Пришествие Александр Маслов
Александр Маслов
Пришествие
Часы показывали без четверти девять. Придерживая зубами папку и надевая на ходу халат, Толмачев поспешил ко второму боксу лаборатории. Отвесив утренний поклон секретарю, он зазвенел ключами и снова озабоченно посмотрел на часы.
- Сергей Петрович, халат, - Лена с улыбкой привстала с кресла.
- Что «халат»? Ах, да! - только сейчас он заметил, что голубовато-белое облачение сидит на нем мохнатыми швами наружу. - Спасибо, Леночка.
Он уронил на пол ключи, папку и рванул неподатливые пуговицы.
- Сегодня что-то будет? - с опаской глядя на него, спросила секретарь.
- Да! Комиссия. Оттуда! - Толмачев вскинул палец к потолку и присел над рассыпавшимися по коврику документами. - Ох, Лен, зарежут нас эти волки. Зарежут! Ведь прямые испытания еще не проводились. А сегодня десятое - им вынь да положи.
- Может, я помогу чем? Дайте, хоть бумаги ваши соберу, - она проворно выбежала из-за стола. - А вы идите, идите! Я и чаю вам согрею. Сергей Петрович, все будет хорошо!
Через пятнадцать минут на лестнице послышались голоса. Из коридора вышел Мережкин в неизменном клетчатом пиджаке и расстегнутых сандалиях. Рядом с ним, пыхтя, обливаясь потом, следовал мужчина в цветастом криво повязанном галстуке и широких брюках, едва поддерживаемых столь же широким ремнем на выпуклом животе.
- Леночка! - начальник отдела скинул со лба прядь рыжих волос. - А вот и мы. С комиссией. Павел Андреевич, - представил он важного гостя. - Полковник из Управления.
- Полковник Коновалов. М-м, каких кадров в недрах скрываете, - член комиссии, наклонившись, прижался губами к руке секретарши. - Очень рад, - пробормотал он, медленно поднимая взгляд к ее ангельски-голубым глазам и чуть стесняясь, что от него разит крепким духом вчерашнего застолья. - Вот дела… Служба обязывает, - Коновалов шагнул к боксу лаборатории и тут же встретился лбом с ребром приоткрытой двери.
- Павел Андреевич! - Мережкин трагически замер.
- Бог ты мой! Да что ж вы так! - отбросив стул, Лена мигом оказалась рядом, придерживая полковника под руки. - Болит? - с состраданием спросила она и осторожно потрогала красневшее пятно над его бровью. - Давайте, лед с холодильника приложу?
- Не надо. От пуль вражеских хуже бывает, - с достоинством ответил Коновалов, подтянул брюки и направился в лабораторию.
- Владимир Степанович, может, вам чаю, кофе туда? - тихо спросила Лена у Мережкина.
- Какой к черту чай? Нам бы пива, - он усмехнулся и поспешил за полковником.
Коновалов обошел вокруг сооружения, громоздившегося на двух сдвинутых столах, похлопал ладонью по хромированным шарам над желтым пластиковым корпусом и сказал:
- Да-а… Значит, надпространственный транспортатор? И что, работает? - он резко повернулся к Толмачеву.
- А-а… работает, - неуверенно признал Сергей Петрович. - Как швейцарские часы, - осмелев, добавил он.
- В нашем приборе заложен принцип квантовой экстраполяции с растровой перестройкой вакуума, - значимо сказал Мережкин.
- Квантовой экстраполяции… - повторил полковник, вслушиваясь в чарующее благозвучие незнакомых слов и, приняв их за веский аргумент, согласился:
- Ну, тогда сработает. Должно, тогда. Давайте проверим.
- Сейчас же. Приступим, - Владимир Степанович кивнул Толмачеву и вдавил опасно-красную кнопку.
- Родине, ее Вооруженному Щиту в нашем лице очень нужны ваши головы. И такие вот приборы, - посапывая, говорил полковник.
Он расхаживал по залу, наблюдал, как Мережкин подрагивающими руками двигал ползунки на панели.
- Прошу, Павел Андреевич, - начальник отдела указал на кресло перед экраном монитора. - Кого вызывать-то будем? Требуется напечатать имя и фамилию. Далее компьютер сам определится. В случае неясности запроса потребуется уточнить некоторые параметры.
- Ишь ты, - Коновалов улыбнулся и, не садясь в кресло, прошелся пальцем по клавишам: «Билл Клинтон». - Хотя, нет. Он же прямо здесь появится? Нет, президента не надо - это скандалом пахнет. Не люблю политику.
В мускулистых мозгах полковника родилась другая шаловливая мысль:
- Может, Клаву Шиффер? - неуверенно спросил он у склонившегося рядом Толмачева.
Тот нервно дернул плечами.
- По-английски-то писать? Не, лучше по-нашему и короче, - член комиссии на миг задумался и набрал: «Бог».
Раньше, чем Мережкин сумел озвучить протест, полковник нажал «ввод». Стрелки индикаторов дрогнули, машина загудела. Над табуретом, стоявшим под стеклянной чашей рефлектора, появилось желтовато-жемчужное сияние. Через секунду там возник субъект в махровом халате и пышной седой бородой. Над его головой виднелось странное образование, похожее на золоченый бублик.
- Во те на… - Коновалов потянулся к стакану и, не сводя глаз с субъекта, отпил несколько крупных глотков.
- Спирт! - с опозданием предостерег Владимир Степанович.
Полковник с минуту сидел с открытым ртом, ощущая, как проглоченная жидкость крепким теплом растекается по возмущенным внутренностям. Он дважды шумно выдохнул и, подойдя к субъекту, с подозрением спросил:
- Товарищ, а кто вы такой?
- Господь. Просто Господь, - мужчина в махровом халате настороженно огляделся по сторонам.
- Господь, да? Владимир! - полковник круто повернулся к Мережкину. - Вы его из психушки выдернули?
- Никак нет! - Владимир Степанович вытянулся и побледнел. - Исключительно производная квантовой экстраполяции - объект настоящий.
- А почему в тапочках? - член комиссии уставился на чуть прикрытые халатом редковолосые ноги.
- Не ваше дело, знаете ли… - огрызнулся Господь и, чувствуя себя все более неуютно, встал. - Будьте добры, вернуть меня обратно. Немедленно обратно!
- Ах, вон оно что? Кто ты такой, я спрашиваю? И это?! Что за маскарад?! - Коновалов подошел, решительно схватился за нимб, паривший над субъектом. - На экспертизу эту штуку! Безобразие! Вот куда драгметаллы уходят! - Он силился сдернуть подозрительный «бублик», паривший вопреки законам природы над чужой головой. Однако странный предмет никак не поддавался, и этот необъяснимый здравым смыслом факт Павел Андреевич принял, как очень дурной знак. «А может действительно Господь?», - проскользнула мысль в распаленном уме Коновалова. Он даже захотел перекреститься, как спрятавшийся за машиной Толмачев, но вместо этого сказал:
- Бог, значит? Чем докажешь? Ну, яви чудо, Господи-и!
- Не могу здесь, - Бог попятился от сумасшедшего взгляда полковника и обтер рукавом выступивший на лбу пот. - Среда не та, понимаете ли. Нехорошая среда. Не по мне. Я работаю только в Высших Хорах. Там! - он вскинул толстенький палец к потолку. - И на мелочи, как вы, не размениваюсь.
- Крутой, да? - Коновалов вернулся к столу, с рычанием выдохнул и залпом допил остаток спирта. - А я тоже не дурак, ежели полковник. Ой, не возгордись, Господи! Так в вашей книжице сказано? Не суди, и не судим будешь.
- Глаз за глаз, - добавил Мережкин. Скинув пиджак, он принялся расстегивать ворот рубашки.
- Это ошибочная запись, - парировал небесный гость. - Мы исправили на: «подставь другую щеку».
- Тоже мне, законотворец… А знаешь, какая у меня зарплата, и сколько народу в Африке с голоду сдохло? - Павел Андреевич недобро прищурился.
- Не имею с собой статистики. И вообще, не хлебом единым… - Господь с вызовом глянул на Коновалова.
- Сидеть! - выпучив гипнотически-пьяные глаза, заорал полковник.
Владимир Степанович едва успел подставить стул, Бог плюхнулся на него, отвесив пританцовывающую челюсть.
- А я тебя сейчас без хлеба и воды на четырнадцать суток? - Павел Андреевич угрожающе навис над ним.
- Не можем на четырнадцать, - прошептал из-за пульта управления Толмачев. - У нас предел в десять минут. Пять осталось.
- Борода-то хоть настоящая? - член комиссии вцепился в седую прядь и с военным старанием рванул на себя.
- Сволочь! - взревел Господь, вскочил и сжал скрюченными пальцами его шею. Выпученные глаза небожителя блеснули неземным гневом. Нимб померк, отлетел в сторону.
- Да сам ты сволочь! - побагровев, Коновалов уперся в его грудь, набычился и ударил Господа коленом в пах.
Небесный гость охнул, трясясь от ярости или боли, опустился на пол.
- Я вас! - прохрипел он. - И тебя, Мережкин! И тебя, Толмачев! - Бог потряс кулаками.
- Мстить будешь? - Настороженно поинтересовался Владимир Степанович.
- Будет, причем, подло! Содом с Гоморрой устроит, черт бородатый, - выругался полковник и подумал, что дело приобретает несколько неправильный оборот. - Ну, куда же его психа такого посылать? - он повернулся к Толмачеву. - А, Сергей Петрович? Ведь мир весь угробит!
- Две минуты осталось, - поглядывая на хронометр, недовольно констатировал Мережкин.
- А давайте Леночку вместо него? Товарищ полковник, Леночку да в Высшие Хоры! - Не дожидаясь ответа, Сергей Петрович рванулся к двери.
* * *
Небо сегодня было синим, ангельски-синим. Над головой висели редкие, похожие на розовый пух, облака, и голуби кружили под ними, взмахивая золотистыми от солнечных лучей крыльями.
- Ну, что там? - Поинтересовался Мережкин.
- Тихо! - Павел Андреевич слушал «Маяк», прижав к уху маленький приемник. - В Сахаре снова идут дожди, - ответил он через минуту. - Минздрав подтверждает, что все больные СПИДом странным образом выздоровели.
- Выздоровели и больные всеми другими болезнями. Знаю, - отмахнулся Владимир Степанович. - Американцы вслед за нами распустили свою армию. Жалеете, Сергей Петрович?
- Ну что вы! Господи, я люблю, просто люблю этот мир! - Коновалов, оглядывая зеленый, полный цветов луг, расставил широко руки и рассмеялся.
- Я здесь при чем? - чуть обижено сказал Бог. Почесав гладко выбритую щеку, он поднял к небу глаза и прошептал: - Лена, да святится Имя Твое…
- А знаете, Павел Андреевич, - положив ладонь на крепкое плечо полковника, Господь продолжил: - Я и раньше подозревал, что миром должен править не Дух, а Душа.