТИ ОДНОВРЕМЕННО.
        - НЕ БРОСАЙТЕ МЕНЯ. - ПЛАЧУ. - Я НЕ СПРАВЛЮСЬ ОДНА.
        ОНИ ОБОДРЯЮЩЕ УЛЫБАЮТСЯ И УХОДЯТ.
        ОНИ…

* * *
        Вздрогнув, я проснулась. Какой тяжелый странный сон…
        Все, а особенно шея и спина, затекло от неудобной позы. Лицо мокро от слез. А в голове: «Найти нить, найти нить».
        В бессилии я ударила кулаком о кровать. Навязались тут на мою голову! Легко некоторым указывать. Еще бы, они мертвые, им можно. Во мне взыграла какая-то детская обида. На Кирину, Бабулю, Эону, Дэрриша, Астелу, Велиссу, Аксия, Верьяна… Да на весь мир! Обида плавно перетекла в злость. Хорошую такую. Ту, что заставляет действовать и страшно мстить всем подряд без разбору.
        Не став подниматься, я разлеглась прямо тут же, на полу, здраво рассудив, что если эта поза помогает сосредоточиться венценосному супругу, возможно, и мне будет польза.
        Ровный потолок ничем не порадовал (даже трещинами), поэтому я закрыла глаза и попыталась активировать магическое зрение. Сила подчинялась крайне неохотно, норовя схлынуть из точки сосредоточения и залечь за недоступными для меня пределами. И только вспыхнувшая ранее злость не позволила ей это сделать.
        Темнота взорвалась яркими обжигающими красками. Все вокруг было напитано магией, сияло и искрило. Синим пульсировала в стенах сеть заклятия «заглушки». Сквозь ее ячейки свободно проникала внутрь светящаяся белая взвесь сканирующего заклинания чтецов и сияющим ореолом оседала на предметах. На полу, по периметру, змеился ограничивающий контур, подмигивая мне зеленым светом. И только некогда ярко-лазоревая аура Эоны мутным голубовато-серым пятном выделялась на общем фоне буйства красок. Со стороны сердца у еле светящегося ореола вокруг девушки точно выдрали кусок. Рваные края силились вновь стать единым целым, но разрыв был слишком велик.
        Нить. Надо найти нить.
        Я осторожно потянулась к махристому краю тускнеющей серой кляксы чужой ауры. И тотчас отпрянула. Меня обожгло холодом. Смертельным холодом. Если что-нибудь не сделать, Эона действительно пойдет следом за неранкой.
        Нить. Мне нужна нить.
        Вернее, обрывок той связи, что удерживала вместе таких разных людей. Вновь осторожное беглое касание. Куча махров и ни одного более-менее подходящего по длине энергетического обрывка. Время упущено, Эона не справится собственными силами. Я глубоко вздохнула: будет больно, будет очень больно.
        Приращение к чужой ауре происходит либо спонтанно (как будто это было изначально предназначено), либо принудительно (через насилие и боль). Если в первом случае это легко и приятно, то во втором - наоборот, ибо процесс это неестественный, а значит, чертовски болезненный.
        Моя дымчато-серая аура плевать хотела на все благие намерения по спасению чужой жизни - выскальзывала из клещей Силы, отказываясь жертвовать своей целостностью. Если кто-то думает, что это легко, пусть попробует отрезать себе палец, пусть даже и во имя великой цели.
        Пытаясь хоть как-то зацепиться за край, я обнаружила то, что так тщетно пыталась урвать у собственной ауры, - нить. Тоненькая, как леска, едва заметная, она цеплялась к моему правому запястью и убегала куда-то за пределы комнаты, хитро пристроившись к ограничивающему контуру и обдурив заглушающее заклятие.
        На время позабыв обо всем, я с любопытством подергала за ниточку. Почти тотчас пришел ответ - резкое онемение правой руки. В носу засвербел специфический мускусный запах.
…ПЕРЕПАХАННЫЙ АГОНИЗИРУЮЩИМ АСТАХОЙ БЕРЕГ ЛЕСНОГО ОЗЕРЦА. ГЛАЗА СЛЕЗЯТСЯ. ГАРЬ СКРИПИТ НА ЗУБАХ.

«Я, ВЕРЬЯН ИЛИШ, ОБЯЗУЮСЬ ОХРАНЯТЬ… ДЕВИЦУ ЛИЮ… ДОГОВОР ТЕРЯЕТ СИЛУ В ПОСЛЕДНИЙ МЕСЯЦ ИЗМЕНЯЮЩИХСЯ СЕГО ГОДА».
        СКРЕПЛЯЮЩЕЕ УГОВОР КРЕПКОЕ РУКОПОЖАТИЕ…
        Вот змей подколодный! Теперь понятно, как он нас нашел. Шел, не напрягаясь, по следу, ориентируясь на не до конца оборванную связь.
…БЕРЕГ СОВСЕМ ДРУГОГО ВОДОЕМА. ПЕРЕПУГАННЫЕ УТКИ. И НЕ ТОЛЬКО ОНИ. БЕСЧУВСТВЕННОЕ ТЕЛО ПЕРЕВЕРТЫША В КОМКАХ СЛИЗИ. СИЛОВАЯ НИТЬ МЕЖДУ НАМИ ОБРЕЗАЕТСЯ НЕОТРАЗИМОЙ МЕДЛЕННО И МУТОРНО. РУКОЯТЬ МЕЧА ПРОТЕСТУЮЩЕ ПОДРАГИВАЕТ…
        Как там мне сказала Бабуля во сне? Без измены не узнать цену истинной преданности.
        Единый с ней, с верностью! При сильном желании можно нажиться и на самом предателе.
        - Привет, работничек! - улыбнулась я, мысленно потянувшись через нить, чтобы обратиться к Верьяну. - Есть дело. На тысячу-другую тиланов. И возможное обретение титула. Интересует?
        Безмерное удивление было мне ответом. Но откликнулся не только Верьян.
        - А что, интересно, моя Всеблагая Императрица делает на полу?
        Аэлексэш Испытатель, как, всегда был жутко «кстати».
        ГЛАВА 10
        Некоторое время я с отсутствующим видом изучала потолок, привыкая к обычному зрению. Аэлексэш терпеливо ждал, пока мне это надоест.
        - Отдыхает Всеблагая Императрица, - наконец проворчала я, усаживаясь. - Не видно разве?
        - На полу?
        - Нравится мне так. Вас что-то не устраивает, Магистр?
        Маг взмахнул ручищами в фальшивом подобострастии.
        - Нет, что вы! Разумеется, как будет угодно Вашему Величеству!
        - Нашему Величеству угодно, чтобы ей помогли подняться. - Я протянула руку.
        Аэлексэш сграбастал ее и поставил меня на ноги, точно выдернув морковку с грядки. В отличие от последней нашей встречи он снова был в перепачканной робе. И воняло от него просто зверски.

«Придворная галантность у него несколько прихрамывает»: Угу. Ей давно пора дать инвалидность - за полное отсутствие Конечностей.
        - Так что же вы хотели от меня, Магистр Наивысшего ранга? - Присев на краешек кровати Эоны, я неосознанно взяла ее руку в свои.
        - Ничего особенного. - Глава Гильдии Ойстры склонился в поклоне. - Ваш покорный слуга, моя Императрица, зашел осведомиться о вашем драгоценнейшем здоровье. Или, если нашу венценосную гостью одолевает скука, развлечь вас, Ваше Величество, по мере своих скромных возможностей.
        - Так торопились, что даже не успели переодеться? - Усмешка в сторону.
        - Как всегда, зрите в самую суть, Ваше Величество. - Легкий полупоклон.
        Вялая рука Эоны в моих ладонях.
        - Не стоило беспокоиться, мне было чем себя занять.
        - Не сомневаюсь. - Маг перестал играть, став пугающе серьезным. - Тогда позвольте вас предупредить, Избранная. Еще одна такая выходка, и я посажу вас в каменный мешок.
        - А что я такого сделала? - Наигранно-невинное хлопанье ресницами. - Что случилось?
        - Пока ничего. И не случится. Если вы не станете больше баловаться Силой в моих владениях…
        Видимо, чтецы засекли мои шалости. И поторопились доложиться. То-то Аэлексэш Испытатель примчался в таком виде.
        - Однако это владения и моего венценосного супруга, а значит, и мои - не так ли?

«Соскучились по дорогому муженьку?» Да уж. Только Дэрриша нам сейчас тут и не хватало!
        - Однако, - передразнил меня Аэлексэш, - Его Императорского Величества пока здесь нет. Зато есть ваш покорный, самый преданный Короне подданный.
        Я сузила глаза:
        - Вы мне угрожаете?
        - Упаси Единый, Ваше Величество! - Маг вновь легко вернулся к амплуа галантного верноподданного. - С вашей головы не упадет и волос. А вот с вашей подругой или, если вам будет угодно, вашей служанкой может случиться всякое. Хрупкого здоровья девушка, как это ни прискорбно. Ей бы жить да жить…
        Я выронила руку подруги.
        - И что вы сделаете? Убьете ее?
        - Как вы можете думать обо мне такие ужасные вещи, Ваше Величество! - Пречестный взгляд и искреннее возмущение. - Дабы, не попусти Единый, с девушкой ничего не случилось, я даже пришлю для охраны своего лучшего человека. Вы, моя Императрица, кажется, с ним неплохо знакомы.
        Маг подошел к кровати и эдак по-отечески погладил Эону по голове, дожидаясь, пока до меня дойдет смысл угрозы.
        - Вы скормите ее Верьяну?! - Я задохнулась от возмущения и злости.
        Аэлексэш, напротив, остался благожелательно-спокойным.
        - Я тут совершенно ни при чем. При мощных всплесках Силы мальчик просто может не выдержать напряжения и потерять самоконтроль. - Маг развел руками. - Знаете ли, такое бывает с полукровками. Особенно в присутствии идеальных жертв.
        - Ему же не жить после этого!
        - Что ж, - пожал плечами мужчина, - для эксперимента, даже самого удачного, нужен расходный материал. Пусть и дорогой.
        Пару минут мы слушали тишину.
        - Подумайте об этом, Ваше Величество, прежде чем делать разные глупости. Хорошо подумайте. А сейчас прошу меня простить - дела.
        Аэлексэш еще раз поклонился и направился к двери.
        - Во благо Империи, само собой? - съехидничала я вослед магу.
        - Разумеется, моя Императрица, - не остался в долгу маг. - Не извольте сомневаться.
        Сказал и вышел.
        На дворе, то есть на оконном мороке, была уже глубокая ночь, а в голове у меня так и не сыскалось ни одной дельной мысли. Вернее, идея имелась, но, как поспособствовать ее осуществлению, я пока не придумала. Передо мной стояли задачи - одна другой невыполнимее.
        Во-первых, мне нужно было как-то добраться до Верьяна. Во-вторых, уговорить его нам помочь с побегом. В-третьих, привести Эону в сознание. Или, если совсем глухо, забрать девушку с собой в теперешнем бесчувствии. И, по возможности, снова не попасться к Гильдии в лапы.
        Все эти пункты и поодиночке, казалось, нереально провернуть, а уж вместе они выглядели так, что опускались руки…

«Сбежала же ты как-то из дворца. Возможно, и отсюда получится?» Тогда я была одна, а значит, отвечала только за себя.

«Так тебе никто и не помогал». Помогали. И еще как… Правильно Дэрриш считает - самой мне такой фокус было не провернуть.
        Мотаясь по покоям, как… ну не будем уточнять, что именно, я вновь заглянула к подруге. Без изменений.

«Так не пора их хоть как-то спровоцировать?» Самое время. Но как? «Ручками».
        Массаж ауры разве что сделать. Да толку не будет - вон какой разрыв! Тут скорее требуется швеей-мотористкой поработать…

«Неплохая идея - хоть каким-то делом займешься, вместо того чтобы слоняться, как… мы сами знаем что».
        Злыдня. Мне же нельзя использовать магию… Подождите-ка, постойте!
        Аэлексэш пригрозил: еще одно использование Силы, и охранять нас будет не кто иной, как Верьян Илиш. А чтобы привести Эону в чувство, мне необходимо?.. Правильно, использовать Силу!
        К тому же, если я применю для восстановления ауры нить нашей с Верьяном связи, девушка будет вне опасности. Конечно, через пару недель наш договор с Проклятым Ублюдком потеряет силу, но к тому времени, надеюсь, надобность в скрепляющей нити уже отпадет.
        Активировать магическое зрение повторно было намного проще. Одно усилие - и окружающее пространство замерцало. Куда сложнее (и больнее!) оказалось исторгнуть из себя иглу Силы. Ее острие пронзило живот, точно настоящее шило, и вспыхнуло, выходя, рядом с солнечным сплетением.
        Быстрее, девочка, быстрее.
        Я попыталась оборвать дергающуюся у правого запястья нить. Она вросла в него намертво. Использовать снова Неотразимую я не решилась - на кромке ее лезвия и так остались зазубрины. Немного подумав, я потянула нить на себя, сложила вдвое и вставила в крохотное игольное ушко, после чего направила ее к тусклой ауре девушки. Руки обжигало холодом, а рваные края не желали сходиться.
        Очень хотелось расплакаться от собственного бессилия.
        - У меня ничего не выходит, Кирина. - Я устало склонилась над Эоной. - Зря ты на меня понадеялась…
        Из выреза моего платья выскользнул трехлепестковый амулет. Махристые серые края сами потянулись к нему. Оставалось только прихватывать иголкой через край, стягивая разрыв.
        Ощущения были странные - словно шьешь по живому телу. Ткань ауры трепетала и норовила отпрянуть. Лишь сила амулета сдерживала края вместе. Каждый стежок давался с заметным усилием, натянутая до предела нить судорожно дергалась. Мне казалось, это никогда не закончится. Разумеется, я была неправа: красивый узелок увенчал мою работу. Полюбовавшись на дело рук своих, я облегченно свалилась в обморок.
        Вот так всегда…
        В себя я пришла под пристальными взглядами трех пар глаз. Они осуждающе взирали на валяющуюся на полу меня.
        Аэлексэш и чтец нависали прямо надо мной, а невозмутимый Илиш стоял чуть в стороне.
        Хоть бы на кушетку переложили! Три здоровых мужика не смогли поднять относительно хрупкую девушку. Тело затекло, в голове было легко и пусто. А еще у меня откуда-то возникла полная уверенность, что с Эоной все в порядке. Это вселяло спокойствие.
        - Добрый вечер, достопочтенные, - вежливо поздоровалась я и уточнила, покосившись в сторону занавешенного окошка: - Или уже утро?
        Мужчины переглянулись. Аэлексэш сурово нахмурил брови, Верьян ухмыльнулся, а чтец напряженно сцепил в замок пухлые руки, все еще пытаясь меня просканировать. Но тщетно.
        - Вас предупреждали, Ваше Величество! - тожественно и почему-то с какой-то детской обидой за всех троих провозгласил Глава местной Гильдии магов.
        И это вместо приветствия? Вот никакого воспитания у людей.
        - Скорее угрожали, - улыбнулась я, протягивая вверх руку.
        Аэлексэш кивнул Верьяну - тот помог мне подняться. Его прохладная сухая ладонь чуть задержалась на моем запястье.
        - Благодарю, - сказала я сухо и отстраненно.
        Верьян посмотрел на меня с каким-то непонятным выражением.
        - Рад служить моей Императрице.
        Я бросила быстрый взгляд в сторону спящей девушки, желая удостовериться, что с той на самом деле все благополучно, и с облегчением вздохнула. Эона спала самым что ни на есть крепким, здоровым сном. Дабы эти три хамоватых товарища ее не разбудили, я вышла в другую комнату. Мужчинам ничего не оставалось, как последовать за мной. Пусть и с небольшим опозданием. Встретила я их уже сидящей в кресле, точно на троне. Кирина бы мной гордилась…
        На оконном мороке только занимался рассвет. Площадь была пустынна и печальна. Святой Устимий сонно и устало домучивал чудовище - причудливые утренние тени нарисовали герою мешки под глазами.
        - Так что вы хотели мне сообщить, достопочтенные? - Я отвела взгляд от окна, возвращая свое внимание мужчинам. - Надеюсь, это нечто сверхважное, раз возникла необходимость нарушать мой покой в столь ранний час?
        - Мы спешили сообщить вам радостную весть, моя Императрица. - Маг был доброжелателен и ласков, будто бы это не я недавно нарушила строжайший запрет на использование Силы. - Нынче вечером мы ждем прибытие Его Императорского Величества.
        - Дэрриш будет здесь уже сегодня? - растерянно переспросила я.
        - Именно так. Мы достигли взаимопонимания по всем интересующим нас вопросам. И поэтому… - Аэлексэш сделал значительную паузу, чтобы положить руку на Верьяново плечо. Парень едва заметно напрягся, - …до момента вашей знаменательной встречи мой воспитанник Верьян Илиш будет самолично хранить ваш покой и проследит, чтобы у вас, наша возлюбленная Императрица, не возникало более желания испытывать судьбу.
        - Наедине с мужчиной? - удивленно вскинутая бровь. - Что подумает обо мне мой венценосный супруг?
        - Насколько я знаю, Ваше Величество, вы путешествовали в компании моего воспитанника не одну седмицу. - Змеиная улыбочка. Почти как у Верьяна. - Думаю, несколько лишних часов не окажут особого влияния на мнение Всеблагого Императора.
        Я высокомерно вздернула подбородок.
        - Благодарю за заботу. Никого больше не задерживаю, - и добавила, обращаясь к Аэлексэшу: - Будьте добры, пришлите ко мне служанку. Я должна подготовиться к встрече Императора.
        Это было почти прямое оскорбление. Магистр еле сдержался.
        - Как прикажете, Ваше Величество. - Глава Гильдии Ойстры остервенело дернул за шнурок вызова прислуги, поклонился и вышел. Чтец последовал за ним.
        Верьян же застыл истуканом у двери. Я поднялась из кресла и вплотную подошла к наемнику. Парень не пошевелился. Охранник, Хмарь его забери!
        - Прекрасно выглядишь, предатель! - Парочку раз я прошла мимо него. Туда и обратно. - Совесть спать не мешает?
        Насмешливое молчание было мне ответом.
        Да-а-а… Как-то не с той стороны я зашла - мне нужна его помощь и лояльность, а ерничать сейчас совершенно не следует. Он мне нужен. Очень нужен. И не только мне.
        Кушетка прогнулась подо мной и протестующе скрипнула, когда я забралась на нее с ногами.
        - Ты же знаешь, что на любое предательство всегда находится еще одно, куда более подлое и изощренное, не так ли? - Как и следовало ожидать, Верьян продолжал молчать, игнорируя мой пристальный взгляд. - Тебя предал отец. Ты в свою очередь продал меня, а тебя пустил в расход твой наставник. Или, быть может, надсмотрщик? Ты же наверняка в курсе, для чего тебя приставили ко мне. На убой, дорогой охранничек, ведь так?
        Проклятый Ублюдок вздрогнул и наконец-то посмотрел на меня в упор желтыми кошачьими глазищами. Да, я собиралась врать. Нагло, беспардонно. Ничего не дрогнуло во мне, не всколыхнулось. И дело было даже не в предательстве Верьяна.
        Со смертью Кирины во мне как будто сгорел какой-то предохранитель…
        - Не пора ли Гильдии вернуть тебе должок, Илиш, как думаешь? - Я аккуратно расправила юбку. - А сверху еще бы добавить - за моральный-то ущерб. Не думаю, что годы, проведенные здесь, были самым приятным временем в твоей жизни…
        Напряженное молчание. Я опять поднялась с места, подошла к Верьяну близко-близко и зашептала:
        - Помоги мне убраться отсюда, Илиш. Просто помоги. - Жаркий шепот. - И никто, слышишь, никто больше не посмеет называть тебя Проклятым Ублюдком - ни в глаза, ни за спиной. Ты подумай. Хорошенько подумай. Может статься, милость Императрицы предпочтительнее равнодушия Императора, а? Верьян, ну ты же не идиот…
        - Вы звали, Ваше Be… ой, простите!
        Заспанная служанка с открытым ртом застыла в дверном проеме. Мы с Верьяном отпрянули друг от друга, точно нас застали за чем-то неприличным.
        Щеки красноречиво алели.
        - Да, я звала вас, э-э-э„. - Как же ее имя? Кажется, Тара. - Тара. Тебя же так зовут, девочка?
        - Тайра, венценосная госпожа. - Девушка опустила глаза.
        - Мне все равно. - Я раздраженно отмахнулась. - Так вот, Тайра, сейчас ты скоренько разыскиваешь одежду для моей служанки - она скоро приступит к своим обязанностям. Обувь не забудь! Да, и еще, сообрази чего-нибудь пожр… - Главное, вовремя спохватиться. - …Поесть. И побольше. Что стоишь столбом? Бегом выполнять!
        Мой окрик оказал благотворное влияние на расторопность служанки.
        - Как прикажете, Ваше Величество! - Девушка выскочила за дверь, будто бы за ней гнался хмарный выползень, ускользнувший из мускулистых рук святого Устимия.
        - А ты что скажешь? - Я повернулась к Верьяну. - Поможешь мне?
        - Как пожелает моя Императрица, - усмехнулся, сгибаясь в поклоне, Проклятый Ублюдок.
        Верьян все не возвращался. Я подпирала плечом вялую Эону. Та пыталась завалиться на меня и на кушетку одновременно. Некоторое время я мужественно сопротивлялась весу чужого тела, потом плюнула и уступила кушетку девушке.
        Сумки неопрятной кучей валялись неподалеку.
        Подумав, я запихала их под кушетку. Пустая предосторожность, конечно, но все-таки…
        Матерчатый бок раздутой торбы с гулким стуком ударился о деревянную ножку. Повозившись с завязками, я извлекла спеленатый в тряпки горшочек. Подержала в руках и засунула обратно. Недалеко - авось пригодится.
        Ну где же он? Этот наглый скользкий тип! Ненавижу ждать! Отвратительное чувство, вытягивающее из тебя спокойствие.
        На оконном мороке солнце как раз вскарабкалось к полудню и лениво там разлеглось. Полюбовавшись безлюдной площадью, я снова уперла мрачный взгляд в дверь. Точно отзываясь на мои мысли, она неслышно открылась, и в комнату проскользнул Верьян. Прежде чем я успела что-нибудь сказать, он метнулся к нам и повалился на пол, перевернув кушетку. Почти тотчас раздался сильнейший взрыв. Пол содрогнулся, стены завибрировали. Кусками посыпалась штукатурка. С грохотом и лязгом обвалилась роскошная люстра. Мигнул и погас морок. Комната погрузилась во мрак. Нас еще маленько потрясло, и все затихло.
        - Что ты сделал? - прокашлявшись, поинтересовалась я.
        - Так, пос-с-ш-шумел немного. - Голос Верьяна доносился до меня словно через толстое ватное одеяло. В уши лезло противное нервирующее шебуршание.
        Немного замешкавшись, я активировала магическое зрение. В обозримом пространстве неярко сияли только три наших ауры. Ни живых людей, ни действующих заклятий не наблюдалось.
        Похоже, взрывом снесло как защиту, так и охрану. Наверное, погибли люди, но меня это почему-то совершенно не расстроило…
        Сдерживающее заклятие исчезло, и я с легкостью зажгла магический светляк. Он воспарил к потолку, освещая тот хаос, в который превратились некогда шикарные апартаменты. Поваленная мебель, осыпавшаяся штукатурка, потрескавшиеся панели. Но стены были целы. Думаю, они устояли лишь благодаря сдерживающим заклинаниям, которыми от души нашпиговали комнату гильдейские маги.
        Со мной тоже творилось что-то странное. Гамма ощущений сместилась. Я острее реагировала на температуру. Слух, наоборот, притупился: я скорее чувствовала движение воздуха, чем слышала звуки. Сознание раздваивалось: были мгновения, когда я могла наблюдать себя со стороны. Зрение то и дело переключалось в монохромный режим. К горлу подкатывала тошнота, почти не притупляя чувство нарастающего голода.
        Верьян выбрался из-под кушетки, легко отбрасывая ее в сторону, точно это был складной детский стульчик.
        Ничего удивительного. В ипостаси горгона он, наверное, еще и не такое может.
        ГЛАВА 11
        Произошедший из-за взрыва выброс Силы запустил принудительную трансформацию горгона. Силовая подпитка была настолько мощной, что перекидывание произошло за считаные мгновения. Не зря же Аэлексэш предупреждал меня о возможных последствиях применения магии…
        Хотя надо заметить, среди творящегося кошмара горгон смотрелся на редкость органично. Его пропыленную одежду и высокие потрепанные сапоги великолепно дополняли чешуйчатая кожа и волосы-змеи.
        Чтобы наконец-то нарушить затянувшуюся неловкую паузу, я спросила:
        - Давно хотела узнать, они у тебя ядовитые?
        - С-с-само с-с-собой. - Из-за клыков улыбка наемника вышла жутковатой. - И кус-с-сачие.
        Шутник.
        Голова кружилась до дурноты. Слюноотделение резко усилилось. Кожа реагировала на каждое дуновение, меня бросало то в жар, то в холод.
        - Да Единый с ними! Если что, можно на преследователей натравить. - Я сглотнула и деловито уточнила: - Тебе как лучше? Сейчас ипостась сменить хочешь или попозже?
        Горгон удивленно мигнул.
        - А ты мос-с-шеш-ш-шь?
        - Угу. - От висевшей в воздухе пыли я чихнула. - Да не косись ты так на Эону, слопать все равно не удастся. Не зря ж мне так хмарово сейчас - похоже, я как-то перетянула на себя через нить часть горгоньего безумия, только поэтому ты более-менее вменяем. Слушай, у меня волосы еще не шевелятся?
        Верьян усмехнулся и мотнул змееволосой головой.
        Уже лучше.
        - Ты мне скажи, сейчас-то что делаем? Надеюсь, не Верховного мага в компании с моим муженьком дожидаемся?
        - Упас-с-си С-с-соз-с-сдатель!
        - И?..
        Вместо ответа Верьян скользнул к двери и попытался ее открыть. Створку заклинило намертво. Горгон выдрал ее вместе с петлями. Проход оказался почти полностью завалей камнями. Быстро двигая когтистыми руками, Верьян разобрал завал настолько, чтобы в образовавшееся отверстие смог протиснуться человек.
        Наемник со значением посмотрел на меня. Вертикальные зрачки чуть расширились.
        - Пош-ш-шли.
        - Сейчас. - Я принялась расталкивать Эону.
        Разумеется, та и не подумала пошевелиться. С того момента, как я подлатала ауру девушки, прошло достаточно времени, чтобы она более-менее пришла в себя. Периодически Эона ненадолго просыпалась, но была крайне вялой, никого не узнавала и быстро проваливалась обратно в сон.
        - Хмарные демоны и их приспешники! - В моем голосе слышались слезы. - Не получается! Илиш, помоги, а?
        - Не боиш-ш-шьс-с-ся-а-а, ч-щ-щ-то по-кус-с-саю подруж-ш-ш-ку?
        - Отравишься! - усмехнулась я сквозь набежавшие на глаза слезы. - А то ты без меня не чувствуешь, что я нашу связь на Эону замкнула.
        Горгон ухмыльнулся в ответ.
        - Дай с-с-сюда! - Он ухватил Эону за шиворот и на вытянутой руке поволок к двери.
        Верьян бесцеремонно протолкнул девушку в темноту проделанного прохода.
        - Эй, поосторожнее там!
        - С-с-сумки з-з-ахвати, Императриц-ц-с-са! - кинул мне, не оборачиваясь, Верьян.
        Лучше бы «деткой» продолжал называть…
        Шатаясь, я поднялась на ноги. Все-таки хмарово это - быть горгоном. Нет чтобы силушки его перепало или сверхбыстрой реакции. Сейчас, ага. Забрала себе голод и избирательность чувств. С другой стороны, Силы заметно прибавилось.
        - Лез-з-зь.
        Легкое движение запястьем, и светящийся мячик поплыл в проход. Я протолкнула вперед себя вещи и сама полезла следом. В пышном платье это оказалось непростым делом. Ободрав на верхней юбке золотое шитье, я все же это сделала. И кое-как успела откатиться из-под ног скользнувшего за мной Верьяна.
        Мы снова оказались в тупике. Только в коридоре было еще намного хуже, чем в моих покоях. Нагромождение обломков камней, вывороченных из стен. Потолок держался исключительно на честном (наверняка магическом!) слове. Из завала, перегораживающего проход вправо, торчали чьи-то ноги, обутые в добротные сапоги.
        Без малейших угрызений совести, под одобрительным взглядом горгона, я стянула обувь с трупа - в нарядных туфельках много не прошагаешь.
        Сапоги оказались мне велики всего на пару размеров. Намотать на ступни портянки потолще - и будет просто замечательно.
        Верьян побродил по свободному от камней пространству коридора. Покопошился сначала в одном завале, затем в другом. На раскопках последнего горгон подзадержался.
        - Слушай, Илиш, а как ты это устроил? - Шевелящиеся змеи почти перестали вызывать у меня омерзение, но в сторону Верьяна я старалась лишний раз не смотреть.
        - А не вс-с-се ли вам равно, Ваш-ш-ше Ве-лич-щ-щес-с-ство? - Голос горгона, шорох каменной крошки, шуршание змеиной кожи сплетались в убаюкивающую шелестящую мелодию.
        - Само собой. - Пришлось приложить усилия, чтобы просто кивнуть, стряхивая шуршащее оцепенение. - Мне все равно. Праздное любопытство, не более. Возможно, тебе тоже будет интересно, как я собираюсь возвращать тебе человеческий облик. Так что это было, Илиш?
        - Т-с-твердый огонь в двери ос-с-ставил, - нехотя прошипел горгон, продолжая разгребать завал. - Неплот-с-но з-с-с-акрытая дверь - это вс-с-сегда ис-с-скус-с. З-с-с-ахлопнуть.

«Твердый огонь»…
        НАД ПОВЕРХНОСТЬЮ ОЗЕРА ВСПЛЫВАЕТ ТЕМНАЯ ГРОМАДА АСТАХИ, ПОЧТИ НЕРАЗЛИЧИМАЯ В ГУСТОМ, КАК КИСЕЛЬ, ТУМАНЕ…
        - ШКУРА У ЭТОЙ ЗАРАЗЫ ПОКРЕПЧЕ РЫЦАРСКОЙ БРОНИ БУДЕТ, - ПОУЧАЕТ МЕНЯ ВЕРЬЯН ШЕПОТОМ. - ЕСЛИ ВДРУГ ЧТО ПОЙДЕТ НЕ ТАК, ЦЕЛЬСЯ В ГЛАЗА, ПО ЛАПАМ И ПОД НИЖНЮЮ ЧЕЛЮСТЬ…
        - КАКИЕ ЕЩЕ «ВДРУГ», КОГДА У ТЕБЯ «ТВЕРДЫЙ ОГОНЬ» ЕСТЬ?!! - ВОЗМУЩАЮСЬ Я. - НАДЕЮСЬ, ГИЛЬДИЯ НЕ ПОСКУПИЛАСЬ, И СТРЕЛ ХОТЯ БЫ НА ОДНУ БОЛЬШЕ, ЧЕМ Я УЖЕ ВИДЕЛА?
        - ОНИ И С ОДНИМ БОЛТОМ НЕ СПЕШИЛИ РАССТАВАТЬСЯ, - СОЗНАЕТСЯ НАЕМНИК. - ДА УЖ БОЛЬНО ИХ АСТАХА ДОСТАЛ… - Ах ты, скупердяй змеевидный! - От нахлынувшего праведного возмущения я даже ненадолго пришла в себя. - Жмот подколодный! Жадюга ядовитая! Ах, значит, эта подлая Гильдия отжалела всего один магический болт для убиения астахи, да?!
        Верьяновы змеюки на меня сердито зашипели. Его голос не слишком от них отличался:
        - Я не говорил, ш-ш-што с-с-стрела единс-с-ственная. Ты с-с-сама до этого додумалас-с-сь.
        - Я могла умереть тогда, на берегу. И Эона тоже!
        - Ну не с-с-с-сдохли ж-ше! - в сердцах сплюнул Верьян. Наверняка ядом.
        - И сколько их всего было? Ну? - Руки в боки, грозный взгляд.
        Горгон пожал плечами:
        - Тогда с-с с-с-собой - одна.
        - А вообще?
        Илиш поднялся во весь свой внушительный рост.
        - Хватит раз-с-сговоров! - рассерженно прошипел он. - Пош-ш-шли уж-ш-ше.
        - И куда же?
        Верьян молча показал на откопанный пролом в стене. Я подошла и с опаской заглянула внутрь, морщась от исходившей оттуда едкой вони.
        - Что это? - спросила я, хотя уже и подозревала ответ.
        Наемник меня не разочаровал.
        - С-с-сточный ж-ш-шелоб для от-с-сходов из общ-ш-шей кухни. - Издевательская усмешка. - С-с-съедем, как с-с-с горки. С-с-с ветерком.
        В задумчивости я почесала нос.
        - А Эону как?
        - Вперед ногами. - Прозвучало двусмысленно и ехидно.
        У меня внутри все аж вскипело.
        - А что там внизу? Она же без сознания! Если упадет в воду - задохнется!
        Горгон не стал препираться. Достал из заплечного мешка солидный моток веревки и кинул мне.
        - Предлагаешь мне повеситься, чтобы дальше не мучиться? - Я скептически посмотрела на моток у своих ног.
        - Ш-ш-шутниц-с-са! - Кожа горгона масляно блестела, змеи почти нежно сплетались между собой. Неожиданно мне захотелось до них дотронуться. - З-с-са пояс-с-с подруж-ш-шку об-вяж-ш-ши. Там невыс-с-соко.
        Я торопливо отвела взгляд, борясь с каким-то противоестественным искушением запустить руку в ядовитую шевелюру, и принялась обвязывать веревкой Эону вокруг талии. В четыре руки мы протолкнули девушку в пролом. По склизким от дурно пахнущего налета стенам Эона соскользнула вниз.
        - Быс-с-стрее!
        Схватив сумки и, самое главное, Неотразимую, я нырнула следом вперед ногами, подтягивая за собой магический светляк. Благодаря острым камням от верхней юбки остались одни лохмотья.
        Спуск оказался пологим. Видимо, мы находились у самой сточной ямы. Придерживаясь за веревку, которую держал горгон, я заскользила вниз. Пара мгновений, и я плюхнулась в какую-то вонючую жижу, скопившуюся на полу прохода, настолько низкого, что передвигаться по нему представлялось возможным только на четвереньках.
        Эона в полном сознании сидела неподалеку: глаза широко раскрыты, в них - паника.
        - Рель!!! - Девушка вцепилась в меня, точно изголодавшийся клещ. - Где мы?!
        Слава Всевышнему, она очнулась!
        - Да хмарь знает, - пожала плечами я.
        - Пос-с-сторонис-с-сь! - пронеслось у нас над головами.
        Я метнулась в сторону, волоча за собой Эону. Зазмеилась веревка, а следом свалился Верьян. У него даже «плюх» получился каким-то тихим и аккуратным.
        - З-с-сдрас-с-сти, девоч-ш-щки!
        Эона не заорала только потому, что у нее пропал голос. Она пыталась выдавить из себя хоть какой-нибудь звук, но, кроме хрипа из ее широко раскрытого рта, ничего не раздавалось.
        - Рот закрой! - Болезненный тычок под ребра. - Свой он.
        - Дельный с-с-совет, - одобрил горгон. - По-полз-с-с-ли, крас-с-савиц-с-с-сы.
        Он пролез мимо нас. Эона, дрожа, вжалась в стену. Да и у меня желудок несколько раз кувыркнулся, когда горгон поравнялся со мной и парочка змей угрожающе зашипели мне прямо в лицо.
        - Потом все объясню. Даю слово. Все вопросы после. - Я сунула подруге в руки мешок - тот, что побольше, разумеется. - На, не потеряй смотри!
        Закинув оставшиеся сумки и ножны с мечом на спину, я погребла за Верьяном. Позади раздался неуверенный плеск - Эона двинулась следом. Медленно и нерешительно, зато без истерик.
        Магический светляк пристроился ко мне на плечо, помогая черной жижице отражать мою перекошенную от специфического запаха физиономию. Сверху мерно капало, обоняние отшибло напрочь, руки и ноги заледенели, позади поскуливала Эона, впереди шипели Верьяновы змеи, а коридор все никак не заканчивался. Желудок ощущался какой-то черной дырой, в которую засасывало все остальные внутренности. Теплая слюна стекала из приоткрытого рта. Видок тот еще, ага.
        Жрать хотелось просто неимоверно. И убивать…
        Кожей я почувствовала изменение температуры и едва заметное дуновение зловонного воздуха. Желоб, убегающий вниз под небольшим уклоном, наконец уперся в железную решетку. Горгон с легкостью ее сорвал, точно это было не железо, а прогнившее дерево.
        Вывалились мы, понятное дело, не на главную площадь Ойстры, а в выгребную яму где-то на задворках города. Благо ее совсем недавно чистили, но стоявшая тут вонь продрала даже мое притуплённое обоняние и вызвала слезы…
        Находя когтями зазоры в склизкой стене, Верьян быстро выбрался на поверхность, отодвинув прикрывающую яму деревянную крышку. Затем по очереди за шиворот вытащил из вонючего нутра нас с Эоной.
        На улице стояла глубокая ночь, расцвеченная всполохами догорающего пожара где-то в квартале от нас. От удивления я чуть было не оступилась и не упала обратно в яму. По моим ощущениям, сейчас должен быть самый разгар дня. Я ошарашенно посмотрела на Илиша, успевшего придержать меня за рубашку.
        - Морок-с-с-с. - Он улыбался, если это выражение можно применить той гримасе, которая перекосила горгонью физиономию.
        - Что за хма… - не успел договорить вывернувший из-за угла стражник.
        Мощным ударом нас с Эоной отбросило в сторону. Ровно столько времени, сколько это заняло, мужчина еще прожил - горгон вырвал ему глотку. Второй в паре патрульных пережил напарника всего на несколько мгновений.
        - Рель, он… он… - прошептала Эона.
        - Илиш нас спас, - твердо закончила я за нее, пристально глядя на мертвецов. - Не нам судить его методы.
        На трупы стражников я смотрела мало того что без прежнего содрогания, а даже с каким-то гастрономическим интересом. Мне нисколько не мешала вонь, казалось пропитавшая все вокруг. Хотелось подползти к телу, разодрать живот, зарыться лицом в еще теплые, но быстро остывающие внутренности и…
        - Рель! - Подруга испуганно трясла меня за плечо. - Очнись!
        Я сморгнула и вытерла плечом бежавшую из правого уголка рта слюну.
        - У тебя глаза были, как у… - Девушка кивнула на обыскивающего стражников горгона. - Как у него.
        Вот хмарь! Я перетягиваю на себя горгоньи инстинкты с каждым часом все больше и больше. Если бы не связь, наверное, начала бы кидаться и на Эону.
        Преодолевая внутреннее сопротивление, я подошла к Илишу. Сначала хотела подергать его за рукав, чтобы привлечь внимание, но, на удивление адекватно оценив возможные последствия своих действий, передумала это делать и просто покашляла.
        - Ты не хочешь обратно перекинуться? Мне чего-то все хуже и хуже…
        - С-с-снач-щ-щала выберемс-с-ся из-с-с Ойс-с-стры.
        - Тогда пошли уже, что ли, пока я бросаться на прохожих не начала…
        И мы двинулись дальше по переулкам-подворотням, безуспешно пытаясь таиться, вокруг распространялось непередаваемое амбре выгребной ямы.
…Ойстру мы покинули тихо, практически без скандала. Трупов за собой по дороге и то больше не оставляли. Через городскую стену перебрались благодаря нечеловеческим способностям Верьяна, разумеется: он взобрался по отвесной стене и сбросил нам оттуда веревку.
        Далее был бег по ночному лесу. Тяжелый, выматывающий. Под строгим присмотром убывающей луны, выглянувшей ради такого важного дела из-за облаков. Даже не знаю, что тут сыграло свою роль - горгонья аура или наш убийственный запах - от нас шарахались как звери, так и нечисть.
        Наутро мы свалились без сил у какого-то лесного озерца. Его берег нестройными рядочками заполонили сосенки вперемешку с елками. Одно лишь дело не терпело отлагательств: требовалось сменить Верьяну ипостась. Правда, для этого пришлось извести почти всю мазь, что у меня была. Но к тому моменту я настолько отвратительно себя чувствовала, что готова была поделиться даже своей кровью, лишь бы избавиться от чувства голода, высасывающего из меня волю.
        ЗА ВЕТКИ ДЕРЕВЬЕВ ЦЕПЛЯЮТСЯ КЛОЧЬЯ ТУМАНА, ПУТАЮТСЯ В КАМЫШАХ. ОТ ВОДЫ НЕСЕТ ПРОМОЗГЛОСТЬЮ И ТИНОЙ. ЭОНА СТУЧИТ ЗУБАМИ, ПЫТАЯСЬ СОГРЕТЬСЯ ВОЗЛЕ РАЗОЖЖЕННОГО НАМИ ХИЛЕНЬКОГО КОСТЕРКА. ИЛИШ НЕОХОТНО УСАЖИВАЕТСЯ НЕПОДАЛЕКУ, ВЦЕПИВШИСЬ КОГТЯМИ В ЗЕМЛЮ. Я ОТКУПОРИВАЮ БАНКУ И ОТ ДУШИ ОТТУДА ЗАЧЕРПЫВАЮ. ЖИРНАЯ МАЗЬ ПАХНЕТ ТАК ВКУСНО, ЧТО ХОЧЕТСЯ СЛИЗАТЬ ЕЕ С ПАЛЬЦЕВ. БОРЯСЬ С ИСКУШЕНИЕМ, Я ПОДНОШУ РУКУ К ЗАТЫЛКУ ГОРГОНА. ЗМЕИ ТАК РЕЗКО ОТШАТЫВАЮТСЯ В СТОРОНУ, ЧТО ГОЛОВА ВЕРЬЯНА ДЕРГАЕТСЯ, А КОГТИ ЗАРЫВАЮТСЯ ЕЩЕ ГЛУБЖЕ В ПОЧВУ.
        МЕНЯ ЭТО НЕ ОСТАНАВЛИВАЕТ: ГОЛОД - ВОТ ЧТО ПОДСТЕГИВАЕТ ПОЛУЧШЕ КНУТА. МАЗЬЮ Я СМАЧНО ШЛЕПАЮ В САМУЮ ГУЩУ ЗМЕЙ, РАЗМАЗЫВАЮ ПО ГЛАДКИМ ШЕВЕЛЯЩИМСЯ ТЕЛЬЦАМ.
        И ВЫЗЫВАЮ ДАЖЕ ЧЕРЕЗ ПРОКУШЕННУЮ ГУБУ: ТОТЧАС В МОЮ ЛАДОНЬ ВЦЕПЛЯЕТСЯ СРАЗУ НЕСКОЛЬКО ДЕСЯТКОВ КРОШЕЧНЫХ, ОСТРЫХ, КАК ИГЛЫ, ЗУБОВ. ТОЧНО КАЖДАЯ ЗМЕЙКА, ПРЕЖДЕ ЧЕМ СПОЛЗТИ ВЛАЖНОЙ ШКУРКОЙ С ВЕРЬЯНОВОЙ КОСИЧКИ, СЧИТАЕТ СВОИМ НЕПРЕМЕННЫМ ДОЛГОМ ОСТАВИТЬ МНЕ УКУС НА ПАМЯТЬ. РУКА ОПУХАЕТ И ТЕМНЕЕТ, ТЕРЯЯ ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬ. Я НЕ СДАЮСЬ, ПРОДОЛЖАЮ НАНОСИТЬ МАЗЬ.
        РАНКИ ЗАЖИВАЮТ ПОЧТИ МГНОВЕННО, ОПУХОЛЬ ТО СПАДАЕТ, ТО ВОЗНИКАЕТ ВНОВЬ, КОЖА МЕНЯЕТ ЦВЕТ ОТ ТРУПНО-СИНЕГО ДО ЗДОРОВО-ТЕЛЕСНОГО И НАОБОРОТ.
        НАКОНЕЦ, ПОСЛЕДНЯЯ ЗМЕИНАЯ ШКУРКА ОСТАЕТСЯ У МЕНЯ В ЛАДОНИ. ОДЕЖДА И ЗЕМЛЯ ВОКРУГ НАС ЗАСЫПАНА ЧЕШУЕЙ. МЫ С ВЕРЬЯНОМ ПЕРЕПАЧКАНЫ В СЛИЗИ. МЕНЯ ШАТАЕТ И ХОРОШЕНЬКО ПОДТАШНИВАЕТ, НО ВНУТРИ - ЛИКОВАНИЕ.
        У МЕНЯ ПОЛУЧИЛОСЬ!!!
        СЕРЬЕЗНЫЙ ВЗГЛЯД ЯНТАРНЫХ ГЛАЗ С ОБЫЧНЫМИ, ПУСТЬ И СЛЕГКА РАСШИРЕННЫМИ ЗРАЧКАМИ, В УПОР.
        - ТЫ БЫЛА ПРАВА, ДЕТКА, - ГОВОРИТ ВЕРЬЯН НЕПРИВЫЧНО НОРМАЛЬНЫМ ГОЛОСОМ. - МНЕ НА САМОМ ДЕЛЕ ЛЮБОПЫТНО, КАК У ТЕБЯ ЭТО ПОЛУЧИЛОСЬ.
        ПОБЕДНОЕ «Я ЖЕ ГОВОРИЛА» ЗАСТРЕВАЕТ У МЕНЯ В ГОРЛЕ - ЭОНУ ГРОМКО И ЧУВСТВЕННО ТОШНИТ ПОД БЛИЖАЙШЕЙ ЕЛКОЙ…
        Потом, наверное, около часа мы отдраивали себя песком в ледяной воде, отстирывали одежду. Мое платье вообще пришлось сжечь. Хорошо, что у Верьяна были запасные штаны и рубаха - в итоге мне опять перепал мужской костюм. Для Эоны я прихватила пожертвованные Гильдией «моей очнувшейся служанке» платье и обувь. Недостающие предметы одежды Илиш виртуозно стащил в ближайшей деревне.
        Вообще он оказался запасливым малым! И оборотистым. Хорошо, что он на нашей стороне.
        И пусть его лояльность досталась мне ценой моего вранья. Все равно.
        Мне на многое сейчас было наплевать.

* * *
        Дэрриш был в бешенстве. Не в тихом, нет.
        Захватившее Императора чувство требовало крушения мебели, отрубленных голов, лишений титулов и чинов. А еще бы хорошо поорать. Так, чтобы окружающие оглохли напрочь. Дабы неповадно было устраивать самодеятельность.
        Вместо этого Император повторил свой вопрос сдержанно и спокойно (воспитание, волкодлак его задери!):
        - Как это получилось?
        Магистр Наивысшего ранга Аэлексэш Испытатель выцвел, как его шевелюра. В отличие от него наместник Идана был спокоен, подобно скалистым берегам его провинции.
        - В подземельях магов прогремел взрыв. Ваше Величество, - сухо доложился конунг Иданский. - Случившийся вследствие этого печального происшествия пожар задержал проведение раскопок обрушившегося здания Гильдии, а также начало поисковых мероприятий. Одно известно точно: Императрица жива и все еще находится во вверенной мне провинции.
        Император сцепил руки в замок.
        - Я уже знаю, что произошло. - Он произносил раздельно каждое слово. - И теперь я всего лишь хочу узнать, как получилось, что меня известили так поздно.
        В главной зале императорской резиденции в Идане повисло гробовое молчание.
        - Мой Император… - начал было наместник, но замолк, повинуясь знаку Императора.
        - Я не виню вас, Сигуд. Больше того, сожалею, что пришлось ввести вас в курс событий, - помолчав, продолжил Дэрриш. - А вот к Главе Гильдии магов, находящейся на вашей территории, у меня есть претензии. И немаленькие.
        - У меня тоже, - еле слышно проворчал стоящий позади него Эст Сотворитель. И тоже осекся под взглядом стремительно обернувшегося Императора.
        Дэрриш прошелся вдоль галереи портретов предков Иданского наместника. Дойдя до Яральда Гневливого, известного потомкам даже не столько своим бешеным нравом, сколько рекордным числом официально признанных бастардов (законному наследнику пришлось изрядно потрудиться, вырезая конкурентов), Император повернул назад, к замершим подданным.
        - Десять дней, - медленно произнес он, смотря поверх склоненных голов. - Именно за такой срок Избранная должна быть найдена. Десять, и ни днем больше. Отец мой Единый велит прощать, но больше я не буду столь неосмотрительно милосерден.
        ГЛАВА 12
        Погоня сжимала тиски с садистской медлительностью. Мы спали урывками, ели на ходу. Когда мылись в последний раз - забыли вовсе. Вся моя Сила уходила на то, чтобы маги преследователей не могли точно определить наше месторасположение и создать прицельный телепорт. Выносливости мне перерасход Силы, понятное дело, не прибавлял. Если бы с нами не было Верьяна, боюсь, никакая магия скрыться не помогла бы.
        Но, несмотря на препятствия, мы все-таки приближались к побережью. Климат становился мягче, леса не такими непролазными. Впрочем, нечисти тоже прибавилось: наутро у границы обережного круга были следы - волосы шевелились, когда мне представлялась встреча с теми, кто их оставил.
        С утра потеплело. Раскисшая проселочная дорога тяжело ложилась под ноги, а сверху давило свинцовым брюхом осеннее небо. Мои мысли были под стать окружающему депрессивному пейзажу.
        Почему все так? Почему это происходит со мной? Что я сделала неверно? И сделала ли вообще?.. Кирина мертва, а я дышу, хожу, живу…

«Ну и банальные же у тебя рассуждения!» Пусть… Я даже не представляла, как много она значила для меня. Будто у меня взяли и выдрали какой-то важный орган, о наличии которого я и не подозревала. Хотя нет, это звучит еще банальнее…
        - Прекрати, - тихо, но веско сказал Верьян.
        - Что прекратить?.. - вскинулась я.
        Наемник с невозмутимым видом почесал нос.
        - Задавать самой себе, детка, глупые безответные вопросы.
        - С чего ты взял? - обрадовалась я возможности поцапаться с Верьяном и тем самым хоть как-то отвлечься от самоедства.
        - Да у тебя все на физиономии нарисовано. Глупейшее занятие, детка, не увлекайся.
        Нашелся тут указчик!
        - Не твое горгонье дело!
        - Не мое, - легко согласился парень и отстал на полшага.
        Ну сейчас, ага! Не упускать же такой отличный шанс сорвать злость. Я резко обернулась и застыла, наткнувшись взглядом на плетущуюся позади Эону.
        Свесив голову и еле передвигая ноги, светловолосая еле брела. Я подождала, пока мы поравняемся, и остановила девушку, взяв ее за руку. Эона вздрогнула, подняла на меня потухший взгляд и тут же его отвела.
        - Мне тоже ее очень не хватает. Очень. - Я обняла подругу. Но ответного объятия не дождалась. - Я скучаю и тоскую, так же как и ты.
        - Не так! - Сбросив мои руки, Эона вырвалась и отступила на пару шагов, увязая в дорожной грязи. - Ни хмарного демона ты не понимаешь! И не надо тут меня утешать!
        За спиной у меня присвистнул Верьян.
        - Так объясни мне, - выдавила я из себя, буквально ошалев от кричащей вне себя, поминающей хмарь Эоны.
        - Как можно кому-то объяснить, каково это, когда у тебя нет руки?! Или ноги! Ее просто нет! И никогда не вырастет. Нет - и все! Понятно?!
        Ну что здесь ответишь… Девушка распалялась все больше:
        - Почему ты не дала мне пойти за ней? - продолжала вопрошать Эона. - Это было моим предназначением! Утаны - половинки целого, им не жить друг без друга.
        Это меня задело.
        - Ах предназначение?! - Как же хорошо, когда тебе есть что проорать в ответ. - Посмотри на меня! Внимательно посмотри. Я должна была стать бессловесной племенной коровой! Потому что так было сказано в Пророчестве. Так вот знаешь что? К хмари его, это предназначение!
        - Тут совсем другое, - произнесла Эона пусть с обидой, но спокойно, не повышая голоса.
        Из чувства противоречия я хотела покричать еще, но передумала.

«Чего так?» Да глупо это все как-то…
        - У каждого свое, родное. Наболевшее. - После крика мой голос стал сиплым.
        Что-то кольнуло меня в грудь. Сунув руку за ворот, чтобы почесать укушенное место, я нашарила трехлепестковый амулет Кирины. С удивлением вытащила шнурок наружу.
        - Откуда он у тебя? - Взгляд Эоны прикипел к амулету, она сделала шаг мне навстречу.
        Медные лепестки тускло поблескивали в раскрытой ладони, и мне не хватало духа ее сжать.
        - Кирина дала… Ну… почти дала… Во сне. - Путаные объяснения ситуацию не спасали. Эона мрачнела все больше.
        - Сперла его с трупа, и все дела, - хмыкнул позади нас Верьян.
        - Заткнись! - в один голос крикнули мы с Эоной, разворачиваясь к наемнику.
        Переглянулись и расхохотались. Смеялись, пока не расплакались.
        - Вот девки - дуры! Только повод дай сырость развести… - пробурчал Илиш, глядя на нас, плачущих на плече друг у дружки, и прикрикнул: - Эй, рены дур… достопочтенные! Давайте уже, двигайте тем, чем вас мать-природа не обделила!
        Мы с Эоной синхронно плюнули в его сторону. И, конечно, не попали.
…Небольшая комнатка на четыре спальных места была откуплена нами полностью.

«Комнаты наивысшего комфорта-с. Нарочно для самых требовательных господ-с. Не хуже, чем в столице, уж поверьте-с», - разливался соловьем хозяин постоялого двора, втюхивая нам апартаменты. Еще бы ему не распинаться - гостиница находилась на столь захудалом тракте, который на картах-то редко когда упоминался - чаще оставался безымянным. Из постояльцев - вообще только мы. Основную прибыль трактирщику, похоже, приносили не заезжие клиенты, а местные мужики, забредавшие пропустить кружечку-другую эля да закусить выпитое.
        Повышенный комфорт номера свелся к переоборудованной из чулана умывальне и неработающему звонку для вызова прислуги. Вот и все преимущества.
        Муж, жена и великовозрастный племянник-приживала - именно таким составом мы и отрекомендовались. Для поддержания образа у нас имелись телега, лошадь и подорожная. Я старалась не думать, каким образом это богатство досталось Илишу. Просто одним ранним утром, когда мы с Эоной только-только продрали глаза, наемник уже деловито привязывал лошадь к дереву. Допрос с пристрастием результатов не дал: что-что, а уходить от ответов Проклятый Ублюдок умел мастерски.
        К слову о последнем: он явно куда-то намылился из нашей душной полутемной комнатенки.
        - Ты куда?
        Перевязывая хвост из косичек покрепче и пряча его за воротник, Верьян указующе мотнул головой в сторону двери:
        - Вниз.
        - Вообще-то за нами гонятся, не помнишь? - Руки в боки - я встала напротив двери, наблюдая, как Илиш вновь повязывает голову неким подобием банданы.
        Наемник зеркально отобразил мою позу.
        - И что теперь? Голодным ходить?
        Весомый аргумент, но у меня было чем парировать.
        - Можно ужин наверх заказать, я узнавала.
        - И переплачивать три талена за доставку?! - хмыкнул Илиш, технично, почти изящно огибая разъяренную меня. - Шикуешь, детка.
        Надо же, какие мы экономные! Будто б из его кармана ворую! Между прочим, мы сейчас проживали деньги, которые оставались у нас с Эоной.
        - За безопасность можно и доплатить! - Тон беседы явно повышался.
        - Что у вас тут деется? - Из-за двери умывальни показалась обеспокоенная, уже отмытая мордашка светловолосой. Следом появились остальные части ее привлекательного тела.
        - Верьян опять скупердяйничает, - не упустила случая пожаловаться я.
        Наемник не остался в долгу:
        - Да уж, не Вашему Императорскому Величеству задумываться о презренных деньгах!
        Сказав это, Верьян вышел из комнаты, от души хлопнув дверью, которую я тут же открыла и крикнула вдогонку:
        - Еды притащи, скряга!
        Мы с Эоной переглянулись.
        Да что это с ним такое в последнее время!

«Каждый из нас был на пределе, а это состояние не способствует собранности и выдержанности, надо проявить терпение и понимание», - я попыталась настроить себя на позитив. Не особо удачно, так как еды мы не дождались ни через час, ни даже через полтора.
        - Ладно, пойду-ка гляну, как бы наш провожатый никуда не влез. У него сегодня настроение какое-то… для этого самое подходящее. Да и пожрать нам чего-нибудь поищу - живот скоро к спине прилипнет.
        - Но…
        Девушка попыталась увязаться со мной, но я жестко пресекла бунт:
        - Эон, посиди лучше тут. Я недолго. Честно. Посмотрю, что к чему, захвачу еды - и сразу назад. Физиономия у меня, конечно, приметная, на всех углах означенная, но на твою хорошенькую мордашку пьяные мужики быстрее обратят внимание, чем на бесполое существо вроде меня…
        Хотя трактир здесь был не из самых дешевых (то есть конкретно нам обошелся в приличную сумму), но на магическое освещение хозяин тратиться не спешил. Настенные лампы больше чадили, чем давали света. Оно, наверное, и на пользу заведению - в царившем полумраке обсчитывать клиента сподручнее. В зале воздух был - хоть ножом режь или, как там еще говорят, топор вешай. Непередаваемая смесь запахов перегара, человеческого пота и перебродившего эля кислотой въелась как в дерево столешниц, так и в сами стены. Вдобавок из кухни ощутимо тянуло сбежавшим молоком.
        Стоило мне поставить ногу на первую ступеньку, ведущую вниз, как гул голосов притих. Тренькнули первые аккорды, и сочный баритон затянул крайне знакомую песню:
        Как родная меня мать провожала,
        Тут и вся моя родня набежала.
        «Ах, куда же ты, браток, ах куда ты,
        Не ходил бы ты, бастард, во солдаты!
        Для того ль тебя растил наш папаша,
        Чтобы ты ушел служить в чью-то стражу!
        Ах над кем же нам теперь издеваться,
        Не дури, бастард, давай оставайся».
        Плюнул я в свою родню от порога,
        Отвяжитесь от меня, ради бога!
        Надоели вы мне все, лоботрясы,
        Повернулся и пошел восвояси.
        Неосознанно я спустилась еще на пару ступенек ниже и не поверила своим глазам. Переделанную незабываемой госпожой Ольхезой рю Яандер народную песню пел пьяный в дымину Верьян.
        Когда он успел так набраться?!

«Долго ли, умеючи!» Вот уж точно.
        Через пару лет из войск отпускали,
        Все сержанты руку мне пожимали,
        Говорили: «Ежли че, возвращайся,
        Ты ж работой никакой ни гнушался.
        Где ж еще найти того дурака-то,
        Что с бастардов да пошел во солдаты!
        Благородных-то гнобить любо-мило,
        Веселуха нам с тобой привалила».
        Из казармы я ушел, напевая,
        До ворот дошел, гляжу, догорает.
        Вот, ребята, вам моя благодарность,
        И простите, если что, за гуманность.
        Сшибая углы и запинаясь, я рванула назад в нашу комнату, чуть не затоптав попавшуюся навстречу служанку.
        - Эона, скидывай платье! - заорала я с порога.
        Девушка опешила:
        - Что случилось?
        Мои метания по комнате приняли осмысленный характер.
        - Пока ничего. Но если ты не поторопишься - может запросто.
        Светловолосая бухнулась на кровать.
        - Что-то с… Верьяном?
        - Эона, хмарь тебя за ногу, платье давай! Все вопросы - завтра!
        - Ты всегда обещаешь, - пропыхтела девушка, стаскивая платье через голову. - И никогда ничего не объясняешь.
        - Так завтра все никак не наступает. - Я приплясывала на месте от нетерпения. - Все сегодня да сегодня.
        - Будешь издеваться - ничего не получишь, - пригрозила подруга.
        Я выхватила одежду у нее из рук.
        - Мильон извинений.
        - Чего?!
        - Много-много-много-много извинений.
        Платье было надето прямо поверх моего костюма. Для придания мне соблазнительных форм мы с Эоной в четыре руки запихнули в неглубокий вырез пару наволочек. Короткие волосы надежно прикрыл чепец. Моему измученному лицу не помешало бы немного косметики, а то я вышла несколько бледноватой. С другой стороны, будем надеяться, никто не пристанет - примут за чахоточную какую.
        За минувшее время пьяный Верьян не растворился в дыме, а продолжал бренчать на некоем подобии гитары и тянуть нескончаемые куплеты:
        От невесты убегал, не прощаясь,
        Драгоценности тащил, не стесняясь.
        Не смогла понять баба-дура,
        Как бастарда слишком тонка натура.
        Подхватив со стойки поднос, я бочком пробиралась между столами к нашему спонтанному менестрелю, машинально уворачиваясь от лапищ нетрезвых посетителей. Народ здесь отирался исключительно из местных - на втором этаже была занята только одна комната, что интересно - нами.
        Не заманишь нас к себе пестрой юбкой,
        Не прикинешься невинною голубкой.
        Всем вам, знаю, одного только надо,
        Чтоб горбатился мужик задарма-то.
        Под венец ходить - для бастарда
        Ни веселья, ни какого азарта.
        Так с приданым-то в бега и подался,
        Зря я, что ли, по ночам напрягался.
        - Не зря, яхонтовый мой, - сладким голосочком пропела я у Верьяна над ухом. - Ой не зря!
        Мгновения не прошло, я уже сидела у Илиша на коленях и смотрела наемнику в глаза. Поднос выпал из моих ослабевших рук, грохотом привлекая к нам всеобщее внимание.
        Верьян же аккуратно поставил инструмент на пол, прислонив гриф гитары к стулу. Чуткие длинные пальцы легонько пробежались по моей искусственно приукрашенной фигуре. Я задохнулась от возмущения. Вот ведь подлец - обыскивает, пользуясь случаем!
        - Привет, милая. Соскучилась?
        Язык у Верьяна заплетался, а по глазам было видно - парень трезв, как начальник стражи в день смотра готовности гарнизона. Интересно, зачем он косит под пьяного?
        Развязное поведение наемника заслужило одобрительный хохот, содрогнувший закопченные стены трактира. Парень спихнул меня с колен и взялся за гитару. Не зная, что предпринять, я осталась стоять рядом с ним.
        Верьян на мгновение привстал и шутливо поклонился. После взял аккорд и под негромкое одобрительное постукивание кружек исполнил еще один куплет:
        В путь кабацкие дружки провожали
        Да над кружкою пустой причитали:
        «Пусть карманы у тебя опустели,
        Но мы славно тут вчера погудели».
        - Илиш, прекрати паясничать! - возмущенно прошипела я ему на ухо. - Пойдем наверх, сейчас же!
        Он снова отставил гитару и притянул меня, усаживая к себе на колени. Длинные пальцы впились мне в ребра. Вкрадчивый шепот заполз в уши:
        - Приказываете, Ваше Величество?
        Дался ему мой титул!
        - Нет, конечно, умоляю. - Я сделала вид, что страстно к нему прильнула, чтобы прошептать: - Сумерки и все хмарные демоны, Илиш! Пошли уже. Жрать охота, сил никаких нет. Эона там одна наверху, поди, извелась вся. Сейчас она как припрется нас выручать - вот действительно потеха начнется.
        Мольба дошла до адресата: наемник ссадил меня с колен, мимоходом шлепнув по мягкому месту.
        - Простите меня, достопочтенные, но моей даме не терпится. - Мужики довольно заржали. - Иди, дорогуша, я скоренько, вот только куплеты ребятам допою. Ты пока жратвы захвати - после трудов праведных я голоден, что волк.
        С пылающими щеками я стала пробираться к стойке, а за спиной красивый с хрипотцой баритон Верьяна выводил:
        «Будут деньги, будет пиво в достатке,
        Будет слава и веселье бастарду,
        Значит, надо проявить благородство,
        Намекнуть кое-кому на отцовство.
        Ведь наследство - это штука такая:
        Слишком много да на всех не бывает».
        И решил я, что пора возвращаться
        Да с роднею-то за все поквитаться.
        Разносчица как раз поставила на стойку передо мной поднос с жареной курицей, караваем хлеба и большим кувшином эля, когда рука Проклятого Ублюдка голодным удавом обвила мою талию.
        - Тебе помочь, дорогая? - ехидно шепнул наемник мне на ухо, бросая на стойку пригоршню мелких монет.
        Молча я пихнула его в грудь груженым подносом. Волей-неволей Верьяну пришлось меня отпустить, дабы наша (потому как оплаченная!) еда не оказалась на полу.
        За нашими спинами гулко ударилась о стену входная дверь.
        - Хозяин! - прогремело следом. - Лучшую комнату имперскому загонщику при исполнении! Живо!
        Честно сознаться, я порядком струхнула. Смутить Верьяна оказалось не так просто. Одной рукой он поудобнее перехватил поднос с едой, а другой снова обвил мою талию. И поволок обе одинаково пассивные ноши вверх по лестнице. Следом за нами, с задержкой в пару минут, поднимался хозяин.

«Самые лучшие комнаты-с… - доносился снизу голос лебезящего трактирщика, - не уступают столичным, сами убедитесь, достопочтенный… Что?.. Ах, молю о снисхождении, благородный лэрд, нечасто к нам заглядывают имперские загонщики…»
        До нашей двери оставалось совсем ничего, когда мужчины появились в коридоре. Верьян не растерялся и тут: аккуратно поставил поднос на пол и прикрылся мной от загонщика. Для этого наемник чуть приподнял меня над полом и прижал теснее к себе. Сопротивляться ему было глупо, а то и опасно. Лицо Верьяна приблизилось, губы оказались неожиданно мягкими, нежными. И ищущими. У меня как-то странно закружилась голова, в ушах зашумело, а вниз по позвоночнику прокатилась жаркая волна, отчего колени совсем ослабели.
        - Ох, дело молодое! - как сквозь вату донесся до меня заговорщицкий шепот хозяина. - Может, благородному господину тоже мужское потешить охота?.. Могу прислать… Что? Нет?.. Обеты Единому - это ж святое! Понимаю-с. Но если надумаете… Молчу-молчу-с.
        Мне никак не удавалось определиться: кружится мир или моя голова. На всякий случай я перестала упираться руками Илишу в грудь, а обняла за шею, прильнув к нему всем телом.
        - Уй! - Резкая отрезвляющая боль в левом плече привела меня в чувство.
        Я заозиралась в поисках возможной опасности, на которую среагировал браслет. Однако было тихо. Коридор, оказывается, уже давно опустел. Я отпрянула от наемника, неосознанным жестом вытирая губы.
        - Брезгуете, Ваше Величество? - Взгляд парня, как всегда, был насмешливо-непроницаем.
        - Нет, опасаюсь. - Я наконец-то заметила оцепеневшую в дверном проеме Эону.
        Интересно, что она видела?

«Достаточно, раз ее так перекосило». Вот хмарь!
        Постояв еще пару мгновений неподвижно, закрыв рукой рот, девушка сорвалась с места и скрылась в умывальне. Из-за запертой двери до нас донеслись сдавленные рыдания.
        - Вот посмотри, что ты натворил! - бросила я Верьяну, гордо проходя мимо него в наш «люкс-номер».
        Наемник подхватил поднос и пошел следом за мной.
        - Что именно не понравилось Вашему Величеству? - Верьян ногой толкнул дверь, закрывая ее за нами. - Неужели ваш покорный слуга чем-то не угодил?
        И взгляд такой… честный-честный.
        Запах съестного направил мои мысли в более прозаичное русло. Изо всех сил стараясь не покраснеть еще больше, я подошла к парню, взялась за поднос с едой и потянула его на себя.
        - Илиш, скоморошничать не надоело еще? - Скептически приподнятая бровь. - А то ты мало сделал! Кто с мужиками теми внизу целенаправленно надирался?
        - Полукровку элем не свалить, - усмехнулся Верьян, не отпуская поднос. - Только голова яснее становится да память лучше.
        - Зачем тогда придуривался? - Слюну приходилось сглатывать, иначе она бы капала прямо в тарелку.
        - Надо было, - веско сказал Илиш, разжимая руки. Я еле устояла на месте. - Скоро приду.
        После столь глубокомысленных заявлений парень свалил из комнаты, оставив меня в глупейшем виде с полуоткрытым ртом.
        Ну надо так надо. Поесть, например.
        - Эона! - Я закрыла рот и пнула дверь умывальни.
        Всхлипы затихли.
        - Чего? - угрюмо спросили оттуда.
        - Есть пошли.
        - Не хочу!
        - Вот и замечательно, мне больше достанется, - философски заметила я, пристраивая поднос на прикроватном столике. - К тому же, когда ты помрешь голодной смертью, я смогу сделать из тебя зомби, который будет беспрекословно таскать за меня сумки.
        - Ты не посмеешь! - Разгневанная заплаканная Эона появилась на пороге умывальни.
        Я предостерегающе махнула куриной ножкой.
        - На твоем месте, я бы проверять не стала.
        Девушка шлепнулась на кровать рядом со мной и, потянувшись к другой куриной ноге, тихо спросила:
        - Зачем?
        Мы обе старательно отводили взгляды друг от друга.
        - Надо было. - Верьянова фразочка пришлась к месту. Глубокомысленности в ней по-прежнему хватало.
        Возня и бренчание во мраке перемежались недовольными возгласами.
        - Надевай!
        - Сам надевай!
        - Малы они мне! Надевай, я сказал!
        - Воняет же!
        - Это запах благородного рыцарства.
        - Видимо, во мне недостаточно благородства.
        - Вот и наберетесь, Вашество. Пропитаетесь духом, можно сказать.
        - Прекрати меня так называть! И вообще издеваться!
        - Как будет угодно моей Императрице.
        - Тьфу на тебя!
        Долгие препирательства в почти абсолютной темноте привели-таки к желанному Верьяном результату: жаркий, вонючий, потный поддоспешник сел на меня как влитой. Наемник взялся за кирасу. Было такое чувство, что под ее весом я ушла в пол на пару сантиметров. Парень заскрипел следующей железякой. В конюшне было практически ничего не видно, но Илиш безошибочно находил нужные завязки.
        - Локоть согни, - скомандовал он.
        - Все равно мне не нравится, как попахивает твоя идея, - пожаловалась я. - В этих доспехах точно кто-то помер. От старости.
        Верьян хмыкнул:
        - Не волнуйся, детка, когда я свернул шею их хозяину, этот цветущий мужчина был только в ночной рубашке.
        В прежние времена я напустилась бы на парня с упреками в жестокости. Но… то было раньше.
        - Надеюсь, тело припрятал?
        - Обижаешь, детка.
        - А со слугами что? - Я стала до циничности практичной.
        - Эти щедрые люди с радостью поделились с нами вещами - они им теперь без надобности.
        - Понятно…
        Мы надолго замолчали. В окружающей темноте особенно отчетливо было слышно бряцание доспехов, всхрапывание потревоженных лошадей и наше недовольное сопение.
        Скрипнула дверь, заставляя нас затаить дыхание.
        - Вы там скоро? - нервно спросила Эона, вертя головой в попытках увидеть хоть что-нибудь в темном нутре конюшни. - Я уже здесь замерзла совсем.
        - По-о-оы-ы а-о-о-ы. - Верьян как раз что-то мудрил с завязками подшлемника.
        Светлое пятно дверного проема стало шире.
        - Что?!
        - Почти… закончили. - Цепкие пальцы Илиша наконец освободили мой подбородок, и я смогла нормально разговаривать. Однако на голову мне тут же нахлобучили шлем. Хорошо еще забрало не опустили.
        - Все, детка, можешь валить, - великодушно разрешил наемник.
        Я попыталась как можно более бесшумно подобраться к двери.

«Крался по деревне трактор». Удачное сравнение.
        У меня как раз было такое ощущение, что от издаваемого мной лязга всполошится все поселение.
        А ведь нужно еще взгромоздиться на лошадь!
        Слава всем святым и тому же Единому, мне удалось-таки это сделать. Правда, только с помощью Верьяна и подруги. Не будем уточнять с какого раза.
        ГЛАВА 13
        Поселение осталось далеко позади. Рассвет подкрался незаметно: небо, которое еще недавно было цвета переспелой черники, вспыхнуло холодным неприветливо-осенним утром. Дорога петляла по лесу, чья листва давно променяла легкомысленную зелень на роскошные «багрец и золото». Моя лошадь шла степенно, не торопясь. Неся двойную ношу и поэтому отставая, брела вторая. К утру подморозило, листва хрустела под копытами. А в доспехах (точнее, в поддоспешнике) было тепло, почти жарко. К запаху я тоже уже притерпелась, поэтому чувствовала себя вполне сносно.
        Мы с Эоной со вчерашнего вечера так и не разговаривали. Вернее, общались только по необходимости. Объяснения типа «это совсем не то, что тебе показалось» ни к какому результату не привели. А еще я постоянно ловила себя на мысли, что то и дело задерживаю взгляд на губах Верьяна и тут же отвожу и краснею… Вот хмарь!
        Повинуясь какому-то предчувствию, я резко натянула поводья. Лошадь заплясала на месте - у ее копыт, подрагивая древком, взрыла землю стрела. За первой полетели остальные. Животное поднялось на дыбы. Скрипуче взмахнув руками, под аккомпанемент вскрика Эоны, грудой железа я брякнулась на землю. Дыхание прервалось, чтобы вернуться через мгновение - вместе с болью в ребрах.
        Смотря сквозь решетку забрала на небо, с тем же, кстати, стальным оттенком, я лежала неподвижно, приходя в себя после падения и сосредотачивая в солнечном сплетении тугой комок Силы. Драться в этом обмундировании не представлялось возможным.
        Мимо летели стрелы, раздавался лязг мечей и вскрики, а я лежала, как перевернутая черепаха. Попутно злилась, концентрируя энергию для удара.
        - Эй, Проклятый, не пырни знакомого! - прозвенел чей-то веселый голос, перекрывая шум драки.
        - Если только по старой памяти! - откликнулся Илиш.
        - И не вздумай перекидываться, у меня душа впечатлительная - еще спать потом не смогу.
        Комок концентрируемой Силы перестал расти, пока я настороженно прислушивалась к завязавшейся беседе.
        - Вот еще, для всяких тут перекидываться! Опаздываешь, Ломаный, - проворчал Верьян. - Я уж думал, Хантир, что тебя прирезали где-то дорогой.
        - Точно-точно, прирезали Хантира, - с притворным сожалением вздохнул невидимый для меня мужчина. - Еще по прошлому лету. Говорят, некто Верьян Илиш лишил бедолагу жизни и получил за это от Гильдии хорошие денежки.
        - Деньги плохими не бывают, - поддакнул наемник. - И человек наверняка тоже был хороший. Империи достойно послужил - разбойников истреблять надобно. Нещадно.
        - Что ж ты мертвецу тогда весточки посылаешь, помощи просишь? - насмешливо уточнил все тот же голос. - На тот свет торопишься, с переправой помочь надо?
        Мне надоело лежать бесполезным металлоломом, распираемым сконцентрированной Силой.
        - Это мне помочь надо, - встряла в чужой разговор я. - Эй, Илиш, подсоби благородному рену! А то я ж поднимусь самостоятельно и разнесу все здесь к хмаровой матери!
        Наемник, не торопясь, подошел ко мне и потянул за руку. Другую подхватила Эона, и меня с лязгом поставили на ноги.
        Доспехи надоели хуже нравоучений отца Ванхеля в Святую неделю! Я раздраженно откинула забрало и с интересом воззрилась на Верьянова знакомца.
        Невысокий, но ладный. Одежда на нем добротная. Светлые волосы, очень коротко стриженные. Кривой сломанный (и не раз) нос. Глаза цвета слегка потускневшей стали. И цепкий, все подмечающий взгляд.
        Ох и разбойничья рожа-то!
        - Как я погляжу, ты неплохо устроился, Проклятый, - прищурился мужчина. - И хозяином обзавелся. И бабой. От меня чего надо?
        Эона, разумеется, не смолчала:
        - Я не… ой!
        Тяжелый, пусть и не рыцарский сапог тоже бывает кстати.
        - Домой хочу наведаться, Хант. - Верьян тяжело посмотрел на белобрысого. - Хотел тебя с собой позвать. Мать давно навещал, соскучился небось?
        Разбойник с сомнением покачал головой:
        - Не знаю, кто у тебя в покровителях, но папаша твой, из благородных который, точно нас обоих вздернет, только мы появимся на Клыке. Давно ж обещано.
        - А мне другое обещано. И я ведь свое спрошу, ты меня знаешь, - как бы мимоходом заметил Проклятый Ублюдок, помогая мне взобраться в седло. - Долги, оно ведь всем платить положено. Мертвецам - уж тем более.
        Некоторое время они сверлили друг дружку взглядами. Прозрачный осенний лес поддержал драматический момент тревожной тишиной.
        - Хмарь с тобой, Проклятый! - Мужчина безнадежно махнул рукой. - Куш-то хоть хорош?
        - Не сомневайся. - В кои веки Верьян был почти серьезен. - Награда будет больше, чем ты себе можешь представить.
        Хантир повернулся к придорожным кустам и трижды проухал совой. Ему из чащи ответили пятикратным уханьем. И вскоре на дорогу один за другим стали выходить усталые мужчины.
        А освобожденная из капкана воли (или, может быть, страха?) Сила вновь свободно растеклась по телу.
…Делая резкие повороты, узкая дорога карабкалась в гору. Отряд, возглавляемый конным рыцарем, неспешно прошел по ней к запертым воротам крепости. Повинуясь жесту господина, от строя отделился мужчина и забарабанил в калитку.
        - Открывайте! Имперский загонщик, Его Сиятельство Адвер рель Доуэлльский желает попасть в замок!
        За стеной что-то заскрипело, зазвучали неразборчивые выкрики, но ворота открываться не спешили. Мужик заколотил в калитку снова. С тем же результатом. Стук стал громче и злее. Через некоторое время изнутри соизволили открыть калиточное окошко.
        - Ну чего долбитесь? - хмуро вопросили оттуда.
        - Вот как имперским войскам весточку пошлем, они придут, растолкуют, - гаркнул Хантир, слегка подретушированный наведенной мной иллюзией.
        - Что за напасть такая! Вы за эту седмицу уже вторые, а за надельник[Надельник - девятый месяц года (простореч.).] - так и вовсе пятые! - проворчал стражник из-за калитки.
        - Так меняла[Меняла - десятый месяц года (простореч.).] вторую седмицу разменял уже, достопочтенный, - усмехнулся Ломаный.
        - Вот-вот. Месяц токмо начался, а уж пожаловали, - хмуро буркнул в окошко мужик. - Сначала грамотки свои покажите, я Их Сиятельству снесу. Уж он разберется, чьих будете.
        Скалистый полуостров встретил нас хмурой моросью. Казалось, ледяная влага, пронизывая воздух, делала бесполезными все попытки согреться.
        Судя по тому, что я уже про него слышала, Клык Шторма никогда не отличался гостеприимством. А вот теперь убедилась лично: угрюмая природа, угрюмый замок, угрюмые жители. Сплошная безнадега…
        Я достала из седельной сумки пергамент, что прилагался к доспехам. Подала его Верьяну, а тот уже сунул документ в приоткрытое окошко. И мы приготовились к долгому ожиданию.
        После получасовой проверки документов нас впустили-таки в крепость. И обращались уже куда почтительнее. Хотя добросовестно окропить святой водой наш отряд встречающие не забыли. Да еще с антимагической составляющей. Забавные у них здесь святые отцы, надо заметить…
        Антимагический компонент аккуратно и бесшумно испарился еще на подлете - ни капли не попало на наши головы. Не для этого я как проклятая навешивала с утра личины на дюжину человек и одного полугоргона - пальцы до сих пор подрагивают. Хотя стоит отметить, что с каждым днем, и даже часом, Сила повиновалась мне все охотнее.
        - Проверяют что-то все. А что у нас туточки проверять? - продолжал бухтеть себе под нос стражник, провожая меня в сопровождении преображенных магией Верьяна и Хантира к хозяину. - Кладовые наши, что ли, приглянулись? Чего еще смотреть-то…
        Смотреть и правда здесь было не на что. Внутренняя обстановка замка отличалась аскетизмом. Никаких тебе изысков: ни золототканых гобеленов, ни мебели из древесины ценных пород. Деньги в роду Илишей шли исключительно в дело.
        Верьян по дороге в крепость снизошел поведать заскучавшим попутчицам одну семейную историю.
        Около полувека назад тогдашний хозяин Клыка Шторма женился по любви - первый из всего рода. И, как потом оказалось, последний. Жена попалась - натура тонко чувствующая, тяготела к прекрасному. Сразу после свадьбы начала переделывать замок в соответствии со своими вкусами и столичной модой, с размахом так: если уж шелк для портьер, то из самой Лавимы, ковры - только из Джерии, хрусталь - исключительно яссирский. Любящий супруг скрипел зубами, но оплачивал прихоти благоверной. Год, другой… На третий любовь прошла, долги остались, а наследники никак не появлялись. Так что после пары седмиц серьезных размышлений (и расчетов в компании амбарных книг) Илиш остался безутешным вдовцом - его супруга очень кстати
«отравилась несвежими морепродуктами». Впрочем, горевал он недолго - следующий брак как раз и поправил пошатнувшееся было благополучие Клыка Шторма.

«И какая отсюда мораль?» Умеренность в желаниях - основа долголетия и процветания. Именно так Верьян резюмировал свою историю под осуждающим взглядом Эоны и аккомпанемент моего глумливого хихиканья.
        Похоже, именно в главной зале крепости сохранились остатки той былой роскоши: изящная мебель, панели, картины, напольные вазы. Правда, в этой темной неуютной комнате они были размещены по принципу «все равно где стоит, лишь бы пыль вытирать не мешало».
        Старый Илиш совсем не походил на сына (или, правильнее сказать, Верьян был совершенно не похож на своего отца?). В отличие от высокого и узкого в кости полукровки Оттис был кряжист, на физиономию простоват и абсолютно лыс. Тяжелые черты лица, глубоко посаженные глаза, расплывшаяся фигура. Кожу мужчины здешней природой высушило, выщербило и покоробило, точно обломок корабля, который долго носили волны северного моря, а после, наигравшись, выкинули на берег.
        При нашем появлении хозяин замка с трудом поднялся с кресла. Стало заметно, что его левая нога, от ступни до колена, была в лубке, а кисть правой руки забинтована.
        - Приветствую вас под моей крышей, благородный Доуэлль. - Илиш снова опустился в кресло. - Ничего, что я по-простому? Имперские загонщики редки в наших краях. Да и вообще все имперские…
        Ничего себе намеки с ходу.
        - Не очень-то меня хотели под эту крышу пускать, достопочтенный Илиш, - хрипло заметила я, обращением делая акцент на разнице в наших титулах.
        В действительности имперский загонщик Адвер-рель рю Доуэлль, к имени которого я так нагло добавила свое и графский титул, весом в обществе не отличался - имел при себе только оруженосца да пару слуг. И, судя по нехитрому скарбу и потасканному снаряжению, его финансы пребывали в весьма плачевном состоянии, поправить которое могла лишь очень крупная добыча. Вышло так, что нюх у загонщика был отличным, а вот удача - ни к хмари.
        Мужчина прищурился:
        - Так здесь не столица, чтоб двери распахнутыми держать. Особенно в дни фамильного траура. Месяца не минуло, как мой старший сын сгинул в Великом Разломе. Меня, как видите, тоже потрепало…
        - Примите мои соболезнования. - Мои слова прозвучали чопорно и бесстрастно. - Клык Шторма понес невосполнимую утрату.
        - Как знать, как знать, - загадочно промолвил хозяин замка. И неожиданно поинтересовался: - А вы не чересчур молоды для такой должности?
        Я хмыкнула. Вопрос Илиша был весьма коварен по своей сути.
        Загонщик - это не титул и не должность, это проявляющийся с разной силой талант (как правило, у представителей мужского пола). Наделенных им детей, как не попадающих под принцип несовместимости Даров мага и воина, служители Единого разыскивают по всей Империи и готовят в Маршалы Храма. Загонщик - это маяк для порталов, причем сам он магией, не обладает, но при острой необходимости может вызвать к себе внушительную поддержку. Задерживая противника по мере сил и умений своих, разумеется.
        Стало быть, миряне среди носителей сего таланта хоть и встречаются, но крайне редко. Обычно это происходит, если Дар у человека проявился достаточно поздно, когда обучение уже теряет всякий смысл. А моя внешность не подверглась особо сильным изменениям, взрослее я не стала. Слегка огрубила черты лица, добавила себе мужественности, редкой щетины и ширины в плечах. Самая лучшая маскировка та, что не скрывает, а, скорее, скрадывает.
        - В самый раз. - Я бы с удовольствием, скрипя сочлениями железной амуниции, опустилась в ближайшее кресло и повторила недоверчивый хозяйский прищур, но в доспехах этот номер в любом случае не прошел бы. Поэтому все, что мне оставалось - стоять и витиевато ругаться (про себя). - Мой Дар проявился не так давно. У вас есть сомнения в моей компетенции? Или, может, личная неприязнь?
        Илиш недолго помолчал перед ответом, поглядывая на стоящих за моей спиной наемников.
        - Дело не в этом, - медленно проговорил Оттис, подбирая слова. - Вы же здесь ради поимки моего парня? Так?

«Можно сказать, привезла нашалившего мальчика домой». Вроде того.
        - Быстро слухи по Империи разносятся, - усмехнулась я.
        Отец Верьяна подобрался.
        - Так это все-таки правда?
        - Не совсем. - Я замолчала: имперский загонщик никому ничего не должен объяснять.
        В полном доспехе было жарко, душно и страшно неуютно. Не зря все-таки алонии предпочитают кожаные латы! Или те же кольчуги. Они легче и при случае защитят от шальной стрелы - а большего от них и не требуется: основной упор в обороне сестер делался не на крепость спрессованной кожи, а на мощность магического щита. Ну и собственную ловкость да быстроту, разумеется. А какая тут скорость, когда на тебе пуд железа…
        Еще ко мне вернулось обоняние: казалось, от меня просто убийственно разило застарелым потом. Хотя, может, и не казалось…
        - А подробнее? - Илиш с горящим взором подался вперед. - Верьян - последний из моих сыновей, и его судьба…
        - А подробнее, достопочтенный Оттис, - перебила я мужчину, тяжело переступая с ноги на ногу, - мы поговорим за ужином, устроенным в честь моего приезда. Дорога, знаете ли, была трудной…
        Мужчина обмяк в кресле. Он устало махнул здоровой рукой, подзывая слугу:
        - Проводи! - И полувопросительно - мне: - Надеюсь, вечером нас ждет крайне интересная беседа.
        - Вы вполне можете на это рассчитывать. - Я поспешила откланяться.
        Снова мрачные сырые коридоры, винтовые лестницы, пройти по которым можно было только гуськом. Попадавшиеся навстречу слуги жались к стенам, чтобы мы могли протиснуться. До покоев пришлось тащиться долго и нудно.
        - Что вы творите, Ваше Императорское Величество? - прошипел в ухо нагнавший меня в коридоре Верьян. - Может, поделитесь планами?
        - Не здесь, - прошептала я почти беззвучно.
        Мы уперлись в тяжелую деревянную дверь, которую тут же поторопился распахнуть для меня слуга. Не очень просторная комната с минимумом обстановки. В первую очередь внимание привлекал камин в половину стены, покрытый изразцовой плиткой. Кроме него в комнате обретались стол, пара кресел и спартанского типа кровать. Вместо вида на хмурое море - гобелен с панорамой какой-то битвы. Впрочем, небольшое витражное окно здесь тоже имелось - под самым потолком, забранное мелкой решеткой. Света от него было немного, но вполне достаточно, чтобы передвигаться, не спотыкаясь о мебель.
        Забирая у подельника мой шлем, Верьян сжал плечо Хантира, взглядом приказывая ему оставаться у входа, а сам прошел следом за мной в апартаменты. Со словами
«Господин желает ванну и служанку посмазливее» он выпроводил оттуда любопытного слугу и плотно закрыл за ним дверь.
        Выигрывая время на раздумье, я подошла к Горгону и протянула руку. Тот без вопросов принялся отвязывать налокотники (или как они там называются?).
        - Не боишься, что он быстро вернется?
        - У нас, в замке, нагреть воду быстрее и проще, чем отыскать смазливую служаночку, - осклабился наемник, ловко снимая одну деталь доспехов за другой.
        - Что, пытался уже? - Как же, я - и не поддену!
        - Было дело, - сознался парень, дабы скорее перейти к интересующему его вопросу. - Так что мы делаем теперь, Вашество?
        Конечно, я ждала этого вопроса. Ждала и боялась до взмокших ладоней и трепыханий желудка. Еще с Ойстры у меня была заготовлена речь. Красивая, правильная, убедительная, хорошо отрепетированная в долгие, томительные часы ожидания Верьяна. Но сейчас, стоя с ним лицом к лицу, все эти правильные слова сбежали от меня к какому-то другому оратору. Проклятый Ублюдок - это вам не доверчивый благородный мальчишка, готовый принять за правду любую чушь, если ее говорит любимая девушка. Илиш почувствует малейшую нотку фальши, просчитает слабости любых доводов, разметет нагромождения лжи. Ибо сам предатель, лжец и барыга.
        - Так что вы предлагаете, Ваше Величество? - демонстративно перейдя на «вы», поторопил с ответом наемник, избавив меня от последней железки.
        Я скинула потный поддоспешник и с невыразимым удовольствием почесала все, до чего смогла дотянуться. Собственное тело показалось просто невесомым: чуть подпрыгнуть - и взлетишь. Впрочем, прыгать я не стала, а, наоборот, удовлетворенно свалилась в ближайшее кресло.
        - А чего ты сам хочешь, Верьян Илиш?
        Вопрос наемника озадачил. Наверное, предполагалось, что его будут долго и красиво уговаривать, суля золотые горы и Империю в придачу.
        - Много чего, - буркнул Проклятый Ублюдок, усаживаясь в кресло напротив. - Денег, власти, титула. Будто вы чего-то другого хотите…

«Какие мы вежливые». Выпендривается! Что ж, учтем.
        Пальцы легонько перебирали бахрому пледа. Внимательные янтарные глаза Верьяна ловили каждое мое движение.
        - Не вижу смысла отпираться. - Я зябко передернула плечами - стеганый поддоспешник хоть и вонял, зато был теплым. - Мне тоже нужно все и еще чуть-чуть сверху. Только всего без верных толковых людей, увы, не достичь. С верностью у тебя, Илиш, конечно, проблемы, а соображалка - та работает. И это главное. Верность - дело наживное, точнее, покупаемое.
        Верьян усмехнулся, показывая, что оценил шутку, а я продолжила:
        - Но даже вдвоем мы мало чего стоим - беглая Императрица да выродок захудалого семейства. - Илиш еле заметно дернулся от моих слов, но прерывать меня не стал. - Нам нужна поддержка, хорошо бы титулованная. Твой родитель жаждет вернуть заблудшего сына - думаю, стоит доставить ему эту неожиданную радость и…
        - Нет.
        Категоричности этого «нет» могла бы позавидовать и гильотина.
        Прежде чем попытаться «приставить отлетевшую голову на место», я подошла и стянула с кровати вышитое покрывало. Закуталась в него, так как окончательно продрогла. Растекшийся в кресле Илиш лениво наблюдал за моими перемещениями.
        - Почему нет? - Видя, как наемник уже открывает рот для ответа, я уточнила: - Это не праздное любопытство. Мне действительно необходимо знать, почему мы должны отказаться от такого хмаровски выгодного мероприятия.
        Верьян молчал, бесцельно глядя в потолок. А потом, одним слитным движением, таким быстрым, что я его не увидела, а скорее почувствовала, оказался рядом со мной. Мои запястья больно сжали тиски пальцев Илиша, а покрывало соскользнуло с плеч на пол.
        - А потому, Ваше Величество, - прошипел он, - что из Вампирьих топей, а затем гильдейских застенков я вытаскивал зарвавшуюся девку как раз для того, чтобы мой достопочтенный родитель валялся у меня в ногах, а не наоборот.
        Руки почти онемели, но я не сделала попытки высвободиться, твердо смотря Верьяну в глаза. Его нужно было поставить на место. Прямо сейчас - иной возможности мне не представится. И плевать на фамильного мага Илишей, если таковой имеется: скоро я буду вне досягаемости всех Мастеров Империи.
        Сила вспыхнула, раскаленной волной прокатываясь по коже. Илиш со сдавленным криком боли отпрянул от меня. Завернувшись в подобранное покрывало, точно в королевскую мантию, я опустилась обратно в кресло.
        - Я - твоя Императрица, - раздельно произнесла я. - Теперь уже поздно в чем-либо сомневаться. Ты сделал свой выбор там, в Ойстре. Теперь принимай его последствия. Поэтому просто сядь и выслушай.
        Верьян послушно сел. Он с настороженностью следил, как одна за другой загораются свечки в настенном канделябре, повинуясь моей Силе.
        - Итак, продолжим. - Я не хотела устраивать эту пошлую демонстрацию, но пришлось. Тем более в комнате стало совсем темно. - Север ропщет: вся милость Империи достается благополучным центральным провинциям. Хотя работы непочатый край, магов сюда не заманишь никаким жалованьем, да и с чего платить-то! Тилану[Тилана - официально столица Империи с пятнадцатого года (от Второго Пришествия).] мало волнует, что происходит за Разделяющими горами. Вспоминают лишь во время сбора податей. Думаю мысль о том, что хорошо бы перенести столицу по эту сторону гор, не раз и не два заглядывала в светлые головы северных лэрдов…
        Мне невольно вспомнился мой сон о Большом Совете. Большинство из того, что я сейчас выдавала Верьяну будничным тоном, было почерпнуто именно оттуда. Остальное - нагло домыслено.
        - Но как уже говорилось ранее, нам нужна основа. Должен быть кто-то, к кому прислушаются, - тогда у нас найдется что сказать. А воссоединение семьи - это так трогательно, не находишь? В отличие от ее полного вырезания, между прочим. Посему у лэрда Илиша нынче вечером будет двойная радость. Он сможет прижать к отцовской груди сына, а также выказать преданность и почтение своей Императрице. Что ты об этом думаешь, Верьян?
        Взгляд наемника был снова непроницаем.
        - То, что мне повелит Ваше Императорское Величество, разумеется.
        В этот драматический момент в дверь почтительно постучали:
        - Ванна для благородного гостя!
        Вовремя. Разговор пора было сворачивать. У меня почти закончились аргументы, а у наемника терпение.
        - Верьян, раздобудь мне женское платье, будь добр. - В последний момент я смягчила приказной тон. - И сходи за Эоной. Когда я сниму покров иллюзии, он упадет сразу со всех.
        - Будет исполнено, моя госпожа.
        Илиш театрально поклонился и покинул помещение. В открытую наемником дверь двое слуг втащили боком здоровенную лохань. Следом еще трое несли ведра с горячей водой. А за ними в комнату заглянула обещанная служанка. Хорошенькой ее назвать было сложно. Полнотелая, нос бульбочкой, левый глаз заметно косит, до ослепительности угодливой улыбке не хватает пары передних зубов.
        - Благородному лэрду требуется помощь, - выдохнула она, со значением поглядывая на кровать.
        М-да…
        - Благодарю вас, милое дитя, у меня… ммм… обет. Вот после Святой недели в месяц Некромантии буду рад… принять… э… мм… всяческую помощь.
        Из-за двери послышался сдавленный хохот Хантира. Слуги, таскающие туда-сюда ведра, тоже заухмылялись. Вот наивные! Точно так же я сплавила бы и первую красавицу Империи.
        Конечно, с дурнушкой вышло куда достовернее.
        ГЛАВА 14
        За окном свирепствовал проливной дождь, а здесь, в хорошо натопленной зале, уютно потрескивали в камине дрова. Он был огромным и прожорливым - слуге то и дело приходилось подкладывать поленца.
        Стол уже убрали. Присутствующие расположились у огня в глубоких удобных креслах. Только лейди Соунник сидела на специальном стульчике без спинки и тихонько перебирала струны наколенной арфы.
        Лет благородной лейди было вряд ли больше семнадцати. Блестящие каштановые волосы, по-простому заплетенные в косу. Нежная чистая кожа, легко вспыхивающая румянцем. Чуть раскосые миндалевидные глаза. Не красавица (да и кто помнит те времена, когда в роду у Илишей красотки водились?), но почти хорошенькая. Вся такая кругленькая, мягонькая и уютная.
        А еще по уши влюбленная в сводного кузена. Наслушалась, видимо, романтических историй про охотника на агрессивную нежить!
        Племянница Оттиса смущалась и краснела, пряча взгляд, не только из-за присутствия в зале Верьяна. Девушка искоса, якобы незаметно, пыталась меня рассмотреть. Как же, в гостях венценосная особа! Хотя было бы на что дивиться…
        Платье, которое одолжила «дорогой гостье» сама же лейди Соунник, из-за разности наших комплекций болталось на мне, несмотря даже на до упора затянутый корсет. Юбка была на пару ладоней короче, чем требовал этикет и хороший вкус. Короткие волосы, кучерявившиеся на затылке, не поддавались никакой укладке и торчали во все стороны. Только туфли пришлись мне впору - но должно же было мне хоть в чем-то повезти!
        Хозяин замка тоже задумчиво поглядывал в мою сторону, правда, делал он это, не скрываясь. Взгляд у него был подозрительно приценивающимся. Когда мы с Верьяном вышли к ужину при полном параде, лэрд Илиш почти не выказал удивления, за сердце не схватился - выдержка у него была под стать сыновней. Бурной радости мы тоже не дождались. Оттис буднично прижал сына к груди, морщась от боли, преклонил передо мной колено, после чего предложил пройти к столу. Я ни на мгновение не обольщалась: отец Верьяна про себя прикидывал, кому и за сколько продать столь бесценную гостью. Ему надо было решить, посылать ли весточку Императору или рискнуть и собрать Совет Севера.
        Верьян, как и положено раскаявшемуся блудному сыну, сидел подле отца. Парень был тих, скромен и благопристоен. И в отличие от меня - одет с иголочки. А еще бесстыдно красив. Как это я раньше не замечала его красоты?

«Видимо, прекрасного горгона расколдовал поцелуй Императрицы». Не язви, гастрит будет.
        - Сыграйте что-нибудь, - неожиданно для себя попросила я девушку и тут же прикусила свой болтливый язык, некстати вспомнив самодеятельность баронессы Лешеро. Госпожа Ольхеза рю Яандер обладала замечательно громким голосом. К сожалению, при этом она была начисто лишена музыкального слуха.
        - Нет-нет, что вы, Ваше Величество. - Соунник смутилась и покраснела. - Мне неудобно. Вы из вежливости меня просите…
        - Просить из вежливости - это у нас к Верьяну, - ободряюще улыбнулась я. - А я действительно хочу послушать, как вы поете.
        - Но я даже не знаю, что вам исполнить… - Она беспомощно посмотрела на наемника.
        Тот пожал плечами.
        - Какая-нибудь слезливая баллада вполне подойдет. - Великодушию младшего Илиша просто не было предела.
        Я сердито хмыкнула, Верьян очаровательно улыбнулся, а лейди Соунник взяла первый аккорд, чтобы спеть песню. Про меня.
        Как сложится все, и что скажут потом,
        Не знаю, но выбор всегда за тобой.
        Ты хочешь узнать, что же там впереди?
        Так много дорог, что их все не пройти.
        Поманит ли западный ветер тебя?
        В мужья посулит самого короля,
        И тронный зал, и шепот интриг,
        Величие власти и зависть других.
        Одарит богатством, почетом, войной,
        И в трудное время ты станешь вдовой.
        Падет ли столица, отступят войска?
        История все сохранит до конца.
        Нагрянет ли ветер восточных земель,
        Закружит беспутства и лжи карусель?
        Под звездное небо бродяг заведет
        И сердце навеки тебе разобьет.
        Пойдешь за другого и будешь верна…
        Семейный очаг и детишек толпа…
        Ты будешь и долго и счастливо жить
        И к старости сможешь то небо забыть.
        Как сложится все, и что скажут потом,
        Не знаю, но выбор всегда за тобой.
        Ты хочешь узнать, что же там впереди?
        Так много дорог, что их все не пройти.
        Пусть южные ветры ударят в набат,
        Когда паруса поднимает пират.
        Лишь море решает судьбу корабля.
        Послушайся ветра и встань у руля.
        Надейся на случай и верь маякам
        И радуйся моря соленым дарам,
        И каждому шторму, и каждой волне,
        Что южные ветры пророчат тебе.
        А север предложит холодную сталь,
        Горячих коней и закатную даль,
        И правое дело, и верных друзей,
        Жестоких врагов и сверканье мечей.
        Там сердце споткнется о брошенный нож,
        И стоном последним ты губы сожмешь.
        Отдашь свою жизнь, чтобы спасся другой…
        В балладах такое зовется - ценой.
        Как сложится все, и что скажут потом,
        Не знаю, но выбор всегда за тобой.
        Ты хочешь узнать, что же там впереди?
        Так много дорог, что их все не пройти.
        Хотя нет, конечно, эта песня - не про меня. И как раз осознание этого стало болезненным. То, о чем пелось, могло бы произойти со мной, но мне никогда не хватило бы силы духа выбрать такую жизнь…
        Хозяин замка тяжело закашлялся, возвращая меня к действительности.
        - Прошу прощения, Ваше Величество. Я весьма скверно себя чувствую. - Дождавшись моего разрешающего кивка, Оттис поднялся, протягивая здоровую руку наемнику. - Верьян, проводи меня.
        Наемник почтительно подставил локоть, чтобы отец смог опереться. Такой умилительной группой они вышли из залы. А я, коварно пользуясь их отсутствием, обратилась к лейди Соунник:
        - Вы чудесно поете, Соунник. Ничего, что я называю вас по имени?
        Девушка смутилась:
        - Ваше Величество, что вы такое говорите…
        - Слова. - Покровительственная улыбка.
        - Да-да, конечно, - совсем смешалась Верьянова племянница. - Как вам будет угодно…
        - Соунник, вас не затруднит выполнить одну мою небольшую просьбу?
        Она удивленно воззрилась на меня.
        - Смогу ли я… - залепетала девушка.
        - Сможете. - Категоричность, смягченная улыбкой. - Без сомнения. Но об этом позже, а пока сыграйте еще.
        - А что?
        - Я полностью доверяю вашему вкусу.
        Откинувшись в кресле и полуприкрыв глаза, я вслушалась в музыку. Покачиваясь на волнах наигрываемой Соунник мелодии, мне было легче отрешиться от происходящего.
        В данный момент нельзя позволить Верьяну никакой самодеятельности. Если он собирается меня предать (а он наверняка собирается!), я как минимум должна быть в курсе происходящего.
        Мои пальцы захватили невидимую силовую нить, вьющуюся вокруг правого запястья, и осторожно потянули. Чуть помедлив и собирая решимость, как перед прыжком в воду, я нырнула в Межмирье, выпадая из собственного тела.

* * *
        Расстояния и размеры здесь условны, тонкая нить вполне может обернуться потоком, стоит лишь сместить восприятие. Не слишком широким: связь слаба - срок договора на исходе. Я ныряю в силовой ручей нити и отдаюсь на волю течения. Первой я чувствую Эону - клубок махровых сомнений, мягкой неуверенности и цветной мечтательности. Стараясь не заблудиться в этом сплетении, следую за нитью дальше - к жесткой целеустремленности и структурированной расчетливости Верьяна, которые ощущаются мной, как нагромождение геометрических фигур. Нить оплетает их, устремляясь к центру, где в колодце сущности горгона пузырится черно-зеленая жидкость. Стараясь не думать, что может случиться, если меня затянет в эту вязкую муть, я отделяюсь от потока и растекаюсь на поверхности приглянувшегося мне куба, прислушиваясь к гулко разносящимся здесь голосам…
        - Есть серьезный разговор, сын.
        - У вас других ко мне не бывает… отец. - Верьян хочет, чтобы в голосе прозвучала издевка, но та уступает место горечи.
        - Да, иногда я бываю излишне строг… - Голос Илиша звучит глуше. - Но давай не будем поминать былое. Нынче, время такое, смутное, надо жить сегодняшним днем и успевать создать задел на будущее.
        - Это из-за Императрицы?
        - Девчонка здесь по большому счету ни при чем, - отмахивается хозяин замка. - Просто еще одна рыбка в мутной воде.
        - Щука, - шутит Верьян. - Зубастая.
        - Ты лучше не зубоскаль, а слушай, что отец говорит. Избавляться от девки надо скорее - Императрица она там или демоница хмарная.
        - Императрица-императрица. Самая настоящая. Аэлексэш говорил…
        - Мало ли о чем трепался этот рыжий проныра! - перебивает сына Илиш. - Наследил ты в Ойстре знатно, вот это беда. Если бы не затрещали скрепы на перевалах и не загнали в Разделяющие горы всех мало-мальски сильных магов в помощь алониям - болтаться бы тебе, сынок, на Устимской площади.
        - Откуда вам это известно? - Несмотря на все усилия сдержаться, в голосе Верьяна все-таки слышится тон обиженного подростка.
        - Первые беженцы уже потянулись с гор. А вместе с ними и последние слухи. Попомни мои слова, скоро из Предгорий люди хлынут потоком. Важно момент не упустить. Клык Шторма сейчас не в лучшем своем состоянии, как, впрочем, и я. Нашим землям нужна крепкая рука. Хозяин, который своего не упустит. В Ойстру весточку я уже послал. Эх, если б Аркамакс не сгинул в Великом Разломе вместе с твоими братом! Еще по надельнику отправил в Гильдию прошение на рекомендацию нового фамильного мага, да все пока без ответа… Ладно, не будем о грустном. Твою жизнь мы этой девкой выкупим, женишься на Соунник, а там поглядим, как Единый распорядится…
        Неожиданно четкие построения Верьяновых размышлений начинают течь. Поверхность куба становится вязкой, я влипаю в нее, как муха в мед - когда от панических дерганий только глубже уходишь. Я тону, я задыхаюсь…

* * *
        Классная комната утопала в ярком солнечном свете. Довольно жмурившийся Верьян растекся по парте, наслаждаясь редкой возможностью тепла и покоя. Он вообще любил жару, столь редкую в родных краях. Наслаждаться теплом и покоем мальчику мешали сразу два обстоятельства. Первое - урчащий от голода живот, а второе - сидевшие за впереди стоящим столом и сопевшие над заданием по арифметике «эти» - язык не поворачивался называть их братьями. Сам Верьян справился с задачей, когда еще солнечное пятно только-только переползало учительский стол.
        В дверь постучали. Гувернер, дремавший в своем углу, вытянув в проход между столами скрещенные ноги, встрепенулся:
        - Входите!
        В комнату заглянула Ристина, старая нянька наследников, еле тащившая огромный поднос с едой.
        - Помилуйте старую, рен Ташек, но лейди Сангрин приказала покормить мальчиков. Вот, собрала туточки маленько. - Пыхтя, она сгрузила ношу на ближайший стол.

«Пирог. С мясом. Только из печи», - по запаху определил Верьян, давясь слюнями.
        - Ну раз сама лейди приказала, что поделать, кормите… - Гувернер встал и потянулся. - Пойду-ка я тоже перекушу. Тихо тут без меня!
        Насвистывая, он вышел из комнаты. Нянька погладила «этих» по голове и поплыла следом за гувернером.
        Лесс захапал самый здоровый кусок пирога, успев перед этим дать по рукам младшему брату. Тот хотел было подраться, но передумал - тоже набросился на еду.

«Уроды!» Верьян не ел со вчерашнего утра, так как был наказан за непочтительное отношение к лейди Сангрин - недостаточно быстро уступил путь хозяйке. Верьян отвернулся, не в силах смотреть, как «эти» жрут.
        За что и поплатился. Подзатыльник был такой силы, что от него потемнело в глазах.
        - Эй, Тэм, не трогай ты эту палку-навозомешалку, руки не марай!
        Верьян сильно вытянулся за последние три месяца. Мышцы не успевали за костями. Мальчик был длинный и худой, как прут. В отличие от плечистых коренастых «этих», которые были старше его всего-то на пару весен.
        - Да я, наоборот, вытираю. - Сводный братец демонстративно обтер жирную от соуса ладонь о волосы Верьяна. Когда тот мотнул вихрастой головой, то получил второй тяжелый подзатыльник.
        - Ну как хочешь, - лениво протянул старший, вгрызаясь в яблоко. - Подхватишь еще какую заразу. Кто знает, чем его мамашка-подстилка «наградила». Один Единый ведает, от чего подохла…
        Он не договорил: подавился яблоком, когда Веарьян врезался головой ему в живот. Правда, как следует подраться не дали - второй братец заломил бастарду руки за спину. Тут уж Лесс оторвался. Ребра трещали под ударами кулаков. От боли невозможно было дышать.
        - По морде только не бей, а то от Упыря влетит, когда вернется, - пропыхтел над ухом Тэмиас, по-прежнему крепко удерживая Верьяна, хотя тот уже не вырывался.
        - Хватит, пожалуй. Руки устали уже, - донеслось до него сквозь боль. - Отпускай ублюдка.
        Освобожденный из тисков Верьян мешком свалился на пол.

«Ненавижу! Всех! - билось в висках. - Себя, себя ненавижу! Хмарь! Слабак! Ненавижу».
        Голову пронзила разламывающая кости боль. Оглушающая, острая до непереносимости. Верьян завыл. Вскоре негромкий скулеж перешел в протяжный вой.
        - Что это с ним? - растерянно спросили где-то за границей того, что сейчас мог осознавать мальчик.
        - Лесс, не нравится мне это, - невпопад ответили там же.
        Пытаясь не дать голове разлететься на кусочки, Верьян вцепился себе в волосы. Они росли, удлиняясь с каждым мгновением. Растущие волосы, не умещаясь в пригоршнях, пучками пролезали между пальцами и сразу сплетались в косички, а те вспухали и твердели.
        Голова потяжелела. Мука выгнула хребет назад, затем завернула тело в обратном направлении. Боль резко стихла, но тотчас во всех местах разом зачесалась кожа, вспоротая молодой чешуей.
        Перерождение завершилось. Совершенно новое существо поднялось на четвереньки, присматриваясь к потерявшему многоцветность и четкость миру. Вокруг было враждебное расплывчато-серое марево. Когти растерянно царапнули пол.
        Существо неуверенно встало на ноги. Сил прибавилось, однако голод тоже возрос. Темное пятно напротив, двинувшись в сторону, обрело форму. Концентрируясь на нем, возродившийся сместил фокус восприятия, и зрение прояснилось.
        Теплокровные. Двое. Задвигайся они в этот момент - и в комнате появилось бы два трупа. Но людей парализовало от страха. Это их спасло.

«Ес-с-с-сть», - ластясь, нашептывали ему змеи, а может быть, сам голод. И горгон метнулся прочь из комнаты - к свободе, к еде. Он чуял ее издалека и шел к ней кратчайшей дорогой. Она была где-то здесь неподалеку. Белая. Мягкая. Вкусная.
        Переродившийся не мог ясно мыслить - теперь у него был не один разум, а сотня. Мысли множества крохотных голов смешивались в одной большой. Из этой мешанины он выбрал самую простую и жизненно необходимую. Жрать…
        Его вело змеиное чутье. Вниз. В сторону. Хоронясь от случайных встречных в сумраке коридорных ниш, горгон продвигался к цели. Первое попавшееся его не устраивало. Она была где-то здесь. И он ее найдет.
        Долго искать не пришлось. Человечинка. Вкус-с-с-ная. Змеи предвкушающе зашипели.
        Обернувшись на шорох, девушка застыла, пойманная немигающим взглядом горгона. Тяжелая корзина выпала из ее враз ослабевших рук.
        Он метнулся вперед, предвкушая, как вонзит когти в мягкую плоть, раздирая внутренности и добираясь до печени. Но сильный удар отбросил его в сторону и впечатал в каменную кладку. Горгон шустро откатился, и следующий удар пришелся на пустое место. Перевертыш извернулся, пытаясь разглядеть нападавшего.
        Впереди была зеркальная стена.
        Мощнейшая силовая волна снесла с петель дверь, выбив ее вместе с остолбеневшим горгоном. Его вынесло на площадку для сбрасывания мусора. Перевертыш чудом зацепился когтями за огороженный край. Далеко внизу бесновался, бросаясь на острые камни, прибой. Но не он страшил перерожденного, а скрывающийся за зеркальной стеной, взгляд на которую замораживал самого горгона.
        Поэтому он начал сползать вниз, под площадку, находя в скале когтями почти невидимые трещины. Вниз. В расщелины. Лишь бы подальше, в первую очередь от напавшего мага. А голод можно утолить и позже…

* * *
        - Ваше Величество! Очнитесь! - Соунник совершенно непочтительно трясла мою императорскую особу.
        - А?.. Что?.. - Я заморгала, пытаясь осознать возвращение в собственное тело.
        Оно казалось тяжелым, неповоротливым, неудобным. К тому же меня затошнило - с сознанием вернулись и чужие воспоминания.
        - Простите меня, Ваше Величество… - отпрянула от меня девушка. - Я испугалась. Мне показалось, что вы… вы…
        - Заснула? - Мы с тошнотой решили признать временную ничью.
        - Д-да… - Лейди окончательно смешалась.
        Как же! Наверняка я выглядела точно покойница. Перепугала бедную девочку так, что она даже начала заикаться.
        - У меня был тяжелый день, Соунник, вот и разморило перед камином. Надеюсь, я могу рассчитывать на вашу сдержанность и деликатность при обсуждении произошедшего здесь?
        - К-конечно, Ваше В-величество.
        - Вот и славно. - Хлопнув в ладоши, я осторожно поднялась на ноги, стараясь не трясти головой, и как бы между прочим заметила: - Ах да, о моей маленькой просьбе. Вы не одолжите мне свою служанку, Соунник? Камеристке требуется помощь в переделке моих туалетов. Боюсь, ей одной за ночь не справиться…
        Девушка кивала, как китайский болванчик: мол, «да, разумеется, она одолжит», «не беспокойтесь, сейчас же пришлет», «услужить Императрице - честь для всех домочадцев Клыка Шторма».
        С победной улыбкой я вышла из залы вслед за сопровождающим меня лакеем. Пусть тошнота подкатывала к горлу, стоило подумать о горгоне, зато я знала, каким именно образом Проклятый Ублюдок покинул замок. Чуток магии иллюзий, столько же пространственной, крепкая веревка с частыми узлами, немножко собственной ловкости, а также добавить капельку везения - и Верьян Илиш останется с носом.

«Предаем предателя?» А что, в этом даже есть своя горькая прелесть.
…Ночи на Севере светлые, ясные, прозрачно-синие. Как зимняя прорубь. И такие же холодные. У нас с Эоной зуб на зуб не попадал. Вот как раз под эту четкую дробь мы и добрались до обрыва, откуда был виден Остров. Неран размытой громадой темнел у самого горизонта.
        Отлив обнажил шершавое брюхо берега, которое лизали набегающие волны. Спуск к воде был не из легких. Хорошо еще к полуночи дождь прекратился, а ветер, очистив небо, улегся.
        - Рель, что дальше? - шмыгнула носом подруга.
        - Что, пророчицу нашла? - рыская среди мокрых камней, огрызнулась я. - Помогла б лучше, чем вопросы задавать…
        - Чем?
        - Знак ищи. Чует моя печенка, он должен быть где-то тут. Помнишь, как тогда у Тихой речки? - Размышления были скорее для себя, чем для подруги. - Должен же у неранок быть предусмотрен способ возвращения на Остров! Глупо пускаться в Поиск, не зная, как назад вертаться. Не зря же Кирина про Клык Шторма упомянула…
        - Какой он, знак этот? Ой… - Эона оскользнулась и чуть не упала. - На что похоже-то?
        Хороший вопрос. Я замерла у кромки воды, глядя на лениво накатывающие волны.
        - Да хмарь его знает. Неранское что-то, наверное… - задумчиво протянула я. И неудачно сострила: - На имперскую печать не похоже, так уж точно.
        - А на что похожа имперская печать? - не замедлила поинтересоваться подруга.
        Мокрая галька скрипела под сапогами. С каждой минутой становилось все холоднее. Занесло же нас.
        - Забудь. Ищи что-нибудь необычное. Необычно-неранское.
        - Что-то неранское, - бубнила себе под нос светловолосая, бесцельно шатаясь вдоль берега.
        - Угу. Например, вот такое. - Я достала из-за ворота амулет Кирины.
        Лунный свет заиграл на его лепестках. Кулон мягко засиял и дернулся из моих заледеневших пальцев. Шнурок болезненно впился в тонкую кожу шеи. Я наклонила голову, и амулет с нее соскользнул, зависая в воздухе. Потом завертелся на месте, вбирая в себя все больше и больше лунного света. Вскоре образовавшийся светящийся диск мог поспорить с луной. Чтобы быть ближе к сопернице, он поднялся повыше.
        - Рель, что это значит? - прошептала Эона, с открытым ртом наблюдая, как одной луной в небе стало больше.
        - Что я идиотка, - таким же торжественным шепотом отозвалась я, в свою очередь уставившись на лунную дорожку, бегущую по волнам. На наших глазах она становилась все материальнее. Будто портной раскатал по темному атласу платья рулон тесьмы, прикидывая, подойдет ли она для отделки.
        Под действием моего чудотворного тычка локтем в ребра светловолосая очнулась. Она присела на корточки и с опаской потрогала застывший лунный свет.
        - Она твердая!
        Отодвинув ее, я наступила на колыхающуюся на волнах серебристо-белую дорожку шириной где-то в локоть. Она прогнулась под моим весом. Осторожно я поставила на лунное полотнище вторую ногу. Светящаяся тропа покачнулась, но устояла.
        - Да вроде бы ничего, идти можно, - пробормотала я, отступая обратно на твердую землю.
        Меч, привязанный за спиной, сумки за плечами кренили меня назад. Поэтому для лучшей устойчивости я опустилась на четвереньки, приготовившись ползти вперед, к свободе.
        - Земля, прощай. - Припомнились знакомые с детства слова - уж очень ситуация способствовала. - В добрый путь.
        Я обернулась на замешкавшуюся Эону.
        - Рель, мне страшно… А вдруг она исчезнет, что делать будем?
        - Поплывем. Ты ведь, в отличие от меня, плавать умеешь.
        - Вода же холодная…
        - Греби быстрее, не замерзнешь. - Нас скоро хватятся, а она тут разговоры разводит! - Быстро за мной!
        Подруга боязливо вползла следом на дорожку. На ней покачивало, как на подвесном мостике над пропастью. Да и ощущения были похожими - особенно если задуматься, какая бездна воды колыхалась под нами. И что там могло еще водиться помимо безобидных рыбок. Да еще вблизи Великого Разлома…
        Хотя нет, как раз об этом думать не надо. Как бы не накаркать…
        - Рель?..
        - Чего? - Что у меня за стервозный голос! Холодный ветер в лицо не добавляет терпимости и любви к ближнему.
        - Что с Верьяном станет? Ну… - Эона помялась. - Из-за того, что мы сбежали?
        Если бы я могла, то пожала бы плечами, а так просто бросила через плечо:
        - Что ему сделается? Других наследников, как я поняла, у Илиша нет и не предвидится. Женится наш любезный Верьян на лейди Соунник и узаконится окончательно…
        - Женится? - изменившимся голосом переспросила подруга.
        - Угу. - Я не стала уточнять, что это произойдет, только если Оттис сможет откупиться от Гильдии и обвинения в государственной измене.
        После моей последней реплики разговор заглох сам собой.
        Ползли мы довольно долго. За это время Неран почти не приблизился, зато совсем заледенели конечности.
        - Знаешь, там, на берегу, что-то происходит, - пропыхтела у меня за спиной Эона. - Мне это совсем не нравится…
        Просто обернуться оказалось недостаточным: Эона мешала полноценному обзору. Балансируя при помощи рук, я встала на ноги и осторожно оглянулась. А затем красиво и длинно выругалась.
        Весь берег за нами был усыпан огнями зажженных факелов. Хуже того, над ними парили еще несколько магических светляков. Порывом внезапно поднявшегося ветра донесло отголоски перекрикиваний преследователей. Наверняка магов среди них было немерено. Увидеть нас с такого расстояния, да еще в темноте, они не могли, а вот почувствовать - запросто.
        Для пущей нашей безнадежности из-за утеса выворачивал небольшой корабль. Парус был спущен, судно шло на веслах. И кто бы вы думали, стоял у него на украшенном драконьей мордой носу, держа в руке магический фонарь, освещающий все на лигу вокруг?
        Верьян Илиш, разумеется.
        ГЛАВА 15
        Небо заполонили низкие тяжелые тучи, скрыв наполовину оба лунных диска - настоящий и сотворенный амулетом, хотя последний висел не так высоко, как первый. Море растеряло свою ленивую безмятежность, подгоняя беспокойные волны нам навстречу. Я кинула тревожный взгляд в сторону Острова. На полотне тропы зияли рваные черные дыры - если тучи сгустятся сильнее, добраться до берега можно будет только вплавь.
        Оценив неутешительные перспективы, я вернула внимание Клыку Шторма. Следом за нами по лунной дорожке пустились в путь четверо преследователей. Им даже удалось пробежать гуськом пару-другую метров, прежде чем они с громкими ругательствами ушли под воду.
        За правую руку меня дернуло к оставленному побережью. Невольно я даже попыталась сделать шаг в сторону полуострова.
        - Рель! - заверещала Эона, ухватившись за мои колени, и едва не спихнула в воду.
        Чтобы точно там не оказаться, я снова упала на четвереньки и вцепилась в истончающееся полотнище дорожки. Принуждение ослабло, зато усилилась качка.
        С опозданием меня озарило: где-то там, у берега, в ледяной воде барахтался и мой благоверный. То-то народ оживился, выуживая Императора, временно позабыв даже про нас.
        - Рель! - вновь крикнула светловолосая прямо мне в ухо. Так и оглохнуть недолго! - Мы сейчас утонем?!
        - Размечталась! Вон спасательная команда плывет. - Мрачно. - Сейчас как всех нас спасут, и разрешения никто не спросит.
        Судно тем временем приближалось, свет магического фонаря на носу становился ярче. Из-за отлива корабль шел медленно и аккуратно, обходя подводные сюрпризы.
        Да и куда им было торопиться - при такой поддержке с берега мы никуда не денемся.
        Вновь я оценивающе глянула в противоположную от корабля сторону - на Неран. Магический свет, беспрепятственно разливающийся вокруг нас, у берегов Острова как будто упирался в невидимую стену. Зато расстояние до него оказалось много меньше, чем мне представлялось в темноте. Да только корабль (кажется, у викингов такие звались дракарами) нагонит нас раньше, чем мы достигнем благословенной неранской земли.
        Нам могло помочь только чудо. Но после бегства из замка Силы практически не осталось. Вся она ушла на нашу с Эоной маскировку и подстраховку при спуске с обрыва - все-таки ни у меня, ни у подруги не было реакции горгона. И его когтей. А скалы после дождя - не самая надежная опора… Я попыталась собрать хотя бы остатки Силы, но меня точно отрезало от ее источника. И дело здесь было даже не в перерасходе энергии, а в близости Нерана. То-то маги на берегу нам вдогонку, кроме куцых туч, ничего не смогли учудить…
        Впрочем, морю хватило и этого. Раззадоренное применением магии, оно заворочалось, заволновалось. Похоже, надвигался шторм. Тучи потяжелели, холодный ветер бил в лицо. Мы почти не продвигались, несмотря на все старания.
        Вскоре ветер усилился настолько, что мне пришлось опустить ноги в ледяную воду, чтобы удержаться на тропе. Хватка подруги становилась непереносимо болезненной.
        - Ты мне так клок мяса вырвешь скоро! - Я возмущенно обернулась. - Лучше держись, как я.
        - Мне ст-т-трашно, - застучала зубами Эона, старательно поджимая ноги. - Вд-д-друг здесь водятся такие же, как те водяницы… ну на Тихой. Помнишь? Цап за ногу - и поминай как звали.
        Нашла что вспомнить и о чем переживать! Сравнивая нашу скорость со скоростью приближающегося корабля, я равнодушно заметила:
        - Русалки-то? Разумеется, водятся. Навалом должно быть. Хантир же говорил, что отсюда до Проклятых островов один морской переход, не больше. Да и неподалеку от Великого Разлома вообще хмарной нежити навалом должно быть.
        - Ты меня нарочно пугаешь, да?
        - Ага. - Отплевываясь от летящих в лицо соленых брызг, я подумала, что компания Ати, любопытной русалки-подростка, нам сейчас как раз бы не помешала. Надо было внучку просить у королевы русалочьего народа, а не артефакт невнятного назначения.
        Та-а-а-ак… «Что, дошло наконец?» Похоже на то.
        Одеревеневшими от холода пальцами я нащупала под рубахой раковину в форме рога и крепко, до боли, сжала. Силы не было, только Вера в чудо…

«Помоги. Добраться до Острова. Помоги. Помоги. Помоги».
        Я даже глаза для концентрации не могла себе позволить закрыть, потому как наблюдала за приближением корабля. Дракар как раз сделал разворот. Илиш тоже переместился к левому борту. Ветер нещадно трепал Верьяновы косички, почему-то не собранные, как обычно, в хвост. Помимо Проклятого Ублюдка народу на корабле было еще человек десять - двенадцать. По моим ощущениям, как минимум трое из них - маги. А то и четверо. Правда, работать с Силой они могли с тем же успехом, что и я.
        Вся команда, кроме рулевого, свесилась с левого борта.
        Для пущего драматизма заморосил дождь, хотя воды нам хватало и так.
        - Эй, Ваше Императорское Величество, - пытаясь перекричать ветер, воззвал ко мне с палубы Верьян. - Вы так спешно нас покинули, что непомерно расстроили меня и моего покойного батюшку. Да примет Единый его нагрешившую душу!

«Помоги. Помоги. Помоги».
        - А не пошли бы вы, Верьян Илиш, к хмарным демонам! - неожиданно звонко крикнула в ответ Эона, чем вырвала меня из почти молитвенного транса. - Вместе с вашим батюшкой.
        Окоротить Верьяна никогда не было легким делом.
        - Подозреваю, родитель как раз у них и находится, а вот я туда совсем не тороплюсь. Задерживают дела императорской важности.
        - И что же это? Наследство? Выгодная женитьба?
        Хмарь, что она несет! Какая женитьба?!
        - Возможно.
        - Ну вот валите туда, откуда приплыли! Хмарь, хмарь и еще раз хмарь!
        От кого она таких выражений набралась? Неужели от меня?!
        - Не могу, крошка. Надо один должок с кое-кого стрясти. Багры тащите! - Верьян сделал знак кому-то из команды и снова повернулся к нам. - Надеюсь, Ваше Величество будут столь любезны пожаловать на борт сего скромного судна?
        Нас окатило очередной волной, а меня - озарением.

«Долг. Я требую вернуть долг. Кровь за кровь. Силу за Силу. Помощь за помощь. Нам нужно на Остров. Сейчас».
        Края стремительно теплеющей раковины болезненно впились в кожу, согревая окоченевшие руки. Повинуясь наитию, я поднесла ее к губам и легонько дунула. Реву, который произвела крохотная раковина, наверное, позавидовала бы иерихонская труба.
        Звук был низким, тягучим, вибрирующим и вместе с тем оглушающим. На мгновение все стихло: люди, ветер, дождь и даже море. Замерло. Но там, глубоко под нами, что-то пришло в движение. Что-то огромное.
        - Ты тоже это почувствовала? - прошептала Эона, прижавшаяся ко мне всем телом и для верности обнявшая не только руками, но и ногами.
        - Что, твою пламенную страсть ко мне? - Когда я нервничаю, то обычно шучу. По традиции крайне неудачно.
        - Дура, - огрызнулась Эона, однако ни рук, ни ног не разжала.
        На корабле люди тоже задвигались. Слегка оглушенные, они переглядывались, пытаясь определить, что же произошло. Вот тут-то и началось веселье - беготня, крики, бряцание оружием.
        Ничего удивительного, Верьян в ипостаси Горгона мало кого вдохновляет на теплые, дружеские чувства.
        Проклятый Ублюдок, не будь идиотом, зашвырнул за борт магический фонарь. Тот красиво пошел ко дну, озаряя темные дотоле глубины и подсвечивая снизу корабль. Погаснет светляк еще нескоро - если, конечно, какая-нибудь хмарная нечисть не вытянет из него Силу раньше, чем она израсходуется на свечение.
        После яркого освещения водворившаяся темень показалась непроглядной, чем не преминул воспользоваться Верьян. Лишь по истончившейся связи я могла определить примерное его местонахождение. И меня категорически не устраивало, что оно было уже не на корабле.
        Интересно, насколько хорошо горгоны плавают?
        Оказалось, что весьма неплохо. Голова Верьяна всплыла неподалеку. Змеи зябко жались друг к другу и даже не шипели. Но от этого менее страшно не становилось.
        Впрочем, вскоре мне стало совсем не до горгона.
        Окатив водой, нас, визжащих, - меня и Эону - подбросило и уронило на что-то жесткое. В панике я ухватилась за какой-то кожаный канат, попавшийся под руку. Эона, успевшая проморгаться от соленой воды, заверещала с новой силой, не забывая стискивать меня медвежьей хваткой. Было от чего: мы сидели на спине морского дракона, между двумя шишковатыми наростами, почти у самой головы, что была размером с половину дракара. А длинное черное тело дракона, мерно покачивающееся на волнах, наверное, могло обернуться вокруг корабля раза два.
        Вызвала зверюшку на свою голову…
        Второй ус услужливо ткнулся мне в руку - мол, хватайся пока я добрый. Я и вцепилась, не особо задумываясь о последствиях. Хотя, вспоминая астаху, надо было бы хорошенько поразмыслить.
        И понеслась.
        Верх поменялся местами с низом, стороны махнулись друг с дружкой, а вода заполонила все и сразу. Дракон бесновался. Он словно пытался что-то сбросить, возможно нас. Под ударами тяжелого хвоста за считаные мгновения корабль превратился в обломки. Что стало с людьми, я уже не разглядела - дракон рванул с места, помчался, почти приподнимаясь над водой, подобно ракете.
        Радовало, конечно, что он устремился в сторону Острова, однако нам навстречу с той же скоростью мчалась прозрачная стена, опоясывающая Неран. Эту преграду я не видела, но ощущала. А еще чувствовала, что, если мы не «сбросим обороты», нас размажет по ней, не хуже чем по каменной кладке.
        Эона верещала не переставая. Я даже позавидовала ее легким - сама бы уже давно осипла. Попутно жалела, что заняты руки: так сильно было желание стукнуть подругу по голове, чтобы замолкла хотя бы ненадолго.
        В паре локтей от невидимой преграды дракон вертикально ушел вниз. Я даже не успела задержать дыхание и как следует зажмурить глаза.
        Вниз. Через сопротивление ледяной воды, показавшейся от прилившей к коже крови кипятком. Легкие распирало. Когда мне почудилось, что еще чуть-чуть, и их порвет в клочья, дракон устремился наверх.
        Холодный воздух обдирал небо, но я не могла им надышаться. Позади меня зашлась надсадным кашлем Эона. Мои глаза точно разъедало морской водой - я остервенело терла веки кулаками. Воспользовавшись этим, дракон стряхнул нас на мелководье, как корова надоевших слепней, и скрылся по своим драконьим делам.

«Более важным, чем императорские?» Вне всяких сомнений.
        Кое-как мы выползли на берег. Дрожа и задыхаясь, упали на гальку подальше от набегающих волн.
        Небо уже начало потихоньку бледнеть перед рассветом. К утру похолодало еще сильнее. Тело стремительно деревенело и теряло чувствительность.
        - Вот мы и на Неране. - Вместе со словами подруга выдохнула облачко белесого пара. Несмотря на посиневшие от холода губы и измученный вид в целом, девушка выглядела почти счастливой.
        Я с трудом приподнялась на локтях и огляделась. Узкий галечный пляж упирался прямо в обрыв, заросший непролазным стлаником… Как и куда отсюда выбираться - было совершенно непонятно.
        - Добро пожаловать на свободную землю. От всего свободную.
        В моем голосе было куда меньше радости. Отказала моя магия. Напрочь. Я не чувствовала в себе ни крупицы Силы. По эту сторону неранской стены Избранная Лия (или, быть может, беглянка Рель?) вновь стала обыкновенной девушкой.
        Эона резко села. Она схватила меня за плечи и затрясла. Откуда только силы взялись?
        - Рель, ты разве не понимаешь? Мы здесь, на Неране! - Глаза подруги лихорадочно блестели. - Как мы мечтали. Как хотела Кирина…
        Разве объяснить ей, что бывают дороги, которые лучше бы не заканчивались. Ты идешь, идешь, мечтая о цели, но, едва достигнув, понимаешь: путь к ней был в сто крат лучше краткого мгновения триумфа.
        - А то… Понимаю, само собой. Только не тряси меня, ладно? - Я неловко высвободилась из рук подруги.
        Неожиданно она отступилась и как-то вся сникла.
        - Как думаешь, он выжил? - шмыгнула Эона.
        Мне не требовалось пояснений, о ком это она.
        - Надеюсь… - Связь с Верьяном тоже оказалось оборванной, и ничего о его судьбе я узнать не могла. Оставалось лишь молиться - да хоть бы этому самому, Единому. - Ладно, пошли, что ли, дрова поищем. Надо костер развести, пока совсем не окоченели.
        И попыталась подняться. Однако что-то острое чувствительно уперлось мне в спину, под ребра. Следом звонкий девичий голос поинтересовался:
        - Может, вас проводить? Гости столь редки в наших краях - не хотелось, чтобы вы заблудились.
        Стараясь не делать резких движений, я осторожно обернулась. С короткими копьями наперевес нас с огромным интересом рассматривали три девицы, самой старшей из которых было лет шестнадцать (двум остальным - двенадцать-тринадцать, не больше). Все три светловолосы. Одеты совсем не по погоде: штаны в облипку, легонькие курточки и короткие сапожки. Однако, приглядевшись, я поняла, что первое впечатление было обманчиво - одежда девушек была выполнена пусть из тонкого и очень гладкого, но меха.
        - Здрасте, девочки. - Эона так сильно вцепилась мне в плечо, что я не выдержала и пихнула ее локтем, лишь бы отстала.
        Старшая скривилась и свободной рукой демонстративно поправила лук за спиной.
        - Девочки у чейни за скотиной ходят, а мы - полноправные дочери.
        - И утаны уже есть? - как бы между прочим уточнила я, стараясь не сильно отстукивать зубами в такт словам.
        Девчонки дернулись.
        - Будут, - с вызовом пообещала старшая и, подозрительно прищурившись, спросила: - Откуда про утан знаешь, чейни?
        От чейни слышу!
        - Кирина рассказала. - Мы были не в том положении, чтобы ерничать. - А еще она говорила, что здесь нас примут как родных, особенно если я привезу вот это.
        Я сбросила с плеч мокрые тяжелые сумки и принялась за веревку, которой были привязаны ко мне ножны с Неотразимой. Девчонки насторожились, с опаской поглядывая на мои манипуляции с мечом. Пальцы слушались плохо, узлы почти не поддавались. При помощи Эоны я все же справилась и на вытянутых руках показала меч неранкам. Вернее, хотела показать: руки так дрожали от переутомления и холода, что быстро упали обратно на колени.
        - Это что? - поинтересовалась та, что пониже, и тут же осеклась под взглядом старшей.
        Прежде я не собиралась делиться этими сведениями ни с кем, кроме Мудрейшей, но сейчас была готова сказать что угодно и кому угодно, лишь бы свести к минимуму
«разборки на таможне» и поскорее оказаться в тепле.
        - Имена Марита и Разящая вам что-нибудь говорят?
        - Ты хочешь сказать, что это…
        - Она самая.
        Меня начало колотить. Непонятно от чего больше - холода или злости.
        Впечатлить девчонку оказалось не так уж легко. Младшие были куда доверчивее.
        - Разящая! Маль, это правда Разящая?! - Самая низенькая из неранок округлила глаза. - Ух ты!
        - А кто из двух Марита? - задергала за рукав старшую вторая девчонка. - Маль, ну кто, а?
        - Никто! Мирта, тебя что, Богиня разумом обделила? - зашипела предводительница этой малышни. - Марита когда погибла-то, очнись!
        - Ой, точно, она ж у седой скалы похоронена, - потерла лоб девочка. - А это тогда кто?
        - Ну мне откуда знать? - притопнула ногой старшая. - Почему я вообще должна верить словам какой-то чейни!
        Это было уже слишком. Мое терпение закончилось вместе с любовью к человечеству в целом и подросткам в частности.
        - Хмарь, вы совсем слепые, что ли? Не видите, в каком мы состоянии?! Окоченели совсем! Измотаны! А три соплячки устроили тут допрос с пристрастием вкупе с игрой
«верю - не верю»! - Рукоять Неотразимой неожиданно ободряюще согрела ладонь, возвращая чувствительность окоченевшим пальцам. - Заняться мне больше нечем, как сказочки для малолетних дурочек выдумывать!
        - Да ты!..
        - Да, я!
        Я поднялась на ноги, плохо ощущая собственное тело и мало представляя, как буду сражаться. Пустые ножны со стуком упали на гальку.
        - Рель, не надо… пожалуйста. - Подруга, пошатываясь и тяжело опираясь на меня, встала. - Это не то, чего хотела бы Кирина…
        Сейчас мне было плевать, чего именно и кто хотел. Сила пусть по каплям, но вливалась в меня. И даже эти крупицы опьяняли, кружили голову, действуя подобно глотку крепкого вина на пустой желудок. Лезвие моего меча с хмельной наглостью отвело направленные мне в грудь копья. Оттолкнув нетвердо стоящую на ногах подругу с линии удара, я поднырнула под руку ближайшей неранки. Через кувырок прокатилась по скользкой влажной гальке и встала уже за спинами противниц. Те стремительно обернулись и все втроем кинулись на меня.
        Глупо. На их месте я бы просто взяла в заложницы Эону.
        - Ай-яй-яй, как нехорошо, втроем на одну, - зацокала языком я, подражая интонациям старой шаманки, и отступила подальше от старающейся вновь подняться на ноги подруги. - А как же честь воина?
        - Не чейни говорить о чести! - Одна из младших метнула в меня копье. Оно намертво застряло в стланике. - О чести сестер тем более!
        Дура. Хотя бросок неплохой - прицельный, сильный, - я увернулась, но с большим трудом.
        Девчонка, оставшаяся без копья, взялась за лук. Дважды дура. Ну какая польза от лука в ближнем бою?!
        Если трезво оценивать мои шансы, я уже могла прикончить соперниц, и не по разу. Даже в нынешнем плачевном состоянии: муштра аалоны Валенты, Силовая подпитка и легендарный меч - хорошее подспорье в таком деле. Останавливало меня вовсе не человеколюбие - трупы на берегу вряд ли добавят нам лояльности местного населения…
        Ч-черт, о чем я думаю!
        Подруга бросилась ко мне и тяжело повисла на правой руке.
        - Рель, это же дети! - заорала Эона прямо в ухо.
        Нет, я с ней точно оглохну!
        - Сами напросились! - Я попыталась ее отпихнуть, но не вышло - девушка вцепилась в меня намертво. Пользуясь заминкой, младшая из неранок, отбросив лук, метнулась за своим копьем. Не такая уж она и дура, надо заметить.
        А Эону тем временем понесло…
        - Сестры. - В голосе подруги послышались слезы, а во взгляде солидно прибавилось фанатизма. - Что вы делаете, сестры?! Разве этому учит кодекс чести воительниц? Разве не написано там: «Сестра должна быть справедлива и честна. Сестра должна проявлять сочувствие к людям. Сестра должна владеть собой»? И недаром же начертано Богиней на скале пришествия: «Тэй'на, орсой эс'зонн ниват утан'на»!
        Мы уставились на девушку в немом изумлении. Все четверо.
        - Утан'нэа лэста, - отдышавшись, выдала та, которую называли Маль. - Воззвание проклятых, что сразу-то «слово прибывших» не сказали? Сколько сил и времени бы сохранили.
        - Мне вот тоже о-о-очень интересно. - Видимо, мой взгляд предвещал мало чего хорошего, потому как подруга отлепилась от меня и попятилась на пару-другую шагов. Конечно же тотчас поскользнулась и шлепнулась на землю.
        Маль закинула копье на плечо, подошла к Эоне и подала руку, которую та приняла, не колеблясь.
        - Богиня любит нас.
        - Все верно, любит, - неслышно пробормотала я, подбирая ножны. Стоило Неотразимой в них оказаться, как весь мой запал потух, а кураж развеялся. - Некоторых - особо извращенным образом.
        ГЛАВА 16
        Расщелина вывела нас с пляжа в редкий ельник. Прежде чем добрести до одинокого дома с островерхой, устланной соломой крышей, мы поплутали «в трех соснах» и побродили вдоль берега. Для чего это было нужно, стало понятно, когда на подступах к дому к нам присоединились еще три девушки. Они вынырнули из ближайших кустов и невозмутимо зашагали рядом. Троица была весьма колоритной: раскосая уроженка дарстанских степей, смуглая кучерявая джерийка и беловолосая светлоглазая северянка.

«Конвой?» Хотелось бы думать, что это почетный эскорт, но не настолько я отупела. Хотя в моем нынешнем состоянии все возможно… Голова просто раскалывалась, тело лихорадило, а ломота маятником отдавала в затылок. Кожу стянуло высохшей морской солью. Горло першило, и изредка я срывалась на кашель, а в носу свербело, предвещая насморк. Оказывается, я отвыкла болеть. Не восполнять растраченный резерв, не заживлять в спешке полученные раны, а вот так по-обычному ловить простуду от переохлаждения.
        Эона выглядела не лучше. Ее знобило, лицо горело, а взгляд понемногу терял осмысленность.
        Встречающая нас на пороге дома женщина средних лет совсем не излучала добродушие и гостеприимность. Тяжелая коса смоляных волос явно плелась в страшной спешке - в прическе было полно «репьев». В остальном же неранка выглядела собранной и опрятной: рубашка заправлена, жилет завязан на все веревки, отвороты мягких сапог аккуратно расправлены.
        За спиной незнакомки виновато жалась Миган: самая младшая из девчонок умчалась вперед нас, чтобы предупредить дозорных.
        - Тай'ека! - выругалась неранка вместо приветствия. - Чем ты думаешь, Мальена?!
        Ругательство было мне смутно знакомым - пару раз я слышала его от Кирины, доведенной до ручки. Во всех прочих случаях она предпочитала отделываться емким, а главное безликим «хмарь».
        - Младшая сестра Мэделена, простите, я… - попыталась оправдаться Маль.
        - Нэтка аах'ена! - по-видимому, продолжала расширять мой словарный запас нецензурной неранской лексики женщина. - Где голова твоя была?
        Девушка сильнее вжала голову в плечи. Мирта, Эона и я машинально сделали то же самое.
        - Но я…
        - У нерестящейся таги разума и то больше! Ты подвергла опасности не только себя, но и своих подопечных! Что ты должна была сделать по приказу? Ну?
        - При обнаружении на Острове чейни первая в выучной тройке посылает одну из непосвященных дочерей к Младшей сестре, а вторую - на поиски ближайшей дозорной тройки, - заученно выдала Мальена.
        - Дальше!
        - Сама же во время ожидания незаметно наблюдает за новоприбывшими, не предпринимая никаких самостоятельных действий по установлению контакта с чейни, - убитым голосом закончила цитировать выдержку из устава девушка.
        - Что из этого сделала ты?
        - Но они не выглядели опасными…
        - Я не спрашиваю, как они выглядели! - рявкнула женщина. - Я спрашиваю, что ты сделала по приказу.
        Маль ссутулилась и окончательно понурила голову.
        - Ничего.
        Я бы полюбовалась этой сценой еще некоторое время, но саднящее горло, тяжелая голова, мокрая одежда и наваливающаяся на меня Эона совершенно не способствовали получению эстетического наслаждения.
        - Прошу прощения, достопочтенная Мэделена, - встряла я, - но не могли бы мы продолжить разговор в более уютном месте?
        Она уставилась на меня пусть не как баран на новые ворота, но очень близко к тому.
        - Нам бы переодеться во что-нибудь сухое и теплое. - Я сглотнула через боль в горле. - А то спорить скоро будет не о чем. Вернее, не о ком.
        Женщина окинула нас долгим оценивающим взглядом. Особенно он задержался на Эоне, которую уже начало лихорадить. Если сейчас опять начнутся рассуждения о чейни, то…
        - Ладно, позже разберемся, - не оправдала моих опасений Младшая сестра. - Двое идут заканчивать обход, двое со мной, а Мальена ждет моих дальнейших распоряжений здесь.
        Джерийка кивнула Мирте. Та неохотно последовала за старшей, то и дело оглядываясь на Маль.
        Женщина продолжила раздавать распоряжения:
        - Миган, приведи Миреллу, скажи, что у меня хворая в дозорном срубе. - Еще один брошенный взгляд в нашу сторону. - Даже две.
        Кивнув, девчонка спрыгнула с крыльца и припустила в противоположную сторону той, куда ушли дозорные. Мэделена открыла дверь и скрылась в доме.
        - Проходите, - донесся до нас недовольный голос. - Живее, тепло выходит.
        Я схватила вялую подругу за руку и потащила скорее внутрь. Сначала согреемся, а там разберемся.
        Дом оказался неожиданно большим, вытянутым в длину, но теплым. В нем не было отдельных комнат, помещение разделялось на секции раскладными ширмами. Правда, домашним уютом здесь и не пахло: спартанская обстановка перевалочного пункта, суровое «очарование» казармы. Стекла в окнах были идеально чистыми, а стоящие рядочком кровати - образцово заправленными. Картину портили только натянутые по диагонали веревки с сохнувшим бельем.
        - Я просто посижу, ладно? - пробормотала Эона.
        Не дожидаясь одобрения, она сползла на пол и привалилась к стене. Та коварно оказалась матерчатой ширмой на деревянном каркасе и с грохотом упала. Эона конфузливо подскочила. Зашедшие за нами в дом неранки бросили вещи у порога и там же разулись. Молча переглянувшись, они поставили ширму на место.
        - Разувайтесь - вы же не на улице! - Мэделена проследила, чтобы мы избавились от грязных сапог. Правда, наши портянки были не чище. - Одежду тоже снимайте.
        Младшая сестра бросила нам стянутые с бельевой веревки полотнища и махнула рукой на выпирающий из-за ширмы бок пузатой бочки:
        - Умыться можно из той кадки. Вода остыла, но другой, увы, нет. Я скоро.
        И, надев тапочки взамен скинутых сапог, вернулась на улицу - наверное, чтобы закончить моральную порку нашей провожатой. Или, скорее всего, в подробностях расспросить о вынесенных на неранский берег чейни.
        Холодная влажная одежда точно вросла в тело и сдиралась еле-еле, по ощущениям, вместе с кожей. За ширмой оказалось некое подобие душевой комнаты. В полу были проделаны отверстия для слива воды. Правда, оттуда поддувало нещадно.
        Эона наскоро ополоснулась, дважды зачерпнув ковшом воду, притом даже не расплетя косу. После поспешного омовения она завернулась в простыню и тряслась, сидя на кровати. Хотя при умывании меня знобило, я продолжала упрямо вымывать соль из волос, не забывая время от времени подглядывать за происходящим через щель в ширме.
        - Так откуда вы? - Блондинка протянула Эоне меховую накидку.
        - Я из Тении. Меня там Кирина нашла. - Подруга измученно улыбнулась, кутаясь в меха.
        - Кирина - имя чейни. - Северянка задумалась. - В Поиске сейчас только Мэйда, Манира, Миримма и Миафа. Кто из них была твоей утаной? Миримма?
        - Манира. - Эона закашлялась. Ее лихорадило все сильнее. - Она погибла… в Вампирьих топях…
        Все помолчали.
        - Ясно. А подруга откуда?
        - Рель из… из…
        - Эльма, - из-за ширмы подсказала я, выливая на себя последний ковш воды. - Ну почти.
        - Что значит «почти»? - спросила молчавшая до сих пор вторая неранка.
        Я отжала волосы, закуталась в полотнище и отодвинула ширму.
        - Что это значит, я расскажу только Мудрейшей.
        Мы все обернулись на звук хлопнувшей двери. Опершись о косяк, Мэделина скрестила руки на груди.
        - До встречи с Мудрейшей дожить еще надо.
        Женщина кивнула на что-то позади меня. Я крутанулась и застыла - потерявшая сознание подруга лежала поперек кровати.
        Так и не приходя больше в сознание, утром третьего дня Эона умерла, несмотря на усилия местной целительницы. Я очнулась позже, как раз когда уже выносили тело. Поползла следом, скуля и цепляясь за одежду тащивших подругу неранок. Младшая сестра собиралась провести обряд, как если бы Эона была полноправной дочерью Острова, - уложить тело в легкую лодочку из кожи тэнги и отправить по волнам в последний путь, к Богине. Да вот не вышло: сумасшедшая чейни то требовала, то молила зарыть умершую в землю. Подумать только, как какого-то мужчину!
        Я не сдавалась. Эона так хотела стать частью Нерана. И она ею станет.
        Всю ночь я просидела рядом с подругой, сжимая ее руку и пялясь в темноту. Глупо надеялась, что сейчас раздастся: «Рель, ты чего тут сидишь, а?» Наутро целительница раздвинула скрывающие нас с Эоной ширмы и погнала меня переодеваться к церемонии погребения.
        Это были вторые похороны близкого человека в моей жизни, не считая быстрого прощания с Кириной. Место для могилы выбрали на обрыве, нависающем над широким галечным пляжем, неподалеку от дозорного сруба. Отсюда, если всмотреться, можно было увидеть на кромке горизонта тиланский берег.
        Ясное морозное утро плохо подходило для скорби. Не по-осеннему ярко светило солнце. Принарядившийся в охру, багрянец и золото лес дорогой кокетничал с нами и щебетал, словно не ко времени вспомнившая молодость матрона. Море притихло и ластилось к Острову. Лучшая погода для долгих пеших прогулок и мечтательности, а не для погребальной процессии. Поэтому до боли хотелось тяжелых свинцовых туч, злого беспощадного ветра и нудного дождя, стекающего по лицу и заменившего бы мне невыплаканные слезы.
        Все прошло тихо и скромно. Правда, девушки-дозорные держались поближе ко мне, будто боясь, что я сигану с ближайшего обрыва.
        Одетую во все лучшее подругу опустили в выстланный тюленьей шкурой «новый дом». На грудь положили меч и нечто вроде небольшой свирели. Сестра Мэделина произнесла краткую, но проникновенную речь: о разделении души меж сестрами, о том, что утанам не жить друг без друга, о жизни после смерти в полном воссоединении.
        - Богиня любит нас, - напоследок сказала она.

«За что меня любить? Меня, убийцу», - хотела крикнуть я, но промолчала, боясь устроить истерику.
        Это ведь я их убила. Не напорись девушки в том лесу, около Ольнома, на беглую Императрицу, ничего бы не произошло: добирались бы на Остров Неран не спеша и без особых приключений.
        Джерийка похлопала меня по плечу. Я зачерпнула пятерней земли. Первая горсть мерзлого грунта упала Эоне на грудь и с сухим шорохом осыпалась с куртки. Девушка была такая красивая и умиротворенная. И очень повзрослевшая с нашей первой встречи.
        Наша первая встреча… Воспоминания хлынули потоком.
        Эона фанатично призывает меня последовать за своей судьбой на Неран… Эона дразнит мою лошадку клоком выдранного осота… Эона радостно виснет у меня на шее… Эона хохочет, слушая наши с Кириной препирательства… Эона с надеждой смотрит на меня, ломающую комедию перед всем городом… Эона краснеет от Верьяновых шуточек… Эона со слезами на глазах требует помочь Горгону… Эона кричит, что хочет умереть… Эона счастливо улыбается, говоря: «Рель, мы на Неране!»
        Эона, Эона, Эона… Прощай, подруга!

«Вот и дождь», - захлебываясь рыданиями, подумала я, падая на колени возле засыпанной могилы.
…Неран. Я столько слышала про этот оплот феминизма, что его внешний вид меня прямо-таки разочаровал. Поселение, находящееся в долине, которую некогда образовал в верховьях островной сопки теперь уже пересохший ручей, не было ни крупным, ни богатым. Каменные домишки крепко вросли в не слишком гостеприимную землю. По сравнению с ними большое деревянное здание, находящееся в центре застройки, рядом с небольшим озерцом под белесой дымкой, выглядело почти дворцом.
        - Налюбовалась? - недовольно поинтересовалась Мэделина и, получив от меня кивок, скомандовала: - Тогда пошли уже!
        Со смерти Эоны минуло больше недели. После похорон я опять слегла.
        Ох и намучилась целительница Мирелла, пытаясь выходить свалившуюся ей на голову чейни! Никаких слов не хватит описать как. Приличных, само собой. Ухаживая за мной, женщина солидно пополнила мой запас местных ругательств.
        Но, пожалуй, это были самые спокойные и безмятежные дни за последнее время. Даже несмотря на болезнь, а может, только по ее милости. Меня даже не изводили вопросами, памятуя об устроенной на похоронах истерике. Я потихоньку приходила в себя, как никогда уверенная в своем желании вернуться домой…
        - Ты, Рель, девка крепкая, - качала седой головой Мирелла, замешивая для меня очередную микстуру. - Хоть с виду и кажется, что тебе к Богине на днях собираться. Оклемаешься.

«Крепка, как молодой дубок?» Подозреваю, что выжила исключительно благодаря мужу, вернее, его божественной способности к регенерации.
        В отличие от пасмурного настроения самочувствие у меня было прекрасным, под стать погоде этим ранним утром - солнечной и ясной. В долину не пробирались промозглые морские ветра, поэтому морозный воздух всего лишь бодрил, а не раздражал. Тем более на мне был костюм дозорной - теплый и очень удобный, а за плечами надежно привязаны ножны с Неотразимой.
        Мы спустились к поселению по узкой тропке. Впереди Мэделена, затем я, а в конце - Майла, темнокожая девушка-джерийка. Где-то, далеко позади нас, по кустам хоронились еще пара неранок, но я благородно делала вид, что не знаю об их существовании.
        Меня повели не к центральному зданию, а окружными путями куда-то на задворки. Мэделена старалась не привлекать к нам излишнего внимания. Я же смотрела во все глаза, вертя головой, как флюгер при штормовом ветре. Кое-где по дворам работали мужчины: кто чинил забор, кто крышу латал, а кто и козу доил. Женщин попадалось меньше, и, вопреки моим ожиданиям, многие из них были в платьях, а не в мужской одежде.
        Дом, к которому меня привели, оказался совсем немаленьким и даже двухэтажным. Перед ним был разбит опрятный симпатичный садик, прочерченный ровными дорожками из мелкой гальки. Выложенный за садом мраморными плитами дворик был безлюдным, но стоило нам подойти к крыльцу, как тут же нарисовалась рослая девица. Черноволосая, румяная, со здоровым любопытством во взгляде.
        - Приветствую дочерей Богини в доме Старшей сестры.
        Мэделена коротко поклонилась:
        - Младшая уповает на старшую мудрость. Будет ли дозволено нам войти?
        Прежде чем девица успела открыть рот, в дверях появилась молодая женщина. Шелковый халат был наброшен прямо на голое тело и подпоясан широким поясом, а русые волосы длиной до плеч растрепаны, как если бы она только что проснулась. Тонкая серебристо-серая ткань нежно обтекала ее безупречное тело. Женщина раздраженно постукивала ножкой, обутой в сабо.
        - Мила, иди занимайся своими делами, я сама гостей приму.
        Девица поклонилась и скрылась в пристройке.
        - А тебе, Мэд, хватит уже церемониться! - Прикрыв рот ладошкой, женщина сладко зевнула. - Ты бы еще ночью приперлась и начала ритуал представления.
        - Но, Машэтра, это же не по приказу… - Голос всегда такой строгой Мэделены прозвучал почти жалобно.
        - Ах тебе приказ подавай, - с нехорошим прищуром протянула та, - ну что ж… - И гаркнула: - Младшая сестра Мэделена!
        - Здесь!
        - Посвященная дочь Майла!
        - Здесь! - вытянулась по струнке джерийка.
        - Бегом по домам - завтракать и ждать моих распоряжений!
        - Но…
        - Не обсуждается!
        Очень знакомая сцена, надо заметить.
        Мэделена обиженно посопела, после чего со словами «Да будет по мудрости Богини!» покинула двор. Исподтишка сверкая белозубо-довольной улыбкой, Майла зашагала следом.
        - Что за поминальный столб у меня во дворе? - Хотя голос Машэтры был суров донельзя, в ее глазах плясали смешинки. - Ну-ка быстро в дом!
        Интерьер дома выглядел наподобие того, к которому я успела привыкнуть в дозорном срубе. То же разграничение пространства раздвижными ширмами на функциональные зоны и минимализм в обстановке. Но здесь простота смотрелась изысканно и элегантно, а не бедно и скудно.

«В чем фишка?» Слышимость потрясающая, и пространство не захламляется.
        Я привычно разулась и поставила обувь на специальную приступочку. Отвязала ножны и пристроила на особые штырьки. Сняла курточку и повесила на крючок.
        Не зря вчера Мэделена полвечера убила на вдалбливание в меня основ местного этикета.
        - Сюда. - Машэтра отодвинула раздвижную дверь и пропустила меня в небольшую уютную комнату в песочных и золотистых тонах. Устланный циновками пол, диванчик, низенький столик и напольные подушки - вот и все, что составляло ее интерьер.
        Я уселась на небольшой диванчик, чинно поджав ноги. Но на этом моя вежливость благополучно закончилась.
        - Когда я увижу Мудрейшую?
        - Скоро. - Старшая сестра задвинула за нами ширму.
        - Есть надежда, что сие радостное событие состоится сегодня? - ехидно уточнила я.
        - Надежда есть всегда, - улыбнулась Машэтра, изящно усаживаясь на пододвинутую к столику подушку. - Мне говорили, что прибывших чейни зовут Рель и Эона…
        - Я - Рель.
        - Я знаю. Мне докладывали, что Эона отправилась к Богине вслед за своей утаной. Я понимаю чужую боль, но не люблю, когда меня перебивают.
        - Учту.
        - Надеюсь. - Женщина снова улыбнулась. - Есть хочешь?
        - Да. - Переход на «ты» после пикировки меня настолько ошеломил, что я не стала отнекиваться из гордости, вежливости или волнения перед судьбоносной встречей с Мудрейшей.
        Старшая сестра громко хлопнула в ладоши. Спустя несколько мгновений в комнату, почтительно пригибаясь, вошел обнаженный по пояс молодой мужчина. Точнее сказать, до умопомрачения красивый молодой мужчина. Его темные волосы живописной волной спускались почти до вышитого шелком пояса с тяжелыми кистями. Длинные локоны контрастировали с молочно-белой кожей - чистой и нежной, как у ребенка. А обтягивающие штаны из черного шелка как нельзя более выгодно подчеркивали его… хм… выдающиеся достоинства.
        Босые изящные ступни неслышно прошлись по ковру.
        - Что младший брат может сделать для своей Старшей сестры и ее гостьи? - Темные глаза оценивающе сверкнули в мою сторону.
        Машэтра собственнически похлопала склонившегося в поклоне парня по мягкому месту.
        - Сооруди-ка нам скоренько чего-нибудь пожевать, Айлон. И выпить.
        Он молча поклонился еще раз, перекинул через плечо темно-каштановую волну волос и вышел так же бесшумно, как и вошел.
        - Как тебе моя сладенькая забава, Рель? - Неранка поощрительно мне улыбнулась.
        - Ну… э-э-э… - Что я еще могла сказать, да еще совершенно незнакомой женщине?!
        - Хорош, не правда ли? - самодовольно спросила Старшая сестра. - Еще бы! Меня из-за него три раза на поединок вызывали. Красный фисккус все-таки!
        - Чего… красный? - Я делала отчаянные попытки не покраснеть. Малорезультативно.
        - Фисккус.

«Это у них так называется?» Фу, пошляк!

«Сама-то!»
        - Неужели ты ничего не слышала о фисккусах? - удивилась Машэтра.
        Я отрицательно помотала головой.
        - Ах да, ты же чейни. - Женщина жестом поманила меня к себе. Я заинтересованно придвинулась поближе к неранке. - Наша Мудрейшая (да продлит Богиня ее годы!) имеет одну слабость. Ты же никому не скажешь, правда?
        Я усиленно закивала, всем своим видом демонстрируя, что даже жестокие пытки не вырвут у меня сию страшную тайну.
        - Это ее садик. Тот, что во внутреннем дворе.
        Поймав мой обиженный взгляд, Машэтра рассмеялась, прикрываясь широким рукавом халата.
        - Ох, смешная ты, Рель! Все на лице написано. - Женщина утерла выступившие слезы. - Так, о чем я?.. Ах да, о фисккусе. Пару столетий назад контрабандой Мудрейшей привезли горшок с редчайшим растением с Вольных островов.
        - Фисккусом? - догадалась я.
        - Точно! Молодец, девка, сечешь! - похвалила меня неранка. - Так вот листья этого цветочка напоминают по форме… Чего ты краснеешь, как непорочная атница?.. Да, то самое и напоминают. Так наши девки-выдумщицы сразу придумали титулы мальчикам раздавать: Фисккус первого года цветения, Плодоносящий фисккус и, собственно, Красный фисккус.
        - И чем они между собой отличаются? - Я снова покраснела против воли.
        - Тем самым… - Неранка, разумеется, «заметила мое смущение - ее усмешка стала шире. - По форме. Фисккус первого года цветения корот…
        - Все-все, я поняла, спасибо. - Хватит с меня подробностей.

«А что так?» Да я и без того при встрече с Айлоном буду думать, какой у него… хм… фисккус.
        В комнату без стука вошла незнакомая женщина. Невысокая, с коренастой фигурой. Пегие волосы свободно спускались на плечи, только передние пряди челки были собраны в хвост на макушке. Если тетку накрасить и приодеть, она была бы вполне ничего, но доспех делал ее и так не слишком женственную фигуру совсем уж мужеподобной, да и прическа ей не шла совершенно.
        - Мудрейшая Мать требует чейни к себе, - рубанула она с порога безо всяких церемоний.
        Вот и накрылся мой завтрак. Машэтра любезно улыбнулась. Я бы даже сказала, чересчур любезно.
        - Благодарю, Старшая сестра Мерчулла, за добрые вести. Но разве сейчас не время беседы Матери с Богиней?
        Неранка смутилась всего лишь на мгновение.
        - До Обители Мудрости нужно еще дойти, а Мать Юфимия ждать не любит.
        - Разумеется, - глубокомысленно кивнула Машэтра. - Пять дворов и два проулка. Это длинный и опасный путь, который не преодолеть до полудня, когда Мать выходит к дочерям.
        Мерчулла покраснела, собираясь разразиться гневной тирадой. Но в этот момент мимо нее протиснулся Айлон с груженым подносом, прижимаясь к гостье филейными частями тела.
        - Чаю? - любезно улыбнулась хозяйка дома.
        - Нет, благодарю.
        И багровая Мерчулла выскочила из комнаты, точно монашка, за которой гнался Айлон, потрясающий своим призовым фисккусом.
        ГЛАВА 17
        Она стояла у деревянных поручней на открытой террасе и грела в ладонях камень. Он был вправлен в кулон, висевший на тяжелой золотой цепи. Солнечный свет ореолом обтекал фигуру Мудрейшей. Он смягчал серо-зеленый цвет ее платья до дымчато-малахитового и зажигал красные искорки на коротких легкомысленных кудряшках, выбившихся из прически.
        Мудрейшая Мать выглядела просто-таки неприлично молодо. Особенно для такого громкого титула. В уложенную вокруг головы косу темно-каштановых с красным отливом волос не вплелось и нити серебра. Кожа была гладкой, нежной, почти без морщинок. Идеальная осанка: обыкновенное длинное платье под пояс с широкой юбкой и свободными рукавами смотрелось на этой женщине, как королевский наряд.
        - Ты можешь подойти, гостья Острова. - Голос не соответствовал внешности - он был сухим, властным и чуть дребезжащим.
        Я отступила от двери, которую плотно прикрыла за моей спиной Мерчулла, оставив нас с Мудрейшей наедине. Скрип деревянного настила отмечал каждый мой шаг.

«И не побоялись?» Место открытое. Подслушать разговор не смогут, зато стрелой меня снимут запросто. Да и Мудрейшая не так беззащитна, как кажется.
        Вид отсюда открывался замечательный: дом утопал в золоте осеннего сада с вкраплениями изумрудно-зеленых елочек и рубиново-красных рябин. Терраса почти нависала над озерцом, от которого шел белесый пар. У деревянных мостков покачивалась лодочка.
        - Приветствую Владычицу Нерана. - Это Мерчулла научила меня так здороваться. Согласна, звучит ужасно.
        Мудрейшая улыбнулась:
        - На Острове властвует Богиня, а не я. - Во взгляде зеленых глаз Юфимии царили покой и умиротворение, хотя не обошлось и без хорошей доли ехидства.
        - А вы озвучиваете ее волю, разве не так?
        - Так, - ответила она и замолчала.
        На террасе было свежо, если не сказать - холодно, но одетая в тонкое платье и обутая в сабо Мудрейшая ни разу даже не поежилась. Я вновь пожалела об утраченной Силе. Будь она у меня, прочитать ауру Юфимии труда бы не составило. А еще бы я могла спасти Эону…
        Предательские мыслишки о потерянном могуществе посещали меня с самого утра, надолго омрачая погожий денек.
        - И что же Богиня хочет от чейни? - Несмотря ни на что, эта женщина вызывала у меня… доверие.
        Мудрейшая надела цепь с Оком на шею.
        - Разумнее спросить: «Чего чейни хочет от Богини?» Ведь это ты искала встречи со мной.
        Действительно искала. Как давно это было - еще до смерти Эоны…
        Не дождавшись от меня ответа, Мать Юфимия заговорила вновь:
        - Восемь восходов назад мне доставили требование Тилана о выдаче двух беглянок.
        - И что вы решили? - Мои пальцы до хруста в суставах вцепились в поручни.
        - Что Неран не подчинялся, не подчиняется и впредь не намерен подчиняться требованиям Империи. Но три восхода назад приказ был заменен на просьбу о встрече и предложение сделки. И вот я спросила себя и старших дочерей: кого же принесло морем к нашему берегу вместе с легендарным мечом, если даже Тилан смирил гордыню?
        Отступать мне было некуда, поэтому я спокойно и кратко, даже скупо рассказала свою историю, выслушав которую властительница Нерана надолго задумалась. Она чуть присела на перила, уставившись вдаль и накручивая на тонкий палец выбившийся из прически локон.
        Внезапно острой болью кольнуло сердце воспоминание о Кирине. Та тоже любила в состоянии крайней задумчивости наматывать прядь волос на указательный палец. Я постаралась отогнать мысли о подруге, боясь, что расплачусь.
        Наконец Мудрейшая вернула мне свое внимание.
        - Я знаю, что тебе нужно, Избранница. - Мать Юфимия пристально на меня взглянула. - Кольцо Пути, не так ли?
        Я вздрогнула и пораженно уставилась на женщину, не в силах выговорить ни слова.
        - Ты его получишь.
        Невысказанное «но» прямо-таки висело между нами.
        - Даром вы мне Кольцо не дадите, я правильно понимаю?
        Собеседница улыбнулась, чуть склонив голову набок, отчего снова сделалась удивительно похожей на Кирину.
        - Ты умная женщина, Рель.
        - Не очень часто, но бываю. - Мы обменялись усмешками. - Итак?..
        - Ты поможешь мне, точнее, Острову - взамен получишь Кольцо Пути и сможешь вернуться домой. По-моему, это честная сделка.
        - Что мне нужно будет совершить?
        - Ничего особенно тяжкого. Просто некоторое время побыть собой.
        Я понимающе усмехнулась:
        - Собой? Вы имеете в виду ту меня, которая Императрица всея Тилана Лия Всемилостивейшая?
        Мать Юфимия сцепила пальцы, прикрывая Око.
        - Совершенно верно.
        Слишком хорошо, чтобы быть правдой.
        - Какие гарантии, что после вы не сдадите меня Империи в качестве натронной куклы? Или даже не убьете - и пусть Империя с ее Пророчествами горят ярким пламенем?
        - Слово Матери. - Мудрейшая развела руки - дымка внутри Ока полыхнула синим светом.
        - И не боитесь гнева обманутого Императора?
        - С этим мы как-нибудь сами разберемся. Так ты согласна?
        Я глубоко вздохнула:
        - Да.
        - Хорошо. - Женщина снова облокотилась на поручень, теряя ко мне интерес, и устремила свой взор на озеро. - Можешь идти. Мерчулла знает, что делать.
        Неожиданно для самой себя у двери я обернулась и спросила:
        - Мать Юфимия, возможно, вам это покажется чересчур наглым, но я должна спросить… Кем вам приходилась Кирина? То есть… Манира. Дочерью?
        Она даже не повернула головы, но все же ответила. Только голос был странно глухим и тихим.
        - Она была моей праправнучкой. Ее прабабка - мое наказание молодости.
        Прабабка Кирины!
        Я присвистнула: целебные, видно, на Острове горячие источники.
        Мать Юфимия бросила на меня взгляд через плечо. В темно-зеленых раскосых глазах Мудрейшей спряталась усмешка:
        - Богиня дает любимым дочерям вместе с мудростью и долгую жизнь. Тебе пора, любопытная чейни. У Мерчуллы, наверное, уже рука устала с мечом наготове за дверью стоять.
        Встречу с посольством Императора готовили три дня. Именно столько времени понадобилось, чтобы привести в порядок здоровенный плот, который обычно использовали для торговли с контрабандистами. Мерчулла лично инспектировала все работы, с утра до позднего вечера пропадая в бухте Светлой. Каждый раз я увязывалась за ней, лишь бы не оставаться в одиночестве и не слоняться по Обители Мудрости, гоня прочь мысли о предстоящей встрече с Дэрришем. По высочайшему указу Мудрейшей мне дозволялось делать все, что взбредет в голову, поэтому Мерчулла скрипела зубами, но брала меня с собой.
        Время зимних штормов еще не пришло, но море было неспокойным. Волны захлестывали деревянный причал, не щадя зазевавшихся. На берегу было шумно, холодно и ветрено. Пробирало даже через меховую одежду. Работа кипела. Пронзительно кричали чайки, однако Мерчулла орала еще противнее и громче:
        - Пошевеливайтесь, тхэловы дети! Ибо я пообещала Мудрейшей, что мы закончим в срок!

«Пообещала - бери топорик и вкалывай, а не ори как оглашенная», - можно было прочитать во взглядах многих из тех, что тут работали.
        К слову, на трудовой коллектив из тридцати теток приходилось всего пара худосочных парней, и те разносили питьевую воду да кашеварили на большом костре в сторонке.
        За время пребывания на Острове я приметила из неранского молодняка всего-то четверых мальчишек да тех трех непутевых девчонок, что нашли нас с Эоной на берегу после шторма.
        В пору блужданий по Вампирьим топям Кирина рассказывала, что за последние пять лет появилось на свет всего двенадцать детей, из них восемь - девочки. Как я поняла, новорожденных мальчиков вывозили с Острова и подбрасывали в семьи тиланцев. Если везло, то подменяли одного младенца другим. Надо заметить, они редко возвращались с пустыми руками.
        Что ни говори, а Мудрейшая была действительно умной женщиной: она прекрасно понимала, что сердце матери далеко не камень и может дрогнуть при виде сына в услужении, пусть даже и у Старшей сестры.
        Лет до семи мальчики и девочки воспитывались вместе в некоем подобии яслей. После девочки продолжали обучение, а мальчиков отдавали в услужение. Маленькие неранки с ранней весны до поздней осени жили отдельно, в общем срубе, за пределами поселения, лишь изредка появляясь в Обители, чтобы получить благословение Матери. Только на зиму девочек распределяли по «полноценным семьям». А таковыми считались лишь те ячейки общества, которые образовали две инициированные утаны.
        Тогда, слушая Кирину, было трудно представить, как же все устроено на самом деле, но, оказавшись здесь, я стала понимать в мироустройстве Нерана еще меньше. А что-либо объяснять мне никто не торопился.
        В свою очередь на меня удивленно косились как мужчины, так и женщины - цвет волос приметный, да и лицо незнакомое. Это на Острове, где все друг друга знают! Кто полюбопытнее и понаглее подкатывались к Мерчулле, но, получив в ответ злобное «Не ваше нэткачье дело!», уходили ни с чем. Впрочем, вскоре кое-кто смекнул, что можно найти источник информации и посговорчивее. В обеденный перерыв ко мне, сидящей на отшибе, подошла невысокая худенькая девушка. Темноволосая, с короткой стрижкой, большеглазая. Ее можно было бы даже назвать хорошенькой, если бы не широкий мясистый нос.
        - Богиня любит нас. - Этой фразой на Неране начинался и заканчивался почти любой разговор. - Можно я тут присяду?
        Так как рот у меня был занят, я махнула рукой - мол, места полно, куда хотите, туда и приземляйтесь. Девушка быстро оглянулась на Мерчуллу, распекавшую парня за остывшую похлебку, и присела на соседний камень.
        - Меня Мурема зовут, - представилась она.
        Продолжая есть, я кивнула, показывая, что приняла сию ценную информацию к сведению. Не то чтобы мне не хотелось поболтать, но в последнее время меня все чаще донимала мысль о том, будто общение со мной приносит людям несчастье.

«Неужели мрут как мухи, перекинувшись с тобой парой слов?» Почти. Посмотри, чем все закончилось для Кирины, Верьяна, Эоны, а еще…

«…А еще куча народу выжила и вполне себе здравствует». Впредь я постараюсь, чтобы таких было побольше.
        - А тебя? - не дождавшись от меня продолжения беседы, полюбопытствовала неранка.
        - Рель.
        - Это имя чейни, - делано удивилась Мурема.
        Я промолчала - незачем подтверждать очевидное. Однако неранка не отставала.
        - Ты из Тилана?
        Вот ведь настырная, поесть не даст.
        - Нет, с Вольных островов.
        - Врешь!
        - Вру. - Я пожала плечами.
        Поняв, что уловками от меня ничего не добиться, девушка взяла разговор в свои руки. Правда, свелся он к форме «вопрос-ответ» и больше походил на допрос. Мои односложные реплики не остужали энтузиазма Муремы, а, наоборот, подстегивали.
        - Ты чья-нибудь утана?
        - Нет.
        - А как ты попала на Остров?
        - Приплыла.
        - Разве такое возможно?!
        - Ага.
        - А как?!
        - Вот так.
        Мурема решила зайти с другого бока.
        - У тебя красивые волосы.
        - Угу.
        - Одежду дозорные дали?
        - Точно.
        - Тебе здесь нравится?
        - Да.
        - Хочешь остаться?
        Я облизнула ложку и кинула ее в опустевшую миску.
        - Нет.
        - Что?!
        Возмущенный вопль привлек внимание Мерчуллы, и девушке пришлось в срочном порядке ретироваться.
        К закату третьего дня плот был закончен. Бревна выскребли дочиста. Сверху постелили доски и вбили столбы. На них натянули матерчатый навес и соорудили три стены. Вместо четвертой повесили занавес, который можно было легко поднять, потянув за шнур.
        - Теперь остается только молиться о хорошей погоде на завтра, - заметила я, когда мы с Мерчуллой возвращались в Обитель затемно. - Чтобы шторм не помешал спустить плот на воду.
        - Об этом, чейни, можешь не волноваться, - проворчала не без гордости Старшая сестра. - Первым ушей Богини достигает ее же голос.
        - Понятно…
        Вместе со всеми я радовалась окончаниям работ - и не только потому, что приближалось мое возвращение домой. Разговор с Муремой имел свои последствия.
        Вроде бы все замечательно. Отношение - просто великолепное. На лицах доброжелательные улыбки, а затылком чувствуешь чужое неприятие. На грани слуха отпечатываются перешептывания. Боковым зрением ловятся косые взгляды.
        И я одна против всего Острова. Всегда одна…

* * *
        Удерживаемый на месте двумя грузилами плот лишь слегка покачивало на волнах. Видимо, молитва Мудрейшей оказалась на редкость убедительной - с самого утра установилась тихая безветренная погода. На ярком солнце море стало того глубокого бирюзового цвета, который так любят эксплуатировать в своем творчестве художники и поэты.
        Тащить на плавсредство трон Мудрейшей не стали, вместо этого плот застелили ковром. Мать Юфимия и шестеро ее сопровождающих взошли на него гуськом. Женщины направились на свои места, чинно опустились на колени, аккуратно и изящно подоткнув одежды.
        Предмет торгов с Империей, то бишь меня, усадили поближе к Мудрейшей. Находиться в такой позе, как и все, мне было непривычно, а главное - неудобно. Поерзав на месте под осуждающими взглядами неранок, я нашла приемлемый для себя компромисс. Мудрейшая покосилась, но ничего не сказала, лишь с кротким вздохом, означающим
«простим чейни ее грубость и невежественность, да ниспошлет Богиня нам терпения на этот подвиг», возвела очи к небу.
        Положив перед собой обнаженные мечи, шесть дочерей ближнего круга, среди которых, разумеется, были и Первые Старшие сестры Мерчулла и Машэтра, расположились по бокам и чуть впереди Матери Юфимии, готовые в любое мгновение отдать за нее жизни. За матерчатыми стенами на всякий случай стояло еще несколько потенциальных камикадзе рангом пониже. Они же управляли плотом с помощью шестов-весел. Для полного военкомплекта следом за нами шло две лодки с лучницами.
        Прибытие имперской делегации выглядело не столь помпезно. Опустив паруса и развернувшись к нам правым бортом, тиланский корабль встал на якорь на приличном расстоянии от стены. С судна спустили шлюпку, куда поместились Император, Верховные маг и священник и еще четыре человека, разглядеть которых я пока не могла, да и не особенно старалась, сосредоточившись на главных действующих лицах.
        Видимо, Верховный маг как-то обошел антимагический эффект стены, поскольку шлюпка двигалась без участия весел и паруса. Мягко скользя по волнам, она подошла совсем близко и встала к нам боком. С корабля ее прикрывали лучники и маги.
        Разумеется, наш плот тоже не был беззащитным. Но в самую первую очередь нас оберегала стена. Она была практически незаметной - только время от времени воздух в том месте «плыл», как от сильной жары, но приближаться к ней ближе, чем на пару локтей, не рисковала ни одна из сторон.
        Дэрриш традиционно был в черном.
        - Неран приветствует гостей, что пришли с миром. - Мудрейшая развернула ладонь в благословляющем жесте. - Богиня посылает им свое благословение.
        По-моему, она откровенно издевалась над Аксием, у которого при виде такой вопиющей ереси аж борода затряслась.
        И это называлось тут дипломатией?!
        - Тилан, в нашем лице, благодарит за оказанное благоволение и ожидает, что оно распространится не только на Ее Императорское Величество. - Император говорил ровно, без малейшего намека на издевку, но ехидная улыбочка Верховного мага не давала обмануться.
        Акценты были расставлены, и переговоры начались. Правда, говорила в основном Мать Юфимия. Эст Сотворитель парировал, изредка бросая на меня оценивающие взгляды, Аксий к месту и не очень вставлял презрительные реплики, откровенно игнорируя Избранную-предательницу. Ну а Дэрриш? Дэрриш предпочитал пока отмалчиваться…

«Он не должен мне нравиться. Я ничего к нему не чувствую. Абсолютно ничего».
        Последние часа полтора я повторяла эту фразу про себя, как заклинание. Хотя нет, это было похоже на молитву.
        Мое тело плевать хотело на силу самовнушения: вдоль позвоночника прокатывалась обжигающая волна. Она добегала до кончиков пальцев на ногах и устремлялась вверх, и так по кругу, заставляя мелко вибрировать браслет и предательски пылать щеки. Хорошо еще, что я поддалась на уговоры сестры Метьяны и дала набелить себе лицо.
        Надеюсь, Дэрришу мое состояние было не заметно.

«Такое не заметить - это надо постараться! Например, можно в другую сторону смотреть».
        Я бросила на супруга быстрый взгляд и тут же, покраснев еще больше, его отвела. Не смотрит он, как же! Да на мне скоро дырки начнут образовываться от пристального внимания Императора.
        Радовало одно: судя по румянцу на щеках Дэрриша, благоверному приходилось не легче моего.

«Чему радуешься?» Не одна мучаюсь, а в высокопоставленной компании.
        Зато Мать Юфимия была само спокойствие и доброжелательность. Властительнице Острова безумно шел ярко-алый цвет, преобладавший в ее наряде, платье - очень похожем на кимоно, которое было перетянуто на талии широким поясом, жестким от золотого шитья. Манжеты на широких рукавах и ворот ее наряда отделаны горностаем. Темные волосы Мудрейшей были собраны в высокую прическу из кос, уложенных короной и перевитых золотой и алой лентами. Пальцы Юфимии были унизаны рунными кольцами, запястья плотно обхвачены браслетами из перламутра. Но самое незабываемое впечатление, пожалуй, производило ее тщательно набеленное лицо - благожелательная маска, глядя в прорези которой у всех появлялось ощущение, что их оценивает на редкость умный и опасный противник.
        Похоже, как раз своей самоуверенностью Мудрейшая доводила тиланское посольство до белого каления.
        Для церемонии приветствия меня одели попроще, чем Мать Юфимию, но поярче дочерей ближнего круга в нарядах сдержанных серебристо-синих тонов. Зеленый и золотой в моем облачении навевали на меня не слишком приятные воспоминания - свадебный наряд Ее Величества Императрицы был выдержан в этих же цветах.

«Интересно, это простое совпадение или тщательно подготовленный ход?» Насколько я успела узнать Мать Юфимию за минувшие дни, смело предполагаю второе.
        За все время пребывания на Неране мои волосы так и не успели отрасти. Однако надевать на меня церемониальный парик, наподобие тех, что украшали головы дочерей ближнего круга, Мудрейшая строжайше запретила. И теперь моя непокрытая макушка давала возможность убедиться всем заинтересованным лицам, что Императрица если и не самая настоящая, то очень похожа на таковую.
        Какую жирную и наглую свинью я подложила Империи своим бегством на Остров, мне стало понятно, когда, закончив с взаимными расшаркиваниями и «прощупыванием почвы», Юфимия перешла к конкретике переговоров.
        - Накануне столь радостной встречи я взяла на себя труд начерно накидать наше соглашение, - Мать Острова повелительно качнула головой, и две дочери ближнего круга поднялись со своих мест. При помощи багров женщины ловко и аккуратно передали через стену ларчик. Я прекрасно знала о его содержимом. Вчера при мне Мудрейшая собственноручно уложила туда внушительный рулон бумаги: читать - не перечитать.
        Дэрриш кивнул одному из сановников. Тот откинул крышку, достал из ларца свиток и развернул его перед Императором. Разумеется, Эст и Аксий тотчас сунули туда свои длинные носы.
        - Что?! - возопил Верховный священник Империи, вчитавшись в содержание бумаги. - Служение Богине в храмах Единого!
        Отрывистое императорское «Аксий!» заставило того на время заткнуться.
        Император продолжил вдумчивое изучение документа, ничем не выдавая своих чувств по поводу прочитанного.
        Соизволив отвлечься от венценосного супруга, я оглядела его свиту. И, словно на нож, наткнулась на пронзительный взгляд.
        Боже мой - да хоть бы Единый! - как я могла сразу не приметить в толпе сопровождающих знакомую каштановую с искорками рыжины макушку!
        Алестатор рю Дортонер, второй сын графа Бира, удержал мой взгляд. Кривя губы в издевательской улыбке, Лесь едва заметно склонил голову в приветствии.
        Когда он научился так улыбаться?!

«Ты лучше спроси, кто его сподвиг научиться». Х-хмарь…
        Как же больно видеть на этом красивом лице горько-презрительную усмешку, стыдно смотреть в эти каре-зеленые глаза и понимать, что поселившиеся там вместо открытости, юношеской доверчивости безнадега и цинизм - полностью твоя заслуга.
        Я виновато опустила взгляд, который тут же вскинула, услышав обволакивающий голос Императора.
        - Прекрасный стиль письма, Мудрейшая Мать. Ваш старотеленский безупречен, а изящество оборотов не может не вызывать восхищения. К нашему прискорбию, содержание этого документа нуждается в серьезной доработке, о чем мы позаботимся уже сегодня.
        Юфимия спрятала Око Богини в ладонях. В голосе прибавилось дребезжания:
        - Я не тороплю вас с ответом, Дэрриш. Поразмышляйте, обсудите. Но, думается мне, в свете сложившейся ситуации вы найдете наши пожелания вполне приемлемыми. А пока Ее Величество еще погостит в моем доме.
        Под тяжелым взглядом Императора Аксий лишь скрипнул зубами, предоставляя слово заклятому оппоненту. Верховный маг, получив одобрительный кивок Дэрриша, взялся держать ответ:
        - От имени Его Императорского Величества Дэрриша Всеблагого хотим поблагодарить вас, Мудрейшая Мать, за теплый прием. А сейчас позвольте откланяться, дабы со всем вниманием ознакомиться с любезно представленным вами документом. Уверен, мы в состоянии подготовить для вас столь же заманчивое предложение.
        Мать Юфимия улыбнулась и милостиво кивнула.

«Вот и поторговались! - вдруг подумалось мне. - Никто из присутствующих здесь не воспринимает Избранную как личность, как живое существо, способное чувствовать. Для этого мира я всего лишь символ или даже хуже - вещь. Кто купил, кто продал - не суть важно. Мне полагается смириться с чужим решением. Вот демона им хмарного! Что бы там ни говорил Дэрриш, выбор есть всегда. И я выбираю возвращение домой, а они пусть расхлебывают последствия моего решения».
        Приступ безбашенного веселья застал меня врасплох. И не только меня, судя по вытянувшимся лицам.
        - Разрешите поздравить с окончанием сегодняшнего торжища! - Надеюсь, в моем голосе не слышно истерических нот? - Думаю, мне можно - на правах самого дорогого товара. Приятно, хмарь возьми, когда твоя особа оценивается настолько высоко.
        От неудобной позы у меня затекли ноги. Наплевав на этикет, я уселась по-турецки. Все присутствующие окаменели, а Дэрриш первый раз за всю встречу улыбнулся. Широко и заразительно.
        - Рад был порадовать мою Императрицу.
        Сидящая поблизости Машэтра попыталась призвать меня к порядку, незаметно пихнув рукоятью меча. Пустое! Не помог бы и тяжелый вразумляющий подзатыльник.
        - Я не ваша Императрица.
        Мне очень хотелось показать супругу язык. Широкая улыбка по-прежнему не сходила с лица Императора.
        - Скоро будешь.
        - Не будет, - положила конец нашим препирательствам Мудрейшая. - Если Империя не примет наши условия, ничего не будет. И Тилана в том числе.
        Мать Юфимия сделала знак опустить занавесь. Это служило сигналом к возвращению на Остров.
        Плот аккуратно подошел к причалу. Мудрейшей помогли спуститься и проводили к крытым носилкам. Женщина еле переставляла ноги, точно не сидела на переговорах, а целый день выкорчевывала пни в поле. Я сошла следом. У меня горели уши от той выволочки, что мне устроили дочери ближнего круга. Мать Юфимия участия в развлечении не принимала. Весь путь назад она просидела, уставившись в одну точку и не обращая на происходящее ни малейшего внимания.
        Погода испортилась, стоило нам сойти на берег. Ветер тревожно захлопал в матерчатых стенах. Небо нахмурилось, посмурнело, его затянуло тучами. Волны захлестывали причал, мешая неранкам вытаскивать плот на берег. Вскоре припустил противный мелкий дождь, грозя в ближайшее время перейти в муторно-затяжной.
        Ко мне подошла Мерчулла, как всегда недовольная жизнью и окружающими.
        - Пошли, Мать Юфимия хотела побеседовать с тобой в Обители Мудрости. Позже. Сначала ей надо отдохнуть.
        Я вздохнула. Опять говорильня. Слова, слова, слова…
        Как мало на самом деле значит то, что мы говорим. Слова как шелуха на зернах - наших поступках. Щелкая жизненные ситуации и проблемы, мы сплевываем фразы, тут же о них забывая. С нами остается вкус свершившихся деяний и чувство насыщения. Или несварения. Тут уж как повезет.
        ГЛАВА 18
        Утро началось просто замечательно. Я проснулась поздно, уютная мягкая постель держала до последнего. Дождь, под шум которого так хорошо спалось, выдохся за ночь. Сейчас в окно с любопытством заглядывало солнце, заливая комнату светом.
        - Давай-давай, поднимайся, соня! Нам на аудиенцию к Мудрейшей. - Я выбралась-таки из-под одеяла и сладко потянулась. - Хорошо как!

«Опять разговариваешь сама с собой?» А что такого? Очень даже приятный тактичный собеседник.
        В комнате было тепло. Кто-то заботливый не так давно принес горячих углей - они даже не успели остыть. А еще исчезла грязная одежда, которую я вчера грудой свалила в угол, клятвенно пообещав себе разобраться с ней завтра. Взамен мне оставили чистые брюки и рубаху, предусмотрительно развесив их над жаровней.
        Неужели Айлон постарался?! Уж наверняка не по собственной инициативе. Но в любом случае спасибо ему или кому-то еще.
        Я вытянула правую руку и полюбовалась на результат нашего с Мудрейшей разговора вчера вечером. Кольцо Пути (оно же Ключ, Отворяющий Путь) тускло серело на большом пальце - серебро не мешало бы почистить.

«Выглядит не очень презентабельно. А нас точно не надули?» Точно.
        В труде благородного Тэмаса Лейма упоминалось, что согласно скудным описаниям, дошедшим до автора книги спустя шестьдесят лет после исчезновения мага, кольцо было самым обыкновенным на вид: «Из серебра не самого чистого, каменьями драгоценными не отягощено, взамен испещрено знаками мелкими». А еще в книжке была иллюстрация - сплетенные друг с другом руны «адль» и «керр» в их староландрийском варианте (это не я такая умная - на странице сноска с пояснением имелась) - фирменный знак Мастера Высшего уровня Адеуса Ша Корзака.

«Скоро-скоро-скоро! - бухало внутри меня радостное ожидание. - Я возвращаюсь домой, и пусть только кто-нибудь попробует меня остановить. Им же хуже!»
        Скинув ночную рубашку, я наскоро умылась и оделась. Нагретая одежда приятно льнула к телу, прибавляя хорошего настроения.
        Внизу хлопнула входная дверь. Тотчас спокойствие дома и безмятежность этого прекрасного утра испарились, как не бывало. Сердитые голоса, шум, бряцание, удивленные вскрики. Сердце тревожно екнуло.
        Гул возбужденных голосов поднялся на этаж выше и стремительно приближался к моей комнате.
        Дверь отъехала в сторону, и в комнату ввалилась толпа народу, возглавляемая Старшей сестрой Машэтрой. Она была полностью одета и при оружии. Позади нее стояли три дюжие девицы из личной охраны Мудрейшей. Им в затылок дышали еще пять смутно мне знакомых неранок. А на галерке ошивался любопытный Айлон. Все обуты, что говорило о крайней спешке, когда не до соблюдения церемоний. Я вжалась в стену - в помещении стало до приступа клаустрофобии тесно.
        - Где одежда, в которой ты была вчера? - ледяным голосом спросила Старшая сестра.
        Я пожала плечами:
        - Не знаю.
        Машэтра сжала челюсти. Было заметно, как она всеми силами старается сохранить хладнокровие и не сорваться на крик:
        - Спрашиваю во второй раз - учти, третьего не будет. Мне действительно важно знать, Рель: где… твоя… одежда?
        Что же случилось?!
        - Правда, не знаю. - Мне стало страшно - лучше бы она на меня орала, как, например, та же Мерчулла. - Когда я проснулась, ее уже не было. Есть только эта.
        Я подергала рукав своей рубахи.
        - А меч? - продолжила допрос Старшая сестра. - Где твой меч?
        МУДРЕЙШАЯ ОСТОРОЖНО, ПОЧТИ БЛАГОГОВЕЙНО ДОСТАЕТ МЕЧ ИЗ ДЕРЕВЯННЫХ НОЖЕН. ЛЕЗВИЕ ЛОВИТ СОЛНЕЧНЫЕ БЛИКИ, ЗАЗЕЛЕНЕВШИЕ НА ЗЕРКАЛЕ МЕТАЛЛА.
        - ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО ЭТО ЗА МЕЧ, РЕЛЬ?
        ЗАЧЕМ СПРАШИВАТЬ ОЧЕВИДНОЕ.
        - ЭТО МОЙ МЕЧ. - ГОРЬКО. - БЫЛ…
        МАТЬ ЮФИМИЯ УСМЕХАЕТСЯ, СО СТУКОМ ЗАГОНЯЯ ЛЕЗВИЕ ОБРАТНО В НОЖНЫ.
        - МАРИТА БЫЛА СУМАСШЕДШЕЙ ДЕВЧОНКОЙ. СОВСЕМ КАК ТЫ.
        ОНА ПЕРЕДАЕТ ОРУЖИЕ МЕРЧУЛЛЕ. ТА С ПОЧТИТЕЛЬНЫМ ПОКЛОНОМ ПРИНИМАЕТ НОШУ. ЧЕТЫРЕ ЦЕРИМОНИАЛЬНЫХ ШАЖКА ВЛЕВО, И НЕОТРАЗИМАЯ ВОЛЬГОТНО УСТРАИВАЕТСЯ НА ВБИТЫХ В СТЕНУ БРУСКАХ, ПОКРЫТЫХ ЛАКОМ.
        - ДА Я ПРОСТО ЛЕГЕНДА, - БУРЧУ Я.
        ЖЕНЩИНА ДЕЛАЕТ ВИД, ЧТО НЕ ЗАМЕЧАЕТ МОЕЙ ИРОНИИ. ТЕМНО-ЗЕЛЕНЫЕ ГЛАЗА СМОТРЯТ НА МЕНЯ, НО ВИДЯТ ДЕЛА ДАВНО МИНУВШИХ ДНЕЙ.
        - ТАК ЛЕГЕНДАМИ СТАНОВЯТСЯ НЕ ОТ СЧАСТЛИВОЙ ЖИЗНИ. А КАКОЕ СЧАСТЬЕ БЕЗ УТАНЫ? УТАНЫ, ОТВЕРГНУТОЙ НЕ ИЗ-ЗА СОБСТВЕННОЙ ГОРДЫНИ, А ЛЮБВИ К МУЖЧИНЕ. ПОИСК РЕВНИВ, НЕ ПРОЩАЕТ ИЗМЕНЫ И НЕ ДАЕТ ВТОРОГО ШАНСА, ОТБИРАЯ САМОЕ ЦЕННОЕ, ЧТО ДАРОВАЛА НАМ БОГИНЯ, - ЦЕЛЬНОСТЬ. А В ИТОГЕ НЕ ЖИЗНЬ - ВОТ КАКОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ ЖДЕТ ДОЧЬ НЕРАНА БЕЗ ЕЕ УТАНЫ. ОДНАКО НАХОДЯТСЯ УПРЯМИЦЫ, ГОТОВЫЕ РИСКНУТЬ ДУШОЙ, ЧТОБЫ НАЙТИ СЕБЯ.
        ВЗГЛЯД МУДРЕЙШЕЙ ПРОЯСНЯЕТСЯ.
        - РАЗВЕ ТЫ НЕ ИЗ ТАКИХ, РЕЛЬ?
        УВЫ, МНЕ НЕЧЕГО ВОЗРАЗИТЬ. ОДНАКО ПОХВАЛИТЬСЯ ТОЖЕ НЕЧЕМ.
        Могла бы и не бить по живому. Подруга принадлежала этому миру, поэтому я решила оставить ее на Неране. С каким трудом мне далось это решение! А пакостное чувство, что я предала лучшего друга, не оставляло меня до сих пор.
        - Неотразимая у Мудрейшей! Я же при вас ее отдавала! Машэтра, что за дурацкие вопросы?!
        Женщина не удостоила меня ответом. Выходя из комнаты, она бросила одной из телохранительниц:
        - Чейни - вниз, здесь все обыскать. И вокруг дома тоже.
        Через полчаса перед Старшей сестрой лежала груда тряпок в бурых пятнах, в которой с трудом можно было узнать мое вчерашнее зеленое с золотом одеяние. Машэтра вопросительно взглянула на девушку, что его принесла.
        - Нашли в сумке чейни. - Комментарий от неранки из личной охраны Матери Юфимии был краток.
        Машэтра поднялась с низкого диванчика.
        - Вяжите ее и тащите в Обитель.
        Приказы Старшей сестры не обсуждались. Находясь в шоке от всего происходящего, я не особо отбивалась. В чувство меня привела боль. Руки заломили за спину, а крепкая веревка болезненно впилась в кожу запястий.
        - Подождите! - крикнула я, упираясь в дверях. - В чем меня обвиняют? Я должна знать!
        Поколебавшись, женщина все же ответила:
        - В убийстве.
        Что за глупость?! Я начала брыкаться сильнее.
        - Бред какой-то! Дикий! Развяжите меня, Машэтра. Я сама с радостью пойду в Обитель. Мать Юфимия все разъяснит. Мне незачем убивать на Неране кого бы то ни было!
        Машэтра отвернулась.
        - Этим утром Мать Юфимию нашли мертвой, - безучастно сказала женщина. - Ей отсекли голову. Это сделали твоим мечом, Рель.
        Окна тронной залы наспех занавесили белыми траурными полотнищами, опустевший трон накрыли отрезом выбеленного шелка. Подле него на ковриках из белого меха сидели шесть женщин. Самой старшей из них было уже хорошо за шестьдесят. Прочие находились в расплывчатом возрастном промежутке от тридцати до сорока.
        Собрание дочерей ближнего круга было в самом разгаре. Никаких помпезных нарядов, сложных церемоний и прочей шелухи, рассчитанной на стороннего наблюдателя. Просто полдюжины усталых женщин собрались разобраться с возникшей проблемой, с которой не справиться в одиночку. А еще они намеревались определить мою дальнейшую судьбу, точнее, свести к минимуму продолжительность жизни.
        Полтора часа назад на все расспросы я как заведенная твердила, что невиновна. Кричала, плакала, да все без толку. Разумеется, если не считать за результат два удара в живот и несколько пощечин. Теперь я сидела на полу, тупо глядя перед собой и с безразличием слушая, что обо мне говорят.
        Каждая из шести присутствующих здесь женщин время от времени поглядывала на опустевший трон, возможно мысленно желая оказаться на нем. В теории на высший титул могла претендовать любая жительница Острова, однако лишь Первые дочери всерьез рассчитывали его получить.
        А пока они, как обычно, сцепились друг с другом.
        Мерчулла была не в себе. Лицо побагровело и приобрело оттенок вареной свеклы.
        - Казнить убивицу! Немедленно!! - орала она, брызгая слюной во все стороны. - Ибо такое нельзя оставить безнаказанным!
        Машэтра поморщилась и демонстративно поковырялась пальцем в ухе. На Острове уже лет десять как ходила присказка «как Машэтра с Мерчуллой» - аналог выражения про
«кошку и собаку». Стравливать Первых сестер между собой было одним из любимых развлечений Матери Юфимии. Пусть земля ей будет пухом. Или костер - высоким?
        Почивших Матерей, в отличие от простых неранок, сжигали. Считалось, что так освобожденный дух сразу вознесется к Богине.
        - Думается мне, что Мудрейшая Мать желала бы видеть не убийство, но справедливое возмездие.
        А мне подумалось в тот момент, что заступничество Машэтры - не что иное, как еще один способ позлить соперницу в борьбе за титул. Обольщаться не стоило. Если это прибавит ей популярности и поможет в битве за власть, Старшая сестра меня четвертует, а потом поглумится над трупом. Но пока за мою казнь ратовала Мерчулла, ее соперница будет драться зубами и когтями, отстаивая праведный суд и гуманность.
        - Это и будет заслуженная кара!
        Машэтра поднялась с коврика и прошлась по зале.
        - Вина чейни еще не доказана, - заметила она, останавливаясь возле меня. - Не стоит принимать поспешных решений.
        - Машэтра, ты ее защищаешь?! - Мерчуллу подбросило на месте.
        - Не ее. Нас. - Женщина слегка повысила голос. - Эта чейни ценна для Империи, а значит, и для Нерана. Мы еще вполне можем поторговаться. На благо себе, Острова и Богини.
        Зря она это сказала. Другую Первую дочь, как говорится, понесло.
        - Защищаешь убийцу Мудрейшей! Уж не по твоей ли указке она…
        - Старшая сестра, - холодно оборвала ее Машэтра, - если хотите вызвать меня на суд Богини, делайте это по правилам, как подобает дочери ближнего круга, а не провоцируйте, подобно сопливой атнице.
        Побагровевшая соперница потянулась за мечом. Но драке не дали разгореться.
        - Уймитесь, сестры, - прикрикнула на них Мериит, по виду самая старшая из дочерей ближнего круга. Ее короткие волосы были совсем седыми, а кожа на лице покрылась глубокими морщинами. - Нашли время и место, упаси Богиня.
        Старшие сестры уселись обратно на коврики, бросая друг на дружку не слишком дружелюбные взгляды.
        - По мне, так все ясно, - хлопнула себя по колену маленькая светловолосая женщина - я не помнила, как ее зовут. - И я полностью согласна с Мерчуллой, надо побыстрее разобраться с этим делом. Око должно избрать новую хозяйку, а убийца - принесена в жертву на погребальном костре во славу Богини. Без ее помощи мы беззащитны, точно новорожденный тэнга без матери.
        - Да, Меолна, и я соглашусь, что нам необходимо наказать убийцу, - подала голос доселе молчавшая сестра. - Но слишком тут все очевидно. Слишком…
        Я подняла голову и с плохо скрываемой надеждой посмотрела на говорившую. Высокая, сухопарая, нос с горбинкой. Угольно-черные глаза, брови и волосы. Возраст - куда ближе к сорока, чем к тридцати.
        - Посмотрите, сестры, нас точно тыкают носом, - продолжила она. - Вот меч чейни, вот одежда чейни, а вот сама чейни. Казните ее, и будет вам, дочери, благодать Богини. Не знаю, как другим, а мне не нравится, когда меня вслепую используют!
        - Меня никто не использует, - процедила Мерчулла. - Ибо я знаю истину. А она такова: эта чейни - подосланная Империей убийца.
        Ой, насмешила! Весь этот всеимперский переполох с Избранной был затеян исключительно для того, чтобы пришить самодержицу небольшого островка где-то на задворках Тилана.
        Я не смогла сдержаться и захохотала. Смех был таким сильным, что меня повалило на пол, а на глазах выступили слезы. Машэтра подошла ко мне и потрясла за плечо.
        - Рель, успокойся! - приказала Старшая сестра.
        В ответ на это мой смех стал только громче, надрывнее. Не помогли даже пара пощечин. Я задыхалась, захлебывалась, но продолжала хохотать.
        Позвали неранок, стоящих на карауле по ту сторону закрытых дверей.
        - Выведите ее и заприте в комнате для просветления, - распорядилась Машэтра. - Нечего чейни делать на собрании дочерей ближнего круга.
        Со словами «как прикажет Старшая сестра» девушки волоком потащили все еще хохочущую меня из зала.
        Истерика давно прекратилась. Даже последующая за ней икота стихла. Я тихо лежала на топчане, поджав ноги и обхватив себя за колени. От нечего делать считала выщербины на бревнах. Одна, две, пять, одиннадцать. Дошла до ста - надоело.
        Я встала и принялась нервно вымерять помещение шагами.
        К слову, комната для просветления оказалась обыкновенным карцером. В помещении из мебели - деревянный топчан, в роли параши - низкая кадушка. Почти у самого потолка прорубили крохотное окошко, благодаря которому в комнату проникало хотя бы некоторое количество света.
        Дельная мысль все никак не желала посещать мою гудящую голову, а холод, что разлегся на земляном полу, хватал меня за босые пятки при каждом шаге. Посему я опять забралась с ногами на топчан.
        А умирать-то страшно… Я даже не представляла себе, насколько это страшно…

«Веселого здесь мало, это точно». Одно дело преставиться в запале боя, и совсем другое дожидаться казни на рассвете, перебирая события собственной жизни, как четки. Друг за другом нанизаны на леску существования яркая синяя бусина первой безответной влюбленности, облупившийся серый кругляш похорон Бабули, искристо-хрустальная - Ночь Выбора оружия, муарово-зеленая - дня свадьбы, багровая - первого боя, янтарная с прожилками - встреча с подругами в ночном лесу…

«Обозреть всю жизнь успеешь за мгновение до… Лучше подумать о чем-то более полезном, не находишь?» Точно, так не пойдет. Если чего-нибудь срочно не придумать, завтра меня уже не станет.
        Я покосилась на тусклую полоску серебра у себя на большом пальце.
        Как обидно! Мне ведь почти удалось вернуться! Почти. Надо только подумать, выход обязательно найдется. Пытаясь согреться, я обхватила себя за плечи. Пальцы нащупали под рукавом твердость браслета.
        А что, если… Не успев даже додумать эту мысль до конца, я полезла под рубаху. Щелкнула скрытая застежка и… Ничего не произошло.
        Как-то, во времена моего обучения в Ордене, Валента затеяла шуточный бой между алониями. Разделила наш отряд пополам - одна половина получила луки, другая - деревянные мечи. Я даже не успела выхватить оружие из ножен, как меня «убили».
        И вот теперь я чувствовала себя неуютно, точно лучник без кольчуги перед атакой противника, не знаешь, с какого бока стрела вонзится.
        Вздохнули… Раз, другой… Ничего.
        Я разочарованно плюнула и бухнулась обратно на протестующе скрипящие от такого произвола доски. Здесь-то меня и накрыло.

* * *
        Императорский шатер был наглухо задраен, а сам Дэрриш, по обыкновению, лежал на полу и буравил взглядом матерчатый потолок. Наверное, это помогало Императору сосредоточиться. Или, кто знает, наоборот - расслабиться, отрешиться.
        Я быстренько осмотрелась в поисках посторонних, попутно отмечая, что сегодня моя персона, против обыкновения, не при полном параде, а все в тех же тряпках, в каких меня бросили в темницу. Босая, рубаха порвана, штаны в каких-то бурых пятнах, отросшие волосы собраны в простецкий хвост, а под ногтями грязь.

«Не принцесса! Чисто королевна!» Попросила бы, без издевательств!
        Как обычно, при моем появлении Император поднялся. Потянулся, точно большой разлежавшийся кот. Я уже даже не удивилась - почти привычная картина нашей бурной семейной жизни.
        - Привет, - первым поздоровался Дэрриш, опять же отдавая дань традиции наших встреч.
        - Привет, - ответила любезностью я. И, удивив себя, тихо поинтересовалась: - Как оно?
        - Бывало лучше. - Привычным жестом он взвесил в ладони кругляш императорского знака. - А у тебя?
        - Тоже не блестяще. - Неопределенное пожатие плеч и отведенный в сторону взгляд. - Завтра вот казнить собираются.
        - Сурово, - после недолгого молчания заметил Император. - А что тебе вменяют?
        Я усмехнулась и вновь пожала плечами.
        - Как обычно, отличилась по полной программе. Предъявлены обвинения в государственной измене и попытке выкрасть особо ценное казенное имущество.
        Он небрежно оперся об осевой столб шатра.
        - Учудила.
        - А на сладкое - кто бы подумал! - убийство Мудрейшей.
        Из глаз Дэрриша исчезла плясавшая там смешинка.
        - Мать Юфимия мертва?
        - Ага. Это не я.
        Дэрриш улыбнулся:
        - Я догадался.
        Х-хмарь!
        Ну вот почему, почему я каждый раз в его присутствии чувствую себя такой дурой?! А иногда еще и идиоткой - для разнообразия!

«Может, потому, что ведешь себя соответственно?» Помолчал бы, без тебя тошно!
        - И кто теперь Мудрейшая Мать? - после недолгого молчания поинтересовался Император. - Первая сестра Машэтра?
        - Скорее всего, она, хотя Мерчулла тоже не оставляет надежд. Выборы назначили на утро. Новая Мать вынесет окончательный приговор, и меня сожгут на погребальном костре Юфимии. И знаешь что?
        - Что?
        - Видел бы ты тот костер! - задумчиво протянула я. - Хорошо, что Мудрейшие мрут раз в лет двести, а то бы на Острове совсем деревьев не осталось. Сама я, правда, погребальный костер еще не видела - только слышала, как охранницы переговаривались, что…
        Императора сложило пополам. Он хохотал как полоумный. Мне даже как-то обидно стало - человека, да что там, родную супругу завтра казнят, а ему смешно!
        Почему все вечно потешаются над моими словами - сначала Кирина, потом Машэтра, а теперь вот этот.

«Какая-то нехорошая закономерность вытанцовывается, не находишь?» Да уж…
        - Прости. Просто ты такая забавная, - извинился он, не перестав меж тем хохотать. И неожиданно серьезно добавил: - И еще красивая. Очень красивая.
        Ну начинается!
        Предназначение, продолжение рода, Мессия, все дела…
        - Ой, ну прям… - Под пристальным взглядом синих глаз Императора я осторожно попятилась. - Самая обыкновенная. И я сегодня даже не при параде…
        Муж даже не сделал попытки перекрыть мне пути к отступлению, все так же хладнокровно подпирая осевой столб. Я продолжала тихонечко пятиться, не в силах отвести взгляд от Дэрриша, и пыталась не думать о том, как мне, до покалывания в подушечках пальцев, хочется прикоснуться к красивому лицу Императора.
        - Ты же знаешь, что я говорю правду. - Он скрестил руки на груди. - От кого бежишь, Лия? Что-то мне подсказывает, что не от меня. Я - только намалеванное тобой же пугало, отговорка, позволяющая находить причины и бежать все дальше и дальше. От себя самой?
        А ведь он был прав. Абсолютно и безоговорочно.
        Я устало села на пол и уткнулась подбородком в подтянутые колени.
        - От себя не убежать, - глухо пробормотала я.
        - Определенно. - Тут Дэрриш меня снова удивил - он не стал читать нотации, а просто свернул тему. - Ладно, оставим это. Ты же не за проповедью сюда пришла, а за помощью, не так ли?
        Молчаливый кивок.
        - Обещаешь не чудить?
        Я хотела опять кивнуть, но передумала:
        - Обещаю.
        - Эй, Эст, хватит прятаться за порогом. - Император чуть повернул голову к выходу, стараясь на всякий случай не терять меня из виду. - Императрица обещала вести себя пристойно.
        - Ну даже и не знаю, заходить или как, - фальцетом откликнулся Верховный маг Империи, откидывая полог и заглядывая внутрь. - А вдруг она на меня все же накинется и сделает что-нибудь… хм… неприличное. Как я, опороченный, потом буду в глаза Аксию смотреть!
        Против воли я захихикала, а потом и вовсе расхохоталась в голос, повалившись на ковер. Такой яркой была представившаяся мне картинка: путающийся в длинной мантии и страстно прижимающий к груди портретик Верховного священника Эст Сотворитель, бегающий от меня вокруг осевого столба.
        - Вижу, у нас есть-таки надежда на конструктивный диалог, - сказал Эст уже нормальным голосом, плотно прикрывая за собой полог в шатер. - Только будет он, к сожалению, совсем не коротким. Ваши Императорские Величества, разрешите присесть старому немощному магу? Настоялся я что-то уже за порогом.
        Император рассмеялся:
        - Разрешаем. - Он кивнул на единственное кресло.
        - Ой, ну как же я буду сидеть, когда мой Император стоит! - наигранно засокрушался Верховный маг.
        - Садись, - стальным тоном приказал Дэрриш. - Лицедействовать будешь в другой раз. Сейчас на это нет времени.
        - Знаю, подслушивал, - невозмутимо сознался маг, довольный усаживаясь в кресло. - Наконец у кого-то хватило сил прикончить старую стерву. То есть я хотел, разумеется, сказать, все под Единым ходим.
        - Эст. - Предупреждающие металлические нотки в голосе Императора зазвучали громче.
        Верховный маг похлопал ладонью по подлокотнику.
        - Простите старика, мой Император, привычка.
        Маг повернулся ко мне и попросил:
        - Ваше Величество, будьте добры, расскажите поподробнее о случившемся.
        - Буду. Если пообещаете не называть меня «Ваше Величество». Иначе буду злющая, как голодный волкодлак, и никакого диалога у нас не получится.
        Дэрриш нахмурился:
        - Лия, сейчас не тот момент, чтобы спорить и ставить условия.
        - Вот именно.
        - По-моему, Дэш, она тебя сделала. - Эст поймал недовольный взгляд Императора и развел руками. - Понял, молчу и слушаю… Императрицу.
        - Дэш, а по-моему, кое-кто сделал нас обоих, - мрачно заметила я.
        - Этот может.
        Мы обменялись понимающими взглядами.
        - Дети, не отвлекайтесь. До утра не так уж много времени. Итак, что же произошло на Острове после нашего отплытия?
        А ведь действительно, что же такого произошло в тот вечер?
…СУМРАЧНЫЙ КОРИДОР ОБИТЕЛИ. ДВЕ ДО НЕВОЗМОЖНОСТИ СЕРЬЕЗНЫЕ НЕРАНКИ БДЯТ У РАЗДВИЖНЫХ ДВЕРЕЙ.
        - НЕ УТОМЛЯЙ МУДРЕЙШУЮ ПРЕРЕКАНИЯМИ, - НАКАЗЫВАЕТ МНЕ МЕРЧУЛЛА, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ВПУСТИТЬ В ПОКОИ МАТЕРИ ЮФИМИИ.
        ТРИ НАСТЕННЫЕ ЛАМПЫ ДАЮТ ПРИЯТНЫЙ МЯГКИЙ СВЕТ. В КОМНАТЕ НЕ ПРОСТО ТЕПЛО - ЖАРКО. ОДНАКО МУДРЕЙШАЯ КУТАЕТСЯ В МЕХОВУЮ НАКИДКУ - ЕЕ ЗНОБИТ. ПРИКРЫВ ГЛАЗА, ОНА ПОЛУЛЕЖИТ В ГЛУБОКОМ КРЕСЛЕ. ДАЖЕ ПРИ СЛАБОМ ОСВЕЩЕНИИ ЗАМЕТНО, ЧТО КОЖА ЖЕНЩИНЫ ЖЕЛТОВАТО-СЕРАЯ, ЩЕКИ ВПАЛИ, А ПОД ГЛАЗАМИ ЗАЛЕГЛИ ТЕНИ. СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ СОСТАРИЛ ЕЕ ЛЕТ НА ДВАДЦАТЬ.
        - САДИСЬ, РЕЛЬ, Я СЕЙЧАС, - ГОВОРИТ МАТЬ ЮФИМИЯ, НЕ ДРОГНУВ РЕСНИЦАМИ. - МОЖЕТ БЫТЬ, ХОЧЕШЬ ЧАЮ?
        ДРУГИХ КРЕСЕЛ ТУТ НЕТ, КАК И СТУЛЬЕВ. ПОЭТОМУ УСАЖИВАЮСЬ ПРОСТО НА МЕХОВОЙ КОВРИКУ НОГ МУДРЕЙШЕЙ.
        - НЕТ, БЛАГОДАРЮ. - ПОКА МЫ С МЕРЧУЛЛОЙ ЖДАЛИ АУДИЕНЦИИ, В МЕНЯ УЖЕ ВЛИЛИ ПАРУ ЧАЙНИКОВ ЭТОГО ЦЕЛЕБНОГО НАПИТКА.
        - ХОРОШО. - ГОЛОС МАТЕРИ ЧТО НАЖДАК ПО ДЕРЕВУ - СУХОЙ, ЖЕСТКИЙ, НЕВЫРАЗИТЕЛЬНЫЙ. - НЕ ХОЧУ УТРУЖДАТЬ МЛАДШИХ ДОЧЕРЕЙ - ОНИ И ТАК СО МНОЙ ПОБЕГАЛИ НЫНЧЕ.
        Я С ЛЮБОПЫТСТВОМ ОГЛЯДЫВАЮСЬ. КАК-НИКАК ЛИЧНЫЕ ПОКОИ МУДРЕЙШЕЙ - ИНТЕРЕСНО ЖЕ! СКАЗАТЬ ЧЕСТНО, ИНТЕРЬЕР РОСКОШНЫМ НЕ НАЗОВЕШЬ. ТОЛЬКО КРОВАТЬ ВЫБИВАЕТСЯ ИЗ ОБЩЕГО ИЗЯЩНО-ПРОСТОГО СТИЛЯ. СЛИШКОМ УЖ ОНА… ТИЛАНСКАЯ - С ТЯЖЕЛЫМ БАЛДАХИНОМ, ПУХОВОЙ ПЕРИНОЙ И КУЧЕЙ ПОДУШЕК.
        МЫ МОЛЧИМ НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ. МАТЬ ЮФИМИЯ НАКОНЕЦ ОТКРЫВАЕТ ГЛАЗА. ВЗГЛЯД У НЕЕ ОТНЮДЬ НЕ СОННЫЙ ИЛИ ЗАТУМАНЕННЫЙ. ЖЕНЩИНА ПРОТЯГИВАЕТ РУКУ К НЕПОДАЛЕКУ СТОЯЩЕМУ СУНДУКУ И ОТКИДЫВАЕТ У НЕГО КРЫШКУ. ИЗВЛЕЧЕННЫЙ ОТТУДА ФУТЛЯР МУДРЕЙШАЯ ОТДАЕТ МНЕ.
        - ТЫ ВЫПОЛНИЛА СВОЮ ЧАСТЬ СДЕЛКИ, - СЛАБО УЛЫБАЕТСЯ ОНА, - СЕЙЧАС Я ВЫПОЛНЯЮ СВОЮ. ОТКРЫВАЙ.
        Я ОТКРЫВАЮ ПУЗАТУЮ КОРОБОЧКУ. ВНУТРИ ЛЕЖИТ КОЛЬЦО. ИЗ СЕРЕБРА, ПРОСТЕНЬКОЕ, ПОВЕРХНОСТЬ ИЗРЫТА МЕЛКИМИ РУНАМИ. ПО ВИДУ ОНО ТОЧНО ТАКОЕ, КАК ЕГО ОПИСЫВАЛ БЛАГОРОДНЫЙ ТЭМАС В СВОЕЙ КНИГЕ. ДАЖЕ КЛЕЙМО МАГА НА МЕСТЕ - ВЫГРАВИРОВАНО НА ВНУТРЕННЕЙ СТОРОНЕ.
        - ВЫ ОТДАЕТЕ ЕГО МНЕ? СЕЙЧАС?!
        - ДА.
        - И НЕ БОИТЕСЬ?
        - НЕТ.
        - НО… ПОЧЕМУ?! - МЕНЯ РАСПИРАЕТ ОТ УДИВЛЕНИЯ, СЛОВ ВЫРАЗИТЬ ОШАЛЕВШИЕ МЫСЛИ НЕ ХВАТАЕТ. - Я ВЕДЬ МОГУ… ПРОСТО… РАЗ, И… ВСЕ. А ВЫ ОСТАНЕТЕСЬ НИ С ЧЕМ.
        - НЕ МОЖЕШЬ.
        - РАЗВЕ?
        Я ВЫТАСКИВАЮ КОЛЬЦО И НАДЕВАЮ ЕГО НА БОЛЬШОЙ ПАЛЕЦ - ЕДИНСТВЕННЫЙ, С КОТОРОГО ОНО НЕ СВАЛИВАЕТСЯ. И ВСЕМИ СИЛАМИ ПЫТАЮСЬ ОБРАТИТЬСЯ К АРТЕФАКТУ.

«ДОМОЙ! - ПРИКАЗЫВАЮ Я. - ВЕРНИ МЕНЯ ДОМОЙ! СЕЙЧАС ЖЕ!»
        КОЛЬЦО МЕРТВО. ПРОСТО КУСОК ДАВНО НЕ ЧИЩЕННОГО СЕРЕБРА.
        - ВОТ ВИДИШЬ, - УСМЕХАЕТСЯ МУДРЕЙШАЯ МАТЬ. - МНЕ НЕ О ЧЕМ БЕСПОКОИТЬСЯ.
        ОТ ОБИДЫ У МЕНЯ ВЫСТУПАЮТ СЛЕЗЫ.
        - ВЫ МЕНЯ ОБМАНУЛИ!
        МАТЬ ЮФИМИЯ УСТАЛО ПРИКРЫВАЕТ ГЛАЗА.
        - НИЧУТЬ. КОЛЬЦО ПОДЛИННОЕ. ЕСЛИ ТЕБЕ НУЖНЫ БУДУТ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА, В АРХИВЕ СОХРАНИЛИСЬ ДНЕВНИКИ КОРЗАКА. МОЖЕШЬ ИЗУЧИТЬ - ТАМ ЕСТЬ ПОДРОБНОЕ ОПИСАНИЕ И НАБРОСКИ.
        Я ПРЕДАТЕЛЬСКИ ШМЫГАЮ НОСОМ.
        - БЛАГОДАРЮ, Я ЗНАЮ, КАК ВЫГЛЯДИТ КЛЮЧ! НО ВОЗМОЖНО, В МОИХ РУКАХ ВСЕГО ЛИШЬ ДУБЛИКАТ, ИЗГОТОВЛЕННЫЙ ПО ТОЛЬКО ЧТО УПОМЯНУТЫМ ДНЕВНИКАМ, ДАБЫ ОБДУРИТЬ НЕКУЮ ЧЕРЕСЧУР ДОВЕРЧИВУЮ ИЗБРАННУЮ?
        - НЕ ТАК УЖ ТЫ И ДОВЕРЧИВА. - ОНА ПРИСТАЛЬНО СМОТРИТ МНЕ В ГЛАЗА.
        ОТВЕЧАЮ ЕЙ ТЕМ ЖЕ:
        - ЖИЗНЬ НЕ СПОСОБСТВОВАЛА.
        МУДРЕЙШАЯ ВЗДЫХАЕТ И ГОВОРИТ СОВЕРШЕННО СЕРЬЕЗНО:
        - КОЛЬЦО НЕ РАБОТАЕТ В ПРЕДЕЛАХ ОСТРОВА. КАК И ВСЕ, ЧТО СДЕЛАНО ТИЛАНСКИМИ МАГАМИ, ВПРОЧЕМ. ЭТОТ ПРИДУРКОВАТЫЙ КОРЗАК ПОТРЯСАЛ СВЯЗКОЙ АМУЛЕТОВ, УГРОЖАЯ РАЗНЕСТИ ТУТ ВСЕ К ХМАРИ. Я НЕ ЖЕЛАЛА ЕМУ СМЕРТИ, НО ДОЧЕРИ БЛИЖНЕГО КРУГА СЛЕГКА… ПЕРЕВОЛНОВАЛИСЬ.
        - ЕСЛИ ОНИ БЫЛИ ТАКИМИ, КАК МЕРЧУЛЛА, ВПОЛНЕ СЕБЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ ЭТУ КАРТИНУ.
        ЖЕНЩИНА ПЫТАЕТСЯ УЛЫБНУТЬСЯ, НО ТУТ ЖЕ СДАВЛИВАЕТ ВИСКИ ПАЛЬЦАМИ.
        - БОГИНЯ! КАК ЖЕ ГОЛОВА ТРЕЩИТ!
        Я СОЧУВСТВЕННО И ПОНИМАЮЩЕ КИВАЮ.
        - У МЕНЯ ПЕРЕРАСХОД СИЛЫ ОБЫЧНО ТОШНОТОЙ И ГОЛОВОКРУЖЕНИЕМ ПРОЯВЛЯЕТСЯ. МИГРЕНЬ, НАВЕРНОЕ, ПОХУЖЕ БУДЕТ.
        В ПЕРВЫЙ РАЗ ЗА ДЕНЬ МАТЬ ЮФИМИЯ СМОТРИТ НА МЕНЯ С УДИВЛЕННЫМ ИНТЕРЕСОМ.
        - НУ РАЗ ТАК, САМА ДОЛЖНА ПОНЯТЬ, КАК ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ КЛЮЧОМ. У ТЕБЯ БУДЕТ НЕСКОЛЬКО МГНОВЕНИЙ ПРИ ПЕРЕДАЧЕ - ДОЛЖНО ХВАТИТЬ. А СЕЙЧАС ИДИ, МНЕ ЧТО-ТО СТАНОВИТСЯ ХУЖЕ, ЗАВТРА ДОГОВОРИМ… И СКАЖИ МЕРЧ, ЧТОБЫ МЕНЯ СЕГОДНЯ БОЛЬШЕ УЖЕ НЕ БЕСПОКОИЛИ…
        Вползшая в императорский шатер тишина задержалась тут надолго. Я устала говорить. Эст, потирая подбородок, напряженно что-то обдумывал. А Дэрриш просто молчал, поглядывая на меня с непонятным выражением во взгляде.
        - Выходит, Ключ теперь у вас, моя Императрица? - нарушил тишину первым Верховный маг.
        - Выходит, что так. - Я кивнула.
        - И кольцо не работает?
        - Верно. - Под пристальным взором Дэрриша я начала опять краснеть.
        - Нет, неверно. - Сияющий довольный Эст поднялся на ноги. Взъерошил пятерней и так не сильно причесанные волосы. - Оно работает. И еще как!
        Мы с Дэрришем переглянулись и уставились на Верховного мага, как два упертых животных на новую хозяйственную постройку.
        Император шагнул к мужчине и тяжело положил ладонь ему на плечо.
        - Эст, давай только без неясностей, которые так любят гильдейские! - Супруг пытливо посмотрел ему в глаза. - Ты что-то придумал?
        Маг чуть растерянно потер переносицу.
        - Да тут все предельно ясно! И очень просто. Если, конечно, Ее Императорское Величество согласится нам помочь.
        Мужчины вопросительно посмотрели на меня.
        - Я согласна. - Попробуйте отказаться, когда на кону стоит ваша жизнь.
        - Тогда попрошу на выход.
        Эст Сотворитель откинул полог шатра, приглашая нас с супругом прогуляться в ночь. И пришлось идти. Что делать - жить очень хотелось.
        ГЛАВА 19
        Разбудили меня еще до рассвета. Не дав ни умыться, ни переодеться, вывели на морозный воздух. Единственное, тюремщицы выдали мне обувь. Но скорее не по доброте душевной, а из опасения, что босой я до места назначения не доберусь, и придется меня тащить на себе.
        Предрассветную темень разгоняли зажженные факелы. От озерца поднимался белесый пар. За воротами Обители уже собралась целая толпа. Жители Нерана надели свои лучшие одежды, дабы достойно проводить Мудрейшую к Богине. Женщины скрыли волосы под белыми траурными платками. Мужчин было на порядок меньше. Они топтались в последних рядах - в глаза бросались их обнаженные головы. Были еще и дети, точнее, девочки. Они стояли как бы отдельной от взрослых группкой, жались друг к другу. Только одну малышку лет трех несла на руках помощница Машэтры. Неподалеку от нее стояли Миган и Мальена.
        И все эти люди ждали только нашего появления. С неожиданным облегчением я про себя отметила, что руки большинства присутствующих заняты отнюдь не камнями. Каждый нес с собой подношение покойной Мудрейшей - шкатулку, браслет, расшитый платок, кинжал, ожерелье и много чего еще, видимо, весьма дорогого сердцу жертвователя.
        Вчера, когда меня тащили из дома Машэтры, мне на мгновение показалось, что в толпе, собравшейся у Обители, мелькнула длинноносая физиономия Верьяна Илиша. И сегодня, несмотря на здравый смысл, я всматривалась в лица мужчин, глупо надеясь увидеть среди них одно, до боли знакомое. Но быстро сдалась. Нечего тешить себя пустыми надеждами - никто не придет на помощь, не защитит и не спасет…
        Мой взгляд выхватил из толпы хмурое лицо Мэделены.

«Что ж ты, паскуда, наделала?» - можно было прочесть в ее глазах.
        Мне захотелось в который раз крикнуть о своей невиновности. Но толку…
        На свой счет я ожидала ругательств, проклятий, рыданий, хулительных выкриков, но к месту вознесения (по совместительству моему эшафоту) процессия двинулась в полном молчании. Тем самым жители Нерана приносили Богине самую большую жертву - отказывали себе в праве выместить на убийце свои гнев и боль.
        Мы медленно спускались с возвышенности к морю по широкой, хорошо утоптанной тропе. Подобно пятнисто-огненной змее процессия ползла по склону, потрескивая чешуей горящих факелов. Порывистый промозглый ветер с моря обжигал щеки, зато отгонял едкий дым, от которого слезились глаза.
        Край небосвода неспешно выцветал. Факелы гасли один за другим - над морем поднималось кровавое солнце.

«Его заката мне уже не увидеть», - с щемящим чувством осознала я.

«Не рано ли ты сдалась?» А у меня разве есть выбор?

«Разве нет?» Нет. Магия мне изменила, воинское умение было не настолько великим, чтобы справиться с целой толпой. Амулетов и тех в запасе не осталось. Если даже Дэрриш не смог помочь, надеяться уже не на что.
        Ночные эксперименты Верховного мага окончились неудачей. Барьер поддавался только Императору, оставляя не у дел его многочисленную охрану, включающую носителей обоих Даров. Понятное дело, вся эта честная компания вцепилась в своего повелителя, как Верьян Илиш за набитый тиланами кошель.
        - Все, пожалуй, мне достаточно. - Эст одной рукой смахнул со лба испарину, второй же вцепившись в борт лодки, покачивающейся на волнах неподалеку от стены. - Давайте лучше попробуем…
        Что именно хотел попробовать неугомонный маг и чего ему было достаточно, я так и не узнала. Стоило лодке пройти сквозь стену, как меня втянуло обратно в собственное, скрюченное на голых досках, тело. Его тормошили и всячески приводили в чувство.

«Так, может, стоит последовать первому правилу успешных домохозяек?» Это какому?!

«На мужа надейся и сама клювом не щелкай». Ну поязви напоследок, поязви…
        К тому моменту, как мы добрались до места вознесения, окончательно рассвело. Второе утро подряд выдалось ясным и погожим. Наверно, именно таким должно быть утро собственной смерти. Я пыталась насладиться каждым мгновением, пока меня вели к месту прощания с Матерью Юфимией. Это притом, что идти было не слишком удобно. Руки мне жестко зафиксировали, заломив за спину, а ширину шага ограничивала связавшая щиколотки веревка.
        Вывернув из пролеска, тропа спустилась со склона. У его подножия дорога вывела нас на ровное место. Большая, специально расчищенная площадка заканчивалась крутым обрывом. Ближе к нему, чем к центру этой каменной ладони, были возведены четыре каменных столба. На них установили паланкин Мудрейшей. Туда полууложили-полуусадили закутанное в белоснежное покрывало тело. Задернутые полупрозрачные занавеси колыхались, создавая обманчивое впечатление, что внутри сидит живой человек.
        Около столбов была навалена огромная куча дров, судя по запаху еще и чем-то политая - для горючести. Вокруг будущего погребального костра неподвижно, с обнаженными мечами стояли шесть женщин - точно вершины симметричной гексаграммы. К столбам был оставлен узкий проход: мне сразу стало ясно для чего. На них многозначительно висели кандалы. Но пока меня всего лишь поставили на колени между двумя конвоиршами. Стоять так было бесовски неудобно, но все же лучше, чем висеть на столбах, закованной в кандалы.
        Площадка едва вместила всех желающих проститься с Мудрейшей. От обилия одинаковых
«белоплаточных» голов рябило в глазах. Шесть дочерей ближнего круга, хранившие в эту ночь покой Матери, отмерли, сошли со своих мест и выстроились в линию лицом к солнцу.
        Мерчулла вспрыгнула на сооруженный перед кострищем помост. Парадное облачение на ее маленькой коренастой фигурке, без всякого намека на женственность, смотрелось до смешного нелепо. К тому же расшитый экзотическими птицами алый шелк совершенно не вязался с грубыми солдатскими сапогами. Видимо, цвета Мудрейшей был призваны показать собравшимся, кто тут главный претендент на освободившуюся должность.
        Машэтра выглядела куда более уместно в своем темно-синем наряде. Она величественно и неторопливо взошла на помост и встала чуть позади соперницы. За ней последовали и остальные дочери ближнего круга, двое из которых несли тяжелый сундучок, а двое других - треногу-подставку для него.
        - Возлюбленные дети Богини! - зычно начала Старшая сестра Мерчулла, не дожидаясь, пока сестры закончат установку ларца. - Великая утрата постигла Неран! Горе и печаль вступили на наш берег посредством подлой чейни.
        Указующий перст ткнулся в мою сторону, ведя за собой взгляды присутствующих. Я поймала на себе один из них. Он принадлежал девочке, что вместе с двумя другими юными неранками нашла нас с Эоной на берегу. Глаза Мирты расширились, встретившись с моими. Но очень быстро ее взор тоже стал пустым и чужим.
        - Мы оказались слишком беззаботны и доверчивы, не услышали поступь беды. И вот он, результат нашей беспечности.
        Перст сместился по направлению к столбам. Скорбящие послушно посмотрели на замотанное в покрывало тело. Пухленькая девочка лет восьми начала было плакать, но ее одернула старшая подруга. Толпа продолжала хранить скорбное молчание. В отличие от Мерчуллы.
        - Наша Мать, наша Мудрейшая Мать… Она была коварно убита позапрошлой ночью. Обессиленная противостоянием с коварными тиланцами, она не смогла призвать всю мощь Богини, дабы отразить смертельный удар меча. Тем паче меча с душой…
        - Лия, - шепнули мне прямо в ухо, отвлекая от происходящего на помосте.
        От неожиданности я дернулась, узнавая говорившего, и громко выдохнула:
        - Дэрриш!
        Охранницы с подозрением покосились в мою сторону.
        - Тише! - Шепот стал рассерженным. - Ты нас выдашь.
        Я повесила голову, делая вид, что сломлена волной обвинений Старшей сестры.
        - Неужели Эсту удалось?!
        - Нет. - Вздох сожаления.
        - Тогда как я могу тебя слышать?
        - Иланы.
        - Но стена…
        Небольшая заминка.
        - Больше не помеха.
        - Это значит, что…
        - Я здесь, неподалеку.
        У меня потемнело в глазах.
        Недоумок! А еще Император! Что исправит его присутствие здесь? А на моей совести будет еще одна смерть. И какая! Представляю, как меня сейчас костерят Эст и Аксий, если, конечно, еще не передрались между собой.
        - Направленные на меня мысли я прекрасно слышу, - холодно уточнил Дэрриш. - Особенно такие громкие.
        Х-хмарь! Он же пытается меня спасти!
        - Извини, - буркнула я. - А почему мысленно тогда не общаемся?
        - Мы же с тобой не телепаты. Просто Иланы делают нас ближе.
        Я фыркнула:
        - Да уж, настоящая семейная близость.
        Одна из охранниц ткнула меня древком копья:
        - Ты чего там бормочешь?
        Враждебный взгляд из-под упавшей на глаза челки.
        - Молюсь. А что, нельзя?
        - Единому? - спросила она уничижительно.
        - А хоть бы. Вам-то какое дело? - Я намеренно дерзила. - Или если я Богиню помяну, меня сразу помилуют?
        Девушка презрительно отвернулась.
        - Лия, - опять позвал меня Дэрриш, - не отвлекайся. Если будешь делать, как я говорю, у нас есть шанс выжить. Невеликий, но все-таки…
        Вот это уже интересно.
        - Слушаю и повинуюсь.
        - Лия, я серьезно.
        - Как ни странно, я тоже. Говори, что нужно делать.
        Дэрриш выдержал небольшую паузу, прежде чем ответить:
        - Ты должна завладеть Оком Богини.
        - Что?! - возопила я, позабыв про всякую конспирацию. - Да ты с ума сошел!
        Стихли даже разглагольствования Мерчуллы. Все как один уставились на меня. Пришлось выкручиваться. Как в переносном, так и буквальном смыслах.
        - За что ты оставил меня, Отец Единый?! - Чуть лоб себе не отбила, падая ниц. - За что послал дочери верной своей муки сии? Неужто разум помутился мой!
        - Переигрываешь, - долетел иронический шепот Дэрриша.
        А то сама не знаю!
        Я еще разок истово ткнулась лбом в землю и затихла.
        Мерчулла вернулась к речи, скорректировав ее с учетом моего представления.
        - Так какого волкодлака нам понадобилось Око?
        - Его необходимо уничтожить. Стена рухнет, и тогда Эст сможет хоть что-нибудь предпринять.
        Гениальный план. Просто гениальный!
        - Спасибо.
        - Это был сарказм.
        - А это была ирония.
        Вдохнули-выдохнули.
        - Хорошо. Как мне это провернуть?
        Дэрриш явно затруднился с ответом.
        - Я постараюсь устроить небольшой переполох, а ты воспользуешься моментом.
        Интересно.
        Я оглянулась, пытаясь определиться с тем, как и чем тут можно воспользоваться со связанными руками и ногами. Выходило, ничем.
        - Может, попробуем наоборот? Я чудю, а ты вовсю пользуешься представленной возможностью. У меня богатый опыт в таких делах.
        - Нет. Потерпи, я скоро.
        Возмутиться категоричностью и обтекаемостью ответа мне не дали стремительно разворачивающиеся на помосте события. Мериит оттеснила в сторону вещающую про
«единение в темные времена скорби» Старшую сестру.
        - Пришло время оставить скорбь и причитания, Мерчулла. Богиня ждет.
        Женщина с усилием открыла крышку установленного на треноге сундука. Око лежало на белой шелковой подушке. Вокруг него змеей обернулась золотая цепь. Лишенное внутреннего света, оно было непритязательно-серого цвета и походило скорее на снесенное диковинной птицей яйцо, чем на великий артефакт, дарующий власть и неувядающую молодость.
        По толпе точно ветер прошелся. Люди еле заметно раскачивались из стороны в сторону, не сводя с символа власти благоговейных взглядов. Постепенно цвет камня из просто тускло-серого стал сиреневатым, а поверхность - такой бархатистой на вид, что ее хотелось потрогать.
        Рука Мерчуллы непроизвольно потянулась к Оку, но была остановлена соперницей.
        - Не рановато ли, возлюбленная сестра?
        - А что тянуть? - огрызнулась та, пытаясь вырвать свое запястье из цепкой ладони Машэтры. - Мериит верно сказала, Богиня ждет. А враги ждать не будут.
        - Но это еще не означает, что ты должна взывать первой.
        Мерчулла взвилась:
        - А что, ты должна, да?!
        Машэтра продолжала удерживать руку соперницы.
        - Я не уступлю, Мерч. Ты же знаешь.
        Ситуацию разрешила та женщина, что вступилась за меня на собрании дочерей - я так и не узнала ее имени. Она с лязгом захлопнула крышку сундука.
        - Испросим справедливости Богини.
        Старшие сестры точно ждали этих слов, как какого-то условного сигнала. Они почти одновременно спрыгнули на землю, достав мечи из ножен. Толпа отпрянула, освобождая место для поединка. Меня втащили на помост, чтобы не мешалась под ногами. До Ока оставалась всего пара шагов, но что я могла сделать? Разве что попытаться опрокинуть сундук…
        - Я прошу суда Богини, - с вызовом сказала Старшая сестра Мерчулла.
        - Я прошу суда Богини, - эхом подхватила Старшая сестра Машэтра.
        Мериит обошла их, рисуя затушенным факелом замкнутый круг. Он получился диаметром где-то в пять шагов. После чего женщина переступила начерченную жирной сажей границу и вновь поднялась на помост.
        - Бесконечна любовь Богини к чадам Ее, но справедливость превыше всего. Та, что первой покинет круг, будет признана проигравшей. Да свершится суд!
        - Да свершится суд! - поддержал Мериит нестройный хор голосов, в котором слышались и детские.
        Соперницы не спешили начать схватку. Они молча кружили друг против друга, собираясь воспользоваться чужой слабостью. Первой не выдержала Мерчулла. Метнувшись вперед, она сделала обманный выпад, но соперница легко ушла от удара, крутанувшись на пятках и отведя меч по касательной. Молчаливое кружение возобновилось. Женщины не торопились - слишком уж многое было поставлено на карту.
        Где же Дэрриш? Удачнее момента не придумать.
        Краем глаза я уловила движение в паланкине и постаралась убедить себя, что мне показалось. Однако взгляд не отвела. Фигура в белом вновь пошевелилась, точно пытаясь принять более удобную позу. Волосы у меня на затылке встали дыбом.
        Меня озарила догадка.
        Это же наверняка ужаст!

«Где? Волосы тебе на затылке шевелит?» Ехидна.
        Ужаст в теле Мудрейшей! Видимо, неранки не упустили шанса тщательно изучить мои вещи - вдруг еще какие неоспоримые доказательства моей виновности попадутся? - да и наткнулись на неприметную фляжку.
        Почему я не потеряла ее по дороге!
        Картина произошедшего накануне встала у меня перед глазами, точно я сама присутствовала при этом.
…ПРОБКА ФЛЯЖКИ НЕ ПОДДАВАЛАСЬ, И МЕРЧУЛЛА НЕТЕРПЕЛИВО СБИЛА ЕЕ НОЖОМ. УЖАСТ НЕ СТАЛ ВЫРЫВАТЬСЯ С ГИКАНЬЕМ И СВИСТОМ. НАПРОТИВ, ПОЧТИ БЕСЦВЕТНОЙ ДЫМКОЙ ОН ТИХО ПРОСОЧИЛСЯ ЧЕРЕЗ УЗКОЕ ГОРЛЫШКО И ПОБЫСТРЕЕ ЮРКНУЛ В БЛИЖАЙШЕЕ УБЕЖИЩЕ - ЛИШЬ БЫ ПОДАЛЬШЕ ОТ ОКА. ПУСТАЯ МЕРТВАЯ ОБОЛОЧКА ПОДОШЛА, ЛУЧШЕ НЕ ПРИДУМАЕШЬ…
        Ох и буйная у меня фантазия! Боюсь, сейчас начнется.
        Однако время шло, а ничего так и не начиналось. Дэрриш не появлялся, фигура в паланкине угомонилась, а женщины в круге продолжали испытывать друг друга на прочность редкими выпадами.
        - Дэш, где же ты? - шептала я, пробуя незаметно ослабить веревки на запястьях. -
«Скоро» - уже давно прошло.
        - Да здесь я, - громко сказал Император, подтягиваясь на руках и стремительно выныривая из-за края обрыва. - Здесь!
        Впрочем, на Императора сейчас он походил не слишком сильно. Некогда черная, а нынче серая от пыли, в пятнах, а кое-где даже рваная одежда, волосы завязаны в хвост. Лицо в грязных разводах, а руки в кровоподтеках. Только меч Дэрриша ловил солнечные блики.
        Толпа притихла. Император усмехнулся, играючи уворачиваясь от пары брошенных коротких копий. Между ним и толпой было сразу несколько преград: баррикада погребального костра, помост и круг божьего суда.
        Мерчулла дернулась было из круга, но, бросив угрюмый взгляд на спокойно стоявшую Машэтру, передумала. Поди потом докажи, из-за чего была нарушена запретная грань…
        - Взять живым! - крикнула она. - Он нужен Нерану живым!
        Последнее, что я успела увидеть, как неранки из охраны Мудрейшей двинулись к Дэрришу в обход круга. Чей-то грубый толчок в спину бросил меня ничком на помост - еле успела спасти нос, пожертвовав правой скулой. Челюсть загудела. Эхом отозвалась боль в заломленных руках - лопатки придавили тяжелым сапогом, задирая вверх связывающую мне запястья веревку.
        Х-хмарь!
        Вдолбленные в тело аалоной Валентой умения неожиданным образом воскресли. Я рванулась вперед, крутанулась через левое плечо, избавляясь от гнета и брякаясь на спину. Ноги выстрелили вверх, скидывая с помоста потерявшую равновесие неранку прямо на кучу дров.
        - Держите чейни! - Крик Машэтры опоздал ровно на мгновение.
        Я покатилась дальше влево, сбивая треногу. Сундук упал с грохотом на помост, проламывая доски и чудом не размозжив мне голову. От удара крышка раскрылась и намертво так заклинила. Гремя цепью, Око прокатилось пару пядей и замерло.
        Тут уж Мерчулла не удержалась, кинулась к помосту. Машэтра не отставала. Толпа готовилась хлынуть следом - все равно круг был нарушен.
        Сделав рывок вперед через боль в мышцах и «не могу», я зажала Око между подбородком и шеей, намереваясь докатиться до края помоста и сбросить артефакт на камни. Краем глаза я успела заметить занесенный меч и поняла, что на еще один такой бросок меня не хватит, увернуться не успеваю - сейчас разрубят пополам. И не завизжать!

…Из рук Мерчуллы вышибло занесенный меч. Предмет, которым досталось Старшей сестре по рукам, проскакал чуть ли не в центр круга божьего суда и картинно там замер, приведя толпу в замешательство. В наступившей тишине был отчетливо слышен звон ударов - три телохранительницы продолжали теснить Дэрриша к обрыву. Все прочие, включая меня, зачарованно уставились на мумифицированную голову Матери Юфимии. Обтянутый серой кожей череп. Глазные яблоки, что пересушенный урюк, а от шикарной гривы волос осталось всего ничего, зато остатки их были собраны в высокую прическу, растрепавшуюся при полете и ударах о землю.
        Помост рядом со мной натужно скрипнул, спустя мгновение мои руки были свободны. Меня дернули за шиворот и поставили на ноги.
        - Привет, детка! Скучала? - поинтересовался знакомый голос.
        Освобождая ноющий подбородок, я вцепилась онемевшими пальцами в Око и обернулась. Верьян Илиш - мало того что живой и невредимый, так еще и в белом одеянии до пят. Косички завязаны в хвост, а на длинноносом лице, как обычно, красуется ехидная ухмылка. Мне до одури захотелось кинуться ему на шею с криком «Конечно, скучала!». Но, как оказалось, не судьба…
        Брошенное копье с хрустом вспороло мою спину точно между лопаток…
        - Тебе идет бе…лый, Илиш, - успела прохрипеть я, прежде чем повалилась обратно на помост, продолжая сжимать в ладонях камень.
        Мир затопило ярким ослепляющим светом.
        Похоже, я умерла.
        ГЛАВА 20
        ГОД ШЕСТЬСОТ ВОСЬМОЙ ОТ ПЕРВОГО ПРИШЕСТВИЯ (ПО СТАРОМУ ЛЕТОИСЧИСЛЕНИЮ)
        Ее Императорское Высочество Юссена Мэйла второй час бродила по саду. Погода располагала к долгим прогулкам, хотя вовсе не она выманила принцессу на воздух в это яркое солнечное утро.
        Взгляд девушки был на редкость задумчив, а ноги не знали покоя, меряя и меряя бесчисленные дорожки дворцового парка. Слуги торопливо убирались с ее пути, фрейлин она отослала сама, а молодым аристократам было запрещено появляться в этой части сада еще в те времена, когда Юссена только-только начинала взрослеть.
        Даже личная камеристка не спешила привлечь внимание принцессы, хотя подол дымчато-синего платья, которое так удачно подчеркивало цвет глаз Ее Высочества, уже порядком измазался, а волосы давно лишились ленты. Достопочтенная рена Тисса, умеющая определять настроение госпожи не только на взгляд, но и на слух, благоразумно оставила принцессу в покое и занялась другими делами, которых, как всегда, было в достатке.
        Лишь две телохранительницы неотвязно следовали за Ее Высочеством, но их присутствию девушка придавала значения не больше, чем тени у своих ног. Есть - и ладно, нет - значит, просто не хватает света, чтобы увидеть.
        Его Императорское Высочество принц Джейслан опаздывал, заставляя Юссену то в раздражении убыстрять шаг, то замирать, прислушиваясь.

«Брат, конечно, не виноват, - утешала себя девушка. - Просто Малый Совет затянулся… Вот древние валуны, ничего быстро делать не умеют!»
        Еще час назад ей надоело гонять служанок во дворец, чтобы узнать, закончился ли Малый Совет, куда принцессу (что обидно!) не позвали.
        Досадно было еще потому, что Юссена - старшая из двойняшек. Именно она появилась на свет первой, а все почести - Джейслану! Еще бы, мужчина, наследник! Ей же достаются сомнительные комплименты касательно «неземной красоты Ее Высочества».
        Впрочем, принцесса лукавила. Юссену называли прекраснейшей, сокровищем Тилана, самой яркой драгоценностью в императорской короне не только из лести - принцесса действительно была красива. Той яркой красотой, при виде которой непроизвольно отводят взгляд, потому что она ослепляет. Нежная смуглая кожа досталась девушке от матери - шан-ши[Шан-ши - дочь шана (шан - официальный титул наместника провинции Лавима). В буквальном переводе со старолавимского означает «дитя бога».] Лавимы. От нее же по наследству принцесса получила изящные черты лица, пухлые губы и крохотные ступни. От отца - глаза, что ивильские сапфиры и иссиня-черные волосы, прямые и тяжелые, которые так удобно заплетать в косы. А гибкая точеная фигурка, вызывавшая в этом сезоне зависть признанных придворных красавиц, - результат трехгодичной муштры в Конхоле.
        Впрочем, у Ее Высочества был один, но существенный недостаток - любознательность. К большому сожалению родителей, компанию этой черте характера составляли редкое упрямство, целеустремленность и бесстрашие. Качества сами по себе весьма похвальные, но в подобной гремучей смеси - катастрофические. Пусть втайне нынешний Император Дарвикс Второй и гордился дочерью не меньше, чем сыном, но рассудком он понимал, что в будущем характер принцессы доставит Короне немало хлопот.
        К прорицателю не ходи, все так и случилось.
        С раннего детства Юссена постоянно втягивала во всевозможные шалости своего спокойного и рассудительного брата. Последний безропотно получал нагоняй за обоих. Мальчик уже привык, что никто не верит в виновность сестры.

«Разве могло это очаровательное невинное дитя добавить в чан с замоченным для стирки бельем магический проявитель, отчего придворные дамы и кавалеры, заночевавшие в чужих постелях, чесались, как лишайные? Ни в коем разе!» - думали люди, смотря на прехорошенькую синеглазую девочку в голубом шелковом платье с рюшами, и не догадывались, что в этот самый момент «невинное дитя» замышляет очередную каверзу.
        В пять Ее Высочество захотела и получила личный зоопарк редких видов нечисти. Затраты на него перевесили годовые расходы на содержание императорских конюшен, соколятен и псарен вместе взятых.
        В восемь она заболела кораблями и всем, что с ними было связано. Одну Башню направления пришлось отдать шутовской флотилии принцессы, отчего цены на перевозки выросли в два раза. Ровно во столько же увеличилось время доставки груза.
        К тому времени, как принцессе исполнилось одиннадцать, паруса и большие водные пространства были позабыты - девочка увлеклась изучением исторических хроник. Фолианты, написанные до Первого Пришествия, свозили в столицу со всей Империи. А получение никому доселе не нужной должности попечителя дворцовой библиотеки стало объектом для интриг сильнейших и благороднейших аристократических семей Тилана.
        Но самое страшное случилось, когда Юссене исполнилось пятнадцать - она возжелала вступить в алонийский Орден. На беду, у нее были зачатки магического дара, не очень сильного, но и его было вполне достаточно, чтобы пройти трехгодичное обучение. Не помогли ни увещевания, ни уговоры, ни даже прямое магическое вмешательство. Девушка была непреклонна: хочу, и последствия меня не волнуют.
        Сопровождаемая многочисленной охраной, магами семи из двенадцати школ, престарелой нянькой, камеристкой и двумя фрейлинами, принцесса прибыла под стены Конхола на отбор. Разумеется, она его прошла. И благодаря особому императорскому приказу Ее Высочество миновала участь лонии.
        Однако ална Ордена недрогнувшим голосом приказала выставить за ворота свиту Юссены. Настоятельница заявила, что присмотра Святого Конхола принцессе будет вполне достаточно, и помощников не требуется.
        Три года обучения пролетели незаметно. Потом минули еще два - девушка с азартом отрабатывала полученные навыки вблизи Разделяющих гор. Но когда принцессе исполнилось двадцать лет, потерявший терпение Император приказал дочери возвращаться. И в пятый день месяца Неразумных сего года Ее Императорское Высочество принцесса Юссена Мэйла прибыла в столицу.
        Она как раз успела к окончанию весеннего сезона - серии тематических балов, посвященных временам года. Двор был покорен одним взглядом ярко-синих глаз, сражен неповторимым изяществом и грацией Ее Высочества. Сдался без боя очарованию принцессы.
        Увы, в свою очередь двор не произвел столь же благоприятного впечатления на Юссену. Ей быстро стало скучно, а еще скорее надоели суета и интриги. За минувшие пять лет девушка успела отвыкнуть от придворного этикета и напыщенной манеры выражаться. При дворе никто ничего не говорил напрямую, предпочитая облекать мысли в шуршаще-блестящие обертки двойных, а то и тройных смыслов. Юссена постоянно попадала в неловкие ситуации. Разумеется, ни один подданный не позволил себе ни осуждающего взгляда, ни презрительного слова, но от родителей нравоучений пришлось наслушаться изрядно.
        И если бы не Джейслан, принцессе стало бы совсем невмоготу. Только с братом ей было легко. Он всегда находил для сестры время, не читал нотаций, не осуждал, не вставлял к месту и нет сентенции об императорской чести.
        - Крошка Мэйли! - Остановившуюся в тени молодого клена задумавшуюся Юссену подхватили чьи-то сильные руки и закружили на месте.
        Она не думала сопротивляться. Только Джейслан по-прежнему называл сестру детским именем Мэйли - уменьшительно-ласкательное от второго домашнего имени. Даже мать предпочитала официальное - Юссена, а отец и вовсе пользовался в разговоре с дочерью исключительно полным - Юссена Мэйла.
        - Джейс, нельзя же так, - все же укоризненно попеняла брату девушка, когда ее опустили обратно на землю. - Если бы сработала моя самозащита? Я себя еще плохо контролирую, ритуал состоялся не так давно, каких-то два года…
        Его Высочество тоже сильно изменился за последние пять лет. Когда Юссена уезжала в Орден, Джейслан был почти на полголовы ниже сестры. Щекастый полноватый мальчишка. Сейчас он вытянулся, повзрослел и возмужал. На широкие плечи и жестко-натренированное тело было приятно посмотреть. Взгляд фамильных синих глаз разбивал девичьи сердца без разбора. Коса иссиня-черных волос была ненамного короче, чем у самой Юссены. Смуглую кожу подчеркивал белоснежный воротник - знак наследника - на костюме, выдержанном в императорском черном цвете. Наследный принц вырос в довольно пылкого юношу. Этим летом в светских салонах дамы с придыханием обсуждали новую претендентку на его сердце (и постель). Две официальные фаворитки наследника принимали в этом обсуждении самое горячее участие.
        - У тебя бы стало одним нахальным братцем меньше, - беспечно пожал плечами Его Высочество.
        - Не говори ерунды! - Принцесса рассерженно вырвалась из братских объятий и отступила на пару шагов.
        - Единый, что за кислый вид, Мэйли? - удивился Джейс. - Это мне сейчас полагается ходить с постным лицом и вещать о благе Империи, наслушавшись выступающих на Малом Совете!
        - А меня туда никто и не звал. - Несмотря на все старания, нотка обиды все-таки проскользнула в голосе принцессы.
        Джейслан сел на низенькую скамейку, перегородив дорожку вытянутыми длинными ногами.
        - Нашла о чем сожалеть, - отмахнулся он, закидывая руки за голову и подставляя лицо солнцу. - Там всегда одно и то же. Только слышно: Хмарь, Империя, Второе Пришествие. И опять по кругу. Бла-бла-бла…
        Юссена присела рядом, аккуратно расправив юбки.
        - Но ведь это действительно важно, - серьезно произнесла она. - Грядет Второе Пришествие, Джейс.
        Парень состроил скорбную физиономию:
        - Мэйли, хоть ты не начинай!
        Но девушку было не остановить.
        - Нельзя закрывать глаза на очевидное! Мастер Высшей ступени Предсказывающих Басфор писал об этом еще в прошлом столетии. В его Пророчестве даже время указано - это будет совсем скоро, Джейс. Совсем скоро.
        - Этих пророчеств столько, - шкаф в дворцовой библиотеке битком набит. Сама знаешь! Тебя же из этого рассадника пыли в детстве никак выманить не могли.
        - Ты не понимаешь…
        Юссена отвернулась от брата. Она наклонилась и сорвала попавший под руку нарцисс.
        - Я не понимаю только одного! - Принц тоже начал горячиться - он ненавидел, когда собеседник поворачивался к нему спиной. - А именно: что с моей сестрой сотворили в этом Конхоле!
        - Вспомни храмовые казармы, и затруднений с ответом у тебя возникнуть не должно, - не поворачиваясь к нему, ответила принцесса.
        Джейслан поднялся и прошелся туда-обратно вдоль скамейки. Юссена соизволила повернуться и поднять на него взгляд.
        - Чушь! Это не объясняет, где та беззаботная девчонка, за чьи шалости мне постоянно перепадало от наставников. Хохотушка, выдумщица и непоседа. Где она?
        Девушка задумчиво покачивала цветком в такт шагам брата.
        - Она повзрослела, Джейс. Не хотела, но ей пришлось.
        Принц остановился и пытливо посмотрел ей в глаза:
        - Ты жалеешь? О том, что решила стать алонией?
        - Нет, - легко ответила Юссена. - Орден многое дал мне. Правда, забрал тоже немало. В первую очередь мое невежество. Одно время я думала, что не выдержу, не осилю… Но я справилась.
        Наследник раздраженно перекинул косу через плечо за спину.
        - Я ведь здесь не только тем занимался, что на балах па разучивал, Мэйли. Четыре года у Маршалов Храма - это, знаешь ли, тоже не праздное времяпрепровождение в летней резиденции! Особенно для того разбалованного увальня, которым я. был.
        Нервным движением принцесса сломала пополам мясистый стебель.
        - Но у тебя есть будущее, Джейс! Будущее!
        Наследный принц от души расхохотался, падая обратно на скамейку.
        - И это мне говорит Ее Императорское Высочество Юссена Мэйла? Прекраснейший цветок Тиланской Империи, ярчайшая драгоценность в короне ее, гордость двора и… Ох… - Парню прилетело кулачком в плечо. - Хороший удар, сестренка!
        - Джейс, заткнись.
        - Уже, - подмигнул наследник. - Кстати, забыл сказать, твоя утренняя просьба о свидании была весьма и весьма… оригинальна. Эта огненная птица, вещающая громовым голосом «О, божественный, прибудь…», произвела неизгладимое впечатление на графиню Льиортар. Боюсь, до следующего новолуния в двери ее спальни мне лучше не стучаться.
        Девушка потупилась:
        - Прости, я не хотела…
        - Насколько я тебя знаю, еще как хотела, - вновь рассмеялся Джейс.
        Сестра не выдержала и тоже захихикала.
        - В будущем постараюсь выманивать тебя из покоев фавориток более традиционными способами.
        - Надеюсь, - ухмыльнулся наследник. - Так о чем ты собиралась со мной поговорить?
        Юссена тряхнула волосами.
        - Обо мне.
        - Я мог бы догадаться! - Принц улыбнулся. - Вы, женщины, говорить о другом и не желаете…
        - Джейс, - перебила его сестра, - в следующий раз я обязательно выслушаю все твои остроты. Даю слово алонии. А сейчас просто ответь на мои вопросы. Хорошо?
        Поколебавшись для виду, наследник кивнул.
        - Отец выбрал мне мужа? - Юссена смотрела на брата в упор.
        Джейслан махом растерял веселость и беззаботность.
        - Откуда ты знаешь? - нахмурился он.
        - Неважно. Так да или нет?
        - Да, - тяжело уронил наследный принц.
        - И сегодня утром Малый Совет одобрил претендента?
        - Да.
        - Кто он?
        Принц молчал.
        - Джейс, отвечай же! - Юссена повысила голос. - Ну!
        - Конунг Твианский.
        - Он?! - Солнце светило все так же ярко, птицы продолжали разливаться трелями, а девушке показалось, что из летнего сада ее поместили в темный душный склеп. - Меня собираются отдать этому северному медведю?!
        Юссена без труда вспомнила огромную грузную фигуру наместника Идана. А еще точно вырубленное изо льда лицо, вечно разлохмаченные космы и здоровенные мозолистые лапищи.
        Нет, только не он!
        - Будет тебе, сестренка, - растерянно пробормотал наследник. - Льярс - отличный парень. Мы с ним в Разделяющих горах не в одной заварушке побывали. А как-то раз он мне даже жизнь спас!
        - И ты решил в благодарность отдать ему сестру! - напустилась на брата Юссена.
        Джейслан на всякий случай отодвинулся совсем на край скамейки, подальше от разгневанной Юссены.
        - Во-первых, это отец решил, а не я. Во-вторых, Твиана - крупнейшая и богатейшая из провинций Империй. А в-третьих, не понимаю, чем ты недовольна. Льярс дамским вниманием вроде бы не обделен. Фрейлины из его спальни не вылеза… То есть, я хотел сказать, за него любая бы пошла!
        - Я не любая! - взвилась девушка, вскакивая с места.
        - Разумеется, - съязвил брат. - Ты Ее Императорское Высочество Юссена Мэйла. Слышали-слышали.
        Принцесса мрачно усмехнулась:
        - Не только. Я еще и алония, помнишь?
        Сильный порыв ветра пеной взметнул юбки ее платья и запутался в распущенных волосах. Джейслан поневоле залюбовался сестрой. Она напоминала ему грозу - такая же яркая, непредсказуемая и опасная.
        - А я будущий глава Храма и олицетворение Единого под этим небом. И что из этого? - Наследник пожал плечами. - Божественных чудес творить и то не умею.
        Глаза Юссены потемнели.
        - Зато я умею.
        Истерзанный цветок в ее пальцах начал оживать, расправил листья, поднял поникший бутон. Он спорхнул с ладони девушки и устремился к той клумбе, откуда его сорвала принцесса. Спикировал на землю, взрывая ее некогда искалеченным стеблем. Поерзал в лунке, устраиваясь поудобнее. И зацвел по-прежнему.
        Наследный принц не мог отвести взгляд. Обычно Юссену было не уговорить продемонстрировать свои способности, но только не сегодня. Внезапно скамейка под ним исчезла. В последнее мгновение успел спружинить на руки - ладони ушли в мягкий пепел. Деревянная скамейка сгорела вчистую.
        - Не знал, что ты и так умеешь. - Джейслан осторожно поднялся, отряхиваясь. - Ты могла меня задеть, между прочим.
        Юссена пожала плечами:
        - С нашей фамильной невосприимчивостью к магии тебе ничего не грозило…
        Джейслан нервно усмехнулся:
        - Ничего, кроме как прогуляться по дворцовому парку с голой задницей, выглядывающей из прожженных штанов. - Серый пепел особенно ярко выделялся на черной ткани и никак не хотел счищаться.
        Девчоночье хихиканье Юссены мало вязалось с обликом грозной алонии. Улыбка наследника перестала быть нервной.
        - Ты в следующий раз поосторожнее брата пугай! Он у тебя один все-таки.
        В неожиданном порыве чувств она прижалась к Джейслану, пряча лицо у него на груди.
        - Я не могу потерять это все, Джейс! - прошептала Юссена. - Просто не могу. И не хочу. Не хочу расставаться с Силой, с домом, с… тобой. Должен же быть какой-то способ все это сохранить, как думаешь?
        Джейслан осторожно положил руки ей на плечи.
        - Это неизбежно, Мэйли. - Он поцеловал сестренку в макушку. - Ты же сама говорила, что мы взрослеем. Что-то теряем, что-то приобретаем. Поговори с отцом Котурном - он тебе красиво все объяснит, не то что твой косноязычный братец.
        Юссена подняла лицо и насмешливо посмотрела ему в глаза:
        - Уговаривать фрейлин моему братцу косноязычие почему-то не мешает.
        - Где дела мирские, а где духовные, - заметил Джейслан благочестиво.
        Девушка не отводила взгляда, будто пыталась найти в синих глазах брата что-то для нее очень важное. Но, не увидев того, что искала, принцесса опустила лицо.
        - Я люблю тебя, Джейс, - еле слышно и как-то обреченно проронила она.
        Наследный принц нежно коснулся губами ее лба.
        - Я тоже люблю тебя… сестренка.
        Свадьбу назначили на исход лета - время Исцеляющих. Принцесса настояла на том, чтобы обряд состоялся в поместье будущего мужа.

«Это крепче привяжет меня к новой родине», - безапелляционно заявила Юссена, наотрез отказываясь от брачной церемонии в главном храме Империи.
        Путешествовать через Башни телепортации Ее Высочество тоже не пожелала. Как и брать с собой в дорогу фрейлин, сказав, что женщин в кортеже будет и так предостаточно.
        Родители, приятно удивленные тем, как легко дочь согласилась на брак, потакали ей во всем. Тем более Императора держали в столице неотложные дела, и он решил, что они с супругой и сыном порталами прибудут сразу к свадьбе, а Юссена пусть проветрит свою упрямую головку да привыкнет дорогой к мысли о замужестве.
        Джейслан рвался к сестре в сопровождающие, но, к всеобщему удивлению, в этой чести ему было отказано. Даже не отцом - самой Юссеной. Все заметили, насколько прохладнее стали отношения между братом и сестрой. Девушка обращалась к наследному принцу только вынужденно и подчеркнуто официально. Лишь в день прощания Юссена позволила себе крепко обнять брата.
        - Вспоминай обо мне, хорошо? - Глаза ее лихорадочно блестели, а губы кривились. - Хотя бы иногда.
        - День твоей свадьбы, Мэйли, я точно не забуду! - Таивший доселе обиду Джейслан тотчас оттаял и подхватил сестру на руки, закружив на глазах у всего двора. - Не волнуйся, сестренка, буду точно к сроку!
        Честь проводить принцессу к жениху выпала герцогу Рианскому - проверенному временем вояке, разменявшему уже пятый десяток. Род рю Девва не одно столетие пользовался особым доверием Короны, а его нынешний глава Эвальд Мудрый был не только соратником, но и давним другом Императора.
        Воинов в сопровождающий Ее Высочество отряд герцог отбирал лично, отдавая предпочтение Маршалам Храма, потому как был в курсе последней прихоти Юссены. Она вытребовала сразу все свое приданое и охрану к нему, состоящую из двадцати алоний, с которыми Ее Высочество проходила обучение в Конхоле.
        Свадебный кортеж двинулся в сторону Разделяющих гор в первый день месяца Очарования. Счастливый жених умчался двумя седмицами ранее - готовить замок к встрече принцессы. Юссена же ехала неспешно, останавливалась в каждом попадающемся на пути замке, скрупулезно соблюдая этикет, по которому полагалось гостевать не менее двух дней.
        Хозяева, польщенные столь высоким вниманием, приглашали задержаться на более долгий срок, на что Ее Высочество милостиво соглашалась.
        Герцог пытался возражать, настаивая на более быстром продвижении к цели, но принцесса отговаривалась этикетом и общей утомленностью. Выглядела Юссена и правда неважно. То, что путешествие выматывало ее, было заметно не только самым внимательным. Принцесса похудела, осунулась. Под глазами залегли тени, а волосы потускнели. Точно перед герцогом была уже не юная девушка, а пожившая женщина на дюжину лет постарше Юссены.
        - Ваше Высочество, вас должен осмотреть целитель! - увещевал принцессу Эвальд. - Что я вашему жениху скажу, когда он увидит свою невесту в столь плачевном состоянии? Да что там конунг Твианский! При первом же взгляде на вас Император отправит меня на плаху, и будет прав!
        Голос принцессы был холоден, как воды у берегов ее будущей родины.
        - Если вы еще не заметили, герцог Рианский, меня сопровождают алонии. Две из них выбрали путь Исцеления. Милостью Единого я достигну цели в полном здравии и в срок, будьте спокойны. Только не торопите и не подгоняйте меня.
        Эвальду ничего не оставалось, как смириться, хотя чутье, не раз спасавшее его шкуру, просто кричало о грядущих неприятностях. Но как бы то ни было, после преодоления Разделяющих гор дочери Императора действительно полегчало. К ней вернулась прежняя живость и прелесть юности. Девушка даже стала охотно участвовать в приемах, устраиваемых в ее честь.
        Однако герцога это не успокоило, а насторожило еще больше. Он старался ни на мгновение не упускать принцессу из вида, под благовидными предлогами, которые девушка не могла оспорить, навязывался в сопровождающие. Да и просто старался быть неподалеку. И раз ему довелось стать свидетелем следующего разговора.
        - Эс'тэ пэрро в'еха ке а сэс'атена! - горячилась невысокая русоволосая алония, в компании которой Юссена проводила большую часть времени. - Лин'иар?[Этот старый пес что-то подозревает! Устранить? (старотеленск.)]
        Познания герцога в старотеленском сводились к парочке крепких ругательств. Благодаря одному из них он опознал слово «собака» в его бранном варианте, да и вообще понял на каком языке идет разговор.
        - Ил нессера. Тадас лос'ва кама медит'аба[Не надо. Все идет, как и задумывалось (старотеленск.).] … - начала говорить принцесса, но осеклась, заметив замершего в дверях герцога. После недолгой заминки невозмутимо с улыбкой поинтересовалась: - Уже пора ехать, сэр Эвальд?
        Тот молча поклонился и кивнул.
        Путешествие проходило легко и почти без происшествий. За исключением не по сезону активизировавшейся хмарной нечисти, но, принимая во внимание количество и качество охраны, особых хлопот это не доставило. Пару раз нападали волкодлаки, чью атаку десяток Маршалов Храма отбили играючи. Отогнать заблудившегося василиска всего лишь двум алониям не составило никакого труда. Они же запечатали подкоп двергов к ночному лагерю.
        Вот разбойники, те обходили кортеж по широкому кругу, несмотря на солидный куш в виде приданого Юссены.
        Но когда до Гайделя - столицы Твианы - оставалось около двух дней пути, начались настоящие неприятности, заставившие герцога Рианского не единожды пожалеть о том, что он согласился сопровождать к жениху эту взбалмошную девчонку, а не отговорился возрастом и прострелом в пояснице.
        Сначала с тяжелейшей лихорадкой свалился верный вассал Эвальда. Алонии развели руками, признавая свою беспомощность (а может, нежелание помочь). Целитель же запретил тревожить больного, тем более куда-либо везти, грозя ему скоропостижной кончиной. С большой неохотой герцог оставил Лутия на попечении своего оруженосца и фамильного мага в том замке, где принцесса останавливалась на ночь. Правда, хозяева не очень-то хотели привечать у себя недужного, но Эвальд был весьма убедителен.
        Затем не состоялась встреча на твианской границе. Счастливый жених должен был ожидать свадебный кортеж у переправы через Виан и проводить невесту в столицу. Герцог лично послал весть в Гайдель магической почтой. Еще на всякий случай отправил два письмеца - голубями и с нарочным. Но утро сменилось обедом, а будущего зятя Императора все не было. К вечеру, когда стало ясно, что конунг сильно задерживается, герцог принял решение переправляться и уже на том берегу разбить лагерь и подождать наместника.
        Небо хмурилось с рассвета. Несмотря на собирающийся дождь, Ее Высочество с самого утра забралась на крышу кареты, игнорируя как причитания камеристки, так и неодобрительные взгляды герцога. Девушка стояла, напряженно вглядываясь в сторону, противоположную той, с которой должен был прибыть конунг. Между ладоней Юссена катала дымчато-серый камень, размером с детский кулачок.
        К полудню наместник Твианы так и не прибыл, а тучи из свинцово-серых стали темно-фиолетовыми. Поднялся колючий ветер, гнущий редкие придорожные деревья чуть ли не пополам. Вскоре потемнело настолько, что создавалось впечатление, будто день и ночь поменялись местами.
        - Защитный купол! - крикнула сверху принцесса. - Быстро!
        Слуги сбивали кареты и повозки теснее друг к другу. Маршалы Храма спешно стреножили лошадей, а алонии вшестером ставили защитный магический купол. Остальные девушки помогали успокаивать храмовникам нервничающих животных и вкапывали колеса легких повозок в землю. Ветер усиливался с каждым мгновением, трепал одежду, пытался повалить с ног. Но стоило алониям замкнуть круг, как все стихло. Постепенно угомонились и люди - они завороженно смотрели, что творится за пределами купола.
        Ураган пытался смести силовой контур и добраться до находящихся внутри хрупких человеческих тел. Вперемешку с лошадиным всхрапыванием слышались обрывки молитв и проклятий. За свою вовсе не короткую жизнь Эвальду рю Девва пришлось повидать немало. Случалось наблюдать и за поединками магов и охотой на нечисть. А по молодости как-то даже в Порреанские болота сунулся - еле ноги унес, хотя разговор нынче не об этом… Но то, что творилось сейчас, было глубоко неправильным по своей сути. Старый вояка не мог объяснить, откуда он это знал, однако чувствовал эту неправильность, как говорится, потрохами.
        - Что ж такое творится? - пробормотал себе под нос Эвальд, с суеверным страхом наблюдая за беснующейся непогодой.
        - Второе Светопреставление, - просто ответила принцесса, незаметно подошедшая к герцогу и вставшая рядом.
        Мужчина вздрогнул и с удивлением повернулся к Юссене:
        - Почему вы в этом так уверены, Ваше Высочество?
        Принцесса отстраненно улыбнулась:
        - Потому что это я его устроила.
        Герцог заложил руки за спину, пытаясь скрыть страх. Эвальд рю Девва мало чего боялся в этой жизни, но от мысли, что предсказанное Светопреставление устроила стоящая рядом с ним девушка, у него вспотели ладони.
        - Прошу меня простить, Ваше Высочество, но я вам не верю.
        - Ваше право, - пожала плечами Юссена, не сводя взгляда с горизонта, где яркими всполохами танцевали молнии.
        Купол мягко сиял. Стоявшие по кругу шесть девушек, раскинув руки в стороны, застыли, точно изваяния. Эвальд старался не думать о том, что будет, если магическая защита исчезнет.
        - Но если бы вдруг ваш покорный слуга поверил в столь невероятную возможность, у него имелся бы всего один вопрос… - Он замолчал, дожидаясь поощрения.
        - Какой же? - подыграла ему принцесса.
        - Как?
        - А «почему?» или «зачем?» вас не интересуют?
        - Жена и пять дочерей давно отучили меня искать причины и смысл в поступках прекрасных дам. Другое дело, мне всегда было интересно, как им удается превратить жизнь мужчины в Лэймов дом.[Дом для выживших из ума магов. Учредителем, а впоследствии и пациентом этого Единоугодного заведения был Антонас Лэйм - предок того самого знаменитого биографа Тэмаса Лема.]
        - Вы действительно хотите это знать?
        - Только если Ваше Высочество хочет это рассказать.
        Девушка резко обернулась к нему, сжимая до побелевших костяшек висящий на цепи камень.
        - Да, я очень хочу рассказать! - Она повысила голос настолько, что к ним обернулись все присутствующие. - Например, о том, как просчитался мой отец, когда не убил меня в детстве. Или о божественных узах между мной и братом, что рвали мне душу! А еще об Ордене, который вернул мне целостность. Но вам же неинтересно, Эвальд Мудрый, потому как все те причины, толкнувшие меня на это, - бабья блажь!
        - Ваше…
        - Молчите, - оборвала его Юссена. - Вы ведь хотели знать как? А все очень просто и, можно даже сказать, банально: божественное наследие. Сила Императора, которая одновременно его слабость. Кстати, высокородный Эвальд, вы, как и брат, считаете, что божественная сила - это способность творить чудеса?
        Мужчина молча развел руками. Девушка заговорила тише:
        - Вас не зря зовут Мудрым. А Джейс, конечно, не прав, за чудесами - это к магам или причудникам площадным. Суть бога в другом - он хранит цельность мира, оберегает от Хмари. Она же, в свою очередь, стремится поглотить и растворить в себе созданий порядка, что неудивительно - ведь когда-то все это было ее частью.
        Эвальду было дико слышать столь откровенную ересь из уст принцессы. Отлучение - это самое меньшее, что грозило хулителю веры. Но еще более странно было видеть, как спокойно выслушивают крамольные речи Ее Высочества Маршалы Храма.
        Точно прочитав его мысли, девушка очень тихо заметила:
        - Они самые верные слуги божьи, а значит, и мои тоже. Вы отлично подобрали мне сопровождающих, Эвальд.
        Только теперь герцог начал верить каждому слову принцессы, понимая, каким простачком он выглядел в глазах Ее Высочества.
        Меж тем Юссена продолжала:
        - Хмарь прорывает ткань мироздания, и лишь воля бога способна ее заживить. Но бывает так, хотя и очень редко, что мощь единения воплощается сразу в двух детях, даря благословение и проклятие породившему их миру, ибо цельное становится делимым, а значит, уязвимым.
        - А в чем же тогда благословение?
        - Только двое могут запечатать мир от Хмари. Впрочем, и открыть его можно лишь вдвоем. Предчувствуя свою смерть, отец постарался разлучить нас с Джейсланом, чтобы мы не натворили непоправимого.
        У Эвальда закололо в груди.
        - Император при смерти?!
        - Отец скоро умрет - так предначертано, и не мной - сила единения уже начала переходить к нам с братом. И я всего лишь взяла то, что принадлежало мне по праву рождения. Честно сознаться, забрать пришлось не только у него, но и у себя, а также у людей, доверившихся мне. Сила единения, хотя бы ее крохи, есть в каждом из нас. Вся сложность была лишь в том, чтобы подобрать сосуд для нее, но императорская сокровищница оказалась к моим услугам. Редчайший камень, знаете ли. Всего пара-тройка штук на всю Империю.
        Мышасто-серый камень, зажатый в ее ладонях, начал неярко светиться.
        - Ваше Высочество, но зачем?..
        - О, вижу, вас наконец-то заинтересовали мои мотивы, герцог Рианский. - Ироничная улыбка изогнула губы девушки. - Мне нужна свобода. Свобода от проклятия двух Даров, свобода выбирать самой и быть выбранной. Я ищу свободы не только для себя, но и для тех, кто мне доверился. Я не хотела устраивать Светопреставление, просто так получилось. Нарушилось единство и…
        - Но люди умирают!
        - Люди всегда умирают - это их судьба. Суровая неизбежность. Правда, в последний месяц это происходит несколько чаще, чем обычно. Все, что вы видели вокруг себя весь наш путь, было всего лишь иллюзией, поддерживаемой сестрой Лееной. Мирная пастораль, балы, приемы, цветущие луга - все ложь! Империя захлебывается в крови. Ваш верный Лутий не свалился с лихорадкой, как вам привиделось, он был тяжело ранен. Когда мы обходили Гайдель с запада, на нас напала шайка из того отребья, что собирается в кровавой неразберихе за считаные недели, дабы нажиться на чужом горе.
        То, что говорила принцесса, плохо укладывалось у него в голове.
        К Юссене подошла та русоволосая девушка, что была у алоний за старшую, и с полувопросительными интонациями в голосе сказала пару фраз на старотеленском. Принцесса в ответ задумчиво кивнула, покосившись на Эвальда, которого стал тяготить этот разговор.
        - Так мы в Твиане? - тяжело спросил он.
        - И уже довольно давно. Пожалуй, хватит слов. - Ее пристальный взгляд устремился вперед. - Пора перейти от них к делу.
        Мужчина непроизвольно посмотрел туда же.
        Мир за стенами купола окончательно потонул в серой вязкой хмари. Она навалилась брюхом на прозрачно-светящиеся стены, точно пытаясь продавить их своим весом. Почва под ногами сначала мелко задрожала, потом заходила ходуном. Заскрипели повозки. Те, кто к этому времени еще был на ногах, повалились на землю. Все, кроме Юссены и тех шестерых алоний, что держали купол.
        Приглядевшись, Эвальд заметил, что принцесса парит в ладони от земли. Камень в ее руках разгорался все ярче, питая своим свечением расширяющийся во все стороны купол. Мир погрузился в абсолютную тишину, отдававшуюся болью в ушах. Поэтому родившийся где-то глубоко под землей утробный вой герцог прочувствовал всем телом. Вскоре мужчине пришлось закрыть глаза, спасаясь от ослепительного света. Но он, казалось, жег даже сквозь зажмуренные глаза.
        Земля содрогнулась в последний раз и затихла. Герцога обдало свежим морским ветром, а спустя некоторое время он стал различать почти позабытый со времен поездки к Вольным островам шум прибоя. Эвальд с опаской открыл все еще слезящиеся глаза.
        Стоял разморенный полдень. Небо без единого облака. Сочно-синее. И благостно-спокойное море. На самом горизонте в белесой дымке угадывался другой берег. Оглушенные, ошеломленные люди пытались встать.
        Держась за прихватившую спину, мужчина тяжело поднялся, ища взглядом принцессу. Болтая ногами, та сидела на крыше некогда белоснежной кареты, с удовлетворенной улыбкой глядя на приходящих в себя людей.
        - Где мы? - хрипло спросил герцог.
        Девушка легко спрыгнула и очутилась рядом с ним.
        - Добро пожаловать в мой мир, Эвальд Мудрый.
        - Мы перенеслись?
        Принцесса заулыбалась еще шире.
        - Нет, мы там же, где и были. Это слегка уменьшившаяся Империя теперь в другом месте. - Она кивнула на далекий берег. - Я думаю дать острову название Н'е раан. На старотеленском это означает «Моя земля». Что думаете?
        - Простите меня, Ваше Высочество, я не силен в старотеленском. Но вы, верно, и так это знаете.
        - Нет, вы меня простите, дядюшка Эва.
        Герцог вздрогнул. «Дядюшка Эва» - так Юссена не называла его с тех пор, как ей исполнилось три года и она научилась выговаривать «Эвальд».
        У мужчины пересохло во рту, проклятия застревали в горле. Как могла эта маленькая девочка-хохотушка, которая так любила в детстве, когда дядюшка Эвальд подкидывал ее на руках, разрушить все, что ему дорого? Империя и родная Риана корчатся во Втором Светопреставлении, люди гибнут, земли уходят под воду, Император при смерти, а Юссена радуется, заполучив новую игрушку.
        В тяжелом кашле его согнуло пополам. Не успев даже подумать о том, что он делает, Эвальд привычно выхватил длинный кинжал из ножен и вонзил девушке в живот. Движение было настолько молниеносным, что все три упреждающих удара алоний и храмовника безнадежно опоздали. Падая на землю, он с удовлетворением думал, что умирает, выполнив свой долг.
        Однако над ним склонилось улыбающееся лицо Юссены в расплывающемся сияющем ореоле.
        - Как же ты мог не знать, Эвальд Мудрый, что Избранного богом нельзя убить мертвым железом. - Слезы принцессы капали ему на лицо. - Прощай, дядюшка Эва.
        Боль отпустила, и Эвальд мягко скользнул во тьму. Как пальцы Юссены закрыли ему глаза, он уже не почувствовал.
        ГЛАВА 21
        Погребальный костер почти прогорел. За время прилива вода сильно поднялась, и на каменную ладонь даже изредка долетали брызги волн, шипя на догорающих углях. От деревянного помоста вовсе остался один пепел. Из событий почти пятивековой давности меня швырнуло в куда менее привлекательную действительность. Прямо в толпу, где люди, с просветленными лицами, скрестив руки на груди, опускались на колени и почтительно склоняли головы. Передо мной.
        И вот уже я одна продолжала стоять на каменной площадке - все же остальные опустились на колени и склонили головы. Среди них были Машэтра, Мериит, Майла, Мальена, Мирта, Айлон и даже Верьян Илиш. Последний ткнулся лбом в землю прямо у моих ног. Я легонько пихнула его в плечо носком сапога. Он поднял лицо и наткнулся на мой растерянный взгляд.
        - Оклемалась? - беззвучно, одними губами, поинтересовался Верьян.
        Зябкий ветер забирался под разодранную рубаху. Взгляд наемника следовал за ним. Я покраснела и неуверенно кивнула.
        - Тогда гони уже верующих домой, - произнес он едва слышно.
        Легко сказать, а вот сделать…
        Руки неосознанно сомкнулись на Оке. Я совершенно не помнила, как надела цепь себе на шею. Теплый камень, касавшийся обнаженной кожи, приятно согревал стиснутые на артефакте пальцы. Неожиданно пришло понимание собственной власти, возможности менять этот мир под себя - в моем распоряжении теперь был океан Силы. Ее не надо выдирать у собственного организма, а стоит всего лишь попросить. Или взять у тех, кто с такой слепой верой смотрит на меня.
        Мои ступни оторвались от земли. Отпустив камень и раскинув руки, я медленно воспарила над площадкой. Это было так легко и практически не потребовало усилий, точно кто-то заботливый поднимает тебя на руках.
        Взлетев повыше, я поискала глазами Дэрриша. Но взгляд притянуло неподвижное ярко-алое пятно - лицом вниз лежало скрюченное тело Мерчуллы. Из спины у нее торчало окровавленное лезвие, а подсохшая лужа крови рядом с трупом отражала мутное солнце.
        Я все вспомнила, правда, с опозданием: и ясное небо морозного утра, и запах дыма, и перекошенные лица, и звон мечей… крики, хруст ребер, раздирающую грудь боль и вкус собственной крови на губах. Вспомнила, как я умерла.
        Ладонь сама собой зашарила по груди, лихорадочно, вслепую ища рану, так как посмотреть вниз было страшно. Разорванная копьем спереди и сзади рубаха держалась на честном слове, а засохшая кровь неприятно стягивала кожу. Но самой раны не было. Я вздохнула и продолжила поиски мужа.
        Неестественно бледный Император обнаружился почти у самого обрыва. Дэрриш лежал, полуприкрыв глаза и вцепившись в собственный левый бок. Его руки и одежда были в крови, а меч бесполезно валялся в стороне.
        Потянувшись к нему через Илану, я почувствовала, что регенерация у Дэрриша идет полным ходом, и занялась более насущными делами.

«Дети Нерана!» - Мое воззвание ласковым шепотом забралось в мысли жителей Острова, точно это был их внутренний голос.
        Взгляды присутствующих поднялись вслед за мной. Я растворилась в их сощуренных от яркого солнца глазах, стала частью каждого, а они, в свою очередь, стали частичкой меня. Дети Ока. Или точнее, его родители. Те, кто отдал ему часть себя, чтобы создать здесь свой закрытый мирок и поддерживать существование Нерана.
        Как там говорила Юссена? Бог - это тот, кто хранит целостность. Мира, народа, души. Неважно. Бог, дарящий Единение. Вернее, Богиня. Вот что сотворила Ее Императорское Высочество Юссена Мэйла.
        Я купалась в любви и почти безграничной власти. Каждый из этих людей любил меня и беспредельно доверял мне, ибо во мне они ощущали себя, верили только себе. Сила била через край. Вскоре мне стало тяжело удерживать ее в себе.

«Пора домой, дети Нерана». - Я выплеснула излишки Силы вниз, на коленопреклоненных людей.
        Жители Острова поднимались, помогая друг другу и отряхиваясь. Без суеты и помпы, со светлыми улыбками они покидали место прощания. Каждый из них озаботился каким-то своим важным делом, позабыв о парящей в небе Избранной. Только трехлетняя малышка задрала светловолосую головку и сделала мне на прощание ручкой
«пока-пока». Я помахала ей в ответ. Девочка продолжала смотреть на меня, пока несшая ее неранка не скрылась за крутым поворотом.
        Когда на площадке остались только Верьян, Дэрриш и несколько трупов, среди которых было и тело Мерчуллы, я неохотно приземлилась на один из четырех столбов. Пепел скрипнул под подошвами моих сапог. Решив все же не искушать судьбу, я села, свесив ноги. Мое настороженное внимание целиком принадлежало спутникам.
        Верьян стащил с себя белоснежное одеяние Мудрейшей и занялся сбором трофеев. А Император уже мог сидеть более-менее прямо, хотя все еще продолжал вжимать в бок согнутую в локте левую руку.
        - Дэрриш, ты как? - Я надеялась, что беспокойство в моем голосе не превышает допустимую вежливость.
        - Нормально. - Император поморщился, пытаясь встать, но после пары неудачных попыток остался сидеть.
        - Это ты ее? - Я кивнула на Мерчуллу, чье тело без зазрения совести обыскивал Илиш.
        Супруг молча мотнул головой и вновь осторожно улегся на спину. Сложил руки на груди и закрыл глаза. Похоже, эта поза все-таки помогает ему сконцентрироваться.
        - Ослепла, детка? - встрял в наш разговор Верьян, стаскивая со Старшей сестры церемониальные браслеты. - Не при делах он - его сразу после тебя подрезали. Честно говоря, я думал, ко мне тоже конец прокрался. Девку… ой, я хотел сказануть, Ваше Величество проткнули, теперь за меня, безвинного прохожего, возьмутся. Да тут очень кстати копье из тебя вылезло. Божественно воссияв, ты мимоходом пожгла тут все, что плохо стояло. Наглядевшись на твои деяния, тетка очень впечатлилась и сама на свой же ножик кинулась.
        - В смысле сама? - Я нахмурилась, глядя на паясничавшего Верьяна.
        Тот, не выходя из образа, продолжил:
        - В прямом. Сразу после того, как повинилась перед честным народом, что она убивица и на преступление ее меч попутал. С душой который.
        Ах, ну да… «Избранного богом нельзя убить мертвым железом». Спасибо Юссене, просветила. А Мерчулла не устояла перед искушением проверить эту теорию на практике, узрев такой подарок судьбы, как меч и дура, на которую можно свалить убийство.
        Моя Неотразимая, или, как ее назвали на Неране, Разящая. В нашу первую встречу Кирина рассказывала, что именно с этим мечом разделила душу Марита. Редкий человек способен на разделение, да и тот поостережется дробить душу, рискуя посмертием. Лишь сумасшедшая неранка, мучающаяся от невозможности исполнить обет - найти утану.
        Возможно, оружие исчезло с Острова и вовсе не случайно. Мать Юфимия постаралась обезопасить себя, сплавив меч контрабандой в Конхол, к алониям на хранение. Что совсем неудивительно, если вспомнить, откуда взялись первые неранки. А той безутешной сестре, что хотела отомстить за смерть утаны, Мудрейшая подбросила обманку. Или не она, а девушка сама стащила фальшивку из Обители, положив начало очередной страшной сказочке о жутких кровожадных тиланцах и пропавшем легендарном мече.
        И все было замечательно, пока я не принесла на Остров Неотразимую и не сделала эту легенду былью.
        - Кстати, Илиш, тебя-то как сюда угораздило?
        - Охранять тебя - моя работа, - с пафосом выдал Верьян и притворно посочувствовал: - Забыла, что ли? Ах да, с памятью у тебя в последнее время не очень…
        Нашел чем поддеть, зараза! Что случилось после удара копьем, я не помнила, хоть убей. Впрочем, меня уже убивали - хватит на сегодня.
        - Так твой контракт как две седмицы истек, не помнишь, что ли? - Если чему наше совместное путешествие меня и научило, так это отбивать Верьяновы шуточки с лету. - Похоже, провалами в памяти не я одна страдаю.
        Илиш приложил руку к сердцу. Будто бы оно у него было!
        - Так я на добровольных началах. Из благих побуждений, так сказать.
        Где Верьян, а где благие побуждения! Особенно непроплаченные.
        Ветер с моря усилился. Рубаху с меня не сдуло только потому, что она присохла к телу вместе с кровью. С каждым мгновением жители Нерана были все дальше от места прощания, вместе с ними убывала и моя Сила.
        - Ну-ну, так я и поверила. Куртку дай, охранничек. - Я зябко обхватила себя руками, вцепившись в плечи. - А то я вскорости от простуды помру.
        - Да тебя прямое попадание копья не убило, что там какая-то жалкая немочь, - хмыкнул наемник, но куртку все-таки снял и кинул мне.
        - Вот и подумай, прежде чем мне врать. Из гроба встану и достану, если что. - Я натянула на себя куртку и блаженно улыбнулась. - Так откуда ты, говоришь, тут взялся?
        - Вот любопытная, - проворчал наемник.
        - Мне тоже интересно. - Дэрриш приподнялся на локте и вперил в Илиша тяжелый взгляд. - И я привык удовлетворять свое любопытство немедленно.
        Верьяна наше пристальное внимание нисколько не смутило. Он перешел к следующему телу и принялся его обыскивать.
        - Да оттуда же, откуда и вы.
        - Это как раз понятно. - Согревшись, я беззаботно болтала ногами в воздухе. - Непонятно, как ты просочился сквозь стену и где обретался до того, как заявиться на мою казнь.
        Верьян почесал свободной рукой нос и ухмыльнулся:
        - Да был у одной местной, на постое. Отлеживался. Выволокла она меня за лохмы из прибоя, где я болтался после того, как ваша зверюшка меня с лапы на мелководье все-таки стряхнула. Ох и бесноватая тварь оказалась! Не баба, зверюга хмарная.
        Из вредности я уточнила:
        - Это морской дракон был, если тебе интересно.
        - Не-э, мне неинтересно, Вашество. - Парень намеренно начал грубить, зачем-то строя из себя эдакого недалекого увальня. - Перевезла меня эта тварь, и ладно. А вот девка - приглянулась. Но больно охочая до мужской ласки, заездила совсем. Туго у них на Острове с этим. Фисккусов все каких-то обещала.
        Почему-то мне было неприятно это слушать. Перед глазами сама всплывала картина - пустынный берег и свежая могила Эоны.
        - Илиш, паясничать-то прекращай! - прикрикнула на него я. - Уши вянут.
        Наконец мне удалось хоть чем-то пронять наемника.
        - Чего? - переспросил он. - С ушами? Не понял.
        - Говорю, слушать твои россказни устала уже. Давай кратко и по делу. Мое божественное терпение не бесконечно.
        - Мое тоже. - Дэрриш с трудом, но все-таки поднялся на ноги. - Правда, по другому поводу.
        Смутить Илиша, как всегда, оказалось непросто.
        - Ну ежели по существу - как пришел в себя, решил по Острову прогуляться, свежим воздухом подышать, то-се… Надо ж после долгого валяния ноги размять, красоты местные со всем тщанием оглядеть. - Наемник приступил к обыску последнего трупа. - Смотрю, казнить кого-то собираются. Дай, думаю, посмотрю поближе…
        Я слушала его бред вполуха, напряженно следя за приближающимся Императором. Его штормило, пока он шел ко мне, волоча за собой меч. Дэрриш привалился к соседнему столбу и закрыл глаза, переводя дух. Я смогла разглядеть испарину у него на лбу и залегшие под глазами черные тени.
        Верьян сказал, что Императора ранили сразу вслед за мной. Получается, он пострадал из-за меня и я ему не безразлична…
        - Лия, ты должна уничтожить Око Богини, - не открывая глаз, вымолвил Дэрриш, разбивая одной фразой все мои робкие надежды непонятно на что.
        Я молчала, отстраненно наблюдая, как Верьян обыскивает очередное тело. Понимание того, что Око должно быть уничтожено, давалось мне нелегко. Еще было живо чувство восторга от полета, да и что скрывать, собственной безмерной власти пусть не над Миром - мирком. Добровольно это уничтожить? Как он себе это представляет?!
        - Только рука владеющего способна разбить камень, - сказал Император и, упреждая мой вопрос, ответил: - Да, я еще могу слышать твои мысли, направленные на меня.
        - Да уж поняла, - хмыкнула я, стараясь вновь не залюбоваться его совершенным лицом и не думать слишком громко о том, что мужчине грех быть таким прекрасным.
        - Тогда и другое пойми: пока цело Око, ни ты, ни я не можем покинуть Остров.
        Время перевалило за полдень. Не по-осеннему яркое солнце слепило глаза, но не грело. Ветер подхватывал чаек и нес над морем. Они срывались и камнем падали вниз, под воду, чтобы спустя мгновение вынырнуть с добычей.
        - Единожды Юссена все же покидала Неран, - не только из чувства противоречия заметила я, отводя взгляд от горизонта. - Правда, как я слышала, ее как раз тогда и прирезали.
        УЮТНО ПОТРЕСКИВАЕТ КОСТЕР. ОТ ГЛОТКА САМОГОНА ГЛАЗА КИРИНЫ БЛЕСТЯТ ЯРЧЕ, А РАССКАЗ ЛЬЕТСЯ НАПЕВНЕЕ.
        - ЛЕТ ЧЕТЫРЕСТА НАЗАД, СЛЕДОМ ЗА СВЕТОПРЕСТАВЛЕНИЕМ, ВЕЛИКИЙ ГОЛОД ТЯЖЕЛОЙ ПОСТУПЬЮ ПРОШЕЛСЯ ПО СЕВЕРНЫМ ПРОВИНЦИЯМ, НЕ ОБОЙДЯ СВОИМ СТРАШНЫМ ВНИМАНИЕМ И НЕРАН - ЩЕДРУЮ ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ДАНЬ СОБРАЛ ОН С ОСТРОВА. РЫБА ОБХОДИЛА НАШИ БЕРЕГА СТОРОНОЙ, РАСТЕНИЯ ЧАХЛИ, НЕ УСПЕВАЯ РАСЦВЕСТИ, ДИЧЬ ВЫМИРАЛА, РАЗДЕЛЯЮЩИЕ ГОРЫ НЕ МОГ ОДОЛЕТЬ НИ ОДИН ТОРГОВЫЙ КАРАВАН. СЕСТРЫ ДОЕДАЛИ ПОСЛЕДНЕЕ, ВЫВАРИВАЛИ КОЖАНЫЕ НАРУЧИ, ПЫТАЯСЬ ПОДДЕРЖАТЬ УГАСАЮЩИЕ СИЛЫ. И ТОГДА МУДРЕЙШАЯ ПРИНЯЛА РЕШЕНИЕ ПОПРОСИТЬ ПОМОЩИ. СВЯЗЫВАТЬСЯ С ХМАРЬЮ - СЕБЕ ДОРОЖЕ, ОСТАВАЛАСЬ ТВИАНА, БЛИЖАЙШАЯ ПРОВИНЦИЯ-СОСЕДКА. КАК ПОКАЗАЛО ВРЕМЯ, КРАКЕН ДРАКОНА НЕ ДРУЖЕЛЮБНЕЕ…
        ПЕРЕМИРИЕ ЗАКЛЮЧИЛИ, ГОЛОД ОТСТУПИЛ, ЛЮДИ ПОНЕМНОГУ ПРИХОДИЛИ В СЕБЯ. ТОРГОВЛЯ МЕЖДУ ТВИАНОЙ И ОСТРОВОМ БЫЛА И РАНЬШЕ, В РЕДКИЕ ПЕРЕДЫШКИ МЕЖДУ СТЫЧКАМИ. ХИЛЕНЬКАЯ, КОНЕЧНО (ОСНОВНОЙ-ТО ПОТОК ТОВАРОВ ЧЕРЕЗ ПРИКОРМЛЕННЫХ ТОРГАШЕЙ УХОДИЛ ЗА ГОРЫ).
        НА ОДНОМ ИЗ ТАКИХ КОРАБЛЕЙ И ПРИБЫЛ РЕНИШ РЮ ДОРТОНЕР, ЕГО СИЯТЕЛЬСТВО ГРАФ БИР (ДА БУДЕТ ПРОКЛЯТО ЭТО ИМЯ!), ДОВЕРЕННОЕ ЛИЦО ИМПЕРАТОРА, ЯКОБЫ ЗАКОНЧИТЬ КРОВОПРОЛИТНУЮ МНОГОЛЕТНЮЮ ВОЙНУ. РАСКИНУЛИ БОЛЬШОЙ БЕЛЫЙ ШАТЕР, СТОЛЫ, НАКРЫТЫЕ КИПЕННЫМИ СКАТЕРТЯМИ, ЛОМИЛИСЬ ОТ УГОЩЕНИЙ, ЩЕДРЫЕ ДАРЫ СЛОЖИЛИ У ВХОДА НА КОВРИКИ ЦВЕТА СВЕЖЕВЫПАВШЕГО СНЕГА. СЕСТРАМ БЫ УЖЕ ТОГДА ЗАПОДОЗРИТЬ НЕЛАДНОЕ, УВИДЕТЬ УПРЕЖДАЮЩИЙ ЗНАК БОГИНИ: ОТБЛЕСКИ СНЕЖНОЙ СМЕРТИ. НО МУДРЕЙШАЯ И ЕЕ ДУШЕ- И ТЕЛОХРАНИТЕЛЬНИЦЫ ВСЕ-ТАКИ ВОШЛИ В ШАТЕР. И НИ ОДНА НЕ ВЕРНУЛАСЬ. ЖИВОЙ…
        МЫ С ЭОНОЙ ЖАДНО ВНИМАЕМ КАЖДОМУ СЛОВУ ЭТОЙ ДУШЕЩИПАТЕЛЬНОЙ ЛЕГЕНДЫ. - Было дело. - Император глубоко вздохнул и открыл глаза. - Только учти, что тогда на Острове осталось второе Око и подготовленная преемница. К тому же Юссена надеялась на перемирие с братом и готова была рискнуть. Однако Единый распорядился так, что Джейслана задержали дела в столице (оппозиция предприняла очередное покушение), а переговоры доверили Ренишу, старшему брату Лутия Бира, что не доехал вместе со свадебным кортежем в Гайдель. Дортонеры уже тогда славились крепкой памятью и мстительностью. Резни, как таковой, кстати, не было - уже после для красоты легенды добавили. Юссену отравили по-тихому - фамильный маг Биров как раз на ядах специализировался, а восприимчивость императорской ветви к зельям уже давно ни для кого не тайна.
        Да, в исполнении Кирины история звучала несколько иначе.
        - А ты неплохо осведомлен.
        Дэрриш слабо улыбнулся:
        - Тебе бы моего наставника по императорским хроникам! Меня ночью подыми, и то отвечу, сколько фавориток было у Джеюрена Первого и при правлении какого по счету Дарвикса вспыхнуло восстание Трех провинций.
        - Веселое у тебя было детство.
        Мы обменялись понимающими улыбками.
        - Я бы сказал - занятное.
        - Вернее, занятое.
        Силы возвращались к Дэрришу прямо на глазах. Я сильнее закуталась в куртку Верьяна и прислушалась к себе.
        Император тянул Силу из Ока через наши Иланы. Отток был небольшим и, пока здесь находились подпитывающие артефакт люди, для меня совершенно незаметным.
        - Мы привязаны к этой земле, как если бы были прикованы кандалами. - Тыльной стороной ладони Дэрриш качнул закопченные цепи на столбе. Те в ответ совсем немузыкально скрипнули. - Ты уверена, что хочешь быть заперта здесь? И стать тюремщицей для всех остальных?
        - Полагаешь, быть запертой во дворце - участь много лучше? - Я съехала по столбу вниз и оказалась прямо напротив Дэрриша. - И для всех живущих на Острове людей лучше быть мертвыми, но в свободной Империи, так?
        - Неран войдет в Империю как самостоятельная провинция. - Супруг тоже вслед за мной повысил голос. - Слово Императора!
        Я уперла руки в боки, как сварливая лавочница, торгующаяся до последнего толина.
        - А мне какая от этого польза? Что будет со мной? Я тоже стану частью Империи? Если ты еще не заметил, могу пояснить: меня эта мысль давно не прельщает!
        Дэрриш вдруг стал отчужденно-официальным.
        - Ты сможешь воспользоваться Ключом.
        - Что? - Я не поверила своим ушам.
        Император выпрямился и сцепил руки за спиной.
        - Как только исчезнет стена, можешь возвращаться домой. Я не стану препятствовать.
        Согласна, презрительное фырканье, прозвучавшее в ответ, - это не очень вежливо, но удержаться не смогла.
        - Эст благополучно помешает мне и без твоего участия.
        Взгляд синих глаз был холоден и непроницаем.
        - Как только Око будет уничтожено, мощь Единения вновь перейдет к императорскому роду. И, думаю, я смогу избежать Третьего Светопреставления собственными силами. Никто из моих подданных не посмеет тебе помешать.
        - Слово Императора?
        - Слово Императора.
        Он протянул мне руку для скрепляющего рукопожатия. Наши ладони почти соприкоснулись, когда неподалеку раздался голос Верьяна:
        - Эй, голубки!
        Развернувшись на голос, мы попали в облако зеленого порошка, который Илиш вытряхнул из платка прямо нам в лицо. Непроизвольный судорожный вдох, и мир сначала поплыл перед глазами, а потом и вовсе исчез.
        Второй раз за утро - это уже слишком!
        ГЛАВА 22
        Меня окатили водой. Ледяная, горько-соленая с привкусом йода, она заставила меня закашляться и прийти в себя. При попытке утереться я обнаружила, что крепко привязана к столбу. Где-то по соседству выругался Император. Кое-как проморгавши» от едкой морской воды, я разглядела знакомую девичью фигурку на фоне размыто-розовеющего неба. Передо мной стояла Ее Сиятельство герцогиня Рианская в мужской одежде и с непокрытой головой. Вместо замысловатой прически - туго заплетенная коса. Вместо любимого небесно-голубого цвета в наряде - непритязательно-темный.
        По бокам от герцогини стояли на редкость серьезный Верьян Илиш и цинично усмехающийся Алестатор рю Дортонер, младший сын графа Бира.
        Я дернулась. Под моими сапогами хрустнула каменная крошка. Опустив взгляд, я увидела осиротевшую цепь и расходящиеся меловые лучи гексаграммы (судя по скребущим звукам, изредка пробивающимся из-за шума моря, магическую фигуру еще дочерчивали).
        Дэрриш сказал, что камень под силу разбить только владельцу. И, кажется, я догадываюсь, кто именно вложил Око в мою ладонь и хорошенько треснул им о столб. Была б моя воля, всех змей с головы этого кое-кого оборвала.
        Ситуация требовала от меня заорать «Предатели!» и плюнуть - до кого доплюнется. Что скрывать, раньше я как раз так и поступила бы. Но меня уже столько раз предавали, что стало почти обыденностью. Теперь же я думала о том, что силы, которые могли бы быть потрачены на истерику, мне еще пригодятся.
        Император поймал мой взгляд.

«Ключ. Воспользуйся!» - только эти два слова я смогла вычленить из того вихря смазанных образов, что возник у меня в мыслях. Дэрриш опять оказался прав, общаться телепатически даже с помощью Илан не так уж легко.
        - Нет, - вслух громко ответила я, к удивлению всех присутствующих.
        Да, Дэрриш спасал меня из чувства долга, но бросить мужа в свою очередь мне не позволяла совесть. По крайней мере, пока…
        Возможно, меня ждала телепатическая оценка Дэрришем моих невеликих умственных способностей, но в этот самый момент Велисса подошла к хмурому Императору, проверявшему связывающие его веревки на прочность. Меня девушка подчеркнуто игнорировала.
        - Какая приятная встреча, Дэрриш.
        Неужели этот выдержанный прохладно-ровный голос принадлежал взбалмошной Велиссе?! Ни истеричных ноток, ни дрожания, ни тени гневливости.
        - Вот уж не сказал бы, - пожал плечами в ответ мой супруг.
        Герцогиня вытащила у него из-за ворота и сдернула цепь со знаком Императора. Велисса пропустила меж пальцами платиновую цепочку, задержав в ладони сам кругляш императорского медальона.
        - А были времена, когда говорил… - Тонкие пальчики легонько оглаживали вплавленные в платину камни. - Много красивых слов. О чувствах, нежности, страсти и верности.
        Дэрриш взорвался:
        - Вел, ты предала меня! Нет, ты предала Империю! А какой любви может сейчас идти речь?
        Герцогиня едва изогнула губы в полуулыбке.
        - О любви между нами речь не идет очень и очень давно, не так ли, Дэш?
        Удивительно, но Император виновато опустил глаза.
        - Велисса, я не принадлежу себе, ты же знаешь… Я - раб. Раб титула, Империи, Единого…
        Цепь со свистом рассекла воздух в пяди от лица Императора. Тот даже не вздрогнул. Девушка подбросила медальон на ладони и повесила его себе на шею.
        - Что ж, теперь будешь только моим рабом.
        Смиренная улыбка осветила лицо Дэрриша.
        - Все в руках Отца моего Небесного. Лишь Ему я волен служить, презрев другие мирские подневольности…
        - Ну-ну, мой возлюбленный Император, - холодно перебила его Велисса, - вот только не нужно проповедей!
        - Вот я ему то же самое говорю постоянно, - не смогла удержаться я, чтобы не пробурчать себе под нос. - Почти теми же словами.
        Получилось неожиданно громко. Дэрриш с обидой покосился в мою сторону, а Велисса наконец снизошла: обратила на меня внимание, смерив презрительным взглядом.
        Я пожала в ответ плечами. Зачем на правду обижаться?
        - И ты променял меня на это.- Вопреки ожиданиям в голосе герцогини не проскользнуло ни одной уничижительной нотки - чистая констатация факта.
        Дэрриш холодно улыбнулся:
        - Тот обмен, если помнишь, твоих рук дело. Ты сама подложила «это» в мою, нет… нашу постель, аргументируя свои действия «благом Империи» и «высшей целью».
        Изящные пальчики Велиссы вцепились в медальон.
        - А ты не сильно-то сопротивлялся представившейся возможности! - Молодая женщина рассерженно притопнула.
        - Бросай эту клоунаду, Вел. У тебя скверно выходит роль расчетливой стервы, - скривился мой супруг. - Вот подрастешь…
        - Айаделла! - перебивая его, повелительно и зло крикнула герцогиня, наконец выходя из себя.
        Я почувствовала дыхание Силы за секунду до последовавшего мощнейшего удара. Меня всего лишь вжало в камень. Загудело в висках. Голова Императора сильно мотнулась, носом пошла кровь. Дэрриш сполз по столбу, падая на колени.
        - Не знал, что тебя возбуждают подобные игры, дорогая. - Он утерся о плечо. - А то мы обязательно это попробовали бы…
        - Замолчи!
        - Спокойнее, девочка. - Из-за наших спин к Велиссе вышла женщина весьма преклонных лет.
        Она шла, тяжело опираясь на посох. Объемный плащ плескался на ветру, а на груди мягко светилось изначальное Око. То самое, что когда-то помогло Алестатору Биру захватить двух неранок и одну беглую Избранную. Похоже, стена вокруг Острова в целости и сохранности, а я по-прежнему не могу воспользоваться Кольцом Пути, даже если бы захотела.
        Белые и мягкие на вид волосы старухи почти полностью были упрятаны под маленькую темную шапочку с вышитой по краю вязью рун, что полагалась только Мастерам Наивысшего ранга. А если учесть, что этот статус в Гильдии магов доставался исключительно мужчинам или аалонам, каждую из которых я знала лично, вывод напрашивался сам собой.

«И какой же?» Либо я сошла с ума, либо мир.
        Боюсь, наша с Дэрришем участь незавидна, принимая во внимание гексаграмму для жертвоприношения. Обратный тривиум усиления явно смещен в сторону пространственной магии. Старуха определенно собирается сотворить разрыв в межмировом пространстве, используя нас с Дэрришем в качестве топлива. Проще говоря, кое-кто в очередной раз торопит очередное Светопреставление.
        И место для этого выбрано чертовски удачное - стена сдержит излишне прытких имперских магов. Разумеется, потом ее тоже снесет, затянув в пространственную воронку, но будет уже слишком поздно - процесс станет необратим.
        - Но, Айаделла, этот… - узнаваемо-капризно начала Велисса.
        - …Будет твоим, если ты захочешь. Я сотворю тебе точно такого же, обещаю, - перебила герцогиню старуха. - Позже.
        - Но…
        - Позже, - с металлом в голосе повторила колдунья. - Сейчас нам необходимо провести ритуал.
        - Да, конечно.
        - Вот и умница. - Старческая рука погладила Велиссу по щеке. - Иди к мальчикам, не мешай бабушке.
        Велисса послушно пошла, куда послали, а старуха заковыляла к нам. Со словами «ух, баловник» она походя потрепала коленопреклоненного Дэрриша по макушке. Его голова безвольно повисла. Точно прицениваясь, Айаделла встала напротив, задумчиво изучая меня через прищур водянисто-голубых глаз.

«Интересно, что за школа?» - Я вернула ей оценивающий взгляд. Старуха улыбнулась:
        - Изменяющих. И пространственная, - ответила она на не высказанный вслух вопрос. Навершие посоха сверкнуло, будто в подтверждение ее слов. - Ну здравствуй, Аурелия. Давно мы уже не виделись, девочка.
        Ей действительно удалось меня удивить.
        - Мы с вами знакомы?
        - Ближе, чем ты думаешь. Вот, например…
        Ее черты неуловимо изменились, очертания фигуры поплыли, раздаваясь в стороны. Передо мной стояла первая камеристка Ее Сиятельства.
        - Не узнаешь меня, девочка? - Голос тоже изменился.
        - Айда!
        Полное лицо расплылось в ласковой довольной улыбке, а затем сморщилось. Глаза подернулись бельмами. Фигура сгорбилась и высохла.
        Да это же та старуха с тиланского базара!
        - Ну как, помог тебе бабушкин браслетик, доченька? Не оплошал?
        Колдунья изменилась еще раз. Идеальная осанка, строгое лицо, искореженные артритом руки… Бабуля!
        Это был удар ниже пояса. Слезы набежали на глаза. Женщина мягко перетекла в тот облик, в котором появилась перед нами.
        - Но как?..
        - Надо же было поспособствовать Избранности, Аурелия. Твоя престарелая тетка должна была умереть двадцать лет назад. Моя воля - вот что поддерживало жизнь в ее тщедушном теле. День за днем я насаживала твою душу на крючок ложного предназначения, чтобы в нужный момент подсечь и вытащить. А дальше гильдейский Совет Двенадцати. Они слепили Избранную практически без моего непосредственного участия.
        Ловким едва уловимым движением старуха сдернула с моей шеи тоненькую цепочку с каплевидным кулоном из непрозрачно-розового камня. Именно он привел в чувство меня в ту несостоявшуюся первую брачную ночь и снял магическое принуждение, позволив сбежать.
        - Это больше ни мне, ни тебе не пригодится. - Камень пылью рассыпался в ее узловатых пальцах. - Хороший все ж получился у меня амулет, да жаль, одноразовый. Силы-то вложила в него немерено. К тому же всю дорогу от Конхола до Тиланы на нас с тобой настраивала, привязывала. А уж следящее и направляющее заклятие как вплела - ничем не перешибить было. Оставалось лишь дождаться, пока ты доберешься сюда, время от времени подтасовывая случайные встречи с нужными спутниками. Ты, конечно, не делала мою задачу легче. Даже вон пришлось паренька нанять, чтобы сотворенная мной Избранная окончательно не сгинула на дорогах липового Пророчества.
        Сухой кивок в сторону Верьяна. Тот ухмыльнулся и пожал плечами, поймав мой ненавидящий взгляд.
        - И Леся… то есть Алестатора тоже вы подкупили?
        - Нет, деточка. - Старушечье лицо сморщилось в чуть ли не благосклонно-ласковой улыбке. - Его ненависть и готовность нам помогать - целиком твоя заслуга.
        Веревки врезались мне в кожу - так сильно было желание ее ударить, а непонимание грозило свести меня с ума.
        - Но Пророчество… Я же читала Пророчество! - с детской обидой выкрикнула я.
        - Это которое же? - ехидно поинтересовалась бабка. - Благодаря моим усилиям по Империи ходит несколько вариантов, причем некоторые из них друг другу противоречат. Сейчас-сейчас - подожди… - Волшебница закрыла глаза и продекламировала:
        Свет обернется тьмой безгрешной,
        Тьма - тусклым светом. Радость встреч
        Закроет вслед за странницей нездешней
        В знакомый мир погибельную дверь.
        Судимая плебейскою молвою.
        Уйдет она, земли родной дитя,
        Владеть свободой, окропленной кровью,
        Из бездны хаоса вернув саму себя.
        Уйдет с дорог предательства и славы,
        В огромном множестве пройдя одной тропой,
        Перечеркнет пророчества лукавых
        Стальным клинком - оплавленной судьбой.
        Там во владеньях сумрака и света
        Сотрется смысл каждой из побед.
        И ложь одних, как в оправданье века,
        Сломает мироздания хребет.
        Это?
        Я мотнула головой.
        - Ну тогда, значит, «Тьма обернется Светом согрешившим…» - догадалась Айаделла. - Тоже неплохой вариант. Хотя этот мне нравится больше. Эх, баловалась я по молодости стишатами.
        Я стала понимать, каким облапошенным дураком чувствовал себя Эвальд Мудрый во время рассказа Юссены. Мерзко было ощущать себя отмычкой, с помощью которой грабитель добрался до вожделенных сокровищ.
        - Но зачем все?
        Айаделла наклонилась ко мне и заговорщицки подмигнула.
        - Власть, девочка, - тихо проговорила она. - Банальная безграничная власть. Старые боги изжили себя, пришло время новых. Тех, что создам я. А вы мне поможете, открыв ворота Хмари - высшего олицетворения изменения. Ваша смерть активирует гексаграмму и впустит перемены, уничтожив прежний мир. Ты же хотела перемен, Аурелия. Помнишь?
        - Помню, - призналась я. - Много чего. И раз уж между нами больше нет секретов, может, все-таки примете свой истинный облик, ална Астела?
        Женщина мягко улыбнулась и покачала головой.
        - Когда-то меня звали и этим именем, но тот облик не был истинным.
        - Айаделла! - подала голос Велисса, отскакивая от набегающей волны. - Прилив! Нас скоро отрежет от тропы.
        - Да, девочка, ты права, хватит лирики. - Колдунья с силой, странной для костистой старушечьей руки, надавила на плечо, заставляя меня опуститься на колени. - Ритуал давно пора начинать! Идите-ка наверх, там посуше будет. Я сейчас.
        Пропустив вперед себя Велиссу, Лесь спокойно прошел мимо к тропе, едва мазнув взглядом. Эх, недаром злопамятность Биров вошла в поговорку.
        Старуха уже протянула руку, чтобы вырубить меня так же, как Дэрриша, когда вмешалась длинноносая судьба.
        - Эй, Вашества, погодите! - крикнул Верьян.
        - Что такое? - обернулась к нему Айаделла.
        Илиш почесал нос и кивнул на меня:
        - Куртка на ней моя.
        Все опешили.
        - И что? - спросил Лесь, со значением положив ладони на рукоять меча.
        Жилка Верьяновой рачительности так легко не перешибалась.
        - Так снять надобно! Любимая она у меня, трофейная.
        - Будет тебе новая, мальчик. Потом. - Старуха попыталась унять наемника способом, опробованным ранее на Велиссе.
        - Это еще когда будет! - отмахнулся Илиш. - А замерз я уже сейчас. Ей все равно, а мне каково в одной рубахе!
        - Верьян Илиш! - Колдунья пристукнула посохом.
        Тот уперся, как святой отшельник-мученик пред дверьми борделя.
        - Нет, я, само собой, на контракте, но соображалку отключать я не подписывался!
        Вода прибывала, и времени на споры не оставалось. Старуха наверняка с удовольствием распорядилась бы прирезать зарвавшегося наемника, но кто знает, как поведет себя гексаграмма, предназначенная совсем для другой жертвы.
        - Снимай, только быстро, - приказала Айаделла. - Алестатор, проследи за ним. Привяжите девчонку, как было. И не задерживайтесь тут - время выходит.
        Лесь, приложив к груди правый кулак, поклонился.
        - Пойдем, Велисса. Ненавижу мочить ноги, - пробурчала старуха.
        Опираясь одной рукой на посох, а другой на локоть герцогини, она поковыляла к тропе. Вода расступалась на их пути.
        - Ну что, жлоб, забирай свою вонючую куртку! - Я все-таки не удержалась от удовольствия плюнуть в наемника, но не попала, так как этот подлец скользнул мне за спину.
        - Когда загадить только успела? - пропыхтел Верьян, борясь с узлами. - Давал же совсем чистую.
        Я гордо промолчала, сверля взглядом стоящего напротив Леся. Держа наготове обнаженный меч, тот отвечал мне полным равнодушием. Вскоре мои руки были свободны.
        - Подавись! - Я встала с колен, стянула куртку и кинула ее прямо в воду.
        Точнее, попыталась. Рука Верьяна змеей подхватила любимицу.
        - Чего творишь, хмарова девка! - возмутился наемник, надевая куртку. - Она ж и так наполовину мокрая уже.
        Он вновь заломил мне руки за спину, скручивая их веревкой. А после с силой опустил меня на колени, как прежде до него Айаделла, прямо в ледяную воду, доходившую мне уже до середины бедра. От поднятых брызг рубаха намокла и окончательно сползла с плеч, обнажив грудь уже полностью. Золотом блеснуло на плече кольцо Иланы.
        Неожиданно покраснев, Лесь отвернулся. А Верьян ухмыльнулся и подмигнул.
        - Удачного плаванья, детка! - беззвучно произнесли Верьяновы губы, а камень в его руке прошел в волоске от моего лица. Я послушно уронила голову на грудь, расслышав, как он произнес уже громче: - Ну что, друг, поплыли! - Шумно, поднимая тучи брызг, Илиш двинулся туда, где дожидались герцогиня с Айаделлой.
        Из-за упавшей на глаза челки мне было видно, как Лесь дернулся в мою сторону проверить узлы, но в последнее мгновение передумал, не стал лезть в воду, а, стремительно развернувшись, последовал за весело насвистывающим Верьяном.
        Вода быстро поднималась. Вскоре она уже скрыла мои торчащие от холода соски. Линии гексаграммы под ее толщей не размывались, а, наоборот, становились как будто четче, ярче. Знаки магических школ делались объемнее, наливались светом.
        Я проверила веревку. Такой прочный на вид узел распустился с одной попытки. Я не стала вскакивать с места и вообще лишний раз шевелиться. Наверняка Айаделла собирается контролировать выброс Силы с безопасного расстояния. И если не получится нас утопить, всегда можно попробовать применить другие, менее гуманные способы.
        Благо Дэрриш был выше меня ростом, и, когда волна добегала мне уже до подбородка, его плечи все еще возвышались над водой. Набрав побольше воздуха, я нырнула. Плыть под водой с открытыми глазами - то еще удовольствие. Поэтому, определив направление, я зажмурилась и стала продвигаться на ощупь. Мокрая веревка почти не поддавалась. Срывая ногти и помогая себе зубами, я все-таки с ней справилась.
        Да только наше положение лучше не стало. Дэрриш, которого больше не удерживала у столба веревка, стал заваливаться вперед. Поднять его мне не хватало сил. Усилия сжигали кислород вдвое быстрее, воздуха стало не хватать, и я на мгновение вынырнула, после чего опять устремилась вниз.
        Гексаграмма запылала ярче. Ее «пространственный» луч запузырился хмарно-серым. Вода там стала вязкой на вид и густела с каждым мгновением. Я усерднее затрясла Императора, но никакого отклика не последовало. С горем пополам мне удалось-таки придать ему более-менее вертикальное положение. Однако голова Дэрриша уперлась во что-то твердое. Не поверив глазам, я попыталась всплыть сама, но больно ударилась макушкой о поверхность. При движении в сторону мои руки натыкались на стены, образованные малым шестигранником взаимодействия в центре гексаграммы.
        Мы точно рыбки в аквариуме с крышкой. Кровь стучит в висках, воздух распирает легкие. Хмарь вбирает в себя все больше воды, придавая ей причудливые уродливые формы… Это конец.
        Перевернувшись на спину, сквозь мутную качающуюся поверхность я увидела расплывающуюся темную фигуру. И представила довольную улыбку на лице Айаделлы, наблюдающей мои беспомощные барахтанья. Это сподвигло меня на последнюю отчаянную попытку.

«Дэрриш, очнись! - молила я, но не Единого, а мужа, пытаясь дотянуться до него через Иланы и одновременно вдыхая ему в рот воздух. - Ты мне так нужен! Одна я не справлюсь».
        Император открыл глаза, а его руки сомкнулись на моем горле, выдавливая из меня остатки воздуха.
        Меня не стало. Опять.

* * *
        Две сущности слились воедино. В то же мгновение не стало Дэрриша, божественного потомка, не стало Аурелии, олицетворения Богини. Фальшивое Пророчество Айаделлы свершилось - мы породили Мессию, нечто совершенное, целое, Единое.
        Стекло гексаграммы брызнуло в разные стороны. Мы-Оно медленно воспарили над жертвенником, исходившим от нас свечением разгоняя сумрак, упорядочивая хаос. Окружающая Остров стена треснула, как скорлупа, выпускающая птенца на свободу. Он взмахнул крыльями и полетел изменять открывшийся ему Мир.
        Маленькая фигурка, стоящая у грани Межмирья, была снесена поднятым вихрем, как сухая, отжившая свое ветка.
        Хмарь исходила из Мира. Он медленно выдавливал ее из себя, восстанавливая свою целостность, заживляя язвы на межмировой ткани.
        Ибо Бог - это судьба Мира, а Мир - это удел Бога…
        ЭПИЛОГ
        Мы с Дэрришем просто молча шли рядом, избегая любых соприкосновений. Я куталась в куртку с чужого плеча, а куда более предусмотрительный Император сдернул с кого-то из личной охраны теплый плащ. Оба грязные, измотанные, бесовски усталые, но упрямо передвигающие ноги, мы делали все, что угодно, лишь бы не разговаривать.
        Оказалось, быть единым целым, как любят аллегорически выражаться авторы дамских романов, - не столь уж приятная штука. Но особенно отвратителен процесс разделения - словно кто-то бездумно-жестокий рвет тебя пополам. Ты как будто чувствуешь себя инвалидом, а свое тело - ровно в два раза меньше, поскольку то, что когда-то было частью тебя, шевелится рядом, вызывая ужас и чувство брезгливости.
        Именно такие бесполезные половинки нашел Эст Сотворитель, когда прочесал сначала северный, а потом и южный берега Нерана, после того как застал место прощания с Мудрейшей развороченным магическим взрывом. Ни одной живой души Верховный маг Империи там не обнаружил - неживой, впрочем, тоже. Как причитал (ей-Единый, причитал, не вру) позже Эст, он испугался, что нас раскидало по соседним мирам, если судить по паре зарубцевавшихся тоннелей в межмировой перемычке.
        Честно говоря, что мне, что Дэрришу в тот момент было откровенно наплевать, кого и куда выкинуло. Дрожащие, полуголые, мы старались держаться друг от друга подальше. По иронии судьбы располовиненный мессия обнаружился в том самом месте, куда когда-то выкинуло нас с Эоной.
        К тому моменту как императорскую чету нашла первая поисковая группа, в залив подтянулась и вторая, возглавляемая Машэтрой. Лидеры обеих имели между собой разговор на весьма повышенных тонах. Шансы были примерно равны - последние события высосали Силу на много миль вокруг, а на собственных ресурсах магам было не разбежаться. Зато у той и у другой из сторон имелись в наличии веские колюще-режущие аргументы. Пришлось императорской чете выходить из «постмессийного» шока, дабы возвратить так называемую «беседу» в более цивилизованное и менее кровопролитное русло.
        К слову, Дэрриш показал себя настоящим Императором. Такую речь толкнул о межнациональном и внерелигиозном единстве - заслушаешься. Говорил как по писаному - красиво, аргументированно, гладко. О судьбах мира, о предназначении, что есть у каждого, о взаимопонимании между полами. И тому подобное. Но в какой-то момент мне стало тошно это слушать. Я подошла к мужу и подергала его за плащ:
        - Дэрриш, прости, можно тебя ненадолго прервать?
        Застигнутый врасплох на середине фразы о всепрощении, Император ошеломленно кивнул.
        Люди были измотаны не меньше нашего. А еще больше - испуганы. Пытаясь согреться, я спрятала руки в широкие манжеты великоватой мне куртки.
        - Достопочтенные, как ни странно, Богиня любит нас. - Неранки поддержали меня нестройным одобрительным криком. Но тотчас притихли, услышав следующую фразу: - И Единый нас тоже любит. Любят боги, удача и судьба, иначе никто из нас не стоял бы сейчас здесь. Хотя почему вы меня слушаете? Вы вообще знаете, кто я и как меня зовут?!
        Замешательство грозило затянуться.
        - Вот вы, Эст Сотворитель, как бы ответили на этот вопрос?
        Верховный маг поклонился. Его длинные, наполовину седые волосы трепал ветер.
        - Если Ваше Величество приказывает…
        Мой взгляд потяжелел.
        - Приказывает.
        Эст навалился на посох.
        - Передо мной Ее Императорское Величество Лия Всемилостивейшая, она же предсказанная Избранная.
        - Благодарю, Верховный. К сожалению, ваш ответ неверен. - Я повернулась к воспрянувшей духом Машэтре: - Теперь ваша очередь, Старшая сестра.
        Та тоже недолго мешкала:
        - Мудрейшая Мать Юрель снизошла к дочерям своим, за это они денно и нощно прославляют Богиню.
        - Тоже неверно, - вздохнула я и в задумчивости уставилась на потрепанный имперский дракар.
        Неожиданно всплыла в памяти ночь прибытия на Остров. Шторм. Погоня. И Эона. Здоровая, как всегда паникующая. Еще живая.

«Мы на Неране, Рель!» - Луна отражается в счастливых глазах…
        - Мне можно ответить? - Дэрриш легонько коснулся моего плеча.
        Я дернулась, точно меня ударили со всего маху.
        - Прошу. - Смешок. - Так кто я?
        Невозможно-синие глаза смотрели прямо и твердо.
        - Моя жена - перед Единым и людьми. Та, что спасла всем нам жизнь.
        Он тоже ошибался. Они все ошиблись.
        - Но сначала поставила ее под угрозу. - Я немного помолчала, прежде чем продолжить. - Впрочем, Его Императорское Величество прав в одном - мы муж и жена. У нас все общее. В том числе народ. Гражданские войны нам не нужны, зато новая провинция была бы кстати. Не так ли, Верховный маг Эст Сотворитель?
        - Вы правы, моя Императрица. - Мужчина сначала усмехнулся, а потом захохотал в голос. - Как всегда.
        - Машэтра?..
        Женщина отвела взгляд.
        - Мудрость Матери неоспорима.
        - Вот и отлично. Люблю, когда меня понимают. А теперь прошу простить, у меня есть важное неотложное дело, и компания мне не нужна. - Я повернулась спиной к ошеломленным подданным.
        Никто не посмел меня остановить, а ветер даже наоборот - точно подгонял. Прежде чем скрыться в расщелине, я бросила через плечо:
        - Ах да, меня зовут Аурелия. - И зачем-то добавила: - Это означает «золотая», я узнавала.
        Увязаться следом за мной сумел только Дэрриш.
        Тропа уперлась в скалистый обрыв и ворочающееся в неудобном каменистом ложе меж берегом и горизонтом темно-серое море.
        Было холодно и ветрено. Широкий галечный пляж под обрывом пустовал. Тюлени, или, как их называли на Острове, тэнга, ушли в открытое море, подальше от магических катаклизмов. Со времени похорон на могиле Эоны установили обтесанный камень. На нем была высечена одна-единственная руна на старотеленском - «утана». Она означала одновременно верность и силу.
        - Привет. - Мои пальцы легонько пробежалась по шершавой поверхности гранита. - Я вернулась, как обещала.
        Ветер трепал, то и дело швыряя мне в лицо, вновь отросшие волосы. Дэрриш, догадавшийся завязать свои в низкий хвост, любовался пейзажем беспрепятственно.
        - Красиво тут.
        - Красиво. - Я выплюнула прядь, забившуюся в рот при ответе, и обиженно повернулась к нахальному ветру лицом.
        - Может, поговорим? Вроде есть о чем… - Император последний раз скользнул по горизонту взглядом и обернулся ко мне.
        Неожиданно у меня подогнулись колени, и я без сил сползла по шершавому валуну на стылую землю. Муж присел рядом.
        - Аурелия? - Мы по-прежнему боялись коснуться друг друга. - Все в порядке? Ты как себя чувствуешь?
        Аурелия. Так странно было слышать свое имя из его уст. А еще - называть про себя Дэрриша мужем…
        - Как идиотка, - буркнула я.
        - Интересное определение, - хмыкнул Дэш.
        - Главное - точное.
        - Что заставляет тебя так говорить?
        Мой взгляд, казалось, прикипел к белому рваному шраму у меня на запястье.
        - Существующая действительность, - криво усмехнулась я, отдергивая рукав.
        Проследив за направлением моего взгляда, Император промолчал.
        - Надо же. Столько преодолеть, пережить, буквально вымучить сопротивление, сломать себя и собрать чуть ли не заново, а в результате оказывается, что я не сделала ни одного самостоятельного шага. Понимаешь, Дэрриш, ни одного! - Я схватила его за руку, позабыв об осторожности. Гнев на себя разъедал меня изнутри. - Правильнее было вообще ничего не делать. Зачем тогда все?
        - Что именно? - как-то отстраненно поинтересовался Дэш.
        - Ну… это… все. - Я попыталась сформулировать мысль, но облечь чувства в слова мне не удалось.
        За что погибла Кирина? Умерла Эона? Лишился веры в идеалы, в близких Лесь? Пожертвовала гордостью, предала свою любовь Велисса? Я уже не говорю о других брошенных в мясорубку «божественных игр» жизнях.
        Это было странное состояние. Понимание собственной несостоятельности, никчемности. Что бы я ни делала, все было зря. Никому не нужно. Все это время можно было спокойно просидеть во дворце, и ничего не изменилось бы. А как я собой все это время гордилась! Втайне даже от себя самой. Как же, Избранная, отказавшаяся от своего Предназначения! В первый раз в жизни я пошла против всех, приняла решение отстоять свою независимость, выбрала, как жить. И не догадывалась, что на самом-то деле все решили за меня, просчитали каждый мой шаг.
        Сколько чужих жизней перечеркнуто зря! И все из-за моей гордыни и эгоцентризма! Из-за моей же неспособности подумать и взять на себя ответственность - за себя в первую очередь.
        И, конечно, вранье. Горы вранья. Все врали всем.
        Меня колотило. Дэрриш осторожно высвободил руку и как-то очень бережно притянул мое трясущееся тело к себе, точно ожидая, что я в любой момент начну вырываться.
        Напрасные волнения.
        Мне просто необходим был якорь, чтобы судорожно в него вцепиться и разрыдаться. Слезы текли и текли, рыдания рвали горло. Император стойко сносил обрушившийся на него слезливый потоп, а я чувствовала себя дурой больше, чем когда бы то ни было прежде. Что заставляло реветь меня еще жалостливее и надрывнее.
        - Знаешь, у тебя отлично получается. - Голос Императора был спокоен и рассудителен, как никогда.
        В ответ - мое оторопелое молчание.
        Через некоторое время я с трудом произнесла:
        - Что именно?
        - Расслабляться. Я вот так не умею. Завидую тебе.
        Дэрриш взъерошил мне волосы. Я инстинктивно мотнула головой, высвобождаясь. Он тотчас убрал руку.
        - Это ты сейчас так пошутил, что ли? - Я никак не могла определиться: обидеться или подождать, а потому просто попыталась незаметно утереться рукавом.
        - Что, не получилось? - Дэрриш протянул мне непонятно как оказавшийся у него в руках платок.
        Я смущенно взяла его и с чувством высморкалась.
        - Кто тебя научил отвечать вопросом на вопрос?
        - А тебя?
        Мы переглянулись и захохотали, как ненормальные.
        - Ты знаешь, резкая смена настроений - первый признак расстроенной психики.
        - Если быть откровенным, ни демона хмарного не понял из того, что ты сейчас сказала.
        - Да это я к тому: по всему выходит, что мы с тобой сумасшедшие.
        - А ты не знала?
        - Догадывалась.
        Дэш взял в ладони мою правую руку и тихонько сжал.
        - Лия…
        - Мм?
        Император ненадолго замолчал, прежде чем признаться.
        - Мне тоже нелегко далась эта история с Пророчеством, - через усилие произнес он. - И еще сны эти…
        - Какие сны?
        Последовавшая за моим вопросом пауза была длиннее предыдущей.
        - Знаешь, я тоже мог переноситься к тебе. Но у меня были всего лишь крохи твоего Дара, поэтому мое присутствие почти никак не проявлялось.
        - И когда… когда ты?.. - Мне снова не хватало слов.
        - Когда я был рядом? - понимающе усмехнулся Дэрриш. - Например, в ту ночь, когда вы собирались с тем парнем, Илишем, идти на дракона.
        - Псевдодракона, - совершенно машинально поправила я.
        - Какая разница. Я тогда чуть камердинера не прибил. Он разбудил меня, как раз когда это творение Хмари из озера полезло. Места не находил себе, пока ты во дворце не объявилась. Извини, был несдержан…
        Он с нежностью провел пальцами по рваному шраму у меня на запястье. Я вспыхнула и отвела взгляд, но свою руку из его ладоней вырывать не торопилась.
        - Раз уж разговор зашел, что будет с Илишем?
        Дэриш помрачнел:
        - Хочешь сказать, если его найдут?
        Что-то подсказывало мне, Верьян жив. Пускай это была только надежда, но я не собиралась от нее избавляться. К тому же горгоны на редкость живучи.
        - Тебя так беспокоит его судьба? - спросил муж, не дождавшись от меня ответа.
        Я твердо посмотрела в его невозможно синие глаза:
        - Да.
        - Почему? - Вопрос был задан спокойно, почти отрешенно.
        Теперь настала моя очередь взять паузу для обдумывания ответа.
        - Он меня спас. Не единожды. Каковы бы там ни были его мотивы, я обязана, понимаешь, обязана Илишу жизнью.
        Император вдруг стал холоден и неприступен, как стоящий рядом надгробный камень Эоны.
        - Не обманывай себя, Аурелия. Все это Илиш делал лишь потому, что ему хорошо заплатили. А еще - чтобы ты умерла на жертвеннике. Если бы не Предназначение, мы бы оба там умерли. Во славу Хмари.
        Неожиданно для себя самой я схватила мужа за руки и принялась горячо его переубеждать:
        - На самом деле Верьян не такой гад, каким хочет казаться! Я это точно знаю. Просто его слишком часто предавали, и предательство вошло у него в привычку. И там, на жертвеннике, только благодаря ему мои руки остались свободными, и я смогла до тебя дотянуться. Понимаешь?
        - Понимаю, - процедил Дэрриш.
        Бесполезно. Я выронила его руки и отвернулась.
        - Я прошу за него. Если, конечно, для Всеблагого Императора моя просьба хоть что-то значит… - Мой голос сорвался.
        Вот идиотка!
        - Разумеется, значит. - О, мне прекрасно был знаком этот прохладно-отстраненный тон - именно таким Император ставил на место зарвавшуюся Велиссу. - Если Всемилостивейшая Императрица желает, особым императорским указом с Верьяна Илиша будут сняты все обвинения, а повторно заключенный контракт с Гильдией магов Ойстры - расторгнут. Кроме того ему будет пожалован патент на освоение земель, ранее известных как Проклятые острова. Этого довольно?
        - Благодарю, - выдавила я, чувствуя, как возникшие между нами теплота и взаимопонимание бесследно исчезают.
        Император сухо кивнул.
        Ветер усилился, небо у горизонта посмурнело. Чайки летали низко, то и дело пикируя к воде. С большой долей вероятности к ночи можно ждать шторма.
        Видя, как я безуспешно борюсь с ветром и собственными волосами, Дэрриш потянулся к своему хвосту. Освобожденная иссиня-черная волна затрепетала на ветру.
        - Держи. - Он протянул мне витой шнур, одновременно пытаясь свободной рукой отвести с лица волосы. - Не могу смотреть, как ты мучаешься.
        - Предлагаешь сразу повеситься?
        Дэш засмеялся, продолжая протягивать шнурок. Поколебавшись, я его взяла. Растерянно повертела в руках. И вдруг поняла, что мне надо сделать. Император удивленно наблюдал, как я привстаю на колени, с сосредоточенно-серьезным выражением лица собираю его волосы и завязаю обратно в хвост. Наши лица были так близко, что поцелуй в данной ситуации оказался самой естественной вещью на свете.
        Да и что скрывать, приятной.
        - Может, пойдем? - полувопросительно шепнул Дэрриш, чуть отстранившись. - А то я замерз уже. Да и императорская охрана с Верховным магом, что вон за теми валунами прячутся, - тоже. Эст же потом меня достанет жалобами на подхваченный по моей вине ревматизм. Сама знаешь.
        Смутившись, я нервно хихикнула:
        - Ну пойдем. Только куда?
        - Домой. Стены больше нет, скрепы в Разделяющих горах нам уже не помеха. Три-четыре телепорта, и мы в Тилане. - Император встал и потянул меня за собой. - Ты же хочешь домой, Аурелия?
        Одна старая шаманка как-то сказала, что я должна выбрать: имя, мужчину, бога. И тогда все встанет на свои места. Кажется, свой выбор я сделала.
        В голове сами собой всплыли строчки баллады, спетой для меня лейди Соунник одним длинным дождливым вечером.
        Ты хочешь узнать, что же там впереди?
        Так много дорог, что их все не пройти.
        Как сложится все и что скажут потом,
        Не знаю, но выбор всегда за тобой.
        И я пошла. Сама. Без всякого принуждения, крепко сжимая теплую и какую-то очень родную ладонь Дэша. Кольцо Пути искушающее поблескивало на пальце правой руки. Но жизнь скучна без искушений, не так ли?
        Да и плану «Б» всегда найдется местечко.
        ВСЕ ПРОХОДИТ.
        ТАК ИЛИ ИНАЧЕ. РАНО ИЛИ ПОЗДНО. ПРОХОДИТ ВСЕ.
        ХОРОШО ЭТО ИЛИ ПЛОХО?
        ЭТО ПРАВИЛЬНО.
        notes
        Примечания

1
        Алым - почтенная женщина, мать взрослых детей. - Здесь и далее примеч. авт.

2
        Абы - обращение к молодой, незамужней девушке.

3
        Тения - одна из центральных провинций Империи Тилан.

4
        Дай - одновременно титул и обращение. Означает человека, облеченного властью. Между тем, это может быть не обязательно вождь клана. Скорее тот, кто вершит суд. Слово произошло от «ад-дай» - воздающий (стародарск.).

5
        Амай - та, кто видит. Традиционное обращение к шаманке (стародарск.).

6
        Аждим - ученица (стародарск.).

7
        Идан - самая северная из провинций Великой Империи Тилан.

8
        Толин - самая мелкая монета на территории Империи. Кроме медных денег в обращении ходили серебряные талены и полновесные золотые тиланы.

9
        Ойстра - столица провинции Идан.

10
        Морочник - третий месяц года. Официально принятое название - месяц Иллюзий (простореч.).

11
        Риана - одна из центральных провинций Империи Тилан.

12
        Иланы - символы нерушимости супружеских уз, на деле доказывающие банальности
«отныне и навек», «в горе и радости», «в богатстве и бедности», «все мое - твое».

13
        Алы - обращение к замужней женщине.

14
        Шальник - пятый месяц года (простореч.).

15
        Ренесса - обращение к незамужней девушке. Вышло из лексикона еще до Второго Пришествия (устар.).

16
        Надельник - девятый месяц года (простореч.).

17
        Меняла - десятый месяц года (простореч.).

18
        Тилана - официально столица Империи с пятнадцатого года (от Второго Пришествия).

19
        Шан-ши - дочь шана (шан - официальный титул наместника провинции Лавима). В буквальном переводе со старолавимского означает «дитя бога».

20
        Этот старый пес что-то подозревает! Устранить? (старотеленск.)

21
        Не надо. Все идет, как и задумывалось (старотеленск.).

22
        Дом для выживших из ума магов. Учредителем, а впоследствии и пациентом этого Единоугодного заведения был Антонас Лэйм - предок того самого знаменитого биографа Тэмаса Лема.