Мой друг Тролль Александр Владимирович Мазин
        Анна Евгеньевна Гурова
        # Малышка и Карлссон
        Ее зовут Катя. Ей семнадцать. Она приехала в Питер из Пскова поступать в университет.
        Его зовут Карлссон. Его возраст неизвестен. Он ловит руками голубей, знает староанглийский язык и умеет лазать по вертикальным стенам.
        Сначала она думает: он - киллер…
        Потом: он - сотрудник некоей секретной службы…
        Действительность оказывается намного страшнее.
        И намного интереснее…
        Малышка и Карлссон-2, или «Пища, молчать!»
        Охота на эльфа продолжается. Карлссон с друзьями-байкерами отправляется в Стокгольм, чтобы прикончить своего давнего врага Ротгара.
        Но бессмертный эльф тоже не лыком шит, и еще не известно, кто кого прикончит.
        А тем временем в Санкт-Петербурге подручные Ротгара начинают охоту на Малышку и ее друзей…
        Малышка и Карлссон-3. Мумия и Тролль
        Загадочная статуя прибыла в Эрмитаж. Дар тайского короля президенту России.
        Вот только документы оказались поддельными, а сама статуя не имеет ни малейшего отношения к Востоку.
        Но пока об этом знают лишь те, кто прислал артефакт. Та же, кого в будущем действе назначили на главную и трагическую роль, об этом и понятия не имеет.
        Ее зовут Катя Малышева, она студентка университета, хозяйка сыскного агентства, наследница изрядного состояния. Чистая, юная, очаровательная. Кстати о чарах. Чары на нее не действуют. Разве что чары любви.
        Александр Мазин
        Анна Гурова
        Мой друг Тролль
        Малышка и Карлссон
        Пролог
        Скрипнула оконная рама, затем раздался негромкий шлепок об пол, еле слышный. Спрыгнувший с подоконника был нечеловечески ловок.
        За окном было темно. Ночь.
        В квартире еще темнее, но влезший в окно в свете не нуждался.
        Тот, к кому он пришел, - тоже.
        - Я здесь, - раздалось из глубины квартиры.
        Пришедший пересек комнату и вышел в коридор. Ему пришлось наклониться, чтобы не задеть притолоку.
        Хозяин ждал в соседней комнате.
        - Принес? - спросил он.
        - Нет, - гость опустился на корточки. Теперь его глаза были на одном уровне с сидящим на диване хозяином.
        - Почему?
        - Это не та.
        - Я решаю, та это или не та, - негромко произнес хозяин.
        - Ты сам сказал: светловолосая девица, юная, не старше двадцати, а этой почти тридцать, и волосы крашеные.
        - Ты уверен?
        - Я видел тело. Близко.
        - Насколько близко?
        - Близко. Я принес тебе волосы.
        - Мне не нужны волосы мертвой девушки, - недовольно произнес хозяин. - Мне нужен след.
        - Это большой город, - проворчал тот, кто пришел. - Здесь каждый день умирает множество людишек.
        - Юная девица со светлыми волосами, - сказал хозяин. - Разве таких много среди свежих мертвецов?
        - Среди живых - больше, - тот, кто пришел, облизнул губы.
        - Живых оставь мне, - отрезал хозяин.
        - Я голоден, - напомнил гость.
        - Я тоже, - холодно произнес хозяин. - Иди.
        И принеси то, что мне нужно. Ты будешь вознагражден.
        Гость поднялся и бесшумно выскользнул из комнаты.
        Хозяин посмотрел в запыленное окно. Там было темно - белые ночи наконец кончились. Хозяин не любил белые ночи. Особенно те, которые приходились на солнцеворот.
        Глава первая
        О том, как Катю предали партизаны
        Как-то утром один шотландский тролль спустился к озеру - поискать утопленника на завтрак. Но вытянул вместо утопленника золотую рыбку.
        - Отпусти меня, тролль, - просит рыбка. - Отпустишь меня - будут тебе три желания.
        Поглядел тролль на рыбку: мелкая, да вдобавок еще металлическая. Только зубы портить… И выбросил ее обратно в озеро.
        - Эй! - кричит из озера рыбка. - А три желания?
        Тролль брюхо почесал, подумал.
        - Ну, - говорит, - ты совсем обнаглела! Ладно, загадывай!
        Катя почему-то ожидала, что экзаменаторов будет не меньше пяти человек, однако экзамен принимали всего двое: тетка средних лет с худым замученным лицом и какой-то чернявый парень - наверно, аспирант или вообще старшекурсник, который с ходу обозвал Катю «куколкой», непрерывно ей подмигивал, а принимая экзамен, только что ноги на стол не клал. Вступительный экзамен по истории России и СССР проходил в административном корпусе Педагогического университета имени А. И. Герцена, огромном, сумрачном старинном здании. В аудитории сидели, готовясь, человек пять, остальные психовали в коридоре.
        Катя зашла, почти не нервничая, поздоровалась, назвала фамилию.
        - Тебе сколько лет, куколка? - весело спросил чернявый, отмечая ее в списке.
        - Семнадцать, - буркнула Катя. - Там же написано.
        Собственная внешность (а Катя была изящной миниатюрной блондинкой) создавала девушке массу проблем.
        Одно дело, когда тебе тридцать, а ты при этом маленькая, белая и пушистая, и совсем другое - в семнадцать выглядеть на пятнадцать…

«В следующий раз скажу „десять“, - подумала она. - Пусть удивляются, какая я умная для своих лет».
        - Тяните билет, Малышева, - утомленно сказала тетка.
        Катя вытянула, прочитала вопрос и опешила. «Партизанское движение в 1941-1945 гг. .

«Мы же этого не проходили!» - едва не вырвалось у нее, но в последний момент она сдержалась и молча пошла на свое место.

«Ну я и влипла, что за невезение!» - молча возмущалась она, рисуя бессмысленные закорючки на листе черновика. Как можно вообще включать в экзаменационные билеты вопросы, которых не было в учебнике? А если и были, то исключительно «почитать для общего ознакомления». Вот и почитали. Теперь Катя сидела и мучительно вспоминала все, что когда-либо в своей жизни слышала о партизанах. Выяснялось, что слышала немного. Жили в лесу. Нападали на тылы врага. Враги их ловили и вешали. Из конкретного - всё, пожалуй.
        Самое обидное, что историю ВОВ Катя знала очень хорошо. Могла в подробностях рассказать и про «блицкриг», и про наступление 42-го, и про контрнаступление
43-го, и про «ни шагу назад», и про «десять сталинских ударов», про что угодно… а проклятые партизаны как-то выпали.
        Какой идиот вообще придумал сделать вступительным на иняз историю? Кому она нужна? Почему, в таком случае, не физику или ОБЖ? Зачем ей, будущему переводчику, знать основные методы партизанской войны в лесистой части СССР? На ум не приходило ничего, кроме дурных анекдотов: «Как это - война тридцать лет как кончилась?
        А чьи же тогда паровозики мы под откос пускаем?..»
        Катя, выждав момент, когда на нее никто не смотрел, обернулась к соседу, русокудрому толстячку в футболке с жизнеутверждающей надписью «Shit happens»:
        - Партизанское движение, хоть что-нибудь!
        Парень посмотрел на нее круглыми голубыми глазами, подумал и выдал:
        - Чем дальше в лес, тем толще партизаны.
        Катя с возмущением отвернулась, прошипев: «Придурок!» Сосед, довольный своим остроумием, захихикал.
        - Малышева, вы готовы? - спросили из комиссии.
        - Еще минутку, - выдавила Катя, покрывшись холодным потом.
        - Вспомнил - Робин Гуд! - послышался шепот остроумца. Катя сначала не поняла, о чем он. Потом, уничтожив его взглядом, подумала и написала на листке: «лесные засады» и «жестокие казни».
        - Герильяс! Че Гевара! - шипел сзади кудрявый, продолжая издеваться. Впрочем, может, он искренне хотел помочь. С глубоким вздохом Катя написала «герильяс». Ниже добавила: «„Свобода или смерть!“ - типичный партизанский девиз».
        - Девушка, ваше время вышло!
        Катя пошла к столу экзаменаторов, как на казнь.

«Главное - не молчать, - думала она, - говорить что угодно, только никаких пауз!» Во всяких памятках для абитуриентов писали, что нельзя говорить «не знаю», надо
«затрудняюсь ответить» или «этот вопрос настолько сложен, что не имеет однозначного ответа»… Вспомнив еще одну рекомендацию для абитуриентов - «если не знаешь заданного вопроса, отвечай на тот, который знаешь», Катя откашлялась и уверенным голосом начала издалека:
        - Партизанское движение. 22 июня 1941 года гитлеровская Германия напала на СССР. Германским командованием была разработана концепция «блицкриг», или «молниеносная война», предполагающая захват СССР в течение двух недель…
        Минуты три Катя красочно, со множеством подробностей описывала события первых недель войны. На четвертой минуте тетка очнулась и сказала:
        - Ближе к теме.
        - Да. Вот такие планы были у немецкого командования. Но поскольку они сорвались по вышеуказанным причинам, то война перешла в затяжную фазу. Тогда и возникло партизанское движение…
        Катя перевела дух и отважно бросилась в омут:
        - Партизанское движение существовало во все времена и во всех странах мира. Традиции партизанского движения уходят корнями в далекое Средневековье - достаточно вспомнить такую полулегендарную личность, как Робин Гуд… Само слово
«партизан» имеет французское происхождение. А, например, в Латинской Америке партизан называли «герильяс»…
        - Ваш вопрос - партизанское движение в СССР, а не в Латинской Америке, - строго заметила тетка, которая, кажется, заподозрила неладное. Катя в отчаянии пустилась в абсолютную лирику:
        - Обросшие, бородатые воины наводили страх на регулярные части вермахта, пуская под откос поезда, взрывая мосты, устраивая засады на лесных дорогах… С ними безжалостно расправлялись…
        Чернявый экзаменатор глянул на Катин черновик и мерзко ухмыльнулся.
        - Ну хорошо. В лесах - засады, я поняла, - терпеливо произнесла тетка. - А что из себя представляло партизанское движение в центральной и южной частях СССР?
        - Там его не было, - наугад ляпнула Катя. - За отсутствием лесов.
        - А как же «Молодая гвардия»? - удивилась тетка. - По литературе ведь наверняка читали?
        - Мы ее сейчас не проходим, - нашлась Катя. - Она морально устарела.
        Тетка обиделась за «Молодую гвардию» и несколько минут, приводя цитаты, доказывала, что это произведение вечное и что героизм не устаревает. Катя безропотно слушала и запоминала.
        - А что вы можете сказать о партизанском движении в Крыму? - продолжала мучить ее тетка.
        - Там было то же самое, что и на Кубани. Поскольку уходить было некуда, то молодежь создавала в городах подпольные организации…
        - Нет, не то же самое! - Тетка, похоже, разозлилась. - Вы «Улицу младшего сына» читали?
        - Да кто сейчас такие книги читает? - заступился за Катю парень.
        - А почему бы и не почитать? Если только так можно заставить этих недорослей познакомиться с собственной историей?
        - Их история - это «Человек-паук», - возражал чернявый. - В лучшем случае - «День независимости».
        Тетка, морщась, отмахнулась от коллеги и сказала:
        - Последний вопрос. Назовите основных лидеров партизанского движения.
        - Великой Отечественной?
        - Да, конечно!
        - Как, всех лидеров?
        - Ну, не всех. Только самых крупных.
        - А из каких регионов? Лесных, степных?
        - Слушай, не тяни время, называй, кого помнишь, - дружелюбно сказал чернявый.
        - Ну, на такой обширный вопрос трудно сразу дать однозначный ответ…
        Катя морщила лоб, старательно изображая работу мысли. Но в памяти искать было нечего. Когда просят назвать имена, тут «герильясами» не отделаешься.
        - Хоть одного назовите, - устало сказала тетка. - Одно имя, и я, так уж и быть, поставлю вам «три» за общую эрудицию.

«Как три?» - испугалась Катя. Она-то рассчитывала минимум на четверку. Она ведь так гладко отвечала, так много всего рассказала, ее так долго слушали…
        - Ну?
        Рука экзаменаторши потянулась к ведомости.
        - Че Гевара, - быстро сказала Катя. Больше ни одного партизанского имени ей на ум не пришло.
        В аудитории раздался жизнерадостный хохот. Смеялись все, кроме тетки. Та что-то писала в ведомости.
        - Не знает вопроса, - равнодушно сказала тетка, передавая ведомость коллеге. - Абсолютно.
        - Плывет, - согласился парень. - Ну что, на этот раз «неуд». Эй, ты чего, плакать собралась? Да ну, перестань! Это ж не конец света, в армию тебя не загребут, запишись на подготовительные курсы и приходи на следующий год…
        Глава вторая
        Катя попадает на вечеринку и знакомится с «Кровавой Мэри»
        - Я нашел отличный способ напиваться на халяву, - говорит один тролль другому.
        - Это как?
        - Приходишь в гости к эльфам или людишкам и говоришь: «Что-то я нынче никак решить не могу: то ли выпить мне, то ли закусить?»
        И все тут же бегут к тебе с дармовой выпивкой.
        Катя вышла из аудитории, кусая губы; потом бродила по этажу, ожесточенно хмурясь и бормоча «наплевать»; долго смотрела бессмысленным взглядом в какое-то окно; и в конце концов, выйдя во двор, села на поребрик и тихонько заплакала.
        Через некоторое время к ней подкатился давешний придурок.
        - Наплюй на них! - заявил он. - Подумаешь - «неуд»! На договорное перекинь документы и не парься. А здорово ты их грузила! Че Гевара, это круто!
        Катя подумала, что он издевается, но кудрявый толстячок говорил абсолютно искренне.
        - Кончай реветь, короче! Пошли оттягиваться!
        Парень Кате не нравился, но идея возвращаться в общежитие, собирать вещи и готовиться к отъезду домой ей нравилась еще меньше. Поэтому она сказала: пошли.
        Спустя полчаса Катя уже шла куда-то в компании незнакомых и полузнакомых абитуриентов, которые шли нестройной толпой по Невскому, громко галдя и перегородив весь тротуар. Ядро компании составляла группа из пяти человек - две девчонки и три парня, как выяснилось, бывшие одноклассники, поступавшие с гарантией, - из договорного класса. Для них сегодняшний экзамен был последним, и они могли уже считать себя зачисленными. Это дело они и собирались отмечать и приглашали всех желающих, каковых нашлось предостаточно. Всем было что праздновать. Кроме Кати.
        Компания миновала Казанский собор и свернула налево, на канал Грибоедова. Возле Спаса на Крови свернули еще раз, зашли в супермаркет и накупили всякой всячины. В пешеходной зоне на Малой Конюшенной компания остановилась у роскошной кованой решетки. Кудрявый остроумец - его, как выяснилось, звали Сережа - набрал код на замке, и будущие студенты, проникнув во двор, столпились перед тонированной стеклянной дверью. Сережа открыл ее своим ключом и с поклоном предложил всем заходить.
        - Обувь снимайте при входе! Тут как в Японии! - крикнул он.
        Катя слегка растерялась. Она думала, что они идут к кому-то в гости, но то место, где они оказались, меньше всего напоминало квартиру в традиционном смысле слова. Это было только что отремонтированное, совершенно пустое полуподвальное помещение. Все стенки в нем были зеркальными, а пол устлан серым войлоком. Потолок был, как созвездиями, усеян крошечными лампочками. Под потолком виднелись узкие окна, за которыми мелькали ноги прохожих. В подвале царил загадочный полумрак.

«Может, так живут питерские богатеи?» - подумала Катя. Она была заинтригована. Как там называется этакое богемное жилье без мебели и внутренних стенок - студия?
        Гости разбрелись по подвалу. Почти никто не заинтересовался интерьером. Гораздо больше всех занимало содержимое пакетов с едой и выпивкой.
        - Это ваш дом? - преодолев смущение, спросила Катя у Сережи.
        - Ну ты сказала! - развеселился Сережа. - Дом! Офис здесь будет. Или бутик. У меня отец занимается субарендой недвижимости. Вот доделает ремонт - и сдаст.
        - Теперь уже не сдаст, - сказал кто-то, - потому что завтра тут останутся только живописные руины.
        - Только попробуйте! - всполошился Сережа. - Эй, слышите меня все! Чтобы ни одной царапины! На пол не плевать, ничего не ронять и не проливать! Наташка, ты совсем ошизела - хлеб на газетке режь! Курить на улице, окурки перед входом не бросать!
        Вскоре девчонки накрыли «стол» - как в турпоходе, расстелили газету и заставили ее пластиковыми тарелочками с нарезкой, овощами, банками с консервами и прочей снедью. Выпивки тоже было припасено немало, самой разной, от водки до мартини.
        - Ну чё, за экзамен! - объявил первый тост Сережа.
        У Кати мгновенно испортилось настроение. Пить, есть и вообще участвовать в чужом празднике жизни ей сразу расхотелось. Она сидела на мягком полу, рассматривала веселящихся абитуриентов и думала о своем мрачном будущем.

«Им хорошо, - думала Катя. - Они, считай, уже поступили. Будут вместе учиться, ходить друг к другу в гости, передружатся, будут влюбляться друг в друга. А я тут в первый и последний раз. Завтра соберу вещички - и домой, в Псков».
        Может быть, еще не поздно подать документы в Псковский педагогический. У мамы там, кажется, даже были знакомые. Катя как наяву увидела здание института - коричневый пятиэтажный колосс в стиле «провинциальный сталинский ампир» с памятником «Ленин, швыряющий кепку в реку Пскову» перед главным входом. В Псковский педагогический пошли многие ее одноклассницы - те, что без особых амбиций. Не самое плохое учебное заведение. Мама его заканчивала. Но мама же с девятого класса настраивала дочку на то, что Псков для нее, такой способной и умной, тесен и убог; что она обязательно должна учиться в Петербургском университете.
        Мысли о Пскове вызвали в Катиной душе прилив ярости. Нет, куда угодно, только не домой. Позорище-то какое, на всю оставшуюся жизнь! Вернуться - значит расписаться в том, что неудачница. Мама будет ужасно разочарована. Зачем, скажет, на курсы английского тебя отдавали, да еще на такие дорогущие. А папа, наоборот, одобрит - ну и молодец, нечего тебе делать в Питере, сиди-ка ты под крылышком у родителей.
        Катя поступит в местный пед, пойдет учительницей в школу, выйдет замуж и будет пахать, как родители, год за годом, до самой смерти… Стало так обидно, что слезы навернулись на глаза.
        - Правильное образование - это девяносто процентов жизненного успеха! - заявила безапелляционным тоном какая-то девчонка, перекрывая шум болтовни.
        - Иняз - лучший факультет Герцена, - заметил кто-то.
        - Не лучший, а единственный более или менее приличный, - пренебрежительно бросила девчонка. - Хоть английский будем знать. А уж с английским я не пропаду.
        Катя присмотрелась к говорившей. Это была темноволосая, кареглазая, довольно красивая девушка, которая казалась старше, чем прочие ребята, - может быть, из-за манеры вести себя или одеваться. Особенно Катю поразили ее сапоги: леопардовые, на золотистых шпильках, украшенные свисающими с голенищ цепочками.
        - Это кто? - шепотом спросила она Сережу.
        - Лейка, из нашего класса, - ответил он, глянув на брюнетку.
        Девушка со странным именем Лейка тем временем распространялась о том, как трудно нынче найти хорошую работу, особенно выпускнику педагогического института.
        - Не в школу же, в самом деле, идти! - с глубокой убежденностью воскликнула она.
        Такой неприкрытый цинизм насмешил Катю, хотя она тоже после иняза преподавать - во всяком случае, в школе - не собиралась.
        - А я видела вчера в «Макдоналдсе» такую газету - «Карьера», - заявила круглолицая темноглазая девочка, сидевшая напротив Кати. - Я заглянула - там полно отличных вакансий…
        - Искать работу через газету или Интернет - это для лохов, - возразил длинный парень с другого конца стола. - Я вот слышал про рекрутинговые агентства. Отправляешь туда свое резюме, садишься и ждешь.
        - Только его надо правильно составить. Это целая наука - составлять резюме! - с жаром подхватила темноглазая девочка и начала рассказывать о том, как составлять резюме. Кате показалось, что она где-то это уже читала, причем совсем недавно.
        - Все это ерунда - собеседования, конкурсы, резюме, - отрезала Лейка. - Нормальную работу находят только через знакомых. А в нормальную фирму не берут с улицы. Так что обзаводитесь связями.
        - А вы не знаете, на какую работу может рассчитывать человек без образования? - неожиданно спросила Катя.
        На мгновение все замолчали.
        - Я решила пойти на подготовительные курсы, - пояснила она, застенчиво улыбаясь Лейке и темноглазой девочке. - И одновременно устроиться на работу.
        - Это та, которая сегодня про Робин Гуда бредила, - громким шепотом сообщил кто-то на дальнем конце стола.
        Катя покраснела.
        Лейка несколько секунд разглядывала ее, словно диковинное насекомое.
        - Ты иногородняя, что ли?
        - Из Пскова.
        - А жить ты где будешь? У родственников?
        - У меня тут родственников нет.
        - Папа квартиру купит?
        Катя отрицательно покачала головой. Если бы у папы были такие деньги, он бы в первую очередь заплатил этой тетке из комиссии. Хотя нет, не заплатил бы. Папа у Кати принципиальный.
        Катя в глубине души подозревала, что он считает: женщин образование только портит.
        - Пусть поступает сама, если приспичило, - сказал он, еще когда мама намекала насчет знакомств в Псковском педагогическом. - Мы сами поступали, и она поступит.
        - Но сейчас же совершенно другое время, - говорила мама. - Без денег никуда…
        Вот поэтому Катя не стала даже пытаться поступить в универ. А что толку?
        - Я сама сниму квартиру, - заявила она.
        Лейка смотрела на Катю, как на дурочку:
        - А деньги откуда возьмешь?
        - Я же говорила - устроюсь работать.
        Лейка покачала головой:
        - Без образования? Ну-ну. Кем? Контролером в троллейбус?
        - Лучше спонсора себе найди, - дружески посоветовал длинный парень, с интересом поглядывая на Катю. - Как же так - чтобы такая красивая крошечка, и без спонсора? Вон, моя сестра рассказывала, что ее подругу один мужик всё в Москву с собой звал
        - квартиру обещал купить и турфирму…
        - А турфирму-то зачем?
        - А чтобы не скучала. Сидит девушка дома целыми днями, скучает, всякие мысли появляются легкомысленные…
        - Да это он так, обещал… - с оттенком легкой зависти заметила Лейка.
        - Она сама отказалась. Этот спонсор, говорит, женатый был. В общем, не перспективный…
        - Ты знаешь, сколько стоит сейчас в Питере снять квартиру? - перебила его Лейка, снова обращаясь к Кате. - А какая зарплата у кондуктора?
        - Почему обязательно кондуктора… - неуверенно сказала Катя и задумалась.
        Лейка тоже задумалась.
        - Эй, никто не сдает комнату дешево? - вдруг громко спросила она.
        Никто не отозвался - все были заняты своими разговорами.
        - Ступай ко мне жить, - предложил вдруг длинный парень. - Почти бесплатно… не считая денег, ха-ха.
        - Сережка, у тебя же отец недвижимостью занимается, - не сдавалась Лейка.
        - Да ты что! - испугался Сережа. - У него только офисы от ста квадратных метров…
        - Не надо, - уныло сказала Катя. - Я сама найду, по объявлению.
        - Никого не слушай, все будет ништяк, - подбодрил ее Сережа. - Хватит тут сидеть как на похоронах. Мартини хочешь?
        Остаток вечера запомнился Кате не очень хорошо. Болтали, пили и ели, ходили за добавкой; на обратном пути кто-то пытался нырнуть в канал Грибоедова, ныряльщика ловили за штаны, и всем было очень весело. Вернувшись, пытались устроить танцы, но большинство парней напились настолько, что с трудом стояли на ногах.
        Потом снова сидели на полу и, кажется, играли в «мафию». Захмелевшая Лейка, зациклившись на квартирном вопросе, учила Катю жизни:
        - Запомни раз и навсегда - если отец купит тебе квартиру, ни в коем случае! ни за что! не прописывай туда никаких мужиков! А то они так и норовят! Только об этом и думают! Думаешь, ты им нужна? Так только дуры наивные считают. Нет, деньги папочкины!
        В какой-то момент прибежал Сережа и сообщил:
        - Вспомнил! Есть у папаши один офис. Абсолютно неликвидный, хотя и центр, окна на Невский. Пол кривой, стены кривые, потолок течет, а чинить нельзя, потому что мансарда, и надо менять всю крышу. Дом хороший, из старого фонда… Все квартиры ушли, а эта уже полгода висит, отец на нее рукой махнул. Сложил там какое-то барахло… Ну, там и жить можно. Плита, холодильник… По-моему, даже компьютер старенький стоял… Я скажу отцу, что ты платить не можешь. Но хоть присмотришь. Может, он тебя зачислит - офис-менеджером. Чисто номинально. Для уверенности, чтобы не просто девушка с улицы. Хотя воровать там вообще-то нечего…
        - …Какая хорошая девушка эта Лейка! - заплетающимся языком говорила Катя темноглазой.
        Они стояли (темноглазая курила, а Катя просто стояла - за компанию) перед стеклянной дверью.
        Полированные мраморные ступеньки были заплеваны и засыпаны окурками, но Сережа по этому поводу не высказывался, поскольку давно уже уснул в уголке прямо на полу. Несмотря на двенадцатый час, на улице было совсем светло. На бледно-голубом небе висела огромная яркая луна.
        - Такое странное имя - Лейка…
        - Вообще-то она Лейла, - уточнила темноглазая. - Но ее с первого класса Лейкой зовут. Все привыкли, и она тоже.
        Темноглазая еще что-то говорила, но Катя ее перебила:
        - Я говорю: хорошая она, ваша Лейка! Помогла мне найти жилье, абсолютно бескорыстно!
        - Ха! - фыркнула темноглазая, качнулась, едва сохранив равновесие. - Бескорыстная! Будешь теперь сидеть сторожем на чердаке с дырявой крышей. А у Лейки, между прочим, своя квартира есть, трехкомнатная, - продолжала темноглазая с откровенной завистью. - Она там сейчас одна живет - родители уехали! Небось к себе тебя жить не пригласила…
        Потом Катя обнаружила, что на улице (надо же!) - все-таки стемнело!
        Последнее воспоминание: всё, как в тумане, а из тумана голос толстого Сережи:
        - …А «Кровавая Мэри» делается так…
        Глава третья
        Катя просыпается в новом жилище и знакомится с «бандитом-целителем» по имени Карлссон
        Однажды пасмурным утром девушка по имени Трутти-Корзинка-Со-Сладостями подошла к подножию полого холма в окрестностях города Ювяскюля и увидела там здоровенного красноносого тролля, ковыряющего в зубах кочергой.
        Трутти-Корзинка-Со-Сладостями в смущении остановилась.
        - Простите, - пробормотала она. - А разве здесь не эльфы живут?
        - Жили, - проскрипел тролль и сплюнул под ноги железную стружку. - А теперь тут офис.
        Катя открыла глаза и увидела над собой потолок. Потолок нависал как-то неестественно низко. Так близко, что можно было рассмотреть все трещины, черные пятна плесени, отслоившиеся чешуйки мела и серые комья паутины. Из широкой трещины вылез мохноногий паук и побежал по потолку. Катя следила за ним, как зачарованная.

«Надеюсь, он не упадет мне на лицо», - промелькнула мысль.
        Паук оправдал надежды. Он добежал до стены, располагавшейся по отношению к потолку под необычным тупым углом, забрался в гущу роскошной паутины и затаился. У паука начался рабочий день.

«Где это я?» - подумала Катя.
        Голова соображала плохо, да и болела к тому же.
        Не дома, это точно. Всё незнакомое: косой потолок, три окна в ряд, посередине - балконная дверь; паркет совсем разбитый, какой-то серый; на одной стене следы недоделанного ремонта, на другой - обрывки древних обоев. Большая пустая комната неправильной формы. Из мебели только стул, на котором висит ее одежда, и тахта, на которой и лежит Катя.
        Все окна раскрыты. Стекла в них - закопченные до полной непрозрачности. Снаружи - обычный уличный шум: автомобили, шаги и голоса. Громкое курлыканье голубей.

«Я в Питере, - напомнила она себе. - Но это что за гадючник? И как я здесь оказалась? Кто меня сюда притащил? И, кстати, - кто меня раздел?»
        Нет, раздевалась она вроде сама. Имеется такое смутное воспоминание.
        Ничего себе, приключеньице! Такого с ней прежде не бывало.
        Очень хотелось пить.
        Катя вылезла из постели, поглядела на часы - около десяти утра. Поглаживая ноющую голову, Катя накинула рубашку и побрела на кухню. Напилась прямо из крана, потом подошла к окну и выглянула наружу. Снаружи было что-то вроде здоровенного балкона, широкого, длинного, огороженного каменным барьером и заляпанного голубиным пометом. Сами голуби тоже имелись в изобилии.
        Когда Катя перелезла через подоконник, ближайшие вспорхнули и отлетели подальше.
        Катя подошла к перилам. Собственно, это был не балкон, а просторная забетонированная площадка, часть крыши, огороженная примерно метровой высоты барьером из толстых столбиков с перилами. Слева - глухая стена, справа - панорама ржавых крыш: трубы, антенны, слуховые окна… А внизу - отвесный обрыв улицы, вернее широкого сверкающего проспекта, по которому нескончаемой рекой текли машины и пешеходы. При виде этой картины у Кати даже на некоторое время голова перестала болеть.

«Вылитый Монмартр!» - почему-то подумала она с восхищением, хотя во Франции, да и вообще за границей, ей бывать пока не приходилось. И внизу был не Монмартр, а самый настоящий Невский проспект. Тоже неплохо.

«Мансарда, - всплыло в Катиной голове. - Сережа. Офисы от ста квадратных метров. Всё, вспомнила. Я теперь здесь живу».
        Соседа Катя заметила не сразу. Неудивительно. Он стоял довольно далеко, шагах в тридцати, на другом конце площадки. На нем был балахонистый спортивный костюм такого же желтовато-серого цвета, как каменные перила, стены и бетонное покрытие под ногами. И сам он был очень похож на кубышки-столбики ограждения. Такой же массивноокруглый толстячок небольшого роста.
        Толстяк стоял совершенно неподвижно, вытянув вперед правую руку, вокруг него вились голуби… Всё ближе, ближе…
        И вдруг - молниеносное движение - и одна из птиц оказалась в руке толстяка. Катя от удивления тихонько пискнула. Толстяк обернулся и тут же решительно направился к ней.
        Катя слегка испугалась. Мужик был довольно-таки страшненький. Хоть невысокий, но широченный, с грубыми чертами лица и большой головой, вросшей в необъятные плечи. Он целеустремленно шел к ней, зажав в руке пойманного голубя.
        Катя попятилась, опасливо отодвинулась от перил, словно опасаясь, что мужик сейчас схватит ее свободной рукой и скинет вниз…
        Но толстяк не стал ее хватать, остановился в трех шагах и совершенно обыденно поинтересовался:
        - У тебя соль есть?
        Катя молчала. Ступор какой-то.
        - У тебя соль есть, спрашиваю? - настойчиво, даже сердито повторил мужик.
        - Я… не знаю, - промямлила Катя.
        У толстяка было квадратное лицо, сплошь состоящее из массивных выступов: надбровных дуг, приплюснутого широкого носа, торчащих скул, тяжелого подбородка.

«Морда просит кирпича» - всплыла откуда-то поговорка, очень точно описывающая внешность ее собеседника. Создавалось впечатление, что, если взять кирпич и треснуть с размаху по этой физиономии, пострадает не физиономия, а кирпич.
        - Как это - не знаешь? - удивился толстяк. - Что тут знать? Соль или есть, или ее нет!
        Уши у него были маленькие, бесформенные, какие-то расплющенные. Где-то Катя читала, что такие уши бывают у профессиональных борцов.

«Наверное, он спортсмен, - подумала Катя. - Бывший».
        Очень похоже. Еще Катя слыхала, что все бывшие спортсмены в Питере - бандиты.

«Наверное, он бандит», - подумала Катя.
        И почему-то сразу перестала бояться.
        - Соль? - переспросила она. - Пошли поищем.
        Только перелезая через подоконник, она увидела свое бедро в пупырышках гусиной кожи, Катя сообразила, что на ней - только рубашка, трусики и босоножки.
        Толстяк на ее голые ноги не смотрел: очень ловко перемахнул через подоконник и остановился, оглядываясь. Его широкие ноздри смешно зашевелились.
        - Соль, наверное, в шкафу, - сказала Катя и быстренько ушмыгнула в комнату.
        Когда она, уже в джинсах, снова появилась на кухне, толстяк уже нашел соль и теперь с подозрением обнюхивал голубя.
        Услышав шаги, толстяк поднял голову.
        - Будешь? - спросил он.
        На изменения в Катиной внешности он внимания не обратил.
        - Буду - что?
        - Птицу есть будешь? - нетерпеливо спросил толстяк. Похоже, Катина заторможенность его слегка достала.
        - Эту?
        - Нет, фламинго из королевского парка!
        Катя хихикнула. Ей вдруг стало смешно.

«А он прикольный!» - подумала девушка.
        - Нет, не буду.
        - Дело твое, - сказал толстяк.
        - Я вас оставлю ненадолго, ладно? - вежливо попросила Катя.
        Толстяк милостиво кивнул, и девушка выскользнула из кухни.
        Вернулась она минут через десять, приведя себя в относительный порядок. Относительный, потому что голова разболелась еще сильнее, и в животе тоже было нехорошо.

«Никогда больше не буду пить водку! - решила Катя. - В первый и последний раз!»
        Толстяк-сосед сидел на подоконнике, скрестив ноги, и был очень похож на статуэтку Будды, которая стояла в спальне Катиных родителей. Только в отличие от Будды толстяк не улыбался.
        Голубя он куда-то спрятал.

«Хоть бы он ушел», - подумала Катя.
        Не то чтобы он был ей неприятен, но сейчас ей больше всего хотелось лечь и положить на лоб мокрое полотенце.
        - Голова болит? - угадал толстяк.
        - Угу, - сказала Катя. - Может, мы с вами как-нибудь в другой раз…
        - Обязательно! - перебил ее сосед и протянул руку. Ладонь у него была шириной с лопату.
        Катя тоже протянула руку… И тут толстяк сделал нечто совершенно неожиданное. Быстро лизнул собственную ладонь и накрыл ею Катино лицо. Целиком.
        Катя опешила настолько, что даже не пыталась вырваться. Испугаться она тоже не успела - только ощутила влажное прикосновение. Толстяк держал ее не больше пары секунд. Потом отпустил, растопырил толстые пальцы, дунул на ладонь: ф-фух!
        И голова у Кати перестала болеть. Совсем. Зато мысли в ней совсем перемешались.
        - Спасибо за соль, - сказал толстяк. - Пока! - И ловко, как мячик, перемахнул через подоконник.
        - Эй! - слабым голосом проговорила Катя. - Погодите…
        Толстяк остановился.
        - Как вас зовут, можно узнать?
        - Можно. Друзья зовут меня Карлссон! - Букву «с» он протянул, словно присвистнул.
        - А тебя как зовут, малышка?
        - Катя.
        Карлссон задумчиво пошевелил бровями.
        - Нет, - сказал он. - «Малышка» мне больше нравится. Пока, Малышка!
        Перемахнул через подоконник и был таков.
        Через минуту Катя справилась с растерянностью, перелезла через подоконник на площадку, обошла ее кругом и убедилась, что другого выхода (если не считать края крыши над головой и еще одной крыши пятью метрами ниже) отсюда нет - только через ее квартиру.

«Может, он улетел», - подумала Катя.
        Ну да, как и положено Карлссону.
        Катя почувствовала неожиданный прилив веселого оптимизма. Даже вчерашний провал на экзамене уже не казался трагедией. Как-нибудь все образуется. Надо только работу найти…
        Позже, прибираясь, она нашла на кухонном полу две голубиные лапки.
        Глава четвертая
        Большой Босс принимает Катю на работу
        Нашему королю не нужны вассалы, умеющие только поддакивать.
        Если он говорит «нет», мы все говорим «нет».
        Эльфийская мудрость
        Первую половину дня Катя потратила на переезд - то есть отчислилась из абитуриентского общежития и перенесла в мансарду свои вещи. Всех вещей было две сумки с одеждой. Остальное Катя собиралась привезти из Пскова, когда поступит в институт и определится с жильем. Или купить на месте, если повезет с работой. В кармане у нее как раз лежала бумажка с адресом фирмы потенциального работодателя - Сережиного отца. Имя босса Катя не записала и теперь тщетно пыталась вспомнить. Утешало одно - все-таки она была не совсем с улицы.

«Расслабься - я с ним насчет тебя поговорю, - вспоминались Кате вчерашние Сережины уверения. - Он тебя примет с распростертыми объятиями! Это же я тебя рекомендую!»
        Катя от всей души надеялась, что так все и будет.
        Офис Сережиного отца Катя нашла с трудом. Он был спрятан во внутреннем дворе на одной из прилегающих к Невскому улиц за простой железной дверью безо всяких опознавательных знаков. Но за дверью все было богато и стильно. Здесь пахло уже не помойкой, а эйр-кондишн и дорогими ароматизаторами. Охранник, сидевший за стеклянной стойкой, попросил паспорт и сказал: «Пройдите в приемную, вас вызовут».
        Минут пятнадцать Катя просидела на диване, поглядывая по сторонам. Сверху поблескивал объектив видеокамеры, напротив за компьютером сидела секретарша, нарядом и манерами напомнившая Кате великолепную Лейку. Секретарша мельком глянула на посетительницу, доложила о ее приходе начальству и занялась своими делами. Минут через пятнадцать Катю пригласили, и она вошла в кабинет директора.
        Кабинет был просторен и респектабелен. Почетное место в нем занимал уставленный оргтехникой и аксессуарами, заваленный бумагами письменный стол. По ту сторону стола восседал Большой Босс, он же - Сережин папа. Большой Босс выглядел недружелюбным, холодным и обремененным делами. Смотрел он не на Катю, а в монитор.
        - Здравствуйте, - робко сказала Катя.
        Босс поднял голову, и выражение его лица волшебным образом изменилось. Надменность и общее недовольство жизнью исчезли, сменившись радушием и дружелюбием.
        - Катенька? Присаживайтесь.
        Он даже слегка привстал, указывая Кате на стул напротив. Несколько секунд Босс молча глядел на нее, впрочем, довольно дружелюбно. Катя рискнула прервать молчание:
        - Сережа сказал…
        - Кофе хотите? - перебил ее Босс.
        И не дожидаясь ответа, сказал в микрофон:
        - Людмила, два кофе!
        Потом, подмигнув Кате, произнес насмешливо, с отеческим укором:
        - Что же вы, голубушка, так опозорились? Я думал, мой Серега один такой оболтус, но и он на тройку вытянул. Целый год вас, лентяев, натаскивали…
        Катя покраснела.
        - У меня по истории всегда была пятерка! - запротестовала она. - Кто же знал, что в билетах будут эти партизаны!
        Секретарша принесла кофе и подала его Кате изящно и осторожно, положив салфетку под блюдечко.
        - И что дальше? - спросил Сережин папа.
        - Я хочу записаться на подготовительные курсы и одновременно работать, - Катя попыталась перевести разговор на дело. - Я знаю английский… почти свободно, могу вести деловую переписку, быстро печатаю, умею делать таблицы в «экселе»…
        Сережин папа хмыкнул, и Катя замолчала.
        - Хорошо хоть от армии вас откупать не надо, - сказал он. - Ничего, на следующий год поступите. Сережа вас всячески расхваливал. Я к его рекомендациям отношусь, скажем так, с разбором, - он снова хмыкнул. - Но сейчас, пожалуй, склонен с ним согласиться. Вижу, что такая милая девушка, как вы, с легкостью вольется в наш дружный коллектив и, пожалуй, даже украсит его. Но учтите: выше всего я ценю надежность и порядочность. Надежность и порядочность! - повторил он с явным удовольствием. - Не так важно, что вы знаете или умеете… Думаю, пока мало что… Но научитесь, это не страшно. Вы - девушка из хорошей семьи, с хорошей, так сказать, наследственностью. Не сомневаюсь, что у вас все получится.

«Какой приятный человек Сережин папа!» - подумала Катя, отпивая глоток душистого кофе.
        Она чувствовала себя принцессой на приеме у короля дружественной страны. Как он мог вначале показаться ей надменным брюзгой?
        - Строго говоря, офис-менеджер, а если уж говорить прямо, сторож - это не работа для молодой инициативной девушки, - продолжал Сережин папа. - Я одобряю ваше желание пожить самостоятельной жизнью, набраться опыта и поспособствую этому. Будьте готовы к тому, что периодически вам будут давать разные поручения - отвезти, забрать, доставить-получить. Надеюсь, вы не возражаете?

«Понятно. Девочка на побегушках», - подумала Катя, но вслух ответила:
        - Я абсолютно не против.
        - Поработаете, мы к вам присмотримся, понаблюдаем и, если вы себя хорошо зарекомендуете, определим перспективу роста. Вижу, у вас возникает вопрос насчет зарплаты… Естественный вопрос, но, хм… несколько преждевременный. Мы вернемся к нему месяца через три, после испытательного срока, когда определится круг ваших обязанностей.
        Под пристальным папашиным взором Катя смутилась и пробормотала, что деньги не главное, она все понимает и не возражает. Босс заметно повеселел и снова пустился в болтовню:
        - Не понимаю, как же вы умудрились провалиться на экзамене? Из вашей школы, с такой подготовкой, с такими связями, по договору! Даже такого бездельника, как Серега, и того удалось пристроить, а вы производите впечатление умной, старательной девушки…
        - Я же не по договору поступала, - объяснила Катя. - А в нашей школе и программы другие оказались. Представляете, в экзаменационных билетах партизаны есть, а в школьной программе…
        - Погодите, так вы разве не в Сережином классе учились?
        - Нет, мы с ним только вчера познакомились, - простодушно сказала Катя. - После экзамена по истории.
        Сережин папа почему-то сразу перестал улыбаться, пробормотал нечто вроде
«раздолбай чертов» и сухо спросил:
        - И в какой же школе вы учились?
        - Я закончила пятнадцатую школу города Пскова. С педагогическим уклоном, - уточнила Катя, думая, что это произведет на Босса положительное впечатление.
        - Ну да, еще и иногородняя, - проворчал Босс. Лицо его более не выражало добродушия, стало таким же надменно-брезгливым, как в тот момент, когда Катя вошла в кабинет.

«Все пропало, - подумала Катя. - Сейчас он меня выставит».
        С полминуты Босс размышлял. Катя ждала, затаив дыхание. У нее затекла спина, но сесть поудобнее она не осмеливалась.
        - Как я уже сказал, коллектив у нас небольшой, и все строится на доверии, - наконец заговорил Босс, уставясь на Катю таким подозрительным взглядом, словно ожидал, что она сопрет у него со стола телефон. - Людей со стороны, чужих, о которых ничего не известно, я стараюсь не брать. Однако из нашего с вами разговора у меня сложилось впечатление, что криминальных наклонностей у вас нет. Надеюсь, что ни спиртным, ни наркотиками вы также не увлекаетесь?
        Катя замотала головой.
        - Имейте в виду: всё, что вы напишете в анкете, будет тщательно проверено нашей службой безопасности!

«Значит, все-таки берет!» - обрадовалась Катя.
        - …Имейте также в виду, что вы - материально ответственное лицо. Это значит, за все имущество, находящееся во вверенном вам помещении, вы несете персональную ответственность. Примете всё по описи и так же по описи сдадите, когда закончится срок договора. За каждую недостачу платите из своего кармана. В первую очередь это относится к компьютеру…
        Катя молча кивала. Она больше не чувствовала себя принцессой, скорее - Золушкой.
        - …Парней не водить, гулянок не устраивать. Все это будет проверяться. Сейчас идите в отдел кадров, оформляйтесь. Потом - к завхозу. Он вам все скажет.
        С последними словами Босс поднялся. Катя, догадавшись, что разговор окончен, вскочила со стула.
        - И, кстати, приберитесь там, - добавил Босс, когда Катя, уже в дверях, открыла рот, чтобы попрощаться. - Пол вымойте, окна, половичок какой-нибудь постелите… в общем, наведите уют. Чтобы клиент сразу видел, что это нормальное помещение, а не бомжатник.

«Еще и уборщица, - мрачно думала Катя. - Может, еще и ремонт сделать?» Но язык уже сам говорил «спасибо» и «до свидания».
        - Где у вас отдел кадров? - спросила Катя скучающего охранника на входе.
        - Через внутренний двор направо. Работать у нас будешь?
        - Вроде да…
        - Хорошо. Хоть одно человеческое лицо появится. Смотришь целый день на эти хари из бухгалтерии…
        - Я не здесь буду работать, - разочаровала Катя охранника, - а на Невском, пятьдесят два.
        - Мансарда, что ли? - спросил охранник.
        - Да. А откуда вы знаете?
        Охранник многозначительно усмехнулся:
        - Эту мансарду у нас в фирме все знают. Ты кем туда, кладовщицей, сторожем?
        - Офис-менеджером.
        - Значит, сторожем… - Охранник покосился на дверь приемной и вполголоса доверительно произнес:
        - Нехорошее место эта мансарда. Она вроде как проклята. Там никто надолго не задерживается.
        - И что же там такого плохого? - Катя на всякий случай немного отодвинулась.
        - Нечисть там, - сказал охранник. - И не улыбайся: я своими глазами видел. Тебя как зовут?
        - Катя.
        - Так вот, Катя, - страшное это место. Особенно по ночам. Жалко мне тебе - как ты там одна? И защитить некому…
        - Да уж как-нибудь, - отрезала Катя.
        Знаем мы таких защитников!
        - Не веришь, - сказал охранник. - А зря. Я тебе говорю: сам видел. Сам серый, мохнатый, глаза зеленые и горят. Прыгнул на стену и по стене, по отвесной, наверх побежал. Как паук.
        - Может, это Кинг-Конг был? - язвительно сказала Катя. - Он девушку на плече случайно не тащил?
        - Смотри, накличешь! - с каменным лицом предупредил охранник. - Последний сторож там только две недели и отработал. Потом сбежал. Даже зарплаты не дождался. А почему - не сказал. Не хотел, наверно, чтобы в дурку забрали.
        - Спасибо за информацию, - вежливо сказала Катя. - Если встречу человека-паука - передам от вас привет.
        - Я тебя предупредил, - пожал плечами охранник.
        Беседа с Сережиным папашей оставила у Кати неприятный осадок. Намеки охранника хорошему настроению тоже не способствовали. Конечно, нелепым страшилкам о лазающем по стенам монстре Катя не поверила, но говорил же кто-то, что эту мансарду фирме никак не продать. Если там что-то неладно, это плохо. Ей ведь там жить. А с другой стороны, если мансарду продадут - где тогда будет жить Катя?
        Глава пятая
        О том, как Катю пытались соблазнить и чем все это кончилось
        Однажды забрел охотник Вилле-Губошлеп в пещеру к троллихе. На запах забрел - уж очень вкусно из пещеры пахло.
        - Ты зачем пришел? - спросила его троллиха.
        - Э, нет! - воскликнул Вилле. - Так не годится - сразу с порога вопросы задавать! Ты меня сначала в дом пригласи!
        - Ну заходи, - разрешила троллиха. - А теперь говори, зачем пришел!
        - Какая ты быстрая! - сказал охотник. - Ты меня сначала накорми, напои, а уж потом спрашивай!
        Накормила его любопытная троллиха собственным ужином.
        - Ну теперь говори, зачем пришел!
        Посмотрел сытый Вилле на троллиху: а ничего троллиха, телистая.
        - Какая ты невежливая! - заявил он. - Нет уж, ты меня сначала рядышком уложи, а уж потом вопросами донимай.
        Уложила его любопытная троллиха, да так неудачно: с первого удара - насмерть.
        И опечалилась:
        - Вот беда-то! Теперь никогда не узнаю, зачем человечек приходил!

«Домой» Катя вернулась в подавленном настроении. Сумрачная, пропахшая пылью мансарда с ее скрипучими полами и непонятными шорохами выглядела удручающе.
        Кроме комнаты, уже «обжитой» Катей, в которой стояли кровать, стол с компьютером, еще один стол и полдюжины стульев, в мансарде было еще две. Одна заперта, вторая - довольно большая и совершенно пустая. Только на полу в углу стоял старый тяжелый телефонный аппарат с вертящимся диском.
        В «жилой» комнате тоже был телефон, поновее. Окна комнат смотрели во двор-колодец. На Невский, вернее, на площадку-балюстраду выходило только окно кухни. Кухню и комнаты связывал довольно широкий коридор с аппендиксом, в который выходили двери ванной и туалета и ответвление в прихожую. В прихожей имелись вешалка и большое овальное зеркало. Общая площадь мансарды, если не считать запертой комнаты, составляла полсотни квадратных метров. Чтобы привести все это хотя бы в относительный порядок, надо потрудиться.
        Катя пообедала вареными макаронами и решительно взялась за дело.
        Девять часов спустя, в половине двенадцатого, Катя постелила у входа вымытую половую тряпку и без сил упала на кровать. Вокруг нее все сияло - пол, стекла в окнах. Лампочки, которые Катя тоже протерла, стали светить в два раза ярче. Таких понятий, как «пыль» и «грязь», в квартире больше не существовало. Пауки были изгнаны с потолка на площадку за окном, поскольку убивать их Катина мама считала дурной приметой.

«Хоть гостей принимай, - лениво думала Катя, с удовольствием оглядывая результаты своего труда. - Завтра еще занавески повешу… И вообще - составлю список, чего сюда надо купить, и отнесу на утверждение Боссу…»
        Катины хозяйственные размышления прервал звонок в дверь, который мгновенно стряхнул с девушки всю сонливость.
        Катя вскочила с кровати, взглянула на часы.

«Кого там принесло на ночь глядя?» - с беспокойством подумала она.
        В памяти всплыли россказни охранника о покрытом серой шерстью монстре. Длинный резкий звонок снова повторился, как будто тот, кто стоял за дверью, очень спешил попасть внутрь. Катя, прогнав глупые мысли о монстре, подошла к двери и строго спросила:
        - Кто там?
        - Свои! - отозвался сиплый, но смутно знакомый голос.
        Катя открыла дверь. К большому удивлению и отчасти радости, она увидела Сережу.
        - Поздравляю с новосельем! - с порога закричал он, пихая Кате в руки тяжелый полиэтиленовый пакет. В пакете звякало и булькало.
        - Спасибо, - ошеломленно поблагодарила Катя. - Вот это сюрприз! А почему так поздно?
        - Праздновать никогда не поздно, - убежденно сказал Сережа. Вид у него был неестественно оживленный, щеки пылали, глаза блестели.
        - Ты что, с какого-то праздника? - спросила Катя, заметив его слегка расфокусированный взгляд.
        - Да все с того же, с нашего. Ха, это еще не рекорд. Помню, мы один раз четверо суток зажигали. - Сережа, не разуваясь, прошел в комнату. - Ух ты, как все классно стало! Теперь тут оттопыриваться можно по полной!
        - Твой папа запретил, - сказала Катя. - Никаких гостей.
        Сережа презрительно отмахнулся:
        - Сморкался я на его запреты. Он мне ничего не сделает. («А мне?» - подумала Катя). Поорет и успокоится. Ну давай, накрывай на стол. Да прямо здесь накрывай, не на кухне же!
        Накрывать оказалось нечего: в пакете была только литровая бутылка «Мартини бьянко» и бутылка водки.
        - Так у тебя и пожрать ничего нет? - недовольно сказал Сережа. - Плохо, плохо ты подготовилась. Ну, на первый раз прощаю.
        Сережа задумчиво погладил бутылку мартини.
        - Вспомнил! Я ведь не просто так пришел, а по делу. Буду тебя учить правильно пить мартини. У тебя есть такие низкие бокалы без ножек?
        - Нет, конечно! - язвительно ответила Катя. - И пить я не буду!
        Сережа ее слова проигнорировал. Непринужденно уселся на кровать и принялся откручивать крышку мартини, продолжая трепаться.
        - …Прихожу тут как-то в бар с одной девчонкой, делаю заказ - по двести мартини, а барменша меня спрашивает: вам чем разбавить, грейпфрутовым соком или апельсиновым? Я ей говорю - первый раз вижу, чтобы мартини разбавляли соком! А она мне, дура, - а я первый раз вижу, чтобы хлестали неразбавленное! Ничего не понимает! Ну что ты стоишь? Из горла нам, что ли, пить?
        Катя пошла на кухню искать посуду.

«Зачем он приперся?» - подумала она, роясь в обшарпанном пенале.
        Развлекать пьяного Сережу у Кати не было ни малейшего желания. Но ведь и выставить его нельзя. Нехорошо. Как-никак это он ее сюда устроил.
        Бокалов не нашлось, стаканов и стопок - тоже. Катя взяла две чайные чашки, принесла в комнату и поставила на табуретку, а сама села на другую, подальше от гостя. Не смущаясь неподходящей посудой, Сережа разлил мартини, чокнулся с Катей, одним глотком выпил полчашки, с комфортом развалился на кровати.
        - Ты чего не пьешь? Давай, смелее. Не хочешь - как хочешь, а я выпью, чтобы добро не пропадало. Сейчас выпью - и проверю, как ты тут за квартирой следишь. Не украла ли чего…
        - Что?! - вспыхнула Катя.
        Сережа заржал, довольный собственным остроумием.
        - Шучу, чего ты сразу надулась? Шуток не понимаешь! У вас в Пскове все такие тормозные?
        - Идиотские шуточки, - обиженно проворчала Катя.
        Настроение у нее совсем испортилось.
        - Кстати, ты почему отцу не сказал, что я из Пскова? - вспомнила она.
        - Ха, разумеется, не сказал. Он бы тебя в жизни сюда не впустил. Я ему наплел, что ты - моя одноклассница. Из хорошей семьи. Это у него задвиг насчет семьи. Мол, хочешь пожить одна, так сказать, личной жизнью. Здорово я его развел, да?
        Катя промолчала. У нее промелькнула мысль, как было бы замечательно, если бы Сережа забрал свое мартини и ушел восвояси.
        Но Сережа явно обосновался в мансарде надолго.
        - А чего у тебя тут есть? - спросил он, осматривая помещение. - Где музыка? Видик есть? А почему нет? Так пойди и купи! Магазин аудио-видео, между прочим, через дорогу. Я советую домашний кинотеатр, только непременно с сабвуфером, иначе никакую музыку будет не послушать толком. И не потанцевать, кстати. Вы чего в Пскове слушаете? Небось «Ласковый май»?
        - «Ласковый май?» - Катя и не слышала о такой группе. - Нет, мне «Сплин» нравится. Земфира… «Глюкоза» кое-что… Еще Ник Кейв, «Murder ballads»… А что сейчас слушают в Питере?
        - Мне, честно говоря, по фиг, что слушать, - пренебрежительно отозвался Сережа. - Я больше автомобилями увлекаюсь…
        Сережа оживился и принялся рассказывать о новой отцовской машине, потом о машине отца своего приятеля, потом о той машине, которую отец купил бы ему на совершеннолетие, если бы не был такой жадной сволочью…
        Катя сидела, зевала, смотрела, как в бутылке падает уровень жидкости, и мечтала о том моменте, когда мартини иссякнет и Сережа наконец исчезнет из ее дома.
        - Ты чего там, заснула, что ли? - пробудил ее от грез Сережин голос. - С табуретки вот-вот свалишься. Пересаживайся сюда!

«И вправду, усну и свалюсь», - подумала Катя и пересела. То, что это опрометчивое решение, она поняла сразу, но было уже поздно.
        - Вот была бы музыка, мы бы с тобой потанцевали, - мечтательно объявил Сережа, ухватив Катю за талию потной рукой. - Белый танец при свечах… У тебя свечи есть?

«О Господи!» - мысленно простонала Катя, пытаясь отодвинуться от Сережи так, чтобы это не выглядело откровенной борьбой за свободу.
        - Сереж, уже поздно, наверно, метро закроется, - намекнула она, краснея от собственной бестактности.
        - На фига мне метро? - удивился незваный гость, прижимая к себе Катю. - Я тут рядом живу!
        - Ты бы не мог слегка отодвинуться? Мне неудобно.
        - А ты перестань мне локтем в бок упираться, так станет удобнее.
        - Мне жарко! - жалобно сказала Катя.
        - О чем базар - ты разденься! - с готовностью предложил Сережа. - Хочешь, помогу?

«Шутник!» - злобно подумала Катя и рванулась из потных объятий, намереваясь встать. Но Сережа со смехом потянул ее на себя, и она снова плюхнулась на кровать.

«А ведь он не шутит», - похолодев, поняла она.
        - Ну чего ты дергаешься? - укоризненно сказал Сережа. - У вас во Пскове все такие закомплексованные? Нормально ведь сидим, оттягиваемся, а ты куда-то норовишь убежать…

«Он, наверно, не соображает, что делает. Он уже совсем пьяный. Он и пришел пьяный. Не надо его злить, - думала Катя. - Не надо вырываться, только хуже будет. Может, через десять минут он совсем напьется, захочет спать и сам меня отпустит».
        Катин папа, когда перебирал лишнего, всегда ложился спать.

«Не то, - говорил, - я буянить начну».
        Заснув, он не буянил, но мама все равно ругалась и потом неделю вспоминала, как он напился.
        Тем временем Сережа сменил тему и от автомобилей переключился на девушек. Но хотя его монолог с каждой минутой становился все более бредовым, никаких признаков сонливости Сережа не подавал. Его пальцы бродили по Катиной спине, нащупывая застежку бюстгальтера. Катя отодвигалась, выставляла локти и страдала.
        - Большинство девушек не умеют себя правильно вести! - вещал Сережа. - Они думают: если кривляться, ломаться или насмехаться над парнями и все такое, так это очень круто. А я не выношу, когда надо мной издеваются. Вот Лейку возьми: классная девка. А как скажет чё, весь день ходишь как облёванный. У меня такая была мысль!
        - Сережа оживился, даже шариться по Катиной спине перестал. - Только никому не говори, это секрет - познакомиться с какой-нибудь девчонкой помладше и воспитать ее как надо. Выдрессировать как собаку. Ну, в хорошем смысле. Чтобы скомандовал -
«К ноге!» - и она уже тут, смотрит преданно в глаза и на все готова. А стерв ненавижу. Ты ведь не из таких? Я как тебя увидел, то сразу решил - ты мне как раз подходишь. Ты тихая, маленькая, складненькая, к тому же притворяешься скромницей. А во всяких журналах пишут, что те, кто притворяется скромницами, на самом деле самые страстные женщины…

«Не засыпает», - с тоской думала Катя.
        Придется его гнать. Как же его поделикатнее выставить? Он ведь отцу нажалуется. А тогда - прощай работа, и жилье, и Питер с институтом, и здравствуй, Псковский педагогический и вечная тоска.
        - Зачем нам всякие там ухаживания, цветы, кино и прочая пошлость? - продолжал токовать Сережа. - Давай, заинька, все это пропустим. Дай своей страсти вырваться на свободу! Тебе даже не надо мне ничего говорить. Когда преодолеешь робость - через полчасика, например, - просто намекни. Только откровенно, чтобы я сразу догадался. Не надо всяких там томных взглядов - я в этом ни фига не понимаю. Лучше расстегни кофточку. Ты чулки, кстати, с подвязками не носишь? Зря. Завтра же купи
        - очень возбуждающе…

«Вот маньяк-то. Чулки ему с подвязками. Они тут в Питере все такие эстеты?» - невольно подумала Катя.
        Поймав Сережин мутный взор, она решила, что гость уже почти готов.
        - Ты не устал? Спать случайно не хочешь? - осторожно спросила она.
        - Хочу! - обрадовался Сережа. - Люблю прозрачные намеки! Сейчас прогуляюсь до сортира, вернусь и будем спать. А потом вместе примем душ!
        Сережа наконец разжал объятия, с Катиной помощью оторвался от кровати и, пошатываясь, побрел в сторону кухни. С отвращением посмотрев ему вслед, Катя решила - обойдусь без деликатности. Просто скажу: «Пошел вон, пьяная свинья» - и вытолкаю за дверь. И черт с ней, с работой.
        - Я сейчас… - бубнил Сережа, пошатываясь, пробираясь к туалету. - Я, типа, отлить. А ты, типа, подумай, чё нам это… - напрягся, пытаясь сформулировать мысль, потом выдвинул челюсть и объявил под веселое журчание: - Я тут хозяин! Хочешь, ик, пользоваться моим гостеприимством - посмотрим, ик, на твое поведение!
        Сережа вышел из туалета, застегивая ширинку.
        - Надо, ик, водички попить… - бормотал он, направляясь на кухню. - И - раскрепощенный секс! Пришла пора прощаться с девственностью!
        Перед его внутренним взором вставали смутные образы разнообразных соитий, почерпнутые из Интернета и порнографических фильмов.
        - Разнузданный секс! - провозгласил он, вваливаясь на кухню.
        И остолбенел.
        На кухне был человек. Невысокий, толстый, он что-то искал в кухонном шкафчике.
        Сережа, хоть и пьян был, но мгновенно вспотел от страха.
        Вор? Нет, вряд ли. Значит, кто-то из папашкиных служащих или коллег. Теперь настучит…

«Во, блин! Влетел! - подумал он. - Хотя что я сделал? Да ничего!»
        Сережа приосанился и сказал:
        - Добрый вечер!
        Мужик мельком взглянул на него и кивнул.
        В папашкином офисе Сережа его раньше не видел.
        Мужик между тем делал что-то странное. Достал из шкафчика соль, взял со стола дохлого голубя (Сережа только сейчас его заметил) и принялся посыпать эту гадость солью.
        - Э-э-э… А что это вы делаете? - растерянно спросил Сережа.
        - Солю, - добродушно пробасил мужик. - Ты когда-нибудь ел птицу без соли, человечек?
        Сережа, обалдевший, помотал головой.
        - И правильно! - одобрил толстяк. - Редкая гадость. А с солью - совсем другое дело!
        И тут, к ужасу Сережи, мужик откусил головку дохлой птички вместе с клювом и перьями и разжевал.
        - Фкушнятина, - сказал он, громко хрустя косточками.
        Этого зрелища Сережин желудок перенести не смог. Содержимое его рванулось наружу, а сам Сережа стремглав метнулся в туалет.
        Через несколько минут он, почти трезвый, испуганно-рассерженный, появился перед Катей, по-прежнему пребывавшей в мучительных раздумьях.
        - У тебя на кухне - какой-то мужик! - обвиняющим тоном заявил Сережа, не обратив внимания на то, что Катя не только не разделась, но, наоборот, застегнула всё, расстегнутое Сережей.
        - Какой еще мужик? - не поняла Катя.
        - Такой! Толстый. С голубем! Ну-ка пошли! - Сережа решительно ухватил ее за руку.
        На кухню, впрочем, он вошел вторым, ловко выдвинув Катю вперед.
        На кухне никого не было.
        Зато Катя увидела у батареи знакомую голубиную лапку.
        - Где он? - Не увидев толстяка, Сережа вновь обрел уверенность. - Сбежал?
        - Кто? - невинно спросила Катя, незаметно запинывая улику под батарею.
        - Мужик! Тут был мужик! И жрал сырого голубя!

«Если он расскажет отцу, меня непременно выгонят», - подумала Катя.
        - Какого голубя? - спросила она, постаравшись, чтобы голос ее звучал спокойно и уверенно. - Тут никого нет!
        - Как это нет! - Сережа шумно потянул воздух. - А почему тогда тут воняет! Говори, кто это?
        - Не желаю слушать твой бред! - крикнула Катя и выскочила из кухни.
        Сережа выглянул в окно. На площадке было пусто. Он решительно (если противник ретировался, значит, он испугался) направился к двери. Тут его ждал сюрприз: дверь была заперта, и засовчик, который Сережа предусмотрительно задвинул, - тоже на месте.
        Нет, ну он же точно видел толстого такого мужика!
        Сережа снова направился на кухню, но на полпути его перехватила сердитая Катя.
        - Воняет, да? - гневно произнесла она. - Тебе интересно знать, почему тут воняет? Так я тебе объясню! Потому что один придурок допился до глюков и заблевал весь туалет! А я тут полдня сегодня мыла! - Искреннее возмущение звенело в ее голосе. - И не думай, что я буду убирать за тобой блевотину! Сам нагадил - сам и приберешь!
        - Она шваркнула Сереже под ноги тряпку. - Причем чисто, понял? Или я завтра все твоему отцу расскажу! И про мужика, который сырых голубей жрет, - тоже!
        Вот теперь Сережа испугался по-настоящему. Полгода назад отец нашел у него марку с
«кислотой». Шуму было - словно Сережа дом поджег.
        И под занавес обещание: если еще хоть раз, хоть что-то - сразу в клинику.

«Наркоша в семье не потерплю! - орал папашка. - Каленым железом!»
        Если эта дурочка сболтнет про мужика и голубя - Сереже конец. Папашка его сразу в дурку определит.

«Надо заткнуть ей рот…» - мужественно подумал он, грозно надулся…
        Наткнулся на бешеный взгляд Кати (вот уж не ожидал он от этой куколки такой ярости!) - и сдулся, как проколотый мячик. Страх пересилил.
        - Я уберу, - пробормотал он, наклоняясь за тряпкой. - Я уберу, ты не беспокойся…
        И убрал. Очень старательно. А тряпку выстирал и аккуратно повесил на батарею.

«А может, и впрямь не было никакого мужика?» - тоскливо подумал Сережа.
        - Ты только, это, отцу ничего не говори, ладно? - совсем жалким голосом попросил он, уходя.
        - Посмотрим на твое поведение! - мстительно заявила Катя, закрыла за ним дверь, задвинула засовчик и без сил опустилась на обувную тумбочку.

«Какое счастье, что он такой ужасный трус», - подумала она.
        Глава шестая
        Девушка и киллер
        Неоспоримым доказательством разумности троллей является тот факт, что людям до сих пор не удалось установить с ними контакт.
        Горячая вода била в затылок, струилась по шее и спине, смывая ощущение липких рук, снимая напряжение, расслабляя и успокаивая мысли. Вообще-то Катя предпочла бы ванну. Дома она очень любила насыпать в воду всяких ароматических солей и залечь эдак на часик с книжкой или с музыкой. Но эту ванну надо отскребать часа полтора. На такой подвиг у Кати не оставалось сил. Ладно, душ - тоже хорошо.
        Вымывшись, Катя завернулась в полотенце, другое намотала на голову и снова почувствовала себя человеком.

«В сущности, все не так плохо, - подумала она. - У меня есть жилье, есть работа, за которую, может быть, когда-нибудь мне что-нибудь заплатят. Завтра я поеду и запишусь на подготовительные курсы и на следующий год обязательно поступлю, так что нечего переживать из-за проваленных экзаменов.
        Я же не мальчишка, в армию меня не заберут.
        И вообще я молодец! Одна, без чужой помощи, без мамы-папы - в Санкт-Петербурге! Вот приеду на Рождество домой в Псков, расскажу девчонкам - обзавидуются!»
        Катя поставила чайник. Она размышляла о том, как удачно разрешилась неприятная ситуация с Сережей. А также о странном «отставном спортсмене», который повадился лазать к ней на кухню за солью.

«Все-таки этот Карлссон появился очень вовремя, - думала она. - И вовремя исчез. Если бы не он, пришлось бы самой выгонять этого маньяка. Тоже мне - знаток женщин! Нашел себе простушку. Чулки ему с подвязками! Противный такой, жирный, липкий… Одно хорошо - трусливый…»
        Катя вернулась в комнату. В «наследство» от Сережи осталась на три четверти опустевшая бутылка вермута и водка. Существовала опасность, что он вспомнит о забытом спиртном и вернется.

«Все равно не пущу! - решила Катя. - Завтра отдам».
        Она присела на диван, налила в чашку немножко вермута. Вермут был итальянский, вкусный. В сумочке у Кати лежала шоколадка. Она не вспомнила о ней, когда заявился Сережа со своим «угощением». И хорошо, что не вспомнила. Сейчас шоколадка придется очень кстати.
        Вскипел чайник. Катя спрятала водку в холодильник, налила чаю, очень хорошо поужинала этой самой шоколадкой, чаем и капелькой вермута, расчесала волосы, надела халатик. Спать расхотелось. Она вышла на кухню, перелезла через подоконник.
        Ночь была совсем теплая. Откуда-то доносилась музыка. Внизу горел и переливался Невский. Нет, это чудесно - то, что с ней произошло! Кто мог подумать, что она, одна-одинешенька, будет любоваться ночным Невским проспектом! Катя легла грудью на гладкие перила. Внизу, метрах в полутора под ней, был небольшой карниз, на котором крепилась какая-то реклама. Бегущие вдоль карниза огоньки завораживали. Еще снизу поднимался теплый воздух, Катя чувствовала его прикосновение голыми коленками и бедрами, и это тоже было очень приятно.
        Внизу столько людей, и никто из них даже не подозревает, что некая совсем юная девушка стоит совсем одна на этой балюстраде, смотрит на них сверху…
        Катя чувствовала необычайную легкость. С ней уже бывало такое. Мгновения, когда так остро и сильно чувствуешь себя и все вокруг, что, кажется, стоит оттолкнуться посильнее от земли - и взлетишь.
        Катя скинула тапочки, встала на носки, потянулась вверх и вперед…
        И вдруг увидела, как внизу, на карнизе, что-то пошевелилось. Какая-то темная масса…
        Катя отпрянула. Сердце ее заколотилось, как у перепуганной птицы. Снова вспомнился рассказ охранника о «сером мохнатом», лазающем по отвесным стенам. Вот ведь гад какой! Нашел, что рассказать…
        Наверное, минут пять она боролась со страхом, но потом все-таки решилась и снова глянула вниз. Точно, там внизу что-то темное…

«Ну и что! - сказала себе Катя. - Может, это какая-нибудь установка, какой-нибудь трансформатор от рекламы? Может…»
        И тут темная масса зашевелилась и внезапно быстрым, невозможным для человека движением метнулась вверх. Две огромные лапы ухватились за перила в каком-то метре от Кати, ужасное существо перемахнуло через ограждение…
        Катя присела от испуга, пронзительно пискнула и швырнула в чудовище первое, что подвернулось под руку, - собственную тапочку.

…Чудовище ловко поймало тапочку… Остановилось и произнесло глуховатым голосом Карлссона:
        - А мне показалось, ты меня позвала. Мне уйти, да?
        - Фу-ух! Карлссон! Как вы меня напугали! Что вы делали там, внизу?
        - Сидел, - лаконично ответил ее сосед.
        - И… Вам не страшно? - У Кати вдруг ослабели ноги, и она опустилась на камень балюстрады. Камень был теплый.
        - Страшно? Что страшного в том, чтобы сидеть? - удивился Карлссон. Наклонившись, он положил тапочку рядом с Катей, а сам устроился напротив, скрестив ноги.
        - На такой высоте!
        - Нет, - покачал головой Карлссон. - Это не высота. Когда я был молодым, я жил в горах. Вот там - высота. Сядешь вечером на краю каменного «лба», смотришь вниз - а там облака, прозрачные, розовые…
        - Вы там родились, в горах? - спросила Катя.
        Карлссон покачал головой:
        - Нет. Нам… Мне пришлось уйти в горы, потому что там, где я родился, меня хотели убить.

«Ничего себе! - подумала Катя. - Как интересно!»
        - А где вы родились?
        - Далеко.
        И замолчал. Он явно не хотел распространяться на эту тему.
        - Карлссон… А можно спросить, чем вы занимаетесь?
        - Я охотник.
        - А на кого вы охотитесь, на зверей?

«Что я болтаю? - подумала Катя. - Что за дурацкий вопрос?»
        Однако Карлссон воспринял его как должное.
        - Не всегда, - ответил он.

«Он - киллер!» - внезапно осенило Катю.
        Как ни странно, она совсем не испугалась.
        Кате вспомнилось кино «Леон». Там тоже был киллер. И девочка, которая в конце концов тоже стала наемной убийцей. Кажется…

«Мы подружимся, - подумала она. - Он научит меня стрелять. И подкрадываться бесшумно… И лазать, как человек-паук…»
        Что за бред в голову лезет! Это, наверное, от мартини.

«Кстати, о мартини! Какая я невежливая! Даже чаю ему не предложила!»
        - Хотите чаю, Карлссон?
        - Не откажусь.
        Катя перелезла через подоконник. Карлссон последовал за ней.
        Потом они пили чай без сахара, потому что сахара на кухне не оказалось, но все равно чай был вкусный. И пить его с Карлссоном было очень приятно. Пить чай и молчать. От Карлссона исходило какое-то невероятное спокойствие.

«Он похож на древнего каменного бога», - думала Катя.
        Еще она думала о том, что с ним очень хорошо молчать. И не нужно «себя вести». И еще ей нравилось, что когда он смотрит на нее, то смотрит на ее лицо, а не на голые ноги.
        Интересно, как бы Сережин папа отнесся к тому, что к ней в гости приходит киллер? Или он не киллер, а какой-нибудь спецагент? Вроде «охотника за головами» из американских фильмов. Наверное, он невероятно сильный… А может, он - адепт какой-нибудь древней восточной школы? Как он тогда здорово избавил Катю от головной боли…
        Такие мысли бродили в голове у Кати. О чем думал Карлссон, сказать трудно. Судя по его неподвижному лицу - ни о чем.
        А когда он ушел (Катя так и не спросила, где он живет), она легла спать, даже не позаботившись закрыть окно на кухне. Почему-то она знала, что ночью никто не войдет к ней без спросу.
        Обычно Катя плохо засыпала на новом месте, но на этот раз уснула мгновенно. Наверное, потому что день был тяжелый и разнообразный.
        Глава седьмая
        О Кеннете Маклауде и трудностях перевода
        Люди суетятся, умножая количество дел, затем, стараясь закончить их побыстрее, терпят неудачу.
        Тролль же свободен от неуспеха в делах. Ибо мудр: добыв с великим трудом нечто, не ставит добытое высоко, а положив на удобную поверхность, не отходит от добытого, пока не съест.
        Троллиная мудрость
        На следующее утро Катя, не привыкшая терять времени зря, отправилась в институт (благо, от ее жилья до Герцена - пятнадцать минут пешком) и записалась на платные подготовительные курсы.
        А записавшись, обнаружила, что до начала занятий у нее есть еще месяца полтора совершенно свободного времени. Этим временем надлежало распорядиться с толком. В частности - срочно обеспечить себя средствами к существованию, чтобы родители, узнав о ее провале на экзаменах (когда-то ведь надо будет им признаться), сразу поняли: она и сама в состоянии о себе позаботиться. И не стали требовать, чтобы она вернулась домой.
        Катя купила газету «Работа для вас» и, вернувшись домой, принялась изучать вакансии.
        Вакансии ее разочаровали. В огромных количествах требовались всяческие агенты («коммуникабельность, активность, бесплатное обучение, возможность роста») с ненормированным рабочим днем и эфемерным процентом с продаж либо неквалифицированная рабочая сила - кондукторы, вахтеры, грузчики, продавцы и т. д.
        - оплата весьма скромная, и «от звонка до звонка». И то и другое Катю абсолютно не устраивало. Можно было попробовать пойти куда-нибудь секретаршей со знанием английского, но везде требовалась петербургская прописка, кроме того, в сентябре, когда начнутся занятия на курсах, Катя не сможет работать полный день. Изучив газету вдоль и поперек, Катя наткнулась на слово «переводчик» и решила, что это именно то, что ей надо. Из требований - только английский язык и наличие компьютера, рабочий день себе определяешь сам. Плата сдельная: сколько напереводил
        - столько и получил, все по-честному. Обведя в рамочку все немногочисленные объявления на эту тему, Катя принялась звонить работодателям.
        Сначала дело не заладилось. Одни говорили, что переводчик уже не нужен. Другим требовалось знание технической терминологии в области тяжелого машиностроения или лакокрасочного производства. Третьи хотели знание не только английского, но и финского, причем оба языка - в разговорном варианте…
        В конце концов Катя отложила бесполезную газету, взяла затрепанный справочник
«Желтые страницы», нашла рубрику «Издательства» и начала звонить всем подряд. Идея оказалась удачной. Через час Катя, торжествуя и слегка нервничая, уже направлялась на собеседование в издательский дом «Омега-плюс», которому срочно требовались редакторы, корректоры, переводчики, верстальщики, уборщики и еще куча народу.
        Издательский дом занимал два этажа облезлого дома в получасе ходьбы от Невского проспекта. Из предметов роскоши Катя заметила только новую железную дверь, распахнутую настежь. Все остальное терялось в хаосе. Возникало ощущение, что издательский дом находится в состоянии одновременно пожара, ремонта и переезда.
        Катя беспрепятственно проникла внутрь и долго бродила по темным коридорам, заглядывая в загроможденные компьютерами и стеллажами комнаты и допытываясь, не здесь ли хотят переводчиков. В одной из комнат ее встретил недовольный взгляд поверх монитора. Взгляд принадлежал толстой очкастой тетке, умело задрапированной в стильный клетчатый балахон.
        - Машка! - крикнула она, адресуясь к кому-то в другом конце комнаты. - Я же просила школьников ко мне не присылать!
        - Вы же сами все время стонете, Людмила Петровна, что вам срочно нужны переводчики, - отозвалась из-за стеллажей невидимая Машка. - У меня список вакансий, люди все время звонят, мне же надо что-то им отвечать…
        - Я не школьница, - с достоинством сказала Катя. - Я студентка. Между прочим, иняза.
        - Студентка? - Тетка с сомнением взглянула на Катю. - Еще хуже. Знаем мы, как студенты работают. До первой сессии. Никакой ответственности.
        - Я не такая…
        - Или роман заводят - и всё, в голове розовый туман, а мы тут сидим и по полгода ждем перевод. А там, глядишь, замужество, ранняя беременность, академический отпуск… Машка, отметь у себя, что студенток тоже не надо!
        Катя забеспокоилась:
        - Я свободно владею английским. И замуж в ближайшие десять лет не собираюсь.
        - Знаем мы ваше «свободно», - проворчала тетка. - Откуда у тебя может быть нормальный язык после нашей школы? Ты ведь не в Англии училась?
        Катя призналась, что не в Англии. О Пскове она на всякий случай не заикалась.
        - Ну вот, видишь. Опыта работы, конечно, нет?
        - Конечно, есть! - соврала Катя. - Я, между прочим, даже стихи переводила!
        Стихи - вернее, одно стихотворение - она действительно перевела, в девятом классе, на городской языковой олимпиаде. Стихотворение было из английской поэзии девятнадцатого века, высокопарное и нравоучительное. По мнению одноклассниц, у Кати получилось весьма неплохо. «О что есть жизнь, когда в забот потоке скором нет времени у нас ее окинуть взором?!» - припомнила Катя первые строки.
        За стеклами очков Людмилы Петровны неожиданно промелькнул интерес:
        - Говорите, стихи?

«…Нет времени у нас пройтись тенистым бором, взглянуть на белок, занятых орехов сбором!»
        - Английская классика, - небрежно сказала Катя. - Девятнадцатый век.
        Толстуха почти любезно сказала: «Присядьте, девушка», вылезла из-за компьютера и куда-то ушла. Вскоре она появилась с красивой книгой в руках.
        - Что это? - с любопытством спросила Катя, глядя на обложку.
        - Фэнтези. Название вам ничего не скажет.
        - Я люблю фэнтези, - сообщила Катя.
        - Я за вас очень рада. Но эта книга уже в работе. В смысле, ее уже переводят. Наша проблема в том, что в тексте попадаются стихи…
        Людмила Петровна отксерила несколько страниц из красивой книги.
        - На эту небольшую балладу у вас три дня срока, - заявила она. - Если меня устроит результат, будем с вами работать.
        Катя схватила ксерокопии:
        - Спасибо!
        Тетка в ответ только поморщилась.
        - Три дня! - строго сказала она. - На четвертый можете даже не звонить. И никаких оправданий по поводу сессии мы не принимаем.
        Катя вдруг вспомнила об очень важной вещи.
        - А… оплата?
        - Пробник не оплачивается. А дальше, если у нас все сложится…
        Тетка назвала несколько цифр. Сумма, обещанная за авторский лист перевода, показалась Кате более чем приемлемой. Она рассчитывала на меньшее.
        Домой Катя вернулась почти бегом. Ее одолевало желание немедленно взяться за перевод и не вставать с места, пока он не будет сделан. Катя не радовалась так, даже найдя себе жилье. Вот настоящая работа - достойная, интеллектуальная, высокооплачиваемая. Это вам не на подхвате у Босса, подай-принеси-покарауль. Теперь Катя сможет легко существовать сама, безо всякой родительской помощи, и к тому же заниматься несложным интересным делом. Жизнь налаживается!
        Катя забралась с ногами в кресло, взяла привезенный из Пскова словарь, включила компьютер и принялась за дело.
        Теткина баллада была не так уж мала. Называлась она лаконично и непонятно: Kenneth. Катя с полминуты поломала голову над загадочным словом и, решив отложить его на потом, обратилась к тексту.
        I weird, I weird, hard-hearted lord,
        thy fa’ shall soon be seen!
        Proud was the lilly of the morn,
        the cald frost nipt or een…
        Прочитав первые четыре строчки, Катя поняла, что над ней злобно подшутили. Этого языка она не знала. Если это и был английский, то Катя учила какой-то другой его вариант. Отдельные слова и даже обороты были ей знакомы, но, как только среди строчек начинал брезжить смысл, глаз спотыкался о какое-нибудь непроизносимое буквосочетание, и все безнадежно разваливалось. Англо-русский словарь на пятьдесят тысяч слов тоже оказался бессильным. Катя беспомощно смотрела на текст и чувствовала, как ее мечты о легком и крупном заработке превращаются в дым.
        Карлссон, появившийся, как всегда, бесшумно и внезапно, застал Катю в глубокой депрессии, уныло бормочущей: «Ай вейрд, ай вейрд, хад-хартед лорд, зай фа шелл сун би син…»
        - Привет, - сказала она, одарив гостя сумрачным взглядом. - Чаю хочешь?
        - Нет.
        - Ну как хочешь.
        Карлссон опустился на стул и замер, прикрыв глаза. Катя уже знала, что ее гость может просидеть так несколько часов.

«Странный он все-таки», - подумала Катя.

«Ай вейрд, ай вейрд… У, проклятый…» - Она с ненавистью поглядела на отксеренный текст.

«Пробник», - сказала тетка. Ничего себе пробник! У, стерва толстая!

«Ай вейрд, ай вейрд…»
        На что она надеялась, тупо повторяя непонятный текст. Может, на озарение…
        - Ты неправильно говоришь, - внезапно подал голос Карлссон.
        - Да? - раздраженно бросила Катя. - Может, ты знаешь, как надо?
        - Конечно знаю, - спокойно произнес Карлссон.
        - Может, ты даже знаешь, что это за язык? - еще более язвительно спросила Катя.
        - А ты не знаешь? - Карлссон, кажется, удивился. - Зачем тогда читаешь?
        - Читаю, потому что мне надо это перевести! - буркнула Катя. - А знаю я только то, что мне вместо английского текста подсунули черт знает что!
        - Черт, пожалуй, знает, - очень серьезно сказал Карлссон. - А ты неправа. Это английский. Только не тот, на котором говорят теперь, а тот, на котором говорили скотты, то есть шотландцы. Правда, давно.
        Катя посмотрела на Карлссона. Внешность ее гостя ассоциировалась с боями без правил и бандитскими разборками, но уж никак не с глубокими лингвистическими познаниями.

«Прочитал небось какую-нибудь статейку в желтой прессе - и щеголяет эрудицией, - сердито подумала Катя. - А мне теперь этот шотландский английский переводить!»
        - Может, ты даже знаешь, что это значит? - проворчала она.
        - Дай-ка… - Карлссон ловко выдернул из Катиных пальцев листок, проворчал: - И буквы все неправильные…
        - «Ай вирд, ай вирд, хард-хэртид лэрд…» [Авторы понимают, что русская транскрипция не в состоянии удовлетворительно передать звучание языка, но ничего с этим не могут поделать.] Ага… «Предрекаю тебе, жестокосердный лорд…» Ну примерно так…
«Скоро узрим мы твое падение… Гордой была лилия утра, но стужа закрыла ее глаза…» Ага, это баллада. Дальше читать?
        - Читай, - тихонько, еще не веря в свою удачу, проговорила Катя.
        - «…Ты презрительно смеялся над плачем бедняков, ты избивал… нет, повергал низших. Так пусть же не оплачет тебя твоя вдова, когда все твои радости сгинут…»
        Затаив дыхание, Катя слушала глуховатый негромкий голос, с небрежной легкостью превращавший кошмарный шотландский диалект во вполне связные предложения на русском языке. Иногда Карлссон сбивался, подбирая подходящий русский эквивалент, но все равно, чтобы перевести на русский пять страниц кошмарной баллады, ему потребовалось не больше четверти часа.
        - Ты мой спаситель! - восхищенно объявила Катя.
        Нет, ну кто мог подумать, что под этим низким лбом…
        - Слушай, а можешь прочитать все еще раз - я набью на компьютере?
        - Могу, - сказал Карлссон. - Только учти, что это все - вранье[Желающие ознакомиться с текстом баллады «Кеннет» могут сделать это, например, по изданию
«Английская и шотландская народная баллада», М., «Радуга», 1988. Там же имеется и перевод баллады на русский язык (пер. Игн. Ивановский), к сожалению весьма далекий от оригинала.] . Я знаю эту историю. Вильям и Кеннет Маклауды. А Уолтер, который тогда на них напал, был за англичан, вернее, против Кеннета, потому что Кеннет убил его отца и двух братьев, а англичане пообещали ему воинов, но не дали. Потому Вильям и Кеннет побили его, а не наоборот, как тут написано. И еще долго правили на пограничье. А вот про пророчество всё правда. И прорицателя этого, прихвостня сидов…
        Последних слов Катя не услышала, поскольку сказаны они были совсем тихо, а она в это время загружала компьютер…

* * *
        Пророчу тебе, жесткосердный лорд,
        Что вижу в твоих глазах:
        Паденье и смерть, ты спесив и горд,
        Но станешь - лишь хладный прах! -
        прочитала толстая тетка-редакторша.
        - Что ж, неплохо, совсем неплохо, - признала она.
        - Там, справа, подстрочник, - сказала Катя. - Я понимаю, что я не очень-то хороший поэт. Да и времени было немного…
        - Да, да… - рассеянно пробормотала редакторша, продолжая читать уже про себя. Маска мрачного недовольства, которым она встретила появление Кати на следующее утро после их беседы, постепенно сменялась выражением вполне одобрительным.
        - Что ж, - сказала она, закончив чтение. - Вас, вероятно, интересует мое мнение о вашей работе?
        - Конечно, интересует!
        - Мнение положительное. И даже ваш стихотворный перевод нас вполне устраивает. Если остальной текст будет переведен не хуже, я думаю…
        - Он переведен, - Катя полезла в сумку и достала остальные листки. - Вот, пожалуйста…
        Редакторша сцапала распечатку и погрузилась в чтение. Время от времени она сверялась с оригиналом. Дважды залезла в компьютер, чтобы проверить точность Катиного (точнее, Карлссонова) перевода.
        На то, чтобы прочесть перевод, ей потребовалось вдвое больше времени, чем Карлссону на то, чтобы перевести.
        Через полчаса она подняла взгляд на Катю, и во взгляде этом была смесь удивления и восхищения.
        - Как вас зовут? - спросила редакторша.
        - Катя.
        - Трудно поверить, Катя, что вы сделали это за одну ночь. Признайтесь, вам кто-то помог?
        - У меня своя методика, - небрежно сказала Катя, приняв самый высокомерный вид, на который была способна. - Правда, ваш текст оказался сложнее, чем я ожидала. Я люблю архаику, но шотландский диалект английского шестнадцатого века - это не мой профиль. Впрочем, это было даже интересно… Но если я вам подхожу…
        - Вы нам вполне подходите! - заверила редакторша.
        - …то давайте поговорим о работе. К сожалению, я занимаюсь переводом не для развлечения, а ради заработка…
        - Понимаю, понимаю! - перебила редакторша. - Обычно за текст такой сложности мы платим от тысячи до полутора - за авторский лист. Это сорок тысяч знаков, - уточнила она. - Но в данном случае, поскольку имеет место поэтический текст… Десять рублей за строчку вас устроит?
        Катя хотела напомнить о том, что «пробник - бесплатно», но прикинула, что в стихотворении - строчек двести, а отказываться от двух тысяч…
        - Устроит, - кивнула она.
        - Но деньги только после одиннадцатого числа! - предупредила редакторша. - У нас такой порядок.
        - Я понимаю.
        - Нам очень нужны переводчики, способные работать со староанглийским, - проникновенно сказала редакторша. - Наш главный хочет выпустить элитную серию… Этот текст как раз оттуда… («Значит, про фэнтези ты мне наврала, - подумала Катя.
        - Ладно, учтем».) Если вы возьметесь, я обещаю вам оплату по самым высоким ставкам. Только это большая работа, имейте в виду. И сроки будут очень жесткие.
        - Я возьмусь, - не раздумывая ответила Катя. - Кстати, об этой балладе… Не хотелось бы обижать автора, но он все перепутал. По моим сведениям, не Уолтер разбил Кеннета Маклауда, а совсем наоборот.
        Редакторша аж засветилась.
        - Ах! - воскликнула она. - Именно Маклауды! Вы знаете! Я ведь защищала кандидатскую по средневековым шотландским балладам! Это как раз моя тема! Вы абсолютно правы, Екатерина! В этих балладах столько противоречий! Вероятно, потому что складывались они разными кланами…
        Расстались они лучшими подругами.

«А она не такая уж противная! - подумала Катя. - Хотя, если бы не Карлссон…»
        Глава восьмая
        Катя, Лейка и светские сплетни
        Женился как-то эльф на троллихе. Но вскоре решил развестись.
        - Чем же она тебе не угодила? - спрашивают у него родственники жены.
        - Да смех у нее очень противный, - говорит эльф.
        - Правда? А в нашей компании вообще не слыхали, как она смеется, - говорят родственники.
        - А я в вашей компании и не раздевался, - говорит эльф.
        Ночью Катю одолевали комары. Наконец она не выдержала. Закрыла окно, зажгла свет, вооружилась газетой и устроила кровососам геноцид. Но и после этого долго не могла уснуть. Всё думала, думала…
        Тем не менее утром Катя проснулась бодренькая, сбегала в магазин, накупила всякой всячины: пирожное терамису, мороженое, фруктовый десерт и маленькую коробочку конфет с ликером. Всем этим Катя роскошно позавтракала, а затем занялась делом: поставила с диска на компьютер аж три англо-русских словаря. И еще «Диабло». Поиграла немножко в ожидании Карлссона. Но вместо Карлссона заявилась Лейка.
        - Кла-а-асс! - восхищенно протянула Лейка, окидывая взглядом квартирку. - Что ты с ней сделала?
        - Просто прибралась, - скромно сказала Катя.
        - Ты тут прямо босиком ходишь?
        Лейка тут же скинула босоножки.
        - С самого утра сегодня бегаю по городу, ужас как ноги устали, - щебетала она. - Кстати, заноз себе в пятки насажать не боишься? Помню, зимой Сережка тут устроил танцы, зазвал всю нашу компанию, а я попала каблуком в щель между досками, и каблук отломился. И все, настроение испорчено, уже не до танцев, не говоря уже о том, что туфли пропали… Нет, все-таки как тут все изменилось! Можно выйти на крышу?
        - На крышу?
        - Ну, этот твой балкон.
        - Пожалуйста, - разрешила Катя. - Хочешь чаю?
        - Ах да! - Лейка вернулась в прихожую и достала из сумочки корзинку «Рафаэлло». - Это тебе. С новосельем!
        Лейка с треском раскрыла высокое окно и вылезла через него наружу. В мансарду ворвался теплый пыльный ветер.
        - Вау, как тут жарко! А крыша как накалилась! - донесся ее голос снаружи.
        Катя поставила чайник. Через пару минут Лейка влезла обратно, принялась выдавать советы по оформлению квартиры, заодно делясь своими взглядами на всё на свете. Кате оставалось только эмоционально реагировать и изредка подавать реплики.
        - Ты еще не устраивала никакого пати в честь новоселья? - спросила Лейка. - Небось гости одолевают?
        - Нет… только Сережа заходил. Вон, мартини принес. И водку.
        - Ага, мартини! Осталось?
        - Нет. Только водка.
        - Жалко! Сережка, как, обольщать тебя еще не пробовал? Он у нас любвеобильный… - Лейка хихикнула.
        - Я бы сказала - «озабоченный», - проворчала Катя, открывая «Рафаэлло». - Если это теперь называется «обольщать»… - Она вспомнила, как Сережка мыл пол в туалете, и невольно хихикнула.
        - Смело посылай его на все четыре! - заявила Лейка. - Сережку посылать можно и нужно.
        Она элегантно положила ногу на ногу, отпила чаю и принялась рассуждать о жизни. Собственно, о чем бы она ни рассуждала, разговор неизменно сползал на парней. Вернее, на бывших, настоящих и будущих парней Лейки.
        - Терпеть не могу инфантильных! - декларировала она. - Парень должен быть самостоятельным, слегка грубым, обязательно хорошо одеваться… Вот как Стасик… Помнишь Стасика? Такой высокий, мускулистый.
        Катя не помнила.
        - Мужчина должен быть мачо! - Лейка откусила полконфеты. - Знаешь, какое слово говорит девушке при знакомстве настоящий мачо?
        Катя не знала.
        - Он говорит ей: «Пойдем!» - сообщила Лейка. - Хотя тут можно нарваться, особенно если ничего о человеке не знаешь. За мной в том году ухаживал такой - цветы дарил каждый день, по театрам водил, - но мой папа его быстро раскусил. Выяснилось, что он - голь и нищета, типичный охотник за жилплощадью. Естественно, я его послала подальше. Поэтому очень важно, чтобы парень был из хорошей семьи. Вот Стасик. У него папа - круче просто некуда. А с виду такой тихий, маленького роста, улыбается все время, пушистенькая такая лапочка. Я один раз встретила его в школе, он мне говорит, ласково так: «Ах, Лейла, как вы повзрослели, похорошели!» А глаза - как два пистолета. Ну я дурочкой прикинулась и по-тихому смылась. Не нужны мне его комплименты, обойдусь как-нибудь, от греха подальше. А сам Стасик, он нормальный. Спортсмен. На сноуборде катается. У нас как-то в школе был опрос - что для вас самое главное в жизни. Стасик написал: сноуборд, секс и школа, - Лейка захихикала.
        - Именно в таком порядке.
        - А по-моему, главное, какая у человека душа, - сказала Катя.
        Лейка посмотрела на нее с удивлением.
        - Ну, в смысле, чтобы парень был яркой личностью, - покраснев, поправилась Катя. - Умный, неординарно мыслящий…
        - Тогда тебе обязательно понравится Димка, - перебила ее Лейка. - Это Вадькин друг, тоже из нашей компании. К нему, правда, Дианка клеится - это моя подруга, я тебе о ней потом тоже расскажу, - только это не по ней добыча. Димка, кстати, тоже в пед документы подал, только на психологию. Он хотел в универ, но самому туда не попасть, а отец его вроде бы денег давать не хочет… Димка увлекается социальной психологией. Управление народными массами, влияние на сознание, рекламные технологии, промывание мозгов и все такое. Мне-то он не особенно нравится. Действует на меня подавляюще. Слишком самоуверенный…
        Катя попыталась представить кого-то более самоуверенного и подавляющего, чем Лейка, но не смогла.
        - Даже если он мне понравится, не думаю, что он мной заинтересуется, - с сомнением сказала она.
        - Не бойся, заинтересуется, - твердо заявила Лейка. - Можно подумать, их мнение кто-то спрашивает! Ты, главное, веди себя посмелее. А то у тебя такая манера поведения - ты извини, конечно, - как будто ты серая мышка. Вон Дианка. Ты ей только не передавай, но посмотрим правде в глаза - не красавица. Даже хорошенькой можно назвать с трудом. Лицо как у монголки, глаза выпученные… Да и умом, прямо скажем, - дурочка. Но она твердо уверена в том, что она - лучше всех. Знаешь, есть такие девчонки - правильные-правильные. Отличницы. Из-за четверок до десятого класса плачут. Гордость родителей, одним словом. Ну мы-то с тобой - не такие. Хотя родители мной гордятся, чего уж отрицать. А Дианка…
        Катя сообразила, что речь, должно быть, идет о той темноглазой девочке, которая так недоброжелательно отозвалась о Лейке в конце вечеринки. Уж больно похожи были ее и Лейкины интонации.
        - Теперь представь, такая правильная девочка, и при этом полная дура. Ну не полная, так это еще хуже. Подходит как-то эта Дианка ко мне на перемене и важно так говорит: я пишу бизнес-план по всемирной экономике - это у нас был предмет такой, - а ты будущий лингвист, так придумай мне красивое мифологическое название для международной транспортной фирмы! Мне что, я придумала - АО «Харон». В шутку, естественно. Что ты думаешь - она так и написала, и училке в таком виде сдала! Вот смеху было! Если чего-то в голове не хватает, то это диагноз. Ты не подумай ничего такого, мы с ней подруги. Но передавать ей ничего не вздумай! - строго предупредила Лейка.

«Хороши подруги, - подумала Катя. - Да и компания… своеобразная. Хотя это ведь все с Лейкиных слов…»
        - А нормальные люди у вас в компании есть? - слетело у Кати с языка.
        - У нас в компании все классные! - обиделась Лейка. - Подожди, я тебя с Наташкой познакомлю, ты вообще обалдеешь. Или от зависти умрешь на месте. Хорошо мне, я не завистливая. Наташка - моя лучшая подруга. Такая красавица! Натуральная платиновая блондинка с кошачьими глазами, тип «снежная королева». Я, может, тоже как-нибудь в пепельно-русый покрашусь…
        Лейка неожиданно захохотала, как будто вспомнив что-то очень смешное.
        - С ней недавно такой случай произошел! Короче, она влюбилась в нашего учителя физики. Не безнадежно, разумеется. Любовь просто душераздирающая. Физик чуть с женой не развелся. Так вот, Наташка, чтобы физика окончательно добить, пошла в дорогой салон, сделала себе вечерний макияж, волосы уложила и в таком виде явилась в школу. И попалась на глаза нашей директрисе. Директриса увидела Наташку, озверела, схватила ее за укладку, потащила в туалет и там весь макияж смыла! Хозяйственным мылом, холодной водой, чуть ли не половой тряпкой! У Наташки потом все лицо так распухло…
        Лейка залилась радостным смехом. Кате история такой уж смешной не показалась.
        - Директриса у нас была просто зверь, никого не боялась. Чего ей бояться, с другой стороны, она с самим губернатором дружит. В итоге пострадал физик. Наташка до физика со Стасиком встречалась, так Стасик с компанией этого физика встретил на футболе и так его исколошматил, что он потом в больницу попал. А он их даже не узнал. Или узнал, но притворился, на всякий случай. У Стасика отец крутой, мало ли что. После физика Наташка опять со Стасиком сошлась. Но сейчас они, по-моему, снова разбежались…
        Катя молча кивала, поскольку рот у нее слипся от «Рафаэлло». Все эти Лейкины одноклассники давно перемешались у нее в голове.
        - Стас мне и самой нравится, - продолжала Лейка. - Но не настолько, чтобы отбивать его у подруги. Хотя, в принципе, я живу по правилу: «Девушка не столб, надо - отодвинем!». Ты со мной согласна?
        - Не знаю, - со вздохом сказала Катя. - Я ни у кого пока парней не отбивала.
        - Ты просто еще маленькая, - покровительственно сказала Лейка. - У тебя еще все впереди. Я сначала тоже про тебя подумала - ну и девочка-припевочка, а потом пригляделась - нет, в тебе чувствуется нечто неукротимое!
        От такой характеристики Катя даже жевать перестала. Она с изумлением взглянула на гостью.
        - Я разбираюсь в людях, - с достоинством произнесла Лейка. - Мне нравятся сильные личности, а ты именно такая. Я вижу, что ты многого добьешься в жизни.
        - Спасибо, - сказала Катя, взглянув на Лейку с большей симпатией, чем прежде. Катя была польщена. Но она абсолютно не понимала, каким образом Лейка умудрилась обнаружить в ней силу и неукротимость.
        Допив чай, Лейка взглянула на часы и засобиралась на выход.
        - Так договорились? - спросила она, стоя в дверях.
        - О чем?
        - Когда мы к тебе приходим?
        - Кто «мы»?
        - Как - кто? - удивилась Лейка. - О чем мы, по-твоему, целый час толкуем? Наша дружная компания: Наташка, Стасик, Дианка, Сережка, Димка, я… Надо же по-нормальному отпраздновать новоселье или нет? Например, послезавтра или лучше завтра, ближе к вечеру?
        - Ну приходите, - от неожиданности согласилась Катя.
        Глава девятая
        Кое-что об эльфах
        Как-то три пещерных тролля наткнулись в недрах горы на заплутавшего спелеолога.
        - Ты - кто? - спросили они.
        - Я - человек! - гордо ответил спелеолог.
        Пещерные тролли никогда не видели людей, поскольку слепыми были от рождения.
        - А что такое - человек? - спросил один из троллей.
        Его сородич пощупал и сказал:
        - Человек - это нечто плоское, липкое и мокрое.
        И двое других, тоже пощупав, с ним согласились.
        Fair lady Isabel sits in her bower sewing
        Aye as the gowans grow gay
        There she heard an elf-knight blowing his horn
        The first morning in May…
        Прекрасная леди Изабел сидит в тереме и шьет,
        А вокруг цветут одуванчики.
        И тут она слышит рыцаря-эльфа, трубящего в рог
        Первым утром мая…
        Да, со второй балладой у Кати дело пошло намного веселее, чем с первой. Во-первых, она была на «простом» староанглийском, безо всяких шотландских диалектизмов, во-вторых, теперь у нее были словари, а к архаичному языку и дикому строю фраз Катя понемногу привыкала. Ее не смущали больше сокращения слов и апострофы, а старинные слова не столько усложняли, сколько украшали текст. А главное - сама баллада ей нравилась куда больше. Три четверти предыдущей занимало описание подготовки к сражению, самого сражения и его последствий. Что может быть скучнее? В этой же балладе не было никаких «батальных сцен», зато присутствовали такие увлекательные вещи, как любовь, смерть и волшебство.
        Называлась баллада «Леди Изабел и рыцарь-эльф».
        Катя читала текст, изредка спотыкаясь на всяких «wi a sma» и «sae sair», и удивительно легко и ярко представляла себе происходящее в балладе. Вот юная и прекрасная Изабел вышивает гобелен у раскрытого окна, а на улице самое чудесное время, начало мая: молодая зелень, луг, усеянный золотыми одуванчиками, солнце всходит над лесом… А когда раздастся звук охотничьего рога и перед окном появится прекрасный рыцарь в зеленой одежде, сердце так и затрепещет…
        Красотка Изабелла сидит над рукодельем,
        К стежку кладет стежок.
        Так первым утром мая сидит и вышивает…
        Чу! Эльф трубит в свой рог!
        - Ах! - леди Изабелла иглу в парчу продела.
        - Мне душно взаперти!
        Ах, я томлюсь, мечтая: то не парча златая -
        Эльф у моей груди.
        - …and yon elf-knight to sleep in my bosom! - произнесла Катя вслух.
        - Что ты сказала? - В дверном проеме стоял Карлссон.
        Катя так и не услышала, как он пришел.
        - «…And yon elf-knight to sleep in my bosom!» «Ах, если бы эльф-рыцарь уснул на моей груди!» - перевела Катя, улыбаясь гостю. - Но чтобы ритм сохранить и в рифму
        - точно не получится, поэтому «эльф у моей груди». Это очередная баллада. Видишь, как я наловчилась переводить?
        - А-а-а, баллада… - произнес Карлссон, как показалось Кате, с облегчением.
        - Ну да! Классная, в отличие от предыдущей. И намного проще. Я могла бы и сама справиться, но ты все равно бери стул и садись поближе. Будешь мне слова подсказывать. Вот что такое gowans?
        - Старое слово, то же самое, что dandelions, - Карлссон послушно опустился на стул рядом с Катей. Стул жалобно захрустел. - Одуванчики. А о чем баллада?

«Не хочешь ли отправиться со мной в зеленый лес? - набирала тем временем Катя подстрочник. - Не желаешь пешком, так поедем верхом…»
        - О девушке и эльфе, - ответила она.
        - И что, он ее похитил? - очень серьезно спросил Карлссон.
        - Почему сразу похитил? Она сама с ним поехала в лес кататься. А эльф завлек ее в чащу и говорит… - Катя заглянула в текст: - «…Мы прибыли на место, где придется тебе умереть!» Но девушка его перехитрила, навела на него сонные чары и… Что такое slain?
        - Зарезать. Дай-ка посмотреть, - сказал Карлссон, протягивая руку к распечаткам.
        Минуты две оба молчали. Катя набирала текст, Карлссон внимательно читал.
        - Я бы хотела встретить эльфа, - мечтательно сказала Катя. - Представь, как здорово. Сидишь ты рано утром у окна. На дворе первое мая - тепло, солнышко светит, птички поют, одуванчики цветут. И тут из лесу выходит эльф…
        - Первого мая? - проворчал Карлссон, отодвигая распечатку. - Ты, Малышка, хоть понимаешь, чего хочешь?
        Катя подняла голову и посмотрела на суровое лицо гостя.
        - Что? - с насмешкой спросила она. - Опять в балладе все исторически неправильно?
        Карлссон хмыкнул.
        - «Неправильно…» Скажешь тоже! Все шиворот-навыворот. Дохлая лошадь в кленовом сиропе! Сразу видно, что сочинял какой-нибудь человечек-менестрель в коротких пестрых штанишках!
        - Ну да! Конечно, это леди Изабел игрой на клавесине выманила эльфа из леса, чтобы соблазнить! - желчно сказала Катя. Она обиделась за понравившуюся ей балладу. - А эльф обиделся и ее убил. Так, да?
        - Глупости! - отрезал Карлссон. - Не стал бы сид убивать знатную девушку в ее доме! Не те тогда были времена.
        - Какой еще сид? - заинтересовалась Катя.
        - Эльф. Они себя сидами называют… Называли, - поправился он, но Катя на его оговорку не обратила внимания.
        - Сид - это эльф? Первый раз слышу, - с сомнением произнесла она. - Ну допустим…
        - Про «народ холмов» ты тоже не слышала?
        - Ну почему же! Не такая уж я серая! - возмутилась Катя. - И про полые холмы я читала. И про то, что эльфы туда людей заманивали, а потом выпускали - через сто лет!
        Карлссон фыркнул.
        - Ты не смейся! - снова обиделась Катя. - Я не мифолог какой-нибудь! Что читала, то и говорю! А если ты все знаешь, то, может, расскажешь, как было дело у этого эльфа и Изабел? - язвительно предложила она.
        - Может, и расскажу, - сказал Карлссон. - Хотя сразу предупреждаю: именно этой истории я не знаю. Зато хорошо знаю сидов.
        - …И девушек! - поддела его Катя.
        - Я ведь могу и не рассказывать, Малышка, - предупредил Карлссон.
        - Ладно, ладно! Я молчу и внимаю…
        - Внимай, - серьезно сказал Карлссон. - Может, в жизни тебе пригодится. Хотя надеюсь, что нет. - Он устроился поудобнее. - Запомни: смертная девушка с эльфом ничего сделать не сможет. Если он захочет выманить ее из дома, то выманит. Если захочет убить, то убьет. Эта Изабел могла воображать, что позвала эльфа, но мне совершенно очевидно: сид пришел сам. Пришел, очаровал, заманил в лес, на нужное место, и убил. Может, и существовала в Шотландии девушка, которой бы удалось перехитрить эльфа, но лично я таких историй не припоминаю. Другое дело, если бы она сама была опытной колдуньей и знала, на что и с кем идет. Но опытная колдунья обычно малопривлекательная старуха, абсолютно непригодная для жертвоприношения…
        - Какого еще жертвоприношения? - перебила Катя.
        - Там же все прямо сказано, - удивился Карлссон.
        - Где?
        - Здесь! - Карлссон ткнул толстым пальцем в строчку. - Ты что, читать разучилась? В каждой строфе! «The first morning in May… The first morning in May…»
        - Ну и что? - удивилась Катя.
        - Как что? - Карлссон посмотрел на нее с изумлением. - Ты не знаешь, что такое первое мая?
        Катя напряглась и вспомнила:
        - День мира и труда! Его коммунисты празднуют.
        Карлссон усмехнулся, похлопал ее по руке:
        - Первого мая, Малышка, все, даже глупые человечки, отмечают бельтайн, - сообщил он.
        Теперь настал черед Кати удивляться.
        - Что это такое - бельтайн?
        - Большой праздник весны. Нет, ты правда не знаешь? В России его тоже отмечают, я сам видел. Правда, обряды немного другие, но тоже костры жгут, совокупляются, купаются… Правда, купаются без факелов…
        - Подожди, Карлссон, я совсем запуталась! Ладно, про бельтайн я поняла, но при чем тут эльфы?
        - Эльфы, отмечая бельтайн, забирают человеческие жизни, - сообщил Карлссон.
        - Значит, ты утверждаешь, этому рыцарю-эльфу из баллады просто нужна была девушка для ритуальной жертвы?
        - Я ничего не утверждаю, - заявил Карлссон. - Я же тебе сказал, что не знаю этой истории. Но если в бельтайн эльф увел девушку в лес, то вряд ли - одуванчиками любоваться.
        - Странно это все, - подумав, сказала Катя. - Почему тогда эльфов всегда изображают прекрасными, добрыми?
        - Люди, - уточнил Карлссон. - Люди изображают эльфов прекрасными и добрыми. Потому что эльфы кажутся им прекрасными и добрыми.
        - А на самом деле они ужасно уродливые и злые?
        - Да нет, - покачал головой Карлссон. - Я бы так не сказал. Людей они убивают не так уж часто. И на это всегда есть особые причины - зашел человек куда не надо, ненароком нарушил какой-нибудь запрет… Или для жертвы в честь какого-нибудь праздника - праздновать они любят. Нет, убивали людей не часто. А вот похищали - да. Молодых парней и девушек. Сидам люди всегда нравились.
        - Людям, наверное, тоже, раз ты сам признаешь, что они - красивые!
        - Лошадь тоже красивая, - сказал Карлссон. - Или сокол.
        - Но ведь эльфы похожи на людей!
        - Похожи, - согласился Карлссон. - Обычному человеку и не отличить.
        - Тогда при чем тут лошади? Если человек думает, что перед ним человек…
        - Это человек думает, - перебил Карлссон. - Но сид всегда точно знает, кто перед ним. Впрочем, иногда это необходимо. Бессмертным.
        - Почему? - спросила Катя.
        - Жизнь. Бессмертные, чтобы оставаться бессмертными, должны время от времени брать у смертных жизнь.
        - И как они это делают?
        - По-разному. Но сиды, они никогда меры не знали, потому если уж к ним попадал кто-то из человечков, то отпускали его только тогда, когда… В общем, даже если и отпускали, то умом он или она повреждались окончательно. Когда вокруг человечка одни сиды, человечку так и так пропадать. Но так было раньше, когда сиды не могли жить среди людей.
        - А теперь - могут?
        - А теперь - могут, - подтвердил Карлссон.
        - Погоди! - сказала Катя. - Ты что, хочешь сказать, что эльфы существуют на самом деле?
        - Разумеется, существуют, - невозмутимо сказал Карлссон.
        - Ты - серьезно?
        - Абсолютно!
        - И ты сам их встречал?
        - Встречал.
        - Не верю! - заявила Катя. - Ты меня разыгрываешь! Не поверю, пока сама не увижу! Если хочешь, чтобы я тебе поверила, - покажи мне настоящего эльфа! И пусть он докажет, что он действительно эльф!
        - Не получится, - сказал Карлссон. - Если я встречу эльфа…
        - Ну вот! Я так и знала! - перебила Катя. - Всегда найдется отговорка!
        - …и узнаю его, - невозмутимо продолжал Карлссон, - то вряд ли сумею его с тобой познакомить.
        И добавил что-то не по-русски.
        - Что ты сказал?
        - Я сказал, что эльфа настолько… м-м-м… огорчит наша встреча, что до знакомства с тобой дело уже не дойдет.
        Глава десятая
        Катя решает измениться к лучшему и знакомится с хозяйкой модного салона
        Жил-был эльф. И было у него косоглазие. Пошел он однажды куда глаза глядят… и порвался.
        Предстоящая вечеринка, помимо неопределенного радостного подъема, вызывала у Кати легкую панику. Легкомысленная Лейка не сообщила ей ни сколько народу, ни когда, ни что с гостями делать. Хорошо хоть сказала, что еду и музыку гости принесут с собой. Денег у Кати было в обрез. От того, что ей дали в дорогу родители, осталось совсем мало, и этот остаток Катя намеревалась потратить на себя. Пусть у нее в доме пусто, но выглядеть замухрышкой на фоне питерских красавиц она не собиралась. Тем более скоро она получит гонорар.
        Приняв решение, Катя позвонила Лейке и объяснила, что хочет заняться своей внешностью, но не знает, с чего начать.
        - А как у тебя с деньгами? - сразу поинтересовалась практичная Лейка.
        - Есть кое-что…
        - Ты конкретно чего хочешь? Прическа, одежда, стиль?
        - Всё сразу.
        - Тогда так. Одежду все продвинутые люди сейчас покупают в «Кислороде» - это, кстати, от тебя рядом, минут десять по Невскому к площади Восстания. Маленький такой бутик, но есть из чего выбрать, и совсем не дорого. А потом, когда затоваришься, еще метров через двадцать сверни в подворотню, пройди три двора насквозь и увидишь такую зеленую с золотом вывеску «Вечная молодость». Это оздоровительный центр, там же у них и парикмахерская, и визаж, и черт в ступе. Там не какой-нибудь банальный салон красоты, а творческая студия, они во всяких конкурсах участвуют, работают только с элитой, и поэтому цены, честно говоря, не для простого народа. Но ты не бойся, у меня там знакомая девочка работает, Оля, она стилист, международный призер, я тебе дам ее телефон, и она сделает тебе скидку. Объясни ей ситуацию, и она сама подберет тебе и прическу, и макияж - в общем, создаст индивидуальный образ…
        - Именно это мне и надо! - обрадовалась Катя. - Давай телефон, записываю…
        Из «Кислорода» Катя вышла с ног до головы во всем новом, стильном и модном, осторожно выступая в невесомых босоножках и чувствуя себя так, будто сменила кожу. Бедра туго обтягивали ядовито-голубые джинсы с алыми бархатными вставками на коленях; с черной футболки мрачно смотрело на мир анимэшное большеглазое существо непонятного пола с самурайским мечом наперевес. Прозрачные пластиковые босоножки, которые стоили столько, сколько в Пскове стоят хорошие зимние сапоги, переливались всеми цветами радуги; продавец уверял, что они накапливают свет и будут светиться в темноте. Вообще, насчет дешевизны Лейка слегка погорячилась: после всех покупок денег у Кати осталось разве что на скромную стрижку в районной парикмахерской. Катя прошла двадцать метров и в нерешительности остановилась перед подворотней. Может, имело смысл отложить посещение «Вечной молодости» до получения гонорара? Здравый смысл подсказывал, что до десятого надо еще чем-то питаться. «Проживу как-нибудь на чае с хлебом. Зато стану стройная, как Кейт Мосс![Фотомодель, отличающаяся исключительной худобой.] » - решила Катя.
        Здравый смысл обреченно умолк.

«Вечная молодость» пряталась во дворах.
        Нырнув под зелено-золотистую вывеску, Катя спустилась на несколько ступенек и оказалась в прохладном холле цокольного этажа, белые стены которого пестрели плакатами и фотографиями известных личностей шоу-бизнеса в обнимку со своими гримерами и стилистами. Напротив двери светился изнутри стеклянный стеллаж с разнообразной косметикой. Рядом, за компьютерным столом, листала журнал «Hair» молодая девушка невероятной красоты, посаженная тут явно ради рекламы косметических достижений «Вечной молодости». Она была пугающе похожа на существо с мечом на Катиной футболке.
        - Добрый день, - сказала Катя.
        Девушка оторвалась от журнала и выжидающе посмотрела нечеловечески огромными глазами. Приглядевшись, Катя поняла, что глаза умело накрашены, а двухсантиметровые ресницы, кажется, вообще приклеены.
        - Вы не подскажете, где тут Оля?
        - Вы записаны? - лениво спросила эльфийская красавица.
        - Нет, но мы созванивались…
        - Направо, вторая дверь, в зеркальный зал.
        Катя побрела в указанном направлении. С обеих сторон ее сопровождали фотографии диковинно раскрашенных моделей обоего пола. Кате бросился в глаза красавец, разрисованный с одного бока под джентльмена во фраке, а с другого - под даму в вечернем платье. На ладонях у него были нарисованы черные и красные фишки.

«Неужели и меня так распишут?» - с опаской подумала она, открывая указанную дверь.
        Зал был невелик, но казался огромным из-за зеркальных стен. Вдоль стенок тянулись ломящиеся от косметики полки, перед ними стояли высокие хрупкие насесты. В дальнем конце зала перебирала косметику крупная девушка с короткими черными волосами.
        - Ты Катя? - негромко спросила она. - Садись сюда.
        Катя взгромоздилась на насест, чувствуя себя растянутым на мольберте холстом.
        У суперстилиста Оли была квадратная фигура, холеная кожа и холодный изучающий взгляд. Она бесцеремонно взяла Катю за подбородок и принялась вертеть как куклу, рассматривая со всех сторон с хмурым видом.
        - Чего хотим? - спросила она.
        - Подобрать стиль… и имидж.
        - Стиль, девочка, подобрать нельзя, - сухо сказала Оля. - Он или есть, или его нет. Все зависит от того, обладаешь ли ты индивидуальностью. Если как личность ты ноль, то никакой стилист не поможет.
        - А имидж? - слегка испуганно спросила Катя.
        - Имидж - это совсем другой вопрос, - пробормотала Оля, выковыривая из стенда с косметикой какие-то коробочки и ставя рядком их перед собой на полку. - И прежде всего это вопрос денег…
        Катя, совсем оробев, пробормотала что-то о скидке. Оля поморщилась.
        - Не дергай головой, я подбираю тушь. Не беспокойся, Лейла меня предупредила, что ты малоимущая. Думаю, долларов в двести мы уложимся.
        Катя на мгновение замерла, а потом решительно полезла с табуретки.
        - Слушай, я не могу работать, когда ты все время вертишься… - недовольно начала Оля.
        - Олечка, ты здесь? - раздался нежный голос из коридора. - Уже трудимся?
        Оля сразу выпрямилась, подобралась. На ее лице появилось натренированное выражение безграничной радости.
        - Кариночка, как ты сегодня рано! - воскликнула она. - Это хозяйка, - шепнула она Кате.
        В зеркальный зал легким шагом впорхнула красивая женщина лет тридцати, стройная и мускулистая, как гимнастка. Катю поразила ее прическа: длинные волосы, завязанные на макушке в хитрый узел, торчали во все стороны как лучи заходящего солнца. Сходство усугублялось багровым оттенком шевелюры.
        При виде хозяйской прически Оля всплеснула руками и испустила восторженный визг:
        - Вау, какая прелесть! Экстрим!
        - Привет, девочки, - ослепительно улыбаясь, поздоровалась хозяйка и с откровенным удовольствием посмотрелась в зеркало.
        - Я только что от Альбертика. Два часа меня мучил, противный. Сегодня ночью дефиле в «Голливудских ночах», а потом у меня там же мастер-класс. Пусть и на мастера полюбуются, хи-хи, не только же на моделек смотреть… Заодно и студии реклама.
        - Душат слезы, - с надрывом прошептала Оля, рассматривая пылающую конструкцию.
        Хозяйка благосклонно улыбнулась:
        - Альбертик сегодня в образе. Хочешь, иди к нему, пока у него не иссяк творческий порыв. Он и тебя раскрасит.
        - У меня вообще-то клиент, - кисло сказала Ольга.
        Карина скользнула взглядом по Катиным волосам, встрепенулась. Катя встретила в зеркале ее профессиональный оценивающий взгляд. Глаза у Карины были тщательно накрашенные, неестественно синие.

«Цветные линзы носит, наверняка», - с легкой завистью подумала Катя. Она уже года три хотела такие.
        - Ой, какая птичка к нам прилетела, - проворковала Карина. - Беленькая, нежненькая… Иди к Альбертику, Олюнь, я сама ей займусь. Кстати, - в ласковом голосе мелькнула угроза, - чтобы я последний раз видела тебя с когтями.
        Оля виновато опустила глаза:
        - Но это же обычный рабочий маникюр…
        - Вот рабочий маникюр! - Хозяйка продемонстрировала тонкую кисть руки, невзначай прикоснувшись к щеке Кати. - Прозрачный лак, длина максимум два миллиметра от подушечки. Всё, свободна.
        Громоздкая Оля поспешно удалилась, и Катя осталась наедине с хозяйкой.
        - Ну, радость моя, приступим… - начала Карина.
        - У меня нет двухсот долларов, - быстро сказала Катя. - И ста тоже нет. И пятидесяти…
        Хозяйка возмущенно отмахнулась:
        - Прелесть, зачем мне твои копейки! Ты ведь первый раз у нас, да? Первый раз - бесплатно.
        Карина запустила пальцы в Катины волосы и принялась поворачивать ее голову туда-сюда, рассматривая со всех сторон. Пальцы у нее были твердые, как дерево.
        - Ах, какая кожа! Не понимаю, зачем тебя вообще сюда занесло? - Голос Карины журчал, как ручеек. - В твоем возрасте тебе в принципе не нужна косметика. Тебе ведь лет семнадцать? Такое кипение стихий… такой заряд жизненной энергии… такой выплеск гормонов… Ты ведь еще девственница, да? Голову чуть левее, пожалуйста… У девочек в твоем возрасте, к сожалению, часто бывают проблемы с кожей, но ты просто уникум, давно такого не видела. И какие нежные губы… Тебя же любой макияж состарит… А вот бровки подкорректировать не мешало бы…
        - Я хотела, чтобы мне помогли найти свой стиль, - сказала Катя, когда Карина наконец выпустила ее голову и пошла к стенду с косметикой.
        - А я чем сейчас занимаюсь?
        Карина вернулась через полминуты с ворохом баночек и коробочек.
        - Твой стиль - весна. Робкая, но полная скрытой чувственности весна в горной долине. Первая зелень, похожая на изумрудный туман…
        Руки Карины легко заскользили по Катиному лицу, нанося основу под тон.
        - Спящие озера, с которых еще не везде сошел лед… Сизые вечерние тени…
        Катя сидела, закрыв глаза, и чувствовала, как ее лицо то чем-то протирают, то припудривают, то водят острой кистью по векам… Кажется, Карина, забыв о собственных словах, намеревалась нарисовать поверх Катиного лица какое-то другое.
        - Цветение дикого шиповника на неприступных скалах…
        Сладко пахнущая липкая кисточка мазнула Катины губы.
        - Немного прозрачного блеска… Ну, погляди на себя.
        Из зеркала на Катю широко распахнутыми глазами смотрела русалка. Или фея. Казалось, ветер подует - и она улетит, растает как туман. Как прекрасное неземное видение.
        - С волосами ничего делать не надо, - сказала Карина, любуясь на дело своих рук. - Не вздумай стричь или, не дай бог, красить. Натуральная блондинка - это такая редкость… Сейчас все норовят перекраситься в какой-нибудь неестественный цвет. Мне и то пришлось, по работе…
        Карина еще раз взглянула на Катю и вздохнула:
        - Жалко, что эта пора человеческого расцвета так коротка. Шесть-семь лет… Тебе, детка, этого еще не понять. Для тебя семь лет - это полжизни, да?
        - Но это же естественно - взрослеть, - пискнула Катя. - И разве обязательно в двадцать пять становиться дурнушкой? Вот вы, Карина, просто потрясающе выглядите!
        - Я - это другое дело, - заметила хозяйка салона. - Но ты, детка, тоже не огорчайся раньше времени. Есть много способов сохранить подольше мимолетную человеческую красоту. Главное - не упустить время…
        От Карины Катя вышла в полном восторге, унося список косметических препаратов, заботливо составленный хозяйкой «Вечной молодости» для поддержания Катиной
«мимолетной» красоты. Красавица в холле куда-то смылась, и Катя задержалась в коридоре, чтобы посмотреть фотографии знаменитостей.
        - …Что значит «не хочет»? А ты дожимай! За что я тебе деньги плачу? Из своих возвращать будешь! - донеслось вдруг из-за полуоткрытой двери зеркального зала.
        Катя не удержалась и заглянула. Карина, стоя боком к двери, кого-то распекала по телефону. Теперь, когда ее никто не видел, ее ухоженное лицо выглядело жестким и властным, почти мужским. Катя, слегка шокированная такой переменой, подумала, что Карине, наверно, не тридцать лет, а все сорок, если не больше.
        Глава одиннадцатая
        Вечеринка
        Однажды два юных тролля, брат с сестренкой, лепили из снега человечка.
        Когда человечек был готов, братишка сказал:
        - Сбегаю в пещеру за морковкой!
        - Возьми две, - сказала сестренка. - Нос ему тоже сделаем.
        Вернувшись домой, Катя обнаружила там Карлссона. В своем неизменном спортивном костюме он восседал за столом и читал распечатку очередного перевода.
        - Привет, - сказала Катя.
        - Привет.
        В его взгляде не было никакого восторга. А Катя так надеялась, что он оценит ее новый имидж.
        - Будешь работать?
        - Нет, - ответила Катя. - Ко мне сейчас гости придут.
        Карлссон кивнул. Не поинтересовался, что за гости. Не спросил: «Я не помешаю?» Словом, не сделал ровно ничего, что положено любознательному, вежливому и воспитанному человеку.
        - Есть хочешь? - поинтересовалась воспитанная и вежливая Катя. - Есть конфеты и сыр.
        - Сыр давай, - согласился Карлссон.

«Ну как же тебя выпроводить?» - думала Катя.
        Она так ничего и не придумала, когда первой заявилась Лейка.
        Накрашенная, разодетая. Вернее, полураздетая Лейка - в красном облегающем платье на шлейках, с глубоким вырезом на спине до самых трусиков.
        При виде Кати, преображенной Карининой магией, Лейка замерла. Затем на лице ее отразилась целая гамма эмоций - от зависти до восторга с легкой примесью суеверного страха.
        - Ты что с собой сделала? - с благоговением прошептала она. - Пластическую операцию?
        - Это называется «Весна в горах», - скромно пояснила Катя. - Просто такой легкий грим.
        - Ну Олька дает! Мастер! Волшебница! Срочно к ней записываюсь…
        - Это не Оля. Это их хозяйка, Карина, это она меня так расписала.
        - А, ну тогда понятно… - Лейка как-то сникла. - Это нам, простым студентам, не по карману.
        - Мне в честь первого раза бесплатно сделали, - похвасталась Катя.
        - Повезло, - завистливо буркнула подруга. - А прикинулась, судя по «кислотному» привкусу, в «Кислороде»?
        - Ага. Ты меня так выручила своим советом, - вдохновенно сказала Катя. - Если бы не ты…
        - …ты бы так и ходила примерной школьницей! - Лейка сразу повеселела. - То-то! Со мной не пропадешь! Теперь все парни твои. Смотри, не вздумай отбивать у меня поклонников! - Лейка остановилась перед зеркалом. - Ты одна? - спросила она, прихорашиваясь. - Никого из наших еще нет?
        - Нет, ты первая. Но я не одна.
        - О-о-о! А кто у тебя? - оживилась Лейка. - Парень?
        - Скорее, мужчина.
        - Серьезно? Бойфренд?
        - Нет, просто знакомый.
        - Отлично! - Лейка состроила кокетливую гримаску, поправила «небрежно» упавшую на щеку прядку и, опередив Катю, устремилась в комнату.
        - Здра-авствуйте! - Лейка обольстительно улыбнулась, одновременно окидывая Карлссона оценивающим взглядом.
        Похоже, Катин друг ее не особенно впечатлил.
        - Это Лейла, - представила ее Катя. - А это Карлссон. Он тут… по соседству живет.
        - Карлсон? - Лейкины глазки заинтересованно блеснули. - Карлсон! - Она плюхнулась на диван рядом с Катиным знакомцем, светски закинула ногу за ногу. С точки зрения Кати, ноги эти были несколько толстоваты, но, говорят, многим мужчинам нравятся именно такие… мясистые.
        К удовольствию Кати, Карлссон к этим «многим» не принадлежал, поскольку на загорелые прелести даже не посмотрел.
        - Не Карлсон, а Карлссон! - недовольно уточнил он. - Карлссон. Два «с».
        - Вы случайно не швед? - кокетливо проговорила Лейка. - Я тут как раз шведский язык изучаю… God middag! - сказала она на полупонятном Кате языке, похожем на немецкий.
        - Hej, - кивнул Карлссон и ответил на том же языке. Длинно, и на этот раз совсем непонятно.
        - Ах! - воскликнула Лейка. - Я такие сложные фразы еще не понимаю! Так вы - швед, я угадала? - И повернувшись, слегка наклонилась, чтобы собеседник имел возможность заглянуть в ее декольте и убедиться, что бюстгальтера под платьем нет, а если бы и был - то не меньше третьего номера.
        Карлссон в вырез не заглянул. Он вообще отвернулся от собеседницы, вернее, посмотрел на Катю, еле заметно подмигнул ей и сказал:
        - Нет, я не швед, но я долго жил в Стокгольме. Очень долго.
        - А где, можно узнать? Я немного ориентируюсь в Стокгольме, - сообщила она с подчеркнутой небрежностью. - Мы с мамой провели там пару дней прошлым летом.
        - На улице Святого Павла.
        - Это у Королевского дворца, да? - проявила эрудицию Лейка.
        - Нет, район Седермальм.
        - А что вы делаете в России?
        - Работаю, - сухо ответил Карлссон.
        - А что у вас за работа?
        - У Карлссона здесь бизнес! - вмешалась Катя.
        Неужели Лейка не понимает, что она Карлссону не очень-то интересна.
        Лейка не понимала.
        - А вы так хорошо говорите по-русски! - проворковала она, придвигаясь к Карлссону потеснее. - И вы сами больше похожи на русского, чем на шведа. У вас, наверное, в роду кто-то из русских эмигрантов. Я угадала?
        Что ответил Карлссон, Катя не узнала. Раздался звонок. Явился Сережа, опять навеселе.
        - Угадайте, кто пришел! - закричал он с порога. - Привет, девки! Лейка, у тебя сейчас сиськи наружу вывалятся! Хочешь, я…
        - Это Сережа, - перебила его Катя. - А это - Карлссон.
        - Кар… - Сережа выпучил глаза и выдал. - А я тебя видел, мужик! Ты сырого голубя жрал!
        Катя побледнела. Лейка вскочила, ухватила Сережу за руку, улыбнулась Карлссону шикарной, во все зубы, улыбкой: - Простите, господин Карлссон, этого пьяного дурачка! - вытолкала Сережу в коридор и зашипела на него:
        - Ну ты и придурок, Сережка! Какие, на фиг, голуби? Какой он тебе мужик! Это бизнесмен шведский, ты, дебил! Быстро пошел и извинился!
        - На хрена мне извиняться! - бубнил Сережа. - Если он швед, так все равно ни хрена не понял. И вообще, это моя квартира, что хочу, то и говорю!
        - Не твоя, а папаши твоего! - с ходу поставила его на место Лейка. - У тебя, Сереженька, не то что квартиры - даже тачки своей нет. А по-русски Карлссон прекрасно понимает, так что пошел - и извинился!
        - Ни хрена я не буду извиняться… - бубнил Сережа.
        Весь их диалог был в гостиной прекрасно слышен.
        - Что-то гости запаздывают, - громко сказала Катя, расставляя тарелки на скудно накрытом столе. Лицо Карлссона было невозмутимо.
        Сережа и Лейка вернулись, красные, как после бани.
        - Вы, это, простите, господин Карлссон, - пробормотал Сережа. - Я, типа, обознался.
        Карлссон милостиво кивнул, но Сережа сел на всякий случай подальше, на стул.
        - Чего расселся? - напустилась на него Лейка. - Иди стаканы из кухни принеси! Не в ресторане!
        - Слушай, этот Карлссон, он, наверное, страшно богатый! - прошептала она Кате на ухо.
        - С чего ты взяла? - изумилась Катя.
        - Ну, он так стильно одет. Эта подчеркнутая небрежность. А туфли? Видела, какие у него туфли? Готова поспорить: ручная работа, авторская.
        Тут в дверь снова позвонили. Катя и Лейка бросились открывать. На этот раз пришли сразу четверо. В прихожей стало тесно и шумно.
        - Сейчас я тебя буду знакомить, - сказала Лейка. - Народ, это моя подруга Катя. Она теперь хозяйка этой классной студии. Знакомься - Стасик…
        - Чего ты паришь, Лейка. Мы же знакомы, - громко возмутился плечистый красавец в двух футболках, одна поверх другой, и художественно продранных джинсах. - Катенька, неужели вы меня забыли?
        - Можно на «ты», - ответила Катя, чувствуя себя довольно неловко под взглядом четырех пар изучающих глаз. Вернее, трех - потому что одной из девиц, блондинке в белом брючном костюме, не было до нее никакого дела. Она рассеянно повертела головой, обнаружила зеркало и устремилась к нему, на ходу поправляя прическу.
        - Это Димка. Это Диана, - продолжала Лейка. - Вон там, у зеркала, Наташка.
        Темноволосый Дима сдержанно кивнул в ответ из-за спин своих товарищей. Его лицо было Кате незнакомо. А Диану Катя сразу узнала. Именно эта монголоидная девушка, одетая по-учительски строго - в коричневый жакет, розовую блузу и коричневую же юбку до середины колена, - предостерегала ее против Лейки и сулила разнообразные жизненные неприятности.
        - Привет, Диана, - сказала Катя, обрадовавшись знакомому лицу.
        Диана в ответ обшарила ее взглядом с головы до ног, помрачнела и поздоровалась сухо и надменно.
        - О, у нас будет студенческая тусня по-английски! - донесся из комнаты голос Сережи. - Би уай оу би?
        - Чего? - с подозрением спросила Лейка, - Какая-нибудь очередная гадость?
        - BYOB - Bring your own bottle, - пояснил Сережа. - «Каждый приходит со своим бухлом». И с закуской, понятное дело.
        Катя, решив, что он намекает на скудный стол, покраснела.
        - Вот и принес бы что-нибудь, - сердито сказала она.
        - А я сюда не есть пришел, - возразил Сережа. - Пожрать я и дома могу. У меня другие планы.
        - Где ты этих английских выражений нахватался? - хмыкнула Лейка.
        - Забыла, что ли, папашка же меня зимой на курсы зарядил. Я ж рассказывал! Там у нас препод был - классный чел, только и делал, что хохмил и сленгу нас обучал. Иначе, говорит, скучно преподавать. Зато теперь умею английским матом ругаться…
        - Ну еще что-нибудь изобрази! Из сленга, - заинтересовался Стасик.
        - Go dutch, - охотно проявил познания Сережа. - Это означает: если приглашаешь девушку в кафе, то платит она. А если заплатишь ты, то она подаст на тебя в суд за сексуальные домогательства.
        - Повезло американцам, - поддела его Катя. - Экономия-то какая.
        - Конечно, повезло, - грустно согласился Сережа. - У нас народ отсталый, особенно некоторые девчонки…
        Как выяснилось, гости все-таки принесли с собой какую-то еду. Совместными усилиями девушек стол был накрыт еще раз.
        - У нас фуршет. Берите бутерброды и напитки и располагайтесь где вам удобно, - объявила Лейка, озираясь по сторонам в поисках шведского бизнесмена. Катя тоже оглянулась и увидела, что Карлссон куда-то исчез, а рядом с ней стоит и улыбается красавец Стасик.
        - Давай я за тобой поухаживаю. Хочешь я тебе «Кровавую Мэри» намешаю? - предложил он, с удовольствием рассматривая Катю.
        - Только не «Мэри»! - испугалась Катя. - У меня на нее аллергия.
        - Ну тогда вина, - Стасик перегнулся через стол, дотягиваясь до бутылки. При каждом движении с его стороны накатывалась плотная ароматическая волна. Стасик, похоже, не знал, как пользоваться духами, и умастил себя раз в десять щедрее, чем следовало.
        - Ты офигительно выглядишь, - негромко сказал он, наливая вино. - Я тебя сначала даже не узнал! На самом деле ты мне еще тогда, у Сереги, понравилась, - поправился он. - Но сегодня особый вечер. Наша встреча не случайна. Ты это не чувствуешь?
        - Я, кроме твоего одеколона, вообще ничего не чувствую, - сострила Катя.
        Стасик юмора не понял.
        - Классный запах, да? - гордо прошептал он. - Мужской Kenzo, новая коллекция… (Вообще-то Kenzo был отцовский, но Стасик заострять на этом внимания не стал.) Ладно, не о том речь. Речь о судьбе… Нет, я ничего такого в виду не имею… Я хочу сказать: ты сегодня необычайно красива…
        Они остановились у окна. Красивой Катю до сих пор называла только мама, и вообще Катю раньше не очень-то осыпали комплиментами, поэтому она не знала, что следует отвечать, и только улыбалась загадочно-иронически.
        Похоже, это было то что надо.
        - Ты только не подумай, что я из тех, кто с ходу клеит красивых девушек! - начал оправдываться Стасик. - То есть мне, конечно, нравятся красивые девушки, но у нас другое… Нечто более глубокое… - Тут он совсем запутался в словах, и Катя пришла ему на помощь.
        - Знаешь, умом я понимаю, что это просто болтовня, - кокетливо сказала она. - Что то же самое ты говоришь всем девчонкам, которые тебе приглянулись. Но мне все равно приятно это слышать. Так что продолжай.
        - Я говорю совершенно искренне! - возмутился Стасик. - При чем тут другие девушки? Какое отношение могут иметь другие девушки к нам?
        Конец предложения был произнесен негромким, почти интимным тоном, после чего Стасик поставил прихваченную со стола бутылку на подоконник и приобнял мускулистой рукой Катину талию.
        И тут же за ее спиной раздалось довольно сердитое покашливание.
        Стасик убрал руку, а Катя, обернувшись, наткнулась на ледяной взгляд кошачьих Наташиных глаз.

«Ой… он же вроде ее парень…», - оробев, подумала Катя.
        - Э-э-э, - протянула Наташа, явно забыв Катино имя, - у тебя в хозяйстве шейкер есть?
        - Поищи на кухне, может, и найдется, - выпалила Катя, понятия не имевшая, что это такое.
        Наташа кивнула, бросила на Стасика взгляд, способный заморозить горящую бенгальскую свечу, и удалилась. Как айсберг в туман.
        Но Стасика ее взгляд не очень-то смутил.
        - Прошлый раз я подумал - ничего такая девчонка, - как ни в чем не бывало, продолжал он охмуреж, не забыв подлить Кате вина. - Симпатичная, миленькая…
        - Ты что, Сережка, совсем дурак! - раздался возмущенный вопль Дианы. Катя даже вздрогнула от неожиданности.
        - Ой какие мы нежные! - захохотал Сережа. - Муси-пуси!
        - Симпатичная, миленькая… - гнул свою линию Стасик. - Но эти слова не про тебя. Они слишком мелкие. Ну да я пьяный был тогда, сразу не въехал. А теперь…
        - Стасик, а где твой магнитофон? - Рядом возникла Лейка. - Ты же обещал магнитофон принести!
        - И принес! - недовольно ответил Стасик. - Он в зеленой сумке. И диски там же! Ты танцевать умеешь? - спросил он у Кати.
        - Немного.
        - Тогда…
        - Эй, Катерина! - снова Лейка: - Куда ты спрятала шведа? Стоило на секунду отвернуться, а он уже куда-то делся! Мы с ним только-только нашли общий язык… Ну что такое! Все расползаются, как тараканы…
        - Может, он на кухне?
        - Ага, пойду гляну.
        - Слушай, нам надо встретиться! - решительно заявил Стасик. - Чтобы только ты и я. Сходить в хорошее место, посидеть, поговорить о судьбе… Я знаю здесь поблизости отличный пивняк…
        - Возможно, как-нибудь, - пробормотала Катя, нервно оглядываясь в поисках Наташи.
        - Стасик, иди на кухню! - опять Лейка. - Тебя Наташка зовет. Никак не может найти какую-то соковыжималку…
        Стасик одарил Лейку убийственным взглядом, улыбнулся Кате и удалился.
        - Отделались! - с удовольствием отметила Лейка. - Как все-таки утомляют эти парни! Наконец-то двум девушкам можно пообщаться по душам. Ну, давай, выкладывай впечатления. Во-первых, как тебе Стасик?
        - Не очень, - призналась Катя. - Какой-то развязный.
        - А Димка?
        - Не знаю… Мы с ним еще не общались.
        - Неужели еще не подошел? А-а-а! Я же тебе говорила, какой он надменный. Понаблюдай, понаблюдай, как он смотрит, - прошептала Лейка, указывая на Диму. Тот стоял у соседнего окна, что-то жевал, с интересом выглядывая наружу, а на девушек не смотрел вообще. - Как он глаза щурит… будто в микроскоп тебя изучает…
        Дима, точно почувствовав, что его обсуждают, оторвался от созерцания и неторопливо приблизился к девушкам. Вопреки Лейкиным словам никакой надменности в нем Катя не заметила.
        - У тебя тут отличный вид из окна, - сказал он.

«Какой еще вид?» - Катя посмотрела в окно: двор, стена напротив. Совершенно ничего особенного. Наверняка из второго окна вид точно такой же.
        Дима поймал ее взгляд и засмеялся.
        - Да я не эти имел в виду, а которое на кухне. Ты уже обнаружила площадку?
        - Конечно, - кивнула Катя. - И даже вылезала на нее. Вид действительно роскошный.
        - Ты там поосторожнее. Этот дом не ремонтировали, наверно, года с семнадцатого. Мы с Серегой в начале лета лазали на крышу - хотели проверить, нельзя ли поверху пройти до его двора. Наверху классно - людей никого, небо, ветер, и весь город как на ладони…
        - И как, прошли?
        - Вернулись. Страшно стало. Крыша ржавая насквозь - трещит, скрипит, прогибается…

«Ой ли? - усомнилась Катя, вспомнив, как легко и бесшумно перемещается по крыше ее таинственный шведский сосед. - Просто струсили, наверно».
        - Я по крышам вообще-то гулять не собиралась, - сказала она. - Хотя мысль интересная.
        - Ничего в ней интересного нет! - встревожился Дима. - Ну вот, надоумил. Теперь твоя гибель будет на моей совести.
        Катя украдкой поглядела на Диму, пытаясь определить, симпатичен он ей или нет. Решила, что скорее да. «И одеколоном от него не несет», - с одобрением отметила она.
        - А почему я не слышу комплиментов моей небесной красоте? - поинтересовалась Лейка, обидевшись, что ее игнорируют.
        - Потому что здесь говорят не о девушках, а об архитектуре, - менторским тоном ответил Дима. - И вообще, Лейка, почему ты считаешь, что твоя небесная красота - это центральная тема всех разговоров? Хочешь, мы это обсудим?
        - Никогда не заведу роман с психологом! - объявила Лейка, обращаясь к Кате. - Это же сущий кошмар: девушка ему, можно сказать, душу изливает, раскрывается перед ним, а он в это время ее анализирует…
        - А если девушка - тоже психолог? - спросила Катя.
        - Два психолога непрерывно анализируют чувства и поведение друг друга… - задумалась Лейка. - Это интересно… Нет, никакого романа не получится.
        - Вы опять о психологии? - встрял проходивший мимо Сережа. - Знаете анекдот? Объявление на милиции: «Лечим клептоманию клаустрофобией!»
        - Хватит уже, действительно, - проворчал Дима. - Привязались со своей психологией. Будто нет других тем для разговора.
        - Да, - поддержала его Лейка. - Кстати, правда, что ты не поступил в Герцена?
        - Правда. Честно говоря, даже и не поступал. Забрал документы еще перед экзаменами.
        Лейка распахнула глаза:
        - И что теперь? Армия?
        - Я перекинул документы в универ, - хладнокровно ответил Дима. - Решил рискнуть.
        - И как?
        - Два экзамена сдал. Еще два осталось. Родителям я пока не сказал, чтобы не нервничали.
        - Ну что такое! - пригорюнилась Лейка. - Неужели в педе не будет ни одного нормального парня! Вот и Стасик, оказывается, в финэк поступает.
        - Я уже поступил, - сообщил из другого конца комнаты болтавший с Наташей Стасик.
        - Вернее, его поступили, - уточнил Сережа. - Блин, везет же некоторым с отцами…
        - А ты, Натуся? - крикнула Лейка. - Ты-то хоть с нами?
        - Мне все равно, где учиться, - с отсутствующим видом сказала Наташа. - У меня совершенно другой круг интересов. Академическое образование в него не входит. К тому же я, может, в Голландию уеду. Сестра моя, ну вы знаете, вышла туда замуж и меня зовет.
        - Ой, Натусь… - Лейка прищурилась, всматриваясь. - Что это такое у тебя на шее?
        Наташа, загадочно улыбаясь, вытащила из выреза блузы на свет кулон «языческого» вида.
        - Так, один знакомый подарил…
        - Какая прелесть! Можно померить?
        Катя неожиданно обнаружила, что осталась одна рядом с Димой.
        - Ну а ты где собираешься учиться? - спросил он.
        - Я… - Катя замялась. Ей вдруг показалось позорным признаваться, что она готовится по второму разу поступать в институт Герцена.

«И вообще я туда не хочу, - подумала она с непонятным ожесточением. - Зачем себя обманывать? Я хочу в универ. Так почему бы не попытаться? Дима же рискнул… а мне, между прочим, армия не светит…»
        - Я тоже буду поступать в университет, - решительно сказала она. - На филфак.
        - Там, говорят, высокий конкурс.
        - Ничего, я справлюсь…
        Сзади незаметно подкралась Диана и игриво ткнула Диму пальцем в спину.
        - Ди-и-и-имочка, - пропела она, неприязненно покосившись на Катю. - Мы с тобой сегодня толком и не поздоровались…
        - Здравствуй, - сухо сказал Дима. - Воздухом подышать не хочешь?
        - Ты меня приглашаешь?
        Катя внимательно посмотрела на Диану. Кажется, та была пьяна. Во всяком случае, вела она себя как-то неестественно.
        - Иди, проветрись, - сурово сказал Дима. - А потом мы с тобой еще раз поздороваемся.
        Диана поймала Катин взгляд и состроила брезгливую гримасу.
        - Тебе никто не говорил, что неплохо было бы поменять гардеробчик? - процедила она.
        - А этот чем плох? - удивилась Катя.
        - Может, у вас в Тамбове и принято ходить разноцветной, как попугай. А питерский стиль - строгость, простота, элегантность. В твоем нынешнем прикиде тебя не примут на работу ни в одно приличное место…
        Катя растерялась от такого враждебного напора. Действительно, из трех присутствующих девушек она была одета ярче всех.

«Может, она права, и у меня что-то со вкусом?»
        - Ты классно одета, - сказал Дима, заметив ее смятение. - Не принимай близко к сердцу чужие комплексы.
        - Кстати, анекдот, - опять вклинился Сережа. - Дети готовят себе маскарадные костюмы. Один говорит - я буду зайчиком, другая - я белочкой. И только одна девочка говорит: а я сделаю себе маскарадный костюм весь коричневый…
        Сережа демонстративно окинул взглядом респектабельный костюм Дианы.
        - Коричневая кофточка, коричневая юбочка, коричневая шапочка… «И кем же ты будешь?
        - спрашивают ее дети. А девочка отвечает: «Я буду какашкой и испорчу вам весь праздник!»
        - Иди ты к черту! - в бешенстве крикнула Диана и, вся красная, убежала в сторону кухни.
        - Что это с ней? - удивилась Катя.
        - Ревнует, - ухмыляясь, сказал Сережа. - Пойду, что ли, утешу ее.
        Сережа ушел вслед за Дианой. Дима проводил ее неприязненным взглядом.
        - Зачем ты с ней так сурово? - спросила Катя.
        - Терпеть не могу людей, которые самоутверждаются за чужой счет, - буркнул Дима. - И вообще, Дианка меня утомила. Просто не знаю, что сделать, чтобы она наконец это поняла.
        Катя смутилась и промолчала. Полминуты они молча стояли рядом.
        - Возможно… - начал Дима.
        И тут из кухни раздался страшный душераздирающий вопль Сережи.

«Карлссон! - почему-то сразу подумала Катя, похолодев. - Он его убил!»
        Глава двенадцатая
        О рационе викингов, слабых и крепких желудках и основе женской привлекательности
        - Я такой эль нынче забодяжил, - говорит один тролль, - просто-таки как заново рождаешься.
        - Что, и впрямь молодеешь? - удивился другой.
        - Нет, ползаешь, писаешься и говорить не можешь.
        - Все-таки, мужик… То есть господин Карлссон, я тебя точно узнал! - пьяно ухмыльнулся Сережа, когда они остались на кухне вдвоем. - Нет, ты мне скажи: зачем ты того голубя жрал? Я ведь точно помню: ты его жрал! Солью посыпал и - хруп! - Сережа щелкнул челюстями. - Это что у вас обычай такой - голубей сырьем жрать? Это, типа, от викингов остался, да?
        Карлссон молча смотрел на него.
        - А-а-а… Я угадал! - обрадовался Сережа. - Викинги - они такие! Я помню! Кровавую пищу блюют… нет, клюют под окном… Кровь с мухоморами! Типа, в берсерки? Обычай?
        - Да, - неожиданно согласился Карлссон.
        - Ага! - еще больше обрадовался Сережа. - Я так и знал! Слышь, Карлссон, я тоже хочу! Хочу в берсерки! Хочу голубя сырьем! Карлссон, поймай мне голубя, а?
        - Ты хочешь съесть голубя? - уточнил Карлссон.
        - Хочу! Кровавую пищу! Ам! - Сережа опять клацнул челюстями.
        Карлссон кивнул и перепрыгнул через подоконник.
        Через полминуты он вернулся, сжимая в руке голубя. Голубь был живой, но какой-то снулый.
        Сережа сграбастал птичку.
        - А где соль? Я помню про соль!
        Карлссон протянул ему солонку. Сережа щедро посолил голубя.
        - Может, его ощипать? - спросил он.
        Но Карлссона на кухне уже не было.
        - Не-е… Ощипывать нельзя… - пробормотал Сережа, лицо его приняло хитрое выражение.
        - Я по-омню! - И сунул голубиную головку в рот.
        Раздался пронзительный вопль. Голубь клюнул Сережу в язык.
        - Ах ты сука! - завизжал Сережа. - Кусаться, да?! - И с размаху шваркнул голубя о стену. - Карлссон! Карлссон! Он меня укусил!
        Но Карлссон не появился. Зато сбежались привлеченные Сережиным криком остальные гости.
        - Он меня укусил! - обиженно сообщил всем Сережа, подбирая с пола оглушенного голубя. - Но мы, викинги, то есть берсерки! Никакой пощады врагу! - И вонзил зубы в голубиную шейку…
        Столпившиеся в коридоре свидетели того, как Сережа посвящал сам себя в берсерки, молча взирали на ужасное зрелище.
        - Ты че, живого голубя?!. - выдохнула наконец Лейка.
        Сережа свирепо вытаращил глаза и гордо промычал что-то невнятное. На губах у него налипли перья.
        - Сдурел? - закричала Лейка. - Выплюнь немедленно!
        - Ну ты прямо как Оззи Осборн, - ухмыльнулся Стасик. - Такой же маньяк.
        - Может, у него бешенство? - деловито предположил Дима, не уточняя, впрочем, кого имеет в виду - несчастную птицу или своего приятеля.
        У дверей раздался сдавленный стон. Наташа закатила глаза и начала сползать по стенке. Достаточно медленно, чтобы Стасик успел ее подхватить.
        За Катиной спиной раздались какие-то булькающие звуки. Диана, зажав рот ладонью, устремилась в туалет. Сережа с остекленевшими глазами жевал голубиные перья.
        - Во дурдом, - растерянно сказала Лейка.
        Кате вспомнился категорический приказ Сережиного папы не устраивать в мансарде никаких гулянок, и она впервые подумала, что Илья Всеволодович был глубоко прав.
        Дима подобрал уроненного Сережей голубя и выкинул в мусорное ведро.
        - Мы пойдем, наверно, - на кухню заглянул Стасик. - Наташка едва живая. Катенька, я музыку пока оставлю, ладно? А потом позвоню. Спасибо за всё.
        - Не за что, - рассеянно проговорила Катя.
        Однако, вечеринка. Если у них все такие… И не потанцевали.
        - Я тоже пойду, - сказал Дима. - Забрать с собой этого птицееда? - указал он на оцепеневшего Сережу.
        - Сделай доброй дело! - обрадовалась Лейка. - А мы тут с Катериной приберемся. - Эй, Дианка, ты там жива? - подергала она дверь ванной.
        Изнутри донеслись глухие рыдания.
        - Она как раз перед этим с ним целовалась, - послышался из прихожей слабый голос повисшей на Стасике Наташи. - С маньяком этим, Сережкой.
        Лейка со значением взглянула на Диму. Тот пожал плечами.
        - Дианка, вылезай! - закричала она опять. - Он не стоит твоих слез! И вообще, сколько можно занимать сортир! Ты здесь не одна!
        Диана не отзывалась. Вернее, отозвалась истерическими рыданиями.
        - Дура, и дурой помрет, - прокомментировала Лейка.
        Дима фыркнул и потащил к выходу невменяемого Сережу. Тот что-то мычал и рвался куда-то бежать.
        Катя прошла в комнату, упала на кровать. Она чувствовала, что смертельно устала… И не сразу заметила, что на стуле у окна скромненько так сидит Карлссон.
        - Фух! - Лейка плюхнулась на кровать рядом с Катей, закинула ноги на спинку. - Спровадила всех, слава Богу! Дианку на Димку повесила! Чувствуешь, какой я молодец! Пожалуй, я у тебя переночую. Поздно уже.
        - Переночуй, - согласилась Катя. - А Сережа?
        - Птицеед-то? - Лейка хихикнула. - Тоже выставила. Но этот не пропадет! Ему идти пять минут, а Дианке, прикинь, аж в Купчино.
        - Это далеко?
        - На машине - полчаса, а если на метро - то прилично. На метро они как раз успеть должны.
        - А Дима где живет?
        - На Комендантском. Это в другую сторону.
        - А он потом как? Метро же закроют! - забеспокоилась Катя.
        - Разберется как-нибудь, он же мужик! Вот если бы он меня провожал, я бы, может, его ночевать оставила. На половичке. Как ты считаешь, он симпатичный?
        - Половичок?
        - Димка!
        - По-моему, да.
        - А я… Ой, Карлссон! - Лейка быстренько опустила ноги на пол. - Я вас не заметила!
        - Меня трудно заметить, я маленький, - очень серьезно сказал Карлссон.
        Лейка засмеялась:
        - Ну вы скажете! Маленький!
        - Я, правда, маленький, - лицо Карлссона было абсолютно серьезно. - Мои родственники, Лейла, намного крупнее меня.
        - Ну да, вы же швед! - вспомнила Лейка. - У вас в Швеции все такие… - она широко развела руки, - …нордические. Если не вьетнамцы! - Она снова захихикала. - Но вы-то точно не вьетнамец. От вас, Карлссон, прямо такая аура силы исходит - просто жуть! - Лейка кокетливо поправила волосы. - Просто эманация мужества! Ой, Карлссон, а может, вы меня до дома проводите?
        - Ты же хотела остаться? - напомнила Катя.
        - Хотела. Одной идти - страшно. У меня двор знаешь какой!.. А с Карлссоном я ничего не боюсь! Карлссон, вы ведь меня проводите?
        Карлссон вопросительно посмотрел на Катю.
        - Конечно проводит, - сказала Катя. - Еще не хватало тебе ночью одной ходить.
        Карлссон кивнул и встал с дивана. Лейка подмигнула Кате и убежала в прихожую к зеркалу - прихорашиваться.
        - Ты, кстати, не голодный? - спросила Катя. - Что-то я не видела тебя за столом…
        Карлссон остановился:
        - А что, осталась еда?
        - У меня дома целый холодильник еды, - высунулась из прихожей Лейка. - Креветки, кальмары, мидии. Если вы голодны, Карлссон, я состряпаю паэлью. Можно даже со свежими ананасами. Выпьем отличного рейнвейна…
        Карлссон стоял в задумчивости. Видно было: он что-нибудь съел бы прямо сейчас.
        - У меня вроде лежит полкило ветчины! - вспомнила Катя. - Стас приволок целый окорок, а мы его так и не нарезали. Или это Дима принес?
        - Окорок? - оживился Карлссон и решительно вернулся обратно на диван. - Тащи.
        Лейка состроила недовольную гримаску, но через секунду улыбнулась и тоже подсела к столу.
        - Возьми сам, ладно? - сказала Катя. - А то у меня уже никаких сил не осталось…
        - Сидите, пожалуйста, - Лейка вскочила. - Я сейчас порежу и принесу сама.
        Катя откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Она устала так, что могла в любую минуту уснуть.
        Лейка вернулась на удивление быстро, неся большое блюдо с ветчиной. Ветчина была нарезана, красиво разложена и даже присыпана зеленью.
        - Угощайтесь, - по-хозяйски предложила Карлссону Лейка. - А сейчас будет сюрприз!
        Лейка снова ушла на кухню и вернулась, неся батон и запотевшую бутылку пива.
        - Мы же вроде всё выпили, - удивилась Катя.
        - Ее кто-то в морозилку засунул и забыл, - объяснила Лейка, - погодите, сейчас оттает… Карлссон, вы любите пиво?
        - Люблю, - сказал Карлссон. Он был занят - делал себе бутерброд. Впечатляющее зрелище. Карлссон разорвал батон вдоль на две части, положил внутрь всю ветчину, какая поместилась, придирчиво оглядел гигантское кулинарное сооружение - и откусил сразу треть. Катя и Лейка наблюдали с немым почтением.
        - Пиво и мясо, - невнятно повторил он, жуя ветчину. - Это я люблю!
        Лейка открыла бутылку и протянула Карлссону с обольстительной улыбкой. Карлссон высосал ее одним глотком и закусил второй половиной бутерброда. Лейка была потрясена.
        - Ах, какой аппетит!
        - Трудно прокормить, - заметила практичная Катя. - Три раза в день по полкило ветчины…
        - Я не привередливый, - дожевывая, промычал Карлссон. - Лишь бы это было мясо, а чье оно - менее важно. А пива еще нет?
        - Это всё, - грустно сказала Катя. - Еды в этом доме больше нет. А мне еще надо чем-то завтракать.
        - А булка? - возмутилась Лейка, не переставая внимательно следить за Карлссоном.
        - Напоминаю, - сказала она. - У меня полный холодильник морепродуктов. Хотите, Карлссон, мы по дороге купим хорошего пива, мяса… я вам бифштекс поджарю…
        - Хочу, - незамедлительно ответил Карлссон.
        И направился к дверям.
        - И как ты не устала, - зевая, проговорила Катя. - Я с ног валюсь, а ты еще чего-то жарить собираешься… Кстати, - вспомнила она, - не хочешь помочь мне прибраться?
        У Лейки вытянулось лицо.
        - Катька, в другой раз, - зашептала она. - Ну какая уборка! Он же не будет меня дожидаться!
        - Да зачем тебе вообще уходить? Оставайся!
        - Ничего ты не понимаешь…
        - Мы идем? - донесся из прихожей голос Карлссона.
        Лейка прервалась на середине фразы и упорхнула из комнаты.
        Через минуту дверь захлопнулась и Катя осталась одна. Если не считать горы грязной посуды. М-да… Вечеринка, можно сказать, «удалась на славу».
        Катя не знала, что самые мрачные последствия сегодняшнего вечера проявятся только через два дня.
        Глава тринадцатая,
        в которой на Катю обрушивается гнев Большого Босса, но потом все загадочным образом устраивается
        Вот хитрая тактика эльфов:
        Если ты близко, показывай, будто ты далеко; если ты далеко, показывай, будто ты близко; если ты пользуешься чем-нибудь, показывай, будто ты этим не пользуешься; заманивай добычу выгодой; приведи ее в расстройство и бери ее; если добыча сильна, уклоняйся от нее; вызвав в ней гнев, приведи ее в состояние расстройства; приняв смиренный вид, вызови в ней самомнение; если их много и они дружны - разъедини; нападай, когда они не готовы; бери их, когда они не ожидают.
        А у троллей тактики нет. Они просто ловят и едят.
        Как потом выяснилось, их заложила Наташка. Не то чтобы специально. Не удержалась: рассказала матери, как Сережа голубя угрыз. Типа, как прикол. А мать Наташкина тоже кому-то проболталась. Так что уже на следующий день история добралась до Сережиного папаши. Сколько в ней было правды - неизвестно. Но - хватило.
        Через два дня после веселья с голубями в мансарду притащился мрачный Сережа и сообщил, что Катю желает видеть его папаша.
        Причем, поганец такой, не сообщил, что папаша осведомлен о происшедшем. Промямлил что-то невнятное: мол, поговорить желает и все, так что Катя отправилась за ним в полной уверенности, что самая большая неприятность, которую следует ожидать, - то, что ей попытаются навязать какую-нибудь дурную работу.
        Как бы не так!
        Она еще порог кабинета переступить не успела, как Большой Босс начал орать.
        Орал, что Катя обманула его доверие! Что устроила в доверенном ей помещении притон наркоманов! Что он ее, Катю, коварную обманщицу и расхитительницу казенного имущества, призовет к ответу! Что она ему до пенсии долги возвращать будет! До ее пенсии, если кто не понял! Да она еще не знает, кого она посмела обмануть! Да ее…
        Катя слушала вопли Босса минут пять, потом ей это надоело и, угадав момент, когда Босс прервался, чтобы набрать воздуха, решительно заявила:
        - А что вы на меня кричите! Вот рядом ваш сын стоит! Он в этой мансарде и до меня всякие сборища устраивал для всей компании. И сейчас - тоже. Если вы против - так ему и скажите! Можно подумать, мне большое удовольствие - за всей оравой посуду мыть!
        От ее выступления Сережин папаша на некоторое время потерял дар речи. Меньше всего он ожидал, что эта голубоглазая малявка посмеет возражать Ему!
        И в образовавшейся паузе успел прорезаться Сережа:
        - Не верь ей, папа! Все она врет! Ничего она…
        Бац! - Отцовская длань смачно приложилась к Сережиной физиономии.
        - А ты вообще заткнись, недоумок! Позор моего рода! Ты еще дебильнее, чем твоя мамаша! Сколько денег трачу на вас, паразитов! Хоть бы слово благодарности! Хоть бы…
        Сережа скулил, держась за глаз. И предусмотрительно помалкивал. Катя тоже. Она на всякий случай отодвинулась подальше. Оба ненормальные: что сын, что отец…
        Папаша костерил сына минут пятнадцать. Катя узнала, что Сережа в юные годы приворовывал и страдал энурезом, что позорно удрал из секции по карате, куда привел его отец, желавший сделать из сына «мужика». Узнала также, что Сережа
«дегустировал» наркотики, поцарапал крыло у отцовской машины и прочие пикантные факты.
        Перечисляя все это, папаша слегка выдохся и когда наконец переключил внимание на Катю, то ограничился кратким:
        - Ты уволена! Сегодня сдашь все по описи - и убирайся. Если чего-то не хватит - сядешь в тюрьму! Я тебя…
        Тут на столе заворковал селектор, и приторно-сладкий голосок секретарши сообщил:
        - Илья Всеволодович, через три минуты у вас - господин Селгарин!
        - Ах черт! - выругался Сережин папаша. - Что ж ты тянула до последней минуты, дура! Вы оба - пошли вон! - скомандовал он Сереже и Кате. - Сидеть там, в приемной, ясно?
        Они вышли. Катя была в таком состоянии, что не обратила внимания на двух шикарно одетых мужчин, проследовавших в кабинет мимо вытянувшегося по стойке смирно охранника и угодливо изогнувшейся секретарши. Отметила только краем сознания, что у одного - длинные, как у женщины, и совсем светлые волосы.
        - Ну ты и дура! - злобно промычал Сережа. - Теперь папка тебя точно уроет! Людка, дай медяшку какую-нибудь! - потребовал он у секретарши.
        - Опять в глаз получил? - без всякого сочувствия спросила секретарша. - Мамочке побежишь жаловаться - «фонарь» тебе пригодится.
        Охранник засмеялся. Похоже, хозяйского сына здесь не очень уважали.
        - А ты не огорчайся, крошка, - сказал охранник Кате. - Это плохое место, я же тебе говорил.
        Зазвонил его телефон.
        - Да, - сказал охранник. - Да, Илья Всеволодович, - охранник посмотрел на Катю. - Да, я все понял.
        Едва он отключился, по селектору раздался голос Босса:
        - Людмила, зайди!
        - Чаю требуют! - сказала секретарша, покинув кабинет. - И кофе. Могу и тебе сделать, - она с сочувствием поглядела на Катю. - Селгарин - это надолго.
        - Тогда я пойду, - заявила Катя, поднимаясь.
        Тут же встал и охранник.
        - Сядь, - сказал он.
        - Это еще почему же? - возмутилась Катя.
        - Потому что начальник велел тебя не выпускать!
        - Я хочу уйти! - повысив голос, заявила Катя. - И вы не имеете права меня не выпускать!
        - Тише, тише! - примирительно сказал охранник. - Просто подожди немного, ладно? Людочка тебе кофе сделает…
        - У меня конфеты вкусные! - ласково проговорила секретарша. - А хотите, Катенька, ликера вишневого рюмочку? У меня - есть! Для особых случаев! - Секретарша сейчас сама была похожа на вишневый ликер: вишневая помада на губах и улыбка - слаще не бывает. - Не стесняйтесь, Катенька! Это не Ильи Всеволодовича ликер, а мой. И конфеты тоже мои.
        Катя ругнула себя за то, что раньше думала о ней плохо.
        Секретарша выставила на стол сверкающую коробку… К которой тут же потянулся Сережа…
        Но Людмила быстро отодвинула коробку.
        - Перебьешься!
        Обиженный Сережа фыркнул и ушел в туалет.
        - Людмила, ты там не уснула? - прорычал селектор.
        - Сейчас, Илья Всеволодович! - бархатным голосом ответила секретарша. Подхватила чашки и исчезла в кабинете.
        - Ты угощайся, - сказал охранник Кате. - Босс когда не в духе - это не для слабонервных! Что там такое у тебя произошло, на Невском, 52? Этот начудил? - кивок в сторону туалета, где заперся Сережа.
        - Угу, - сказала Катя. - Напился и голову у дохлого голубя отгрыз!
        Охранник захихикал, потом сказал, посерьезнев: - Ты с этим, - кивок на туалет, - поосторожнее! У него крыша конкретно течет, а ты - девушка слабая, защитить тебя некому…
        - И вовсе я не слабая! - возмутилась Катя. - И защитить меня - есть кому! - Это она о Карлссоне вспомнила. И правда: если он киллер или вроде того, ему только слово сказать, и все тут…
        - Ты конфеты кушай, - сказал охранник. - Сахар для мозгов полезен. А в чай лимон положи. Это витамины.
        Вернулась секретарша. Даже сквозь грим видно было, как порозовели ее щеки.
        Молча достала две рюмки, налила себе и Кате.
        - Тебе не предлагаю, - сказала она охраннику. - Ты при исполнении. А этот где? Не сбежал?
        - На толчке орлует! - сказал охранник. - Ну что там?
        - Нормально всё. Вы пейте, Катенька, не беспокойтесь. Всё будет в порядке. А Илья Всеволодович выйдет минуток через десять, с вами договорит.

«„Договорит“, как же!» - подумала Катя, но рюмочку ликера выпила. Даже две рюмочки. Вкусно!
        Большой Босс вышел из кабинета один и - какой сюрприз! - он снова обаятельно улыбался!
        - Я виноват, Катенька! - заявил он. - Меня обманули! Вы меня простите? Вы меня должны простить! Просто обязаны! Людмила, где этот оболтус?
        - Там, Илья Всеволодович! - жест в сторону туалета.
        - Ах он… Ну да бог с ним! Так вы простите меня, Катенька?
        Катя молчала. Не очень-то она верила в «раскаяние» Сережиного папаши. Наверняка какую-то новую гадость замыслил.
        - Вижу, вы мне больше не верите, - вздохнул Большой Босс. - Но я вам верю! Теперь
        - верю. Будем считать, что вы успешно прошли испытательный срок. Вы рады, Катя?
        Катя неопределенно пожала плечами.
        - Вот и отлично! - просиял Сережин папаша. - С этой минуты вы больше не стажер, а полноправный офис-менеджер! С окладом, ну, допустим… Двести… Нет, двести пятьдесят долларов в месяц! Это, разумеется, не предел. Я уверен… Да, кстати, Людмила, когда у нас в этом месяце аванс?
        - Как всегда, Илья Всеволодович, двадцать восьмого числа.
        - То есть завтра! Завтра, Катенька, можете приходить за авансом! Людмила, позвони в бухгалтерию, пусть Катеньку впишут в ведомость. Скажешь, я распорядился…
        Он еще минут пять осыпал Катю комплиментами и строил грандиозные схемы ее карьерного роста. Катя помалкивала. Смотрела поверх его головы в черный объектив телекамеры, кушала Людмилины конфеты… Сережа отсиживался в туалете.
        Из офиса Катя вышла в полном недоумении. Она не могла представить, с чего это вдруг Сережин папаша так рассиропился. Может, ему позвонил родитель еще какого-нибудь участника вечеринки?.. Папа Стасика, например?
        Впрочем, уже через полчаса Катя перестала ломать над этим голову. Все обошлось - и хорошо. Может, завтра, когда придет за деньгами (деньги - это тоже хорошо), она что-нибудь выяснит…
        - Молодец, Илья! - Расположившийся в директорском кресле мужчина отключил видеозапись, вынул диск и передал своему спутнику.
        - Рад услужить, Эдуард Георгиевич!
        - Больше ничего по отношению к ней не предпринимай, - сказал мужчина, вставая. - Пусть все идет как идет.
        - Все, как вы скажете, Эдуард Георгиевич!
        Он проводил мужчину и его спутника до дверей, но когда они вышли, сразу перестал улыбаться.
        - Никого не пускать, ни с кем не соединять! - бросил он секретарше. - Оболтуса, - кивок на туалет, - домой!
        Захлопнул дверь, полез в сейф, достал бутылку виски, наполнил до краев чашку из-под кофе (первое, что попалось под руку) и махом выпил…
        - Он такой красавчик, этот Селгарин… - мечтательно проговорила секретарша. - Просто как в кино!
        - А по-моему, он гомик, - ревниво заметил охранник. - Духами от него несет…
        - Что б ты понимал! - сказала секретарша. - Это мужские духи! Крутейший парфюм! Последняя версия Хуго! Знаешь, сколько такие стоят? Это тебе не лосьон для бритья! А цвет у него натуральный! Уж я в этом разбираюсь, можешь мне поверить!
        - Я верю, - не стал спорить охранник. - Но все равно на пидора похож… - проворчал он себе под нос.
        - Грубый ты, Васька! - сказала секретарша. - И «пидор» - это невежливо. Надо говорить - «гей».
        Оба засмеялись.
        - Думаешь, он клюнул? - спросил тот, о ком они говорили, у своего спутника.
        - Уверен! А ты?
        - Я? Я бы точно не удержался! - Эдуард Селгарин (впрочем, это имя он носил сравнительно недолго) негромко засмеялся. - Эта малышка - чудо!
        - Да, - сказал его спутник. - Удивительное создание. Редкая жизненная сила.
        - Совпадение? - предположил Селгарин. - Или…
        - Или, - сказал его спутник.
        - Только я тебя прошу, Аль, держись от нее подальше, - озабоченно проговорил Селгарин. - Я сам всё сделаю.
        - Пометь ее, - сказал его спутник. - Мало ли…
        - Он может заметить! - напомнил Селгарин.
        - Ну и что?
        - Риск увеличится многократно, - заметил Селгарин.
        - Ты - в отличной форме, ты справишься.
        - Твоими стараниями, - Селгарин засмеялся. - Но он - сильнее. Он всегда был сильнее!
        - Был, - сказал его спутник. - Не бойся. Теперь - не старые времена. В мире высоких технологий замшелый булыжник не котируется.
        - Надеюсь, - сказал Селгарин. - Но лучше бы нам отыскать его раньше, чем он отыщет нас. Натравит на нас Хищника…
        - Нет, - покачал головой его спутник. - Со мной он пожелает разобраться сам, а тебя никакой Хищник не учует сквозь такое амбрэ!
        Оба рассмеялись. Один - мелодично. Второй - сухим смешком. Будто песок пересыпали.
        Глава четырнадцатая,
        в которой Катя приезжает на свидание на «порше» и знакомится с японской кухней
        - Помню, молодой был - бочку пива одним глотком! - говорит один тролль другому.
        - А теперь - чего? - спрашивает тот.
        - А теперь не могу. Голова в бочку не пролезает.

«Ах, где ты, прекрасная фея?» - уныло думала Катя, глядя на себя в зеркало. Теперь, без макияжа, она казалась себе совершенно неинтересной, невзрачной. Вдобавок на лбу и подбородке появились какие-то красноватые пятна - должно быть, аллергия на косметику.

«Не надо было смывать макияж мылом, - думала она, осторожно прикасаясь к покрасневшей коже. - И вообще, это нечестно - красота на один вечер. Вчера я принцесса, а сегодня снова Золушка. А если опять захочу стать принцессой - пожалуйста, двести долларов. Может, у меня раньше и не было комплексов насчет своей внешности, так теперь наверняка появятся… А тут еще и свидание - так некстати!»
        Накануне Кате позвонил Стасик и пригласил ее после работы зайти в какое-нибудь кафе. Катю его звонок удивил и порадовал - она-то решила, что он о ней забыл.
        Катя, не раздумывая, приняла приглашение. Но теперь, мрачно глядя на себя в зеркало, засомневалась - хочется ли ей завязывать отношения с этим парнем. А если да - то стоит ли показываться ему с таким лицом.
        Стасик… Все ее подруги хором сказали бы - это твой шанс, дура! Возможно, к хору присоединилась бы и мама. Одобрил бы Стасика папа? Тут у Кати твердой уверенности не было. С девической точки зрения, Стасика, безусловно, можно было назвать парнем мечты. Но, положа руку на сердце, Катя не могла сказать, что Стасик - это парень именно ее мечты. Гораздо охотнее она пообщалась бы с тем же Димой - просто погулять, поговорить, безо всяких там кафе и прочих развлекательных мероприятий. Но само по себе Стасиково внимание ей льстило. Раньше, в школе, сама мысль о том, что на нее может пасть благосклонный взор такого красавца, как Стасик, повергла бы Катю в трепет… Однако теперь что-то изменилось, и вместо восторга Катя испытывала всего лишь умеренную радость, вдобавок несколько подпорченную мыслью о Наташе.
        Бегать на свидания с чужим парнем было как-то непорядочно.

«В конце концов он же не замуж меня зовет. Мы просто пообщаемся, - думала Катя, роясь в одежде. - Выпьем по молочному коктейлю, поговорим о судьбе или о чем он там хотел. В общем, видно будет».
        Катя надела джинсы и застыла, держа в руках полюбившуюся ей «глазастую» футболку. В каком-то историческом романе она прочитала, что девушка не должна дважды выходить в свет в одном и том же туалете. После долгих колебаний она выбрала белую блузу из вискозы - самую нарядную вещь из тех, что она привезла из Пскова.

«Питерский стиль - простота и элегантность!» - объявила она своему отражению в зеркале - хорошо знакомой псковской школьнице с шелушащимся носом.
        За обещанными деньгами Катя приехала около двенадцати. Деньги эти пришлись очень кстати, поскольку гонорар за переводы должны были заплатить лишь через неделю.
        В офисе Катя застала только Людмилу и незнакомого охранника, пожилого и лысого, впустившего ее и сразу же уткнувшегося в спортивную газету.
        - Босса нет, - сказала Людмила. - И денег тоже нет. Но будут. За ними в банк поехали. Чаю с печеньем хочешь?
        - Ага, - оставшиеся с вечеринки закуски Катя подъела еще вчера. Сегодня она завтракала чаем с сахаром и последним кусочком черствой булки.
        - Бровки подправила? - спросила Людмила. - Умница. В нашей работе внешность - это всё.
        Минут через сорок мелодично пропел домофон.

«Ну наконец-то!» - подумала Катя.
        Но это был не Сережин папа.
        Людмила глянула на экранчик, воскликнула «Ой!», выхватила из стола зеркальце, уронила обратно, вскочила…
        - Иваныч, открывай быстро! Селгарин! О Господи! А я… Здравствуйте, Эдуард Георгиевич! А Ильи Всеволодовича нет! Они в банк поехали!
        - Ничего, я подожду. - Голос у вошедшего был очень красивый: певучий, богатый обертонами, и сам он тоже был настоящий красавец (на этот раз Катя рассмотрела его как следует): высокий, стройный, элегантный. Длинные светлые, очень ухоженные волосы волнами падали на плечи, глаза отливали густой синевой, и весь его облик отличался каким-то старинным благородным изяществом.

«Ему бы очень подошла трость», - подумала Катя.
        - Вот, Эдуард Георгиевич, наш новый сотрудник, Катенька! - представила Катю Людмила. - Будет офис-менеджером на Невском, пятьдесят два.
        - Очень хорошо, - Селгарин улыбнулся Кате. - Откройте мне кабинет, Людочка, - попросил он.
        - Ой, минутку… - Людмила засуетилась, нашла ключи, отперла кабинет Босса. - Вам как обычно?
        - Да, пожалуйста. - Дверь закрылась.
        - Пьет только зеленый чай, - шепотом сообщила Людочка Кате. - Причем без сахара. - Она достала расписной глиняный чайник, красивую коробочку с чаем… - Вот, специально для него держу!
        - А это кто? Тоже у Ильи Всеволодовича работает?
        - Да ты что! - Людмила махнула рукой, словно отгоняя прочь Катины слова. - Это Илья Всеволодович у него работает.
        - А я думала - он директор…
        - Он и есть директор! А Селгарин - ХОЗЯИН! И нашей фирмы, и еще трех!
        Она залила чай кипятком, поставила на поднос заварной чайник, обычный электрический, фарфоровую пиалку - и упорхнула в кабинет.
        Катя задумчиво посмотрела ей вслед.
        Таких, как Селгарин, она не встречала никогда. Может, видела в кинофильмах. Американских.
        А Большого Босса, оказавшегося, как выясняется, не таким уж большим, всё не было. Катя начала беспокоиться. В три у нее встреча со Стасиком. Не опоздать бы…
        Босс приехал без двадцати три, узнал, что Селгарин ждет его почти час, выругался шепотом, но тут же нацепил на физиономию широченную улыбку и нырнул в свой кабинет. Минут через пять оттуда вышел Селгарин, улыбнулся Людмиле и Кате, небрежно кивнул охраннику, бросившемуся открывать дверь, и удалился. Еще через минуту Большой Босс вызвал Катю в кабинет, вручил ей конвертик с деньгами, заставил пересчитать (в конвертике оказалось две тысячи рублей), поздравил с первой зарплатой и отпустил Катю восвояси. Когда Катя выбежала из офиса, на часах было уже без десяти три. Катя катастрофически опаздывала.
        - Катенька! - У входа в арку стояла очень красивая белая машина без крыши. За рулем сидел Селгарин. Сиденья в машине были обшиты белой кожей, даже на вид такой приятной, что хотелось немедленно ее погладить.
        - Вижу, вы торопитесь. Если недалеко - подвезу, хотите?
        - Да я… Спасибо, я сама, - засмущалась Катя.
        В свое время мама внушила ей железное правило: никогда не садиться в машину к незнакомому мужчине. Особенно - в дорогую машину. Но Селгарин вроде как и не незнакомый. Более того - он ее, Катино, начальство. Вдобавок Катя действительно спешила…
        - К Казанскому - это далеко? - нерешительно спросила она.
        - Если к вокзалу, то далековато, а если к собору, то нет! - Селгарин засмеялся и распахнул дверцу. - Садитесь же!
        Катя села - и ее тут же вдавило в спинку. Машина рванулась с места, вписалась в поток (под возмущенные гудки сзади), мгновенно набрала скорость и запетляла между автомобилями. Селгарин бросал ее из стороны в сторону с небрежной легкостью, держа руль одной рукой, даже не рукой - двумя пальцами. Второй он, не глядя, «играл» на клавишах магнитолы, если сияющий огоньками музыкальный блок можно было назвать магнитолой.
        До Кати наконец дошла его шутка о вокзале, и она улыбнулась.
        - Уже лучше, - похвалил Селгарин. - Такая красавица, как вы, Катя, должна улыбаться, а не хмуриться!

«Льстит, - подумала Катя. - Причем льстит примитивно».

«Увезет, обесчестит и хорошо если не убьет» - всплыло в памяти мамино предубеждение против мужчин на дорогих автомобилях.
        Разумеется, это оказалось всего лишь одной из маминых «страшилок». Ничего фатального не случилось. Селгарин остановил машину напротив Дома книги. Прощаясь, поцеловал ей руку. Вернее, запястье. Причем поцелуй этот чуть-чуть затянул. Потом отпустил ее руку и улыбнулся как-то очень по-доброму, как родной. Катя тоже улыбнулась, сказала «большое спасибо» и вышла из машины, все еще ощущая запястьем прикосновение губ Селгарина. Вышла - и сразу столкнулась со Стасиком.
        Стасик приветствовал Катю весьма фривольно: приобнял, небрежно чмокнул в щеку - как будто так и надо.
        - Кто это тебя подвозил? - спросил он, провожая взглядом белый кабриолет.
        - Так, один знакомый, - загадочно сказала Катя.
        - Крутая тачка, - с почтением выговорил Стасик. - «Порше», да?
        - Я в этом не разбираюсь, - Катя испугалась, что сейчас начнется монолог об автомобилях. - Куда пойдем? Ты вроде хотел в какое-то кафе?
        Перед внутренним взором Стасика возник сумрачный прокуренный зал пивняка на Сенной, куда он намеревался сводить Катю. У него промелькнуло смутное ощущение, что интерьер его любимой пивнухи не вяжется с Катиным воздушным обликом и дисгармонирует с белым кабриолетом.
        - Пошли пройдемся по Казанской, - предложил он. - Прикинем, что нам понравится, зайдем, выпьем шампанского…
        - Это не обязательно, - возразила Катя. - Можно просто купить каких-нибудь пирожков и погулять. Погода-то хорошая! Может, съездим искупаемся? Где у вас в Питере городской пляж?
        У Стасика были свои планы на сегодняшний вечер вообще и на Катю в частности - традиционная развлекательная программа, начинавшаяся обычно с легких спиртных напитков, а заканчивающаяся утренней сигаретой в постели. В данном случае - в постели, располагавшейся на некоей мансарде с видом на Невский проспект. Поход на пляж, конечно, имел свои преимущества, поскольку позволял Стасику продемонстрировать спортивную фигуру и плавательные навыки, а также убедиться в телесных достоинствах спутницы. Ну и еще кое-что… по обстоятельствам. Но пляж был элементом другой программы, требовавшей специальной подготовки и несколько большего времени. А нынешнюю следовало начать с какого-нибудь бара, добавить в другом, часиков в одиннадцать отправиться потанцевать в ночной клуб, а там уже пойдет по накатанной.
        Катя понятия не имела о том, какую программу приготовили ей на вечер и что планируется «на десерт», но у нее было отличное настроение и желание развлекаться. То, что ее понятие «развлекаться» существенно отличалось от Стасикового, она еще не знала.
        Они обошли колоннаду собора и направились по Казанской. Метров через сто справа над зеркальными окнами показалась иероглифическая вывеска.
        - Что там? - с любопытством спросила Катя.
        - Суши-бар, - пояснил Стасик. - Ты когда-нибудь пробовала суши?
        - Нет, а что это?
        - Японская кухня, - Стасику пришло в голову, что посещение суши-бара - неплохой способ произвести на провинциалку нужное впечатление и хотя бы отчасти затмить кабриолет. - Зайдем?
        - Я в этом ничего не понимаю, - призналась Катя.
        - Ерунда! Я тебе все расскажу и покажу. Пошли, тебе понравится!
        - Ну пошли, - согласилась Катя.
        В этом заведении Стасик никогда не был, но, держа марку, старался выглядеть завсегдатаем. Уверенно проследовал через ресторанный зал, где было накурено, шумно и очень людно, в почти пустой суши-бар.
        На Катин взгляд, зал был оформлен бедновато, но чистенько: длинные столы из полированного дерева, деревянные лавки, с потолка свисали разноцветные матерчатые плакаты с иероглифами. Официантка восточного вида в кимоно с поклоном подала Кате меню и удалилась семенящим шагом.
        - Японка? - широко раскрыла глаза Катя. - Настоящая?
        - Нет, казашка какая-нибудь, - небрежно ответил Вадик. - Ну, выбирай.
        Катя открыла меню. Оно было на трех языках - русском, английском и японском, но все равно ничего не понятно. Напротив каждого названия имелась невнятная экзотическая картинка.
        - О, да тут совсем недорого! - воскликнула Катя, взглянув на цифры справа от картинок. - Ну сейчас я тут все попробую!
        - По-твоему, недорого? - Стасик недоверчиво заглянул в меню. - Ты уверена?
        - Не бойся, если у тебя мало денег, я доплачу! - У Кати в кармане лежали две тысячи рублей, а в меню не было ни одного блюда дороже полтинника.
        - Еще чего! - обиделся Стасик. - Пиво будешь? Или саке?
        Катя от пива и саке отказалась. Тогда Стасик заказал ей сливового вина.
        - Ты просто обязана его попробовать! - заявил он. - Это часть местной кухни. Теперь давай выберем, что ты будешь есть. Что ты хочешь?
        - Всё! - лихо заявила Катя. - Но постепенно. С чего обычно начинается японский обед?
        Стасик сразу надулся и принял важный вид.
        - Начинают обычно с супа. Я тебе советую взять мисо с водорослями - это, так сказать, классика…
        Официантка быстро принесла круглую глиняную мисочку с крышкой, полную черноватой бурды, в которой плавала неаппетитная склизкая трава, а также бокал вина и высокую кружку пива.
        Катя съела ложку, сморщилась, закрыла миску крышкой и отставила в сторону.
        - Давай за нас с тобой! - провозгласил тост Стасик. - Чтобы у нас все было по жизни зашибись!
        Сливовое вино оказалось крепким и приторно-сладким. Катя отпила глоток, отставила бокал и снова вернулась к меню. Стасик, выхлебнув полкружки, повеселел, глаза его заблестели.
        - Что теперь? - благодушно спросил он. - Суши, сашими, роллы?
        Суши, судя по картинкам, назывались куски всякой всячины на рисовых колобках. Стоили они сущие копейки, и Катя заказала ассорти, чтобы попробовать всё.

«Японка» принесла большой плоский камень, украшенный разноцветными кучками непонятных ингредиентов, глиняный кувшинчик, какие-то квадратные миски, палочки. Катя слегка растерялась.
        - Сейчас я тебя научу, - заявил Стасик. - Вот, например, этот кленовый листик не едят - это просто украшение.
        - А это? - Катя ткнула палочкой в зеленую пасту.
        - Это - тоже. Вернее, едят, но по чуть-чуть. Это васаби. Горчица. В этом кувшинчике - соевый соус. В него макают всю эту ботву.
        - А это что? - Катя попробовала розовые листочки и скривилась. - Капуста в одеколоне?
        Стасик захохотал.
        - Это же имбирь!
        Японская кухня нравилась Кате все больше и больше. Прямо как в рекламе - «такая вкусная, такая прикольная!». Не блюда, а сплошной ребус.
        - Ну, имбирь точно не едят… Погоди, сейчас догадаюсь… им надо занюхивать блюда!
        - Не занюхивать, а закусывать, - поучал Стасик. - После каждой перемены блюд, чтобы отбить вкус предыдущего… Ну, типа, как коньяк лимоном заедают.
        В отличие от супа, суши оказались довольно вкусными. Больше всего Кате понравился копченый угорь и загадочный желтохвост. Суши с обычной рыбой - лососем и форелью - Катя отдала Стасику.
        Стасик допил кружку и заказал другую. В ожидании пива он масляными глазами рассматривал Катю. Катя, хихикая, воевала с палочками.
        - Ты чего, вчера не выспалась? - внезапно спросил он.
        - Что? - не поняла Катя.
        - Неважно выглядишь. Ты не заболела? Я тебя после той вечеринки прямо не узнаю…
        Палочки дрогнули в Катиной руке, суши с кальмаром выскользнуло и улетело под стол.
        - Не знаю, - растерянно пролепетала она. - По-моему, я нормально выгляжу.
        - Ничего, не огорчайся, - успокоил Стасик. - Какие твои годы. Отдохнешь, выспишься, и красота к тебе вернется, - утешил ее Стасик.

«Начинается, - мрачно подумала Катя. - Надо срочно где-то доставать двести долларов на следующий сеанс у Карины. Может, дешевле сразу сделать пластическую операцию?»
        - Ты чего загрустила? - встревожился Стасик. - И вина совсем не пьешь. Давай еще что-нибудь закажу. Хочешь какой-нибудь ролл? Выбирай, - Стасик сунул ей под нос меню.
        - Я хочу с копченым угрем, - проворчала Катя. - Вот тут нарисован… Такой, в виде дракона.
        Стасик поглядел на цену, нахмурился, но после секундного колебания кликнул официантку.

«Дракона» пришлось подождать. Но когда его принесли…
        - Ой… - прошептала Катя, увидев блюдо. - Я и не думала, что он такой большой. Тут, похоже, угорь целиком. Как же мы его съедим?
        - С пивом всосется, - решительно сказал Стасик, берясь за палочки.
        Мимо суши-бара, громко болтая, прошла в ресторан очередная компания - несколько нарядных красивых девушек в компании таких же ухоженных мужчин. Катя рассеянно проводила их взглядом. Одна из девушек выглядела особенно экстравагантно: с ног до головы в бледно-розовом, с прорезями и разрезами в самых неожиданных местах. Красавица обернулась, как будто почувствовав Катин взгляд, и ее лицо осветилось голливудской улыбкой. На лице, таком же нежно-розовом, с карамельными губами, пятнами холода выделялись синие глаза.
        - Карина! - обрадовалась Катя.
        Карина что-то сказала своему спутнику, высокому широкоплечему мужчине с короткой стрижкой, и направилась к Катиному столу.
        - Я вас не узнала, - весело сказала Катя. - Наверно, из-за прически…
        Теперь волосы Карины переливались всеми оттенками розового, медленным водопадом стекая по плечам. «У нее волосы почти до пояса! - поразилась Катя. - Если это, конечно, не парик…»
        - Катенька, я ненавижу, когда меня зовут «вы», - улыбаясь, сказала Карина, присаживаясь за стол. - Я сразу чувствую себя старухой. Только на «ты», и только Карина. Договорились?
        Катя кивнула.
        - А мы суши едим, - похвасталась она. - Стасик меня пригласил. Отличные суши, кстати.
        - Да боже упаси, - поморщилась Карина. - Здесь только пиво приличное, и то на любителя. Вы еще в «Планету суши» пойдите.
        Стасик набычился.
        - Мне здесь нравится, - поспешно сказала Катя. - Давайте я вас познакомлю: это Стасик, а это - Карина…
        - Твой мальчик? - спросила Карина, бесцеремонно разглядывая Стасика. - Ничего, хорошенький. Ты чего такая бледненькая?
        Карина кончиками пальцев развернула к себе Катино лицо.
        - Почему нос шелушится? Ты чем макияж смывала? Тем, что я тебе написала?
        - Водой…
        - Водопроводной? - ужаснулась Карина. - Да ты просто преступница, кожу погубишь! Никакой водопроводной воды, там же хлор! А туалетное мыло с тональным кремом дает такие жуткие химические соединения…
        - Карина! Ты там надолго застряла? - прогремел мужской бас из соседнего зала.
        Карина улыбнулась, махнула рукой.
        - Ты заходи, - сказала она Кате. - Мне на следующей неделе понадобятся модели для конкурса боди-арта.
        - А что такое боди-арт?
        - Увидишь! Тебе понравится. Главный прикол в том, что, какой образ надо создать, скажут только перед самым началом конкурса. В общем, я тебя жду, Катенок! Если выиграем, фотографии твои в журналы попадут. Хочешь стать фотомоделью?
        Катя не нашлась, что ответить. Она подумала, что Карина над ней смеется.
        - Хочешь-хочешь! - засмеялась Карина. - Заходи ко мне завтра в салон, фотки с прошлых конкурсов покажу. И тебя немного пофотографируем. У меня как раз завтра после трех фотограф будет. Ну до завтра, солнышко.
        И, на прощание ослепив Стасика улыбкой, Карина упорхнула в соседний зал.
        - Это кто? - через несколько секунд спросил ошеломленный Стасик.
        - Моя подруга, - прихвастнула Катя. - Стилист. У нее собственная студия красоты.
        - Ого! - Стасик проникался к Кате все большим уважением. - Какие у тебя знакомства! Слушай, а спортивные сексуальные парни ей для моделей не нужны?
        - Хочешь стать фотомоделью? - засмеялась Катя, возвращаясь к «драконьему» роллу.
        - Почему бы и нет? - Стасик выпятил подбородок. - Слушай, а сделай мне приглашение на этот сейшн. А то я как-то отстал от жизни с этими экзаменами. Кстати, - понизив голос, спросил Стасик, - ты видела ее мужика? Жуткий тип. Худой такой, в черной майке. А на спине вытатуирован дракон. Знаешь, что это значит?
        - Откуда мне знать? - промычала Катя, чей рот был набит рисом и копченым угрем.
        - Татуировка на спине - это знак якудза! Японской мафии!
        - Откуда у нас якудза? - усомнилась Катя. - Это же просто бодиарт. Роспись по коже. Он, наверно, тоже визажист.
        Стасик только хмыкнул.
        Минут десять они молча поедали ролл. «Дракон» меньше не становился.
        - Всё, - решительно сказала Катя, откладывая палочки. - Больше не могу.
        - Еще половина осталась! - возмутился Стасик.
        - Я так ни разу в жизни не наедалась. У меня этот «дракон» уже вот тут стоит, - Катя указала на своей шее, где именно у нее расположился «дракон». - Мне бы воздуху глотнуть.
        - Хоть вино допей, - уныло сказал Стасик и оглянулся в поисках официантки. - Счет принесите!

«Японка» ловко прибрала со стола, а потом с поклоном подала счет в лакированной расписной коробочке.
        - Ой какая хорошенькая коробочка! - восхитилась Катя. - Может, это нам подарок от заведения?
        Стасик даже не отреагировал на это наивное предположение. Он скорбно взирал на счет.
        - Давай пополам! - предложила Катя, заметив выражение его лица. - Как там Сережка это назвал - «по-голландски»?
        - По-голландски пусть Серега сам ходит, - пробормотал Стасик, копаясь в нагрудном кармане. Он набрал пачечку банкнот, пересчитал, вздохнул, сунул обратно в карман и положил в коробочку пластиковую карту. «Японка» забрала карту, а через полминуты вернулась и что-то промурлыкала Стасику на ухо. Стасик покраснел и положил в коробочку еще пятьсот рублей.
        Официантка вежливо поблагодарила и удалилась.
        - Почему так много? - удивилась Катя. - Тебя не обсчитали? Дракон стоил всего пятьдесят рублей, а суши и вообще по пятерке…
        - Это чаевые, - мрачно сказал Стасик.
        И прошипел сквозь зубы, но тихо, чтобы Катя не расслышала:
        - «Рубли»! Ни хрена себе шуточки!
        У входа другая «японка» кланялась им, предлагая заходить еще.
        - Мы обязательно придем, - пообещала Катя. - Ведь придем, да? Мне тут очень понравилось. Там в меню был еще какой-то корабль, а на нем целая гора всяких штук, которых я не пробовала. И еще какая-то темпура…
        Всю дорогу до Невского Стасик пребывал в задумчивости, а Катя прислушивалась к ощущениям в животе.
        - Я пойду, наверно, - сказала она, когда они дошли до «Казани». - Что-то мне нехорошо - наверно, объелась. Но все равно - спасибо тебе огромное. Все было ужасно интересно и познавательно…
        Стасик сомнамбулически помахал Кате рукой. Его мысли были заняты другим - в частности тем, как объяснить отцу исчезновение денег с его кредитки.
        - Или у тебя есть еще какие-то планы на вечер? - на всякий случай спросила Катя. - Еще куда-нибудь зайти?
        - Нет, что ты, - быстро отозвался Стасик.
        Планы у него были, и обширные, но ему было больше не на что их реализовывать.
        - Ты слишком роскошная для меня девушка, - криво усмехнувшись, сказал он. - Хорошего понемножку.
        Катя восприняла его слова как шутливый комплимент.
        - Когда в следующий раз соберешься развлечься, позвони, - сказала она. - Сегодняшний вечер мне очень понравился!
        - Непременно позвоню, - похоронным тоном пообещал Стасик.
        О своем желании попасть на модельный сейшн он напоминать не стал. Трудно представить, во что ему может встать светское пати с этой провинциальной принцессой.
        Глава пятнадцатая
        О магии, ритуалах и скептически настроенном будущем психологе
        Пришел как-то один английский крестьянин к психоаналитику.

«Помогите, - говорит, - уважаемый. Каждую ночь приходит ко мне тролль и заставляет строить мост через Темзу. Просыпаюсь утром весь измотанный, плуг из рук валится».

«Ладно, - говорит психоаналитик. - В следующий раз, как он тебе приснится, скажи ему, чтобы ко мне обращался».
        Крестьянин радостно благодарил психоаналитика… Пока не увидел счет.
        На следующий день пришел к психоаналитику пастор.

«Беда, - говорит. - Каждую ночь является ко мне дьявол в облике трех эльфиек, и вершат они со мной всякие непотребства. Умучивают прямо-таки до изнеможения. Проповедь сказать не могу - язык заплетается».

«Ладно, - говорит психоаналитик. - Так и быть, присылай ко мне… одну. Все же тебе полегче будет».

«А почему только одну? - говорит пастор. - Давай хоть двух».

«Двух не могу, - отвечает психоаналитик. - Мне еще для тролля мост через Темзу строить».
        А у своего подъезда Катя, к своему удивлению, обнаружила Лейку, причем не одну, а в компании с Димой.
        А мысль о том, что между Лейкой и Димой, возможно, что-то есть, вызвала у нее приступ необоснованной ревности.

«Мне-то какое дело, - с наигранным равнодушием подумала она. - Я его и видела-то всего один раз. И вообще, я же дружу со Стасиком, а Дима ко мне вообще отношения не имеет!»
        Лейка перехватила Катин ревнивый взгляд и сразу оживилась.
        - Катенька! А где это мы гуляем?
        - Где гуляете вы, я не знаю! - заявила Катя. - А лично я сегодня ходила в суши-бар. Меня Стасик пригласил.
        - Правда-а? Стасик? В суши-бар? Вот это да! Я Стасика просто не узнаю!
        - А что тут странного?
        - А то, что суши-бар - не его амплуа.
        - Почему это? - осведомилась Катя.
        - Потому что мы - его друзья! - пропела Лейка. - И мы все про него знаем! И тебе расскажем, если ты нас в гости пригласишь и чайком напоишь. А лучше - пивом.
        - Пойдем, - сказала Катя. - Только пива у меня нет.
        - У него есть! - Лейка обогнала их и зацокала по лестнице впереди, мелькая загорелыми бедрами. - Димочка у нас такой внимательный, такой заботливый… - Перегнувшись через перила, она взъерошила Димины волосы. - Такой романтичный!
        - Я вообще-то сегодня экзамен сдал, - сообщил Дима. - Математику.
        - И как? - спросила Катя.
        - Пять баллов.
        - Здорово, - Катя ощутила укол зависти, но быстренько подавила в себе это вредное чувство.
        - Ты извини, что мы без предупреждения, - сказал Дима, поднимавшийся рядом с Катей. - Это все Лейка! Она тут сектантов вчера посещала и обещала все рассказать с подробностями, если я ее пивом угощу, - сообщил он, поломав всю романтику. - Тебя-то, наверное, это не заинтересует, а я как раз их изучаю.
        Катя открыла дверь, пропустила гостей вперед.
        Лейка сразу рванула на кухню.
        - Катька, где у тебя еда? Меня в суши-бар не водили. Я жутко голодная.
        - В холодильнике посмотри. Ты обещала сказать, почему суши-бар - не Стасиково амплуа, не забыла.
        - О-о-о! Это есть великая масонская тайна! - Лейка отыскала кусок сыра и вгрызлась в него как мышь.
        Катя с надеждой посмотрела на Диму. Тот фыркнул.
        - Тоже мне, секрет Полишинеля.
        - Какого еще Полушинеля? - с набитым ртом пробормотала Лейка.
        - Это Петрушка итальянский, ты, будущий педагог! А со Стасиком всё просто. Он девушек обычно в пивняк на Сенной водит. А потом - в какой-нибудь клуб попроще.
        - В клуб я бы сходила, - сказала Катя. - Только он мне не предложил! - огорченно добавила она.
        Дима достал три бутылки пива, открыл.
        - Ну давай, Лейка, колись!
        - О-о-о! Это такие люди! - она глотнула из горлышка, одобрила: - Ничего, свежее! Такие люди! Может быть, это даже и не люди!
        - А кто? - изумилась Катя.
        - Шучу, шучу! - Лейка снова полезла в холодильник, обнаружила полукопченую колбасу.
        - Делиться надо! - сказал Дима и отобрал у нее половину. - Кать, ты будешь?
        Катя замотала головой. Ей и пиво пить не хотелось. Некуда. Да она его, признаться, не очень-то и любила.
        - Лейка, хватит жрать - и так толстая! Давай рассказывай!
        - Я не толстая! - возмутилась Лейка. - Я фигуристая! Многим, кстати, очень нравится! Кто понимает! - И почему-то подмигнула Кате.
        - Убью! - пообещал Дима.
        - Ладно, ладно! Называют себя Дети Ши! - торжественно объявила Лейка. И тут же добавила обычным голосом. - Меня к ним Наташка привела. Она туда уже месяц ходит.
        - И молчала! - возмутился Дима.
        - А с кем ей говорить! С тобой, что ли? - Лейка фыркнула. - В общем, Наташка от них - в диком восторге. И я ее понимаю! Там та-акая атмосфера! Просто супер! Это называется - ковен.
        - Ковен? Никогда не слышал, - высокомерно заявил Дима. - Как расшифровывается эта фигня?
        - Как будущий лингвист (многозначительный взгляд на Диму) могу сказать: в этом слове чувствуются древнекельтские корни. А само слово «ковен» означает «круг»,
«объединение». В смысле, круг для своих, для избранных.
        - Так и знал, что секта, - пренебрежительно бросил Дима.
        - Да при чем тут секта? - отмахнулась Лейка. - Просто сообщество интересных, необычных, духовно продвинутых людей, которые изучают тайные силы природы, поклоняются разным духам… поколдовывают понемногу…
        - Точно - секта, - обрадовался Дима. - Мой материал! Давай по порядку. Много ты им уже заплатила?
        - Иди ты в баню со своими сектами, - рассердилась Лейка. - Я же не наивная лохушка какая-нибудь, могу отличить, когда людей на деньги разводят, а когда серьезным делом занимаются! Там у них есть одна продвинутая девушка, они ее называют Итлинн
        - так она по образованию, между прочим, тоже психолог. И стихи такие классные пишет… Гороскоп мне составила друидский - теперь вот знаю, какой у меня цветок и дерево. Она обещала в следующий раз предыдущие перерождения посмотреть… Наташке уже смотрела.
        - И что?
        - А вот это тебя, Димочка, не касается! Катька, ты, я смотрю, пива не хочешь?
        - Не хочу, - отказалась Катя. - Забирай.
        - Ну, я понимаю - Наташка, - сказал Дима тоном, который ясно выражал его мнение о Наташкиных мыслительных способностях. - У нее по жизни сплошные «ковены». Ее задурить легко. А тебе это все зачем надо?
        - Меня интересует практическая магия! - заявила Лейка.
        - Ты что, веришь в магию? - недоверчиво спросил Дима.
        - Да, - с вызовом ответила Лейка. - Я тут недавно прошла тест «Ведьма ли вы?», и оказалось, что я на семьдесят восемь процентов скрытая ведьма. В Средневековье меня бы давно на костре сожгли.
        - Охотно верю, - согласился Дима. - И зачем же тебе магия?
        - Как зачем? Это же всё! Безграничные возможности, безграничная власть! Вот захочу я, например, тебя зачаровать, составлю заворотное заклинание…
        - Может, приворотное? - уточнила Катя, все это время слушавшая Лейку с нарастающим любопытством.
        - Вот именно! - ничуть не смутилась Лейка. - Так я все это к чему? - обернулась она к Кате. - Тебе это все вообще интересно?
        - Очень! - с чувством подтвердила Катя.
        - А хочешь все увидеть сама? - Лейка загадочно расширила глаза.
        - Эй, не вздумай ее сманивать в вашу секту! - встрепенулся Дима.
        - Еще услышу слово «секта» - дам пинка, - предупредила Лейка. - Слушайте меня, вы, оба. Сообщаю секретную информацию: на днях Дети Ши собираются провести сакральный обряд. Подробностей я пока не знаю, но это что-то типа заклинания духа воды. Очень мощное. Участвовать вам, конечно, не разрешат, но посмотреть - это я вам устрою.
        - А у тебя не будет неприятностей? - спросила Катя.
        - Не будет. Они вообще-то всех приглашают! - Лейка захихикала. - Ну не всех, конечно, но, вообще, они не закрытые. Ну что, хотите?
        - Да, - сразу сказала Катя.
        - И я поеду, - тут же отозвался Дима. - Надо же проследить, чтобы вас там не принесли в жертву духу воды, или как его… Короче, Лейка, когда и где?
        - За городом, - Лейка тут же приняла деловой вид. - Надо будет рано утром поехать на озеро. Куда, как ехать, нам сообщат позднее. Тут дело непростое, потому что для этого дела им обязательно нужен густой туман…
        Глава шестнадцатая
        Пробуждение духа озера Лахтинский Разлив
        Эльф на парусной лодке, переплывающий через озеро, есть не что иное, как хорошо сервированный ужин с доставкой.
        Троллиная поговорка
        В полшестого утра взошло солнце, но Катя его не увидела. Казалось, в мире не осталось почти ничего, кроме тумана. Мокрый асфальт под ногами, усеянный желтыми березовыми листьями, мокрая от росы трава на обочине, размытые силуэты деревьев - и всё. Остальное расплывалось в белесой хмари. Всё еще горели призрачным светом галогенные фонари, но они ничего не освещали.
        - Гляньте налево, - негромко сказал Дима. - Первый раз такое вижу.
        Над канавой, сантиметрах в двадцати над водой, висел длинный плотный пласт тумана.
        - Ага. Как кусок творога, - кивнула Катя, пряча руки поглубже в карманы джинсовой куртки. За городом было по-осеннему промозгло и холодно.
        Из тумана по сторонам дороги появились темные очертания заборов, ветхих дачных домиков, самодельных парников. Свет нигде не горел - все еще спали.
        - Что это за деревня? - зевая, поинтересовалась Катя. - Тут всё как вымерло.
        - Это Лахта, - ответила Наташа. - В переводе с финского - «болото».
        - Оно и видно, - проворчал Дима. - А ваших заклинателей не смущает, что эта Лахта почти в городской черте? Как же духи природы и все такое?
        - Дети Ши специально ее выбрали. Очень низинное место, со всех сторон вода. Тут озеро, там Финский залив. В сырую погоду - почти всегда туман…
        Компания, ведомая Наташей, направлялась мимо дач к берегу озера Лахтинский Разлив. Все мерзли и зевали. Лейка, наряженная в длинный кожаный плащ, тоже тряслась и дергалась, но по другому поводу: ей позволили участвовать в обряде.
        - Только вчера позвонили и предложили, - волнуясь, шептала она на ухо Кате. - Им там человека не хватало. Блин, сейчас с ума сойду!
        - А ты не поинтересовалась, в качестве кого будешь участвовать? - саркастически спросил Дима. - Смотри - разденут, привяжут к тотемному столбу, соберутся всем ковеном и надругаются в извращенной форме.
        - Заткнись, - зло бросила шагавшая впереди всех Наташа. - Поостри на какую-нибудь другую тему.
        В отличие от Лейки, Наташа не суетилась. Она была настроена очень серьезно. С точки зрения Димы - даже слишком серьезно.
        - Обрати внимание на ее тон, - прошептал он Кате. - Это типичная реакция новообращенного. Адепт звереет, когда плохо говорят о его хозяевах…
        - С тех пор как я встретила Детей Ши, я счастлива, - отчеканила Наташа, не оборачиваясь. - По-настоящему счастлива. Я обрела смысл жизни. И не желаю слышать, как людей, которые дали мне все это, поливают грязью.
        - О’кей, забудем слово «секта», - примиряюще сказал Дима. - Так объясни, что это такое. Как я понял, какое-то язычество? Лейка тут немного нам рассказывала. Поклонение силам природы, единение с ней и прочее?
        - Не надо выставлять нас идиотами, - резко ответила Наташа. - Дети Ши - серьезные люди. У нас это в основном молодежь, студенты. А в английский и американский ковены входят профессора, писатели, актеры…
        - Значит, разветвленная организация с отделениями по всему миру… Понятно, - пробормотал Дима.
        - Что тебе понятно? - прошипела Наташа. - Секта - это тупое стадо и гуру, который стрижет с них деньги. А мы - люди продвинутые, духовные, делаем выбор по своей воле. Мы видим такое, что обычным людям недоступно. Это дар избранных. Избранные в данном случае - мы, Дети Ши. Понятно?
        - Ладно, убедила. А в чем ваша религия-то заключается? - продолжал допекать Наташу Дима. - Ну, то есть культ? Вот вы называетесь «Дети Ши». Это же что-то значит? Кто такой Ши? Бог, пророк, Великий Учитель - кому вы там поклоняетесь?
        Наташа поморщилась и промолчала. Ее коробило от Димкиного выбора слов.
        - Ну расскажи, - уговаривал ее Дима. - Я не буду больше. Вам же все равно наверняка велено проповедовать… - шепотом добавил он.
        - Расскажи ему, Наташка, - поддержала Диму Лейка. - Может, он искренне хочет понять и проникнуться…
        Наташа сменила гнев на милость и обиженным тоном заговорила:
        - Ши - это не он, а они. Высшие существа. Можно сказать - боги. Отчасти сверхъестественные, но не менее реальные, чем мы с вами.
        Раньше они жили рядом с людьми и учили их, но теперь люди стали недостойны, и Ши покинули их мир. Духовно продвинутый человек, способный воззвать к силам природы, может встретить Ши. Но таких людей мало. Чаще, наоборот, Ши нисходят до людей…
        - То есть Ши - это духи, да? - спросила Катя. - Духи природы? Это похоже на синтоизм.
        - На что? - удивилась Лейка.
        - Такая древняя японская религия. Они считали, что в каждом природном объекте - дереве, озере, камне - живет дух…
        - Похоже, - кивнула Наташа.
        - И к одному из этих духов мы идем в гости? - вкрадчиво спросил Дима.
        - Сегодня мы будем проводить обряд пробуждения духа озера Лахтинский Разлив.
        - С этого места подробнее, пожалуйста, - попросил Дима.
        - У каждого водоема есть свой дух, - терпеливо пояснила Наташа. - Если ему не поклоняться, он засыпает. Мы попытаемся его нащупать, пробудить и вызвать к нам.
        - Это и будет Ши? - спросила Катя. - А я его увижу?
        - Вряд ли, - надменно ответила Наташа. - Его узрят только те, кто достоин.
        Дачи попадались все реже, сменившись чахлыми рощицами. Сквозь туман забрезжило бледное-бледное утреннее солнце; стало чуть светлее, горизонты раздвинулись. Компания вышла к озеру. Перед ними простерся низкий травянистый берег, обильно усеянный бумажками, обертками, пластиковыми бутылками и прочими остатками от пикников. Само озеро едва угадывалось в тумане. От воды тянуло холодом и гнилью.
        Наташа остановилась и бросила взгляд на часы.
        - Успели, - прошептала она. - Стойте тут.
        - Где же ваши духоборы? - громко поинтересовался Дима.
        Лейка показала ему кулак и повела глазами в сторону озера. Там, у самой воды, неподвижно стояли люди. Их было немного - человек восемь. Пол и возраст Детей Ши распознать было невозможно, как из-за тумана, так и из-за их одинаковых длинных плащей-накидок. У всех были длинные волосы. Один из «детей» выделялся тем, что держал в руках нечто вроде колдовского посоха; впрочем, Катя решила, что это просто метла.
        - Молчи! - зашептала Лейка в непритворной панике. - Все испортишь! Ой, они нас заметили! Идут сюда!
        Лейка ошиблась. В их сторону направлялся только один человек - тот самый, с посохом или метлой.

«Должно быть, самый главный», - подумала Катя, от волнения сама не замечая, что ее пальцы сжимают руку Димы.
        Человек в плаще оказался девушкой лет двадцати. У нее было красивое ухоженное лицо, серебряное колечко в левой брови и тяжелый взгляд. В руках она действительно держала метлу из свежих веток с листьями. Катя догадалась, что метла предназначена не для уборки территории, а для ритуала.
        - Итлинн… - почтительно прошептала Наташа.
        Девушка с метлой окинула присутствующих пронизывающим взглядом исподлобья.
        - Приветствую, Грайне, - негромко произнесла она, обменявшись с Наташей легким поцелуем. - Как настроение, Лейла? Теперь все в сборе. Идите и быстренько переоденьтесь. Плащи возьмете у Морны.
        Непривычно робкие Лейла и Наташа, не проронив ни слова, поспешили к компании у кромки воды.
        - А нам что делать? - спросил Дима, с интересом рассматривая зеленеющую метлу.
        - А вы, ребята, - властно сказала Итлинн, - встаньте там, под ольхой, и наблюдайте. Ольха охраняет от злых сил, так что вам там будет вполне уютно. Теперь послушайте меня внимательно. Когда мы будем творить обряд… - Итлинн строго взглянула на Диму. - Чтобы ни единого звука. Проявите почтительность к духу озера.
        - Вы уверены, что здесь живет именно он, а не какой-нибудь другой дух? - спросил Дима, окидывая взглядом загаженные окрестности. - Например, дух помоек?
        Катя фыркнула и с испугом покосилась на девушку с метлой.
        - Если пришел поржать, разорись на билет и сходи в цирк, - грубо сказала Итлинн Диме. - А нам тут юмористы не требуются.
        - Не беспокойтесь, я за ним прослежу, - поспешно сказала Катя. - Это он острит на нервной почве.
        Итлинн не соизволила ответить, развернулась и пошла к ковену. В толпе наблюдалось какое-то движение: казалось, участники обряда совещаются, перед тем как занять свои места. Катя и Дима отошли к ольхе. Влажный ствол дерева был сплошь покрыт губчатым зеленым лишайником, и прикасаться к нему не хотелось.
        - Помнишь мультфильм «Унесенные призраками»? - тихо спросил Дима. - Там дух помоек, после того как его отмыли, оказался духом реки. Как бы наши друиды не оказались в такой же ситуации. Это Лахтинское озеро - еще тот водоемчик. На другом берегу, которого сейчас не видно, - новостройки, а слева, за лесом - ольгинские водоочистные сооружения. Если бы ветер был оттуда, ты бы сразу все поняла, безо всяких объяснений. А ведь народ здесь купается, рыбу ловит… может быть, даже ест ее потом…
        Катя улыбнулась, внимательно наблюдая за ковеном.
        - А какие тут рыбы водятся? - спросила она.
        - Самые жизнелюбивые. Уклейки, колюшки… больше никто не выживает.
        Дети Ши тем временем выстроились в круг и взялись за руки. В этом неподвижном хороводе Кате померещилось что-то древнее, жутковатое. Внутри круга замерла Итлинн со своей метлой.
        - Смотри, сейчас полетит, - не удержался Дима.
        - Может, и полетит, - серьезно возразила Катя. - Какие-то они все нереальные. Эти плащи… длинные волосы… Не понять, где парень, где девушка.
        - Это они, наверно, на своих Ши хотят быть похожими, - сказал Дима. - Нет, типичная секта.
        С берега донеслось стройное, размеренное хоровое пение. Дети Ши тронулись с места и пошли хороводом против часовой стрелки. Пели, повторяя каждую фразу раз по десять, на неизвестном мелодичном языке, опознать который Катя не смогла даже приблизительно.
        - Каравай-каравай… - насмешливо пробормотал Дима.
        Катя шикнула на него. Действо ее увлекло. Не прекращая пения, хоровод расцепился и превратился в полукруг. Итлинн с метлой выступила вперед, поклонилась озеру. Поющие замолчали. Достав какой-то мешочек, Итлинн принялась что-то бросать на все стороны света, протяжно выкликая непонятные слова и фразы. Потом мешочек был убран, и Итлинн подняла обеими руками метлу. Дети Ши, выстроившись за ней цепочкой, громко запели. Итлинн медленно пошла к воде, размахивая перед собой метлой, как заправский дворник.
        - Решили устроить уборку территории? - пробормотал Дима. - Дело нужное…
        - Нет, она разметает туман, - не отрывая взгляда от берега, прошептала Катя.
        Итлинн шаг за шагом уходила к воде, в туман. Кате казалось, что взмахи метлы действительно создают вокруг Итлинн и следующих за нею Детей Ши некий коридор в туманной завесе.
        - Посмотри, - прошептала Катя, сжимая руку Димы. - В тумане проход!
        - Интересный оптический эффект, - без особого пиетета отозвался Дима. - Называется
«Дети Шизы уходят в мир тухлых духов».
        Поющие постепенно исчезали из виду, растворяясь в тумане. За спиной последнего из Детей Ши стена тумана сомкнулась. Пение замолкло. Наступила тишина.
        Катя и Дима стояли молча и ждали. Но ничего не происходило. Где-то вдалеке прошумела электричка.
        - Ну, они ушли. И что дальше? - спросил Дима.
        - Не знаю, - зябко поеживаясь, ответила Катя. - Наверно, скоро вернутся. Давай еще тут постоим.
        - У тебя нос красный, - покосившись на Катю, сообщил Дима. - А губы синие.
        - Ну и что? - с вызовом спросила Катя. - Очень красивое цветовое сочетание.
        Вместо ответа Дима обнял Катю за плечи и прижал к себе.
        - Погрейся, - прошептал он. - Ты чего так съежилась?
        - Я не съежилась, - пробормотала Катя.
        От волнения у нее колотилось сердце. Но отодвигаться от Димы она не стала. Только жмурилась и замирала, когда Димины ладони легко касались ее волос.
        Прошло минут десять. Катя и Дима, обнявшись, стояли под ольхой. Дети Ши прочно обосновались в мире призраков.
        - Все, я согрелась, - сказала Катя.
        Дима тут же ее отпустил.
        - Пошли, поищем этих ряженых, - предложил он. - А то действительно закоченеем.
        На берегу никого не было. Повсюду в траве валялись объедки и всякий мусор. Полоска сероватого песка, уходившая в воду, была испещрена разнообразными следами.
        - Вот их следы! - объявил Дима. - Целая куча отпечатков, и все идут в одном направлении… Опаньки, как интересно!
        - Что там? - подбежала к нему Катя.
        Дима указал на песок. Два десятка отпечатков ног шли к воде и обрывались у самой кромки. Обратных следов не было.
        - Они что, в воду ушли? - поразилась Катя. - Или улетели?
        - Похоже на то, - пробормотал Дима. Он тоже был удивлен.
        Катя и Дима постояли несколько минут, глядя на следы.
        - Мне кажется, они не скоро вернутся, - сказала Катя. - Пошли-ка на станцию.
        Глава семнадцатая
        Катя, Дима и мертвая девушка
        Молодого эльфа узнать нетрудно - пакостит очень неуклюже.
        Троллиная поговорка
        Дима и Катя, не особо торопясь, пошли обратной дорогой в сторону железнодорожной станции. Туман, как будто исполнив свою роль, стремительно таял. Скоро от него осталась только сизая дымка у самой земли. Верхушки деревьев золотило солнце. Катя подумала, что такое нежно-голубое небо бывает только сразу после рассвета. Лахта просыпалась; тут хлопали дверью, там бранились, где-то заводили машину… Несмотря на ранний час, на станции уже толпился народ.
        - Ты куда сейчас - домой? - спросил Дима. - Хочешь, провожу?
        Катя посмотрела на Диму и решила, что домой ей не хочется.
        - Может, погуляем? - предложила она. - Смотри, какое небо. Днем жарко будет.
        - Давай, погуляем, - сразу согласился Дима. - Здесь?
        - Ну, я не знаю. Можно и здесь. А купаться тут где-нибудь можно? Только не в том озере…
        Дима немного подумал и предложил:
        - Пошли пока по этой улице, вдоль железной дороги. Пройдемся до Ольгино, ты ведь не торопишься?
        Катя не торопилась.
        Справа высились розовые от солнца сосны, а в зарослях рябины прятались дачи; слева, за железной дорогой и почти пустым шоссе, чернел густой лес.
        - Лахта плавно перетекает в Ольгино, - пояснял Дима. - А дальше начинается довольно приятный лес. Где-то там, в самой чаще, заброшенный карьер. Я в детстве с отцом туда купаться ездил. Правда, давно. Последний раз - лет пять назад.
        - И что там, хорошо?
        - Потрясающе. Представь себе синее-синее озеро с крутыми берегами. Со всех сторон
        - бор. Сосны, черника, земляника… Посреди карьера - песчаные островки. А на них цветет алый иван-чай. Переплывешь на такой островок, ляжешь на спину, греешься на солнышке, смотришь на облака…
        - Да, наверно, здорово, - вздохнула Катя.
        - Мы с отцом туда один раз ездили с палаткой, - продолжал Дима. - С ночевкой. Мне тогда лет десять было. Вечером костер жгли, рыбу жарили. Может, потому так и запомнилось, а на самом деле и нету там ничего особенного…
        - А кто твой отец? - спросила Катя.
        - Он врач. Точнее, фармацевт. У них небольшая фирма - витамины выпускают, биодобавки всякие. Мама тоже врач, она вместе с ним работает. А твои родители кто?
        - Мама - учительница, а папа… - Катя задумалась. - Ну он, в принципе, инженер, но работает не по специальности - мастером на мебельном производстве. Зато деньги зарабатывает. Учитывая, какая безработица у нас во Пскове, это очень даже неплохо.

«Надо бы им все-таки позвонить, - подумала она. - Сказать, что провалилась…»
        Разговаривая о всякой всячине, Катя и Дима шли вдоль железной дороги, пока не уткнулись в глухой забор. На заборе что-то было написано по-фински.
        - Ну здрасте, - огорчился Дима. - Это что за новости?
        - Перейдем на ту сторону, - предложила Катя. - Я вижу, там тоже дорожка.
        Катя и Дима пересекли железную дорогу, перебежали через шоссе. Велосипедная дорожка, которую заметила Катя, шла возле самой трассы, по краю мрачного сырого леса. Через несколько сотен метров она свернула влево и потерялась между елями. Катя в нерешительности остановилась.
        - В чем дело? - спросил Дима.
        - Мы же вроде собирались на карьер…
        - Знаешь, там теперь все перекрыто, а через лес я, боюсь, не найду. Да и сыро, еще роса не сошла. Пошли дальше.
        - Как-то меня этот лес не вдохновляет.
        - А это не лес. Это Петровский лесопарк. Вполне цивильное место. Сюда люди из города гулять приезжают, воздухом дышать, грибы собирать…
        - Здесь нет грибов, - возразила Катя. - Разве что мухоморы. Посмотри, тут же сплошной ельник и папоротники.
        - Ну не знаю, я не спец. Зато тут нормальные дорожки.
        Катя посмотрела под ноги и обрадовалась.
        - Тут есть лошади! - сообщила она, указывая на глубокие отпечатки копыт. - Обожаю лошадей!
        - Я слышал, где-то здесь есть конюшня, - сказал Дима. - Можно взять лошадей напрокат. Хочешь?
        - Хочу, - с энтузиазмом откликнулась Катя. - Я во Пскове каждое воскресенье ездила с подружкой на лошади кататься…
        - Конным спортом занималась?
        - Нет, просто у меня на лесозаготовительной базе была знакомая лошадь… - Катя засмеялась и поправилась: - В смысле, знакомые, а у них лошадь. Белочка.
        - Ха! Рыжая, что ли?
        - Нет, Белочка - потому что светлой масти. А Танька, подружка моя, брала гнедую. И мы катались где хотели - по полям, по лугам…
        Дима улыбнулся. Ему представилась хрупкая светловолосая девушка на белой лошади, летящая над цветущим лугом в лучах восходящего солнца.
        - Тебе пойдет белая лошадь, - сказал он. - Ну, пошли искать конюшню! Возьмем пару лошадей и часик-два покатаемся.
        - Это, наверно, дорого? - озаботилась Катя.
        - Не настолько, чтобы я разорился. Заодно верховой езде меня поучишь.
        - Ничего сложного, главное - правильно сидеть и уметь держать поводья. А где искать эту конюшню?
        - Понятия не имею. Да пошли прямо по следам. Они нас наверняка выведут куда надо.
        Дорожка уходила все дальше и дальше от шоссе. Из ельника пахло грибами и веяло холодом; капли росы блестели на черных смолистых стволах. Папоротники сменились зарослями черники. Дорожка раздвоилась, потом еще раз. Гравий сменился утоптанной землей, отпечатки копыт исчезли, а потом тропинка вообще потерялась в траве… Катя и Дима ничего не замечали: болтали и шли куда глаза глядят - им было все равно, куда идти.
        - Мы случайно не заблудились? - поинтересовалась Катя минут через двадцать, угодив ногой в прикрытую мхом лужу.
        - Да по фиг, - беспечно сказал Дима. - Тут негде заблудиться. Везде дачи.
        - Что-то я не вижу никаких дач, - Катя с некоторой тревогой оглянулась по сторонам. - И тропинки совсем не вижу. Димочка, куда это нас занесло, а?
        Дима окинул местность изучающим взглядом. Вокруг шумел все тот же сырой, мрачный ельник.
        - Мы, наверно, в районе Морских Дубков, - предположил он.
        - По-моему, это не дубы, а елки, - возразила Катя. - Абсолютно дикое место. Может, вернемся?
        Дима махнул рукой:
        - Катенька, ну поверь мне - бояться здесь нечего!

«Со мной», - мысленно добавил он.
        Путешественники пошли дальше. Местность постепенно становилась суше и светлее. Солнце пронизывало лес и ласково пригревало, обещая жаркий день. Где-то наверху чирикали птички. Сырой черничник сменился лужайками с ярко-зеленой травой. Елки росли теперь не сплошной стеной, а отдельно стоящими многоярусными пагодами. Между ними начали попадаться странные деревья. Замшелые неохватные стволы; дупла, в которые человек мог бы войти не нагибаясь; толстые корявые ветви, растопыренные над лесом; полузасохшие, полусгнившие гигантские древесные старцы…
        - Ух ты, какие дубы! - расширила глаза Катя. - Им же по несколько сотен лет! У нас во Пскове растет один такой, в кремле. Когда я была маленькая, на нем еще ворон жил…
        - Сидит ворон на дубу, - со смехом сказал Дима. - Как в сказке.
        - Тут и вправду как в сказке… Присмотрись, какое место - таинственное, благостное, словно в церкви… и в воздухе дымка… вот здесь бы Наташке духов вызывать!
        - «Уж слишком здесь красиво - жди беды», - процитировал Дима капитана Зеленого. - Шучу. Я понял, куда мы вышли. Это точно Морские Дубки. Тут реликтовая дубрава как минимум позапрошлого века. Ее еще Шишкин рисовал. А недавно тут разрешили коммерческую застройку. Наверняка за взятку. Шуму было… Вот, пожалуйста!
        Из-за поредевшего ельника показалась двухметровая кирпичная стена. За стеной виднелся коттедж со спутниковой антенной на крыше.
        - Ура, тропинка снова появилась! - обрадовалась Катя.
        - Я же говорил, что здесь негде заблудиться…
        Метрах в двадцати впереди возникла каменная ограда «под старину», а поверх нее - фигурная решетка. Над ней поднималась остроконечная башня с флюгером. Дальше, за деревьями, виднелись шиферные крыши домов попроще.
        Дима вдруг остановился и прищурился.
        - Что это там за столпотворение? - пробормотал он.
        - Ой, смотри, и милиция! - воскликнула Катя. - Две машины. И «скорая»… Случилось что-нибудь, что ли?
        На полянке напротив готического особняка за решетчатой оградой толпился народ. Толпа казалась совершенно разномастной - судя по всему, дачники из соседних домов. В раскрытой калитке особняка толстый волосатый мужик в шортах о чем-то громко препирался с милиционером. Другие милиционеры хаотически перемещались туда-сюда, расталкивая толпу. Над полянкой висел приглушенный гул голосов.
        - А я-то тут при чем? - донесся до Кати злобный взвизг толстопузого. - Это не мои проблемы! И не здесь она валялась, а там, у канавы!
        Катя и Дима подошли ближе. Народ, собравшись в кучу, смотрел на что-то на земле. Дима пригляделся, помрачнел, сжал Катину руку и сказал:
        - Давай-ка обойдем это место.
        - А что?
        - Похоже, там кого-то убили. Лучше бы тебе на это не смотреть.
        - Я не боюсь, - возразила Катя. - А обойти тут негде.
        Дима, крепко держа Катю за руку, принялся расталкивать толпу. Народу было на удивление много.
        - Эй, назад быстро сдали! - раздался голос мента. - Не мешайте работать!
        Люди послушно подались назад, но никто не ушел. В этот момент Катя увидела того, кто был причиной этого столпотворения. Вернее, ту. На траве лежала мертвая девушка. Белая, как старинный пластмассовый пупс, лицо в грязи и тине, в волосах клочья мха. У Кати перехватило горло. Она прежде никогда не видела мертвецов. Бледная, выпачканная в земле девушка показалась Кате ненастоящей. Она была слишком красивой для мертвой. И выражение лица девушки было безмятежное, почти счастливое, уголки губ приподняты в улыбке.
        Это выражение показалось странным не только Кате. Две тетки за ее спиной обсуждали то же самое.
        - Наркоманка, - убежденно сказала одна.
        - Героинщица, - проявила познания другая. - Самый страшный яд. Ишь, рожа довольная какая. Я по телевизору слышала - от героина больше всего их и умирает. Вроде как от счастья.
        - Час назад девку в кустах нашли, - бубнил еще кто-то. - Под забором у этого кабана. И шприц рядом, и все что полагается. Гробят себя, идиоты…
        - Дура ты, бабка, - пренебрежительно бросил тощий парень в штанах по колено. - Какая она тебе наркоманка. На руки ее глянь. «Трубы» чистые, ни следка. А у наркош знаешь какие «дороги»?
        - А сам ты откуда знаешь? - Тетка подозрительно глянула на парня. - Тоже наркоман? Товарищ милиционер! Можно вас на минуточку…
        Милиционер ее не услышал: старательно отпихивал любопытных.
        - Нет, ну дура - дура и есть, - парень ничуть не испугался. - Врач я. На «скорой» работаю.
        - Ой! - Тетка сразу как-то сникла. - Извините, пожалуйста!
        - Да ладно! - великодушно простил ее парень.
        - Дня два, не больше, - сказал он почему-то Кате. - Свеженькая. Ты на каком курсе, на первом?
        - Я? - удивилась Катя. - В каком смысле?
        - Ты же на врача учишься, я угадал?
        - Почему вы так решили?
        - Да ладно! - засмеялся парень. - Что я, не вижу? Такой взгляд только после анатомички появляется.
        - Да? - Катя была заинтригована. - Какой - такой?
        - Оценивающий!
        Парень явно был не прочь познакомиться. Диму он демонстративно игнорировал. А может, просто не обратил внимания, что они с Катей - вместе. Диме это, понятное дело, не понравилось. А на труп он и вовсе старался не смотреть, в отличие от Кати, которая, надо отдать должное наблюдательности молодого доктора, действительно рассматривала покойницу с большим интересом и без всякого отвращения. Наверное, потому, что присмотревшись, уже не чувствовала в ней человека. Пустая оболочка, кукла…
        - Пошли отсюда! - Дима потянул ее за руку, при этом с вызовом глянул на тощего парня. Тот ухмыльнулся.
        - Доктор, а можно вас спросить… - обратилась к парню тетка. - Вот у меня в правом боку…
        - Это не ко мне, это - к терапевту, - отмахнулся парень.
        Мертвую девушку принялись паковать в большой пластиковый мешок. Народ, вполголоса переговариваясь, потянулся по домам.
        - Пошли, пошли, - буркнул Дима, подталкивая Катю.
        - Пока, красавица! - Тощий махнул Кате рукой. - Увидимся!
        Следуя за дачниками, Дима с Катей прошли до конца тропинки и неожиданно вышли в поселок. Со всех сторон торчали дачи; вдоль линии домов тянулась широкая асфальтированная дорога.
        Дима шел молча, хмурясь. Катя вслух размышляла об увиденном. На нее, должно быть, на нервной почве, напала болтливость.
        - Ну вот - в первый раз в жизни увидела мертвеца. Ничего страшного, в принципе…
        Дима пробормотал что-то язвительное. У него испортилось настроение. Катя, не заметив этого, продолжала:
        - Просто я думала, что мертвецы совсем другие.
        - Какие? - мрачно спросил Дима.
        - Ну, примерно как в фильмах ужасов. Такие… зловещие. А на самом деле это все так обыденно… Видел, какое у нее лицо? Интересно, что она чувствовала перед смертью?
        - Тебе это интересно? - возмутился Дима. - Подходящее словечко. Мне, когда я ее увидел, чуть худо не стало, а ты ее рассматривала, как в музее, да еще кокетничала над трупом с этим санитаром. Может, тебе действительно надо было поступать в медицинский? Там столько интересных людей - и живых, и мертвых…
        Катя обиделась. Она не понимала, чем недоволен Дима. Скорее она ожидала, что ее похвалят за выдержку, а не упрекнут в бессердечии.
        - Это не я черствая, а ты слабонервный, - сердито буркнула она и, ускорив шаги, ушла вперед.
        Дима посмотрел Кате в спину и неожиданно почувствовал, что его раздражение исчезло.

«Зачем я ей все это наговорил?» - виновато подумал он.
        - Кать, ну ты чего? - Он догнал ее, взял за руку, потянул к себе. Если бы он сделал это полчаса назад, Катя, пожалуй, не стала бы особенно сопротивляться. Но сейчас она вырвала руку, посмотрела на него сердито, снизу вверх:
        - Не трогай меня!
        Повернулась и пошла дальше, по дороге. А Дима поплелся следом, бормоча всякие покаянные слова.
        Минут через десять Кате стало его жалко. Она остановилась и сама взяла его за руку.
        - Всё, я не сержусь, - сказала она. - Но с тебя мороженое!
        Дима расплылся в улыбке. Дальше они пошли, держась за руки.
        До мансарды Катя и Дима добрались только вечером. Ничего удивительного, если учесть, что всю дорогу они прошли пешком.
        - Интересно, как там Лейка с Наташей? - вспомнила Катя. - Надо им позвонить.
        Но Лейки дома не оказалось, а Наташе Катя, посмотрев на часы, звонить уже не рискнула. Завтра… Вообще же утренние события - туман, духи, Дети Ши - все это как-то поблекло, потеряло значение. Всё заслонил Дима… И мертвая девушка.
        Глава восемнадцатая
        Страшная тайна магии Ши
        Вот хитрая мудрость эльфов:
        Кончаются и снова начинаются - таковы люди.
        Эльфы - бесконечны.
        Рождаются, умирают и снова нарождаются - таковы люди.
        Эльфы бессмертны.
        Видят пять цветов, слышат пять тонов, чувствуют пять вкусов - таковы люди.
        Эльфы видят, слышат и чувствуют безгранично.
        Правильный бой и маневр - так бьются люди.
        Неисчерпаема и неисчислима, подобна круговращению битва эльфов…
        Но появляется тролль - и всё портит.
        Лейка держалась почти час. Катя видела, что ей ужасно хочется все рассказать. Лейку буквально распирало изнутри. Но ей также очень нравилось, что Дима и Катя приплясывают вокруг нее, изнывая от любопытства.
        Наконец Лейка смилостивилась.
        - Только имейте в виду - это страшная тайна! - объявила Лейка. - Я дала клятву вечного молчания. И вы тоже должны ее дать!
        - Мы дадим! - быстро сказала Катя.
        И Димка тоже торопливо закивал.
        На самом деле никакой страшной клятвы с Лейки не брали. Наоборот, Итлинн намекнула, что Лейка может рассказать Кате о том, что видела. И даже не просто может, а должна. Потому что Катя им нужна.

* * *
        - Она что, тоже ведьма? - спросила все еще потрясенная увиденным Лейка.
        - Она - больше! - многозначительно заявила Итлинн. - Она - утраченная часть целого! Но ты ей об этом не говори!
        - Ни за что не скажу! - пообещала Лейка, от волнения даже забыв спросить, что это за целое, которое потеряло Катю.

* * *
        - Ну давай, рассказывай! - поторопила задумавшуюся Лейку Катя.
        - Сначала - клятва! - напомнила Лейка. - Повторяйте за мной: я, ничтожное порождение великой силы…
        В общем, Лейка плела, что в голову взбредет, и ей было прикольно, что даже самоуверенный и всезнающий Дима старательно повторяет за ней всякую белиберду. Наконец она решила - хватит. Объявила, что клятва принята. И теперь в случае разглашения тайны виновных ждет страшная кара.
        - А теперь слушайте… - проговорила она страшным шепотом. - Я расскажу вам о великом, чудесном, потрясающем таинстве открытия Врат тумана…

* * *
        Надо сказать, сначала ничего великого и чудесного не было. То есть, когда Лейка вслед за остальными Детьми Ши двинулась за Итлинн, внутри у Лейки было волнующе и прикольно. Но когда они вошли в озеро…
        Лейка слишком поздно вспомнила, что она - в новеньких итальянских туфлях, которые, как всем известно, терпеть не могут воды. После «купания» их остается только выкинуть. Лейка не выскочила на берег только потому, что сообразила: туфли так и так пропали, а если повернуть обратно, то выйдет, что они пропали зря. Потому Лейка поспешно двинулась дальше, догоняя хлюпающий по грязной воде ковен.
        А ковен, под водительством размахивающей метлой Итлинн, уходил все дальше и дальше. Вообще-то было довольно мелко - по колено. Но вода все равно была холодная. И на дне какой-то мерзкий ил. И туман становился все гуще, смыкался вокруг. Лейка уже понятия не имела, где берег, и порядком замерзла. И тут Итлинн запела. И остальные Дети Ши - тоже. Это было очень красиво. Высокие, чуть приглушенные голоса, поющие на незнакомом языке.
        А потом пение оборвалось, и все остановились. Лейка от неожиданности едва не врезалась в спину Наташи.
        - Граница миров близко! - провозгласила Итлинн. - Я чую Хранителей!
        - Оборони нас, Великий Дух! - дружно откликнулись Дети Ши.
        - Они близко! - напряженным голосом сообщила Итлинн.
        - Оборони нас, Великий Дух!
        - Они алчут!
        - Оборони нас…
        Грязно-белые липкие клочья тумана казались плотными, как слякоть. Туман оседал на лице, и Лейка поняла, почему ее предупредили: не делать макияж. Лейка совсем замерзла. Она с завистью смотрела на Наташу и остальных, которые, казалось, совсем не чувствовали холода.
        В руках Итлинн появился некий пузатый сосуд. Дети Ши прикладывались к нему, провозглашая неизменное:
        - Оборони нас, Великий Дух!
        Дошла очередь и до Лейки. Сосуд оказался термосом, уложенным в берестяной футляр. Лейка ожидала, что внутри что-нибудь спиртное, но там оказался какой-то травяной чай, невкусный, отдающий плесенью. Правда, горячий и сладкий.
        - Не увлекайся… - шепотом сказала Итлинн, отбирая у Лейки термос. - Ну!
        - Оборони нас, Великий Дух! - сообразив, пробормотала Лейка.
        Термос снова двинулся по кругу. Когда он опустел, Лейка обнаружила, что ей уже не холодно.
        И вообще, ей стало по кайфу. А туман вокруг посветлел и заискрился.

«Наверное, солнце вышло», - подумала Лейка.
        А Дети Ши снова запели. И двинулись дальше. Вода уже доходила Лейке до пояса, но теперь ей это казалось прикольным. Даже возбуждающим. Хотелось смеяться, плескаться, прыгать… Но она понимала, что так делать нельзя. Можно было только петь, и Лейка запела вместе с остальными. Непонятные слова оказались очень простыми, и мелодия - тоже. И вдруг, на какой-то особенно высокой ноте, раздался звон - будто струна лопнула, и Лейке стало совсем легко. Казалось, еще чуть-чуть - и она взлетит.
        И тут же из тумана возник серебристый силуэт Духа Воды.
        Невозможно описать, как он был прекрасен.
        Сначала он показался Лейке трехметровым гигантом, медленно парящим над поверхностью воды.
        Лейка смеялась и плакала от нестерпимого счастья, глядя в сияющие глаза духа. Теперь он приблизился, и Лейка увидела, что он не парит, а стоит на носу медленно плывущего серебряного челна.
        И плащ его тоже был серебряный, мерцающий, и волосы, ниспадающие на плечи.
        А потом он наклонился и протянул руку…
        Лейка подумала: ей - и вся зашлась от счастья. Но в следующий миг заплакала от ужасного разочарования. Рука была протянута Наташе.
        И не Лейка, а Наташа поднялась из воды в серебряный челн, который сам собой развернулся и уплыл в туман под пронзительное, как чаичьи крики, пение Детей Ши…
        Очнулась Лейка уже на берегу. Вернее, в микроавтобусе. На ней был чужой шерстяной спортивный костюм, а рядом стояла Итлинн, протягивая ей чашку.
        - Ну как, отошла? - ласково спросила ее Итлинн.
        - Вроде бы… - пробормотала Лейка.
        Голова ее слегка кружилась, и все вокруг казалось каким-то ненастоящим. Будто нарисованным.
        Лейка потянулась за чашкой… И промахнулась.
        Но Итлинн не засмеялась. Сама вложила чашку в руку Лейки.
        В чашке оказался горячий грог.
        Лейка огляделась. Весь автобус занимали Дети Ши, но Наташи среди них не было.
        - А где?..
        - …Наташа? - Итлинн улыбнулась. - Разве ты забыла? Ее выбрал дух этих вод.
        - И что теперь? - холодея, проговорила Лейка. - Она… утонула?
        - Нет, конечно! - Итлинн рассмеялась. Ее смех был - как хрустальные колокольчики.
        - Через несколько дней она вернется.
        - Но как же… Как же ее родители? Они ведь не знают…
        - Не беспокойся. Всё устроится, - Итлинн взяла у нее чашку.
        - Поехали, - сказала она, устраиваясь напротив Лейки.
        Микроавтобус тронулся.
        - Высший мир правит низшим, - проговорила Итлинн. - Ты сегодня соприкоснулась с высшим миром и видела высшее существо, пробужденное нами. Тебе невероятно повезло, Лейла! Я сама удостоилась такой встречи лишь после двух лет непрерывного духовного труда. Тебе потрясающе повезло, а тебя беспокоит какая-то ерунда…
        - Вот так всегда, - вздохнула Лейка. - Все самые лучшие парни достаются Наташке! Эх, Катька! Если бы ты его видела! Какие у него глаза! Какие волосы! Белые-белые и светятся!
        - Парик! - категорично заявил Дима. - Флюоресцирующий.
        - Дурак ты! - без обиды сказала Лейка. - Это был не человек. Я же его вблизи видела. У людей таких лиц не бывает. И лодка у него - как будто из серебряного сияния сделана. А плывет сама. Повинуясь желанию.
        - Знаем, - проворчал Дима. - Такое желание называется: двигатель внутреннего сгорания. Приплыл к вам ряженый на катере и предрек конец света.
        - Ничего он не предрекал, - возразила Лейка. - Он возник из границы вод, взял Наташу и ушел. Вернее, они исчезли. Она теперь - в ином мире… Счастливая!
        - Ну ты и дура! - воскликнул Дима. - Они ее украли! Всё! Больше ты ее не увидишь! Вот черт! Надо было все-таки вас дождаться! Надо срочно ее родителям позвонить!
        - Не надо.
        - Маньячки! - заорал Дима. - Вас убивают, а вы…
        - Может, все-таки позвонить? - неуверенно проговорила Катя.
        Ей как-то не верилось, что Наташу могут вот так запросто похитить.
        - Не надо, - сказала Лейка, но Дима уже листал записную книжку.
        - Алё! Людмила Васильевна? Это Дима. Может, вы меня помните? А Наташа дома?.. А когда будет, не знаете?
        Некоторое время Дима слушал, потом сказал: «Извините. До свиданья», - и повесил трубку.
        - Она вчера вечером звонила, - сказал он с кривой улыбкой. - Судя по всему, из иного мира. Сказала, что уехала отдыхать на дачу к друзьям и вернется через три дня.
        - Я же тебе сказала: не надо звонить, - напомнила Лейка.
        - Ты знала? - с восхищением проговорила Катя.
        - Конечно, знала. Я с ее мамашей еще вчера говорила. Итлинн так и сказала - всё устроится само.
        Катя покачала головой. Звонок Наташкиным родителям мистическим образом заставил ее поверить во всё, рассказанное Лейкой.
        - Посмотрим, вернется ли она через три дня, - проворчал Дима, садясь на стул. - Авантюристка! Дух вод! Напоили их какой-то дрянью, от которой крыша поехала…
        Лейка его игнорировала.
        - Кстати, они тебя снова приглашают, - сказала Лейка, обращаясь к Кате. - А тебя нет, - заявила она Диме. - Хохмить надо меньше.
        - А почему меня? - спросила Катя. - Я тоже на семьдесят процентов ведьма?
        - Не ведьма, - покачала головой Лейка. - Итлинн сказала - в тебе есть что-то другое, покруче…
        - Не слушай ее, - перебил Лейку Дима. - Обычные заманки.
        Катя улыбнулась, переглянулась с Лейкой и ничего не сказала.
        Глава девятнадцатая
        О царице фей и Карлссоне, который всегда все знает
        Эльфийская семья приходит в лондонский Дом сирот и заявляет, что хочет усыновить ребенка.

«Какие вы благородные люди, - говорит эльфам директор. - Уже восьмого ребенка усыновляете! Скажите по секрету - зачем вам столько?»

«Да первые семь как-то не прижились», - отвечают эльфы.
        С утра Катя решила поработать.

«…И сказала царица фей: если бы знала я, Том Линн, что ты одолеешь мои чары и покинешь меня, я бы вырвала твои ясные глаза и вставила бы в каждую глазницу по лесной гнилушке…»
        Катя, вздыхая, набивала в компьютер подстрочник очередной шотландской баллады. За окном на балюстраде ограждения курлыкали голуби.
        Работа шла туго. Катины мысли блуждали где-то далеко, неизменно обращаясь к одному и тому же объекту - Диме. Вчера вечером, при расставании, она позволила ему поцеловать себя в губы. Целовался Дима неумело, но Кате это даже понравилось. Вообще, он был очень симпатичный и пахло от него мужественно, стриженые волосы на затылке были приятные, мягкая такая щетинка, а шея крепкая и мускулистая… Пожалуй, он вполне соответствовал Катиному идеалу. «Лейка ничего не понимает в парнях, - размышляла Катя. - Как можно называть Диму надменным занудой? Он совсем не такой… Надо признаться - он мне нравится. Очень-очень-очень. И еще двести раз „очень“. Интересно, я уже влюбляюсь или пока нет?»
        Катя рассеянным взглядом смотрела на монитор, не видя текста, и блаженно улыбалась.
        - Добрый день, - раздался позади знакомый голос. - Можно войти?
        Обернувшись, она увидела, что в дверях кухни стоит Карлссон.
        Катя приветствовала его сияющей улыбкой. У нее было такое хорошее настроение, что она обрадовалась бы даже Сереже.
        - О, это ты? Как давно мы не виделись!
        Карлссон молча занял свое обычное место на стуле у окна - как будто никуда и не уходил. Катя, уже зная, что он может так сидеть и молчать до бесконечности, отложила балладу и заговорила сама:
        - Как дела? Чаю хочешь?
        - Пока нет.
        - А я вот опять перевожу. Вернее, пытаюсь. Вроде и язык на этот раз несложный, а не идет. Помнишь, как мы с тобой балладу про леди Изабел и коварного эльфа мучили? Кажется, с тех пор сто лет прошло, столько всего случилось, столько переменилось в моей жизни…
        Катя вздохнула.
        - Даже вспомнить странно, как они мне тогда нравились. А теперь все эти истории про прекрасных дев и злобных эльфов кажутся такими глупыми и наивными по сравнению с настоящим… С жизнью. Удивительно!
        - Что же тут удивительного? - спросил Карлссон. - Эльфы не могут обойтись без прекрасных дев. Хотя прекрасные юноши тоже годятся.
        - Да ну тебя! - воскликнула Катя. - Я же серьезно!
        - И я серьезно. И я все-таки, пожалуй, поем. У тебя есть еда?
        - На кухне печенье. Подойдет?
        - Лучше бы колбаса.
        - Колбасы нет. И поставь чайник, пожалуйста! - крикнула она вслед направившемуся на кухню Карлссону.
        Карлссон вернулся через минуту. С печеньем.
        - О чем баллада? - спросил он, присаживаясь.
        - Называется «Подменыш». Про плохих эльфов. Дай мне тоже, ты так аппетитно хрустишь! Короче, эльфы у одного рыцаря ребенка сперли и вырастили из него этакого терминатора, убийцу троллей.
        Карлссон хмыкнул скептически.
        - Ну да, довольно примитивная сказочка, - согласилась Катя. - Может, поэтому и работа не идет.
        - В ранних балладах скоттов выдумок почти нет, - возразил Карлссон. - Они ведь с сидами рядом жили. Я слыхал похожие истории.
        - Знаешь, какой твой девиз по жизни? - заявила Катя. - «Я знаю, как было на самом деле».
        - Но я действительно знаю, - заметил Карлссон. - Помочь тебе с переводом?
        - Не надо, она не сложная. Просто у меня настроение нерабочее.
        Несколько минут оба молчали. Катя пыталась сосредоточиться на балладе, но безуспешно.
        - А про троллей у тебя песен нет? - неожиданно спросил Карлссон.
        Он уже доел печенье и вертел в руках найденный где-то гвоздь. Здоровенный, сантиметров двадцать.
        - Троллей? - удивилась Катя. - Про них, по-моему, вообще баллады не сочиняют. Тролли - это же неромантично. Тупые каменные уроды, грязнули, людоеды…
        - Ну, не все, - пробормотал Карлссон, задумчиво наматывая гвоздь спиралькой на палец.
        - И потом, тролли - это, скорее, скандинавская тема, - продолжала Катя. - Пер Гюнт, пещера горного короля и все такое… А почему ты спросил?
        - Так, - сказал Карлссон и снова погрузился в молчание.
        Катя решительно закинула распечатки с балладой в ящик стола и принялась раскладывать на мониторе пасьянс.
        - О! - вспомнила она, поворачиваясь к гостю. - Давай я тебе расскажу, как мы тут вызвали духа озера!
        - Духа? - с сомнением спросил Карлссон. - Зачем?
        - Как зачем? Интересно же! Я тебе сейчас по порядку расскажу. На днях приезжают ко мне Лейка с Димой…
        И Катя с увлечением начала описывать обряд призывания духа озера Лахтинский Разлив. Когда она добралась до призрака на лодке в сияющем тумане, Карлссон хмыкнул.
        - Не веришь? - обиженно спросила Катя. - Думаешь, это все ерунда?
        - Ага, - сказал Карлссон. - Пустое занятие. Бесполезное и опасное. Если водяной дух слаб, зачем он вообще нужен, а если силен, то с ним не справиться.
        - Критиковать-то всякий может. А ты попробуй, вызови духа сам.
        - А что сложного в том, чтобы позвать водяного? - удивился Карлссон.
        Катя фыркнула.
        - Позвать - ничего сложного, - согласилась она. - Проблема в том, чтобы он пришел.
        Карлссон подумал и согласился:
        - Действительно, проблема. Водяные духи храбростью не отличаются. Если вызывать водяного буду я, он, скорее всего, удерет подальше. Когда мне понадобится водяной, я его звать не стану: найду его обиталище сам и выволоку наружу.
        - Да-а? - протянула насмешливо Катя. - Как интересно! И как же ты будешь искать жилище духа?
        - Учую.
        Катя засмеялась.
        - Что тут смешного? - буркнул Карлссон.
        И Катя захохотала еще громче.
        Больше всего ее прикалывало в шутках Карлссона то, что он изрекает их с абсолютно серьезным видом.
        Когда Катя отсмеялась и отдышалась, Карлссон положил скрученный гвоздь на подоконник и потребовал:
        - Опиши-ка мне это озеро.
        - Так я и думал, - заявил он, когда Катя закончила. - В этом озере вообще не может быть водяного. А если он там каким-то чудом уцелел, то это полудохлый затравленный уродец.
        - Нет же! - горячо возразила Катя. - Лейка видела духа собственными глазами. Он был прекрасен! Плыл на ладье и весь сиял…
        - Это был не дух.
        - А кто?
        - Ряженый.
        - Тьфу, - с досадой сказала Катя. - Вы что, с Димкой сговорились, что ли?
        - Твои маленькие ведьмы ничего не понимают, - пренебрежительно сказал Карлссон. - Или разыгрывают представление с какими-то своими целями. Зачем тебе связываться с балаганщиками? И название у них плохое, - проворчал он.
        Катя фыркнула, отвернулась и снова принялась перекладывать карты на мониторе.

«Ничего он не понимает», - сердито подумала она, не желая признаваться сама себе, что слова Карлссона ее смутили. Но чудеса были так близко, и так хотелось верить не скептикам, а очевидцам…
        Катя снова подумала о Диме, заулыбалась - и выпала из реальности. О Карлссоне она просто забыла, а когда вспомнила, то обнаружила, что провела в мечтах и безделье минут двадцать. Оглянувшись, она встретилась глазами с Карлссоном - он все так же сидел и смотрел на нее спокойно и доброжелательно. Катя невольно почувствовала раздражение.

«Чего он сидит тут, будто каменный? - подумала она и снова отвернулась к экрану. - Хоть рассказал бы что-нибудь. Нет, нехорошо все-таки - он ко мне в гости пришел, а я на него внимания не обращаю…»
        Катя закрыла пасьянс и пошла на кухню ставить чайник (Карлссон, конечно, ее просьбу проигнорировал), а вернувшись, сказала:
        - Кстати, у меня же тут было еще приключение. После вызывания духа озера мы с Димкой пошли гулять в Петровский лесопарк… Помнишь Димку-то?
        - Не помню.
        - Ты его на вечеринке видел. Дима такой темненький, из трех парней самый симпатичный.
        - Они для меня все на одно лицо, - равнодушно сказал Карлссон.

«Прикидывается. Наверно, он все-таки слегка ревнует. Впрочем, это естественно», - решила Катя и с воодушевлением продолжала:
        - Так вот. Гуляли мы, значит, по лесопарку, забрели в какие-то Морские Дубки, вдруг - толпа, милиция, «скорая»… Глядим - а на земле убитая девушка лежит!
        На лице Карлссона не отразилось никаких эмоций.
        - Молодая красивая девушка, - слегка обидевшись на отсутствие реакции, продолжала Катя. - Вся бледная, и улыбается - жуть!
        - В дубраве?
        - Да, какие-то дубы там росли.
        - Позавчера?
        - Ага. А что?
        - Так, - сказал Карлссон и снова впал в прострацию.
        Катя надулась:
        - Ну, я так не могу. Пришел, так изволь хотя бы отвечать на вопросы. Ты уж извини, но собеседник из тебя…
        В соседней комнате громко зазвонил телефон. Катя сорвалась с места и кинулась снимать трубку.
        - Але! - крикнула она. И уже тише, с легким разочарованием: - Привет, Карина.
        - Где ты болтаешься? - спросила Карина довольно сердито. - О съемках забыла? Второй день тебя ищу! Мобильник тебе купить, что ли?
        - Да у меня дела были… разные, - промямлила смущенная Катя. - Прости…
        Она и впрямь почувствовала себя виноватой. Карина столько для нее делает, а она… Честно сказать, из-за этих Детей Ши, ну и из-за Димы, конечно, «модельные» дела вылетели у нее из головы.
        - Ну сегодня ты, я надеюсь, свободна? - осведомилась Карина.
        - Я?
        - Нет, я! Чтоб ровно в двенадцать была в моей студии. Фотограф будет в два, а тебя еще гримировать надо! А еще лучше - приезжай прямо сейчас. Прикинем кое-что сегодня, заранее.
        - Поняла. Я мигом! - Катя бросила трубку.
        - …Это Карина, - объявила она, возвращаясь в комнату. - Моя новая подруга. Сегодня у нее в салоне меня будут фотографировать!
        - Какая Карина? - флегматично спросил Карлссон.
        - Как, разве я тебе еще не рассказывала? - удивилась Катя. - Карина - хозяйка салона красоты, участвует в разных конкурсах и хочет, чтобы я…
        На кухне противно засвистел вскипевший чайник. Катя вскочила с ручки кресла, куда только что присела.
        - Подожди, сейчас налью нам чаю и расскажу все в подробностях!
        - Ну что ты суетишься? - укоризненно сказал Карлссон. - Ты сегодня на себя не похожа - вертишься, болтаешь, как будто опаздываешь куда-то. Я тебя не слышу, ты - меня…
        Катя действительно не расслышала - она убежала на кухню. Вернулась с подносом и двумя чашками с чаем, расставила… И обнаружила, что Карлссона в комнате уже нет.
        На кухне его тоже не было. Занавеска полуоткрытого окна шевелилась от сквозняка.
        Но поскольку это окно выходило во двор, а не на площадку, значит, Карлссон вышел не через окно, а в дверь. Проскользнул по коридору тихонечко…

«Значит, вот мы как, - Катя поставила поднос на край стола и прикрыла окно. - Ни здрасте, ни до свидания. Все-таки он невежа, хоть и швед».
        Катя понимала, что должна рассердиться на подобное хамство, но вместо этого ее почему-то начала мучить совесть. Внутренний голос подсказывал ей, что в чем-то - хоть и непонятно в чем - она повела себя неверно. Несколько минут она пыталась сообразить, чем она могла обидеть гостя до такой степени, чтобы он свалил не прощаясь.

«Как-то мы с ним не так сегодня пообщались, - недовольно думала она, отпивая чай.
        - Раньше, бывало, мы весь вечер промолчим - а на душе легко. Это, наверно, из-за Димки. Я о нем слишком много думаю, а другие страдают…»
        В конце концов Катя приняла решение, которое отчасти ее утешило.

«Вот получу деньги за переводы и приглашу Карлссона в кафе, - решила она. - Он заслужил. Помог мне с переводом - да, честно говоря, почти все за меня сделал. Угощу его чем-нибудь вкусным, пива куплю - он пиво любит…»
        Успокоив таким образом свою совесть, Катя повеселела. Через несколько минут Карлссон был прочно забыт. Катя снова сидела за компьютером, раскладывала пасьянсы, мечтала о Диме… Потом опомнилась, посмотрела на часы и обнаружила, что уже без двадцати двенадцать. Хорошо хоть Каринин салон - совсем рядом.
        Глава двадцатая
        Добрых духов не бывает
        Сидел как-то тролль на берегу речки, попивал из бочонка эль, а заодно рыбку ловил. И поймал случайно золотую.
        - Какое твое желание? - спрашивает рыбка.
        Эльф вытащил из бочонка затычку, хлебнул элю, заткнул, подумал: чего же ему хочется?
        - А сделай, - говорит, - так, чтобы эль в этом бочонке никогда не кончался.
        - Будь по-твоему, - говорит рыбка.
        С тех пор троллю так и не удалось вытащить из бочонка затычку.
        Обрабатывали Катю в три пары рук больше часа. Потом еще полтора часа снимали во всех ракурсах, причем последние полчаса фотограф непрерывно ругался, потому что опаздывал на Ленфильм.
        Когда всё кончилось, Катя была - как выжатый лимон. Ей хотелось лечь куда-нибудь в уголок - и чтоб никто не трогал. Карина тоже умаялась, но ее понятия об отдыхе были принципиально другими.
        - В сауну! - скомандовала она. - Олюня, через полчаса зашлешь ко мне массажистку. А тобой, моя радость, - сказала она Кате, - я займусь лично. Личико у тебя от природы удачное, а вот тело совсем запущено!
        Катя вовсе не считала, что тело у нее «запущено». Наоборот, она полагала, что у нее очень хорошая фигура, вот только рост маловат.
        В следующие полчаса Катя узнала, что ягодицы у нее не той формы, шейные мышцы
«косят», икры «дряблые» и еще много-много разных негативных подробностей. При этом Карина вертела и крутила Катю, как куклу, измяла ее от затылка до пяток и поведала, что намерена сделать для приведения Кати «в божеский вид»: «Никакого силикона! Дозированные нагрузки, массаж, упражнения по моей личной системе. Посмотри на меня! Вот твой идеал!»
        Обнаженное до пояса тело Карины блестело от пота, но Катя должна была признать - тело это было действительно замечательным. Очень сильным (в чем Катя только что убедилась), но не мускулистым, а гибким и изящным. Когда Катя встала с массажного стола, посмотрела на себя в зеркало и сравнила с Кариной, то поняла, что та права. Катя действительно «сырой материал».
        - Кыш греться! - скомандовала Карина. - А потом можешь поваляться в джакузи. В воду добавишь две мерки соли, той, которая розовая. Две, больше - вредно. Марш!
        Через час с небольшим они вдвоем в купальных халатах возлежали на кожаных диванах
«рекреационной»: миленького зальчика с круглыми столиками из зеленого стекла и декоративным фонтаном в центре.
        Карина велела принести им обед (крайне скудный) и много-много сока, потом достала бутылку шампанского:
        - За наши будущие победы! - провозгласила она.
        От бокала шампанского Катя сразу опьянела, и все вокруг казалось ей просто чудесным. Да, наверное, так оно и было.
        - А теперь говори, что у тебя за дела такие, что тебя два дня дома не застать! - потребовала Карина. - Небось гуляла с тем сероглазым мальчиком, да?
        - Вообще-то не с ним, - сказала Катя. - С другим. Но на самом деле это не важно. Скажи, Карина, ты в духов веришь?
        - И в привидения тоже! - Карина засмеялась. Она снова наполнила Катин фужер и убрала бутылку. - А то это будет спаивание несовершеннолетних, - пояснила она.
        - Нет, я не про этих духов! Я про добрых! Вот, например, в духов стихий?
        - Каких именно?
        - Допустим, духов вод!
        - Не смеши меня, - сказала Карина. - Добрые духи вод - это абсурд. Добрый дух дождя! Надо же! - Она засмеялась. - Добрый дух слякоти!
        - А если ты в пустыне? Разве там дождь - это плохо? - запальчиво проговорила Катя.
        - В пустыне дождей не бывает.
        - А там, где они есть, но мало? Разве дух воды, тот, что присылает дождь, разве он не добрый?
        - Добрый, - согласилась Карина. - Если присылает. А если нет, что тогда?
        - Тогда надо его попросить, - предположила Катя. - Совершить ритуал вызова…
        - Вот как? - Карина посмотрела на Катю с интересом. - Какие мы, оказывается, слова знаем!
        - А вот знаем! - самоуверенно заявила Катя.
        - А знаем ли мы, что это за ритуалы? - осведомилась Карина.
        - Знаем… в общих чертах, - Катя вовремя вспомнила, что обещала держать язык за зубами. - А ты знаешь лучше, да?
        - Да, - Карина села, скрестив ноги. - Например, я знаю, что духи стихий не бывают добрыми. Впрочем, злыми они тоже не бывают. А вот люди, которые им поклоняются, сплошь и рядом делают совсем нехорошие вещи. Например, приносят жертвы. Иногда этими жертвами оказываются другие люди. А если дождь действительно очень нужен, а жертвы никак не помогают, то люди приносят в жертву жертвователя, то есть самого жреца. Чтобы он лично нашел на том свете нужного духа и втолковал ему, что без дождя людям совсем плохо. Просто так, девочка, в этом мире никто ничего не дает.
        - Но это же не наш мир! - запротестовала Катя. - Это же совсем другой!
        - Ты уверена? - осведомилась Карина. - Уверена, что это другой мир?
        - А как же иначе? - удивилась Катя. - Это же… Даже эти самые Дети… Дети… - она никак не смогла вспомнить название… - Они говорят, что это другой мир. Что есть граница, разделяющая… Разделяющая… - Катя слегка запуталась.
        - Разделяющая - что? - вкрадчивым голосом проговорила Карина.
        - Нас и их! - нашлась Катя. - Там и стражи есть!
        - Там - это где? - поинтересовалась Карина.
        - Ну-у… Ты просто во все это не веришь! - решительно заявила Катя. - Не веришь! А я верю! Вот и всё!
        Карина улыбнулась. Она вытянула ноги, пошевелила пальцами. Простыня соскользнула с ее бедер. Катя вдруг увидела то, на что раньше не обращала внимания: волосы Карины, те, что внизу живота, не курчавые, а гладкие, длинные и очень густые.

«Интересно, как она их так сделала?» - подумала Катя.
        Карина потянулась всем телом, с кошачьей грацией, улыбнулась - тоже по-кошачьи, хищно.
        - Не всё, - проговорила она, укладываясь на диванчик в позе гойевской «Махи». - То, что ты говоришь, - это часть правды. Приправленная враньем и твоей фантазией. Да, духи есть. Но они совсем не такие, как ты думаешь. Есть и граница. И стражи. Но неужели ты думаешь, что ты, маленькая и, прости, пока еще довольно глупенькая девочка, можешь проникнуть туда, куда не пускают больших и взрослых? Ты думаешь, это вроде секьюрити в ночном клубе, да?
        Катя промолчала. Она решала, стоит ли обижаться на «маленькую и глупенькую».
        - Все это есть, - Карина перестала улыбаться и смотрела на Катю строго, как бывшая Катина классная. - И верить в это совсем не обязательно. Вера, Катенок, это когда
        - без доказательств, на голом чувстве. Когда не видишь, а ощущаешь нечто… Непонятное. Но то, о чем мы говорим, это не вопрос веры. Это реальность, Катенок! Я имею в виду не всякую пустую болтовню о «мистическом и чудесном», которой приманивают дураков разные аферисты… Тебе случайно не говорили, что ты - великая колдунья в латентном состоянии? - неожиданно спросила Карина.
        - Про колдунью не говорили… Сказали, что я… Что я - «круче, чем ведьма», - процитировала Катя слова Итлинн в интерпретации Лейки.
        - Вот именно! - заявила Карина. - Именно так вас и ловят! На лесть и миражи!
        - А как же видения? - спросила Катя.
        - Ну ты совсем ребенок! - рассмеялась Карина. - Добавь немного «кислоты» в салат - у тебя такие видения будут! На полгода лечения в клинике хватит! У меня, Катенок, на тебя большие планы! - Карина снова стала серьезной. - Поэтому забудь о магии и всяких соблазнительных ритуалах. Думай лучше о мальчиках!
        - Но, Карина, ты же сама сказала: волшебство существует! - жалобно проговорила Катя. - Мне же это ужасно любопытно!
        - Ничего интересного в этом нет! - отрезала Карина. - И я очень даже надеюсь, что ты никогда в жизни с этим не столкнешься, потому что это совсем не любопытно, а очень-очень страшно! И обратного хода уже не будет! Никогда!
        - Но, Карина, послушай! - заныла Катя. - Я же все-таки должна знать об этом! Ну хотя бы чтоб не спутать настоящее волшебство с этим… Которое не настоящее!
        - Это ни к чему, - отрезала Карина. - Настоящее ты и так узнаешь. Сразу. А Детей Ши и прочих сукиных детей выбрось из головы. И если это к ним ты сейчас собираешься, то никуда ты не пойдешь! Лучше мы с тобой в БДТ сходим. Меня как раз приглашали на сегодня…
        Глава двадцать первая
        Катя становится звездой шоу-бизнеса
        Приходит к доктору гном с сильным насморком.
        - Знаете, - говорит доктор после обследования, - возможно, у вас профессиональное заболевание - аллергия. Где вы работаете?
        - В шоу-бизнесе! - гордо отвечает гном.
        - А точнее?
        - В цирке, у тигра клетку чищу.
        - Так я и думал - у вас аллергия на кошачью шерсть. Придется сменить работу.
        - Как? Уйти из шоу-бизнеса?!
        - Карина, я опять насчет карьеры модели…
        - Не шевели веками, я приклеиваю ресницы.
        - Я боюсь тебя подвести… Я же ничего не умею…
        - Не бойся. Ну что ты трясешься, как припадочная?
        Карина, закусив губу, что-то рисовала на Катином лице. Сегодня она была в образе
«черного ангела»: в черном китайском балахоне, в черном парике («чтобы не отвлекать на себя внимание жюри», как объяснила она).
        - Профессионализм - дело наживное, - сказала Карина. - Сейчас развелось этих модельных школ… При этом ни одна из самых успешных питерских моделей специально не училась. - Карина коснулась Катиного лица пуховкой. - Просто еще один способ вынуть деньги из родителей тщеславных девочек…
        Катя сидела неподвижно так долго, что у нее заболела спина. Кожа лица была как резиновая от густого театрального грима. Закрыв глаза, Катя слышала спокойное дыхание Карины, перебранку других мастеров и конкуренток: «Куда эта гнида спрятала мои кисти?!», «Она мне нарочно наступила на подол и оторвала оборку…», «Передай мне тени, „графит“, 118-й номер…» Через закрытую дверь гримерки глухо доносились музыка и шум зала. При мысли, что через несколько минут ей предстоит выйти на подиум перед несколькими сотнями человек, Катя чувствовала, что близка к обмороку. Если бы не спокойная уверенность Карины и ее поддержка, она давно бы сбежала.
        - К тому же я слишком молода… - Катю снова обуяла тревога.
        Карина рассмеялась:
        - Как бы не так! Для этой профессии ты уже перестарок. Обычно карьера модели начинается лет в четырнадцать. Ну, ты на призы пока особенно не настраивайся. Надо еще понять, насколько ты фотогенична. Хотя на первых пробах ты вышла пристойненько. Очень пристойненько…
        - А рост? - спросила Катя. - Я где-то читала, что требуемый рост модели - от метра восемьдесят.
        - Ты путаешь две профессии - фотомодель и манекенщица. Модель - это не двухметровая вешалка, которая ходит по подиуму. Модель - это лицо, взгляд… Только глаза не открывай, пожалуйста… Лицо, которое врезается в память, с первого взгляда вызывает симпатию… Фигура, разумеется, тоже важна. Рост как раз - не очень. Самое важное - харизма. Знаешь, что такое харизма?
        - Умение располагать к себе людей.
        - Не располагать, детка! Не располагать, а притягивать! Привлекать, привораживать, вызывать безотчетное доверие, то самое неотразимое женское обаяние… А у тебя это есть. В зачаточном, конечно, состоянии. Но я - мастер, я вижу…
        Дверь открылась. В зал ворвалась музыка.
        - Девочки, готовимся! - раздался пронзительный женский голос. - Через пять минут начинаем.
        Катю опять затрясло.

«Неужели на меня сейчас будет смотреть вся питерская элита? Я же упаду в обморок прямо на подиуме…»
        - Открывай глаза, - услышала она голос Карины, - только очень осторожно.
        Катя открыла глаза, жадно уставилась в зеркало… и ахнула.
        - «Невеста», - с довольным видом сказала Карина. - Ну, как тебе?
        Длинное, до пола, платье из плотных кружев с глубокими вырезами спереди и сзади. Такое ощущение, что при малейшем движении оно развалится на две половины и соскользнет на пол. Волосы, залитые лаком и разобранные на пряди, как на фресках эпохи Возрождения, глаза, густо обведенные темно-серым, невероятно огромные на чистом бледном лице… А вот губы на этот раз Карина сделала Кате темно-вишневыми, блестящими, как будто выпачканными в крови.
        - Тебя что-то смущает? - спросила Карина.
        Катя представила себе, как она в таком наряде идет к алтарю… Не дай бог! Ее предадут анафеме на пороге церкви!
        Показаться в этом на людях? Нет, невозможно! Да она умрет от смущения!
        Но тут Катя огляделась и поняла, что на общем фоне ее наряд выглядит едва ли не целомудренно. Вокруг толпились такие невесты…
        То ли кордебалет из варьете, то ли танцовщицы из стрип-шоу…
        Карина тихонько засмеялась в Катино ушко.
        - Это называется - пожар в курятнике, - прошептала она. - Они все давят на примитивный эпатаж. А ты - произведение искусства. Сочетание невинности и эротичности. Индивидуальность плюс мастерство. Поняла теперь, почему я тебя пригласила?
        - А что у меня с глазами? - спросила Катя. - Почему они как искусственные? И зачем так ярко?
        - Это же сценический макияж. Зрители будут смотреть на тебя с большой дистанции. Учитываем также особое освещение, софиты. Это ведь не просто конкурс - это шоу! Публика - только избранная. Городская элита. А ты, - Карина обняла Катю за плечи и заглянула ей в глаза, - ты - актриса этого шоу, его главное действующее лицо. Хотим мы главный приз?
        - Хотим, - эхом отозвалась Катя.
        - Хотим - значит, получим!

«Я споткнусь, - снова впадая в истерику, подумала Катя. - Наступлю на подол и упаду прямо на голову жюри!»
        В дверь снова ворвалась музыка - и вдруг смолкла. Вместо нее в тишине усиленный динамиками голос ведущего жизнерадостно объявлял публике начало показа.
        Карина подтолкнула Катю в спину.
        - Вот за этой девушкой… Десять шагов, как я тебя учила, разворот, остановка, улыбка, непременно подхвати шлейф - и назад. Спину прямо, побольше уверенности… Пошла!
        Загремела музыка. Катя забыла о том, что только что собиралась падать в обморок на головы жюри, и полетела вперед, как на крыльях, гордо задрав подбородок. В голове не было ни одной мысли, все страхи куда-то подевались. Из динамиков раздавался голос ведущего - Катя не понимала ни слова. Внизу толпилась, задрав головы,
«питерская элита» - Катя никого не видела. Она смотрела поверх зала, выступая легким твердым шагом. Ее несла музыка. Десять шагов, остановка. Катя улыбнулась, и ее ослепили вспышки фотоаппаратов. Прошумели аплодисменты.
        В этот миг Кате показалось, что ее прежняя жизнь кончается и наступает новая, неизвестная, но потрясающая. «Теперь так будет всегда!» - подумала она, развернулась (не так изящно, как хотелось бы) и, шурша шлейфом, поплыла обратно.
        Едва зайдя за кулисы, она попала в объятия Карины.
        - Умница! Отлично! Замечательно!
        - Но я такая неловкая…
        - Верно! И твоя неловкость замечательно вписывается в образ!
        Теперь, когда все осталось позади, подиум больше не внушал Кате никакого ужаса.

«Я выгляжу ничуть не хуже их, - думала она, рассматривая наряды дефилирующих конкуренток. - Карина - такая талантливая! Мы обязательно получим приз!»
        Первого приза они не получили. И вообще никакой награды им не досталось. Когда объявили результаты, оказалось что творение Карины заняло только пятое место.
        - Да не переживай! - бодро говорила Карина, пока они тусовались за кулисами, дожидаясь окончания официальной части. Но Катя видела, что она расстроена. - Все призовые места, естественно, куплены. Ты посмотри, какая потасканная баба получила первый приз! Это что, наряд невесты - садо-мазо с вуалькой на морде? Так что пятое место из тридцати - это просто великолепно. К тому же это не последний наш конкурс. Видела, сколько у меня в салоне висит дипломов? Еще успеешь прославиться, какие твои годы! Супермодель из тебя сделаем!
        После окончания показа в главном зале клуба началась обычная ночная программа, а участники показа отправились праздновать в банкетный зал.
        Карина предупреждала, что, как только Катя покинет подиум, на нее налетят восхищенные юноши с букетами и работодатели с заказами.
        Вместо юношей с букетами рядом с ней возникли несколько не слишком свежих мужиков, причем один с ходу поинтересовался, сколько она стоит. Он, дескать, настоящий и щедрый ценитель красоты…
        Катя растерялась, но на помощь пришла Карина:
        - Иди, иди, ценитель! Там в холле портье сидит, он тебе все цены скажет!
        Затем она решительно сказала:
        - Нет! Тебя, Катенок, в этом гадючнике одну оставлять нельзя. Петя! Петя, иди сюда, дорогой!
        Петя, мужчина неплохого роста, хоть и не вполне атлетической комплекции, тем не менее элегантно склонился к Карининой ручке и словесно выразил свою радость по поводу ее нынешнего успеха.
        - Какой там успех! - махнула рукой Карина. - Пятое место!
        - Грандиозный успех! - возразил Петя. - Твоя девочка - супер! - Он благосклонно улыбнулся Кате. - Ты же не заплатила ни цента, а первые десять мест конкретно проплачены. Если ты на пятом, значит, эта сволочь просто не рискнула задвинуть тебя на одиннадцатое - и кому-то придется возвращать денежки! - Петя довольно хохотнул.
        - Десять? Почему десять? - спросила Карина. - Призовые же только три!
        - А рейтинг? О рейтинге ты забыла…
        - Да, верно… - Карина заметно повеселела. - Ладно, дорогой, мне надо сбегать кое с кем пошептаться, а ты присмотри, пожалуйста, за девочкой. Только присмотри, а не приударь, ясно?
        - Кариночка, ты одна моя любовь до гробовой доски! - драматическим голосом воскликнул Петя. И добавил обычным: - Иди-иди, пригляжу за твоей маленькой феей.
        В присутствии Пети Катю уже никто не атаковал и цветов тоже не дарил. Работодатели тоже не спешили. Нет, внимание публики Катя чувствовала: изучающие взгляды девушек, липкие взгляды мужчин. Кое-кто из них был явно не прочь познакомиться, но суровое лицо Пети к этому не располагало. Катя подумала, что если бы она выглядела как всегда, то большинство тех, кто ныне ощупывал ее взглядами, прошли бы мимо нее, как мимо пустого места.
        Катя пошла к фуршетному столу, но туда было вообще не пробиться - стол, как мухи, обсели журналисты. С деловым видом, как бы невзначай загородив растопыренными локтями все подходы, они нагребали на бумажные тарелочки невероятные порции наиболее привлекательных закусок и стремительно пожирали их. Стол пустел на глазах; было совершенно очевидно, что через несколько минут на тарелках останется только петрушка.
        - Дома их не кормят, что ли? - проворчала Катя.
        - Кушать хочешь, девонька? - спросил Петя, отвлекшись от беседы с каким-то знакомым, таким же крупным и упитанным мужчиной в дорогом костюме.
        - Покормить девочку? - предложил мужчина, окинув Катю оценивающим взглядом.
        - Свернись, - сказал Петя собеседнику. - Это Каринкино. - И уже Кате: - Постой минутку, никуда не уходи! - Неделикатно распихав журналистов, он завладел большущей тарелкой из-под бутербродов, насобирал в нее всякой всячины, дополнил фужером шампанского и вручил добычу Кате.
        Пока Катя насыщалась, Петя возвышался рядом наподобие часового, следя, чтобы маленькую Катю не толкали.
        Вернулась Карина. Не одна, а в сопровождении того свирепого мужика, которого Катя видела в суши-баре. С «драконом» на загривке.

«Якудза», - вспомнила Катя слова Стасика.
        - Познакомься, это Гоша, - представила она своего спутника. - Мой, как нынче выражаются, бойфренд.
        - Здравствуйте, Гоша, - вежливо сказала Катя.
        Татуированный Гоша что-то буркнул, окинув Катю рекордно липким взглядом.
        - Вы стилист? - попыталась завести светский разговор Катя. - Или парикмахер?
        - Гоша пока не определился. Он только что вышел из тюрьмы, - пояснила Карина. - Ищет себя в искусстве.
        Пока Катя думала, что бы на это ответить, Гоша их покинул: ввинтился в толпу журналистов и двинулся вдоль стола, выхватывая приглянувшиеся продукты питания и внося хаос и смятение в ряды профессиональных уминателей фуршета.
        - Ты что, испугалась его? - со смехом спросила Карина. - Красавец, да? Как нынче говорят - брутальный. Вот так и разрушаются идеалы юности.
        - В смысле?
        - У меня по молодости от таких мужиков коленки сами подгибались… - Карина задумчиво посмотрела на Гошу, который овладел бутылкой коньяка и теперь дегустировал его единолично. - Просто первобытный человек. Я и не знала, что такие еще сохранились. Гоше наплевать на бизнес, карьеру… он руководствуется только своими желаниями, надо признать, довольно примитивными, и считает, что все, на что упал глаз, должно ему принадлежать. В сочетании с полным отсутствием инстинкта самосохранения из этого получается очень даже возбуждающий коктейль.
        - А тебе с ним не страшно? - осторожно спросила Катя.
        - Мне? - Карина засмеялась. - Мне он ничего не посмеет сделать. Максимум, что я ему позволяю, - грозно рычать. Он со мной, пока мне это нравится. А мне - нравится! Ты только посмотри, какая животная чувственность! Какая дикарская жизненная энергия!
        Катя посмотрела на припавшего к бутылке брутального Гошу и почему-то почувствовала к нему жалость.
        - Звериная сущность, - между тем продолжала Карина. - Грубость и цинизм на грани жестокости. Но это только одна сторона жизни.
        - А другая? - спросила Катя.
        - А другая - это ты! - Карина засмеялась и поцеловала Катю в губы. Даже не поцеловала, а только тронула - чуть-чуть. - Чистая, романтичная, наивная свежесть!
        - Карина, а можно узнать, сколько тебе лет? - неожиданно спросила Катя.
        Карина вздрогнула.
        - Женщинам такие вопросы не задают, - холодно заметила она.
        - Пойми меня правильно, - поспешно сказала Катя. - Просто ты иногда кажешься мне… старше, чем выглядишь.
        - А на сколько я выгляжу? - осведомилась Карина.
        - Ну-у… Года на двадцать два - двадцать три, не больше. А ведешь себя так, как будто тебе за тридцать.
        - Да ну? - Холодок в голосе Карины исчез. - Это, девочка, сказывается мой богатый жизненный опыт. Но вообще-то мне немного больше, чем двадцать два. Просто я за собой слежу.
        С другого конца стола донесся шум: брутальный Гоша кого-то посылал по кочкам, а этот «кто-то» против такого путешествия возражал.
        - Ну как ребенок, право! - озабоченно проговорила Карина. - Извини, Катенок, - пойду сглажу напряжение, пока зубы не посыпались.
        Карина решительным шагом пошла разбираться. Катя решила прогуляться по залу и, сделав лишь несколько шагов, вдруг столкнулась с ошеломляюще красивым длинноволосым блондином в снежно-белом костюме. Перепутать его с кем-то было невозможно: это был ее «настоящий» шеф, Эдуард Селгарин.
        - Ой, добрый вечер! - обрадовалась Катя знакомому лицу.
        Селгарин взглянул на нее надменно: мол, кто это тут… Но тут же узнал и заулыбался:
        - Катенька! Вот не ожидал! В таком месте… в таком наряде?
        - Меня подруга пригласила поучаствовать… в качестве модели… Она стилист, - объяснила Катя.
        - Ну и как?
        - Увы - приз нам не достался.
        Селгарин окинул Катю оценивающим взглядом. Впрочем, в его синих глазах не было ни следа похоти.
        - Сильно! - одобрил он. - У вашей подруги действительно есть стиль. Не уверен, что это именно ваш стиль - болезненный и провоцирующий образ невесты-жертвы… Хотя, признаю, он очень-очень привлекателен.
        - Почему - болезненный? - удивилась Катя.
        - Разве вы не видели себя в зеркале? Нет, ваша подруга - настоящий мастер. Будь мы на балу вампиров, вы непременно получили бы место юной королевы.
        - Вы шутите?
        - Ничуть, - тем не менее Селгарин улыбнулся. У него были ровные белые, но, пожалуй, слишком мелкие зубы - и это ему неожиданно шло. Когда он был серьезен, то лицо его было настолько безупречно красиво, что казалось лицом мертвой скульптуры, а не живого мужчины.
        Катя подумала, что он вообще слишком красив. Мужчина не должен быть таким красивым… Если честно, это не Кате, а ему следовало стать фотомоделью. И харизма у Селгарина определенно была. Катя поймала себя на том, что чувствует к нему именно то «безотчетное доверие», о котором говорила Карина. И ей было очень приятно просто стоять рядом с ним. Приятно и интересно. И ей нравилось с ним разговаривать.
        - На этом балу мы получили только пятое место, - сказала Катя.
        - Не расстраивайтесь, - утешил ее Селгарин. - Это шоу-бизнес. Всё продается и покупается. Талант, искусство - это здесь не котируется. Здешняя публика ценит только денежную массу, которая лежит под пьедесталом того или иного кумира. Пресыщенность, извращения, ядовитая зависть… И везде - деньги. Если вы и дальше собираетесь двигаться по стезе фотомодели, вам предстоит сталкиваться со всем этим постоянно… - Тут он взглянул на часы и слегка нахмурился. - Простите, Катенька, но мне через пятнадцать минут надо уезжать, а до этого времени решить кое-какие вопросы. Кстати, если хотите, могу подбросить вас домой. Вы ведь у нас числитесь офис-менеджером по невской мансарде? Вам, кстати, нравится эта работа?
        - Да это не работа, если честно, - брякнула Катя. Врать Селгарину было совершенно невозможно. - Помесь сторожа с уборщицей.
        - Скучаете, да?
        - Нет, если честно. Я нашла себе еще одну работу. Переводы с английского. Вы не против? А то я Илье Всеволодовичу ничего не сказала…
        - Я ему тоже ничего не скажу! - Селгарин заговорщицки улыбнулся. - Ну так что, подвезти вас?
        - Ага! Спасибо большое! Только… - Катя поскучнела. - Мне еще переодеться и грим смыть.
        - Десять минут, - сказал Селгарин. - Управитесь?
        - Конечно! Я быстро!
        Катя, воспрянув духом, побежала в гримерку, откопала свою одежду из-под вороха чужого тряпья, включила горячую воду и решительно намылила лицо. Жирный грим отмывался с огромным трудом. Катя с испугом представила, что завтра будет с ее кожей. А, промыв глаза, увидела Карину.
        Глаза Карины горели зловещим огнем.
        - Куда ты собралась? - негромко спросила Карина. На то, что Катя опять смывает грим водопроводной водой, она не обратила ни малейшего внимания.
        - Домой, куда же еще, - ответила Катя, вытирая лицо. - Я устала.
        - Домой? - иронически переспросила Карина. - Ты уверена, что попадешь именно домой?
        - А почему я не попаду домой? - удивилась Катя. - Что ты имеешь в виду?
        - Я имею в виду того длинноволосого хлыща, с которым ты так мило ворковала. Предложил тебя подвезти домой? Или сразу в ночной клуб?
        - Нет, только домой! - Катя рассмеялась. - Да не беспокойся ты - это мой босс! Представляешь, какая неожиданная встреча?
        - Какой еще босс? - нахмурилась Карина. - Здесь у тебя только один босс - это я!
        - Не здесь, на работе! - пояснила Катя. - Я работаю офис-менеджером у него в фирме. Вернее, не у него. Но он - ее хозяин. И он предложил меня подвезти. Но попросил побыстрее, потому что у него мало времени.
        - Ты рехнулась! - воскликнула Карина, схватив Катю за руку. - Босс! Хозяин! Ты даже не представляешь, на что он способен!
        - Разве ты с ним знакома? - удивленно спросила Катя.
        - Это не важно. Главное, я очень хорошо знаю таких, как он, - мрачно сказала Карина. - Тупые животные, которые считают, что они боги, хозяева жизни, что им все позволено. Вот он предлагает тебя подвезти - и ты думаешь, что это любезность. А ему просто приглянулась юная невинная девочка. Если ты сядешь к нему в машину, он станет хозяином и твоей жизни.
        - Ну от меня тоже кое-что зависит…
        - Ничего от тебя не зависит! - перебила Карина. - Ты - жертва. Не согласишься - возьмут силой!
        - Ага! - Катя лукаво улыбнулась. - Но разве не ты изобразила меня жертвой?
        Карина пристально посмотрела на нее:
        - Сама догадалась?
        - Не-а! Это он сказал, мой босс! - с удовольствием сообщила Катя. - Как видишь, он не такое тупое животное, как ты думаешь. И вообще, зачем богатому, умному, привлекательному мужчине кого-то умыкать силой?
        - Чтобы времени попусту не тратить, - сказала Карина. - Ты же слышала: времени у него мало.
        - Ой! - обеспокоилась Катя. - Я же сказала: десять минут. Он же ждет!
        - Подождет! - отрезала Карина. - Ты с ним не поедешь! Переночуешь у меня! А завтра поедешь от меня прямо на работу. Хотя я бы тебе посоветовала оттуда уволиться. Этот красавец тебе теперь жизни не даст!
        Катя видела, что Карина волнуется и, кажется, по-настоящему за нее боится.
        Было бы свинством, когда Карина так нервничает, бросить ее и уехать с Селгариным. Тем более это Карина ее сюда привела, заботится о ней, учит…
        - Ладно, - согласилась она. - Я ночую у тебя. Но только я должна пойти и сказать ему, что не поеду.
        - Вместе пойдем, - хмуро заявила Карина.
        Селгарин ждал Катю неподалеку от дверей. Не заметить его было невозможно. Выглядел он божественно.
        - Эдуард Георгиевич, - начала Катя, - спасибо за ваше предложение, но я…
        - Она останется ночевать у меня, - перебила ее Карина, с вызовом глянув на шефа. Селгарин помрачнел. Его синие глаза были очень похожи на глаза Карины. Правда, у Карины они были больше (или это - грим?) и темнее. Внезапно Катя поняла, что этот цвет - не эффект тонирующих контактных линз, а естественный оттенок. Еще Катя заметила, что Селгарин, казавшийся ей высоким, на самом деле ростом не выше Карины.
        - Это и есть твой стилист? - спросил он у Кати.
        - Да.
        - Поздравляю, - довольно холодно произнес он. - Ваш наряд производит впечатление.
        - Мой наряд - или мое творчество? - процедила Карина.
        - И то и другое, - Селгарин смотрел на Карину так пристально и так долго, что Кате это показалось неприличным.
        - Мы случайно не были знакомы раньше? - спросил он через полминуты.
        - Были! Но не будем! - отрезала Карина. - Пошли, Катерина!
        - Спасибо вам за предложение… - Катя испугалась, что Селгарин обиделся. Но он на нее даже не посмотрел: не сводил глаз с Карины.
        Катя почувствовала легкий укол зависти. Она подумала, что в своем скромном костюме Карина выглядит намного роскошнее, чем Катя - без грима и в обыденной одежде.
        - Минуту! - Селгарин протянул руку к Карине, как будто намереваясь задержать ее. - Есть кое-что, что я хотел бы уточнить! Кое-что о… приоритетах! - Он очень холодно и очень пристально смотрел на Карину. - Мы ведь понимаем друг друга, да?
        - А я чё-то не понял, чё ты хочешь от моей подруги, гей ботвастый? - раздался у Кати за спиной угрожающий голос.
        Катя обернулась и увидела «якудзу» Гошу. В глазах Гоши читалось намерение ломать и сокрушать.
        Селгарин, однако, ничуть не испугался: посмотрел на Гошу, как на таракана. Хотя
«таракан» был намного крупнее Селгарина.

«Сейчас начнется драка», - подумала Катя. Ну уж нет! Ей это совсем ни к чему!
        Она пискнула «Извините!», бросилась к выходу, сбежала по лестнице, мимо чопорных швейцаров, мимо охранника, сделавшего непроизвольное движение - поймать! - но вовремя остановившегося, - и оказалась на пустынной ночной улице. Незнакомой. Где метро, она понятия не имела. Но решительно двинулась вперед: куда-нибудь да выйдет.
        Через пять минут ее догнал Гоша.

«Сейчас он мне что-нибудь сделает…» - ёкнуло сердце.
        Но Гоша обижать ее не стал.
        - Ты куда сбежала, дурочка? - пробасил он довольно добродушно. - Каринка вся извелась. Пошли!
        - Куда? - спросила Катя. - К Карине?
        - Нет, к гостинице. Такси тебе возьму.
        - А Карина не обиделась? - робко спросила Катя. - Она хотела, чтобы я у нее заночевала…
        - Ночевать у Карины буду я! - отрезал Гоша. - Тебе там делать нечего. И вообще, - сказал он уже мягче, - держалась бы ты от всего этого подальше. От Каринки, от всего…
        - Почему?
        - Сдохнуть раньше времени можно, вот почему!
        Оставшийся до гостиницы путь они проделали молча. У входа Гоша выбрал из ожидавших их машин ту, что поскромнее, усадил Катю внутрь, назвал адрес, сунул водителю деньги и предупредил:
        - Если что с ребенком будет не так, ну, типа, ты, мужик, меня понял!
        - Понял, понял! - быстро согласился водитель.
        - Крутой у тебя… дружок, - сказал он Кате, когда они отъехали. - Он кто?
        - Пока не определился, - ответила Катя. - Не успел еще. Недавно из тюрьмы вышел.
        Больше вопросов не последовало. А у дома водитель не просто высадил Катю из машины, а проводил до дверей.
        - Так мне спокойней будет, - пояснил он. - А то как бы твой друг меня не определил… Если что.
        Глава двадцать вторая
        Карлссон и Катя отправляются в загул
        Однажды король шотландских эльфов решил устроить турнир.
        Первое состязание: кто выпьет больше эля.
        Второе состязание: кто издаст самый страшный вопль.
        В первом состязании победил проживавший по соседству тролль, из-за оплошности организаторов проникший на турнирное поле и признанный победителем, поскольку эля больше не осталось..
        Во втором состязании победил братец победителя, узнавший, что опоздал на первое состязание.
        - Карлссон! Как ты вовремя! А я как раз думала: куда ты пропал?
        Этим радостным возгласом Катя встретила Карлссона. Когда он возник в окне, она как раз пила чай на кухне. Перед ней на столе лежал конверт с небрежной надписью
«гонорар Малышевой». Катя на него с удовольствием посматривала.
        - Дела всякие… - неопределенно ответил Карлссон.
        - А у меня тут столько всего произошло!
        - Угу… - Карлссон шарил в кухонном шкафу. Нашел пачку соленых сухариков «со вкусом ветчины», слопал.
        - Я только что из издательства. Вот, деньги за баллады получила, - похвасталась Катя. - Две с половиной тысячи! Первый самостоятельный заработок. Аванс за офис-менеджера не в счет - я же тут фактически ничего не делаю…
        - Угу, - Карлссон явно не разделял ее радость. Зато он нашел кусок вареной колбасы недельной давности…
        - Карлссон, не ешь, отравишься! - закричала Катя.
        Колбаса остановилась на полпути к Карлссонову рту, была обнюхана и сочтена пригодной в пищу.
        - Яда нет, - прошамкал Карлссон, откусив кусок граммов в двести.
        - При чем тут яд? Она старая! Давай я ее хотя бы поджарю!
        Но колбаса уже исчезла в недрах Карлссонова организма.
        - Ты такой голодный! - озвучила очевидный факт Катя.
        - Три дня не ел, - Карлссон огляделся в поисках еще чего-нибудь съедобного.
        - Давай я тебя покормлю! - предложила Катя. - У нас теперь деньги есть. Смотри, сколько! - Катя помахала пачечкой сторублевок. - Карлссончик! Гуляем! - От избытка чувств она привстала из-за стола и чмокнула Карлссона в щеку.
        - Гуляем, это как? - флегматично спросил Карлссон.
        - Ну-у…
        Честно говоря, Катя и сама не знала, что подразумевала под этим словом.
        - В кафе пойдем! Поедим вкусно!
        - Поесть - это можно, - согласился Карлссон. - Пошли.
        - Погоди! Ты что, так и пойдешь? - удивилась Катя. - В этом?
        - А что? - Карлссон оглядел свой порядком поношенный спортивный костюм. - Мне в нем удобно.
        - Ну ты как хочешь, а мне надо переодеться. Подожди меня здесь, ладно?
        Катя встала из-за стола, поставила чашку в мойку и отправилась в комнату. На обратном пути из издательства она заглянула в «Кислород» и теперь собиралась
«проветрить» блескучий синий топ с черным иероглифом на спине. Что означал иероглиф, Катя понятия не имела. Главное, что в этом топе она очень эффектно смотрелась.
        А вот с лицом все было несколько сложнее. После показа мод прошло уже два дня, а кожа все не приходила в норму. В первый день Катя не очень переживала насчет нездоровой бледности и синяков под глазами - решила, что надо просто выспаться - и все пройдет само. Но теперь, взглянув на себя в зеркало, поняла, что надо принимать меры, - в таком виде в свет идти нельзя. Поэтому, закончив наряжаться, Катя тщательно накрасилась. В итоге лицо получилось несколько кукольным, но, по крайней мере, не изможденным и больным.
        - …Ну как, нравится? - спросила Катя, выходя из ванной.
        По ее мнению, она выглядела совсем неплохо - если особенно не приглядываться.
        - Годится, - равнодушно уронил Карлссон. - Пойдем?
        И они отправились в загул.
        Выбор кафе Катя предоставила Карлссону.
        Взрослый солидный мужчина должен в этом разбираться лучше вчерашней школьницы из провинции.
        И Карлссон выбрал. Равнодушно миновав с полдюжины заведений, он решительно направился к двери под загадочной вывеской «Шаманама».

«У нас весело! - сообщали корявые буквы на плакатике. - По выходным - кик-бокс! По понедельникам, вторникам и четвергам - чисто мужские забавы! По средам и пятницам бьют в бубен!»
        Сегодня был вторник.
        У входа теснились иномарки.
        Катя попыталась удержать Карлссона, но разве его удержишь!
        Вышибала на входе тоже попытался.
        - У вас заказан столик? - осведомился он, с сомнением оглядывая невзрачный прикид посетителя.
        - Столик? - Нос Карлссона был на уровне узла вышибалова галстука. Но смотрел он не на галстук, а внутрь заведения, где в дыму и шуме вкусно кушали любители «чисто мужских забав».
        Карлссон потянул воздух расширившимися ноздрями. Его и без того маленькие глазки почти закрылись от удовольствия.
        - У нас все занято! - решительно заявил вышибала, взял Карлссона за плечо и попытался вытолкнуть на улицу.
        Тщетно. Единственное, чего он добился, - Карлссон поднял голову и посмотрел на него.
        Что прочитал в этом взгляде вышибала, сказать трудно. Но он тут же отпустил плечо посетителя и посторонился.
        Карлссон и Катя вошли внутрь.
        - Может, уйдем? - нервно проговорила девушка. - Это же какие-то… тролли.
        - Тролли? - Карлссон окинул взглядом посетителей. - Какие же это тролли, - добродушно пробасил он. - Это так, гоблины.
        Сказано было довольно громко. Трое мужчин за ближайшим столиком дружно развернули массивные туловища и уставились на Карлссона.
        Карлссон улыбнулся, вернее, продемонстрировал троице, какой у него большой рот и какие крупные зубы.
        Катя его лица в этот момент не видела, а если бы видела, то поняла бы, почему троица так же дружно отвернулась и занялась содержимым своих тарелок.
        А к ним уже торопился халдей.
        Этот малый был ко всему привычен, и затрапезный костюмчик Карлссона его не смутил. Из иного лимузина может вылезти субъект в трусах и шлепанцах. А морда у посетителя
        - самая характерная. Такому убить - что высморкаться. И девчонка с ним - специфическая. Чистенькая простушка в «кислотном» прикиде. С изюминкой. Разбирается дядя. Такого должно принять по высшему разряду, хоть на солидные чаевые надежда слабая. А то позвонит хозяину - и прощай, хлебное местечко.
        Халдей принес меню.
        Катя заглянула внутрь.
        Названия блюд выглядели, мягко говоря, экзотически.

«Радость зомби», «Кровавое рагу», «Сон людоеда»…
        Цены тоже были «экзотическими». Пачечка сотенных в сумочке уже не казалась Кате такой толстенькой…
        Карлссон в меню даже не взглянул.
        Появился халдей.
        - Что будем кушать? - осведомился он.
        - Мясо, - лаконично ответил Карлссон.
        - Осмелюсь предложить «Лангет из утопленницы», - проворковал халдей. - С гарнирчиком, разумеется.
        - Из утопленницы? - Карлссон хмыкнул. - Небось пованивает?
        - Шутить изволите? Нежнейшее мясцо, свежайшее!
        - Годится, - кивнул Карлссон.
        - А вашей девушке - то же?
        - Девушке утопленницу не надо. Ей чего-нибудь из свинины. Будешь свинину, Малышка?
        - Буду, - пробормотала Катя. Она слегка ошалела от шума, дыма и всей обстановки.
        - А что будем пить? - почтительно спросил официант.
        - Что будешь пить ты, я не знаю, - сказал Карлссон, - а мне пива принеси. Такого, как вон те человечки пьют, - Карлссон показал на соседний столик, где раскрасневшиеся представители сильного пола приканчивали бочонок.
        - Сколько-с?
        - Один пока, - ответил Карлссон.
        - Девушке тоже?
        - Мне сок! - быстро сказала Катя. - Апельсиновый.
        - Может, закусочки? Салатик?
        Катя помотала головой. Надо экономить. Нет, совсем не так она представляла их с Карлссоном гулянье. А если еще и денег не хватит - вообще кошмар!
        На них поглядывали. В основном на нее. Особенно неприятным был взгляд бритоголового громилы за столиком позади Карлссона. Его приятели орали и звенели кружками, а этот упер в Катю мутный взор и облизывался. На его голове были вытатуированы череп и свастика.

«Хорошо, что здесь не танцуют», - подумала Катя.
        Она отвернулась, но все равно ощущала на себе этот мутный взгляд.
        Катя поглядела на Карлссона. Карлссон излучал спокойствие и оптимизм.
        Появился официант. Приволок стакан с соком, кружку пива и маленькую тарелочку с сухариками.
        - Это что? - с удивлением спросил Карлссон, глядя на пивную кружку, поставленную перед ним на картонный кружок.
        - «Балтика», «семерка»! - доложил халдей. - Как вы и просили.
        - Я просил - как у тех! - Жест в сторону соседнего стола.
        - Так они «семерку» и пьют! - воскликнул халдей. - Я вам «семерку» и принес!
        - То, что ты принес, - мышонку не напиться! - заявил Карлссон.
        - Вы просили один, я и принес один!
        - Нет, какой глупый человечек! - сказал Карлссон Кате. - Я ему сказал: как у тех - не понимает!
        И одним махом осушил кружку.
        Когда Катин папа пил водку, он делал это именно так: закидывал в рот содержимое стопочки и закусывал грибком или огурчиком.
        Карлссон обошелся без закуски. И «закинул» в рот не пятьдесят граммов, а поллитра. Раз - и нет.
        - Как у тех, - сказал он халдею. - Точно такую же. Одну. Понял?
        - Так бы и сказали, что вам - бочонок! - немного обиженно проговорил официант, забрал пустую кружку и ушел.

«Не хватит, - подумала Катя. - Теперь точно денег не хватит!»
        Кружка пива, выпитая Карлссоном, стоила здесь девяносто рублей.
        Бритоголовый за столиком справа теперь уже не только пялился, но делал разные неприличные жесты. Катя старалась не обращать на него внимания. Но бритоголового это не остановило. Он как раз начал подниматься, когда халдей приволок и грохнул на стол пятилитровый баллон.
        - Вот, другое дело! - обрадовался Карлссон, ухватил бочонок, пробил жесть указательным пальцем и присосался.
        Катя обалдела. Халдей тоже. А на бритоголового зрелище произвело такое замечательное впечатление, что он не только отказался от намерения познакомиться, но вообще напрочь утратил к Кате интерес.
        - У-ух! - удовлетворенно выдохнул Карлссон, поставив бочонок на стол, благосклонно глянул на зачарованного халдея и спросил: - А где мясо?
        - Сей момент! - опомнился официант и упорхнул.
        - Тебе тут нравится? - осторожно спросила Катя.
        - Неплохо. Пахнет приятно. Дымком.
        - Это точно.
        В зале висел смог от табачного дыма, к которому примешивался чад из кухни: вентиляция - ни к черту, как говаривал Катин папа.
        Катя вдруг затосковала по дому, по родителям, по времени, когда все было просто и понятно, где ее никто не обижал и за все платил папа…
        Официант принес горячее. Сначала ей - на тарелке, потом Карлссону - циклопическую порцию на деревянной доске.
        Карлссон одобрительно хрюкнул, бесцеремонно ухватился за косточку, вонзил зубы…
        - Телятина, - произнес он несколько разочарованно. - А говорил - утопленница! Соврал, человечек?
        Официант подобострастно хихикнул. Мол, как остроумно дядя шутит.
        - Иди погуляй, - разрешил ему Карлссон. И занялся «утопленницей» вплотную, не забывая прикладываться к бочонку.
        Кате кусок в горло не лез. Она прикидывала, во сколько обойдется это пиршество…
        Карлссон поманил халдея, тот подскочил с готовностью.
        - Туалет - там, за шторкой, - сообщил он.
        - Успеется, - Карлссон щелкнул по опустевшему бочонку. - Тащи-ка, человечек, еще один. А ты что не ешь, Малышка? Невкусно?
        - Вкусно! - буркнула Катя.

«Эх, все равно пропадать! - подумала она с отчаянной решимостью. - Так хоть оттопыримся!» - И с хрустом, не хуже Карлссона, вонзила зубы во вкуснющий свиной хрящик.
        Халдей вернулся с бочонком, к которому успел приспособить краник.
        - Мне тоже налейте! - потребовала Катя.
        Она заметила, что на них снова поглядывают. Но на сей раз - главным образом не на нее, а на Карлссона. Не вставая, опорожнить бочонок пива и потребовать следующий - здешняя публика могла это оценить.
        - Может, еще что-то желаете? - поинтересовался официант.
        - Желаем! - заявила Катя. - Лангуста!
        Давно хотела попробовать.
        - Трех лангустов, - уточнил Карлссон. - Мне. И одного - ей!
        - Сей момент!
        Лангуст не произвел на Катю впечатления. Настоящие раки, хоть и маленькие, а все равно вкуснее.
        Катя вспомнила, как папа ловил их рукавицей и бросал в ведро. А потом раков варили прямо в этом ведре, на костре. Очень вкусно было. Здесь тоже продавали раков, но здешние наверняка не такие вкусные. Катя выпила еще пива и пригорюнилась.
        Карлссону принесли третий бочонок.
        - За счет заведения! - сообщил халдей.
        Но это уже не имело значения для Катиного кошелька.
        А в баре тем временем начиналось что-то интересное. Нет, не очень. Соревнования по армрестлингу. Катю это не прикалывало. А вот Карлссон заинтересовался.
        - Пошли, - сказал он. - Сейчас я покажу тебе, чем отличается тролль от гоблина.
        Катя не поняла, при чем тут тролли и гоблины, но послушно встала.
        Карлссон протиснулся к стойке. Его пропустили: за эти полтора часа он ухитрился стать довольно известной личностью, поскольку в туалет так и не сходил. Кто-то уже успел заключить пари: сколько еще продержится этот толстячок. Заключить и выиграть.
        А в армрестлинговом чемпионате уже образовались свои фавориты. Каждый - на полторы головы выше Карлссона. И раза в полтора толще, хотя после пива и «утопленницы» Катин друг, как ей показалось, еще больше округлился.
        - Что, братишка, решил согреться? - спросил его один из претендентов, с голым черепом и лохматой желтой бородой. - Давай, подсаживайся. Баран, поборись с новеньким. Только учти, браток, у нас вход - стоха бакинских.
        Карлссон поглядел на Катю (ее тоже пропустили, только она совсем потерялась среди этих громил), он не понял, о чем речь.

«А-а… Пропадать - так с музыкой!» - подумала Катя, вытащила их кармана пачечку сотенных и положила на стойку.
        - Ничего, что рублями? - застенчиво спросила она.
        - Ай да лялька! - одобрил кто-то из громил.
        В следующую секунду Катя взлетела в воздух и оказалась сидящей на стойке.
        Не завизжала она только потому, что дыхание от испуга перехватило.
        Усадивший ее верзила (бицепсы - вдвое толще Катиного бедра - и все в красивых цветных тату) вполне доброжелательно похлопал ее по коленке и сказал:
        - Посиди тут, детка, а то не увидишь, как твоего другана уложат.
        - Это еще посмотрим, кто кого уложит! - задиристо заявила Катя.
        Верзила усмехнулся.
        Желтобородый тем временем пересчитал Катины денежки, кивнул.
        Карлссон уселся на высокий стул с одной стороны стойки, его соперник, лобастый детина в черной майке с флюоресцирующим черепом на бочкообразной груди, разместился с другой стороны. Он возвышался над невысоким Карлссоном, как мастиф над боксером. Но когда они соединили руки, то оказалось, что ладонь у Карлссона - пошире.
        - Ну давай, колобок! - ухмыляясь, пробасил детина. - Покажи, что у тебя есть яй…
        Бум!
        Рука детины с громким стуком ударилась о деревянную стойку.
        Детина побагровел. Вокруг захохотали.
        - Нечестно! - заорал детина, перекрывая шум. - Я не успел! Еще раз, по новой!
        - В кругу друзей не щелкай клювом! - захохотал подсадивший Катю верзила. - А он молодец, твой дружок!
        Рыжебородый сгреб деньги и пододвинул их Карлссону.
        - Что, братишка, согласен на реванш?
        Карлссон с достоинством кивнул.
        Детина по кличке Баран достал бумажник и бросил на стойку сто долларов.
        На этот раз он ничего говорить не стал, глядел зло и внимательно. Руки борцов соединились и…
        Бум!
        Результат тот же.
        - Это какая-то хитрость! - возмутился детина. - Так не бывает!
        - Было, было! Все видели, как ты валялся! - насмешливо произнес желтобородый. - Гуляй, Баран! Какое твое уважаемое погоняло, братишка? - спросил он Карлссона.
        - Погоняло? - не понял тот.
        - Кличут тебя как?
        - Карлссон. С двумя «с».
        - Да хоть с тремя! - засмеялся желтобородый.
        - Нет, - очень серьезно возразил Карлссон. - С тремя я пока не заслужил.
        - Это - твои дела, братишка! Ты в теме, поборешься еще - или на выход?
        - Поборюсь, - сказал Карлссон.
        - Молодца, братишка! Деньги только прибери!
        - Ей отдайте, - Карлссон кивнул на Катю.
        Катя взяла переданные деньги и небрежно запихала в карман.
        Она страшно гордилась Карлссоном. И собой тоже. Ведь это была ее идея - сходить в кафе.
        И бандитские морды вокруг казались ей уже и не мордами, а очень даже мужественными лицами настоящих мужчин.
        А Карлссон тем временем уложил еще одного соперника. И еще. Причем с такой же легкостью. Бум - и всё.
        Катин карман уже оттопыривался от стодолларовых банкнот, когда поток желающих посостязаться иссяк.
        - Никто не хочет? - громогласно поинтересовался желтобородый. - Ну что ж, придется мне самому поддержать честь заведения!
        Он обошел стойку, уселся напротив Карлссона, но денежку класть не стал.
        - Угощение - за мой счет, - сказал он и поставил локоть на стойку.
        Вот у него лапища оказалась не меньше Карлссоновой. И «бум!» с ним не получилось. Устоял.
        Катя видела, как напряглись могучие мышцы, как вздулись жилы на толстой шее желтобородого, а бритый затылок его стал свекольного цвета.
        Но он держался и даже, казалось, начал одолевать - рука Карлссона отклонилась назад… На пару секунд. А потом вернулась в вертикальное положение и пошла дальше…
        Желтобородый не сдавался. Ручища его ходила ходуном, аж стойка дрожала, лицо блестело от пота, глаза налились кровью…
        Не помогло.
        Карлссон, правда, на сей раз с заметным усилием, но завалил руку соперника.
        - А ты крепок, человек! - произнес он.
        - Да и ты не слаб! - сказал желтобородый, растирая кисть. Проигрыш его огорчил, но желтобородый старался держать лицо. - Ты, Карлссон, первый, кто завалил меня на этом дереве! - Он похлопал по стойке. - Ты чемпион, братишка! Чемпион! - взревел желтобородый, вскакивая.
        Все дружно завопили.
        Карлссону вручили приз: желтый шлем с рогами. Катю аккуратно сняли со стойки и на скрещенных руках отнесли к столику под завистливыми взглядами присутствующих дам.
        Карлссон снял шлем, щелкнул пренебрежительно, сказал: «Жестянка, детишкам баловаться. Пойду отолью…»
        И удалился за занавеску, провожаемый восхищенными взглядами.
        Катя подумала, что надо позвать официанта и попросить счет. Теперь-то денег хватит, если, конечно, здесь принимают доллары…
        Но вместо официанта к ней подсел желтобородый.
        - Твой друг, он кто? - спросил желтобородый. - В смысле - под кем ходит?
        - Он сам по себе! - Катя слегка обиделась за Карлссона. - Он… Бизнесмен из Стокгольма. Здесь у него дела.
        - Из Стокгольма? - оживился желтобородый. - Швед! Супер! Я сам, можно сказать, швед. То есть, конечно, русский, это дед у меня - швед. Короче, скажи своему другу, что тут в «Шаманаме» ему всегда рады будут. А если какие проблемы, ну, наедет кто или типа того, так пусть на меня сошлется, я - Коля Голый. Ну, отдыхайте.
        Встал и пошел. Здоровенный, как автобус. Чем-то он напомнил Кате Карлссона. Может, пластикой? Толстый и неуклюжий с виду, он двигался легко, словно танцор.
        - Счет, - сказала Катя подлетевшему официанту.
        - Никакого счета! - Халдей улыбнулся так широко, что казалось - еще чуть-чуть, и физиономия его треснет пополам. - Хозяин угощает!
        Третий бочонок Карлссон не допил. Забрал с собой.
        - Дома выпью, - сказал он.
        Впрочем, до дома он его так и не донес - выпил по дороге.
        - Слушай, а пригласи меня в гости! - предложила Катя.
        Глава двадцать третья
        В гостях у Карлссона
        Однажды один тролль говорит другому: что-то устал я за человечками бегать. Давай, может, свиней заведем? Будет у нас свининка!
        - Не-е, - говорит другой тролль. - Грязи слишком много…
        Первый тролль оглядел пещерку, подумал немного и сказал:
        - Да, много. Но ничего. Они привыкнут.
        - Сюда! - Карлссон подтолкнул ее в подворотню. - Под ноги смотри!
        Ну это Катя и сама уже сообразила. По запаху.
        - Теперь сюда! - Карлссон увлек ее в подъезд, такой же грязный и вонючий, затем - вверх по лестнице, на площадку цокольного этажа, к полукруглому окошку с выбитыми в незапамятные времена стеклами. - Теперь сюда!
        - Куда? - удивилась Катя, выглядывая в окошко и убеждаясь, что по ту сторону - глухой двор-колодец. Даже не колодец - узкая щель между домами.
        - Прыгай! - велел Карлссон.
        - Ты что, с ума сошел? - До земли было метра два с половиной. И ни намека на лестницу.
        - Пусти! - Карлссон отпихнул Катю и спрыгнул сам.
        - Прыгай, не бойся! - позвал он снизу.
        Катя замотала головой.
        - Ты хочешь ко мне в гости или нет?
        - А по-другому к тебе попасть нельзя? - крикнула Катя. - По-нормальному?
        - Нельзя! Прыгай, Малышка, - я тебя поймаю, не бойся!
        Кате было страшно. Но очень хотелось увидеть, где живет ее таинственный друг. Очень-очень хотелось…
        Она вспомнила, как Карлссон поборол всех завсегдатаев «Шаманамы». Он такой сильный! Конечно, он ее поймает.
        Тогда Катя зажмурилась и прыгнула. Как прыгала ребенком - на руки отцу.
        Карлссон подхватил ее в воздухе - ловко и аккуратно - и поставил на землю.
        Катя открыла глаза. Над ее головой - руками не дотянуться - разбитое окошко. Вокруг - облупившиеся стены без окон, кривая водопроводная труба, торчащие из штукатурки костыли, какие-то кабели…
        Катя вертела головой в поисках двери… Какая там дверь! Здесь даже окон нормальных не было! Под ногами - какой-то доисторический мусор…
        - Ну и куда дальше? - спросила она.
        - Туда! - Карлссон показал на противоположную стену.
        Катя подумала, что там все же есть дверь, которую она не разглядела, - в колодце-щели было темновато. Но, подойдя, она убедилась, что никакой двери нет.
        Нехорошие мысли зароились у нее в голове.
        - Карлссон, - спросила она дрогнувшим голосом. - Ты зачем меня сюда привел?
        - Ты же хотела ко мне в гости, разве нет?
        - Неужели ты живешь здесь? - проговорила Катя.
        Нет, даже для такого эксцентричного субъекта, как Карлссон, - это слишком!
        - Почему здесь? - удивился Карлссон. - Я живу там! - Он ткнул пальцем вверх. - Пошли! Давай-ка я тебе помогу!
        Катя даже пискнуть не успела, как могучая рука обхватила ее и…
        В следующую секунду Катя почувствовала, что отрывается от земли и летит вверх.
        Нет, не летит, конечно, а просто поднимается со скоростью неторопливо идущего лифта. А в роли лифта - ее друг Карлссон, с большой ловкостью перебиравший ногами и свободной рукой, который, отталкиваясь и цепляясь, без видимых усилий поднимался прямо по стене с быстротой хорошего скалолаза. Только вряд ли нашелся бы скалолаз, способный взбираться наверх с такой скоростью, используя только одну руку, да еще с Катей под мышкой.
        Катя только один раз глянула вниз - и сразу зажмурилась. И больше не открывала глаз, пока подъем не прекратился и Карлссон не поставил ее на ноги.
        Это была узкая площадка примерно на уровне шестого этажа. В незапамятные времена сюда вела железная лестница. Ее ржавые останки свисали вниз метра на два. Дальше от лестницы остались только костыли, да и то не все. Зато на площадке имелась самая настоящая дверь, которую Карлссон и распахнул перед Катей.
        - Заходи, - пригласил он.
        И Катя вошла, стараясь не думать о том, как будет выбираться из Карлссонова гнездышка.
        Когда-то здесь была обычная квартира. Когда-то - это, наверное, лет тридцать назад. С тех пор осталась какая-то мебель, наверное, очень древняя. Рассмотреть ее подробнее было трудно, потому что освещения в Карлссоновой берлоге не имелось. Зато была вода, холодная и горячая, и санузел с древней чугунной ванной и еще более древним унитазом. Но эти «подробности» Катя узнала позже, сейчас зайти внутрь она не рискнула.
        Дверь вела на кухню, и, если оставить ее открытой, на кухне можно было кое-что разглядеть. В комнатах было темнее. Окна заросли таким слоем грязи, словно их не мыли со времен Отечественной войны 1812 года. В коридоре и прочих помещениях царил абсолютный мрак.
        - Слушай, а свет зажечь нельзя? - попросила Катя.
        - Свет? - Карлссон поскреб пятерней мускулистый затылок. - А зачем?
        - Затем, что темно!
        - Темно?
        - Да, темно! - сердито сказала Катя. Ей показалось, что Карлссон ее дразнит. - Я ничего не вижу!
        - Прости, Малышка, - извинился Карлссон. - Я как-то не подумал, что тебе нужен яркий свет.
        - А тебе он, что, не нужен? - желчно спросила Катя, в очередной раз пожалевшая, что решила отправиться в гости.
        - Мне - нет, - сказал Карлссон. - Мне света хватает.
        Оказалось, что Карлссон видит в темноте, как кошка.

«Интересно, какие еще сюрпризы он мне преподнесет?» - подумала Катя.
        - Завтра я сделаю свет для тебя, - пообещал Карлссон.
        - Тогда в следующий раз я побуду у тебя подольше! - заявила Катя. - А сейчас я пойду домой!

«Сейчас он скажет: никуда ты не пойдешь! - подумала она с замиранием сердца. - Останешься здесь навсегда!»
        - Не пойдешь, - сказал Карлссон. - Ты свалишься и что-нибудь себе испортишь.
        Катя проигнорировала его замечание. Она вышла на площадку, посмотрела вниз… И вцепилась в ржавые перила, потому что колени у нее предательски ослабели. Нет, сама она никогда в жизни не сможет…
        - Тебе совсем ни к чему спускаться, - мягко произнес Карлссон, встав у Кати за спиной. - Ты ведь собираешься к себе домой, да?
        - Да, - хриплым голоском проговорила Катя.
        - Тогда тебе - наверх! - сказал Карлссон.
        Миг - она снова оказалось у него под мышкой, и пол ушел из-под ног.
        Но на этот раз путь занял совсем немного времени. «Взлет» на крышу, короткая цирковая пробежка по жестяному «ребру», душераздирающий прыжок с трехметровой высоты… И Катя оказалась на своей «родной» балюстраде.
        - Ну ты акробат, Карлссон! - со смесью восхищения и облегчения проговорила она. - У тебя случайно моторчика нет - по воздуху летать?
        - Моторчика? - Карлссон явно не читал историю о своем тезке и шутки не оценил.
        - Ты так ловко лазаешь!
        - Ерунда! - отмел похвалу Карлссон. - Я же… - Тут он осекся и сменил тему. - Ты, наверное, устала? Ты отдыхай. А я завтра приду, если ты не против?
        - Нет, конечно! Нам же с тобой - переводить!

«И вообще, я всегда рада тебя видеть!» - хотела добавить она, но не успела.
        Карлссон развернулся, стремительно вскарабкался вверх по стене и исчез за краем крыши.
        Что ж, по крайней мере, она теперь знает, где он живет.
        Катя присела на подоконник. Сердце ее стучало раза в полтора чаще, чем обычно.
«Неудивительно, - подумала она. - После такой эквилибристики». Она не рискнула себе признаться, что дело не только в «эквилибристике». Карлссон… Нет, он слишком необычный, чтобы… Чтобы… Ничего.
        Переодеваясь, Катя обнаружила, что ее карманы набиты выигранными Карлссоном долларами. Она подавила желание их сосчитать (нечего считать чужие деньги!), завернула их в носочек и спрятала за батарею. Завтра она вернет их Карлссону.
        Этой ночью Кате снился бар «Шаманама». Она сидела там, но не с Карлссоном, а с другим мужчиной: аристократически красивым, с короткими, совсем белыми волосами, бледной кожей и бледно-голубыми глазами. Мужчина в упор, не мигая, разглядывал Катю, а ей… Ей почему-то было очень страшно.
        Глава двадцать четвертая
        Зловещие сокровища Карлссона
        Приходит один тролль в гости к другому, а у того в пещере все блестит, жена, теща носятся, как заведенные, мясо тащат, пиво подносят, да так всё уважительно, с поклонами.
        - Как тебе повезло с домашними, - с завистью говорит гость.
        - При чем тут везение? - говорит хозяин. - Что я тебе - гном-кладокопатель? Просто порядок у меня такой.
        - Слушай, поделись опытом! - взмолился гость. - А то меня жена с тещей совсем задрали.
        - Ладно, - говорит хозяин. - Тогда слушай. Сижу я как-то, эльфятину наворачиваю, а тут котик подкрался[4], раз кусочек стянул - я ему: предупреждение; а он еще кусочек - я ему опять предупреждение; он третий кусочек - я ему третье предупреждение. Так он, зараза, на четвертый нацелился! Ну я его тогда за хвост - и в пропасть. А пропасть тут - полмили, не меньше. Ну ты видел…
        - Видел, - говорит гость. - Только я не понял: при чем тут жена и теща?
        - При том, - говорит хозяин. - У жены два предупреждения, у тещи - три…
        Утром Карлссон так и не появился. И днем тоже. Катя занималась разными делами: прибирала, переводила, болтала по телефону с Кариной… А вечером купила карточку и наконец решилась позвонить домой. Вообще-то это свинство с ее стороны - не звонить так долго. Они же там ждут, волнуются…
        Трубку взяла мама.
        - Ты, Катерина, совсем… Мы с отцом тут как… Трудно было позвонить?
        - Трудно, - призналась Катя. - Я, мам, провалилась.
        Мама молчала почти минуту, что для нее, как для других - полчаса. Переваривала новость. Переварила.
        - На чем срезалась? - деловито спросила она.
        - На партизанах.
        - Не поняла!
        - Историю провалила. Тут у них, оказывается, совсем другая программа.
        - Этого надо было ожидать, - процедила мама. - Говорила я твоему отцу…
        - Мама, не надо! - перебила ее Катя. - Всё нормально. Я записалась на подготовительные курсы…
        - Езжай домой! - не дала ей договорить мама. - Прямо сейчас иди на вокзал, бери билет! Времени почти не осталось, но я попробую.
        - Что попробуешь?
        - Устроить тебя в наш педагогический.
        - Мама, ты меня не слушаешь! - обиделась Катя.
        - Я тебя уже выслушала. Приезжай домой и…
        - Никуда я не поеду! - закричала Катя.
        - То есть как? - Мама даже не рассердилась - удивилась.
        - А так! Я же тебе русским языком сказала: я записалась на подготовительные курсы.
        - Заочные…
        - Никакие не заочные! Нормальные! На следующий год я точно поступлю. Без всяких денег, понятно?
        - Не кричи! Ты хоть понимаешь, что говоришь?
        - Мама, я прекрасно все понимаю!
        - Нет, ты не понимаешь! А где ты будешь жить? Мы с папой не в состоянии…
        - И не надо! - воскликнула Катя. - Я все могу сама!
        - И что же ты, интересно, можешь сама? - язвительно осведомилась мама. - На панель?
        Катя испытала сильное искушение бросить трубку, но удержалась, потому что ей очень захотелось продемонстрировать маме, что она - действительно самостоятельный человек.
        - У меня уже есть работа! - заявила она. - Офис-менеджер в риелторской фирме. И получаю я, между прочим, двести пятьдесят долларов в месяц!
        По псковским масштабам это была очень хорошая зарплата. Даже больше маминой.
        - И за что же тебе будут платить такие деньжищи? - осведомилась мама.
        - За работу. И не будут, а уже платят. И это еще не всё. Я еще делаю переводы для одного издательства… И тоже платят неплохо.
        - Ты не врешь?
        - Мама!
        - Ну извини… Вот видишь! Не зря я тебя на курсы гоняла! Всё равно отцу это не понравится… - добавила она.
        Катя возликовала. Выходит, мама уже не возражает, чтобы Катя жила в Петербурге. Так просто, оказывается…
        - С жильем мы тебе поможем, - сказала мама. - Цены в Питере, конечно, поднебесные, но, думаю, комнату мы с отцом осилим…
        - Мама, с жильем у меня тоже все в порядке! - объявила Катя. - Мне фирма предоставила помещение. Правда, это мансарда, и потолок в одной комнате подтекает, зато, представляешь, прямо на Невском!
        - Замечательно, - сказала мама. - А телефон у тебя там есть?
        - Есть, - Катя продиктовала номер.
        Они поговорили еще минут пять, пока не кончилась карточка.
        Ну вот, камень с души. Катя очень любила родителей и знала, что они ее тоже любят. Но жить она будет теперь сама. И очень хорошо, что ни маме, ни папе по работе раньше октября из Пскова не уехать. Но, повесив трубку, Катя внезапно почувствовала себя одинокой.

«В гости кого-нибудь зазвать, что ли? - подумала она. - Может, Димке позвонить? Нет, не надо - мы с ним сегодня уже виделись…» Катя набрала номер Лейки, но трубку никто не взял.

«Жалко, что у Карлссона нет телефона, - подумала Катя. - Тем более он приглашал к себе, как только освещение проведет…»
        Катя вспомнила про логово Карлссона, про вчерашний загул и сама не заметила, как развеселилась.

«Все-таки плохо без телефона, - опять подумала она. - А ведь он где-то рядом живет. Может, просто покричать?»
        Катя отправилась в кухню, вылезла на балкон.
        Снаружи уже стемнело: белые ночи остались в прошлом.
        - Карлссон, ау! - звонко закричала Катя: - Приходи в гости!
        Никто не отзывался. Кате стало стыдно.

«Увидел бы кто - точно решил, что я сумасшедшая», - смущенно подумала она и быстренько полезла обратно в окно.
        - Ты меня звала? - раздался ворчливый голос где-то сверху. Катя подняла голову и увидела на кромке крыши темный силуэт.
        - Ага, все-таки услышал!
        - Ага, - Карлссон спрыгнул на балкон. - Я вообще-то спал.
        - Ой, извини. Просто я подумала - такой вечер, дома сидеть неохота. Хочется чего-то такого… погулять, в гости сходить…
        - В гости? Пошли, - понял намек Карлссон. - У меня теперь светло. Я нашел лампу.
        - Отлично! - обрадовалась Катя. - А как мы к тебе попадем?
        - Как в прошлый раз, - сказал Карлссон, подхватил взвизгнувшую Катю, одним прыжком взлетел на крышу…
        На полу в прихожей у Карлссона стояла старинная бронзовая лампа. От нее резко и неприятно пахло - как будто жгли в бензине старые тряпки. В матовой стеклянной колбе пульсировал желтоватый свет, очерчивая вокруг лампы круг диаметром около метра. Дальше пространство все так же терялось во тьме.
        - Это что, и есть твое освещение? - с сомнением спросила Катя, рассматривая антиквариат.
        - Я ее тут в чулане нашел, - сообщил Карлссон. - В ней даже керосин остался. - Когда кончится, надо будет еще достать. Ты не знаешь, где это можно сделать?
        - Понятия не имею, - проворчала Катя. - Лучше я куплю нормальный фонарик.
        Карлссон поднял с пола лампу. Стало чуть светлее. Уже можно было различить черные пятна плесени на обоях.
        - Ты что, действительно здесь живешь? - Катя невольно содрогнулась.
        - Не здесь, - сказал Карлссон. - Пошли, покажу где.
        Высоко держа лампу, он направился дальше по коридору. Катя, глядя, в основном, под ноги, пошла за ним. Коридор был чудовищно длинный и еще более чудовищно захламленный. Двери, большей частью закрытые, какие-то закутки, из которых несло гнилью и затхлостью… Жилище Карлссона было огромно и невероятно запущенно. А занимало, наверное, целый этаж. Пока они шли, у Кати возникло такое чувство, что они странствуют по каким-то подземельям. Или по канализации. Если бы Катя точно не знала, что квартира располагается на уровне ее мансарды, решила бы, что ее завели в подвал. «А я-то думала, что моя мансарда - заброшенный чердак! - размышляла она.
        - И дохлятиной какой-то здесь воняет…»
        - Чем тут пахнет? - спросила она. - Как будто крыса сдохла.
        - Не крысы, мыши, - пояснил Карлссон. - Их тут полно. Но не дохлые, дохлых я в окно выбрасываю, живые. Грызут все подряд.
        - А кота ты завести не пробовал?
        - Кота? - Похоже, эта мысль Карлссону в голову не приходила. - Я с котами как-то… не очень. Но идея хорошая.
        Слева из темноты показалась приоткрытая дверь, из-за которой брезжил свет.
        - Не туда, - остановил Катю хозяин. - Нам дальше.
        - А там что?
        - Не знаю. Ни разу туда не заглядывал.
        Свет лампы вдруг пропал - это Карлссон свернул за угол и вошел в следующую дверь. Катя последовала за ним и оказалась в большой, не меньше сорока квадратных метров, комнате.
        - Ну вот, - Карлссон остановился и обвел рукой комнату. - Я живу здесь. Вернее, там, - уточнил он, указав в дальний угол.
        Если бы Катя зашла сюда сама, она могла бы поклясться, что в этой комнате никто не живет. Она была не просто заброшенной, она имела такой вид, будто в нее никто не заходил лет тридцать, если не все пятьдесят. Должно быть, когда-то здесь была гостиная. Карнизы вместе с гардинами были сорваны и стояли, прислоненные к стенам. Стекла в окнах тоже отсутствовали. Их заменяла фанера. А в одном окне даже рамы не было - проем закрывал деревянный щит.
        Карлссон, поднатужившись, снял его. В комнату проник свежий воздух. И лунный свет.
        Катя осматривалась, дивясь. Возле стен угадывались очертания мебели в чехлах - высокие шкафы, кресла, стол на изогнутых ножках. Осьминогом нависала люстра, завернутая в тюль. Приглядевшись, Катя поняла, что на мебели не чехлы, а густой слой многолетней пыли.
        - Это и есть твой дом? - почему-то шепотом спросила Катя.
        - Нет, я тут просто живу.
        - Давно?
        Карлссон немного подумал и сказал:
        - Нет, не очень.
        - Но почему тут все так… заброшено?
        - Меня устраивает. Я неприхотлив.
        - Да уж… - пробормотала Катя, глядя, как оборванная гардина шевелится под сквозняком, словно одеяние призрака.
        - А почему в окне нет рамы? - спросила она.
        - Я ее вынул, - ответил Карлссон.
        - Зачем?
        - Чтобы на звезды смотреть, - в голосе Карлссона появились незнакомые, мягкие нотки. - Вон, видишь - Лосиха? - Карлссон ткнул пальцем куда-то в небо. - Когда небо безоблачное, я смотрю на Лосиху, дом вспоминаю…
        - Какая лосиха? - не поняла Катя.
        - Созвездие. Лосиха. Еще его Серп называют! Неужели не знаешь? - в свою очередь удивился Карлссон. - Вон он, прямо над той крышей…
        - Ковш, что ли? Созвездие Медведицы?
        - Какая еще медведица? Мировую Ось[Полярная звезда.] найти можешь? Проведи от нее мысленно линию на две пяди вниз и налево…
        - Какую ось?
        Карлссон покосился на Катю и промолчал. Катя отвернулась от окна, случайно перевела взгляд на потолок и вздрогнула - громоздкая люстра о двенадцати рожках, оказывается, была закутана вовсе не в тюль, а в многослойную паутину.
        - Неужели тебе не противно жить в такой грязи? - морщась, спросила Катя.
        Карлссон пожал плечами.
        Непостижимо, подумала Катя. Такая грязная нора, особенно после Швеции, где чуть ли не самый высокий уровень жизни в мире…
        - Я тут живу временно, - сказал он уже обычным голосом. - Мне надо выполнить одно… дело. Потом я уеду. На родину. И больше сюда не вернусь.

«А не шпион ли он?» - промелькнула у Кати совсем уж бредовая мысль.
        Еще ей вдруг вспомнилось, как лет десять назад ее отца послали в долгую командировку в Питер и он месяца два прожил на съемной квартире, которую предоставлял командированным завод. Катя приезжала к нему в гости, и папино временное жилье ей сразу ужасно не понравилось. Конечно, там не было такой помойки, квартира была чистая, прилично обставленная… но какая-то нежилая. И папа тоже говорил: «Вот кровать, вот плита, а больше я тут ничего не трогаю…»

«Это, наверно, тоже казенная квартира», - решила Катя.
        - А где ты спишь? - спросила Катя, подходя к дивану. В полутьме диван выглядел вытесанным из камня. Катя украдкой прикоснулась к сиденью - твердая ткань захрустела и провалилась внутрь, подняв фонтанчик пыли.
        - На полу. Я предпочитаю спать на твердом.
        Это Катя понимала. Ее дедушка тоже доску на кровать кладет. У дедушки - радикулит.
        Наверное, Карлссон еще старше, чем она думала. Очень может быть - по его лицу трудно определить возраст.
        Спальное место Карлссона располагалось на полу, в темном углу у внешней стенки. Пыли там не было. И вообще больше ничего не было, даже одеяла. Зато запах тухлятины чувствовался гораздо сильнее. Катя подошла поближе, обнаружила под окном ворох птичьих перьев и разных мелких костей. Катю слегка замутило, но из вежливости она сделала вид, что ничего не замечает. Карлссон, однако, слегка встревожился.
        - Если тебе что-то не нравится, я уберу, - с готовностью предложил он.
        - Здесь вообще прибраться не помешало бы, - сказала Катя, поспешно отходя от окна.
        - Хочешь, я наведу тут порядок?
        Катя представила, как тут прибирается… Кошмар! Но… сколько здесь может быть всего интересного!
        Карлссон пожал плечами:
        - Если хочешь. Мне все равно. Это неплохое жилище. И о нем никто не знает. Кроме нас.
        - Как это?
        - В этой норе никто не живет лет пятьдесят, если не больше. Похоже, о ней просто забыли. Я ее случайно нашел.

«Значит, не казенная», - подумала Катя.
        - Ну да, удобно, - сказала Катя, - коммунальные платежи платить не надо.
        - Здесь отличное укрытие, - сказал Карлссон. - За все те годы, которые я тут прожил, ни один человек меня не беспокоил.
        Катя отметила слово «укрытие» и опять подумала о киллере.
        Некоторое время они оба молчали. Катя заметила, что Карлссон как вошел, так и стоит посреди комнаты.

«Наверно, он не знает, как принимать гостей и что с ними делать, - решила Катя. - Если я - его первый гость за несколько лет…»
        Катино внимание привлек старинный буфет. Она подошла к нему, потерла пальцем пыльную стеклянную створку. Внутри что-то тускло блеснуло.
        - Можно открыть? - спросила она Карлссона.
        - Открывай, - равнодушно сказал он.
        Катя с усилием раскрыла дверцы из толстого, отливающего радугой стекла. Внутри стояла посуда. Много. Катя достала из буфета чашку со сплошным синим цветочным узором. Чашка была невесомая; ее стенки, тоньше листа бумаги, сквозили на просвет. Катя перевернула чашку, поднесла поближе к лампе. На донышке имелась надпись золотом: «Императорскій фарфоровый заводъ».
        - Чаем угостить не могу, извини, - подал голос Карлссон. - Плита не работает - дымоход заложен.

«Да тут, наверно, вся квартира набита антиквариатом», - подумала Катя, осторожно возвращая чашку в буфет. Если продать - озолотишься. И никто о ней не знает. Что за удивительное место… Нет, оно не выглядело неживым. Но и живым оно тоже не было. Что-то в квартире Карлссона было неправильно, неестественно. Как будто жизнь в ней когда-то внезапно остановилась. Что-то случилось здесь много лет назад, и квартира эта выпала из мира…
        - Тут привидений случайно нет? - спросила Катя.
        - Я не встречал, - спокойно ответил Карлссон. - По крайней мере в мою комнату они не заходят.
        В комнате снова воцарилось молчание.
        - А где твои вещи? - сообразила вдруг Катя.
        - Какие вещи?
        - Ну… имущество. Нажитое непосильным трудом, - съязвила Катя - ей показалось, что Карлссон над ней насмехается. - Ты же не хочешь сказать, что этот тренировочный костюм - все, что у тебя есть?
        - Нет, - после долгой паузы прозвучал ответ хозяина. - Только оно не здесь, а на кухне. Там ларь. В нем - сохраннее. Мыши не доберутся.

«Хоть что-то оказалось у Карлссона, как у людей».
        - Хочешь посмотреть? - догадался Карлссон. - Пошли покажу.
        Они снова, петляя, шли по пахнущему мышами коридору, освещенному только мигающим светом керосиновой лампы. Коридор привел их на кухню - узкое, непроглядно-темное помещение. Карлссон поставил лампу на стол. Из тьмы смутно выступали какие-то шкафы; над Катиной головой зловеще нависал огромный колпак вытяжки, под потолком змеились трубы. Через узкое окно-бойницу свет вряд ли проникал даже солнечным днем.
        - Как тут душно, - тихо сказала Катя, озираясь. - Как в склепе.
        - Зато никто не залезет, - возразил Карлссон. - Показывать добро?
        - Конечно!
        Карлссон остановился перед огромным, обитым бронзой сундуком, поставил на полку лампу, поковырялся в замке и, откинув тяжелую крышку, застыл в глубокой задумчивости.
        Катя подошла поближе.
        Внутри что-то сверкнуло кроваво-красным. Катя вздрогнула, но приглядевшись, узнала предмет. Это был длинный меч в ножнах. Кроваво-красное - это камни на его рукояти.
        Карлссон очнулся, подхватил меч и одним движением, плавным и быстрым, вытянул его из ножен. На клинке тут же заиграли оранжевые блики.
        Катя уставилась на Карлссона с мечом в руках.

«Горец! - забилась в голове нелепая мысль. - Пришелец из прошлого!» Здравый смысл намекнул, что в сочетании с киллером и шпионом это уже чересчур. Катя нервно хихикнула.
        Карлссон положил меч на стол. Меч выглядел очень старым и почему-то смутно знакомым. Катя подумала, что, наверно, видела похожий в каком-нибудь музее. Крестообразная рукоять меча была украшена грубым цветочным орнаментом со вкраплениями плоских красных камней, а лезвие - всё иззубренное и, на Катин взгляд, довольно тупое.
        - Можно? - спросила Катя.
        Карлссон кивнул, и она взяла меч, оказавшийся ужасно тяжелым.
        - Он настоящий?
        - Какой же еще?
        - Древнерусский?
        - Его последний хозяин был свеем… Шведом.
        - Ах да!
        Раз Карлссон из Швеции, то и меч, естественно, оттуда же.
        - Он у меня давно, - сказал Карлссон, принимая у Кати меч и нежно поглаживая изъеденную временем сталь. - Я всегда беру его с собой. Посмотришь, вспомнишь - и радость в сердце.
        - А ты им умеешь… это… пользоваться?
        - Немного. Но это мне не нужно.

«Естественно, - подумала Катя. - Сейчас мечами не убивают. Нет, все-таки он киллер…»
        - А откуда он у тебя?
        - Достался от одного достойного человека. Настоящего воина. Такие рождаются раз в столетие.
        - Он подарил тебе меч? - с уважением спросила Катя.
        - Скорее, оставил. На память.
        - Он был твоим другом?
        - Да как тебе сказать… Скорее, нет.
        Карлссон ловко вложил меч в ножны и убрал в сундук. И опять впал в столбняк.
        - А что у тебя там еще есть? - Катя сгорала от любопытства.
        - Давненько я сюда не заглядывал… - бормотал Карлссон. - Так вот зарастешь мхом, прошлое забудешь… и уже непонятно, кто ты и зачем живешь…
        Катя заглянула ему через плечо. Сверху, сбоку от меча лежал круглый темный предмет. И больше всего он напоминал…
        - Ай! - взвизгнула Катя над ухом у Карлссона. - Что это?!
        Карлссон мгновенно развернулся к ней:
        - Что?
        - Там у тебя… Голова! - прошептала Катя.
        У Кати родилась дикая, но вполне логичная мысль: а не голова ли это того самого старого знакомого, от которого остался на память меч?
        Карлссон неодобрительно взглянул на Катю, но ее лицо выражало такой откровенный страх, что он буркнул:
        - Ладно, посмотри.
        Взял «голову» и протянул Кате. Та сначала рефлекторно отшатнулась, но потом сообразила, что «голова» - не настоящая. Она взяла «ужасный» предмет в руки.

«Голова» оказалась неожиданно тяжелой.
        - Она что, деревянная? - все еще не отойдя от стресса, проговорила Катя.
        - Ну не каменная же, - проворчал Карлссон.
        Катя перевела дух, поставила голову на стол, поближе к лампе, и стала рассматривать. Это была не совсем голова - скорее череп. Грубо вырезанный человеческий череп в натуральную величину, с двумя дырками вместо глаз, едва заметной впадиной вместо носа и широкой усмешкой от уха до уха. Повертев «голову», Катя обнаружила, что рот у нее открывается на шарнирах. Во рту у «головы» лежал черный камушек.
        - Да… оригинальная штука, - сказала она, поймав пристальный взгляд Карлссона.
        - Я сам ее резал, - сказал он. - А глаза у нее светились. - Кате показалось, что говорит он скорее сам себе, чем ей. - Я туда гнилушки клал. Нильсу очень нравилось. Бывало, вернешься домой, а он сразу канючит - папа, покажи кукольный театр…
        - Нильс - это твой сын?
        Карлссон не ответил. Катя повторила вопрос.
        - Мой первенец, - глухим голосом сказал он.
        - А где он сейчас? В Швеции?
        На этот раз Катя не дождалась ответа. Карлссон, бережно взяв деревянный череп, вернул его в сундук, после чего молча отвернулся.

«Чего это с ним?» - удивилась Катя.
        При всех своих странностях невежливым с ней он никогда не был. «Наверно, скучает по сыну», - решила она. Катя снова заглянула в сундук и увидела еще одну игрушку. Кораблик размером с детскую ладонь.
        - Ой, лодочка! - Катя протянула руку.
        Карлссон мгновенно перехватил ее руку. И захлопнул крышку сундука.
        - Ничего не трогай, понятно! Никогда ничего не трогай из моих вещей!
        Так резко он еще никогда с ней не разговаривал.
        Катя даже испугалась.
        - Никогда, - повторил Карлссон уже мягче. - А сейчас тебе пора домой.
        - Ты меня выгоняешь? - обиделась Катя.
        - Нет, к тебе идет твоя подруга. Лейла. И с ней еще кто-то.
        - Так поздно? Откуда ты знаешь? - удивилась Катя.
        - Ее духи, - сказал Карлссон. - Я помню запах. Пойдем! - Он подтолкнул Катю к выходу.
        Через минуту они уже стояли у окна ее кухни.
        - Ты придешь ко мне завтра? - спросила Катя.
        - Приду.
        - А в гости к себе… пригласишь? - голос ее дрогнул.
        - Конечно. Ты же обещала навести у меня порядок.
        Кате показалось: он улыбается. Но разглядеть в темноте его лица она не могла.
        И тут она услышала звонок в дверь.
        - Иди, - сказал Карлссон. - Лейла пришла.
        - А вдруг это не она? Вдруг это… кто-то другой?
        На самом деле она подумала о Сереже. Или… о Диме.
        Карлссон покачал головой и шагнул в ночь. Катя услышала негромкий шорох, потом скрип жести. Это он взбирался наверх.
        Катя вздохнула, перелезла через подоконник и пошла открывать дверь.

* * *
        Карлссон вернулся к себе и тяжело опустился на пол. Он устал. Не телом. Тело его не уставало почти никогда. Он устал от одиночества и ожидания. Кто бы мог подумать, что такой, как он, может устать от ожидания? Раньше, когда было кому ждать его, Карлссон никогда не уставал. Но это было давно… И как будто вчера.
        Карлссон издал тонкий свистящий звук, похожий на скулеж собаки. Ему было плохо. Малышка, славная маленькая человечка, разбередила его рану.
        Карлссон поднялся, прошел на кухню и отпер сундук. Первым делом посмотрел на подсказчик… Ничего, конечно, ничего. А чего он ждал? И сколько еще ждать…
        Карлссон взял «голову», которая напугала Малышку. Для кукольного театра нужна была еще одна голова, и Карлссон сложил пальцы свободной руки так, чтобы тень от нее, падавшая на стену, напоминала человеческую голову.
        - А сейчас, Нильс, я расскажу тебе историю о человечке, который не верил в троллей, - произнес Карллсон. Если бы Малышка сейчас слышала его, то без труда узнала бы язык поэмы о Кеннете Маклауде. - Их звали Дункан (кивок деревянной головы) и Уильям (кивок головы тени).

«Привет, Вилли!» - кивок деревянной головы.

«Привет, Дункан!» - кивок головы тени.

«Скажи, Вилли, ты идешь гулять в горы?»

«В горы, Дункан!»

«А ты не боишься троллей, Вилли?»

«Нет, Дункан, никаких троллей нет! Ну я пошел!»

«Иди, Вилли, удачи тебе!»
        Голова-тень удалилась, а деревянная голова засмеялась, широко открывая рот.

«Это ничего, что ты не веришь в троллей, Вилли! Главное - чтобы тролли верили в тебя. И ты не обманешь их ожиданий, Вилли! Ведь ты такой то-олстенький!»
        В этом месте Карлссон обычно смеялся - и Нильс смеялся вместе с ним. Но сейчас Карлссон засмеялся один.
        - Я найду его, сынок, - прошептал он на языке, который Катя уже не узнала бы. - Я обязательно его найду…
        Глава двадцать пятая,
        в которой Катя не узнала «снежную королеву», зато узнала, что кое-кто считает ее
«роковой женщиной»
        - Знаете, почему среди троллей так много философов? А вы их женщин видели?
        Эльфийский анекдот
        Это действительно оказалась Лейка. И от нее действительно пахло духами. Она с решительным видом тащила за собой какую-то встрепанную девушку. Девушка всхлипывала и подвывала, закрыв лицо руками.
        - Ты что так долго копалась? - сурово спросила Лейка, скидывая босоножки. - Спала, что ли? Ну у тебя и подъезд! Слушай, у тебя выпить ничего нет?
        - Это кто? - изумленно спросила Катя, указывая на плачущую девушку.
        - Да Наташка это, ты что, не узнала? Пару часов назад на мобильник мне позвонила. Рыдает, ничего толком сказать не может… Вот, полюбуйся, - Лейка отняла руки Наташи от лица. Катя застыла от ужаса. «Снежная королева» Наташа выглядела постаревшей на десять лет. Кожа пожелтела, сморщилась, губы потрескались, опухшие от слез глаза казались маленькими и тусклыми. Но самое страшное - все ее лицо было покрыто какой-то коричневой сыпью.
        - Ой, мама! - охнула Катя. - Что с тобой случилось?
        Наташа посмотрела на нее душераздирающим взглядом и прошептала:
        - Не помню…
        - Как - не помнишь?
        Наташа потрогала лицо и снова зарыдала.
        - Вот так, - мрачно сказала Лейка. - Начинаешь расспрашивать - дрожит и плачет. Привет из мира духов.
        - Каких духов? - не поняла Катя.
        - Каких-каких - Детей Ши!
        Теперь Катя вспомнила. Ну да, Наташку же выбрал дух озера, а потом она позвонила и сказала, что через несколько дней вернется домой. Кажется, все это было так давно…
        Лейка, усадив подругу на стул возле компьютера, ушла на кухню искать спиртное, и теперь там чем-то хлопала и брякала. Катя глядела на всхлипывающую Наташку и пыталась осмыслить ситуацию.
        - Слушай, а зачем ты ее сюда-то привела? - вполголоса спросила она, выйдя на кухню.
        - А куда ей деваться в таком состоянии? - огрызнулась Лейка. - Домой, к маме? Да если она покажется такой пятнистой… Ты ее матери не знаешь… Пусть Наташка пока у тебя побудет, хоть до завтра. Может, вспомнит, где была и что с ней сделали… Ты ведь не против?
        Катя с сомнением покосилась в сторону комнаты.
        - Нет… А что с ней? Аллергия, экзема?
        - Чума! - съязвила Лейка. - Думаешь, я ее не спрашивала? До того момента, как ее этот дух забрал, она все помнит, а дальше как отрезало!
        Со стула донесся истерический всхлип.
        - Кать, у тебя вроде водка была?
        - Была, в холодильнике. - Катя взглянула еще раз на Наташу. - Слушай, а то, что у нее на лице, случайно не заразно?
        - Вот уж не знаю.
        - Так ее к врачу надо!
        - Не надо! - простонала Наташа, вцепляясь себе в волосы. В обеих руках у нее остались русые пряди. Наташа взглянула на выпавшие волосы и взвыла от ужаса.
        - Ой, - испугалась Лейка. - Может, она облучилась?
        Катя тяжело вздохнула. Вот не было печали…
        - Ладно, - сказала она. - Пусть переночует тут. Куда ее сейчас вести, она же вся трясется…
        - Это просто стресс, - сказала Лейка. - Сейчас мы его снимем. Наташка, ну-ка выпей… - Она сунула подруге пластиковый стаканчик с водкой и вилку с нанизанной на нее сосиской.
        Наташа покорно выпила.
        - Я ей горячую ванну сделаю, - предложила Катя. - С Карининой лечебной солью…
        Примерно через час вымытую и немного успокоившуюся Наташу уложили спать на Катиной постели, а Катя с Лейкой пошли на кухню пить чай с бутербродами.
        - Ты извини, что я ее сюда привела, - говорила Лейка. - Просто к тебе ближе было. Смотрю: идет по улице… Я ее не узнала, пока она меня не окликнула. Представляешь, я как поняла, что это наша Наташка, меня чуть кондрашка не хватила. И ничего не помнит! По-моему, ее от этого больше всего и плющит. Эти чертовы Дети Ши…
        - Ты уверена, что это из-за них?
        - А из-за кого же еще? Напоили какой-нибудь дрянью. Хорошо, что я их вовремя раскусила, - заявила Лейка, забыв, что всего несколько дней назад активно сманивала к ним Катю. - Правильно Димка говорил - сектанты!
        - Надо подождать, пока к Наташке вернется память, - рассудительно сказала Катя. - Может, Дети Ши тут и ни при чем.
        Несколько минут девушки молча пили чай.
        - Ты сама-то где спать будешь? - вспомнила Лейка.
        - На полу, - ответила Катя.
        - Хочешь, останусь за компанию?
        - Не надо, и так тесно. Лучше приходи завтра пораньше за Наташей. А то ко мне часов в одиннадцать Димка зайти собирался.
        Лейка сразу оживилась:
        - А этому-то что здесь надо? Тоже подкатывается к тебе, да?
        Катя покраснела:
        - Он собирался тут что-то поставить на компьютер. К Интернету подключиться, что ли.
        - Это всё предлоги, - хмыкнула Лейка. - Ишь как наши юноши дружно на тебя запали! Димка, Сережка, Стасик… Кстати, как же Стасик? С ним что делать будешь?
        Катя пожала плечами:
        - Ничего. После суши-бара он мне и не звонил.
        - Ни разу? - Лейка засмеялась. - Это же надо так парня напугать!
        - Что, я слишком страшненькая для него? - обиделась Катя. - Зачем тогда было на свидание приглашать? Из милосердия?
        - При чем тут милосердие? Ты его просто потрясла. Он до сих пор, как зайдет о тебе речь, сразу мрачнеет. Димка тут рассказывал, что Стас его предупреждал держаться от тебя подальше.
        - Что?! - возмутилась Катя.
        - Говорил, из самых дружеских побуждений. Ты, дескать, слишком дорого обходишься. И вообще: фотомодель, бизнесвумен, с олигархами дружишь, на «порше» катаешься - короче, роковая женщина!
        Лейка снова захохотала.
        - Ну и черт с ним, - буркнула Катя. - Жадюга. Девушку ему дорого в суши-бар сводить, надо же… А Дима что ему ответил?
        - Посмеялся. Ты что, обиделась? Не бери в голову. Стастик - это Стасик. Сережка уже видел его с новой девицей. Миленькая, но ничего особенного. У Стаса это быстро. Кстати - что за олигарх на «порше»?
        - Да так… подвез один, с работы, - неохотно ответила Катя. - Никакой он не олигарх. Просто хороший человек.
        С того показа мод она еще ни разу не встречала Селгарина. И, вопреки прогнозам Карины, на работе ее никто не преследовал. Катя подумала, что Карина ошибалась на его счет. Она, наверно, как Катин папа, считает, что все богатеи - аморальные негодяи с криминальным прошлым. Теперь-то Катя знала, что это не так. И Селгарин - живой пример.
        Глава двадцать шестая,
        в которой Катю чуть не съедают заживо
        Сидят в пещерке два тролля, пьют крепкий зимний эль из лоханок.
        Тут в пещерку взбирается альпинист. Учуял спиртное, обрадовался.
        - Чё, мужики, квасите? Можно я третьим буду?
        - Можно, - отвечают тролли. - Только не третьим, а четвертым. Троих мы уже скушали.
        Отоспавшись, Наташка почувствовала себя гораздо лучше, чем вчера вечером. Даже сыпь на лице побледнела. Но провал в памяти остался. Любая попытка вспомнить, что произошло за последние три дня, только вызывала у нее приступ иррационального страха. Около одиннадцати пришла Лейка, обрадовалась прогрессу в Наташином состоянии. Подруги ушли, едва разминувшись с Димой.
        Дима принес всякие электронные штуковины и полдюжины дисков с программами. Штуковины он запихнул в Катин компьютер, сопровождая свои действия комментариями: мол, вся эта электроника - вроде конструктора: собирай как хочешь и работай.
        Но «собранный» вариант почему-то работать отказался, так что Дима провозился с компьютером до обеда, бухтя по поводу допотопной «мамы», каких-то отсутствующих слотов, о том, что кто-то кого-то «не видит», а под конец заявил, что без
«перепрошивки биоса» вообще ничего не получится.
        И тут компьютер, вероятно напуганный грозными терминами, неожиданно всё «увидел» и заработал.
        Очень довольный, Дима извлек из рюкзачка еще дюжину дисков и объявил, что сейчас он наведет у нее на диске порядок. Для начала переставит операционку, а потом…
        Катя поинтересовалась, сколько времени займет электронная «уборка», и получила неопределенный ответ, что, мол, до ночи Дима должен управиться.
        Ответ Катю категорически не устроил. У нее на вечер были кое-какие замыслы, причем такие, делиться которыми она с Димой не собиралась. Так что Дима был выставлен за дверь. Разумеется, со всеми положенными выражениями благодарности, нежным прощальным поцелуем и обещанием «завтра непременно…».
        После того как Дима ушел, Катя отправилась по магазинам. Купила две лестницы, раскладную и веревочную, рюкзак, большой фонарь и «пенки», которые в походе подкладывают под спальный мешок. По дороге домой остановилась у ларька и приобрела пять бутылок пива и кучу чипсов. Вернувшись домой, собрала рюкзак, дождалась, когда начало темнеть, и без предупреждения направилась в гости к Карлссону.
        На крышу она взобралась по раскладной лестнице, на площадку к Карлссону спустилась по веревочной, привязав ее к торчащему из-под водостока крюку. Правда, спустилась не до конца. Метрах в полутора ее поймали и поставили на площадку. Сюрприза не получилось - Карлссон ее услышал.
        - Ты не должна приходить сюда одна, - проворчал он.
        - Почему же?
        - Ну-у… Еще свалишься по дороге.
        - Не беспокойся! - заявила Катя. - Ну что, так и будем тут стоять - или в дом пригласишь?
        - Заходи, - Карлссон неохотно посторонился.
        Прежде чем зайти, Катя залезла в рюкзачок и достала и зажгла большой фонарь. Фонарь был очень удобный: с регулируемой яркостью.
        Молча они проследовали в «спальню». Карлссон, похоже, дулся. Ну и пусть! Катя расстелила на полу «пенки» и вывалила из рюкзачка пиво и чипсы. Хозяин несколько оживился. Тут же сковырнул пальцем пробку, осушил бутылку буквально в три глотка и потянулся за следующей.
        - А мне? - возмутилась Катя.
        Карлссон открыл бутылку и ей.
        Некоторое время они пили пиво и хрустели чипсами. Карлссон явно сдерживался, но все равно поглощал пиво и закуску раз в пять быстрее Кати.
        - Буду сейчас у тебя прибираться! - заявила девушка. - Хватит тебе жить в свинарнике! Взрослый человек… - Тут она поймала себя на том, что копирует мамин монолог, обращенный к ней самой, - и замолчала.
        Карлссон с большим сожалением поставил на пол пустую бутылку, последнюю, сгреб лапищей оставшиеся чипсы и запихнул в рот.
        - А хочешь, я тебе кое-что покажу? - невнятно проговорил он.
        - Что? - оживилась Катя.
        - Пошли!
        Они отправились на кухню. Карлссон отпер свой заветный сундук, порылся внутри и достал здоровенную старинную книгу. Настоящий гримуар в черном кожаном переплете, с металлическими краями и маленьким замочком. На обложке были вытеснены какие-то каббалистические знаки. А может, и не каббалистические - Катя в этом не очень-то разбиралась.
        - Это что - магическая книга? - спросила она почему-то шепотом.
        - Почему магическая? - удивился и почему-то немного обиделся Карлссон. - Что я тебе - эльф какой-нибудь? Это моя книга! Я в ней события своей жизни записываю.
        - Можно посмотреть? - благоговейно попросила Катя.
        - Смотри, - Карлссон положил гримуар на стол. Подумал немного, взял гвоздик и отпер замочек.
        Катя откинула тяжеленную обложку… И была ужасно разочарована. Внутри оказалась пожелтевшая от времени бумага, испещренная мелкими, совершенно не знакомыми Кате значками. Ни к латыни, ни к кириллице эти похожие на жучков буковки не имели никакого отношения. Она перевернула несколько страниц - то же самое. И никаких картинок. Исписана книга была примерно на две трети.
        - Это какой язык? - спросила она, поднимая голову.
        Карлссон не ответил.
        Ноздри его расширились - он принюхивался. Это выглядело довольно забавно.
        Катя хихикнула.
        - Молчи! - свистящим шепотом приказал Карлссон.
        И вдруг, ничего не объясняя, схватил ее в охапку, выволок в коридор и запихнул в стенной шкаф.
        - Ни звука! - прошипел он. - Даже не дыши! - И захлопнул дверцу.
        Катя услышала его удаляющиеся шаги. В шкафу, как ни странно, пыли было меньше, чем снаружи. Еще стояла какая-то обувь, а сбоку лежало что-то мягкое. Катя уселась на это мягкое, недоумевая. Если она и испугалась, то совсем немножко.
        Прошла минута, две. В кухне вроде бы ничего не происходило. Слышно было только дыхание Карлссона. Катя чуть приоткрыла дверцу шкафа и выглянула наружу.
        Там все было по-прежнему. Принесенный ею фонарь горел еле-еле: Карлссон убавил яркость. Он неподвижно стоял у ларя спиной к коридору и смотрел в сторону окна.
        Вдруг кухонное окно со скрипом открылось. В оконном проеме промелькнула черная тень. В кухню кто-то проник.
        Нет, хорошо, что она сидела. Если бы она стояла, ноги у нее точно подкосились бы. Катя раньше не понимала, что значит «взмокнуть от страха». Теперь - поняла.
        Это был не человек. Несоразмерно длинная фигура - метра два, не меньше, длиннющие руки, такие же длинные ноги. Одет пришелец был во что-то меховое. У него была узкая морда с тяжелыми, выдвинутыми вперед челюстями, здоровенным носом и, самое страшное - глазища-плошки, горящие тусклым зеленым огнем. Чудовище бесшумно соскочило с подоконника и выпрямилось, нависнув над Карлссоном. Голова монстра, казалось, достигала потолка.
        Карлссон стоял все так же неподвижно. «Окаменел от ужаса», - подумала Катя.

«Беги!» - хотела крикнуть она, но внутренний голос подсказал ей - поздно.

«Сейчас мы умрем, - подумала она отрешенно. - Сначала Карлссон, потом я».
        Чудовище глухо зарычало. Катя инстинктивно сжалась в комок, желая стать маленькой и незаметной. Но вдруг в рычании ей почудилось что-то знакомое. Где-то она слышала нечто похожее… совсем недавно.
        Карлссон произнес что-то. Тон у него был раздраженный. Оказывается, он вовсе не окаменел от ужаса. Он вообще не испугался. Карлссон был недоволен.
        Кате вспомнилась вечеринка, развязная Лейка, решившая опробовать на «шведском бизнесмене» свои языковые познания…

«Они же разговаривают! - догадалась Катя. - По-шведски!»

«Hej! Hur star det till?» - вот что прорычал монстр.
        Точно, они разговаривали, Карлссон и чудовище. Кате казалось, она понимает отдельные слова. Речь монстра, впрочем, была по-прежнему похожа на рычание. Вот он указал на фонарь и что-то спросил.
        Карлссон ответил довольно резко. Затем еще резче произнес что-то с вопросительной интонацией. Чудовище залезло в карман где-то в районе собственного живота и вытащило некий сверток. Карлссон его развернул. Произнес что-то, очень недовольно. В рычащем голосе чудовища появились виноватые интонации. Карлссон небрежно положил сверток на стол и что-то кратко приказал. Монстр, рыкнув напоследок, развернулся и шагнул к окну. «Уходит!» - с огромным облегчением поняла Катя.
        Где-то за стенкой шкафа кто-то шумно заскребся. Наверное, мышь. Катя, к счастью, мышей не боялась, но если чудовище услышит и заинтересуется…
        И точно. Монстр замер на полушаге. Катя увидела, как двигается его уродливый нос. Голова чудовища повернулась в Катину сторону… К шкафу.

«Он меня не увидит, - повторяла она, как заклинание. - Не увидит, не увидит… Тут слишком темно…»
        И тут взгляд монстра встретился с испуганным взглядом Кати.
        В следующий миг зеленые глаза монстра ярко вспыхнули - и он прыгнул.
        Катя рефлекторно отшатнулась, втиснулась в самый уголок шкафа - и зажмурилась.

…Но ее никто не схватил. Катя открыла глаза и увидела, что Карлссон стоит у дверей шкафа и загораживает ее собой (как он успел?), а чудовище нависло над ним и уже не рычит - ревет страшно, по-звериному.
        Нетрудно было догадаться, что оно требует, чтобы Карлссон убрался с дороги.
        Карлссон не убрался. Его голос был так же негромок и спокоен.
        Катя сунула в рот пальцы - чтобы не стучали зубы.
        Чудовище быстро-быстро замахало руками и заревело еще громче.
        Кате показалось, что сейчас оно сметет Карлссона, вытащит ее из шкафа… Если Карлссон успеет добежать до кухни и достать меч…
        Карлссон остался на месте. И ответил так же негромко. И вдобавок руки на груди скрестил. А потом сказал только три слова. Очень четко.
        И чудовище перестало рычать. Оно как-то съежилось, повернулось, проковыляло через кухню - и Катя потеряла его из виду.
        Через некоторое время Карлссон распахнул дверцу.
        - Вылезай, Малышка, - сказал он. - Не бойся - он ушел.
        - Кто это был? - дрожащим голоском проговорила Катя.
        - Кто? - Карлссон усмехнулся. - Это был тролль.

* * *
        - Я тебя не звал, тролль, - холодно произнес Карлссон. - Зачем ты явился?
        - А я без зова! - Хищник неуклюже переступил с ноги на ногу. - Много мнишь о себе, Охотник! Забыл, как звучит рог. И я забыл. Ты нашел, Охотник? Мне наскучило ждать!
        - Мне тоже, - сказал Карлссон.
        - Я видел твои следы вокруг, - завистливо прорычал Хищник. - Ты больше не таишься, Охотник, бродишь, где пожелаешь, и днем и ночью, а я должен прятаться от глупых человечков! И голодать, потому что Охотник запретил мне их кушать!
        - Сейчас не те времена!
        - Не те времена! - прорычал Хищник. - Я уже двести лет слышу - «не те времена»! Мне надоело жрать крыс и собак! Мне нужно настоящее мясо! Я голоден!!!
        - Я тоже не жирую, тролль, - жестко бросил Карлссон, почти не разжимая губ. Хищник все равно услышит.
        - О, я вижу! Великий Охотник ест голубей, как вонючий хорек! - Когтистая лапа небрежно пихнула высохшие косточки.
        - Ты надоел мне, тролль! - произнес Карлссон. - Ты явился ко мне без зова и без повода…
        - У меня есть повод! - заявил Хищник. - Вот! То, что ты просил! Она была юной и светловолосой. Радуйся!
        Хищник достал из набрюшного кармана нечто в полиэтиленовом пакете и бросил Карлссону. Тот поймал, развернул…
        - Не много, - сказал он.
        - Все, что успел отгрызть! - сварливо заявил хищник. - Там было полно человечков с убойными машинами. Меня могли заметить! А ты сам сказал…
        - Ладно, - перебил его Карлссон. - Может, этого хватит! А теперь - убирайся!
        Хищник двинулся к окну, но вдруг остановился.
        - А зачем тебе свет, Охотник? - с подозрением спросил он.
        - Я читаю, - Карлссон кивнул на книгу.
        - И тебе нужен для этого свет? Ты стал слепнуть, Охотник?
        - Не твое дело! - отрезал Карлссон.
        - А может, и мое! Думаешь, я утратил нюх, Охотник? У тебя здесь человечек! - Хищник сделал стремительный бросок, но Карлссон успел раньше - он был готов.
        - Человечек! - Хищник навис над Карлссоном, ощерился. - Нежный, молоденький человечек, почти такой же сладкий, как молоденький сид! - Хищник запрокинул голову, в приоткрытой пасти блеснули влажные клыки. - Мы съедим его вместе, да, Охотник? - Смрадное дыхание вытекало из пасти Хищника и наполняло воздух, забивая все остальные запахи. Теперь Карлссон почти не чувствовал Малышки.
        - Нет.
        - Да! - взревел Хищник, вскидывая лапы. Когти длиной в палец едва не полоснули Карлссона по лицу. Еще полдюйма - и Карлссон остался бы без глаза. - Вместе, Охотник! Я голоден!!!
        - Нет! - Карлссон слышал, как дрожит Малышка, и вновь чуял ее запах, острый запах страха.
        Лапы Хищника мелькали, брызги слюны летели из его пасти.
        - Р-разделим! - прорычал Хищник. - Отдай долю псу, Охотник!
        - Нет! - отрезал Карлссон. - Твоя добыча - сид!
        - Сид! Здесь нет сида! Здесь только человечек! Нежный, сладкий, живой! Пища!!!
        - Не пища! - Карлссон скрестил руки на груди, игнорируя рев Хищника. - Это - манка, - неохотно (хотя и знал, что Малышка его не поймет) произнес он. - Для сида! А теперь - убирайся! - Карлссон говорил негромко, но он был по-настоящему разгневан - и Хищник это почувствовал. И гнев Охотника пробрал его до костей. Хищник съежился, скукожился, как испуганный паук, просочился мимо Карлссона к выходу, выскользнул из убежища и растворился в темноте. Спустя некоторое время исчез и его запах.
        Карлссон вернулся на кухню, вынул из сундука приглянувшуюся Малышке «лодочку» и поднес к ней принесенный Хищником предмет…
        Ничего не произошло.
        Карлссон поводил предметом около «лодочки»… Нет, ничего. Бессмысленно. Карлссон разочарованно бросил предмет на стол, захлопнул сундук и пошел выпускать Малышку.

* * *
        - Тролль? - недоверчиво повторила Катя. - Ты серьезно?
        Карлссон утвердительно кивнул.
        - Ничего себе…
        Кате ужасно захотелось подойти к окну, чтобы посмотреть, куда скрылось чудовище. Но она не осмелилась - вдруг оно пряталось где-то поблизости?
        - Этот монстр не очень-то похож на тролля, - сказала она.
        - Ты что, раньше встречалась с троллями? - осведомился Карлссон.
        - Нет, конечно. Но я совсем не так их представляла. Я думала, тролли - это такие неуклюжие, неопрятные, каменные увальни, с большими руками и ногами, грубыми чертами лица… С большими зубами…
        По правде сказать, образ тролля у нее сложился по мультику «Шрек».
        - Считаешь, у этого - зубы маловаты?
        - Да я… - Катя вспомнила, какие зубы у этого тролля, - и у нее по спине побежали мурашки.
        - Чего ему от меня было надо? Убить?
        - Съесть. Он любит человечину, но последнее время она не часто ему достается, - Кате показалось, Карлссон произнес это с сочувствием.
        - О боже, - прошептала она. - Если бы не ты, он бы меня убил.
        - Это точно.
        - Но ты ему запретил - и он тебя послушался?
        - Именно так.
        - А почему он тебя слушается? - не отставала Катя. - Ты его хозяин? Или просто приручил?
        На этот раз Карлссон долго не отвечал.
        - Скорее, второе, - сказал он неохотно.

«Как называется человек, который повелевает волшебными чудовищами? - осенило Катю.
        - Колдун!»
        Катя существование колдунов допускала, и даже была лично знакома с одной ведьмой-любительницей, маминой чудаковатой подругой, которая преподавала музыку в школе и занималась спиритизмом. Музыкантша заклинала духов, разговаривала с ними и могла им приказывать. А если кто-то умеет приказывать духам, то почему бы Карлссону не повелевать троллем?

«Надо с ним поосторожнее, - подумала Катя, новыми глазами глядя на Карлссона. - Поуважительнее. А то еще влезу во что-нибудь запретное… И он мне вообще ничего не расскажет…»
        Катя замолчала, думая, о чем бы спросить его еще. В голове теснилось множество вопросов. Если Карлссон - колдун, может, он и ее чему-нибудь этакому научит?
        Пока она размышляла, Карлссон, решив, что расспросы закончены, снова открыл сундук и принялся в нем копаться. Катя, стоя у стола, продолжала размышлять о колдунах, троллях и прочей мистике. Происшедшее понемногу укладывалось в ее голове. Она не задавалась вопросом: было ли это на самом деле, не привиделось ли? Катя доверяла своим органам чувств. Видела - значит было. Значит - существует. И с этим фактом придется смириться. Тем более ей повезло: рядом оказался Карлссон, и ее не съели, как… Как, наверное, многих. Катины коленки перестали дрожать, и она решила, что все происшедшее - ужасно, ужасно интересно!

«Этот тролль-Хищник что-то принес! - вспомнила вдруг она. - Отдал Карлссону сверток. Что он принес?»
        - Что он тебе принес? - повторила Катя вслух.
        - Тебе это будет неинтересно, - буркнул Карлссон, продолжая свои раскопки. - И, скорее всего, очень не понравится.
        - А я так не думаю, - пробормотала Катя, разглядывая сверток.
        Что-то продолговатое лежало в непрозрачном полиэтиленовом пакете. Оглянувшись на Карлссона (тот все еще рылся в сундуке), Катя быстренько сцапала пакет, вытряхнула его содержимое на стол… и, взвизгнув, отшатнулась. Из пакета выпала отрезанная человеческая рука!
        - Я же говорил, что тебе не понравится, - укоризненно сказал Карлссон.
        Впрочем, он не сделал попытки спрятать ужасный предмет обратно в пакет, и Катя восприняла это как разрешение продолжать исследование.
        Перебарывая отвращение, она подошла к столу, чтобы поподробнее рассмотреть страшную штуковину. Может, она - ненастоящая? Муляж?
        Какой там муляж! Самая настоящая рука. И пахло от нее отвратительно, просто тошнотворно: тлением и еще чем-то химическим.
        Но Катя справилась с тошнотой и продолжила исследование. Судя по всему, это была рука женщины. Или ребенка. Нет, скорее женщины, поскольку ногти длинные и на них - остатки облупившегося красного лака. Отрезана она была повыше кисти. Даже не отрезана, а откромсана. Или отгрызена. Очень может быть, что отгрызена.
        Катя вспомнила, какие клыки были у тролля. Побольше, чем у овчарки. Такими клыками не то что руку - ногу отгрызть можно.
        - Это… Хищник… он ее съел, да? - заикаясь, спросила она.
        - Не думаю. Он предпочитает свежее мясо, - Карлссон выпрямился, держа в руках нечто, напоминающее игрушечный кораблик.
        - А тебе рука зачем? - не удержалась Катя.
        - Для работы, - ответил Карлссон, не вдаваясь в подробности.

«Для ворожбы, зелье варить. Знаем-знаем, читали. Ну точно, он колдун», - подумала Катя.
        Ей все еще было страшно, но это был другой страх - будоражащий… и возбуждающий… С другой стороны, возиться с такими омерзительными предметами, как эта рука, ей совсем не хотелось.

«Нет, пожалуй, я не буду у него ничему учиться, - решила Катя. - Я только посмотрю, как он это делает…»
        Карлссон между тем поставил «кораблик» на стол рядом с рукой.
        - Попробуем еще раз… - пробормотал он. - Без спешки…
        Катя села на табурет, облокотилась на край стола, пытаясь в блеклом свете лампы разглядеть, что там затевает «колдун».

«Кораблик» при ближайшем рассмотрении оказался именно корабликом. Игрушечной лодочкой, вырезанной довольно искусно и украшенной вдоль бортов руническими знаками. У кораблика была мачта с поперечиной, а вместо паруса - прядь светлых-светлых волос. Катя протянула руку к игрушке, собираясь рассмотреть ее поближе. Волосы на мачте зашевелились и приподнялись, словно наэлектризованные.

«Статический заряд», - мысленно определила Катя почерпнутое из школьной физики.
        Еще она подумала, что лодочка эта ей почему-то не нравится. Была она какая-то неприятная… Как лежащая рядом отгрызенная рука.
        - Не трогай!!!
        Окрик Карлссона застал ее врасплох. Катиной нервной системе и так досталось сегодня. Она дернулась и опрокинула лодочку на бок.
        - Сказал ведь: ничего не трогай! - сердито проговорил Карлссон, возвращая лодочку в прежнее положение. - Если…
        И вдруг замолчал, завороженно уставившись на вставшую дыбом прядь-парус…

* * *
        - Значит, все-таки сид… - пробормотал Карлссон по-шведски, глядя на подсказчик.
        Волосяной парус раздувался, как будто под порывом ветра. «Ветер» несомненно дул в направлении руки. - Да, определенно, зацепил…

* * *
        Катя наблюдала за его манипуляциями, обиженно выпятив губку.
        - Думаешь, я совсем криворукая? Я игрушек и в детстве не ломала, - едко сказала она.
        - Это не игрушка, - рассеянно произнес Карлссон, созерцая лодочку. - Это подсказчик. Инструмент такой…
        - А что она подсказывает?
        - Так, кое-что. Видишь?
        Он продемонстрировал Кате шевелящиеся волоски.
        - Да это просто статическое электричество!
        - Какое еще электричество?
        - Ты что, физики совсем не знаешь? А еще мужчина! - несколько высокомерно заявила Катя. - Во мне накопился статический заряд. Вот он и притягивает ко мне волоски, когда ты их ко мне подносишь!
        - При чем тут ты? - досадливо пробормотал Карлссон. - Вот носитель! - Он ухватил оторванную руку и поднес к лодочке. - Ты тут совершенно ни при…
        Волоски не шевельнулись.
        - Ну вот! Что я тебе говорила! Это они на меня реагируют! Наверное, эта блузка все-таки синтетическая, - проворчала Катя. - А написано - стопроцентный хлопок…
        Карлссон отшвырнул руку и поднес лодочку к Кате. Медленно провел корабликом от Катиного плеча - к кисти. И волоски послушно взмыли вверх.
        - Ну что, убедился? - с чувством превосходства сказала Катя. - И нечего со мной спорить!
        Карлссон очень осторожно поставил лодочку на стол, повернулся - и Катя увидела его глаза. Обычно маленькие, прищуренные, глаза эти расширились и были сейчас очень похожи на глаза страшного тролля. И даже, кажется, чуточку светились.
        - Убедился, - негромко произнес Карлссон. От звука его голоса у Кати по спине прошел озноб. - На тебе - метка сида.
        Вот теперь Кате стало действительно страшно. Тролли, колдуны, отгрызенная рука… все эти ужасы могли свести с ума кого угодно… но они не касались лично ее.
        - Какая еще метка? - прошептала она, попятившись. - Какой сид? Не знаю я никакого сида… Карлссон, ты что?
        - Сид! - Карлссон оказался рядом, взял ее за плечи и легонько встряхнул.
        От этого «легонько» зубы Кати лязгнули, а ноги на мгновение оторвались от пола.
        - Сид! Вы называете их эльфами! Когда он тебя пометил? Где он?
        - Эльфов не бывает… - прошептала Катя.
        И вспомнила тролля…

«Если есть тролли, значит, должны быть эльфы…»
        - Отпусти, мне больно!
        - Прости, - Карлссон разжал пальцы.

«Как пить дать синяки останутся», - подумала Катя.
        - Где это было? - гнул свою линию Карлссон. - Вспоминай!
        Катя добросовестно порылась в памяти, но никаких эльфов там не обнаружила.
        - Слушай, давай завтра! - жалобно попросила она. - Мне плохо. Столько всего… Я высплюсь и завтра же с утра начну искать твоего эльфа.
        - Катя! - Карлссон снова взял ее за плечи, но на этот раз достаточно бережно. - Это нельзя откладывать! Опасно! Вот здесь… - Он накрыл своей лапищей Катину кисть вместе с запястьем. - …На тебе - метка сида. Постарайся вспомнить: это очень важно!
        Никогда он не говорил с Катей таким завораживающим голосом. Катя почувствовала: еще немного - и она бросится на поиски эльфов прямо сейчас, в два часа ночи.
        Нет, ну что за бред!
        - Завтра! - решительно объявила она. - Завтра утром я все узнаю! А сейчас я пойду спать!
        Карлссон, казалось, удивился.
        - Это очень важно! - повторил он уже не так проникновенно.
        - Я понимаю, - спокойным голосом (хотя внутри у нее все тряслось) сказала Катя. - Завтра, Карлссон. А сейчас я ухожу. Ты меня проводишь?

«Как знать, может, этот саблезубый тролль все еще караулит ее на крыше?»
        - Останься у меня! - потребовал Карлссон. - Если сид где-то близко - это очень, очень опасно!
        - Ну уж нет! - заявила Катя.
        Перспектива ночевать на полу, в компании мышей, в такой грязище придала ей решимости.
        - Тогда я сегодня буду ночевать у тебя! - заявил Карлссон.
        - Это - пожалуйста! Свободных полов у меня сколько хочешь! - съязвила она.
        Но на самом деле она была рада. Мифических сидов (она, наконец, вспомнила, что Карлссон уже употреблял это слово, когда объяснял балладу о рыцаре-эльфе) Катя совершенно не боялась, а вот клыкастый монстр… Он ведь хотел сожрать ее… и он может вернуться!
        Она вспомнила, что почти все ночи спала с открытым окном. Выходит, к ней в любое время могло ворваться это чудовище!
        Катю передернуло.
        Нет, пусть Карлссон ночует у нее, сколько захочет!
        Конечно, кто-то может это неправильно понять… Если узнает. Только откуда он узнает? Не от Карлссона же? А Катя и подавно будет помалкивать.
        - Слушай, Карлссон, - спросила она, уже улегшись в постель. - А что это за метка, ну та, которую ты нашел у меня на руке? Ты уверен, что она есть? Лично я ничего не увидела.
        Десять минут назад, в ванной, Катя очень внимательно осмотрела собственную руку: от локтя до кончиков пальцев, со всех сторон, и так, и с помощью зеркала, но не обнаружила ровным счетом ничего необычного.
        - Есть, - буркнул Карллсон.
        Он устроился на расстеленном под дверью одеяле - как собака на половичке. Как очень большая собака.
        - Ты не увидишь. Даже я не увижу.
        - Тогда зачем она, если ее никто не видит?
        - Ее увидит другой сид… Эльф. Это знак того, что ты уже принадлежишь одному из них. Тавро.
        - Глупости, - сонно проговорила Катя. - Никому я не принадлежу. Кроме, может быть, папы и мамы… А эти твои сиды…(«Не мои», - возразил Карлссон)… Когда мы их найдем… Ты с ними точно справишься?
        - До сих пор справлялся, - проворчал Карлссон.
        - И многих… сидов ты знаешь? - совсем уже засыпая, пробормотала Катя.
        - Многих… - ответил Карлссон. - Знал.
        Но Катя не обратила внимания на разницу во временах глагола. Она уже спала.
        Глава двадцать седьмая
        О фальшивых эльфах, гномах и игровиках
        Однажды сидел эльф на берегу озера и лакомился раками. А мимо молоденький тролленок шел. Ему тоже раков захотелось.
        - Дай мне немного раков! - попросил он.
        - Не дам! - сказал жадный эльф. - Но если хочешь - подскажу, как я их наловил.
        - Подскажи! - обрадовался тролленок, но злой эльф решил над ним подшутить.
        - Да это просто, - сказал он. - Я пипиську в воду опускал. Рак за нее - хвать! А я его - на бережок!
        - Ой, спасибо! - обрадовался тролленок. - Действительно просто!
        И оторвал эльфу пипиську.
        Проснувшись следующим утром, Катя первым делом увидела Карлссона, который сидел на стуле у окна и, похоже, ждал, когда она проснется.
        - Ты чего? - сонно спросила Катя.
        - Сид, - лаконично напомнил Карлссон. - Надо искать сида.
        - Сида? - Катя вспомнила события минувшей ночи и сразу села в кровати.
        Казалось бы, сейчас все должно казаться ненастоящим… Ну, типа, как в каком-нибудь блокбастере. Забыть, выкинуть из головы и клыкастую тварь, и лодочку с шевелящимися волосками… Забыть - и жить нормально. Работать, учиться, с Димкой любовь закрутить… Жить да радоваться…
        Но рядом сидел Карлссон, и, стоило Кате зажмуриться, как перед ней возникал не этот неторопливый флегматичный толстяк, а тот, ночной, страшный колдун. И его негромкий леденящий голос: «Сид! Тебя пометил сид!»

«Это есть, - подумала Катя. - И никуда мне от этого не деться».
        Когда-то она мечтала о всяких приключениях, чудесах, прекрасных магах… Мечтать было очень интересно, а на деле все оказалось не так. И сердце замирало не от предвкушения чудесного, а от самого примитивного страха. На деле - вместо волшебного полета и развевающихся шелковых одежд - дрожь, которую невозможно унять, футболка, липнущая к мокрой от пота спине, спазмы в желудке и чувство совершенной беспомощности…
        Вдруг накатила злость. На Карлссона, который втянул ее во все это…
        Нет, не втянул. Справедливости ради надо отметить, что она сама во все влезла. Сама…

«Ты, Катька, главное, ни во что такое не влезь! - напутствовала ее мама. - Придержи свой шебутной характер!»
        Мама ее знала. Хотя в школе у Кати была репутация аккуратистки и отличницы… Да, она умела быть тихой и воспитанной девочкой. Производить хорошее впечатление… Умела. Но все это ей до чертиков надоело.

«В Питере, - решила она, - я буду другой! Свободной и независимой!»
        Вот она, свобода! Искать какого-то чертова сида. Или эльфа… Или черт знает кого, потому что… Потому что потому!
        - Выйди, пожалуйста, я буду одеваться, - сказала Катя. - И чайник поставь, если тебе нетрудно, хорошо?
        - Нетрудно, - сказал Карлссон, удаляясь на кухню. - А ты не мешкай.
        Пока Катя одевалась, умывалась и завтракала (после завтрака ее настроение несколько улучшилось), ее ум был занят проблемой поиска эльфов. Где в Питере могут скрываться эльфы? И где она могла встретить эльфа и при этом не заметить его? Катя прикидывала и так и эдак, но всякий раз заходила в тупик. В голову лезли всякие глупости вроде: «Надо найти дом агента Смита».
        В конце концов Катя сдалась и позвонила Лейке в надежде, что та может знать об эльфах что-то такое, чего не знает Катя.
        Лейкин голос в трубке был совсем заспанный - похоже, Катин звонок ее разбудил.
        - Эльфов ищешь? - зевая, переспросила она. - Так… эльфы… Вроде у Димки был знакомый эльф… или орк… Нет, точно эльф. Я его даже видела, на какой-то тусовке, еще в июне… Мне он - не очень. Какой-то слишком одухотворенный. Знаешь, такой… «со взором нездешним»…
        У Кати на миг сместилось понятие о реальности.

«Может, я чего-то не понимаю в жизни? - испуганно подумала она. - Может, возле нас живут эльфы, тролли и гоблины, и все в курсе, кроме меня?»
        - А зачем тебе? - спросила Лейка, постепенно пробуждаясь. - Начиталась чего-нибудь? Ищешь братьев по разуму?
        - Кого? - не поняла Катя.
        - Ты, Катька, меня разочаровываешь. Эльфизм и прочая толкиенутость - это же для инфантильных, - Лейка окончательно проснулась и решила поучить Катю уму-разуму. - Бегство в выдуманный мир. Надо осваивать реальность и побеждать в ней!

«Видела бы ты этот „выдуманный мир“»! - подумала Катя. Может, устроить ей - при случае…
        - …Бегают с палками, кричат не по-русски, - говорила между тем Лейка. - А потом, как все, водки нажрутся - и уже не поймешь, кто тут гном, кто хоббит. Ненормальные…

«А, так она об игровиках», - сообразила наконец Катя.
        В Пскове такие водились. У Кати были знакомые, которые тоже бегали по лесам с самодельными мечами. Только не эльфов изображали, а то ли викингов, то ли древних славян. Мечтали съездить на международные ролевые игры: какую-нибудь Грюнвальдскую битву разыгрывать. А по факту пол-лета сидели при псковском кремле в тяжеленных доспехах и фотографировались с туристами. Но, в общем, нормальные мальчишки…
        - Короче, если тебе нужны эльфы, звони Димке, - заявила Лейка. - Дай несчастному шанс тебя соблазнить.
        - Глупости болтаешь, - проворчала Катя, вешая трубку.
        - Лейла говорит, что у Димы есть знакомый эльф, - сообщила она Карлссону. - Хотя я очень сомневаюсь, что этот эльф - настоящий. Звонить?
        - Звони, - сказал Карлссон. - Я сам разберусь, настоящий он или нет.
        Дима оказался дома. Катиному звонку он откровенно обрадовался.
        На заданный вопрос ответил утвердительно.
        - Да, есть у меня такой приятель, Тишка, - подтвердил он. - Только он не эльф, а гоблин. У них в тусовке и эльфов полно, и гномов, и троллей - в общем, бесноватые на любой вкус. Если тебе нужны именно эльфы, лично я разницы особой не вижу, можно съездить к ним на игрища. Например, в эту субботу они собираются в Токсово разыгрывать какую-то эпохальную битву добра со злом в долине… название такое, что язык сломаешь. Хочешь, я могу созвониться с Тихоном, и съездим все вместе, на эльфятник полюбуемся…
        Катя вопросительно взглянула на Карлссона. Он кивнул.
        - Я с удовольствием. Только можно я с собой еще одного человека возьму?
        - Это кого? - ревниво спросил Дима.
        - Карлссона, моего соседа. Помнишь, шведский бизнесмен? Он тоже игровик со стажем, у него и меч есть…
        - А, такого толстого коротышку? - вспомнил Дима. - Ну бери. Пусть обменяется опытом с российскими орками.
        - Договорились! - весело сказала Катя, бросая трубку. - Ну что, Карлссон, - вот тебе и эльфы. Послезавтра в Токсово будет битва добра со злом. Эльфов там, говорят, пруд пруди. Поедем с одним знакомым гоблином.
        - С гоблином? - проворчал Карлссон. - Ладно уж, один день я потерплю.

* * *
        В субботу утром Катя, Дима и Карлссон сели на электричку до Токсово. Их сопровождал гоблин Тишка - долговязый юноша с ясными детскими глазками и клочковатой бородкой. Разговаривал Тихон исключительно шепотом.
        - Голос сорвал, - сипло пояснил он. - Тренировал боевой клич. А вот, помню, мы один раз в лесу под Лугой собрались - в боевом камуфляже, ну, раскрашенные, прикинутые, в броне - да как заревели всей ордой! И тут из леса грибник вылетает, как чумной. Совсем офигел мужик!
        Гоблин Тишка оказался вполне свойским парнем. Всю дорогу он веселил компанию байками из жизни игровиков. Кате игрища показались очень увлекательными, и она даже почти договорилась с Тишей, чтобы он записал ее гоблинихой в свой отряд на следующий сезон. Дима мрачнел на глазах. Ревновал к гоблину Тишке. Катя посмеивалась. Но украдкой, чтоб Дима не обиделся. Вообще-то он ей все больше нравился.
        Карлссон за всю дорогу не проронил и дюжины слов и тоже мрачнел на глазах.
        - Мне кажется, мы не найдем там эльфов, - сказал он Кате, когда они вышли на перрон. - Этот человечек никакой не гоблин, притом он непрерывно врет. Неужели не было другого проводника?
        Тихон услышал, но не обиделся. Швед он и есть швед. Типа финна, только толще.
        - Дядя, все будет нормально, - заявил «гоблин». - Я в Токсово раз тридцать был. Выведу прямо на поле битвы. Ты сам-то кто будешь? Эльф, гоблин?
        Катя забеспокоилась. Она ведь представила Карлссона «игровиком из Швеции», а он сейчас ляпнет что-нибудь не в тему…
        Но Карлссон не подкачал.
        - Какой я тебе гоблин! - недовольно буркнул он. Очень натурально! - Я уже лет пятьсот как огр!
        - Огр? Это типа тролль! Нормалек! - одобрил Тихон. - Так и думал, что ты из наших. И типаж подходящий! А то пришел один мужик и говорит - я хочу быть Морготом. Мы ему - один Моргот у нас уже есть. Так он обиделся - или Моргот, или никто! А сам - плюгавенький, метр с кепкой, и нос курносый. Одно слово - владыка тьмы… - Тихон захихикал.
        Путешественники сошли с платформы, свернули налево, к озеру. Местность была красивая - взгорки, песчаные осыпи, сосны, кусты шиповника.
        - Нам далеко, - предупредил Тихон. - Туда, в холмы. А то здесь дачников много. Вечно под ногами путаются…
        Утоптанная грунтовая дорога превратилась в две колеи, потом в тропинку. Она то спускалась в кишащие комарами тенистые низины, то поднималась на травянистые горки, с которых можно было разглядеть озеро.
        - Тут зимой классно кататься на лыжах, - сказал Дима. - Катя, ты любишь лыжи?
        - Люблю, - улыбаясь, сказала Катя, подставляя лицо солнцу.
        Ей здесь нравилось.
        - Если захочешь, мы с тобой обязательно съездим…
        - А купаться тут можно?
        - Конечно! - заявил Тиша. - Сейчас перевалим через тот холм, и перед нами предстанет…
        С холма открывался чудесный вид. Справа, на пологом склоне, шумел сосновый бор. Слева берег озера зарос березами, осинами и густыми кустами. Светило солнце, чирикали птички. Место выглядело абсолютно пустынным.
        - Ну, и куда ты нас завел? - поинтересовался Дима. - Где поле битвы?
        - Да вот оно, - сказал гоблин. - Только не пойму, куда все подевались.
        - Мы, наверно, опоздали, - предположила Катя.
        Тиша решительно помотал головой.
        - Я въехал! Мы просто вышли на нейтральную полосу. Сегодня у нас по сценарию - падение Дориафа. Перед нами, - он сделал широкий жест, - скрытое эльфийское королевство Дориаф. А мы будем его разорять. Мы - это полчища орков и предательски переметнувшиеся на сторону Моргота гномы.
        Последние слова Тиша произнес с особенным удовольствием.
        - Пришлось им отстегнуть, конечно. Самым натуральным образом. Гномы, они такие - за рубль удавятся. Но зато бойцы классные. Считай, на чьей стороне гномы, тот и выиграл. Вовремя подкупленный гном - залог победы!
        Катя захихикала.
        - Что-то я не понимаю, - сказал Дима. - Вы же вроде все по Толкиену разыгрываете?
        - А у нас все в строгом соответствии, - парировал Тиша. - В книге сказано - в таком-то году гномы пошли войной на Дориаф, потому что эльфы сперли у них волшебное ожерелье Наугламир. Или заказали и не расплатились - в общем, кинули. Ну, гномы, естественно, обиделись, да и вернули себе ожерелье с эльфийским царством в придачу.
        - Какое такое ожерелье? - заинтересовалась Катя.
        - Наугламир, - пояснил гоблин. - С Сильмариллом. Небось и книгу-то не читали? Профессора Джи Эр Эр? Эх, темнота! - Он посмотрел на Карлссона, привлекая того в союзники. Но Карлссон был занят. Он принюхивался.
        - Я не чувствую здесь гоблинов, - сказал он. - А вот людей тут полно.
        - Где? - подскочил Тиша.
        - Там, - Карлссон указал на кусты, - и там тоже.
        - Блин! - пробормотал Тиша. - Я все понял! Это засады эльфов! Мы в тылу врага!
        - Чего ты трясешься? - покровительственно спросил Дима.
        - Я ведь десятник. Блин, если в плен возьмут…
        - Здесь нет эльфов! - раздельно повторил Карлссон. - Только люди.
        - Где люди, там и эльфы. Они в союзе. Черт, надо как-то обходить их и пробиваться к своим…
        - Иди, ищи, - не выдержал Дима. - А мне надоело здесь топтаться.
        - Да, пошли лучше купаться, пока еще ничего не началось, - поддержала его Катя. - Вон прогалина, чем не пляж.
        - Идите, - неожиданно поддержал их Карлссон.
        - А ты куда?
        - Искать сида.
        - Кого? - удивился Дима.
        Катя в ответ махнула рукой и пошла к озеру.
        Берег оказался вполне приемлемый. Катя расстелила полотенце на траве, сняла топик, надела темные очки. Через некоторое время ей стало жарко, но идти в воду было лениво. Она, к тому же, наверняка холодная…
        - Как там водичка? - спросила она, обращаясь к Диме.
        Дима ответил не сразу - он увлеченно наблюдал за Карлссоном.
        - Чего это делает наш шведский бизнесмен? - прошептал он.
        Катя обернулась вовремя - Карлссон как раз выуживал из куста какого-то парня в дерюжке с железными бляшками. Парень от удивления даже не отбивался.
        - Где эльфы? - сурово спросил Карлссон.
        - А, лазутчик врага! Да пошел ты! - Парень попытался освободиться от Карлссоновой хватки. Наивный.
        - Где? Эльфы? - раздельно произнес Карлссон, игнорируя трепыхание пацана.
        - Пусти, мужик! Я не эльф. Я человек! Больно же! - завопил парень.
        Карлссон оскалился. Зрелище еще то. Парень струхнул. В правой руке у него была обмотанная чем-то дубина, но пустить ее в ход он не рискнул.
        - Сам вижу, что человек, - проворчал Карлссон. - Где эльфы?
        - Да не знаю я… - жалобно пробормотал пацан. - Они тут везде. Мы ж в засаде второй час сидим, ждем ваших, а они не идут - заблудились, наверно, сволочи, а вы, оказывается, с тылу нас обхо… Да вон один! - обрадованно воскликнул парень. - Вон, видишь, в тех кустах, там зеленый шлем торчит.
        Карлссон глянул в указанном направлении и разжал руку.
        Парень дернул - аж хвоя из-под ног полетела.
        Катя тоже посмотрела. Точно. Шагах в пятидесяти над кустиками торчала зеленая шапочка с медной нашлепкой.
        Карлссон прогулочным шагом двинулся в указанном направлении. Катя с Димой следили за ним, не отрывая взгляда. Проходя мимо кустов, Карлссон сделал стремительное движение. Так он голубей ловил: хоп - и птичка в кулаке!
        На этот раз то была не птичка, а довольно-таки упитанный хлопец в защитного цвета одежде со смешными завязками. В руках у хлопца были лук и стрела. Стрелу он, впрочем, тут же потерял.
        Катя и Дима подошли поближе и остановились в нескольких шагах, предвкушая зрелище.
«Зеленый» их не видел, а Карлссон - не обращал внимания.
        - Ты - эльф? - с сомнением в голосе осведомился он.
        - Эльф! - признал хлопец. - А ты сам-то кто?
        Карлссон произнес что-то на незнакомом языке. Что-то позвякивающее-пощелкивающее-присвистывающее. Катя, естественно, не поняла. «Эльф», вероятно, тоже.
        - Так ты кто? - неуверенно спросил он. - Чего тебе надо? Вы вообще должны сейчас быть вон на той горе.
        - Ты - эльф? - с еще большим сомнением в голосе спросил Карлссон.
        - Да эльф я, эльф! Эй, ты что делаешь?! - истошно завизжал он. - Ну, ты!!! Маньяк! !
        Катя тихонько ахнула. Шнурок, на котором держались штаны бедного «эльфа», лопнул, широченная лапища Карлссона ухватила парня за гениталии. «Эльф» замер и жалобно заскулил. Удивительно, что у такого крупного парня - такой тоненький голосок.
        Карлссон несколько секунд щупал с сосредоточенным видом, потом на его широкой физиономии появилось выражение разочарования и обиды.
        - Так я и думал. Ты не эльф… - проговорил он, выпуская «достоинства» парня. - Ты просто человечек… - И повернулся к нему спиной.
        - Ах ты!.. - заорал парень и с размаху врезал Карлссону луком по затылку. - Да я тебя!.. - Второго удара не получилось. Карлссон, не глядя, перехватил лук, отнял и без усилия переломил пополам. На «эльфа» он при этом даже не взглянул. Но тот вмиг из розового стал белым и, придерживая штаны, бросился наутек.
        - Что ты к нему пристал? - спросила Катя. - Напугал парня… Дались тебе эти эльфы!
        Карлссон опустился на траву.
        Он был в глубокой печали.
        - Я догадывался, что всё будет не так просто…
        - Ох как непросто все будет, - озабоченно пробормотал Дима. - Вот вернется этот эльф… С друзьями…
        Катя укоризненно посмотрела на него: что он глупости болтает? Не видит, что ли, как Карлссон расстроился.
        - Ну хватит, хватит, не грусти! - Катя присела рядом и погладила Карлссона по руке.
        - Ничего, - сказал Карлссон. - Ты не виновата. Ты же меня предупредила, что здесь не будет настоящих эльфов.
        - Слушай, а зачем ты его за это место щупал? - спросила Катя.
        Ей хотелось отвлечь друга, да и самой было интересно…
        - Хотел проверить: может, он и вправду эльф? - Карлссон вздохнул. - Но оказалось: просто человечек…
        - А какая разница?
        - Разница большая, Малышка, - серьезно сказал Карлссон. - Я тебе потом объясню.
        - Ну раз эльфов нет, так давайте загорать! - заявила Катя.
        - Может, лучше уйдем? - с беспокойством произнес Дима. - Давайте уйдем! А то вот и Тишка куда-то пропал. Если из-за нас его в плен взяли…
        - Да кому он нужен, твой Тишка! - сказала Катя, укладываясь на полотенце и закрывая глаза.
        И на нее тут же упала тень. Димка.
        - Ты, конечно, можешь мной любоваться, - сказала Катя, снова закрывая глаза. - Но от солнца отойди, пожалуйста.
        Дима отошел, а Катя пригрелась и задремала. Но ненадолго. Проснулась от постороннего шума. И на нее опять падала тень. Катя открыла глаза, собираясь высказать Димке все, что она о нем думает… Но воздержалась. Тень была не Димкина.
        И не одна.
        То были тени фальшивого эльфа и его друзей. Причем лица «эльфа» и его
«соплеменников» были очень-очень сердитые. Так что Катя сразу поняла: у них с Карлссоном неприятности.

* * *
        - Ну ты, толстый маньяк! - Плохо выбритый парень лет двадцати в жилетке из порыжевшей кожи надвинулся на Карлссона. - Сейчас мы тебя учить будем!
        - Постой, не надо! - между ними попытался втиснуться Дима.
        - Отвали, пацан!
        - Да они - вместе!
        - Навешать обоим!
        - Элмар, врежь ему!
        Вокруг Карлссона и Димы мгновенно образовалась сердито вопящая толпа. Катю отпихнули. Она не видела ничего, кроме спин игровиков.
        - Имейте в виду - у меня синий пояс по кун-фу! - раздался нервный, с каким-то привизгиванием голос Димы.
        И сразу - звук оплеухи. Потом - еще одной.
        А затем из толпы, будто пробка из бутылки шампанского, спиной вперед, вылетел небритый Элмар. И толпа как-то сразу раздалась. На освободившемся пятачке Катя увидела напряженно застывшего в боевой стойке Диму, у которого из носа сочилась кровь, и совершенно невозмутимого Карлссона, стоящего с опущенными руками.
        Элмар вскочил, схватил чье-то копье, замахнулся им, как дубиной.
        - Ну всё! - заорал он. - Ну всё, уроды!
        Копье со свистом рассекло воздух. Дима отшатнулся… Карлссон даже не дрогнул, хотя древко прошло в нескольких сантиметрах от его лица.
        - Я тебе сейчас так заелбеню - вся морда синяя будет! - закричал Элмар Карлссону, раскручивая свое оружие в опасной близости от Карлссона.
        А тот вдруг усмехнулся и скрестил руки на груди.
        И Катя сразу поняла: этот небритый Элмар боится Карлссона. Потому и кричит, и размахивает своей дубиной. А безоружный Карлссон совсем не боится Элмара. Еще бы! Он даже тролля не боялся. С чего бы ему бояться какого-то придурка! Пусть даже придурок размахивает здоровенной палкой…
        Тут к разбушевавшемуся Элмару подскочили сразу трое игровиков. Один ловко перехватил палку, другие вцепились ему в локти.
        - Стой, Элмар! Подожди! Сейчас Двалин придет - разберется!
        Элмар ругался и грозил, но, похоже, был совсем не против, чтобы его разоружили.
        А толпа всё увеличивалась. Собралось, наверное, человек сто. Причем большинство - подростки.
        - Тебе, девушка, лучше уйти, - сказал Кате какой-то добросердечный игровик.
        - Да, Катя, иди, мы тут сами… - пробормотал Дима.
        Катя посмотрела на Карлссона.
        Карлссон был невозмутим. Стоял, скрестив на груди свои ручищи, и, что характерно, никто его больше не задирал.
        - Я останусь, - решительно заявила Катя. - Надеюсь, меня вы бить не будете!
        Ее заверили, что не будут. Все-таки они смешной народец, эти игровики. Смешной, но неплохой. Только какой-то ненастоящий. И оружие у них ненастоящее… Катя вспомнила меч, который лежал у Карлссона в сундуке… Вот этот - настоящий.
        И Карлссон - тоже настоящий…
        Тут по толпе прошел ропот и, раздвинув молодняк, в центр прошли трое. И эти трое тоже были - настоящие. Невысокие, бородатые, накачанные мужики с настоящими тяжелыми топорами, которые вполне соответствовали их волосатым ручищам.
        - Ну-ка, кто тут мою Игру поломал? - грозно сощурившись, прорычал главный: чернобородый, с носом-картошкой и плечами полутораметровой ширины.
        Маленькие глазки на мгновение остановились на Диме. Дима побледнел и как-то совсем жалобно шмыгнул носом. Но кулаков не разжал. Впрочем, чернобородого он не заинтересовал. Тот уже нацелился на Карлссона.
        Поигрывая топором, он в упор уставился на Катиного друга. На физиономии чернобородого было написано, что развалить чью-нибудь голову ему - раз плюнуть. Не умом, а инстинктом Катя почувствовала: чернобородый это уже делал.
        - Не трогайте его! - пискнула она. - Он - иностранец!
        Чернобородый покосился на нее (топор продолжал вращаться и порхать из руки в руку) и сказал:
        - Ну-ка уберите ребенка!
        Катю ухватили за руки…
        - Не трогать ее! - четко произнес Карлссон.
        И Катю тут же отпустили.
        - Железо убери! - сказал Карлссон чернобородому. - Железо - лишнее.
        - Это верно! - Чернобородый даже обрадовался. - Я тебя руками удавлю! Подержи, воин! - Он сунул топор явно польщенному этой честью пареньку и скинул куртку.
        Без куртки он показался Кате еще шире и мощнее. И волосатее. Игровики восхищенно загудели: «Двалин! Двалин! Ну, он сейчас…»
        Карлссон еле заметно усмехнулся, подмигнул Кате и тоже скинул куртку.
        Катя ахнула. Она раньше никогда не видела Карлссона без одежды. В одежде он казался эдаким толстячком, отставным спортсменом… То есть Катя, конечно, знала, что он ужасно сильный, но даже представить себе не могла…
        На гладком, без единого волоска, торсе Карлссона не было ни капли жира. Толстые, словно вырубленные из камня тяжелые плиты мышц под гладкой, даже на вид очень плотной кожей. Мускулы Карлссона даже не бугрились, они холмились. И хотя его похожая на бочонок грудь была поуже, чем у чернобородого, но зато раза в полтора объемнее.
        Чернобородый ощерился, шагнул вперед - и остановился. А затем произнес что-то на уже знакомом Кате (хотя она по-прежнему не понимала ни слова) языке.
        Карлссон ответил. Усмехнувшись. Небрежно, снисходительно… Как сплюнул.

* * *
        - Ты… Охотник? - спросил Двалин.
        - А что, не похож? - с усмешкой спросил Карлссон.
        Двалин ощерился, задрал вверх бороду.
        - Что тебе надо в моей Игре, Охотник?
        - Догадайся.
        - Не собираюсь! Не лезь в наши дела, понятно?
        - А вы не путайтесь у меня под ногами.
        - Еще не известно, кто у кого под ногами путается, - проворчал Двалин. - Времена изменились, Охотник. И мы - тоже.
        - Да, - согласился Карлссон. - Изменились. Вижу - ты покрупней, чем твоя родня.
        - Зато ты что-то мелковат!
        - Рискнешь со мной бороться? - Карлссон оскалился, продемонстрировав крупные белые зубы.
        Бородач покосился на свой топор…
        - Это не имеет значения, - угадал его мысли Карлссон. - Меньше или больше - тоже не имеет значения.
        - Еще как имеет! - проворчал чернобородый.
        - Давай проверим, - спокойно сказал Карлссон. - Вас здесь трое…
        - Нас здесь много! - перебил чернобородый. - И это наша Игра! У нас своя жизнь, у тебя своя. Не лезь в нашу Игру! Или пожалеешь!
        - У тебя колени дрожат, - сказал Карлссон.
        Бородач невольно скосил глаза вниз…
        Карлссон засмеялся.
        Он подхватил с земли куртку.
        - Я ухожу.
        - Мы не враги… - не слишком уверенно произнес бородач. - Но если ты полезешь в нашу Игру…
        Неожиданно Карлссон хлопнул чернобородого по плечу. Тот пошатнулся, едва устоял на ногах.
        - Видишь? - сказал он. - Размер - это не главное. Будь здоров! - И добавил по-русски: - Пошли, Малышка!

* * *
        И они ушли. Карлссон, Катя и Дима. Игровики уважительно расступились.
        - Он что, тоже швед, этот Двалин? - позже спросила Карлссона Катя. - Ты его знаешь?
        - Вроде того.
        - И он обещал тебе помочь найти эльфа?
        - Почему ты так решила? - удивился Карлссон. - Нет, он потребовал, чтобы я не лез в их дела.
        - А ты?
        - Я так и поступлю.
        - Не будешь больше искать этого эльфа?
        - Буду. Но не там. Там его все равно нет.
        - Почему ты так думаешь?
        - Потому что там, где… такие, как этот Двалин, есть место только для таких, как Двалин.
        Глава двадцать восьмая
        Элъфы в Интернете
        Однажды три эльфа решили переплыть океан. Построили лодку, пустились в плавание… А на третий день - шторм. Лодка разбилась, эльфы, впрочем, уцелели. У них плавучесть положительная. В общем, болтаются они на волнах день, два… И тут видят - мимо на баркасе плывет тролль.
        - Залезайте, - говорит.
        А эльфам стрёмно: вдруг съест?
        - Нет, - говорят. - У нас все нормально. Мы тут просто плаванием занимаемся и заблудились немного. Ты нам только скажи, далеко ли до земли?
        - До земли? До земли - мили полторы, - отвечает тролль.
        Эльфы обрадовались: близко!
        - А в какую сторону плыть? - спрашивают.
        - Вниз.
        Кате иногда казалось, что она живет сразу в двух мансардах: мрачном, запущенном чердаке - в пасмурные дни; и жизнерадостной студии, всей из солнечных бликов и прозрачных теней - в дни ясные. Это воскресенье было солнечным и по-южному жарким. В такой день хорошо валяться на песке и купаться в озере, но Катя и Дима сидели у компьютера и шарили по Сети в поисках эльфов. Дима (он явился утром с Интернет-картой на двадцать часов) щелкал мышью, изучая содержание сайтов. Катя, балансируя на подлокотнике, заглядывала ему через плечо.
        В Сети информации по эльфам было море - целые порталы, настоящие эльфийские виртуальные города. Но Катя уже знала, что это совсем не те эльфы, которые нужны Карлссону. А Дима и вовсе не понимал, чем «настоящие» эльфы отличаются от
«ненастоящих».
        - Допустим, толкиенутых мы отметаем, - бормотал Дима. - Так… портал эльфийской поэзии. Зайдем?
        Катя с сомнением покачала головой:
        - Давай дальше.
        Дима что-то прочитал, хмыкнул:
        - А вот тест: «Эльф ли ты?» Ну что за бред!
        - Ищи, ищи, - рассеянно сказала Катя.
        - Ты можешь сказать толком, что мы ищем?
        Катя не могла. Если бы она знала сама…
        - Скачивай все подряд. Карлссон потом сам разберется.
        - Слушай, а зачем ему эти эльфы?
        Катя пожала плечами и перевела взгляд на пол. Неподалеку от ножки стола, в солнечном пятне валялся котище - матерый, помойной масти, с разукрашенной шрамами мордой и обкусанными в боях ушами. Кот потягивался, жмурился, перекатываясь с боку на бок и демонстрируя бледно-желтое брюхо, - в общем, наслаждался жизнью.
        - Кыс-кыс-кыс, - тоненьким голосом окликнула его Катя. - Кисанька, иди сюда!
        Кот даже глаз не открыл, только дрыгнул задней лапой.
        - Вот наглая тварь, - заметил Дима, не отвлекаясь от поиска. - Откуда он здесь?
        - С работы. Вася, охранник, утром притащил, - пояснила Катя. - Я его спросила, нет ли у кого-нибудь из его знакомых ненужного кота.
        Дима посмотрел на котяру скептически.
        - Его же на ближайшей помойке поймали. Поехала бы на птичий рынок да купила нормального котенка. Зачем тебе такой мордоворот?
        - Я просила именно взрослого. Чтобы мышей ловить умел.
        - У тебя тут мыши, что ли? Так ты скажи боссу, он пришлет кого-нибудь их потравить.
        - Это не мне, - Катя спрыгнула с подлокотника, опустилась на пол и принялась чесать коту брюхо. Кот не возражал.
        - Это я Карлссону подарить обещала. У него в квартире мыши пасутся просто табунами.
        Дима насторожился:
        - Ты что, у него дома была?
        - Ага, заходила один раз. Он ведь тут рядом живет, соседняя арка, четвертый этаж.
        Дима промолчал, нахмурился и снова уткнулся взглядом в экран.
        - Вот еще эльфийский форум, - сказал он через полминуты. - Собираем народ для встречи самхейна. Заявки на участие шлите по адресу… Что еще за самхейн?
        - Самхейн? Наверно, что-нибудь типа бельтайна. Надо будет спросить Карлссона.
        - А что такое бельтайн?
        - Праздник такой. Можно у Карлссона спросить.
        Дима поднял глаза на Катю.
        - У тебя этот Карлссон через слово. А он-то откуда знает, что такое самхейн-бельтайн?
        - Он же интересуется эльфами, - пожала плечами Катя.
        - Это я уже вчера понял, - хмыкнул Дима. - Не понял только, зачем ему эльфы.
        - Я-то откуда знаю? - почти искренне ответила Катя. - Карлссон попросил меня помочь ему, я помогаю. Вот и все.
        - Мы помогаем, - уточнил Дима. - А кто он вообще такой - ты знаешь?
        - Кто?
        Дима отвернулся от монитора и задумчиво посмотрел на кайфующего кота:
        - Знаешь, на той вечеринке я к нему особо не присматривался. Швед и швед. Мужик как мужик. А вот в Токсово… Вот что я тебе скажу - ни фига он не бизнесмен.
        - А кто, по-твоему? - с легким интересом спросила Катя.
        То, что Карлссон - не бизнесмен, она и сама знала. Может быть, Дима сумеет увидеть то, чего не видит она? Но Дима ее надежд не оправдал.
        - Не знаю, - пробурчал он после долгой паузы. - Кто угодно, только не бизнесмен. Таких бизнесменов не бывает.
        - Я поначалу думала, что он киллер, - сказала Катя, улыбнувшись.
        И тут же пожалела о своих словах: Дима мгновенно напрягся.
        - Да пошутила я, ты чего? - Катя засмеялась, несколько напряженно.
        - В каждой шутке есть зерно правды, - пробормотал Дима, все сильнее хмурясь. - Киллер? Это многое объясняет…

«Ну, теперь начнется. Секты, заговоры, промывка мозгов», - подумала Катя.
        Ей было и смешно, и немножко досадно.
        - Ну да, Карлссон действительно необычный, - заявила она. - Нечасто встречаешь бизнесмена, который может выпить двенадцать литров пива, знает староанглийский язык и ходит по улице в кожаных тапках.

«Еще держит в сундуке старинный меч и общается с существом, похожим на помесь пантеры и орангутана», - мысленно добавила она. Но вслух сказала:
        - Все это еще не повод, чтобы считать его наемным убийцей!
        - Откуда ты знаешь, что он может выпить двенадцать литров пива? - насторожился Дима.
        - Потому что видела! И, заметь, он почти не опьянел.
        - Ну, это не хитрость, - Дима мрачнел всё больше и больше. - Есть специальные препараты.
        - Какие еще препараты?
        - Специальные. Короче, Катька, я тебе так скажу: он явно не тот, за кого себя выдает.
        - Он себя вообще ни за кого не выдает! - сердито сказала Катя. - Просто живет и занимается своими делами. Своими, понимаешь? Которые никого не касаются!

«Если бы ты, Димочка, увидел то, что видела я…» Но говорить об этом было нельзя. Может, позже, если их отношения будут… развиваться.
        - В общем, он в твои дела не лезет, а ты не лезь - в его. Взялся помочь - помогай. Нет - так и скажи. Если тебе что-то не нравится…
        - Мне всё не нравится! - заявил Дима. - Например, почему он к тебе ходит? Зачем? Он взрослый мужик! Что ты ему за компания?
        - А я, по-твоему, ребенок, да?
        - Не кричи. Факт, что он намного тебя старше. Когда такой мужик начинает таскаться за семнадцатилетней девушкой, можно догадаться, что ему от нее надо.
        - Дурак ты! - Катя даже обижаться перестала. - Что он тебе - Сережка? Да он вообще ко мне ни разу не притронулся!

«По крайней мере в этом смысле», - добавила она мысленно.
        - А Сережка, значит, притронулся?
        - Пытался, - уклонилась от прямого ответа Катя.
        - Я ему попытаюсь, - многозначительно пообещал Дима. - И с Карлссоном тебе тоже надо прекращать.
        - Что прекращать?
        - Общаться, вот что! Нечего ему к тебе ходить! Прекращай это!
        - Даже и не подумаю! - Катя состроила гримаску. - Мне нравится с ним общаться. А ты что, ревнуешь? - поинтересовалась она не без удовольствия.
        - Не в этом дело! Ты что, не понимаешь, что он опасен?

«Это ты его тролля не видел», - подумала Катя.
        - Нет, не понимаю!
        - А ты вспомни! - Дима начал заводиться. - Можно подумать: ты не видела, что он в Токсово творил? Ты не видела, какой он здоровенный? Да он кого угодно может голыми руками убить! Его наверняка специально тренировали, я же вижу!
        - Карлссон? Опасен? - Катя презрительно фыркнула. - Только не для меня. Да, он очень сильный. Ну и что? Ты тоже сильный. Что мне - теперь и с тобой прекращать общаться? На всякий случай…
        - Ты так уверена, что он не причинит тебе вреда? - более мягко произнес Дима. Упоминание о его собственной силе ему польстило.
        - На сто процентов. Меня он никогда не тронет.
        Спроси он, откуда взялась эта уверенность, Катя не смогла бы ответить. Но Дима уже думал о другом.
        - Надо все-таки этого Карлссона проверить, - решительно сказал он. - Я попрошу отца, у него вроде был один знакомый из ФСБ…
        - Отстань ты от человека! - в сердцах воскликнула Катя. - Тебе просто не хочется, чтобы я с ним встречалась.
        - Да, не хочется. Потому что я за тебя боюсь. Приваживаешь человека, о котором мы ничего не знаем.
        - Тебе достаточно знать, что он мой друг, - отрезала Катя. - Остальное тебя интересовать не должно. И вообще, ты будешь искать или нет?
        - Не буду, - Дима решительно отодвинулся от компьютера. - Я всё равно не знаю, что искать. И ты не знаешь. Если твой Карлссон такой скрытный, пусть сам и ищет!
        - У него компьютера дома нет, - сказала Катя.
        - Точно? - Дима удивился. - Иностранец без компьютера? Так не бывает. Может, ты ноутбука не заметила?
        - Я сказала «нет», значит нет.
        Едва Дима вышел из Интернета, раздался телефонный звонок.
        Звонил Катин папа.
        - …То до тебя не дозвониться, то занято, - пожаловался он.
        - Это я в Интернете работала, - сказала Катя.
        - Понятно. Ну, рассказывай!
        - Что рассказывать?
        - Всё!
        Катя испытала секундное искушение - рассказать действительно всё. Но удержалась.
        - Да я маме уже вроде все рассказала, - промямлила она. - В общих чертах…
        - А теперь мне расскажи!
        Выяснилось, что Катин провал папу огорчил, но умеренно. Зато он очень гордился, что Катя сумела самостоятельно устроиться в Санкт-Петербурге.
        - В институт ты еще поступишь, я в этом не сомневаюсь. Мы с мамой очень рады, что ты умеешь преодолевать трудности, что у тебя есть характер! - заявил папа с воодушевлением.
        Но Катя не очень-то поверила в его радость. Она помнила, как папа старался уговорить ее остаться в Пскове.
        - Доча, может, ты сумеешь приехать к нам хоть на пару дней? - спросил папа. - Мама тебе теплые вещи приготовила. Не с проводником же их посылать…
        - Сейчас - никак, пап. Может, в сентябре. Только ради бога, пожалуйста, ничего не посылайте. Если мне что нужно - я куплю, правда. Не в лесу все-таки живу.
        - Как знаешь, - не стал спорить папа. - Ты уже взрослая…
        От того, как он это сказал, у Кати защемило сердце. Она вдруг поняла, что ее теплая домашняя псковская жизнь осталась где-то далеко-далеко…
        - Катька, что случилось? - поинтересовался Дима, когда она положила трубку. - На тебе лица нет. Кто это звонил?
        - Папа, - сказала Катя.
        - Что-то стряслось?
        - Да нет, всё нормально. Просто, знаешь, я ведь первый раз одна так надолго уехала. Они беспокоятся. А мне так грустно стало…
        - Я бы тоже на их месте беспокоился, - сказал Дима и обнял Катю. - Только ты не одна. Я же с тобой! Ты ведь знаешь, что я - с тобой, да?

«…И еще Карлссон», - мысленно добавила Катя. Но вслух просто сказала:
        - Да…
        Глава двадцать девятая,
        в которой Дима выслеживает Карлссона и довыслеживается
        Тролленок прибегает к маме:
        - Мама, мама, там злые человечки другого человечка к веревке привязали и на горку полазать выпустили! Так я ему веревочку обрезал! Пусть лазает, где хочет!
        Дима стоял, задрав голову, на тротуаре напротив фасада Катиного дома и смотрел вверх. В половине второго на Невском полно народу. Диму то и дело толкали, но он этого не замечал.
        - Что за фигня… - задумчиво бормотал он, пристально рассматривая окна всех шести этажей, включая мансарду. - Ничего не понимаю… Должен быть еще один этаж…
«Соседняя арка, четвертый этаж», сказала Катя. Еще он знал, что Карлссон живет один. И что у него в доме полно мышей. Последняя информация натолкнула Диму на одну идею…
        Арку Дима нашел без труда. Во дворе имелось два подъезда, через которые можно было попасть в три квартиры, располагавшиеся на четвертом этаже. Во всех трех Дима побывал. Представляясь работником санэпидемстанции, собирающим заявки на уничтожение насекомых и грызунов. Все три квартиры были коммунальные. Насекомые были во всех. Грызунов не было. Карлссона тоже. Но Дима не успокоился. Он продолжал искать квартиру Карлссона - несмотря на Катины призывы «оставить человека в покое» и вопреки собственному здравому смыслу. Здравый смысл подсказывал: если «шведский бизнесмен» тот, за кого себя выдает, то Дима со своей шпиономанией выглядит полным идиотом. А если Карлссон действительно киллер или вроде того - тогда Дима идиот и есть. Потому что охота на киллера не кончается добром даже в кинофильмах.
        Шутки шутками, но Дима на самом деле опасался за Катю. Главное, он не понимал, что этому Карлссону от нее надо. Зачем зверообразному «шведу» заводить дружбу со вчерашней школьницей? Тем более что «мужского» интереса «швед» к Кате не проявлял. По крайней мере Дима ничего не заметил, хотя следил очень внимательно. Значит, тут что-то другое. Что?
        В одном Дима был уверен - от такой хари ничего хорошего ждать не приходится. У Димы из головы не шло Токсово: игровики вокруг орут, размахивают железяками, а Карлссон стоит с флегматичной мордой, даже глазом не моргнет… И того «эльфа» он мог бы покалечить одним шлепком… Но не счел нужным. Значит, ситуация, показавшаяся Диме очень острой, для Карлссона вообще не была проблемой. «Нет, он точно связан с криминалом», - сделал вывод Дима.
        Закон Мэрфи гласит: «Если некто или нечто способно причинить вред, то рано или поздно вред будет причинен». Значит, надо срочно принимать меры и спасать наивную Катю, если она сама ничего в жизни не понимает.
        И вообще Диму просто раздражало, что этот громила каким-то образом ухитрился втереться к ней в полное доверие и Катя относится к Карлссону чуть ли не с большей симпатией, чем к Диме.
        Все-таки Дима его вычислил. По «отсутствующему» этажу. Вернее, этаж был, только окон не было. Дима нашел и дверь - напротив двери в одну из уже посещенных им квартир. Вернее, он нашел не дверь, а дверной проем, заложенный кирпичами и закрашенный поверх кирпичей, как и весь подъезд, в тусклый коричневый цвет. Закрашенный давно - краска уже успела выцвести и частично облезть. С полминуты Дима потоптался перед кирпичной кладкой. Определенно, за ней должна быть квартира. Где же вход? Может, со двора? Дом старинный, наверняка оснащен лестницами для прислуги.
        Идея была неплоха, но успехом не увенчалась. С полчаса Дима бродил по подворотням, заглядывая в темные вонючие подъезды, но не нашел ничего, что напоминало бы черный ход в квартиру на четвертом этаже. В конце концов Дима утомился, присел на скамейку и уставился в просвет неба, зажатого между кирпичными стенами какого-то двора-колодца. Диме было стыдно и смешно, и он был почти готов сдаться.

«Вот чертов лабиринт, - сердито думал он. - Глупость какая-то. Дожили - вход в квартиру не найти! Как, блин, этот Карлссон попадает на четвертый этаж? В окно влетает, что ли?»
        Дима стал по памяти восстанавливать планировку дома, в котором располагалась таинственная квартира.
        Воображение активно заработало.
        Как найти этот двор? Стоп, а если - сверху?
        С крыши?
        Дима отклеился от скамейки. Он надеялся найти пожарную лестницу, но не нашел. Зато обнаружил, что теоретически на крышу можно перелезть прямо из окна последнего лестничного пролета Катиной парадной.

«Выйти на карниз, - просчитывал маршрут Дима, удивляясь собственному безумию. - До угла крыши от силы метра полтора. Дальше - ерунда. Карниз широкий, лепной. Возможно, не обвалится. Возможно, у меня не закружится голова и я не сорвусь… Все, хватит бредить. Пора домой».
        Но вместо этого Дима побрел в парадную. Помимо природного упрямства и нежелания бросать начатое, его охватил нездоровый азарт.

«А ты бы так смог, толстомордый? - мысленно бросил он вызов „шведу“, дергая на себя непослушную оконную раму. - Это тебе не игровиков пугать…»
        Дима с усилием распахнул окно и встал на подоконник. Далеко внизу шумел Невский. Дима не смотрел вниз - он знал, что нельзя, - но голова кружилась и без этого. Он прикинул длину карниза. Выходило шагов пять.

«Жалко, Катя никогда не узнает об этом героическом переходе, - подумал он и шагнул на карниз. - Разве что я свалюсь…»
        Несколько следующих мгновений весь мир для Димы был сосредоточен на каменном выступе шириной сантиметров тридцать, покрытом паутиной трещин. Из трещин прорастали травинки. Прижимаясь грудью к стене, Дима сделал несколько мелких аккуратных шагов… Всё. Он перелез на крышу, отполз от края, лег на теплый металл и наконец перевел дыхание. Сердце колотилось как ненормальное. Но, осознавая разумом всю глупость своей выходки, Дима был страшно доволен собой. Торжество покорителя вершин слегка подпортила мыслишка: «А как обратно?» - но Дима решительно прогнал ее.
        Перегнувшись через водосток, Дима смотрел вниз. Двор полностью изолирован и необитаем. Куча строительного мусора, стены с четырех сторон, слепые окна, бесполезные остатки пожарной лестницы, и - никаких признаков подъезда. Дима разочарованно выпрямился. И вдруг увидел, что в щель между крышей и водостоком засунут какой-то пакет.
        То, что вытряхнул Дима из полиэтиленового пакета, оказалось веревочной лестницей. Причем один ее конец был уже привязан к железному крюку. Только теперь Дима обратил внимание на небольшой балкончик четырьмя метрами ниже. Конец сброшенной лестницы пришелся прямо на балкончик. Страх пропал. Его вытеснил азарт.
        Через минуту Дима уже стоял на железной площадке. Перед ним была замызганная дверь без замка. Дима приоткрыл ее. Изнутри пахнуло гнилью. Там было темно, но Диму это не остановило. Он вошел внутрь. Глаза постепенно привыкали к темноте. Под ногами что-то хрустело и шуршало.

«Предпоследняя стадия беспорядка, - всплыла в памяти Димы любимая шутка его мамы по поводу Диминой комнаты. - Последняя - когда мусор не просто хрустит под ногами, но пищит и разбегается…»
        Из темноты выступали очертания громоздкого шкафа, комода, узкой лежанки. Он уже усомнился: туда ли попал? Это заброшенное помещение совсем не походило на то, что он ожидал увидеть.
        Здесь было слишком грязно и намусорено и для бомжа, не то что для шведского бизнесмена. Даже для такого сомнительного, как Карлссон.
        В дальнем углу нашлась дверь. Дима двинулся дальше и попал в кухню. Дневной свет сочился сквозь узкое закопченное окно. Кухня выглядела древней и такой же необитаемой, как каморка для прислуги. Дима остановился и прислушался, но до него донесся только очень далекий шум улицы. В кухне и прилегающих комнатах было абсолютно тихо.

«Черт, куда меня занесло? - подумал Дима. - Похоже, опять заблудился. Какая-то заброшенная квартира…»
        Но скользнув взглядом по столу, вздрогнул - там стояла пустая бутылка из-под пива.
«Балтика» «семерка» вполне современного вида. И пыли на ней не было. Под столом поблескивали аналогичные бутылки. Именно такое пиво они пили в электричке по дороге в Токсово.
        Димино сердце снова заколотилось. Выходит, он не ошибся. Это и есть притон Карлссона. Ни один бизнесмен, тем более шведский, не стал бы жить в такой дыре. Ни один нормальный человек не стал бы. Нет, в это невозможно поверить! С другой стороны… А с другой стороны, эта квартира - идеальное убежище. Диму бросило в дрожь. Блин, не дай бог, Карлссон и в самом деле киллер!
        До сих пор он допускал это как бы умозрительно, не всерьез, а если на самом деле…

«Мне не жить, если он меня тут поймает! - подумал Дима. - Какое счастье, что его нет! Надо отсюда скорее убираться».
        Но вместо этого Дима пошел дальше.
        За кухонной дверью оказалось существенно светлее. Дневной свет проникал в коридор из боковой двери. Дима направился туда.
        За дверью оказалась большая комната. Несмотря на то что окно было криво забито фанерным щитом, там все равно было довольно светло. И комната эта, несомненно, была жилой. Дима, застыв у двери, впитывал подробности увиденного. Старинная мебель у стен закаменела от пыли, но паркетный пол блестел, как будто его недавно вымыли. Прямо на полу - новенькие пенки, затрепанное одеяло, везде, куда ни глянь,
        - штабеля пивных бутылок и упаковки из-под чипсов. И посреди комнаты, тоже на полу
        - мощный электрический фонарь.
        Дима сощурил глаза. Вот это уже напоминало ту картину, которая сложилась в его воображении. Это было классическое место засады. Не хватало только чехла со снайперской винтовкой и кейса с комплектом фальшивых документов.

«Неужели он приводил сюда Катю? - подумал Дима. - И Катя ничего не поняла? Что этот „швед“ ей наплел? Как можно быть такой доверчивой?»
        У Димы замерло сердце при мысли о том, какая опасность грозит Кате, а она и не подозревает об этом…
        Где-то в глубине квартиры послышался невнятный шум, похожий на вздох. Дима мгновенно облился холодным потом.

«Вали отсюда!» - пискнул здравый смыл. И тут дневной свет померк. Из-за фанерного щита донесся царапающий звук. Кто-то легко спрыгнул на карниз с наружной стороны окна.
        На мгновение Диму парализовало. Он так испугался, что не смог даже крикнуть. Но это длилось только мгновение. В следующую секунду в широкую щель между краем щита и оконной рамой ловко просочился крупный полосатый кот. В пасти он держал окровавленного голубя. Голубь слабо трепыхался. При виде Димы кот замер на полушаге и прижал уши, но голубя не выпустил.
        - Ах ты поганец, - выдохнул Дима. - Так меня напугал…
        Поняв, что на его добычу никто не покушается, кот спрыгнул на пол, отошел к двери и принялся за еду. Дима нервно рассмеялся. Он узнал кота, того самого, которого Катя выпросила у охранника для Карлссона. Теперь у Димы не осталось ни малейших сомнений, что он попал в нужное место.
        - Тебя же нанимали мышей ловить, - подколол он кота. - А ты чем занимаешься, король помоек?
        Кот, не обращая на него внимания, расчленял голубя. Дима тоже занялся делом. В течение нескольких минут он обыскивал логово Карлссона, но, к большому сожалению, никакого компромата не нашел.

«Ничего - здесь полно комнат, - вспомнил он. - Посмотрим, что в следующей…»
        Дима уже подошел к двери, когда снова раздался этот странный звук. Теперь он напоминал скорее не вздох, а глухое ворчание, и звучал чуть громче - а может, чуть ближе.
        Первым на странный звук отреагировал кот. Он ощетинился, бросил голубя, кинулся к старинному платяному шкафу на коротких гнутых ножках, забился в щель под ним и зашипел.
        Дима остановился, в растерянности повертел головой… Его охватило острое желание оказаться где угодно, лишь бы подальше отсюда. Или забраться в щель, к коту. Почему-то он почувствовал себя голым и беззащитным. Ноги стали как ватные, ладони взмокли.

«Что за фигня! - сердито подумал он. - Ну-ка быстро успокоился. Здесь никого нет. И ничего плохого пока не случилось. Но убраться отсюда было бы неплохо… И сейчас, похоже, самое время…»
        Дверь в коридор была открыта, но Дима обнаружил, что не может заставить себя выйти в нее. Ощущение было такое, что его там кто-то ждет…

«Оружие…» - мысль пришла как будто извне. Дима огляделся. Взгляд упал на фонарь. Дима вернулся на середину комнаты, поднял фонарь с пола - тот оказался довольно увесистым, включил. Ослепительный луч осветил заплесневелые обои коридора, разогнав сумрак. Там было пусто. На душе у Димы стало чуть легче. Кот под шкафом тоскливо взвыл и замолчал. Держа фонарь наперевес, Дима вышел в коридор…
        И тут хлопнула наружная дверь. Это могло означать только одно - вернулся хозяин. Еще секунда - и Дима попался. Он круто развернулся, намереваясь кинуться в глубь квартиры и где-нибудь спрятаться… И тут ослепительный луч фонаря высветил нечто совершенно невообразимое: на расстоянии нескольких шагов от Димы оскалил клыки зверь настолько чудовищный, что сознание Димы отказалось принимать его как реальность… Но это был не глюк. Глюк не отпрянул бы и не зажмурился от яркого света…
        В следующее мгновение исторгнутый чудовищем страшный рык поверг Диму в панический ужас. Дима выронил фонарь, завопил и, не разбирая дороги, бросился наутек… И затрепыхался в железных объятиях.
        Глава тридцатая,
        в которой заключаются договоры и даются обещания, которым не суждено быть исполненными
        Встретив ночью тролля-хищника, попробуйте его рассмешить. Проще всего это сделать, рассказав о своих планах на завтра.
        Дима забился, заколотил руками… И захват стал настолько мощным, что лишил Диму возможности дышать.
        Дима обмяк, понимая, что сопротивление бесполезно…
        И обнаружил, что схватил его не ужасный монстр, а Карлссон.
        - Это кто к нам пожаловал? - поинтересовался фальшивый бизнесмен.
        - Это… я… - задыхаясь, прохрипел Дима. Предполагаемый киллер Карлссон показался ему сейчас самым чудесным и обаятельным парнем на свете.
        - Там… Там…
        За спиной вновь раздался леденящий душу рык. В затылок Димы пахнуло жаром, колени его подогнулись, и, если бы Карлссон не держал его за воротник, Дима бы не устоял на ногах. Карлссон, повелительно бросил несколько слов на незнакомом языке. Ответом ему был еще один рык, потише. Потом короткий рявк и тишина.
        Карлссон разжал объятия и взял Диму за нижнюю челюсть. Вернее, за нижнюю половину лица - такая у него был ручища. Небольшие глазки мнимого бизнесмена жутковато поблескивали в полумраке. Диме показалось, что Карлссон его не узнает. Нет, все-таки узнал.
        - Ты разозлил моего пса, - буркнул он. - Светил прямо ему в глаза.
        - Так это собака? - В Димином голосе смешались изумление и облегчение. - Господи, ну и чудовище! Таких что, специально у вас в Швеции разводят?
        Говорил Дима невнятно. Довольно неудобно говорить, когда тебя крепко держат за челюсть.
        Карлссон не ответил. Он стоял неподвижно, глядел на Диму и размышлял. Дима попытался освободиться, но Карлссон и не подумал разжать руку. Дима вспомнил, с кем имеет дело, и понял, что рано расслабился. Неприятности только начинались.
        - Ты зачем сюда залез? - спросил Карлссон.
        - Да я… - Дима замялся. Действительно, внятно объяснить цели его экспедиции было трудновато.
        А сочинять что-то правдоподобное он был сейчас не в состоянии.
        - Воровать пришел?
        Проклятая псина куда-то убралась. Но Дима всё равно чувствовал ее вонь, и еще - что жизнь его висит на волоске. Было нечто в равнодушном голосе хозяина этого свинарника…
        - Вы бы отпустили меня, господин Карлссон. Ничего я у вас не крал. Тут и красть-то нечего.
        - А зачем залез?
        - А там не написано, что это ваша квартира! - Дима повысил голос. - И замка на двери нет. Отпустите меня, пожалуйста! Мне домой пора.
        - Домой?
        Дима едва ли не впервые услышал, как Карлссон смеется. Смех был неприятный - как ржавой пилой по железу. Где-то в глубине квартиры снова зарычал пес. Дима мог бы поклясться, что мерзкой твари тоже весело.
        - Зря ты сюда залез, человечек, - отсмеявшись, сказал Карлссон и отпустил Димино лицо. - Ну давай - убегай.
        В этот миг Дима узнал, что такое ясновидение. Ближайшее будущее так ярко и жутко развернулось в Димином мозгу, что он ни на мгновение не усомнился в его истинности. Дима как клещ вцепился в Карлссона и заорал:
        - Не убивайте меня! Я никому ничего не скажу!
        Карлссон отпихнул незваного гостя. Дима пролетел метра полтора, стукнулся затылком о комод, но даже не заметил этого.

«Я не хочу умирать! - вопило все его существо. - Я не хочу!!!!»
        - Назови причину, по которой мне следует оставить тебя в живых, человечек! - негромко произнес Карлссон.
        Позади Димы раздался низкий утробный рык.
        - Не надо! - взвыл Дима. - Я не вор и не шпион! Мне плевать, кто вы! Хоть оружием торгуйте, мне-то что! Я сюда полез только ради Кати… Я хотел ее защитить!
        В маленьких невыразительных глазах Карлссона что-то промелькнуло.
        - Защитить? От кого?
        - От вас! От всех!
        Карлссон оказался рядом с Димой, поднял его за шкирку, как котенка, хотя Дима был существенно выше ростом.
        - Рассказывай, - приказал Карлссон. - Всё.
        И Дима, стараясь не очень громко лязгать зубами, выложил все как есть: о своих подозрениях, о Катином упрямстве, о поисках логова киллера, о переходе по карнизу, о веревочной лестнице и даже о проведенном в комнате обыске. Карлссон слушал с любопытством. Под конец он рассмеялся - не так, как первый раз.
        - Ты полагал, что я желаю ей зла? Очень забавный, но смелый человечек, - сказал он. - Думаю, Малышка огорчится, если ты исчезнешь. Ладно, я тебя отсюда выведу. Но не вздумай больше приходить. Тебе очень повезло сегодня… - Карлссон рывком поставил Диму на ноги и потащил за собой, не обращая внимания на то, что рычание из темноты зазвучало громче и свирепее.
        - Стой! Погоди! - внезапно уперся Дима.
        - Что еще, человечек?
        - Поклянись, что ты не сделаешь Кате ничего плохого!
        - Что-о?!
        - Пообещай, что ты не втравишь Катю в свои игры!
        Карлссон остановился, приплюснул Диму к стене.
        - А ты наглец, человечек, - проговорил он, пожалуй даже с уважением. - Никак не могу понять: то ли ты очень храбрый, то ли очень глупый…
        - Поклянитесь, что оставите Катю в покое! - упрямо проговорил Дима, изо всех сил стараясь побороть страх. - Зачем она вам? Она - обычная девушка, а вы…
        Карлссон засмеялся. От этого смеха душа Димы, и так обитавшая где-то в районе пяток, опустилась ниже уровня пола.
        - Обычная девушка… Ну ты сказал, человечек…
        Рычание в глубине квартиры вторило жуткому смеху.
        Внезапно хватка Карлссона ослабла. Он произнес что-то на незнакомом языке, и утробный рык пса оборвался.
        - Думаешь, я желаю Малышке зла? - спросил Карлссон.
        - Я так не думаю, но… Неважно. Просто оставьте ее в покое, забудьте о ней - и всё.
        - Не могу, - сказал Карлссон. - Тогда ей будет очень плохо.
        - Думаете, она настолько к вам привязалась? - желчно произнес Дима.
        - При чем тут я? - произнес Карлссон. - Ее пометил сид. Эльф, по-вашему.
        - Какой такой эльф? - буркнул Дима.
        - Я пока не знаю, какой, - Карлссон почесал бровь. - Надо выяснить. Хочешь мне помочь его найти, человечек?
        - Я?
        - А тут есть еще один человечек? - фыркнул Карлссон.
        - Меня зовут Дима!
        - Мне всё равно, как тебя зовут. Ты не ответил.
        - Я уже помогаю, - буркнул Дима.
        - Да ну? - заинтересовался Карлссон. - Ну-ка расскажи…
        Дима, слегка воспрявший духом (убивать его, похоже, больше не собираются, и страшная зверюга молчит), поведал Карлссону о своих поисках в Интернете.
        Карлссон выслушал очень внимательно, но в заключение заметил, что Дима так ничего толком и не узнал.
        - Но у меня совсем мало данных! - запротестовал Дима. - Я должен знать хотя бы примерно, с кем или с чем связан твой эльф.
        - Я пока не знаю, с кем он связан, - с досадой сказал Карлссон. - Знаю только, что он вертится где-то совсем рядом, но я его не вижу…
        - А кто этот эльф вообще такой? - В груди у Димы разгорелся шпионский азарт. - Чего он хочет от Кати? Почему именно от нее?
        - Можно сказать, что для таких, как он, Малышка очень привлекательна. В ней есть…
        - Карлссон задумался, подыскивая слово… - Первичное начало. Сид ищет таких, как она, - и губит. Ему необходимо уничтожать в год не меньше одной такой, как Малышка, чтобы чувствовать себя нормально.
        - А-а-а… - Дима наконец начал что-то понимать. - Так вы ищете маньяка-убийцу. Серийного.
        - Можно сказать и так, - ответил Карлссон.
        Все встало на свои места; нестыковки сошлись, странности объяснились. Дима поверил Карлссону - и сразу успокоился. У него как будто свалился камень с души; ему даже стало легче дышать.
        - Вы из Интерпола, что ли? - ляпнул он.
        Карлссон вопрос проигнорировал. Дима покраснел.
        - Извините. Я понимаю, что о таком вслух не спрашивают. Говорите, чем я могу помочь?
        Карлссон задумался.
        - Я не могу быть в двух местах сразу. Или я ищу, или сторожу. Но если я буду только сторожить, сид меня переиграет…
        Дима жадно внимал. О подобных шпионских игрищах он и мечтать не смел.
        - Ищи эльфа. Он где-то совсем рядом. Им может оказаться кто угодно.
        - Приметы? - деловым тоном спросил Дима. - В смысле, как его вычислить? Как вы сами его узнaете?
        - Я его учую, - сказал Карлссон.
        Очень информативно, подумал Дима.
        - А я? Как его узнать мне?
        - Тебе - никак. Но ты можешь наблюдать за Малышкой. Если вдруг она будет выглядеть больной, утомленной… Ты должен выяснить, с кем она перед этим общалась. А если она не сможет вспомнить, что с ней было… - Карлссон замолчал.
        - Что - если она не сможет вспомнить?
        - Тогда - плохо. Тогда ты должен найти меня. - Лапа Карлссона опустилась на Димино плечо и подтолкнула его к выходу, точнее - на железный балкончик.
        - Вот веревка, - показал Карлссон. - Помочь тебе спуститься, Дима?
        - Нет, я сам, - отказался Дима, попрощался и торопливо полез вниз. По дороге он думал, как будет глупо, если после всего пережитого он сорвется из-за того, что у него дрожат руки.
        Вечером Дима все-таки пошарил еще в Интернете, но ничего толкового не нашел. Разве что в криминальных новостях прочитал про убитую девушку, тело которой они с Катей видели в Дубках. Оказалось, что девушка, хоть и не была наркоманкой, все-таки умерла от передозировки героина. Перед этим девушка имела интимный контакт. Генетический анализ спермы результата не дал.
        Вернее, дал такой результат, что эксперт счел его ошибочным. Но этой информации в статье не было.

* * *
        Двое сидели в отдельном кабине казино «Конти». Один вертел в руках незажженную сигару, покашливал… Нервничал.
        Второй был совершенно спокоен.
        На белоснежной скатерти между ними стоял графин с прозрачной жидкостью и два бокала. Еще небольшая тарелка с фруктовым салатом. Больше ничего. В графине была не водка - вода.
        - Возьми, - спокойный положил на скатерть цветную фотографию.
        Нервный взял.
        - Милашка, - сказал он. - Где вы их только находите?
        - Не твое дело, - холодно произнес спокойный. - Адрес - на обратной стороне. Порядок и такса - обычные.
        - Охрана?
        - Ты глухой? - осведомился спокойный. - Я сказал: порядок обычный.
        - Ну да, конечно, - поспешно согласился нервный. Потер ладони, сказал, не поднимая глаз: - Надо бы немножко прибавить, гражданин начальник. - Риск увеличился. Ту, майскую, нашли, вы знаете?
        - Знаю, - уронил спокойный. - Тебе-то что?
        - Ну-у… На серийку может потянуть… Тогда мусора по-другому рыть станут.
        - Тебя это не касается.
        - Это как сказать…
        - Это надо понимать так, что ты отказываешься? - спросил спокойный.
        Нервный смутился:
        - Да нет, что вы… Я просто… Пацаны, типа, нервничают…
        - Пацаны - это, типа, твои трудности, - насмешливо произнес спокойный. Отпил воды из бокала. - Ты что - «кокса» нюхнул? - внезапно спросил он.
        - Я? Нет! С чего вы взяли?
        - Суетишься не по делу.
        Спокойный поднялся, положил на стол конверт.
        - Аванс. Как обычно, - сказал он. - Я с тобой свяжусь. - И вышел из кабинета.
        Нервный разорвал конверт, быстро пересчитал купюры, отделил одну, в пятьсот евро, остальные сунул во внутренний карман, поглядел еще раз на фото, облизнулся и спрятал туда же. Потом позвонил, вызывая обслугу.
        - Убери этот силос, - брезгливо велел он халдею, показав на салат. - Водки мне принеси. Стейк. Потолще и с кровью.
        Халдей исчез.
        Нервный посмотрел на свои руки. Руки дрожали. Он сжал кулаки и грязно-грязно выругался. Не помогло. Каждый раз после общения с этим козлом у него было так.

«Чего я боюсь? - сказал он сам себе. - Такого задохлика щелчком пришибить можно. Бабки конкретные, работа, реально, пустяковая. Что ж меня так колбасит?»
        Глава тридцать первая
        Катя и настоящие бандиты
        Доброе слово и дубина убеждают лучше, чем просто доброе слово.
        Если дубина достаточно большая, без доброго слова можно обойтись.
        Троллиная поговорка
        Катя возвращалась из издательства. С гонораром. И новой балладой, которую ей все-таки всучили, хотя она и пыталась взять перерыв. Катя чувствовала, что ей в ближайшее время будет не до переводов.
        Катя шла по улице Рубинштейна и думала о том, что лето кончается, - в Петербурге оно такое короткое. И еще о том, что скоро начнутся занятия на курсах… Было приятно думать о чем-то таком… Обыденном.
        - Девушка, а девушка!
        Катя не обернулась. Оборачиваться нельзя. Вообще-то она не испугалась. Вокруг люди. Еще достаточно светло…
        Катя не оглянулась и не остановилась. Наоборот, прибавила шагу.
        - Эй, малышка, постой! Постой, тебе говорю! - Катя услышала топот за спиной и поняла, что так просто отделаться не удастся. Теперь она оглянулась и увидела, что ее догоняют двое парней самого хулиганского вида. Она завертела головой в поисках кого-нибудь, к кому можно обратиться за помощью: милиционера, охранника или хотя бы просто крепкого мужчины… Но как назло вокруг были только старушки и какие-то задохлики. Катя сунулась к одному, но тот сделал вид, что не услышал Катиных слов. А парни тем временем ее догнали.
        - Девушка, не бойтесь, мы вам - ничего плохого! - заявил один из них, хватая Катю за руку.
        Его тон и действия категорически противоречили смыслу сказанного.
        - Помогите! - крикнула Катя, безуспешно пытаясь освободиться.
        Приостановился какой-то пожилой мужчина, но другой парень сказал ему:
        - Иди, иди, дед, это подруга его!
        - Я не подруга! - возмутилась Катя.
        Парни заржали.
        Дед послушно двинулся дальше.
        - Тихо, лялька, тихо, не то хуже будет, - с угрозой процедил тот, что держал Катю, прыщавый, в кожаной куртке с надписью по-английски «Чикаго буллз». - Никто тебе не поможет. Здоровье дороже. А вот и наша тачка…
        У тротуара припарковалась потрепанная «восьмерка» с транзитным номером под стеклом.
        Катя поняла, что дела ее совсем плохи.
        - Пустите меня немедленно! - отчаянно закричала она, но крик ее утонул в рычании тройки здоровенных мотоциклов, торжественно и неторопливо проехавших мимо. Один из мотоциклистов приотстал, посмотрел на Катю… И тут же газанул, догоняя своих. И этот испугался!
        - Сказал, не ори! - рявкнул парень и прыснул из баллончика Кате в лицо. Она инстинктивно зажмурилась, но все равно вдохнула… И голова ее закружилась, ноги стали ватными…
        Дверь «восьмерки» открылась, водитель вылез, откинул сиденье, Катю, отчаянно сопротивляющуюся, запихнули внутрь, машина тронулась…
        И вдруг оказалась в окружении мотоциклистов. Один ехал впереди, двое по бокам, причем - очень медленно.
        Сзади тут же недовольно загудели…
        Катя слышала это гудение, но уже ничего не видела. Перед глазами плыли разноцветные круги…
        Очнулась она от резкого запаха нашатыря.
        Она дернулась и попыталась увернуться от мерзкой ватки, но ее держали крепко. Зато спустя несколько секунд в голове у Кати прояснилось, и она увидела над собой довольно-таки страшную рожу, наполовину заросшую желтой бородищей и «увенчанную» голым загорелым черепом. Катя узнала его мгновенно: Коля Голый.
        - Зачем вы меня… - непослушным языком пролепетала Катя.
        - Очухалась, малышка, - с удовольствием констатировал хозяин «Шаманамы» и поднес к Катиным губам кружку с пивом. - Горло прополощи, помогает.
        Катя отказываться не стала - пить хотелось ужасно. Желтобородый Коля ухмыльнулся.
        Катя обнаружила, что сидит на диванчике в каком-то полутемном зале.
        - Зачем вы меня увезли? - повторила вопрос Катя уже более четко.
        Хозяин «Шаманамы» заржал. Его поддержала еще пара глоток.
        - Слышь, Баран, она думает, что это мы ее свинтили! - заявил хозяин «Шаманамы», и трое окруживших Катю здоровенных мужиков покатились от хохота.
        Катя разглядела позади них что-то вроде гардероба, а около гардероба - тетку в синем халате, взиравшую на Катю и ее окружение с большим неодобрением.
        - Вообще-то это не мы, - сказал Коля Голый, и Катя наконец обратила внимание на то, что на нем - черная куртка из толстой кожи и такие же штаны. Двое остальных были одеты практически так же. Она сообразила, что это и есть трое байкеров, продефилировавших мимо, когда Катю затаскивали в машину.
        - Спасибо… - пробормотала она.
        - Спасибо не булькает! - ухмыльнулся хозяин «Шаманамы».
        Тут Катя вспомнила о полученных деньгах, которые были в сумочке… А там еще и документы! Если они пропали…
        Но сумочка лежала рядом, на диванчике. И деньги оказались на месте.
        - Давайте я вас угощу… - пролепетала Катя. - Чем-нибудь…
        - Гусары, молчать! - гаркнул Коля, и Катины спасители снова заржали.
        - Всё, хорош, - сказал Коля. - Братва, пошли отсюда. На, мать, спасибо за лекарство! - Он сунул женщине в халате сторублевку.
        Они все вывалились на улицу (Катю бережно поддерживали за локоток) и двинулись к мотоциклам. Катя сообразила, что это та же самая улица Рубинштейна. «Восьмерки» с транзитными номерами не было. Зато у тротуара валялась запомнившаяся Кате куртка с надписью «Чикаго буллз». Надпись сохранилась отлично, а вот у самой куртки был такой вид, словно по ней проехался грузовик.
        - А-а-а, трофей! - Хозяин «Шаманамы» ловко поддел ногой куртку и послал ее в урну.
        - Гол! - Он уселся на мотоцикл, похлопал по сиденью: - Устраивайся, малышка, подбросим тебя домой. Куда тебе?
        Катя уселась на теплое сиденье.
        - Тут, рядом… - сказала она.
        Ее подвезли к самому подъезду.
        - В гости не напрашиваемся, - сказал хозяин «Шаманамы». - Мы помним, какой у тебя дружок грозный. Привет ему! Передай: пусть присматривает за тобой получше! И пусть заходит. Устроим матч-реванш!
        Глава тридцать вторая,
        в которой Катя получает в подарок тысячу с лишним американских долларов и строит планы на будущее
        Однажды пришли гоблины в одну английскую деревеньку.
        - Колдуны в деревне есть? - спрашивают.
        Испугались крестьяне:
        - Нет, - говорят.
        - Тогда с каждого - по мерке ячменя.
        И так продолжалось года три, а потом крестьяне скинулись, наняли колдуна-эльфа, чтоб гоблинов отпугнул. Мерка ячменя - не много, но все равно жалко.
        Гоблины пришли, как всегда, спрашивают:
        - Колдуны в деревне есть?
        Крестьяне расступаются, вперед выходит эльф.
        - Ну я колдун, - говорит.
        Гоблины расступаются, и выходит тролль.
        - Ага, - говорит, - колдун! С колдуна - две бочки эля, а с остальных - по мерке ячменя, как обычно.
        Катя бегом поднялась на последний этаж, полезла за ключами и только тогда заметила, что ее трясет.

«Всё обошлось, - мысленно уговаривала она себя. - Всё хорошо, волноваться не надо».
        С третьей попытки попав ключом в замочную скважину, Катя наконец оказалась дома. Сил как раз хватило, чтобы поставить чайник. Кате было нехорошо - должно быть, еще не прошло действие газа. Ее мутило, лицо горело, руки дрожали. Катя всхлипнула. Ей вдруг ужасно захотелось домой, в Псков, причем прямо сейчас, и чтобы обратно не возвращаться.
        Преодолевая слабость, она встала и сделала себе растворимого кофе. Когда кофе был выпит, противная дрожь почти прекратилась. Головокружение и тошнота тоже прошли. Катя перебралась к телефону и набрала Лейкин номер. Лейка оказалась дома.
        - Але, - кашляя, произнесла она. - Катерина, ты?
        - Лейка, привет… - быстро заговорила Катя. - У меня сейчас такое было! Похитить меня пытались, представляешь? Прямо на улице, подошли какие-то типы, прыснули в лицо газом из баллончика и затащили в машину. Хорошо, мимо знакомые проезжали, вмешались…
        - Да ты что! - ахнула Лейка, - Сама-то - как, в порядке?
        - Более-менее. Руки дрожат, слабость… Слушай, что мне теперь делать? В милицию заявить?
        - М-м-м… ты номер машины запомнила?
        - Кажется, нет…
        - Ну и не возись. Все равно не поймают. Да ты не переживай. В принципе, это обычное дело. Это тебе не Псков, - Лейка снова раскашлялась. - В мегаполисе масштабы преступности совершенно другие. Меня однажды тоже чуть не увезли…
        - Слушай, приходи ко мне, - перебила ее Катя. - Что-то мне тут неуютно одной… честно говоря, немножко страшно.
        - Не могу, - хрипло ответила Лейка. - Я заболела.
        - Что с тобой?
        - Ангина, кажется. Горло болит. Это все Дети Ши, чтоб им пусто было. Наверняка после их идиотских прогулок по воде я простыла. И туфли испорчены… Хочешь, приходи ко мне сама. Я вроде не заразная. Стресс тебе полечим.
        - Приду, - сразу согласилась Катя. Ей было любопытно. Она ведь у Лейки еще не была.
        - Куда?
        - От тебя недалеко - по набережной Фонтанки, вкось от Аничкова дворца, такой серый дом с эркером, квартира четыре, вход со двора…
        - Быстро нашла! Проходи, - прошептала Лейка, открывая тяжелую дверь. В таком виде Катя ее тоже раньше не видела: бархатный домашний халат, шлепанцы с помпонами, шерстяные носки, горло замотано шарфом.
        - А почему шепотом? - спросила Катя, снимая кроссовки. - Дома кто-то есть?
        Лейка помотала головой.
        - Горло берегу. Лучше один день полечиться, чем потом неделю хрипеть.
        - А чем ты лечишься?
        - Пошли на кухню, покажу.
        Лейкина квартира, законсервированная в состоянии недоделанного евроремонта, производила впечатление чего-то грандиозного и хаотичного. Высокие потолки с лепниной, здоровенные окна-арки с видом на Фонтанку, обстановка в стиле модерн, склад стройматериалов у дверей и недоклеенные обои в коридоре. Сосновая кухня с простодушными кастрюлями и лоскутными прихватками, до которой декораторы явно еще не добрались, показалась Кате куда более уютной. На столе и кухонном диванчике валялись разнообразные женские журналы. В воздухе воняло пивом.
        - Хочешь? - просипела Лейка, доставая из холодильника бутылку «Хайнекена».
        - Нет, - ответила Катя. - Лучше кофе.
        - Ну как хочешь, - Лейка налила себе полную кружку.
        - Ты рехнулась? С больным горлом - холодное пиво?
        - Почему холодное? - И Лейка поставила кружку в микроволновку.
        Катя вытаращила глаза.
        - Я так лечусь, - пояснила Лейка. - Горячее пиво - лучшее лекарство от простуды.
        - Это же, наверное, страшная дрянь, - пробормотала Катя.
        - Дрянь, - согласилась Лейка. - Но если сразу не стошнит, то поправляешься за сутки. Ну давай, рассказывай, что там у тебя случилось, а то я по телефону ничего не поняла.
        Катя снова пересказала свои приключения, с радостью отметив, что может говорить о них почти спокойно. Ее уже не трясет, не накатывает страх, и желания сбежать домой, в Псков, поубавилось. Безумная Лейка с ее кипяченым пивом произвела на Катю отличное терапевтическое воздействие. К тому же и к Катиной истории Лейка отнеслась как к чему-то вполне обыденному.
        - Угу, - кивала она, отпивая свою «целительную» жидкость. - У нас в Питере смотри в оба. Мне кучу подобных случаев рассказывали. Стоит девушка на остановке, вдруг останавливается джип, оттуда ее - хвать, и все, только ее и видели. И со мной такое один раз случилось…
        - Правда? Затащили в машину?
        - Ну не совсем… Села-то в машину я сама. Вечером из гостей возвращалась. Холодно, маршруток нет. Останавливается какой-то мужик и говорит: девушка, вас подвезти? Я думаю - почему бы и нет? А этот козел меня повез куда-то в другую сторону…
        - И что ты сделала?
        - Пригрозила ему, - самодовольно сказала Лейка. - Сказала, что у меня отец - подполковник ФСБ, мобильник достала, сказала, если он немедленно не остановится, я позвоню - его сразу заберут. Мужик, по-моему, не поверил насчет полковника, но меня отпустил. Ему, наверно, просто оттянуться хотелось, а не проблем огрести. А я потом полчаса ковыляла по гололеду…
        - А у тебя мобильный телефон есть? - удивилась Катя. - Почему ты тогда его не носишь?
        - Валяется где-то… На нем деньги кончились. Давно уже. Раньше папа платил. Чтоб, значит, всегда знать, где я. А теперь самой надо… И вообще я тариф хочу поменять. Димка, вон, тоже без мобильника ходит. Говорит: так свободнее.
        - А мне бы надо мобильник купить, - задумчиво сказала Катя. - Мало ли… А то если бы не те байкеры… Страшно представить, что бы со мной сейчас было…
        Лейка скривилась:
        - Байкеры… Хрен редьки не слаще. Тебе повезло, что у них случилась блажь - девушку спасти. Будь они в другом настроении, еще неизвестно, чем бы это кончилось.
        - Да они мне не просто так помогли, а потому что знакомые Карлссона, - пояснила Катя. - Помнишь Карлссона? Он тебя как-то провожал…
        На лице Лейки промелькнуло странное выражение.
        - Припоминаю… - прошептала она.
        - Так вот, мы с ним на днях ходили в один бар… - Катя с увлечением начала рассказывать про «Шаманаму» и чемпионат по армрестлингу. Лейка слушала с каменным лицом и рассказ никак не комментировала.
        - …И оказалось, что Карлссон выиграл кучу денег! Тысячу долларов, а может, и больше! Они так у меня и лежат, а Карлссон про них как будто забыл. Надо бы ему напомнить… Кстати, как ты думаешь - рассказать ему о похищении?
        - Зачем? - холодно спросила Лейка. - Он же тебе не бойфренд и не родственник.
        - Он мой друг, - сказала Катя. И подумала о том, что Лейка ведет себя как-то непонятно. С той вечеринки ни разу о Карлссоне не заикалась. «Наверно, она к нему клеилась, а он ее отшил, - подумала Катя не без удовольствия. - И правильно. Что у него может быть с ней общего?»
        - Ты права, наверно, - сказала Катя вслух. - Зачем расстраивать человека?
        Лейка кивнула и сменила тему:
        - Кофе готов. Тебе коньяку капнуть?
        - Не надо… Хотя, давай. Только немножко…

* * *
        Крохотный телефон в зажиме над лобовым стеклом джипа звякнул чуть слышно, но у его владельца был замечательный слух.
        - Да.
        - Это я. Они провалили дело.
        - Почему?
        - Вмешались какие-то посторонние. Их очень сильно избили. Двое - в больнице. Посредник требовал у меня компенсацию…
        - Он получил аванс? - перебил его собеседник.
        - Да, но…
        - Он его вернет, - безапелляционно заявил хозяин джипа. - Я пришлю к нему пацанов. Дай им его координаты. Они заберут аванс и сделают всё сами.
        - Ты уверен, что они справятся?
        - Уверен.
        - Может, на всякий случай подготовить кого-нибудь из детишек?
        - Хороший пастырь не режет своих овец без особой необходимости, - сказал хозяин джипа. - Особенно если рядом бродят такие аппетитные оленята, - добавил он и рассмеялся.

* * *
        За окном было совсем темно. По крыше барабанил ливень.
        Катя и Карлссон сидели на кухне и пили чай.
        - Ага, пока не забыла… - Катя достала носок с долларами. - Вот твои деньги - в целости и сохранности.
        Карлссон посмотрел на деньги с глубоким равнодушием:
        - Это что?
        - Деньги. Твои. Которые ты выиграл в «Шаманаме».
        - А зачем они мне?
        - Как это - зачем? Тут больше тысячи долларов!
        Карлссон пожал плечами, как будто хотел сказать: «Да хоть две».
        Катя поняла, что он это - совершенно серьезно.
        - Ты что, такой богатый, что для тебя это не деньги? - спросила она.
        - Мне вообще не нужны деньги, - объявил Карлссон. - Я легко обхожусь без них.
        Катя засмеялась:
        - А еду на что покупаешь?
        - Я охочусь, - хладнокровно сказал Карлссон. - А если день неудачный, можно и поголодать. Или к тебе в гости зайти.
        - А пиво? - не сдавалась Катя. - Ты же его не сам варишь?
        - Не сам, - согласился Карлссон. - Но я знаю, как его добыть. Надо просто подойти к ларьку и попросить. Когда я прошу, мне не отказывают.
        - А… - Катя пыталась придумать, на что еще Карлссону могут понадобиться деньги. За квартиру он не платит… одежда… налоги… что еще? Пока она размышляла, Карлссон сказал:
        - Возьми их себе. Я вижу, тебе они нравятся.
        Он не шутил.
        Катя взглянула на пачку долларов и попыталась ощутить себя их владелицей. Получилось не очень. Ситуация, когда постоянно приходится делать тяжкий выбор - купить новую кофточку или нормально пообедать, - была ей куда привычнее. Ничего умнее, чем скупить весь «Кислород» и каждый день появляться на работе в новом наряде, Кате на ум не приходило. «Снова за батарею их положить на черный день, что ли? - размышляла она. - Или куда-нибудь съездить - на юг, например? А работа, учеба? Учеба! Я же с этими деньгами смогу поступить куда угодно! - осенило ее. - Хоть в университет, если только еще не поздно… Завтра же поеду выяснять! А если опоздала с универом, то переброшу документы в Герцена, на платное, как советовал Сережка…»
        - Твой чай стынет, - напомнил Карлссон.
        Катя очнулась и взяла чашку.
        - Ты был прав - мне эти деньги действительно очень пригодились бы. Я ведь приехала сюда поступать - и провалилась. Думаешь, я от хорошей жизни эти шотландские баллады перевожу? Но теперь, когда есть средства, - все поправимо.
        - Поступать? - не понял Карлссон.
        - Да, в университет.
        - А, - Карлссон кивнул. - В Уппсале есть университет. Там дубы красивые. Хочешь туда?
        - Нет, я хотела в здешний, педагогический. На иняз, - уточнила Катя.
        - Куда?
        - Факультет иностранных языков.
        - Чему там учат? - поинтересовался Карлссон.
        - Иностранным языкам, чему же еще?
        - И всё?
        - Ну, наверно, не всё. Может, еще какие-нибудь общеобразовательные предметы…
        - Философия, теология, латынь, - подсказал Карлссон.
        - Ну, это вряд ли, - засмеялась Катя. - Мне это точно не нужно.
        - А что тебе нужно?
        - Знать английский. Безупречно. И еще один-два европейских языка - на приличном разговорном уровне.
        Карлссон взглянул удивленно:
        - Говорить по-английски? И ради этого надо идти в университет? Давай я тебя научу.
        Катя взглянула на него с сомнением:
        - Ты же знаешь только староанглийский диалект.
        - С чего ты взяла? Я современный тоже знаю.
        - А немецкий?
        Карлссон кивнул.
        - Французский? - не отставала Катя. - Может, еще какие-нибудь языки?
        Карлссон помолчал, шевеля губами, как будто что-то подсчитывал про себя. - Я говорю на восемнадцати языках, - сказал он. И уточнил: - Вообще-то больше, но других сейчас уже не помнят.
        Катя недоверчиво усмехнулась. Но в душе она, конечно, была потрясена.
        - А зачем тебе платить деньги за университет, если можно их не платить? - спросил вдруг Карлссон.
        - С бесплатным образованием я уже пролетела, - пояснила Катя. - Не сдала экзамен по истории.
        - Хочешь, я попрошу, чтобы тебя приняли туда бесплатно? Ты только выясни, кто там решает.
        - Попросишь? - Катя усмехнулась. - Это как с пивом?
        - Угу. Я же сказал: если я прошу, мне не отказывают.
        - Спасибо, не надо, - быстро сказала Катя. Она опасалась, что после «просьбы» Карлссона ее не возьмут в университет даже за деньги.
        - Как хочешь.
        Несколько минут они молча допивали чай. Катя планировала завтрашний день.

«Сначала - в университет, потом…»
        В тишине резко зазвонил телефон. Это была Карина. Непохожая на себя - печальная, встревоженная.
        - Катенька, ты можешь завтра заехать ко мне в студию? - спросила она.
        - Могу, наверно. Что, опять съемки?
        - Нет, - Карина помолчала и, как будто через силу, добавила: - Мне с тобой надо поговорить…
        - Что-то случилось? - встревожилась Катя. - Какой-то у тебя голос странный…
        - Ничего, - тут же отозвалась Карина. - Просто замоталась, переутомилась… У тебя самой-то все нормально? На работе?
        - Ага, - Катя заулыбалась, поняв, что Карина намекает на Селгарина. - Никто меня не обижает. Вот только сегодня похитить меня пытались, а так все отлично.
        - Как похитить? - глухим голосом переспросила Карина. - Кто?
        - Какие-то гопники. Привязались, хотели затащить в машину. Ерунда.
        Карина промолчала. Кате показалось, что она хотела что-то сказать, но передумала.
        - Так до завтра, да? А то у меня тут гость сидит…
        - Береги себя, - сказал Карина. - И обязательно зайди.
        Катя повесила трубку, вернулась в кухню и встретила взгляд Карлссона.
        - Почему ты мне не рассказала, что тебя пытались украсть? - спросил он таким же тоном, как Карина.

«Надо же - услышал! Через стенку!» - в очередной раз поразилась Катя. Она никак не могла привыкнуть к феноменальному слуху своего соседа.
        - Все же обошлось.
        - Рассказывай! - потребовал Карлссон.
        - Да чего там рассказывать… Лейка сказала - это у вас обычное дело. Шла я из
«Омеги-плюс», тут ко мне подходят какие-то парни…
        Катя рассказала историю похищения еще раз. Карлссон слушал, не отводя от Катиного лица неподвижного взгляда. Катя подумала, что иногда он умеет смотреть так, что становится не по себе. Именно так он смотрел на нее, когда обнаружил метку сида…
        - Тебе сегодня повезло, - сказал он, когда она закончила. - Но больше такого не повторится.
        - Чего не повторится? Похищений?
        - Нет. Случайного везения.
        - Конечно, - согласилась Катя. - Два раза подряд везти не может.
        - Я не это имел в виду, - сказал Карлссон. - Я имел в виду - за тобой присмотрят.
        - Кто? Ты?
        Карлссон отрицательно покачал головой.
        И больше Кате не удалось из него вытянуть ни слова.
        Глава тридцать третья,
        которая начинается с правильных мыслей, а заканчивается четырьмя трупами
        Маленький гоблин выкапывает из могилы мертвеца. Мимо проходит эльф и делает ему замечание:
        - Видела бы это твоя мама. Знаешь, что бы она с тобой сделала?
        - Знаю, - говорит гоблиненок. - Убила бы. Это ее охотничья территория.
        Катя проснулась поздно и с полчаса валялась в постели, наслаждаясь ощущением, что у нее начинается новая жизнь. Вернее, не новая, а правильная - та самая, которая едва не свернула куда-то под откос, когда Катя провалилась на экзамене. «Теперь все будет как надо, - мечтала Катя. - Вот сейчас я встану, выпью кофе, слегка подкрашусь и поеду в университет… Я буду студенткой университета!»
        Перед Катиным внутренним взором замелькали образы, подозрительно напоминающие картинки из Лейкиных модных журналов - «студентка на лекциях», «студентка в кафе»,
«студентка на дискотеке», «студентка на свидании»…

«Поеду и запишусь на платное, - Катя вылезла из постели. - Но сначала надо зайти к Карине».
        Катя умылась и занялась завтраком. Интересно, что от нее такое срочное нужно Карине. Ясно, что у нее - проблемы. Катя попыталась представить себе самое худшее, например, что Карина разоряется и ее студию продают за долги. А Катина карьера фотомодели вылетает в трубу. Кстати, эта мысль Катю не очень и огорчила. После демонстрации «невест» Катя несколько разочаровалась в шоу-бизнесе. Вернее, не разочаровалась, но былого восторга уже не было.
        Катя уже почти оделась, когда ни с того ни с сего позвонил Илья Всеволодович и в категоричном тоне приказал немедленно явиться на работу. Катя не успела даже спросить, в чем дело, как он уже бросил трубку.

«Эх, когда же я сегодня доберусь до университета…» - подумала Катя, набирая номер
«Вечной молодости». Карина взяла трубку почти сразу.
        - Карина, привет. Я как раз собиралась к тебе…
        - Ты все еще дома? Я тебя давно жду, - резко и властно сказала Карина. Катя даже подумала, что ее вчерашняя тревога и неуверенность ей померещились.
        - Карина, а что случилось-то? Что за спешка? - спросила Катя. - У тебя проблемы?
        Карина невесело усмехнулась:
        - Это у тебя проблемы, Катенок. Причем очень серьезные.
        - Что такое? - напряглась Катя.
        - Это не телефонный разговор. Говорят тебе, беги в студию.
        - Но я не могу прямо сейчас! Мне надо на работу! Я тебе потому и звоню…
        - Пошли ее подальше, эту работу! Ты просто не понимаешь…
        - Да, не понимаю - а ты мне ничего не хочешь объяснить!
        - Через час! - категорически заявила Карина и бросила трубку.

«Удивительное дело - всем я сегодня срочно нужна», - с досадой подумала Катя. И решила, что работа - это все-таки главное, а Карина со своими загадками может и подождать.
        Катя так и не поняла, зачем ее вызывал босс. Илья Всеволодович нес какую-то околесицу, строил какие-то совсем невнятные планы… Вдобавок то и дело звонил телефон - и всё: «Не туда попали». Но после последнего звонка босс вдруг спохватился: мол, к завтрашнему утру ему нужно срочно подготовить пакет документов для КУГИ, и буквально выставил Катю за дверь.
        В полной растерянности она попрощалась с охранником и вышла во двор. В офисе она провела почти полтора часа. Глупость какая-то! И Карина, наверно, заждалась. А может, уже и не ждет - она же бизнесвумен, у них весь день расписан по минутам…
        До «Вечной молодости» было пешком минут десять, если напрямик через дворы. По дороге Кате захотелось мороженого. Раздумывая, какого именно мороженого ей хочется, Катя миновала первый двор. Во втором, между гаражами, поперек прохода стоял слегка обшарпанный джип с тонированными стеклами. У джипа покуривали двое мужчин. Нормальных, небандитского вида.

«Пожалуй, я возьму „Экстрим“, - подумала Катя. - Или, может, трубочку с черной смородиной…» Между джипом и гаражами оставался проход примерно метровой ширины. Мужчины окинули Катю совершенно равнодушными взглядами. Так на нее смотрели раньше, до знакомства с Кариной. Катя даже слегка на них обиделась. «Видели бы вы меня на том показе, - подумала она и нырнула в щель между джипом и гаражами… - Наверное, все-таки „Экстрим“…»
        Жесткая широкая ладонь зажала Кате рот. В то же мгновение на ее голову накинули черный пластиковый мешок, оторвали от земли и забросили куда-то… Громко хлопнула дверца.
        Кате уже не хватало воздуха. Она забилась…
        Мешок сдернули с ее головы. Катя сидела внутри джипа, на заднем сиденье, стиснутая двумя мужчинами. Теми, что курили. Еще двое сидели впереди.
        - Ни звука! - негромко, с угрозой произнес сидевший справа от Кати. - Язык отрежу.
        В руках его не было ножа, но Катя только взглянула на него и сразу и безоговорочно поверила.
        - Чисто отработали, - одобрительно произнес тот, что сидел за рулем.
        - Делов-то… - пренебрежительно процедил угрожавший Кате. - Я бы один управился. Засылать целую бригаду на малолетку…
        - А тебе-то не по барабану? - с усмешкой сказал тот, что сидел справа от водителя.
        - Плата по таксе. Сидор, поехали!
        Заурчал двигатель…
        - Кондиционер опять полетел, - пожаловался водитель.
        - Опусти стекла, - сказал его сосед. - Девушка будет вести себя тихо. Да, девушка?
        - Он повернулся, подмигнул Кате. - Доедем с ветерком!
        Стекла на передних дверцах поползли вниз…
        И тут что-то с грохотом обрушилось на крышу джипа.
        - Ах ты!.. - заорал водитель, тут же страшно захрипел, потому что в окошко всунулась поросшая серой шерстью лапа с длиннющими пальцами, завершавшимися тупыми желтыми когтями, и пальцы эти сомкнулись на горле водителя. Раздался влажный хруст, и водитель обмяк… Но еще раньше точно такая же лапа просунулась во второе окошко и перехватила толстую шею второго похитителя, дернула его вверх, с силой ударив о дверцу…
        Третий, тот, что угрожал Кате, выхватил пистолет и принялся палить в промявшуюся крышу. Катя моментально оглохла. Салон машины наполнился кислым дымом… Стрелок и его подельник, тот, что сидел с другой стороны от Кати, одновременно выпрыгнули из машины… И тотчас оба они взлетели вверх, словно их подцепило подъемным краном - только ногами дрыгнули. В следующее мгновение один из них со страшной силой врезался в дверцу гаража - прямо в соединенные замком петли. А второй тихонько сполз по капоту на землю… Крыша еще раз содрогнулась, джип присел на рессорах, качнулся… И всё.
        Водитель не двигался, уткнувшись лицом в руль. Его сосед съехал с сиденья вниз и тоже не подавал признаков жизни. Угрожавший Кате лежал ничком у ворот гаража. Четвертого Катя не видела, но догадывалась, что и он уже не опасен…
        Тем не менее Катя некоторое время набиралась храбрости, чтобы выйти из джипа. Вышла. На изрядно помятой крыше джипа - никого. Зато в соседнем дворе уже раздавались громкие голоса.
        Катя шмыгнула в щель между гаражами, затаилась.
        Минуты не прошло, а вокруг джипа собралась изрядная толпа. Катя тихонько выскользнула из своего закутка и смешалась с зеваками. Очень вовремя. Как раз приехала милиция. Место происшествия оцепили. К этому времени Катя уже почти пришла в себя. И попыталась тихонько улизнуть. Но ее перехватили на выходе из подворотни.
        - Минутку, девушка!
        Распаренный толстый мужчина сунул ей удостоверение:
        - Вы были здесь, когда это произошло? Что видели?
        - Что - это? - пискнула Катя, изображая глупенькую школьницу.
        - Убийство! - буркнул толстяк. От него попахивало спиртным.
        - Какое убийство? - Катя наивно захлопала ресницами.
        - Такое, - буркнул толстяк. И вдруг потянул носом воздух: - Значит, ничего? А что это у тебя от волос порохом пахнет?
        - Не видела ничего! - быстро сказала Катя. - Зато выстрелы слышала!
        - Да неужели? Пернушкин, иди-ка сюда!
        Подошел еще один, в милицейской форме.
        - Чего тебе, Иваныч?
        - Ну-ка понюхай! - он ухватил Катю за волосы.
        - Что вы делаете! - жалобно вскрикнула Катя. - Не трогайте меня!
        На них мгновенно обратили внимание: зевак вокруг оставалось достаточно.
        - Что вы ко мне пристаете? - еще жалобнее воскликнула Катя. - Я здесь работаю! В соседнем дворе!
        - Проверим! - пообещал Иваныч. - Нюхай, Пернушкин! Чуешь, чем пахнет?
        В толпе послышались возмущенные реплики, но вмешаться никто не рискнул. Помощь пришла в виде пожилого крупного мужчины в форме, с погонами.
        - Пернушкин! Асов! Немедленно отпустите девушку!
        Пернушкин тут же отпрянул от Кати, но толстяк ее не отпустил.
        - Товарищ подполковник, от волос у нее порохом пахнет! - заявил толстый.
        Подполковник глянул на Катю: та изобразила смесь наивности и испуга. Испуг, впрочем, был естественный. Перепугалась она не на шутку. Даже больше, чем тогда, в джипе. Тогда она просто не успела испугаться по-настоящему…
        - Сказать, чем от тебя пахнет, Асов? - грозно произнес подполковник. - Я сказал: отпусти ребенка! Чем вы тут занимаетесь, мать вашу так?
        - Опрос свидетелей, товарищ подполковник! - бойко отрапортовал толстяк.
        - Так опрашивай, Асов! Опрашивай, а не к девушкам приставай! - раздраженно бросил подполковник. - Четыре убийства, а ты тут… - Он поглядел на Катю. - …Детей пугаешь! Пернушкин! Запиши данные девушки и… Купи ей мороженого!
        - Так точно, товарищ подполковник!
        - И откуда ты взялась на мою голову? - сварливо пробормотал он, уводя Катю подальше от места происшествия. - Да не трясись ты, никто тебе ничего не сделает. Асов - он нормальный мужик. И опер толковый. Просто день у него сегодня трудный. Шутка ли - четыре жмура, и все на его земле… Видела что-нибудь?
        - Выстрелы слышала, - с готовностью ответила Катя. - Три или четыре…
        - Семь, - поправил милиционер. - Их весь квартал слышал. - Он похлопал себя по карманам. - У тебя ручки нет?
        - Нет.
        - Вот черт. И у меня нет! Ты тут что, живешь?
        - Работаю, - сказала Катя. - Сторожем.
        - И ничего не видела?
        - Ничего! - Катя опять захлопала ресницами.
        - Раз ничего не видела, так и записывать нечего, - решил милиционер. - Тебе какого мороженого? - Они как раз подошли к лотку.
        Катя поглядела на его тощий бумажник и решила не вводить человека в расходы.
        - Трубочку, - сказала она. - С черной смородиной.
        Глава тридцать четвертая

«Карлссона убили!»
        Истинный тролль всегда голоден. Если он не голоден, значит, он умер. Или спит.
        Троллиная поговорка

«Так вот что вчера имел в виду Карлссон - когда говорил, что за мной присмотрят»,
        - думала Катя.
        Она шла по улице, ела мороженое, исподволь оглядывалась, но, конечно, Хищника не видела. Солнце светит, людей вокруг полно… Интересно, как он ухитряется прятаться?
        Катя почти с жалостью вспомнила о своих неудачливых похитителях. Слабаки они - против тролля. Как он их! Раз-два - и все лежат. Точно как вампир какой-нибудь в ужастике. И всё это - среди бела дня. И никто ничего не видел.

«Что им всем от меня нужно? Я же никому ничего плохого не сделала! - мысленно возмутилась она. - Может, это - из-за Карлссона?»
        Что если за ней охотятся, чтобы она выдала его убежище?
        Катя остановилась у светофора… К Лейке, что ли, зайти? Рассказать новости? Только как ей расскажешь? Тогда ведь и про Хищника придется сказать. А это - тайна. Интересно, поверила бы ей Лейка? Милиция уж точно не поверила бы. Катя вспомнила толстого милиционера… Какой он все-таки противный! Потный, жирный, схватил ее так грубо… Ишь, прибежали, когда всё уже кончилось. Будут теперь искать, кто убил этих бандитов. А когда Катю два раза пытались украсть, милиции почему-то и близко не было. Хорошо, в первый раз мужики из «Шаманамы» поблизости оказались, а во второй раз - Хищник ее защитил. А если бы их не было? Вот у той девушки, тело которой нашли в Дубках, защитников не нашлось… А бандиты преспокойно разъезжают по городу на красивых машинах и делают что хотят…
        Зажегся зеленый, Катя перешла улицу и двинулась к дому. Всё-таки хорошо, когда есть кому тебя защитить. Катя гордо откинула головку и пошла тем красивым шагом, которому научила ее Карина: легко, непринужденно, от бедра… Заметила, что практически все встречные мужчины обращают на нее внимание, и еще выше задрала подбородок…
        Уже открывая двери, Катя вспомнила, что ей надо было срочно зайти к Карине. Ладно, сейчас она ей позвонит. Но сначала - Карлссон. Он должен знать…
        Катя перелезла через подоконник.
        - Карлссон! - закричала она. - Карлссон!
        С его слухом он Катю за три километра услышит. Никакого телефона не надо…
        Карлссон появился минут через десять.
        - Привет, Малышка!
        - Привет! - Катя встала с подоконника. - А меня сегодня…
        Звук был такой, будто быстро-быстро защелкали кнутом, брызнули осколки кирпича. Карлссон прыгнул мигом раньше, ухватил Катю за плечо и грубо, как мешок, перебросил внутрь квартиры. Катя ударилась спиной об пол, и сразу же что-то врезалось в оконное стекло и, прошив его (не разбив!), ударило в кафельную плитку над мойкой, взвизгнуло и угодило в горку посуды, со звоном и грохотом посыпавшейся на пол. Катя вскочила (не самое умное, что она могла сделать, но она уже мало что соображала):
        - Карлссон!
        Карлссон (он стоял к ней спиной) мгновенно обернулся. Рубашка его была в крови.
        - Беги! - закричал он. И тут сверху, на краю крыши, появился человек в камуфляже с коротким автоматом и сразу стал стрелять, причем Катя не сразу поняла, что он стреляет, потому что грохота выстрелов не было. Но когда вокруг завизжали пули, Катя тоже завизжала изо всех сил, потому что видела, что несколько пуль попали в Карлссона. Но он не упал, а наоборот, прыгнул вверх, на каменные перила, а с перил
        - на крышу, ухватил стрелка за ногу… Все это произошло ужасно быстро: стрелявший потерял равновесие, завопил, автомат его полетел вниз…
        И он тоже полетел вниз.
        И вместе с ним - оторвавшийся край ржавого водостока, за который держался Карлссон.
        Катя ахнула, бросилась было на площадку, потом, опомнившись, к дверям - и вниз по лестнице.
        Внизу уже собралась толпа. Тот, кто стрелял, лежал на проезжей части. Вернее, у заднего бампера припаркованных у тротуара «Жигулей», крыша которых была вмята. Катя не рассмотрела стрелка толком, потому что увидела Карлссона.
        Карлссон лежал на спине посреди тротуара. Он был еще жив - скреб пальцами асфальт и делал судорожные движения, словно пытался перевернуться. Кати он не видел. Он вообще ничего не видел, потому что его лицо и глаза были залиты кровью.
        И рубашка тоже вся в крови.
        Катя стояла, оцепенев, совершенно не зная, что делать, смотрела, как движения Карлссона делаются все слабее, пока он наконец не затих совсем.
        Появились два милиционера. Один, двумя пальцами, за ствол нес автомат. Потом приехала «скорая» и одновременно с ней - милицейская машина. В машине приехали трое, один из которых был Кате уже знаком: тот самый Асов, который пытался ее арестовать. Из «скорой» выбрался старенький доктор, наклонился к Карлссону, пощупал шею, покачал головой. Ко второму он даже подходить не стал.
        - Это уже не наши, - сказал он Асову, сел в машину и уехал.
        И Катя тоже все поняла, повернулась и побрела куда глаза глядят. Она шла так, словно на улице никого нет, и ей уступали дорогу. Потому что человеку с таким лицом нельзя не уступить дорогу. А Кате очень хотелось заплакать, но она не могла.
        Так она шла и шла, пока не уткнулась в того, кто дороги ей не уступил.
        - Катенька, милая, что с вами?
        Катя подняла голову и увидела Селгарина.
        - Что с вами, Катенька? Что случилось?
        Катя молчала. Она просто не могла говорить.
        - Пойдемте-ка в машину! - решительно сказал Эдуард Георгиевич и увлек ее за собой.
        Катя не сопротивлялась.
        И в машине, той самой, красивой, с белыми кожаными сиденьями и откидывающейся крышей (сейчас она была поднята), она наконец расплакалась.
        - У меня друг погиб, - прошептала она. - Очень близкий друг… Только что…
        - Господи, бедная девочка! - Селгарин обнял Катю, вытер ей слезы пахнущим лавандой носовым платком. - Что же нам теперь делать?
        Катя не обратила внимания на это «нам».
        - Не знаю… - проговорила она.
        - Ладно, поехали! - принял решение Селгарин. - Я знаю здесь поблизости одно спокойное место. Там мы все обсудим и решим, что делать дальше.
        Глава тридцать пятая
        Олигарх
        Эльфийский омолаживающий крем: вечером наносишь на кожу лица, утром твое лицо покрывается превосходными подростковыми прыщами.
        Маленький ресторанчик, где Селгарина хорошо знали и называли по имени-отчеству. Столик на двоих в нише у окна, выходящего на маленький зеленый двор. Бесплотный официант, классическая музыка, Григ, кажется…
        В другое время Кате бы здесь ужасно понравилось…
        Селгарин настоял, чтобы она прежде всего выпила рюмку коньяка. Коньяк был настолько мягкий, что казался сладким. Катя такого никогда не пила. Она ощутила его вкус, даже несмотря на свое состояние. Не спрашивая Катю, Селгарин заказал ей какой-то салатик, пирог… Катя ела, не обращая внимания на то, что ест, но много. На нее всегда нападал жор, когда она нервничала.
        Сам Эдуард Георгиевич почти ничего не ел. Выпил стопку водки, закусил махоньким, размером с ноготь, бутербродиком с черной икрой. Потом ему принесли кофе, аромат которого Катя ощутила раньше, чем официант поставил его на стол.
        Наевшись, Катя немного успокоилась, выпила еще одну рюмочку, и Селгарин, очевидно, решил, что она готова к разговору.
        - Ваш друг - это тот, что упал из окна? - спросил он.
        - Откуда вы знаете?
        - Я ведь ехал мимо, - пояснил Селгарин. - Видел тело… То есть тела. Нетрудно догадаться.
        - Он не выпал из окна, - сказала Катя. - Он упал… с крыши.
        - Вы наверняка знаете, что он мертв? Я знаю случаи, когда…
        - Он мертв, - безжизненным голосом произнесла Катя. - Я знаю точно. И еще перед этим в него стреляли. Тот, второй… - Она потянулась к рюмке, но рюмка была пуста. Селгарин тут же налил ей еще коньяка.
        - Он… Тоже умер?
        - Да. Сдох! - добавила она яростно.
        - Спокойней, Катенька… - Селгарин коснулся ее руки, заглянул в глаза.

«У него такие же глаза, как у Карины, - отметило Катино сознание. - Может, даже еще синее и еще больше». В прекрасных глазах Селгарина светилось искреннее сочувствие. Он понимал и разделял Катину боль.
        - С вами, Катенька, случилось огромное несчастье, - произнес он мягко. - Но боюсь, смертью вашего друга ваши, Катенька, беды не закончатся.
        - Почему?
        - Если бы он выпал из окна… (С крыши, поправила Катя.)… С крыши, просто упал, это было бы огромное несчастье. Но если в него стреляли, если его убили, то все намного усложняется. Вы не знаете, почему в него стреляли?
        Катя замотала головой.
        - Уверены? Вы же сказали - это был ваш близкий друг…
        - Не в этом смысле.
        - Я тоже - не в этом смысле, - произнес Селгарин. - А в том, что вы можете быть посвящены в его… дела.
        - Нет! - Катя сказала это чересчур пылко.
        Селгарин покачал головой.
        - Вы мне не верите? - воскликнула Катя.
        - Я - верю. Но другие… Другие могут не поверить. У него могли остаться друзья, которые сочтут вас виновницей его гибели. Могут?
        - Могут… - прошептала Катя. Она вспомнила покрытые серой шерстью лапищи тролля, передушившие ее похитителей, как цыплят…
        - У него могут остаться враги, которые знают о вашем существовании. Они могут счесть вас нежелательным свидетелем.
        - Могут… - прошептала Катя.
        Наверняка знают… Ведь какой-нибудь час назад ее едва не украли.

«Беда никогда не приходит одна, - говорила Катина мама. - Всегда - с детками».

«Мама… - подумала Катя. - Мама и папа…»
        Сесть на поезд и уехать домой, в Псков. Прямо сейчас. Но паспорт ее остался в мансарде. И деньги тоже. Выбегая из квартиры, она захлопнула дверь, но ключ, к счастью, оказался в кармане. Хоть в этом повезло…
        - Не стоит, - сказал Селгарин.
        - Что - не стоит?
        - Вы думали о том, чтобы вернуться в квартиру. Так вот: этого делать не стоит. По крайней мере - сейчас. Ведь кроме товарищей и врагов вашего друга есть еще и правоохранительные органы. Не думаю, что вам стоит с ними встречаться именно сейчас.
        - А что изменится потом?
        - Потом, Катенька, может измениться многое, - сказал Селгарин. - Не забывайте, что эта мансарда все-таки не ваша, а наша. То есть принадлежит нашей фирме. И заострять внимание на вашем пребывании там совсем не обязательно. Так удобнее и вам, и нам. В первую очередь - вам, потому что мы умеем правильно общаться с правоохранительными органами, а вот вас они могут обвинить в чем угодно. Им же главное не убийцу найти, а дело закрыть.
        - Но зачем его искать! - воскликнула Катя. - Он же тоже разбился!
        Селгарин молчал. Многозначительно. И Катя вспомнила, как толстый опер Асов пытался ее арестовать… Он ее наверняка узнает…
        - Так что же мне делать, Эдуард Георгиевич? - беспомощно спросила она.
        Селгарин погладил ее по руке. Ничего эротического не было в этой ласке: так прикоснуться к ней могла бы и женщина.
        - Мы вас не бросим, - пообещал он. - Вы наш сотрудник. Более того, вы - юная красивая девушка. Если я оставлю вас на произвол судьбы, я себя уважать перестану!
        - Спасибо… Спасибо вам… - прошептала Катя. Ей вдруг стало легко и спокойно. Она снова была не одна… И тут Катя вспомнила Карлссона и опять разревелась.
        Селгарин не стал ее утешать. Дал выплакаться, а когда Катя успокоилась, кликнул официанта, и тот принес позаимствованную у кого-то косметичку.
        - Туалет - там, - сказал Селгарин. - Приведите себя в порядок, Катенька. А я пока займусь решением вашей проблемы.
        Когда Катя вернулась, Селгарин как раз закончил говорить по телефону. Причем не по мобильному, а по обычному, который принес ему официант.
        - Ну вот! - сказал он. - Вопрос вашего временного жилья решен.
        - Эдуард Георгиевич, спасибо вам большое! Но можно… Можно я сейчас к подруге поеду, ладно?
        - Конечно, - кивнул Селгарин. - Я понимаю. Только от подруги - никуда, хорошо?
        - Хорошо. А можно я позвоню?
        - Конечно, можно.
        Официант снова принес телефон.
        - Лейка, это я… Да, случилось. Никуда не уходи, я скоро приеду.
        - Ну вот, - сказала она. - Спасибо вам, Эдуард Георгиевич! Я вам, правда, очень благодарна. Я поеду, ладно?
        - Не ладно, - возразил Селгарин. - Я вас сам отвезу.
        - Ну-у… Мне неудобно… Я могла бы и на метро… - Катя замялась. Она хотела все-таки быстренько заглянуть домой: взять деньги, документы…
        - Мне будет очень неудобно, если с вами что-то случится, Катя! - отчеканил Селгарин. - Поэтому я вас все-таки отвезу. И сдам подруге с рук на руки!
        Катя не посмела спорить.
        - Пойду расплачусь, - сказал Селгарин, доставая карточку.
        Он подошел к стойке, но платить не стал.
        - Какой номер? - вполголоса спросил он официанта.
        - Сто четырнадцать - восемнадцать - семнадцать.
        - Чей?
        - Еще не пробили, Эдуард Георгиевич! Но Веня уже работает.
        - Хорошо. Пусть отзвонит мне на мобильник, когда закончит. Мы уходим. Приберись тут… Ну, ты знаешь… Коньяк дай!
        Селгарин вернулся в столику.
        - Держите, Катя! - Он протянул ей треугольного сечения бутылку из темного стекла.
        - Зачем это?
        - Это, Катя, лекарство! - строго сказал Селгарин. - Никаких возражений. Выпьете вечером… с подругой. Всё, поехали!

* * *
        - Ну ты даешь, Катерина! - воскликнула Лейка, когда Катя возникла у нее на пороге с кое-как припудренным зареванным лицом, бутылкой коньяка под мышкой и красавцем Селгариным за спиной.
        Впрочем, сказала она это уже после того, как Селгарин удалился.
        - Ну, что там у тебя стряслось?
        Катя села на полочку вешалки, поставила рядом коньяк.
        - Карлссона убили, - сказала она.
        - Это что, шутка такая? - неуверенно проговорила Лейка. - Ты пошутила, да?
        Катя ничего не сказала, только посмотрела на подругу снизу…
        Губы Лейки задрожали, лицо ее некрасиво искривилось…
        - З-за что? К-как?
        - Застрелили. А потом он упал… Сверху на асфальт. С нашей площадки.
        Лейка опустилась на полочку рядом с Катей.
        - Вот, блин, такая… Что за жизнь, ну что за говно такое всегда… - проговорила она вдруг осипшим голосом, уткнулась Кате в плечо и заревела.
        А Катя сидела, как каменная. Она уже все выплакала.

«За что? За что?» - вертелись у нее в голове сказанные Лейкой слова.
        И всё вдруг стало таким ненужным, бессмысленным… И институт. И Дима. Вообще всё.
        - Ты знаешь, какой он, какой… - бормотала Лейка сквозь рыдания. - Он такой добрый… был. Такой сильный… Я, Катька, всегда о таком старшем брате мечтала… Я как его увидела… И мне, знаешь ли, плевать было, что он богатый, что иностранец…

«Знала бы ты, какой он „богатый иностранец“», - подумала Катя.
        А Лейка все бормотала и бормотала… Катя не сразу поняла, что она такое говорит…
        Оказалось, Карлссон был здесь, у нее. Что тогда, после вечеринки, она все-таки заманила его к себе домой. И не только домой, но и в постель… Катя почувствовала легкий укол ревности. Хотя не укол, так… Шевельнулось что-то… И пропало. Неважно все… Впрочем, это был один-единственный раз…
        - Нет, ты не думай, он нормальный был… мужчина. Все у него, как надо. И даже лучше… - Лейка всхлипнула. - Только я сразу поняла, что я ему - как-то не так… Он, конечно, деликатный такой… был. Не сказал ничего, но я все равно поняла… Это чувствуется, ну, ты знаешь… Хотя откуда тебе знать… Ох, Катька! - И заревела еще пуще.

«Да, откуда мне знать? - подумала Катя. - Хотя нет, я-то как раз знаю. Я ведь его тоже совсем не так чувствовала, как, например, Димку… Даже Стасика… О чем я думаю? Его же убили. Сегодня…»
        Катя вспомнила, как Карлссон лежал и скреб рукой асфальт… И никто ему не помог. И она тоже. Испугалась? Нет, не испугалась… Как-то неправильно все! Надо было броситься к нему! Надо было кричать, требовать у этого доктора, чтобы его лечили, чтобы ему… А его накрыли пленкой, как… как мертвую собаку, а она - ничего. Бросила его и ушла…

«Сволочь я! - подумала Катя. - Сволочь и больше никто! Он бы меня так не бросил!»
        - …Он еще ко мне приходил… Два раза. Только между нами уже ничего не было, просто сидели, разговаривали… О тебе тоже. Он такой был… Ну как никто! - Лейка посмотрела на Катю красными заплаканными глазами. - Я, наверное, в него влюбилась, Катька! А он - все время с тобой был. Я знаешь как на тебя злилась иногда! А теперь вот…
        - Хватит реветь, Лейка! - сказала Катя.
        И так это у нее сурово получилось, требовательно и по-взрослому, что Лейка сразу перестала плакать, но смотрела на нее теперь таким жалким собачьим взглядом… И была так непохожа на обычную активную самоуверенную Лейку…

«Я, наверное, тоже на себя теперь не похожа», - подумала Катя.
        - Сейчас я дам тебе ключ от мансарды, - сказала она. - И ты поедешь и заберешь мои документы, деньги, кое-что из вещей. Я ведь в чем была, в том и выбежала, а мне туда возвращаться нельзя.
        - Почему нельзя? - глуповатым голосом спросила Лейка.
        - Потому что я - свидетель. Потому что я все видела, и еще… Меня сегодня опять… едва не украли.
        - Как это?
        - Потом расскажу. А сейчас давай езжай. А то поздно будет.
        - Ага, я сейчас, сейчас поеду… - Лейка всхлипнула… последний раз. И пошла одеваться.
        Вернулась она часа через полтора. Все это время Катя просидела на балконе в каком-то ступоре. Бездумно смотрела вниз, во двор. Лейку она увидела, когда та появилась из-за угла. Подруга была одна и тащила Катину синюю сумку.
        Катя пошла открывать.
        - На! - Лейка бросила на пол сумку с вещами, сбросила босоножки, прошла в комнату и плюхнулась на диван. - Слушай, ты почему в темноте сидишь? Нет, сначала балкон закрой, а то комары налетят! А где коньяк, который ты принесла? Не выпила еще? Неси!
        Катя послушно выполнила все, что сказала подруга.
        - Ого! - сказала Лейка, разглядывая бутылку. - Мартель двенадцатилетний. Не слабо! Поройся там, в холодильнике, найди чего-нибудь закусить. И ты, это… Есть хочешь?
        Катя покачала головой.
        - А я хочу. У тебя там на кухне окно разбито… Даже в коридоре стекла.
        - Я знаю, - безразлично проговорила Катя. - Это - пулями.
        - К-как - пулями? - Лейка даже привстала.
        - Так. Я же говорила - в нас стреляли.
        - В вас? И… в тебя тоже?
        - Может, и не в меня специально… А может, и в меня тоже. Я же тебе говорила, что меня хотели украсть.
        - Господи, Катька! И ты так спокойно об этом говоришь!
        - А что мне, кричать?
        - Ну-у… Не знаю… Нет, этот сыр отнеси обратно, он уже старый, там другой есть. Слушай, а как это - тебя украли? Кто? Да ладно, хватит! Сядь ты, не мельтеши! Рассказывай!
        Катя послушно села.
        - Мужики какие-то затащили в джип, хотели увезти…
        - Что ты говоришь! Слушай, а ты уверена, что они хотели увезти именно тебя, а не просто… Ну, ты понимаешь…
        - Может, и так… - Катя задумалась, вспоминая, потом покачала головой. - Нет, точно меня. Они в машине говорили между собой, что, мол, глупо целую команду… Нет, целую бригаду, их четверо было, засылать на малолетку, на меня то есть. А главный их сказал: заплатили вам достаточно, так что нечего ворчать.
        - Но они тебя по имени не называли? - допытывалась Лейка. - Может, им просто заплатили за девушку, все равно какую?
        - Да не знаю я! - вдруг вспылила Катя. - Что ты ко мне пристала!
        - Я не пристала, а просто спросила! - Лейка тоже повысила голос. - Не хочешь - не говори! На вот! - Она сунула Кате бокал с коньяком. - Давай! Чтоб земля ему пухом!
        - Угу, - Катя потянулась - чокнуться, но Лейка отдернула руку, едва не расплескав коньяк.
        - Ты что! За покойников не чокаются!
        - Я не знала… - Катя едва пригубила и поставила бокал на стол. Пить ей не хотелось. Хотелось уйти куда-нибудь… Побыть одной…
        Лейка посмотрела на нее и тоже поставила бокал.
        - Ты извини, Катюха, что я на тебя кричу, - проговорила она грустно. - Просто такое говно на душе…
        Она села поближе к Кате обняла ее, шмыгнула носом… Потом вдруг спохватилась:
        - Кать, ты бы глянула, то я тебе принесла или нет?
        - Пакет с деньгами и документами нашла?
        - И кошелек. Всё есть. Ты посмотри вещи.
        - Потом, - сказала Катя. - Лейка, можно я прилягу? Что-то меня знобит…
        - Конечно! - Лейка вскочила. - Сейчас я тебе постелю. На родительской тахте, ладно?
        - Да мне все равно.
        - …А ночнушку я тебе свою дам… Ты в ней утонешь, конечно…
        Примерно через час (сон к Кате всё не шел: перед глазами вставали то стрельба на крыше, то распластанный на асфальте Карлссон) Лейка, тоже в ночной рубашке, скользнула к Кате под одеяло, прижалась, теплая, мягкая… Живая…
        - Мне там одной страшно, Катька…
        Катя молча обняла ее.
        - Кать, - через некоторое время проговорила Лейка. - А как ты тогда выпуталась? От тех, в джипе?
        - Как?
        Сказать о тролле? Так Лейка еще решит, что у Кати с головой не в порядке.
        - Я убежала.
        - Да ты что! Просто так убежала? От четверых бандитов?
        - Не совсем просто… Там тоже стрельба началась… Я выскочила из машины и спряталась.
        Теперь можно было не врать, и Катя в подробностях рассказала, как она отсиживалась между гаражами и как ее потом чуть в милицию не забрали. И про подполковника, что ее выручил. И про мороженое.
        - Никогда бы не подумала, что ты такая… ловкая, - с уважением сказала Лейка. - Слушай, а как они узнали, что ты в этот день в офис придешь?
        - Я не знаю.
        - Может, они телефон твой прослушивали? - предположила Лейка. - Или человек у них был - за тобой наблюдать? Ты в офисе долго просидела?
        - Долго. Часа два.
        - Ну вот! Пока ты там была, они и подготовились! А может… - Тут Лейка понизила голос, словно ее могли подслушать: - А может, это Сережкин папаша их нанял?
        - Да зачем ему? - удивилась Катя.
        - Ну, я не знаю… Слушай, а этот… С которым ты пришла. Он кто?
        - Это по работе, - сказала Катя. Ей вообще не хотелось говорить.
        - Работает у Сережкиного отца?
        - Не совсем. Он вообще-то хозяин. Сережин отец у него директор.
        - Ух ты! Я так и подумала, что он - крутой! Он за тобой ухаживает, да? То-то ты Димку все время отшиваешь! Теперь мне понятно!
        - Лейка! - не выдержала Катя. - Может, ты заткнешься, а? И так ведь тошно!
        - Тошно… - согласилась Лейка. - Мне тоже, Катька. Я потому и болтаю, ты не обижайся, ладно?
        - Ладно.
        Лейка некоторое время молчала, но потом не выдержала:
        - Ты знаешь что, ты этому своему… хозяину про похищение расскажи. Мало ли…
        - Расскажу, - пообещала Катя. - Давай, Лейка, спать. День завтра будет тяжелый.
        Но уснула она не скоро. И Лейка тоже. Обе лежали молча и тихонько: каждая старалась не разбудить «спящую» подругу.
        Если бы девушки знали, что ждет каждую из них завтра, они бы вообще не смогли уснуть.
        Глава тридцать шестая
        В морге
        Тролленок спрашивает мать:
        - Мама, а с мертвецами можно разговаривать?
        - Можно. Только они не отвечают.
        - Здоровый буйвол, - сказал патологоанатом.
        - Не то слово, - сказал ассистент-практикант, выпил спирт, поморщился. - В него дюжину пуль всадили, а он еще брыкался. И этого, второго, тоже он наверняка с крыши спихнул… С фунтом свинца в организме. Не слабо, да?
        - Да, - согласился патологоанатом, налил из мензурки себе и коллеге. - Только не дюжину, а шестнадцать. Я входные отверстия посчитал. И что характерно: выходных - ни одного.
        - А-а-а… Я не обратил внимания, - пробормотал практикант. - Это, наверное, потому что киллер из спецоружия стрелял, с глушителем. Ослабленный пороховой заряд…
        - Допустим, - кивнул патологоанатом. - Для одиннадцати пуль это верно, а для четырех?
        - Что - для четырех?
        - Четыре пули - винтовочные, - с удовольствием сообщил патологоанатом. - Неужели не заметил? Ведь входные отверстия принципиально другие!
        Приятно чувствовать себя профессионалом.
        Практикант промолчал.
        - Сомневаешься? - неправильно понял его патологоанатом. - Давай поспорим? На
«американку»?
        - Да нет, я верю, - пробормотал практикант. Он не знал, как это - «на американку». Подозревал нехорошее…
        - Нет, давай поспорим! - настаивал патологоанатом. - Ну хотя бы на интерес! Ну-ка пойдем! - Он решительно встал. Выпитый спирт приятно подогревал организм, но никак не отражался на координации. И руки не дрожали. Вот что значит опыт!
        - Сейчас посмотрим, посмотрим… - бормотал патологоанатом, натягивая перчатки. - Посмотрим… - Он повернулся к практиканту. Лицо у практиканта было розовое и растерянное…
        - Его нет, - слегка заплетающимся языком сообщил он.
        - Кого - его?
        - Тела.
        - Ну да… Встало на ножки и убежало! - фыркнул патологоанатом, отодвинул коллегу…
        Тела не было. На одном столе лежало уже вскрытое тело киллера. Соседний стол был пуст. Второе тело, более интересное, то, которое патологоанатом приберег на десерт, таинственным образом исчезло.
        Такого не могло быть. Просто не могло. Патологоанатом зачем-то заглянул под стол… Нет, это невозможно. Покойник весил больше центнера. Вынести такую тушу… Вынести незаметно…
        Патологоанатом с подозрением посмотрел на практиканта. Может, этот сопляк решил над ним подшутить?
        Нет, вряд ли. Вносили тело, пыхтя и матерясь, четыре здоровых мужика. Такому задохлику его точно не унести. Да и по роже видно - не он. Ишь как перепугался - аж губы дрожат.
        И тут как раз позвонили. Из отдела.
        - Как там, Михалыч, наших еще не распотрошил?
        - Н-нет… пока.
        - Мы к тебе сейчас приедем - на опознание.
        - Стрелка?
        - Нет, второго.
        - Не получится, - вздохнул патологоанатом.
        - Почему? - удивился опер. - У него же морда в порядке была…
        - А теперь - нет.
        - Ну ты даешь, Михалыч! Ладно, мы едем. Пускай по косвенным опознает.
        - Не получится, - вздохнул патологоанатом. - Косвенных тоже нет. Ничего нет, мужики. Пропало тело!
        - Ты там как, в норме? - спросили в трубке.
        - В норме. Я свою норму знаю! - Патологоанатом неожиданно рассердился. - Сказано - пропало тело! Хочешь - приезжай и ищи!
        - Как это - ищи? - опешил собеседник.
        - А это уж тебе видней. Ты сыскарь, а не я! - Патологоанатом бросил трубку, поглядел на практиканта. - Ты чего трясешься? Ничего нам не будет, понял?
        - П-понял…
        - Тогда пошли, - велел патологоанатом, сдергивая перчатки. - Там еще спирт вроде остался…
        - Слышь, Михалыч, я вот что думаю… - сказал практикант, когда спирта уже не осталось. - Может, это оборотень?
        - Хреноборотень! - буркнул патологоанатом. У него уже сложилась своя версия. - Тут тебе не там! - Он сделал жест в сторону старенького телевизора. - Дружки его уволокли, не ясно, что ли?
        - Чьи дружки? - не понял практикант. - Как это?
        - А так! Нет тела - нет улики! Скажи спасибо, что нас с тобой мимоходом не зарезали!
        - А-а-а… - Практикант с опаской посмотрел в сторону двери. - Слышь, Михалыч, а как это? Дверь же закрыта.
        - А ты проверь!
        Практикант встал (его заметно пошатывало), подошел к дверям, толкнул - и оказался во внутреннем дворике. Вторая дверь, ведущая наружу, была заперта. На засов. Дворик был маленький и пустой. Спрятать здесь что-то было абсолютно невозможно. Практикант с опаской посмотрел наверх. Там были голые стены и блеклый прямоугольник пасмурного неба. М-да… Дела… Практикант покопался в кармане, нашел смятую денежку…
        - Слышь, Михалыч, давай я за пивом схожу? У меня полтинник есть!
        - Позже, - отказал патологоанатом. - Сейчас Асов приедет, начнет жилы мотать, увидит, что ты ужрался, - всех собак навешает, я его знаю!
        Глава тридцать седьмая

«Он там был!»
        Вот образчик злого эльфийского юмора:

«Один тролль кричит другому:
        - Брат, у нас несчастье!
        - Что случилось?
        - Наш отец полез на скалу за горным козлом, сорвался и упал! В общем, брат… Мы потеряли отца!
        Второй тролль задумывается, чешет под мышкой, потом спрашивает:
        - Скажи, брат, а вы под скалой смотрели?»
        Селгарин не обманул: позвонил около двенадцати. Катя и Лейка как раз успели позавтракать. Позвал сначала Лейку, представился и только после этого попросил пригласить Катю.
        - Обстоятельства осложнились, - сразу заявил он. - Не по телефону. Нет, ничего непоправимого. Я заеду за вами через два часа. Будьте готовы.
        - Что-то еще случилось, - грустно сообщила Катя. - Он меня заберет через два часа.
        - Везет тебе! - сказала Лейка. - Красивый, богатый… Машина у него какая, не обратила внимания? «Мерседес» небось?
        - Да я в этом не разбираюсь. Белая, красивая… Стасик сказал: «порше»…
        - «Порше»! - Лейка даже присвистнула. - Ни фига себе! Точно?
        - Стас сказал, - равнодушно ответила Катя. - Можно я у тебя пока вещи и документы оставлю?
        - Оставь, конечно. Слушай, Катька, если у тебя с этим Селгариным что-то будет, ты про меня не забудь, ладно?
        - Ничего не будет! - отрезала Катя.
        Что за человек! Вчера только ревела по Карлссону, а сегодня - по фиг дым. Как так можно?
        Снова зазвонил телефон. Катя дернулась… Но это оказался не Селгарин, а Наташка.
        - Лейка, ты дома? Я к тебе заеду, ладно?
        - Заезжай, - разрешила Лейка. - У меня сейчас Катерина. Я тебе такое расскажу… - Она понизила голос. - Только ты быстрее давай, а то она через два часа уедет.
        - Через два часа я, может, и не успею, - сказала Наташа. - Мне еще на процедуры надо. Ладно, постараюсь. Но ты-то дома будешь?
        - Буду-буду! Приезжай!
        - Натка приедет! - сообщила Лейка Кате. - Я ей расскажу, ладно?
        - Рассказывай, - согласилась Катя. Она знала: Лейка так и так проболтается, не удержится.
        Может, зря она к ней приехала? Может, надо было - к Карине?
        Тут Катя вспомнила, что Карина с Селгариным вроде бы знакомы. И Карине, судя по тому, что Катя видела на фуршете после конкурса, Селгарин не нравится. Не внушает доверия. Хотя, может, она просто ревновала к нему Катю? Нет, с Лейкой все-таки проще… Вспомнилось, что вчера Карина хотела срочно встретиться с Катей. Но звонить Карине сейчас Кате не хотелось. Не до модельных дел…

«Может, домой в Псков позвонить? - подумала Катя. - Сказать, что по тому телефону меня уже не найти. Может, мобильник купить, как собиралась. Себе и Карлссону…»
        Вспомнив о Карлссоне, Катя пригорюнилась.

«Так он и не нашел своего сида», - подумала она.
        Какой он все-таки был чудесный. С заскоками, конечно, но как с ним было интересно…
        - Ой! - трагически воскликнула Лейка. - Я же совсем забыла!
        - Что? - испугалась Катя.
        - Сейчас же «Двойники»!
        - Какие еще двойники? - изумилась Катя.
        - Сериал! - Лейка сорвалась с места и умчалась в другую комнату, к телевизору.
        Нет, ну что за человек! Катя ее решительно не понимала…
        Селгарин приехал через два часа. Ровно. Минута в минуту. Появился в дверях, элегантный, благоухающий, потрясающе красивый.
        Открыла ему Лейка - Катя как раз накладывала последние штрихи макияжа.
        - Катенька здесь?
        - Здесь, здесь! Катька, ты готова?
        - Почти! Уже иду! - донеслось из спальни.
        - Вы проходите, - вежливо предложила Лейка. - Может, чаю?
        - Благодарю, нет, - отказался Селгарин. - Времени очень мало.
        Лейка искоса разглядывала его, и у нее возникло смутное ощущение: где-то она раньше видела этого великолепного красавца… Интересно, где? Вообще-то у нее была хорошая память на лица, но тут…
        - Извините, э-э-э…
        - Эдуард Георгиевич, - подсказал гость. Он разглядывал прихожую. Без особого интереса. Разве что на деревянной африканской маске, доставшейся Лейкиным родителям от прежних хозяев квартиры, его взгляд задержался дольше, чем на пару секунд.
        - Извините, Эдуард Георгиевич, мы с вами раньше нигде не встречались?
        Взгляд потрясающих синих глаз обратился на Лейку.

«Сейчас подумает, что я его пытаюсь склеить…»
        - Не думаю. Скажите, Лейла, а где ваши родители? На работе?
        Так и есть. Решил, что Лейка его клеит и обозначил дистанцию. Ну и пожалуйста! Не очень-то и нужно!
        - Я живу одна! - довольно-таки резко заявила Лейка. - А что?
        - Ничего, все в порядке. - Светлые локоны слегка качнулись.
        И тут появилась Катя.
        Общение с Кариной кое-чему ее научило. Несмотря на все недавние беды, выглядела она очень даже ничего себе.
        - Здравствуйте!
        - Здравствуйте, Катенька! - Лицо Селгарина мгновенно озарила улыбка, и он, очень элегантно, поцеловал протянутую руку.

«Мне небось руку не поцеловал! - с обидой подумала Лейка. - И улыбка у него какая-то фальшивая!»
        - Ну что, пошли? - спросила Катя.

«Эх, Димка! Ничего тебе не отломится!» - подумала Лейка.
        - Ты когда вернешься? - спросила она. - Вечером?
        Катя вопросительно посмотрела на Селгарина.
        - Сегодня - вряд ли, - сказал тот. - Через пару дней, если все сложится удачно, а если нет, то еще позже. Она вам позвонит, Лейла.
        - Да, Лейка, я тебе позвоню! - пообещала Катя. - Пока! - Она торопливо чмокнула Лейку в щеку и поспешила за уже вышедшим из квартиры Селгариным.
        - Катька, может, тебе ключи дать? - крикнула ей вслед Лейка.
        - Не надо! Я позвоню!
        Двери лифта сомкнулись, и он пополз вниз.
        С опозданием Лейка вспомнила, что ключи от Катиной мансарды так и остались у нее.

«Ничего, - решила она. - Сережке скажу: пусть отдаст папаше, если понадобятся. Интересно, где это Наташка застряла? Уже давно пора ей приехать!»
        Наташка появилась минут через десять после ухода Кати и Селгарина. И выглядела она даже хуже, чем раньше. Похоже, теперь она «крышей» поехала: губы дрожат, глаза совершенно шизовые… Ввалилась в квартиру, быстренько заперла дверь…
        - Ты чего? - насторожилась Лейка. - За тобой кто-то гонится?
        - Н - нет… - Зубы ее звонко лязгнули.
        - Чего это тебя так колбасит?
        - М-меня?
        - Нет, меня!
        Ну дурдом!
        - Ты чего трясешься?
        - Я-я?

«Коньяк?» - вспомнила Лейка. Как говорится, боитесь потолстеть - выпейте коньяку. Коньяк снижает чувство страха.
        - Пошли! - Она потащила Наташу на кухню, накапала ей граммов пятьдесят из Катиной бутылки. - Пей, коллекционный французский! Цени мою щедрость! Вообще-то это не мой, - призналась она. - Это Катькин. У Катьки такой дружок появился, такой красавчик, ты не представляешь! Если бы ты минут на десять раньше пришла - ахнула бы! И жутко богатый! Коньяк, кстати, тоже он подарил…
        Наташа поперхнулась, закашлялась… Брызги «коллекционного» коньяка полетели в разные стороны, а рюмка со звоном покатилась по линолеуму. К счастью, не разбилась…

…А лицо у Наташи стало совсем белое.
        - Это его к-коньяк? - Нижняя челюсть тряслась, как у старушки.
        - Наташка, да что с тобой? - всерьез встревожилась Лейка. Она подобрала рюмку, сполоснула быстренько, налила еще, сунула Наташе, но та не взяла. Молча отпихивала ее руку и нечленораздельно мычала.

«Ну всё, клиника! - подумала Лейка. - Надо „скорую“ вызывать. Эдак я совсем без подруг останусь!»
        - Пей, дурочка, полегчает! - повысила она голос. - Нормальный коньяк! Мы с Катькой вчера пили! У нас, типа, поминки были! Ты же не знаешь еще - Карлссона вчера застрелили!
        - К-какого К-карлссона?
        - Такого! - в сердцах выкрикнула Лейка. - Всё! Я «скорую» вызываю!
        - Н-не надо «с-скорую»… - с трудом выговорила Наташа. - Я с-сейчас… С-сама. Я п-просто о-очень испугалась… Сейчас пройдет…
        - Интересно, кто это тебя так напугал? - осведомилась Лейка с подозрением.
        - О-он…
        - Какой, на хрен, ООН? - рассердилась Лейка. Ну, если она придуривается!..
        - Он… Катин д-друг…

* * *
        - Ты же говорила, что ничего не помнишь! - воскликнула Лейка. - Сама говорила!
        - Не помню! - Наташа замотала головой. - Но он там был! Был! - Ее опять затрясло.
        - А ну-ка прекращай! - прикрикнула на нее Лейка. - Ты, блин, тут сидишь, никто тебя не тронет! А с Катей - неизвестно что! Давай вспоминай! Или тебе по морде врезать, чтоб ты трястись перестала?
        Неделю назад Лейка даже представить себе не могла, что будет вот так вот орать на Наташу, первую красавицу школы, «снежную королеву»…
        Хотя сейчас Наташу никто бы красавицей не назвал, это точно.
        - Н-не надо - по морде, - проговорила Наташа. - Я с-сейчас… постараюсь…
        И она постаралась. Честно…
        Все вплоть до появления «духа», Наташа помнила неплохо. Ей, так же, как и Лейке, сначала было холодно и все такое, а потом, после питья из фляжки Итлинн, тоже сразу захорошело. И когда «дух» выбрал ее, она едва не взлетала от счастья. Еще она помнила, что они куда-то плыли - сквозь туман…
        А потом она заснула и во сне видела много чего, но что - не помнит. Помнит только, что ей было очень плохо…
        - А как матери звонила, ты не помнишь?
        - Не-а… - Наташа помотала головой. - Знаешь, Лейка, меня изнасиловали.
        - Да ты что! Уверена?
        - Наверное…
        - Кому-нибудь рассказала?
        - Нет. Только тебе. Ты только никому не говори, ладно?
        - Ладно. Ты тест на беременность сделала? - деловито спросила опытная Лейка.
        - Сделала. Ничего. И на СПИД анонимно проверяться ходила. Тоже ничего.
        - Ну тогда ладно, - сказала Лейка. - Все равно теперь ничего не докажешь. Надо было - сразу.
        Сразу Наташе было не до того. Она как увидела свое лицо в зеркале, так ей совсем ни до чего стало. А потом уж она обратила внимание на некоторый… дискомфорт. И обнаружила…
        - Я же, Лейка, до того ни с кем еще… - призналась она.
        - Да ты что? А Стасик?
        Наташа покачала головой:
        - Мы с ним - так… Без этого…
        - Да, подруга, хреновенько все получилось, - посочувствовала Лейка.
        - Я подумала: может, со мной, ну с лицом - от этого? - сказала Наташа. - Ты как считаешь?
        - Вряд ли, - авторитетно заявила Лейка. - А теперь скажи мне, дорогая, при чем тут этот блондинистый красавец? Это он тебя трахнул?
        На этот вопрос Наташа вразумительно ответить не могла. Может, и он. В кошмарном сне, последовавшем за «вызовом духа», был кто-то, очень похожий на Селгарина и ассоциировавшийся у Наташи с чем-то ужасным. Потому она так панически перепугалась, едва увидела его с Катей.
        - Что-то ты, подруга, путаешь, - сказала Лейка. - Ты его хоть раз среди Детей Ши видела?
        - Нет.
        - Вот именно. И хочу тебе напомнить, что «духа» этого, с Лахты, я видела. Да, он тоже блондин и красавчик, как и этот Катькин работодатель. Но есть мнение, что
«дух» был ряженым, а следовательно, вполне мог нацепить светлый парик… Но с этими Детьми Ши надо бы разобраться. Ты матери что-нибудь говорила?
        - С ума сошла? Ты что, маму мою не знаешь?
        Лейка кивнула. Людмила Васильевна, Наташкина мама, очень хорошо готовила, но с головкой у нее были серьезные проблемы. Так считала Лейка.
        - Может, отцу твоему…
        Наташа помотала головой.
        Ее родитель покинул Наташкину маму вскоре после рождения дочери. С тех пор был женат еще раза три и особого интереса к дочери не проявлял, хотя деньги давал исправно.
        Лейка Наташе с младших классов жутко завидовала, потому что Наташа всегда была красавицей, а Лейка класса до восьмого считала себя толстой и некрасивой. Потом, правда, Лейкино мнение о себе изменилось к лучшему. А теперь, когда с Наташкой приключилась такая пакость, Лейка ей очень сочувствовала. И ей очень хотелось восстановить справедливость.
        - Нельзя, чтобы это им сошло с рук! - заявила Лейка. - Мы знаем, где они собираются…
        Наташа покачала головой.
        Оказалось, что место сборища, на котором присутствовала Лейка, было чисто случайным. Своим кругом Дети Ши чаще всего собирались на природе. А каждый раз, когда ждали новичков, Итлинн (она была среди Детей главной) договаривалась насчет помещения, но всякий раз - другого. Наташе объяснили, что, мол, нельзя привязываться к месту, чтобы не привлекать внимания злых сил.
        - А как ты узнавала, куда приходить? - спросила Лейка.
        - Итлинн звонила. Обзванивала всех.
        В общем, связь оказалась односторонней, никаких концов у Наташи не было, и с тех пор как с Наташей случилось то, что случилось, Итлинн ей больше не звонила.
        Ладно, месть Детям Ши можно и отложить. А вот как быть с Катькой? Если этот Селгарин задумал что-то нехорошее? Может, он маньяк-извращенец?
        После часа размышлений на эту тему Лейка почти убедила себя, что так оно и есть. Тем более Катя - идеальная жертва. Юная, невинная… И искать никто не будет. Родители - в Пскове, в Питере у нее постоянного места жительства нет…

«Да уж, - думала Лейка. - Ситуация. Ясно только, что Катьку надо как-то выручать. Но как?»
        От Наташи в этом толку не будет. Димка?
        Лейка позвонила Диме, но того не оказалось дома. И Стасика тоже. Вот досада…
        Глава тридцать восьмая
        В гостях у Селгарина
        Один тролль спрашивает другого:
        - Слыхал, ты женился?
        - Ага.
        - А зачем?
        - Не нравилось мне одному, да всухомятку обедать.
        - Ну а теперь как?
        - Теперь - нравится.
        - Что теперь? - спросила Катя, удобно устраиваясь внутри кожаного сиденья, идеально повторившего форму ее небольшого тела.
        - Едем, - ответил Селгарин.
        Двигатель работал почти бесшумно. Кондиционер обдавал Катю волной свежего воздуха.
        - А куда?
        - В одно хорошее место. Если мы с вами, Катенька, сумеем там понравиться, то все ваши проблемы будут решены, а милиционеры, независимо от ранга, будут отдавать вам честь.
        - Я надеюсь, мне не придется делать ничего… предосудительного? - на всякий случай спросила Катя.
        - Ничего сверх того, что вы уже делали, - Селгарин негромко и очень приятно рассмеялся. - Но очень возможно, вам понадобится выглядеть столь же очаровательно, как на том показе, где мы с вами встретились.
        - Тогда нам имеет смысл позвонить Карине, - заметила Катя.
        - Это совсем не обязательно, - покачал головой Селгарин. - В городе есть мастера ничуть не хуже вашей подруги. Я бы даже взял на себя смелость утверждать - намного лучше. Правда, это ничуть не умаляет ее заслуг - ведь это она вас нашла.
        Ехали долго. Центр Санкт-Петербурга Катя уже немножко знала, но за его пределами совершенно не ориентировалась. Они миновали какой-то парк, дважды переехали реку, старинные дома сменились хрущевками, а потом новостройками. Селгарину несколько раз звонили. Он отвечал лаконично, двумя-тремя словами, наверное, потому что за рулем.
        Наконец они свернули с основной дороги и углубились в какой-то не то лес, не то парк.
        - Мы за город едем? - поинтересовалась Катя.
        - Нет, это городской район, - ответил Селгарин, сворачивая в боковой проезд.
        Метров через триста деревья расступились, и перед ними возник здоровенный небоскреб. Автомобиль притормозил у шлагбаума, затем въехал на стоянку, где уже стояло с полсотни машин, исключительно иномарок.
        - Это что, гостиница? - спросила Катя, глядя на мраморные ступени крыльца, уходящие куда-то на уровень третьего этажа.
        - Обычный жилой дом.
        - А…
        - Я здесь живу, - уточнил Селгарин.
        Катя застыла у входа. Ей стало неуютно. Вспомнились предупреждения Карины, мамины запугивания…
        - Вы не сказали, что мы едем к вам домой…
        - Мне позвонили: мероприятие перенесли на завтрашний вечер, - хладнокровно сказал Селгарин. - Не ночевать же вам на улице.
        - Я бы лучше осталась у подруги, - пробормотала Катя.
        - Здесь безопаснее, - возразил Селгарин. - Я сейчас уеду по делам и вернусь завтра к обеду. В квартире с вами останется прислуга. Покормит вас, поможет освоиться. Если вы опасаетесь за свою девичью честь, - он усмехнулся, - то можете быть спокойны.
        Катя покраснела.
        - А телефон там есть? Я могу позвонить? - спросила она на всякий случай.
        - Разумеется. Вы идете?
        Катя кивнула и последовала за Селгариным.
        Квартира находилась на десятом этаже. Катя выглянула в окно на лестничной площадке и увидела, что внизу, до самого горизонта - самый натуральный лес. Из зелени крон поднимались, сверкая окнами на солнце, несколько таких же домов-великанов.
        - Экологически чистый район, - пояснил Селгарин. - Воздух, свет, зелень… Мне приходится работать в центре, а там это чудовищное скопление грязных домов… Ужасно!
        - Да, это угнетает, - согласилась Катя. - Особенно после Пскова. Знаете, у нас из окон тоже был виден лес…
        - Добро пожаловать, - Селгарин распахнул дверь.
        - Ух ты! - прошептала Катя, заглядывая внутрь.
        Холл был очень большой, полутемный. Поколебавшись, Катя сняла босоножки и босиком вступила на матовый деревянный пол. Селгарин одобрительно кивнул.
        - Полированный бук, - сказал он. - Не переношу лака и прочей химии. В общем, Катенька, не стесняйтесь, осваивайтесь. Прислуга, наверно, на кухне. Она вам все покажет и расскажет, а мне надо ехать. Завтра я за вами вернусь.
        И Селгарин, обаятельно улыбнувшись, вышел.
        Катю огорчил его уход. Она уже забыла о своих страхах. Она даже немножко обиделась на то, что он привел ее к себе в гости - и тут же бросил.
        Что ж, коли так, она займется обследованием его апартаментов самостоятельно.
        Квартира была огромна. Похоже, занимала целый этаж. Катя бродила по ней и восхищалась. Все комнаты - вернее, залы - были оформлены в едином стиле: просторные, с огромными окнами, очень скудно меблированные. Экологический подход господствовал: дерево, камень, растения…

«Тут наверняка дизайнер поработал, - думала Катя. - Или, скорее, садовник».
        Красиво, стильно, но как-то… не для людей.

«Все равно что жить в оранжерее, - подумала Катя. - Вот, например, что это за комната - даже присесть негде!»
        Посреди зала, прямо на полированном полу стояла плоская каменная чаша размером с хорошее джакузи. Над чашей шелестело листвой кряжистое ветвистое дерево. Его серый ствол в глубоких складках и раскидистая густая крона говорили о почтенном возрасте. Листья были незнакомые - крупные, заостренные.

«Ого, какой бонсай-переросток!» - восхитилась Катя, обходя дерево кругом.
        Кроме дерева, в комнате не было совершенно ничего. Может, поэтому дерево выглядело очень значительным. Создавалось впечатление, что эта комната спроектирована специально для него.

«Все правильно, - подумала Катя. - Такое солидное дерево должно расти одно».
        Она подошла поближе и потрогала кору. Наверху что-то прошуршало, и на Катину голову посыпались листья.

«Зверек там, что ли? - удивилась Катя, поднимая голову. - Или дерево со мной здоровается?»
        - Привет, бонсай! - сказала Катя вслух.

«Еще раз тронешь - получишь по башке веткой», - почудился ей злобный шепот.
        - Сам дурак, - парировала Катя и пошла дальше.
        Вдруг ее ноздрей коснулся некий аппетитный запах.

«Кто-то варит суп!» - подумала Катя, сглотнула слюну, вспомнила, что не обедала, и двинулась на запах.
        Аромат привел Катю на обширную кухню в дорогом псевдосельском стиле - с резными шкафчиками, медными котелками и пучками трав под потолком.
        На плите в кастрюле булькало варево, а рядом шинковала овощи светловолосая женщина в джинсах, футболке и передничке.
        - Здравствуйте! Извините, это вы - прислуга? - спросила Катя, остановившись в дверях.
        Женщина обернулась, и Катя с удивлением узнала Итлинн.
        - Здравствуй, Катя, - холодно улыбнувшись, сказала Итлинн. - Присаживайся. Кофе хочешь?
        - А что ты тут делаешь? - выпалила Катя, от изумления забыв о вежливости.
        - Как видишь, варю суп.
        Катя обрадовалась знакомому лицу, но и смутилась тоже. Ей вспомнились берег озера в Лахте, поющий ковен, ведьма с зеленой метлой…
        - Слушай, я тогда не смогла к вам больше прийти, - заговорила она. - Лейка мне передавала пару раз, что вы меня ждете. Надеюсь, вы не обиделись? Просто столько всего по жизни навалилось, что стало ну совершенно не до колдовства!
        Итлинн пожала плечами.
        - Есть такое слово «судьба», - менторским тоном произнесла она, - и от нее не уйдешь. Если тебе суждено прийти к Детям Ши, то ты никуда от этого не денешься.
        - То есть эта квартира принадлежит Детям Ши?
        - Если бы, - Итлинн вздохнула и сгребла остатки морковной ботвы в мусорное ведро.
        - А ты тут живешь? - Катя осмысливала происходящее. - Или работаешь?
        - Не работаю - служу, - поправила ее Итлинн. - Я тут вроде экономки. На все руки от скуки. Я вообще-то в универе учусь, на психфаке.
        - А… - Катя сопоставила факты, и кое-что начало проясняться. - Значит, Селгарин… Эдуард Георгиевич… он один из вас? В смысле - из Детей Ши?
        Итлинн расхохоталась:
        - Конечно, нет!
        - Почему «конечно»? - обиделась на смех Катя. - Между прочим, он похож. Длинные светлые волосы и все такое…
        Итлинн посмотрела на Катю как на дурочку.
        - Не рассуждай о том, в чем ничего не смыслишь, - посоветовала она. - Селгарин - наш хозяин.
        - Мне он не хозяин! - гордо сказала Катя.
        - А я слыхала, ты тоже на него работаешь.
        Катя промолчала, но слово «тоже» ей не понравилось.

«Я менеджер, а не служанка», - сердито подумала она.
        Неожиданно заиграла приятная музыка. Итлинн вытерла руки вышитым полотенцем, прошла в коридор.
        - Снизу позвонили - сейчас продукты принесут, - объяснила она. - Хозяева в плане еды очень привередливые. Только вегетарианская кухня, только экологически чистые продукты…
        - Ты говоришь - хозяева? - встрепенулась Катя. - А разве Селгарин тут не один живет?
        Итлинн поколебалась и нехотя сказала:
        - Нет, они тут вдвоем живут, вроде как семьей… Эдуард Георгиевич и еще один… его родственник. Его сейчас нет.

«Знаем мы таких родственников», - подумала Катя. Однополая любовь, понятное дело. А жалко - Селгарин такой красивый, обходительный… Хотя, с другой стороны, ей же спокойнее.
        В коридоре снова заиграла музыка. Итлинн отправилась открывать. Катя - за ней.
        В дверях топтался златокудрый парень лет шестнадцати, в косухе и кожаных штанах, с трудом удерживая неподъемный пакет с продуктами. С его высоких шнурованных
«гриндерсов» на полированный пол сыпалась строительная пыль.
        - Еле допер! - объявил он, вручая Итлинн пакет. - Держи, Ирка. Или на кухню отнести?
        - Не вздумай! А наследил-то! - возмутилась Итлинн.
        - Здесь повсюду строят, - оправдывался парень. - Хочешь не хочешь, а вляпаешься…
        - Где тебя носило столько времени?
        - Думаешь, это быстро - столько всякой зеленой дряни накупить? В туалет хоть сходить можно?
        - Пошел вон отсюда! Сейчас еще пол мыть заставлю!
        Парень собрался возразить, но случайно заметил Катю, которая выглядывала из-за косяка. Его глаза заблестели.
        - Это она? - спросил он.
        - Иди, не твое дело.
        - Ирка, я же только посмотреть! - капризно заныл парень. - Меня же завтра не пустят!
        - Кыш!
        Итлинн вытолкала парня на лестничную площадку и захлопнула за ним дверь.
        - Что значит «это она»? - спросила Катя.
        - Это тебя не касается, - отрезала Итлинн. - Ингвар - просто дурачок.
        - А почему он тебя Иркой зовет?
        - Я по паспорту и есть Ира. А Итлинн - это имя, данное мне Ши…
        Девушки вернулись на кухню. Итлинн показала на банку с кофе:
        - Хочешь?
        - Лучше супа мне налей, - сказала Катя. - Я есть хочу.
        - Супа - нельзя! - категорически заявила Итлинн. - Это хозяйский, по специальному рецепту. Даже мне его пробовать запрещено.
        Итлинн подошла к гигантскому холодильнику, долго там копалась, наконец достала пачку венских сосисок и бросила в кастрюльку.
        - Это мои собственные, - сказала она. - Завтра купим что-нибудь еще.
        - Завтра меня здесь не будет, - ответила Катя.
        Итлинн странно на нее посмотрела.
        - Селгарин собирается дать мне другую работу, - пояснила Катя. - Более достойную. Завтра я буду выступать на каком-то сейшне, и если я понравлюсь кому надо, то все будет очень круто.
        - На каком сейшне? У Кшесинской?
        - Я не знаю…
        - У Кшесинской, где же еще, - ревниво пробормотала Итлинн. - Праздник Обновления.
        - Что это такое?
        - Увидишь.
        - А ты там будешь?
        - Если пригласят. Повезло же тебе, - прошипела Итлинн и, не удержавшись, бросила на Катю злобный взгляд. - На ровном месте… без усилий, без заслуг… когда другие годами бьются…
        Катя вздрогнула.

«Она же мне дико завидует, - поняла она. - И ненавидит так, что убила бы, но не смеет - наверно, Селгарина боится… Может, она его любовница и теперь ревнует?»
        Кате вдруг стало неуютно в кухне рядом с Итлинн. Она быстро съела сосиски и поднялась из-за стола.
        - Где моя комната?
        Единственной мебелью в Катиной спальне была низкая широкая кровать на деревянном каркасе, да еще напольный светильник с абажуром из рисовой бумаги.
        - Если хочешь посмотреть телик, он на кухне, - сказала Итлинн. - Ванная - направо. Чай и кофе на кухне найдешь сама. А я доварю суп и поеду домой.
        Катя кивнула, подумав про себя: «И слава богу».
        Ей было неприятно находиться рядом с человеком, который плохо к ней относится.
        Глава тридцать девятая
        Мрачная вечеринка у Сережи. «Надо что-то делатъ!»
        Прибегает троллюшка к маме, плачет.
        - Ты чего плачешь? - спрашивает троллиха.
        - Папочка себе камешек на ножку уронил!
        - Большой камешек?
        - Бо-ольшо-ой!
        - И ты из-за этого расплакалась?
        - Не-е… Я засмеялась.
        Наташа уехала, оставив Лейку в состоянии глубокой печали от собственного бессилия. Ах, если бы Карлссон был жив! Лейка собралась поплакать, но плакать не хотелось. Хотелось куда-нибудь уйти. Куда-нибудь из опостылевшей квартиры… Господи, как Лейка радовалась, когда узнала, что родители уезжают аж на четыре недели!..
        И тут позвонил Сережа.
        Сережа ничего не знал ни о Кате, ни о Карлссоне. Сережа звал в гости. Типа, оттопыриться по полной. Папаша его свалил на какой-то корпоративный праздник, мамаша тоже усвистала, пообещав, что не вернется «допоздна». Будут Дианка, Димка, Стас с какой-то новой девкой («Натаха болеет, что ли?» - предположил Сережа), а больше он никого не отловил. Короче, бухло стынет, закуски запотели. Приезжай, Лейка, побыстрее, а то некому салат резать.
        - Счас, разбежалась, - привычно фыркнула Лейка.
        Но поехала. Очень не хотелось оставаться одной. И с Димкой надо поговорить обязательно. Он - умный. Наверняка что-то придумает.

* * *
        Когда Лейка приехала, то обнаружила, что веселье как-то не складывается. Потому что Сережа все-таки кое-что знал. Что-то такое услышал от соседей. И поперся, дурак, в мансарду - выяснять у Кати подробности. Наткнулся на запертую дверь, попинал ее, отправился обратно… И был по дороге перехвачен ментами.

«Ничего себе! - подумала Лейка. - Это ведь и меня могли запросто…»
        В милиции Сережу пропарили часа четыре без всяких объяснений, потом взяли в оборот, припугнули - и он выложил всё, что знал. Про Катю, про всю их компанию, включая «шведского бизнесмена». Разве что про голубей умолчал: боялся, что в психушку отправят. После того как Сережа описал Карлссона: «маленький, толстый, по-русски говорит», менты слегка оживились и едва не повезли Сережу в морг на опознание. Но передумали. Насколько понял Сережа из их разговоров - что-то там такое с телом случилось не то. Самый главный опер, толстый такой, наглый, поехал в морг, но Сережу на всякий случай не выпустили… Вызволил блудное чадо папаша. Около двух часов ночи. На Сережино счастье, папаша так умаялся, пока искал сынка, что взбучку тот получил умеренную. Правда, очень подробно выспросил у Сережи, чего от него хотели менты. И что Сережа им наплел. Эпитеты, которыми наградил родитель своего единственного сына, Сережа опустил, но они наверняка были сочными и емкими.
        - Тебя вообще убить мало! - заявил Стас. - Прикинь, Лейка, он всех нас сдал. Мне уже звонили из отделения - вызывают. И вас всех - тоже вызовут.
        - Да фигня это все, - сказал Дима. - Мы-то здесь при чем? Другое дело - Катька. Вот ее надо как-то выпутывать. Кстати, Лейка, ты не в курсе, где она?
        Лейка пожала плечами. Ничего рассказывать при Сереже она не собиралась.
        В общем, мрачная получилась вечеринка. Хотя выпивки было много - и хорошей. Сережа подсмотрел, где папаша хранит ключи от бара.
        - Папка их все равно не считает, - заявил он. - А запирает не от меня, а от матери: чтоб не пьянствовала тут без него. Она насчет этого дела слаба…
        Улучив момент, Лейка сказала Диме: давай уйдем - поговорить надо. О Кате.
        Димка с ходу въехал. И через десять минут заявил, что уходит домой. Мол, у него послезавтра экзамен.
        Лейка боялась, что за ними увяжется Дианка, но та демонстративно осталась. Дулась на Димку за явное пренебрежение ее светлостью.
        А вот Стас с подружкой ушел вместе с ними. Втроем (подружку Стас отправил на маршрутке домой), они зашли в «Чашку». Стас купил всем кофе, и Лейка рассказала, что узнала от Кати. И о самой Кате. И то, что рассказала Наташка. Впрочем, кое-какие подробности она опустила. Сказала только, что после того волшебного ритуала Наташка тяжело заболела и вряд ли скоро поправится.
        Чем закончилась для подруги история с «ковеном», ребята не знали - с тех пор как с Наташей случилась беда, она, кроме Лейки и Кати, ни с кем из компании не общалась.
        - Надо Катьку выручать! - решительно сказал Дима. - Я этих сектантов хорошо знаю - оглянуться не успеешь, как ее в зомби превратят.
        - Интересно, как? - спросил Стас. - Ну, допустим, адрес их мы можем у Наташки узнать. А дальше? Придем и скажем: отдайте нашу подругу!
        - А если - в милицию? - предложила Лейка.
        Стасик и Дима переглянулись.
        - Наивная ты, Лейка! - сказал Дима. - Сразу видно - никогда с ментами не общалась. Они тебя пошлют куда подальше…
        - Не пошлют, - возразила Лейка. - Катя же свидетель!
        - Лейка права, - сказал Стасик. - В этом варианте - не пошлют. Но еще неизвестно, что в данном случае хуже - милиция или сектанты. Вдобавок, если этот Селгарин при деньгах, ему менты не указ. Позвонит какому-нибудь генералу - и от него враз отъедут. Я по своему папаше знаю.
        - Стас, а может, ты отца подключишь? - предложил Дима.
        - Он не подключится, - покачал головой Стасик. - Он говорит: твои друзья - это твои друзья, сам разбирайся. Это нормально: у него свои дела, у меня - свои. Но зато я, кажется, знаю человека, которого можно подключить. Вернее, ты ее знаешь, Лейка!
        - Это кто?
        - Карина. Катя сказала - ты их познакомила.
        - Ну-у… Не то чтобы я… Катька говорила: Карина из нее фотомодель хотела сделать. Только что она может? Салон у нее, конечно, крутой. Один из лучших в городе…
        - У нее не только салон крутой! - перебил Стасик. - У нее и друзья тоже крутые. Знаете, такие ка-анкретные! Нет, мне эта идея нравится!
        - А мне - нет! - заявил Дима. - Этот Карлссон - не просто шведский бизнесмен, можете мне поверить! Вы его раздетым видели?
        Лейка - видела. Но афишировать этот факт не стала.
        - Ну вот, - продолжал Дима. - А я видел!
        - Интересно, при каких обстоятельствах? - с гнусной улыбочкой осведомился Стасик.
        - Не остри! В Токсово мы ездили. С ним и с Катькой. Так ты, Стасик, рядом с ним - просто задохлик. Короче, не знаю, какой у него там в Швеции бизнес, но не селедкой он там торгует, это точно. И убил его не какой-нибудь бомж, а самый настоящий киллер!
        - Ну и что?
        - А то, что, может, эти самые бандиты, которые его заказали, и есть друзья твоей Карины.
        - К сожалению - не моей, - вздохнул Стасик.
        - Все равно я не думаю, что это хорошая идея - отдать им Катю.
        - А что делать? - спросила Лейка.
        - Думать! - заявил Дима. - Немножко времени у нас есть: неделя или две. Обычно курс оболванивания занимает не меньше двух недель.
        - Ты откуда знаешь?
        - Оттуда! - Дима надменно задрал подбородок. - Это же моя специализация! А сейчас
        - всем пока! У меня завтра последний экзамен.

«Тоже мне специалист», - подумала Лейка.
        Когда мальчишки ушли, она еще некоторое время посидела одна, потом вышла на Невский и двинулась к метро. Проходя мимо того дома, Лейка остановилась.
        Глава сороковая,
        в которой Катя съедает экологически чистый наркотический суп, а Лейка попадает в лапы монстра
        Семь раз отмерь - один раз отъешь.
        Троллиная поговорка
        Хлопнула дверь. Итлинн ушла, не попрощавшись, и квартира осталась в полном Катином распоряжении.

«Первым делом - позвонить, - подумала Катя. - Лейке и Диме. Второе - осмотреть здесь все как следует. И третий пункт - ванна».
        Катя снова отправилась бродить по комнатам.
        Поиски телефона успехом не увенчались.

«Ну я и растяпа, - думала Катя. - Надо было спросить Итлинн. Хотя что толку - все равно я даже не знаю адреса Селгарина. Где-то на севере от Питера, в лесу… Меня так и за год не найдут».
        В своих блужданиях Катя снова оказалась в холле. Там ее ждал еще один сюрприз - на входной двери не было замка. Катя попыталась вспомнить, как ее открывала Итлинн, но не вспомнила.

«Да я тут как в тюрьме, - подумала она. - Ни уйти, ни позвонить. Пойти, что ли, чаю попить…»
        Катя пришла на кухню, поставила чай. И тут же почувствовала, что на нервной почве опять проголодалась. Суп стоял на плите. Катя сняла крышку, принюхалась: запретный супчик источал потрясающий аромат. Рот мгновенно наполнился слюной.
        Катя взяла поварешку, зачерпнула зеленовато-бурую жидкость (чуть-чуть, никто не заметит) и попробовала. Вкус был еще лучше, чем запах.

«Ничего подобного в жизни не ела», - думала восхищенная Катя, наливая себе тарелочку. А потом еще одну. Катя не отказалась бы от третьей, но побоялась, что уровень в кастрюле упадет слишком заметно. Чай пить она не стала. И телик смотреть тоже. Ей вообще не хотелось ни двигаться, ни думать. Гармония со Вселенной была достигнута. Катя сидела за столом, прикрыв глаза, и чувствовала, что вот-вот провалится в сон.

«Надо вернуться в спальню, - подумала она. - А то усну прямо здесь… нехорошо получится…»
        Катя, грезя наяву, поплелась в спальню, упала на кровать и мгновенно уснула.
        Сон, который ей приснился, был удивительно ярок. Сначала ей показалось, что она проснулась. Вернее, что ее разбудил шепот. Кто-то звал ее по имени. Подчиняясь зову, Катя вошла в соседнюю комнату и увидела, что бонсай-переросток раскрылся сверху донизу и из его нутра веет морозом и летят снежинки.

«Иди сюда», - прошептало дерево, и Катя не смогла ему противиться. Она шагнула в дупло и в тот же миг оказалась на поляне в зимнем лесу. Незнакомый лес утопал в снегу; вспыхивая на солнце, кружились редкие снежинки.

«Где я?» - подумала Катя и сделала шаг вперед. Под ногу попало что-то твердое. Катя взглянула вниз и вскрикнула - она наступила на мертвеца. В снегу лежал огромный труп в средневековых доспехах. Приглядевшись, она поняла, что трупами усыпана вся поляна. Должно быть, воины погибли недавно - снег едва успел присыпать тела. И тела эти принадлежали не людям - слишком большие. Катя сделала еще шаг, подняла глаза и увидела, что на другом конце поляны стоит еще один воин.
        Он был стройным, изящным и рядом с поверженными великанами казался маленьким. На нем была меховая одежда, панцирь и шлем; он был занят тем, что вытирал окровавленный меч. Закончив, воин вложил меч в ножны, снял перчатки и шлем и посмотрел на Катю. Она разглядела его во всех подробностях: круглая голова, коротко стриженные белые волосы, бледная кожа, острые уши без мочек, небольшие, слегка раскосые глаза… Чертами лица воин был похож на Селгарина, но, в отличие от него, выглядел не чувственным и импозантным, а мужественным и поджарым. Он источал ауру силы. Но Кате этот воин - выцветший, забрызганный кровью - показался отвратительным. Воин посмотрел на Катю бледно-голубыми глазами, улыбнулся и махнул ей рукой, приглашая подойти поближе.
        Катя отрицательно покачала головой, нечаянно посмотрела под ноги и увидела лицо одного из порубленных великанов. Оно было очень похоже на лицо Карлссона.

«Карлссона убили!» - вспомнила она, заплакала и проснулась.

* * *
        Лейка остановилась. Посмотрела на асфальт.

«Наверное, он упал сюда…»
        Лейка подняла голову, попыталась представить, каково это - падать…
        Катина мансарда притягивала ее. Днем такого не было.

«Я не отдала Кате ключ», - вспомнила она.
        Лейке вдруг нестерпимо захотелось подняться наверх.

«Нет, ну я просто дура! - говорила она себе, уже входя в подворотню. - Сейчас меня, как Сережу, заберут в милицию…»
        Но она все равно не остановилась. Поднялась по лестнице наверх, достала ключ…
        Снаружи было еще светло, но в квартире царили сумерки.
        Еще из прихожей Лейка увидела, что в квартире после нее кто-то был. Вещи валялись на полу, ящики стола на кухне выдвинуты…
        Лейка щелкнула выключателем… Свет не загорелся. Отключили. Или пробки перегорели. Тут бы ей повернуться и уйти. Но вместо этого она аккуратно закрыла дверь, причем на задвижку, повесила на вешалку сумочку и прошла на кухню. Она хотела вылезти на площадку… Но увидела темные пятна по ту сторону окна, поняла, что это… И ей стало нехорошо.
        Нет, Лейка не стала вылезать наружу. С совершенно пустой, лишенной всяких мыслей головой она побрела в комнату…
        В комнате было темновато, поэтому Лейка не сразу разглядела, что в углу, в тени, между кроватью и столом кто-то сидит.

«Ну вот, - обреченно подумала она. - Вот я и попала. В засаду».
        Сидевший неторопливо поднялся, выпрямился. Он был очень высокий - намного выше довольно-таки рослой Лейки.
        Выпрямился, шагнул вперед, и бледноватый свет из окна упал на его лицо…
        Лейка судорожно вздохнула. Колени ее подогнулись, и она медленно и беззвучно сползла на пол. Последнее, что увидела девушка, - два круглых глаза, пульсирующих зеленым огнем, и ниточка слюны, свисающая с черной губы пониже тонкого острого клыка.
        Глава сорок первая
        Лейка в подземелье. Живое чудовище и мертвый Карлссон
        Однажды храброму рыцарю Гуго фон Муттершпильхауффу встретились на ночной дороге два тролля-хищника.
        - Слышь, рыцарь, у тебя случайно игральных костей нет? - спросили его тролли.
        - Конечно есть! - ответил рыцарь, обрадовавшийся, что так легко отделался. - А зачем они вам?
        - Да вот, хотим жребий бросить: кому из нас тобой поужинать! - ответили тролли.
        Первое, что ощутила Лейка, когда пришла в себя, - боль. Болело все, особенно спина. Полное ощущение, что под лопатку воткнули стальной стержень.
        Лейка шевельнулась - боль усилилась, вдобавок в нос ей попало что-то, заставив расчихаться. Пыль. Самая обыкновенная пыль. А боль в спине - это потому что в спину упиралась острая пружина, пробившая ветхую обивку дивана, на котором лежала Лейка.
        Господи, где она? Куда попала?
        Лейка села. Заболело сразу во многих местах, но не очень сильно. Примерно как если бы она упала с велосипеда. Еще побаливала голова, но тоже вполне терпимо. А вот место было совершенно незнакомое. Какой-то бомжатник. Диван, которому лет триста. Табуретка. На табуретке лампа. Керосиновая, надо же! А стекло настолько мутное, что свет почти не проходит.

«Как я сюда попала?» - подумала Лейка. Неужели она вчера настолько напилась?
        Что напилась, это точно. Она облизнула пересохшие губы: хотелось пить. И писать.

«Представляю, в каком я виде!» - подумала Лейка.
        Нет, все-таки куда это ее занесло? И что было до этого?
        Лейка быстренько себя ощупала… Похоже, ее беспомощным состоянием никто не воспользовался. Это радует. Еще похоже, что ее поколотили. Ребра болят. И на затылке шишка… Двигаться не хотелось. Хотелось снова лечь. Еще больше хотелось домой. Но сильнее всего - в туалет.
        С тяжким вздохом Лейка встала, взяла лампу и отправилась на поиски туалета.
        Поиски успехом не увенчались. Лейка минут десять бродила по каким-то помещениям, спотыкаясь о пыльный хлам, цепляясь за трубы, стукаясь обо все подряд и бормоча ругательства. Пару раз она натыкалась на лестницы, ведущие вверх и заканчивающиеся дверьми. Запертыми.
        Судя по всему, это был какой-то подвал.
        Когда терпение Лейки истощилось, она просто присела в уголке за парой толстых, обмотанных стеклотканью труб. Потом побродила еще немного и наткнулась на кран, из которого сочилась струйка воды. Лейкины родители явно не одобрили бы ее поступка. Дома Лейка пила только родниковую воду, которую по графику (оплачено на год вперед) привозили в больших пластиковых бочках. Но сейчас Лейке так хотелось пить, что она наплевала на токсины и инфекции и утолила жажду экологически грязной жидкостью из водопровода. Ею же и умылась.
        Удовлетворив наиболее насущные потребности, Лейка задумалась. Ей было страшновато. Она не знала, кто и зачем запер ее в подвале. Но поскольку ничего особо ужасного с ней не сделали, не связали, а даже поставили лампу (кошмар что было бы, очнись Лейка в полной темноте), значит, можно и нужно отнестись к ситуации оптимистически. Допустим, как к чьей-нибудь шутке. Тот же Сережка вполне был способен запереть ее в подвале: у него мозгов - как раз на такие приколы.
        В кармане у Лейки нашелся почти полный пакетик миндальных орешков. Она съела их, запивая неочищенной водой.

«Причин для паники нет», - сказала она сама себе. В крайнем случае можно найти какую-нибудь железяку и колотить ею изнутри в запертые двери. Кто-то наверняка услышит. Но сначала следует поискать, нет ли где выхода.

«Надо обследовать это место систематически», - решила Лейка. И приступила к делу.
        Выхода она не нашла. Зато отыскала помещение, где очнулась. Точно, бомжатник. И запах соответствующий.
        Лейка присела на табурет… И вдруг услышала странные звуки. Как будто где-то тихонько подвывала собака.
        Колебалась Лейка недолго. Любопытство пересилило страх. С куском ржавой трубы (какое ни есть, а оружие) в одной руке и лампой в другой Лейка двинулась на звук и через минуту увидела человека.
        И собаку. Насколько Лейка могла разглядеть в довольно скудном свете лампы, человек неподвижно лежал на спине на каком-то длинном ящике, а собака устроилась за ним, положив довольно-таки большую и страшную морду человеку на живот.
        При появлении Кати собака приподняла голову и издала негромкое рычание.
        - Спокойно, песик, спокойно… - проговорила Лейка, попятившись.
        Пес рыкнул громче. Оскалился.
        - Спокойно, хорошая собачка, не надо злиться… - пробормотала Лейка, продолжая отступать и крепче стискивая обрезок трубы. - Я уже ухожу, уже ухожу… Ой!
        Обрезок трубы выпал из Лейкиной руки. И лампа тоже. Но не разбилась - просто потухла. В подвале стало совсем темно. Но за мгновение до этого Лейка успела увидеть, как «собака» медленно поднимается… на задние лапы, и еще - понять, что это никакая не собака!
        В следующий миг Лейка пронзительно завизжала…
        Она визжала, наверное, минуту, зажмурившись, не переводя дыхания…
        Потом судорожно вдохнула и завизжала снова…
        А потом вспыхнул огонек - и Лейка увидела, что чудовище с собачьей головой… Нет, не с собачьей! Не бывает у собак таких страшных морд!.. Что это чудовище еще ужасней, чем показалось Лейке.
        И оно поставило на пол непонятно как зажженную лампу, нависло над сидящей на полу Лейкой и зарычало глухо и страшно…
        Лейка зажмурилась и снова завизжала. Еще громче прежнего.
        Ее не разорвали на куски.
        И она не очнулась на койке психиатрической больницы.
        Когда Лейка открыла глаза, то обнаружила, что лежит, свернувшись калачиком, на бетонном полу, метрах в двух от нее стоит керосиновая лампа, а за лампой сидит на корточках воплотившийся кошмар голливудских ужастиков, при этом острые колени
«кошмара» торчат вперед, передние лапы упираются в пол, спина изгибается горбом, а заросшая шерстью морда (или лицо?) лежит на коленях.
        Чудовище рыкнуло еще раз. В сознании Лейки что-то переключилось (до этого момента она просто не могла осознать, что в этом страшном рыке может быть смысл), и она поняла. Чудовище разговаривало. Более того, оно обращалось к Лейке. И - совершенно невозможно! - оно обращалось к ней по-шведски!
        Это было настолько невозможно, что Лейка вдруг приняла все происходящее как должное.
        И села. И перестала бояться. Нет, не перестала, просто страх превзошел какой-то предел, после которого сознание перестало его воспринимать.

«Не бойся, маленький человек!» - вот что прорычало чудовище.
        - Кто ты? - тоже по-шведски проговорила Лейка. Она не очень надеялась, что чудовище поймет. Оно и не поняло. Прорычало что-то невразумительное, но требовательное.
        Волосатая лапа с длинными толстыми пальцами на удивление бережно дотронулась до щеки Лейки. Лейка не отшатнулась. Она бы не успела. Движения существа были невероятно быстрыми. Дотронулось и в следующий миг отпрыгнуло назад, оказавшись рядом с лежащим человеком, тронуло его лапой, затем сделало такое движение, словно вспарывало лежащему грудь и вырывало внутренности. И поманило Лейку: иди сюда!
        Лейка отчаянно замотала головой. Потом, напряженно подыскивая подходящие шведские слова, выдавила:
        - Я не кушать человек.
        Чудовище рыкнуло, выразив непонимание.
        - Я не кушать человек! - повторила Лейка, дополняя слова жестами. - Не кушать его! Нет!
        Чудовище замерло. Затем распахнуло пасть во всю ширину и издало кашляющий рев.

«Сожрет, - совсем отрешенно подумала Лейка. - Этого сожрет и меня за компанию. Господи, я в тебя не верю, но сделай так, чтобы это был сон!»
        Чудовище подпрыгнуло метра на два, ударившись спиной о трубы на потолке. Трубы задрожали и загудели. Пол тоже задрожал: чудовище колотило по нему ручищами, рычало и подвывало.
        Потом наконец умолкло и, явно передразнивая Катю, замотало здоровенной башкой.
        - Нет! - отчетливо повторило оно. - Нет, человек! Ты - человек. Он - не человек… (дальше Лейка не поняла). - Ты его кушать - нет! Ты его - жить!
        И снова - приглашающий жест.
        Лейка колебалась. Ей ужасно не хотелось приближаться к трупу. Но ее очумевшее от потрясений сознание подсказывало, что труп - это намного менее опасно, чем болтающая по-шведски помесь гориллы, леопарда и паука.

«Надо делать то, что он хочет», - подумала Лейка.
        Она встала.
        Чудовище заворчало. Кажется, одобрительно.
        Лейка набралась храбрости и двинулась к лежащему.
        Это был очень длинный путь. Лейка о многом успела подумать. В частности о том, что лежащий - не обязательно труп. Может быть, это живой человек, но без сознания.
        Наконец путь в двадцать коротких шагов был пройден и Лейка оказалась рядом с лежащим.
        И что дальше?
        Она посмотрела на монстра (на лежащего она старалась не смотреть совсем). Монстр рыкнул, полыхнул глазами, ухватил Лейку за руку и прижал ее ладонь к животу лежащего. Живот был совершенно холодным и очень твердым. В памяти Лейки всплыли слова: «трупное окоченение». Еще она подумала: «Сейчас меня стошнит!» И тут нос ее уловил очень знакомый запах - запах сена и нагретого солнцем камня. И она наконец посмотрела вниз, на лежащего. Это был Карлссон.
        Глава сорок вторая
        Поцелуй мертвеца
        Нанялся как-то молодой тролль на кладбище могильщиком.
        А гнусный эльф решил над ним подшутить.
        Переоделся призраком, череп на макушку привязал, внутрь зажженную свечку вставил. Подобрался к троллю, который могилу копал, - да как заухает.
        Тролль глянул через плечо - и снова за работу.
        Разочарованный эльф походил еще немного вокруг, понял, что тролля не напугать, да и двинулся к воротам.
        А у самых ворот его тролль догнал и за шкирку - цап!
        - Здесь, - говорит, - гуляй. Призракам за территорию выходить не положено.
        Это был Карлссон, и он, несомненно, был мертв. Потому что был холодным. Потому что, присмотревшись внимательнее, Лейка увидела, что он - весь в черной запекшейся крови. Что голова его совсем разбита.
        Но он был неправильным мертвецом. От мертвеца должно было сильно пахнуть… мертвецом. От Карлссона пахло сильнее, чем когда… Чем раньше. Но не трупным разложением. Запах был таким же, как у живого. Правда, был еще запах псины. Но это не от Карлссона - от монстра. Лейка смотрела на мертвого Карлссона - и не чувствовала отвращения. Только жалость.
        Спустя минуту она подняла взгляд на чудовище.

«Что ты хочешь? - спросила она мысленно. - Зачем ты принес меня сюда?»
        - Живи его! - рыкнул монстр. - Ты быть с ним. Он - жить. Он - жить, ты - жить!
        Ничего себе требование! Или ты оживишь мертвого, или тебя прикончат!
        - Он - не жить, я - не жить? - решила все-таки уточнить Лейка.
        Чудовище мотнуло головой.
        - Он - жить! Ты звать его дух!
        Последнее слово Лейка не поняла - угадала.
        Ей вспомнился фильм «Кукушка». Там финская шаманка тоже «звала» душу умирающего… Умирающего, а не мертвого. И Лейка - никакая не шаманка!
        - Я не могу!
        Оскаленная морда приблизилась к Лейкиному лицу, дохнула жаркой гнилью хищного зверя:
        - Звать! Ты, он - быть вместе! Он быть здесь! - Ручища хлопнула Лейку по низу живота (Лейка, как и раньше, не успела отшатнуться), но не больно. - Быть здесь! Ты - быть с ним. Сейчас!
        До Лейки, кажется, дошло. И то, что до нее дошло, ей не понравилось, потому что было почти то же самое, что кушать мертвечину.
        - Да пошел ты знаешь куда! - сказала она по-русски. Попыталась воспроизвести то же по-шведски, но не смогла. Не хватило словарного запаса. Но монстр внезапно послушался. То есть не отправился в указанном Лейкой направлении, а просто отошел в угол и присел и застыл в том же положении, в котором Лейка его уже видела: морда на коленях, ручищи упираются в пол…
        Лейка посмотрела на Карлссона. После смерти в его чертах появилось что-то детское… Лейка не сразу заметила, что по щекам ее текут слезы. Ей было ужасно жалко себя… Но она была жива, а он мертв. И его было жальче.
        Лейка глянула на монстра. Тот следил за ней огромными пылающими глазами. Сейчас он казался не ужасным и отвратительным, а очень-очень печальным. Как пес, у которого умер хозяин.

«Может, он и был „псом“ Карлссона? - подумала Лейка. - Его единственным другом, кроме меня?»
        Тут она вспомнила о Кате. Она тоже была другом Карлссона. И она тоже угодила в беду. И ее надо спасать. Ей, Лейке. Потому что на мальчишек надежда слабая…
        Тут Лейка вспомнила, что для начала надо спасти ее саму…
        - Эх, Карлссон, Карлссон, - проговорила она нежно и печально, проводя ладонью по выпуклой груди и почему-то стараясь не задеть ран - так, словно он жив и может чувствовать боль. - Если бы ты был жив, как это было бы здорово… Но ты не виноват, что умер и оставил нас одних. Прощай, любимый!
        Слова были банальными и даже смешными. Лейка это понимала, но других у нее не было. Наверное, более уместна была бы какая-нибудь поминальная молитва, но Лейка не знала ни одной. Ни христианской, ни языческой. Зато она вспомнила песню, которую пели Дети Ши. Она закрыла глаза и запела…
        Если бы глаза ее были открыты, она бы наверняка тут же замолчала, увидев, как при первых же словах сидевший в углу монстр оскалился и надвинулся на нее…
        Но он перемещался совершенно бесшумно, и Лейка не открыла глаз и продолжала петь… Она снова видела возникающую из тумана сияющую фигуру. Видела, как Дух вод (или кто-то там еще) наклоняется, протягивает руку Наташе… Нет, не Наташе. Вместо Наташи рядом с Лейкой почему-то стоит Катя…
        Монстр навис над Лейкой, так и не дотронувшись до нее. А спустя несколько мгновений он так же бесшумно отступил. Лейка так и не узнала, что ее едва не разорвали на части. И она пела, не открывая глаз, и потому не увидела и того, как сами собой затягиваются страшные раны на теле Карлссона.
        Она ничего не заметила, когда открыла глаза.
        - Прощай, - шепнула она и поцеловала Карлссона в губы…
        И, отшатнувшись, пронзительно взвизгнула.
        Воистину в эту ночь она визжала больше, чем за всю свою прежнюю жизнь. Но как не завизжать, если покойник отвечает на твой поцелуй?!
        Глава сорок третья,
        в которой Лейка узнает о нечеловеческой сущности Карлссона, Дима знакомится с Хищником, а несколько дурно воспитанных молодых людей навсегда избавляются от привычки докучать незнакомцам
        Женился эльф на троллихе. Родился у них сын. И вот как-то он спрашивает отца:
«Папа, тебя твоя мама била?»

«Нет, сынок, - отвечает эльф. - Только твоя».
        Лейка лежала на руках Карлссона. Голова ее покоилась на его плече. Плечо было твердое и теплое. Как раньше. Карлссон нес ее, но шаг у него был такой ровный, что у Лейки возникло ощущение, будто она плывет. Вокруг прыгали тени, переплетения труб над головой стремительно убегали назад - Карлссон нес ее очень быстро. Лейка немного повернула голову и увидела сзади того, существо, которое притащило ее сюда. Существо передвигалось на трех конечностях. В четвертой оно несло лампу.
        - Кто это? - спросила Лейка шепотом.
        - Огр. Хищник.
        - Огр… - И, еще тише: - А ты?
        - И я - огр. Огр-Охотник.
        Лейка покрепче обняла его шею, потерлась носом о могучее плечо, вдохнула запах нагретой гальки:
        - А знаешь… мне все равно, - прошептала она. - Мне все равно, кто ты…
        Позади раздалось ворчание.
        - Что он сказал? - спросила Лейка.
        - Сказал: надо тебя съесть. Что от близости огра и человеческой женщины рождается сид.
        - Сид?
        - Эльф, по-вашему.
        - Это правда?
        - Нет, он шутит. Не бойся.
        - Я не боюсь…

«…С тобой я ничего не боюсь», - добавила она мысленно.
        Хищник снова заворчал.
        - Что он говорит?
        - Что ты веселая.
        - Я?!
        Карлссон что-то произнес. Не по-шведски: на другом языке.
        Хищник ответил.
        - Он говорит: когда он попросил тебя позвать из Долины Тумана мою суть, ты сказала, что не ешь людей.
        - А что тут смешного?
        - Это наша старая шутка. Один огр говорит другому: «Знаешь, с каждым прожитым столетием я все меньше люблю людей. Боюсь, когда придет мое время уйти в Долину Тумана, я совсем перестану их есть», - Карлссон негромко засмеялся. - Еще он сказал, что самая забавная шутка: позвать меня из Тумана охотничьей песней сида. Он сказал: ты первая додумалась до такого. Даже он не сразу понял эту шутку - и едва не откусил тебе голову. Но он увидел, что я возвращаюсь, - и понял. Кто научил тебя этой песне?
        - Подруга, - сказала Лейка. - Она… колдунья.
        - И ты.
        - Да. Она тоже так сказала. Твой… огр поэтому принес меня к тебе?
        - Нет. Он ждал не тебя, а Малышку. Он слишком поздно понял, что ты - это не она. Он много времени провел там, где очень сильно пахнет химией, - и плохо различал запахи, а по внешности он вас, людей, не всегда хорошо различает.
        - Я очень испугалась, - призналась Лейка. - А зачем ему нужна Катя?
        - Уже не нужна, - ответил Карлссон. - Ты уже всё сделала.
        Он остановился перед бетонной стеной и посторонился, пропуская Хищника.
        Тот погасил лампу, все погрузилось во тьму, а потом раздался натужный скрип и в подвал проник синеватый лунный свет.
        - Куда теперь? - спросила Лейка, когда они оказались снаружи, в незнакомом ей дворе. - Это ничего, что ты голый? Может, стоит тебе надеть что-нибудь?
        - Ничего. Нам недалеко.
        Лейка думала: он поставит ее на ноги, но он этого не сделал. Двинулся к арке, по-прежнему держа ее на руках. Лейка была не против. Ей было очень уютно у него на руках.

…А в арке их поджидали.
        - Эй, мужик! Погоди! Закурить есть?
        - Э-э-э! Да он - голый!
        - А девка - одетая! Непорядок, пацаны! Слышь, ты! Стой! Стоять, кому сказано!
        Прямо перед ними возник широкий силуэт… Но Карлссон продолжал двигаться с той же скоростью. И силуэт пропал. Впрочем, исчезновение это сопровождалось сочным ударом шмякнувшегося о стенку тела. И - топот нескольких пар ног. Удаляющийся. Зато Лейка увидела, как вспыхнули позади два зеленых огонька. Хищник следовал за ними.

«Интересно, что будет, когда мы окажемся на улице?» - подумала она.
        Но до улицы они не добрались.
        Еще один двор. Карлссон остановился, вновь пропуская вперед Хищника, - тот с разбега прыгнул на стену и вскарабкался, вернее сказать, побежал вверх. Легко, как по горизонтали. Но Карлссон его окликнул. И Хищник, оттолкнувшись от стены, приземлился рядом с ними.
        - Я немного… устал, - сказал Карлссон Лейке. - Он поднимет тебя наверх.
        Оп! Мохнатая лапа анакондой обвилась вокруг Катиного туловища, и через десять секунд она уже стояла на железном балкончике высоко над землей - напротив приоткрытой двери. Карлссон присоединился к ним еще через три секунды. Беззвучно перемахнул через перила… Приложил палец к губам. Затем сделал знак Хищнику - и тот просочился (совершенно удивительно, учитывая его габариты) в дверную щель. А еще через несколько секунд изнутри донесся короткий приглушенный вскрик.
        Карлссон, обогнув Лейку, устремился в квартиру. Лейка шагнула за ним, дверь за ней сама собой закрылась. Что-то обрушилось на пол, а потом зажегся свет.
        Посреди длинного коридора стоял Карлссон с фонариком, а у его ног на полу, держась двумя руками за горло, взъерошенный, с выпученными глазами сидел Димка.

* * *
        - Вот дерьмо… - пробормотал Димка и закашлялся. - Так я и думал, что никакая это, на хрен, не собака!
        Хищник оскалился:
        - Нет, Охотник, я его все-таки съем! - прорычал он по-шведски. Лейка уже навострилась въезжать в его «прононс». Конечно, словарный запас шведского у нее был довольно-таки ограниченный. Но у Хищника, судя по всему, тоже.
        - Он что, понимает по-русски? - спросила она Карлссона.
        Тот покачал головой.
        - Угадывает по интонации, - сказал он. - Вставай, человечек. Да, это не собака. Думаю, тебе стоит помолиться.
        - Почему это? - насупился Димка. - Что я такого сделал?
        Лейка глядела на него не без восхищения. Она, когда увидела Хищника, едва не померла от страха, а Димка - ничего. Хорохорится…
        - Я тебе поручил кое-что, - напомнил Карлссон.
        - Что именно? - Дима хотел встать, но Хищник придвинулся к нему, облизнулся - и Дима остался на месте.

«Он и вправду на собаку похож», - подумала о Хищнике Лейка. У Стасика одно время жила кавказская овчарка. Вот она была точно такая же. Зверюга. Слушалась только Стасикова отца, и то с большой неохотой. Остальных домашних - терпела. В итоге овчарка кого-то покусала, ее увезли на дачу и посадили на цепь. Стасик рассказывал
        - отличный сторож получился.
        - Я поручил тебе защищать Катю!
        - И как бы, интересно, я ее защитил? - сердито заявил Дима. - Когда вас расстреливали, она, между прочим, с вами была! Да уберите вы его от меня! - Последний возглас относился к Хищнику, чьи слюни капали на Димины брюки. - У него из пасти воняет, как из помойки!
        - Ничего, скоро у него оттуда будет вонять съеденным человечком! - «успокоил» Карлссон. - Если мне не понравится объяснение того, почему ты здесь оказался.
        - Оказался, и всё! - буркнул Дима. - Подумал: может, найду у вас здесь какие-нибудь зацепки… Как ее искать.
        - Нашел?
        Дима промолчал.
        - В ларь мой лазал? - почти ласково осведомился Карлссон.
        - Хотел, - признался Дима. - Но там - замок… Крепкий оказался.
        - Это точно, - в голосе Карлссона чувствовалось удовлетворение.
        - Слушайте, - не выдержала Лейка. - Может, хватит вам препираться? И вообще - пошли отсюда!
        - Куда? - спросил Карлссон.
        - Да хоть ко мне! Одежду тебе какую-нибудь подберем… из отцовской. Или так и будешь голый бегать?
        - Почему - голый? - удивился Карлссон. - Сейчас оденусь.
        Он поднял с пола тючок, который оказался смотанной в куколь одеждой.
        Одежду, как выяснилось, добыл Хищник. Снял с одного из тех, в подворотне. Оставалось надеяться, что снял не с трупа.
        Одевшись, Карлссон отправился на кухню. Слышно было, как он там чем-то гремит и лязгает. Где-то Лейка читала, что тролли и им подобные боятся железа. Всё вранье!
        - Что у тебя за дела с Карлссоном? - недовольно спросила Лейка.
        - А у тебя? - задал встречный вопрос Дима.
        - Он - мой… друг.
        - В каком смысле?
        - В том самом! Так что за дела?
        - Так… Разные. Попросил меня за Катькой приглядывать, помочь, если что… Защитить.
        - Защитить! - Лейка фыркнула. - Тебя самого защищать надо! Прекрати! - прикрикнула она по-шведски на Хищника. Тот с плотоядным видом обнюхивал Димкину голову, что, естественно, никакого энтузиазма у хозяина головы не вызывало.
        - Очень кушать хочется, - прорычал Хищник. - Очень!
        - Твоя добыча - сид! - Это вернулся Карлссон. - На, возьми! - Он протянул Хищнику довольно-таки большой сверток.
        - Слушайте! - Лейку внезапно озарило. - Я вспомнила! Катька, когда рассказывала о том конкурсе, сказала, что встретила там Селгарина. И что они, то есть Карина с Селгариным, раньше были знакомы или вроде того.
        - Что ж ты раньше молчала? - воскликнул Дима.
        - Забыла! Могу я что-то забыть? - огрызнулась Лейка.
        - Молодец! - Карлссонова ручища легла на Лейкино плечо. - Пойдем.
        - Куда?
        - К ней.
        - Но сейчас еще ночь!
        - И очень хорошо, что еще ночь, - пробасил Карлссон. - До рассвета еще есть время.
        - Почему до рассвета? - в один голос произнесли Дима и Лейка.
        - Потому что Обновление лучше всего совершать на рассвете.
        - Какое еще обновление?
        - Это… Это ритуал.
        - Что за ритуал? - спросила Лейка.
        - Это из какого культа? - поинтересовался Дима.
        - Это вас не касается. Но если вы хотите увидеть Малышку такой, как раньше, лучше найти ее до рассвета.
        - Тогда чего мы ждем? - Дима попытался встать, но Хищник придавил его лапой и не дал.
        - Отпусти меня быстро! - зашипел Дима, безуспешно пытаясь отделить от себя эту лапу.
        Хищник заворчал. Но не злобно (Лейка научилась различать его интонации), а скорее игриво. Он развлекался.
        - Ты знаешь, где найти эту Карину? - спросил Карлссон Лейку.
        - Вообще-то знаю. Оля говорила: она живет прямо в своей студии. Это тут рядом. Ты что, собираешься ввалиться к ней прямо сейчас?
        - Не я, - сказал Карлссон. - Ты. И Дима. Отпусти его, - велел он Хищнику по-шведски. - Мы уходим, и он идет с нами.
        Глава сорок четвертая,
        в которой огр наконец добрался до настоящего сида
        Эльфы бывают вредные и полезные. Вредного эльфа следует уничтожить. Полезного можно просто съесть.
        Троллиная поговорка
        - Она и живет здесь, в студии, - сказала Лейка. - Так мне Оля говорила, она у нее работает.
        - Кто еще с ней живет? - спросил Карлссон.
        Лейка пожала плечами.
        - Ты сказала: Катя плохо выглядела после того конкурса, - вдруг спросил Карлссон.
        - Что значит - плохо?
        - Осунулась. Такое лицо - как после болезни.
        - Ага! - вмешался Дима. - Я тоже заметил. Она иногда очень красивая, а бывает, ну, обычная.
        - А после встреч с этой Кариной она какая была?
        - После Карины она как раз всегда отлично выглядела! - заявила Лейка. - Карина - мастер! Она, если захочет, такое лицо нарисует - супер!
        - Нарисует… - задумчиво повторил Карлссон. - Нарисует. А когда краску смоют, тогда что?
        - Тогда - не очень, - признала Лейка. - Но это же обычное дело. Кремы всякие - они на кожу по-всякому действуют. У мамы подруга есть, так она как кремами намажется - больше тридцати не дашь. А смоет - все шестьдесят. Выглядит даже старее, чем на самом деле.
        - Значит, старее… - пробормотал Карлссон. - Очень интересно. А теперь - вперед!
        - Может, все-таки лучше подождать до утра? - нервно произнес Дима. - Не думаю, что она нас впустит…
        - Не лучше, - отрезал Карлссон. - Пойдете вдвоем. Без меня. Если не впустит, тогда посмотрим.
        - А что мы ей скажем? - спросила Лейка.
        - Правду, - ответил Карлссон. - Но только о Кате. Обо мне или о нем… - Карлссон сделал неопределенный жест, подразумевающий Хищника, - помалкивайте. Пусть она расскажет все, что знает об этом сиде… Селгарине.
        - Легко сказать - пусть… - пробормотал Дима, - да она нас наверняка… - Тут он наткнулся на тяжелый взгляд Карлссона, закрыл рот и рефлекторно потер шею.
        - Пошли, - сказала Лейка. - Не пустит - так не пустит, что мы теряем?
        Двери были железные, с электронным замком. Сверху - глазок телекамеры…
        Лейка решительно нажала на кнопку вызова.
        Ждать пришлось минуты три. Потом из динамика раздался хрипловатый женский голос:
        - Кто?
        - Меня зовут Лейла. Можно поговорить с Кариной? Очень срочно!
        - Говори.
        - Это касается Кати… Дело в том, что у нее неприятности.
        - А я при чем? Я не служба спасения. Если ей что-то надо, пусть позвонит. Днем, а не в четыре часа ночи.
        - Она не позвонит! - вмешался Дима. - Ее украли!
        - В каком смысле - украли?
        - Похитили. Ее увез человек, которого вы знаете. Некто Селгарин.
        - Не помню такого.
        - Вы с ним встречались на показе, мне Катя говорила, - снова вступила Лейка. - Такой красивый блондин…
        - Ах этот…
        Пауза. Динамик негромко потрескивал.
        - Ладно, заходите. Я открываю. Подниметесь по лестнице на второй этаж.
        Карина ждала их наверху. В коротком серебристом пеньюаре и домашних туфлях с каблуками сантиметров по десять. Похоже, гости подняли хозяйку салона с постели. Неудивительно - в такое время… Вид у Карины был вызывающий. Во всех смыслах. Особенно если смотреть снизу.
        - Вы извините, Карина, что мы так поздно, - сказала Лейка.
        - Скорее, рано, - буркнула Карина. - Судя по тому, что вы трезвые и я вас не знаю,
        - дело серьезное.
        - Я у вас в салоне… - начала Лейка, но Карина махнула рукой:
        - Идите туда, там кухня. Кофеваркой пользоваться умеешь?
        Лейка кивнула.
        - Сделай нам три кофе. А я пока пойду переоденусь, а то твой мальчик мне глазами уже мозоли на ляжках натер.
        Дима порозовел и отвел глаза. Но все равно не удержался - проводил взглядом удаляющуюся Карину.
        - Что, пробило тебя? - насмешливо спросила Лейка.
        - Круто! Неужели и Катька такой станет?
        - Надеюсь, что не такой! - фыркнула Лейка, возясь с кофеваркой. - Чашки достань, там, над барной стойкой.
        Вернулась Карина. Она сменила пеньюар на длинный шелковый халат, переливающийся всеми цветами радуги, и привела в порядок волосы. Лейка не без зависти отметила, что даже без всякого макияжа кожа у Карины выглядит идеально. Если бы не выражение лица, хозяйке «Молодости» можно было дать лет восемнадцать. Но такого жесткого взгляда у восемнадцатилетних не бывает.
        - Воды поменьше, - сказала она Лейке. Взяла кофе, зажгла длинную-длинную сигарету.
        - Ну, давайте, выкладывайте, что у вас.
        Совместный рассказ Димы и Лейки занял минут двадцать.
        Примерно в середине его на кухне появился атлетически сложенный парень в трусах и татуировках, не здороваясь, залез в холодильник, взял бутылку «зеленого»
«Хольстена» и присосался.
        - Это Гоша, - сказала Карина. - Мой друг. Продолжайте.
        Ни Лейку, ни Диму она представлять не стала.
        Гоша допил бутылку, поглядел на ребят довольно равнодушно, но вдруг оживился, ткнул в свежий кровоподтек, оставленный на шее Димы лапой Хищника, погрозил пальцем:
        - А-а, пацан!
        - Гоша, не мешай, пожалуйста! - сказала Карина.
        Гоша пожал широкими плечами: мол, на фиг вы мне нужны? И вскрыл следующую бутылку.
        Дима поглядел на него и рефлекторно облизнулся. Холодного пивка он бы сейчас…
        - На! - Гоша сунул ему еще одну бутылку, подмигнул, растрепал Каринины волосы (к ее неудовольствию) и удалился.
        Карлссона ребятам все же пришлось упомянуть: как шведского бизнесмена, знакомого Кати, которого застрелили вчера. То есть уже позавчера…
        - Что-то я такое слыхала… - пробормотала Карина.
        Закончила Лейка словами о том, что они с Димой ждали Катю до ночи, потом обзвонили всех, кто мог что-то знать о ней или о Селгарине, но выяснить ничего не смогли. Тогда Лейка вспомнила о Карине, а поскольку Карининого телефона у них не было, то они взяли такси и вот, приехали…
        - Чего же вы от меня хотите? - спросила Карина.
        - Мы хотим знать, кто такой этот Селгарин и чего от него можно ожидать? - сказал Дима.
        - И что можно сделать? - вставила Лейка. - Может, вы нам подскажете?
        - Подскажу, - сказала Карина.
        Она взяла еще одну сигарету. Прикурила. Лейка заметила, что длинные пальцы Карины слегка дрожат.
        - Подскажу. Не надо садиться в машину к незнакомым и малознакомым мужчинам. Это первое. С чего вы взяли, что этот Селгарин Катю украл?
        Лейка посмотрела на Диму, Дима - на Лейку. Действительно, из их рассказа ничего такого не вытекало. Более того, Селгарин совершенно ясно сказал Лейке, что Катя вернется через несколько дней.
        - Значит, дорогие мои, вы либо пришли ко мне совсем не из-за Кати, либо скрыли от меня что-то важное. В обоих случаях вы мне соврали. Так что или выкладывайте мне всё - или прошу на выход!
        Дима с Лейкой опять переглянулись. Лейка едва заметно покачала головой, и жест этот не укрылся от внимания Карины.
        - Я сказала: на выход! - бросила она резко. - Может, мне надо позвать Гошу?
        - Не надо.
        Это сказал Карлссон.
        Как он проник в дом, неизвестно. Но - проник. И сейчас стоял в проеме, связывавшем кухню и холл.
        - Гоша! - пронзительно закричала Карина.
        Карлссон усмехнулся.
        Гоша примчался через три секунды, с ходу набросился на Карлссона…
        Тот стоял к нему спиной, но не обернулся. Не глядя, перехватил руку Гоши, что-то такое сделал, отчего атлетический Гоша рыбкой перелетел через невысокого Карлссона, грохнулся всей спиной об пол, вскочил, взревел, бросился опять… Карлссон слегка отодвинулся и шлепнул Гошу ладонью по физиономии. От этого
«шлепка» Гоша улетел куда-то под барную стойку, да там и остался.
        - Я же сказал, сид, не надо никого звать, - не повышая голоса произнес Карлссон.
        Карина вскочила. Ее большущие глаза стали неимоверно огромными и черными: расширившиеся зрачки «съели» радужку.
        Она что-то быстро произнесла, вернее, пропела на незнакомом языке.
        - Пускай, - сказал Карлссон по-русски. - Говори, сид, это мои друзья. А тебе… Тебе уже все равно… Где она?
        - Я не знаю… - прошептала Карина.
        - Я видел твою метку на девушке.
        - Это не моя метка… - пробормотала Карина. - Это его.
        - Кого - его?
        - Он из… Не из Высоких, но близок к ним. Он заявил о своем приоритете. Я не хотела… Я ничего ей не сделала. Наоборот, хотела ее предупредить! Это не то, что ты думаешь! - нервно воскликнула она. - Это другое!
        Дима смотрел на ее искаженное лицо и думал: почему она сначала показалась ему такой красивой? Она же совсем старая, лет тридцать или даже сорок.
        - Докажи, - негромко произнес Карлссон. - Кем ты живешь, сид? Мне сказали: после встреч с тобой она выглядела иссушенной.
        - Кто сказал? - почти взвизгнула Карина.
        - Она, - Карлссон кивнул на Лейку. - И я ей верю. Больше, чем тебе, сид.
        - Вот! - воскликнула Карина, распахивая халат. - Вот, смотри, огр!
        Лейка, сидевшая сбоку, тоже посмотрела, но ничего особенного не заметила. Разве лишь, что фигура у Карины - супер. Дима тоже с удовольствием посмотрел бы, но со своего места он видел только Каринину спину и сосредоточенного Карлссона.
        Тот хмыкнул.
        - Что ж, - сказал он. - Теперь я буду звать тебя полсида. Но я жду ответа на вопрос. Кем ты живешь?
        - Вот мой источник! - Карина запахнула халат и показала на ноги Гоши, торчащие из-под стойки.
        Карлссон наклонился и без видимого усилия выволок Гошу из-под стойки, поднял, шлепнул пару раз по щекам. Гоша очнулся… и с ходу заехал Карлссону в лоб. Тот даже не пытался уклониться: крепко держал Карининого дружка за подбородок, не давая полностью разогнуться - изучал. Гоша врезал еще, слева, справа… Звук был такой, словно он лупил по дереву. И результат примерно такой же.
        - Не трепыхайся, - попросил Карлссон. - Подожди минутку… Ага… Ну вот и все.
        Свободной рукой он коротко ткнул Гошу в лоб - и тот обмяк. Карлссон разжал пальцы, и Гоша снова распластался на полу.

«Вот это наркоз!» - восхищенно подумал Дима.
        Карлссон приблизился к вжавшейся в угол Карине.
        - Назови причину, по которой мне следует оставить тебя в живых, сид? - произнес он мягко.

«Бедняга», - пожалел ее Дима, вспомнив, как неделю назад ему самому был задан такой же вопрос. Он-то выкрутился…

«Надо что-то делать!»
        Диме вовсе не улыбалось стать свидетелем убийства. Еще меньше ему хотелось смотреть, как Хищник сожрет Карину. И Карину тоже жалко…
        Дима посмотрел на Лейку - и понял, что от нее помощи ждать не придется. Лейка глядела на Карину так, словно хотела задушить ее собственными руками.
        - Ты - Охотник? - тихо спросила Карина.
        - Да.
        - Я никогда не видела Охотника. Я только слышала о вас…
        - Теперь видишь, - Карлссон усмехнулся. - Твое время на исходе. Сид?..
        - А где твой?..
        - Он здесь.
        - И ты… отдашь меня ему? - совсем тихо проговорила Карина.
        - Да.
        - Нет! Подожди! Я… Я помогу тебе найти того, кто поставил метку!
        - Ты пойдешь против своих, сид? - Кажется, Карлссон удивился.
        - Он мне не свой! - воскликнула Карина. - Я, вообще, сид только наполовину! Мой отец…
        - Не бывает сидов наполовину, - перебил ее Карлссон. - Рожденный сидом - сид! Ты еще молод и можешь довольствоваться малым, вот и все.
        - Ты мне не веришь?
        - Верю. Но не вижу причины оставить тебя в живых. Поставившего метку я найду и без тебя.
        - Ты можешь опоздать! - нервно бросила Карина. - Нас не так мало в этом городе! И у многих она уже на примете, слышишь? Такой лакомый… Такая, как она, - поспешно исправилась Карина, увидев, как нахмурился Карлссон, - не могла остаться незамеченной! А я уже уберегла ее однажды! Хочешь, расскажу?
        Карлссон покачал головой.
        - Я вижу знаки! Я могу, правда, могу тебе помочь! - с отчаянием воскликнула Карина. - Я не хочу умирать!
        - Понимаю, - согласился Карлссон. - Бессмертному умирать нелегко.
        - Нет, нет! Подожди! - Карина лихорадочно искала путь к спасению. - У меня есть машина! Микроавтобус! Тебе он пригодится!
        - Вряд ли, - качнул головой Карлссон.
        - Очень хороший! - воскликнула Карина. - Там в дне специальный ящик! В нем можно спрятать все что угодно!
        - Ни к чему. Я все равно не умею управлять этими штуками…
        - Я! Я умею! - закричала Карина.
        Карлссон задумался.
        - Ладно, - наконец сказал он. - Я нахожу причину достаточной.
        - А я - нет! Это - сид! И он - мой!
        Дима не успел заметить, когда он появился. Вздыбленная шерсть, здоровенная оскаленная пасть - под самым потолком.
        Каждый раз эта тварь казалась Диме все страшнее и отвратительнее.
        - Что он хочет? - спросил Дима Лейку.
        - Сожрать ее, - совершенно спокойно ответила Лейка. - И правильно!
        - Да ты что говоришь!
        - Я всё правильно говорю! - запальчиво заявила Лейка. - Катька ее подругой считала, а она нас выставила! Помочь отказалась, хотя Катьку, может, вообще убить могут! Катя мне рассказывала: вы с ней мертвую девушку видели? Хочешь, чтобы и Катьку так нашли? В канаве?
        - Не хочу, - сказал Дима. - Но все равно это не повод, чтобы убить человека!
        - Тоже мне человека нашел! - фыркнула Лейка. - Какой она тебе человек!
        - А кто она тогда?
        - Тебе же ясно было сказано: она - сид! Эльф!
        - Ну и что, что эльф! Эльф - разве не человек?
        - Счас! - Лейка поглядела на Диму с превосходством. У нее уже сложилось определенное представление об эльфах. Что-то вроде вампиров.
        А Карлссон - типа Блейда, который этих вампиров уничтожает.
        Впрочем, их мнение значения не имело. Значительно важнее было мнение Карлссона. А Карлссон считал, что время трапезы для Хищника еще не наступило. И Лейка знала, что, несмотря на двухметровый рост и пятисантиметровые клыки Хищника, всё будет так, как решит Карлссон.
        - Можешь съесть его, - Карлссон кивнул на валявшегося в беспамятстве Гошу.
        - Нет! - Это подала голосок Карина. Вот уж от кого Лейка не ожидала…
        - Пожалуйста, Охотник! Он же человек! Он не заслужил… Разве есть причина, чтобы отдать его зверю?
        - Он не зверь, ты это прекрасно знаешь, сид. И он голоден - это достаточная причина. Я, кстати, тоже!
        - У меня есть мясо! - воскликнула Карина. - Очень хорошее, с рынка! Телятина! Много! Днем у меня гости будут!
        - Не думаю, что будут. Впрочем… - Он сказал что-то Хищнику по-шведски. Быстро - Лейка не поняла. Тот что-то рыкнул и пренебрежительно толкнул лапой лежащего Гошу.
        - Годится, - сказал Карлссон. - Он говорит: молоденький теленок не хуже старой человечины. Но намного хуже сида!
        - Благодарю тебя, Охотник! - с чувством проговорила Карина. - Я этого не забуду!
        - Мне благодарность сида не нужна, - пренебрежительно отмахнулся Карлссон. - Ну, где твоя телятина? И пиво тоже давай. У тебя есть, я чую.
        Глава сорок пятая,
        в которой команда из пары огров, сида и двух людей отправляется искать Катю, а кое-кто проявляет неожиданную храбрость
        Что может быть лучше, чем весь день спать?
        Всю ночь есть.
        Троллиная поговорка
        - Они там жрут, а с Катькой в это время все что угодно могут сделать! - сердито сказал Дима.
        Он нервно кружил по Карининой гостиной, каждые пять минут глядел на часы и бормотал ругательства.
        Лейка, скинув туфли, устроилась, поджав под себя ногу, на диванчике и дымила Гошиными сигаретами. Вообще-то она не курила, только иногда - когда выпьет, за компанию. И когда очень-очень нервничала…
        Из кухни доносилось щебетание Карины. Время от времени - басок Гоши. Оклемавшись, дружок Карины на удивление легко воспринял не только Карлссона, но и Хищника, от которого, впрочем, старался держаться подальше.

«Удивительно, - подумала Лейка. - Вот жили мы жили, и понятия не имели, что рядом существует такая вот фантастика. И можно всю жизнь прожить - и не узнать».
        В дверном проеме возник Хищник. Перемахнул через журнальный столик, задев головой хрустальные висюльки «музыки ветра», завалился на ковер, потянулся всеми четырьмя лапами - здоровенный, на полкомнаты, потом перевернулся на спину, ткнувшись мохнатой башкой в Лейкину ногу, закрыл глаза. Лежа, он совсем не походил на человека, намного больше - на громадную тощую обезьяну.
        И цвет шерсти у него был обезьяний - серо-зеленоватый.
        Дима посмотрел на него неодобрительно.
        - Пойду потороплю их, - сказал он и двинулся на кухню.
        Хищник, не открывая глаз, выбросил ручищу и ухватил его за лодыжку - Дима едва не упал.
        - Отпусти, придурок! - зашипел он.
        Поросшие короткой шерстью пальцы разжались. На морде Хищника появилась довольная ухмылка.

«Он совсем как мальчишка», - подумала Лейка, выпростала из-под себя ногу и почесала Хищнику пониже большого мохнатого уха.
        Тот заурчал, а потом легонько куснул Лейку за ногу. Словно кот. И такой же теплый.
        - Хорошо покушал? - по-шведски спросила Лейка.
        - Плохо. Невкусно, - проворчал Хищник, не открывая глаз. - Сида съесть - вот это хорошо.
        Лейке было трудно представить, что этот, пусть и здоровенный, но такой приятный домашний зверь мог бы съесть Карину.
        - А меня?
        Хищник открыл один глаз, лизнул Лейкину голень…
        - М-р-р-р… Вкусно!
        Лейка не испугалась. Она уже начала понимать его своеобразный юмор.
        - Тебя - не съем, - рыкнул Хищник. - Я не ем друзей. Когда ты родишь сида, - вот его я съем! Сид!.. - Хищник снова зажмурился. - У-р-р! Так вкусно!
        - Огр! - Карлссон, как всегда, появился неожиданно.
        Хищник вскочил. Раньше, чем Лейкина нога, покоившаяся на его мохнатой шее, коснулась пола, Хищник уже стоял, подпирая головой потолок.
        - Уходим, - сказал Карлссон. - Лейла, тебе лучше остаться.
        Лейка тоже вскочила, энергично мотнула головой:
        - Я с вами!
        Карлссон не стал спорить. Лейка уже заметила, что он почти никогда не возражал, если то, на чем она настаивала, относилось только к ней самой. Это было немножко обидно: как будто Карлссону она безразлична. А может, так оно и есть?

«Он не человек, - напомнила себе Лейка. - И вообще, надо любить его таким, какой он есть. Любить или забыть. Так говорила Лейкина мама. „Мужчину не переделаешь“. Лейкиного папу уж точно не переделаешь, тут мама права. Лейка вдруг подумала, что Карлссон похож на ее отца. Тот тоже невысокий, кругленький, крепкий… Конечно, папа не такой здоровенный, как Карлссон. И волосы у него почернее. Зато голос похожий… Такой же тихий, спокойный…»
        В микроавтобусе Карины было семь мест и довольно много свободного места - сзади. Там устроился Хищник. Поехали впятером: Хищник, Карлссон, Карина и Лейка с Димой. Гошу оставили. Он протестовал, но его протестам не вняли.
        Доехали быстро. Ехать было - всего ничего. Пешком можно было дойти. Карина загнала микроавтобус во двор, прервав на самом интересном месте кошачьи разборки. Выключила фары. Все, кроме Карины и Хищника, вышли из машины.
        - Вот его подъезд, - сказала Лейка. - Я позвоню, мне, наверное, откроют… - предложила она не слишком уверенно.
        - Я - с тобой! - заявил Дима. - Только я не уверен, что Сережкин папаша нас пустит. Он воров боится. Видала, какие у них двери? Сейф, а не квартира.
        Во время этого разговора Карлссон разглядывал стену, на которой светились лишь несколько окон.
        - Какой этаж? - спросил он.
        - Третий.
        - Там, где окно открыто?
        Дима прищурился, пытаясь разглядеть это самое открытое окно… Не разглядел.
        - Их окна от лестницы через два, - сказал он.
        - Угу, - Карлссон чуть слышно свистнул.
        Рядом возникла тень. Хищник. Если Карлссон в темноте напоминал каменную глыбу, то Хищник был тенью.
        Карлссон что-то сказал, Хищник рыкнул в ответ, сорвался с места, стремительно взлетел вверх по стене, зацепился за что-то между третьим и вторым этажом, свесил вниз лапу… Разглядеть его можно было только потому, что из окна напротив падал свет. И только если заранее знать, что именно хочешь увидеть.
        - Иди, - сказал Карлссон Диме. - Он тебя поднимет, а ты откроешь дверь.
        - Как это - поднимет, куда? - Дима опешил.
        - Наверх, в квартиру. Сам он не справится. Ну, давай! - Карлссон подтолкнул его, и Дима оказался около стены.
        - Но… - начал он.
        - Руки подними, живо! - приказал Карлссон.
        - Ой! - пискнул Дима совсем не по-мужски, чувствуя, что отрывается от земли.
        Это Карлссон ухватил его за ноги и подбросил вверх. Но прежде чем сила притяжения утянула Диму обратно, Хищник ухватил его за поднятую руку, рванул вверх, едва не вывихнув плечо, перехватил на уровне колена и закинул в открытое окно. Как мячик в корзинку.
        Дима, успевший сгруппироваться, обрушился на что-то мягкое, испустившее короткий тонкий визг, перешедший в хрип, потому что ввалившийся следом за Димой Хищник сдавил кричавшему горло. Вспыхнули страшные глазищи… И в воздухе ощутимо запахло дерьмом.
        Дима, за пару секунд успевший прийти в себя после своего «чудесного вознесения», посветил фонариком-брелоком… И с облегчением обнаружил, что приземлился на Сережу, а не на его мамашу.
        Выглядел Сережа не блестяще, что неудивительно, учитывая ситуацию.
        - Отпусти его! - строго сказал Дима, похлопав Хищника по мохнатой лапище.
        Тиски на Сережином горле разжались. Он тут же закхекал и заперхал, а Хищник скользнул к двери и замер.

«Резонно, - подумал Дима. - Если сейчас кто-то примчится на Сережкин визг…»
        Никто не примчался. Как выяснилось, в квартире Сережа был один-одинешенек. Спустя минут десять, сменив белье, он торопливо отвечал на вопросы, которые задавали ему Карлссон и Лейка. Хищника Сереже решили больше не показывать.
        Выяснилось следующее: Сережин папашка звонил сыну вечером. Сообщил, что заночует на даче.
        - С матерью? - уточнила Лейка.
        - Не-а, - замотал головой Сережа. - Мама тоже звонила. Узнала, что папа на даче, и сказала, что переночует у подруги.
        - Одевайся, - сказал Карлссон. - Поедешь с нами, покажешь, где дача.
        - Не надо, - вмешался Дима. - Я знаю, где их дача. Я там был.
        Сережка какой-никакой, а друг. Если он поедет с ними, папаша с него потом шкуру спустит.
        - Ладно, - согласился Карлссон. - А ну-ка пойдем…
        Он ухватил Сережу за шкирку и поволок в соседнюю комнату. Свет там не горел, но и того, что падал из гостиной, хватало, чтобы разглядеть разлегшегося на кровати Хищника, который при их появлении привстал и оскалился…
        - Кушать? - без особой надежды спросил он по-шведски.
        - Не сейчас, - тоже по-шведски ответил Карлссон. - Может быть - потом.
        - Посмотри на него! - велел Карлссон Сереже.
        - К-кто это? - заикаясь, проговорил Сережа.
        - Неважно. Но если ты кому-нибудь проболтаешься или захочешь предупредить своего отца, он к тебе вскоре придет. Учти: ему нравится есть живую пищу. Ты все понял, человечек?
        Сережа быстро-быстро закивал.
        - Думаешь, он не позвонит отцу? - вполголоса спросил Дима у Лейки, когда они спускались по лестнице. - Я бы, например, позвонил…
        Лейка фыркнула:
        - То ты, а то Сережка! Не беспокойся. Он сейчас или штанишки стирает, или в отцовском баре шарится. Медуза и есть медуза!
        Лейка была неправа. Именно в этот момент Сережа держал в руке телефон и мучительно размышлял о том, что следует сказать отцу. Это была очень серьезная проблема. С одной стороны, надо было придумать что-то такое, чтобы папа понял серьезность положения, а с другой - ни в коем случае нельзя было говорить правду. Услышь папа про мохнатое чудовище с клыками леопарда - и за Сережей приедут люди в белых халатах. Возможно, вместе с ними приедет и отец, тем самым избежав общения с кровожадным шведом и его чудовищем, но… Но Сережа был не готов к такому самопожертвованию. Нет, надо придумать что-то другое…
        Сережа набрал номер отцова мобильника.
        - Пап, это я… - проговорил он извиняющимся голосом, услышав раздраженное: «Да! Слушаю!» - У меня сейчас были бандиты… Они к тебе поехали…
        Глава сорок шестая
        Кулак против автомата, допрос с пристрастием и снова - мертвая девушка
        - У моей троллихи отвратительная память, - говорит один тролль другому.
        - Что, всё забывает?
        - Наоборот, всё помнит!
        Девушка сдавленно пискнула. Сдавленно, потому что рот ее накрыла ладонь.
        - Молчи и не шевелись, - шепнули из темноты почти ласково. - Ты ведь не хочешь умереть?
        Девушка быстро-быстро замотала головой.
        - В доме только ты и он, верно?
        Девушка кивнула.
        - Ложь, - шепнул ласковый голос. - Еще одна ложь, и я тебя убью. Сейчас я уберу руку. Ты понимаешь, что кричать не стоит?
        Девушка закивала, и рот ее освободился.
        Она повернула голову, но увидела только неясный силуэт.
        - Сколько их?
        - Двое. Хозяин и еще один, приехал десять минут назад. У него автомат!
        - Ты с кем там болтаешь, Катерина?
        Дверь открылась. В проеме возник мужчина с ружьем в руке. Но собеседник девушки успел укрыться за стулом, на котором ворохом лежала одежда.
        - Я? Ни с кем. Кошмар приснился, наверное… - Она ни на секунду не забывала, что обладатель ласкового голоса - рядом.
        - Ладно, спи, - бросил мужчина и удалился.
        - Тебя зовут Катя? - спросил незваный гость.
        Девушка кивнула.
        - Спи, Катя, - сказал обладатель ласкового голоса, и его пальцы сомкнулись на шее девушки, а сам он, навалившись сверху, распластал ее на кровати. Он был ужасно тяжелый, у девушки не было ни малейших шансов ни вырваться, ни привлечь внимание тех, кто снаружи. Вскоре сознание ее угасло, незваный гость разжал пальцы и встал.
        Он прислушался. Да, в доме были двое. Один расхаживал из угла в угол в соседней комнате. Судя по дыханию и походке (скрип половиц был неритмичен) - этот человек нервничал. Второй сидел тихонько у входной двери. С автоматом. Очень хорошо, что незваный гость сначала подобрался к дверям, услышал по ту сторону человеческое дыхание и решил не лезть напролом. Было бы очень неприятно получить внутрь порцию свинца.
        Незваный гость прокрался к двери, слегка приоткрыл ее. В щелку он увидел средних лет мужчину с ружьем в левой руке. Мужчина как раз дошел до противоположной стены и двинулся обратно. Прямо к двери, за которой спрятался замерший гость. Дошел, развернулся, перебросил ружье в правую руку…
        Гость приоткрыл дверь пошире и бесшумно (несмотря на его изрядный вес, ни одна половица не скрипнула) проскользнул в комнату. У него не было оружия, но оно ему и не понадобилось. Тяжелый кулак пришел в соприкосновение с затылком человека с ружьем, и тот мгновенно отключился. Гость удержал его одной рукой, другой перехватил ружье. Аккуратно уложив на пол оружие и человека, он приблизился к двери, ведущей на лестницу, и прислушался.
        Девушка не обманула. В доме было только двое мужчин. И вторым был тот, под дверью. Гость не только слышал его дыхание, но даже чувствовал запах. Он мысленно представил внутренность дома, прикинул, сможет ли достать второго в прыжке. Решил: сможет.
        Затем гость повернулся и поглядел на того, кого оглушил. Мысленно сличил с описанием: да, это тот, кто ему нужен. Значит, со вторым можно не церемониться. Впрочем, убивать его тоже не обязательно. Гость никогда не убивал людей, если не было причины убить.
        Чтобы успокоить того, кто внизу, гость прошелся по комнате, подражая шагам оглушенного, затем, так же шумно, не скрываясь, затопал вниз по лестнице. Лестница была винтовая, поэтому засевший внизу увидел гостя слишком поздно. Автомат лежал у него на коленях, а нападающий двигался слишком быстро. Человек не успел воспользоваться оружием.
        Гость распахнул дверь.
        - Идите сюда, - позвал он. Потом взял автомат, которым так и не успел воспользоваться его хозяин, и сунул в ящик для обуви. На всякий случай.

* * *
        - Я не знаю, где его искать! - нервно выкрикнул Илья Всеволодович. - Я же говорю: он всегда сам звонил! И вчера он тоже позвонил. Сказал, чтобы я срочно вызвал ее в офис… Нет, не надо! Я видел, видел, что он с ними сделал! Да не помню я ничего! Не знаю!
        Дима и Лейка сидели в соседней комнате и очень хорошо слышали визгливый голос Сережиного отца. В соседней, потому что решено было, что им лучше остаться «за кадром». Это предложил предусмотрительный Дима, а Карлссон - одобрил. Присутствие друзей сына могло заставить Сережиного папашу усомниться в серьезности намерений его ночных гостей. Так что допрашивал его Карлссон, в присутствии Хищника (для психологического воздействия) и Карины, которую Карлссон считал необходимым постоянно держать в поле зрения. Даже если сид очеловечился настолько, что отказался от своей двуполой природы, он всё равно оставался сидом. А сидам Карлссон не доверял.
        - А ты подумай, - негромко произнес Карлссон. - Повспоминай. Видишь ли, человечек, если ты не поможешь нам найти своего хозяина, нам придется тебя убить. Чтобы ты не рассказал ему о нас раньше времени.
        При слове «убить» Хищник, развалившийся на диване, встрепенулся - это слово было ему знакомо - и негромко зарычал. Илья Всеволодович нервно сглотнул, как будто снова ощутив на горле цепкую лапу. В начале их беседы Илья Всеволодович решил похорохориться, и Карлссон разрешил Хищнику немного с ним поиграть.
        - Я думаю, думаю! - выкрикнул Илья Всеволодович. - Он всегда звонил мне с мобильника, но номер не высвечивался. А живет он где-то за городом…
        - Вспоминай, человечек…
        Хищник привстал с дивана…
        - Я вспомнил кое-что! - воскликнул Илья Всеволодович, чувствуя, как по спине течет холодный ручеек. - В позапрошлый понедельник мы криминальную хронику смотрели, как раз когда он приехал. И там рассказывали про мертвую девушку. Ее труп нашли где-то за городом, не помню где, но партнер Селгарина еще пошутил: «Труп прямо у порога. Надеюсь, не ты его нашел». А Селгарин отшутился: мол, даже если бы и я нашел, на меня никто бы не подумал. У меня там все схвачено.
        - И где нашли труп?
        - Да не помню я!
        - А что за партнер? - спросила Карина.
        Это была ее первая реплика. Илья Всеволодович вопросительно взглянул на Карлссона: надо ли отвечать? Тот кивнул.
        - Думаю, это его «крыша», - сказал Илья Всеволодович. - Такой, знаете, скрытный. Слова лишнего не скажет, а посмотрит - сразу хочется по стойке смирно встать. Я его первый раз года два назад увидел. У нас тогда проблемы с бандитами были… Он появился - и проблемы решились. Я думаю - он из органов. И еще: я сам не заметил, но Людмила, это секретарша моя, сказала, что у них с Эдуардом, ну, как бы это выразиться, ну не совсем чисто дружеские отношения… Ну типа - интимные. Но я лично ничего такого не видел! - тут же открестился Илья Всеволодович. - А бабам, им вечно все такое на ум приходит. Я думаю: глупости это. Два таких мужика…
        Карлссон буркнул что-то не по-русски. Карина мелодично рассмеялась.
        - Простите, что вы сказали? - с беспокойством спросил Илья Всеволодович.
        - Неважно. Значит, мертвая девушка. Еще подробности!
        - Она голая была, - завспоминал Илья Всеволодович. - Вроде как наркоманка…
        - Я знаю! - вдруг заявил Дима. - Та убитая девушка. Ее нашли в Дубках.
        Илья Всеволодович его не услышал, но у Карлссона слух был намного острее.
        - Присматривай за ними, - бросил он Хищнику и вышел из комнаты.
        - Я знаю это место, - повторил Дима. - Мы с Катей там были, как раз когда ее нашли. И еще там был один, типа, доктор. Так он сказал, что девушка - не наркоманка. Может, она и умерла от передозировки, но регулярно наркотиков она не колола.
        - По-твоему, он убил ее и просто выкинул за ворота? - скептически заметила Лейка.
        - Не верю!
        - А почему бы и нет? По-моему, отличный ход. Все будут думать так же, как и ты. Тем более, вспомни, что он сказал: у него там все схвачено! Карлссон, что скажешь?
        - Дубки… - пробормотал Карлссон. - Там дубы растут, да?
        - Ну да, там реликтовая роща.
        - Может быть. Сиды любят дубы. Мне нужна эта мертвая девушка! - решительно заявил он. - Если на ней метка сида, значит, это он. Где она может быть?
        - В морге, очевидно, - сказал Дима.
        - В каком?
        - Откуда мне знать! - воскликнул Дима.
        - Я могу выяснить, - подала голос Карина в соседней комнате. У нее тоже был не по-человечески острый слух.
        - Иди сюда, - приказал ей Карлссон. - И еще раз повтори, что ты сказала.
        - Я могу выяснить, где труп, - повторила Карина. - Если у меня будет телефон.
        - У этого должен быть мобильник, - сказал Дима.
        Мобильник нашли. И сразу выяснилось, что последний звонок на него был сделан Сережей.
        Карлссону это не понравилось.
        - Слушай, это же все-таки его отец! - вступилась за Сережу Лейка. - Представь, что у тебя есть сын. Как бы ты хотел, чтобы он поступил в такой ситуации?
        - Ладно, пусть живет, я его не трону, - мрачно пообещал Карлссон.
        Телефон вручили Карине, и она, сделав около дюжины звонков, выяснила, в каком морге хранится тело девушки, найденной в Дубках. Узнала и адреса: особняка в Дубках и морга.
        - Что теперь? - спросила Лейка.
        - Пошлю Хищника, - сказал Карлссон. - Жалко, что уже рассвело. Ему будет трудновато…
        - Зачем - Хищника? - вмешалась Карина. - Тебе же не нужен сам труп. Тебе нужно узнать, есть ли на нем метка. Давай я съезжу и посмотрю.
        - Так тебе его и покажут, - буркнул Карлссон.
        - Покажут, - уверенно заявила Карина. - Можешь не сомневаться.
        - Вместе поедем, - сказал Карлссон. - Пусть его покажут мне, а я проверю подсказчиком.
        - Я и без подсказчика все увижу, - заметила Карина.
        - А я - нет! - отрезал Карлссон. - Поедем вдвоем. А вы все останетесь здесь. За пленными присмотрит Хищник.
        - Надо бы их покормить, - сказала Лейка. - Хотя бы девушку - она-то уж ни в чем не виновата.
        - Пусть думает, с кем ложится в постель, - возразил Дима. - Кормить их не обязательно - человек без еды месяц может прожить, а вот напоить надо. И в туалет сводить. И лучше, Карлссон, если это сделаешь ты. Чем меньше людей увидят Хищника, тем лучше. Если, допустим, Сережин отец решит заявить в милицию: одно упоминание о Хищнике - и его сочтут психом. А если эти двое тоже подтвердят…
        - Меня ваша милиция не волнует, - заявил Карлссон.
        - А меня - волнует. Нам тут жить. Хватит того, что у Кати с милицией неприятности.
        - У Кати неприятности не с милицией, а с сидом! - возразил Карлссон.
        Но просьбу Димы уважил, так что в город они выехали минут через двадцать.
        А еще через час прибыли на место.
        Договориться с санитаром оказалось совсем просто. Карина заявила, что они ищут пропавшую дочь, представила в доказательство двести рублей - и им предъявили тело.
        - Есть, - чуть слышно шепнула Карина. - Его тавро, я узнаю.
        Но Карлссон все равно проверил подсказчиком. Карина не соврала: метка была. Правда, какому именно сиду она принадлежала, подсказчик не показывал, так что в этом Карлссону пришлось довериться Карине.
        - Нет, не она, - сообщили санитару «родители». Тот принял еще сто рублей, пожелал найти дочь живой и здоровой и выпустил их на улицу.
        - Поехали обратно, - сказал довольный Карлссон.
        Он еще не знал, что допустил серьезную ошибку: забыл забрать у Карины мобильник.
        На дачу ехали долго, часа два, - из-за пробок. За время их отсутствия ничего не произошло.
        Когда все загрузились в автобус, Карлссон освободил пленников. Молча. И так же молча ушел.
        И это молчание произвело большее впечатление, чем любые угрозы. И Илья Всеволодович, и его охранник поняли ситуацию так: ночной гость мог их прикончить играючи, но оставил в живых. Надо полагать, потому что уверен: вреда от них не будет. И во избежание неприятностей разочаровывать его не стоит. Что же касается девушки Катерины, то Илья Всеволодович счел необходимым ее предупредить: помалкивай. Впрочем, ее по-любому вряд ли кто стал бы слушать.
        Глава сорок седьмая,
        в которой Катя снова надевает свадебное платье
        Одному фермеру из Уэльса очень досаждали птицы - склевывали всё зерно. И пошел он к колдунье:
        - Сделай мне такое пугало, чтоб всех птиц отпугнуть. А я тебе за это четыре мешка муки принесу.
        Колдунья согласилась - и забыла.
        Пришел фермер за пугалом, а пугала нет.
        - Я тебе завтра принесу, - пообещала колдунья.
        Пошла она к соседу за помощью. А соседом у нее старый тролль был.
        - Слушай, - говорит ему колдунья, - вот тебе мое платье, в котором я замуж выходила. Наденька его и постой у фермера недельки две посреди поля пугалом. Ты же каменный, тебе всё равно. А я тебе за это два мешка муки дам.
        Тролль подумал - и согласился.
        А через две недели приезжает к колдунье фермер, очень довольный.
        - Уж такое ты хорошее пугало смастерила, - говорит, - страшное! Я тебе там на телеге шесть мешков муки привез.
        - Мы же на четыре договаривались, - говорит колдунья.
        - Да, - говорит, - но по-честному - шесть. Птицы твоего пугала так перепугались, что половину склеванного урожая за прошлый год вернули.
        Катя проснулась от вспыхнувшего света. Когда она осторожно выглянула из-под одеяла, то увидела, что ее спальня полна каких-то несообразных вещей, вроде слепящего фонаря на треноге и гигантского белого зонтика, вокруг которых суетятся незнакомые люди.

«Где я? Что со мной? Ах да, квартира Селгарина… А эти что тут делают?»
        - Уберите дневной свет, - недовольно произнесла женщина лет сорока с короткой стрижкой, которую Катя видела впервые в жизни. - Что? Как хотите. Тряпку повесьте, это не мои проблемы… Леночка, зеркало вот туда…
        Незнакомая девушка с деловитым видом поволокла по паркету двухметровое прямоугольное зеркало. Вообще Кате показалось, что спальня существенно уменьшилась. У окна появилась вешалка, на которой висел полиэтиленовый сверток с очертаниями человеческой фигуры. По полу были раскиданы пакеты, коробки и сумки. Неподалеку от вешалки препирались Итлинн и тетка со стрижкой. Предметом спора было громадное окно, в которое лился утренний свет. Тетка требовала свет устранить. Итлинн доказывала, что без позволения хозяев с окном ничего делать нельзя.
        - Доброе утро, - застенчиво сказала Катя, садясь в постели. - Который час?
        - Четверть двенадцатого, - Итлинн взглянула на часы-браслет. - Долго спишь.
        Тетка сдержанно улыбнулась:
        - Невесте можно. Вылезайте-ка, деточка, из постельки, умывайтесь и быстренько ко мне.
        - А вы кто? - поинтересовалась Катя, спуская ноги на пол.
        - Это Илона Андреевна, стилист, - объяснила Итлинн. - А та девушка - ее ассистентка. Они тебя разукрасят к сегодняшнему вечеру. Прическа, макияж и прочее, сама знаешь. Работы много, так что пулей в ванную.
        - Вы не беспокойтесь, у меня почасовая оплата, - любезно сказала Илона Андреевна.
        - Э… Итлинн, - с беспокойством сказала Катя, оглядываясь по сторонам. - Где моя одежда?
        - Одежда тебе не понадобится, - заявила Итлинн. - Ты поедешь отсюда прямо в концертном платье. Вон оно, там висит, в чехле.
        - Где моя одежда? - упорствовала Катя.
        - В стиральной машине. Иди, умывайся, времени мало! Скоро Эдуард Георгиевич приедет, а ты еще не готова…
        Катя, ворча, выбралась из кровати и, как была, в одном нижнем белье отправилась в ванную.

«Врет, как сивый мерин, - думала она об Итлинн, плеща себе в лицо холодной водой.
        - Ни слову не верю. Что же тут творится? Вот и одежду отобрали… И суп у них ненормальный. Наверняка намешали в бульон каких-нибудь наркотиков…»
        Катя вспоминала сон, и ее не оставляло ощущение, что того беловолосого убийцу с окровавленным мечом она уже где-то видела.
        В комнате ее ждали. Итлинн куда-то убралась. Ассистентка прилаживала на окно простыню. Илона Андреевна кивнула Кате и указала на стул под прожектором. У самой визажистки не было ни грамма косметики на лице, и она больше походила на пожилую нянечку из детского сада, чем на стилиста-профессионала. Катя невольно вспомнила Карину. Вот кто был настоящим мастером!
        - Шевелитесь, деточка, шевелитесь, - поторапливала ее тетка. - Нельзя же спать на ходу. У вас сегодня будет тяжелый день, так соберитесь с силами!
        Катя послушно села на стул. Ассистентка тут же направила фонарь ей прямо в лицо.
        - Во сколько у вас мероприятие? - спросила визажистка, принимаясь за работу.
        - Не знаю… вечером.
        - Как не знаете? Наверно, жених заедет?
        - Вы что, думаете, я замуж выхожу? - сообразила Катя.
        - Разве нет? - удивилась Илона Андреевна. - Мне сказали - подготовить невесту. Я на этом специализируюсь. Мне и карточку вашу дали, чтобы сделать все в точности, как там…
        С этими словами визажистка продемонстрировала Кате фото с изображением самой Кати в свадебном платье, с кроваво-красными губами и сияющими глазищами. Катя догадалась, что фотка была сделана из зала во время памятного конкурса.
        - Нет, - захихикала она. - Это просто показ мод.
        - А, понятно, - несколько растерянно протянула визажистка и вернулась к работе.
        Процедура затянулась часа на полтора. Илона Андреевна все делала медленно, тщательно и скучно. Катя едва не заснула на стуле. Но когда замученная и замерзшая Катя взглянула на себя в зеркало, то испытала разочарование. Мастерица честно пыталась скопировать фантазии Карины. Макияж был безукоризненным… и мертвым. Он не преображал, а откровенно старил. Волосы, начесанные и залитые лаком, выглядели как безвкусный парик. Каринино волшебство исчезло. Но Илона Андреевна была довольна.
        - В точности как на фото, - не без гордости заметила она, собираясь упаковывать кисти.
        - Но… - начала Катя и замолчала.
        Что тут скажешь…
        - Наряжаем невесту? - спросила ассистентка, осторожно выуживая из чехла то самое кружевное платье, в котором Катя выступала на конкурсе.
        В коробках на полу оказалось несколько пар белых туфель.
        В спальню заглянула Итлинн.
        - Вы заканчиваете? - крикнула она. - Хозяин приехал!
        Катя пискнула, прикрылась руками и попыталась спрятаться за зеркало.
        В ту же секунду в двери показался Селгарин - как всегда, элегантный и неотразимый. Он был в превосходном настроении.
        - Доброе утро, дамы, - чарующе улыбаясь, сказал Селгарин.
        Илона Андреевна кокетливо сморщилась в ответной улыбке. Ассистентка простодушно вытаращилась на роскошного господина.
        - Катенька! - Селгарин направился прямо к полураздетой «невесте». - Как идет подготовка?
        Катя смутилась.
        Единственное, чего ей хотелось, это спрятаться. Но Селгарин к Катиной полуобнаженности отнесся равнодушно. И сразу заявил, что работа визажистки ему не нравится.
        - Мне тоже, - пробурчала Катя.
        - В точности как на фото! - всполошилась визажистка. - Лучше никто в городе не сделает!
        - Помолчите! - оборвал ее Селгарин.
        - Что именно вам не нравится? - спросил он у Кати.
        - Неживое лицо получилось. Тон неверно подобран. У Карины был другой - еще бледнее, но он как будто светился изнутри…
        - «А red as blood and as white as snow»[Румяная, как кровь, и белая, как снег.] , - задумчиво процитировал Селгарин сказку о Белоснежке. - Понимаю.
        - А надо было пригласить Карину, - сварливо сказала Катя. - Я же говорила, что она лучше всех.
        - Пригласить Карину - абсолютно исключено, - отрезал Селгарин. - Она работает на наших конкурентов. Катенька, у вас есть вкус и чутье. Поправьте-ка вы этот макияж сами.
        - Ну не знаю, смогу ли, - засомневалась Катя. - будет некрасиво… криво…
        - Это мелочи. Действуйте так, как будто вы - Карина. Главное - образ.
        Илона Андреевна снова подняла крик. Катя подумала, что тетка боится, что ей не заплатят.
        - Вы сделали все, что могли, - успокоил ее Селгарин. - Пусть девочка немного поэкспериментирует. В конце концов, это ее праздник. Давайте, Катенька, приступайте.
        Катя, подчиняясь его бархатистому голосу, машинально набрала на салфетку немного крема и начала снимать со лба густой грим…
        - …Примерно так, - сказала она через полчаса.
        Селгарин с полминуты пристально смотрел ей в лицо. Наконец морщинка на его лбу разгладилась и он улыбнулся.
        - Неплохо, - одобрил он. - Вы восстановили нужный образ. Левый глаз подведен кривовато, и контур губ прерывистый, но это мы сейчас поправим…
        Итлинн по указанию Селгарина твердой рукой подрисовала Кате то, что нужно.
        На Катю надели платье. Оно оказалось немного не по фигуре. Наверно, его тоже шили по фотографии. Селгарин остался доволен и под конец подарил Кате крошечный флакончик духов. Их аромат неуловимо напоминал давешний суп.
        - Образ должен быть целостным, - сказал Селгарин.
        - Я хочу есть, - вздыхая, пожаловалась Катя.
        - Сосисок сварить? - спросила Итлинн.
        Селгарин задумался.
        - Не надо, - решительно сказал он. - Мы с вами перекусим по дороге. Итлинн, нам зеленого чаю в ясеневую гостиную.
        Катя и Селгарин перешли в другую комнату, попросторнее и посветлее, где возле журнального столика стояли два хрупких плетеных стула. Вскоре Итлинн принесла на подносе фарфоровый чайник и две тонкие чашки. Селгарин собственноручно разлил чай. Прозрачная зеленая жидкость мистически попахивала все тем же супом.
        - Во сколько показ? - спросила Катя.
        - Начало около восьми. Но прибыть надо заранее. Это необычный показ, там будет довольно сложный сценарий…
        - Эдуард Георгиевич, а можно поподробнее?
        - Хм… представляете себе, Катенька, что такое перформанс? Тематическая…
        Селгарина прервала трель мобильника.
        - Слушаю, - холодно сказал он, и вдруг его лицо преобразилось.
        - Это ты?
        Ресницы Селгарина затрепетали, на губах промелькнула нежная улыбка. Катино сердце сжалось от восторга и необоснованной ревности - она даже не представляла, насколько может быть обаятелен ее настоящий босс.
        - Да, выезжаем. Через пять минут, - сказал он и сунул мобильник в карман.
        - Всё, пора ехать, - сказал он.
        В холле Селгарин выдал Кате длинный легкий плащ. Но на нее все равно оглядывались
        - и в холле, и на автостоянке.
        - Меня все принимают за невесту! - развеселилась Катя. - Только букета не хватает. А вас, наверно, принимают за жениха…
        - Скорее, шафера, - непонятно улыбаясь, отвечал Селгарин.
        - Вы меня похищаете? - Катя кокетливо стрельнула глазками, забыв о предположительно нетрадиционной ориентации шефа. - Тайный брак, как в «Кавказской пленнице»?
        Селгарин только посмеивался, выводя машину на трассу.
        - Я просто хочу, чтобы кое-кто был сражен вашей красотой. А насчет букета вы полностью правы - купим его по дороге. Это важно. Образ должен быть целостным.
        Катю его слова почему-то встревожили. И еще она вспомнила, что так и не узнала, где в квартире телефон, и не позвонила Лейке.
        Попросить мобильник у Селгарина она постеснялась.
        Глава сорок восьмая
        Штурм
        Решили как-то два горных тролля выпить. Распечатали бочку эля, поймали мастера спорта по альпинизму - на закусь, разлили по лоханям.
        - Ну, давай за здоровье! - говорит один. - Здоровье - это главное.
        - Не-е, - мотает башкой другой. - Вот этот, - кивок на закусь, - он здоровый был. И что, помогло ему здоровье? Нет, давай лучше за удачу!
        Карина привезла их в Дубки и сразу уехала. Карлссон ее отпустил.
        Так что к особняку они подошли втроем. Вернее, вчетвером. Где-то поблизости незримой тенью крался Хищник.
        - Это точно здесь? - спросил Карлссон, разглядывая высокий каменный забор.
        - Точно, - подтвердил Дима.
        - Хорошо. Теперь уезжайте в город и ждите нас там, - безапелляционным тоном объявил Карлссон.
        - Как это? - растерялась Лейка.
        - Так.
        Лейка глядела на огромные бицепсы Карлссона, обтянутые рукавами черной футболки. Они были не круглыми, как у обычного мужчины, а какими-то… квадратными. Но сам Карлссон почему-то вызывал ощущение округлости. Он был чем-то похож на тот каменный шар в фонтане, который на Малой Садовой… Лейке ужасно захотелось потрогать его. Не шар, конечно, Карлссона. Ощутить ладонями твердые и горячие мускулы, вдохнуть запах нагретого камня… Его запах…
        Но она не могла не то что обнять его - просто подойти. Он так стоял… В общем, сразу было видно, что он - отдельно. Мысленно он, наверное, уже там, по ту сторону стены.
        - Карлссон, можно я останусь? - попросила Лейка.
        Карлссон посмотрел на нее:
        - Зачем?
        - А если тебя… опять? - почти жалобно проговорила Лейка. - Как тогда, на крыше?
        Взгляд Карлссона потеплел. Но он покачал головой:
        - Нет. Уезжайте. Сейчас.
        - Пошли, Лейка! - Дима потянул ее за руку.
        В отличие от Лейки он не горел желанием присутствовать при штурме особняка.
        Лейка подчинилась. Они двинулись к автобусной остановке. Дима что-то говорил - Лейка не обращала внимания. Она не то чтобы думала - скорее прислушивалась к себе. Они уже почти пришли, когда Лейка остановилась.
        - Ты чего? - удивился Дима.
        - Я тебя не понимаю, - заявила Лейка. - Они будут спасать твою девушку, а ты спокойно поедешь в город?
        - Ты с ума сошла? - поинтересовался Дима. - Ты меня ни с кем не путаешь?
        - Возможно, - согласилась Лейка. - Раньше я не думала, что ты такой трус.
        - По-твоему, я трус? - Дима повысил голос. - Это потому что я не пошел штурмовать этот забор? Да, не пошел! И не пойду! Потому что я не такой пуленепробиваемый, как твой Карлссон! Потому что я не могу перепрыгнуть через трехметровую стену, как через скамейку! Потому что толку от меня там не будет никакого! Меня просто убьют, понимаешь? И кому от этого будет лучше? Кате?
        - Я поняла, поняла, - сказала Лейка спокойно. - От тебя все равно не будет толку, я поняла. Тебя не убьют, не беспокойся. Иди, уезжай. Я остаюсь.
        Дима покосился на остановку - там уже собралось человек пять.
        - Иди, иди, а то места в маршрутке не хватит! Иди, что ты стал! - На этот раз кричала Лейка.
        - Ну ты и дура, - тоскливо произнес Дима. - И я тоже дурак. Ладно, пошли обратно. Два идиота…
        Лейка встала на цыпочки и чмокнула его в щеку.
        - Не бойся, - сказала она. - Все будет хорошо. Пошли!
        Им повезло - дойти они не успели. Сначала полыхнуло ослепительно - даже из-за поворота видно было вспышку. А через миг грохнуло так, словно полпоселка провалилось под землю. Все окрестные вороны тут же истошно закаркали. Потом захлопали выстрелы, совсем негромкие - сквозь заложившие уши «вату».
        Дима схватил Лейку за руку и увлек под деревья, едва не сбив с ног бабку, уронившую сумку с пустыми бутылками.
        Выстрелы прекратились. Некоторое время было относительно тихо - даже вороны унялись. Бабка тоже перестала ругаться, подобрала сумку…
        Жуткий, пробирающий до костей вой пронзил воздух.
        - Ой лишенько! - пискнула бабка, снова уронила сумку. Бутылки рассыпались.
        Лейка вцепилась в Димину руку.
        - Хищник? - одними губами спросила она.
        Дима кивнул.
        - Они его убили… - прошептала Лейка. Ее трясло.
        - Или он - их… Пошли, посмотрим? Нет, лучше я один схожу, а ты тут посиди, вон, на бревнышке.
        - Нет, я с тобой! - Лейка вцепилась в Димину руку.
        - Лейка, успокойся! Нечего тебе там делать. Тем более, этот Селгарин тебя видел, а меня - нет! Всё! - Дима решительно освободил руку. - Сиди тут, никуда не уходи!
        Лейка опустилась на бревно, закрыла глаза. Карлссон, Карлссон… Ну почему все так страшно…

* * *
        Карлссон слезящимися глазами смотрел на распластавшегося на бетоне Хищника. Он не мог поверить в то, что это сделали люди. Только теперь он по-настоящему осознал: действительно наступили новые времена.
        - Руки! - Человек в маске (человек - не сид!) ударил Карлссона стволом автомата в спину, двое других выкрутили руки. Карлссону ничего не стоило вырваться, но он не сопротивлялся. Удара он не ощутил: от шока тело его утратило чувствительность. Крика Карлссон тоже не услышал. Слух еще не восстановился, только зрение. Карлссон легко мог представить, каково пришлось Хищнику, когда взорвалась граната. Глаза и уши Хищника намного чувствительнее, чем у Карлссона. Обычная граната причинила бы намного меньше вреда, чем такая. Люди стали опасны. Слишком опасны. Для огров. И при этом сделались совершенно беззащитными перед искусством сидов. Может, не зря многие из Старших настаивают на том, чтобы уйти из этого мира, оставив его сидам. Раньше Карлссон противился такому решению. Ему казалось, что нынешняя слепота человечков дает преимущества не только сидам, но и ограм. Когда Карлссон родился, никто не мог и помышлять о том, что огр сможет жить среди людей как человек. А лет за двести до его рождения никто и не помышлял о том, что матери огров станут рожать таких, как он. Великая мудрость Старших… оказавшаяся
бесполезной.
        Три автоматных ствола были направлены на Карлссона. Если он дернется - стрелки не промахнутся.
        На запястьях Карлссона защелкнулись наручники. Специальные, из особо прочного сплава. Нашелся кто-то, объяснивший человечкам, что обычные «браслеты» огр порвет, как бумагу.
        Один из людей наклонился, выдернул из бедра огра стрелку-шприц. Затем Карлссона ухватили за скованные руки, подтащили к машине, небольшому фургону с зарешеченными окнами, и закинули внутрь. Закинули вчетвером.
        - Тяжеленный, гад! - пожаловался один из людей в масках. Другой запер дверь, заложил перекладину, навесил замок.
        Внутри фургона стоял характерный запах. По этому запаху Карлссон узнал, что недавно в нем перевозили крупного хищника. Льва или тигра.
        Карлссон лежал на пропахших звериной мочой досках и не двигался. Взрыв не просто оглушил и ослепил его. Внутри, в голове, оборвалось что-то… И Охотник превратился в вялое, безвольное существо. Он мог бороться, но потерял возможность видеть в этой борьбе смысл. Карлссон как будто умер. Зов Долины Тумана звучал в его оглохших ушах…
        - Ну вот, а ты боялась! - насмешливо-покровительственно сказал командир людей в масках, хлопнув Селгарина по плечу. - Только юбочка помялась!
        - Вы отлично поработали, - похвалил Эдуард Георгиевич. - Я непременно расскажу о вашей работе генералу.
        - Лучше - деньгами, - сказал командир.
        - Деньги - это отдельно, - Селгарин достал конверт. - Три с половиной.
        Командир не глядя сунул конверт в карман.
        - Не пересчитаете? - спросил Селгарин.
        - Нас, как и киллеров, не обманывают! - Командир снова засмеялся. Он был совсем молодой даже по человеческим меркам - лет двадцать пять.
        Он подошел к Хищнику, ухватил за лапу, перевернул на спину.
        Грудь и живот Хищника выглядели ужасно. Стрелок всадил ему светошумовую прямо в брюхо. Морда пострадала меньше. Но смотреть на нее было еще противнее.
        - Ну и тварь… - пробормотал командир. - Я думал: такие только в кино бывают.
        - Как видите - не только.
        Враг был повержен, но где-то внутри Селгарина все еще пульсировал вековечный страх. Использовать против Хищника его собственную невероятную чуткость - это была не его идея. Но она сработала. Однако второй выстрел - слоновьей дозой транквилизатора - был сделан по распоряжению Селгарина. Такая порция
«успокоительного» досталась и Карлссону. Именно так: не как с разумными существами, а как с хищными зверями. Оглушить, обездвижить - и в клетку. Таким тварям только в клетке и место!
        - Гляди-ка, а он еще жив, - не без восхищения проговорил командир, углядевший, что обожженная грудь Хищника еле заметно вздымается и опускается.
        - Они очень живучи, - сказал Селгарин. - Но, к сожалению, недостаточно управляемы. Генная инженерия - сравнительно молодая наука. Кстати, я был бы вам очень признателен, если бы вы оставили пару человек - присмотреть за этим… существом, - Селгарин кивнул на Хищника. - Разумеется, им заплатят, и заплатят хорошо.
        - Сколько?
        - Двести.
        - Каждому.
        - Разумеется.
        - Семеняка! - гаркнул командир. - Ко мне!
        - Вместе с отделением поступаешь в распоряжение товарища, - кивок на Селгарина. - Слушать - как меня! Все ясно, сержант?
        - Так точно, товарищ старший лейтенант! - Под маской возраст определить затруднительно, но голос был совсем молодой.
        - Девять лучше, чем два, - командир подмигнул Селгарину. - Нет возражений?
        - Ни малейших. Возьмите, это вам, - Селгарин протянул командиру ламинированный прямоугольник.
        - Это что? - спросил тот, разглядывая диковинные значки. - Что тут написано?
        - Тут написано, что податель сего имеет право присутствовать на мероприятиях нашего клуба.
        - Что за клуб? - насторожился командир.
        - Увидите, - пообещал Селгарин. - Вам понравится: кухня у нас отличная и программа тоже. Ваш генерал у нас частенько бывает.
        - А зачем вам я?
        - Мне понравилась ваша работа, - Селгарин обаятельно улыбнулся. - Ваш отец - полковник, если не ошибаюсь?
        - В отставке.
        - Знаете анекдот: может ли сын полковника стать генералом?
        - Ну?
        - Не может. Потому что у генерала тоже есть сын. Хотите стать генералом, старший лейтенант?
        - Хочу! - не стал скромничать командир.
        Дима, смешавшись с толпой любопытных, видел, как из ворот выехал милицейский автомобиль, следом за ним - фургон с решетками на окнах и выцветшей надписью
«Ленинградский зоопарк», а замыкающим - автобус, набитый бойцами в бронежилетах.
        Дима ни на миг не усомнился, что в фургоне - Хищник. У Димы Хищник симпатии не вызывал, но в этот момент он ощутил к нему жалость.

«Может, хоть Карлссону все-таки удалось спастись?» - подумал Дима, прислушиваясь к разговорам в толпе.
        Разговоры были разные. И комментарии к случившемуся - тоже. Преобладала версия о том, что хозяин особняка держал в клетке крупного хищника, который вырвался, загрыз кучу народу, но был изловлен храбрыми омоновцами. Одни утверждали, что это был лев, другие - тигр. Разнилось также количество загрызенных. В одном мнение народа было едино: эти богачи совсем обнаглели, о людях совсем не думают.
        Дима еще минут десять поболтался около закрытых ворот и отправился восвояси. Подсознательно он ожидал, что этим кончится. Никакой Хищник не устоит против современного оружия. Сейчас надо забрать Лейку и ехать в город. И надо как-то вытаскивать Катьку. Дима еще не знал, как. Но - надо. Теперь он мог рассчитывать только на себя.
        Глава сорок девятая
        Жизнь и смерть в Музее политической истории
        Мудрость эльфов - основа человеческого знания.
        Эльфийское изречение
        Заимствовать эльфийскую мудрость - все равно что перетаскивать кости из одной могилы в другую.
        Троллиная поговорка
        - Нету Карины. И где - неизвестно, - сказала Лейка.
        - Ты с кем говорила? - спросил Дима.
        - С этим, с хахелем ее, Гошей. Говорит, забежала на полчасика, морду подкрасила и снова укатила. На какую-то презентацию в особняк Кшесинской. Одна. Гоша по этому поводу злой.
        - Это его проблемы, - сказал Дима. - Значит, Карина отпадает.
        - И что теперь? - спросила Лейка.
        Они с Димой сидели у нее в квартире.
        Дима - у компьютера, Лейка - на диване.
        - Лейка, у тебя выход в Интернет есть? - спросил Дима.
        - Не-а, - покачала головой Лейка. - Папа карточки покупал - тогда был.
        - Ничего, сейчас организуем. Дай мне телефон…
        - А зачем тебе Интернет? - спросила Лейка.
        - Есть такое правило: если не знаешь чего-то - поищи в Сетке. Главное - правильно составить запрос, - он набрал номер. - Степка, мне срочно нужен выход в Сетку… Нет, только на сегодня… Годится, записываю… Юзернейм… Логин… Ага, всё записал. С меня причитается! - Дима отдал трубку Лейке.
        Через пару минут он уже вызвал поисковик, а еще через десять минут с удовольствием прочитал пораженной Лейке:
        - «Сиды, правильно - „ши“, в ирландском и шотландском фольклоре - эльфы-аристократы. Они высоки ростом и красивы настолько, что людям нельзя на них смотреть. Одного их прикосновения достаточно, чтобы свести человека с ума…» Ну дальше - всякая лабуда, неважно. Черт, надо было сразу не эльфов, а сидов искать.
        - Дети Ши… - пробормотала Лейка. - Я так и думала!
        - Если думала - почему молчала? Давай, звони Наташке!
        Лейка послушно набрала номер.
        - Здравствуйте, Людмила Васильевна, это Лейла. А Наташа дома?
        - Нет, Лейлочка. Ей тут звонили, на праздник какой-то звали. Может, туда пошла?
        - А где это, не помните?
        - Куда-то к этой, не помню, как ее… Балерина такая, любовница царя…
        - Кшесинская?
        - Вот-вот! Умница, Лейлочка, а у меня вот память совершенно дырявая стала. Лейлочка, вот скажи мне, пожалуйста, почему…
        - Извините, Людмила Васильевна, у меня мясо горит! - воскликнула Лейла и бросила трубку.
        - Соврала, - сообщила она Диме. - А то как начнет - на полчаса, не меньше. Уехала в особняк Кшесинской… Ой!
        - Ага, - сказал Дима. - Какое совпадение. Что ж, поехали на «Горьковскую».
        - Прямо так? - испугалась Лейка.
        - Можешь переодеться.
        - Нет, я не про это. То есть я, конечно, переоденусь, но… Димка, может, хоть Стасу позвоним? Это как-то страшно вдвоем.
        - Его нет, - сказал Дима. - Я ему сразу позвонил, как приехали. И мобильник вне зоны действия. Ладно, одевайся. Я пока один звонок все-таки сделаю.
        Он набрал номер:
        - Пап, это я. Я тут в одно мероприятие собираюсь. В особняк Кшесинской. Ты не против?.. Да, никогда не спрашивал, а теперь спрашиваю! Ладно, я понял. Просто чтобы ты был в курсе.
        - Отцу позвонил, - сообщил он Лейке. - На всякий случай. У него друг в ФСБ работает. Если что, хоть какая-то страховка…

* * *
        Окна в левом крыле особняка Кшесинской ярко светились, правое было темным. В окнах двигались тени. На втором этаже, на балконе, курили какие-то люди. Сверху лилась приятная инструментальная музыка.
        Дима и Лейка стояли в темном дворике перед дверью особняка. Отсюда, снизу, тусовка на втором этаже не казалась ни зловещей, ни даже просто необычной.
        - «Музей политической истории», - прочитал Дима. - Мы тут в пятом классе на экскурсии были. Заходим?
        - Прямо так, нахрапом? - засомневалась Лейка. - Без приглашения? А нас пустят?
        - Вот и посмотрим.
        - Ладно уж. Как я выгляжу?
        Дима, не ответив, потянул на себя тяжелую дверь.
        В мраморном музейном вестибюле, украшенном революционной советской символикой, было почти пусто. Слева от двери на стульчике примостился пожилой охранник, не обративший на них никакого внимания. Несколько секунд Дима и Лейка топтались у входа.
        - Музей закрыт, - пришел им на помощь охранник. - Завтра с десяти.
        - Нам на мероприятие, - заявила Лейка.
        - Наверх по лестнице, - охранник зевнул и полностью утратил к ним интерес.
        - Вот видишь, - прошептал Дима, когда они поднимались по указанной лестнице. - Никаких проблем.
        На втором этаже было уже людно. Несколько человек курили на площадке. Лейку и Диму они встретили удивленными взглядами.
        - Ага! - прошептала Лейка. - Знакомые лица!
        - Дети Ши?
        - Они самые.
        Лейка непринужденно поздоровалась с курящими. Ей никто не ответил.
        - Никто не видел Наташку? - продолжала Лейка, вытаскивая из сумочки сигареты.
        - Разве тебя приглашали? - подозрительно спросила какая-то девушка.
        Лейка, закуривая, с надменным видом пожала плечами:
        - Конечно. Итлинн вчера позвонила и пригласила.
        - А это что за парень? - спросил еще кто-то.
        - Он с нами. Его выбрал сам… - Лейка сделала многозначительную паузу, намекая на что-то, ей самой не известное. Все с умным видом покивали. Подозрительные взгляды сменились уважительными и даже завистливыми. Поскольку прибывшие хранили высокомерное молчание, на площадке возобновился разговор. Обсуждали предстоящий праздник. Постоянно звучали слова «Ши» и «Источник». Первое упоминалось не иначе как почтительным полушепотом.
        - А Источник-то в этом году взяли со стороны, - с оттенком неодобрения заметила девушка с пушистыми рыжими волосами едва ли не до пояса.
        - Это не наше дело, - возразил ей долговязый патлатый парень. - Выбирают Ши - мы подчиняемся. Им виднее. Вот он, - говоривший ткнул пальцем в Диму, - что в нем с первого взгляда особенного? Но ведь Высокий Ши его выбрал!
        Все дружно закивали. Дима решил скромно промолчать.
        - И потом, - продолжал осведомленный парень, - нынешний случай особенный. Итлинн мне немного рассказывала… Высокий Ши проводит обряд Обновления не для себя, а для своего друга…
        Последние слова потонули в бормотании «детей». Таинственный «друг Высокого Ши» почему-то вызвал особенный интерес.
        - Говорят, он из самих Туат’ха’Данаанн…
        - Еще более могущественный…
        - Кто-нибудь его видел?
        - Он здесь прежде не бывал…
        - Нет, бывал - только каждый раз отводил глаза…
        - Ты-то откуда знаешь?
        - А на меня это не действует…
        - Да врешь ты все…
        - Если бы не эта чужая девка! - ожесточенно воскликнула рыженькая девушка. - Заняла мое законное место! Я так готовилась… так мечтала… А через год-два я уже не смогу стать Источником!
        - Почему именно ты? - ревниво сказала другая девушка. - Чем другие хуже?

«Дети Ши» снова хором загалдели.
        - Ты что-нибудь понимаешь? - шепотом спросил Лейку Дима. - Что за «Высокий Ши»?
        Лейка растерянно покачала головой:
        - Понятия не имею. Один Ши собирается подарить другому Ши какой-то источник. Бред.
        - Давай поищем Наташку, - предложил Дима. - Пусть расскажет, что тут затевается.
        Но едва отойдя от компании на лестничной площадке, Лейка и Дима столкнулись с Итлинн. Вернее, Итлинн, едва завидев, налетела на них, как ястреб, и с ходу заорала:
        - А вас сюда кто звал?! Как вы посмели сюда заявиться!
        - Эй, потише! - возмутилась Лейка. - Сбавь обороты!
        - Убирайтесь! - шумела Итлинн, тесня их к лестнице. - Еще и парня постороннего притащила! Чтобы больше духу вашего здесь не было!
        - Ты погромче поори! Швабра белобрысая! - завелась Лейка, в свою очередь наступая на Итлинн.
        Дима, в первый миг растерявшийся, с одобрением наблюдал за Лейкой. «Дети Ши» тупо таращились на происходящее.
        - Охрана! - завопила Итлинн, отскочив от Лейки. - Посторонние в помещении!
        - Детки, детки! - мелодичный голос легко перекрыл шум на лестничной площадке. - Успокойтесь!
        Не послушаться этого голоса было невозможно. Лейка и Итлинн, тяжело дыша, отскочили друг от друга. Толпа расступилась, и Лейка с Димой увидели Карину. Одетая на сей раз безо всякого эпатажа и экзотики, в строгое белое платье, с распущенными светлыми волосами, Карина казалась даже прекраснее, чем всегда. Ее голос был ровным, а лицо спокойно, как маска.
        - К чему шум? - укоризненно обратилась Карина к Итлинн. - Хочешь испортить праздник Высокому Ши?
        При словах «Высокий Ши» Итлинн сразу сникла и на ее лице появилось виноватое выражение.
        - Но они заявились сюда без приглашения…
        - Это я их пригласила, - сказала Карина. - Пойдемте со мной, детки, - сказала она, обращаясь к Лейке и Диме. - Надо кое-что обсудить.
        - Она-то что здесь делает? - прошептала Лейка Диме, пока они поднимались по узкой боковой лестнице и проходили неосвещенными коридорами мимо каких-то закрытых дверей.
        Дима пожал плечами. В голове у него сгущались подозрения, одно неприятнее другого.
        Карина привела их в небольшой уютный кабинет с ротондой, балконом и старинной изразцовой печкой. Печка, впрочем, была заложена, а мебель отгорожена веревочками. Лейка села на угол антикварного стола, закинув ногу на ногу, и враждебно уставилась на Карину. Но той до Лейкиной злости не было никакого дела. Она прикрыла за собой двери и укоризненно спросила:
        - Вы зачем сюда явились? Мало вам неприятностей?
        - А что такого?
        - Только не надо прикидываться дурачками. Хорошо, я вас перехватила на входе, а Ши сейчас не до того. Пойдемте, я вас тихонько выведу через гардероб…
        - Надо же, какая заботливая, - язвительно сказала Лейка. - А раньше ты где была? Удрала в первый же удобный момент!
        - Разумеется, - кивнула Карина. - Что мне, надо было ждать, пока Хищник меня сожрет? Тот мелкий огр его хоть и придерживал, но у Хищника инстинкт… - Карина поежилась. - Ши сказал: его убили. Это правда?
        - Кого - его? - буркнул Дима.
        - Хищника! Его действительно убили?
        - Откуда нам знать? - огрызнулась Лейка. - Взрыв слышали, вой тоже… какие-то спецназовцы мимо проезжали…
        Карина удовлетворенно улыбнулась:
        - Значит, убили. Мерзкая тварь! Надеюсь, больше никогда мне не придется пережить подобного!
        - Это ты нас сдала? - перебил ее Дима. - Предупредила их, да? Что мы едем на дачу и с нами Хищник?
        Карина и не подумала отпираться.
        - А разве ты на моем месте не предупредил бы своих, что их едут убивать? Пусть у меня с этими Ши дружбы нет, но не могла же я спокойно допустить, чтобы их погубил наш общий враг! И я оказалась права. Они смогли-таки избавиться от Хищника!
        - Предательница! - закричала Лейка, вскакивая со стола. - Надо было отдать тебя Хищнику еще прошлой ночью…
        Дима схватил Лейку за руку.
        - Все из-за тебя! - бушевала Лейка. - Карлссон тебя пожалел, а из-за тебя его опять убили…
        - Карлссон? - удивилась Карина. - Это который огр-охотник? Ну, этот пока еще жив.
        - Откуда ты знаешь?
        - Он здесь. Его привезли недавно.
        - Где он? - встрепенулась Лейка.
        - Наверно, заперт в подвале. Меня он, честно говоря, не интересует. Высокий Ши хочет с ним позабавиться, и это его полное право…
        - А Катя? - перебил ее Дима. - Где Катя? И что тут затевается? Что еще за праздник?
        - Праздник Обновления, - ответила Карина. - Высокий Ши будет обновляться от Источника. - Карина поморщилась. - Конечно, Катя - тоже здесь. Я об этом давно знала. Вернее, догадывалась. Хотела даже ее предостеречь, но она даже не соизволила мне перезвонить. Да. Она здесь, и она - героиня этого представления, потому что она и есть Источник.
        - Какой еще Источник? - перебила Лейка.
        - Где она? - одновременно с ней спросил Дима.
        - Вас все равно к ней не пустят, - Карина покачала головой.
        - А если я захочу ее поискать?
        - Тогда тебе свернут шею.
        - А если я захочу уйти отсюда? - спросила Лейка.
        - Нет, мы никуда не уйдем, - перебил ее Дима. - Пока не увидим Катю.
        Карина не ответила. Полузакрыв глаза, она медленно втягивала воздух изящным носиком…
        - Они же нас отсюда не выпустят, - шепнула Лейка на ухо Диме. - С Катькой, без Катьки… не понял, что ли?
        - Все я понял, - с досадой пробормотал Дима. - Помолчи! Забыла, какой у них слух?
        Но Карина в этот момент их не слушала. Она с улыбкой к чему-то принюхивалась. Теперь и Дима с Лейкой уловили запах. Так пахнет от хорошо натопленной печки.
        - Здесь что-то горит? - спросил Дима.
        - Не здесь, внизу… - ответила Карина. - Это…
        Дверь распахнулась.
        В проеме стоял высокий мужчина, не знакомый ни Лейке, ни Диме. Взгляд светлых, прищуренных, словно от яркого света, глаз смерил поочередно всех присутствующих, потом остановился на Карине.
        - Твое счастье, что они здесь, - произнес вошедший холодно. - Если бы ты их отпустила, оказалась бы в одной клетке с огром!
        - Ты мне не хозяин, Туат’ха! - возмутилась Карина. - Я - свободная…
        - Поговори еще, - процедил вошедший. - И станешь совсем свободной! Марш к своей подопечной - она ждет!
        Дима ожидал, что Карина ответит что-нибудь… подобающее. Но под жестким взглядом мужчины она сникла, пробормотала: «Да, Высокий Ши» и быстро вышла из комнаты, даже не посмотрев на Диму и Лейку.
        - Вы - за мной! - скомандовал тот, кого назвали Высоким Ши.
        - Никуда мы не пойдем! - воскликнул Дима. - Кто вы вообще такой?
        Мужчина глянул на Диму - как на говорящего попугая, повернулся к дверям:
        - Охрана!
        В комнату тут же ввалились двое в форме секьюрити.
        - Берите этих - и за мной.
        - Никуда я не пойду! - закричал Дима. И захрипел, согнувшись, - охранник очень ловко ткнул его дубинкой в живот.
        - Не трогай меня! - закричала Лейка.
        - Давай, давай, - спокойно сказал ей охранник. - Делай, что говорят, - и никто тебя не тронет.
        Второй тем временем надел на Диму наручники.
        Попытка сопротивления была подавлена в зародыше.
        Диму и Лейку погнали куда-то вниз. Как выяснилось, в подвал.
        Запах нагретого камня всё усиливался.
        Высокий Ши ждал их у железной двери с кодовым замком.
        - Пока погуляйте, - сказал он охранникам, дождался, пока те поднялись по лестнице, открыл дверь. Изнутри пахнуло жаром и дымом.
        Прежде чем Дима с Катей успели опомниться, мужчина втолкнул их внутрь и запер дверь изнутри.
        В подвале было жарко, как в сауне. Дима сразу вспотел.
        Лейка вскрикнула и тут же зажала рот ладонью. Посреди помещения стояли две железные клетки на опорах. Под одной была установлена газовая горелка. Пламя лизало железное основание клетки, внутри которой был… Карлссон.
        - Посмотри, огр, кого я к тебе привел, - сказал Высокий Ши.
        Карлссон не ответил. Он висел на руках в углу клетки, держась за прутья. Лицо его было таким красным, что Диме сначала показалось: с него содрали кожу. Услышав мужчину, он открыл глаза…
        И снова закрыл.
        Дно клетки раскалилось настолько, что отливало багровым.
        - Ты, подонок! - закричала Лейка, бросаясь на мужчину.
        Тот отшвырнул ее небрежно, как котенка, посмотрел на Диму: мол, а ты не хочешь на меня напасть? Ну, давай!
        Дима не напал. Он знал, что не справится. Тем более в наручниках.
        - Полюбовались? - спросил Высокий Ши. - Всё, на выход! - Он поднял ревущую Лейку и вытолкал их с Димой из помещения. Дверь с лязгом захлопнулась.
        Мужчина схватил Диму за отвороты рубашки.
        - Только попробуй что-нибудь выкинуть! - процедил он. - И вы оба окажетесь в соседней клетке. А теперь - наверх! Живо!
        Глава пятидесятая
        Ритуал

«Бегущий на кончиках пальцев,
        Оставляющий след на росе,
        Ублажающий сам себя,
        Превозносящий себя и прославляющий,
        Нападающий, чтобы достичь славы,
        Несущий бремя бессмертия», -
        так именуют мудрые эльфы Высоких Туат’ха’ Данаанн.
        Но тролли Туат’ха’Данаанн не жалуют, тем более что у них и мясо с душком.
        Закатное небо выкрасило крыши домов во все оттенки багрового. Катя, съежившись, сидела на кривоногой бархатной банкетке и мрачно смотрела в зеркало над мраморным камином. Камин был давно заложен, зеркало потемнело от времени. Катино отражение казалось маской персонажа японской трагедии - грустное бледное кукольное лицо, отмеченное печатью злого рока.
        Дверь приоткрылась. Катя резво вскочила с бархатного диванчика.
        - Ну сколько можно? - закричала она. - Я уже часа полтора торчу здесь одна…
        И осеклась, изумленно распахнув глаза. В зал проскользнула гибкая стройная женщина в светлом платье. Распущенные светлые волосы падали на плечи, на прекрасном лице мерцали сапфировые глаза. Узнав ее, Катя вскрикнула от радости и бросилась ей в объятия.
        - Карина!
        - Катенька, милая! Как я рада тебя видеть!
        - Вот уж не ожидала, что тебя сюда пустят.
        - Пустили, как видишь, - Карина не удержалась от тяжкого вздоха. Катя, отстранившись, внимательно посмотрела ей в лицо.
        - Карина, у тебя все в порядке?
        - Небольшие неприятности на работе. Дай-ка взгляну, как тебе сделали личико…
        Карина окинула профессиональным взглядом Катин макияж и снисходительно улыбнулась:
        - Ох ты, горе мое… Сама, что ли, накрасилась? Дай-ка я хоть подровняю немного… Сядь на диван. А здесь еще и темно…
        - Карина, я не пойму - что ты здесь делаешь? Ты же сама говорила, что у вас с Селгариным напряженные отношения…
        - Теперь обстоятельства сложились так, что нам пришлось сотрудничать. Я же сказала
        - у меня возникли проблемы. А господин Селгарин любезно согласился мне помочь.
        - И ты теперь работаешь на него? - радостно спросила Катя.
        - Можно сказать, так. Пока не решится наша общая проблема.
        - Ой, как хорошо! - расцвела Катя. - Я так рада!
        Карина опустила глаза, разглаживая складки на подоле, и ничего не ответила.
        - Я как увидела тебя, - тараторила Катя, - так прямо камень с души упал. Знаешь, я уже начала волноваться. Привезли неизвестно куда, заперли тут, никто не приходит, никто ничего не объясняет. Расскажи, что за праздник тут будет сегодня вечером. Я под дверью слушала - снаружи голоса, музыка играет…
        - Солнышко, я здесь на птичьих правах и ничего толком не знаю, - мягко ответила Карина. - Беспокоиться тебе не о чем… О, а вот и господин Селгарин. Пусть он лучше сам тебе все расскажет.
        - Какой сегодня закат! - произнес Селгарин, входя в зал.
        В смокинге он выглядел фантастически элегантно.
        - Простите, что пришлось столько вас тут продержать. Мы ждем еще одного участника, без которого это все бессмысленно. Он позвонил, что вот-вот подъедет. Карина, вы закончили?
        - Да, Эдуард Георгиевич.
        - Тогда можете идти.

«Не уходи!» - взглядом попросила ее Катя. Но Карина, улыбнувшись ей краем рта, безропотно покинула зал.
        - Еще буквально пятнадцать минут, Катенька… - извиняющимся тоном сказал Селгарин.
        - Я есть хочу! - капризно заявила Катя. - И вы так мне ничего и не объяснили. Что мне надо будет делать?
        - Что обычно делают фотомодели? - пожал плечами Селгарин. - Вас зовут, выходите, улыбаетесь, позируете и уходите. А насчет еды… Подождите еще час-другой. После праздника будет фуршет. Сейчас не до еды - вот-вот начнется…
        - Что начнется?
        Селгарин дернул плечом и снова посмотрел в окно, на багровое небо.

«А он волнуется», - отметила Катя.
        - Кого мы ждем? - спросила она.
        - Моего дальнего родственника. Очень важного человека.
        - Того, от которого зависит мое будущее?
        - Именно.
        - Эдуард Георгиевич, так же нельзя! - воскликнула Катя. - Я сижу тут голодная, ничего не знаю… Кто он? Продюсер?
        - Он - потрясающий человек! - с мягкой улыбкой сказал Селгарин. - Такие рождаются раз в тысячелетие…
        Селгарин внезапно замолчал. Катя поняла, что он прислушивается. Катя ничего особого не услышала, но Селгарин широко улыбнулся.
        - Он приехал, Катенька. Всё. Больше никаких вопросов. Я вас очень прошу. Мой друг этого не любит.
        Снаружи раздались шаги, тяжелая дверь распахнулась. В зал вошел невысокий человек средних лет с коротко стриженными белыми волосами. Одет он был просто - черные джинсы, серый джемпер. Взгляд светлых, чуть раскосых глаз был холоден и внимателен. Он быстро оглядел зал, Катю, Селгарина - словно просканировал.
        Селгарин порхнул ему навстречу и заговорил на незнакомом языке.
        И тут Катя узнала беловолосого. По ее обнаженной спине побежали мурашки: именно он снился ей прошедшей ночью.
        - Ди, ты элегантен, как всегда, - беловолосый одобрительно похлопал Селгарина по плечу. - Извини, что опоздал. Стоял в пробке на Большом. А это и есть твоя потрясающая девица?
        - Тебе нравится? - с волнением в голосе спросил Селгарин.
        Беловолосый пронзил Катю своими ледяными глазами.
        - Да, - произнес он после паузы. - Она мне нравится. Спасибо, друг, угодил.
        Селгарин вздохнул с облегчением, заулыбался.
        А вот Кате улыбаться не хотелось. Беловолосый пробудил в ней подозрения, которые рассеяла было Карина. «Человек, от которого зависит все ее будущее», показался Кате неприятным, более того - опасным.

«Ни за какие коврижки не стану на него работать, - подумала она. - Выступлю - и сразу уеду к Лейке. Потеряю работу у Сережкиного папаши, из мансарды меня выставят… Ну и пусть. В милицию пусть тоже вызывают. Чего я вообще испугалась? Никто мне ничего не сделает! (В этот момент она даже забыла, что именно ее дважды пытались выкрасть.) В конце концов, я никого не убивала. Расскажу все про Карлссона - все равно он мертв, хуже ему не будет. Сниму комнату, на курсы пойду, найду работу… Может, у Карины - фотомоделью…»
        За барочной дверью раздалась музыкальная трель.
        - Пора! - спохватился Селгарин. - Как только раскроются двери - идите!
        Беловолосый обернулся к Кате и по-волчьи улыбнулся. Зубы у него были такие же мелкие и острые, как у Селгарина. И сходство между ними было явное. Ах да, они же родственники…
        - Дай мне руку, девица.
        Катя беспомощно оглянулась на Селгарина. Тот протянул ей букет и ободряюще улыбнулся. Беловолосый крепко взял Катю за руку. Тепла в этой руке было не больше, чем в наручниках.
        - Но я даже сценария не знаю… - пробормотала Катя.
        - Просто молчи, - сказал беловолосый, стиснув ее руку. - Молчи и делай то, что тебе велят.
        За дверями заиграла музыка, и обе створки медленно распахнулись.
        Катя запнулась на пороге. Такого она увидеть не ожидала. Дальние стены зала расплывались в дымке. Пахло можжевельником и лесным костром. Все окна были открыты, и мутный воздух казался кровавым в лучах заходящего солнца. В дальнем конце зала мигал огонек. Кто-то негромко наигрывал на флейте. Катя не увидела музыканта и решила, что это запись. В багровом тумане виднелось что-то темное, вроде арки.
        Сперва Кате показалось, что зал пуст. Но когда беловолосый ввел ее внутрь, она поняла, что ошибалась. Люди стояли вдоль стен. Кресел или стульев в зале не было. При появлении Кати и беловолосого присутствующие не стали приветствовать их, как обычно приветствуют главных персонажей представления: ни хлопков, ни возгласов, лишь приглушенное «ах» - словно они все вздохнули одновременно. Почти все присутствующие были молоды, кое-кто показался Кате знакомым. Она увидела Итлинн. Та, не отрываясь, смотрела на беловолосого. Все смотрели только на него - Кати словно не существовало. И как смотрели! Восторженно, со слезами на глазах, кто-то всхлипнул…
        Беловолосый хмырь держался непринужденно и высокомерно - как рок-звезда.
        Нет, Катя ошиблась. Четверо из присутствующих не взирали на беловолосого, будто на икону. Три молодца в форме секьюрити. И Карина. Она смотрела на Катю. Кате показалось, что Карина плачет. Или это - от дыма?
        Селгарин, как призрак, бесшумно появился из дымки, вскинул руку. Внимание зрителей немедленно переключилось на его.
        - Приветствую вас, Дети Ши! - провозгласил он. Толпа ответила замирающим стоном и дружно согнулась в низком поклоне.
        Катя снова споткнулась.
        - Дети Ши! - прошептала она.
        - Что? - спросил ее спутник.
        - Это Дети Ши!
        - Да, - согласился беловолосый. - Что тебя смущает?
        - Но почему они вам поклоняются?
        - Кому же им еще поклоняться? - удивился беловолосый. - Мы ведь и есть Ши.
        Катя остановилась и сердито посмотрела в лицо спутника.
        - Это не модельное шоу! - прошипела она. - Вы меня обманули! Отпустите меня немедленно! Я не желаю в этом…
        Беловолосый с такой силой сжал Катину руку, что она вскрикнула.
        - Замолчи, - негромко произнес он, глядя на Катю страшными белесыми глазами. Катя испугалась. Она вдруг поняла, что этот человек способен сделать с ней все что угодно, даже убить.
        - Сюда, сюда, - сбоку возник Селгарин. - Проходите здесь… между огнями… чтобы на девушку не падала ничья тень…
        Беловолосый вывел Катю на середину зала. Несмотря на разъедающий глаза дым, теперь можно было разглядеть и жаровни с тлеющими углями, и хрупкую, оплетенную плющом арку, и чашу из красноватого металла на полу перед зелеными воротами. За воротами Катя разглядела некое подобие зимнего сада. Оттуда доносилось журчание. Фонтан?
        Селгарин махнул рукой, и музыка смолкла. Тишина нарушалась только потрескиванием углей в жаровнях, плеском воды и взволнованным дыханием публики.
        - Дети мои! - заговорил Селгарин звучным высоким голосом. - Сегодня для всех нас знаменательный день - единственный день в году, когда мы взываем к силам, доступным только Ши, и совершаем великий, страшный и таинственный обряд Обновления… Нет на свете ничего более прекрасного и потрясающего, чем прикосновение к корням бытия, истокам миров…
        Искоса взглянув на беловолосого, Катя увидела, что его рот кривит презрительная усмешка.
        - Кто такие Ши? - прошептала она.
        - Я, он, - последовал лаконичный ответ.
        - Духи природы, что ли?
        Беловолосый хмыкнул:
        - Мы - истинные Туат’ха’Данаанн. Но людям дозволено именовать нас… - Он произнес шипяще-свистящее слово, прозвучавшее примерно как «сидхи».
        Слово показалось Кате знакомым.
        - Это значит - народ холмов, - перевел беловолосый с надменным смешком.
        - Сиды? - переспросила она.
        Значит, вот кого искал Карлссон!
        - У тебя скверное произношение, - проворчал беловолосый.
        Катя замолчала. Она обдумывала новость, а Селгарин тем временем вещал. Боже, а она ему так доверяла!
        - …И повернуть время вспять! - звенел его голос. - Вам, присутствующим здесь, выпала честь стать свидетелями… Еще ни один смертный…
        - Вы - эльфы? - спросила она через несколько минут.
        - Так нас тоже называли.

«Эльфы! С ума сойти! Настоящие эльфы! Если только он не врет…»
        Катя с жадным любопытством уставилась в лицо, выискивая в его чертах нечто нечеловеческое. Беловолосый одарил ее волчьей улыбкой, снова вогнавшей Катю в дрожь.

«Какой он все-таки жуткий… - подумала Катя. - Жалко, что Карлссон до него не добрался». Но Карлссона убили. А эльф нашел ее…
        - Сегодня обряд Обновления впервые совершается в присутствии преданных! - вещал Селгарин. - И хотя большая часть этого таинства останется для вас незримой, ибо оно совершается вне этого мира, но вам дозволено будет лицезреть уход Ши и его Источника в Долину Тумана, и позже - возвращение обновленного Ши.
        - Уход куда? - прошептала Катя. Ей было страшно и любопытно одновременно.
        - Увидишь, - проронил беловолосый эльф.
        Селгарин закончил свое выступление. Снова заиграла музыка. Селгарин, перейдя на незнакомый язык, произносил какие-то фразы - вероятно, заклинания. Беловолосый эльф потянул Катю за локоть.
        - Пошли, - тихо сказал он. - Начинаем.
        Катя не осмелилась противиться. Кроме того, ей было очень интересно, что случится дальше.
        Рука об руку они прошли между двумя жаровнями. Катю обволокло пахучим можжевеловым дымом, и у нее закружилась голова - впрочем, голова и раньше слегка кружилась - от голода.
        Селгарин протянул Кате металлическую посудину - не чашу, которая так и стояла на полу, а нечто вроде бронзового тазика с водой. В тазике плавали листья.
        - Умойся, - мягко сказал он.
        - Я макияж попорчу, - возразила Катя.
        Беловолосый что-то сердито пробурчал под нос, зачерпнул воды, нагнул Катину голову к тазику и быстро умыл ее. А пока Катя отплевывалась и протирала глаза, умылся сам.
        - Тихо! - Селгарин коснулся пальцами губ Кати, которая собиралась громко возмутиться. - Так надо.
        Он снял с ее щеки прилипший лист и ласково ей улыбнулся.
        И Катя замолчала - все-таки какие-то остатки доверия к Селгарину в ней еще жили.
        - Зачем? - прошептала она.
        - Это очищение, - пояснил Селгарин. - Священным огнем и священной водой. Неочищенный дух не войдет в Долину Тумана, - и, отвернувшись, снова заговорил на чужом языке.
        - Теперь вы оба готовы! - через некоторое время объявил он по-русски.
        Кто-то из тумана подал Селгарину еще одну чашу, которую тот принял и поднес Кате и беловолосому.
        В чаше плескалось нечто зеленоватое и пахучее. Катя с отвращением опознала вчерашний супчик.
        - Готовы ли вы пройти врата Долины? - торжественно спросил Селгарин, поднимая чашу.
        - Давно готов, - буркнул беловолосый.
        - Это обязательно? - с сомнением спросила Катя, не притрагиваясь к чаше.
        В глазах Селгарина промелькнула растерянность.
        - Тебе не нравится?
        - Нравится? Эта отрава?
        Беловолосый уставился на Катю, как голодная акула на дайвера.
        - Она сейчас все выпьет, - угрожающе сказал он. - И добавки попросит.
        - Поить ее насильно было бы крайне нежелательно, - возразил Селгарин. - Элемент принуждения, ты же знаешь…
        - Кто сказал «насильно»? - удивился эльф. - Девица, посмотри влево.
        Катя посмотрела, и у нее перехватило горло. У двери, чуть в стороне от прочей публики, под присмотром мордоворотов в форме секьюрити стояли Лейка и Дима. Лица у обоих были мрачные и растерянные. Лейка, увидев, что Катя смотрит на них, слабо улыбнулась, Дима смотрел сердито и беспомощно.
        - Как они тут оказались? - прошипела Катя.
        - Сами пришли, - сказал Селгарин. - Тебя искали. Кто ищет, тот найдет. Особенно если ему помогут…
        - Время! - напомнил беловолосый. - Пей, если хочешь, чтобы они сумели отсюда уйти!
        Катя посмотрела еще раз и увидела, что мордовороты крепко держат Диму за локти. Лейку не держали, но все равно…
        Катя вздохнула… и выпила зеленый бульон. Несколько секунд - зал поплыл у нее перед глазами, колени подогнулись… Последнее, что видела Катя, - как беловолосый допивает остатки зелья…

* * *
        Подиум утонул в клубах разноцветного дыма, а когда дым поредел, то оказалось, что ни Кати, ни страшненького блондина на сцене больше нет. Дети Ши впали в полный экстаз. Они орали и приплясывали, как ненормальные…
        Дима вполголоса ругался, Лейка ревела, но никто не обращал на них внимания. Равнодушные охранники довольно грубо отпихивали беснующихся «детишек», но те словно бы и не замечали этого.
        Впрочем, оказалось, что для Лейки с Димой все неприятности кончились.
        Спустя несколько минут охранники вывели их из зала.
        Снаружи ждала Карина.
        - Эдуард Георгиевич велел их отпустить, - сказала она.
        - Но он сам… - попытался возразить старший секьюрити.
        - Он сам слишком занят, чтобы заниматься такой ерундой! - перебила Карина. - Вот, возьми, он просил передать… - Карина сунула охраннику свернутые в трубочку деньги.
        Секьюрити переглянулись и синхронно кивнули.
        - Люблю я музеи, - говорила Карина, возглавлявшая их маленькую процессию. - Меня всегда забавляло, как люди пытаются сохранить время. Я вот подумываю: не начать ли мне собирать коллекцию людей, которые мне особенно нравились. Выставлю у себя в салоне. Вечная красота, и красота на один вечер. Согласитесь, если бы человеческая жизнь была вечной и не исчезала в один прекрасный день, подобно росе или дыму, в ней не было бы никакого очарования. Так сказал один японец несколько сотен лет назад. Забавно, что эта мысль пришла в голову именно смертному…
        Дима слушал журчание Карининого голоса, не понимая, что она говорит. Но он догадывался - почему. Ей страшно. Так же, как и ему.
        Дима посмотрел на зареванную Лейку и подумал: несмотря на то что с Лейкой он знаком с первого класса, эта красивая умная женщина, даже и не женщина на самом деле, а вообще неизвестно что, - ему ближе, чем одноклассница. Диме хотелось слушать Карину, смотреть на нее, коснуться…
        Лейка больно пихнула его локтем.
        - Что ты на нее пялишься, как идиот? - зашипела она. - Она - предательница…
        - Заткнись, дура! - зашипел в ответ Дима. - Она нас спасает, не понимаешь, что ли?
        - И увидел, как Карина на секунду приостановилась. Черт, он совсем забыл, какой у них слух.
        Пришли. Карина кивнула охранникам и, неожиданно для Димы, коснулась губами его щеки:
        - Забудь всё, - шепнула она. - Прощай.
        Повернулась и пошла через холл, грациозная, как балерина… И чем-то очень похожая на Катю.
        Вспомнив о Кате, Дима скрипнул зубами. Карина мгновенно стала чужой. Спасибо ей, конечно, но никаких «прощай» и «забудь». «I’ll be back!» - как любил говорить губернатор Калифорнии.
        Охранник снял с Димы наручники.
        - Гуляйте, молодежь, - напутствовал он, закрывая входную дверь. - Больше не попадайтесь.
        Они оказались на ночной улице.
        Лейка всхлипнула.
        - Не скули! - буркнул Дима. - Без толку.
        - Но там… Карлссон… И Катя…
        - Вот именно! Надо не реветь, а думать, что делать!
        - А что теперь делать? - Лейка изо всех сил старалась опять не разрыдаться.
        - Для начала - попасть внутрь!
        - Ты с ума сошел? - Лейка даже всхлипывать перестала. - Там же…
        - Там Катя. И Карлссон, - твердо сказал Дима. - И я их там не оставлю!
        - А что ты можешь? - недоверчиво проговорила Лейка. - Тебя стукнут разок - ты и упадешь!
        - Ну да, я не Стивен Сигал! - раздраженно бросил Дима. - У меня мозги, а не кулаки. Кулаки вон у твоего Карлссона есть. И что, помогли они ему? Не реви, я сказал! Ты вообще можешь домой отправляться!
        - А ты?
        - А я попытаюсь пробраться внутрь и освободить Карлссона.
        - Интересно, как?
        - Сам еще не знаю.
        - Ничего ты не знаешь! - сердито выкрикнула Лейка. - Толку от тебя…
        - Не ори! - перебил ее Дима. - Кое-что я все-таки знаю.
        - Например?
        - Например, код замка на двери в подвал. Я его запомнил…
        Глава пятьдесят первая,
        в которой Катя видит чужой сон, а Лейка с Димой снова оказываются в подвале
        Прибегает тролленок к маме, плачет.

«Мама, мама, я нечаянно в носу поковырялся, и теперь у меня всё боли-ит!»

«Как это - всё?» - удивляется троллиха.

«Всё! Где ни потрогаю - боли-ит!»

«А-а-а… - говорит троллиха, обследовав сына. - Не плачь. К вечеру все пройдет. Это у тебя просто пальчик сломан».
        Сон пришел к Кате, и это был чужой сон. Чужой жуткий лес с голыми корявыми деревьями. Не день и не ночь. Сумерки без теней, пронзительно-щемящее чувство - словно теряешь нечто очень-очень важное, без чего - всё, край, жизнь без смысла, теряешь именно сейчас, в это самое мгновение… Силишься вспомнить - что? И не можешь. Ускользает…
        Хотелось куда-то бежать и одновременно - свернуться клубком, зарыться в синевато-серые опавшие листья цвета мокрого пепла, которые устилали землю до кромки воды.
        Катя шагнула вперед… Не шагнула, перетекла между голыми, не отбрасывающими теней деревьями - к озеру. Ноги утонули в листве, как в снегу. Берег был почти плоским, а вода - кристально чистой, мелкой. Под ней тоже были листья.
        Катя подняла голову. Над озером плыли прозрачные, как дым, клочья тумана. А в этом тумане…
        Колеблющийся, как сам туман, силуэт обнаженной женщины с длинными, белыми с синевой волосами. Дивной красоты лицо дрожало и расплывалось… Но оно было живым!
        Катино сердце пропустило удар, когда ее взгляд встретился со взглядом, исполненным такой пронзительной нежности и печали…
        Катя сделала шаг (на этот раз - шаг), вошла в воду, но не ощутила ее. А потом внезапно ушла вниз, погрузилась по пояс… И поняла, что удивительный призрак смотрит не на нее, а на то, что за ней.
        Катя не обернулась. Она чудесным образом обрела круговое зрение и увидела двоих. Эти не были призраками, хотя тоже ощущались как нечто бесплотное. Их лица тоже как будто «плыли», постоянно меняли черты…
        Двое смотрели на женщину. Один - с нескрываемой болью, другой - с ужасом, жалостью… и завистью. Катя понимала, что они чувствуют. Вернее, ей словно бы кто-то говорил: боль, жалость, зависть, ревность…
        - Ты не можешь ее любить… - Эти слова, лишенные голоса, принадлежали тому, кто завидовал.
        - Это не любовь… - Лицо второго на мгновение обрело постоянство облика, и Катя узнала беловолосого.
        Он неотрывно глядел на женщину, а она - на него.
        - Это - больше, - уронил беловолосый.
        Первый содрогнулся от боли, которую причинили ему эти слова.
        - Зачем? - спросил он.

«Зачем ты привел меня сюда?» - поняла Катя.
        - Твое посмертие, - ответил беловолосый. - Ты должен знать.
        - Нет! - в ужасе воскликнул первый. По голосу Катя его узнала: Селгарин.
        - Нет! Мое время придет не скоро! И я уйду не сюда, а в Тир’на’Ог!
        - Ты знаешь, когда придет твое время? - равнодушно произнес беловолосый.
        - А она - знала?
        - Она не ушла, - беловолосый смотрел с такой жадностью, словно впитывал призрачный образ. Пил жадно и смакуя одновременно: как страдающий от жажды - последние глотки воды.
        - Два-три раза в столетие, в особую безветренную ночь я могу ощутить ее прикосновение…
        - Не сегодня?
        - Не сегодня.
        Селгарин не смотрел на призрак - только на беловолосого.
        - Почему она не ушла?
        - Из-за меня. Не смогла со мной расстаться.
        - Но ты…
        - Я не приду к ней, - ответил беловолосый. - Сам - не приду.
        - А мог бы? - голос Селгарина дрогнул.
        - Да.
        - Но тогда - почему?
        Силуэт женщины начал таять. Но таял долго, и пока он таял, беловолосый молчал. Заговорил, только когда над озером не осталось ничего, кроме клубов тумана.
        - А ты мог бы отказаться от мужской части своего естества?
        - Ты этого хочешь? - Голос Селгарина дрогнул. - Чтобы - как она…
        - Мне это безразлично, - отрезал беловолосый.
        - Тогда - зачем?
        - Зачем? - беловолосый покровительственно коснулся щеки Селгарина. - Ты еще молод, иначе не задавал бы глупых вопросов!
        - Но я люблю тебя! - воскликнул Селгарин. - Я готов ради тебя отказаться от половины себя! Как она!
        - А с чего ты взял, что она отказалась добровольно?
…Катя вдруг обнаружила, что озера больше нет. Жуткого леса - тоже. Она лежит на кровати, и тело у нее легкое, как воздушный шар. А беловолосый сидит рядом, в руке его - меч, и он, прищурившись, смотрит вдоль лезвия, словно хочет проверить прямизну клинка. А там, куда направлено острие, метрах в трех, стоит Селгарин, как всегда элегантный, в белой рубашке с короткими рукавами и таких же белоснежных брюках.
        - Не мужественность, - негромко произнес беловолосый. - Она пожертвовала ради меня тем, что дороже всего.
        - Чем же? - желчно, с обидой спросил Селгарин.
        - Жизнью.
        - Это счастье - пожертвовать жизнью ради любимого!
        Беловолосый опустил меч.
        - Дороже жизни ничего нет, - сказал он.
        - Не для меня!
        - Ты еще молод. - Беловолосый положил меч на ковер. - Со временем ты поймешь. А сейчас уходи. Твой подарок вот-вот проснется…

«Это обо мне, - подумала Катя. - Это я - подарок».
        И действительно проснулась.

* * *
        В замке что-то щелкнуло, Дима потянул дверь на себя, но она не открылась.
        Вот черт! Кажется, запас их удачи иссяк. А ведь всё шло так гладко. Внутрь проникли просто-таки по-детски. Забрались по строительным лесам во внутреннем дворике, отыскали незапертое окно. Потом минут десять бродили по сумрачным и жутковатым музейным залам, пока не услышали в отдалении вопли «радеющих» Детей Ши. По ним и сориентировались. Спуск в подвал никто не охранял. Дверь - тоже. И вот теперь - облом.
        - Что ты копаешься? - воскликнула Лейка.
        - Уймись, - отмахнулся Дима.
        Может, он цифры перепутал, местами поменял? Попробовать другую комбинацию?
        Из-за двери тянуло горелым.

«„Бедный Карлссон!“ - подумал Дима, нажимая еще раз (на всякий случай) на те же сенсоры. - Может он - уже…»
        В замке снова щелкнуло, и дверь открылась.
        Внутри было еще жарче, чем раньше. Горелка ревела. Дно клетки было уже не темно-багровым, а малиновым… Но Карлссон по-прежнему висел на прутьях. И был жив, поскольку дышал.
        - Карлссон! - Лейка бросилась к клетке. Дима еле успел ее перехватить.
        - Не трогай - обожжешься!
        - Но он…
        - Он - не ты!
        Карлссон разлепил глаза. Не глаза - щелочки. Лицо его распухло, нет, раздулось и стало похожим… Дима отвернулся. Смотреть на Карлссона было страшно.
        - Уб-бери ог-гонь… - просипел Карлссон.
        Дима наклонился к горелке… и отшатнулся. От раскаленной клетки несло жаром, как из печки. Горелка наверняка тоже раскалилась… Дима оглянулся в поисках рукавиц или какой-нибудь тряпки…
        - Ну я и дурак… - пробормотал он. - Вот же баллон!
        Поворот крана, и пламя погасло. Теперь надо охладить… Ага, шланг, и прямо на кран надет.
        Дима крутанул вентиль, резиновая змея завертелась, выплюнув струю. Дима ухватил шланг и направил струю на дно клетки. Клуб раскаленного пара с яростным шипением взлетел вверх, задев Карлссона. Карлссон взревел…
        Дима мгновенно перебросил струю на него. Через несколько секунд подвал из сауны превратился в парную, но вода, стекавшая на дно клетки, кипеть перестала.
        Карлссон соскользнул по прутьям и упал на пол клетки.
        - Лей… - прохрипел он. - На меня лей.
        Ужасная раздутая маска постепенно превращалась в лицо, дыхание Карлссона перестало напоминать свист отпущенного пневматического тормоза. Через пару минут он сказал:
«Довольно!» - и встал.
        Лейка подошла к клетке.
        - Ну, ты как?
        - Лучше, - Карлссон соскреб с ладони шмат черной, как уголь, плоти.
        Лейка поспешно перевела взгляд с руки на лицо, которое уже выглядело почти нормально.
        - Дима, - позвал Карлссон. - Иди сюда… Что с Малышкой?
        - Час назад… нет, уже час сорок, она была здесь… Ритуал Обновления… Это вам что-нибудь говорит?
        - Да, - мрачно заявил Карлссон. - Мы уже опоздали…
        - Как это? - растерянно проговорил Дима.
        - Чтобы опустошить Источник, сиду нужно вдвое меньше времени. Если только…
        - Что?
        - Если только он не намерен выпить ее до дна.
        - Я не понимаю…
        - Что тут непонятного? Сид бессмертен. Но чтобы оставаться живым, он пьет жизнь. Вашу жизнь! - рявкнул Карлссон. - Мы теряем время, человечек…
        - Меня зовут - Дима!
        - Дима! Давай думай, как меня отсюда вытащить. Мне эти прутья не порвать… Тем более такими руками… Гнусный сид! Даже кости прожгло! Не стой, как кромлех! Действуй!
        Дима потрогал прут. Не хило. Сантиметра четыре в диаметре… Может, сваркой? Дима посмотрел на горелку… Нет, тут уметь надо. Ага, вон какой-то стол с тисками…
        Дима бросился к столу, начал выдвигать ящики… В одном обнаружил то, что требовалось. Ножовку по металлу и набор полотен.
        - Я буду пилить, а ты рассказывай, - потребовал он.
        - Что тебе рассказать, чел… Дима?
        - О сидах. Что-то я не понял насчет бессмертия и жизни. Бессмертный - это тот, кто не умирает, так?
        - Правильно, - Карлссон повысил голос, чтобы перекрыть визг ножовки.
        - То есть это тот, кто живет вечно, да?
        - А вот это неправильно. Не умирать и жить - это не одно и то же. Чтобы сид оставался живым, сохранял живое тело, он должен пить человеческую жизнь.
        - Душу, что ли?
        - Нет, не душу… Жизнь. Витал…
        - Обязательно человеческую? Почему - не собаки или свиньи?
        - Потому.
        Некоторое время они молчали. Пила визжала, Карлссон разглядывал свои сожженные руки.
        - Бедный мой… - проговорила Лейка. Тихо, но Карлссон услышал.
        - Ничего, - сказал он. - Мне уже не больно. Скоро все зарастет. Одно плохо: руки нужны мне сейчас. С такими руками мне не одолеть сида.
        - Он не один, - напомнил Дима.
        - Остальные не имеют значения, - качнул головой Карлссон. - Только этот.
        - Слушай, а чем тебе так досаждают эти сиды, что ты за ними гоняешься? - спросил Дима.
        - Не мне, - ответил Карлссон. - Вам. Человечкам. Нас они давно уже не трогают.
        - Один есть! - Дима опустил ножовку, встряхнул руками.
        - Давай я попилю, - предложила Лейка.
        - Обойдусь, - Дима присел на корточки, готовясь сделать второй распил.
        - Погоди, - Карлссон зацепился локтем за соседний прут, упер ногу в распиленный, напрягся… И прут начал медленно загибаться в сторону.
        Но протиснуться в образовавшуюся щель Карлссон всё равно не смог, так что Диме пришлось распилить еще один прут.
        Глава пятьдесят вторая
        Катя и сид
        - Где эльф должен носить нож?
        - В сердце.
        Троллиная поговорка
        Катя проснулась и обнаружила, что лежит на старинной кровати под балдахином. Приятно попахивало дымком. Катя привстала, ощутив ладонью холодный скользкий шелк покрывала.
        В зале царил полумрак. Кроме огромной старинной кровати, другой мебели в комнате не было. Окна прятались за тяжелыми портьерами. В углу, в камине, горел огонь. Единственный источник света.
        Преодолевая головокружение, Катя села на кровати. На ней было то самое платье, в котором она была на «празднике». Катины туфли стояли около кровати. Она не стала обуваться. Паркет был гладким и теплым. Катя отодвинула портьеру. За ней обнаружилась оконная ниша. По ту сторону окна было темно.
        За Катиной спиной раздался шорох. Она отпустила портьеру, повернулась.
        В трех шагах от нее стоял беловолосый эльф.
        - Проснулась, - констатировал он. - Быстро.

«Опять… - устало подумала Катя. - Когда же это кончится?»
        - Где я? - спросила она.
        - Дома.
        - У кого дома?
        - У тебя, - голос эльфа был ласковым и каким-то… обволакивающим. - Это твой новый дом.
        Комната закачалась, Катя пошатнулась и едва не упала. Эльф осторожно подхватил ее…
        Придя в себя, Катя обнаружила, что лежит на кровати, а беловолосый сидит рядом и пристально на нее смотрит. Ей показалось, что эльф источает запах можжевельника, но потом она сообразила: пахнет не от эльфа, а от камина: вся комната пропиталась запахом можжевелового дыма. Катя глубоко вздохнула. Встать, открыть окно, глотнуть свежего воздуха… Но сил совсем не было, и голова кружилась. Эльф молча смотрел на нее. Катя никак не могла определить: красив он или безобразен.
        - Ну что, закончился ваш праздник? - спросила она.
        - Закончился, - ответил беловолосый.
        - Значит, я могу уйти? - с надеждой спросила она.
        - Куда?
        - Домой.
        - Твой дом - здесь. - Голос беловолосого был лишен интонаций, отчего казался неживым.
        - Мне здесь не нравится.
        - Не лги, - спокойно произнес эльф. - Тебе хорошо.
        - Нет!
        - …А будет еще лучше, - продолжал он, не обратив внимания на Катин возглас. - Сейчас мы начнем ритуал…
        - Какой еще ритуал?
        - Ритуал Обновления.
        Беловолосый протянул руку и погладил Катю по голове.
        - Чудесные волосы, - пробормотал он. - Для смертной, конечно. Каких-то десять лет
        - и прекрасный цветок превратится в сморщенный гриб. Тебе не страшно думать об этом, девица?
        Катя напряглась.

«Что это он затевает?»
        Рука эльфа скользила по ее волосам, легко погладила щеку, коснулась плеча. У Кати по коже забегали мурашки. Она отстранилась, ухватившись за шест балдахина, села. Похоже, ей стало лучше.
        - Что такое, девица? - Эльф был удивлен, лаская ее взглядом. - Тебе неприятны мои прикосновения?
        - Эдуард Георгиевич здесь?
        - Да, он поблизости.
        - Я хочу его видеть!
        Да, силы определенно возвращались к Кате.
        - Зачем он тебе?
        - Хочу, чтобы он подтвердил свое обещание! - сердито сказала Катя.
        - Какое еще обещание?
        - Он обещал, что ничего подобного… - Катя запнулась. - В смысле, никакого интима…
        - Девица, опомнись! - усмехнулся беловолосый. - Эдуард Георгиевич мне тебя подарил. Ты - подарок. Теперь ты принадлежишь мне. Целиком. Твое тело, твое…
        - Помогите! - закричала Катя, вскакивая…
        Эльф ловко поймал ее за руку, швырнул обратно, хлестнул по лицу кончиками пальцев.
        Катя вскрикнула - на этот раз от боли.
        - Не зли меня, - произнес он с угрозой. - Или тебе будет очень больно, девица!
        Катя тяжело дышала, съежившись на кровати. Ей вдруг стало очень холодно в тонком модельном платье.

«Если я буду сопротивляться, он меня просто убьет, - в ужасе подумала она. - Вот влипла… Что же делать?»
        Эльф снова протянул руку. Катя сжалась в комок.
        - Ты боишься, - с удовольствием констатировал беловолосый.
        - Не боюсь я вас, - пробормотала она, подбирая слова, чтобы ненароком не разозлить эльфа. - Но вы мне неприятны… противны. Отпустите меня!
        - Ты глупа, девица. Для смертной счастье - разделить ложе с истинным Туат’ха’Данаанн. Тысячи таких, как ты, мечтают об этом. Разумеется, тебе страшно, но страх делает наслаждение острее. Некоторые твои предшественницы умирали от счастья. У смертных такое слабое сердце… - Эльф ласково улыбнулся. - Умереть от наслаждения - разве можешь ты мечтать о большем счастье? Мы, Ши, любим вас больше, чем вы сами способны любить друг друга. И мы заботимся о тех, кого любим. Но строго наказываем ослушниц!
        - Да, мне говорили, что вы относитесь к людям как к домашним животным, - сказала Катя, вспомнив слова Карлссона.
        - Как к домашним любимцам, - поправил эльф. - Мы выбираем кого-нибудь из вас… Как вы подбираете уличного котенка. Ты просто не понимаешь, как тебе повезло, что выбор моего друга пал на тебя. Однако не обольщайся. Меня не привлекают смертные. Вы слишком примитивны. Но мне нужно было пройти обряд, чтобы подкрепить свои силы. Для этого Селгарин подарил тебя мне. Ты - подходишь. Твоя невинность, твоя жизненная сила нужны мне. И ты отдашь их мне. Отдашь с радостью, потому что никто из смертных не даст тебе того, что дам я. Сегодня ночью ты познаешь такое, что останется с тобой навсегда. Такое, что после сама откажешься верить, что это было на самом деле, что это - не сон…
        Катя слушала беловолосого со страхом, любопытством и недоверием. Она сама не заметила, что перестала дрожать. Эльф продолжал свои речи, не прекращая наблюдать за ней.
        - …Если ты переживешь эту ночь, - продолжал он, нежно обнимая плечи Кати, - ты больше никогда не будешь счастлива со смертным. Всю жизнь ты проведешь в погоне за этим сном…
        - Не надо… Отпустите, - пробормотала Катя. В камине потрескивали ветки можжевельника. От пахучего дыма у нее снова закружилась голова.
        - Подожди, девица, сейчас… - шептал эльф, притягивая ее к себе. - Сейчас ты увидишь…
        И вдруг все изменилось: ощущения, краски, звуки, и даже само пространство. Катя почувствовала, что у нее все поплыло перед глазами, ее куда-то понесло, закручивая, как в водовороте. Кровать рухнула куда-то вниз, и Катя - вместе с ней. Единственной опорой оставались руки эльфа. Он прижал ее к груди, и Кате показалось, что они летят, уносимые ветром, студеным, пронизанным белыми вспышками снежинок… Но руки эльфа были еще холоднее. Катю била дрожь; она вспомнила, что должна испытывать неземное блаженство, но всё, что она чувствовала, - жуткий холод. «Опять обманул, - подумала она. - Заговорил… чтобы не сопротивлялась…»
        Снежинки летели все гуще, ветер превращался в буран. Катя еще чувствовала их уколы, но кожа почти онемела. Катя неожиданно увидела, что сквозь буран на нее смотрят огромные глаза эльфа - бледно-голубые, как снятое молоко. Лицо эльфа приблизилось, Катя ощутила прикосновение губ, и снова все исчезло в снежном буране. Кате казалось, что это ветер сжимает ее в объятиях, высасывает из нее тепло, а вместе с ним и жизнь. В буране вдруг замелькало что-то темное - Кате показалось, что это верхушки елей. А внизу, в зимнем лесу, кипела битва. Кто с кем сражается - Катя не понимала. Но она не просто наблюдала - участвовала. Брызги крови на снегу, крики и лязг оружия сквозь свист и вой пурги. Всё смешалось. Катя не могла разобрать, то ли она кого-то убивает, то ли убивают ее… Или она летает над битвой, вдохновляя бойцов на убийство.
        Вдруг она увидела своего сида. Он стоял посреди огромной пещеры, а у него в ногах лежала связанная женщина. Лицо ее, и без того очень некрасивое, покрывала корка запекшейся крови. Она извивалась, пытаясь отползти от сида. Тот наблюдал за ней с хищной улыбкой. Он наслаждался.
        Катя испытала укол ревности. Ее охватило возбуждение. Из холода бросило в жар. Она потянулась к эльфу, обняла его и впилась поцелуем в холодные твердые губы.
        Когда эльф попытался отстраниться, Катя вцепилась в него, не отпуская. Он больше не казался Кате неживым и противным. Наоборот, именно то, что раньше ей особенно претило, - пергаментная кожа, узкие губы, звериные глаза - волновало и притягивало ее.
        Она снова поцеловала его, жадно, страстно. Его ледяные губы раскрылись, и жаркое дыхание потекло из его уст в Катины легкие, обожгло их восторгом и наслаждением… И тут могучие руки оторвали Катю от губ сида. Его собственные руки. Кажется, он что-то кричал. Катя не успела удивиться, почувствовала, что куда-то летит… Упала, ударившись спиной о камень, но не почувствовала боли. Зато она увидела нечто ужасное: ребенка лет шести, изуродованного, с выколотыми глазами, но все еще живого… Он плакал, прижимая к груди отрезанную человеческую голову… Игрушку!
        Пронзительный крик вывел ошеломленную Катю из оцепенения. Катя увидела, как взлетел меч сида - и упал на связанную женщину.
        Крик превратился в жуткий звериный вой… Меч взлетел снова…
        - Не-ет! - закричала Катя. - Не надо!!!
        Меч опустился - и крик оборвался.
        Сид повернулся - Катя увидела его лицо: жуткое, как оживший череп. Он шагнул к ней… Длинная черная тень упала на искалеченного ребенка…
        Катя очнулась и увидела беловолосого. Он держал в руках тот самый меч, но вид у него был не ужасающий, а изумленный. Доспехов на беловолосом не было. И вообще никакой одежды.
        - Не понимаю, - пробормотал беловолосый, откладывая меч.
        Катя смотрела на него, пытаясь хоть как-то совместить реальность и сон.
        - Посмотри на меня, - попросил сид. - Скажи, я не изменился?
        - Вроде нет… - В голове у нее все перемешалось. Мысли разбегались, как испуганные тараканчики.
        Кожа у беловолосого была бледная, даже сероватая, плечи узкие, но торс бугрился мускулами. Ниже Катя старалась не смотреть.
        - А ты - изменилась! - заявил эльф.
        - Что со мной? - испугалась Катя. Ей сразу вспомнилось то, что случилось с Наташей. - Что со мной? Я плохо выгляжу?!
        - Наоборот. Выглядишь ты превосходно. Это ужасно!
        - Что в этом ужасного? - с облегчением проговорила Катя.
        Эльф не ответил. Он поднялся с кровати, накинул на плечи жемчужного цвета халат и принялся бродить по комнате. Катя следила за ним. Ей опять стало холодно, и она завернулась в тяжелое шелковое покрывало. Тепла от него не было никакого.
        А на Кате даже платья не было. На ней совсем ничего не было - ее раздели догола.
        - Меня что, разыграли? - бормотал эльф, мечась по залу. - Или ритуал был проведен неправильно?
        Он внезапно остановился, нависая над Катей:
        - Это ты - мой Источник! - зарычал он. - Ты - мой, а не я - твой!
        Катя съежилась в комочек.
        - Кто ты, девица? - прошипел сид, наклоняясь над ней. - Кто ты?
        - Я - никто… - пролепетала насмерть перепуганная Катя. - Я просто девушка. Не смейте меня трогать! - взвизгнула она, но эльф вырвал у нее покрывало (он был намного сильнее), сильным толчком опрокинул на спину… Катя вцепилась ногтями в его щеку… Получила кулаком по голове, на несколько секунд потеряла сознание…
        Очнулась, ощутив, как ледяные руки шарят по ее телу…
        - Подарочек… - бормотал сид. - Подарочек с сюрпризом…
        Зазвенело стекло. Тяжелая портьера обрушилась на пол вместе с гардиной.
        Беловолосый мгновенно выпустил Катю и схватился за меч.
        В следующий миг серая стремительная тень обрушилась на сида. Но тот оказался не менее быстрым…
        Глава пятьдесят третья
        Дубки. Десятью часами раньше
        Как-то два эльфийских мудреца решили провести эксперимент по межвидовому скрещиванию. В результате один из мудрецов скончался, второй получил телесные повреждения средней тяжести. Потомства тоже не получилось, зато троллиха осталась довольна.
        - Слышь, сержант, а не пора ли упырю дурь заправить? - спросил один из бойцов. - Вроде хозяин сказал: каждые два часа надо…
        Семеняка поглядел на чудовище, поросшую мехом кучу дерьма, которое они сразу окрестили упырем.
        - Надо, значит, сделаем, - Семеняка взял шприц, отломил головку ампулы.
        Семеняка знал, сколько реально стоит одна такая ампула на черном рынке.
        А в здоровенный ветеринарный шприц таких входило четыре.
        Поэтому ампулы с оставленной заказчиком «дурью» лежали у Семеняки в кармане, а всосанная поршнем жидкость была обычным анальгином из аптечки. Тварюка и так сдохнет. Нечего на нее дорогостоящий продукт изводить. Сойдет и анальгин. Тоже обезболивающее, как-никак. Тем более лоховатый хозяин забыл предупредить, чтобы пустые ампулы сдали ему по счету. Все бойцы подтвердят, что уколы Семеняка делал. А деньги ему во как нужны: на этой неделе тачку новую брать…
        - Обезьянник отопри, - велел Семеняка бойцу.
        Тоже глупость - каждый раз запирать клетку с падалью, да уж ладно - невелик труд.
        Семеняка вошел внутрь, присел на корточки, намереваясь воткнуть иглу в то, что можно считать задницей упыря…
        И вдруг заметил, что упырь глядит на него красным, налитым кровью глазом.
        Сержант удивился, но не особенно. Нехай глядит, не жалко. И всадил иглу в мохнатую ягодицу…
        Неведомой силой сержанта оторвало от бетонного пола и шмякнуло головой о железные прутья. Остальным бойцам повезло.
        Потому что они не предприняли ничего, чтобы остановить упыря. Просто не успели. Семеняку упырь унес с собой.
        Примерно через пятнадцать минут после того, как голова Семеняки расплющилась о железную решетку, дежурному по району был сделан звонок. Звонивший представился младшим сержантом Ивановым и с паническими нотками в голосе сообщил, что «сбежала дикая обезьяна!»
        - А мне что звонишь? - недовольно буркнул дежурный.
        - А куда? - растерялся младший сержант.
        - В зоопарк, твою мать! Директору! - И бросил трубку.
        Позвонил ли младший сержант в зоопарк, неизвестно.
        Давненько Хищник не пробовал человечины. Карлссон не разрешал. Но сейчас был особый случай. Хищнику нужно было свежее мясо. С кровью. Когда он закончил трапезу, все раны его зажили, зрение и слух полностью восстановились. Вместо жуткой дыры на груди осталась лишь уродливая проплешина. Ничего, к утру она зарастет красивой серой шерсткой.
        Хищник зарыл недоеденные остатки, тщательно вылизался и отправился в путь. Он знал, что Карлссона куда-то увезли, и знал, что в этом замешан сид. Хищник видел этого сида. Отчасти поэтому он утратил необходимую осторожность, и человечки сумели его подстрелить. Они очень хитрые, человечки, а сид - еще хитрее. Но все равно Хищнику нужно добраться до сида раньше, чем он сделает с Карлссоном то, что сиды обычно делают с троллями. Нужно спешить…
        Километров пять Хищник двигался лесом (всё зверье пряталось, чуя его приближение), но потом лес кончился, и Хищнику пришлось ждать темноты. Как только стемнело, он влез на густую сосну у самой дороги и затаился. Мимо проносились машины, с шипением рассекая воздух. Все они были слишком малы, или их скорость слишком велика. Наконец показалось то, что подходило Хищнику: старенькая «газель» с крытым кузовом. Грузовичок шел под шестьдесят. Не потому что соблюдал правила, а просто от древности был не способен разогнаться быстрее. Хищник дождался, пока «газель» поравняется с деревом, и перепрыгнул на крышу. Удар был сильный - машину основательно тряхнуло. Водитель, перепугавшись, ударил по тормозам. Но дорога была чистая, сбитые пешеходы нигде не валялись, колеса были в порядке, и шофер, ворча по поводу колдобин, которые никак не заделают, поехал дальше. Хищник лежал на брюхе, вцепившись когтями в края крыши, щурился от встречного ветра и с любопытством смотрел, как из сырой ночной темноты постепенно вырастают городские огни.
        На въезде в город в лахтинском КПП «газель» остановили гаишники. Шоферу велели открыть двери фургона - показать, что внутри. Хищник лежал прямо под фонарем, и если бы кому-нибудь пришло на ум заглянуть на крышу, этот «кто-то» был бы очень удивлен. Хищник занервничал. Он приподнял голову, увидел у будки человека с автоматами и тихонько зарычал.
        - Вы бы карбюратор продули, - посоветовал гаишник, отдавая шоферу документы. - Мотор неровно работает, с хрипом каким-то.
        - Недавно продувал, - буркнул шофер и с лязгом захлопнул дверь. Хищник дернулся и злобно рявкнул.
        - Убедились? - обрадовался гаишник. - Точно, карбюратор барахлит.
        - Какой, на фиг, карбюратор? - не выдержал шофер. - Я же мотор заглушил!
        Гаишник с подозрением посмотрел на грузовик, но, поскольку документы и груз были в порядке, водилу он задерживать не стал.
        Хищник доехал на крыше «газели» до Ушаковского моста. Там «пересел» на военный грузовик, который покинул на Петроградской, на мосту через Карповку. Остаток пути Хищник прошел привычным маршрутом - по крышам и чердакам.
        Глава пятьдесят четвертая,
        в которой Хищник получает своего сида, но для Кати в итоге всё оборачивается очень плохо
        Вот главный принцип дипломатии троллей:

«Не трать слов зря - возьми дубину побольше».
        Хищник напоролся на клинок, опрокинулся на бок и завизжал…
        Сид ударил еще раз, но промахнулся. Меч вонзился глубоко в пол. Сид выдернул его, но за это время Хищник вскочил. Одна ручища его висела плетью, но второй он сцапал врага, поднял и треснул об пол. Сид уронил меч и обмяк.
        Всего этого Катя не видела. Мелькание теней, длившееся несколько секунд, а потом - прижатый к ковру беловолосый и нависший над ним Хищник.
        Кошмарная пасть распахнулась. Катя поняла, что сейчас произойдет, - и зажмурилась…
        Раздался страшный грохот.
        Катя подпрыгнула, широко открыла глаза и увидела, что в дверях стоит Селгарин с огромным ружьем, из ствола которого курится дымок. Хищник уже не нависал над сидом. Он корчился на ковре, а беловолосый сид стоял на ногах…
        Селгарин передернул затвор…
        Лапа Хищника метнулась к беловолосому, но тот увернулся. Селгарин выстрелил еще раз.
        Хищника отшвырнуло на полметра.
        Сид бросился к Кате. Катя завизжала и попыталась пнуть его ногой, но Катя была беловолосому не нужна. Не нужен был ему и меч, который лежал в полуметре от кровати. Он схватил свою одежду и устремился ко второй двери.
        Селгарин закричал ему что-то, но беловолосый даже не оглянулся.
        Красивое даже сейчас лицо Селгарина перекосилось от ярости, и он всадил еще три заряда в корчащееся тело Хищника.
        И тут патроны у него кончились.
        А Хищник встал.
        Он был весь в крови, морду разворотило так, что кости торчали наружу, но он был жив и надвигался на Селгарина.
        Селгарин отшвырнул бесполезное ружье и попытался проскочить мимо Хищника к мечу. У него получилось бы - раненый Хищник утратил свою невероятную быстроту, но вмешалась Катя. Она соскользнула с постели и схватила меч сама. Меч оказался довольно-таки тяжелым, но, держа его двумя руками, Катя вполне могла махнуть им разок-другой.
        Что она и сделала, заставив Селгарина отпрянуть… Прямо в объятия Хищника.
        Клыки сомкнулись на плече Селгарина. Хрустнула сломанная ключица. Селгарин жутко закричал…
        В следующее мгновение в комнату ворвалось сразу множество народа: Дима, Лейка, Карлссон, еще двое мужиков, висящих на Карлссоне, которых он походя стряхнул и выкинул наружу, избавив от шокирующего зрелища: Хищник, вставший во весь свой двухметровый рост и держащий в зубах орущего и извивающегося Селгарина.
        Хищник уронил Селгарина на пол и наступил ему на горло. Селгарин перестал вопить, и сразу стало намного тише.
        - Катя! - закричала Лейка, увидевшая ее первой. - Ты жива!
        - А как ты думаешь? - воинственно (меч все еще был ее руках) спросила Катя.
        Тут она сообразила, что стоит совсем голая перед мужчинами, бросила меч, схватила с кровати одеяло и завернулась в него.
        Впрочем, на нее никто не глазел. Дима деликатно отвел глаза, а Карлссону было не до того.
        - Где второй сид? - по-шведски спросил он у Хищника. Тот прорычал что-то неопределенное. После того как заряд картечи угодил ему в морду, дикция у него испортилась окончательно.
        - Где второй сид? - по-русски повторил Карлссон.
        - Туда убежал! - Катя кивнула на вторую дверь.
        Карлссон молча устремился в указанном направлении.
        В зал сунулся кто-то… Увидел Хищника и драпанул.
        - Лейка, где-то там мои тряпки, - сказала Катя. - Дай их сюда. Димка, отвернись.
        - Давай живее, - сказал Дима, отходя к выбитому окну. - Надо отсюда убираться. Эй, что ты делаешь? - крикнул он Хищнику, который оттолкнул его и полез на подоконник, держа в зубах свою добычу. Потерявший сознание Селгарин свисал у него из пасти, как мышь-переросток.
        Хищник не обратил на окрик внимания, вылез наружу, ухватился за что-то наверху (порубленная рука его уже восстановилась), потянулся и исчез. Дима увидел, что на подоконнике остался толстый кожаный бумажник. Дима, после секундного колебания, сунул его в карман.
        - Сматываемся быстро! - скомандовал он.
        Лестница вывела их к служебному выходу. Дверь была открыта. Во внутреннем дворе было довольно темно. Но можно было разобрать, что одна из стен закрыта лесами, а у второй теснились дорогие иномарки.
        Карлссона не было. Сбежавшего сида - тоже.
        - Что они с тобой сделали? - шепотом спросил Дима.
        - Да так, попытка изнасилования, - сказала Катя. Ей вдруг стало весело и легко. Неужели все обошлось?
        Диме весело не было. Он скрипнул зубами.
        - Этот? Которого Хищник задрал?
        - Нет, другой. Который удрал. Кстати, вон машина Селгарина. Если бы ты умел водить, сейчас бы прокатились с ветерком.
        - Я умею, - сухо произнес Дима. - Еще ключ нужен, ты в курсе?
        Машинально он сунул руку в карман, где лежал бумажник… и нащупал внутри ключ.
        - Я…
        Тут фары здоровенного угловатого джипа, стоящего метрах в десяти, полыхнули ослепительным дальним светом, а сам джип рванулся с места и полетел на них. Дима дернул Катю за руку, в сторону… Но джип резко затормозил, дверца его распахнулась, водитель его схватил Катю, рванул с такой силой, что едва не вывихнул ей плечо. И вывихнул бы, если бы Катина левая рука не выскользнула из пальцев Димы. Водитель, проявив недюжинную силу, перебросил Катю через себя - на правое сиденье.
        Катя закричала. Подоспевшая Лейка швырнула в джип подвернувшимся обломком кирпича. Дима ухватился за открытую дверцу машины, но джип взревел, взвизгнув покрышками, прыгнул вперед, Дима сорвался и покатился по асфальту, а джип вырулил в ворота, с лязгом отбросив «кенгурятником» створку, и умчался.
        Что-то с шумом обрушилось на асфальт. Карлссон. Спрыгнул и устремился за джипом.
        - Стой! Погоди! - закричал Дима. - Так ты его всё равно не догонишь!
        Карлссон остановился…
        Дима встал, потирая ушибленный локоть.
        - Сейчас, погоди… - Он нащупал в кармане брелок.
        Пискнула отключенная сигнализация.
        Дима полез в машину Селгарина.
        Лейка подошла к Карлссону, потерлась щекой о его плечо.
        - Ушел, - пробормотал Карлссон. - Опять ушел…
        Дима возился внутри селгаринского «порше». Через несколько секунд заурчал мотор.
        - Эй! - позвал Дима изнутри. - Если вы будете так стоять, мы его точно не догоним.
        Глава пятьдесят пятая
        Погоня
        Шел как-то эльф через заснеженный перевал, замерз страшно, зуб на зуб не попадает, вдруг видит - пещерка, а в пещерке - горный тролль сидит, снежного барса дрессирует. Увидел эльфа, обрадовался.
        - Замерз? - спрашивает. - Согреться небось хочешь?
        - Очень хочу, - отвечает эльф.
        - Сейчас согреешься, - обещает тролль. И командует снежному барсу:
        - Фас!
        Карлссон плюхнулся на переднее сиденье, Лейка втиснулась на заднее. Дима газанул,
«порше» дернулся, прыгнул вперед и заглох.
        - Поехали! - нетерпеливо приказал Карлссон. - Сид уходит.
        - Сейчас, - пробормотал Дима, щелкая какими-то переключателями. - Только вспомню, где тут… Ага, вот фары. Дайте разобраться, а то сейчас врежемся, к чертовой бабушке. Какая-то странная машина - чуть педали коснешься, а ее уже куда-то уносит…
        - Ты точно водить умеешь? - с подозрением спросила Лейка.
        Дима наконец завел мотор и очень осторожно вывел машину на улицу. Двигатель работал почти бесшумно.
        - В какую сторону он поехал, кто-нибудь видел?
        - Направо, - сказал Карлссон. - А потом еще раз направо.
        - Точно?
        - Не спорь с ним, - прошипела Лейка. - Он лучше знает. Давай, жми на газ, а то плетемся как черепаха.
        - Как скажешь, - согласился Дима, и «порше», как ракета, рванулся вперед. Дима, не ожидавший такой прыти, тут же тормознул… Тормоза оказались на уровне - машина остановилась, как будто врезалась в стену, и опять заглохла. Все повалились вперед. Лейка охнула, стукнувшись лбом о подголовник, и принялась ругаться.
        - Машина слишком чуткая, - виновато проговорил Дима. - Я на такой никогда не ездил. Вы лучше пристегнитесь.
        - Мы теряем время, - напомнил Карлссон.
        Дима вырулил на Каменноостровский проспект и довольно осторожно, не обращая внимания на понукания Лейки, двинулся в сторону Петроградской. Машина шла неровно: Дима никак не мог приспособиться к чуткости «порше».
        - Что ты прыгаешь, как больной кенгуру? - возмущалась Лейка. - Не можешь ехать побыстрее?
        - Не могу, - соглашался Дима. - Пока не привыкну, быстро не поеду. Хорошо хоть ночь. Улицы пустые.
        - Димка, ты вообще-то по городу ездить умеешь?
        - Приблизительно. Я, честно говоря, по Питеру сам ни разу не ездил. Только с инструктором. И еще на даче с отцом катались…
        - Сколько раз? Один?
        - Почему сразу «один»? Раз шесть… или больше… Мне же восемнадцати нет. Как исполнится - сразу пойду права получать.
        - Покупать, - Лейка подчеркнуто тяжело вздохнула и откинулась на спинку сиденья. - Интересно, тут специально так низко сиденья установлены? - проворчала она. - Чувствуешь себя так, как будто сейчас пятой точкой все колдобины пересчитаешь. А это что там, справа от тебя?
        - Компьютер, - сказал Дима. - Видите - рекомендуемая скорость, температура воздуха внутри и снаружи, время… Ого - максимальная скорость по спидометру - 300 кэмэ в час. Она что, типа гоночной?
        Лейка фыркнула.
        - Глупости! По нашим дорогам только на гоночной и ездить!
        - Не глупее, чем откидной верх - при нашем климате.
        - Что гоночная - это хорошо, - неожиданно сказал Карлссон. - Значит, мы их догоним.
        Они проехали Петроградскую. Дима немного освоился и увеличил скорость. Каменноостровский на всем протяжении был практически пуст.
        - Ты уверен, что эльф поехал именно туда? - снова спросил Дима.
        - Уверен. Его зовут Ротгар.
        - Кого зовут Ротгар?
        - Сида.
        Дома по сторонам дороги мелькали так быстро, что в этом было нечто нереальное.
        - Как твои руки? - поинтересовался Дима.
        - Залечиваются.

«Порше» миновал Каменный остров и выехал на Ушаковский мост. Вдруг Карлссон резко приказал:
        - Поворачивай налево.
        - Но здесь нет поворота!
        Карлссон протянул руку и крутанул руль влево. Дима, увидев, как навстречу машине несется светофор, ударил по тормозам, выкрутил руль до конца, выскочил на встречную и, благополучно разминувшись со светофором, свернул в карман.
        - Ну ты, блин, даешь! - донесся сзади возмущенный вопль Лейки. - Угробить нас всех захотел?!
        - Вижу, что с руками у тебя уже нормально, - проворчал Дима.
        - Теперь прямо, - сказал Карлссон, как будто ничего не случилось, и указал на пустынное Приморское шоссе: - Сид поехал туда.
        Дима повеселел.
        - Туда - это значит, за город. Ну, держитесь покрепче - сейчас поедем быстро.
        Им действительно повезло. Приморское шоссе - пустое, отлично освещенное - тянулось вдоль Невы, являя собой идеальную трассу для такого неискушенного водителя, как Дима. Редкие светофоры мигали желтым, и ничто не мешало разогнаться как следует. Дважды Дима замечал гаишников, но первые были слишком заняты, потроша какой-то фургон, а мимо вторых «порше» пронесся так быстро, что гаишник даже не успел махнуть своей палкой.
        Однако у гаишников, кроме палок, была еще и рация. На выезде из города машину уже ждали.
        Дима еще издалека увидел фигуру в форме, которая махала жезлом, стоя посреди дороги. Второй тусовался возле автомобиля с синей мигалкой.
        - Черт! - прошипел Дима, сбрасывая скорость. - Попали!
        - Спокойно, - не растерялась Лейка. - Дай-ка бумажник Селгарина… Ну вот и права, и техпаспорт. Ух ты, какая пачка денег!
        - Это же не мои права!
        - Да по фиг. Мой папа, когда нарушает, всегда делает так - кладет в права деньги, и больше никаких вопросов не возникает…

«Порше» остановился метрах в десяти за милицейской машиной. Гаишник подошел к передней двери, но навстречу ему никто подобострастно не выскочил. Стекло со стороны водителя поехало вниз, и наружу высунулась рука с правами.
        - Вам известно, с какой скоростью разрешено передвигаться по городу? - хмуро поинтересовался гаишник. - Или для вас правила не писаны?
        - Извините, - донеслось из машины. - Торопимся. На паром в Турку опаздываем.
        Гаишник пошуршал книжкой, сунул ее обратно в полуоткрытое окно и мрачно сказал:
        - Поезжайте. Но так больше не борзейте. Сто пятьдесят по городу - это перебор.
        - Можно вопросик? - кокетливо спросила из машины невидимая женщина. - Вы случайно не заметили - тут перед нами черный джип-«мерседес» не проезжал?
        - Проезжал, - хмыкнул гаишник. - Вернее, пролетал. Минут пятнадцать назад. Вместе едете?
        - А как вы догадались? - удивились в машине.
        - Он тоже сказал, что на паром опаздывает.
        - Так, - сказал Дима через пару минут, когда «порше» снова одиноко летел по ночному шоссе, - Значит, он в Финляндию намылился. Неглупо.
        - Если на паром, то не в Финляндию, а в Швецию, - поправила его Лейка. - У кого-нибудь из присутствующих есть загранпаспорт с действующей визой? Карлссон, ты же все-таки швед!
        - У меня нет паспорта, - безразлично сказал Карлссон. - Зачем он мне?
        - Слушайте, - воскликнул Дима. - Этот, как его, Рутгер…
        - Ротгар, - поправил Карлссон.
        - …Он же не один, а с Катькой! И у нее точно нет паспорта. Значит, через границу ее не перетащить. Вот черт! Вдруг он ее придушит где-нибудь по дороге…
        - Не придушит, - сказал Карлссон. - И пограничники их пропустят. Сид им глаза отведет. Он умеет.
        - А ты? - спросила Лейка.
        - Что я?
        - А ты умеешь?
        - Мне это не нужно.
        - А что тебе нужно? - взорвалась Лейка. - Тебе на нее наплевать, да? Тебе только этот чертов сид нужен!
        - Да, - спокойно ответил Карлссон. - Сид мне нужен. А ему нужна Катя. Не беспокойся: когда я убью сида, всё будет хорошо.
        - Если, - заметил Дима.
        - Что - если? - спросила Лейка.
        - Если Карлссон убьет сида, - уточнил Дима.
        - Я его убью, - заявил Карлссон.
        - Допустим. Но сначала мы должны его догнать. Причем желательно - до Выборга.
        - А дальше? - спросила Лейка. - Вот мы догнали его - и что дальше? У нас есть оружие? У меня - нет. И Хищник в городе остался…
        - Я сам оружие, - сказал Карлссон.
        - Проезжаем Сестрорецк, - сообщил Дима.
        Все замолчали и несколько минут смотрели в окна. Слева проносились редкие огоньки уличных фонарей, справа до самого горизонта темнело озеро.
        - Слушай, Карлссон, - сказала Лейка. - А этот Ротгар, он нам тоже может глаза отвести?
        - Мне - нет.
        - А нам?
        - Вам - да.
        - И что же делать?
        - Ничего!
        - Но должен же быть какой-нибудь способ! - воскликнула Лейка.
        - Я его не знаю.
        - Если это типа гипноза, - вмешался Дима, - то я читал кое-что. Надо набрать побольше воздуха, задержать дыхание, сколько сможешь, а потом - резко выдохнуть.
        - Полагаешь, это сработает? - с сомнением спросила Лейка. - Так просто? Карлссон, что ты думаешь?
        - Сработает, - сказал Карлссон. - Если он сам считает, что это сработает.
        - Ничего не поняла.
        - Чего тут непонятного? - удивился Дима. - Обычное само…
        - Вон там машина! - внезапно закричала Лейка, указывая вперед, через плечо Карлссона на красные «глазки» габаритов. - Быстрее! - закричала она, подскакивая на сиденье. - Это он!
        Дима решительно нажал на газ. Наконец стало слышно, как работает мотор. Деревья вдоль дороги сливались в расплывчатые полосы. Огни идущей впереди машины приблизились… и снова начали удаляться.
        - Удирает, - пробормотал Дима. - Значит, это он. Если, конечно, не какой-нибудь гонщик.
        - Это он, - уверенно заявил Карлссон.
        Огни впереди неожиданно пропали. Дима азартно вдавил в пол педаль газа…
        - Поворот! - закричала Лейка. - Тормози!
        В тот же миг дорога ушла влево. Взвизгнули тормоза, запахло горелой резиной.
«Порше» занесло, развернуло поперек дороги. Лейка так стукнулась головой о стекло, что у нее потемнело у глазах. Однако с шоссе они не вылетели.
        - Вписались! - с облегчением выдохнул Дима, крутя руль. - Вот это тачка! Видали, как дорогу держит? У нее, наверно, отдельный привод на каждое колесо.
        - Лучше б я за руль села! - простонала Лейка откуда-то из-под сиденья. - Шумахер хренов…
        Машина оказалась на сложной развязке. В разные стороны разбегалось несколько дорог
        - пошире, поуже, освещенные и нет. Указатели были невнятные.
        - Видели, куда поехал эльф? - спросила Лейка, приглаживая растрепавшиеся волосы перед зеркалом заднего вида. - Карлссон? Что говорит твоя интуиция?
        - Туда, - Карлссон указал на крайнюю справа дорогу.
        - Ага! - воскликнул Дима, - шоссе «Скандинавия». Там дорога классная. Там мы его быстро достанем.
        Шоссе «Скандинавия», широкое, идеально гладкое и прямое, было словно нарочно создано, чтобы разгоняться до сверхзвуковых скоростей. Как сообщил всем Дима, оно и планировалось как взлетная полоса на случай войны. Но, с точки зрение Димы, оно страдало одним серьезным недостатком: по нему, как реактивные снаряды, проносились грузовые фуры из Финляндии, не обращая внимания на легковушки и слепя их дальним светом. Всякий раз при виде фуры Дима сбавлял скорость до сотни и старался держаться поближе к краю дороги.
        - Что ты крадешься? - шипела на него Лейка. - Никто тебя таранить не собирается.
        - Столкновение на такой скорости - это стопроцентный летальный исход, - сообщил Дима.
        Лейке казалось, что машина еле тащится, потому что на такой машине, да еще на приличной дороге скорость практически не ощущалась. Но стрелка спидометра временами выползала за сто пятьдесят, и тогда «габариты» идущей впереди машины приближались.
        Вот она вильнула, обходя попутную фуру, идущую «всего лишь» на ста тридцати. Дима тоже пошел на обгон - и еле успел вернуться на свою полосу, пропуская встречную.
        - Пристегнитесь же наконец! - закричал он, хотя и понимал, что при лобовом столкновении на такой скорости никакие подушки не помогут.
        Вторая попытка оказалась удачнее. Дима обошел фуру, выжал сто семьдесят - и через несколько минут догнал удирающий джип и пристроился за ним.
        - Что теперь? - спросил он.
        - Остановить его, - сказал Карлссон.
        - Каким образом?
        - Как хочешь.
        - Что значит - «как хочешь»?
        - Столкни его с дороги. Или тарань.
        - Ты вообще нормальный? - осведомился Дима. - На такой скорости мы побьемся всмятку!
        - Мне ничего не будет, - «утешил» его Карлссон.
        - Классно! А о нас ты подумал?
        - В принципе, - встряла Лейка, - здесь должны быть аварийные подушки безопасности. Давайте рискнем!
        - А ты вообще молчи! - рявкнул Дима. - Авантюристка! Это ты Катьку к Детям Ши заманила! Мозги подключи! Он в три раза тяжелее нас!

«Порше» уже пять минут висел на хвосте у джипа, но преследователи так и не могли прийти к единому мнению. Единственный способ «атаки», который Дима считал доступным, - врубить дальний свет. Что он и сделал.
        - Хорошо, - наконец заявил Карлссон. - Не надо его таранить. Только поравняйся с ним, а дальше я сам.
        - Ты что затеял? - закричала Лейка, увидев, что рука Карлссона потянулась к ручке, открывающей дверь, и вцепилась ему в плечи. - Стой, самоубийца!
        Карлссон не обратил на вопли Лейки ни малейшего внимания. Его неподвижный взгляд был прикован к джипу. В этот момент он поразительно напоминал Хищника, и Лейка только подивилась, как она могла так долго принимать его за обычного человека.
        Дима выехал на встречную, и джип оказался справа. Лейка увидела эльфа. Вот он оглянулся, бросил на «порше» полный злобы взгляд. Карлссон тоже увидел врага, и у него совершенно по-звериному засветились глаза. Не отрывая взгляда от эльфа, он схватил левой рукой руль и крутанул на себя. «Порше» вильнул вправо, едва не вылетев с трассы. Лейка истошно завизжала.
        - Не надо! Разобьемся оба! - заорал Дима, вцепляясь в руль и дергая его в противоположную сторону. Карлссон, не обращая на него внимания, снова потянул на себя руль. «Порше» потерял скорость, джип рванулся вперед, вильнул, подрезая, и резко ударил по тормозам.
        Дима тоже рефлекторно нажал на педаль тормоза - одна из немногих реакций, выработанных у него в процессе обучения, - тормозить, когда загораются тормозные огни идущей впереди машины.
        Тормоза у «порше» были замечательные, но дистанция была слишком маленькой. Удар, треск и скрежет металла…
        Глава пятьдесят шестая
        Местъ сида
        Сидят два эльфа на берегу озера, рыбку ловят. И вдруг видят - бежит к ним тролль-хищник.
        - Ну все, пропали! - восклицает один эльф.
        А второй начинает молча раздеваться.
        - С ума сошел? - говорит первый. - Он же плавает намного быстрее тебя!
        - Сейчас это не важно, - бормочет второй, сбрасывая башмаки. - Главное, что ты плаваешь медленнее меня.
        Эльф втащил Катю внутрь, едва не оторвав ей руку, захлопнул дверцу и заблокировал ее.
        Катя даже не успела понять, что произошло. Только что все было хорошо - она спасена, вокруг друзья, а через мгновение - опять рядом с ней беловолосый злодей, который куда-то ее увозит.
        Джип покатил к выходу, Катя дернула ручку. Заперто.
        - Сидеть, - бешено прошипел эльф. - Задушу.
        Джип вырулил из ворот, круто свернул направо (Катю бросило на водителя, он небрежно оттолкнул ее локтем), на Каменноостровский, и рванул вперед, быстро набирая скорость. Эльф давил на газ, часто поглядывая в зеркало заднего вида. Когда Петроградская осталась позади, лицо эльфа стало менее напряженным, но скорость он не сбросил. За Ушаковским мостом джип выехал на виадук. Открывшаяся сверху панорама Каменного острова и практически пустого проспекта совсем успокоила эльфа. Редкие машины ехали слишком медленно, чтобы угнаться за ним.
        В первый раз с того момента, как Катя оказалась внутри джипа, эльф посмотрел на нее.
        - Не думаю, что Хищник научился бегать со скоростью автомобиля, - заявил он, неприятно улыбаясь.
        - Куда вы меня везете?
        - Хороший вопрос. Сначала надо решить, куда я еду сам. Пока мы просто едем, подальше от Охотника и его чудовища. Но каков огр! Не ожидал я от него такой прыти. И такого коварства.
        - Какого коварства? О чем вы?
        - О том, как он мастерски выбрал манку. Должно быть, ему было непросто найти такую, как ты.
        - Я вас не понимаю, - пролепетала Катя.
        - А что тут непонятного? - усмехнулся беловолосый. - Огр-Охотник подыскивает человечка… - Он потрепал Катю по щеке. - …Аппетитного человечка, который очень понравится Ши. Ждет, пока Ши поймает человечка, а потом спускает на него Хищника.
        - Но если вы знаете все заранее, тогда…
        - Вот это я и называю: правильно выбрать манку, - перебил эльф. - Такую манку, от которой просто невозможно отказаться. Но Ши может, в свою очередь, расставить ловушку на огра. Что и было сделано, когда стало ясно, что ты - манка. Эд дважды приказывал тебя выкрасть…
        - Так это был он! - воскликнула Катя, но эльф не обратил внимания на ее возглас.
        - …Если бы все шло, как задумано, Охотник и Хищник угодили бы в идеальный капкан. Но дважды всё срывалось из-за бестолковости людишек. Эд вам слишком доверял. Только на третий раз ловушка сработала. И опять безмозглые людишки всё испортили: ухитрились выпустить Хищника. Хорошо хоть Хищник - тупая скотина, и всегда хватает того, кто ближе. А ближе оказался не я… - Эльф издал сухой смешок.
        - И вам совсем не жалко Эдуарда Георгиевича? Он ведь спасал вас!
        - Молодости свойственна жертвенность, - сказал беловолосый. - Проживи он еще лет триста-четыреста, понял бы, что своя жизнь - дороже. Зато огр теперь небось бесится от ярости. Ему ведь был нужен не просто Ши. Ему нужен был я.

«Какой подонок», - подумала Катя, но высказывать свое мнение не стала. Если на эльфа напала болтливость, надо постараться узнать как можно больше.
        - Почему Карлссон искал именно вас? - спросила она.
        - Злопамятный старый булыжник. - Лицо эльфа разгладилось, напряжение почти покинуло его. - Когда-то давно я немного побаловался с его семейкой. Другой был бы мне благодарен за то, что я избавил его от ненужных связей. Видела бы ты его троллиху… А его щенок, такая маленькая дрянь… Он так мерзко пищал… Испортил мне половину удовольствия…
        Перед глазами Кати промелькнули видения заснеженного леса, замученной женщины, безглазого ребенка с игрушечной головой в руках…

«Он меня тоже убьет, - со странным спокойствием подумала она, глядя на идеальный профиль эльфа. - Сперва поизмывается по-своему… уж не знаю, что он там придумает…» Катя покосилась на ручку двери.

«Дождусь светофора и попробую разбить стекло», - решила она.
        Впрочем, было непохоже, что эльф намеревается соблюдать правила движения. Он несся с такой скоростью, что Кате хотелось закрыть глаза.
        Справа, у обочины, промелькнула машина с мигалкой, гаишник с полосатым жезлом…
        - Нас тормозят, - сказала Катя.
        К ее удивлению, эльф послушно остановил джип и полез в бардачок за документами.

«Сейчас!» - подумала Катя.
        - Только попробуй, - угадал ее мысли эльф. - И я его просто пристрелю. А тебе пущу пулю вот сюда… - Он пихнул Катю стволом в живот.
        Катя побледнела, увидев у него в руке пистолет. Пока ее похититель, не выходя из машины, объяснялся с гаишником, она сидела тихо-тихо.
        - Вот и всё, - эльф поднял стекло и тронул машину.
        Джип вырулил на шоссе и снова начал набирать скорость.
        Почти до Тарховки оба молчали.
        - Ты спросила, не жаль ли мне Эда… - снова заговорил беловолосый. - Жаль, ты права. Столько лет мы с Эдом жили здесь, у вас. Неплохо жили. Слуги, почитатели, бизнес… Юному Ди так нравилась эта игра! И всё - прахом. Из-за тебя, между прочим,
        - эльф с неприязнью взглянул на Катю. - Подарочек мне захотел сделать! Из-за тебя, подарочек, он и достался Хищнику.
        - Я никогда не желала зла Эдуарду Георгиевичу, - возразила Катя. - Мне правда жалко, что он погиб.
        - Твои чувства никого не интересуют, - отрезал беловолосый. - Но я - огорчен. И мое огорчение выразится в том, что я прикончу огра. Он мне надоел!
        - А мне казалось, что вы его боитесь, - не удержавшись, поддела его Катя.
        - Я? - расхохотался эльф. - Огра? Да я таких, как он, десятками… Если бы мы встретились один на один… Но у него - Хищник. А это такая дрянь…
        Эльф неожиданно замолчал и впился взглядом в зеркало заднего вида.
        - За нами гонятся! - прошипел он.
        Джип с ревом рванул вперед. Далеко позади светились чьи-то фары. Катя покосилась на беловолосого и увидела, что у него на лбу выступил пот.
        - Почему вы думаете, что это за нами? - удивилась она.
        - Я не думаю… Я знаю.
        Скорость джипа все нарастала, но огни фар приближались удивительно быстро. Промелькнули огни и указатели дорожной развязки. Беловолосый, почти не снижая скорости, свернул направо.
        - Эдово «порше», - бормотал он. - Черт, что же делать… Мне от него не оторваться…

«Карлссон не умеет водить машину, - подумала Катя. - Кто же там за рулем? Нет, наверно, это не они».
        Проснувшаяся надежда на спасение стремительно угасала.
        Джип несся по прямому удобному шоссе. Едущая позади машина, отставшая на развязке, быстро нагоняла. Теперь она висела на хвосте, слепя водителя дальним светом. Катя оглянулась. Яркий свет мешал, но ей все равно показалось, что позади - белая машина Селгарина.
        - Зря я сюда свернул, - бормотал беловолосый. - Надо было на нижнее Выборгское шоссе… или в лес…
        Мимо с ревом пронеслась фура.

«Крутануть бы руль вправо, и всё сразу закончится», - подумала Катя.
        Но она знала, что не осмелится.
        - Пристегнись! - велел эльф.
        Катя послушно пристегнулась. Ее руки дрожали.
        Машина преследователей пошла на обгон, потом снова приотстала. Кате показалось, что она видит Карлссона. Кто сидел за рулем, она не разобрала. Может, Карина?
        Беловолосый кинул затравленный взгляд в сторону «порше»… И лицо его преобразилось: глаза заблестели, губы растянулись в злобной усмешке.
        - Он один! Без Хищника! - воскликнул эльф. - Ну всё, огр! Тебе конец!
        В тот же миг беловолосый газанул, обошел «порше» и резко ударил по тормозам.
        Удар, скрежет…
        Катю бросило вперед, головой в стекло, но ремень ее удержал. Эльф снова нажал на газ и унесся в ночь. Но через несколько минут, когда справа промелькнул указатель
«боковая дорога», джип сбросил скорость…

* * *
        Столкновение было не очень сильным - в «порше» даже подушки не сработали, но под капотом у него что-то заскрежетало - и Дима остановился. Джип, практически не пострадавший, тут же умчался вперед. Несколько мгновений - и его габаритные огни растворились в темноте. На табло компьютера «порше» высветилось сообщение о поломке. Какой именно, Дима не понял.
        - Поехали! - потребовал Карлссон.
        - Ладно, - согласился Дима.
        Он тронулся, плавно увеличивая скорость. Под капотом скрежетало.
        - Там что-то за что-то задевает, - изрек Дима очевидную вещь. - Может, остановимся, а то еще загоримся…
        - Вперед! - ледяным голосом приказал Карлссон.

«Порше» разогнался до ста. Как ни странно, скрежетать стало меньше. Дима прибавил еще. «Порше» шел нормально и «держал» дорогу вполне удовлетворительно. Но огни джипа впереди не появились.
        - Не понимаю, - пробормотал Дима. - Мы уже должны его достать… Не мог он так быстро смыться…
        - Может, он освещение выключил? - предположила Лейка.
        - Остановись, - внезапно потребовал Карлссон. - И открой окно.
        Помятый «Порше», зловеще скрежеща, остановился у обочины.
        Карлссон высунулся в окно и начал принюхиваться.
        - Ну? - не выдержала Лейка. - Нашел?
        - Он там, впереди - сказал Карлссон, указывая в темноту, в сторону от шоссе.
        - С дороги слетел, что ли? От удара?
        - Не знаю. Но он продолжает удаляться. Поехали.
        Дима послушно тронулся с места. Теперь они ехали медленно, внимательно глядя по сторонам.
        - Смотрите - знак «дорога сбоку»! - воскликнула Лейка.
        - Не «дорога сбоку», а «пересечение с неравнозначной дорогой», - автоматически поправил ее Дима.
        - Сворачивай туда, - скомандовал Карлссон.
        - А ты уверен, что он поехал именно туда?
        - Уверен - я его вижу.
        - Как же он, без фар?
        - Он видит не хуже меня.
        Они свернули на проселок. Первые метров двадцать шел неровный асфальт, сменившийся обычной грунтовкой. Потом пошли глубокие колдобины. «Порше» переваливал через них, скрипя и задевая днищем о землю, и Дима ежесекундно ожидал, что машина застрянет. Теперь, вдобавок к скрежету, в салон просочился тошнотворный запах горелой изоляции.
        - Что там - поле? - спросила Лейка, вглядываясь в темноту.
        - Непохоже, - отозвался Дима. - Кажется, вода блестит?
        - Озеро?
        Фары высветили у края дороги гнилые березки, растущие прямо из черной воды. Под колесами захлюпала вода. Машина начала пробуксовывать.
        - Болото, - сказал Дима.
        - Он что, рехнулся? - воскликнула Лейка. - Зачем его сюда понесло?
        - Как раз не рехнулся. Ему сразу надо было так сделать. На трассе джипу с «порше» не сравняться, а вот на бездорожье он нас «сделает» с легкостью. Ну вот… пожалуйста. Кажется, приехали.

«Порше» ухнул в особенно глубокую колдобину, чиркнул днищем о что-то твердое и безнадежно застрял. Дима несколько раз газанул, но машина даже не шевельнулась.
        - Эх, такую роскошную тачку угробили… - вздохнула Лейка.
        - Ну что, будем толкать? - оборачиваясь к Карлссону, спросил Дима.
        Карлссон молчал. Он смотрел в темноту и принюхивался.
        Дима приоткрыл дверь, выглянул наружу.
        - Безнадежно. По этой дороге проедет только вездеход.
        - А джип пройдет? - спросила Лейка.
        - Джип - это такая машина, которая застрянет там, куда другая машина не доедет, - сострил Дима.
        - Сид уходит, - пробормотал Карлссон.
        Неожиданно он распахнул дверь, не сказав ни слова, выскользнул наружу и пропал в темноте.
        Дима и Лейка потеряли дар речи.
        - Это он что, бросил нас тут? - потрясенно выговорила Лейка. - Одних, ночью, на болоте?
        Дима в ответ заглушил двигатель.
        - Он догонять его побежал. Ему этот эльф, как его, Ротгар, намного важнее, чем мы с тобой.
        - И что теперь делать? - мрачно спросила Лейка.
        - Сидеть тут и ждать, чем дело обернется.
        Свернув с трассы, эльф выключил фары и габариты и теперь ехал в полной темноте. Кате очень хотелось заплакать, но она крепилась. Нельзя показывать, как ей плохо. Еще ей очень хотелось узнать, что стало с теми, кто был в машине Селгарина. Карлссон, скорее всего, живой, а остальные? И кто они?
        Дорога между тем стала совсем плохой.
        Джип переваливался на невидимых колдобинах, под колесами что-то плескалось и хлюпало. На тонких губах водителя блуждала улыбка.
        Эльф очень быстро вертел руль и бормотал что-то по-своему. Похоже, ругался. Машина прыгала и металась из стороны в сторону. За лобовым стеклом было черным-черно, но эльф, судя по всему, видел в темноте не хуже Хищника.
        Внезапно он затормозил, выключил двигатель и прислушался. Его бледное лицо в подсветке приборов было мертвенно-синим.
        Эльф буркнул что-то, завел мотор, и джип снова запрыгал по ухабам.

«Удирает, - подумала Катя. - Бахвалился, что боится только Хищника, а сам струсил».
        Эльф словно угадал ее мысли.
        - Сначала огр приманивал меня на тебя, а теперь - наоборот, - процедил он. - Я заманю огра подальше в лес и сдеру с него шкуру. А потом займусь тобой.
        Впереди чуть посветлело. Катя увидела воду. Слабый лунный свет отражался от ее поверхности. Эльф остановил машину. Молча ухватил Катю за руки и очень ловко спутал запястья ремнем. Катя не сопротивлялась - все равно бесполезно.
        Джип снова тронулся и покатился вдоль берега озера.
        - Отличное место, - заметил эльф. - Мы трижды проводили тут ритуал Обновления. Если хочешь, покажу тебе косточки моего прошлого Источника. Хочешь? - Разговаривая с Катей, он ни на мгновение не отвлекался от дороги. Точнее, от ям и кочек под колесами джипа.
        - Не хочу! - отрезала Катя. - Я не Источник!
        - Ну-ну… Может, и так.
        Они ехали уже минут десять. Катю, несмотря на ремень безопасности, бросало из стороны в сторону. Держаться связанными руками было очень неудобно.
        Пару раз Кате казалось, что джип вот-вот застрянет, но машина неизменно выкарабкивалась и, урча, катилась дальше.
        - Отличное место, - произнес эльф. - Пустынное. От города далеко, берега заболочены. С этой стороны даже летом никого не бывает.
        - Зачем вы мне это рассказываете? - насторожилась Катя.
        - Неужели тебе не интересно узнать, в каком месте ты умрешь?
        - Вы всё врете!
        - Нисколько. Если бы твои друзья не потащились за нами, мы с тобой сейчас уже были бы в Финляндии. Ты была в Финляндии? Знаю, что нет. Довольно скучная страна. Но тебе было бы интересно. Ты ведь так ничего и не видела в своей коротенькой жизни,
        - он захихикал. - И не увидишь.
        Щелкнули разблокированные двери.
        - Вылезай! - Эльф выпихнул Катю из машины, выбрался сам, прислушался…
        - Бежит, - сказал он удовлетворенно. - Прет, как кабан.
        Эльф достал пистолет, передернул затвор.
        - Это его остановит, - произнес он удовлетворенно.
        - Не надейся, - с вызовом бросила Катя. - Ничего ему твои пули не сделают!
        То, что Карлссон где-то близко, придало ей храбрости.
        - Мои - сделают! - со смешком возразил эльф. - Думаешь, это обычные пульки? Нет, маленькая глупышка, это особые пульки. Спецзаказ. Когда такая пулька попадает внутрь, она разлетается на много-много мелких осколочков. Пять таких пуль могут остановить даже Хищника!
        - Что ж ты от него сбежал? - насмешливо спросила Катя.
        - Слишком быстрая регенерация, - сказал эльф.
        - Что? - не поняла Катя.
        - У Хищника слишком быстрая регенерация. Если этой твари отрубить руку, а потом приставить на место - она прирастет обратно. А если не приставить, у него через пару дней новая отрастет. Остановить я бы его остановил, но ненадолго. А вот огра я уложу.

«Он много болтает, потому что нервничает, - подумала Катя. - Боится, что с Карлссоном не справится».
        Кате очень хотелось в это верить.
        - …Нет, конечно, от этого он не умрет, - продолжал эльф. - Но очень долго не сможет шевелиться. А пока он будет лежать, как коряга, я буду рубить его на ма-аленькие кусочки вот этим топориком. Сейчас я тебе его покажу… - Эльф сунул пистолет сзади под ремень, открыл заднюю дверцу, наклонился…
        Катя стояла совсем близко от него. Она видела рукоять пистолета, торчащую наружу… Ей бы еще капельку храбрости…

«Он убьет Карлссона, - сказала себе она. - А потом - меня».
        Пистолет выдернулся из-под ремня с неожиданной легкостью. Катя схватила его двумя руками (то, что руки связаны, ей не мешало) и отпрыгнула назад.
        - Не подходи ко мне! - закричала она.
        - Стреляй, глупышка, - спокойно проговорил эльф. - Мне ничего не будет, а что я сделаю с тобой…
        - Ничего ты мне не сделаешь!
        - Увидишь! - Эльф шагнул вперед. В правой руке он держал небольшой туристский топорик.
        - Не подходи!!! - Пистолет в Катиных руках ходил ходуном.
        - Стреляй, - тихо произнес эльф. - Стреляй! Чего ты ждешь?
        Катя не выстрелила. Вместо этого она размахнулась, насколько позволили связанные руки, и швырнула пистолет в озеро.
        Эльф прыгнул, пытаясь перехватить, но не успел.
        Бульк! И пистолета больше не было.
        - Ты действительно сюрприз, - сказал эльф. Как показалось Кате - с одобрением.
        - Всё! - с вызовом выкрикнула она. - Ты теперь ничего ему не сделаешь! Он тебя убьет!
        Эльф покачал головой.
        - Жаль, что придется с тобой так поступить, - сказал он. - Из тебя вышел бы прекрасный Источник. А может, и больше, чем просто Источник… Но увы, у меня нет выбора.
        Он взмахнул топором…
        Катя выставила руки, защищаясь… Раздался громкий хруст, жуткая боль пронзила Катину ногу. Катя закричала, упала на спину…
        - Замолчи! - Эльф поднес к Катиному лицу лезвие топорика. - Глаз вырежу!
        Катя прикусила губу. Она ничуть не усомнилась, что эльф выполнит свою угрозу. Нога болела ужасно…
        - Я тебя не убью, - сказал эльф. - Я тебе даже рот затыкать не буду. Когда уеду, можешь звать его, сколько хочешь.
        - З-зачем ты это сделал? - прошептала Катя.
        - Маленькое испытание для доброго огра, - эльф засмеялся. - Если бросит тебя и погонится за мной, то может и догнать. А если не захочет оставлять тебя здесь, то меня он точно не догонит. Прощай, сюрприз! Или - до свидания? - Он провел лезвием топора по Катиной щеке, выпрямился и шагнул к машине. Через полминуты взревел мотор - и джип уехал.
        Глава пятьдесят седьмая
        Кровь эльфа
        Лучший способ определить глубину озера - бросить в него эльфа.
        Троллиная поговорка
        - Как тихо, - приглушенным голосом сказала Лейка, затягиваясь третьей подряд сигаретой. Она перебралась на переднее сиденье. - Ты что-нибудь слышишь?
        - Лягушки проснулись, - пробурчал Дима. - Квакают. По дороге фура едет. Это же глухомань, от города километров сто.
        - Нет, я о джипе. Полчаса уже прошло…
        Дима и Лейка сидели в машине, вяло отбиваясь от комаров и перебрасываясь бессмысленными репликами. Обоим было не по себе. Фары они погасили, чтобы не сажать аккумулятор, и теперь машину окружала непроглядная ночь. Дима хотел было открыть капот и посмотреть, что там скребет, но капот погнуло и заклинило. Заводить мотор он не рискнул. Тем более что самостоятельно вытолкнуть «порше» на шоссе у него бы точно не получилось.
        - Идиотская ситуация, - сказала Лейка. - Сидим в болоте - в машине стоимостью несколько сот тысяч…
        - Чужой, - добавил Дима. - Считай - угнанной.
        Подсвечивая фонариком-брелком, он изучал бумажник Селгарина.
        В нем имелась целая куча каких-то карточек: дисконтных, кредитных… А также восемьсот долларов и сорок шесть тысяч рублей новенькими, еще пахнущими типографией купюрами. Ага, а вот это интересно: разрешение на пистолет системы Макарова…
        - …Сидим тут как дураки, - продолжала ворчать Лейка. - И не можем никуда отойти.
        - Почему - не можем? - сказал Дима. - Иди. До шоссе - минут сорок пешком. Иди, лови попутку.
        - Ага, уже пошла. А сам чего сидишь?
        Дима ничего не ответил.
        Лейка выбросила окурок за окно и жалобно произнесла:
        - А вдруг он его убил?
        - Кто - кого?
        - Эльф - Карлссона.
        - А почему не наоборот? - раздраженно спросил Дима. - Лично я намерен ждать, пока кто-нибудь не появится. Или пока не рассветет.
        - А вдруг тот эльф… - начала Лейка.
        - Ох, помолчи, и так тошно.
        О Карлссоне Дима не беспокоился. «Неубиваемость» Карлссона уже стала привычной. Другое дело - Катя. Эльф взял ее в заложники, это очевидно. А заложники в подобных разборках гибнут первыми. Диме не к месту вспомнилось, что в Германии человек, ставший заложником, считается мертвым по определению. Дима опасался, что Карлссон, поглощенный выяснением отношений с эльфом, о жизни Кати будет думать в последнюю очередь.
        Лейка вдруг встрепенулась:
        - Слышишь?
        - Что?
        - Кажется, кто-то кричит…
        Дима прислушался.
        - Лягушки квакают, - сказал он. - Может, выпь какая-нибудь…
        Еще минут десять они просидели в молчании, потом Лейка опять встрепенулась:
        - Кто-то едет!
        Дима прислушался. На этот раз он тоже услышал. Слабый, как комариный писк, но вполне отчетливый звук работающего двигателя.
        - Может, спрячемся? - дрожащим голосом предложила Лейка.
        Дима мотнул головой. Он включил свет в салоне и пытался вскрыть бардачок.
        - Ну хоть свет выключи…
        - Погоди…
        Что-то хрупнуло, бардачок открылся, оттуда посыпалась всякая ерунда…
        - Ух ты! - Лейка схватила роскошную косметичку. Она даже бояться перестала. - Вот это класс! Димка…
        - Заткнись! - грубо оторвал ее Дима, коснулся сенсора - и салон погрузился в темноту.
        Шум приближающейся машины нарастал.
        - Это он… - прошептала Лейка. - Димка, давай вылезем…
        - Погоди…
        Дима прислушивался. Неизвестный водитель ехал не слишком быстро, время от времени мотор взревывал от перегазовки.
        - Димка, это он, больше некому… - причитала Лейка. - Димка, пошли! Вылезем, спрячемся где-нибудь…
        - Вылезай, - бросил Дима. - Только быстро!
        - А ты?
        - А я останусь.
        - Димка, пошли вместе, я одна боюсь!
        - Вылезай или заткнись! - рявкнул Дима. Он наконец нашел то, что искал.
        Чужая машина была уже совсем близко. Ее мотор то ровно урчал, то взревывал…
        Лейка не выдержала, открыла дверь и порскнула в лес.
        Дима ждал. И дождался. Джип выкатился из-за березок. Фары его были выключены. Он очень осторожно переполз через канавку, рыкнул движком, выбираясь на дорогу метрах в пятнадцати от застрявшего «порше»…
        Дима врубил дальний свет и выпрыгнул из машины.
        Джип тоже прыгнул, но его ослепленный водитель не рассчитал - и машина, перемахнув через дорогу, нырнула в соседнюю канаву, врезалась кенгурятником в кривое деревцо и застряла.
        - Выйти из машины, руки за голову! - страшным голосом закричал Дима. - Без фокусов или буду стрелять!
        Серебристая дверца распахнулась. Водитель, прикрываясь ладонью от слепящего света, спрыгнул на землю, вернее, в воду на дне канавы.
        Это был эльф. Он не показался Диме очень уж страшным. Обычный мужик лет пятидесяти, седой, худощавый. Карлссон выглядел намного более грозным. Интересно, где он болтается, этот истребитель эльфов?
        - Руки на виду! - закричал Дима.
        Эльф покорно вытянул вперед руки, демонстрируя открытые ладони. Он щурился и не поднимал головы. Но выбрался из канавы довольно ловко.
        Дима держал его на «мушке» селгаринского пистолета (он нашел его на дне бардачка) и не знал, что делать дальше.
        - Катя! - крикнул он. - Выходи, все нормально!
        - Какая сегодня забавная ночь, - сказал эльф. - Человечки только и делают, что целятся в меня из моих же пистолетов.
        - Почему - из твоих? - буркнул Дима.
        - Потому что этот пистолет подарил Эду я, - эльф засмеялся.
        - Чего ржешь? - сердито спросил Дима. - Что ты с ней сделал? Почему она не выходит?
        - Потому что ее там нет, - ответил эльф.
        Он стоял посреди дороги шагах в десяти от Димы. Его светлые брюки намокли снизу и были перепачканы грязью.
        Тонированные стекла джипа сверкали, как зеркала. Увидеть сквозь них что-либо было невозможно.
        - Как это - нет? - выкрикнул Дима.
        - Так. Хочешь - пойди и проверь.
        - И проверю!
        Боком, не спуская с него глаз, Дима обошел эльфа, заглянул в салон. Салон был пуст.
        - Где она? - закричал он. - Что ты с ней сделал, сука?
        Эльф засмеялся.
        Дима нажал на спуск.
        Грохнул выстрел. Пуля врезалась в землю в двух метрах от эльфа.
        Тот снова засмеялся. Выстрел его не испугал. Дима сообразил, что оказался на неудачной позиции. Теперь уже его слепили фары «порше», а эльф, наоборот, стоял к свету спиной.
        - Повернись! - потребовал Дима. - Лицом на землю!
        - Так повернись или лицом на землю? - насмешливо осведомился эльф.
        - Лицом на землю!
        - Как скажешь, - согласился эльф… И исчез.
        Дима не понял, как это произошло. Только что он видел черный силуэт эльфа - и вот его нет!
        Дима бросился к «порше», споткнулся о край канавы, выскочил на дорогу, растерянно завертел головой. Эльфа не было.
        Дима подбежал к «порше», заглянул внутрь…
        Что-то твердое уперлось Диме в поясницу.
        - Положи пистолет на сиденье, человечек, - раздался насмешливый голос эльфа. - Он не твой.
        Дима послушно выполнил команду. Когда твои голова и туловище находятся внутри машины, а все остальное - снаружи, сопротивляться очень трудно. Дима, во всяком случае, - не мог.
        Когда он обернулся, то увидел, что эльф, ухмыляясь, целится в него указательным пальцем.
        Дима не успел разозлиться: два насмешливых глаза эльфа превратились в один, эльф взял Диму за затылок и поцеловал его в лоб. От этого поцелуя под Диминой лобной костью проснулся червяк и укусил Диму в мозг. Было не больно, но всё вокруг Димы преобразилось: черный ночной лес стал серым, вокруг эльфа, словно павлиний хвост, распустилось цветное свечение. Дима понял, что был не прав, когда сердился на эльфа. Но эльф был высшим существом и не держал на Диму зла.
        Дима был очень благодарен эльфу за его снисходительность и первым делом предложил помочь вытащить джип из канавы. Эльф согласился, и они вдвоем, с помощью лебедки, выволокли застрявший джип. Потом эльф сказал, что Диме надо войти в озеро и дойти по дну до его середины. Дима взял большой камень и двинулся к берегу. Когда он вошел в воду, то оказалось, что на дне - толстый слой ила и какие-то коряги. Дима запутался в них, уронил камень и принялся его искать, потому что без камня идти по дну он не мог…
        Лейка наблюдала за происходящим из кустов. Сначала, когда Дима ослепил эльфа фарами и держал на мушке, - с восторгом и опасением. Она боялась, что эльф перехитрит Димку. Димке надо было не по земле стрелять, а сразу - в эльфа. Тогда, может быть, у него был бы какой-то шанс, и то еще неизвестно. Карлссону и Хищнику пули не очень-то вредили. Может, и эльф - такой же?
        В отличие от Димы она видела, как эльф шмыгнул в сторону и спрятался за машину. Она хотела закричать: предупредить Димку, но в горле вдруг пересохло и вместо крика получился какой-то сип. А вылезти из кустов она побоялась. Она видела, как эльф сначала заставил Димку бросить пистолет (пистолет так и остался лежать на сиденье - эльфу он был не нужен), а потом превратил Димку в зомби. Лейка с ужасом наблюдала, как зомбированный Димка бегает туда-сюда по указке эльфа. Они вытащили джип. Эльф сел за руль и бампером отпихнул «порше» в сторону. Иначе джипу было не проехать.
        Лейка надеялась, что теперь эльф уедет, но он заглушил мотор, вылез из машины и что-то скомандовал Димке. Тот нашел на берегу здоровенный булыжник и полез в озеро, а эльф наконец сел в джип и уехал.
        Лейка вздохнула с облегчением, но ненадолго. Димка продолжал бултыхаться в грязной воде, периодически надолго погружаясь в нее с головой.
        Лейка выбралась из кустов и подбежала к озеру.
        - Что ты делаешь, дурень? - крикнула она, когда голова Димы показалась над водой.
        - Камень ищу, - последовал ответ.
        - Зачем тебе этот паршивый камень? - закричала Лейка.
        - Иначе не дойти, - сказал Дима и снова погрузился в черную воду.
        - Он прав, - прозвучал на спиной Лейки приятный баритон. - Без камня по дну идти нельзя.
        Лейка повернулась - и отпрянула.
        Эльф улыбнулся.
        - Иди сюда, девица, - произнес он ласково. - Ты, конечно, не такой лакомый кусочек, как твоя подружка, но ты мне тоже нравишься.
        Лейка быстро замотала головой и попятилась.
        - Иди ко мне, - повелительно сказал эльф. Лейка продолжала отступать, и тогда он бросился вперед и схватил Лейку за руку. Хватка у него была железная. Лейка вскрикнула и попыталась ударить его по лицу. Эльф перехватил ее руку, заглянул в глаза…
        - Ах вот оно что… - проворковал он. - Девица любилась с огром. Еще один сюрприз! - Он соединил Лейкины запястья вместе и теперь держал их одной рукой, а второй пощупал Лейкин живот.
        - Жаль, - пробормотал он. - Если бы в тебе рос огрёныш, было бы намного пикантнее. Впрочем, и так все будет неплохо… Эй, ты! - крикнул он бултыхавшемуся у берега Диме, - вылезай и возьми другой камень. Их тут хватает.
        Дима послушно выкарабкался на берег.
        - Беги, дурак! - закричала Лейка, но Дима тупо посмотрел на нее, затем наклонился, подобрал камень, взвесил и уронил на землю. Должно быть, камень показался ему слишком легким.
        Эльф погладил Лейку по шее. Прикосновение показалось бы ей очень приятным, не будь Лейке так страшно. Похоже, эльф больше не торопился.

«Он убил Катю и Карлссона, - догадалась Лейка. - И нас тоже убьет. И сделать ничего невозможно». Лейка заплакала от обиды и бессилия. Эльф смотрел на нее и скалился мелкими зубами. Дима наконец нашел подходящий камень и снова полез в воду.

«Утонет», - подумала Лейка. Мысль была какая-то… посторонняя. Но Лейка зацепилась за нее, как за путеводную нить. Ну что за дурак! Сам лезет топиться! Злость на Димку помогла ей выкарабкаться из паутины бессилия и страха. Лейка больше не думала о себе. Слезы высохли.
        - Димка, ты дурак! - закричала она сердито. - Он Катьку убил, а ты топиться лезешь!
        Эльф перестал скалиться.
        - А ты крепче, чем я думал, подружка огра, - он ущипнул ее за мочку уха. - Как интересно!
        - Димка! - отчаянно завопила Лейка.
        Дима, уже вошедший по колено в воду, остановился. Лейка не видела его лица. Он был вне света фар «порше».
        - Димка-а!!! Выдыхай!!! Выдыхай, Димка-а!!!
        - Кричи… - произнес эльф ласково. Его глаза мерцали бледно-синим огнем. - Кричи, подружка огра. Кричи… - Его пальцы обхватили Лейкину шею. Сначала нежно, потом сильнее, сильнее… Лейка захрипела, попыталась отцепить его руки от горла. Хватка ослабла, Лейка судорожно вдохнула…
        И пальцы снова сжались. Лейка услышала, как сквозь вату, смех эльфа…

…Он снова отпустил ее - на несколько секунд, дал отдышаться настолько, чтобы Лейка смогла осознать, что прижата спиной к дереву, и почувствовать колено эльфа у себя между ног…

…Грудь жгло огнем, Лейка судорожно извивалась, она уже ничего не видела - в глазах было совсем темно…

…Воздух снова хлынул в легкие. Холодный, сладкий… Лейка дышала, кашляла и снова дышала… А когда наконец пришла в себя, то обнаружила, что сидит на земле, а над ней стоит Димка.
        - Ты как? - спросил он с тревогой.
        - Живая… - пробормотала Лейка, снова закашлялась и просипела: - А этот… где?
        - Знаешь, Лейка, я, кажется, его убил.
        Эльф лежал ничком. Не шевелился. Его затылок был разбит - Дима треснул его камнем от души.
        Дима пощупал его шею. Шея была холодная и липкая от крови. Пульса Дима не нащупал. Может, просто не нашел.
        - Может, его в воду спихнуть? - предложила Лейка.
        Дима подумал немного и кивнул. Сунул эльфу за пазуху плоский камень, стащил тело в воду и отволок метров на десять от берега. Тело погрузилось в донный ил и осталось там.
        Лейка сидела на берегу, растирая шею.
        - Ты меня спас, - сказала она. - Спасибо!
        - А ты - меня, - Димка опустился на корягу рядом с девушкой. - Что за морок он на меня навел…
        - Гипноз, наверное, - сказала Лейка. - Ты в этом разбираешься лучше меня.
        - Я так не думаю.
        Лейка с удивлением посмотрела на него. Неужели это всезнающий Димка?
        Дима прихлопнул комара, вздохнул:
        - Слушай, ты уверена, что он убил Катю? Надо бы поискать…
        - Как ты себе это представляешь? - спросила Лейка. - В темноте? В этом болоте? Ты же не Карлссон, чтобы нюхом чуять…
        - Можно пойти по следу джипа.
        - Можно, - Лейке совсем не хотелось куда-то идти. Хотелось лечь, завернуться во что-нибудь теплое… и чтобы комаров не было. К тому же она была уверена, что Катя мертва. И Карлссон - тоже. Иначе он уже давно был бы здесь.
        - Хочешь - оставайся тут, - предложил Дима. - Я сам схожу.
        Лейка поглядела на озеро. Туда, где на дне лежало тело эльфа.
        - Он мог сбросить ее в озеро, - сказала Лейка.
        - Мог, - согласился Дима. - Но пойти все равно надо.
        - У нас даже фонарика нет, - напомнила Лейка.
        - Я посмотрю в машинах, - сказал Дима. - Хотя можно уже и без фонарика. Светает.
        Он был прав. Небо уже посветлело.
        - Пошли, - Лейка поднялась с тяжким вздохом.
        - Одежду отжать не хочешь? - спросила она.
        - Сама высохнет, мне не холодно.
        Фонарика Дима не нашел. Ну и ладно. Он выключил фары «порше», запер его на всякий случай. Хотел запереть и джип, но ключ от джипа пропал. Скорее всего, остался в кармане эльфа. «Надо было его обыскать», - пришло ему в голову. Поздно. Дима знал наверняка, что вытаскивать тело из воды не станет.
        - Может, все-таки останешься? - спросил он Лейку.
        - Нет уж! Одного я тебя не отпущу! Мало ли что…
        Следы джипа были хорошо заметны, но двигались Дима с Лейкой все равно медленно, потому что осматривали окрестности. Стало совсем светло, запели птицы, а комары исчезли - единственное приятное событие.
        - Я есть хочу, - сказала Лейка.
        - Я - тоже.
        - Давай хоть брусники поедим, - предложила Лейка.
        - Давай, - согласился Дима…
        И тут они услышали шаги. Кто-то шел вдоль берега, и грязь чавкала у него под ногами.
        Не сговариваясь, Дима и Лейка полезли в заросли и присели.
        Идущий приближался. К звуку шагов прибавилось сопение. Мужской голос произнес что-то неразборчивое…
        Лейка и Дима приникли к земле.
        - Слушай, чего мы прячемся? - вдруг спросил Дима, которому внезапно надоело бояться. - Может, это грибник какой-нибудь… - Он встал и двинулся к тропинке.
        - Ты куда? - зашипела Лейка, но Дима даже не обернулся.
        Шаги стихли. Потом снова возобновились. Дима разглядел в просвете между деревьями человека, который нес что-то большое. На мгновение Диме захотелось снова присоединиться к Лейке, но он удержался. И правильно, потому что это был Карлссон. Живой. А нес он Катю…
        Глава пятьдесят восьмая
        Малышка и Карлссон, который появляется слишком поздно
        Живой эльф лучше дохлого гоблина.
        И намного вкуснее.
        Троллиная поговорка
        Нога болела ужасно.

«Он отрубил мне ногу, - подумала Катя. - Я истеку кровью и умру. Я уже умираю…»
        Она испытывала ужасную слабость, чувствовала, что вот-вот потеряет сознание… Она даже комариных укусов не чувствовала.
        Карлссон нашел ее сам. Катя не услышала, как он подошел. Увидела его широкий силуэт, только когда он опустился на корточки рядом с ней.
        - Карлссон, ты?..
        - Я, Малышка… - Глаза его зеленовато светились.
        - А он ушел.
        - Ротгар. Его зовут Ротгар.
        - Ротгар ушел, - послушно повторила Катя. - Он отрубил мне ногу. Ударил топором. Я умираю…
        Карлссон хмыкнул и взял ее за искалеченную ногу. Катя вскрикнула, потому что боль стала нестерпимой… И внезапно исчезла. Совсем.
        Карлссон провел ладонями по Катиному лицу, прикончив полдюжины комаров.
        - На месте твоя нога, - сообщил он. - Простой перелом. Даже кость наружу не торчит. Пустяки.
        Кате вдруг очень захотелось спать.
        - Он сказал: если ты оставишь меня, то сможешь его догнать… - пробормотала она.
        Карлссон хмыкнул:
        - Кто же верит сиду!
        Его жесткая ладонь накрыла Катино лицо…
        И она сразу почувствовала себя бодрее.
        - Ты, наверное, волшебник, - прошептала она.
        Карлссон еще раз хмыкнул.
        - Ладно, пошли, - сказал он. - Тебя совсем комары зажрали.
        - А я смогу идти? Ты же сам сказал, что у меня нога сломана.
        - Обойдемся без твоей ноги, - Карлссон подхватил ее на руки. - В тебе веса меньше, чем в годовалом детеныше.
        И быстро зашагал по тропинке.
        - Карлссон, - через некоторое время проговорила Катя. - Я знаю, почему ты так ненавидишь этого Ротгара.
        Карлссон не отреагировал.
        - Я видела… - продолжала Катя.
        - Что видела?
        - Как эльф убил твою семью.
        Карлссон остановился. Аккуратно опустил Катю на землю, взял ее голову в свои широкие ладони, посмотрел на нее очень-очень пристально.
        - Говори!
        - Это было во сне, - пробормотала Катя. - Я видела сон. Там был этот эльф…
        - Ротгар!
        - Да. Сначала была буря, снежная буря и битва. А потом - пещера. И Ротгар. Он убил мальчика. И женщину. Он их мучил… А у мальчика была кукольная голова. Та, что у тебя в сундуке… Карлссон, можно я не буду об этом рассказывать? - жалобно проговорила она. - Они ведь всё равно уже умерли…
        Карлссон отпустил ее и выпрямился.
        - Да, - сказал он. - Они умерли. А он опять ушел.
        - Прости, - виновато проговорила Катя. - Это из-за меня…
        - Нет! - Карлссон подхватил ее на руки и проворно запрыгал с кочки на кочку. Спустя четверть часа они встретили Диму и Лейку.

* * *
        - …А теперь - поподробнее! - потребовал Карлссон. - Что ты сделала?
        - Я ему крикнула, чтобы он выдохнул. Ну, как он сам говорил тогда, в машине… И он выдохнул. Да, Димка?
        Дима кивнул.
        - Он выдохнул, очухался и треснул этого Ротгара каменюкой по башке.
        - Разбил ему затылок, на хрен! - грубо сказал Дима.
        - А дальше?
        - Дальше - ничего. Отволок его в озеро, сунул ему камень под рубаху, чтоб не всплыл, - и всё.
        - Бегом! - закричал Карлссон, подхватывая Катю. - Быстрее!
        И рванул с такой скоростью, что Лейка, и даже спортивный Дима безнадежно отстали.
        Карлссон опоздал. Джипа не было. В тщетной надежде, что джип угнал кто-нибудь другой, Карлссон полез в озеро, обшарил указанное Димой место, но, разумеется, никого не нашел.

* * *
        Они сидели в машине, которую Карлссон один, без всяких лебедок, вытащил из канавы, развернул и поставил на ровное место.
        Сам Карлссон разместился на заднем сиденье. На его коленях лежала Катина нога, покалеченная Ротгаром. Ладонь Карлссона взбиралась по ее голени - от лодыжки к колену, потом отрывалась, встряхивалась, словно зверек, и движение повторялось. Катя спала.
        Лейка ревниво наблюдала за этим в зеркало заднего вида. Она понимала, что в том, что делает Карлссон, нет никакой эротики, он просто лечит. Но всё равно ревновала. Тем более это дурацкое Катино платье. Вовсе не обязательно было задирать его так высоко…
        Лейка покосилась на Диму. Дима тоже всё видел, и ему это тоже не нравилось.
        Тут Карлссон поднял голову, поймал Лейкин взгляд и еле заметно усмехнулся.

«Я - дурочка, да?» - мысленно спросила Лейка.
        Карлссон еле заметно кивнул.
        - И что теперь? - спросил Дима. - Попробуем его догнать?
        Карлссон покачал головой.
        - Тогда - в город?
        - В город.

«Порше», скрежеща и лязгая, запрыгал по кочкам.
        Карлссон обнял Катю свободной рукой, чтобы ее не мотало из стороны в сторону.
        - Какое счастье… - пробормотала Лейка. - Неужели ты больше не будешь гоняться за эльфами?
        Карлссон промолчал.
        - Всё-таки жалко, что эта сволочь удрала, - подал голос Дима. - Жалко, что я не пристрелил эту суку, - добавил он злобно.
        - Нет, - покачал головой Карлссон. - Ротгар - мой.
        - Но он всё равно сбежал!
        - Сбежал. Но он вернется… - Карлссон посмотрел на спящую Катю. - Он обязательно вернется…
        Конец первой книги
        Малышка и Карлссон-2,
        или «Пища, молчать!»
        Глава первая «Здравствуй, Малышка!»
        Однажды большой и добрый юный тролль и злой молоденький гоблин сидели на разных берегах речки и кидались друг в друга камнями. Тролль попал пять раз, а гоблин - только один. Тут по речке проплывал эльф и решил поучить их уму-разуму. В результате гоблин попал в эльфа камнем один раз, а тролль - целых четыре. Вот так добро побеждает зло.
        Катя открыла глаза. Был день. В кусочке окна между шторами синело небо. Похоже, погода на улице отличная.
        Катя привстала и окинула взглядом комнату. Высокий шкаф с зеркальными дверцами, полированный комод, уставленный флаконами и коробочками, антикварное кресло под ворохом одежды…

«Это же Лейкина спальня, - сообразила Катя. - Как я, интересно, тут оказалась?»
        Последнее, что она помнила: заднее сиденье прыгающего по кочкам «порше», сосредоточенное лицо Карлссона и его ладонь, опускающаяся на Катино лицо…
        Катя села. На ней была чужая, очень просторная ночная рубашка. И одежда, накиданная на кресле, тоже была чужая, вероятно, Лейкина. А на полу, возле кресла, белело что-то пышное, бесформенное, напоминающее грязный весенний сугроб. Приглядевшись, Катя поняла, что это свадебное платье. Причем изодранное и измызганное от подола по самый лиф, словно невеста бегала в нем по болоту. И кто же тут выходил замуж? Не Лейка же!

«Боже мой! Это же мое платье! И моя свадьба!»
        Катя подскочила на постели. Она всё вспомнила. Всё! Расстрелянного Карлссона на асфальте, Селгарина, Ротгара, жертвоприношение. Безумные Дети Ши, жуткие видения, еще более страшную реальность: когда ее едва не изнасиловали. И только появление Хищника… Катя вспомнила, как грохотало ружье в руках Селгарина, пули ударяли в Хищника, отбрасывая его, но он всё равно шел на Селгарина… А потом патроны кончились, Хищник уволок Селгарина, Ротгар сбежал, и казалось: всё самое скверное
        - позади… А через несколько минут - она снова пленница Ротгара. И бешеная гонка, закончившаяся на болотистом берегу озера… Взмах топора, хруст, жуткая боль…

«Он же мне ногу сломал!»
        Катя сбросила одеяло, задрала подол…
        Нога выглядела целой - несколько синяков не в счет. Катя осторожно ощупала ее. Голень немного побаливала, не очень сильно и только если нажимать. Кате показалось, что внутри, на кости - небольшая припухлость. Наверно, перелома все-таки не было. Интересно, а ходить она сможет?
        Смогла. Хотя ступать на левую ногу было больно, голова кружилась - должно быть, от потери крови.
        Прихрамывая, Катя побрела к двери.
        Дверь была не заперта. Опираясь о стенку, Катя вышла в коридор и тут же услышала знакомый голос:
        - …Ну зачем так обламывать-то? Я, может, всю жизнь мечтал о собственном гоночном автомобиле!
        Катя невольно заулыбалась. Димка тут! На кухне сидят!
        Катя тихонько подошла к двери и заглянула внутрь.
        На кухне витал аппетитный запах горячих тостов с сыром. За столом - Димка, Лейка и Карлссон. Компания завтракала и о чем-то спорила.
        - Ты, Димка, авантюрист, - говорила Лейка, отхлебывая кофе. - Ведь посадят! Лучше продадим «порш» на запчасти, а деньги поделим. И Карлссону на паспорт хватит. Карлссон, у тебя есть загранпаспорт?
        - Загранпаспорт? - Карлссон явно думал о чем-то своем.
        Он сидел спиной к Кате, но она была уверена, что пререкания Лейки и Димы его не интересуют.
        - Да, загранпаспорт.
        - Это что? Это едят? - рассеянно спросил Карлссон.
        - Карлссон!!! - возмутилась Лейка.
        - Это вот такая штука, - Дима показал свой собственный паспорт.
        - А-а-а… Документ… - проявил эрудицию тролль. - Нет. Документы мне не нужны. Здравствуй, Малышка.

«У него что, глаза на затылке?» - подумала Катя, но тут же сообразила, что Карлссон ее попросту учуял.
        Лейка подняла глаза над кружкой, издала невнятный радостный возглас:
        - Ой, Катька! Ты встала! Ты в порядке?
        - Катенька! - Димка повернулся на стуле.
        - Димка, ну что ты сидишь как столб? - возмутилась Лейка. - Помоги ей!
        Дима бросился к Кате, подхватил ее на руки.
        - Зачем? - проговорила она. - Я могу ходить.
        - У тебя нога сломана, - строго произнес Дима, бережно опуская ее на подставленный Лейкой стул. На самом деле ему было приятно взять ее на руки. И Катя это знала.
        - Вовремя ты проснулась, - сказала Лейка, вставая из-за стола. - Еще десять минут, и мы бы все тосты слопали. Ну, парочку бы оставили, конечно. Ты же маленькая, тебе много не надо. Чай или кофе?
        - Давай кофе.
        Дима глядел на Катю и аж светился от радости. Карлссон с невозмутимым видом смотрел в тарелку, но Катя уже достаточно хорошо его знала, чтобы видеть - тролля что-то гнетет.
        - Нога же была сломана, - сказала Катя. - И уже зажила. Не понимаю.
        - Это Карлссон тебя вылечил, - в один голос ответили Лейка и Дима.
        - Правда? - изумилась Катя. - За один день? А как?
        Карлссон фыркнул: не задавай глупых вопросов.
        - А о чем вы тут спорите?
        - Ротгар, гадюка, сбежал! - доложила Лейка. - Он специально тебе ногу сломал, чтобы задержать Карлссона. А теперь Карлссон хочет ехать вслед за ним. Но у него нет никаких документов. И денег тоже нет.
        - Ну, деньги, допустим, у него есть, - возразила Катя, протягивая руку к тосту. - У меня его деньги.
        - Но все равно без паспорта…
        - Паспорт можно купить, - сказал Дима. - Если знать, у кого.
        - Ты знаешь? - спросила Лейка.
        - Нет. Но я знаю тех, кто знает. Но паспорт, настоящий, не фальшивый, наверное, стоит дорого. Тысячи две или три.
        - Рублей? - уточнила Катя.
        - Евро.
        - Боюсь, у меня столько нет.
        - Я же говорю - давайте продадим «порше»! - предложила Лейка.
        - Какой «порше», селгаринский? Вы что, приехали на нем в город? - ужаснулась Катя.
        - Нас же по нему найдут!
        - Не бойся, не в город, - успокоил ее Дима. - Мы его в лесу спрятали. До города - на попутке.
        - За такую тачку могут целую кучу денег дать, - мечтательно сказала Лейка.
        - Она же чужая, - сказала Катя. - Как ты ее продашь?
        - Так и продам. Хозяину она уж точно не понадобится.
        - А если все-таки отремонтировать и самим ездить? - повторил Дима. - У нас же все документы. И права Селгарина… Только фотографию переклеить - и можно ехать куда хочешь…
        - Прямиком в тюрьму, - подхватила Лейка. - Забыл, что с Селгариным стало?
        - Что-что… Съели его. Карлссон, Хищник его слопал, да?
        - Да, - подтвердил Карлссон. - Хищник съел сида. Это его право.
        - Вот видишь! Нет трупа - нет преступления.
        - Какой ты циничный, Димка!
        - К тому же Карлссон сам говорит, что документы ему не нужны.
        - Как это не нужны?! - возмутилась Лейка. - Документы всем нужны! И деньги всем нужны! В частности, мне не помешают. А если кое-кому хочется раскатывать на собственной тачке, то пусть он на свою долю купит «Жигули».
        - Почему это «Жигули»? - обиделся Дима. - Может, я «форд» хочу?
        - Лейка права, - сказала Катя. - Ездить на «порше» нельзя. Эта машина слишком заметная. Привлечет внимание… кого не надо. Причем не только милиции. Вдруг в городе еще есть эльфы, кроме Ротгара?
        - Продать! - решительно заявила Лейка. - Деньги поделить!
        Дима поскучнел. В душе он понимал, что подруги правы. Похоже, мечте о собственной спортивной машине суждено было остаться мечтой еще на неопределенный срок.
        - Ну ладно, - согласился он. - Допустим, мы решили ее продать. А как? Пригоним на авторынок и повесим на лобовое стекло плакатик с ценой?
        - Не болтай глупостей, - перебила его Лейка. - На такую тачку покупателей в городе раз-два и обчелся.
        - На новую, - уточнил Дима. - Не подержанную и не побитую. И не краденую.
        - Да, - вздохнула Катя. - В салоне ее не выставишь.
        Несколько секунд все думали.
        - Бандитам бы каким-нибудь продать, - мечтательно сказал Димка. - Таким, которым главное - понты, а не то, в угоне машина или нет.
        - И кто найдет бандитов? - саркастически спросила Лейка. - Ты? Интересно, где и как? Ну, допустим, случилось чудо - нашел. А потом они тебя кинут или просто отберут машину, а ты им еще и должен останешься.
        - У кого из нашей компании есть знакомые бандиты? - спросил в пространство Дима. - Кто-нибудь знает кого-нибудь достаточно крутого, чтобы это провернуть? Крутого и неболтливого.
        - Стас? - предложила Лейка.
        Димка фыркнул:
        - Ты еще Сережу предложи!
        - А может, Колю попросить? - неуверенно проговорила Катя.
        Она вспомнила, как хозяин «Шаманамы» запросто разобрался с ее похитителями. Если только он согласится…
        - Какого еще Колю? - сразу ощетинился Дима.
        - Знакомого Карлссона. Карлссон, может, попросишь его? Он тебя уважает.
        Карлссон хмыкнул. Но согласился. Телефон «Шаманамы» нашли совсем просто - в
«Желтых страницах». И Коля оказался там. И ничего не имел против того, чтобы встретиться. Когда?
        - Давайте прямо сейчас! - предложила Лейка. - Мы…
        - Мы, - сказал Карлссон. - Я и Малышка.
        - Но почему…
        - Потому, - сказал Карлссон.
        - Но вы же ничего в машинах не понимаете! - воскликнул Дима.
        - Можно подумать, ты много понимаешь! - тут же заявила Лейка.
        - Да уж побольше, чем некоторые!
        - Вот ей и расскажешь, - Карлссон показал на Малышку. А потом, в трубку: - Завтра в полдень. Где? - Он вопросительно взглянул на Катю.
        - У Казанского. На мосту, где машины стоят.
        Карлссон повторил.
        - Договорились, - сообщил он. - А теперь расскажи Малышке, что хотел, - про машины.
        Глава вторая
        Продажа «порше»
        Человек на восемьдесят процентов состоит из жидкости. Тролль - тоже, но из тормозной.
        Эльфийская мудрость
        Катя почему-то думала, что хозяин «Шаманамы» приедет на мотоцикле, поэтому, когда рядом припарковался джип, она не сразу поняла, кто приехал. Только когда Карлссон приветственно поднял руку, Катя поняла, что на джипе прибыл Коля Голый. Вид у джипа был заслуженный. Как у матерого помоечного кота: весь в шрамах и вмятинах.
        - Здорово, - Коля распахнул левую дверцу: джип оказался праворульный. - Прыгай сюда. Что у тебя за тема?
        Карлссон неторопливо занял предложенное место. Катю никто не звал, и она влезла в машину сама, без приглашения. На заднем сиденье, заполняя его примерно на три четверти, сидел Колин приятель. Один из тех, кто когда-то спас Катю от бандитов. Приятеля звали Шурин. От него густо пахло потом, табаком и машинным маслом. Когда Катя была маленькая, ее по выходным отправляли к дедушке с бабушкой. У деда тогда был «Москвич». И пахло от деда точно так же, как сейчас от Шурина. Правда, дед был невысокий, сухонький, большеглазый и внешне очень симпатичный, а у Шурина крохотные глазки терялись где-то между надбровными дугами и нижней челюстью. Но Катя всё равно ощутила к нему симпатию.
        - Так что у тебя за тема, Карлссон? - снова спросил Коля. Катю он проигнорировал, даже не поздоровался.
        Катя немножко обиделась.
        - Машина, - уронил Карлссон. - Надо продать.
        - Машина? Твоя?
        - Её, - Карлссон качнул головой в сторону Кати.
        - Так что за машина? «Ока»?
        Катя еще больше обиделась.
        - «Порше», - она хотела сказать это с достоинством, но получился какой-то писк. Ну да на фоне Колиного «бу-бу-бу» любой женский голос показался бы писком.
        - Ах «порше»… - Коля осклабился. Не поверил. Даже не повернулся, так что Кате оставалось только лицезреть его загорелый череп и в зеркале заднего вида - желтую бородищу.
        - Пластмассовый? На радиоуправлении? - пробасил хозяин «Шаманамы».
        - Белый, - Катя проигнорировала издевательскую реплику. - С откидным верхом. У него перёд немного помятый, и там что-то скрипит внутри. Но он ездит.
        Коля взглянул на Карлссона, тот кивнул. Тогда хозяин «Шаманамы» развернулся всем корпусом - к Кате.
        - Ну-ка, Малышка, сначала и по порядку.
        - Вообще-то это не моя машина, - честно призналась Катя. - Одного… знакомого. Но у меня на нее все документы. Показать?
        - Давай!
        Катя открыла сумочку и достала собранный Димой пакетик. Документы на машину (ее хозяином значился некто Прибутков), генеральную доверенность на имя Селгарина…
        Коля взял техпаспорт, изучил, хмыкнул, потом исследовал остальные бумажки: страховку и прочее, сгреб бороду в кулак, посмотрел на Катю… как-то по-другому, чем минуту назад.
        - Селгарин - это не тот, о котором сегодня утром в новостях говорили?
        - Тот, - Катя новостей не видела, но не думала, что там показывали что-то хорошее. Что хорошего могут показать о сиде, которого утащил Хищник.
        - Значит, продать… - неторопливо, размышляя, проговорил хозяин «Шаманамы». - Непростое это дело, Малышка, - продать такую серьезную машинку, даже будь она чистой. Круг покупателей узок. Кое-какие возможности у меня действительно есть. Но ты понимаешь, Малышка, что в автосалоне такую машину не выставить?
        - Понимаю, - грустно сказала Катя.
        - Даже объявление не дашь, - продолжал Коля. - То есть дать-то можно. Что-нибудь вроде… Продается «порше» прошлого года выпуска. Немного битый. Паленый, возможно, не в розыске, потому что хозяин точно в морге.
        - Только издеваться не надо, Николай! - сердито заявила Катя. - Не можете помочь или испугались - так и скажите!
        Шурин фыркнул. Катина реплика его почему-то развеселила.
        Но Коля не улыбнулся.
        - Не надо звать меня Николаем, - спокойно сказал он. - Я - Коля. Коля Голый. И кричать на меня тоже не надо.
        - Извините, - пробормотала Малышка. Ей вдруг стало стыдно. Коля ее от бандитов спас. Если бы не он…
        - Ну что такая скучная стала? - усмехнулся хозяин «Шаманамы». - Ладно, помогу я тебе. Найду покупателя. Только учти: покупатель этот - еще тот персонаж. Скажешь ему то, что мне только что сказала, могут и язык отрезать. Ну как, согласна?
        - Согласна! - не раздумывая, объявила Катя. С Карлссоном она никого не боялась.
        - И еще, - сказал Коля. - Машина твоя - значит, и продавать ее будешь сама. Что скажешь?
        - Согласна!
        - А ты, Карлссон, что скажешь? - Коля повернулся к Катиному спутнику.
        - Ее машина, - флегматично отозвался Карлссон. - Пускай продает. Но я буду с ней.
        - Ясное дело, - хозяин «Шаманамы» ухмыльнулся. Катя подумала, что у него вид - как у мальчишки, собравшегося нашалить. - Где сейчас эта тачка, Малышка?
        - В лесу, - ответила Катя.
        - Ну да, где же еще! - Хозяин «Шаманамы» ухмыльнулся еще шире, достал мобильник.
        - Федот, здорово, братан! Это Голый. Тема есть… Нет, тачило. «Порш», считай, новый. Прошлого года… Нет, не в угоне, но типа того. Немного покоцаный… Нет, не при делах. Хочу дружбану помочь… Да не. Чисто конкретно… Базара нет, приезжай с барыгой… Через полчаса… А потом - куда? Куда потом ехать? - спросил он у Кати.
        - По Выборгскому шоссе.
        - …Потом - к финикам, - сказал в трубку Коля. - Не… ближе… Кто сдает? Увидишь… Федот, я отвечаю. Всё, забили. Еду.
        - Ну вот, Малышка, - сказал он, пряча телефон. - Едем продавать твою тачку. Не передумала?
        Катя покачала головой. Она поняла, что Коля говорил с каким-то бандитом, ну и пусть. Бандит так бандит.
        - Тогда садись вперед, дорогу будешь показывать.
        - Но я… - Катя понятия не имела, где спрятан «порше», поскольку проспала весь путь от озера до Лейкиного дома.
        - Я покажу, - уронил Карлссон. - Поехали.
        Джип у бандита Федота оказался точь-в-точь как у Ротгара: такой же угловатый
«мерседес». Ждал на выезде из города, сразу за постом ГИБДД.
        Коля припарковался рядом (загородили половину трассы), вышел из машины.
        Из «мерса» выбрался стриженый рослый парень в черной майке и просторных белых штанах. Видимо, тот самый Федот. Коля и бандит обнялись, звучно похлопали друг друга по спинам, расселись по машинам и покатили дальше. «Мерс» пристроился в хвост хозяину «Шаманамы».
        Коля гнал под сто тридцать и вдобавок развлекал попутчиков историей о том, как они с друзьями весной ездили в Скандинавию: корешиться с тамошними байкерами, хотя сам Коля был не очень ревностный фанат мотоцикла. Для него и его дружбанов байк - это не фетиш, а форма экстрима. И лялькам импортным нравится. А в Швеции такие сочные ляльки!.. Таких пропорций!
        И подмигнул Малышке. Дразнился.
        Карлссон время от времени прерывал Колин треп лаконичными:
        - Налево… направо…
        Домчались быстро. Свернули на грунтовку. Попетляли еще минут двадцать.
        - Стой, - скомандовал Карлссон. - Здесь.
        Вышли из машин.
        У бандита Федота обнаружился спутник: подвижный блондинчик с маленькими усиками, на взгляд Кати, довольно симпатичный, только какой-то суетливый. Он выскочил из джипа первым.
        - Додик! - воскликнул он жизнерадостно, протягивая руку оказавшемуся ближе всех Шурину.
        Тот посмотрел на руку блондинчика, потом на сережку в его ухе… И руку демонстративно проигнорировал.
        Блондинчик покраснел.
        - Я не… - начал он.
        Но его заглушил рык Коли Голого:
        - Во, Федот, знакомься: братан мой, Шурин!
        - Так Шурин или братан? - уточнил Федот.
        - По жизни - братан, а по погонялу - Шурин, - пояснил Коля. - А это Федот, корефан мой армейский и большой человек.
        - Да уж не больше тебя, - усмехнулся Федот. - Здорово, Шурин! Ты, что ли, тачило продаешь?
        - Не-а, вот они, - Шурин мотнул головой в сторону Кати и Карлссона.
        Глаза у бандита Федота - тусклые и равнодушные. Кате он как-то сразу не понравился. Вернее, не сам Федот. Сам-то он - красивый мужик, накачанный… Что-то в нем было такое… Как яблоко, в котором из-под глянцевой яркой шкурки просвечивает гниль.
        Тем не менее бандит Федот отнесся и к Кате, и к Карлссону уважительно. И никаких шуточек в Катин адрес. А назвался почему-то Иваном.
        - Далеко тачило твое? - спросил он у Карлссона.
        - Ее, - Карлссон опять кивнул на Катю. - Близко. Пошли.

«Порше» был крайне искусно - не увидишь, пока не подойдешь вплотную, - упрятан среди молоденьких осин.
        Карлссон, Шурин и Коля в шесть рук проворно освободили его от веток и выволокли на полянку.
        Федот обошел «порше», оглядел внимательно. Судя по его виду, ситуация, когда под кучей веток обнаруживается элитная иномарка, была бандиту привычна.
        Закончив общий осмотр, Федот кивнул притихшему Додику. Тот мгновенно воспрял, оживился, забегал вокруг.
        - Морда в хлам! - радостно объявил он. - Всё менять! Раз, два, три, четыре… Пять элементов! Минимум на пятнадцать штук. Фары, бампер… А под капотом еще что… Неизвестно…
        - Так посмотри, - буркнул Федот-Иван.
        - Откройте капот! - строго сказал Додик Кате.
        Катя хотела объяснить, что капот не открывается. И она вообще не знает, как его открывать…
        - Ключи ему дай, - вмешался Коля.
        Катя послушно вручила Додику ключи. Взвизгнула сигнализация.
        - Ты посмотри, какой салон, - сказал Коля Федоту.
        - Угу, - отозвался Федот. - Может, себе ее взять? Как думаешь?
        - Сам решай. Биография у нее сложная.
        - А чё на ней?
        - Вот у нее спроси, - хозяин «Шаманамы» кивнул на Катю.
        - Спрошу, - с достоинством произнес Федот. - Позже. Додик, что ты там возишься?
        - Не открыть, заклинило, - пропыхтел Додик, безуспешно пытавшийся заглянуть в нутро «порше».
        - Помоги ему, - сказал Коля Шурину.
        Но и усилия Шурина ни к чему не привели.
        - Вытягивать надо, - пропыхтел Шурин.
        - Угу, - согласился Додик. - Считай, пропала тачка. Геометрия нарушена. Теперь…
        - Ты, человечек, - перебил его Карлссон. - Нажми там внутри…
        Ухватился, потянул - и капот открылся.
        Все, кроме Кати и Карлссона, по очереди заглянули внутрь. Додик - последним.
        - Радиатор надо менять! - заявил он. - Компьютер…
        - Хорош грузить, - вмешался Коля. - Просто назови цену.
        Додик покосился на Федота. Тот кивнул.
        - Шестьдесят, - мгновенно выдал Додик.
        Теперь посмотрели на Катю. Катя молчала. Она помнила только, что Дима сказал: такая машина, новая, стоит не меньше двухсот тысяч. А битая…
        - Шестьдесят пять! Но это уже всё, край! Себе в убыток. Перекрашивать - тачка-то приметная, номера перебивать…
        - А номера зачем перебивать? - брякнула Катя.
        Она подумала, что имеются в виду госномера. Что там перебивать? Одни снял - другие повесил.
        - Как это - зачем? - воскликнул Додик. - Тачка паленая! Ты, лялька…
        - Базар фильтруй, - негромко и без всякой угрозы сказал Коля Голый.
        Но Додик почему-то испугался, даже побледнел. Катя подумала: как он быстро цвета меняет.
        - Извините, Екатерина, - пробормотал он. - Но ведь правда тачка паленая. Еще документы на нее покупать.
        - Зачем? - спросила Катя. - Есть же документы. Вот! - И протянула Додику пакет с бумагами. Но изучить их Додик не успел - документы тут же отобрал Федот.
        - Прибутков - это кто? - спросил он у Кати.
        - Подставной, - за Катю ответил хозяин «Шаманамы».
        - Ага… А этот, Селгарин, он предъявы не сделает?
        Коля усмехнулся:
        - Ты телевизор смотришь, Федот?
        - Бывает.
        - Сегодня смотрел?
        - Угу. Занятный был сюжетик. Токо я не понял: нашли этого мишку?
        - Это вряд ли. Ты лучше фамилию того, недоеденного, вспомни.
        Федот еще раз перечитал доверенность, спросил:
        - Точно? За базар отвечаешь?
        - Отвечу, - кивнул Коля. - Только я еще ни разу не слыхал, чтобы мослы и субпродукты предъяву делали.
        Федот сунул документы в карман, сел в «порше», посидел немного, опустил, поднял верх…
        - Беру, - решил он. - Себе беру.
        - Рискуешь, - заметил Коля. - Мало ли менты…
        - Шерстяные - мои проблемы. Беру. Ваша цена, Катя?
        - Сто! - решительно заявила Катя. Она видела, что бандиту машина нравится.
        - Евро или бакинских?
        - Евро!
        Что такое «бакинские», Катя просто не знала.
        Федот подумал немного, потом кивнул:
        - Беру.
        - Иван Витальич! - воскликнул Додик. - Да как же… Да тут одной покраски…
        - Глохни, - пресек вопль Федот. - Какая краска? Мне этот цвет нравится. Морду поправишь и всё. Ключи! - повелительно бросил он Кате.
        Катя хотела спросить насчет денег, но не спросила. Вспомнила предупреждение Коли - не болтать лишнего. И молча отдала ключи. В тот миг, когда ее пальцы коснулись руки Федота, к Кате вдруг, будто из ниоткуда, пришла четкая мысль: этот человек скоро умрет. Может, даже сегодня. Это было так неожиданно и так ясно, что Катя едва не ляпнула об этом вслух. Но вовремя удержалась. Бандит все равно бы ей не поверил.
        Мотор «порше» заурчал, белый красавец легко выкатился на проселок и встал за
«мерседесом».
        - Слышь, Федот, подгребай ко мне послезавтра в кафе, - сказал Коля.
        - А чё будет?
        - День рожденья у меня.
        - Извини, братан, не могу, - с сожалением сказал бандит. - Дела. - Он поманил Додика, сунул ему ключи от джипа:
        - Отгони к моей хате. И расплатись.
        - У меня сейчас столько налика нет… - заныл Додик.
        - Займи, - холодно уронил Федот. - Бывай, Голый.
        И укатил.
        Катя посмотрела ему вслед, подумала: если он не доедет до Питера, то у них не будет ни «порше», ни денег. Наверно, это было неправильно: когда жалко денег и машину, а человека - нет. Но жалеть Федота Катя почему-то не могла.
        - Извините, Екатерина, вы не могли бы подождать с деньгами до среды? - просительным тоном проговорил Додик. - У меня сейчас очень большие проблемы…
        Катя покачала головой.
        - Ну хотя бы…
        - Ты слыхал, что тебе Федот велел? - вмешался хозяин «Шаманамы», нависая над Додиком. - Или ты хочешь сказать: он за базар не отвечает?
        Додик сник.
        - Да нет, я - ничего такого, - пробормотал он. - Вот, пожалуйста, моя визитка. Там адрес есть. Приезжайте сегодня к семи вечера. Раньше, извините, никак не получится. У меня, правда, нет сразу столько наличными. К семи, хорошо?
        - К семи - так к семи, - смилостивилась Катя.
        На визитке было написано:

«Дональд Данилович Ющенок. Генеральный директор ООО „Балтика-автосервис-плюс“».
        - Слушай, Коля, а почему машину берет Федот, а платить должен этот Ющенок? - спросила Катя, когда они вчетвером сели в машину.
        - Потому что Федот - его «крыша», - ответил хозяин «Шаманамы».
        - И что же, у всех владельцев автосервисов есть такие вот Федоты?
        - У тех, кто сбывает ворованные тачки, - у всех, - сказал Коля. - Ну ты довольна, Малышка?
        - Я буду довольна, когда получу деньги, - с достоинством ответила Катя.
        Она понемногу вживалась в роль человека, у которого есть сто тысяч евро.
        - Не забудь мои комиссионные, - сказал Коля.
        Катя могла бы сказать, что ни о каких комиссионных речи не было, но это было бы просто свинство.
        - Пополам, - брякнула она.
        Пятьдесят тысяч евро - тоже огромные деньги.
        - Десять процентов хватит, - сказал Коля. - И послезавтра - ко мне в «Шаманаму». Празднуем мое тридцатилетие. Будет весело. Не придете - обижусь! Карлссон?
        - Мы придем, - обещал тролль.
        Белый «порше» птицей летел по окружной дороге, «делая» все попутные, независимо от значков на капоте. Федот был счастлив. Это была машина его мечты. Вдобавок доставшаяся ему бесплатно.
        Но на подъезде к Девяткино Федоту пришлось сбросить скорость, а потом и вовсе остановиться: пробка. Тут-то Федот и обратил внимание, что у его левой ноги что-то поблескивает.

«Что-то» оказалось платиновой цепкой граммов на двести с очень красивой висюлькой, сплетенной из платиновой же проволоки. В центре висюльки синел камешек. Натурально, сапфир. Карата на три, не меньше.
        Федот покачал находку на ладони, подумал немного… Затем снял собственную золотую
«сбруйку» и нацепил платиновую, которая, точно, была круче. Нет, этот «порше» - определенно удачное приобретение.
        А если удача не будет прятать от Федота личико еще два дня, то будущая ходка через кордон принесет Федоту достаточно денег, чтобы подняться на новый уровень. Политический.
        Федоту надоело стоять в пробке, и он, вывернув влево, погнал по встречной…
        За деньгами отправились вчетвером. «Для надежности», - сказал Дима. Кате стало смешно. Полсотни таких «охранников», как Дима, не стоили одного Карлссона.
        Поймали машину, поехали. Дима всю дорогу ныл, что Катю с Карлссоном кинули. Мол, они, лохи, отдали всё: машину, документы, не получив взамен даже паршивой расписки. Мол, нет никакого «Балтика-автосервиса», а если и есть, то денег им всё равно не видать.
        Брюзжал до тех пор, пока не вывел из терпения даже флегматичного Карлссона, и тот велел Диме заткнуться.
        Пессимизм Димы не оправдался. «Балтика-автосервис-плюс» оказался на месте, точно по указанному в визитке адресу. Правда, выглядел не очень. Полдесятка боксов в тупичке промзоны. Однако внешний вид в данном случае не имел значения, потому что в одном из боксов стоял белый «порше» Селгарина (с ним уже возились рабочие), и Додик оказался в своем кабинете, взмыленный, но - при деньгах. Он вывалил их на стол, целую кучу упакованных в пачки евро, со словами: «Всё тут, можете не считать…»
        И тут Лейка доказала, что ее с собой брали не зря. Она решительно взяла бразды правления в свои руки, заставила Додика упаковать деньги в мешок, после чего они вшестером (Додик прихватил с собой еще одного мужика) погрузились в минивэн и отправились на Восстания, в банк. Там сняли специальную комнату, наняли специального человека, толстую дотошную тетку, которая минут сорок пересчитывала и проверяла купюры. Четыре банкноты она забраковала, и Додику пришлось заменить их рублевым эквивалентом. С тем его и отпустили восвояси. Но на этом дело не кончилось. Деловитая Лейка предложение тут же поделить деньги сурово отмела. Выделила каждому по пять тысяч (Колина доля - отдельно), а остальные деньги были уложены в банковский сейф. Димка, правда, немного поворчал: мол, сейф - это только деньги зря платить, но смирился. Предложил прямо сейчас закатиться в самый дорогой кабак и устроить пир и пьяное безобразие. Не получилось. Катя зверски устала, еле стояла на ногах. И залеченная Карлссоном голень разболелась… А без Кати - какой праздник! Решили веселье перенести и разбрелись по домам. Вернее, Дима пошел
домой, а остальные - к Лейке. Карлссон уже оценил преимущества мягкой постели и полного холодильника и в свою заброшенную квартиру не очень-то рвался.
        На следующее утро Катя проснулась свеженькая, как весенний листок, перекусила наскоро в одиночестве (Лейка и Карлссон еще дрыхли) и отправилась в университет. Там она за полчаса оформилась на платное отделение филологического факультета (все вышло просто, даже евро на рубли менять оказалось необязательно) и стала полноправной студенткой первого курса.
        Затем Катя за четыре тысячи рублей приобрела красивенький мобильник и, как только его подключили, позвонила домой. Мама оказалась дома, и Катя осчастливила ее тем, что будет учиться в университете. Конечно, про троллей, эльфов и продажу «порше» она ничего не говорила. Врать, понятное дело, нехорошо, но есть вещи, о которых родителям лучше не знать. Сказала: был дополнительный набор, и она прошла по конкурсу. Мама поверила. У Малышки была репутация человека, который никогда не врет.
        Глава третья
        День рождения Коли Голого
        Средневековье. Деревня. Изба. В избе - шотландские мужики в юбках играют на волынке.
        Вдруг в окошко всовывается башка тролля:
        - Мужики, пиво пить будете?
        Шотландцы обрадовались.
        - Будем! - говорят. - А это ничего, что мы еще поиграем?
        - Ладно, - говорит. - Поиграйте, я пока во дворе посижу. А когда будете пиво пить
        - меня позовите.
        - Нам сюда, - сказала Катя у дверей супермаркета. - Здесь есть гравер.
        - А зачем нам гравер? - насторожился Дима.
        - Мы же на день рожденья идем, забыл?
        - Какой еще день рожденья?
        Дима действительно забыл, что они идут на какой-то день рожденья.
        Сегодня он весь день провел в Интернете. Изучал автомобили. Тысяч за двадцать евро можно было купить отличную новую машину. Но ему, по всей видимости, придется брать что-нибудь попроще. Иначе придется объяснять родителям, откуда у него такие деньжищи. Впрочем, время еще есть. Пока Диме семнадцать, прав ему не дадут.
        - Как какой день рожденья! - возмутилась Катя. - Колин!
        - Какой еще Коля?
        - Мой друг. Который, кстати, помог нам «порше» продать.
        - Твой друг? - Дима нахмурился.
        - Ну не совсем мой друг, больше - Карлссона. Но меня он тоже звал.
        - А меня?
        - А ты - со мной. Не бойся, Димка, никто тебя там не обидит!
        - Ничего я не боюсь, - буркнул Дима.
        Настроение у него начало портиться, но Катя, встав на носочки, чмокнула его в подбородок, улыбнулась… И Дима сразу перестал сердиться. Ну как на нее сердиться, если она такая славная.
        - Надо чего-нибудь купить, - деловито произнес он. - Что за мужик? Что он любит?
        - У него мотоцикл есть, - сказала Катя. - Да вроде всё у него есть…
        - Тогда я ему фляжку куплю, - сказал Дима. - Такая вещь всегда пригодится. А ты чего подаришь?
        - А вот! - Катя продемонстрировала подернутую патиной серебряную цепь с висюлькой, на которой были изображены перекрещенные молот и копье. - Нравится?
        - Ничего. А почему копье, а не серп?
        - Дурак! Это антиквариат! Девятнадцатый век!
        - Это тебе в комиссионном сказали? - усмехнулся Дима.
        - В ломбарде. Ты ничего не понимаешь! И вообще это не тебе подарок! Иди и покупай свою фляжку!
        Катя гордо отвернулась и отправилась на поиски гравера.
        - Вот это надо выгравировать вот здесь! - заявила она сонному мужичку за стойкой, подсовывая бумажку.
        - Это что? - мужичок уставился на значки.
        - Это руны! Вот эту здесь, а вот эту…
        - Не выйдет, - отрезал мужичок. - Здесь тебе, девочка, не салон тату. Напиши чего-нибудь по-русски.
        Высказался - и снова задремал.
        - Я вам не «девочка», а клиент, - строго сказала Катя. - Не можете сами сделать - дайте мне.
        Мужичок открыл один глаз, посмотрел на нее, как сантехник на десятирублевку.
        - Ты мне бур сломаешь, - сказал он.
        - Сломаю - заплачу.
        Мужичок открыл второй глаз:
        - Загубишь вещь.
        - Мой риск! - Катя лучезарно улыбнулась.
        Когда ее нашел Дима, Катя уже почти закончила. На ее взгляд, получилось неплохо. И бур она не сломала, и с гравером подружилась. Сказать по правде, без его помощи она бы не справилась.
        - Приходи еще, - сказал он на прощание. - Я тебя на мастера выучу.
        Диме это приглашение совсем не понравилось.
        Но Катю следовало любить такой, какая она есть. Эту истину Дима давно усвоил.
        - Это здесь? - Дима с сомнением поглядел на барчик с подозрительным названием
«Шаманама». И с еще более подозрительной вывеской:
        У нас весело!
        По выходным - кик-бокс!
        По понедельникам, вторникам и четвергам -
        чисто мужские забавы!
        По средам и пятницам бьют в бубен!
        - Здесь, здесь! - Катя решительно подтолкнула Диму вперед; он, в свою очередь, толкнул дверь и натолкнулся на верзилу в кожаной жилетке.
        - Ты куда нацелился, студент? - осведомился верзила, преграждая Диме дорогу. - В бубен хочешь? Тогда тебе повезло. Сегодня у нас как раз пятница, а по пятницам…
        - Отвали от него, шлагбаум! - потребовала Катя, выныривая у Димы из-за спины. - Мы к Коле на день рожденья! Не видишь, что ли?
        - Тебя, Малышка, заметить трудно, - ухмыльнулся верзила. - Особенно за таким могучим друганом, - верзила хлопнул Диму по плечу. От его хлопка не брезгующий спортом Дима не упал и не сломался. Только слегка просел.
        - А твоего еще нет, - сообщил вышибала Кате. - И Голого тоже. Раненько вы пришли.
        - Так, может, мы - попозже… - пробормотал Дима.
        - Никаких «попозже». Идите вон за тот столик. Выпейте, покушайте.
        - Пошли, - сказала Катя. - Я голодная, как тролль-хищник.
        - Типун тебе на язык… - пробормотал Дима. И поплелся следом за подругой.
        Оглядев публику в «Шаманаме», Дима решил, что это последнее место, куда он по своей воле привел бы Катю.
        - Эй, лялька, иди к нам! - окликнул Катю какой-то мордастый тип. - Чё я тебе покажу!
        Соседи мордастого были ему под стать. Типично уголовные ряшки.
        - Не обращай внимания, - громко сказала Катя Диме. - Мы - гости, а это… так, между прочим.
        - Это кто - между прочим? - заорал тип. - Это кто…
        Дима напрягся, готовясь с честью погибнуть в неравном бою, но погибать не пришлось. Двое соседей мордастого ухватили приятеля за руки, вернули обратно на лавку, и Дима с Катей благополучно добрались до указанного столика, рядом с которым тут же материализовался официант.
        - Добрый вечер, Катенька! Что будем кушать?
        - Что будете кушать вы, я не знаю… (официант подобострастно хихикнул). А мне - вот этот салат, свиные ушки, форель с грибами и жареную картошку.
        У этих блюд имелись местные экзотические наименования, но ими Катя пренебрегла. Благо рядом со всеми этими «пайками дикого горца» и «сувенирами душмана» имелись вполне цивилизованные расшифровки.
        - А молодому человеку?
        - Колбасу, - сказал Дима. - Вот эту телятину и литр пива. - Подумал и добавил: - Пока литр.
        Бар понемногу заполнялся. Кое-кто из вновь пришедших здоровался с Катей. На Диму же смотрели как на пустое место. Что было немного обидно. Обиду он заливал пивом, которое ему, несовершеннолетнему, строго говоря, подавать не должны были. Как, впрочем, и Кате. Но здесь их возраст никого не волновал. На третьей кружке Дима почувствовал, что пьянеет, и приналег на закуски.
        Вопреки объявлению, в бубен никого не били, и Дима расслабился. А когда появился Карлссон, он и вовсе успокоился.
        Карлссона приветствовали дружным ревом.
        - Чего это они? - удивился Дима.
        - Того. Он тут всех победил.
        - Понятно…
        Вокруг Карлссона сразу образовалась толпа, но он уже высмотрел Катю с Димой и двинулся к ним, довольно бесцеремонно распихав своих почитателей. С грохотом швырнул на пол засаленную кожаную сумку, рухнул на скамью, отобрал у Кати кружку и опустошил в полглотка.
        - Горло пересохло, - сообщил он. - Этот - где?
        Катя подумала, спрашивает о Коле, но Карлссон имел в виду официанта. Тот уже спешил к ним с бочонком под мышкой.
        - И второй неси, - распорядился Карллсон. - Видишь, я не один.
        Проткнул бочонок пальцем и припал к отверстию.
        - Нам, пожалуйста, с краником, - уточнила Катя, бросив на Карлссона неодобрительный взгляд. Но Карлссон ее неодобрения не заметил. Он утолял жажду.
        Официант возник вновь - приволок блюдо с объятыми синим пламенем колбасками (Карлссон ухватил несколько штук, не дожидаясь, пока официант собьет пламя), сообщил почтительно:
        - Ваше мясо жарится.
        - Мое мясо жарить - замаешься, - невнятно пробормотал Карлссон. - Иди гуляй пока.
        Ухватил лапищей охапку колбасок, запихнул в рот и зачавкал.
        Катя поджала пухлые губки: манеры Карлссона ей не нравились.
        А Дима, наоборот, тащился. До чего все-таки колоритный тип этот тролль!
        Наконец появился виновник торжества. «Шаманама» взорвалась восторженным ревом.
        Дима подумал, что ожидал как раз чего-то подобного. Двухметровую «раму» с бритой наголо загорелой башкой и челюстью, способной без повреждений выдержать столкновение с небольшим автомобилем.
        Ну да, какие еще могут быть друзья у старины Карлссона.
        - Надо пойти поздороваться? - спросил Дима. Вернее, выкрикнул прямо в ухо Кате, потому что шум в заведении заглушил бы стартовый рев «Формулы-1».
        Катя активно замотала головой. Кидаться в это столпотворение пьяных мужиков? Растопчут - и не заметят.
        Дима поглядел на Карлссона. Карлссон уже ополовинил блюдо с колбасками и дохлебывал свой бочонок.
        Колбаски выглядели аппетитно.
        Поймав Димин взгляд, Карлссон подтолкнул к нему блюдо.
        Рев в «Шаманаме» то стихал до полусотни децибелов, то вновь прыгал до уровня взлетающего «Боинга»: имениннику дарили подарки.
        Карлссон доел колбаски, нашел взглядом официанта, махнул рукой: неси горячее.

«Горячее» представляло собой кус телятины весом килограмма полтора, чисто символически обжаренный сверху. Но зубы Карлссона вонзились в него и принялись смалывать полусырое мясо, словно рубленую котлетку.
        Дима так увлекся этим зрелищем, что не заметил приближения виновника торжества. Только когда его скамейка жалобно скрипнула, он обернулся - и вздрогнул от неожиданности. Рядом с ним сидел хозяин «Шаманамы».
        Вблизи он казался еще больше, чем издали.
        - Ты кто, браток? - спросил великан.
        - Это Дима! - сообщила Катя. - Наш друг!
        - Всё путем, Малышка, - хозяин «Шаманамы» одарил ее улыбкой. - Здравствуйте, гости дорогие! Рад, что заглянули. Карлссон! Перестань жрать и поздравь меня, что ли!
        - Поздравляю. На вот, - Карлссон полез под стол, выудил оттуда мешок, а из мешка - стальной горшок.
        - Тебе, - сказал он, вручая его имениннику. - Пощупай настоящую бронь.
        Тут Дима сообразил, что горшок - и не горшок вовсе, а шлем.
        Хозяин «Шаманамы» повертел его в руках.
        - Очень неплохо, - произнес он с уважением. - И не скажешь, что новодел.
        Дима бы тоже этого не сказал. Шлем выглядел довольно старым. И был весь покрыт мелким причудливым узором черного цвета, а спереди, над стрелкой имелась какая-то эмалевая картинка. Диме очень хотелось рассмотреть шлем поближе, но он постеснялся попросить.
        - Какой еще новодел, - буркнул Карлссон. - Фамильный шлем Мак-Ларенов. - Подумал немного и добавил: - Был.
        Именинник еще раз с большим почтением оглядел подарок. Проникся.
        - Это какой же век? - спросил он.
        Карлссон пожал плечами.
        - Давно было, - и добавил деловито: - Там внутри ремешки - того. От времени. Ты новые сделай потом. И нечего его разглядывать. Ты давай, примерь. Похоже, он тебе все-таки маловат.
        Именинник улыбнулся, надел шлем на бритую голову и сразу превратился в древнего воина. В этого самого Мак-Ларена. Шлем сидел на нем, как родной. Хозяин «Шаманамы» и так выглядел сурово, а в шлеме - просто устрашающе.
        - Мал, - с огорчением проговорил Карлссон. - Пустой - садится, а с подшлемником и обвязкой - вряд ли.
        - Ну спасибо, брат! - с чувством произнес именинник. - Уж подарок так подарок! - встал, расправил плечи, рявкнул: - Эй, братва! Гляньте, что мне Карлссон подарил!
        Братва оценила. То есть настолько, что на пару секунд в зале даже наступило что-то вроде тишины. И только потом - гром восторгов, не утихавший минуты две.
        Двое из обслуги приволокли хозяину большущее зеркало. Тот глянул - и аж взрыкнул от удовольствия.
        - Ну, брат… - растроганно проговорил он, садясь рядом с Карлссоном и обнимая его за плечи. - Ну, брат…
        - А у нас, между прочим, тоже подарки для тебя есть, - сообщила Катя.
        - Правда, Малышка? - Именинник улыбнулся, надо полагать, дружелюбно. Но из-за шлема улыбка получилась жутко кровожадной.
        - Угу. Вот! - Катя достала цепь. - Поздравляю тебя с днем рождения и желаю тебе счастья! Ой! - Она вдруг сообразила, что для Колиной шеи цепь явно коротковата.
        Но именинник сам нашел выход: намотал цепь на запястье. Оказалось, что она на удивление хорошо гармонирует с шлемом.
        Карлссон тоже заинтересовался. Поглядел на бляшку с молотом и копьем, перевернул, поглядел на руны, хмыкнул одобрительно.
        - Сама резала! - похвасталась Катя.
        Карлссон посмотрел на Катю, даже жевать перестал… Задумался на мгновение, но ничего не сказал. Только кивнул.
        - А что они означают? - спросил хозяин «Шаманамы».
        - Вот эта, - Катя указала на ту, которая слегка напоминала латинскую букву «R», -
«райдо» - руна дороги. Я нарочно ее выбрала. Ты ведь в путешествие отправляешься. Эта руна будет тебя охранять. Ну, она вообще полезная. Благоприятная. Чтобы не заблудился, чтобы ничего плохого с тобой не случилось по дороге…
        - Откуда ты их выкопала? - скептически спросил Дима.
        - Нашла в Интернете.
        - А другая?
        Коля ткнул пальцем во вторую руну, похожую на зигзаг молнии. Катя смущенно улыбнулась.
        - Это «эйвас», - сказала она, - я и сама не очень понимаю, что она означает. Она тоже как-то связана с дорогой, только смысл другой, более глубокий. Там было написано, что каждая дорога, путь - это переход через какую-то грань. Чего-то там еще было про порог…
        - Короче, через границу поедем, - сделал вывод Коля. - Все правильно.
        - Я мучилась-мучилась, какую руну выбрать, и решила оставить обе, - извиняющимся тоном добавила Катя. - Тебе нравится?
        - Здорово, полезные вещи, - одобрил именинник. И вопросительно поглядел на Диму: чем ты меня порадуешь?
        Дима достал фляжку. Он даже слегка покраснел: до того несолидным казался его подарок рядом с остальными.
        - Поздравляю…
        - Нет, - перебил хозяин «Шаманамы», - так дело не пойдет. Давай познакомимся сначала. Ты - Дима. Я - Коля. - Он протянул руку, очень, кстати, похожую на лапищу Карлссона. - Коля Голый. Друзья моих друзей - мои друзья. Теперь место знаешь - приходи. И спасибо, - он взял фляжку и сунул в карман. - Нужная вещь. Всегда пригодится.
        Он уже собрался встать, когда Катя сказала:
        - Николай… А можно спросить?
        - Коля. Коля Голый. Можно. Спрашивай.
        - Федот… Как его здоровье?
        - Федота? Думаю - в норме. А что такое?
        - Да нет, ничего. Просто спросила. Сегодня ведь его не будет, да?
        - Не будет. Но подарочек мне прислал. Вчера. А тебе привет. Классное, сказал, тачило. Ну, отдыхайте, - хозяин «Шаманамы» поднялся и двинулся к стойке.
        - Что за Федот? - спросил Дима.
        - Бандит, - сказала Катя. - Который у нас «порше» купил.

* * *
        Было два часа пополуночи, когда потрепанный джип с черными армейскими номерами свернул с трассы на проселочную дорогу. Еще через полчаса он уткнулся в «кирпич» и остановился.
        Из джипа вылезли двое. Третий, водитель, остался в машине.
        Вид у пары был специфический. Таких обычные граждане стараются обходить стороной. И правильно делают.
        - Не-е, я не понял! И где твой проводник? - спросил один из троицы, тот, что повыше ростом.
        - Сейчас будет, - сказал второй. - Всё путем, Федот, не парься. «Коридор» откроют только через полчаса… А… Вот и он!
        На проводнике была полевая армейская форма без знаков. Лица не разглядеть: он старался держаться вне освещенной фарами полосы.
        - Как дела у Хамида? - спросил он у того, что пониже.
        - Крутится. Как у нас, нормально?
        - Угу. Деньги при вас?
        - Конечно, - тот, что пониже, сунул проводнику свернутые в трубочку купюры.
        - Здесь половина, - сказал он. - Вторая - по ту сторону. Как договорились.
        - Угу, - проводник сунул купюры в карман. - Навьючились и вперед.
        Двое приехавших на джипе надели рюкзаки.
        - Попрыгали и побежали, - сказал проводник. - А ты давай отсюда, - велел он шоферу.
        - Чё тут прыгать… - недовольно проворчал Федот. - Всё проплачено.
        - Проплачено, - согласился проводник. - Но борзеть не надо. И «пушку» брать тоже не надо было.
        - Об этом уговора не было! - возразил Федот.
        - Дело твое, - пожал плечами проводник. - С чухонскими полицаями сам разбираться будешь.
        - Я разберусь. - В негромком голосе чувствовалась угроза.
        Проводник хмыкнул, но спорить не стал.
        - Значит так, - сказал он. - Идти четко за мной. Не шуметь, не болтать, фонари не включать. По полосе отчуждения идти за мной след в след. Я вывожу вас через кордон к месту, где вас будет ждать машина. Там мы расплачиваемся и забываем друг о друге навсегда. Всё поняли?
        - Поняли, не дебилы, - проворчал Федот. - Пошли, Сусанин.
        Было три часа двадцать минут, когда проводник остановился.
        - Граница, - произнес он негромко.
        - Это граница? - удивился тот, что пониже.
        Вокруг был тот же лес, те же деревья, что и в километре отсюда. - А где прожекторы, вышки?
        - Это граница, а не зона, - насмешливо сказал проводник. - Помните: за мной след в след.
        И двинулся дальше.
        - Ни хрена себе граница… - бурчал себе под нос тот, что пониже ростом. - За что тут бабки платить. Я бы сам, легко…
        - Заткнись, - прошипел Федот, и низенький заткнулся.
        Они вышли на вырубку. Стало немного светлее. Земля под ногами была рыхлая и мягкая. Через полсотни шагов наткнулись на преграду: забор из натянутой на столбы колючей проволоки. Поверх проволоки кто-то заботливо набросил брезент.
        Трое перебрались на ту сторону и через пять минут снова оказались в лесу.
        - Всё, - сказал проводник с заметным облегчением. - Прошли.
        - А чухня? - спросил тот, что пониже.
        - Финикам без разницы, - сказал проводник. - Они… - и остановился так резко, что шедший за ним высокий толкнул его в спину.
        - Ты что?
        Проводник не ответил.
        Прямо перед ним стоял человек. Крупный, рослый, повыше Федота. Рядом с человеком - силуэт поменьше. Собака.
        И пес, и человек молчали.
        - Я не понял… - очень неприятным голосом процедил Федот. - Что за дела?
        Он вытянул из кармана пистолет и засунул под ремень.
        - Только без пальбы, ладно? - прошипел проводник. - Я разберусь, ясно?
        Он быстро произнес что-то по-фински.
        Человек молчал. Просто стоял и все. И пес у его ноги, темное пятно, почти теряющееся на фоне кустарника, тоже не шевелился.
        Проводник сказал еще что-то… Никакого ответа.
        - Это не погранец, - прошептал он.
        Проводник вспотел. Вообще-то у него были крепкие нервы. Но сейчас ему почему-то стало страшно.
        А вот Федоту страшно не было.
        - Это есть темпераментный финский парень? - произнес он издевательски. - Раз он не погранец, так скажи ему, чтобы валил, пока не завалили. Ну, давай.
        Проводник произнес третью фразу.
        И неизвестный наконец соизволил ответить. Голос у него оказался высокий, резкий и очень неприятный.
        - Чё он бакланит? - спросил Федот.
        - Н-не понимаю, - пробормотал проводник. - Это не на финском.
        Незнакомец сказал еще что-то, при этом поднял руку и указал на Федота.
        При этом глаза его внезапно вспыхнули огнем. Как у волка.
        Проводника пробил холодный пот. Он попятился, натолкнулся спиной на Федота. Тот отпихнул его в сторону. Щелчок - и луч фонаря полоснул по стоящим на тропе.
        Человек с неожиданным проворством метнулся в сторону - проводник успел заметить длинные светлые волосы.

«Женщина?» - удивился он.

…А собака замешкалась, взвизгнула…

«Никакая это не собака!» - успел понять проводник.
        В следующий миг страшный удар в висок бросил его на землю. Когда спина проводника коснулась травы, он умер.
        Боковым зрением Федот поймал движение справа (еще один, громадный, как медведь!), стремительно развернулся, одновременно выдергивая из-под ремня пистолет. Патрон - в стволе. Только нажать на спуск… Не нажал.
        Раздался хруст. Федот еще успел понять, что это хрустят, ломаясь, его пальцы, а в следующий миг два стальных поршня воткнулись ему в горло, сминая плоть и ломая хрящи. Голова запрокинулась, позвоночный столб лопнул, и далеко не безгрешная жизнь правильного пацана оборвалась.
        Третий, тот, что пониже ростом, завопив, бросился наутек. И прожил на целых полминуты дольше остальных.
        Убивший Федота присел рядом с трупом, пошарил у мертвеца за пазухой - нашел цепь, сорвал ее с шеи мертвеца и протянул своей спутнице. Та взяла, но тут же с отвращением бросила цепь на землю.
        Убийца что-то проворчал неодобрительно, подобрал цепь и спрятал. Потом негромко свистнул. Маленький, тот, кого поначалу приняли за собаку, выскользнул из зарослей, присел на корточки рядом, тихонько пискнул.
        Здоровяк потрепал его по круглой голове и легонько подтолкнул. Это было разрешением, и маленький с радостным урчанием припал к разорванному горлу Федота…
        Спустя месяц финские пограничники нашли в лощине останки троих контрабандистов. Плоти на объеденных трупах почти не осталось. Но остались документы, шестьсот граммов героина, полторы тысячи долларов и пистолет ТТ.
        Вызванная пограничниками полиция на основании имеющихся материалов сделала единственно возможный вывод: к смерти трех нарушителей границы человек непричастен.
        Человек непременно забрал бы если не героин и оружие, то деньги - наверняка.
        Дело было закрыто. Кого интересуют трое съеденных зверьем русских?
        Впрочем, задолго до пограничников трупы нашел кое-кто еще. И, в отличие от полицейских, понял, что здесь произошло на самом деле.

* * *
        - Завтра тут тоже будет весело, - сказал Коля Голый. - Так что приходите.
        Они стояли у выхода. Прощались. Дима чувствовал, что он немного перебрал, но на ногах стоял твердо. И соображал нормально. По крайней мере ему так казалось. Катя была немножко трезвее. Немножко. И только Карлссон был совсем трезвый. С виду.
        - Давайте, подгребайте, - пригласил Коля. - Всё за счет заведения. Правда, меня уже не будет. Мы с братвой в Скандинавию едем.
        - А куда? - спросила Катя. - В Стокгольм?
        - Сначала - в Стокгольм, а там видно будет.
        - Мне тоже надо в Стокгольм, - сообщил Карлссон.
        - Так давай с нами, братишка! - обрадовался Коля. - Реально, присоединяйся. Хочешь, байк тебе подыщем?
        - Угу, - кивнул Карлссон. - Байка не надо. Но с вами я поеду. Когда?
        - Как проспимся, созвонимся - и тронемся. А то давай, оставайся. У меня переночуешь. У тебя всё, что нужно, - с собой?
        - Угу, - подтвердил Карлссон.

«Ничего у него нет, - хотела сказать Катя. - Даже паспорта…»
        Но не успела. Как раз в это время Дима ее сгреб и принялся целовать. Это было довольно приятно, но Катя тем не менее высвободилась из Диминых объятий.
        - Иди, Димочка, подожди меня, пожалуйста, снаружи. Я сейчас…
        - Как же ты завтра поедешь? - спросила она Карлссона. - Вот так, без ничего? Без денег, документов, вещей… И без меня?
        - Конечно, без тебя, - ответил тролль. - Ты мне только руки свяжешь.
        Заметив, что Катя обиделась, добавил мягко:
        - Не обижайся. Я же не развлекаться еду.
        - Знаю, - Катя вспомнила о Ротгаре, и у нее по спине пробежали мурашки. - Хочешь догнать того эльфа?
        - Догнать и убить, - с серьезным видом кивнул Карлссон.
        - А если он тебя?
        Карлссон пожал плечами. Этот жест можно было растолковать и как полную уверенность в собственных силах, и как покорность судьбе - что будет, то и будет. Катя вздохнула:
        - Ну ладно, если надо… Поезжай с байкерами, я не напрашиваюсь.
        Карлссон справится. Тем более с ним будет Хищник.
        - Катенька, мы идем? - раздался от дверей голос Димы.
        Катя оглянулась, схватила тролля за руку и заглянула ему в глаза. Она и сама толком не знала, зачем сделала это, - может быть, просто хотела себя успокоить. Она не была уверена, что стоило серьезно относиться к ощущению близкой смерти бандита Федота, которое посетило ее, когда она коснулась его руки.
        Но на этот раз она, к счастью, ничего подобного не почувствовала. Никаких предчувствий. Катя улыбнулась и поцеловала тролля в щеку.
        - Ну, доброго пути. Хоть будь там поосторожнее. И возвращайся побыстрее.
        - Кать! - раздался недовольный голос Димы. - Ты скоро?
        Катя отпустила руку Карлссона и вышла.
        Так вот Карлссон остался в «Шаманаме», а они с Димой отправились к Лейке. Времени было - два часа пятьдесят минут. Ночи, разумеется.
        Глава четвертая
        Трудности личной и интимной жизни
        Устроились тролль-охотник с троллем-хищником на работу в клинику по решению сексуальных проблем.
        Охотник - психологом, хищник - медбратом.
        Приходит к ним как-то эльф.
        - Какие проблемы? - спрашивает его Охотник.
        - Хочу мужиком стать, - говорит эльф.
        - Какие проблемы. Становись, - разрешает Охотник.
        - Не, вы не поняли. Хочу крутым мужиком стать! Чтоб мужское достоинство - аж до самого пола!
        - Какие проблемы, - говорит Охотник. - Хищник, откуси ему ноги.
        Несмотря на позднее время, на Невском сияли витрины и шлялся народ - наверно, потому что ночь была не по-августовски теплая. Может быть, последняя теплая ночь лета.
        - Давай погуляем? - предложила Катя. - Посмотрим, как мосты сводят-разводят. Заодно проветримся. А то у меня в голове шумит - я пива выпила, наверно, не меньше литра…
        - Ха, литра! - пренебрежительно изрек Дима. - Я вот не меньше шести кружек… Да это что! Помню, мы с пацанами взяли два ящика на четверых! Это получается на человека…
        Дима принялся высчитывать, но, заметив, что тема Кате неинтересна, бросил. Гулять же к мостам отказался, сказав, что натер пятку. На самом деле ничего он не натер, а сказал так с умыслом.
        Когда свернули на набережную Фонтанки, а потом в подворотню Лейкиного дома, стало темно, как в бочке. Катя на ощупь набрала код на решетке. Во дворе-колодце среди кустов загадочным зеленым пятном светился фонарь.
        - А как мы в дом попадем? - встревожился Дима. - Что-то я не уверен, что Лейка нам откроет.
        - Ее вообще дома нет, - легкомысленно ответила Катя. - Она к Наташке на дачу уехала. А у меня ключ есть.
        - Отлично! - воодушевился Дима. - Просто классно!
        Свет на лестнице не горел.
        - Во, нормально! - Возмущенный голос Димы эхом отразился от стен лестничной коробки. - Это называется элитный дом!
        - Наверно, просто выключили, - предположила Катя, ощупывая ближайшую стену. - Черт, не могу найти, где тут…
        - Ладно, что мы, дверь не найдем? Дай руку!
        Дима схватил Катю за руку и потащил за собой по лестнице наверх. Катя споткнулась в темноте, вскрикнула. Дима остановился, подхватил ее, сгреб в объятия и принялся с жаром целовать.
        - Димка! - сдавленно пискнула Катя между поцелуями. - Пусти! Давай хоть до квартиры дойдем!
        - Давай, - пробормотал Дима, неохотно отпуская девушку.
        В прихожей у Лейки горел свет. На полу валялись раскрытая сумочка и запыленные босоножки.
        - Может, Лейка вернулась? - предположила Катя.
        - Лейка! - крикнула она.
        Никто не отозвался. Квартира как вымерла, только где-то текла вода из крана.
        Погрустневший было Дима просиял.
        - Может, она спит? - предположила Катя.
        - Да ладно - спит… Нету ее! - Дима наклонился, чтобы расшнуровать ботинки, потерял равновесие и чуть не упал. Катя поглядела на него и заметила, что взгляд у бойфренда шалый, даже слегка безумный.
        - Что с тобой? - лукаво спросила она. - Ты сегодня какой-то взвинченный. На себя не похож. Может, тебе лучше спать лечь? Я тебя в гостиной на полу устрою. Давай?
        - Спать? - усмехнувшись, повторил Дима. - Давай лучше выпьем чего-нибудь. Тут у Лейки где-то бар был. Как ты относишься к мартини?
        - Хватит с меня пива в «Шаманаме», - отказалась Катя. - Лучше я чай поставлю. Я в одном журнале читала, что после выпивки надо пить побольше жидкости, а то наутро будет болеть голова.
        По дороге на кухню Катя на всякий случай заглянула в ванную - вдруг Лейка уснула прямо там? Однако Лейки и в ванной не оказалось. Из крана сочилась вода. На полу валялись полотенце и Лейкины трусики. Катя автоматически завернула кран, шагнула из ванной в коридор - и налетела на бесшумно подкравшегося Диму, который легко подхватил ее на руки и куда-то понес. Катя обняла его за шею и с подозрением спросила:
        - Куда это ты меня тащишь?
        - Не бойся, не уроню.
        - А я и не боюсь!
        Дима плечом распахнул дверь и занес Катю в неосвещенную гостиную. Свет он включать не стал, а направился в ту сторону, где, как он помнил, находился диван. Вскоре он наткнулся на край дивана, чертыхнувшись, уронил на него Катю и сам упал рядом с ней.
        - Блин! Не ушиблась?
        Катя только рассмеялась Димкиной неловкости. Дима же, убедившись, что Катя цела, прижался к ней и принялся целовать. Катя с удовольствием отвечала на поцелуи. Потом она почувствовала его руку на своей груди и чуть отстранилась.
        - Эй, ты что делаешь?
        - Пуговицы расстегиваю, - пробормотал Дима.
        С кофточкой Дима разобрался на счет «раз» и занялся молнией на Катиных джинсах.
        - Димка, не увлекайся!
        - Лежи, лежи, - ласково прошептал Дима. - Все будет нормально.
        - Ты чего, всерьез?
        - Серьезней не бывает.
        Катя попыталась сесть, но Дима крепко обнял ее и заставил лечь обратно.
        - Да что это такое! - рассердилась Катя. - Что за насилие! Отпусти немедленно!
        Почувствовав, что Дима ее уже не держит, она вскочила с дивана, отошла к окну и, сердито сопя, принялась застегивать кофту.
        - Ну и почему? - донесся с дивана Димин обиженный голос. - Что я не так делаю?
        Катя буркнула что-то банальное насчет наглости и распускания рук, чувствуя, что говорит не то. Она не могла внятно объяснить даже себе, почему она отталкивает Димку. Ведь он ей нравился, и она, в принципе, была не против, но… Не здесь и не так. В том, чтобы спьяну тискаться на чужом диване, не было никакой романтики. Катя втайне мечтала, что у нее все будет как-то потрясающе и необыкновенно… Даже тогда, с Ротгаром, когда было дико страшно, и она понимала, что любовь тут ни при чем, а ее вот-вот убьют… какие это были невероятные, сильные переживания! А тут всё как-то… неправильно. Пошло и скучно.
        - Кать, ты что, боишься? - вкрадчиво произнес Дима. - Так я аккуратненько… я знаю, как надо…
        - Ох, лучше отстань, - вздохнула Катя.
        Дима поднялся с дивана, подошел к ней и нежно обнял за плечи.
        - Катенька… - едва слышно спросил он ее в самое ухо. - Разве я тебе неприятен?
        От Димки пахло пивом. Катя вдруг почувствовала, что раздражается.
        - Да, неприятен, - и дернула плечом, стряхивая его руки.
        Оскорбленный Димка отступил назад.
        - Что ж ты раньше не говорила, что я тебе противен? - язвительно спросил он. - Раз так - извини. Больше не буду тебе докучать!
        Катя услышала, как Дима вышел из комнаты. Небо за окном уже светлело. Кате вдруг стало как-то грустно.
        В прихожей Димка что-то уронил и прошипел грубое ругательство.

«Может, зря я с ним так резко? - подумала Катя. - Он же не хотел ничего плохого. Он меня любит, естественно, что ему хочется всего такого…»
        Надо его вернуть и помириться. Попытаться хотя бы объяснить, что он не плохой и не противен, а просто сейчас неподходящий момент…
        - Димка! - решившись, тихонько позвала Катя.
        В ту же секунду с грохотом захлопнулась входная дверь. Димка ушел, разочарованный и злой. Катя не стала его догонять. Она пошла на кухню, поставила чайник и задумалась о Димке и своей горькой девичьей судьбе.
        - Вот теперь и сиди тут одна, как дура, - сказала она себе, подводя итог раздумьям. Потом зевнула, выключила чайник и пошла спать.
        Злющий Димка шел напрямик через дворы в сторону метро «Маяковская», почти не замечая, куда его несут ноги.
        Он думал о Кате и о постигшем его неожиданном и несправедливом обломе. «Ну что я не так сделал? - думал он, минуя спящие дворы-колодцы и непроглядный мрак подворотен. - Это она такая дура, или я чего-то напортачил? Всё же было замечательно. Пустая квартира, мы оба выпили, расслабились… И вдруг такой облом. Может, у нее еще кто-то есть, кроме меня?»
        Димка азартно принялся прикидывать, кто бы это мог быть. Если бы у него возник повод начистить кому-нибудь морду, это бы его слегка утешило. Хотя если это, к примеру, Коля Голый… Такому, пожалуй, начистишь…
        Нет, вряд ли. Если бы это был Коля, он не стал бы на глазах у Кати обниматься с этими голыми девками…
        Вспомнив о том, что началось в «Шаманаме» незадолго до их ухода, Дима почувствовал возбуждение. Такого количества голых сисек он раньше не видел даже по телевизору. Эх, если бы он остался, ему бы, наверно, тоже что-нибудь… А Катя утянула его прямо-таки силой. Увела - и обломила. Нет, ну правда обидно! Вон Стасик только познакомится с девчонкой - и она тут же у него в постели. А чем он, Дима, хуже? Да ничем! Вот купит машину, тогда… Тогда вообще всё! Всё у него будет. А Катя… Да ну ее!
        Тут Дима вспомнил, что у Стасика, такого умелого и ловкого по части секса, с Катей тоже ничего не вышло - и злорадно усмехнулся. Но тут же пригорюнился опять. Наверно, он все-таки что-то не так сделал. Схватил, начал раздевать… А как было надо?
        Уж себе самому Дима мог признаться: не знает он, как надо. Что бы он там ни говорил Кате, а опыта общения с женщинами ему не хватало. Катастрофически не хватало.

«Куплю себе шлюху! Вот завтра и куплю. Заплачу ей как следует - и пусть она меня всему научит!» - решил он.
        И неожиданно обнаружил, что стоит напротив глухой кирпичной стены. Стену украшала аккуратная железная дверь с глазком и крылечком. Над дверью горела лампочка, почти не освещающая темный двор. Других выходов, кроме того, которым пришел Дима, поблизости не наблюдалось. Тупик, что ли? Только этого не хватало! Теперь еще и назад переться придется!
        И тут железная дверь в стене медленно открылась, и в дверном проеме возникло, выступая из тьмы, чудесное видение. Невероятно прекрасная девушка со светлыми распущенными волосами до талии, едва прикрытая прозрачным пеньюаром, стояла, босая, на пороге, глядела прямо на него и улыбалась.
        Дима застыл, как зачарованный.

«Ну все. Глюки пошли, - беспомощно подумал он. - На почве эротических переживаний и обломов. Как там называется - сублимация… или депривация… забыл…»
        Таращась на видение, Дима забыл обо всем на свете. Красавица прищурила огромные синие глаза и насмешливо улыбнулась.
        - Я тебя помню, - знакомым певучим голосом сказала она.
        Вдруг Дима тоже узнал ее.
        - Добрый вечер, - с трудом выдавил он. - Добрый вечер, Карина.
        - Добрая ночь, - уточнила эльфийка. - Здравствуй, Дима.
        - Я просто шел мимо и случайно забрел в ваш двор… - пробормотал Дима.
        - Случайно? - Карина мелодично рассмеялась. - Никаких случайностей, мальчик. Тебя привел сюда знак.
        - Какой еще знак? - вконец растерявшись, пробормотал Дима.
        - Вот этот, - промурлыкала Карина и взяла Диму за левую руку.
        От этого прикосновения его бросило одновременно в жар и в холод.
        Карина стояла совсем близко. Одной рукой она держала его запястье (между прочим, довольно крепко), а другой легко водила по внутренней стороне его руки возле ладони.
        - Вот он, мой знак. Ты не видишь его, но он есть.
        - Что значит - ваш? - пролепетал Дима.
        - То и значит - мой, - снисходительно сказала эльфийка. - Метка. Тавро. Знак того, что ты принадлежишь мне.
        Дима, из последних сил борясь с наваждением, попытался осмыслить сказанное. Метка? Тавро? Что-то он такое слышал. Это было связано с Катей…

«Катя? - промелькнуло в голове у Димы. - Кто такая Катя? При чем тут вообще какая-то Катя, когда тут такое…»
        Он не мог такое думать о Кате! Но ведь подумал же…
        Карина, забавляясь, разглядывала его, как зверька на привязи.
        - Я тебя не звала, - ласково повторила она, - но уж коли ты сам пришел… Что ж, заходи.
        У Димы закружилась голова.

«Этого не может быть, - подумал он. - Мне все снится. Ну и пусть снится дальше».
        Отбросив сомнения, он без сопротивления позволил Карине увлечь его за собой в железную дверь.
        Глава пятая
        В ночном клубе
        Мертвые могут воскреснуть.
        Зато живые могут умереть.
        Живым труднее.
        Универсальная мудрость
        - Ну что ты маешься? Что-то случилось?
        Лейка, валяющаяся на паласе среди россыпей глянцевых журналов, перекатилась с боку на бок и подняла глаза на Катю. Катя сидела за ее письменным столом и щелкала мышью, раскладывая пасьянс. Вечерело, на улице собирался дождь, а может быть, даже гроза. Катя рассеянно поглядывала в окно и думала, что внутри у нее назревает примерно то же самое.
        - Ничего особенного, - ответила она Лейке.
        Делиться с ней своими переживаниями ей не хотелось. И вообще разговаривать.
        Но Лейка намеков не понимала.
        - Что, с Димкой поссорились? То-то он давно не звонит, уже дня два, наверно…
        - Да мы не ссорились, - неохотно сказала Катя. - То есть, это я считаю, что не ссорились.
        Лейка захихикала и потянулась, по-кошачьи выгнув спину.
        - А он считает иначе?
        - Ну, не знаю. Я-то его обижать не хотела, но он мог что-нибудь превратно понять…
        - Давай, колись, в чем дело!
        Поняв, что от Лейки не отвяжешься, Катя, не вдаваясь в подробности, рассказала ей, что происходило тут позавчера ночью.
        - …а он почему-то разозлился и ушел, - закончила она. - И теперь не звонит. Я ничего не понимаю.
        Лейка перекатились на спину, подперла лопатки ладонями и потянула ноги к потолку, изображая «березку».
        - Странные вы какие-то оба. Он же тебе нравится, так зачем ты его отшила?
        - А что, надо было отдаться из вежливости? - вспылила Катя. - Я сама решу, когда и с кем…
        - Если Димка тебе не нравился, так зачем ты с ним встречалась?
        - Он мне нравился, - уныло сказала Катя. - Даже очень.
        - Так в чем дело? Возьми и позвони ему.
        - Не буду. Пусть сам звонит. Может, я тоже обиделась! Что за потребительское отношение к девушке? Как будто он от меня только одного и хотел! По-моему, это просто подло - вот так исчезнуть!
        - Эй, ты чего расшумелась? - Лейка засмеялась и, потеряв равновесие, рухнула на пушистый палас.
        - Димка, конечно, тоже хорош, - примирительно сказала она, садясь. - Ведет себя, как дурачок. Это его ложная гордость одолела. Хочешь, я сама ему позвоню?
        - Нет!
        Лейка пожала плечами:
        - Ну как хочешь.
        В просторном кабинете, освещенном только настольной лампой и мелькающими картинками на экране телевизора, было очень уютно. Особенно по сравнению с сырыми сумерками за окном. Серая вода Фонтанки рябила от дождя. За стеклом ползли расплывчатые огоньки машин.
        Несколько минут Лейка смотрела телевизор с выключенным звуком. Там показывали рекламу каких-то турецких курортов.
        - Всё, хватит страдать! - неожиданно заявила она. - Катька, мы тут занимаемся какой-то фигней, а молодость проходит зря!
        - А что, есть выбор?
        - Пошли хоть в люди выйдем… в какой-нибудь клуб… в гости… в кино, на худой конец…
        Катя ответила тяжким вздохом.
        - Ну что за дела? Так же нельзя! У меня, между прочим, тоже кое-кто уехал, а я, видишь, не кисну, как некоторые.
        - Это кто же у тебя уехал? - осведомилась Катя.
        - Как кто? Мой Карлссон!
        Катя едва не высказалась язвительно по поводу «моего Карлссона», но сдержалась. Не хватало ей еще с Лейкой поссориться. Вместо замечания Катя испустила новый, еще более тяжкий, вздох.
        - Дожили - уже депресняк начинается! - воскликнула Лейка. - Ну-ка кыш из-за компа!
        Она решительно выпихнула Катю из-за компьютера и зашла в афишу ночных клубов.
        - Пожалуйста! - объявила она. - Сегодня в «Метро» пивная вечеринка с конкурсной программой! С пивом вход бесплатный до двенадцати ноль-ноль. Ты была в «Метро»?
        - Не-а.
        - Вот и побываешь!
        У Лейки заблестели глаза, она сразу повеселела.
        - Сейчас позовем с собой кучу народа…
        Схватив с базы телефонную трубку, Лейка на мгновение задумалась, поглядела на Катю. Подруга, изгнанная из-за стола, перебралась на диван и сидела там с обиженным видом, глядя в серое окно.
        - Что я там буду делать? Без Димки?
        - Ха! Именно без Димки. Ходить в ночной клуб со своим парнем - все равно что ехать в Тулу со своим самоваром!
        Катя удивленно посмотрела на Лейку, потом все-таки улыбнулась.
        - Вот-вот! - подхватила Лейка. - Тебе обязательно надо развеяться, взбодриться. Ты посмотри на себя - глаза красные, взгляд потухший… Пусть Димка осознает, что на нем свет клином не сошелся.
        Бросив трубку на диван, Лейка подсела к Кате и обняла ее:
        - То, что он из гордости не звонит, не значит, что ты теперь должна тут чахнуть в печали и одиночестве. Быстро развеселись!
        Катя послушно улыбнулась еще раз.
        - Молодец! Ну, решай, кого с собой позовем?
        Лейка снова потянулась к трубке и принялась давить на кнопки, перебирая номера в
«записной книжке».
        - Так… Наташке сейчас не до тусовок, она головку лечит… Может, Стасика?
        - Ты еще Сережку позови! - насмешливо сказала Катя. Под влиянием Лейкиной болтовни ее хандра начала отступать.
        - Можно и позвать, - на полном серьезе ответила Лейка. - Он, кстати, пляшет неплохо… если, конечно, сразу не напьется. Зовем?
        - С ума сошла? Я же пошутила!
        - Не хочешь - как хочешь. Так как насчет Стасика?
        - Давай уж лучше вдвоем пойдем.
        - Тоже верно. И там кого-нибудь подцепим.
        - Лейка! Хватит прикалываться! Слушай, а мы там вдвоем не заскучаем?
        - Не заскучаем, я гарантирую, - самоуверенно ответила Лейка.
        Вечер постепенно переходил в ночь, но на Лиговском было светло как днем - фонари, витрины, рекламы, фары автомобилей. Возле популярного ночного клуба «Метро», под огромной ядовито-красной световой вывеской, было черно от посетителей. Очередь обвивалась вокруг клубной автостоянки и уходила вдоль Лиговского к Обводному каналу. От узких дверей клуба доносились вопли, писк и галдеж - это народ давился на входе, норовя протиснуться бесплатно. Прочие желающие попасть внутрь ждали своей очереди, болтали и пили пиво. Торопиться было некуда - до полуночи, когда заканчивался льготный впуск, оставалось еще минут сорок.
        Очередь на три четверти состояла из студентов, по большей части девчонок, в основном компаниями. Смеялись, переглядывались, кокетничали, строили планы на вечер, болтали о своих делах.
        - Чего там написано на бегущей строке?
        - Молодой человек, посадите меня, пожалуйста, на плечи, мне не видно надпись! Ай! Ты куда меня понес, алкаш?!
        - Девочки, читаю: «Бесплатный вход с пивом - до полдвенадцатого!»
        - Как до полдвенадцатого?! Люди, где тут ближайший ларек?!
        Из толпы вырвалась встрепанная, раскрасневшаяся Лейка.
        - Бесполезно! - закричала она стиснутой между двумя плотными компаниями Кате. - В ларьках пива больше нет. Даже у метро все раскупили.
        - Ну и не надо было суетиться. Что нам, за вход не заплатить?
        - Вот еще! Даром деньги тратить! - возмутилась Лейка. - А знаешь, какие в клубах цены на спиртное?
        - Как будто нам много надо. Купим по коктейлю - и хватит.
        - Купим? Ну нет…
        Раздался дружный вопль, и толпу понесло вперед. Девушек стиснули со всех сторон, и они тоже заорали. Человеческий поток подхватил Катю и Лейку и через несколько минут буквально по воздуху внес в двери клуба.
        - Повезло! - крикнула сквозь толпу Лейка. - На халяву проскочили!
        И побежала к зеркалам прихорашиваться, на ходу открывая сумочку в поисках косметички.
        Приведя себя в порядок, девушки прошли на первый этаж «Метро». Музыка грохотала так, что собеседника было слышно, только если он кричал прямо в ухо. Слегка ошарашенная количеством посетителей, Катя с любопытством вертела головой - она раньше не была в этом клубе. Лейка ее куда-то деловито тащила, не забывая изучать публику.
        - Так, сядем пока тут. Девушка, нам две пина-колады. Да сними ты эту кофту, ты что, в библиотеку пришла? Что у тебя под ней, топ? Ну, другое дело. Видишь вон ту блондинку, с голой спиной? Вот здешний стиль! Да и жарко тут…
        Лейка угнездилась на высоком табурете у стойки на первом этаже клуба, приняла элегантную позу, пригубила коктейль и быстро стрельнула глазами в обе стороны.
        - Ну и публика, - с кислым видом заявила она через минуту. - Кошмар! Одни мальчишки. Ни одного интересного мужчины. Пошли на другой этаж.
        Катя неохотно слезла с табурета. Народ все прибывал, и она подумала, что на другом этаже просто не останется свободных мест.
        На следующем, «кислотном», этаже публика Лейке понравилась еще меньше. Там в полумраке под бешеную электронную музыку какие-то личности неопределенного возраста и пола в намокших от пота футболках, мешковатых джинсах и ботинках на толстой подошве дергались на танцполе, не обращая ни малейшего внимания на окружающую действительность. У Лейки немедленно заболела от басов голова, и подруги направились дальше.
        На третьем этаже, где играла музыка «евродэнс» и публика была посолиднее, Лейка наконец угомонилась. Какой-то стриженый здоровяк лет тридцати гостеприимно пустил девушек за свой столик и купил им по коктейлю. Здоровяка звали Вася. Он с достоинством представился директором автосервиса. Почему-то эти слова вызвали у Лейки нездоровое хихиканье.
        - Вот хохма, - прошептала Лейка на ухо Кате через несколько минут. - С кем в клубе ни познакомлюсь, все директора! Спорим, на самом деле он автослесарь? Как он тебе, кстати?
        Катя с сомнением посмотрела на Васю, который тут же ей подмигнул, и промолчала. Раздувающийся от собственной важности «директор» ее абсолютно не впечатлил.
        - Хоть бы один студент для разнообразия попался! - продолжала трепаться Лейка.
        - Студенты, наверно, на первом этаже пиво дуют, - предположила Катя. - Пошли, попляшем, что ли?
        Лейка мотнула головой и принялась болтать с хозяином столика. Вася распускал хвост и неоригинально хвастался. Вскоре заиграла медленная композиция, из-за столиков потянулись парочки. «Директор» тут же ухватил Лейку за талию и потащил танцевать. Катя от нечего делать стала разглядывать публику. На нее активно глазели, некоторые были явно не прочь пригласить ее на танец, но все это были экземпляры типа директора-автослесаря. Или тощие студенты, налитые пивом выше глаз. «Ну и зачем они мне? - размышляла Катя, окидывая „кавалеров“ мрачным взглядом. - Такие тупые ряшки… Даже Коля-байкер и то умнее выглядит, несмотря на свою бороду лопатой. А Димка… он и подавно гораздо интереснее, чем всякие там „директора“. И как личность, и как мужчина, в принципе, тоже. Надо все-таки будет с ним помириться. Правильно Лейка сказала - это все ложная гордость. Вот вернусь домой и сразу ему позвоню».
        - Разрешите вас пригласить? - раздался вдруг негромкий голос прямо у Кати за спиной. В тот же миг Катя почувствовала, что ее легко, но решительно подхватили под локоть и повлекли на танцпол. И не успела она сказать ни «да», ни «нет», как уже шла танцевать с кем-то, кого не успела даже толком разглядеть. А когда подняла голову, чтобы узнать, с кем танцует, - парень был высоким, - то ей стало слегка не по себе.
        Она не сразу даже разобрала, кто это - девушка или парень. Судя по невероятной худобе, которой не могла скрыть даже мешковатая рейверская одежда, это все-таки было существо мужского пола, с бледным лицом и совершенно бескровными губами, в черной вязаной шапочке-«менингитке» и темных очках. Из-под шапочки выбивались добела обесцвеченные перекисью пряди. В первое мгновение Катя чуть не испугалась. Она уже раздумывала, не вырваться ли и не вернуться ли на место, но вскоре с удивлением обнаружила, что «рейвер» неплохо танцует. Он едва прикасался к Катиной спине, однако уверенно вел ее в танце. Кажется, в первый раз Катя почувствовала, что медленный танец - это не топтание по кругу на одном месте, а что-то, напоминающее неторопливый полет. Руки «рейвера» касались Кати так легко, что казались почти бесплотными. У Кати возникло ощущение, будто она плывет внутри прозрачного легчайшего облака и сама превратилась в нечто тонкое и воздушное. Они двигались по танцполу по сложной орбите, проскальзывая между другими парами, и, как ни странно, ни разу никого не задели. Что еще более удивительно, за весь танец
парень не проронил ни слова. Даже не представился и не спросил, как зовут девушку.
        - А вы классно танцуете, - с восхищением сказала Катя, когда медленный танец закончился и партнер повел ее на место. - Где-то учились?
        Парень молча смотрел на Катю. Темных очков он так и не снял. Встречаются же сумасшедшие типы. Впрочем, на «рейверском» этаже таких полно.
        - Вы не можете снять очки? - попросила Катя. - Знаете, немножко неприятно, когда не видишь глаз собеседника.
        - Лучше не надо, - с непонятной улыбкой произнес парень. При виде этой улыбки Кате снова стало неуютно. С «рейвером» явно было что-то не так. И еще Кате показалось, что с этим «рейвером» она уже где-то встречалась. Определенно, что-то знакомое… Темные очки закрывали пол-лица, но эти тонкие, классически правильные черты лица, узкие губы…
        - Мы знакомы? - неуверенно спросила она.
        - Не думаю, - мягко произнес парень. - Прекрасный танец. Мы еще увидимся.
        Он проводил Катю до столика и мгновенно затерялся в толпе. Через полминуты вернулись с танцпола Лейка с кавалером. «Директор» Вася совершенно перестал важничать, вел себя оживленно и поглядывал на Лейку масляными глазами.
        - Что-то я устала, - томно протянула Лейка, опускаясь на стул. - Сейчас бы чего-нибудь освежающего…
        Прирученный Вася поспешил к стойке, а Лейка демонстративно перевела дух.
        - Утомил он меня своим автобизнесом, - призналась она Кате. - Как будто других тем для беседы с девушкой нет. Ну, рассказывай. Кто он такой?
        - Кто?
        - Тот мужик, с которым ты танцевала. А знаешь, мне он кое-кого напомнил.
        - Мне тоже, - взволнованно подхватила Катя, у которой не шел из головы странный
«рейвер». - А тебе он кого напомнил?
        - Знаешь, ты будешь смеяться, но мне показалось, что ты танцевала с Карлссоном.
        Катя вытаращила глаза на Лейку:
        - С кем?!
        - Ну да, с Карлссоном. Нашим Карлссоном. Такой же приземистый, коренастый…
        - Ты перепутала! - рассмеялась Катя. - Ты, наверно, видела не меня. Я танцевала совсем с другим парнем. Таким странным… Да вот он!
        Лейка повернулась к стойке бара, куда показывала Катя. Там, метрах в десяти от их столика, стоял и смотрел в их сторону «рейвер». Лицо его было полностью лишено выражения, словно он смотрел не на двух привлекательных девушек, а на каменную стенку.
        - Та бледная немочь в шапочке? - удивленно спросила Лейка. - О господи! Ужас какой! И ты с ним пошла танцевать? Да он же явный наркоман! Последняя стадия. Тебе повезло, что он не умер у тебя на руках.
        - Он, кстати, танцует потрясающе, - возразила уязвленная Катя.
        - Да ну тебя. Наверно, кислоты обожрался и заблудился, свой этаж потерял…
        Лейкина обвинительная речь оборвалась на полуслове. Несколько мгновений она сидела, раскрыв рот, и глядела на что-то, как будто не верила своим глазам. Потом из Лейкиной груди вырвался радостный вопль:
        - Карлссон!
        - Где?! - невольно подскочила Катя.
        - Смотри! - Лейка схватила Катю за руку. - Вот тот, в сером свитере!
        Катя посмотрела в указанном направлении, но у стойки бара толпилось столько народу, что разглядеть кого-то в полумраке было невозможно.
        - Да ладно… - с сомнением проговорила Катя. - Тебе показалось.
        Даже если Карлссон вернулся, что ему делать здесь, в этом клубе?
        - Нет же, точно он! Ты что, глаза дома забыла?
        Теперь Катя наконец увидела того, кого Лейка приняла за Карлссона.
        Навысокий, коротко стриженный мускулистый мужчина у стойки, явно кого-то высматривающий.
        - Эй! - закричала Лейка, приподнимаясь и махая рукой. - Карлссон!
        Невысокий обернулся на голос и неторопливо двинулся к их столику.
        - Ну ты даешь, подруга… - Катя поглядела сначала на оживленную Лейку, потом на ее полупустой бокал. Уже второй, кстати. - Какой же это Карлссон. Качок какой-то…
        - Ну-у… - Лейка смутилась. Она уже поняла, что обозналась. - Но ведь похож! Похож, правда?
        - Что-то есть… - согласилась Катя.
        Незнакомец уже был совсем рядом. Точно, «качок». Бугры мышц, обтянутые маечкой, вросшая в плечи голова, туповатая морда…
        - Привет, девчонки! По пиву?
        - Мы пива не пьем! - заявила Лейка. - Только шампанское!

«Качок» задумался. Кате показалось: сейчас он пошлет их подальше, но «качок» коротко кивнул, развернулся и двинулся к стойке. Катя подумала, что одной походки достаточно, чтобы никогда не спутать его с Карлссоном. Этот шагал враскачку, тяжело, каждым движением демонстрируя вес и мощь мускулатуры, а Карлссон двигался плавно, словно большой сытый котяра.
        - Какие мускулы! - сказала Лейка.
        Катя фыркнула. Мускулы! Да Карлссон такого одной рукой под столик засунет.
        А в Лейкину голову тем временем пришла новая идея.
        - Слушай, Катька, а давай мы именами поменяемся! - возбужденно проговорила она. - Ты будешь Лейкой, а я - Катей, ладно?
        - И зачем это? - с сомнением произнесла Катя.
        - А ни за чем! Просто так, для прикола! Давай, а?
        - Ну ладно, - согласилась Катя. - А этот… Василий?
        - Да ну его! - отмахнулась Лейка. - Вон он там, в очереди стоит. А наш, смотри!

«Качок» в очереди стоять не стал. Двинулся сразу к ее началу, отодвинул каких-то парней и через полминуты уже возвращался с бутылкой шампанского и столбиком пластиковых стаканов.
        Молча уселся, молча разлил.
        - Анатолий, - сообщил он девушкам.
        - Я - Катя! - быстро сказала Лейка.
        - Лейла, - вынуждена была соврать Катя.
        - За знакомство! - провозгласил Анатолий. Выпил, смял свой стаканчик, зачем-то его сунул в карман и пригласил Лейку на танец. Как и Вася, он с первого взгляда отдал предпочтение Катиной подруге. Катю это даже немного огорчило. Чуть-чуть, самую малость.
        Минут через пять (Лейка все еще танцевала) вернулся Вася с новыми коктейлями и был неприятно удивлен исчезновением Лейки и появлением недопитой бутылки шампанского.
        - А где твоя подружка? - спросил он у Кати.
        - Танцует…
        Вася отыскал взглядом Лейку с партнером.
        - Это что за хмырь?
        Катя не снизошла до ответа. Если уж кого и можно назвать хмырем, так это самого Васю. Еще она рассердилась на Лейку. Что за дела? Это что, по-дружески - притащить в клуб и тут же бросить?
        - Ты чего надулась? - «подбодрил» Катю Вася. - На, пей!
        Похоже, он уже смирился с потерей Лейки и решил «удовольствоваться» Катей.
        Но на все Васины попытки завязать беседу Катя реагировала вяло.
        Прошло еще минут десять - Лейка все не появлялась. И среди танцующих ее уже не было. Небось тискается где-нибудь в уголке с этим накачанным Анатолием, а Катя должна сидеть и сторожить ее сумку. Ну это вообще свинство!
        Катя сидела злая. Называется, выбрались повеселиться. А теперь даже не потанцевать
        - вещи оставить не на кого.
        В пепельнице недокуренная Лейкина сигарета давно уже дотлела до самого фильтра и потухла.

«Директор» Вася нес какой-то бред о своих бизнес-планах… Катя его не слушала.
        Катя подождала еще минут пять, потом, извинившись перед Васей, повесила на плечо обе сумки и отправилась на поиски. Она была уверена, что Лейка или сидит где-нибудь за соседним столиком, или, что вероятнее, топчется на танцполе.
        Однако ни в баре, ни на танцполе подруги не оказалось. Катя заглянула в туалет, спустилась на первый этаж, поднялась обратно. Лейки нигде не было. «Качка» тоже. Катя почувствовала, что начинает тревожиться. Как бы Лейка не вляпалась во что-нибудь нехорошее! Кто знает, что за народ сюда ходит? Вдруг они только с виду мирные придурки, а на самом деле тут каждый третий - маньяк-извращенец?
        У Кати от волнения защемило сердце. Она попыталась поговорить с секьюрити, стоявшим при входе на этаж, но тот «красивой брюнетки в черном платье с вырезом» не запомнил. Эка невидаль - подруга пропала. Ничего удивительного, учитывая столпотворение в клубе. Наверно, познакомилась с парнем и уехала.
        Катя побежала вниз, в гардероб, и подняла там всех на уши.
        - Подруга ушла и унесла с собой мой кошелек! Вспомните, пожалуйста! Брюнетка в длинном пальто, вот мой номерок, мы вместе сдавали…
        - Была такая, - вспомнил вдруг один из гардеробщиков, парень лет двадцати. - С ней еще парень был, такой, коренастый.
        - Да… Спасибо, - автоматически поблагодарила гардеробщика Катя.
        Она не знала, что и думать. Что за бред? Лейка бросила ее, бросила свою сумку, ушла куда-то…
        - Когда они ушли?
        - Минут пять назад. Через вип-вход, - с сочувствием глядя на нее, сказал гардеробщик. - Если они к метро пошли, может, еще и догоните.
        - Фух! Свежий воздух! - воскликнула Лейка. - Ну-ка дай мне сигаретку.
        Анатолий молча протянул ей пачку, щелкнул зажигалкой.
        - Кажется, дождь собирается, - озабоченно сказала Лейка. - Слушай, ты, случаем, не на машине?
        Анатолий кивнул.
        - То-то я смотрю - не пьешь ничего, - с удовлетворением отметила Лейка.
        Этот здоровенный парень нравился ей всё больше. Не болтун, не хвастун. На вопрос, чем занимается, ответил кратко: «Бизнес». Пока танцевали, вел себя корректно: рукам волю не давал. Никаких сальностей, никаких пошлых предложений. Вот и тачка имеется.
        - А что у тебя за машина? - спросила Лейка.
        - Джип, - лаконично ответил Анатолий. Немногословностью он тоже напомнил Лейке Карлссона.
        - А какой?
        - «Нива-шевроле».

«Ну, это, конечно, не „крузер“ или „мерс“, - подумала Лейка, - но тоже неплохо».
        - Хочешь посмотреть? - Анатолий слегка оживился.

«Все мужики такие, - подумала Лейка. - Как только о машине речь заходит…»
        - Хочу, - сказала она. - Где ты припарковался?
        - Тут рядом.
        Начал накрапывать дождь. Но разгоряченной танцами и выпивкой Лейке прикосновения холодных капель даже нравились.
        - Пошли, - согласилась она.
        Почему бы и нет? Анатолий - не какой-нибудь сексуально озабоченный маньяк. Сразу видно: человек спокойный, рассудительный. Трезвый вдобавок. И очень кстати, что на машине: их с Катькой домой отвезет.
        Джип стоял не на улице, а во дворе, в тени, метрах в десяти от тусклого фонаря. Лейку это не насторожило: она видела, что все места вдоль тротуара заняты. И то, что рядом с джипом кто-то стоял, Лейку тоже не смутило. Анатолий выглядел достаточно внушительно, чтобы постоять и за себя, и за нее.
        Но когда стоявший у джипа обернулся и Лейка узнала в нем того самого «рейвера», который танцевал с Катей…
        - Кого ты привел? - резко спросил «рейвер» Анатолия.
        - Кого сказал - ту и привел, - проворчал Анатолий. - Из-за того столика, зовут Катей…
        Дверца джипа распахнулась.
        - Быстрее давайте! - раздалось изнутри. - По дороге побазарите. Ко мне уже менты подходили! Давай сюда девку и поехали!
        - Никуда я не поеду! - заявила Лейка. - А ну-ка отпусти меня! - крикнула она Анатолию. - Или как заору!
        - Отпусти ее, - негромко приказал «рейвер» Анатолию. И - Лейке: - Хочешь что-то сказать?
        - Хочу! - запальчиво выкрикнула Лейка. - Только попробуйте что-то мне сделать. Знаете, кто у меня друзья?
        - Знаю, - сказал «рейвер». - Только вряд ли они тебе помогут.
        Налетел ветер, дождь припустил с новой силой, и Лейке вдруг показалось, что ливень смывает с «рейвера» его лицо. Оно таяло, словно рисовая маска.
        Лейка понимала, что надо немедленно убегать, пока еще есть такая возможность, но вместо этого стояла, как загипнотизированная, глядя влицо «рейвера».
        - Вряд ли они тебе помогут… из Швеции, - сказал «рейвер», снимая очки и шапку. Вокруг его головы нимбом поднялись совершенно белые волосы. Лейка увидела, что это не перекись, а седина. Белесые слепые глаза без зрачков смотрели в упор. Сквозь голову «рейвера» просвечивала неоновая вывеска круглосуточного магазина.
        Лейка сделала шаг назад - на большее ее не хватило. В этот миг «рейвер» открыл рот
        - и в воздухе родился совсем тихий, очень странный и невероятно жуткий звук. Казалось, в нем смешались детский плач, стон боли, волчий вой и что-то такое, от чего Лейку охватило ощущение ужаса и смертельной тоски. Ощущение тоски было непереносимым. Лейка хотела заорать, но горло перехватило, голова закружилась, ноги подогнулись…
«Рейвер» спокойно надел шапочку и опустил на глаза темные очки. Анатолий посмотрел на бесчувственную Лейку, спросил:
        - Ну, и чё с ней теперь?
        - В машину ее.
        - Эй! Если это другая, то зачем она нам?
        - Подманим на нее ту, которая нужна.
        - Да я ее сейчас приведу, - заявил Анатолий. - Легко!
        - Уже привел, - сказал «рейвер». - На сегодня хватит проваленных дел.
        - Да я…
        - Заткнись, забирай девку и уезжайте, - холодно произнес «рейвер». - Остальное - не твоя забота.
        Анатолий проворчал что-то недовольно, но приказ выполнил. Поднял Лейку, загрузил в машину, которая тут же укатила.

«Рейвер» постоял еще минуту, не шевелясь, как будто прислушиваясь к чему-то, потом двинулся обратно к клубу.
        Он не знал, что Кати там уже нет.
        Глава шестая
        Незваные гости
        Человек, узнавший о существовании троллей, автоматически переходит в категорию пищи.
        Из «Книги тайной войны»
        Конечно, Катя никого не догнала. Вдобавок в Лейкиной сумке не обнаружилось ключей от ее квартиры, а свои Катя не взяла. Они остались на полочке в прихожей. Катя тогда решила: раз они идут вместе, зачем ей ключи…
        Катя набрала номер Лейкиной квартиры… Трубку никто не брал.

«Итак, - подытожила Катя, - Лейка пропала. Хочется верить, что ничего дурного с ней не случилось. Что она просто такая отвязная девчонка… А если нет?»
        Катя остановилась и задумалась. Мимо продрейфовала развеселая компания. Вероятно, тоже из клуба.
        - Девушка, давайте с нами! - крикнул Кате парень с пластиковой бутылью пива.
        Катя помотала головой. К счастью, настаивать на знакомстве парень не стал.
        Но что же делать? Димка тоже пропал, Карлссон уехал, обратиться за помощью совершенно не к кому. Вдобавок ночевать придется на улице. Хотя почему на улице? У нее ведь где-то есть ключи от мансарды. Катя пошарила в своей сумочке… Нашла!
        Итак, проблема ночлега решилась. А все остальные можно будет решать завтра.
        Пешком идти не хотелось. Поймать машину? Катя вспомнила, как ее сажал в такси Гоша, и решила, что лучше ловить машину у клуба. Заодно проверить: может, Лейка уже вернулась?
        Однако у вип-входа Катя почему-то остановилась. Она почувствовала, что ей ужасно не хочется заходить внутрь. И более того, очень хочется вообще убраться отсюда подальше. Бороться с собой Катя не стала. Водитель такси потребовал аж двести рублей, но Катя торговаться не стала. Через пять минут она уже стояла у знакомого подъезда.
        В мансарде было пусто, пыльно и печально, как в любой покинутой квартире. Но, в общем, ничего не изменилось. Можно подумать, после Катиного отъезда сюда никто ни разу не заглядывал.
        Катя прошла на кухню… И тут ей показалось, что за окном мелькнула тень.
        Катя сначала испугалась, потом рассердилась. На себя, за глупый испуг. Она ведь уже не та наивная девочка, которая приехала в Санкт-Петербург два месяца назад. Она сумеет за себя постоять. Вооружившись тяжелой чугунной сковородой с деревянной ручкой, Катя решительно распахнула окно, выходящее на крышу.
        - Ау! Есть тут кто-нибудь?
        Никто не отозвался.
        Зато Кате почудился еще один посторонний звук. На этот раз - из квартиры.
        Какая-то возня, шебуршание…
        По спине девушки невольно пробежали мурашки. Она быстро повернулась:
        - Кто здесь?
        Ответом был звук быстрых шаркающих шагов. Кто-то прошмыгнул из коридора в гостиную.

«Раз он прячется, значит, он меня боится», - рассудила Катя.
        Дверь в гостиную была притворена, хотя Катя точно помнила, что минуту назад она была нараспашку.
        Ухватив покрепче сковородку, Катя щелкнула выключателем. Одна из лампочек, вспыхнув, сразу перегорела, но вторая, к счастью, зажглась нормально, и Катя увидела, что на пыльном полу посреди гостиной что-то лежит. В следующий миг Катя похолодела от ужаса: это было человеческое тело.
        Катя медленно подошла к нему, и ей стало еще страшнее: тело принадлежало ребенку.
        Мальчик лет двенадцати лежал на спине, запрокинув голову, неподвижный, как камень. Судя по сероватому оттенку его кожи, он был мертв. Короткие взлохмаченные волосы ребенка тоже были серые, одежда - шорты и футболка с картинкой, - оборванные и перепачканные. Обуви на больших грязных ногах не было вовсе.

«Беспризорник, что ли?» - подумала Катя, склоняясь над телом. Пропорции мальчика были необычными: крупная голова, огромные ступни, широкий рот. Лицо вообще довольно страшненькое. Катя наклонилась ниже, и на нее повеяло странным, смутно знакомым запахом…
        Вдруг мальчик раскрыл глаза и хулигански улыбнулся, демонстрируя крупные белые зубы.
        - Поймал! - радостно объявил он.
        Катя встретилась с ним взглядом - и ахнула: глаза были желтые, как у кошки. В следующее мгновение две грязные руки с недетской силой вцепились в Катину шею. Девушка даже не успела понять, что произошло, как что-то подняло ее в воздух и швырнуло на спину. Маленькое чудовище навалилось на нее, сжимая руки на ее шее. Катя отреагировала совершенно рефлекторно. Ее правая рука всё еще сжимала сковородку, и этой сковородкой она изо всех сил заехала агрессору по физиономии.
        Агрессор взвизгнул и сразу отпустил Катю.
        Катя осторожно ощупала горло.
        Странный ребенок сидел на полу, прижимая ладони к лицу.
        - Мальчик, ты что, псих? - хрипло спросила Катя. - Ты чего на людей кидаешься?
        Мальчик отнял ладони от лица. Из носа его сочилась кровь, а на Катю он смотрел с глубокой обидой.

«Я ведь его убить могла…» - подумала Катя.
        И тут мальчик разревелся.
        - Вот и пореви теперь, - не без злорадства сказала Катя. - Сам виноват.
        Мальчик, не обращая на нее внимания, заливался слезами. И ругался. Причем не по-русски.
        Наконец Кате это надоело.
        - Хватит реветь! - сердито потребовала она. - Всё, кровь уже не течет. Ну-ка пошли умываться!
        - Ты кто? - спросила его Катя, когда маленький бандит был умыт и приведен в относительный порядок. - И что ты тут делаешь?
        - Нет, сначала скажи: ты кто? - перебил мальчик.
        Говорил он по-русски правильно, но с сильным акцентом.
        - Я - Катя.
        - А я - Нильс.
        - Ну, вот и познакомились. А теперь изволь объяснить, как ты сюда попал, Нильс?
        - Мы в гости к дяде приехали. Меня мама сюда привела.
        Ну и ну. Выходит, мансарду уже кому-то сдали. А с чего это Катя решила, что квартира по-прежнему пустует? Вот так ситуация. Получается, Катя вломилась в чужой дом, избила ребенка…
        Катя внимательно посмотрела на странного мальчика, и у нее вдруг возникло ощущение, что не всё так просто…
        - А как зовут твоего дядю? - спросила она.
        - Его зовут Карлссон! - гордо сказал Нильс.
        Племянник Карлссона!
        Катя испытала мгновенное облегчение. Зная Карлссона, можно с уверенностью сказать: этот не стал бы снимать квартиру в агентстве. Хотя у его родичей могут быть другие привычки.
        Племянник Карлссона… Это многое объясняет. И странную внешность, и невероятную для ребенка силу…
        - Ты что, тоже тролль?
        - Ну да. А откуда…
        - Что значит «тоже тролль»? - прогремело у Кати за спиной.
        Она испуганно обернулась и увидела в дверях огромную бабищу. Настоящую великаншу.
        - Что значит «тоже тролль»? - низким рокочущим голосом осведомилась бабища. - Много ли троллей ты видела в своей жизни, девица?
        - Добрый день, - растерянно проговорила Катя.
        - Скорее, добрая ночь, - уточнила троллиха.
        - Мама, я ее поймал, а она меня ударила! - наябедничал тролленок. - Ой!
        Троллиха с удивительной быстротой оказалась возле сыночка и отвесила ему сочную оплеуху.
        - Кто тебе разрешил охотиться? - прорычала она.
        - Я кушать захотел, - пискнул тролленок. - А тут она…
        - Мешок! - рявкнула троллиха. - Бегом!
        Нильс выскочил в соседнюю комнату и тут же вернулся с сумкой раза в три большей, чем он сам.
        Вжикнула застежка-молния.
        - Полезай, - велела троллиха Кате.
        - Зачем? Я не хочу никуда…
        В следующую секунду Катя была схвачена и, несмотря на протестующие крики и трепыхание, посажена в сумку.
        - Сиди тихо, пища, - прорычала троллиха. - Будешь пищать - пришибу.
        Катя сочла за лучшее умолкнуть. А то ведь и вправду пришибет.
        В сумке было неудобно, душно и воняло. Катю куда-то несли. Сначала - прямо, потом наверх. Слышно было, как пыхтит троллиха.

«Я тут задохнусь…» - подумала Катя.
        Но, к счастью, ее «путешествие» длилось недолго.
        Снова вжикнула молния, и Катю неуважительно, как котенка, вытряхнули на пол.
        Было темно, но Катя узнала место. По запаху. Квартира Карлссона.
        - Не смейте так со мной обращаться! - заявила Катя. - Я пожалуюсь Карлссону.
        - Помалкивай, пища! Эй, муженек! Я поймала девицу, которая говорит, что видела брата!
        - Это я ее поймал! - пискнул Нильс.
        Звук оплеухи перекрыл глуховатый рык из «гостиной».
        - Тащи ее сюда. Поглядим, что за добыча и с чем ее едят.
        Глава седьмая
        О государственной границе, а также о том, какие кулинарные рецепты в ходу у бабушек горных троллей
        Три тролля сидят на вершине горы.
        Один вздыхает: «Ох!»
        Второй: «Эх!»
        Третий: «Да ну вас! Только о еде и думаете!»
        На дороге выстроилась вереница автомобилей, но хозяин «Шаманамы» в хвост пристраиваться не стал.
        - Паспорта давайте, - скомандовал он. - У меня там пацаны знакомые. Оформят всё быстренько.
        Шурин и Баран тут же протянули ему документы.
        - А у меня такого нет, - флегматично сообщил Карлссон.
        - Шутишь? - осведомился Коля.
        Оказалось: Карлссон не шутил.
        - Ну-ка отойдем, - сказал хозяин «Шаманамы».
        - Ну и что теперь? - мрачно проинтересовался он. - Что теперь с тобой делать?
        - Ничего, - спокойно ответил Карлссон. - Езжайте дальше.
        - А ты?
        - А я к вам попозже присоединюсь.
        - Не понял…
        - Что тут непонятного? - удивился Карлссон. - Езжайте без меня. Только потом остановитесь и подождите. А то мне ваших железных зверей не догнать.
        - А граница? Как ты без документов через границу пройдешь? Тем более - днем.
        - Пройду, - сказал Карлссон. - Не беспокойся.
        - Ладно, - согласился Коля. - Твой риск. Мы ждем тебя на заправке, там еще кафе, магазин, всё такое. Ждем тебя три часа, в кафе. Потом уезжаем. Годится?
        - Годится, - кивнул Карлссон. - Ты иди к друзьям, Коля, а за меня не беспокойся.
        - А где Карлссон? - спросил Шурин, когда Коля вернулся к мотоциклам. - Он что, обратно?
        - Типа того, - сказал хозяин «Шаманамы».
        Насчет того, что Карлссон решил среди бела дня нелегально перейти границу, он пока распространяться не стал. Сообщил, когда они уже были на финской территории. Мол, договорились встретиться в «Шайбе». С поправкой в три часа.
        Русскую границу байкеры преодолели без проблем. Затарились во фришопе пивом по максимуму, то есть по шестнадцать литров на брата, так что к финской границе прибыли в полной боеготовности. Там тоже проблем не возникло, только у Барана попросили показать бабки. Мол, положено на каждый день пребывания иметь не менее сорока двух евро. То есть на три недели - почти штука. Баран вывалил смятую пачку евро, поинтересовался:
        - Считать будем?
        - Не надо, - ответил финн по-русски. - Счастливого пути.
        Остановились на заправке. Зашли в кафе. Набрали жратвы, расположились у окошка живописной группой. Финны косились с интересом. Русских в кафе было больше, чем финнов. С каждым новым автобусом вливалась следующая партия. Байкерами русские не интересовались. Сразу кидались к шмоткам. Как будто в Питере всего этого барахла нет. Коле с корешами соотечественники тоже были по фиг. Правда, Баран изрядно напугал каких-то тетушек, ввалившись в туалет с уже расстегнутой ширинкой. Туалет, надо отметить, был мужской, лишь временно оккупированный страждущими туристками, выставившими «на страже» деловитого мужичка. Мужичка Баран походя отодвинул, а тот не рискнул возражать. Обошлось, впрочем, без эксцессов. Баран сделал дело и удалился, подарив тетушкам незабываемое эротическое переживание.
        Прошел час. Потом второй. Карлссона не было.
        - Гнилое это дело, - заметил Шурин. - Надо было тебе, Колян, его отговорить.
        Хозяин «Шаманамы» проворчал что-то неразборчивое. Ну да, если по уму - надо было отговорить. Только попробуй его отговори, бугая упертого. Даже и пробовать бесполезно. Такому если что в голову втемяшится…
        - Может, еще по пиву? - предложил Баран.
        - Хватит с тебя, - отрезал Коля. - Тут тебе не там. Отмазаться от ихней полиции - никаких бабок не хватит. Всё, братва! - сказал он решительно. - Ждем еще полчаса - и по седлам.
        - А Карлссон? - спросил Шурин.
        - А что Карлссон? Он - взрослый дядя. Сам за себя отвечает! - буркнул Коля.
        - Это точно, - поддакнул Баран. - Карлссон - мужик конкретный. Сказал - ответил. Вон он идет.
        - Припозднился немного, - деловито сообщил Карлссон. - Были кое-какие дела по дороге. Кое-что случилось. А вы тут, я вижу, кушаете?
        - Кушаем, - сказал Коля. - Что там у тебя случилось?
        - Не у меня. И пиво у вас тоже есть?
        - Есть, - подтвердил Коля. - Тут все есть. Так что стряслось? Ты, часом, пограничника не пристукнул?
        - Нет. Знакомого по дороге встретил. Так я бы поел?
        - Шурин, принеси ему пожрать, - велел хозяин «Шаманамы». - И пива литра три. Хватит тебе три литра?
        - Лучше бы пять, - скромно сказал Карлссон.
        - Шурин, давай сразу новую упаковку. А что за знакомый? У нас какие-то проблемы?
        - Не у нас, у него…
        Первым делом Карлссон нашел тропу. То есть он мог бы перейти границу в любом месте, но лучше не привлекать лишнего внимания. Где есть кордон, есть и обходной путь. Так было всегда. Во все времена. И здесь - тоже. Этот путь Карлссон нашел быстро. И уже через полчаса оказался по ту сторону границы. Ничего сложного для того, кто в лесу чует присутствие человека за двести шагов. Однако этих людей Карлссон учуял на значительно большем расстоянии. И не потому, что они были какими-то особенными. Просто мертвый человек пахнет намного сильнее живого, даже если умер сравнительно недавно.
        Взглянуть на тела Карлссон решил просто из любопытства. Тролли по своей природе довольно любознательны.
        Тот, кто прятал тела, прятал их от людей. Троллю отыскать мертвецов было нетрудно. Так же, как и опознать в одном из убитых покупателя «порше». Найдя же тела, Карлссон опустился на землю и надолго задумался. Не о том, почему приятель Коли Голого Федот оказался здесь, убитый, немножко объеденный и спрятанный под стволом упавшей сосны. Карлссон размышлял о тех, кто убил глупого человечка. Их было трое, и Карлссон знал всех троих. Еще он знал, что эти трое пришли за ним. Карлссону предстояло решить, что для него важнее: отыскать сида Ротгара или дать этим троим найти себя. Во втором случае ему следовало вернуться. В первом - двигаться дальше.
        Тролли действуют очень быстро, а вот думают медленно. У Карлссона было совсем немного времени, чтобы принять решение. И, выбрав первый вариант, он не был до конца уверен, что выбрал правильно. Но он выбрал - и обратного пути уже не было.

* * *
        Внешность папаши-тролля почему-то вызвала в памяти Кати образ степной «каменной бабы» - обветренного плосколицего истукана с глазами-щелками и толстой шишкой пористого носа. Хотя, если подходить объективно, глава троллиного семейства скорее напоминал дремлющего после сытной трапезы борца сумо.
        Тусклый свет керосиновой лампы, тяжелый запах… Так пахло от клетки льва в зоопарке.
        - Говори, пища. Ты видела Карлссона?
        - Я не пища! - возмутилась Катя.
        Мелкий тролленыш за ее спиной противно захихикал.
        Тролль вздохнул. Такой звук возникает, когда спускают воздух из тормозной системы поезда.
        - Карлссон, - пророкотал он. - Где он?
        - Я думаю, он уже в Швеции. Мы проводили его три дня назад. И еще я думаю: ему не понравится то, что вы здесь вытворяете.
        - Слышишь, жена? - рыкнул тролль. - Твой братец отправился в Швецию. Вполне могли бы дождаться его там. Говорил я тебе: с ним всё в порядке. Вечно тебе на месте не сидится. Как думаешь, жена, прихлопнул он здешнего сида или нет?
        - Откуда мне знать? - проворчала троллиха.
        - Если вы имеете в виду Ротгара, то - нет! - вмешалась Катя. - Именно за ним он в Швецию и отправился!
        Глаза-щелки приоткрылись пошире.
        - Та-ак… - протянул тролль. - Значит, сам Туат’ха’Данаанн Ротгар объявился. Ну-ка, девица, давай выкладывай всё по порядку.
        - Да, да, расскажи нам о братце, девица, - почти ласково проговорила троллиха. - Расскажи нам, как вы с ним познакомились?
        Катя, осмотревшись, выбрала стул, что почище и попрочнее на вид, и осторожно села на него.
        - Я тут летом жила по соседству, - сказала она. - Снимала мансарду. Ту, где мы с вами… хм… встретились. Он ко мне в гости часто заходил. Чаю попить, поболтать. С переводами мне помогал…
        - И как же он звал тебя, девица? - вкрадчиво поинтересовалась троллиха.
        - Малышкой… - честно ответила Катя. - Но вообще-то меня Катей зовут, - уточнила она и умолкла, смущенная пристальным взглядом троллихи.
        Нехороший это был взгляд. Примерно так хозяйка на рынке смотрит на кусок свинины.

«Они не посмеют, - подумала Катя. - Карлссон им никогда…»
        - Действительно мелковата, - сказала троллиха. - На молоденького сида похожа. Увидел бы Хищник - мигом бы слопал.
        - И ничего не слопал! - сердито заявила Катя. - Он меня, между прочим, от сидов защитил! И от бандитов!
        - Ты видела Хищника? - восхищенно пискнул Нильс.
        Тролль с троллихой переглянулись.
        - Видела, - подтвердила Катя. - И не один раз.
        Взрослые тролли смотрели на нее с одинаковым недоверием.
        - О! Хищник! - с завистью проговорил тролленок. - Повезло тебе! А вот я не видел. Только слышал всякие истории. А моя любимая - как два хищника сида делили… Знаешь ее?
        - Помолчи, Нильс, - рыкнул папаша-тролль. - Значит, ты видела Хищника, и он тебя не съел. Очень странно.
        - Ничего странного, - заявила троллиха. - Эта девица - манка. Манка на сида. Я это чую.
        - Может, и манка, - пророкотал тролль. - А может, и нет… Скажи, девица, мой шурин приходил к тебе сам? Вы совокуплялись?
        - Ничего подобного! - возмутилась Катя. - Мы - друзья! Просто друзья, понятно?
        Тролль издал смешок. Будто в пустой бочке грюкнуло.
        - Ну надо же! - воскликнула троллиха. - Просто друзья! Мой братец и маленькая человеческая самочка!
        - Не смейте меня оскорблять! - возмутилась Катя. - То, что вы больше и сильнее, еще не значит…
        - Значит, девица! - перебила ее троллиха. - Еще как значит!
        - А Карлссон говорил: размер - это не главное! - заявила Катя.
        - И кому же он это сказал? - поинтересовался тролль.
        - Одному такому… бородатому. С топором. Его звали… - Катя напряглась и вспомнила:
        - Его звали Двалин!
        - Гном! - воскликнула троллиха. - Мне так нравятся гномы!
        - Только посмей… - угрожающе прогудел тролль.
        Троллиха фыркнула, но от реплики воздержалась.
        Ее муж опять погрузился в раздумье.
        - Как странно, - проворчал он. - Может, эта малышка и не врет. Хотя дружба с человечком - это уже чересчур. Слабость. Однако мой шурин - Охотник, а у Охотника не должно быть слабостей.
        - А то, что ему могло быть просто одиноко, вы не подумали? - Катя немного обиделась за Карлссона. Кто они такие вообще, эти его родственники? Их что, звал сюда кто-нибудь?
        - Братец слишком долго прожил среди людей, - сказала троллиха. - Вот и очеловечился. Расскажи, девица, как он? Мы ведь его почти сто лет не видели! Хотя устроился он, я вижу, неплохо. Такую берлогу себе отхватил! Прямо королевские палаты!
        - Да уж, - буркнула Катя. - Королевские. Когда он меня сюда первый раз привел, тут еще и мыши были.
        - Мыши? - пискнул Нильс. - Где мыши? Я мышей люблю!
        - Больше их нет, - сдерживая смех, ответила Катя. - Я принесла кота, и он их переловил.
        - Кота? - Тролленок подумал, облизнулся и спросил: - А где кот?
        - Убежал.
        - Ну вот, - опечалился Нильс. - Ни мышей, ни кота…
        - Хватит слюни пускать, - сделала замечание сыну троллиха. - Подожди, закончим разговор и будем ужинать. Девица, продолжай.
        Еще с полчаса Катя добросовестно пересказывала троллям разнообразные детали жизни Карлссона в Петербурге. Троллиха ежеминутно ее перебивала, выспрашивая все новые подробности. Тролль сидел с прикрытыми глазами, похоже, он вообще уснул.
        - Ну, вроде все, - устало закончила рассказ Катя. - Даже и не знаю, что еще сказать. Вы спрашивайте.
        Тролли снова переглянулись.
        - Ну что, доволен? - спросила мужа троллиха. Тот в ответ зевнул, приоткрыл глаза.
        - Ничего конкретного, как я и думал, - проворчал он. - Одна пустая болтовня. Ладно, поживем пока тут, что-нибудь еще всплывет. Еще кто-нибудь сюда заберется…
        - Никто не знает о Карлссоне больше меня, - слегка обиженно возразила Катя. - Честно говоря, я уже устала, как вы выражаетесь, болтать. Ладно, мне пора домой.
        На широких непривлекательных лицах троллей появились одинаковые улыбки.
        - Домой, - добродушно повторил тролль. - Слышишь, жена? Ну просто курам на смех! Ты представь - человек забрался в логово троллей, а потом говорит: я пошел домой! Кому из родичей рассказать, не поверят!
        - Это вы в каком смысле? - насторожилась Катя.
        - В том самом, пища, в том самом, - усмехнулся тролль. - Хоть ты и мелковата, но червячка заморить - сгодишься.
        - Ты можешь и потерпеть, - сказала мужу троллиха. - Сначала пусть маленький покушает.
        - Мама, папа, подождите ее есть! - заныл Нильс. - Я еще не очень голодный. Пусть она сперва расскажет про тролля-хищника!
        - Вы что, серьезно? - недоверчиво спросила Катя.
        - Как мы ее приготовим? - не обращая внимания на Катю, спросил тролль у жены. - Мясца действительно маловато.
        - Может, потушить с овощами? - предложила троллиха. - По рецепту твоей бабушки? Там внизу я видела овощную лавку.
        - Я не люблю овощи! - закричал Нильс. - И вообще пусть она сначала расскажет про Хищника.
        - Про Хищника я тебе потом сама расскажу, - пообещала троллиха. - А овощи есть надо. Они полезные.

«Они шутят», - решила Катя.
        Карлссон тоже так шутил - с абсолютно серьезным видом. И юмор у него был такой же гастрономический. Правда, Катя не помнила, чтобы Карлссон отпускал подобные шутки в ее адрес.
        - Плоские шутки, - резко сказала Катя, вставая с места. - Всё. До свидания.
        Флегматичный тролль-папаша с неожиданным проворством поднялся из-за стола. Он оказался огромен: метра два, не меньше.
        - Еда - не повод для шуток, - сурово сказал он и длиннющей, как у орангутана, лапой схватил Катю за плечо.
        У Кати потемнело в глазах от боли, она закричала. В тот же миг раздался ужасающий рык, Катю оторвало от пола, закружило волчком, пол и потолок поменялись местами. Катя отчаянно завизжала…
        Глава восьмая
        Суровый закон гор
        Однажды два эльфа поймали в болоте говорящую лягушку.
        - Я - не простая лягушка, - сказала лягушка. - Если со мной переспать, то я превращусь в прекрасную королевну. И вас тоже сделаю королевичами. Согласны?
        - Конечно! - дружно заявили эльфы. И энергично взялись за дело.
        Но королевичами они не стали. И лягушка в царевну тоже не превратилась. Надо полагать - не успела.
        Пришел тролль-хищник и съел всех троих.
        В три часа пополуночи на крыше дома на Невском, внутри которого находилось жилище Карлссона, появился тролль-Хищник. Он двигался чуть медленнее, чем обычно, потому что бежал на трех лапах. Четвертая была занята: Хищник нес ужин - задушенную бродячую кошку. Он поймал ее неподалеку и решил, что удобнее будет съесть ее в логове Охотника, а не в своем собственном.
        Достигнув края крыши, тролль собрался спрыгнуть на балкончик…
        И тут его ноздрей коснулся знакомый запах.
        Хищник негромко зарычал, серая шерсть на спине вздыбилась. Пахло чужаками! На несколько секунд Хищник замер, принюхиваясь, потом положил кошку, перемахнул бесшумно на соседнюю крышу, соскользнул вниз и повис напротив тускло светящегося окна.
        Да, он не ошибся - внутри чужаки! Нагло вторглись на чужую охотничью территорию, заняли логово Охотника. Чужаков было трое. Самец, самка и детеныш. Они ели. Судя по запаху - свежее мясо. Хищник невольно сглотнул. Он не боялся, что его услышат или учуют. Когда тролли едят, они полностью поглощены этим занятием. Напасть на них прямо сейчас? Но он один, а их - трое. Вот если бы рядом был Охотник, тогда другое дело. Может, лучше подождать, пока он вернется? Может, чужаки поедят и уберутся восвояси? Хищник колебался. Он не был уверен, что справится. Самец выглядел очень внушительно.
        Хищник не рискнул. Подтянулся, взобрался на крышу, подобрал кошку и исчез в темноте.
        Но далеко не ушел. Остался поблизости. Теперь он будет следить за чужаками. А если они не уйдут, Хищник дождется момента, когда самец останется один, и нападет на него. Если чужаки попытаются унести что-нибудь из логова Охотника, он тоже нападет.
        Но если чужаки захотят дать ему немного мяса, тогда Хищник не станет с ними драться. По крайней мере до тех пор, пока не вернется Охотник…
        Весь следующий день Хищник проспал на чердаке соседнего дома, а когда стемнело, вернулся к логову Охотника и устроился на соседней крыше, откуда очень удобно было наблюдать за подступами к логову.
        Чужаки были там. Хищник слышал, как они переговариваются. Потом самка с детенышем выбрались наружу и ушли по крыше. Хищника они не учуяли, и он в который раз отметил: до Охотника чужакам далеко. Охотник бы его непременно обнаружил.
        Когда меньшие убрались, Хищник подобрался поближе - на крышу дома, в котором располагалось логово. Спустившись по стене, Хищник зацепился задними лапами и, свесившись вниз, заглянул в щель между прикрывающими окно досками. Если большой тролль спит…
        Большой тролль не спал. Большой тролль зажег лампу и рылся в сундуке Охотника. Хищник очень рассердился. Так рассердился, что едва удержался от того, чтобы немедленно напасть. Охотник никому не позволял рыться в своих вещах. Даже ему, Хищнику. А сейчас здоровенный чужак вертел в руках Охотников меч. Собственно, этот меч и удержал Хищника от немедленного нападения. Вообще-то тролли редко пользуются железом в бою. Но чужак был какой-то неправильный. Во-первых, он зажег свет. Зачем свет пещерному троллю, которому и без света прекрасно всё видно? Во-вторых, чужак был начисто лишен чутья: и обычного, и особого. Хищник смотрел на него в упор, причем был сердит. Любой нормальный пещерный тролль давно бы уже забеспокоился, а этому - хоть бы что. Как ни в чем не бывало вертит в руках железяку, которая, между прочим, когда-то давно проделала в Хищнике здоровенную дыру. Хорошо, Охотник тогда оказался поблизости: не дал разрубить Хищника на части. Да, в те времена на земле еще встречались человечки, способные управиться и с сидом, и даже с троллем. Не то что нынешние задохлики.
        Большой тролль положил железяку, сел на пол и задумался. Хищник почувствовал, что проголодался. Наверное, большой чужак отправил своих на охоту. Что ж, когда они вернутся с добычей, Хищник ворвется в логово и потребует свою долю. Вряд ли чужаки станут противиться. Древний закон гласит: тролль должен делиться добычей с другим троллем. А закон есть закон. Даже для таких неправильных троллей, как эти чужаки.
        Хищник взобрался наверх и укрылся с подветренной стороны от входа в логово за одной из труб. Это было хорошее место. Крыша перед трубой была смазана вонючей смолой. В этой вони даже Охотник не сумел бы учуять Хищника. Правда, и Хищник в этом месте ничего не чуял, поскольку запер ноздри, чтобы не ошалеть от мерзкого запаха. Но чтобы уловить приближение врага, Хищнику достаточно зрения и слуха.
        Самка с детенышем вернулись. Самка волокла здоровенный мешок, в котором что-то слабо трепыхалось. Хищник сглотнул слюну. В мешке было мясо. Живое мясо. Пища.
        Когда чужаки забрались в логово, Хищник подобрался поближе и раскрыл ноздри. Надо не упустить момент, когда чужаки примутся за еду. Уж что-что, а запах крови Хищник учует всегда.
        Чужаки не торопились. Хищник терпеливо ждал. Знал о глупой привычке старших троллей болтать с пищей. К самой болтовне он не прислушивался. Всё равно не понимал, о чем речь. Так, отдельные слова…
        Болтали довольно долго. Наконец чужаки наигрались и взялись за дело. Добыча пронзительно завизжала. Хищник поморщился. Визг был неприятен для его острого слуха. Да и глупо это - позволять пище визжать. Привлекает внимание людишек. Не то чтобы внимание человечков очень беспокоило Хищника, но если людишки обнаружат логово, Охотнику это не понравится.
        Добыча снова взвизгнула. Хищник неодобрительно фыркнул. Пищу надо есть, а не мучить. Что еще за сидовы повадки…

* * *

…Пол и потолок поменялись местами. Катя отчаянно завизжала, но упасть ей не дали. Троллиха подхватила ее, встряхнула, захихикала басом.
        Катя завизжала еще отчаянней, изловчилась и пнула троллиху в грудь. Троллиха снова хихикнула.
        - Какая брыкливая пища, - пробормотала она и облизнула губы серым длинным языком.
        - А на ощупь довольно мягкая. А какое нежное горлышко… Так и трепещет…
        Пальцы троллихи обхватили Катину шею.
        - Помогите! - отчаянно закричала Катя. - Помогите кто-нибудь! Карлссон! Карлссон! На помощь!
        - Не тяни, жена! - сердито рыкнул тролль. - Она всю округу перебудит.
        - Как прикажешь, муженек, - ответила троллиха и сжала пальцы.

* * *
        Услышав, как добыча назвала человеческое имя Охотника, Хищник насторожился. Когда же имя прозвучало второй раз, Хищник узнал голос. И вспомнил, что велел ему, уезжая, Охотник.
        Многие старшие тролли считают троллей-хищников глупыми. Считают, что хищники ни о чем не думают, кроме своего объемистого желудка. Но это не так. Преданность тролля-хищника своему Охотнику сильнее голодных спазмов желудка. Другое дело, что под влиянием голода хищник может забыть о поручении Охотника. Но когда вспомнит…
        Хищник прыгнул. Запоры окна вывернулись из пазов, но рама уцелела, потому что фанера, заменявшая стекло, рассыпалась щепками.
        Тролль рванулся, пытаясь перехватить влетевший в окно снаряд, но опоздал.
        Троллиха взвыла, когда клыки полоснули ее по предплечью, а острые когти вонзились в запястье другой руки.
        Она выпустила Малышку и попыталась отбросить от себя напавшее чудовище, но чудовище уже отпрыгнуло само, унося девушку.
        Припав к полу, чудовище оскалилось и заревело так, что спешивший на помощь жене тролль застыл на месте.
        Застыл всего лишь на мгновение. В следующий миг он сам распахнул пасть и заревел не менее грозно.
        Однако противник ничуть не испугался.
        - Назад, чужак! - прорычал он на языке гор. - Назад! Не трогать! Не твое!
        - Хищник! Это же Хищник! - в восторге завопил тролленок, пытаясь выскользнуть из-за матери, притиснувшей его к стене, заслонившей от страшного гостя. - Пусти, мне же ничего не видно! Это же настоящий Хищник!
        - Пошел прочь, пожиратель сидов! - рыкнул тролль, надвигаясь на Хищника. - Прочь - и ты получишь свою долю пищи!
        - Какая еще доля! - закричала троллиха (раны ее уже закрылись). - Тут нам самим мало!
        - Молчи, жена! - ухнул тролль. И потянулся огромной лапищей к лежащей у ног Хищника Кате. - Отдай!
        Выпад Хищника был стремителен. Тролль не успел отдернуть руку, и кровь брызнула из вспоротой ладони.
        - Назад, чужак… - Хищник уже не рычал - хрипел. Уши прижаты, на белоснежных клыках
        - розовая пена. - На-азад…
        Тролль, ростом не уступавший Хищнику, был втрое массивней и настолько же сильнее. В ярости он мог бы разорвать Хищника пополам… Но он был не настолько глуп, чтобы вступить в смертельный бой с разъяренным Хищником. В бой, после которого в живых останется только один из них.
        Это глупо - драться с Хищником из-за маленькой человеческой самочки. Правда, эта самочка знает о существовании троллей…
        - Ладно, ладно, успокойся… - примирительно прогудел тролль, отступая. - Давай поговорим, хорошо?
        Он обогнул стол и положил на него руки. В случае чего он придавит этим столом разошедшегося убийцу сидов.
        Из горла Хищника вытек низкий утробный рык. Ему потребовалось усилие, чтобы вернуть себе дар речи. Но он успокоился. Отчасти потому, что понял - этот тролль хоть и грозен видом, но в бою не сможет противостоять Хищнику. Слишком медлителен. Куда ему до Охотника…
        Осознав, что при необходимости сможет порвать и большого тролля, и его самку, Хищник втянул когти и выпрямился.
        И осознал, что он только что напал на старших сородичей и даже пролил их кровь. Является ли Малышка достаточным поводом для таких действий? Одобрит ли их Охотник, когда узнает?
        Хищник скосил один глаз на лежащую на полу Малышку… И понял, что она умирает. Троллиха раздавила ее хрупкое горлышко.
        Острая жалость к несчастному существу заставила Хищника содрогнуться. Когда она умрет - это будет невосполнимая потеря. Огромная беда. Хищник не знал, почему это так. Он просто чувствовал. Он чувствовал, как угасает в Малышке жизнь. И когда она угаснет, случится что-то ужасное.
        Безумная ярость вновь подступила к горлу.
        - Ты-ы… - прошипел он - Ты-ы… Верни ей жизнь…
        - Ты взбесился? - спросил тролль, поудобнее берясь за углы стола и готовясь пустить его в ход. - С чего это я буду отдавать собственную живую силу пище, которая должна…
        Он не успел договорить. И стол не помог. Доля секунды - и клыки Хищника уже почти касаются его лица. Всё произошло так быстро, что тролль даже не успел отшатнуться.
        - Она умрет - ты умрешь… - выдохнул Хищник прямо ему в ноздри. - Лечи ее, чужак… Быстро…
        Давно уже большой тролль не испытывал страха. Сейчас - испытал. Этот безумный Хищник был опасней вооруженного Туат’ха’Данаанн.
        - Хорошо, хорошо… - пророкотал он, отодвигаясь. Казалось, тролль стал даже меньше ростом. - Я полечу ее, успокойся…
        Глава девятая
        Специальный агент Скаллигрим
        Бойся глупого тролля.
        Умного тролля не бойся.
        Умный тролль - существо вымышленное.
        Эльфийская мудрость
        Последнее, что помнила Катя: широкое ухмыляющееся лицо троллихи и ощущение того, что больше не получается дышать.
        Теперь дыхание восстановилось. Катя рефлекторно ощупала горло. Вроде всё в порядке… В полумраке над ней маячила огромная голова тролля.
        - Не трогай, - проворчал он. - Какие вы все-таки нежные, людишки… - И облизнулся так плотоядно, что Катя снова забеспокоилась.
        Тролль отодвинулся, и Катя увидела тощую фигуру с длинной мордой и метровыми ручищами.
        Хищник.
        Катя сразу успокоилась. И села. И обнаружила, что находится на письменном столе, а тролли стоят вокруг и смотрят на нее.
        Катя спрыгнула со стола.
        От резкого движения голова ее закружилась, но мгновенно оказавшийся рядом Хищник поддержал ее да так и остался рядом, прижимая Катю к горячему мохнатому боку. Это был недвусмысленный жест, показывающий троллям-пришельцам, что Катя находится под его защитой.
        Благодарная Катя погладила Хищника по спине.
        - Ну и шутки у вас! - заявила Катя троллям. - Я уж было подумала, что вы и впрямь собираетесь меня съесть.
        - Собирались, - проворчал большой тролль. - И съели бы. Если бы не этот… - Тролль кивнул на Хищника.
        Тролли - честный народ. И всегда говорят правду. Почти всегда.
        - А я рад, что тебя не съели! - пискнул Нильс. - С тобой интересно. Но кушать я всё равно хочу. Слышишь, мама?
        - Потерпишь, - буркнула троллиха. Она была недовольна мужем, который уступил Хищнику.
        Но она чувствовала, что папаша-тролль очень сердит. А когда он в таком настроении, лучше его не раздражать.
        Но муженек всё равно разгневался.
        - Вон отсюда! - рявкнул он, и троллиха с детенышем поспешно покинули комнату.
        Хищник, разумеется, остался.
        - Было бы неплохо, если бы этот тоже убрался, - проворчал тролль.
        - Он не уйдет, - сказала Катя.
        - Догадываюсь, - буркнул тролль. - Пусть остается. Надеюсь, он нам не помешает.
        - Меня сожрать он точно помешает, - заявила Катя. - А я вообще-то уходить собиралась, вы не забыли?
        - Нам надо поговорить, - возразил тролль. - Это важно.
        Он поднялся на ноги, огляделся, выбрал кресло и поставил его посреди гостиной.
        - Садись, - вежливо предложил он Кате.
        Сам он отошел к стене и встал спиной к окну, заслонив широченной спиной дыру в фанере.
        Катя села в кресло и недоверчиво посмотрела на тролля. Против света ей был виден только его огромный бесформенный силуэт. «Нарочно так встал, - отметила она. - Чтобы он меня хорошо видел, а я его нет». Сидеть в кресле посреди комнаты ей было неуютно. За дверью, шумно сопя, топталось семейство тролля, в замочной скважине мелькал желтый глаз. Хищник развалился на полу у Катиных ног и не сводил с тролля глаз. Тролль загадочно молчал.
        - Может, присядете? - не выдержала Катя. - А то это слегка напоминает допрос.
        - Я бы предпочел это называть доверительной беседой, - невозмутимо заявил тролль, даже не шевельнувшись.
        Катя была поражена. Ничего себе - смена имиджа!
        - Знаешь, девица, если бы я раньше знал о нем, - он кивнул на Хищника, - я с самого начала вел бы себя совершенно по-другому…
        Катя презрительно улыбнулась:
        - Догадываюсь. Можете не извиняться.
        - А я и не извиняюсь. Я объясняю. Отныне нам придется быть друг с другом предельно откровенными.
        Глаза тролля блеснули из тени двумя янтарными бусинами.
        - Я проанализировал ситуацию и понял две вещи. Во-первых - я недооценил твою значимость, и во вторых - нам придется еще долго работать вместе, если мы хотим достичь позитивных результатов.
        Катя слушала тролля с нарастающим недоумением.
        - Я не собираюсь с вами работать! - выпалила она. - И вообще - с кем это «с вами»? В каком смысле работать? И какие вам нужны результаты? Что тут происходит?
        - Именно об этом я и хочу с тобой доверительно побеседовать, - с достоинством объяснил тролль. - Позвольте представиться - представитель высшего совета троллей Евросоюза и шеф-директор общетролльской службы безопасности Скаллигрим.
        Нет, ну просто супер. Вот она, девушка Катя, сидит в полутемной замусоренной комнате, в ветхом пыльном кресле. У ног ее почесывается чудовище, способное загрызть тигра, а другое чудовище стоит напротив и вещает в стиле «Секретных материалов». Надо полагать, этот тролль ее совсем за дурочку держит.
        - Не надо меня разыгрывать! - сердито сказала Катя. - Какая еще общетролльская служба безопасности? Что за глупости?
        - Ну почему же глупости, - хладнокровно ответил тролль. - Тролли - гораздо более древняя раса, чем люди. У нас есть свои общественные институты, простые и удобные, которые реформируются каждые несколько столетий. Жизнь ведь не стоит на месте. Например, наша служба безопасности - совсем молодая организация. Собственно, я ее и создал, - уточнил Скаллигрим. - Между прочим, за образец я взял опыт именно ваших российских спецслужб. Их методы показались мне самыми эффективными и приемлемыми для нас, огров.
        Катя решила не заморачиваться:
        - Ну допустим. И чего вам от меня надо?
        - Я хочу найти Карлссона.
        Услышав это имя, Хищник поднял голову и что-то прорычал по-шведски. Тролль ответил ему короткой шведской фразой, и Хищник снова положил голову на лапы.
        - Ищите, - буркнула Катя. - Я что, против?
        - Это очень опасное и непростое дело.
        - В таком случае, зачем вы взяли с собой жену и ребенка? - осведомилась Катя.
        - Это прикрытие, - сказал тролль. - Я взял их с собой специально. Путешествующая семья привлекает не столько внимания, сколько одинокий мужчина. Поиски родственника - это так естественно…

«Врет, - подумала Катя. - Этакая семейка - и не привлекает внимания. Ну-ну».
        Троллю надоело подпирать стенку, и он опустился на корточки. Однако Кате все равно приходилось смотреть на него снизу вверх.
        - А почему вы ищете Карлссона? - внезапно спросила Катя. - Что-то случилось?
        - Да, - буднично ответил тролль. - Он пропал.
        - Ерунда. Несколько дней назад он был здесь. И скоро вернется. Думаю, месяца ему хватит, чтобы разобраться с этим Ротгаром.
        - Очень сомневаюсь, что это будет легкое дело, - сказал тролль. - Ротгар - Туат’ха’Данаанн, из высших сидов. И среди своих он имеет ту же репутацию, что и Карлссон - у нас.
        - То есть?
        - Ротгар - охотник. Охотник на троллей.
        - Как это мило… - пробормотала Катя.
        - Туат’ха’Данаанн очень опасен. Пока рядом с моим шурином был Хищник, преимущество было на нашей стороне, но теперь - вряд ли. Поэтому наш долг - найти Карлссона и ему помочь. Мы, огры, никогда не бросаем своих, - напыщенно произнес он. - Тем более, если в дело замешан Туат’ха’Данаанн. Особенно такой, как Ротгар. Это государственное дело. Моего шурина надо искать. И поиск этот можно вести в двух направлениях: искать самого Карлссона или попытаться найти Ту-ат’ха’Данаанн. Теперь, когда с нами Хищник, это уже не столь опасно.
        Катя скептически поджала губы.

«Не с вами, а со мной», - подумала она.
        - Видите, я от вас ничего не скрываю, - пророкотал тролль. - И жду от вас того же. Мы должны быть откровенными друг с другом, только тогда мы добьемся успеха. Вы готовы нам помочь?

«Надо же, - подумала Катя. - Уже и на „вы“. Но раз Карлссон не взял с собой Хищника, то помощь против Ротгара ему наверняка не помешает. Правда, с Карлссоном
        - байкеры». Но что-то подсказывало Кате: против Ротгара байкеры не потянут.
        - Ладно, - буркнула Катя. - Я постараюсь помочь. Но два условия. Первое - вы не будете есть людей.
        - Принято, - без колебания сказал тролль.
        - Второе: не причинять вреда моим друзьям.
        - Вы еще молоды, - заметил тролль. - Не уверен, что вы можете безошибочно отличать друзей от врагов.
        - Зато я уверена! - отрезала Катя. - Итак?
        - Согласен, - без особого энтузиазма сказал тролль.
        - В таком случае вы можете рассчитывать на мою помощь, - объявила Катя. - Меня и моих друзей, - добавила она, погладив Хищника по голове. Хищник скосил на нее один глаз и легонько куснул за руку. - Но и вам, господин Скаллигрим, придется время от времени помогать мне.
        - Разумеется, - тролль широко улыбнулся. Затем быстро и плавно поднялся на ноги, подошел к Кате (Хищник предупреждающе приподнял верхнюю губу, показав клыки, но Скаллигрим что-то успокаивающе бросил ему по-шведски) и, приподняв Катю вместе с креслом, развернул от окна в другую сторону. Катя даже пискнуть не успела, как тролль уже уселся на полу напротив, после чего зычно крикнул:
        - Жена!
        - Да, муженек? - донеслось из-за двери.
        - Сделай-ка нам что-нибудь перекусить!
        Скаллигрим обернулся к Кате:
        - Что-то я устал. Хотите есть?
        - Я бы лучше чаю, - осторожно сказала Катя. Дегустировать пищу троллей, даже тех, которые пообещали не есть человечину, она не собиралась.
        - Слышала? - обратился Скаллигрим к двери. - Сделай девице чаю.
        - Ча-а-ай? - протянули за дверью с отвращением. - А где я его возьму?
        - А где хочешь! Чтобы через пять минут чай был!
        Троллиха, ворча, удалилась. Скаллигрим перенес внимание на Катю.
        - Что ж, приступим.
        Катя пересела в кресле поудобнее, подогнув под себя ноги.

«Это ради блага Карлссона», - подумала она. И сказала:
        - Я знаю людей, с которыми Карлссон уехал из России.
        Тролль с сомнением покачал головой:
        - Думаю, что этих людей уже нет в живых. В дороге ведь надо чем-то питаться.
        - Да вы что! - возмутилась Катя. - Карлссон не людоед!
        - Я имел в виду не только шурина, - заметил тролль. - С таким же успехом этих людей могли убить и сиды. Впрочем, и эта информация может пригодиться. Что еще?
        Катя добросовестно начала вспоминать, но ее размышления были прерваны воплями, звоном разбитого стекла и топотом. Дикие звуки доносились снизу, кажется, со двора.
        - Ой, что это? - вскрикнула Катя.
        Словно в ответ на ее слова, из окна, перешагнув через подоконник, появилась троллиха. В руках она держала кипящий электрический чайник со свисающим сзади проводом и помятый пакет «липтона». Бухнув чайник на пол, она проворчала:
        - Сейчас за чашками схожу.
        И, махнув пестрым подолом, исчезла за окном.
        - Печенья прихвати! - крикнул ей вслед тролль и снова обратился к обалдевшей собеседнице.
        - Катя, давайте сделаем так - вы просто расскажете мне обо всем по порядку. Не упускайте ничего, даже деталей, которые покажутся вам незначимыми. А выводы я буду делать сам. Итак, еще раз, с самого начала. При каких обстоятельствах вы познакомились с Карлссоном?
        Глава десятая
        Катя соблазняет троллиху «Вечной молодостью», а Скаллигрим объявляет, что намерен взять след
        Женился шведский кузнец на дочери тролля. На приданое польстился: тролль за дочерью сто двадцать шесть медных чайников дал.
        Поначалу кузнец жены немного побаивался: троллиха все ж таки, но со временем осмелел, поколачивать ее стал, особенно когда выпьет. А рука у него тяжеленькая была (кузнец, как-никак), так что доставалось жене изрядно.
        А однажды привели кузнецу лошадь подковать, а у кузнеца, как назло, подмастерья не было. Прежний, дурачок, с соседним ярлом в вик отправился. Ну и велел он жене копыто лошадиное подержать. Все-таки троллиха, сила кой-какая есть, должна справиться. И точно, справилась. Притом, когда оказалось, что подкова маловата, кузнецова жена ее тут же, руками, разогнула как надо. Увидел это кузнец - удивился. Не думал, что у жены такая силища.
        - Что ж, - говорит, - ты, с такой вот силищей, побои мои безропотно терпела, ни разу мне сдачи не дала?
        - А потому, - отвечает троллиха, - что поклялась тебе верной быть и послушной. Хоть ты, муженек, свои клятвы частенько нарушал, и мужичок ты не то чтобы очень, да хоть плохонький, а мой. Вот дам я тебе сдачи - и что? Тебе-то хорошо: помрешь - и никаких забот. Мне же другого мужа искать придется. А я и такого, как ты, еле нашла.
        Проснувшись, Катя не сразу сообразила, где она. Ей потребовалась пара минут, чтобы догадаться, что она опять - в мансарде. На диванчике в маленькой комнате.
        А в большой кто-то похрапывал. Весьма виртуозно.

«Карлссон! - обрадовалась Катя. - Он вернулся!»
        Увы, это был не Карлссон. На кровати вольготно раскинулась здоровенная тетка, имевшая, правда, с Карлссоном некоторое сходство. Троллиха. А у кровати, на коврике, свернувшись калачиком, дрых ее сынишка Нильс.
        Катина охрана.

«Они будут ночевать с тобой, - сказал большой тролль Скаллигрим. - Если что - присмотрят».
        Ничего себе «присмотрщики»! Катю три раза украсть могут, пока они проснутся. А уж ей самой удрать от «бдительного» надзора - пара пустяков.
        Когда Катя тихонько проследовала в ванную, родичи Карлссона продолжали посапывать в четыре дырочки.
        В ванной все еще стояла в стакане Катина зубная щетка. Вообще все тут было точно так же, как и до ее бегства. И это радовало. Не хватало еще, чтобы сюда пришел кто-нибудь из служащих Сережиного папаши.
        Итак, до чего же они с троллем-сыщиком вчера договорились? Кажется, речь шла о совместном поиске эльфов. Ниточки были две: Карина и Сережин папаша. Что ж, искать
        - так искать. Но сейчас Катю больше интересовала Лейка. Катя вернулась в комнату, забрала телефон на кухню, чтобы не будить «гостей», набрала Лейкин номер…
        Никого. Значит, бросила ее подруга. Очень нехорошо с ее стороны. Все Катины вещи - дома у Лейки. Кате даже мобильник не подзарядить. В Лейкино оправдание можно сказать только: она могла и не знать, что Катя не взяла ключи. И все равно - свинюшка. Может, Димке позвонить? Серьезных поводов достаточно: Лейка пропала, Карлссоновы родственнички нагрянули… А вдруг Дима просто пошлет ее подальше?
        Катя поглядела на часы. Без пятнадцати девять. Рановато… Димка наверняка еще спит…
        Немного поколебавшись, Катя всё-таки позвонила. Звонила долго, но трубку так никто и не снял. Ну, родители Димкины, понятное дело, на работе, но он-то сам… Что за человек - даже к телефону лень подойти!
        Обиженная Катя решила: больше она ему звонить не будет. Вот еще! Больно надо!
        - Эй! - В дверях стоял маленький тролль. - Я есть хочу!
        - А как насчет сказать: «доброе утро»?
        - Какое же оно доброе, если есть хочется? - удивился тролленыш.
        Катя не успела ответить. Из комнаты раздался утробный рев, который при определенной доле воображения можно было бы счесть зевком.
        - Ой! Мама проснулась! - пискнул Нильс.
        - Вот мама тебя и накормит! - сказала Катя. - А лично я ухожу по делам!
        - По каким еще делам? - поинтересовались из комнаты. Катя и забыла, какой у троллей замечательный слух.
        - По разным, - отрезала Катя.
        Свежепроснувшаяся троллиха ввалилась на кухню. Впечатляющее зрелище. На сестре Карлссона была коротенькая ночная рубашка светло-розового цвета, с кружавчиками и бретельками. Рубашка подобного фасона выглядела бы довольно мило на девочке лет пяти. Но этим предметом нижнего белья можно было накрыть малолитражку вроде «Оки». При баскетбольном росте троллиха имела плечи чемпионки по метанию ядра и бюст, которого хватило бы на пятерых женщин нормального размера. Но при этом сестра Карлсона не выглядела ни уродиной, ни толстухой. Фигура у нее была примерно как у Лейки - если Лейку увеличить раза в два с половиной.

«Подобрать правильный имидж - получится нечто термоядерное, - подумала Катя. - Отдать бы ее в Каринины руки, получилось бы потрясающе. Валькирия… Или богиня плодородия…»
        - Чего это ты на меня так смотришь? - поинтересовалась троллиха.
        - Просто так, - сказала Катя и задумалась. О Карине.
        После «свадьбы» в музее политической истории она с Кариной не общалась. Катя один раз позвонила в «Вечную молодость», но ей сказали, что Карины нет в городе. Наврали, конечно. На самом деле - жалко. С Кариной интересно. Все-таки она очень талантливый человек… Вернее, талантливый сид. Интересно, что бы она могла сотворить из троллихи?
        Пока Катя размышляла, троллиха переоделась в обычную одежду, а Нильс убежал по крыше в квартиру Карлссона - будить папу.
        Катя поставила чайник. Еды в доме никакой не было, кроме остатков вчерашнего сухого печенья.
        - К сожалению, завтракать нечем, - сообщила Катя троллихе. - По крайней мере вам.
        - Позавтракаем, когда будет пища, - довольно равнодушно ответила троллиха. - Пару-тройку дней можно и поголодать.
        - Похудеть не боитесь? - лукаво спросила Катя. - Спадете с лица, красота увянет…
        Троллиха усмехнулась:
        - Не тревожься, девица, у нас, троллей, красота так быстро не увядает. Это надо месяца три не жрать.
        Катя налила себе чаю и снова принялась разглядывать троллиху. Она никак не могла понять, уродлива она или по-своему ничего.
        - Вы косметикой совсем не пользуетесь? - спросила она троллиху.
        - Чем?
        - Ну, красками для лица. Румяна, помада…
        - Зачем? - фыркнула троллиха. - Скалли меня и так любит.
        - Это неправильный подход, - авторитетно заявила Катя. - Женщина после двадцати пяти должна обязательно следить за своей внешностью. Вот у меня есть знакомая… - Катя запнулась, - вернее, была знакомая, Карина; у нее дар - видеть в людях красоту. Скажем, приходишь к ней в «Вечную молодость», она посмотрит на твое лицо и говорит: это подчеркнуть, это затенить. В итоге из самой обычной девушки за полчаса получается настоящая красавица. Это ее студия красоты так называется:
«Вечная молодость».
        Троллиха поглядела на свое отражение в пыльном окне и проворчала:
        - «Вечная молодость»! Эта Карина - сид?
        - Ух ты! Как вы догадались? - восхитилась Катя.
        - Да по одному названию все понятно. Сиды всегда были повернуты на вечной красоте.
        - Троллиха презрительно хмыкнула: - Предложи голодному сиду выбор: еду отобрать или ряшку расквасить, он наверняка выберет первое. Стать безобразным для сида хуже смерти. Вот они и готовы на все, лишь бы не стареть.
        - Потому-то эльфы так хорошо и разбираются в вопросах красоты, - сказала Катя.
        - Что да, то да, - согласилась троллиха и надолго задумалась.
        - Послушай-ка, - заговорила она минут через десять, когда Катя уже закончила завтракать и мыла чашку, - эта Карина, случайно, не тот ли сид, о котором вы вчера говорили со Скалли?
        - Она самая, - кивнула Катя.
        - И что он решил с ней делать?
        - Вообще-то ваш муж собирался обойти всех, с кем встречался Карлссон, и поговорить с ними, - сказала Катя. - В том числе и с Кариной. Только не думаю, что она что-то знает. И не думаю, что она враг. Она, наоборот, защищала меня. Вернее, пыталась защитить. А когда не сумела, так расстроилась!
        - Никогда не встречала сида, способного огорчаться из-за человека! - заявила троллиха. - Зато во вранье с ними никто не сравнится! Никогда не верь сидам, Малышка. Они даже под пыткой умудряются лицемерить, сама видела.
        - Вы просто не знаете Карину! - не согласилась Катя. - Она совсем другая! Добрая!
        - Добрый сид! Ха-ха! Очень смешно! - Троллиха встала. - Что ж, посмотрим, насколько она добрая, твоя Карина.
        - В каком это смысле - посмотрите? - насторожилась Катя.
        - А схожу-ка я сейчас в эту «Вечную молодость» - и посмотрю.
        Катя растерялась - такой прыти от троллихи она не ожидала.
        - Но туда же собирался ваш муж!
        - Он найдет, чем заняться.
        - Вы, кажется, собирались меня охранять!
        - Значит, пойдешь со мной.
        - Куда это вы собрались без моего ведома? - раздался голос Скаллигрима.
        Тролль, как всегда, появился бесшумно и теперь стоял в дверях, с неодобрением глядя на жену.
        Мимо него проскользнул Нильс и тут же взобрался к матери на колени.
        - А мы с папой вечером пойдем ловить голубей! - объявил он. - Папа обещал!
        Троллиха смутилась, принялась объяснять, при этом попыталась всё свалить на Катю.
        - Я тут ни при чем, - заявила Катя. - И не собираюсь никуда идти с вашей женой. У меня, между прочим, подруга вчера потерялась. Вдруг с ней что-то случилось?
        На этот раз тролль думал недолго.
        - Жена, - сказал он, - можешь сходить в это логовище сидов. Как я понял, сид там всего один, и тот не опасный. Малышка объяснит, куда идти.
        - А ты? - спросила троллиха.
        - А меня Малышка отведет к человечку, который служил сидам. Может, и откроется какой-нибудь след.
        - Никуда я не пойду! - заявила Катя. - У меня свои планы! Мне подругу надо искать!
        - Поищем сидов, потом и твою подругу поищем, - сказал тролль. - Ее-то мы легко найдем, можешь не сомневаться. Я всегда нахожу то, что ищу.
        Катя подумала немного и решила, что искать Лейку вместе с троллем и впрямь будет проще. Если только она может ему доверять.
        - Хорошо, - согласилась она. - Скаллигрим, а где Хищник? Он поблизости, да?
        - Он спит, - сказал тролль. - Да ты не бойся, - пробасил он, правильно истолковав ее беспокойство. - Уж если дикий Хищник тебя не съел, то цивилизованному троллю есть тебя просто неприлично. Кроме того, у нас договор. Кстати, еды какой-нибудь у тебя не найдется?
        Глава Одиннадцатая
        Троллиха в салоне красоты
        Эх, люблю, когда милый рядом… Я сказала «рядом»!!!
        Из жизни троллей
        Примитивных человеческих рун троллиха не знала, но белую дверь с золотящейся над ней вывеской опознала с первого взгляда. Троллиха подошла поближе, принюхалась. Она чувствовала приятное возбуждение. В одиночку вступать в прямой контакт с сидом троллихе еще не приходилось. Братец, говорят, управлялся с ними лихо, наверное, и у нее выйдет не хуже.
        - Найти сида и спокойно поговорить, - напомнила она себе. - Не увлекаться. Сначала пусть сделает из меня красотку, а уж потом… - Троллиха облизнулась и решительно распахнула дверь.
        Где-то в глубине тоненько звякнул колокольчик. Пахнуло искусственными приторно-сладкими запахами. Волоски на затылке троллихи встали дыбом - в букет живых и мертвых ароматов определенно вплетался слабый запах сида.
        Троллиха, ступая бесшумно и стремительно, как умеют только тролли, пересекла холл.
        Изящная юная секретарша, конечно, слышала колокольчик, но, занятая раскладыванием компьютерного пасьянса, оторвала взгляд от монитора, лишь когда на нее легла тень. В отсутствие хозяйки дисциплина в салоне заметно ухудшалась.
        - Чем могу… - начала она привычно… И запнулась.
        Над ней нависало нечто огромное, пестрое, блистающее, громко сопящее.
        Секретарша почувствовала, как ее холеная гладкая кожа мгновенно покрылась пупырышками, а светлый пушок на загорелых руках встал дыбом. Непонятное, совершенно необъяснимое, с рациональной точки зрения, чувство опасности… Девушка рефлекторно сглотнула… Но сумела взять себя в руки.
        Перед ней - клиент. Вернее, клиентка.
        - Здравствуйте, - тренированно радушным голосом произнесла секретарша. - Что желаете?
        Огромная дама не ответила. Несколько секунд она с подозрительным видом рассматривала секретаршу, потом хмыкнула.
        - Покрасивее стать желаю, - проворчала она. - Можешь?
        - Делать людей красивыми - это наш профиль, - сверкнув белозубой улыбкой, ответила секретарша. Она уже полностью пришла в себя. - Вы у нас первый раз?
        Дама кивнула и уставилась на фотографии знаменитостей, развешанные по стенам.
        Секретарша украдкой разглядывала потенциальную клиентку, пытаясь на глаз определить ее общественный статус.
        Непростая задача. В таком вульгарном блондинистом парике, пятнистой юбке и заношенной необъятной блузе могла бы расхаживать бомжиха с Московского вокзала. В то же время нельзя было игнорировать тот факт, что аляповатые украшения на бомжихе
        - из серебра и золота. Они вполне могли оказаться дорогущей авторской работой, а невозможная юбка - выплеском творческой индивидуальности какого-нибудь великого кутюрье. Ясно одно: ни в одну из известных социальных ниш гостья не вписывалась.
        Клиентку заинтересовало фото обнаженного юноши, загримированного под «Леди Монте-Карло».
        - Это кто? - осведомилась она. - Человек или сид?
        - Это конкурсный боди-арт, - пояснила секретарша. - Демонстрация того, что могут с вами сделать наши мастера. У нас лучшая студия стиля в городе. К нам даже из Москвы стажироваться ездят! - добавила она с гордостью.
        - Нет уж, такого мне не надо! - решительно заявила клиентка.
        Голос эксцентричной дамы соответствовал ее габаритам. С таким могучим голосищем можно в Ледовом дворце без микрофона петь.
        Из ближайшей двери с любопытством высунулись ученицы недавно открытой предприимчивой Кариной Школы стиля.
        - Ой, девчонки, смотрите! Новый имидж! «Верка Сердючка»!
        - Ничего не Сердючка! Надежда Бабкина! Классный костюмчик в стиле фолк! Я тащусь!

«Точно - актриса или певица! - догадалась секретарша. - Вот у нее откуда такой голосище!»
        - Не беспокойтесь, - поспешно сказала она, - наши мастера подберут вам нечто индивидуальное и отвечающее вашим требованиям. Мы творим красоту! - произнесла она с пафосом. - Красоту и молодость. Хотите помолодеть?
        Клиентка заколебалась.
        - Я вообще-то и так не старая, - проговорила она. - Еще и двух сотен лет нету. Как бы муженек не рассердился…
        Секретарша хихикнула, показывая, что оценила шутку насчет двух сотен лет.
        - А мужу мы ничего не скажем! - тоном заговорщицы сказала она. - Мужчины вообще ничего не понимают в тайнах красоты. Пусть думает, что вы юны и прекрасны от природы.
        Клиентка степенно кивнула, соглашаясь.
        - Ну что, я зову мастера? - произнесла секретарша.
        - Зови, - разрешила экстравагантная дама.
        Девушка поднялась из-за стола.
        - Присядьте пока, посмотрите журналы. Может, для себя какие-нибудь идеи присмотрите…
        Троллиха плюхнулась на белый кожаный диван.
        Пока всё шло неплохо.

«Терпение, - сказала себе троллиха. - Сид где-то прячется. Но рано или поздно он выйдет. А пока пусть сидово колдовство прибавит мне красоты. А Скалли пусть помалкивает. Нет, я ему лучше расскажу, какие муки претерпела, чтобы выманить сида из логова. Да, так я ему и скажу. Дескать, вот что мне пришлось из-за тебя вытерпеть…»
        Секретарша вернулась через несколько минут. За ней следовала Оля. Она с любопытством посмотрела на «певицу» и незаметно вздохнула. Клиентки такого типа: увешанные золотом, вульгарно одетые и при этом непоколебимо уверенные в своем вкусе тетки - были сущим наказанием. К счастью, они забредали в «Вечную молодость» довольно редко.
        - Ну как, подыскали себе что-нибудь по вкусу? - спросила секретарша.
        - Смеешься! - буркнула клиентка. - Ты только глянь на этих раскрашенных девиц - кожа да кости! Ни жирка, ни мясца - сплошные мослы! А вот эту штуку я бы взяла, - добавила она, поворачивая журнал так, чтобы было видно Оле.
        Внимание троллихи привлекла небольшая фотография Клаудии Шиффер, которая с обольстительной улыбкой демонстрировала немыслимо дорогой, расшитый сотнями настоящих бриллиантов бюстгальтер.
        - Только эта мне маловата будет, надо побольше.
        - Вообще-то магазин нижнего белья - через дорогу, - заметила Оля, сохраняя самое любезное выражение лица. - А ближайший ювелирный - на Невском.
        - Тогда нечего мне это подсовывать! - Клиентка отшвырнула журнал и поднялась так резко, что Оля невольно попятилась. Глаза визажистки оказались на уровне бюста нависшей над ней дамы. Оля тут же пожалела об отпущенной шпильке. Этакая бабища врежет - мало не будет. Оля даже зажмурилась.
        Клиентка засопела. У Оли возникло ощущение, что та обнюхивает ее макушку. Бред какой-то…
        Дама отодвинулась, и Оля вздохнула с облегчением. Теперь надо как-то ее выпроводить. Деликатно…
        - Прошу прощения, - сказала она. - Но у нас прием только по предварительной…
        - Ты не Карина! - бесцеремонно перебила ее гостья. - А Карина где?

«Вот черт! - подумала Оля. - Баба, оказывается, не с улицы забрела».
        - Вам кто-то рекомендовал наш салон? - поинтересовалась она. - Можно узнать - кто?
        - Не твое дело! - отрезала дама. - Позови Карину!
        - К сожалению, хозяйка в отъезде, - сухо ответила Оля.
        - А ты кто?

«Нет, ну какая грубиянка!» - подумала Оля.
        - Оля - наш лучший мастер! - пришла ей на помощь секретарша. - После Карины, конечно, - тут же поправилась она. - Попробуйте - и увидите, что она творит настоящие чудеса!

«Вот дура!» - подумала Оля, но вслух сказать ничего не успела.
        - Чудеса? - фыркнула грубиянка. - Ладно, поглядим на ее чудеса. Тебе придется очень постараться! - строго сказала она Оле.
        - Оля - замечательный стилист! Вы будете потрясены! - защебетала секретарша, обрадованная тем, что удалось спихнуть агрессивную клиентку этой наглой Ольке. Пусть теперь повозится…
        - Очень постараться, - повторила крупногабаритная дама.

«Это точно», - мысленно согласилась Оля, поглядев на малопривлекательную физиономию клиентки.
        - Имей в виду, я очень привередлива, - предупредила клиентка. - Очень. А где мы займемся моей красотой?
        - Проходите в зеркальный зал, - сказала Оля.
        Устроиться на хрупком насесте в зеркальном зале троллиха даже не пыталась. По приказу Оли ей принесли обычное конторское кресло.
        - Что хотим? - спросила Оля, становясь за спиной клиентки и глядя на ее отражение в зеркале.
        - Имидж! - вспомнив наставления Кати, заявила троллиха. - Индивидуальный имидж. Посмотрим, какие вы тут чудеса творите!
        - Ну, это преувеличение… Можно снять парик?
        Под желтоволосым париком у клиентки оказались короткие и упругие, как мох ягель, серовато-зеленые волосы, пробудившие в душе Оли профессиональный интерес.
        - Какой интересный оттенок… Никогда раньше не встречала. Очень своеобразно.
        - Обычный цвет. Ты работай давай, - буркнула троллиха, с неодобрением глядя на себя в зеркало. Без парика она себе определенно не нравилась.
        - Ну, я бы не сказала, что обычный… - Олин взгляд затуманился. Включилась творческая машинка.
        - Усилить зеленый отлив… - бормотала она. - Тени - графит, помада брусничного оттенка… кажется, где-то была… Брусничный очень редко кому идет, - раздумывая, проговорила она. - Но я чувствую - это ваше. Не знаю, кто вам посоветовал этот ужасный парик…
        - Кто надо, - буркнула троллиха. - В наших краях ценят блондинок.
        - Чепуха! - Оля, быстро определив тип и тон кожи клиентки, уже наносила тональный крем. - Блондинка, тем более крашеная, - это же пошлость!
        - Ничего не крашеная! - возмутилась троллиха. - Самые натуральные волосы! Между прочим пришлось постараться, чтобы их раздобыть.
        Оля отвлеклась на пару секунд - потрогала парик.
        - И впрямь натуральные, - с удивлением признала она. - Но всё равно это банально. Вам нужен индивидуальный подход, авторский стиль. Что у вас сегодня, торжественный прием? Банкет? Презентация?
        Вопрос был задан не без задней мысли - Оля в уме перебирала календарь питерской
«светской хроники».
        - Нет, - простодушно ответила клиентка, - хочу мужа порадовать.
        - Освежить чувства?
        - Вроде того. Он, правда, всякое искусственное не любит. Говорит: я ему нравлюсь, какая есть…
        - Опасный признак, - заметила Оля, накладывая румяна на скулы и виски клиентки. - Если мужчина не вкладывается в свою женщину, значит, ему безразлично, как она выглядит.
        - Ну, мой Скалли не такой! Он у меня ревнивец, только с виду кажется увальнем, а на самом деле ему только повод дай - сразу голову оторвет.
        Слушая похвальбу клиентки, Оля с невозмутимым видом занималась своим делом. Кожа троллихи стала гладкой и приобрела нежно-розовый оттенок, неожиданно сочетающийся с мшистыми волосами. В подведенных зеленоватых глазах появилось нечто русалочье.
        - Прекрасно, - прошептала Оля, глядя в зеркало через плечо троллихи. - Чувствуется нечто колдовское, да? У вас такое необычное лицо, его можно открыть, только если убрать все наносное и оставить то, что дано природой. Ну как, нравится?
        Клиентка промычала что-то неопределенное: мол, вроде бы ничего.
        - Нет, вы всмотритесь! - потребовала Оля. - Какая мистическая прелесть! Нечто нечеловеческое, пугающее, дикое и чарующее. Лесная царица!
        Троллиха печально поглядела на полочку, где одиноко лежал белокурый парик. Из зеркала на нее смотрела она сама. Такое лицо троллиха видела с детства. В каждом горном озерце. Без всякого волшебства искусников-сидов..
        А Оля любовалась делом своих рук. Сегодня она явно была в ударе.
        - Это очень важно - найти свой стиль, - заявила она, видя, что клиентка не проявляет восторга. - Не надо притворяться тем, кем вы не являетесь. Будьте самой собой.
        - Собой? Я как раз и не хочу быть собой! Это что, всё? - удивленно спросила троллиха, рассматривая себя в зеркале. Она была разочарована. После всех этих долгих и хитрых манипуляций она ничего не приобрела. Зато утратила всякое сходство с человечками. Муженек будет ругаться. Маскировка - его конек.
        - Вот это зря, - рассеянно проговорила Оля, которая как раз думала, не позвать ли студийного фотографа, чтобы заснял удачный макияж для каталога. - Естественность - это главное. - Нет, с фотографом лучше не заморачиваться. Уж больно странная эта клиентка. - С вас две тысячи восемьсот. Заплатить можете в фойе. Мы принимаем
«Визу», «Еврокарт» и «Маэстро», но можно и наличными.
        - Что это такое? - без интереса спросила троллиха.
        - Что? - Оля, очнувшись от раздумий, наконец заметила, что у клиентки нет ни сумки, ни портмоне. Может, оставила в машине?
        - У вас есть кредитные карточки?
        - Это еще что такое?
        Оля изумленно посмотрела на клиентку:
        - Вы не знаете, что такое кредитка?
        - Да и знать не хочу.
        И тут Олю посетила ужасная мысль.
        - А у вас вообще деньги есть? - напрямик спросила она.
        - А зачем мне деньги? - удивилась клиентка. - Если я что-то хочу, я это получаю. Мне никогда не отказывают! - Клиентка улыбнулась. Улыбка у нее было поистине кошмарная. «Все-таки я - талант, - подумала Оля. - Такой дикий звериный натурализм».
        Тем не менее надо что-то делать.
        - Так вы не намерены платить?
        Оля растерялась. В такую неприятную и абсурдную ситуацию ей еще не приходилось попадать. Давным-давно, когда Оля студенткой решила подработать в «Макдональдсе», во время собеседования кадровик задал ей каверзный вопрос: «Допустим, в вашу смену в ресторан входит бомж, отправляется в туалет и начинает мыть в раковине свои покрытые язвами ноги. Что вы будете делать в такой ситуации?» - «Позову старшего менеджера», - наугад пролепетала Оля. «Безынициативна», - вынес вердикт кадровик и Олю на работу не принял.
        - Платить? А зачем? - Клиентка осклабилась еще шире и цапнула с полки свой безвкусный парик.
        - Я позову хозяина! - стараясь добавить в голос суровости, пригрозила Оля и быстро вышла из зала.
        - Зови, зови, - пробормотала ей вслед троллиха, нахлобучивая на голову парик. - Его-то мне и надо.
        Через несколько минут в холле послышались голоса. Троллиха навострила уши и принюхалась…
        - Чё ты гонишь, Олька, какие там проблемы? - сонно спросил Гоша.
        Вчера он конкретно оттянулся, и сегодня его терзало похмелье. До обеда он вообще не собирался вылезать из кровати.
        - На фига меня будить в такую рань? Сама, что ли, разрулить не в состоянии?
        Оля неодобрительно взглянула на помятую Гошину физиономию, натянутый в спешке мятый спортивный костюм… Ее вообще возмущало, как могла Карина подпустить к управлению своей утонченной арт-студией уголовника. Но свои мысли на этот счет Оля благоразумно оставляла при себе.
        - Я не понял - что значит «не хочет платить»? - проворчал Гоша. - Она чем-то недовольна?
        - Недовольна? - вспылила Оля. - У меня недовольных не бывает! У нее, похоже, просто денег нет! Какая-то бомжиха с вокзала!
        - А зачем ты ее тогда взяла? Совсем дура, что ли?
        - Так кто же знал?! Она наглая, как…
        - Короче! Сколько она должна?
        - Тысяча восемьсот макияж, пятьсот укладка, консультация триста…
        - Сколько всего?
        - Две восемьсот. Я не…
        Гоша молча отодвинул Олю и вошел в зал.

«Да… Точно бомжиха», - подумал он, но тут заметил на «бомжихе» золотую цепь.

«Граммов четыреста… - определил Гоша наметанным взглядом. - А сама баба - пуда на четыре. И габариты подходящие. Есть за что подержаться. Может, натурой с нее взять? - Гоше всегда нравились крупные женщины. Пожалуй, Карина была первым исключением в его устойчивых вкусах. - Нет, нельзя. Олька непременно хозяйке настучит. Придется цепку у нее в залог взять. Или еще что-нибудь…»
        - Что же вы так, дамочка, финансово не подготовились? - останавливаясь напротив клиентки и демонстративно оглядывая могучую женщину с ног до головы, спросил он.
        - Это ты о чем, человечек? - осведомилась «дамочка», обозревая Гошу не менее откровенным взглядом.
        Гоша насторожился. Где-то он уже слышал и это обращение, и эти интонации.
        - О денежках, дамочка, о денежках. Что делать будем? Платить или милицию вызывать? Или… - Гоша сделал многозначительную паузу, но «дамочка» не испугалась. В ее зеленоватых шалых глазках читалось всё, что угодно, но только не испуг.
        - …Или - что, человечек?
        - Или попробуем договориться?
        - Договориться? - клиентка оживилась. - О чем договориться?
        Гоша покосился на Олю. Та поджала губки. Ждала, пакость такая, как он выкрутится. И остальные мастерицы тоже перестали работать: глазели, предвкушая скандал.
        - Что уставились? - рассердился Гоша. - А ну работать всем! - И клиентке: - Прошу за мной, в кабинет!
        Хорошо сказал, даже самому понравилось.
        Пропустив клиентку вперед, Гоша первым делом запер дверь. Повернулся, набрал в грудь воздуху, чтобы выдать насчет залога, но не успел.
        - Ах ты мой шустренький! - грудным голосом проворковала клиентка и молниеносным движением сграбастала Гошу.
        От столь стремительной демонстрации расположения Гоша изрядно опешил. И даже сделал попытку освободиться.
        Но захват у бабы оказался борцовский. Она стиснула Гошу так, что ребра затрещали, фыркнула ему в ухо, игриво куснула за шею…
        - Дурачок, - прогудела она. - Зачем с сидом живешь? Постареть не терпится?
        - Пусти, - прохрипел Гоша. - С кем хочу, с тем и живу.
        - С кем хочешь? - Гошу снова куснули. На этот раз - за ухо. - Да кто тебя, дурачка, спрашивает, что ты там хочешь…
        Зеленоватые глаза оказались совсем близко от Гошиного лица…
        И тут он все вспомнил! Ах ты!.. Если бы не проклятое похмелье, он бы вспомнил намного раньше. И не оказался бы в такой…
        - Головка болит? - участливо поинтересовалась троллиха. И быстро облизала Гоше лицо. Гоша не успел уклониться… И голова у него прошла. Отходняка - как не бывало.
        - Не трепыхайся, человечек. - Пальцы троллихи сдавили Гошин затылок, наклоняя его голову книзу. - Не трепыхайся, сидов любовничек. Сейчас я тебя немножко поправлю…
        Всё закончилось довольно быстро. И практически без потерь, если не считать сломанной мебели.
        Измятый, как после турецкого массажа, Гоша распластался на ковре. Троллиха сидела на одном из уцелевших стульев. Вид у нее был - как у кошки, слопавшей миску сметаны. Кошки размером с небольшую медведицу.
        В дверь кабинета тихонько поскреблись.
        - Георгий Анатольевич, у вас все в порядке?
        - Сгинь! - рявкнул Гоша и сделал попытку подняться с ковра. Троллиха попытку пресекла, водрузив ногу на Гошину грудь.
        - Ну а где же твой сид? - промурлыкала она. - Куда он подевался?
        - Карина уехала, - просипел Гоша, пытаясь спихнуть с себя ногу. Его лишь однажды так же унизили. И сделал это братец этой бешеной.
        - Куда уехала? С кем? Зачем?
        - Пусти меня! Пока не отпустишь, ни слова…
        Могучая рука ухватила Гошу и легко, словно ребенка, усадила в слегка попорченное кресло.
        - Поговорим, - сказала троллиха миролюбиво. - Выкладывай все, человечек, и я тебя не обижу.
        Гоша поглядел на свою собеседницу, еще раз вспомнил Карлссона и его зверюгу, оценил ситуацию и решил, что запираться не стоит. Чай, не у прокурора.
        Гошина версия событий отличалась краткостью и бессвязностью. Да, была у Каринки подружка Катя, которую, как выяснилось, украл один хмырь. Дружок этой Кати заявился среди ночи и наехал на Каринку - типа, она во всем виновата. Каринка отбрехалась и даже помогала им Катю искать. Вот и вся история.
        - Четыре дня как уехала, - сказал он.
        - Куда?
        Гоша мрачно посмотрел на троллиху. Вспомнил, как уезжала Карина, - и помрачнел еще больше.
        - Она мне не докладывает, - буркнул он. - Мы же, елы-палы, бизнесвумен. Все такие самостоятельные…
        - А ты чего с ней не поехал?
        Гоша ничего не ответил. Набычился.
        - Что, хахаля себе завела? - проявила проницательность троллиха.
        - Да какой там хахаль, - с досадой сказал Гоша. - Пацан-то совсем зеленый, к такому и ревновать западло. Не въезжаю, зачем она его с собой потащила. Говорит - чисто по делам. Но я-то вижу, как он на нее смотрит. Сам так смотрел поначалу… А пацан ваще салабон. Я говорю: давай, я с тобой, так нет. Будешь, говорит, тут за главного. Только девок мне не порть. А на что мне эти девки…
        Троллиха посмотрела на Гошу с сочувствием. Этот тощий человечек ей сразу приглянулся. Вот ведь тоже скучает. Тоскует. Пускай - по сиду, но все равно жалко.
        - Вот так нас жизнь и разлучает с близкими, - философски заметила троллиха. - Я тоже вот - приехала брата проведать - а его нет! Страшно сказать, сколько лет я его не видела! Теперь неизвестно, когда увижу. И увижу ли…
        - Это Карлссона-то? - спросил Гоша, тоже поглядев на троллиху с некоторой симпатией. - Да что ему сделается. Чисто конкретный мужик. И зверюга у него супер. Где он ее раздобыл? Я бы тоже такого… Не знаешь, где щенка купить?
        - Это Хищника-то? - Троллиха захихикала басом. - Хищника купить… Ну ты и скажешь!
        - Нет, ну где-то же их берут, выращивают…
        - Берут, - согласилась троллиха. - И выращивают. Со своим братец, считай, всю жизнь вместе. - Она снова захихикала. - Глупый ты, человечек. Они ж братья молочные.
        - Да ты что?!
        - А ты думал!
        В дверь опять постучали.
        - Сейчас, - крикнул Гоша. - Эй, кто там, пива мне принесите упаковку. И пожрать что-нибудь закажите. Пиццу там или что? Пиццу будешь? - спросил он.
        - Не откажусь, - скромно потупилась троллиха. - И от пива тоже.
        - Две упаковки, - гаркнул Гоша. - Я помню, как твой братан пиво дул, - сказал он.
        - Ты небось тоже…
        - Тоже, - подтвердила троллиха, и щеки ее слегка порозовели.
        - Ну, я так и думал. Меня, кстати, Георгий зовут. А тебя?
        Глава двенадцатая
        Дима в Стокгольме
        Идет по лесу эльф. Вдруг слышит: кто-то стонет:
        - Ой плохо мне, ой как тяжко!
        Эльф оживился, заинтересовался, подошел поближе, видит - сидит на пеньке тролль, за голову держится.
        - Ох плохо мне, ох тяжко!
        Эльф подобрал камень побольше, подкрался…
        Тролль стонет:
        - Ох тяжко! Ох… (Эльф ему по макушке - хрясь!)… плохо! И с каждым днем все хуже и хуже…
        Дима сел на постели и огляделся. Он был один в большой светлой комнате с дорогой мебелью, картинами на стенах и телевизором с диагональю в метр. Но чувствовал он себя препаршиво.

«Где это я? - подумал Дима. - Ах да, это отель».
        И порадовался - хоть что-то отложилось в памяти от вчерашнего. Нет, на самом деле запомнилось многое, честно говоря, почти всё. Кроме самого главного.
        Дима смутно помнил, как вчера они с Кариной прибыли в Стокгольм. Потом ехали на машине (Карина арендовала машину), потом оформлялись в отеле и ходили ужинать в ресторан под открытым небом, напротив какого-то памятника. Потом долго гуляли по Стокгольму. Вечером снова ужинали, уже здесь, в отеле… А вот ночью… Что было ночью, Дима опять не помнил. Ничего не помнил! Несмотря на то что накануне нарочно пил только сок и колу.
        На полу лежала карта Стокгольма. Дима поднял ее, разглядывал некоторое время. Надписи на карте были на шведском. Ничего не понятно. Острова какие-то, мосты… Как в Питере. Нет, ну это засада какая-то… Совсем ничего в памяти не осталось!
        Дима сжал виски ладонями и попытался вспомнить хоть что-нибудь.
        Но, как и в прошлый раз, в голове не возникло ни единого осмысленного образа. Зато по коже побежали мурашки, сердце забилось чаще, на лице выступил пот.
        Дима бросил карту, встал с постели, подошел к окну и прижался к холодному стеклу лбом, чтобы успокоиться.
        Снаружи, прямо за окном, выходящим на набережную, по реке, удивительно похожей на Неву в районе Петропавловской крепости, медленно проплывал огромный белый паром компании «Силья Лайн». На таком же пароме они накануне прибыли в Швецию. Именно там, во время переезда, с ним второй раз случилась эта потеря памяти.
        Тогда Дима списал ее на злоупотребление шведским столом с бесплатным алкоголем. Досадно, конечно: провести ночь в одной каюте с прекрасной женщиной (или эльфийкой, какая разница) и при этом даже не помнить, а было у них что-то или нет? По логике, было, еще в Питере. Но тогда Дима вообще был как в бреду. И тоже ничего не мог вспомнить… А теперь то, что сначала показалось смешным, вызывало даже не досаду, а откровенный страх.

«Я, кажется, схожу с ума, - подумал Дима, и его снова бросило в дрожь. - Нет. Это она сводит меня с ума… в самом буквальном смысле… Как же так получилось, зачем я с ней поехал?»
        - Доброе утро! - раздался за его спиной чарующий голос.
        И все тягостные размышления вылетели у Димы из головы.
        Дверь открылась, и в спальню, словно солнечный лучик, заглянула Карина: свежая, сияющая, с распущенными светлыми волосами, в шелковой кремовой пижаме.
        - Проснулся? - спросила эльфийка так ласково, что он невольно улыбнулся в ответ. - Только что принесли завтрак. Умывайся и бегом в гостиную, пока я все не съела!
        И, не дожидаясь ответа, исчезла. Как будто солнце спряталось в облака.
        Дима глубоко вздохнул и поплелся в ванную. Он помнил, что думал о чем-то важном, но больше ему думать на эту тему не хотелось. Ему хотелось скорее прийти в гостиную и сидеть там, глядя на Карину и болтая с ней о чем-нибудь ненапряжном и приятном.
        В небольшой гостиной на журнальном столике был накрыт европейский завтрак: кофе с молоком, чисто символические тосты с маслом и джемом плюс ваза с фруктами. Карина, в свободной позе устроившись в кресле, грызла яблоко. Сейчас она выглядела девчонкой лет восемнадцати. Диму сразу потянуло к ней. Наверно, он должен ее поцеловать, как и положено «любовнику»… Но Дима не осмелился. Он ведь не знал, были ли они любовниками. А спросить… Нет уж! Спрашивать он точно не станет.
        Дима опустился в соседнее кресло, налил себе кофе и принялся за тосты. Только теперь он почувствовал, как проголодался.
        Карина, расправляясь с яблоком, лукаво поглядывала на него.
        - Ну как, понравился тебе Стокгольм? - спросила она. - Ты ведь здесь раньше вроде не был?
        - Не был, - подтвердил Дима. - Стокгольм… Ну, за один день сказать трудно, но по первому впечатлению… На Питер похоже. Тоже такой северный морской город. Только Стокгольм более… более величественный, что ли… Но все равно похоже. Острова эти… Гамластан, Ваза… Ваза…
        - Вазастан.
        - Угу. Ты здесь часто бываешь?
        - Не очень. Я не люблю эту местность. Слишком много огров.
        - Где, в Стокгольме? - удивился Дима.
        - И здесь. И вообще в Швеции… - Карина сделала неопределенный жест. - Одна радость
        - огры города не любят.
        Дима задумался. Что-то тут не складывалось.
        - Тогда зачем мы сюда приехали, если тебе тут не нравится? - спросил он.
        Карина скорчила гримасу:
        - Потому что в Петербурге мне сейчас нравится еще меньше. Потому что там твой дружок Охотник со своим монстром. И приехал именно отсюда. Раз Охотник в Питере, значит, здесь его уж точно нет.

«Типично женская логика», - подумал Дима.
        Неожиданно он кое-что вспомнил, и ему стало смешно.
        - А ты знаешь, - хихикая, проговорил он, - что Карлссон, скорее всего, уже вернулся в Стокгольм?
        Прекрасное лицо Карины окаменело.
        - Не шути так, мальчик! - нервно проговорила она.
        - Делать мне нечего - шутить! - буркнул Дима, слегка обидевшись на «мальчика». - Карлссон правда направился сюда, в Стокгольм. Он же хочет догнать того эльфа, Ротгара. А Ротгар поехал именно сюда.
        Карина вскочила из-за стола.
        - Догнать Ротгара? Но откуда он знает?
        - А вот узнал, представь себе.
        - Когда тролль покинул Петербург?
        Дима сделал вид, что не может вспомнить. Ему было приятно ощутить свою власть над Кариной, хотя бы в таких мелочах.
        - М-м-м… Кажется, позавчера.
        - Точно?
        - Ясное дело! Я сам был у него на отвальной вечеринке, - добавил Дима, исключительно чтобы похвастаться. - Пива выпили литров по десять на брата.
        Но Карина его уже не слушала. Она стояла с мрачным видом, что-то высчитывая.
        - Нет, - бормотала она. - Обычный тролль доберется сюда из Питера дней за десять. Охотник попроворнее, ему потребуется дней шесть-семь… Значит, время еще есть…
        - Странно ты считаешь, - сказал Дима. - Шесть дней. Мы с тобой сутки добирались.
        - Мы не шли пешком.
        - И Карлссон тоже не пешком, - возразил Дима. - Он - на мотоцикле!
        - Не болтай глупостей. Он не умеет водить. Тролли не ладят с человеческой техникой.
        - Почему глупости? Зачем ему уметь водить, если он поехал не один? Их там целая банда. Типа турне по Скандинавии.
        Карина побледнела:
        - Банда троллей?
        - Почему троллей? Байкеров!
        - Что, обычных людей?
        - Ну, если байкеры для тебя - обычные…
        - А хищник - с ними? - перебила Карина.
        - Вот уж не знаю. Наверно. Они же с Карлссоном никогда не расстаются.
        Поглядев на Карину, Дима пожалел о своей болтливости. На его спутнице лица не было.
        Однако Дима недооценил эльфийку.
        Растерянность и отчаяние на ее лице почти мгновенно сменились решимостью.
        - Собирайся, - бросила она. - Мы уезжаем.
        - Что, прямо сейчас?
        Дима и не подумал подняться с кресла. Это уже не фобия у нее, это паранойя.
        - Вставай, я сказала! - крикнула Карина. - Иди, собирай вещи! Через десять минут выезжаем в аэропорт.
        Мечущаяся, раздраженная Карина утратила большую часть своего очарования. К Диме даже вернулась толика остроумия.
        - Хочешь, я скажу Хищнику, что ты - невкусная? - предложил он, но Карина уже скрылась в спальне. Хлопнула дверца шкафа…
        - Трусиха, - пробормотал Дима с досадой.
        Можно подумать, Карлссону больше делать нечего, как за ней гоняться. Ясно же сказано: он ищет Ротгара. Чего она - как ненормальная?
        Нет, напрасно Дима сболтнул о планах Карлссона. Зря. Большая ошибка.
        В эту минуту Дима еще не знал, насколько это большая ошибка.
        Карина собиралась в спринтерском темпе. Делать нечего - Диме тоже пришлось укладывать вещички. Собственно, никаких вещей у него не было. Кое-какие мелочи, купленные Кариной по дороге в Швецию.
        Минут через двадцать Карина и Дима сидели на чемоданах в холле в ожидании заказанного такси в аэропорт. Дима не переставал ворчать, убеждая Карину в неразумности ее поступка. Карина не обращала на него внимания. И все время нервно озиралась.
        - Ну что ты вертишься? - язвительно спросил Дима. - Думаешь, сейчас сюда ворвется Хищник и сожрет тебя прямо посреди холла?
        - Не болтай ерунды! Где это паршивое такси? Сколько можно ехать?!
        - Карина, успокойся! Я точно знаю, что Карлссону ты не нужна! Ему нужен Ротгар!
        - Вот именно, - бросила Карина.
        - Не понял? - насторожился Дима. - А при чем тут мы?
        - При том!
        Снаружи, напротив стеклянных дверей отеля, остановилась машина, из нее кто-то вышел.
        - Проклятие! - воскликнула Карина. - Сиди здесь! Я велю швейцару поймать такси! Нет, лучше бери вещи и давай за мной.
        Дима неохотно встал, потянулся к чемоданам.
        Стеклянные двери разъехались в стороны, и в холл вошел мужчина. Светло-серый летний костюм, дымчатые очки, коротко стриженные седые волосы. Состоятельный европеец, каких в Стокгольме полно. Это он приехал на такси.
        Но Карина, увидев его, застыла на месте.
        Дима узнал вошедшего, когда встретился с ним взглядом. И почувствовал, что тоже каменеет от ужаса.
        В отель вошел Ротгар.
        Зрелище эльфа-убийцы, который с невозмутимым видом направлялся прямо к ним, совершенно парализовало Диму. Воспоминания об их последней встрече были еще свежи. Погоня на «порше» за эльфом, похитившим Катю, всё, что произошло потом… Такое не забудешь. Если бы не находчивость Лейки, Дима сейчас покоился бы на дне безымянного болота где-то на Карельском перешейке.
        Дима замер, а в голове его вертелась единственная мысль: запомнил ли Ротгар, что именно Дима чуть не размозжил ему голову камнем, а потом утопил?
        Однако Ротгар не удостоил Диму взглядом. Его взгляд был обращен на Карину.
        - Куда это вы собрались? - ледяным голосом осведомился он.
        - Я звонила, - заискивающим тоном ответила Карина. - Несколько раз. В номере никого не было. Я не могла ждать. Обстоятельства изменились…
        Карина что-то добавила на незнакомом языке, явно оправдываясь. Глаза сида сузились.
        - Ну и что? - негромким зловещим голосом произнес он. - И ты считаешь, что это повод сбежать, даже не предупредив меня? На чьей стороне ты играешь, полукровка?
        Щеки ее порозовели: не то от стыда, не то от обиды.
        - Я приехала к тебе по твоей просьбе, Туат’ха’Данаанн, рискуя жизнью, - запальчиво возразила она. - Не каждый чистокровный ши поступил бы так. Я ведь знала, кто тебя ищет!
        - А теперь почувствовала опасность и решила удрать? - надменно произнес Ротгар. - Я не верю в преданность полукровки. Она мне и не нужна. Ты знаешь, что с тобой будет, если откажешься мне помогать. Знаешь?
        Карина кивнула.
        - Хорошо. Раз Охотник близко, наши планы меняются. Обсудим дальнейшие действия.
        Ротгар огляделся, выбрал пустой кожаный диван у самого дальнего окна и направился туда.
        Карина послушно пошла за ним.
        Дима остался посреди холла с чемоданами. О нем как будто все забыли.
        Но сам Дима, едва Ротгар отошел в дальний конец холла, снова обрел способность мыслить и теперь напряженно обдумывал происшедшее. Получается, в Стокгольм они приехали не просто так. Карина приехала сюда по просьбе Ротгара. И хуже того - у них какие-то совместные дела. А какие у них могут быть дела? Только одно: уничтожить Карлссона!
        Диму охватило раскаяние. Он сообразил, что наделал, выболтав Карине информацию о приезде тролля. Теперь Ротгар предупрежден и, конечно же, снова смоется… Или устроит какую-нибудь гадость.
        - Эй! - крикнула Диме Карина. - Иди сюда!
        Бросить чемоданы и удрать? А что дальше? Один, в чужом городе… Ротгару ничего не стоит его отыскать и…
        - Твой новый источник? - пренебрежительно спросил высший ши.
        - Он сам ко мне пришел, - смущенно пробормотала Карина. - Я подумала - пусть будет.
        - М-да. Еще мельче прежнего. Одноразовый. Впрочем, для полукровки и такое сгодится.
        - Если желаешь, я подарю его тебе, - почтительно пробормотала Карина, опустив глаза. - В знак моей искренней преданности.
        Диму так возмутило это предложение, что он не выдержал:
        - Что значит «подарю»? Я что, раб, что ли?
        На его возглас не обратили внимания.
        - Впрочем, и он может пригодиться, - произнес Ротгар. - Подманим на него девчонку.
        Дима не сразу сообразил, о ком речь. В присутствии сидов он вообще плохо соображал.
        - Девчонка… Она тебе так нужна? - Карина облизнула губы.
        - Именно она мне и нужна, - заявил Ротгар. - Она ведь моя невеста, - с усмешкой напомнил он. - А ты думала, полукровка, что моя цель - тупоголовый Охотник? Хотя прикончить его я не откажусь, - добавил Ротгар. - Он уже несколько веков тащится за мной. Прицепился, как репей к собачьему хвосту, после того как я немного повеселился с его семейкой. Раньше это меня развлекало, но сейчас он мне наскучил! Пора от него избавиться. Но тролль - это пустяки. А девчонка…
        - Что - девчонка? - быстро спросила Карина.
        - Она - лакомый кусочек, да?
        - О да… - прошептала Карина. - Знаешь, я ее немножко боюсь, не знаю, почему.
        - И очень хорошо, что не знаешь, - Ротгар потрепал Карину по щеке. - Она - не просто лакомый кусочек, полукровка. Она - нечто особенное. Но тебе… - Пальцы Ротгара ухватили Каринино ухо и сжали так, что она вскрикнула. - …Но тебе это знать ни к чему. Ты молодец, что притащила мальчишку. - Ротгар отпустил покрасневшее ухо и снова потрепал Карину по щеке. - Девчонке он нравится. Вернее, она думает, что он ей нравится. Но мы-то знаем, что мальчишка ей - не пара. - Теперь Ротгар смотрел прямо на Диму. - Тот, кто добровольно предпочел такой девушке полукровку, недостоин ее внимания. И она об этом скоро узнает.
        - Не смейте! - шепотом проговорил Дима. - Я вам запрещаю…
        - Правда? - Эльф мерзко ухмыльнулся. - Ты запрещаешь? А почему? Ты же ее бросил!
        - Это неправда!
        Мертвые глаза эльфа, казалось, заглядывали в самую середку Диминой души. Дима содрогнулся. Ему показалось, что Ротгар видит то, что произошло у них с Катей в Лейкиной спальне… И потешается над Димой.
        - Неправда? А что ты тогда делаешь здесь?

«Что я тут делаю? - подумал Дима и ужаснулся. - Он прав - я предал Катю. И Карлссона…»
        Он посмотрел на Карину… У нее были точно такие же мертвые глаза, как у Ротгара. И такая же мерзкая улыбочка.
        - Между нами все кончено, - мрачно произнес он, обращаясь к Карине. - Всё! И не было ничего! Я уезжаю в Питер.
        Ротгар расхохотался. Карина ядовито улыбалась.
        - Правда? - Она заглянула Диме в глаза. - Повтори-ка еще раз то, что сказал!
        Дима открыл рот… и не сумел издать ни звука.
        - Сядь! - резко бросила Карина.
        Дима плюхнулся в кресло. Тут же попытался встать, но не смог.
        Эльфы уже не обращали на него внимания.
        - Ладно, - сказал Ротгар Карине. - Если боишься, уезжай. Ты мне больше не нужна.
        - А ты? - робко спросила Карина. - Ты тоже уедешь?
        Губы ее задрожали. Дима видел, что ее просто колотит от страха.
        - Нет, - отрезал Ротгар. - Надо наконец разобраться с троллем и его тварью.
        - Тогда я тоже никуда не поеду, - чуть слышно проговорила Карина. - Я остаюсь с тобой, высокий Туат’ха’Данаанн. Ты убьешь Охотника. Я уверена.
        - Конечно, убью, - спокойно подтвердил Ротгар. - А теперь возвращайся в номер. И забирай с собой мальчишку. Мы используем его позже. Но учти: он должен дожить до этого момента.
        Онемевший Дима молча страдал. Это все из-за его длинного языка! Ротгар устроит ловушку на Карлссона! Надо предупредить Охотника! Но Дима понятия не имел, как он теперь сможет это сделать. Он наконец осознал, что он никакой не любовник Карины, а просто-напросто ее пленник.
        Глава тринадцатая
        Техники спецслужб в теории и на практике
        Однажды маленький тролль подвергся нападению педофилов.
        В полиции его спрашивают, запомнил ли он нападавших? Может, у них были какие-нибудь особые приметы, отличия? Например, шрамы, дефекты внешности…
        - Какие у них были приметы, я не знаю, - отвечает маленький тролль. - Но теперь у одного есть сломанная рука и сломанная челюсть, у другого - вместо носа дырка, а у третьего вместо глаза - голова дохлой крысы.
        - Как голова крысы? - удивляются полицейские. - Откуда? Почему?
        - Потому что все остальное я к тому времени уже съел, только голова и осталась, - стыдливо признается маленький тролль.
        С утра солнце показалось только один раз, после чего окончательно спряталось в плотных облаках. В приемной Ильи Всеволодовича воцарился унылый полумрак. Секретарша Люда включила галогенки.
        - Еще и дождь к вечеру пойдет, - ворчала она. - А я, между прочим, после работы на пляж собиралась. Васька, не слышал, какой там прогноз на сегодня?
        - С утра обещали солнце, - сказал охранник. - Врут, как обычно. Знаешь анекдот? Пришел чукча к метеорологу и спрашивает…
        Его слова были прерваны мелодичным звуком селектора.
        - Да, Илья Всеволодович, - промурлыкала Людмила. - Нет, никто не звонил. Да, сразу вам передам… Бедненький, - сочувствующе сказала она, положив трубку, - совсем замотался. Слышал, Вася? У нас теперь новый владелец.
        - Нет, - с интересом сказал охранник. - А кто?
        - Ты его видел.
        Секретарша покосилась на дверь в кабинет директора и сказала, понизив голос:
        - Селгарин приводил его сюда пару раз. Такой жутковатый, седой, с острыми ушами такими, звериными, на Удо Кира похожий. Ну, ты еще сказал, что это, наверно, наша
«крыша»…
        - А, - задумался охранник. - Припоминаю.
        - Так вот, теперь он - наш новый босс, господин Ротгар. Это тебе не Селгарин. Ты бы слышал, как он с нашим разговаривал, - Людмила понизила голос до шепота. - Как с холопом каким-то. Орал на него…
        - И чё теперь тут будет? - встревожился Вася. - Поувольняют всех, на фиг?
        Люда сморщила нос:
        - Поувольняют или нет, не знаю, но кое-что уже началось. Мне Всеволодович позавчера такой приказ велел подготовить, закачаешься! Это вообще-то закрытая информация…
        - Людка, ты ж знаешь: во мне - как в могиле! - заверил Вася.
        - Ну ладно, скажу, - решилась секретарша. Чувствовалось: ей очень хочется рассказать. - Помнишь Малышеву?
        - Это кто?
        - Провинциалочка такая тут крутилась. Помнишь?
        - Ах, Катя, из мансарды! Уволили ее, что ли? - с искренним огорчением спросил охранник.
        - Как бы не так! Она у нас теперь старший менеджер. Знаешь, какой у нее оклад? Ты обалдеешь - штука евро в месяц!
        Вася действительно на мгновение обалдел:
        - Это за что же ей такие деньги?
        - А догадайся, - ядовито сказала Люда.
        Вася подумал, хмыкнул, но вслух ничего не сказал.
        - Я ее как увидела, так сразу поняла - в тихом омуте черти водятся, - продолжала Люда. - С виду наша Катюша такая беленькая, пушистая, а времени даром не теряла: осмотрелась, выяснила, кто тут у нас главный…
        - Да ладно тебе, - сказал Вася. - Славная девочка.
        - Ага, Селгарин тоже так считал. А слыхал, что с ним стало?
        - Слыхал, - буркнул Вася. - Может, это еще и не его останки.
        - Как же - не его! - воскликнула Люда. - Как же не его, если на руке два пальца уцелело. И туфля точно его. Мне в милиции как фотографию этой туфли показали - я чуть не умерла, честное слово! Может… - Люда понизила голос: -…этот седой нерусский его и убил. Убил, расчленил и закопал где-то. А фирму нашу себе забрал. И Малышеву эту. Кстати, помнишь, когда-то такой бандит был, Малышев. Так, может, она - его родственница?
        - Тебе, Людмила, надо детективы писать, - сказал Вася. - Убил, расчленил и съел. Только кисть руки оставил и кусок ноги в туфле. Со следами собачьих зубов.
        - Почему собачьих? В новостях сказали - зубы леопарда! - возразила Люда.
        - Щас! Леопарда! Ты им верь больше! Эка невидаль: собаки жмура сожрали. А если леопард, это ж сенсация!
        - Всё равно с этой девчонкой, Малышевой, что-то нечисто, - убежденно заявила Люда.
        - Сначала Селгарина окрутила, потом…
        - Людка, ты бредишь! - сказал Вася. - Ты ж ее видела. И Селгарина покойного - тоже. Не ясно, что ли, кто кого окрутил? Тебе просто завидно!
        - Это тебе завидно! - рассердилась Люда. - Сам на нее глаз клал, что я, слепая, что ли? Кто там кого, я не знаю, но ёжику понятно, что проще всего сделать карьеру через это самое, уж я-то…
        Неожиданно пиликнул сигнал домофона. Охранник взглянул на экран, с ухмылкой покосился на Люду, встал и собственноручно открыл входную дверь.
        Людмила так и застыла с открытым ртом: в приемную с настороженной улыбкой вошла Катя Малышева.
        - Добрый день.
        - Добрый. Долго жить будешь, Катерина, - сказал охранник. - Как раз тебя вспоминали.
        - Кто вспоминал? - насторожилась Катя.
        - Мы с Людой.
        - А-а-а… Илья Всеволодович у себя? Мне бы с ним поговорить по одному вопросу… Можно?
        Людмила закрыла рот. Потом сладко улыбнулась:
        - Здравствуйте, Катенька, присаживайтесь. Конечно, я сейчас доложу. Чаю, кофе?
        - Не надо, - поспешно отказалась Катя. - Я на минутку.
        - Как скажете! - Люда впорхнула в кабинет.
        - Как оно работается? - поинтересовался охранник. - Успешно? Что к нам редко заглядываешь?
        Катя неопределенно пожала плечами.
        Она понятия не имела, каков ее нынешний статус в фирме. Вообще-то она предполагала, что ее давно уволили, и не понимала, почему Люда так с ней приветлива. Впрочем, это уже совершенно не важно.
        Люда вышла из кабинета.
        - Проходите, - сказала она Кате. - Илья Всеволодович вас давно ждет.

«Как это - давно ждет?» - насторожилась Катя.
        Может быть, это была неудачная идея - прийти сюда?
        Еще неизвестно, насколько надежен этот Скаллигрим. Отправил Катю сюда, а сам - неизвестно где.
        Катя не знала точно, был ли причастен ее бывший босс к попыткам похищений, однако на эльфов он работал, в этом не было никаких сомнений. Но переигрывать было уже поздно.
        Катя, стараясь держаться уверенно, прошла в знакомый директорский кабинет.
        Илья Всеволодович поднялся из-за стола ей навстречу. «Он что, действительно рад меня видеть?» - поразилась Катя, глядя, как просияло лицо «большого босса».
        - Ну наконец-то, - с явным облегчением воскликнул он. - А мы вас, Катя, совсем потеряли! Я уже тревожиться начал, не случилось ли что: за зарплатой не пришли, к телефону не подходите… Как там, в мансарде, все в порядке?
        Катя молча вытаращилась на босса. Он разве не в курсе, что она больше не живет в мансарде? Может, он и о том случае, когда стреляли в Карлссона, ничего не знает?
        Лейка что-то говорила о том, что они с Карлссоном наведывались к Илье Всеволодовичу на дачу. Но в детали не углублялась.
        - Садитесь, - широким жестом Илья Всеволодович указал на ближайший стул, нажал на кнопку селектора. - Люда, два кофе! - и, не слушая Катиных возражений, продолжил:
        - Впрочем, мансарда - это вчерашний день. Мы сейчас работаем над новым, очень перспективным проектом, для которого мне понадобятся способные люди…
        Вдруг он хлопнул себя по лбу:
        - Извините, Катя, совсем забыл! - Илья Всеволодович потянулся к телефону. - Один срочный звоночек, и затем я вам все расскажу в подробностях… - Он набрал номер, поднес трубку к уху… И вдруг застыл. Рука, державшая телефон, опустилась.
        - Я… Э… В-вы кто?
        - Ты звони, пища, звони, - пророкотал низкий голос.
        Огромный тролль выступил из угла, как будто призрак, прошедший сквозь стену.
        Катя перевела дух. До последнего мгновения она боялась, что останется один на один с бывшим боссом.
        Все-таки интересно, как тролль сюда просочился, недоумевала Катя, оглядывая кабинет, в который вела только одна дверь - та, через которую вошла она сама.
        Бесшумно ступая, тролль приблизился, навис над хозяином кабинета, перехватил его руку и поднес телефон, из которого уже слышались длинные гудки, к уху Ильи Всеволодовича.
        - Да, - раздалось в трубке. - Это кто?
        - Ты говори, говори, пища, - прогудел тролль, беря Илью Всеволодовича за загривок двумя толстенными пальцами.
        - Я, это… От господина Ротгара, - забормотал бывший Катин босс в трубку, косясь на тролля. - Я насчет девушки… да, у меня. Прямо сейчас? Давайте… Диктую адрес…
        Закончив разговор, Илья Всеволодович уронил трубку на базу, сделал глубокий вдох и посмотрел на незваного гостя более уверенно:
        - Вы, собственно, кто такой?
        - Я спрашиваю - ты отвечаешь, - тролль отпихнул Илью Всеволодовича и опустился в директорское кресло, жалобно застонавшее под чудовищным грузом. - Ты все понял, приспешник сидов?
        - Кого-кого?
        У Ильи Всеволодовича промелькнула мысль, не кликнуть ли охранника, но, поглядев на развалившегося в кресле гиганта, он понял, что охранник тут не поможет. Впрочем, подкрепление уже на подходе. Проще было потянуть время.
        Визитер, судя по всему, тоже не спешил.
        - Сидов, - пробасил он. - Вы называете их эльфами.
        - Не знаю никаких сидов, никаких эльфов! - В голосе Ильи Всеволодовича прозвучали панические нотки. Он сумасшедший, этот гигант? Что-то такое знакомое в нем… На кого он похож?
        - Расскажите про Селгарина, - подсказала Катя. - И Ротгара.
        Илья Всеволодович метнул на нее злобный взгляд.
        - Селгарина грохнули, - буркнул он. - Недели две назад. Вы что, телевизор не смотрите?
        - А другой сид? - спросил тролль. - Ротгар? Он где?
        - Понятия не имею. Уехал.
        - Куда?
        - Он мне не докладывал. Он сам мне звонит, когда требуется.
        Тролль смерил взглядом директора и облизнулся:
        - Все ты знаешь, пища. Рассказывай лучше добром, или придется тебя немножко попортить.

«Тянуть время», - напомнил себе Илья Всеволодович. Тянуть время и держать себя в руках.
        - Это не деловой разговор, - примиряюще сказал он, садясь на свободный стул. - Давайте для начала обговорим ситуацию. Вам, как я понял, нужна какая-то информация. Вы полагаете, что она у меня есть…
        Тролль рассеянным взглядом окинул стол, взял телефонную трубку и принялся вертеть ее в руках.
        - Знаешь, как готовится мое любимое блюдо? - спросил он.
        - Нет.
        Тянуть время, тянуть…
        - Я тебе расскажу, - добродушно пророкотал тролль. - Ловишь человечка - лучше, конечно, потолще и помоложе, но ты тоже подойдешь. Потом берешь его и делаешь вот так. - Тролль сжал в руке телефонную трубку. В его ладони хрустнуло, и на стол посыпалась пластмассовая труха.
        Илья Всеволодович громко икнул.
        Тролль стряхнул с ладони мелкую крошку и продолжил:
        - Попинаешь его хорошенько, потопчешь, чтобы пропитался соком, - и можно употреблять. Некоторым нравится подержать пищу денек-другой, чтобы, так сказать, с запашком, но я предпочитаю свеженькое.

«Сумасшедший! - подумал Илья Всеволодович. - Псих-людоед!» Ему вспомнилось то, что осталось от Селгарина… И то, что Селгарина съели… Желудок Ильи Всеволодовича свело спазмом. Его не вывернуло только потому, что страх оказался сильнее тошноты.
        - А то еще так можно, - невозмутимо рассказывал тролль. - Берешь большой каменный чан с рассолом, - тут Скаллигрим почему-то подмигнул Кате, - закладываешь туда человечка, предварительно переломав ему косточки, чтобы не убежал, и оставляешь замачиваться этак с недельку… - Тролль осклабился, и Илья Всеволодович наконец вспомнил, на кого похож незваный гость. На того низенького здорового и тоже незваного, который ворвался на дачу Ильи Всеволодовича вместе с ужасной зверюгой и выпытывал про Селгарина.
        Нельзя сказать, что выплывшее из памяти улучшило Илье Всеволодовичу настроение.
        Скаллигрим одобрительно поглядел на перепуганного директора. Он был доволен собой. Ему удалось вполне грамотно применить первый прием допроса из любимого учебника для спецслужб, «Книги тайной войны», как именовал его в кругу близких Скаллигрим. Как там было сказано: «…доверительную беседу следует начинать с отвлеченной темы - например о здоровье, о кулинарии и тому подобном, - чтобы дать объекту расслабиться и создать благоприятный эмоциональный фон для дальнейшего разговора».
        Удачной находкой оказалось и совмещение вышеупомянутого приема с тестовым запугиванием. Не пригодным к дальнейшему сотрудничеству считался объект, «выдающий неадекватную реакцию на устрашение». Но Илья Всеволодович не попытался ни перейти в атаку, ни покончить с собой на месте, а просто сидел в ступоре и моргал, готовый потерять сознание от страха.
        Убедившись, что директор вообще не собирается реагировать, Скаллигрим решил развить успешное начало беседы. Инструкции рекомендовали поддерживать тесный эмоциональный контакт с объектом. Устремив на Илью Всеволодовича прямой и открытый («вызывающий доверие и в то же время доминантный») взгляд «глаза в глаза», тролль навис над директором.
        - Ладно, хватит болтать попусту, - прорычал он. - Перейдем к делу. Надумал насчет Ротгара?
        Илья Всеволодович бросил взгляд на часы, глотнул воздуху, вжался в кресло и что-то проблеял насчет того, что он рад бы помочь, но не вполне понимает, какого рода информация…
        Да, человечек оказался крепким орешком, решил Скаллигрим. Объект определенно требовалось подбодрить. Вспомнив еще об одной рекомендации - «мимика агента должна быть естественной, никакого застывшего маскообразного лица, не забывайте о жестикуляции», - Скаллигрим скорчил страшную рожу (для него вполне естественную) и схватил директора за галстук.
        - Говори, огрызок!
        Результат последовал немедленно - Илья Всеволодович позеленел, закатил глаза и сполз со стула под стол.

«Неужели я в чем-то переборщил?» - огорченно подумал Скаллигрим, выволакивая объект из-под стола.
        Когда Илья Всеволодович очухался, Скаллигрим сел напротив и повторил вопрос. На этот раз техники спецслужб наконец-то заработали, и реанимированный директор начал выдавать информацию.
        Сведения лились потоком, нужные и ненужные. Скаллигрим узнал, что искомый сид находится в Стокгольме, в каком-то отеле («В каком? В самом лучшем, каком же еще? ). Контактного телефона Ротгар не оставил, периодически звонил сам, оставлял инструкции по управлению фирмой и каким-то делишкам полукриминального характера, которые тролля не интересовали. Зато другая информация привлекла его внимание: последний звонок Ротгара касался Кати Малышевой. Сид велел найти девушку и немедленно передать ее конкретным людям. Их телефон Илья Всеволодович безропотно назвал. И сообщил, что звонил именно им.
        - Видишь, как все удачно получилось! - объявил Скаллигрим, обернувшись к Кате.
        - Удачно? - ужаснулась Катя, сообразив, о чем речь. - Да они же сейчас сюда явятся всей бандой!
        Пискнул селектор.
        - Илья Всеволодович, тут пришли два молодых человека, - сообщила Люда. - Говорят: к директору. Говорят: вы их ждете.
        - Ждем, ждем, - подтвердил тролль. - Скажи: пусть заходят.
        - Пусть заходят, - подтвердил деморализованный директор.
        Два «молодых человека» с ходу ввалились в кабинет.
        - Ага! - воскликнул один из них, узнав Катю. - Вот она!
        Катя тоже его узнала. Качок Анатолий из клуба «Метро», с которым ушла Лейка.
        - Дверь закрой, пища, - пробасил тролль. - Сядь в угол и не мешай.
        Анатолий тупо уставился на тролля. Попытался сообразить, что это еще за персонаж…
        Его спутник (эрудированные родители назвали его Иннокентием, но он охотно откликался на прозвище «Кент») соображал быстрее, но не лучше. Кент понял, что обстановка усложнилась. Догадался, что теперь старший по камере - вот этот, за большим столом… И не нашел ничего лучшего, кроме как наехать на Илью Всеволодовича.
        - Ты нас подставил, козел! - заорал он. - Ты…
        Тролль медленно поднялся. Это было довольно эффектное зрелище. И Скаллигрим вполне осознавал, какое впечатление производит. «Молодые люди» впечатлились. Трудно не впечатлиться, когда над тобой внезапно нависает этакий йети.
        Впечатлились и решили пренебречь обещанным вознаграждением ради сохранения целостности организмов. То есть попытались ретироваться.
        - Не выпускай их! - крикнула Катя. - Они Лейку похитили!
        Скаллигрим не помнил, кто такая Лейка (Катины слова о пропавшей подруге рассеялись в его просторной памяти), но отпускать вновь прибывших он и так не собирался.
        Пещерные тролли когда-то делили сферу обитания с пещерными медведями. (Злые эльфьи языки даже смеют утверждать, что не только сферу обитания, но и троллих, но кто же верит эльфам?) Пещерные медведи вымерли. Тролли - нет. Потому что были проворнее. С проворством пещерных троллей теперь познакомились и Кент с Толяном.
        Скаллигрим не только успел выбраться из-за стола раньше, чем криминализированные
«молодые люди» шмыгнули за дверь, но ухитрился аккуратно прикрыть эту самую дверь, а «молодых людей» (менее аккуратно) уложить на пол, друг на друга, крестиком. И для надежности придавить сверху ногой. А поскольку нога у пещерного тролля - соответствующая, то два приятеля чувствовали себя примерно, как йог - под колесами грузовика. То есть жить можно, но трудно.
        Кенту повезло, относительно, конечно - он оказался сверху. Но над ним нависла широченная грубая ряшка с пастью, способной разом откусить полдыни.
        - Ротгар! - прорычал тролль, дохнув Кенту в лицо запахом хищника. - Где он?
        Было бы неправдой сказать, что Кент испугался. Бледное и невыразительное слово
«испуг» весьма слабо соответствовало тому состоянию, которое испытал в общем-то нетрусливый пацан, заглянувший в пасть троллю. Его дружку Толяну здорово повезло, что Кент, перед тем как войти в кабинет Ильи Всеволодовича, посетил еврооборудованный санузел агентства, ибо сфинктеры Кента, подчиняясь первобытному рефлексу, дружно расслабились, дабы организм освободился от всего лишнего и, облегченный, с максимальной скоростью удалился подальше от опасности. В данной ситуации удалиться было ну никак невозможно, поэтому Кент, по человеческим меркам парень довольно-таки крупный, почувствовал себя мышонком, приплюснутым к полу могучей кошачьей лапой. И затрепыхался под этой лапой не как конкретный пацан, владеющий кунг-фу и дзюдо, а именно как прижатый мышонок.
        - Не знаю я никакого Ротгара! - заголосил он. - Не знаю я…
        - Тиш-ше! - рыкнул Скаллигрим.
        И Кент мгновенно затих.
        Тролль смахнул его с приятеля и повторил вопрос. Но Толян, доселе пребывавший под гнетом почти трехсоткилограммового груза, слегка занемог, так что троллю пришлось привести похитителя Лейки в вертикальное положение и взбодрить парой легоньких оплеух.
        Увы, Толяну местонахождение Ротгара, равно как и его телефон, были неведомы. Зато он рассказал о том, что у Ротгара в Санкт-Петербурге имеется полномочный представитель. Имя представителя Толяну было неведомо, но субьект этот, по словам Толяна, «ну очень крутой». И наверняка имеет непосредственную связь с Ротгаром.
        - Ага, - удовлетворенно изрек тролль, перестал терзать Толяна и вернулся в директорское кресло. - А этого как найти?
        Оказалось, «этого» найти - никак. Вернее, когда ему требуется, он сам находит друганов.
        Скаллигрима полученная информация вполне устроила.
        - Нащупывается, нащупывается дорожка… - проворчал он.
        Катя настроения тролля не разделяла.
        - Куда вы дели Лейку? - сердито спросила она. - Что вам надо от меня?
        - Да, - поддержал тролль. - Зачем вам Малышка?
        Зазвонил внутренний телефон. Трубки никто не взял.
        - Велено поймать и держать, пока не скажут, куда ее дальше, - сказал Толян. - Вот этот, - кивок на Илью Всеволодовича, - должен сказать.
        - Я ничего не знаю! - тут же объявил «большой босс».
        Снова зазвонил телефон. Илья Всеволодович схватил трубку.
        - Я занят! - крикнул он. - Да мне все равно - кто! Сказано: люди у меня! Да хоть кто! Пошел он в жопу, ясно! Всё! - и швырнул трубку.
        Несколько секунд в кабинете было тихо, и можно было услышать невнятное бормотание за дверью - это Люда объяснялась по телефону.
        Человеческому уху было не уловить, о чем идет речь. Зато Скаллигрим мог бы услышать. Но он не стал прислушиваться. А зря. Этот разговор его бы наверняка заинтересовал.
        Молчание нарушила Катя.
        - Лейка где? Куда вы ее увезли?
        - Так куда сказали, туда и увезли… - пробормотал Толян, покосившись на тролля: надо ли продолжать - или не обязательно.
        - Она у нас на квартире, - проявил инициативу более сообразительный Кент. - Если надо, можем доставить, куда велите. Могу хоть сейчас съездить! - Кент вскочил.
        - Сидеть, - негромко произнес Скаллигрим. - Кто сказал ее увезти?
        - Этот, - понизив голос, ответил Толян. - Я ее по ошибке увел, но он сказал - припрятать и ждать. Вы не думайте, мы ей - ничего такого. Этот сказал: если что, тогда… В общем, плохо будет. С ней Вячик сейчас. Вячик - это, типа, наш третий. Это его, типа, хата.
        - Все ясно, - решил Скаллигрим. - Пошли!
        - Куда? - спросил простодушный качок Толян.
        - К вам в логово, - сказал Скаллигрим.
        И они все отправились на квартиру к Вячику. Правда, Илья Всеволодович предпринял неуверенную попытку остаться, но тролль пресек ее небрежным подзатыльником.
        Итак, все пятеро: Толян, Кент и Илья Всеволодович - впереди, за ними - Скаллигрим, Катя - замыкающей - проследовали мимо удивленной Люды и бесстрастного охранника Васи.
        - Илья Всеволодович! - встрепенулась секретарша. - Вам срочно…
        - Позже, всё позже! - отмахнулся босс, и дверь за разномастной процессией захлопнулась.
        - Нас всех уволят! - убежденно заявила Люда.
        - Ну и что? - с философским спокойствием отозвался Вася. - Уж мы-то с тобой без работы не останемся. Мы ж не генеральные директора. Слушай, а этот, здоровенный, откуда взялся? Вроде бы их двое было?
        - Да какая разница! - воскликнула Люда. - Ты бы слышал, как новый хозяин со мной разговаривал!
        Она снова вспомнила разговор с хозяином - и содрогнулась.

* * *
        Тот звонок, которым легкомысленно пренебрегли и Илья Всеволодович, и Скаллигримм, прозвучал десять минут назад.
        Секретарша Люда со вздохом сняла трубку.

«Вот и еще одного придется отфутболить», - подумала она.
        - Илья у себя? - раздался в трубке властный голос.
        - Илья Всеволодович сейчас занят…
        - Позови его, - нетерпеливо рявкнула трубка. - Немедленно!
        - Простите, можно узнать, кто его спрашивает?
        - Его спрашивает Ротгар, дура! Хозяина не узнала?
        Людмила растерялась. Илья Всеволодович категорически приказал - ни с кем не соединять! И в кабинет не соваться. И вот прошел уже почти час, а двери кабинета оставались закрытыми. Доносившиеся изнутри звуки внушали Люде беспокойство. Но охранник Вася ее тревоги не разделял: нацепил наушники, включил плеер и сел разгадывать кроссворд.
        Люде, впрочем, было некогда предаваться тревогам. Она искусно отбивалась от желающих побеседовать с Ильей Всеволодовичем по телефону, попутно отменила несколько назначенных визитов… А потом явились эти криминального вида парни - и были приняты мгновенно и без всякой очереди.
        Но звонок хозяина был совсем уж некстати.
        - Живо давай мне Илью! - раздраженно рявкнул Ротгар. - Сколько мне еще ждать?
        - Одну минутку, я попробую еще раз…
        Люда нажала на кнопку селектора.
        - Илья Всеволодович!
        Никто не отозвался. Селектор был отключен. Люда попробовала - по параллельному телефону. Тоже ничего. Попробовала еще раз… На этот раз босс взял трубку.
        - Я занят! - крикнул он.
        - Илья Всеволодович, это…
        - Да мне все равно - кто! - истерически завопил шеф. - Сказано: люди у меня!
        - Илья Всеволодович, но это…
        - Да хоть кто! - заорал босс так, что аж трубка завибрировала. - Пошел он в жопу, ясно! Всё! - И отключился.
        Люда с тяжким вздохом поднесла к уху трубку городского телефона. «Надо было сразу сказать - Ильи нет! - с запоздалым сожалением подумала она. - Уехал! В Москву! На Сейшелы улетел!»
        - Господин Ротгар? Илья Всеволодович выражает свое глубокое сожаление…
        - «Пошел в жопу»? - вкрадчиво повторил Ротгар. - Теперь это выражение так называется?
        Люда помертвела.

«Как он мог услышать?»
        - Вы не так поняли… - запинаясь, проговорила она.
        - Чего уж тут не понять, - так же зловеще-спокойно сказал Ротгар.
        Его спокойствие напугало Людмилу сильнее, чем недавнее раздражение.
        - А чем он так занят, можно поинтересоваться?
        - У него посетители, - пролепетала Люда.
        - Настолько важные посетители, что он даже не может прерваться на минутку ради разговора со мной?
        - Я не знаю… - Люда постаралась взять себя в руки. - То есть, я их не знаю. Раньше не видела. Они вообще на бизнесменов не похожи. Такие, знаете… - она понизила голос, - больше напоминают бандитов. Заперлись и все сидят…
        - Бандиты? - насторожился Ротгар. - Зачем пришли? Чего хотят?
        - Я не знаю, - ляпнула Люда. - Он сам их пригласил, господин Ротгар. И когда они приехали…
        - Так, так, - задумчиво проговорил хозяин. - Значит, говоришь, так и сидят, запершись? Как тебя зовут?
        - Меня?
        - Тебя, тебя.
        - Людмила, - с дрожью в голосе сказала секретарша.
        - Подумай, Людмила, не было ли еще чего-нибудь странного?
        Люда даже слегка растерялась - по ее мнению, странным сегодня утром было все.
        - Боже мой! - воскликнула вдруг Люда. - Там же Малышева до сих пор сидит!
        - Малышева? - тут же подхватил Ротгар.
        - Да, Катя Малышева, наша сотрудница! Она больше часа назад туда зашла и до сих пор не вышла! Как же я могла забыть…
        - Заткнись, - оборвал ее Ротгар.
        Секретарша оскорбленно замолчала.
        На другом конце линии тоже молчали. Наконец хозяин изрек:
        - Пусть Илья позвонит мне в Стокгольм, когда освободится. Запиши телефон.
        И убедившись, что телефон записан правильно, не прощаясь, положил трубку.
        - Уволят, точно уволят, - вздохнула Люда, вынимая из ящика маникюрный набор.
        Раз уж шефа нет, можно заняться собственной внешностью.

* * *
        Мрачный, как грозовая туча, Ротгар смотрел на гостиничный телефонный аппарат и обдумывал все детали этого бессвязного разговора. Проклятый Илья! Что он там затеял?
        Проблема состояла в том, что Илья был фактически единственным контактом между Ротгаром в Стокгольме и его людьми в Питере.
        Десятилетиями живя среди людей, Ротгар неплохо их изучил; ему казалось, что он насквозь видит мотивы и дальнейшие планы питерского «доверенного лица».
        Итак, Илья знает, что Ротгару позарез нужна Катя Малышева. Он ее наконец нашел. Что он должен сделать после этого? Немедленно сообщить хозяину. А он вместо доклада грубо обрывает контакт. Что это может означать? Только одно! Вернее, два. Два варианта развития событий. Один - скверный. Другой - еще хуже. Либо Илья рассчитывает выторговать у него за Катю какие-то бонусы, либо он предал Ротгара и решил продать девчонку кому-то еще… Кому? Другому сиду?
        Ротгар подумал об этом и аж затрясся от ярости. Такой грубый промах! Ротгар был настолько уверен в преданности Ильи, что даже не подстраховался. Расслабился, привык, что люди относятся к нему со страхом и почтением. Нет, это Селгарин виноват. Слишком распустил человечка. Людей же следует держать в непрерывном страхе. Ничего, скоро этот предатель испытает на себе гнев сида. Но это позже. Сейчас есть более срочный вопрос - малышка Катя. И Карлссон.
        - Проблемы? - раздался за спиной Ротгара мелодичный женский голос.
        Ротгар оглянулся. В дверях стояла Карина. Ротгар поморщился при мысли, что она могла подслушать часть разговора, а он был настолько взбешен, что даже не заметил ее появления. Чего доброго, эта полукровка может вообразить, что в чем-то превосходит его, а этого допускать никак нельзя. Он - Туат’ха’Данаанн. Его превосходство неоспоримо.
        - Я только что потерял доверенное лицо, - холодно сказал Ротгар. - Мне не выйти на связь с моими людьми. Нужен надежный человек, чтобы восстановить цепочку. Человек, который не станет болтать, и исчезновение которого не наделает шума. Лучше всего тот, кто полностью тебе подчинен.
        - Сколько условий, - с едва уловимой иронией протянула Карина - на большее она не осмелилась. - Может, и есть у меня такой человек.
        - Мне нужно знать точно. Сейчас. Счет идет на минуты.
        - Пожалуй, есть подходящий, - сказала Карина.
        - Позвони ему. Он должен немедленно найти моих людей и передать старшему мой стокгольмский телефон. Не хотелось мне прямого контакта с ними, но нет выхода…
        - Что за люди?
        - Бандиты.
        - А, - хмыкнула Карина. - Тогда мой человек - в самый раз. Он той же породы.
        Ротгар протянул эльфийке трубку:
        - Звони.
        Карина набрала номер Гошиного мобильника. Трубку долго никто не брал. Потом раздался щелчок, и Гошин голос, очень недовольный, произнес:
        - Але!
        - Гоша, это я…
        - Каринка! - заорал Гоша. - Ты как? Куда пропала? Почему не подключаешь мобильник?
        Карина, поморщившись, отодвинула трубку от уха:
        - Гоша, у меня к тебе будет одно поручение. Очень важное. Сейчас я дам телефон одному моему знакомому. Он сам все тебе объяснит.
        - Что еще за знакомый? - недовольно буркнул Гоша. - Ты где? Ты уже приехала?
        Ротгар вырвал из рук Карины трубку и резко сказал:
        - Так, парень, молчи и слушай. Ты должен немедленно поехать по адресу, возьми что-нибудь, запиши… - Ротгар назвал улицу и номер дома, - спросишь там Вячика, скажешь - от Ротгара и передашь: пусть немедленно позвонит по номеру… - Ротгар продиктовал телефон. - Потом перезвонишь по тому же телефону и доложишь. Все понял?
        - Ни хрена я не понял! - рассердился Гоша. - Ты, борзый, ну-ка обзовись!
        Карина выхватила у эльфа трубку.
        - Гоша! Обязательно все сделай! Это очень важно!
        - Каринка, кто этот тип? Твой хахаль?
        - Нет! Некогда объяснять. Сделаешь? Для меня! Пожалуйста! Вот и умница. Да скоро я приеду, скоро! Целую!
        Карина положила трубку на базу и перевела дух.
        - Он все сделает, - сказала она, поворачиваясь к Ротгару. - Он у меня мальчик гордый, но послушный.
        Ротгар криво улыбнулся.
        - Послушный - это хорошо, - с расстановкой произнес он. - Послушные мальчики проживут дольше, чем непослушные. Ты понял, уродец?
        Последняя реплика была адресована съежившемуся в уголке дивана Диме.

* * *
        - Меня Георгий зовут, - сообщил Гоша. - А тебя, красавица?
        - Кунигунда, - сказала троллиха и скромно потупилась.
        В этот момент в кармане у Гоши заиграл мобильник.
        - Момент, - он пошарил в кармане. - И кто это меня хочет? Але… Каринка! Ты где?!
        Троллиха с некоторой ревностью наблюдала, как Гоша напряженно слушает свою пропавшую подругу, прижав трубку к уху; как он постепенно краснеет, закипает, орет, затем некоторое время молча слушает, бурчит что-то неопределенное и сует мобильник обратно в карман.
        - Вот стерва! - сообщил он с восхищением. - Мало что хахаля себе завела, так я еще должен по его поручениям бегать, дружкам его недоделанным что-то там передавать. Телефончик, значит, в Стокгольме. А вот хрен я туда пойду!
        - А я бы пошла, - негромко заметила троллиха.
        Гоша удивленно на нее уставился.
        - Пошла бы, - пояснила свою мысль троллиха, - и такое бы там устроила, что в другой раз подумает, прежде чем давать такие поручения. Чтобы, так сказать, неповадно было.
        - А это мысль! - воскликнул Гоша. - Поехали! Адрес я запомнил!
        - А пиво? - озаботилась троллиха. - Давай-ка его с собой возьмем!
        - И пиццу, - согласился Гоша. - Правильно мыслишь, подруга. С пустым брюхом много не навоюешь.
        И игриво хлопнул троллиху по могучему заду.
        - Еще раз так сделаешь - по уху схлопочешь, - флегматично предупредила «подруга».
        - Ну ты резкая! - одобрил Гоша.
        - Это ты еще с моим муженьком не общался.
        - Мне братца твоего вполне хватило, - заверил Гоша. - Ладно, пойду переоденусь, и двинем.
        Глава четырнадцатая
        Бандиты, тролли, заложники и плачущий призрак
        - Представь себе, иду - слышу, сзади кого-то бьют. Оборачиваюсь - меня!
        Из беседы двух троллей
        - Короче, он клювом щелкнуть не успел, а я его с разворота в лобешник - с удара вынес, а второго, слышь, по печени, а потом - с носка в пятачину, а третьего…
        Лейка вздохнула и налила себе еще пива. Достал ее этот Вячик. «В лобешник, в пятачину…» Все его истории - о том, как он кого-то лупит. Интеллект - на уровне бойцового петуха. И ведь никуда не денешься. Приходится сидеть и слушать. Хотя могло быть и хуже. Подумать страшно, что могли с ней сделать эти трое громил. Но тот жуткий «рейвер» сказал: обращаться вежливо - и ее даже пальцем не тронули. Ночью никто не лез, утром накормили и пивом угостили.

«Но всё равно я вся - на нервах», - с глубокой жалостью к себе подумала Лейка. И еще не известно, чем все закончится.
        - …Он меня - хрясь! Ну мне - без разницы. Я удар держу четко. Хрясь его по жбану!.
        - соловьем разливался Вячик, грозно напрягал бицепсы и масляно зыркал на Лейку. Соблазнял. Ну и рожа. Два его приятеля куда симпатичнее. Хотя тоже еще те экземпляры. Бандиты и есть бандиты…
        Откровения Вячика прервал звонок.
        - А, наши прикатили, - привстал Вячик. - Наконец-то.
        Второй звонок, долгий, настойчивый. Потом кто-то с силой пнул дверь.
        - Сейчас! - гаркнул Вячик. - Подождать не можете.
        С лестничной площадки донеслась невнятная ругань. К мужскому голосу присоединился женский.
        Вячик застыл.
        Лейка встрепенулась и с надеждой посмотрела в сторону прихожей.
        - Сидеть! - злым шепотом приказал Вячик, подкрался к двери и, встав сбоку, крикнул:
        - Кто там?
        - Соседи снизу! - раздался мужской голос.
        - Открывай! - присоединился к нему женский.
        - Открывай, блин! Топишь нас!
        - Чего? - изумился Вячик.
        - У нас с потолка течет! - рявкнул мужчина.
        - И чё?
        - Через плечо! - заорал мужчина. - Открывай, сука! Сказано: залил всё, на хрен!
        Вячик метнулся в ванную - и сразу успокоился. В ванной было сухо.
        - Ты мне музыкальный центр залил! - надрывался мужик за дверью.
        - Твои проблемы! - нагло ответил Вячик.
        - Ни хрена - мои! Платить за центр будешь! И за ремонт.
        - Иди-ка ты на хрен! Ничего у меня не течет!
        - Чё ты гонишь! - возмутился мужчина. - С потолка хлещет, как из трубы! Открывай, проверять будем!
        - Открывай, хуже будет! - вклинилась тетка. Голос у нее был зычный, скандальный. Такая не угомонится.
        - Валите, сказано! - гаркнул Вячик.
        На дверь обрушился такой удар, что качнулась лампочка под потолком.
        - Открывай, козел! Щас дверь ломать будем!
        В другое время Вячик показал бы, как его «козлить», но пленница…
        Он покосился на Лейку. Та сидела скромно, делала вид, что всё это ее не касается.
        Вячик колебался. Сволочные соседи не отстанут. Подняли шум на весь подъезд. Как бы кто-нибудь ментов не вызвал…
        - Открывай, алкаш!
        Вячик решился. Накинул цепочку, вынул из-под ящика для обуви пистолет, потом повернул ключ:
        - Я тебе…
        В щель просунулась здоровенная ручища, цапнула Вячика за запястье и со страшной силой рванула. Вячик с размаху ударился лбом о железную дверь - аж искры из глаз… Цепочка лопнула, как веревочная. Могучая оплеуха сшибла Вячика с ног, и в прихожую ввалилась троллиха. За ней проник Гоша. Он быстро огляделся, наклонился, подобрал пистолет, который выронил Вячик. Наклонился к самому Вячику… Тот был в отрубе. Но жив.
        - Ну как? - раздался за его спиной голос троллихи. - Сильно пришибла?
        Гоша молча показал большой палец. Потом закрыл дверь.
        - Правильно сделали, что не стали ломать, - сказал он. - Глянь, какая сталюга. И замок английский. Тут, по-хорошему, взрывать нужно.
        - Да, - согласилась троллиха. - Ты его ловко уговорил. Только я не поняла: что плохого в том, что с потолка течет вода?
        Гоша не ответил - он был занят Вячиком. Изучал синий «перстенек» на его пальце. Так, одна ходка. Два года. Надо полагать, за хулиганку. Баклан. Такого Гоша быстро разговорит.
        Надо выяснить, что за крутой мужик подъехал к Каринке. Выяснить - и обломать ему рога, пока он не наставил их Гоше.
        Гоша выпрямился, подумал немного - и запер дверь. На внутренний замок. Насколько он знал эту конструкцию, теперь снаружи дверь не открыть.
        - Эй, Георгий! - позвала троллиха. - Поди-ка сюда. Кого я нашла!
        - Привет! - сказала Лейка. - Ты - Гоша. Бойфренд Карины. Помнишь меня?
        - Помню, - меньше всего Гоша ожидал встретить здесь девчонку из компании Карлссона.
        - А это кто с тобой? Тоже эльфийка?
        - Эльфийское волшебство действует! - захихикала троллиха. - Надо же - впервые в жизни меня спутали с сидом!
        - Знакомьтесь, - сказал Гоша. - Это Лейла, подружка Карлссона. - А это Кунигунда, его младшая сестренка.
        - Ни фига себе… - пробормотала Лейка. Кунигунда ухмыльнулась. Молодец, братик. Вполне пристойная девица. Сочная. Не то что эта, как ее… Малышка.
        - Так вы меня освобождать пришли, что ли? - догадалась Лейка. - Это Карлссон вас послал?
        - Освобождать?
        - Ну да! Они же меня украли!
        - Они? - Гоша насторожился. - Сколько их было?
        - Четверо. Который там на полу валяется - это Вячик. Есть еще двое, тоже обычные. А третий - призрак.
        - Третий - кто? - удивленно спросил Гоша. - Это что, погоняло такое?
        - Нет, натуральный призрак! Не верите? - резко спросила Лейка. - Думаете, у меня крыша потекла? Главарь у них - привидение! Косит под рейвера…

«Точно потекла», - подумал Гоша.
        - Значит, под рейвера, - сказал он вслух. - Глотни-ка лучше еще пивка.
        - Думаете, я спятила, да? - Лейка обиделась.
        - Георгий, пойди-ка оглядись тут, а мы с девицей побеседуем. - Кунигунда плюхнулась на диванчик рядом с Лейкой. - Говоришь, призрак? Как он выглядел?
        - Я точно не скажу, - Лейка задумалась. - Он всегда ходил весь укутанный. В темных очках, свитере, шапке… А так - типичное привидение. Длинные патлы, глаза такие белые, голос жуткий…
        - Голос?
        - То есть он обычно нормально говорит, а иногда как застонет… Внутри все просто выворачивается.
        Троллиха слушала, хмурилась…
        - Так, понятно… Георгий! - крикнула она. - Давай-ка отсюда убираться!
        - А что так? - спросил Гоша, появляясь в дверях. - Устраивать засаду не будем?
        - Как бы нам самим в засаду не угодить, - нервно проговорила троллиха. - Чуяла я, что здесь что-то нехорошее, но такого…
        - Да что случилось? Говори толком!
        - Тихо! - неожиданно воскликнула Лейка.
        Все замолчали и услышали, как в дверном замке елозит ключ.
        Через несколько секунд в дверь зазвонили.
        - Вячик, ты чего заперся? - раздался голос с площадки. - Открывай!
        Троллиха выглянула в окно.
        - Высоко! - прошипела она. - Стена гладкая! Ладно, вон там какой-то крюк торчит, попробуем выбраться…
        - Нет! - в один голос воскликнули Гоша и Лейка.
        В это мгновение дом содрогнулся, как от подземного толчка. Стены загудели от удара. В глубине квартиры что-то посыпалось, зазвенело. За первым ударом последовал второй, более мощный. На мгновение грохот перекрыл визг Лейки, которая решила, что дом взрывают, и упала на пол, зажимая уши. Потом раздался третий тяжелый удар, треск - и бронированная дверь с куском стены выпала внутрь прихожей, подняв тучу бетонной пыли. В пыли маячили размытые силуэты.
        Гоша, в отличие от Лейки, самообладания не терял. Он схватил пистолет и пальнул в самого здорового. Тот схватился за живот, с глухим стоном медленно завалился назад… и все прочие звуки перекрыл вопль троллихи.
        - Скалли! - завопила она. И - Гоше: - Ты что делаешь, окаянный!
        В следующий мир кулак троллихи обрушился на Гошин затылок, и Гоша рухнул на засыпанный бетонной крошкой пол.
        Подстреленный тролль ворочался среди обломков стены, держась за живот и скрежеща зубами.
        Троллиха бросилась к нему.
        - Муженек, как ты?!
        - А как ты думаешь, - прохрипел Скаллигрим. - Помоги-ка встать. Эй, ты куда? А ну стоять!
        Окрик адресовался Кенту, вознамерившемуся под шумок удрать.
        - Лейка, ты здесь? - крикнула Катя.
        - Катька! - раздался радостный вопль из недр квартиры.
        Катя перемахнула через рухнувшую дверь, и подруги бросились друг другу в объятия.
        Пыль оседала. Из соседней двери кто-то осторожно выглянул и тут же спрятался обратно. На лестничной площадке, кашляя и матюгаясь, топтались уцелевшие бандиты. Илья Всеволодович с суеверным ужасом поглядывал на тролля, который стянул с себя заляпанную кровью рубаху, ею же отер кровь с живота. Из дыры, оставленной пулей, сочилась кровь, но, судя по всему, рана Скаллигрима не очень беспокоила.
        - Шесть дохлых гоблинов, - ворчал тролль. - Что ты, мать, тут делаешь? И что это с тобой за человечек?
        Он легонько пнул Гошу. Гоша застонал и открыл один глаз.
        - Зачем стрелял? - осведомился тролль. - А если бы в глаз попал, что тогда? Ты, Кунигунда, совсем ум потеряла. Пора тебе задать хор-рошую взбучку.
        - Ты, толстый, - Гоша, слегка очухавшись, попытался встать. - Не смей наезжать на мою подругу!
        Скаллигрим опустил взгляд на Гошу, и на его равнодушном лице промелькнуло хищное выражение. Он подошел и поднял его с пола за шкирку, как щенка.
        - Как ты назвал мою жену, человечек? Повтори-ка еще раз!
        - Да пошел ты! - слабо трепыхаясь, прохрипел Гоша.
        - Отпусти его, Скалли! - потребовала троллиха. - Он же шутит!
        - Ах шутит! - Глаза большого тролля полыхнули огнем. - И пуля в моем животе - тоже шутка? Такая шутка! Обхохочешься!
        - Он очень полезен! - воскликнула троллиха. - Он нам просто необходим!
        - Возможно, - согласился тролль. - Но эта необходимость только что пропала!
        Троллиха топнула ногой:
        - Я запрещаю тебе его убивать!
        - Что? Перечить мужу? Ты мне его сегодня на ужин подашь. С редькой и укропом!
        - Вы бы лучше дверь на место поставили! - вмешалась в спор Катя. - Пока милиция не заявилась. И учти, Скаллигрим, человек, которого ты держишь, - приятель Карины. Очень близкий причем. Да, Гоша?
        - Да пошла она… - проворчал Гоша, оставивший бессмысленные попытки вырваться. - И ты, тролль, - тоже.
        - Отпусти его! - потребовала Катя. - Или нашему сотрудничеству конец.
        - Ладно, пища. Живи пока, - Скаллигрим отпустил Гошу и перенес внимание на троих представителей вражеского лагеря. - Эй, вы, ну-ка быстро внутрь.
        Потом поднатужился и водворил на место дверь вместе с куском стены.
        Катя предоставила троллям и Гоше разбираться с пленниками, а сама вместе с Лейкой удалилась в меньшую комнату.
        - Ты как? - спросила она подругу.
        - Даже и не спрашивай, - вздохнула Лейка. - Такой кошмар!
        От нее явственно пахло пивом, и, судя по порозовевшим щечкам, пива было выпито немало.
        Катя слушала жалобы Лейки вполуха. Ее мысли витали далеко. Она думала о превратностях жизни. О высоких чувствах. О тех мужчинах, с которыми ее в последнее время сталкивала насыщенная событиями жизнь.
        О Селгарине, о Карлссоне, о Ротгаре… Хотя можно ли считать этих троих мужчинами? Карлссон - тролль, Ротгар - сид, покойный Селгарин… Это вообще нечто. «Я должна думать о Диме!» - напомнила себе Катя. Но ничего не получилось. Даже закрыв глаза, не удавалось вызвать в памяти Димино лицо. А вот образ Ротгара «всплывал» с легкостью. И еще - таинственное озеро посреди голого мертвого леса. И прекрасное лицо неизвестной девушки, проступающее между клочьев плывущего над водой тумана…
        Катя настолько погрузилась в собственные мысли, что не сразу обратила внимание, что с подругой происходит что-то неладное. Она почувствовала, что диван под ней мелко сотрясается, открыла глаза и увидела, что Лейка свернулась в комочек, прижав лицо к коленям, и дрожит.
        - Лейка, ты что? - удивленно спросила Катя, пытаясь заглянуть в спрятанное лицо подруги.
        Не удалось. И трястись Лейка не перестала. И вдобавок начала тоненько поскуливать.
        Очень похожий скулеж, только побасовитей, донесся из соседней комнаты.
        Катя растерялась. Но лишь на пару секунд. В конце концов тут есть тролли, которые справятся с любой опасностью. Может, это их рук дело?
        Катя вскочила и бросилась в соседнюю комнату.
        Тролли были там. Но вряд ли могли кого-нибудь защитить, поскольку лежали на полу, зажав уши ладонями. К счастью, бандиты и Илья Всеволодович не могли воспользоваться их беспомощностью, поскольку сами пребывали в столь же плачевном состоянии. Расселись по полу и рыдали. Вид здоровых мужиков, проливающих горючие слезы по неизвестному поводу, ужасно рассердил Катю. Все лирические мысли тут же вылетели у нее из головы.
        - Эй, что тут происходит? - громко спросила она. - Кого оплакиваем?
        Никто не отозвался. И ничего не изменилось. Тролли валялись на полу, мужики стенали и лили слезы.
        Чуть заметное движение справа. Катя резко обернулась.
        Сначала ей показалось, что это всего лишь ветер с открытого балкона шевельнул штору…
        Нет, не ветер. В нише между стеной и шкафом, в плотной тени кто-то стоял.
        По всем правилам логики Катя должна была испугаться, но вместо этого еще больше рассердилась. Наверное, времена, когда она пряталась в шкафу от Хищника, навсегда канули в прошлое.
        - Ты кто такой? - закричала она. - Ну-ка выйди, покажись!
        Скрывавшийся в нише сделал шаг. Он все еще оставался в тени шторы, но теперь Катя могла его разглядеть. И сразу узнала, хотя на нем не было ни шапки, ни темных очков.

«Рейвер». Тот самый, из клуба. И, вероятно, тот самый «крутой», отдававший команды бандитам.
        - Значит, это вы, - пробормотала она. Ясное дело, никакой это не рейвер. Но кто? Кого-то он Кате напоминал…
        - Кто вы такой, в конце концов? И что вам нужно?

«Рейвер» открыл рот и издал тонкий, очень красивый и очень печальный звук, похожий на звук флейты.
        Этот звук тоже показался Кате знакомым. Она даже не обратила внимания, что от голоса «рейвера» рыдания бандитов стали громче.
        А вот «рейвер», похоже, был удивлен.
        - Разве ты не слышишь плач? - спросил он.
        - Конечно слышу! - заявила Катя. - Они рыдают так, что на улице слышно. Твоя работа? Что ты с ними сделал?

«Рейвер» не ответил. Катя внимательнее присмотрелась к нему - и ей стало не по себе. Глаза у «рейвера» были молочно-белые, без зрачков. Не просто так он отказался тогда в клубе снять темные очки! Может, он слепой?
        - Странно, - наконец произнес «рейвер». - Ты меня не слышишь.
        - Я прекрасно вас слышу! - сердито сказала Катя. - Это вы меня не слушаете!
        - Очень, очень интересно… - пробормотал «рейвер». - Ротгар будет удивлен. Но с ним я свяжусь позже. А сейчас самое время заняться глупыми троллями.
        Он двинулся вперед… Но Катя преградила ему дорогу:
        - Не смейте их трогать!
        - Храбрая девочка, - «рейвер» улыбнулся. - Думаешь, сможешь мне помешать? - Он снова открыл рот, и полный пронзительной грусти плач волшебной флейты наполнил комнату. Он пошел вперед. Так, будто Кати перед ним не было. Но она была. И изо всех сил, вложив в движение весь свой гнев, толкнула «рейвера» в грудь. У Кати возникло ощущение, что она толкнула водяной шар.
        Тем не менее от Катиного толчка «рейвер» отлетел, нет, скорее «отплыл» метра на два. Хотя был значительно выше ее ростом и намного шире в плечах.
        - Не смейте их трогать! - закричала Катя. - Убирайтесь к своему Ротгару!
        Ей показалось, что «рейвер», получив столь решительный отпор, растерялся. Наверное, так оно и было, но он быстро оправился.
        - Очень хотел бы выполнить твое пожелание, девочка, но не могу, - произнес он почти шепотом. - Лучше отойди. Второй раз у тебя вряд ли получится, да и мне не хотелось бы причинять вред той, которая так нужна моему другу.
        - Еще как получится! - заверила Катя.

«Рейвер» улыбнулся… И вдруг дико взвизгнул. В проеме балконной двери вниз головой висел Хищник.

«Рейвер» открыл рот так широко, что Катя увидела серую пульсирующую внутренность его горла. Стон флейты был таким мощным, что закачалась люстра.
        Хищник ухмыльнулся и показал на свои уши. Его большущие уши, обычно растопыренные, как у летучей мыши, сейчас были так плотно прижаты к голове, что их было почти не разглядеть.

«Рейвер» осекся.
        Хищник осклабился еще шире и сделал вид, будто глодает кость.

«Рейвер» издал стон, тонкий и почти бесплотный, словно вздох… И - пропал.
        Только пыль закружилась, да у Кати почему-то зарябило в глазах.
        Хищник спрыгнул на балкон, согнулся, коснувшись ладонями пола, потом выпрямился, подпрыгнул, зацепился за что-то наверху - и тоже исчез.
        Чуть позже Катя поняла, что значило его движение. Хищник поклонился. Ей.
        Всхлипывания Лейки и скулеж бандитов постепенно стихли. На полу заворочались тролли. Кряхтя и ругаясь по-своему, поднялась Кунигунда. Вид у нее был неважный.
        - Проклятая блевотина сидов! - морщась, как от боли, пробормотала она по-русски, помогая мужу встать.
        Большой тролль выглядел, как борец сумо, терзаемый тяжким похмельем.
        Страдальческим взглядом тролль окинул «поле битвы».
        Банда Толика валялась в глубоком ауте. Лучше всего было Вячику: после Кунигундиной оплеухи он так и не очнулся. Гоша проявил большую выносливость: вяло двигал конечностями, пытаясь подняться.
        На фоне общей беспомощности Катя выглядела просто замечательно.
        - Ты как? - спросил ее большой тролль.
        - Нормально.
        - Точно? На тебя что, не подействовали чары этой дряни?
        - Похоже, что нет, - подтвердила Катя.
        Скаллигрим поглядел на нее с недоверием, собрался было спросить еще что-то, но передумал.
        - Тогда забирай свою подругу и уходим отсюда.
        - Уезжаем, - сказала троллиха.
        Она подошла к Гоше, ухватила его за плечи и привела в вертикальное положение.
        - Не упадешь? - спросила она ласково.
        - Надеюсь.
        Катя занялась Лейкой. Подруга пребывала в глубокой депрессии. Двигаться не желала. И не двигалась, пока Катя, разъярившись, не наорала на нее.
        Тогда Лейка наконец соизволила подняться и, двигаясь как сомнамбула, побрела к двери.
        Минуту спустя компания, состоящая из Кати, Кунигунды, поддерживающей одновременно Гошу и Лейку, и Скаллигрима, несущего на плече Илью Всеволодовича, выбралась из подъезда на зеленый дворик и загрузилась в Гошин «туарег».
        - Вести сможешь? - поинтересовалась троллиха, усевшаяся рядом с водителем.
        - Смогу, - Гоша покопался в кармане, выудил прихваченный пистолет и спрятал в бардачок.
        - Это еще зачем? - проворчал большой тролль.
        - Пригодится, - лаконично ответил Гоша.
        Джип тронулся, и потрепанная, но не побежденная армия антиэльфийской коалиции отбыла восвояси.
        Прибывшая минут через двадцать милиция обнаружила частично разгромленную квартиру и троих граждан сомнительной наружности, не совершающих, впрочем, никаких противоправных деяний. Возможно, вследствие своей временной немощи.
        На всякий случай всех троих задержали «за хулиганство» и увезли в отдел, а дверь опечатали. Чисто символический акт, поскольку эта самая дверь провалилась бы внутрь от средней силы пинка.
        Глава пятнадцатая
        О сидах, баньсидах и трагической эльфийской любви
        - Видишь шкуру тролля на полу? Я подстрелил его сам. Кошмарный был поединок. Вопрос стоял так - или я, или он. Но, как видишь, все кончилось удачно.
        - Да, ты бы на полу смотрелся хуже.
        Из разговора двух эльфов
        По указанию Скаллигрима Гоша доставил их не к Лейке, а в мансарду.
        - Стратегически более выгодная позиция, - заявил большой тролль.
        Потом Гоша отправился домой (передав большому троллю телефон Ротгара, он был полностью реабилитирован), по дороге закинув в офис пребывающего в глубокой депрессии Илью Всеволодовича. Лейку большой тролль слегка «поправил», а с представителем враждебного лагеря возиться не стал. Тем более что в таком состоянии Илья Всеволодович был практически недееспособен.
        По дороге накупили кучу еды (Нильс был счастлив!), так что тролли имели возможность сочетать приятное с полезным: строить планы на будущее и набивать животы.
        Лейку, которую все еще продолжало мутить, уложили отдыхать на Катином диванчике.
        Подвели итоги. Скаллигрим счел результаты удовлетворительными. Разгромили «опорную точку» противника. Добыли телефон Ротгара в Стокгольме. Правда, непонятно, что с ним теперь делать. Сначала Скаллигрим предполагал через Илью Всеволодовича сообщить Ротгару, что Катю поймали. Мол, приезжай и забирай. Но отказался от этой идеи, когда узнал, что «призрак» - в одной связке с Ротгаром. Мол, эта блевотина сидов испортит всю игру.
        - Почему - «блевотина сидов»? - спросила Катя. - Это надо понимать так, что этот призрак - творение эльфов?
        - Не совсем так, - пророкотал большой тролль.
        - И ты знаешь, кто это такой?
        - Не то чтобы знаю, но - вроде того.
        - И кто это?
        - Я не знаю, как это сказать на вашем языке.
        - А на вашем?
        - Баньсид.
        - Баньсид! - запищал Нильс. - Где он? Я хочу на него посмотреть!
        - Заткнись и ешь, - сказал тролль.
        Катя задумалась. В голове у нее вертелось произнесенное троллем слово. Определенно она его где-то встречала. Кажется, в комментариях к шотландским балладам что-то такое попадалось… Плачущее привидение…
        - Баньши! - вспомнила она.
        - Можно сказать и так, - степенно ответил Скаллигрим.
        - Я что-то такое читала, - сказала Катя. - Где-то у кельтов. Призрак, который шляется по дорогам и предрекает смерть…
        - Люди, как всегда, всё напутали. Баньсид - не призрак. Это посмертие сида. Сиды не умирают, как люди. Они меняются… Некоторые постепенно перерождаются в какую-нибудь дрянь, - большой тролль сплюнул. - Пройдет веков пять - глядь, а это уже не сид, а боггарт. Но баньсид - это всем дряням дрянь. Любой сид по натуре существо вредоносное, а баньсид - это вся дрянь, собранная в пузырь с гнилым туманом. Такая дрянь, что ей самой тошно. Потому и стонет мерзко, и гадит одним лишь своим присутствием. Человек же, который баньсида услышит, может так опечалиться, что заболеет. А то и помрет. Случаи были. Словом, печаль баньсида - это зараза такая. Для людей, - добавил он надменно. - Нам, троллям, это не страшно.
        - А если не страшно, так почему вы с Кунигундой на полу валялись?
        - Больно, - сказал Скаллигрим. - Ушам больно.
        - А что они еще могут? - спросила Катя.
        - Баньсиды? Вообще много чего… Навести морок могут, проклясть, глаза отвести… Много всяких гадостей.
        - Кого-то мне этот баньсид напомнил, - сказала Катя. - Может такое быть?
        Большой тролль пожал плечами.
        - И все-таки откуда они берутся, эти баньсиды? Каким образом? - Катя чувствовала, что ответ на этот вопрос очень важен. Может, удастся узнать, почему баньши помогает Ротгару.
        - Мама! Мама! - опять встрял Нильс. - Расскажи им ту сказку!
        - Тебе кто разрешил болтать во время еды? - нахмурился Скаллигрим. - Какую еще сказку?
        - Про двух влюбленных сидов! - пискнул Нильс.
        Скаллигрим даже жевать перестал.
        - Что еще за сказки ты рассказываешь моему сыну, жена?
        - Какие хочу, такие и рассказываю, - буркнула троллиха.
        В последние часы у нее с мужем были неважные отношения. Из-за Гоши.
        - Что за сказка? - заинтересовалась Катя.
        - Эльфийская. - Троллиха покосилась на мужа, убедилась, что тот не собирается рукоприкладствовать, и начала нараспев: - Жили-были два сида, любили друг друга без памяти. Но пришлось им разлучиться, и договорились они встретиться ровно через год под заветным дубом. Прошел год, один сид пришел, ждет-ждет… - Кунигунда сделала драматическую паузу. - … А второго все нет. Явился он только в полночь - бледный, на себя не похожий. Первый сид поглядел на него, да и говорит:

«Что-то, друг мой любезный, с тобой не так».
        А второй отвечает: «Это просто ты меня меньше любишь, чем раньше».

«Нет, не меньше», - возражает первый сид.

«А ты докажи!» - требует второй.

«И докажу!» - говорит первый.
        И доказал. Любили они друг друга до самого рассвета.
        А как солнце взошло - второй сид пропал. Потому что вот уже два дня прошло, с тех пор как его тролли скушали, и был он уже не сидом, а баньсидом.
        - Занятная история, - сказала Катя.
        - Вранье, - проворчал тролль. - Никогда не видел сида, который любил бы кого-нибудь, кроме себя.
        - Но все же такое бывает? - спросила Катя.
        - Бывает, - неохотно согласился Скаллигрим. И тут же уточнил: - Раз в тысячелетие. А здесь точно не может быть. В твоем городе сидов - раз-два и обчелся. А чтобы здесь нашелся сид, который любил бы другого сида больше себя, да еще и помер плохой смертью…
        - Если Хищник сида съел - это плохо? - быстро спросила Катя.
        - Кому как, - усмехнулся Скаллигрим. - Для Хищника - хорошо.
        - Я знаю этого баньши! - заявила Катя.
        Рассказывая в прошлый раз Скаллигриму о недавних событиях, она из деликатности опустила то, что касалось взаимоотношений Ротгара и Селгарина. Теперь она восполнила пробел.
        Тролль выслушал с глубоким вниманием.
        - Похоже, он самый, - подтвердил он. - Столько совпадений - это не случайно. Теперь понятно, почему он на стороне наших врагов. А если к тому же этот Селгарин не простой сид, а Туат’ха’Данаанн, то у нас серьезные проблемы. Туат’ха’Данаанн в форме баньсида сохраняет все свои колдовские способности, а бороться с ним намного труднее.
        - Что же нам с ним делать?
        - Честно сказать - не знаю, - смущенно пробасил Скаллигрим. - Я ведь в баньсидах не особо разбираюсь. Это Карлссон по рождению - охотник на сидов. А я - простой тролль.
        - Но вы же шеф-директор общетролльской службы безопасности! - возмутилась Катя. - Вы должны что-то сделать!
        - Сделать-то я сделаю, - сказал большой тролль.
        - Что именно сделаете?!
        - Что-нибудь, - глубокомысленно произнес Скаллигрим. - Надо подумать. Спокойно, без спешки, всесторонне проанализировать проблему…
        Катя устало вздохнула. От этого «шеф-директора» толку не добьешься.
        - Ладно, хватит уже о баньши. Что вы собираетесь предпринять дальше?
        Она уже почти ожидала услышать очередное «надо подумать», но тролль отреагировал почти сразу:
        - В Швецию поедем.
        - Чего это - в Швецию? - запротестовала Кунигунда. - Только приехали - и домой! Ни отдыха, ни развлечений!
        Скаллигрим насмешливо покосился на троллиху.
        - Тебе твой брат дорог? - поинтересовался он.
        - Ясное дело! Что ты за глупые вопросы задаешь?
        - А раз дорог, так и не перечь мне! - рявкнул тролль так, что стекла зазвенели.
        - А я и не перечу! - закричала Кунигунда.
        - Ой, не орите! - застонала Лейка, сворачиваясь на диване в позу зародыша. - Хватит на сегодня воплей!
        Любящие супруги этот вялый протест проигнорировали.
        - Много воли взяла, жена! - прорычал большой тролль. - Давно, знать, я тебя послушанию не учил!
        - Это еще посмотрим, кто кого поучит! - подбоченилась Кунигунда.
        - Да я тебя…
        - А вот и не подеретесь! - в восторге завопил Нильс - и моментально схлопотал от мамаши оплеуху.
        - Всё! Хватит! - решительно вклинилась в семейную разборку Катя. - Ну-ка успокойтесь оба!
        Оказаться в одном помещении с троллями, устроившими семейную потасовку, ей не улыбалось.
        - Ты, девица, не встревай, когда я со своей женой беседую! - оскалился большой тролль. - А то и тебе достанется!
        - Ты, муженек, совсем уже, да? - гаркнула троллиха. - Хозяйке грозить в ее собственном доме? Забыл, чай, что не у себя, а в гостях?
        Скаллигрим поглядел на супругу, почесал широкий затылок, подумал… и извинился.
        - Жена у меня - дура, - сказал он. - С такой дурой все обычаи разве упомнишь. Никакого терпения не хватит. А того человечка тощего я все равно употреблю!
        - Только тронь Георгия! - закричала троллиха. - Я тогда тебя…
        - Господи! Да уйметесь вы или нет! - воскликнула Катя. - Вы этого Ротгара просто не знаете! Не знаете, на какую гадость он способен! А Карлссон там - один!
        Тут Катя немного приврала. Карлссон был все-таки не один, а с байкерами, но в данном случае об этом можно было не напоминать.
        Подействовало. Тролли унялись.
        - Уж мы-то знаем, девица, на что способен сид Ротгар, - проворчал большой тролль.
        - Можешь не сомневаться. Другое дело, что найти его в Стокгольме будет нелегко.
        - А ты родственничков своих, бездельников чумазых, позови, - предложила троллиха.
        - У Скалли в Стокгольме прорва родни, - сообщила она Кате. - Лодыри, каких не сыскать. Только и могут, что жрать в три горла. А о культурном обхождении вообще никакого понятия.
        - Ты мою родню не хули! - грозно сказал большой тролль.
        Катя испугалась, что они опять начнут браниться, но - обошлось.
        - Родичи мои, конечно, помогут, - сказал Скаллигрим. - Если шурин в Стокгольме, я его вычислю за полдня. Тролль тролля всегда отыщет. А с Ротгаром этим придется повозиться. Что он - редкостная пакость, это ты, Малышка, верно сказала. А уж теперь, когда ему служит баньсид, все совсем плохо.
        Большой тролль умолк и погрузился в мрачные раздумья.
        - А что - баньсид? - не выдержала Катя. - Что именно плохо?
        - Всё, - буркнул Скаллигрим. - Не одолеть нам сида.
        Катя фыркнула. Она ожидала услышать от шефа службы безопасности что-то более серьезное.
        - А вот Карлссон считает иначе, - заявила она. - Он один на Ротгара пошел. И нисколечко не боится. Потому что на его стороне - правда.
        - Потому что он уже триста лет за Ротгаром гоняется: хочет с него за кровь своих близких спросить, - сказал Скаллигрим. - А у меня семья. Мне о них думать надо.
        - Ты нами не прикрывайся, муженек, - вмешалась Кунигунда. - Брат мой - тоже, считай, наша семья. А коли струсил…
        - Сроду я не трусил, - проворчал большой тролль. - Но ты вспомни, сколько наших подло сгубил этот Туат’ха’Данаанн. Все же братец твой - Охотник, а мы - нет.
        - А кто тут говорил, что он - шеф-директор общетролльской службы безопасности? - в очередной раз напомнила Катя.
        - А разве у вас, людей, руководители такого уровня собственноручно кого-нибудь ловят? - саркастически осведомился Скаллигрим. - Для черновой работы есть обычные агенты, помощники.
        - Ну так обратитесь к ним, - предложила Катя.
        - Он меня слушать не будет, - мрачно изрек большой тролль.
        - Он - это кто?
        - Хищник.
        - А при чем тут Хищник? Карлссон же его с собой не взял.
        - Потому что он его тут оставил - за тобой присматривать. Если бы шурин в Стокгольме с Хищником был, тогда другое дело, - сказал Скаллигрим. - Тогда ситуация выглядела бы намного лучше.

«Ну да, - подумала Катя. - И вы бы меня без помех слопали!»
        - Если, как вы сказали, Ротгар триста лет от Карлссона бегает, значит, Карлссон сильнее, логично? - сказала она вслух.
        - Это еще неизвестно, - возразил тролль. - Шурин с тех пор моложе не стал. Годы-то идут. И сид эти триста лет тоже не на леднике проспал, он коварство свое оттачивал… А в Стокгольм ехать надо, - неожиданно резюмировал Скаллигрим. - Ты, Малышка, с нами туда поедешь?
        Катя несколько растерялась. Такого предложения она не ожидала. Хотя почему бы и нет? Даже любопытно за границей побывать. Тем более - Карлссону помочь. И Ротгар в такой компании ей точно не страшен. Но зачем она Скаллигриму?
        - Зачем я вам? - напрямик спросила она. - Думаете, от меня там будет польза?
        - От тебя - вряд ли, - сказал Скаллигрим. - От Хищника - точно будет. Ему ведь при тебе велено быть, верно?
        - Ах вот оно что! - засмеялась Катя. - То есть я вам там нужна как бесплатное приложение к Хищнику?
        - Я тоже хочу поехать, - неожиданно подала голос Лейка. - Я и шведский немного знаю. И город.
        Тролль скептически посмотрел на нее.
        - Еще одна обуза, - проворчал он.
        - Лейка тоже едет! - заявила Катя.
        Она обиделась на «обузу». Да и веселее - с Лейкой.
        - Пускай едет, - согласился Скаллигрим. - Запас пищи в дорогу тоже не помешает.
        Лейка фыркнула - не восприняла всерьез слова большого тролля. В отличие от Кати, которая помнила, как ее чуть не слопали. Но она решила, что в случае чего сумеет отстоять подругу.
        - А когда вы собираетесь выезжать? - спросила Лейка. - Мне надо еще визу оформить, а Катерине - и загранпаспорт тоже.
        Скаллигрим пренебрежительно хмыкнул.
        - Обойдемся без формальностей, - заявил он. - Едем завтра. Денек отоспимся, а вечером, после захода солнца, по холодку и выступим. Ночью шагать веселей.
        - Что? - ужаснулась Лейка. - Пешком?! Нет уж! И без визы я никуда не поеду!
        - А тебя никто и не зовет.
        - Я тоже без документов не поеду! - заявила Катя. - А уж пешком точно не пойду.
        - Тебе идти и не придется, - утешил ее тролль. - Тебя Хищник понесет.
        - А меня кто понесет? - пискнул Нильс. - Я тоже не хочу пешком!
        И ловко увернулся от подзатыльника.

«Ага, - подумала Катя. - Вскочили и побежали. Четыреста километров у Хищника под мышкой. Просто мечта!»
        Но ехать все равно надо.
        - Поступим так, - сказала она. - Вы можете отправляться, когда и как вам заблагорассудится. Хоть пешком, хоть ползком. А мы поедем на автобусе. Или на поезде. Лейка, как быстро можно паспорт и визу сделать?
        - Да хоть завтра, - сказала Лейка, усаживаясь. - Чем дороже, тем быстрее. Можно прямо сейчас узнать. У меня в соседнем дворе турагентство.
        - Тогда так и сделаем, - решила Катя. - А в Стокгольме встретимся.
        - А Хищник? - напомнил Скаллигрим. - Он без тебя не пойдет.
        - Хищник может в багажном отделении спрятаться, - сказала Лейка. - Или на крыше.
        На том и порешили.
        Катя с Лейкой отправились в агентство. По дороге Катя сфотографировалась.
        Паспорт и шенгенские визы им сделали за три часа. Стоило безумно дорого, но в сравнении с суммой, доставшейся девушкам от продажи «порше», цена казалась не очень страшной.
        В девятом часу, получив документы, уставшие девушки наконец добрались до Лейкиной квартиры. Им оставалось купить билеты… И отыскать Хищника. Задача непростая, но решаемая. Расположение его логова Лейка помнила очень хорошо.
        Такое не забывается.
        Глава шестнадцатая
        Эльфийская колыбельная
        Однажды одному эльфу приснилось, что он - тролль, пожирающий крысу. Крыса была сочная и вкусная, и он наслаждался от души. Но вдруг он проснулся, очень удивился тому, что он - эльф, и долго не мог понять: то ли он эльф, которому снится, что он
        - тролль, пожирающий крысу, то ли он тролль, которому снится кошмар, что он - эльф?
        Катя и Лейка вернулись в дом на набережной Фонтанки уже в сумерках. Лейка тут же отправилась в ванную и провела там почти час, пока Катя ее оттуда не выгнала. Выйдя из ванной, розовая и распаренная Лейка достала бутылку коньяка, голышом разлеглась на кровати, включила телевизор. Пока Катя искала подходящее полотенце, Лейка уже выпила рюмку и налила следующую.
        На требование Кати «прекращать квасить» она заявила, что пережила стресс и ей надо расслабиться.
        - А что такого особенного ты пережила? - поинтересовалась Катя. - Меня, между прочим, тоже похищали.
        - Прикинь, у меня до сих пор руки дрожат! И сердце колотится! И вся кожа в пупырышках!
        Лейка нацедила себе еще одну рюмку.
        - Ну-ка дай сюда! - Катя отобрала у подруги бутылку. - Сопьешься!
        - Что я тебе, алкаш какой-нибудь? - возмутилась Лейка. - Пережить бы тебе то же, что и мне, я бы на тебя посмотрела!
        - Ты просто замерзла, - сказала Катя. - Оденься. И вообще, что это за стриптиз! Хоть бы шторы задернула.
        - Зануда ты, Катька, - вздохнула Лейка.
        - Ладно, дело твое, - махнула рукой Катя и удалилась в ванную.
        Используя богатую коллекцию пенок и ароматизаторов, Катя сделала из желтой водопроводной воды нечто вполне приемлемое, погрузилась в ванну целиком (хорошо быть маленькой) и закайфовала. Устала все-таки ужасно. Денек выдался, мягко говоря, насыщенный.
        Сквозь неплотно закрытую дверь до Кати доносилась музычка, еще какие-то непонятные звуки, потом что-то упало, забубнили какие-то голоса - надо полагать, Лейка включила телек. Опять что-то упало, пронзительно запищал холодильник - его забыли закрыть.
        В общем, в Лейкиной квартире жизнь била ключом.

«Может, пожрать что-нибудь сделает», - вяло подумала Катя. Есть хотелось… Но тоже как-то вяло. Накопившееся за день напряжение постепенно отпускало, растворялось в горячей воде. От парфюмерных ароматов кружилась голова…
        Катя отмокала, наверно, не меньше часа.
        Когда она вышла, намотав на голову полотенце и закутавшись в Лейкин розовый халат с красными медвежатами, то обнаружила, что в квартире вкусно пахнет жареным мясом, а подруга уже успела прикончить почти треть бутылки коньяка.
        Лейка смотрела телевизор. Там кто-то кого-то лениво гонял по крышам. До Карлссона с Хищником голливудским каскадерам было далеко.
        - Есть хочешь? - спросила Лейка. - Я отбивные пожарила. Там, на кухне.
        Готовить Лейка умела и любила. И в холодильнике у нее всегда была куча еды.
        Поужинав, Катя вернулась в спальню и увидела, как Лейка что-то прячет. Когда Катя вошла, Лейка поспешно выдернула руку из-под кровати. И тут же ухватилась за коньяк.
        - Будешь?
        Катя помотала головой.
        - И тебе тоже хватит, - сказала она.
        - Я стресс лечу! - заявила порядочно захмелевшая Лейка. - Ты представь, каково это
        - всю ночь с тремя отморозками!
        - Они ведь ничего тебе не сделали, - заметила Катя.
        - Но могли! Реально могли! Целую ночь я была в их власти! Ты хоть понимаешь, каково чувствовать себя полностью беспомощной?!
        На экране телевизора кого-то сосредоточенно пинали ногами. Пинали так долго, что пинаемому это наконец надоело. Он вскочил, раскидал пинателей и дал деру. Пинатели, естественно, бросились за ним.
        - Какую чушь ты смотришь, - сказала Катя.
        Лейка не ответила. Вид у нее был подозрительный, какой-то слишком самодовольный.
        - Всё, хватит! - Катя отняла у подруги бутылку и рюмку, выключила телевизор. - Будем спать!
        - Бездушная ты, Катька, - бормотала Лейка. - Я, можно сказать, едва не умерла, а ты - никакого сострадания.
        Катя лежала на спине и молчала. Она понимала: Лейке хочется, чтобы ее жалели, сочувствовали… Но у Кати не было сил оказывать психологическую помощь. Ей и самой поддержка не помешала бы.
        - Хватит жаловаться, - устало сказала она, закрывая глаза. - Все кончилось. Давай спать.
        - Какая ты черствая, Катька!
        - Лейка, ну пожалуйста…
        Лейка еще немного поворчала насчет Катиного равнодушия, но, видя, что подруга не реагирует, заткнулась. Несколько минут она вертелась в кровати, устраиваясь поудобнее, взбила подушку, намотала на себя одеяло наподобие кокона…
        Катя лежала и терпеливо ждала, когда подруга угомонится. Ей никак не засыпалось. Стоило закрыть глаза, как уши наполнялись грохотом падающей двери, потусторонним воем баньши, а в глазах мелькали вспышки выстрелов.
        Через несколько минут из темноты донесся Лейкин голос:
        - Кать, а тролли когда уезжают?
        - Завтра.
        - Как - завтра? - Лейка резко села в кровати и снова включила свет. - А как же мы?
        Вдруг те бандиты за нами вернутся?
        - Они не вернутся, - с раздражением отворачиваясь от лампы, ответила Катя.
        - Откуда ты знаешь?
        - Знаю.
        - А тот призрак? Кать, как же с ним?
        Катя ответила не сразу. Она просто не знала, что сказать Лейке. Объяснить, что баньши в первую очередь интересует сама Катя? Но ведь так было и раньше, а украли все равно Лейку.
        - Подумаешь, призрак, - в конце концов проворчала Катя. - Он же только плачет.
        - Ничего себе «только»! Да от этого плача поседеть можно! Как вспомню эти жуткие звуки…
        - Купи затычки для ушей, - посоветовала Катя, привстала, перегнулась через Лейку и, решительно протянув руку, выключила свет.
        Лейка в темноте тяжко вздохнула.
        - Одно утешение, - сказала она, - что нас есть кому защищать.
        Она спустила руку под кровать и поскребла ноготками по полу. Через мгновение под кроватью послышалось шебуршание, в темноте вспыхнули два огонька, и над девушками возникла удлиненная голова Хищника.
        - Ой! - изумилась Катя. - А этот откуда здесь взялся?
        - Пришел, - ответила Лейка. - Пока ты плескалась. Я его мясом покормила. Ему тут нравится.
        Катя испытала укол зависти. Ох уж эта Лейка! Сначала Карлссона привадила, потом Хищника.
        - Я надеюсь, хоть с ним ты не спишь? - язвительно осведомилась Катя.
        - С ним? Ты с ума сошла! Хотя… мысль интересная. Шучу, шучу! - воскликнула она, увидев, что Катя готова воспринять ее слова всерьез.
        Хищник проворчал что-то по-шведски, толкнулся мордой в Катину руку.
        - Он говорит: «Не надо сердиться. Тебе нельзя сердиться, большая госпожа». Это ты
        - «большая госпожа»! - Лейка хихикнула. - Такая больша-ая! Метр с панамкой!
        - Сейчас как тресну! - предупредила Катя.
        Но злиться перестала, и Лейка это почувствовала.
        - Ты в детстве монстров боялась? - спросила она. - Знаешь, которые живут под кроватью, в шкафу, а по ночам вылезают? Я одно время ужасно боялась. А потом придумала, как справляться со страхом. Знаешь как? Димке бы понравилось как психологу. Прикинь, я вообразила, что эти монстры мне служат. А я их хозяйка. Здорово, да?
        - Здорово, - рассеянно сказала Катя.
        Она думала о баньши.
        Точнее, о Селгарине.
        - Как это, наверно, ужасно - стать призраком, - задумчиво проговорила она. - Особенно эльфу…
        - Да уж, - подхватила Лейка. - Представляю, как ему хреново. Был красивый богатый мужик, а стал каким-то уродом белоглазым. Из-за этого он и плачет.
        - Думаешь?
        - Сто процентов. Мне его, честно говоря, не жалко. Сам виноват.
        - Селгарин не виноват, - тихо возразила Катя.
        Вспомнив историю о двух сидах, которую ей рассказала троллиха, она добавила:
        - Он ведь пострадал из-за любви. Любви к этому Ротгару.
        - Ну да, - хмыкнула в темноте Лейка. - Влюбленный бедняжка! А выкрасть тебя кто пытался?
        - Он же не по своей воле, а для Ротгара.
        - Тем более. Извращенец!
        Катя не ответила. Лейка, тоже утомившись болтать, зевнула и перекатилась на другой бок. По потолку пробегали световые полосы от фар проезжающих по набережной автомобилей. На улице под окном завыла было собака, но тут же умолкла.
        Кате вдруг вспомнилась ее самая первая встреча с Селгариным, когда он как бы случайно подвозил ее до Казанского, на свидание со Стасиком, и поцеловал ей запястье. Тот поцелуй, который она приняла за проявление изысканной галантности, оказался «меткой сида», знаком собственника. Но Катя не держала на Селгарина обиды.
        Ей не верилось, что тот желал ей зла.
        Почему-то ей казалось, что даже теперь, в облике баньши, Селгарин не захочет причинить ей вред. Ей было жалко погибшего эльфа, и она ничего не могла с этим поделать. Наоборот, хотелось чем-то помочь ему… если это только было возможно.
        - Как можно помочь призраку обрести покой? - подумала она вслух. - А, Лейка?
        Лейка ответила еще одним сладким зевком.
        - Было такое кино про Кентервильское привидение, - сонно проговорила она. - Там оно шлялось по замку и стонало. А потом хозяева, или еще кто-то, не помню, нашли в подвале чьи-то замурованные кости, похоронили их по-человечески, привидение и упокоилось.
        - Угу, - пробормотала Катя. - Я тоже что-то такое читала. Где может быть тело Селгарина? Слушай, спроси у Хищника.
        - Легко. Эй, волосатый! - Лейка пошарила рукой под кроватью. - Остались от сида объедки?
        Из-под кровати донеслось неразборчивое ворчание. Лейка прислушалась, хихикнула.
        - Спрашивает, зачем нам?
        - Найти и похоронить по-человечески, - сказала Катя.
        Лейка сунула голову под кровать и заговорила по-шведски. Хищник отвечал долго, Лейка сначала несколько раз переспрашивала, потом давилась от хохота.
        - Он говорит - все фигня! Зачем хоронить сида по-человечески! Сида надо хоронить на кладбище сидов!
        - Какое еще кладбище сидов? - не поняла Катя.
        Хищник что-то проворчал.
        - Говорит, кладбище сидов - это его брюхо, - сквозь смех объяснила Лейка.
        Хищник под кроватью прорычал еще несколько шведских слов.
        - Говорит, если надо поспособствовать погребению еще каких-нибудь сидов, - перевела Лейка, - так он всегда готов. Места много.
        - Да ну вас! - с досадой сказала Катя. - Шутники, блин! Лейка, спроси его серьезно
        - осталось что-нибудь от Селгарина или нет?
        Лейка, отсмеявшись, перевела хищнику вопрос, а потом долго вслушивалась в ответное рыканье.
        - Темнит он что-то, - сказала она, поворачиваясь к Кате. - Говорит, дескать, столько лет мечтал о сиде, а тут дорвался и сожрал целиком. Но как-то неуверенно говорит. Подозреваю, что пару-тройку костей он таки припрятал на потом…
        - Эй, зверюга! - Она подергала хищника за шерсть. - Где ты спрятал объедки? Не бойся, я не собираюсь выпрашивать у тебя кусочек! Я не люблю эльфятину!
        Ответный рык был неохотным и кратким.
        - Не верит, - прошептала Кате Лейка. - У него, наверно, не укладывается в голове, как такое может быть - не любить эльфятину. Ничего, сейчас я его расколю. Так где, говоришь, спрятал заначку, мохнатая скотина? Черепушку сидову ведь наверняка с собой унес, а? Не представляю, как можно за один раз съесть целого эльфа!
        - Ой, хватит! - оборвала ее Катя. - Меня от этих разговоров уже замутило. Это для тебя Селгарин - просто абстрактный персонаж, а для меня - знакомый, и между прочим, очень приятный человек…
        - Был, - Лейка зевнула в третий раз. - И не человек, а сид. Ладно, не хочешь, как хочешь. Тогда спим.
        - Спокойной ночи, - ответила Катя, заворачиваясь в одеяло.
        Засыпая, Катя продолжала думать о Селгарине. Постепенно мысли ее превратились в причудливые, сами по себе возникающие образы… и Катя уснула.

* * *
        Кате снится медленный танец в клубе «Метро». Восхитительный танец, похожий на плавный полет. И сполохи света, отражающиеся в темных очках ее партнера. Катя знает, что ей нужно увидеть его глаза раньше, чем кончится танец.
        Она хочет попросить его снять очки, но знает, что он ее не услышит.
        Тогда Катя медленно-медленно поднимает руку, касается дужки, холодной, как лед, обжигающей пальцы. Хочется отдернуть руку, но, превозмогая боль, Катя снимает с танцора очки. И тотчас чернота очков разливается вокруг, затопляя зал, и во всем мире остаются только два источника света: глаза невозможной синевы, прекрасные глаза юного эльфа, наполненные такой мучительной тоской, что от жалости у Кати перехватывает горло.
        - Зачем вы здесь? - спрашивает Катя.
        Глаза эльфа смотрят Кате прямо в душу.
        - Но я не могу вам помочь… - шепчет Катя. - Хочу, очень хочу, но - как?
        Беззвучный стон, от которого стынет кровь и немеет лицо.
        Это ответ, которого Катя не понимает.
        А танец продолжается и уносит Катю… Куда?
        Неожиданно Кате становится очень страшно. Ей хочется оглянуться…
        Но тело не повинуется ей. Ее охватывает панический животный ужас…

* * *

…И Катя просыпается.
        За окном воет собака. Похоже, она и разбудила Катю.
        Катя лежит на спине, широко открыв глаза. Сердце бешено стучит. Ощущение такое, будто она в самый последний момент успела избежать большой беды. Катя слышит, как рядом мирно посапывает Лейка. Светящиеся цифры электронных часов показывают: тридцать три - двадцать восемь.
        Какое-то время Катя не понимает, что в них не так, потом соображает: такого времени не бывает. И понимает, что она не проснулась: просто перескочила из одного сна в другой.
        Она поворачивает голову к Лейке, но видит вместо подруги розовый светящийся кокон. Этот кокон пульсирует и переливается огоньками. От него исходит ощущение тепла и мира. Катя привстает и обнаруживает, что может видеть сквозь постель, а там, внизу
        - еще один источник света. Нечто, расползшееся в стороны, словно огромная медуза, и оно тоже пульсирует и мерцает, но совсем не так, как кокон. То, что внизу, больше похоже на озерцо расплавленной лавы.
        Катя глядит на свою руку. Рука похожа на настоящую, только прозрачная и окутанная чем-то похожим на искрящийся пар.
        Катя поднимает руку, смотрит сквозь нее и видит…
        То, что она видит, заставляет Катю зажмуриться. Но когда она открывает глаза, то видение не исчезает.

«Видение» сидит в компьютерном кресле в непринужденной позе, откинувшись на спинку и выжидающе глядя на Катю сияющими синими, лишенными белков глазами. На «видении» щегольской белый костюм и узкие черные лакированные, очень элегантные туфли. И никакой ауры вокруг. В этом сне он один выглядит настоящим живым человеком. Хотя Катя точно знает, что он - не живой и не человек.
        - Здравствуйте, Эдуард Георгиевич, - говорит Катя.
        - Здравствуй, Катя, - отвечает призрак с печальной улыбкой.
        - Это сон, да? - спрашивает Катя.
        Призрак медленно качает головой.
        - Тогда где мы? И кто это? - Катя показывает на розовый кокон.
        - Ты - в постели. Рядом - твоя подруга. Она спит. И Хищник. Он тоже спит.
        Катя смотрит на кокон и видит, что внутри него - спящая Лейка. Обычная спящая Лейка. Катя озирается… Да, она действительно в Лейкиной спальне, но выглядящей совершенно фантастически. Ее наполняют тени. Темные и светлые, цветные, серые, черные…
        Всё изменилось, только Селгарин не изменился. Он по-прежнему сидит в кресле и выглядит так, как должен выглядеть человек.
        - Что с нами случилось? - спрашивает Катя.
        - Ничего.
        - Тогда почему всё выглядит по-другому, почему всё светится и расплывается?
        - Потому что ты по-другому смотришь.
        - Как это?
        - Неважно. - И после паузы добавляет: - Не знал, что ты умеешь - так.
        - Как? - спрашивает Катя. - Что я умею?
        - Многое.
        Селгарин кладет ногу на ногу, встряхивает головой, откидывая со лба длинные светлые волосы. Очень человеческий жест.

«Он - призрак, - напоминает себе Катя. - Он мертв. Зачем он здесь?»
        - Ты хотела этого, - отвечает Селгарин на ее мысленный вопрос. - Я пришел. Спрашивай.
        Катя смотрит на Селгарина, лишенного света. И понимает, что в этом светящемся мире он - ущербен. И сострадание к эльфу вновь пронзает Катино сердце.
        - Как вы себя чувствуете, Эдуард Георгиевич? - спрашивает она. - В смысле, я имею в виду, став баньши…
        - Ужасно, - спокойно отвечает призрак. - Никогда, в самом страшном видении, я не мог и подумать, что со мной такое случится… - Голос его дрожит. - Я ничем не заслужил такого… - говорит он, и Катя улавливает в его речи знакомые душераздирающие интонации баньши.
        - Я ввергнут в то, что ненавистно каждому ши, - тьма, холод, безобразие, смерть. Можешь ли ты понять, каково существу света стать тенью в мире вечных сумерек? Можешь ли ты понять, какую боль причинил мне твой вопрос?
        - Извините… - шепчет Катя. - Может быть, я могу вам как-то помочь?
        Голос-стон умолкает.
        Катя ждет.
        - Спасибо за предложение, - уже более спокойно говорит баньши. - Нет, ты - не можешь. Смертный не может провести дух ши в Тир-нан-Ог. Будь я Туат’ха’Данаанн - тогда, возможно… Но я - всего лишь Тил’вит’Тег. И мой дух слишком слаб, чтобы достигнуть Мира-под-Волнами.
        - Но может быть… - Катя ищет варианты. - Если похороним ваши кости?
        Селгарин вяло машет рукой:
        - Это ничего не даст. Хотя, если ты похоронишь мои останки, это будет благое дело. Когда их глодает тролль, мой дух испытывает жестокие муки.
        - Тролль? - Катя смотрит вниз, туда, где под кроватью спит Хищник. - Ах, значит, он все-таки припрятал что-то! Я найду их и похороню! - обещает она.
        - Только не закапывай их в землю, - предупреждает Селгарин. - Тролль выкопает и перепрячет. Брось в воду, а лучше сожги.
        Катя ежится, представив, как будет жечь кости Селгарина. Вонища от них, наверно, будет невероятная. Нет, лучше уж в воду…
        - Сделай это - и мне, возможно, станет легче.
        - Что-нибудь еще я могу сделать? - спрашивает Катя.
        - Может быть. Ты ведь, Катя, не обычный человек. Когда я увидел, что мой плач не трогает тебя, я был поражен.
        - Почему?
        - Потому что только сиды могут внимать ему равнодушно. Он нестерпим для человеческой души.
        - Но тролли… - бормочет Катя. - Они ведь тоже…
        - У троллей слишком чувствительные уши, - говорит призрак с презрением. - Мой плач терзает их слух, а не души.
        - Тогда, может, я тоже сид, - предполагает Катя.
        - Если бы ты оказалась сидом, все было бы гораздо проще, - говорит Селгарин. - Но ты не сид, ты - человек. Ты способна сострадать. Но ты способна и на гораздо большее. Никто не знает, на что ты способна. Разве что Ротгар… - добавляет он с глубокой печалью. - Потому он тебя и ищет. Ты очень дорога ему.
        - Да уж, - кривится Катя при упоминании о Ротгаре. - Недаром он собирался меня изнасиловать.
        Лицо Селгарина становится еще печальней.
        - Та ночь была роковой ошибкой, - говорит он. - Мы все ошибались. С тех пор отношение к тебе Ротгара полностью переменилось. Ротгар больше не станет посягать на твое целомудрие. Он ценит тебя как высшее и непознанное существо.
        - Ну-ну, - бормочет Катя.
        Не то чтобы она верит призраку, но слова его ей безусловно польстили.
        - Ты зря скрываешься от него, - продолжает Селгарин. - Ротгар - Туат’ха’Данаанн. Из первых ши, сотворенных Богиней Дану. Высший, великий Ши. Он мог бы открыть тебе твое собственное могущество…
        - Так я и поверила - бормочет Катя. - Когда он пытался меня убить, когда он мне ногу сломал - я тоже была для него «высшее непознанное»?
        - Он охотился, - говорит призрак. - Он охотник, и огр - его добыча.
        - Да ну? А мне почему-то кажется, что всё совсем наоборот. Это Карлссон - Охотник, а твой Ротгар - как раз и есть добыча!
        Кате обидно за Карлссона.
        - Хотите, чтобы я разбудила Хищника? - интересуется она. - Разбудить? И тогда посмотрим, кто тут добыча, а кто - охотник!
        - Не сердись, - примирительно говорит призрак. - Огр тоже охотник. Охотиться на нас - его профессия. Он не может не охотиться. Он рожден для этого. А когда Ротгар охотится на троллей, это - утонченное развлечение, высокое искусство!
        - Глупости! Это Карлссон выслеживает вашего Ротгара!
        - Выслеживает, - соглашается Селгарин. - Потому что Ротгар этого хочет. Вот уже много столетий он развлекается охотой на твоего огра. Его развлекает, когда Охотник безуспешно пытается его настичь. Его развлекает, когда Охотник подводит к нему манок. Таких, как ты.
        - Только что вы говорили, что я - высшее существо!
        - Да, - вновь соглашается Селгарин. - Ты - не просто манка. Прежних Ротгар потребил без всякого сопротивления. Это для него особенное удовольствие: вынуждать Охотника поставлять угощение для Туат’ха’Данаанн. И он никуда не денется, глупый огр… Пока эта погоня развлекает Ротгара - она будет продолжаться.
        - Всё это вранье! - возмущается Катя. - Если Карлссон захочет…
        - Однажды уже захотел, - перебивает ее призрак. - Это обошлось огру дорого. Жизнь его самки и детеныша - вот цена его хотения.
        - Значит, вот почему Ротгар убил их… - шепчет Катя.
        - Поэтому - тоже, - отвечает призрак. - И еще потому, что Туат’ха’Данаанн нравится убивать огров. Для высшего ши убить огра - всё равно что человеку-охотнику - застрелить кабана. Но убить не простого огра, а огра-Охотника - это высшее искусство. Истинное наслаждение. Ведь огров-Охотников совсем мало, и Туат’ха’Данаанн хочется растянуть удовольствие. Но конец этой охоты уже близок.
        - Почему близок? - настораживается Катя.
        - Потому что твой маленький огр уже наскучил Ротгару. Как только тролль прибудет в Стокгольм, Ротгар его убьет. А потом вернется сюда и убьет Хищника.
        - Еще вопрос, кто кого убьет, - заявляет Катя. - Он уже пытался - и что получилось?
        - Теперь всё будет иначе. Без стрельбы и без людей. Твоего огра в Стокгольме ждет магическая ловушка ши. Древняя и безотказная. Ее непросто устроить, но дело стоит затраченных усилий. За прошедшие полторы тысячи лет в такую ловушку угодило множество огров.
        - Можно подумать, Карлссон о ней не знает!
        - Конечно, нет.
        - Почему вы так в этом уверены?
        - Потому что тролль, попавший в эту ловушку, уже не может о ней рассказать, - с коротким смешком говорит Селгарин.
        - Как бы там ни было, вам это точно не поможет! - сердито бросает ему Катя. - Вы так и останетесь баньши!
        - Ты права, - соглашается Селгарин. - Останусь. И всё будет так, как я сказал. Считай, что твой тролль уже попался.
        - Ничего подобного! - возражает Катя. - Я постараюсь его предупредить!
        - Это бесполезно.
        - Ладно, не будем спорить, - примирительно говорит Катя. - Раз вы считаете, что ничего нельзя изменить, значит, вам совсем не обязательно сообщать Ротгару о нашем разговоре.
        - Я сделаю это по другим причинам, - говорит призрак. - Зачем мне что-то утаивать?
        - Но вам ведь и Ротгару не обязательно помогать? - спрашивает Катя.
        - Я помогаю ему не по обязанности, - говорит баньши.
        - А он мог бы помочь вам?
        - Мог бы. - В голосе призрака снова нестерпимая печаль. - Но не поможет.
        - Тогда я предлагаю вам сделку, - говорит Катя. Она старается, чтобы голос ее звучал уверенно, хотя внутри нее все трепещет. - Да, сделку, - говорит она. - Если вы не станете помогать Ротгару, я попробую помочь вам.
        - Ты не сможешь.
        - Откуда вы знаете? Сами же сказали: никто не знает, на что я способна.
        Призрак молчит.
        - Ну что, договорились?
        Призрак смотрит на Катю. Глаза его мерцают. Потом раздается протяжный и тонкий звук - и баньши исчезает.
        И вместе с ним исчезает дивное свечение, наполняющее комнату.
        Катя открывает глаза и понимает, что проснулась по-настоящему.
        Но до утра еще далеко - и она снова засыпает. На этот раз это просто сон, обычный сон обычной семнадцатилетней девушки.
        Только под кроватью обычной девушки вряд ли будет спать тролль-Хищник.
        И вряд ли над обычной девушкой всю ночь будет виться призрак-баньши, напевая ей эльфийскую колыбельную.
        Глава семнадцатая
        Из Петербурга в Стокгольм
        Чем дальше в лес, тем третий лишний.
        Человеческий юмор
        Третий - не лишний, третий - запасной.
        Тролльское уточнение
        На часах - половина пятого. Небо уже превратилось из черного в серовато-синее. Лейка спит, Хищник тоже. Трудно поверить, что он проспал баньши. Но - проспал.
        Катя села в кровати. Она помнила то, что было ночью. То, что сказал ей баньши. И, главное, главное: о ловушке, которую Ротгар приготовил для Карлссона в Стокгольме. Надо отправляться в Швецию, причем немедленно. Опередить Ротгара, перехватить Карлссона до того, как он попадет в западню. Значит, надо срочно бежать в мансарду, будить троллей… Нет. Они не успеют. Тролли не любят технику, они пойдут пешком, нужно даже не ехать, нужно лететь. Причем лететь одной.
        Стоп. А как она найдет Карлссона в шведской столице?

«Надо лететь. Немедленно!»
        Эта мысль зудела в мозгу, но Катя все еще колебалась. Время, время… Каждая упущенная минута приближает Карлссона к гибели. Нет, она должна лететь одна.
        Катя вспомнила, как Селгарин расписывал ее могущество и величие. Сейчас она не ощущала ни того ни другого. Только беспомощность. Но зачем баньши врать? Катя может спасти Карлссона. Баньши… Он подскажет. Почему-то Катя была в этом уверена. И еще: она кое-что ему обещала. Точно!
        Катя сама не заметила, как мысли о Карлссоне, Стокгольме и ловушке отошли на второй план. Обещания надо выполнять. Она займется этим, а там, глядишь, что-нибудь и придумается.
        Кое-как натянув на себя одежду, она заглянула в черноту под кроватью и зашипела:
        - Вставай, сторож несчастный!
        В темноте зажглись зеленоватые глаза.
        - Где кости сида? - сурово спросила Катя.
        Глаза заморгали, раздался короткий удивленный рык: Хищник делал вид, что не понимает вопроса. Катя рассердилась.
        - Все ты понял, врун!
        И добавила угрожающим, повелительным голосом:
        - Тащи сюда кости! Живо!
        Из-под кровати донесся звук, напоминающий печальный вздох. Из-под кровати выскользнула темная тень, просочилась через полуоткрытый стеклопакет и пропала. Хищник ушел. Отправился выполнять Катин приказ или просто сбежал.
        Катя вернулась к сборам. Она включила ночник, постаравшись, чтобы свет не разбудил Лейку.
        Сборы не заняли много времени. Катя побросала в свою старую, еще псковскую, сумку кое-какие тряпки, свеженький загранпаспорт, взяла с собой около тысячи евро - она слышала, что в Швеции все очень дорого, выключила ночник, шепнула: «Пока, Лейка!»
        - и тихонько покинула квартиру.
        На улице было безлюдно. Город был тих и сумрачен, мигали желтыми огнями светофоры. В Фонтанке мерцала перламутрово-серая вода. Катя остановилась у парапета, положила сумку на асфальт. Ей было зябко, от воды тянуло холодом. На свежем воздухе снова захотелось спать. Катя зевнула и упустила момент, когда из подворотни выскользнул Хищник. Он тащил какой-то сверток.
        - Это все? - строго спросила Катя, когда тролль протянул ей грязный полиэтиленовый пакет. Пакет был тяжелый. Приоткрыв его, Катя увидела в щелочку прядь светлых волос и поспешно закрыла пакет.
        - Теперь спрячься и жди меня, только не уходи далеко. Я быстро.
        Катя отвернулась к реке, но Хищник не уходил.
        - Ну, что еще?
        Тролль с угрюмым видом протягивал ей камень.
        - Зачем? - сначала не поняла Катя, но быстро догадалась. - Ах да. Иначе всплывет. Молодец!
        Хищник ответил чем-то вроде «р-р-р» и одним прыжком исчез в ближайшей подворотне. Он подчинялся Кате, но не мог спокойно смотреть на такое расточительство.
        Стараясь не глядеть внутрь, Катя сунула камень в пакет и крепко связала ручки.
        - Прощайте, Эдуард Георгиевич, - пробормотала она, роняя пакет в воду. - Надеюсь, это вам поможет.
        Всплеск - пакет исчез в серой воде.
        Кате захотелось помыть руки, но было негде. Тогда она взяла сумку и пошла в сторону Невского. Хищник бесшумно крался за ней - серая тень среди серых теней. Он не знал о том, что «проспал» баньши. Не знал о том, что призрак нашептал Кате. Знай он об этом, возможно, попытался бы ее остановить. А так он просто сопровождал девушку.
        Из-за поворота вывернуло такси. Катя махнула рукой.
        - В аэропорт, - сказала она.
        - Садись, - согласился водитель.
        Катя села, и такси рванулось с места. Хищник бросился следом, но вскоре отстал.
        Такси летело по пустому Московскому проспекту.
        Катя загадала: если ей сегодня удастся улететь в Стокгольм, то с Карлссоном всё будет в порядке.
        А если нет? Если не будет подходящего рейса?
        Тогда придется… придется…
        Что-то такое об этом ей нашептал баньши.
        Только Катя не помнила, что…
        Негромко бормотало радио.
        Катя задремала…

* * *
        В восьмом часу утра, когда тролли спали крепким сном, собираясь проснуться не раньше вечерних сумерек, у дверей мансарды объявился гость. Скалли продрал глаза не сразу - стоявшему за дверью пришлось трезвонить минут десять, пока тролль выбирался из глубин сна, однако звонивший не сдавался, давил и давил на кнопку.

«Съем гада», - сонно подумал Скалли.
        Но еще в прихожей он учуял знакомый запах. Лейка. Причем Лейка, чем-то очень взволнованная, - сквозь дверь слышно, как пыхтит.
        С сожалением отринув мысли о еде, большой тролль открыл дверь.
        Лейка бурей ворвалась в прихожую.
        - Катька у вас? - выпалила она.
        - Нет. - Скалли удивился. - Я думал, она у тебя.
        - Ну вот, так я и знала! - воскликнула Лейка.
        - Что ты знала? - флегматично поинтересовался тролль.
        - Катька пропала!
        Из комнаты донеслось сонное бормотание: Лейкины вопли разбудили троллиху.
        - Куда пропала? - зевая, проворчал тролль. - Говори толком.
        - Просыпаюсь, а ее нет! - сообщила Лейка. - Пропала!
        Из комнаты высунулась нечесаная троллиха, неодобрительно глянула на Лейку.
        - От вас, людей, одни неприятности, - пробурчала она. - Мельтешите, скачете, то вы есть, то вас нет. Кто там у тебя пропал? Зачем? Как только братец Карлссон вас терпит.
        - Еще неизвестно, кто кого терпит, - обиделась Лейка. Протиснувшись мимо тролля на кухню, она налила воды из чайника в первую попавшуюся чашку, выпила одним глотком.
        - Малышка, говорит, пропала, - пояснил жене Скаллигрим. И, Лейке: - Рассказывай.
        - Да тут и рассказывать особо нечего, - Лейка наконец отдышалась. - Мы вчера решили ехать, договорились с утра идти за билетами на поезд до Хельсинки, легли спать, а потом я проснулась, смотрю - ни Катьки, ни Хищника…
        - Следы борьбы есть? - деловито спросил тролль.
        - Какие там следы борьбы! Наоборот - Катька, такая, свою половину кровати застелила, прикиньте!
        - Что-то из вещей пропало?
        - Катькина одежда… - Лейка на мгновение задумалась. - О, сумка ее спортивная исчезла! Такая жуткая китайская дешевка, с которой она приехала из Пскова. То-то я еще подумала, когда к вам собиралась, что в прихожей чего-то не хватает! Я ей сто раз говорила - выкинь ты эту гадость или хоть убери с глаз долой…
        - А документы? - спросил тролль.
        - Что документы? Загранпаспорт? Катька его в сумку еще вчера положила. А то, говорит, в твоем хаосе потеряется…
        - Ага. Значит, вещи собрала, документы взяла и уехала… И ничего тебе не сказала…
        - И Хищника с собой сманила, - обиженно добавила Лейка. - А может, он и сам смылся, кто его знает. Захотел - пришел, захотел - ушел. Только сначала всё мое мясо слопал.
        - Ну предположим, твое мясо он не слопал, - уточнила троллиха и облизнулась.
        - Да ну вас! - сердито сказала Лейка, а большой тролль самодовольно поглядел на жену и изрек:
        - Ну что, женушка, прав я был, когда говорил: будут проблемы. Чую: этой ночью тут случилось что-то нехорошее. Надо ехать, причем немедленно. Иди, собирайся.
        К удивлению Лейки, троллиха беспрекословно подчинилась и удалилась в спальню.
        Вскоре оттуда донеслось нытье тролленка.
        - Подождите, - сказала Лейка троллю, который тоже двинул в комнату. - Вы что, хотите вот так все бросить и уехать? А Катька? Ее же искать надо!
        - Надо ехать, - повторил тролль. - Доверься моему аналитическому таланту и врожденной интуиции.
        - А если ее опять похитили? Мало ли что «нет следов борьбы»! Может, ее баньши зачаровал и выманил из дому…
        - Исключено, - отрезал Скаллигрим. - Чары сидов на Малышку не действуют. Она ушла по своей воле. Скорее всего, она уже на пути в Швецию.
        - Вот так вот сорвалась тайком, не предупредив ни меня, ни вас… Почему?
        Скаллигрим пожал плечами и ушел одеваться.
        Надо признать, собрались тролли очень быстро. Через три минуты все трое были одеты, в одной руке Кунигунды - здоровенный тюк, в другой - Нильс. Тролленыш зевал и норовил уснуть на ходу. Тролли торжественно продефилировали мимо застывшей в дверях кухни Лейки на лестничную площадку.
        - Вы куда? - изумленно спросила Лейка.
        - Домой, - пробасил большой тролль. - Я же сказал - выезжаем немедленно. Ты с нами?
        Лейка издала возмущенный возглас.
        - Подождите! Так нельзя! - воскликнула она. - Это еще не факт, что Катька уехала в Швецию. Я не могу так. Надо же собраться. А билеты? У вас билеты есть?
        - Тогда всего хорошего, - сказал Скаллигрим и поспешил вниз, догоняя жену с сыном.
        - Эй, подождите!
        Пока Лейка думала, семейство уже покинуло подъезд и дворами направилось в сторону Фонтанки.
        - Стойте, я с вами!
        Скаллигрим кивнул. Троллиха фыркнула. Видно было, что компания Лейки ей не по душе.
        Большой тролль что-то бормотал на ходу и шумно вздыхал.
        Уже начинался рабочий день, и людей навстречу попадалось предостаточно. Тролли привлекали внимание, но им на это было наплевать. Большой тролль вел себя все более странно: вертел головой, принюхивался, пыхтел, ворчал… Как будто спорил сам с собой, наконец изрек:
        - Эх, не хочется, но, видать, придется.
        - Что придется?! - испугалась Лейка.
        - Прибегнуть к магическому способу передвижения.
        - Это как? - Лейка обалдела.
        Тролль не ответил. Он остановился рядом с фургоном, который разгружался возле продовольственного магазина, и впал в ступор.
        - Слушайте, мне надо собраться, - сказала Лейка. - Я быстро, за часик управлюсь. Вы пока перекусите, а?
        Ей никто не ответил.
        Скаллигрим присел на корточки, обнюхал покрышку автофургона («Совсем спятил, - подумала Лейка, - хорошо хоть грузчики не видели»), вздохнул и двинулся дальше. Троллиха с сыном потопали за ним. Лейка - тоже.
        - А вообще, - продолжала она, стараясь не отставать, - если хотите пораньше добраться до Стокгольма, то лучше не на поезде, а на самолете. Деньги у вас есть?
        - Типун тебе на язык, - проворчала троллиха. - Какую глупость несет, безмозглая девка! Самолет! Давай, Скалли, ее тут бросим.
        - Что значит «бросим»?! - рассердилась Лейка. - Еще кто из нас безмозглый!
        Скаллигрим снова остановился. На этот раз - на перекрестке. Его внимание привлек еще один фургон. Вернее, небольшая фура-холодильник. В таких привозят йогурты и плавленые сырки из Финляндии.
        У фуры были нерусские номера со значком Евросоюза. Не поворачиваясь, Скаллигрим подал знак жене. Та подхватила под мышку Нильса.
        - Так ты едешь с нами или нет? - спросил он Лейку.
        - Еду я, еду! Дайте только собраться! Я…
        - Некогда, - буркнул Скаллигрим, и Лейка почувствовала, что взлетает в воздух.
        Лязгнула дверца фуры, и ошалевшая Лейка очутилась в холодном темном плену. В ту же минуту фура тронулась и покатила вперед, набирая скорость.
        - Мам, я посплю до таможни? - раздался рядом голос Нильса.
        Лейка вскочила на ноги и чуть не упала, споткнувшись о троллиху.
        - Под ноги смотри, пища, - недовольно проворчала троллиха.
        - Куда тут смотреть! Темнотища! Да вы что, с ума посходили?! - взвыла Лейка. - Немедленно выпустите меня отсюда!
        - Ты сама хотела с нами ехать, - пробасил из темноты Скаллигрим.
        Лейка, шипя ругательства себе под нос, ощупью добралась до двери и навалилась на нее, пытаясь открыть. Дверь не поддавалась.
        - Изнутри ее не откроешь, - флегматично заметил тролль.
        Он был прав.
        - На первой же остановке я выхожу! - заявила Лейка. Хорошо хоть у нее с собой сумочка с документами и деньгами. - И только посмейте меня остановить!
        И принялась устраиваться на полу. Раз в ближайшее время выбраться не удастся, надо попытаться устроиться с максимальным комфортом. Комфорта не получилось. Пол был металлический и прямо-таки ледяной.
        - Без еды, без теплых вещей! - причитала Лейка. - В этом холодильнике! Я же тут замерзну!
        - Какая она шумная, - проворчала троллиха. - Скалли, заставь ее замолчать!
        - Она скоро сама замолчит, - ответил из тьмы тролль. - Когда охрипнет.

* * *
        Черный «пассат-универсал» Ильи Всеволодовича ухнул двумя колесами в яму, взревел движком, выскочил и припарковался, чиркнув резиной по поребрику.
        Илья Всеволодович выскочил из машины и устремился к подъезду, однако на полпути резко затормозил, оглянулся…
        Вид у него был совершенно ошалелый.
        Две чопорные бабки, сидевшие на лавочке у подъезда, сразу зашушукались. Таким они надменного соседа еще не видели.
        Илья Всеволодович бросился обратно, распахнул дверцу, сунулся внутрь.
        - Из машины - ни ногой! - зашипел он на Катю. - Иначе… иначе…
        Так и не придумав, что будет, если Катя выйдет из машины, он выпрямился, стукнулся макушкой, выругался, захлопнул дверцу. Пискнула сигнализация, блокируя двери
«пассата».
        Три секунды - и его хозяин исчез в недрах подъезда.
        Любопытная бабка встала и как бы невзначай обошла вокруг «фольксвагена». Она увидела миловидную светленькую девушку. Девушка сидела пригорюнившись. На заднем сиденье тоже определенно кто-то был, но сквозь тонированные стекла ничего толком разглядеть не удалось.
        Вернувшись на лавочку, бабулька доложила подружке, что богатенький Илья возит девок, ничуть не опасаясь, что об этом станет известно жене.
        Подружка высказалось в том плане, что жена у Ильи - еще менее нравственна, чем ее муж…

…А муж тем временем поспешно заталкивал в чемодан вещи.
        Потом открыл сейфик, достал пачку евро и принялся запихивать деньги в бумажник. Деньги влезли с трудом, одна купюра спланировала на пол, Илья Всеволодович этого даже не заметил.
        Закончив сборы, он схватился за телефон.
        Минут пять ему не удавалось дозвониться - было занято. Илья Всеволодович ругался нехорошими словами и нетерпеливо перебирал ножками. Наконец соединили.
        - Объявился, - недовольно произнес собеседник. - Ну, что скажешь?
        - Она у меня!
        - Она?
        - Малышева! - теряя терпение, повысил голос Илья Всеволодович. - Она у меня, понятно? И я везу ее к вам! В Стокгольм!
        - Почему - ты? - спросил собеседник. - Почему не…
        - Потому что - «не»! - закричал Илья Всеволодович. - Потому что с ними - всё! Нету их, понятно?!
        - Не ори, - сказал собеседник.
        - Я везу ее к вам, - уже потише повторил Илья Всеволодович. - Как мне вас там найти?
        - Приедешь - позвонишь.
        - Но я не…
        - Приедешь - и позвонишь! - отрезал собеседник. - Я сам тебя найду.
        И отключился.
        Илья Всеволодович схватил чемодан, бросился к дверям… И наткнулся на сына.
        - Пап, ты куда?
        - Уезжаю! - буркнул Илья Всеволодович, надевая туфли. - По делам. В Швецию.
        - С Катькой?
        - Не твое дело!
        - Пап, ты с ума сошел? Она же малолетка! Ты вообще…
        - Заткнись! - в ярости завизжал Илья Всеволодович. - Заткнись, понял!
        Он замахнулся, однако у Сережи был большой опыт - от оплеухи он ловко ускользнул.
        Но заткнулся. Его папашка и раньше не отличался выдержанностью, но в таком взбутетененном состоянии Сережа не видел его давно.
        Хлопнув дверью, папаша, не дожидаясь лифта, ломанулся вниз по лестнице.
        - Ошизел… - пробормотал Сережа. - Но Катька-то какова… Вот, блин… - В этот момент Сережа люто завидовал отцу.
        Немножко полегчало, когда он увидел на ковре стоевровую купюру.

* * *
        - Этот дурак ее поймал, - сказал Ротгар Карине.
        - Кого?
        - Девчонку. Поймал и везет сюда.
        - Это хорошо? - спросила Карина.
        Туат’ха’Данаанн пожал плечами.
        - Она мне нужна, - сказал он. - Но всему свое время. Сначала я предпочел бы поймать Охотника.
        - Ты его поймаешь! - Карина подобострастно улыбнулась. - Скажи, высокий Ши, зачем тебе девчонка? Ты все еще хочешь ее… - Карина сделала недвусмысленный жест.
        - Не твоя забота! - отрезал Ротгар. - Сейчас отправляйся в агентство. Снимешь мне апартаменты в каком-нибудь приличном отеле поблизости от парка. Скажем, в
«Рэдиссоне». Это на…
        - Я знаю, высокий Ши. Высокий Ши…
        - Что еще?
        - Деньги, высокий Ши.
        - Оплатишь из своих. Потом сочтемся.
        - Да, высокий Ши.
        Дима все видел и все слышал. Но сделать ничего не мог.
        Глава восемнадцатая
        Из Петербурга в Стокгольм (продолжение)
        Главный признак морального здоровья тролля - хороший аппетит.
        Из «Книги тайной войны»
        Казалось, фура будет ехать вечно. Когда она наконец остановилась, Лейка была чуть жива.
        Снаружи раздались голоса, загремел замок, дверь распахнулась, впуская тепло и дневной свет.
        Водитель фуры и финский таможенник с изумлением воззрились на возникшую над ними девушку, дрожащую всем телом, до самых глаз закутанную в покрытую инеем огромную шаль.
        Лейка сделала два шага и остановилась на пороге, стуча зубами.
        - Помогите, - прохрипела она. - Хелп ми!
        Таможенник уставился на Лейку напряженным взглядом и что-то пролопотал по-фински. Потом перенес внимание на водителя, явно желая получить объяснения по поводу наличия в его транспортном средстве столь экстравагантного груза.
        Водитель пылко и экспрессивно выразил свое искреннее недоумение и полную непричастность к происходящему.
        Назревал международный конфликт.
        Но тут рядом с Лейкой возник Скаллигрим. Он сделал плавное движение рукой и произнес несколько слов. Лица водителя и таможенника разгладились…

…И дверь фуры захлопнулась прямо перед Лейкиным носом.
        - Ты что сделал? - в отчаянии воскликнула Лейка.
        Вернее, хотела воскликнуть, но получился беззвучный шепот. Тролль, впрочем, услышал.
        - Сказал этим людям, что тут никого нет, - раздался в темноте довольный голос. - Неплохо у меня получилось.
        - Но они же смотрели прямо на нас!
        - Вы, люди, на многое смотрите, но мало что видите, - подала голос троллиха.
        - Ты их загипнотизировал, да? - с тихим отчаянием проговорила Лейка.
        - Предпочитаю термин «отвел глаза».
        - Ну ты гад! - Лейка всхлипнула. - Я же тут умру.
        - Не хами моему мужу, пища, - донеслось из глубины фуры.
        - Да пошла ты… - пробормотала Лейка. Ей было все равно. - Я - покойник!
        - Это еще почему? - удивился Скаллигрим. - Мы пока не очень голодны. Да и братец моей женушки наверняка будет расстроен, если мы съедим тебя без него.
        - Да я просто замерзаю! Тут страшный дубак!
        - Да ладно тебе, - не поверила троллиха. - Такая приятная прохлада.
        - А замерзла, так не сиди на месте, - посоветовал тролль. - Подвигайся. Взбодрись. Пока все идет неплохо. Фура порожняя, идет быстро, мы едем в нужном направлении. Часа через два будем в Хельсинки, там сойдем и поищем более удобный транспорт. Или пешком пробежимся - лучший способ согреться.
        У Лейки не было сил даже нагрубить в ответ.
        Фура тронулась и поехала дальше.

* * *
        Черный «фольксваген» летел по шоссе «Скандинавия». Стрелка спидометра стояла на ста тридцати. Илья Всеволодович был осторожным водителем. Лишь когда требовалось обогнать очередную фуру или автолюбителя-тихохода, педаль газа уходила в пол,
«фольксваген» с довольным урчанием огибал препятствие и снова возвращался на правую полосу.
        Катя сидела справа, пристегнутая (Илья Всеволодович сам ее пристегнул), тихая и грустная.
        Илья Всеволодович, напротив, вид имел весьма довольный, он даже время от времени подпевал «Русскому радио».
        - Ну что ты дуешься, - сказал он Кате. - Сама решила, причем правильно решила. Этот Ротгар - большой человек.
        Катя фыркнула.
        - Ты не пыхти, - назидательно произнес ее попутчик. - Господин Ротгар - персона высочайшего полета. У него в одном только Питере недвижимости на шесть миллионов евро. Представляешь, какие возможности?
        Катя молчала. Ей было очень нужно в Стокгольм. Когда попытка улететь сорвалась, она решила, что самый быстрый способ попасть в столицу Швеции - автомобиль. Поскольку единственным знакомым автомобилистом, оставшимся в Питере, был Илья Всеволодович, Катя решила, что у нее нет выбора. И пошла «сдаваться». Но она не предполагала, что ее всю дорогу будут унижать.
        - …Такой крупный бизнесмен, - продолжал Илья Всеволодович, - проявил к тебе персональный интерес. Это невероятная удача. Особенно для тебя. Ведь кто ты есть на самом деле? Смазливая девчонка из провинции, каких - море. И все вы хотите взобраться наверх. А взобраться наверх вы реально можете, если говорить откровенно, только через одно место. То есть это вы, бабы, так думаете. Только кто вас пустит? В этом мире, детка, всё устроено так: если кто-то сумел разбогатеть, то только потому, что зубами выгрыз свои денежки. И разбрасываться ими не будет. Вот я, например, ни в какую девку больше сотни баксов не вложу. Да и сотни много. Была бы у меня дочка, может, и вложился бы. Но у тебя, детка, богатого папы нет. Родители твои, считай, нищета. Ты не кривись, я точно знаю, наводил справки…
        - Остановите машину, - сказала Катя.
        - Даже и не подумаю, - пренебрежительно бросил Илья Всеволодович. - Поздно передумывать. Сама сказала: поехали. За базар, как говорится, надо отвечать.
        - Я не собираюсь возвращаться, - холодно произнесла Катя. - Мне надоела ваша болтовня, и я хочу, чтобы вы остановили машину. Если вы этого не сделаете, то я выбью стекло и начну кричать.
        - Стекло, говоришь? Ладно, - тоном, не сулящим ничего доброго, произнес Илья Всеволодович. - Мы остановимся.
        Через несколько минут «фольксваген» съехал с трассы и еще через минуту остановился.
        Место, выбранное Ильей Всеволодовичем, было тихое и безлюдное.
        - Пора, детка, поучить тебя держать язычок за зубами, - сказал Илья Всеволодович, окинув Катю таким взглядом, что ей сразу захотелось спрятать голые коленки под краем юбки. - Думаю, господин Ротгар будет мне только признателен, если я тебя немного поучу, детка.
        - Вы уверены, что сможете меня чему-нибудь научить? - негромко спросила Катя.
        - Смогу, не сомневайся. Вы все много о себе думаете. Сначала. Я таких, как ты…
        - Не таких, - еще тише проговорила Катя.
        Илья Всеволодович ухмыльнулся:
        - Таких, таких! Вот этими руками… И не только руками.
        - Вы, Илья Всеволодович, даже пальцем до меня дотронуться не сможете, - сказала Катя.
        Сказала таким тоном, что Илья Всеволодович на мгновение усомнился. Вдруг у нее оружие какое-нибудь под подолом припрятано. Хотя нет, вряд ли. Юбка, топик - всё в обтяжку. Всё небольшое, но очень даже аппетитное. Как он раньше этого не замечал. Нет, вздор! Что эта махонькая девчонка может сделать ему, здоровому мужику?
        - А ты хорошенькая, - сказал он. - Так бы и съел. Просто, э-э-э… конфетка… пахлава… Как там американцы говорят…
        - Американцы говорят: «медовая», - уточнила Катя. - Но я бы на вашем месте о еде говорить не стала.
        - Это почему?
        - Потому. Я уже сказала: вы даже пальцем до меня не дотронетесь.
        - А то что будет? - Глумливая ухмылочка искривила губы Ильи Всеволодовича. - Закричишь?
        - Нет, - сказала Катя. - Здесь кричать бессмысленно. Никто все равно не услышит. Поэтому я кричать не собираюсь. И вам не советую.
        - Ах не советуешь? Ути-ути, какие мы грозненькие!
        - Обернитесь.
        - Уже! Три раза! Думаешь: я отвернусь, а ты выскочишь? Ах ты глупышка! Двери-то заблокированы.
        - Обернитесь, обернитесь!
        Илья Всеволодович оборачиваться не стал, просто глянул в зеркальце над ветровым стеклом. Чисто рефлекторно…
        В следующую секунду он истошно заорал и попытался выскочить из машины, напрочь забыв, что сам же заблокировал двери.
        Хищник нависал над ним, наслаждаясь произведенным эффектом, а Кате стало противно. Взрослый здоровый мужик не должен так себя вести. Никогда. Папа, например, ни за что не стал бы. Впрочем, прежде всего папа не стал бы вести себя так, как вел себя Илья Всеволодович, когда считал, что Катя - в его власти.
        - Хватит орать! - громко и сердито крикнула она. - Ничего он вам не сделает, пока я не разрешу.
        - Сит даун! - крикнула она Хищнику, сопроводив приказ соответствующим жестом. - И вы садитесь, Илья Всеволодович. Ваше счастье, что я не умею водить машину. Иначе за ваше поведение, ей-богу, я позволила бы Хищнику показать, кто из нас пахлава. Займите свое место, я сказала!
        Илья Всеволодович с невероятным трудом выбрался из-под руля (как ему удалось туда втиснуться за несколько секунд - загадка), уселся… И тут же едва не нырнул обратно: Хищник не удержался - игриво потрепал когтистой лапой Илью Всеволодовича по гладко выбритой щеке.
        - Ну-ка прекрати! - потребовала Катя.
        Хищник прекратил. Положил лапу на хрупкое Катино плечико.
        Илья Всеволодович посмотрел на эту лапу: мохнатые пальцы сантиметров по двадцать каждый, с черными кривыми когтями (которые Хищник вдобавок то втягивал, то выпускал, как кошка), и его вдруг пробила икота.
        Катя брезгливо сунула Илье Всеволодовичу бутылку с минералкой.
        - Сейчас вы выедете обратно на шоссе, - сказала она. - И больше никаких фокусов. И никаких отклонений от маршрута. Имейте в виду: я могу доехать до Стокгольма и без вас, а вы без меня можете отправиться только в одно место: в живот моего друга Хищника. Он вас запомнил. И имейте в виду: ему очень нравится живая пища.
        Так в свое время Карлссон сказал Сереже. У Сережи, впрочем, хватило храбрости превозмочь страх и предупредить отца. Но Кате почему-то казалось, что папаша, несмотря на внушительный вид, духом окажется похлипче.
        До границы доехали без приключений. Илья Всеволодович даже перестал трястись и потеть. Понял, что прямо сейчас его кушать не будут.
        Воспрял, слегка оживился.
        - Никаких фокусов, - на всякий случай еще раз предупредила его Катя. - Помните, что Хищнику плевать и на таможенников, и на пограничников.
        Хищник, свернувшийся в багажнике, услыхав собственное прозвище, негромко рыкнул.
        - А если они его заметят? - забеспокоился Илья Всеволодович.
        - Не заметят, - отрезала Катя. - Делайте, что положено. И без фокусов.
        Когда «фольксваген» уже подъезжал к терминалу, Хищник вдруг забеспокоился, привстал, вытянул лапу в сторону фуры-холодильника…
        Катя посмотрела: фура как фура. Небольшая. Для фуры. Может, там мясо?
        - Ляг, - велела она. - Ляг и лежи.
        Хищник если и не понял, то догадался. Снова свернулся и притих.
        На границе Кате пришлось выйти из машины.
        - Это обязательно? - спросила она, когда Илья Всеволодович распахнул багажник и открыл заднюю дверцу.
        - Да.
        Катя осмотрелась, убедилась, что остальные водители сделали то же самое, - и спорить не стала. Пристроилась в очередь - штамповать паспорт. Хищник уже неоднократно доказывал, что умеет прятаться. Как ему, такому здоровенному, удавалось оставаться незамеченным там, где и болонке не спрятаться, для Кати было загадкой. Чистая мистика. Но - факт. Вероятно - это результат тролльской эволюции. Те из них, кто прятаться не умел, рано или поздно становились жертвами более слабых, зато куда более многочисленных и предприимчивых «человечков». Недавно Катя купила книжку о троллях. Скандинавский фольклорный сборник. Тролли в этой книжке выглядели отвратительно. И обращались с ними древние скандинавы соответственно.
        Искоса Катя поглядывала то на «фольксваген», то на Илью Всеволодовича. Последний вел себя скромно. Правда, как и Катя, бросал опасливые взгляды на свою машину. Возможно, надеялся, что Хищника все же обнаружат. Если так, то надеялся он напрасно. Никто в его машину не заглянул, так что через несколько минут они уже въехали в нейтральную зону. На финской границе тоже обошлось без проблем, и Катя впервые в жизни оказалась на территории иностранного государства.

* * *
        Скаллигрим ошибся.
        Фура не остановилась ни через два часа, ни через три. Когда она наконец замедлила движение, троллю показалось, что снаружи слишком много народу, чтобы вылезать. Всем ведь глаза не отведешь.
        - Я знаю, как это бывает, - говорил он, пока фура медленно ползла куда-то, громыхая по железу. - Водитель загонит ее на стоянку, где полно таких же машин, и уйдет обедать. Тогда мы и выберемся.
        - Скорее бы уж, - проворчала в темноте троллиха. - У меня от этой тряски кишки наружу выворачиваются.
        Тролли замолчали. Снаружи что-то гудело, ревели моторы, слышались шаги и голоса. Потом раздался грохот, и водитель заглушил двигатель.
        - Выждем, - сказал Скалли. - Пусть все уйдут.
        Около часа они неподвижно сидели, храня молчание. Для троллей неподвижно просидеть хоть сутки - не проблема.
        - Мам, меня тошнит, - раздался вдруг жалобный голосок Нильса.
        Тролленыш, благополучно проспавший всю дорогу, проснулся.
        - Потерпи, скоро пойдем ужинать.
        - Мне не хочется есть, - заканючил Нильс. - Мне плохо! Хочу на воздух!
        Троллиха встревожилась:
        - Ты не заболел ли, сынок?
        - Я хочу наружу!
        - Пора прогуляться, - согласился Скаллигрим. - Что-то меня тоже замутило. Душновато здесь…
        - Эй, девка! - позвала троллиха. - Подъем!
        - Блин, когда ж я сдохну! - раздался через полминуты хриплый Лейкин стон. - Отстаньте от меня, тролли, дайте умереть спокойно!
        Скаллигрим легонько толкнул дверь плечом - замок хрустнул, и створка распахнулась.
        В нутро фуры ворвался электрический свет. Тролли зажмурились.
        - Муженек, - испуганно прошептала троллиха, когда ее глаза привыкли к свету. - Куда это нас занесло?
        Со всех сторон их окружали фуры. Десятки грузовиков. Они стояли рядами, так близко один к другому, что между ними с трудом можно было протиснуться. Огромный, длинный ангар производил гнетущее впечатление: сплошное листовое железо и наверху, и внизу, без единого окна, скудно освещенный электрическими лампами. В помещении стоял ровный приглушенный гул. Пахло гарью и мазутом. Троллиха прижалась к мужу.
        - Что это за место, Скалли? Хельсинки? Котка?
        Большой тролль тоже выглядел растерянным.
        - Не знаю… Что-то я не узнаю этот терминал…
        Он принюхался, присел на корточки, коснулся железного пола - и побледнел.
        - Чуешь? - повернулся он к троллихе.
        - Что?
        - Земля дрожит.
        Троллиха тихо охнула. Скалли затравленно оглянулся.
        - Надо отсюда выбираться, - пробормотал он. - Где тут выход?
        Тем временем из фуры выбрались Нильс и Лейка. Нильс кривился, держась за живот. Лейка, двигаясь, как деревянная, с трудом слезла с подножки фуры.
        - Ну и куда вы меня притащили? - злобно спросила она. - Черт, всю спину отлежала! Что это за гараж?
        Троллю было не до Лейки. Он метался между фурами, пытаясь разыскать выход. Все его инстинкты кричали о том, что он угодил в плохое место, которое надо покинуть как можно быстрее.
        - Папа! - тролленок показывал на значок на стене. - Смотри - нарисована лестница и человечек.
        - Ага! - тролль поднял голову. - Молодец! Вот она, дверь. За мной!
        Путешественники поднялись на несколько пролетов по железным ступенькам. Там действительно оказалась дверь, узкая и такая крепкая, что даже тролль не смог бы ее взломать. К счастью, дверь оказалась открыта. Протиснувшись в нее, тролли оказались на другой лестнице, более широкой и покрытой ковролином.
        - Смотрите, лифт, - сказала Лейка, - Сдается мне, я узнаю эту местность…
        Широкая лестница привела троллей на площадку, от которой в разные стороны разбегались узкие коридоры с рядами одинаковых пронумерованных дверей.
        - Мотель? - неуверенно предположила троллиха.
        - Да нет же! Это паром! - воскликнула Лейка.
        - Паром? - с ужасом переспросил Скалли.
        Из бледного он стал зеленым.
        - «Силья Европа». - В коридоре было тепло, и Лейка скинула наконец огромную Кунигундину шаль. - А может, «Силья Фестиваль». Я на таком плавала раза четыре. Только не так, а по-нормальному. Мы сейчас идем через Балтийское море…
        Позади Лейки раздался шумный вздох, а затем грохот. Троллиха упала в обморок.
        К счастью, в коридоре никого не было.
        - Что такое паром? - удивленно спросил Нильс.
        Лейка молча указала в конец коридора, где светлел квадратный иллюминатор. Нильс побежал туда, выглянул, долго вертел головой…
        - А где земля? - спросил он наконец.
        - Нету земли, - мстительно сказала Лейка. - Ближайшая земля - метрах в ста под нами.
        Перепуганный тролленок немедленно заревел.
        Утешать его было некому.
        Троллиха валялась в обмороке.
        Большой тролль опирался на стену и вытирал пот со лба, пытаясь сохранить последние остатки самообладания.
        Лейка посмотрела на троллей с искренним злорадством.
        - Что, не нравится? А каково было мне в фуре? Что застыл, Скаллигрим, - к стенке примерз? Так ты подвигайся, не стой на месте!
        Скаллигрим даже не отреагировал на издевку, настолько ему было плохо. Нильс заходился рыданиями.
        - Ладно уж, вредители, - сжалилась над троллями Лейка. - Пошли, отведу вас в хорошее место. Там на верхних палубах куча буфетов и ресторанов. Пора нам пообедать.
        Волшебное слово «еда» частично реанимировало троллей. Скаллигрим перестал оползать по стенке, рыдания Нильса умолкли, даже троллиха подняла голову и посмотрела на Лейку мутным взглядом.
        - Ничего страшного, - подбодрила ее Лейка. - Паромы тонут нечасто. Может, на этот раз нам повезет. А теперь пошли, сколько можно тут валяться…
        Потребовалось примерно четверть часа, чтобы тролли пришли в себя настолько, что смогли самостоятельно покинуть площадку. Бледные, испуганные, ожидая худшего, они поплелись за Лейкой наверх.
        От идеи с ужином пришлось отказаться. В первый и последний раз у троллей отшибло аппетит.
        Предложи троллям все это изобилие на твердой земле, они были бы счастливы. Лейка купила билеты в «буфет» (по-русски - «шведский стол»): три взрослых и один детский. Думала порадовать. Еда без ограничений, пиво - сколько влезет… Не получилось. Тролли втроем скушали и выпили меньше, чем один рядовой русский турист. Кунигунда, правда, попыталась залить страх вином, но от литра красного ее фобия только обострилась.
        Одно хорошо: публика на пароме была настолько разномастная, что семейство троллей в этом изобилии форм и расцветок почти не выделялось. Некоторые цыгане выглядели даже экстравагантней. Вдобавок тут, в буфете, никто никого особо не разглядывал.
        Кстати, не будь троллям настолько худо, они никогда бы не прошляпили Катю и Илью Всеволодовича, расположившихся за столом в противоположном конце зала. Но измученные тролли были в том состоянии, что не учуяли бы даже сида в двадцати шагах.
        Сердобольная Лейка вывела троллей на открытую палубу - подышать свежим воздухом, - но от вида бескрайнего морского простора у троллихи закружилась голова, и тролли отправились обратно в грузовой трюм - там, в родной фуре, им казалось все-таки безопаснее.
        - Чтобы я еще когда-нибудь… - жаловалась троллиха. - Это твоя вина, Скалли! Двести лет жизни долой! Я, наверно, поседела…
        - Парик не седеет, - съязвила Лейка.
        - Моя вина, - согласился Скалли. - Будет чудо, если мы доберемся до земли целыми и невредимыми!
        Лейка проводила троллей до трюма, но сама в фуру возвращаться отказалась - дескать, отоспалась в фуре на всю оставшуюся жизнь, - и ушла на всю ночь на дискотеку. По опыту она знала: поколбаситься на пароме можно и нужно. Троллям Лейка сказала, что будет ждать их на пристани, у ворот на выезде из порта. В Стокгольме она бывала не раз. Единственное, что смущало, - отсутствие в паспорте отметки о въезде. Но даже если какой-нибудь полицейский и захочет поглядеть на Лейкины документы, что маловероятно, всегда можно отбрехаться, свалив вину на пограничников. С визой-то у Лейки все в порядке. Главное - не упоминать троллей, не то сразу в психушку отправят.
        Глава девятнадцатая
        Гостей пятизвездочного «люкса» беспокоить не принято
        Хочешь завести друзей - заведи их подальше.
        Эльфийская пословица
        В дверь робко поскреблись.
        - Войди! - крикнул Ротгар, не вставая из-за стола и не прерывая своего занятия. Ротгар знал, кто пришел. Впрочем, будь это горничная, Ротгар вел бы себя так же. Отвести глаза человеку для Туат’ха’Данаанн - сущие пустяки. Хотя и это, скорее всего, было бы лишним. Того, кто снимает номера «люкс», в отелях этого уровня не принято беспокоить, что бы в этих номерах ни происходило.
        Дверь приоткрылась, и внутрь заглянула Карина.
        - Добрый вечер. Вернее, доброй ночи. Можно?
        - Проходи, - разрешил Ротгар. - Что так долго? Я позвонил двадцать минут назад.
        Карина вошла в номер. За ней тащился Дима, волоча Каринины чемоданы.
        - Извини, собирала вещи. Я выписалась из отеля. А у тебя тут миленько.
        - Раздевайся и садись туда, - Ротгар указал вилкой на дальний диванчик. - Не мешай.
        Карина сняла плащ и села. Дима топтался рядом, преданно глядя на нее.
        - Поставь чемоданы, - велела ему Карина и посмотрела на Ротгара.
        Туат’ха’Данаанн ужинал. И не то чтобы наспех закусывал перед отъездом - нет, стол был сервирован по всем правилам: салфетки, фарфор, полный столовый прибор, подставка для соусника, бутылка французского коньяка…
        Карина была удивлена. Тролль со своими байкерами должен прибыть уже завтра, если не сегодня ночью. То есть времени для подготовки - в обрез. А Ротгар изволит ужинать. Причем даже и не подумал хотя бы из простой вежливости пригласить Карину поужинать вместе с ним.
        Туат’ха’Данаанн угадал ее мысли.
        - Хочешь, присоединяйся, - предложил он с усмешкой.
        - Благодарю, - Карина встала, подошла к столу… И сразу уловила некий неприятный запашок. Он исходил от тарелки Ротгара.
        Чтобы Туат’ха’Данаанн ел несвежее мясо? Такого не может быть! Высшие ши вообще очень редко едят мясо. Карина бросила взгляд на эльфа. Ротгар не мог не чувствовать вонь, но был совершенно спокоен.
        Он отрезал кусочек мяса, обмакнул в соус, положил в рот и с усилием принялся жевать.
        - Экая дрянь, - невнятно проговорил он, работая челюстями. - Вдобавок жесткая, как подошва!
        - Разве нам не нужно готовиться? - спросила Карина.
        - Я готовлюсь, - ответил Ротгар. - Разве не видишь?
        Он откромсал еще кусок, насадил на вилку и критически его оглядел.
        - А если с перцем? - подумал он вслух. - Хочешь - присоединяйся. Там еще много.
        - Много - чего? - спросила Карина.
        - Вот этого, - Ротгар щедро посыпал ломоть перцем, откусил, поперхнулся, закашлялся, задел локтем соусник, и по белой скатерти расплылось большое томатное пятно. Карина, шагнувшая было к столу, остановилась и уставилась на сида в немом изумлении. Менее всего Ту-ат’ха’Данаанн свойственна неловкость.
        - Ну и вкус! - прохрипел Ротгар. - Едва не вывернуло! Возьми в ванной полотенце и вытри стол.
        Карина молча направилась в ванную… Через мгновение оттуда донесся вопль ужаса. Карина вылетела из ванной, как ошпаренная.
        - Там! - взвизгнула она. - Лежит! Весь в крови! И стены! И пол!
        - Ну да, - подтвердил Ротгар, окуная в соус очередной кусок. - Лежит. Не ори.
        Карина, вся дрожа, пыталась успокоить дыхание. Ее мутило. Собравшись с силами, она еще раз заглянула в ванную и тут же захлопнула дверь.
        - Это ты его…? - глухим голосом спросила она.
        Ротгар кивнул с набитым ртом.
        - З-зачем?
        - Так надо. Это не человек, это тролль.
        Дима, стоявший до этого посреди комнаты памятником самому себе, шевельнулся.
        Если бы Карина, которая перед выходом с большим тщанием вводила Диму в транс, чтобы не сбежал по дороге, заметила это движение, она бы весьма удивилась. И непременно позаботилась бы о том, чтобы дополнительно обезволить своего пленника.
        Но Карине было не до того.
        - Тро-олль? - Глаза ее расширились. - Неужели это…
        - Нет, - качнул головой Ротгар. - Не Охотник. Обычный тролль. Так сказать, абориген. Тут рядом жил, под мостом, кормился при гостиничной кухне. Вышел прогуляться при луне, и надо же такому случиться - встретил меня.
        - А зачем ты приволок его сюда? - поинтересовалась Карина.
        Ротгар молча указал вилкой себе в тарелку. Карина шагнула к столу, пригляделась… и тут же метнулась в туалет, зажимая рот. В тарелке, политые томатным соусом, лежали сероватые толстые пальцы.
        - Так ты точно не хочешь составить мне компанию? - насмешливо крикнул Ротгар.
        Из туалета донеслись характерные звуки.
        Через несколько минут побледневшая Карина вернулась. Не глядя на Ротгара, она начала надевать плащ. Ротгар с насмешкой посмотрел на нее, проглотил еще кусок, запил коньяком и положил вилку.
        - Всё! - решительно заявила Карина. - С меня хватит! Пойдем отсюда, - буркнула она Диме, взялась за ручку двери…
        - Стой, дура, - властно произнес Ротгар. - Я тебя не отпускал.
        Карина оглянулась, одарила Ротгара мрачным взглядом. Но выйти не посмела.
        Ротгар отодвинул тарелку и откинулся на спинку кресла, глядя в окно на тонкий серп нарождающегося месяца.
        - В принципе, что такого аморального в том, чтобы полакомиться отбивной из троллятины? - насмешливо произнес он. - Я просто восстанавливаю историческую справедливость. Тролли ведь жрут таких, как ты, и совершенно по этому поводу не переживают…
        Карину передернуло. Она снова подалась по направлению к двери, но взгляд Ротгара пригвоздил ее к месту.
        - Думаешь, мне это нравится? - негромко спросил Туат’ха’Данаанн. - Да мне уж лет триста не было так мерзко, как сейчас. Должно быть, я стал слишком добрым и чересчур чувствительным. Другой на моем месте непременно заставил бы жрать троллятину тебя.
        - Ни за что я не стала бы есть такое! - отчеканила Карина.
        - Стала бы, еще как стала бы, - Туат’ха’Данаанн усмехнулся. - Потому что выбор очень прост: или ты жрешь тролля, или тролль жрет тебя.
        - Я не понимаю, - угрюмо проговорила Карина.
        Ротгар собрался еще что-то сказать, но вдруг его лицо исказилось, руки вцепились в подлокотники так, что побелели пальцы. Туат’ха’Данаанн заскрежетал зубами, как будто пытаясь справиться с нестерпимой болью…
        Карину тоже затрясло - от страха…
        Но всё это длилось лишь мгновения. Несколько секунд - и Ротгар перевел дыхание, улыбнулся.
        - Это всего лишь биохимия, - сказал он. - Моя кровь меняет состав. Плоть огра пробуждает ее темную силу. Земную силу.
        - Зачем это? - настороженно глядя на Ротгара, спросила Карина.
        - Чтобы, когда прольется кровь ши, земля ее не отторгла. Это ловушка, полукровка. Это… - тут Ротгара опять скрутило, и он умолк.
        Когда приступ прошел, лицо эльфа блестело от пота, но он выглядел вполне довольным.
        - Ловушка, полукровка, магическая ловушка на тролля. Я напою землю своей кровью и накормлю ее плотью тролля. Я раздразню ее аппетит, и она будет алкать, пока не насытится!
        Стремительным движением эльф покинул кресло. Он был бодр и энергичен.
        - Чтобы очертить круг ши, способный уловить двух троллей, понадобится много крови. Не знаю… Может, моей и не хватит… - Он бросил многозначительный взгляд сначала на Карину, потом - на недоеденную конечность на столе.
        Карина содрогнулась. Она не сразу поняла, что Ротгар просто издевается над ней. Таков уж эльфийский юмор.
        - Что такое круг ши? - спросила она.
        - Как, ты не знаешь таких простых вещей? - Ротгар презрительно засмеялся. - Стыдись, полукровка. Даже смертные знают о круге фей.
        - А-а-а… - протянула Карина. - Что-то вроде поляны, окруженной поганками?
        - Что-то вроде сексуальных фантазий безмозглого полуэльфа. Впрочем… Ты скоро сама увидишь, потому что пойдешь со мной.
        - Зачем? - испугалась Карина. Ей вовсе не улыбалось принять участие в охоте на Карлссона и Хищника. Еще неизвестно, кто на кого будет охотится. - Я не пойду.
        - Пойдешь, - отрезал Ротгар. - Ты мне нужна.
        Он взглянул на часы:
        - Хватит болтовни. Мы уходим.
        - А труп? - спросила Карина.
        - Возьмем с собой. А теперь слушай, что от тебя требуется.
        - Я слушаю, - пробормотала Карина. Ее уже колотило от страха.
        - Хватить трястись! - сердито сказал Ротгар.
        Безмозглая полукровка. Как жаль, что пришлось пожертвовать Эдуардом. Сейчас ему как никогда требовался толковый помощник.
        - Перестань трястись! Троллей я беру на себя. (Карина облегченно вздохнула.) Твоя задача - байкеры, с которыми приехал Охотник. Я не хочу, чтобы они мешались у меня под ногами. Ты их нейтрализуешь и уберешь. Мне свидетели-человечки не нужны.
        - Отвлечь - это я могу, - сказала Карина. - А остальное… Я не убийца вообще-то.
        - Так станешь! - сердито буркнул Ротгар. Манера полукровки непрерывно ему перечить уже начинала его злить. - Станешь тем, кем я скажу.
        - Но я не сумею!
        - Сумеешь! Сейчас я кое-чему тебя научу.
        Ротгар вдруг оказался рядом с Кариной, ухватил за плечи, развернул спиной к себе и прижал. От прикосновения к его груди, твердой и холодной, как камень, Карину снова бросило в дрожь. От Ротгара исходила сила. Волны пронизывающего холода текли из него, проникая между лопатками Карины. Мороз пронзил ее всю. Холод пропитывал ее, струился по костям, скручивался в острые жгуты, обжигая внутренности, прорастал незримыми ледяными шипами сквозь ладони.
        - «Эльфийские стрелы», - хрипло произнес Ротгар. - Так это раньше называли смертные. Теперь для этого есть другое слово: «паралич».
        Жгут мороза сжался в иглу. Он жег изнутри основание ладони Карины. Пальцы ее скрючились, как когти, чтобы удержать рвущуюся наружу злую силу.
        - Ударить «эльфийской стрелой» совсем легко, - шепнул ей Ротгар прямо в ухо. - Давай, потренируйся… на нем! - Ротгар развернул Карину и направил ее руку на Диму.
        - Но он и так не может двигаться! - запротестовала Карина. - Он уже в моей власти, высокий Ши.
        - Да не о власти речь! - с досадой воскликнул Ротгар. - При чем тут гипноз и прочая ерунда! Ты должна реально его парализовать. Физиологически. Необратимо. Давай!
        - Ты же говорил, что он нам еще пригодится! - Карине было ужасно жалко просто так губить Диму.
        - А я и не хочу, чтобы ты его убила, - сказал Ротгар. - Просто перебей ему позвоночник.
        Ротгар осторожно отвел свою руку и отступил на шаг. Пульсирующий холодом луч остался в руке Карины.
        - Но… - Карина запнулась. Она не смела спорить с Ротгаром. Но в то же время она никогда прежде не вредила людям осознанно. Ее отношения с Гошей - не в счет. Это просто косметическая процедура для поддержания хорошей формы.
        - В чем дело? - рявкнул Ротгар.
        - Не могу, - пролепетала Карина. - Не получается…
        - Дура! - злобно бросил Ротгар. - Или ты прямо сейчас сделаешь то, что я велю, или…
        Страх перед Ротгаром пересилил. Луч вырвался из ладони Карины и пронзил юношу.
        Дима, как деревянная кукла, повалился на пол.
        Карина закрыла лицо руками.
        Ротгар склонился над телом. В Диминых глазах застыл смертный ужас. Но он был жив.
        - Сойдет, - выпрямляясь, проворчал Ротгар. - Запомни: то же самое ты должна проделать с байкерами. Сможешь?
        Карина покорно кивнула.
        - Старайся - и, быть может, ты станешь настоящим ши, - одобрительно сказал Туат’ха’Данаанн. - А теперь давай собираться. Помоги мне вытащить из ванной это мясо. Надо его упаковать. Я приготовил мешки для мусора. Народу на улицах уже не много, а дежурному в фойе отведем глаза.
        Работа была закончена через несколько минут.
        Пока Ротгар мыл руки и одевался, Карина покорно ждала в гостиной. На парализованного Диму она старалась не смотреть.
        Ротгар появился в гостиной. Он был весь в черном. Черные брюки, черный свитер, черная куртка из тонкой замши, на голове - черный берет. И пояс - тоже черный, с очень большой замысловатой пряжкой. Пояс выпадал из общего ансамбля, Карина сразу это заметила. Чувство стиля у Туат’ха’Данаанн безупречно. Значит, пояс надет не просто так. Магия?
        - Магия? - спросила она, указав на серебряную, с кожаной оплеткой пряжку.
        - Я называю его: «последний довод».
        - То есть?
        - Когда все средства убеждения исчерпаны, приходится прибегать к последнему доводу, - Ротгар усмехнулся. - Это он и есть.

«Значит, все-таки магия, - подумала Карина. - Талисман…»
        - Нет, полукровка, это не магия, - Ротгар в очередной раз угадал ее мысли. - Магия
        - одно из средств убеждения. А это именно последний довод. И могу тебя заверить: все огры, которым пришлось с ним познакомиться, нашли этот аргумент достаточно убедительным. А теперь - хватит болтовни. Бери мешки с падалью и на выход.
        - А куда мы это понесем? - спросила Карина.
        - Для волшебства нужно тихое уединенное место, - Ротгар снял телефонную трубку: - Пятьсот второй люкс, - сказал он. - Убирать не надо. - Положил трубку и повторил:
        - Тихое место. Чтобы никто не услышал криков. Ловушка на троллей работает быстро, но грязно. И главное - земля. Живая земля - камень или асфальт не годятся.
        - Живая земля? - переспросила Карина с сомнением в голосе. - Тут, в центре?
        - Не беспокойся, я уже присмотрел подходящее место.
        Карина на мгновение задумалась - и нашла единственный возможный вариант.
        - Скансен?
        - Вот именно.
        Глава двадцатая
        Ловушка на Охотника
        Традиционными компонентами зимнего меню троллей являются эльфятина и свежая морковка. При чем тут морковка? На морковку они подманивают эльфов.
        О том, на что эльфы приманивают троллей, сами эльфы предпочитают помалкивать.
        Паром прибыл в Стокгольм. Распахнулись гигантские двери, опустился пандус, и на набережную потекли машины: сначала грузовые фуры, потом легковушки. Пешие пассажиры, покидавшие паром по застекленной галерее, с любопытством смотрели, как из стальных недр парома во всей красе выезжают байкеры. Торжественно, как на параде, прокатившись по территории порта, компания выехала за ворота, свернула с дороги и остановилась у обочины.
        Карлссон слез с байка Коли Голого и замер с задумчивым видом. Для тролля, только что пережившего путешествие по морю, он выглядел просто замечательно. Впрочем, оценить это мог только он сам. Его спутники насчет тролльских фобий были не в курсе.
        - В чем дело? - подал голос Шурин. - Чего стоим?
        - Он попросил, - Коля кивнул на Карлссона.
        - Зачем?
        Коля пожал плечами. Карлссон стоял, ссутулившись, и не шевелился. Как будто уснул стоя. Коля подождал еще пару минут, потом потряс его за плечо:
        - Чего задумался? Поехали! Тут недалеко нормальный мотель для дальнобойщиков, за грузовым терминалом. Нас там знают, мы у них регулярно останавливаемся.
        - Нет, - проронил Карлссон, поднимая голову.
        - Чего «нет»?
        - Поехали туда, - тролль показал в противоположную сторону.
        - В центр, что ли? Зачем?
        - Мне туда надо, - терпеливо повторил Карлссон. - Сид не будет прятаться по закоулкам. Я знаю, какие места ему нравятся.
        - Какой еще Сид?
        - Которого мне надо найти.
        Коля с Шурином переглянулись.
        Они знали, что парень - немного с придурью. Но это еще не повод, чтобы оставить его без поддержки.
        - Ладно, давай его подбросим, - сказал Шурин. - Жалко, что ли?
        Минут через двадцать байкеры неторопливо ехали по набережной Королевского острова. Справа - яхты, моторки, открытые кафе под липами, слева - окна и витрины роскошных зданий из серого гранита. Банки, магазины, отели… Переехали через очередной мост. Снова - по набережным. Вдоль берега - те же катеры и яхты, причалы, кафе…
        На набережной Нибрукаён, напротив одного из отелей, Карлссон попросил остановиться.
        - Так ждать тебя или нет? - спросил Коля.
        Карлссон не ответил. Он втягивал расширенными ноздрями влажный воздух.
        На Нибрукаён его привела интуиция вкупе с хорошим знанием привычек давнего врага.
        Теперь же он еще и унюхал нечто вполне определенное.
        - Он здесь, - прошептал он и направился к стеклянным дверям.
        - Эй, а попрощаться? - обиженно окликнул его Шурин, но Карлссон не отреагировал. Не дойдя до двери несколько шагов, он присел на корточки и потрогал пятнышко на асфальте.
        Коле показалось, что он слышит тихое рычание.
        - Ты чего? - спросил Коля, подходя ближе.
        - Кровь, - прошептал Карлссон. - Смотри.
        Он показал на другое пятнышко, чуть дальше. И еще одно.
        - Ну и что? - удивился Коля. - Ну, кровь.
        Карлссон не ответил. Он понял, что приехал слишком поздно.
        Это была не просто кровь. Это была кровь тролля.
        Зная Ротгара, можно было сразу предполагать самое худшее.
        Карлссон встал и повернулся к приятелям.
        - Поехали, - скомандовал он. - Сида тут нет.
        - Блин, мы тебе такси, что ли? - возмутился Шурин. - То туда его вези, то сюда!
        - Спокойно! - оборвал его Коля. - У тебя есть телефон твоего кореша?
        - Не кореша, - поправил его Карлссон, - а врага. Его телефона у меня нет. Но зачем мне телефон? Я и так чувствую, куда он направился. Поехали!
        - Куда?
        - Туда! - Карлссон показал в темноту, куда-то в сторону фьорда.
        - Ладно, - спокойно сказал Коля. - Поехали. Залезай.
        Три мотоцикла стояли у ограды парка. Позади - что-то вроде сквера: трава, несколько десятков деревьев - каштанов и лип. Справа - какие-то кафе-ресторанчики… Всё закрыто. Впереди, на горе - Скансен.
        Открытый этнографический музей с маленьким зоопарком, одна из достопримечательностей шведской столицы. Пустынный и безлюдный. Неудивительно, если знать, который час.
        - У тебя «крыша» поехала? - спросил Шурин, уставившись на Карлссона. - На фига тебе ночью в этот зоопарк?
        Пахло лесом и болотной водой. О том, что рядом - центр Стокгольма, напоминал лишь отдаленный шум автомобилей. С другими частями столицы Швеции остров Юргортен связан паромом и мостом. После десяти въезд на остров прекращался, единственный ведущий на остров мост перекрывался шлагбаумом. Который байкеры попросту объехали.
        - Это не зоопарк, - поправил его Коля, рассматривая огромный стенд с планом Скансена. - Это типа исторического заповедника. Но вопрос задан в тему, братишка: что там тебе понадобилось среди ночи?
        - Дела, - неопределенно ответил Карлссон. - Там прячется тот, кто мне должен.
        - И много должен? - оживился доселе молчавший Баран.
        - Много, - сказал Карлссон. - Две жизни.
        - Так сурово? - спросил Коля.
        Карлссон коротко кивнул и слез с мотоцикла.
        Шурин и Коля переглянулись.
        Шурин порылся в сумке, достал оттуда нож и сунул в сапог.
        - Не нужно, - Карлссон смотрел в другую сторону, но тем не менее видел все. - Я - сам. Это мой долг.
        Он присел на корточки, разглядывая гравий. Следы говорили о том, что недавно здесь прошли двое. Судя по следам, тот, что покрупнее, весил больше центнера. Но Карлссон понимал: это не так. Просто оставивший след нес что-то тяжелое.
        Карлссон знал, кто это и что он нес.
        Главные ворота были закрыты. И «вертушка», через которую выходили посетители, - тоже. И калитка рядом с ней тоже выглядела запертой. Карлссону не представляло труда преодолеть ограду парка, но он подошел к калитке и толкнул ее.
        Калитка открылась: те двое не стали лезть через ограду. Предпочли сломать замок.
        По ту сторону забора стоял маленький поезд. Днем он возил посетителей парка наверх, сейчас - мог оказаться укрытием врага.
        Карлссон принюхался. Да, сиды прошли здесь. Но сейчас их тут не было.
        - Этот твой сид, он крутой парень? - спросил Коля.
        - Крутой? - не сразу понял Карлссон. Потом догадался по интонации. - Да, он опасен. Ему нравится убивать.
        - Может, мне стоит пойти с тобой? - предложил Коля.
        - Почему это тебе? - обиделся Баран. - Все пойдем. Навалимся…
        - Нет, - буркнул Карлссон. - Только я. Это личное дело.
        - Как скажешь, - неохотно согласился Коля. - Позови, если что. Мы тут будем.
        Карлссон кивнул и шагнул в парк.
        - Эй! - крикнул ему вслед Шурин. - Не ходи пустой! Хоть тесак мой возьми!
        Но Карлссон уже проскользнул в калитку и исчез в зарослях. Дорожкой, ведущей наверх, он не воспользовался.
        На вершине лесистого холма, в самой дальней и безлюдной части Скансена, где нет ни кафе, ни ларьков с сувенирами, располагается стойбище лопарей. Добраться туда можно по единственной каменистой тропке.
        Крытые дерном летние чумы и ушедшие в мох полуземлянки освещает только луна. Как в настоящем финском лесу, стойбище обступают черные ели, между ними призрачно белеют тонкие березки. А еще там есть полянка: ровная, поросшая мхом. Именно эту полянку Ротгар избрал для своего волшебного действа.
        - Круги фей бывают разные, - поучал он Карину, делая острой палочкой пометки на земле. - Самый простой, ненаправленного действия, вырастить просто. Почти не требует усилий. Этот круг предназначен для того, чтобы людишки не шастали там, где им шастать не положено. Смертный, угодив в такой круг единожды, отделается головной болью, расстройством желудка или какой-нибудь иной неприятной, но вполне излечимой хворью. Во второй раз ему придется намного хуже. Впрочем, одного раза обычно достаточно, чтобы вызвать у смертного устойчивую идиосинкразию к данному месту.
        - Идео… Что? - переспросила Карина.
        Ротгар не ответил.
        - Так… где у нас восток?
        Карина показала. Она сидела на завалинке возле ближайшей землянки, с любопытством наблюдая за магической деятельностью Ротгара.
        - Ага… - Ротгар наклонился и начертил во мху какой-то значок. - Спасибо. Так, на чем я остановился? Итак, простой круг - это несложно. Более трудоемкая задача - создать круг-ловушку. Главная сложность здесь - значительные размеры обрабатываемой территории. Зато такой круг не выпускает наружу того, кто в него вступит. Круг, который я делаю сейчас, значительно меньше. - Ротгар снова нагнулся, ставя очередную метку. - Тем не менее моя задача гораздо сложнее. Потому что моя цель - не беспомощный смертный, а огр. Сотворить ловушку для огра - один из самых сложных актов в искусстве ши, магия, практически недоступная Тил’вит’Тег, не говоря уже о полукровках вроде тебя. Даже для Туат’ха’Данаанн ловушка на тролля
        - сложнейшая задача, ведь огры неуязвимы для светлой магии ши.
        Ротгар выпрямился и посмотрел на Карину.
        - Такая ловушка обходится очень дорого. Но чтобы достичь величия, нужно уметь жертвовать самым ценным. А что в нашем мире самое ценное?
        - Кровь ши, - прошептала Карина.
        - Кровь высшего ши! - Ротгар достал складной нож с маленьким, отточенным до бритвенной остроты лезвием и медленно провел им вдоль запястья.
        - Холодная сталь и горячая живая кровь, - сказал он, наклонился к ранке, прошептал заклинание - и первые темные капли упали на землю.
        Держа руку на отлете, Ротгар медленно шел по краю полянки. Капли срывались с его запястья и чертили на дерне правильную окружность. Замкнув ее, Ротгар шепнул несколько слов, и кровь остановилась.
        - Давай сюда мешок, - велел он Карине. - Куда! Стоять! Не шевелись! - вдруг закричал он.
        Карина застыла с поднятой ногой.
        - Ослепла? Не видишь линию? - зашипел Ротгар.
        Карина глянула вниз и действительно увидела темный след там, куда упали капли Ротгаровой крови.
        - Вот только испорти мне круг, только испорти! Ну что стоишь? Развязывай!
        Вместе они вытащили из мешка тело тролля и забросили его в круг.
        - Отойдем, - сказал Ротгар. Он брезгливо отряхнул руки. - Теперь смотри, полукровка. Тебе понравится.
        Прошла минута, вторая. Черная полоса и безрукий труп внутри круга оставались на месте. Карине вдруг стало не по себе, по ее коже побежал озноб. Она ничего не смыслила в магии ши, но нутром почуяла - круг заработал. Вскоре во мху показались бледные светящиеся точки. Настолько бледные, что Карине сперва показалось - лунные блики. Но потом мох зашевелился, и, одна за другой, из него полезли круглые белесые шляпки. Поганки! У Карины захватило дух. Грибы, матово-белые, как вареные яйца, росли на глазах, поднимались надо мхом целыми семействами; шляпки раскрывались, как крошечные зонтики, задирая к луне бахромчатые края, демонстрируя синеватые пластины подкладки и постепенно наливаясь фосфорическим свечением. В воздухе запахло грибами и плесенью.
        Карине показалось, что тело огра стало меньше. Запах плесени усиливался, становился гнилостным, неприятным. Дохнуло теплом и одновременно - вонью гниющего мяса. Карина зажала нос, не отрывая завороженного взгляда от того, что происходило в круге. Труп тролля действительно становился меньше. Он сдувался, как шарик, из которого медленно выпускают воздух. Из круга несло уже не теплом, а жаром, вонь стояла невыносимая. Поганки светились синевой, как потусторонняя новогодняя гирлянда.
        Когда от тролля осталась одна пустая шкурка, через пару минут тоже всосавшаяся в мох, поганки потускнели, а мерзкий запах тления и грибов развеялся.
        - Вот так она и действует, - сказал Ротгар. - Но когда в круг попадет живой огр, будет еще забавнее!
        У Карины дрожали руки.
        - А зачем он туда полезет? - спросила она. - Огры, конечно, тупы, но не настолько же!
        - Полезет, не сомневайся, - высокомерно ответил Ротгар. - Ведь внутри круга буду стоять я.
        - А тебе круг не повредит?
        - Мне - нет. Ни мне, ни тебе, ни даже какому-нибудь человечку, который окажется настолько глуп, чтобы забрести на эту полянку. Это ловушка на огра и только на огра.
        - Надеешься, что Охотник не заподозрит неладное?
        - Охотник, может, и заподозрит. Но когда он увидит меня, его умишко совсем отупеет. Кроме того, с ним будет Хищник. А у этой зверюги вообще ума нет, один голый инстинкт. Увидел сида - хватай и жри.
        Ротгар хихикнул.
        - А теперь угадай, как поступит наш сострадательный Охотник, увидев, что на его глазах погибает не глупый человечек, а его собственный братец?
        - Братец? - изумилась Карина. - Какой братец?
        - Огр-хищник. А-а-а… Так ты не знаешь, что Хищник - молочный брат нашего Охотника. Впрочем, - добавил он снисходительно, - об этом мало кто знает. В общем, наш огр очень привязан к своему зверьку и потому будет вести себя ничуть не умнее. Все учтено, полукровка!
        Ротгар с гордостью осмотрел полянку. Поганки тлели, как угли почти погасшего костра. Карина подумала, что это идеально ровное светящееся кольцо по-своему даже красиво - этакое ожерелье из фосфоресцирующих камней.
        - Это будет красивый финал, - мечтательно произнес Ротгар. - Охотник, уходящий из мира в полном сознании, не способный спасти дорогое ему существо. Он будет беспомощно корчиться у моих ног, пока ловушка будет по капле выцеживать из него жизнь. Разве это не прекрасно?
        Карина промолчала. У нее были свои понятия о прекрасном.
        - А когда он издохнет, - продолжал эльф, - я соберу эти грибочки и сварю в молоке… М-м-м! Отличный получится супчик! Как думаешь?
        - Я наркотиками не увлекаюсь, - скривилась Карина.
        - А я тебе и не предлагаю, - отрезал Ротгар. - Это блюдо персонально для меня. А на десерт… Угадай, что у меня будет на десерт?
        Внезапно Ротгар умолк. Несколько мгновений в лопарском поселении царила тишина. Потом Карина услышала нарастающий рокот моторов.
        - Это они! - сказал Ротгар. - Прибыли в самое время. А теперь беги, полукровка. Отправляйся к ним. Ты знаешь, что делать.
«Убежать, - думала Карина, легким шагом спускаясь с противоположного склона холма.
        - Самое умное, что я могу сделать, это сбежать». Что будет, если ловушка не сработает? Если Хищник окажется проворнее высшего ши?
        Тогда и он, и Охотник будут знать, что она тоже была здесь. Что, если Охотник станет выслеживать ее персонально? Конечно, у нее есть какое-то время - пока Хищник будет поглощать Ротгара, но потом… Нет, теперь у Карины нет выбора. Теперь ей придется прислуживать высшему ши, пока всё не закончится. А потом…
        О том, что будет потом, Карина не думала. И так знала: ничего хорошего в том, что ее ждет, нет.

* * *
        Дима лежал на полу в номере Ротгара, на том же месте, где его поразила «эльфийская стрела». Под Димой был ковер с длинным мягким ворсом. Лежать на таком ковре приятно и удобно, но Диме было все равно. Ковра он не чувствовал. Ни ковра, ни собственной спины.
        То, что он испытывал, будучи скован заговором Карины, было просто нирваной в сравнении с его теперешним положением. Схожие чувства, вероятно, испытывает человек с перебитым хребтом. Хотя почему схожие?

«Просто перебей ему позвоночник», - сказал Ротгар.
        Что если это не образное сравнение, а всё - по-настоящему, и Карина действительно сломала ему спину?
        Думать о таком не хотелось. Лучше умереть, чем такое. Дима знал, что сломанный позвоночник - это всё. Жуткая боль, полная беспомощность и медленное умирание на больничной койке.
        Когда ударила «эльфийская стрела», Диме было очень больно. Но сейчас боли не было. Хорошо это или плохо?
        Дима не знал.
        Умирать нельзя. Дима не имеет права умирать. Ведь он предал Карлссона. Не по злому умыслу, а по глупости, но какая разница? Теперь эта сволочь сид поймает Карлссона в ловушку и опять будет пытать. Один раз такое уже случилось, но тогда Диме с Лейкой удалось вытащить Карлссона из клетки. Теперь спасать тролля некому. Ротгар замучает его и Хищника, а потом доберется до Кати…
        Уныние, ощущение беспросветности и бесполезности собственного существования сковывали сознание и волю - единственное, что у Димы оставалось.

«Надо разозлиться», - подумал он.
        Но разозлиться - не получилось. Апатия овладевала Димой.

«Сосредоточься, - велел он сам себе. - Ты еще жив. И вполне возможно, этот паралич
        - всего лишь гипноз. Если это гипноз, то можно заставить себя двигаться. Воля человека сильнее злого колдовства. Воля и вера».
        Веры у Димы было маловато, он это понимал. Но сдаваться нельзя. Гипноз - это всего лишь внушение. Они заставили Диму думать, что он парализован. Он представляет, что парализован, хотя на самом деле ничто не мешает ему встать.
        Сейчас он встанет и пойдет…
        Ничего не получилось. Дима по-прежнему лежал на ковре и глядел в потолок, не в состоянии пошевелить даже глазными яблоками.
«Ладно, - подумал Дима. - Попробуем постепенно».
        Начнем с дыхания.
        Сейчас Дима не чувствовал, что дышит, но он определенно дышал, иначе уже умер бы.
        Итак, представляем себе дыхание. Представляем, как расширяется грудная клетка, как воздух втекает внутрь, наполняет легкие, всасывается в кровь…
        Дима по-прежнему ничего не чувствовал, тем не менее что-то происходило. Апатия немного отступила, зато очертания светильников на потолочной панели почему-то начали расплываться.
        Дима не знал, хорошо это или плохо, но продолжал свой аутотренинг и даже внес в него поправку. Теперь вместо «спокойного дыхания» он представил более интенсивное. Мощный плавный вдох, короткая задержка, резкий выдох… Такому дыханию учили на тренировках. Концентрация и пробуждение боевого духа…
        Источники света совсем расплылись, превратившись в концентрические размытые круги. Эти круги «плавали» над Димой, вызывая нечто вроде головокружения (хотя какое может быть головокружение у того, кто не чувствует головы?), и тут Дима мигнул. По собственной воле.
        То есть он не сразу понял, что мигнул. Просто «картинка», которую он видел, вдруг снова стала резкой. А потом сдвинулась, захватив кусочек стены. Это была победа. Его глазные яблоки снова двигались…
        Сколько времени потребовалось Диме, чтобы снова научиться опускать и поднимать веки, определить было трудно. Много. Но он ощущал душевный подъем. Дело пошло, пошло… Минута ликования… И невероятная усталость. Дима попытался воспротивиться нахлынувшей слабости, но сознание заволокло туманом, и он вырубился.

* * *
        Карлссон поднимался по узкой каменистой тропке. Он крался так осторожно, что его не заметил бы и леший, случись такой в Скансене. Разыскать сидов в этом огромном холмистом парке оказалось проще простого. След был настолько отчетлив, что Карлссон насторожился. Два варианта: либо Ротгар твердо уверен, что его никто не станет выслеживать, либо он готовит какой-нибудь пакостный сюрприз. Зная Ротгара, Карлссон скорее ожидал второго. Он мельком пожалел, что не взял Хищника. Но нельзя было бросить Катю без защиты. Придумав разные сложные машины, человечки, сами того не зная, дали сидам огромное преимущество. Это хитрое племя, само не способное придумать даже тачку, мгновенно усваивало любую чужую придумку. И пользовалось ею даже успешнее самих изобретателей. Тролли же воспринимали новое с недоверием и неохотой. Тролли всегда были консервативны.
        Даже гномы, и те приспосабливались лучше, чем неторопливое племя огров. Вот почему Ротгар мог в считанные часы оказаться в Санкт-Петербурге, а Карлссон ни за что не согласился бы подняться в воздух на железных машинах человечков. Даже не потому, что тролли исконно не доверяли железу, - за последние века они вынуждены были к нему привыкнуть. Но оторваться от матери-земли… Что может быть страшнее для тролля? Пожалуй, только сам тролль, обезумевший от того, что земли под ним нет!
        Подвергать Катю риску встретиться с Ротгаром один на один Карлссон не мог. Малышка не должна достаться сиду. И все-таки жаль, что с Карлссоном нет Хищника. Вдвоем им не страшен самый хитрый, самый могучий Туат’ха’Данаанн. А Ротгар, надо отдать ему должное, сильнейший и опаснейший из всех сидов, с которыми когда-либо сталкивался Карлссон. Хотя бы потому, что, в отличие от остальных представителей Туат’ха’Данаанн, Тил’вит’Тег и прочих, Ротгар все еще не стал пищей…
        А может, это и к лучшему, что Хищника сейчас нет рядом. Карлссон с огромным удовольствием уничтожит этого сида сам. Считается, что съесть врага такой силы - большая удача, ведь жизненная сила сида переходит к тому, кто его съел. И все же Карлссон не станет есть Ротгара. Вдруг вместе с силой к Карлссону перейдет и его подлость. А более подлого, гнусного и коварного сида на земле попросту нет. Последние триста лет Карлссон был в этом абсолютно уверен. Нет, он не станет есть врага. Он разорвет его собственными руками. Втопчет в землю. Превратит в кучку слизи и грязи. Такое даже черви не станут жрать. Вот это будет месть, когда бестелесная часть сида увидит, во что превратилось его прекрасное тело.
        Могучий и грозный, Охотник стелился над землей, тень среди теней. Ночь - его время. Впрочем, сиды тоже предпочитают ночь дню.
        Двойной след уходил в дальнюю часть парка, на вершину холма. Теперь уже не только след вел Карлссона. Охотник чувствовал близость добычи.
        Вопрос: зачем Ротгар прихватил с собой полукровку Карину? Как партнера для своих поганых обрядов? Или чтобы в случае опасности пожертвовать ею, как он пожертвовал Селгариным?
        Запах усилился, Карлссон стал двигаться еще осторожнее, согнувшись, по-звериному, уже не на двух, а на четырех конечностях. А когда в плотной стене елей наметился просвет, тролль и вовсе припал грудью к земле. К прогалине он подобрался ползком, залег на опушке, укрывшись под низкими еловыми лапами, и замер. Только когда его внутренние токи растворились в живых эманациях земли и растений, тролль позволил себе чуть-чуть приподнять голову и посмотреть на своего врага.
        Да, это был он, Туат’ха’Данаанн Ротгар, старинный недруг Карлссона. В непринужденной позе стоял он в центре заросшей мхом поляны, а вокруг него, как цепь сигнальных огней, светилось кольцо грибов шагов пяти в поперечнике. В этом дурном свете Ротгар казался бледным, как обескровленный труп. В воздухе висел сладковатый грибной запах, настолько сильный, что почти заглушал все остальные запахи. Карлссон расширил ноздри, принюхиваясь… Где же второй сид? Что задумал Ротгар? Зачем он торчит на этой лужайке среди напоенных колдовством поганок? И что это за колдовство? Похоже на дурной круг сидов. Такими они ловят и калечат человечков. Но вокруг на расстоянии двух тысяч шагов не было ни одного человечка. Сид должен это чувствовать.
        Ротгар топтался на месте. Никакого оружия при нем Карлссон не видел. Сид казался таким беззащитным, доступным… Он был так близко…
        Нет, сказал себе Карлссон. Это Туат’ха’Данаанн. Туат’ха’Данаанн всегда опасен. А если кажется, что он не опасен, значит, он опасен вдвойне. И еще эти поганки. Они торчат здесь не просто так!
        Карлссон уставился на грибной круг.
        Конечно, он много раз слышал о кругах сидов. Нет такого тролля, который бы о них не знал. Среди троллей о кругах сидов рассказывали разные байки. Говорили, что круг возникает сам собой, когда сиды желают высосать пару-тройку людишек. Говорили, что сиды выращивают его из своей собственной крови для каких-то мерзких обрядов. Еще ходила байка, что никакое это не колдовство, и всё дело в поганках. Круг - просто плантация грибов, из которых сиды делают особое масло, свой эльфийский деликатес. Были и совсем невероятные истории: будто круг - это не что иное, как сидова танцплощадка. А если в такой круг угодит смертный, то его ноги сами пустятся в пляс, и он не сможет остановиться, пока сиды его не высосут досуха. Одно было бесспорно: для людишек такой круг опасен. И еще один факт: среди известных Карлссону троллей не было никого, кто видел бы сидов круг собственными глазами.
        В какой-то момент Карлссон даже забыл о своей ненависти. Любопытство пересилило. Зачем Ротгар соорудил этот круг? Для кого и для чего? Во всяком случае, танцевать он явно не собирался.
        Карлссон принюхался еще раз… И почувствовал нечто такое, что вызвало у него беспокойство. У сида изменился запах. Карлссон знал это наверняка - несмотря на густой аромат, исходящий от поганок. Еще одна загадка…
        Ротгару надоело стоять, и он принялся прохаживаться внутри круга. Остановился, зевнул, покосился на ельник, как раз туда, где затаился Карлссон. Карлссону показалось, что Ротгар его видит, но это, конечно, был вздор. Никто не может увидеть тролля, который не хочет, чтобы его увидели. Карлссон был в этом уверен.
        Ротгар поглядел на часы, в точности как человек, который кого-то ждет. Кого?

«Неужели меня?» - подумал Карлссон.
        Как он догадался? Хотя, если подумать, догадаться нетрудно. Ротгар знает, что Карлссон неотступно его преследует. И наконец настиг.
        Пора было действовать. Но Карлссон медлил. Интуиция подсказывала ему: тут явный подвох. Какая-то подлая эльфийская хитрость. Возможно, разумнее сейчас отступить. Сид отступил бы наверняка. Человек - возможно. Тролль - никогда. Карлссон приподнялся, раздвигая колючие ветки. Сейчас или никогда…

* * *
        Дима очнулся и завопил от ужаса. Вернее, испустил что-то вроде хриплого оха. Дело в том, что, придя в себя, Дима забыл, что с ним произошло, и попытался встать. Но не тут-то было. Да что там, любой завопит, когда, проснувшись, почувствует, будто на нем комфортабельно расположился бегемот. Конечно, бегемот был виртуальный, однако ощущение неподъемной массы, взгромоздившейся сверху и распластавшей Диму на полу, было очень даже реальным.
        Вот поэтому Дима и заорал, отчаянно напрягая голосовые связки. А поскольку связки напрягались плохо, то вместо вопля у него вышел простуженный сип.
        И тогда Дима вспомнил, что стал мишенью для опробования «эльфийской стрелы». И ужас сменило ликование. Разумеется, не потому, что он валялся на ковре непрожаренным блином, а потому, что он снова ощущал свое тело. Ну да, ощущения были довольно неприятные, но они - были. А это значит, Димин позвоночник цел и паралич вызван совсем другими причинами.
        Дима воспрял духом и с новыми силами вступил в борьбу за власть над собственным телом. Через несколько минут он уже вовсю шевелил пальцами, строил всевозможные гримасы, открывал и закрывал рот, высовывал язык… В общем, посторонние наблюдатели могли бы счесть, что Дима спятил.
        Могли, но не сочли.
        Сопя от усердия, Дима шевелил пальцами правой руки. Повернув голову, насколько удавалось, и скосив глаза, Дима мог видеть не только положительный результат своих усилий, но и часы над дверью. Оказывается, прошло не так уж много времени, с тех пор как он грохнулся на ковер. Выходит, все не так скверно, как казалось. И что особенно приятно, транс, в который ввела его Карина, прошел. Пропало ощущение полного отсутствия собственной воли, которое в минуты просветления приводило Диму в бессильную ярость. Правда, Диму снова начала мучить совесть. Он ведь прекрасно помнил разговор Карины и Ротгара. И он знал, куда они пошли. Какой-то Скансен.
        Дима не знал, где этот Скансен. Но был уверен, что сможет его найти. Через какое-то время Дима приведет себя в порядок и отправится туда. Лишь бы только Карлссон сразу не сунулся в ловушку. Лишь бы удалось перехватить его и предупредить. И тогда пусть этот поганый эльф пеняет на себя! Кто предупрежден - тот вооружен. Карлссон с Хищником сотрут Ротгара в порошок. И эту стерву Карину заодно. «И все-таки жаль, если Хищник сожрет такую красивую женщину», - мелькнула мысль.

«Не женщину - сида! - поспешил разделаться с провокационной мыслью Дима. - Коварного и подлого сида!»
        - Эльфов надо мочить! - вслух произнес он. Получилось неплохо, внятно. Еще немного
        - и он сможет говорить как нормальный человек.
        И руки уже двигались. Правда, они были вялые, как сардельки, но это уже ерунда.
        Дима собирался с силами, чтобы перевернуться набок, когда услышал шаги в коридоре. Шаги были очень тихие и очень быстрые. Как будто группа людей рысцой бежала по коридору, стараясь не шуметь. Этакий приглушенный неровный топот.
        Дима замер.
        Шаги стихли. По ту сторону двери. Шевельнулась ручка. Еще раз. Заперто. Однако в дверь никто не постучал. Вряд ли это обслуга или служба безопасности отеля. Или полиция.
        Если они обнаружат Диму в чужом номере, без документов? А следы крови на ковре? Нет, ничего хорошего из этого не выйдет. Шведского Дима не знает, да и по-английски тоже не очень…
        Ручка шевельнулась снова. В замке что-то хрустнуло.
        А что, если это воры? Что будет, если они вскроют замок? Пожалуй, этот вариант еще хуже, чем полиция. Эти могут попросту пришибить беспомощного человека на ковре…
        В замке снова что-то хрустнуло. Удар! Дверь распахнулась. Пинок отбросил полупарализованного Диму в угол. Комната наполнилась рыком и топотом. Секунда - и Диму снова перевернули навзничь. Сверху нависли страшные, совершенно нечеловеческие рожи. Самая отвратительная оскалила зубы, и, брызжа слюной, прорычала что-то по-шведски…
        Даже знай Дима шведский, все равно не смог бы ответить. У него от страха отнялся язык.
        Рывок - голова Димы запрокинулась, открывая горло…
        Но тут появился еще один урод и врезал кулачищем тому, что нацелился впиться Диме в горло. Тот выпустил Димину шевелюру (Дима взвыл - похоже, он лишился половины волос) и кинулся на обидчика.
        Дима наблюдал битву титанов из очень невыигрышной позиции, потому не видел ничего, кроме топчущих ковер здоровенных ножищ. Но даже будь у него место в амфитеатре, он все равно мало что успел бы разглядеть. Бой был скоротечен. Пара секунд - и один из противников отступил, а второй сцапал Диму, обнюхал его, распахнул пасть. Дима зажмурился… Что-то мокрое и шершавое проехалось по Диминому лицу… Потом - страшный удар по спине. Дима вскрикнул… И вдруг понял, что тело снова повинуется ему. Паралич прошел.
        Дима открыл глаза, увидел вокруг уродливые морды - и ему снова захотелось зажмуриться.
        Тот, кто держал Диму, рявкнул (надо полагать, это был вожак, потому что остальные тут же подались назад) и разразился длинной тирадой.
        - Ай донт андестенд! - мотнул головой Дима.
        Вожак ухватил Диму за шкирку и поволок в ванную. Роскошный люксовый санузел был забрызган кровищей. В ванне-джакузи - черно-багровые ошметки… Диме стало худо. Желудок прыгнул к горлу, и Диму вывернуло.
        Вожак отпустил его, и Дима, шатаясь, выбрался из ванной.
        Там его встретило хоровое рычание. Банда оборванцев, смахивающих на слегка очеловеченных горилл, вооруженных дубинками, кусками арматуры и тому подобным, сунулась к нему, но вожак опять рявкнул - и расчленение Димы на составные части было вновь отложено.
        Вожак навис над Димой. Высотой вожак был под два метра. И метра полтора в ширину.
        - Вап эр сид? Вартйик хан? [Где сид? Куда он ушел? (Шведск.)]
        - Сид? - Дима наконец допер, кто перед ним. Тролли. - Скансен! - сказал Дима. - Сид гоу, тьфу, сид вент ту Скансен. Хи вонт ту кил Карлссон. Карлссон энд хиз предатор! Ду ю андестенд? [Сид пошел в Скансен. Он хочет убить Карлссона. Карлссона и его Хищника. Понятно? (Англ.)]
        - Карлссон? Йэгарэ Карлссон? Шэннер ду Карлссон? [Карлссон? Охотник Карлссон? Ты знаешь Карлссона? (Шведск.)]
        - Йес. То есть, йа. Ай ноу Карлссон [Да. Я знаю Карлссона. (Англ.)] .
        - Нэй? - Тролль свирепо оскалился.
        - Йа! Карлссон - йа! - выкрикнул Дима. - Карлссон - май френд [Карлссон - мой друг. (Англ.)] . - Он стукнул себя в грудь. - Сид гоу ту Скансен.
        Тролль взлохматил и без того косматые волосы. Задумался. Кажется, понемногу въезжал в то, что говорил Дима.
        - Карлссон йагар эфтер сид… [Карлссон гонится за сидом… (Шведск.)] , - подал голос другой тролль.
        - Ней! Дэт эр сид сом вилль фонга Йэгарэн![Нет, это сид хочет поймать Охотника! (Шведск.)]
        - Скансен! - снова выкрикнул Дима. - Сид - Скансен!
        - Скансен? Эр дэ дэн сом лиггер вид Юргордэн? [Скансен? На острове Юргордэн? (Шведск.)]
        Похоже, до вожака дошло. Он прорычал короткую команду. Два тролля ухватили Диму, буйная ватага вывалила из номера в коридор и понеслась по коридору. Дима (его несли так быстро, что он почти не касался ногами ковра) успел увидеть работницу отеля, уронившую голову на стол, лифтера, распростертого на полу, открытые двери лифта…
        Лифтом тролли не воспользовались. Выскочили на лестницу и устремились наверх.

«Это же последний этаж, - подумал Дима. - Там же крыша».
        И оказался прав. Это была именно крыша.
        Путь до Скансена запомнился Диме как стремительный полет по предельно экстремальным траекториям. Нечто подобное Дима испытывал на американских горках. Но здесь в качестве механического фиксатора выступали цепкие троллиные лапы, а вниз и вверх Диму швыряло с такой скоростью, что он не успевал даже пугаться, а только таращил глаза и глотал воздух. Тролли неслись по крышам чудовищными прыжками. Если путь им преграждало ущелье улицы, они попросту перепрыгивали с крыши на крышу. Разрыв шириной метра четыре не был для них препятствием. А если расстояние было побольше, то парочка троллей, раскачав, перекидывала Диму на ту сторону. Там его ловили, и гонка продолжалась. Бывало, впрочем, что на ту сторону улицы перебирались по трубам, а то и по каким-то растяжкам…
        На первой же минуте верхолазного кросса Дима зарекся смотреть вниз. Но через некоторое время (когда понял, что все равно не уронят) он даже начал получать удовольствие от этой гонки.
        Когда крыши кончились, тролли спустились по какой-то глухой стене, стремительно пересекли набережную (двое-трое прохожих, заметивших странную компанию, вероятно, решили, что всё это им пригрезилось), нырнули под какой-то мост, по-обезьяньи перебрались на другую сторону реки, но на берег не вышли, а метров тридцать тащились по пояс в воде. Когда они наконец выбрались на какую-то скудно освещенную аллею, с железными воротами, украшенными фигурками оленей, Дима, естественно, промок до нитки. По аллее, впрочем, тролли бежали недолго - пару минут. Потом ломанулись напрямик, через кусты. Дима только успевал жмуриться и прикрываться руками, чтобы бившие по его лицу ветки кустов не выхлестнули глаза.
        Гонка кончилась. Диму бесцеремонно бросили на землю. Вернее, на травку. Дима сел и обнаружил с одной стороны нечто вроде небольшого сквера, с другой - заросшую растительностью решетку. А чуть дальше - стоящие на травке мотоциклы. И своих новых знакомых, троллей, столпившихся вокруг чего-то (или кого-то), лежащего на земле. Дима с кряхтеньем поднялся и побрел к ним. Впоследствии он пожалел, что не воспользовался моментом, чтобы дать деру. Хотя не факт, что его побег удался бы. Тролли, когда требовалось, могли передвигаться очень быстро.
        Первым делом Дима опознал мотоциклы. Вернее, номера на них. Номера были российские. Более того - питерские.
        А вот лежащего он узнал не сразу. Но все-таки узнал. Шурин. Приятель Коли Голого. А метрах в трех еще один из той же тусовки - здоровенный, весь в черной коже…
        Вожак троллей склонился над телом Шурина, обнюхал его, что-то сказал своим приятелям, и они разбрелись по окрестностям. Двое с явной неохотой отправились вдоль ограды. Еще один поплелся по дорожке в сторону дворца. Да, здесь имелись не только тролли, но и нечто вроде средневекового замка. Его подсвеченная крыша и верхняя часть стен были отлично видны с того места, где стоял Дима. А справа, за деревьями, виднелся еще и памятник. Конная статуя. Впрочем, ситуация была не самая подходящая, чтобы любоваться достопримечательностями. Вожак троллей был того же мнения. Он свирепо уставился на Диму своими горящими злобными глазками и выдал фразу по-шведски, вновь помянув сида.
        - Сам вижу, что его здесь нет, - буркнул Дима.
        - Вап эр сид? - настаивал тролль.
        - Да откуда я знаю!
        Здесь не было Ротгара. И Карлссона тоже не было. Дима знал: Карлссон не бросил бы Шурина. И Коля - тоже. Вывод был прост: Дима опоздал.
        Глава двадцать первая
        Эльфийское колдовство в действии
        Философы-теоретики насчитывают у пещерных троллей пять основных видов наслаждения.

1. Совершенное наслаждение, называемое иначе наслаждением всех чувств.
        Тролль осознанно выбирает объект наслаждения, без спешки выслеживает его, ловит, потом правильным образом готовит и съедает в кругу друзей и близких.

2. Краткое наслаждение.
        Тролль ловит пищу, давит - и ест сырой прямо на месте. Сей вид наслаждения считается допустимым для очень голодного тролля, но постоянно практиковать его не рекомендуется.

3. Прерванное наслаждение.
        Таковым может стать любой из видов наслаждения, если в разгар его появляются нежелательные участники: охотники, вооруженные сиды, соплеменники источника наслаждения либо не приглашенные к участию соплеменники наслаждающегося.

4. Продленное наслаждение.
        Этот вид наслаждения практикуют опытные тролли. Заключается он в том, чтобы сначала вдоволь погонять объект по горам, а после без спешки употребить с соблюдением всех правил первого вида наслаждения.

5. Экстремальное наслаждение.
        Этот вид практикуется крайне редко, хотя многие из троллей, особенно молодых, мечтают о нем. Меньшая часть троллей пытается воплотить мечту в жизнь, но насладиться экстремальным видом наслаждения удается лишь отдельным, особо продвинутым представителям тролльского народа.
        Этот вид наслаждения заключается в охоте на высших сидов.
        Коля, Шурин и Баран сидели на траве, курили и разговаривали вполголоса, поглядывая на ворота, за которыми скрылся Карлссон.
        За воротами было темно и тихо. Прошло уже не меньше часа, как ушел Карлссон. С тех пор из леса не донеслось ни одного необычного звука - ни голосов, ни выстрелов, ничего.
        Парни заскучали, к тому же проголодались. То есть они, конечно, поужинали на пароме, но свежий воздух и праздное времяпрепровождение замечательно возбуждают аппетит.
        - Это ж надо было найти место для стрелки, - ворчал Шурин. - Хоть бы заранее нас предупредил, мы бы пивком запаслись…
        - Эх, я бы сейчас литра два принял… - мечтательно произнес Баран. - С сухариками, с рыбкой копченой…
        - Рыбка здесь хороша, - поддержал тему Шурин.
        - Да и пиво тоже неплохое, - подхватил Баран.
        Минут десять они обсуждали сравнительные достоинства спиртосодержащих напитков и подобающей каждому из них закуски.
        Коля Голый в разговоре не участвовал.

«Надо было все-таки пойти с Карлссоном, - думал Коля. - Может, сейчас пойти? Или нет… Карлссон - он такой… Еще обидится».
        - Чувствую, мы тут заночуем, - зевнул Шурин. - Слышь, Колян, а может, в мотель двинем? А то еще копы явятся… Они тут злые. И шустрые. Не то что у нас. Выскакивают, как черт из коробки. Стукнет кто-нибудь из добропорядочных шведов: тусуются, мол, тут трое подозрительных пацанов…
        - Отбрешемся, - буркнул Коля. - Законов ихних мы не нарушали.
        - Эх, надо было спальники взять, - пробормотал Шурин.
        - Лучше - баб, - сказал Баран. - Баба, она теплей спальника.
        И загоготал.
        - Ну-ка ша! - скомандовал Коля. - Кто-то идет…
        Точно, быстрый стук каблучков по асфальту. Не из-за ворот, а с другой стороны, откуда приехали они сами. Из-за деревьев показалась женская фигура. Стройная, изящная девушка с длинными светлыми волосами направлялась прямо к ним.

«Это еще что за явление? - подумал Коля. - На „ночную бабочку“ вроде не похожа… Тогда какого хрена?»
        Девушка остановилась у края газона, оглядела всю компанию, каждого - отдельно. И мотоциклы - тоже отдельно.
        - Хай, бэби! - приветствовал ее Шурин, вложив в эту фразу большую часть познаний в английском языке. - Не страшно тут гулять одной?
        Незнакомка окинула байкера холодным взглядом. Лицо у нее было чрезвычайно красивое, но строгое и какое-то напряженное, руки - в карманах плаща.

«Может, из здешнего персонала? - подумал Коля. - Сейчас увидит, что калитка сломана, и вызовет охрану. Интересно, что у нее в карманах? Очень может быть, что ствол. Такая пальнет - и приплыли. И здешний суд ее верняк оправдает. Только на наши рожи глянет - и сразу оправдает».
        - Ай лав ю! - продолжал валять дурака Шурин. - Типа, ю нот хоррор по ночам одна гулять, то есть как это… Найт ю гоу онли ван… Колян, подскажи чего-нибудь англицкое…
        Коля намеревался подсказать Шурину закрыть пасть, но не успел.
        Девушка неожиданно улыбнулась:
        - Зато вас тут целых трое, да? - произнесла она по-русски без малейшего акцента. - Это очень хорошо!
        У Шурина заблестели глаза.
        - Так ты русская? Ну, круто! Какая встреча! Как насчет оттопыриться?
        - Обязательно! - Девушка улыбнулась еще обольстительнее, вскинула руку.
        Коля непроизвольно дернулся, но увидел, что в руке ее ничего нет. Открытая ладонь, направленная на Шурина.
        Коля облегченно вздохнул…
        И тут Шурин издал горлом странный звук и осел на землю.
…Карина тоже вздохнула. С облегчением. До последнего мгновения она опасалась, что без помощи Ротгара с «эльфийской стрелой» у нее ничего не выйдет.
        Коля тупо посмотрел на упавшего приятеля, перевел взгляд на Карину.

«Чем это она его? - промелькнула у него мысль. - Какая-нибудь импортная хреновина?
        Между упавшим Шурином и девушкой - метра три. До Коли - втрое больше. Слишком далеко для броска…
        - Ты че творишь! - закричал Баран. - Мы ж тебе ничего плохого…
        Карина быстро развернулась на шаг, направила на него ладонь - и Баран завалился набок.
        Теперь Коля точно видел, что в руке у девушки ничего нет. И во второй руке - тоже.
        Ничего себе!
        Коле очень захотелось сделать ноги, но бросать своих - не его стиль.
        - Спокойно, детка, - произнес он, поднимая руки и делая шаг вперед. - Видишь, у меня ничего нет. Я не хочу неприятностей. Давай спокойно поговорим…
        Может, это газ какой-нибудь? Баллончик, заделанный в часы, или типа того…
        Хотя нет - пшика или хлопка, тем более - треска разряда Коля не слышал. Это точно.
        Девушка в третий раз вскинула руку. На этот раз ее ладонь смотрела на Колю. Обычная ладонь, узкая, изящная…
        Коля не зажмурился. В обоих смыслах. То есть остался жив. И глаза закрывать не стал. Он даже в дуло пистолета смотрел, не щурясь, не то что на женскую ладошку. Не зажмурился, однако приготовился и зажмуриться, и задержать дыхание, если это все-таки газ…
        Ничего не произошло.
        Девушка дернулась, выкрикнула что-то не по-русски, потом отпрянула, развернулась, шмыгнула в калитку и была такова.
        Коля бросился к Шурину. Встряхнул его. Шурин был - как ватный. Глядел, не мигая. Но - живой. Жилка на шее билась. А смотрелся, как жмур. Что ж она с ним сделала, эта сучка?
        - Ах ты дрянь, - пробормотал Коля. - Ну, сучка! Ну ты мне ответишь! - И, охваченный холодной яростью, бросился вслед за девкой.
        Он был уверен, что через пару минут догонит стерву. Коля отлично видел в темноте - от него не спрячешься. А бежать… Пусть бежит. На каблучках не особо побегаешь…

* * *
        Карлссон смотрел на заклятого врага. Один стремительный бросок - и всё. Карлссон почти физически ощущал, как его пальцы сминают горло сида, давят хрящи; как сипит раздавленная трахея; как бьется в агонии прижатый к земле сид… Всего один бросок…
        Карлссон медлил. Что-то было не так. Простая, как удар дубины, натура тролля боролась в нем с многовековым опытом Охотника…
        Карлссон медлил. Будь на месте Ротгара любой другой сид, пусть даже и Туат’ха’Данаанн, Охотник не колебался бы. Но смерти этого сида Карлссон жаждал не как Охотник. К этому сиду у Карлссона - особый счет. Личный. И Карлссон-Охотник должен был учитывать эту жажду, которая могла толкнуть его на опрометчивые действия. Слишком многое в Карлссоне требовало: атакуй. Ни один огр в такой ситуации не колебался бы и мига. Но Карлссон-Охотник понимал: у него нет права на ошибку. Не он создал эту ситуацию. Не он выбрал место. Выждать…
        Туат’ха’Данаанн посмотрел в его сторону. Это хорошо. Если бы сид знал, где затаился тролль, то вряд ли стал бы на него смотреть. Чтоб не спугнуть.
        Так полагал Карлссон.
        Запах сида, пробивавшийся сквозь одуряющую вонь поганок, сводил его с ума. Всего один длинный бросок… Карлссон подобрался. Нашарил ногой толстый корень - опору для стремительного рывка…
        И тут Карлссон услышал крик.

«Со стороны ворот», - определил тролль.
        Кто-то напал на Колю и его друзей. Или они напали на кого-то…
        Все это не имело значения, если нападение не было связано с сидами. Но Карлссон мгновенно расслабился. Атака откладывалась. Охотник решил выждать.
        И дождался.
        - Стой, дрянь! Стой, сука!
        Рев Коли Голого Карлссон ни с чем не спутал бы. Коля ломился через кустарник, как взбесившийся буйвол. Его топот почти заглушал легкие шаги той, кого Коля преследовал. Преследуемая же бежала молча и очень быстро. Так же быстро, как преследователь.
        Карлссон припал к земле. Он учуял запах той, кого гнал хозяин «Шаманамы». Учуял, узнал и огорчился, что послушался Катю и пощадил сида-полукровку. Надо было и ее скормить Хищнику.
        Карина пронеслась мимо него с быстротой лани, вылетела на поляну и бросилась прямо к Ротгару.
        - Не действует! - завопила она в ужасе. - На этого не действует! Ротгар, помоги!
        И тут из кустов вывалился громадный байкер.
        Ротгар на мгновение опешил, когда из леса вместо ожидаемого Охотника выскочила перепуганная полукровка, преследуемая по пятам здоровенным мужиком.
        Но Туат’ха’Данаанн понадобилась всего секунда, чтобы разобраться в ситуации.
        - В сторону, идиотка! - рявкнул он.
        Карина метнулась вбок, Ротгар вскинул руку и влепил в грудь человека полновесную
«эльфийскую стрелу». Смертный после такого удара становился не бойчее гнилой морковки, но Коля «стрелы» как будто не заметил. С ходу он влетел в круг и заехал кулачищем Ротгару в скулу.
        - Н-на, гадина!!!
        Ротгар принял удар достойно. Удержался на ногах, схватился за пряжку пояса…
        Но нет - время для «последнего довода» еще не наступило.
        Грозный рык байкера перешел в вопль боли. Почва под его ногами внезапно превратилась в жидкую грязь, обжегшую смертным холодом. Коля шарахнулся назад, попытался выбраться из трясины, потерял равновесие и упал. Падая, он ухитрился ухватить Ротгара за ногу и так рвануть, что эльф тоже шлепнулся на землю. Густо запахло грибами и плесенью, воздух над кругом заметно потеплел. Поганки налились пульсирующим светом. Круг заработал.
        Коля отчаянно дергался, извивался, пытаясь выдраться, освободить увязшие ноги, но земля не отпускала его, втягивала его в себя, будто настоящая трясина. Только эта трясина жгла, как огонь. Коле казалось, что он угодил в котел с кипящей смолой. От жуткой боли он потерял всякое представление о том, где находится и куда попал. С безумной силой он вцепился в ногу Ротгара. Эльф яростно колотил его свободной ногой и пытался выползти из круга.
        Коля тяжким грузом волокся за ним.
        Туат’ха’Данаанн рванулся из последних сил и оказался за пределами кольца.
        Коля, повисший на нем, как питбуль, пропахал каблуками своих «казаков» полосу поганок. Грибы погасли… Но угасли и силы Коли.
        Пальцы его разжались, и Ротгар, воспользовавшись моментом, изо всех сил ударил его ногой в висок.
        Впрочем, в этом не было необходимости. Круг не собирался выпускать добычу.

* * *
        В тот момент, когда Коля Голый вступил в круг поганок, на Карлссона обрушился невидимый удар. На полянке рождалось нечто ужасное. Чудовище, вскормленное кровью тролля и алчущее крови тролля. Его было невозможно победить, потому что его сила не была силой сидов.
        Впервые в жизни Карлссон ощутил себя беспомощной добычей. Мерцающие поганки виделись ему сотнями щупалец, которые тянулись к нему, чтобы затащить в бездонную липкую пасть.
        Тролль зажмурился и свернулся клубком под елью, стараясь стать маленьким и незаметным. Так вот что такое эльфийский круг, думал он, скорчившись, терзаемый первобытным ужасом. Вот почему о нем не мог рассказать ни один тролль! Карлссону хотелось вскочить и бежать изо всех сил, как можно дальше от этого жуткого места. Но алчная сила властно тянула его на поляну. Карлссон вцепился в мох. Его била дрожь. Он напрягал всю свою волю, не позволяя телу подчиниться этому приказу…
        И вдруг все кончилось. Непереносимая боль ушла.
        Словно лопнул нарыв.
        Карлссон лежал под елью, приходя в себя, понемногу восстанавливая силы. Он чувствовал себя так, будто его только что едва не разорвали пополам. Но в последний момент почему-то решили оставить в покое.
        На поляну он не смотрел. Он знал, что там Коля. Скорее всего, мертвый, сожранный чудовищем. И перепуганный до смерти сид-полукровка. И тот, кто создал эту ловушку. Ротгар. Но у Карлссона не осталось сил, чтобы сражаться.
        Совершенно измотанный, он пополз прочь, подальше от страшного круга.

* * *
        - Да покарает богиня всех огров и их отродье! - Разъяренный Ротгар обозревал картину разгрома. Эльфийский круг выглядел так, словно на нем разворачивался экскаватор. Повсюду валялись клочья мха, чернели проплешины, воняли раздавленные поганки; четкий круг превратился в кривую пунктирную линию. Поганки больше не пылали мертвенным светом, а слабо фосфоресцировали. Не ярче обычной гнилушки.
        У ног эльфа валялся байкер. Ловушка уже всосала его почти наполовину, но ублюдок был жив. Пока жив. Ротгар подавил искушение немедленно размозжить голову проклятому отродью. Но нет, это была бы слишком легкая смерть для того, кто посмел испортить игру Туат’ха’Данаанн. Он сдохнет медленно. Живучесть, которую отродье унаследовало от огров, обернется ублюдку боком.
        - Что случилось? - раздался робкий голос.
        Карина поднялась, отряхнула налипшие на плащ хвоинки.
        - Не сработало?
        Ротгар испытывал острое желание раз и навсегда лишить полукровку способности болтать языком. Но взял себя в руки. Дурочка еще нужна ему.
        - Отлично сработало! - с сарказмом ответил он.
        - Но ты же говорил…
        - Что я говорил?! - рявкнул Ротгар так, что Карина вздрогнула и попятилась.
        - Говорил, что людям она не опасна, а это же человек…
        - Этот ублюдок, которого ты притащила за собой, не совсем человек. В этой падали,
        - Ротгар злобно пнул бесчувственного байкера, - течет кровь троллей.
        Карина опасливо посмотрела на Колю.
        - Я не смогла поразить его стрелой, - виновато сказала она. - Я все испортила. Прости меня.
        - Конечно, не смогла, - проворчал Ротгар. - Он невосприимчив к нашей магии. Как тролль.
        - Как тролль… - пробормотала Карина… и вдруг ахнула: - Тролли! А где же настоящие тролли?
        Ротгар мрачно посмотрел в сторону ельника:
        - После того шума, который мы тут устроили, глупо надеяться на успех. Охотник сюда не вернется.
        - Но Хищник…
        - Если тебя это утешит, Хищника тут и не было. Только Охотник. Я его чуял. Он прятался в засаде за теми деревьями и почти решился выйти, когда ты притащила это отродье.
        Ротгар замолчал. Карина долго не осмеливалась нарушить тишину.
        Наконец она спросила:
        - Что теперь будем делать?
        - Уберемся подальше отсюда. Я не в той форме, чтобы гоняться за Охотником. Слишком много крови и сил потерял, выращивая круг. Пошли отсюда.
        - Ас этим - что? - Карина указала на байкера. - Бросим тут? А если его найдут?
        - Не найдут. Хоть он и не чистокровный огр, но троллиной крови в нем хватит, чтобы ловушка засосала его целиком. К рассвету здесь будет свежая травка. И никаких следов.

* * *
        Восходящее солнце брызжет на воду белым золотом. Катя сидит в удобном кресле.
        Метрах в пяти от нее спят на коврике двое, парень с девушкой. Видно, решили сэкономить на каюте.
        Кате они не мешают.
        За толстым стеклом проплывают шведские шхеры. На поднявшихся из воды скалах, прямо на голом камне - деревья. Над зеркалом воды - клочья тумана. Верхняя палуба парома
        - выше тумана и выше камней. Катино кресло - у самого стекла. Сердце щемит от красоты этого утра.
        Рядом с Катей - баньши.
        Его никто не видит, даже Катя. Хотя она знает, что призрак рядом. Она это чувствует.
        Баньши тоже смотрит в трехметровое стекло иллюминатора. В отличие от Кати, он видел всё это: рассвет, море, лабиринт шхер - множество раз. Он знает, как это прекрасно. Знает, но ощутить уже не в состоянии. Потому что истинный ши воспринимает красоту не глазами - всем своим существом. Ши, но не баньши. Не призрак…
        Правда, он мог бы перенять то, что чувствует Катя… Баньши не делает этого. Будет еще хуже. Еще больнее. Еще острее станет понимание безвозвратной потери.
        Катя не догадывается о том, на что способен баньши. Не ведает она и о том, на что способна сама. Катя просто осознает его присутствие. И понимает, что ему плохо. Но она не знает, что тень страданий баньши передается ей - и от этого ее собственное чувство прекрасного становится тоньше и глубже. Людям свойственно больше всего ценить то, что можно потерять навсегда, а Катя - человек. Несмотря на все свои открывшиеся и пока еще неизвестные дарования, она - человек. Хрупкая семнадцатилетняя девушка, впервые оказавшаяся за границей.
        Она плохо спала ночью. Она стала слишком чувствительна. Возможно, это влияние баньши. Баньши ведь чувствует других людей, и это как-то передается Кате. Например, она всю ночь чувствовала Илью Всеволодовича. Это было довольно неприятно, потому что Илья Всеволодович вожделел к ней. Будь его воля, он бы полез к ней в постель и попытался свое вожделение удовлетворить.
        Но Илья Всеволодович не смел даже намекнуть на свое желание, потому что в каюте их было трое (баньши - не в счет), и третьим был Хищник. Его желания Катя тоже воспринимала. Хищник был голоден. Собственно, он всегда был голоден. Хищник был все еще немного обижен на Катю: ведь она выбросила останки Селгарина. Будь его воля, он вернулся бы обратно, отыскал утопленный мешок (это не так уж сложно, не зря же он подсунул Кате камень, чтобы мешок не унесло течением) и вернул утраченное. Но он не мог бросить Катю. Так же, как не мог больше считать ее пищей. А вот запах ворочающегося на койке Ильи Всеволодовича заставлял Хищника то и дело сглатывать слюну.
        Желания Хищника не очень беспокоили Катю. Они были просты и искренни, как сам Хищник. Как естественное желание пса глодать кость.
        А вот «переживания» Ильи Всеволодовича вызывали у Кати брезгливое омерзение. Будто она перемазалась в какой-то липкой дряни. Очень хотелось вымыться… Лучше бы он просто вонял. К вони привыкаешь, а к этому привыкнуть невозможно.
        В общем, спала Катя отвратительно. И едва по ту сторону иллюминатора посветлело, покинула каюту и поднялась на верхнюю палубу. Здесь тоже спали. На полу: в спальниках и просто так. Катя подумала, что здесь ей было бы уютнее, чем в комфортабельной каюте с чистым бельем, кондиционером… И с Ильей Всеволодовичем.
        Еще Катя думала о том, что будет, когда она окажется в Стокгольме. О Карлссоне. О Ротгаре. О байкерах. Об оставшейся в Питере Лейке. О Скаллигриме с семейством…
        Только о Диме она не вспомнила ни разу.
        Глава двадцать вторая

«Последний довод» Туат’ха’Данаанн
        Истинные божества порождают миф, ложные с мифа начинаются. Но есть мнение, что сами мифы - это всего лишь забавные истории, которые эльфы рассказывают друг другу.
        - Вап эр сид? - прорычал тролль.
        - Да откуда я знаю! - огрызнулся Дима. До чего все-таки мерзкая рожа у этого нелюдя.
        Дима наклонился и пощупал горло Шурина. Надеялся найти пульс. Не нашел. Возможно, он не там искал. Шея была теплая и на ощупь вполне живая.
        В больницу бы его надо.
        - Хоспитал, - сказал Дима. - Зис мен нид хелп[Этому человеку нужна помощь (англ.).
        . Медикус. Доктор.
        Тролли что-то залопотали по-своему. Опаньки… Еще кого-то волокут. Коренастый тролль уложил рядом с Шурином еще одного. Этого Дима тоже видел в «Шаманаме».
        Тролли топтались вокруг, ворчали и скалились. О цели своего прихода сюда они, похоже, забыли.
        Дима попытался привлечь внимание вожака, но тот грубо отпихнул Диму, хрипло каркнул по-шведски. Тролль, который приволок второго байкера, сгреб Диму в охапку, стиснул так, что у Димы захрустели ребра. Вожак приблизил к Диме заросшую грубым волосом физиономию, заговорил быстро и злобно, брызжа слюной и через слово поминая сидов. Если он хотел напугать Диму, то напрасно старался. Дима устал бояться. По крайней мере он сам так решил, глядя на скалящееся чудовище. Если он и боялся, то не за себя, а за Катю. Он помнил, как Ротгар сказал, что ее везут в Стокгольм. Везут к Ротгару… Вот бы «познакомить» этих тупых мордоворотов с Ротгаром. Тогда он поплясал бы!
        Дима злорадно усмехнулся. Дима не знал, что его пожелание очень скоро сбудется. Но усмехался он все равно напрасно. Вожак огров, естественно, воспринял его усмешку на свой счет. Бац! Широченная лапа отвесила Диме сочного леща. Слишком сочного. Димина голова дернулась, как у игрушечного болванчика.
        Стойкий дух Димы на некоторое время отделился от тела. И Дима не смог увидеть, как осуществилось его недавнее желание. Впрочем, это можно было считать везением, потому что встреча Ротгара и троллей закончилась совсем не так, как надеялся Дима.

* * *
        Карина, шедшая впереди, внезапно остановилась и вскрикнула. Беззвучно. Ротгар успел закрыть ее рот ладонью.
        Его суровое лицо отразилось в расширенных от ужаса зрачках полукровки.
        - Что ты трясешься? - прошипел он. - Это всего лишь шайка глупых городских попрошаек.
        - Но нам их не обойти, - испуганно прошептала Карина. - Это единственная дорога отсюда.
        - Обходить их? - презрительно произнес Ротгар. - Я - Туат’ха’Данаанн. Я не бегал от настоящих пещерных огров. А уж от этих…
        - Нет, нет, пожалуйста, не надо… - умоляюще проговорила Карина, пытаясь удержать своего спутника. - Они тебя убьют…
        - Они? Меня? С дороги, полукровка! - Ротгар грубо оттолкнул Карину и вышел из зарослей.
        Тролли столпились на площадке. Голов шесть. Вернее, шесть желудков. Голова тролля
        - это всего лишь часть тела, где находится пасть. Итак, полдюжины «желудков» копошатся перед воротами. Возможно, решили сожрать трупы тех, кого парализовала полукровка.
        Ротгара этот вариант не устраивал. Не хотелось привлекать внимание полиции. Не то чтобы он опасался полицейских… Но излишнее внимание людей может причинить определенные неудобства. Как и большинство ши, Ротгар относился к людям достаточно пренебрежительно, но охотно пользовался благами, которые могло предоставить людское сообщество. Любитель баранины не станет отказываться от овечьей шерсти. Но он не станет жать на педаль газа, когда дорогу переходит овечья отара.
        Сейчас Ротгар рассудил, что три брошенных мотоцикла привлекут больше внимания, чем три мотоцикла и два отрубившихся русских байкера. Полицейские могут прийти к выводу, что байкеры пришли в такое состояние от какой-нибудь наркотической дряни. Двое выпали, а третий куда-то убрел. Обычное дело.
        Полдюжины троллей, каждый из которых минимум в два раза крупнее Ротгара. Но, как он только что справедливо заметил, это всего лишь городские огры. Крысы-переростки. Измельчавшее и обленившееся помоечное отребье. Они бросятся наутек от одного лишь вида Туат’ха’Данаанн. А если в каком-нибудь огре глупость возобладает над трусостью, то на этот случай у Ротгара имеется «последний довод».
        Ротгар вышел на площадку и остановился.
        Тролли заметили его не сразу: толпились, шумели, словом, вели себя именно так, как и ожидал Ротгар. Право, убивать таких увальней попросту неспортивно. Тот огр, которого Ротгар использовал для ловушки, достался Туат’ха’Данаанн до смешного легко. Даже бродячий пес оказал бы более серьезное сопротивление. Иногда Ротгар с тоской вспоминал прошлые времена. Тогда тролли были действительно могучи и стремительны. Выследить и завалить такого исполина было делом весьма непростым и увлекательным. Сейчас настоящих пещерных троллей в Швеции почти не осталось. Говорят, многие переселились к своим родичам в Азию. Там отменные горы: Тибет, Гималаи, Тянь-Шань… Что ж, когда с Охотником будет покончено, придется перебираться туда.
        Ротгар не любил Азию. Ему не нравились азиатские человечки. И тамошняя нелюдь - тоже. Там слишком много таких, кто может отправить бессмертного в Мир-под-Волнами. Но жизнь без риска, без Игры - это не жизнь, а прозябание. Повелевать жалкими людишками - что может быть скучнее. Такое годится для кого-то из Тил’вит’Тег, но не для Туат’ха’Данаанн.
        Нет, - поправил себя Ротгар. - Охотник - не единственное развлечение в здешних краях. Еще есть эта девочка, Малышка… Если она окажется тем, на что надеется Ротгар, это будет невероятная удача. Все Врата откроются перед Ротгаром. Даже Врата Дану. В сравнении с этим даже Охотник Карлссон - всего лишь мелкая забава.
        Хотя, надо признать, с Карлссоном Ротгар тоже позабавился всласть. До сих пор приятно вспомнить, как этот огр выл, обнаружив то, что осталось от его самки и детеныша. Ротгар слышал этот вой за три мили. Слышал - и наслаждался. Можно было не сомневаться, что после такого «сюрприза» Охотник будет гоняться за Туат’ха’Данаанн хоть до Предела Времен. Правда, этой ночью Охотник удрал. Но он вернется. Непременно.
        Тролли наконец заметили Ротгара.
        - Сид! Сид! - заверещали они и всей шайкой бросились к Ротгару.
        Ротгар остановился. Ишь, расхрабрились. Посмотрим, хватит ли у них храбрости, когда он предстанет перед ними в облике воина Туат’ха’Данаанн. Том облике, которым с младенчества пугали этих недоумков грязные мамаши.
        Родгар остановился. И превратился.
        Человек не сумел бы увидеть превращение, но глазам троллей было доступно видение, поэтому, когда вместо обычного сида они узрели трехметрового воина, облаченного в серебристые доспехи, с пылающим клинком в руках и крыльями света за спиной, это ошеломило их получше удара дубинкой по макушке.
        Воин взмахнул мечом. Несколько огненных капель, слетевших с клинка, попали на оцепеневших троллей. Раздался пронзительный визг. Запахло паленой шерстью…
        И вся шайка, дружно развернувшись, бросилась наутек.
        Дима всего этого не видел. Но ему повезло. Вдвойне. Тролли его не бросили - унесли с собой. Впрочем, огр, который держал Диму, уволок его лишь потому, что с перепугу забыл, что от этой ноши можно избавиться.
        В общем, тролли удирали очень быстро. Без оглядки. А если бы оглянулись, то увидели бы, как из парковых зарослей появился еще кое-кто. Кое-кто, преодолевший страх…
        - Надеешься напугать меня этой дурацкой голограммой? - спросил Карлссон.
        - Ого! - восхитился Ротгар. - Какие мы, оказывается, слова знаем!
        Трехметровый воин, незримая ипостась Туат’ха’Данаанн, растаяла в ночном воздухе.
        - Долго я гнался за тобой, сид, - негромко произнес Карлссон.
        - Ну вот, ты меня и догнал, - усмехнулся Ротгар. - Тебе легче?
        - Еще нет. Но - будет, - Карлссон шагнул вперед.
        - Ты так в этом уверен? - Ротгар сделал шаг назад.
        Карина, укрывшаяся в кустах по ту сторону решетки, смотрела на двух заклятых врагов и не знала, на чьей она стороне. И Охотник, и Ту-ат’ха’Данаанн были для нее одинаково страшны. Хоть бы они друг друга прикончили…
        - Уверен. Твоя ловушка не сработала. Это и есть загадочный круг сидов? (Еще один шаг вперед.) Сотня поганок и три мешка мертвой земли?
        - Но ты струсил, тролль. (Шаг назад, левая рука - на пряжку ремня.) Ты удирал без оглядки. Как твои сородичи, увидевшие мой истинный облик.
        - Твой истинный облик - опарыши в навозной куче. (Еще шаг.) Скоро ты примешь его, я об этом позабочусь. А потом расскажу моим сородичам о ловушке Туат’ха’Данаанн. И еще одна подлость сидов станет общеизвестна.
        - Нет, - качнул головой Ротгар. - Ты никому ничего не расскажешь, Охотник Карлссон.
        Пряжка его пояса щелкнула, расстегиваясь. Взмах - и серебристая молния метнулась к шее Карлссона.
        Он отпрянул, но недостаточно быстро. Кровь брызнула из рассеченного плеча.
        - Тролли упрямы, - насмешливо проговорил Ротгар. - Они не понимают слов. Поэтому время от времени приходится прибегать к «последнему доводу». Что, продолжим нашу беседу, Охотник, или ты опять удерешь?
        - Продолжим, - мрачно сказал Карлссон.
        Кровь текла из его раны. Никак не останавливалась. Бежать было бы правильным решением. Но он - не мог.
        Глава двадцать третья

«Усадьба» Скаллигрима
        - Вчера был в этом трактире, - говорит один тролль другому. - Было неплохо. Свежее пиво, толстый трактирщик. И выпивка, и закуска. Зайдем?
        - А стоит? - спрашивает второй. - Видишь, тут написано: для троллей пива нет. Нет выпивки, значит, нет и закуски, верно?
        - Неверно, - говорит первый тролль, распахивая дверь. - Когда нет выпивки, закуска превращается просто в еду.
        - Ну, здравствуй, дом родной! - провозгласил Скалли, сдвигая крышку люка. Сверху потянуло прохладным ветерком. Лейка жадно вдохнула полной грудью чистый воздух. После полуторачасового путешествия по канализационной системе Стокгольма любой воздух покажется чистым. Железная винтовая лестница уводила наверх.
        - Лезь, чего топчешься? - подтолкнула ее в спину троллиха. - Все устали, не только ты! И в глаза не свети! Вот же подобрал братец девку неуклюжую!
        Всю дорогу троллиха на правах сестры Карлссона и в некотором роде Лейкиной золовки считала своим долгом наставлять Лейку и учить ее жизни. Надоела - страшно! Даже если у Лейки и мелькала мыслишка связать себя с Карлссоном узами брака, то теперь она твердо решила: никогда этому не бывать. Приобрести таких родственничков… Не дай Бог!
        Лейка полезла наверх. Но что ждет ее там? Она готовила себя к худшему. Если заброшенная квартира, обиталище Карлссона в Питере, кажется троллям «роскошью», то что для них - нормальное жилье? Нора, прорытая в мусорной куче?
        Лестница вывела на какую-то площадку.
        Посветив под ноги, Лейка обнаружила гладкий, довольно чистый бетонный пол. Просторное помещение, почти пустое, только у стены стояли какие-то ящики, валялись толстые деревянные балки. Заметив нечто, напоминающее токарный станок, Лейка решила, что тролли привели ее в производственное помещение, что-то вроде склада или мастерской. Лейка посветила наверх. Прямо над головой луч фонарика уперся во что-то темное, огромное, тяжелое, источающее тот самый химический запах. Черные, матово блестящие, как будто намазанные воском толстые доски уходили в темноту. В этом было что-то мистическое…
        И тут луч фонаря выхватил из темноты голову бородатого длинноволосого мужчины… Отрезанную человеческую голову! А рядом - еще одну. На этот раз - женскую. Лейка ухватилась за поручень. Ей стало нехорошо.
        - Ну что встала! - отпихнув Лейку в сторону, наверх выбралась Кунигунда.
        Луч фонаря прыгнул, «угодил» в какую-то застекленную коробку… в которой лежал скелет.
        Кунигунда толкнула Лейку еще раз. Потому что ее саму отодвинул вылезший Скаллигрим. Большой тролль устремился к нависающей над ними массе, вскинул руки, ухватился за что-то… и пропал. Не совсем, как выяснилось. Через мгновение сверху свесилась ручища:
        - Давай!
        Кунигунда пихнула Лейку, тролль ухватил ее за руку - Лейка и пискнуть не успела, как оказалась наверху. Здесь было так же темно, как в канализации, и тоже пованивало. Но не гнилью и фекалиями, а чем-то химическим.
        - Отойди, - буркнул тролль, склонился над люком и тем же манером вытянул наверх свою массивную супругу.
        - Что это? - шепотом спросила Лейка.
        - «Васа», - негромко ответил Скалли. - Выключи свой фонарь. Тут человечки повсюду понавесили разных коварных ловушек для подслушивания и подглядывания…
        Из люка выбрался Нильс, и тролль бесшумно опустил тяжелую крышку. Лейка послушно нажала на кнопку, и все вокруг погрузилось во мрак. Когда Лейкины глаза немного привыкли к темноте, она обнаружила, что откуда-то сбоку пробивается слабенький красноватый свет. «Датчики, - догадалась она. - Сигнализация. Куда же они меня притащили?»
        - Иди за мной, - еле слышно приказал Скалли, взяв Лейку за руку. Тролли цепочкой пробирались мимо ящиков, каких-то деревянных конструкций.
        Неожиданно стало гораздо светлее. Черная громада, нависающая над головой, круто ушла куда-то вверх. Лейка подняла голову и увидела огромный корабельный руль, а над ним - украшенную резьбой корму с надстройкой, уходящую на высоту третьего этажа. В стене напротив кормы находилась пустая смотровая площадка, над которой горела одинокая лампочка. Где-то в высоте смутно виднелись мачты и реи.
        - Ух ты! - восхищенно прошептала Лейка. - Старинный корабль!
        - «Васа», - повторил тролль. - Наш дом.
        Обогнув руль, он зашел под корму, за что-то потянул - и в днище открылся люк.
        - Заходи, - пригласил он Лейку и добавил с гордостью: - Добро пожаловать в усадьбу Скаллигрима! Пойдем, покажу тебе мои хоромы.
        - Ну как тебе здесь? - спросил большой тролль. - Впечатляет?
        По его голосу было ясно, какой реакции он ждет. Почтительное восхищение и священный трепет. Что ж, это справедливо. «Усадьба Скаллигрима» в самом деле производила сильное впечатление.
        Тролль и Лейка отдыхали после экскурсии по кораблю в офицерской кают-компании на корме. Они сидели на полу и пили пиво, купленное Лейкой до того, как они нырнули в стокгольмскую клоаку.
        Обстановка в кают-компании была более чем спартанская. То есть - вообще никакой мебели. Стены да пол. Вернее, палуба, восстановленная реставраторами. Аромат свежей сосны смешивался с запахом консервирующей пропитки. Таковы были все помещения внутри корабля. Всё, что сохранилось, извлекли и распределили по пяти этажам музея. Главный же экспонат, сам «Васа», красовался в центре.
        - Супер! - Лейка бросила взгляд в окно, то есть в иллюминатор. Ее глаза уже привыкли к слабому свету лампочек сигнализации. Здесь еще относительно светло. На нижних палубах вообще кромешная тьма. - Так это, выходит, музей?
        - Ага.
        - Ну вы даете! А если обнаружат? Тут же толпы народу шатаются!
        - Пускай шастают, - равнодушно произнес тролль, прихлебывая пиво. - Они же днем шатаются, а не ночью. Днем мы все равно спим.
        - А если все-таки кто-то войдет?
        - Пусть. Тролля не всякий разглядит. А который разглядит, тому и глаза отвести можно.
        Внизу, во тьме, что-то прошуршало, скрипнуло, и в дверном проеме загорелись зеленоватые глазки.
        - Пиво дуете? - раздался голосок Нильса. - Пап, дай глотнуть!
        - Обойдешься. Иди погуляй.
        - Мама велела передать, что ужин скоро будет, - сообщил Нильс.
        Вместо того чтобы уйти, тролленыш проскользнул в кают-компанию и затаился в уголке. Разглядеть его и правда было почти невозможно.
        - Тут что, и кухня есть? - заинтересовалась Лейка.
        - Камбуз, - подтвердил Скаллигрим. - На второй палубе.
        - С ума сойти. Я и не думала, что старинные корабли такие здоровенные. Сколько тут этажей!
        - Палуб, - поправил тролль.
        Корабль действительно был огромен, даже по современным меркам. Он напоминал многопалубный паром, на котором они приплыли в Швецию, только палубы здесь были такие темные и низкие, что приходилось пробираться по ним пригнувшись, чтобы не разбить голову о потолок.
        - Самый большой корабль королевского флота Густава Адольфа Второго, - с гордостью произнес Скаллигрим. - Помню, как его на воду спускали. Красота!
        - Помнишь? - Лейка не сразу вспомнила, что тролли - долгожители. - То есть ты видел этот корабль, еще когда он плавал?
        - Видел. Скажу тебе - более красивого корабля я в жизни не встречал. Он и сейчас хорош, хоть и черный, а тогда он был весь разукрашен - красный, белый, синий, всюду позолота. Флаги развеваются, пушки палят, людишки веселятся… Словом, роскошное зрелище было. Особенно когда он перевернулся.
        - Как - перевернулся?
        - Да так. Вышел в гавань, поднял паруса, тут ветерок подул, корабль накренился… Бульк - и нет его.
        - Обалдеть, - пробормотала Лейка.
        Ей стало немного не по себе. Корабль-то, оказывается, этакий средневековый
«Титаник»…
        - Чего же он так? Спроектировали его неудачно, что ли?
        - Наверно, - безразлично сказал тролль. - В общем, утоп. А лет тридцать назад я узна`ю, что его выловили, починили и выставили тут. Пролез я сюда как-то ночью - любопытно же поглядеть, что с ним за три века стало. Посмотрел. Вижу - хорошо сохранился. Почему бы, думаю, не сделать его своим семейным жилищем? Здесь просторно, центр, парк рядом. Рестораны всякие. Так что и погулять, и подкормиться можно.
        - Неужели люди не беспокоят? - усомнилась Лейка.
        - Вот уж двадцать с лишним лет тут живем и только радуемся. Людишки так боятся, что кораблик этот развалиться может, что внутрь почти и не лазают.
        Папаша-тролль умолк и снова принялся за пиво. На нижних палубах что-то поскрипывало и вздыхало.

«Надеюсь, тут нет ни крыс, ни призраков», - подумала Лейка.
        Впрочем, скорее всего, шумела троллиха, которая возилась на камбузе.
        - Папа, - подал голос Нильс, - это что же, наш дом когда-то по морю плавал? Как железные корабли во фьорде?
        Скаллигрим подтвердил.
        - Здорово! И утонул?
        - С кораблями это частенько случается.
        - Да?
        Тролленок задумался.
        - Почему железные корабли не тонут? - спросил он через полминуты. - Они же такие огромные и тяжелые!
        - Это, сынок, злая магия, - степенно ответил Скалли.
        - А как железные корабли двигаются? Я не видел ни парусов, ни весел. Тоже магия?
        Тролль кивнул.
        - А как люди это делают? Ну расскажи!
        - Как-как? Наловят гремлинов… - тролль что-то прикинул на пальцах, - сотен пять-шесть, посадят в трюм и заставляют свою машину двигать. Дело нехитрое. Главное - заклинание подходящее подобрать.
        - А ты бы - смог?
        - Ясное дело, - пробасил большой тролль.
        - Ух ты! - загорелся Нильс. - Давай и мы тоже так сделаем!
        Скаллигрим укоризненно взглянул на сына.
        - Не тролльское это дело - по морю плавать. Рыбы, гады подводные, русалки плавают. Им так положено - в море жить. А троллю положено ходить по земле.
        - Вы что несете? - вмешалась возмущенная Лейка. - Какие еще чары? Гремлинов каких-то придумали!
        - Ты что, гремлинов не знаешь? - снисходительно спросил тролль. - А еще человек!
        - Почему ж не знаю? Даже фильм такой есть - «Гремлины». Такие ушастые чебурашки, которые от воды вырастают и становятся кровожадными монстрами.
        - Ну до чего же невежественна, - вздохнул Скалли. - Слушай и запоминай. Гремлины - это духи техники. Мелкие любопытные твари, благодаря которым существует вся ваша техногенная цивилизация. Гремлины произошли от гоблинов, которые увлеклись механикой и навсегда попали в плен к машинам. Гремлинами повелевают могущественные колдуны, которые умеют создавать заклинания - они называют это «писать код». Я как-то встретил одного… Еле спасся… А корабли… Ну сама подумай: разве может такая махина по воде плавать? Да если бы не чары, она бы сразу потонула…
        Лейка презрительно фыркнула.
        - Ужас! Ну и суеверия! При чем тут магия? Корабль плавает потому что… потому что…
        Минут десять Лейка пыталась объяснить троллям, почему не тонет железный корабль, даже процитировала закон Архимеда, но тролли ничего не поняли.
        - Вот видишь! - торжествующе заявил Скалли, когда Лейка, отчаявшись, умолкла. - Магию умом не понять.
        - А самолет, по-вашему, как летает? - сердито спросила Лейка. - Тоже волшебство?
        При слове «самолет» Скалли сплюнул через левое плечо.
        - Самое чернейшее из черных. Приблизиться к этой штуке - верное самоубийство. Даже подумать страшно, до чего дошла человеческая магия! Без сидов тут точно не обошлось…
        - Как насчет автомобилей? - не отставала Лейка. - Кажется, на них вы спокойно катались!
        - Не то чтобы спокойно, но катался, - согласился Скалли. - Эту магию я в состоянии перетерпеть. Главное - чтобы была земля под ногами…
        - Т-с-с! - схватила его за руку Лейка. - Слышите?
        Скрип и шорох послышались снова, теперь как будто ближе. Теперь к ним прибавился быстрый легкий топот множества ног. Прислушавшись, Лейка уловила далекое бормотание и смешки.
        - Тут кто-то есть! - прошептала она.
        - Должно быть, родичи пожаловали, - отозвался Скалли. Он поднял голову и принюхался. - Ага, гостинчик приволокли!
        - Так вы тут не одни живете?
        - Кто же в усадьбе втроем живет? - удивился тролль. - А родичи? Наш клан - один из самых древних. Потомственные стокгольмские тролли. Жену, правда, я взял из провинции. Но тоже из хорошего рода. Тем более брат ее, как ты знаешь, Охотник. А это, знаешь ли, очень уважаемая профессия. Что же до моих родичей, то прадед мой по отцу был из первых троллей, что рискнули в человечьих городах пристанище обрести. А сын его, дед мой…
        Тут тролль принялся перечислять родственников в порядке старшинства, не забывая особо остановиться на заслугах каждого. Родичей и заслуг оказалось немало. Нильс, который знал все эти истории наизусть, сразу заскучал, пискнул: «Я пошел к маме, помочь» - и убежал на нижние палубы.
        Шум снизу между тем стал погромче. Там спорили, причем довольно азартно. Пару раз, судя по звукам, дело дошло и до рукоприкладства.
        - Чего это они там расшумелись? - спросила Лейка.
        - Составляют праздничное меню в честь нашего приезда. Сейчас совещаются, как приготовить главное блюдо.
        - А что у нас на обед? - спросила Лейка.
        Скалли ухмыльнулся, еще раз принюхался.
        - Думают, я не догадаюсь! - проворчал он добродушно. - Дурочки. Да им тут все провоняло!
        - Чем?
        - Не чем, а кем. Сиденка они поймали.
        - Что, эльфа? - ужаснулась Катя.
        - Нет, не сида. Раба сидов, из человечков. Поймали и помалкивают - хотят сюрприз мне сделать. Ну все равно молодцы, - Скалли облизнулся: - Ну мы сегодня гульнем!
        Лейка судорожно сглотнула.

«Похоже, сегодня вечером ужинать мне не придется», - подумала она.
        Глава двадцать четвертая
        Кое-что о троллях и их кулинарии
        Как определить, настоящая ли рядом с вами троллиха?
        Очень просто. Если, проснувшись рядом с ней и увидев, что ее голова лежит на вашей руке, вы тут же отгрызаете себе руку, чтобы убежать, значит, троллиха настоящая.
        Дима очнулся, когда его в очередной раз окунули в воду. Тролли миновали то ли шлюз, то ли док, снова нырнули в воду, вынырнули в какой-то норе, затем долго тащились по низким тесным и вонючим подземным ходам.
        Окончилась эта беготня в месте темном и неприятном. Диму подняли наверх и с размаху бросили на что-то жесткое. Затем тролли ушли, предоставив Диму самому себе. Однако в полной мере насладиться одиночеством Дима не смог, поскольку так сильно ударился головой об пол, что снова отключился.
        Когда сознание вернулось, Дима обнаружил, что его окружает покой, то есть темнота и тишина. Удивительно, но чувствовал он себя неплохо, если не считать таких мелочей, как общая ломота и боль от многочисленных ушибов - надо полагать, следствия давешней гонки по крышам и задворкам. Еще очень хотелось пить.
        Дима сел. Потом ощупал то, на чем лежал.
        В ладони ему тут же впилась заноза. Под ним были кое-как оструганные доски.
        Внезапно Диму охватил ужас: почудилось, что его похоронили заживо.
        Однако вытянутые в стороны руки стенок не нащупали, и у Димы отлегло от сердца. Таких просторных гробов не бывает, это просто помещение с деревянным полом. Дима пополз на четвереньках в сторону и через минуту наткнулся на стенку. Стена была тоже деревянная, только не занозистая, а гладкая, словно воском намазанная, и при этом воняла химией.

«Какой-нибудь сарай», - решил Дима.
        И тут он с радостью обнаружил, что в его темнице не так темно, как показалось сначала. Через щели в потолке сочился слабенький свет. Правда, толку от этого света было не много. Проведя небольшое исследование, Дима установил, что заточен в узком длинном пустом помещении с низким потолком. Что это за место, где оно расположено и, главное, зачем его сюда притащили тролли, оставалось загадкой.
        Дима сел на пол и задумался. Он размышлял о будущем. В частности, о том, что с ним будет дальше. Троллей Дима не очень опасался. Судя по Карлссону, с ними вполне можно иметь дело. Может, и неплохо, что тролли утащили его из гостиницы. В некотором роде они его даже спасли от эльфов. Что будет дальше, Дима тоже мог предположить. Троллям нужно найти Ротгара, чтобы отомстить за убитого им соплеменника (зачем же еще?), и они полагают, что Дима может им помочь. За этим они его и приволокли в этот амбар. Ну что ж, он с удовольствием поспособствует этим простым парням в поисках сидов. Только надо как-то найти с ними общий язык. В смысле, отыскать такого тролля, который понимает по-английски, а еще лучше - по-русски. Или найти человека-переводчика.
        Но это позже. Для начала неплохо было бы, если бы кто-нибудь из спасителей дал Диме воды. Пить хотелось все сильнее.
        - Эй! - попробовал крикнуть Дима. Крик вышел слабенький. - Люди! В смысле, тролли! Вы где? Я пить хочу!
        Дима замолчал, прислушался. Вокруг было тихо.
        - Ау-у-у!!!
        На этот раз Дима заорал во всю мочь.
        И добился результата.
        Над головой протопали тяжелые шаги, и в стене почти над головой у Димы открылась дверь. В дверном проеме стоял тролль. Его глаза тлели в полутьме зеленоватым огнем.
        - Хай! - обратился к нему Дима. - Как насчет дать попить? Дринк! Вотер!
        Тролль что-то прорычал по-шведски, несколько раз помянув сидов. Судя по его интонациям, тролль был недоволен. Рычание сопровождалось выразительной жестикуляцией, смысл которой угадать было нетрудно: «Еще раз пикнешь - голову откручу!»
        Дима испуганно умолк.
        - Дринк, - повторил он полушепотом. - Плиз!
        Тролль, рыкнул напоследок и, захлопнув за собой дверь, ушел. Хотелось надеяться, что за водой. Диме показалось, что он все-таки понял, о чем его просили.
        Пленник ждал возвращения тролля долго, пока не стало окончательно ясно, что надежды не сбудутся: воды ему не принесут. Между тем пить хотелось все сильнее. И одновременно крепла решимость бороться за свои права.
        Он встал. Подошел к двери. Неудивительно, что он не заметил ее, изучая помещение,
        - дверь располагалась существенно выше уровня пола.
        Итак, тролль запретил Диме кричать, но ведь он ничего не говорил о том, что нельзя стучать в дверь.
        Стража поблизости явно нет - за дверью совсем тихо.
        И тут Дима выяснил еще кое-что: на двери не было замка!
        Дима осторожно потянул дверь на себя, и она беспрепятственно открылась. Снаружи никого не оказалось. Сердитый тролль-стражник - если это был стражник - куда-то свалил.
        Дима перешагнул порог и попал в еще одно, точно такое же длинное помещение с низким потолком и дверью у дальней стенки. Здесь было гораздо светлее. Рассеянный свет проникал через узкие прямоугольные окна, похожие на бойницы. Окна располагались через равные промежутки вдоль левой стены. Дима подошел к ближайшему
«окну», но не увидел ничего, кроме бетонной стены. Тогда он высунул голову, посмотрел по сторонам и обалдел. «Окно», сквозь которое он изучал местность, оказалось орудийным портом. Тролли затащили его на старинный корабль!
        И вдруг все погрузилось во тьму. Остались только огоньки сигнализации.
        Дима испуганно заморгал, не понимая, что произошло. Он не знал, что именно в этот момент в музее «Васа» закончился рабочий день.
        Дима втащил голову обратно. Теперь на верхней палубе было так же темно, как и на нижней. Но, по крайней мере, стало ясно, в каком направлении идти. Дима ощупью двинулся в сторону двери… И вдруг замер.
        Из-за дальней двери доносились голоса.
        Дима едва не бросился бегом обратно, но удержался. Какой смысл возвращаться? Раз тролль не запер дверь, значит, можно свободно ходить, где хочешь. Может, тролли просто положили пленника (или все-таки спасенного союзника?) в трюме отдохнуть, пока он не придет в себя, а вовсе не собирались его заточать? К тому же ему сильнее прежнего захотелось пить.
        Добравшись до двери на следующую палубу, Дима притаился и начал подслушивать. До него долетали обрывки фраз на незнакомом языке, скрип шагов по палубе. Голоса были грубые, но явно женские. В воздухе повеяло чарующим запахом овощного супа. Дима сглотнул слюну. Он вдруг осознал, как проголодался. И одновременно почувствовал себя спокойнее. Там, где женщины варят суп, вряд ли таится какая-то опасность, решил он и толкнул дверь.
        Да, это был камбуз. Посреди очередного низкого темного помещения топился каменный очаг. Красноватый свет углей, рдеющих под железной решеткой, едва освещал кухню. Над очагом висел большой чугунный котел архаичного вида, в котором булькал тот самый суп. Над котлом имелась вытяжка - явный новодел. У стен, тонущих в темноте, смутно виднелись столы, шкафчики с посудой и всякая кухонная утварь. Возле котла столпились несколько женщин - крупных, неопрятных и довольно-таки страхолюдных теток.
        Дима открыл дверь совсем тихо, тем не менее тетки услышали: дружно обернулись и уставились на него.
        - Хэллоу, ледиз! - вежливо поздоровался Дима. - Вот эбаут кап оф вотер? [Как насчет чашечки воды?]

«Леди» некоторое время сверлили гостя подозрительными взглядами. Потом в котле громко булькнуло, одна тетка пихнула другую, та третью, третьей пихать было некого, и она занялась супчиком, а две другие тем временем залопотали по-своему, то и дело показывая на Диму. Третья тоже косилась на него, не забывая, впрочем, помешивать варево ложкой размером с лодочное весло. Судя по габаритам котла, в будущем пиршестве должны были участвовать человек триста. Или три десятка троллей. Дима вспомнил аппетит Карлссона и решил, что трех десятков даже много. Хватит дюжины. Наверняка это обед той банды, что уволокла Диму из гостиницы. И никакие это не тетки, а самые настоящие троллихи. Какие, однако, рожи… Впрочем, у их мужиков - не лучше.
        Тут в Димином желудке засосало. Есть ему тоже хотелось страшно. Правда, все же меньше, чем пить.
        - Ай вонт ту дринк! [Я хочу пить!] - сообщил он кухаркам.
        В ответ послышались смешки.
        Ну да, пить попросил. Так смешно!
        - Да ну вас на фиг! - сказал Дима по-русски, огляделся, не нашел ничего, что можно было бы пить, снял с крючка поварешку и зачерпнул из котла. А что, суп ведь тоже жидкость.
        Подходящий оказался супчик: не густой, не соленый, а кисленький… Горячий только.
        Напиться Диме не дали. Он и нескольких глотков не успел сделать, как поварешку у него отобрали.
        Беззлобно, впрочем. Димина попытка откушать супчику развеселила троллих необычайно.
        - Идиотки! - выругался Дима. И совсем уж решил покинуть негостеприимное место, как его звонко хлопнули по спине. Дима подпрыгнул от неожиданности, обернулся… И увидел молодую грудастую троллиху, которая протягивала ему оловянную кружку. В кружке плескалась вода.
        Дима выхлебал чашку за секунду, отдал кружку троллихе.
        - Спасибо!
        Его «спасительница» широко улыбнулась, блеснув крупными белыми зубами… И игриво ущипнула Диму за бок. Причем довольно сильно.
        - Ты чего? - изумился Дима. - Ой!
        Его ущипнули еще раз, уже совсем… неприлично.
        Дима опомниться не успел, как оказался в окружении троллих, тискавших его и щупавших абсолютно бесцеремонно. Он попытался вырваться… Не тут-то было. Каждая троллиха в отдельности была раза в два покрепче Димы, а вчетвером они просто устроили ему «пятый угол». Вертели и мяли, как игрушку. И при этом весело болтали, то и дело поминая сидов.
        Вспомнив свои кунгфушные навыки, Дима отбивался изо всех сил, молча и яростно, но даже самые жесткие блоки троллих не впечатляли.
        Наконец его оставили в покое. Скорее всего не потому, что поварихам наскучила игра, а потому, что между ними завязался жаркий спор. Предмет полемики остался непонятным, но сам спор сопровождался такой энергичной пантомимой, что Дима, намеревавшийся поначалу под шумок улизнуть из камбуза, решил остаться и досмотреть бесплатное шоу.
        Одна из троллих, с жаром что-то доказывая, изобразила руками, как будто что-то разрывает. Другая отрицательно потрясла головой, плюнула на пол и растерла плевок ногой. Первая вознамерилась ухватить оппонентку за волосы, но двое других не дали.
        Дима глядел и потешался.
        До чего же они прикольные, эти тролли.
        И надо же до чего додумались - устроили себе жилье в заброшенном корабле…
        Тем временем в дискуссии победила третья троллиха.
        Выразив жестами свое полное несогласие с обеими спорщицами, она внезапно ухватила правой рукой столовый нож, а левой сграбастала Диму.
        Он и пикнуть не успел, как его опрокинули навзничь на стол, а здоровенный нож рассек воздух в опасной близости от Диминого живота. Взяла бы троллиха сантиметров на десять пониже - получился бы из Димы экспонат для демонстрации харакири.
        - Ты что творишь! - заорал он, попытался вывернуться, но здоровенная троллиха приплюснула его к столу. Как кошка - лягушку. Отбиваясь, Дима пнул ее ногой в нос. Основательно врезал. Но троллиха даже не пошатнулась. И нос ее, похоже, ничуть не пострадал. Но физиономия стала такой, что Дима решил: всё, настал его последний миг…
        И тут троллиха его отпустила.
        Дима немедленно спрыгнул со стола… И увидел, что тетки снова столпились кучкой у очага, а в дверях стоит тролль - тот самый, вожак.
        Бац! Троллиха, едва не выпустившая Диме кишки, получила смачную затрещину.
        Вякнула что-то возмущенно, но когда тролль поднял кулачище размером с полторы пивные кружки, троллиха сочла, что лучше помалкивать.
        Тролль огляделся угрюмо, рявкнул еще разок - троллихи поспешно занялись делом, и сделал Диме знак - иди за мной.
        Дима охотно повиновался. Оставаться в компании «прикольных» троллих ему как-то расхотелось.
        Глава двадцать пятая
        Встреча старых друзей; и еще о том, кто страшнее, чем рассерженный тролль
        Встречаются два тролля.
        Один говорит другому:
        - Если бы тебе предложили женится на троллихе, которая колотила бы тебя три раза в неделю, но каждый день подносила тебе бочонок пива, ты бы согласился?
        - Конечно! - не раздумывая, отвечает второй.
        - Уверен?
        - Конечно. Ведь пиво я сам себе подношу, а колотит она меня все равно каждый день.
        - Прикинь, Скалли, этот дурачок сам на камбуз прибежал, - сказал Ниссе, двоюродный дядюшка Скаллигрима. - Бабы его уже, считай, под нож пустили, когда я подоспел.
        - Молодец, что вмешался, - одобрил Скаллигрим. - У этих женщин одна стряпня на уме. А мне с этим прислужником сидов поговорить требуется. Как говорят людишки: делу время - потехе час. Так что сначала побеседуем, а потом и повеселимся, - Скаллигрим похлопал себя по брюху.
        - А может, пока эту пищу закуховарим? - указал тролль на беспечно дремлющую Лейку.
        - Эту - нельзя. Эта - Охотника. Он с нею даже ложе делил.
        - Тьфу, пакость! - скривился дядюшка. - Я б за этакое непотребство любому из своих так хайло отформовал…
        - Ты Охотника с прочими не равняй, - строго сказал Скаллигрим. - Во-первых, он просто так ничего не делает, потому что - Охотник; во-вторых, он жены моей Кунигунды старший брат, так что кто его тронет, тому придется иметь дело сначала с ней, а потом - со мной; а в-третьих, лично я никому бы не советовал Охотникову физию кулаком пробовать. Да ты и сам это знаешь, дядюшка.
        - Знаю, племянничек. Не беспокойся. Я своих булдыганов предупрежу. На девку эту человеческую никто даже облизнуться не посмеет. Сам знаешь, как у нас тут Охотника уважают. Тем более - сейчас. Сейчас новость одну тебе скажу, Скалли. Страшную новость. Туат’ха’Данаанн Ротгар-Убийца снова в Стокгольме! Э-э-э… да ты вроде не удивлен?
        - Для меня это не новость, дядюшка, - степенно произнес Скаллигрим. - Затем я и вернулся домой так поспешно, не жалея ни себя, ни родных. Так спешил, что не сушей
        - морем плыл, на железной посудине человечков, что хитрой магией по воде носима.
        - Морем? - Дядюшка охнул. - Шутишь?
        - Разве подобным шутят? - сурово произнес Скаллигрим. - Пришлось претерпеть и такое, дядюшка. Уж очень спешное дело. Надобно Охотника предупредить, что готовит Туат’ха’Данаанн ему западню. И помощь оказать.
        - Охотнику? О чем ты толкуешь, племянничек, не пойму. Если сам Охотник не сумеет с Туат’ха’Данаанн Ротгаром управиться, так кто ж тогда ему помочь в силах?
        - Я, - сказал Скаллигримм. - И ты. Все мы разом.
        - Как это - разом? - удивился дядюшка. - Кучей, что ли?
        - Не кучей, а вместе. А как - это я подскажу. Ибо познал я ныне, дядюшка, людскую науку о тайной войне.
        - Эх, что ты говоришь, Скаллигрим! Что людишкины войны против Туат’ха’Данаанн? Сколько веков он нас режет. Вместе иль порознь - всё равно он нас поубивает. Ему ж огра кончить - что тебе кружку эля выпить. Он, может, даже и не сид теперь, а вообще не понять, кто.
        - Как это - не понять?
        - А так! Два заката назад убил он одного нашего из Вазастана. Убил и ел!
        - Ничего не путаешь, дядюшка? - усомнился Скаллигрим. - Быть того не может, чтобы сид огра ел!
        - Ничего я не путаю! - обиделся дядюшка. - Своими глазами эту трапезу видел!
        - Ты видел, как Ротгар-Убийца ел плоть огра?!
        От его крика Лейка проснулась, поглядела на Скаллигрима недовольно и снова задремала.
        - Самого Ротгара я тогда не видел, - с дрожью в голосе сказал дядюшка. - Видел то, что осталось после трапезы. А Ротгара я видел позже. Здесь, неподалеку.
        - И что?
        - Да ничего, - отводя взгляд, проговорил дядюшка. - Мы ж не знали, что это сам Ротгар-Убийца. Мы думали - обычный сид. Полоумный. А как увидели, так, ну, сам понимаешь…
        - Удрали, - сказал Скаллигрим.
        - Так любой бы убежал. И ты тоже. Ужас-то какой!
        - Не страшней, чем в железной бочке по морю плыть, - строго произнес Скаллигрим. - Что еще было?
        - Да ничего более. Убежали. Он - не догнал.
        - Или - не гнался?
        - Может, и не гнался. Мы не оглядывались. Зато приспешника сидов мы все-таки с собой унесли.
        - Это вы, конечно, молодцы, - похвалил Скаллигрим. - Давай-ка его сюда, будем, как людишки говорят, снимать с сиденка показания.
        Тролль, присматривавший за Димой, а вернее, попросту заткнувший дверной проем собственной тушей, посторонился, и в кубрик ввалился вожак. Ни слова не говоря, он ухватил Диму за плечо и поволок за собой. Сопротивляться ему было - все равно что пытаться остановить асфальтовый каток. Так что Дима покорно повлекся, куда тащили, стараясь по возможности сохранить остатки чести и достоинства. Все же какое хамье эти здешние тролли! Даже Карлссон в сравнении с ними образец вежливости и деликатности.
        Пришли. Еще одно корабельное помещение размером со средних размеров сарай. И еще один тролль, даже здоровее, чем прежние.
        Здоровяк уставился на Диму, как породистый пес - на вареную картошку. Типа, если очень нужно, то можно и сожрать, но, в принципе, такую сомнительную еду в пасть брать не хотелось бы.
        - Вэм эр ду? Вад хэтэр ду? [Кто ты? Как тебя зовут? (Шведск.)]
        - Ай донт андестенд, - сказал Дима. И добавил по-русски: - Не знаю я ваш троллиный язык, неужели до сих пор не ясно?
        - Теперь ясно, - сказал большой тролль тоже по-русски. - Так ты из России, сиденок? Как интересно! Тебя Ротгар с собой привез?
        - Ага, - буркнул Дима. - На тележке из супермаркета.
        Вообще-то он обрадовался, что наконец-то нашелся тролль, с которым можно говорить.
        Вот только с чувством юмора у этого громилы оказалось неважно.
        - Меня не интересует способ, которым тебя доставили в Стокгольм, сиденок. Меня интересует, где твой хозяин, Туат’ха’Данаанн Ротгар?
        - Во-первых, этот ваш Ротгар - мне не хозяин! - заявил Дима. - Во-вторых, я понятия не имею, где он сейчас. В-третьих, я… - Он хотел сказать о Карлссоне, но громила его перебил.
        - Ты - маленький паршивый раб сидов! - зарычал он. - Ты видел котел на кухне. Там варят суп. Пустой суп. Без мяса. Но мясо в этом супе будет. Твое мясо! Живо отвечай, где Ротгар, - или я тебе сейчас все кости переломаю! - Похожая на черпак экскаватора лапа потянулась к Диминому лицу.
        - Да не знаю я, где Ротгар! - заорал Дима, пытаясь уклониться от нависшей над ним пятерни.
        - Эй, эй! - раздался вдруг звонкий голос. - Скаллигрим! Не тронь его! Это же Димка!
        Большой тролль с большой неохотой опустил ковшеобразную конечность, а Лейка протиснулась у него под мышкой и радостно завопила:
        - Димка! Кого я вижу!
        - Лейка?! - Дима страшно удивился, но еще больше обрадовался. - Ты что здесь делаешь?
        - Я-то понятно! Я с ними приехала. А ты как тут оказался?
        - А как я здесь оказался, надо спросить вот у этих людоедов, - Димка указал на вожака местных троллей. - Меня, блин, как будто спрашивали! Притащили - и всё! Мало мне, блин, эльфов! Так еще и эти сожрать норовят!
        - Скалли! - строго произнесла Лейка. - В чем дело? Зачем твои родичи украли моего друга?
        - Этого, что ли? - презрительно прогудел Скаллигрим. - Приспешник сидов. Законная добыча.
        - Не надо меня грузить! - сердито заявила Лейка. - В Петербурге этих
«приспешников» целая толпа, человек тридцать, я сама видела. Лично. С чего это вы притащили сюда из Питера именно Димку?
        - Почему - из Питера? - удивился Скаллигрим. - Здесь его поймали. Жаль, сид его успел удрать.
        - Здесь? - изумилась Лейка. - Здесь, в Швеции? - Она перевела взгляд на Диму: - Нет, ну это уже совсем интересно! Что ты в Швеции-то делал, друг мой?
        Дима смутился.
        - Так получилось, - туманно ответил он. - Обстоятельства сложились так, что мне пришлось уехать из России…
        - Какие еще «обстоятельства»? - нахмурилась Лейка.
        - М-м-м… личные.
        - Ах «личные»!..
        Лейка вспомнила «обстоятельства», о которых ей рассказала Катя, и глаза ее сузились.
        - Тебе не совестно? - скандальным голосом осведомилась она. - Ты хоть понимаешь или нет, что это просто гнусно? Тебя хоть немного волнует, что чувствует Катька? Она там мучается, а он, такой, - «обстоятельства сложились»!
        - Да я… При чем здесь это… - начал Дима, но только подлил масла в огонь.
        - Значит, Катя уже ни при чем? А то, что ты ее пытался хамски соблазнить, а потом свалил - это тоже ничего? - Голос Лейки крепчал и набирал обертона. Визгливые.
        Дима попытался перехватить инициативу.
        - Лейка, - твердым голосом сказал он, - пожалуйста, не надо лезть в наши с Катей отношения. Ты не представляешь, что я пережил за это время…
        - А мне плевать, что ты там пережил! Катька двое суток сидела у телефона, страдала, ночей не спала, а он, видите ли, решил в Швецию смотаться, развеяться от душевных мук! - возмущалась Лейка. - Даже не позвонил! Свинья ты, Димка! Я тебе больше руки не подам!
        - Лейка, погоди, все не так было! Как будто я - нарочно! Так получилось. Я только о Кате и думал всё это время. Если бы ты знала, в какую ужасную историю я попал…
        - Очень мне интересно слушать, что ты наврешь! - ехидно заявила Лейка.
        - Почему это навру?
        - Потому! Вы, мужики, все на один лад!..
        Тут в разборку счел нужным вмешаться Скаллигрим.
        - Угомонись, девица, - пророкотал он. - Мы все проголодались. А значит, надо побыстрее закончить допрос сиденка и заняться делом.
        - Каким еще делом? - сварливо поинтересовалась Лейка.
        - А это что за «шкаф»? - одновременно задал вопрос Дима.
        - Это не «шкаф», - сказала Лейка. - Познакомьтесь: Скаллигрим, капитан этого корабля и мой друг, кстати. А этот товарищ, который нам больше не товарищ, - Димка, мой бывший одноклассник и страшная сволочь.
        - Ну ты, Лейка, и друзей себе находишь, - ответил Дима, глядя снизу на могучую челюсть тролля. - Имей в виду: подружки твоего «друга» меня сейчас чуть не прирезали.
        - И зря не прирезали, - кровожадно заметила Лейка.
        - Да? А ты в курсе, что они хотели потом сварить из меня суп?
        - Интересная идея!
        Скаллигрим одобрительно поглядел на нее, потом нахмурился.
        - Я уже не уверен, что это будет правильно, - пробасил он. - Конечно, лучшее, что можно сделать с сиденком, - это немедленно съесть его. Но в данном случае, возможно, это приятное и полезное действие имеет смысл временно отложить. Интуиция говорит мне, что стоит более тщательно допросить этого раба сидов, ибо он, несомненно, знает больше, чем намеревается сказать.
        - Раб сидов - это кто? - удивилась Лейка.
        Она как-то не проассоциировала Димку с уже упоминавшимся «сиденком».
        - Вот эта пища и есть - раб сидов, - Скалли ткнул пальцем в Диму. - Как я уже сказал: вчера его поймали в логове сида. А сид этот мало того что убил одного из моих родственников, так еще и является нашим старинным недругом. Эта же пища, - большой тролль показал на Диму, - служит сиду. Вернее, служила. А теперь послужит нам. Пищей.
        Скаллигрим ухмыльнулся. Ему понравился собственный каламбур.
        - Как это - «служит сидам»? - Лейка оторопело посмотрела на Диму.
        - Как раб, - пояснил Скалли. - Выполняет приказания. Раб полностью подчинен сиду, который его зачаровал. Он живет с сидом в противоестественном соитии, отдавая ему свою жизненную силу.
        Лейка в ужасе посмотрела на Диму:
        - Живет? Это в смысле…
        - Ты чего несешь, толстяк?! - прорвало Диму. - Хватит бредить! Я не раб! Ни с кем я не живу!
        Скаллигрим фыркнул:
        - Врешь, пища! Ты ведь провонял сидом.
        - Между нами ничего не было!
        - Так-так, - раздался зловещий Лейкин голос. - С этого места поподробнее, пожалуйста. Что за соитие? Что за сид? Как зовут?
        - Не знаю никакого сида!
        - А я, кажется, знаю, - вмешалась вдруг троллиха, которая пару минут назад появилась в помещении, но будучи троллем, пусть и женского пола, оставалась незамеченной людьми.
        Кунигунда подошла поближе, обнюхала Диму и с уверенностью сказала:
        - Мне этот запах знаком. Это сид из «Вечной молодости», которого мне так и не удалось выманить. Значит, не врали, когда говорили, что тот сид в отъезде. А ты, - с укором обратилась она к мужу, - все ворчал, дескать, жена неловкая, совсем нюх потеряла…
        - Сид из «Вечной молодости»? - ахнула Лейка. - Так ты с Кариной в Швецию уехал?! Ну ты и… - Лейка на пару секунд даже дар речи потеряла от возмущения. - Пока мы там, с Катькой, от бандитов бегали, от призраков спасались, ты тут с Кариной оттягивался?! Да тебя… Тебя живьем сожрать мало!!!
        - Она меня похитила! - ввернул Дима.
        Он уже потерял надежду оправдаться. Все равно Лейка его не слушала.
        - Да-да, теперь это так называется! - ядовито восклицала она. - Не заговаривай мне зубы, я-то видела, как ты на нее пялился! Небось давно на нее губу раскатывал! Ну что, доволен теперь?!
        - Всё не так! - рявкнул Дима.
        Воспользовавшись передышкой в Лейкиных воплях, он быстро заговорил:
        - Я встретил ее на улице, и она меня, типа, загипнотизировала. Лейка, я, честное слово, к ней даже не прикасался!
        - Еще как прикасался, - хмыкнула троллиха. - Еще месяц-полтора - и был бы ты покойничек. Я такие вещи чую.
        - Я ничего не помню! - заявил Дима, вложив в голос всю уверенность, которой не испытывал.
        - Правильно, - кивнула троллиха. - Ты и не должен помнить. Все сходится.
        Лейка открыла рот для нового вопля, но Скаллигрим решительно прикрыл ее рот ладонью.
        - Полагаю, надо вернуться к допросу. А после решим: съесть ли этого помощника сидов сейчас или отложить его на пару дней, а сейчас ограничиться овощами.
        Лейка отпихнула Скаллигримову лапу. Впрочем, настроение ее уже несколько переменилось. Всё-таки Димка - старый друг. И Катя огорчится. К тому же есть людей
        - вообще нехорошо. Особенно когда речь идет о людях знакомых.
        - Не надо его есть, - сказал она. - Это уж перебор. Напинать его как следует, и хватит с него.
        - Лучше все-таки съесть, - возразил Скалли. - Раб сида - существо бесполезное и даже вредное. Не обманывайся на его счет, девица. Он может выглядеть и даже мыслить как обычный человечек и может даже сам себя считать свободным, но его душой повелевает сид. Когда зов сида раздастся у него в душе, он подчинится и сделает то, что скажет хозяин. В лучшем случае - просто сбежит. В худшем…
        - Я не раб! - взвыл Дима. - Карина пыталась меня подчинить, но у нее ничего не вышло. Если бы тролли приперлись получасом позднее, меня бы в гостинице уже не было. Я как раз освободился от паралича…
        - Какого еще паралича? - не поняла Лейка.
        - Она меня парализовала! Карина! Ее Ротгар заставил!
        - Ах, тут еще и Ротгар замешан? - воскликнула Лейка. - Так ты работаешь на Ротгара?!
        - Вот! - с довольным видом заметил Скаллигрим. - У вас, людей, это и называется
«момент истины».
        - Я. Ни. При. Чем! - отчеканил Дима. - Это Карина работает на Ротгара, а не я. Они теперь в одной команде. Ротгар поджидает Карлссона. Они с Кариной затеяли устроить для него какую-то волшебную ловушку. Для этого Ротгар и убил тролля. А потом они ушли делать эту ловушку, а меня парализовали, чтобы я никуда не делся…
        - Так, - перебил его Скалли. - Еще раз. Медленно. Сначала. Что за ловушка?
        - Да не знаю я. Они мне не докладывали. Только сказали, что это будет в Скансене. Я пытался втолковать вашим идиотам, что надо найти Карлссона и предупредить, а они вместо этого притащили меня сюда.
        Скаллигрим кивнул и, перейдя на родной язык, заговорил с дядюшкой.
        - Боюсь, что мы уже опоздали, - сказал он Лейке после переговоров. - Вчера ночью родичи видели в Скансене тела. Правда, это были всего лишь люди, но - скованные магией сидов. А рядом с ними ощутимо пахло троллем. Мои родичи намеревались захватить людишек с собой, но им помешали обстоятельства непреодолимой силы. А сегодня тел там уже нет. Вероятно, их увезли людишки. Или сид забрал.
        - Как - вчера? - ошеломленно проговорил Дима.
        Оказывается, его продержали в трюме целый день!
        - Скалли! Надо искать Карлссона! - решительно заявила Лейка. - Забыл, для чего мы сюда приехали?
        - Верно девица говорит! - поддержала Кунигунда. - Она всего лишь наложница, а заботится о нем больше, чем родичи. А для тебя важнее собственное брюхо. Ну-ка поднимай своих - и за дело! А ты, пища, давай, выкладывай всё, что знаешь! Или, клянусь моим чревом, я тебя сейчас сырьем съем!
        Не так уж много в мире явлений, внушающих больший ужас, чем разгневанный тролль.
        И одно из таких явлений - разгневанная троллиха.
        Конечно, Дима выложил всё. Впрочем, он бы и так всё выложил. К сожалению, выкладывать ему было почти нечего.
        Глава двадцать шестая
        Скучная жизнь Туат’ха’Данаанн
        Эльф дает интервью корреспонденту журнала «Птюч».
        Корреспондент: «Мне говорили, вы страдаете целым букетом отвратительных половых извращений. Это правда?»
        Эльф: «Вранье. Я не страдаю, я ими наслаждаюсь».
        - Вот тебе ключ, - Ротгар протянул Карине карточку с чипом. - Пойдешь ко мне в номер. Заберешь своего раба и приведешь сюда. Мне надо восстановить силы.
        Карина взяла карточку, но отчего-то заколебалась…
        - В чем дело, полукровка? - поинтересовался Ротгар. - Тебе жаль своего человечка?
        - Нет, нет, высокий Ши! - испугалась Карина. - Но там, в твоем номере… Там же осталось… Осталось то, что осталось от тролля. Если это нашли…
        - Кто, по-твоему, мог найти это? - язвительно осведомился Ротгар.
        - Люди… Горничная…
        - У тебя плохо с памятью? Ты же слышала, как я сказал: «Убирать не надо».
        - Но они могли…
        - Нет, не могли, - отрезал эльф. - Ты же сама платила аванс за этот люкс. Уверяю тебя, когда гость платит такие деньги, прислуга очень внимательно прислушивается к его пожеланиям. Довольно разговоров! Иди - и сделай то, что я велел. И поторопись. У нас не так много времени. Скоро мой человек привезет сюда девушку.
        Карина двинулась к выходу, но у самой двери не выдержала и, остановившись, все-таки спросила:
        - Высокий Ши, если здесь скоро будет эта девушка, зачем тебе мой Источник?
        - Не твое дело! Пошла вон, полукровка!
        Карине очень хотелось громко хлопнуть дверью, но она не рискнула. Лучше угодить в лапы троллю, чем навлечь на себя гнев Туат’ха’Данаанн. Тролль, он ведь тебя просто съест, а Туат’ха’Данаанн… Представить невозможно, на что способен Туат’ха’Данаанн, когда он хочет с кем-нибудь позабавиться. Карина была наполовину человек и потому искренне сочувствовала Кате (чистокровные эльфы лишены сострадания), которой Ротгар явно приготовил нечто особенное. Сочувствовала, но помогать не собиралась, ведь себя она жалела и любила намного больше, чем эту девочку. Быть может, позабавившись с Катей, Ротгар смилостивится и отпустит Карину?
        Три часа спустя Ротгар лежал на кровати, поглаживая пряжку своего пояса. Теперь, когда с Охотником покончено, не обязательно носить «последний довод» постоянно, но Ротгару нравилась эта полезная игрушка, одна из немногих вещиц, сделанных людьми, которые можно было считать безупречными. Ротгар взял ее в качестве платы за одну небольшую услугу, оказанную некоему человеческому сообществу, специализировавшемуся на умерщвлении своих сородичей-человечков. С этим и подобными ему сообществами Ротгар сотрудничал веками. Так приятно иной раз поохотиться на одних человечков по просьбе других человечков, которые понятия не имеют о том, кто оказывает им услугу. Хотя охота на человечков, даже самых осторожных и изворотливых, не идет ни в какое сравнение с охотой на матерого свирепого огра. Но даже эта охота не может сравниться с охотой на Охотника, идущего по следу Туат’ха’Данаанн. Потому что ничто так не будоражит кровь, как понимание того, что твоя жертва действительно способна тебя убить.
        Ротгар вспомнил, как сомкнулись над Охотником холодные воды Балтийского моря. Жаль, что трехвековая Игра закончилась. Приятно, что она закончилась таким поистине эльфийским финальным аккордом. Огр-Охотник, существо, рожденное, чтобы выслеживать и убивать ши и больше трехсот лет дышавшее Ротгару в затылок и наполнявшее жизнь Туат’ха’Данаанн будоражащим чувством близкой опасности, уходит в пучину моря. Охотник, избежавший смерти от огня, уклонившийся от земляной ловушки, ныне канул в водах. Стихия воды поглотит его. Но не сразу, далеко не сразу, и далеко не полностью… Мысль о том, что испытывает Охотник, медленно сходящий с ума в водяной бездне, породила улыбку на тонких губах Туат’ха’Данаанн. Забавно, что идею водного погребения подсказал Ротгару человечек, молоденький раб полукровки, когда вознамерился утопить Туат’ха’Данаанн. Глупый, но забавный.
        Что-то полукровка опаздывает. Видно, придется ее наказать за то, что заставила Туат’ха’Данаанн ждать. Великая богиня! Как же нерасторопна эта дурочка! Насколько толковее был Эдди. Бедняжка, он наверняка уже полностью развоплотился. Возможно, имело смысл его немного подкормить. Прирученный баньши может быть очень полезен. Но если бы Ротгар подкормил баньши, то у баньши достало бы сил на Переход. В Тир-нан-Ог без Проводника из Высших он бы всяко не попал, но, чтобы скрыться в Долине Тумана, баньши нужно не так уж много. Был ли Эдди настолько предан Ротгару, чтобы строгой печали Долины Тумана предпочесть мучительное бытие баньши? Теперь Ротгар об этом не узнает никогда. Без Эдди жизнь Ротгара станет чуть скучнее. Правда, без Охотника она будет намного скучнее.
        Впрочем, если маленькая девушка, которую везут сейчас из Петербурга, оправдает надежды, то ближайшие несколько лет Ротгару скучать не придется…
        Размышления Туат’ха’Данаанн Ротгара прервал негромкий стук в двери. Эльф привстал, взялся за пряжку пояса… Но тут же расслабился. Охотника больше нет, это всего лишь полукровка. И она вернулась одна.

«Идиотка решила все-таки припрятать свой Источник, - раздраженно подумал он. - Как будто она может от меня что-то спрятать…»
        - Войди, - разрешил он. И сразу же, едва Карина переступила порог: - Где мальчишка?
        - Я бы тоже хотела знать, где он, - не менее раздраженно ответила Карина.
        Чувство собственной правоты придало ей смелости.
        - Кто-то, кажется, говорил мне, что в его номер никто не войдет, верно?
        - Кто? Полиция? - быстро спросил Ротгар. - Ты отвела им глаза?
        - Никого там нет, - Карина грациозно опустилась на стул. - Но были. Все разгромлено. Останки тролля унесли. И моего мальчика тоже, естественно, нет.
        - Нет, говоришь? - Ротгар встал. - Я хочу сам в этом убедиться. Поехали.
        - Куда?
        - В отель, куда же еще!
        - Я туда больше не поеду! - В голосе Карины звучала паника.
        - Поедешь как миленькая. - Ротгар сказал это совсем тихо. И очень страшно.
        Карина совсем перепугалась.
        - Зачем нам туда ехать? - пролепетала она. - Я же сказала: там никого нет.
        - Затем, что я думаю: ты врешь! - Пальцы Ротгара впились в Каринино плечо, как стальные крючья. Она не закричала только потому, что онемела от ужаса.
        - Хочешь, чтобы я рассердился? - вкрадчиво прошептал Ротгар в ее маленькое ушко. Он чувствовал ужас полукровки и упивался им. - Не хочешь?.. Тогда не смей со мной спорить! - рявкнул он. - Марш на выход! И молись Богине, если ты осмелилась мне солгать!
        Глава двадцать седьмая
        Руна перехода
        О-о-о! Вот где собака зарыта!
        Возглас эльфа-зоонекрофила, посетившего кладбище домашних животных
        Мохнатая лапа легонько тронула Катино плечо.

«Туда», - показал Хищник.
        - Направо и на мост, - приказала Катя.
        - Тут нет поворота, - бесцветным голосом произнес Илья Всеволодович.
        - Так развернитесь! - сердито проговорила Катя.
        Они с утра катались по шведской столице. Несмотря на то что Катя приехала сюда вовсе не за тем, чтобы любоваться достопримечательностями, Стокгольм ее впечатлил. Чем-то он напоминал Санкт-Петербург. Острова, мосты, кое-что из архитектуры… Но это был город как будто из другого времени и пространства. Совершенный и светлый. Неправдоподобно чистый. Набережные, плотно заставленные катерами и яхтами, сплошь дорогие (по российским меркам) машины: «саабы», «вольво», «субару»… Дорогой (опять-таки по российским меркам) «фольксваген» Ильи Всеволодовича вписался в здешний автомобильный поток как нечто ординарное. И дороги здесь были другие: гладкие, чистые, аккуратные. С развязками, закрученными в сложные спирали.
        С утра, сойдя с парома, они поехали в гостиницу. Ее выбрал Илья Всеволодович. Располагалась она, можно сказать, в сердце исторического центра Стокгольма. Называлась, кажется, «Шоффорд». Кате там очень понравилось, но насладиться заграничной роскошью ей было не суждено. Оплатив сдвоенный номер, они снова сели в машину и часов десять колесили по набережным и улицам, лишь время от времени останавливаясь, чтобы перекусить или размять ноги. Они искали след. Вернее, след искал, а точнее вынюхивал, расположившийся на заднем сиденье Хищник. Можно было и не искать. Просто позвонить по телефону и сообщить: мы приехали. Но Катя все еще надеялась опередить события. Найти Карлссона раньше, чем до него доберется Ротгар. А если они уже опоздали, то хотя бы отыскать Ротгара до того, как тот узнает об их приезде. Никакого определенного плана у Кати не было. Найти, а дальше - по обстоятельствам. Не очень-то она надеялась, что удастся найти Карлссона в этом огромном городе…
        Хищник нашел. Вернее, учуял. Полчаса назад. На набережной, в полукилометре от этого моста. Мост вел на остров, именуемый не то Юргортен, не то что-то в этом же роде. Надписи на карте, которой обзавелась Катя, были на шведском. Во всяком случае, мост оказался единственной дорогой на остров.
        Мост украшали колонны, служившие постаментами для скульптур богов скандинавского пантеона. Скульптуры были подсвечены снизу закрепленными на колоннах фонарями. Пешеходные и велосипедные дорожки (здесь, в Стокгольме, везде были велосипедные дорожки) от проезжей части отделяли перила.
        - Тут написано, что въезд только до десяти часов, - поведал Илья Всеволодович.
        - Поезжайте, - сказала Катя. - Видите: шлагбаум поднят, а там дальше, у дворца, полно машин.
        Илья Всеволодович не стал спорить. «Фольксваген» переехал мост и остановился у тротуара.
        Впереди - огромный дворец, подсвеченный прожекторами. Справа, метрах в ста, какое-то загадочное сооружение с торчащими из крыши корабельными мачтами.
        Катя вышла из машины. Хищник выскользнул следом и заметался вокруг «фольксвагена». Даже с близкого расстояния его вполне можно было принять за крупную, вроде дога, собаку, которая что-то вынюхивает.
        Впрочем, кроме Кати и Ильи Всеволодовича, людей поблизости не было.
        Хищник подскочил к Кате, показал вправо, прорычал:
        - Дэр финнс дэ монга тролл.[Там много троллей. (Шведск.)]
        Катя не поняла:
        - Там Карлссон? - спросила она.
        Хищник замотал башкой:
        - Много троллей. Карлссон - нет, - прорычал он по-шведски. - Карлссон шел туда. - И показал влево, в сторону парка.
        - Карлссон - там? - переспросила Катя.
        Хищник рыкнул что-то утвердительно.
        - Ну так пошли, - сказала Катя. - Хотя нет, погоди минутку…
        Она вернулась к машине.
        Хищник двинулся за девушкой.
        - Илья Всеволодович, мы отойдем ненадолго, - очень вежливо сказала Катя. - Очень надеюсь, что вы дождетесь нашего возвращения.
        Хищник открыл пасть и облизнулся. Его глаза сияли, как две луны. Две луны над входом в ад.
        - И вот еще что, - сказала Катя. - Дайте мне, пожалуйста, ваш мобильник и ключи от машины.
        Хищник снова облизнулся и положил узкую морду на Катино плечо.
        Илья Всеволодович завороженно глядел на него. Как мышь на удава.
        - Ключи и телефон! - требовательно повторила Катя.
        Хищник рыкнул. Илья Всеволодович выпал из транса и покорно протянул требуемое.
        Катя сунула брелок и мобильник в сумочку.
        - Пошли, - сказала она.
        Они прошли по улице мимо дворца. У подножия широкой лестницы - конная статуя на гранитном постаменте. На ступеньках сидела компания молодежи, человек пять. Ребята крикнули Кате что-то приветственное. Катя покосилась на Хищника. Нет, на четвереньках, в сумерках, он определенно казался не сказочным чудовищем, а обыкновенным псом. Даже пластика у него стала почти собачьей…
        Еще один памятник. Тоже конный. Хищник подбежал поближе. Катя тоже подошла. Как явствовало из надписи, это был памятник Карлу Пятнадцатому. За памятником - большущий старинный дом с надписью «Биологический музей», слева - редко растущие солидные деревья. Перед ними - тоже надпись: «Скансен Бергба…» Конец надписи закрывали ветви каштана.
        Катя вспомнила, что Скансен - это какой-то парк. Этнографический, если она правильно расшифровала шведский путеводитель.
        Это оказался еще не парк. Парк был дальше. И он был закрыт. Естественно. В такое время.
        Хищник остановился.
        Катя зевнула. В Стокгольме время сдвинуто на два часа. Одиннадцать по местному - это час ночи в Питере.
        Хищник втянул носом воздух, фыркнул.
        Катя тоже принюхалась. Пахло приятно. Цветами и травой.
        Хищник принял решение. Подхватив Катю, он легко перемахнул через ограду (от неожиданности Катя пискнула), поставил ее на землю по ту сторону и устремился вверх по дорожке. Катя едва могла за ним угнаться. Но все же успевала вертеть головой. Здесь, в парке, было ужасно интересно. Между деревьями виднелись какие-то подсвеченные домики, мельница… Эх, прийти бы сюда днем! Просто так…
        Заросли стали гуще. Но Хищник отыскал в них узенькую тропинку и нырнул в чащу. Катя - за ним. Она брела вслепую, задевая за ветки. Хищник бесшумно крался где-то впереди. Время от времени он останавливался, поджидая, и тогда Катя видела его глаза - будто две желтые плошки.
        Наконец тропинка вывела Катю на открытое место - круглую поляну. Здесь было сравнительно светло. И пусто, если не считать их с Хищником.
        Хищник вел себя довольно странно. Он вертелся, подрыгивал, издавал разные звуки: рычал, поскуливал, тихонечко подвывал. Словом, вел себя точь-в-точь как пес, который потерял след. И обнаружил при этом нечто странное.
        Катя забеспокоилась.
        - Эй, что ты нашел?
        Хищник не обратил внимания на ее вопрос: он припал к земле, хватал зубами траву, скреб лапами…
        - Он нашел могилу огра.
        Катя дернулась от неожиданности, обернулась…
        Рядом стоял Селгарин.
        Стройный, элегантный, в белом костюме. Казалось, от него исходит призрачный свет. От костюма, от лица, от длинных светлых волос, свободно падающих на плечи…
        - Это вы? - спросила Катя и сразу поняла, что более глупый вопрос задать трудно.
        Призрак покачал головой:
        - Меня больше нет.
        - Я хотела… Вы сказали… Почему вы считаете, что это могила тролля? Что это значит?
        - Это значит, что здесь лежит огр.
        - Как это? Где - здесь? Почему я тогда его не вижу? - растерялась Катя. - Он что, невидимый?
        - Ты его не видишь, потому что он - под землей. Вели своему зверю его откопать - и увидишь.
        - Хищник - не зверь! - обиделась Катя.
        Хищник, до этого момента словно забывший о Кате, услышав свое прозвище по-русски, встрепенулся, посмотрел на девушку и что-то проворчал.
        Он что, не видит баньши?
        - Не видит, - подтвердил призрак. - Я слабею. Сила уходит. Теперь лишь немногие могут воспринять меня. Ты - можешь.
        Впрочем, какая разница, видит Хищник баньши или нет. Могила тролля…
        - Кто там лежит? Карлссон? - Голос ее дрогнул.
        - Огр. Думаешь, я могу отличить одного огра от другого под метровым слоем земли?

«Он шутит, - подумала Катя. - Или хочет меня обмануть».
        - Тогда откуда ты знаешь, что это именно тролль?
        - Посмотри, как обеспокоен твой… приятель.
        - Ты врешь! - закричала Катя.
        Хищник тут же оказался рядом, оскалился, завертел головой, выискивая врага. Он не видел баньши, но чуял неладное. За Катей раньше такого не водилось - разговаривать с пустотой.
        - Вру, - неожиданно легко согласился призрак. - Здесь была расставлена магическая ловушка ши. Помнишь, я говорил тебе, что Ротгар готовит ловушку на Охотника? Это она и есть. И она сработала.
        Следовательно, в нее угодил огр. А мы с тобой знаем, что огр, которого ловил Ротгар, это твой Карлссон. Правда, в ловушку еще мог попасться его Хищник, но раз Хищник здесь, то…
        - Я не верю! - заявила Катя. - Ты опять врешь!
        Она двинулась к центру поляны. Хищник тенью следовал за ней. А за Хищником, настоящей тенью, - баньши.
        Посреди поляны трава была гуще, чем у края. Гуще и выше - почти по колено. Трава была сочная и влажная от росы. Такая трава не могла вырасти за несколько дней.
        Кате сразу стало ясно: баньши врал. Никакой могилы тут быть не может. Но очень похоже, что след, по которому шел Хищник, кончается именно здесь. Что ж, посмотрим…
        Катя достала мобильник Ильи Всеволодовича и включила фонарик.
        Ну да, густющая трава - и ничего больше.
        - Высокая трава, - прошелестело у нее в мозгу. - Верный знак, что ловушка сработала. Будь она пуста, здесь был бы лысый круг. И грибы.
        - Ага, - сказала Катя с сарказмом. - Грибы пришлись бы кстати. Поджарили бы с картошечкой.
        - Глупышка. Эти грибы есть нельзя. Даже ограм, не то что человечкам.
        - Всё! - решительно заявила Катя. - С меня хватит! Пошли отсюда, дру…
        И тут в траве, среди сочных зеленых стеблей, что-то блеснуло.
        Катя наклонилась. Серебряная пластинка на цепочке. Очень знакомая пластинка…
        - О-о-о! Какая славная шутка… - насмешливо протянул призрак. - Найти на могиле огра священное серебро, помеченное руной смерти.
        - Какой еще руной смерти? - воскликнула Катя. - Это «эйвас» - руна перехода, оберегающая в пути!
        - Да ну? - прошелестел бесплотный голос. - Юная леди учит ши читать руны. Как интересно…
        - Вы больше не ши! - запальчиво бросила Катя. - Вы… - и осеклась. Говорить призраку, что он - призрак, не просто нетактично, это подло. Все равно что бить лежачего.
        - Прости… - пробормотала она.
        - Не за что. Я ведь и есть призрак. - В пустоте возник тоскливый жалобный стон… Жалкое подобие того плача, которым еще недавно баньши повергал и людей, и троллей. Теперь его не слышал даже Хищник. Только Катя.
        Но призрак сумел справиться со своей болью.
        - Руна дороги - «райдо», - прошелестел он, и в этом шелесте уже не было ни насмешки, ни превосходства, только безграничная тоска.
        - Руна «райдо» здесь тоже есть, - сказала Катя. - Я сама ее резала.
        - Ты? Так это ты дала ему этот знак? - Тоскливый смешок. - Юная леди дарит своему другу амулет, который благополучно приведет его на ту сторону смертной грани…
        - Я… Я не знала…
        Переход через некую грань… В мистическом смысле… Так там и было написано…
        Катя хотела потянула цепочку, но та не поддалась. Запуталась.
        Фонарик погас.
        - Все равно вы ошиблись, - сказала Катя. - Это не тролль. Это человек.
        - Это ты ошиблась. Раз ловушка на огра, значит, здесь лежит огр, а не человек.
        - Этого не может быть, - возразила Катя. - Я действительно подарила эту вещь своему другу, но это не Карлссон, а самый обычный человек.
        Наверно, не совсем правильно было назвать хозяина «Шаманамы» обычным человеком, но что он не тролль, Катя была уверена. Она еще раз дернула цепочку, но та запуталась основательно.
        Катя наклонилась, снова зажгла фонарик…
        Цепочка не запуталась. Она уходила в землю.
        Катя замерла. До сих пор ей не было страшно. Даже к баньши она как-то привыкла. Испытывала к нему нечто вроде родственного чувства… Но сейчас она представила, что там, под землей, лежит тело Коли. Представила, как его рука отчаянно тянется наружу, к поверхности, а вокруг запястья обмотан второй конец серебряной цепи…
        Под руку Кате сунулся Хищник, перехватил цепочку, заворчал, копнул рядом, выдрав клок дерна, вопросительно поглядел на Катю.
        - Разреши ему, - прошелестел призрак. - Пусть копает. Там его Охотник.
        - Ну хорошо, - сказала Катя, выпрямляясь и выпуская цепочку. - Копай.
        Хищник понял. И энергично взялся за дело. Минуты не прошло, как из земли показалась рука с обмотанной вокруг запястья цепочкой. Именно так, как представляла Катя. Скрюченные пальцы, словно пытающиеся зацепиться, удержаться за что-нибудь по эту сторону грани…
        Хищник продолжал рыть. Он уже почти полностью скрылся в яме. Катя подошла поближе, снова включила фонарик.
        Хищник недовольно заворчал, но Катя проигнорировала его недовольство. Она его попросту не услышала, потому что все ее внимание приковало то, что Хищник освободил от земли.
        Хищник рыкнул (Катя посторонилась), поднатужившись, выволок тело на траву, встряхнул, чтобы с тела осыпалась земля.
        - Ты права, - прошелестел баньши. - Это не Охотник. И не огр. Это всего лишь человек, похожий на огра. Не понимаю, почему ловушка сработала…
        Хищник наклонился над телом, лизнул припорошенное землей лицо.
        - Нет! - воскликнула Катя. - Его нельзя есть!
        Русское словосочетание «нельзя есть» было Хищнику знакомо. Он глянул на Катю снизу вверх своими глазищами (не забыв перепачканной в земле лапой отвести в сторону Катину руку с мобильником), проворчал что-то по-шведски.
        - Он сказал: тролли не едят троллей, - прошелестел в Катином сознании баньши.
        - Но это же человек! Вы же сами сказали!
        - Не совсем. В нем - кровь огров.
        Катя смотрела, как Хищник осторожно счищает с тела комья земли.
        - Разве так бывает?
        - Человеческие женщины могут рожать от огров. Редко. Еще реже они рожают от ши. Если ши позволит.
        - Как это - если позволит?
        - Если решит для забавы оставить женщине часть ее жизненной силы. Когда-то таких ублюдков было больше. Мы предпочитали рабов именно этой породы. Полукровки более живучи и более привлекательны, чем люди. К сожалению, ублюдки не способны питать жизненную силу ши. Но от них тоже бывает польза. Как, например, от твоей подруги Карины.
        - Так что же, Карина - наполовину человек?
        - Она - полукровка. Ни то ни сё.
        - А он? - Катя показала на тело Коли. - Он - кто? Неужели его отец - тролль?
        - Отец - вряд ли. Может быть, дед или прадед. Крови огра в нем не много. Но достаточно, чтобы твой зверь ее учуял. И я тоже теперь ее чую. Не нюхом, разумеется, - уточнил баньши, уловив Катино удивление. - Я больше не чувствую запахов. Зато я чую жизнь.
        - Жизнь? Но он же умер!
        - Не совсем.
        - Он что - жив?!
        - Отчасти. Тебе, наверно, будет приятно узнать, что твой подарок помог ему удержаться по эту сторону границы. Хотя главным образом его спасло то, что он все-таки не чистокровный огр. Ловушка не смогла его переварить.
        - Не понимаю, - пробормотала Катя. - Он же сутки лежал под землей. Как он мог выжить?
        - Мог, - прошелестел баньши. - Он ведь отчасти огр. А огры - весьма живучие существа.
        Глава двадцать восьмая,
        в которой к делу наконец подключается шведская полиция
        - Что такое ужин втроем по-тролльски?
        - Когда двое троллей едят третьего.
        Традиционная шутка эльфов
        - Что такое ужин втроем по-тролльски?
        - Когда за одним столом собираются тролль, бочонок эля и эльф - в качестве закуски.
        Традиционная шутка троллей
        - Ах ты предатель! - злобно процедила Лейка. - Тебя точно сожрать мало! Из-за тебя, урода, может быть, Карлссона убили! А он такой, такой… Да сто таких, как ты, не стоят одного Карлссона!
        - Ты не права, девица, - вмешался Скаллигрим. - Твой дружок не мог не выдать сиду всё, что знает. Раб сида всецело принадлежит хозяину. Не только телом, но и помыслами. Хотя, если сиденок не врет и действительно сумел победить чары сида, то для него еще не все потеряно.
        - Да всё он врет! - в сердцах ляпнула Лейка.
        - Эту часть его истории легко проверить, - спокойно заметил Скаллигрим, повернулся к дядюшке и вкратце изложил ему Димину повесть.
        Вожак троллей выслушал, время от времени солидно порыкивая.
        - Похоже, твой дружок не соврал, - по-русски сказал Скаллигрим. - Думаю, есть вероятность, что ему удастся вернуть себе свободу. С нашей помощью, разумеется. Но ему придется очень постараться, чтобы заслужить эту помощь. Ну так что, пища, готов ты послужить моему народу в качестве чего-нибудь, кроме супового мяса?
        - Можно подумать, у меня есть выбор, - буркнул Дима.
        - Теперь есть, - сказал Скаллигрим. - Видишь ли, человечек, который встретил тролля, может выбирать. Но только после того, как сам тролль сделает выбор: съесть человечка или на время отложить это приятное занятие. И если тролль выбирает второе, то у человечка тоже появляется кое-какой выбор. А поскольку мы пока остановились на втором варианте, то у тебя, человечек, тоже появилась возможность выбирать. Итак?
        - Я сделаю всё, чтобы помочь Карлссону! - твердо сказал Дима. - И вовсе не потому, что вас боюсь, а потому что он - мой друг. Один раз я… То есть не только я, мы с Лейкой освободили его из плена. Надо будет - сделаем это еще раз!
        - Такой заморыш спас моего братца! - фыркнула Кунигунда. - Не смеши, человечек!
        - Он не врет! - обиделась Лейка. - Ваш Ротгар его поймал, а мы освободили!
        - Погоди, жена! - остановил большой тролль жену, уже открывшую рот для гневной тирады. - Говори, девица. Хочу послушать, как два человечка справились с Туат’ха’Данаанн Ротгаром.
        - Никак мы с ним не справлялись, - заявила Лейка. - Он поймал Карлссона, посадил его в железную клетку в подвале, развел снизу огонь, а сам ушел. Ну а мы с Димкой запомнили код, которым открывалась дверь, распилили клетку и Карлссона выпустили.
        - Вообще-то это я запомнил код, - не удержался Дима.
        - Ты, ты, - великодушно согласилась Лейка. Характер у нее был вспыльчивый, но отходчивый.
        Скаллигрим почесал поросший седоватой шерстью затылок.
        - А ведь он не врет, женушка, - заметил он не без удивления.
        - Ты не ошибаешься, муженек? - В голосе Кунигунды сомнения было больше, чем перца в мексиканском супчике.
        - Я не ошибаюсь, - высокомерно изрек большой тролль. - Не было такого, чтоб человечек меня обманул.
        Он повернулся к дядюшке, бросил пару слов. Тот хрюкнул, почесал затылок точно таким же жестом, как минуту назад племянник. И покинул помещение.
        - Сейчас кушать будем, - сообщил Скаллигрим. - А потом поразмыслим, что дальше делать. С этим сидом-убийцей надо кончать. Хотя, если нашего Охотника уже нет в живых, то сделать это будет трудненько.
        - Ты братца моего прежде срока не хорони, - заявила Кунигунда. - Он и не таких, как Ротгар, заламывал.
        - В том-то и дело, что не таких… - пробурчал Скаллигрим.
        Лейка почувствовала: нет у большого тролля уверенности ни в том, что Карлссон жив, ни в том, что удастся справиться с Ротгаром.
        - Не напрягайся, Лейка, - сказал Дима. - Карлссон - не такой лопух, чтобы дать себя завалить.
        - Никогда бы не подумал, что ты окажешься настолько глупым, что позволишь себя завалить, - Ротгар стоял над истекающим кровью Карлссоном, поигрывая «последним доводом». - Кстати, где болтается твоя зверушка? Победа кажется мне неполной из-за того, что рядом с тобой на травке не дымится парное мясцо твоего молочного братца.
        Карлссон молчал. Он не мог бы говорить, даже если бы захотел. Клинок Туат’ха’Данаанн рассек ему горло до самого позвоночника. Это был пятый удар. Первым Ротгар просто пустил ему кровь…
        - …Продолжим, - мрачно сказал тогда Карлссон.
        Кровь все еще текла из его раны. И никак не останавливалась. Бежать было бы правильным решением. Карлссон знал, на что способен меч в руке Туат’ха’Данаанн. Все преимущества сейчас были на стороне эльфа. Но бежать Карлссон не мог. Гордость и ненависть в этот миг были сильнее разума и осторожности. Все-таки один шанс у него был. Ведь сиду нужна только победа, а тролля устроит и ничья. То есть Карлссон был готов умереть. Если вместе с ним умрет сид-убийца.
        - Продолжим, - мрачно сказал Карлссон.
        Звук этого слова еще не успел раствориться в воздухе, а тролль уже был в двух шагах от эльфа. Растопыренные пальцы коснулись белого горла Туат’ха’Данаанн…
        Только коснулись. В последнюю долю мгновения Ротгар ускользнул в сторону и вниз, ныряя под правую руку Охотника. Карлссон развернулся, ловя его нырок, но опоздал. Нога подвела. Уклоняясь, Ротгар ухитрился полоснуть клинком. Не очень сильно, но очень точно. Как раз под коленом. Где сухожилия. И сразу же сзади, со спины - еще два удара: по тянущейся руке и под второе колено. Пятый выхлест, наотмашь, в полную силу - по горлу уже падающего тролля. Шестой удар рассек сухожилия на левой руке. Пара секунд - и все кончено. Охотник проиграл.
        Конечно, для тролля даже такие раны не смертельны. Будь у Карлссона время, он даже без посторонней помощи сумел бы выжить. Но Ту-ат’ха’Данаанн стоял над ним, и серебристая смерть в его левой руке (Ротгар был левшой, как и большинство эльфов) плясала в серебристом лунном свете.
        Взмах, брызги крови из рассеченной артерии… В разрубленном горле Карлссона булькнуло.
        - Как много в тебе крови, огр, - насмешливо произнес Ротгар. - Но скоро она вытечет вся, и ты окончательно превратишься в неподвижную каменюку. Как тебе такая перспектива, храбрый Охотник? Не покажется ли тебе такая смерть слишком легкой?

* * *
        - Эх, пустоват супчик, - вздохнул Скаллигрим, отодвинув миску. К большому сожалению участников ужина, суп получился вегетерианский. «Раб сидов» счастливо избежал котла, а другой «заправки» под рукой не оказалось.
        - Пустоват. Никакого вкуса. - Рожа у большого тролля была такой же постной, как и суп. Тем не менее миска, которую он только что опростал (правильнее было бы назвать ее тазиком), опустела за считанные минуты.
        Остальные тролли не отставали от своего лидера. Даже маленький Нильс. И морды у них тоже были недовольные. Надо полагать, им больше пришлось бы по вкусу, если бы Дима находился не за столом, а на столе. Но когда выяснилось, что он однажды выручил из беды самого Охотника, отношение к нему троллей существенно изменилось. Его больше не называли «сиденком» и «пищей», а повысили в звании до «человечка».
        - Ладно, брюхо набили, теперь можно делом заняться, - сказал Скаллигрим по-шведски. - Готовься, дядюшка, придется поработать.
        - Как скажешь, племянничек. Ты теперь промеж нас старший. После ухода твоего батюшки.
        - Это точно. Значит так, братья и сестры, слушайте диспозицию…
        И принялся излагать родичам тактику и стратегию будущих поисков.
        Лейка его речь понимала через два слова на третье. Тролли, судя по их физиономиям, тоже. Хотя явно владели языком намного лучше Лейки. Дима же вовсе ничего не понимал. И заскучал.
        - Слушай, может, прогуляемся пойдем? - предложила Лейка.
        - Сами? С ума сошла? Мы в этих канализациях на раз заблудимся!
        - А зачем нам канализация? Выйдем, как люди.
        - Ага! Чтобы нас охрана сцапала?
        - Ну и пусть. Скажем - заблудились. Потерялись. Туристы из России, мол, увлеклись шведской историей. Если что - паспорта покажем.
        - Мой паспорт у этой остался, - мрачно сообщил Дима.
        - Тогда надо кого-нибудь из троллей взять. Чтобы глаза отвел. Нильс, ты умеешь глаза отводить? - спросила она тролленыша.
        - Немножко. А чего? - Основательно заскучавший Нильс оживился.
        - Вывести нас отсюда сможешь?
        - Если мамка разрешит.
        - Кунигунда! - позвала Лейка.
        - А? Чего? - Похоже, на троллиху речь мужа действовала усыпляюще.
        - Мы хотим выйти. Отпустишь с нами Нильса? Он охране глаза отведет.
        - Чего он там отведет… - пробормотала троллиха. - Он ребенок еще.
        - Я не ребенок! - возмутился Нильс. - Я - пещерный тролль!
        Кунигунда не стала спорить. Покосилась на мужа… Скаллигрим вещал.
        - …после выявления и установления объекта нам следует установить его связи, в частности внешность контактера, факт передачи или получения какого-либо предмета, его форму, цвет, запах… Также характер встречи, предмет и продолжительность разговора. В целях секретности следует присваивать контактерам оперативные клички, соответствующие внешнему виду и запаху…
        Нет, Скаллигриму определенно было не до шушукающихся домочадцев. Кунигунда по опыту знала: если муженек оседлал любимую тему, остановится он не скоро.
        - Ладно, - сказала Кунигунда. - Сама с вами пойду. Это надолго…

* * *
        - Стоп! - Лейка подняла руку. - Кажется, я знаю эту машину. На таком
«фольксвагене» ездит Сережкин папаша.
        - Да мало ли в мире черных «фольксвагенов», - возразил Дима.
        - Много, - согласилась Лейка. - Но у этого - питерский номер.
        - А я знаю человечка, который сидит внутри, - сообщила Кунигунда.
        - Там внутри кто-то есть? Вы не ошиблись? - Дима видел отражения фонарей на стеклах, но как можно разглядеть что-то ночью внутри темного салона?
        - Глупости говоришь, - проворчала троллиха. - Сейчас ты убедишься, что я никогда не ошибаюсь.
        Она отпихнула Диму и решительно направилась к машине. Прежде чем они с Лейкой успели вмешаться, Кунигунда распахнула дверцу и выдернула из машины задремавшего (трудный был день) водителя.
        Илья Всеволодович проснулся уже в полете, но заорать не успел, поскольку голова его оказалась зажатой у троллихи под мышкой, а рот заткнут ее предплечьем. Ошалевший спросонья Илья Всеволодович дрыгнул ногами и впился в мясистую руку троллихи всей своей шеститысячедолларовой металлокерамикой. Однако прокусить плоть троллихи этими шедеврами коммерческой стоматологии было не легче, чем прогрызть корд стоящего рядом «фольксвагена».
        - Экой баловник! - проворковала троллиха, взлохматив свободной рукой поредевшую шевелюру кусаки. - Я тебе нравлюсь?
        Илья Всеволодович еще раз дрыгнул ногами и заколотил руками в отчаянной попытке обрести свободу или хотя бы глотнуть воздуху.
        Нильс захихикал.
        - Мамочка, он совсем как петушок, которого папочка подарил мне прошлым летом. Тот тоже был такой веселый, бойкий, клевался так смешно, пока я ему голову не откусил.
        Вряд ли Илья Всеволодович услышал сказанное тролленком. Скорее всего, он просто притомился. Так или иначе, но трепыхаться он перестал и обвис, глядя выпученными глазами на столь недружелюбный к нему в последнее время мир.
        Возможно, ему бы тоже со временем откусили голову, но тут на площадке появились новые персонажи. Причем сразу несколько.
        Во-первых, со стороны парка прибыли Катя и Хищник. Последний нес на спине беспомощного Колю Голого. Утратив способность к самостоятельному передвижению, хозяин «Шаманамы» не стал легче, но Катя, которая следовала за Хищником, вряд ли смогла бы ему помочь - Коля весил в три раза больше, чем она. За Катей зыбким перламутровым шлейфом тянулся баньши. Он тоже был абсолютно бесполезен в качестве носильщика, так что Хищнику под восьмипудовым Колей приходилось нелегко. Поэтому Катя первой заметила, что на площадке перед парком происходит что-то незапланированное.
        К сожалению, проезжавший мимо полицейский патруль тоже заинтересовался происходящим.
        Полицейская машина въехала на мост, и сцена озарилась сиянием мощных фар полицейской «вольво».
        Нильс пискнул и закрыл глаза ладошками. Его мамаша выронила «добычу» и зажмурилась. Лейка с Димой беспомощно заморгали. Хищник мгновенно припал к земле, полностью слившись с ее поверхностью. К сожалению, его ноша не обладала подобной способностью к мимикрии. И Катя тоже. Но зато она среагировала быстрее всех. Перепрыгнув через тело Коли, она бросилась к полицейской машине.
        - Как хорошо, что вы приехали! - затараторила она по-английски. - Тут человеку плохо, совсем плохо, наверное, он умирает! Срочно нужна помощь! Пожалуйста!
        Когда юная очаровательная девушка взывает о помощи, мужчинам трудно оставаться беспристрастными. Тем не менее прибывшие полицейские повели себя профессионально. Из машины вышел только один.
        Как бы трогательно-беззащитно ни смотрелась Катя, но картинка, озаренная дальним светом фар «вольво», выглядела весьма подозрительно.
        Здоровенная бабища, застывшая с зажмуренными глазами, мужик, не подающий признаков жизни, второй мужик, подающий эти самые признаки, причем весьма своеобразно, то есть пытающийся заползти под брюхо «фольксвагена» с иностранными номерами, двое тинейджеров и ребенок, присевший на корточки и спрятавший лицо в ладошках.
        - Вот мои документы! - Катя попыталась всучить полицейскому паспорт, но тот вежливо отодвинул Катю вместе с паспортом в сторону и направился к «фольксвагену». Второй полицейский тоже выбрался из машины, но остался на месте, держа руку на кобуре. Катя слышала, как в салоне машины бубнит по-шведски радио…
        - Мы - русские, туристы, - сказала она. - Мы гуляли, и одному из нас…
        - Помолчи! - оборвал ее полицейский в машине.
        Он очень внимательно следил за напарником. Прикрывал.
        Первый полицейский остановился у «фольксвагена», тронул ногой заползшего по пояс под днище Илью Всеволодовича.
        - Вылезай! - сказал он по-английски.
        Илья Всеволодович послушно выполз наружу. Вид у него был, мягко говоря, не самый респектабельный. Глазки бегали, личико подергивалось. Полицейский сделал шаг вправо, чтобы не загораживать подозрительного субъекта от напарника.
        - Документы!
        Илья Всеволодович полез во внутренний карман…
        Второй полицейский мгновенно выхватил пистолет.
        - Вынимать медленно! Очень медленно! - рявкнул первый.
        Илья Всеволодович послушно выполнил команду.
        - Лицом к машине! Руки на капот, ноги расставить!
        Данная фраза выходила за пределы скромных познаний Ильи Всеволодовича в английском, тем не менее он понял ее очень хорошо.
        Катя воспользовалась тем, что ее не рассматривают в качестве угрозы, и перебралась поближе к месту событий.
        Полицейский вытянул из пальцев Ильи Всеволодовича паспорт, открыл, изучил, положил в карман, повернулся к Кунигунде:
        - Документы!
        - Она не понимает! - вмешалась Катя. - Она шведка. Хотела нам помочь!
        - Эр ду свэнск? [Вы - шведка. (Шведск.)] - спросил полицейский.
        - Слэкк юсэт![Убери свет! (Шведск.)]
        - Вад эр дэ сом по гор хэр? Сэй ну![Что здесь происходит? Говори! (Шведск.)]
        - Я думаю, она не переносит яркого света, - по-английски встряла Катя. - Может, вы выключите фары?
        Полицейский глянул на нее сверху, он был выше Кати по крайней мере на фут.
        - Что здесь происходит? - спросил он по-английски.
        - Мы туристы! Студенты. Приехали из России. Я, мои друзья, - она показала на Лейку с Димой, которые разумно помалкивали. - А это наши соотечественники, вот он, - Катя кивнула на раскорячившегося у «фольксвагена» Илью Всеволодовича. И он. - Катя показала на Колю, лежавшего на дорожке, там, где его оставил Хищник. - Ему стало плохо. Помогите, пожалуйста! Мы не совершили ничего противозаконного! - воскликнула она с жаром.
        - Посмотрим, - буркнул полицейский и неторопливо двинулся к телу Коли (второй тем временем держал всех на мушке), наклонился, пощупал:
        - Живой, - бросил он своему напарнику по-шведски. - Но без сознания. Похоже, девчонка не врет. Вызывай «скорую».
        Полицейский еще раз изучил паспорт Ильи Всеволодовича. Паспорт был в порядке. В паспорте имелась также карточка гостиницы с кодовым ключом. Визитка хорошей гостиницы окончательно успокоила полицейского. Однако он, на всякий случай, сделал странному русскому тест на алкоголь. Алкоголя в крови русского не оказалось, и после проверки полицейский не стал укладывать его мордой на капот. Катя опасалась, что Илья Всеволодович что-нибудь выкинет, но тот вел себя идеально. Потом полицейский изучил паспорт Кати. Затем без всяких проверок отпустил «домой» Кунигунду с сыном и совсем уже собрался потребовать документы у Лейки с Димой, но Катя ловко перевела его внимание на Колю.
        Колины документы обнаружились во внутреннем кармане куртки. Хорошая куртка. Герметичная. Снаружи вся изгваздана, а внутри - чисто.
        Колины документы тоже оказались в порядке. Полицейский снова обратил внимание на Лейку с Димой, но тут, очень вовремя, приехала «скорая».
        Колю Голого с помощью Ильи Всеволодовича и Димы загрузили в машину.
        - Кома, - диагностировал приехавший врач. - Учтите, офицер, это уже третий. Только вчера здесь подобрали двоих. В аналогичном виде. Ваши еще удивлялись, что мотоциклов три, а мотоциклистов только двое. Вот теперь и третий нашелся. Тоже русский?
        - Точно. Наркоты обожрались?
        - Возможно. Хотя в крови ничего не обнаружено.
        - Что будете с ним делать?
        - Лечить. Страховка у него в порядке. А это кто? - кивок на Илью Всеволодовича и Диму.
        - Знакомые.
        - Они его нашли?
        - Нет, насколько я понял, его нашла вон та девушка.

«Скорая» уехала. Врач оставил Илье Всеволодовичу картонку с адресом госпиталя. Катя эту картонку тут же отобрала. На всякий случай.
        Потом с нее сняли показания. Из показаний следовало, что Катя наткнулась на Колю здесь, у ограды. И что он - ее знакомый по Санкт-Петербургу.
        - Я постараюсь связаться с его родными, - пообещала она.
        Покончив с формальностями, полицейские уехали, так и не спросив документы у Лейки и Димы. Повезло.
        После отъезда полицейских выяснилось, почему Илья Всеволодович такой покладистый. Заползши под машину, он кое-кого повстречал там, под днищем. И решил, что время свободы и демократии лично для него пока не наступило.

* * *
        - Что он тут делает? - вполголоса спросила Катя, кивнув в сторону Димы.
        - Приехал, - не вдаваясь в подробности, ответила Лейка. Про Карину - потом, решила она. - Ты мне объясни, чего ты сбежала?
        - Надо было, - тоже уклонилась от прямого ответа Катя. - А ты на чем приехала? На автобусе?
        - На трейлере, - буркнула Лейка. - В холодильнике. Не дай Бог еще такую поездочку.
        - Как это, почему на трейлере? - удивилась Катя.
        - Потому что - тролли! - Лейка скорчила гримаску. - А я, дурочка такая, за ними увязалась. Вон они, вся, блин горелый, теплая компания. Бегут.
        Насчет «бегут» - это Лейка преувеличила. Бежал вприпрыжку только Нильс. Остальные тролли двигались не спеша, солидно. Скаллигрим с супругой, дядюшкой и еще полудюжиной мохнатых сородичей.

«Не дай Бог полицейские вернутся, - подумала Катя. - Увидят такую банду…»
        Впрочем, может, и не увидят. Есть у троллей отменное умение: прикидываться булыжниками и бесследно растворяться в ландшафте.
        Неожиданно у Кати в кармане заиграла музыка. Катя дернулась - она совсем забыла про мобильник, который отобрала у Ильи Всеволодовича.
        Она подошла к машине, где директор риелторской конторы коротал время в обществе выбравшегося из-под автомобиля тролля-Хищника, и сунула телефон под нос бывшему боссу. - Это Ротгар?
        Илья Всеволодович мрачно взглянул на высветившийся номер:
        - Да, он.
        Телефон продолжал весело пиликать.
        - Ротгар? - подоспевший Скаллигрим глянул через Катину голову. - Привет, Малышка! Рад тебя видеть в добром здравии.
        - Я тоже. Что будем делать? Пусть поговорит?
        - Пусть, - с ходу согласился большой тролль, обогнул машину, плюхнулся на сиденье рядом с Ильей Всеволодовичем (амортизаторы «фольксвагена» жалобно крякнули), бросил пару слов Хищнику. Тот рыкнул в ответ что-то дружелюбное.
        - Говори, пища! - скомандовал Скаллигрим.
        - Что говорить? - тупо спросил Илья Всеволодович.
        - То и говорите, - вмешалась Катя. - Вы меня привезли. Что дальше? Держите! - Она сунула ему в руки мобильник.
        Скаллигрим навис над бизнесменом, готовясь подслушивать.
        - Илья, ты что, спишь? - раздался в трубке недовольный голос. - Где ты болтаешься?
        - Здравствуйте, господин Ротгар, - пробормотал Илья Всеволодович, тщетно пытаясь отодвинуться от Скалли. - Тут немножко с полицией были проблемы. Но уже всё путем, я в Стокгольме. Малышеву привез. Она…
        - Где вы сейчас?
        - Э… где-то в центре… Я тут не ориентируюсь…
        - Ты что, в Стокгольме не бывал? - удивился Ротгар. - Ну, раз ты в центре, тогда найди ратушу…
        - Какую ратушу? - тупо повторил Илья Всеволодович.
        Не так-то это просто - соображать, когда с одной стороны сопит в ухо Скаллигрим, а с другой скалит зубы Хищник.
        - Илья, ты что, перепил? Здесь только одна ратуша! Короче, выясни, где она, и завтра, ровно в семь часов утра, привези туда Малышеву. Там ворота, но их открывают в шесть, так что проблем не будет. Машину поставь на стоянке справа от ворот. Входишь внутрь, видишь впереди, у спуска к воде, колонну с памятником наверху. У этой колонны жди меня. Всё понял?
        - Да, господин Ротгар, - промямлил Илья Всеволодович.
        Эльф, как всегда не прощаясь, дал отбой.
        Катя тут же выхватила из рук босса телефон.
        - Эх, вот бы отследить, откуда он звонил!
        Скаллигрим развел руками:
        - С техническим оснащением у нас пока слабовато. Организация молодая, что ты хочешь. А вообще я не очень доверяю технике. Предпочитаю ум и интуицию. Придет время…
        Катя безнадежно махнула рукой. Понятия троллей о времени ее иногда просто бесили.
        - Я еду в гостиницу, - сказала она. - Мы там номер сняли.
        - Вместе с этим? - Скаллигрим указал на Илью Всеволодовича.
        - А куда его еще девать?
        Бывший шеф глянул на Катю злобно, но смолчал.
        - Можно у меня оставить, - предложил Скаллигрим.
        - Это где?
        - А вон там, - большой тролль показал на музей.

«Заманчиво», - подумала Катя.
        Она никогда еще не ночевала в гостинице. Тем более - в такой. Тем более - за границей. Провести ночь в роскошном (по ее меркам) номере, одной… Хотя - почему одной? С ней же будет Хищник…
        - Годится, - сказала она. - Забирайте красавчика. Только не забудьте - завтра утром у нас встреча с господином Ротгаром.
        - Организацию встречи я беру на себя, - с важностью объявил Скаллигрим. - Еще целая ночь впереди. А утром ты узнаешь, на что способны стокгольмские тролли.
        Скаллигрим окликнул кого-то из родичей.
        - Заберите этого, - распорядился он.
        - Никуда я не пойду! - взвился Илья Всеволодович.
        - Пойдешь, - пробасил Скаллигрим. - Потому что иначе тебя понесут. Но сначала ты опробуешь вот это. - И показал кулак.
        - Дайте хоть машину закрыть, - смирился Илья Всеволодович.
        - С машиной я сама разберусь, - сказала Катя.
        - С ума сошла! - взвизгнул Илья Всеволодович. - У тебя же прав нет! Ты же мне машину побьешь! Тебя же арестуют!
        - Успокойтесь, - брезгливо сказала Катя. - Я на такси поеду. А ключи ему отдам, чтобы завтра вам было на чем к гостинице ехать.
        - Слушай, а куда Катька подевалась? - спросила Лейка, уплетая постный тролльский супчик. - Спать, что ли, легла?
        - Я-то откуда знаю, - буркнул Дима. - Она, кажется, с тобой говорила. А потом с твоим здоровенным дружком. Мне так даже «здрасьте» не сказала.
        - Еще бы ей тебе «здрасьте» говорить! - окрысилась Лейка. - После того, что ты учудил! А теперь вообще бросил!
        - Это я-то бросил?
        - Ну не я же! Кунигунда, ты Катерину не видела?
        - Видела, - ответила троллиха. - Там, снаружи.
        - А здесь?
        - Здесь ее нет, - лаконично ответила Кунигунда. - Муженек, ты не знаешь, где Малышка?
        - Не знаю, - ответил большой тролль, подсунул жене миску. - Положи-ка мне еще этой бурды. И вам ни к чему знать. Меньше знаешь, дольше живешь, - тролль ухмыльнулся. Типа, пошутил.
        - Ну вы, блин, даете! - Лейка схватилась за голову. - Катьку потеряли!
        Тролли забрали Илью Всеволодовича. Катя заперла машину (всего-то - нажать на две кнопки) и отдала Скаллигриму ключи. Большой тролль удалился. Катя огляделась - и обнаружила, что осталась одна. Дима с Лейкой куда-то пропали. Искать уже не было сил. Хищник тоже испарился, но за него-то как раз можно не беспокоиться. Он - на своей территории.
        Господи, как она устала. А завтра - вставать в такую рань. И еще такси ловить… Катя вздохнула и побрела по пустынной площади к мосту. Ночью, одна - в чужом заграничном городе. Полгода назад Катя о таком даже мечтать не смела. Но сейчас она слишком вымоталась, чтобы оценить роскошное приключение.
        Глава двадцать девятая
        Стрелка у ратуши
        Тролль учит сына.
        Отец: «Мы с тобой - подмостные тролли. Мы никогда не строим плохих мостов. Знаешь, как проверить, хороший ли мост ты построил?»
        Сын: «Как?»
        Отец: «Надо пустить по нему сразу три дюжины эльфов. Если мост не провалится, значит - хороший».
        Сын: «А если мост провалится под тяжестью эльфов, значит, он не хорош?»
        Отец: «Если мост провалится, сынок, он просто великолепен».
        Без двадцати семь Катя и Илья Всеволодович выехали на набережную, ведущую к ратуше. Безоблачное небо сулило жаркий день. Город уже просыпался, но машин было не много, а пешеходов - еще меньше. Места, чтобы поставить машину, на набережной было достаточно, но, помня указание Ротгара, Илья Всеволодович свернул на платную парковку у ратуши. Катя вышла из машины. По ту сторону решетки высилось огромное, стилизованное под дремучее средневековье здание из бурого кирпича. От реки здание отделяла площадка-газон, поделенная на части аккуратными дорожками, и набережная с парапетом, выложенная плитками разнообразной геометрии. На площадке присутствовали два фонтана, вокруг них - флаги на тонких флагштоках. Имелась также увенчанная человеческой фигурой колонна, рядом с которой им было велено ждать Ротгара.
        Илья Всеволодович закрыл машину и бросил в автомат пару монет.
        - Пошли, - буркнул он.
        В общественном месте, вдали от троллей, к бывшему боссу отчасти вернулась самоуверенность. Впрочем, как и Катя, он понимал, что его свобода - это только иллюзия. Пока существует Хищник, любые самостоятельные действия Ильи Всеволодовича могут совершенно самостоятельно закончиться в троллином желудке. И никакая полиция не спасет.
        Катя тоже вошла в ворота, но к колонне идти не торопилась - решила осмотреться. Для начала она заглянула во внутренний двор ратуши. Здесь здание казалось еще древнее. В стенах, местами почти полностью укрытых плющом, имелись ниши со статуями внутри. Не исключено, впрочем, что некоторые фигуры были и не статуи вовсе, а загримированные под статуи тролли. В оконных нишах, на балкончиках, на крыше - везде можно было спрятать кого-нибудь из «агентов» Скаллигрима. А у входа в башню (вот забавно!) стояла довольно-таки безвкусная «завлекалка» для туристов - тролль из искусственного меха в шведском национальном костюме. Катя подошла поближе. Тролль был сделан в натуральную величину. Морда у него была на редкость глупая.

«Наверняка находятся дураки, которые с ним фотографируются», - подумала Катя, покидая внутренний двор ратуши.
        Снаружи тоже было очень красиво. Зеленели кусты и трава, звенели фонтаны, нежно пахло розами.
        Илье Всеволодовичу было не до роз. Он топтался у постамента, вертел головой, высматривая Ротгара.
        Эльф отсутствовал.
        - Две минуты восьмого, - проворчал он, глядя на часы. - Должно быть, задерживается.
        - Подождем, - Катя опустилась на каменную скамейку.
        Справа от нее была полукруглая ниша со скульптурой человека, осаждаемого змеями. Руки изваянного парня были связаны за спиной, так что у бедолаги не было никаких шансов на спасение.
        Катя расслабилась. За скамейкой росли розы. Пахли они потрясающе.
        Катя уже забыла, как нервничала минуту назад. Разве в таком чудесном месте может произойти что-то ужасное?
        Прошло еще минут пять. Ротгара не было.
        - Может, мы что-то перепутали? - забеспокоился Илья Всеволодович. Не решаясь присесть, он топтался между колонной и скамейкой, распространяя тяжелый запах пота, мазута и вареной капусты. Впрочем, его вины в этом не было. Как еще пахнуть мужику, который провел ночь в «поместье» Скаллигрима. - Может, это не ратуша? - Илья Всеволодович плюхнулся на скамейку рядом с Катей.
        Катя тут же встала и переместилась к колонне. Соседство с бывшим боссом ей было неприятно.
        У подножия колонны торчали из постамента каменные головы. Вода плескалась о ступеньки. На той стороне реки были пришвартованы белоснежные яхты, очень четко прорисованные в лучах восходящего солнца.
        Катя посидела немного на постаменте, потом встала и направилась к выходу. На площадке, рядом с их «фольксвагеном», появилась еще одна машина. Не Ротгар ли приехал? Катя подошла поближе. Внутри никого не было. Катя покинула парковку и вернулась к колонне.
        Илья Всеволодович сидел на прежнем месте и, хмурясь, глядел на дисплей своего мобильника.
        - Что-то я не пойму, - произнес он, поднимая голову. - Что это за мужик? Вроде я его где-то видел…
        - Что там у вас? - напряглась Катя.
        - Эсэмэска пришла, - босс протянул мобильник Кате. - Одна картинка, без комментариев. Ты не знаешь, что это за урод? Может, намек какой? Ничего не понимаю.
        Катя взяла телефон. Картинка была маленькая, но разрешение очень хорошее. Вполне достаточное, чтобы разглядеть нечто, обмотанное толстой цепью, лежащее на палубе какого-то корабля. Что это палуба, Катя догадалась, потому что в кадр попал кусочек спасательного круга и моток толстого каната. Того, кто в цепях, узнать было труднее. Больше всего он напоминал кусок сырого мяса. Но Катя все-таки узнала. По телосложению, по клочку пепельной шевелюры, торчащему из кровавой корки.
        Карлссон.
        У Кати закружилась голова и ослабели колени. Она плюхнулась на скамейку, чувствуя, как к горлу подкатывается комок. Что Ротгар с ним сделал?
        - Ну? - спросил Илья Всеволодович. - Знаешь его?
        Катя не услышала вопроса.
        - Садист… - прошептала она. - Сволочь…
        - Я думаю, это от Ротгара намек, - с дрожью в голосе предположил Илья Всеволодович. - Типа, только попробуйте меня подставить, с вами то же самое будет?
        - Нет, - тихо проговорила Катя.
        Она с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться.
        - Он догадался.
        - Кто догадался?
        Катя не успела ответить. Мобильник в ее руке опять загудел.
        - Гад! - закричала Катя в трубку. - Сволочь! Садист!
        - Да, это всё я, - веселым голосом подтвердил Ротгар. - Ты все правильно поняла, Малышка. Теперь ты знаешь, что не стоит меня обманывать.
        - Что ты с ним сделал?! - закричала Катя.
        - Он сам на меня напал! - тоненьким голоском, явно передразнивая собеседницу, пропищал эльф. - Я только защищался!
        И тут же, с угрозой:
        - Твой дружок знал, с кем имеет дело. А вот ты - забыла!
        Катя попыталась взять себя в руки. Еще не хватало - позориться перед врагом.
        - Чего ты хочешь? - сухо спросила она.
        - Ты сама знаешь, - ответил Ротгар. - Воссоединиться с моей сбежавшей невестой. Я так давно мечтаю о встрече с тобой! - пропел он нежно.
        - Что же ты не пришел? - осведомилась Катя. - Струсил? Или проспал?
        - Мы с тобой непременно встретимся, моя прелесть. Только в более интимной обстановке. Наедине. Без недоделанных экстрасенсов, нелепых шпионов и хищников в багажнике.
        Катя покраснела до ушей и порадовалась, что Ротгар ее не видит.
        - Да пошел ты!
        - Зря, Малышка. Он ведь еще жив, твой дружок Карлссон. Пока жив. И может прожить еще долго. Ты, наверное, знаешь, что огры - очень живучие твари. Очень долго, и очень, очень неприятно. Ты меня слушаешь?
        - Слушаю, - упавшим голосом проговорила Катя.
        - Тогда думай, солнышко. Сегодня ближе к вечеру я позвоню еще раз - и мы договоримся о новой встрече.
        И добавил небрежно, как будто речь шла о какой-нибудь безделице:
        - Если твое решение будет правильным, я отпущу твоего Охотника. Не стану врать, что отпущу его невредимым, зато - живым…
        Ротгар отключился. Катя медленно опустила руку с телефоном. В ее душе все кипело. Хотелось кого-нибудь убить.
        - Ну? - нетерпеливо повторил Илья Всеволодович.
        - Что ну?! - заорала Катя. - Баранки гну! Всё, поехали отсюда!
        Когда Катя и Илья Всеволодович подъехали к «Васе», до открытия музея оставалось еще часа полтора. Лучи утреннего солнца проникали сквозь стеклянную крышу музея, освещая мачты и верхние обзорные площадки. Внизу царили сумерки и было совсем тихо. Кунигунда уже улеглась спать. Лейка, наоборот, еще не проснулась. Бодрствовал только Скаллигрим. Поехать с Катей на встречу он не пожелал: дескать, начальнику спецслужбы несолидно самому возглавлять рядовую операцию. Его дело - планировать и руководить. По мнению Кати, руководитель из Скаллигрима был примерно такой же, как и оперативник. Весьма сомнительный.
        Скаллигрим встретил их у входа (надо же отвести глаза охранникам) и провел на корабль.
        - Конечно же, Ротгар обо всем догадался! - сердито заявила она, входя в кают-компанию. - Уж не знаю, как он понял, что в багажнике прятался Хищник! И каких-то шпионов и экстрасенсов помянул… А еще прислал вот что!
        Скалли взял протянутый телефон и несколько секунд, хмурясь, рассматривал фотографию Карлссона в цепях.
        - Да, это шурин, - подтвердил он. - Я опасался такого оборота событий. А что касается догадливости сида… это не имеет никакого значения. Все нужные меры приняты.
        - Что еще за меры? - насторожилась Катя, забирая телефон.
        - Еще затемно место вашей встречи было оцеплено моими лучшими агентами…
        - Боже мой! - ужаснулась Катя. - Так вот кого имел в виду Ротгар под «нелепыми шпионами» и «недоделанными экстрасенсами»!
        - Это азбука сыскного дела, - невозмутимо продолжал Скалли. - Место встречи должно быть тщательно изучено заранее. Все подходы и подъезды, улицы и переулки, проходные дворы, канализационные системы, крыши и чердаки…
        - Да вы всё испортили! - перебила его Катя. - Хищник бы уже добрался до Ротгара, если бы эльф не заметил ваших чертовых агентов!
        - Обнаружение исключено! - отрезал тролль. - Я сделал все точно по правилам. Все агенты были четко вписаны в пейзаж, их присутствие у ратуши было грамотно замотивировано и совершенно естественно. Руководителем операции я назначил своего любимого дядюшку Ниссе, самого сообразительного тролля в нашем роду - после меня, конечно, - тут же уточнил Скаллигрим не без самодовольства. - Кроме того, у нас, троллей, есть особые чары, помогающие замаскировать присутствие…
        - Вы что, не понимаете? - воскликнула Катя. - Ротгар заметил ваших шпионов! Он сам об этом сказал. Вы всё испортили!
        Скаллигрим пожал плечами. Он ничуть не огорчился.
        - Ну, значит, кто-то себя выдал. Не страшно.
        - Как - не страшно?! Карлссон у Ротгара в плену! А вы его упустили!
        - Вы поймите, Катя, - терпеливо произнес Скалли. - Есть такое понятие, как первоочередная задача. Наша нынешняя первоочередная задача - не убить Ротгара, а вызволить Карлссона. Вы согласны?
        - Допустим.
        - Более того, я бы рискнул сказать, что в результате сегодняшней акции мы уже получили позитивную информацию. Эта картинка в телефоне меня очень порадовала. Ротгар сообщил нам, что Карлссон жив. После того, что мы видели в парке, у меня не было уверенности, что шурин жив. Теперь я это знаю.
        Катя фыркнула. «Ротгар сообщил…» Тоже мне знание!
        - Поэтому, - продолжал большой тролль с важностью, - я и не ставил цель захватить или убить Ротгара. И, как выяснилось, это было правильное решение. Сид сам сообщил, что готов его отпустить.
        - Я ему не верю!
        - Это не важно…
        - То есть как это - не важно? - перебила Катя. - Можно подумать, мы не знаем, что он потребует взамен!
        - А разве мы знаем? - осведомился Скаллигрим.
        - Лично я ничуть не сомневаюсь, что взамен он потребует меня, - заявила Катя.
        - Вот и отлично! - пробасил тролль. - Будем с вами сотрудничать. Сотрудничать успешно и продуктивно. Мои агенты обеспечат выполнение условий соглашения.
        - Ваши так называемые агенты уже обеспечили все, что могли, - проворчала Катя.
        - Неверное замечание. Информация, добытая моими агентами, к нам еще не поступила. А таковая информация несомненно имеется. Сид ведь не мог заметить всех наших. Я направил туда всех своих сотрудников. У сида, пусть это даже не простой сид, а Туат’ха’Данаанн, не было шансов ускользнуть незамеченным.
        - Рассчитываете, Ротгар приведет их туда, где прячет Карлссона?
        - Вот именно!
        - Ну и как, ваши родичи что-то обнаружили? - без особой надежды спросила Катя.
        - Мы сейчас это узнаем.
        Скалли прислушался к чему-то, недоступному Катиному слуху, и добавил:
        - Как раз вернулся дядюшка Ниссе, который был координатором операции. Скоро подтянутся остальные агенты, и мы начнем анализ операции.

«Глядя на Скаллигрима, не скажешь, что он способен что-то анализировать», - подумала Катя. Напугать до полусмерти, вышибить дверь, свернуть кому-нибудь шею - это легко. Но допустить в этом массивном приплюснутом черепе наличие интеллекта…

«Внешность обманчива, - напомнила себе Катя. - Карлссон сначала тоже казался тупым громилой…»
        Когда в кают-компанию вошел дядюшка Скаллигрима, Катя не удержалась, захихикала. Ротгар был прав - зрелище действительно было нелепое. Вот, оказывается, как выглядит живой тролль, если его отмыть, причесать, одеть в национальный шведский костюм и заставить притворяться чучелом.
        - Вот! - обвиняющим жестом указала Катя на «координатора», прежде чем он открыл рот. - Его и заметил Ротгар!
        Между Скалли и агентом завязалась оживленная беседа на неизвестном Кате языке.
        - Ну что? - спросила она Скалли через несколько минут.
        - Я ему говорю - маскировка не годится, «Пернатый» тебя опознал, - раздраженно бросил Скаллигрим, - а он со мной спорит. Настаивает, что сид никак не мог догадаться, что это - он. Потому что просто не мог его увидеть.
        - Почему это - не мог?
        - Потому что дядюшка был внутри, а «Пернатый» - снаружи.
        - Дурак, - буркнула Катя. - «Пернатый» - это кто?
        - Объект. То есть Ротгар.
        - А почему «Пернатый»?
        - Условная кличка. Так положено. Ладно, не отвлекай меня…
        Тролли снова погрузились в спор.
        Катя заскучала.

«Шведский, что ли, выучить?» - подумала она.
        - Они не по-шведски разговаривают, - раздался голос у нее в голове. - Это местный тролльский диалект. И спорят не о маскировке. Они-то оба уверены, что она была безупречной. Они пытаются вычислить, кто мог предупредить Ротгара о засаде. Имей в виду, они подозревают и тебя.
        Катя встрепенулась. Она совсем забыла о баньши. С того самого момента, когда позвонил Ротгар и предложил встретиться, баньши не подавал признаков жизни, а Кате было не до него.
        - Где ты пропадал все это время? - обратилась она к нему мысленно.
        - Я был рядом. Теперь я не могу с тобой расставаться надолго, - «обрадовал» Катю баньши. - Я не могу существовать отдельно от тебя.
        - То есть ты постоянно будешь при мне?
        - Да. До конца своей жизни. Не беспокойся - мне осталось совсем немного.
        Тролли продолжали спорить. Катя задумалась. Появление баньши направило ее мысли в другое русло.
        - Ты присутствовал во время встречи с Ротгаром?
        - Конечно. Неужели ты думала, что я упущу возможность его увидеть? Поговорить с ним…
        - Это ты выдал нас? Сообщил Ротгару, что я привезла с собой Хищника?
        - Я никого не выдавал. Я просто позвал его. Увидел и позвал. Не мог сдержаться.
        Катя вздохнула.
        - Ну да. Что ж, можно было ожидать!
        - Ты права, - с горечью ответил баньши. - Он меня не узнал. Решил, что я - фантом, созданный каким-нибудь колдуном-человечком. Когда Ротгар говорил о «нелепых экстрасенсах», он имел в виду не троллей, а меня.
        Тон баньши был душераздирающе печален.
        - Я позвал его, он меня увидел. Но не узнал! Ротгар меня не узнал! Он считает, что я уже давно мертв. Всё, наша связь с ним оборвалась!
        Катя криво улыбнулась. Бедный призрак…
        Скаллигрим проявлял чудеса концентрации, делая одновременно два дела: расспрашивая дядюшку и наблюдая за Катей. Ему еще в Петербурге казалось, что временами Катя ведет себя очень странно. Но теперь, в Стокгольме, странности этой девицы так и лезут в глаза. Вот она сидит со стеклянным взглядом, шевелит губами с таким видом, как будто по телефону разговаривает, и улыбается нехорошей улыбкой, холодной и недоброй. Скалли уже видел такие улыбки - у сидов.
        А еще Скаллигриму временами казалось, что Катя понимает язык троллей. А ведь последний человечек, коему был ведом этот язык, умер полтора века назад. Нет, что-то с этой девицей неладно.
        Вот и дядюшка говорит: подозрительная особь, проверь ее, это она нас выдала. Больше некому…
        Дядюшка замолчал. Скаллигрим обернулся к Кате:
        - В общем, картина складывается такая…
        - А? - очнулась девушка. - Извините, задумалась.
        - Картинка, говорю, выглядит так. Согласно оперативным данным, сегодня, в семь утра, объект «Пернатый» находился в такси возле моста напротив ратуши. Такси прибыло со стороны Королевского острова. Объект из него не выходил. Сделал звонок и уехал.
        - И это всё? - не выдержала Катя.
        - Не только.
        Дядюшка приоткрыл дверь, что-то крикнул по-тролльски, отошел к стенке и, проявив полное пренебрежение к нарядному костюму, плюхнулся на пол.
        В кают-компанию, благоухая гнилью и соляркой, вошли два тролля. С них ручьями текла вода.
        - Агенты Грязный и Мокрый, - представил их Скаллигрим. - Работали в непосредственной близости от объекта. Они ознакомят нас с подробностями. - Большой тролль явно наслаждался своей разведывательной деятельностью.
        Два замурзанных «агента» оказались «нашим подводным спецназом».
        Один из «спецназовцев», в нечесаных космах которого возилась серая креветка, выступил вперед и толкнул речь. Скалли, выслушав, изложил ее Кате.
        Сида тролли обнаружили довольно легко. Причем не у ратуши, а на противоположной стороне реки. Оттуда, с набережной, место встречи просматривалось прекрасно. Ротгар приехал на машине. Оставив ее у гостиницы «Шератон», прошел на набережную и, пользуясь как прикрытием одной из пришвартованных у набережной яхт, примерно четверть часа изучал противоположный берег.
        Опознав «Пернатого», агенты спустились в воду, прошли по дну вдоль корпуса яхты и вели наблюдение снизу, из-под воды, так сказать, в непосредственной близости от объекта.
        За те четверть часа, которые объект «Пернатый» провел на набережной, он не сделал ничего занимательного. Только по телефону звонил.
        - Это он мне звонил, - сказала Катя. - Порадовать, что не приедет.
        Агент Мокрый выковырял из спутанных косм креветку, зажевал и что-то добавил.
        - Было два разговора, - перевел Скалли.
        - Ага, это уже интереснее! О чем он говорил?
        - Они не расслышали. Все-таки сидели далековато…
        - Секретная служба, - пробормотала Катя. - Даже подслушивающей аппаратуры нет.
        Скаллигрим ухмыльнулся:
        - У нас есть кое-что получше. Агент Вонючка!
        В кают-компанию вошел мелкий, ужасно уродливый тролль. А может, и не тролль, а гибрид тролля и помойной кошки. Пахло от него в полном соответствии с оперативным псевдонимом, то есть еще хуже, чем от двух предыдущих «агентов».
        Дядюшка оживился, что-то сказал.
        - Агент Вонючка лежал под решеткой ливневого стока в десяти шагах от объекта и всё слышал, - перевел Скаллигрим. - Докладывай.
        Вонючка засипел. Катя прислушалась и с изумлением поняла, что слышит русскую речь. Тролль довольно точно воспроизводил реплики Ротгара из телефонного разговора с Катей.
        - Это был первый звонок, - пояснил Скалли. - Вонючка не знает вашего языка, он просто запомнил звучание.
        - А второй?
        Тролль снова захрипел и забулькал. Скалли нахмурился.
        - Второй разговор был на шведском, - сообщил он. - Содержание такое:

«Как у вас дела? Никто не беспокоил?.. Разрешение получили?.. Тогда в море выходим сегодня ночью… Да, как договорились… Я же сказал: как договорились. Нет, дополнительной премии не будет. Если пограничники захотят осмотреть судно, пусть осматривают… У вас же есть разрешение на подводные работы. Нет, если что-то пойдет не так, вы просто отстреливаете трос и уходите… Потому что это секретные исследования! Отстреливаете и уходите. Только оставьте буй».
        - Это всё, - заключил Скаллигрим.
        Катя удивленно посмотрела на большого тролля:
        - И как это понимать? Какой еще буй?
        - Понятия не имею. Скорее всего, это и не имеет отношения к нашим делам. Вероятно, у сида здесь какой-то бизнес. Будем думать.
        - Был у Ротгара здесь бизнес? - спросила Катя баньши.
        - Точно не знаю. Наверное. Неважно. Никогда глупым ограм не перехитрить Туат’ха’Данаанн. Ротгар всегда будет на несколько ходов впереди.
        - Так что же вы предлагаете? Сдаться?
        - Я думаю, это не поможет. Ни тебе, ни Охотнику, о котором ты так печешься.
        - Тогда зачем вы уговорили меня приехать? - возмутилась Катя. - Кто говорил, что Ротгар отпустит Карлссона, а мне откроет великую тайну?
        - Я так не говорил, - прошелестел баньши. - У меня теперь вообще нет голоса.
        - Не придирайтесь к словам! Я приехала сюда, потому что вы обещали мне, что только так можно спасти Карлссона!
        - Ничего я тебе не обещал, - невозмутимо ответил призрак. - Ты здесь, потому что решила, что сумеешь перехитрить Туат’ха’Данаанн. Не стану отрицать: я помог тебе принять это решение. Но теперь всё переменилось.
        - Да ну?
        - Да. Тогда я надеялся, что мой Ротгар поможет мне обрести пристанище. Теперь я знаю: этого не будет. Поэтому сейчас я - на твоей стороне.
        - Почему я должна вам верить?
        - Простая логика. Я существую лишь потому, что существуешь ты. Тебя не будет - не будет и меня.
        Тут Катя поймала пристальный и недобрый взгляд дядюшки. И прекратила «разговор».
        - Скаллигрим, проводите меня наружу, - попросила она. - Мне душно.
        Ей ужасно захотелось на свежий воздух. Подальше от вони. Зайти в чистенькое уютное кафе на набережной, заказать легкий завтрак…
        - Пойдем, - согласился большой тролль.
        - Все идет прекрасно, - с довольным видом сообщил он, пока они поднимались на верхнюю палубу. - Напарник Вонючки прицепился снизу к такси. Он приведет нас прямо к логову сида.
        - Здорово!
        - Не позже чем завтра мы освободим моего шурина.
        Они покинули музей через служебный выход. Просто нажали кнопку и вышли. Охрана, естественно, им не препятствовала.
        Снаружи вовсю сияло солнце.
        Скалли широко зевнул и потянулся:
        - Тяжелая выдалась ночка! Да и утро тоже. Зато теперь можно и покемарить.
        - А я пойду завтракать, - весело сказала Катя и мысленно добавила, обращаясь к баньши:
        - Слышали? А вы говорили - ничего не выйдет! Скоро тролли найдут жилище Ротгара!
        - Охотника там не будет, - отозвался баньши. - Огры не найдут там ничего, кроме смерти.

«Да ну его! - подумала Катя. - Пораженец!»

* * *
        Карлссону было очень плохо. Его терзала боль. Боль и слабость от потери крови, от отчаянных попыток тела восстановиться. Даже выносливости тролля-Охотника существует предел. Одни раз - совсем недавно - Карлссон уже достиг этого предела и перешел за его черту. Тогда его вернули песня сида и мысль о неисполненном долге. Сейчас его вернул к жизни сам сид. Положил на хорошую живую землю, влил в рот замешанную на крови, измельченную в кашицу печень. Карлссон знал, чья это печень. И чья кровь. Теперь знал. Когда способность мыслить частично восстановилась. Но когда сид его кормил, Карлссон был вообще не способен думать. Теперь Карлссон предпочел бы умереть. Но он знал: сид не даст ему умереть так просто.
        Но землю под собой Карлссон чувствовал недолго. Ровно столько, сколько потребовалось, чтобы удержать его на границе этого мира. Как только сид увидел, что Охотник способен выжить, он тотчас заковал Карлссона в сталь и, хуже того, засунул в железный ящик без отверстий. Ощущения Карлссона можно было сравнить с ощущениями человека, страдающего клаустрофобией, который оказался запертым в темном лифте, который вот-вот начнет падать. Тело Охотника вновь сбросило путы разума. Оно билось и рвалось наружу. Но стенки ящика были толстыми, а тело Охотника - очень слабым. Поэтому агония тела длилась недолго. Намного меньше, чем агония духа.
        Но Карлссон опять не умер. Когда газовый резак вскрыл ящик, в теле тролля было еще достаточно жизни. Достаточно, чтобы принять новые муки.
        - Не надейся, - сказал ему сид, вытаскивая из железной темницы окровавленный сгусток боли и ужаса и бросая его в нутро железного механизма. - Живучесть огров превосходит только тупость огров. А вот смертные, напротив, весьма хитроумны. Сейчас, огр, я познакомлю тебя с еще одним достижением людишек. Оно называется кузнечный пресс. Сейчас, огр, я включу его и начну давить твои кости. У тебя очень крепкие кости, огр. Крепкие, как гранит. Но эта штуковина дробит гранитные булыжники, как трухлявое дерево. Если ты не возражаешь, мы начнем с локтя твоей правой руки. Впрочем, если ты против, мы можем начать с левой.
        Говорить Карлссон не мог. Его разрубленные связки еще не успели срастись. И кричать, когда железная машина раздавила его сустав, Карлссон тоже не мог.
        Глава тридцатая
        Ротгар предлагает обмен
        Два эльфа поднимаются по каменной осыпи. Один оступился. Чуть не сорвался.
        - Повезло нам, - говорит. - Если бы я сломал ногу, нелегко тебе было бы меня наверх вытащить.
        - Ерунда, - говорит второй. - Я однажды по этому склону кабана втащил. Правда, в три приема.
        Ротгара удалось выследить безо всякого труда, тем более что он и не прятался.
        - Сид живет в гостинице на набережной Нибрукаён. Гостиница называется «Рэдиссон». Съезжать не собирается, - сообщил Кате Скаллигрим.
        - А Карлссон?
        - Карлссона не нашли, - развел руками большой тролль. - Мои агенты сделали всё возможное, обшарили всю округу, да что там округу - весь город. Ничего не обнаружили. Есть мнение, что сид вывез Охотника за пределы Стокгольма, иначе мои агенты непременно обнаружили бы хоть какой-то след. Тролль тролля всегда найдет.
        - Выходит, не всегда… - разочарованно сказала Катя. Честно говоря, она очень надеялась, что родня Скаллигрима отыщет Карлссона.
        - Будем работать, - важно изрек Скаллигрим.
        Он возлежал на палубе в кают-компании. Слева - книжка, которую он торжественно именовал «Книгой тайной войны», справа - лист бумаги, на котором тролль вычерчивал замысловатую таблицу.
        На корме было почти светло. Снаружи доносились звуки голосов и шарканье ног посетителей музея.
        - Будем искать.
        - Ага. Искать. Лежа на боку, - язвительно заметила Лейка.
        Скаллигрим запретил ей покидать «Васу», мотивируя это соображениями безопасности. Лейка пыталась взывать к его чувству справедливости: мол, Катя-то ходит, где хочет, на что Скаллигрим возразил, что Катя находится под непрерывным скрытым сопровождением. Лейка не сразу сообразила, что под «сопровождением» имеется в виду Хищник. Самое обидное, что даже Димка ухитрился куда-то улизнуть. А она - сидит тут, как арестантка.
        - Есть работа оперативная, а есть - аналитическая, - Скаллигрим одарил Лейку строгим взглядом. - Последняя - более ответственная, и я взял ее на себя. Сид и его жилище находятся под постоянным оптическим наблюдением. Все возможные выходы перекрыты, включая чердак, подвал, пожарную лестницу, вентиляцию. Общее наблюдение осуществляется наиболее зорким агентом с защищенной позиции, господствующей над всей прилегающей территорией, то есть с соседней крыши. Агент залегендирован под охотника на котов.
        Лейка фыркнула.
        Скаллигрим посмотрел на нее недовольно.
        - Все делается в строгом соответствии с тактикой скрытого наблюдения, - сказал он.
        - Отслеживаются все перемещения, звонки, контакты. Установлено, что большую часть времени объект провел в арендуемом помещении. Выходил обедать в соседний ресторан, посетил банк, неоднократно разговаривал по телефону.
        - С кем? - спросила Катя.
        - Установить не удалось, - огорченно ответил большой тролль. - Агенты боялись близко подбираться. Он ведь, холера такая, Туат’ха’Данаанн, то есть колдун. Мог учуять.
        Лейка пренебрежительно хмыкнула:
        - У вас тут магазины такие есть, со всяким шпионским оборудованием. Нам в прошлый раз гид показывал. Пошел, накупил «жучков». Выманил Ротгара из номера, установил жучки, и слушай на здоровье все его разговоры. Эх вы, спецслужбы!
        - Матчасть у нас, конечно, не очень, - обиженно пробасил Скаллигрим.
        - Ха, не очень! Да у вас ее вообще нет!
        - Зато удалось отследить один контакт, - сказал большой тролль. - Замаскированный под человеческую женщину молодой полусид. Тесно общается с объектом. Явно выполняет его поручения. Нездешний. С утра болтается по городу, даже в порт зачем-то ездил.
        - Нездешний? - насторожилась Катя. - То есть у вас тут и другие эльфы живут?
        - Живут, - согласился Скаллигрим. - Хотя если узнали, что Охотник вернулся, наверно попрятались. Однако Ротгар все равно с ними не в ладу. За помощью обращаться не станет. Да и зазорно ему. Он ведь - высший, Туат’ха’Данаанн, чуть ли не прямой потомок ихней богини, а эти родом пожиже. Но тот полусид точно нездешний. Повадки другие.
        - Опишите-ка нам этого «полусида», - попросила Катя.
        Скаллигрим описал.
        - Так это ж Каринка, зараза! - воскликнула Лейка. - Хотите, я вам про этот
«контакт» такого расскажу!
        - За ней тоже наблюдают? - спросила Катя.
        - А как же. Двое агентов за ней бегают весь день. К закату вернутся с докладом.
        В Катином кармане загудел мобильник.
        - Ротгар, - сказала Катя. - Отвечать?
        Скаллигрим энергично кивнул.
        - Я включу громкую связь, - предложила Катя.
        Большой тролль пожал плечами:
        - Я и так все услышу.
        - А я - нет, - сказала Лейка. - Так что включай.
        - Катенька? - раздался насмешливый голос. - Как настроение?
        - Отвратительное, - буркнула Катя. - Давайте о деле.
        - Давайте, - согласился Ротгар. - О каком?
        - О Карлссоне.
        - Ах о Карлссоне! Удивительно! Такая маленькая миленькая молоденькая девушка - и вдруг так заботится об уродливом, старом злобном огре. Может, лучше мне поговорить о нем с кем-то из его грязных сородичей? Я ведь слышу, как рядом с тобой сопит кто-то из них? А с тобой, Катенька, мы могли бы побеседовать о чем-то более приятном и увлекательном.
        Катя покосилась на Скаллигрима. Тролль помотал головой.
        - Говорить о Карлссоне вы будете со мной, - заявила Катя. - И условия таковы: я согласна встретиться с вами, но только в обмен на свободу Карлссона. Если вы боитесь…
        - Я? - Отрывистый смешок. - Нет, маленькая моя, я не боюсь. Это твои дружки огры меня боятся. И поэтому способны натворить глупостей. А я этого допустить не могу. Вдруг пострадает кто-то посторонний. Например, одна милая девушка по имени Катя… Поэтому условия встречи буду определять я! Готова выслушать?
        - Да.
        Выслушать ведь не значит - согласиться.
        - Отлично. Завтра утром, в то же самое время, что и сегодня, ты приходишь на то же место. Одна. Мы встречаемся, беседуем. Просто беседуем. А потом я сообщаю тебе, где находится Охотник. Согласна?
        - Нет! - отрезала Катя.
        - Почему, моя радость?
        - Потому что я вам не верю. Мне нужны гарантии.
        - Гарантии чего, Катенька?
        - Того, что вы мне скажете, где Карлссон. И я не верю этому вашему «просто побеседуем».
        Добродушный смешок. «Фальшиво добродушный», - подумала Катя.
        - Гарантии - это важно, - согласился Ротгар. - Только как ты себе представляешь эти гарантии, Катенька? Я могу, например, дать тебе слово, слово высшего ши, Туат’ха’Данаанн (Скаллигрим энергично замотал головой), что не применю во время нашей беседы никакого насилия. Тебе, Катенька, предстоит узнать о себе поистине потрясающие вещи. Хотя, если ты не хочешь встречаться со мной наедине, можешь взять с собой Илью. Пусть он тебя и привезет. А позже ты уедешь с ним домой, на родину.
        - Нет!
        - Почему - нет? Неужели прожорливые огры Илью уже слопали?
        Катя промолчала.
        - Огорчительно, очень огорчительно, - произнес Ротгар. - Впрочем, можно обойтись и без него. Я сам отвезу тебя обратно в Санкт-Петербург, когда мы закончим наши дела и…
        - Он жив, не беспокойтесь, - перебила Катя. - А теперь выслушайте мои условия: мы с вами встречаемся завтра утром. Со мной будут мои друзья. С вами - ваши. И Карлссон. Вы отдаете нам Карлссона, я ухожу с вами. Это всё.
        - Прекрасно! - произнес эльф. - Какая самоотверженность. Юная девушка жертвует собой, чтобы спасти безобразного огра. Знаешь, я слышал как-то анекдот: юная девица, такая же юная, как ты, но получившая несколько иное воспитание, просит у богатого отца в подарок на день рожденья привезти ей из дальних стран огра - для постельных утех.
        Отец говорит ей: нет!
        Такое же твердое «нет», какое только что сказала мне ты.

«Жаль, - говорит девушка. - Хотя я и сама догадывалась, что так просто не получится. Ну ладно, пойдем более сложным путем: привези мне, батюшка, из дальних стран аленький цветочек».
        Ротгар засмеялся. Катя - нет.
        - К чему это вы мне рассказали? - спросила она. - Чтобы показать, что всё равно меня обманете?
        - Милая Катенька, - проникновенно произнес эльф. - Если я захочу тебя обмануть, то непременно обману, можешь не сомневаться. Но я не хочу тебя обманывать. Я хочу, чтобы между нами было полное и безусловное доверие. Разве на обмане можно строить крепкие супружеские взаимоотношения?
        - Какие еще супружеские отношения? - воскликнула Катя. - Опять вы за свое!
        - А разве ты - не моя невеста? - насмешливо поинтересовался Ротгар.
        - Нет! И хватит об этом! Мои условия вы слышали. Жду ответа.
        - Пусть докажет, что Охотник еще жив… - прошептал Скаллигрим.
        Рассчитывал ли он на то, что эльф его услышит? Вероятно.
        - Скажи своему огру, детка, что никаких доказательств не будет, - отрезал Ротгар.
        - Но Охотника они получат. Я утратил к нему интерес. Раньше, когда я полагал его достаточно сильным, чтобы одержать победу, мне нравилось играть с ним. Но теперь я знаю, что он - слабак, просто дичь. Такая же, как и прочие огры. Отныне Охотник мне неинтересен. Я готов его отдать. Без всяких условий. Да, да, огры получат своего Охотника. Но… - Ротгар выдержал паузу: - Я еще не решил, получат ли они его живым или мертвым. Катенька, я готов, в качестве любезности по отношению к тебе, оставить Охотника в живых. Но рассчитываю, что в ответ на эту любезность ты согласишься подарить мне одну, только одну беседу. Слово Туат’ха’Данаанн: я сделаю все, чтобы тебе не причинили вреда, ведь твоя ценность настолько велика, что малейшая попытка причинить тебе вред - кощунство…
        Катя слушала очень внимательно. Нечто в этом роде говорил баньши. Возможно, это было ошибкой, но Катя была склонна Ротгару поверить…
        - Вот так вы, мужики, девушек и охмуряете, - вполголоса сказала Лейка Скаллигриму.
        - Смотри, как она уши развесила. Немного примитивной лести - и готово…
        Большой тролль напряженно размышлял.
        - Если сид даст гарантии, что вернет Карлссона живым, можно рискнуть, - сказал он.
        - Да ты что?! Нельзя подпускать к Катьке этого маньяка!
        Скаллигрим проигнорировал ее протест.
        - Если он привезет Охотника к ратуше, тогда мы согласны. Скажи ему, Малышка.
        - Я слышу тебя, огр, - произнес Ротгар. - Привезти Охотника к ратуше я не смогу. Сам он передвигаться не в состоянии, а для меня - слишком тяжел. Впрочем, я, если пожелаешь, могу привезти его по частям. Говорят, вы, огры, способны собрать себя даже из огрызков?
        Катя испуганно посмотрела на Скаллигрима. Большой тролль мотнул головой.
        - Нет, - дрогнувшим голосом произнесла Катя. - По частям - не надо.
        - Тогда во время нашей встречи я назову тебе место. Родичи приедут и заберут его.
        Катя взглянула на Скаллигрима.
        Большой тролль принял решение.
        - Соглашайся, - прошептал он Кате.
        - Вот, вот, - подхватил Ротгар. - Даже тупой огр понял, что к чему. Ты приходишь в указанное место, злобный и коварный ши говорит с тобой, а потом, после беседы, сообщает, где находится родственник тупого огра.
        - Почему «потом», сид? - прорычал Скаллигрим. - Почему не «до»?
        - Чтобы какому-нибудь придурочному огру не пришло в голову помешать нашей беседе,
        - насмешливо ответил эльф. - Потому что я не сомневаюсь, что завтра утром окрестности ратуши будут кишмя кишеть твоими сородичами, огр. Их и сейчас вокруг меня больше, чем червей - в дохлой крысе. В следующий раз советую нанять для наблюдения людишек, огр. Ваша порода слишком бестолкова для таких дел. Впрочем, я не возражаю, наблюдайте. Но во время нашей встречи ближе чем в двухстах метрах не должно быть ни одного огра. К Хищнику это тоже относится. Только тогда вы получите своего Охотника.
        - Почему я вдруг должен тебе верить, сид? - проворчал Скалли.
        - Потому что мы нужны друг другу, тупой ты булыжник. Мне нужно поговорить с девушкой, тебе - получить обратно своего родича. Жизнь Охотника - за десятиминутный разговор!
        Скаллигрим задумался.
        - Будь по-твоему, - нехотя произнес он. - Моих родичей поблизости не будет.
        - И Хищника.
        - И Хищника, - согласился Скаллигрим. - Девушка придет на место с твоим слугой. Этот телефон останется у меня. Когда вы встретитесь, ты позвонишь и сообщишь, где Охотник. Пока вы говорите, мы проверяем. Если все будет по-честному, мы тебя не тронем.
        - Да ну? Не тронете? - Голос Ротгара сочился сарказмом. - Как я счастлив!
        - …Но если ты попытаешься обмануть или причинишь вред этой девице, живым от ратуши не уйдешь.
        - Серьезно? А как ты это организуешь, огр? - осведомился Ротгар.
        - Увидишь, если попытаешься смухлевать, - заявил большой тролль, к которому уже вернулась его обычная самоуверенность.
        Ротгар засмеялся:
        - Вижу, ты тоже любишь пошутить, Скаллигрим. Отлично. Мы с тобой еще повеселимся, огр. Отменно повеселимся!
        И дал отбой.
        - Он тебя знает? - спросила Лейка.
        Побледневший Скалли что-то промычал, возвращая Кате телефон.
        Он вообще-то надеялся, что Ротгар не догадывается о его существовании. Стать личным врагом такого эльфа, как Ротгар, в планы большого тролля не входило.
        Лейка почувствовала, что Скаллигрим попросту боится.
        - Ты зачем согласился на эту встречу? - напустилась она на тролля. - А ты, Катька, чем думала? Разве не понятно, что Ротгар вас кинет?
        Скалли вздохнул, прогоняя последнюю тень постыдной трусости.
        - Конечно, кинет, - согласился он. - Вернее, попытается. Только не знаю, на каком этапе.
        - Тогда на фига…
        - Понимаешь, мне наплевать, что он там задумал. Я бы на любые его условия согласился. Главное - заманить его к ратуше. Там мы за него возьмемся. В Скансене Ротгар разогнал моих родичей, потому что они были не подготовлены к встрече с ним. Но теперь мы готовы. Посмотрим, справится ли он с организованным отрядом. Тем более что с нами будет Хищник. Мы его схватим и выпытаем, где он прячет Охотника. Можешь не сомневаться, он нам все выложит.
        Катя с Лейкой поглядели на Скаллигрима с сомнением. Большой тролль был действительно большим. Крупнее даже очень крупного человека. И значительно сильнее. А уж рожа у него была - чистый кошмар. Но все равно он боялся Ротгара. А Ротгар его - нет.
        - Так вы хотите его опередить? - спросила Лейка.
        - Естественно. Первым успеет тот, кто успеет первым.
        - А если он будет вооружен? - спросила Катя.
        - Мои агенты не заметили у него оружия.
        - И все-таки… Имейте в виду, что раньше у него был пистолет со специальными пулями. С этим пистолетом он намеревался напасть на Карлссона.
        - Ничего, - пробормотал Скаллигрим. - Зато нас много. И с нами Хищник. Мы справимся. Главное - постарайся увлечь его разговором.
        - Постараюсь, - пообещала Катя. - А сейчас, с вашего позволения, я намерена отправиться в гостиницу. Лейка, ты со мной?
        - Может, попозже подъеду, - ответила подруга. - Хочу немного по магазинам прошвырнуться.
        - Это рискованно! - мгновенно отреагировал Скаллигрим.
        - Ну так приставь ко мне охрану! - сердито сказала Лейка. - Я больше не намерена в трюме сидеть. Хватит! Пожалуй, и Димку с собой возьму. Скаллигрим, где Димка?
        - Где-то тут, - рассеянно ответил большой тролль. Мысленно он уже переместился в завтрашнее утро.
        Но Димы на «Васе» не было. И уже давно.
        Глава тридцать первая
        Дима становится бомжом и снова встречается с Кариной
        Идет эльф по горной тропе. Заблудился. Устал. Проголодался. Вдруг видит - пещера. В пещере огонь горит. У огня - тролль. И снежный барс в клетке.
        - Не подскажешь, как мне побыстрее добраться до какого-нибудь жилья? - спрашивает эльф, надеясь, что тролль пригласит его в гости.
        Тролль подумал немного:
        - Иди, - говорит, - сначала вверх, до перевала, потом вниз. Как раз к утру придешь.
        - Я так устал, - бормочет эльф, с надеждой глядя на огонь. - Еле ноги передвигаю. Не поможешь мне побыстрее до ночлега добраться?
        Тролль почесал затылок:
        - Право, и не знаю, как тебе помочь… Могу барса выпустить.
        Дима шел по пустынной набережной. Набережные Стокгольма, в большинстве весьма живописные, Диме до смерти надоели. В его сознании они постепенно превратились в одну бесконечную Набережную, которая диковинным образом петляет по древнему городу. Где-то на этой мистической Набережной находилось нужное Диме место. Но место это, опять-таки явно мистическим образом, от Димы пряталось, так и не открывшись ему во время его многочасовых блужданий.
        Диме было плохо. Дима был очень обижен. После того как Дима часа три проблуждал по островам Стокгольма, чувство обиды немного притупилось. Зато намного усилилось чувство голода. Но поесть Диме было не на что, поскольку его деньги остались там же, где документы и остальные вещи. В номере-люкс гостиницы, где жил Ротгар. А гостиницу эту Диме так и не удалось найти.
        С моря задул пронизывающий сырой ветер. Похоже, начинался дождь.
        Дима остановился, чтобы обдумать ситуацию.
        Ситуация была аховая.
        Денег нет. Телефона нет. Документов нет. Все вещи остались в апартаментах Ротгара. Дима устал, замерз и хотел есть. Даже тролльский супчик сейчас показался бы ему шедевром кулинарии. Может, зря он не обратился за помощью к Скаллигриму? Или хотя бы к Лейке?
        Честно говоря - побоялся. Тролль решил бы, что у «раба сидов» проснулся «рабский» инстинкт, а Лейка… Лейка могла надумать вообще черт знает что. Но главное - Дима был на всех обижен. Лейка замутила что-то вместе с троллями, а Диме - ни слова. Как будто его нет. Как будто он пустое место. Хорошо еще не заперли в трюме, как Сережиного отца. А с Катей ему даже поговорить не удалось. Разошлись, как ёжики в тумане. Ну и ладно. Обойдемся. Жил он без нее раньше - и дальше проживет. Только бы домой добраться. Но для этого нужны деньги и документы. А деньги и документы - в гостинице. А гостиница - хрен знает где. Чертовы тролли. Если бы его не уволокли тогда, сейчас у Димы было бы все, что нужно. А теперь вот ходи и ищи. А если найдешь, ломай голову, как вытащить собственное имущество из логова эльфа. Но это
        - потом. Сначала надо найти.
        Шквальный порыв ветра хлестнул холодными брызгами. Димино воображение услужливо нарисовало толстый теплый свитер. Очень отчетливо представились и сам свитер, и сумка, в которой он лежит. Однако от этого преставления теплее не стало. Наоборот.
        Дима застегнул ветровку до самого горла, сунул руки глубоко в карманы.
        Мимо него неторопливо плыло какое-то судно, довольно-таки обшарпанное. Палуба судна была ярко освещена. Там двое матросов возились со здоровенным металлическим шаром, украшенным иллюминаторами.

«Батискаф, что ли?» - подумал Дима.
        На борту судна было написано: «Sjobris». Съёбрис. Занятное названьице. Дима усмехнулся, но усмешка тут же сбежала с его лица, потому что на палубе судна появился еще один человек. Человек?
        Страх ударил похлеще шквала. Дима не успел осмыслить, что к чему, а ноги сами подогнулись, и Дима обнаружил, что прячется за парапетом.
        Редкие прохожие глядели на него с удивлением. Одна женщина даже перешла на другую сторону улицы.

«Чего я испугался? - Дима попытался унять расходившиеся нервы. - Это не может быть Ротгар. Что ему делать на каком-то паршивом шведском суденышке? А даже если это и он, то всё равно с освещенной палубы ему не разглядеть меня в мутных сумерках. Нет, это никак не может быть Ротгар…»
        Дима убеждал себя, но совершенно точно знал, что никакая сила не заставит его выглянуть из-за парапета раньше, чем корабль с батискафом уплывет достаточно далеко.
        Только через несколько минут Дима посмел осторожно приподняться. Корабль с гордым именем «Съёбрис» отошел уже довольно далеко. Виднелись только кормовые огни.
        Дима встал и решительно двинулся по какой-то улице, уводящей от набережной. И тут ему в голову пришла идея.

«Российское посольство, - подумал Дима. - Вот то, что мне надо. Скажу - обокрали. Ну, вышлют меня в Россию, мне того и надо. Только где оно находится? Надо спросить кого-нибудь…»
        Отыскать русское посольство оказалось не так-то легко. Дима опросил человек двадцать, но никто из тех, кто умудрился понять Димин школьный английский, местонахождения русского посольства не знал. Наконец уже ближе к полуночи Диме попался на пути полицейский. Что-то типа шведского гаишника. Полицейский отнесся к Диме вполне доброжелательно и долго лопотал на беглом английском, но поскольку Димины познания были намного скромнее, то понял он с пятого на десятое, а попытка отправиться в указанном направлении завела Диму в какие-то спальные районы, где посольства не могло быть по определению. Пока уставший и голодный Дима из последних сил тащился в обратном направлении, в Стокгольме наступила ночь. Дождь моросил по-прежнему, но, слава Богу, не усиливался. Мимо Димы неторопливо проплыл туристический автобус с надписью по-русски «Нева-Тур». Дима встрепенулся. Гид наверняка знает, где посольство. Может, даже и подвезут потерявшегося соотечественника…
        Попытка перехватить автобус на светофоре не удалась. Подорванный голодом организм не справился с задачей, и автобус скрылся, прежде чем Дима успел добежать до перекрестка.

«Все, больше не могу», - подумал он.
        Ужасно хотелось где-нибудь спокойно посидеть в тепле, съесть нормальный ужин, выпить кофе. Диме казалось, что тогда бы он точно придумал что-нибудь толковое.
        Поужинать Диме все-таки удалось. Проходя мимо круглосуточного арабского кафе типа
«шаурмарий», он приметил на столике надкусанный кебаб, рванулся, опередив уборщицу, схватил кебаб и унес добычу в ближайший сквер. Там, в окружении таких же помятых личностей с запавшими глазами, как он сам, сидящих группками на поребрике, он наконец почувствовал себя в безопасности и комфорте. Остывший кебаб показался ему безумно вкусным, жаль только - слишком маленьким.

«Сейчас бы чайку», - мечтал Дима, тщательно вылизывая бумажку из-под кебаба. Неожиданно его кто-то окликнул. Дима испуганно взглянул наверх и увидел, что ему в руки летит какой-то небольшой предмет, который он автоматически поймал. Стоящий напротив него молодой надменный негр что-то процедил по-шведски и отправился дальше. Дима посмотрел на предмет у себя в руках и увидел, что это монета. Десять крон.

«Это он мне милостыню подал», - сообразил Дима, и его бросило в краску. Первым его порывом было догнать негра и швырнуть ему эту монету в наглую харю. Но через секунду он передумал. Пошел к ларьку, купил стаканчик растворимого кофе. Кофе взбодрил Диму. И тут случилось чудо. В очередной раз выйдя на набережную по улочке с названием «Хувслагаргатан», Дима свернул налево - и вдруг увидел знакомые стеклянные двери. Сначала он подумал, что обознался. В Стокгольме масса гостиниц со стеклянными дверьми, послушно открывающимися при приближении к ним человека. Но сквозь эту стеклянную дверь Дима увидел бюст. Дима не знал, чей это бюст, тем не менее он помнил его очень хорошо. И дверь-вертушку, ведущую в холл гостиницы, он тоже помнил. Еще помнил, что дверь была тяжелая и толкать ее, когда ты буквально увешан своим и Карининым багажом, - очень неудобно.
        Войти в гостиницу немедленно Дима не решился.
        Он отошел подальше, посмотрел на фасад. Фасад был красивый. Над густо заросшей плющом стеной имелась надпись «RADISSON SAS». Такая же надпись была на стеклянных дверях, но вчера, когда они с Кариной сюда приехали, Дима не обратил на нее внимания. Да, зная название отеля, Дима наверняка отыскал бы его намного быстрее… Ну вот, он его все-таки нашел. Что дальше?
        Справа от входа в гостиницу стояли пара столов и несколько стульев. Возможно, что-то вроде кафе. Дима сел на один из стульев и задумался.
        Ротгар, если он не полный дурак, должен был съехать из своих апартаментов еще прошлым утром. Он же знает, что жаждущие мести тролли идут за ним по пятам.
        Если бы Дима видел, как сверкали пятки удирающих от Ротгара троллей, он бы рассуждал иначе. Но - увы: в этот ключевой для понимания ситуации момент Дима пребывал в полной отключке.
        Нет, думал Дима, Ротгар наверняка съехал. Но вряд ли эльф забрал с собой Димины вещи. Зачем они ему?

«А если Ротгар не съехал? - мучился Дима. - С этого типа станется устроить еще одну ловушку прямо в логове».
        От воспоминаний о том, как он заново учился шевелить глазами, Диму затрясло.
        Нет, в номер Ротгара Дима точно подниматься не будет. Просто войдет внутрь и спросит у портье, не оставлял ли постоялец каких-нибудь вещей.
        Дима встал. Подошел к дверям. Двери раздвинулись. Дима постоял еще немного, собираясь с духом, наконец решился и вошел. Миновав крутящуюся дверь, он оказался в холле отеля. Холл был пуст. Дремлющий охранник, сонный портье за стойкой. В креслах вокруг прозрачных журнальных столиков - никого.
        Дима подошел к стойке и спросил по-английски, с замиранием сердца, может ли он видеть господина Ротгара.
        - Вынужден вас огорчить - господин Ротгар выехал сегодня утром, - очень любезно сообщил портье на прекрасном английском.
        Дима вздохнул с облегчением. Он очень надеялся услышать эти слова.
        - Могу я вам чем-нибудь помочь? - осведомился портье.
        Под этими словами подразумевалось: «Говори, парень, по-быстрому, что тебе нужно, и проваливай».
        Дима кое-как промямлил о сумках. Дескать, не оставил ли господин Ротгар…
        - Никаких сумок в номере не осталось, - ответил портье, глянув на Диму с подозрением. - Утром приходила молодая леди. Она оплатила счет и унесла все вещи.

«Наверняка Карина», - подумал Дима.
        Конечно же, Ротгар ее послал замести следы преступления. Черт, эти эльфы обо всем позаботились. Где теперь Димины вещи, неизвестно. Единственный плюс - эльфов здесь тоже нет.
        Поблагодарив портье, Дима с тоской поглядел на мягкие, такие удобные кресла… И вышел из гостиницы в холодную шведскую ночь. Напротив гостиницы была небольшая пристань, у пристани - кораблики. Иллюминаторы одного из них уютно светились. Но светились они не для Димы.
        Дима побрел по набережной, пытаясь на ходу навести порядок в мыслях.
        После разговора с портье ему почему-то стало спокойнее и наконец пробудился здравый смысл.

«Дурак я был, - подумал Дима. - Вместо того чтобы шататься по Стокгольму и подбирать объедки, надо было сразу сказать тому полицейскому, что потерял документы и заблудился. Он бы забрал меня в полицию, а там уж они сами связались бы с посольством. Может быть, даже покормили. Завтра же иду в полицию!»
        А собственно, что ему мешает отправиться в полицию прямо сейчас? Вместо того чтобы всю ночь болтаться по городу. Переночевать в уютной теплой камере, утром - сытный тюремный завтрак. Говорят, в Швеции лучшие в мире тюрьмы…
        Дима остановился. Огляделся. Полицейских поблизости не наблюдалось. Прохожих - тоже. Как же узнать, где тут ближайший полицейский участок?

«Спросить в гостинице!» - подсказал здравый смысл.
        Дима решительно развернулся и двинулся в обратном направлении.
        Но до гостиницы он не дошел.
        - Димочка! Какая приятная встреча.
        До дверей гостиницы ему оставалось шагов двадцать. Просторный пустынный холл стокгольмского отеля манил теплом и светом. Но Дима уже знал: в гостиницу ему не попасть. Между Димой и вожделенными ступеньками, очаровательно улыбаясь и маня его изящным пальчиком, неприступной стеной стояла Карина.
        Дима понимал: надо удирать со всех ног, но эти самые ноги будто примерзли к асфальту.
        - Иди-ка сюда, моя радость, - проворковала эльфийка.
        И Дима покорно шагнул к ней. Ну не мог он, не мог иначе…
        - Где ты шлялся, моя радость? - нежно осведомилась Карина. - Фу, совсем запаршивел. Весь ограми провонял. Ну и зачем тебе было удирать? Чтобы тебя скушали эти уродливые создания?
        Дима что-то промямлил. Как и раньше в присутствии Карины, он онемел и отупел. И все-таки он видел: Карине тоже досталось.
        От похожей на солнечный зайчик вечно юной девушки не осталось почти ничего. Карина все еще была красива, но теперь от ее красоты веяло стужей и затхлостью. Дима содрогнулся. Как будто вновь ледяная «эльфийская стрела» ударила его в позвоночник.
        - Так где же ты болтался, моя радость? - повторила Карина.
        - Тролли, - пробормотал Дима. - Меня унесли тролли. Они пришли в номер, когда вы ушли. Искали своего… своего… которого Ротгар… ну в общем…
        - А-а-а, - протянула Карина. - Кое-что проясняется. Непонятно только, почему тебя до сих пор не скушали, моя радость.
        - Они хотели. Я убежал.
        - Да-а, измельчал нынче огр, измельчал… - Карина криво улыбнулась. - Даже человечка удержать не могут. А сюда ты зачем пришел?
        - Ну, это, захотелось…
        - Захотелось повидаться со мной, да, моя радость?
        Дима молчал. Может, ему стоило соврать, сказать «да»?
        - Ах эти грязные огры, - сказала эльфийка. - Когда я перестала тебя чувствовать, то подумала: мы никогда больше не увидимся. Я очень огорчилась. И господин Ротгар
        - тоже. Веришь?
        - Верю, - буркнул Дима. Еще бы не верить. Вампиры чертовы.
        - Но теперь мы вместе. - Еще одна лучезарная улыбка. Карина расцветала на глазах.
        - Пойдем со мной, Димочка. Нам некогда.
        Повернулась к нему спиной и зацокала каблучками.
        Дима поплелся за ней, проклиная свою покорность.
        - Куда мы идем? - спросил он, набравшись смелости.
        - К машине, - не оглядываясь, бросила Карина.
        - А потом?
        - Потом - к Ротгару. Господин высший ши очень устал. И желает тебя видеть. Кстати, знаешь, почему он устал?
        - Почему? - спросил Дима, механически, как автомат, переставляя ноги.
        - Господин Ротгар поймал Охотника. И придумал для него очень миленькую казнь, - Карина захихикала. - Он такой затейник, наш высокий ши, такой фантазер! Окунуть огра в водичку… В глубокую водичку… И оставить его там. Как это мило!
        Дима остановился. На углу набережной и той самой счастливой улочки Хувслагаргатан, которая вывела его к гостинице. Там, на этой улочке, была автостоянка. Туда они и шли.
        Карина почувствовала, что Дима остановился. А может, просто перестала слышать его шаги. Так или иначе, но она обернулась.
        - В чем дело, моя радость?
        - Зачем мы идем к Ротгару?
        - Ого! Послушный мальчик снова начал задавать вопросы! - проговорила она насмешливо. - Дурное влияние огров, да? Мальчик хочет знать, зачем его ведут к Ротгару? Хорошо, я скажу тебе. Ты - мой подарок высокому ши. Я подарю ему тебя, а он, в свою очередь, тоже сделает мне подарок. Небольшой, но очень важный для меня. Господин Ротгар позволит мне уехать домой! Да, да! Пока он будет заниматься моим хорошеньким мальчиком, я соберу вещички, рвану в аэропорт и улечу отсюда далеко-далеко! Туда, где не будет ни огров, ни высоких ши… Пошли, я сказала! - уже совсем немелодично прикрикнула она на Диму.
        - Никуда я не пойду!
        - Да ну? Человечек осмеливается спорить! Значит, не пойдешь? А это мы сейчас посмотрим! - Карина подняла руку, шевельнула пальцами - и Димины ноги сами сделали шаг, потом еще один… Дима сжал челюсти - аж зубы заскрипели. Несмотря на ночную прохладу, на лбу его выступил пот… Ничего он не мог сделать. Шаг, еще шаг…
        И тогда Дима упал. Просто согнул колени и упал на асфальт. Больно ударился локтем… Плевать. Он смотрел на Карину снизу вверх и счастливо улыбался. Карина остановилась над ним. Идеально стройные ноги в туфельках на десятисантиметровом каблуке. Соблазнительная красавица-эльфийка, вид снизу. Роскошный вид, надо признать. Дима улыбнулся еще шире.
        - Ах какой сообразительный мальчик, - прошипела Карина. - Обманул меня, да? Ладно же!
        Дробный стук каблучков. Неужели ушла?
        Дима все еще улыбался, когда в полуметре от его головы взвизгнули шины. Распахнулась дверца, стройные ножки ступили на асфальт.
        - Ты как, не замерз еще? - Карина ухватила Диму под мышки, потянула с силой, неожиданной для ее хрупкой фигурки.
        Димка в последний раз глянул на вожделенные двери гостиницы… И вдруг увидел Катю.
        - Катька! - отчаянно завопил Дима. - Катька! Зови поли…
        - Ах ты паршивец! - Карина заткнула Диме рот… И он тут же яростно вцепился зубами в ее руку.
        Карина вскрикнула, Дима плюхнулся обратно на асфальт, успев увидеть, что Катя смотрит в его сторону, сообразил, что в темноте переулка она вряд ли сможет что-то разглядеть…
        И тут Карина пронзительно, на пределе человеческого слуха, истошно взвизгнула, шмыгнула в машину и рванула с места. Еще более отчаянный взвизг покрышек, и серая размытая тень, метнувшаяся ей вслед, опоздала. Совсем чуть-чуть.
        Мохнатая, страшная… такая восхитительная морда сунулась Диме в лицо, обдав запахом нагретого камня и вяленой рыбы, - и пропала.
        Дима перевернулся набок, охнул от боли в ушибленном локте, встал на колено и увидел, что, сопровождаемая таксистом, к нему идет Катя.
        - Катька… - проговорил Дима, глупо улыбаясь. - Как ты вовремя…
        Рядом остановилось такси.
        Выглянул водитель: толстый негр в красной бейсболке. Сказал что-то по-шведски. Катя кивнула.
        Таксист помог Диме подняться.
        - Спасибо… Я уже сам, - пробормотал Дима. - Кать, ты понимаешь… Мы с Кариной… В общем, я не хотел…
        - Потом, - бросила Катя. - Садись в машину.
        - Катаринаваген, отель «Шоффард», - сказала она водителю, когда Дима загрузился на заднее сиденье «сааба».
        Такси тронулось.
        - Погоди, а Хищник? - забеспокоился Дима.
        - Сиди уж, - раздраженно бросила Катя. - Без тебя разберемся.
        Через несколько минут такси уже стояло у дверей другого отеля. Катя сунула таксисту банкноту.
        - Иди за мной, - велела Катя Диме и вошла в холл.
        Дима замешкался. Залюбовался ею, такой красивой, такой уверенно-спокойной. Его девушкой. Или - уже не его?..
        Глава тридцать вторая
        О смысле жизни с точки зрения призрака, Катиных истинных чувствах к Диме и водолазных затеях Ротгара
        Она (супругу): «Воды мне принеси».
        Он: «А волшебное слово?»
        Она: «Бегом!!!»
        Из жизни троллей
        - Нынешним людям свойственно оценивать всё и всех, исходя из собственной сиюминутной выгоды, - прошелестел баньши. - Но людям изначально свойственно стремиться к наслаждению. Разве не ради этого вы живете?
        - Свойственно, - согласилась Катя. - Но ведь это нормально.
        - Вот именно! - подхватил баньши. - Вы тратите жизнь на поиски удовольствий. Вспомни клуб, где мы с тобой встретились.
        - «Метро»?
        - Да. Зачем люди приходят туда?
        - Как зачем? Потанцевать, отдохнуть, расслабиться… Ну, пообщаться, конечно. Познакомиться с интересными людьми…
        - То есть получить удовольствие? Подумай, Малышка, вот о чем: человек встает рано утром, целый день занимается каким-нибудь неинтересным пустым делом, чтобы заработать немного денег. Потом на эти деньги покупает входной билет, немножко алкоголя - чтобы расслабиться, потому что без выпивки ему не сбросить с себя сковывающее бремя своего пустого существования, - и ждет, что к нему придет немного счастья. И, как правило, не получает ничего, кроме сомнительного удовольствия сказать своим друзьям, «Вчера был в клубе, нормально оттянулись». Так, да?
        - К чему ты клонишь?
        - Люди стремятся к наслаждению. Они тратят свою жизнь, свое время, чтобы получить это наслаждение. Причем вложенные усилия несравнимы с кратковременностью награды. Изысканную пищу, в которую вложены часы, а то и дни человеческого труда, люди поглощают за несколько минут. За эти минуты удовольствия вы платите своей жизнью, своим временем. Разве это плохо?
        - Нет, - сказала Катя. - Наверное, нет.
        - Почему же тогда ты осуждаешь нас, ши? Ведь ши дает вам, людям, то, к чему вы стремитесь. Да, он берет взамен часть вашей жизни, но разве отдать часть жизни, отдать мгновенно, без боли, без усилий, без пустой отупляющей работы, это плохо?
        - Не надо меня запутывать словами! - сердито сказала Катя. - Может, какой-нибудь наркоман и живет ради кайфа, но лично я - нет. Я, знаешь ли, люблю свою жизнь. Мне нравится быть молодой. И работать, между прочим, мне тоже нравится. Делать что-то полезное, нужное…
        - Кому? - спросил баньши.
        - Как кому? Людям.
        - А конкретнее?
        - Тем, кто будет пользоваться тем, что я делаю. И ничего плохого в том, чтобы готовить, я тоже не вижу. Знаешь, как приятно: приготовить что-то вкусное, чтобы все ели и нахваливали?
        - Не знаю. Никогда ничего не готовил. Но думаю, что это занятие приятно, если заниматься им нечасто. А если каждый день делаешь одно и то же, это уже рутина. Скука. Ощущение бессмысленности существования. Жизнь проходит впустую. И ты это чувствуешь. И никакой благодарности не будет. Наоборот, стоит тебе сделать что-то хуже, чем обычно, - тебя накажут. Тебе сделают больно. Унизят. Люди по своей природе неблагодарны. Жена прислуживает мужу не потому, что желает ему хорошего, а потому, что хочет избежать плохого. Потому что думает: без мужчины ей будет еще хуже.
        - И вовсе не так все мрачно, - возразила Катя. - Есть же какие-то радости…
        - Ну да. Трехминутый супружеский секс после футбола и бутылки пива. Тоже мне радость!
        - Ничего ты не понимаешь! - заявила Катя.
        - Станешь утверждать, что в сексе разбираешься лучше меня? - насмешливо прошелестел баньши.
        - Нет, не стану, - Катя покраснела, потом рассердилась на себя за это глупое смущение. - Да, в сексе я ничего не понимаю, зато я знаю, что такое человеческая близость. Знаю, что такое, когда рядом с тобой родной человек, на которого всегда можешь положиться, который всегда поможет… Хотя нет, это не главное - что он поможет. Главное, что родной и что рядом. И для него ты тоже родная, близкая… Нет, ты этого не поймешь. Ты же не человек. И никогда не был человеком.
        - Близкий… - прошелестел баньши. - А разве не бывает так, что ты хочешь быть близким с кем-то, а он с тобой - не хочет?
        - Так не бывает, - сказала Катя.
        Вообще-то она, когда говорила о близких, думала о своих родителях.
        - Еще как бывает, - заявил баньши. - Подумай, вспомни…
        Катя подумала, вспомнила… И решила, что призрак прав. Ей просто повезло. Но признаваться в ошибке не собиралась.
        - Я - человек, - сказала она. - У меня есть душа. И душа подсказывает мне, что настоящее, а что - пустое. Так вот: вся так называемая радость, которую дарите вы, эльфы, - не стоит того, что вы у нас отнимаете. Так же, как кайф от наркотика не стоит того, чем за это приходится платить.
        - А ты пробовала? - вкрадчиво поинтересовался баньши. - Некоторые наркотики стоят совсем недорого.
        - Я не о деньгах говорю! - рассердилась Катя. - Я знаю, что у меня, во мне есть нечто ценное, то, что трудно выразить словами. Единство, чистота… Что-то такое, что всегда со мной, с чем я родилась. Если я это потеряю, то это буду уже не я. Никакой кайф этого не стоит. Я растворюсь, исчезну… Ты не понимаешь!
        - Ты ошибаешься. Очень хорошо понимаю, - прошелестел баньши. - Я ведь тоже очень скоро растворюсь и исчезну.
        Неожиданно Кате очень захотелось к нему прикоснуться.
        - Ничего не получится, - баньши ощутил ее желание. Он всегда угадывал, чего хочет Катя, если желание было достаточно сильным.
        - Но можно?
        Вместо ответа баньши приблизился к ней. Перетек, как туман. Он по-прежнему выглядел как человек. Очень элегантный мужчина в белоснежном костюме… Сквозь который уже просвечивала гостиничная мебель.
        Катины пальцы коснулись его кисти… Она ощутила легкое сопротивление. Это было, словно несильный удар током.
        Катя отдернула руку. Баньши отпрянул, мгновенно оказавшись у противоположной стены. Его призрачное лицо внезапно уплотнилось, обрело выражение. Смесь нескольких чувств: испуг, удивление, недоверие.
        - Что-то не так? - насторожилась Катя.
        Вместо ответа баньши снова приблизился. Сам протянул руку.
        Прикосновение - Катя ощутила легкое покалывание (не больно, даже приятно), и рука баньши начала меняться: призрачная кисть уменьшалась, одновременно уплотняясь, теряя прозрачность…
        Катя посмотрела на баньши. Призрак глядел на нее восхитительными эльфийскими очами. Его глаза вновь обрели синеву…
        В следующую секунду Катю охватил непонятный страх, и она оборвала контакт.
        - Да, так будет лучше, - прошелестел баньши. - Ты ведь всего лишь человек, твоей силы хватило бы ненадолго. Но все равно это было прекрасно - вновь ощутить ток жизни.
        - Вы пили мою жизнь? - спросила Катя. - Я вам доверяла, а вы…
        Впрочем, чему тут удивляться. С чего это она взяла, что этот призрак - ее друг?
        Баньши ее не слышал.
        - Не знал, что такое возможно. Для баньши и человека…
        - Невозможно - что?
        - …Я пробовал… Я пытался. А я ведь тогда был сильнее, намного сильнее, чем сейчас. Почему?!
        Катя услышала тот плачущий стон, который можно было считать визитной карточкой баньши. И вспомнила, что здесь, в Стокгольме, она ни разу не слышала, как стонет призрак.
        - Что происходит? Я хочу знать! - потребовала Катя.
        И она узнала.
        Оказывается, баньши, в отличие от живого эльфа, был не в состоянии «осчастливить» человека, высосав его жизненную силу. Даже когда был достаточно «плотен», баньши этого не мог. Напугать - да. Заставить страдать - пожалуйста. Вогнать в депрессию
        - легко. Довести до суицида - никаких проблем. Но - ничего взамен. Ничего, чтоб хотя бы компенсировать «расходы» собственной эмоциональной энергии. Лишаясь настоящего тела (призрачное - не в счет), эльф начисто лишался способности
«вампирить жизнь». Только другой эльф, причем исключительно по собственной воле, мог «влить» в баньши силу. Это мог бы проделать с беднягой Селгариным его дружок Ротгар. Мог бы… Ротгар мог бы сделать баньши достаточно сильным, чтобы тот сумел пройти границу Долины Тумана, или (невероятная щедрость) одарить его по-настоящему, так, чтобы Селгарин сумел уйти в Тир-нан-Ог. Это что-то вроде эльфийского рая, насколько поняла Катя.
        Возможно, если Катя согласится добровольно отдаться Ротгару, тот, в свою очередь, одарит Селгарина счастливым посмертием.
        Впрочем, баньши понимал, что Катино расположение не настолько велико. Но все же…
        - Нет! - отрезала Катя.
        Баньши не стал спорить. Он этого ждал.
        - Этот гад все равно вас надует! - заявила Катя. - Плевать ему на вас, разве не ясно?
        Баньши понимал и это. Но он надеялся. Надежда - последнее прибежище бессильных. Существовать ему оставалось не больше трех дней. Потом - всё. Полное исчезновение. Печальный конец для того, кто полагал себя бессмертным.
        Когда баньши «удалился», Катя вышла на балкончик и задумалась. Не о баньши.
        О Карлссоне.
        Ротгар сделал с ним что-то. Что-то ужасное. Карлссону сейчас наверняка очень плохо. Утешало только то, что Карлссон - не человек, а тролль. Как бы ни истязал его Ротгар, все раны Карлссона заживут, стоит тому оказаться на свободе. Карлссон выжил, прошитый пулями, изувеченный падением с крыши. Он храбр, мужествен, умеет терпеть любую боль… Плохо только, что все тролли шведской столицы вот уже вторые сутки не могут его отыскать. Вдруг его уже нет в живых?
        Катя отбросила эту мысль. Нет, об этом даже думать не стоит. Завтра она встретится с Ротгаром - и Карлссон вернется. Так и будет. Всё! Хватит об этом. Думать о чём-нибудь другом. Например, о Димке. Тут, по крайней мере, всё понятно. Понятно, что надо прекращать от него прятаться. Ведь с того момента, когда Катя натолкнулась на Диму в компании Лейки и троллей у ворот Скансена, она изо всех сил старалась не оставаться с ним наедине. Потому что она поклялась себе не общаться с Димой, пока не разберется в своих чувствах и мыслях. И тут же эту клятву пришлось нарушить. Ну не оставлять же парня на растерзание сидам!
        Хочешь не хочешь, а придется теперь с ним объясниться.
        Главная трудность в том, что Катя не знала, как сказать Димке, что больше не любит его.
        Казалось бы, такая приятная неожиданность - встретить своего парня в чужой стране. Ей бы обрадоваться, но Катя при виде Димы испытала только удивление. А как только поняла, что радости нет, то задумалась и опечалилась. Что случилось? Может, она попросту отвыкла от Димки? Или что-то изменилось после той ночи? Или позже - когда он пропадал неизвестно где (теперь-то известно, Лейка просветила), а Катя его ждала?
        А если это - всё, конец любви? А может, и любви никакой не было? Так, увлечение…
        Получается, правильно она сомневалась. Пусть хоть двести раз «очень-очень нравится» - это все равно не любовь…
        Катино внимание привлек звук, доносящийся из номера. Кто-то скребся в дверь.

«Наверняка Димка, - с неудовольствием вспомнила Катя. - Ну вот, легок на помине».
        Ну да. Прошлой ночью Катя не стала с ним разговаривать. Прикинулась уставшей, сказала - поговорим обо всем завтра. Отвела Диму в двухкомнатный номер, снятый по
«визе» Ильи Всеволодовича, коротающего время на нижней палубе «Васы», заказала поесть, а сама спустилась вниз, выяснила, что на этаже имеется свободный одноместный номер, и арендовала его на двое суток за полторы тысячи шведских крон. Спать в одном помещении с Димой она не собиралась. О чем ему и заявила. И пресекла очередную Димину попытку оправдаться словом «завтра».
        И вот наступило «завтра».
        Катя, вздыхая, поплелась к двери, надеясь, что это все-таки не Димка, а, например, Лейка. Или хотя бы кто-нибудь из троллей.
        Как же сказать Димке, чтобы не очень огорчить его и не обидеть? Пусть ее чувства изменились, но Димка-то от этого хуже не стал. И не заслужил такого удара… Хотя, с другой стороны, он сам дал повод. Эта история с Кариной…
        Катя открыла дверь.
        Точно. Димка.
        - Привет! Ну как, уже отдохнула? - Он, как ни в чем не бывало, протянул руки к Кате.
        Катя нахмурилась и отступила.
        - Кать, ты чего? - упавшим голосом спросил Дима. - Сердишься? Так я тебе сейчас все объясню…
        - Объясняй, - буркнула Катя. - Но сначала сядь. Вон туда. Теперь я тебя слушаю.
        Дима опустился на краешек стула, принял покаянный вид.
        - Кать, ты меня прости…
        - За что?
        - Ну за то, что я… Тогда, после «Шаманамы»… И потом… За всё, в общем…
        Дима смешался.
        Он пришел каяться и мириться, в глубине души надеясь - вот поговорят они по душам, и все станет как раньше. Но теперь почувствовал - не станет. Да и Катю он просто не узнавал, так она переменилась. Эта строгая, надменная «снежная королева», которая смотрит на него как на пустое место и вгоняет в дрожь своим ледяным тоном, ничем не напоминала ту простодушную маленькую Катю, которую он оставил в Питере. Эта девушка была, пожалуй, красивее той, прежней Кати. Но она казалась Диме совсем чужой.
        - Кать, ну, ты не сердись, ладно… Я пьяный был… А потом… Ну я сам не знаю, как всё случилось…
        Катя молчала. Смотрела в сторону. Туда, где блестел экраном выключенный телевизор.
        - Я обещаю, что больше - никогда… Ну, только если ты сама захочешь…
        Катя молчала.
        А что тут скажешь: «Не захочу»?
        С той ночи они впервые были с Димой наедине. Катя смотрела на него и прислушивалась к своим чувствам. Чувств не было. Дима ей больше не нравился. Не то чтобы совсем не нравился… Но как мужчина… нет.
        - Вот, - продолжал Дима. - А насчет Карины… Ну, тебе, наверно, Лейка уже рассказала… Короче, тут такая история получилась… В общем…
        - Да знаю я всё, - сухо сказала Катя, глядя в сторону. - Лейка уж сказала, что тебя зачаровали и совратили.
        Импульсивная Лейка с ходу выложила ей про Димкину измену. Правда, потом испугалась и долго уговаривала Катю не впадать в истерику и не бросаться с балкона, а Димку простить. Дескать, парни к таким вещам относятся легче и изменой их не считают. Да и вообще Карина Димку околдовала, так что он, можно сказать, ни в чем и не виноват…
        Катя слушала ее и сама себе дивилась. Где ревность? Где отчаяние? Даже злости на Димку и то не возникло. Бросаться с балкона - чушь какая!
        - Я виноват, - заговорил Дима, - но не настолько, насколько ты можешь подумать. Знаешь, я, конечно, мог бы сказать, что Карина меня загипнотизировала, что это все эльфийское колдовство… Но я хочу быть с тобой предельно честным, - Димка поднял на Катю взгляд и отважно признался: - Карина всегда казалась мне привлекательной. Наверно, она это давно заметила и запомнила, чтобы потом при случае воспользоваться. Когда она меня поймала в Питере, она сказала, что поставила на меня метку - помнишь, как на тебя тот эльф, Селгарин… А потом таскала меня за собой повсюду, издевалась, собиралась убить… В общем… Я прошу прощения. Честно слово - больше такого не случится! Ведь люблю я только тебя…
        Катя повернулась к нему:
        - Правда?
        - Конечно! - Дима решил, что она смягчилась, потянулся к ней. - Катька! Я…
        И наткнулся на ее взгляд. Как на стену. Рука, готовая обнять, упала.
        - Это, наверное, я должна попросить прощения, - Катя решила, что голову по частям не рубят, и твердо сказала: - Потому что не могу ответить тебе тем же. Я не люблю тебя, Дима.
        У Димы стало такое лицо… Такое несчастное… Катя тут же раскаялась в том, что сказала. Но потом вдруг вспомнила баньши. Что такое Димина печаль в сравнении со страданием убитого эльфа? Дима ведь еще не умер… Рано или поздно он все примет и переживет…
        Но Димка не желал «принять и пережить».
        - Но почему? - мрачно и жалобно спросил он. - Я не понимаю! Все же было классно, и вдруг… Неужели только из-за того, что я не так…
        - Дима, не надо ни о чем говорить, - сказала Катя мягко. - Всё пройдет, поверь. Я сама не очень понимаю, что со мной творится. Давай я попробую разобраться в себе, все обдумаю… А пока будем просто друзьями. Хорошо?
        - Хорошо, - Дима чуточку воспрял.
        Он был еще молод и неопытен: не знал, что означают слова «будем друзьями» в женских устах.
        - Вот и договорились, - сказала Катя почти ласково. - А теперь, Димочка, пожалуйста, уходи. Мне хочется побыть одной…
        - Ну как? - жадно спросила Лейка, ожидавшая Диму в коридоре. - Простила?
        - Вроде того, - не очень уверенно ответил Дима.
        - Ну вот и хорошо! - обрадовалась Лейка. - Я загадала: если вы помиритесь, значит, с Карлссоном всё в порядке…

* * *
        Но с Карлссоном было вовсе не «всё в порядке». С ним было всё настолько не в порядке, что лучше сразу умереть. По крайней мере он сам так думал. Иногда. Когда боль становилась совсем уж нестерпимой.
        Туат’ха’Данаанн точно знал, что можно сделать с троллем, чтобы жизнь его не угасла окончательно. У Туат’ха’Данаанн было довольно времени, чтобы попрактиковаться. Несколько веков. Поэтому Карлссон был все еще жив. С размозженными костями, проколотыми внутренностями, потерявший большую часть крови… Нет, обескровленный Карлссон уже умер бы, ушел туда, куда уходят тролли, когда приходит их срок покинуть этот мир. Но Туат’ха’Данаанн был не только опытен, он был очень хитер и с легкостью перенимал то, что придумывали люди. Вчера он поймал и убил тролля. Туат’ха’Данаанн сам рассказал об этом Карлссону. «Хочу, чтобы ты знал, Охотник: когда тебя не будет, в Стокгольме все равно найдется кому поохотиться». Сид убил тролля не сразу. Сначала он выцедил из него кровь и влил ее в жилы Карлссона. Чтобы жизнь сородича не дала Карлссону уйти. Карлссону было жаль убитого. И вовсе не хотелось длить собственные мучения, но он был рад. Боль - ничто. Смерть… Смерти он не боялся. Но пока он был жив, оставалась надежда, что случится чудо и Карлссон сможет вырваться из власти Туат’ха’Данаанн. Вырваться и уничтожить сида.
Сид знал, о чем мечтает Охотник. Сида это развлекало. Одного сид не знал: Карлссон волен был уйти из этого мира по собственному желанию. Уйти за кромку жизни. Просто уйти. Потому что Карлссон знал дорогу. Он шел по этой дороге совсем недавно… Но он вернулся. Его вернула Песня сида, пропетая Лейкой. Но дорогу Карлссон помнил: он не забыл бы ее и за три века, не то что за неполный месяц.
        - Ты хорошо держишься, Охотник, - похвалил его сид, вытаскивая из железного ящика кровавое месиво, которое сутки тому назад было телом Карлссона, и заглядывая ему в глаза, - эльф специально оставил троллю глаза: чтобы тот мог видеть своего палача. И чтобы палач мог прочитать в этих глазах глубину страдания тролля. И меру его безумия. - Хорошо держишься. Не ожидал.
        Тролль смотрел на него. Ответить он был не в состоянии. Но он был жив.
        Туат’ха’Данаанн знал, что делает. Его цель - не в том, чтобы как можно дольше мучить тролля. Ротгар вознамерился отнять у Охотника разум. Туат’ха’Данаанн не хотел, чтобы Охотник просто умер. Карлссон должен был потерять то, что составляло его «я». Перестать быть Карлссоном, Охотником. Уничтожить сущность тролля, оставить одно лишь стихийное, неразумное начало… Которое Ротгар и выпустит в ничего не подозревающий мир. Вот будет забавно…
        - Я выпущу тебя отсюда, Охотник, - сказал Туат’ха’Данаанн, прежде чем задраить люк. - Обязательно выпущу. Только это будешь уже не ты. Я знаю - ты очень крепок. Но такого не вынесет ни один огр. Ты тоже не вынесешь. Твое тело крепче, чем твоя суть. Тело выживет, а суть лопнет, рассеется, как трухлявый гриб. И тогда я тебя выпущу. Мне ведь тоже интересно, на что способен Охотник, не сдерживаемый узами правил, предрассудков и всего того, что у вас, огров, заменяет разум. Возможно, это случится не очень скоро. Но я умею ждать, ты знаешь. Так что прощай, огр! С тобой мы больше не увидимся!
        Люк закрылся, заскрежетал, проворачиваясь, запорный винт. Карлссон услышал этот скрежет - остатками своего некогда превосходного слуха. И ощутил изувеченным телом, как железная ловушка, в которую его заключил Ротгар, сначала поднялась вверх, потом рухнула вниз. Потом - удар. Падение замедлилось, перешло в плавный спуск. В бездну. Волна инстинктивного неконтролируемого ужаса накрыла разум тролля. Двенадцать часов назад такой же ужас заставил Карлссона биться о стенки ловушки… Сейчас тела не было - был кровавый студень, способный лишь содрогнуться от беспомощных конвульсий уцелевших мышц. Через некоторое время мышцы восстановятся - тело тролля залечит раны. Но легче Карлссону не станет. Любая из человеческих фобий - ничто в сравнении с тем ужасом, который испытывает тролль, оторванный от земли, обреченный на бесконечное умирание в бездне.
        Туат’ха’Данаанн знал, что делает. Но он не знал, что в любой момент Карлссон может выскользнуть из самой изощренной ловушки сида. В любой момент он может уйти. Однако уйти - значило проиграть. И Карлссон жил. Но запредельный ужас, терзавший сейчас тролля, был сильнее его решимости и его разума…
        Глава тридцать третья
        Стрелка у ратуши. Дубль второй
        Никогда не лги, если правда выгоднее.
        Из школьного учебника ши
        Катя села на влажную от росы каменную скамейку, огляделась. В глаза било солнце, от воды тянуло прохладой. За Катиной спиной благоухали розы. Журчала вода в фонтане. Всё - как вчера. Но вчера она знала, что где-то поблизости прячутся тролли Скаллигрима. Сегодня их нет. Катя сама настояла, чтобы Скаллигрим в точности выполнил условия и действительно убрал шпионов подальше от места встречи. Пусть он перекроет все возможные подходы к ратуше, но - не ближе оговоренных двухсот метров.
        Труднее всего было уговорить Хищника удалиться от «охраняемой персоны». Для этого понадобилось всё красноречие Скаллигрима при активной поддержке самой «персоны». В конце концов удалось убедить простодушного Хищника, что от точного выполнения условий соглашения зависят жизнь и свобода Карлссона. Словом, Хищника поблизости не было. Именно от этого Катя чувствовала себя особенно неуютно. В качестве силовой поддержки он один стоил всей Скаллигримовой семейки. У Кати даже не было телефона, чтобы дать знать, если что. Ее собственный мобильник в Стокгольме не работал: в спешке Катя не успела оформить роуминг. Вернее, о том, что существует такая штука - роуминг, она узнала только вчера. А телефон Ильи Всеволодовича она оставила Лейке. Именно по нему Ротгар должен был сообщить, где находится Карлссон. Если, конечно, эльф сподобится выполнить обещание…
        - Чего вертишься? Боишься? - осведомился Илья Всеволодович, топтавшийся рядом.
        - С чего бы? - надменно соврала Катя.
        Илья Всеволодович хмыкнул. Сам он вот уже несколько дней жил в постоянном страхе. Иногда, впрочем, страх вытеснялся ненавистью и жаждой мести. Ненадолго. Страх был значительно сильнее прочих чувств. Илья Всеволодович никогда еще не был так унижен. Никогда еще с ним не обращались, как с полным ничтожеством. И кто?! Сопливая девчонка, его собственная служащая; какие-то жуткие недочеловеки; мерзкая тощая тварь, помесь оборотня с гиббоном… Илья Всеволодович был уверен, что именно с подачи Малышевой он стал пленником шайки шведских уголовников. Его унижали и гнобили, как последнюю шваль, им помыкали, держали в каком-то вонючем сарае, кормили помоями. Собственно, истинным источником его неприятностей была не Катя, а Ротгар. Но ненавидеть Ротгара Илья Всеволодович не мог. Ротгар был хозяином. Ротгар был способен уничтожить человека и через минуту об этом забыть. Илья чувствовал это всем своим изворотливым риелторским нутром. Таких, как Ротгар, Илья Всеволодович не мог ненавидеть в принципе. Так он был устроен. Таким его воспитывали и в сопливом пионерском возрасте, и в слюнявой комсомольской юности.
Хозяина ненавидеть нельзя. Хозяину следует быть преданным. Причем преданным искренне, до ёканья в селезенке. Иначе - пинок. И - кубарем вниз по карьерной лестнице. Потому Илья Всеволодович сначала был искренне предан Селгарину. А теперь
        - Ротгару. Самым сильным из негативных чувств, которые Илья Всеволодович был способен испытывать по отношению к Ротгару, была обида. Так чадо обижается на папашу, если, по мнению чада, папаша обращается с дитём слишком грубо. Но обида, что таить, была. Здоровенное небритое «дитё» обижалось, что его хозяин и покровитель беспокоится о какой-то девчонке больше, чем о нем, верном и преданном соратнике. Вот, кстати, еще одна причина, чтобы эту девчонку ненавидеть. За всё. И за собственный страх, и за те помои, которыми его кормили. Илья Всеволодович не знал, что его вообще не стали бы кормить, если бы Катя не напомнила об этом троллям. Впрочем, знал бы, ничего бы не изменилось. Эх, будь его воля, он бы ее, он бы ее… Ничего, они еще поквитаются! И Малышева, заманившая его в ловушку, получит свое.
        Одного Илья Всеволодович не понимал - почему она так спокойна. Видно, совсем дурочка. Не представляет себе, кто такой Ротгар. Коли так, надо бы ей объяснить ситуацию. Пусть помучается.
        Вот она встала, наклонилась к розовому кусту… Ничего не боится, дрянь такая…
        - Что, розы нюхаешь? - с усмешкой произнес Илья Всеволодович. - Давай, давай… пока есть чем нюхать…
        Катя поглядела на бывшего шефа с неприкрытым отвращением. Самым противным в ее приключениях был именно он, Илья Всеволодович. Катя переносила его с огромным трудом.
        - Опять вы за свое? - ледяным тоном спросила она, глядя снизу вверх на опостылевшую морду босса. - Не надоело?
        - Твои дружки тебя продали, - объявил Илья Всеволодович. - Знаешь, как это бывает? Раз-два - и ты в борделе. Это бизнес, деточка! Господин Ротгар быстро выколотит из тебя дурь, вот увидишь. Он…
        Катя невежливо отвернулась. Бессмысленный и неприятный разговор. Незачем его продолжать. Она встала со скамьи, поднялась по ступенькам наверх, к позолоченному кенотафу [Кенотаф (греч.) - место символического захоронения.] шведского ярла Биргера, основателя шведской столицы. Того самого, которого, как написано в школьном учебнике, разбил Александр Невский на реке Неве. Впрочем, Катя где-то читала (не в учебнике, конечно), что насчет битвы - это всё вранье, придуманное через сто лет. Дескать, сам Биргер понятия не имел, что потерпел сокрушительное поражение. «Разбитые» шведы тоже не знали, что они разбиты, - и спокойно выбрали ярла королем Швеции. Интересно, как было на самом деле? Может, Карлссон знает? Катя погладила золоченый саркофаг, вздохнула и пошла обратно. Спустилась вниз, к воде.
        Восходящее солнце, отражаясь от поверхности воды, слепило глаза. Над Катиной головой трепетали на ветру сине-белые флаги…
        Слева, из-под моста, вынырнул белоснежный катер и, поднимая за собой фонтаны, полетел по водной глади прямо в рассвет, куда-то к порту. В Стокгольме очень много катеров. Все берега заставлены. Однако здесь, у ратуши, не было ни одного. Наверно, потому, что - исторический памятник. Хотя причаливать можно было и здесь. Вдоль нижней ступеньки, чуть повыше уровня воды, был натянут стальной трос. И вмурованы в камень здоровенные железные кольца. Но кольца эти явно не для легких катеров. Они - для настоящих больших кораблей. Может, к ним когда-то швартовался и
«Васа», тот, что стал музейным экспонатом… и обиталищем троллей.
        Илья Всеволодович все время таскался за Катей и сверлил злобным взглядом Катину спину. Достал ужасно.
        Уж скорее бы приехал Ротгар и освободил ее от общества этого ползучего гада.
        Катя отошла от воды, вернулась на скамейку. На сердце было неспокойно. Да что таить: ей было просто-напросто страшно.

«Ничего плохого не случится, - успокаивала себя Катя. - Ротгар просто хочет со мной поговорить. Это ведь очень интересно - что он мне такое скажет? Откроет мою истинную сущность, как говорил баньши? Расскажет о моих невероятных возможностях?
        А что, если эти намеки - только приманка? А Катя, глупая…
        Нет, ничего он мне не сделает. Скаллигрим со своими не так уж далеко. И вообще тут центр города…»
        Илье Всеволодовичу надоело топтаться, и он уселся рядом с Катей, которая демонстративно от него отвернулась.
        Со стороны фьорда донесся нарастающий вой двигателя. Уплывший в восход катер возвращался. Напротив ратуши он плавно развернулся и заскользил параллельно берегу. Катя задумчиво наблюдала за ним… И упустила момент, когда катер внезапно сменил курс и устремился прямо на нее. Как будто хотел с разбега, как в кино, выскочить на берег. Катя даже не пошевелилась. Чтобы катер вылетел на каменные ступени? Такой трюк казался Кате совершенно невероятным. Так и оказалось. Перед самой набережной катер заложил крутой вираж и резко сбросил скорость, взметнув вверх потоки воды. Катю и Илью Всеволодовича, не успевших даже вскочить со скамейки, окатило с ног до головы. Бывший босс разразился злобной бранью. Черноволосая женщина в зеркальных очках, управлявшая катером, расхохоталась. По этому смеху Катя ее и узнала: Карина. И она, разумеется, была не одна. Высокий мужчина ловко соскочил на берег, взбежал вверх по ступенькам, повелительно махнул рукой.
        - Садись, живо! - приказал он.
        - Господин Ротгар! - Илья Всеволодович расплылся в улыбке.
        В руке у Ротгара был зажат какой-то предмет. Пистолет. Ну конечно! Разве мог он прийти безоружным!

«Надо бежать, - подумала Катя. - Он всё равно не станет в меня стрелять. Я ему для чего-то нужна… Или станет?»
        Но Катю охватил какой-то столбняк. Ступор. В сквере было пусто, как и прежде. Где же Скаллигрим? Неужели они не видят, что происходит?
        - Прочь! - Ротгар отпихнул оказавшегося на дороге Илью Всеволодовича и шагнул к скамейке.
        Тут Катя очнулась, отпрянула назад, к нише со скульптурой связанного парня.
        - Скалли! - закричала она, вжимаясь в гранит. - На помощь!
        - Не бойся, дурочка. Иди ко мне. Живо! - произнес Ротгар с явной угрозой.
        - Никуда я не пойду! Мы так не договаривались! - закричала Катя, отпрянула назад, едва не свалилась с бортика ниши. Ротгар подхватил Катю свободной рукой…
        И тут над ними раздался жуткий рев. Катя запрокинула голову. С неба с ужасным криком на них «пикировал» тролль!
        От такого зрелища обалдел даже Ротгар. Остановился, стиснув Катино предплечье. Но даже и не подумал посторониться.
        Правда, тролль в них не попал.
        То ли промахнулся, то ли специально целил туда, где мягче.
        В газон.
        Земля вздрогнула, рев оборвался.
        Катя зажмурилась.
        Потом открыла глаза.
        Тролль лежал в центре небольшого кратера. Тихо лежал.
        - Дурень, - пробормотал Ротгар. - На ратуше сидел. Оттуда и сиганул. Запросто мог нам на головы угодить.
        Катя в ужасе смотрела на неподвижное тело Скалли.

«Нет, я не буду сам руководить оперативниками, - вспомнились ей его слова. - Я займу такое место, откуда смогу руководить ходом всей операции, где бы ни разыгралось основное сражение».
        Вот и поруководил.
        - Пошли, - Ротгар, опомнившись, потащил Катю к катеру.
        Ошеломленная Катя даже не сопротивлялась.
        - Господин Ротгар! А меня? - Илья Всеволодович опять оказался на пути хозяина. И зря.
        Не тратя лишних слов, Ротгар треснул преданного служащего рукоятью пистолета по голове и спокойно переступил через обмякшее тело.
        - Его-то за что? - спросила Катя.
        - Плохо работал, - кратко пояснил Ротгар. - Он еще легко отделался. Будь у меня побольше времени…
        - Стой, сид!
        Скаллигрим, весь в крови и земле, неуклюже поднимался на ноги.
        Ротгар засмеялся. Веселый Ротгар. От такого зрелища бросало в дрожь.
        - Молодец! - похвалил эльф. - Хороший огр. Боевой.
        И выстрелил Скаллигриму в живот.
        Большой тролль охнул и упал на колено.
        - Вставай, - поощрил его эльф. - Подъем, булыжник! Я знаю, ты можешь!
        - Прекратите! - закричала Катя.
        Ротгар не обратил внимания на ее крик. Однако держал девушку железной хваткой.

«Где же все? Где остальные? Неужели они его бросили?» - ужаснулась Катя.
        И тут она увидела троллей. Они бежали со всех сторон, бежали изо всех сил. Но они были слишком далеко. Не успеть. Ротгар все-таки перехитрил их всех.
        Ротгар выстрелил еще раз - и Скаллигрим снова упал.
        Со стороны ворот появился дядюшка Ниссе. С ним - еще трое. Ротгар их видел. Но не спешил убегать. Он развлекался…
        И доразвлекался.
        Тяжелая крышка кенотафа сдвинулась. Миг - и над балюстрадой бесшумно взмыло серое длинное тело. Хищник. Наконец-то! Катя увидела, как улыбочка Ротгара превращается в жуткий оскал…
        В следующий миг Ротгар швырнул ее в катер. Катя взвизгнула, почувствовав, что летит, грохнулась о деревянную решетку на палубе, ударилась головой обо что-то твердое…
        Она не увидела, как Ротгар на лету подбил Хищника. Выпустил в него всю обойму. По крайней мере две пули попали Хищнику прямо в раскрытую пасть. Одна - в глаз. Еще две перебили колени. Ротгар отлично стрелял. Научился за свою нечеловечески долгую жизнь.
        Покалеченный Хищник промахнулся. На метр. И оказался в воде. Забарахтался. Вода вокруг побурела от крови.
        - Остынь, - посоветовал ему Ротгар. Помахал рукой остальным троллям и прыгнул на палубу…
        И следом за ним на борт катера прыгнул Скаллигрим.
        Катер едва не перевернулся от его тяжести. Раненый тролль потерял равновесие, плюхнулся в воду, успел ухватиться за тали, но Карина уже рванула с места, и катер, припадая на правый борт, устремился прочь от берега.
        - Какой все-таки живучий народец, эти каменюки, - в очередной раз отметил Ротгар, выщелкнул обойму, вставил новую и начал всаживать пули туда, где вспенивало речную воду могучее тело вцепившегося в канат тролля.
        После третьего выстрела пальцы Скаллигрима разжались, и он скрылся под водой.
        Катя этого не видела, но услышала, как тролли, собравшиеся толпой на берегу, испустили отчаянный вой.

«Секретная служба» шведских троллей потеряла своего шефа. А Катя, как и Карлссон, стала пленницей Ротгара.
        Полумертвого Скаллигрима выловили со дна фьорда минут через двадцать.
        К тому времени, когда его откачали, искать след катера, Кати и Ротгара было уже бесполезно.
        Глава тридцать четвертая
        О древних гробницах, магических испытаниях и преодолении границ, запретов и запоров
        Встречаются два тролля.
        - Чего у тебя такая рожа веселая? - спрашивает один другого.
        - Вчера пивнуху открыл, - говорит второй.
        - Да ну? Как тебе удалось?
        - Легко. Вот этой дубинкой.
        Катя чуть приоткрыла глаза и увидела белые штаны, забрызганные кровью.
        - Тебе там удобно? - раздался насмешливый голос Ротгара.
        Не дожидаясь ответа, он ухватил ее за шкирку, как котенка, поднял и посадил рядом с собой. Влажный ветер ударил Кате в лицо. Катер шел вдоль набережной, подпрыгивая на мелкой волне. Очень быстро. Ратуша и площадь перед ней остались далеко позади.
        - Ну вот мы и вместе. - Холодный изучающий взгляд синих эльфийских глаз.
        Если бы не странной формы уши и, главное, этот лед в зрачках, Ротгар был бы настоящим красавцем. Во всяком случае, выглядел он очень мужественно. И по его лицу не скажешь, что он только что дрался не на жизнь, а на смерть.

«А я, наверно, ужасно выгляжу, - подумала Катя. - Растрепанная, мокрая…»
        - Неплохо у меня получилось, Малышка? - произнес он самодовольно. - Весело, правда? В этом сезоне вода - определенно моя стихия.
        - Вы сказали им, где Карлссон?
        - Нет.
        - Почему?
        - А зачем?
        - Но вы же обещали! Дали слово!
        - Да. Обещал. После того как побеседую с тобой. Если нам не будут мешать. В мое понятие «не мешать» падающие с крыш тролли не входят. Если одна сторона нарушила обещание, вторая может считать договор расторгнутым.
        - Но вы же с самого начала хотели меня увезти! - возмутилась Катя. - А обещали
«только поговорить»!
        - Но я не говорил, что беседовать мы будем там же, на набережной, - ответил эльф.
        Катя вздохнула. Как глупо всё получилось. Говорил же баньши, что Ротгар всё равно окажется хитрее. Катя посмотрела на прямую, такую уверенную спину Карины. Черные, как вороново крыло, волосы (или это парик?) эльфийки красиво развевались на ветру. Наверное, это здорово: управлять таким вот белым катером и знать, что этот мир - твой. А у Кати - всё так плохо. Хуже некуда…
        Если бы Катя могла заглянуть в мысли Карины, то поняла бы, что у эльфийки дела обстоят не так уж замечательно. Сегодня утром она поняла: Ротгар не собирается ее отпускать. Он сам ей об этом заявил. Сказал, что ему нужен помощник. Вместо Селгарина. Сказал, что если Карина будет правильно себя вести и он, Ротгар, будет ею доволен, то у нее будет всё, что она пожелает. То есть абсолютно всё. Она, сказал Ротгар, даже не представляет, насколько он богат. И на что способен. Хвала Богине, он - истинный Туат’ха’Данаанн. Служить ему - великая честь для такой, как Карина.
        Сама Карина так не считала. Да, Ротгар может многое. И денег у него - куры не клюют. Одна его яхта, стоящая в здешнем порту, тянет на миллион евро. Но возможности и деньги были не ее - Ротгара. И таковыми останутся. Карине же отводилась роль прислуги. С «заманчивой» перспективой кончить так же, как кончил Ротгаров предыдущий наперсник, Селгарин. Если уж Туат’ха’Данаанн без колебаний отдал Хищнику Селгарина, то Кариной в критической ситуации он пожертвует, не задумываясь. А в том, что такая ситуация рано или поздно наступит, можно не сомневаться. Риск для Ротгара - цель и смысл жизни. Он рискует, а расплачивается… ясно кто. Нет, перспектива стать прислугой и «расходным материалом» Карине не улыбалась. Но как ее избежать, она не знала…
        Катер мчался на восток. Катя пересела. Подальше от Ротгара. Эльф не стал препятствовать, только усмехнулся.
        Теперь Катя видела уже не затылок Карины, а ее безукоризненный профиль, украшенный большими зеркальными очками.
        Карина на Катю даже не взглянула. Хотя, может, и взглянула - глаз под очками не разглядишь. Их прошлую встречу (когда Катя, при активном участии Хищника, не позволила увезти Диму) не назовешь дружеской. Но сейчас, искоса разглядывая непроницаемое лицо Карины, Катя обнаружила, что испытывает к ней двойственные чувства. Все-таки когда-то они, как полагала Катя, были почти подругами. Карина помогала ей, так сказать, делать карьеру, опекала и все такое… Однако эльфийка уже дважды предавала ее, да к тому же, как недавно выяснилось, зачаровала и соблазнила Димку…
        По логике вещей, Катя должна была ее ненавидеть. Но ненависти не было. Вот если бы Катины чувства к Диме были более глубокими… Или хотя бы более пылкими…
        Катер повернул к берегу, вернее, к небольшой пристани, где около причала сверкала металлом и лаком небольшая, но очень симпатичная яхточка.
        Ловко подрулив к берегу, Карина сбросила скорость, передала штурвал Ротгару и спрыгнула на пирс.
        Обмен произошел так быстро, что Катя не успела даже подумать о том, чтобы последовать за Кариной.
        Пара секунд - и катер уже отошел от причала.
        - Столик закажи, - крикнул Карине Ротгар.
        - Когда тебя ждать?
        - Часа через три.
        Карина хотела спросить, на сколько персон, но вовремя удержалась. Всё, что требуется, Ротгар скажет сам.
        Но он больше ничего не сказал. Кивнул на прощание и повел катер в море.
        Карина вздохнула. Ей было по-прежнему жалко Катю. Но себя, как и прежде, она жалела намного больше.

* * *
        Ротгар уверенно вел катер вдоль фьорда, в сторону моря. Прочь от города. Набережные сменились высокими скалистыми берегами, поросшими редким сосновым лесом. Потрясающе красивые места… Но Кате было не до любования природой. Она мучительно пыталась найти способ выпутаться из этой безнадежной ситуации. Украсть у Ротгара пистолет? Треснуть его чем-нибудь по голове и связать?
        Ротгар поймал ее взгляд и дружелюбно подмигнул. Он будто читал ее мысли. А может быть, просто прыгнуть за борт?

«Как я могла хоть на мгновение поверить Ротгару? - в отчаянии думала Катя. - Разумеется, он не откажется от своих планов. Завезет в укромное место, изнасилует и убьет. И никто не поможет! Тролли просто не успеют. Баньши…»
        Катя попробовала позвать баньши, но призрак не отзывался - или совсем развоплотился, или затаился. Зато отреагировал Ротгар.
        - Даже не пытайся.
        - Вы о чем? - изобразила наивность Катя.
        - Кого бы ты ни звала, он тебя не услышит. А услышит - тем хуже для него.
        Стокгольм скрылся из виду. Фьорд становился все шире. Катер шел мимо архипелага скалистых островков. Медленно и величаво, встречным курсом, проплыл паром. Эх, оказаться бы там…
        - Куда вы меня везете? - наконец не выдержала Катя.
        Ротгар молча указал на одинокий островок, который поднимался из воды метрах в двухстах.
        На островке когда-то жили люди. На вершине скалы, среди сосен, стояла полуразрушенная башня маяка. Внизу виднелись остатки деревянной пристани.
        Катер повернул к берегу. Вскоре они причалили к пристани.
        Ротгар помог Кате выбраться на берег и, не отпуская, повел по тропинке, куда-то наверх.
        - Ты что, дрожишь? - спросил он. - Замерзла?
        - Нет, - буркнула Катя.
        - Ах, да - тебе страшно. Грубое насилие и насильственная смерть, да?
        - Зачем вы издеваетесь?!
        - Ладно, ладно, не кричи. Я же сказал, что хочу с тобой только побеседовать. Попробуй в это поверить.
        Кате очень хотелось поверить Ротгару. Но получалось с трудом.
        - Зачем тогда вы привезли меня на этот остров? Нельзя было побеседовать где-нибудь в городе?
        - Нельзя, - ответил Ротгар, выходя на поляну на макушке скалы. Вся поляна была загромождена ледниковыми валунами. Над каменным хаосом высилась кирпичная башня маяка. Сид огляделся и направился по краю поляны к травянистому пригорку на опушке, освещенному приветливым утренним солнцем.
        - Я привез тебя сюда, на остров, - продолжал он, - чтобы знать наверняка, что не притащу за собой свидетелей. Эти огры вездесущи, как тараканы.
        - Почему тогда вы так уверены, что они не найдут и это место? - ехидно спросила Катя. - Они ведь вас уже находили два раза.
        - Физиология, - Ротгар усмехнулся. - Воды как таковой огры не боятся, но впадают в панику, если у них под ногами нет твердой земли. Нужно очень постараться, чтобы заманить огра на корабль. Ведь если так случится, что корабль пойдет ко дну, то оказавшемуся на нем огру наверх не всплыть никогда. И будет он лежать на дне беспомощной тушкой, пока глубоководные рыбки не объедят мясо с его скелета. Но и после этого бедному огру ничего не светит. Никогда не обратятся в камень его бренные останки. И никогда не обретет покоя его сильный, но, между нами говоря, туповатый дух. Нет, сюда ограм не добраться. Дойти сюда по дну даже Хищнику воздуха не хватит.
        Ротгар остановился, придирчиво рассмотрел холмик, уселся на траву и подставил лицо солнцу, зажмурился.
        - Присаживайся, - предложил он, не открывая глаз.
        - Зачем? - насторожилась Катя.
        - Насладимся природой. Море, солнце, свежий воздух, ты и я…
        - Вы же хотели поговорить?
        - Не торопись. Давай посидим, полюбуемся природой. Здесь так хорошо. Послушай, о чем говорит ветер, как дышит земля… Посмотри на эти валуны - они молчат так выразительно…
        Возразить на это было нечего, и Катя устроилась на кочке метрах в двух от эльфа.
        Вид у Ротгара был совершенно безмятежный. Может, он и впрямь собирается только поговорить…
        Шуршали насекомые, кричали чайки, северное солнце ласкало кожу.
        - Как хорошо, - пробормотал Ротгар. - Может, это и есть жизнь, Катенька?
        - А мне казалось, что вам нравится другое, - с вызовом произнесла Катя.
        - Что именно?
        - Стрельба, погони…
        - Всему свое время.
        - А какое время сейчас?
        Ротгар лег на траву, закинул руки за голову.
        - Время спокойных приятных разговоров и неторопливых размышлений. Время разгадывать загадки и искать ответы.

«И время делать ноги», - подумала Катя. Прыгнуть в катер и - прощайте, господин Ротгар!
        Подумала, но даже не шевельнулась. Понимала: эльф все равно успеет перехватить ее. А кроме того, Кате было любопытно: зачем ее сюда привезли? Что-что, а заинтриговать Ротгар умел.
        Катя изучала окрестности. Почему Ротгар выбрал именно этот остров для разговора?
        - Здесь столько валунов… - проговорила она.
        - Согласно шведскому поверью, - сонным голосом отозвался Ротгар, - эти камни накидали огры.
        - Зачем? - удивилась Катя.
        - Считается, что огры, будучи нечистой силой, не переносят христианства. И, увидев церковь, норовят ее раздолбать. А поскольку они очень тупы, то легко могли перепутать здешний маяк с колокольней. Да и с глазомером у них, видно, проблемы: как видишь, в маяк они так и не попали. Зато забросали камнями всю поляну.
        - Чушь какая, - фыркнула Катя. - Точнее, это ваши расовые предрассудки. Во-первых, тролли - не нечистая сила. Во-вторых, они совсем не тупые!
        - Тебе просто повезло, - снисходительно ответил эльф. - Ты общаешься с их, так сказать, элитой. Охотник - это совершенно особое создание, пользуясь современной терминологией, - продукт целенаправленного генетического отбора. А Скаллигрим - вообще уникум. Мутант, дитя мегаполиса…
        Ротгар негромко рассмеялся и открыл глаза.
        - Пожалуй, я пока не буду его трогать. По их меркам он довольно молод. Посмотрю, что из него вырастет. У него забавно устроены мозги. Совершенно не по-огрски. Быстро адаптируется, легко впитывает новую информацию. Для огра, конечно…
        Ротгар мечтательно уставился в небо, такое же перламутрово-голубоватое, как и его глаза.
        - Здешняя земля иной раз порождает удивительных существ. И среди людей тоже. Вот например, святой Олаф. Помню его очень хорошо. Чрезвычайно кровожадный был конунг, даже среди викингов выделялся свирепостью. Никакой святости, но… кое-какие магические способности. Вот тебе, Катенька, курьез: Олаф - сущий зверь, всю жизнь вел завоевательные войны, вдобавок - колдун. А его после смерти провозглашают святым. Да не просто святым, а святым покровителем Норвегии. За что, как ты думаешь?
        - Не знаю.
        - Он умел обращать огров в камень.
        - И за это его объявили святым? - недоверчиво спросила Катя. - Колдуна?
        - Того, кто изгоняет бесов именем Божьим, зовут не колдуном, а экзорцистом. Такой вот природный дар у Олафа обнаружился: скажет огру «умри» - и нет больше огра. Удобно?
        - Кому как.
        - Удобно. Но скучно. Жаль, что я не успел познакомиться с ним поближе. Люблю все необычное. Но вы, люди, так недолговечны.
        - Он при встрече и вас обратил бы во что-нибудь, - сказала Катя.
        - Не думаю…
        Ротгар закрыл глаза и умолк, словно потеряв интерес к теме. Но потом заговорил снова:
        - Присмотрись к этим валунам повнимательней, Катерина. Может быть, это не обычные камни, а окаменевшие огры? Задумайся, почему их тут так много? Может быть, тут их кладбище, или они приходили сюда умирать? Или тут было место их тайных сборищ, и их внезапно застал враг? Или тут была жестокая колдовская битва? Огры защищали что-то дорогое им от колдуна или от человека с крестом и мечом, подобного святому Олафу, - и полегли все до единого…
        Нет, здесь на острове Ротгар действительно переменился. По крайней мере изменилось его отношение к ней. Исчезли высокомерие, сарказм, повелительный тон. Ротгар разговаривал с ней как с равной, не насмехался… Неужели баньши говорил правду?
        Впрочем, пока Ротгар не сказал Кате ни слова о ее «тайной истинной сущности». Валялся на траве, смотрел на небо и болтал о ерунде… Чего-то ждал?..

«Уж я из него точно ничего вытягивать не буду, - решила Катя. - Когда захочет, тогда сам мне все и расскажет».
        Катя подумала-подумала - и тоже легла на траву. Трава была сухая и пахла сеном. Над головой шумели сосны, звенели кузнечики, ветер посвистывал среди валунов.
        Ротгар больше ничего не говорил и не шевелился, пригревало солнце. Катя закрыла глаза и прислушалась к своим ощущениям. Земля была теплая, но под тонким дерном - холодный гранит. Катя ощущала, как тонок слой почвы на скале. Снизу тянуло холодом. Холодная вода, холодные скалы. А прямо под тем местом, где они были, - что-то еще более холодное. Что-то темное, ледяное, страшное, как бездонная пропасть…
        Катя аж подскочила!
        Ощущение холода и страха сразу исчезло.

«Приснилось, что ли?» - подумала она и посмотрела на Ротгара. Эльф лежал на боку, приподнявшись на локте, и наблюдал за ней.
        - Что ты вскочила? Тебе нехорошо?
        - Там внизу… мне показалось, там что-то есть…
        Катю передернуло. Ротгар одобрительно кивнул.
        - Знаешь, что это за место? - сказал он. - Курган. Мы как раз на его вершине.
        - Какой еще курган?
        - Древняя могила. Исторический памятник. Некрополь какого-нибудь хевдинга или конунга. Очень возможно - того самого святого Олафа. Его официальная гробница в Тронхейме очень сомнительна…
        - Здесь же Швеция, а не Норвегия, - пробормотала Катя.
        Ощущение холодной угрожающей темноты объяснилось. Внизу - могила. Ну и что? Мертвецов Катя не боялась. По крайней мере боялась меньше, чем кое-кого из живых.
        - Зачем вы меня сюда привели? - спокойно спросила она. - Из-за этого?
        - Отчасти. Этот курган - довольно любопытное место. Такие чары, которых не распутать даже мне. Вот я чувствую, что где-то поблизости, буквально в двух шагах от нас, вход в курган, но где он, никак не определю. Может, ты попробуешь?
        Катя обдумала его слова.
        - Хотите, чтобы я помогла найти вход? Думаете, я смогу?
        - Почему нет? Ты ведь ощутила, что под нами могила.
        Катя с сомнением оглянулась. Поляна довольно большая, притом вся завалена камнями. Тут можно год копать - и ничего не найти.
        - А зачем вам этот вход? - поинтересовалась она.
        Ротгар ответил не сразу.
        - Допустим, в кургане зарыты сокровища. Островок, конечно, близко от Стокгольма, но поскольку могила заколдована, то ее пока не нашли и, соответственно, не разграбили. Викинги отправляли своих вождей на тот свет с таким инвентарем, чтобы в Валхалле сразу поняли - к ним попал непростой человек…
        - Пещера с сокровищами? - с презрительной гримасой повторила Катя. Она была разочарована. Ротгар мог бы выдумать что-то более свежее и оригинальное. Можно подумать, она поверит, что его интересуют безделушки викингов.
        - Ну да, сокровищница, - ответила она саркастически. - И войти туда могу только я. И могу взять там все, что захочу, кроме одного самого простого предмета, который должна принести вам. Извините, эту сказку я уже читала.
        Ротгар улыбнулся.
        - Хочется чего-то менее примитивного? Хорошо, - сказал он. - Я сам не знаю, что там внутри. Там могут быть сокровища. Не говоря уже о том, что это, в любом случае, будет археологическое открытие века. И сделаешь его ты. Неужели тебе самой не интересно?
        Катя колебалась. Ротгар наговорил много разных слов, но его цель не стала от этого яснее.
        - Ну да. Я найду вход, а вы меня убьете.
        - Дурочка… - резко бросил Ротгар, но тут же взял себя в руки и ровным голосом продолжил:
        - Ты боишься, что я тебя убью? И правильно боишься. Я могу это сделать в любой момент. Но просто убить тебя - или даже убить непросто, - это совсем не то, что я намерен сделать…

«Сейчас он начнет болтать о моей избранности и особой сущности», - приготовилась Катя.
        Но Ротгар не стал болтать, сказал спокойно, даже равнодушно:
        - Если окажется, что ты способна войти в этот курган, то ты станешь для меня ценнее во сто крат.

«А это уже похоже на правду», - подумала Катя, решив, что она наконец-то раскусила намерения Ротгара.
        Вот он зачем ее сюда притащил. Решил проверку устроить. Для каких-то своих целей. Причем совершенно не факт, что он не убьет Катю потом. Он, кстати, и не обещал ничего. Что ж, по крайней мере, сейчас он ее убивать не собирается. Если она только не откажется искать. Да, похоже, выбора у нее нет…
        - Ладно, - сказала Катя, вставая с кочки, - давайте попробуем.
        Минут десять Катя бродила по поляне, пытаясь вычислить таинственный вход. Она исследовала нагромождение валунов, заглянула в каждую ямку и трещину, но не нашла ничего, кроме нескольких окурков и пары старых упаковок от чипсов.
        Катя задумалась. Итак, если этой могиле несколько веков, то вход в курган наверняка скрыт где-то под слоем дерна. То есть увидеть его невозможно. А почувствовать?
        Ощущение неприятного холода из-под земли то накатывало, то пропадало, но никакой системы в этом Катя не улавливала. Было такое чувство, будто она ходит по льду. Что от нее требуется? Найти полынью и в нее свалиться?
        Ротгар сидел на своем пригорке и молча следил за Катей. Помогать ей он не собирался.
        Катя устала.
        - Знаете, - сказала она, - если вход и есть, то он очень хорошо спрятан. Те, кто устраивал этот курган, вряд ли хотели, чтобы кто-то в него лазил.
        - Это неважно, что они хотели. Главное - чего хочу я. А я хочу найти этот вход, - сказал Ротгар совсем негромко, но у Кати пробежал мороз по коже.

«А я не хочу его искать», - подумала она, окинув неприязненным взглядом полянку. Ей действительно настолько не хотелось продолжать поиски, что она уже была готова вступить в препирательства с Ротгаром, хоть и знала, чем ей это грозит. Она поглядела на заброшенный маяк. Ротгар сказал, что вход где-то на поляне. Может, стоит проверить башню? Но при одной мысли о маяке Катя ощутила такую апатию, такое нежелание куда-то тащиться, ей так не хотелось даже приближаться к нему…
        - Вход в башне, - неожиданно произнесла она. Слова эти возникли как бы сами собой.
        Ротгар же как будто их и ждал. Тут же поднялся:
        - Ну пойдем, проверим.
        Катя сделала шаг в сторону маяка, и ее бросило в дрожь. Она не ошиблась. От развалин башни отчетливо веяло уже не ленью и апатией, а холодом и угрозой.
        - Иди, иди, - подтолкнул ее Ротгар.
        По мере того как Катя подходила к маяку, ощущение угрозы нарастало. Оно становилось все более сильным, переходя в прямой запрет: «Сюда нельзя!» Перебравшись через россыпи битых кирпичей у основания маяка, Катя вошла в то, что от него осталось, - загаженный чайками колодец с разрушенной крышей, и остановилась, не зная, как поступить дальше.
        Неожиданно снаружи, прямо за стенами маяка, раздался жуткий тоскливый вой, пронзительный и полный отчаяния. У Кати от испуга едва не остановилось сердце. Но через мгновение она узнала знакомый голос баньши, а потом разобрала, о чем именно он вопит. Призрак наконец занялся своими прямыми обязанностями - предрекать путникам несчастье и смерть. Причем делал он это во весь голос, нисколько не скрываясь от Ротгара.
        - Стойте, глупцы! Впереди гибель!
        Катя обернулась и испуганно взглянула на эльфа.
        - Спокойно, не обращай внимания. - Ротгар легко сжал ее плечо. - Тут, оказывается, завелся какой-то призрак. Он не опасен. Совсем слабенький.
        - Ротгар, ты сошел с ума! Ты же знаешь, чья это могила! Ты хоть понимаешь, что затеял?!
        - Надо же, призрак знает, как меня зовут, - не без тщеславия отметил Ротгар. - Похоже, я в этих краях знаменит!
        - Стойте! Еще шаг, и вы погибли!
        - О чем он? - с подозрением спросила Катя. - Почему - погибли?
        - Плюнь на него, - посоветовал Ротгар. - Это сторожевой призрак. Наверняка какой-нибудь раб, которого умертвили правильным образом. Его задача - отпугивать от могилы. Но он уже совсем выдохся. Погоди, сейчас я его развею…
        - Я сама, - перебила его Катя. Еще не хватало, чтобы Ротгар загубил ее баньши.
        - Уйди отсюда, пожалуйста! - мысленно приказала она баньши. - Я понимаю, что ты хочешь предупредить об опасности. Но в мертвецах нет ничего страшного. Во всяком случае, они не опаснее Ротгара.
        Баньши издал очередной ужасающий вопль, выражая категорическое несогласие.
        - Ты ведь ничем не можешь помочь, так хоть не мешай! Уходи немедленно!
        Кате очень хотелось, чтобы баньши ушел. Она опасалась, что Ротгар сделает с ним что-нибудь нехорошее. Или наконец узнает его, что тоже не лучший вариант.
        Призрак издал слабый жалобный стон и затих.
        - Смотри-ка, убрался, - удивленно сказал Ротгар. - Значит, мы умеем отгонять призраков… М-да…
        Он посмотрел на Катю с новым интересом и сделал неожиданный вывод:
        - Наши шансы на удачу возрастают! Давай!
        - Что «давай»?
        - Ищи вход в гробницу.
        Катя со вздохом вернулась к поискам. Но баньши сбил ей все настроение своими мрачными пророчествами. Что он там сказал - еще шаг, и погибнешь? Катя поглядела под ноги. Ее взгляд упал на россыпь кирпичей, такую старую, что между обломками уже проросли тонкие сосенки.
        - Думаю, что он там, - сказала она Ротгару, указывая на россыпь.
        - Точно? - прищурился тот.
        - Ну… мне так кажется.
        - Угу. Приступай к расчистке.
        - Я?!
        - Ладно уж, я тебе помогу.
        Следующие полчаса Катя с Ротгаром по кирпичику разбирали завал, пока в полу не образовалась глубокая сырая яма с каменной плитой на дне. Ротгар окопал каменюгу, поднатужившись, выволок ее наружу, и в дне ямы открылся провал. Катя осторожно наклонилась над краем, но увидела только кромешную тьму. Никакого азарта первооткрывателя она не ощущала, только усталость и горячее желание уйти отсюда подальше.
        - Вперед, - едва отдышавшись, скомандовал Ротгар.
        - Идите без меня, - отряхивая руки, сказала Катя. - Я хочу отдохнуть.
        - В могиле отдохнешь! - рявкнул Ротгар. Катя только сейчас заметила, что эльф нервничает не меньше, чем она сама. - Полезай!
        - Да не полезу я туда!
        Катя шагнула прочь от ямы, но Ротгар схватил ее и толкнул к провалу. Чуть сильнее, чем следовало. Катя потеряла равновесие, поскользнулась и полетела вниз. Вопль, удар, хруст, короткий вскрик - и тишина.
        Ротгар подошел к провалу. Нет, он не собирался скидывать Катю вниз. Так вышло случайно. Или это сработали защитные чары места?
        - Катерина! - позвал Ротгар.
        Ответа не было.
        Ротгар настороженно прислушивался. Если он ошибся в Кате, то она останется здесь навсегда. И он тоже - если не успеет своевременно убраться…
        Катино падение длилось недолго. Миг - и она уже приземлилась на что-то хрусткое и колючее, смягчившее ее падение. Она не ушиблась. И даже перестала бояться. От испуга, наверно. Подземелье давило непроглядной темнотой и затхлым запахом сырого подвала. Было непонятно, насколько здесь глубоко, велика ли могила, и могила ли это вообще. Зато пропало ощущение угрозы, донимавшее Катю на поляне. Наверху бледнело пятно света, почти ничего не освещая внизу.
        - Катерина… - донесся сверху голос Ротгара, показавшийся почему-то очень далеким.
        Катя не ответила. Глаза ее медленно привыкали к мраку.
        Ого! Что это такое? Надгробия? Саркофаги?
        Нет, это был каменный «стол». Два «стола». На обоих лежали тела. Одно побольше, другое - поменьше. Кате, наверно, следовало испугаться, но весь ее страх был истрачен на живых врагов - покойникам ничего не осталось.
        Катя подошла поближе. Присмотрелась… Не то чтобы она хорошо разбиралась в покойниках, но кое-что видела. Например, мумии в Эрмитаже. Все-таки труп, пролежавший под землей несколько столетий, должен бы выглядеть слегка по-другому…
        На «столе» перед Катей лежала женщина в средневековой одежде. И лицо у нее было… Ну просто как живое. Словно покойница легла вздремнуть после обеда. Мало того, лицо это, несколько грубоватое, но вполне симпатичное, показалось Кате знакомым…
        Катя приблизилась к соседнему «столу», на котором лежало тело поменьше. Оно было с головой накрыто саваном. Катя протянула руку, собираясь откинуть ткань…
        - Не трогать, - раздался за Катиной спиной свистящий шепот Ротгара. Пока Катя рассматривала надгробия, эльф успел спуститься вниз.
        - Что с ней? - тоже шепотом спросила Катя, указав на женщину. - Она мертвая или живая?
        - Не то и не другое. Огры не умирают, они каменеют.
        - Так это троллиха?
        Катя еще раз посмотрела на покойницу. Если та и была троллихой, то самой миловидной из всех, кого она встречала.
        - Не стоит их тревожить, - сказал Ротгар. - Чары, наложенные на них, таковы, что могут поднять их, если сюда проникнет кто-то живой. Так что они должны были проснуться, когда ты проникла в склеп.
        - И что потом? - дрогнувшим голосом спросила Катя.
        - И сделать живое неживым, - спокойно ответил эльф. - Это ведь территория мертвых, а не живых. Но раз они все-таки не поднялись, думаю, непосредственной опасности нет.
        - Классно, - язвительно произнесла Катя. - Спасибо за своевременное предупреждение.
        - Это место тщательно спрятано и защищено чарами, - продолжал Ротгар, пропустив насмешку мимо ушей. - Но - только от живых. Тот, кто их накладывал, позаботился и о том, чтобы какой-нибудь высший ши не вломился сюда безнаказанно. Но того, что кто-то сможет проложить высшему ши дорогу, этот чародей не учел. Иначе мне пришлось бы несладко. С каменными ограми мне еще не доводилось сражаться. А поднимись сейчас эти огры, они уж постарались бы, чтоб я не вышел отсюда никогда.
        - Потому что ты эльф?
        - Нет, потому что я их убил.
        - Убил? - в замешательстве повторила Катя. - Ты их убил?
        - Ну да. Это семейство одного твоего приятеля. Подсказать, кого? - спросил он насмешливо.
        Но Катя уже догадалась сама. И месяца не прошло, как во сне она видела и эту женщину, и ее ребенка, который, вне всякого сомнения, и лежал, закрытый саваном, на втором постаменте. Катя так возмутилась, что забыла, где находится.
        - Как вы могли!
        - Тихо. - Ротгар зажал ей рот. - Не ори.
        - Как вы посмели влезть в эту могилу? - яростно зашипела Катя, отталкивая его руку. Что почувствует Карлссон, узнав, что Ротгар мало того что разыскал склеп, где спрятана его семья, так еще и пробрался внутрь.
        - Это натуральное кощунство! Да еще меня втравили! Только попробуйте что-нибудь тут устроить, я тогда…
        - Что «ты тогда»? - насмешливо спросил Ротгар. - Ладно, уймись. Ничего я тут устраивать не собираюсь. В конце концов, почему бы не навестить могилку старых знакомых… А заодно посмотреть, способна ли ты беспрепятственно пройти из мира в мир и провести меня.
        - Как это - «пройти из мира в мир»? - насторожилась Катя.
        - А вот как, - сказал Ротгар и щелкнул зажигалкой. В сумраке вспыхнул неожиданно яркий огонек…
        И все пропало.
        Катя не верила своим глазам. Где надгробия? Где спящая женщина? Осталась только неглубокая ледниковая промоина, кое-как замаскированная сверху гнилыми бревнами. На полу, устеленном многолетним слоем сухой хвои и мелкого лесного мусора, лежали два замшелых валуна - в точности таких, какими была завалена вся поляна. Один камень был большой, другой маленький.
        - Тролли не умирают, - повторил Ротгар. - Они засыпают и постепенно каменеют. Эти тролли уснули очень давно. Как и те, наверху.
        Катя озиралась, пытаясь сориентироваться. Сквозь пролом пробивались лучи солнца.
        - Где мы?
        - Под маяком. Ты что, забыла? Ты нашла вход. Я прошел за тобой. Мы благополучно прогулялись туда и обратно.
        - Вы же сказали, что не знаете, где вход! - с упреком сказала Катя. - И что не знаете, чья это могила. Как можно непрерывно врать!
        Ротгар пожал плечами:
        - Ну да, знал. Но войти-то не мог. Вернее, войти - мог. А вот выйти было бы трудновато.
        - И что теперь?
        - Полезли наружу. Давай я тебя подсажу…
        Уже на катере Катя спросила:
        - А они действительно могли подняться?
        - Еще как могли!
        - И могли нас убить?
        - Тебя - точно. Возможно, и меня.
        - И вы всё равно пришли?
        - Конечно, - Ротгар усмехнулся. - Я люблю риск. Кроме того, надо же было тебя испытать.
        - Я так понимаю, что проверку прошла? - осведомилась Катя.
        - Первый этап за тобой, - признал эльф. - Если бы ты ее не прошла, то осталась бы в склепе. - И добавил чуть погодя: - А если бы ты не смогла найти вход, я бы тебя сам убил. Не люблю, когда меня разочаровывают.
        Катя промолчала. Она так и не научилась достойно реагировать на цинизм Ротгара.
        - Но я был уверен, что ты справишься, - тут же добавил он вполне добродушно. - Я редко ошибаюсь. Ты именно та, кто мне нужен.
        - И что дальше? - стараясь говорить хладнокровно, спросила Катя.
        - Дальше? - Ротгар посмотрел на часы. - Поедем завтракать. Если твоя подружка-полукровка не догадалась заказать столик на троих, я окончательно разочаруюсь в ее интеллекте.
        Глава тридцать пятая
        Суровые шведские мореплаватели и страшная русская мафия
        Если швед проснулся утром весь в синяках, это значит, что его щипал призрак, и это верная примета, что кто-нибудь из близких шведа умрет.
        Если в синяках просыпается эльф, он говорит: меня щипал призрак, значит, кто-то из моих близких уже умер. Следующей ночью попробую выяснить - кто.
        Если в синяках просыпается русский, то это значит, что его жену очень расстроило то, что он опять вернулся домой пьяным.
        Но если в синяках просыпается тролль, то, значит, кто-то здорово поработал кувалдой.
        Лейка и Дима сидели на скамейке у музея истории Скандинавии, расположенного напротив музея «Васы». Лейка вертела в руках мобильник Ильи Всеволодовича. По договоренности, встретившись с Катей, Ротгар должен был позвонить и сказать, где спрятал Карлссона. Но телефон молчал. Лейка понемногу начинала психовать.
        - Ну сколько можно! Уже больше часа прошло - ни троллей, ни звонка!
        - Что ты дергаешься раньше времени. Все проходит гладко только в теории, - рассудительно сказал Дима.
        - А я чувствую: что-то у них пошло не так!
        Лейка вскочила со скамейки и нервно забегала по дорожке.
        - Можно было предсказать! Это же Ротгар! А мы тут сидим, как дураки, и ждем дурацкого звонка, которого, я уверена, вообще не будет!
        - Ты права, девица, - произнес хриплый голос по-шведски за спиной у Лейки. - Звонка не будет.
        Лейка резко обернулась. Дима сморгнул и увидел троллей. Целая толпа их возникла на дорожке буквально из ничего.
        В очередной раз Дима поразился умению троллей отводить глаза. Впрочем, может быть, все обстояло гораздо проще. Дима, например, читал, что большинство людей способны увидеть только привычные вещи. То есть те, которые уже есть у них в мозгу. То, чего человек не может воспринять, то, что не вписывается в картину мира данного человеческого индивидуума, этот индивидуум и не увидит. То есть если тролли не вписываются в картину мира человека, то он их в упор не замечает. Собственная догадка так поразила Диму, что он не обратил внимания на понурый вид мастеров по отводу глаз.
        А вот Лейка, которая психологией не заморачивалась, сразу усекла, что тролли вовсе не выглядят победителями. Что все они растрепанные (что, впрочем, для троллей вполне нормально) и такие мокрые, словно совершили коллективный заплыв в одежде. И рожи у них хмурые и злые. Тролли кого-то тащили. Но этот «кто-то» был явно крупнее Карлссона.
        - Что случилось? - спросил Дима, который наконец заметил неладное. - Где Катя?
        - Где Катя? - повторила Лейка по-шведски, обращаясь к дядюшке Ниссе, который возглавлял процессию. - Где Скаллигрим? Что с Карлссоном?
        - Скаллигрим здесь, - уныло ответил дядюшка.
        Тролли раздались в стороны, демонстрируя бездыханного Скаллигрима, окровавленного, выпачканного какой-то черной дрянью.
        - Что с ним? - ужаснулась Лейка. - Жив?!
        - Жив. Оглушен и воды наглотался, это да, - буркнул дядюшка. - Сид его подстрелил. А Карлссона нет. Сид нас перехитрил.
        - Спроси его, где Катька! - перебил его Дима.
        Ответ дядюшки поверг Лейку в отчаяние.
        - Ротгар захватил ее! - воскликнула она, поворачиваясь к Диме. - Эти идиоты перекрыли все подходы по суше, а он приехал на катере и спокойненько ее забрал. Черт! Ведь говорила же я, предупреждала! Я…
        Дядюшка махнул рукой, и тролли потащили Скаллигрима дальше, к музею. Лейка и Дима поспешили за ними.
        - А где Хищник? - вспомнила Лейка.
        Дядюшка пожал плечами.
        - Не знаю. Сид в него стрелял. Выбил глаз, ноги перебил… Это всё ерунда, заживет. Но до сида он тоже не добрался.
        - А когда он вернется?
        - Хищник? Понятия не имею. Он - не из нашего рода. Да и повинуется только Охотнику. Может, вообще не вернется.
        Тролли один за другим спускались в водоем около музея. Скаллигрима держали высоко над водой. Дядюшка тоже вознамерился спуститься…
        - Стойте! - воскликнула Лейка. - Куда вы? Надо искать Катьку! Ротгар же убьет ее!
        Дядюшка остановился, почесал затылок:
        - Ну, Охотника-то мы поищем…
        - А Катька?
        - Охотника поищем, - повторил тролль. - А девицу эту не станем. Ее сид забрал. Нам с сидом не тягаться. Вот, племянник мой попытался, а что вышло? А Карлссона поищем. Может, сид забудет о нем на время, пока будет с девицей вашей тешиться. Да, Охотника найти - хорошо бы. Он бы нас, может, от сида защитил. А то придется уходить. В канализацию переселяться, а то и вообще из города… Хотя вряд ли сид нас под землей искать станет. Брезгливый он.
        - Вы не можете бросить Катьку! - возмутилась Лейка. - Она пожертвовала собой ради Карлссона!
        - А что - мы? - развел руками тролль. - Это ж не просто сид. Это ж самый злодейский Туат’ха’Данаанн. Мы с ним драться не можем. Самим бы хоть уберечься.
        И, отвернувшись, полез в водоем.
        - А нам что делать? - сердито крикнула Лейка дядюшке в спину.
        - Хочешь - с нами иди. Я не против. А сиденыш пусть проваливает. Не то, неровен час, наведет на нас Ротгара. Или мы его с голодухи сами съедим.
        - Что он сказал? - спросил Дима.
        - Все, это конец! - в отчаянии воскликнула Лейка и залилась слезами. - Все пропало!
        - Ты чего? Что случилось! - опешил Дима.
        - Всё! - яростно закричала Лейка. - Ротгар захватил Катьку, Карлссон тоже у него, Скаллигрим умирает, а без него тролли ничего не хотят делать, трусливые твари! Собираются в канализации прятаться - авось Ротгар побрезгует их там искать… Всё, всё пропало!
        - Успокойся ты! - пробормотал Дима. - Не кричи на весь остров. Смотри, уже люди оглядываются.
        Он был прав. Ранние прохожие, совершенно игнорировавшие процессию троллей, на Диму с Лейкой глядели с удивлением.
        - Давай куда-нибудь пойдем и обсудим ситуацию, - предложил Дима.
        - А что ее обсуждать? Мы остались одни, больше никого ничего не интересует!
        Лейка с ненавистью посмотрела на двери музея.
        - Что за твари такие, эти тролли! Вертелись вокруг Катьки, как коты вокруг холодильника, меня вообще невестой Карлссона звали, а теперь - «пошли вы куда подальше!»
        - Не переживай, - утешил ее Дима. - Меня, если ты помнишь, они вообще слопать собирались. А почему - «невеста Карлссона»? Ты что, замуж за него собралась? Он же тролль.
        - Некоторые вообще с эльфами шашни разводили и не переживали по этому поводу, - парировала Лейка. - А о замужестве можно забыть. Где он, мой жених? Я теперь такая, типа, вдова соломенная!
        Дима хмыкнул. Это словосочетание, по его мнению, значило совсем не то, что имела в виду Лейка.
        - Ничего фатального пока не случилось, - сказал он. - Катя, я думаю, жива, Карлссон, скорее всего, тоже…
        Дима взял Лейку за руку и потянул в сторону моста, прочь от музея и троллей - просто так, чтобы куда-то идти.
        - Пойдем, вдова соломенная. Перекусим чего-нибудь, соберемся с мыслями. У тебя деньги есть?
        - Есть. Нет, ну какие трусы! Все разбежались! - продолжала причитать Лейка. - Все!
        - Хватит ныть! Давай лучше подумаем, что мы можем сделать…
        - А ничего!
        - Что значит ничего? Надо их искать!
        - Давай, ищи! - Лейка остановилась, широко развела руками. - Стокгольм - совсем маленький городок. В целых полтора раза меньше Питера. Ротгар мог их спрятать где угодно!
        Дима задумался.
        - Может, не мудрить и просто обратиться в полицию? - предложил он. - У них возможностей уж всяко больше, чем у нас. Скажешь - похитили подругу…
        - Ага, эльф на катере.
        - Почему сразу «эльф». Просто какой-то мужик. Русская туристка любовалась ратушей, тут подъехал неизвестный на катере, схватил ее и умыкнул в неизвестном направлении.
        - Ну не знаю, - с сомнением сказала Лейка. - А где свидетели похищения? Мы им что, троллей притащим? Что-то я сомневаюсь, что они нам на слово поверят…
        - Может, там остались следы борьбы? - предположил Дима. - Кровь, гильзы, еще какие-нибудь улики…
        Лейка немного подумала - и достала мобильник.
        - Вот это подойдет в качестве улики? - поиграв кнопками, она открыла фотографию скованного Карлссона. - Это Ротгар, гад, вчера прислал, когда понял, что у ратуши засада.
        Дима несколько секунд внимательно ее разглядывал.
        - Ничего себе, - пробормотал он. - Я и не знал. Да, с этим уже можно идти в полицию. При таком разрешении не очень-то разберешь, человек там или тролль.
        - В принципе, может, это неплохая идея - насчет полиции. Они вычислят владельца телефона, с которого прислали фотку. Скажу - похитили моего жениха…
        - Снимок сделан на палубе, - сказал Дима, поднося телефон к самым глазам. - Смотри
        - край спасательного круга.
        - Там и буквы попали, - уточнила Лейка. - SJ. Тебе это что-нибудь говорит?
        - Нет. Хотя…
        Перед Диминым внутренним взором возникло судно с батискафом на палубе. Такое, со смешным названием «Съёбрис».
        - …может, и говорит, - процедил Дима.
        Совпадение или нет? Неужели Ротгар не мог найти себе корабль поприличнее? И при чем тут батискаф?..
        Этот вопрос он повторил вслух, рассказав Лейке о своей вчерашней встрече с корабликом. У Лейки засверкали глаза. Она догадалась сразу.
        - Только не «Съёбрис», а «Хёбрис», - сказала она. - В переводе - «Морской ветерок». - Атак - очень даже может быть. В этом батискафе он Карллсона и спрятал!
        - Ты уверена?
        Они перешли через мост и остановились.
        - Ха, это в стиле Ротгара. Знаешь, как тролли воды боятся! Ты не видел! Да они на пароме чуть с ума не сошли! У них, представь, даже аппетит пропал. Ротгар наверняка об этом знает. Ну и гад он все-таки!
        - Гад, - согласился Дима. - Но гад умный. Батискаф, получается, и тюрьма, и камера пыток одновременно.
        - Выходит, мы его и нашли?
        - Похоже на то, - подтвердил Дима.
        Лейка схватила его за руку и потащила с моста налево по набережной.
        - Стой, ты куда?
        - В порт!
        - А если корабль давно в открытом море? Там же батискаф. Ему глубина нужна.
        - Это для исследований всяких глубина нужна. А Карлссона утопить - сто метров хватит. Тем более тролль сказал, что Ротгар увез Катьку на катере. Они же не попрутся на катере в открытое море! Наверняка корабль ждет их где-то поблизости. Так что поехали быстрее, может, успеем их перехватить. Где тут такси?
        - Погоди! Найдем их - и что дальше?
        - Там решим, - бросила Лейка, устремляясь на поиски такси.
        Прошло два часа.
        Усталые и злые, Лейка и Дима бродили среди ангаров и причалов. Начали они с окрестностей пассажирского терминала «Силья Лайн», но вскоре убедились, что никаких кораблей для подводных работ тут нет. Двинулись дальше. Пирсов и терминалов в городе оказалась целая куча. Дима ворчал, Лейка пребывала в растерянности. Прежде ей казалось, что порт ограничивается местом, к которому причалил ее паром. Они пытались расспрашивать моряков, но о корабле под названием
«Хёбрис», никто ничего не слышал.
        - У меня такое чувство, что весь Стокгольм - это сплошной порт, - сердито сказала она. - Его обойти - это же жизни не хватит!
        Дима споткнулся о непонятно откуда взявшийся в траве рельс и выругался.
        - Бесполезно, - буркнул он. - Только время теряем. Так я и знал, что никакого корабля мы не найдем. Может, оно и к лучшему. Вот нашли бы мы его, а там команда - двадцать человек. И что дальше?
        - Ну… что-нибудь придумали бы, - неуверенно сказала Лейка.
        - Ага. Пополнили бы собой число пленников Ротгара. Всё, пошли в полицию.
        Лейка вздохнула. Она тоже устала и пала духом, но из упрямства не хотела сдаваться.
        - Давай еще до того пирса сходим - видишь, там какие-то корабли стоят? Может, поспрашиваем.
        Но до кораблей они не добрались. Переходя через пустырь между каким-то длинным ангаром и пустой автостоянкой, Лейка неожиданно застыла на месте.
        - Ты чего? - повернулся к ней Дима.
        - Слышишь?
        Дима прислушался. Вдалеке шумели автомобили, слева доносился плеск волн.
        - Там, около этого склада, как будто кто-то стонет, - подсказала Лейка. - Вот, опять!
        На этот раз Дима услышал. Долетавший со стороны ангара звук напоминал скорее не стоны, а жалобный собачий скулеж.
        - Собака, - неуверенно сказал он. - Ну и что?
        Собака у ангара скулила совсем тихо и очень тоскливо, словно уже не рассчитывая на то, что ее услышат. Но Лейка услышала и преисполнилась сочувствием, сама не понимая, почему.
        - Может, она под машину попала, - предположила она, сворачивая с натоптанной тропинки к заросшей лопухами канаве. - Или ее там привязали и забыли…
        - Лейка, ты в своем уме? - поинтересовался Дима. - Вот только больной собаки нам сейчас не хватало! Наверняка обычная сторожевая псина, которой на цепи сидеть скучно. Вот она тебя тяпнет…
        - Ну точно, собака! - раздался Лейкин голос из лопухов. - Вот она, в канаве лежит! Здоровая какая! Господи, вся в крови! Ну куда же… Ай!
        - Что, тяпнула? А я предупреждал!
        Он поискал глазами что-нибудь вроде дубинки…
        - Дима, быстро иди сюда! - позвала Лейка. - Быстро!
        Дима, встревожившись, двинул в лопухи.
        В канаве лежал Хищник. Лежал, свернувшись в клубок, и скулил, то без слов, по-собачьи, то что-то бормоча на языке троллей. Лейку с Димой он полностью проигнорировал. Шкура хищника была в крови и проплешинах, один глаз был затянут белесой пленкой, но других повреждений заметно не было. Однако было совершенно очевидно, что Хищник пребывает в глубокой депрессии.
        - Что случилось? - спросила его Лейка по-шведски, осторожно обнимая тролля.
        Хищник что-то провыл на том же языке и снова заскулил.
        - Что он говорит?
        - Говорит, что не догнал Ротгара, - перевела Лейка, вслушиваясь в скулеж Хищника.
        - Не успел. Но плачет он не из-за этого. Он говорит - в этом ангаре стоит огромная железная бочка. Она пахнет Охотником, его кровью, страхом и болью.
        - То есть Ротгар держал Карлссона тут?
        - Да, прятал его здесь. Но сейчас тут больше никого нет. Ротгар увез его отсюда больше суток назад.
        - Понятно, - Дима быстро подсчитал, когда встретил корабль с батискафом. - Значит, именно тогда Ротгар…
        - Не успел! - неожиданно провыл Хищник по-русски. - Не успел. У-у-у!
        - Тихо! - Лейка сжала руками его челюсти. - Успокойся! Какой позор - плачущий тролль! Ох ты боже мой, теперь еще этого утешать…
        Уговоры не помогали - Хищник продолжал выть. Лейка суетилась, чесала ему шею и брови, пытаясь взбодрить. Дима размышлял.
        - А знаешь, все-таки здорово, что мы его нашли, - сказал он. - Вот теперь у нас появились реальные шансы.
        - О чем ты? - Лейка подняла голову.
        - О нем, - Дима кивнул на Хищника. - Наше дело - найти корабль. А потом мы его туда запустим. И больше никаких проблем - ни с Ротгаром, ни с командой.
        - Хе, всего-то делов - найти корабль.
        - Ну, придется постараться. Я подозреваю - он болтается где-то недалеко от берега. Иначе Ротгар бы не гонял на своем катере туда-сюда по несколько раз в день. Почему бы нам не сделать то же самое? Возьмем катер…
        - Где?
        - Да хоть напрокат.
        - А денег хватит?
        - Вместо денег у нас будет Хищник.
        - Ты что, пиратствовать предлагаешь?
        - Ну почему же…
        Дима умолк - его посетила новая идея. Сначала она показалась ему совершенно невероятной, но чем дольше он ее обдумывал, тем больше она ему нравилась.
        - Я вот подумал: катер - это долго, хлопотно… Морскую карту добывать, болтаться по всем этим фьордам… Гораздо быстрее и удобнее - искать корабль с воздуха.
        - Это как? - обалдела Лейка.
        - Вот если бы нам раздобыть вертолет…
        - Не успел! - провыл Хищник. - Если бы я нашел это место раньше!
        - Слушай, скажи ему, чтобы перестал выть, - потребовал Дима. - Скажи, мы знаем, где Карлссон. И если поторопимся, то сумеем его вытащить. Если он, конечно, не боится Ротгара. И высоты.
        - Высоты? - переспросила Лейка. - Ах черт!
        - В чем дело?
        - Он же тоже тролль. Тролли боятся воды. А уж от мысли о полетах по воздуху их тут же колбасить начинает.
        - Нет, ты ему все равно скажи! Если он хочет помочь Карлссону, должен преодолеть свой страх.
        - Это же не просто страх, это фобия! - возразила Лейка. Тем не менее она сообщила Хищнику, что у них есть шанс отыскать Карлссона.
        Как только смысл сказанного Лейкой дошел до сознания Хищника, тот мгновенно воспрял. В прямом смысле. Вскочил, засуетился…
        Оказалось, общие фобии троллей его не касаются. Утонуть он не боится, поскольку умеет плавать. Высоты тоже не боится, поскольку чего ее бояться. А то он с гор не падал! Вот в молодости, когда еще только лазать учился, свалился он как-то в ущелье в четверть мили глубиной - и ничего. Больно было, да. Но потом все зажило. Он же - тролль-Хищник. Чтобы он умер, его надо в кратер вулкана бросить. Или через мясорубку пропустить. Или - заклинанием. Но он, Хищник, любого заклинателя раньше слопает. Хоть самого искусного Туат’ха’Данаанн.
        В общем, Хищник воспрял и был готов к подвигам.
        Дело было за малым - заполучить вертолет.
        - Сколько у тебя денег? - спросил Дима.
        - Тысячи две-три, наверное, - ответила Лейка.
        - Евро?
        - Ну не рублей же.
        - Мы не будем красть вертолет, - сказал Дима. - Мы его арендуем. Деньги я тебе потом отдам, в Питере. Из своей доли за «порше».
        - Без нищих спонсоров обойдемся! - высокомерно ответила Лейка. - А где мы его наймем?
        - Как - где? На спасательной станции, естественно.
        Спасательной станции как таковой в Стокгольме не оказалось. Было что-то вроде
«службы спасения на воде», но вертолетов там в аренду не сдавали. Зато подсказали, куда обратиться.
        Аренда вертолета на час стоила тысячу сто евро. Недешево. Можно было и подешевле, тот, который подешевле, был слишком маленьким, чтобы спрятать в нем Хищника. Зато пилот машины побольше оказался русским. То есть вообще-то белорусом, но - разница невелика. Звали пилота Гришей. Грише быстренько изложили «легенду». Мол, месяц назад, в Малайзии (чем нелепей, тем лучше, сказал Дима) Лейка познакомилась с классным парнем по имени Эрик, здоровым таким, рыжеватым, который работает, типа, водолазом на судне под названием «Хёбрис». Они договорились, что Лейка прилетит к нему в Стокгольм, а он, мерзавец такой, не встретил их сегодня в аэропорту. А еще они узнали, что судно это ушло в море. То ли вчера, то ли позавчера. Но находится где-то недалеко… В общем, по-шведски Лейка говорит плохо, потому толком они ничего и не выяснили. Когда пилот по-свойски поинтересовался у Димы, на кой тратить такие бабки, чтобы найти какого-то раздолбая, который девушку даже не встретил, Дима пояснил: деньги - фигня. Папа у Лейки нефтью торгует.
        - А ты ей - кто? - спросил Гриша.
        - А я так, за компанию, - ответил Дима.
        - Так, может, ну его на фиг, этого Эрика? - предложил Гриша, оглядев стоявшую поодаль Лейку.
        Лейка выглядела неплохо: где надо - стройно, где надо - оттопыривается. Волосы черные - волной, глазищи карие блестят…
        - Нельзя, - строго сказал Дима. - Любовь.
        - Мы это судно можем до вечера проискать, - заметил Гриша. - Может, лучше с ними по радио связаться?
        - Нельзя, - ответил Дима. - Тогда сюрприза не будет.
        - Понятно, - кивнул Гриша. - Тогда подождите минут двадцать. Я в компьютере поищу об этом вашем «Хёбрисе». Может, найду чего полезного.
        Дима не рискнул сказать «не надо».
        Поиски заняли не двадцать, а сорок минут, зато увенчались полным успехом.

«Хёбрис» нашелся. Он принадлежал какому-то здешнему научному учреждению, занимавшемуся исследованиями шельфа. Более того, в команде судна даже Эрик обнаружился. Причем не какой-нибудь водолаз, а первый помощник.
        - Повысили вашего Эрика, - сообщил пилот Гриша. - А так всё путем. Дали мне их координаты. За полчаса доберемся. У вас наличные? Тогда - платим и летим?
        - Летим! - одновременно ответили Дима и Лейка.
        Долетели за двадцать минут.
        Ни Димка, ни Лейка раньше на вертолетах не летали. Хищник - тоже. Ему не понравилось. Фобии у него не было, зато «путешествовал» он в багажном, не звукоизолированном отсеке, так что пришлось ему весь полет пролежать с закрытыми ушами. Из-за этого он едва не пропустил момент десантирования.

«Хёбрис» стоял на якоре примерно в тридцати километрах (если считать по-сухопутному) от берега. Глубоководного аппарата на его палубе не было.
        Когда над судном завис вертолет, команда не очень-то удивилась. Гриша крикнул им через мегафон по-английски, мол, принимайте гостей, скинул вниз лесенку - и по этой лесенке Дима и порядком перепуганная Лейка спустились на палубу. После чего вертолет развернулся и полетел обратно в Стокгольм. Но за пару секунд до того, как вертолет лег на обратный курс, с него, уже без всякой лесенки, прямо в воду десантировался еще один пассажир. На судне, впрочем, на его падение не обратили внимания. Вся команда, состоящая их трех шведов и одного негра, с изумлением глазела на Диму с Лейкой.
        - Мы от Ротгара! - с ходу заявила Лейка. - Нужно срочно доставить вашего пассажира обратно в Стокгольм.
        - У нас нет пассажиров, - сказал капитан. Он смотрел на Лейку с большим подозрением. Дима тоже не вызывал у него доверия. Но опасений они тоже не вызывали. Подумаешь, парочка тинейджеров.
        - Есть, - по-английски сказал Дима. - Там, внизу. - Он показал на воду.
        Простая логика. Если батискафа нет на палубе, значит, он - под водой. Правда, в батискафе мог быть кто угодно.
        - Поднимайте его быстро - и возвращаемся.
        - Быстро у нас не делается, - тоже по-английски ответил капитан. - И у меня другие указания. Господин Ротгар должен позвонить сам.
        - Нельзя, - возразил Дима. - Телефонный разговор могут слышать другие люди. Будет очень плохо.
        - У нас так не делается.
        - А у нас делается! Это связано с русской мафией! - употребил свой второй по значению козырь Дима.
        - Вы - русская мафия? - Обветренная физиономия капитана изобразила крайнее недоверие. - Хочешь меня надуть, паренек? Я звоню господину Ротгару! - И направился к рубке. Однако до рубки он не дошел.
        Конечно, при свете дня Хищник выглядел не так эффектно, как в ночном мраке. Но на экипаж «Хёбриса» он произвел сильное впечатление.
        Правда, у капитана оказался пистолет. Это стоило ему не очень тяжелого, но болезненного повреждения предплечья.
        - Господи, что же это? Как же это? - прошептала Лейка.
        Она протянула руку, но дотронуться не решилась.
        - Я не знал, я ничего не знал… - пробормотал по-шведски капитан, нервно сглатывая слюну. Старший помощник по имени Эрик перегнулся через фальшборт. Его вывернуло.
        - Богом клянусь, я ничего не знал. Он сказал: это эксперимент. Он сказал: обезьяна, лечение в глубоководной капсуле, эксперимент по программе ЮНЕСКО… Сам не понимаю… Богом клянусь: мы видели обезьяну, зверя…
        Тут капитан осекся, бросил испуганный взгляд на Хищника. Хищник его не слышал. Он сидел на палубе. Голова Карлссона - бугристый шар, покрытый сгустками черной крови, - покоилась у него на колене. Хищник плавно раскачивался, бормотал что-то… Будто ребенка укачивал.
        - Как он? - осторожно спросил Дима.
        Хищник не ответил. То ли не понял, то ли просто не стал отвечать. Ноздри Карлссона
        - два розоватых отверстия в маске запекшейся крови - время от времени вздрагивали. Только по этому признаку и можно было сказать, что Карлссон - жив. Его глаза, чистые, широко открытые, казались слепыми, мертвыми.
        Минут десять назад батискаф, вернее батисферу, извлекли из воды и опустили на палубу. Разгерметизировали люк. Хищник нырнул внутрь. Дима на всякий случай стоял наготове: если кому-нибудь из шведов, не скрывавших своей антипатии к пришельцам, придет в голову задраить люк, Хищник тоже окажется в ловушке. Нет, Дима не рассчитывал, что ему удастся справиться со здоровенными шведскими моряками, но тут достаточно выиграть пару секунд…
        Никто из команды напасть не рискнул, и через полминуты Хищник выбрался наружу с Карлссоном на руках. С телом Карлссона…
        Капитан снова начал оправдываться…
        - Мы вам верим, - наконец прервал его излияния Дима. - Мы знаем, он умеет… В общем, это типа гипноза.
        - Гипноз? - ухватился за предложенное объяснение капитан. - Да, это многое объясняет. Надо сообщить в полицию, - заявил он решительно.
        Полез в карман правой рукой, по привычке, сморщился от боли - и достал сигарету левой рукой.
        Матрос-негр дал ему прикурить.
        - Вызывать полицию и медицинский вертолет…
        - Нельзя, - возразил Дима по-английски. - Если его (кивок на Карлссона) не спрятать, его убьют. Русская мафия.
        Капитану не очень хотелось встречаться с полицией. Такая встреча могла закончиться для него тюрьмой. Пусть шведские тюрьмы - одни из самых комфортабельных в Европе, а заключенных на уик-энд отпускают домой, всё равно тюрьма - это тюрьма.
        - Ты не знаешь шведской полиции, русский парень, - сказал капитан. - А твоему другу надо в госпиталь. Или он умрет.
        - Зато я знаю русских киллеров. Не надо полиции. Плыви к берегу. Мы сумеем его спрятать. Если его не спрятать, его убьют. Это внутренний конфликт русской мафии. Очень опасно. Для всех.
        Дима очень сомневался, что шведская медицина сможет реально помочь Карлссону. Если кто-то и способен ему помочь, так это его сородичи.
        В конце концов Дима уговорил капитана. Наверно потому, что капитану совсем не хотелось за решетку. Над Хищником и Карлссоном разбили палатку от спасательного плотика, и судно двинулось к берегу.
        - Он кто: человек или зверь? - спросил старпом Эрик у Лейки, кивнув на Хищника.
        - Это русские генные технологии, - выдала Лейка подготовленный заранее ответ. - Военные. Универсальный солдат.
        - О-о-о-о! - отреагировал швед.
        Поверить в «генные технологии» ему было легче, чем в троллей и эльфов. Кинематограф - великая убеждающая сила.
        Примерно через час судно причалило к берегу.
        Теперь надо было как-то найти троллей.
        - Договорись с Эриком насчет машины, - попросил Дима Лейку. - А еще лучше сама езжай к «Васе». Тебе с троллями проще контачить.
        Однако искать троллей не пришлось. Минут через пятнадцать после того как «Хёбрис» пришвартовался к пирсу, над краем его фальшборта возникла уродливая физиономия
«агента» Мокрого.
        Тролли явились за Карлссоном только через два часа. Выглядели они… как тролли. Но экипаж «Хёбриса» отнесся к их внешности достаточно равнодушно. Может - благодаря экстравагантному виду Хищника, может, потому что слова «русская мафия» в сознании добропорядочного шведа как раз и ассоциировались с чем-то вроде тролля.
        Лейка и Дима с троллями не пошли. Оба были сыты по горло путешествиями по стокгольмской клоаке. Попросили старпома Эрика подвезти их к гостинице. Тот охотно согласился. Здоровяк Эрик уже оправился от шока настолько, что попытался «склеить» Лейку. В другое время Лейка была бы не против пофлиртовать с мужественным шведским моряком. Но не сегодня. Поэтому она популярно объяснила бравому моряку, что ее общество нынче небезопасно. Можно не девушку «склеить», а «ласты». Помирать храброму подводнику не хотелось, но он все-таки рискнул и предложил Лейке номер своего мобильного. Лейка взяла.
        - Ты, подруга, неисправима, - заметил Дима, когда они уже поднялись в номер. - Карлссон умирает, а ты этому шведу глазки строишь.
        - Он нам еще пригодится, этот швед… И вообще, кто бы говорил! Как там твоя Кариночка поживает? Давно не виделись? Не соскучился?
        - Нет, - буркнул Дима. И счел за лучшее перевести разговор на другую тему. - У тебя деньги остались? Может, пожрать сходим?
        - Вам бы, мужикам, всё жрать да это самое… - проворчала Лейка. - Ладно, пошли. Я тут неподалеку одну столовку знаю. Ее какие-то сербы держат. Нормально поедим. И недорого.

* * *
        О том, что случилось на «Хёбрисе», Ротгар узнал, когда позвонил его капитану. Тот высказал арендатору всё, что о нем думает, и в заключение посоветовал навсегда забыть номер этого телефона. С того времени, как Лейка и Дима увезли Карлссона, прошло больше трех часов. Предпринимать что-то было уже поздно. Ротгару оставалось только надеяться, что суток в батискафе Охотнику хватило, чтобы окончательно спятить. Коли так, его спасителям придется несладко. Впрочем, какое-то время есть. Ротгар обработал тролля очень качественно. Не меньше недели пройдет, пока Охотник сможет самостоятельно передвигаться. А за это время, если все пойдет так, как хочется Ротгару, проблем с Охотником у него больше не будет. Туат’ха’Данаанн, получивший возможность беспрепятственно преодолевать границы сумеречных и светлых миров, обретает власть не только над будущим, но и над прошлым. И никто из живущих под солнцем или в подлунном мире не сможет ни противостоять ему, ни укрыться от него.
        Глава тридцать шестая
        Бракосочетание в современном эльфийском стиле
        Невеста - это женщина, у которой все виды на счастье остались позади.
        Мудрость смешанного происхождения
        - Карлссон, - напомнила Катя. - Я сделаю то, что вы хотите, но не раньше, чем вы освободите Карлссона. Причем сначала вы освободите Карлссона, а потом я выполню свою часть договора. Хватит с меня ваших обещаний!
        - Зря ты так, Катерина, - укоризненно произнес Ротгар. - Разве я тебя обманывал?
        - Еще как! И не один раз!
        Ротгар покачал головой.
        - Вижу, переубеждать тебя бессмысленно. Что ж, тебе, наверно, приятно будет узнать, что моя часть договора уже выполнена. Охотник на свободе.
        - Думаете, я поверю вам на слово?
        - Мне - нет. А как насчет твоей подруги?
        - Какой еще подруги?
        - Той самой. Наложницы твоего любимого огра.
        Катя вскочила с места:
        - Где она? Что с ней? Что вы с ней сделали?
        Эльф усмехнулся:
        - С ней - ничего. Успокойся. Сядь. Я всего лишь спросил: достаточно ли будет, если она подтвердит, что Карлссон - на свободе?
        - Не знаю. Я должна ее видеть. И его. А вдруг вы ее загипнотизировали?
        - Я дам тебе возможность с ней поговорить, - сказал Ротгар. - По телефону.
        - Нет! Только лично!
        - Хорошо, - согласился Ротгар. - Если ты настаиваешь, я велю схватить ее и привезти сюда. Но как ты, наверно, догадываешься, после вашего разговора мне придется принять меры, чтобы она не смогла выдать меня своим любимым ограм.
        - Какие еще меры?
        - Радикальные, - холодно произнес эльф. - Я не намерен рисковать из-за твоих капризов.
        - Это не капризы!
        - Называй как хочешь. Итак, что ты выбираешь: телефонный разговор или личная встреча?
        - Черт с вами, - буркнула Катя. - Пусть будет телефонный разговор.
        - Разумное решение. Когда?
        - Сейчас!
        - Хорошо, - легко согласился Ротгар. Набрал номер… Как только ему ответили, включил громкую связь.
        - Это Ротгар, детка, - сообщил он. - Как настроение?
        - Не ваше дело! - услышала Катя сердитый голос Лейки. - Где Катя? Что вы с ней сделали?
        - Катя здесь, рядом со мной, - спокойно сказал Ротгар. - Хочет задать тебе несколько вопросов.
        - Каких еще вопросов? - закричала Лейка. - Что вы еще там придумали?
        Ротгар отключил громкую связь.
        - У тебя такая шумная подруга, - посетовал он. - Все еще хочешь с ней побеседовать?
        - Да!
        - Дело твое. Но учти: спрашиваешь о Карлссоне, получаешь ответ - и всё. Никакой девичьей болтовни, ясно?
        - Ясно, - мрачно проговорила Катя.
        Что-то здесь не так… Но на связи сейчас точно Лейка. За три метра слышно, как вибрирует мобильник от ее возмущенных воплей.
        Ротгар поднес трубку к уху.
        - Заткнись и слушай, - жестко произнес он. - Или - до свиданья!
        Снова включил громкую связь и бросил Кате:
        - Спрашивай!
        - Лейка, это я! - быстро проговорила Катя.
        - Катька, ты где? Ты в порядке?
        - Более или менее, об этом потом. Слушай, Карлссон у вас?
        - Он у троллей, - ответила Лейка. - Это целая история, как мы…
        - Это точно он?
        - Ясное дело, а почему…
        - Он - живой?
        - Живой. Хотя, скажу тебе, досталось ему. Если бы не…
        Телефон пискнул, и связь прервалась. Вернее, Ротгар ее прервал.
        - Поболтаете в другой раз, - заявил он. - Итак, ты убедилась, что я свою часть договора выполнил. Убедилась?
        - Ну-у… Да, - вынуждена была признать Катя.
        - Очень хорошо. Теперь - твоя очередь.
        - Ничего не понимаю, - проговорила Лейка, слушая, как оператор сообщает по-шведски и по-английски о недоступности господина Ротгара. - Что там у них происходит?
        - А ты не догадываешься? - язвительно осведомился Дима. - Этот чертов эльф опять замыслил какую-то гадость. Надо тебе нажать на троллей. Они должны его найти!
        - Нажми сам, если такой умный, - огрызнулась Лейка. - Карлссон в коме, Хищник ни на шаг от него не отходит, Скаллигрим чуть живой, а остальные при слове «Ротгар» просто писаются от страха. Не будут они его искать! Да и нашли бы - что бы ты, интересно, сделал? Ты с Кариной справиться не можешь, не то что с Ротгаром.
        - О, а это мысль! - воскликнул Дима. - Пусть ищут Карину. Карину же они не боятся. А где Карина, там и Ротгар. Это стопудово.
        - Значит, сейчас поедешь в отель «Шератон», на Стремгатан, напротив Центрального моста, и выяснишь, какой у них там банкетный зал. Если приличный, то снимешь на два дня. Скажешь, будет примерно пятьдесят персон. Вы тоже будете, - Ротгар подмигнул Кате и Карине.
        Катя не отреагировала. Вяло ковыряла ложечкой десерт, цена которого была больше суммарной стоимости десертов, съеденных Катей за всю жизнь. Есть она не могла. Ничего в горло не лезло.
        - Не вижу восторга на лице. Что тебя не устраивает?
        Вопрос был задан не Кате, а Карине.

«Меня бы вполне устроил любой из отелей „Шератон“, расположенный за пределами Швеции, - например, где-нибудь в Сиднее, - подумала Карина, тщетно пытаясь сохранить на лице преданное выражение. - Ротгар определенно рехнулся. Только что чудом ускользнул от троллей - и снова нарывается. Почему бы тогда не вернуться в
„Рэдиссон“? И гостей звать не придется - тролли со всего Стокгольма явятся без приглашения…»
        - Прекрасный выбор, - сказала она вслух. - Одно меня смущает: банкетный зал - не слишком ли это скромное место, чтобы отпраздновать такое великое событие, как ритуал Обновления?
        - Не болтай о том, чего не понимаешь, - отрезал Ротгар. - Никаких ритуалов я прилюдно больше проводить не буду. Хватит, повеселили народ. Это будет просто дружеская вечеринка. А насчет недостаточно роскошного места, так это мои гости как-нибудь переживут. Если бы у меня была здесь вилла, я пригласил бы их к себе домой. Но поскольку жить я буду в «Шератоне», то им придется приехать туда.
        - Гениально, - поддакнула Карина, делая пометку в ежедневнике. - Список гостей, который ты мне дал, окончательный?
        - Если что-то изменится, я тебе скажу. Можешь начинать рассылать приглашения.
        - На какое число?
        - Хм, - Ротгар задумался, что-то мысленно подсчитывая. - Не хочется тянуть. Допустим, через неделю. Имей в виду, организация целиком на тебе. Я в это всё даже вникать не хочу. Программа, гости, меню праздничного обеда…
        - Рассылать приглашения за неделю до праздника? - Карина подняла тонкие брови. - Это… мм, как бы это выразиться… дурной тон. К тому же не все смогут успеть… из Англии, из Штатов…
        - Делай, что сказано, - оборвал ее Ротгар. - Больше нет вопросов?
        - Нет, - Карина захлопнула ежедневник и встала из-за стола.
        Подошел официант, собрал тарелки и вазочки.
        Порции Карины и Кати остались почти нетронутыми.
        - Два эспрессо! - велел Ротгар официанту. - Кстати, Катерина, у тебя плохой аппетит. Хочешь мороженого?
        - Ничего я не хочу, - мрачно сказала Катя, рассматривая узоры на скатерти. - Что вы затеваете? Очередную свадьбу с ритуалами, да? Опять местная фанатская тусовка, Дети Ши, наркотики и все такое?
        Ротгар скорчил пренебрежительную гримасу:
        - Та клубная вечеринка, которую устраивал в Петербурге Эдди, была, конечно, очень трогательной, но это не мой уровень. Мой ты скоро увидишь. Будет высший свет со всей Европы. И не только Европы.
        - И они захотят к вам прийти?
        Ротгар взглянул на Катю удивленно, потом расхохотался.
        - Ты, наверно, решила, что я собираюсь приглашать шведскую королевскую семью? Ха! Хотя мысль интересная… Нет, Катенька, я имел в виду сливки нашего высшего общества. Туат’ха’Данаанн. И кое-кто из Тил’вит’Тег. Некоторым придется поспешить, чтобы сюда попасть в срок. Прекрасный повод собрать сразу всех - чтобы познакомились со своим новым господином…
        - Это в каком смысле - «господином»? - осведомилась Катя.
        - В смысле со мной, - улыбаясь, объявил Ротгар.

«Всё, крыша стекла, - подумала Катя, глядя на энергичное, будто помолодевшее лицо эльфа. - Мания величия резко обострилась».
        - Нет, ты меня не поняла, - счел нужным пояснить тот. - Среди народа ши я пользуюсь известностью и кое-каким авторитетом. Поэтому все они несомненно приедут, получив приглашение на свадьбу, - если не из уважения ко мне, так хоть из любопытства - поглядеть на невесту. А уж тогда я покажу им нового Ротгара. Когда я проведу наш ритуал… - тут эльф с загадочным видом замолчал.
        - Может, расскажете поподробнее? - предложила она.
        - Ах какая любопытная девица! - Ротгар погрозил ей пальцем. - Хочешь узнать всё самое интересное? А не узнаешь! Да тебе всё равно не понять. Для тебя, Малышка, это будет просто свадьба. Обычная свадьба Туат’ха’Данаанн и смертной крошки! - Ротгар расхохотался, так ему понравилось это сочетание.
        - Ритуальное убийство вы называете обычной свадьбой?!
        - Кто говорил об убийстве? Тебя ждет нечто прямо противоположное. - Ротгар одарил Катю ласковой улыбкой, от которой ее бросило в дрожь. - Тебе не понравился обряд, который мы начали в особняке Кшесинской? Так вот, здесь тебя ожидает нечто намного более увлекательное…
        - Ничего увлекательного в ваших противоестественных обрядах я не вижу! - перебила Катя.
        - Выслушай до конца, - жестко произнес эльф. - Тебя не научили, что перебивать старших - невежливо? Тебя никто не собирается лишать жизни. Обряд смертелен для обычных людей, но ты - необычная, это я знал еще в Петербурге. И лишний раз убедился сегодня утром, в склепе. Ты выполнишь то, что требуется, а потом можешь идти куда хочешь. Но я надеюсь, что ты пожелаешь остаться со мной.

«Врет! Опять врет! - с горечью думала Катя. - За все утро не сказал ни слова правды, льстил, запугивал и теперь продолжает то же самое, надеясь, что я опять ему поверю! И ведь поверю… Так хочется поверить…»
        Собраться с силами, выкинуть из головы лживые речи Ротгара и оценить ситуацию с точки зрения здравого смысла.
        Катя уткнула взгляд в стол. Главное - спокойствие. Думать. Думать, а не паниковать. Ротгар сказал: праздник через неделю. Неделя - это очень много. За неделю может случиться всё что угодно. Можно попробовать сбежать. Диме это удалось. Чем она хуже? Вдобавок Карлссон - на свободе. И Хищник здесь. А Ротгар совсем не прячется. Сидит тут, на виду у всех, в центре Стокгольма. Неделя - это много. За неделю тролли его наверняка найдут. И тогда…
        - Не надо считать меня каким-то людоедом, - говорил тем временем Ротгар, прихлебывая кофе. - Я вовсе не помешан на убийствах. Не стану отрицать, что выследить и убить огра я считаю отменным развлечением. Но ведь и огр точно так же может выследить и убить меня. По крайней мере - теоретически. Но разве с точки зрения гармонии было бы лучше, если бы огр убил меня? Посмотри на меня, Катерина. Я красив, умен, благороден. У меня высокоразвитое чувство прекрасного. Неужели ты способна предпочесть мне грязного тупого огра, чьи желания не выходят за пределы его бездонного желудка?
        - А можно я никого не стану предпочитать? - попросила Катя.
        - Нельзя, - Ротгар одарил ее ласковой улыбкой. - Твой выбор уже сделан. Я всего лишь хочу, чтобы ты перестала грызть эту зубочистку и признала мое очевидное совершенство.
        - Если вы - совершенство, то к чему тогда вам все эти ритуалы? - желчно осведомилась Катя.
        - Совершенство не имеет пределов, малышка. Если всё, что я задумал, свершится, то мои возможности увеличатся многократно. Но это изменение никак не скажется на моей внешности. В глазах людей я останусь таким же, как и раньше. Только высшие ши смогут уловить и оценить перемену. Именно поэтому я и приглашаю их сюда. Мне доставит большое удовольствие наблюдать за их реакцией, когда они поймут, что отныне я - их повелитель. Поймут, что отныне я могу творить не только будущее, но и прошлое.
        - Интересно, каким образом?
        - Ты узнаешь, - пообещал Ротгар. - Ты узнаешь первой.
        - Вы думаете, что ваши соплеменники такие идиоты? - холодно спросила Катя. - Наверняка кто-то догадается, что это за ритуал вы проводите у них на глазах. Вы уверены, что они так хотят увидеть вас своим повелителем, что позволят вам довести этот обряд до конца?
        - Почему - «на глазах»? Ты думаешь, я собираюсь овладеть тобой прямо на свадьбе? - фыркнул Ротгар. - Брачная ночь - в ресторане… Забавно, но не в моем вкусе. Нет, мы сделаем по-современному - сначала брачная ночь, а потом собственно бракосочетание. Представь себе, Катерина: просторное супружеское ложе, тончайшие простыни ослепительной белизны… Или ты предпочитаешь другой цвет? Может быть, красный? Или черный? Красное на черном… Как это романтично!
        У Кати задрожали руки. Она поставила чашечку на блюдце, чтобы не расплескать кофе, и спросила:
        - И когда вы планируете устроить эту романтику? Через неделю?
        - Неужели я посмею терзать тебя ожиданием, малышка? - Ротгар ласково улыбнулся. - Сегодняшняя ночь вполне подойдет.
        Глава тридцать седьмая
        Подготовка к ритуалу
        Катя ищет выход
        Встречаются два пожилых тролля.
        - Что-то наша молодежь стала реже жениться, - говорит один. - Мне кажется, они просто боятся.
        - Они просто стали умнее, - говорит второй. - Я вот, пока не женился, вообще ничего не боялся.
        Когда Карина вошла в комнату, примыкающую к спальне Ротгара, ее окатила волна холодного воздуха. Здесь было холоднее, чем на улице, хотя окно - настежь. Снаружи лил дождь. Подоконник мокрый, на полу уже натекла лужа. Но пахло не сыростью, а цветами. Настоящим живым жасмином, а не какой-нибудь эссенцией (уж тут-то Карина ошибиться не могла), хотя никаких цветов в номере не наблюдалось.
        Скорее всего, и запах, и холод - побочный эффект магических изысков Туат’ха’Данаанн.
        Ротгар стоял спиной к двери, но, когда Карина вошла, повернулся к ней. На высшем Ши были черные брюки и такая же черная, расстегнутая до пояса шелковая рубашка с белой вышивкой с правой стороны. Ни холода, ни сырости Туат’ха’Данаанн не замечал. Зато глаза его неестественно блестели, а взгляд блуждал.

«Наркотиков нажрался, - неприязненно подумала Карина. - Мы же готовимся к великому действу…»
        Вслух она, разумеется, не сказала ни слова.
        - Ну, как она? - спросил Ротгар.
        Говорил он хрипло, неестественно быстро проговаривая слова.
        Карина пожала плечами:
        - Сидит в своей спальне.
        - Плачет?
        - Нет. Сидит у окна и о чем-то думает. На меня даже не взглянула. Попросила оставить ее в покое.
        - Не надо было оставлять ее одну.
        - Не беспокойся. Я ее немного знаю. Если уж она добровольно согласилась участвовать в твоем ритуале, то слово сдержит.
        Ротгар облизнул губы.
        - Воды дай, - сказал он.
        Карина достала из бара бутылочку минеральной воды.
        - Это хорошо, - промочив горло, Ротгар перестал хрипеть. - Это прекрасно. А теперь слушай меня! - Блестящие глаза Туат’ха’Данаанн встретились с глазами Карины, и она поняла, что ошиблась: Ротгар вовсе не был одурманен.

«С такими глазами можно убить, ничего не заметив; убить - и пойти дальше, - подумала она с дрожью. - И это не наркотик. Это - его сущность».
        - Да, да, я слушаю.
        - Сейчас ты выйдешь из номера и будешь ждать снаружи. Не просто ждать. Твоя задача
        - следить, чтобы никто не вошел внутрь. Обеспечь это любыми способами. Убей, если понадобится. Я разберусь с любыми осложнениями. Потом. Но во время ритуала здесь не должно быть никого, кроме меня и моей маленькой невесты. Тебя это тоже касается. Не вздумай сюда соваться, что бы внутри ни происходило. Хоть потоп, хоть пожар, хоть нашествие скорпионов. Нарушишь запрет - удушу собственными руками.
        Ротгар говорил негромко, спокойно, чуть иронично, однако Карина нисколько не сомневалась: всё сказанное - не пустая угроза. Так и будет.
        - Долго мне караулить? - спросила она.
        - Не знаю. Час, два… Сколько потребуется.
        - Когда я узнаю, что ты там закончил?
        - Узнаешь. Когда разойдется ткань реальности, непременно что-то произойдет, - произнес Ротгар со смешком. - Может, отключится электричество. Может, умрет пара-тройка постояльцев. - Еще один короткий смешок. - Но, скорее всего, это будет какой-нибудь небольшой природный катаклизм. Снежная буря…
        - Снежная буря? В августе? - не выдержала Карина. Ротгар ее реплику проигнорировал. Продолжал:
        - …Гроза… Землетрясение…
        - Ты шутишь?
        - Не очень сильное. Так, тряхнет разок. Гостиница не обрушится, не бойся.
        - Тогда сюда сбежится вся полиция Стокгольма: решат, что это был взрыв.
        - Пусть, - надменно произнес Ротгар. - Когда я закончу, уже ничто не будет иметь значения.
        Он еще немного поразмыслил - и добавил:
        - А может, и не будет ничего внешнего. И никто ничего не заметит, кроме других сидов и магов… Хотя, о чем я… В этом мире нет магов, способных на что-то большее, чем испортить часы или согнуть вилку.
        Взгляд Карины упал на пряжку «Последнего довода», гибкой сабли, обнимающей талию Ротгара. Карина подумала, что не так уж Ротгар уверен в безопасности этого места, если даже сейчас носит свое оружие. Если он, конечно, не собирается кого-нибудь убить.

«Он ее убьет», - подумала она о Кате.
        Разумеется, он ее убьет. Вся эта болтовня о свадьбе… Это пустое. Очередная ловушка. А может быть, Ротгар решил разделаться с кем-то из высших ши. Заманить якобы на свадьбу - и прикончить. Традиционная забава королевских особ здесь, в Стокгольме.

«Мне все равно», - подумала Карина.
        Все эти дни она старалась эмоционально отделить себя от этой девушки.

«Мне все равно», - говорила она себе.
        И ей действительно стало все равно… Почти.

«Какое эффективное, а главное - практичное оружие, - подумала она, исподтишка разглядывая меч. - Если не присматриваться - поясок пояском. Так удобно прятать. Через любую границу провезешь. Даже в багаж сдавать не надо».
        - Ты всё поняла? - холодно спросил Ротгар.
        - Всё, - ответила Карина.
        - Тогда не стой столбом. Иди и сторожи!
«Избавлюсь от нее, - подумал Ротгар, когда за Кариной закрылась дверь. - Дерзка, упряма, бестолкова. Возьму себе в слуги настоящего Тил’вит’Тег. После этой ночи даже для высшего ши это будет высокой честью».

* * *
        Хуже нет - ждать казни. Именно так себя чувствовала Катя, запертая в своей маленькой спальне.
        Ротгар привез ее в «Шератон», пятизвездочный отель в центре Стокгольма. Здесь у него был уже снят номер. Пятикомнатый «люкс».
        Кате отвели маленькую спаленку с отдельным туалетом и душевой кабинкой. С холодильником и телевизором.
        - Комната для слуги, - насмешливо сообщил Ротгар. - Запомни ее, малышка, потому что больше ты никогда не будешь жить в помещении для слуг.
        И запер дверь снаружи.
        По ту сторону двери Катя слышала голоса. Ротгар и Карина. Потом - одна Карина. Она звонила куда-то, говорила… По-немецки, кажется. Потом вышла.
        Катя подошла к окну. Из окна была видна река. Какие-то подсвеченные яхты у берега, а на той стороне - ратуша. Красивый город - Стокгольм. Всё сияет, переливается огнями…
        Катя потрогала раму. Нет, окно не открыть. Зачем? Везде кондиционеры.
        Катя села на кровать, достала из холодильника бутылочку пива… Напиться, что ли? Только вряд ли ей удастся. В ее спальне эта бутылочка - единственная. Вот в гостиной - бар, а в баре - чего только нет…
        Интересно, если бы ей удалось напиться, отложил бы Ротгар ритуал или нет?
        Эх, знать бы, что он задумал… И что он собирается сделать с Катей… Может, он просто переспит с ней - и всё? Может, зря она тогда, после дня рождения, не уступила Димке? Может, потеряй она невинность, Ротгар утратил бы к ней интерес? Эх, подсказал бы кто-нибудь, что будет… Что он с ней сделает…
        - Я знаю, что он сделает, - прошелестел бесплотный голос.
        Баньши!
        - Ты здесь? - воскликнула Катя. - Откуда ты взялся?
        - Я всегда рядом, - ответил призрак. - Хочешь знать, что делает Туат’ха’Данаан?
        - Конечно, хочу.
        - Готовится отдать тебе часть своей силы, подарить тебе толику своего «я».
        - Мне?! - изумилась Катя. - Но зачем?
        - Чтобы стать частью тебя. Чтобы сделать тебя бессмертной, как ши.
        Катя была потрясена.
        - Но я же человек, - пробормотала она. - И я не хочу становиться ши. Да разве такое вообще возможно - отдать кому-то другому часть себя?
        - У вас, людей, такое происходит постоянно, - ответил баньши.
        - Как это? Когда?
        - Когда вы совокупляетесь. Когда вы зачинаете ребенка. Дары жизни и силы. Но у вас, людей, такие дары обычно пропадают впустую, а мы, ши, умеем и брать, и отдавать.
        - Ты уже не ши, - напомнила Катя, которой показалось, что слова баньши унижают людей. В том числе и ее. - Ты призрак.
        - Ты права, - согласился баньши. - Но очень скоро ты тоже станешь ши. Отчасти. Надеюсь, ты и тогда вспомнишь обо мне. О том, что я был твоим другом.
        - Но я не хочу становиться ши! - запротестовала Катя.
        - Это потому, что ты - маленькая глупая девушка, - заметил баньши. - Впрочем, ты все равно не сможешь отказаться от своего счастья.
        - Тоже мне счастье! - фыркнула Катя. - Стать таким же вампиром, как вы! - Катя вспомнила постаревшую жалкую Наташку. - Извините, но такое бессмертие мне и даром не нужно!
        - Глупая, - вздохнул баньши. - Жить вечно. И всегда быть рядом с ним…
        - С кем это «с ним»? - насторожилась Катя.
        - С высшим ши, Туат’ха’Данаанн Ротгаром, с кем же еще.
        - Не поняла! - сердито сказала Катя. - Он же обещал отпустить меня домой!
        - Он сказал: «Если ты захочешь». Но ты не захочешь. Когда он станет частью тебя, твоим счастьем станет - быть рядом с ним, Ты никогда не сможешь его покинуть. Никогда не захочешь его покинуть. Потерять его будет для тебя самой страшной бедой, даже мысль об этом станет для тебя нестерпимой. Поверь, я знаю, о чем говорю, - баньши испустил жалобный стон. - Но ты счастливая. Он не оставит тебя. Во всяком случае - пока не сумеет перенять у тебя твой дар, а это случится очень не скоро. Может быть - никогда… Ах, как я хотел бы оказаться на твоем месте!
        - Так за чем же дело стало, - буркнула Катя. - Выпусти меня отсюда. Я уйду, а ты оставайся тут, со своим возлюбленным Туат’ха’Данаанн!
        - Ты знаешь, что это невозможно, - баньши испустил горестный стон. - Ах, если бы ты знала, как он велик! Как он великолепен в любви, как искусен… Счастливая… - еще один горестный стон. - Всегда - с ним, всегда - в его объятиях…
        - Да по мне лучше сдохнуть, чем отдаться этому садисту! - бросила Катя. - Слушай, а это идея! Скажи, ты можешь меня убить? Можешь?
        - Не могу. Даже когда был сильнее, не мог. Мои чары не действуют на тебя, ты же знаешь.
        - Но ты же можешь брать мою жизнь, - сказала Катя. - Так возьми ее всю, целиком.
        - Нет, невозможно…
        - А ты попробуй. Вдруг этого хватит, чтобы ты сумел уйти в Долину Тумана или куда там ты хотел уйти?
        - Нет… - прошелестел призрак. - Не дразни меня, девушка. Пощади. Ты не сможешь отдать мне больше, чем отдаешь сейчас.
        - Сделай это! - потребовала Катя. - Я расслаблюсь… В общем, я постараюсь тебе помочь. Что делает ши, когда хочет отдать силу такому, как ты?
        - Ты - не ши, - возразил призрак. - И если ты умрешь, я потеряю даже ту малость, которую ты даришь мне сейчас.
        - Когда я стану ши, ты вряд ли получишь хоть что-то. Сам же говорил: вам чуждо сострадание. Если сейчас ты не возьмешь мою жизнь, то завтра просто исчезнешь, - напомнила Катя. - Совсем. Говори мне, что делать. И поторопись. Ты должен успеть раньше, чем Ротгар.
        - Ладно, будь по-твоему, - сдался баньши. - Сначала ты должна снять с себя всю одежду. И найди что-нибудь острое… Мне понадобится твоя кровь. Плохо, что здесь нет бассейна или хотя бы ванны…
        Глава тридцать восьмая
        Сказка о любви еще один вариант
        То, что эльфы называют наслаждением, удовлетворением естественной потребности и восстановлением жизненных сил, тролль называет завтраком, обедом или ужином.
        Давно уже Ротгар не чувствовал себя таким сильным. Пожалуй, лет триста. Сила переполняла его. Она струилась по мышцам, наполняла чресла, пульсировала в позвоночнике, поднимала дыбом волосы на затылке. Ротгар ощущал себя переполненной чашей, балансирующей в состоянии неустойчивого равновесия. Одно движение - чаша опрокинется, и ее содержимое хлынет наружу.
        Конечно, это всё - действие чар и эликсиров. День-два - и оно закончится. Мышцы ослабнут, кожа потеряет упругость, в волосах снова появится седина. Пожалуй, ее будет даже больше, чем раньше…
        Но это - если Ротгар потерпит поражение. Если же его мечты сбудутся, то кипящая в нем сила обретет свободу значительно раньше. И он, Туат’ха’Данаанн Ротгар, станет воистину Сыном Дану.
        Ротгар снял рубашку, посмотрел на свое отражение в двухметровом настенном зеркале. Как он великолепен! Кто, если не он, достоин повелевать этим миром… Нет, всеми мирами! Кто способен противиться его величию? Никто!
        Щелкнула пряжка пояса. «Последний довод», затаившаяся в кожаных ножнах серебристая смерть, лег на полку у дверей. Сегодня он не понадобится хозяину. Сегодня у хозяина другое оружие.
        Без лишней спешки Ротгар избавился и от остальной человеческой одежды. Протер шею и грудь губкой, смоченной в человеческом афродизиаке. Малышка должна отдаться ему целиком. Желать его жадно и нетерпеливо. По-человечески…
        Кроме этого запаха, больше ничего человеческого на нем не будет.
        Ротгар откинул крышку кожаного чемодана. В его атласном нутре покоилась его родовая одежда. Настоящая мантия Туат’ха’Данаанн, которую Ротгар за всю свою долгую жизнь надевал не более дюжины раз. Взял тонкую, металлически серебрящуюся ткань. Полтысячи лет назад руки низших ши соткали ее из паутинных нитей. Последний раз Ротгар держал ее в руках почти сто лет назад. И почти сто лет нет в этом мире той, которая последней расстегнула эту янтарную брошь. Вспоминая, Ротгар привычными движениями сложил ткань, обернул вокруг бедер, набросил на левое плечо, скрепил янтарной фибулой.
        Всё. Можно идти. Густоворсный ковер приятно пружинил под босыми ногами. Ротгар предпочел бы живую траву, но придется удовольствоваться корзинами цветов, которые по его указанию расставили в спальне.
        У дверей Ротгар замешкался. Он волновался. О, Богиня! Ротгар уже не помнил, когда в последний раз испытывал этот тонкий внутренний трепет. Наверно, это побочное действие омолаживающих эликсиров. Или - нет? Ведь он сейчас накануне величайшего испытания…
        Ротгар повернул ключ. Замок открылся тихо, без щелчка. Ротгар снял его, решительно распахнул дверь…
        Она стояла на пороге. Нагая. Очень красивая. Для человека. Нет, по-настоящему красивая. Ротгар отступил назад, чтобы видеть ее всю: от пальчиков ног до пшеничных распущенных волос. Она улыбнулась ему. Она поняла, почему Ротгар подался назад.
        Поистине Ротгар не ошибся в ней. Она - лучшая из всех, рожденных людьми. Ротгар вдохнул ее запах - и ощутил в нем тона Тил’вит’Тег. Этого не могло быть. Раньше Ротгар не чувствовал в девочке крови ши. Возможно, это эликсиры изменили его обоняние. Или - обострили?
        Губы ее шевельнулись.

«Как ты прекрасен!» - беззвучно произнесли они.
        Она опустилась на колени. Пушистые волосы легли на ступни Ротгара… Он наклонился, взял ее за хрупкие холодные (она совсем замерзла, подумал он) плечи, поднял, прижал к груди, позволяя вдохнуть аромат афродизиака и уже понимая, что это - не обязательно. Малышка так долго оборонялась от его чар, но ее ненависть обратилась в свою противоположность. Так было всегда. В конце концов, неотразимое обаяние Туат’ха’Данаанн побеждало отчуждение. Иначе и быть не могло. Не во власти человека противиться очарованию бессмертного ши. Ротгар знал человеческую натуру. Только человек-жертва способен полюбить своего палача. Победитель получает всё. Проигравший может рассчитывать только на его милосердие. Вот только милосердие очень редко встречается среди победителей-людей. А среди победителей-ши - никогда.
        Ротгар сжимал в объятиях хрупкое человеческое тело. Он чувствовал ее трепет, чувствовал желание отдаться ему, открыться, принять всё, что он даст нежному девственному телу, этой храброй и сильной духом девушке, которая наконец пала к его ногам.
        Ротгар ощущал ее эмоции и чувства, так похожие на эмоции ши, но все равно (он знал это) чуждые, человеческие. Он может принять их, впитать в себя вместе с частью краткой человеческой жизни. Это возбуждало. Так возбуждается аппетит гурмана при виде изысканной пищи. Но сегодня Туат’ха’Данаанн сделает нечто большее, чем утолит
«голод». Сегодня он «вложится» сам. Его сила заполнит и растопит бренную человеческую сущность. Она расплавится в мощи Туат’ха’Данаанн, как льдинка в кипятке. Однако само хрупкое тело девушки останется жить. Более того, оно станет еще более прекрасным и совершенным, потому что в нем поселится частица великой силы ши. А глубоко внутри этой силы будет спрятана бессмертная человеческая душа Малышки… Ключ к будущему могуществу Ротгара.
        Минуту спустя они упали на постель в спальне Ротгара. Простыни были черными, как он и обещал. Но девочке было все равно. Она видела только его, могучего и прекрасного Туат’ха’Данаанн. Она льнула к нему, желала его, жаждала…
        Но он отстранил ее.
        - Сначала я расскажу тебе сказку, - негромко произнес он, наслаждаясь звуком своего совершенного голоса. - Хочешь?
        Ротгар знал, что она не хочет никаких сказок. Только - его. Но все-таки она кивнула. Коротко, поспешно. В этом кивке было самое искреннее желание угодить ему, повелителю.
        Эти сияющие глаза… Как они похожи на глаза ши. На глаза той, что навеки ушла из этого мира, чтобы он, Ротгар, остался здесь еще на одно столетие. Такая редкость для ши - самопожертвование. Может, потому такое происходит только с Тил’вит’Тег. И только по отношению к Высшим. А высших ши, Туат’ха’Данаанн, остается в этом мире всё меньше и меньше…
        - Давным-давно, в начале времен, - начал Ротгар, - когда твои предки, Катерина, еще не знали железа, жили на свете два ши. Два совершенных Туат’ха’Данаанн, пришедших в мир одновременно и из одной утробы. Это очень большая редкость для Туат’ха’Данаанн - рождение двойни. Почти чудо. Им предрекали великое будущее. И предреченное должно было сбыться, ведь иначе и быть не могло. Конечно, они любили друг друга, ведь они были двумя частями одного целого. Вместе они были непобедимы. Потому им нельзя было расставаться. Но однажды их мудрость понадобилась в двух местах одновременно. И они расстались. Ненадолго. Всего лишь на день. День - это так мало. Особенно для бессмертных. Расставшись утром, они уговорились встретиться на закате в священной дубовой роще.
        Настал вечер, и один из них пришел на условленное место. Другого не было. Первый ждал. Солнце село, а он все еще оставался один. Отчаяние охватило его. Он опасался, что с братом случилось несчастье…
        Но когда взошла луна, его брат и возлюбленный пришел к нему по лунной дорожке. И они были близки. Так же, как в прошлую ночь. Так же, как много-много ночей…
        Но опасения Туат’ха’Данаанн оказались не напрасны. Не с братом делил он ложе любви. Так случилось, что брат его в горах повстречался с семьей пещерных огров. В те времена огры были не те, что нынче. Они были огромны и свирепы. Даже опытный воин из Туат’ха’Данаанн не мог справиться с тремя ограми. Тот, о ком мой рассказ, не был опытным воином. Он был молод и влюблен. А любовь делает беспечными не только людей, но даже высших ши. Огры застали его врасплох. Будь рядом с ним брат, ограм не поздоровилось бы. Но Туат’ха’Данаанн был один. И огры его растерзали, съели, а то, что осталось, сбросили в горную реку.
        Но Туат’ха’Данаанн не ушел. Великая сила любви удержала его в этом мире. Эта же сила повлекла его к брату. А порожденная глубинным желанием могучая сила, наполнявшая его брата, не позволила ему увидеть, что возлег с ним не юный Туат’ха’Данаанн, а баньши, тоскующий призрак, заплутавший между мирами.
        Ты ведь знаешь баньши, Малышка, знаешь, как опасен он? Особенно для вас, людей?
        Хрупкая бледнокожая девушка, сидящая на черных простынях, поджав стройные ножки, чуть помедлив, кивнула.
        - Но для Туат’ха’Данаанн баньши тоже опасен, - продолжал Ротгар. - Только сила Туат’ха’Данаанн может на краткое время вернуть баньши в этот мир. Чтобы, вернувшись, заплутавший призрак вновь обрел себя. И увидел Путь Вечности. И ушел по нему туда, где успокоится его боль. Потому норовит баньши украсть силу Туат’ха’Данаанн…
        - Но ведь брат любил его, - сказала девушка.
        Первые слова, которые она произнесла с тех пор, как открылась дверь в ее спальню.
        - Брат любил его. Разве он не помог бы возлюбленному уйти?
        Ротгар негромко рассмеялся.
        - Никогда, - ответил он. - Зачем? Зачем отдавать, если ничего не получишь взамен? Но не перебивай меня больше, - строго произнес он. - Ты будешь говорить, только когда я тебе разрешу. Поняла?
        Девушка кивнула. И Ротгар продолжил свою историю. Впрочем, желание рассказывать у него пропало, поэтому он закончил ее быстро:
        - Итак, наш Туат’ха’Данаанн возлег с баньши, и тот выпил его силу. Выпил и ушел. И когда призрак исчез, Туат’ха’Данаанн понял, что это был баньши. А потом пришли огры. И растерзали обманутого брата. Ты плачешь, - сказал Ротгар, заметив слезы на щеках девушки. - Тебе жаль их. Мне тоже их жаль. Их любви. Их будущего. Я не повторю ошибки тех Туат’ха’Данаанн. Я никогда не отпущу тебя. Ты всегда будешь рядом, Малышка. А сейчас иди сюда. Пришло время творить будущее.
        Ротгар протянул к ней руки, но девушка подалась назад, уклоняясь от его объятий.
        Но Ротгар поймал ее за плечи и опрокинул навзничь.
        - Ты - моя, - произнес он повелительно. - Ты больше, чем моя… - Его ладонь легла на живот девушки и ощутила внутри жадную пустоту. Пустоту, которую следовало наполнить…

* * *
        Карина сидела в фойе на третьем этаже отеля и курила, глядя в окно. Снаружи было темно, по стеклу стучали капли дождя. В окне отражались стеклянный журнальный столик на металлических ножках, на нем - пепельница, россыпь рекламных журналов - и сама Карина. В фойе было совсем тихо и пусто, лифты стояли на первом этаже. Неудивительно - во втором часу ночи. Пройди кто-нибудь по коридору, спроси Карину, почему она сидит тут, когда все давно в постели, она бы сказала - не спится.
        Никто не спросит. Для персонала «Шератона» гость священен. И сами гости тоже уважают право друг друга на покой и одиночество. Вот в России одинокая молодая женщина наверняка привлекла бы нездоровое внимание, скажем, отдельных представителей кавказского этноса. Но здесь - Швеция. И в номер Ротгара тоже никто не сунется. Разве что - пожар или потоп. Разве что туда решит заглянуть сама Карина.
        Конечно, ей было любопытно поглядеть на ритуал Туат’ха’Данаанн. Любопытно и страшно. Причем боялась она не столько мести Ротгара, сколько того, чтo может увидеть. Зрелище байкера-полуогра, «заглатываемого» землей, все еще стояло у нее перед глазами.
        Но было нечто, интересовавшее Карину больше, чем все ритуалы Ту-ат’ха’Данаанн. Это она сама. Ее собственная жизнь и свобода. Что будет с ней, когда наступит утро?
        В окно ударил ветер. Будто плетью хлестнул по стеклу. Карина вздрогнула. Не докурив, она затушила сигарету, встала и, бесшумно ступая по толстому паласу, приблизилась к двери апартаментов Ротгара. Изнутри доносился монотонный голос Ротгара. На миг искушение заглянуть, подсмотреть едва не победило осторожность. Хотя она понимала: Ротгар ее просто убьет, если она осмелится нарушить запрет.
        Карина вернулась на прежнее место. Закурила новую сигарету.
        Прошел почти час, когда она снова подошла к дверям. Решение было принято. Стараясь действовать как можно тише, Карина вставила в замок пластиковый ключ и повернула ручку двери.
        В холле горел свет. Из комнаты, где держали Катю, доносился звук льющейся воды. Но Кати там, конечно, не было. Звуки, раздававшиеся в спальне Ротгара, недвусмысленно сообщали, что оба «новобрачных» находятся там. Вряд ли Туат’ха’Данаанн сейчас удовлетворяет свою похоть с кем-нибудь еще…
        Карина прошла в свою спальню, включила свет, вытащила из шкафа чемоданы и принялась торопливо собираться. Пока Ротгар занят с Катей, самое время удрать. Даже если он что-то учует, все равно не прервет свой колдовской ритуал ради того, чтобы погнаться за Кариной.

«Это мой последний шанс», - думала она, в поисках наличных вытряхивая на кровать содержимое сумочки. Карточкой лучше пока не пользоваться. Ближайшие месяцы - а то и годы - ей надо будет вести себя очень тихо. Придется сменить имя, внешность, может быть, даже пол. И, конечно, место жительства. Карина подумывала о Японии или Китае - она уже проведала об антипатии Ротгара к восточным странам. Хотя - поможет ли? Если Ротгар захочет, то с его деньгами и связями найдет ее где угодно. Конечно, она не очень важная персона, но Карине была уже знакома невероятная злопамятность хозяина. Предательства он не забудет. Одно утешает: в ближайшее время Ротгару будет не до нее.
        Собрав вещи, Карина натянула джинсы, зашнуровала кроссовки, деньги и документы рассовала по карманам куртки. Волосы завязала в хвост. Она не любила спортивный стиль в одежде, предпочитая одеваться подчеркнуто женственно, но сейчас ей придется двигаться быстро. Очень возможно, что снаружи гостиницу караулят огры. Прошлый раз эти лохматые твари выследили их очень быстро. Внутрь они, конечно, не сунутся. Ротгара боятся.
        А что, если с ними Хищник? Ротгар, конечно, основательно его продырявил, но прошли уже почти сутки. Этой твари вполне достаточно суток, чтобы залечить раны…
        Карина вспомнила, как первый раз встретилась с Хищником - когда он напал на нее в собственной квартире… Как она тогда не умерла от страха! А без Ротгара Хищник расправится с ней за одно мгновение. Спокойно. Без паники. Если подумать, Ротгар опаснее любого огра. Одним движением Карина застегнула молнию на куртке до горла, защелкнула замки чемодана.

«Попрошу портье вызвать такси прямо к дверям, - решила она. - До аэропорта самое большее полчаса, там сажусь на первый же самолет, не важно, в каком направлении, потом пересяду - пусть попробуют меня найти! Надеюсь, всё получится! А если не получится… уж лучше Хищник, чем Ротгар».
        Выходя из спальни, Карина на прощание взглянула на себя в зеркало. Последнее время собственное отражение казалось ей чужим. Вот и теперь на нее смотрела вовсе не уверенная в себе бизнес-леди, а какой-то эльф-подросток с бегающим взглядом, бледный и затравленный. В какое жалкое существо ухитрился превратить ее Ротгар за неполный месяц! Постоянные издевательства, унижения, ужасные вещи, которые он делал сам и заставлял делать ее… Бедная Катя! Нет, прочь отсюда!
        Карина еще раз пересчитала деньги. На авиабилеты наличных определенно не хватало.

«У Кати были какие-то деньги, - вспомнила она. - Может, остались в комнате. Ей они все равно теперь ни к чему…»
        Карина зашла во вторую спальню. Свет в комнате был выключен. Зато он горел в душе. И вода там текла довольно сильно. Надо выключить. А то еще зальет нижний номер… Уж визита сантехников Ротгар ей точно не простит.
        Карина открыла дверь в душевую…
        И застыла.
        Душ был открыт почти полностью. Теплая вода хлестала по кафельному полу… А на полу, навзничь, откинув в сторону, на порожек душевой кабинки бледную тонкую руку, совершенно обнаженная, неживая, похожая на сломанную куклу, лежала Катя.
        Карина сама не поняла, как снова очутилась в гостиной. Того, что она только что увидела, просто не могло быть.
        Карина постояла немного, стараясь успокоиться. Она слышала звуки в спальне Ротгара. Очень характерные звуки… Точно, ей просто привиделось. В душе никого нет. Или это мираж, созданный магией Туат’ха’Данаанн. Мираж. Только мираж. Думать о необходимом. Ей нужны деньги на билет. Войти и взять деньги.
        Карина набралась храбрости и снова оказалась в Катиной комнате. Дверь в душевую теперь была открыта. Мелкие брызги летели в проем. На ворсе ковра посверкивали капли…
        Нагая девушка по-прежнему лежала на полу. Вода струилась вдоль ее тела. Карина очень хорошо помнила это тело. Она - стилист. Она отлично запоминала тех, с кем работала. Каждый изгиб, каждую родинку… Это несомненно было Катино тело.
        Карина приблизилась. Присела на корточки.
        Эти бедра, этот плоский животик, эта грудка с маленькими темными сосочками…
        В водяных струях волосы девушки шевелились. Как водоросли.
        Карина потрогала ступню. Маленькую. Даже меньше, чем у самой Карины. Ступня была холодная.
        Обычно Карина, полуэльф, с легкостью отличала живого человека от мертвого тела, но сейчас этот дар почему-то не срабатывал. Карина не чувствовала жизни в этом юном теле. Но и мертвым она его не ощущала.
        Взгляд Карины переместился вправо - и она увидела ножницы. Маленькие маникюрные ножницы на светлом кафеле… И тут она заметила еще кое-что. Рваную рану на запястье левой руки девушки.
        Карина сразу поняла, что рана эта нанесена именно ножницами. Кто-то воткнул их в руку девушки и попытался перерезать вену. Похоже, это удалось. Сейчас кровь уже не текла - чуть-чуть сочилась. Свернулась… Или вся вытекла?
        Грубая рана - на руке почти совершенной формы. Как это негармонично.
        Именно это ощущение негармоничности, диссонанса заставило Карину поверить в реальность происходящего. Иллюзия, сотканная Ротгаром, не могла быть негармоничной!
        Карина выпрямилась, вдоль стеночки, чтобы не намокнуть, подобралась к кабинке, закатала рукав, просунула руку в щель между стенкой и прозрачной перегородкой - и отключила душ. Затем присела и пощупала жилку на тонкой Катиной шее…
        Жилка билась!
        Жива!
        Карина почувствовала, как колотится ее собственное сердце. Она ничего не понимала! Если Катя - здесь, кто же тогда с Ротгаром?
        Карина не бросилась в спальню Ротгара. Вместо этого она осторожно подняла Катю (девушка казалась почти невесомой) и перенесла ее на кровать.

«Зачем я это делаю? - вертелась в Карининой голове назойливая мысль. - Найти деньги - и бежать, бежать…»
        Вместо этого она вытерла Катю насухо теплым полотенцем, завернула в одеяло, забинтовала раненую руку.
        Катя по-прежнему оставалась без сознания. Карина приникла к ней, вслушиваясь в струение жизненных токов… Девушка была в коме. Карина знала это состояние. И она ощущала присутствие какой-то магии… Но это несомненно была Катя. Не фантом, не посторонняя девушка, чью внешность изменили чары…
        Карина выпрямилась, нервно покусывая губы. Что тут происходит? Девушку заколдовали, погрузили в магический сон. А Ротгару, столь искусному в волшбе Туат’ха’Данаанн, подсунули фальшивку?
        Кто это сделал?
        Ясно, что не огры.
        Если Ротгар не распознал чужие чары, значит, против него выступил маг, более сильный, чем он сам…
        Карине стало жутко.
        Ведь Ротгар не просто развлекается в постели с очередной подружкой. Он творит сложнейший магический ритуал. И если он проведет этот ритуал неизвестно с кем (или чем)… ой-ой. Последствия просто непредсказуемы.
        Предупредить его?
        Карина невольно сделала движение к двери, но тут же остановилась. С чего бы она должна о нем заботиться? Если Ротгар останется в дураках, ему же хуже. Пусть выкручивается сам. Карине только выгодно, если с Туат’ха’Данаанн что-нибудь случится и ему станет не до поисков беглой помощницы. Она бросила взгляд на Катю… И представила, что Ротгар сделает с ней, когда поймет, что его обманули.

«Это не мое дело», - подумала она.
        Катины деньги она нашла без всякого труда, прямо в сумочке, вместе с документами девушки. Денег было более чем достаточно. Карина сунула Катину сумочку в боковой карман одного из чемоданов, подхватила свой багаж и выскользнула в гостиную, прикрыв за собой дверь.
        И все-таки она не удержалась. Знала: если сейчас хоть одним глазком не глянет, что происходит в спальне Ротгара, потом до конца жизни будет мучиться…
        Дверь в спальню была приоткрыта. Внутри стоял густой запах цветов и влажной травы. Очень сложный запах. Если бы Карина зажмурилась, ей легко было бы представить, что она стоит ранним утром на цветущем лугу. Она могла бы даже точно описать, где и какие цветы растут на этом лугу, какой высоты трава и сколько шагов до стоящей на опушке копны свежего сена.
        О да, Туат’ха’Данаанн Ротгар был очень сильным магом. И очень красивым ши. Причем мужская часть его существа не просто доминировала, а практически полностью поглотила женскую. Ротгар был истинным воином ши. Он был великолепен. Но то, что он делал сейчас с юной девушкой, даже по меркам ши нельзя было назвать красивым. Или достойным. Однако девушка переносила всё поистине стоически. Ее блестящие глаза с расширившимися зрачками были такими синими, словно в них отражалось небо. Несуществующее небо несуществующей поляны в несуществующем лесу. Черные простыни, белые тела… И эти синие, синие глаза… Глаза ши!
        Внезапно Карину осенило. Она поняла!
        Секунда - и на пороге спальни ее уже не было. Но в последний миг, уже на пороге, повинуясь подсознательному импульсу, Карина прихватила с собой полоску острого металла в черных кожаных ножнах. «Последний довод».
        Сначала Карина хотела надеть «Последний довод» на себя, но вычурная пряжка настолько не подходила к костюму, что она передумала - и нацепила пояс на Катю, которую на руках вынесла из номера и усадила в кресло. Такое большое, что Кати в нем было почти не видно.
        Взяв чемоданы, Карина спустилась вниз, в камеру хранения. Там она оставила свой багаж, предупредив, что через пару дней сообщит, куда его переслать, и взяла в аренду инвалидное кресло. Катя - совсем легонькая, но, во-первых, Карина ужасно устала, а во-вторых, если она понесет Катю на руках, это может вызвать подозрения.
        - Моя дочь после операции, - сказала она портье. - Ей дали лекарство, и она спит. Пожалуйста, вызовите такси к дверям.
        - Спецтранспорт? - портье кивнул на кресло.
        - Да, пожалуйста, - согласилась Карина.
        Она не учла, что подача специально оборудованного такси требует некоторого времени. Когда она, с Катей в кресле, спустилась вниз, такси еще не было.
        Машину подали только через пятнадцать минут.
        Всё это время Карина просидела как на иголках. В любую минуту мог появиться Ротгар.
        Обошлось. Такси прибыло. Служащий отеля помог погрузить кресло с Катей в машину. На радостях (всё кончилось благополучно) Карина дала ему целых сто крон.
        - В аэропорт, - велела она, усаживаясь рядом с Катей на заднее сиденье.
        Такси тронулось. Свет фар тонул в темноте, рассеченной струями дождя.
        Карина посмотрела на Катю. Девушка по-прежнему была без сознания, но дыхание стало чуть более глубоким. Или Карине это показалось?

«Ну что, господин высший ши, переиграла тебя полукровка!» - мстительно подумала Карина…
        В этот миг раздался истошный визг тормозов, и Карину с силой швырнуло на спинку переднего сиденья.
        - Ублюдок! - заорал водитель такси. - Какого…
        Больше он ничего не успел сказать. Все четыре двери затормозившего такси распахнулись одновременно. Грубые лапищи ухватили Карину и выдернули наружу, под дождь. Злобные хари троллей окружали ее со всех сторон. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять - пощады не будет.
        - Сид! - ощеряясь, прорычал самый гнусный. - Куда ты увозишь свою добычу?
        Карина молчала. Слова были ни к чему. И так всё ясно. Даже «Последний довод» остался на Кате.
        - Дядюшка Ниссе, это не тот, - хрюкнул другой тролль. - Не Ротгар. Это его слуга…
        - А то я сам не вижу! - огрызнулся вожак. - Такой глупый сид. Отважился выйти на улицу в такую ночь без своего хозяина?
        Тролли окружили Карину со всех сторон. Их было много. Драться было бесполезно. Зря она всё-таки взяла с собой Катю…
        - Там, в машине, девушка! - крикнула она. - Она…
        Карина не успела договорить: десятки пальцев впились в тело эльфийки. Карине показалось, что тролли растерзают ее прямо сейчас. Она закричала и забилась, пытаясь вырваться. Ей зажали рот, скрутили, проволокли по асфальту и затащили в ближайший канализационный люк. Вслед за ней, но куда более бережно, отправили Катю. Предпоследний тролль уволок Каринины чемоданы. Последний, уходя под землю, аккуратно опустил за собой крышку.
        На дороге осталось только такси с распахнутыми дверцами и водителем, уткнувшимся лицом в руль, да вывалившаяся на асфальт инвалидная коляска.
        Полиция привела его в чувство, но ничего внятного таксист не сообщил. Признался, что сбил человека. Мол, тот сам бросился под колеса. А потом его самого кто-то треснул тяжелым по голове. Таксиста утром отпустили, поскольку пострадавшего так и не обнаружили. Что стало с пассажирами такси - женщиной и ее дочерью-инвалидом - установить не удалось.
        Глава тридцать девятая
        Справедливость по-человечески и по-троллъски
        В сердце каждого тролля всегда есть место для праздника. В этом месте заканчивается жизненный путь эльфа.
        Карину волокли по канализации от силы минут десять, но ей этот путь в зловонной темноте показался бесконечным. Тролли совершенно с ней не церемонились и держали ее за руки и за ноги словно клещами; на попытки вырваться отвечали руганью, пинками и затрещинами. Потом воздух стал менее спертым, впереди мелькнул резкий свет. Тролли зашипели и зажмурились, когда по их лицам пробежал луч фонаря.
        - Ага, вот вы где! - раздался голос Лейки. - А мы вам навстречу…
        Луч фонаря перепрыгнул на пол и исчез - Лейка погасила фонарь.
        Карина увидела, что девушка стоит на нижней ступеньке железной винтовой лестницы. У нее за спиной маячил Дима. Сверху на них падал далекий неяркий свет.
        - Это вы, дядюшка? - вглядываясь в полумрак подземелья, спросила Лейка. - Как успехи? У нас там Скаллигрим очнулся! И сразу потребовал доложить об оперативной обстановке.
        - Обстановка самая что ни на есть благоприятная, - сияя, сообщил дядюшка Ниссе. - Скаллигрим будет доволен. Мы поймали сида и отобрали у него девицу.
        - Катьку! - радостно воскликнула Лейка. - Где она?
        - Что там? - спросил Дима, которому из-за Лейкиной спины было ничего не видно.
        - Они освободили Катьку! - крикнула Лейка, спрыгивая с последней ступеньки. - И поймали какого-то сида…
        - Какого? - Дима напрягся. - Ротгара?
        Тролли расступились перед Лейкой, и она увидела спящую Катю.
        - Ой, что с ней?! Ранена?
        - Не тормоши ее, - сказала по-русски Карина. - Это бесполезно. Не знаю, что с ней случилось, но по-моему, она околдована. Я потом разберусь…
        - Ага, счас, - буркнула Лейка, бросив на эльфийку косой взгляд. - Так тебя и подпустили. Это ее вы поймали, дядюшка Ниссе?
        Дядюшка гордо кивнул. Он был страшно доволен, что ему лично удалось захватить выходившую из отеля Карину.
        - Мы ее еще засветло выследили. Ты всё верно сказала - где она, там и Ротгар, и девица украденная. Обложили весь отель, на каждом углу по наблюдателю - таракан бы не проскочил. Но внутрь забраться не рискнули - сама понимаешь, нам жизнь дорога… А ночью смотрим: вылезает! И сразу в машину. Машину эту мы остановили и - вот! - Тролль показал на свою добычу. - Теперь попразднуем!
        Тролль похвалялся по-шведски, чтобы было понятно Лейке, но Карина его не слушала. Ее мутило от сопящих троллей, от их вони и грубых пальцев, впившихся в тело. Заметив Диму, Карина попыталась поймать его взгляд, но тот сжал зубы и демонстративно отвернулся. А Лейка смотрела на Карину с искренней ненавистью. Два человеческих лица и алчные морды троллей. Эти теперь глядели на Карину почти с симпатией. Кто же ненавидит хорошую пищу?

«Неужели моя жизнь окончится в этой выгребной яме, в желудках вонючих троллей?» - с тоской подумала Карина.
        Она вспомнила о Хищнике и почувствовала, что вот-вот потеряет самообладание. Объективно рассуждая, не имело значения, кто именно ее съест, но от мысли, что она достанется Хищнику, Карину охватывала дикая паника. Теперь она уже жалела, что не осталась с Ротгаром. Любое рабство лучше, чем это…
        - Где Ротгар? - повторил Дима. Он принял Катю из рук троллей и с тревогой вглядывался в ее безмятежное лицо. - Спроси их, Лейка. Как бы они не притащили его за собой по пятам!
        Лейка не отреагировала - она хлопотала над Катей, пытаясь ее разбудить. Катя мирно спала и просыпаться не желала.
        - Что они с ней сделали? Куда Карина ее тащила? - спросила она дядюшку, поднимая голову.
        - Собиралась выпить из нее жизнь, как у них, сидов, принято, - уверенно ответил дядюшка. - Искала укромный уголок.
        - Я унесла ее от Ротгара, - глухим голосом сказала Карина. - Я ее спасла.
        - Да врешь ты все! - перебила ее Лейка. - Небось решила забрать ее себе! Я-то помню, как ты еще в Питере ее завлекала! С Димкой не вышло, так ты опять на Катьку глаз положила!
        - Да-да, - подтвердил дядюшка. - Два сида из-за добычи разодрались. Они всегда так делают.
        Он обернулся к прочим троллям и нравоучительно добавил:
        - Вот как важно изучать повадки врага!
        - Мы долго будем торчать в этом подвале? - вмешалась Лейка. - Может, все-таки поднимемся на «Васу»? Димка, неси Катьку наверх.
        - Идите, человечки, идите, - ухмыльнулся дядюшка. - А мы тут немного задержимся.
        - А… - Лейка обернувшись, взглянула на побледневшую Карину. - Ну, приятного аппетита.
        И полезла по винтовой лестнице наверх. Тролли заметно оживились.
        - Вот ваша благодарность! - выкрикнула Карина ей в спину. - Я спасла вашу подругу, а вы отдали меня троллям!
        Дима с Катей на руках, поставивший ногу на первую ступеньку, оглянулся.
        - А может, Карина не врет? - тихо сказал он, обращаясь к Лейке. - Рассуждая логически, зачем ей было красть Катю? Чтобы навлечь на себя ненависть Ротгара?
        - Намекаешь, что в ней проснулась совесть? - Лейка презрительно фыркнула. - Не смеши меня. Дядюшка Ниссе сказал: сиды передрались из-за добычи. Так наверняка и было. Ему лучше знать. А твоей обожаемой Карине…
        Дима слушал, слушал - и разозлился:
        - Тебе этот лохматый хмырь, может, и дядюшка, а по мне так он - нечисть и людоед. Вот он тут хвастается, как хорошо изучил повадки сидов, а я вижу: ему просто не терпится ее сожрать. Лично я никогда не поверю, что Карина могла «передраться» с Ротгаром. То есть Карина - тоже не ангел, но Ротгар бы ее одним пальцем раздавил! А что, если она и вправду спасла Катьку? Скажи это троллям, Лейка. Надо хотя бы дать ей слово сказать в свою защиту.
        - Ох, Димка, ты лучше помалкивай! - предупредила Лейка. - Тебя тут и так не очень любят. Глянь, как они на тебя смотрят.
        - Карина вынесла ее из отеля, - холодно произнес Дима, посмотрев на лицо спящей Кати, такое красивое лицо… - И она тем самым ее спасла. Это факт. Давай, переводи, а то с места не двинусь!
        Лейка пожала плечами и перевела.
        Как она и предупреждала, ничего хорошего из этого не вышло. Тролли не собирались слушать оправдания сида. Они собирались пообедать им.
        - Что там несет этот сиденыш? - рявкнул дядюшка Ниссе. - Хозяина пожалел?
        Тролли угрожающе загомонили:
        - Да она же им управляет, помните, Скаллигрим говорил?
        - Съедим их обоих!
        - И давно пора! Сначала сиденка, а потом - вкусненькое!
        - Что, доигрался, правозащитник несчастный? - зашипела Лейка. - Ну зачем тебе понадобилось вякать? Точно, эта дрянь тобой управляет. Теперь и тебя вместе с ней слопают. Дурак ты, Димка! Мы-то тебя простили, а ты себе только что могилу вырыл…
        - Да пошли вы с вашим прощением! - взбеленился Дима. - И никто мной не управляет! Только глянь на Карину - она и собой-то не управляет, сейчас от страха в обморок грохнется! Ты просто не можешь поверить, что эльф способен на добрый поступок.
        - Эльф? Не смеши меня! Ты лучше Наташку вспомни, что они с ней сделали! Лучшее место для эльфа - в желудке тролля! - процитировала она Хищника.
        - Ты уже сама в тролля скоро превратишься, Лейка!
        Между тем дядюшке надоело слушать брань людишек; к тому же он действительно проголодался.
        - Иди отсюда, девушка, - сказал он Лейке. - Или ты тоже хочешь сидом полакомиться?
        Тролли зашевелились, подвинулись к Диме ближе.
        - Димка, пошли! - взвизгнула Лейка, дергая его за плечо. - Тебя же сожрут, дурак такой!
        Дима уперся. Он прав - и он никуда не пойдет.
        Небось, будь тут Ротгар, эти герои из канализации вмиг бы поджали хвосты.
        - Скажи им, Лейка: если они такие храбрые, пусть пойдут и сожрут Ротгара! - заявил он. Черт, оружие бы хоть какое-нибудь…
        - Катерину подержи, - сказал он. - Удержишь? Она легкая…
        - Ты с ума сошел!
        - Держи, дура! - рассвирепел Дима.
        Лейка приняла Катю… И тут Дима углядел на Кате черный широкий ремень. Довольно дурацкий, но с большущей пряжкой. Ну хоть что-то… Он ухватился за пряжку… Защелка какая-то хитрая…
        - Димка, что ты делаешь? - крикнула Лейка. - Оставь ее!
        Тут пряжка подалась. Дима дернул посильнее…
        Подступившие было тролли разом отхлынули назад. Черная прядь Лейкиных волос, срезанная тонким клинком, спланировала на пол. Лейка побледнела. Какой-нибудь сантиметр - и она осталась бы без глаза или уха.
        Тусклый свет «дежурной» лампочки отразился на серебристой, почти невесомой полоске металла. Дима с искренним изумлением уставился на странное оружие.
        А вот тролли его уже видели. И вовсе не хотели познакомиться с ним поближе. Троллям, существам в массе своей туповатым, не пришло в голову, что клинок Ротгара оказался в руках Димы по чистой случайности. И пользоваться им он не умеет.
        - Дай его мне!
        Это сказала Карина. По-русски. Испуганные тролли отпустили ее, и она оказалась на свободе. Относительной, впрочем.
        - Брось его мне, Дима! - Карина повелительно протянула руку.
        - Перебьешься, - отрезал Дима. - Лейка, скажи им: я хочу, чтобы всё было по справедливости. Разберемся по-хорошему, тогда никто не пострадает.
        - Это точно, - прогремел бас у Димы над головой. - По-хорошему!
        Дима глянул вверх, увидел в люке Скаллигрима…
        И дядюшка Ниссе тут же воспользовался его оплошностью.
        Миг - и Дима уже валяется на полу, придавленный вонючей тушей тролля, оружие Ротгара, вырванное из Диминых пальцев, валяется отдельно, Карина, попытавшаяся подхватить саблю, беспомощно дергается в лапах троллей, а Лейка, которую мимоходом сшибли с ног, сидит на полу, прижимая к себе Катю.
        Скаллигрим медленно спустился вниз. Малость скособоченный, он выглядел менее представительно, чем прежде. Но авторитет его среди троллей был по-прежнему высок.
        - Слезь с него, дядюшка, - велел Скаллигрим. - И объясни толком, что здесь происходит.
        Дядюшка неохотно отпустил Диму. Но раньше, чем он поднялся, сверху, из люка, по-кошачьи легко спрыгнул Хищник. И тут же оказался около Кати.
        - О-о! - пробасил Скаллигрим, который из-за болезни был слегка «тормозной». - Малышка! Вы ее освободили! Молодцы, родичи!
        - Не они, а она! - угрюмо поправил Дима, поднимаясь с пола и показывая на Карину.
        - Твои родичи только лопать горазды да от Ротгара удирать.
        - Помолчи, человечек! - строго сказал Скаллигрим.
        - Пища! - поправил его дядюшка.
        При слове «пища» Хищник, лизавший Катины руки шершавым языком, прекратил это занятие, поднял удлиненную голову и уставился на дядюшку.
        - Этого человечка есть нельзя. Охотник сказал! - прорычал Хищник. Потом посмотрел на Карину и добавил: - Этого сида - тоже нельзя. Охотник сказал. Охотник скажет - можно, я его буду есть. Сам. Это мой сид! - Его глазищи алчно сверкнули. Этот блеск был последней каплей, добившей Карину. Синие глазки эльфийки закрылись, и она без чувств повисла на руках троллей.
        Неизвестно, чем бы закончился этот конфликт интересов. Троллей было много, а Хищник один… Но тут раздался негромкий, но всеми услышанный вздох, и Катя открыла глаза.
        - Ротгар… - прошептала она. - Если он догадается, мы…
        И снова потеряла сознание.
        Когтистая лапа Хищника легла на ее светлую головку.
        - Иди сюда, тролль! - повелительно произнес он, обращаясь к дядюшке Ниссе. - Сид отнял ее силу. Помоги ей.
        Хищник ошибался. Не сид отнял Катину силу. Ее (вполне добровольно) взял баньши. Но целительские способности троллей и в этом случае оказались на высоте. Примерно через полчаса Катя снова открыла глаза. И на этот раз ей действительно стало получше. Более того, она встала на ноги и даже поела немного мясного бульону, который сварила Кунигунда. К искреннему огорчению всего тролльского клана, бульон был сварен не из косточек пленного сида, а из самой обычной курятины.
        Глава сороковая
        Правдивый конец сказки о любви
        - Тук-тук.
        - Кто там?
        - Это я, тролль-Хищник.
        - И что?
        - И всё.
        Эльфийская страшилка
        Ротгар проснулся. Полежал некоторое время, не открывая глаз. Сквозь веки пробивался розоватый свет. Ротгару было хорошо. Тело казалось легким и невесомым. Почти бесплотным. Наверное, таким и должно быть тело того, кто может беспрепятственно проникать сквозь границы миров. Сквозь любые границы и пределы…
        Но - торопиться не надо. Всякое новое умение, особенно полученное магическим путем, должно «созреть». Поэтому день-два он еще побудет прежним. Ротгар сладко потянулся… и почувствовал: что-то не так. И сразу понял, что именно. Рядом не было его «невесты». Впрочем, она могла куда-то выйти. Скажем, в туалет… Не важно. После того, что он с ней сделал, девчонка уже никуда не денется. Теперь она - всего лишь оболочка, пустая, как рукав висящей в шкафу рубахи Ротгара.
        Эльф еще раз потянулся, улыбнулся, открыл глаза…
        Девчонка была здесь. Лежала рядышком, и утренний свет падал на ее бледное прозрачное личико, на такую же бледную грудь. Тоже прозрачную. Такую прозрачную, что свет проникал насквозь, до черной простынной ткани…
        Ротгар дернулся, будто укушенный скорпионом. Выбросил руку… И рука тоже прошла насквозь. А призрачная «невеста» повернула к нему прозрачную головку, улыбнулась. И растаяла.
        Ротгар вскочил с постели. И едва не упал от внезапно нахлынувшей слабости и головокружения.
        Великая богиня! Что произошло?
        Ротгар тяжело опустился на край постели. Иллюзия? Неужели он провел эту ночь с иллюзией? И вся его сила ушла в никуда? Но кто мог сотворить с ним такое? С ним, с высшим ши?!
        - Карина! - закричал он.
        Никто не отозвался.
        Нет, полукровка на такое не способна.
        Ротгар закрыл глаза и попытался отыскать в комнате следы магии. Не обнаружил ничего. Совсем ничего. Даже следов его собственной волшбы не осталось. Комната была «чиста», как тарелка, вылизанная кошачьим языком. Так «чиста», словно кто-то очень старательно «слизнул» всё, что несло даже мельчайший магический заряд.
        Ротгар открыл глаза и поднялся. На этот раз он двигался плавно и медленно, учитывая собственную слабость.
        Дверь в спальню была приоткрыта. На физическом уровне. Но на уровне незримом она была запечатана крепче, чем залитое сургучом горлышко бутылки коллекционного вина. Ротгар сам ставил чары. Ставил их снаружи, и тот, кто «зачищал» спальню, их не тронул.
        В гостиной всё было нормально. Ротгар заглянул в комнату Карины. Вещи полукровки исчезли. Дурочка решила сбежать. Ротгар не удивился - он ожидал от нее подобной выходки.
        Катины вещи были на месте. Возможно, не все… Ротгар не стал проверять. Его внимание привлекла душевая. Ротгар искал следы чужой магии. И он их нашел. Более чем достаточно, чтобы восстановить то, что произошло здесь прошлым вечером…
        Достаточно, чтобы понять, чтобы вспомнить финал старинной легенды ши, которую он вчера изволил поведать одному из персонажей вновь повторившейся истории…

«…и возлег Туат’ха’Данаанн с баньши, и тот выпил его силу. Выпил и ушел…»
        - О, Эдди, как ты мог… - прошептал Ротгар.
        Глубокое желание человека заставляет его видеть то, чего нет. Глубинное желание Туат’ха’Данаанн намного сильнее, ибо наделяет желанное временной иллюзией плоти.
        Непонятно только, как баньши удалось взять жизнь девушки-человека для того, чтобы насытить иллюзию настолько, чтобы обмануть Туат’ ха’ Данаанн. Но баньши не может питаться жизнью обычного человека.. Неужели законы этого мира настолько изменились? Или дело в том, что Катя все-таки не совсем обычный человек?
        Будь у Ротгара сила, он сейчас соскользнул бы в Долину Тумана, где, скорее всего, ныне пребывал Эдди, и постарался бы узнать…

…В дверь постучали.
        Ротгар очнулся.
        - Кто? - крикнул он по-английски.
        - Завтрак на двоих, - ответили из-за двери.
        Завтрак… Ротгар почувствовал, что он очень голоден. Ну да, всё верно. Он действительно вчера вечером заказывал завтрак. На двоих. К девяти утра.
        - Момент, - крикнул он, шагнул к двери…
        И тут его словно ударило.
        Он вспомнил окончание легенды.
«…И когда призрак исчез, Туат’ха’Данаанн понял, что это был баньши.
        А потом пришли огры.
        И растерзали обманутого брата».
        Ну уж нет! С ним ограм так просто не совладать!
        Ротгар бросился в спальню и… «Последнего довода» не было! Хотя Ротгар точно помнил, как снял его и куда положил.
        Проклятие!
        Что же делать?
        Ротгар заметался по номеру в поисках хоть какого-нибудь оружия… Потом вспомнил о пистолете.
        Пистолет был на месте. Но патронов - всего ничего. Почти весь боезапас Ротгар истратил во время похищения Кати.
        Внезапность, вот что у него остается!
        Служащая отеля, молоденькая мулатка, ахнула и едва не опрокинула сервировочный столик, когда дверь «люкса» внезапно распахнулась, и в дверях возник совершенно голый мужчина. Совершенно голый, зато с пистолетом, направленным прямо ей в лоб.
        Однако вышколена прислуга «Шератона» была замечательно. Поэтому девушка не упала в обморок, а пробормотала автоматически:
        - Ваш завтрак, сэр…
        Мужчина же быстро оглядел коридор, убедился, что коридор пуст, и опустил пистолет.
        - Проходи, - разрешил он.
        Минут через пять служанка вышла из номера. Ее слегка пошатывало, на смуглом личике застыла глуповатая улыбка. Одной рукой она катила сервировочный столик, другая была крепко сжата. Уже в лифте девушка разжала кулачок и обнаружила в ладошке две смятые тысячекроновые купюры. Она никак не могла припомнить, откуда они взялись, но все равно сунула в карман.

* * *
        Катя и Скаллигрим сидели за столиком уличного кафе и наблюдали за входом в
«Шератон». Большой тролль выглядел почти по-человечески. И даже не очень привлекал внимание. Среди шведов хватает здоровяков.
        Катя хотела своими глазами убедиться, что Ротгар уезжает. И что Скаллигрим не попытается напоследок свести с ним счеты. У нее была веская причина проследить за этим. Причину звали Карлссон.
        К Карлссону ее привели несколько часов назад. Как только Катя смогла самостоятельно передвигаться, она потребовала, чтобы ее отвели к нему.
        Карлссон лежал на самой нижней палубе «Васы». Хотя нет, лежало лишь его тело. Его душа (или то, что у троллей заменяет душу) блуждала где-то далеко. В открытых глазах Карлссона - ни признака разума.
        Рядом с Охотником клубочком свернулся Хищник. Кате показалось, что по шерсти Хищника бегают светло-зеленые огоньки.
        Лицо Карлссона выглядело почти нормально. После того как над телом «поколдовали» сородичи, раны Охотника затянулись. Те, что снаружи. Внутри дело обстояло намного хуже. Кости Карлссона были не просто сломаны - они были размозжены. Но Скаллигрим уверил Катю, что его родственник поправится. Вопрос времени. Может, через пару дней. Может, через пару месяцев. Если тело Карлссона до сих пор не начало каменеть, значит, оно непременно восстановится. Вот только вопрос: вернется ли в восстановленное тело сознание?
        Скаллигрим считал, что вернется. В крайнем случае можно прибегнуть к помощи Лейки, которая однажды уже смогла вернуть Карлссона в этот мир.

«Я тоже смогу», - подумала Катя. Но вслух ничего не сказала. Кожа Карлссона была неестественного, зеленовато-серого цвета. Хотя возможно - дело в освещении.
        Она чувствовала, что сущность Карлссона - где-то далеко…
        - Я раздавлю гнусного сида! - пробасил Скаллигрим, сжимая огромный кулак. - Раздавлю, как жабу!
        Катя посмотрела на Карлссона. Потом - на большого тролля.
        - Нет, - сказала она уверенно. - Вы не тронете Ротгара. Ротгар принадлежит ему, - Катя погладила руку Карлссона.
        Хищник поднял голову, поглядел на нее. Как показалось Кате, с одобрением.
        - Он сбежит… - не слишком уверенно произнес Скаллигрим. - Где его потом искать?
        - Он вернется, - уверенно сказала Катя.

«Ко мне», - мысленно добавила она.
        Скаллигрим поспорил немного, но в конце концов пообещал Ротгара не трогать.
        Пообещал, пожалуй, с облегчением. Большой тролль боялся Ротгара. Катя его не осуждала. Когда надо, Скаллигрим действовал наперекор страху.
        Как и сама Катя. Она ведь тоже боялась Ротгара. Может, поэтому и заявила, что Ротгар принадлежит Карлссону? Катя не смогла бы точно ответить на этот вопрос.
        Ротгар вышел из «Шератона» в девять пятьдесят по местному времени. У входа его уже дожидалось такси. Двое служащих отеля волокли багаж, а сам Ротгар шел налегке. Выглядел он неважно. Дергался, озирался, задирал голову, словно ожидая, что ему на макушку упадет кирпич.
        - Трусит, жаба… - злорадно отметил Скаллигрим. - Может, мы его все-таки…
        - Нет, - сказала Катя. - Пусть уходит.
        Правую руку эльф держал в кармане. Боится он или нет, но он очень опасен. Опаснее всех троллей в округе.
        Ничего, Карлссон поправится - и разберется с ним.
        Ротгар сел в такси.
        - В аэропорт поехал, - сказал Скаллигрим. - Мои агенты сообщат, куда он летит. Если он, конечно, долетит. Ваши летающие корабли только и делают, что падают.
        Он произнес это с таким искренним убеждением, что Катя не стала спорить. Встала, махнула рукой - рядом тут же остановилось такси.
        - Да тут пешком - нечего идти, - проворчал Скаллигрим.
        - Поехали, поехали. Что-то мне неспокойно. Опасаюсь, как бы твои сородичи Карину не слопали.
        - Место сида - в желудке тролля, - высказал традиционную точку зрения Скаллигрим, но в такси сел. Полагал, что приобщаться к человеческой цивилизации полезно.

«Эдак он годиков через сто и на самолетах летать начнет», - подумала Катя.
        - «Васа», - сказала она таксисту, удобно устраиваясь на пассажирском сиденье
«сааба».
        Красивый город - Стокгольм. Особенно если в этом городе тебя никто не собирается съесть.
        Глава сорок первая
        О блужданиях душ
        Идет священник по лесу, видит - тролль. Священник бросается бежать, но вскоре замечает впереди обрыв. Тогда он падает на колени и взывает:
        - Господи, всели в этого тролля христианскую душу!
        Сверкает молния, гремит гром. Тролль тоже падает на колени:
        - Господи, спасибо тебе за ниспосланную тобой пищу!

«Агенты» Скаллигрима Ротгара потеряли. В аэропорту он так и не появился. Позже выяснилось, что он покинул Стокгольм на собственной яхте. Куда - неизвестно.
        Старпом Эрик уступил Лейке свою квартиру. Квартирка по шведским меркам была - так себе. Одна спальня, одна гостиная. Это потому, что старпом был не женат. Когда он женится, государство выделит ему что-нибудь получше. Так он сообщил Лейке. Лейка шведу нравилась, но старпом немного робел. Даже дотронуться до нее боялся, не то что со шведской простотой подкатиться с нескромным предложением. Робел, в общем. Учитывая рост Эрика (метр девяносто четыре) и его мускулы водолаза, выглядело это забавно. Но старпома тоже можно понять. Ему представили Лейку как дочь нефтяного магната. А тут еще русская мафия…
        Лейка в душе потешалась, но виду не подавала. Зато выставила Эрика из квартиры. Она решила, что держать больного Карлссона в трюме «Васы» нельзя. Грязища, химией какой-то воняет. Днем - шумно, ночью крысы шастают.
        Скаллигрим к крысам относился положительно. В смысле, ел. Но спорить с Лейкой не стал. Будучи «невестой» Карлссона, Лейка, по тролльским обычаям, имела на него весьма серьезные права.
        В общем, перевезли Карлссона к Эрику. Туда же, естественно, «переехал» и Хищник. И Карина, которая до поры до времени пребывала в статусе Хищникова «пищевого резерва».
        Еще здесь околачивался маленький Нильс - как же без него. И - Дима, которому пользоваться гостеприимством Кати было как-то неудобно, а от «гостеприимства» троллей - тошнило.
        Так что, когда сюда заявились еще и Катя со Скаллигримом, и все присутствующие собрались в спальне вокруг лежащего на просторной кровати Карлссона, в комнате стало совсем тесно.
        - Ему не становится лучше, - произнес Скаллигрим, внимательно осмотрев своего родича.
        - Но ты сам вчера сказал, что он обязательно выздоровеет! - воскликнула Лейка.
        - Тело - выздоровеет, - уточнил Скаллигрим. - Не разум.
        Из всех присутствующих Скаллигрим был наиболее компетентен в сфере тролльской медицины и психиатрии, потому спорить с ним никто не решился.
        - Ни один огр не способен вынести такое, - сказала Карина. - Он сошел с ума. Загляни ему в глаза. У него в глазах - смерть.
        - Ты даже не представляешь, сид, на что способен настоящий тролль, - проворчал Скаллигрим. Но - без особой уверенности.
        - Я же рассказывала вам, чего добивался Ротгар. А Ротгар - настоящий Туат’ха’Данаанн, высший ши. Он всегда добивается желаемого.
        - Сволочь он настоящая… - пробормотал Дима, покосившись на Катю.
        - Это возможно? - спросила Катя у Скаллигрима.
        - Да, - буркнул большой тролль. - Мне даже представить страшно, что он испытывал, когда его утопили в железном яйце.
        - Может, и лучше, что он - без сознания, - проговорила Карина. - Мне вот тоже страшно представить, на что способен обезумевший Охотник. - Она поежилась.
        - Папа, можно, я откушу кусочек этого сида? - подал голос Нильс.
        - Нельзя, - отрезал Скаллигрим. - Это сид Хищника.
        Некоторое время все молчали. Смотрели на Карлссона.
        Все, кроме Хищника, удлиненная голова которого лежала у Карлссона на груди.

«У них - одинаковые глаза, - подумал Дима. - Как я раньше этого не замечал». Еще он подумал: лучше бы глаза Карлссона были закрыты. Тогда он казался бы более живым.
        - Но надо же что-то делать! - первой не выдержала Лейка.
        - Делай, - согласился Скаллигрим. - Позови его сущность.
        - Она звала, - по-шведски прорычал Хищник. - У нее не вышло.
        - Может, у меня получится? - Катя сказала это тоже по-шведски. Но поняла это, только закончив фразу.
        Лейка с Димой удивленно посмотрели на нее.
        Катя почувствовала дуновение ветерка. Только это был не ветерок. Это зашевелились волосы у нее на затылке.
        - Я попробую его вернуть, - быстро сказала она уже по-русски. - Прямо сейчас и попробую.
        Это произошло на удивление легко. Только что Катя была в душной теплой комнате, в окружении друзей - и вот она стоит среди голых безлистых деревьев, вдыхает влажный холодный туманный воздух…

«То самое озеро, - подумала она. - Неужели здесь блуждает дух Карлссона?»

«Нет, - раздалось у нее в голове. - Здесь огров не бывает».
        По пепельному ковру мертвых листьев к ней приближался Селгарин. На нем был белый костюм. Последний раз Катя видела его таким, когда он, баньши, появился ночью у Лейки.

«Это мир ши. Здесь нет огров».

«Как вы себя чувствуете?»
        Что за глупости я спрашиваю, подумала она. Он же умер.

«Я не умер. Ши не умирают. Как тебе мой ответный дар?»

«Какой дар?» - удивилась Катя.
        И тут мир, «где не бывает огров», пропал, и Катя обнаружила, что два огра, Скаллигрим и Хищник, держат ее за руки, и лица у них (если, конечно, морду Хищника можно назвать лицом) весьма озабоченные.
        - Ф-фух! - облегченно выдохнул большой тролль. - Еще чуть-чуть - и ты бы умерла.
        Катя была уверена, что он ошибается, но спорить не стала.
        - Отпустите меня, - попросила она. Затем положила ладошки на щеки Карлссона, наклонилась к нему близко-близко, заглянула в казавшиеся пустыми, но на самом деле вовсе не пустые глаза.
        Никуда он не уходил, ее друг, тролль-Охотник Карлссон. Всё это время он был здесь. Только глубоко-глубоко.
        Тихо, так тихо, что даже Хищник не услышал, Катя шепнула:
        - Возвращайся. Всё кончилось.
        Ее спасла невероятно быстрая реакция Хищника. Он успел выхватить ее за долю секунды до того, как с деревянным стуком соединились ладони Карлссона. А в следующее мгновение на Карлссона всеми своими двумястами пятьюдесятью килограммами рухнул Скаллигрим. Кровать у старпома Эрика была крепкая, но такого напора не выдержала. Развалилась с треском.
        Из-под руки Хищника Катя с каким-то отстраненным любопытством наблюдала, как в обломках добротной шведской мебели бьются два тролля. Она видела, как отлетела к стене и рассыпалась случайно задетая рукой Карлссона тумбочка. Как от удара его ноги в стене спальни образовалась вмятина размером с половинку футбольного мяча. Полметра левее - и такая же вмятина образовалась бы в прижавшемся к стене Диме.
        Но Скаллигрим тоже был троллем, а не манекенщицей, поэтому держал братца своей жены крепко.
        - Сейчас он успокоится, - по-шведски рыкнул Хищник. Одной рукой он прикрывал Катю, другой удерживал Карину: Карина не была бы Кариной, если бы не попыталась под шумок смыться.
        Точно. Минуты не прошло - и Карлссон затих. Однако за эту минуту он причинил спальне Эрика не меньше вреда, чем взрыв небольшой динамитной шашки.
        - Слезь с меня, медведь, - прохрипел Карлссон по-шведски. - Всё, уже отпустило.
        Скаллигрим сполз на пол. Он тяжело дышал, ручищи, способные поднять джип, дрожали.
        - Иди сюда, Малышка, - позвал Карлссон. - Иди, не бойся.
        - Я не боюсь, - Катя выбралась из-под мышки Хищника и присела рядом с Карлссоном.
        - Ротгар? - спросил Карлссон. - Где?
        - Всё хорошо, - быстро сказала Катя. - Не беспокойся.
        - Мы победили! - заявила Лейка, которая уже оправилась от испуга. Но подойти к Карлссону все-таки не рискнула. - Враг разбит и деморализован.
        - Он… Вы его…
        - Нет, - сказала Катя. - Он принадлежит тебе, Карлссон. Я позволила ему бежать.
        - Напрасно… Но - спасибо. Кто меня… вытащил?
        - Ты не помнишь? - удивилась Лейка.
        - Они, - сказала Катя. - Дима с Лейкой.
        - Второй раз, - пробормотал Карлссон. - Слышь, Скалли, кто бы мог подумать: два маленьких человечка уже дважды вытащили Охотника из рук самого Туат’ха’Данаанн Ротгара. Мы перед ними в долгу, Скалли. Не худо бы изловить какого-нибудь лепрекона и подарить им горшочек с золотом. Как считаешь?
        - Золото нынче не в ходу, - сказал Скаллигрим. - А с Ротгаром мы еще наплачемся. Сегодня утром было самое время его прикончить. Он был совсем дохлый. Представляешь, Охотник, наша Малышка подсунула ему вместо себя баньши!
        - Нет, - сказал Карлссон. - Не представляю. Но верю. Похоже, я проспал всё веселье.
        - Нет, - возразила Катя. - Главное веселье - еще впереди. Только чур никого не есть! Договорились?
        Глава сорок вторая
        Свадебный пир! Приглашаются все!
        Настоящий тролль может съесть всё. Исключением является лишь то, что он может выпить.
        Среди мраморных колонн, украшенных цветочными гирляндами, стояли длинные накрытые столы. Где-то играла негромкая инструментальная музыка. Гости, несколько десятков элегантно одетых мужчин и женщин, стояли, беседуя, прогуливались, обменивались приветствиями.
        - Рад вас видеть! Как добрались?
        - Даже не спрашивайте. Такой тяжелый перелет. Хорошо хоть теперь организовали беспосадочный рейс из Окленда, прежде приходилось летать через Лондон…
        - Сколько же мы не виделись, высокий ши? Лет сорок?
        - Что вы, гораздо больше…
        Все гости, собравшиеся в банкетном зале «Шератона», были из народа ши. Разумеется, почти все они были знакомы друг с другом, а очень многие даже состояли в родстве, однако все вместе не собирались, пожалуй, никогда. Последние сто - сто пятьдесят лет представители народа ши, расселившиеся по всему миру, старались держаться друг от друга подальше. Чем обширнее охотничьи угодья, тем легче кормиться, оставаясь незамеченными. Тем более что «естественных» врагов народа ши, например тех же троллей, с каждым десятилетием становилось всё меньше и меньше.
        Всех гостей удивляло, а многих и оскорбляло отсутствие Ротгара, который не только не вышел встречать приглашенных, но даже не удосужился прислать кого-нибудь вместо себя. Впрочем, все были согласны: это вполне в духе Ротгара. Над залом витал ропот недовольных, расползались самые невероятные сплетни.
        - …Ему как всегда на всех наплевать!
        - …Он что-то затевает.
        - …У меня в приглашении было написано - свадьба. Что это может значить?
        - Рад вам сообщить, что свадьба - это такой человеческий ритуал, освящающий союз двух разнополых существ. Ха-ха-ха! Забавная идея, не правда ли?
        - Люди вообще забавные существа, высокий ши.
        - Забавные, но полезные.
        - …Какая прелесть ваш костюмчик! Жан-Поль Готье, летняя коллекция?
        - Обижаете - это моя собственная модель!
        - Ах да, простите, как же я сразу не узнал этот изысканный и одновременно провокационный стиль…
        - Ну вы и сказали - Готье! Да он - откровенный подражатель! На последней Неделе высокой моды в Милане он просто опозорился, представив целую линию украденных у меня фасонов…
        - …Ох уж этот Ротгар! Меня беспокоит: что он задумал на сей раз?
        - Понятия не имею. Я знаком с ним без малого шестьсот лет и могу засвидетельствовать, что он всегда был таким, знаете ли, эксцентричным авантюристом. В прежние времена его эксцентричность бывала весьма полезна…
        - … А знаете: когда я выходил из машины, то, по-моему, видел самого настоящего огра. Представляете! В центре столицы цивилизованного государства.
        - …Неужели они здесь еще остались? У нас в Канаде…
        - Свадьба? Что за вздор? Наверняка какой-нибудь ритуал из древних.
        - Нынешней молодежи, особенно Тил’вит’Тег, было бы полезно посмотреть на то, каким должен быть истинный ши.
        - Вы что же, утверждаете, что Ротгар - наилучший пример для подрастающего поколения? Знаете, какое у него было прозвище, когда он был лет на семьсот моложе? Веселый Ротгар!
        - Неужели? Но он же - истинный Туат’ха’Данаанн, потомок самой Богини Дану. Разве в этом есть сомнения?
        - Разумеется, нет. Ротгара звали весельчаком вовсе не из желания унизить, уподобив его Тил’вит’Тег, Веселому Народу. Ах этот Ротгар, он всегда был такой затейник. Особенно в… Ну, сами понимаете. Знаю по личному опыту.
        - Завидую его вкусу.
        - О да. Вкус у него всегда был отменный. Мой младший брат пару лет назад виделся с ним - по коммерческим делам - и тогда с ним был некий Эдвард. Юный красавец из Тил’вит’Тег, безумно в него влюбленный.
        - А-а-а… Тил’вит’Тег. Это несерьезно. У меня самого этих низших ши было - больше, чем цветов в этом зале. И всё же хотелось бы знать, что наш веселый Ротгар подразумевает под словом «свадьба»…
        Между тем гости все чаще и чаще поглядывали на часы. Отсутствие хозяина уже вышло за рамки приличий. Многие заподозрили, а кое-кто даже высказал вслух, что вся эта история со свадьбой - весьма дорогой и чрезвычайно глупый розыгрыш. Но те из гостей, кто знал Ротгара получше, понемногу начинали нервничать.
        - …Я заметил, вы тоже прибыли с охраной? Опасаетесь нашего гостеприимного хозяина?
        - Не то чтобы я опасался… Но тайну я из этого не делаю - никакого доверия к Ротгару у меня нет. Это такой, мягко выражаясь, прохвост… Только то, что он одним из первых ши приехал в Россию, чтобы половить рыбку в мутной воде финансовых махинаций, говорит само за себя… А что думаете вы?
        - Я? О нет, у меня нет причин не доверять Ротгару. Свадьба - не более чем забавная выдумка, наживка, на которую клюнули, как вы видите, многие. Ротгар несомненно что-то замышляет. Однако я не верю, что один Туат’ха’Данаанн пожелает навредить другому. Нас слишком мало, все мы связаны родством и общими деловыми интересами…
        - Тогда зачем вы притащили с собой целый отряд секьюрити?
        - Мне абсолютно не нравится этот отель. Крайне опасно собирать так много ши в таком неподходящем месте, тем более - в центре Стокгольма. Тут кишат люди… и огры. Я сам заметил двоих, подъезжая к отелю.
        - Что вы говорите - огры? Любопытно. У нас в Коннеморе они не появлялись уже лет пятьсот. Я думал, они давно вымерли. Уверены, что это именно огры, а не какие-нибудь нищие?
        - Уверен. Более того, говорят, их тут немало. Просто кишмя кишат.
        - Они опасны?
        - Ах, бросьте. Для таких, как мы, огры - не более чем причудливые реликты древних времен…
        Внезапно музыка умолкла. Гости прекратили разговоры и дружно обернулись в сторону двери, ожидая появления хозяина.
        Двери распахнулись, и в зал вошла русоволосая миниатюрная девушка в белом шелковом платье. Девушка остановилась посреди зала и окинула взглядом гостей.
        - Добрый вечер, - приветливо сказала она на не очень хорошем английском.
        Никто не ответил. Присутствующие с недоумением смотрели на девушку.
        Она была не из народа ши. Обычный человек.
        - Добрый вечер, - повторила девушка.
        Кто-то из гостей хихикнул:
        - Действительно, вот и невеста. А где жених?
        - Жених сбежал! Ха-ха!
        - Свадьбы не будет!
        - Но где же Ротгар? Я летел сюда через два океана…
        - К сожалению, должна вам сообщить, - повышая голос, чтобы перекрыть возникший ропот, произнесла девушка, - что свадьбы не будет. Жених в последний момент передумал и сбежал.
        В толпе послышались смешки.
        - Давай, давай, малышка! - подбодрил девушку кто-то из гостей. - Давно мечтал услышать, что наш великолепный Ротгар струсил.
        - Жениха нет! Но праздник не отменяется! - еще громче произнесла Катя. - А я, на правах брошенной невесты, взяла на себя смелость пригласить кое-кого из моих шведских друзей. Уверена, вы найдете общий язык, ведь вы знаете друг друга не одну сотню лет. Надеюсь, всем нам сегодня будет очень весело!
        И обернувшись к дверям, Катя крикнула:
        - Заходите, друзья!
        И, в банкетный зал вступили новые гости.
        Первым вошел все еще зеленоватый, но уже прочно стоящий на ногах Скаллигрим с принаряженной Кунигундой и Нильсом; за ними - Лейка в ошеломляющем вечернем платье за пятьсот долларов. На ее смуглом обнаженном плече лежала рука Карлссона. Следом
        - Дима, за спиной которого пыталась укрыться Карина, с ужасом понимавшая, что навсегда скомпрометирована в глазах всего эльфийского сообщества.
        Впрочем, эльфы ее даже не заметили, потому что следом за первыми парами в зал ввалились тролли. Тут были практически все представители клана Скаллигрима и еще десятка три посторонних троллей, пронюхавших, что можно набить брюхо на дармовщинку.
        Эльфы попятились, сбились в кучу. Кто-то полез за мобильником - названивать охране, кто-то попытался ускользнуть через запасной выход…
        Вдруг все замерли, раздалось общее эльфийское: «Ах!»
        В самый центр свободного пространства в середине зала неведомо откуда спрыгнул Хищник. Оскалился, завертел головой - при виде такого количества доброй еды у него разбежались глаза.
        - Желающие могут покинуть зал, - сдерживая смех, громко объявила Катя. - Силой я никого не держу.
        Эльфы, похоже, ей не поверили. Часть из них явно перетрусила… Только часть…
        - Ну, Малышка, заварила ты кашу, - негромко произнес Карлссон. - Сейчас начнется…
        - Ты обещал! - напомнила Катя.
        - Я-то обещал… Ты на сидов глянь…
        Катя глянула. И поняла, что действительно может случиться нехорошее. Минуту назад зал был полон изнеженных вялых аристократов, но теперь всё разительно переменилось. Только сейчас Катя заметила, что значительная часть присутствующих очень похожа на ее несостоявшегося «жениха» Ротгара.
        Еще неизвестно, кто тут кого съест…
        Катя прикусила губу. Четверо эльфов, четверо стройных красавцев-блондинов в элегантных костюмах, выстроившись полукольцом, медленно приближались к Хищнику.
        - Не смей, - негромко произнес Карлссон. - Назад. Ко мне.
        Большое ухо Хищника дернулось. Он услышал. Но повиноваться Охотнику не спешил.
        А большинство троллей, похоже, даже не сообразили, что происходит.
        - Ух, не пора ли перекусить? - нарушив тишину, рявкнул дядюшка Ниссе. - Что-то я проголодался!
        Тут многие эльфы словно очнулись и, толкаясь, кинулись к выходам.
        Впрочем, далеко не все ши ударились в беспорядочное бегство. Не менее двух десятков эльфов отступили вполне организованно. И кое-кто из них уходил с явной неохотой, ведь это только на первый взгляд численное превосходство было на стороне троллей. Большинство Туат’ха’Данаанн, не слишком доверяя Ротгару, прибыли в Стокгольм с вооруженной охраной. И сюда тоже пришли не безоружными.
        И всё же гости-ши приехали на свадьбу, а не на битву. Скорее всего, именно поэтому они предпочли отступить. Так подумал Карлссон.
        Катя ничего не подумала. Она просто облегченно перевела дух.
        - Поймать бы парочку сидов - и на праздничный стол, - проворчал Скаллигрим.
        Карлссон посмотрел на большого тролля - и тот отвел взгляд.
        - Ну да, - проворчал он. - Я тоже испугался. Но от этого сидятина не становится менее вкусной.
        Возбужденные тролли тем временем уже занимали места за столами. Там и без
«сидятины» хватало выпивки и закуски.
        Несмотря на несколько напряженное вступление, праздник явно удался. Все присутствующие, кроме, быть может, Карины чувствовали себя легко и непринужденно.
        - Нет, ты мне ответь, - требовал Дима у Скаллигрима, - почему вы, бессмертные и могучие, живете, считай, в канализации? Почему?
        - Ну, насчет канализации - это ты не прав, - возразил большой тролль. - Разве у меня плохой дом, а? Уютное просторное местечко. Ну-ка скажи: у кого еще есть такое отменное жилище?
        - Всё равно это неправильно, - провозгласил Дима. - Вы, тролли, могли бы добиться большего. Завоевать себе достойное место под солнцем.
        Скаллигрим шумно поскреб затылок.
        - Ну мы ж не человечки. Мы не очень-то его любим, солнце это. Это вам бы всё - хвать, хвать. А нам много не надо. Покушать, конечно. И - чтобы нас не трогали. Вот вся философия. - И одним глотком всосал очередную бутылку пива.
        - Вот поэтому, - важно произнес Дима слегка заплетающимся языком, - не вы, могучие и бессмертные тролли, а мы, как ты только что выразился, «человечки», стали доминирующей расой. Но ты не парься, Скалли. Мы о вас позаботимся! - Он покровительственно похлопал Скаллигрима по ручище. - Мы вас в беде не оставим! Тем более - враг у нас один!
        - Один! - охотно согласился Скаллигрим, заглатывая еще пол-литра пива. - Смерть сидам!
        - Смерть! - поддержал Дима, чокаясь кружкой с кулаком Скаллигрима. Кулак был больше кружки раза в полтора. Очередная бутылка пива спряталась в нем полностью - только горлышко наружу. - Смерть! Но не всем. А то это будет геноцид. Самых симпатичных мы оставим. На развод!
        - Точно! - рявкнул большой тролль по-шведски. - Для утех и на пропитание! - Наткнулся на свирепый взгляд супруги и быстро поправился: - Только на пропитание. Исключительно! Что может быть вкуснее молоденького сида, а, братец? - обратился он к Хищнику.
        Хищник оскалился и показал два растопыренных пальца.
        - Ты чего? - не понял захмелевший Скаллигрим. - Чего это ты мне показал?
        - Два сида, - пояснил сидевший рядом с Хищником Карлссон.
        - А-а-а…
        - Впервые вижу захмелевшего тролля, - по-шведски сказала Катя.
        - Да-а… Мельчает наш народ… - пробормотал Карлссон и пригорюнился.
        Сам он, впрочем, был трезв. Хотя существенно уступал Скаллигриму размерами. Однако, случись им схватиться всерьез, у большого тролля не было бы никаких шансов на победу.
        - Слушай, когда это ты выучила шведский? - задала Кате давно вертевшийся на языке вопрос Лейка.
        - Вот… Выучила. Вообще-то это подарок, - уточнила она.
        - Да ты что! А как это?
        - Так… От одного… друга.
        - Ну ты, Катька, даешь! - не без восхищения объявила Лейка. И тут же, без всякого перехода, наклонившись к Катиному ушку: - Имей в виду, подруга: что там у вас с Димкой - меня не касается. Но Карлссон мой. Или мы больше не подруги.
        - А как же Эрик? - насмешливо спросила Катя.
        - А при чем тут Эрик? - ощетинилась Лейка. - Эрик - это Эрик. А Карлссон - это… это…
        - …Это Карлссон, - закончила за нее Катя. - А ты - сексуальная маньячка. Я вообще скоро домой собираюсь. Я домой вчера звонила: ко мне, может, мама в понедельник приедет.
        - К нам, - решительно заявила Лейка. - Ты ведь не собираешься от меня сбежать?
        - Да куда я от тебя денусь! - засмеялась Катя. - Можем втроем поехать. Ты, Карлссон и я.
        - Слушай, а как же Димка? - спросила Лейка.
        - А что Димка? Димку можно с Ильей Всеволодовичем отправить. На машине.
        - Уверена? - усомнилась подруга. - А если Сережин папаша чего-нибудь выкинет?
        - Вряд ли. Мы им еще одного попутчика дадим. Вот его, - Катя кивнула в сторону Хищника.
        - Слушай, а мы тогда на чем поедем? - озаботилась Лейка. - Знаешь, я как сюда добиралась? Так вот: больше я так не хочу!
        - Может, нас твой Эрик отвезет? - предложила Катя. - А что? Будет у вас крепкая шведская семейка: ты, Карлссон и Эрик.
        - Да ну тебя, - обиделась Лейка. - Знаешь, такие шуточки…
        - О, а давай-ка, знаешь что - с байкерами поедем! - перебила ее Катя. - С ними точно весело будет.
        - Ты их найди сначала, своих байкеров.
        - Найдем как-нибудь. Скалли попросим. Его «агенты» их точно отыщут. Из-под земли достанут.
        - Из-под земли - это у нас ты специалист, - Лейка скушала ломтик селедочки и заявила: - А все-таки хорошо мы оттянулись этим летом! Будет что вспомнить!
        - То ли еще будет, - пообещала Катя.
        - Эй, ты о чем, подруга? - заинтересовалась Лейка. - Что это ты задумала?
        - Да так, подсказали мне одну идейку…
        - Какую еще идейку?
        - А вот…
        Тут в кармане Лейки завибрировал мобильник Ильи Всеволодовича.
        - О! - удивилась Лейка. - Номер шведский. Алё?
        - Нет, его нет, - ответила она по-шведски. - Да. Могу. На! Это тебя! - она протянула мобильник подруге.
        - Это кто? - спросила Катя.
        - Какой-то полицейский. Сначала спросил Сережкиного папашу, потом тебя.
        Катя взяла телефон.
        - Слушаю, - сказала она по-английски. Этот язык был ей пока привычней шведского.
        - Мисс Малышева? Я звоню по поводу вашего друга, Николаи Иванов…
        - Кого, простите?
        - Николаи Иванов… Возможно, я не совсем правильно говорю его имя. Ваш соотечественник. Человек, которого вы обнаружили в бессознательном состоянии позавчера возле Скансена. Вы понимаете, о ком идет речь?
        - Да, - Катя сообразила, что речь идет о Коле Голом.
        - Есть проблема, - сообщил полицейский. - У него…
        В это время дядюшка Ниссе решил произнести тост. Голос у дядюшки был преизрядной мощности, перекрывающий все прочие звуки.
        - Простите, что вы сказали? - проговорила Катя.
        - У вас что-то не в порядке? - осведомился полицейский. - Вы можете говорить?
        - Вполне, - ответила Катя. - У нас тут маленький праздник… Презентация… Банкет.
        - Так вот, - продолжал полицейский, - у вашего друга есть проблема…
        Проблема, как выяснилось, состояла в том, что Коля Голый, которого поместили в шведскую больницу, несмотря на все усилия медиков, всё еще пребывал в бессознательном состоянии. Никаких перспектив на скорое выздоровление. И, что особенно печально, сумма его медицинской страховки уже не перекрывала стоимость пребывания в клинике. Но выкинуть больного, пусть даже и чужестранца, не позволяло шведское законодательство. По крайней мере Катя именно так поняла то, что сказал полицейский.

«Не может ли Катя забрать своего соотечественника?» - поинтересовался полицейский.

«Не уверена, что у меня есть такая возможность», - уклончиво ответила Катя. Но она знает, что мистер Иванов - вполне обеспеченный человек. И у него найдутся средства, чтобы оплатить лечение.
        В таком случае не могла бы мисс Малышева подъехать в клинику и поговорить с финансовым директором?
        Могла бы, ответила Катя.
        В таком случае ее собеседник готов прислать за ней машину. По какому адресу?
        - Точного адреса я не знаю, - сказала Катя. - Стремгатан, кажется. Могу выяснить. Это отель «Шератон».
        - Ничего выяснять не надо, - ответил инспектор. - Где находится ваш отель, я понял.
        В его голосе прибавилось уважения. Или Кате показалось?
        - Когда прислать машину? Как долго продлится ваша презентация?
        Катя поглядела на столы. На столах осталось немного. Тролли кушали очень хорошо, вернее, очень быстро.
        - Думаю, уже через полчаса я могу уехать, - сказала она.
        - Чего ему надо? - спросила Лейка, когда Катя закончила разговор.
        - Коля Голый. Он всё еще в больнице. Без сознания. Надо ему помочь.
        - Чем, интересно, мы можем ему помочь? - усомнилась Лейка. - Это же Швеция. Тут в больницах всё есть.
        - Вот поеду и посмотрю, - сказала Катя.
        - Поедем, - тут же уточнила Лейка. - Поедем все. Всё равно тут делать больше нечего. Ну эти тролли и жрать…
        Глава сорок третья
        Руна смерти
        Тролль приходит к хирургу.
        - Слышь, - говорит, - после автокатастрофы ты мне голову пришивал?
        - Я, - подтверждает хирург. - Что, швы плохие?
        - Нет, - отвечает тролль. - Швы хорошие. Голова не моя.
        Машина, вопреки Катиным ожиданиям, была не полицейская, а самая обыкновенная. И управлял ею, как выяснилось, не полицейский, а служащий больницы.
        Поехали втроем. Катя, Лейка и Карлссон. Дима тоже рвался, но его не взяли.
        - Пить надо меньше, - назидательно сказала Лейка.
        По дороге Карлссону стало нехорошо. Он как-то посерел и обмяк.
        Даже водитель заметил, что дело неладно.
        - Что с вашим другом? - спросил он у Кати.
        - Болен.
        - Я могу позвонить, чтобы нас встретил доктор и ему оказали помощь, - предложил водитель. - Чем он болен?
        - Болезнь крови, - соврала Катя. - Очень редкая. Помощи не надо. Это приступ. Скоро пройдет.
        Катя очень надеялась, что так и будет.
        Однако к тому времени, когда они приехали, Карлссону легче не стало. Поэтому пришлось оставить его на скамейке в больничном парке. Кате стоило большого труда уговорить водителя, что медицинской помощи в данном случае не требуется. Это только представить, что будет, если у Карлссона, допустим, возьмут анализ крови…
        В вестибюле их встретил представитель администрации. Сообщил, что больной в сознание не приходил. Но в целом состояние пациента улучшилось. То есть сначала имел место отек легких, отек мозга (если, конечно, Катя правильно поняла то, что сказал врач) и куча всяких мелких «неисправностей», но сейчас всё прошло, причем прошло удивительно быстро. Однако больной по-прежнему в коме, и энцефалограмма у него очень-очень плохая. В полицейском отчете этого нет, но специалисты полагают, что у больного, возможно, была остановка сердца. Причем достаточно длительная, чтобы мозг претерпел необратимые изменения. Не может ли госпожа Малышева внести ясность в этот вопрос?
        - Нет, - ответила Катя. - Не могу. А можно нам посетить больного?
        Оказалось, можно.
        В палате было три койки. Две пустовали. На третьей лежал Коля. Его бритый череп успел прорасти белесой щетинкой. Борода вроде тоже отросла и выглядела неплохо. Сам Коля тоже выглядел неплохо. Дышал сам. Никакого кислорода. Но - в коме.
        Катя решительно уселась на стульчик у кровати, положила руку на гладкий лоб между нашлепками датчиков.
        - Что ты делаешь? - удивилась Лейка.
        Катя не ответила. Закрыла глаза, попыталась прислушаться непонятно к чему…
        Ничего не произошло. И ничего не привиделось.
        Катя открыла глаза, посмотрела на Лейку. Лейка утирала слезы. Ей было жалко Колю.
        Катя жалости не чувствовала. Только острое разочарование от того, что не удалось помочь.
        - Скоро его друзья придут, - сказал шведский врач. - Сначала они лежали вместе, но потом друзьям стало лучше, и их выписали. К сожалению, они совсем ничего не помнят. И понять их трудно. Даже нашему переводчику. Я сожалею.
        - Я тоже, - сказала Катя. - Пойдемте к вашему менеджеру. Лейка, ты останешься?
        - Я тут посижу, - сказала Лейка. - Боже мой, как жалко! Какой мужик…
        С администратором договорились быстро. Шведская сторона берет на себя доставку больного в Россию, причем если провести это по шведской схеме, то стоить это будет всего десять тысяч крон. Но ответственность за возможные осложнения Катя должна взять на себя. Кстати, кем она приходится больному?
        - Сестра, - ответила Катя. Подумала и добавила: - Сводная. Деньги - сразу?
        Нет, сразу платить было не обязательно. Главное, Катя должна подписать документ о том, что принимает на себя ответственность за последствия.
        Катя подписала. Наверно, это было неправильно. Наверно, надо было посоветоваться с Колиными друзьями. Наверняка у Коли в Питере были друзья, родственники… Но Катя чувствовала себя ответственной за то, что произошло.
        Выйдя из кабинета менеджера, она открыла сумочку, достала серебряную цепочку, которую подарила (как давно это было!) Коле на день рождения. Красивая цепочка. И руны получились тоже красивые. Райдо, руна Пути, и эйвас, руна Перехода. Руна Смерти, сказал баньши. Нет, ну такого просто не может быть. Это просто совпадение…
        В палате Коли народу прибавилось. Пришли Шурин с Бараном.
        А Лейка уже не плакала, а строила глазки. Но скорее - по инерции. Мордочка у нее была печальная.
        Катя сказала, что подписала документы для отправки Коли домой.
        - А чё - ты? - набычился Баран.
        - А кто еще? Ты, что ли? - осадил его Шурин. - Ты уже с этими докторами побазарил. Чуть полицию не вызвали. Всё правильно, Малышка. Спасибо. Говори, чего надо. Мы всё сделаем.
        - Да я пока сама еще не знаю, как и что… - Катя смотрела на Колю. Неужели это всё-таки она виновата? Эта гравировка…
        - Что лекаря говорят? Когда он очнется? - спросил Шурин.
        - Ничего хорошего. Говорят, может, он вообще… Никогда. Говорят: возможно, что в мозгу необратимые изменения.
        - Чё-то я не въехал. Это чё значит - необратимые изменения? - спросил Баран.
        - Значит, что кончился наш Колян, - буркнул Шурин. - Абзац.
        Лейка всхлипнула.
        - Фигня! - мотнул башкой Баран. - Не верю! Голый встанет. Я его знаю. Он должен встать! Это, слышь, как в «Бригаде». Там этот, который каскадер, тоже лежал-лежал, а потом - о-па, очнулся!
        - Это, братан, кино, - сказал Шурин. - В кино всегда в конце всё хорошо.
        - Хрена себе - хорошо! - возмутился Баран. - Их там, типа, порезали всех!
        В палату заглянула пожилая медсестра. Высказалась недовольно.
        - Чё она сгрузила? - спросил Баран.
        - Просила потише, - перевела Лейка. - Еще сказала: через десять минут они тут будут что-то такое делать с пациентом, поэтому нам предложено выметаться.
        - Понятно, - пробормотал Баран. - Нет, ну вот ведь непруха… Всё из-за этой… - поглядел на Катю и смягчил выражение: - …суки! Найду - натрое порву!
        - О-о! Нашлась! - Баран обратил внимание на цепочку, которую Малышка всё еще держала в руках. - Отдали шведы, да? А цепура его где?
        Катя вопрос проигнорировала. Она думала.
        Если действительно виноваты выгравированные ею руны, то, может, надо выгравировать что-то такое… отрицающее.
        - Лейка, не знаешь, как отменить руну? - спросила она.
        - Может, перевернуть? А зачем тебе?
        - Надо. Нет, думаю, перевернуть - не подойдет… - Катя потерла пальцем пластинку. - Ладно, пошли отсюда.
        Карлссона они нашли там же, где оставили. На скамейке. Но выглядел он получше.
        - Здорово, братан! - приветствовал его Баран. (С Шурином Карлссон поздоровался молча.) - Ну чё, нашел должника своего?
        - Нашел, - сказал Карлссон.
        - А у нас, видишь что. Ты ушел, а мы, это… Ну, беда, в общем.
        - Я знаю, - ответил Карлссон.
        - Лейка, такси поймай, - попросила Катя. - В гостиницу поедем.
        - В «Шератон»?
        - Нет, в нашу. Шурин, вы где остановились?
        - Так, у девчонок одних… местных.
        - Телефон мой запишите, хорошо? Это мобильный и - в номере.
        - И адрес сразу дай, - попросил Шурин. - А нашего я не знаю. Узнаю - позвоню. Бывай!
        И они ушли. Здоровенные, в черной коже… Но какие-то потерянные.
        Уже в такси Катя спросила:
        - Карлссон, как можно отменить руну?
        - Какую, кто резал?
        - Руну эйвас. А резала я сама.
        - Покажи.
        Катя показала.
        - Может, ее просто зачеркнуть?
        - Нет. Если на дереве, можно было бы срезать, а с серебром - не получится. Металл всё равно будет помнить.
        Некоторое время ехали молча.
        На спину сиденья такси кто-то наклеил стикер «пацифик», самолетик в круге с надписью по-шведски: «Бог против войны. А ты?»
        Лейка, сидевшей впереди, надоело молчать. Она повернулась и спросила:
        - Слышь, Катерина, а помнишь, ты на банкете говорила про какую-то идею. Перед тем как из госпиталя позвонили. Что за идея такая?
        - Да так, идейка, - наматывая на палец цепочку, пробормотала Катя. Ее мысли были заняты руной эйвас. - Скаллигрим подкинул. Организовать что-то такое вроде детективного агентства…
        - Почему - детективное? - удивилась Лейка.
        Катя не ответила. Она смотрела на стикер… Вдруг поняла, что нужно сделать. Открыла сумочку, достала косметичку, положила серебряную пластинку на зеркальце, взяла маникюрные ножницы, подождала, пока такси остановилось у светофора, и острием ножниц решительно процарапала на серебре вокруг грозной руны неглубокую бороздку.
        Потом сбросила всё обратно в сумочку, откинулась на спинку, закрыла глаза - и увидела баньши. Баньши печально улыбался. Впрочем, иначе улыбаться он не умел…
…А в шести километрах от тронувшегося такси, в палате интенсивной терапии шведского госпиталя имени Олафа Святого у больного, зарегистрированного под именем Николая Иванова, человека, в жилах которого текла толика тролльской крови, дрогнули веки…
        Конец второй книги
        Малышка и Карлссон-3
        Мумия и Тролль
        Пролог
        Хоронят эльфа. Несут хрустальный гроб, всё торжественно, скорбная процессия… Позади - увязавшийся в ожидании халявы тролль.
        Сердечный друг покойного причитает:
        - Бедный, бедный Анохрениэль! Зачем ты уходишь он нас туда, где холодно, темно, грязно и сыро?..
        Тролль останавливается, бормочет обеспокоенно:
        - Чё-то я не понял: его что, ко мне домой несут?
        На них заглядывались. Сотрудницы аэропорта, стюардессы, пассажирки и даже некоторые пассажиры. Неудивительно. В реальной жизни им подобные если и существуют, то прячутся за занавесками бизнес-класса. Их место - обложки
«глянцев». Или - японские комиксы. И, само собой, - девичьи мечты.
        Но уж никак не эконом-класс рейсового «боинга».
        Однако следует признать, что и в этой совершенно обыденной ситуации оба воплощения девичьих грёз вели себя совершенно естественно. То есть полностью игнорировали восхищенные взгляды и призывные улыбки. Один из эталонных красавцев, лет двадцати пяти с виду, в гламурных темных очках, большую часть полета просидел уткнувшись в ноутбук и занавесив длинными золотисто-рыжими волосами узкое породистое лицо. Лишь время от времени он нервно вскидывал голову, поворачивался к иллюминатору и замирал, демонстрируя всем желающим великолепный профиль.
        Спутник рыжего вел себя куда спокойнее. Мужественный брюнет с кожей бледной, как мрамор, и неестественно алыми, будто выпачканными свежей кровью губами, он почти весь перелет от Лондона до Санкт-Петербурга продремал в кресле. Не пошелохнувшись. Будто и впрямь был мраморным изваянием. Тем более что сложен брюнет был ничуть не хуже тех, с кого ваяли античных героев.
        Самолет вошел в низкое облако. Одновременно раздался мелодичный звуковой сигнал. Под потолком загорелись надписи «пристегнуть ремни».
        Черноволосый открыл глаза, поглядел в иллюминатор. Ничего интересного, кроме туч, не увидел.
        - Наш самолет производит посадку в аэропорту «Пулково», - послышалось из динамиков. - Просим вас пристегнуть ремни безопасности и не пользоваться мобильными телефонами… Температура за бортом…
        Длинные пальцы рыжеволосого все так же бегали по клавиатуре.
        Его запястья украшали браслеты из нескольких ниток драгоценных камней.

«Сколько они могут стоить? - подумала проходившая мимо стюардесса. - Миллион? Если, конечно, камни настоящие…»
        - Будьте любезны, пристегните ремень и выключите ноутбук! - произнесла она по-английски.
        Рыжеволосый поднял голову, чуть сдвинул очки, процедил: «Он выключен» - и вновь застучал по клавишам.
        Стюардесса застыла. Лицо у нее на миг стало глупым-глупым.
        - Извините, - пробормотала она и пошла дальше.
        В салоне погас свет. За стеклами поплыли тусклые пригороды Петербурга, нитки шоссе с ползущими машинками. Всё - в мутной дымке городского смога. Хотя до заката было еще далеко, повсюду уже мерцали россыпи огней.
        - Почему так темно? - проговорил рыжеволосый, глядя на проплывающие внизу поля сквозь темные швейцарские стекла. - Четыре часа пополудни…
        - Осенью и зимой тут всегда так, - отозвался брюнет флегматично. - Сумерки, холод и грязь. Привыкай.
        Снять очки он своему спутнику почему-то не предложил.
        Рыжеволосый снова глянул вниз, и его передернуло от отвращения.
        - Так вот как выглядит Мордор! Страна вечной ночи… Кто бы подумал, что однажды я добровольно отправлюсь сюда? Одинокий воин против полчищ мрака…
        Его произношение было безупречно. Любой английский аристократ признал бы в нем своего.
        - Почему это одинокий? - не открывая глаз, поинтересовался брюнет. - А я?
        - Ты? - Губы рыжеволосого презрительно искривились. - Ты - слуга!
        Брюнет промолчал.
        Рыжеволосый откинул с лица длинную прядь, нахмурился и полюбовался собственным отражением в стекле.
        - Теперь я знаю, что чувствовали мои далекие предки, отправляясь на битву с Врагом. Непросто сохранять твердость духа, покидая цветущие берега и зеленые холмы родины ради мрачных пустошей, населенных отвратительными ночными чудовищами вроде огров…
        Он содрогнулся и резким движением опустил пластиковую шторку.
        Брюнет чуть заметно усмехнулся.
        - Тебе-то наплевать! - сердито заявил его спутник. - Это ведь не твоего отца здесь убили!
        - Можно подумать, Лу, ты его нежно любил, - лениво произнес брюнет.
        Рыжеволосый резко, по-птичьи обернулся:
        - Не забывайся, ведьмино отродье! Я любил отца! И, не задумываясь, умер бы вместо него!
        - Надо же, какие мы преданные, - пробормотал брюнет, отводя взгляд. - И великие. В Мордор он летит, как же! Там внизу всё не так мрачно, как тебе кажется. Людям, которые здесь живут, этот город нравится.
        - Червям нравится жить в дерьме. Но я тебя понимаю. Это ведь твоя родина.
        - У меня больше нет родины, и ты это прекрасно знаешь! - В голосе собеседника чувствовалась боль.
        - Так уж и нет? - издевательски-насмешливо произнес Лу. Похоже, он был рад, что задел своего спутника. - А как же любимые помойки-переулки, где прошло твое детство… Прыщавые дружки-подружки? Неужели при встрече в груди сердечко не трепыхнется, а, Тэм?
        Брюнет вздохнул. Его глаза, глубокие, трагически запавшие, словно обведенные темной полосой, настоящие глаза драматического героя с обложки «глянца», не смотрели на собеседника.
        - Мое сердце? - повторил он. - Если оно и трепыхнется, то уж точно не в груди. А друзья? Что у меня теперь с ними общего?
        - Наше общее дело! - строго произнес Лу. - Посмотри! Это сайт вашего Эрмитажа, раздел временных выставок. Интересно, да?
        На экране крупным планом - фарфоровое лицо с раскосыми, плотно закрытыми глазами. Сквозь бледную кожу просвечивал бледно-зеленый, очень сложный узор.
        - Хороша, верно?
        Черноволосый атлет пожал плечами.
        - Да ты никак некрофил, старина Лу?
        И снова усмехнулся. Он не только справился со своими чувствами, но еще и сумел задеть спутника.
        - Не забывайся! - прошипел рыжий красавец. - Если бы я был некрофилом, ты бы узнал об этом первым!
        - Вот это верно, - брюнет остался невозмутим. - Но и тебе следует быть поскромнее, Лу. Мы с тобой всего лишь сопровождаем багаж.
        - Ошибаешься, - ухмыльнулся рыжеволосый. - Это я сопровождаю багаж. А ты - его часть!
        Тэм пожал широкими плечами и отвернулся.
        Рыжеволосый потрепал его по колену.
        - Ну-ну! Ты что, обиделся? На правду не обижаются! Не дуйся, приятель! Давай лучше выпьем!
        И втопил вызов стюардессы.
        - Виски мне и моему другу, - потребовал он.
        - Нельзя! Через двадцать минут…
        - Ну так поторопись, - ласково-угрожающе произнес Лу.
        И стюардесса умчалась.
        - Фу! - скривился рыжеволосый, пригубив виски. - Ну и пойло! Одного глотка достаточно, чтобы отравиться. Но ты пей, Тэм, тебе уж точно не повредит.
        - А толку? - равнодушно произнес брюнет. - Ты же знаешь: на меня не действует.
        - Пей! Тебе полезно. Спирт консервирует. - Он засмеялся. - Я слыхал от деда, в такой бурде северяне перевозили головы врагов. Пей, я сказал!
        Тэм пожал плечами и разом проглотил виски.
        Лу полез в карман, чтобы расплатиться. Доставая кредитку, проворчал:
        - За эту дрянь надо не платить, а брать деньги…
        - Отличная идея!
        Лу захохотал. К нему снова вернулось хорошее настроение.
        Из самолета они вышли первыми. Как так получилось, непонятно, потому что летели они не в бизнес-классе.
        На паспортный контроль они тоже прошли без очереди.
        И багаж: пару фирменных сумок и длинный, черный, похожий на дорогой гроб на колесиках, чемодан, - получили без проблем.
        А вот дальше вышла заминка. Посреди «зеленого коридора» красавцам преградили дорогу два сотрудника таможни.
        - Господин Элвин? - обратился старший к рыжеволосому на плохом английском. - Уделите нам несколько минут…
        И алчно покосился на драгоценные камни на запястьях рыжеволосого.
        - Говорите по-русски, - предложил Тэм. - Я переведу.
        - Вы русский? - оживился таможенник.
        - Нет, - ответил тот без малейшего британского акцента. - Я появился на свет в Уэльсе. Но языком владею.
        - Вот как? Можно на секунду взглянуть на паспорта?
        - Что надо этому туземцу? - поинтересовался Лу.
        Произношение у него было настоящее, английское, поэтому таможенник ничего не понял.
        - Денег хочет, - пояснил Тэм на том же диалекте и протянул таможенникам паспорта.
        - Ему не повезло, - ухмыльнулся рыжеволосый. - У меня нет при себе туалетной бумаги.
        Таможенники внимательно и с большим подозрением изучали британские документы. Но не находили, к чему придраться. И это было странно, потому что фотография в паспорте брюнета была мало похожа на оригинал.
        - Какова цель вашего визита? - наконец изрек старший.
        - Бизнес, - сказал Тэм. - Господин Элвин намерен принять участие в частном выставочном проекте.
        Он покосился на Лу и добавил:
        - Господин Элвин также намеревается ознакомиться с достопримечательностями Петербурга.
        - А вы? - спросил таможенник.
        Второй все не спешил расставаться с паспортами. Молодые англичане чем-то интуитивно ему не нравились. Особенно этот темноволосый - слишком бледный, и губы красные, словно крови напился. Вдобавок выглядел старше указанного в паспорте возраста. И на фото не очень похож… Но ведь пограничники пропустили…
        - Я ассистент и переводчик господина Элвина.
        Таможенник кивнул, вполголоса о чем-то посовещался с коллегой и повернулся к англичанам.
        - Пройдемте. Мы хотим досмотреть ваш багаж.
        - What’s happened? - спросил англичанин таможенника.
        На этот раз таможенник понял.
        - Несколько вопросов по вашему багажу, - ответил тот, приняв суровый официальный вид.
        - А может, и нет никакого багажа? - произнес Тэм, вопросительно глядя на Лу.
        - Не стоит, - ответил блондин.
        - Тебе виднее.
        - Надеюсь, не поцарапают чемодан? Он совершенно новый!
        Лу ослепительно улыбнулся представителям закона, после чего вытащил из нагрудного кармана узкие темные очки и нацепил их на переносицу.
        Одна из боковых дверей привела в небольшой зал без окон, зато с металлической дверью, запертой на сложный кодовый замок. Внутри не было ничего, кроме широкого стола.
        Тэм водрузил на него чемодан.
        - Откройте! - велел таможенник.
        Тэм открыл.
        Оба таможенника изумленно уставились внутрь большого черного чемодана.
        - Откуда они летят? Из Хитроу? - вполголоса произнес младший. - Не понимаю, как это пропустили на борт.
        - Это же не бомба, - резонно ответил старший.
        - Господин Элвин, это ваш багаж?
        - Yes.
        Ответ последовал раньше, чем вопрос был переведен, и таможенник с подозрением поглядел на Элвина. Но потом сообразил, что понять было нетрудно.
        - Вы не хотите предоставить нам какие-нибудь объяснения по поводу содержимого вашего чемодана?
        - What does this idiot want? [Что нужно этому идиоту?]
        - Господин таможенник желает знать, что это такое? - по-английски произнес Тэм.
        - Is he blind? Explane them.[Он слепой? Объясни ему.]
        - А что вас смущает? - спросил Тэм таможенника.
        - Вот это! - Таможенник ткнул пальцем в нутро чемодана. - Не похоже на личные вещи, верно?
        Он был прав. Содержимое чемодана на личные вещи действительно не походило. Чемодан был доверху полон пожелтевших костей, аккуратно проложенных холщовыми лоскутами.
        Тэм ослепительно улыбнулся:
        - Очень точно подмечено.
        - Почему вы не указали это в декларации?
        - А зачем? Это не оружие и не наркотики.
        - What’s wrong? [Что не так?] - поинтересовался Лу.
        - Ничего особенного! - саркастически ответил старший таможенник. - Кроме того, что вы ввозите человеческие останки.
        - Останки неустановленных лиц, - сказал более молодой. И, пересчитав черепа, уточнил: - В количестве трех штук.
        - Это запрещено? - Тэм добродушно улыбнулся.
        Таможенники переглянулись.
        - Ну, строго говоря… - Таможенник медлил, прикидывая, сколько можно слупить с богатеньких англичан. Судя по камешкам на руках рыжего - очень даже немало. - Если у вас есть правильно оформленные сопроводительные документы, то требуется разрешение Санитарной службы. Это можно организовать…
        - А зачем нужно разрешение Санитарной службы? - поинтересовался брюнет.
        - Если у вас есть должным образом оформленные свидетельства о смерти… - начал старший таможенник.
        - С указанием причины смерти, - подхватил младший.
        - Переведенные на русский язык и заверенные российским нотариусом… - продолжал старший. Они уже несколько лет служили вместе и неплохо сработались.
        - Свидетельства о смерти? - Тэм улыбнулся еще шире. Вернее сказать, оскалился, демонстрируя отличные белые зубы. - Зачем?
        - То есть как зачем? А…
        - По-моему, здесь нет никаких останков.
        - То есть это не человеческие скелеты, а всего лишь их имитация, верно? - Таможенник понимающе улыбнулся.
        - Совершенно верно.
        - В таком случае размер пошлины составит… - Таможенник запнулся. - Четыреста евро!
        - Окинул взглядом костюм Лу и уточнил: - За каждый, хм, образец. Итого тысяча двести! - и поглядел на младшего: во как я ловко!
        - They want one thousand two hundred euros, - перевел Тэм.
        - Я понял, - по-английски ответил рыжеволосый. - Может, засунуть эти кости им в задницы?
        - Это было бы неуважением по отношению к твоим… подружкам, - насмешливо произнес брюнет. И, по-русски:
        - Боюсь, господа, вы неправильно поняли. Это не человеческие скелеты!
        Лу с безмятежным видом запустил в чемодан руку и выудил из груды тряпья аккуратный череп, похожий на бильярдный шар.
        - Look, - сказал он, подбрасывая череп на ладони.
        Череп бодро щелкнул зубами.
        Лу быстро заговорил по-английски.
        - Господин Элвин говорит: взгляните на височные кости этого черепа и на его лицевой угол, - перевел Тэм. - И главное - на зубы.
        - И что зубы?
        - Приглядитесь, пожалуйста.
        Таможенник окинул цепким взглядом оскаленные челюсти. И вдруг воскликнул:
        - Не может быть!
        Представители власти дружно уставились в рот черепу. Младший таможенник даже засунул туда палец и едва успел его отдернуть, когда челюсти с хищным стуком сомкнулись.
        Потом старший таможенник задал резонный вопрос:
        - Чей это череп? - В его голосе лязгнул металл. Он не собирался упускать такой сочный кусок. - Если животного, то тем более требуется…
        - О, мой Бог! - Брюнет по-актерски всплеснул руками. - Где вы видели животных с таким объемом черепа! Это, господа, artwork, произведение искусства.
        Тэм достал из бокового кармана чемодана папку с документами, извлек один и протянул таможеннику.
        Бумага была солидная, гербовая, с внушающим уважение набором подписей и печатей.
        - От Министерства культуры, - растерянно проговорил таможенник, быстро пробегая документ глазами. - Официальное разрешение на ввоз!
        У младшего был вид ребенка, обнаружившего, что большая и очень красивая конфета - пластиковый муляж.
        - Мы - сотрудники выставочного проекта, - сообщил Тэм. - Сопровождаем экспонаты.
        - Это - экспонаты? - скривился младший таможенник. - Это надругательство над… - Тут старший тронул его за плечо, и младший умолк, не сказав лишнего. Ясно было, что евро уплыли безвозвратно.
        - Слово «инсталляция» вам что-то говорит? - высокомерно спросил Тэм. - А
«перформанс»?
        - Вы бы еще кучу сушеного дерьма привезли! - пробурчал младший.
        - Непременно привезем к следующей выставке, - пообещал Тэм.
        - Конечно, - проворчал таможенник с неприязнью. - Из России - Фаберже и Янтарную комнату, в Россию - дерьмо и обглоданные мослы…
        - И все-таки. - Старший таможенник, как бультерьер, вцепившись во что-нибудь, с большим трудом разжимал челюсти. - Я вижу разрешение на ввоз, но не вижу документации по выставке от принимающей стороны!
        Пусть не штуку, но пару сотен он из этих англичан вынет. Черт! С виду богатеи, а такие жадные!
        - Он меня достал! - произнес Лу. Оттопырил средний палец и сунул под нос таможеннику.
        - Вот моя документация!
        - Так-так… - Таможенник внимательно изучил палец и разочарованно изрек: - Все в порядке.
        Младший глядел на него, выпучив глаза.
        - Больше мы вас не задерживаем.
        - Минуточку!
        Младший сделал движение, попытавшись перехватить Лу, но тот вдруг неуловимо быстрым движением сцапал таможенника за воротник. Молодой и с виду крепкий таможенник беспомощно затрепыхался. Аристократически изящные руки англичанина оказались удивительно сильными.
        Старший глядел на эту сцену совершенно равнодушно. Так, словно душить таможенников
        - это в порядке вещей. Младший обмяк и беспомощно смотрел на оскаленные зубы англичанина. Они были точно такими же, как зубы черепа!
        - Relax, Llu! Please don’t kill this dirty policeman![Расслабься, Лу! Не стоит убивать этого грязного полицейского!] - вмешался брюнет.
        - You bloody mortal! - прошипел блондин.
        Но пальцы разжал.
        - Господин Элвин благодарит вас за теплый прием, - торжественно произнес Тэм. - И приглашает вас на открытие нашей выставки через две недели в Эрмитаже…
        - Спасибо, мы очень признательны, - не менее торжественно ответил старший таможенник.
        - Какого хрена?! - просипел младший, растирая горло. - Вы что творите, психи?

…За что удостоился осуждающих взглядов Тэма и собственного начальника.
        Лу подошел к двери и дернул ее на себя. В замке что-то хрустнуло, и дверь открылась, выпуская англичан.
        - Ты, блин, спятил! - свирепо прохрипел младший. - Он же меня чуть не задушил! Сколько он тебе дал?
        - Ничего! - буркнул старший. - И помело придержи! Никто тебя не душил!
        - Да ты… Да только что… - Младший не находил слов. - Ты ослеп, что ли?
        - Да не было ничего! - тоже взъярился старший. - Или у тебя крыша съехала?
        - Да… Ладно, - внезапно успокоился младший. - Давай посмотрим запись.
        - Нет, ты точно сбрендил! - воскликнул старший. - Я что, по-твоему, лох - оставить камеру включенной? Ладно, пошли. Этак мы и на пиво не заработаем!
        Глава первая
        Любовь мертвеца
        Хотите, чтобы ваш тролленок всегда оставался маленьким, пушистым и неагрессивным? Обращайтесь к нам!
        Эльфийское общество таксидермистов
        На лекцию Катя опоздала. Ездила по чиновникам с юристом Коли Голого. Процесс регистрации детективного агентства был в самом разгаре, и процесс этот оказался невероятно хлопотным и скучным. Во всяком случае на взгляд Кати. Лейке вот вся эта суета нравилась. Но ходить по инстанциям в дорогом костюме (вместо любимых джинсов и кроссовок) и подписывать бумаги приходилось Кате. «И зачем они все это затеяли?
        - иногда думала она с тоской. - Ну ничего, вот зарегистрируемся, а потом пусть занимаются агентством сами! Только ради Карлссона…»
        В «коридорах власти» ее подташнивало. Здесь царила липкая атмосфера жадности, наглости и подобострастия. Согбенные просители и мордастые хозяева кабинетов… Кате не приходилось стоять в очередях. Молодой шустрый юрист плавал в этом отхожем месте, как головастик в луже, обещая со временем стать такой же жирной бородавчатой жабой, как и эти чиновники. Кате юрист был так же противен, как и те, кто ставил печати и подписи. Несмотря на ухоженный вид и спортивную фигуру, юрист был таким же гнусным: алчным, наглым, похотливым… Нет, он не позволил себе ничего лишнего, но даже от его взглядов на коже появлялось ощущение липкой слизи…
        Только здесь, в просторной светлой аудитории на втором этаже здания Британского Совета, Катя наконец смогла вздохнуть полной грудью.
        Тут было почти как на филфаке. Только вместо пластиковых жалюзи на окнах шторы, вместо выщербленного паркета - ковролин, а место исцарапанной зеленой доски занимал белый экран в полстены.
        Сейчас рядом с экраном, на кафедре, стоял толстенький пожилой дядечка, о котором Кате было сказано, что это - широко известный переводчик и литературовед. Широко известный в узких кругах, надо полагать. Но - забавный. Ухоженный, в зеленом костюме и желтом галстуке, он напоминал Кате аристократичную, чисто английскую лягушку. Мысленно Катя сразу прозвала его Мистер Жаб. По-доброму. Уж больно похож оказался дядечка на персонажа из «Ветра в ивах». Жаб-чиновников дядечка напоминал разве что круглым животиком.
        Приятным голосом, улыбаясь по поводу и без, знаменитый литературовед рассказывал о текстологических и библиографических исследованиях, архаизмах, диалектизмах и прочих совершенно бесполезных в жизни, но безумно увлекательных и милых сердцу каждого истинного филолога вещах.
        Предметом семинара была Катина любимая тема: особенности перевода староанглийской поэзии.
        Аудитория была устроена на старинный манер - амфитеатром. За длинными полукруглыми столами сидели переводчики: главным образом тетки интеллигентного вида на разных степенях увядания - от тщательно замаскированного до неприкрытого. Катя чувствовала себя одинокой ромашкой, неожиданно распустившейся в октябре на увядшем газоне.

«Неудивительно, что все на меня так косятся, - подумала Катя. - Наверняка гадают: как занесло такую соплюшку на собрание серьезных людей».
        По инерции Катя всё еще считала себя наивной провинциалкой. А может, она и была такой, несмотря на фирменный костюмчик и искусную прическу, сооруженную с Лейкиной подачи. Правильно, в общем. К чиновникам в джинсах не ходят. Тем более с таким юным личиком, как у Кати.
        Катя честно старалась понять, о чем вещает лектор. То есть продраться сквозь лес специальных терминов. И в общем получалось. Но - с трудом.
        Дамы дружно смотрели в рот Мистеру Жабу и преданно хихикали над каждой его шуткой, даже тогда, когда он, как казалось Кате, вовсе не шутил.
        Из общего осеннего формата, кроме Кати, выпадал только один слушатель. Единственный, кстати, мужского пола.
        Парень сидел в сторонке, на отшибе, и на фоне филологических тетушек выглядел еще страньше, чем Катя. Долговязый, длинноволосый, в треснутых очках и застиранной футболке с подозрительной надписью «Saint-George Harrison», он, казалось, был занят лишь тем, куда девать свои длиннющие конечности. То подогнет, то вытянет так, что драные кроссовки вылезут из-под стола.
        Катя сразу ощутила к парню невольное расположение. И он, видно, это почувствовал: поймал ее взгляд и нахально подмигнул.
        Катя немедленно сделала строгое лицо и отвернулась. Вот еще, не хватало!
        - …А теперь, когда вводная теоретическая часть закончена, - наконец объявил мистер Жаб, - немного практики.
        Он зашуршал листками бумаги, раздавая их переводчицам.
        - Уважаемые коллеги, сейчас мы испытаем свои силы в переводе этого замечательного образчика староанглийской народной поэзии. Баллада впервые была записана в середине восемнадцатого века, но ее сюжет, несомненно, гораздо древнее. Он существует как минимум в семи вариантах…
        Катя взглянула на свой листок и едва сдержала смех. Нет, эти баллады ее определенно преследуют! Впрочем, неудивительно. Пойти на семинар ей предложила редакторша из издательства «ДельтаПлюс», которая все не теряла надежды сделать из Кати профессионального переводчика. Хотя Катя ясно намекнула ей, что она нынче студентка филфака, денег хватает, и вообще «всё в шоколаде», как говорит Лейка.
        Тетка не спорила, но - не отставала.
        - …итак, приступим, - заявил Мистер Жаб. - Начнем с названия. «The sweet ghost». Ваши предположения?
        Дамы дружно уткнули носы в свои распечатки.
        - «Сладкий призрак», - тут же заявила дама в очках.
        - Ни в коем случае! - отрезал Мистер Жаб. - Уходим от буквализмов!
        Дама так сконфузилась, что Кате даже стало ее жалко.
        - «Милый дух»! - предложила Катина соседка, тощее существо с рыжими волосами.
        - Уже лучше…
        - «Дружелюбное привидение», - пробормотала Катя тихо, но лектор услышал.
        - Как-как?!
        - Ничего. Это я так, шучу. - Катя покраснела.
        - А-а-а… - Мистер Жаб взглянул на нее настороженно. - В данном случае «sweet» несомненно переведем как «любимый» - ибо речь в балладе пойдет, как мы все уже поняли, о любви. Я предлагаю остановиться на рабочем названии «Любовь мертвеца»…
        У Кати неожиданно пробежали по коже мурашки. Словно дунул холодный ветер.
        Что такое, удивилась она. Сквозняк? Форточка открыта? Девушка бросила взгляд в сторону окна. Снаружи уже темнело. За кремовыми шторами - сырая осенняя мгла.
        Катя представила, как будет идти домой, плутая по незнакомым закоулкам в районе Литейного проспекта, и содрогнулась еще раз.
        Заказать такси ей в голову не пришло. Она всё никак не могла привыкнуть к тому, что деньги можно не экономить.
        - Простите, - пискнул кто-то с задних рядов. - Любовь мертвеца? Это в каком смысле?
        - Дело в следующем, - охотно пустился в разъяснения Мистер Жаб. - Данный сюжет - популярнейший в раннем Средневековье. Как ни удивительно, средневековые любовные баллады на самом деле вовсе не о любви, а о бедах и злоключениях, которые неизбежно преследовали влюбленных в те суровые времена. В свое время, составляя антологию любовных баллад, я предложил сгруппировать баллады по видам несчастий, обрушившихся на героев… - Мистер Жаб ухмыльнулся, и аудитория преданно захихикала.
        Но, как оказалось, дядечка литературовед не шутил.
        - Клановая и семейная рознь, война, ненависть, ревность, похищения эльфами, убийства, - с удовольствием перечислил он. - Не последнее место занимало вмешательство потусторонних сил. Чаще эти силы, как вы понимаете, пакостили, но бывали и исключения. К таким исключениям относится и баллада, которую мы разбираем. Ее тема возвышенна и трогательна: любовь, которая сильнее смерти. Обет, который гибель одного из участников вовсе не отменяет.
        - Как романтично! - вздохнула пышноволосая дама в очках.
        - Весьма, - кивнул Мистер Жаб. - Но любовь мертвеца еще и опасна. А чем именно, уважаемые дамы, мы сейчас совместно выясним…
        Головы переводчиков дружно склонились к своим листкам, и в аудитории зазвучал хорошо поставленный голос Мистера Жаба, размеренно читающий строки на языке, лишь отдаленно напоминающем современный английский…
        А у Кати вдруг мороз прошел по коже. Уже не дуновение холода, а настоящий ледяной шквал.
        Ярко освещенная аудитория поблекла. Голос Мистера Жаба угас, звуки отдалились. Все стало серым, девушке померещился отчетливый запах тины. Как будто она не в Британском Совете, а то ли на ирландском болоте, то ли на шотландском кладбище, и под ногами жухлая трава и зыбкая грязь. Кате отчетливо привиделся огромный могильный холм… Почему-то с дверью. Маленькой деревянной дверью. Которая медленно и бесшумно открылась. За ней была темнота. А из этой темноты медленно выплыли две призрачные фигуры. Одна - с золотистыми волосами. Другая - с черными…
        Катя глубоко вздохнула, крепко зажмурилась и потрясла головой… И вернулась в аудиторию.
        Наваждение прошло. Только руки замерзли, как зимой без варежек. И все еще слегка трясло.
        Что еще за видения такие?
        - …Your faith and throat ye sail never get
        Nor our true love sail never twin…
        Кажется, видение длилось несколько мгновений, однако Мистер Жаб уже закончил чтение. Теперь Катя слышала запинающийся женский голос. Ага, догадалась она: так они делали и на филфаке. Читаем по отрывку и даем свой вариант перевода. Потом остальные предлагают свои варианты, поправляют - в общем, критикуют.
        - Untill I come within thy bower And kiss thee…
        Дама доплелась до конца своего отрывка, и в аудитории поднялся гвалт. Наперебой предлагались варианты - очень далекие от оригинала, поскольку спецов по староанглийскому в аудитории не нашлось. Мистер Жаб морщился, напоминал о профессионализме и призывал делать поправку на архаизмы и диалектизмы.

«Ну-ка, интересно, - подумала Катя, скользя взглядом по неровным строчкам. - Сегодня у меня получится?»
        Она сосредоточилась, вслушиваясь в тишину внутри себя, и вскоре услышала отдаленный, похожий на дыхание шепот, тень голоса, о которой никогда не скажешь, мерещится он или нет. Катю, как всегда, охватила легкая, словно чужая, грусть. Она знала, что это вовсе не внутренний голос, а тот странный дар, который, покидая мир, оставил ей Селгарин. Дар - что-то вроде ясновидения, непредсказуемый и почти неуправляемый. Но очень полезный, когда касалось иностранных языков. Но языками дело не ограничивалось. Иногда приходила и другая информация. Мистического смысла. Вот и сейчас Катя прислушивалась к звучанию слов и их смыслу - явному и скрытому. Впитывала размеренный ритм романтической баллады и чувствовала, как внутри все застывает, словно перед ней - не лист бумаги формата А4, а та самая дверь в холме…
        С каждым мигом ей становилось страшнее. Въяве представилось, будто это она сама стоит в полночь на крыльце, а перед ней подозрительно бледный юноша. И говорит ей:
«Это я, твой жених! Я к тебе вернулся!»
        Только не уточняет, откуда именно.
        И просится войти.
        Как будто она не знает, кто не может войти в дом без приглашения…

«Что? - ужаснулась Катя, проглядывая балладу. - Она его впустила?! Дура! Он же мертвый!»
        Она решительно отодвинула листик с текстом.

«Плохая баллада! - подумала она. - И нет тут ничего романтичного. И вовсе она не о верной любви. А о подлой ловушке…»
        - Прошу, следующий! - объявил Мистер Жаб.
        Наступила небольшая заминка. Вот оно что - настала очередь «святого Джорджа». Но единственный мужчина на семинаре повел себя странно: когда соседка подсунула ему листок и даже ткнула место, с которого надо читать дальше, он только молча улыбнулся и помотал головой. На текст даже не взглянул.
        Впрочем, Мистер Жаб и бровью не повел, как будто так и надо. И повернулся к Кате:
        - Барышня, прошу вас. Читайте и предлагайте свои варианты.
        - Вот отсюда, - подсказала ей рыжая соседка.
        Катя пробежала глазами строфу. Итак, девушка пригласила-таки его в дом, и мертвец сказал…
        - My mouth it is full cold, Margret,
        It has the smell now of the ground…
        С чтением и переводом Катя промедлила. В аудитории снова стало тихо.
        - Что нам скажет наша новенькая? - спросил Мистер Жаб, явно решив подбодрить засмущавшуюся девушку.
        - Мне не хочется читать, - буркнула Катя. - Извините.
        По аудитории пролетел удивленный шепоток.
        - Не хочется? - удивленно повторил литературовед с интонацией «а зачем же вы тогда сюда явились?».
        - Мне кажется, - пояснила Катя, тщательно подбирая слова, - что некоторые вещи… лучше не произносить вслух.
        Теперь все взгляды были направлены на Катю. Она молчала, пытаясь сформулировать свои ощущения.
        - Это какая-то неправильная баллада, - пробормотала она наконец, отчаявшись сказать точнее.
        - Простите?
        - Девушка потеряла своего парня, - начала объяснять Катя, страдая от того, что не может точно выразить свои ощущения словами. - И он как бы вернулся. Но на самом деле - это не он. Тут ловушка на эту девушку, а любовь совсем ни при чем.
        - Ну и что? - изумился Мистер Жаб. - Вам не нравится содержание? И поэтому вы не будете читать?!
        - Да, - покраснев, прошептала Катя. - Я не хочу читать, потому что, мне кажется, это… опасно.
        Вокруг захихикали. Теперь уже явно над Катей. На лице очкастой дамы возникло откровенно злорадное выражение.
        - Можно… ну… Накликать! - нашлась наконец Катя.
        Мистер Жаб покачал головой, смотря на нее с выражением: «Конечно, всякого можно ожидать от блондинки, но это уже перебор!»
        Катя напустила на себя гордый вид, который был в такой ситуации особенно неуместен, - хихиканье только усилилось. Неожиданно она заметила, что «святой Джордж» единственный не веселится, а смотрит на нее с неподдельным интересом.
        - Ну что ж, - развел руками Мистер Жаб. - Суеверия, как известно, бессмертны. Но действительно, все эти волшебные баллады в Средневековье почитались за сущую правду. Граница между мирами виделась людям весьма условной. Погибший в дальних краях жених, явившийся к несчастной Маргарет, мог точно так же явиться к любой из слушательниц. Наверняка они были не менее впечатлительными, чем наша юная коллега…
        По аудитории снова пролетел смех.
        Катя сидела красная, начиная сердиться. Страх понемногу прошел, и ей стало стыдно. Не очень-то приятно чувствовать себя суеверной дурочкой!

«Ой, елки-палки! - пришло ей вдруг на ум. - Вдруг они решили, что я просто не знаю языка и не могу перевести дальше?!»
        Мысль, что ее сочтут необразованной вруньей, показалась Кате совершенно невыносимой. Она откашлялась и начала переводить - уверенно и без запинок:
        - «Губы мои холодны, дыхание пахнет землей. Поцеловав меня, долго не проживешь… Теперь ступай же, Маргарет, за мной под землю…»
        Тетки изумленно притихли. Катя перевела свои четыре строчки, но не остановилась, а ровным голосом дочитала до конца:
        - «Безграничной была твоя любовь - и теперь ты за это поплатишься!» И мертвец забрал с собой в могилу верную Маргарет… И вырос над ней куст белого шиповника…
        - Блин, я уже плачу! - лицемерно всхлипнул «святой Джордж».
        Катя закончила в гробовой тишине. Мистер Жаб кашлянул, уставившись на Катю так, словно впервые ее толком разглядел.
        - Сударыня… э… Вы ведь уже знакомы с этой балладой?
        - Впервые вижу, - угрюмо сказала Катя.
        - Специализируетесь на староанглийском?
        - В некотором смысле. Я пару раз сталкивалась с похожими текстами.
        Во взгляде литературоведа отразилось восхищение.
        - Вы не могли бы немного задержаться после семинара? Я бы хотел поговорить с вами поподробнее.
        - Конечно, - кивнула Катя.
        Она чувствовала завистливые взгляды ученых теток. Но не злорадствовала. Ее угнетало странное чувство. Эти глюки… Травяной холм и дверь, за которой темнота…
        Как будто она увидела что-то нехорошее. И это нехорошее имело отношение не столько к балладе, сколько к ней самой.

«Не надо было мне вообще сюда приходить, - подумала Катя. - Не надо было читать балладу. Даже перевод. Будто дверь куда-то не туда отворила…»
        Кате вспомнилось, как Родгар завез ее на шведский остров, к могиле троллей. Там она тоже полезла куда не следует. Но там у нее не было выбора, а тут - сама. Катя совсем расстроилась.
        Кое-как досидела до окончания лекции. «Подробное общение» вылилось в предложение Мистера Жаба «продолжить знакомство и поучаствовать в академической работе». Катя неопределенно пожала плечами и взяла его визитку, отказалась от предложения проводить ее до метро и вышла, оставив литературоведа в окружении почитательниц.
        На улице давно стемнело. Близился ноябрь, листопад уже закончился. Пахло болотной сыростью, каменные дома нависали над головой, зловеще чернея подворотнями. Ходить по таким улицам в одиночку и так страшновато, а после пережитого Катей на лекции - тем более. Редкие прохожие - темные силуэты с бледными пятнами вместо лиц - заставляли сердце екать от страха. Девушка шагала быстро, почти бежала, застегнув куртку до самого подбородка, и все думала о том, что случилось на семинаре.
        Да и случилось ли что-нибудь? Кроме того, что сама же, испугавшись непонятно чего, наговорила глупостей?

«Зато в итоге поступила как надо! - похвалила себя Катя. - Преодолела страх и не поддалась суевериям. Молодец!»
        Но сама себе не поверила.
        Выйдя из пустынных переулков на широкий, ярко освещенный проспект, Катя успокоилась и даже пошла чуть медленнее. Теперь она мысленно ставила себя на место героини баллады. Как бы она поступила, явись к ней среди ночи любимый, про которого она точно знает, что он сейчас в далеком краю? Неужели оказалась бы такой же дурой и впустила его, не обращая внимания на явные признаки… хм… разложения?

«Но что, если та девушка все понимала? - пришло Кате на ум. - И все равно рискнула, потому что любила его?»
        Мысли ее пошли в другом направлении. А она могла бы пойти за любимым на тот свет?
        Катя вздохнула, задумчиво глядя под ноги, на блестящий от воды асфальт.
        Каким еще любимым? Что это за чувство - любовь? Что она о нем знает? В школе были увлечения - но несерьезные. Такие, с которыми и в кино-то не пойдешь, не то что в потусторонний мир. А потом - Димка…
        Катя привычно нахмурилась. Ей было неприятно вспоминать свое последнее, самое сильное увлечение. Какое-то время она даже воображала, что влюблена в Димку. Но, увы, не сложилось. Нет, он был хорошим, но Кате хотелось большего. А чего большего
        - она и сама толком не знала…
        Они не рассорились и даже остались друзьями. Но Димка страдал. Катя знала это совершенно точно. Из-за этого ее и мучила совесть. Тем более когда они виделись последний раз…
        Катя помрачнела еще сильнее, вспомнив тот «раз». Два месяца назад, еще в Швеции, она в последний раз мельком видела Диму - под ручку с Кариной. Помнится, тогда при виде этой странной парочки она ощутила беспокойство. Ей очень хотелось предостеречь Диму, чтобы не связывался с двуличной, лживой эльфийкой. Но из деликатности - какое у нее право лезть в чужие отношения? - промолчала. А потом Димка исчез. Она уже второй месяц ничего о нем не слыхала…

«Надо было найти его! - с нахлынувшей тревогой подумала она. - Связываться с эльфами слишком опасно - кому как не мне это знать! Даже с полукровкой Кариной… Вот приду домой и немедленно позвоню… Нет, прямо сейчас!»
        Катя остановилась, вытащила мобильник… и краем глаза уловила резкое движение за спиной. Кто-то тоже остановился. И остался стоять. Высокая, неподвижная тень…
        Девушка похолодела. Кто-то крался за ней по пятам!
        Если бы это обнаружилось в переулках, Катя, скорее всего, бросилась бы бежать. Но здесь, на Невском, где было людно и светло даже поздним вечером, она просто развернулась на месте - и нос к носу столкнулась со «святым Джорджем».
        - Приветик, - ухмыляясь, сказал он. - Ну вы и шустрая! Сначала ждал полчаса, а потом еле догнал. Я-то думал, вы к метро пойдете…

«Так и знала», - подумала Катя с досадой. Сейчас предложит проводить до дома. И непременно скажет, что такой юной и хрупкой девушке одной ходить по темным улицам опасно. А потом телефончик попросит. Ну почему всегда одно и то же?
        Избытком хороших манер «святой Джордж» явно не страдал. Бесцеремонно сунул широкую ладонь, которую Катя автоматически пожала.
        - Я - Нафаня. А вы - Катя, я запомнил.
        - Нафаня - это имя? - уточнила Катя.
        - Да уж не научное звание! - и весело заржал.
        Катя бросила на парня косой взгляд. От такого типа требовать соблюдения приличий просто глупо. Ну и чучело!
        Нафаня зашагал рядом, активно размахивая руками и болтая без умолку. Не прошло и трех минут, а Катя уже знала, что он вовсе не переводчик, а научный работник и трудится не где-нибудь, а в Эрмитаже.
        Кате не верилось. Эрмитаж, храм искусства, величайший музей, прославленный на весь мир кладезь шедевров, - и болтун Нафаня в треснувших очках?! Она даже уточнила - тот ли Эрмитаж, о котором она думает?
        Нафаня подтвердил - тот самый. И даже показал удостоверение, где черным по зеленому было написано: «Сотрудник отдела Северо-Запада».
        Тут Катя зауважала его и решила, что совсем не разбирается в людях. И даже разрешила перейти на «ты».
        - Я, собственно, по поводу работы к тебе и подвалил, - радостно сказал Нафаня. - Есть предложение!
        - Мне? Работать в Эрмитаже? - изумилась Катя.
        - Ну не то чтобы работать, просто есть одна любопытная задачка. Из области лингвистики. Я ж специально пришел к вам в Британский Совет - найти подходящего человечка. Подумал - чем черт не шутит? Вдруг кто из ваших поможет? И тут ты удачно подвернулась…
        - В каком смысле «подвернулась»? - спросила Катя с подозрением. - Что тебе конкретно надо от меня?
        - Разобраться, что за штуковину нам прислали, - загадочно сообщил Нафаня.
        Из его дальнейших объяснений, уклончивых и сумбурных, Катя поняла только одно: где-то в закромах музея лежит некая «штуковина», на которую Нафаня уговаривает ее взглянуть.
        - А что, кроме меня, некому? - спросила она скептически. - Разве в городе нет специалистов по староанглийскому? Попросите хоть Мистера Жа… в смысле… нашего лектора.
        Нафаня замотал головой.
        - Не годится. Мне нужен человек с интуицией. Вот ты сказала, что ту балладу лучше не читать вслух, и меня как по голове стукнуло: ты-то мне и нужна!
        Катя моргнула.
        - Может, нашу надпись как раз не надо переводить…
        Нафаня внезапно встал. Как раз на пути у Кати, так что она тоже вынужденно остановилась.
        - Знаешь, что ученые наконец расшифровали надпись на дверях гробницы Тутанхамона?
        - проговорил он, наклонившись к Кате, очень таинственно.
        - Нет, - Катя заинтересовалась, - а что там было написано?
        - «Вскрывая эту гробницу, я тем самым соглашаюсь со всеми пунктами нижеследующего проклятия и принимаю все его условия, как-то…»
        Катя хихикнула.
        - Шутки шутками, - Нафаня развернулся и опять зашагал вперед, - но я все же хотел бы сначала выяснить, что там написано. Что-то не нравится мне та штука. Ну знаешь, чисто субъективно… - Нафаня неопределенно помахал рукой в воздухе. - Она, как бы… излучает.
        - Радиацию?
        - Можешь смеяться - мы ее замерили на всякий случай. Нет, с радиацией все нормально. Веет от нее чем-то недобрым. Злая она. Красивая, но злая.
        - Да что за штука-то? - спросила Катя. - Расскажи толком.
        - А нечего рассказывать. Я пошарил в Инете… Ничего нет. Ну просто ничегошеньки. Даже похожего… Так что лучше я тебе ее просто покажу. Пойдем? - Нафаня сделал широкий приглашающий жест.
        - Куда? В Эрмитаж?! Прямо сейчас? Он разве не закрыт?
        - Не для сотрудников! - гордо ответил Нафаня.
        Глава вторая
        Спящая красавица
        Беседуют две троллихи. Одна другой:
        - Прикинь, ко мне в сумочку вчера гоблин-воришка залез, я и не заметила. Пришла домой, открываю сумочку - сидит!
        Когда Катя с Нафаней добрались до Дворцовой площади, было уже около полуночи. Вокруг - ни души, только по набережной проносились редкие машины.
        Зеленовато-белое, занимавшее целый квартал здание огромного музея темными окнами взирало на бывшую столицу империи.

«Как же мы попадем внутрь?» - гадала Катя, глядя на замкнутые ворота главного входа.
        Неужели придется лезть через решетку? А если поймают? У Нафани-то - удостоверение, а у нее - всего лишь студенческий билет!
        Кате было не по себе, и в то же время разбирало любопытство. Наконец-то приключение!
        После бурного лета Кате не хватало экстрима.
        Да и чудаковатый Нафаня ее порядком заинтриговал. Всю дорогу он не закрывал рта, но ничего конкретного о таинственной «штуке» так и не выдал. Вернее, почти ничего. Только то, что находится она в упаковочной, где все еще лежит в ящике, потому что ее «никак не могут растаможить».
        - Панихидин, мой шеф, рвет на лысине последние волосы, - хихикая, рассказывал Нафаня. - Вот удружил кто-то с подарочком…
        - Подарочком? - рассеянно повторила Катя.
        - Угу. Не ему конкретно, а музею. Я забыл сказать - там еще письмо к ящику прилагалось. Да такое, что лучше бы просто под дверь подкинули без всяких конвертов…
        К главному входу Нафаня не пошел, а свернул мимо ворот направо. Перейдя через мостик, они миновали несколько домов и свернули еще раз - через неприметную подворотню во двор-колодец.
        Катя поморщилась. Эти мрачные, пованивающие внутренние дворы старинных домов она изначально невзлюбила, они были, кажется, единственным, что ей не нравилось в Питере. Когда-то туда выходили черные лестницы и окна кухонь и комнат служанок…
        - Нам сюда, - указал Нафаня на кривую дверь, напоминающую лаз в логово тролля.
        - Сюда? - Катя так удивилась, что даже не насторожилась. - Разве мы не в Эрмитаж…
        - Это и есть вход в Эрмитаж. Что, не похоже?
        - Не очень, - сказала Катя сердито, решив, что Нафаня над ней издевается.
        - Дело в том, - с разбойничьим видом подмигнул Нафаня, - что это тайный вход. Только для сотрудников.
        Катино воображение тут же нарисовало картину: Нафаня, крадучись, спускается по черной лестнице с мешком народных сокровищ за плечами…

…И другую картину - охранники заламывают руки Кате, пойманной среди ночи на этой лестнице.
        - Да ты не бойся! - Нафаня подтолкнул ее в спину. - Все ушли спать. А внутренние посты мы обойдем…
        - А камеры? Датчики? - уточнила Катя.
        - Какие?
        - Лазерные…
        - Ты еще скажи - инфракрасные, - хмыкнул Нафаня. - Вокруг погляди! Да если тут поставят камеру, ее завтра же сопрут.
        Катя решилась.
        По узкой лестнице они почти на ощупь поднялись на третий этаж и дальше пошли скудно освещенными коридорами. На вид - совершенно необитаемыми. Пахло пылью веков и котами.
        - Где мы? - прошептала Катя минут через десять.
        - Где-где? В Эрмитаже!
        Катя хотела ехидно заметить, что представляла Эрмитаж по-другому, но тут впервые задумалась: а не дурит ли ее новый знакомый? Куда это он ее завел?
        Нафаня тем временем толкнул боковую железную дверь и снова затопал вниз - такое ощущение, что в подвал. Катя поспешила за ним, хотя сердце у нее стучало все чаще. Не оставаться же одной в этих коридорах…
        Они шли еще минут двадцать, то спускаясь, то поднимаясь по узким лестницам. Коридоры становились все приличнее.
        Катя выглядывала в окна, пытаясь понять, где они. Один раз в окне промелькнули Нева и огни набережной, но не успела Катя обрадоваться, как Нафаня с глухим шепотом «Атас, охранник!» быстро утянул ее в какой-то боковой переход.
        Наконец еще один коридор - и Катя радостно поняла, что узнает Греческий зал. Еще в школе они ездили на экскурсии в Питер, и Эрмитаж был обязательным пунктом программы.
        Пустой, полутемный зал, уставленный античными скульптурами, казался древнегреческим кладбищем. Редкие лампочки и красные огоньки сигнализации только усиливали это впечатление.
        - Тут рядом пост охраны, потому и веду тебя зигзагами, - приглушенным голосом объяснял Нафаня. - У меня-то пропуск, а у тебя спросят - и доказывай, что не верблюд. У нас тут строго стало, после всех этих историй…
        Катя с умным видом кивнула, хотя ни о каких историях понятия не имела.
        Каждый шаг по мраморному полу отдавался гулким эхом, но вышеупомянутая охрана, очевидно, страдала глухотой.
        Они остановились перед высокой запертой дверью уже на «территории» Древнего Египта.
        - Здесь упаковочная, - прошептал Нафаня, открыл дверь ключом, тщательно прикрыл ее за собой и нашарил выключатель.
        Упаковочная оказалась длинной комнатой с высокими потолками. Наверное, в ясные дни здесь полно света, а сейчас в окнах только темнота да капли дождя на стеклах. Огромная комната казалась очень тесной. Вдоль стен причудливыми штабелями громоздились ящики самых разных фасонов и размеров: от миниатюрных коробочек до огромных контейнеров размером с гараж. Катя потянула носом и подумала, что упаковочная похожа на столярную мастерскую. Да и пахло тут так же - клеем, фанерой и свежими стружками.
        Загудели лампы дневного света. Катя зажмурилась от вспыхнувшего света.
        - Вот она, зараза, - прошептал Нафаня.
        В центре комнаты стоял верстак, а на нем лежало нечто, весьма напоминающее гроб. Катя, затаив дыхание, подошла поближе и уставилась на заразу.
        Перед ней была статуя в полтора человеческих роста. На первый взгляд непонятно, из какого она материала. Камень? Дерево? Очертания туловища едва намечены - как будто существо обернуто в плотный плащ. Поверхность статуи блестела как полированная, сияя всеми оттенками зеленого, белого и алого. Узоры сплетались в буквы, вот только какого алфавита? Голова статуи, наоборот, была сделана очень детально. Длинные волнистые волосы, словно из золотистого стекла, схвачены на лбу короной из переплетенных синих змей. Белая кожа казалась фарфоровой, полупрозрачной. На лбу и щеках едва заметно проступали тонкие зеленоватые линии растительного орнамента. Веки были плотно сомкнуты. Узкие губы приподняты в презрительной усмешке, при виде которой пробирала дрожь.
        Роскошная вещь! Интересно, кто это? Какого оно хотя бы пола? Черты вроде женские… Древняя королева в роскошной мантии?
        Стоп! Это не мантия. Ничего себе!
        - Это что, крылья?
        - Ага, - подтвердил Нафаня. - Мы уж сами догадались. Умники из Восточного отдела так в сопроводительной записке и написали: «Гаруда».
        - Восточный отдел?
        Катя запомнила, что в удостоверении было написано: «Северо-запад».
        Нафаня развел руками.
        - Вот и мы с Панихидиным в шоке. При чем тут Восток? По стилю - чистая кельтщина! Недели две с восточниками воевали. Те хотели себе прибрать. Но Панихидин костьми лег - отстоял эту «Гаруду» нам всем на гемор.
        - А что такое «Гаруда»? - спросила Катя.
        Слово было смутно знакомое.
        - Волшебная птица из индуистской мифологии.
        - Что-то на птицу не похоже!
        - Ну как бы не совсем птица. Птичий царь.
        - А в письме что было написано?
        - Что подарок из Таиланда. От тамошнего короля нашему правителю. Без указания фамилии. На кого они намекали, а? Да и как дарить? А вдруг там бомба? Наши местные таможенники говорят: надо вскрыть! Мы, говорят, ломиком подковырнем, вы подклеите, и никто не заметит…
        - Она что, открывается? - заинтересовалась Катя.
        - Нет, вроде монолитная. Швов не видно.
        Несколько минут они молча смотрели на статую. Потом Катя провела рукой над сложенными крыльями… И ее словно холодной водой окатило! Страшно! Еще сильнее, чем вечером на семинаре!
        Катя вздрогнула, отдернула руку, словно обожглась. Внутренний голос подсказывал: от этого прекрасного крылатого существа следует держаться подальше. Бежать со всех ног!
        Но Катя взяла себя в руки и даже шагнула вперед.
        Лучше бы она этого не делала.
        На миг Кате почудилось, что длинные веки поднимаются, и из-под них выплескивается пронзительный сапфировый свет…
        Катя оцепенела, не в силах отвести глаза…

«Спас» ее Нафаня.
        - Ага, ты тоже это почувствовала! - с восторгом воскликнул он. - А Панихидин, прикинь, говорит: меньше надо биться головой о твердые предметы, тогда и глюков не будет. Дерево ученое!
        - А зачем биться головой? - удивилась Катя.
        - Я паркуром увлекаюсь, - охотно пояснил Нафаня. - У меня уже три сотрясения было, как раз недавно из больницы вышел! - Он явно гордился собой. - Вон, смотри, какой шрам…
        Катя ничего не сказала, а про себя подумала, что, если бы он рассказал ей про свои увлечения раньше, она бы точно сюда не пришла.
        И никогда не встретила бы эту удивительную статую.
        Наваждение прошло. Теперь девушка видела перед собой именно статую. Предмет искусства. Никакого света. Никакого страха.

«Пригрезится черт-те что…» - подумала Катя с облегчением.
        - Ну так что тут написано? - нетерпеливо спросил Нафаня, указывая на вьющуюся по краю мантии надпись.
        Катя послушно замерла, прислушалась, ожидая подсказки внутреннего голоса. Но тот молчал. Боялся. Или просто не хотел пойти Кате навстречу.
        - Не понимаю, - вздохнула она. - Что-то не получается.
        - А здесь? - Нафаня указал на змеиный венец. - Тут вроде всего одно слово…
        Катя всмотрелась, потом проговорила неуверенно:
        - Знакомое что-то… Такое чувство, что я его уже видела.
        - И что оно означает? - Нафаня аж приплясывал от нетерпения.
        - Могущество… Сила… Пожалуй, самое точное - власть!
        Нафаня нахмурился:
        - Власть… На каком это хоть языке?
        Катя покраснела. Ей показалось - Нафаня решил, что она это выдумала. Чтобы не ударить перед ним в грязь лицом.
        - Понятия не имею, - сказала она сердито. - Я интуитивно поняла. Вроде как вспомнилось. Честно сказать, я не такой уж и великий знаток древних языков. Вот у меня друг есть - настоящий полиглот, он тебе и все надписи переведет, и скажет, кто их сочинил и зачем, и есть ли тут проклятие… А я… Ну у меня просто дар такой! Оно само приходит, как озарение!
        - Не обижайся, - примиряюще сказал Нафаня. - Кстати… Как эта «власть» звучит, не знаешь? Ну если вслух произнести?
        - Валар, - не задумываясь, сказала Катя.
        - Валар? Точно?
        - Абсолютно. Кстати, знакомое слово. У нас в Пскове был торговый центр «Валинор», может, что-то однокоренное?
        Нафаня неожиданно фыркнул и уставился на статую.
        - Валар, хе-хе. Забавно.
        Кате показалось, он что-то понял или вспомнил. Но ей не сказал. Выспрашивать она не стала. Из гордости.
…И тут случилось нечто действительно ужасное.
        Дверь упаковочной распахнулась с жутким скрипом, и в помещение вошел - нет, ворвался мужчина в траурном черном костюме. На груди у него висел такой же, как у Нафани, зеленый пропуск, гласивший, что его обладатель - не кто иной, как старший научный сотрудник отдела Северо-Запада Г. В. Панихидин. И рожа у старшего научного сотрудника была под стать фамилии: бледная, с глубокими залысинами на лбу и какая-то зомбоподобная. Хотя это, наверное, от синеватого искусственного освещения.
        Панихидин резко остановился и уставился на Катю неподвижным змеиным взглядом.
        Катя рефлекторно спряталась за спину Нафани.
        - Доброй… э… ночи, - выдавил тот.
        - Лаборант Нафанаилов! - Шипящий голос вошедшего оказался под стать взгляду. - Вы вполне осознаете, что сейчас делаете?
        - Ставлю научный эксперимент, - быстро ответил Нафаня.
        - А ну марш отсюда! Чтобы духу вашего здесь не было! Завтра напишете объяснительную на имя Самого. А это что за существо там притаилось?
        В Кате взыграла гордость. Она выступила из-за спины Нафани, задрала подбородок и сообщила:
        - Меня зовут Екатерина Малышева! С кем имею честь?
        Вопрос был дурацкий, потому что на беджике всё было ясно написано.
        Панихидин придирчиво оглядел Катю с головы до ног. Не как симпатичную девушку - как… экспонат. И, как показалось Кате, несколько растерялся. Может, тому виной был Катин деловой костюм?
        Затянувшуюся паузу прервал Нафаня:
        - Госпожа Малышева - крупнейший специалист в Петербурге по кельтским языкам…
        На лице Панихидина явственно отразилось сомнение.
        - Мне ее в Британском Совете порекомендовали. Я туда специально ходил, можете проверить!
        Панихидин еще раз изучил Катю. Как вивисектор - лягушку.
        - Так уж и крупнейший?
        Катя приняла оскорбленный вид и попыталась лицом и фигурой изобразить из себя крутого эксперта.
        - Позвольте поинтересоваться, где трудится крупнейший эксперт? - ехидно осведомился Панихидин.
        - На филологическом факультете СПбГУ, - нахально заявила Катя.
        А что? Чистая правда! Разве учеба - это не труд?
        А чтобы закрепить имидж, добавила по-шведски:
        - Дr du glad, gammal stubbe? [Ты счастлив, старый пень?]
        Панихидин кивнул. Надо полагать, шведского он не знал. Но тут же поинтересовался весьма глумливо:
        - Что вы имеете сказать по интересующему нас вопросу?
        Снова влез Нафаня. И опять - кстати.
        - Госпожа Малышева только что расшифровала часть надписи на крышке! Вот тут написано «власть»…
        - Да что вы говорите! И какой же это язык?
        Катя примолкла.
        Нафаня бросил на Катю выразительный взгляд: «Да соври ты уже хоть что-нибудь!»
        - Вы хотя бы можете назвать языковую группу? - издевательски настаивал Панихидин.
        - Как крупнейший в Петербурге специалист? Догадки есть?
        - Кельтская группа, - небрежно бросила Катя, вспомнив то, что говорил Нафаня. - А от догадок я пока воздержусь. Не хочу озвучивать непроверенные теории!
        И усмехнулась, очень гордая собой.
        - Может, вам требуется какая-то помощь? - не отставал Панихидин. - Не стесняйтесь, все, что нужно, мы вам предоставим.
        - Не надо, - решительно отказалась Катя. - У меня дома найдется всё необходимое.

«То есть Карлссон», - мысленно добавила она.
        Тут Кате кое-что пришло на ум. Она вытащила мобильник.
        - Что вы делаете?! - всполошился Панихидин. - Не положено!
        Но Катя уже отщелкала надписи и быстренько спрятала мобильник в карман.
        У старшего научного сотрудника был такой вид, будто он сейчас полезет к Кате в карман и отберет мобильник…
        Но рядом стоял Нафаня, который, несмотря на свой стрёмный имидж и глуповатую улыбочку, выглядел парнем крепким. И Панихидин не рискнул применить силу.
        - Позвоните мне утром в понедельник, - высокомерно произнесла Катя. - Мой телефон у вашего сотрудника. А теперь, если позволите…
        И Катя величественной поступью двинулась прямо на Панихидина, поскольку тот стоял как раз между ней и дверью. Тот неохотно посторонился.
        - Я провожу, - подскочил Нафаня, распахивая перед Катей дверь.
        Оказавшись в коридоре, он показал Кате большой палец. Та весело подмигнула в ответ.
        - Легко отделались, - прошептал Нафаня, быстрым шагом устремляясь в сторону
«выхода для сотрудников». И через несколько минут задумчиво добавил:
        - Одного не пойму. Что этот упырь сам-то делал ночью в упаковочной? - и сразу, без перехода: - Слушай, давай я тебя провожу. А ты где живешь, кстати?
        - Здесь, на Невском. Проводи, если хочешь.
        Конечно, Катя не возражала. Нафаня - занятный. И Катя ему понравилась, это точно. Интересно, будет за ней ухаживать? А ведь точно будет. Такие не откладывают на завтра то, что можно съесть сегодня.
        Насладиться вниманием нового знакомого Кате не удалось. Только они вышли на Миллионную, как мимо с грозным ревом промчалась кавалькада мотоциклетных всадников. Самый последний вдруг осадил чоппер, соскочил лихо и перегородил Кате дорогу.
        Нафаня гордо расправил плечи и сунулся защитить, но байкер, который ростом не уступал Нафане, а шириной превосходил вдвое, небрежно отодвинул его кожаным плечом, скинул шлем… и оказался Катиным знакомцем Бараном, сподвижником Коли Голого.
        - Малышка! - воскликнул Баран диаконским басом. И распахнул объятия, в которых легко уместилась бы дюжина таких девушек, как Катя. Обнимать, однако, не стал, а гостеприимно предложил: - Подвезти?
        Катя покосилась на Нафаню… Нафаня взирал на Баранов байк. С восхищением. О Кате он, похоже, забыл. Ну и ладно.
        - Подвези, - разрешила девушка. Бросила небрежно: - Нафаня, до понедельника. Звони!
        И полезла на широкое кожаное седло чоппера.
        Миг - и ее уже нет. А Нафаня остался. С открытым ртом. А так ему и надо!
        - Чё сидишь, гони! - Тусклый, как осенняя морось, мужчина плюхнулся на сиденье
«девятки».
        Водитель, такой же невыразительный, похожий на тысячу человек одновременно, лениво воткнул передачу и тронулся плавно, как инструктор автошколы.
        - Куда гнать-то? - пробормотал он. - Этих не достанем, а она никуда не денется. Слыхал же: домой едет.

«Девятка» миновала растерянного Нафаню и неторопливо покатила к Невскому.
        Нафаня на невзрачный «жигулек» даже не посмотрел. Что и требовалось.
        Глава третья
        Кости и кровь
        В горах Тибета два молодых тролля увидели на одной из вершин йога. Местные жители утверждали, что йог просидел на этой вершине уже более сотни лет. Интересно, сколько еще просидел бы йог, если бы его не сожрали тролли?
        Задача из эльфийского учебника по математике
        Черное небо с красноватым отливом, низкое, набухшее тяжестью, словно вот-вот рухнет и придавит насмерть. В плотных тучах где-то на севере шарит луч мощного прожектора. Словно Недремлющее Око Саурона. Кого оно там высматривает?
        Сырая пустошь, вся в кочках и рытвинах, в гнилых корягах и обломках ржавой арматуры, перепаханная так, словно много веков назад именно тут встретились в решающей битве силы Света и Тьмы. Причем силы Света проиграли.
        Слева - однообразные, наводящие тоску дома с тусклыми окнами и корпуса заводов, вызывающие в памяти фильмы на тему Апокалипсиса. Справа маслянисто блестит вода Обводного канала. Цепочка фонарей, половина разбита или перегорела, сутулые фигуры прохожих с потухшими лицами, опасливо оглядывающихся. Мелкая морось и запах гари.
        Одним словом - Мордор.
        - И такое - почти в центре Питера, - пробормотал Тэм, окидывая взглядом мрачный пейзаж.
        Лу никак не отреагировал. Он был занят.
        Англичане стояли в центре обширного пустыря посреди старинной промзоны, на гладком пятачке, с трудом найденном среди усеивавших землю кусков бетона, ржавых железяк и рваных покрышек. В рыхлой земле был прочерчен круг. В центре круга лежал знакомый черный чемодан, как никогда напоминающий гроб. Над чемоданом возвышался Лу и нараспев читал заклинание, время от времени сверяясь с бумажкой.
        Тэм стоял за кругом, опираясь на черенок ржавой лопаты, поглядывал по сторонам и терпеливо ждал.
        - Уф! Ну, вроде все! - объявил Лу, переводя дух и убирая бумажку в планшет. - Никто за нами не следит?
        - Я не заметил.
        - Надеюсь, произношение не слишком важно. Младшие руны не передают всех тонкостей речи Детей Дану. Что хмыкаешь? Я не уверен, что ничего не переврал… А тут одна ошибка, и провалимся под землю вместе с этим пустырем!
        - Да мне поровну, - отозвался Тэм. - Что дальше делать?
        - Надо похоронить кости.
        - На, приступай!
        Лу с отвращением взглянул на лопату:
        - Я?!
        - Я думал, это твоя привилегия, - ехидно ответил Тэм. - Ты проводишь обряд - тебе и копать.
        - Чтобы сын моего отца осквернил руки работой землекопа?!
        - Кто бы подумал, что самое сложное в обряде - вырыть яму под чемодан!
        В глазах Лу вспыхнула ярость… Но тут ему кое-что пришло на ум.
        - Сейчас решим вопрос, - сказал он с коварной улыбочкой. - И с захоронением… и так далее…
        Лу выпрямился и прищурился, вглядываясь в темноту - туда, где по краю пустыря двигались силуэты поздних прохожих. Лу картинно вскинул руку. Драгоценные камни заиграли в лунном свете. Лу направил указательный палец на один из силуэтов и поманил. Далекая фигурка споткнулась, замедлила шаг и, мгновение поколебавшись, свернула с тротуара на пустырь.
        Минут через десять человек уже стоял перед Лу: тощий парень лет двадцати в потертой камуфляжной куртке с эмблемой «Охрана порта». К боку он прижимал сумку
«мечта оккупанта», доверху набитую мороженой рыбой, и, как загипнотизированный, пялился на блондина.
        - Come, mortal, - приказал Лу. - Dig here!
        - Халявщик! - усмехнулся Тэм, вручая парню лопату. Тот бодро принялся за дело, хотя вряд ли понял сказанное.
        - Копай-копай, - приговаривал Лу, глядя, как летят комья и яма быстро углубляется.
        - Кости надо спрятать так, чтобы их никто не нашел - ни нарочно, ни случайно…
        Когда могила достигла глубины метра, Лу сделал охраннику знак остановиться. Вдвоем с Тэмом они аккуратно опустили туда чемодан. Зачарованный парень сноровисто закидал яму землей и разровнял так, что остался только едва заметный холмик, тут же потерявшийся среди кочек и рытвин.
        - Отлично! - потер руки Лу. - Ну а теперь… Так, где тут он у меня… Ага, нашел!
        Он извлек из планшета небольшой серповидный ножик.
        - Смертный, встань сюда, прямо над холмиком, - произнес он по-английски, жестом уточняя направление. - Убери волосы с шеи и наклонись.
        Тэм, задумчиво смотревший на что-то в глубине пустыря, встрепенулся.
        - Ты чего затеял?!
        - Как что? Кости надо полить кровью. Иначе они не прорастут.
        - Полить кровью?! Человеческой?
        - Ну да. А в чем проблема?
        - Стой, придурок!
        Лу, уже примеривавшийся с ножом к шее жертвы, спросил сердито:
        - Поосторожнее со словами! Ну, что еще?
        - Человеческое жертвоприношение - плохая идея.
        - Почему?
        - Ты привлечешь к нам внимание.
        - С чего это вдруг? Тут их столько, что, если пропадет пара-тройка, никто даже не заметит.
        - Ты, Лу, похоже, не знаешь, что такое большой город, - насмешливо произнес Тэм.
        - Зачем мне это знать? Меня и без того от городов воротит!
        - Сочувствую. И должен тебя огорчить: почти все здешние людишки посчитаны и переписаны. Пропавшего станут искать. Узнают, где его видели в последний раз. Проследят, где потерялся. Найдут труп. Или ты закопаешь его рядышком? Мозоли натереть не боишься?
        Лу глядел на брюнета мрачно-мрачно.
        - Хочешь, чтобы за нами гонялась полиция? - продолжал Тэм. - С собаками? Кстати, о собаках. Здесь их - целые стаи. Закопаешь убитого рядом, они почуют кровь, выкопают и сожрут. А заодно - и твои драгоценные косточки. Выроют, растащат. Как тебе такой вариант? Обглоданные косточки представителей высшей расы. Как тебе такая картинка?
        Несколько мгновений Лу смотрел на него так, будто ни за что ни про что получил от лучшего друга удар под дых. Потом выронил нож и закрыл лицо руками. Его плечи затряслись.
        - Я что-то не пойму, ты там хихикаешь или плачешь? - хладнокровно поинтересовался Тэм.
        Зачарованный парень тем временем выпрямился. Судя по глазам, к нему даже отчасти вернулся разум.
        - Какого хрена? - пробормотал он, изумленно оглядываясь по сторонам. - Куда меня черт завел?
        Он скользнул взглядом по Лу, в упор его не заметив, поглядел на лопату, на свежий холмик…
        - Ешкин кот! - испуганно выдохнул он, кинул лопату, подхватил сумку с рыбой и, спотыкаясь на колдобинах, бегом устремился в сторону фонарей.
        Тэм проводил его равнодушным взглядом, словно и не рад был его спасению. Лу так и стоял, опустив голову и завесив лицо локонами.
        - Как ты мог?! - глухим голосом спросил он наконец. - Как ты можешь говорить об обглоданных костях! Ты же знаешь, как погиб мой отец!
        - Ты очень вовремя об этом вспомнил, - хладнокровно отозвался Тэм. - Я и не подумал, что у того, кто убил твоего отца, чутье куда лучше, чем у любого пса.
        Лу содрогнулся.
        - Но что ты предлагаешь?
        - Для обряда тебе нужна именно человеческая кровь? Я не подойду?
        - Ты не годишься. Кровь должна быть горячей.
        - Животное?
        Лу пожал плечами:
        - Ворона, смертный, брауни, овца, бродячая собака - мне без разницы, лишь бы живое…
        Тэм быстро огляделся.
        - Овца! - пробормотал он иронически. - Да тут даже голубей не водится. В самом деле, наловить людишек проще всего… Хотя…
        Его взгляд скользнул по зарослям сухого бурьяна и вдруг стал внимательным и цепким.
        - Минуточку, - прошипел он и прыгнул в бурьян.
        Это был красивый и точный бросок, наводящий на мысль об ушу и прочих боевых искусствах. И главное - он оказался успешным. Несколько мгновений в бурьяне продолжалась шумная возня, после чего Тэм снова появился возле холмика. В руке он тащил небольшое существо, напоминающее чумазую длинноносую мартышку. Существо брыкалось, плевалось и невнятно вопило.
        - Это что еще за дрянь? - изумленно произнес Лу.
        - Я хотел тебя спросить то же самое, - ответил Тэм, стараясь держать уродца так, чтобы тот не достал его когтистыми лапами. - Определенно не овца.
        Лу пригляделся к добыче и брезгливо сморщил нос.
        - Судя по всему, мелкий гоблин. Местная разновидность. Ну и несет от него! Как ты думаешь, он разумен?
        - Сложно сказать, - задумчиво сказал Тэм и тряхнул пленника. - Эй, ты разумен? - спросил он по-русски.
        Услышав знакомую речь, гоблин оживился.
        - Ты чего, опух в натуре? - пискляво завопил он. - Вы на кого наехали, сиды извратные?!
        - Вроде разумен, - заключил Тэм. - Если это можно назвать разумом.
        - Он сказал - «сиды»? - повторил Лу. - Он знает, кто мы. Нехорошо. Интересно, давно он тут? И сколько он успел увидеть…
        Лу нагнулся и подобрал с земли ритуальный нож.
        - Давай сюда вонючку. Такую дрянь ни одна собака жрать не станет! Только аккуратно держи, чтобы он меня не цапнул!
        При виде ножа притихший было гоблин снова начал отчаянно вырываться. Всячески демонстрируя свою разумность, он клацал зубами, грязно ругался и сыпал угрозами.
        - Ну все, сиды! Вы попали! Сейчас подвалят пацаны и ваще вас порвут! Наизнанку вывернут!
        Лу нахмурился:
        - Пацаны?
        - Думаешь, их тут много? - спросил Тэм, оглядываясь.
        - Гоблины - поганцы стайные. Проклятие! Нашли, называется, уединенное место…
        - Вон они! - перебил его Тэм. - Подкрадываются, гаденыши…
        Хоть гоблины низшие из нелюдей, однако кое-какими магическими навыками владеют от природы. Сторонний наблюдатель в упор бы их не заметил. Вот шевельнулся бурьян, зашуршали палые листья, мелькнула тень под обломком бетонной плиты…
        - Их тут штук десять, - прошептал Тэм. - Они нас окружают.
        - Вот и хорошо. - На губах Лу мелькнула жестокая усмешка. - Главное, не спугни их. Не шевелись, пусть подойдут ближе…
        Палая листва шуршала все громче. Со всех сторон приземистые тени сползались к месту захоронения чемодана. Видя, что ненавистные сиды стоят неподвижно, гоблины осмелели. Они уже не ползли, а перемещались короткими перебежками, некоторые наиболее нахальные даже вставали во весь рост.
        Когда стая взяла чужаков в кольцо, из-под ближайшей коряги раздался гнусавый голос:
        - Ты, долговязый! Быстро отпустил нашего кореша!
        - А что мне за это будет? - поинтересовался Тэм.
        В листве пакостно захихикали.
        - Уйдете живыми, - пикнул кто-то.
        - Может быть! - подхватил второй.
        - Если мы будем добрыми!
        - Предлагаю другой вариант, - сказал Тэм. - Мы теперь - ваша «крыша». Вы платите нам дань, охраняете наш пустырь, докладываете нам обо всех, кто тут появится, а мы вас за это не трогаем.
        Гоблины так и покатились со смеху.
        - Вас двое, а нас двадцать! - выдвинул кто-то главный аргумент.
        - И про клад, про клад ему скажите!
        - Да, сиды! Мы все знаем про ваш клад! И где вы его прикопали, мы видели!
        Тэм повернулся к Лу и многозначительно поднял брови.
        - Что будем делать?
        - Восемь ублюдков… - повторил Лу. - Точнее, пока еще девять.
        Он схватил пленника за шкирку и поднял повыше. Стая выжидающе притихла.
        - Всем видно? - заботливо спросил Лу. - Тогда смотрите внимательно!
        И он молниеносным движением - только клинок блеснул в темноте - вскрыл гоблину горло. Прямо над холмиком. Пленник и трепыхнуться напоследок не успел, булькнул и затих.
        Лу небрежно швырнул труп в кучу листвы и ослепительно улыбнулся.
        Гоблины, вжавшись в землю, затаились в зловещем молчании.
        - Ну все! Хана тебе, сид! - прошелестело в листве.
        Они кинулись все одновременно, с разных сторон, словно по команде. В тот же миг в центре стаи полыхнула вспышка и ударила во все стороны тысячами серебряных лучей - тонкими как иглы и такими же острыми. Короткий пронзительный визг сменился внезапной тишиной.
        Лу выдохнул и резко развернулся, сканируя пространство.
        - Ни один не ушел, - пробормотал он удовлетворенно. - Отлично. Свидетели мне не нужны.
        - Что это было? - изумленно спросил Тэм, моргая (в глазах у него все еще стояло колючее пламя вспышки). - Я и не знал, что ты так умеешь!
        - Что ты вообще обо мне знаешь? - произнес Лу самодовольно. - Приходилось сталкиваться с заклинанием эльфийской стрелы?
        Тэм невольно вздрогнул.
        - Приходилось…
        - Ну а это нечто в том же роде. Только, скажем так, массового поражения. Кольцо стрел. Незаменимо, когда бьешься один против толпы таких вот ошибок эволюции.
        - «Десять стрел на десяти ветрах»? - процитировал Тэм с нервным смешком.
        - Восемь, - поправил Лу. - Кстати, оптимальное число. Удобное.
        И засмеялся, очень довольный собой.
        - Если кто и уцелел, он сюда на милю не подойдет!
        - В самом деле, - озабоченно сказал Тэм. - Ты тут такой фейерверк устроил - не засветиться бы! И зачем сразу восстанавливать местных жителей против себя? Неужели нельзя было с ними как-то договориться…
        - Со слугами Врага разговор короткий. Уж их-то местная полиция точно искать не будет. Так?
        Тэм кивнул. Он был впечатлен.
        - Что теперь? - спросил. - Будем охранять, пока не прорастет?
        - Ни к чему. Теперь тут автономная система защиты. - Лу набрал пригоршню листьев и принялся протирать ритуальный нож.
        Тэм бросил взгляд на землю, и его глаза расширились от удивления.
        - Ничего себе!
        Едва заметный холмик на месте захоронения окружило кольцо экзотического вида поганок.
        - Кровь этого жалкого существа пробуждает спящих, - произнес Лу с глубоким почтением.
        Он убрал нож в планшет, повернулся к холмику и склонил голову.
        - Теперь остается только немного подождать.
        Поганки жадно впитывали кровь, туман и дождевую морось, вылезая из-под земли и раскрывая шляпки прямо на глазах. Вот кучка их поднялась там, где валялся оглушенный эльфийской стрелой гоблин, - и нет гоблина. Только «букет» жирных склизких грибов.
        Лу спрятал нож.
        - Поехали в гостиницу, - сказал он. - Меня тошнит от твоего города. А от этого места - особенно. Ноги моей больше тут не будет.
        - А как же?.. - Тэм кивнул на усеянный огромными поганками холмик.
        - Сами найдут, - буркнул Лу. - Лично я собираюсь выпить пинту эля и лечь спать.
        - А мне что делать?
        - Что хочешь. Можешь девок снять. Только в мой номер не приводи. От здешних девок меня тоже тошнит. Жизни в них еще меньше, чем в тебе! - и захохотал.
        Драгоценных браслетов у него на руках больше не было.
        Когда такси с гостями из Англии припарковалось у входа в гостиницу, мимо с ревом промчалась кавалькада байкеров, едва не сбив с ног гостиничного швейцара, кинувшегося открывать дверцу.
        Испуганный швейцар разразился неполитичными проклятиями. Последний байкер продемонстрировал недвусмысленный знак и притормозил.
        Но швейцар вызова не принял, и байкер, газанув, умчался вслед за остальной сворой.
        - Что, старый знакомый? - ехидно поинтересовался Лу, заметив, как Тэм уставился на бородатого мотоциклиста.
        - Типа того, - пробормотал тот.
        Лу поднял палец, нацелил на широкую спину… Но байкер успел свернуть в переулок.
        Предоставив Тэму расплачиваться с водителем, Лу усмехнулся и покинул такси.
        Над Дворцовой площадью висел мутный туман. Хорошей погоды в выходные не ожидалось.
        Тэму было всё равно. В его нынешнем состоянии погода не имела значения.
        Глава четвертая

«Не мышонка, не лягушку…»
        Жили-были вместе молоденький эльф и фэйри. Хорошо жили, дружно.
        И предложил эльф фэйри: давай, мол, поженимся.
        - А может, не стоит? - опасается фэйри. - Все-таки я - фэйри, а ты - эльф.
        - Фигня! - говорит эльф. - Любовь выше национальных предрассудков!
        Поженились. Дальше живут. Хорошо. В любви и понимании. И секс тоже неплохой. А детишек нет. Грустно.
        - Может, это потому, что я - фэйри, а ты - эльф? - говорит фэйри.
        - Я так не думаю, - отвечает эльф. - Давай у старших спросим.
        Стали тогда спрашивать у всех: в чем их беда? Но никто им не отвечал, все только смеялись. И вот однажды встретился им тролль-хищник. Решили и у него спросить: тролль-хищник, сами понимаете, это не смешно.
        - Скажи нам, - просит эльф, - почему у нас детей нет?
        - Может, это потому, что я - фэйри, а он - эльф? - вставляет фэйри.
        - Нет, - говорит тролль-хищник, не смеясь, а облизываясь. - Это потому, что вы оба
        - мальчики!
        И съел обоих.
        Катя жила там же, где и раньше, - в мансарде на Невском. В той самой, где раньше работала «сторожем».
        Хотя могла бы, например, переехать к Лейке. Она приглашала. Или купить себе особняк на Крестовском. Та же Лейка утверждала, что денег у Кати на три особняка хватит. Имелось в виду селгаринское агентство недвижимости, которым рулил Илья Всеволодович Хвостов, бывший Катин босс. Пока - только рулил. В России, как пояснил Кате и Лейке Коля Голый, захапать чужой бизнес, если ты - директор, а хозяин пропал, - плёвое дело. Но Хвостов не рискнул. Катю-то он кинул бы запросто. Тут даже Коля помочь не смог бы - очень серьезные деньги. И связи у Ильи Всеволодовича были покруче, чем у хозяина «Шаманамы». Но Хвостов панически боялся троллей. Понимал: для Карлссона самые высокие связи - без разницы. И никакая охрана не поможет. Придет и открутит голову. Руками. Или хуже того: скормит этой ночной твари, Хищнику. Живьем.
        Катя вопросами недвижимости не занималась. Ей и смотреть на господина Хвостова было противно. Не могла забыть, какие мерзкие мыслишки толкутся в голове Ильи Всеволодовича.
        После смерти Селгарина и бесславного бегства Ротгара Хвостов наверняка наложил бы лапу на эльфийский бизнес. Но…
        В игру вступила Лейка. Собственно, больше и некому было. Катя о деньгах как-то не задумывалась - не привыкла. А троллям вообще на финансы плевать. В их систему ценностей и наличные деньги входили с трудом. Бумажки или монетки, которые нельзя ни съесть, ни выпить. А менять их на мясо и пиво… Это не по-тролльски. Если есть пиво, его можно просто отнять. Без всяких глупых бумажек.
        - Повезло вам, что в нашей компании есть хоть один практичный и разумный человек!
        - заявила Лейка.
        И еще в Швеции доступно объяснила Илье Всеволодовичу, кто теперь его новые хозяева. И что с ним будет, если он попытается жульничать. «Отныне доходы от эльфьего бизнеса принадлежат Кате и Карлссону, - заявила Лейка, - пятьдесят на пятьдесят». Лейка вникала в денежные дела дотошно, как могла.
        А могла она, если по правде, не очень. Она и понятия не имела, каковы реальные доходы от эльфийского имущества. И то, что ей казалось огромными деньжищами, по факту было лишь крохотной долькой.
        Однако если бы не Лейка, то и этой дольки Катя не увидела бы. А так… Потребовала Лейка, чтобы Хвостов оформил Кате дарственную на мансарду (уж коли не хочет она особняк на Крестовском), - дарственную оформили. Потребовала, чтобы в мансарде сделали ремонт, - сделали. И дверь на роскошный балкон прорезали, чтоб через окно не надо было лазать, и крышу заодно отремонтировали (уже по собственной инициативе Ильи Всеволодовича), чтоб не делать еще один евроремонт, если протечет. И по собственной же инициативе Хвостов учредил для Кати должность главного консультанта с окладом в сто тысяч рублей. Он очень хотел и Карлссона на зарплату поставить, но тот (через Лейку) категорически отказался.
        Нельзя сказать, что Илью Всеволодовича не душила жаба даже по поводу этих, незначительных в общем финансовом потоке, расходов. Душила, и еще как. Тем более что значительную часть доходов Хвостов по-прежнему переводил на секретный счет в Цюрихе. Как бы Илья Всеволодович ни боялся троллей, а Ротгара он опасался куда больше. Нет, опасался - не то слово. Перед эльфами Хвостов благоговел. Почитал и страшился. А троллей примитивно ненавидел. И троллей, и нахальную сисястую малолетку Лейлу. Но особенно - маленькую беленькую заразу Малышеву. Ух бы он ее… Но приходилось лицемерить. Подобострастничать, унижаться, улыбаться искренне… Только комсомольское прошлое выручало - опыт, как говорится, не пропьешь. Умел Хвостов прикидываться верным и преданным. Ничего, дайте срок…
        На следующий после набега на Эрмитаж день Катя проспала до одиннадцати утра. Благо
        - суббота.

«Хорошо, что не надо идти в универ. А у некоторых лекции и по субботам, вот бедняги, - сонно думала она, валяясь в кровати и любуясь солнечными зайчиками на потолке. - Так, что я собиралась сегодня сделать? Пункт первый: попытаться разыскать Димку…»
        Катя вздохнула, покосившись на телефон. Ею двигало не столько беспокойство за друга, сколько чувство долга. Но вдруг он все еще страдает по ней и воспримет звонок как-нибудь… превратно? Решила - так звони…

«Поговорю с ним нейтрально, - Катя протянула руку к мобильнику. - „Привет! Куда пропал?“ И все такое. Друг он мне, в конце концов, или нет?»
        По мобильному Димка не отозвался. Точнее, его номер попросту не обслуживался. Катя почувствовала легкое облегчение. Честно говоря, она и сама не знала, о чем с ним говорить. Просто убедиться, что с Димкой все в порядке. Может, бросить это дело?
        Но Катя привыкла доводить задуманное до конца.

«Позвоню его родителям, - решила она. - Если трубку возьмет не Димка, я даже к телефону его звать не стану. Передам привет, и все».
        По городскому трубку сняли после третьего гудка. Катя глубоко вздохнула, готовя заранее продуманные реплики, но они не пригодились.
        - Алло, - раздался в динамике голос Димкиной мамы. Тон был довольно холодный. - Это ты, Катя? Давно же тебя не было слышно!
        Катя, покраснев (хорошо, что по телефону не видно), промямлила что-то неразборчивое.
        - Что ты раньше не звонила? - укорила Димина мама. - А Дима уехал. Никто из вашей компании даже проводить его не пришел. Друзья, называется…
        - Куда уехал? - спросила Катя, сгорая от стыда.
        - Учиться за границу, - сообщила Димина мама с явной гордостью.
        - Как?! Но разве он не поступил в универ здесь, в Питере?
        - Поступил. И там, за границей, - тоже поступил. Он всегда был одаренным мальчиком.
        В голосе Димкиной мамы снова промелькнул отзвук укора. Одаренный, а ты его не оценила…
        - Когда он приедет?
        - Понятия не имею. Может быть, на зимние каникулы.
        - А связаться с ним…
        Но в динамике уже раздавались короткие гудки.
        Катя положила трубку. Что ж, по крайней мере, с Димкой все в порядке. У него теперь другая, новая жизнь. А она, Катя, - его прошлое, перевернутая страница… Разве она не того хотела? Почему же ей стало так грустно?
        Ладно, переходим ко второму пункту, подумала Катя, усилием воли прогоняя печальные мысли о Димке. Выяснить, что такое «Гаруда».
        Древний «пентиум», на котором она набивала первые переводы, давно был отправлен в утиль. Теперь у Кати был нормальный ноут. А что толку от его крутизны? Ни с того ни с сего сдох Интернет. Да уж, день определенно не задался.
        И что теперь делать, скажите на милость? Звонить в техподдержку? Ругаться с провайдерами? Которые наверняка начнут задавать каверзные вопросы или давать советы в духе: «А вы войдите в настройки, а потом…» Знать бы еще, где эти настройки, и вообще с чем их едят!
        Просто как в анекдоте:

«Я у вас компьютер купил».

«И что?»

«Сломался».

«И что?»

«Так он у вас на гарантии!»

«И какая гарантия?»

«Пожизненная, блин!»

«А что с компьютером?»

«Сдох!!!»

«Раз сдох - гарантия кончилась!»
        Катя хихикнула, а потом вспомнила, что этот анекдот любил цитировать Димка, и снова загрустила. Димка вечно посмеивался над Катиной компьютерной безграмотностью, когда она звонила в панике - приезжай, вся работа вдруг куда-то пропала! А надо было всего-то окно развернуть… Конечно, с тех пор Катин уровень грамотности повысился. Но не принципиально.

«„Нет сети“, - еще раз прочитала Катя. - Вот зараза! И откуда я ее теперь возьму? Эх, Димку бы сюда…»
        Все, хватит о нем думать! Катя набрала номер Лейки.
        Подруга отозвалась не сразу.
        - Ой, Катюха, приветик! - сонно пробормотала Лейка. - Чего звонишь в такую рань?
        - Полдень для тебя «рань»? Ну-ну. У тебя есть Интернет?
        - Конечно. - Лейка громко зевнула в трубку.
        - Я сейчас к тебе приду!
        - Ну приходи… Приходи! - Лейка неожиданно оживилась и добавила загадочным голосом:
        - Такое тебе расскажу! Обалдеешь!
        Катя хмыкнула и отключилась. Раньше бы она даже не сомневалась, что ее ожидает подробная и красочная история нового Лейкиного романа. Но теперь-то Лейка уже почти официальная невеста Карлссона. Катя, правда, не слышала, чтобы тролль хоть раз ее так назвал. Или хотя бы подтвердил Лейкины заявления на эту тему. Впрочем, он их и не опровергал. По крайней мере сама она всем представляется как его невеста. И в «Контакте» в статусе написала: «Помолвлена». Правда, ни Карлссон, ни, что не менее важно, Лейкины родители в «Контакт» не заглядывают. Что же Лейка замутила? Интересненько…
        Когда Катя приехала к Лейке, та завтракала блинчиками перед телевизором. Вид у нее было заспанный, но лицо так и сияло. Точно, подумала Катя. Замутила.
        - Присоединяйся! Наливай себе чаю, бери блин… Садись-садись! А то еще упадешь…
        Катя уселась рядом с подругой на диван. Спальня Лейкиных родителей была оформлена Лейкиной мамой в роскошном, но довольно безвкусном псевдовосточном стиле. Единственной сдержанной нотой в этом буйстве красок был потертый серенький коврик, который, судя по его цвету, давно пора было пропылесосить, а лучше - выбросить. Однако выбросить эту неуместную деталь обстановки вряд ли удалось бы. При ближайшем рассмотрении это оказался вовсе не коврик, а Хищник, распластавшийся на полу. Хищник дрых.
        - А этот что тут делает? - удивилась Катя, погладив серый бок чудовища.
        - Меня охраняет, - гордо сказала Лейка. - Со вчерашнего дня он - мой личный телохранитель.
        Катя ощутила легкий укор ревности. Раньше Хищник был ее, Катиным, личным телохранителем. «Лейку-то зачем охранять? - недовольно подумала она. - Квартира вроде на сигнализации… Или это потому, что она - самозваная невеста Карлссона?»
        - А где Карлссон? - спросила вслух.
        - Кто его знает. Бродит где-то…
        Лейка передернула плечами и обмакнула блинчик в варенье.
        - Я его уже дня два не видела. Он же никогда не говорит, куда уходит, когда вернется…
        Лейкина беспечность показалась Кате слегка наигранной. Но, в сущности, что ей остается? Только принимать Карлссона таким, какой есть. Взрослого мужчину пятисот лет от роду уже не переделаешь. Но она, Катя, от своего мужчины такого отношения, конечно же, не потерпела бы!
        Гм… Можно ли назвать тролля «своим мужчиной»? И вообще, насколько применимо к троллю слово «свой»?
        - Он с тобой живет? - спросила она.
        - Ну, по большей части, - уклончиво отозвалась Лейка. - Ты кушай. Что сами не доедим, Хищнику скормим. Он сладкое любит, особенно с сырым мясом… Эх, последние свободные недельки!
        - Неужели вы с Карлссоном наконец…
        - Нет, - сказала Лейка с досадой. - Родители возвращаются. А у меня для них - сюрприз!
        - Так вы все-таки…
        - Да нет же!
        Кате представился сюрприз в виде спящего на полу Хищника. То-то Лейкина мама порадуется!
        - Тогда я не пойму…
        - Сейчас поймешь. Только, Катька, это секрет! Никому, поняла?
        Лейка перегнулась через подлокотник дивана и подняла с пола сумочку.
        - Вот, смотри! - Она сунула Кате в руки фотографию. - Второй день налюбоваться не могу!
        Катя взяла черно-белый квадратик и уставилась на него с озадаченным видом.
        Что-то мутное, черно-белое… Расплывчатый неровный круг, а в середине - головастик. Глаза… лапки… хвостик…
        - Что это?
        - Результат УЗИ! - торжественно объявила Лейка.
        Катя все еще не понимала.
        - Катька! Я беременна!!!
        Катя моргнула - и с визгом кинулась обнимать подругу.
        - Поздравляю! Вот это новость! И давно?
        - Уже третий месяц. Вот, теперь и первая фотография имеется!
        Лейка с гордостью взглянула на своего головастика, явно представляя, как вклеит его в семейный альбом.
        - Помнишь, этот, - она указала на Хищника, - все подшучивал: дескать, родишь тролленка, а я его съем? Так он, собака такая, не шутил. В смысле, не насчет
«съем» - насчет тролленка. Он уже тогда знал, - с невольным восхищением сказала Лейка. - И как они чуют! Точнее любого анализа…
        У Кати при слове «тролленок» на лице появилось озабоченное выражение. Она покосилась на Лейкин пока еще плоский живот… На фотографию хвостатого головастика… Подумала о Лейкиных родителях, которые приезжают на следующей неделе, и о сюрпризе, который их ждет…
        - Лейка, - осторожно спросила она. - Ты вообще… э… рада?
        - Естественно! - отозвалась Лейка, пряча фотографию. - Родить ребенка от такого мужика… ах! - И тихо добавила: - Может, он тогда и ко мне станет повнимательнее.
        Катя вспомнила игрушечный череп из заветного сундука и с жаром воскликнула:
        - Станет, конечно! Знаешь, как он детей любит!
        Подруги снова принялись за чаепитие. Катя пыталась уложить в голове сногсшибательную новость.
        - А кого ждете - мальчика или девочку?
        - Пока не знаю, - хихикнула Лейка. - Вырастет - само решит. Врач сказала, что мальчика, но мне кажется, что там на фотке - не то, что она подумала, а все-таки хвост. Может, этот знает? Эй, ты! - Она пнула в бок Хищника. - Кого мы ждем?
        Серый тролль, не открывая глаз и не шевелясь, рыкнул по-шведски.
        - Вот скотина! - захохотала Лейка. - Без разницы, говорит, лишь бы пожирнее!
        Катя нахмурилась еще сильней. Ей показалось, что Лейка слишком легкомысленно относится к такой серьезной ситуации.
        - Карлссон-то хоть знает?
        - Как видишь, - Лейка указала на Хищника. - Охрану ко мне приставил.
        - А вообще что сказал?
        - Да ничего. Пустяки, говорит, дело житейское.
        Катя с досадой стукнула кулачком по подлокотнику.
        - Ну вы даете! Это же не просто роман крутить! Дети - это ответственность! Вы когда поженитесь?
        Лейка пожала плечами.
        - Когда-нибудь.
        - Но так же нельзя!
        - А как? У Карлссона и паспорта-то нет.
        Тут Катя поняла, что недооценила всю глубину Лейкиной беспечности и тролльского пофигизма.
        - Как вы собираетесь жить дальше? - пораженно спросила она.
        Лейка выразительно посмотрела на подругу.
        До чего же эта Катька плохо знает жизнь! Как и на что жить - это мужские вопросы. Женщина не должна в них даже вникать. Ее дело - брать у своего мужика деньги и тратить их на тряпки и хозяйство. Попробовала бы Лейкина мама поинтересоваться бизнесом Лейкиного папы! Он бы сразу заподозрил, что она прикидывает, какой кусок оттяпать после развода…
        - Нет, серьезно! - не отставала Катя. - Вы же не можете поселиться здесь!
        - Да, папа не поймет, - подумав, подтвердила Лейка.
        - А в квартире Карлссона вы тоже жить не сможете…
        Катя вспомнила огромную заброшенную квартиру на «пропавшем этаже»… Доска на полу вместо кровати, кучка перьев - остатки тролльских трапез… Положим, Карлссону совершенно все равно, где, чем и на что жить. Кормят - и славно. Не кормят - можно всегда выйти на крышу и голубей наловить.
        Катя мысленно попыталась совместить этот образ с изнеженной Лейкой и ребенком… Тролленком!
        Лейка пила чай, поглядывая на встревоженную Катю и явно забавляясь.
        - Катька, уймись. Что ты хлопочешь, прям как бабушка, честное слово! У Карлссона куча денег. Сережкин папаша по наследству Селгарина каждый месяц нам отчеты присылает.
        - Можно подумать, Карлссон их читает, - ядовито сказала Катя.
        - Я читаю, - с достоинством ответила Лейка. - Что ты дергаешься? Купим квартиру, а лучше - особняк. Или вообще переедем в бывший пентхаус эльфа - помнишь, где тебя в плену держали?
        - Допустим, - проворчала Катя. - С жильем решили. Ну а с Карлссоном что делать? Надо его как-то социализировать!
        - А зачем?
        - Для начала сделать ему паспорт…
        - Угу. - Лейка слегка пнула Хищника. - А этому - ветпаспорт…
        - А еще, - упорно гнула свое Катя, - надо найти Карлссону работу.
        Она знала, что говорит дело. Ведь именно об этом ей толковала мама еще летом, когда Катя как-то раз проговорилась ей про Димку.

«Только не вздумайте пожениться! - волновалась мама. - Нет ничего ненадежнее студенческих браков! Пусть сначала работу найдет! Знаем мы эти ранние браки - супруги бездельничают, а родители их кормят и с их ребенком сидят. У нормального мужчины должна быть нормальная работа…»
        Но Лейка на это, похоже, смотрела иначе.
        - Зачем ему работать, если у нас куча денег?
        - Затем, чтобы у вас была человеческая жизнь, - с нажимом сказал Катя. - Иначе это будет так: ты целыми днями сидишь дома с ребенком одна, а муж постоянно где-то бродит - как сейчас. И ты даже не знаешь, где он и чем занимается…
        Лейка поморщилась.
        - Мобильник ему подарю, - неуверенно сказала она.
        - А он его сразу потеряет. Нет, надо как-то интегрировать вашу семью в общество!
        Хм… А хорошо сказала. Умно. Но как осуществить?
        - И снова ты создаешь проблемы на ровном месте, - заявила Лейка. - У нас же скоро будет детективное агентство!
        Катя хмыкнула. Мысль, что Карлссон сможет - а главное, захочет - работать частным детективом, представлялась крайне сомнительной.
        - Знаешь, - сказала Лейка, - мне неважно, какая у него будет работа. Лишь бы что-то солидное на визитке написано. В сущности, мне совершенно все равно. Главное
        - чтобы мой муж был добрый, ласковый, заботливый…
        - Интересно, остались еще такие банкиры? - подхватила Катя.
        В этот момент дверной проем перекрыла тень, и в комнате возник сам предмет разговора.
        Именно возник, как призрак. Входная дверь была закрыта, окно тоже, и ни малейшего шороха подруги не слышали.
        Знаменитый охотник на эльфов, шведский тролль по имени Карлссон молча махнул девушкам рукой. Лейка вскочила с дивана.
        - Здравствуй, дорогой! - воскликнула она несколько театрально.

«Дорогой» сел на ее место и сделал жест в сторону кухни.
        Лейка повернулась к Кате, скорчила выразительную рожицу и вышла.
        - Ты бы хоть поздоровался! - укоризненно сказала Катя.
        - Здравствуй, Малышка, - буркнул великий охотник на эльфов.
        В дверях снова появилась Лейка, торжественно неся на большой тарелке бутерброд. Это был правильный, чисто тролльский бутерброд, настоящая холестериновая бомба: булка, разрезанная вдоль, сантиметровый слой масла и кусок ветчины весом примерно в полкило. Карлссон окинул сооружение внимательным взглядом и милостиво кивнул.
        - И пива принеси, - распорядился он.
        - Слушаюсь, мой господин, - пропела Лейка ехидным тоном, который тролль проигнорировал. Одного тона тут было маловато. Истошный вопль и крепкая оплеуха… Но для этого нужно быть троллихой. Лейка на такое была не способна, поэтому прикусила губу. Но за пивом не пошла.
        - Карлссон, - сказала Катя, - извини, что отвлекаю от еды. Нужна твоя помощь.
        На секунду она замялась - не очень хотелось говорить о ночном походе в Эрмитаж при Лейке. Карлссон, естественно, это заметил. И сделал Лейке знак - дескать, выйди.
        К Катиному удивлению, Лейка безропотно удалилась.
        - В чем дело? - спросил он.
        Катя протянула ему мобильник.
        - Карлссон, я влипла. Вот эти надписи надо перевести до понедельника. Попросили проконсультировать музейщики. Одна надежда на тебя!
        - Я знаю не все языки на свете, - меланхолично ответил тролль.
        - Ну хоть попробуй!
        Карлссон бросил мимолетный взгляд на картинку и сразу вернул Кате мобильник.
        - Это не язык.
        - А что?
        - Руны. Охранные.
        - Магические надписи?
        - Угу.
        - И что они значат?
        Тролль пожал могучими плечами, оторвал от мегабутерброда кусок и бросил Хищнику. Зубастая пасть распахнулась и захлопнулась. Молочный брат великого охотника, похоже, даже не проснулся.
        - Но если ты знаешь эти руны, то почему бы тебе их не прочитать? - недовольно осведомилась Катя.
        - Не могу. - Карлссон загрузил внутрь остаток бутерброда, огляделся в поисках добавки, не нашел и огорченно облизал пальцы.
        - Почему?
        - Ни один тролль не сможет. Каракули Туат’ха Дананн (серый коврик у Кати под ногами заворчал и облизнулся) разбирают только Туат’ха Дананн. Попробуй сама, у тебя может получиться.
        - Откуда ты знаешь?
        - Я чувствую, - лаконично ответил Карлссон.
        - А я - нет, - огорченно сообщила Катя, которая уже взывала к «внутреннему знанию», но безуспешно. - Значит, эта вещь принадлежит высшим эльфам?
        Ладно, хоть какая-то информация.
        Но Карлссон опять ее огорчил:
        - С чего ты взяла? Мало ли на чем Туат’ха Дананн могли поставить свои значки? Если на заборе что-то написано, это еще не значит, что писал хозяин забора. А где была надпись?
        Катя вновь включила мобильник.
        - На этой статуе. Видишь, вот она, крупным планом.
        На этот раз Карлссон рассматривал изображение долго - чуть ли не минуту. Катя, в свою очередь, изучала невыразительное лицо тролля, пытаясь понять, что он там видит такое, чего не видит она.
        Наконец он вернул Кате мобильник, огляделся и рявкнул:
        - Лейка! Пиво!
        - Ну, что это за статуя? - напомнила Катя.
        - Дрянь, - буркнул Карлссон. - Пестрая кукла с гнилым нутром.
        - А поподробнее? И почему из тебя вечно все надо клещами тянуть?
        - А почему тебя вечно тянет на всякую пакость? - укорил Карлссон. - Как маленькая, честное слово! Где ты ее нашла?
        - В Эрмитаже!
        - Что это? Кладбище?
        - Как, ты не знаешь?!
        Что взять с тролля?
        - Эрмитаж - это музей, - пояснила Катя. - А музей - это место, где собраны произведения искусства… Короче, всякие старинные штуки. Ценные.
        - Эта кукла - не старинная и не ценная, - возразил Карлссон.
        - А вот и нет! - торжествующе заявила Катя. - Мне сказали, что она и старинная, и дорогая!
        - Вранье, - проворчал тролль. - Ей и ста лет нет. К тому же она недоделана… - подумал немного и добавил: - И это хорошо.
        Катя уставилась на изображение, но ничего недоделанного не нашла. Наоборот, статуя отличалась очень тонкой, кропотливой и тщательной отделкой.
        - Почему - недоделанная? И почему - хорошо?
        Но Карлссон уже забыл о статуе.
        - Лейка! Пиво! - снова рыкнул он очень сердито. - И мяса давай! Я голоден!
        Катя тоже рассердилась:
        - Ну почему ты опять не отвечаешь? Почему?
        - Мне эта разрисованная тухлятина не интересна, - сказал Карлссон.
        - Но она интересна мне!
        - Хочешь, чтобы я ею занялся? Это можно.
        - Когда?
        - Потом как-нибудь… Годиков через тридцать?
        - Ты издеваешься?
        - Почему?
        - Тридцать лет!
        - А куда торопиться? - Карлссон совершенно искренне не понимал, почему Катя сердится. Какая-то недоделанная статуя… Вот пиво и закуска - это важно.
        - Лейка!
        Появилась Лейка. Без пива. У Кати возникло стойкое ощущение, что подруга никуда не уходила. Стояла и подслушивала. Ну и ладно.
        - Забыла вам сказать! - заявила Лейка. - Я Хвостова на помещение раскрутила! Ну скажите, что я - молодец!
        - Молодец! - отреагировала Катя. - Какое помещение?
        Лейка даже обиделась немного:
        - То есть как - какое? Для нашего детективного агентства! Вот всегда так! Вертишься, как белка в колесе! Пашешь, как ёжик…
        - Бегаешь, как зайчик… - меланхолично вставила Катя.
        - …И никакой благодарности! А я и название придумала. «Карлссон и нимфы». Карлссончик, как тебе? Не возражаешь?
        - Пива! - рявкнул Карлссон.
        - Да ну вас! - обиделась Лейка. И ушла на кухню.
        А Катя вспомнила, что завтра ей опять какие-то документы подписывать, - и опечалилась. Ну и на кой ей это детективное агентство? Чтобы Карлссона трудоустроить? А ему это надо? Тоска, одним словом. Вот кельтская статуя - это действительно интересно! Настоящий детектив, а не какие-то бесконечные бумажки.
        Глава пятая
        Heт тролля - нет проблемы
        Идут по Москве ночью два тролля, старый и молодой.
        - Это, - говорит старый, показывая на автомашины, - типа, консервы. Токо учти: мясо в них разное. Ты какое любишь?
        - Я - пожирнее, - облизывается молодой. - Эти как отличить?
        - Эти - легко. Бери, где сверху цветные лампочки мигают.

«Ха! - мысленно воскликнул Илья Всеволодович Хвостов, подписывая договор по субаренде. - Будет вам и жучка, будет и свисток - сами знаете куда!» Жаль, конечно, деньги тратить, но зато удастся собрать всех недругов в одном месте. Очень удачно, потому что иначе пришлось бы искать Карлссона по всему городу. А деньги на хорошее дело жалеть нельзя. Не в шашки играем.
        Директор бросил договор на стопу «Исходящие» и с угрюмой ухмылочкой покинул кабинет. Сегодняшняя встреча должна стать важным этапом в его освобождении от позорной зависимости, и от сопливой молодежи, и от их мерзких покровителей.
        - Меня не будет до шести! - бросил директор преданно вскочившей секретарше и покинул свою цитадель.
        Кабак, в котором была назначена встреча, располагался на Фонтанке и отличался не только качественными стейками и изрядными ценами, но и уютной тишиной, которая как нельзя лучше подходила для деловых встреч.
        - Я Дварин. - Рук`и Хвостову собеседник не протянул, что, может, и к лучшему, потому что литровый стакан английского пива исчез в этой руке практически полностью. - Говори, чего надо.
        - У меня есть конкурент… - начал Илья Всеволодович и засомневался, стоит ли продолжать. Совсем не таким он представлял себе специалиста по решению неделикатных проблем. Ему казалось, что киллер должен быть незаметным, как бы безликим… Этот же фрукт был, мягко говоря, очень приметный. Широченный, как капот
«крайслера», с могучей бородищей и такими же густыми патлами, квадратной, кирпичного цвета рожей… Да на такого раз глянешь - на всю жизнь запомнишь. Хотя сила в нем чувствовалась, этого не отнимешь. Но сила какая-то… животная. Как у зубра.
        - Пожалуйста, ваш стейк!
        Дварин насадил на вилку здоровенный кусок мяса и впился в него зубами. Розовый сок неопрятно потек по бороде. Стейк был с кровью. По сути - кусок сырого мяса, прихваченный снаружи корочкой. Как раз такой прожарки, какая нравилась Илье Всеволодовичу.
        Тут только Хвостов сообразил: раз его собеседнику принесли заказ, он пришел заранее. И теперь намеревался кушать и разговаривать. А Илья Всеволодович, получается, будет смотреть, как он кушает. И сразу обозначен статус: кто слуга, а кто - хозяин.
        Намереваясь переменить расклад, Хвостов взялся за меню, но Дварин буркнул невнятно, с полным ртом:
        - Что умолк, продолжай!
        - Так вот, конкурент, - как можно более независимым голосом произнес Хвостов. - Его надо поучить!
        - Конкретнее! - недовольно пробурчал Дварин. - Убить, покалечить?
        - Лучше, конечно, первое, - пробормотал Хвостов, внутренне напрягшись: если у Дварина микрофон…
        - Мужик? - спросил бородач.
        - Да.
        - Хорошо. Имей в виду: баб мы не трогаем. Разве что… - Дварин сделал недвусмысленный жест и захохотал. Звук получился гулкий, как из бочки.
        - Адрес, фото…
        Хвостов положил на скатерть бумажку с адресом, на всякий случай отпечатанную на чужом принтере. И фото, сделанное «наружкой». Так себе фото, но перепутать «заказ» с кем-то другим было бы трудно.
        - Знакомая рожа, - пробормотал Дварин, изучая мутный снимок. - Где-то я его видел… Бандит?
        - Серьезных людей за ним нет, - быстро ответил Илья Всеволодович.
        - Да мне без разницы, - равнодушно ответил бородач. - Когда?
        - Желательно в пределах недели.
        - Не вопрос. Деньги вперед. Полностью. Сюда. - На скатерть перед Хвостовым легла выписка с номером счета. - Переведешь деньги, в течение недели - результат. Конкретный день узнаешь заранее. Я позвоню.
        - Понятно, - Илья Всеволодович спрятал выписку и потянулся к меню.
        - Эй! - строго прикрикнул на него Дварин. - Ты что, жрать сюда пришел? Свободен!
        Илья Всеволодович был на волоске от того, чтобы вспылить, но все же удалось сдержаться. Помог, как ни странно, вид жрущего киллера. Внушительное было зрелище. Бородач рвал зубами здоровенный кусок мяса чисто по-звериному. Хвостову даже почудилось, будто процесс поглощения пищи сопровождает сдержанное рычание. И Хвостову сразу расхотелось конфликтовать. Он тихонько поднялся и тихонько вышел, утешая себя тем, что сделал правильный выбор. Если кто и сможет прикончить его зверя-недруга, то это точно такой же зверь. Илья Всеволодович представил, как широченный киллер рвет на куски уродливую зверюгу Хищника и его тупого хозяина, - и негромко рассмеялся, вызвав удивленный взгляд официанта. Хищника в заказе не было, но, где шведский головорез, там и его тварь. Или надо было все-таки предупредить? И выглядеть полным психом? «Знаете, уважаемый Дверин, тьфу, Дварин, у нашего клиента есть такая зверюга, ну типа оборотня из кинофильма… Так вот, она очень опасна, и ее тоже надо… того».
        Нет, скажи Хвостов такое, и киллер бы точно решил, что «того» сам заказчик.
        Илье Всеволодовичу было бы любопытно узнать, что, расскажи он киллеру о Хищнике, тот отнюдь не посчитал бы Хвостова психом. И вряд ли согласился бы принять заказ.
        Спускаясь по ресторанной лестнице, Хвостов набрал номер и распорядился:
        - С мужика наблюдение снять.
        - А с девочки? - поинтересовался его собеседник.
        - Девчонку отслеживайте. До понедельника. А там видно будет.
        Без своих защитничков Малышева - ничто. Да и сейчас - ничто, ведь не все в этом мире решается грубой силой. Куда важнее - связи…
        Хвостов набрал новый номер.
        - Алексей Викентьевич, Хвостов беспокоит. Тут одна фирмочка организуется…
        Глава шестая
        Мозговой штурм
        Идет эльф по лесу. Видит - холм. В холме - пещера. Над пещерой вывеска:
«Гадательное агентство: „На ошибках учатся“». Под вывеской - мелкий гоблин.
        - Вход - одна монета. Гадание - еще одна, - говорит гоблин.

«Почему бы и нет? - думает эльф. - Деньги у меня есть. И любопытно…»
        Платит, заходит.
        В пещере темнотища. У дальней стены кто-то сидит.
        - Ну! - рычит. - Чего пришел?
        - Погадать хочу! - мужественно объявляет эльф.
        - Заплатил? - рычат из темноты.
        - Ага! - пищит гоблин.
        - Тогда, - новый рык. - Гадаем. Бочку у стены видишь? Ковш? Черпни-ка из нее ковшом и попробуй!
        Эльф нашел бочку, нашарил ковш, черпнул… Воняет, однако. Но колдовские снадобья почти всегда вонючие… Пригубил, прислушался к ощущениям…
        - Ну и дрянь! - воскликнул он. - Натуральное троллиное дерьмо!
        - Угадал! - гогочут из темноты. - Еще гадать будем?
        Раз уж расшифровать надписи на статуе не удалось, Катя решила сама никому не звонить - не позориться. Насчет начальника Северо-западного отдела она и не обольщалась. Катя ждала звонка от Нафани, но и тот куда-то исчез.

«Ну и ладно», - решила Катя, слегка обиженная. В конце-то концов, какое ей дело до искусствоведческих тайн? Пусть сами разбираются со своей дурацкой статуей! У Кати и без них дел хватает.
        Например - детективное агентство. Оно еще не успело открыться и не принесло ни копейки, но уже отняло кучу времени и сил. Катя в затею не очень-то верила и считала, что практическая польза от неё только одна - пристроить к делу Карлссона. После возвращения из Швеции он стал еще более угрюмым и замкнутым, чем раньше. Своими планами - если у него таковые имелись - не делился. Кажется, собирался и дальше жить в Питере, есть, пить и бездельничать. Про Ротгара он будто бы забыл. Катю это удивляло и даже слегка беспокоило. Неужели Карлссон, после всех пережитых мучений, стал его бояться? Только этого не хватало!

«Ничего, вот появятся клиенты, пойдут дела - глядишь, Карлссон и развеется», - подумала Катя, окидывая одобрительным взглядом любезно выделенное Хвостовым помещение. Офис был хоть и в центре города, но вид имел не очень престижный. Отнюдь не евроремонт, и выход в заставленный машинами дворик. Зато под окнами рос шиповник, и места внутри хватало: целых четыре комнаты. Небольшой холл (он же - приемная), просторный кабинет директора (то есть Кати), маленький закуток-бухгалтерия и большая спальня. «Комната отдыха и релаксации», - как ее окрестила Лейка. Она вообще очень активно наводила в офисе уют. Например, заставила подоконники цветами в горшках. Еще были санузел и большая кухня с гигантским холодильником, немедленно снискавшим горячую привязанность Карлссона. Словом, в распоряжении агентства оказалась обычная четырехкомнатная квартира на первом этаже. Не бизнес-центр, но для немногочисленных сотрудников агентства более чем достаточно. В их число входили двое официальных учредителей: Катя и Коля Голый, три «детектива» - Шурин, Баран и Чара, а также Лейка и приходящая старушка-бухгалтерша, родственница
Лейки, которая легко могла поместиться за пазухой любого из «детективов», приди им в голову такая блажь.
        Генеральным директором почти единогласно (один голос - против) выбрали Катю. Голос
«против» был ее собственным. Николай Иванов (он же Коля Голый) был назначен на должность заместителя генерального директора по общим вопросам. Лейка стала коммерческим директором.
        Карлссон в «штат» не вошел, потому что - без документов. «Специалист по решению проблем!» - ехидно обозвал его Шурин. Карлссон не возражал. Его больше интересовало обнаружившееся в холодильнике пиво.
        Хищника, понятное дело, в штатное расписание тоже не вносили.
        - Собрание учредителей и детективов объявляю открытым, - откашлявшись, объявила Катя. - На повестке дня один вопрос. Один, но важный! Надо придумать название для нашего агентства.
        - А разве его нет? - спросил Шурин. - Как же тогда документы подавали?
        - По документам мы - ООО «Престиж-Детектив», - пробасил Коля.
        - Ну так пусть так и остается. Солидно и по сути.
        - Нет, - вмешалась Катя. - Это скучно. Надо что-то яркое… Вроде «Шаманамы»… Лейка вот предложила: «Карлссон и нимфы»…
        Баран, Шурин и Чара дружно расхохотались.
        - Ах ты моя сладенькая нимфа! - Баран похлопал Чару по небритой щеке.
        - Не лапай меня, нимфетка развратная! - отпихнул его Чара.
        И они загоготали еще громче.
        - Хватит ржать! - сердито крикнула Катя. - Вопрос серьезный!
        - Лично мне все равно, - сказал Баран, когда будущие детективы наконец успокоились. - Как хотите, так и называйте. Я сейчас бы выпил.
        - Действительно, - кивнул Коля. - Катерина, если есть варианты, излагай. И поедем отмечать. Выношу на повестку дня: кто за то, чтобы провести совещание в
«Шаманаме»? Так… Практически единогласно!
        - Я против! - решительно возразила Катя. - Делами надо заниматься на работе!
        - Ну так предложи чего-нибудь.
        - И предложу. Что-нибудь нейтральное, но позитивное. - Катины мысли сразу обратились в сторону филологии. - Например, агентство «Диалог»!
        - Лучше тогда «Эпилог», - заметил Чара.
        - А я слоган придумал, - подхватил Шурин: - «Тащите деньги, и мы напишем о вас последнюю главу!»
        Байкеры снова заржали. Катя возвела глаза к потолку.
        - Все б вам шуточки… Ну не хотите филологическое, можно из мифологии. «Марс» там… Или «Меркурий»…
        - «Харон», - предложил Чара, демонстрируя уникальную для байкера эрудицию.
        - Это кто? - хором спросили остальные трое.
        - Перевозчик душ на тот свет, - объяснила Катя, бросив на Чару сердитый взгляд.
        - О, слоган! - тут же влез Шурин: - «Отправьте ваших врагов в последний путь!»
        - Если перевозчик, - наморщив лоб, сказал Баран, - тогда это скорее для логистиков. А звучит ничего себе, солидно.
        - Да ну вас! Кто к нам пойдет с таким-то названием?
        - Тот, кто мифологии не знает, - резонно сказал Чара. - То есть - большинство.
        - Ты лучше что-нибудь позитивное сочини.
        - Агентство «Милосердие», - секунду подумав, предложил байкер. - «Окончательный расчет с присущим нам гуманизмом!»
        - При чем тут милосердие? - удивилась Катя.
        - А был такой стилет. Им врагов добивали…
        - Только на чернуху фантазии хватает, - с досадой сказала Катя под общее гоготание. - Ребята, давайте что-нибудь светлое, жизнеутверждающее! Не «Последний путь», не «Финальный отсчет»…
        - Что может быть светлее милосердия? - пробормотал Чара.
        - «Свет в конце тоннеля!» - родил Шурин. - Могу и слоган… «Мы откроем вам глаза!»
        - Можно добавить «на»! - предложил Баран, который тоже хотел поучаствовать в мозговом штурме.
        - «Глаза на»?
        - Лучше «Глаза, нах!» - развеселился Шурин. - «Закроем глаза, нах!» Агентство
«Нянька» - «Закроем глазки вашим врагам!» - Шурин определенно был в ударе.
        - А вот еще слоган, - влез Чара. - «Мы надежнее, чем банк: они деньги хранят, а мы
        - возвращаем!»
        - Да при чем тут деньги! - воскликнула Катя, перебивая одобрительное ворчание. - Мы же не рэкетом заниматься собираемся!
        Три «детектива» обменялись мерзкими усмешками.
        - Мы - детективы! Будем искать… ну, пропавших людей…
        - «Вернем деньги, надежду, любимого мужа…» - подкорректировал Шурин.
        - За это надо выпить! - ухмыльнулся Чара.
        Катя тяжко вздохнула.
        - Хватит глумиться! Собрались, перестали ржать и высказываем реальные варианты! Ну? Пока не придумаем, никто никуда не уйдет!
        В помещении застыла мертвая тишина.
        - Да ну вас, - обиженно сказала Катя.
        В офисе вновь грохнул хохот.
        Катя вскочила и в ярости выбежала за дверь.
        - Босс, вы куда? - крикнул вслед Шурин. - А как же: никто никуда не уйдет?
        - Ладно, закончили треп, - вмешался Коля. - На правах зама заседание объявляю закрытым. Шурин, догони директора и поехали ко мне. Я приглашаю!
        Вернули Катю, закрыли офис, загрузились на байки и в Колин джип и покатили в
«Шаманаму».
        Катя не была в «Шаманаме» с лета и с удовольствием обнаружила, что заведение стало несколько респектабельней. Во всяком случае - снаружи. Вместо дохлого плакатика над входом красовалась яркая вывеска с бородатым байкером в бандане, улыбавшимся во всю волосатую пасть здоровенной пивной кружке.
        Впрочем, текст под вывеской не изменился, разве что теперь он был не накарябан маркером, а напечатан на принтере.

«У нас весело! - сообщалось на листке. - По выходным - кикбокс! По понедельникам, вторникам и четвергам - чисто мужские забавы! По средам и пятницам бьют в бубен!»
        Сегодня была среда.
        Спустя пару часов Катя узнала, как именно бьют в бубен в «Шаманаме». Кулаком. Честно сказать, она немного удивилась. Зато ничуть не удивилась тому, что призовой бочонок пива получил Карлссон. Еще она удивилась тому, как трогательно ухаживали за ней Шурин и Чара. И какие гримасы строили тем, кто пытался за Катей приударить. Катя просто растрогалась. Честно сказать, она не рассматривала зверовидных байкеров как потенциальных кавалеров. Надо полагать, и они ее - тоже. И дело было не в том, что она теперь - их начальница. Какая из нее начальница, если подумать? Скорее, младшая сестренка.
        Катя подумала, что бы сказали родители, увидев ее в такой компании? Мама, наверное, сразу за сердце схватилась… А папа, пожалуй, постарался бы ее увезти домой… В смысле, совсем домой, в Псков.
        И наконец в четвертый раз Катя удивилась, когда потрогала Чару. Вернее, не тому, что потрогала, а результату.
        Дело в том, что Чара был из тех, кто сыграл в настоящую мужскую игру «в бубен», и от этой игры у него на скуле вздулся желвак размером с грецкий орех. Чаре было наплевать на травму, но Катя вдруг, повинуясь какому-то внутреннему импульсу, взяла и провела по желваку пальчиком. И не просто провела, а начертила снизу вверх (опять-таки чисто по наитию) коротенький зигзаг. Буквально через несколько минут от опухоли осталось только небольшое красное пятнышко. Впрочем, может, шишка и сама прошла. Катя не настолько хорошо разбиралась в медицине, чтобы сказать определенно.
        Ложась спать, Катя снова вспомнила о статуе, ласково названной Карлссоном
«разрисованной тухлятиной», и решила завтра непременно заняться расшифровкой таинственных надписей.
        То есть сначала - в универ, потом в агентство, а там, с помощью Интернета и Карлссона…
        Ах, мечты, мечты…
        В эту самую ночь, когда Катя досматривала уже третий или четвертый сон, три сногсшибательные девицы вошли в вестибюль гостиницы «Кемпински», дорогого отеля, расположенного на Мойке прямо напротив Эрмитажа.
        Выглядели девицы под стать холлу: одеты по высшему разряду - будто только что из бутика. Сплошные бренды, с которых минуту назад срезали ценники. Три девицы: брюнетка, блондинка и шатенка - продефилировали к стойке.
        - Мальчик, мы бронировали люкс-экзекьютив, - на отменном английском сообщила блондинка вылощенному портье, который был старше ее минимум вдвое. И бросила на стойку кредитку.
        Ожерелье на ее шее - из редчайших желтых алмазов искусной огранки. Каждый камень не меньше четырех каратов. Портье заценил. Он знал толк в драгоценностях - в его профессии это важно.
        - Минутку, леди!
        Портье нырнул в компьютер и выпучил глаза: брони не было.
        - Прошу прощения, леди… - промямлил он, встретился взглядом с блондинкой и… - Разумеется! Немедленно! Вас проводят!
        Блондинка сцапала со стойки кредитку и уронила в сумочку. Если бы в холле гостиницы был кто-то, способный проследить полет кредитки в недра сумочки, то он бы очень удивился, потому что, коснувшись шелкового нутра сумочки, «платиновая» виза мгновенно превратилась в обычную визитку отеля.
        Глава седьмая
        Мытари и мытарства
        Если ты никого не боишься - значит, ты самый страшный!
        Тролльская мудрость
        - Там из налоговой звонят!
        Взгляд у бабульки-бухгалтерши был как у мартышки, углядевшей над собой вместо привычной ветки голову анаконды.
        - У нас что-то не так? - поинтересовалась Катя.
        - Всё, всё так! - поспешно ответила бухгалтерша.
        Она и впрямь была похожа на мартышку: маленькая, седенькая, личико сморщенное, глаза круглые. Но Лейка, которой бабуся приходилась троюродной тетей, очень старушку нахваливала.
        - Тогда что им надо? - Отрываться от компьютера Кате совсем не хотелось.
        - Желают с директором поговорить.
        Катя взяла трубку:
        - Здравствуйте, я вас слушаю.
        - Молодец, что слушаешь, - похвалил ее мужской вальяжный голос. - А теперь дай-ка своего босса.
        - Какого босса?
        - Ты что, дурочка? - удивились на том конце трубки. - Директора давай.
        Катя с трудом удержалась от достойного ответа. Догадывалась, что с налоговиками лучше не ссориться.
        - Я директор, - ровным голосом произнесла она.
        - Да ну? - Ее собеседник хрюкнул. Вероятно, это означало смех. - Ну раз ты директор, то и вопрос тебе. Налоги платить будем? Или как?
        - Какие налоги? - удивилась Катя. - Мы же только зарегистрировались. Все документы отправили. Насколько я знаю, отчетный период…
        - Ни хрена ты не знаешь, директор! - нагло перебил ее вальяжный. - Подъезжай к нам, на Мытнинскую. Мы тебе все объясним.
        - Простите, с кем я говорю? - вежливо поинтересовалась Катя.
        - Бровко Валерий Иванович меня зовут, - не стал запираться Катин собеседник. - Региональное управление по содействию малому и среднему бизнесу и оптимизации налогообложения. Жду тебя, директор, завтра к четырнадцати… - Он продиктовал адрес. - Поняла?
        - Поняла, - ответила Катя и повесила трубку.
        Разговор ей очень не понравился. Неправильный разговор. И собеседник какой-то неправильный. По ее мнению, представители государственной службы не должны были так разговаривать. Впрочем, опыта работы с госслужащими у нее не было. Зато были друзья.
        Поэтому горевать и тревожиться Катя не стала, а взялась за телефон и организовала экстренное совещание.
        В совещании участвовали: сама Катя, Лейка, Карлссон, седенькая бухгалтерша, два
«штатных» детектива Шаман и Чара (Барана на совет не пригласили - какой из него советчик!) и, естественно, второй соучредитель, Коля Голый.
        Он же и взял слово.
        - Пробивка, - заявил он уверенно. - По документам у нас все чисто. - Бухгалтерша быстро-быстро закивала. - Значит, внаглую хотят на деньги развести.
        - Как это? - удивилась Катя. - Они что, бандиты?
        - Типа того, - Коля криво усмехнулся. - Ехать тебе никуда не надо. Посади ее, - кивок в сторону Лейки, - типа как секретарем. Пусть скажет, что ты заболела. А я тем временем разведаю, что да как. Есть у меня человечек нужный. Заплатить все равно придется, но нужно точно знать - сколько и кому.
        - То есть - дать взятку? - уточнила Катя.
        - Это жизнь, - Коля пожал могучими плечами. - Не подмажешь - не поедешь. Да это и выгодней, чем реально все налоги платить.
        - Я бы предпочла платить налоги, - огорчилась Катя.
        - Тебе придется платить и то и другое, - сказал дальний потомок троллей и погладил Катю по хрупкому плечу. - Да не печалься ты, Малышка, я все разрулю, мы же партнеры!
        - Голый, - внезапно подал голос Карлссон. - Верно ли я понял, что этот мытарь хочет нас обокрасть?
        - Мытари - это кто?
        - Налоговики, - «перевел» старинный термин Коля.
        - Ну не то чтобы обокрасть… - Коля погладил бритую голову. - …Но типа того. Заплатить, однако, придется. Иначе проверками замучают. Поди тогда докажи, что ты белый и пушистый. Поверь мне, брат, заплатить намного проще… И дешевле.
        - Если волк повадился таскать овец, - негромко, но веско произнес Карлссон, - то не успокоится, пока не перетаскает стадо. Так у нас раньше говорили. И это правда.
        - Что ты конкретно предлагаешь? - нахмурился Коля.
        - Как что? - Карлссон даже удивился. - Убить волка.
        Шаман хлопнул Чару по спине и ухмыльнулся. Логика Карлссона пришлась ему по душе.
        - Круто берешь, - не одобрил Коля радикальную методику тролля. - Этот инспектор - просто пешка. Один из… из…
        - Стаи, - подсказал Карлссон. - Так за чем же дело стало? Давай всех убьем.
        - Запаримся убивать, - буркнул Коля. - Тебе хорошо: грохнул - и свалил. А нам здесь жить.
        - Ну и живи. Кто тебе мешает?
        - Система, - грустно сказал Коля. - Одного завалишь - трое других придут. И каждому - надо жрать в три горла. За себя, за начальство и - за того парня! - Коля ткнул толстым пальцем в потолок.
        Карлссон поглядел вверх, словно хотел увидеть сквозь потолок и перекрытия «того парня» на крыше. Потом вздохнул и сказал:
        - Так что, нельзя убивать?
        - Нельзя, - покачал головой Коля.
        - А припугнуть?
        - Как? - Коля вздохнул. - Над нашим Бровко - другой такой же. А над ним - еще один. Я же сказал - Система.
        - Стая, - кивнул Карлссон. - Так давай сразу вожака пугнем.
        - А вот это правильно! - поддержала Лейка. - Покажем дяде Хищника…
        - Стоп! - вмешалась Катя. - Хищника показывать нельзя. А вот напугать - это хорошая идея. Надо только узнать, кто там у них начальник. Вопрос - как?
        - Как - это не проблема, - пробасил Голый. - Дайте мне часика четыре - и я все узнаю. Имя, фамилию, домашний адрес. Делов-то.
        - Договорились, - вынесла вердикт Лейка. - Коля узнает, кто там у них начальство и где обитает, а Карлссон проведет… это… акцию запугивания!

«Излагает прямо как Скаллигрим», - подумала Катя, но возражать не стала.
        - Как, Николай, нет возражений?
        - Поглядим, что за тоннаж будет на том конце провода, - осторожно ответил хозяин
«Шаманамы». - Тогда и порешаем.
        На том и сошлись.
        И разбежались. Коля - выяснять, Карлссон - кушать, а Катя - читать пропущенную лекцию.
        Но грозным Бровко число мздоимцев не ограничилось. Ближе к вечеру в маленький офис наведалась пожарная инспекция. В лице (а вернее сказать - в морде) солидного и очень важного джентльмена с пористым картофелеобразным носом, оттопыренными ушами и игривой челкой пятиклассника. Костюм у инспектора, впрочем, был вполне респектабельный.

«Инспекция» ходить вокруг да около не стала, а сразу обозначила цену ежемесячного взноса.

«Пожарником» занялся Карлссон. Он с ходу почуял в нем родственную душу, подмигнул Кате, взял инспектора за локоток и поволок на кухню. Противиться троллю было так же бессмысленно, как бороться со снегоуборочной машиной. Потрясенный натиском
«пожарник» даже испугался. Но воспрял, когда увидел на столе бочонок шведского пива. Поднабравшийся приличных манер Карлссон дырявить бочонок пальцем не стал, а воспользовался краником.
        Примерно через час (Катя за это время успела изучить конспекты двух лекций) инспектор, аккуратно поддерживаемый Карлссоном, покинул офис, перед уходом «снеся» на стол бумажку, в которой значилось, что в агентстве все в полном порядке. Карлссон при необходимости умел быть убедительным. Особенно после пары бочонков пива.

«Пожарник» самую малость разминулся с Колей Голым.
        - Прояснил тему, - поведал Коля обществу. - Там, - Голый показал пальцем наверх, - имеется правительственная комиссия по надзору за соблюдением законности в отношении малых и средних предпринимателей. Ну или типа того. Задача этой комиссии
        - следить, чтобы налоговики и всякие прочие не притесняли малый и средний бизнес. То есть - нас с вами.
        - То есть этот Бровко помочь нам хочет? - с сомнением проговорила Катя. - Что-то по голосу не похоже…
        - Ты, Малышка, не в Стокгольме, а в России, - Коля ухмыльнулся. - Это в Швеции помогают, а у нас ставят «крышу». А за «крышу», красавица, надо платить.
        - Я не поняла: это что, бандиты?
        - Хуже, заинька. Это чиновники.
        - Погоди, - сказала Катя. - Мы же о другом вроде, договаривались. Ты узнал, кто там главный?
        - Здесь, в Питере, некто Горобец. А в Москве…
        - Не надо Москвы, - перебил ленивый тролль. - Где нора этого Горобца, знаешь? Вот и хорошо. Ночью сходим.
        Алексей Викентьевич Горобец лег спать в отличном настроении. День удался.
«Подарок» генералу понравился. Похвалил. Даже коньячком угостил из личного запаса. Коньяк Горобец не любил, но выпил со всей преданностью. Нет, день определенно удался. Особенно если вспомнить, что на счет Алексея Викентьевича легли без малого три штуки евриков. Вечер тоже прошел неплохо. Супружница - на даче. Уши никто не мозолит. Алексей Викентьевич покушал, принял сотку, погулял с Демоном и лег спать с сознанием не зря прожитого дня.
        Ночь выдалась похуже. Проснулся Алексей Викентьевич задолго до рассвета. И не от потребностей мочевого пузыря, как с ним в последние годы бывало, а от того, что рядом с ним в постели кто-то возился и стонал. Спросонья Горобец решил, что супружница явилась с дачи и разбудила, и даже высказался недовольно, но, наткнувшись рукой на слюнявую пасть, понял, что под одеяло лезет Демон. Алексей Викентьевич удивился - обычно за псом такого не водилось - и сделал решительную попытку спихнуть Демона на пол. Тот, кто когда-нибудь пытался одной рукой отпихнуть восьмидесятикилограммового дога, наверняка выразил бы Горобцу свое сочувствие. И понял бы, что трехэтажная тирада, вырвавшаяся из уст ответственного работника, не свидетельство его распущенности, а крик души. Но Демон этому крику не внял. Жалобно скуля и работая всеми четырьмя лапами, пес попытался подлезть под увесистое тело Горобца. Попытка не удалась. Горобец сверзился на пол, а дог, жалобно, по-щенячьи взвизгнув, кое-как втиснулся под кровать, оставив хозяина на ковре.
        Ковер был мягкий, но лежать на нем все равно было неуютно: холодно и колко. Алексей Викентьевич еще раз кратко охарактеризовал выучку и повадки Демона и собрался вернуться на одинокое супружеское ложе, но ему помешали. Помехой была толстая мужская нога в туфле из мягкой кожи, опустившаяся на дряблый живот Горобца.
        - Полежи пока, - посоветовал хозяин ноги затрепыхавшемуся было Алексею Викентьевичу.
        Горобец внял. Более того, он моментально сообразил, что звать на помощь могучего, выдрессированного на охрану Демона бессмысленно. Пес лежал под кроватью тихо, как мышка. Бомжей, на которых притравливал его Алексей Викентьевич, дог рвал, аки тигр. А вот в нужный момент оказался бесполезней болонки. Не вылезет, тварь такая! А геройствовать Алексей Викентьевич не собирался.
        - Сейф над кроватью под ковром, - быстро сообщил он. - Код шестьдесят семь четыреста один.
        Кровать, до которой так и не добрался Горобец, жалобно заскрипела, прогнувшись под тяжестью опустившегося на нее тела. Придавленный дог жалобно взвизгнул.
        - Не нужны нам твои деньги, дружок.
        Сиплый бас, к некоторому удивлению Алексея Викентьевича, раздался из дальнего угла комнаты.
        - А что нужно? - Мочевой пузырь Горобца жалобно запульсировал. Сердечко - тоже.
        - Ты, дружок, на чужую делянку залез, - сообщил сиплый. - Тут деньгами не отделаешься. За это, дружок, сам знаешь, что оторвать могут.
        - Я… Я не понимаю… - булькнул Горобец. Он чувствовал себя лягушкой, вроде тех, которых на даче давил и жрал Демон.
        - Фирмочка «Престиж-Детектив», знаешь такую?
        Алексей Викентьевич напряг извилины… Вспомнить не удалось.
        - Подо мной много фирмочек… - уклончиво ответил он.
        - Значит, не помнишь, - сокрушенно заметил бас. - Это очень плохо, дружок. Очень плохо. - И уточнил: - Для тебя. У тебя, дружок, есть одна минута, чтобы убедить меня в том, что твой Бровко залез в блудняк по собственной инициативе.
        - Я все исправлю, - быстро сказал Горобец. Он всегда отличался сообразительностью, когда пахло нехорошим. - Бровко уволю на хрен!
        - Ладно, - после леденящей душу паузы изрек сиплый. - Живи. Разрешаю. Дурня своего можешь не увольнять, хрен с ним. Мозги ему поправь, чтоб хвост не поднимал не по чину.
        - Поправлю! - пылко воскликнул Горобец. - Уж я его!
        Нога с живота Алексея Викентьевича убралась, но опекун малого и среднего бизнеса предусмотрительно остался лежать. Неужели отделался?
        - Смотри, - сказал сиплый бас. - Мы предупреждаем один раз. Он же - последний.
        - Извините… - набрался храбрости Горобец. - А кто это - мы?
        - Меньше знаешь, дружок, крепче спишь, - строго произнес сиплый. - Или хочешь, чтобы мы передумали?
        - Я же не для себя, - быстро, извиняющимся тоном, проговорил Горобец. - Вдруг сверху спросят. Порядок же должен быть!
        - Сказать не могу, не имею права, - еще строже сказал сиплый. - Могу намекнуть. Представь себе, дружок, самую высокую крышу… Нет, вслух говорить не надо. Только представь. Представил?
        - Да, - вякнул Горобец.
        - Так вот, эта крыша - наш чердак, - сиплый хехекнул и встал. Его тень заслонила открытое окно. В следующее мгновение супружеское ложе Алексея Викентьевича взлетело вверх. Горобец услышал истошный взвизг Демона, затем страшный хрупающий звук… И пал в спасительный обморок.
        Когда он очнулся, страшные гости уже ушли. Горобец зажег свет и ужаснулся. Тяжеленная кровать была опрокинута. Пол под ней испятнан кровью. Пес исчез.

«Они убили Демона, - в оцепенении подумал Горобец. - Убили и унесли…»
        И тут еще более страшная мысль пронзила его. Он кинулся к сейфу. Фу-у-ух! Деньги были на месте. Деньги, оружие… Интересно, храни он пистолет не в сейфе, а в тумбочке, хватило бы духу… Нет, не стал обманывать себя Горобец. Не хватило бы.
        Кроме опрокинутой кровати и крови, никаких разрушений в квартире не было. Могучая дверь (спецзаказ, трижды патентованный замок) была открыта. Ключ висел рядом, и Горобец поспешно ее запер. Следов взлома не наблюдалось. Либо у них был свой ключ, либо…
        На всякий случай Горобец выглянул в окно. Нет, отсюда они попасть не могли. Одиннадцатый этаж. А внизу охрана…
        Горобец хлобыстнул залпом полстакана водки - для снятия стресса, быстренько оделся и сбежал вниз.
        Охранник бдил. Но на вопрос насчет незнакомых посетителей ответил отрицательно.

«Да что вы, Алексей Викентьевич, пятый час утра».
        Горобец не настаивал. Наверняка ночные гости козырнули серьезными «корками» и предупредили, чтоб не болтал.

«Повезло», - подумал Горобец.
        Могли бы и его… Как Демона. Неспроста собачка так перепугалась.
        Глава восьмая
        Выставка современного кельтского искусства
        Встречает кошка тролля.
        Спрашивает:
        - Ты кто?
        - Я? Тролль.
        - А чем занимаешься?
        - Да по-разному. Людям пакости делаю, гажу везде, вещи порчу, шастаю по ногам, жрачку ворую. Типа того. А ты кто?
        Кошка задумалась…
        - Знаешь, наверное, я тоже тролль.
        Катя приехала в офис сразу после лекций. Внутри оказался Карлссон. Один, если не считать компании двух упаковок пива. Катя поздоровалась. Тролль хрюкнул в ответ что-то неразборчивое. Пиво его интересовало куда больше какой-то там Малышки.
        Ну и ладно. Катя намешала кофе, достала коробку с пирожными, купленными по дороге, включила комп и настроилась роскошно пообедать… И тут запиликал телефон.
        Вероятность того, что трубку возьмет Карлссон, была даже не нулевой - отрицательной. А ведь говорила мама папе: никаких телефонных разговоров за едой. Особенно по работе. В этот момент Катя была полностью с мамой согласна. Но деться некуда, и Катя взяла трубку.
        - Извините, пожалуйста, могу я поговорить с Екатериной Петровной?
        - С кем? - Катя не сразу сообразила, что Екатерина Петровна - это она. До сих пор по имени-отчеству к ней не обращались.
        - С Екатериной Петровной Малышевой.
        Блин! Катя напряглась, предчувствуя недоброе.
        - Я вас слушаю.
        - Екатерина Петровна, это вас Бровко из регионального управления беспокоит.
        Ну прямо как в воду глядела.
        - Что вам опять нужно? - сердито поинтересовалась Катя, покосившись на Карлссона. Тролль пил пиво. Делал он это чисто по-тролльски: прокусывал банку, с хлюпаньем всасывал содержимое, проглатывал, несколько мгновений наслаждался, томно прикрыв крохотные глазки и широко раздувая ноздри, потом сминал банку в жестяной комочек, ронял на пол, выхватывал из упаковки следующую, полную. Рассчитывать на его помощь в разговоре с чиновником явно не стоило.
        - Что вам нужно?
        - Ничего, Екатерина Петровна, совершенно ничего! - заверил голос, приторно-сладкий, противный и липкий, как замес дегтя с медом. - Всего лишь хотелось поинтересоваться: всё ли в порядке?
        - У нас все в порядке! - отчеканила Катя.
        Надо же! Интересно, кто подсуетился? Коля? Или этот пивной слив? - Подобревшая Катя бросила взгляд на Карлссона. Хорошо, когда у тебя есть друзья.
        - Если потребуется какая-нибудь помощь… содействие… - журчал чиновник. - Можете твердо рассчитывать!
        - Буду иметь в виду, - буркнула Катя.
        - Любые просьбы, не стесняйтесь, всё, чем можем. Это ведь наша работа…
        Катя, с трудом избавившись от чиновника-липучки, взяла пирожное, свое любимое, эклер…
        Но откусить хотя бы кусочек ей опять не дали.
        Еще звонок. На этот раз - мобильный. Нафаня прорезался. Неделю не звонил - и на тебе.
        - Ну чего? - невежливо поинтересовалась Катя.
        Нафаня не обиделся. Бодренько поведал, что приглашает Катю на открытие выставки. В Эрмитаж.
        - А что за выставка? - без энтузиазма спросила Катя, глядя на вожделенный эклер. И кофе уже остыл. Вот так желудок и портится…
        - «Современное наследие древних культур». Классно, да? Сам придумал!
        - А что ж Панихидин твой? У него что, с фантазией совсем плохо?
        - Панихидин в больничку угодил! - с искренней радостью сообщил Нафаня. - Прикинь: сотрясение мозга у него! Кто бы мог догадаться! Панихидин - и мозги! А мы думали - там голая кость и винчестер с должностными инструкциями!
        - Так это что, ты выставку сам устраиваешь? - удивилась Катя.
        Ну у них в Эрмитаже и порядочки, если такой, как Нафаня, президентскими подарками единолично распоряжается!
        - Не то чтобы сам… - Нафаня не рискнул соврать. - Это Главный распорядился. Без него я бы никак. Тут иерархия знаешь какая… Вернее, не знаешь. Так вот, Главный зашел к нам, прослышав про подарочек, поинтересовался, что это такое, - и велел выставить. Мол, на подарок президенту народ точно набежит. Пока проверяют подлинность письма и происхождение статуи - потому что оно уж явно не тайское, - пусть экспонат постоит, пособирает деньги… Панихидин как в своей больничке о выставке услыхал, чуть не родил от возбуждения! - Нафаня снова захихикал. - Так орал, так орал… А деться некуда. Главный приказал. Всё. Вопрос решен. Выставка пока все не устаканится, затем тайское письмо перешлют в Москву - и будем дарить!
        - То есть статую потом в Москву отправят? - спросила Катя.
        - Не-ет, еще чего! - хмыкнул Нафаня. - Мы ее подарим прямо здесь. Как раз выставка закрывается, и тут приезжает президент, идет в Эрмитаж, и директор под вспышки и телекамеры осуществляет дар! Какое шоу, какая реклама музею!
        Катя признала, что, в самом деле, задумано весьма хитро.
        - Ну так ты придешь на открытие? Завтра в два часа…
        - Приду, - пообещала Катя.
        Куда ж она денется? Загадочная кельтская поделка всю неделю не давала ей покоя.
        Ради открытия выставки ей пришлось сбежать с последней пары, и все равно времени почти не осталось. От универа до Зимнего дворца пятнадцать минут быстрой ходьбы. Под пронизывающим ветром с Невы Катя перебежала через Дворцовый мост и пристроилась в хвосте полукилометровой очереди на вход, поджидая Нафаню.
        - Ты куда встала? - возмутился он, под завистливыми взглядами желающих приобщиться к культуре увлекая Катю к двери с надписью «Выход». - Пошли, воспользуемся служебным положением!
        - Сколько тут народу! - в шоке воскликнула Катя. - Тут что, каждый день так?!
        - По выходным еще хуже. Просто сегодня открытие, а выставку так разрекламировали - даже в метро плакаты висят…
        Плакаты висели повсюду, не только в метро. Прямо над дверью красовался зелено-золотой стенд. Из острых золотых веточек и завитушек, как из некоего заколдованного леса, проступало спящее лицо знакомой статуи. Ничего тайского в нем определенно не было.
        - «Да пробудится совершенство!» - прочитала Катя пафосное название выставки.
        И внизу более наукообразное: «Кельтские мотивы в современном авангарде».
        - Странно, - проговорила она, проскальзывая в тяжелую дверь, - почему вдруг именно кельты? И современный авангард при чем?
        Нафаня снова хмыкнул.
        - Посовещались и решили назначить статую представителем кельтского искусства. Удобно: от кельтов немного осталось. Кромлехи, орнаменты, резьба по камню…
        - А почему авангард?
        - Реставраторы сказали, что статуя - новодел.
        Карлссон оказался прав. Как всегда. Но Катя почему-то огорчилась. Наверно, ей приятнее было считать статую древней. Ведь если она изготовлена современным художником - ну что в ней может быть таинственного? Но Карлссон… Вот кто - настоящий эксперт! Профи. И как он только определил? С первого взгляда, по плохонькой фотке с телефона! Может, ну его, это детективное агентство? Пусть будет бюро, например, художественной экспертизы. А что, неплохая идея… Оформить Карлссона главным экспертом по древним ценностям…
        - …Оказалось, деревянная, - продолжал между тем Нафаня. - А мы-то сначала не поняли. Она снаружи вся инкрустирована полированными каменными пластинками и армирована серебряной проволокой. Вот Панихидин сразу заметил, что она слишком легкая для каменной… Технологии, правда, неизвестны. Реставраторам показали, они совершенно обалдели. После выставки снова отправляем ее на анализ, будут ковыряться…
        - Как это? - перебила Катя. - Это же подарок президенту!
        - Ну и что? Думаешь, он ее под мышку - и в Москву? На кой ему этот новодел? У нас останется, родимая. Напишем на ярлыке: собственность президента России. Круто?
        Катя рассеянно кивнула. Нафаня уверенно вел Катю бесконечными, роскошными залами музея. Сама бы она уже сто раз тут заблудилась. Интересно, сколько месяцев ему понадобилось здесь проработать, чтобы научиться ориентироваться в этом лабиринте? А есть ведь еще закрытые помещения, куда не пускают посетителей, - и их наверняка в пять раз больше…
        На само открытие они опоздали, разминувшись с официальными лицами, музейным начальством и журналистами минут на десять.

«Оно и к лучшему, - подумала Катя, пробираясь сквозь плотную толпу. - Иначе бы меня тут совсем затоптали…»
        Иногда очень неудобно быть маленькой и хрупкой.
        Зал, где экспонировали статую, был небольшим и очень светлым. Остекленный с обеих сторон, он словно парил в воздухе. Катя выглянула в окно и с восторгом обнаружила, что внизу искрится сероватая невская вода. Зал действительно висел в воздухе! Точнее, на арочном мосту между двумя музейными зданиями.
        В этом прозрачном зале крылатая статуя, поднятая на постамент над толпой, казалась прикорнувшей экзотической птицей - вот сейчас проснется, расправит сияющие крылья и взлетит. Она выглядела выше, чем тогда, в ящике, в полутемной упаковочной. Будто она не из камня, а из скользкого радужного шелка. Плыла над толпой - нечеловечески красивая…
        - Ты чего дрожишь? - спросил вдруг Нафаня.
        - Я дрожу? - удивилась Катя, остановившись у дверей - дальше было все равно не пробиться. - Точно, дрожу… Знаешь, это, наверное, из-за статуи.
        - Что - это? - В глазах лаборанта вспыхнуло любопытство.
        - Да вот, когда эта штука в ящике лежала, было еще ничего. Ну как будто она спит. А сейчас ее оттуда вытащили. Выставили сюда… Зачем? Посмотри: она куда-то бредет во сне. Словно что-то ищет вслепую…
        Нафаня покосился на Катю, потом на статую и сказал:
        - Ты еще постой тут, ладно? Посмотри на нее, подумай. Мне сейчас надо смотаться в отдел документации. Я быстро, только туда и обратно. Вернусь, и ты поделишься впечатлениями. Обязательно!
        Не успела Катя возразить, как Нафаня уже исчез в толпе. Девушка вздохнула, оперлась спиной о дверной косяк и принялась созерцать статую.
        И чем дольше она на нее смотрела, тем сильнее ей хотелось оказаться как можно дальше отсюда - и как можно быстрее.
        Вот и Карлссону она не понравилась, думала Катя. Как он сказал - «гнилая кукла»? Почему гнилая, интересно? С виду она безупречна, ни единого изъяна не найдешь… Даже досадно. Тем более, статуя прекрасно знает о своем совершенстве и наслаждается им - это ясно по ее лицу. «Поклонитесь мне, ничтожные уродливые существа!» - как бы говорит ее улыбка. И глаза закрыты, словно ей на эти существа и смотреть противно.
        Катя вдруг почувствовала необъяснимую ненависть. Как будто одно присутствие этой статуи ее унижало.
        Но, не успев удивиться не свойственным для нее эмоциям, поняла - да это же не ее злость! Это дал о себе знать ее невидимый подсказчик. Прощальный подарок Селгарина (надо бы на досуге разобраться, что это такое… Может, у Карлссона спросить?) был очень взволнован. Необычное ощущение. Словно кто-то чувствующий, живой забрался внутрь Кати. И этот кто-то - боялся. И еще - ненавидел. Неужели - эту статую?

«Как странно! - подумала Катя. - Как можно ненавидеть кусок разукрашенного дерева? Может, когда-то Селгарин поссорился с ее автором? Или… с тем, кого она изображает?
        Катя присматривалась к парящей статуе, пока у нее не заныло в животе. Убежать из зала хотелось все сильнее, но девушка стояла, стиснув кулаки, усилием воли перебарывая страх. И через несколько минут у нее возникло еще одно странное ощущение.
        Как будто в статуе чего-то не хватало. Она была… недоделанная.

«Карлссон снова был прав! - в смятении подумала она. - Но почему? Чего не хватает?
        Чего?
        Катин взгляд затуманился, глаза заслезились, дыхание участилось. Все расплывалось, только статуя становилась все ярче и красочнее. Красные, зеленые, белые извивы орнамента - как цветущий летний луг в жаркий полдень. Одинокая синяя лента змеиной короны - как глоток холодной воды… Маленький глоток, который не утолит жажду…
        Кате казалось, что она уже почти поняла, - но тут кто-то хлопнул ее по плечу.
        - Ай!
        Она подскочила, развернулась и увидела перед собой ухмыляющегося Нафаню.
        - Вот и я! Ну как, нагляделась?
        - Фу! Напугал меня! Нельзя же так подкрадываться!
        Катя провела рукой по влажному лбу. Перед глазами у нее мелькали темные точки. Нафаня пригляделся к ней и нахмурился.
        - Эй, да на тебе лица нет! Голова не кружится?
        - Кружится…
        - Ты завтракала сегодня? Ну-ка, пошли в столовку! Специальную, для сотрудников - она тут близко…
        Но Катя помотала головой. Как бы ей ни хотелось побывать в столовке для сотрудников, сейчас она уйти отсюда не могла.
        - Минуточку, - попросила она, сжимая пальцами виски. - Я еще минуточку на нее посмотрю. Я почти… Почти что-то увидела.
        - Озарение? - понимающе спросил Нафаня. - Еще что-то перевела?
        - Нет, но…
        - Но… - с надеждой подхватил Нафаня.
        - Тебе не кажется, что в этой статуе чего-то не хватает?
        Нафаня уставился удивленно сначала на Катю, потом пристально - на статую.
        - Разве что простоты, - сказал он через полминуты. - Уж столько всего на ней наворочено, что в глазах рябит! Голова хороша, а от плаща меня аж укачивает…
        - Мы неправильно смотрим. - Катя покачала головой. - Как искусствоведы.
        - А надо как?
        - Не знаю…
        - Специалиста бы сюда…
        - Специалиста по чему? В какой области?
        - Ну… широкого профиля. Или наоборот - узкого…
        Нафаня в задумчивости поглядел на статую. Катя же, наоборот, от нее отвернулась - заметила, что стоит ей посмотреть в другую сторону, как сразу проходят головокружение и дурнота. Похоже, статуе не особо по вкусу, когда ее слишком пристально разглядывают.
        - Ладно, - сказал Нафаня. - Пойду, поработаю, что ли. Позвони, как соберешься обедать. Проведу тебя в столовку…
        Нафаня ушел. А Катя задержалась, решив перед уходом еще разок взглянуть на
«Гаруду». И постараться понять, чего все-таки не хватает… Но до статуи так и не дошла.
        Видимо, они только что вошли в зал, потому что, приди они раньше, она непременно обратила бы на них внимание. Не заметить эту пятерку было невозможно. Двое парней и три девушки, все высокомерные, ухоженные, стильно одетые. Среди прочей публики они выделялись, как породистые борзые в пестрой стае дворняжек. Парни и девушки смотрели на статую, не отрывая глаз и время от времени вполголоса перебрасываясь замечаниями. И хотя по сторонам они даже не глядели, высокомерием напоминая окаянную статую, вокруг них как-то само собой образовывалось пустое место. Никто не толкал их и даже не осмеливался перекрывать обзор.
        Заинтригованная Катя принялась исподтишка их разглядывать. Все пятеро были чем-то неуловимо похожи между собой, хоть никакого внешнего сходства между ними не наблюдалось. Высокие статные парни, дорого и стильно одетые, очень ухоженные - будто только что от модного стилиста. И три такие же высокие, худющие как манекенщицы, девушки модельного вида. Метросексуалы, вспомнила Катя модное словцо. Нет, на ее филфаке, который не зря в Питере называли факультетом престижных невест, попадались экземпляры еще гламурнее. Но чтобы сразу пятеро одновременно?
        Похоже, верховодил в этой компании худощавый экстравагантный парень с длинными золотисто-рыжими волосами. Его узкое, аристократичное лицо перечеркивала полоска темных очков. Англичанин, почему-то решила Катя. Второй парень, с широкими плечами, тонкой талией и черными волосами почти до плеч, стоял к ней спиной.
        Девушки казались тройняшками. При этом одна была белокожей брюнеткой, вторая платиновой блондинкой, а третья - шатенкой с огромными изумрудными глазами. При виде этих девушек Катя со стыдом вспомнила свой скромный модельный опыт. Да она просто не понимала, что такое - быть совершенной. Какое потрясающее изящество! А эти неброские, утонченные, играющие на деталях наряды… Катя постаралась
«сфотографировать» взглядом все, что на них надето, чтобы прикупить такое же и себе.
        Но тут второй, темноволосый, что стоял спиной, повернулся к Кате вполоборота и что-то сказал…
        У Кати кровь прилила к щекам от звука этого голоса. В этот момент темноволосый, словно затылком почувствовав ее взгляд, развернулся.
        Катю из жара бросило в холод. В первый момент ей показалось, что перед ней стоит Димка. В следующее мгновение она поняла свою ошибку… Но так и осталась стоять на ватных ногах, не сводя с брюнета глаз.
        Боже, какой красавец! Конечно же, это был не Димка, да и никакого особенного сходства не наблюдалось. Бывшему Катиному другу до этого парня - как до луны. Вдобавок этот красавец намного выше. А фигура! Сколько не ходи в качалку, а такое гармоничное сочетание пластичности, грации и силы, едва прикрытое тонким джемпером, можно увидеть только тут, по соседству - в Греческом зале.
        Да и лицо… Да, оно было немного похоже на Димкино, но на нем лежал тот же неуловимый отблеск античного совершенства. Глаза больше, подбородок тверже, губы более чувственные. Взгляд, несмотря на всю холодность, просто завораживал…
        - Тэм, - нежно протянула девушка с платиновыми волосами, заметив восхищенный Катин взгляд. - Кажется, тебя хотят?
        Парень мотнул головой. Катя очнулась и обнаружила, что каким-то образом оказалась совсем рядом с компанией.
        - Извините, - пролепетала она. - Я просто…
        - Мы знакомы? - равнодушно спросил брюнет Катю, убирая упавшую на щеку смоляную прядь.
        Ну да, за таким парнем девчонки наверняка бегают даже не стаями - табунами!
        - Я перепутала, - сказала Катя. - У меня был друг… Мне показалось, вы - это он.
        Ее слова почему-то рассмешили компанию метросексуалов. Но вот странно - пока губы девушек смеялись, глаза оставались холодными… Даже злыми. А что происходило за темными очками рыжеволосого, угадать было невозможно.
        - И где он сейчас, этот друг? - спросила шатенка.
        - Он уехал, - ответила Катя, вызвав новый приступ веселья.
        Ей почему-то показалось, что смеются над ней. Но она не могла взять в толк, что сказала смешного.
        - Ты, наверное, тоскуешь по нему? - спросила брюнетка.
        - Нет… С чего вы взяли?
        - Потому что он тебе повсюду мерещится, - предположила блондинка. - Все люди… все парни, в общем-то, на одно… лицо!
        Еще один обмен многозначительными ухмылками…
        - Не переживай, - посоветовала шатенка. - Иногда желания сбываются. Просто пожелай
        - и вы встретитесь.
        Эта невинная и даже банальная реплика снова вызвала у метросексуалов подавленное хихиканье. Катя всерьез заподозрила, что они под кайфом. По крайней мере глаза у них всех были такие неестественно туманные и глубокие, словно их закапали атропином.
        - Желаю, - твердо произнесла Катя, глядя прямо в глаза Тэма.
        В его лице что-то на миг изменилось. Кате даже показалось, он смутился.
        - Что? - еле слышно выдохнул он.
        - Я желаю снова увидеться с моим другом, - отчеканила Катя.
        Теперь выражение лица красавца было уже совершенно определенным. Никакое не смущение, а неприкрытая, леденящая кровь ярость. Беспричинная - и потому особенно пугающая.
        - Да ты сама не знаешь, чего хочешь, - прошипел он, отвернулся, и компания заговорила о своем (по-английски, кстати), забыв о Кате.
        А она застыла, словно ноги к полу приросли. Давно ей не было так жутко.
        - What a delicious girl, Tam, really? - проворковала рыжеволосая. - Do you remember it? [Какая вкусная девочка, верно, Тэм? Ты помнишь это? (Англ.)]
        - This is not what you think,[Это не то, что ты думаешь (англ.).] - буркнул античный красавец.
        На Катю они при этом даже не взглянули. И это было чистое везение: то, что они не приняли эту встречу всерьез. Их можно было понять. Такие совпадения бывают настолько редко, что в них никто не верит.
        Таким образом у Кати появился небольшой запас времени… Но она им не воспользовалась.
        Глава девятая
        Музейный крысеныш
        В деревне - праздник. Свадьба. Народ пьет, ест и веселится. За околицей, в кустах
        - эльф и тролль. Печалятся.
        - Ну вот, - горюет эльф. - Не пригласили. Забыли…
        - Не пригласили… - мрачно бормочет тролль. - Помнят…
        Нафаня так и канул в недрах Эрмитажа. В итоге столовую для сотрудников Кате пришлось искать самостоятельно. И ничего сложного - подошла к бабульке из персонала, представилась «консультантом-лингвистом» и спросила, где здесь столовая. Мол, у нее там встреча с сотрудником из отдела Северо-Запада. Получила подробнейшую инструкцию и без труда отыскала заветное место.
        В столовой было людно. Мягко говоря. Но Катя почти сразу обнаружила знакомое лицо.

«Не может быть», - подумала она.
        Уж кого-кого, а этого субъекта она ожидала встретить в музее в последнюю очередь.
        Знакомец (в руках - канцелярская папка, набитая бумагами) уверенным шагом двигался через толпу, бесцеремонно прокладывая себе путь к дальней двери. Видимо, уже покушал.
        - Сережка! - окликнула его Катя.
        Сережа - это в самом деле был он - вздрогнул.
        Важное выражение на его лице сменилось смущенным. Он резко развернулся и прибавил шагу, словно надеясь затеряться в толпе. Катя, чисто рефлекторно, бросилась наперехват.
        - Ты что здесь делаешь? - Она догнала его у самой двери. - На выставку пришел?
        - Типа того, - подтвердил Сережа, незаметно убирая папку с бумагами за спину, а другую руку крепко прижимая к груди. - Люблю искусство! Прям-таки на каждую выставку… Эсто…эсте…эститически наслаждаться!
        Катя удивилась. Она была уверена, что лучший вариант выставки, на который повелся бы Сережа, - это выставка пива. С бесплатной дегустацией. Да и выглядел Сережа подозрительно. Как пойманный на горячем мелкий воришка. Сопел, глазками косил в сторону. Вдобавок пытался что-то спрятать в кулаке.
        От этого «чего-то» тянулся шнурок, убегая за воротник.
        - Ну-ка, ну-ка, покажи!
        Сережа попятился и крепче сжал кулак, но Катя вцепилась в Сережину руку и попыталась разжать пальцы. Несколько секунд они пыхтели, сражаясь за содержимое кулака, пока на них не начали недовольно оглядываться работники музея. Сережа был физически сильнее, но духом слабоват. Он сдался первым.
        - Да пожалуйста! - с досадой воскликнул он и разжал руку.
        На груди у него закачался на шнурке зеленый пропуск с фотографией.
        У Кати округлились глаза.
        - «Сотрудник отдела Юго-Востока»… Ты?!
        Сережа с вызовом вскинул голову.
        - Ну да. Я устроился на работу!
        - Сюда?!
        - А что? - вскинулся Сережа. - Да, я музейная крыса! Потому что не хочу больше зависеть от папаши! Я мужик! А мужик - это тот, кто сам зарабатывает деньги! Так я ему и сказал. А теперь можешь начинать издеваться.
        - Я - издеваться? - удивилась Катя. - Над чем? Молодец! Уважаю!
        - Правда? - с подозрением спросил приятель. - Не прикалываешься?
        - Да я тебе завидую! - почти искренне воскликнула Катя. - По-моему, это круто - работать в Эрмитаже. В одном из величайших музеев мира!
        - Хе, - расцвел Сережа. - Ясное дело! А папаша сказал, что я лох, и что мне теперь все старые друзья будут вслед плевать и руки не подадут…
        - Почему? - удивилась Катя. - Это он, наверное, с досады так.
        - Да нет, он просто бюджетников за людей не считает.
        - Дурак твой папаша, - искренне сказала Катя.
        Сережа не стал с ней спорить. Хотя для характеристики своего отца держал в уме другие эпитеты, покрепче.
        - И как тебе только удалось? Неужели можно так просто прийти и устроиться?
        - Ну… вообще-то по блату. У меня тут мать работает, ты не знала?
        - Нет. А как же твой педагогический?
        - Перевелся на заочный. Жить-то на что-то надо, - объяснил Сережа с интонациями Катиного трудяги-папы. Видимо, уже сказывалось тлетворное влияние коллег-бюджетников.
        Потом он развеселился.
        - Ты бы видела наш разговор с папашей! Прикинь, он сидит у себя в офисе, тут пинком распахивается дверь, и появляюсь я! Подхожу… - Сережа выдвинул нижнюю челюсть и насупил брови, - да как тресну кулаком по столу! Папаша аж подскочил! А я ему показываю фа… Ну, если точнее, просто говорю: «Все! Кончилась твоя власть надо мной! Я свободен! Словно птица в небесах!»
        - Так же нельзя, - усомнилась Катя. - С родным отцом…
        Сережа радостно заржал.
        - Можно-можно! Он со мной уже второй месяц не разговаривает. А за глаза называет
«этот музейный крысеныш». На мать орет почем зря, что меня сюда устроила…
        - Ему, скорее всего, обидно, что ты не пошел к нему в бизнес…
        Сережа запыхтел и в нескольких емких выражениях объяснил Кате, где именно он видел папашин бизнес. Катя покраснела. Тем более в некотором смысле это был и ее бизнес. Как наследницы Селгарина…
        - А по-человечески нельзя было сказать?
        - Ты бы тогда не поняла моего отношения. Нет, Катюха, ты пойми меня правильно. Я не собираюсь всю жизнь сидеть тут лаборантом. Естественно, потом уйду в бизнес, - добавил он с важным видом. - Музей - это так, грозу пересидеть. А может, прямо отсюда свой бизнес и начну…
        Сережа окинул столовку таким алчным взглядом, что Катя решила на всякий случай его даже не спрашивать о будущем бизнесе. Вдруг тут не только камеры понавешаны, но и микрофоны…
        Разговор, уклонившийся в опасную сторону, удачно прервал пробившийся через народные массы Нафаня.
        - Отлично! Ты уже здесь! А это еще что за младенец?
        - Это Сережа, - представила их Катя. - Он теперь твой коллега. А это Нафаня…
        Тот, прищурившись, посмотрел на пропуск:
        - Ага! Отдел Юго-Востока! На ловца и зверь бежит!
        - Это я зверь? - удивился Сережа.
        - Зверь? - Нафаня смерил взглядом кругленькую тушку нового коллеги. - Ну да, со зверем я погорячился. Так, зверушка. Маленькая, жирненькая и, что особенно приятно, совершенно беспомощная!
        Нафаня алчно ухмыльнулся и попытался ухватить Сережу за толстую холку.
        - Что вам от меня надо?! - возопил тот.
        - А кто у нас на прошлой неделе партию мониторов перехватил?
        - Это не я! - Сережа попятился, пытаясь укрыться за Катей.
        Плохая идея. Катя была маленькая, а руки у Нафани - очень длинные.
        - Не ты, но будешь крайним, - кровожадно ухмыльнулся Нафаня. - Знаешь, что наш Панихидин тогда сказал? Попадется, говорит, кто-нибудь из восточников, тащите его сюда. Я его мумифицирую!
        - Да пошел ты! - закричал Сережа, нацеливаясь удариться в бегство.
        - Нафаня, прекрати издеваться! - не выдержала Катя. - Сережа, не обращай внимания, он хороший.
        - Я - хороший? - удивился Нафаня.
        - Ты, - с нажимом подтвердила Катя. - Давайте, быстро, заключайте мир… Или хотя бы перемирие. Разборок мне тут еще не хватало! И вообще, я есть хочу!
        Нафаня хмыкнул и протянул Сереже руку.
        Тот отскочил еще на метр.
        - Это правильно, - одобрил Нафаня. - Бойся меня, младенец!
        - Вот еще, буду я бояться какого-то ловца тараканов!
        - Каких еще тараканов? - хором удивились Нафаня и Катя.
        - Тех самых. - Сережа ехидно посмотрел на Нафаню. - Когда ящик с нашей статуей открывали, из него полезли какие-то тайские жуки, а может быть, и тараканы, - в общем, черные, с лапами - и ломанулись толпой прямо в ближайший туалет! Да с такой скоростью, будто всю дорогу терпели…
        - Наверное, потому, что там тепло и вода, - предположила Катя.
        - Иди лови тараканов, длинный! - мстительно заявил Сережа.
        - А я-то тут при чем?
        - Потому что Сам сказал: кто упустил, тот пусть и ловит!
        - Так это же вы упустили! - возмутился Нафаня.
        - А мы уже отписались, что вы! Так что вперед. Кстати, эти тараканы с ладонь, да еще и свистят…
        - Обалдеть! - зачарованно протянул Нафаня. - Сидишь ты на толчке, и вдруг оттуда раздается тихий свист…
        Тема сортиров и тараканов оказалась объединяющей. Катя сначала обрадовалась, что представители враждующих отделов пришли к взаимопониманию, но, когда те зависли на сортирном юморе, Катя решительно сменила тему.
        - А что это у тебя, Сережа, в папочке?
        - Несу бумагу директору. Ответственное поручение! - гордо заявил Сережа. - Пришло письмо - суперсекретная информация из Таиланда…
        У Кати и Нафани глаза вспыхнули одинаковым разбойничьим огнем.
        - Что там?!
        - Дай посмотреть!
        Сережа кинулся к выходу, пытаясь ускользнуть, но Нафаня без труда изловил его в служебном коридоре и ухватил за складки на боках.
        - Катька, забирай у него папку!
        - Отстаньте! Нельзя! Это только для директора! Отпустите! На помощь! И-и-и!
        Это Нафаня его пощекотал.
        - Ой, какие мы жирненькие!
        Сережа завизжал и выпустил бумаги. Катя ловко подхватила папку и раскрыла.
        - Интересно! Тут насчет подлинности дарственного письма от тайского короля, - сказал она, быстро листая бумажки. - Переписка восточного отдела с королевской канцелярией. Вот запрос о подлинности. А вот и ответ из канцелярии на тайском и английском и перевод…
        - Нет! Только не вслух! - отчаянным голосом зашептал Сережа.
        - Ну-ка, ну-ка!
        - Они подтверждают, что письмо подлинное, - разочарованно вздохнула Катя, покачав головой.
        - Дай сюда. Что именно там написано?
        - «…изваяние „Гаруда“… является символом дружбы и доверия…» Надо же! Угадали, юго-восточные! Так, а это что тут приложено? Фотография… - У Нафани загорелись глаза. - Катюха, а ну-ка взгляни сюда!
        Катя послушно уставилась на черно-белую фотографию, изображающую Гаруду - крылатое, зубастое, пучеглазое существо. Не имеющее с кельтской статуей ничего общего!
        - Письмо настоящее, - проговорил Нафаня. - А статуя другая!
        Тут Сережа воспользовался моментом, выхватил у него папку и кинулся прочь, выкрикивая невнятные угрозы. Катя и Нафаня остались в коридоре близ столовки, глядя друг на друга.
        - Как это может быть? - изумленно спросила Катя. - И что теперь? Закроют выставку?
        Нафаня почесал в затылке.
        - Не думаю. Пока Панихидин на работу не выйдет, никто ее не тронет… Ну, дела!
        - Значит, - сделала вывод Катя, - будем разбираться сами.
        Нетрудно предположить, что рассказ Сережи про обретение свободы и независимости от отцовского кошелька не совсем соответствовал действительности. Точнее, совсем не соответствовал…
        А было так…
        - Илья Всеволодович! - сообщила по интеркому секретарша. - К вам тут сын просится. Пускать?
        Илья Всеволодович рыкнул в динамик что-то невнятное и нажал на отбой. Только сына ему тут и не хватало для полного счастья! До сына ли, когда в опасности нечто более близкое и важное - деньги?!
        День у Ильи Всеволодовича не задался с самого утра. Сначала позвонил Горобец и пять минут непонятно за что честил Хвостова по матери.
        А потом бросил трубку. Это было обидно, непонятно и нехорошо, потому что Горобец был связью очень полезной, и причину его гнева Хвостов (уже забывший о своей последней просьбе насчет Малышевой и ее фирмы) не мог даже предположить.
        Потом позвонили из прикормленной адвокатской конторы, которая занималась делом первостепенной важности, не имеющим отношения к риелторству, зато более прибыльным. А именно - наследством Селгарина.
        - Возникли кое-какие непредвиденные обстоятельства. Не беспокойтесь, ничего серьезного, - извиняющимся тоном сообщил юрист. - Похоже, объявились какие-то родственники. Обычное дело…
        - Вечно налетят, как саранча на падаль, - прошипел Илья Всеволодович с досадой. - Избавьтесь от них… Покажите им завещание. Там же черным по белому прописано: все получает Малышева и этот швед, как его…
        - Завещание оформлено безупречно, - заверил его юрист (этому можно было поверить, потому что он сам его задним числом и оформлял). - Однако один из них утверждает, что он - наследник первой очереди, а остальные настаивают, что находились на иждивении покойного. Однако документов пока не предоставили. Как только возникнет ясность, мы вам перезвоним…
        - Родственнички, надо же, - проворчал Илья Всеволодович, кладя трубку. - Чтоб их…
        Вопрос с наследством Селгарина был тонким, и решать его следовало очень аккуратно. Главным образом, чтобы не привлечь внимания налоговых и прочих органов. Со стороны тех, кому волей случая досталось наследство, Илья Всеволодович опасности не ждал. Шведские бандиты, которые так напугали его в Стокгольме, - просто тупые громилы, им только кулаками махать. В финансовых операциях они ничего не соображают. Катя Малышева - вообще ноль. За прошедшие три месяца наследством активно, но совершенно бестолково интересовалась только бывшая одноклассница сына Лейла, окрутившая главного громилу Карлссона. От нее удавалось откупаться мелочами. Формально вступление в наследство будет происходить только через полгода. А то и на год можно растянуть. Илья Всеволодович был абсолютно уверен, что за это время все активы селгаринского концерна прикажут долго жить. Вернее, станут уже не селгаринскими активами, а хвостовскими. С недвижимостью - то же самое. А Малышевой со шведской гопотой останутся только долги и финансовые обязательства. А если господин Ротгар (который, как подозревал Хвостов, рано или поздно непременно
объявится) захочет узнать, куда делись селгаринские богатства, то всё можно будет списать на полную никчемность наследников.
        Задумано было неплохо. И осуществить тоже вполне реально. Вот только родственники покойного в проект не вписывались. А ну как окажется, что они не такие лохи, как Малышева с Карлссоном. И развалится красивая схема…
        Илья Всеволодович выругался от души, затем нажал кнопку селектора и приказал принести себе кофе.
        Вслед за секретаршей в дверь попробовал просочиться сын.
        - Пап! На два слова!
        - Кыш!
        Дверь послушно захлопнулась. Илья Всеволодович задумчиво уставился в чашку. На душе было неспокойно. За родственниками мог стоять Ротгар. А это было серьезно.
        Если перед Селгариным Илья Всеволодович стелился больше напоказ, в душе относясь к богатому красавчику-гею с понятным презрением настоящего мужика, то Ротгара, этого лощеного аристократа с глазами убийцы, Хвостов боялся панически.
        После событий в Стокгольме этот ужас только усилился. Исчезновение Ротгара было бесценным подарком. Осторожное расследование намекало на то, что шведские отморозки всё-таки добрались до Ротгара и замочили. Вот это было бы настоящим счастьем, но - не верилось. Хвостов нутром чуял: не по зубам шведской гопоте такой, как Ротгар…
        Около двенадцати раздался долгожданный звонок из конторы.
        - Да! - крикнул Илья Всеволодович, срывая трубку.
        Одновременно пискнул интерком.
        - Илья Всеволодович, тут сын просит напомнить…
        - Сын?! Да пошел он в… Извините, я не вам… Слушаю! Какие новости?
        По мере того как Илья Всеволодович слушал, лицо у него вытягивалось все сильнее.
        - Прямой наследник? - повторил он упавшим голосом. - Как прямой? Прямые - это дети или родители! Жены у него точно не было! Как? Какие иждивенцы? Сколько-сколько их?
        Пятеро?! Это проходимцы, пошлите их… Какие еще документы?! У них на руках?! Не было никаких иждивенцев! Я бы о них знал! Эти пятеро все инвалиды? Нет? Вот и пусть идут. Трудятся. По закону им ничего не положено.
        Илья Всеволодович дрожащей рукой уронил трубку на базу и долго сидел неподвижно, пялясь в пустой монитор, по которому плавала тропическая рыбка. Нетронутый кофе давно уже остыл, а бизнесмен все сидел, переваривая новости.

«Нутром чую - какая-то наглая разводка, - думал он. - Откуда у Селгарина сын? Всем известно - он был голубым… А иждивенцы? Да еще пятеро! Зачем ему столько? Я с одним-то засранцем справиться не могу…»
        Тут как раз приоткрылась дверь, и внутрь сунулась робкая физиономия.
        - Пап, ну можно? Я уже час тут торчу…
        - Ладно, проходи, что застрял? - рявкнул тот. - Задница в дверь не проходит?
        Сережа скорчил недовольную рожу, но предусмотрительно отвернувшись, чтобы отец не увидел. Нет, будь другой случай, он мог бы и съязвить в ответ. Папаша теперь часто ругался, что в последнее время сынок стал что-то слишком борзым. Но только не сейчас, когда наступало время Еженедельной Подачки. Илья Всеволодович выдавал ему карманные, как школьнику, мелкими порциями, справедливо считая, что сколько-нибудь крупной суммы неудавшемуся отпрыску в руки выдавать нельзя. Этот спор тянулся уже не первый год, повторяясь слово в слово и понемногу превращаясь в еженедельный ритуал.
        - На, - с отвращением сказал папаша, отсчитывая пятисотки и кидая их на стол.
        - Но, папа, тут же мало! Мне даже на еду не хватит!
        - А ты не ходи по пивнякам, а питайся в студенческой столовке.
        - Но там только гнилые сосиски и бочковой кофе…
        - Другие ели, и ничего - выросли, сделали карьеру, людьми стали. Ничего, жри, что дают, - может, похудеешь.
        - А на учебные пособия?
        - Ха-ха! Это какие? Пиво и сигареты? Не смеши меня. Всё, иди отсюда, не до тебя.
        Илья Всеволодович отвернулся и снова уставился на рыбку, давая сыну понять, что разговор закончен.
        Но Сережа, протомившийся час в приемной, тоже был зол и настойчив.
        - Почему ты не выдашь мне деньги сразу на месяц? - обиженно спросил он, переминаясь с ноги на ногу перед отцовским столом. - Тебе же проще, не надо тратить на меня драгоценное рабочее время…
        - Не дам!
        - Мне очень надо! Понимаешь - вот как!
        Сережа провел рукой по горлу.
        - Не дам! - сердито повторил Илья Всеволодович, демонстративно пялясь в монитор, а не на одутловатую ряшку сынка. Тот корчил умильные гримасы, тщетно пытаясь вызвать к себе жалость, но вызывал только желание дать затрещину. - Спустишь их в клубе за ночь, а потом будешь таскаться сюда и клянчить по сто рублей на метро! Проваливай, бездельник. И скажи там, пусть мне еще кофе принесут.
        Сережа гордо поднял голову.
        - Я тебе не секретарша! Что ты на меня все время орешь? Разве я много прошу?
        - Вы со своей мамашей меня достали! Только и талдычите как попугаи: дай денег! Дай денег! Вы другие слова-то знаете?
        - Возьму и устроюсь на работу! - припугнул Сережа отца.
        Илья Всеволодович разразился язвительным смехом.
        - Вот и отлично. С сегодняшнего дня чаевых больше не получаешь.
        - Почему это с сегодняшнего? - растерялся Сережа. - Я же еще не устроился…
        - Так беги скорее! Такой ценный кадр везде с руками оторвут!
        - Пап, но ты же сам всегда говорил, что сейчас моя работа - нормально учиться…
        - Я в твоем возрасте успевал и учиться, и работать.
        - Как ты можешь так поступать с родным сыном? - взвыл Сережа. - Ты обрекаешь меня на голодную смерть!
        - Иди, пожалуйся мамаше. Пошел!
        Сережа припал к столу и вцепился в него мертвой хваткой.
        - Нет! Я отсюда не уйду!
        Илья Всеволодович вскочил на ноги и треснул кулаком по столу.
        - Ах ты слизняк!
        Сережа шарахнулся прочь и вылетел из кабинета, едва не сбив в дверях секретаршу. Илья Всеволодович бросил взгляд на стол и ухмыльнулся - пятисоток там уже не было.
        - В карманники иди! - крикнул он вслед сыну. - Или в домушники! У тебя хорошо получается!
        - Я обдумаю! - донеслось из приемной.
        Глава десятая
        Интимные проблемы отечественной тележурналистики
        Встречаются два тролля. Один - худой, другой - толстый.
        - Слышь, поделись, как тебе удается так хорошо питаться, - спрашивает худой.
        - А я ловушку на человечков придумал, - хвастается толстый.
        - Сложно сделать?
        - Ерунда. Берешь скалу, вешаешь табличку: «Не влезай - убьет!» И ждешь.
        - Чего?
        - Как чего? Пока влезет!
        - Я клиента нам добыла! - похвасталась Лейка, врываясь в офис. - Из Интернета. Классная тетка!
        - И чё? - лениво поинтересовался Чара. - Наехал на нее кто?
        - Не-а! Муж у нее любовницу завел.
        - Нормальная тема! - Чара ухмыльнулся и пихнул дрыхнувшего в кресле Барана, но тот не проснулся, только всхрапнул. - Так это, она ему чё, отомстить хочет? Если симпатичная, то я всегда пожалуйста! - и ухмыльнулся еще шире.
        - Дурак, - беззлобно сказала Лейка. - Она его любит!
        - Можно так не орать? - попросила Катя. - Я вообще-то курсовую готовлю.
        - Да ну ее, твою курсовую! - воскликнула Лейка. - Тут реально можно заработать! Тетка при деньгах, а дел-то всего ничего. Припугнуть этого кота, чтоб на сторону не бегал. Да он Хищника раз увидит - и навсегда о любовницах забудет!
        - Эт точно! - подтвердил Чара. - Импотенция гарантирована!
        - Я сказала, чтобы она сегодня к пяти подошла.
        - Очень вовремя, - мрачно проговорила Катя, откладывая конспект.
        - Что вовремя? - переспросила Лейка. - Деньги?
        - Нет, ты. На часы посмотри.
        - Ой! - пискнула Лейка. - Без пяти пять!
        Катя выбралась из-за стола, придирчиво изучила себя в зеркале. Ничего вроде, волосы не растрепаны.
        - Чара, Барана убери куда-нибудь! - потребовала Лейка. - Он нам весь имидж испортит. И вообще, надо тут прибраться.
        - Поздно, - сказала Катя, глядя на экранчик выведенной на монитор наружной камеры.
        И тут же раздалась трель звонка.
        - Иди, встречай, - буркнула Катя Лейке. - Чара, унеси тело на кухню и Карлссона позови. Для солидности.

«Тетка из Интернета» была классная. Возрастом под полтинник, но вида спортивного. И очень веселая. Очень энергичная. Оказалось, тележурналистка. Редактор какой-то там программы для женщин. Узнав, что Катя - директор, ничуть не огорчилась, а даже обрадовалась. Вот она, эмансипация на победном марше. С ходу пригласила Катю на свою передачу, называвшуюся «Бизнесвумен». Лейка тут же надулась. Как же: нашла клиента она, а слава - Малышке. Но, как всегда у Лейки, обида быстро прошла, и они с журналисткой дружно зачирикали в два голоса, обсуждая темы, не имеющие никакого касательства к детективному поприщу. Чара откровенно зевал. Карлссон был как всегда невозмутим и безмолвен, поэтому идеально подходил к роли третьего собеседника. Дама с Лейкой периодически к нему обращались, и тролль важно кивал. Или не кивал. Катя видела, что он думает о чем-то своем… А она думала, как бы закончить этот трендеж и заняться делом. То есть Шекспиром. Потому, улучив момент, когда обе собеседницы на миг умолкли, чтобы вдохнуть, подала реплику:
        - Так чем мы можем быть вам полезны, Светлана?
        - Этот кобель! Он… - Журналистка легко и непринужденно сменила тему и в течение десяти минут излагала то, что полчаса назад Лейка сформулировала так. Муж. Кобель. Завел. Молодую. Сучку, естественно.
        - И чем мы можем помочь? - осведомилась Катя. - Вам нужен материал для развода?
        Вот как ловко сформулировала. Даже самой понравилось.
        Нет, развода клиентка не хотела. То есть материал ей бы тоже пригодился, потому что у них брачный контракт, где всё про измену прописано. Но - припугнуть чтобы. А развод - нет. Где нынче хорошего мужика найдешь? А муж, хоть и кобель, но мужик хороший. Даже деньги кое-какие в дом несет. То есть носил…
        Кате вновь пришлось вмешаться, чтобы остановить словесный поток.
        - Вы хотите, чтобы мы объяснили вашему мужу, что изменять вам - это неправильно?
        - Да пусть изменяет! - махнула рукой журналистка. - Но чтобы я об этом не знала. И никто не знал. И деньги…
        - Хорошо, - заявила Катя. - Я поняла.
        - Только не бейте его! - вдруг всполошилась журналистка. - А если он драться станет, он у меня может, то как-нибудь поаккуратнее.
        - Аккуратность стоит недешево, - веско произнесла Катя. И зыркнула на Карлссона: кивни.
        Карлссон кивнул. Тролль начал понемногу понимать, что такое деньги. Много пива, много жрачки. И никаких усилий по добыванию.
        - Дорого - не проблема, - махнула рукой клиентка. - Сколько?
        Катя сделала вид, что высчитывает на компьютере, но брякнула, естественно, с потолка:
        - Пятьдесят восемь тысяч рублей!
        - Ого! - удивилась Светлана. - А мне говорили, что детектив-день стоит двести долларов.
        - Если вам удобнее в долларах, то ничего страшного. Но если сумма для вас велика, то мы можем ограничиться сбором информации. Это будет существенно дешевле.
        - Нет уж, пусть будет полный пакет! - объявила журналистка. - Заключаем договор?

«Договор, налоги, бухгалтерия…» - Катю сразу затошнило.
        - С вами мы можем работать без договора, - сказала она.
        Светлана насторожилась:
        - А какова сумма аванса?
        - Аванса не надо, - ответила Катя. - Мы сделаем работу - и вы нам заплатите названную сумму. На следующий день.
        - А если не заплачу? - игриво осведомилась журналистка.
        - На счетчик, конкретно… - пробасил Баран, сквозь дрему уловивший знакомые слова.
        - Наш детектив шутит, - вежливо сказала Катя. - Но в нашей практике еще не было случая, чтобы кто-то не заплатил за сделанную работу.
        Чистая правда, кстати. Им вообще никто еще не платил.
        Катя поглядела на Карлссона.
        Светлана тоже посмотрела на тролля, улыбнулась (не очень естественно) и заверила:
        - Вы только работу сделайте, а деньги будут.
        На том и расстались.
        - Ну ты крута, Катерина! - восхищенно воскликнула Лейка, когда тетка покинула офис.
        Катя польщенно улыбнулась. Но тут же приняла серьезный вид:
        - Карлссон, Хищник может проследить за ее мужем?
        - Если я скажу, - ответил тролль. - Но ему надо мужа показать.

«Ой! Я же у нее даже фото не попросила!» - подумала Катя. Что теперь делать?
        Но Лейка с ходу решила проблему.
        - Я по Интернету все узнаю. Вы, главное, придумайте, как его проучить.
        - Тут, детка, ничего придумывать не надо, - свысока обронил Чара. - Взрослые дяди уже давно всё придумали…
        Глава одиннадцатая
        Интервью с вампиром
        Троллиха подает в милицию заявление:

«Потерялся муж. Порода - эльф. Одно ухо надкушено, волосики выщипаны, задняя ножка с подвывихом, когда нервничает - писается. Отзывается на имя „Везунчик“».
        Катя вышла на балкон, уселась прямо на пол, положив локти на низкую балюстраду, и подперла ладонями подбородок. Вечер был ясный, над крышами догорал закат. Колючий, холодный ветер напоминал, что зима уже не за горами.

«Вот и осень кончается, - думала Катя, глядя вниз, на огоньки едущих по Невскому автомобилей. - Скоро выпадет снег, и посиделки на балконе закончатся. Ну и хорошо. Какой смысл сидеть тут одной? Вот даже Лейка собирается замуж, а я…»
        Стоило Кате закрыть глаза, как перед ней возникало лицо Тэма. Перекошенное от злобы, но все равно - такое красивое…

«Чем я его обидела? Почему он смотрел на меня с такой ненавистью?»
        Она вспоминала насмешливые вопросы гламурных девушек… Надменное молчание рыжеволосого англичанина в темных очках, который казался старше прочих… Что-то в нем было неприятное, тревожащее. Может, это сочетание юного розовощекого лица и циничной улыбки, которая подошла бы человеку лет сорока-пятидесяти, который повидал и сделал в жизни много нехорошего…
        Лицо рыжего Кате помнилось очень отчетливо, а вот вызвать из памяти образы англичанок почему-то не удавалось. Едва Катя принималась вспоминать детали, как в животе начинал холодными коготками скрестись непонятный, беспричинный страх, очень похожий на тот, что испытывала Катя, когда глядела на статую.
        Девушка попыталась было обратиться за помощью к своему внутреннему «подсказчику», но тот словно впал в спячку. Или забился в глубины подсознания и там спрятался. Ни давать советов, ни выражать свое отношение к странной пятерке он не желал.

«Это все статуя. Она плохо на меня действует, - с досадой и тревогой думала Катя.
        - Она глушит мой дар. Проклятая статуя! И как меня угораздило впутаться в эту историю?»
        Она уткнулась лбом в балюстраду и крепко зажмурилась.
        Тут же перед ее внутренним взором возникло лицо Тэма…

«Если желания в самом деле что-то стоят, прошу тебя, дорогое мироздание! Я хочу встретиться с ним! - взмолилась Катя. - Хочу снова его увидеть!»
        Хотя бы, чтобы понять, почему он ее сразу возненавидел?
        Катя открыла глаза, вздохнула, встала на ноги и рассеянно взглянула вниз, собираясь вернуться домой.
        И поняла, что ее желание сбылось.
        По тротуару по противоположной стороне Невского неторопливо дефилировала знакомая компания. Экстравагантная и очень стильная. Два парня и три девушки.

«Это они!» - ёкнуло сердце. Огненную шевелюру и темные (это в сумерках-то) очки
«англичанина» Катя узнала бы за километр. А до них было всего-то метров сто!
        Компания медленно удалялась в сторону Аничкова моста.
        У Кати перехватило дыхание. Мгновение - и она кинулась в прихожую, схватила пальто, сунула ноги в сапоги и побежала вниз.

«Что я делаю? - думала она, слетая по лестнице, перескакивая через три ступеньки с риском переломать ноги. - Нет, нет, не думать! Если начну думать, то испугаюсь. Постесняюсь, не рискну… и они просто уйдут… и я никогда больше его не увижу!»
        Компанию она догнала у светофора. Видно, они заметили ее издалека. Когда Катя быстрым шагом подходила к ним, тщетно пытаясь сделать вид, что оказалась тут чисто случайно, все пятеро уже стояли и смотрели на нее своими туманными, околдовывающими глазами.
        - Добрый вечер, - выпалила девушка по-английски, чувствуя себя на редкость глупо.
        - Какая неожиданная встреча! Помните, мы с вами виделись…
        Узкое лицо рыжего озарила добродушная улыбка.
        - Если чего-то очень сильно хочешь, - произнес он, - это непременно сбывается.
        Он непринужденно протянул Кате узкую ладонь.
        - Лу Элвин. Можно просто Лу.

«Зачем он носит темные очки вечером, да еще в ноябре?» - подумала Катя, отвечая на крепкое рукопожатие. Все-таки неспроста англичан считают эксцентричными…
        Тройняшки представиться не удосужились. Что не мешало им бесцеремонно рассматривать Катю, да еще и комментировать.
        - Забавно, - нежным голоском сказала блондинка. К Катиному удивлению, по-русски и очень чисто. - Опять она! Ты нас выслеживаешь, крошка?
        - Не нас, - со смехом ответила шатенка по-английски, бросив многозначительный взгляд на Тэма. - Ты, несомненно, чародей, Тэм. Девушки от тебя просто теряют разум!
        Катя залилась краской и невольно бросила взгляд на темноволосого красавца. Тот демонстративно смотрел в другую сторону. Но она заметила, что его кулаки сжаты с такой силой, что даже кровь отлила от костяшек пальцев. Похоже, он все еще на нее злился.
        - Ну же, Тэм, старина, как ты можешь сопротивляться Провидению! - с легкой насмешкой сказал рыжий Лу по-английски. - Мы пройдемся до этой вашей верфи…
        - …Адмиралтейства, - автоматически уточнил Тэм.
        - …а вы с девушкой ступайте за нами. Только так, чтобы мы вас видели. Думаю, полчасика мы вполне обойдемся без гида. Ведь так, девочки?
        - Безусло-овно! - словно три сирены, пропели «девочки».
        Колоритная компания отправилась дальше.
        Тэм остался на тротуаре, теперь засунув руки в карманы и старательно отворачиваясь от Кати.
        Она подошла к нему и остановилась, переминаясь с ноги на ногу. Несколько мгновений они стояли молча, не глядя друг на друга.
        - Пошли, - сказал наконец Тэм. - Хватит корчить из себя двух идиотов. О чем ты хотела поговорить?
        Катя ответила не сразу. Ей в самом деле хотелось задать ему пару вопросов, но пока в голове сидела только одна восторженная мысль: свершилось! Они идут по Невскому. Она и Тэм - вместе.
        Неужели рыжий Лу был прав, и она в самом деле теряет голову?
        - Вы из Англии приехали? - робко спросила Катя, чтобы не молчать.
        - Из Уэльса, - неохотно ответил Тэм.
        - И те три девушки тоже? Эта беленькая так хорошо говорит по-русски. Вообще без акцента…
        - Они все хорошо говорят по-русски, - буркнул Тэм. И добавил с непонятной Кате иронией: - Сестры Морриган - весьма одаренные… лингвисты.
        - Значит, мы с ними коллеги, - дерзко заявила Катя, запрокинув голову, чтобы взглянуть в лицо Тэму… И словно обожглась о неприязненный взгляд.
        Они перешли Аничков мост. Рвущиеся на свободу огромные кони всегда казались Кате немного пугающими. Как будто в самом деле сейчас затопчут своих всадников и ускачут с пьедесталов.
        - Ты сам из Питера?
        Выражение лица Тэма стало еще более неприязненным.
        - Это имеет значение?
        Катя хотела съязвить, что именно так она раньше и представляла питерцев - сумрачными, бледными, высокомерными снобами. Но решила промолчать. Похоже, этот Тэм только ищет повод, чтобы от нее отделаться. И вместе с тем Катя чувствовала, что она ему небезразлична…
        Компания оторвалась от них уже почти на сотню метров, когда Катя наконец решилась прервать затянувшееся молчание.
        - Скажи, почему ты на меня злишься? - набравшись храбрости, спросила она. - Я тебе так противна? Что я сделала не так? За что ты меня ненавидишь?
        Несколько мгновений Тэм смотрел на нее в упор. Катя собралась с силами и ответила ему таким же прямым взглядом. Но вот удивительно: сейчас в бездонных глазах Тэма больше не было ненависти. Они смотрели хмуро и устало.
        - Ненавижу? Слишком сильно сказано. А ты зачем меня преследуешь?
        Катя покраснела.
        - Какое еще преследование? Я тебя не преследую! Глупости!
        - Впрочем, я привык, - с усталым отвращением произнес Тэм. - Ко мне постоянно липнут какие-то полоумные девицы. За вампира меня принимают. Испей меня, говорят! Сделай бессмертной! Достали!
        - Значит, по-твоему, я полоумная? - возмутилась Катя, краснея от унижения. - Почему ты так думаешь?! Ты ничего обо мне не знаешь!
        - Так ведь и ты обо мне ничего не знаешь…

«А бегаешь за мной по улице», - мысленно закончила Катя. Нет, с этим срочно надо что-то делать!
        - Я могу объяснить…
        - Ну попытайся, - разрешил он.
        Катя глубоко вздохнула.
        - Видишь ли… Ты похож на одного моего старого друга…
        Лицо Тэма поскучнело.
        - Это я уже слышал.
        - Нет, погоди, - перебила его Катя. - На моего друга, который был мне раньше очень дорог… А он… я думаю, он меня любил, понимаешь? А я это не ценила, и мы расстались…
        - Почему вы расстались? - спросил Тэм, несколько оживившись.
        Катя задумалась. Она и сама себе не раз задавала этот вопрос.
        - Если говорить о конкретной причине… Он меня предал.
        - Что-о? - Катя с удивлением увидела на мраморных щеках Тэма что-то вроде румянца.
        - Как это - предал?
        - Ну… Изменил с одной моей знакомой. Не знаю, он, может, и нарочно завел с ней роман, чтобы я приревновала… Но все получилось наоборот. Увидела его с ней и поняла, что мне в общем-то все равно…
        - Он тебе изменял, ты его не любила… О чем тут жалеть, не понимаю! - саркастически произнес Тэм с неожиданной эмоциональностью.
        - Ты не понимаешь! - заявила Катя. - Он хороший. Умный, симпатичный… Слегка похожий на тебя, но совсем другой. Он был такой обычный! Вялый, нерешительный… Чего-то в нем мне не хватало…
        - Брутальности? Харизмы? - со злой насмешкой спросил Тэм.
        Катя, погруженная в собственные чувства, не заметила насмешки.
        - Вроде того.
        - А у меня - хватает? - еще более язвительно осведомился Тэм.
        - Ну да! - простодушно подтвердила Катя. - Знаешь, еще когда я общалась с Димкой, мне казалось - впереди меня ждет какая-то другая, настоящая встреча, любовь, ради которой и жизни не жалко…
        Тэм закатил глаза.
        - Нет-нет, я ни на что не намекаю! - испуганно воскликнула Катя, вспомнив о
«полоумных девицах». - Ты сам спросил, почему мы расстались. И вообще - в последнее время я часто думаю, что слишком жестоко поступила с Димкой. Надо было как-то помягче…
        Тэм промолчал. Катя взглянула на него искоса. Лицо красавца было угрюмым и печальным. Почему-то ей вдруг стало его очень жалко.
        - Мне бы хотелось с тобой подружиться, - призналась Катя. - Мы можем быть друзьями?
        - Лучше не надо, - буркнул Тэм.
        Он остановился, но смотрел не на Катю, а куда-то поверх ее головы.
        - Почему?
        - За нами следят.
        Катя с изумлением оглянулась. Толпа на Невском сливалась в пестрое движущееся пятно.
        - Кто следит? Твои друзья?
        - Они мне не друзья! К твоему счастью, тобой они не заинтересовались. Решили - еще одна дурочка, любительница вампиров. Ничего не заподозрили…
        - Заподозрили что? - удивленно спросила Катя. - И при чем тут они?
        Катя точно видела, как компания англичан ушла вперед. Сейчас они должны быть в самом начале Невского. О каких подозрениях он говорит?
        - Да кто они такие?
        - Не спрашивай! - отрезал Тэм. - Просто держись от них… от нас подальше. Очень скверно, что ты вообще с ними познакомилась, но тут уж ничего не поделаешь. Они очень плохие люди. Можно даже сказать, что они вообще не люди.
        - Да что ты знаешь о нелюдях, - проворчала Катя с некоторой досадой.
        Слова Тэма ее не впечатлили. Напустил туману! Сказал бы просто:

«Надоела! Хочу от тебя отделаться!»
        Но в то же время она должна была признать - рядом с этой компанией уже второй раз ее охватывало смутное ощущение опасности. Только в чем опасность, не понимала.
        - Уходи, - резко произнес Тэм. - Быстро! Сейчас!
        - Хорошо, ухожу, - Катя робко коснулась его руки. - Но скажи: с тобой-то мы - друзья?
        - Друзья, друзья… - Тэм по-прежнему на нее не глядел.
        Ладонь у него была холодная и твердая… Как масло из морозилки.
        - До свидания! - сказала Катя.
        - Даже не думай! - Тэм выдернул руку из ее пальцев и быстрым шагом двинулся прочь.
        Такое вот неоптимистическое прощание. Но Катя всё равно чувствовала себя счастливой.
        Прежде чем вернуться домой, она погуляла еще немножко…
        А дома ее уже ждали гости…
        Свои.
        Лейка с Хищником.
        - Вот, - сказала Лейка. - Этот, - кивок на мохнатого тролля, - что-то забеспокоился. Приволок меня к тебе. Ну да ничего. В моем положении надо гулять побольше.
        - Давайте чай пить, - предложила Катя.
        - С молоком, - уточнила Лейка. - У тебя в холодильнике молоко есть, я проверяла.
        Хищник фыркнул и проворчал что-то по-шведски.
        - Себя понюхай! - бросила ему Лейка. - Вот от кого воняет так воняет!
        - Что он сказал? - спросила Катя.
        - Говорит, от тебя мертвечиной несет. Интересуется, не переспала ли ты с дохлым сидом? Ты не обращай внимания, это у него юмор такой.
        - Да я уж знаю, - отмахнулась Катя.
        Ей и в голову не пришло, что это была не совсем шутка.
        А когда они ушли, Катя вдруг сообразила, где можно искать Диму.
        Наверное, это совесть в ней пробудилась после встречи с Тэмом. Пусть ничего лирического у них с Димой и не получилось, но она же назвала его своим другом…

«Ну я и дурочка, - подумала Катя. - Живу как в двадцатом веке. У него же и
„Контакт“ есть, и блог в ЖЖ. И скайп…»
        И полезла в Сеть.
        К сожалению, безрезультатно. Никаких следов Димы в Интернете не было. То есть следы были, но очень старые. Больше месяца прошло. Поверить в то, что в Англии Дима не смог найти выход в Интернет, просто невозможно. Вывод? У Димки всё не так гладко, как можно подумать со слов его матери. Надо бы это выяснить. Но как?
        Лейка к новостям о том, что Димы больше нет в Рунете, отнеслась равнодушно.
        - Он небось уже не в Контакте, а в Фейсбуке сидит, - заявила она, наворачивая качественный эрмитажевский борщик. - Он теперь - джентльмен.
        Утром, узнав, что Катя собирается в Эрмитаж, Лейка напросилась к ней в компанию.
        - Ребенок должен приобщаться к прекрасному через мать! - заявила она.
        Приобщение шло полным ходом. Пожалуй, больше всего в музее Лейка заценила именно меню эрмитажной столовки. Учитывая, что она носила тролленка, это было неудивительно.
        - Слышали новую хохму? - спросил Сережа между двумя ложками борща.
        Сережа, хоть и не носил в утробе полутролля, животик имел немаленький и покушать любил. Так что был почти готов работать в Эрмитаже за одну еду. Да в общем, на нее в основном зарплата и уходила.
        - Опять ты про свистящих тараканов? - хмыкнула Катя. - И откуда на этот раз они вылезли?
        - Нет, тараканы - это вчерашний день. Теперь про мумию!
        - А что, она бегает по ночам и пристает к сторожам?
        - Блин, ты знала, - огорчился Сережа.
        - Ну ты и трепло, - засмеялась Лейка.
        - Клянусь, правда! - не унимался Сережа. - Видит, значит, мумия сторожа и начинает к нему приставать. «Иди сюда, смертный! Я тебя поцелую!» Девчонки, хватит ржать! Нафаня, ну скажи!
        - Да, скажи ему, чтобы заткнулся, а то я сейчас поперхнусь от смеха, - поддержала его Лейка.
        - Кто тут только по ночам не бегает, - загадочно сказал Нафаня.
        - Байки из склепа, часть первая! - подхватила Катя.
        - А вы знаете, младенцы, - начал Нафаня, - сколько в Эрмитаже мумий?
        - Одна, - уверенно сказала Катя. - В египетском зале. Облезлая такая.
        - Вот и нет, только выставлено их не меньше трех. А уж сколько в запасниках - это только хранителям известно. Так что хотя бы одна вполне могла бегать ночью по залам…
        Нафаня допил компот и принялся рассказывать. Катя и Лейка, вначале настроенные скептически, вскоре увлеклись. Ничего себе - мумия коня! А рядом - мумия готского вождя с пробитой головой, причем выглядит она гораздо лучше древнеегипетской. Правда, она и моложе. Тысячи этак на полторы лет.
        - А недавно хранители того вождя совершили открытие, - сообщил Нафаня. - Просветили ее рентгеновскими лучами и обнаружили, что мумия вся в татуировках…
        - Байкер или якудза? - невинным тоном предположил Сережа.
        - Каких именно татуировках? - тут же спросила Лейка.
        - «Не забуду мать родную»! - захихикал Сережа. - Лейка, ну ясное дело, в каких-нибудь магических узорчиках, в которых мы с тобой ничего не понимаем…

«Магические узорчики, - мысленно повторила Катя. - Где-то я недавно это уже слышала… Ах да, Карлссон. Который отказался расшифровывать надписи на статуе…»
        Перед ее глазами возникло гладкое фарфоровое лицо фальшивой «Гаруды», сквозь которое проступали зеленые извивы… Гм…
        И тут ее посетила такая мысль, что даже дух захватило.
        - Нафаня! - воскликнула она. - А что, если просветить ее рентгеном?
        - Кого?
        - Золотую кладовую! - влез Сережа. - Вдруг там потайные ходы имеются!
        - Рот закрой! - строго сказал Нафаня. - Или уноси его отсюда вместе с тушкой.
        Сережа тут же заткнулся. Уважать Нафаню после пары прилетевших подзатыльников он научился.
        - Ты статую имеешь в виду? Неплохая идея. Я уже думал об этом. У нее внутри точно что-то есть.
        - Откуда ты знаешь? - поинтересовалась Лейка.
        - Так шуршит же, - ответил Нафаня.
        - Неужели даже таможенники не проверяли, что там внутри? - усомнилась Лейка. - Не верю!
        - Естественно, не проверяли, - уверенно сказал Нафаня. - Это же «королевский подарок», а значит - дипломатический груз. Его никогда не проверяют…
        - Удобно! - подал голос Сережа. - Вот я бы… - поймал выразительный взгляд Нафани и осекся.

«Пестрая кукла с гнилью внутри, - вспомнила Катя слова Карлссона. - Интересно, какую „гниль“ он имел в виду?»
        Нафаня думал о более практических вещах.
        - Все это интересно, но есть проблема. У тебя есть рентгеновская установка?
        - У меня? Откуда!
        - У меня тоже нет. Значит, будем искать, - деловито произнес Нафаня.

«Эх, Карлссона бы сюда заманить!» - помечтала Катя.
        Карлссон сам - живой рентген. Но Карлссон упрям. Сказал, что статуя его не интересует, так и уговаривать бесполезно.
        Глава двенадцатая
        Детективное агентство «Престиж-детектив». Ночная работа
        Шли как-то трое эльфов через болото и встретили огромную страшную троллиху. Испугались было, но тут троллиха им и говорит, что она на самом деле не троллиха, а эльфийская принцесса из высших ши. Злой волшебник заколдовал ее тысячу лет назад, и спасти ее может только одно: если три эльфа переспят с ней одновременно.
        - Не иначе как сама богиня Дану прислала вас ко мне! - заявила заколдованная принцесса. - Освободите меня от злых чар - и я вас тоже принцами сделаю.
        Эльфы подумали немного… И взялись за дело.
        День трудятся, второй… А троллиха всё не превращается.
        Наконец один из них рискнул поинтересоваться: когда же?..
        - Ах вы баловники! - проворчала троллиха, потрепав эльфа за острое ушко. - Вам на троих, чай, уже лет триста! А всё в сказки верите!
        Хищник огромным гиббоном свесился с балкона второго этажа, и пасть его оказалась как раз на уровне Карлссонова уха. Прошипев коротенькую фразу, тролль-хищник согнулся пополам, ухватился передней лапой за балконную решетку и взлетел вверх, мгновенно пропав из виду.
        - Пища наша, - сообщил Карлссон своим спутникам: Барану и Чаре. - Камеру он воткнул, где сказали. Дверь я открою сам, а вы давайте по лестнице. Баран, стань сюда. - Он пихнул байкера ближе к стенке, и прежде, чем туповатый Баран успел что-то сообразить, Карлссон вспрыгнул ему на плечи, толкнулся (Баран аж присел: вес у тролля - под полтора центнера), прыгнул, ухватился за край балкона и канул во тьме.
        - Пошли, здоровяк, - вывел Барана из ступора Чара, и оба байкера направились к подъезду. Чара - молча, Баран - вполголоса матерясь и потирая плечо.
        Поднимались пешком, быстро, и к шестому этажу порядочно запыхались. Но Карлссон все равно их опередил - дверь в нужную квартиру уже была приоткрыта. Карлссон стоял внутри, спокойный и деловитый. Похоже, подъем по наружной стене высотки его ничуть не утомил.
        - Наш выход? - спросил Чара.
        Карлссон кивнул.
        - Где они? - спросил Баран.
        Карлссон хмыкнул. Чара сразу сообразил, что спрашивать нет нужды, и двинулся на доносившийся из спальни звук.
        Звук был мощный.
        В дверях они остановились. Чара придержал сунувшегося вперед Барана, шепнув:
        - Сбрось газ, кайфоломщик…
        Пару минут они не без интереса наблюдали, как беснуется на просторном лежбище
«пища». Словечко, вброшенное Карлссоном в сплоченный коллектив друзей Коли Голого, прижилось как родное.
        Когда гормональная буря унялась и «пища» обессиленно распласталась на ложе, Чара включил свет.
        - Что за… - взревел мужчина.
        Конец фразы потерялся в пронзительном визге его подружки.
        Чара ухмыльнулся во все зубы. На редкость паскудная ухмылка. Чара ее у Карлссона перенял.
        - Ведите себя хорошо - и никто не пострадает, - произнес он во время короткой паузы в визге.
        Баран, не склонный к дипломатии, шагнул к постели, взял девушку за голые розовые плечики и как следуют встряхнул. Зубки лязгнули, силиконовые сиськи подпрыгнули, и визг оборвался. Девчонка онемела от ужаса.
        - Что вам надо? - с завидным спокойствием поинтересовался мужчина.
        - Штанишки надень, - посоветовал Чара.
        В тени нависшего над ним Барана мужчина быстро оделся. И еще быстрее сунул руку в карман пиджака и извлек оттуда «макар»…
        Выстрелить, правда, не успел. Карлссон, как раз отцепивший от форточки прилепленную Хищником камеру, успел раньше. Ручища раза в два шире, чем у храброго стрелка, накрыла и руку, и пистолет. Что-то хрустнуло, мужчина вскрикнул, пистолетик упал на ковер.
        Свободной рукой Карлссон ловко накинул на голову мужчины холщовый мешок.
        Все произошло мгновенно, в доли секунды.
        - Ах ты козел! - заорал перенервничавший Баран и вознамерился отвесить клиенту плюху, но Карлссон перехватил кулак Барана и показал ему свой.
        - Уймись, - сказал Барану Чара, поднял пистолет и спрятал в карман. Если бы не Карлссон, организм Чары мог бы серьезно пострадать - пистолетик был вполне боевой.
        - Ты нас не видела, да? - задушевно спросил Чара девушку.
        Та быстро-быстро закивала. Спорить с двумя (Карлссон остался вне ее поля зрения) громадными байкерами ей и в голову не пришло.
        Похитители покинули любовное гнездышко, спустились вниз и сели в «мерс», принадлежавший «пище». Водительское место быстренько занял Карлссон. Он научился водить месяца два назад и с тех пор не упускал случая порулить. Получалось у него неплохо.
        Чара и Баран разместились на заднем сиденье. «Добычу» устроили посередине. Несмотря на просторный салон представительского «мерседеса», «добыче» было тесновато.
        - Куда мы едем? - поинтересовался пленник.
        - Домой, - пробасил Баран. - Гы-гы…
        - А если я дам вам денег? - предложила «добыча». - У меня на карточке десять тысяч евро.
        - Не боись, уплочено! - сообщил Баран, похлопав хозяина мерса по макушке.
        - Кто бы вас ни нанял, я заплачу вдвое больше!
        - Заманчивое предложение… - отозвался Чара. - Но - неприемлемое. Впрочем, можете разместить новый заказ.
        До того, как вписаться в команду Голого, Чара полтора года шакалил страховым агентом. Не преуспел.
        - Идет, - быстро согласился пленник. - Пусть с моим заказчиком поступят так же, как со мной. Тридцатки хватит?
        - С лихвой, - ответил Чара. - Но лично я бы не советовал. Побереги деньги, мужик.
        Минут десять в машине было тихо. Этого хватило, чтобы «мерседес» достиг места назначения.
        Чара выбрался из машины, достал мобильник.
        - Пациент доставлен, - сообщил он. - Мы внизу у подъезда. Спуститесь или нам поднять его наверх?

«Сейчас» растянулось минимум на полчаса. Наконец первый клиент детективного агентства «Престиж-Детектив» появился в дверях подъезда.
        Чара взял у Карлссона камеру.
        - Там вначале немного темновато, - извинился он, включая воспроизведение. - Но все в общем понятно. Зато тут качество неплохое… - Чара «отмотал» до сцены «не ждали».
        - Согласны?
        - Да уж, - процедила заказчица. - Вы мне это оставите?
        - Само собой. - Чара выщелкнул из камеры пластинку с записью. - Как прикажете поступить с клиентом?
        - А он что, здесь?
        - В машине. - Чара кивнул в сторону знакомого «мерседеса». - Можно немного… поучить. За отдельную плату.
        - Горбатого могила исправит, - проворчала дама.
        - Убивать не хотелось бы, - покачал головой Чара.
        Мужик ему понравился. Крепкий. Попытку вооруженной самообороны Чара, в отличие от Барана, воспринял спокойно.
        - Это я в переносном смысле, - уточнила дама. - Заберите у него ключи от квартиры и машины и принесите мне. Пусть под дверьми потопчется, прощения попросит.
        - Как прикажете, - кивнул Чара. - Только, позволите если, совет. Вы его не очень унижайте. Мужик он в принципе правильный и обидеться может смертельно.
        - Только на передок слабый, - фыркнула заказчица. - Деньги я вам на счет переведу завтра. Хорошо отработали.
        - Приходите еще! - ухмыльнулся Чара.
        - А ты молодец, - похвалил мужика Чара, снимая с его головы мешок. - Сразу видно - не гнилой. Вот твой пистолетик. Маслинки, извини, я приберу. На всякий случай.
        - Вот это неправильно, - проворчал мужик. - Мне теперь за них отписываться придется.
        - Тоже не проблема. На-ка, - Чара сунул ему визитку. - Позвонишь завтра днем, на холодную голову, я тебе всё верну. Без описи.
        Мужик взял визитку, прочитал, подсветив мобильником, глянул на Чару цепко:
        - Не боишься, что возвратка прилетит?
        - Не-а. Наше дело маленькое. Нам заказали - мы исполнили. Четко. Все предъявы - к заказчику.
        - Предъявлю, не сомневайся, - со скрытой угрозой процедил мужик. - Сдашь его?
        - А чего сдавать? - Чара опять ухмыльнулся во все зубы. - Вон наш заказчик. - И показал на освещенный подъезд.
        Мужик глянул - и сник.
        - Ну, бывай, - сказал Чара. - Привет семье!
        Баран, расположившийся на заднем сиденье, гыгыкнул и тоже полез наружу.
        Дама не обманула. Деньги на счет агентства поступили на следующий день.
        Приход дружно решили обмыть. В «Шаманаме», естественно.
        - Коля, - обратилась Катя к Голому. - Ты помнишь Димку? Я бы хотела выяснить, что с ним и как? А то пропал и не объявляется.
        - А ты ему домой звонить не пробовала? - ехидно поинтересовался хозяин «Шаманамы».
        - Пробовала. Мать сказала: за границу учиться уехал. Только мне что-то не верится. Я его в Инете поискала - нигде нет. Ни в ЖЖ, ни в «Контакте». Скайп отключен…
        Лейка, сидевшая рядом с Катей и уминавшая сочный стейк размером с кулак, недоверчиво хмыкнула.
        В отличие от Лейки, Коля воспринял информацию серьезно и шутить перестал.
        - Не волнуйся, - пообещал он. - Пацаны всё выяснят.
        Неожиданно и от Лейки последовал дельный совет.
        - Вы Каринин салон проверьте, - прочавкала она. - Димка же за ней увивался, а старая любовь не ржавеет! - и подмигнула Кате.
        - Короче, дело такое, - начал устный отчет Чара на следующее утро. - К мамке его мы сами не пошли. С нашими рожами, сама понимаешь. Заслали матушку Барана. Она - тетя умненькая. В собесе работает. Сам удивляюсь, в кого Баран такой тупой уродился. - И охнул, потому что «тупой» Баран сунул кулак ему под ребро. - Короче, там глухо. Показала нам письмо на фирменном бланке какого-то английского вроде бы универа, что такой-то принят туда-то. Расходы по обучению берет на себя некий фонд содействия иностранным студентам, проявившим отменные и так далее. Мамка сыном гордится до невозможности, но мы фонд этот пробили - липа! Фонд закрыли лет пять назад. Кинули запрос прямо в тот универ, оттуда сначала ответили, что да, названное лицо у них обучается. Но потом уточнили, и оказалось, что ни взнос за обучение не перечислен, ни сам студиоз в ихнем кампусе ни разу не объявлялся. Так что туфта это всё. Ну мы тогда эту линию бросили и двинулись по Лейкиной наводке в салон «Вечная молодость». Сначала аккуратненько так пробили - и выяснилось, что хозяйка уже месяца полтора как отбыла в неизвестном направлении,
скинув дела на своего сожителя. Еще сказали, что мальчик при ней в последние дни крутился. Темненький такой, бледненький. Мы им фотку - да, говорят. Этот. Только в жизни он поплоше выглядит.
        - Карина, сволочь! - воскликнула Лейка. - Присосалась к нему, пиявка!
        - Да ладно! - ухмыльнулся Чара, который был не в курсе насчет эльфийской разрушительной магии. - От излишнего секса еще ни один пацанчик не помер. Главное, чтобы кушал хорошо.
        - Ближе к делу! - вмешалась Катя, которой эта тема была малоприятна. - Еще что-нибудь выяснили?
        - А то ж! - самодовольно сказал Чара. - Двинули мы к этому самому сожителю. Зовут его…
        - …Гоша! - вновь перебила Лейка. - Знаем, знаем!
        - Может, тогда сама и будешь рассказывать? - недовольно поинтересовался Чара. - Нет? Тогда не перебивай! В общем, нормальный пацан оказался. Правильный. Мы с ним посидели культурно, пообщались. На подругу свою пацан сильно обижен. Любит ее, а она, шалава, творит, что хочет. Вот сейчас в Англию сорвалась. И вашего приятеля с собой увезла. Но Гоша на него зла не держит. Понимает, чья там была инициатива.
        - Значит, все-таки Англия! - не выдержав, опять вмешалась Лейка.
        - Ну. Гоша сказал: позвонили ей оттуда. Посулили что-то очень крутое. Что конкретно, она не сказала, но, блин, все три дня, пока собиралась, цвела и пахла, как майская роза. А потом улетела. И пацанчика с собой прихватила.
        - И что Гоша говорит: Дима добровольно с ней поехал или нет?
        Чара усмехнулся:
        - Да кто его спрашивал!
        - Как мне всё это знакомо, - сказала Лейка с важностью.
        А Катя почувствовала жестокие угрызения совести. Знала же, что против Карининой магии у Димы средств нет. Знала… И забыла.
        - Слушай, Чара, а куда именно в Англии они поехали? - спросила она.
        - Точно Гоша не знает. Вроде бы где-то в Уэльсе…
        Уэльс, Уэльс… «Сестры Морриган из Уэльса», - вдруг всплыли в памяти слова Тэма.
        Мозаика складывалась… Вот только картинка получалась пока что совсем непонятная.
        Глава тринадцатая
        Магия, гламур и насилие
        Идет по лесу маленькая троллюшка в красной шапочке, а навстречу ей - разбойник. Волчара, клейма ставить негде. Ну-ка стой, говорит, это ограбление и изнасилование! Потом пригляделся и рожу скривил - троллюшка… она троллюшка и есть. Нет, говорит разбойник, поправочка. Только ограбление.
        Тут за спиной разбойника появляется мама-троллиха. Берет разбойника пальчиками за шейку, приподнимает немного и говорит ласково, облизываясь:
        - Не-ет, всё-таки изнасилование!
        - Ну? Что стоишь, глаза вылупила? Что стряслось?
        Вчера Хвостов перевел аванс и теперь с самого утра ожидал звонка от киллера. Тот должен был сообщить день, когда будет исполнен заказ. Но звонка не было, Илья Всеволодович был весь на нервах.
        - Илья Всеволодович… - Широко распахнутые глаза секретарши излучали восторг, смешанный с безумием. - К вам… посетители!
        - Кто еще? - Директор мысленно прокрутил в памяти назначенные встречи… Нет, ничего не совпадало. Может, это киллер решил заявиться лично? Или… Сердце Ильи Всеволодовича дало сбой… Что, если у киллера не вышло, и это «заказ» пришел открутить Хвостову голову?
        Но нет, судя по сияющей роже секретарши, возникало впечатление, что в офис заявилась какая-нибудь гомосечная, тьфу, звезда шоу-бизнеса.
        - Какие еще посетители?
        - Краси-и-ивые, - глупо хихикнула секретарша. - Гламурные такие!
        Точно - угадал… В принципе, почему бы и нет? Он же недвижимостью занимается, а
«звезды» не в собачьих будках живут.
        Илья Всеволодович приосанился, постарался изобразить лицом надежность и респектабельность.
        - Пригласи!
        Но они вошли сами, не дожидаясь приглашения.
        Илья Всеволодович вытаращил глаза не хуже, чем давеча секретарша.
        Да уж, гламурнее некуда. Компания выглядела так, словно только что вышла с модной вечеринки или, наоборот, туда собиралась. Два смазливых длинноволосых парня, один
        - рыжий, манерный, типичный гей (как их представлял себе Илья Всеволодович), второй, не исключено, тоже. Но здоровенный. Плечи - как у спортсмена-пловца.
        С педиками - три девки. Да такие, что у Хвостова чуть слюна на клавиатуру не закапала.
        Но он взял себя в руки, вспомнил о хороших манерах (сидеть, когда дамы стоят, это, как его… моветон), вскочил, выдвинулся из-за стола…
        Его порыв не оценили.
        Рыжий гей мягко, словно куклу, выставил за дверь ошалевшую секретаршу, подошел к столу и без приглашения уселся в глубокое кресло. Утонул в нем, но, вопреки господствующему правилу, не почувствовал себя неудобно. Развалился, как на диване. Темноволосый красавчик встал у него за спиной, озираясь. У него был такой вид, будто он силился что-то вспомнить и не мог.
        Девицы тоже вели себя так, будто Хвостова в кабинете нет.
        Блондинка прислонилась спиной к закрытой двери, скинула шарфик и повесила его на кронштейн телекамеры. Шатенка с комфортом устроилась на подоконнике. Брюнетка, непринужденно обогнув растерянного Хвостова, опустилась аккурат в директорское кресло, закинула на стол длиннющие роскошные ноги в черных замысловатых колготках и одарила Илью Всеволодовича томным взглядом. Хвостов совсем растерялся. Топтался на месте, пытаясь понять, что здесь, черт побери, происходит.
        - Чем могу быть полезен? - наконец выдавил он.
        - Можете, господин Хвостов, очень даже можете, - нахально изрек рыжий.
        Илья Всеволодович едва не вспылил. Удержала его одна маленькая деталь… Вернее, не такая уж маленькая. Ожерелье на шее брюнетки. В драгоценных камнях Хвостов разбирался не очень. Но как выглядят рубины - знал. Так вот, на шее у брюнетки красовалось самоцветное ожерелье, в котором имелось несколько рубинов. Примерно такие Илья Всеволодович видел в Эрмитаже. На живых людях - никогда. И что-то подсказывало: рубины эти - не искусственные.
        - Хотелось бы узнать, с кем я имею дело? - произнес Хвостов со всей возможной политкорректностью.
        - Хочется-перехочется! - ухмыльнулся рыжий. По-русски он говорил свободно, но с заметным акцентом. Эстонец, что ли? - Делу - время, потехе - час! Так, Тэм? - Он обернулся к брюнету. Хвостова аж передернуло: ну не любил он гомиков! - Подходящий сейчас час для дела?
        Брюнет ничего не сказал, но рыжему, похоже, ответ и не требовался.
        - Я - Лу Элвин, - поведал он таким тоном, будто сообщил выигрышный номер на скачках. - Можно просто Лу. А вы, господин Хвостов, как нам сообщили: душеприказчик вашего покойного хозяина, Эдуарда Селгарина.
        - Допустим, - процедил Хвостов.
        С каждой секундой компания нравилась Илье Всеволодовичу все меньше и меньше.
        - Так да или нет?
        - Почему вас, собственно говоря, это интересует? - спросил директор ледяным тоном.
        - А мы - его дети, - сладко улыбаясь, поведал рыжий нахал. - Приятно познакомиться!
        Илья Всеволодович просто дар речи потерял.
        - Кайре, посади дедушку в кресло, а то его удар хватит от зрелища твоих ляжек! - приказала блондинка у двери.
        Оп-па! Брюнетка оказалась на ногах так быстро, что Илья Всеволодович даже отреагировать не успел. Раз - и его, немаленького и нехилого мужика, усадили, нет, уронили в его собственное кресло. И сделала это красотка с сиськами четвертого размера и накладными ногтями по три сантиметра.
        Мастерица ушу, блин! Хвостов не был испуган. Он был взбешен! Один звонок - и сюда примчится хоть взвод ОМОНа в полном вооружении!
        - Вы не можете быть детьми Селгарина! - рявкнул Илья Всеволодович.
        Он был так возмущен, что даже пропустил мимо ушей «дедушку».
        - Это еще почему? - с искренним любопытством спросил рыжий Лу.
        - Да потому что он был пидором! Какие, на хрен, дети!

«Дети» разразились диким хохотом. Даже сумрачный красавчик криво улыбнулся. Кстати, знакомое у него лицо. Не иначе певец какой-нибудь.
        Оказавшись за родным широким столом, на расстоянии протянутой руки от «тревожной» кнопки, Хвостов почувствовал себя более уверенно. Если б еще брюнетка-ушуистка не торчала за спиной, окутывая запахом духов, от которого кружилась голова…
        - И не надо меня парить! - рявкнул Хвостов. - Детишки!
        - А если Селгарин нас усыновил? - с усмешечкой поинтересовалась шатенка.
        - Вернее, удочерил, - уточнила блондинка.
        - Да мне поровну, кто он вам! - заорал директор. - Со мной не прокатит! Наследство вам подавай! Ну-ка валите-ка отсюда, попугайчики! Обратно в свой гей-клуб или откуда вы там вылезли. Не то вызову милицию!
        - Слышите, сестры, - проворковала брюнетка над самым ухом Хвостова. - Старик-то нас выгоняет!
        - Ты нас не выгонишь, человечек! - спокойно произнесла блондинка, глядя на Илью Всеволодовича ясными, как январское небо, и такими же холодными глазами. - Ты слишком нас боишься.
        Илья Всеволодович набрал воздуху, чтобы высказать все, что думает… и замер. Его шею пощекотало что-то холодное. И очень острое.
        Никто из остальных четверых налетчиков даже не шелохнулся, глядя на директора с глубочайшим равнодушием.
        Илья Всеволодович замер.
        Только что он чувствовал себя хозяином ситуации. Одно движение руки - и через три минуты (так было заявлено в рекламном проспекте) в офис ворвется «тревожная» группа. Но между кнопкой и рукой Хвостова - четверть метра, а острое и холодное - в миллиметрах от его сонной артерии.
        - Отец нам был Селгарин или нет - в общем-то, неважно, - произнес Лу. - Хотя это отчасти действительно так, но - не важно. Для тебя. А для тебя важно только одно: чтобы ты слушал нас и делал то, что мы скажем.
        Илья Всеволодович попытался скосить глаза, чтобы выяснить, чем именно ему царапают шею, но холодное прикосновение с другой стороны заставило его замереть. По спине Хвостова потекла струйка пота. Он вдруг понял, что такая драгоценная лично для него жизнь для этой пятерки - тьфу! Убьют и глазом не моргнут. Вспомнились рубины брюнетки… Зарежут - и откупятся. Спишут как самоубийство. Или еще как-нибудь.
        Как всякий специалист по недвижимости в России, Хвостов отлично знал, как и почем крутятся шестеренки отечественного правосудия.
        - Надо же, - сказал шатенка. Она сидела на подоконнике, и против света ее глаза казались ядовито-зелеными, как трава на трясине. - Такой здоровенный, и такой трус.
        - Он уже не думает, что хуже всего - потерять деньги, - заметила блондинка. - Он поумнел и теперь трясется за свою шкуру.
        - И пусть трясется, - ухмыляясь, сказал Лу. - Тем лучше он будет нам служить. С этими низшими только страхом и можно управиться, по-другому они не понимают.
        Илья Всеволодович с сипом втягивал воздух. Невидимое лезвие царапало его шею совсем легко - почти почесывало, - но ничего приятного в этом не было. Наоборот, по коже почему-то разливалось отвратительное ледяное онемение…
        И тут затрезвонил мобильник Хвостова.
        - Ответь, - разрешила блондинка.
        Черт! Звонил Дварин.
        К счастью, в подробности киллер углубляться не стал.
        - Сегодня, - сказал он. И отключился раньше, чем Хвостов успел что-то сказать. Номер не определился. Увы, Хвостов не успел попросить повременить с выполнением заказа. А ведь интуиция подсказывала: именно это и следует сделать. Пусть швед со своей зверюгой разберутся с этой пятеркой. А уж потом…
        - Интересный звоночек, - проговорила блондинка, пристально глядя на Илью Всеволодовича. Директор похолодел: ему показалось, что блондинка читает его мысли.
        - Итак, кто это звонил?
        Хвостов лихорадочно размышлял, что соврать, но тут ледяной холод кольнул его прямо в грудь, и Илья Всеволодович совершенно неожиданно сказал правду.
        То есть выложил то, за что его могли посадить лет на пятнадцать. О том, что нанял киллера, чтобы тот прикончил самого опасного из его хозяев, Карлссона. Для начала
        - Карлссона. Единственное, о чем Хвостову удалось умолчать, так это о том, что он только что хотел отменить заказ.
        - Вот видишь, маленький Лу, своих нынешних хозяев наш старичок пока что боится больше, чем нас, - сказала блондинка рыжему.
        - А еще он их ненавидит, - заметила шатенка. - Ведь они не только стоят между ним и деньгами. Они его еще и унизили.
        - Он с удовольствием убил бы их, - мурлыкнула в ухо директору брюнетка. - Правда, жадный старикашка?
        - Нет, он не посмеет, - покачала головой шатенка. - Но он полюбовался бы, как они умирают, если бы их убивал кто-то другой.
        - Ты его переоцениваешь, Майра, - возразила брюнетка. - У него и на это духу не хватит. Могу поклясться, он и казнь-то ни разу не видел. Ах, как измельчали нынче людишки!
        - А что ты хочешь от торговца, сестра?
        Лу поднял руку.
        - Леди, давайте ближе к делу. Я хочу, чтобы этот человек склонился перед нами. Может, вы займетесь этим, не откладывая? У нас нет времени!
        - Лу, солнце, что ты несешь? - сладким голосом спросила блондинка. - Что за «нет времени»? Ты что, смертный?
        - Он меня перебил, - сказала брюнетка. - Я обижусь!
        На бледных щеках Лу неожиданно проступила целая россыпь рыжих веснушек.
        - Прошу прощения, - сказал он глухим голосом.
        - Что сильнее страха? - задумчиво произнесла блондинка, словно не обратив внимания на мелкую размолвку «сестер» с «братом».
        Шатенка пожала плечами.
        - Как что? Другой страх. Попробуй сам, Лу, если так спешишь.
        Лу послушно наклонился вперед и элегантным жестом снял темные очки. Илья Всеволодович чуть не заорал. Глаза у рыжего оказались ярко-желтые, как у тигра.
        - Кто вы такие? - сипло спросил директор, вжимаясь в кресло.
        - Я же представился, - терпеливо сказал рыжий. - Люди могут звать меня просто Лу. Потому что мое настоящее имя вам все равно не выговорить, а я не хочу, чтобы низшие его коверкали. Селгарин был моим отцом. Или матерью, что не принципиально. Я - его сын и законный наследник.
        Илья Всеволодович нашел в себе силы, чтобы прохрипеть что-то о завещании. Рыжий Лу пожал плечами.
        - Естественно, никаких ваших документов, подтверждающих это, не существует. Потому что там, где я появился на свет, ваши бумажки ценятся дешевле палой листвы. Так что тебе придется поверить мне на слово.
        Холодное острие уперлось в шею Хвостова пониже затылочной впадины. Ему даже показалось, что металл проткнул кожу.
        - Я верю! - хрюкнул Илья Всеволодович.
        - Страх очень располагает к доверчивости, - задумчиво кивнул Лу. - Но этого мало.
        Он положил ладони на стол и приподнялся, ловя взгляд директора. Илье Всеволодовичу очень захотелось зажмуриться. Но безжалостные звериные глаза заглядывали ему прямо в душу, и с каждым мигом директору все яснее становилось, как же он был неправ, проявив грубость и недоверчивость к гостям. И главное - как он мог, как посмел сразу не подчиниться Лу? Ведь это его законный хозяин!
        - Теперь ты работаешь на нас, - сказал Лу. - Повтори.
        - Теперь я работаю на вас, - покорно пробормотал Хвостов. Но тут же встрепенулся:
        - А шведы? Как же с ними? Они меня убьют!
        - Шведы? - изумился Лу. - Какие еще шведы?
        - Он говорит о троллях, - бесстрастно сообщил брюнет.
        Девушки захихикали.
        Лу скривился.
        - Тролли… Только их не хватало. Я думал, они давно убрались отсюда. Они же не переносят города…
        - Некоторые успешно мутировали. Я встречал таких в Стокгольме. А есть еще такие, как Охотник.
        При слове «Охотник» с лица Лу снова сбежал румянец.
        - Ты думаешь, что он может быть еще здесь?
        - Насчет троллей и охотников ничего не знаю, но из шведов я тут видел только одного. Того самого Карлссона, - подобострастно влез Илья Всеволодович. - Но он - самый опасный. И еще у него есть такая тварь, похожая на тощую гориллу с зубами, как у тигра!
        - Я не думаю, я знаю - оба тут, - холодно возразил брюнет. Реплики Хвостова он как будто не услышал. - И Охотник, и Хищник.
        - Нас это не касается, - сказал Лу нервно. - Сейчас с троллями нам делить нечего. У нас другие цели.
        - Тролли могут считать иначе, - проронил брюнет.
        - Мы все слышали о том, что случилось в Стокгольме! - воскликнул Лу. - Эти тролли…
        - Тсс, мальчики, - вмешалась шатенка Майра. - Не тратьте время попусту. Какое нам дело до троллей?
        - Но Охотник… - начал Лу.
        - Если он так умен, как утверждают слухи, он будет обходить нас по о-очень большой дуге.
        - А Хищник? Говорят, он убил моего отца… И сожрал его…
        - Лу, детка, неужели ты хочешь отомстить за папу? - вкрадчиво поинтересовалась брюнетка.
        Лу покраснел:
        - Хочу, - негромко произнес он. - Но пока не могу.
        - Ах! - воскликнула брюнетка. - Маленький Лу боится, что его тоже съедят. Как папу.
        - Настоящий Хищник, вскормленный мясом сидов… - Блондинка мечтательно улыбнулась.
        - Как это заманчиво!
        - Не тревожься, маленький Лу, мы защитим тебя, - ласково сказала шатенка. - Главное, не гуляй один по ночам!
        - А теперь займись делом! - приказала блондинка.
        Лу обернулся к Илье Всеволодовичу. Тот вытянулся, словно по стойке «смирно», в ожидании приказов.
        - Шведов не бойся, - сказал Лу, не глядя на директора. - Ты работаешь на нас. Но твои нынешние хозяева не должны об этом знать.
        - Чем могу быть полезен? - прогнулся Илья Всеволодович. - Деньги, жилье?
        - У тебя работала девушка, - сказал Лу. - Екатерина Малышева. Мы желаем ее найти.
        - Легко! - обрадовался Хвостов. - Хотите, я выманю ее прямо сюда? Прямо сейчас? Подманю на денежки, хе-хе!
        - Нет нужды, - сказала блондинка. - Просто скажи, где можно ее найти. И дай нам ее фотографию.
        - С удовольствием! - Хвостов нырнул в базу, и через минуту распечатка из личного дела старшего менеджера Екатерины Малышевой выползла из принтера.
        - Отлично! - произнес Лу, не глядя засунув листок в карман. - Пойдемте, леди. У нас сегодня еще много дел…
        Лу выпрямился на стуле, надел очки. Отличные зеркальные очки, в которых отразился и сам Илья Всеволодович… И то, что у него за спиной. То, что он минуту назад полагал молоденькой сексуальной брюнеткой с мазохистскими наклонностями и острым ножом…
        Ах, если бы это был нож!
        Увиденное стало последней каплей. Хвостов обмяк и медленно сполз под стол. Сознание милосердно оставило его.
        Глава четырнадцатая
        Мужик с топором
        Лежит тролль на лесной дороге, прижав ухо к земле.
        Подходит эльф.
        - Ну, - спрашивает этак с иронией, - что слышно?
        - Да вот, - говорит тролль, - джип едет. «Лендровер дефендер». Километра полтора отсюда. Черный. Вес около трех тонн. Задний бампер поцарапан, левое переднее колесо приспущено, водитель на дорогу не смотрит, болтает с девкой.
        - Круто! - восхищается эльф. - И это всё ты по звуку определил?
        - Не-е, - отвечает тролль. - Это я тут на дороге спал, а они меня переехали.
        На улице уже стемнело.
        Катя глянула в окно и поежилась. Дождь закончился, но Катю по-прежнему обуревали нехорошие предчувствия. Домой идти не хотелось. Вернее, не хотелось выходить из теплого, уютного и безопасного офиса.
        - Может, проводишь меня? - попросила она Карлссона, который извлек из холодильника еще одну упаковку пива и покидать офис не собирался.
        Ну да, пока пиво не закончится, Карлссон с места не сдвинется, это факт. Но если попросить…
        - Карлссон, - осторожно проговорила Катя. - Не хотелось бы тебя беспокоить, но не мог бы ты проводить меня домой.
        - Домой? - Тролль на пару секунд задумался. - Так у тебя ж дома ничего нет!
        - Нет, - согласилась Катя.
        У нее в холодильнике не то что милой желудку Карлссона килограммовой вырезки… Даже паршивого кусочка колбасы не было.
        - Не-е… - Тролль мотнул тяжелой башкой. - Я лучше - к Лейке. Вот пиво только допью…
        - Карлссон! - Голос Кати стал чуть тверже. - Может, все-таки проводишь, а? Что-то мне как-то… тревожно.
        Тролль по определению существо прожорливое и ленивое. И упрямое. Оттащить его от выпивки можно разве что бульдозером. Но Карлссон не просто тролль. Он - Охотник.
        - Тревожно, говоришь?
        Маленькие, утонувшие в костях глазниц троллиные глазки переориентировались с пива на Катю.
        Тролль не очень-то верил в способности Малышки к предвидению. До сих пор подобных способностей за Малышкой не замечалось. Так что ее опасениями, скорее всего мнимыми, он вполне мог пренебречь. Но он сразу почуял, что Малышке страшно. А значит, придется ее просьбу выполнить. Потому что Малышка давно уже не была для него нежной человеческой самочкой, приманкой для сидов. Карлссон знал, что внутри этого маленького и уязвимого тела живет Сила. И Тайна. И потому Карлссон просто обязан ее оберегать. И еще кое-что…
        Тролли - грубые существа. И крайне эгоистичные. Но уж если в сердце тролля поселится настоящая привязанность - это навсегда. С тех пор как семья Карлссона погибла, единственным, кого Охотник считал родным, был Хищник. Теперь в ближний круг Карлссона вошли еще трое: Малышка, Лейка и Димка. Ну, последний - с большими оговорками. Слишком тесной была его связь с полусидом Кариной, так что, может, оно и к лучшему, что и полусид, и Димка выпали из поля зрения Карлссона. Но с Катей таких моральных проблем не было. Катя - просто друг. То есть не просто, а очень серьезно. Друг - это очень важно. Важнее пива и жратвы.
        - Я тебя провожу, - проворчал тролль. - Не тревожься, Малышка. Пока я с тобой, тебе бояться некого.
        Увы. Охотник преувеличивал свои возможности. И узнать об этом ему предстояло очень скоро.
        В подворотне было темно. Плотно стояли машины: в центре города проблемы с парковкой - обычное дело. Проходной двор, в который выходили двери офиса, вообще был местом опасным. Особенно после наступления темноты. Конечно, опасность - понятие относительное. Ни Коля Голый, ни Чара, ни Баран, не говоря уже о Карлссоне, могли не беспокоиться. Огромные байкеры вызывали у окрестной гопоты примерно такие же чувства, как буйвол - у шакалов. Карлссон… Ну, если кому-то хватит глупости накатить на тролля - это его проблемы. А вот для Лейки, Кати или старушки-бухгалтерши опасность была вполне реальна.
        Однако сейчас Катя была с Карлссоном, и страх ее улетучился. Хотя какое-то беспокойство все же осталось…
        - Я пойду вперед, поймаю машину, - сказала Катя. - А ты постой пока здесь, потом выйдешь.
        Проверенная практика. Конечно, у Карлссона - могучий дар убеждения. Но почему-то при виде его приземистой фигуры водители останавливаться не торопились. Иное дело
        - Малышка.
        Катя вышла на освещенную улицу и подняла руку.
        Карлссон остался в тени арки…
        - Этот?
        Трое широкоплечих, приземистых мужчин сидели в джипе с выключенными фарами. В темноте они видели не хуже кошки. А может, даже и лучше, потому что вряд ли кошка способна сличить лицо человека (или в данном случае - тролля), укрывшегося в густой тени арки, с его фотографией, лежавшей на «торпеде» затонированного джипа.
        - Ну, - буркнул тот, что за рулем.
        - Пошли?
        - Ну.
        Тот, что за рулем, выскользнул из машины первым. И двинулся к арке. Остальные - за ним. Во дворе было совершенно темно, но, тем не менее, могучая троица двигалась бесшумно и уверенно. Ближе к арке они разделились: двое замерли наготове, а водитель, нарушив режим тишины и скрытности, вынул из кармана фляжку, хлебнул шумно, громко откашлялся и валкой походкой усталого и не очень трезвого человека вошел под арку, на ходу пряча фляжку за пазуху.
        Заслышав шаги, Карлссон обернулся. Но в пьяном мужике, что медленно входил под арку, ничего опасного не было. Эльфом от пьяницы не пахло, а пахло спиртным. Да и не бывает таких кряжистых эльфов. Потерял осторожность Охотник. В его оправдание можно сказать, что в данный момент он больше беспокоился о безопасности Малышки. О том, что ему самому может кто-то угрожать, тролль и мысли не допускал. Тем более какой-то человек…
        Повинуясь поднятой руке Кати, у обочины притормозила машина. Карлссон слегка напрягся: мало ли кто там внутри…
        Широкоплечий прошел мимо Карлссона. Тролль видел, как он спрятал за пазузой сосуд с алкоголем, но не видел, как пьяница вынимает руку из-за пазухи.
        Если бы машина подъехала на миг позже, Карлссон, возможно, угадал бы опасное движение. Но этот миг решил дело.
        Широкоплечий развернулся так быстро, что даже тролль не успел среагировать.
        Остро отточенная секира на короткой, обернутой в шероховатую кожу ручке вылетела из-под полы куртки и с хрустом погрузилась в мощную грудь тролля.
        Удар был не только невероятно силен, но и абсолютно точен. Лезвие секиры почти полностью погрузилось в грудную клетку Карлссона как раз напротив сердца.
        Три дюйма холодного железа в груди… Даже для тролля это было много.
        Широкоплечий киллер не стал выдергивать секиру. По опыту знал: всё вокруг зальет кровищей. Двое подручных выскочили из темноты, подхватили тело и поволокли к машине…
        - Карлссон! - крикнула Катя. - Иди сюда, поехали!
        Но друг не появился из темной арки. Катя сумела разглядеть мелькание каких-то теней… И совершила абсолютно идиотский поступок: кинулась Карлссону на выручку. Чем хрупкая девушка могла помочь троллю-Охотнику? Разве что с честью погибнуть вместе с ним… Но Катя мало что соображала в этот момент. Она просто почувствовала, что с Карлссоном случилась беда, - и бросилась на помощь.
        На ее счастье, она опоздала. Еще неизвестно, как обошлись бы убийцы со свидетелем…
        Но, когда Катя влетела под арку, внутри, во дворе, уже заурчал двигатель, и большой джип, развернувшись с филигранной точностью, покатил к противоположному выходу.
        Катя успела увидеть лишь промельк задних габаритных огней.
        Карлссона украли?
        Это невозможно, но это факт. Катя замерла в растерянности. Что теперь делать?
        Вывел ее из задумчивости окрик водителя на улице:
        - Эй, девушка, решай: едем, нет?
        Опыт, приобретенный Катей за минувшие месяцы, многому ее научил. В частности, быстро соображать.
        - Едем! - Катя нырнула в машину и захлопнула дверь.
        - Слушай, не надо так хлопать, да! - возмущенно заявил водитель, здоровенный небритый кавказец.
        В другое время Катя трижды подумала бы, прежде чем садиться в машину к такому. Но беда с Карлссоном напрочь отшибла у Кати страх за себя. Два варианта. Первый - Коля Голый. Второй - Хищник. Вариант Коли предпочтителен, если имеешь дело с людьми. Но люди вряд ли смогли бы совладать с Карлссоном. Тем более так быстро и бесшумно. Значит - эльфы. Значит - Хищник.
        - Едем в другую сторону, - сказала она и назвала Лейкин адрес. И добавила, чтобы исключить пререкания: - Пятьсот рублей.
        - Э, зачем сразу деньги? - игриво осклабился водила. - Может, ко мне поедем? Э, не бойся! Хорошо будет. Покушаем, вина попьем.
        И осекся, наткнувшись на бешеный взгляд маленькой блондинки. Она не боялась, это уж точно. Вжикнула молния открывшейся сумки. Небритый водила испуганно втянул голову в широкие плечи. А вдруг там пистолет? Сейчас выхватит, стрельнет - и прощай Важа Кахаберидзе!
        - Едем или нет? - «Пятихатка» легла на «торпеду».
        - Едем, едем! - Водила мигом тронулся с места. - Говори, куда ехать?
        - Пока прямо… - Катя достала мобильник. - Лейка? Слушай, беда! - покосилась на водилу, навострившего уши, и перешла на шведский: - Карлссона похитили… Погоди реветь! Надо действовать. Хищнику скажи! Я сейчас к тебе! Заберу его - и поедем искать! Пусть он спустится вниз, я его подхвачу. Да всё нормально будет. В первый раз, что ли? Ты, главное, не нервничай! Тебе нельзя!
        Через пять минут тонированная не по-питерски «шестерка» Важи остановилась в Лейкином дворе.
        - И чё теперь? - буркнул Важа, увидев, что бешеная блондинка не собирается выходить.
        Ответить Катя не успела. Задняя дверь «шестерки» раскрылась, и внутрь скользнул Хищник. А за ним - Лейка. И сразу же захлопнула дверь.
        - С собаками - нет! Нельзя! - возмутился Важа.
        - Лейка, а ты куда? - не менее возмущенно, но несколько тише воскликнула Катя.
        - Я с вами! - безапелляционно заявила Лейка.
        Хищник ничего не сказал. Просто придвинулся к затылку Важи оскаленной пастью и дохнул.
        - Савсэм крыша съехал! - заорал Важа. - Убери пса, девка!
        Ему очень повезло, что он не сумел толком разглядеть Хищника. Им всем повезло, потому что если бы разглядел - пришлось бы вести машину беременной Лейке, а с ее чахлым опытом вождения, учитывая беременность и глубокую тонировку, не факт, что они бы доехали до места.
        - Давай обратно! - распорядилась Катя, решив, что спорить с Лейкой - только время терять. А время в этот вечер дорого, как никогда.
        - Я никуда… - начал было Важа, но клыки Хищника легонько коснулись небритой шеи - и гордый горец всё понял правильно. Через пять минут они были у той самой арки.
        Еще через десять секунд Важа рванул с места, не потребовав дополнительной платы и моля Бога, чтобы никогда больше не видеть этих сумасшедших русских девушек.
        Хищник с ходу метнулся в подворотню - ему инструкции не требовались.
        Девушки остались на улице.
        - Коле звони! - потребовала Лейка. - Нам колеса понадобятся.
        Хозяин «Шаманамы» ответил не сразу и очень неохотно.
        На слова о том, что Карлссона украли, отреагировал с тупым юморком:
        - Сами украли, пусть сами и выкручиваются!
        - Коля! Ты дурак? Это наверняка сиды, больше некому! - сердито крикнула в трубку Катя.
        В другое время и от другого собеседника Николай Иванов, он же - Коля Голый, не стал бы терпеть такой грубости, но тут - даже помогло. Врубился в серьезность ситуации.
        - Ты где? У офиса? Еду! Ждите.
        Хищник тем временем тщательно обследовал двор, вернулся и уселся на асфальт рядом с Катей. Вид у него был озадаченный.
        Вот что ему удалось выяснить. На Карлссона напали трое. Карлссона ранили (Хищник уловил запах боли), но насколько серьезно - неизвестно. Затем затащили в большую машину и увезли. Кате и Лейке это показалось не очень правдоподобным. Скрутить могучего тролля, даже раненого, было не под силу и дюжине людей. Но Хищник был удивлен не этим. Из его речи можно было сделать вывод, что он знает нападавших (но, кто они, объяснить толком не может) и весьма озадачен тем, что они покусились на Охотника.
        На этом дело застопорилось.
        Взять след машины Хищнику было нетрудно, он проследил его вплоть до места, где джип выехал на проспект. Там след потерялся. Всё, что мог сообщить Хищник дальше: Карлссон жив.
        Приехал Коля Голый. Подивился вместе с девушками силачам, которые скрутили тролля. И принялся за поиски собственными методами.
        В одном из проходных дворов, через которые проехал джип, оказался офис какой-то крутой конторы. Перед входом светил фонарь, а над дверью имелась камера.
        Путем уговоров (Голый соврал, что у него угнали машину) и мелкого подкупа Коля получил доступ к записи. И узнал марку и номера джипа. Теперь оставалось выяснить, кто его хозяин. Но с этим пришлось ждать до утра. Знакомый Коли, имевший доступ к базе данных, мог сделать это только из служебного кабинета, а рабочий день закончился час назад.
        Коля отвез девушек и Хищника домой к Лейке и обещал позвонить, как только что-то узнает.
        Глава пятнадцатая
        Секира судьбы
        Потерял как-то спьяну могучий гном любимую кирку. Утром пошел искать: глядь, а рядом с киркой маленький тролль сидит. Ручку ее обгрызает.
        - Это моя кирка, - говорит мрачный с похмелья гном.
        - А чем докажешь? - интересуется тролленок.
        - А вот мое клеймо, - показывает гном на ручку кирки… А нет клейма. Сгрыз мерзкий тролленыш.
        - А вот как дам сейчас! - грозится гном.
        - Ага! - радуется тролленок. - Отличная мысль! Давай так: кто кого сильней пнет - того и кирка! Только чур я первым бить буду!
        Поглядел могучий гном на маленького тролля: тролль-то он тролль, да мелкий еще, хлипкий. А он - гном в самом расцвете. Ручищами железо плющит, ножищами камни дробит.
        - Годится, - говорит. - Бей!
        Тут его тролленок и пнул. Да так ловко, аккурат между ног.
        Зашипел гном от боли, скрючился… Но ничего. Отдышался кое-как, разогнулся.
        - Что ж, - говорит. - Теперь моя очередь!
        - Ладно! - хихикает тролленок. - Сдаюсь. Твоя взяла. Забирай свою кирку.

«Рейнжровер» свернул с шоссе на лесную дорогу, выключил фары (темнота, как и раньше, ничуть не смущала его водителя), углубился в чащу метров на пятьсот и остановился.
        - Гэндальф, Хьюки, за дело! - скомандовал водитель.
        Его спутники проворно выскочили из машины, выволокли из багажника замотанное в пленку тело и потащили в заросли.
        - Тяжеленький, однако, человечек, - пробормотал Гэндальф. Свободной рукой он отвел в сторону ветку, которая, распрямившись, чувствительно шлепнула по лицу пыхтящего сзади Хьюки.
        - Чтоб тебе кирка на ногу упала! - сердито крикнул тот. - Гляди, что делаешь!
        - Постараюсь, - проворчал Гэндальф, споткнулся о корень и едва не уронил сверток. Хьюки с трудом его удержал.
        - Гоблин неуклюжий!
        - Еще раз так скажешь, схлопочешь! - пообещал Гэндальф. Но они уже пришли. Прикрытая с четырех сторон соснами, в земле зияла свежая яма. Могильная.
        - Прямо так скинем? - спросил Гэндальф.
        - Ну ты совсем дурень! - сказал Хьюки. - В нем же топор Двалина. И карманы проверить не мешает. Да и рожу разбить. Мало ли найдут…
        - В таком дурном месте даже искать не будут, - заявил Гэндальф. - Сюда ни один зверь не сунется, а людишки - и подавно.
        Мощным рывком он разорвал пленку, внутри которой лежал убитый. Топор по-прежнему торчал у него из груди: оставленный в ране, чтоб кровь не хлестала.
        Гэндальф ухватился за рукоятку.
        - Погоди! - удержал его Хьюки. - Давай сначала карманы.
        Наклонился над трупом… И тут произошло страшное.

«Труп» вдруг выбросил вверх руку и ухватил Хьюки за горло. Хьюки захрипел.
        Гэндальф, надо отдать ему должное, не испугался, а немедленно пришел на помощь сообщнику, саданув по голове шустрого жмурика тяжеленным ботинком.
        Результат оказался неожиданным. Толстая лодыжка Гэндальфа угодила в тиски. В следующее мгновение Гэндальф полетел вверх тормашками, а внезапно оживший покойник встал. Причем без особого усилия, хотя в одной руке у него был бьющийся полузадушенный Хьюки, а в другой - приподнятый за ногу, цепляющийся за кусты Гэндальф. Да, следует упомянуть еще и топор, по-прежнему торчавший у воскресшего из груди.
        Бах! - голова Гэндальфа с треском ударилась о ствол сосны. Ее обладатель обмяк. Хьюки тоже обмяк, основательно придушенный.
        Воскресший швырнул обоих киллеров на землю, взялся за рукоять топора. Лезвие с неприятным чмокающим звуком вышло из груди. Карлссон (а это был несомненно он) охнул и несколько секунд стоял неподвижно, пережидая боль.
        - Еще хорошо, что до сердца не достал, - проворчал он, когда чуток полегчало.
        Гэндальф зашевелился, приходя в себя.
        - Лежать! - рявкнул Карлссон, опуская ногу на Гэндальфову спину. Качнул разок топором, примериваясь к весу, и замахнулся, намереваясь отделить Гэндальфову голову от шеи.
        - Не надо этого делать! - На тропе стоял Двалин, держа двумя руками большой блестящий револьвер.
        - Ты еще постреляй в меня, наглый дварф! - прорычал Карлссон, поднимая топор. - И мы поглядим, кто быстрее очухается: я с твоими глупыми пульками или ты - с твоим же топором в желудке!
        - Мои глупые пульки валят медведя! - заявил Двалин. - Но ты, однако, не медведь, так что я признаю свою ошибку, огр. Мне не следовало бить тебя топором. А если уж бить, то довести дело до конца. Тем более, это было нетрудно. - И не без гордости:
        - Мой удар вышиб тебя из списка бойцов!
        - Что ж не добил? - поинтересовался Карлссон.
        - Думал, что имею дело с человеком, - признался Двалин. - Ошибочка получилась.
        - Ты меня удивил. - Карлссон опустил топор.
        Двалин, немного поколебавшись, тоже опустил оружие.
        - Как же ты ухитрился спутать мое доброе мясо с человеческим желе? - спросил Карлссон.
        - Я думал: это бронежилет, - буркнул Двалин. - Может, ты отпустишь моих братьев? Даю слово: мы не хотели причинить тебе вред. Это ошибка.
        - За такие ошибки платят собственной шкурой, - проворчал Карлссон. - Как следует выдубленной и натянутой на каркас.
        Но ногу со спины Гэндальфа убрал.
        Тот поднялся, потирая голову. Двалин помог встать очухавшемуся Хьюки.
        - Твою секирку я возьму на память, - заявил Карлссон. - Как трофей.
        Двалин пожал широченными плечами: мол, нет проблем.
        - Но не думай, что отделаешься железякой, - предупредил Карлссон. - Ты у меня в долгу, дварф! В очень большом долгу.
        - Не возражаешь, если мы обсудим это в машине? - предложил Двалин. - Там и аптечка есть.
        - Я - тролль, - с ухмылкой напомнил Карлссон. - Тролль-Охотник. Моя рана уже заросла.
        Не совсем так, но Карлссон приврал сознательно. Чтоб боялись.
        Это хорошо, что их было четверо. Впятером таким кряжистым существам, как гномы и тролль, даже в просторном «рейнжровере» было бы тесновато.
        - Ага, - мрачно проворчал Карлссон, оглядев троих киллеров. - Братья-дварфы. Двалин, Гэндальф и Хьюки, чума на вас и ваши мерзкие имена.
        - Чем тебе не по нраву мое имя? - задрал рыжую бороду Гэндальф, сидевший справа от водительского места. - Тринадесять моих почтенных предков носили его! Почтенное гномье имя!
        - Три десятка дерьмоедов из паршивых выгребных ям!
        - Дерьмоедов? - вскинулся Гэндальф, хватаясь за ручку топорика, но был перехвачен мозолистой дланью старшего брата.
        - Полегче, Гэнни! - проворчал Двалин. - Это же огр. Йотун-недомерок. Выгребная яма
        - его родной дом. Уютнейшее логово!
        - В первый раз встречаю дварфа с чувством юмора, - ухмыльнулся Карлссон. - Вижу, люди и вас кое-чему научили. А теперь выкладывайте, почему вам вздумалось меня убивать. Да еще так бестолково.
        - Тебя заказали, - спокойно ответил Двалин.
        - Меня?!
        - О том, что это именно ты, у меня информации не было. Фотография, адрес, где объект можно найти - и всё.
        - Фотография, должно быть, была очень скверная, - предположил Карлссон.
        - Почему так думаешь?
        - Потому что мне трудно поверить, что ты меня не узнал. Мы ведь недавно виделись с тобой, Двалин. Не надо мне врать!
        Гномов было трое - против одного тролля. Но Двалин был далеко не уверен, что они сумели бы справиться с Карлссоном. Там, в подворотне, ему крупно повезло. Будь огр начеку, и Двалину пришлось бы несладко. Может, зря он его не добил?
        Нет, не зря. Это же Охотник. Следовательно, где-то ошивается его зверушка. Втройне повезло, что в нужный момент Ночной Кошмар сидов был достаточно далеко. Хищник порвал бы троих гномов на сотню маленьких гномиков. Не помогли бы ни топоры, ни огнестрельное оружие.
        - Я не вру, - буркнул Двалин. - Мне показалась знакомой твоя морда на фото, но у человеческой бумажки нет ни духа, ни запаха. А людей с такими мордами, как твоя, не так уж мало.
        Карлссон подумал и кивнул, соглашаясь. Он бы тоже мог не узнать Двалина на картинке. Это ведь только лишенные всех нормальных чувств люди думают, что зрение
        - это главное… Да и зрение у людишек тоже…

«Стоп!» - оборвал лишние мысли Карлссон.
        - Что ты можешь мне предложить, дварф, в искупление своей вины?
        - Для начала - заказчика. Если надо помочь выяснить, чем ты ему не угодил, мы поможем.
        - Тут сам справлюсь, - буркнул Карлссон. - Но от помощи не откажусь.
        - Когда, что и как? - попытался конкретизировать Двалин.
        - Когда потребуется, вы будете делать то, что я скажу. И до тех пор, пока не скажу: довольно.
        - Не велик ли выкуп? - злобно поинтересовался Гэндальф. После того как огр приложил его о дерево, голова Гэндальфа мерзко гудела, а содержимое желудка просилось наружу. И то хорошо, что головы у гномов - крепкие. Человеческая от такого удара точно бы треснула.
        - Велик, говоришь? - недобро оскалился Карлссон. - Так его можно уменьшить. На глупый язык одного глупого дварфа!
        - Заткнись, Гэндальф! - рыкнул Двалин. - Мы принимаем твои условия, огр. Готов поклясться на топоре!
        - Клянись! - Карлссон протянул гному трофейную секиру. - Вы все поклянитесь. Так будет надежнее.
        Через пять минут всё было закончено. Теперь три брата были надежно привязаны к недобитому ими огру. Клятва на топоре для гномов нерушима.
        - И что пожелает наш повелитель? - не без сарказма поинтересовался Двалин.
        - Для начала - пожрать…
        Глава шестнадцатая
        Загадка статуи
        Прибежал маленький тролленок к маме.
        - Мама, мама! Я домик для эльфа сделал!
        - Красивый, - одобряет мама. - Только почему без дверей? Как же туда эльф попадет?
        - Не беспокойся, мамочка! Он уже внутри!
        Время близилось к полуночи. За окном свистел ветер, гнал по небу низкие тучи, морщил воду в Фонтанке. В такую ночь хорошо накрыться двумя одеялами и спать, а утром забыть все, что приснилось. Потому что, если всерьез относиться ко всему, что снится, жизнь сразу становится гораздо сложнее. Особенно когда сны начинают сбываться.
        Кате с Лейкой вещие сны не грозили - потому что в квартире Лейкиных родителей спать все равно никто не собирался.
        - Не понимаю, как такое могло случиться, - уже в который раз сказала Лейка. - Он же такой сильный! С ним и пятеро не справились бы. Ты точно ничего не слышала?
        - Ничего, - уже разу по десятому ответила Катя.
        - А может, он сам сел в машину?
        - Может, и сам, - больше чтоб успокоить Лейку, ответила Катя.
        О крови на асфальте она говорить не стала.
        - Главное, номера джипа записались, - бодро сказала Катя. - Теперь его точно найдут. Если раньше сам не найдется. Он такой…

«Живучий», - добавила она мысленно.
        И пригорюнилась. Лейка присела рядышком.
        - А я Карлссончику хотела сюрприз сделать. Вкусненькое приготовила…
        Чем именно она хотела порадовать тролля, Лейка сообщить не успела. Зазвонил Катин мобильник. Номер незнакомый…
        - Да… - мысленно готовясь к новым бедам, сказала Катя.
        - Малышка? - негромкий, чуточку гнусавый и такой знакомый басок заставил Катю подпрыгнуть на стуле. - Ты где?
        - У Лейки! А ты где? У тебя всё нормально?
        - Хищник с вами?
        - Да! А ты…
        - Там у Лейки и оставайся, - буркнул Карлссон. - Никуда не ходи, ясно?
        - Ясно, ясно! А ты… Что с тобой случилось?
        - Друзей встретил, - флегматично сообщил Карлссон. - Пиво пьем. За городом. Хорошо.
        - Ах ты…
        Но Карлссон уже отключился, так и не выслушав, что думает Катя о его внезапном исчезновении.
        - Нет, ты слышал? - Катя пихнула Хищника ногой.
        - Jag дr inte dцv[Я не глухой (шведск.).] , - проворчал Хищник.
        - Лейка! - закричала Катя. - Этот мерзкий тролль нашелся!
        - Что с ним? - В дверном проеме возникла Лейка. Вся - в тревоге.
        - Этот толстый негодяй… Никто его не похищал! - сердито произнесла Катя. - Мы тут с ума сходим, а он с какими-то мужиками пивом наливается! Представляешь, каков подлец!
        - Живой, значит! - облегченно выдохнула Лейка. - Ну слава Богу!
        Катя только головой мотнула в сердцах. Вот ведь верная жена!
        Но сама она тоже почувствовала облегчение. И Карлссон - в порядке. И сидов в городе нет. Что еще нужно для счастья? А что смылся и не предупредил, так тролль - он и есть тролль. На что ему друзья, когда есть пиво!
        Катя набрала номер Коли Голого.
        - Нашелся, - коротко сообщила она. - В порядке. Где-то за городом пиво хлещет.
        - Эт правильно! - одобрил Коля. - Мы уже в курсе - тоже типа празднуем. Хочешь присоединиться? Барана за тобой пришлю?
        - Нет, спасибо! - отказалась Катя. Ехать куда-то, тусить с пьяными мужиками… Вот Лейка бы поехала… Но ей - не фиг. Пусть дитя вынашивает!
        - Как знаешь, - не стал спорить Коля. - Бывай.
        И отключился.
        - Слушай, а почему он мне не позвонил? - спросила Лейка.
        Катя пожала плечами.
        - Я понятия не имела, что он и мой-то телефон знает.
        - У Карлссончика абсолютная память, - с гордостью сообщила Лейка. - Он десяток цифр с одного раза запоминает.

«Еще было бы неплохо, если бы он собственным мобильником обзавелся», - подумала Катя, но вслух сказала:
        - Наверное, побоялся тебе звонить. Ну, что ты ругаться будешь.
        Поверить в то, что тролля может испугать ругань человеческой женщины, могла только доверчивая Лейка.
        - И буду ругаться! - заявила она. - Я тут страдаю, не сплю, а он! Какие такие друзья? Что он тебе еще сказал?
        - Да ничего особенного. Спросил, все ли у нас в порядке.
        - У тебя, - уточнила Лейка.
        Она все же неплохо знала своего милого.
        - Ну да. Это ведь он меня обещал проводить - и бросил.
        - Точно, я забыла!
        От того, что ее любимый Карлссончик пренебрег не только ею, Лейка немного повеселела.
        - Он еще сказал, чтобы мы… чтобы я никуда ночью не ходила, - поколебавшись, добавила Катя.
        Лейка пожала плечами.
        - С чего бы тебе посреди ночи куда-то идти?
        Катя промолчала, но по спине у нее пробежали мурашки. Странно. Катя в самом деле раздумывала - идти к себе в мансарду или нет. Она не любила ночевать вне дома.
        - Ну, раз он там с друзьями, видите ли, гуляет, мы тоже гульнем, - заявила Лейка.
        - Погоди-ка, я тебе так и не показала, что у меня в холодильнике припасено. Хотела милого порадовать, но теперь перебьется - не заслужил!
        И ушла на кухню. Катя забралась на диван с ногами, с любопытством глядя ей вслед. Опять Лейка что-то затевает. Что у нее там припасено такое, что тролля порадует? Бочка пива в холодильник вряд ли поместится.
        Лейка вскоре появилась в комнате, хитренько улыбаясь. Голову Лейка зачем-то обмотала симпатичным шелковым черным платком с черепами и костями. Катя бы тоже от такого не отказалась. Ей бы пошло - стильно и готично, если б глаза черным подкрасить. А пухленькая чернявая Лейка в нем на цыганку смахивает.
        В руках у Лейки был поднос, накрытый салфеткой.
        Катя вскочила с дивана и расчистила место на столе.
        Лейка водрузила поднос на подставку.
        - Открывай! - торжественно предложила она.
        Катя подняла салфетку и, взвизгнув, едва не опрокинула поднос. На блюде обнаружился волосатый паук размером с большую супницу.
        - Ну как? - радостно ухмыляясь, спросила Лейка.
        - Мрак! - выпалила Катя, чтобы хоть что-то сказать. - Где ты это раздобыла? Он хоть дохлый?
        - Шутишь? Это тортик! Сама пекла! - с довольным видом похвасталась Лейка.
        - Тортик? - содрогнулась Катя. - Думаешь, Карлссону бы понравилось?
        - А что? Он постоянно всякую дрянь лопает… голубей там… А паучок чем хуже?
        - Брр!
        - Ага! Ты еще печеньки не видела!
        Тортик, впрочем, оказался вкусный - если кушать его зажмурившись. Так и мерещилось, что сейчас шевельнет волосатыми лапами и убежит с тарелки.
        Все-таки Лейка - гениальный кулинар. В самый раз для Карлссона. Хотя нет, троллю абсолютно всё равно, как выглядит еда. Лишь бы побольше.
        - Ну что, была у врача? - спросила Катя, чтобы сменить тему. - Сказали тебе наконец, кто у тебя - девочка или мальчик?
        Лейка захихикала, отрезая себе еще одну паучью лапу.
        - Сейчас расскажу. УЗИ делали - я просто ухохоталась! Сперва они решили, что у них аппарат сломан. Медсестра все крутила там, крутила - резкость наводила, ракурс меняла, и так повернет, и этак, а сама все бледнеет. Я лежу, жду. Потом она, видно, решила, что у нее крыша поехала. Позвала еще одну врачиху, что-то там высматривали… Шептались… Я их невинным голоском спрашиваю: «Ну что там? Почему так долго? Все в порядке? Я волнуюсь! Не отстает в развитии?» Они мне, с такими фальшивыми улыбками: «Наоборот, опережает! Только тут нам кое-что уточнить…» И убежали. Вернулись впятером и заведующую консультацией притащили…
        - Ну зачем же так над людьми издеваться? - укоризненно произнесла Катя.
        - А что, надо было им сказать: да все нормально, просто у нас папа - тролль!
        Подруги захихикали.
        - Чем дело-то кончилось?
        - Да ничем. Дали мне кучу направлений. Предложили сделать генетический анализ. Даже самой интересно, чего он покажет…
        - А самое главное? Мальчик или девочка?!
        Лейка вздохнула.
        - Главного-то и не сказали. По-моему, сами не поняли. Чувствую, будет у меня ребенок как у Пушкина…
        - Это как?!
        - Ну, как в сказке: «Родила царица в ночь не то сына, не то дочь, не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку!» А теперь - номер два!
        Лейка облизала пальцы, вскочила с дивана и через минуту вынесла еще блюдо:
        - Что там? - с подозрением спросила Катя. - Еще паук?
        Лейка жестом фокусника сдернула с блюда салфетку. На этот раз Катя орать не стала
        - только вздрогнула, увидев перед собой красиво разложенные отрезанные пальцы с маникюром.
        - Лейка, ну ты вообще! Так же заикой стать можно!
        - Ага, испугалась?! Угощайся. Так и называется - «дамские пальчики».
        Катя, ворча, взяла печеньку. Вблизи было видно, что она из песочного теста с цветной глазурью.
        - Да что на тебя нашло сегодня?
        Лейка взглянула на нее с искренним изумлением.
        - Ты что не знаешь, что сегодня за день? Ну ты со своим универом совсем заучилась! Сегодня же, можно сказать, наш праздник?
        - Чей - «наш»?
        Лейка погладила себя по животу.
        - Ну да. Наш национальный. Ну ладно… семейный. Ну что ты глаза таращишь? Хеллоуин!
        Катя, уже почти заподозрив, что у Лейки на почве беременности приключился какой-то заскок, рассмеялась с облегчением.
        - Откуда мне знать, что он именно сегодня? Вот уж никогда не отмечала!
        Нет, она, конечно, знала про Хеллоуин. День Всех Святых, праздник всяческой нечисти. Катины родители относились к подобным бесовским «праздникам»: Хеллоуину, Дню Святого Валентина и так далее - резко негативно. А дедушка, поднимая палец, изрекал: «Это все идеологическая диверсия американцев!»
        - Ерунда и глупое подражание Западу, - убежденно сказала Катя, вспомнив дедушку.
        - Не скажи, - возразила Лейка. - Очень мистичный праздник! Неспроста его называют Вальпургиевой ночью! Разве ты не ощущаешь сегодня что-то этакое?
        - Нет, - буркнула Катя, хрустя «дамским пальчиком». - Кстати, Вальпургиева ночь на первое мая…
        Лейка проигнорировала поправку:
        - А я чувствую! Невидимые, но ощутимые вибрации сил…
        - Это холодильник в кухне работает.
        - Эх, какая ты, Катька, неромантичная! Вот была бы тут Наташка… Она всегда такая мистичная была…
        - Вот именно - была, - отметила Катя, вспомнив Лейкину приятельницу, жестоко пострадавшую от своего любопытства к иным мирам и существам «с той стороны».
        - И он что-то чувствует, кстати, - неожиданно сказала Лейка, развернулась на диване и указала на Хищника.
        Катя с удивлением оглянулась.
        - С чего ты взяла? Он же спит!
        - Да, но где он спит? Он спит не на ковре, а под окном! Хочешь проверить - если мы уйдем на кухню, он и там под окном ляжет.
        Катя несколько мгновений смотрела на Хищника, встала с дивана, подошла к нему. Наклонилась, почесала за ухом. Тот только щелкнул зубами, словно ловя во сне блоху.
        - Ты что-то чувствуешь? - спросила она тихо.
        Хищник, не открывая глаз и не меняя позы, прорычал что-то по-шведски.
        - Не понимаю, - огорченно сказала Катя. - Лейка, давай переводи.
        С ее внутренним даром в последнее время совсем беда. Временами отрубало напрочь. Даже шведский из памяти вылетал.
        - Он говорит: ночь сегодня… ну типа беспокойная, - перевела Лейка, которая уже привыкла к выговору Хищника. - Много всякого народу вокруг гуляет.
        Катя выглянула в окно, с недоумением оглядев пустую набережную Фонтанки. Вдалеке на Невском, как всегда, было светло и людно. Только в кафе на другой стороне реки шла гульба: мигали огоньки гирлянд, орала музыка, в окне скалился Джек-Тыква, у крыльца курили люди в костюмах вампиров и чертей… В самом деле празднуют, ишь ты…
        - Что-то я особо много людей не вижу…
        - Он под «народом» не людей имеет в виду, - уточнила Лейка.
        Катя невольно подняла взгляд, оглядев крыши соседних домов. Но там было пусто. Мутная луна светила, словно сквозь желтоватую кисею. Что это - снова дождь? Нет - туман поднимается над водой…

«Нет, в самом деле, правильно сказал, - подумала девушка, ежась. - Неприятная какая-то ночь. Беспокойная, страшноватая… Может, где-то в другом месте Хеллоуин - веселый детский праздник, но не в Питере…»
        Катя опустила взгляд и вдруг заметила одинокий силуэт на набережной прямо напротив Лейкиного дома. Некто стоял и смотрел на окна. Черное пальто, волосы падают на широкие плечи, лицо белое, как сметана… С вампирской вечеринки ушел, что ли?

«Да это же Тэм!» - сообразила Катя.
        Ее бросило в жар.
        Увидев, что его заметили, незнакомец поднял руку и подал Кате какой-то знак.
        - Кто там? - спросила глазастая Лейка.
        - Не знаю, - пробормотала Катя, попятившись от окна в глубь комнаты.
        Лейка же, наоборот, почти прижалась носом к стеклу.
        - Какой-то парень… Ничего такой, высокий, накачанный… Значит, не знаешь? А почему он тебе рукой помахал?
        - Ну ладно, - решилась Катя. - Думаю, что это один мой… новый знакомый. Лейка, я сейчас сбегаю на минуточку, поговорю…
        - Ты забыла, что велел Карлссон? - строго спросила Лейка. - Сегодня ночью на улицу
        - ни ногой! Что еще за знакомый? Кстати, где-то я его уже видела… Стой, ты куда?!
        - Одеваться.
        - Зачем? Если он твой приятель, давай сюда его позовем!
        Лейка повернула ручку, открывая окно. В комнату ворвался сырой холодный воздух.
        - Нет! - резко сказала Катя. - Вот этого - не надо!
        Она и сама не поняла, почему идея пригласить Тэма к Лейке показалась ей такой неправильной. Почему в сто раз лучше самой выйти на улицу, чем приглашать его домой. При одной мысли ей становилось жутко.
        Но Лейка не растерялась.
        - Ладно, тогда выйдем вместе! Заодно познакомишь меня с парнем твоей мечты.
        - Никакой он не парень мечты! - воскликнула Катя, покраснев. - С чего ты взяла? Глупости какие!
        Лейка понимающе улыбнулась.
        - Катька, а то я не вижу! Ты в последние дни на себя не похожа. Ты влюбилась!
        - Я?! Ха-ха-ха три раза!
        - Конечно, влюбилась. Наконец-то!
        - Я не…
        - Ладно, иди. Потом познакомишь. Только… возьми с собой Хищника.
        - Лейка, я не могу. Карлссон сказал - Хищник должен быть с тобой!
        - А тебе он велел вообще из дома не выходить!
        Спор неожиданно разрешил сам Хищник. Несколько секунд он принюхивался, потом плавным бесшумным прыжком переместился на подоконник, слился со шторой - и исчез. Практически стал невидимым.
        - Удивительно, - восхитилась Лейка. - Такая здоровенная скотина - и так ловко затаивается!
        Штора что-то прорычала.
        - Он говорит: «Я за вами обеими услежу, - перевела Лейка. - Если что, я отсюда до реки допрыгну и этому дохлому сиденышу голову отгрызу, хоть мне и противно».
        - Спасибо, ты меня безмерно успокоил! - иронически поблагодарила его Катя. - А почему ты назвал его…
        - Это он так шутит, - предположила Лейка. - Всё. Вопрос закрыт.
        На набережной было пусто. Пока они спорили, предмет спора исчез.
        - Ничего, появится еще, - увидев, как расстроилась Катя, сказала Лейка. - Да и вообще вряд ли это твой ненаглядный. Откуда бы он мой адрес узнал. И зачем под окнами стоять, если можно позвонить…
        И тут, словно по заказу, запел Катин мобильник.
        Но, к большому разочарованию Кати, это был не Тэм, а Нафаня.
        - Катюха, ты где? Давай приезжай в Эрмитаж! К служебному входу. Я тебя там встречу!
        - А что случилось? - сразу насторожилась Катя.
        - Я аппарат привез. Рентгеновский. Сейчас разбираюсь. Сегодня ночью будем статую просвечивать.
        - Еду, - пообещала Катя.
        Да, Карлссон рекомендовал ей сидеть дома под присмотром Хищника, но она - свободный человек и сама решает, как и куда ехать. Тем более существует заказ такси. А все-таки жаль, что тролля нет рядом. Вот был бы отличный повод познакомить его с загадочной статуей.
        Вопрос с рентгеном Нафаня решил на деньги, которые Катя выделила из личных средств, решив потом списать их со счета агентства. Когда-нибудь. А что? Рентгеновская установка наверняка добавит авторитетности фирме. Этакий солидный агрегат, вроде того, на котором делают флюорографию. Поставить в холле…
        Установка оказалась намного скромнее, чем ожидала Катя. Во всяком случае - габаритами.
        Всё помещалось в одном приемистом чемоданчике.
        - Можно было и еще меньше выбрать, вообще вроде видеокамеры, но тогда потом отдельно снимки обрабатывать - объяснил Нафаня. - А тут все при себе. Набор юного шпиона!
        Он любовно погладил хитрый девайс.
        Катя взглянула на экран мобильника - одиннадцатый час. Поздно. Но это и к лучшему. Все сотрудники уже разбрелись по домам.
        Нафаня взял на вахте ключи, что-то привычно соврав, и они вдвоем поднялись в отдел Северо-Запада. Нафаня показал Кате, где хранятся печенье и заварка, а сам распахнул чемоданчик и принялся с наслаждением перебирать замысловатые штуковины.
        - Что тут? - спросила она, наливая себе чаю.
        - Блок питания, преобразователи, генератор…
        - А это не опасно? Радиация… - Катя вдруг вспомнила о лучевой болезни.
        - Не боись! Таможня дает добро. Вот на этом мониторчике, - Нафаня показал на маленький экран, - мы и увидим, что у девушки внутри.
        Он устроился поудобнее и принялся читать инструкцию.
        - Ага… тут у нас увеличение… ого, в двенадцать раз…
        - Ты точно справишься? - уточнила Катя.
        - Не боись! Я в школе сам компьютер собрал. Правда, из готовых блоков. Я быстро. И мне чайку организуй.

«Быстро» продлилось больше часа. Катя съела все запасы печенья, раздулась от чая и начала проявлять нетерпение.
        - Ты разобрался?
        - В принципе - да.
        - Тогда чего мы ждем?!
        - Полуночи.
        - Нафаня, я серьезно!
        - Так ведь и я серьезно, - без улыбки ответил Нафаня. - Полночь - время чудес.
        - Фу! Ты прямо как Сережка! Тоже коллекционируешь глупые слухи?
        - Слухи? Никогда! Лучше один раз увидеть, чем сто раз…
        - Пошли! - решительно перебила его Катя. - Я не собираюсь сидеть здесь до утра!
        - Ночь в моем замечательном обществе…
        - Стукну! - пригрозила Катя.
        Через пять минут они уже крались по темным залам, петляя, обходя внутренние посты. К счастью, их никто не заметил. К счастью, потому что выглядели они очень подозрительно. Особенно Нафаня со своим чемоданчиком.
        Добрались.
        Нафаня распаковал чемоданчик с установкой. Слабый голубоватый свет придавал статуе пугающее сходство с плывущим по воздуху белесым призраком. Катя поежилась. Статуя уже не внушала ей такой ужас, как в первую «встречу». То ли привыкла, то ли ощущение притупилось. Пугала сама обстановка. Музей, ночь, сумрачный свет… В такие моменты в бродячие мумии верилось гораздо больше, чем днем, на людной выставке.
        А лицо статуи, очень красивое лицо надо признать, Кате определенно знакомо. И ассоциации не самые лучшие… Но никак не вспомнить…
        В аппарате что-то щелкнуло и тихо загудело. Вспыхнул монитор. Катя попятилась, запоздало вспомнив о защите от радиации.
        - Ага! - раздался громкий, взволнованный шепот Нафани. - Мы что-то получаем!
        Катя наклонилась к монитору. Мутные серые пятна на экране неожиданно стали четче. Кате почему-то вспомнился Лейкин хвостатый головастик…
        - Черт, - выдохнул Нафаня. - Ты была права!
        На картинке отчетливо обозначился неровный светлый овал - пустое место внутри статуи…
        - Мамочка! - прошептала Катя, вцепляясь Нафане в плечи. - Там же скелет! Это не статуя, а саркофаг!
        - Вижу череп, неплохой сохранности, - комментировал Нафаня, медленно двигая прибором. - И сильно некомплектный скелет. Собственно, не скелет, а склад разрозненных и поврежденных костей…
        - Можно подумать, ты видел много скелетов!
        - А то! - подтвердил Нафаня. - В археологические экспедиции почти каждое лето ездим, на черепушки и косточки насмотрелись… так вот, мне кажется: его, этот скелет, потом собирали. Из фрагментов. Вон там - видишь - проволочками скрепили. А кости старые… и кто ж их так погрыз… Погрыз? Ну-ка, сейчас сделаем покрупнее… Блин!
        - Что блин?
        - Угадал, - мрачно сказал Нафаня. - Вижу следы зубов. Кости обглоданы! Причем кем-то крайне зубастым! Это у кого ж такие зубищи? У волка? У крокодила?
        - Ужас какой, - прошептала Катя.
        Неожиданно ее поразил контраст между прекрасной, надменной статуей - и чьими-то жалкими и жуткими объедками внутри…
        - А ну-ка, - бормотал Нафаня, наводя излучатель на череп. - Это что еще у нас такое…
        Гудение усилилось, что-то отрывисто пискнуло. Свет мигнул. Нафаня выругался. Несколько секунд он всматривался в изображение, словно не веря своим глазам.
        - Что там? - заглянула ему через плечо Катя.
        - С черепом какая-то ерунда, - ответил он, морща лоб. - Фейк, что ли? Или подпилены…
        - Что подпилено?
        - Да зубы. Сама не видишь? Смотри - клыки сточены. Занятно…
        - И что это значит?
        Нафаня почесал в затылке.
        - Я-то откуда знаю?
        Катя присмотрелась повнимательнее… И перед глазами возникло лицо Ротгара. Его жуткая улыбка…
        Ну да. Именно такие зубы. Выходит, кости внутри статуи принадлежали эльфу? Ну естественно! Карлссон же сказал, что на статуе «каракули Туат’ха Дананн».
        Она поглядела на череп, занявший весь экран монитора, потом на статую. В сознании что-то шевельнулось… И Кате вдруг показалось, что череп на экране тоже шевельнулся. Приоткрыл рот… Катя вдруг ощутила нечто… Взгляд пустых глазниц… Он… Нестерпимое чувство тоски накатило внезапно…

«Баньши», - подумала Катя, поспешно отвернулась…

…И волосы зашевелились у нее на затылке.
        По полу коридора в их сторону ползла длинная тень.
        - Нафаня! Сюда кто-то идет!
        Нафаня поднял голову, моргнул, тут же вырубил прибор и принялся быстро запихивать его в чемоданчик.
        - Вот непруха, - бормотал он. - Черт, еще бы пять минут… Черт! Не закрывается, зараза!
        Как всегда в спешке, аппаратура упорно не хотела упаковываться, вываливаясь и цепляясь проводами. Шаги неумолимо приближались. Катя вскочила на ноги.
        - Я его отвлеку!
        - Нет! Стой! Лучше я…
        Но призыв Нафани пропал впустую. Катя бросилась в коридор навстречу шагам, завернула за угол - и угодила прямо в объятия Панихидина.
        Трудно сказать, кто из них испугался сильнее.
        - Кто здесь?! - взвизгнул начальник отдела Северо-Запада.
        - Это я! - пискнула Катя.
        Испуг из глаз Панихидина исчез, сменившись зловещим огоньком узнавания.
        - А-а-а, «крупнейший специалист»! - зашипел он. - Тут, среди ночи? Опять?!
        Надо было срочно что-то сделать. Катя припала к груди Панихидина и крепко обняла его.
        - Какое счастье, что я вас встретила!
        - Счастье?! - Панихидин принялся вырываться. - Девушка, вы что, нездоровы?
        И тут Катю осенило. Она сделала безумное лицо (это оказалось не так и сложно) и с придыханием зачастила:
        - Это все статуя! Дело в ней! Она притягивает меня… Каждую ночь я слышу Зов!
        Катя ожидала взрыва гнева, но Панихидин отнесся к ее бреду абсолютно спокойно.
        - Продолжай!
        - Позавчера, представляете, дошла во сне до Дворцовой площади в одной ночной рубашке, - затараторила Катя. - И как никто не остановил по дороге - не пойму! Проснулась перед воротами и пошла обратно! Ух, как замерзла!
        Панихидин ослабил хватку.
        - А вчера меня здесь милиционер снял с водосточной трубы! Лезла на второй этаж, в окно - не просыпаясь! А сегодня… сегодня я прямо по стенке забралась, сама не пойму как - наверно, ногтями за трещины цеплялась… Просыпаюсь и вижу: прямо передо мной статуя. Стоит и протягивает ко мне руки!
        - Образец «Гаруда»? - уточнил Панихидин.
        - Она самая! А глаза у нее закрыты! - вдохновенно вещала Катя. - И я думаю - только не открывай их! Если откроешь - тут все и пропало. И тут она говорит…
        - Что именно говорит? - хладнокровно поинтересовался глава отдела Северо-Запада.
        Что именно сказала статуя, Катя придумать с ходу не сумела, поэтому поступила проще - сделала вид, будто прислушивается.
        - Она говорит… говорит…
        Тут Кате вовремя вспомнилась Сережкина болтовня в столовке…
        - Иди сюда-а-а! Я тебя поцелую!
        В этот драматический момент из зала донесся шум и невнятные матюги шепотом.
        Чтобы прикрыть неуклюжего Нафаню, Катя пронзительно взвизгнула, ухватила Панихидина за пиджак:
        - Бежим отсюда! Скорее! Это вампирша! Она хочет выпить мою душу!
        И потащила начальника Северо-Западного отдела прочь.
        К ее удивлению, Панихидин не противился. Более того, перехватил инициативу и сам вывел Катю к служебному входу и выпустил внешне страшно перепуганную, а внутри ликующую Катю на свежий воздух.

«Получилось! Получилось! - радовалась Катя. - Даже если он вернется обратно, Нафаня уже точно смылся».
        Но Панихидин не стал возвращаться. Выпроводив Катю, он просто позвонил:
        - Это я, - сказал он. - Простите, что так поздно… Ах, у вас уже день, ну тем лучше. Так вот: она была здесь… Да, контактировала… Да, всё как вы сказали. Устойчивая связь. Видите, с выставкой тоже удачно получилось… Нет, больше не повторится. Что еще говорит? Зов, говорит, слышу. Боится. Говорит, она меня выпьет. Девичьи грёзы? Ну, вам виднее. Как скажете. Да, я готов. Через три дня доставят? Конечно, я приму…
        К сожалению, Катя не могла услышать этот разговор. И ничего не заподозрила.
        Глава семнадцатая
        Обыск в мансарде
        Вопрос: В чем положительное отличие неандертальца от тролля?
        Ответ: Неандертальцы вымерли.
        Из эльфийского учебника логики
        - Не понимаю, зачем нужно было тащиться сюда нам, да еще и втроем! За какой-то девчонкой! Отправили бы Лу, он бы мигом ее приворожил, - зеленоглазая шатенка окинула брезгливым взглядом маленькую спальню.
        Вполне, надо сказать, уютную и аккуратную спальню, хотя и очень скромную, - единственным дорогим предметом тут был новенький ноутбук.
        Однако привыкшие к изысканной роскоши чародейки видели перед собой всего лишь жалкую и безликую нору обычного смертного.
        - «Какой-то девчонкой», - покачала головой блондинка, внимательно осматриваясь. - Ты ведь помнишь, кто попросил нас ею заняться?
        - Твой любимый правнук, - фыркнула шатенка. - Кстати, почему он не поехал за ней сам, вместо того чтобы отсиживаться в холмах?
        - По той же причине, по которой мы здесь втроем, - отрезала блондинка. - Майра, обыщи эту комнату. Заодно загляни в ее компьютер и скачай все, что может представлять интерес… Кайре, на тебе кухня. Особое внимание удели помойному ведру. Если найдешь там, например, сухую корочку со следами зубов, это будет неплохим подспорьем в поиске…
        Брюнетка скривилась:
        - А ты чем займешься, Лиадан? Что ты себе оставила на сладкое?
        Блондинка усмехнулась:
        - Как всегда, самое вкусное. И самое сложное. Тут есть большое зеркало?
        Некоторое время спустя зеленоглазая Майра появилась в дверях ванной. Прислонившись к косяку, она несколько минут молча смотрела туда же, куда и стоящая рядом Лиадан,
        - в зеркало над раковиной. В зеркале отражалась, однако, совсем другая блондинка - девчонка лет семнадцати, не больше.
        - И это жалкое существо заинтересовало Ротгара? - с сомнением произнесла Майра.
        Лиадан задумчиво кивнула. В руках она вертела щетку для волос. Чистую щетку. Впрочем, один светло-русый волосок в ней все-таки запутался, и сейчас блондинка аккуратно выпутывала его из щетинок.
        - С виду ничего особенного, правда? - проговорила Лиадан. - Но присмотрись к ней внимательнее.
        Майра вгляделась в отражение и удивленно подняла брови.
        - Точно! Это она подошла к нам тогда в музее! И потом на улице… Маленькая почитательница нашего конструкта. Почему же мы не обратили на нее внимания?
        - Потому что она выглядела совершенно обычной смертной, каковой, несомненно, и является. Однако она подошла к нам сама, без зова, - отозвалась блондинка.
        - И еще высказала желание о новой встрече, которое вскоре сбылось, - проворчала Майра. - Не понимаю, сестра. Не бывает таких совпадений. Кто-то играет против нас?
        - Сейчас мы это и проверим, - улыбнулась Лиадан. - Давай-ка, позови ее. Время позднее - маленьким девочкам давно пора домой!
        Она посторонилась, пропуская сестру к зеркалу. Майра несколько мгновений вглядывалась в юное личико, потом глубоко вздохнула. Стекло подернулось легкой туманной дымкой и пошло рябью, как озерная вода. Колдунья осторожно просунула руку внутрь зеркала и прикоснулась пальцами к щеке девушки. Лиадан ехидно улыбнулась, видя, как Катя вздрагивает и удивленно оглядывается, не понимая, кто ее тронул.
        - Элементарно, - проворчала она. - В самом деле, надо было послать Лу.
        - Послушай меня, деточка! - замурлыкала Майра задушевным тоном. - Я - твой внутренний голос, твоя интуиция, а все девушки знают, что только ей и можно доверять! Чего тебе сейчас хочется? Время позднее, на улице холодно… Правильно, домой! Нет-нет… не к подруге… И не в магазин… Немедленно домой! Греться, отдыхать, пить чай!
        Катя в зеркале перестала удивленно вертеть головой, поежилась и сглотнула. Майра хихикнула и таким же плавным и осторожным жестом вытащила руку из зеркала. Дымка мгновенно развеялась, стекло отвердело.
        - Думаешь, зацепила? - спросила Лиадан. - Так быстро?
        - Конечно, - самоуверенно отозвалась Майра, облизывая губы. - Она где-то недалеко. Вот только не могу понять, где. Ну да ладно. Скоро она будет здесь, так что неважно. Пить хочется! - пожаловалась она.
        - Стандартный побочный эффект заклинания мертвой воды, - пожала плечами блондинка.
        - Пошли на кухню, выпьем чаю в ожидании нашей красотки. Заодно посмотрим, чем там занята Кайре. Что-то ее давно не слышно…
        Черноволосая Кайре с интересом и без всякого отвращения изучала содержание мусорного ведра. Ведро, впрочем, было почти пустое. Пара пакетиков из-под чая, яичная скорлупа, какие-то бумажные обрывки и еще…
        - Сестра, ты что-то говорила насчет отпечатков зубов?
        Кайре двумя пальцами подняла в воздух говяжью кость. Кость была обгрызена дочиста. И отпечатков зубов было хоть отбавляй. Даже не зубов - зубищ!
        - Но это же не человеческие зубы! - воскликнула Майра.
        Лиадан прищурилась.
        - В самом деле… Для собачьих великоваты…
        - Это зубы тролля, - уверенно сказала Кайре. - Поверьте, я в этом разбираюсь.
        - Какого именно тролля? - деловито спросила блондинка.
        - Хищника.
        Майра и Лиадан переглянулись. И насторожились.
        - Кость глодали дня два назад, - сообщила Кайре. - Не бойтесь, девочки. Твари нет ни здесь, ни поблизости.
        - Кто тут боится? - возмутилась Майра. - Что нам какой-то тролль?
        - Значит, девчонку охраняет тролль, натасканный на сидов, - пробормотала Лиадан. - Все-таки это очень необычная смертная девушка… Я начинаю понимать, почему наш малыш сам за ней не поехал. А ты говоришь - послать Лу.
        - Извини, ошиблась, - качнула головой Майра.
        - Где Хищник, там и Охотник, - задумчиво произнесла Кайре. - Они работают в паре. Значит, здесь должны быть следы Охотника. Поищем?
        И они принялись искать. Безрезультатно. Впрочем, кое-что они все-таки обнаружили.
        На буфете, тщательно укутанный в пыльную газетку, лежал бесценный меч - «Последний Довод» Ротгара.
        - Знакомая вещица! - удивленно сказала Лиадан, погладив рукоять-пряжку. - Помнится мне, правнучек тосковал по этому клинку. Пожалуй, его стоит вернуть хозяину.
        И надела пояс-клинок на собственную талию.
        - Как пожелаешь. - Майра подошла к столу и включила электрический чайник. - Кто-нибудь еще хочет чаю?
        - Этого? - Кайре брезгливо подняла за веревочку пакетик. - Фу! Вернемся в
«Кемпински», попьем настоящего…
        Катя вышла на Дворцовую. Здесь было довольно людно. По площади шлялись толпы народа. Главным образом - молодежь. Многие - в масках. Хеллоуин. Все - выпимши. Катю раз пять окликнули. Пару раз попытались напугать, но она только отмахивалась от пластиковых «страшилищ». Ей по жизни вполне хватало настоящих.
        Ее не покидало странное ощущение: будто за ней наблюдают. Один раз даже почудилось, что нечто прикоснулось к ее лицу… И сразу стало как-то неуютно. Остро захотелось домой. Не к Лейке, а к себе.
        Осталось только поймать такси… Но подходящего авто не подворачивалось. То есть автомобилей было много: на набережной Мойки было тесно от припаркованных машин, Певческий мост был заставлен еще плотнее. Но все они стояли, а не ехали.
        По ту сторону ярко и приветливо сверкал вход в гостиницу. Катю внезапно посетила неожиданная мысль: а не зайти ли внутрь? Выпить чаю… Да, именно чаю! С пирожным. Вот чего ей действительно хочется. Гостиница, само собой, дорогая, но в Стокгольме Катя видала отели и пороскошнее. А деньги у нее есть.
        Решено. Катя уверенно двинулась через мост и оказалась у стеклянных дверей. Двери открылись, но внутрь Катя войти не успела. Дорогу внезапно заслонил затянутый в кожу атлетический мужской торс.
        - Какого черта ты сюда приперлась!
        Катя даже возмутиться не успела, как пара сильных рук подхватила ее и оторвала от пола. Игнорируя Катино слабое трепыхание (признаться, она была слишком шокирована, чтобы активно сопротивляться), мужчина попросту вынес Катю наружу, но не остановился, а довольно грубо, практически держа под мышкой, поволок Катю через мост обратно на Дворцовую.
        Катя рванулась уже по-настоящему:
        - Немедленно отпустите меня!
        Похититель только презрительно фыркнул.
        Какой-то мужчина, открывавший дверь в машину, обратил на них внимание.
        - Эй, ты! Ну-ка отпусти девушку!
        - Не лезь не в свое дело! - процедил волокущий Катю злодей. - Пополам порву!
        Катя не видела лица сцапавшего ее, зато она очень хорошо видела того, кто попытался за нее вступиться. Мужчина побледнел и отшатнулся, будто увидел чудовище. Мигом нырнул в машину и там затаился. А похититель уже забыл о нем. С Катей под мышкой он быстренько перебежал через мост, скорым шагом преодолел еще метров триста и остановился лишь тогда, когда фасад отеля скрылся из виду.
        Только тогда Катя наконец ощутила землю под ногами.
        - Что это значит? - звенящим от гнева голосом поинтересовалась она.
        - Ты что - совсем дура? - бешено произнес мужчина, поворачиваясь к ней.
        - Тэм?!
        - Я тебе ясно сказал: держись от нас подальше! - прошипел Тэм.
        Его идеальные зубы по-волчьи блеснули в полутьме.
        Кате стало страшно, но она не подала виду.
        - Я всего лишь хотела чаю попить! - заявила она. - Кто тебе позволил…
        - Ах, чаю! - перебил ее Тэм. - И заявилась для этого именно в «Кемпински»!
        - Да в чем дело? Я просто шла мимо! Домой, если хочешь знать! - Катя сообразила, что уже оправдывается, и взбесилась. - И вообще, не твое дело, где я пью чай, понял! - закричала она сердито. - Кто ты такой, чтобы…
        И тут этот бешеный красавец внезапно схватил Катю и поцеловал.
        Боже, какой он сильный и быстрый. Катя и трепыхнуться не успела. Как тогда, у входа в гостиницу.
        Губы Тэма показались Кате ледяными. Но обожгли, как огнем. У Кати закружилась голова и ослабли коленки. Неизвестно, что бы с ней произошло, если бы этот поцелуй длился больше секунды. Упала бы, наверное…
        - Зачем ты это сделал? - слабым голосом проговорила Катя.
        - Я… Потому что ты… - Великолепный Тэм, похоже, сам был не в лучшем состоянии, чем Катя.
        Блуждающий взгляд… Прерывистое дыхание…
        - Никогда! - яростно прошипел Тэм, озираясь. - Никогда больше этого не повторится! Никогда! Не ищи меня! Держись подальше! Понятно? И домой… Слышишь, домой не возвращайся! Или умрешь! Хуже, чем умрешь!
        - А куда же мне идти? - Катя совершенно потерялась. Сначала - дикий поцелуй, потом
        - новая вспышка ярости.
        - К Лейке иди! - рявкнул Тэм. - Какого черта ты оттуда ушла? Сидела бы там и не рыпалась!

«Ах! - задохнулась Катя. - Значит, это действительно был он!»
        И сразу - догадка. Лейка! Он сказал: иди к Лейке! Значит, он ее знает. И знает, где она живет…
        - Димка… - негромко сказала Катя. - Это ведь ты, все-таки ты, правда?
        - Я - Тэм! - Бешеный голос и не менее бешеный взгляд. - Тэм! О Димке забудь! Всё! Время вышло! Убирайся! - И бросился прочь, уже на ходу крикнув: - Домой не ходи! Пропадешь!
        Катя вздохнула и опустилась на каменную тумбу. Ноги ее просто не держали.
        Боже! Если это всё-таки Димка… Нет, не может быть! Или - может? Если так, то что же с ним такое сделали?

«Сиды!» - пришла отчетливая и простая мысль. Это сиды! Точно! Больше некому! Как она раньше не догадалась! Безупречные фигуры и лица, изысканные манеры и ледяное презрение…

«Ну ладно! - с не менее ледяной яростью подумала Катя. - Вы сами этого хотели!»
        То-то Хищник обрадуется!

«Нет! - тут же опомнилась Катя. - Нельзя!»
        Если Димку сделали сидом (непонятно, как такое возможно, но других объяснений нет), то Хищника к нему подпускать нельзя! Придется как-то… Самой. Подождать, пока вернется Карлссон.
        - Смертная девушка под охраной Хищника! - задумчиво повторила Лиадан. - С таким я встречаюсь впервые. Удивительно.
        - В самом деле, - кивнула Майра, допивая чай, - почему он ее не сожрал, как только увидел?
        - Охотник запретил, - авторитетно сообщила Кайре. - Но почему?
        - Спроси у правнука Лиадан. - Майра подмигнула блондинке. - Он - умный мальчик. Обожает многоходовые интриги. Весь в прабабушку!
        - Если после его экспериментов от девчонки что-то останется, я бы это «что-то» с удовольствием исследовала, - заметила ее черноволосая сестра.
        - Как думаешь, Лиа, отдаст он нам это что-то? - скептически спросила Майра.
        Лиадан улыбнулась ласково, как старая добрая бабушка.
        - Кто ж его спросит? К тому же у нас не контракт. Мы просто оказываем мальчику любезность. Он сейчас не в том положении и состоянии, чтобы диктовать нам условия… А соглашение можно и пересмотреть, хотя обижать мальчика не хочется. Он - такая лапушка…
        Кайре взглянула в темень за окном и произнесла задумчиво:
        - Что-то долго эта девчонка добирается до дому. Пора бы уж ей быть, Майра?
        Шатенка прикрыла глаза, словно прислушиваясь… И вдруг вскочила и устремилась в ванную. Вернулась через пару минут, совершенно растерянная…
        - Сорвалась! - сообщила она. - Исчезла! Даже приблизительно не могу отследить…
        Через минуту в зеркало вглядывались уже все трое… Но видели там только собственные лица.
        - Как это могло произойти… - растерянно проговорила Майра.
        - Да и была ли девочка? - съехидничала Кайре.
        Лиадан довольно грубо растолкала сестер, выдвинувшись вперед.
        - Дай-ка я сама!
        В руках у нее снова оказалась Катина щетка для волос. Светло-русый волос сам собой намотался колдунье на указательный палец. Лиадан, что-то беззвучно шепча, коснулась ногтем зеркала, и поверхность стекла тут же покрылась паутиной мелких трещинок. Мигнула и потускнела лампочка, от зеркала пахнуло холодом…
        - Вижу ее…
        - Где она? - взвизгнула Майра. - Куда идет?
        Когда Лиадан ответила, ее голос звучал совсем не так уверенно, как прежде.
        - Очень странно, - пробормотала она, щурясь. - Я могу ее видеть - и только. Она не пускает в свои мысли… Такое ощущение, что магия на нее почти не действует…
        - Какая разница, о чем она думает! - не выдержала Кайре. - Позови ее!
        Лиадан снова начала шевелить губами. Ее гладкая кожа, отражаясь в потрескавшемся зеркале, начала покрываться сеткой тонких морщин…
        - Не получается! - хрипло сказала она. Теперь в ее голосе звучало не только удивление, но и страх. - Она не идет! Она почти не поддается на зов, сестры, это невозможно!
        Лиадан с усилием оторвала взгляд от зеркала и утомленно провела рукой по лицу, стирая морщины, словно нарисованные.
        - Майра, лгунья! - злобно рявкнула Кайре. - Когда ты посылала зов, ты уверена, что она тебя слышала?!
        - Ну да… Но разве бывает иначе? Какая-то смертная…
        - Ее кто-то прикрывает!
        Все трое переглянулись.
        - Мы справимся! - твердо сказала Лиадан.
        - Не сомневаюсь, - хмуро проговорила Кайре. - Но что теперь делать? Бегать по улицам и показывать всем ее фотографию?
        - Давайте просто подождем, - предложила Майра. - Рано или поздно она вернется домой…
        - А если первым вернется тролль, который обглодал кость, мы им поужинаем! - съязвила Майра.
        Лиадан вскинула голову.
        - Точно - кость!
        Сестрам не понадобилось читать мысли, чтобы понять, о чем она думает. Через миг кость уже была в руке блондинки, а еще мгновение спустя в затуманенном зеркале возникла отвратительная морда ночной твари.
        Тролли способны сопротивляться высшей магии ши. Особенно Хищники. Но против соединенной силы сестер даже Хищник не устоял бы. Впрочем, им не требовалось его подчинять прямо сейчас. Достаточно было определить местоположение.
        - Он совсем близко, - удовлетворенно сказала Лиадан, бросая кость в раковину. - Если девчонка не идет сюда, значит, она идет туда, где прячется эта тварь. Там мы ее и возьмем.
        - А Хищник? - напомнила Майра. - Вряд ли он останется равнодушным наблюдателем!
        - Ты облажалась с зовом, - холодно произнесла блондинка. - Надеюсь, с троллем ты все же управишься!
        - А если что, мы поможем! Выпотрошим тварь! - Кайре злорадно улыбнулась. - Терпеть не могу троллей!
        Глава восемнадцатая
        Ночной кошмар директора Хвостова
        Встречаются два эльфа.
        Один - мрачный-мрачный. И воняет.
        Второй спрашивает:
        - Что это с тобой?
        - Да тролля встретил, - грустно отвечает первый. - Он мне говорит: я тебе такое сейчас покажу - обгадишься!
        - Ну и?!
        - Ну и не обманул, гад…
        - Знакомое местечко, - проворчал Карлссон. - И человечек знакомый.
        - Вот уж я не удивляюсь, - отозвался Двалин. - Незнакомые редко платят денежки за то, чтобы тебя прикончили.
        - Слышь, дварф, а как так вышло, что вы наемными убийцами заделались? - спросил Карлссон. - Вроде в прошлый раз, когда наши дорожки пересеклись, вы другим занимались. Игрой какой-то…
        - То, огр, для души. А это - для тела, - гном хлопнул себя по животу. - Деньги хорошие, а работа плевая. Людишки, сам знаешь, хлипкие. Да мы и не всех бьем, а - с разбором.
        - И с каким таким разбором вы меня выбрали?
        Двалин досадливо крякнул:
        - Так это… Ошибочка вышла. По роже если - ты сущий убивец.
        - Никакой ошибки, - Карлссон хмыкнул. - Я убивец и есть. Только я людишек стараюсь не трогать без нужды. А может, и зря стараюсь. Вот одного пожалел, а он - тебя нанял.
        - Ничё, - утешил Двалин. - Вот нынче дерьмо из него и выдавишь. Токо от него после ничего и не останется. Дерьмо-человечек и есть. Я на него разок посмотрел - как в отхожую штольню заглянул. А… Вот и мои возвращаются!
        - Значится, так, - пробасил Гэндальф, заваливаясь внутрь джипа. - В норке трое: клиент, баба его и сопляк. - Режем всех?
        - Никого не режем! - ответил Карлссон. - Ты, Двалин, этого слизняка сюда вызови. Тут и потолкуем. Выйдет он к тебе?
        - А куда денется! - самоуверенно заявил гном и потянулся к телефону.
        Всё чего не хватало Илье Всеволодовичу после событий сегодняшнего дня, так это звонка киллера в три часа ночи.
        - Слышь, ты, черенок недогрызенный! - прорычала трубка. - Ты кого нам заказал?
        - Кого? Кто это? - спросонья не сообразил Хвостов.
        - Смерть твоя ужасная! - прогремела трубка. - Понял, урод?
        До Ильи Всеволодовича дошло, кто звонит. И лучше ему от этого не стало. В животе противно заурчало, и остро захотелось в сортир.
        - Так вы его что… не получилось?
        - Чего-о-о? - проревела трубка. - Ты хоть знаешь, на кого хвост напружинил? Ну-ка быстро встал, прыгнул в штанишки и мухой - во двор!
        - Я… Это… - Похоже, Карлссон жив. И киллер жив. Значит, стоит попробовать откупиться. Хвостов знал правила. Заказывать того, кто стоит выше тебя на уголовной иерархической лестнице, нельзя. Только кто бы мог подумать, что тупой швед - в этой системе?
        - Может, как-то договоримся? - робко предложил Хвостов. - Я искуплю…
        - Бегом вниз! - рыкнул киллер. - Еще как искупишь! Или грохнуть тебя сразу?
        - Нет-нет, я уже спускаюсь, только оденусь… - пробормотал Илья Всеволодович, устремляясь в сортир, и уже в этом защищенном от посторонних взглядов месте судорожно попытался сообразить, что можно предпринять.
        Вызвать милицию?
        Не смешите!
        Вызвать охрану, с которой договор?
        Тоже не вариант. От хорошего киллера никакая охрана не защитит.
        Значит, надо спускаться и разговаривать. Потому что отказ от разговора - верная смерть. А так можно и отбазариться. Эх, недооценил он шведского громилу… Ой, как недооценил! Хотя… Хвостову вспомнились сегодняшние посетители… Эти, пожалуй, похуже Карлссона. Может, натравить одних на других? А что - идея!
        - Идет, - удовлетворенно сообщил Двалин. - Гэнни, бери его за гузно - и в машину.
        Через десять секунд запущенный могучей дланью Гэндальфа Илья Всеволодович ракетой влетел в распахнувшуюся дверь и был немедленно приземелен еще более мощной дланью Карлссона.
        Хвостов вмиг все понял. Не дожидаясь, пока его начнут бить, истошно заверещал:
        - Это не я! Дварин, это не я! Это они! Не трогайте меня! Я всё расскажу!
        - Дварин - это кто? - на языке гномов поинтересовался Карлссон.
        - Мой псевдоним, - пояснил старший гном. - Настоящее имя зачем поганить? Ну что? Пусть рассказывает?
        - Пусть, - разрешил тролль.
        И Хвостов рассказал. Практически всё. Правда, не забыв при этом немножко перепутать даты. И скромно не упомянув, что наследники Селгарина интересовались вовсе не Карлссоном, а Катей. И о том, что он сдал Катю, Хвостов тоже скромно умолчал. По его версии выходило так, что «гламурная» пятерка появилась раньше, чем он разместил заказ на Карлссона. И именно они были этого заказа инициаторами. А он, Хвостов, что? Просто уступил силе…
        - Я хотел предупредить… - хрюкнул он, стараясь отодвинуться как можно дальше от свирепого шведа. - Но они… они мысли читают. И вообще… Знаете, что я случайно увидел? В отражении?..
        - Эк у него в башке замутило от страха! - с презрением проворчал Гэндальф на гнусавом диалекте гномов, когда Илья Всеволодович поведал о том, что углядел в зеркальных очках рыжего Лу.
        - Это не у него в башке, - буркнул Карлссон на своем собственном языке. - Это проклятые ши!
        - Ведьмы Туат’ха Дананн! - с некоторым беспокойством произнес Двалин тоже не по-русски. - Верно, огр?
        - В самую жилу! Сестры Морриган, судя по описанию. Это их ожерелья. Слыхал о них?
        - Было дело, - пасмурно отозвался Двалин. - Я бы с ними связываться не рискнул…
        - Струсил? - Угрюмая ухмылка растянула большой рот тролля.
        - Да как-то не хочется в страну предков. Я бы еще пожил.
        - Ладно, сам управлюсь, - проворчал Карлссон. - Здесь они не так сильны, как дома.
        - Тебе и этого с горкой хватит, - сказал Двалин. - Высшая магия ши и тысячелетняя практика. Скушают они тебя. И чучела не останется.
        - Это поглядим…
        - Вместе поглядим! - Двалин принял решение. - Мы, как-никак, тебе на топоре клялись. Отвалим - позор на весь род!
        Илья Всеволодович в большим беспокойством слушал непонятный диалог и наконец не выдержал…
        - Сколько я вам должен? Вы скажите, я заплачу!
        Тролль и гномы уставились на потеющего человечка.
        - Пошел вон! - бросил Карлссон. - Еще раз нагадишь - ноги вырву!
        Не верящий своему счастью Илья Всеволодович вывалился из джипа и шустро припустил к подъезду.
        - Зря отпустил, - заметил Двалин. - Этак он совсем страх потеряет.
        - Не до него сейчас, - проворчал тролль. - Дай-ка мне свою говорящую штуковину. Что-то мне беспокойно…
        Катин телефон оказался вне зоны действия.
        - Спит, наверное, - предположил Хьюки. - Людишки, они поспать любят.
        Карлссон не ответил. Молча набрал номер Лейки. При всем своем недоверии к людской технике, тролль-Охотник обладал безупречной наблюдательностью и идеальной памятью. Для того чтобы научиться водить, ему достаточно было некоторое время поглядеть, как водят машину. Другое дело, что у него не было ни малейшего желания полностью доверяться железной коробке с мерзким запахом. Точно так же и с мобильниками. Карлссон интуитивно чувствовал (и не ошибался), что содержание переговоров по этой магической штуковине может быть доступно не только тем, кто разговаривает.
        Но он чувствовал также, что времени почти не осталось.
        Собственно, его не осталось совсем, потому что в тот момент, когда джип Двалина подъехал к дому Хвостова, очень похожий черный джип с очарованным водителем уже стоял у арки, ведущей во двор Лейкиного дома. А три его пассажирки, в которых и гномы, и тролль с легкостью узнали бы тех самых сестер Морриган, прикрытые несложными чарами от посторонних взглядов, наблюдали, как их жертва, настороженно озираясь, лезет в расставленную ловушку…
        - Катя с тобой? - спросил тролль.
        В другой ситуации Лейка наверняка обиделась бы. Но сейчас она просто заплакала…
        Карлссон сунул телефон Двалину.
        - Поехали, - распорядился он. - Я скажу, куда.
        Глава девятнадцатая
        Засада
        Никогда не срывайте с женщины маску. Она может оказаться намордником.
        Тролльская мудрость
        Такси Катя так и не поймала. Добиралась пешком. Может, оно и к лучшему: голова немного проветрилась. Насыщенный выдался денек, ничего не скажешь.
        А вот и Лейкин двор.
        Питерские дворы-колодцы бывают разные. Даже и такие, как Лейкин двор на Фонтанке. Безупречная чистота, освещенная подворотня, брусчатка, выложенная узорами, пара деревьев и главное украшение - не помойный бак, а большая клумба в виде
«мексиканской горки».
        Катя больше привыкла совсем к другим дворам. А потому особенно не удивилась, когда, набрав код на решетке, оказалась в полной темноте. Ну лампочка в подворотне перегорела. Бывает. В большинстве подворотен их и вовсе нет.
        И Катя вошла внутрь. Сказать, что она совсем не боялось, было бы неверно. Но это была обычная опаска, не более. Дар, доставшийся ей в наследство от баньши, помалкивал. Или окончательно ослабел - в последнее время Катя его почти не чувствовала.
        И все же, когда трое перегородили Кате дорогу, она едва не вскрикнула.
        Три высоченные фигуры. Ростом намного выше Кати. Лиц не разглядеть.
        Катя остановилась. Молча. Почувствовала, что вопить от ужаса бессмысленно, а позвать на помощь она всегда успеет. Форточки в Лейкиной квартире открыты. Да Хищник и сквозь двойное стекло услышит.
        Нет, Катя не очень испугалась. К тому же в трех длинных силуэтах было нечто, позволявшее даже в темноте отличить их от обычных гопников. Некое изящество…
        - А ведь девочка нас совсем не боится, - раздался мелодичный голос. - Какая храбрая!
        - Просто она пока не знает, с кем имеет дело, - ответил чуть более низкий, но не менее мелодичный голос.
        Катя не поняла ни слова, что свидетельствовало о том, что дар баньши окончательно ее оставил, а без него речь высших ши была ей недоступна. Однако угрозу угадала мгновенно. И без труда догадалась, кто перед ней.
        - Хорошие девочки не должны по ночам бродить по городу, - уже по-русски произнесла одна из липовых англичанок.
        - Хорошие девочки по ночам сидят дома… - подхватила вторая.
        - … И не заставляют почтенных леди бегать за ними по всему городу.

«Так и есть, - подумала Катя. - Тэм не хотел, чтобы я возвращалась домой, потому что там сидели эти. Но как они оказались здесь? Неужели он меня выдал?»
        От этой догадки Кате стало больно. Зато она окончательно перестала бояться. Потому что рассердилась.
        - Почтенные леди тоже не шляются по ночам в поисках молодых девушек, - сварливо заявила она. - И что-то я не слышала, чтобы среди сидов встречались леди.
        - Она кое-что знает о нас, - пропела первая.
        - Но совсем немного, - добавила вторая.
        - И совсем не то, что стоит знать, - завершила третья.
        - Это потому, что она совсем молоденькая, - снова первая.
        - И дерзкая, - вторая.
        - И глупая, - третья.
        - Не стоит выбалтывать знание, - первая.
        - Это - оружие, - вторая.
        - Никакое оружие не поможет жертве, - третья.
        - Хватит! - перебила Катя. - Жертвой я уже побывала. Хотите знать, чем это кончилось для таких вот жертвоприносителей?

«Пора бы уже и Хищнику появиться, - подумала она. - Этак мы до утра проговорим…»
        Длинная рука с длинными пальцами внезапно выстрелила в сторону Кати. Острые ногти больно впились в ее подбородок.
        - Дерзкая девчонка! Не стоит нас дразнить!
        Катя не шелохнулась, хотя ей было очень больно. Подсознательно она чувствовала, что трепыхаться нет смысла. Физически эти твари намного сильнее. Ну где же, наконец, Хищник?
        - Ты пойдешь с нами… - совсем уже не мелодично, а по-змеиному прошипела ши.
        - Добровольно… - подхватила вторая.
        - Или тебе придется очень горько пожалеть… - поддержала третья.

«Как бы вам самим не пришлось горько пожалеть…» - подумала Катя.
        Но озвучивать не стала. Во-первых, трудно говорить, когда две иглы фиксируют твою нижнюю челюсть, во-вторых, одна из тварей ее только что предупредила: не надо болтать лишнее.
        - Ну же, детка! - Ногти-крючья погрузились в кожу, расцарапав ее до крови. - Ты согласна идти с нами?
        - Нет! - выдохнула Катя одними губами. - Попробуйте меня заставить!
        - Заставить - это нетрудно!
        - Это мы умеем!
        - Это даже весело!
        - Ну так давайте повеселимся! - воскликнула Катя в полный голос, потому что острые крючки разжались. И причиной тому было появление еще одного персонажа. Того самого, кого так ждала Катя.
        Хищник припал к земле в двух шагах от ши. Но он почему-то не нападал. Катя удивилась. Это было не очень-то похоже на Хищника: не бросаться на эльфов.
        Хищник повернул голову к Кате. Глаза его жутковато блеснули в темноте. Он что-то прорычал, но его слова заглушил раскат грома. На Катину щеку упала холодная капля дождя. Низкие тучи вспыхнули изнутри белым светом, и в небе снова зарокотало.

«Что за ерунда? - изумилась она. - Гроза на Хеллоуин - это уж слишком… по-питерски!»
        А еще она успела увидеть в миг молнии, что все три эльфийки отступили назад, и руки их дружно вскинуты к мрачному небу.
        Катя насторожилась. Неужели дождь - это эльфийская магия. И что они еще могут?
        И тут Хищник прыгнул. Очень быстро. Катя не успела увидеть прыжка, а только то, что Хищник - промахнулся. Ши успели увернуться, и Хищник приземлился не на очередную жертву, а прямо на клумбу - травяной холм метра три в диаметре, усыпанный сухими листьями. В памяти девушки вдруг всплыло видение: земляной холм… или курган… а в нем - дверь. А за дверью…
        Облака снова полыхнули белой вспышкой. На миг озарились темные окна верхних этажей. Мелькнули и исчезли в темноте резкие профили кариатид, поддерживающих козырек над Лейкиной парадной. Откуда-то отчетливо повеяло плесенью. На клумбе мелькнуло что-то белое. Катя мигнула - она решила, что ей мерещится. Ведь не могло же быть такого на самом деле! Опавшие листья на клумбе шевелились, как живые. Из-под них прямо на глазах вылезали, разворачивая шляпки-зонтики, огромные белые поганки.
        Хищник прыгнул с места, без разбега, словно в нем распрямилась пружина, но что-то невидимое дернуло его обратно, и он снова рухнул в самом центре клумбы. Но не сдался - быстро-быстро заработал лапами. Катя видела всё очень смутно: только то, что белые ошметки поганок вперемешку с листьями и комьями земли взметнулись вверх. Плесенью запахло еще сильнее. Вдруг раздался резкий визг. Визжали все три ведьмы разом. Хищника скрючило. К запаху плесени примешалась вонь паленой шерсти. Вокруг него, очень быстро, будто их за веревочки выдергивали из земли, выскакивали новые белые шляпки.
        Катя застыла, пытаясь понять, что вообще происходит и что делать. Весь двор был закидан землей и листьями. Хищник беззвучно корчился на клумбе, которая так густо поросла поганками, что казалась засыпанной снегом. Больше не было ни раскатов грома, ни молний. По листьям зашелестел дождь. Словно в немом кино, Катя видела, как Хищник бьется на земле, как широко раскрывается зубастая пасть, но не раздается ни звука. Еще она видела, как шкура тролля дымится, покрываясь проплешинами, но он все бьется на земле.
        Словно брейк танцует, пришла неуместная мысль.
        Катя, как зачарованная, таращилась на этот жуткий беззвучный танец, пока у нее в голове вдруг не прозвучало - да так четко, будто кто-то произнес вслух:

«Когда средь молний, в дождь и гром мы снова встретимся втроем?»

«Что-то из классики!» - не в тему подумала Катя.
        Три фальшивые англичанки стояли по другую сторону клумбы в мертвенном свете поганок и с большим интересом наблюдали за мучениями Хищника.
        На Катю они не обращали ни малейшего внимания. Катя отчетливо слышала их мелодичные голоса, но не понимала ни слова.
        На самом деле даже полиглот Карлссон не сумел бы понять их речь.
        - Держим, держим, сестры! Не выпускаем его с земли! Лапы твари не должны коснуться камня, иначе она освободится!
        - Попался, троллье отродье!
        - Запляшем его до смерти, сестры!
        - А может, не будем его убивать? Это так банально!
        - А что с ним делать? Тварь плохо поддается высшей магии.
        - И зачем он тебе, Майра?
        - Думаю, будет забавно подчинить эту зверушку…
        - Было бы что подчинять: ни разума, ни воли. Зубы и брюхо!
        - И все-таки я попробую…
        Катя увидела, как одна из девушек, шатенка с ярко-зелеными глазами, подошла к клумбе, присела, пытаясь поймать взгляд Хищника. Катя невольно восхитилась ее смелостью. Беснующийся тролль-Хищник - жуткое зрелище. Две другие красотки-ши остались поодаль: глядели на подругу со скептическим интересом.
        - Ну что там у него в башке, Майра?
        - Есть там что-нибудь, кроме желания нас сожрать?
        - По мне, так в нем нет даже той толики сознания, которая есть у нормальных троллей. Чистый зверь!
        - Майра, что ты в нем чуешь?
        - То, что и ожидала. Он - зверь. Но он полон ненависти. А ненависть - свойство разумных существ. Ну давай, чудовище, покажи мне свои глаза…
        Шатенка изящно опустилась на корточки, опираясь пальцами на бетонный край клумбы. Подобрала полу плаща, чтобы не запачкаться.
        Хищник припал к земле, не сводя с нее взгляда. Верхняя губа приподнялась, обнажая клыки… Казалось, их разделяет только круг поганок.
        - Действуй, Майра, - сказала блондинка. - Если он разумен, прочитай его мысли и поступим с ним как обычно. Слишком много усилий ради такой мерзкой твари…
        - Он не думает. Он выжидает удобный момент для атаки. Наконец понял, что не прорваться через круг, и экономит силы. - В голосе колдуньи прозвучало невольное восхищение. - Он даже не боится!
        - Это от тупости, - пренебрежительно сказала брюнетка. - Давай его прикончим и займемся нашим делом.
        - Не торопись, Кайре, - промурлыкала шатенка. - Сейчас я его взнуздаю.
        Изумрудные глаза, похожие на два цветка, раскрылись и обратились к троллю. Голос шатенки-ши был певуч и чарующ.
        - Ты и зверь, и фэйри. Ты - единственный. Ты такой грозный. Ты лучший воин в мире. Никто с тобой не сравнится…
        Колдунья ворковала.
        Хищник, казалось, внимательно слушал.
        - Люди, тролли, сиды - все тебя боятся. Даже Дети Дану не выстоят против тебя в поединке… И ты сам знаешь, все это - подлинная правда…
        Колдунья не обманывалась неподвижностью Хищника и его кажущимся вниманием к ее пению. Она отлично знала, что тварь ждет только мига, когда она окажется слишком близко и можно будет до нее дотянуться. Но Майра нарочно придвинулась еще ближе, продолжая нашептывать сладкие и ядовитые слова:
        - Ты сильнее всех. И ты знаешь, что это правда. Ведь знаешь? Почему же ты, непобедимый боец, безупречный убийца, служишь существу, которое слабее тебя? Слабее, медлительнее, несовершеннее…
        Хищник мигнул. Теперь он не только выжидал. Он действительно слушал…
        - Наконец-то я вижу, что ты умеешь думать, - улыбнулась Майра. - Сейчас ты гадаешь, к чему я клоню? Всё просто. Я хочу помочь тебе освободиться. Почему позволяешь Охотнику помыкать тобой, постоянно отбирать законную добычу? Ты же сильнее. Ты должен быть старшим. Почему слушаешься его приказов? Оттого, что тебя таким воспитали? Но ты такой же тролль, как и он. Только лучше. Пора решить, кто из вас должен приказывать, а кто - повиноваться. Ты ведь не задумывался об этом? Ты просто злился. Так сильно, что тебе хотелось его убить… Ведь это правда?
        Хищник зарычал… Майра наклонилась, опираясь на край клумбы. Теперь ей было достаточно вытянуть руку, чтобы коснуться морды тролля…
«Вот сейчас он ее схватит!» - подумала Катя.
        - О, нет, я ничего не имею против Охотника! Я знаю, что вы братья. Но твоя покорность Охотнику недостойна великого воина, - прошептала колдунья. - Она мешает. От нее надо избавиться. Давай я помогу.
        Молниеносное движение руки… Хищник крутанул головой и щелкнул зубами, но вот чудо
        - девушка оказалась быстрее. Челюсти клацнули вхолостую, а Майра элегантно поднялась и встряхнула руки.
        За ухом Хищника, там, где коснулись шерсти изящные пальцы эльфийки, осталась тонкая травинка. Миг - и она уже исчезла, закопалась, словно червяк, в зеленоватый мех на загривке Хищника.
        Грациозный взмах тонкой руки - и сияние поганок потускнело.
        - Тебе уже легче, правда? - поинтересовалась колдунья.
        Она с удовлетворением следила, как тускнеют горящие ненавистью глаза.
        - Вот и всё, сестры, - сказала Майра. - Теперь тварь принадлежит мне. И я заставлю ее поработать. Разве это не забавно: принудить тварь убить собственного молочного братца?
        Блондинка и брюнетка рассмеялись. Словно колокольчики зазвенели.
        Шатенка хлопнула рукой по бедру.
        - К ноге, тварь!
        Хищник соскочил с клумбы и неловко застыл возле девушки.
        - Нет! - крикнула Катя. - Не смей!
        Хищник оглянулся. Катя увидела глаза своего единственного защитника и похолодела. Глаза были абсолютно безумные.
        - Что вы с ним сделали?! - воскликнула Катя.
        Колдуньи одновременно взглянули на нее, словно впервые заметив. И вдруг Катя очень отчетливо поняла, что перед ней никакие не девушки-ши. Их прекрасный облик - маска. А что под ней?
        Катя, которую не мог потрясти даже плач баньши, почувствовала дикий ужас и желание забиться в самый дальний угол, свернуться клубком и там тихонько подвывать от страха.
        - Кто вы такие? - прошептала Катя. Трудно представить, чего ей стоило собраться с духом и задать этот простой вопрос.
        - Мы - твоя судьба, - сказала блондинка. - И впредь не открывай рта, пока тебе не разрешат. Тебе очень повезло, глупышка: светлый ши желает тобой воспользоваться. Следуй за нами.
        Три «высших существа» повернулись и направились к выходу. Привороженный Хищник, словно послушный пес, на четырех лапах, - за ними.
        А вот Катя осталась.
        - Сестры, - задумчиво произнесла блондинка, останавливаясь. - Кто из вас объяснит мне, что происходит?
        Все трое дружно, как солдаты в строю, развернулись и уставились на Катю.
        - Иди сюда, девочка, - нежно пропела блондинка и сделала кистью такой жест, будто вывинчивала лампочку.
        - Обойдетесь, - как можно более твердо произнесла Катя. - Хватит с меня светлых ши, желающих мной воспользоваться. Пусть воспользуются друг другом. Это у вас неплохо получается.
        - Дерзкая девочка! - хмыкнула брюнетка.
        И заворковала что-то на своем языке…
        - Оч-ень интересная смертная, - сообщила брюнетка Кайре. - Сопротивляется высшей магии не хуже этого тролля-мутанта.
        - Я бы даже сказала - лучше, - уточнила блондинка.
        - А я, - сказала Майра, - рискну предположить, что магия Туат’ха Данаан на нее вообще не действует.
        - Что будем делать, сестры? - поинтересовалась брюнетка. - Заберем ее силой? В конце концов это всего лишь какая-то смертная…
        - «Какая-то смертная» не способна даже простому привороту сопротивляться, - возразила Майра. - И будь она простой смертной, зачем бы именно она понадобилась твоему правнуку, Лиадан? Любопытно, очень любопытно…
        - Почему ты не хочешь идти с нами? - спросила блондинка по-русски. - Тебе же интересно узнать, кто мы такие?
        - Уже нет! - отрезала Катя. - Если бы не он, - кивок в сторону Хищника, - я бы вообще с вами не стала разговаривать!
        - Не понимаю, - пропела блондинка Лиадан. - Если она устойчива к магии, то почему не видит нашего истинного облика?
        - Почему ты думаешь, что она его не видит? - спросила брюнетка.
        - Если бы видела, она бы визжала от страха. Я не могу читать ее мысли, но у нее на мордашке написано всё, что она думает. Нет, сестры, она нас не видит.
        - И почему?
        - Вероятно, потому, что не хочет видеть, - предположила Майра.
        - Так, может…
        - Нет, Кайре! - отрезала блондинка. - Она ошалеет от страха и удерет. А мой потомок особо просил, чтобы она пошла с нами добровольно. Это - обязательное условие обряда. Ему важно, чтобы ее тонкая часть не была замутнена.
        - Очень жаль! - пропела Кайре. - Будь моя воля, я бы просто взяла ее, как щенка, за шкирку… Майра, может, прикажешь это сделать своему новому песику?
        - У меня есть идея получше, - проворковала шатенка. - Кажется, эта смертная питает к молочному братцу Охотника теплые чувства…
        - Ты была права, когда решила, что мы не станем принуждать тебя силой, - сказала она Кате. - Хотя это было бы нетрудно.
        Она взяла Хищника за загривок своей изящной ручкой с длинными аккуратными ноготками и без особых усилий подняла вверх.
        Хищник жалобно взвизгнул, но даже не попытался сопротивляться.
        - Мы никого не принуждаем, - сказала шатенка, роняя Хищника на землю. Бедный тролль припал к асфальту и закрыл голову лапами. - Только помогаем понять разумному существу, чего оно само втайне желает. И реализовать эти желания. У тебя ведь есть такие желания, правда?
        - Я уже слышала подобные речи, - буркнула Катя. Ее голос - сиплое карканье в сравнении с певучей речью ши. - Не верю им ни на грош!
        - И всё же мне бы очень хотелось с тобой подружиться, - проворковала шатенка. - Не как с ним, - она легонько пнула Хищника - тот содрогнулся. - А как с равным. Ты же знаешь, что в тебе прячется великая сила. Подумай-ка, не хочешь дать ей раскрыться?
        - И эти речи я тоже слышала, - заявила Катя. - Скажите что-нибудь новенькое.
        - Это серьезно насчет великой силы, Майра? - встревожилась брюнетка. - Что ты видишь?
        - Ничего определенного, - успокоила сестру шатенка. - Я просто пытаюсь ее уговорить, не используя последнего довода.
        - Пойдем с нами! - Шатенка подошла к Кате и протянула руку. - Обещаю: ты увидишь много нового. К тому же у тебя будет возможность пообщаться с нашим мальчиком. Тебе ведь понравился наш Тэм?
        Кате стоило немалого труда оставаться на месте. И выглядеть спокойной. Будь у нее пистолет, она бы пристрелила всех троих, честное слово. Хотя вряд ли таких можно убить из пистолета. Это было бы так же глупо, как убегать…
        Великолепная рука с широким золотым браслетом на запястье повисла в воздухе перед Катиным лицом. И ей пришлось задрать голову, чтобы смотреть в глаза ши.
        - Нет! - сказала Катя. - Я не пойду с вами. И буду драться, если захотите взять меня силой!
        Все три ши рассмеялись.
        - Не надо с нами драться, - сказала шатенка. - Глупая мысль. А чтобы ты это поняла, я преподам тебе, девочка, небольшой урок…
        Катя приготовилась к худшему, но шатенка отошла от нее и вернулась к съежившемуся на асфальте Хищнику.
        В прекрасной руке неведомо как оказался крохотный флакончик. В таких обычно хранят очень дорогие духи. Но в этом была отнюдь не парфюмерия.
        Несколько капель упало на асфальт, оставив на нем темные пятна. И почти сразу же серый зернистый асфальт вспучился и пошел трещинами. Что-то активно буравило его снизу.
        Катя как завороженная глядела на вздувающийся бугор-нарыв… Полминуты - и нарыв лопнул, выбросив пучок белесых щупалец-корней. Эта мерзость, голые флюоресцирующие фиолетовым черви сразу же начали шарить вокруг… И наткнулись на Хищника.
        Тролль дернулся в сторону, но цепкая женская ручка ухватила его за ухо и не пустила.
        Хищник заскулил.
        Корни нашли его, оплели и потянули к себе. Хищник заскулил громче…
        Новый побег ударил снизу наискось, не дождавшись, пока корни-щупальца закончат свою работу. Тролль дико взвизгнул. Нежно-салатная острая шпора длиной в полметра пронзила Хищника насквозь, вылезла из его спины, вздулась и распустилась дивным цветком с мясистыми желтыми в крапинку лепестками и густо-фиолетовой сердцевиной. Шатенка разжала пальцы. Больше не было необходимости удерживать Хищника. Корни оплели его тугим коконом. Хищник кричал непрерывно. Тонко, на грани слышимости…
        - Заткни его, Майра! - скривила губы брюнетка. - Как ты такое терпишь?
        - Плач врага слаще музыки, - пропела шатенка. - И погляди на нашу девочку: эк ее корежит…
        Катя не могла без слез глядеть на мучения Хищника. Но что она могла сделать? Одна надежда - на регенерационные возможности тролля. Так просто его не убьешь…
        Садистка ши будто угадала ее мысли.
        - Живучий, да? - с сочувствием проговорила она. - Окажись ты на его месте, уже умерла бы. А он протянет долго. Может, неделю, а может, и месяц…
        Из земли выбросился еще один побег, и новый цветок раскрылся на спине Хищника…
        - Ближе к рассвету мы заберем его с собой, - поведала Кате шатенка. - Вместе с букетом, разумеется. В уединенном месте цветам будет безопаснее. С таким отменным удобрением клумба выйдет что надо.
        - Зачем вы это делаете? - с трудом выдавила Катя. Она не могла отвести глаз от Хищника, туловище которого уже полностью скрылось под плотоядной растительностью.
        - Зачем? - раздался серебряный смех. - Допустим, я люблю цветы. И не люблю троллей. Согласись, он так забавно визжит! Как мелкая шавка. Кто бы мог подумать, что эта зверушка совсем недавно внушала ужас даже кое-кому из Туат’ха Дананн… Хочешь, чтобы это прекратилось? - спросила она неожиданно.
        - Да!
        - Ты можешь, - с ласковой улыбкой сказала ши.
        - Что я должна сделать? - У Кати было такое ощущение, словно она прыгает с обрыва, но сил не было больше смотреть на то, как Хищника пожирают живьем, слышать его визг…
        - Слабое сердечко… - заметила Кайре.
        - Человеческое, - уточнила Лиадан.
        - Тебе просто нужно пойти с нами, - ответила шатенка. - По собственной воле. Заметь, мы тебя ни к чему не принуждаем.
        - Мы вообще никого не принуждаем, - подала голос брюнетка.
        - Мы всего лишь помогаем воплотить желания, - добавила блондинка. - Самые сильные желания…
        - Ложь! - крикнула Катя. - Вы меня заставляете!
        - Ну почему же ложь? - Майра продемонстрировала мелкие ровные зубы. - Твое самое сильное желание сейчас - чтобы тролль перестал страдать. Мы можем его осуществить.
        - Вы отпустите его! - потребовала Катя.
        - Если он сам захочет.
        - Я иду с вами! - решилась Катя.
        - Прекрасно!
        Майра быстрым движением сорвала самый большой цветок, сжала в кулаке… Несколько капель темно-бордовой жидкости капнули в подставленный флакон. Ши сдула с ладони остатки цветка на кокон, заключавший в себе Хищника, и в считаные мгновения буйная растительность иссохла и осыпалась мелкой серой пылью. Остались только дыра в асфальте, сеть трещин и мелко подрагивающее тело тролля с запекшейся кровью на шерсти.
        Шатенка пихнула его ногой. Хищник поднялся на четвереньки. Неуверенно огляделся… И прижался к ее ноге.
        - Видишь? - сказала ши. - Он не хочет уходить.
        - Вы его заколдовали! - гневно воскликнула Катя.
        - Ты разбираешься в колдовстве? - вкрадчиво поинтересовалась эльфийская ведьма.
        - Нет. Но у меня есть глаза!
        - И совсем нет жизненного опыта, - заключила шатенка. - Именно те, кого мы больше мучим, сильнее всего к нам привязываются. Если бы ты была постарше и пожила подольше, то узнала бы.
        - Осторожнее с намеками, Майра! - предупредила Лиадан. - Она может и передумать.
        - Никогда! Она - маленькая глупая гордячка и не откажется от своих слов.
        - Я бы с удовольствием выпила ее сок, - Кайре облизнулась. - Я чувствую, какая она вкусная…
        - Даже и не думай! - отрезала Лиадан. - Я обещала. И я тоже не откажусь от своего слова… без существенного основания. А твоя жажда, сестра, прости, не кажется мне таковой. И хватит болтать! Пошли отсюда!
        - Куда? - спросила немного обиженная Кайре. - В гостиницу?
        - Нет. Там слишком людно. Здесь есть поблизости норка одной полукровки…
        - Какой? - не поняла Кайре.
        - Которая привела к нам Тэма.
        - А, которую вы потом…
        - Вот именно. В ее квартирке мы и устроимся.
        Катя слушала, как пререкаются ши. Не понимала ни слова. В ней зрела уверенность, что она совершает ошибку. Но и отказаться от своих слов она не могла. Вернее, не рискнула бы… Она изо всех сил старалась показать, что не боится. Но она боялась, и еще как! Боялась - и надеялась. Не на что-то конкретное… На авось.
        А за всем происходящим во дворе из темного окна наблюдала Лейка. И тоже очень боялась. За Катю. За Хищника. И за себя. Не дай Бог, ши ее заметят! Что они тогда сделают с ней и с ее нерожденным тролленочком! Жутко представить! Но Лейка мужественно не отходила от окна до самого конца. Пока ведьмы не ушли, забрав с собой Катю и Хищника. И так и не заметив ее, Лейку.
        Которой есть кому рассказать о беде.
        В отличие от Кати Лейка была уверена, что Карлссон сумеет помочь. В отличие от Кати Лейка недостаточно хорошо знала подлинный расклад сил…
        Глава двадцатая
        Перебежчик
        Встречаются два эльфа. Один ведет на серебряной цепочке с гламурным намордничком от Кардена маленького мохнатого большеглазого зверька.
        Другой спрашивает: это у тебя кто?
        - Да вот, пытаюсь Хищника вырастить, - говорит первый. - Знаешь, как у троллей-Охотников.
        - И что, получается?
        - Вроде да. Только он у меня, как сказать деликатно… извращенец. Не молоко пьет, а это… Ну ты понимаешь.
        - Такая прелесть? Да ну, не верю!
        - А ты его понюхай, - предлагает первый.
        Второй принюхивается…
        - Фу-у! Да он же дохлый! Кто бы мог подумать! Такой хорошенький!
        - В том-то и фишка! - весело говорит первый эльф, снимая со зверька намордник и расстегивая цепочку. - Приятного вечера!
        - Вот, значит, как… - Тролль сидел на табуретке посреди Лейкиной кухни и мрачно грыз кусок холодного мяса.
        Тройка гномов расположилась здесь же и, поскольку мяса им не досталось, довольствовалась чаем с сухарями.
        Кухня была большая, поэтому места хватило. Однако Лейке пришлось умоститься на краешке дивана, который Хьюки и Гэндальф заняли почти целиком.
        - Что будем делать? - спросил Двалин довольно-таки обеспокоенно.
        Странное зрелище - нервничающий гном. Примерно как закладывающий виражи асфальтовый каток.
        Но Двалина можно было понять. Захват Кати его мало обеспокоил. Подумаешь, человеческая девчонка… А вот то, что ведьмы играючи обратали Хищника… Такое порождало очень неприятные мысли. Двалин чувствовал себя примерно так же, как кавалеристы, которым дали задание перехватить танковую колонну. Если бы не данная сдуру (иначе и не назовешь) клятва на топоре, Двалин сделал бы всё, чтобы оказаться как можно дальше от уэльской троицы.
        - Драться будем! - буркнул Карллсон, перемалывая зубами остаток мяса.
        - Для начала надо их найти, - заметил Хьюки, искоса, но с удовольствием разглядывая Лейку и слегка завидуя троллю. Девчонка была как раз во вкусе Хьюки, и насчет пожрать у нее было всё в порядке. Вот только огр, проглот, жрет ароматную свинятину в одно жало…
        Чтобы зря не соблазняться, Хьюки перебрался на подоконник.
        Карлссон вытер рот лапой, огляделся в поисках пива… Не нашел и недовольно хрюкнул.
        Потом прикрыл глаза и замер примерно на минуту. Остальные напряженно следили за ним… Но ничего у Карлссона не получилось.
        - Я не чувствую брата, - разочарованно проворчал тролль. - Будто его и вовсе нет в этом мире. Они точно оставили его в живых?
        - Уходил он сам, - сказала Лейка и всхлипнула. - Только на четырех лапах…
        - Тогда я не понимаю, - сказал тролль. - Придется просить о помощи друзей-человеков.
        - Не придется, - подал голос Хьюки, глядя из окна вниз, во двор. - К нам гость.
        Двалин поднялся, встал рядом с братом, поглядел на человека, уверенно пересекавшего двор… То есть уверенно до тех пор, пока не поравнялся с клумбой. Тут человека будто в лицо ударили. Он отшатнулся и очень осторожно, по большой дуге, обошел украшение двора.
        - Чует нежить, - удовлетворенно проговорил Хьюки.
        - Ну чует, - согласился Двалин. - Но с чего ты взял, что этот - к нам? Мало ли кто нежить чует? Ши тут изрядно наколдовали. За месяц не развеется.
        - К нам, к нам, - уверенно произнес Хьюки. - Ты, брат, принюхайся! Шибает от него точняк как от той клумбы. Эй, огр! Хорош жрать! Морриган гонца прислали! Встречай!
        - Тэм, - раздался из ванной ленивый голос Лу. - К нам направляется Кайре. Очень злая. Подумай, чем ты мог рассердить сестренку.
        - Почему именно я? - хладнокровно произнес Тэм. Лу не мог видеть, как легкая улыбка тронула тонкие губы его спутника. Если ведьма зла, значит, Катя от них ускользнула.
        Кайре ворвалась в номер, не только не постучав. Вжикнул замок - и черноволосая ведьма уже стоит посреди комнаты, широко расставив ноги и указуя длинным алым ногтем на Тэма.
        - Ты знал!
        - Знал? О чем? - Бледное лицо Тэма оставалось невозмутимым.
        Короткий взмах кистью - и Тэм уже корчится на ковре, а ведьма нависает над ним, помахивая пальцем, словно дирижер - палочкой. И каждое движение алого ногтя заканчивается новой судорогой, скручивающей тело у ее ног.
        - Кайре! - Из ванной появился облаченный в халат Лу. - Что еще за игры? Зачем ты мучишь нашего маленького зомби?
        - Этот тухлый гаденыш скрыл от нас, что соплюшка с выставки и есть та самая девчонка, которую мы искали.
        - Вот как… - Лу остановился по другую сторону лежащего. - Тэм, дорогой, зачем ты это сделал?
        Судорога боли исказила красивое лицо Тэма. Но он не издал ни звука.
        - Я запечатала ему рот, - со злорадством сообщила Кайре. - Если он не смог использовать дар речи, когда это требовалось, значит, ему он и не нужен.
        - Не буду с тобой спорить, - осторожно проговорил Лу, переступая через лежащего и направляясь к бару, - но мне было бы очень любопытно узнать его мотивы. А тебе - нет?
        - Мне они и так понятны, - заявила ведьма. - Мы плохо промыли внутренности этого бледного поганца, и он ухитрился сохранить кое-какие чувства. Но это поправимо. И я займусь этим прямо сейчас.
        - Уверена, что это хорошая идея? - Лу налил в бокал немного виски, поглядел на просвет, понюхал, вздохнул и поставил бокал на стол. - Эти русские такие глупые, - сообщил он ведьме. - Полагают, что я не отличу поддельное виски от настоящего? В самом деле, Кайре, если ты сделаешь из него деревянного болванчика, на кой он тогда нужен? Вы с сестрами выполнили прекрасную работу, а теперь ты хочешь всё поломать?
        - Пожалуй, ты прав, - согласилась Кайре. - Если уж мы создали дорогую вазу вместо обычного глиняного кувшина, то не стоит сдирать с нее эмаль и позолоту.
        Ведьма щелкнула пальцами:
        - Можешь сказать что-нибудь в свое оправдание, конструкт. Я разрешаю.
        - Думаю, тебе стоит еще немного меня помучить, - прошептал Тэм. - После того что вы со мной сделали, боль - самое яркое из моих чувств. Когда мне больно, я чувствую себя почти живым. Так что сделай мне приятное: потерзай меня еще…
        Лу расхохотался.
        - Ах ты дрянь! - Ведьма со злостью пнула лежащего ногой. - Хватит с тебя! Поднимайся и пошли! И ты тоже, - кивок Лу, - одевайся и вызывай такси! Мы меняем место обитания!
        - Зачем это? - капризно проговорил Лу. - Мне здесь нравится.
        - А затем, мальчик, что в гостинице не очень удобно заниматься настоящей волшбой! И живее, вы, оба! Не испытывайте мое терпение!
        Через двадцать минут багаж английской аристократки загрузили в такси, а еще через пятнадцать Тэм уже волок чемоданы наверх по знакомой лестнице в квартиру, от которой у него осталось столько неприятных воспоминаний.
        Дверь открылась… И Тэм застыл на месте.
        - Ну что ты замерз, умертвие! - недовольно произнесла Кайре. - Или утомился?
        - Нет, - тихо произнес Тэм. - Ты же знаешь: я не устаю.
        - Еще бы ты уставал! - засмеялась ведьма. - Давай, шевели ходулями!
        И Тэм вошел и спокойно проследовал мимо предмета, который заставил его замереть: аккуратно висевшей на вешалке Катиной курточки.
        Он-то надеялся, что Катя сумела ускользнуть… Зря. Уж кому-кому, а ему точно было известно могущество сестер Морриган. Впрочем, оставалась слабая надежда, что курточку принесли из Катиного дома, а ее самой здесь все-таки нет.
        Совсем слабая надежда. И она тут же развеялась, когда в просторном холле Тэм увидел хозяйку курточки, спящую в кресле. Недопитый травяной чай, стоящий рядом на журнальном столике, наводил на самые нехорошие подозрения.
        Внутри Тэма колыхнулась злость. Предупреждал же он ее…
        Но у Кати был такой беззащитный вид, что злость тут же сменилась жалостью.
        - Ставь сюда! - велела Кайре. - И иди наверх. Ты пока не нужен.
        Тэм поставил чемоданы и поплелся наверх. По пути ему пришлось обогнуть Хищника, застывшего в напряженной позе. Тролль несомненно был под воздействием чар - за большим ухом виднелся крохотный зеленый росток. Махонький, почти незаметный в зеленоватой шерсти. Воплощение магии ши. Той магии, что поддерживает в Тэме жизнь.
        Но вряд ли магия ши поддерживает в Хищнике жизнь. Скорее всего, обеспечивает его повиновение. Следовательно, если удалить росток, то велика вероятность, что тролль освободится… Или умрет.
        Но даже если произойдет первое, а не второе, что дальше?
        Ведьмы один раз уже сумели зачаровать Хищника. Что помешает им сделать это снова?
        Магия ши многое отняла у Тэма, но только не способность логически мыслить.
        И сейчас логика подсказывала: ему, как и раньше, нечего противопоставить эльфийским ведьмам.
        Наверху Тэма ждал сюрприз.
        - Ты… хто?
        Это был Гоша - пьяный почти до невменяемости. Когда появился Тэм, он как раз собирался избавиться от «почти». Початая бутылка водки должна была ему помочь. Тэма он не узнал. Неудивительно. Рослый черноволосый атлет мало напоминал того парня, с которым когда-то был знаком Гоша.
        Тэм проигнорировал вопрос. Что ему теперь какой-то уголовник?
        Гоша не настаивал. Был ли он в курсе, что в квартире, кроме него, еще прорва нехорошего народа? Не факт.
        Выжрав полстакана, Гоша закусил бутебродом с селедкой и побрел на балкон. Курить. Даже в отсутствие Карины он не решался смолить в доме.
        Тэм тоже вышел на балкон. Ночной Питер лежал перед ним во всей своей мрачноватой красе.
        - Бросила меня Каринка! - сообщил Гоша горестно. - Хоп - и улетела! Ик… Звонила вчера, прикинь? Не вернусь, говорит! Никогда! А как же я без нее-то? Ты, это, выпить, как?
        Тэм мотнул головой.
        - А ты это, не глюк? Не-е! Если ты глюк, то проваливай отсюда!
        Гоша угрожающе выдвинул челюсть…
        И в этот момент Тэм понял, что ему следует делать. Даже странно, как ему раньше это в голову не приходило…
        Дверь перед Тэмом распахнулась раньше, чем он нажал на звонок.
        Мощная лапа сцапала его за куртку, выдернула из дверного проема и метнула внутрь квартиры. Там его приняла еще одна пара лап, придушила слегка и метнула дальше - в угол комнаты. Вернее, не в угол, а на пол, но теперешний Тэм был значительно сильнее и ловчее, чем паренек, которого когда-то повстречала Катя. Конечно, не так, чтобы состязаться с троллем, но устоять на ногах Тэм сумел, лишь с треском приложился о стену. Однако поскольку физической боли он почти не чувствовал, то удар его не смутил.
        Карлссон, впрочем, о свойствах Тэма явно догадывался. Поэтому тут же оказался рядом и припер Тэма к стене.
        - Говори, с чем пришел!
        - Карлссон, - спокойно произнес Тэм. - Ты меня не узнаешь?
        - Ничё себе у тебя друзья, огр! - восхитился кряжистый мужик, лицо которого было Тэму смутно знакомо. - Эльфийское умертвие!
        - Заткнись, Гэндальф! - бросил Карлссон и уставился на Тэма снизу вверх.
        Ноздри его расширились: тролль принюхивался.
        Откуда-то сбоку влезла Лейка.
        - Кого это вы там поймали? О, какой красавчик! Уж не тот ли, который вчера под окнами болтался и Катьке знаки подавал… Карлссончик, не убивай его пока, надо разобраться!
        - Уже, - буркнул тролль, продолжая изучать Тэма посредством зрения и обоняния.
        - Что - уже?
        - Убили его уже! Осталось только закопать. Вот это мы и сделаем, - сообщил Карлссон Двалину. - Руки-ноги оборвем - и закопаем. Нечего нежити по земле шастать!
        - Может, для начала все-таки меня выслушаете?
        Голос Тэма дрогнул. Не потому, что он испугался за себя. Но с этого тупоголового станется: сначала прибить, а потом подумать.
        - Это обязательно! - пообещал Карлссон. - Ну говори: что тебе велели передать ведьмы?
        - Передать - ничего. Вообще-то я сам пришел, старина. Сестры тут ни при чем. Думаю, что они даже были бы против, если бы я их спросил…
        - Кайре! - строго сказала блондинка Лиадан. - Я же просила тебя за ним присмотреть!
        - Ты просила меня привести его сюда! - повысив голос, ответила брюнетка. - Я его привела! И что?
        - А то, что он сбежал, дура!
        - Не ругайтесь, сестренки! - вмешалась Майра. - И не орите. Еще не хватало, чтобы девчонка решила, что у нас что-то не так.
        - Что она может решить после твоего чайку? - фыркнула Кайре. - Она до завтрашнего утра собственные пальцы сосчитать не сумеет. А по поводу нашего конструкта: я думаю, мы все виноваты. Привыкли, что он послушен, и расслабились…
        - Она расслабилась! - язвительно заявила Кайре, ткнув пальцем в сторону Лиадан.
        - Может, я, а может, и ты! Кое-кто недавно слишком энергично дергал конструкта за узду, вот петля и ослабла!
        - Считаешь, это я виновата?! - взвизгнула Кайре.
        - Сестренки, не ссорьтесь! - снова вмешалась Майра. - Жаль, конечно, что такой совершенный продукт нашего творчества удрал, но мы сможем его найти, как только потребуется.
        - А если он сдохнет?
        - Если он сдохнет, Кайре, вернее, если выдохнется заклинание, поддерживающее его функции, то нам придется соорудить другой сосуд, попроще. Да можно вообще обойтись без сосуда - перелить жизненную силу девчонки напрямую. Методики есть. Если правнук не сумеет, поможем. Да и что сейчас спорить. Я предлагаю немного передохнуть, а завтра утром заняться поисками. До утра заряда в батарейке должно хватить! - Майра хихикнула. - К тому же что-то мне подсказывает, что наш конструкт очень скоро окажет нам услугу.
        - Ты это предвидишь? - поинтересовалась Кайре.
        - Скорее, предполагаю. Мозги мы ему сохранили, так что он не станет впустую болтаться по городу, а отправится на поиски союзников. И приведет их сюда. А мы их встретим. Логично?
        Сестры кивнули, соглашаясь.
        Лиадан подошла к дремавшей в кресле Кате, вгляделась в нее…
        - Ну что? - спросила Кайре.
        - Туман, - пропела блондинка. - Причем не наш, а какой-то чужой. Ничего не разглядеть. Может, это какой-то генетический феномен?
        - Мутантка? - заинтересовалась Кайре.
        - Сама ты мутантка! - засмеялась Лиадан. - Чистейший образец! Но… - Она подняла тонкий палец. - Пока нечитаемый. Думаю, у нас еще будет время его изучить.
        - Пусть Лу отвезет ее в гостиницу! - внезапно предложила Майра.
        Сестры вопросительно уставились на нее.
        - Интуиция, - пояснила шатенка. - Лу, мальчик мой, ты слышал?
        - Это обязательно? - недовольно спросил рыжеволосый ши.
        - Я не поняла, - процедила Кайре. - Он опять пререкается! Нужен ли нам, сестры, такой помощник? Или лучше отправить его домой? По частям.
        - Я бы сначала использовала его, - нежно улыбнулась Майра. - Например, для секса. А потом…
        - Да ну вас, - фыркнул Лу, быстро покидая диван. - Увезу я ее в гостиницу, увезу! Кстати, о сексе: могу я…
        - Нет! - хором отрезали ведьмы.
        Лу пожал плечами и отправился вызывать такси. Не поленившись обойти по дуге застывшего в неподвижности Хищника. Замороженный-то замороженный, а нос шевелится. Это сестры для него - неаппетитная падаль, а такие, как Лу, - самый что ни на есть изысканный деликатес. Вдруг голод окажется сильнее заклинания? Так что, может, и неплохо, если Лу отсюда уедет. Чем дальше от этой вонючей твари, тем легче дышать.
        Через полчаса рыжеволосый уехал. Катю в такси он перенес на руках, недовольно ворча по поводу сбежавшего Тэма. Конечно, для ши сотня фунтов - не груз. Но в носильщиках должны быть слуги, а не благородный Тилвит Тэг, причем даже с некоторой примесью высшей крови.
        - Я ему не верю! - заявил Двалин. - Что значит - «сбежал»? Быть того не может! Это же мертвяк! Зомби!
        - Умертвие - это уже само по себе гадость, - подхватил Гэндальф, - а уж покойничек, оживленный сестрами Морриган, это такая мерзость, что и описать невозможно. Оторви ему голову, Карлссон!
        - Не надо никому отрывать голову в моем доме! - возмутилась Лейка. - Загадите квартиру - что я родителям скажу? А они, между прочим, скоро приезжают!
        - Правда? - язвительно спросило прижатое к стене умертвие. - Ну всё, Лейка, конец твоей свободе! Тимур Фаридович мигом посторонних со своей жилплощади погонит!
        Все с изумлением уставились на Тэма.
        - Эй! - воскликнула Лейка. - Откуда ты знаешь, как зовут моего папу?
        - А почему бы мне его не знать, если я с ним с трех лет знаком? Как-никак первый раз в зоопарк с ним вместе ходили. Забыла, да?
        - Ну-ка отойди! - Лейка решительно пихнула Двалина (тот безропотно посторонился) и уставилась на Тэма, который насмешливо глядел на нее сверху вниз, поверх головы притиснувшего его к стене тролля. - Красавчик, ты кто?
        - А ты догадайся! - предложил Тэм. - Как математику списывать - так запросто! А как старых друзей вспомнить, так - девичья память!
        - Математику… Димка, что ли? - неуверенно проговорил Лейка. - Что-то ты совсем на себя не похож! Пластическую операцию сделал?
        - Ага, - ответил Тэм. - В полном объеме. Так что я теперь уже не Димка, а, как метко определили нынешние хозяева, - конструкт.
        - Тебе что, и пол поменяли? - озаботилась Лейка.
        - Мне всё поменяли, - ответил красавец-брюнет. - Если хочешь, могу рассказать в подробностях. Только это не очень аппетитная история.
        - По-любому выкладывай! Карлссон, а ты отпусти его! Не видишь, что ли, это наш Димка!
        - От твоего Димки в этом существе осталось столько, что и на хороший суп не хватит, - проворчал Карлссон.
        - Суп из него твои родичи уже пытались сварить, - напомнила Лейка. - Отпусти его, я сказала!
        Карлссон повиновался. Но не забыл напомнить:
        - Гляди у меня, эльфийская нежить! Если будешь шалить, от тебя и на супец ничего не останется!
        Тэм отлепился от стены, встряхнулся, поправил одежду. Тут Лейка смогла оценить его в полной мере и решила, что эльфийская обработка определенно пошла Димке на пользу. Если бы не Карлссон, Лейка бы всё сделала, чтобы заполучить такого красавца. Живой он там или мертвый - плевать! Да и приодели его ши по-взрослому - исключительно в бренды. Тут Лейка вспомнила, что говорила ей Катя, проассоциировала того загадочного англичанина с Димкой-Тэмом и решила: немудрено, что у Катерины от него крышу снесло. Тут бы любая…
        Лейка покосилась на Карлссона. Ее «жених» в сравнении с гламурным брюнетом безусловно и катастрофически проигрывал… Но всё равно Карлссон был - ее, Лейкин.
        Однако что же все-таки произошло с Димкой? Вот Наташка после общения с сидами до сих пор дурнушкой выглядит, а Димку хоть сейчас в любой голливудский блокбастер. Такой готичный!
        - Короче, давай рассказывай! - потребовала Лейка.
        - Да, - поддержал Двалин. - Говори, умертвие! Что ты можешь сказать в свое оправдание?
        И Тэм рассказал…
        Глава двадцать первая
        История Тэма
        Приходит троллиха к колдуну-эльфу.
        - Слышь, - говорит, - мелкозубый. Проблема у меня. Муж сбежал. А мне без мужа никак. Стресс, понимаешь, не снять.
        - Вообще-то я колдун, а не психоаналитик, - осторожно замечает эльф. - Я стрессов снимать не умею.
        - Так это, снимать я и сама умею, - заявляет троллиха. - Тоже мне - мудрость. Как в рыло кому дашь - так и полегчало. Секс опять же… Ты мне только мужа верни, дальше я сама. А ежели не вернешь, так я, это, тебя в мужья сама возьму!
        Эльф от подобной перспективы сам впадает в стрессовое состояние и немедленно принимается колдовать с максимальной эффективностью.
        Когда процесс завершается, троллиха уходит, пообещав: если не сработает, вернусь - и пеняй на себя.
        Через два дня возвращается. Встрепанная, но вполне довольная. С кабанчиком под мышкой.
        - Во! - говорит. - Гостинчик тебе, великий мастер!
        - Уже вернулся? - с довольной улыбкой спрашивает эльф.
        - Ага! - отвечает троллиха. - И этот, живой, и прежний, которого я уж лет пятьдесят как схоронила.
        Всё началось с того, что в конце августа, дней через десять после того, как Катя с друзьями вернулись из Швеции, Карине пришло письмо из Англии…
        Вернее, не так. Всё началось с того, что Дима по глупости (а может, и не по глупости, а повинуясь всё тем же коварным эльфийским чарам) уже после возвращения решил навестить Карину. И попал…
        - Иди - ка сюда, - приказала Карина, не оборачиваясь. - И кстати, принеси апельсинового сока. Ну и жара сегодня!
        Она сидела на диване с ноутбуком на коленях, положив голые ноги на стеклянный журнальный столик. Пальцы бегали по клавиатуре. В раскрытое настежь окно лился горячий, сомнительной свежести питерский воздух.
        Дима сходил за соком, поставил коробку на стол рядом с Кариниными босыми ступнями и угрюмо встал рядом, ожидая дальнейших распоряжений.
        - А налить? Я сама должна бегать, да?
        Дима, не говоря ни слова, отправился за стаканом.
        - Учишь его, учишь хорошим манерам, - проворчала эльфийка. - И что это за похоронная морда? Где радостная улыбка, где влюбленный взгляд? Смотри, как бы опять не пришлось тебя наказать!

«Чтоб ты сдохла!» - тоскливо подумал Дима, пытаясь изобразить на лице безбрежное счастье.
        В Швеции, при троллях и Кате, Карина вела себя паинькой. Тролли, конечно, ей не поверили. Дима отчетливо видел по их рожам, что в раскаяние сидов они не верят по определению и не понимают, почему Карина не стала украшением их праздничного стола. Почему же ее не убили? Почему позволили уехать? Из-за Катьки, почему же еще! Конечно, это она вступилась за Карину. Не надо быть хитроумным сидом, чтобы перехитрить его простодушную подругу.
        Бывшую подругу, мрачно напомнил он себе.
        И что самое неприятное - похоже, Катя решила, что Дима встречается с Кариной по собственной воле. С самого возвращения она даже ни разу не позвонила ему…
        - Садись рядом, - произнесла Карина довольно милостиво. - Да ближе!
        Дима послушно уселся рядом с Кариной. От прикосновения ее бедра его окатило жаром. Дима прикусил губу, чувствуя к себе отвращение. Как так можно - ненавидеть женщину всей душой и все-таки желать ее?
        - Смотри, - Карина ткнула в монитор своим французским маникюром. - Видишь вот это письмо?
        - Письмо? - тупо повторил Дима.
        Ящик «Входящие» был пуст.
        Карина фыркнула и быстро провела ладонью ему по глазам.
        - А теперь видишь?
        Дима прищурился. Да, теперь он видел во «Входящих» письмо с приложенным файлом.
        - Чудаки, право же, - сказала Карина. - К чему эта конспирация? Они что, думают, что в мой почтовый ящик лазают все желающие?
        - Письмо было заколдовано? - рискнул предположить Дима.
        - Спрашивать будешь, когда я тебе разрешу, - привычно напомнила Карина, но тут же ответила: - Конечно. Зачаровано так, чтобы его могли прочесть только сиды. Но что-то на этот раз они перестарались. Разберись-ка, - эльфка протянула ему ноутбук. - Почему не открывается вложенный файл?
        Дима принялся изучать эльфийское письмо. Написано оно было по-английски и отличалось чисто шпионской лаконичностью.
        - Это обычная сопроводиловка, - сказал он. - Дескать, все важное - во вложенном файле. А файл не открывается, потому что он заархивирован. Ты что, не умеешь открывать архивы?
        - А ты что, научился отражать «эльфийские стрелы»? - процедила Карина. - Мне нужен текст. Если его не будет через десять минут, я тебе устрою практикум по эльфийской боевой магии!
        Воспоминание о парализующих «стрелах» все еще было свежо. Димка поспешно склонился над клавиатурой.
        - Пожалуйста! - заявил он через несколько секунд. - Элементарно. Вот твое письмо… Какой-то адрес и официальное приглашение… В Англию?
        - Дай сюда! - Карина быстро выхватила у него ноутбук и впилась взглядом в текст.
        Дима с любопытством следил, как волнение на ее лице превратилось в неподдельный восторг.
        - Они приняли меня! - воскликнула она и кинулась на шею Димке. - Меня признали! Они приглашают меня к себе!
        - Кто? - невнятно спросил он между пылкими поцелуями.
        - Тилвит Тег! Димка, беги на кухню, тащи сюда шампанское! И себе тоже бокал возьми, так уж и быть. Будем праздновать!
        Димка ничего не понял, но тут же со всех ног кинулся на кухню. Ведь было сказано
«беги», а не «иди».
        - …Сразу после возвращения из той кошмарной шведской поездки я списалась с несколькими кланами ши… - рассказывала Карина.
        Эйфория и полбутылки шампанского сделали свое дело, и теперь Карина болтала, не слишком заботясь, слушают ее или нет. Она бегала по комнате, жестикулируя и приплясывая, как девчонка. А Дима, словно вышколенный дворецкий, стоял у дивана с бутылкой наготове, подливал ей вина и молча внимал.
        - Хоть я и полукровка, но своих родичей не забыла. А они, к счастью, не забыли меня. Видишь ли, Димка, я хочу войти в клан.
        - Зачем? - не удержался Дима.
        - А ты не понимаешь? Мне нужна защита.
        - От кого?
        - Ты совсем дурак? От Ротгара!
        При звуках этого имени с лица Карины на миг исчезла счастливая улыбка. По комнате словно холодная тень пронеслась.
        - Да ведь он же… того, - неуверенно проговорил Дима.
        - Что «того»? - передразнила Карина.
        - Скрылся…
        - Эх, вы, смертные! Вот она, во всей красе - беспечность, переходящая в глупость. Вам отведен не только жизненный срок бабочки-однодневки, но и ее мозги.
        Карина резко развернулась и уставилась в лицо Димы холодным цепким взглядом, который сразу состарил ее лет на двадцать.
        - Ни днем ни ночью я ни на миг не забывала о Ротгаре! Он вернется. Можешь не сомневаться.
        - Когда? Через сто лет? - съязвил Димка и получил в ответ высокомерное:
        - Для нас, сидов, сто лет не срок. Но лично я думаю, что он вернется куда раньше. Намного раньше. Не исключено, что он уже сейчас едет сюда! - Она насладилась испугом Димы, упала на диван и снова уткнулась взглядом в ноутбук. Словно собираясь заучить вожделенное письмо наизусть.
        - О, нет, Ротгар не будет ждать ни лишней минуты, - проговорила она, лаская взглядом английские строчки приглашения. - Тем более после такого провала, после такого унижения, какого он не знал за столетия! Он вернется! И так всем отомстит, что тут камня на камне не останется! Всем, кроме меня! - Карина победоносно глянула на Диму. - Потому что Тилвит Тег согласны меня принять! Правда, выдвинули кое-какие условия, - Карина посмотрела на Димку задумчиво, - но это вполне естественно. Могли бы потребовать и большее… Так что пакуй чемоданы, дружок! Мы летим в Англию!
        - Мы? - удивился Дима. - А я тут при чем?
        - Я же тебя не брошу! - Карина потрепала его по щеке. - Не-ет, мой зайчик, как же я без тебя? Кто мне постельку согреет? Кто вина принесет?
        - Гошу возьми! - мужественно произнес Дима.
        Головой он понимал: чем дальше от него будет Карина, тем лучше. Но понимал он - только головой…
        - Гоша - самец! - пренебрежительно сказала эльфийка. - А из тебя еще можно воспитать джентльмена. Я уж постараюсь.
        - А моя учеба? И что я скажу родителям?
        - Учеба подождет. И для родителей мы тоже что-нибудь придумаем. Мои английские друзья помогут.
        - И надолго мы едем? - дрогнувшим голосом поинтересовался Дима.
        - Надолго! Надеюсь - навсегда!
        И, увидев, как переменилось Димино лицо, быстренько обняла его и жадно поцеловала в губы.
        В глазах у Димы всё поплыло, и все чувства вмиг растворились в невероятном счастье. Фальшивом, разумеется, но в тот момент для Димы это не имело значения.
        Лейка понимающе хмыкнула.
        - Теперь понятно! Как мы и думали - уехал с Каринкой! А мы ведь тебя всей компанией искали… С подключением специалистов по розыску! Но куда ты делся потом? Из России улетел, в Англии тебя тоже никто не видел… Так же не бывает - был человек и как сквозь землю провалился…
        - Вот именно, - подтвердил Тэм. - Сквозь землю.
        Дима сам не заметил, в какой момент сдвинулась реальность. Только что сидели в кафе возле аэропорта, Карина кому-то названивала, щебетала подобострастно… И тут напротив останавливается машина, а оттуда выходит англичанин - молодой парень в темных очках, с длинными рыжими волосами. Дима и рассмотреть его толком не успел, а англичанин снял очки и так заглянул к нему в глаза, что мозги вышибло, как от удара током. Когда очнулся, долго не мог прийти в себя. Перед глазами плавали зеленые, белые и голубые пятна, пахло как в лесу - водой, травой и грибами.
        Когда зрение вернулось к Димке, он обнаружил вокруг красивейший пейзаж: лесистое плоскогорье, затянутое предутренним туманом. Над зелеными вершинами в розовой дымке разгорался рассвет, трава блестела от росы. Димка изумленно огляделся и решил, что все еще спит. Перед ним на склоне холма маячили четыре призрачные фигуры - золотоволосые, в длинных серых одеяниях. Холм был высокий, идеальной геометрической формы, и заросший такой изумрудно-зеленой травой, словно ее, как в анекдоте, подстригали каждый день триста лет подряд.
        Призраки в сером стояли спиной к холму, как будто загораживая его от незваных гостей. Гостями были они с Кариной. Эльфийка стояла слева, справа его поддерживал под руку рыжеволосый парень - тот, который встретил их в аэропорту. Темных очков на его лице уже не было, и Димке как дважды два стало ясно, что это не человек, а сид. Остальные - тоже. Каринка на их фоне выглядела не такой уж и прекрасной, а обычной, порядком потрепанной жизнью теткой.
        Между Кариной и сидами шел оживленный разговор. На английском, поэтому Димка не сразу понял, о чем речь. И почему Карина так волнуется, что у нее даже пот выступил на лбу. Но когда понял…
        - Я сделала все, что вы сказали!
        Холодный и насмешливый голос отвечал:
        - Неужели ты думала, что мы пойдем против высшего ши? Тем более против самого Ротгара? Ради какой-то полукровки?
        - Но вы же сами меня пригласили!
        - Естественно. Сразу, как ты к нам обратилась «за помощью», мы сообщили об этом Ротгару. Дальше мы действовали по его инструкциям.
        - Как вы могли?! - в отчаянии выкрикнула Карина. - Мы же родичи! Я искала защиту от Ротгара, а вы меня к нему заманили! Зачем тогда все эти переговоры? Зачем нелепые условия? Зачем я тащила с собой жертву?!
        Взгляды всех присутствующих устремились на Димку. Того бросило в жар, хотя вокруг было скорее холодно, и ветерком с гор тянуло студеным.
        - Он не жертва. Жертва - это ты.
        Карина побледнела как смерть.
        - Ха-ха, - деревянным голосом сказал золотоволосый сид. - Шутка. Проваливай отсюда, полукровка. Тебе нет пути в бру.
        - Но Ротгар!
        - Уймись. Ротгару ты не нужна. Пока.
        В холме неожиданно открылась дверь. Димка даже ущипнул себя украдкой, чтобы убедиться, что не мерещится. Только что ничего не было, и вдруг возникла изящная резная арка, а за ней - еще одна, и еще - целая аркада! Белая лестница ведет вниз, где разливается таинственное золотистое сияние и доносится негромкая сладостная музыка…

«Полые холмы!» - всплыло в памяти.
        Рыжий сид подтолкнул его в бок и потянул к сияющей двери.
        - Смертного мы забираем с собой, - сказал он. - У нас на него свои планы.
        - У вас или у Ротгара? - злобно воскликнула Карина, кидаясь за ним. - Меня можете не пускать, но моего-то раба вы не получите!
        Но тут она отхватила такую оплеуху, что покатилась вниз по склону, пачкая светлые джинсы в травяном соке.
        - Не стоило на меня кричать, полукровка, - раздался мелодичный голос. - А теперь убирайся, пока я не рассердился по-настоящему!
        - Вау! - в восхищении воскликнула Лейка. - Эльфы забрали тебя в свое заколдованное царство! А Каринке - пинка под зад! Ну прямо как в сказке! И как оно там, под холмом?
        - Ну сперва - совсем неплохо. Но потом…
        Тилвит Тег Димке очень понравились. Славные ребята, недаром они сами так и зовутся
        - «Веселый народ». Похожи на людей, хоть и живут в холмах. И при этом, в отличие от Каринки, не строят из себя бог весть что. Они проще и дружелюбнее. Таких жутких колдунов, как Ротгар, у них не водится. Вечно у них смех, шутки, развлечения… Еще бы язык их понимать! (С Димкой они говорили по-английски, но с таким акцентом, что приходилось переспрашивать по три раза.) Если от высших сидов мурашки по коже, то с этими вполне можно договориться.
        С Димкой они обращались очень хорошо. Во-первых, избавили от Каринки. Захлопнули магическую дверь у нее перед носом, и больше он ее не видел. Так он и думал, что ее не примут в клан. Зачем она им сдалась?
        А тут его никто не обижал, никуда не запирал, не командовал и не глумился… За ним даже никто не следил. Ходи, куда хочешь (внутри холма, естественно).
        Даже приятели у Димки появились. Самый близкий - тот рыжеволосый парень со звериными желтыми глазами. Тут, в бру, как понял Дима, он был родственником местного правителя и кем-то вроде его, Димки, личного куратора.
        Имя у него было длинное, мягкое, переливающееся, что-то вроде Ллуэлллинн. Но он сам предложил Димке не мучиться и звать его просто Лу.
        Он-то и сделал Димке то предложение…
        - Говоришь, тебе тут нравится? Ты нам тоже нравишься.
        Лу улыбнулся.
        - И поэтому мы хотим сделать тебе подарок. Ты слишком… плохо устроен. - Лу критически оглядел Димку с головы до пят. - Нам больно видеть твое несовершенство. Кроме того, твоя смертная плоть оскорбляет собой совершенство нашего бру. Мы хотим тебя немного улучшить.
        Димка недоверчиво засмеялся.
        - То есть хотите устроить мне апгрейд?
        - Да, - подтвердил рыжий. - Именно так.
        - И до кого же вы хотите меня апгрейднуть? - все еще смеясь, спросил Димка. - До эльфа?
        Лу с серьезнейшим видом кивнул. С Диминого лица сползла улыбка. Похоже, сид-то не шутил!
        - Сделать меня бессмертным?
        - Прекрасным. Бессмертие - это просто побочный эффект совершенства.
        Дима недоверчиво посмотрел на сида. Ну, в этом есть своя логика. Логика сидов. Что имеем на халяву, то есть бессмертие, - тем не дорожим. Плюс иная система ценностей…
        - Я тебя верно понял? - на всякий случай переспросил он. - Ты предлагаешь превратить меня в прекрасного, бессмертного эльфа… И что взамен? Душа?
        Лу расхохотался, будто услышал необычайно смешную шутку. Непонятно почему, этот смех внушил Диме иррациональное доверие к словам сида.

«Они не люди, - напомнил он себе. - Их нельзя мерить человеческими мерками».
        - На что нам твоя душа? - ответил Лу, отсмеявшись. - Просто любопытный эксперимент, который мы давно уже не проводили на людях. Наши ведуньи готовы попробовать свои силы и, заметь, не возьмут с тебя никакой платы. Они будут работать ради чистого искусства. Но если не хочешь - твое дело. Мы придумаем себе другое развлечение.

«Значит, развлечение», - мысленно повторил Дима.
        Кажется, дело начинало проясняться.
        Ведь как там было в Катькиных шотландских балладах? Люди попадали к эльфам в холмы и выходили оттуда преображенными. Большинство, правда, не выходило вовсе. А те, которых ши отпускали, либо выходили через сто лет, либо ничего не помнили о том, что пережили. Но некоторым повезло обрести новые, порой уникальные свойства. Например, пророческий или поэтический дар, способность колдовать или умение виртуозно играть на лютне…

«Похоже, им все равно - одарять или мучить, - предположил Дима. - Выбирают то, что в данный момент кажется более прикольным».
        Как им, наверное, скучно - проводить вечность под холмами! Но почему бы ему, смертному, этим не воспользоваться?
        - Не хочешь - не надо, - повторил эльф. - Ты же человек, к чему тебе бессмертие или физическое совершенство? Вы привыкли довольствоваться малым…
        Дима скрестил руки на груди.
        - И что со мной будет после этой вашей «процедуры»? Можно поподробнее?
        - Ты станешь подобен одному из нас, - терпеливо повторил Лу. - Тело станет долговечнее, сильнее, привлекательнее. Раскроются ранее неведомые стороны твоей психики. Ты сможешь видеть и слышать то, о чем не догадывался. Смотреть сквозь мороки…
        - Минуточку, - встрепенулся Дима. - А как насчет эльфьих чар?
        - Ты имеешь в виду мороки, подчинение воли смертных? Ты сможешь наводить их сам, если пожелаешь, - ответил Лу, не поняв подоплеки его вопроса.
        - А один эльф может чарами подчинить своей воле другого?
        - Ну если только это будет один из Туат’ха Дананн, - задумался Лу. - Но наводить чары на других ши не принято. Это, скажем так, дурной тон. Да и зачем? Любой из Тилвит Тег почтет за счастье сделать все, что прикажет высший ши…
        - Неплохо, - пробормотал Дима, вспомнив Карину.
        Значит, когда он отсюда выйдет, ему бояться нечего? Конец ее обольщениям? Свобода!
        Эта мысль наполнила его такой радостью, что он даже сам удивился. Свобода от Каринки! Как же она надоела ему! Вцепилась в него как паразит! До этой минуты он и не осознавал, до чего же достала его полукровка.
        - Так, - протянул он, стараясь придать себе хладнокровный вид. - А теперь минусы, пожалуйста.
        - Минусы? - Эльф то ли не понял, то ли сделал вид. - Какие могут быть «минусы» в превращении комка грязи в золотой слиток?
        - Вот уж не знаю, вам виднее, - не поддался на демагогию Димка. - Побочные эффекты. Издержки производства. Иными словами, где подстава?
        Лу задумался, на этот раз надолго.
        - Не знаю, что вы, смертные, считаете минусами. Ну, забудешь предыдущую жизнь…
        - Так, все, закрыли тему! Не надо мне ваших улучшений…
        - Это вовсе не обязательно! - быстро оговорился Лу. - Хочешь сохранить память - пожалуйста! Но в любом случае ты утратишь все прежние привязанности…
        - Как это?
        - Привязанности - это слабости! - нравоучительно произнес Лу. - Так говорят высшие сиды, и с ними трудно не согласиться! Избавление от них - это свобода! Ты не согласен?
        - Да, пожалуй, согласен, - пробормотал Димка, нахмурившись.
        Он вспомнил Катю. Собственно, он ее и не забывал…
        - …и потеряют для тебя всякое значение. Мы-то считаем это великим благом и освобождением от лишнего груза, но вы, несовершенные существа, почему-то цепляетесь за миражи. Известен случай, когда некий рыцарь, удостоившийся любви королевы ши, рвался из бру как дурной, грустил и чах и в конце концов так и помер
        - только потому, что во внешнем мире у него осталась невеста. Смертные сложили о нем множество баллад, восхваляя его нелепую верность, достойную только осмеяния… Так что подумай хорошенько. Если ты, к примеру, безнадежно влюблен в какую-нибудь девицу, то станешь к ней совершенно равнодушен…
        На Димином лице отразилось колебание.
        - И при этом, - добавил Лу, бросив на него косой взгляд, - ты с холодной головой сможешь ее зачаровать. Или любую другую. Смертные девицы не способны сопротивляться любовной магии ши. Ну что скажешь?
        - Что-что, - буркнул Димка. - Конечно, согласен!
        Зелье с виду казалось совсем не страшным. Да, собственно, оно вообще не напоминало волшебный эликсир - просто вода в глубокой стеклянной чаше. Правда, вода как-то странно отливала серебром. А чаша обжигала руки холодом и оттягивала их, словно в ней была налита не вода, а ртуть.
        Дима задумчиво покачал в руках чашу, глядя, как жидкость серебристой пленкой оседает на стенках и стекает вниз радужными потеками.
        - В балладах говорится: ничего не ешь и не пей в стране эльфов, - сказал он, пряча нервозность под шутливым тоном.
        - Верно, - подтвердил Лу. - Отведаешь наших яств - станешь подобным нам. Но ведь это и есть наша цель, не так ли? Кроме того, ты уже достаточно съел и выпил в нашем бру, чтобы лишняя пинта могла что-то изменить.
        - Что со мной будет, когда… если я это выпью?
        - Уснешь. И проспишь до заката, не чувствуя боли и не видя снов. Считай, что это наркоз перед операцией.
        - А без него никак? - нахмурился Димка, которому не очень понравилось слово
«операция».
        Лу покачал головой.
        - Ты можешь не пережить боли.
        - Боли? - напрягся Димка.
        - Красота требует жертв.
        - То есть это наркотик, ваше зелье?
        - Лучше. Ваши наркотики отправляют души в нижние миры, откуда те возвращаются ущербными и загрязненными, волоча на хвосте десятки мелких демонов. Вода ши дарует чистое забвение - сон тела, разума и души. Время для тебя остановится, а тело утратит материальность. Ты сомкнешь веки, а поднимешь их уже обновленным.
        Димка, хмурясь, слушал эльфа и невольно вспоминал некий обряд в особняке Кшесинской. Там, кажется, тоже была вода, которую Ротгар «добровольно» заставил выпить Катю. И он тоже назывался «обновлением»…
        Может, ну их в баню с этими экспериментами? Нашли себе подопытного!
        Но бессмертие… И свобода от Карины… И свобода от тоски по Кате…
        Рискнуть?
        - Нет! Это мы уже проходили! - сказал он, решительным жестом возвращая чашу эльфу.
        - Никакого снотворного. Я хочу контролировать процесс.
        - Но…
        - Я настаиваю!
        - Ты уверен?
        - Иначе я отказываюсь. Придумайте что-нибудь другое.
        Несколько мгновений Лу смотрел на воду, словно пытаясь что-то разглядеть на дне, а потом поднял голову и скривил узкие губы в гримасе, которая весьма напоминала злую усмешку.
        - Хорошо. Мы приготовим другой эликсир, попроще. Уснет только твое тело.
        - И в чем разница?
        - Ты не потеряешь ясности сознания. Только не будешь некоторое время чувствовать боль.
        Губы Лу кривились все сильнее, словно он пытался сдержать рвущийся наружу смех.
        - Увидишь весь обряд - от начала до конца - собственными глазами. Обещаю, я лично прослежу, чтобы ты не пропустил ни единой детали…
        Димка с подозрением взглянул на эльфа. Что-то слишком легко тот согласился. Сейчас выйдет, войдет с той же самой чашей и скажет, что в ней новое зелье. А как тут проверишь?
        - Что-то типа местного наркоза, - сказал он вслух. - Ну ладно. Уговорили. Но новое зелье вы приготовите на моих глазах.
        - Непременно, отважный смертный, - сладким голосом пообещал Лу.
        Теперь жидкость не отливала серебром и еще сильнее походила на обычную воду. Димка поднес ее к губам и обмакнул в чашку кончик языка. Язык тут же онемел. Во рту остался свежий привкус мяты и еще каких-то трав. Из осторожности Димка выждал полминуты, но сознание оставалось таким же ясным. Тогда он не спеша допил остальное.
        Зелье действовало быстро. Приятный холодок струйками просачивался сквозь тело от горла до кончиков пальцев. Димка пощипал себя за руку. Не почувствовал вообще ничего.

«Вот это другое дело», - довольно подумал Димка. В детстве ему удаляли аппендицит, и о наркозе у него сохранились премерзкие воспоминания. Чужое, непослушное тело, невыносимая жажда, тошнота, мутное сознание…
        А теперь тело казалось легким, чужим и… как там сказал Лу? - да, не совсем материальным. Зато голова была совершенно ясная, как и обещали. Даже яснее, чем обычно.
        - Неплохо, - одобрил он. - Продали бы рецепт нашим анестезиологам - озолотились бы.
        - А смысл? - лениво спросил эльф.
        - Смысл?! Многие боятся общего наркоза. Не всякому, знаешь ли, понравится, когда он спит, а его режут.
        - А что, когда тебя режут в полном сознании, это приятнее? - искренне удивился Лу.
        - Ну, местный наркоз позволяет хотя бы частично контролировать ситуацию, - объяснил Димка. - По крайней мере лично проследить, чтобы тебе не отрезали чего-нибудь лишнее…
        Эльф промолчал и даже отвернулся. Только плечи у него подозрительно вздрагивали.
«Операционная», где Димке предстояло обрести новую сущность, находилась глубоко под холмом - там, где заканчивались рукотворные коридоры и начиналась настоящая природная пещера. Лу долго вел своего подопечного извилистыми сырыми коридорами, где пахло сыростью, а в закоулках гуляло эхо - бормотание, обрывки смеха, шлепанье босых ног, треск огня, бульканье кипящей воды…
        Коридор закончился обширным, высоким гротом. Свод его был невиден в темноте. Должно быть, наверху имелась вытяжка, потому что дым очагов и пар над многочисленными котлами и кастрюльками не расползались по гроту, а уходили вверх. Димка удивленно моргнул: ему показалось, что он угодил на кухню. Вдоль стен шкафчики, над ними развешаны разнообразные кастрюли, ковши и сковородки. В центре пещеры расположилась широкая плоская печь с многочисленными устьями, в которых зловеще, словно глаза демонов, помигивали огоньки. Рядом в открытом очаге плясали языки пламени. Над ним был подвешен большой медный котел, в котором булькало мутное зелье, распространяя запах грибного супа. Пахло, кстати, аппетитно. Вокруг печи шмыгали неопрятные мохнатые комки - натуральные черти! Таскали посуду, помешивали варево, лезли чуть ли не прямо в огонь. Кто это такие, Димке рассмотреть не удалось. Единственным источником света был все тот же очаг, да фосфоресцировали разными оттенками плесени припасы на полках.
        Чем дольше Димка разглядывал обстановку, тем меньше она ему нравилась. На глаза попадались все новые детали: широкий деревянный стол; устрашающая коллекция ножей; не менее устрашающая коллекция банок то ли с соленьями, то ли с заспиртованными гомункулусами; крайне подозрительные крючья, свисающие с потолка прямо над столом…
        И тут из сумерек бесшумно выплыли одна за другой три высокие, сутулые тени.
        Димка затаил дыхание, невольно попятившись.
        Лу почтительно поклонился.
        Хозяйки, заправлявшие на адской кухне, выглядели как три пугала ростом под два метра: костлявые как скелеты, сутулые, с встрепанными седыми волосами. Лица скрывались под низко надвинутыми капюшонами. Из рукавов балахонов торчали только длинные тонкие пальцы, похожие на усики насекомых. Мохнатые твари, рыскавшие по кухне, при появлении хозяек попрятались под шкафами.
        - Кто это? - хихикнул Димка. - Назгулы?
        - Это сестры Морриган, ведуньи, - строго сказал Лу. - И лучше бы тебе над ними не насмехаться.
        - Они эльфийки?
        - Естественно.
        - Но как? Они же… вы же не стареете!
        - Они дорого заплатили за знание, - буркнул ши, все еще оставаясь согнутым в поклоне.
        Ведьмы, окруженные своей странной свитой, сверхъестественно плавно двигаясь, приблизились к гостям. На Диму словно ледяным ветром дохнуло. Он поднял взгляд и встретился со взглядом из-под капюшона. Ведьма смотрела на него в упор горящими белым огнем глазами, словно сама смерть.
        - Почему пациент не подготовлен? - проскрипела она. - Почему он все еще не спит?
        - Не обращайте внимания, - бросил Лу. - Он отказался. Хочет все увидеть своими глазами.
        - Вы что, на экскурсию? - удивилась другая.
        - Да, - решительно сказал Димка, делая шаг назад.
        - Нет, - одновременно сказал Лу, железной рукой выпихивая Диму вперед. - Он, видите ли, хочет проконтролировать свое перерождение…
        Взгляды трех «смертей» скрестились на Димке, и воздух наполнился странным шипением. Не сразу Димка понял, что это смех.
        Момент для бегства был упущен. Жуткие скелеты обступили «пациента» с трех сторон и без церемоний принялись осматривать, ощупывать и чуть ли не обнюхивать. Дима зажмурился, стараясь не дышать. Он чувствовал себя так, словно каждым холодным, вкрадчивым прикосновением ведьмы высасывали из него немного жизни.
        - Я дал ему воды ши, только не ночной, а вечерней… - начал эльф.
        - Видим, - прошипели ведьмы.
        Сестры Морриган были неразличимы, как тройняшки, и от попытки найти в них различия начинала кружиться голова. Дима уставился себе под ноги, лишь бы не смотреть на них. Что-то в этих «знающих» было неестественное, отвратительное. Противное природе.
        - Четыре часа. - Ведьма обнюхала острым восковым носом Димкины губы (того чуть не стошнило). - Маловато. Можем не успеть.
        - Вы уж постарайтесь, - вежливо ответил Лу. - Смертные такие нежные существа… Не умер бы от болевого шока.
        - Ну, к тому времени он уже не будет человеком, и болевой порог станет существенно выше, - проскрипела ведьма. - Но до того… Ты в самом деле думаешь, что он будет лежать спокойно и смотреть?
        - Он будет вырываться! - подтвердила другая. - Даже если не сойдет с ума. А уж если сойдет, мы его точно не удержим.
        - А вы его привяжите, - ухмыльнулся Лу. - Он сказал, что на все согласен, лишь бы видеть, что с ним делают.
        Ведьмы понимающе ощерились в ответ. Диме же предложение Лу совсем не понравилось.
        - Я передумал, - заявил он. - Пошли отсюда.
        - Поздно, - сказал Лу, отступая на шаг. - Ты уже выпил зелье.
        С силой, удивительной для таких почти бесплотных созданий, три ведьмы схватили Димку и бросили на стол. В мгновение ока, словно кожуру с луковицы, ободрали с него одежду и швырнули на пол.
        - Что вы делаете? - заорал Дима, видя, как косматые тварюшки подбирают его футболку, джинсы, кроссовки и трусы и засовывают их прямо в устье печи. - Отдайте мою одежду!
        - Она тебе больше не понадобится, - промурлыкала ведьма, окидывая растянутого как на дыбе Диму взглядом художника.
        - Тут есть над чем поработать, сестры! Неплохая основа, но переделка понадобится основательная…
        - Прекратите!
        Одна из ведьм заглянула ему в глаза:
        - Видно, судьба тебе, малыш, расстаться с жизнью на кухонном столе! Ну что, сестры, откуда начнем? Сверху или снизу?
        - Снизу, - осклабилась вторая. - Смертный ведь хотел посмотреть. Пусть посмотрит.
        - Ну что ты дергаешься? - спросила третья, с размаху всаживая нож в низ Димкиного живота и отработанным движением делая вертикальный разрез до самой грудины. - Ты ведь не чувствуешь боли. Смотри, какая гадкая у тебя печень, сколько в ней грязи! Сестра, брось ее во-он в ту синюю кастрюльку на полчасика, пусть пока отмокает! А мы поработаем над почками…
        Димка хотел потерять сознание, но не сумел. Сознание было кристально ясным.
        - Увы, я должен вас покинуть, - сказал Лу, с сожалением отрываясь от занимательного зрелища. - Дела…
        - Приходи к закату. Мы как раз закончим.
        - С вашего позволения, я загляну чуть раньше. Хочу посмотреть на сборку.
        - Какую еще сборку? - завопил Димка.
        - В новой комплектации, - «объяснил» Лу.
        Тилвит Тег в самом деле похожи на людей - они тоже любят повеселиться. Причем злые шутки они любят куда больше, чем добрые. Они кажутся им гораздо смешнее.
        Когда Лу вернулся в пещеру, сборка только-только началась. На крюках уже висел красивый мускулистый торс, правда, выпотрошенный. На столе были разложены куски мяса и полоски кожи, жгуты мышц, связки сосудов и сухожилий. На плите остывали кастрюльки с внутренностями. Ведьмы слаженно трудились над полуфабрикатами - вытягивали, наращивали, отрезали, пришивали…
        - А это зачем? - с любопытством спросил Лу, глазея на ноги и руки смертного, аккуратно ампутированные и засунутые в хитрые медные распорки.
        - Нельзя же оставлять мальчика таким коротышкой, - не отрываясь от работы, ответила одна из сестер. - Пусть станет повыше на ладонь-полторы, как пристало благородному ши.
        - О, какие прекрасные глаза!
        Глаза действительно были хороши. Они сияли как два агата - каждый в своем стеклянном стаканчике.
        - Он меня видит?
        Ведьмы захихикали.
        - Конечно! Как заказывал.
        - А я не вижу главной детали нашего новорожденного ши…
        - Там, - ведьма кивнула на котел с мутным варевом.
        Лу подошел, наклонился, принюхался.
        - Что это? - удивился он. - Я не узнаю эликсир.
        - Хи-хи. Какой же это эликсир? Это грибной суп нам на обед.
        Лу озадаченно спросил:
        - Зачем вы положили голову в суп?
        - А, надоел своими воплями! Орал не переставая часа полтора, требовал прекратить, даже когда вырвали глаза!
        Ведьма подошла, пошарила в котле половником и выловила голову. В длинных темных волосах запутались кольца лука. Во рту торчала большая картофелина, в каждой глазнице - по гнилушке. Несмотря на это, голова все равно умудрялась невнятно мычать.
        - Ну, гнилушки - это часть ритуала, но картофелина-то зачем? - изумился Лу.
        - Да картофелиной мы просто рот ему заткнули.
        Ведьма взяла голову, окунула ее в большой кувшин с водой, тщательно прополоскала и поставила на стол.
        - Как ты и просил, память мы ему стирать не стали.
        - Он будет в здравом уме?
        - Давай проверим.
        Ведьма вытащила картофельный кляп. Голова тут же простонала:
        - Это сон! Скажите, что мне это снится!
        - Нет, - безжалостно ответил Лу. - Слушай, отличные волосы! Даже мне завидно!
        - Помогите! Я умираю!
        - Только что заметил? - съязвил ши.
        Ведьмы разразились шипящим хохотом и сняли с крюков торс.
        - А теперь отойди и не мешай нам.
        Лу поспешно отступил к стене. Колдовство такого уровня было не только сложным, но и опасным для окружающих. Ведьмы обступили стол и хором запели.
        С первой же строфой в пещере стало светло, как солнечным днем.
        Со второй строфой в кастрюльках забурлили эликсиры. Пещера наполнилась благоуханием цветов и трав, полностью заглушающим вонь выпотрошенных внутренностей.
        С третьей началась сборка.
        Ведьмы творили как единое существо с шестью руками. Как сработавшаяся бригада хирургов. Как пианистки-виртуозы.
        У Лу перехватило горло от восторга. Как все ши, он остро чувствовал истинное искусство.
        Когда все закончилось, на столе лежал юноша-эльф. Безупречная, практически античная гармония, сочетание силы и изящества. Никаких шрамов. Глаза полуприкрыты. Самое отдаленное сходство со смертным Димкой. В темных волосах зеленела едва заметная травинка.
        - Ну как тебе наш конструкт?
        - Красавец, - сказал Лу после минуты почтительного молчания. - Превыше похвал! Но он ведь не дышит?
        - Будет дышать, когда мы прикажем, - сказала ведьма.
        - И перестанет, когда нам надоест, - добавила другая.
        - Вот так это все и случилось, - со вздохом закончил Димка. - Если б я знал, на что подписываюсь…
        - Кто бы подумал? - лицемерно удивился Хьюки. - Обычно сиды такие добрые и бескорыстные…
        - Бедняжка! - перебила его Лейка. - Он же хотел как лучше! Ну и что с тобой теперь делать?
        Гномы тихо перебросились несколькими фразами, и Гэндальф сказал:
        - Мы за то, чтобы добить упыря. Ему же лучше будет. Тем более, он и так мертвый. А нам спокойнее. Может, он наврал, а на самом деле ведьминский шпион?
        - Только попробуйте! - пригрозила Лейка. - Разве не ясно, что он пришел к нам по доброй воле?
        - Он и к той эльфийке пришел по доброй воле, - не соглашался Двалин.
        - Его околдовали и обманули… Давайте Карлссона спросим!
        - Смертный не может сопротивляться магии сида, - подтвердил тролль. - Даже полусида.
        - Вот!
        - Но парень же сам сказал - ему это нравилось.
        - Только поначалу, - ввернул Дима-Тэм. - Понимаешь, Лейка, это как наркотик. Сначала кайф, а потом уже никакого кайфа - только такая ломка, что жизнь отдашь, лишь бы ее прекратить…
        - Карлссон, это правда?
        Тот кивнул.
        - Так почему же ты сразу не сказал об этом Катьке?! Когда она считала его предателем?
        - А это что-то изменило бы? - меланхолично спросил тролль.
        Лейка секунду подумала и признала:
        - Вообще-то нет… Но сейчас речь не об этом! Надо решать, как помочь Димке!
        - Да никак ему не помочь, - заявил с досадой Двалин. - Как ты поможешь дохлому эльфу? Разве что закопать.
        - Так он в самом деле… неживой?
        - Угу, - сказал Карлссон. - Сиды забрали его жизнь - на халяву и с его позволения. Поделили между собой. А взамен превратили дурачка в красивое эльфийское умертвие.
        - И ничего нельзя поделать? - упавшим голосом спросила Лейка. - Разве нельзя как-нибудь снять с него эти чары сидов?

«И чтобы он при этом остался таким же красавчиком», - мысленно добавила она.
        - Давайте его похороним, - предложил Хьюки. - Возможно, в следующий раз повезет, родится гномом.
        - Не, это неинтересно, - возразил Гэндальф. - Пусть его лучше Хищник съест. Никогда не видел, как он жрет сида.
        - Он не станет, - сказал Карлссон. - Он не ест дохлятину.
        Двалин хлопнул Тэма по плечу.
        - Вот видишь, во что ты себя превратил? Тобой даже Хищник брезгует!
        - Ну хватит над ним издеваться! - возмутилась Лейка. - Посмотрела бы я на вас на его месте! Небось вопили бы и мамочку звали со страху! А Димка держится! Карлссон,
        - с надеждой повернулась к нему Лейка. - Ну придумай что-нибудь! Ведь должен же быть какой-то выход!
        - Как говаривали тролли у нас в Шотландии, - лениво ответил Карлссон, - даже если выхода нет, его всегда можно проломать. Но здесь не Шотландия, а Димка не тролль. Дела твои плохи, парень, - обратился он к Тэму. - А скоро будут еще хуже…
        - Знаю, - тихо ответил тот. - Хуже - ну и пусть. Мне все равно, что со мной будет. Но пока от меня еще есть польза, я хочу помочь вам… И Кате.
        Лейка хмыкнула:
        - Да уж ясно, почему ты сюда явился. Не помогло эльфийское колдовство «избавиться от привязанностей»? Обманщики! Или халтурщики.
        - Тогда за дело, - сказал Карлссон. - Ты знаешь, куда сестры Морриган унесли Катю и моего брата?
        - Конечно. Затем я и пришел. Это здесь, совсем недалеко…
        Глава двадцать вторая
        Битва
        Набрел как-то эльф на троллью берлогу. Испугался сначала, а потом видит - у входа тролленок в отбросах копается. Один.
        - Эй, ты! - кричит ему эльф издали. - Папа дома?
        - Нету, - отвечает тролленок.
        - А мама? - интересуется эльф, подойдя поближе.
        - И мамы нету! - сообщает тролленок.
        - Ага! - радостно восклицает эльф. - Ну так я тебя сейчас!.. - и бросается на тролленка.
        Тот в ужасе верещит:
        - Дедушка-а-а!!!
        - Знакомое место! - проворчал Карлссон. - Логово полукровки. Мог бы и сам догадаться…
        Вся компания: Карлссон, Тэм и трое гномов - топталась во дворе перед домом Карины. Дверь парадной Дима открыл своим ключом. Наверх уходила плохо освещенная лестница.
        - Не мог бы, - возразил Дима. - Они сюда только вчера перебрались. До этого мы в гостинице жили. В «Кемпински».
        Он с беспокойством взглянул на Карлссона. Но тролль не обращал внимания на мелочи. Он изучал местность.
        - Не боись, зомбак! - подбодрил Тэма-Диму Хьюки. - Два раза не умирать!
        Однако по тому, как гном судорожно тискал рукоять топорика, было ясно, что сам он
        - не на пике храбрости.
        - Может, я внизу постою, - предложил он. - Вдруг кто убегать через окно будет?
        - Ведьмы? Убегать? - Двалин хрюкнул, что, видимо, означало смешок. - Да ты случайно штанишки не намочил, коротышка?
        - Не дождетесь! - Хьюки закинул топор на плечо и полез вперед, но был сдвинут обратно лапой Двалина.
        - Помирать - в очередь!
        Тем временем могучий тролль припустил вверх по лестнице так стремительно и бесшумно, что Двалин, шедший вторым, отстал от него на целый пролет.
        Однако у двери в квартиру Карлссон остановился. И принюхался.
        - Ну? - засопел ему в ухо Двалин.
        - Ведьмы здесь, - еле слышно произнес тролль. - Брата не чую… Ну и вонь от этих сидских мощей!
        - Огром завоняло! - сообщила сестрам Кайре, стоящая непосредственно у двери. - И еще чем-то знакомым… Не один пришел наш огр! Дружков прихватил!
        - Людишек? - брезгливо спросила Лиадан, поглаживая загривок Хищника.
        - Нет… Похоже, что дварфов…
        - Гномов? - изумилась Майра. - Эти-то откуда?
        - Да не всё ли равно, - пропела Лиадан. - Вот уж кто нам не опасен, так это домистифицированные дварфы с топориками.
        - А еще с ними - наш беглец… - приникнув к замочной скважине, поведала Кайре. - Явился не развалился! А ты переживала! Дверь укрепить? - Из узкой ладони брюнетки проклюнулся светло-зеленый побег…
        - Зачем? - ласково улыбнулась Лиадан. - Разве мы не ждали гостей?
        - Сделаю-ка я на всякий случай ловушку, что-то мне неспокойно… - пробормотала Майра, проводя ладонями над ковром. Длинный ворс ковра зашевелился… Отчетливо запахло плесенью…
        - Кайре, - сказала Лиадан. - Отошла бы ты от двери, не то…
        - …Ну-ка я - топориком? - предложил Двалин. - Поглядим, чего стоит добрая гномья секира против человеческого железа…
        - Петли срубите, - велел Карлссон. - Здесь и здесь…
        Гэндальф выдвинулся вперед, оттеснив более мелкого Хьюки.
        - Einn… tveir… юrнr!
        Два топора мощно врезались в железный каркас двери - и практически одновременно, сильно толкнувшись от противоположной стены, массивный тролль ударил плечом.
        Дверь вынес не хуже пластита.
        Кайре успела отпрыгнуть, но все же недостаточно быстро. Железная дверь рухнула ей на ноги, краем. Ведьма с визгом опрокинулась и забилась на полу, не в силах подняться - ей перебило голени. Приготовленное Кайре колдовство бесполезно рассеялось в воздухе.
        Влетевший следом тролль промчался прямо по Кайре и врезался в творящую заклинание Майру. Ту снесло с ног, словно кеглю в боулинге, но оживший ворс ковра успел вцепиться в ноги троллю, и Карлссон, не удержав равновесия, упал на четвереньки, и его руки тут же оплели «шерстяные» ростки.
        - Жри его! - скомандовала отлипшая от стены Майра, и тролль-Хищник прыгнул на собственного брата. Карлссон невероятным усилием оторвал руки от ковра и успел перехватить Хищника в воздухе… Зубы молочного брата защелкали в нескольких сантиметрах от лица Охотника. Длинные паучьи лапы Хищника обхватили Карлссонову шею, вздувшуюся от напряжения…
        Гномы ворвались в квартиру следом за троллем. Двалин мимоходом махнул топором - и голова корчившейся на полу Кайре отделилась от шеи. Но крови не было - только драгоценное ожерелье распалось на покатившиеся по полу самоцветы.
        И тотчас прекрасное женское тело превратилось в иссушенный торс, больше всего напоминающий мумию, а вытянутые вверх в безуспешной попытке защититься руки - в перевитые черными мышцами и жилами плети, заканчивающиеся птичьими лапами с кривыми острыми когтями…
        Двалин этого уже не увидел, потому что промчался дальше. Превращение успел заметить Гэндальф, который высоким прыжком перемахнул через дверь и через принявшую истинный облик Кайре…

… И угодил прямо в заколдованный ковер!
        Ковер не преминул воспользоваться моментом и ухватил гнома за ботинки. Гэндальф полетел головой вперед, и вырвавшийся из его руки топор врезался обухом в грудь Лиадан. Но ведьма даже не дрогнула.
        Две ледяные стрелы сорвались с ее рук. Первая ударила в центр широченной груди Двалина и превратила его в неподвижное изваяние. Вторая была нацелена в Хьюки, но тот сумел извернуться, и заклинание лишь чиркнуло его по предплечью. Этого чирка хватила, чтобы топор вылетел из парализованной руки. Гном завертелся волчком, сокрушая мебель…
        - Нет, сестра! - Лиадан перехватила в воздухе посланное Майрой заклинание и развеяла его. - Я сама! - И пояснила: - Три замороженных дварфа будут отлично смотреться у меня в гостиной. Но чтобы они простояли хотя бы пару веков, нужно препарировать их очень аккуратно… Вот так! - Оживший оптоволоконный кабель змеей метнулся в Хьюки, опутал его и вздернул к потолку, уцепившись за крюк люстры, где Хьюки и завис, будто муха в паутинном коконе.
        Тем временем ворс ковра не менее качественно упаковал Гэндальфа.
        На свободе остался один Карлссон. Но и его свобода выглядела очень условно. Ноги его были зафиксированы ковром, а руки заняты удерживанием Хищника.
        Ведьмы с явным удовольствием понаблюдали за их единоборством, потом на сцене появился еще один персонаж - Тэм.
        - А-а-а… Конструкт! Ты отлично справился с задачей! Молодец! А теперь пойди и собери то, что осталось от сестры Кайре. И горе тебе, если потеряется хоть один камешек или косточка! Уж Кайре заставит тебя об этом пожалеть, можешь не сомневаться! Ну что, сестренка? Помирим братцев?
        - Да. - Майра поглядела на замерших в предельном напряжении троллей. - Как-то они скучно сражаются. Пора…
        - По беспределу! Ответите!
        Сестры воззрились на покачивающуюся фигуру на верхней ступени лестницы.
        Гоша! Пьяный до полной невменяемости.
        Сестры переглянулись. Майра досадливо пожала плечами. Небрежно слепила заклинание и…
        Автомат Гоша выдернул из-за спины. Он был пьян в зюзю, но рефлексы не подкачали. Струя свинца перечеркнула великолепное тело Майры… И с ним произошло то же, что и с лишенной головы Кайре…
        - Ах ты падаль! - взревел Гоша, узрев стремительное превращение красотки в копченую мумию. Трудно сказать, что именно происходило в проспиртованном мозгу Гоши, но вместо того, чтобы перевести огонь на уцелевшую эльфийку, он зачем-то всадил еще полрожка в принявшую истинный облик колдунью…

… И с изумлением узрел, как его оружие осыпается рыжей чешуей ржавчины.
        Появление пьяного стрелка изумило Лиадан. До сих пор ведьмы обращали на проспиртованного обитателя квартиры не больше внимания, чем на кошку. Кошка же, палящая из автомата в людей, - зрелище не совсем обычное. Тем не менее ничего катастрофического не произошло. Тела сестер можно было восстановить. Более того, возрождение Майры даже не требовало внешнего вмешательства: ее ожерелье не пострадало, так что восстановление мощей и обретение ими правильного облика произошло бы максимум за пару часов. С Кайре дело обстояло чуточку сложнее, но Лиадан, безусловно, справилась бы… Главное - расчистить поле боя от посторонних субъектов. Щелчок тонких пальцев (по крайней мере, такими они представлялись тем, кто не мог видеть сквозь чары ши) - и Гоша деревянной куклой валится навзничь… Что, впрочем, спасает его от куда более неприятного падения с лестницы. Затем…
        А затем оказалось, что за десятилетия мирной жизни Лиадан утратила понимание боевых приоритетов. Ничем иным не объяснить то, что она истратила целую секунду на вывод из игры наименее опасного ее участника. Ну и еще тем, что всё это время она воспринимала Тэма как собственную игрушку, конструкт…
        Нет, Тэм не попытался атаковать ведьму-ши. Он знал, что она одним щелчком отправит его в окончательное небытие. Тэм поступил иначе. Он встал на ковер…
        И ковер, только что исправно стреноживший тролля и гнома, проигнорировал конструкта, собранного из генетического материала ши и вдобавок не совсем живого…
        Пальцы Тэма скользнули за ухо Хищника, зарылись в шерсть и выдернули из нее магический росток. Росток Майры никогда не дался бы чужому, но Тэм был своим: точно такая же магия поддерживала в конструкте жизненные, вернее, псевдожизненные процессы.
        Полсекунды - и живая ниточка, удерживающая сознание Хищника вдали от тела, оборвалась…
        Лиадан закричала. Это был не вопль ужаса, но боевой клич, способный бросить живое существо в пучину неконтролируемого ужаса.
        Хищник не испугался. Но у него был очень чувствительный слух, и тролль опоздал лишь на долю секунды. Уши его закрылись, когда жуткая боль уже достигла мозга…
        Хищник завизжал еще громче ведьмы… И промахнулся. Один раз. Но Лиадан не стала испытывать судьбу дважды. Не уступая Хищнику в скорости, она метнулась к вынесенной двери.
        Карлссон сделал попытку перехватить ее, но оживший ворс сумел удержать его правую ногу, и бросок не удался.
        - Держи ее! - закричал Карлссон, хотя дополнительной команды и не требовалось. Хищник кинулся за ведьмой.
        - Погоди, я тебя освобожу, - сказал Тэм. - Нам надо торопиться.
        - Она вряд ли вернется, - буркнул Карлссон, помогая отодрать от ботинка упрямые нити.
        - Это верно, - согласился Тэм. - Но верно также и то, что Кати здесь нет.
        - Есть мысли? - проворчал Карлссон, счищая с себя ошметки оживленного ворса.
        - Думаю, ее отправили куда-то с Лу.
        - Это еще кто?
        - Сид. Сын Селгарина (Карлссон хмыкнул) и помощник этих… - Кивок на останки Майры.
        - Неплохой парень… Для сида. Думаю, худого Кате не сделает. Без команды.
        - И где он скрывается?
        - Едва ли он скрывается. Сидит в гостинице и ждет указаний.
        - Знаешь, где это?
        - Естественно! Я же сам там жил. У меня даже ключ от номера остался.
        - Ну так чего же мы ждем? - Карлссон решительно направился к выбитым дверям.
        - Погоди! - окликнул его Тэм. - А как же… это всё?
        - Точно! - поддержал его припутанный к ковру Гэндальф. - Ты не можешь нас бросить, огр! Вместе пришли - вместе уйдем!
        Болтающийся в коконе Хьюки поддержал сородича невнятным мычанием.
        - И еще - эти. - Тэм показал на мощи, в которые превратились Майра и Кайре. - Если их оставить просто так, то они вполне могут ожить.
        - То есть как - ожить? - Карлссон круто развернулся. - И эта, без башки?
        - Мы их вообще в виде супового набора привезли… - Тэм усмехнулся. - Пришлось, понимаешь ли. В аэропортах аппаратура стоит, на которую морок не наведешь. И запись ведется непрерывно.
        - Ожить, значит? - Тролль задумался. Потом бесстрашно вступил на зачарованный ковер и решительно выдрал из него Гэндальфа. Тот завопил: ни ковер, ни тролль с ним не церемонились. Выдрал, выдрался сам и освободил Хьюки, вырвав из потолка крюк (вместе с волшебным коконом), а затем разодрал и сам кокон. Без всяких орудий, руками. Несмотря на небольшие для тролля габариты, мощью Карлссон не только не уступал, но даже и превосходил своих более крупных соплеменников.
        Прервав недовольные вопли Гэндальфа дружеским тычком в брюхо, Карлссон велел ему найти какой-нибудь сундук или мешок и сложить туда останки ведьм. Большой чемодан на колесиках вполне подошел.
        Пока паковали останки, Карлссон подошел к лежавшему в параличе Гоше, поглядел на прах, оставшийся от автомата, хмыкнул и проследовал наверх. Там он безошибочно обнаружил сейф и с легкостью (поскольку сейф был открыт) проник внутрь. Деньги и прочие ценности Карлссона не заинтересовали. Взял он только один предмет. Пробормотал:
        - Грязные времена пришли… - и сунул добычу в карман.
        Когда он спустился вниз, ведьмин прах уже упаковали. Разорванное и целое ожерелья Тэм сложил в подвернувшуюся косметичку.
        - Это я заберу, - сказал Карлссон, отнимая косметичку у позарившегося на чужие трофеи Гэндальфа. - Вы сидите здесь и ждете, пока он, - кивок на Двалина, - отморозится. - Потом, с дохлятиной, домой к моей наложнице. Человечка, - кивок на лежащего Гошу, - не обижать. Это хороший человечек. Дверь поставить на место. Для вас, дварфов, это плевое дело. Всё. Пошли, умертвие. Покажешь, где твой приятель-сид прячется.
        Глава двадцать третья
        Обольщение по-эльфийски
        Тролль и эльф попали в свой нелюдской рай.
        Эльф, понятно, уверен, что он здесь по заслугам, а тролль так, по ошибке или за компанию. О чем эльф троллю и сообщает. Тролль в печали. Но тут приходит райский распорядитель и сообщает, что тролль прожил жизнь правильно и достойно (для тролля, разумеется) и потому будет вознагражден бесконечным хавчиком и неиссякаемым бочонком пива.
        Тролля уводят.
        Эльф же предвкушает собственное вознаграждение. Эльф - существо тонкое и изысканное. Потребности у него, сами понимаете, не то что у какого-то тролля… Мечтает, в общем.
        Тут снова приходит местный распорядитель. Произносит громко, будто продолжая фразу:
        - …И вот за достойную и праведную жизнь получишь ты заслуженное и утонченное вознаграждение!
        - Хотелось бы знать - какое? - вежливо интересуется эльф.
        - Да я не тебе! - говорит райский распорядитель и впускает в комнату троллиху.
        Катю разбудило неприятное ощущение - словно какое-то насекомое ползает по щеке. Недовольно мотнув головой, она открыла глаза. Зрение почему-то не фокусировалось, все расплывалось в тумане, кроме большого бело-золотистого пятна прямо рядом с ней. Катя поморгала, пока разноцветные пятна не обрели очертания. Красное оказалось шторой, зеленое - пейзажем на стене, а бело-золотое - рыжим Лу в голубых джинсах и белой рубашке. Англичанин развалился рядом с Катей на широченной кровати и рассеянно водил пальцем по ее лицу. Хотя какой он англичанин! Типичный сид, без всяких сомнений.
        Катя шевельнулась, пытаясь отстраниться. Тело слушалось с трудом. Во рту стоял привкус горечи, очень хотелось пить. Лу заметил ее усилия и слегка улыбнулся. Выглядел он феерически - золотистые волосы рассыпаны по плечам, рубашка распахнута на мускулистой груди, но в прикосновениях не больше нежности, чем у биолога, который готовится разрезать подопытную лягушку. Катин испуг его только позабавил.
        Что здесь вообще происходит? Где она? Щурясь, Катя огляделась. Судя по всему, они находились в роскошном гостиничном номере. Раньше она видела такие только в кино. Даже номер Ротгара в Стокгольме был куда скромнее. Но как она тут оказалась? Уснула? В памяти девушки промелькнули события прошедшей ночи. Как поймали Хищника… Как пришли потом к Каринке и наткнулись там на пьяного Гошу… Последнее, что вспоминалось, - как внезапно подобревшие сестры угостили ее чайком.
        Да что же это такое? Ее опять опоили!

«Дура доверчивая! - обругала она себя, краснея от стыда и злости. - Ведь знаю - ничего нельзя принимать из рук эльфов! И вот результат - усыпили и притащили… Куда?»
        - Где мы? - прошептала она, облизнув губы.
        - Какая тебе разница? - лениво спросил сид, зевая.
        Катя покосилась в сторону окна - в просвете штор виднелся вполне узнаваемый Зимний дворец. Сестрицы поселились на Дворцовой площади? Нет - на Мойке! Тот крутой отель, где ей вдруг захотелось выпить чаю. Откуда уволок ее Тэм. Значит, тут, внизу, он ее и поцеловал…
        Катя крепко зажмурилась, прогоняя несвоевременные воспоминания, а потом взглянула на Лу, обдумывая ситуацию. Похоже, они тут с ним вдвоем. Значит, сестры чем-то заняты, а Лу остался за ней приглядеть. И это плохо, потому что ей надо немедленно предупредить Карлссона о том, что случилось с его молочным братом. Ведьмы не могут не понимать, что Катю будут искать… Вдруг она уже - наживка в ловушке?

«Надо бежать отсюда! - поняла Катя. - Немедленно!»
        Пока не вернулись сестры. И не случилось ничего непоправимого.
        От волнения Катя как-то забыла о Лу и даже удивилась, когда при попытке вскочить с постели ее придавила к атласному покрывалу тяжелая рука.
        - Лежать! - лаконично приказал сид.
        - Отпусти меня! - закричала Катя, извиваясь и пытаясь столкнуть с себя руку. - Зачем вы меня сюда притащили! Что вам надо?
        - Уймись, красотка. Тебе тут плохо? Наслаждайся, пока можешь, - ты в постели с сидом, - ответил Лу насмешливо. - Тысячи женщин мечтали бы оказаться на твоем месте!
        Грациозным движением он придвинулся, схватил ее за плечи, притянул к себе. Желтые глаза, холодные и неподвижные, были ну совершенно не человеческими.
        - Удивительно, - пробормотал он. - Столько суеты вокруг обычной девчонки… Ну-ка посмотрим, что в ней такого особенного…
        Его пальцы скользнули по Катиной шее, нащупали верхнюю пуговицу кофточки.
        - Убери лапы!
        Катя внезапно разозлилась - даже страх пропал. Недолго думая, она пнула Лу, откатилась от него и вскочила на ноги. Хотя туда, куда целилась, не попала, но Лу ее сразу отпустил. И несколько секунд смотрел на нее, удивленно моргая. Какая-то смертная осмелилась ударить… его?!
        - Как ты посмела?! - спросил он скорее озадаченно, чем гневно. - Надо бы тебя поучить!
        - Честное слово, уже скучно! - нахально заявила смертная, поправляя одежду. -
«Обычная девчонка!» Сколько раз я это уже слышала, ты не представляешь! И знаешь, что потом бывало с теми, кто это говорил?
        - Глупая однодневка! - отозвался Лу с высокомерной улыбкой. - Ты не понимаешь, с кем имеешь дело…
        - И это мне тоже говорили. Причем существа куда покруче тебя!
        - Это кто же, любопытно?
        - Имя Ротгар тебе о чем-то говорит?
        Катя могла бы поклясться, что в желтых глазах сида промелькнул испуг.
        - Туат’ха Дананн Ротгар?
        - Он самый!
        - На кой ты ему понадобилась?
        - Он избрал меня своей невестой, - высокомерно заявила Катя.
        Лу понимающе ухмыльнулся… Но потом изумленно спросил:
        - А почему ты еще жива?
        - Вот именно - я жива. А у Ротгара - проблемы. - Катя пожала плечами. - Делай выводы.
        Лу промолчал, задумчиво ероша свои золотистые локоны. Он действительно не знал, что сказать. Невеста, ну-ну… Тилвит Тег тоже любили так развлекаться. Как известно, лучшая жертва - добровольная. А что может быть лучше, чем смертная девица, по собственному желанию ушедшая вслед за «женихом» в Страну Фей. Потом этих «невест», разумеется, никто никогда не видел. Смертные девицы глупы и романтичны, все они мечтают о романе с высшим существом, а против замужества уж точно не сможет устоять ни одна. Лу ни разу не слыхал, чтобы хоть кто-нибудь из этих «невест» избежала своей участи. А уж ускользнуть от чародея Туат’ха Дананн…
        - То-то же, - нравоучительно сказала Катя. - Ротгар был крут. А ты всего лишь сид. Обычный, банальный, заурядный… эльф. Вот твои ведьмы - это да, это сила! А ты… Ты всего лишь мальчик у них на побегушках!
        Последнюю фразу Катя бросила наобум, чтобы окончательно морально раздавить Лу, и, похоже, попала в цель. Красивое лицо Лу застыло и побледнело так, что даже веснушки на носу проступили. Катя увидела их и покатилась со смеху. Она даже не догадывалась, какой опасности в этот миг подвергается.
        Однако Лу, несмотря на охватившую его ярость, невольно ощутил также и восхищение. С удивлением он осознал, что нахальная смертная кажется ему очень привлекательной. Только что он видел перед собой безликую девчонку, каких тысячи, - и вдруг осознал, что она - нечто большее. Что-то уникальное… Непонятное… И вовсе не случайно ею заинтересовались сестры Морриган…
        Неожиданно Лу захотелось доказать Кате, что он - вовсе не ничтожество, которым она его считает. Несколько минут назад сама мысль что-то доказывать смертной позабавила бы его. Но теперь Лу ясно видел - она того стоит.
        Когда он снова заговорил, тон его совершенно изменился.
        - Ты ошибаешься, - обратился он к пленнице. - И сильно. Мой род - один из самых древних и знатных среди Тилвит Тег. И если я тут вместе с сестрами Морриган - это вовсе не потому, что я, как ты выразилась, мальчик на побегушках. Вещие сестры оказали мне честь, избрав в качестве сопровождающего и помощника. И выбор их был не случаен. Мой отец погиб здесь, в этом городе, убитый ночной тварью… Тело так и не нашли…
        - Сочувствую, - автоматически ввернула Катя. Она слушала его краем уха, прикидывая, сумеет ли проскочить мимо заболтавшегося сида к двери.
        - …но чтобы я мог отомстить тут, в обители зла, населенной ордами тварей Врага, мне нужна была, скажем так - поддержка. Не могу же я один сражаться с толпой огров! Да, я сам вызвался послужить сестрам. Если тебе выпало счастье встретиться с Ротгаром, ты должна понимать, что подчиняться Детям Дану не зазорно, а почетно. Даже для сида, не говоря уж о смертных. А сестры Морриган… Ты даже не представляешь, что они такое. И лучше тебе не знать.
        - Ну почему же? Обычные эльфьи колдуньи.
        - Обычные? - Лу сел и презрительно рассмеялся. - Не болтай, в чем не смыслишь. Вещие сестры так же далеко ушли от сидов, как мы - от смертных…
        - И как это у них получилось? - полюбопытствовала Катя.
        Услышав такой наивный вопрос, Лу только хмыкнул.
        - Это великая тайна. Однако принцип понять несложно, он давно известен. Хочешь подняться на новый уровень, стать чем-то высшим - отдай самое дорогое…
        - Что? - с невольным интересом спросила Катя. - Душу?
        - Какую еще душу, - с досадой отмахнулся сид. - Нет у них никакой души и не было. Вечную юность и красоту!
        - Но они же красавицы!
        - Всего лишь морок.
        - Ух ты! - Катю осенило: - А на самом деле они старые безобразные ведьмы! Угадала?
        Лу самодовольно улыбнулся.
        - Все гораздо круче, малышка…
        Золотоволосый сид перебрался на край кровати, ближе к Кате. Девушка попятилась, но деваться ей было некуда, разве что прыгнуть в окно. Глядя на нее, Лу ощутил волнение, которое раньше у него вызывали только самые красивые из Тилвит Тег. Определенно эта смертная влекла его!
        - Видела у сестер ожерелья из самоцветов? - спросил он, соскользнув с постели.
        - Да, очень симпатичные, - пролепетала Катя, вжимаясь в стенку.
        - Я привез их из Англии - вот тут, на запястьях, - он поднял руки. - Тут - Майра, тут Лиадан… - Без меня они были бы - ничто! Трухлявые кости! - И, гипнотизируя девушку своими горящими, прозрачно-золотыми глазами, он приказал не терпящим возражений тоном: - Поцелуй меня!
        Катя онемела от удивления. С чего он так уверен, что она его станет целовать?
        Хотя с другой стороны… Почему бы в самом деле не поцеловать Лу?
        Поток странных, непривычных мыслей и образов вдруг хлынул в ее сознание. Девушку бросило в жар. Она ни разу не целовалась с эльфами. Должно быть, это что-то необыкновенное… Зато теперь она узнает, что такое любовь высшего существа… И каково оно после любви Туат’ха Дананн… Вот и сравним, вот и посмотрим, на что был способен Ротгар и чего не могу я…

«Стоп, стоп! О чем я думаю? Не было же никакой любви с высшим сидом! - подумала Катя… И вдруг сообразила: - Да это же не я! Это его мысли!»
        Лу пытался околдовать ее!
        Смертные не могли сопротивляться приворотной магии ши. Противостоять ей могли только могучая воля, или сильное чувство к другому, или… что-то еще. Катя помнила, с какой легкостью Каринка зачаровала Димку. Лу сейчас проделывал с ней то же самое.

«Ничего у него не выйдет, - мелькнуло в голове у Кати. - Если уж ведьмы не смогли меня зачаровать, то у Лу точно не получится…»
        Сид обнял ее и наклонился, отыскивая губы. Катя уперлась ему ладонями в грудь, сопротивляясь… И тут она кое-что придумала.
        Она перестала сопротивляться и ответила на его поцелуй.
        Это было приятно, хотя, конечно, не шло ни в какое сравнение со жгучим поцелуем Тэма.
        Одна мысль сидела в голове у Кати: «Главное - вовремя остановиться». Это было не так-то просто. Эльф целовался искусно. К счастью, он отстранился первым.
        - Ну давай, расскажи, - попросил он, тяжело дыша, - как у тебя было с Ротгаром!
        - Он… вырастил цветы… - пробормотала Катя. - Много-много цветов…
        - Отличная идея. Цветы… и вода!
        Лу схватил ее за руку и потащил за собой в ванную.
        - Пошли!
        Большую часть великолепной ванной (размером с комнату в малогабаритной квартире) занимало джакузи, в которое поместились бы одновременно человек пять. Лу, азартно блестя глазами, зажег свет и включил воду.
        - Смотри!
        Он повел ладонями, словно что-то нашаривая в воздухе. Через несколько секунд стало ощутимо темнее и холоднее… И неужели в самом деле запахло фиалками? Катя моргнула. На секунду показалось, что они в лесу. На берегу лесного озера, его окружает густой мрачный ельник, а берега утопают в цветах…
        - Примерно так? - Лу радостно засмеялся. - Ну давай, рассказывай. Что еще делал Ротгар? Я хочу превзойти его!
        - Еще он… эээ…
        Катя лихорадочно соображала, что делать. Что сказать Лу? Как в Стокгольме Ротгар собирался изысканно вытянуть из нее жизнь ради какой-то эльфийки с синими глазами (в памяти мелькнуло полузабытое видение - прекрасный грустный призрак в тумане, у воды), а нарвался на баньши, и все получилось в точности наоборот? Или про первый раз - когда он собирался попросту, без затей, ее прирезать?
        - Потом он взял меч, - нерешительно проговорила она. - У него был такой меч - тонкий, но очень острый… В поясе…
        - О-о-о! Меч! - У Лу разгорелись глаза и заработало воображение.
        Он быстро огляделся.
        - Так… В планшете ритуальный нож - как раз подойдет!
        Лу шагнул к двери, но Катя его остановила.
        - Нет! Не прерывай своего чародейства! Я сама принесу планшет, - предложила она, постаравшись вложить в голос как можно больше нежной покорности.
        Лу, явно ощущая себя великим магом, улыбнулся жертве - хотел величественно, но получилось похотливо.
        - Вот это правильно. Сама. Иди, моя красавица!
        Катя поклонилась, вышла, небрежным движением прихватив с собой гостиничный халат. Халат был ей просто необходим. Вернее, пояс от него. Потому что, прикрыв дверь ванной, она быстренько привязала дверную ручку к железной перекладине внутри соседней ниши.
        Спустя минуту Катя торопливо завязывала шнурки, а за ее спиной дверь содрогалась от ударов.
        - Эй! - неслись из-за двери приглушенные вопли. - Открой! Немедленно! Я приказываю!
        - Приказывай сколько хочешь, - бросила Катя, завязывая шнурок бантиком. - Плевать мне на твою магию!
        - Так не бывает! - закричал Лу. - Смертные не могут сопротивляться магии ши!
        - Я тебе раз десять сказала, что ты меня недооцениваешь, но ты не слушал, - возразила Катя и под аккомпанемент воплей и грохота выскочила в коридор.
        Пробегая мимо лифтов, Катя на миг задержалась. Один лифт был на первом этаже, второй поднимался и был уже близко. Катя помедлила, решила не рисковать и устремилась в сторону лестницы.
        Выбор был правильный. Через несколько секунд двери второго лифта плавно разъехались, из него вихрем вылетела Лиадан.
        Через сорок минут в лобио гостиницы появились Тэм и Карлссон. Внутрь прошли без проблем. Охранник откозырял Тэму, а тролля просто не заметил.
        Поднялись наверх.
        По ту сторону двери раздавались голоса. Мелодичный, но очень недовольный - ведьмы и обиженно-оправдывающийся - Лу.
        Карлссон кивнул Тэму, и тот приложил к сенсору ключ.
        Щелкнул открывшийся замок, Карлссон ворвался внутрь… И опоздал.
        В номер беспрепятственно проникали тяжелые испарения Мойки, а из двух беседующих остался только один. Лу.
        Ведьма вновь ускользнула. Карлссон метнулся к окну… И увидел только круги на воде.
        Преследовать сестру Морриган в воде Карлссон не стал. Вода - не его стихия. Да и не ведьма его сейчас интересовала.
        Тролль потянул носом… Катей пахло, но слабо…
        Лу попятился к выходу… И наткнулся на Тэма. Тот покачал головой и указал глазами на тролля.
        Эльф остановился. Дело было не в Тэме, а в том, что тролль всё равно догонит. Теперь он может только драться!
        Увы! Гроздь эльфийских стрел бесполезно растаяла на груди тролля. Миг - и Лу затрепыхался в каменных лапах.
        - Где она?!
        - Сбежала… - прохрипел придушенный Лу. Он сразу сообразил, что тролль имеет в виду не ведьму.
        - Куда?
        - А я почем знаю? - Лу попытался принять гордый вид. Если уж всё равно сожрут, следует умереть с достоинством. Но трудно мышке выглядеть достойно в лапах у кошки.
        - Горе тебе, сид, если ты посмел ее обидеть!
        - Ее обидишь… - просипел Лу.
        - Думаю, она домой пошла, - подал голос Тэм. - А еще вернее - к Лейке.
        - Ну-ка… - Карлссон небрежным броском отправил Лу в угол, подхватил со стола элитный мобильник Лу, привычно уже набрал номер… Звонок раздался совсем рядом. Катин телефон лежал на том же столе.
        - Лейке позвони, - посоветовал Тэм. - Дать ее номер?
        Тролль глянул на него, как парижский таксист на пассажира, взявшегося подсказывать, как проехать. Потыкал толстым пальцем в кнопки.
        - Да, - спустя пару минут отозвался сонный голос.
        - Катя у тебя? - спросил Карлссон.
        - Да. Только что влетела, как ненормальная! Все у меня. И гномы твои любимые, и мохнатый. Достали уже. Ты в курсе, который час? Я, между прочим, тоже спать хочу!
        Карлссон не затруднил себя ответом.
        - С этим что делать? - Тролль показал толстым пальцем на Лу, который, пока тролль отвлекся, пытался сплести заклинание. К счастью для заклинателя - безуспешно. - Прибить?
        Лу бросил на Тэма умоляющий взгляд.
        - Это было бы разумно, - ответил Тэм. - Но - несправедливо. Единственная его вина в том, что он родился сидом.
        - Этого довольно, - проворчал Карлссон. - Эй, сид! Скормить тебя Хищнику?
        - Да пошел ты! - храбро ответил Лу.
        Карлссон одобрительно хрюкнул.
        - Вставай, сид! Биться будем!
        Лу хватило ума остаться на полу.
        - Давайте пойдем, а? - попросил Тэм. - Что-то мне нехорошо!
        - А будет еще хуже! - посулил Лу. - Без магической подпитки ты и суток не протянешь.
        Карлссон мгновенно оказался рядом с Лу, рывком вздернул его на уровень собственного лица, уставился в желтые глаза сида…
        - Не врешь, - сообщил он через несколько секунд. - Ты можешь его подкормить?
        - Разве что совсем немного. Но я попробую.
        - Что ж, - вынес вердикт Карлссон. - Когда он отправится к своим предкам, ты отправишься к своим. Пошли, сид, познакомлю тебя с моим молочным братцем.
        Глава двадцать четвертая
        Еще одно магическое ожерелье
        Тролль-хищник приносит домой заднюю ножку молоденького эльфа. Детишки обступают его со всех сторон:
        - Папа, папа, мы кушать хотим!
        - Это эльфятина! - строго говорит тролль-хищник. - И она достанется самому храброму, самому веселому и самому славному троллю! А теперь скажите, детишки, кому она достанется?
        Троллята, хором, очень печально:
        - Тебе, папочка!
        К собственному удивлению, Катя проснулась около восьми часов утра. И поняла, что прекрасно выспалась.
        Проснулась - и очутилась в сонном царстве. Просторная Лейкина квартира была полнехонька. Кроме самой Лейки в ней обнаружились: «любименький Карлссончик», развалившийся на хозяйской кровати (быстро же неприхотливый тролль привык к роскоши), три задрыхших на полу гнома, Хищник, собственнически положивший лапу на красавчика Лу, - вот интересно, этот откуда взялся? И на диванчике у телевизора (у Кати ёкнуло сердце) - Дима-Тэм!
        Катя пару минут любовалась его чеканным профилем, потом вспомнила, что разгуливает в Лейкиной ночнушке (на три размера больше, чем надо), неумытая, непричесанная… Беззвучно пискнула и юркнула в ванную.
        Через четверть часа она уже сидела на кухне, пила чай и пыталась восстановить в памяти вчерашний день - с того момента, как сестры Морриган под видом чая опоили ее какой-то дрянью. Катя в очередной раз дала себе зарок - никогда ничего не принимать из рук эльфов. Что было дальше - сказать трудно. Очнулась она в номере Лу… И очень элегантно оттуда сбежала. Тут Катя довольно улыбнулась: перехитрить эльфа - это круто. Пусть даже такого молодого, бестолкового зазнайку, как Лу. До сестер, и даже до своего отца ему еще далеко, как бы он ни хвастался насчет того, что держал жизни ведьм в своих руках…
        И тут Катины глаза вспыхнули - она вспомнила, слова Лу об ожерельях: тут Майра, тут Лиадан… Трухлявые кости… Точно, кости! Кельтская статуя! С костями! Ну конечно!
        Катя схватилась за мобильник…
        - Нафаня!
        - Уж сколько лет Нафаня… - проворчал недовольный голос. - Катерина, ты, что ли? Чего звонишь в такую рань?
        - Надо поговорить. Срочно!
        - Срочно не выйдет, - было слышно, как Нафаня громко, от души, зевнул. - Срочно я в аэропорт еду. Панихидин через двадцать минут прикатит. Синяя «Газель», госномер эн триста одиннадцать писи, - повторил, явно чтобы не забыть. - Будем посылку встречать.
        - А ты ему зачем? Тяжелое что-то?
        - Не-а, ожерелье какое-то. Положено так, - Нафаня снова зевнул. - Прикинь, я документы вчера распечатывал, так это ожерелье на миллион долларов застраховано!
        - А оно случайно не из того же источника, что и наша статуя? - вкрадчиво поинтересовалась Катя.
        - Нет. Из английского, точнее, уэльского музея.
        - Понятно, - пробормотала Катя. Какое, однако, совпадение. Сестры Морриган - тоже из Уэльса. Вывод?
        - И как скоро вы обернетесь?
        - Самолет в десять. Накинь еще часа два. То есть в двенадцать звони.
        - Ладно. Позвоню, - пообещала Катя.
        На кухню вошла заспанная Лейка и сразу полезла в холодильник.
        - С кем это ты треплешься? - спросила она невнятно, потому что пережевывала кусок сыра.
        - С Нафаней. И доброе утро!
        - Кому доброе, а кому всю эту ораву кормить, - проворчала Лейка. - Чаю мне налей.
        Катя молча выполнила просьбу и отправилась в комнату - будить Карлссона.
        Через двадцать минут тролль вытолкал недовольных голодных гномов за дверь. Задача им была поставлена простая: перехватить микроавтобус с заветным ожерельем по пути из аэропорта.
        Спешки особой не было, и Катя подозревала, что Карлссон выгнал Двалина с родичами так быстро, чтобы не делиться с ними завтраком.
        На кухне появился Лу, сопровождаемый Хищником. Без очков желтоглазый сид выглядел жутковато. И вид у него был, если можно так выразиться, не совсем свежий.
        - Чаю? - предложила гостеприимная Лейка.
        - Чаю… - пробормотал Лу. - Если можно - с молоком.
        - Можно. А бутерброд с колбаской?
        Рыжего красавчика передернуло. Катя его понимала: напротив разместился Хищник, всем своим видом демонстрируя: вот сейчас накроют на стол - и можно приступать к главному блюду.
        Катя внезапно почувствовала легкое касание. Баньши. Явился не запылился.

«Где ты пропадал, - подумала Катя, - когда был мне нужен?»
        В сознании Кати возник знакомый образ: неподвижное озеро, осенний мистический лес… Долина Туманов, надо полагать.
        Баньши беспокоился за Лу. С чего бы это? Ах да, сынок.
        - Преемственность поколений, - пробормотала Катя. - Сначала папу съели, потом…
        Лу по-русски не понимал, но своим эльфийским чутьем - догадался. И умоляюще посмотрел на Катю. Катя сделала непроницаемое лицо.
        Ввалился Карлссон. Схватил пакет с молоком, поставленный перед Лу, выдул в два глотка, рыгнул, рявкнул:
        - Чего расселся? Иди работай! - и, Кате: - Дружок твой приболел. Этот обещал помочь. И поможет. Пошел, пища!
        Хищник вытянул лапу и ущипнул Лу за ногу. Тот взвизгнул, подскочил и вылетел из кухни. Хищник - за ним.
        Карлссон уселся на освободившееся место.
        - Колбасы дай! Да не режь, целиком давай! - и впился.
        - Карлссон… - с беспокойством проговорила Катя. - Что ты только что сказал?
        - Про колбасу?
        - Про Диму. То есть - про Тэма.
        - А-а-а… Умертвие… У него это, батарея садится. - И поглядел победно: во какие я теперь термины знаю!
        - И что?
        - Пока ничего. Спит. Потом - паралич. Затем гнить начнет. Как мертвяку и положено.
        Карлссон схавал остаток колбасы и пошарил взглядом: что еще кинуть в топку? Увидел на полке халву…
        - Да ты шутишь, - упавшим голосом проговорила Катя, чувствуя, как в груди разливается холод. - Что значит - гнить? Тэм же вчера нормальный был! И сейчас просто спит…
        - А ты попробуй его разбудить, - предложил тролль.
        - Кать, да не переживай! - вмешалась Лейка. - Ничего с ним не случится. Просто упадок сил. Карлссон же сказал: эльф пошел его лечить!
        - Сиденок клялся: может помочь. Временно. Он постарается.
        - Постарается? - с сомнением повторила Катя.
        - Угу. У них теперь одинаковое время. Тот помрет, я этого Хищнику отдам. Да и сам не откажусь… - Людоедская ухмылка разделила пополам грубое лицо тролля.
        В сознании Кати опять зашевелился баньши. Что-то хотел сообщить, но Катя не понимала.
        И вдруг будто ветерком повеяло. И принесло знание-мысль.
        - Ротгар здесь! - четко проговорила она.
        Тролль аж подскочил:
        - Где?
        Но Катя уже потеряла контакт и ответила неопределенно:
        - В городе… Кажется.
        Глаза тролля вспыхнули звериным огнем.
        Он даже про халву забыл.
        - Малышка! Где он? Как его искать?
        В Катином сознании опять повеяло ветерком. Не иначе баньши расстарался.
        - Он сам нас найдет.
        - Нет уж! - прорычал Карлссон. - Это я его найду!
        И вылетел из кухни.
        Катя услышала, как он с бешеной скоростью что-то проговаривает брату на своем языке. Катя понимала только отдельные слова: «Ротгар, искать, опасно…»
        Она была слегка ошеломлена темпом событий. Ничего себе! Вот это реакция! А она-то думала, что Карлссон про Ротгара и думать забыл… Плохо же она его знает!
        Когда Катя зашла в гостиную, Хищника там уже не было. Очень озабоченный Лу водил напряженными руками над спящим Тэмом. Катя прищурилась… И увидела бледно-зеленый дымок, который стекал с длинных изящных пальцев эльфа и впитывался в грудь Тэма. Лу действительно очень старался. Весь вспотел от натуги.

«Не так он делает…» - пришло к Кате ощущение. Она испугалась за Тэма, но тут же поняла, что нет, хуже от этого «дыма» ему не станет. Но и толку от него немного.
        Лу тем временем закончил свои пассы и бессильно повалился на ковер.
        Катя дала ему передохнуть пару минут, потом спросила:
        - Ты знаешь, как связаться с Лиадан?
        - Зачем она тебе? - вяло пробормотал измученный сид.
        - Она должна знать, как вернуть Тэму жизнь!
        Лу покосился в сторону прихожей, откуда доносились приглушенные голоса молочных братьев. Простая мысль ясно читалась на красивом лице эльфа: я жив, пока нужен. Буду не нужен - съедят.
        - Карлссон, - позвала Катя. - Ты обещал ему жизнь, пока будет жив Тэм, верно?
        - Так и есть, - откликнулся тот.
        - Тролли слову не изменяют, - сказала Катя. - Если Лиадан поможет спасти Тэма, ты будешь жить.
        - Чего это вдруг? - проворчал тролль.
        - Потому что ты так сказал, - напомнила Катя. - Это ведь не важно, кто его спасет.
        - Очень даже важно, - буркнул Карлссон. - Но да, ты права. Я о таком не подумал. Однако, раз слово сказано, так и будет.
        - Ну же, Лу, говори, как выйти на ведьму! - потребовала Катя.
        - Я попробую… - не очень охотно проговорил Лу. - Дайте мне мой телефон…
        Но он не успел набрать номер, потому что зазвонил телефон Кати…
        Когда на экране мобильника высветился номер Нафани, Катя почему-то совсем не удивилась.
        - Ты говорила, у тебя родственник - хозяин детективного агентства? - спросил Нафаня мрачно, даже не поздоровавшись.
        - Компаньон, - ответила Катя. - А что стряслось?
        - Ему можно доверять?
        - Конечно. Как мне.

«Потому что я и есть этот компаньон», - подумала Катя, но уточнять не стала.
        - А что случилось?
        - Беда, - лаконично сообщил Нафаня.
        - Боже мой! - испугалась Катя. - Все целы?
        Быстро же гномы отработали! Но не дай Бог, кого-нибудь прибили…
        - Отчасти, - буркнул Нафаня. - Слышь, твои детективы реально что-то умеют? Времени совсем нет!
        Катя тяжко вздохнула. Ее мучила совесть. Нечестно навлекать на приятеля проблемы и еще противнее врать.
        - Говори толком, кто пострадал?
        - Пока только Панихидин. Прикинь - он опять в больнице!
        - А что с ним?
        - Сотрясение мозга и нос сломан. Но он уже звонил из больницы, интересовался. Я ему соврал, что кейс - с нами, а он сказал, что сопровождающий уже ждет в Эрмитаже, и чтобы мы немедленно…
        - Погоди! - перебила Катя. - Какой еще сопровождающий?
        - Ну тот, из Англии. Такой, знаешь, нордический красавец. А глаза - как у киллера.
        - Много ты видел киллеров? - перебила Катя, лихорадочно пытаясь выгадать время и уже догадываясь, кто этот сопровождающий.
        - Ну в кино видел, - смутился Нафаня.
        - Он сейчас с вами?
        - Кейс? Я же сказал, что кейс пропал! Ты вообще меня слушаешь?
        - При чем тут кейс? Этот англичанин!
        - Да пошел он в задницу, твой англичанин! Этот кейс на миллион застрахован!
        - Отвечай на вопрос! - рассердилась Катя. - Если хочешь, чтобы я тебе помогала!
        - Нет. Англичанин отдельно поехал. А мы - с Панихидиным и Сережей…
        - С Сережей? - только этого еще не хватало. - Сережа цел?
        - Откуда я знаю? - сердито крикнул Нафаня. - А чего бы я тебе звонил тогда?
        - Так! - Катя постарался взять себя в руки и сосредоточиться. - Давай-ка излагай, что у вас произошло.
        - Жопа у нас произошла, - упавшим голосом сообщил Нафаня. - Помнишь, я тебе утром сказал, что еду в аэропорт получать экспонат? Так вот, экспонат этот, ожерелье, лежал в запертом кейсе. А кейс пропал.
        - Как - пропал? Каким образом?
        - Бесследно, - совсем уж загробным голосом сообщил Нафаня.
        Кате стало его ужасно жалко.
        - Ты не волнуйся, - попыталась она его утешить. - Уж тебя-то точно никто не обвинит. Что ты мог реально сделать против вооруженных грабителей? У музея есть директор, пусть он лучше следит за своими экспонатами. Мог бы и охрану с вами послать, если этот экспонат такой ценный…
        - С чего ты решила, что нас ограбили? - удивился Нафаня.
        Катя прикусила язык.
        - А разве нет?
        - Никто нас не грабил.
        - Куда же вы дели ожерелье?! - воскликнула Катя.
        Вот теперь она разволновалась по-настоящему.
        - Как бы это выразиться… - Голос Нафани в трубке стал смущенным. - В общем, мы его потеряли.
        Катя не отвечала. Что за ерунда? Если ожерелье захватили не гномы, то кто?
        - Кать, да не переживай за меня! - Нафаня неправильно понял ее молчание. - Все еще можно поправить. Просто надо быстро найти Серегу! Вот для этого и нужно твое детективное агентство!
        - Его что, украли? - спросила привыкшая к похищениям Катя.
        - Может, и украли… Не знаю. Видишь ли, Катюха… Серега просто пропал. Потерялся. К сожалению, вместе с экспонатом. Ладно, давай я тебе всё последовательно расскажу…
        По инструкции сопровождающих должно быть трое. Не считая водителя. Старшим был назначен, естественно, Панихидин. Нафаня автоматом становился вторым, а третьего Панихидин попросил в Восточном отделе. Кого-нибудь поответственнее попросил, поскольку Нафаню таковым не считал. «Восточники» прислали Сережу. Нафаня чуть со смеху не умер, наблюдая, как Панихидин излагает Сереже обязанности своего помощника. Сережа слушал с важным видом, будто и впрямь - ответственное лицо. Обхохочешься!
        В аэропорту всё прошло нормально. Растаможили без проблем. Панихидин перетер с английским сопровождающим, тот убыл, а они приняли груз и поехали.
        Ничего хитрого. Никаких объемных и тяжелых предметов. Нафаня с Сережей пребывали в отличном настроении. А вот Панихидин - в плохом. Начальник отдела нервничал, теребил папку с документами и один раз даже пробормотал себе под нос: «Хоть бы все это скорее кончилось!»
        Все кончилось гораздо скорее, чем он рассчитывал, когда на обратном пути перед летящим по Московскому проспекту микроавтобусом неожиданно возникли обшарпанные
«Жигули». Развалюха как чертик выскочила из бокового проезда и, вместо того чтобы уступить дорогу музейщикам, метнулась наперерез. Водитель ударил по тормозам, но было уже поздно. Микроавтобус с разгону въехал «Жигулям» прямо в бок. Завизжали покрышки, машину бросило в сторону, последовал жесткий удар.
        Сзади раздались жалобные стоны и матюки: Сережу с Нафаней швырнуло вперед, но их полет был остановлен спинками передних сидений. Больше всех не повезло Панихидину: он сидел рядом с водителем не пристегнутый и с размаху врезался в лобовое стекло.
«Жигули» развернуло поперек дороги: боковые стекла разбиты, напротив водительской дверцы вмятина. Водитель «Газели», бледный от страха и злости, врубил «аварийку», выскочил на улицу и побежал разбираться.
        Из-за подголовников возникли перепуганные лица младших научных сотрудников. Нафаня щурился, пытаясь нашарить на полу очки.
        - Бляха-муха! - потрясенно выдохнул Сережа, глядя, как Панихидин зажимает ладонью окровавленное лицо.
        - Что расселись? - прогнусавил шеф. - В «скорую» звоните!
        Дальше все пошло обычным чередом. Приехали гаишники и «скорая». Панихидина с распухшим на пол-лица носом увезли с подозрением на перелом и сотрясение.
        - А нам что делать? - крикнул ему вслед Нафаня.
        - Ожерелье - в музей! Головой отвечаете! - прогнусавил Панихидин, и его увезли.
        Нафаня безнадежно махнул рукой и полез под сиденье доставать кейс, улетевший туда во время столкновения.
        - Что делать-то будем, пионэр? - с иронией поинтересовался он. - Командир убит. Принимай командование!
        - Будем тут сидеть, - решил Сережа. - Ждать новый транспорт.
        - Ага. До второго пришествия. Нам и эту «газелину» с трудом выделили.
        - Тогда давай такси поймаем!
        - А деньги у тебя есть?
        - Ну… Их же потом вернут.
        - Кто?
        - Музей…
        - Щас, - ухмыльнулся опытный Нафаня. - Для нас такой статьи расходов не предусмотрено… А нет статьи - нет и денег…
        - Ну поехали на метро. А это, - Сережа взвесил в руке железный кейс, - оставим тут. Водила потом привезет.
        - Ха-ха! Ты хоть смотрел, какая у этой штуки страховочная стоимость? До пенсии выплачивать будешь. На, держи! Под твою ответственность!
        - А почему это под мою? - возмутился Сережа, отпихивая кейс. - Ты старше и опытнее!
        - Да потому что я раздолбай, а ты у нас «самый ответственный», - ухмыляясь, сказал Нафаня. - Панихидин просил выделить от вашего отдела в сопровождающие самого надежного сотрудника…
        - Просто все остальные были заняты! И вообще, я тут случайно! Это ваш экспонат!
        - А по барабану! - заявил Нафаня, наслаждаясь растерянностью недавно такого важного Сережи. - Тебя Панихидин определил в старшие, а я - так. Двери тебе открывать, закрывать.
        - Я тебе это припомню! - прошипел Сережа, но кейс взял.
        - Не выпускай его ни на секунду! Враг не дремлет! - напоследок припугнул его Нафаня и вылез на улицу - поглядеть, как там дела.
        Снаружи ничего принципиально не переменилось. Водила с гаишником собачились с водителем «Жигулей». Тот виновным себя принципиально не признавал, а деньги для ускорения процесса ни тот ни другой платить не желали, так что дело грозило затянуться надолго.
        - Будем тут сидеть до вечера, - мрачно сообщил Нафаня, залезая обратно. - А кушать уже хочется. Я, блин, даже позавтракать не успел.
        Сережа успел. И довольно плотно. Тем не менее при мысли о еде в желудке сразу забурчало.
        Сотрудники крупнейшего в стране музея уныло огляделись. Снаружи слышались гудки автомобилей и ругань - за микроавтобусом собиралась пробка. Гаишники расхаживали туда-сюда, меряя что-то рулеткой и еще сильнее мешая движению. Водитель «Газели» заметил, что Нафаня на него смотрит, и, осклабившись, крикнул:
        - Всё путем, парни! Сейчас все запишут, нарисуют, потом в милицию сгоняем, там оформим, и свободны. Очередь, говорят, с утра не очень большая…
        Нафаня со стоном откинулся на спинку сиденья.
        - Ладно, - буркнул он, - пошли.
        - На метро?
        - В кафе. Про то, что во время транспортировки экспонатов сотрудникам музея запрещено обедать, в инструкции ни слова ни сказано! Вперед, младенец! А экспонат…
        - Нафаня задумчиво посмотрел на кейс, - с собой возьмем.
        - Ты хоть на стул его положи! - посоветовал Нафаня, изучая меню.
        - Нет уж! - Сережа прижал кейс к пухлой груди. - Ты ж сам сказал: враг не дремлет!
        Пока сидели в автобусе, он успел заглянуть в сопроводительные документы. Стоимость экспоната очень способствовала развитию чувства ответственности.
        - Ты бы еще к запястью его пристегнул!
        - И пристегнул бы, если б было чем! - сварливо произнес Сережа.
        - Ну младенец! Вот начнут тебя грабить - и что делать? Руку тебе отпиливать?
        Сережа взглядом специалиста окинул людное, грязноватое помещение забегаловки.
        - Не, тут не начнут. Слишком много свидетелей. А мне все равно так спокойнее…
        Нафаня, которому наскучило пугать «младенца», пожал плечами и снова уткнулся в засаленное меню. Сережа тоже заглянул в меню и сразу погрустнел. Да уж, это определенно была не музейная столовка!
        - Ну и цены! - возмутился он. - За такое дерьмо! Пошли они на фиг!
        - Выбора-то нет, - пожал плечами Нафаня. - Другой тошниловки поблизости не имеется. Можно хлебушка пожевать… Эй, ты куда?
        - В сортир! - отрезал Сережа.
        - Кейс-то оставь.
        - Вот еще! Что это ты тут раскомандовался? Между прочим, это меня назначили главным хранителем! Я и решаю, что делать с экспонатом!
        - Ну и дурак. Главное, в толчок его не урони.
        Сережа не ответил и с гордым видом отправился в сторону туалета. Нафаня равнодушно отвернулся и погрузился в изучение меню.
        Спохватился он только минут через пятнадцать, когда подошла официантка, а Сережа так и не вернулся. И в туалете его тоже не оказалось. Он просто исчез. Естественно, вместе с кейсом.
        - Вот так взял и исчез? - недоверчиво спросила Катя. - И ты не видел, как он выходил?
        - А что, я должен был его под дверью караулить?! Конечно, он мог за это время уйти куда угодно.
        - Но куда? Зачем он унес кейс?
        Катя нахмурилась. Ей невольно вспомнились Сережкины алчные взгляды во время ее прошлого визита в музей… «Собираюсь начать свой бизнес… Возможно, прямо отсюда…» А вдруг он решил, что это удобный случай, не выдержал искушения… и начал?!

«Нет! Не может быть! - подумала Катя. - Не такой же он идиот! Или именно такой?»
        А есть еще гномы в засаде. Надо Карлссону сказать, чтобы вернул их обратно.
        - Вот еще думаю… - продолжал рассуждать Нафаня, - в сортире имелось слуховое окно под потолком. Серегу вполне могли через него вытащить… Хотя он бы не пролез… Панихидин с меня скальп снимет живьем…
        - Да хватит уже! - не выдержала Катя. - Кому он нужен, этот Сережка? Он просто от тебя удрал! Сел на метро и поехал на работу! Или домой!
        - Да звонил я, - вздохнул Нафаня. - Ни на работе, ни дома. И телефон не берет. А кому он нужен… Он-то никому, а вот то, что в кейсе…

«Ротгар», - подумала Катя. Это его ожерелье. И эрмитажники ему нужны, чтобы в страну его ввезти. А прихлопнуть Сережу Ротгару - запросто.
        - Значит, так, - сказала Катя, стараясь, чтобы голос ее звучал спокойно. - Я попрошу Сережу поискать. А ты сам в это дело не лезь, понял?
        Нафаня - свидетель. Лишний свидетель. Ротгару и его прибить - как причесаться.
        И всё-таки хорошо, когда у тебя под рукой детективное агентство.
        - Чара? Слушай, есть такое дело…
        Для драки с сидами байкеры-детективы не годятся, а вот отыскать в городе человека им вполне по силам.
        А тот, кого собирались искать, вовсе и не прятался.
        Просто Сереже надоело подчиняться Нафане. Слушаться его только потому, что Нафаня
        - здоровый лоб? Да пошел он… И жрать в этом свинарнике Сережа не будет. Когда он вышел из туалета (под стать самому заведению), глянул на уткнувшегося в меню Нафаню, то сразу понял: надо принимать решение. И убираться отсюда. Мало ли что у Сережи в кейсе? Кто об этом знает? Документацию - за пазуху, кейс - в белый пакет для мусора - чтоб в глаза не бросался…
        Так Сережа и сделал. Затем преспокойно сел в метро и с кейсом под мышкой поехал в офис к отцу. Похвастаться, какую он сделал карьеру, и заодно денег стрельнуть. И, наконец, пообедать!
        У отца сидел посетитель. Судя по тому, как яростно бросилась секретарша наперехват, посетитель был важный. Сережа попробовал покачать права, но секретарша злобно прошипела:
        - Сиди и жди! Там - Хозяин!

«Что еще за хозяин?» - удивился Сережа. В последнее время отец регулярно хвастался, что отныне - сам себе голова. И в пример себя приводил. Беспутному сыну.
        Но сейчас Сережа спорить не стал. Тем более, охранник уже приподнялся со стула… В том, что его, сына хозяина, наследника, может запросто выкинуть на улицу какой-то
«персонал», Сережа, увы, не сомневался. Эх, была бы его власть…
        Но власти не было, и Сережа покорно уселся на диван, положил на колени пакет с кейсом, сверху - документацию и приготовился ждать.
        В кармане завибрировал телефон. Сережа глянул: ну конечно, Нафаня. Обзвонился уже. Ничего, пусть помандражирует. Не все ж ему Сережу пугать.

«Самый ответственный» сотрудник Юго-Восточного отдела мстительно ухмыльнулся и выключил телефон.
        - …Не вопрос, - сказал Чара. - Даже если телефон в пассивном режиме, его всё равно можно установить. Или хотя бы последнее местонахождение. Денег, конечно, стоит, но тут не столько деньги, сколько связи. А связи у нас есть. Помнишь, мы мужика одного по заказу к жене отвозили? Так он, прикинь, фээсбэшник оказался. Но нормальный. Голый с ним в одной секции борьбой занимался. Прикинь, Катерина, как тесен мир! Потом хорошо посидели. Типа, совсем подружились. А девку ту он и сам послать собирался, так что…
        Катя слушала жизнерадостный рокот Чары и думала: какой у них простой и хороший мир. Даже если кого обидели, то «посидели», выпили - и друзья.
        - …Короче, не парься. Найдем мы пацанчика твоего. На счет «раз».
        - Дома обязательно проверьте, - напомнила Катя. - И к отцу его в офис зайдите. С охранником побеседуйте…
        - Не учи батьку водку пить, Катерина! - хохотнул Чара. - Конец связи!
        - О наследниках забудь! - веско произнес Ротгар, одним движением кисти снимая с Ильи Всеволодовича наведенный рыжеволосым Лу приворот. - У тебя только один господин - я! Или ты против?
        - Нет, нет! - Хвостов глядел на Ротгара подобострастно и преданно, как пес, хозяин которого наконец вернулся. Вернулся и запросто прогонит со двора всех непрошеных гостей.
        - Теперь о деле! - Ротгар оттолкнулся от стола и заходил по кабинету, сильный, стремительный, опасный… С виду - точно такой же, как раньше. - Я поручил одному человеку приглядеть за моей вещью, однако этот человек на встречу не пришел. И вещь не принес.
        - Что за вещь? - поинтересовался Илья Всеволодович.
        Ротгар зырнул на Хвостова подозрительно, но тут же понял, чем вызван вопрос, и успокоился.
        - Ожерелье.
        - Дорогое?
        - Очень. Для меня. Это особенное ожерелье. Я бы почувствовал его и за пять миль, но оно помещено в изолирующий кейс-контейнер. Пока оно внутри, я его не чувствую.
        - А что за человек?
        - В музее вашем работает. В Эрмитаже. Мелкий начальник. Фамилия - Панихидин.
        - Понял, - деловито произнес Илья Всеволодович. - Сейчас всё выясним!
        И взялся за телефон.
        Сереже было скучно. Он заглянул в пакет. Кейс выглядел основательно. Металлический. Замок цифровой. Заперт, естественно. От нечего делать Сережа попытался подобрать код. Шесть цифр. Это ж сколько может быть комбинаций? Тысяч шесть? С математикой у Сережи было - средне. Всё равно делать нечего, почему бы не попытаться?
        И Сережа принялся накручивать диски…
        - Он - в больнице, - сказал Хвостов. - В аварию попал. Подробностей никто не знает, но вроде больше никто не пострадал. Какая больница и какая палата - я записал. Что дальше?
        - Поехали! - решительно заявил Ротгар.
        - Папа! - увидев отца, Сережа шумно уронил на пол пакет с кейсом и бросился наперерез.
        - Что опять? - сердито спросил Илья Всеволодович.
        - Ну… - замялся Сережа. Он увидел Ротгара, и тот его сильно смутил. Вернее сказать, напугал. Глянул - и у Сережи враз кишки от страха закрутило. Впрочем, если бы Сережа не поленился пойти в аэропорт вместе с Панихидиным и Нафаней, то наверняка признал бы в страшном человеке сопровождавшего ожерелье англичанина. Но
        - поленился.
        - Не путайся под ногами, бездельник! - рявкнул Хвостов. - Я в больницу, - бросил он секретарше. - Скоро не ждать!
        И они с Ротгаром вышли.
        - Сын мой, - пояснил Илья Всеволодович, садясь в машину. - Раздолбай редкий.
        - Может, стоило спросить, что он хотел? - У Ротгара была интуиция высшего ши. Но, к счастью, после событий в Стокгольме сила истинного Туат’ха Дананн далеко не полностью восстановилась, поэтому он совершенно спокойно воспринял мнение Хвостова о желаниях сына. И так же спокойно окинул взглядом джип, который они миновали, выезжая со двора. А между тем джип этот имел самое непосредственное отношение к поискам Ротгара и Сережи, потому что в нем сидела неразлучная парочка байкеров - Чара и Баран.
        - Где-то я видел этого блондинчика… - пробормотал Чара, провожая взглядом машину Ильи Всеволодовича.
        - Олигарх какой-нибудь, - выдал предположение Баран. - Такие рожи только у олигархов бывают.
        - Счас тебе, - буркнул Чара. - Олигарх и без конвоя! Пошли, потолкуем с охранником.
        Но разговор не получился. Вернее, в нем не оказалось надобности. Потому что объект их поисков собственной персоной появился во дворе.
        - Что делаем? - спросил Баран. - Берем или наблюдаем?
        - Берем, - решил Чара. - Привезем Катерине, а она пусть сама решает, что с ним делать.
        - Пустите меня, придурки! - Сережа беспомощно трепыхался в мощных лапах Барана. - Лейка, Катя! Ну скажите им!
        - Отпусти его! - велела Катя, байкер разжал пальцы, и Сережа от неожиданности плюхнулся на пол.
        - Совсем за базаром мальчонка не следит, - укоризненно пробасил Баран. - Беду себе ищет.
        Сережа сидел на полу, крепко прижимая к себе пакет с кейсом и документацией, и зыркал на всех снизу, как крысенок с придавленным хвостиком.
        - Кейс! - Катя протянула руку.
        - Не дам! - взвизгнул Сережа, но решал, увы, не он.
        Баран отвесил ему подзатыльник, отнял пакет и протянул Кате.
        - Ожерелье - внутри?
        - Откуда я знаю? - огрызнулся Сережа. - У меня кода нет!
        Катя повернулась к Карлссону. Тролль ухмылялся.
        - Что-то случилось веселое? - холодно поинтересовалась Катя.
        Все ее мысли вертелись вокруг Тэма. Который все еще спал - и просыпаться не собирался… Неужели все действительно так плохо?
        - Случилось. - Карлссон ухмыльнулся еще шире. - Ротгар прошел в двух шагах от своей игрушки - и ничего не заметил!
        - Ты можешь это открыть?
        Карлссон повертел кейс в руках.
        - Снаружи - никаких чар, - сообщил он. - Наверное, всё внутри.
        - Открыть можешь?!
        - Двалин откроет. Это по его части.
        И опять заухмылялся.
        - Что еще веселого? - раздраженно бросила Катя.
        - Что ты на него кричишь! - возмутилась Лейка.
        Ни тролль, ни Катя не обратили на нее внимания.
        - Сейчас придет братец, и мы пойдем убивать Ротгара! - сказал тролль. - Можешь пойти с нами, Малышка. Это будет очень весело!
        - Как бы не получилось наоборот! - с вызовом сказала Катя.
        - Мы его задушим, как мышонка!
        - Лиадан, - напомнила Катя. - Не уверена, что она останется в стороне. - И поймала краем глаза презрительную гримасу Лу. Повернулась резко: - Ты что-то знаешь, сид?
        Лу усмехнулся… И тут же скрючился от мощного удара в живот.
        Баран одобрительно фыркнул, а Карлссон, ухватив эльфа за волосы, подтянул его к себе - нос к носу - и напомнил мягко:
        - Когда Малышка спрашивает, сид отвечает.
        И ткнул кулаком еще раз.
        - Говори!
        - Ротгар - правнук Лиадан, - с трудом выговорил Лу. - Она его очень любит. Даже и не думай, тролль, что сумеешь справиться.
        - Однажды уже справился, - ухмыльнулся Карлссон.
        - Видимо, застали ее врасплох. Я бы посоветовал не драться, а договориться. У вас есть что предложить Лиадан.
        - Например, ты?
        - Например, я. И останки ее сестер, насколько я понимаю, тоже у вас.
        - Хочешь, чтобы тебя надули, попробуй договориться с сидом, - проворчал Карлссон.
        - А как же Тэм? Без помощи Лиадан он не проснется никогда…
        Карлссон некоторое время пристально смотрел на эльфа, потом произнес одобрительно:
        - Ты хорошо держишься, сид. Для сида. Твой папаша был послабже. Думаю, было бы правильно убить тебя, не откладывая. Но я обещал, что ты будешь жить, пока будет живо умертвие. - Карлссон хрюкнул, видно, собственный оксюморон ему понравился.
        В квартиру позвонили.
        - А вот и Двалин, - сказал тролль. - Самое время.
        Карлссон оказался прав. Для гнома вскрыть кейс не составило труда. Приложил мясистое ухо к замку, покрутил диски и… раз!
        В кейсе обнаружилась шкатулка, испещренная рунами. Кате показалось, что некоторые из них светятся.
        Двалин попытался открыть… Не получилось.
        - Дай мне, - проворчал тролль. - Это уже по моей части.
        Однако и ему открыть шкатулку не удалось. Крышка словно приросла.
        - Разок топориком тюкнуть… - предложил Гэндальф.
        - По башке тебя топориком, - хмыкнул Двалин. - Эй, сид, иди сюда! - Он поманил Лу.
        - Откроешь?
        Рыжеволосый эльф глянул мельком:
        - Запросто.
        - Ну так открывай! - скомандовал гном.
        Лу вытянул руку… Зеленые огоньки заплясали под его ладонью, Карлссон подвинулся ближе, готовый в случае какой-нибудь пакости разбить Лу голову.
        Не понадобилось.
        Крышка шкатулки медленно, будто притянутая ладонью Лу, пошла вверх.
        Ожерелье из крупных, грубо обработанных самоцветов: изумрудов, сапфиров и черных жемчужин - лежало в выстеленной бархатом емкости.
        Карлссон бесцеремонно схватил украшение, понюхал… И равнодушно уронил обратно.
        - Ничего, - сообщил он. - Побрякушки.
        - Что б ты понимал, тролль, - высокомерно уронил Лу. - Более безупречно сработанного вместилища я давно уже не видел. Те ожерелья, что лежат у тебя в чемодане, куда проще. Даже предположить не могу, из какой глуби будет вытянута та сущность, для которой сотворен этот шедевр.
        - Да он пустой, как мой желудок! - заявил Карлссон.
        - Естественно! - пожал плечами Лу. - Сущности в нем нет. Чтобы его активировать…
        - Рот закрой, - приказал Карлссон, закрывая шкатулку и пряча ее обратно в сейф. - Я всё понял. Двалин, Чара, берите всех и везите к нам в офис. Я сейчас уйду, а без меня тут торчать не стоит. Если Ротгар унюхал ожерелье, то уже едет сюда. А может, и не едет. Тогда я его накрою прямо там.
        - Где - там? - насторожилась Малышка.
        - В больнице. Слыхала же: в больницу они поехали.
        - А ты случайно не в курсе, сколько в Петербурге больниц? - язвительно поинтересовалась Катя.
        Ей как-то не улыбалось остаться без прикрытия троллей, когда по городу беспрепятственно перемещаются высший ши и бессмертная эльфийская ведьма.
        Карлссон не удостоил ее ответом. Просто ушел.
        Вот же гад здоровенный!
        Глава двадцать пятая
        Магия, хайтек и смертельный бой
        Встретились как-то тролль и эльф. И поругались.
        - Ты негодяй, - заявил эльф. - Вызываю тебя на дуэль! Выбирай оружие!
        Тролль почесал затылок, подумал немного и рыкнул:
        - Дубина!
        - Отлично, дубина, - ухмыльнулся эльф. - А я выбираю гранатомет!
        - Ожерелье было здесь, - спокойно сказал Ротгар.
        Они с Хвостовым стояли напротив запертой двери. Хорошей двери, крепкой. Такую только из гранатомета… И то не факт.
        - У меня есть специалист, - угодливо сообщил Хвостов. - Любой замок откроет. Позвать?
        Ротгар покачал головой.
        - Там никого нет. Я бы услышал.
        После неудачи в Стокгольме Ротгар утратил многие полезные качества, но острый эльфийский слух остался при нем.
        - Однако то, что вы ищете, может… - начал Илья Всеволодович.
        - Не может, - отрезал Ротгар. - Такое не оставляют без присмотра. Надо найти огра. Ожерелье наверняка у него. Вот только где его искать?
        Вопрос был риторический. Ротгар не ожидал ответа. Он просто размышлял вслух.
        Но ответ пришел. Несколько неожиданный.
        - Могу помочь!
        Илья Всеволодович совсем несолидно взвизгнул и шарахнулся к бронированной двери.
        В двух шагах от них стояла та самая гламурная блондинка, которая была заправилой в жуткой банде «наследников».
        Ротгар снял с него наведенный Лу приворот, однако ужас, испытанный тогда Хвостовым, остался при Илье Всеволодовиче.
        - Здравствуй, племянничек! Неважно выглядишь.
        - Да и ты, тетушка Лиадан, похоже, не в лучшей форме, - с легкой иронией произнес Ротгар. - Позволь обнять тебя?
        - Позволяю, - милостиво разрешила Лиадан.
        Мужественный красавец-эльф и сексуальная блондинка обнялись.
        Во всяком случае, именно это увидел Хвостов.
        Но на Ротгара наведенная иллюзия не действовала, потому он отлично видел, кого обнимал, и вдыхал не тонкий аромат французского парфюма, а тухлый запах тлена и чувствовал на своей шее не холеные ручки с перламутровыми ноготками, а узловатые жесткие пальцы с короткими крючьями нестриженых когтей.
        - Ах, тетушка, тетушка! Как же можно было быть такими неосторожными! - прошептал Ротгар в большое морщинистое ухо, поросшее седыми волосками.
        - Они вернутся! - яростно прошипела последняя из сестер Морриган. - Я верну их, даже если придется высосать кровь из половины людишек этого города! И ты мне поможешь, племянничек!
        - Конечно, помогу, тетушка! - искренне заверил ее Ротгар. - Это ведь ты учила меня высшей магии ши! Я перед тобой в вечном долгу!
        - Вот именно, - сварливо проворчала ведьма. - А пока у меня есть для тебя подарочек. На-ка, возьми!
        Хвостов увидел, как блондинка извлекла откуда-то (показалось: просто из воздуха) сверкающий пояс и вручила Ротгару.
        Суровое лицо эльфа вспыхнуло от радости. Движение кисти - и пояс раскрылся, превратившись в смертоносный клинок.
        - Последний Довод! - прошептал Ротгар. - Ты вернулся ко мне, друг!
        Еще один взмах - и клинок вновь превратился в пояс и спрятался под серым плащом Ротгара.
        - Теперь я готов, - твердо произнес эльф. - Ты найдешь мне этого маленького огра, тетушка?
        - Огра я тебе не обещаю. - Блондинка очаровательно улыбнулась и подмигнула Хвостову. - Но зато я знаю местечко, где он непременно появится. И это хорошо, что его там нет, потому что у тебя будет время подготовиться. Кроме того, там сейчас немало народу…
        - Люди, - презрительно проговорил Ротгар на языке ши. - Не думаю, что они будут проблемой.
        - Там не только люди, - заметила Лиадан. - Например, три беглых дварфа. И еще кое-кто… Но беспокойство тебе могут доставить только дварфы, поэтому разберись с ними побыстрее. И жди своего тролля. А я, как всегда, возьму на себя самое сложное…
        - Вот как? И что же?
        - Хищника! - На сморщенном лице ведьмы по-молодому сверкнули ровные белые зубы.
        - Богиня! - воскликнул Ротгар. - Я совсем забыл об этой твари!
        - А напрасно! - усмехнулась эльфийская ведьма. - Он-то тебя не забыл. - И, по-русски, обращаясь к Илье Всеволодовичу: - Ну что, дружок, отвезешь нас к нашим общим знакомым?
        - Куда прикажете! - почтительно проговорил Хвостов. - А куда?
        Тэма уложили на диван в комнате отдыха. Катя присела рядом, положила ладонь на высокий гладкий лоб. Кожа была ледяной. Но грудь чуть-чуть вздымалась… Тэм дышал. Еще дышал…
        Нет, не еще! Дышал, и всё!
        Кате не хотелось даже думать о том, что она может потерять своего только-только обретенного прекрасного принца. Тэма… Ее Тэма…
        Катя, наклонясь, надолго прижалась щекой к щеке Тэма и замерла. Щека была такой же холодной, как и лоб. Но Кате показалось, что через некоторое время кожа ее возлюбленного немного потеплела…
        За спиной негромко кашлянул Двалин. Катя очень неохотно оторвалась от Тэма, не удержавшись, нежно поцеловала полураскрытые губы, затрепетала, уловив слабое дыхание…
        Никогда она не испытывала ничего подобного. Это красивое спокойное лицо - само совершенство. Но не в этом дело. Катя точно знала: если эта красота исчезнет, ее чувства не изменятся. Тот, кто лежал сейчас в беспамятстве на узком офисном диванчике, принадлежал ей, и только ей. Как рука. Как собственное сердце… Она точно знала, что жить без него просто не сможет. Разве можно жить без сердца?
        Гном кашлянул еще раз.
        Катя невероятным усилием воли заставила себя отпустить Тэма и поднялась с дивана.
        Гномы толпились в дверях. Между ними маячил утративший лоск, заметно нервничающий Лу.
        - Там к тебе пришли, - пробасил Двалин.
        - Кто? - Катя напряглась, но тут же сообразила: если бы гости представляли опасность, то гномы не были бы так спокойны.
        Двалин пожал безразмерными плечами и посторонился, пропуская Катю…
        Вот уж кого Катя не ждала, так это ее.
        Тележурналистка Светлана, первая клиентка агентства «Престиж-Детектив», выглядела сногсшибательно. И напор у нее был соответствующий: сногсшибающий.
        Никто ничего и сказать не успел, как в помещении агентства была развернута
«полевая» съемочная площадка, а все «сотрудники», включая замешкавшегося Двалина, распределены по указанным местам, подретушированы и проинструктированы. От телевизионного цунами удалось уберечь Тэма, Лу и присматривавших за ними Гэндальфа с Хьюки.
        - Коммерческая тайна! - отрезала Катя, пресекая попытку проникнуть в комнату отдыха и релаксации.
        Она бы с удовольствием отправила телевизионщиков восвояси, но это показалось ей невежливым. Сама же дала согласие участвовать в программе «Бизнес-вумен»!
        Говорила, главным образом, сама журналистка. От Кати требовалось кивать и поддакивать. Ее это вполне устраивало, но не устраивало Лейку, которая жаждала принимать активное участие в разговоре. Однако опытная в теледебатах журналистка ловко ее «затыкала». Главной героиней шоу была Катя…
        - Как же вам удается управлять столь могучим коллективом?
        - Как-то справляюсь, - лепетала Катя, но ответ не принимался.
        - Вы такая нежная и хрупкая, а в вашем подчинении такие могучие мужчины! - Светлана стреляла глазами то в Барана, то в Чару, и байкеры немедленно приосанивались. - И они вас слушаются? - Камера неторопливо проезжалась по могучим фигурам байкеров и вписавшемся в экспозицию сонном Двалине. - Трудно поверить! Может, вы знаете какое-нибудь заветное слово? Поделитесь с нашими зрительницами…
        - Стоп! - внезапно воскликнул оператор. - Что за хрень у меня в кадре?
        Двалин, до сего момента безмятежно дремавший, встрепенулся, мигом извлек из глубин собственной одежды боевой топор и без малейших колебаний метнул его в оператора.
        Тот в ужасе присел…
        Но, как оказалось, целил гном не в него. В пустом пространстве перед камерой материализовался не кто-нибудь, а сам высший ши, Туат’ха Дананн Ротгар.
        Топор до оператора не долетел. Ротгар перехватил его на полпути и небрежно отшвырнул в сторону.
        - Цифровая техника, - сообщил он, обращаясь непосредственно к Кате и так безмятежно, словно они были старыми друзьями, которые только вчера расстались. - Как я мог забыть, что она неподвластна заклинаниям? Впрочем, это ничего не меняет. Тебе, детка, в любом случае придется пойти со мной.
        - А не пойдешь ли ты сам, мужик? - поинтересовался Чара. И тут же, с места, прыгнул на Ротгара. С другой стороны на эльфа накинулся Баран…
        К сожалению, силы были неравны.
        Несильный вроде бы толчок - и здоровенный Баран пушечным ядром влетел в стену. Головой. А девяностокилограммовый Чара мигом раньше плюхнулся на задницу, баюкая вывихнутую руку.
        - Не стоит меня трогать, - ледяным тоном произнес Ротгар. - Будет больно.
        Высший ши никому конкретно не угрожал, но вокруг него сразу образовалось очень много места. Немая сцена. Тележурналистка как открыла накрашенный ротик, так и замерла.
        Только оператор, настоящий профессионал, самозабвенно продолжал снимать.
        А Ротгар смотрел на Катю.

«Как он хорош!» - восхищенно подумала Катя. Ей вдруг нестерпимо захотелось подойти к Ротгару, коснуться его, обнять, припасть…
        Шажок, еще один…
        Тут Катя опомнилась.
        Проклятая магия ши! Ротгар - сволочь! Еще чуть-чуть - и она бы прыгнула ему на шею. Предала Тэма!
        Высший ши пристально глядел на нее. Так и сверлил глазами… Но тщетно! Она уже справилась. Тэм - вот кого она любит!

«А я? А как же я? - прошелестело в сознании Кати. - Я ведь люблю его…»
        Баньши. Вернее, бывший баньши. Селгарин. Явился не запылился. Выходит, это не магия Ротгара. Душа съеденного эльфа попыталась подчинить ее себе.

«Не подчинить, нет. Я люблю его, и это не спрятать…»
        Ротгар смотрел на Катю. Что-то почувствовал? Так или иначе, но вряд ли у него остались теплые чувства к Селгарину. После того как баньши хитростью высосал силу Ротгара.
        И что теперь делать? Где, хотелось бы знать, шляются Карлссон с Хищником? Вечно их нет рядом именно тогда, когда без них никак не обойтись. Правда, здесь гномы…

«Надо потянуть время…» - подумала Катя.
        - Не лезь к нему! - крикнула она отлепившемуся от стены и готовому снова ринуться в бой Барану. И Ротгару: - Что тебе нужно, сид?
        - То, что принадлежит мне! И не дерзи мне, детка, - оскалился Ротгар. - Я могу и рассердиться.
        - А я уже сердита! - с вызовом бросила Катя. Поймала восхищенный взгляд тетки-телевизионщицы, которая наконец закрыла рот и воодушевилась. - Думаешь, ты тут самый грозный? Ошибаешься!
        Что-то мелькнуло в глазах Ротгара. Испуг? А как он напрягся! Вот бы сейчас увидеть в дверях Карлссона с молочным братцем!
        Но вместо них из кухни вышли два гнома. Гэндальф и Хьюки. Внушительные парни. Но Ротгар не устрашился.
        - Дварфы! Такие грозные! Помоги мне, Богиня! Я сейчас умру от смеха!
        - Что в нас смешного, сид? - мрачно пробасил Гэндальф.
        - А будет тебе так же весело с топором в башке? - поинтересовался Хьюки.
        - Что-то я не вижу ваших топоров, - насмешливо произнес эльф. - Не иначе как сменяли их на бочонок эля? Это правильно! Лучшее оружие дварфа - лопата! И насекомые в его бороде! Не подходите ко мне! Ваши вши меня загрызут!
        Гномы запыхтели, как паровички. Обиделись. И рассердились. Катя быстренько отступила за кресло, чтобы не оказаться на пути атаки двух носорогов.
        Но атаки не произошло.
        - Значит, нет у вас оружия? - ухмыльнулся Ротгар. - А у меня - есть!
        Миг - и серебрянная молния прочертила воздух. Завопил оператор: случайно (а может, и не случайно), но Последний Довод на взлете угодил в камеру - и разрубил ее пополам.
        Гномы вмиг утратили боевой порыв.
        - Двалин! - заорал Гэндальф. - У него меч!
        Старший из гномов вышел из транса и проворно подхватил собственный топор. Вот только в глазах - никакой уверенности в победе. Двалин знал, кто такой Ротгар, и не был настроен вступать с ним в поединок.
        Позади гномов образовалась голова Лу. Рыжий эльф радостно лыбился. Решил: Ротгар пришел его спасать. Он попытался протиснуться мимо гномов, но те, похоже, просто не заметили попыток рыжего сдвинуть их с места.
        - Ожерелья, - спокойно произнес Ротгар. - Все ожерелья. И кости. И, - острие клинка указало на Малышку, - она пойдет со мной.
        - А я? - жалобно выкрикнул Лу. - А как же я, высокий ши?
        - Ты - тоже, - милостиво согласился Ротгар. - У кого-то есть возражения?
        - Не трогай Катю! - Лейка выглянула из своего укрытия за шкафом. Ей было очень страшно, но смолчать она не могла.
        Ротгар глянул на нее мельком…
        - Еще раз откроешь рот, и я вырву то, что растет у тебя в животе!
        Телевизионщица Светлана ахнула. Лейка побелела… Чуть-чуть - и грохнется в обморок.
        - Что стоите, дварфы? Бегом! - Ротгар шагнул вперед, клинок мелькнул в воздухе - гномы отпрянули… - Ожерелья! Ты! - Последний Довод смахнул клок бороды Хьюки.
        - Они - в сейфе, - пробормотал порядком напуганный гном. - Он закрыт.
        - Так открой! - рявкнул Ротгар.
        - Ключ… - Хьюки вопросительно уставился на Катю.

«Что за бред! - подумала девушка. - Их трое. И они такие здоровые. Не меньше Карлссона! И у Двалина - топор вдобавок! А Ротгар - один. Вот трусы!»
        - Ключ тебе? А вот тебе ключ! - размахнулась и выкинула ключ в форточку.
        - Глупо, - заметил Ротгар. - Ты, - он указал на Гэндальфа. - Сходи принеси. Да поживей, или я сделаю из твоих братишек гномье рагу!
        Злобно шипя, Гэндальф отправился за ключом.
        - Кости? - спросил Ротгар.
        - Здесь, - буркнул Двалин, подпихивая к Ротгару чемодан. Лу наконец удалось протиснуться мимо гнома, и он встал за спиной Ротгара.
        Желтые хищные глаза Тилвит Тег из старинного рода остановились на Кате. Ничего позитивного она в этом взгляде не прочитала.
        В офисе наступила тишина, нарушаемая лишь сдавленной руганью возившегося под окном Гэндальфа. Гном шарил в кустах шиповника в поисках ключа…
        - Иди сюда! - велел Кате Ротгар.
        Девушка покачала головой.
        Лу сунулся - обеспечить выполнение приказа, но Ротгар бросил:
        - Не трогать!
        Рыжий замер.
        - Кого мне надо убить, чтобы ты стала послушной? - поинтересовался высший ши.
        - Никого не надо убивать. - Катя знала, что не может уйти с Ротгаром. Если она уйдет, Тэм умрет. Наверняка. - Хочешь, чтобы я пошла с тобой? Тогда оживи одного человека!
        - Я не умею оживлять людишек! - хищно усмехнулся Ротгар. - Только убивать!
        - Этого - сможешь! Двалин, пусть принесут Тэма.
        Старший гном кивнул Хьюки, тот ушел и вскоре вернулся. С Тэмом на руках.
        Явился и Гэндальф. Он отыскал ключ.
        Ротгар взглянул на обвисшее на руках Хьюки тело:
        - А-а-а… Конструкт. Это не человек, детка. Это мертвец, - сказал он. - Мертвый мертвец. Я бы советовал его закопать. Любовь к мертвецам, как мне кажется, не входит в число человеческих добродетелей.
        - Это мое условие, - твердо сказала Катя. - Других не будет.
        - Сочувствую, - кивнул Ротгар. - Оживить конструкт - не в моих силах. Но я обещаю поговорить с моей тетушкой. Она может помочь. А что до любви, то заверяю тебя: я намного лучше, чем это холодное тельце.

«Он лжет! - возник в Катиной голове панический голос бывшего баньши. - Не верь ему!» Ревнует?
        - Дварф! Ожерелья! - скомандовал Ротгар. - И чемодан. Донесешь до машины. Детка, ты идешь со мной добровольно?
        - Нет!
        - Жаль! Лу, возьми ее!
        - Двалин! - крикнула Катя.
        - Ничем не могу помочь. - Гном покачал массивной головой. - Он - сильнее.
        - Эй, ты, не лезь к ней! - Чара, морщась от боли, поднялся с пола и встал на пути Лу.
        Не остановил. Рыжий вскинул руку: эльфийская стрела ударила Чару в грудь, и он снова оказался на полу.
        Лу через стол потянулся к прижавшейся к стене Кате.
        - Быстрее! - рявкнул Ротгар.
        - Хочешь умереть, сид? Тогда дотронься до нее!
        Катя вскрикнула от радости.
        В дверях стоял Карлссон. Ну наконец-то!
        Лу шарахнулся от Кати, но Ротгар, похоже, ничуть не испугался.
        Он стремительно обернулся к троллю. Клинок запел и запорхал в воздухе крыльями гигантской бабочки.
        - Рад видеть тебя, Охотник, - мягко проговорил ши. - Ты ведь уже знаком с моим другом? В прошлый раз ты ему очень понравился. Он не прочь повторить. С чего начнем? С пальцев? Или, может, сразу с толстого брюшка?
        - С брюшка, - хладнокровно произнес Карлссон. - С твоего!
        И выстрелил Ротгару в живот.
        Боль и изумление. Вот что выразило исказившееся лицо Ротгара.
        Пожалуй, изумления было больше.
        - Пистолет? У тебя?!
        - А тебе что за дело? - проворчал Карлссон. И выстрелил еще раз. Целил в правую руку, но не попал. У Охотника безупречная координация, но стрельба тоже требует навыков. Карлссон учел ошибку, и третий выстрел угодил Ротгару в грудь. Эльфа отбросило назад. Высшего ши убить намного труднее, чем человека. Но он куда уязвимее тролля. Две девятимиллиметровые пули - это серьезно.
        Карлссон шагнул вперед и пинком вышиб Последний Довод из повисшей руки Ротгара.
        Клинок отлетел в сторону, задев ногу Лу. Рыжий взвизгнул и шарахнулся… в объятия Гэндальфа, который тут же его скрутил. Как только Ротгар «вышел из строя», гномы немедленно воспряли духом.
        Карлссон взял высшего ши за горло, уткнул пистолет ему в живот…
        - Давай, убей меня… - просипел Ротгар.
        - Не так быстро! - Губы Карлссона разошлись в типично тролльей ухмылке. - Не так…
        Декоративный цветок, мирно росший на подоконнике, вдруг выпрыгнул из горшка и шлепнулся на лицо тролля. Побеги вбурились в кожу, потекла кровь. Карлссон выпустил горло Ротгара и принялся сдирать с себя взбесившуюся растительность…
        Тут же пришел в движение чемодан с останками ведьм. Сам собой покатился к выходу. За ним устремился, вернее, заковылял, скрючившись, высший ши. Его никто не остановил: гномы опять впали в ступор. Правда, визжащего и вырывающегося Лу Гэндальф все же не отпустил. Надо полагать, рефлекторно.
        Хладнокровие проявила только Катя. Вспомнила, как проявился на экране камеры Ротгар, схватила КПК и активировала режим съемки. Так и есть! Хвостов! Чемодан тащит, гад! А вот и ведьма! Во всей красе! Ну и тварь!
        - Карлссон! Ведьма у сейфа! - закричала Катя.
        Тролль, сорвавший наконец с физиономии бешеный цветок, не раздумывая, пальнул.
        Не попал. Пуля, с визгом отрикошетив от сейфа, сшибла со стола монитор и увязла в панели в паре сантиметров от Лейкиной головы.
        Ведьма (Катя отлично видела ее на маленьком экранчике) метнулась к выходу, сбила с ног Хвостова, перехватила чемодан и выскочила наружу.
        Карлссон кинулся следом, но споткнулся о всё еще невидимого Илью Всеволодовича и потерял драгоценные секунды.
        Взревел мотор хвостовской машины… Всё. Сбежали.
        Бежать за машиной Карлссон не стал. Знал, что не догнать. И еще он увидел Хищника. Молочный брат выглядывал из кокона разросшихся кустов, бессильно клацал зубами и сипел. Опять попался!
        Карлссон выругался по-шведски и принялся выпутывать братца из ведьминой ловушки.
        Спустя полчаса, выпроводив ошарашенных телевизионщиков (оператор чуть не плакал - камера и запись убиты и восстановлению не подлежат), сотрудники агентства
«Престиж-Детектив» принялись считать убытки и приобретения. Наибольший экономический урон офису нанесла стрельба Карлссона. Но его никто не ругал, поскольку именно эта стрельба и решила исход битвы. Пистолет Карлссон, как оказалось, прихватил из Гошиного сейфа. Но не сообразил, что надо сначала попрактиковаться.
        Впрочем, для первого опыта тролль отстрелялся отлично. А практика - дело наживное. Чара уже пообещал Карлссону преподать основы пистолетной стрельбы. Надо сказать, оба детектива отделались сравнительно легко. Руку Чары без труда вправил Двалин. Потом Катя, вспомнив, как она когда-то «вылечила» Чарину шишку, погладила байкеру плечо, и, по уверению Чары, боль полностью прошла. Впрочем, не исключено, что байкер-детектив хотел сделать Кате приятное. Что же до Барана, то от столкновения его головы со стеной урон потерпела исключительно стена.
        Гномы не пострадали вовсе. Только - морально. Им было стыдно. Правда, и у них на счету была маленькая победа. Не дали удрать Лу.
        В число трофеев вошли также Хвостов с отдавленной поясницей и Ротгаров Последний Довод.
        И открытие того, как с помощью мобильных телефонов и прочей видеотехники раскрывать наводимый сидами морок. Это было особенно важно, потому что, как выяснилось, морок ведьмы Морриган действовал даже на иммунных к эльфийской магии троллей.
        В общем, добро победило. Так считали все, кроме Кати. Лично она предпочла бы пожертвовать собой в обмен на жизнь Тэма.
        О чем она и сказала Карлссону. Но тролль не принял ее страданий близко к сердцу, лишь хмыкнул пренебрежительно, сказал, что жизнь Кати тянет на дюжину жизней таких, как эльфийское умертвие, так что лично он не понимает, в чем Катина проблема.
        - Проблема в том, что я его люблю, - сказала Катя и заплакала.
        Карлссон смутился. Потом буркнул: если собственной жизни в умертвии нет и быть не может, то и нет такой магии, которая сделала бы из чучела пса полноценную живую собаку. Затем посоветовал закопать нежить в прилегающей к офису клумбе и ушел, оставив Катю наедине с холодным телом Тэма и собственными страданиями.
        - Если ты еще раз попадешься в дурацкую мышеловку Морриган, я отправлю тебя в горы, - прорычал Карлссон. - Будешь жрать дерьмо летучих мышей, раз ни на что лучшее не способен!
        Хищник молчал, покаянно повесив голову и мохнатые уши.
        - По твоей вине я уже в который раз упускаю гнусного ши!
        Тяжелая башка Хищника опустилась еще ниже.
        - Что мне делать, если они уберутся в Уэльс? - рыкнул Карлссон. - Как мне тогда выковыривать убийцу-ши из их Межвременья?
        - Они не уберутся, - не поднимая головы, пробормотал Хищник. - Ты видел ожерелье, брат. Ты знаешь, для чего оно. Ты знаешь, кого хочет вернуть из-за Грани твой враг?
        - Догадываюсь, - буркнул Карлссон.
        - А я знаю точно. Сладкое было мясцо! - Хищник поднял голову и облизнулся. - Давно было, а - помню. Умеет высший ши выбрать… вкуснятинку! Жаль, косточки тогда поглодать толком не удалось. Твой враг объявился слишком рано. Тебе не будет скучно, когда ты его убьешь?
        - Готов поскучать, - мрачно произнес Карлссон. - Ты должен его найти!
        - Я не смогу. - Большие круглые уши снова опустились. - Ведьма его спрячет. У тебя только один выход, брат. Снова сделать Малышку манкой. Ши придет.
        - Я не позволю, чтоб ей причинили зло! - отрезал Карлссон.
        - Ты стал мягким, как человечек, - насмешливо проговорил Хищник. - Кто говорит о зле? Ты хочешь отомстить тому, кто убил твою семью?
        - Мы возвращаемся к Лейке, - произнес Карлссон вместо ответа. - Там есть еда и достаточно места для ночлега.
        - Кстати, о еде, - оживился Хищник. - Можно я съем большого человечка?
        - Нет! - отрезал Карлссон. - Он - нужен. Но можешь поиграть с ним. Так, чтобы он запомнил, кому отныне служит.
        - Он запомнит! - пообещал Хищник. - Я ему уд откушу!
        - Палец! - строго произнес Карлссон. - Палец. Один. Самый маленький. На левой руке. Тебе ясно?
        - Ты стал мягким, - укоризненно проворчал Хищник. - Как твоя человеческая наложница. Вредно жить среди людей. Ты слабеешь.
        - А ты глупеешь, - парировал Карлссон. - Поддался какой-то ведьме. Помнишь, как ты на меня напал?
        - Не какой-то, а сестре Морриган! - проворчал Хищник. - У меня шерстинок на брюхе меньше, чем у нее подлостей. Я не хочу с ней драться. Это даже не пища. Я ведь не стервятник, чтобы жрать тысячелетнюю падаль.
        - Ротгар - посочнее?
        - О, да! - Огромные глаза Хищника полыхнули огнем. - Значит, ты согласен?
        - Да, - сказал Карлссон. - У меня нет выбора.
        Глава двадцать шестая
        Лиадан предлагает сделку
        Как-то богиня Дану (главная богиня эльфов) обратилась к главному совету высших эльфов с вопросом:
        - Почему бы вам, дорогие мои эльфы, не договориться с троллями и жить в мире и согласии?
        - Мы не можем договориться с троллями! - дружно заявляют эльфийские старейшины.
        - Почему же? - интересуется богиня.
        - Ваша Божественность, - говорят эльфы, - а вы смогли бы договориться с теми, кто постоянно хитрит, врет, переиначивает ваши слова и норовит сделать вам какую-нибудь гадость?
        - Думаю, я бы отказалась от таких переговоров, - отвечает богиня.
        - Ну вот и тролли отказались.
        В окно светила луна. Темная гостиная в Лейкиной квартире была полна сопения и похрапывания. На полу вольготно раскинулись гномы, на диване неподвижно застыл Тэм.
        Кате не спалось. Она сидела рядом с юношей, держала его за руку и думала.
        Вся компания снова оказалась у Лейки. Катя подозревала, что основной причиной была доступность еды в любое время суток. За пищей даже и ходить было не нужно - достаточно было гаркнуть погромче, и она возникала сама. Правда, в комплекте с недовольным Лейкиным лицом, но кого это интересовало? А гномов сюда вообще никто не приглашал. Троица старательно изображала преданных вассалов Карлссона, но всем было ясно, что уйти гномы просто боятся. Лейка считала, что это единственная причина, почему они до сих пор не сбежали. Катя улыбнулась, покосившись на пол, где дрыхли неудачливые киллеры. Вот так сюрприз для них был, когда они узнали, кто их враг! Как они позорно перетрусили! Это не на людишек засады устраивать!
        Впрочем, в битве в квартире Карины гномы показали себя неплохо. Но это, наверно, от неожиданности.
        Катя провела рукой по холодному лбу Тэма и нахмурилась.

«Спи», - сказал ей Карлссон. Но как она могла спать, когда рядом умирает Тэм!
        Теперь, к вечеру, стало окончательно ясно, что - беда. Тэм лежал совсем бледный и дышал так тихо и редко, что было непонятно: дышит ли он вообще. И что самое страшное, понемногу он становился все холоднее!
        Катя нащупала в темноте его руки - так и есть, ледяные. Может, измерить ему температуру? А если она окажется… гм… комнатной? Что делать дальше? Такое ощущение, что Тэм просто медленно остывал - как и положено трупу…
        Кате тоже стало зябко. Она завернулась в край одеяла, но озноб не проходил. Что делать? Чем лечить Тэма? Лу иссяк. Карлссон ничего путного не посоветовал. В ответ на очередные Катины приставания отмахнулся: «Да, мертвый. Зато у тебя, Малышка, девять жизней, как у кошки. Спи!»
        Улегся и задрых.
        Все, что Катя могла, - сидеть рядом с Тэмом и держать его за руку. Внутреннее ощущение подсказывало - пока она держит его так, он не уйдет. Но не может же она держать его вечно!
        Решившись, Катя сняла свитер и легла рядом с Тэмом. Накрылась одеялом и обняла его, пытаясь согреть.
        Все вышло наоборот: руки и ноги девушки занемели, вдобавок точила жуткая мысль, что она обнимает труп. Катя стиснула зубы и обняла его крепче, положила ладонь на грудь и обрадовалась - сердце стучало. Редко, тихо и неровно, но билось! Ура! Да и руки, кажется, чуть потеплели… А что, если поцеловать его?
        Эксперимент она провести не успела. Проснулся внутренний голос.

«Катя, выйди на лестницу. Выйди, выйди, выйди…»
        Тихий и нежный, он зудел где-то в области затылка, словно чахлый весенний комар. Баньши?

«Катя, это важно, важно…»
        - Сейчас, - пробормотала Катя. - Одну минуточку…
        Но почему - на лестницу? Что она там забыла?

«Это касается Тэма, Тэма, Тэма…»
        Сомнения пропали. Катя вылезла из-под одеяла. Выходить из квартиры не хотелось. Вдруг там - ведьма или Ротгар?
        Среди спящих в гостиной не было ее основных защитников - Карлссона или Хищника. Они у Лейки в спальне.
        Катя остановилась.

«Долго ты его здесь не удержишь. Тэм уже вышел на Грань. К утру он ее перейдет. Ты сама это понимаешь, только верить не хочешь… Ты ведь не допустишь, чтобы он ушел безвозвратно?» - продолжал нашептывать бесплотный голос.
        Несколько секунд Катя обдумывала ситуацию. Потом, стараясь не наступать на руки и ноги гномов, пробралась в прихожую.
        Чем она рискует? У троллей - замечательный слух. Ей стоит только позвать…
        Катя открыла дверь и вышла на лестничную площадку.

… И сразу поняла, что баньши ее подставил.
        - Стоит мне только закричать, и тебе придется иметь дело с троллями, - предупредила она, останавливаясь в дверном проеме.
        - Не надо кричать, - тихо сказала Лиадан.
        Колдунья выглядела постаревшей лет на двадцать. Видно, спасение Ротгара далось ей нелегкой ценой, и на качественный морок сил уже не хватало.
        - Пусть тролли спят! - Она начертила в воздухе знак. - Гномы и люди тоже. Пусть все…
        - Как я могу помочь Тэму? - перебила ее Катя.
        - Для начала - вернуть моих сестер, - сообщила Лиадан. - Тэм - это конструкт, голем, игрушка. Мои сестры дали ему жизнь. Иллюзию жизни. Без нас, нас троих, он становится тем, что он есть на самом деле. Трупом.
        Врет ведьма или говорит правду?

«Это правда… - прошелестел в сознании бесплотный голос съеденного сида. - Он жил их магией».
        - Он мог существовать долго, - сказала Лиадан. - Но предпочел нас предать и выбрал небытие.
        - Он об этом знал? - спросила Катя дрогнувшим голосом.
        - Конечно. Он свой выбор сделал вполне осознанно.

«И все ради меня, - в отчаянии подумала Катя. - Димка пожертвовал жизнью ради меня! Причем дважды! Первый раз - чтобы забыть меня, второй - чтобы спасти! А я…»
        На глаза ей навернулись слезы.
        Лиадан стояла в тени, молча за ней наблюдая.
        - А вернуть его к жизни? - спросила Катя, изо всех сил стараясь не заплакать.
        - Мы работали над ним втроем, - ответила Лиадан. - Без Майры и Кайре ничего нельзя сделать. - Глаза Лиадан блеснули в темноте. - Если хочешь снова услышать его голос, достань ожерелья моих сестер.
        - Допустим, я тебе помогу, - проговорила Катя. - Но кто поручится, что ты поможешь мне?
        - Хочешь, я поклянусь именем Богини? - Лиадан сухо засмеялась. - Только знай: Дану плевать на наши клятвы. Деточка, мы - его единственный шанс. Как только пробудятся к жизни Майра и Кайре, оживет и Тэм. Я постараюсь, чтобы это произошло как можно быстрее. Это в наших общих интересах.
        Катя задумалась.
        Чем она рискует? Собственной жизнью? Ее жизнь - против жизни Тэма… Вполне оправданный риск.

«Я не смогу жить без него!» - подумала девушка.
        И она была уверена: это - правда.

«Никогда не верь сидам!» - вспомнила она слова Карлссона.
        Но ведь баньши - тоже сид… Был сидом. А ему Катя верила… Может, зря?
        - Ожерелья - в кейсе, - сказала она. - Ожерелья твоих сестер и то третье, что вчера привезли из аэропорта. Кейс - у Карлссона. И он заперт.
        - Не беспокойся, я сумею его открыть, - заверила ведьма. - Ты только принеси его мне. Третье ожерелье тоже пригодится.
        - Как ты себе это представляешь? - поинтересовалась Катя. - Унести кейс из-под носа тролля, пусть даже спящего… Да он сразу проснется! А там еще Хищник!
        - Не проснется, - уверенно сказала ведьма. Поднесла руку к прическе и выдернула длинный волос, который на глазах позеленел и превратился в живую травинку.
        - Держи и не выпускай из рук ни на миг. Иначе конец и мне, и твоему Тэму. Пока ты его держишь, тебя здесь нет. Никто не проснется. Никто не услышит. Не почувствует.
        Катя вошла в квартиру, ощущая себя не просто невидимкой, а тенью, легкой и неосязаемой, как сквознячок. По пути в спальню случайно наступила на руку храпящему Гэндальфу - тот даже не шевельнулся.
        В спальне дрыхли Лейка, Карлссон и Хищник - все на одной кровати. Хищник - в ногах. Катя завертела головой, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте и вспоминая, куда Карлссон мог спрятать кейс. Как бы Хищник не вздумал уснуть с ним в обнимку. Эльфы не любят железо - оно глушит магию. Тролли относятся к нему куда терпимее… Катя шагнула вперед, наткнулась на журнальный столик, схватилась за него, ойкнув от боли, и ощутила под рукой холодный металл. В тот же миг Хищник перевернулся на спину, вытянул длинные когтистые лапы… Катя застыла, понимая, что от нее уже ничего не зависит, остается только надеяться на колдовство сидов. Лапы упали на одеяло. Хищник сладко зевнул, сверкнув клыками, перевернулся на другой бок и снова засопел…
        - Держи, - мрачно сказала Катя, протягивая Лиадан кейс.
        - Ты понесешь его сама.
        - Это почему же? - насторожилась Катя.
        - Пойдешь со мной и поможешь оживить сестер.
        - Мы так не договаривались!
        - Как хочешь, - равнодушно уронила ведьма и протянула хищную сухую лапку к кейсу.
        - Давай сюда кейс!

«Она меня надула! - сообразила Катя. - Она получит ожерелья сестер, а Тэм просто погибнет!»
        - Я пойду с тобой! - решилась девушка.
        Кате было бы намного легче сделать выбор, если бы она знала, что после ее ухода из спальни глаза Хищника широко открылись, а большие уши встали торчком. Колдовство Лиадан замечательно действовало на спящих, погружая их в беспробудный сон. Но Хищник никогда не спал весь. Полузверь-полутролль, он был особенным. Какая-то часть его обязательно бодрствовала, делая его идеальным сторожем и воином, всегда готовым к драке.
        Едва за Катей закрылась дверь, Хищник бесшумно спрыгнул на ковер и пихнул в бок молочного брата. Карлссон не пошевелился. Тогда Хищник нагнулся и хватанул тролля клыками за ухо. Очень больно. Тут уж даже эльфийское колдовство уступило. Карлссон подскочил… И оказался в цепких объятиях молочного братца.
        - Т-с-с-с… - прошипел Хищник. - Они ушли. Малышка и ведьма. Бежим за ними?
        - Бежим? - Карлссон опустил ноги на мягкий ворс и почесался. - Вот еще! Я поеду на железной повозке дварфов. Я знаю, где Двалин спрятал ключи. И ты можешь поехать со мной, - милостиво разрешил Охотник. - Где Указатель?
        - Там, куда ты его спрятал. - Хищник извлек из-под кровати подсказчик. Маленькую лодочку с парусом, кое-как сплетенным из волос. Парус тут же пришел в движение, развернувшись в нужном направлении. А нужным было то, на котором сейчас находилась Малышка. Подсказчик был «настроен» на нее.
        - Не торопись, - бросил Карлссон устремившемуся к выходу Хищнику. - Они не сделают Малышке ничего дурного, пока она не наполнит ожерелье. Так что у нас есть время немного перекусить…
        Во дворе Лиадан ждала машина. Водитель, толстый лысый мужик, выглядел неважно. Не шевелился. Тупо глядел в одну точку.
        - Поехали! - приказала ведьма, и машина рванула с места.
        - Ротгар тебя неплохо изучил, - проронила Лиадан. - Он сразу сказал: ты пойдешь.
        - Ротгар?! - Катя ухватилась за дверную ручку, но тут же сообразила, что выйти из машины, несущейся со скоростью километров сто, - чистое самоубийство.
        - Он сказал: ты похожа на ши. У тебя сильная воля, ты бесстрашна и жестока. Но способна любить, и в любви тебя ничто не остановит. Любая жертва. Даже жизнь твоих друзей. Даже ради любви мертвеца.
        Кате тут же вспомнилась баллада. «Любовь мертвеца» - так она называлась. И теперь смысл баллады открылся ей совсем с другой стороны. Если Тэм придет и встанет за дверью и скажет: «Впусти меня», - неужели она не впустит его, будь он хоть трижды мертвецом? Неужели не откроет дверь, даже понимая, что в его обличье может прийти кто угодно? И она упустит шанс вернуть его - если такой шанс есть - и ради него надо всего лишь пожертвовать жизнью?
        Но ведьма сказала: жизнь друзей… Катя содрогнулась: «Нет!»
        - Твои друзья в безопасности, - произнесла Лиадан, словно читая ее мысли. - И тебе не придется ничем жертвовать. Мой племянничек прав. Вы похожи. И ты, и он во что бы то ни стало хотите получить свое. Ты поможешь ему?
        Катя ответила не сразу. Помочь Ротгару? Но Ротгар - враг! Он убийца! На его совести (хотя вряд ли у него есть совесть) - смерть семьи Карлссона. Но ведь и Карлссон безжалостно убивал эльфов…
        Катя запуталась. С тех пор как она увидела Ротгара глазами баньши, ей было трудно относиться к нему как к чистому злу.
        Селгарин любил его. И та девушка-ши - тоже… Не о ней ли речь? Это ведь ее кости лежат в деревянном саркофаге с эльфийскими рунами?
        Катя озвучила свой вопрос, и Лиадан ответила: да, ее.
        - Ротгару надо призвать дух, - пояснила ведьма. - Это можешь сделать только ты. Принуждать тебя и тем более убивать никто не собирается. Очень важно, чтобы ты помогла нам добровольно. По ту сторону Грани нет места принуждению и лжи. Дух свободен.
        Катя мрачно глядела на ведьму. Как же, как же! «Нет места лжи!» Когда она покидала Лейкину квартиру, о Ротгаре не было сказано ни слова. Впрочем, можно было догадаться. Где бессмертная тетушка, там и племянничек Ротгар. Нет, нельзя верить ничему, что сиды говорят смертным. Интересно, а друг другу они тоже непрерывно врут?
        Катя колебалась…
        - Останови машину! - приказала Лиадан зомбированному водителю. - Хочешь вернуться?
        - поинтересовалась ведьма. - Я могу отвезти тебя обратно. Вместе с кейсом. У меня довольно времени. И у огра его в избытке. Мы договоримся. Когда-нибудь… Но Тэм к утру уйдет. И тот прекрасный конструкт, который сотворили мы с сестрами, превратится в гнилое мясо. Неужели тебе не жаль его? Это же совершенство! Лучшее наше творение за последние два века!
        Кате показалось или в голосе ведьмы действительно прозвучала гордость?
        - Мне искренне жаль, если такое чудо сожрут могильные черви, - продолжала Лиадан.
        - Ты действительно храбрая девушка, если готова просидеть возле него всю ночь, наблюдая, как он умирает? - Ведьма хихикнула. - Он уйдет по твоей вине. Из-за твоего упрямства. Ты ведь себе этого никогда не простишь, правда? Тебе придется с этим жить. А я скажу Ротгару, что он ошибся. То, что он принял в тебе за волю, - простое упрямство. Ну как? Едем назад?
        - Нет! - отрезала Катя. У нее действительно не было выбора. - Я согласна. Где этот чертов Ротгар?
        - Как где? - удивилась Лиадан. - Там же, где его любимые косточки. В вашем главном музее.
        Глава двадцать седьмая
        Страна мертвых эльфов
        Жил-был тролль. Как-то встретил он в горах монаха с Библией. Монаха он съел, а Библию читать начал - со скуки. И проникся. Решил добрые дела делать.
        Вот потерял однажды пастух в горах отару. Тролль помог. Нашел отару. Пастух говорит: ну спасибо тебе! Возьми одну овцу.
        - Да ладно! - говорит тролль. - Что мне одна овца!
        - Ну возьми две!
        Не хочет тролль и две.
        - Три! - и три не хочет.
        Помнит: ежели получит вознаграждение за доброе дело сейчас, то лишится вознаграждения более важного. Тролли ведь - народ практичный.
        Пастух в отчаянии. Дошло уже до пяти овец, а тролль всё отказывается. Пастух троллей знает, а потому подозревает худшее.
        Тут едет мимо эльф на осле. Пастух - к нему.
        - Рассуди, - говорит, - высшая раса!
        И рассказывает, в чем дело.
        Эльф внимательно изучает пастуха, потом тролля…
        Эльф знает людей. А троллей он знает еще лучше.
        - Да вы, похоже, моего осла стырить задумали?
        Мораль: не суди по видимости, суди по внутренней сути.
        Эльфийская мудрость
        Не мудрость это, а пустое умничанье!
        Осла-то у эльфа забрали!
        Поправка тролля-свидетеля
        До Эрмитажа добрались очень быстро. Такси остановилось не напротив главного входа, а на Дворцовой набережной - даже ночью ярко освещенной и совершенно безлюдной. Дверь Эрмитажного театра была распахнута настежь. Лиадан с чемоданом в руке вошла в музей, как к себе домой. Внутри на посту спал охранник, уронив голову на руки. Ведьма на него даже не взглянула, повернула налево и бегом устремилась вверх по лестнице. Катя спешила за ней. Они миновали еще один пост охраны. Поперек прохода простерлось тело в форменной куртке, рядом валялась рация. Тело сладко посапывало и не шевельнулось, даже когда Лиадан наступила «телу» на живот.

«Сонное царство, - подумала Катя, пересекая темную пустынную галерею. - Зaмок спящей красавицы!»
        Которую ей предстоит разбудить.
        Они пришли. Знакомое место. Катя уже здесь бывала. Правда, общество Нафани было куда приятнее, чем ее нынешнее. В высокие окна лился лунный свет, внизу тихо плескалась вода Невы.
        Статуя - точнее, как Катя теперь знала, саркофаг, - все так же стояла на постаменте. Улыбающееся лицо с закрытыми глазами было все так же безмятежно и прекрасно. Подле саркофага замерла в неподвижности сгорбленная фигура.
        У Кати по спине пробежали мурашки. Ротгар! Это для Селгарина высший ши - предел мечтаний. А для Кати - опаснейший из врагов! Ей вспомнилось, что Ротгар сотворил с Карлссоном, и Катю охватил настоящий ужас.

«Я совсем с ума сошла! - мелькнуло в голове. - Зачем я сюда пришла?! Он же убьет меня! Хуже, чем убьет!»
        Катя попыталась представить мужественно-красивое лицо Тэма - может, это ее поддержит? Но вместо ее возлюбленного перед мысленным взором возникло жестокое лицо Ротгара.
        А живой Ротгар поднял голову, взглянул Кате в лицо…
        И оказался совсем не похож на того беспощадного и могучего высшего ши, которого она знала прежде.
        Ссутулившиеся плечи. Длинные волосы, уже не платиновые, а тусклые, пепельные… Худое лицо, словно череп, обтянутый кожей… Запавшие глаза… Нет, Ротгар был еще красив, но теперь было ясно с первого взгляда, что он очень старый эльф. Вылитый кощей! Встретившись взглядом с Катей, он улыбнулся ей прежней великолепной улыбкой властителя судеб. Эта улыбка так не сочеталась с его изможденным видом, что Катин страх сменился жалостью. Такие же чувства вызывает старый-престарый лев. Дряхлый, с обвисшей шкурой и спутанной гривой…
        - Да, Катерина, - произнес он тихо. - Все меняется так быстро. Даже Дети Дану не вечны. А маленькая смертная все так же цветет…
        - Добрый вечер, - робко сказала Катя.
        Ротгар шагнул к ней и пошатнулся. Лиадан не дала ему упасть.
        - Как ты, племянничек?
        - Паршиво, - прохрипел Ротгар.
        - Я сделала все, что могла, - огорченно сказала Лиадан. Катя поняла, что она и впрямь беспокоится о Ротгаре. - Пули мы вытянули, но яд железа[Для тех, кто полагает пули ПМ свинцовыми, напомню, что свинец находится внутри стального сердечника. (А. М.)] все еще в твоей крови. Ничего не поделаешь, времени у нас мало - остается терпеть…
        Ротгар только скривился, прижимая руку к левому боку.

«Представляю, каково ему, - подумала Катя. - Железо для сидов худшая отрава: гасит магический дар, вытягивает силу…»
        Катя перевела взгляд на статую. Ну да, это она… Синеглазая женщина в туманном озере…
        - Видишь, он, как и ты, рискнул, - раздался голос Лиадан. - Растеряв почти всю силу, едва восстановившись, он вернулся в этот город, хотя знал, чем ему это грозит.
        - Но зачем? - Катя не понимала. - Почему здесь? Почему не в другом месте?
        - Здесь хорошее место, - улыбнулась Лиадан. - Богатое силой. Но это - не главное.
        Лиадан забрала у нее кейс, открыла одним прикосновением… Одно из ожерелий тут же засияло. Бусины другого зашевелились, пришли в движение… Лиадан выдернула из головы несколько волосков, они тут же сплелись шнурком, который пополз змейкой, нанизывая на себя бусины. Полминуты - и ожерелье собралось в единое целое. Камни вспыхнули.
        - Так что - главное? - подозревая нехорошее, поинтересовалась Катя.
        - Ты, детка, - ласково проговорила ведьма. - Главное - это ты.
        Катя закрыла глаза, чтобы не видеть то прекрасное, то отвратительное (морок то таял, то возвращался) лицо ведьмы. Перед Катиными глазами возник давний образ, который не раз приходил к ней в кошмарах: она лежит на кафельном полу в луже крови, как сломанная кукла…
        И здесь нет баньши, который тайком займет ее место. Призрак Селгарина получил, что хотел, и у него нет больше причин выручать Катю.
        - Не бойся. - Лиадан вновь угадала ее мысли. - Тебе не причинят вреда. Только твоя добрая воля даст нам возможность добиться цели.
        - Какой цели? - спросила Катя с наивозможнейшей твердостью.
        - Я же говорила тебе… - Лиадан вынула третье, тусклое, ожерелье. Повертела на пальце. На синих и черных камнях заиграл отраженный свет других ожерелий.
        - Найди ее за Гранью, - хрипло сказал Ротгар, положив руку на саркофаг. - И приведи сюда. Ко мне.
        - И как я это сделаю? - поинтересовалась Катя. - Что для этого нужно? Моя жизнь? Или, может, девственность? - Она мрачно поглядела на Ротгара. - Или хватит стаканчика крови?
        - Не говори глупости! - вмешалась Лиадан. - На-ка, возьми!
        И бросила Кате ожерелье. Та, чисто механически, поймала. Гладкие драгоценные камни и шелковистые на ощупь жемчужины оказались очень холодными. Как лед. Катя хотела положить ожерелье на стул, но Ротгар метнулся к ней и перехватил Катину руку. Надо же! С виду - сущий доходяга, а такой проворный. Он навис над Катей, и она задрожала.
        У одряхлевшего льва все еще смертоносные когти. Жесткие пальцы Ротгара были холоднее, чем черный жемчуг ожерелья.
        - Найди ее, приведи, - прошептал Ротгар, наклонившись, прямо в Катино ушко. - И, клянусь, больше ты мне не понадобишься. Моя месть настигнет только огров, но тебя я не трону. Верни мне ее, верни!
        Жаркий страстный шепот.

«Он ее любит! - подумала Катя. - Он ее действительно любит».
        Катя была тронута. Неужели Ротгаром в его преступлениях двигала любовь? Неужели даже такой закоренелый убийца, как он, способен на подобные чувства? Любить, как она любит Тэма?
        Тэм!
        - Значит, так, - сказала Катя, стараясь держать в узде чувства и эмоции, ведь от Катиного хладнокровия зависит не только ее собственная жизнь, но и жизнь Тэма. - У меня есть условие, вы помните?
        - Конечно, помним, - произнесла Лиадан. - Наш конструкт. Ты поможешь племяннику, потом мы вместе вернем к жизни моих сестер, и твой хорошенький мальчик снова научится бегать. А сейчас не будем терять времени! Надень ожерелье на статую!
        Катя глянула вверх. До головы статуи ей было попросту не дотянуться. Но тут Ротгар подхватил ее за талию и легко, как котенка, вскинул вверх. Даже покалеченный, высший ши был невероятно силен.
        Ожерелье легко как родное. Камни тут же распределились по неглубоким ямкам на груди статуи, которая немедленно обрела ту самую законченность, которой прежде ей не хватало.
        Ротгар поставил Катю на пол. Его руки все еще лежали у нее на поясе. Катя почувствовала, что они дрожат. Сида трясло. От слабости, от волнения? Эта дрожь передалась Кате. В глазах у нее вдруг помутнело. Все расплывалось, лунный свет бледнел, от Невы поднимался туман, вползая в окна и затягивая залу белесым маревом.

«Это в самом деле туман!» - осознала Катя.
        Стены зала пропали из виду. Ротгар и Лиадан обратились в смутные фигуры, над которыми возвышалась статуя-саркофаг.
        - Иди! - велела Лиадан. - Не медли!
        Ротгар подтолкнул Катю вперед. Ее ступня провалилась вниз, словно угодила в глубокую лужу. Катя вскрикнула.
        - Иди! - пронзительно выкрикнула Лиадан. - Найди дорогу или погибнешь!
        Крик подстегнул Катю. Она сделала еще шаг. И еще. Под ногами плескалась неощутимая вода. Впереди маячили какие-то тени - не то деревья, не то призраки…
        - Иди, Малышка! - Голос Ротгара, звучный и властный, совсем такой, как раньше, толкнул Катю, будто порыв сильного ветра. - Найди ее и приведи сюда!
        Из всех потусторонних туманов, в которых приходилось блуждать Кате, этот был самым неприятным. Пространство без границ и очертаний, подсвеченное осенней луной, полное пугающих теней; холодный воздух с горьким привкусом дыма и тлена; чавкающее невидимое и неощутимое болото под ногами…
        Катя шла медленно, будто во сне. Каждый шаг требовал волевого усилия. От пляски теней кружилась голова.

«Вот бы волшебную метлу сюда», - подумала она, вспомнив давний обряд на озере Разлив.
        Каким тогда все было веселым, светлым, игрушечным, и духов вызывали нестрашных, и не потому, что кого-то шантажировали смертью друга, а исключительно ради собственного развлечения. Правда, кончились те забавы довольно скверно…
        Впереди в тумане возникло дрожащее светлое пятно. Катя остановилась, глядя, как, разметая туман, к ней приближается прекрасное видение - золотоволосый дух, подобный ангелу. Сперва она подумала, что это просто мираж или отражение ее воспоминаний, но потом узнала его.
        Только один из ее знакомых был настолько красив, что само его совершенство казалось недостатком.
        - Эдуард Георгиевич!
        - Рад тебя снова видеть, Катенька, - отозвался Селгарин.
        Выглядел он сейчас почти так же, как при жизни. Гораздо лучше, чем в прошлый раз, когда Катя с ним попрощалась - как она тогда думала, навсегда. Перед ней был уже не жалкий и жуткий баньши, неприкаянный дух, прочно забытый родичами-сидами.
        Впрочем, нет. Она неправа. Ведь Лу не только не забыл отца, но даже приехал за него мстить. К счастью, он несколько переоценил свои силы.
        - А я познакомилась с вашим сыном, - сообщила Катя. - Это и есть ваш Тир-нан-Ог, обитель ушедших эльфов?
        - Нет. - Прекрасная голова умершего сида качнулась. - Это совсем другое место. Скверное место!
        - Тогда что вы здесь делаете? - спросила Катя. - Разве вы не освободили свою душу благодаря обряду Ротгара?
        - Если я кого-то должен благодарить за благополучное посмертие, так не Ротгара, а тебя, - возразил дух. - Однако наша история не закончена, и я покинул Тир-нан-Ог, чтобы помочь тебе найти то, за чем тебя послали.
        - Что ж, спасибо, - вежливо поблагодарила Катя. - Однако, если бы вы просто предупредили меня заранее, мне бы вообще не понадобилось никого искать.
        - Прости… - Селгарин изящно склонил голову. - Я пытался отвести от тебя беду. Как мог. Я намекал… Но я не в силах был защитить тебя. Сестры Морриган опасны живым, но стократ страшнее мертвым. Они ведь и сами отсюда. Они могут лишить меня посмертия просто забавы ради! Я вынужден им помогать!
        - Я так и поняла, - с оттенком презрения проговорила Катя. - Это ведь вы выманили меня из квартиры Лейки!
        Дух покаянно склонил голову. Его силуэт побледнел, и Катя испугалась, как бы он не ушел совсем.
        - Ладно, проехали. О чем вы хотели со мной поговорить?
        - Не поговорить - помочь! - уточнил Селгарин. - Делом и советом. Без меня ты, может, и отыщешь возлюбленную Ротгара, но проблуждаешь здесь столько, что твои друзья успеют состариться. Время тут течет иначе. Это эльфам некуда спешить, а вам, людям…

«Тэм не доживет до утра!» - вспомнила Катя.
        - Тогда не будем терять времени! Чего вы от меня хотите за помощь?
        - Катенька, поверь…
        - Не верю! Бескорыстных сидов не бывает. Даже мертвых.
        Селгарин вздохнул с душераздирающей грустью, как это умеют делать только бывшие баньши.
        - О какой корысти ты говоришь? Мои желания прозрачны. Ты и так знаешь, чего я хочу. Быть с ним… вечно. Я пытался увлечь его за собой в мир теней, тогда, в Стокгольме. Но он вывернулся. Он очень силен! - В голосе умершего сида сквозило восхищение. - Он силен, но уже не настолько, чтобы вытянуть из тебя жизнь. Даже с помощью ведьмы Морриган у него просто не хватит на это сил. Всё, что он может, - это вытолкнуть тебя сюда и ждать. Ждать он умеет.
        - Тогда что мешало ему подождать несколько лет, пока силы вернутся? - спросила Катя. - Как я понимаю, он ждал уже несколько веков. Почему ж не потерпеть годик-другой?
        - Дело в тебе, - сказал Селгарин-дух. - Твоя жизнь, твоя сила, они велики, но вы, люди, так мало живете. Ваша жизнь столь хрупка… А вдруг с тобой что-то случится? И кроме того, Ротгар-то может ждать хоть десять лет, хоть пятьдесят, но ты ведь не будешь девственницей вечно?
        - А-а, - озадаченно протянула Катя. - Вот в чем дело! Но какая связь…
        - Может, есть, может, нет, - пожал плечами Селгарин. - Пока не проверишь, не узнаешь. Но когда у девицы врожденный магический дар исчезал вместе с девственностью - такое в древние времена случалось сплошь и рядом. А может, наоборот, стать намного сильнее, и тогда уж Ротгару нипочем с тобой не управиться.

«Запомним», - подумала Катя, а вслух проговорила:
        - Для начала скажите мне, Эдуард Георгиевич, как именно меня обманули Лиадан с Ротгаром.
        Баньши взглянул на нее искоса, а потом тихо засмеялся.
        - Ты неплохо изучила нас, ши!
        - К сожалению, - буркнула Катя. - Где подстава?
        - Тебе не нужна помощь Лиадан, чтобы спасти Тэма. Ты вполне способна его вытащить.
        - То есть я могла бы просто сидеть дальше с Тэмом и никуда не ехать и все было бы хорошо?!
        Катя на миг задохнулась от возмущения. Лживая ведьма! Но она и сама растяпа! Ей вспомнилось, что Карлссон прямым текстом сказал ей примерно то же, что и Селгарин. А она пропустила его слова мимо ушей. А пора бы уже привыкнуть, что тролль никогда ничего не говорит просто так. Но эта его чертова манера излагать важные вещи так, будто речь идет о куске колбасы! Хотя нет, о еде Карлссон всегда говорит очень-очень серьезно.
        - Не всё так просто, - вновь заговорил Селгарин. - Ты достаточно сильна, но не умеешь управляться со своей силой. Думаю, ты могла бы задержать своего друга на Грани, не позволяя его сну стать вечным. Но чтобы вернуть его к жизни, понадобится нечто большее.
        - Что именно? Еще какой-то обряд?
        - Именно. Я знаю, что тебе необходимо сделать, чтобы часть твоей жизненной силы перешла к твоему мертвому другу. Только имей в виду - это навсегда. Он будет жить, пока жива ты. Вы всегда будете вместе. А уж будете вы счастливы или нет - это как выйдет. И умрете - как в сказке - точно в один день. Ты готова к такому?
        - Да, - быстро сказала Катя. - О чем тут говорить? Как я понимаю, выбора у Димки нет.
        - Он уже сделал свой выбор, - уточнил мертвый эльф. - Сейчас решение - за тобой.
        - Я решила. А теперь говори, сид, что ты хочешь получить за свою помощь?
        - Я готов помочь тебе без всяких условий, - печально и несколько обиженно проговорил Селгарин.
        - И всё же?
        - Ты можешь кое-что передать от меня Ротгару.
        - Последнее прости? - не удержавшись, съязвила Катя. - Или что ты все еще его любишь?
        - А то он сам не знает! - горько усмехнулся Селгарин. - Конечно, я его люблю! И жду. Он немного на меня обижен…

«Еще бы!» - подумала Катя.
        - …но это неважно. Расскажи ему, что встретила меня. И что я просил ему передать:
«У кого ожерелье, тот и старший».
        - У кого ожерелье, тот и старший? - удивленно повторила Катя. - Что это значит?
        - Ротгар поймет. Только эти слова. Передашь? Поклянись!
        - Клянусь.
        - Тогда идем.
        - Погоди! Я вот что хочу спросить… Эта его возлюбленная… Ты что же, совсем не ревнуешь?
        Селгарин загадочно улыбнулся. До чего ж всё-таки красивый мужчина… Был. Но ее Тэм… Ее Дима… Он намного красивее. Потому что он - единственный. Одна жизнь на двоих? Какая ерунда! Если он умрет, как она сможет жить?
        Но - прочь эти мысли! Стоит отвлечься - и тут же попадешься в очередную ловушку сидов. И не будет ни Димы, ни счастья, ничего…
        - Так ты к ней не ревнуешь?
        - Ревную, - вздохнул Селгарин. - Но я люблю Ротгара. Что я могу с этим поделать?

«Что-то он недоговаривает, этот бывший баньши», - подумала Катя. Но она уже сделала выбор.
        - Пойдемте, Эдуард Георгиевич!
        И они пошли сквозь туман, освещенный луной другого мира, - то ли вперед, то ли назад. А может быть, даже вниз. Направления и расстояния тут потеряли значение. Но Кате было совсем не страшно. Почему-то возникла уверенность, что она точно найдет выход, даже без помощи бывшего баньши. Ей казалось, что она способна проложить дорогу в любом направлении, даже из этого туманного мира в тот, настоящий. Потому что там - Тэм.
        На душе у Кати потеплело. Тэм - он как путеводная звезда. Она чувствует его в самом густом тумане. А если это очередная иллюзия и Кате суждено бесконечно бродить в этом тумане?
        Тут туман внезапно поредел, и Катя увидела уже знакомое ей дивной синевы озеро. А на берегу - нечеловечески прекрасную хрупкую девушку с лицом, исполненным такой печали, что можно было поверить: она и наплакала это озеро за сотни лет ожидания.
        Девушка взглянула на Катю, и та поняла, что печальная красавица очень похожа на Ротгара. Как сестра-близнец. Как женская часть единого целого. Как две половинки одной сущности.

«Только сиды так могут!» - подумала Катя, глядя на тоскующую красавицу с непроницаемо-синими глазами и испытывая благоговение перед ее страданием и ее тайной.
        - Я за тобой, - сухо проговорила Катя. - Там снаружи тебя кое-кто давно ждет. Пошли?
        Глава двадцать восьмая
        Воздаяние
        Однажды ранним летним утром встретил тролль-хищник на лесной тропинке мудрого эльфа.
        - О! - воскликнул Хищник. - Сид! Я тебя съем!
        - Не ешь меня, хищный тролль! - воскликнул эльф. - Лучше я открою тебе смысл жизни и смерти!
        - Валяй, - разрешил тролль-хищник, потому что был очень любознателен, если дело касалось еды.
        - Смысл жизни и смерти, - важно проговорил эльф, - состоит в том, что вы, тролли, живете и умираете не понимая, что есть жизнь и что есть смерть. Вы думаете, что в вашей жизни есть какой-то смысл. И в вашей смерти есть какой-то смысл. Но это величайшее из заблуждений, тролль! Когда ты родился, ты родился не потому, что хотел родиться. И не потому, что ты понимал, что с тобой происходит. Ты просто родился, и всё. Точно так же и смерть. Ты просто умрешь. И всё. Никакого выбора. Никакого смысла!
        - Неглупо, - согласился тролль. - Но - очевидно. Я и сам знаю, что никакого смысла в моей смерти не будет. Другое дело - твоя смерть. Вот в ней - и высший смысл, и величайшее значение!
        Эльф приосанился… Но тролль еще не закончил.
        - …Ибо, - сказал он с воодушевлением, - нет ничего выше и значительнее, чем отведать ранним весенним утром свежей эльфятины!
        Туман исчез внезапно, как дурной сон. Катя резко вздохнула, словно вынырнула на поверхность с глубины. Чтобы не упасть, ей пришлось ухватиться за постамент статуи. Так странно было ощутить под ногами твердый паркет вместо зыбкого болота… И четко видеть окружающий мир: полосы лунного света на полу, красные огоньки противопожарной сигнализации в сумраке зала, горящие глаза сидов…
        - Ну?!! - дружно прянули к ней Ротгар и Лиадан.
        Катя обвела взглядом зал. Их было по-прежнему трое, не считая статуи.
        - Она шла за мной…
        Ротгар схватил Катю за плечо, сжал до боли.
        - Ты уверена?
        - Пусти меня!
        Катя попыталась вырваться, но Ротгар держал как клещами, глядя на нее с яростью. Что-то он не похож на страдальца, умирающего от железного яда!
        - Она шла за мной, - повторила Катя твердо. - Думаю, она где-то близко. Может, отстала… Кстати, привет тебе от Селгарина. Он просил передать…
        Ротгар скривился, словно съел что-то кислое:
        - Что ему нужно?
        - Просил передать: «У кого ожерелье, тот и старший!»
        - Что это значит? - настороженно спросила Лиадан, глядя на Ротгара.
        - Понятия не имею, - хмуро ответил тот.
        Однако Катю сразу же отпустил, словно утратил к ней интерес, и задумчиво уставился в пространство.
        Никто не заметил, в какой момент все началось. Раздался странный шорох, потом сухой хруст. Катя взглянула наверх и испуганно попятилась. Ей почудилось, что статуя шевелится. Представилось, как она сейчас оживет, слезет с постамента… Но вместо этого передняя часть саркофага дрогнула и чуть сдвинулась с места.
        Крышка открывалась! Ее толкали изнутри!
        - Ожерелье, - пробормотал Ротгар, о чем-то напряженно думая. - Оно ей мешает…
        Внезапно он вскочил на постамент, сорвал ожерелье, не обратив внимания на предупреждающий возглас Лиадан, и надел его себе на шею.
        - Что делаешь?! - переполошилась старшая ведьма. - Это ее ожерелье!
        Ротгар зубасто ухмыльнулся.
        - Не-е-ет! Прекрасная мысль, спасибо тебе, малыш Ди! Я замкну ее на себя. Ее жизнь будет зависеть от меня - до конца дней!

«Знакомая история, - подумала Катя. - Но я, похоже, здорово переоценила романтичность Ротгара. Или у сидов такое понятие о любви?»
        Лиадан хмурилась.
        - Напрасно ты это затеял! Неразумно, бессмысленно, просто опасно! После того как тролль нашпиговал тебя железом, хватит ли у тебя сил на двоих?
        - Вот и посмотрим. Я больше не хочу рисковать, тетушка. Теперь сестра будет моей навсегда. Только моей! - Ухмылка Ротгара превратилась в натуральный оскал. - А если попробует меня ослушаться!..
        Ротгар схватил крышку саркофага обеими руками и дернул на себя. Будь она каменная
        - раздавила бы его в лепешку. Но, как уже знала Катя, саркофаг был деревянным. Под фарфоровым лицом с зеленоватыми узорами на щеках оказалось такое же, только живое. Светловолосая красавица качнулась вперед. Ротгар отбросил крышку, подхватил ее на руки и опустил на пол, продолжая держать в объятиях. Красавица медленно открыла синие очи. Ротгар не сводил с нее глаз.
        - Наконец-то ты со мной, любимая! - заговорил он совсем другим тоном - страстным и нежным. - Вместе и навсегда. Одно целое, как это ожерелье! Моя сила и твоя сила! Теперь они принадлежат мне. Власть над живым… - Ротгар бросил на Катю такой алчный взгляд, что девушка невольно попятилась. - И власть над мертвым! Ты дашь мне ее! Мы будем править вместе! Сначала - этой страной, потом - всем миром! Я уничтожу огров! Я уничтожу всех, кто будет противиться! Я…
        Губы красавицы наконец разомкнулись. Раздался голос, похожий на пение флейты. Прекрасный, как июньское утро в заповедной роще.
        - На что мне эти игры со смертными, братец? - пропела красавица. - На что мне власть в мире, который не долговечнее опавших листьев? И я уже была едина с тобой. Я была твоей, но ты меня не уберег.
        - Я люблю тебя! - с жаром заявил Ротгар.
        - Я тоже тебя люблю, брат, - куда более спокойно отозвалась красавица. - Но это ведь меня, а не тебя сожрал тролль.
        - Это было давно! И с тех пор ты стала еще прекрасней! - воскликнул Ротгар. - Вечно юная и божественно прекрасная! Ты всегда будешь со мной! Что может быть лучше?
        - Юность и красота, - пропела красавица. - И ты, братец, в придачу. И весь мир у твоих ног!
        - У наших ног! - пылко произнес Ротгар. - Сейчас я… - Он глянул на Катю, и взгляд этот был очень нехорошим. - … Закончу кое-что… - Он разжал объятия…
        Но не смог сделать и шага. Красавица сама обняла его. Да так крепко, что Ротгару было не вырваться.
        - Куда же ты, братец! Поцелуй меня! Я так долго этого ждала!
        Какой-то миг Кате казалось, что Ротгар борется сам с собой или с собственным отражением…
        Но он всё-таки вырвался.
        И тут же великолепная красавица начала меняться. Кожа на ее лице сморщилась, сама она будто усохла и потемнела… На музейный пол вместо эльфийки дивной красоты медленно оседало кошмарное существо, обтянутый иссохшей кожей скелет с когтистыми лапами и тусклыми белесыми огоньками в провалах глазниц.
        Катя застыла, прижимая руки ко рту. Ничего ужаснее этого превращения она в жизни не видела. Перед ней была почти точная копия Лиадан. В ее истинном, а не иллюзорном виде.
        Но еще страшнее чудовищной мумии был нависший над Катей Ротгар. Его растопыренные пальцы потянулись к Катиному лицу…
        - Самое время вмешаться, - заметил Карлссон.
        И Хищник прыгнул.
        Смазанное пятно, сгусток тьмы, вихрь пронесся мимо Кати, обдав ее порывом ветра и запахом мокрой шерсти.
        Ротгар не успел дотянуться до Катиного лица. Хищник оказался быстрее. Он всегда оказывался быстрее, если в дело не вступала магия. Но сейчас магия была бессильна.
        Вернее, заблокирована. Заблокировал ее тролль, чей толстый палец поддел ожерелье Лиадан, слишком увлекшейся созерцанием любимого племянника и его милой, возвращенной с того света.
        - Не делай этого, тролль, - ледяным голосом предупредила Лиадан. - Ты очень пожалеешь. Мой дух настигнет тебя, куда бы ты не сбежал…
        - Больно мне надо бегать наперегонки с мертвой старухой! - проворчал тролль. - Ты, главное, не лезь в чужие дела и можешь варить свои вонючие снадобья еще тысячу лет!
        - Чужие дела? - переспросила Лиадан, глядя на распластанного на полу Ротгара, над которым нависал оскалившийся Хищник.
        - Ага. И сестричке своей скажи, чтоб ровно лежала.
        Мумия эльфийской красавицы, царапая когтями пол, медленно-медленно ползла в сторону своего оплошавшего братца. Катя подумала: хочет защитить, но вновь ошиблась.
        - Ей нужно ожерелье, - сказала Лиадан. - Отдай его ей.
        - Пусть забирает, - милостиво разрешил Карлссон. - И это, и два других. Забирайте и убирайтесь!
        - А Ротгар?
        - Ротгар - мой! - Карлссон скрежетнул зубами.
        - Договорились, - спокойно сказала Лиадан, и Карлссон тут же отпустил ожерелье.
        Катя удивилась, что тролль так легко поверил ведьме, но, должно быть, у него были основания.
        Лиадан подошла к Ротгару. Хищник заворчал, но ведьма не обратила на него внимания.
        - Бедный внучек, - пробормотала она, снимая с шеи высшего ши драгоценное ожерелье.
        Ротгар глядел на нее с надеждой и отчаянием. Говорить он не мог: когти Хищника сдавили горло.
        Катя вновь ощутила жалость к эльфу. Он был врагом, но все же заслуживал лучшей участи. По ее мнению. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Катя подошла к Ротгару, наклонилась и взяла его за руку. Ротгар судорожно вцепился в запястье девушки, в его глазах мелькнула надежда. Зато у Кати мгновенно потемнело в глазах. Ей почудилось, что Ротгар соскальзывает в бездонную черную пропасть и увлекает ее за собой - так же непреодолимо, как горная лавина…
        Наваждение исчезло так же внезапно, как и появилось. Катина рука вновь была свободна, а запястье высшего ши придавлено к полу ногой Карлссона.
        - Нас всех губят привязанности, - нравоучительно сказала Лиадан Кате. - Прощай, внучек.
        Две мумии с сияющими ожерельями из самоцветов церемонно поклонились: сначала троллям, потом - Кате. Два чудовища… Нет - две нереально прекрасные блондинки - Лиадан, бледная, будто окутанная туманом, и сестра Ротгара, золотоволосая, словно озаренная солнцем.
        - Я так и не поняла, что ты такое, маленькая смертная, - мелодично пропела Лиадан.
        - Не хочешь погостить у нас в холмах? Вместе мы бы разобрались в твоей загадке.
        - Нет уж, лучше пока поживу в неведении, - ответила Катя.
        - Я так и знала, - сказала Лиадан, впрочем, без особенного огорчения. - Но ты не беспокойся - мы про тебя не забудем.
        Катя, собравшись с силами, ответила насмешливо:
        - Если надо будет вытащить еще кого-нибудь с того света, обращайтесь!
        - Я запомню! - очень серьезно ответила ведьма.
        И две высокие фигуры исчезли в темноте зачарованного сонного царства, в которое обратился музей.
        Торжественность момента несколько подпортил тот факт, что одна из фигур волокла большой чемодан на колесиках.
        Карлссон кашлянул.
        - Вот что, Малышка, - сказал он. - Шла бы ты домой!
        Катя заглянула в крохотные глазки тролля и всё поняла.
        Развернулась и вышла из зала. Только и успела увидеть, как две тени на стене нависли над третьей…
        На улице было светло и пусто. Очертания Стрелки Васильевского острова и Петропавловской крепости терялись в зыбком тумане.

«Это же снег, - поняла Катя через мгновение. - Первый снег!»
        Она застегнула куртку до горла, подняла воротник, спрятала руки в карманы и пошла к Лейке. К Тэму.
        В квартире тоже было сонное царство. Все дрыхли, как заколдованные. Или и впрямь заколдованные. Никто даже не заметил, как Катя уходила и как вернулась. Девушка тихо разделась в прихожей, прокралась на кухню и поставила чайник. Ей хотелось согреться после прогулки по заснеженному городу… и собраться с духом. Теперь она точно знала, что следует сделать. Но, видит Бог, на такое решиться непросто.
        Даже совсем обычной девушке. Как там сказал баньши? У многих сила исчезает вместе с девственностью?
        Или, наоборот, увеличивается?
        Чай не помог.

«Это нервное, - подумала Катя, стискивая холодные ладони. - Чем дольше я буду тут торчать, тем меньше останется решимости. Может, еще ничего и не получится. Ну-ка, Катерина, вперед!»
        Она пересекла темную (шторы плотно задернуты) гостиную, умудрившись не наступить ни на одного из развалившихся на полу гномов. На ощупь нашла Димку-Тэма. Тот был холоден как лед. Холоднее, чем воздух в комнате. На миг Кате стало жутко - вдруг она опоздала?

«Баньши сказал - до рассвета, - напомнила она себе, торопливо сбрасывая одежду. - Ох, надеюсь, чары еще действуют, и никто из этой компании не проснется в самый неподходящий момент…»
        Да уж, не так она представляла себе первую ночь с любимым! Всегда думала, что это будет нечто необычное, уникальное… Хотя куда уж необычнее: полная комната храпящих гномов, а любимый уже несколько месяцев как умер!
        Под одеялом Тэм был такой же холодный. Окоченевший.

«А вот мой муж обычно согревал меня своим телом! - вспомнился Кате анекдот. И ответ: - Леди, где же я в такую погоду буду искать тело вашего мужа?»
        Катя хихикнула. Но это тоже было… нервное.
        - Вот-вот, - проворчала она, устраиваясь рядом с неподвижным Тэмом. - Погодка не для прогулок - придется греться тем, что есть… Ди-имка! - прошептала она ему на ухо. - Хочешь, я тебя поцелую?
        Мертвец не отозвался. Неудивительно.
        - Ну ладно, - вздохнула Катя, - значит, целовать не будем…
        Она накрылась одеялом, прижалась к любимому всем телом, закрыла глаза и стала слушать, как где-то глубоко-глубоко между ними просыпается тепло.
        Эпилог

…Приподнявшись на локте, Катя разглядывала Диму-Тэма. Да, он изменился. Стал больше похож на самого себя. Исчезла «вампирская» бледность, черты лица стали мягче, и даже, кажется, волосы посветлели. Теперь это было обычное человеческое лицо, ничуть не «трагическое». То есть не совсем обычное, потому что очень красивое. И мужественное. Но всё равно это был куда больше Дима, чем Тэм.
        От спящего Димы веяло уверенностью и спокойствием.
        Интересно, когда они успели перебраться в «родительскую» спальню?
        Этого момента Катя совершенно не помнила.

«Мой мужчина», - подумала Катя. Но никакого удовлетворения от этой мысли не испытала. Когда-то ей действительно хотелось, чтобы у нее был «свой» мужчина. Умный, красивый, замечательный. Чтобы все его хотели и завидовали, потому что он - только ее. Обычные мысли молоденькой девушки. Воплотившиеся в жизнь. Умный, красивый, сильный - и только ее. До самой смерти. Но - никаких собственнических чувств.

«Я его люблю», - подумала Катя, и тут Дима открыл глаза. Они почему-то оказались не карими, как раньше, а зелеными. Но это его не портило.
        - Ну как? - спросил Дима с улыбкой, от которой у Кати замерло сердце. - Нравлюсь?
        - Вроде ничего. - Катя тоже улыбнулась. - Хотя мертвеньким ты был посимпатичнее.
        - Так убей меня обратно, - предложил Дима, тоже улыбаясь.
        - Обязательно! - пообещала Катя. - Но я уж растяну это удовольствие лет на пятьдесят! Я буду убивать тебя ме-едленно!
        И с грозным рычанием набросилась на Диму.
        Нельзя сказать, что он особо сопротивлялся.
        - Нет, - сказал он минут через десять. - Пятьдесят лет я не протяну. Если меня не кормить.
        - Ты хочешь есть? - томно проворковала Катя, раскинувшись у него на груди.
        - Хочу. Давно забытое ощущение…
        - Завтрак, - мечтательно произнесла Катя. - В постель. Лейка! Лейка!
        Подруга появилась минут через пять. Поглядела на счастливую парочку, усмехнулась и сказала:
        - Доброе утро, развратники. Что надо?
        - Завтрак. И соку. Лейка, век не забуду!
        - Нашли прислугу, - фыркнула Лейка. - Подъем, голубки! Через два часа родители прилетают, а мне еще этот притон в нормальное жилье превращать! Давайте присоединяйтесь. Гномы уже впахивают!
        И хлопнула дверью.
        - Родители… - проговорил Дима, и его лицо приняло озабоченное выражение. - Хотелось бы мне знать, как быть с моими родителями…
        - Ничего! - успокоила Катя. - Материнское сердце тебя опознает…
        - А если нет?
        - Что-нибудь придумаем, - беспечно проговорила Катя, прислушиваясь к внутренним, надо признать, очень приятным ощущениям. - Разве я не волшебница?
        notes
        Примечания

1
        Авторы понимают, что русская транскрипция не в состоянии удовлетворительно передать звучание языка, но ничего с этим не могут поделать.

2
        Желающие ознакомиться с текстом баллады «Кеннет» могут сделать это, например, по изданию «Английская и шотландская народная баллада», М., «Радуга», 1988. Там же имеется и перевод баллады на русский язык (пер. Игн. Ивановский), к сожалению весьма далекий от оригинала.

3
        Фотомодель, отличающаяся исключительной худобой.

4
        Имеется в виду снежный барс (прим. авторов).

5
        Полярная звезда.

6
        Румяная, как кровь, и белая, как снег.

7
        Где сид? Куда он ушел? (Шведск.)

8
        Сид пошел в Скансен. Он хочет убить Карлссона. Карлссона и его Хищника. Понятно? (Англ.)

9
        Карлссон? Охотник Карлссон? Ты знаешь Карлссона? (Шведск.)

10
        Да. Я знаю Карлссона. (Англ.)

11
        Карлссон - мой друг. (Англ.)

12
        Карлссон гонится за сидом… (Шведск.)

13
        Нет, это сид хочет поймать Охотника! (Шведск.)

14
        Скансен? На острове Юргордэн? (Шведск.)

15
        Этому человеку нужна помощь (англ.).

16
        Как насчет чашечки воды?

17
        Я хочу пить!

18
        Кто ты? Как тебя зовут? (Шведск.)

19
        Там много троллей. (Шведск.)

20
        Вы - шведка. (Шведск.)

21
        Убери свет! (Шведск.)

22
        Что здесь происходит? Говори! (Шведск.)

23
        Кенотаф (греч.) - место символического захоронения.

24
        Что нужно этому идиоту?

25
        Он слепой? Объясни ему.

26
        Что не так?

27
        Расслабься, Лу! Не стоит убивать этого грязного полицейского!

28
        Ты счастлив, старый пень?

29
        Какая вкусная девочка, верно, Тэм? Ты помнишь это? (Англ.)

30
        Это не то, что ты думаешь (англ.).

31
        Я не глухой (шведск.).

32
        Для тех, кто полагает пули ПМ свинцовыми, напомню, что свинец находится внутри стального сердечника. (А. М.)