Лошаченко Владимир, Князья Эльдорадо- библиотека РусЛит

Князья Эльдорадо Владимир Лошаченко
        Майора десантно-штурмового батальона, героя чеченской войны Ивана Кошкина и его сослуживца Илью Юсупова вышибли из рядов вооруженных сил. Идти в охранники олигархов, которых они презирали, бывшие десантники не желали. Пришлось устроиться сопровождающими военных грузов, доставляемых воздушным путем в Африку. И все бы ничего, если бы однажды самолет не упал в джунгли. Иван и Илья выжили. И даже умудрились добраться до относительно обитаемых мест. Вот только об одном русские не подозревали: катастрофа забросила их в первую половину XVII века…
        Владимир Лошаченко
        Князья Эльдорадо

        Глава 1
        Монотонно жужжа шмелем, военный транспортник, набрав высоту десять тысяч метров, летел над бесконечной периной облаков. Иван Кошкин, бывший майор ДШБ (десантно-штурмового батальона), сидевший у иллюминатора, сердито глянул в очередной раз на спецгруз и прикрыл глаза. Работа сопровождающего, непыльная на первый взгляд, достала его вконец за два года. Он, боевой офицер, с иконостасом на груди, словно занюханный экспедитор, мотался по необъятной территории России, развозя различные грузы по военным округам - от боевой техники и стрелкового оружия до тушенки и обмундирования.
        Когда Кошкин в 2009 году вылетел из армии в запас без выходного пособия, с работой выбор был невелик: или подаваться в криминал, или охранять банкиров-олигархов. Майор брезгливо ненавидел и тех и других. Хорошо, ребята помогли - пристроили сопровождающим. Стабильный и неплохой заработок - что еще нужно в наше заполошное время. Хуже нет, когда не лежит душа к той деятельности, которой ты занимаешься, тогда она каторга. Кошкин, вспоминая печальный финал своей службы, горестно вздохнул. А как хорошо все начиналось…
        Училище окончил с отличием. Прослужив год, успел повоевать в Чечне. В одном из боев под Гудермесом, контуженный, попал в плен, сидел в зиндане с лейтенантом-танкистом. Через два месяца удача улыбнулась пленникам - в яму упал обдолбанный наркотиками охранник. Решив в очередной раз поиздеваться, снял решетчатую крышку и принялся мочиться на неверных - тут-то он и брякнулся. Его даже убивать не пришлось - при падении свернул шею. Оттащив бандита к стенке, Иван быстренько переоделся в его одежду и принялся горланить, зовя на помощь.
        Через недолгое время Кошкина вытащил ничего не подозревающий напарник охранника, за что и поплатился. Вдвоем с танкистом они уничтожили всех боевиков, находящихся в доме, женщин и детей заперли в подвале.
        В темпе побросали в хозяйский «жигуленок» оружие с боеприпасами и продукты, затем рванули из села. К утру отъехали далеко, остановившись в крутой ложбине, позавтракали. Дальше гнали, пока не кончился бензин. Шестерку утопили в Тереке, а через два дня вышли на наш блокпост.
        После плена Иван заработал седую прядь волос и стал истинным христианином: спаслись они чудом - явно промысел Божий.
        Командование Кошкина приметило и после окончания боевых действий сделало интересное предложение - сменить род войск. Морская пехота - романтика, но сначала - учеба в спецшколе, в Балаклаве.
        Так лейтенант Иван Кошкин попал в ДШБ первой бригады морской пехоты. Бригада не занималась строительством генеральских дач, у нее были свои специфические задания, а десантно-штурмовой батальон тем более являлся боевой частью. Рядового состава в батальоне как такового не присутствовало, да и срочников не наблюдалось. Сержанты, прапорщики и офицеры - все. О дедовщине здесь понятия не имели, да и кому хочется стать самоубийцей. В первом же бою оборзевшего деда завалят выстрелом в спину.
        Служба Кошкину нравилась, лямку тащил честно, в коллектив влился без особого напряга. Спустя четыре года в родном Питере женился на черноглазой выпускнице музыкального училища.
        Галина - девушка легкая на подъем, не раздумывая полетела с ним на Дальний Восток. В части ей посчастливилось устроиться работать заведующей клубом. Спустя год родилась дочь, назвали Наташей. Жили, как и все, в семейном общежитии. Иван мотался на боевые, жена вела хозяйство.
        В 2009 году батальон под его командованием убыл на три месяца к берегам Африки, в Аденский залив. Тогда они знатно «причесали» пиратов, пленных бандитов сдавали пачками местным властям. Вместо того чтобы ставить плохишей к стенке, власти пытались передать пиратов в Гаагский международный трибунал.
        В Гааге возмущенно замахали руками - не надо нам таких преступников, мы не знаем, по каким статьям их судить. Десантура слегка обалдела: мы, понимаешь, ловим, а вы отпускаете - не пойдет. И пиратов при захвате стали просто выкидывать за борт без спасательных жилетов. Доплывешь до берега - твое счастье, нет - извини.
        Количество нападений на иностранные корабли резко сократилось, но дерьмократическая мировая общественность подняла вой. Обижают бедных сомалийцев.
        Руководство плюнуло и отправило ДШБ самолетом в Россию, оставив в заливе два крейсера для безопасности наших судов.
        Вот и получилось, что бравый майор Кошкин явился на полмесяца раньше. Прибыли ночью. Потому Иван, стараясь никого не разбудить, тихо открыл дверь, снял берцы в прихожей и, не зажигая свет, прошел в комнату. При свете полной луны разглядел две головы на подушках в своей постели. Сердце неприятно екнуло: «Дочь на каникулах у мамы, он стоит у стола, значит, в его постели с женой кто-то чужой». Нашарив на стенке выключатель, зажег свет.
        Ну, елы-палы, нашла с кем изменять. Полюбовником супруги оказался зам по тылу, подполковник Журов, по кличке Жаба.
        Подполковник пускал пузыри, как у себя дома. Проснувшаяся Галина с ужасом наблюдала за мужем. Кошкин со спокойной физиономией открыл окно и выкинул незадачливого любовника вон. Снизу раздался поросячий визг - подполковник угодил в кусты роз.
        Он жестом остановил жену, пытавшуюся что-то лепетать в оправдание.
        - Я постелю себе на кухне, но завтра, чтобы ноги твоей здесь не было.
        При разводе судья встал на сторону матери, и Наташка стала жить с Галиной. Кошкин стоически перенес семейную драму - так, похлебал немного водки и все.
        Со службой получилось куда гаже: у Жабы нашлась мохнатая лапа в министерстве, в результате майора вышибли из рядов Российской армии.
        Армию дербанили почем зря с девяностых годов, и не только ее. Позже Иван узнал о том, что славная боевая часть, его родной батальон, приказал долго жить, а от бригады остался один полк. Как нынче говорят в верхах, воевать будем нанотехнологией и оптимизированными войсками. Вояки тихо матерились и заливали горе водкой.
        Кошкин открыл глаза и посмотрел на командирские часы:
        - О, скоро Челябинск, нужно выйти поразмять косточки.
        Транспортник пробежался по металлической пупырчатой полосе, потом развернулся и, взвыв мощными двигателями, замер. Узнав у пилотов время стоянки, Кошкин по трапу вышел на поле.
        Лепота: май месяц, весна, вдалеке поют птички и стрекочут кузнечики… Возникло неодолимое желание лечь на траву, отогнав прочь заботы и проблемы.
        Экс-майор неспешным шагом подался на край поля. Пройдя метров сто, заметил справа мужчину, сидящего к нему спиной на огромном рюкзаке.
        Мужик, одетый в штормовку, занимался странным делом - отламывал от батона кусочки и совал себе за пазуху, заливаясь при этом счастливым смехом. Заинтересованный Кошкин сменил курс.
        - Воистину Земля круглая. Мачо, куда собрался?
        - Батяня, - заголосил мужик. - Вот так встреча!
        Они, обнявшись, похлопали друг друга по спине.
        Мачо - кличка и позывной однополчанина, капитана Ильи Юсупова, вернее бывшего капитана, командира второй роты ДШБ.
        - В десятом году накрылся медным тазом наш батальон. Такую часть уничтожили, суки драные. Не поверишь, Романыч, до сих пор ком в горле стоит. Гадские политики развалили на фиг Россию.
        - Перестань, Илья, о них говорить - себя не уважать. Ты куда путь держишь, турист?
        Илья слегка смутился.
        - Да вот решил подкалымить во время отпуска, хочу в Красноярском крае золотишка помыть. Сижу жду попутный борт. На гражданских самолетах, сам знаешь, цены запредельные.
        Кошкин оживился.
        - Давай с нами, у нас как раз там дозаправка будет.
        - О, свезло так свезло, с меня пузырь.
        В этот момент из-за отворотов его штормовки показались две змеиные головки и тотчас же спрятались. Иван от неожиданности отпрянул.
        - Илюха, чего ползучих гадов за пазухой таскаешь? Это ты их батоном подкармливал?
        - Не, Батя, я не извращенец, это гекконы, - и Мачо распахнул куртку.
        Два золотистых геккона вцепились коготками в свитер, слегка наклонив головы и, поблескивая глазками, уставились на майора.
        - Из последней командировки, из Южной Африки. Нашел малышат, ну и усыновил и удочерил.
        - Как так?
        - Одного звать Саса, вторую - Маса.
        - Ага, Саша и Маша. И ты их различаешь?
        - Пока нет, - запыхтел Илья, - но по мере взросления отличия должны появиться.
        - Что ж, блажен, кто верует. - Ладно, чего сидим, кого ждем, пошли в самолет, вон уже заправщик отъезжает.
        Илья взгромоздил на спину неподъемный рюкзак, и они потопали к транспортнику. Шагая, Иван думал с горечью:
        - Если уж от таких блестящих офицеров и спецов, как Юсупов, избавляются, то дело совсем швах.
        Себя не принимал в расчет, хотя имел все основания. Илья имел два высших образования, не считая спецшколы, знал два иностранных языка - французский и испанский, боец из первых, диверсант с задатками стратегического мышления. На него можно положиться в любой ситуации. Слабость одна - женщины, но не в ущерб делу. Легкий и веселый по жизни, он имел у женского пола постоянный успех, независимый от страны и национальности. За что и получил кличку Мачо, плавно перешедшую в позывной.
        Самое странное - внешне Илья абсолютно не походил на покорителя женских сердец. Роста чуть выше среднего - метр семьдесят восемь, чернявое лицо, ну и глаза - живые с еле заметной раскосинкой. Одним словом, не красавец, но когда начинал охмурять объект своего внимания, куда там Цицерону и Троцкому. Его речь лилась широко и свободно, изобилуя цветистыми оборотами и комплиментами, и имела какой-то сексуальный подтекст. Дамы впадали в транс и отдавались Мачо «не отходя от кассы».
        Жена его Оксана - симпатичная, хлебосольная хохлушка, ревнивая до ужаса, грозилась кастрировать непутевого муженька большими портновскими ножницами. Слава Богу, пока обходилось, но тем не менее Юсупов частенько ходил с поцарапанным лицом.
        Он и в армию угодил из-за амурных похождений - декан застукал его в постели со своей молоденькой женой. Перед выпускником политеха встал выбор: срочная служба или высшее военное училище. Илья выбрал офицерскую стезю.
        Вскоре взлетели. Прощай, Урал.
        Иван, на правах хозяина, усадил Юсупова в соседнее кресло, на откинутый столик стал выкладывать немудреную закуску.
        - Погодь, Батя, тебе еще пилить до Владика, - Илья принялся потрошить рюкзак.
        - Пирожки всякие-разные: с картошкой, с капустой, с мясом, - Оксанка постаралась. Вот сальцо - сам солил, грибочки, хлебушек, - бормотал он, доставая провизию.
        Под конец торжественно водрузил на столик полуторалитровый тетрапак с бесцветной жидкостью.
        - Спиритус вини, - объявил Илья голосом Якубовича.
        Словно чуя предстоящий сабантуй, прибежал второй пилот по прозвищу Чайка, прозванный так не за умение летать, а за то, что алкоголь глотал, что данная птица рыбу.
        - Иди к себе, чего приперся? - рыкнул Иван. - Ты за рулем, тебе нельзя.
        Встрял Мачо:
        - Я вам, ребята, перед Красноярском накачу бутылек спирту.
        Чайка рефлекторно дернул кадыком и отвалил в направлении кабины.
        Кошкин кивнул головой в сторону убежавшего летуна:
        - Вот он - человеческий фактор в авиакатастрофах. Давай наливай за встречу. Ух, хорошо пошла. Крепка совецка власть.
        Захрустели солеными грибочками.
        - Как дома?
        - Да все нормально. Оксанка в поликлинике работает врачом-педиатром. Мальцы в школу бегают. У тебя-то как, Романыч?
        Кошкин повертел на пластмассовой вилке грибок.
        - На букву «х», не подумай, что хорошо. Нет, в материальном плане все путем, но в остальном… ну, ты понял. Есть предложение по единой. Наливай.
        Минут пять отдувались, сопели и закусывали, затем Кошкин спросил:
        - Что с нашими? Кто, где, как?
        Илья, промокнув губы салфеткой, прищурился:
        - По-разному. Леха Милюков, командир первой роты, организовал охранное предприятие: сопровождают фуры. Считай, с полсотни десантуры у него работает.
        - Расползлись все по России-матушке. Слышал, что зам мой, Васнецов, спился. Жаль парня.
        - Не жалей, Илья, он работает со мной в сопровождении.
        - Ох, ешкин кот, ну ты молодец, Батя! Выпьем?
        - Частишь, Мачо, - майор с улыбкой подвинул свой пластиковый стаканчик.
        Разговорившись за жизнь, зацепились за последние полгода своего бытия.
        - Понимаешь, Илюха, что-то здесь нечисто. В принципе я материалист, а тут впору в церковь бежать и свечки ставить. Сны замучили, да такие реальные.
        - Ну-ка, ну-ка, - Юсупов подался вперед, жадно вглядываясь в затвердевшее лицо Кошкина.
        Бывший командир, катая хлебный катышек, нехотя поведал странные вещи.
        - Представь себе: я - в каком-то кафтане с позументами, в красных сафьяновых сапогах, верхом и с саблей в руке - лечу в атаку, впереди - сеча жуткая. Кстати, и тебя частенько рядом видел. А вначале, веришь - нет, снились негры. Такое со мной впервые. На всякий случай прошел медобследование. Вердикт - здоров, как бык.
        Юсупов вскочил с кресла, гекконы, сидевшие на рюкзаке, насторожились.
        - Романыч, дык у меня тоже полгода назад аналогичная петрушка началась. Сплошной семнадцатый век.
        Илья, слегка успокоившись, плюхнулся в кресло.
        - Ты вот к врачам бегал, а у меня паранойя зашла дальше. Стал на свой ноутбук загонять элементарные практические программы.
        - В смысле?
        - Ай, ну технологии изготовления пороха, варки стали, изготовления кирпича, выделки шкур, холодного оружия средневековья и другое.
        С нарастающим холодком внутри Кошкин спросил:
        - Зачем?
        - А затем, Батя, если случись что, багаж знаний не помешает, и даже поможет.
        - Илюха, ты понимаешь, о чем говоришь? - озлился Иван. - Меньше читай придурошных писателей-фантастов, они такого наворотят. А еще офицер.
        - Как тогда быть с нашими снами, командир?
        - Не знаю, обратись в институт имени Бехтерева.
        - Наливай, капитан, спиритус выдохнется.
        Гекконы, успокоившись, шмыгали по огромному салону, суя везде любопытные носы.
        Кошкин с Юсуповым отошли от скользкой и малоперспективной темы и пустились в обычный мужской треп - анекдоты, спорт, бабы. Иван предложил выпить по последней - до Красноярска нужно отдохнуть. Так и сделали.
        Прибежавших ящериц Илья заботливо покормил пирожком с мясом, и они привычно устроились у него на груди.
        Перед сном Юсупов, зевая, спросил у Кошкина:
        - Что и куда возишь, Батя?
        - Ай, всякое барахло. На Дальний Восток - железо, а оттуда - дары моря. - Ну и на Мурман иногда ходим.
        - Железо-то стреляющее?
        - Да всякое, Илюха.
        Их вдруг одолела дикая дремота - через пару минут в хвостовой части транспортника раздался громкий храп.
        Кошкину снился странный сон: вокруг пальмы со зверушками, все хоровод водят и все поют:
        Не ходите, дети, в Африку гулять.
        А в Африке большие, злые крокодилы.
        Лимпопо, Лимпопо, Лимпопо.
        Внезапно все исчезло, и он оказался в летящем черном тоннеле. От дикого ощущения пустоты проснулся. Огляделся - Илюхи рядом не оказалось, его кресло пустовало. Иван потряс головой, прогоняя остатки похмелья. Внутренне подобрался, лапая наплечную кобуру под кожанкой. Дневной свет заливал салон.
        - Что за фигня, в Красноярске должен быть поздний вечер.
        Обойдя два небольших контейнера и длинные ящики с нержавейкой, боком протиснулся между бортом и затянутым в брезент БМД-3. За боевой машиной десанта салон, собственно, и заканчивался, словно гигантской гильотиной отсекли половину самолета.
        Кошкин ступил на сочную траву, огляделся - странное дело, их половинка транспортника лежала на большой поляне среди густого леса. Деревья в большинстве своем незнакомые - нет, вон вроде эбеновое виднеется. Травяной покров везде целый, никаких следов приземления самолета - вроде как отпилили половину и аккуратно положили.
        - Так, а где наш золотоискатель запропастился?
        Кошкин, сориентировавшись, двинулся к ближней лесополосе - оттуда доносилась речная прохлада. Жарковато. Резкий птичий гомон раздавался в воздухе, где-то вдалеке рявкнул крупный зверь, в кронах деревьев визжали неуживчивые обезьяны.
        Пройдя метров двадцать, обнаружил Илью, стоящего у небольшого обрывчика и тупо взирающего на широкую реку.
        Не обращая внимания на всякие вопросы Кошкина, Илья мотнул головой:
        - Посмотри на чудо природы. Не туда смотришь - это же гиппопотамус-бегемотикус.
        Майор затупил:
        - Ну и чо!
        - Да ни чо, мы в Африке.
        - Не надо нам никакой Африки.
        - Сам не хочу, - Юсупов тяжело вздохнул.
        - Так-с, - протянул Кошкин. - Где твой хваленый спиритус, тьфу ты, спирт.
        - Дык, в рюкзаке.
        - Пошли, чего стоим, а не то у меня крыша поедет.
        Выпив по маленькой, Кошкин вдруг неожиданно брякнул:
        - Не иначе как Лимпопо.
        Юсупов с подозрением осведомился:
        - Что, видения посетили?
        - Они самые, но определиться во времени и пространстве необходимо.
        Не сходя с места, провели короткое совещание, в составе: Иван Кошкин - он же Батя, Илья Юсупов - Мачо, а также Саса и Маса. На повестке дня - два извечных вопроса: кто в этом паскудстве виноват и что делать.
        Ну, что делать - понятно. Илья, покопавшись в рюкзаке, вытащил настоящий секстант.
        - Ты еще скажи, что у тебя и компас есть, - пытался съязвить Кошкин.
        Юсупов молча отвернул рукав на правом запястье - на ремешке действительно имелся большой компас.
        - Двигай навигатор на улку, может, солнце уже в зените.
        За час управились, результат ожидаемый - они находились в районе среднего течения реки Лимпопо, на территории нынешней Республики Мозамбик.
        Илья терзал свой мобильник:
        - Бесполезно, уже пробовал, когда проснулся. Нам бы приемник какой-нибудь.
        - Романыч, ты - голова, я же транзистор с собой взял.
        Илья достал вполне приличный ВЭФ, соорудил антенну из проволоки, закинув ее на сучок повыше.
        В эфире на всех волнах, кроме атмосферных помех, ничего не услышали.
        - У меня нехорошие предчувствия, - признался Иван.
        - И у меня.
        Илья принялся распаковывать ноутбук. Кошкин с интересом за ним наблюдал.
        - Что, думаешь найти ответ, где мы и кто виноват?
        - Знал бы кто, ноги бы повыдергивал, - оскалися Илья, перебирая клавиатуру.
        Закурив сигарету, Кошкин отрешенно задумался:
        «Каким макаром отсюда выбираться? Если мы провалились в прошлое, то ситуация крайне неприятная».
        День прошел в обдумывании различных вариантов. Добраться по суше до Европы - нереально. Оставался морской путь, а это означало - спуститься вниз по Лимпопо, до побережья Индийского океана.
        Первым делом решили провести инвентаризацию имущества и вооружения. Продуктов на один хороший завтрак: литра два спирта, двухсотграммовая пачка индийского чая, спичечный коробок соли с перцем и кусок соленого сала размером десять на десять сантиметров. Все. Имелось, правда, еще полбуханки хлеба, крошки от которой тут же подобрали шустрые ящерки.
        - Завтра придется заняться охотой, - заметил Илья, глядя на нехитрый набор съестного.
        - Угу, давай по огнестрелу пройдемся.
        С оружием дела обстояли несколько лучше. У Кошкина служебный автомат АН-94, к нему пять заряженных магазинов и десять выстрелов к подствольнику. Вместо положенного «ПМа», «Глок-22» - трофей, взятый майором на одной из последних операций. Хорошая машинка, не боящаяся грязи и песка, одно плохо - патронов маловато, всего три обоймы. К автомату поболее - россыпью штук двести. Запасся, что хомяк. Ну и десантный нож, у Юсупова такой же в наличии.
        Илья имел в чехле полуразобранный карабин «Тигр» и к нему сотню патронов, из недр бездонного рюкзака выкопал раритет - наган образца 1930 года в кобуре.
        Кошкин удивился:
        - Мачо, ты никак музей подломил?
        - Обижаешь, начальник. Выменял на литр спирта у черных копателей, плюс сто баксов.
        Он достал ствол из кобуры и хвастливо им повертел:
        - Видишь, в каком состоянии, ни одного пятнышка ржавчины, с патронами несколько хуже - всего штук пятьдесят.
        - Будем считать, с личным оружием у нас более-менее, а вот с серьезным - праздник души - БМД-3 полностью укомплектован боеприпасами, глянем по топливу и можем ехать.
        Но как показали дальнейшие события, им пришлось немного задержаться.
        - Идем дальше, - Кошкин по-хозяйски похлопал по одному из невысоких контейнеров. - Здесь два «Корда» с полным боезапасом.
        - А в ящиках что? - поинтересовался Илья.
        - Ай, да трубы там трехметровые, десятка. Бесполезный металлолом.
        - Не скажи, - вдруг засуетился Юсупов.
        Крутнувшись на одной ноге, дурашливо принял позу мыслителя.
        - Ружья! - и театрально ткнул пальцем в ящики.
        - Илюха, тебе никак голову напекло, ты панамку-то надевай, - забеспокоился Кошкин.
        - Батя, не тормози, это же почти готовые стволы к кремневым пищалям или самопалам. Подзабыл, как они в старину назывались.
        - Точно, Илюха, молодец, сообразил.
        - Они трехметровые, значит, из каждой три ствола, да умножить на четыреста. Получаем тысячу двести пищалей, - малый полк можно вооружить, - закончил Юсупов.
        - От лица командования выношу вам, капитан, благодарность.
        - Служу России, - гаркнул сияющий Илья.
        В тот же день проверили запас топлива в машине десанта. К общей радости, баки были полны под завязку. «Десантник» завели, и он, мерно урча своим мощным движком, легко выкатился из остатка салона, наполнив его сизым дымом.
        Утром, пробежавшись вдоль берега, наткнулись на тропу водопоя. Непуганое зверье стадами спускалось по пологому берегу похлебать водички.
        Илья из карабина хлопнул косулю, которую они на вырубленной жердине отнесли в свой временный лагерь. На ночь даже не стали ставить палатку, все равно скоро в путь-дорогу.
        Иван занялся разделкой туши, а Илья, прихватив пустую тару-фляжку и полуторный тетрапак, поспешил к ближайшему ручью за водой.
        Жизнь снова наполнилась смыслом, приоритеты расставлены, потому он беззаботно поскакал в сторону реки. Этот ручей с чистейшей водой они сразу приметили, главное - он рядом с местом их пребывания.
        Илья, не забывая контролировать окружающую обстановку, набрал воды, попил из ладошки, рядом крутились гекконы.
        Для них здесь раздолье - насекомых море - комары, москиты, термиты. К вечеру Саша и Маша, обожравшись, свалились в тень брюшками вверх, являя наглядный пример - ешь в меру.
        Поднявшись от бережка, Илья свистнул ящеркам и подался было обратно. Сделав шаг, не удержался и по-пацански пнул берцем лежащий на дороге камень. Получив очень «приятное» ощущение, как от удара по кирпичу, выматерился и взял в руки недалеко откатившийся булыжник. Достал нож, скребнул:
        - Ой, елки, золото!
        Походив вдоль ручья, нашел еще три самородка от двадцати до ста граммов. С радостной вестью помчался к лагерю, а по дороге вспомнил, что в трех южных африканских странах: в ЮАР, Мозамбике и Зимбабве - самые крупные месторождения золота в мире.
        Вопреки его ожиданиям, Батя отнесся к открытию довольно холодно:
        - Ну золото, ну и чо.
        - Дык, как чо? Это же золото, - и забегал взад-вперед перед невозмутимым Кошкиным.
        Картинка получилась довольно потешная - по пятачку носился взлохмаченный Илья, по его пятам мотались гекконы, очевидно полагая, что хозяин затеял новую игру.
        - Сядь, не мельтеши. Золото - это, конечно, хорошо, но цель номер раз - добраться до России. Согласен?
        - Канешна, канешна, - бормотал Илья, выкидывая из рюкзака обрезки досок и шанцевый инструмент в виде саперной лопатки.
        Иван скептически хмыкнул, достал из десантного отделения штыковую лопату. Сунул в руки Юсупову.
        - Спрячь свой совочек.
        Илья в несколько минут сколотил промывочный лоток и сейчас аккуратно маленькими гвоздочками прибивал поперечные деревянные полоски, так называемые щетинки.
        - Значить так, гражданин золотоискатель, даю на эту авантюру семь дней, и отчаливаем в сторону побережья. Кроме того, будешь участвовать во всех общественных работах.
        - Да ить, чего тут делать? Если что, тебе Саса и Маса помогут.
        - Ага, помогут, но ты у них будешь главным. Куда побежал? - и Кошкин заграбастал Юсупова за полу штормовки. Сейчас пулеметы в машину запихаем.
        Открыв контейнер, вытащили «Корд», лежащий отдельно от станка, и десять коробок с лентой, емкостью по пятьдесят патронов. Наскоро обтерев пулемет от заводской смазки, уложили его в десантный отсек. Открыв второй контейнер, Кошкин не удержался от многоэтажного мата. Вместо второго «Корда» обнаружили два генератора.
        - Вот крысы тыловые, - бушевал майор. - Ух, я им…
        - Не шуми, начальник, подумай хорошо, генераторы - это ток.
        - Ну, ток.
        - А если здесь время до XXI века, смекаешь?
        - Точно, ешкин кот. Выходит, мне нерадивых тыловиков благодарить надо.
        - Ага.
        Генераторы тоже перекочевали в машину.
        - Отпусти, Батя, Эльдорадо ждет, - заканючил Илья.
        - Ладно, беги.
        Золотоискатель, порыкивая в азарте, умчался к ручью, а Кошкин, достав из ЗИПа «Десантника» молоток с зубилом, полез к хвосту самолета. Иван намеревался срубить несколько кусков дюраля - вещь в хозяйстве очень полезная. Ободрав правый стабилизатор оперения, присел в тенечке отдохнуть. Легкий ветерок доносил приятную прохладу с реки. Даже драчливые обезьяны угомонились на деревьях, да и пернатые примолкли.
        В глубокий сон Ивану не дал провалиться выстрел из карабина и последовавший рык смертельно раненного зверя. Схватив автомат, Кошкин побежал к ручью.
        Илья топтался возле здоровенного леопарда, из открытой пасти которого сочилась тоненькая струйка крови.
        - Так незаметно подкрался, гад. Хорошо, гекконы тревогу объявили - прыгнули на грудь.
        - Ищи жердину, охотник. Отнесем в лагерь, шкуру снимешь, Зоркий Сокол ты наш.
        Вечером у костра за чаем Иван, вытребовав у Ильи ноутбук, что-то долго искал, недовольно шипя. Затем затих, видимо, нашел. Задремавший Юсупов и гекконы, пристроившиеся на его плечах, были бесцеремонно потревожены невнятными криками Кошкина.
        Тот танцевал смесь цыганочки и танца с саблями, затем заорал:
        - Я гений! - и рухнул на траву.
        - Никак спятил от переживаний, - подумал Илья, опасливо отодвигаясь.
        Майор ощерился:
        - Испугался? Не боись, десантник охотника не обидит. Илья, ты давно заглядывал в свой компутер?
        - Да нет, недавно смотрел технологию промывки золота.
        - Балда, уперся в золото, как баран в новые ворота. А я не поленился, пролистал твои файлы и нашел способ добраться до Московии.
        Илья ожидающе уставился на Кошкина.
        - Так вот, жертва золотого тельца, здесь португальцы шуруют с XV века. Заложили несколько фортов-крепостей и интенсивно гребут негров на плантации в Южную Америку. Короче, занимаются работорговлей, а контингент набирают в прибрежных районах, дальше их банту не пускают. Просек ситуацию, Мачо?
        - Ага, захватить, значит, португальскую коробку и отчалить до дома до хаты.
        - Дошло, слава Богу, а мог бы и сам додуматься. Коробка нам нужна не любая, а та, которая выдержит нашу машинешку. Бросать ее нельзя.
        - Согласен. Ты, командир, оказывается, такой умный.
        - Да, я такой, - скромно согласился Кошкин. - Но это первая часть нашей программы. Дойдя до берегов Испании, мы захватим несколько галионов «Золотого флота». Так что твое ковыряние у ручья - детский сад.
        Илья протестующе замахал руками:
        - Галион с золотом - это еще бабушка надвое сказала, а тут вот оно, - он помахал наполненным брезентовым мешком.
        - Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не какало где попало, - ухмыльнулся Кошкин. - Давай спать. - И полез в «Десантник».
        Илья, взяв ноутбук, отправился в палатку. По дороге крутил головой:
        - Ай да Батя, прикидывался сапог-сапогом.
        После завтрака разбрелись в разные стороны. Кошкин в радиусе двух километров пытался найти соленое озеро - ему повезло с первой попытки. Озерцо, диаметром метров триста, поблескивало голубой чашей посреди саванны. Вернувшись в лагерь и понаделав несколько поддонов из дюраля, потащил их к озеру. Наполнив рапой нехитрые емкости, оставил на берегу, чтобы выпарилась вода. Без соли любая еда - пресная, да и на дорогу нужно мяса завялить. Неделя понадобилась Кошкину для заготовок. Непуганые звери регулярно курсировали на водопой, так что с охотой никаких проблем. Застрелив три антилопы, Иван по-хозяйски снял шкуры, тушки выпотрошил, разрубил на куски, засолил, а затем развесил на проволоке между деревьев. Илью от золотодобычи пришлось отдирать самым натуральным образом. В последний день перед отъездом Мачо недовольно гундел и только после объявленной Кошкиным перспективы уехать одному чуть-чуть притих, но все равно ходил с обиженной физиономией. Целый день загружали машину вытащенными тросами с хвостовой части самолета, принайтовили сверху ящики с трубами. Наверх взгромоздили несколько кусков дюраля,
вырубленных запасливым Кошкиным.
        Рано утром отчалили. За рулем уселся Илья - меняться договорились каждые два часа. Иван, подстелив брезент, сел на край открытого люка, исполняя обязанности штурмана - местность-то пересеченная. Машина десанта неслась, мягко шлепая гусеницами и громыхая грузом, вместо скорости семьдесят километров в час по ТТХ держались в пределах сорока-шестидесяти километров в час.
        Поездка к побережью Индийского океана заняла десять дней и прошла без особых приключений. Нередко проезжали мимо прайдов львов, лежащих в тени кустарников, но цари зверей не обращали на них никакого внимания. Один инцидент, правда, случился со слонами. Чего этим великанам не понравилось - непонятно, но несколько экземпляров бросились вслед, отогнали их только короткой очередью из пушки. Стреляли в воздух: смысла убивать - никакого. Кошкин с Юсуповым не добрались до нынешнего города Шаи-Шаи буквально километров тридцать - наткнулись на каракку работорговцев. Португальцы, причалив к берегу, организовали временный лагерь с огороженным загоном для будущих рабов. Вышки, часовые - все как положено. Россиян никто не услышал, потому что ехали параллельно реке на расстоянии не менее двух километров. И, словно по наитию, остановившись, к берегу пошли пешком. Увидев посудину, оба синхронно облизнулись, а затем направились к работорговцам наводить революционный порядок. Навели по полной программе. Первым делом Мачо снял из карабина четырех часовых на вышках, после чего друзья в открытую объявились на глаза
ошалевшей охраны. В это время кстати подошел очередной караван связанных негров в количестве пятидесяти с лишним голов, сопровождаемых десятком вооруженных матросов. Те жевали на ходу бетель, сплевывая желтую слюну, гоготали - вели себя, как на увеселительной прогулке. А зря. Кошкин с Юсуповым, не заморачиваясь чтением морали плохишам, в два ствола отправили их в «край вечной охоты». Зло татакнул Ан-94 и несколько раз бахнул «Тигр» - охрана повалилась, подергивая ногами. В итоге повесили капитана плюс девять загонщиков из команды и освободили сто тридцать пять негров племени тсонга. Португальцев немедленно разоружили и, загнав в загон, одели на всех колодки - это такая хитрая штука из двух толстых коротких досок с выемками для шеи и рук. Из колодки без посторонней помощи не выбраться. Команда каракки представляла собой столь живописно одетый сброд, что возникало ощущение нереальности и присутствия на съемочной площадке, где лудят исторический фильм о пиратах Карибского моря. Кошкин даже встряхнул головой, отгоняя наваждение. Поднявшись на судно, зажали носы - вонища несусветная. Ничего интересного не
обнаружили: обычная посудина о тридцати пушках, неимоверно загаженная. Решили подержать пару дней португальцев в колодках - пусть переосмыслят слово «свобода». Негры по случаю освобождения затеяли праздничный пир. Кроме бывших пленников набежала вся деревня, и вскоре округа напоминала цыганский табор в африканском исполнении. Чернокожие южане резко отличались от северных атлетических собратьев - конституция похлипче, но, надо отдать должное, встречались и крепкие парни. Среди бывших рабов доминировали мужчины - молодых женщин набиралось десятка полтора. Видимо, работорговцы захватывали их для собственных плотских утех. Все конфискованное оружие - громоздкие мушкеты, неподъемные пистолеты, абордажные сабли - снесли в каюту капитана и заперли на замок. Отобранные у матросов ножи и кинжалы раздали неграм. Те радовались, как дети. Аборигены сновали, словно мураши, охотники постоянно подтаскивали свежатину, которую тут же разделывали. Женщины с тягучими песнями что-то готовили в очень большом количестве. Ребятня с визитом носилась по песчаному берегу, плюхаясь в воду. Кошкин с Юсуповым отправились за
«Десантником», причем поглупели, видимо, одномоментно. Когда они без задней мысли подъехали к табору, то вначале удивились тишине и отсутствию людей. Заглушив двигатель, Иван спрыгнул на землю, недоуменно вертя головой.
        - А где спасенные народы?
        Юсупов молча пробежался по пойменному лесу и вернулся обескураженный.
        - Романыч, мы, по-моему, перепугали негритосов напрочь. Под кустами прячутся, посерели все. По-нашему - побледнели.
        - Ну елы-палы.
        Около часа собирали и успокаивали разбежавшихся аборигенов. Те и так россиян считали спасителями, а тут они оказались где-то на уровне богов. Кошкину и Юсупову тут же предоставили походный шатер, покрытый кожей антилоп, и назначили четырех адъютантов - по два на каждого. Попивая кокосовое молоко, Кошкин кивнул на пачки бетеля:
        - Мачо, ты в курсе, что это такое?
        Илья пожал плечами:
        - Вроде табачная жвачка.
        - Темнота, бетель рядом с табаком не стоял. Это алколоидная «жевательная резинка», имеет градусы, но небольшие. Получают бетель из семян бетелевой пальмы, ее еще называют катеху. Семена соединяют с вытяжкой из листьев гамбира и небольшим количеством извести. После перемешивания заворачивают в свежий лист острого перца и выдерживают несколько дней. Обладает стимулирующим и возбуждающим свойствами.
        - О как, спасибо, Батя, за информацию, надо попробовать пожевать.
        Юсупов как-то уж очень внимательно всматривался в лицо бывшего командира. Тот забеспокоился:
        - Чего уставился? На мне узоров нет.
        - Романыч, у тебя седина исчезла, и вообще ты помолодел на несколько лет.
        - Шутки у тебя дурацкие, Илья.
        - Какие шутки, - взвился Юсупов. - Глянь на себя в зеркало.
        Такового не нашлось, пришлось пялиться в полированный клинок десантного ножа.
        - Ну елки, точно.
        - Зоркий Сокол, и все-то он видит.
        В свою очередь, он стал разглядывать Мачо:
        - Между прочим, ты тоже помолодел, видно, перенос во времени сказался.
        При захвате португальцев первым делом выяснили, какой сейчас год. Услышанное мало обрадовало - на дворе 1625 год от Р. Х.
        Вечером началось празднество: веселилось все племя тсонга во главе с вождем, которого звали непроизносимым именем Мобавегеве. Его обозвали Мо - коротко и ясно. Рядом с россиянами сидел их личный переводчик с таким же трудновыговариваемым именем - он получил имя Уно. Щуплый негритос в красной набедренной повязке бойко лопотал по-португальски, что позволяло общаться с местным населением. Из них на языках банту никто не говорил.
        На вопрос, откуда он знает португальский, Уно поведал интересные вещи. Они, оказывается, находятся на территории местного государства Мономотапа, которое с начала XVI века ведет войну с захватчиками. Уно пожал плечами:
        - За сто лет войны можно выучить язык врагов.
        В это время поднялся вождь Мо и произнес торжественную речь, Уно переводил. Мужики с удивлением узнали, что спасли младшего брата вождя и их ждет не только почет и уважение племени, но и богатейшие подарки, а также… тут Уно закатил глаза… встреча с Той, которая все знает. Это великая честь, ее редко кто удостаивался. По знаку вождя перед Кошкиным и Юсуповым негры, то бишь африканцы, стали складывать дары. Слоновую кость, накидки из шкур леопардов, резные сундучки из зеленого и красного дерева. Открытые крышки позволяли видеть, что они наполнены золотыми брусками и алмазами.
        Кошкин с Юсуповым ошарашенно переглянулись - вот тебе и бедненькие негры. Вождь, видя их реакцию, довольно похохатывал. Над ним и россиянами мерно опускались и поднимались опахала из страусиных перьев - этакий местный климат-контроль.
        Мачо о чем-то возбужденно переругивался с Уно, тот закатывал глаза от возмущения и махал руками, что вентилятор лопастями.
        Капитан все-таки догнал переводчика, для чего ему пришлось рявкнуть пару раз.
        Кошкин лениво поинтересовался:
        - Чего на бедного негритоса наехал?
        Юсупов фыркнул:
        - Ты мне должен спасибо сказать и в ножки поклониться. Нам чуть было королевское блюдо не преподнесли.
        - Ну и чо, поди не отравились бы?
        - Ага, сейчас я те аппетит-то подпорчу. Королевское блюдо готовится так - с кокоса срезают верхушку и запускают туда головастика лягушки. Вот так и растет там, питаясь кокосовым молоком и в нем же бултыхаясь. А затем, когда вырастет, его подают к столу.
        - Что, прямо живьем? - икнул от неожиданности майор.
        Мачо на миг задумался:
        - Нет, не всегда, при желании могут поджарить или сварить со специями.
        Кошкин скривился, сплюнул в сторону:
        - Тогда персональное спасибо. Многое приходилось жрать в командировках, но лягушек… Мы не французы чокнутые, хотя если подойти философски, це ж белок, кушать захочешь и не такое схаваешь.
        Уно, путаясь в междометиях, добросовестно переводил названия и состав местных блюд. Из напитков, кроме различных соков, большой популярностью пользовался местный алкоголь - смесь забродившего кокосового сока и вытяжки из семян бетелевой пальмы. Прохладный напиток по градусам напоминал молодую бражку. Где-то через час Кошкину стало скучновато и он предложил Юсупову сотворить коктейль. Ну а нашим только подкинь идею, энтузиазма - море, тем более майор поделился:
        - В первую очередь угостим вождя с товарищами. Думаю, разведем градусов до тридцати, а не то передохнут.
        - Верно, Романыч, они поди крепче своей бузы ничего не пробовали.
        Илья мухой слетал за тетрапаком и складным стаканчиком, а затем принялся аптекарскими дозами отмерять спирт. Кошкин в литровый золотой кубок нацедил лимонного и апельсинового сока. Для улучшения вкуса добавил немного ледяной ключевой воды и размешал коктейль десантным ножом, поскольку ложек не наблюдалось.
        - Уно, нужен поднос и семь стопарей.
        Переводчик в тему не въезжал. Юсупов на пальцах объяснил аборигену. Золотые чашки мигом нашлись, Иван, не глядя, наполнил их поровну «по булькам». Илья восхитился:
        - Глаз ватерпас, Романыч.
        Взяв чашки в руки, отослали Уно к вождю с подносом. Встали, помахали Мо рукой и подняли посудины - ну, этот жест интернационален и понятен каждому. Выпили, сели. Вождь с родичами загалдели и тоже хлопнули по рюмашке. Реакция оказалась неожиданной. Группа приближенных лиц во главе с Мо вдруг шмякнулась на траву, задрав вверх розовые пятки. Мужики переглянулись:
        - Чо падать, коктейль слабенький.
        На всякий случай подсказали Уно:
        - Отпаивайте пострадавших водой, да побыстрее.
        Возникшую панику и гвалт уняли с трудом. Вождь и товарищи так в этот вечер и не пришли в себя, все норовили ткнуться мордой в стол. Слуги аккуратно придерживали «гоп-компанию» за плечи.
        - Столько спирта зазря перевели, - сокрушался Мачо.
        - Да, хлипковатые здесь народы, - поддержал его Иван. - Хрен с ними, налей, Илюха, чистенького.
        Пляски тсонга продолжались часов до трех утра. Уставшие негры падали, где придется, или засыпали у импровизированных столов - две широкие доски, лежащие на камнях или ящиках.
        Проснувшийся поутру Кошкин, выйдя из шатра, наблюдал безмолвную картину.
        - Куликово поле, - вякнул подошедший Юсупов.
        Все племя валялось вповалку.
        - Пошли умываться.
        - Дык мы не против.
        И парни помчались к ручью.
        Через три дня аборигены закончили празднество, по выражению Ильи, ползали по лагерю, что беременные тараканы, отходя от пьянки. Португальский экипаж в две смены с проклятьями и стенаниями отдраивал «Божий промысел». Название решили не менять, пусть будет. Спустя четыре дня за ними пришел Уно - вождь зовет. У шатра вождя обнаружили новое лицо - шамана с татуировками и шрамами по всему лицу.
        После цветистых приветствий негритосы объявили:
        - Щас едем к Той, которая все знает. Возражения не принимаются, день наиболее благоприятный.
        Парни переглянулись, пожали плечами:
        - Ну пшли, дак пшли.
        Идти пришлось далековато, километров двенадцать.
        Привели к какому-то огромному холму, поросшему деревьями. Небольшая толпа тсонга рухнула на колени у деревянного идола. Идол, к удивлению, представлял собой вырезанную из красного дерева фигуру женщины. Вокруг нее лежали жертвоприношения - золотые самородки, кучки необработанных алмазов, истлевшие шкуры, кремневый пистолет со сломанным курком и две драные шляпы вкупе с большим морским компасом.
        - Они нас, по-моему, за дураков держат, - шепнул Илья Ивану. - Эта деревяшка вещать начнет, смех один.
        Гекконы на его груди обеспокоенно завертели головами - ящерки, на удивление, всегда чувствовали настроение хозяина.
        - Не суетитесь раньше времени, посмотрим, что дальше будет, - буркнул Кошкин.
        Негры меж тем вывалили какие-то дары идолу и уселись перед ним рядком. Шаман закатил длинную речь, а затем припал ухом к земле:
        - Можно идти.
        Отправились впятером: вождь Мо, шаман и Уно-переводчик, замыкали процессию Кошкин с Юсуповым. Отойдя вправо от идола метров за пятьдесят, свернули на еле заметную тропку, вьющуюся между деревьев. Подойдя к скалистому основанию, остановились. Шаман выдал пару фраз и замолк, явно чего-то ожидая. Неожиданно большой плоский камень бесшумно отодвинулся в сторону, открывая большой вход в пещеру.
        - Метра три на два, - прикинули парни.
        Шаман, напыжившись, пробулькал что-то на местном наречии и ткнул пальцем в Кошкина.
        Уно перевел:
        - Тебе первому.
        Иван не стал спорить и шагнул в полумрак пещеры.
        На удивление, темно не было - на стенах рос какой-то светящийся лишайник. Пройдя по песчаному полу метров пять, наткнулся на поворот влево. Дальше обнаружился небольшой зальчик с более ярким освещением, в центре которого неожиданно запульсировал круг двухметрового диаметра. Вернее, пульсировала его внешняя кромка эдаким нежно-розовым цветом, но не это поразило Кошкина. За кругом отчетливо просматривалась металлическая овальная дверь.
        - Что за фуйня? - пытался осмыслить происходящее майор.
        Тут же раздался мелодичный, но сварливый женский голосок:
        - Сейчас же перестань ругаться, не люблю я этого. Встань в круг, не бойся. Тебе ничего не угрожает.
        Ошарашенный Иван подчинился.
        Круг на миг вспыхнул золотым светом.
        - Позови своего товарища, отсканирую сразу обоих, чего время терять, - промурлыкал тот же голосок.
        Таща за рукав Юсупова, Иван втолковывал ему на ухо:
        - Ничему не удивляйся и главное - не матерись.
        Мачо хлопал глазами и согласно кивал башкой, но, встав в круг, забыл все наставления и один в один повторил вопрос командира:
        - Что за фуйня?
        Иван запоздало толкнул его в бок.
        Женский голос зазвенел от возмущения:
        - Молчи, матерщинник, а то в угол поставлю. Ты у меня похихикай, похихикай.
        На Илью накинулся Кошкин:
        - Замолчи, дурак, а то влипнем из-за тебя по самое немогу!
        - Слушай старших, Аника-воин. Все встали, стойте спокойно.
        В круге вспыхнул золотистый столб, упершийся в каменный потолок. Сканирование длилось недолго - минут пятнадцать, после чего овальная дверь распахнулась и женский голос пригласил внутрь:
        - Следуйте по светящимся стрелкам.
        Пройдя метров сто, вошли в кабину лифта, который с жуткой скоростью доставил их в пункт назначения. Пройдя через очередную отодвинувшуюся переборку, попали в самую натуральную рубку управления.
        - Ешкин кот, никак космический корабль, - вырвалось у Ивана.
        Мачо ошарашено вертел головой.
        Нежный голосок подтвердил:
        - Совершенно верно, вы находитесь на крейсере дальнего прыжка «Пересвет».
        Мачо не удержался и забегал по рубке:
        - Так вы наши, русские? Как вы сюда умудрились вляпаться? Где вы, девушка, покажитесь.
        - Я перед вами, справа окошечко, видите? Меня зовут Искин 23-12. Не имя, а сплошное издевательство, не находите? Ребята, садитесь поудобнее, поведаю нашу печальную судьбу. Как вы поняли, наш крейсер из 2312 года, был построен на стапелях Луны, экипаж - двести пять человек. Наша пятая экспедиция имела задачу вырваться за пределы Солнечной системы. Четыре предыдущие сгинули безвозвратно. Кто-то или что-то нас упорно не пускает. Вот и мы при выполнении дальнего прыжка во время так называемого нуль-перехода оказались на матушке Земле. Управление кораблем оказалось невозможным, слишком все быстро произошло, больше половины экипажа погибло. Дальше оказалось, что передняя часть крейсера находится в южной части Африки. Но самое трагичное - то, что «Пересвет» провалился во времени. Мы оказались в 1036 году от Р. Х. На данный момент в живых не осталось никого, несмотря на продолжительность жизни в двести пятьдесят лет. Одна я тут горе мыкаю среди диких аборигенов, - вдруг запричитала Искин.
        - Да не расстраивайтесь вы, не убивайтесь, теперь нас трое. Ничего, перетерпим, перебедуем.
        - И то правда, - звуки, похожие на шмыганье носом, прекратились. - Жаль, угостить вас нечем, у всех бортовых пайков давно вышли сроки хранения.
        - Не стоит беспокоиться, - парни протестующее замахали руками.
        - А скажи, как ты, Искин…
        Весьма полезная для обеих сторон беседа затянулась не на один час. Из пещеры они вышли к вечеру, пообещав Искин наведаться завтра. Тсонга встретили их оглушительными воплями радости - наверное, уже не чаяли увидеть парней живыми.
        Глава 2
        К одиннадцати часам утра Кошкин был готов к рандеву - тщательно выбрит, камуфляж почищен, берцы надраены. В руках он держал огромный букет цветов. Объявившийся Мачо, осклабившись, хрюкнул.
        - Будешь хихикать, получишь в глаз, - пригрозил Иван. - На свидание к девушке идем, понимать надо.
        Мачо вскинулся:
        - Да ты чо, Романыч, это же железяка, компутер!
        - Балда ты, Илюха, невнимательная! Неужели не понял, с нами общалась полноценная личность. Не удивлюсь, если окажется, что матрицу перенесли в Искин с конкретного человека, с какой-нибудь молодой девушки.
        Илья надолго задумался и разговорился только при подходе к холму:
        - Все может быть, а мы сейчас у нее и спросим.
        Вход оказался открытым - видимо, их ждали.
        После часовой беседы Искин вдруг предложила остаться одному Кошкину, вежливо извинившись и распрощавшись с Юсуповым.
        Ивану она откровенно призналась, что он ей больше нравится, да к тому же такой внимательный - цветы преподнес.
        Только тут до него дошло:
        - Искин, значит, ты нас не только слышишь, но и видишь?
        Хозяйка звонко рассмеялась:
        - Конечно, у меня сенсорные датчики выверены не только внутри крейсера, но и снаружи.
        - А как ты оказалась с половинкой корабля внутри холма?
        - Сама не знаю, видимо, следствие перехода.
        - Хорошо, не на дно моря угодили.
        - Иван, я правильно поняла, что вы скоро отправляетесь в плавание?
        - Да, все так.
        - Ага, наладились, значит, на родину, на Русь.
        - Ну да, чего нам здесь торчать.
        - Иван, у меня огромная просьба. Обещай, что выполнишь.
        Кошкин внутренне помялся, но так хотелось помочь хоть чем-то существу, запертому в метровый шар из бронебойного хрусталя, что он сказал:
        - Конечно, о чем речь.
        - Ура, ура, ура! - донеслось со всех сторон. - Я так счастлива! Я не ошиблась в тебе. Ты прекрасный человек.
        Затем без всякого перехода нежным голоском изложила свою просьбу:
        - Мальчики, возьмите меня с собой. У вас со мной проблем не будет, а польза огромная.
        Кошкин попытался вяло отбрыкаться: мол, путешествие - дело опасное, можно утонуть, да и пираты опять же.
        - Ай, какая ерунда, - отмахнулась Искин. - Иван, ведь я не забавы для прошусь с вами в большой мир. Моя мечта - обрести физическое тело и жить полноценной человеческой жизнью. Ты не представляешь, как мне тяжело в хрустальной тюрьме. Помоги, пожалуйста.
        Послышался тихий плач. Этого Кошкин перенести не мог. Он подскочил к окошечку, принялся его бессознательно гладить и успокаивать Искин:
        - Не плачь, пожалуйста, не рви мне душу. Мы обязательно поможем. И вообще, ты мне очень нравишься, ты добрая и честная.
        Сказал и испугался, что Искин обидится. Но нет, шар внутри рубки управления замерцал и стал переливаться волнами цвета - от изумрудного до ало-красного.
        Затем Искин заявила, что хочет заранее отблагодарить своих спасителей. Иван, услышавший, каким образом, обалдело тряс головой и лишь бормотал с глупой улыбкой на лице:
        - Да нет, такого не может быть, сказки все это.
        Искин предложила им с Юсуповым ни много ни мало перестройку организма, чтобы прожить еще минимум двести лет.
        - Ваня, не сомневайся, на «Пересвете» отличный кибердоктор. Дня за три сделает из вас долгожителей. Да, кибердока придется взять с собой. Только с его помощью можно совершить пересадку матрицы моей личности в физическое тело. Сходи в лагерь и предупреди друга, что тебя не будет три дня. Потом возвращайся.
        Они управились за неделю, больше было мороки доставить кибердока и его саркофаг-камеру на каракку, да спрятать оборудование в трюм.
        Пришлось повозиться и с Искин. По ее требованию они снимали в крейсере и с близлежащих деревьев многочисленные датчики. Сняли не все, оставили десятка два. Как она объяснила, для запасного аварийного компьютера - тот личностью не обладал и был чисто функциональным железом.
        Искин переносили в большом сколоченном ящике. На сам демонтаж потратили десять дней - работа тонкая, ювелирная.
        Племя тсонга помогло с запасом продуктов, свежей водой и кучей разнообразных фруктов. С «Пересвета» друзья прихватили много трофеев, оружия среди них, к сожалению, не было. У всего личного оружия бывшего экипажа крейсера, бластеров-шмастеров, сели батареи. Они в свое время с удивлением узнали о резервном энергетическом блоке, к счастью, находившемся в передней части корабля.
        Так вот, эта установка пополняла свой запас энергии практически из всего: из магнитного поля, солнечного света, жесткого космического излучения и многого другого.
        Из оружия они обнаружили лишь две раритетные сабли в дорогих ножнах в капитанской каюте, да Искин подарила им с десяток металлических шаров, типа бильярдных, предупредив:
        - Обращаться осторожно, не кантовать. При резком ударе - взрыв в пару мегатонн.
        Пришлось под каждую бомбу делать отдельный ящик, закутывать в птичий пух и нежные антилопьи шкуры. Повезло с инструментом - по подсказке Искин нашли несколько шикарных слесарных наборов. Забрали также с десяток кислородных баллонов и столько же космических скафандров. Напоследок задали программу резервному компьютеру, а также сообщили ему звуковой пароль: «ДШБ 2010, Кошкин и Юсупов». Теперь только по нему откроется вход в пещеру и дверь «Пересвета». Много чего не могли демонтировать и упереть чисто технически, да и каракка не резиновая.
        Илью особо удручал один факт - невозможность забрать с собой носовые пушки, ввиду их неподъемности. Он долго недовольно крутил головой и втихаря матерился. Вождю Мо подарили двадцать корабельных пушек на маленьких колесиках с запасом ядер и пороха, а также несколько мушкетов и пистолетов. С десяток дней обучали аборигенов огненному бою, правда, без особого успеха. Экипаж судна давно освободили от колодок, и матросы носились по палубе, что наскипидаренные, выполняя приказы новых хозяев. Португальцы просто-таки боялись этих двух русских с холодными глазами убийц. Им хватило одного наглядного примера - Толстяк Педро и Кривой Энрике вякнули на свою голову по поводу передачи пушек неграм: мол, останемся с голым задом, без вооружения. В общем, раскритиковали действия хозяев, а зря - услышавший их русский, с забавным именем Илия, убил матросов голыми руками двумя неуловимыми ударами в горло, после чего приказал выбросить трупы за борт на корм крокодилам. Добавив при этом, что длинные языки будут отрезать вместе с глупыми головами. После чего все ужаснулись, лишние разговоры прекратились, и экипаж молил
Бога о скорейшем окончании плавания.
        Наконец по усиленным сходням загнали на палубу «Десантник» и закутали его в брезент. Он занял все свободное место между обеими мачтами.
        Пришел день прощания, тсонга закатили пир в честь отплытия белых богов. К удивлению парней, вождь Мо приказал десяти воинам и переводчику Уно сопровождать их в нелегком путешествии в качестве телохранителей.
        После полуторамесячного пребывания в Мозамбике Кошкин с Юсуповым на карраке отчалили и подались вон от осточертевшей африканской экзотики. Племя тсонга в полном составе стояло на берегу - провожали, махая руками, некоторые даже плакали. По знаку вождя рявкнула пушка, выстрелив холостым зарядом. В ответ бухнула носовая пушка, окутавшись дымным облаком. Матросы подняли прямые паруса, и ветер, надув их, погнал «Божий промысел» вниз по Лимпопо. Через день плавания вода посинела, берега остались позади - судно вышло в Индийский океан.
        Повернув направо и оставляя берег материка в прямой видимости, каракка ходко пустилась в дальнее плавание. Больше всего парней раздражала черепашья скорость - шесть-восемь узлов при попутном ветре и все. Искин посоветовала запастись терпением и не дергаться. Иван с Ильей поставили несколько датчиков на судне вплоть до верхушки фок-мачты. Мало того, один видеодатчик Кошкин повесил себе на грудь на просмоленной бечевочке. Как-то Иван посетовал на затруднения в общении с неграми - без переводчика возникали сложности. Искин решила проблему на раз:
        - Вы ведь грузили с медоборудованием несколько блестящих обручей небольшого диаметра.
        Кошкин вспомнил:
        - Было дело. Еще подумал, на кой хрен металлолом лишний грузим, но раз в списке есть - пускай будет.
        Искин пояснила:
        - Обручи используются для синхронного перевода и обучения.
        Таким образом негров обучили не только русскому, но испанскому и голландскому языкам. Мало того, тсонга обучились грамоте, и теперь их не узнать. Глаза засветились разумом, и они стали выглядеть людьми, знающими себе цену. Через полторы недели плавания мягко, но настойчиво попросили у хозяев штаны - дескать, негоже цивилизованным и культурным людям ходить нагишом в одной набедренной повязке. Пришлось на первое время конфисковать у экипажа.
        До берегов западной Африки добирались месяц, раза два попадали в мертвый штиль - потеряли дней восемь. В Гвинейском заливе, на реке Комоэ, пополнили запасы еды.
        Экипаж и часть негров ночевали на берегу, три дня охотились - пополняли запасы.
        До Испании оставалось около девяти тысяч километров. Жара с повышенной влажностью достала всех, народ сделался нервным и раздражительным. На «семейном» совете постановили - раз в две недели приставать к берегу, в устье какой-нибудь реки, и давать экипажу отдых, возможность находиться на твердой земле. Негров распределили между матросами, и те учили их разбираться с парусами и прочей оснасткой. В общем, проходили курс молодого бойца, а переводчика, кстати, тоже поднапрягли на это дело. Тсонга к морской науке отнеслись с энтузиазмом и весело скалились белоснежными зубами. Мачо вбил себе в голову сделать из них канониров. Первое время мат стоял по всему кораблю, пока его не урезонил Кошкин:
        - Хорош лаяться, Искин все слышит.
        Терпенье и труд все перетрут. К концу пятой недели негры вполне грамотно заряжали пушки, производили выстрел, охлаждали орудие уксусом и чистили на вполне приличном уровне. С мушкетами и пистолетами дело обстояло сложнее - на освоение личного оружия понадобилось вдвое больше времени. Особо заметных событий не происходило, не считая того, что на экваторе, в Гвинейском заливе, наших негров посвятили в мореманы: облили каждого из кожаного ведра и дали выпить по глотку морской воды. В районе островов Бижагош двое суток прятались от шторма в крошечном заливе, а через три дня мирную каракку пытались захватить две наглые шхуны с хищными обводами.
        Нападение случилось у берегов Мавритании. Во время плавания очень редко попадались суда, шли себе беззаботно под португальским флагом. Да и что с них взять, видно, что не пузатый купец идет, но в этот раз - облом. Чего пираты прицепились, хрен его знает. Примерно так рассуждал Кошкин, разглядывая две чужие посудины, шедшие в кильватере. Иван передал бинокль штурману.
        - Хозяин, они напасть хотят, красный флаг подняли.
        Кошкин качнулся с пятки на носок, почесал затылок и изрек:
        - Как дам знак, сделаешь поворот налево.
        - Слушаюсь!
        Шхуны постепенно нагоняли каракку. Донесся звук выстрела, и над передней поднялось облако дыма. Ядро, проскакав мячиком по гребням волн, затонуло на отметке двести метров - со шхун тонко намекали лечь в дрейф. Негры освободили от брезента орудийную башенку «Десантника», и Мачо, откинув люк, залез внутрь.
        Кошкин кивнул штурману, тот заорал рулевому:
        - Поворот!
        С немыслимой для данного времени дистанцией в восемьсот метров автоматическая пушка дала короткую очередь: «бу-бу-бум»!
        Первая шхуна, получив несколько снарядов в нос на уровне ватерлинии, стала тонуть, зарываясь мордой в воду, вторая поспешила ей на помощь. «Божий промысел», встав на курс, продолжил плавание. Сказать, что экипаж был в шоке, - значит, ничего не сказать. С выпученными глазами они наблюдали скоротечный бой, и Кошкин с Юсуповым всерьез опасались, что у португальцев разовьется «базедова болезнь». Одним неграм все было по барабану, ну дак им не с чем было сравнивать.
        Плавание продолжилось дальше в спокойной и безмятежной обстановке вплоть до Марокко. Здесь они подверглись нападению магрибских пиратов, причем в паскудное время - за час до рассвета. Тревогу подняла Искин. Миг - и сна ни в одном глазу. В полумарке серыми тенями скользили галерные шебеки. Кошкин насчитал семь штук, они подбирались с двух сторон. Два чернокожих телохранителя молча сняли брезент с машины. Пираты толпились у бортов, готовясь к абордажу. Каракка по приказу Кошкина пошла змейкой, меняя галсы - иначе с пулемета плохишей не достать. ПКТ залаял короткими, экономными очередями, сметая живую силу неприятеля. Послышались крики, стоны. Кошкин расстрелял бандитов, словно в тире, с трехсот метров. На каракке заполошно забегал экипаж, разбуженный пулеметной стрельбой. Досмотровая команда, составленная из одних тсонга, вооруженных мушкетами, осмотрела захваченные шебеки. Гребцов-невольников освободили, раненых и убитых пиратов выкинули за борт, предварительно забрав у них все ценное. В качестве трофеев забрали много оружия, оставив небольшую часть бывшим невольникам. Те буквально встали на
колени, благодаря своих освободителей. На одной посудине обнаружился свой - русский, его забрали с собой. Днем галерника подстригли, побрили, и он из захудалого старика превратился в молодого мужчину. Рванину его выкинули, самого отмыли и приодели. Русич назвался Никитой Тверским, из казаков, в стычке на землях Дикого Поля попал в плен к крымчакам. Те продали его туркам, а после них попал на галеру - ворочал веслом уже третий год. Узнав, что каракка держит путь в Голландию, а там рукой подать до Московии, Никита заплакал.
        - Не чаял уже увидеть родную землю, десять лет в неволе. Спаси вас Христос, бояре, помогите. А я отслужу, ей-Богу, - он истово перекрестился трижды и бухнулся на колени.
        Кое-как подняли, успокоили.
        - Если хочешь, сам домой от голландцев добирайся, денег дадим. А пожелаешь, вернешься с нами, нам чуток задержаться надобно в Европах, на год-другой. Но после прямиком на Русь-матушку.
        - Если можно, я с вами. Языков не знаю, а народишко там склизкий, опять в полон попаду.
        - Ну дело твое, вливайся в коллектив. Паруса знаешь как ставить?
        - Дык, дурное дело нехитрое.
        - Тогда иди отъедайся на камбуз, три дня тебе отдыха. - Уно, Никиту определи со своими ребятами, он наш человек, имей в виду.
        - Как скажешь, господин, и переводчик поспешил вслед за Никитой на камбуз.
        В первых числах сентября легли в дрейф у берегов Испании - ждали «Золотой флот». Стоянка затянулась, и лишь на одиннадцатый день появился большой караван судов, прущий из Южной Америки. Искин насчитала тридцать восемь вымпелов. Из них двенадцать явно военные, видимо, охрана. Мачо радостно потирал ладошки:
        - Ох, и пограбим, ешкин кот.
        По сравнению с грозными испанцами с их трех-четырехпушечными палубами на трехмачтовых линейных кораблях, «Божий промысел» выглядел бледно - утлое суденышко, эдакий гадкий утенок.
        И когда они приблизились к каравану и подняли красный вымпел, над водой раздался хохот испанцев.
        - Сейчас вам ребята будет не до смеха, - пробормотал Юсупов, усаживаясь на место наводчика в «Десантнике».
        Каракка, убрав часть парусов, по крутой дуге стала огибать охранение, и с дистанции в пятьсот метров Илья открыл огонь. Пушка коротко пробухала одну очередь, другую - три судна испанцев, черпая воду в пробоины, стали тонуть. Кошкин приказал стрелять новоиспеченным канонирам из допотопных пушек - пусть тренируются. Для этого «Божий промысел» приблизился к каравану и в результате получил несколько «подарков» от испанцев. Вражескими ядрами убило двух матросов и пробило парус на фок-мачте в нескольких местах.
        - Нет, на фиг, на фиг, увеличить дистанцию, - скомандовал Кошкин.
        Теперь картина радовала глаз - тонуло уже семь кораблей охранения.
        Негры веселились и затеяли было пляски на палубе. По знаку Кошкина, боцман Жуан врезал им линьком по задницам. В один момент порядок был восстановлен. Упрямые испанцы продолжали пыхтеть - торговые суда ринулись на помощь тонувшим, а оставшаяся пятерка попыталась взять каракку в клещи.
        Упрямство до хорошего не доводит - в результате и у оставшихся вояк возникли крупные проблемы. Они стали тонуть. Мачо четко стрелял по ватерлинии и чуть ниже.
        Наконец стрельба закончилась, и он вылез из «Десантника». Купцам не мешали спасать экипажи тонущих судов. Испанцы вытащили практически всех. Казалось бы, после такого разгрома по логике нужно спасаться на милость победителя, ан нет, видимо, у вояк от злости мозги переклинило. Неповоротливые купцы предприняли атаку. Только после того как утопили одного из них и помощь была отогнана пулеметными очередями, до придурочных испанцев дошло: лучший вариант - спустить паруса.
        Всю оставшуюся половину дня досмотровая команда шныряла между неприятельскими судами. Семь посудин, с которых выкинули пушки, отпустили восвояси, на них, кстати, пересадили экипажи с военных кораблей.
        На данных кораблях золота и серебра не оказалось, а возиться с хлопком, пряностями и прочим грузом посчитали не с руки. Зато на остальных девятнадцати драгметалла - полные трюмы, в среднем около тонны в каждом. Мачо выбрал самый быстроходный корабль и перешел на него с командой негров, вооруженных до зубов, - их каракка замыкала караван, следя за испанцами, чтобы не разбежались.
        Вереница судов направилась прямым ходом в Нидерланды через Ла-Манш. При подходе к берегам Франции спустили испанские флаги и подняли голландские. На счастье французов и англичан, они не стали препятствовать проходу каравана, не то получили бы щепки на воде.
        Через неделю суда встали на рейде Амстердама, в заливе Эйсселмер. С портовыми властями общий язык нашли быстро, тем более подкрепили хорошей взяткой. Кошкин, переодевшись в роскошный испанский костюм и взяв с собой двух негров на запятки наемной кареты, отправился в город. Горожане подсказали, где расположен крупнейший амстердамский банк.
        Связь с Искин он держал через горошину дальней связи, спрятанную в ухе. Она подсказала Ивану, как правильно оформить банковские бумаги.
        С трофейным золотом и серебром поступили просто - продали его банку из расчета десять к семи. В итоге получилось где-то около четырех с половиной миллионов золотых гульденов. Выгрузка золота в хранилища банка заняла несколько дней. Затем сняли большой особняк с парком и солидными хозпостройками. Ночью, не включая двигателя, три десятка лошадей-тяжеловозов притащили «Десантник» от порта до особняка, где его спрятали в большом сарае. Остальные трофеи с «Пересвета» вывезли в повозках, спрятанных под брезент. С португальцами честно рассчитались, выдав по килограмму золота и отправив их домой на родной каракке. С испанцами поступили вполне гуманно - посадили все экипажи на четыре корабля и отпустили восвояси. Остальные пятнадцать посудин выставили на продажу - каждая стоила примерно полмиллиона золотом. Постепенно освоились, обжились в дождливом Амстердаме, и где-то через месяц встал вопрос: «А что дальше?» Собрали совет в Филях. Мачо рвался в Россию, но его быстро охладили.
        - Мы там - никто и звать нас - никак, несмотря на то что миллиардеры.
        - То есть вы хотите сказать, без дворянского звания на Руси делать нечего?
        - Все правильно, Искин, понимаешь, - кивнул Кошкин.
        - Мальчишки, а вы возьмите дворянство на шпагу, сейчас в Европе столько войн, - подала идею Искин.
        Парни оживились:
        - Отличная идея, это мы могем. Нам только давай.
        - А что, собственно, значительного происходит или произойдет по исторической хронологии?
        - Осада Ла-Рошели во Франции в 1627 году, - ответила Искин.
        - Я предполагал то же самое, - кивнул Кошкин.
        - Ага, вы думаете, что гражданин Ришелье вот так вот на блюдечке преподнесет графские титулы?
        - Почему бы и нет? Иначе им торчать у крепости целый год.
        - Мальчики, не ссорьтесь. Иван прав, Ла-Рошель для вас - отличный шанс.
        - Вопрос закрыт, давайте двигаться дальше.
        - Ваня, как твои успехи?
        - Извини, Искин, но пока глухо, нет для тебя подходящей кандидатуры. Город я прошерстил, теперь возьмусь за сельскую местность.
        Послышался тяжелый вздох.
        - Хорошо, я подожду. Идем дальше, ребята. Как вам не стыдно, а еще миллиардеры!
        - Чево такое случилось? - вскинулись парни.
        - Что случилось? - язвительно заметила Искин. - Да у вас люди ходят полуголые, нищие лучше одеваются. Неужели вы такие жадные?
        Кошкин с Юсуповым слегка покраснели.
        - Ты совершенно права, замотались и совсем упустили из виду внешний вид подчиненных.
        - Не беспокойся, в ближайшее время будут выглядеть с иголочки, - встрял Мачо.
        - Ладно, хватит нас критиковать уже. На следующей неделе будем заказывать на верфях клипер. Голландцы строят быстро, сделают к лету.
        - Одна заковырка - вооружение. К нашей автоматической пушке снаряды в конце концов кончатся, да и слабенькая она, всего на тридцать миллиметров. «Корд» хорош по живой силе, а не вражеские борта проламывать, да и боезапас ограничен. Короче, требуется создать казнозарядную пушку в восемьдесят-сто миллиметров. Опять же, морока с производством снарядов, тот же капсуль.
        - Ребятки, а ведь я вам могу помочь, надо посмотреть в памяти, что есть по пушкам.
        - У меня в ноутбуке тоже кое-что имеется, - обрадовался Илья.
        Примерно через час общими усилиями составили рабочий чертеж затвора пушки, а позже расписали технологию изготовления капсуля - покрытия внутренней части донца гремучей ртутью.
        - Относительно снарядов, вам, ребята, понадобятся различные станки для обработки его боевой части. Для получения латуни потребуется цинк, если не ошибаюсь, там пропорция с медью в тридцать процентов. Гильзы получите методом протягивания трубки определенного диаметра.
        - Это все хорошо, но у нас нет электричества, чтобы приводить станки и прочее оборудование в движение, - вздохнул Кошкин. - Есть, правда, два генератора: что же, для их запуска паровую машину изобретать?
        - Ванечка, не ломай раньше времени голову. Помните, вы грузили на каракку круглые металлические шары?
        - Угу, бомбы складировали в каретном сарае, в кладовке с надежным замком.
        Раздалось хихиканье:
        - Нет, ну в крайнем случае их можно использовать в качестве разрушительного оружия. Но, вообще, это своего рода топливо для энергоустановки. Одного шарика хватит на сто лет беспрерывной работы.
        - Идея, конечно, отличная, но каким образом совместить ваше так называемое топливо с нашими генераторами? - уныло заметил Илья.
        - А голова вам для чего нужна - чтобы пищу пережевывать? Думайте, - язвительно заметила Искин.
        Техническое решение нашли через неделю. Распределили обязанности: на первом этапе Илья занимается всяким разным железом, а Иван - верфью и ищет местную девчонку, лишенную разума.
        Дней через десять собрались за круглым столом, поделились успехами.
        Илья нашел двух толковых кузнецов - начали строить тигельные печи для выплавки стали. Сделаны первые шаги по отливке формы затвора.
        Ствол решили делать гладкоствольным - слишком много мороки с нарезным, да и сама пушка пока будет безоткатной.
        Местным кузнецам, оказывается, знакома протяжка труб, правда, следует кое-что доработать. Илья показал чертежи станков - Иван его похвалил за прекрасно сделанную работу.
        - Теперь осталось сделать их в натуре!
        - Оптимист ты, Романыч, как я погляжу. Здесь работы непочатый край.
        - Илюша, - подозрительно мягко начал Кошкин. - За тобой еще винтовка, у тебя чертежи «мосинки» есть?
        Мачо свирепо глянул на Ивана.
        - Ты совсем обалдел, все на меня свалить хочешь?
        - У меня другая задача. Пришла мысль, а зачем, собственно, нам клипер. Ну, будем мы носиться по волнам с жуткой скоростью, аж в четырнадцать узлов. Меня лично такая перспектива не устраивает.
        - А что ты предлагаешь?
        - Думаю, Ваня хочет построить винтовой корабль, - вклинилась Искин.
        - Правильно, девочка, в самую точку.
        Поднялся галдеж, успокоились минут через десять.
        Посовещавшись часа два, разбежались. Собственно, ушел один Илья, а Иван остался пообщаться с Искин.
        Эти посиделки стали входить в некий ежедневный ритуал, им никто не мешал - прислуге под страхом увольнения запрещалось заходить в эту комнату. Влажную уборку раз в неделю осуществлял сам Кошкин. Теперь датчик на его груди выглядел как крупный бриллиант, вставленный в золотой медальон тонкой работы. Так что Искин всегда была рядом с ним и нередко помогала дельным советом.
        Дело шло к декабрю, над Амстердамом постоянно висели тучи и редкий день обходился без дождя. По рукотворным каналам двигались груженые баржи, развозя различные грузы и товары по складам и магазинам.
        На верфи Кошкин озадачил местных корабелов, подсунув им невиданный чертеж. Те долго чесали затылки, но желание богатого клиента - закон, а то, что линейный корабль по размерам имеет всего две мачты и одну пушечную палубу - плевать.
        Иван на карете ехал с верфи, бездумно глядя на беленькие дома с веселыми крышами из красной черепицы:
        «Молодцы голландцы - живут в эдакой мокроте и не унывают, работяги и мореходы отличные. Ближе к весне необходимо набрать команду, ее к тому же обучить придется. Заботы, заботы. Завтра по плану поеду в местечко Утрехт, что находится на юго-востоке. Один плотник говорил невнятно: вроде слышал, что у некой вдовы имеется юная дочь. Так вот, не в себе она с малолетства, такое горе для матери».
        Иван, когда услышал это от плотника, подпрыгнул на месте и с большим трудом взял себя в руки. Искин решил пока ничего не говорить - чего заранее тревожить, вдруг девчонка не подойдет.
        Вечер провел с темнокожей командой, обучая их строевому шагу и ружейному артикулу. Они с Ильей менялись через день, гоняя тсонга в хвост и в гриву. Никите доставалось вдвойне: кроме всего прочего он учился грамоте, математике и прочим нужным наукам. Иван твердо решил сделать из бывшего казачка отличного боевого офицера.
        У задней высокой каменной стены устроили тир - боевые стрельбы из мушкетов и кремневых пистолетов проводились регулярно. Справа, метрах в шести, обустроили полосу препятствий, где молодые бойцы осваивали нелегкую армейскую науку. Весь отряд переодели в специально сшитую форму, да не одну. Полевая - из парусины с двойными швами и накладками на локтях и коленях.
        Марш-броски - чуть ли не ежедневно под командованием Никиты. Выходной - один день, в воскресенье. С утра шли в православную часовенку с греком - священником отцом Григорием - на заутреню.
        Негров крестили три месяца назад - грек случайно подвернулся. За хорошие деньги уговорили остаться в Амстердаме. Нанятые плотники живо срубили часовенку в квартале от особняка. Несколько икон написали местные художники по предоставленным наброскам. Богатые оклады из золота и серебра сотворили ювелиры. Они же изладили остальную церковную утварь. Любопытные горожане, заглядывавшие сюда, поражались богатому убранству и благолепию.
        Иван с Ильей частенько захаживали к отцу Григорию, испрашивали, не терпит ли в чем нужды. Через какое-то время поселили священника у себя во флигеле: чего ему мотаться на службу через весь город. По его просьбе заказали малый колокол. Отлили его к марту.
        В Утрехт Кошкин приехал к двенадцати дня, изрядно помотавшись по городку, прежде чем вышел на искомый адрес. Вдова Маргарита Хове - симпатичная женщина лет тридцати с хвостиком - развешивала в небольшом дворике постиранное белье. Ей неуклюже помогала молодая девушка с приятной внешностью - из-под чепца выбивались непокорные белокурые локоны. Внезапно девушка застыла, уставившись в небо, забыла про таз с бельем у себя в руках. Парнишка лет десяти, сопя в углу, сосредоточенно строгал дощечку, видимо, получая от этого процесса огромное удовольствие. Семейство проживало в небольшом домике. Во дворе на прямоугольной клумбе летом, видимо, росли цветы. Сейчас же остались лишь остья. Двор и одежда свидетельствовали об аккуратной и чистенькой бедности. Кошкин постоял у забора минут двадцать, давая возможность женщинам завершить свои хозяйственные дела. На его деликатный стук открыла хозяйка, удивленно уставившаяся на богато одетого иностранца. Иван вежливо поздоровался, отпустил пару комплиментов, после чего был вежливо приглашен в дом. Кошкин и Юсупов для лучшего общения с местным населением давно прошли
курс обучения и насобачились ловко «плести кружева» на местном диалекте. В большой комнате, застеленной домоткаными половиками, сели за квадратный искусно сделанный стол. Маргарита, познакомив Кошкина с детьми, и, видимо, подумав, что иностранец очередной клиент (вдова работала прачкой на дому), поинтересовалась объемом работы и оплатой.
        - Нет, нет. Мувроу[1 - Мувроу - незамужняя дама (голланд.).] Маргарита, речь пойдет о другом. Дело в том, что у меня есть отличный доктор, и он мог бы вылечить вашу дочь, если вы не против.
        Хозяйка всплеснула руками, глаза подозрительно заблестели:
        - Мы с покойным Михелем Анну ко всем окрестным лекарям водили, даже в Амстердам ездили. Ответ один - это врожденное, такая болезнь не лечится.
        - Мувроу Маргарита, пригласите дочь сюда.
        У Кошкина в ухе зазвучала горошина связи:
        - Иван, поставишь девушку у окна и дай мне минут пять для первого осмотра.
        - Лады.
        Хозяйка привела Анну. Кошкин, взяв ее под локоток, подвел к окну и сделал вид, что поглощен осмотром.
        Серо-синие глаза юного создания были пустоваты. В ходе общения он понял - Анна застряла в развитии на уровне пятилетнего ребенка.
        - Мувроу Маргарита, давайте составим договор в двух экземплярах.
        - Простите, менейр[2 - Менейр - господин (голланд.).], но я не могу, у нас нет денег для лечения.
        - О, пардон. Это мы вам заплатим десять тысяч гульденов за принесенные неудобства. В договоре все расписано детально, с головы вашей дочери волосок не упадет. Сейчас зачту его вслух.
        Через полчаса договор подписали - Маргарита Хове поставила отпечаток вымазанного сажей большого пальца.
        Анна с иностранцем давно уехала в Амстердам, а Марагрита все сидела у стола, с недоверием глядя на столбики золотых монет. Ей до конца не верилось в привалившее богатство, а главное - неужели бедная девочка поправится и обретет свой кусочек счастья? Она аккуратно разложила гульдены по старым чулкам и, оставив две монеты, крикнула сына:
        - Пауль, бери большую корзину, пойди в лавку за продуктами.

* * *
        Вернувшись в столицу, Иван с порога получил задания - поручить горничной вымыть девушку в ванной, а самому подготовить комнату для кибердока. В доме поднялась суета, все наличные силы бросили на обустройство. Команда негров притащила камеру-саркофаг и установила ее рядом с большим окном. По указаниям Искин разместили все остальное оборудование. Выгнав народ из этой половины дома, Кошкин с Юсуповым перенесли Искин в палату и установили рядом с изгловьем, подсоединив несколько экранированных проводов к разъемам.
        Анну, завернув в простыню, Иван уложил в камеру. Сняв простынку, он целомудренно отвел глаза и вышел из комнаты. «Тренированный» взгляд успел оценить великолепную девичью стать.
        «Не о том думаю», - сердито тряхнул головой Кошкин.
        В палату Иван зашел через полчаса по требованию Искин. Голова девушки оказалась лысой и гладкой.
        - Не стой столбом, волосы заверни в тряпицу и отнеси постижерам. Не буду же я ходить первое время совсем без прически.
        - Дак ее что, кибердок подстриг?
        - Ну не я же. Короче, девица вполне здорова физически, все анализы взяты. Сегодня снимем энцефалограмму мозга для пересадки матрицы личности.
        - Ваня, дай горничной денег и пошли ее в лавку купить девочке хорошую одежду и башмачки. Да занесите с Ильей кровать, спать Анна пока будет здесь.
        Пересадка личности длилась четыре дня, после чего парни переложили девушку на кровать.
        Иван просидел у изголовья всю ночь, изредка давая пить морс не приходившей в себя Анне.
        Он проснулся утром в кресле от ощущения чужого взгляда. Пока открывал глаза, рука рефлекторно выдернула «Глок-22» из кобуры.
        - Отбой тревоги, Ванечка.
        - Екарный бабай!
        Перед ним на кровати сидела улыбающаяся Анна.
        - Получилось?
        - Получилось, Ванечка! - И девушка, сбросив одеяло, бросилась ему на колени. Затормошила, закружила по комнате то плача, то смеясь. Затем она стала разглядывать свои руки и ноги. Кошкин смущенно отвернулся.
        - Ванечка, ты пошто личико воротишь, я тебе не нравлюсь, да?
        - Нет, просто ты голенькая. Нехорошо пялиться. Неудобно.
        - Ладно, не буду тебя смущать, сейчас оденусь, а вообще мне, как твоей невесте, разрешены всякие вольности.
        Кошкин невольно поперхнулся:
        - А я и не знал, что ты моя невеста.
        - Ну теперь знаешь. Можешь повернуться.
        Девушка прекрасно смотрелась в бирюзовом платье и такого же цвета чепце. Она подошла к Кошкину и жарко поцеловала его в губы.
        - Спасибо тебе, Ваня! Ты не представляешь, что сделал для меня.
        Кошкин лишь пожал плечами, потом, приглядевшись, сказал:
        - Искин, то есть Аня, у тебя глаза цвет поменяли, стали карими. Так тебе даже лучше.
        Анна рассмеялась:
        - Я рада, что тебе нравится.
        Покружилась по комнате, видимо, проверяя реакцию двигательного аппарата.
        - Когда парик изготовят, Ванечка?
        - Обещали через неделю. Потерпи немного.
        - Как странно ощущать себя в физическом теле и как это здорово.
        - Пойдем завтракать, ты не против?
        - Отличная мысль, я голодна, словно сто волков.
        С этого дня особняк преобразился, закончилось прозябание двух холостяков. Иван с Ильей почувствовали истинно женское внимание и заботу. Быт поменялся в лучшую сторону. Иван, да и не только он, заметили, что Анна преображается прямо-таки на глазах. Из просто миленькой девчушки она превратилась в ослепительную красавицу с шармом. Но главное - глаза. В них виден был такой ум, проницательность и мудрость, что просто оторопь брала. Анна быстро и решительно взяла бразды правления в свои нежные руки.
        Месяц спустя совершили визит в Утрехт к биологической матери Анны. Маргарита Хове не знала, как лучше приветить дорогих гостей. Иван привез им кучу подарков, Паулю подарил большого воздушного змея. Маргарита не сводила глаз с дочери - случилось чудо, по-другому не скажешь. В доме стал ощущаться достаток, приоделись с сыном, купили новую мебель, в зале постелили большой персидский ковер. Погостевали часа два, затем стали собираться в дорогу. При прощании Кошкин передал Маргарите бумагу из амстердамского банка.
        - Мувроу Маргарита, я положил на ваше имя сто тысяч гульденов и столько же на имя вашего сына Пауля, вот вам второй договор и депозит. Меня заверили, у вас в Утрехте есть филиал этого банка, так что деньги можно снять в любой момент. Пауль сможет распорядиться ими после совершеннолетия. - Маргарита без слов рухнула на табурет.
        - Через месяц ждем вас в гости, пришлем за вами карету.
        Анна поцеловала мать и братишку, Иван поклонился, и они отправились в путь.
        На очередном совещании Илья с гордостью доложил о проделанной работе.
        - Во-первых, после многих неудачных попыток стали плавить ружейную сталь - отлили первые десять стволов орудий на восемьдесят миллиметров. Второе - наладили три станка: токарный, фрезерный и сверлильный, а также штамповочный пресс. Для станочного парка приспособили каменный сарай на территории особняка. Теперь относительно стрелкового оружия: предлагаю заменить «мосинку» на СВТ-40 - самозарядную винтовку Токарева. По ТТХ она превосходит «мосинку» - легче на двести грамм и короче на двести миллиметров. Но прицельная дальность пули полторы тысячи метров - на пятьсот метров меньше «мосинки».
        - Думаю, полтора километра нам с лихвой хватит. Все упирается в дороговизну производства - эксклюзив, однако. Производство в массовом порядке невозможно, то же самое с наганом. Свою чернокожую команду вооружим, а дальше предлагаю поставить на поток однозарядную винтовку Бердана калибра десять миллиметров. Тебе, Романыч, придется встать у станков, я один зашиваюсь.
        - Ты, Мачо, обалдел - какой с меня станочник?!
        - Ай, такой же, как с меня. Но твоя главная задача - изготовить бездымный порох, иначе вся наша возня с оружием - псу под хвост. Ищи поблизости подходящее здание и организуй лабораторию, всю технологию спиши с голограммы компьютера.
        - Задал ты мне задачку. У меня, между прочим, коробка на верфях строится. Тоже требует внимания.
        - Внимания?! - взвился Илья. - Раскатываешь по Амстердаму, словно зажравшийся олигарх с оттопыренной нижней губой. Тьфу, смотреть противно.
        - Чего выдумываешь? Аня, неужели я похож на чванливого нувориша, - Иван беспомощно глянул на девушку.
        Она вздохнула:
        - Если честно, то иногда замечаю у тебя спесивое выражение.
        - Ой, ой, ой, что же делать? Критикуйте меня, делайте из меня шаржи, и я исправлюсь, ей-Богу.
        - Иди ты, знаешь, куда! - отозвался Илья.
        - Давайте еще раз пройдемся по основным пунктам.
        Кошкин, штудировавший историю Нидерландов с помощью корабельного компьютера, наткнулся на некие факты, которые натолкнули на хорошую мысль. К примеру, он узнал, что в столице проживает начинающий философ Спиноза, оказавшийся, к его удивлению, выходцем из еврейской семьи, бежавшей из Португалии от инквизиции. Ивану пришлось потратить два дня драгоценного времени и пару десятков золотых гульденов, прежде чем он нашел Баруха Спинозу.
        Пригласив его в гости и подкрепив просьбу энным количеством дензнаков, добился от философа согласия на посещение их особняка в ближайшее воскресенье.
        Принимали будущую знаменитость по высшему разряду: столы ломились от деликатесов. Беседа сначала получилась скомканной и путаной. Спиноза никак не мог оправиться от знакомства с юфроу[3 - Юфроу - госпожа незамужняя (голланд.)] Анной Хове. Видно, что бедный Барух еще не встречался с такой ослепительной красотой.
        Иван с Ильей уже немного привыкли, но у них иногда непроизвольно дергался кадык и начиналось обильное слюноотделение. А что говорить о неподготовленном человеке. Парни переглянулись и принялись потчевать Спинозу хорошим французским вином. Философ пошел было на поправку и стал более четко воспринимать реальность, но дело неожиданно испортила Анна: бедный Барух впал в ступор, услышав от очаровательной хозяйки выдержки из разных философских учений, вплоть до Конфуция. Красивая, умная блондинка - зрелище не для слабонервных.
        Загрузив невменяемого гостя в карету и отправив домой, Кошкин укоризненно заметил:
        - Анечка, пошто так неосторожно? Европа чуть не лишилась светила философской мысли.
        Красавица расхохоталась.
        - Кто знал, что он такой чувствительный. Ванечка, пойдем погуляем по саду, - и решительно взяла его за руку, не забыв прижаться крутым горячим бедром.
        Откровенные знаки внимания веселили окружающих. Негры с прислугой особняка заключали пари о сроках женитьбы хозяина. Даже Илья, неисправимый ловелас, всерьез стал докапываться до Ивана:
        - Гляжу на тебя, Романыч, и диву даюсь, такая девушка глаз положила, а ты морду воротишь. Чего кочевряжишься?
        Кошкин отмалчивался, в душе понимая нелепость ситуации, но перешагнуть через моральный барьер не мог.
        Вся штука заключалась в том, что он наивно полагал: Анна девушка хоть и умная, но во взрослой жизни ничего не понимающая. Соответственно, близкие отношения с ней - это как совратить ребенка.
        В таком ключе Иван и высказался красавице, когда она очередной раз приперла его к стенке. Анна, услышав сей бред, хохотала до слез:
        - Господи, какой ты, Ванечка, у меня дурачок. Запомни, женщины - существа хоть и романтичные, но взрослеют гораздо раньше мужчин, не говоря уже о практических и хозяйственных делах. Неужели я тебе совсем не нравлюсь?
        - Что ты, Анечка, совсем наоборот.
        - Да? Тогда делай мне предложение, потому как проживание молодой девушки в одном доме с двумя холостяками компрометирует оную.
        - Действительно, мы об этом не подумали, - смутился Иван.
        Он встал на одно колено и, поцеловав красавице руку, сделал предложение по всей форме.
        Радостно взвизгнув, невеста бросилась ему на шею:
        - Любимый, конечно, согласна.
        Иван сел на атласный диван, а Анна непринужденно устроилась у него на коленях.
        - Теперь говори, как ты меня любишь, шепчи комплименты и всякие глупости. Дату свадьбы обсудим позже, - девушка прикрыла глаза. - Начинай, Ванечка, не томи душу.
        Кошкин, запинаясь и немного стесняясь, стал мямлить, но потом вошел в раж от прерываемых страстных поцелуев, и речь его полилась плавно и красиво. Иван удивлялся сам себе - откуда что бралось.
        Красавица млела, полузакрыв глаза, и чуть ли не мурлыкала.

* * *
        В субботу к Кошкину в лабораторию ворвался Юсупов с замотанной рукой, стал бегать вокруг лабораторного стола и бессвязно верещать, типа: «О-оу, ну надо же, во дела…». Странное поведение друга заинтересовало Ивана:
        - Мачо, успокойся, что случилось?
        Тот вместо ответа стал тыкать замотанной рукой - на холстине проступало большое красное пятно.
        Видя, что от напарника обычным способом ничего не добиться, Кошкин рявкнул:
        - Капитан Юсупов, смирно! Доложите обстановку!
        Илья на автомате встал во фрунт, глаза приобрели осмысленное выражение:
        - Докладываю, час назад при монтаже сверлильного станка получил рваную травму ладони. Трос лопнул.
        - Ну травма, ну трос, но это не повод для галдежа и индийских танцев.
        - Командир, извини, получилось несколько сумбурно, - и Мачо освободил кисть от холстины. Иван в недоумении смотрел на его ладонь - чистая рука, нигде ни царапины.
        - Шутки у тебя совсем плоские; наверное, здешний климат плохо влияет.
        - Да что ты, Романыч, какие шутки, - заблажил Илья. - Видишь пятно на холстине. Кровищи было - ой-ей-й! Хорошо, у наших телохранителей малая аптечка под рукой оказалась. Замотали руку, остановили кровотечение, а сами монтажом занялись. Последний станок осталось на фундамент посадить. Я как раненый хожу вокруг, да советы даю. Потом чувствую, ладонь чесаться стала, ну и оголил руку. Глянул, а раны нет. Ты понял? У нас высочайшая степень регенерации. Пока я ехал к тебе, возникла мысля - давай у тебя палец отрежем и понаблюдаем, так сказать, процесс.
        - Пошел на фиг, экспериментатор хренов. Надо - свой отпили. И вообще, вали отсюда, тут серьезный процесс идет - получение нитроцеллюлозы.
        - Ухожу, ухожу. Смотри не взорвись, не расстраивай невесту.
        Юсупов бесовски мгновенно исчез, вроде его и не было. Только тряпица белела на полу. Кошкин нехотя поднялся с табурета и бросил ее в муфельную печь.
        - Надо сегодня устроить ненаглядной допрос с пристрастием. Что за сюрпризы готовят измененные организмы?
        Он с улыбкой вспоминал недавнюю просьбу Анны, подкрепленную показным топаньем ножки. Вот взбалмошное создание, ведь она что удумала - вынь да положь огневую подготовку и рукопашный бой.
        Насмотрелась, наверное, на их с Ильей спарринги и проходы полосы препятствий. Это со стороны все легко и красиво, но за всем этим отточенным мастерством лежат годы упорного труда и не одно ведро соленого пота. Нет, если нежное создание желает, мы всегда пожалуйста, но долго девочка не выдержит, конечно. Ничего, понаставит синяков и шишек - детская блажь и пройдет.
        Будущие события показали - он крупно ошибся в своих прогнозах. Анна оказалась особой упертой, с бойцовским характером. Стереотип красивой, изнеженной и глупой блондинки здесь не проходил. Тренировки прерывались один-единственный раз - Анна ложилась в камеру кибердока для перестройки организма на четыре дня и три дня на реабилитацию.
        Между тем приближалась дата свадьбы - второе марта, и подготовка шла полным ходом. Разосланы пригласительные открытки, выполненные местным художником. Гостей пригласили немного - не успели обзавестись знакомствами. Один из них - пока неизвестный двадцатилетний Рембрандт, будущая гордость изобразительного искусства.
        Глава 3
        В числе приглашенных оказался философ Спиноза, затем - правая рука амстердамского банка Ицхак Шевель, один из учредителей Ост-Индской компании Якоб ван Прайтер, два крупных чиновника из городской ратуши, известный капер, капитан линкора Ван де Хост, знаменитый архитектор Хендрик де Кейзер, уникальный плотник Хендрик Якобс Стетси и два мастера-корабела - братья Густав и Эрик Кутнеры.
        Почти все гости явились с супругами. С архитектором Кейсером и плотником Стетси Кошкин имел шапочное знакомство. Тем не менее все пришли к единому мнению пригласить их. Архитектор строил оригинальные дома и дворцы, некоторые простояли до XXI века. Например, Дом саржи, построенный в 1614 году, и Дом на трех каналах, который назван так потому что три фасада дома выходят на три канала. Ну, а плотник Стетси вообще - светлая голова: по его плану в 1612 году начато строительство Больших каналов.
        «Посмотреть на знаменитостей и пообщаться с ними - большущая удача, а если учесть, что они реальные исторические персонажи, то ваще», - дословная фраза невесты, тащившей Кошкина в Дом саржи - там размещалась гильдия портных.
        Перед свадьбой едва не забыли окрестить Анну в православную веру - хорошо, отец Григорий напомнил. На венчании присутствовали только свои - гости объявились у особняка, встречая свадебный поезд. Чернокожая команда, одетая в белые мундиры лейб-гвардии XIX века, образовала почетный конный эскорт. Молодые, выйдя из празднично убранной кареты, прошли по устеленной коврами дорожке, осыпаемые цветами и конфетти. Цветы - не оговорка: в Европе делались робкие попытки выращивать круглый год цитрусовые и прочие фрукты. Под руководством Анны наемные рабочие соорудили две оранжереи. В них красавица отводила душу, объяснив, что негоже молодой девушке предаваться безделью и пустословию.
        На столь зрелое и дельное высказывание шестнадцатилетней непоседы-хохотушки Кошкин одобрительно хмыкнул и уважительно кивнул.
        В образовавшейся спаянной команде Анна сразу стала мозговым центром, типа начальника штаба.
        При всем ее могучем интеллекте и огромнейшем багаже энциклопедических знаний, она слыла девушкой очень тактичной и никогда не давала повода мужчинам терзаться комплексом неполноценности. Правда, сама поначалу жаловалась на медлительность человеческой мозговой деятельности.
        - У меня такое ощущение, словно я со скоростного болида пересела на велосипед.
        По истечении некоторого времени поуспокоилась, а после перестройки организма заявила о гораздо лучшем самочувствии.
        Но мы несколько отклонились от темы, а между тем свадебное торжество началось с вручения подарков. Отдельно стоит сказать о молодоженах - выглядели они блестяще, хотя одеты были по незнакомой для голландцев моде. Невеста в длинном и пышном белом платье с фатой, а жених в парадном мундире с золотыми погонами.
        Скопидомные гости, дарившие милые безделушки с важным видом, вызывали у нашей троицы едва сдерживаемый смех.
        Когда Кошкин вручил свой презент невесте, у гостей вытянулись физиономии. По меркам жениха, ничего особенного - ювелирный гарнитур из диадемы, ожерелья, серег и перстня с двадцатикаратным бриллиантом. Стоит добавить истины ради - украшения тонкой работы и обрамлены розовыми бриллиантами чистой воды. Все вкупе стоит приличного состояния.
        Окончательно Кошкин добил аборигенов, вручив Анне бумаги и депозит Амстердамского банка на один миллион золотых гульденов. Некоторым присутствующим стало плохо, жены бросились обливать своих мужей водой, хотя сами чувствовали себя неважно, зыркая на переливающиеся драгоценности невесты.
        - Ванечка, да только ради такого зрелища стоило выйти замуж. Зачем большие траты, мог бы и со мной посоветоваться.
        - Любовь моя, тебе не понравились мои подарки? - всполошился Иван.
        - Успокойся, приятно, конечно, но к чему мне столько денег?
        - Анечка, со временем поймешь, на что их тратят искушенные женщины.
        Юсупов сделал неожиданный подарок - винтовку СВТ-40 в чехле и наган в мягкой замшевой кобуре. Оружие сделано на совесть, пока в единственном экземпляре, инкрустированное и с золотой насечкой.
        - Потом посмотрите, пока его светить ни к чему, - заметил Юсупов.
        Невеста не удержалась от любопытства и, отщелкнув пряжку, глянула одним глазком на богато украшенную ручку револьвера. Прочитав дарственную надпись, тихонько взвизгнула и ну обнимать Илью.
        - Спасибо тебе! Твой подарок дорогого стоит. У меня, наконец, появилось личное оружие. Ура-а-а!
        Парни, ухмыляясь, перемигнулись: дитя дитем, что с нее взять.
        Мачо на этом не успокоился, призывно махнул рукой, подошел Никита Тверской и вручил невесте сверток. Та развернула - женская половина гостей ахнула. В руках Анны заструился нежнейший горностаевый палантин. От тсонга Уно преподнес два небольших сундучка, украшенных искусной резьбой.
        - Можно открыть? - спросила Анна.
        - Да-да, - негры радостно скалились, демонстрируя мечту дантиста.
        Раскрыв сундучки, теперь уже охнула невеста. А Кошкин, глянувший внутрь, выматерился про себя. Он-то голову ломал, чего не хватает в облачении любимой.
        - Как мог забыть: тьфу, носорог толстокожий.
        На красном и белом атласе покоились изящные женские туфельки на тоненьких невысоких, в семь сантиметров, каблучках, так называемых полушпильках.
        - Белые я сейчас обую, а под красненькие придется заказать вечернее платье подходящего цвета.
        - Да, дорогая, как скажешь.
        - Благодарю вас, братцы, от всей души. Проходите в залу.
        Команда негров под предводительством Никиты отсалютовала молодоженам саблями и, печатая шаг, прошла в соседнее помещение. К сожалению, посадить их в общей зале никак нельзя, не поняли бы гости. Европеец того времени вряд ли сел бы за один стол с чернокожим преломить с ним кусок хлеба.
        На хорах тихонько заиграл оркестр, небольшая стайка гостей начала рассаживаться за длинными богатыми столами, крытыми парчовыми скатертями.
        Не забыли пригласить и маму Анны - Маргариту Хове с сыном Паулем - дорогих родственников усадили по левую руку от невесты, рядом с женихом умостился Мачо с новой подружкой - красивой темноволосой полячкой с игривыми светлыми глазами шляхетского рода.
        Кошкин все удивлялся, откуда у Юсупова, занятого производством круглые сутки, находится время - а главное, силы - «кобелировать»: опять же, с этой полячкой - Ядвигой, кажется - где ее откопал, непонятно?
        Самое интересное, основная масса женщин в Нидерландах - никакая, но бывают исключения. Вот эти исключения редких симпатяшек и цеплял Мачо. Да они сами слетались к нему, словно мотыльки на свет. Кошкин шепнул на ухо Юсупову:
        - Твоих рук дело? - показав взглядом на палантин и туфли.
        - Моя только идея и фасон обуви, а негритосы с Никитой сами в жизнь воплощали.
        - Спасибо тебе, Илья. Я, как видишь, оплошал, не догадался.
        - Ничего, в самом главном всех переплюнул. Ишь, какую жену оторвал.
        - Да и ты женись, хорошо будет.
        - Нет уж, погарцую пока вольным казаком, вот доберемся до родины, тогда и посмотрим.
        - Хорош разговоры разговаривать.
        Юсупов, назначенный тамадой, вскочил, размахивая кубком:
        - Предлагаю выпить за молодых, прошу, господа!
        Пир начал наращивать обороты, через час общая натянутость и некая зажатость гостей прошла - забористое вино делало свое дело. На столе было все и еще чуть-чуть - несколько видов запеченной, жареной и копченой дичи: от лебедей на больших подносах до каменных куропаток. А уж рыбы всякой разной! Особенно понравились копченые угри. Поросята жареные целиком лежали на серебряных блюдах, начиненные кашей и мочеными яблоками - пятачки украшены петрушкой и прочей зеленью.
        Посуда и столовые приборы сверкали золотом и серебром. Общую жизнерадостную картину дополняли вазы со свежесрезанными цветами. Огромный выбор напитков позволял удовлетворить любой выверт вкуса приглашенных, которым было что не только выпить и поесть, но и посмотреть. Новые хозяева особняка постарались: домину вместе с усадьбой после Нового года купили, жить квартирантом - себе дороже. Несколько нанятых бригад, а также архитектор-дизайнер умудрились сделать за короткий срок такой внутренний косметический ремонт, что Кошкин с Юсуповым руками разводили. Они принимали участие только в качестве зрителей, а всем заправляла Анна, вкус которой оказался безупречен. Конечно, за два месяца весь особняк не переделать, но в центральной его части основная работа завершена. Большой зал, в котором проходила свадьба, выполнен в золотистых бело-зеленых тонах. Канделябры, ручки на дверях и мебели - все из золота. Оконные переплеты также из благородного металла, в самих окнах - венецианское стекло. Три хрустальные люстры давали неплохое освещение. Деревянные панно из зеленого африканского дерева возвышались над полом
в два метра. Из того же сорта дерева сделана мебель в зале - стол, мягкие стулья. Сиденья стульев обиты зеленой кожей с золотыми гвоздиками. Ковры с паркетного пола убрали ввиду предстоящих танцев. Выше панно стены забраны белым шелком с зелено-золотистым рисунком. Причем золота было в меру, без пошлого выпячивания. В первую очередь тонкий вкус хозяев дома подметил юный Рембрандт Харменс ван Рейн, которого во время танцев подозвал молодожен. У Кошкина к художнику образовался некий интерес. Они отошли к колонне, невесть откуда появившийся слуга поставил маленький столик и два полукресла. На столике - бутылка с вином, два золотых кубка и блюдо с фруктами. Слуга столь же стремительно исчез.
        Выпив вино, Кошкин поинтересовался самочувствием гостя, нравится ли ему на празднестве, и после двух-трех пустых фраз перешел к делу:
        - Дорогой менейр Рембрандт, вам всего двадцать два года, но талант ваш велик.
        - Вы видели мои работы? - встрепенулось дарование.
        - Гм-м-м, скорее да, чем нет.
        Не вываливать же на бедного голландца, что он восхищался его картиной в Эрмитаже в 2009 году. Примет за сумасшедшего.
        - Так вот, уважаемый, насколько я знаю, вы пока учитесь у Ластмана?
        - Да, да, - заикаясь, ответил художник.
        - Я хочу сделать вам заказ - портрет моей жены. Хорошо заплачу, возьметесь?
        Бедный юноша побледнел от волнения - первый крупный заказ он получит через шесть лет.
        - Но у меня, господин художник, одно условие - портрет должен быть выполнен в светлых тонах, никаких мрачных красок. Согласны?
        - Конечно! Когда приступить?
        - Думаю, через неделю. Вот вам аванс - сто гульденов на краски, холст и прочее. За готовый портрет заплачу втрое больше. Не торопитесь, пишите спокойно. Как вам, кстати, моя жена внешне, нравится?
        - Оч-е-ень красивая женщина. И я рад, что ваш выбор пал на меня. Большая честь.
        Допив вино, художник слегка поплыл. Кошкин вывел его на террасу подышать свежим воздухом.
        «Жизнь порой выписывает такие вензеля, нарочно не придумаешь», - думал Иван, глядя на круглое, раскрасневшееся лицо таланта.
        Художник, заслуживший мировое признание и создавший немало шедевров, умер в бедности. Причем не он один, многие дарования заканчивали жизнь в нищете.
        Вернувшись в залу, застал картину, радующую глаз: гости от души веселились, пили и ели в три горла. Халява - она и в Голландии халява.
        Анна о чем-то задушевно беседовала с матерью; клевавшего носом и осоловевшего от еды Пауля слуга отвел почивать в приготовленные гостевые комнаты; пани Ядвига Чацкая сердито уставилась в потолок, поджав красивые, капризные губки; Юсупов сцепился языком с капитаном Ван де Хостом, прерываясь только для очередного кубка.
        - Скучаете, пани Ядвига? Отведайте мальвазии. На Илью не обращайте внимания. К сожалению, дела у него на первом месте. Выпьем?
        - С удовольствием! Вы такой интересный мужчина.
        Выпили. Маленькие породистые ушки прекрасной полячки слегка порозовели. Отщипывая ягоду с виноградной грозди, спросила:
        - Ваша юная жена не станет ревновать?
        Иван беспечно пожал плечами:
        - Без повода, с чего ради?
        Ядвига лукаво улыбнулась.
        - А если мы ненадолго удалимся для сладкого амура? - она одарила Кошкина столь откровенным и призывным взглядом, что тот тихонько охнул.
        - О, холера ясная. Изменить жене в первые часы свадьбы - нет, это верх цинизма. Пардон, мадам, я люблю свою жену и останусь верен ей до самой березки.
        - Матка Боска, сколько пафоса, - звонко рассмеялась полячка. - Надеюсь, это не последняя наша встреча, - и сероглазая ведьмочка, натурально облизнувшись, озорно подмигнула.
        Кошкин от греха подальше ретировался поближе к Анне. Жена незамедлительно впилась остренькими коготками в его ладонь:
        - Признавайся как на духу, небось измену чинишь с польской вертихвосткой? Я девушка не ревнивая, но ужасная собственница, имей в виду, твоих любовниц буду отстреливать беспощадно. - Анна высказалась с такой безмятежной улыбкой и нарочито наивным выражением глаз: Иван понял - любимая женушка свое обещание выполнит. Внутренне содрогнувшись, залебезил:
        - Что ты, Анечка, какие на фиг любовницы? Потом скривившись от своего непривычного сиропного тона, спросил нормальным голосом:
        - Милая, всех стрельнешь, а почему меня в живых оставишь?
        Красавица закатила глаза:
        - Неужели не понятно? Во-первых, я тебя люблю.
        - Правда?
        - Правда, не сбивай с мысли, - и ткнула его кулачком в бок. - Во-вторых, негоже лишать живота свою собственность, у меня на тебя большие виды.
        Закончила разговор чисто по-женски:
        - Отстань от меня со своими амурными похождениями, обними и расскажи, как ты меня любишь и какая я прекрасная и хорошая.
        Облегченно вздохнув, Кошкин ближайшие двадцать минут посвятил обожаемому созданию, мысленно отметив: «Слава Богу, любимая жена не стерва, те в данной ситуации ведут себя совершенно иначе».
        Молодоженов от глупого сюсюканья и бессвязного лепета оторвал Илья:
        - Хватит вам миловаться, вся ночь впереди, - шипел он рассерженным тоном. - Аня, прикажи подать домашней водочки со слезой и пельмени.
        - Душа просит ананасов и шампанского, а организм требует водки? - хихикнула Анна.
        - А то смотрю, как аборигены глушат можжевеловый джин с пивом, закусывая соленой селедкой. Тьфу, у нас самогон лучше, чем местное пойло.
        Аня распорядилась, и через полчаса Илья громогласно объявил:
        - Господа, национальная русская еда и напиток под названием водка. Пейте и кушайте, не обижайте хозяев отказом.
        Слуги торжественно внесли несколько больших супниц и с десяток запотевших графинов. После заздравного тоста гости, хлопнув по чарке, сидели отдуваясь и выпучив глаза. Один капитан Ван де Хост умилительно глянул на графин и поцеловал дно чарки.
        - Закусывайте пельмешками, господа, закусывайте, - Юсупов не забывал руководить и приобщать гостей к русской кухне.
        Водка пошла на ура. Многие пировавшие вошли во вкус, и уже с некоторой брезгливостью поглядывали на свой национальный напиток - джин.
        Идею с домашней водкой подали Иван с Ильей, после того как Анна заявила, что для медицинских целей нужен спирт.
        - Чертежи перегонного куба и ректификационной камеры возьмете в компе.
        Мужики азартно потерли ладошки:
        - Это мы завсегда готовы, нам только давай.
        - Мальчики, строго соблюдайте технологию - на исходный продукт только рожь или пшеница.
        Оборудование для перегонки сделали быстро и качественно, дольше мучились с изготовлением спиртометра.
        После неоднократной перегонки и очистки, в процессе, так сказать, дегустации, парни подали идею домашней водочки.
        Анна - умная женщина - сразу согласилась: лучше пусть пьют хорошую водку, чем травятся заморским безобразием типа рома или джина.
        Тут же за столом выдала мужчинам историческую справку:
        - Изобретение процесса дистилляции спирта в Европе датировано началом XIX века. В 1334 году первым крепким напитком, приготовленным таким способом, являлся коньячный спирт, хотя французы знали о перегонке уже в VIII столетии. Первые опыты в VIII веке проводил алхимик Арно де Вилланова. Кстати, благодаря купцам во Франции стали производить коньяк в массовом количестве - легкие вина не выдерживали долгих путешествий и портились. Именно голландцы привезли перегонный куб в г. Коньяк и там организовали производство спирта. Английское и шотландское виски стали производить в 1485 - 90-х годах. Немецкий шнапс - в XVI веке, около 1520 года, то есть значительно позже русской водки. Русские впервые познакомились с виноградным спиртом в 1386 году через генуэзское посольство, направляющееся в Литву. Напиток не произвел впечатления, был признан излишне крепким и даже вредным. Есть гипотеза о заимствовании технологии дистилляции спирта и водки русским церковным посольством в Италии на VIII Вселенском соборе в 1430 году. На Руси водку поначалу делали в монастырях. Монахи использовали спирт в лечебных целях, а
затем сообразили о новом монопольном источнике дохода: излишек зерна выгоднее было не продавать, а использовать для изготовления нового продукта - водки. Иван III в 1474 году ввел государственную монополию не только на водку, но и на все остальные спиртные напитки, и борьба с церковью продолжалась почти до самой его смерти в 1505 году. С 1902 года было установлено, что водка должна содержать сорок процентов алкоголя, этот состав был запатентован правительством России в 1894 году под названием «Московская особая». Об истории водки говорить можно много и долго, дело в другом: наш национальный напиток - имеется в виду водка высшего качества - завоевал признание во всем мире, из крепких напитков - одно из лучших изобретений человечества.
        - Анечка, можно вопрос? - Илья по-школьному поднял руку. - Скажи, пожалуйста, как у вас в будущем обстоит дело с алкоголизмом, циррозом печени и прочими негативными явлениями?
        - Нормально. Всего перечисленного просто не существует.
        Заметив на их лицах недоумение, пояснила:
        - Человеческий организм в XXIV веке претерпел кардинальные изменения. Он стал самонастраивающейся системой.
        - Не понял. Ты хочешь сказать, что алкоголь или наркотик в человеке распадается на безопасные ингредиенты?
        - Совершенно верно, Ванечка. Небольшое внутреннее усилие - и все, наша печень в безопасности.
        - Во как! Ну вы даете!
        - Мальчики, через четыре месяца и вы станете неуязвимыми к ядам и токсичным веществам, ну а я - чуть позже. Хватит лекций и заумных разговоров, гулять будем! - и лихо хлопнув чарку водки, вышла на середину зала.
        Топнув ножкой, красавица объявила:
        - Частушки! - но запела отчего-то на русском, видимо, от природной скромности.
        - Если б я была цыганкой,
        Носик, как у гулюшки,
        Я бы пела и плясала,
        А работать…
        - Фуюшки, - закончили парни вполголоса.
        - Га-га-га.
        - Дулюшки, - Анна укоризненно покачала головой. - А вы что подумали, балбесы?
        Дальше девушка выдала еще с десяток ядреных куплетов с двусмысленной забористой концовкой. Иван с Ильей животы надорвали. Вытирая слезы, Кошкин спросил жену:
        - Неужели в свое время и фольклор народный в программу запихали?
        - Не только это, дорогой, могу рассказать около десяти тысяч анекдотов. В компе записаны выступления известных юмористов - существует специальная программа по поддержанию психологического здоровья экипажа. Кстати, очень приличная фонотека. После свадьбы организую кинозал, у нас несколько десятков тысяч художественных и документальных фильмов.
        - Ну, ешкин кот, что ты раньше молчала?
        - Забыла напрочь, - покаялась юная жена. - А все ты виноват, вскружил голову девушке.
        В общем, свадьба прошла необыкновенно весело, голландцев научили вальсу, который они танцевали с грацией бегемотов. Зато пани Ядвига на лету ухватила движения на раз-два-три и упоенно кружила с Юсуповым один танец за другим. Венский вальс пришелся всем по вкусу.
        На прощание гостям давали с собой корзинку с деликатесами и фруктами, а также штоф домашней водки. Каждому из присутствующих Иван с Анной надевали на шею специальные золотые медальоны на цепочке, изготовленные по случаю свадьбы. С красивым рисунком - два целующихся голубка и наверху амурчик, целящийся в них из лука, на реверсе по кругу - лавровый венок. В центре надпись: «Иван и Анна, день бракосочетания - второго марта 1626 года. Амстердам. Нидерланды». Надписи на русском языке.
        Первую брачную ночь с Анной Иван запомнил на всю жизнь. Сказать, что юная красавица оказалась очень темпераментной - значит, ничего не сказать. Тайфун, торнадо, землетрясение с цунами - и все в одном флаконе. Нет, вначале все происходило пристойно - вплоть до момента соития, а потом у обоих резко сорвало башню и началось такое…
        Впрочем, не нашего ума дело, что там началось у молодоженов. В результате утром спальня напоминала Мамаево побоище. Одна гардина висела, скрученная жгутом, другая вообще оборвана - в нее почему-то вместо одеяла завернулась уставшая, но счастливая парочка.
        Деревянная кровать разнесена вдребезги, по всему полу осколки большой китайской вазы. Детали одежды разбросаны от порога до останков супружеского ложа. Они проснулись, тут же вцепились друг в друга, словно не виделись несколько лет.
        Молодожены объявились в большой зале лишь к трем часам дня. На втором дне свадьбы присутствовали только свои. Кроме мамы Анны и брата Пауля, Юсупов с Ядвигой Чацкой и одиннадцать тсонга во главе с Никитой Тверским.
        Хорошо посидели, душевно, по-семейному. На горячительные напитки особо не налегали - так, для поправки здоровья и тонуса. Ближе к вечеру слуги зажгли свечи и растопили камин. От него несло теплом и уютом. Сходили в баню - в усадьбе срубили две: одна - для хозяев, вторая - для прислуги и негров. Последние, к общему удивлению, полюбили париться, а после с визгом прыгали в маленький бассейн с холодной водой. Зрелище не для слабонервных. В бане помылись по очереди - сначала молодожены, а затем Илья с Ядвигой.
        Спать легли рано, не было еще и десяти вечера, а особняк уже погрузился во тьму. Лишь в каретном сарае при свете двух фонарей плотник Ханс, покуривая трубочку, озадаченно смотрел на остатки кровати.
        - Придется новую делать, эта восстановлению не подлежит.
        Два дня спустя, несмотря на медовый месяц, народ занялся трудовой деятельностью.
        Илья пропадал на металлургическом мини-заводе - отливал орудия, а после обеда - в ружейных мастерских, где они с Иваном делали стрелковое оружие - винтовки СВТ-40 и наганы. Работа трудоемкая и ювелирная, требующая не только энергозатрат организма, но и кучу нервов. Иван с утра уезжал на верфь - мастера Кутнеры раскладывали на большом столе чертеж строящегося корабля и докладывали о результатах и возникших затруднениях. Впрочем, Кошкин объявлялся на верфях не каждый день. Кутнеры - корабелы опытные, чего у них над душой стоять. Но настало время для частых посещений - на корабле ставили дейтвудное устройство, служащее опорой гребного вала и обеспечивающее его водонепроницаемый выход из корпуса судна.
        С корабелов Иван взял расписку о неразглашении особенностей конструкции кормы и всего прочего. Но пока ничего не говорил братьям о гребном винте и с интересом слушал их нелепые фантазии по поводу сквозной дейтвудной трубы, продольных и ахтерпиковых переборках, сооруженных согласно чертежам. В свое время немало споров вызвал тип будущего корабля - в конце концов победила логика и функциональность. Нужно скоростное и хорошо вооруженное судно, вот и взяли за основу винтовой военный быстроходный корабль образца XIX века: длина - сорок метров, ширина - девять метров, двухмачтовое, двухпалубное, вооружение - семнадцать безоткатных орудий. Половина из них калибра сто миллиметров - на этом настоял Юсупов, мотивируя тем, что восьмидесятимиллиметровые пушки слабоваты против береговых укреплений: может, придется какую-нибудь крепость брать. При испытаниях восьмидесятимиллиметровой пушки убедились в ее дальнобойности: прицельная дальность - три километра, скорострельность - десять выстрелов в минуту. Могли и чаще, но перегревался ствол после интенсивной стрельбы - сталь пока не выдерживала нужные параметры.
Друзья не отчаивались, да по сравнению с тем, что есть на вооружении у нынешних мореманов - небо и земля. У аборигенов медная или бронзовая пушка в лучшем случае стреляла раз в час, затем столько же остывала, дальность выстрела - двести-триста метров. Пытающиеся стрельнуть чаще подвергали себя неоправданному риску - орудие при выстреле разрывалось на части, убивая и калеча артиллерийскую прислугу. Препоной являлась теплопроводность металлов. После успешных испытаний орудий Кошкин задумчиво изрек:
        - Дык, получается, мы любой флот с безопасного расстояния разнесем вдребезги.
        - Так точно, Ваше благородие, поелику на голову выше остальных, - браво гаркнул Илья, дурашливо щелкая каблуками и вытягиваясь во фрунт.
        - Хорош выделываться, и чего ты на старорежимные обороты перешел? К Московии готовишься?
        Сбросив клоунское выражение с физиономии, Илья тяжко вздохнул:
        - Это я так шуткую. А на родину, чую, не скоро попадем. Дворянское звание только в следующем году заработаем, да и золотишком нужно разжиться для царской казны. С рыжьем нас любой правитель примет.
        - Это точно, - согласился Иван.
        Разговор состоялся зимой. А в марте порешили потихоньку набирать экипаж и команду канониров со стрелками, которых еще следовало обучить. Двух негров - Самора и Нунга - как самых смышленых Иван усиленно натаскивал канонирскому делу. Они будут командовать орудиями левого и правого борта. Пушки сразу ставили на лафеты с поворотным кругом и механической вертикальной наводкой.
        - Жаль, полноценную панораму не соорудить, - сокрушался Илья.
        Пришлось довольствоваться примитивным оптическим прицелом. На второй день свадьбы Юсупов рассказал Кошкину о разговоре с Ван де Хостом. Оказывается, они сильно рисковали, приведя трофейный испанский караван с златом-серебром в Амстердам. С юридической точки зрения их лихие боевые действия в нынешнее время квалифицировались одним нехорошим определением - пиратство. Нет, до петли дело бы вряд ли дошло - отбились бы, а вот дальше… Хорошо, Искин вовремя подсказала по прибытии к берегам Нидерландов сбегать в правление Ост-Индской компании, оформить задним числом каперское свидетельство. Тогда еще Кошкин заметил:
        - С бумажкой купцов грабишь - капер, без нее - пират и тать. Ну, блин, уроды!
        Так вот, опытный капер Ван де Хост просветил Юсупова в тонкостях законного разбойного промысла. Отстегивать долю добычи государству, выдавшему каперское свидетельство, или нет - это как договоришься. Каперство считалось незаконным в ряде случаев: получение каперского свидетельства от обеих воюющих сторон или нескольких союзных государств; захват судов по истечении каперского свидетельства или окончания войны.
        Несоблюдение правил войны и использование ложного флага, взятие призов в нейтральных водах и недоставление их в призовой суд.
        - Кстати, наше каперское свидетельство необходимо в сентябре продлить и оформить его года на три.
        - Продлим, какие проблемы, - пожал плечами Иван.
        - Между прочим, - не унимался Илья, - нам в тот раз исключительно повезло с богатым караваном. Дело в том, что испанцы награбленные сокровища вывозили из Картахены и Порто-Бело лишь два раза в год.
        - Мачо, ты хочешь сказать, что в Испанию отправляют по два каравана и все?
        - А я о чем говорю, командир? Могли полгода болтаться в море ожидаючи.
        - Действительно, вытянули лотерейный билет. Интересно, Ван де Хост знает о сроках прихода «Золотых» и «Серебряных» флотов?
        - Вроде да, но испанцы тоже не дураки, постоянно меняют время выхода, варьируя в пределах пяти месяцев. Зима и поздняя осень - время штормов и плохой погоды.
        - Угу. Недаром они на пути домой теряют каждый третий корабль, несмотря на относительно спокойные летние месяцы.
        В апреле чернокожую команду вооружили винтовками СВТ-40 и револьверами, на поток поставили производство однозарядных винтовок системы Бердана. Количество первой партии - двести единиц. Разобрались наконец-то с капсулами для снарядов и патронов - производство боеприпасов легло на плечи Кошкина. Юсупов приступил к отливке трехлопастного латунного винта и прочей оснастки дейдвуда.
        Как-то за семейным ужином Анна заметила:
        - Пора тебе, Ванечка, обновить свой гардероб. Завтра же едем к портным, и не возражай.
        Иван прожевал кусок бифштекса и недовольно сморщился:
        - Дорогая, у меня совершенно нет времени на всякие глупости.
        Лучше бы он этого не говорил. У юной жены вмиг прорезался металл в голосе.
        - Не позорь семью, ты же уважаемый человек, а ходишь, ровно пугало огородное. Руки, ноги торчат, черти что. Юсупова тоже касается, берем его завтра с собой, будем вам шить на вырост. Почто не интересуешься, почему это происходит?
        Кошкин брякнул, не подумавши:
        - Местное сукнецо, видимо, с брачком. Под дождем садится.
        - О, Господи, ну почему мужчины такие тугодумы? Растете вы с Юсуповым, организмы перестраиваются.
        - Да? И на много вырастем?
        - Средний рост человека в моем времени - два метра.
        - Значит, и обувь придется менять, то-то смотрю, тесновата стала.
        Иван опустил глаза:
        - Остальное тоже вырастет?
        - Естественно, и твой самый важный мужской орган увеличится в размерах. Этот факт меня, признаться, очень радует, - и красавица залилась веселым смехом.
        За чаем Кошкин поинтересовался:
        - Как там успехи у будущего гения, портрет продвигается?
        - Нормально, к лету обещал закончить. Я так устала от позирования, - девушка шутливо надула губки.
        - Потерпи, Анечка. Гордись, тебя пишет сам Рембрандт.
        - Милый, пойдем отдохнем после обеда?
        Кошкин обреченно поплелся вслед за супругой в сторону спальни. В последнее время Анна тащила его в кровать при первой возможности. Кошкин при всем своем отменном здоровье стал просто-таки выматываться. Дошло до того, что прихватывал часок-другой сна прямо в ружейных мастерских, примостившись в каморке, на лавке. На его редкие попытки снизить частоту отдачи супружеского долга следовал однозначный ответ любимой:
        - Отдохнешь, когда забеременею, котик.
        Правда, «жестокосердечная» супруга давала один день отдыха - в воскресенье.
        В выходной день после раннего завтрака шли всем гамузом в часовню к заутрене.
        Отец Григорий хорошо правил службу, распевая громовым голосом молитвы, ему слаженно подпевал образовавшийся хор. Незаметно единственная православная церковь в Амстердаме обросла паствой в небольшом количестве.
        Часовня после Нового года подверглась реконструкции - добавили два круглых здания с куполами и золочеными крестами. Церковь получилась очень красивая. К ее созданию Кошкин за хорошие деньги привлек архитектора Питера де Крейсера.
        В последних числах апреля Всевышний услышал молитвы Анны Хове-Кошкиной и тихий скулеж Ивана. Наконец неугомонная красавица понесла. Из секс-ужаса жена сразу превратилась в милейшее и добрейшее существо.
        Кошкин от двойной радости в компании с Юсуповым нажрался до беспамятства. Анечка ни словом ни взглядом мужа не попрекнула - понимала его состояние.
        Жизнь в особняке слегка изменилась, на глаза Ивану стали попадаться распашонки, игрушки, прочая детская утварь. Плотник Ханс изладил красивую кроватку-качалку.
        Кошкин в ультимативной форме потребовал от жены прекращения тренировок по рукопашке и прочему.
        Будущим отцом Иван себя не ощущал - некогда было. Жалел об одном, что в сутках двадцать четыре часа. По рекомендациям Ван де Хоста взяли на службу несколько офицеров - опытных и видавших виды морских волков. Капитану Хендрику де Роде и его помощнику датчанину Якобсу Берлогену поручили набрать экипаж. Но прежде они прошли проверку у Анны - она лучше любого детектора лжи с одного взгляда определяла истинную сущность человека. Пообщавшись с объектом пару минут, безошибочно выносила вердикт - кто он и что он.
        По сути, вся команда тсонга во главе с Никитой Тверским и прислуга в доме прошла через ее «рентген». За ней оставалось последнее слово при подборе экипажа судна.
        Иван с Ильей пытались как-то выяснить этот феномен, но были посланы красавицей по известному адресу, на том и угомонились. После укомплектования канонирских нарядов - четыре человека на орудие - Самора и Нунга, новоиспеченные артиллерийские офицеры, ежедневно тренировали пушкарей на полигоне, доводя их движения до автоматизма. С так называемой абордажной командой, а по сути стрелковой, поначалу занимался сам Кошкин - давал азы, затем его сменил Никита.
        Недолго думая, команду стрелков назвали морской пехотой - всего семьдесят бойцов. Командиром, естественно, стал Никита Тверской - он получил первый офицерский чин лейтенанта.
        Его бойцы имели довольно серьезное вооружение по нынешним временам. Гладкоствольная берданка с прицельной дальностью четыреста метров и калибром в десять миллиметров. Семизарядный офицерский револьвер, две гранаты с терочным взрывателем, абордажная сабля, кинжал и два метательных ножа. Все бойцы прошли жесткий отбор как по физическим, так и по моральным критериям. Достаточно сказать, что вначале претендентов было около пяти сотен. Экипаж с морской пехотой жили в арендованных складах, оборудованных под казармы. Малочисленность экипажа в сто человек, не считая канониров, поначалу удивляла офицерский состав, но к моменту спуска на воду судна все прояснилось. Экипаж во главе с офицерами проходил курс молодого бойца - отсеялось несколько человек. Кошкин исключение сделал лишь для двоих - капитан и штурман избегли участи преодолевать полосу препятствий и бегать марш-броски с несколькими кирпичами за спиной.
        Для команды пришлось строить отдельный полигон, неподалеку от артиллерийского.
        Морская пехота по выходным щеголяла в черной форме с бронзовыми пуговицами и короткими сапожками. Кошкин с Юсуповым просто нагло передрали ее со своего времени, вплоть до тельников и бескозырок. Голландцы, конечно, были в шоке, но первыми оценили бравых вояк женщины.
        Все девушки Амстердама и близлежащих окрестностей желали познакомиться с бравыми орлами. А когда команда, печатая шаг, возвращалась с полигона с песней, тут даже собаки сбегались поглазеть на необычное зрелище. Вездесущие мальчишки в цокающих кломпе[4 - Кломпе - деревянные башмачки (пер. с голланд.).] чинно пристраивались рядом с отрядом. Раскрасневшиеся от волнения юфроу толпились на булыжных тротуарах, махали платочками и выискивали глазами своих женихов и знакомых. Мореманы из экипажа завидовали морской пехоте прямо-таки черной завистью. На этой почве произошло несколько драк - зачинщики получили линьком по филейной части. Дабы устранить яблоко раздора, матросов также переодели в полное обмундирование. Теперь пехота косо посматривала на форму «раз» экипажа.
        И снова Кошкин с Юсуповым убедились в ясном уме и прозорливости Ани - умение видеть на шаг вперед. Как-то в один из теплых апрельских вечеров за ужином, речь зашла о предстоящем плавании. Обсуждали дату спуска корабля на воду, придумывали ему название. Незаметно речь зашла о рационе экипажа - что, собственно, нужно кушать, дабы не заболеть цингой. Вот тогда красавица и выдала:
        - А как вы, отцы-командиры, собираетесь хранить продукты и питьевую воду? В условиях долгого морского путешествия - вопрос из вопросов.
        Мужчины несколько оторопело уставились на Анну. Действительно, предусмотрели все: обучили экипаж, позаботились о хорошем вооружении, даже форму пошили, а главное упустили.
        - И чо делать-то?
        - Чо, чо, деревня! Холодильник нужен, вот чо, - передразнила мужчин красавица.
        Те дружно зачесали в затылках:
        - Точно, и почто сами не додумкали.
        Но инициатива всегда наказуема.
        - Тебе, Анечка, и карты в руки, - загудели Кошкин с Юсуповым. - Разработай технологию и предоставь рабочие чертежи на холодильные камеры. Двадцати дней тебе хватит, дорогая? - радостно спросил Кошкин, увлекая Юсупова из столовой.
        - Мы в мастерские, - донеслось из коридора.
        - Ну субчики, ну хитрецы, ладно, попадетесь вы мне.
        В конце мая в трюме корабля полным ходом шли монтажные работы по установке холодильных камер большого объема. К тому времени на гребном валу уже установили трехлопастный гребной винт из латуни. Корабль получился красивым и прочным - со стальными шпангоутами и водонепроницаемыми отсеками. Такого в Голландии до сих пор не строили. Дно и киль судна обили медными листами, на палубе в специальные гнезда установили грот и фок-мачты - судно оснащали парусным вооружением. По всему кораблю доносился стук молотков и визг пил - достраивались кубрики для экипажа, а в двухэтажной надстройке - каюты офицеров. Обе каюты хозяев отделывались с особым тщанием - инкрустацией слоновой костью, золотой проволокой и натуральной кожей. Иллюминаторы, в отличие от здешних, сделали круглой формы. Интенсивные работы велись целый световой день, и, наконец, пятого июня 1626 года корабль по каткам, смазанным тюленьим жиром, спустили на воду.
        Собравшаяся толпа мастеров, морпехов и экипаж рукоплескали. Красавец-корабль, качнувшись и обдав зашипевшей волной стенки выпускного шлюза, величаво застыл на водной глади. О борт удачно разбили бутылку игристого вина - шампанское изобретут лишь в 1668 году во время правления Людовика XIV.
        С носовой части медленно сползло полотнище: перед зрителями открылось название корабля, выполненное из латуни большими буквами - «Россия». Для основной публики непонятное название, да и выполнено на непонятном языке.
        Четыре дня устанавливали на корабле пушки, загружали снаряды в крейт-камеры, производили последние внутренние работы и завершали оснастку такелажа. Замороченные делами Иван с Ильей не замечали, что пришла весна. Солнце стало светить теплей и чаще выглядывать из-за облаков, а земля покрылась молодой зеленой травкой.
        Гекконы Саса и Маса, пробудившиеся от зимней спячки (проведшие незнамо в каком укромном уголке особняка ненастное время), сновали по всей усадьбе, всюду суя свои любопытные носы.
        Пани Ядвига с огромным удовольствием закатила скандал Юсупову, обиженная малой толикой внимания с его стороны. Кошкин удивлялся, отчего они до сих пор вместе, на Мачо это непохоже. У него самого семейная жизнь складывалась прямо-таки отлично, слава Богу, - любовь и уважение друг к другу только возрастали. Анна умела создать дома уютную и комфортную обстановку, что весьма ценится всеми мужчинами.
        В начале июня начались ходовые испытания судна, чуть позже артиллерийские расчеты демонстрировали свою выучку. После первых же разнесенных в щепки деревянных щитов, установленных в двух километрах, у всего экипажа, включая офицеров, глаза на лоб полезли. Первым в себя пришел капитан Хандрик де Роде, но пребывая в явном помутнении рассудка, схватив за отвороты кафтана Кошкина, заорал:
        - Вы хоть понимаете, что нам равных нет? Мы разнесем вдребезги любой флот одним кораблем. - Внезапно капитан, рухнув на колени и сложив вместе ладони, принялся истово молиться.
        Кошкин с Юсуповым лишь пожали плечами, главное испытание капитана и всего экипажа оказалось впереди. То, что для обоих морпехов было заурядным делом, у здешних мореманов вызвало глубокий шок. При ходовых испытаниях на скорость потребовалось сменить курс на девяносто градусов. Вот тут и произошло внезапное для многих событие. Кошкин дал обычную команду убрать паруса, а в машинное отделение через переговорную трубу крикнул:
        - Стоп! Задний ход!
        Затем, отстранив рулевого, крутнул штурвал в нужную сторону:
        - Стоп машина, малый вперед!
        Иван с Ильей обнаружили, что экипаж, включая офицеров, застыли с открытыми ртами и выпученными глазами. Морпехи некоторое время искренне не понимали мгновенного коллективного умопомешательства. Ларчик просто открывался - в XVII веке ни один корабль не имел возможности произвести задний ход, а всего и делов-то - заставить винт вращаться в другую сторону.
        Ну, это нюансы, главное, определили: крейсерская скорость «России» - двадцать четыре узла, при попутном ветре - двадцать шесть узлов. Такой скорости не достигали даже будущие клипера, стыдливо называемые «чайными», хотя на самом деле таскали опий из Китая. На испытания и авралы по случаю учебной пожарной тревоги ушло десять дней. После загрузки различных съестных припасов, питьевой воды, водки для экипажа и вина для офицеров, «Россия» под голландским флагом отправилась к берегам Южной Америки. Это знаменательное событие произошло двадцатого июня 1626 года.
        Перед отплытием Кошкину пришлось выдержать нешуточный бой - любимая женушка попробовала на зуб его оборону. Анна забавно топала ножкой и аккуратно стучала кулачком по столу с требованием взять ее в поход, но, к счастью, без истерик и с большой долей юмора. Оба понимали - в таком интересном положении нельзя отправляться в суровый поход. Побушевав для вида минут десять, красавица успокоилась на груди мужа.
        - Не вздумай заводить шашни с какой-нибудь туземной принцессой - загрызу!
        - О Господи, Анечка, откуда принцессы возьмутся?
        - Ай, с тебя станется! Не о том речь, говори скорее, как ты меня любишь.
        В общем - семейная идиллия.
        Для охраны особняка Кошкин оставлял почти всех тсонга во главе с Уно. С ними в плавание уйдут лишь четверо: Самора и Нунга, канониры и два молодых негра, исполняющих роль ординарцев. Никита Тверской - начальник морпехоты - естественно, отправлялся с ними. Кроме того, Кошкин нанял проверенную вооруженную охрану в количестве двадцати человек - часть для особняка, остальные будут охранять мастерские.
        Напоследок устроили прощальный банкет для узкого круга лиц. При прощании Анна посоветовала мужу не уповать на одну удачу, а попробовать найти золотые месторождения в Калифорнии, Бразилии и Перу. И вообще, дикость какая-то - грабить бедных испанцев, палить из пушек, топить корабли. У нее, к примеру, есть идея заработать мирным и законным путем миллионы золотом. Для этого не нужно пересекать Атлантику, тратить столько сил и энергии.
        На вопрос мужа, в чем, собственно, состоит идея, красавица важно заявила.
        - Не скажу из вредности, - и показала язык.
        День двадцатого июня выдался на редкость удачным - светило солнышко, небо разъяснилось и лишь кое-где виднелись белые барашки облаков. На пирсе собралась приличная толпа провожающих, нанятый оркестр пытался изобразить нечто бравурное. Последние объятия, поцелуи, наставления. Послышалась команда: «Все по местам!» - и экипаж отхлынул с пирса на корабль. По вантам взбежали матросы, распустились паруса, на мачте затрепетал флаг объединенных провинций Нидерландов. «Россия», набирая ход, выходила из порта, на пирсе замахали платочками и шляпами провожающие. Отряд чернокожих солдат по знаку Уно дал холостой залп в воздух, на судне эхом отозвалась носовая пушка. Корабль, быстро набирая ход, вышел на рейд и, набрав скорость, за короткое время превратился в светлое пятнышко у линии горизонта. Вскоре и оно исчезло. Анна, косо глянув на пассию Юсупова, неожиданно предложила:
        - Пани Ядвига, приглашаю вас в гости, посидим, пообщаемся.
        Польская красавица, тряхнув шикарными локонами, спросила:
        - А рюмка сладкой водки найдется?
        - Не беспокойтесь, этого добра у нас более чем в достатке.
        - Едем!
        Глава 4
        Через три дня Кошкин и Юсупов на свежем воздухе попивали из серебряных кубков охлажденное виноградное вино, доставленное ушлыми голландскими купцами из Франции. Сидя за небольшим столиком на трехногих табуретах, благодушно присматривали за повседневной суетой экипажа. «Россия» легко резала небольшую океанскую волну, которая с шипением оставалась за кормой. Оставив позади Ла-Манш, прошли вдоль Испании и Португалии и сменили курс - подались вправо, нацелившись на Кубу.
        Друзья решили не упускать возможности и живьем, так сказать, посмотреть на настоящих пиратов Карибского моря. От нахлынувшей романтики южных морей и эпохи «джентльменов удачи» Мачо вдруг просипел:
        - Пиастры. Пиастр-р-ры.
        Кошкин констатировал:
        - Срочно заводим попугая, а не то придется тебя, Илюха, на жердочку сажать.
        - Не надо меня на жердочку, я еще пригожусь.
        Потом без всякого перехода заметил:
        - Командир, обрати внимание, сколько лишнего народа топчется на палубе.
        - Ты прав, Илья, надо это дело прекращать. Безделье до добра не доводит.
        Майор знал, что говорил - полжизни в армии.
        Мачо подал отличную идею, правда, зашел издалека:
        - Иван, как тебе национальный состав команды?
        - А чего?
        - Половина - англичане, затем шведы, датчане, немцы. Офицеры - голландцы, плюс наш тсонга. Я к чему клоню, национальности разные, но их всех объединяет одна особенность.
        - Возраст, что ли?
        Илья поморщился:
        - Нет, не возраст, подумай лучше.
        Кошкину лень было шевелить расслабленными мозгами, тем более под такое прекрасное вино:
        - Ладно, колись, что ты там придумал?
        Мачо приосанился:
        - Их всех объединяет, кроме офицеров, - сделал оговорку, - безграмотность.
        Кошкин, выпив одним глотком кубок, радостно гаркнул:
        - Точно, ты гений, Илья!
        - Теперь есть чем занять матросов в свободное время, а то шарашатся по кораблю, словно дикие обезьяны.
        Образовывать экипаж решили в пределах начальной школы - грамматика, письмо, арифметика, география и немного истории.
        Под учебный класс приспособили матросскую кают-компанию - на флоте нынешнего времени - вещь неслыханная. Нынешние экипажи принимали пищу где придется, вплоть до кубриков в трюме.
        Корабельному плотнику дали задание соорудить классную доску и покрасить ее в черный цвет. За дефицитом бумаги тот же плотник смастерил дощечки и натер их воском. Спустя два дня в приказном порядке матросы, пыхтя, сопя, втихомолку негодуя, уселись за учебу. У них моментально исчезло свободное время. За выполнением домашних заданий следили строго, причем достаточно было двух-трех наказаний.
        Провинившийся тряпицей в течение часа чистил обувь остальным членам команды. А если учесть, что вся процедура сопровождалась ехидными подколками, шуточками и обидным ржанием товарищей - эта воспитательная мера себя оправдала.
        Учили сразу два языка: русский и голландский, и что примечательно - по обоим предметам обнаружились учебники, отпечатанные типографским способом.
        Кошкин тут же припер Юсупова к стенке:
        - Колись, гений, откель это у тебя? Попробуй соврать, пойдешь на жердочку!
        Слегка смутившийся Мачо поведал:
        - Жена твоя, Анечка, вручила, да умную мысль подсказала. Она же и карты точные географические предоставила.
        Ну что сказать, повезло с женой, видит на три хода вперед.
        На уроки стали заглядывать офицеры, сначала из любопытства, а затем всерьез втянулись в учебный процесс. Надо сказать, уровень образования у них был невысок, в те времена офицерские звания на флоте зачастую давали за опыт и практические навыки, а хозяева кораблей автоматически становились капитанами.
        Многие члены экипажа, включая офицеров, первую неделю оставались в слегка обалдевшем состоянии от невиданной скорости судна, но обязанности свои выполняли от и до.
        Одни тсонга ни на что не обращали внимания, ибо по своей натуре являлись пофигистами. Кстати, они одни из первых в Голландии овладели русским языком, вернее, матерным русским. Кошкин в свое время подозревал Мачо, но тот яростно открещивался от авторства. Так что, кто научил негров виртуозно материться, осталось загадкой. Интересно, что тсонга крыли трехэтажным загибом без всякого акцента.
        Прошла неделя плавания, погода стояла отличная и все, стуча по дереву, надеялись проскочить до Кариб без особых катаклизмов.
        Датчанин-штурман заявил, что при нынешних погодных условиях и такой скорости дней через семь-восемь увидят берега Южной Америки. Этому сообщению больше всех обрадовались хозяева, которые в душе остались сухопутными вояками.
        На десятый день плавания нагнали тройку испанских галионов - два пузатых купца в сопровождении стопушечного военного корабля. Всполошившиеся поначалу испанцы успокоились и с удивлением наблюдали за несущимся мимо «голландцем». «Россия» столь стремительно появилась и исчезла в их поле зрения, что многие испанцы посчитали случившееся миражом, видением.
        Разного рода байки на эту тему долго еще ходили по приморским кабакам и трактирам.
        Пятого июля 1626 года в девять часов двадцать минут впередсмотрящий переполошил всю команду, заорав:
        - Земля, земля!
        Подойдя ближе к берегу, убедились - Куба.
        Капитан Хендрик де Роде предупредил хозяев:
        - Нам туда нельзя, остров испанский, мы с ними в состоянии войны.
        Морпехи похмыкали, прикинули кое-чего к носу и приказали править в Нассау. Собственно, приказал Мачо, на что последовал вопрос капитана-голландца:
        - Что это, хозяин? Мы первый раз слышим.
        - Ну как же, главный город-порт на острове провинции Нью-Провиденс, столица Нидерландских колоний на Багамах, - горячился Илья.
        - Простите, хозяин, но наших колоний нет и не было на всем побережье Южной Америки.
        Видя, что Юсупов стал закипать, Кошкин отвел его в сторонку:
        - Илья, откуда у тебя информация?
        Мачо, передернувшись, признался - перед отъездом на калым читал занимательную книгу писателя-фантаста о пиратах.
        - Эх, Илья, Илья, кому ты поверил?! Голландцы правильно говорят - здесь с XV века заправляют испанцы. Почитай лучше историческую справку, которую приготовила Аня, больше проку будет.
        - Капитан, правьте на Гавану и поднимите флаг Московии.
        На немой вопрос де Роде пояснил:
        - Испания с Московией не воюют. Узнаем расклад на сегодняшний день, затаримся водой и пополним запас мяса.
        Некоторое время спустя на мостике объявился матерящийся Илья с вытянутым лицом:
        - У меня нет приличных слов, это просто неуважение к читателю. Оказывается, Нассау был основан в 1670 году англичанами, и Багамы никогда не принадлежали голландцам.
        - Так оно и было, - пожал плечами Кошкин. - Англичанам с французами удалось ухватить кусок пирога в этих краях лишь к концу XVII века и то не совсем честным способом. Натравили пиратов. То, что твой писатель промахнулся на сотню лет и извратил исторические факты, не удивляйся. Большинство писак в нашем времени черпали свои познания из Интернета. Я как-то раз заглядывал из любопытства в «паутину». Такое количество вранья в одном месте редко встретишь.
        Илья покрутил головой:
        - Взрослые люди, а что творят.
        - Не бери в голову, Мачо, давай лучше переоденемся. После прибытия в Гавану отправимся на прием к генерал-капитану Кубы.
        Морпехи неспешно скрылись в своих каютах. На мачте гордо реял Андреевский флаг, в воздухе стаями проносились горластые чайки, а на «России» драили палубу представители старушки Европы. Картинка на первый взгляд довольно дикая, да и на второй тоже.
        На рейде Гаваны обосновалось не менее десятка парусников - галионы, каравеллы и шхуны поочередно ходили в порт к причалам для разгрузки-погрузки. Гавана жемчужиной сверкала своими белым зданиями и церквями среди мангровых зарослей и пальмовых рощ.
        Чистейший песок природных пляжей наводил на неуместные мысли: плюнуть на все и временно превратиться в обленившегося «тюленя»-туриста. Но дело прежде всего. После проверки корабля портовыми службами экипажу разрешили выход на берег.
        Разноголосый гомон заполнял причалы - масса народу сновали туда-сюда, таская товары на склады или загружая их на суда. Команда «России» образовала на палубе очередь - перед увольнительной получали жалованье за месяц. Кое-кто из матросов недовольно бурчал про себя, получив на руки ровно треть суммы. Это оговаривалось в договоре - в море выдается только треть, остальное - при завершении плавания.
        - Меньше пропьете, зато в Амстердаме положите в кошель неплохие деньги, - объяснил всем Кошкин.
        С хозяином не поспоришь, рука у него тяжелая. Все помнят тот случай, когда проходили Ла-Манш. Матрос-швед, здоровенный бык, гнувший пальцами двойной соверен пополам, имел неосторожность вякнуть что-то непочтительное проходившему мимо Кошкину. Никто ничего не заметил - только внезапно мелькнули в воздухе пятки оборзевшего матроса, и сам он с грохотом брякнулся на палубу, изрядно приложившись затылком.
        Команда, и до этого относившаяся к хозяевам и офицерам судна с почтением и уважением, тут совсем стала ходить по струнке, а распоряжения хозяев выполнялись бегом.
        Направляясь на аудиенцию к генерал-капитану Кубы Хосе Фернандесу де Кордоба в наемном экипаже, друзья уважительно поглядывали на мощные бастионы с многочисленными пушечными амбразурами. Испанцы построили столь мощные оборонительные сооружения, что с моря взять Гавану не представлялось возможным. Впрочем, так они обезопасили все крупные порты.
        Куба, для испанцев в первую очередь, стратегическая военная база и главное - промежуточный порт для кораблей, возвращающихся в Испанию с Нового Света. В Гавану сходились «Золотые» и «Серебряные» флоты, груженые драгметаллами, изумрудами, рубинами, медью, табаком, сахаром, индиго и кошинилью перед трансатлантическим броском обратно в Испанию.
        Сидя в тряской повозке, Кошкин обкатывал информацию о золоте Нового Света. Историческую справку им в дорогу приготовила Анна - эту солидную пачку листов, скрепленную телячьей кожей, он заучил наизусть. В ней говорилось о всех значимых городах, портах и месторождениях золота, серебра и драгоценных камней испанских колоний Южной Америки. Мало того, указаны координаты богатейшего золотого месторождения в Калифорнии. Но не эти сведения зацепили Кошкина, а информация о Кубе.
        Ну, то что Христофор Колумб - Кристобаль Колон - открыл ее в 1492 году, а Диего де Веласкес в 1514 году завершил колонизацию, он знал и раньше.
        Открытием явилось то, что на месте Гаваны поначалу был заложен город Сан-Кристобаль де Ла Хабана - это название держалось около ста лет.
        Другим потрясением для морпеха явился животный и растительный мир острова. Около пятидесяти процентов кубинской флоры составляют эндемики - различные виды пальм: канна, хата, сабаль, мабоа, ямакей и, конечно, королевская пальма, кубинский дуб, белая и бутылочная пальмы. Орхидеи, кактусы и национальный цветок Кубы - марипоса «белоснежная бабочка». Национальная птица - токороро, кубинский троган. Около четырехсот видов птиц, самая маленькая птичка в мире - сунсунсито, или птица-муха. Здесь же самая маленькая в мире жаба, крохотная летучая мышь, «бабочка»-скорпион, длина которого не превышает четырнадцати миллиметров.
        Бездумно глядя на проплывающие мимо белые дома с патио и церкви с острыми шпилями, Кошкин очередной раз задавался вопросом, а стоит ли грабить «Золотые» и «Серебряные» флоты испанцев. Супротив стомиллиметровых орудий «России» шансов в этом мире нет ни у кого. Может, проще взять испанцев под охрану за хороший процент или податься в Калифорнию разрабатывать золотые рудники.
        Иван поделился своими мыслями с Ильей. Тот сразу осадил его. Сопровождение каравана отпадает сразу - у них каперское свидетельство Соединенных провинций Нидерландов, а на разработку рудников нужны люди и хоть какая-то техника и технология.
        - Значит, остается гоп-стоп, - со вздохом заключил Кошкин.
        - Так точно, Ваше благородие, - гаркнул Юсупов, напугав кучера мулата, едва не сверзившегося с облучка.
        В приемной генерал-капитана их продержали недолго, каких-то полчаса - не более.
        Присутственное место не отличалось роскошью, чувствовалось - здесь работают, а не винище хлещут, словом, сугубо деловая обстановка. Генерал-капитан Хосе Фернандес де Кордоба - высокий аскетичного вида испанец - встретил их довольно приветливо и даже угостил кофе. Морпехи для него представляли экзотику, до сих пор де Кордоба не сталкивался с представителями неведомой Московии, да и о такой стране он слышал впервые. Генерал-капитан оказался довольно эрудированным человеком для своего времени. Рассказ о Московии выслушал с поощрительным любопытством и сам охотно ввел гостей в реалии Нового Света. На вопрос Мачо о пиратах де Кордоба слегка скривился, но тем не менее откровенно поделился имеющимися сведениями на сегодняшний день:
        - Да пошаливают, но так, по мелочи.
        На вопрос о цели прибытия на Кубу друзья ответили несколько расплывчато, дескать, ознакомительное путешествие, мир посмотреть, себя показать.
        Высунулся Мачо:
        - Пиратов пощипать.
        Генерал-капитан лишь покивал головой. Дескать, дело хорошее, флаг вам в руки, но их еще найти нужно. И счел необходимым предостеречь.
        - У «джентльменов удачи» обычно неплохое вооружение и отличные абордажные команды - дескать, не станьте сами добычей.
        Друзья, подарив испанцу трехлитровую бутыль хорошей водки, откланялись. На обратном пути делились впечатлениями.
        - Попали мы с тобой, Илюха, в довольно спокойный промежуток. Времена Френсиса Дрейка и Томаса Кавендиша прошли, а Генри Моргана и Франсуа Олоне еще не наступили.
        Мачо загрустил:
        - Так хотелось глянуть на живых пиратов - романтика…
        - Да какая на хрен романтика, бандюги - они и есть бандюги. Ты, Илья, словно дите, начитался книжек о благородных пиратах и пускаешь пузыри от умиления.
        - Между прочим, власти разных стран применяли к пиратам одинаковое решение вопроса - виселица.
        - Командир, ну что ты, ей-Богу, такой приземленный, помечтать не даешь. Пиратские клады, пятнадцать человек на сундук мертвеца. Пиастры, пиастр-ры.
        - У тебя, Илья, по-моему, еще детство в заднице играет. Ничего, после первого же знакомства с пиратами твои розовые очки разлетятся вдребезги.
        - Поживем - увидим, - пробурчал недовольно Мачо.
        - Предлагаю пообедать в городе, корабельная кухня поднадоела.
        - Согласен. Эй, водитель кобылы, вези до лучшей ресторации, - заблажил Юсупов.
        - В трактир самый хороший, - перевел кучеру Кошкин.
        Таковой нашелся буквально через квартал и имел романтичное название «Изабелла» на несколько покосившейся вывеске. Однако обслуживание и кухня были на высоте. Морпехи вкушали обеденную трапезу в отдельном чистеньком кабинете. Особенно понравилась фаршированная утка, запеченная на углях, завернутая предварительно в пальмовый лист. Служанка с вертлявой попой предложила им экзотическое блюдо - язык и хвост крокодила, но мужики отказались.
        Приказали на первое принести суп из акульих плавников. Перед тем как исполнить заказ, девчонка водрузила на стол кувшин с местным пойлом и убежала на кухню, напоследок стрельнув в Мачо бедовыми черными глазами. К удивлению Кошкина, от Юсупова не последовало никакой реакции. Тот сосредоточенно занимался органолептикой алкогольного напитка. Плеснув чуток в оловянный стаканчик и попробовав на вкус, скривился:
        - Тьфу, ром, пропади он пропадом.
        - Да, напиток рабов-негров и бедных плантаторов, к тому же его гонят из патоки.
        - Из отходов производства сахара, - поддержал его Кошкин. - Хуже нашего чемергеса. - Илья, ты случайно не заболел? Служанка вся извертелась бедная.
        Юсупов брезгливо отодвинул от себя кувшин со стаканчиком.
        - Сам не понимаю, командир, не иначе Ядвига сглазила, но я буду бороться.
        - Желаю удачи! Мы в тебя верим, - с серьезной мордой пожелал Кошкин.
        Симпатяшка в белом переднике шустро заставила стол всякой снедью, от грубоватых глиняных тарелок с акульим супом поднимался аппетитный парок.
        - Поскольку дома Хеннесси пока не существует, принесите нам, уважаемая, хорошего французского вина.
        - Передай хозяину, если вздумает булыжить, отрежу уши вместе с головой, - встрял Мачо, состроив страшную рожу.
        Служанка ойкнула и, подхватив кувшин с ромом, выскочила из кабинета.
        - Майор, о каком таком Хеннесси ты вспомнил?
        - Кончай придуриваться, Илюха! - Но не увидев в глазах понимания, Кошкин, вздохнув, прояснил суть вопроса: - В XVIII веке отставной капитан французской армии Ричард Хеннесси после лечения решил выйти в отставку и занялся коньячным делом. Он поселился в городе Коньяк. В 1765 году Хеннесси открыл собственный торговый дом. В нашем мире Hennessy - коньячная марка номер один.
        - То-то я смотрю, слово знакомое, пивал такой коньячок, - невнятно промычал Мачо, хлебая супчик.
        - А знаешь, какой самый дорогой коньяк? «Людовик XIII» пятидесятилетней выдержки производства фирмы «Реми Мартен Груп». Его цена - две тысячи двести долларов. При его производстве из десяти бочек остается одна. Официальной датой производства коньяка является 1701 год.
        - Ты так много знаешь, - уважительно протянул Юсупов.
        Кошкин отмахнулся:
        - По случаю года три назад приобрел энциклопедию алкогольных напитков мира, да и Аня просветила кое в чем.
        - Ну, твоя жена - известный эрудит.
        - Так, а где наше вино? О, легка на помине.
        Влетела давешняя служанка с кувшином в руках и со сбитым чепцом на голове:
        - Простите за задержку, благородные господа, пришлось лезть в погреб. Там у нас так темно, вот страху натерпелась.
        - Надо было меня позвать, - приосанился Мачо.
        - В следующий раз обязательно, - отчаянная, стрельнув глазами и вильнув бедром, исчезла.
        - М-да, а ведь она к тебе клинья бьет, Илюха.
        Тот лишь пожал плечами, разливая вино в большие кубки. Выпив для аппетита, вплотную занялись обедом. Кормили здесь отменно, и через полчаса черноглазая убрала со стола пустую посуду.
        Парни, расслабившись, потягивали винцо из кувшина и негромко обсуждали сложившуюся ситуацию:
        - Илья, как ты считаешь, какая на данный момент у нас главная цель?
        Мачо, поперхнувшись вином, вытаращил глаза:
        - Разве можно так, под руку, а если бы я нес патроны?
        Откашлявшись, продолжил:
        - На тебя, командир, видимо, акулий супчик повлиял, все глобальные проблемы решаешь.
        - Не балаболь, отвечай по существу.
        Юсупов повертел в руках пустой оловянный кубок и, слегка нахмурившись, выдал:
        - Так ить золото, елы моталы.
        - Узковато мыслите, товарищч, - развеселился Кошкин. - Слушай сюда.
        Оба склонили голову к центру стола и заговорили вполголоса:
        - У нас две цели, Илья. Первая - адаптация в этом времени и помощь нынешней Московии, будущей России. И ты правильно подметил - нужно золото и серебро, у государства нашего его маловато. Вторая цель - вернуться в свое время. Как? Это уже другой вопрос. Здесь слишком много лишних ушей, на корабле то же самое. Предлагаю выехать на природу, где в спокойной обстановке обсудим, так сказать, болевые точки.
        - Целиком и полностью поддерживаю, я чичас. - Илья крутанулся на табурете и исчез за портьерой, отделяющей кабинет от общей залы.
        Кошкин не торопясь допил кувшин французского вина, даже успел подремать, расслабившись. Илюхино «чичас» растянулось на час, и он разбудил всхрапнувшего Ивана:
        - Откройте глазки, милорд, такси у подъезда, съестной припас с вином загружен.
        - А, Мачо, не прошло и двух часов, а ты уже управился. Быстрый, однако…
        Кошкин замолк, не закончив фразы. Знакомое выражение Илюхиной довольной морды все расставило на свои места.
        - Где же соизволил оприходовать служаночку, любвеобильный ты наш?
        Мачо, особо не смутившийся, пожал плечами:
        - Где, где? В погребе. Вино выбирали. Прохладненько там, малоподходящая обстановка, прямо скажу.
        - Никак, задницу застудил. Га-га-га, - развеселился Кошкин. - Ох, Илюха, Илюха, не доведут тебя амуры до добра. Но сегодня не считается.
        - Это почему? - встрепенулся Мачо.
        - По кочану! Слишком большое влияние на тебя полячка оказывала, подозрительно это.
        - Правда твоя, командир, сейчас вроде как пелена с глаз спала.
        - Теперь на природу! - и они степенно вышли из трактира. У низкого крыльца их поджидал транспорт, нанятый на весь день.
        Открытый экипаж наполовину оказался заставлен корзинками с провиантом и даже присутствовал винный погребец в виде небольшого сундучка. Поверх запасов съестного лежал рулон парусины. Поминая нехорошими словами шпаги, цеплявшиеся за все, что попадется на пути, прыгнули в повозку. Направились к западу от бухты, проехали озелененную площадь и углубились в узенькой улочке между домами с лоджиями. Наконец, вырвались за пределы города и, оставив слева от себя дозорную башню Сан-Ласаро, нашли крохотную бухточку на побережье.
        Пять прижавшихся друг к другу пальм давали отличную тень, а легкий бриз обдувал прохладным ветерком, очень уместным в этот жаркий день.
        Выгрузив все припасы и снабдив возницу вареной курицей, отправили его отдыхать, наказав, чтобы держался в пределах прямой видимости. Немногословный мулат поклонился и направил возок в сторону мангровых зарослей.
        Разложив кусок парусины, друзья изобразили походный стол. Мачо, повозившись в погребце, достал бутылку вина. Не заморачиваясь с сургучом, рукояткой револьвера отбил горлышко.
        Бордовое вино хлынуло в кубки. Утолив жажду, скинули легкие кафтаны, оставшись в рубахах с пышным жабо - по моде этого времени. От шпаг избавились раньше, они валялись рядом на песке, но кобуры с наганами остались на поясе. Совсем без оружия, что голому посреди толпы на тротуаре.
        - Наливай, Илья, добьем эту бутылку и обсудим кое-чего. Неплохое винцо, хорошо утоляет жажду.
        Выпили.
        Юсупов сел по-турецки, скрестив ноги, начал первым.
        - Командир, я так полагаю, ты уже выработал диспозицию на наше будущее?
        Кошкин откашлялся:
        - Тут дело такое, не буду скрывать, о нашем незавидном положении советовался с Анной.
        - Ну и правильно, она умней нас обоих.
        Приободрившись, Кошкин продолжил:
        - Так вот, по провалу во времени и возврата обратно на родину пришли к единому мнению - попали мы сюда не случайно. Кто-то или что-то нас отсюда не выпустит - только после определенной миссии.
        - Какой?
        - Э, Мачо, мы с Аней все извилины заплели, остается только догадываться. Жена считает, всему свое время. Будет такая подсказка - мимо не проскочим. Так что не станем попусту голову ломать и зря тратить время.
        - Да, пойдем дальше, но один секунд, - и Юсупов опять нырнул за вином в погребец. В этот раз он достал кувшинчик емкостью с литр.
        - Италийское вино, Хуана рекомендовала.
        - Дык у нее осталось время еще что-то рекомендовать? Га-га-га.
        - Будет тебе ржать, может, у нас чистые, большие отношения, - Мачо мечтательно прикрыл глаза.
        - Ага, отношения ниже пояса, - пробормотал Кошкин.
        Выпив по кубку изделия итальянских виноделов, захрустели ананасом - их числом четыре уложила в корзинку Илюхина зазноба. Что интересно, несмотря на расслабон и идеальное уединенное место, ни один из них не терял бдительности. По старой привычке - всегда настороже. Сидели морпехи, вернее, полулежали друг против друга, прикрывая спину товарища и оставляя сектор прямой видимости минимум двести градусов. Клапаны на кобурах приоткрыты, на всякий случай.
        - Что касаемо каперства и планов бомбануть «Золотой флот», - тут Кошкин скривился. - Неспортивно как-то получается, супротив наших пушек противников нет, сам понимаешь. А само понятие капер - по сути то же что пират, бандит и тать с большой дороги. Слишком тонкая грань между ними, только и всей разницы - одни грабят под государственным флагом, другие - под «Веселым Роджером». Правда, каперы должны соблюдать пару-тройку формальностей.
        - Ага, - подключился Юсупов.
        - И один из законов мы нарушили - подняли ложный флаг при подходе к Кубе.
        - Не пойму, к чему ты клонишь, командир?
        - Видишь ли, Илья, мы с Аней в последнее время обсуждаем разные варианты увеличения капитала. На дорожку она набросала кое-какие прожекты, причем некоторые с точными географическими координатами. Держи, - и Кошкин, потянувшись, достал из широкого кармана камзола стопку листков, исписанных знакомым каллиграфическим почерком.
        С полчаса Юсупов мусолил самиздат в телячьей обложке, вид после прочтения имел несколько очумелый.
        - Эк тебя торкнуло, срочно выпей, - и Кошкин сунул Юсупову в руки кубок с вином.
        Тот осушил его одним глотком, медленно возвращаясь в реальность.
        - Значит, ненайденное золото инков существует.
        - Ты обратил внимание, командир, на ссылку исторической хроники?
        Мачо схватил книжицу, полистал и, найдя нужное место, зачитал: «Когда после завоевания Перу инка Манко II встретился с испанским послом, он высыпал перед ним на стол бокал кукурузных зернышек. Потом взял одно из них в руки, сказал: «Это все, что вы смогли украсть из золота инков». Потом, показав на все оставшееся, сказал: «А это то золото, которое осталось у нас». - Хоть испанцы и награбили Перу на пять миллионов фунтов стерлингов, - такова доля лишь одного Франсиска Писарро. Представляешь, сколько золота осталось лежать замурованным в тайниках. - Мачо не выдержал, вскочил и забегал по траве.
        Кошкин, посмеиваясь, наблюдал за товарищем:
        - Успокойся, а то не ровен час заболеешь кладоискательской лихорадкой.
        Илья, вняв голосу рассудка, остановился и плюхнулся на парусину.
        - Помутнение сознания счас вылечим, - и присосался к кувшину. - Нужно выбрать оптимальный вариант.
        - Ограбить «Золотой» или «Серебряный» флот испанцев, найти и разработать калифорнийские или бразильские золотые прииски или искать спрятанное золото инков в Перу и Эквадоре, - резюмировал Кошкин.
        Илья покачал головой:
        - Такие вопросы с кондачка не решаются, тут не трясти, а думать нужно.
        - И я того же мнения, - кивнул Кошкин. - Илюха, у нас гости.
        Со стороны города к ним приближались шестеро всадников. Расфуфыренные испанцы мало походили на стражников-альгвазилов, тем не менее один из них с бородкой а-ля Ильич с ходу заорал:
        - Вы обвиняетесь в мошенничестве - расплатились в трактире фальшивыми монетами.
        Спешившись, испанцы обхватили морпехов полукругом, демонстративно ухватившись за рукояти своих шпаг.
        - Будем стрелять по колесам?
        - Сдурел, Мачо, никакой стрельбы, берем цуциков в плен.
        - Господа, а вы часом не ошиблись? - спросил лениво Кошкин, не меняя сибаритской позы, полулежа на парусине.
        - Разделите с нами трапезу, у нас имеется очень неплохое вино. Не стесняйтесь. Ну что вы, право, - подал голос Илья.
        Испанцы слегка опешили от такой наглости, а главный в их команде стал наливаться прямо-таки бордовым цветом.
        Эти иноземцы их совсем не боялись, вон даже шпаги поодаль валяются.
        - Встать, когда с вами разговаривает Дон Перейро. Сдать оружие, вы арестованы, следуйте за нами, - прорычал бородатенький.
        - На счет три начинаем, - вполголоса бросил Кошкин.
        Впоследствии оставшиеся в живых испанцы всю жизнь будут старательно замалчивать прискорбный факт в своей биографии.
        Два безоружных господина в секунду голыми руками повязали шестерых гордых испанских кабальеро, причем каждый из них потерял сознание по неведомой причине. Очнулись испанцы в крайне неприятном и унизительном положении - перекинутыми через седла своих лошадей подобно мешкам с сахаром. Руки и ноги связаны и висят по обе стороны лошади, во рту кляп.
        Дон Перейро проклял тот день и час, когда согласился помочь губернатору «пощупать» иностранцев, посмотреть, чем они дышат.
        Посмотрели, называется. Позор всему древнему роду Перейро, который смывается только кровью. Дон от злости пытался скрипнуть зубами, не получилось - мешал кляп. Лошади неспешной трусцой везли своих хозяев-пленников навстречу неизвестной судьбе. Через полчаса испанцев погрузили в две шлюпки и через короткое время они очутились на палубе корабля. Обращались с ними вежливо, но строго. Пятерых испанцев заперли в одном из трюмных помещений, а Дона Перейро морпехи оставили для серьезного разговора. Допрос вели в каюте Кошкина. Булькающий и пыхтящий, как котелок, испанец, глянув в глаза иноземцев, вмиг понял, что лучше спрятать в дупу чванливую родовую гордость и высокомерие, иначе - смерть. А жить-то хочется, ведь ему нет и тридцати.
        Собственно, Дон Перейро и не собирался корчить из себя несгибаемого мученика - выложил все без утайки, заверив, что ложно обвиненным иноземцам ничего не грозило: так, посидели бы в карцере у губернатора день-два, а потом бы их с извинениями отпустили.
        Морпехи видели, испанец не врет - перемигнулись и приказали вызванным матросам сопроводить пленника в трюм, к его компании.
        - На кой хрен Кордоба затеял провокацию?
        - Я думаю, цель была одна - обшарить нашу посудину, - отозвался Кошкин.
        - Странно, с чего бы это?
        - Ты забыл, Илюха, половина экипажа находилась в городе в увольнительной? Наверняка кто-то ляпнул языком лишнее, а люди не любят непонятное. Губернатор не исключение.
        Наутро отправили пакет губернатору - в нем попеняли за излишнее любопытство и сообщили, что задержанная шестерка провокаторов будет примерно наказана. Все происшедшее останется на совести генерал-капитана Хосе Фернандеса де Кордоба.
        Между тем на палубе судна разворачивалось действо под названием суд. Кошкин с Юсуповым сидели за круглым столиком на мостике, внизу выстроился экипаж и охраняемые пленники. На мостике также присутствовали капитан Хендрик де Роде и штурман Якобс Берлоген.
        Кошкин поднял руку, и на палубе установилась тишина, нарушаемая лишь криками вездесущих чаек и плеском небольшой волны о корпус судна. На столике грудой лежали поясные кошели испанцев, а рядом, на палубе, трофейные шпаги, кинжалы и три кремневых пистолета с неудобной ручкой.
        - Итак, господа, открываем выездное заседание суда, - гаркнул Кошкин. - Захваченные на месте преступления Дон Хесус де Перейра с товарищами обвиняются в облыжном обвинении: якобы мы с господином Юсуповым расплачивались вчера в трактире «Изабелла» фальшивыми монетами. Кстати, - он обратился к капитану де Роде, - что полагается за такое преступление в Соединенных провинциях Нидерландов?
        Капитан, сидевший сзади, ответил коротко:
        - Виселица, менейр.
        - Продолжим, господа. Итак, за это преступление вам полагается виселица.
        Испанцы, стоявшие кучкой у грот-мачты, побледнели.
        - Но мы гуманные люди и не станем предавать вас смертной казни. Приговор суда таков - каждому по пять плетей и выкуп в одно серебряное песо за всех - большего вы не стоите.
        Кошкин демонстративно вынул из кошеля монетку и положил ее на стол.
        - Боцман, вернуть деньги осужденным! - и Кошкин ткнул пальцем перед собой.
        Через некоторое время взбешенных и выпоротых испанцев посадили в шлюпки и отправили на берег.
        А на палубе началось дознание - чей это болтливый язык вызвал неприятные катаклизмы. Виновный нашелся довольно быстро.
        Кошкин с Юсуповым, пройдя перед строем экипажа, вычислили его на раз. К этому времени их организмы претерпели качественные изменения, и отличить правду от лжи не составляло труда. Излишне болтливым оказался единственный шотландец, затесавшийся в экипаж. Рыжий малый с клочковатой бородкой и красным носом тут же получил десять плетей и трое суток ареста в канатном ящике с дальнейшим запретом покидать судно во время стоянки. Напоследок Юсупов пригрозил, что в дальнейшем излишне болтливые языки будет отрезать вместе с головой.
        Экипаж сразу поверил - это не пустая угроза: менейр Юсупов сказал отрежет - значит, отрежет.
        Вся команда с удовольствием наблюдала за зрелищем, развернувшимся на берегу. Шлюпки, высадив незадачливых испанцев, спокойно возвращались на корабль, чего нельзя было сказать о недавних пленниках. Изрыгая проклятия, они бесновались на белом песке природного пляжа, а Дон де Перейро, сорвав с себя шляпу, трамбовал ее ногами. Кровавый туман ярости застилал кабальеро глаза. Неслыханное оскорбление смывается только кровью - выпороть гордого испанца и назначить выкуп за всех шестерых всего один серебряный песо. Нет, нет и нет, все варвары из дикой Московии должны умереть. Причем самой лютой смертью.
        Осведомившись у капитана о положении съестного припаса и питьевой воды, Кошкин с Юсуповым приказали готовить корабль к утреннему отплытию.
        Прибежавший вестовой доложил:
        - К нам идет шлюпка службы порта.
        И точно, через десять минут местный чиновник вручил им письмо от губернатора.
        Устроившись в тенечке под любимым пляжным зонтом, друзья прочитали послание. Генерал-капитан Хосе Фернандес де Кордоба в учтивых и цветистых выражениях извинялся за глупый инцидент, просил не держать на него зла и предупреждал о мстительном характере Дона де Перейро. Он владелец и капитан пятидесятипушечного галиона «Дуэро», и потому губернатор считает своим долгом предупредить господ Кошкина и Юсупова о грозящей опасности.
        Морпехи ответили краткой запиской:
        «Благодарим за заботу. Кто предупрежден, тот вооружен».
        Выдав чиновнику золотой дукат, отправили его к де Кордоба.
        Особо не беспокоясь за предстоящее нападение, они тем не менее устроили учения своим канонирам, и три часа пушкари во главе с чернокожими офицерами отрабатывали порядок действий при орудийной стрельбе. Кошкин с Юсуповым остались довольны и приказали боцману в порядке поощрения выдать каждому по маленькому ковшику вина.
        Экипаж тоже не сидел на месте: одни плели маты; другие, спустившись в люльках вдоль бортов, конопатили щели; несколько матросов промазывали смоляным варом уже законопаченное. Несмотря на беспечный разгильдяйский вид и стоявший перед ними кувшин белого вина, парни решали серьезную задачу - для России вечную: что делать и кто дурак?
        После всех прикидок остановились на варианте - «Золотой флот» и «Серебряный флот», остальное оставить на «сладкое», да и времени, собственно, не было - скоро начнется осада Ла-Рошели, а свое присутствие в деле кардинала Ришелье давно запланировано.
        Отдав приказание проложить курс через наветренный пролив и Карибское море до Картахены, морпехи с чувством выполненного долга разошлись по каютам отдыхать.
        По старой армейской привычке пробудились рано. Горизонт только начал светлеть и наливаться розовым цветом, редкие барашки облаков предвещали умеренный ветер и прекрасную погоду для плавания.
        Послышался боцманский свисток, перемежаемый забористой соленой руганью - судно оживало после ночного отдыха. Из камбуза доносились аппетитные запахи, вскоре команда плотно завтракала. Не прошло и получаса, как «Россия», подняв паруса, пошла вдоль берегов Кубы, подгоняемая попутным ветром. К морпехам, сошедшимся в спарринге на палубе, подбежал помощник капитана.
        - Менейры, нам перекрыл курс трехпалубный галион. Это, наверное, Дон де Перейро на своем «Дуэро».
        - Объявить боевую тревогу! Где Самора и Нунга?
        Как черти из коробочки, артиллерийские офицеры материализовались перед ними на палубе.
        - Орлы, настал момент проверить качество вашей стрельбы в реальном бою. Неугомонный испанец решил взять реванш.
        Видя непонимающие физиономии тсонга, Кошкин добавил:
        - Дон Перейро захотел отомстить. Стреляйте с километровой дистанции, одной носовой пушкой. Помните, наш девиз: «Выстрелил - забыл».
        Негритосы разулыбались:
        - Разрешите выполнять?
        - Вперед, орлы!
        Офицеры, лихо отдав честь, сделали «кругом» и понеслись к канонирам. Послышались отрывистые звуки команд. Острый нос судна резал зеркальную гладь океана, легкий, почти не ощутимый, бриз пока не набрал полную силу, и «Россия» шла за счет электродизеля. Испанец из мелкой букашки превратился в большого жука, а вскоре можно было невооруженным глазом наблюдать «Дуэро» во всей красе. Приблизившись на нужную дистанцию, ненавистное для испанцев судно неожиданно замедлило ход и, к их удивлению, не пыталось менять галс, чтобы встать к противнику бортом для пушечного залпа.
        Дон де Перейро, вцепившись в перила мостика и понаблюдав за действиями проклятых руссов в подзорную трубу, вдруг залился счастливым смехом: «Они испугались, несчастные трусы!». Офицеры дружно его поддержали.
        Еще бы, их галион имел пятьдесят пушек, из них четыре - на сто пятьдесят девять миллиметров. На раздавшийся выстрел с корабля московитян не обратили внимания - не та дистанция. Все прекрасно знали - самая лучшая пушка не способна проломить борт вражеского судна дальше двухсот-трехсот метров.
        Стомиллиметровый снаряд пушки «Россия» угодил точно в крюйт-камеры «Дуэро», где благополучно взорвался.
        Последних мыслей у испанцев не было - не хватило времени. Взорвавшийся корабль поднял огромный столб воды и кучу разлетевшихся деревянных фрагментов и обломков. Зрелище величественное и ужасающее. На месте взрыва горело несколько крупных обломков - из полутысячного экипажа «Дуэро» спаслись четверо - два матроса, кок и корабельный кот. Очумелых испанцев поймали, отпоили водкой и высадили в пяти километрах от Гаваны.
        Спустя час выстроившаяся команда наблюдала за награждением удачливых артиллеристов. Хозяева выдали каждому канониру расчета носового орудия по пять серебряных песо, а офицерам Самора и Нунга - по одному золотому дукату. Кроме того, славным артиллеристам из холодильника притащили запотевший кувшин вина. Команда завистливо зааплодировала.
        Переход через Карибское море прошел спокойно, без неприятных сюрпризов. Сидя под излюбленным зонтом на мостике, Мачо вслух зачитывал историческую справку, приготовленную Анной. То, что они узнали, мало обрадовало. Оказывается, у них есть конкурент, вернее, два. Голландский капер Питер Хейн, служивший в Вест-Индской компании, впоследствии ставший адмиралом, и Корнелис Йол по прозвищу Деревянная Нога. И если последний шуровал у берегов Бразилии, беря призы и грабя прибрежные города, то Питер Хейн нацелился на «Серебряный флот», отрезая его от Гаваны. В начале сентября ему удалось бескровно захватить шесть судов «Серебряного флота» в бухте Мантасас у побережья Кубы.
        Добыча превзошла все ожидания - голландцы захватили фантастическую добычу на одиннадцать миллионов пятьсот девять тысяч пятьсот двадцать четыре золотых гульдена. Слава Богу, это произойдет лишь в 1628 году. А пока эскадра Питера Хейна оперировала на коммуникациях у бразильских берегов.
        Морпехи обрадовались удачному стечению обстоятельств - никто не помешает захвату драгоценных флотов испанцев. Первого августа 1627 года «Россия» встала на рейде Картахены под Андреевским флагом. Капитан де Роде, вяло сопротивляющийся нарушению закона каперства, в конце концов махнул рукой. Тем более доводы хозяев оказались очень убедительными. «Это всего лишь военная хитрость, иначе как мы добудем нужную информацию?» - резонно спрашивали они.
        Чужое судно испанцы не могли не заметить, и через пару часов пожаловали два чиновника таможни с досмотровой командой на небольшой шхуне. Формальности уладили быстро, благодаря пригоршне серебряных песо и отсутствию каких-либо товаров. Цель прибытия - покупка кофейных и сахарных плантаций - удовлетворила испанцев. Выпив по паре бокалов хорошего вина и подивившись на невиданный ранее флаг, они спустились на шхуну и отвалили в сторону порта.
        Получив разрешение, «Россия» направилась в бухту отыскивать свободное место среди разномастных кораблей. Картахена - городок, выстроенный из белого камня в традиционном испано-мавританском стиле, с прохладными в жару зданиями и уютными внутренними двориками. Помимо рукотворных садов, выращиваемых горожанами в своих дворах, Картахена утопала в природной яркой зелени. Несчастный город, регулярно подвергавшийся огню и мечу каперов-пиратов и прочих завоевателей в разное время. Начало положил в сороковых годах XVI века капитан Робервиль совместно с известным корсаром Франсуа Леклерком. Тогда, в июле 1543 года, было взято добычи не менее тридцати пяти тысяч песо.
        Несмотря на мощные крепостные стены в 1586 году Картахену оккупировали английские пираты во главе с Френсисом Дрейком. Выкуп обошелся испанцам в сто десять тысяч золотых дукатов. Отпустив вторую половину команды на берег со строжайшим наказом держать язык за зубами, Кошкин с Юсуповым, прихватив с собой фальшивые боярские грамотки, лихо испеченные Анной, наняли на причале двуколку и отправились в город. Дивясь на невероятно мощные и толстые стены оборонительных сооружений, не понимали, как малоорганизованная и недостаточно вооруженная толпа пиратов могла захватить этот город-крепость. А все оказалось просто - испанцы ввиду явного затмения мозгов в первую очередь укрепляли Картахену со стороны моря. Но время показало, что они грубо ошибались - город захватили с суши.
        В аристократическом квартале Сан-Педро глаз радовали здания в стиле барокко. Величественный собор и монастыри: Сан-Домино, Сан-Франциско, церковь Санто-Доминго - поражали своей красотой и изяществом.
        - Умеют испанцы строить, ничего не скажешь, - пробормотал Мачо.
        - Не столько испанцы, сколько итальянцы, тот же Антонелли, к примеру, - отозвался Кошкин.
        Основную информацию поведал возница, явно гордившийся своим городом и знавший о нем все. По просьбе морпехов провез по всей Картахене, знакомя с достопримечательностями и снабжая своими комментариями.
        Наконец двуколка остановилась перед губернаторским дворцом, построенным в типично колониальном стиле. Губернатор Картахены Дон Алонсо де Каньонес - эдакий толстопузый живчик - принял их вежливо, но с холодком. Правда, когда узнал о цели пребывания бояр Кошкина и Юсупова, отношение изменилось. За чашкой чая поведал:
        - Здесь, в Новой Гранаде, богатейшие возможности, но очень мало компетентных людей, а порядочных - тем более, чтобы увеличить прибыли на сто, а то и двести процентов. Сахар, табак и кофе - это прекрасно и стабильно, но здесь есть кое-что получше.
        - Рубины и изумруды? - уточнил Кошкин.
        Дон Алонсо подскочил в кресле:
        - А вы откуда знаете?
        - Слухами земля полнится. За тот час, что провели в городе, нам рассказали массу интересного. Но мы с компаньоном не занимаемся драгоценными камнями.
        - Да, сомнительное дело. Сегодня они есть, завтра - нет, - поддержал Юсупов, состроив простецкую морду.
        - Так, так, - губернатор задумчиво побарабанил пальцами по столу. - А расскажите, уважаемые амиго, о своей далекой Московии. Кстати, где она находится?
        Пришлось «боярам» напрягать память и в кое-каких местах откровенно врать. Столь экзотичных гостей у Дона Алонсо еще не было - аудиенция затянулась на два часа.
        Гости оказались хорошими собеседниками с чувством юмора, в них губернатор видел воинов до мозга костей и недоумевал, на кой черт им плантации, о чем он прямо спросил. Оказывается, оба московитянина - в отставке. Дак это же другое дело, и небольшие возникшее подозрения исчезли. Губернатор в знак доверия и хорошего отношения выделил им на целый день своего второго секретаря, показать окрестности Картахены.
        Морпехи отдарились сувенирами и литровой бутылкой водки, объяснив Дону Алонсо, что это национальный русский напиток, а также технологию пития и положенные закуски.
        - Цитрусы здесь не пойдут, желательно соленый овощ, свежая жареная косуля тоже неплохо.
        После чего тепло распрощались с радушным хозяином и, загрузившись в местное такси со вторым секретарем, поехали за город.
        Секретарь - молодой испанец лет двадцати пяти - производил приятное впечатление. Скромный, но умный юноша, - сошлись во мнении морпехи.
        Он поведал историю города. Картахену основал в 1533 году конкистадор Педро де Эридиа на месте индейского поселка. Испанец рассказал столько уникальных фактов, многие из которых не были зафиксированы ни в каких исторических документах. Например, о планомерном уничтожении индейцев. Да, в отдельных местах Нового Света такое присутствовало, но основная гибель индейцев происходила по другой причине. Испанцы принесли с собой неизвестные болезни, даже простой грипп косил индейцев тысячами - у них оказалась слабая иммунная система. Многие гибли на плантациях и рудниках. Конкистадоры не щадили рабов, и вскоре основная масса индейцев просто перемерла. Вот и началась эпоха работорговли с конца XV века. Небольшими партиями португальцы стали возить негров с Африканского континента.
        Основной поток рабов хлынул в Северную и Южную Америку в XVII-XVIII веках, когда за дело взялись англичане. Эти поборники демократии оказались по уши в дерьме в историческом плане. Собственно, всю жизнь они представляли собой моральных уродов, если не сказать хуже.
        Познакомившись ближе, узнали, что юноша является потомком того самого конкистадора Педро де Эредиа и зовут его Мигель де Эредиа. Своим знаменитым предком он очень гордится.
        Объехав несколько табачных и сахарных плантаций, заехали на принадлежащий семье Эредиа рубиновый прииск. Он представлял собой с десяток эдаких нор, в которых копались рабы - их насчитывалось человек двенадцать, а также четверо охранников по периметру и надсмотрщик - вот, собственно, и весь штатный расчет.
        Морпехи были несколько обескуражены - и это испанцы называют прииск! Детская песочница и то выглядит солиднее, ей-Богу.
        Мигель пояснил: месторождение новое, ему нет и года. Разработки только начались и обещают быть перспективными. Подскочивший надсмотрщик - грубый мужик с плетью в широкополой шляпе из соломки и с лошадиными зубами - подал с поклоном хозяину небольшой полотняный мешочек - добычу за половину рабочего дня. Юноша высыпал содержимое в свою шляпу: только что добытые рубины выглядели блекло и непрезентабельно, мало отличаясь от прибрежной гальки. Мигель взял в руку камешек покрупнее и потер его рукавом камзола. Произошло маленькое чудо - в руках испанца зажегся и засверкал уголек.
        - Крупные часто попадаются? - поитересовался Мачо.
        - Довольно редко, - ответил испанец, ссыпая камешки в поясной кошелек.
        По возращении в город секретарь пригласил их на семейный обед, парни не стали отказываться.
        Дом Эредиа находился почти в центре Картахены. Семья Эредиа оказалась небольшой - мать и младшая сестра. Отец умер от лихорадки три года назад. Ближайшие родственники проживали на северо-востоке, в городе Санта-Марта. Представив домашним гостей, юноша пригласил их во внутренний дворик, где среди фруктовых деревьев протекал рукотворный ручеек. Сидя в прохладной тени, вели неспешную беседу. Мигель оказался очень любознательным молодым человеком - его интересовало все, особенно морская тематика.
        - К сожалению, не могу стать моряком, я единственный мужчина в семье, - сокрушался Мигель.
        Оказалось, у юноши есть мечта - побывать в Испании, на родине своего предка. Морпехи его обнадежили:
        - Не унывайте, молодой человек, какие ваши годы.
        Прибежавшая служанка позвала к столу. Накормили гостей вкусно, но остро - морпехи глотали холодное вино, что воду. Мачо весь обед не сводил глаз с младшей сестры испанца Хауниты - красивой девушки лет шестнадцати. Кошкин устал Юсупова колотить по ногам - уж слишком тот откровенно пялился.
        Посидев с дамами для приличия еще с часок и поразвлекав их разговорами, морпехи наконец вырвались от гостеприимных испанцев. Прибыв через полчаса на судно, уединились в каютах отдохнуть на предмет поспать. Адмиральский час - дело святое. К вечеру явились на шлюпке тсонга, изображавшие весь день рыбаков. Они сумели узнать важную вещь - «Золотой флот» в количестве двадцати купцов и пятнадцати военных галионов выходит через три дня. Погрузка со складов заканчивается. Как обычно, флот испанцев пойдет в Гавану - к точке рандеву с «Серебряным флотом».
        Кошкин с Юсуповым решили не мозолить глаза в Картахене, и на следующий день «Россия» вышла из гостеприимной бухты на северо-восток.
        Пройдя миль шестьдесят, нашли маленькую уютную бухточку, в которой и бросили якорь. Два дня команда пополняла запасы свежей воды и охотилась в прибрежной зоне на коз и диких свиней, которые здесь водились в великом множестве. На третий день отправились назад в Картахену и, встав подальше на рейде, дождались отплытия «Золотого флота».
        Теперь у них появилась новая задача - охранять караван до Гаваны от залетных пиратов и прочей вороватой публики.
        До Кубы тащились тринадцать дней, хорошо, что ветер дул в нужную сторону. Прибыв в Гавану, обнаружили присутствие «Серебряного флота». Этот испанский флот насчитывал сорок три вымпела, восемнадцать из них - военные суда.
        Через два дня объединившиеся флоты покинули берега Кубы, приготовившись к трансатлантическому броску до Испании. «Россия» на грани видимости следовала за растянувшимся караваном. Тихоходные каравеллы, каракки и галионы вызывали у морпехов зубовный скрежет, но с этим приходилось мириться.
        Глава 5
        К удивлению Анны, полячка не оказалась глупой красивой куклой. Ядвига Чацкая из известного рода шляхты была для своего времени довольно образованной и имела довольно-таки твердый характер.
        В тот июньский день после проводов «России» Анна с Ядвигой, устроившись в летней беседке за сервированным слугами столом, общались до глубокого вечера. Хозяйка не отпустила полячку домой на ночь глядя и устроила спать в одной из гостевых комнат.
        Анна перед сном проанализировала их разговор. То, что Ядвига не врала, она видела четко и могла только посочувствовать нелегкой судьбе польской красавицы. Познаньская ветвь Чацких, а именно семья Ядвиги, жила в имении, находящемся в ста верстах от городка. Благосостояние Чацких пришло в упадок - прошлые войны и всевозможные вооруженные конфликты в борьбе за власть сильных мира сего повыбивали большую часть мужчин семейства. Пани Алиция с тремя дочерьми не видела в ближайшем будущем никакого просвета. Алиция Чацкая молилась день и ночь, и Господь, видимо, услышал обращения к нему.
        Случилось чудо - Сигизмунд III Ваза, правитель Речи Посполитой, возвращался из германских земель, где женился на дочери герцога Тирольского Леопольда V - Гертруде.
        К радости Чацких, свадебный поезд остановился на отдых в их имении. Вот здесь и произошло чудо. Данка - самая старшая из сестер, ей исполнилось семнадцать лет, - попалась на глаза молодой жене правителя Польши. Слово за слово, и они нашли общий язык, тем более были одного возраста, а главное - симпатяшка Данка бойко лопотала по-немецки.
        Девчонок Чацких обучил шпрехать садовник Гуго, бывший солдат армии Фердинанда II. Попав в плен более десятка лет назад, хоть и получил вольную, возвращаться на родину не спешил. Женился здесь на полячке, завел кучу детей, да так и остался работать у Чацких, рассудив, что от добра добра не ищут. Вот и выпал Данке счастливый случай, сделалась фрейлиной герцогини Гертруды Ваза. Через год прислала весточку - вышла замуж за гвардейского офицера, и у нее все хорошо. Муж высокий, стройный, как олень, в общем, любовь до гроба.
        Мама Алиция, как и положено, всплакнула от счастья, надеясь, что Матка Боска и в дальнейшем не оставит семью Чацких без своего пригляда. Так оно и случилось - через два года в соседнее поместье Конецпольских приехал отдохнуть по случаю ранения сослуживец их старшего сына Юзека - бравый лейтенант Франс ван Рутенберг из Голландии. Через неделю Чацкие были приглашены на день рождения главы семейства Конецпольских, где Ядвига и познакомилась с выздоравливающим голландцем. Искра любви вспыхнула, как говорится, одновременно. Дело молодое, и через два месяца лейтенант на законных основаниях увез шестнадцатилетнюю полячку к себе в Нидерланды. Когда у девушки прошел туман первой влюбленности, к мужу осталось лишь уважение за порядочность и смелость. Замужем она побыла недолго, всего три года - муж получил в грудь три вершка стали во время очередной смены власти в республике. Так в девятнадцать лет красавица Ядвига стала вдовой, получив в наследство шикарный трехэтажный дом с большим подвалом и несколькими балконами.
        Погоревав некоторое время после утраты мужа, Ядвига задалась вопросом: «Как жить дальше?». В это время и набежал на нее Юсупов, причем самым натуральным образом. Девушка покупала овощи на рынке и только отошла с наполненной корзинкой от прилавка торговца, тут нечаянно налетел на нее здоровенный парень, не смотрящий перед собой. Стоило красавице глянуть в глаза такого неуклюжего увальня, она поняла - пропала напрочь. О чем она честно поведала Анне в беседке. Гекконы, сидя на краю стола, вертели головенками, словно что-то понимали.
        В завершение разговора вдруг встала перед Анной на колени, в мольбе протянув руки.
        - Я люблю Илью больше жизни, помоги мне, пожалуйста. Хочу за него замуж и иметь от него детишек, а он такой легкомысленный. Уведет какая-нибудь вертихвостка, я этого не переживу, - полячка заплакала горючими слезами.
        Хозяйка подняла ее с колен и принялась успокаивать, пообещав всяческую поддержку. В качестве лекарства заставила тут же выпить большую рюмку водки и отправила гостью спать. Признание Ядвиги явилось для Анны большим открытием, она-то считала полячку очередным увлечением Ильи. Сидя в семейной спальне у большого зеркала, подумала:
        «Действительно, а чего Юсупов до сих пор резвится, пора его женить. Пообщаюсь еще с Ядвигой, хотя и так видно, для Ильи она прекрасная невеста. Из нее выйдет отличная жена, но утро вечера мудренее».
        За лето они с Ядвигой очень подружились, мало того - Анна взялась за ее обучение, резонно полагая, что интеллект женщины должен соответствовать определенному уровню. Полячка с упорством, достойным уважения, взялась грызть гранит науки. Кроме учебы, Анна приохотила Ядвигу к физическим упражнениям, преодолению полосы препятствий и стрельбе из карабина и револьвера. На слабые возражения польской красавицы, дескать, зачем это нужно, Анна отвечала убойной фразой:
        - Твоему Илье очень понравится.
        Кроме всего прочего девушки частенько в сопровождении вооруженных тсонга совершали конные прогулки. Для Ядвиги верховая езда не в диковинку - в седло ее посадил покойный отец в четыре года. Чем больше полячка узнавала Анну, тем больше уважения и преклонения она у нее вызывала, а интенсивная учеба на многое открыла глаза. Она по-другому стала смотреть на окружающий мир, у Ядвиги произошла некоторая переоценка ценностей. Между тем Анна интуитивно чувствовала, что им в будущем понадобится огромное количество денег, стала воплощать в жизнь свою идею. Сама идея проста, как апельсин. Светлая голова жены морпеха Кошкина додумалась создать казино на двести шестьдесят лет раньше, чем его создадут Франсуа Бланк и Карл III Гримальди в Монте-Карло. Через лет пятьдесят прообраз рулетки - хоку появится в Европе, грубые и примитивные колеса завертятся во Франции (Сен-Сир), Германии (Баден-Баден), Австрии (Баден-на-Вине).
        Анна - девушка весьма практичная, давно все просчитала. В мужчинах она была уверена - раз сказали, что возьмут Ла-Рошель - значит, возьмут, и тогда кардиналу Ришелье некуда будет деваться - одарит обещанными наградами и даже сверх того. Вот это «сверх того» и собиралась использовать Анна в своих целях.
        В конце лета она зачастила на биржу, подыскивая нужного человечка, и в двадцатых числах августа нашла. Им оказался Хаим Ванштейн, продувной малый европейских кровей и имевший благопристойное имя Хан ван Штейн. На бирже он подвизался на третьих ролях, урывая крохи с богатых торговцев - на большее не хватало средств.
        Анна провела с ним не одну беседу, вывернула его наизнанку с помощью гипноза, коим она владела в совершенстве. Убедившись, что тридцатидвухлетний Хаим подходит по всем статьям, выдала ему контрольное задание - в сопровождении вооруженного отряда отправиться в германские княжества и привезти оттуда двенадцать молодых парней от семнадцати до двадцати лет, разумеющих грамоту.
        Объяснив, по каким критериям отбирать кандидатов, выдала бывшему биржевому игроку полторы тысячи гульденов и отправила в путь-дорогу.
        Сорок пять хорошо вооруженных наемников представляли собой грозную силу, тем более Анна наладила с ними Уно и четверых тсонго, вооруженных карабинами, револьверами и гранатами.
        Весь отряд одвуконь, что позволяло делать большие дневные переходы.
        Для Хаима - крытая повозка, на остальных трех - провизия для отряда на первое время.
        Анна рассудила здраво: сейчас в германских землях творится черти что и набрать добровольцев не составит труда, тем более в перспективе - сказочные заработки. Из немцев она решила сделать крупье. Почему из них? Да потому что народ в Нидерландах весь при деле и искать здесь нужных людей - только зря время терять. Ванштейн обернулся к сроку, и уже десятого сентября 1627 года прибыл в Амстердам со всем кагалом. Осмотрев кандидатов, выстроившихся у парадного крыльца особняка, Анна забраковала лишь одного. Она видела - парень нечист на руку. Тем не менее она выдала ему на руки пятьдесят золотых гульденов и отправила на арендованном фургоне домой, напоследок посоветовав немчику жить праведной жизнью - оно выгодней будет.
        Остальных одиннадцать юношей поселила в бывший перестроенный сарай - сейчас это каменное уютное здание в двести квадратных метров.
        Через день кандидаты приступили к учебе, а с ними и Хаим, прибегавший каждое утро на занятия. Для начала Анна по своей методике давала своим слушателям общеобразовательные азы, а также языки - французский, испанский, английский. Теорией будущие крупье занимались полдня, во второй половине - физическими упражнениями. С ними занимался Уно.
        Анна не собиралась делать из юношей бойцов, но к физическим нагрузкам их приучала, как и к самообороне. Курсантики, как их называла хозяйка, к вечеру валились с ног в буквальном смысле этого слова. Хаим через неделю занятий плюнул на свою съемную коморку и перебрался жить в казарму при особняке. Через месяц у курсантов появился новый предмет - теория азартных игр, кроме того, на каждом занятии они получали логические задачки и головоломки, развивающие реакцию. Некоторая тугодумность народа XVIII века слегка напрягала - невольно вспомнилась Прибалтика.
        Из-за беременности Анна для себя резко ограничила физические нагрузки, предоставив Ядвиге одной пыхтеть на полосе препятствий. Впрочем, полоса редко пустовала: то чернокожая охрана моталась по ней туда-сюда, то немчики избавлялись от деревенской степенности и сонливости.
        В конце сентября в особняк стал заезжать архитектор Питер де Крейсер с огромным планшетом под мышкой. Хозяйка лично встречала его на крыльце, а затем они два часа заседали в мужнином кабинете. Иногда спорили до хрипоты, и не всегда знаменитому голландцу удавалось отстоять свою точку зрения. Анна задумала построить в будущем не только замок с огромным внутренним двором, но и возвести рядом здание казино со всей инфраструктурой - гостиницы, рестораны, магазины и другое.

* * *
        Переход флотилии к берегам Европы - а длился он два с половиной месяца - морпехи запомнят на всю жизнь. Тихоходность здешних посудин ужасала и доводила до белого каления. К концу плавания парни поклялись никогда в жизни не сопровождать здешние посудины. Правда, было одно светлое пятно - милях в трехстах от Кубы на караван пытались напасть пираты. Полюбовались на их неуклюжие попытки отбить в хвосте каравана пару галионов с золотом. «Джентльмены удачи» попались на обманку и погнались за одиноким кораблем, якобы отставшим от основной флотилии, - в роли живца подставилась «Россия».
        Дождавшись, когда испанцы скроются за линией горизонта - лишние свидетели ни к чему, судно под Георгиевским флагом разнесло вдрызг три пиратских корабля, с четвертого лишь сбили грот-мачту и изрядно изуродовали парусную оснастку, истратив всего шесть снарядов. Дав незадачливым разбойникам спасти своих товарищей, барахтающихся в воде среди тлеющих обломков, «Россия», сделала полукруг и, убедившись, что спасательные работы начались под проклятья и ор обиженных разбойников, повернулась на месте, быстро набрала ход и вскоре исчезла в океанских просторах.
        Спасшиеся англичане, а это были именно они, в трактирах Дувра, Портсмута и Кардиффа с горечью рассказывали о своем поражении и выкладывали столь фантастические вещи, что случайные собутыльники лишь вертели пальцем у виска.
        Трансатлантический переход от берегов Кубы до Европы вымотал нервы у всей команды. Им приходилось мотаться, что челноку, не реже одного раза в сутки вдоль всего каравана, следя за бестолковыми испанскими капитанами, так и норовившими сбиться с курса и, не прощаясь «по-английски», сгинуть в бескрайних водах Атлантического океана.
        На некоторые суда пришлось высаживаться абордажным командам и угрожать поркой розгами перед всем экипажем наиболее тупых капитанов, манкирующих своими обязанностями.
        В конце второго месяца плавания попали в жестокий шторм, корабли раскидало будь здоров. Два судна флота ушли на дно. «Россия», подобно псу-кавказцу, неделю собирала в кучу испанцев. К берегам Испании оба флота подошли семнадцатого ноября 1627 года. Испанцы приободрились и воспряли духом - неизвестный корабль с непонятным флагом пугал, инстинктивно они чувствовали исходящую от него опасность и не могли понять, в чем дело.
        Кораблик не самый большой, насчитали всего семнадцать пушек, казалось бы, чего волноваться, но, вопреки здравому смыслу, у многих опытных морских волков он вызывал холодок в позвоночнике.
        Увидев на горизонте еле заметный берег Испании, на борту «России» сыграли боевую тревогу:
        - Полный вперед! - и судно рвануло по ходу движения каравана. Расчеты канониров застыли у орудий, ожидая команды. Не прошло и часа, как «Россия» преградила путь флагману «Золотого флота» - «Санта Марии», мощному стопушечному галиону, названному, видимо, в честь колумбовской каравеллы.
        Над «Россией» взвился каперский флаг Нидерландов. Стоя от испанцев мили за три, произвели предупредительный выстрел.
        На мостике «Санта Марии» возмущенные офицеры толклись вокруг адмирала Мигеля де Гевары. Адмирал слыл прекрасным мореходом, но обладал жестоким и неуживчивым характером. При дворе его не любили. В отличие от своих суетившихся офицеров, он сохранял полное спокойствие и напряженно думал:
        - В чем, собственно, подвох? Ну не может без видимой причины один «голландец» угрожать испанской армаде. Одних военных кораблей - тридцать три вымпела, причем самый слабый имел на вооружении пятьдесят пушек. По донесениям капитанов обоих флотов, этот кораблик, словно заботливая нянька, сопровождает их от самой Кубы, охраняя от других недружественных кораблей. Правда, вначале четыре пиратских корабля пытались атаковать арьергард его флота, но потерпели неудачу. Причем потопил их самый нахальный «голландец». Нет, действительно, каков мерзавец - в испанских водах требует спустить флаг и сдаться на милость победителя. Конечно, слегка смущала скорость наглеца, но он-то один, так что адмирал после минутного колебания скомандовал: «К бою!».
        На мачте флагмана поползли сигнальные флаги, боевое охранение с флангов стало подтягиваться к флагману, и через долгих полтора часа испанские корабли попытались взять в кольцо «Россию».
        Двадцать три вымпела решили разделаться с шустрым «голландцем», остальные десять остались в охранении флотов. «Россия», сохраняя выбранную дистанцию, произвела залп одним бортом и тут же, повернувшись на месте, вторым. Из шестнадцати выстрелов - тринадцать в цель. Последний снаряд тоже попал в «испанца», но не разорвался - впопыхах не выставили трубку, и он пробил испанскую каракку насквозь. Первый залп был исключительно шрапнелью - матросов, находящихся на верхней палубе, будто стальным веником, смело с корабля, оставив кровавые следы, фрагменты тел и изодранные паруса. Второй залп фугасом принес испанцам первые потери. Взорвалось пять кораблей, а всего вышло из строя семнадцать.
        Адмирал Мигель де Гевара и его окружение погибли в числе первых. Дав испанцам время на спасение находящихся в воде экипажей и подход остальных десяти военных галионов, голландский капер вновь поднял сигнал о сдаче, но гордые испанцы предпочли самоубийственную атаку и даже бесполезную из-за большой дистанции пушечную стрельбу. Упрямство - вывеска дураков. Видимо, они не знали такой поговорки, за что и были жестоко наказаны. Последующее избиение военно-морских сил Испании остудило горячие головы. От тридцати трех военных вымпелов на плаву остались лишь восемь, остальные по частям затонули в Атлантике.
        Оставив галионы испанцев подбирать из воды своих матросов и зализывать раны, «Россия» в считаные минуты оказалась перед объединенным флотом. Сорок пять тяжело груженных кораблей сгрудились в одно стадо, но и среди них нашлись трое «отморозков».
        Три идальго решили показать «ху из ху» - на них меткие канониры-каперы и потратили пять снарядов. Подойдя к скопищу кораблей, высадили две досмотровые команды по пятьдесят человек. Они быстро навели порядок среди этой несговорчивой публики, расстреляв несколько грубиянов. Абордажные команды остались на испанских судах до конца плавания. На двенадцатый день испанский флот под надзором «России» встал на рейде Амстердама.
        Выгрузка трофеев заняла месяц. Одного золота, серебра и драгоценных камней насчитали на двадцать четыре с половиной миллиона золотых гульденов. Остальных товаров - сахара, кофе, пряностей, табака, меди, различных красителей - на семь миллионов. Трофеи сгружались в арендованные портовые склады и тщательно пересчитывались. Из-за их неожиданного прибытия в Амстердаме поднялась паника. По выражению Юсупова, начался большой шухер. Еще бы, на рейде вдруг объявилась куча кораблей без флагов - кто такие, понимаешь ли. Хорошо, «Россия» подняла каперский флаг Нидерландов и зашла в порт успокоить голландцев.
        В тот день, когда огласили размеры добычи, Кошкин с Юсуповым вмиг стали национальными героями Союза независимых провинций и получили адмиральские звания.
        Неожиданно возник конфликт с Ост-Индской компанией - торгашей подвела жадность. Они хотели хапнуть двадцать пять процентов от честно добытых трофеев, но получили фигу. Морпехи кинули им с барского плеча десять процентов и пригрозили, что если компания не перестанет ныть, то заберут и это.
        Голландцы живо заткнулись.
        Экипаж «России» встречал весь город. До сего времени ни один капер или пират не мог похвастать такими знатными трофеями. Захватить сорок пять призов и такую массу денежек во всей истории мореплавания не удавалось никому. Двадцать четыре с половиной миллиона золотых гульденов - это не комар чихнул - сумма весьма приличная. После оприходования всех ценностей, морпехи погрузили все испанские экипажи на пять судов и под охраной «России» отправили на родину. Тридцать кораблей выставили на продажу, оставив себе десять.
        По случаю возвращения из долгого морского похода, в усадьбе дали банкет, длившийся три дня. На нем блистала пани Ядвига в новом сногсшибательном платье с глубоким декольте - красавица мягко, но настойчиво тащила Илью под венец. Тем более Анна открытым текстом заявила Юсупову:
        - Хватит тебе порхать, пора остепениться. Она тебя любит по-настоящему, женись, не будь дураком.
        Илья пригорюнился ненадолго и в конце третьего дня празднества сделал полячке предложение. Венчание и свадьбу назначили на первое января 1628 года, после чего морпехи отправлялись во Францию добывать графские титулы.
        Несмотря на надутые губки пани Ядвиги, шестого января Кошкин с Юсуповым на «России» ушли к Ла-Рошели. Прибыв на место, застали безрадостную картину во французском оккупационном корпусе: солдаты мокли под хлопьями мокрого снега в траншеях и проклинали как своих командиров, так и гугенотов.
        Пришедший корабль под союзным флагом Нидерландов после некоторых препирательств французы запустили в бухту рядом с осажденным оплотом кальвинизма. Морпехам пришлось потратиться на взятки в десять тысяч золотых гульденов только для пятиминутной аудиенции.
        Ждали кардинала, тот отъезжал по делам в Париж. Наконец, в первых числах февраля встреча состоялась. Кардинал Ришелье оказался весьма суровым и недоверчивым человеком - морпехи продемонстрировали результаты стрельбы из стопятидесятимиллиметровой пушки, привезенной с собой. Вернувшись с импровизированного полигона и попивая горячий глинтвейн, Ришелье поинтересовался у чужеземцев, что они хотят в награду. Услышав ответ, слегка призадумался: «Графские титулы - мелочь, а вот остальное… В конце концов, речь идет не о продаже куска Франции, а всего лишь об аренде, правда, на девяносто девять лет».
        Переговоры длились два дня и завершились полным удовлетворением сторон. Французская госказна получила один миллион золотых гульденов, столько же - сам кардинал Ришелье, а Кошкин с Юсуповым стали графами, плюс арендаторами ста квадратных километров территории Франции на побережье Бискайского залива, на правом берегу реки Адур, недалеко от города Байона.
        Ришелье здраво рассудил:
        - Деньги не пахнут, и казне постоянный достаток. А то, что они объявят территорию нейтральной зоной, пусть болит голова у чужеземцев. Взяв три дня на подготовку, морпехи занимались одним делом - втолковывали командирам полков, когда идти в атаку и брать штурмом крепость.
        Историческое событие состоялось одиннадцатого февраля 1628 года. После четырех выстрелов орудиями от главных ворот Ла-Рошели остались одни лохмотья, и под звуки сигнальных труб и ругань сержантов французы гурьбой ринулись в атаку. Для поднятия настроения солдат Кошкин приказал канонирам дать залп по всем башням крепости. После каждого взрыва - облако пыли, песка и град каменных осколков. Все это довольно эффектная картина, но не эффективная. Многометровые стены башен мало пострадали, зато моральный дух французской армии поднялся на небывалую высоту. Полки, шедшие под барабанный бой, сомкнув шеренги, выступили колоннами, но при приближении к крепостным стенам не выдержали и побежали, выставив перед собой мушкеты. Через час над Ла-Рошелью взвился флаг с лилиями.
        Вечером на праздничном пире кардинал Ришелье лично представлял новоиспеченных графов крупным военачальникам армии.
        Кошкин с Юсуповым оказались героями дня. Одно лишь омрачало веселое настроение морпехов - французы нагло домогались стопятидесятимиллиметровой пушки, предлагая немыслимые деньги. Еле договорились - пришлось соврать, что это экспериментальные образцы.
        Погулеванив пару дней, засобирались домой. С кардиналом, фактическим правителем Франции, расстались добрыми друзьями. Ну дак за такие деньги…
        На обратном пути штормило, перевели дух только в порту Амстердама - судно потребовало изрядного ремонта. После трехдневного отдыха экипаж вместе с нанятой бригадой плотников-корабелов принялись обхаживать «Россию». Сотня абордажников вернулись в казармы, выделяя ежесуточно по три десятка бойцов для охраны трофейных призов и собственного судна, пресекая происки любопытных конкурентов.
        По случаю удачного завершения кампании, новоявленные графья дали большой банкет в «Русской усадьбе», как давно ее прозвали голландцы.
        В числе гостей было много новых знакомых, присутствовали все офицеры экипажа во главе с капитаном Хендриком де Роде с супругой. По настоянию Кошкина, за столом также пировали офицеры-канониры тсонго Самора и Нунга.
        На робкое замечание супруги, не вызовет ли это инцидента с другими гостями, Кошкин ответил, что тогда они могут идти в задницу. Правда, озвучил свое пожелание в более мягкой форме. Анна его поддержала.
        Прибывший по приглашению молодой Рембрандт порадовал хозяев, преподнеся большой поясной портрет Анны. Шедевр - ничего не скажешь. Ну дак кто писал! Художник сообщил, что месяца через три закончит их групповой портрет. Кошкин хотел тут же рассчитаться за первую работу, но Рембрандт мягко отклонил, да и жена шепнула несколько слов. Ну да, гостю тащить тяжелое золото с пиршества как-то не с руки. Хозяин записал адрес и заверил:
        - Завтра в десять часов утра деньги доставят вам, не беспокойтесь. Отдыхайте, веселитесь, будьте как дома.
        На хорах наигрывал оркестр, гости, сидевшие за столами, кричали хозяевам «Виват!» и осушали кубки в их честь.
        Кулинарные изыски радовали глаз - чревоугодники в предвкушении давились слюной, и через какое-то время в зале стало непринужденно и весело. Праздник катился по накатанным рельсам. Голландцев в этот вечер напоили до изумления и поросячьего визга. Гекконы не в силах смотреть на такое непотребство, свалили пораньше и затерялись в глубине особняка.
        Следующие два дня банкета прошли спокойнее и в неполном составе гостей. Тридцатого января 1628 года в семье Кошкиных произошло событие - у них родился сын, которого по обоюдному согласию назвали Георгием. Впрочем, с детства прижилось имя Гоша.
        Иван, конечно, радовался рождению ребенка, но отцом пока себя не ощущал, о чем с тревогой делился с женой. Та его успокоила, дескать, все придет со временем, и оказалась, как всегда, права.
        Посидев с неделю возле своей ненаглядной и убедившись, что ее здоровью ничего не угрожает, а маленький Гоша с аппетитом сосет грудь мамы и спит сутками, Кошкин занялся текущими делами. Во-первых, бросили с Юсуповым клич среди строителей о больших заработках в начале весны.
        Они рассчитывали взять с собой во Францию не менее двухсот пятидесяти специалистов, а неквалифицированную рабочую силу набрать в Германии. Также планировали привлечь молодежь в рекруты. Для охраны замков и своей территории понадобится не менее двух полков. С местными пейзанами, которые должны осуществлять продовольственную программу, решили разобраться на месте.
        При нормальной оплате крестьяне просто будут заинтересованы кормить обитателей замков и солдат. Убив два дня на четкую проработку весенней кампании, Юсупов подался в мастерские. Стрелковое оружие и пушки требовались в срочном порядке. Кошкин, получив деньги за проданные суда, распределил остальные трофеи: некоторую часть трофеев оставили себе, другую продали на бирже, а третью часть погрузили на оставшиеся десять испанских кораблей.
        В конце февраля Кошкин на «России» возглавил караван, идущий в Московию. Неугомонная троица постановила материально помочь предкам и отправила не только заморские диковинные товары, но и восемь миллионов золотых гульденов, три из которых предназначались церкви.
        В последний момент Анна настояла, и Юсупов также вошел в состав делегации. Все логично - правители Московии наверняка в благодарность пожалуют титулы и другие награды, потому мужики должны быть там вдвоем.
        Особых трудностей с караваном не возникло, кроме одной - в экипажи кораблей с большим трудом удалось нанять минимум народу и то благодаря капитану Хендрику де Роде. Огибая всю Скандинавию у мыса Нордкин, попали в шторм, потом целый день собирали раскиданные непогодой корабли. Слава Богу, обошлось без потерь, только на одной каракке волной смыло матроса за борт.
        На одиннадцатый день плавания вошли в Двинскую губу и встали у Архангельска. На их счастье, зима в этом году стояла довольно мягкая, не ниже минус пятнадцати градусов. Кошкин с Юсуповым развили кипучую деятельность, обеспечивая экипажи тулупами и валенками. Они мотались по городу и окрестностям, собирая в обоз сани с возницами. Всего удалось арендовать сто четырнадцать транспортных средств и через неделю, перегрузив с кораблей товары и золото, тронулись в путь. Для охраны обоза взяли сотню абордажников - морскую пехоту.
        Передвигаясь в основном по льду рек, через месяц, наконец, достигли Первопрестольной.
        Кошкин, мгновенно сориентировавшись в обстановке, вышел на постельничего, боярина Ухова. Сунув ему толику денег, добился аудиенции в ближайшее время, шепнув боярину, что казна царская с их прибытием изрядно пополнится. Фактический правитель Московии - патриарх Филарет - сразу почуял запах больших денег и немедля приказал принять знатных иноземцев.
        Ну, что сказать за нынешнюю Москву? По сравнению с тем, что видели морпехи в Европе и Южной Америке - довольно-таки захудалый городишко. В центре, правда, Кремль и несколько каменных домов, а в остальном - хаотично разбросанные домики. Хорошо, по зимнему времени более-менее чисто - снег все скрадывает. У Кремля суетился служилый народ, бегали подьячие и писцы; важно вышагивали, задрав морду в небо, бояре в горлатых шапках в окружении ближних холопов.
        - Полюбуйся, командир, вот она спесивая Русь боярская, - пихнул Кошкина Юсупов.
        - Да уж, хари малоприятные, - согласился он. - Ну хрен с ними, сдадим золотишко с хабаром в закрома Родины - и алга.
        - Точно, домой хочу, к Ядвиге, в Амстердам.
        - Окстись, Илья, чего мелешь, с какого перепугу Голландия - дом родной?
        - Да я так, к слову, - приуныл Мачо.
        - Хорош кукситься, день-два и отвалим. Пошли.
        Кошкин, прижимая к себе объемистый ларец черного дерева, вылез из возка, путаясь в полах длинной шубы. Следом выскочил Юсупов, их сопровождали Самора и Нунга, одетые по случаю приема в парадную форму.
        Обоз из ста четырнадцати саней под охраной забил всю Красную площадь. Собралась толпа любопытных, гадающих, что там на возах. Вокруг шныряли вездесущие мальчишки, толклись лоточники, нахваливающие свой товар.
        - А кому сбитню?
        - Вот свежайшие пироги с требухой.
        Где-то в последних рядах поймали вора и устроили самосуд. В воздухе послышался животный визг, к месту происшествия спешили служивые стрельцы.
        Иноземцев царь Михаил Федорович Романов принимал в своем дворце под руководством патриарха Филарета - ну куда же без него. Этот деятель прибрал к рукам не только церковную, но и светскую власть.
        Кошкин с ходу оценил Филарета:
        - Паскуда еще та, ну нам с ним детей не крестить.
        Куча ближних бояр стояла по обе стороны от трона. Морпехи представились по всей форме, поклонились и преподнесли свой подарок. Серебристые топорики у рынд покачнулись, видимо, в волнении. Мачо внутренне усмехнулся.
        - В два ствола они бы положили всю ораву с царем в придачу за минуту, да нет - меньше.
        Ларец открыли - оттуда пыхнуло разноцветьем драгоценных камней. Рубины, алмазы, изумруды - все это горело и переливалось. Кошкин с удивлением увидел неестественно расширенные глаза Филарета.
        «Э-э, братец, да ты корыстолюбец к тому же. Совсем плохой», - подумал он про себя.
        Когда же озвучили сумму, пожертвованную в московскую казну, с некоторыми боярами стало плохо, а у Филарета, судорожно сжавшего подлокотники малого трона, из-под ногтей проступила кровь. Иван обратился с просьбой к царю дозволить завезти в Кремль сани с золотом.
        Естественно, получил положительный ответ.
        Часть обоза проехала за кремлевскую стену. Бояре, не выдержав, бросились прочь на улицу. Царь с Филаретом последовали за ними. Во дворе по знаку Кошкина охрана из абордажников снимала с саней сундуки и мешки, после чего открыла тару. Вид такого количества золота плохо подействовал на государевых людей: двое бояр упали без чувств. Морпехи только посмеивались. Пустой транспорт удалили, зашли сани, груженные разным товаром. Абордажники загрузили и это. Вся территория Кремля оказалась забита сундуками, мешками, рулонами меди.
        Филарет отдал нужные распоряжения, и дьяки принялись за опись и подсчет денег и имущества.
        Романов-младший дал обед в честь Кошкина и Юсупова. На нем морпехам пришлось ответить на множество вопросов, делясь дозированной информацией. Пир продолжался до позднего вечера под зажженные свечи. Через день их вновь пригласили в Кремль - предстояла «раздача плюшек и пирожков с повидлом».
        Морпехов пожаловали боярскими титулами с вручением грамот, а также немалыми землями в районе Белгорода. Причем открытым текстом дали понять - все земли, ими освоенные в Малой Руси, останутся навечно в их владении.
        На обратной дороге в иноземную слободу Илья весь извертелся, шипя и плюясь, словно рассерженный кот:
        - Какие все-таки паскуды, эти Романовы. Одарили земелькой называется, она сейчас то ли казакам, то ли литвинам принадлежит. Свое кровное, заработанное непосильным трудом, отвоевывать придется.
        - Ага, - отозвался молчавший до сего времени Кошкин. - Магнитофон заграничный, пиджак замшевый… три штуки…
        Мачо, сначала выпучивший глаза, захохотал и чуть не вывалился из возка в сугроб.
        Дошло, что Кошкин вспомнил комедию «Иван Васильевич меняет профессию».
        - Командир, ты обратил внимание на Михаила?
        - Царь как царь, - Кошкин пожал плечами. - На вид болезненный и мягкотелый, соответствует историческим хроникам.
        - Да я не о том. Ты заметил на его голове царский венец?
        - И что?
        - А то, что большой царский наряд ювелиры пока не сделали. В комплекте должна быть еще держава и скипетр. Наши камешки ой как пригодятся, вовремя мы подъехали.
        - Да уж, оставим след в истории.
        - Га-га-га.
        На следующее утро архангельский обоз покинул Москву. Дорога меж снегов по льду рек получилась настолько нудная и однообразная, что и описывать ее не стоит. Весна потихоньку отодвигала плечом зиму. На солнышке подтаивал снег, темнея и становясь более рыхлым. Ожили разные пичужки, радостно приветствуя своим чириканьем смену сезона. Ближе к Архангельску зима еще прочно держала позиции - сугробища выше верхоконного.
        Два дня загружали разные припасы, прикупленные товары и гостинцы на «Россию», шесть судов набили лесом, три - пшеницей и рожью.
        В начале марта вышли в Белое море и, огибая Кольский полуостров, двинулись вдоль Норвегии. За мысом Нордкин случилось с ними занятное происшествие.
        Кошкин с Юсуповым играли в каюте в шашки на щелбаны. Проигравший очередную партию Мачо перехватил руку Кошкина:
        - Погодь, командир, потом нащелкаешь. Выйдем на мостик.
        Вышли. Илья указал на появившийся у горизонта большой остров.
        - Чую, засада нас ждет - две посудины. Не иначе пираты.
        Кошкин охнул:
        - Ну елки!
        Рявкнул капитана:
        - Бей тревогу, пираты за островом. Значит, так - одно корыто топим, второе берем на абордаж.
        Де Роде молча кивнул, и через мгновение раздался звон рынды - матросы забегали, словно наскипидаренные. Зашебутились канониры - на второй палубе уронили снаряд, послышалась ругань Саморы.
        - Илья, пойдем переоденемся. Не знаю, как ты, а я лично хочу поучаствовать в абордаже. Да и морпехов наших пора в реальном деле попробовать.
        - Иван, я только за, - и Юсупов, крутнувшись на пятке, исчез в своей каюте.
        Остров назывался Магерейа. Пираты выскочили из-за него внезапно. Шведы, видимо, давно здесь промышляли и имели большой опыт по части грабежа, судя по их действиям.
        Синхронно разойдясь, они взяли «Россию» в клещи. Де Роде скомандовал в жестяной рупор: «Правый борт, два фугаса. Огонь!». Бабахнули орудия. Один перелет, второй снаряд явно попал пиратам в пороховой погреб. Раздался мощный взрыв, от корабля остались лишь нос и корма, которые моментально затонули.
        Морские грабители быстро пришли в себя, пошли на сближение. На борт «России» со стуком упали штурм-трапы. Головорезы Никиты Тверского приготовились к абордажу, правда, весьма своеобразно. С десяток лучших стрелков выступили вперед с берданками. Абордажники стояли на полусогнутых ногах, держась за леера и концы тросов. Есть касание, глухой удар потряс судно. Послышалась команда: «Огонь!» Полыхнул залп, затем второй, третий. Воины передавали стрелкам заряженные винтовки. Шведы отхлынули от борта. Палуба пиратского корабля в крови. Куча трупов. Еще один залп: «тррах-тах-тах», бухнули берданки, сметая все на своем пути.
        Никита Тверской подал команду: «В атаку!», - и его подопечные, побросав винтовки, схватились за короткие абордажные сабли и боевые топоры. Многие в другой руке держали револьверы.
        Многоголосное ура раздавалось в воздухе, причем что интересно - орали на русском языке, хотя в команде абордажников представителей Московии, кроме командира, не было.
        Вместе с первой волной атакующих метнулся и Кошкин. Мачо кинулся в атаку в районе кормы. Шведы сдаваться не собирались, невзирая на большие потери - погибло не менее трети экипажа, - и с ревом бросились на противника.
        На палубе закипела жестокая схватка. Звон железа, перемежаемый револьверными выстрелами, раздавался на фоне крика и проклятий. С первых секунд Кошкин почувствовал небывалый приток адреналина и необычайную легкость организма. Приземлившись с двухметровой высоты, а борт пиратского судна оказался гораздо ниже их борта, экс-майор на миг лишился дара речи. Из стоявшей напротив него толпы пиратов с мушкетами наготове раздался залп.
        Тело тренированно рухнуло оземь, а затем начались чудеса - через минуту-другую дула мушкетов полыхнули огнем, и из них, словно ленивые шмели, нехотя вылетели пули. Они двигались столь медленно, что у майора хватило времени сообразить - его скорость передвижения на порядок больше, чем у остального народа. Поднырнув под стайку свинца, Кошкин чиркал саблей по шеям пиратов, ощущая себя мухой в киселе.
        Воздух стал упругим и вязким. Собственно, вся схватка длилась не более пяти минут реального времени. Из семисот человек пиратского экипажа в живых осталось не более сотни. Шведский капитан погиб в числе первых, как и его офицеры, после второго залпа абордажников.
        Из команды «России» погибло семь человек и было пятнадцать раненых. Кошкин получил легкий ожог правой кисти, впрочем, как и Мачо. Пленных решили отпустить, посадили в шлюпки и отправили к острову. После досмотра пиратское судно затопили, взорвав крюйт-камеры.
        Приняв душ и переодевшись, друзья встретились в кают-компании за рюмкой водки. Обсудив новые проявления паранормальных способностей, вспомнили, что Анна в свое время их об этом предупреждала. Так что особо переживать не о чем. Плотно пообедав и выкушав некоторое количество сорокаградусной, разошлись по каютам отдохнуть. Спали сутки - организмы восполняли потерянные жизненные силы.
        Встав, налопались от души и снова на боковую. Окончательно пришли в себя лишь на третий день.
        Дальнейшее плавание особых сюрпризов не преподнесло. Умерло двое тяжелораненых - похоронили в море.
        Пройдя Норвегию, в Северном море попали в шторм: трепало сутки, а через три дня подошли к Амстердаму. Весть о прибытии корабля быстро дошла до усадьбы - Анна с сыном и Ядвигой в экипаже в сопровождении десятка конной охраны тут же выехали в порт. Прибыв, обнаружили на пирсе плотную толпу встречающих экипаж - родственников и друзей.
        Кошкин и Юсупов в богатых длиннополых шубах и горлатых шапках торжественно сошли на берег. Вслед за ними команда Никиты Тверского несла гостинцы и подарки. Весь день из «России» выгружали невиданные товары: пушнину, пеньку, мед.
        В первый день, приняв баню, парни отсыпались, миловались с женами, а на другой день закатили пир по случаю возвращения и пожалованных боярских титулов. Гулеванили недолго, всего два дня, так как дел накопилось невпроворот.
        Илья закопался в мастерских, взялся всерьез за обучение токарей, заодно конструировал сверлильный станок для оружейных стволов. Кошкин загнал «Россию» на верфь для килевания и мелкого ремонта. Экипаж, получив жалованье, отправился в отпуск.
        На семейном совете постановили - набрать в Германии рекрутов для создания двух полков. Нейтральную территорию, которой предстояло превратиться в Клондайк, следовало защищать. В том, что найдутся плохиши, которые позарятся на их богатство, сомневаться не приходилось. Кошкин рекрутов взял на себя и через десять дней с небольшим обозом и отрядом всадников числом пятьдесят человек двинулся к немцам.
        По заказу Анны и предоставленным ею чертежам две артели краснодеревщиков трудились над изготовлением семи колес рулетки. Сам Рембрандт выписывал игральные карты для новой колоды. Анна задала современные размеры карт - ныне существующие были громоздкими и слишком неудобны в игре. Художник с работой справился быстро - ему не терпелось закончить семейный портрет супругов Кошкиных. Теперь он писал младенца на руках Анны.
        Мачо тоже сделал ему заказ - ну дак семейный человек, по статусу положено.
        Кстати, благодаря Кошкину молодой Рембрандт оказался завален заказами на два года вперед. Морпех сделал в свое время ему неплохую рекламу. Все правильно, не должна гениальная творческая личность перебиваться коркой хлеба и кружкой воды в день.
        Анна нашла искусного резчика по кости - он точил для нее несколько комплектов игральных костей из моржовых клыков.
        Ядвигу, чтобы не бездельничала, запрягли за разработку обмундирования для будущих полков. Творческий процесс настолько захватил пани Ядвигу, что Илье приходилось буквально за руку вытаскивать ее из Дома саржи. Нашли толковых дизайнера и портного, вот они втроем и мороковали над мундирами. И весьма плодотворно. Через месяц Ядвига представила на суд три альбома с эскизами. Один из вариантов получил всеобщее одобрение и был запущен в производство. Мундиры стали шить в Амстердаме на десять тысяч человек.
        Кошкин всех рекрутов повел пешим ходом во Францию, здраво рассудив, что так будет быстрее и выгодней.
        В начале мая в порту грузились суда, и пятнадцатого числа караван из десяти трофеев во главе с «Россией» отправился на юг Франции.
        Корабли везли не только артели строителей - около пятисот человек, но и различные припасы, инструменты, железо, медь, свинец, орудия и стрелковое оружие. Также всевозможные станки и большие палатки, обмундирование, семена злаков, картофеля и томатов. И самое главное, в двадцати сундуках - тридцать миллионов золотых гульденов.
        Кошкин прислал письмо, в котором сообщал, что ему удалось завербовать одну тысячу двести сорок крестьянских семей - всего сорок пять тысяч триста двадцать четыре человека. Поскольку в германских княжествах разор и война, люди с охотой откликнулись на смену жительства. Правда, Кошкину пришлось дать отступного местным барончикам - двадцать тысяч золотых гульденов. Те на радостях навязывали ему еще крестьян, но майор отказался. Обещался заехать через год. Вот для пейзан и загрузили каравеллы да каракки различным сельхозинвентарем и скотиной, причем всякой разной - от коров с лошадками до овец и свинюшек.
        Глава 6
        Женщины опять остались в особняке одни, но скучать некогда. Анна разрывалась между сынишкой и типографией - там печатали карты. Ядвига следила за выполнением заказа в Доме саржи - все-таки три комплекта обмундирования на десять тысяч воинов - это много. Кроме того, местные артели обувщиков тачали сапоги на два полка бойцов.
        По всей территории Нидерландов шныряли торговые агенты Анны, закупая лошадей, - их требовалось не менее пяти тысяч. Жизнь в усадьбе била ключом, только успевай поворачиваться, но молодые женщины были довольны. Но сменить обстановку и покинуть промозглую Голландию - желание общее. Да и чего греха таить, далее смотреть на пуританско-ханжеские морды голландцев просто надоело.
        Внешним обликом напоминающие святош, дома такое откалывали… «Да пошли они на хрен с таким образом жизни», - это наиболее мягкое выражение Анны в отношении местных аборигенов. Ядвига подругу полностью поддерживала.

* * *
        Первого июня 1628 года эскадра из десяти вымпелов во главе с «Россией» под нидерландским флагом осторожно вошла в устье реки Адур. Выслав вперед шлюпку с матросами для промера глубин, караван медленно пошел вверх по реке. Пройдя мимо городка Байона, остановился в пределах прямой видимости.
        Конечная точка маршрута достигнута, вскоре началась разгрузка. Целых четырнадцать дней понадобилось экипажам на это мероприятие. Особенно долго возились с выгрузкой крупного рогатого скота и лошадей. Для этого пришлось сооружать плоты-корабли - из-за глубокой осадки не могли подойти близко к берегу.
        На холме за низким столиком сидели двое: граф Юсупов и архитектор Кейзер. Граф потягивал белое вино и легкомысленно покачивал ногой в блестящем черном сапоге, а архитектор работал в поте лица - на большой лист бумаги он наносил план местности. После того как Крейсер закончил, они с графом принялись обсуждать будущую планировку города, постоянно заглядывая в эскиз Анны и учитывая ее пожелания. Мужчины плодотворно трудились весь остаток дня, что привело к прекрасным результатам. Вчерне план города был готов. В прямоугольнике два на три километра уместились все задумки. Периметр десятикилометровой стены оснащался башнями для караульных и орудий с расчетами. Внутри города, у дальней стены, - два замка-дворца, между ними - глубокий пруд пятьдесят на пятнадцать метров. Предусмотрено место для фруктовых садов и цветочных клумб. Словом, маленький Версаль. От основного города замки отделены трехметровой стеной при солидной толщине в один метр. Казино и банк расположились неподалеку, тут же - здание будущей мэрии и полиции. Для охраны замков предусмотрены небольшие казармы на триста человек. Рядом с
полицией - здание суда с небольшой тюрьмой всего на пять камер. Следом шла центральная площадь, а за ней - огромный рынок и последующие четыре короткие улицы, сплошь застроенные магазинами, гостиницами и ресторанами. Одна центральная улица пересекала повдоль весь город - она отделяла графскую часть от остальных построек. Дальше по плану - жилые дома горожан и площади под различные промообъекты. Пока намечалось три завода: оружейный, стекольно-фарфоровый и винодельческий. Анна замахнулась на производство элитных коньяков, водки высших сортов и, конечно, благородных вин, в чем мужчины ее горячо поддержали.
        Мгновенно на равнине образовался лагерь из шатров и походных палаток, повсюду горели костры, вкусно пахло кашей и жареным мясом. Юсупов распорядился открыть несколько бочек вина. На каждого пришлось по половине большого ковша. Народ повеселел, впереди - постоянная и интересная работа, а главное - хорошее вознаграждение. Шутка ли, построить целый город - таким деянием можно гордиться.
        Илья, проснувшись засветло, сходил до ветру, пнул в бок спящего денщика.
        - Слей воды умыться, - и долго фыркал, плеща холодную воду на лицо и спину.
        Пока денщик с заспанной рожей готовил на костерке завтрак, Илья, кликнув одного из тсонга, велел ему найти Нунга. Тот объявился через пять минут. Юсупов поставил перед офицером задачу, и невозмутимый негритос, взяв под козырек треуголки, отправился восвояси. Через полчаса из лагеря выскочило несколько небольших конных отрядов.
        Архитектор вчера несколько озаботил Илью:
        - Граф, нам нужны люди, много людей.
        - Зачем? У нас же пятьсот строителей, - затупил Юсупов.
        Крейсер заметил:
        - Да, строители есть, но нам нужны землекопы и каменотесы.
        - Сколько нужно? - выдавил удивленный Илья.
        - Полагаю, общее количество не менее четырех тысяч.
        - Ох, ешкин кот!
        - Объем работ слишком большой. Боюсь, и столько не хватит, - озаботился Кейзер.
        Юсупов внезапно разулыбался:
        - Скоро Иван пожалует, он ведет уйму германцев. Вот, кто нам поможет.
        - Ну хорошо, если так, - пожал плечами голландец.
        - С каких построек начнем?
        - Нужно найти место для деревни и построить пейзанам тысячу двести сорок домов.
        - Берите себе толковых помощников и начинайте, да деревню постройте на берегу реки.
        - Хорошо, граф, все ваши пожелания учту, засим дозвольте откланяться.
        Через три дня благодаря богатым посулам набежало довольно много народу.
        Ближе к набережной Бискайского залива обнаружили залежи гранита - две солидные горы. Недалеко от будущего города - два известковых карьера, брошенных по непонятной причине. Кейсер живо распределил эту ораву по карьерам, из своих строителей назначил старших. Строители в срочном порядке соорудили несколько десятков ломовых телег для перевозки гранитных блоков и известняка. Землекопы вовсю шуровали лопатами, копая ямы под фундамент городской стены и замков. Ввиду нехватки лопат и кирко-мотыг Юсупов занялся устройством плавильных печей и под временными навесами организовал производство шанцевого инструмента. Где-то спустя неделю количество землекопов и каменотесов достигло трех тысяч семисот шестидесяти двух человек, и народ продолжал прибывать, тем более после недельной щедрой оплаты, а через шестнадцать дней пожаловал Кошкин с большущим обозом и толпой немцев более пятнадцати тысяч человек. Пейзан сразу отправили в деревню, где для них отстраивали дома. Крестьянских семей оказалось полторы тысячи - пять тысяч двести двадцать человек. Кошкин сманил их надеждой лучшей жизни, причем он ни разу немчикам
не соврал. Крестьяне получают земельные наделы в аренду и в качестве оплаты отстегивают хозяевам тридцать процентов урожая или приплода скота по осени. Остальное расходуют по своему усмотрению. По договору графы обязаны защищать крестьян, ведь те становятся подданными Кошкина и Юсупова. Кроме пейзан, майор завербовал около трехсот ремесленников: от кузнецов до ювелиров. Также к обозу прибилось двое купцов, везших товары первой необходимости, так называемые маркитанты. Ну и, конечно, девки - а куда без них? - целых три фургона щебетуний во главе с мадамой. Два полка рекрутов - по пять тысяч человек в каждом - встали неподалеку лагерем, раскинув большие палатки.
        Еще одна головная боль - нехватка офицеров и сержантского состава. Один командир полка был - некий фон Рихтер, его Кошкин сманил жалованьем - двадцать желтяков в месяц. На другой полк решили поставить Никиту Тверского, присвоив звание майора, хватит ему в капитанах ходить. Сержантов и капралов набрали в абордажной команде - по пятнадцать воинов на полк. Взяли самых смышленых и зарекомендовавших себя в боевых схватках. Но все это будет потом. А пока друзья отдыхали за походным столиком, попивая местное вино.
        - Илья, а пошто у той палатки усиленный караул стоит? - с ленцой спросил Кошкин.
        - Дык, казна там, тридцать мильонов.
        - Тогда понятно.
        - Рассказывай, как стройка. Что из дома пишут?
        - Кстати, тебе, командир, два письма от жены. Эй, Якоб, - крикнул он денщика. - Живо тащи мой сундучок.
        Денщик метнулся в палатку. Вскоре Кошкин жадно вчитывался в родные строчки. Прочитав, не комментируя, сунул конверты за пазуху камзола.
        - Что твоя Ядвига? Здорова ли?
        - Ай, чего ей сделается? Давеча прислала письмо - понесла она, к осени папой буду.
        Кошкин оживился:
        - Вот за это стоит выпить!
        Юсупов стал рассказывать, а денщик по его приказу принес из палатки копию плана будущей застройки города.
        Кошкин долго его изучал, одобрительно хмыкая, а затем неожиданно внес весомую корректировку. Илье стало не по себе, он опростоволосился напрочь.
        - Во-первых, необходима больница, на худой конец - поликлиника. Можем обозвать лазаретом или госпиталем - неважно. Затем школа - на фига нам безграмотное население. Ну, конечно, церковь и католический костел - с верой здесь строго, да и нужное для народа дело.
        Мачо только обалдело хлопал глазами и медленно краснел.
        - Не переживай, Илюха, ты ведь раньше города не строил.
        Закончив со стройкой, Юсупов вспомнил о местном казусе.
        - Ты представляешь, Иван, не прошло и двух дней с момента высадки, как к нам из Байоны пожаловал местный барончик с парой сотен конных бойцов.
        - Ну и?
        Илья осклабился.
        - В ответ на беспочвенные претензии и выпады местного начальника сначала ткнул ему в морду жалованную королевскую грамоту, а потом разоружил хама.
        В этом месте Мачо отчего-то сбился и закончил вовсе уже несуразно:
        - Барон, вернувшись в свой замок в Байоне, помре.
        - Ты охренел, Илья, зачем французика бить?
        - Ай, да никто его не бил, - Юсупов передернулся. - Просто заставил его выпить штрафную кружку водки, ну он и выпал в осадок. Дома, не приходя в сознание, умер. Да кто знал, что французы такие хлипкие, - закончил расстроенный Илья.
        - Значит, кысмет, - глубокомысленно заключил Кошкин. - Выпьем, тема закрыта.
        В тот день, понятное дело, друзья стройкой не занимались. Спустя некоторое время Кошкин предложил объехать окрестные владения и заодно посмотреть карьеры. Юсупов идею поддержал, он и сам собирался в скором времени это сделать.
        Сначала заглянули в деревню посмотреть, как устроились крестьяне. Выбранный староста - мужичок средних лет, пухлощекий немчик в куцем кафтане - доложил, что дела идут хорошо. Половина семей справили новоселье, заканчивают сев на полях. Картофель и томаты тоже посадили, но отношение к ним так себе - широкие массы эти овощи и корнеплоды считают за иноземную диковинку. Ничего, распробуют, и тогда картошка станет главным блюдом на столе бедноты.
        Кошкин посоветовал сеять больше пшеницы и не забывать про рожь и овес. Вот в таком благостном настроении друзья отправились на карьеры, где его враз испортили. На известковом карьере дела шли туда-сюда, зато в каменоломне просто жуть - пыль, грохот, лязганье молотов о долото - это, так сказать, внешние факторы и их можно пережить. Но когда они обнаружили крайне низкий уровень КПД - один полутонный блок тесали неделю - то слов не было, одни матерки. Присев на обрубок бревна, Кошкин с Юсуповым мрачно наблюдали за каменотесами.
        - Мы вряд ли доживем до конца стройки, - изрек майор.
        - Во-во, умрем от старости, - поддержал Мачо.
        Экспансивный Илья не выдержал и забегал кругами, потом остановился и хлопнул себя по лбу:
        - Командир, я гений! Предлагаю гранитные блоки и известняк пилить фрезой. Заодно у речки лесопилку поставим.
        - Погодь, Мачо, ты что, вздумал делать паровой двигатель?
        - Да нет, на фига. У нас же два мощных энергозаряда с Аниного космического корабля. Сделаем электродвигатели, подведем ток от генераторов, разные шкивы для скоростей - и вперед!
        - Молодец! Ведь можешь, когда захочешь! Тебе и карты в руки, - осклабился Кошкин.
        От такой наглости Мачо потерял дар речи. Кошкин примиряюще поднял руки:
        - На мне подготовка рекрутов и надзор за стройкой, годится?
        - Ладно, годится, - и они хлопнули по рукам.
        Прыгая в седло, Юсупов недовольно бурчал:
        - Ну и жук ты, командир.
        - На том и стоим, - жизнерадостно заржал.
        Графы понеслись вскачь в расположение лагеря, за ними мчалась охрана.
        Конец июня и весь июль Юсупов бился над поставленной задачей. Первым делом, просмотрев свой личный архив, среди чертежей различных станков нашел искомое, а именно - ТТХ волочильных станков для производства проволоки.
        Его умельцы механики шустро изладили два станка и стали делать проволоку - тонкую медную для обмотки электродвигателей и генераторов, и покрупнее - стальную - на электромагистрали к карьерам и лесопилке. В свободное время Илья разрабатывал паровой двигатель к землечерпалке.
        В районе будущего порта следовало углубить дно, чтобы морские суда могли подходить к пирсам. Это пожелание озвучил Кошкин, да и сам Илья понимал - выгода очевидная. Рабочие тем временем подготовили трехметровые столбы и накопали ям. Из местной глины налепили примитивные изоляторы, подвергшиеся затем термообработке. Станочники точили шкивы под будущие циркулярки и прочие пилы.
        В середине августа запустили производство. Строительство сразу получило мощный пинок не ускорение. В готовых котлованах закладывались фундаменты сразу четырех зданий - двух замков, казино и банка.
        Солдаты, занимавшиеся на плацу и полигоне воинскими науками, во второй половине дня рыли ров с остальными землекопами под фундамент внешней стенки, периметр которой в длину составлял десять километров. Кроме того, рыли котлованы под двадцать оборонительных башен, они будут располагаться через каждые пятьсот метров.
        На берегу возвышались штабеля бревен, издавая непередаваемый запах тайги. Шесть бывших испанских кораблей в свое время загрузили в Московии лесом - сосной и лиственницей. Лесопилка работала днем и ночью в три смены - составленные в пакеты пилы неустанно превращали бревна в доски необходимой толщины.
        С выгрузкой леса хватили лиха - оказалось очень муторным делом. Корабли разгружались прямо на рейде, ближе не подойти - мелко. Пачки бревен цепляли тросами к шлюпкам и буксировали к берегу, а там лошадьми затаскивали наверх. Но это семечки - адова работа оказалась на вывозке гранитных блоков из карьера. Лошади выматывались не хуже людей, и ничего не поделаешь, не будешь же тащить на помощь машину десанта из Амстердама.
        В середине августа, оставив стройку на попечение Кейзера, Кошкин с Юсуповым на «России» и с испанскими судами отправились в Голландию. На это существовало несколько причин. Нужно забрать тсонга из усадьбы и отправить их в Африку, как обещали, а затем захватить готовое обмундирование для солдат, а то ходят черти в чем. Форма все-таки дисциплинирует человека. И наконец, проведать любимых жен - святое дело. Через две недели эскадра встала на рейде Амстердама. Немного задержались из-за мертвого штиля, парусники беспомощно стояли с обвисшими парусами. Юсупов бегал по палубе, топоча босыми пятками, и материл на чем свет стоит долбаную погоду. Кошкин его дружески охолаживал:
        - Окстись, граф, давай лучше выпьем.
        На что получал возмущенный ответ:
        - Ты меня споить хочешь?!
        Однако сноровисто подставлял бокал.
        Амстердам встретил друзей на удивление хорошей и ясной погодой - стояло натуральное теплое лето. Весть о прибытии эскадры мигом облетела город, и вскоре на пирсе собралась огромная толпа встречающих. Усевшись в поданный экипаж, графы в сопровождении охраны и тсонга отправились в усадьбу. Экипажи посменно получали увольнительную на берег.
        Жены встретили морпехов на крыльце особняка. Анна держала на руках малыша. Встреча получилась радостной и сумбурной. Пары разошлись в разные крылья дома и собрались вместе лишь на следующий день за праздничным столом.
        Позже, когда улеглись страсти встречи, друзья сидели в летней беседке и прикидывали кое-чего к носу - планировали свои шаги в будущем.
        Неожиданно в саду объявилась делегация тсонга, весь десяток. Подойдя к беседке, рухнули на колени, уткнувшись лбами в траву. Морпехи ошалело посмотрели друг на друга.
        - Что случилось, парни? Быстро встали и объяснились! Уно, мы ждем.
        Тсонга нехотя поднялись, вперед выступил Уно, подталкиваемый соплеменниками.
        - Хозяева, не велите казнить, дозвольте слово молвить.
        Друзья после такого вступления вообще выпали в осадок.
        Кошкин не выдержал:
        - Ты чего, Уно, белены объелся? Чай, не при дворе царя Михаила Федоровича находишься. Говори кратко и по существу.
        Уно поясно поклонился и выдал:
        - Хозяева, дозвольте с вами остаться, не хотим мы в Африке жить.
        - Это по какой такой причине вы от родины отказываетесь? - встрял Мачо.
        Тут тсонга загомонили все, устроили галдеж.
        - А ну цыц, замолкли, - рявкнул Кошкин. - Говори по одному.
        Из толпы вышел плечистый негр с забавным именем. Вообще-то его звали Мона, а родного брата - Нуна, но ехидный Юсупов сразу их окрестил как Можно и Нужно, и тсонго охотно отзывались на новые имена.
        - Хозяева, на кой хрен нам эта Африка? Ой, извините.
        - Ничего, продолжай.
        - А я и говорю, чо мы там делать будем среди диких черномазых аборигенов? Мы же со скуки помрем, к тому же половина наших здесь обзавелись семьями. Уже дети пошли, - и негритос осклабился на все тридцать два зуба.
        Морпехи, выслушав эту тираду, покатились со смеху. Тсонго охотно поддержали. Договорились, что в Африку они поплывут, но только в гости - родных проведать, себя показать. Тем более Кошкин с Юсуповым обещали их правителю вернуть тсонга на родину.
        На пятый день отдыха за общим завтраком Мачо отчебучил номер, а день так хорошо начинался. Громом среди ясного неба прозвучало заявление о намерении Юсупова после плавания в Южную Африку отправиться в Перу за золотом инков. Илья в азарте выскочил из-за стола и затоковал, что тот глухарь - ничего не слыша и не видя.
        - Полные трюмы золота, мильоны тоннами.
        Мачо чуть ли не вприсядку заходил по трапезной, показывая руками, какая будет богатая добыча.
        - Ага, вот такой ширины и вот такой толщины, - пробормотал Кошкин.
        Юсупов залился соловьем, не замечая потемневших грозовых очей супруги. Наконец, пани Ядвига не выдержала, хлопнула ладошкой по столешнице и вышла вон.
        - Чего-то она? - недоуменно закрутил башкой Юсупов.
        - А ты пойди, да узнай, - медовым голосом предложила Анна.
        На обед Илья появился с царапиной на всю морду.
        - Кошка, зараза, понимаешь ли, - хорохорился он.
        Ядвига к обществу не вышла.
        Глядя на Мачо, Кошкин вздыхал:
        - Ему бы такие заботы.
        Домашний отдых превратился в сплошное издевательство. Супруга решила выжать из него все соки, предчувствуя, что скоро его не увидит. Кроме того, Кошкин сидел подолгу у компьютера, собирая необходимую информацию, так как в Латинскую Америку не собирался, а стройка и новобранцы повиснут, естественно, на нем. В порту на корабли загружали железо, пушки, берданки и обмундирование для солдат. Два корабля загрузили пшеницей и рожью. Один корабль - солью, пряностями, чаем и кофе. Груженые суда вываливались из порта и становились на рейде.
        Шестнадцатого августа караван покинул Голландию, держа курс на юг Франции.
        Юсупов на «России», не заходя в реку Адур, попер дальше, резко набрав ход. В середине сентября «Россия» входила в устье Лимпопо. Одиннадцать тсонга, стоя у борта, жадно всматривались в знакомые зеленые берега, не замечая текущих слез по щекам. Пройдя пару километров по фарватеру, встали на стоянку. На берег отправились три шлюпки, заполненные вооруженными матросами во главе с Юсуповым. Вождь Мо со свитой встречал дорогих гостей. Вечером состоялось вручение подарков и торжественный пир, в котором участвовало все племя.
        Тсонга радовались, словно дети, получив в презент тридцать пушек с припасом и двадцать берданок с тремя сотнями патронов на ствол.
        Особо негров поразили две пушки на сто миллиметров, стреляющие снарядом на пять километров. Естественно, таких орудий ни у кого не было во всей Африке, впрочем, и во всем мире тоже.
        Десять тсонга во главе с Уно, одетые в форму, пользовались бешеным успехом и ходили важничая, задрав нос.
        Мачо до предела сократил время пребывания у гостеприимных негров, и на четвертые сутки «Россия» отправилась в дальний путь. Никто из десяти тсонга не остался на родине, лишь Уно по просьбе вождя стал советником по новым пушкам и стрелковому оружию. Мо дальновидно отправил с Юсуповым дополнительно двадцать молодых парней.
        - Нам нужны обученные воины в борьбе с португальцами, - объяснил вождь Илье.
        Тот не возражал.
        В этот раз «Россия» шла одна, остальной караван остался во Франции.
        Юсупов здраво рассудил: будет добыча - конфискует у испанцев несколько судов; не найдут золото - значит, быстрей вернутся. Потому корабль пер во все свои двадцать четыре узла к берегам Южной Америки. Прошли Перу удачно, без крупных штормов и через семнадцать дней были в порту Лимы.
        Всю дорогу Мачо, задрав ноги на низкий столик и попивая французское молодое вино, штудировал информацию о Перу, предоставленную Анной.
        - Ничего, на месте разберемся, - хорохорясь, успокаивал он сам себя.
        Действительность разнесла вдрызг его самонадеянные мечты. Оставив в порту корабль под Андреевским флагом, Илья в сопровождении охраны пытался в одночасье навести справки об исчезнувшем золоте инков. Вышел большой облом.
        Местные жители или делали вид, что не понимают, о чем идет речь, или молчали, как партизаны. Тогда Юсупов прибег к монгольской хитрости - подпоил одного из неразговорчивых. Тот поведал давнюю легенду: дескать, все золото инки спрятали в пещере, тянущейся через весь север страны, от Кальо до Новой Гранады. Через день провели проверочный тест - выловили другого аборигена, напоили - результат тот же.
        Утром «Россия» снялась с якоря и двинулась на север. На другой день подошли к Кальо. С большим трудом нашли местного проводника. Трудность поиска доставляла гористая местность в округе. Пещер оказалось достаточно, и сначала проверяли все, а затем, подумав, бросили это дело. Не может пещера, хранящая огромнейшее количество золота, быть такой доступной и открытой. После общего мозгового штурма дельную мысль подсказал Нунга.
        Раз такое большое количество металла вбухали в эту пещеру, должны остаться следы, а может, и старая дорога. Поспрашивали проводника, тот подтвердил. Действительно, остатки такой дороги по сей день находятся у подножия горы Ита. Это у северной скалистой гряды. Гора Ита ничем не примечательная - невысокая, заросшая деревьями и кустарниками. Ее и горой-то можно назвать с большой натяжкой, и что примечательно - рядом нет ни одной открытой пещеры. Везде есть, а возле нее нет.
        Илья весело глянул на своих орлов:
        - Вы чувствуете, чем запахло?
        Капитан Хендрик де Роде смешно пошевелил носом:
        - Это запах золота, хозяин, чтоб мне провалиться.
        - Так, с сего момента языки спрятать сами знаете куда. Завтра займемся горушкой. Отбой.
        Юсупов с десятью тсонга и проводником с утра отправились к горе Ита. Пропетляв около пяти километров, зацепились за старую дорогу. Если бы не знали, что искать, так и прошли бы мимо. Видимо, инки в свое время разрушили ее, ну и, конечно, время сказалось. Находка представляла собой большой плоский камень, слишком аккуратно лежащий на земле. Тсонга, встав в цепь, вскоре нашли следующий плоский обломок. По заданному вектору подобрались непосредственно к горе. Вход в пещеру оказался тщательно замаскирован, к тому же закупорен огромным валуном. Хорошо, запасливый Самора приказал своим канонирам взять два десятка мешочков с порохом. Взрыв освободил проход, с деревьев поднялись потревоженные стаи птиц, писком и клекотом выражая негодование. От каменных осколков никто из людей не пострадал - отряд заблаговременно укрылся за ближайшей скалой. Проводника для приведения в чувство пришлось облить водой. Дождавшись, когда осядет пыль, с зажженными факелами двинулись внутрь пещеры, оставив двух вооруженных часовых у входа. Пещера являлась искусственным образованием - на боках виднелись следы механической
обработки. Размер впечатлял - в ширину не менее двух с половиной метров, в высоту - три. Пол вымощен булыжником. Воздух слегка затхлый, чувствуется слабый приток свежего ветерка. Инки в свое время позаботились о вентиляции.
        Пройдя с километр, попали в огромный зал. Потолок терялся в темноте. Размеры впечатляли - примерно сто пятьдесят на восемьдесят метров. Открывшаяся картина поражала воображение. Илья такого количества золота в одном месте никогда не видел. Даже добыча с «Золотого флота» в несколько раз меньше. Приказав тсонга зажечь еще несколько факелов, Юсупов принялся за осмотр сокровищ, заодно хотел прикинуть на глаз вес драгметаллов. Его вдумчивую работу прервал взбесившийся абориген. Завопив нечто вроде «проклятые белые», он бросился бежать. Причем в ярости спутал направление и сорвался не к выходу из зала, а наоборот, в глубь пещеры. Не успел он исчезнуть в проеме, как раздался гул, пол дрогнул, мощно ухнуло, и дальнейший ход оказался замурован обвалом. Видимо, проводник угодил в одну из ловушек - инки умели хранить свои тайны.
        «А ведь, по сути, несчастный индеец всех нас спас», - подумал Илья.
        Представив последствия, невольно внутренне передернулся.
        «Ладно, и того, что есть, нам хватит за глаза. Так что мы имеем с гуся?».
        Вдоль стен своеобразного хранилища находились штабеля золотых пластин размером полметра на метр, а также диски, размером с канализационные крышки - слава Богу, толщиной не более сантиметра. Высота штабелей метра два, и занимали они почти все пространство. У прохода стояли золотые кованые сундуки и статуэтки идолов или божков, причем разных размеров. В дальнем правом углу обнаружились листы серебра, но его оказалось не так много. По скромным подсчетам Юсупова, золотишка набиралось до ста пятидесяти тонн. Теперь осталось его вывезти. Задача еще та - сначала драгметалл нужно доставить на побережье, а затем погрузить на суда, которых нет в наличии. На такие мелочи Илья старался не обращать внимания. В крайнем случае экспроприирует у испанцев, делов-то.
        Выбравшись на поверхность, отдал приказ: восемь бойцов остаются у входа сторожить найденные сокровища, чтобы не сперли. Мало ли что. Добравшись до корабля, послал к пещере десяток абордажников при двух полевых орудиях и трех повозках с припасом, а также палатки для солдат.
        Юсупов взял с собой на корабль пятьдесят лошадей с повозками, но кто знал, что золота будет так много. Кроме того, предстояло позаботиться о гужевом транспорте. Оставив в Кальо боцмана с двумя десятками абордажников для решения данной проблемы, Юсупов на следующее погожее утро отправился в Лиму. Без потерь захватив в порту с десяток разномастных судов, через день под конвоем «России» привел их обратно в Кальо. Все оружие, включая холодное, на трофейных кораблях выкинули за борт, за исключением пушек, но закрыв крюйт-камеры с огневым припасом на внушительные замки. За время отсутствия бойцы реквизировали с сотню повозок. На погрузку и выгрузку золота поставили пленных испанцев. Понадобилось две недели упорного труда, чтобы очистить подземное хранилище. А ведь пещера, по преданиям, длилась не на один десяток километров - видимо, инки действительно спрятали неимоверно огромное количество желтого металла. Кстати, в одном из золотых сундуков оказались грубо обработанные рубины и изумруды - не меньше десяти ведер. Когда денег или золота становится очень много, поневоле становишься философом. Вот и
сейчас Юсупов довольно равнодушно наблюдал за погрузкой сокровищ на корабли.
        Случившийся обвал он посчитал знаком судьбы и не делал никаких попыток дальнейшего проникновение. Как говорится: Бог дал - Бог взял. Вереница повозок, влекомых неторопливыми ламами, ползла по побережью к точке выгрузки.
        Жизнь иногда выкидывает коленца: индейцы Перу до появления испанцев в глаза не видели лошадей, как и их североамериканские братья не знали колеса и грузы перетаскивали на волокушах; вместо лошадей использовали лам, при этом были весьма искусными ювелирами и мастеровыми; не знали и не имели денег, а золото считали металлом своего бога. Из него отливали троны властителям, изготавливали сады в натуральную величину, сделали многотонную цепь, опоясывавшую площадь столицы. Цепочку, впрочем, испанцы не нашли.
        Золото загрузили на четыре корабля, кроме «России» - на нее погрузили пятьдесят тонн. В конце погрузки Юсупов задумался: «А че делать с остальными трофеями?» Отпускать - жаба душила. В подсознании крутилась какая-то дельная мысль - не мог поймать, потом плюнул и засел в каюте за информацией, что подкинула Анна по Перу. Прочитав несколько страниц, хлопнул себя по лбу. Ну, конечно, вот оно! Кроме золотых и серебряных месторождений, природного газа и угля, имеются залежи руд меди, свинца и вольфрама.
        Медно-свинцово-цинковые месторождения. Касапалька - то, что доктор прописал. Это в первую очередь патроны, пули и латунные гильзы. А вольфрам - электролампочки, нить накаливания. Кстати, надо дать задание местным аборигенам - нужен каучук. Примем за определенную плату. Теперь будет чем заполнить трюмы «испанцев», а выгода очевидная, хоть и придется задержаться. Не поведешь ведь через всю Атлантику руду - необходимо выплавить металл… В общем, застряли в Перу на целую зиму. Сначала в Касапальке пленные испанцы ворочали лопатами и кирками, добывая медно-свинцово-цинковую руду. Ее тут же плавили в печах, разделяя на фракции - благо температура плавки у всех металлов разная. Металлы разливали по глиняным обожженным формам, получая двухкилограммовые бруски. Забив трюмы пяти кораблей, Юсупов приказал эскадре идти в район Ла-Капамбы, вернее, к месту будущего города. Вольфрамовый рудник оказался самым трудоемким. Для поддержания высокой температуры в печах приходилось использовать кокс - его делали из антрацита. К печам подводились механические меха, но сам выход чистого металла из руды очень мал. Вольфрам
вообще редкость. По современным прогнозам, запасов вольфрама в Перу не более сорока пяти тысяч тонн.
        С грехом пополам добыли-таки около трехсот килограмм, дальше терпение у Ильи лопнуло, и он приказал готовить караван в дорогу. От каждого экипажа выделили по сотне загонщиков, абордажники с «России» выступили в роли охотников. На нескольких десятках шлюпок занялись рыбной ловлей с последующим вяленьем и копчением.
        Охотники настреляли вдоволь дичи, коз и гуанако. Запасшись съестными припасами, эскадра в первых числах марта взяла курс на мыс Горн, вдоль берегов Чили. До конечной точки Южной Америки добирались две недели - мыс Горн обогнули двадцать пятого марта. Теперь путь лежал на север, вдоль берегов будущей Аргентины. За свежей водой зашли в залив Ла-Плата, в порт Буэнос-Айреса, основанного в 1536 году. Сутки спустя караван пошел дальше по курсу. Разрезая острым носом волну, впереди телепалась «Россия» - больше восьми узлов испанские корыта развить не смогли.
        Через четыре дня напротив порта Сан-Висенти, милях в ста от берега, произошла интересная встреча. Она напрочь выбила из мозгов Мачо романтику пиратства. Во второй половине дня на горизонте показались чужие паруса - неизвестная флотилия шла встречным курсом. Капитан де Роде приказал на всякий случай бить тревогу - забренчала рында. Подав каравану флагом знак оставаться на своих местах, «Россия» рванула вперед. На мостике, кроме капитана и помощника, находился Юсупов, жадно вглядывавшийся в приближающиеся неизвестные суда. На них как-то враз поднялись черные флаги. Мачо с детской наивностью спросил:
        - Господа, что все это значит? Неужели нас хотят ограбить? - И добавил расстроенно: - Плыли себе, плыли тихо-мирно - и на тебе.
        Де Роде машинально заметил:
        - Не плыли, а шли. Хозяин, это корсары и, по-моему, англичане.
        - Почему так решили, капитан?
        - Вижу один знакомый кораблик, на нем ходил пират Уильям Джексон. Говорят, он состоит на службе графа Уорвика. Оба гады редкостные. Джексон имеет привычку издеваться над пленными.
        - Благодарю за информацию, капитан.
        Тем временем вражеская эскадра в количестве двенадцати вымпелов разделилась и, видимо, решила взять противника на абордаж.
        - Капитан, огонь обоими бортами.
        Раздались звуки команд, орудийные дула в портиках зашевелились - комендоры устанавливали наводку. Борта «России» взорвались залпами. Половина пиратских кораблей загорелась, четыре из них, разваливаясь, быстро пошли на дно. Какофония взрывов, крики о помощи висели в воздухе. «Россия» прошла пиратскую эскадру насквозь, затем вернулась и произвела еще один ужасающий залп. Последний. Из двенадцати вражеских кораблей на плаву остались три, да и те горели. Матросы в спешке выбрасывались за борт. Главного пирата, капитана Джексона, сняли с якорной цепи. В обгоревшем камзоле и с лицом, измазанным сажей, он представлял жалкое зрелище. Всех спасенных пиратов заковали в кандалы и спустили в трюмы - пленных корсаров насчитывалось тысяча сто тридцать семь человек.
        На другой день, зайдя в Рио-де-Жанейро, сдали всю ораву корсаров местным властям. Губернатор за поимку разбойников выдал премию в размере трехсот тысяч золотых дублонов. Юсупов попрощался с губернатором, и матросы потащили сундуки с золотом на «Россию». После выхода из порта Юсупов произвел дележ премии - сто тысяч оставил себе, сто тысяч выделил офицерам и третью часть - экипажу. У народа праздник - еще бы, столько деньжищ заработать в один момент. Многие жалели, что пираты редко встречаются.
        Неделю спустя, дойдя до точки экватора, резко сменили курс на северо-восток - предстоял трудный поход через Атлантику. Люди маялись от жары и повышенной влажности, не высыпались, сделались нервными и раздражительными. Мачо в душе, кляня себя на все корки, зарекся в другой раз отправляться в длительные морские путешествия.
        Берегов Западной Африки достигли в начале второй недели, здесь вздохнули немного свободней. Легкий бриз способствовал улучшению самочувствия. Курортные настроения испоганили пираты в районе Канарских островов. Двадцать две галеры пытались взять караван на абордаж, причем эти суслики действовали столь нагло, что даже невозмутимый де Роде удивился.
        - Обычно они нападают ночью, - пояснил он Юсупову.
        Орудия «России» перещелкали галеры, словно в тире, - у темнокожих пиратов не было ни единого шанса. Рассвирепевший Илья приказал флотилии идти дальше, не заморачиваясь тонущими разбойниками:
        - Они сами выбрали свою судьбу.
        В первых числах мая корабли наконец достигли цели путешествия - показались знакомые очертания южных берегов Франции. Растянувшийся караван входил в устье Адура. Вечером того же дня Илья, спрыгнув на пирс, попал в дружеские объятия Кошкина. Тот в восхищении вертел его в разные стороны, приговаривая:
        - Ай, молодец, настоящий морской волк! А загорел-то, загорел.
        Илья, стараясь сохранить невозмутимость, в глубине души был весьма тронут таким искренним дружеским вниманием.
        Сев в экипаж, отправились к месту будущего города. К удивлению Юсупова, строилось лишь одно здание и вырастали сторожевые башни. Заметно увеличился палаточный лагерь - невооруженным глазом видно присутствие множества тысяч людей. Выгрузку с кораблей отложили на следующий день, а пока морпехи расположились на свежем воздухе у палатки Кошкина. Денщик, подавший горячий ужин и несколько бутылок вина, исчез. Охрана стояла в оцеплении не ближе пятидесяти метров - подслушать их разговор не могла.
        Поужинав, за бокалом вина Юсупов поведал о всех перипетиях путешествия к берегам королевства Перу. Рассказ длился около двух часов, и Кошкин довольно эмоционально его воспринял. Закончив свое повествование, Илья наконец задал вопрос, мучивший его с самого начала:
        - Иван, раскрой тайну, почему начали первым строительство банка?
        Кошкин помрачнел и разлил по кубкам вино:
        - Сначала выпьем.
        Выпили.
        - Тут, понимаешь, катавасия случилась в прошлом году, в ноябре. Нас пытались ограбить, украсть, понимаешь, все, что нажито непосильным трудом.
        Мачо от удивления рот открыл:
        - Это как это ограбить?
        - А вот так. Ты обратил внимание, в порту построили несколько трактиров?
        - Ну.
        - Гну. Матросня с трофейного галиона «Мадроде Диос», прослышав о казне в пятьдесят миллионов золотых гульденов, хранящихся в палатке, сбилась в шайку. Вот в одном из трактиров они и сговорились идти на дело. Всего плохишей набралось сорок пять человек. Видимо, у них крышу сорвало от такого количества денег. Нападение произошло в конце ноября. Разбойники не учли одной вещи - собственно, об этом они не знали. Во-первых, на ночь охрана увеличивалась вдвое, и ставились дополнительные секреты на семьдесят метров дальше основной охраны. Грабителей секреты пропустили, и те оказались между двух огней. По всему периметру всю ночь жгут костры, поэтому они оказались, как на ладони. Часовые сделали один залп и положили половину банды. Остальных повесили на следующее утро. По этой причине большая часть строителей занята банком. Казна давно в подземном хранилище, сейчас там крышу достраивают и ведут отделочные работы. Банк получился что надо - двухуровневое подземное хранилище, плюс три надземных этажа. Да, совсем запамятовал. Тебе почта поднакопилась, жена твоя письмами нас завалила.
        Кошкин сходил в палатку и принес с десяток конвертов. Видя, что Илье не терпится прочитать послания от супруги, Кошкин не стал его удерживать и, пожелав спокойной ночи, отправился спать. Илья при зажженной свече читал письма Ядвиги. В дальнем плавании он не часто вспоминал жену, да и скучать особенно не приходилось. Но сейчас, вглядываясь в знакомые строчки, испытывал незнакомое волнение и какие-то новые чувства. В последнем письме Ядвига сообщила, что вот-вот у них появится дитя. Юсупов, дочитав послание, нервно заходил по палатке, затем, открыв походный сундучок, достал бутылку вина и, осушив бокал испанской мадеры, заснул.
        С утра порт напоминал муравейник - разгружались корабли. Первым делом - золото. Тяжело груженные повозки непрерывным потоком ползли к банку. Остальные металлы разгружались в оружейных мастерских, среди них - около семи тонн железных чушек.
        Железную руду добыли случайно при поиске меди. В рекордные сроки - за одиннадцать дней - корабли разгрузили. Юсупов, как и обещал, отпустил испанцев, и они на трех кораблях отправились на родину. Мало того, он им выдал по одному золотому дублону. В итоге на рейде Адура скопилось семнадцать кораблей различной модификации, не считая «России». Морпехи стояли на пирсе, и Кошкин с раздражением поглядывал на суда.
        - Нет, нужно срочно избавиться от этого балласта, матросня ежедневно съедает большие деньги.
        - Зачем дело встало? Давай лишнее продадим.
        - Хорошая мысль, вот и займись трофеями, Илья. Оставим с пяток посудин, остальные веди в Нант на продажу.
        Инициатива наказуема, Мачо клял себя на все корки, но ничего не поделаешь, придется на время стать торгашом.
        - Илья, долго не задерживайся, есть идея.
        - Ась?
        - Основную часть золота, что ты припер, кроме изделий, представляющих культурную ценность, надо переплавить и начеканить монет.
        Юсупов вскинулся:
        - В блиноделы решил меня определить?
        - Дурачок, окстись, какие фальшивомонетчики?
        - Это международная тенденция. Золото настоящее?
        - Настоящее. В своем графстве мы в своем праве. На всякий случай проконсультируюсь с юристами.
        Мачо неопределенно хмыкнул:
        - Ню-ню.
        Глава 7
        Прошло десять лет, наступил 1638 год от Р. Х., много событий - больших и малых - произошло за это время. В Московии в 1633 году умер патриарх Филарет - фактический правитель земли Русской. В 1634 году закончилась неудачей война с Польшей. Через два года началось создание Белгородской засечной черты для охраны границ от крымских набегов. Начало тридцатых годов ознаменовалось созданием первых полков «иноземного строя» - начало русской регулярной армии. В Европе все правители основных стран оставались на своих местах, пока на здоровье не жаловались. Ришелье вовлек Францию в тридцатилетнюю войну в 1635 году. С Габсбургами он издавна вел непримиримую борьбу, поддерживая Голландию, Данию, Швецию. Добился нескольких значительных побед благодаря созданию военного флота и реорганизации армии. Расширил территорию Франции за счет присоединения Эльзаса и части Лотарингии, содействовал колонизации Канады, активизировал деятельность французских торговых компаний на Антильских островах, в Сан-Доминго, Сенегале, на Мадагаскаре. Для успешных действий ему пришлось значительно увеличить налоги и жестоко подавлять
вызванные этим бунты и восстания. Кстати, при Ришелье были основаны Французская академия наук, ряд лицеев и реорганизована Сорбонна. Построен Пале-Кардиналь (впоследствии знаменитый Пале-Рояль). В общем, дядечка умный и решительный, радеющий за свою страну. Русские князья Эльдорадо год назад, в сентябре, в день рождения, преподнесли Арману Жану дю Плесси, кардиналу Ришелье в подарок шесть миллионов золотых гульденов. Подарок кардинал оценил и называл с тех пор бывших морпехов не иначе как «мои славные русские друзья».
        У князей Эльдорадо на кардинала имелись свои виды, до поры до времени не озвучиваемые.
        Дотошный читатель, естественно, воскликнет:
        - Позвольте, позвольте, какие на фиг князья Эльдорадо?
        Тут все просто. После экспроприации золота инков возник вопрос: что, собственно, делать с этой грудой драгметалла. Кроме того, Мачо припер несколько десятков тонн серебра. Думали недолго: открыть свой полулегальный монетный двор и начеканить монету. Сказано - сделано. Следующий год механическим способом шлепали монету и попутно при плавке избавляли золото и серебро от примесей. В итоге получили сто миллионов золотых гульденов весом в два грамма и шестьдесят миллионов серебряных дальдеров в четыре грамма.
        В 1634 году от Р. Х. новое судно «Родина» - прототип «России» - возглавило караван парусников из пяти вымпелов и, груженное двадцатью миллионами золотом и двадцатью миллионами серебром, а также медью и свинцом, взяло курс на Архангельск. Царь Михаил по достоинству оценил вклад графов в казну русскую, одарил их землей на западе у Белгорода и наградил княжескими титулами с пожалованными грамотами.
        Кроме миллионов, новоиспеченные князья подарили царю Московии пятьдесят пушек на шестьдесят миллиметров с тысячей снарядов на каждую. В жалованных грамотах так и было записано - князь Кошкин-Эльдорадо и князь Юсупов-Эльдорадо, по той простой причине, что в свою бытность на общем собрании двух графских семей постановили именовать независимое графство Эльдорадо.
        Что касается частной жизни наших героев, не обошлось без ложки дегтя. У Кошкиных рос сын Гоша, у Юсуповых - дочь Изабелла. Домашние называли ее Белочка. Доброе и непоседливое существо. И все - на этом дети закончились. Сколько выплакано слез Анной и Ядвигой, сколько молитв - одному Всевышнему известно. И как мужчины ни напрягались, все без толку - сделали неутешительный вывод: повлиял временной переход. Постепенно смирились, да и чего Бога гневить - есть в семьях по одному ребенку и хорошо, радоваться нужно.
        Утихли страсти и скандалы, мамы принялись с усердием за воспитание чад. Папам некогда - они строили город, обустраивали графство. Мачо, ведший оседлую жизнь, вдруг взбутотенился после постройки нового судна, вооружил «Родину» двенадцатью семидесятимиллиметровыми пушками, собрал команду и ринулся через Атлантику к берегам Южной Америки.
        Кошкин по этому поводу выразился однозначно:
        - У тебя, Илья, шило в заднице.
        Мачо провернул свой вояж по-тихому, не предупреждая домашних. Ядвига за время его отсутствия, а длилось оно полгода, видимо, копила злость, так что по прибытии в Эльдорадо Мачо ходил месяц с оцарапанной мордой.
        Столицу графства Эльдорадо именовали также. За десять лет город отстроили. Правда, с коррективами в размерах. Он стал больше - два на четыре километра. Казино Golden Rain («Золотой дождь»), две гостиницы и ресторация появились одновременно на четвертый год строительства. К трем каменным карьерам, поставляющим гладко обработанные блоки, присоединился кирпичный заводик, и через шесть лет столица княжества имела, кроме всего перечисленного, рыночную площадь с лавками и мелкими магазинами, а также несколько улиц, застроенных двух- и трехэтажными домами первых горожан. Кроме того, построили казарму для гарнизона города и полновесный оружейный завод, плюс различные цеха и мануфактуры. Свои замки с дворцами князья отстроили полностью лишь к 1637 году, а до того домашние ютились в одноэтажных времянках. Жены стоически переживали временные неудобства, особо не сетуя на походные условия. Большим плюсом считали здешний мягкий климат и большое количество солнечных дней в году - с вечно хмурым и дождливым Амстердамом не сравнить. Для здоровья детишек погоды самые комфортные. В свое время эти самые детки жутко
напугали своих мамаш.
        Первым отличился Гоша, когда ему исполнилось три года. Мальчонка спокойно играл себе в детской, нянька отлучилась по какой-то надобности и заглянувшая Анна просто-таки остолбенела, хватая ртом воздух. Перед сынишкой над головой неспешно крутились в хороводе три шарика из дерева, ярко расписанных краской. Гоша веселился, а маму пробил неприятный озноб, достающий до копчика.
        В тот же день написала паническое письмо мужу, но затем все как-то успокоилось и устаканилось. Малыш больше подобные фортеля не выкидывал, а вот маленькая Белочка ввергла Ядвигу в некий ступор. Произошло это примерно в то же время, когда Гоша баловался телекинезом. Ядвига вошла в комнату дочери вечером пожелать ей спокойной ночи и застала ее спящей, а над ней в воздухе висел китайский бумажный фонарик - полячка сама его сделала. Так этот фонарик светился нежным изумрудным светом. Естественно, и Юсупов получил из Голландии встревоженное письмо. Затем долгое время ничего не происходило, и детские шалости забылись. Вспомнили о них, когда ребятишкам исполнилось десять и девять лет соответственно - солидный возраст, понимаешь. Чада с утра понеслись в парк, разбитый между замками, их, треща крыльями, сопровождал яркий попугай Кеша, привезенный Ильей от латиносов.
        Инициатором набега, как всегда, была неугомонная Изабелла. Вчера, после исследования каминной трубы, под слоем сажи трудно было узнать красавицу-девочку. Ядвига, застав дочь в столь жутком виде, со стоном констатировала:
        - О, Матка Боска, да это черт, а не ребенок.
        Малолетние сорванцы стояли у яблони, поеживаясь от утренней росы - лезть на дерево в сырую листву желания не возникало. Сидевший на нижней ветке Кеша неожиданно заорал:
        - Кар-р-р-рамба, свистать всех наверх.
        Дети от неожиданности вздрогнули.
        - Долго мы еще будем попусту пялиться на яблоню? - девочка нетерпеливо топнула ножкой. - У меня башмачки промокли.
        Гоша скорчил рожицу, отвернулся и ненадолго задумался. Потом улыбнувшись, сказал:
        - Сейчас проведем опыт, смотри, Белка.
        Он уставился на яблоню и в напряжении пошевелил пальцами. В вышине раздался шорох, и большое красное яблоко, падавшее сквозь листву, хлопнуло попугая по голове. Тот, перевернувшись на ветке вниз головой, заблажил:
        - Полундр-р-ра, убивают!
        Детишки покатились со смеху, а затем спелые яблоки градом посыпались в траву. После этого случая Гоша целый день отлеживался в спальне - видимо, много потратил энергии.
        Между тем жизнь в городе текла размеренно и спокойно, нарушаемая лишь приезжими игроками. Те, независимо от выигрыша или проигрыша, всегда шумно выражали свои эмоции. Впрочем, игровая часть была отделена тенистой аллеей, и ловцы удачи беспокойства горожанам не доставляли. Интересно, что не прошло и полгода после ввода в эксплуатацию казино, как появились постоянные клиенты. Золотой ручеек в денежную башню постепенно рос и со временем превратился в реку. Рекламная акция, проведенная Анной в Амстердаме, а Ядвигой при дворе Людовика XIII, дала прекрасные результаты. Тем более князья Эльдорадо воспользовались опытом Карла III в Монако и освободили своих резидентов от многих налогов. Сами они платили в королевскую казну десять процентов от доходов и богатели с каждым днем. Крестьяне снабжали город и замки провизией, ремесленники продавали пейзанам нужные вещи и товары, а приезжие оставляли свои денежки в казино. Кроме «Золотого дождя» в районе порта, вдоль берега расположились трактиры и прочие увеселительные заведения для простого люда. В них играли в кости и карты, со временем в каждом трактире
поставили по столу с рулеткой. Естественно, все это являлось княжьей собственностью. Границы княжества охранял гвардейский полк совместно с батальоном егерей - вылавливали гулящих людишек и контрабандистов. По пришлым нарушителям границы существовал лишь один приговор - пять лет каторги в каменоломнях. Анна в свое время долго корпела над гражданским и уголовным кодексом. Что касается гражданского кодекса, то с ним возни оказалось куда больше, чем с уголовным. За его исполнением следила назначенная мэрия во главе с мэром. За уголовным - полиция. Законы в княжестве блюли свято - попавшегося на воровстве отправляли на семь лет в карьеры, а затем вышибали из Эльдорадо с запретом на возвращение. Народ в княжестве жил в достатке, только трудись.
        Первые пять лет на пограничных пунктах постоянно принимали переселенцев - особо привечали ремесленников и ученый люд. В городе со временем построили две школы и открыли колледж, в нем учили разным наукам и ремеслам.
        На седьмой год мэрия обратилась к князьям с просьбой построить интернат для сирот. Пансион построили в сжатые сроки и первых тридцать воспитанников тут же в него вселили.
        Стройка в городе не прекращалась ни на один день в течение десяти лет. Городок получился красивым, чистым и нарядным. Белоснежные здания из известняка под красной голландской черепицей радовали глаз. Замки, созданные по проекту гениального архитектора Хендрика де Кейзера, гармонично смотрелись в ансамбле прилегающих зданий казино и банка. В городе существовали две католические церкви, на княжеской территории - православная часовенка. Дворцы от города отделяла невысокая стена, охраняемая стражей. Сами замки утопали в парковой зелени, помимо фруктовых садов перед зданиями разбиты клумбы с постоянно действующими фонтанами. Между дворцовыми комплексами разместился большой пруд триста на семьдесят метров с каменным мостиком в обрамлении мраморных статуй, которых по всему парку находилось множество - для воспроизведения оных выписали из Италии известного скульптора.
        Вообще, знаменитости частенько гостили в Эльдорадо - им всегда предлагалось бесплатных фишек на сто золотых гульденов. Впрочем, это никак не отражалось на закономерных проигрышах. Нет, бывало люди и выигрывали, но так, по мелочи - тысяча, пять тысяч гульденов. Случались и крупные выигрыши, но редко. Рулетка - это, как правило, мяч в одни ворота. Жаль, в основной массе народ данного факта не понимает и не воспринимает.
        Обычное солнечное утро: садовники снуют по парку с секаторами; служанки, подоткнув пышные нижние юбки, выбивают ковры, на заднем дворе; в сторожевых башнях периметра замков проходит смена караулов - уставшие за дежурство солдаты, печатая шаг, направляются в казармы, предвкушая после завтрака хорошенько отоспаться. На пруду в тени кустов, на низенькой скамеечке, терпеливо сидят два рыбака - Гоша и Белочка. Таращась на поплавки, поминутно зевают, прикрывая рот ладошкой. Рядом топчется сонный Кеша, щелкая опасно клювом - это неугомонные потомки Сасы и Масы пытаются выдрать перо из его хвоста. Война у них давняя и длится с переменным успехом - до кровопролития, правда, не доходит. Гекконы, живущие свободно, почему-то от людей не ушли, так и продолжают жить рядом, иногда напоминая насчет пожрать.
        Кошкин на «России» отправился в германские княжества за кузнецами и ремесленниками, а также, чтобы закупить железо и уголь.
        Юсупов на «Родине» пошел в Венецию посмотреть на тамошних стеклодувов и стекольных дел мастеров, поскольку надумали у себя в Эльдорадо ставить стекольный и электроламповый заводы. Кстати, на «Родине» первым помощником капитана ходил брат Анны - Пауль Хове. Еще мальчишкой он бредил морем и, невзирая на полученное блестящее образование, знание трех языков, отказался от ученой карьеры, хотя обладал аналитическим умом. Сдал экзамен на первый чин морского офицера и получил патент из рук самого Хендрика де Роде. Перед этим ходил на «России» три года простым матросом. Он был женат на милой французской девушке и имел двух дочерей. Но все это внешняя, так сказать, благополучная сторона жизни князей Эльдорадо.
        Давным-давно на общем совете постановили не грешить прогрессорством, тем более в Московии это дело не представлялось возможным. На престоле - патриархальный царь Михаил Федорович да твердолобый Филарет в окружении таких же бояр. Словом, до Петра I о реформах даже заикаться бессмысленно. Вроде бы все понятно - ждем-с, но внутреннее напряжение нарастало с каждым годом. Одна Ядвига оставалась в благодушном неведении, тратя нервы лишь на егозу Белочку и авантюры мужа. Раз в год у троицы происходил разговор, тема одна - что за такая особая миссия, ради которой их выдернули в век XVII. Гипотез и версий приводилось множество, но ничего путного не складывалось. Анна как-то раз заявила, что очевидное лежит у них перед глазами, нужно лишь изменить угол зрения. Мужчины, очередной раз предпринявшие мозговую атаку, сдавались и просили водочки.
        Анна чувствовала - разгадка придет со стороны и, возможно, в ближайшие два-три года. Она рассуждала логически - все в мире делается не просто так. Добытое мужиками трофейное золото, казино, дающее стабильный и очень богатый доход, - все указывало на будущие крупные расходы. Их явно готовили на небывало крупное дело. Исходя из своих весьма здравых рассуждений, Анна потребовала от Кошкина создать специальное подразделение сухопутных войск, умеющее эффективно действовать в городских условиях. Она знала, что такие бойцы понадобятся для выполнения особой задачи. Так возникла рота спецназа - детище Кошкина и Юсупова. Основу составила десятка бывалых абордажников - они стали сержантами и капралами. Для будущих спецназовцев морпехи не жалели времени, с помощью Анны и компьютера на оружейном заводе стали делать автомат АН-94 «Абакан». К этому времени в цехах внедрили новые токарные, фрезерные и сверлильные станки, резцы и сверла которых имели победитовые наконечники. Компьютер выдал технологию их изготовления.
        Конечно, без компактных источников энергии с космического корабля, оставленного в скальных осыпях Мозамбика, ничего бы не получилось.
        После многочисленных и бесплодных попыток спецы научились варить ружейную сталь, тем более технология расписана до мелочей. Также перевооружили гвардейские полки, егерей и абордажные команды. Вместо винтовок Бердана бойцы получили карабин образца 1944 года с откидным штыком, сделанный, как известно, на основе мосинской винтовки образца 1930 года. Карабин гораздо компактнее, а прицельная дальность выстрела на тысячу метров вполне устраивала морпехов. Со скрипом начали выходить пистолеты-аналоги «Глок-22». Медленно, но роту вооружили полностью - в нее брали самых молодых и сообразительных гвардейцев. Больше возни доставили патроны и гранаты. На автомате не стали ставить подствольник - лишняя морока. Для производства боеприпасов открыли два новых цеха. В дополнение рота получала двадцать полевых орудий на шестьдесят миллиметров.
        Морпехи вспомнили свои юные курсантские годы, выработали сокращенную программу подготовки и гоняли молодых бойцов, что жучек.
        Общая численность роты составила триста тридцать человек, включая сюда канониров, штаб, санитаров, поваров, ружейников, ездовых и так далее. Но все они, невзирая на должности - начиная от командира роты, немца Гельмута Рашта, до повара - прошли подготовку спецназа. На полную обкатку затратили три года. За это время бойцы научились с полной выкладкой пробегать тридцать километров и с ходу вступать в бой; владеть всеми видами оружия; метать в мишень любые предметы; уметь убивать противника всем, что есть под рукой, даже простой оловянной тарелкой; в рукопашном бою уничтожать врага одним ударом; ориентироваться на местности; стрелять с двух рук; вести бой в замкнутом пространстве - в помещениях, на улицах - в городских условиях; взбираться по отвесным стенам; бесшумно снимать часовых; вести схватку с несколькими противниками одновременно. И конечно, чуть ли не ежедневная полоса препятствий, заботливо дополняемая морпехами очередной гадостью раз в квартал. Часто Кошкин с Юсуповым лично участвовали в увлекательном процессе становления бойцов и спецназа. К концу учебы воины отдельной первой роты
отличались от остальных гвардейцев, как день и ночь. Во-первых, все усвоили курс начальной школы, во-вторых, исчезла некая пейзанская неторопливость, изменилась сама походка, бойцы всегда настороже, готовые в любой момент вступить в схватку. Казармы роты вместе с полигонами, стрельбищами и прочим хозяйством находились за городом, дабы не мешать простым горожанам подъемами по тревоге и частыми марш-бросками. В аудиториях и учебных классах воины не засиживались - военные учения шли круглогодично и в любую погоду. За три года бойцы сменили не одну полевую форму. Кстати о форме - полевка представляла собой камуфляж лето-осень, на голове - краповый берет, зимой - войлочные кепи и бушлаты. На ногах - короткие сапожки. Бойцы спецназа пользовались большим успехом у местного женского населения. Ну дак было от чего - идет эдакий барбос по городу в парадке, высокий, стройный, как тополь, а в роту ниже ста семидесяти восьми сантиметров воинов не брали. Неудивительно, что замирали девичьи сердечки. Соперников у спецназовцев, считай, не водилось, кроме абордажников. С ними имели частенько схватки в портовых
трактирах - с переменным успехом. Абордажники тоже ребята не сахар.
        Но все это дела, так сказать, ближайшего будущего, а в настоящее время друзья занимались электрификацией города. Само производство электроламп - та еще морока, как и со стеклом с зеркалами. Кварцевый песок приходилось возить чуть ли не с побережья.
        Из Московии регулярно приходило пять кораблей с лесом, раз в полгода сопровождаемые «Россией». Буквально с первых дней после переезда в Эльдорадо Анна занялась виноградом и коньячно-винным заводом. Тысячи гектар плодородной земли засадили белым виноградом сортов Фоль Бланш и Коломбар. Пейзане целыми деревнями занимались этой отраслью. На многие мили тянулись террасы с винной ягодой.
        Собственно, благодаря Анне и ее настойчивости появился стекольный завод.
        - А во что прикажете разливать благородные напитки? Хватит из кувшинов лакать.
        Пристыженные морпехи молча согласились с сильными доводами, и стекольный завод построили - ну, завод не завод, а несколько плотно скомпонованных цехов заработали. Бутылки изготавливали емкостью: литр - под вина и пол-литра - под коньяк и водку. Под пару сортов коньяка делали хрустальные фигурные бутылки. Первый благородный напиток появится только в 1640 году.
        Ядвига ударилась в текстильную промышленность, а также в дизайн и производство одежды. По сути, весь вид обслуживания княжьих воинов - дело рук Ядвиги. За так называемую «легонькую промышленность» она взялась основательно - по ее указанию со всей Европы закупались самые известные породы тонкорунных овец. Овцы и козы немереными стадами паслись на лугах Эльдорадо. Теперь уже Ядвига пинала супруга по поводу обеспечения ткацких станков ее мануфактур.
        К концу тридцатых годов население княжеств было целиком обеспечено местным сукном высшего качества. Из привезенного хлопка и льняных полотен производили более легкую одежду и постельное белье. Усовершенствованные ткацкие станки выпускали продукцию с затейливым рисунком, а небольшой цех золотошвеек творил ни больше ни меньше - произведения искусства.
        Скатерти, выделанные мастерицами, считались высшим шиком во многих королевских домах Европы - очередь на покупку эксклюзивных произведений подопечных Ядвиги оказалась расписана на несколько лет вперед, так как на продажу делали малую часть, в основном скатерти шли на внутренний рынок. В последнее время Ядвига увлеклась производством гобеленов и ковров. С гобеленами особых проблем не возникло - в той же Франции и технология, и тонкости производства давно отработаны. Другое дело, ковры - вотчина Ближнего Востока - персиян да турок. Илье так не хотелось тащиться в Стамбул с медлительным караваном, но услышав металл в голосе супруги, понял: сопротивление бесполезно. Потратив неделю на подготовку, запасшись продовольствием и питьевой водой, корабли отправились в поход. За «Родиной» тащились три карраки. Импульсивный Илья старался не смотреть в их сторону. Ползут, словно беременные черепахи, ей-Богу.
        Предстояло закупить большое количество хлопка и шелковой ткани. Хлопок, он ведь идет не только на производство полотен, но и пороха тоже. Торговая экспедиция длилась три месяца. Прибывший Илья загорел до черноты и был обозлен, как черт.
        Каракки разгружались в порту, а морпехи, устроившись в одной из беседок парка, закатили по случаю встречи генеральную пьянку - жены не возражали. Они слыли умными женщинами и знали, когда тявкнуть, а когда рявкнуть. Повод действительно приличный - Кошкин сам только что пришел на «России» из плавания. Ходил за железом и углем в Московию и Англию.
        Хлопнув очередную золотую чарку (семейства давно обзавелись золотой и серебряной посудой) и обсасывая кроличью косточку, Кошкин многозначительно задрал указательный палец:
        - Мачо, есть тема.
        Юсупов встрепенулся:
        - Раз такое дело, наливаю. - И он шустро разлил холодную водку, настоянную на травах.
        - Не части, Илья, дело серьезное. Виделся давеча с царем Михаилом Романовым. Он-то после смерти Филарета самостоятельным стал и кое-какие дельные мысли излагает.
        - Какие интересно? - Юсупов скептически осклабился.
        - Ты рожу раньше времени не криви. Царь жалился на Речь Посполитую, что почти всю Малую и Белую Русь захватила. Да постоянные набеги крымских татар достали. Романов открытым текстом высказался: «Что отвоюете, то ваше».
        - Ну, нам столько не надо. - Илья задумчиво вертел в руках чарку.
        Кошкин хмыкнул:
        - Нужно не нам, а государству нашему.
        - Командир, да разве я против, только как Ядвиге объяснить, что мы ее ненаглядную шляхту под корень изведем?
        - Это ты, брат, лишку хватил, и ничего не под корень. Сотню-другую оставим на развод. Га-га-га.
        - Задумано хорошо. А практически как оно будет выглядеть? - поинтересовался Илья.
        Экс-майор пожал плечами:
        - С княжества берем лишь один гвардейский полк и роту спецназа - так и так их нужно обкатывать в боевых условиях. Царь выдал мне карт-бланш на создание новых полков. Я согласился при условии - три года подготовки, не меньше. Мы в Московии объявимся через год, за это время бояре наберут бойцов на три полка. На вооружение в этот раз железо получил бесплатно. Илья, твоя задача обеспечить будущие полки стрелковым оружием, полевыми пушками и наклепать не менее ста двадцати пулеметов РКПС-74. Образец у тебя имеется, помнится, мы его с БМД сняли.
        Юсупов даже бровью не повел:
        - Командир, ты хоть понял, что сказал? У тебя нереальные сроки, а тем более количество необходимых стволов.
        - Погодь, Илья, можно поставить вооружение поэтапно. На каждый год определенное количество - через три года, надеюсь, обеспечить целиком.
        - Не знаю, не знаю, - Юсупов в сомнении крутил головой.
        - Да будет тебе, внедришь в производство штамповочные прессы, и всех делов.
        - Выпьем за успех безнадежного дела!
        Дзинь. Выпили.
        Выпучив глаза, Илья заорал:
        - Иван, ты гений. Я все голову ломал, каким макаром увеличить выход готовой продукции. Давай выпьем за твой светлый ум. Нет, наперстки не пойдут, - и он щедрой рукой набулькал водку в высокие бокалы.
        Пьянка удалась по всем статьям. На следующий день, болея, врезали по чарке водки и большому ковшу кваса, а затем два часа отмокали в бане. Через день после расслабухи занялись делами. Илья пропадал на оружейном складе, а Иван муштровал гвардейцев и принимал зачеты у роты спецназа. Двадцатка тсонга не вылазила с артиллерийского полигона. Капитаны Самора и Нунга гоняли своих соплеменников до изнеможения. Кроме негров, натаскивали восемьдесят канониров из гвардейского полка. Некоторым из них, наиболее талантливым, придется стать инструкторами в Московии.
        Для морпехов, замотанных в трудах и заботах новый, 1639 год пролетел незаметно.
        В начале марта Кошкин объявил своей благоверной, что он вскоре отбывает в Московию и забирает с собой сына. На естественный вопрос: «Зачем?» последовал честный ответ: «Буду делать из него человека - офицера». Кошкину пришлось выдержать «нешуточный бой» с Анной, но в конце концов разум победил. Он сумел-таки доказать, что науки изучать и с Белкой устраивать разные каверзы - это детство.
        - Пойми, Анна, в нынешнем веке дети взрослеют рано, и военная карьера, и служение Родине - лучшей доли для нашего сына нет. Раз в год будет приезжать на каникулы, соскучиться не успеешь. Не забывай, парню двенадцать лет, пора ему определяться в жизни.
        Оружейный завод работал в три смены, и к маю выдал нужное количество оружия. Карабинов К-44 - пять тысяч единиц, ручных пулеметов ПКС-74 - сорок единиц, полевых орудий шестьдесят миллиметров - сорок единиц, гранат пехотных Ф-1 - десять тысяч единиц. Боеприпас на одно орудие - две тысячи снарядов, для пулеметов и карабинов - полмиллиона патронов семь целых шестьдесят две сотых миллиметра.
        Кроме того, пошито обмундирование - полевка на три полка. Пятнадцать тысяч комплектов, а также сапоги для всех будущих воинов, для чего Ядвиге пришлось размещать заказы не только во Франции, но и в Нидерландах. На холодную погоду пошили верхние кафтаны из плотной шерсти - прообраз современной шинели.
        На семь кораблей грузились гвардейцы в полном вооружении, а также вещевое и прочее имущество будущих московских полков. В порту шла веселая суматоха погрузки, слышались ругань и громкие команды. Предусмотрительный Кошкин, кроме полевых кухонь и паровой пилорамы, велел разгрузить палатки, деревянные кровати для сержантского состава, а также запас продовольствия. Винный погреб - само собой. Заплаканная Анна обнимала сына, тут же хлюпала носом Белочка. Гоша лишь смущенно успокаивал родных:
        - Ну что вы, право, маменька, не надо плакать. Белка, ты чего ревешь, я же на каникулы следующим летом приеду.
        В воздухе разносилось недовольное ржание лошадей, грузимых в трюмы.
        Подошло время расставания, «Россия» рявкнула прощальной сиреной, стоявший на пирсе духовой оркестр заиграл туш. Короткие слова прощания, объятия, и вот уже флагман «Россия», рассекая форштевнем гладь реки, повел за собой медлительный караван. Ядвига успокаивала Анну с Изабеллой.
        - Будет вам слезы лить, через год увидите мужиков. А мой уйдет на смену в Московию. Илья, где ты? Поехали домой, посидим все вместе, выпьем за семь футов под килем.
        - И то правда. - Юсупов, усадив женщин и дочь в экипаж, приказал кучеру править в замок.

* * *
        Князь Кошкин-Эльдорадо, прибывший из Архангельска с сыном и десятком охраны, оставив огромный обоз и гвардейский полк, отправился из Коломны в Москву. В столице Московии предстояло сделать несколько важных дел - сначала доложиться царю Михаилу, затем узнать в военном приказе о наборе в полки и, естественно, получить деньги на кормление солдат. Предстояло собрать новый обоз до Белгорода, архангельский придется отпустить.
        Царь принял Кошкина с Гошей на удивление быстро - уже на следующий день они стояли перед ним в малом зале для приемов. Как писали в свое время газеты, беседа имела весьма продуктивный характер. На вопрос морпеха о боярских детях, которым предстояло стать лейтенантами в полках, Романов болезненно поморщился, но ответ дал положительный. Триста отроков от шестнадцати до восемнадцати лет набраны и уже неделю живут в палатках под Москвой. Там же находятся пятнадцать тысяч рекрутов в полки.
        - Быстрей забирай их князь, а то загадили всю округу, дармоеды.
        Распорядившись о постановке всей этой оравы на довольствие, царь закончил аудиенцию. Писарь вручил Кошкину бумагу с государевой печатью о выдаче муки, пшена, соли и прочего съестного припаса.
        Морпех, хмыкнув, упрятал грамоту в карман. Следующие три дня выдались суматошными сборами. Выход обоза и будущих бойцов из Коломны проходил под малиновый звон колоколов - угадали под какой-то церковный праздник.
        Толпу новобранцев взял под плотную опеку гвардейский полк, чтобы не разбежались. Особенно не нравились боярские дети: расхлябанные, избалованные, с кичливым выражением на морде лица - у Кошкина они вызывали презрительную усмешку с малой толикой сочувствия.
        Вьюноши не представляли своей будущей участи - впереди их ждали два года ада. Месяц понадобился новобранцам на пеший поход от Первопрестольной до Белгорода. С этим переходом Кошкин истрепал нервы до предела: то рекрут зазевается и попадет под телегу, то натрет ногу сын боярский и со слезами отказывается дальше идти. Один раз эти балбесы нажрались незнакомых ягод на стоянке и потом мучились поносом неделю. Наконец, преодолев пять речных преград и четыреста пятьдесят километров пути, добрались до пункта назначения. Разбив палаточный лагерь, молодежь попадала на тюфяки - отдыхали два дня. За это время Кошкин присмотрел место под военный городок и решил плотно впрячь в работу будущих бойцов.
        Местный воевода Иван Кучмин, заросший дикой бородой мужик, прискакал сразу на второй день. Признав хозяина, поясно кланялся, но не лебезил по-лакейски, что весьма понравилось Кошкину. Посидев с ним за чаркой вина в завтрак, услышал от него весьма дельные советы. Воевода предлагал построить военный городок в пяти километрах вниз по течению Северского Донца. Всякий стройматериал удобно гнать по воде.
        На вопрос о наличии кирпичного завода воевода Кучмин ответил утвердительно, заявив о меловых и известковых карьерах и самое удивительное - о богатых залежах железа. Достав карту и прикинув кой-чего к носу, князь сменил диспозицию положения военного городка. В тот же день временный лагерь опустел - исчезли палатки и обозы. Рекруты к вечеру устраивались на новом месте. Через три дня появились котлованы под казармы и оружейные склады. Гвардейцы вкалывали наравне с новобранцами - кому охота зимой дрожать в палатке? Но самым первым делом ставили бани, обмуровывали водогрейные котлы, сколачивали полки. Наконец, через неделю настал день всеобщей помывки и стрижки. Если с первым проблем не возникало, то вот дальше… Особо вопили боярские дети, но, получив плетью по хребту, унялись. Некоторым новобранцам пришлось познакомиться с опасной бритвой, вот тут дело дошло до серьезного конфликта, пришлось вмешаться Кошкину. Объявил, что за невыполнение приказа рекрутов будут расстреливать. И действительно - гвардейцы выволокли самого горластого парня и шлепнули перед строем. Вьюноши после наглядного примера сразу
спрятали языки подальше. После бани и стрижки под ноль рекрутов одели в чистое исподнее белье (для многих это впервые в жизни) и обрядили в полевое камуфляжное обмундирование. Короткие сапоги вообще произвели фурор. Тут же начался обмен по размерам - гвардейцы учили пацанов правильно наматывать портянки и пришивать подворотнички. В свое время морпехи отказались от кепи и треуголок для будущих русских полков. Остановились на незаслуженно забытых пилотках - они многофункциональны и хорошо сочетаются с каской. Кстати, у нынешних стрельцов стальные каски тоже имелись, правда, с козырьками.
        У трехсот курсантов форма такая же, за исключением буквы «К» на плечах из золотого шнура и шеврона на рукаве с римскими цифрами, означающих роту и взвод. Да пилотка с тонкой золотой окантовкой поверху. Каждому рекруту выдавался вещмешок, полотенце, портянки - две пары, мыло - один кусок, ремень поясной, ложка стальная, бритва опасная, помазок, жестяная коробка под зубной порошок - одна штука. Кроме того, каждый получил по два полотняных бинта, запечатанных в пергамент. Назначенные сержанты и капралы из гвардейцев объясняли суть каждой вещи.
        Целый год гвардейский полк натаскивали русскому языку. Так что объясняться с местным населением немчики могли вполне свободно. Капралов-гвардейцев Кошкин срочно сделал лейтенантами и выбрал трех наиболее смышленых офицеров - назначил их временно командирами полков. Давеча царь Михаил Федорович предлагал своих воевод-бояр на эти должности. На что Кошкин откровенно заявил, что балласт ему не нужен - они воевать не умеют. Царь сначала вскипел, но морпех напомнил Романову бесславную войну с поляками за возвращение Смоленска в 1634 году. Михаил Федорович спекся - крыть-то нечем. Крыло левой руки, крыло правой руки, большой полк, засадный полк - анахронизм.
        - Ась?
        - Пережиток, говорю, великий царь. Через два года мы подготовим три полка таких солдат, равных которым в мире нет. Ту же Речь Посполитую мы в четыре полка, а это двадцать тысяч воинов, пройдем вдоль и поперек. - Увидев скептическое выражение лица государя, князь Эльдорадо уточнил:
        - Конечно, конницы тысяч пятьдесят не помешает. Для полной блокады городов. Думаю, после усмирения поляков наступит очередь Крыма.
        - Да вы хоть с Речью Посполитой разберитесь для начала.

* * *
        К осени военный городок в основном отстроился. Первое белгородское военное училище от городка отделяла высокая кирпичная стена. Курсанты жили обособлено, своим укладом и расписанием. Начальником училища Кошкин назначил толкового австрийского капитана - Франца фон Рогенау. Немец слыл большим педантом, знатоком воинских наук и храбрым солдатом. За дело радел душой и телом, в чем князь давно убедился. В казармах курсанты жили в отсеках на двадцать человек. Основных зданий выстроили восемь единиц: три казармы по сто человек, учебный корпус, штабной корпус, клуб со спортзалом, оружейно-вещевой склад и здание банно-прачечного хозяйства. Заканчивали отделку лазарета и строительство подземных хранилищ овощей и съестного припаса.
        Гошку Кошкин с первых дней наладил жить и учиться в училище, а чтобы его по малолетству никто не обижал, рядом всегда находился амбал Нуна. Под его капральским началом находилась и десятка Гоши. В двух километрах от городка бойцы оборудовали стрельбища, артиллерийские полигоны и полосы препятствий. Каждая полоса препятствий начиналась с грязевого озера мертвой глубины, заботливо поливаемая каждые два дня нерадивыми солдатами под присмотром сержантов. Общий подъем начинался в семь часов утра. Утренний туалет и кросс до полигонов и обратно, затем посменный завтрак. После завтрака - занятия в учебном корпусе: изучение карабинов и гранат, а также тактика пехотного боя и изучение воинского устава. В тринадцать ноль-ноль - обед, в четырнадцать ноль-ноль - кросс до полосы препятствий. Полосы препятствий подразделялись на четыре категории, бойцы пока с трудом одолевали первую, причем на время. После принятия присяги в первые же дни князь Кошкин-Эльдорадо выступил на плацу перед рекрутами с короткой, но емкой речью. Суть ее сводилась к одному - для новобранцев в данное время любой командир - царь и бог.
Дисциплину они наведут железную. За драки и воровство - на первый раз пять ударов плетью и пять суток в карцере-зиндане. В трехметровых ямах с деревянным полом, правда, с наступлением зимы пришлось строить капитальную гауптвахту. К грубейшему нарушению дисциплины относилось невыполнение приказа. В таких случаях могли расстрелять сразу, но это на усмотрение комполка. Высшая мера применялась и к повторным нарушителям, а также к дезертирам. В результате столь драконовских мер, рекрутов шлепнули двенадцать человек, курсантов - пять человек. С тех пор смельчаков-нарушителей не находилось. Самые горячие молодые головы поняли - князь шутить не любит и слово свое держит. Но была и обратная сторона медали - возле штаба на стене висел почтовый ящик для жалоб. Анонимки не рассматривались. Сначала он пустовал по причине общей безграмотности, но через год послания стали появляться. Кошкин ввел для всех рекрутов и курсантов обязательное образование. И весьма в этом преуспел. В свое время он с удивлением узнал, что боярские дети в основной массе безграмотны. Что это за офицер будет, если он не может самолично
прочитать приказ или карту. Полки, проливая литрами пот, пыхтя и матерясь втихомолку, постепенно превращались из аморфной массы в единый военный организм. Больше всех доставалось Кошкину - обучение лежало в основном на его плечах, спал мало, выматывался страшно - везде нужно успеть. Учеба рекрутов продолжалась на стрельбищах и полигонах. Вот и сейчас приходится самому показывать упражнения на турнике и брусьях, но Кошкин радовался, несмотря на дикую усталость. Видны весьма заметные успехи бойцов - не прошло и полгода, а они освоили матчасть и проводят учебные стрельбы по ростовым мишеням. Радуют пулеметчики. Единственное темное пятно - гранаты. Боится их молодежь - а вдруг в руках рванет. Приходилось убеждать личным примером. На дальнем полигоне слышны артиллерийские выстрелы - тренируются канониры. В последнее время Кошкин чаще стал задумываться о необходимости снайперов. Решил по прибытии во Францию дать задание оружейникам произвести сотню мосинских винтовок с оптическим прицелом. На ближнем стрельбище отстрелялись курсанты и теперь собирали рассыпанные гильзы. Такой приказ имели все воины, а что
делать, латунь пока в дефиците. Рота выстроилась и по команде лейтенанта строем пошла в военный городок. Князь остановил колонну и попросил командира вызвать курсанта Кошкина. Вскоре Гошка сидел в коляске.
        - Как ты, сынок? Здоров ли? - спрашивал Иван, хотя доподлинно знал - все в порядке.
        Ему Нуна каждый день докладывал о сыне.
        - Да все нормально, папа, только вот по дому скучаю. По маме, по Белке.
        - Ничего, сынок, - и князь погладил вихрастую голову сына. - Через полгода будем дома.
        - Я знаю, считаю каждый денечек, - сын доверчиво уткнулся в грудь отца.
        - Терпи, сынок, ты же будущий офицер.
        Такие разговоры происходили у них каждое воскресенье.
        Надо сказать, в первые месяцы воины не имели права покидать территорию городка. Увольнительные начались после установления дисциплины и промывки мозгов. После такого длительного карантина к выходу в город бойцы готовились особенно тщательно. Загодя стирали и утюжили камуфляж, ходили в баню и до блеска драили сапоги. В городе на ярмарке теперь с нетерпением ждали воинов - у них хоть и немного денег, зато большое количество бойцов делали рентабельной торговлю разными мелочами. Рекруты получали на выход несколько медных грошей. Некоторые солдаты деньги не тратили - копили и с оказией высылали родителям в деревню. Чаще всего это оказывались единственные деньги, которые видели крестьяне. Иной пейзанин, получив письмо от сына, да вдобавок еще и гроши, вмиг становился самым популярным человеком на селе. С месяц ходил гоголем с задранным подбородком - знай, мол, наших. Письмо, прочитанное местным грамотеем, заучивалось наизусть и бережно хранилось в красном углу, за божничкой.
        С первых дней Кошкин столкнулся с одной проблемой - воинам нужно сменное обмундирование. По этой причине большинство женского населения Белгорода и ближних деревень сидели за шитьем. Зеленая суконная форма хоть и неказисто сшитая, решила вопрос. Со временем пехотинцев сержанты с капралами стали обучать рукопашному бою, а также владению и метанию саперных лопаток и шомполов. Курсантов готовили по несколько иным нормативам. У них все гораздо жестче - рукопашный бой до полного контакта, при стрельбе из любого оружия - не менее четырех попаданий в центр ростовой мишени. Курсанты также должны уметь обращаться с пулеметом и гранатой. Разборка и сборка оружия на время. Работа с картой и компасом. Знание географии и истории, иностранные языки - в данном случае немецкий и польский. В полках организовали роты разведки - их готовили особо. Инструкторами выступали сержанты роты спецназа, которую Кошкин прихватил с собой из Франции. Кроме умения окапываться, прикрывать позиции ловушками и рогатками, солдат на макетах учили штурмовать городские стены и вести бой в помещениях.
        С наступлением довольно мягкой зимы - минус семь-девять градусов по Цельсию - прохождение грязевых котлованов на полосах препятствий пришлось отменить. Сейчас бойцы преодолевали полосу второй категории. Марш-броски увеличились до четырех километров, у курсантов - до пяти километров. Подкрался незаметно Новый год. Впрочем, на Руси его в то время не праздновали. Князь отмечал праздник с сыном в имении, что располагалось к северу от Белгорода.
        К весне бойцы полков испытали все прелести полосы препятствий третьей категории. Мало того что нужно лезть под колючей проволокой и мчаться через горящие постройки, так еще при передвижении по-пластунски наверху бьет пулемет. Только и слышно лай сержантов:
        - Прячь задницу, деревня, иначе отстрелят! Чем думать будешь? Га-га-га. Фперет, сволош. Фойер.
        И так изо дня в день. Солдат приучили к пулеметной и артиллерийской стрельбе, заставляли идти на неприятельские позиции за огненным валом канонады. Летом по приказу Кошкина всех рекрутов научили плавать, а также переплавляться через водные препятствия на подручных средствах.
        В конце июня с большим обозом из Архангельска прибыл князь Юсупов-Эльдорадо. Кошкин с Гошей выслушали массу приветов от Ядвиги и Белки, а также он вручил несколько писем от Анны. Войска по случаю праздника получили три дня отдыха. Юсупов привез очередные пять тысяч стволов, патроны, орудия, снаряды, пулеметы и гранаты. Также хозяйственная Анна передала с Ильей двадцать тысяч нагольных полушубков, чему Кошкин откровенно обрадовался. Все-таки в шинелях прохладно солдатикам, а если мороз ударит, совсем хана.
        - Я, правда, для караулов и часовых достал тулупы, но это капля в море. Молодец жена, жаль я в свое время не смикитил.
        Кошкин представил полкам Юсупова, отпустил на каникулы курсантов, из которых половина не поехала домой - далеко. И через неделю с сыном отправился на север, в Архангельск. В июле путешественников встречали родные в порту княжества Эльдорадо.
        Глава 8
        Бесенок по имени Изабелла лукаво глянула из-под своей летней шляпки на шагавшего рядом Гошу. Тот со строгим выражением лица чинно ступал по песчаной дорожке - его степенный вид настолько не нравился Белке, что она не удержалась и поставила другу детства подножку. Тот, естественно, запнулся, хватая руками воздух. Белка с визгом и хохотом отскочила.
        - Лови меня, тетеря, - и бросилась в сторону пруда.
        На песчаном бережке мальчик поймал свою подружку, повалились с хохотом оземь, и тут произошла странная вещь. Белка, ловкая и подвижная, которую трудно прищучить в борьбе, вдруг обмякла в его объятиях. Глаза их встретились, Гошу поразило новое выражение глаз девочки, он смутился.
        - Давай купаться, - буркнул он, стаскивая с себя мундирчик.
        - Отвернись, пожалуйста, мерси.
        Гошка удивленно отвернулся: «Чего это с ней?».
        - Все, можешь смотреть, - милостиво разрешила Белка.
        Парнишка, раскрыв рот, потыкал в нее пальцем:
        - Чевой-то на тебе?
        Белка, явно копируя гувернантку, объяснила занудным голосом:
        - Это называется купальник. Закрытый лиф с короткой юбочкой и трусиками. Позволяет принимать солнечные ванны на максимально большей площади обнаженного тела и в то же время скрывает то, что положено от нескромных взглядов мужчин.
        Гоша вытаращил глаза:
        - Ну, ты даешь!
        Белка, сбросив с себя образ классной дамы, расхохоталась и, разбежавшись, нырнула рыбкой с мостка в гладь пруда. Гоша последовал за ней. За детьми из летней беседки наблюдали их матери - Анна с Ядвигой. Они пили утренний чай с плюшками и делились последними новостями, а также обсуждали некоторые планы на будущее. Сегодня решили себя особо не заморачивать по случаю выходного дня. Испив чашку чая, Анна, в задумчивости вертя в руках чайную ложку, неожиданно спросила:
        - Тебе не кажется, что наши дети повзрослели и у них начинается роман?
        Ядвига поперхнулась, и Анна похлопала подругу по спине.
        - Ты, по-моему, преувеличиваешь, они же еще маленькие. Матка Боска, этого только не хватало, - Ядвига перекрестилась.
        - Да будет тебе, чего паникуешь. Даже если и так, ничего страшного. Может, мне просто показалось.
        Позже Ядвига будет пытать свою дочь, но ничего не добьется. Обычно откровенная с матерью, здесь Изабелла замкнулась и отделывалась шуточками. В сердце красивой полячки прозвенел первый звоночек - тренькнул пару раз и замолк. Ядвига успокоила себя тем, что детишки год не виделись, соскучились, вот Анне и показалось невесть что. Да и какая любовь может быть в двенадцать лет, она пыталась вспомнить себя в этом возрасте, и ей поплохело.
        Полячка вспомнила, что в их имении проездом останавливался дальний родственник - троюродный дядя Юзеф, молодой мужчина с лихими усами, эдакий бравый вояка. Он показался девочке таким красивым и высоким, что влюбилась в него мгновенно и без памяти. Жаль только, дядя-красавец уехал на четвертый день. Ядвига долго его вспоминала и тайком плакала от неразделенной любви. Конечно, потом детская влюбленность прошла, она успокоилась. Но сейчас как быть? Здраво рассудив, Ядвига не стала паниковать и вмешиваться в детскую дружбу. Будь что будет, да и Гоша обещает вырасти умным и привлекательным юношей. К тому же будущий офицер. Нужно еще раз откровенно поговорить с Бельчонком, она девочка сообразительная и все поймет. Мужу пока сообщать рано, да и, собственно, нечего.
        Кошкин с удовлетворением обнаружил электрический свет не только во дворцах, но и на улицах города. Юсупов потрудился на славу - успел не только стволы оружейные наклепать, но и занимался электроламповым заводом. Отоспавшись и отъевшись за несколько дней и воздав должное темпераменту супруги, князь в один прекрасный день объехал основные производства. Вечером за ужином поинтересовался у Анны:
        - А как, собственно, обстоят дела в гнезде разврата и азарта? Казино еще функционирует?
        От нее услышал краткий ответ:
        - Годовой доход - пять миллионов гульденов. И уточнила: - Это со всеми игорными заведениями.
        Кошкин, мягко говоря, удивился:
        - Неужели находятся столько доверчивых дураков, добровольно расстающихся с кровными денежками?
        - Азарт - штука жесткая и беспощадная, - рассеянно пояснила жена.
        - Интересное кино, - и морпех обнаружил, к своей досаде, что, собственно, в казино после открытия ни разу не был.
        Этим же вечером решил наверстать упущенное - ему вдруг захотелось глянуть на несчастных игроманов и почувствовать запал азарта. Анна поддержала его идею:
        - Сходи, дорогой, тебе полезно, да и посмотреть на свое игорное заведение не вредно. Сама она отказалась его сопровождать, мотивируя тем, что раз в неделю посещает казино по делам.
        Кошкин, одетый в скромный белый хлопковый костюм, с небольшим бриллиантом в пять карат в перстне тонкой работы, к девяти часам вечера подъехал к казино. Заведение поражало утонченной роскошью: потолки и колонны расписаны известными художниками, пол из белого и черного мрамора, в ресторане на первом этаже стены отделаны драгоценным красным и зеленым деревом, деревянные панно украшены искусной резьбой, электрические люстры из горного хрусталя освещали эту шикарную ресторацию с несколькими национальными кухнями. Вышколенная прислуга бесшумно сновала по залу, одну сторону которого занимали четырехместные кабинеты. Деловые люди и купцы предпочитали в них проводить свои встречи - совмещать приятное с полезным. Цены в ресторане особо не кусались, но простому люду путь сюда заказан. На втором этаже располагались игорные залы. Выпив у стойки бокал белого вина, Кошкин поднялся по лестнице. Его встретил дежурный администратор, взволнованный первым посещением одного из князей Эльдорадо. Узнав о цели визита, администратор - мужчина средних лет немецких кровей - быстренько приволок поднос с фишками:
        - Ваша Светлость, располагайте мной. Во что желаете сыграть?
        - Вас как зовут, милейший?
        - Иоган Линк, с Вашего позволения.
        - Вот что, Иоган, пошли к рулетке, заодно объяснишь правила.
        - С удовольствием, Ваша Светлость.
        Немчик подвел князя к одному из незанятых столиков и стал рассказывать, что такое рулетка и с чем ее едят.
        Кошкин, внимательно выслушав администратора, удовлетворенно кивнул, а затем поинтересовался:
        - Что-то в заведении народу не густо? Почто так?
        - Ваша Светлость, так рановато еще. Основной наплыв клиентов после полуночи.
        - Понятно, ну давай сыграем, потешим греховный азарт.
        Через час Кошкин проиграл все фишки и не испытал от игры никакого удовольствия, дав Иогану пару золотых, с облегчением покатил домой на фаэтоне. Сказать, что остался разочарован - значит, ничего не сказать. Кошкин и не подозревал, какой он счастливчик, ведь он принадлежал к категории людей с врожденным иммунитетом к азартным играм. В своей жизни князь больше никогда не переступал порог казино, в отличие от Юсупова. Тот иногда отрывался в рулетку, но не в ущерб делу.
        Весь отпуск Кошкин провел в тягостном недоумении. Последний год оказался особо пакостным и причина одна - на кой хрен они здесь? Не считать же основной миссией - освобождение от поляков Малой и Белой Руси. Со временем эти территории Российская империя и так возьмет под свое крыло. Кроме того, морпеха замучила ностальгия по XXI веку. Пусть время было заполошное и на родине шуровали воры и жулики, но жилось куда комфортнее, чем здесь, несмотря на огромную разницу в материальном плане. Нынешнее богатство и титул особой радости не приносили - Кошкин презирал вещизм и большие деньги всегда рассматривал только как средство для свободы выбора. Несмотря на неоднократный мозговой штурм, троица не могла похвастать успехами. Лишь сошлись во мнении, причина, по которой морпехи оказались здесь в XVII веке, должна быть очень весомой, можно сказать, эпохальной. У них просто не хватало информации - это несмотря на то, что Анна замучила ИНК корабля напрочь. Перевернула всю историю, но никакого намека. В конце концов, она объявила Кошкину и Юсупову:
        - Бесполезно искать в прошлом события, которые еще не произошли.
        Мужики, подумав, с ней согласились. Действительно - они ведь пока ничего серьезного не совершили, потому и в исторических хрониках нет такого факта. Анна посоветовала им не дергаться, а ждать - всему свое время. Европа стояла на пороге значительных перемен. В 1648 году закончится тридцатилетняя война с Габсбургами, причем не в их пользу. В 1642 году умрет кардинал Ришелье, на смену ему придет хитрый и двуличный Мазарини. Карл I - правитель Англии - вследствие революции в 1649 году потеряет голову на плахе. Польша в будущей войне с Россией в 1648-1654 годах потерпит поражение и через одиннадцать лет подвергнется шведскому нашествию. А пока тишь да гладь, не считая вялотекущей войны в Европе. Испания доселе одна из самых богатых и великих держав мира. Филипп IV с маниакальным упорством тратил золотой запас государства на военные действия.
        Прочитав очередную историческую справку, Кошкин плюнул на свои душевные терзания и с головой ушел в работу. Недавно любимая женушка показала в очередной раз свое превосходство в интеллекте. А началось все с ее невинного вопроса за завтраком:
        - Скажи, милый, какие головные уборы носят твои солдаты зимой?
        Не подумавши, он брякнул:
        - Пилотку.
        Потом до него дошло: зима, какая нафиг пилотка, правда, гвардейский полк имеет треуголки, но хрен редьки не слаще. Кошкин удрученно замотал головой:
        - Да что же я за балбес такой.
        - Не переживай, Ваня, папахи в количестве пятнадцати тысяч штук лежат на складе. Последнюю партию получили совсем недавно.
        На его немой вопрос пояснила: головные уборы шили всю зиму. Так что солдатики не замерзнут и менингит не заработают.
        - Спасибо, дорогая, и как мы с Юсуповым такую важную деталь из виду упустили - ума не приложу.

* * *
        Каждое утро Кошкин с сыном отправлялись на пробежку - отец не давал сыну расслабляться даже на каникулах. Затем следовала полоса препятствий, бой на саблях и стрельба из карабина и револьвера. Кошкин, никогда не слышавший о педагогических методах воспитания, тем не менее инстинктивно преподносил боевую подготовку в виде игры.
        Мальчишке жутко интересно, а пострелять из боевого оружия в таком щенячьем возрасте - это вообще предел мечтаний. Анна каждый день по два часа уделяла обучению Гоши разным наукам, не забывая иностранные языки. Под приглядом гвардейца парнишка осваивал конную выездку на смирной лошадке Звездочке. Словом, до обеда загружен полностью, зато потом все время посвящал Белочке. Они, в сопровождении молодых гекконов, излазили замки вдоль и поперек. Им было интересно вдвоем; парадоксально, но именно Белка являлась заводилой игр и проказ в их немногочисленных комнатах. Нет, они не чурались других ребят и даже ходили в обычную школу, имели среди сверстников товарищей, только почему-то всегда оказывались тет-а-тет. Гошу с Белкой тянуло друг к другу, словно магнитом.
        В середине августа, в последний день перед отплытием «России» к берегам Московии, на берегу пруда Белка призналась в любви другу детства. Трогательное детское признание девочки не оставило равнодушным сердце мальчика. Видя такое дело, маленький чертенок по имени Изабелла тут же потребовала от него клятву верности и обещание жениться, когда они станут взрослыми. Парнишка, внутренне ойкнув, исполнил желание Белки.
        - А теперь целуй меня, - Белка закрыла глаза и подставила губки.
        - Зачем? - недоумевал Гоша.
        - Балда, влюбленные всегда целуются - так во всех романах пишут, - заявила маленькая княжна.
        - Ну если положено, тогда конечно, - и мальчик, вздохнув, чмокнул «предмет страсти» в уголок рта.
        - Ой, какой ты неуклюжий, дай я сама.
        Причем после каждого поцелуя Белка заявляла, что не получилось и нужно повторить. Через час Гоша взмолился:
        - Может, хватит, Бельчонок, а то у меня губы болят.
        - Ладно, неумеха, на сегодня достаточно, но ты тренируйся.
        - Ага, - поспешно согласился парнишка. - Айда купаться.
        Одежда полетела в разные стороны, и ребята с гиканьем ринулись в воду. Гекконы, бросившиеся было за ними, потоптались у воды и вернулись к сброшенной одежде ребят. Они устроились на белом платье Белки, развалились на нем, подставив брюшки солнцу.
        Анна не хотела в этот раз отпускать сына, тем более знала, что предстоит самая натуральная война.
        Кошкину больших трудов удалось ее уговорить, аргументируя, что военные действия начнутся не завтра, а через год. Тем более Гошу будет держать при себе.
        - Ему в атаку не ходить, - заявил он жене.
        Как показало будущее, морпех жестоко ошибся. Одиннадцатого июня 1640 года «Россия» и «Родина», груженные оружием, боеприпасами, обмундированием и съестными припасами, вышли из порта Эльдорадо. Княжны на пирсе махали платочками - Белка ревела, Ядвига слегка всполошилась, бросилась утешать дочь, а услышав причину слез, круглыми глазами уставилась на Анну. Та тоже находилась в некотором смятении, хотя, по мнению маленькой княжны, ничего особенного она не сказала. Просто честно ответила, что ей тяжело расставаться с женихом. Дамы, слегка офигев от такой новости, заспешили домой. Сидя в летней беседке за чашкой кофе, решили взять в оборот Белку, требуя от нее подробностей, но получили полный облом. Та упорно молчала, а затем элементарно упорхнула в сад. Анне с Ядвигой ничего не оставалось, как только признать свое поражение.

* * *
        Встреча друзей в военном лагере под Белгородом прошла в очень теплой обстановке - пьянка длилась два дня. Дальше продолжать не ко времени - дел много. Юсупов похвастался обустройством деревень, селянам ставили новые избы, также солдатики построили четыре мельницы в округе. Кошкин на двух судах, кроме амуниции, оружия и боеприпасов, притащил пять тысяч железных плугов - под метелку опустошив склады в Эльдорадо. По этому случаю князья собрали всех старост, под расписку выдали инвентарь, заодно научили им пользоваться. Время не стояло на месте, вот уже и Юсупову пришла пора отъезжать в Архангельск, и с первыми белыми мухами почти пустой обоз подался на север. Перед отъездом Кошкин еще раз напомнил Юсупову о заказе форменных фуражек для офицеров, портупеях, кобурах и погонах. Также совместным решением являлся отказ от коротких сапог - в распутицу они не годились. Придется обувать солдат в сапоги до колен. Не забыли и о плащ-палатках - в дождь вещь незаменимая. Юсупов должен подоспеть к следующему лету - к началу польской кампании. Вернулись из отпусков курсанты, и в лагере потекла обычная армейская
жизнь. За год солдатики, в основной массе бывшие крестьяне, разительно изменились. Исчезла степенность в походке, тела стали поджарыми, появилась некоторая осмысленность в глазах - овладевали грамоту. Сержанты и капралы гоняли воинов в хвост и в гриву. Строевая, огневая подготовка, преодоление полосы препятствий, рукопашный бой, бой саперными лопатками, владение штыком, развертывание в цепь при атаке, умение окапываться и другое.
        Кроме всего прочего, каждый день занятия в школе по три часа. Не забывали отцы-командиры и о марш-бросках с полной выкладкой на двадцать километров. Будущие воины так уставали, что нередко засыпали в учебном классе. Курсанты испытывали более серьезные нагрузки по сравнению с рядовым составом - ну дак с них и спрос больше. Единственное, с чем не возникло проблем, - конная выездка. На лошадках держаться могли в принципе все - что рядовой состав, что будущие офицеры. Особым порядком стояла подготовка артиллеристов - здесь требовались азы математики и геометрии. Канониров старались меньше напрягать со строевой и марш-бросками, основной упор - на теорию и стрельбы. В среде рядовых бойцов сержанты стали отмечать толковых и инициативных воинов, поэтому Кошкин издал приказ об открытии полугодичных полковых сержантских школ. Дефицит младшего командирского состава заставил пойти на этот шаг. С ноября бойцов стали «обкатывать» в условиях, приближенных к боевым. Роты шли в атаку цепью за огненным валом стреляющих орудий. На полосах препятствий над ползущими по-пластунски воинами сержанты давали короткие
очереди из ручных пулеметов, по всей длине полосы ухали взрывпакеты. Медленно, но верно солдаты превращались в непобедимое воинское соединение. Насколько хорошо далась учеба, выявит практика - военные действия.
        Гоша радовал отца своими успехами в училище - теория давалось ему легко, в отличие от остальных курсантов. Правда, имелись некоторые шероховатости с силовой подготовкой, но Кошкин не видел здесь каких-то проблем - подрастет парень, окрепнет. Сын и сейчас выглядел на два-три года старше. Морпех вздохнул:
        - Начнется заваруха с Речью Посполитой, Гошку придется держать при себе ординарцем. Дал слово Анне, что сын останется под приглядом.

* * *
        Зимой, после православного праздника Рождества, к ним под Белгород пожаловала внушительная делегация проверяющих от самого царя Михаила Федоровича Романова. Возглавлял ее думный дьяк Олег Боборыкин, боярин из новых так называемых «случайных людей», что в последнее время возникли в окружении царя. Как и все людишки из худородных дворян, вылезших из грязи в князи, он имел чванливый вид. Обладал небольшим умом, но большой хитростью. Завистлив и жаден оказался думный дьяк, а сопровождавшие его служивые, похожие на него, словно матрешки, представляли живописную картину - жлобы на проверке. Делегацию охраняли две сотни стрельцов с допотопными пищалями, обвешанные берендейками и натрусками с порохом и пулями.
        Когда Кошкину дежурный офицер доложил о прибытии дикой толпы московитян, то он невольно скривил физиономию:
        - Ну не вовремя пожаловали долбанные проверяющие, нарушается график обучения, тут дел невпроворот, тьфу на них. Но ничего не поделаешь, посланцы от самого московского царя.
        Князь Кошкин-Эльдорадо, выйдя на крыльцо, застал неприглядную картину: его дежурного офицера Карла Ланса взяли в кольцо два десятка стрельцов. Несколько служивых валялись в снегу в отключке с разбитыми мордами. Командовал и подзуживал это безобразие сам думный дьяк.
        - Ату, его робяты, ату! Вот ужо отведает плетей за непочтение.
        Кошкин, с ходу въехавший в ситуацию, гаркнул:
        - Прекратить! - и выстрелил из пистолета три раза в воздух.
        Выскочка Боборыкин с испугу аж присел в своей долгопятой шубе, стрельцы остолбенели. Где это видано, чтобы с пистоля стреляли подряд три раза. От кучки московской шушеры потянуло туалетом.
        - Капитан Ланс, доложите, в чем суть конфликта?
        Немец строевым шагом подошел к крыльцу и на ломаном русском языке объяснил, что этот господин потребовал от него, гвардейца, бить поясные поклоны в его честь. Он, естественно, отказался.
        Князь удовлетворенно хмыкнул:
        - Молодец, капитан, так держать, займись службой.
        Капитан Ланс мгновенно исчез в дверях штаба, правильно рассудив: подальше от начальства - поближе к кухне. Кошкин тяжелым шагом обвел кучку чванливых придурков, слегка потерявших спесь, и скомандовал подошедшему караулу:
        - Проводить гостей за пределы лагеря, поставить им зимние шатры и зачислить на довольствие на три дня. А вас, боярин Боборыкин, прошу следовать за мной.
        Думный дьяк, испуганно оглядываясь на бравых солдат, ощетинившихся карабинами и взявших в кольцо его подчиненных, поспешил вслед за князем. Придерживая полы шубы и стуча зубами, думал только об одном: «Как вернуться живым в Первопрестольную?». Дело в том, что Кошкин, помимо трех выстрелов в воздух, произвел четвертый - на поражение. Во время заварухи придурочный стрелец навел свою пищаль в сторону князя, ну и, естественно, получил пулю в лоб. Все остолбенели от быстрой расправы и вмиг поняли, что только от князя зависит продолжительность их никчемной жизни. Стрельцы и прочий служилый люд стабунились в две испуганные кучки, ожидая немедленной смерти. Пришли в себя только после сытного солдатского обеда.
        - Крутенек князь, ох крутенек, не лишился бы боярин Боборыкин живота своего.
        Между тем, боярин стоял навытяжку перед Кошкиным и, заикаясь, отвечал на вопросы. Оказалось, ревизия не что иное, как самодеятельность самого думного дьяка. Решил выдвинуться, вот и подал идею царю. Тот лишь вяло отмахнулся, а Боборыкин, приняв жест Романова за разрешение, развил кипучую деятельность.
        Дьяк, замочив портки, со страхом глядел в пол, не решаясь поднять глаза на грозного князя.
        Тот, сидя за столом из черного дерева и покрытого зеленым сукном, побарабанил пальцами по столешнице - наконец принял решение:
        - Сейчас отдыхай, боярин, а завтра с утра посмотришь на наши войсковые учения. Свободен.
        Боярин Боборыкин выскочил из штаба, что пробка из бутылки, и бежал до шатров, не останавливаясь, изредка падая в сугробы и теряя горлатую шапку.
        В десять утра начались войсковые учения. Князь Кошкин-Эльдорадо с командирами полков и начальником военного училища столпились на высокой смотровой вышке. Из прибывшего московского служилого люда с ними находился лишь думный дьяк Боборыкин, остальные сгрудились на широком помосте внизу.
        Боборыкину вручили армейский бинокль, вкратце объяснив правила использования. Один из офицеров выстрелил из ракетницы, красный шарик шипя поднялся вверх, оставляя за собой слабый дымный след. И дрогнула земля от залпа сорока орудий - вышка зашаталась. Впереди версты за полторы взметнулся огненный вал разрывов снарядов.
        Артиллерия стреляла из-за спины, где-то неподалеку. Боборыкин ошалело втянул голову в плечи - такого ужаса он доселе не испытывал:
        - Свят, свят.
        Ему показалось, что пролети дьявольские заряды чуть ниже, и он остался бы без головы - настолько спрессовало воздух после залпа над вышкой. Офицеры многозначительно переглянулись, скрывая усмешки. Штафирка - он и есть штафирка, не человек, а так, одно недоразумение. Из неприметной траншеи, тянущейся не менее двух верст, выскочили бойцы с карабинами и, образовав длинную цепь, спорым шагом двинулись вперед.
        Солнечные блики играли на штыках карабинов. В это время раздался второй залп орудий - снаряды рвались в каких-то пятистах метрах от цепи. Послышались команды, сержанты и бойцы с криком «ура» бросились в атаку. Залпы следовали один за другим, огненный вал двигался впереди бегущих воинов. Бойцы стреляли на ходу, в перестук карабинов вклинилось татаканье ручных пулеметов. Атака длилась всего двадцать минут, для Боборыкина они показались вечностью. Затем перед зрителями состоялись стрельбы по мишеням, а в конце - показательные рукопашные бои. Окончательно сомлевшего барина отпаивали водкой и с вышки спустили при помощи веревки - у незадачливого ревизора отказали ноги.
        Парад четырех полков служилый люд смотрел без него. Боборыкин спал в своем шатре пьяный в стельку. Под занавес действа всем желающим дали пострелять из всех видов стрелкового оружия. Обалдевшие московитяне от последнего писаря до самого тупого стрельца на подсознательном уровне поняли, что они столкнулись с невиданной силищей, способной перемолоть любое воинство. Опытные и умные смотрели круглыми глазами на учение, дивясь выучке и невиданному досель вооружению, осознавая свою ущербность и слабость. Хитрый князь добил их наглядным примером. По ростовым мишеням стреляли двое: вызвавшийся лучший стрелец - из пищали или как ее часто называли самопалих, гвардеец из карабина, расстреляв четыре обоймы по пять патронов. Поражающая дальность пищали оказалась смехотворно мала: сто - сто пятьдесят метров. Карабин уверенно валил на семьсот-восемьсот метров, а когда дело дошло до стрельбы из пулемета, то тут вообще бородатые стрельцы впали в тихий ужас. Мало того что чудная штуковина стреляла очередями, так она еще лохматила мишени за версту. Оглохшие, в полувменяемом состоянии московитяне усаживались за
длинные столы в солдатской столовой, не забыли и о стрельцах - их угощали солдатским кулешом с доброй чаркой водки. Князь почтил пирующих ненадолго - поднял кубок во славу царя, посидел малую толику времени и незаметно удалился. Проверяющая делегация надралась до поросячьего визга по окончании пира. Их рядком укладывали на сани солдаты и развозили уставших служивых по шатрам.
        На следующий день московитян вежливо, но твердо попросили убраться вон - дескать, своим присутствием они нарушают график обучения войска.
        Опохмелили водочкой, накормили кашей со шкварками и отправили в путь-дорогу. Боярин Боборыкин пришел в себя только под Воронежем - сразу навалилась тоска: «Чо делать-то? Как обелить себя перед царем-батюшкой?» Ничего не придумав похмельными мозгами, плотнее завернулся в медвежью шкуру и провалился в мятежный сон. Надо сказать, дальнейшая судьба боярина оказалась незавидной - попал в царскую опалу, после чего род Боборыкиных постепенно угас. В делегации нашлись соглядатаи и наушники, да и без тайного приказа не обошлось. Царю Михаилу Федоровичу доложили все без утайки. Он, естественно, взбеленился - тратить казенные деньги на пустое дело. Царь и так знал: у князя Кошкина-Эльдорадо все в порядке - был у тайного приказа среди курсантов свой человечек, который слал свои доносы регулярно.

* * *
        На Белгородчину пришла весна, грачи деловито вышагивали по пашням, солнышко явственно припекало. Появилась молодая травка, деревья одевались в зеленые шубки листвы - просыпалась земля и все живущее на ней. У курсантов настала пора экзаменов - дело незнакомое и боязное. К их большому удивлению, за две седмицы нервотрепки сдали всё. Слабые и ленивые отсеялись в процессе учебы. После сдачи экзаменов - три дня отдыха, а затем полевая практика. Настрелялись и набегались за двадцать дней до отупения, а земли выкинули при рытье окопов, траншей и блиндажей немерено. Напоследок артиллерийские стрельбы - на них потратили неделю. Курсанты валились с ног, но всему приходит конец. На учебном плацу в строю застыли двести семьдесят свежеиспеченных лейтенантов, на флагштоке взвился флаг. С трибуны бывших курсантов поздравил князь, а затем начальник училища. Грянул полковой оркестр. Молодые воины по одному подходили к небольшому столику, где им вручали офицерские погоны и саблю. Затем лейтенанты под звуки марша прошли чеканя шаг по периметру плаца и направились в столовую училища, где, по случаю столь
знаменательной даты, для них приготовили праздничный обед. Стол поражал воображение, а мороженое на десерт вызвало общее восхищение и удивление. Гоша, сидевший рядом с веселыми товарищами по отделению, размышлял, увидит он этим летом маму и Белку? По всем признакам, что нет. Отец говорил - летом начнется польская кампания. Потому он шибкого веселья не чувствовал, ловя себя на том, что его отношение к Белке изменилось. Сейчас она не просто друг по детским играм, а нечто гораздо большее. Он сам не мог объяснить свое состояние. Гоша за время учебы в училище как-то сразу повзрослел, появилось чувство ответственности за порученное дело, возникла требовательность к себе. Уходила детская наивность и доверчивость. Мальчик становился воином, вот и весь сказ, вдобавок ко всему потихоньку начали играть гормоны, которые пока усмирялись большими физическими нагрузками. Княжич в свои тринадцать лет выглядел намного старше, эдаким крепким юношей лет шестнадцати с румянцем на всю щеку. Кошкин с любовью смотрел на сына - хороший мужичок подрастает, да и характер у парня есть, что только радует.

* * *
        В первых числах июня пожаловали с посольством запорожские казаки, числом в две тысячи сабель. Казацкую старшину возглавлял кошевой атаман Богдан Хмельницкий. Казаки представляли собой живописное зрелище - в ярких жупанах, папахах с башлыками и шальварах с мотней до колен. Многие обвешались трофейными золотыми цацками, все при саблях и пиках. Огнестрела сравнительно мало. Князь Кокшин-Эльдорадо прекрасно помнил историческую справку о положении дел на Украине в это время. Он озаботился еще в прошлом году отправить гонцов к Хмельницкому. Его раздражала медлительность и глупость московских бояр во главе с царем, затянувших вопрос о присоединении Украины. Они все оглядывались на Речь Посполитую - эта задержка вышла боком не только Малой Руси, но и Москве. По случаю прибытия делегации князь задал пир, на котором присутствовали старшие офицеры полков. Переговоры прошли на другой день и завершились к полному удовлетворению сторон. После князь имел приватную беседу с Хмельницким. Беседа длилась три часа, в завершение которой Богдан имел бледный вид и трясущиеся руки. Князь, не щадя, вывалил на него его
будущие предательства. Хмельницкий кроме московского царя кинул всех: и поляков, и турок, соблазнившись союзом со шведами. Печальный факт случился под конец его жизни. Широкой публике он известен по Переяславской раде, когда в 1654 году привел Украину под руку московского государства. А вот о позорном пятне предательств в его биографии знает не так много народа. Князь предупредил Хмельницкого на будущее - если тот задумает какое-нибудь черное дело, он лично отрубит атаману голову. Вот на такой «оптимистичной» ноте они и закончили беседу. Хмельницкий преисполнился к князю Кошкину-Эльдорадо просто-таки мистическим ужасом, услышав о себе такие подробности прошлой жизни, о которых вообще никто не знал. Атаман почувствовал на своем горле железную хватку князя и понял, что не избавится от нее до конца дней своих. Культурная программа ошеломила казаков и вызвала в них буйный восторг, а всего-навсего им показали рядовые воинские учения. Запорожцы поклялись выставить тридцать тысяч сабель на польскую кампанию, договорившись о сроках выступления, а затем казаки конной оравой унеслись к Днепру.

* * *
        На третью декаду июня из Архангельска прибыл длиннющий обоз - пожаловал князь Юсупов-Эльдорадо. Он привез тридцать орудий на шестьдесят миллиметров, пятьдесят тысяч снарядов и полмиллиона патронов к карабинам и пулеметам. Два десятка возов оказались забитыми касками и фуражками. Кроме того, на всех бойцов доставил по комплекту полевого обмундирования - старое-то потрепалось.
        Не забыл князь и о разных деликатесах, в основном копченых, а также захватил с десяток ящиков хорошей водки и двадцать пять ящиков виноградного вина. Встреча друзей прошла, как всегда, тепло и искренне. Мачо передал приветы от всех и вручил Кошкину несколько больших конвертов - послания от любимой жены Анны. Подмигнув объявившемуся Гоше, дал и ему письмо, отдающее тонким ароматом духов. Паренек зарделся в смущении и смылся при первой возможности.
        Солдаты разгружали гигантский обоз два дня, забивая вещевые и оружейные склады. Друзья уединились в домике Кошкина. Денщик, накрыв стол и уложив бутылки в ледник, удалился в тень поодаль стоящей липы, имея приказ князя: ближе ста метров к домику не подходить, кстати это касалось и охраны. Меры предосторожности никому из морпехов не казались излишними, они за чаркой водки собирались обсудить будущую диспозицию польской кампании. Перетереть, так сказать, последние детали. После трех чарок, воздав должное обильной и богатой трапезе, князья перешли в кабинет. Склонившись над расстеленной картой, стали мараковать, делая пометки на территории Речи Посполитой. Оба сошлись во мнении - оставлять в тылу коварное Крымское ханство не с руки, поэтому решили для начала ликвидировать эту угрозу и только потом заниматься освобождением Малой и Белой Руси. Дата выступления - подход десятитысячной кавалерии и двух иноземных полков, нанятых царем за большие деньги. Кошкин ожидал их прибытия со дня на день. В Белгороде и окрестностях срочно формировали обозы под военное имущество и боеприпасы. Каптенармусы закупали
лошадей не только в городах Московии, но и у крымских татар. По приказу Кошкина, первые табуны стали пригонять еще зимой. Князь хотел сделать пехоту более мобильной, посадив ее на телеги - из конницы у него только один полк, гвардейский. Мачо целиком поддержал его идею. Они плодотворно трудились более трех часов - намечали маршруты следования своего войска, изредка прерываясь на короткие перерывы тяпнуть холодной водочки под соленый огурчик.
        Гоша в это время, выбрав уединенное место за лазаретом, в десятый раз перечитывал послание Белки. Как и положено, письмо начиналось чинно и благородно, но потом, видимо, у княжны снесло крышу и дальнейшее содержание заставило юношу краснеть и бледнеть. Молоденькая девочка не стеснялась своих чувств, а уже горячие фантазии превратили письмо в откровенное эротичное пожелание. Гоша мгновенно вспотел, и все в молодом организме стало дыбком. Юноша слегка запаниковал и дрожащими руками запихал письмо в нагрудный карман полевой гимнастерки. Вытерев рукой мокрый лоб, вскочил и помчался вон из военного городка, на речку купаться, благо увольнительная имелась. Бултыхание в прохладной воде остудило разгоряченный организм, заведенный до предела неуемными желаниями маленькой княжны.
        - Да, отчебучила Белка, - подумал Гоша, падая на горячий песок. Причем он ни в коей мере не осуждал свою подружку, поскольку в его снах они выделывали такое, что Гоша просыпался с мокрым пятном на простыне. Приходилось бегать в умывальню и застирывать постельную принадлежность.

* * *
        Наконец третьего июля 1641 года от Р. Х. подошла обещанная помощь - три полка кавалерии (рейтары, драгуны и гусары), а также два иноземных полка под руководством шведа-полковника Лесли и немца-полковника Фандама. Конные полки насчитывали десять тысяч сабель, пехотные - по пять тысяч солдат. Во главе царского войска - боярин Гаврила Чириков из «случайных людей» - доселе не бывавший на бранном поле и пороху не нюхавший.
        В приватной беседе боярин Чириков с недовольной мордой достал из-за пазухи свиток, свернутый в трубку, облепленный сургучными печатями. Оказалось, предписание самого царя Михаила Федоровича. В нем он назначил князя Кошкина-Эльдорадо главным военачальником над объединенным войском. Показав текст боярину, Кошкин с ходу заявил, что в экспедиционном корпусе намерен держать железную дисциплину, нарушителям мера одна - расстрел.
        - По законам военного времени, - добавил он, кольнув Гаврилу взглядом.
        Боярина прошиб озноб в районе крестца, и он откровенно затосковал. Меж тем, все прибывшее воинство местные сержанты гнали в баню, не делая исключений никому. Если с русскими проблем не возникло, то с двумя иноземными полками произошел конфликт. Собственно, бучу затеяли полковники Лесли и Фандам, глядя на них, взбеленились и рядовые, наотрез отказавшись идти в баню. Поднялся большой шум и гвалт, в штаб прибежал дежурный офицер с неприятными известиями.
        Морпехи зло скривились:
        - Бунт на корабле, ну мы это дело быстро пресечем.
        Отдав офицеру нужные указания, князья неспешно засобирались, суя в нагрудные карманы по паре запасных обойм. Прихватив с собой боярина Чирикова, отправились в сторону бань, благо идти недалеко, каких-то триста метров.
        Возле помывочных зданий шумела орава иноземных полков, окруженная кольцом солдат с карабинами. По приказу Кошкина подняли в ружье первый пехотный полк. Капитан Франц фон Рогенау, бывший начальник военного училища, а теперь командир полка, бросив кончики пальцев к околышку фуражки, кратко доложил обстановку. За два года общения с курсантами Рогенау здорово насобачился в русском языке и говорил довольно чисто.
        - Какие будут приказания, Ваша Светлость? - Немец бесстрастно смотрел на князя, он славился своим хладнокровием.
        - Зачинщиков арестовать и расстрелять перед строем, - озвучил князь.
        Потрясенный боярин Чириков в глубине души не верил, что князь Кошкин-Эльдорадо пойдет на крайние меры. На Руси издавна преклонялись перед иноземцами. То, что творилось на его глазах, не укладывалось в его голове.
        Солдаты выдернули из толпы обоих полковников и два десятка самых горластых наемников, обезоружили и поставили у стенки бани. Капитан Рогенау объявил приговор. Расстрельная команда из тридцати бойцов вскинула карабины, раздался залп, и зачинщики бунта кучками осели у стены. На прибывших иноземцев это действо произвело столько жуткое впечатление, что они до конца кампании вели себя ниже травы, да и не только наемники. Солдатское радио работает быстро, и вскоре все воинство знало о происшедшем событии и сделало выводы - дисциплину нарушать себе дороже.
        Вокруг военного городка образовался прямо-таки цыганский табор - царь Московии пошел навстречу пожеланиям Кошкина и выделил на два иноземных полка аж одну тысячу телег с лошадьми и возницами. Где царь набрал такое количество тяглового транспорта, князя не интересовало. Главное - пехота будет мобильной.
        По всей округе дымились костры, готовили нехитрый солдатский ужин, раздавался звон металла - в походных кузнях перековывали лошадей и чинили телеги. На следующий день, перед походом, состоялось совещание всех военачальников, на котором главенствовал князь Кошкин-Эльдорадо. На большой карте он указал маршрут следования и ближайшую цель - Крымское ханство. Многим боярам поплохело:
        - То не можно, князь, за татарами стоят османы-турки. Куда ж нам супротив такой силищи?
        Кошкин привел их в чувство одним коротким вопросом:
        - Вы что, мать вашу, перечить командиру вздумали? Дисциплину нарушать?
        Служивые и бояре спеклись в момент, кляня себя за длинный язык. Вчерашний инцидент у всех стоял перед глазами, особенно его печальные последствия. Тем временем князь продолжил:
        - Сегодня вам день отдыха, завтра выступаем в восемь утра. Готовьтесь.
        С большим облегчением бояре высыпали наружу, с таким жестким подходом они столкнулись впервые. Привыкли все делать шаляй-валяй, тянуть резину, а о военной дисциплине имели весьма смутное представление.
        Утром четыре полка князя, рота спецназа и рота новоиспеченных лейтенантов были готовы к выступлению. Два иноземных полка также устроились на телегах и только десятитысячный отряд кавалерии из детей, боярских мелких дворян и служилых людей колобродили в своем становище, приступая к завтраку. Некоторые и вовсе пока не проснулись. Глянув на это безобразие, Кошкин процедил в бешенстве:
        - Мачо, наведи порядок.
        Илья, сорвавшись с места, кликнул ординарца и тот, вскочив на коня, наметом порскнул к гвардейскому полку. Гвардейцы живо навели порядок в бестолковой и расхлябанной кавалерии. Полк на рысях прошел табор вдоль и поперек, замелькали плети, поднялся недовольный ор. Поверх голов разгильдяев застучали очереди из ручных пулеметов. Народ забегал шустрее, не прошло и двадцати минут, как многие рейтары, гусары и драгуны садились на коней. Князь подозвал ближайшего ординарца:
        - Скачи в полки, передай мое повеление - выступаем через десять минут. Отставшим - расстрел.
        Через десять минут сорокатысячный корпус двинулся в поход к Днепру на соединение с запорожскими казаками.
        Рота спецназа зачищала тыл от ленивых идиотов, которые умудрились отстать. Слышались редкие выстрелы - князь держал свое слово и крови не боялся. Даже до тупых боярских мозгов дошло, что они попали конкретно, потому и самочувствие у таких горе-воинов было самое мерзопакостное.
        Шли четырьмя колоннами, в принципе не выбиваясь из графика. Задержки возникли у рек, преодолевать которые с ходу не получалось - приходилось делать плоты, та еще морока. Так или иначе, но за две недели корпус добрался до точки встречи. Хмельницкий не подвел - тридцать тысяч конных казаков ждали князя у будущего Запорожья на берегу Днепра.
        Казаки искренне радовались столь сильному союзнику, многие имели счет не только к наглой шляхте, но и к Крымскому ханству. Тем более они получили от князя Юсупова-Эльдорадо один миллион золотых гульденов. Мачо на военную кампанию притащил из Франции пятнадцать миллионов в золоте и серебре, чем в свое время обрадовал Кошкина. Его казна прилично отощала: содержание полков - дорогое удовольствие. По случаю встречи закатили пир с казацкой старшиной. Пили много, но в меру - впереди жестокая война с крымским ханством, да и о Речи Посполитой следует озаботиться.
        Глава 9
        Семидесятитысячное войско застыло в торжественном строю неподалеку от берега Днепра. Немногочисленная толпа священников с иконами, кадилами и большим серебряным крестом стояла у освященного русского знамени - триколора.
        Не небольшой трибуне, напротив казаков, находились оба князя с командирами полков. Князь Кошкин-Эльдорадо, поправив эфес толедской шпаги, взял в руки жестяной рупор:
        - Казаки, вот пришел ваш час. Впереди Крымское ханство во главе с ненасытным Мухаммедом-Гиреем IV. Это его орда жжет и грабит поселения на Малой Руси. А сколько несчастных страдают в рабстве у татар? Теперь вы сможете отомстить нехристям и восстановить справедливость. Сил и вооружения у нас достаточно, чтобы раскатать в блин любое войско. Казачья конница одобрительно зашумела, вверх полетели шапки, кое-кто от избытка чувств пальнул вверх из пищали.
        - Тихо, тихо. Перед тем как мы вместе пойдем в бой, вы должны дать присягу с целованием креста. Предупреждаю сразу, в корпусе железная дисциплина. По законам военного времени за нарушение наказание одно - расстрел. У вас есть две минуты на раздумье, кто не согласен - скатертью дорога.
        Среди казачьей вольницы поднялась паника, из строя стали выезжать отдельные всадники, потом вывалила целая толпа. В итоге ушло две тысячи казаков с куренным атаманом Гулей. Хмельницкий, стоявший рядом на трибуне, в крайнем смущении духа, кусал ус.

* * *
        Одним броском объединенное войско достигло Киз-Яра, нынешнего Мелитополя. За четыре дня похода все покрылись слоем пыли, которая набилась везде, где только можно. Потому все радостно загудели, завидев местную речку со смешным названием Молочная. Берег вмиг заполнился уставшими и грязными воинами. Конница и артиллеристы, не сходя с лошадей, загоняли их в воду, чтобы смыть накопившуюся грязь и пот. Вымыв щетками верных лошадок, принялись за себя - купались, стирали одежду. На берегу ставили палатки и походные шатры, задымились полевые кухни и костры. По распоряжению князя воинство весь день отмывалось и отдыхало. Князья в поход отправились на карете, которую Мачо в разобранном виде притащил из Франции. Карета отличалась плавным ходом благодаря новинке - железным рессорам - и создавала некоторую иллюзию комфорта передвижения. До первого форпоста татар - Киз-Яра - оставалось полдня пути, в связи с чем вокруг лагеря выставили боевое охранение, а казачьи разъезды унеслись на несколько десятков верст вперед.
        Князья ужинали, сидя за низким столиком, воздав должное поварскому искусству, потягивали вино из высоких кубков и вели разговор на актуальную тему.
        - Знаешь, Илья, в последнее время я все больше склоняюсь к мысли о неправильности наших действий.
        - Не понял.
        - А чего непонятного? Не фиг нам перекраивать историю - прогрессоры, блин.
        Мачо, не выдержав столь явной ереси, вскочил и забегал вокруг столика:
        - Как ты можешь так говорить, Иван? Мы же делаем благородное дело - людей спасаем.
        - Сядь, Илья, не мельтеши. С одной стороны, я с тобой согласен, - и Кошкин в большой задумчивости вертел опустевший кубок. - А с другой, кто мы такие, чтобы вмешиваться в естественный ход истории? Не должно так быть, я думаю.
        Мачо, выпив вино, отвернулся от князя и уставился на красный закат:
        - Может, ты и прав, но видеть, как измываются над русскими татары и поляки, нет мочи. Мы, Иван, единственная сила, которая может остановить этот беспредел.
        В конце концов сошлись во мнении, что поезд ушел и переигрывать поздно. На этом дискуссию закончили и разошлись по палаткам спать.
        В семь утра лагерь проснулся от звонкого звука горна. Наскоро позавтракав и прослушав донесения казачьих дозоров, Кошкин приказал сворачивать лагерь и готовиться к движению.
        - Выступаем через час.
        Ординарцы и порученцы прыснули вскачь во все стороны.
        Сам Мелитополь выглядел непрезентабельно, больше напоминая тюркское стойбище, чем городок. Грязные юрты, стаи голодных тощих собак, отары овец и всадники, мечущиеся вокруг. После двух залпов пушек вся эта куча людей и животных бросилась бежать, спасаясь от неожиданного врага.
        Казаки, охватив кольцом стойбище, не собирались выпускать добычу. Крики, стоны, лязг железа и выстрелы стояли над Мелитополем. Татарам не повезло, они не успели организоваться, и мелкие очаги сопротивления угасли достаточно быстро. Казаки вырубили всех, кто держал оружие. К сожалению, добыча оказалась невеликой: золота и серебра - мизер, четыре сотни лошадей да с тысячу овец - вот и все трофеи. Правда, освободили две сотни рабов, которые, почувствовав свободу, тут же принялись резать своих бывших хозяев. В этом им никто не препятствовал - натерпелись люди, но находились и такие, что, наоборот, защищали татар. Видимо, жилось им не так плохо - довольно редкие случаи, а резня между тем приняла масштабный характер. Пришлось вмешаться князю. Бывшие рабы - пятнадцать молодых парней - влились в ряды казаков. Это, надо сказать, оказалась первая ласточка. В дальнейшем походе по Малой и Белой Руси ряды добровольцев достигли внушительной цифры - более пятидесяти тысяч человек. Бывшие рабы и разоренные крестьяне составляли костяк этого воинства. Двадцать тысяч приняли у себя казаки, сажая на трофейных коней и
вооружая чем можно. Остальные тридцать тысяч направили в пехоту, разбив на шесть полков. Здесь и пригодились молодые лейтенанты, пытающиеся сделать из дикого стада полноценные боевые единицы. Надо сказать, в какой-то мере им это удалось: экзамен принимала война - неумелых и нерасторопных вычеркивала из списков живых. При подходе к литовской части Речи Посполитой добровольцы стали похожими на настоящих воинов. По окончании кампании в живых осталась половина. Вот такая суровая арифметика. Через пять дней корпус форсировал Сиваш и, сметая встречные улусы и стойбища, двинулся по восточной части Крыма. Остановились в пойме мелководной реки Салгир и отправили пленного татарина с посланием к хану Мухаммеду-Гирею IV, только что взошедшему на престол. Позицию для войска выбрали хорошую - левый фланг защищала болотистая пойма речки. Правый фланг упирался в скалистые невысокие горушки. Оставалось только ждать, когда крымский хан прибудет со своим войском для решающей битвы. Через неделю казаки доложили о виденных татарских дозорах, а через день приволокли языка. Татарин на вопросы лишь зло шипел и плевался, но
после жесткого допроса (прижгли пятки каленым железом) поведал: хан собрал огромное войско и скоро будет здесь, всех неверных посадит на кол, так что лучше сдавайтесь, может, кого и в живых оставит. Вот так вот.
        Русские посмеялись, но некоторые в задумчивости чесали затылок - больно большая вражья сила надвигается. После долгих подсчетов выходило: у хана Мухаммеда-Гирея IV четыреста пятьдесят тысяч сабель - почти шестикратное превосходство в живой силе. Князья лишь скептически ухмыльнулись и посоветовали своим военачальникам не морочить себе голову такими пустяками. Казачья старшина недоумевала:
        - Как можно так легкомысленно относиться к столь многочисленному противнику?
        Они искренне не понимали командиров регулярных полков, поддержавших князей. Истина открылась им только в день битвы.
        Багровое солнце всходило над равниной, где-то в вышине подал голос жаворонок. Высокая трава в капельках росы лениво колыхалась под слабым ветром. Татарское войско - почти полмиллиона всадников - заняло все пространство от горизонта до горизонта. Живописно и грозно смотрелось войско. Впереди два тумена лучников, за ними в строгом порядке - пять туменов тяжелой конницы в латах и кольчугах, за ними - легкая конница хана Мухаммеда и его приближенных, расположившихся на высоком холме, окружал тумен «непобедимых» - в него брали только искусных рубак. Хан разглядывал русских в иноземную подзорную трубу и не понимал, на что они надеются. Его взору виделась небольшая кучка людей в странной зеленой одежде. На кой иблис он притащил такое громадное войско, воевать-то не с кем - тут достаточно пары туменов легкой конницы.
        - Тьфу, - и хан грозно посмотрел на своего визиря.
        - Ты чего мне наплел, где здесь бесчисленные полки русичей? - и Мухаммед ткнул вперед подзорной трубой.
        - О великий и мудрейший, разреши мне самому глянуть.
        Визирь дрожащими руками схватил оптический прибор и с ужасом увидел подтверждение ханских слов. Озноб с копчика передался по всему телу. Впереди перед внутренним взором визиря замаячил кол. Мухаммед-Гирей IV не стал затягивать действо, тем более во дворце его ждали новые молоденькие наложницы.
        - Вперед, воины! - и он картинно махнул саблей.
        Орда пришла в движение, впереди скакали лучники, за ними - тяжелая конница.
        «Смять, раздавить одним ударом этих ненавистных неверных», - одна мысль стучала в голове хана.
        Этот день татары запомнят на всю жизнь. После первого залпа орудий разрывы снарядов встали огненной стеной перед катящейся лавой всадников, хана пробила дрожь и нехорошие предчувствия. Зажав уши от непомерного грохота канонады, татарская верхушка в панике наблюдала, как их славные тумены перемалывает русская артиллерия. Самым паскудным для татар оказалась дальность выстрелов пушек. Лучники не могли достичь убойного расстояния - стрелы их разметало на восьмисотметровой отметке.
        Огненный вал продолжал катиться по порядкам татарского войска. Конница обезумевшего хана таяла на глазах. Следующий орудийный залп смел верхушку холма вместе с ханом и его приближенными. Орудийная стрельба прекратилась, запели горны и трубы - русская рать поднялась в атаку. Из-за холмов, с правого фланга, вынеслась казачья лава, находившаяся в засаде. Началась страшная рубка, в которой не было жалости ни к себе, ни к врагу. Снесенные саблями головы сотнями катились по траве, под копыта коней. Половину татарской орды уничтожила артиллерия, оставшиеся, прекратив панику, сумели сгруппироваться и отчаянно сопротивлялись. У татар не было другого выхода, с тыла их подпирал десятитысячный казачий отряд с выделенными двадцатью орудиями. Вражеская конница, несмотря на потери, пошла в атаку. В лоб ей ударил гвардейский полк князя совместно с русской конницей. Боярин Чириков по дурости решил возглавить свой отряд, но, увидев визжащую и мчащуюся на него вражескую орду, спужался до мокрых порток. Он погиб в числе первых. Обе рати успели набрать хорошую скорость, и потому столкновение получилось громким и
ужасным. Среди общего гула раздавался мат, визг раненых лошадей, проклятия погибающих людей и треск карабинов. Гоша, умудрившийся смыться с глаз отца, прихватив в палатке карабин, поспешил в траншею. Запела труба, горнист подал сигнал к общей атаке. Три обученных полка, плюс два иноземных выскочили из траншеи, как черт из коробочки. Бойцы, развернувшись цепью, скорым шагом двинулись вперед к сражающейся коннице. Солнце играло на примкнутых штыках карабинов. Гоша, шедший среди бойцов, чувствовал единение с ними и необыкновенный душевный подъем. Еще бы, он впервые участвует в большой битве, но через некоторое время его щенячий восторг основательно утих. Цепь дошла до результатов артиллерийской стрельбы. Все поле оказалось изрыто полосами воронок. То, что осталось от первых туменов орды, вызвало у всех солдат рвотные позывы. Дальше - больше: на поле растекались целые лужи крови, горы разорванных на части людей и лошадей, отдельные фрагменты тел, разбросанных по равнине - зрелище очень неприятное. Человеческий глаз не должен видеть такое. Блюя на ходу, две цепи ратников тем не менее продолжали свой скорый
шаг. Не доходя четыреста метров до схватившейся конницы, горнисты издали прерывистый сигнал. Русские стали освобождать центр боя, скапливаясь на флангах. С пятидесятиметровой дистанции пехота открыла огонь из карабинов и ручных пулеметов. Татарские воины гибли тысячами, не понимая, в чем дело. Русский пресс выдавливал орду на казаков, стоявших в тылу у противника. По сигналу заработали двадцать орудий - они сделали по пять залпов, после чего наша конница пошла вперед. Битва продолжалась до четырех часов дня. В ней Гоша впервые застрелил троих врагов. Нервного шока не наблюдалось - не те времена, не те люди. Тем более все произошло в горячке боя, да и сам он получил длинный порез на плече от татарской сабли. Если бы не выстрелил вовремя, то его бы развалили надвое. Для окончательной победы пришлось дать несколько залпов основными орудиями. В этой битве пленных не брали. По залитой кровью равнине щелкали выстрелы карабинов - добивали чужих раненых, своих укладывая на носилки, тащили в лазареты. По всей равнине казаки ловили обезумевших татарских лошадок и собирали трофеи, перед палатками князей
нагромоздили огромнейшую кучу из амуниции, оружия и некоторого количества золотишка. Также доставили два сундука с золотыми монетами - походная казна хана Мухаммеда. Всего насчитали пять тысяч монет. К всеобщей радости воинов, князья отказались от своей доли трофеев - так, взяли на память по доброй сабле и кинжалу. Остальное приказали поделить между бойцами по справедливости, включая казну. Войско, перейдя вброд речку Салгир, устроилось на трехдневный отдых, а заодно отпраздновать свою первую победу. Князья, совместно с полковниками и небольшим количеством бояр и казацкой старшиной, расположились в тени густой рощи. Ординарцы накрыли низкие столы. Повара постарались на славу. Чуть в сторонке на пылающих угольях солдаты ворочали на вертелах цельных баранов и косуль, добытых удачливыми охотниками. Вина и водки, привезенных Юсуповым, было в достатке, но особо не напивались - впереди поход по побережью Крыма.
        Военачальники на первых порах пробовали славить князей Эльдорадо, но получили жесткий отлуп. Морпехи не терпели словоблудия и лести.
        Поздним вечером, сидя вдвоем за бутылочкой легкого винца, Кошкин говорил озабоченно Юсупову:
        - Хана мы укантропупили, но у него за спиной Порта. Мы отсюда уйдем, а в Крым хлынут атаманы - наша победа насмарку.
        - А вот и нет. Я тебе раньше не говорил, не было случая. По моим подсчетам, «Родина» в данное время в Эгейском море топит турецкий флот.
        Кошкин от избытка чувств вскочил, перевернув столик со снедью и вином заключил друга в объятия:
        - Ай, да Мачо, ай да, сукин сын!
        Тот смущенно отбрыкивался:
        - Отпусти меня, черт здоровый, то не моя идея. Эту мысль подала женушка твоя ненаглядная.
        - Анна, что ли?
        - Ну да.
        - Во дела, бабы лучше нас с тобой разбираются в военной стратегии, - и друзья заржали во всю глотку.

* * *
        «Родина», пройдя возле берегов Португалии и юга Испании, устремилась в Гибралтарский пролив. Здесь, у северных берегов Марокко и Алжира, моряки по пути занимались любимым делом - топили пиратов всех мастей и освобождали невольников с галер. На стоянку встали лишь один раз на острове Сицилия, в Сиракузах, для пополнения запаса свежей воды, и отправили на берег бывших галерных рабов. Сделали бросок через Ионическое море и тормознулись у греческого острова Китира, где взяли на борт лоцмана. Проход через многочисленные острова и островки - дело муторное и опасное, потому без местного аборигена не обойтись. При выходе из пролива Кафирефс «Родину» поджидала турецкая эскадра в семьдесят вымпелов. Командующий эскадрой Керим-Паша, сидя на мостике, допивал пятую чашку кофе. Над головой мерно покачивались опахала, создавая приятную прохладу.
        - Подать сигнал этому нечестивому гяуру - спустить паруса. Совсем обнаглели, шляются в наших водах, как у себя дома.
        Затянувшись кальяном, важно молвил:
        - Хороший трофей украсит флот сиятельного и несравненного султана Ибрахима, да благословит Аллах его долгие годы.
        Его свита - те еще лизоблюды - заверещали со всех сторон, восхваляя блистательного халифа и его лучшего флотоводца всех времен и народов мужественного Керима-Пашу. Турки, предвидя близкую и легкую победу, даже не озаботились взять нарушителя спокойствия в клещи - так и двигались общей кучей. На многих кораблях не открыли пушечные портики, оно вроде и ни к чему. Как показали дальнейшие события, ни в коем случае нельзя недооценивать противника. Тупые, но хитрые гяуры остановили свой большой корабль в недосягаемости турецких пушек - метрах в семистах от эскадры.
        - Это ничего, мы щас быстро все поправим, - думали турки, потирая грязные ладошки.
        Керим-Паша приказал капитану флагмана выдвинуться вперед - ему не терпелось первому взойти на захваченный корабль. За что и поплатился.
        Капитан Пауль Хове приказал поставить корабль бортом к неприятельской эскадре. Именно капитан Хове, бывший первый помощник. Старый капитан Якобс умер во время похода месяц назад от желтой лихорадки. Похоронили его по морскому обычаю в водах Атлантики, у берегов Португалии.
        Разворачивались стволы орудий, выискивая цели, заорали дальномерщики, лязгнули затворы, принимая снаряды. Послышалась команда:
        - Огонь! - и пушки левого борта рявкнули, выпуская взрывную смерть. Корабль качнуло от слитного залпа. Из шести выстрелов - пять попаданий. Раздался мат артиллерийского офицера - выдавал на орехи промазавшему расчету. Турецкому флагману досталось больше всех - в него влепили три снаряда. Один взорвался на палубе, сметая осколками экипаж, и устроил пожар. Два других ударили по ватерлинии и разломили судно пополам. Флагман затонул в течение десяти минут. Дальше начался разгром эскадры. «Родина», описывая полукруг и меняя галсы, стреляла поочередно двумя бортами.
        Каракки и галеры, объятые пламенем, шли ко дну. Матросы прыгали в воду и, держась за деревянные обломки, плыли к далекому берегу. Экипаж «Родины» туркам не помогал - он снимал с полузатопленных галер рабов. К большому удивлению капитана Хове, среди бывших изможденных невольников оказалось много русичей и греков. Помня наставления князя Юсупова-Эльдорадо, к галерным рабам отнеслись со всем вниманием. Накормили, одели, обули, оказали нуждающимся медицинскую помощь. Спустя три дня сделали им предложение - имеющим военный опыт и знающим, с какой стороны браться за саблю, войти в состав абордажной команды. Таковых нашлось пятьдесят шесть человек, плюс четверо бывших пушкарей. Остальных двести семнадцать человек высадили на малолюдном острове Скирос, снабдив их продовольствием, палатками и оружием. Пообещали забрать на обратном пути. «Родина» на всех парусах шла к западному побережью Турции и, странное дело, свободно прошла пролив Дарданеллы. Капитан Хове терялся в догадках: где же болтается неприятельский флот? И лишь в Мраморном море, наконец, лицезрели турецкие вымпелы - числом четыреста тридцать
два. В то время османский флот представлял собой эдакую «солянку» - галеры, каракки, шхуны и даже допотопные каравеллы. По тем временам, чем больше пушек, тем сильней и опасней судно. О морустойчивости и мореходности думали в последнюю очередь. Адмирал Вахид-Паша, как и все его окружение на мостике, в некоем ступоре пялились на неизвестный одиночный корабль, делающий круги вокруг сгрудившихся судов непобедимого флота. Наглый незнакомец, окрашенный в шаровую краску, своими действиями кого-то сильно напоминал адмиралу. Спустя мгновение дошло - акулу. Та тоже кругами ходит возле будущей жертвы. Вахид-Паша передернулся от неприятных ассоциаций. Чуть позже чужак приблизился метров на четыреста и нанес ужасное оскорбление не только флоту, но и всей Османской империи. Турки после увиденного плевались, скрипели зубами и изрыгали проклятия.
        А произошло вот что. Когда «Родина» приблизилась на допустимое безопасное расстояние, три грека, стоявшие у лееров, довольно синхронно скинули портки и показали османам голые задницы. Мало того, бывший галерник, казак Данила, притащил с камбуза голову свиньи - и ну ею размахивать. Затем раскрутил ее за ухо и отправил в сторону правоверных. Турки взвыли. Участь чужака была решена. На мостике бесновался адмирал Вахид-Паша. Брызгая слюной, орал:
        - Повесить гяуров на рее, изрубить на мелкие куски и выкинуть псам. При этом колотил подзорной трубой об ограждение, чем привел ее в полную непригодность. По судам зазвучали сигнальные дудки, канониры открывали пушечные портики и раздували тлеющие фитили.
        - Щас мы ему, наглецу, покажем. Но каков мерзавец, гореть ему в аду.
        Не показали - случился большой облом-с.
        Турецкий флот как таковой сгинул после пятичасового боя, а если строго придерживаться фактов, то развернувшееся действо боем назвать нельзя. Происходило натуральное избиение турецкого флота - мяч в одни ворота. «Родина», описывающая круг вокруг неприятельских вымпелов, в упор расстреливала доблестные османские суда. Галеры старались сильно не калечить, канониры стремились попасть в корму, разбивая руль, или снести фок-мачту, лишая судно маневра и хода.
        Несмотря на невообразимую «солянку» из смеси разнотипных судов, турки имели три десятка линейных кораблей - линкоров. Они-то и пытались приблизиться к чужаку на прицельный выстрел, но тщетно. Канониры «Родины» не давали им никакого шанса и расстреливали смельчаков с безопасного расстояния - пятьсот-шестьсот метров. Надо сказать, в те времена для того чтобы нанести противнику значительный ущерб, корабли сближались до двухсот метров - дальность выстрела пушки XVII века оставляла желать лучшего. До изобретения более мощного бездымного пороха еще далеко. В облаке дыма от выстрелов допотопных пушек турецкие суда еле проглядывались.
        Командирам «Родины» приходилось стрелять на ощупь. От непрерывного грохота орудий в течение нескольких часов экипаж основательно оглох, не помогали войлочные заглушки. В этом сражении не одна тысяча турецких моряков закончили свой путь на морском дне. От Вахида-Паши осталась только феска, чудом зацепившаяся за обломки рангоута, покачивающиеся на небольшой волне.
        После столь блистательной победы наступила очередь спасательных работ. Десяток шлюпок ринулись к полузатопленным галерам, матросы освобождали от цепей прикованных рабов и доставляли их на борт «Родины». Тощие, в лохмотьях, а то и в одной набедренной повязке, с багровыми следами кнута и язвами на теле, они вызывали жалость и сочувствие. Когда число спасенных перевалило за четыреста человек, капитан Хове приказал всех поместить в трюм, объявив бывшим рабам, что через два дня они будут в Крыму. Два корабельных медикуса занялись ранеными. Всего спасенных насчитывалось семьсот четыре человека. Более ничто не препятствовало дальнейшему выполнению плана князя Юсупова-Эльдорадо.
        Встав на безопасное расстояние, «Родина» подвергла жесточайшему обстрелу Стамбул, уделяя главное внимание крепостным постройкам и дворцу султана Ибрахима. После двухчасовой канонады судно снялось с якорей и, пройдя Босфор, вышло в Черное море. Появившись внезапно у самой южной части полуострова, судно с радостью встретили русские войска. Высадив на берег бывших галерников и дав отдохнуть им на твердой земле трое суток, капитан Хове повел «Родину» на запад, огибая Крым и сметая на пути редкие татарские укрепления. Так дошли до местечка Каланчак и встали на рейде, поджидая войска. Пауль, воодушевленный встречей с князьями, видел прекрасные перспективы в своем будущем. Служить под началом таких людей, а тем более иметь родственником блистательного князя Кошкина-Эльдорадо, считал провидением Божьим. Вывод один - семье Хове немыслимо повезло.

* * *
        Русский экспедиционный корпус тяжелым катком прокатился по побережью Крыма, сметая вооруженное сопротивление. Выйдя к местечку Каланчак, обнаружили поджидавшую в заливе «Родину». Отчитавшись перед князьями об удачном морском походе, капитан Пауль Хове был тронут отеческой добротой и благожелательностью князя Кошкина-Эльдорадо. На капитана и его команду просыпался золотой дождь. Пауль получил, впрочем, как и все, тройное месячное жалованье плюс боевые, в итоге - тысяча золотых гульденов. Офицеры судна - по пятьсот гульденов, матросы - по сорок монет. Даже бывшим галерникам досталось по одной золотой монете на обзаведение. Кстати, бывшие рабы в полном составе вступили в ряды русского воинства, за исключением трех человек - они нуждались в лечении. Галерников отмыли в походной бане, подстригли, одели в новенькое обмундирование и выдали оружие.
        - Курс молодого бойца пройдете во время похода, сержанты вам помогут, - заявил князь Юсупов-Эльдорадо.
        Капитан Хове получил приказ о следующей точке рандеву - Измаиле: по пути следования уничтожать все турецкие и татарские укрепления.
        Через двадцать дней, форсировав несколько водных преград, корпус подошел к крепости Измаил. Прибывшая ранее «Родина» уже начала обстрел турецкой твердыни. Судно исхитрилось пройти по Дунаю и встать на прицельной дальности выстрела. Обложив крепость войсками, князь Кошкин-Эльдорадо приказал начать артиллерийский обстрел. После трех часов непрерывных залпов в Измаиле не осталось целых ворот - их разнесли в щепки. Стены являли жалкое зрелище, угловые башни разрушены, внутри бушевали пожары. С белым флагом о сдаче выехал помощник коменданта в сопровождении трех верховых. Сам комендант погиб - прямое попадание снаряда. От гарнизона в живых осталось не более шестисот человек: многие турки - на грани безумия. Ну дак, понятное дело, посиди три часа под артналетом.
        Капитуляция прошла на жестких условиях русских. Гарнизону давался час, после чего он выходит без оружия и топает до Стамбула не оглядываясь. Раненых с собой не брать. Помощник коменданта обреченно вздохнул и согласился, а что ему оставалось делать - небольшая колонна турок в сопровождении двухсот конных запорожцев отправилась на родину. Оставшихся в крепости турок добили - лечить их не оставалось времени. Князья Эльдорадо остались довольны: удачно все сложилось - обошлось без штурма, сберегли людей. По случаю взятия неприступной турецкой твердыни закатили пир. Гуляло не только высшее начальство, но и все воинство - каждый солдат получил по доброму ковшу вина и хорошему куску баранины с кашей. Впрочем, веселились недолго, лишь один вечер. На другой день корпус готовился к дальнему походу на Речь Посполитую. Князья отправили депешу с курьером к царю Михаилу Романову о победе над Крымским ханством и взятии Измаила. Тем временем «Россия» - второе судно - согласно графику вышла месяц назад из Архангельска и, пуская на дно шведско-норвежские военные корабли, стремительно двигалась к точке встречи с
сухопутными русскими войсками - к Клайпеде. «Родина» отправлялась во Францию для охраны рубежей княжества - экипажу еще предстояло снять с острова Скирос бывших галерников и высадить их на материковую часть Греции. Отдохнув два дня, экспедиционный корпус двинулся через Молдавию к южной части Малой Руси - Украине. Вырезая под корень немногочисленные отряды янычар, полки наконец добрались до южной границы Речи Посполитой - городка Хотин.

* * *
        Несмотря на отсутствие телефона, телеграфа и прочих средств связи и массовой информации, по Белой и Малой Руси прокатилась молва о победоносной русской рати, поставившей Крымское ханство на карачки. А весть о предстоящем походе на Речь Посполитую основательно всколыхнула народные массы. Повстанцы толпами приходили в Хотин, стремясь добровольцами вступить в экспедиционный корпус. Несмотря на все просьбы и мольбы, брали далеко не всех. Первым делом возраст - от восемнадцати до двадцати пяти лет - определяли визуально, паспортов, понятное дело, пока не было. Далее - здоровье. Полковые медикусы - последняя инстанция. Из принятых добровольцев спешно сколачивали полки. Обмундирования хватило лишь половине вновь принятых рекрутов. С огнестрелом дело обстояло совсем плохо - на каждый полк не более двухсот карабинов и по два ручных пулемета. Все трофейные пистоли и пищали отдали в новые полки, а вот с холодным оружием повезло больше. Саблями, пиками и копьями снабдили всех. Для обучения и создания из неорганизованной толпы подобия воинского соединения, в Хотине пришлось задержаться на десять дней. Все
местные и полковые кузни трудились день и ночь - ковали сабли и наконечники к трехметровым копьям. Образовавшийся форс-мажор заставил даже Кошкина нарушить слово, данное жене. Гоша, по приказу, стал командиром роты Ямпольского добровольческого полка. Молодые лейтенанты с удовольствием впряглись в армейскую упряжку. Должностей хватало всем. Командирами полков стали проверенные гвардейские офицеры. Конечно, за десять дней сделать из крестьянского парня полноценного воина невозможно, но дать азы воинской науки и дисциплины - вполне. Гоша в первые минуты перед выстроившейся ротой едва не запаниковал, но, глядя на здоровенных увальней, открывших рот, быстро успокоился.
        Да, ему только пятнадцать лет, но по сравнению с рекрутами - ветеран. Кроме большого сражения с татарами, участвовал в нескольких боевых схватках и даже имеет ранение. Завоевывать авторитет ему пришлось буквально с первых минут. Поймав на себе несколько пренебрежительных взглядов, весело прищурился:
        - Кто из вас самый смелый и здоровый? Вызываю на бой один на один, без оружия.
        Удивленный гул прокатился по строю. Гоша снял портупею с ремнем и личным оружием (сабля и наган). С правого фланга из второй шеренги вылез бугай с нагловатыми глазами, на голову выше Гоши.
        Кошкин-младший объявил:
        - Проигрывает тот, кто коснется лопатками земли. Понятно?
        - Ага, - осклабился амбал в предвкушении легкой победы.
        - Начали!
        Рекрут, видимо, поднаторевший в уличных драках, почти без замаха пробил боковым ударом Гошину голову, правда, там ее почему-то не оказалось. Тело амбалистого парня по инерции пошло вперед. Гоша без затей перехватил руку противника и в движении бросил того через бедро с переворотом. Схватка произошла настолько быстро, что многие не поняли, почему вдруг первый задира и драчун брякнулся оземь спиной. Да, видимо, от души приложился, весь дух вышибло, вон даже встать не может. Рота в полном составе хлопала глазами, смотря на своего командира с опаской и уважением. Этой схваткой Гоша сделал первый шаг на пути к безоговорочному авторитету и уважению. Затем полдня, вместо обучения солдат, знакомился с каждым отдельно, выясняя имена, биографии. Ну а когда воины на второй день узнали, что их командир - княжич и сын грозного князя Кошкина-Эльдорадо, вот тогда и пришел Гошин час. Рекруты полюбили его за простое обхождение, за готовность помочь советом и способность спокойно обучать сложной воинской науке.
        Глава 10
        Стодвадцатитысячная армия князей Эльдорадо быстрым маршем продвигалась по южной Польше в направлении Кракова. Разрозненные отряды шляхты вырубались вчистую по ходу дела. Особо свирепствовал Юсупов.
        - Это вам за 1920 год, - говаривал он, приказывая воинству в очередной стычке. - Пленных не брать.
        Полыхали панские усадьбы. Свою долю в разорение вносили восставшие польские крестьяне. При дворе предпоследнего короля из династии Ваза, Владислава IV, воцарилась легкая паника. Правда, магнаты и шляхта, бряцая шпорами, гонористо закручивали усы, дескать, клятых москалей раздавим в лепешку. Но почему-то особой уверенности в хвастливых выкриках не наблюдалось. Тем не менее армия Речи Посполитой пришла в движение. Мелкопоместное шляхетство отрядами и отрядиками каждый день присоединялось к регулярным частям. Москалей решили разгромить у Кракова - никак не можно, чтобы враг свободно разгуливал по родной Речи Посполитой. Польская армия вместе с примкнувшей шляхтой насчитывала триста семьдесят пять тысяч сабель. Провожающее население с умилением взирало на красивых драгун и кирасир с опереточными крыльями за спиной и яркими бунчуками и флагами. Конные полки неспешной рысью проходили мимо королевской резиденции и зрителями, наполняя поляков уверенностью в мощи своей непобедимой армии. Не одно девичье сердечко затрепетало при виде молодцеватых и блистательных уланов. При войске находилось аж шестьдесят
четыре бронзовые пушки и тридцать четыре картечницы. С такой-то ратью сомневаться в победе - это, панове, даже не смешно. Командовал армией гетман Михаил Вишневецкий, бывший в фаворе у короля Владислава IV. Польская конница достигла Кракова через пять дней и застала весьма печальную и неприглядную картину. Города как такового не было - одни руины. Воевода Кракова Юзеф Чарторыжский по своей глупости и гонору отказался сдать город русским войскам, ну и получил по полной программе. Князья, здраво рассудив, отказались от штурма и подвергли Краков жесточайшему артиллерийскому обстрелу. Повторилась «измаильская» история. Князей можно понять - оставлять в тылу непокоренный объект перед битвой - сверхглупо. Чего-чего, а мозгов у бывших морпехов хватало.
        После так называемого штурма Кракова к князьям Эльдорадо приперлась делегация казацких старшин во главе с гетманом Хмельницким. Они высказали недовольство и претензии по поводу разрушения Кракова, опасливо поглядывая на Кошкина. При этом речь их была невнятной и косноязычной. Но бывший морпех суть дела уловил сразу. Хмельницкий упорно прятал глаза, уставясь в пол. Хмыкнув, Кошкин открытым текстом расставил точки над «i»:
        - Вот что, господа атаманы, вы с казаками вступили в ряды регулярной русской армии, а не в артель по добыче зипунов. Дали присягу, и мне довольно странно слышать пожелания в грабежах. По-вашему выходит, я должен был положить под стенами Кракова уйму солдат для вашего спокойного мародерства? По закону военного времени за такие речи вас всех следует расстрелять.
        Казачья верхушка вмиг прижала хвосты - атаманам стало неуютно. Они знали - князь крови не боится и запросто может поставить к стенке. Кошкин холодно улыбнулся:
        - На первый раз прощаю. Впереди битва с войском Речи Посполитой. Оговоренная часть трофеев - ваша. Добывайте в бою, флаг вам в руки, а грабить горожан - невелика честь. Свободны, - и князь кивком дал понять - аудиенция закончена.
        Атаманы поспешно вывалились из шатра в большом смущении и толикой стыда за свою жадность. Вечером три с лишним тысячи запорожцев атамана Болоты пытались дезертировать из лагеря. Остановил беглецов гвардейский полк. Атамана и его приближенных расстреляли тут же перед строем. Князья предвидели подобную реакцию, и казачью конницу заблаговременно окружили несколько полков. После показательного расстрела казачья старшина, до сих пор считавшая себя круче звезд, поняла, что попала конкретно, а потому спрятала гонор и язык подальше.
        К битве с войском польским корпус тщательно готовился: рыли длинные траншеи, перед пехотными полками ставились рогатки, вкапывались заостренные бревна под наклоном в сторону неприятеля, в землю вбивались колышки - словом, создавали «комфортные» условия для вражеской конницы. В центре встали три обученных русских полка, рекруты и иноземные полки на флангах. Гвардейский полк Кошкин оставил при себе в резерве. Юсупов с ротой спецназа отправился на правый фланг к тридцатитысячной казачьей коннице - для пригляда. Казаки укрылись за густым перелеском, дожидаясь своего часа.

* * *
        Вечером перед битвой рядом с палаткой на столике, покрытом холстиной, командир первой роты Ямпольского добровольческого полка, лейтенант, князь Георгий Кошкин-Эльдорадо чистил личное оружие. Делал все аккуратно и не спеша. Закончив с наганом и пистолетом «Глок», который отец почему-то называл неудачной копией, взялся за именной карабин «СКС-45». Этот ствол ему на день рождения подарил дядя Илья. Таких карабинов штучной работы насчитывалось не больше десятка. Гоша любил оружие и тщательно за ним ухаживал. Дядя Илья из последнего рейса привез оптический прицел и объяснил, как им пользоваться. Почистив дуло шомполом и куском тряпицы, снял затвор и боевую пружину. Затем начал чистить машинным маслом детали. Сидевший рядом Нунга, прикрыв глаза, тянул свою нескончаемую песню вполголоса. Где-то задерживался денщик, умотавший полчаса назад за ужином. Солдаты укрепляли траншеи жердями, слышался стук топоров и приглушенная перебранка. Над позициями стелились дымки походных кухонь и костров. Стоял одуряющий запах трав - лето в разгаре. Гошино увлекательное занятие прервал незнакомый сержант. Козырнув, тот
доложил:
        - Сержант Хельцман. Привел два отделения спецназа.
        И уточнил:
        - По приказу князя Кошкина-Эльдорадо.
        - Если прибыли для усиления роты, то что-то вас маловато.
        - Нет, господин лейтенант, у нас другая задача.
        Достав из кармана небольшой пакет, вручил Гоше:
        - Это от князя.
        Гоша вскрыл письмо, точно - рука отца. Коротко и сжато написано. Спецназовцы - личная Гошина охрана, одного Нунги маловато будет. Просил не лезть, куда не надо, и надеялся, что сын не посрамит воинской чести. Лейтенант с непроницаемым лицом прочел послание и, кивнув прибывшим спецам, сказал:
        - Получите палатки у каптенармуса, скажите ему, что встали у нас на довольствие. Кухня в той стороне.
        Сержант молча козырнул, и спецназовцы небольшой цепочкой двинулись на ужин. Гоша взялся за сборку карабина. Оптику держал отдельно в замшевом футляре. Объявился денщик, обвешанный котелками. Сев отведать кулеша, Гоша никак не мог понять, что его зацепило в появившихся спецах, как их называли в армии. Только добравшись до взвара с яблоками, понял - вооружение. То, что у каждого бойца автомат, - это понятно, а вот две пистолетные кобуры на поясе - интересненько. Мало того, у каждого спеца - кинжал в ножнах и в кармашках на бедрах два метательных ножа с короткими рукоятками.
        - Ну, отец, удружил, прислал целых два отделения волкодавов. Перед бойцами неудобно.
        Видимо, последние мысли он высказал вслух, так как встрепенулся Нунга.
        - Извините, князь, но вы совершенно не правы. Ваш отец не только великий воин, но и предусмотрительный человек. Не забывайте, вы единственный наследник, и ваши родители возлагают большие надежды на любимого сына.
        Гоша поперхнулся взваром:
        - Нунга, первый раз слышу, чтобы ты изъяснялся высоким штилем.
        Тсонга белоснежно улыбнулся:
        - Ну не все же негры - тупые черномазые обезьяны, - и скорчил дебильную рожу.
        Оба расхохотались. Гоша после этого разговора стал по-другому смотреть на тсонга. На ночь для успокоения еще раз перечитал мамины и Белкины письма. Большого страха он перед битвой не испытывал, а вот холодок неизвестности присутствовал. Отец всегда говорил:
        - Не боится только идиот. Зажми страх в кулак, еще лучше - войди в состояние ярости.
        Родитель знал, что говорил - недаром прошел суровую воинскую школу. Кошкин-старший к армейской жизни сына приучал с малолетства. Закалял не только физически, но и воспитывал волю к победе. Потому и юнкерское училище Гоша окончил спокойно, без напряга. Почитав милые послания, разделся и лег спать на раскладную деревянную кровать.

* * *
        С раннего утра над Краковским полем накрапывал мелкий дождик. В шесть ноль-ноль в польском и русском лагерях заголосили горнисты, объявляя побудку. Зашевелилась многотысячная масса людей, разделенная тремя километрами. Казалось бы, ничтожное расстояние, но очень символичное, пройдя которое в скором времени воины разделятся на живых и мертвых. Задымились костры и полевые кухни, слышались отрывистые звуки команд, понеслись на конях бесшабашные ординарцы. Надо сказать, в русском военном лагере порядка гораздо больше, чем у поляков. Наши бойцы уже сели завтракать, а польские жолнежи только продирали глаза после вчерашней пьянки.
        - О, Матка Боска, зачем я вчера выхлестал столько вина?
        После завтрака в большой штабной палатке собрались командиры полков и несколько казачьих атаманов с гетманом Хмельницким. Совещание вел князь Кошкин-Эльдорадо, князь Юсупов-Эльдорадо сидел рядом. Разложив на большом столе схематическую карту, начальник штаба, капитан Вельяминов, посвятил присутствующих в суть будущего сражения. Порядки русских войск и неприятеля для наглядности выполняли каленые орехи и маленькие деревянные плашки.
        Командиры полков - фон Рогенау и Риде - торопливо записывали в книжицы ход операции, остальные внимательно слушали. Богдан хоть и делал присутственную морду, однако мыслями был далеко. Сегодня ночью его шатер посетили посланники гетмана Вишневецкого, притащившие бочонок золота. Один из них - шляхтич со шрамом на все лицо - на ухо Хмельницкому передал предложение Вишневецкого: в разгар сражения ударить казачьей конницей на москалей. В награду после битвы Богдан получит два бочонка золота, один из них - старшине.
        - А это злато, - поляк кивнул на принесенный бочонок, завернутый в холстину, - так, аванс.
        Они поговорили минут десять, уточняя детали будущего предательства. Вначале гетман согласился. С ходу блеск злата затмил разум, а вот после ухода шляхтичей призадумался. Грузно засел с кувшином вина чуть ли не до утра. Подумать есть над чем. Он прекрасно осознавал, что у поляков, несмотря на трехкратный перевес в живой силе, шансов нет. С другой стороны - вот оно золото, а будет вдвое больше. Но вспоминая пронзительные, выворачивающие душу глаза князя Кошкина, его начинал бить озноб. Под утро заснул гетман кошмарным жутким сном. Приснилось, что князь лично сажает его на кол. Проснулся от собственного крика весь в поту. Прибежавшего казачка-денщика обругал матерно и запустил в него сапогом. Потом, придя в себя, приказал подать умыться, вытерся рушником и сел завтракать. Кусок не лез в горло, опростал чарку горилки и все.
        Совещание закончилось через час. Командиры полков потянулись к выходу.
        - А вас, гетман, попрошу остаться, - с мюллеровской интонацией отчеканил князь Кошкин.
        Илья фыркнул и выкатился вслед за командирами. Хмельницкий, уставясь в пол, обливался холодным потом.
        - Уважаемый гетман, вы мне ничего не хотите сказать? - медовым голосом спросил Кошкин.
        Богдан хотел ответить, но слово «нет» застряло в глотке, и он, стараясь не смотреть на князя, лишь отрицательно помотал головой.
        - Имей в виду, предашь - лично посажу на кол. Свободен.
        Гетман пулей выскочил наружу, неистово крестясь. Вмиг понял, эта, с косой, только что стояла рядом, радостно скалясь в страшной улыбке.
        «Слава Богу, пронесло. Нет, ну его к бесу, поляцкое золото. Своя шкура дороже».
        Гетман чертом взлетел на коня и рванул со всей мочи от страшного князя. Старшина еле поспевала за ним, недоуменно переглядываясь:
        - Какая муха укусила Хмельницкого?

* * *
        Ямпольский полк стоял впритык к третьему пехотному полку, занимая две траншеи. Гошину роту, как самую обученную и имеющую большее количество огнестрела, поставили в центре.
        Княжич в последний раз инструктировал своих копейщиков:
        - При атаке вражеской конницы первый ряд на колено. Упереть копья покрепче в землю, левый бок прикрываете щитом. Второй ряд, стоя принимаете удар. Держимся плотно друг к другу, не вздумайте разрывать строй. Сами погибнете и товарищей подведете. Нашего ежа невозможно взять ни одной конницей, проверено не раз, еще со времен Александра Македонского.
        Шестьдесят бойцов, вооруженных карабинами, расположил в центре, в мелкой траншее на пригорке. Солнце нехотя проглядывало из-за низких облаков. Свежий ветерок гонял волнообразно по полю ковыль, в траве свиристели мелкие птахи. Гоша глянул на часы - подарок отца: «О, уже восемь двадцать, чегой-то поляки задерживаются».
        Прислушался к себе - нормально, так, легкий мандраж. Проверил личное оружие - все заряжено. Княжич тяжело вздохнул: «Опять артиллерия выполнит основную работу, нам останется только зачистка. Неинтересно». Конечно, взрослому и опытному вояке смешно слышать такие рассуждения, но, учитывая столь юный возраст нашего героя, можно простить эти наивные мысли. Гоша по младости лет не учитывал очевидные вещи - первое: чем больше неприятелей ляжет под артобстрелом, тем больше своих воинов останется в живых; и второе: война - это такая зараза, сколько ни планируй операцию, а фортуна все норовит показать тебе задницу. Что, собственно, и произошло в Краковском сражении.

* * *
        На правом фланге за холмами сосредоточилась тридцатитысячная казачья конница. Казаки, в отличие от своего гетмана да и кое-кого из старшин, с чистым сердцем и энтузиазмом восприняли поход на Речь Посполитую. Сейчас, перед битвой, запорожцы тщательно готовились - точили сабли, засыпали на полки огнестрела свежий порох, осматривали лошадей. По давней традиции надевали чистую исподнюю рубаху, чтобы, если что, смерть принять в достойном виде. Неприятным сюрпризом для Хмельницкого явилось появление князя Юсупова-Эльдорадо с десятитысячным конным отрядом из Московии. Гетман намек понял - все ходы отрезаны, и с поляками придется драться всерьез.

* * *
        В девять ноль-ноль польское воинство наконец принялось выстраиваться в боевые порядки. На острие удара встали полки тяжеловооруженной конницы - кирасиры и драгуны. На большом холме живописная конная толпа - гетман Вишневецкий с приближенными. Богатые доспехи, кони в чепраках со смарагдами, ну а уздечки - вообще отдельная песня. Картинно подбоченясь, гетман дал знак булавой:
        - Вперед, руби москалей.
        Полки ответили радостным ревом луженых глоток. Задрожала земля. Войско пришло в движение. Мерно покачивались бунчуки и флажки - конница набирала ход.
        - Как идут - глаз радуют, - Вишневецкий смахнул слезу умиления с усов. - Одно слово - рыцари.
        Лизоблюды подхватили:
        - Под вашим блистательным командованием наша армия порубит голодранцев-москалей в куски. Да здравствует, гетман! Ура-а!
        Вишневецкий расплылся в довольной улыбке:
        - Ну хватит вам, панове, - и приник к подзорной трубе.
        В душе его уже били победные литавры - он предвкушал будущий успех своего войска.
        Вон какая силища прет - десять полков кавалерии, закованной в железо, а следом остальные полки. Нет равного противника такому воинству. Испытывая небывалый душевный подъем, бросил через плечо:
        - Вина всем!
        Через мгновение шляхта разбирала с подноса кубки с терпким виноградным напитком.
        - За нашу победу, панове.
        Между тем, славная польская кавалерия неслась в атаку во весь опор. От удара копыт по всей равнине стоял гул, а позади осталась широченная просека из примятой травы.
        Идиллия блестящей атаки оборвалась внезапно - никто ничего не понял на первых порах.
        У гетмана мелькнула мысль, что происшедшее лишь страшный сон. Вишневецкий даже ущипнул себя за руку, в душе зародилось нехорошее предчувствие.
        А чего ему не появиться - польские жолнежи так лихо скакали в атаку - и на тебе. Со стороны проклятых москалей вдруг раздался громкий «ба-бах», и посреди войска польского встала стена разрывов снарядов. Столь жуткого зрелища панове до сих не видели. Те несчастные, что оказались в месте разрывов, просто пропадали из вида - их вместе с лошадьми разорвало на куски. Всадники сотнями валились на землю, пронизанные осколками. За первым залпом через короткий промежуток последовал второй - в глубь атакующего войска. У великого гетмана Вишневецкого затряслись руки. Многие паны на холме стали оглядываться, чтобы смыться подалее от страшной бойни. Польский гонор как-то вмиг испарился - каждый стал думать о спасении своей драгоценной шкурки. Лизоблюды со всех сторон насели на Вишневецкого:
        - Вы нужны Речи Посполитой, дозвольте нам сопроводить Вас с безопасное место.
        Побледневший гетман упирался, и лишь рванувший поблизости снаряд позволил приближенным сорвать его с опасного места. На холме остались три трупа шляхтичей и бедная лошадка, все посеченные осколками. Две другие лошади, на удивление, не получили ни царапины.

* * *
        Для русских войск дела на поле сражения приобретали весьма неприятный оборот. По непонятным причинам канониры произвели первый залп настолько неточно, что хладнокровный князь Кошкин-Эльдорадо разразился длинной матерной тирадой, добавив непонятную фразу:
        - Уволю всех к чертовой матери, без выходного пособия. Ординарца к артиллеристам, живо, - прорычал он, ясно понимая - момент упущен.
        В бинокль четко видно раззявленные в крике и ярости рты польских кирасиров. До наших позиций осталось триста метров, затем - двести. Из траншей грохнул первый залп карабинов, застрекотали ручные пулеметы. Кошкин повернул бинокль направо. Ямпольский полк вступил в бой. Край тяжелой польской лавы таки зацепил его. Несмотря на неопытность рекрутов, первый удар сдержали - прогнулся только центр. Первые ряды конницы повисли на копьях, слышался треск немногочисленных карабинов. В траншеях началась свалка.
        У Кошкина екнуло сердце: «Не дай Бог, убьют сына». Он себе этого не простит.

* * *
        Краковское сражение Гоша запомнит надолго. Большие потери в полку и его роте мигом избавят от розовых очков и заставят повзрослеть. После первого залпа артиллерии у него зародилось подозрение, что битва началась как-то неправильно. А перенос канонирами огня в глубь порядков польской конницы лишь укрепил в этом мнении. Почти не пострадавшая тяжелая кавалерия перла на русские позиции. Гоша вполголоса выругался:
        - Рота, приготовиться к отражению атаки.
        Рекруты задвигались, выстраиваясь в две шеренги, ощетинившись копьями. В центре расположились стрелки с карабинами. Два ручных пулемета Гоша поставил на флангах. Конная лава достигла рогаток и волчьих ям, пошла свалка. Лошади валились, давя всадников.
        По всему полю стоял ор людей и ржание несчастных животных. Основную массу кавалерии препоны не остановили. На позиции навалилась многотысячная тяжелая конница. Русские стрелки разили поляков из траншей - частый стук карабинов сливался в нескончаемую очередь. В неприятеля полетели гранаты, во многих местах возникла рукопашная. Князь Кошкин был вынужден послать на фланги гвардейцев - по тысяче воинов на каждый. Ямпольский полк держался из последних сил - полегло не менее половины бойцов.
        Поначалу державшийся позади роты Гоша со спецами был вынужден принять участие в обороне. Трупы завалили обе траншеи. Польские драгуны, имевшие на вооружении кроме короткой пики и тяжелого палаша два кавалерийских пистолета, пользовались ими с большим успехом. Вал из павших людей и лошадей высился перед первой траншеей.
        У Гоши гудела голова от полученного удара палашом по каске - он, превозмогая тошноту, перебинтовывал плечо раненому Нунге, спецы молотили из автоматов не переставая, отбивая очередную атаку.
        Остатки роты сгруппировались возле командира - матерящихся воинов окутывала дымка от выстрелов допотопных самопалов и пистолетов. Люди теряли человечье обличье. Вот рекрут, оставшийся с обрубком копья, кидается на поляка, стаскивая его за ногу из седла, и, забыв про свою саблю, душит врага, вдавливая того лицом в бруствер. Два дюжих парня, подняв драгуна на копья, но не пробив латы, кидают его, словно сноп, метров за пять. У поляка, брякнувшегося о землю, вышибает дух и, кажется, навсегда. Гоша, наполовину оглохший, отстреливает наиболее ретивых из личного оружия. Щелк - затворная рамка встала в крайнее положение. Нунга, занятый набиванием патронов, подсовывает полную обойму. Гоша переключается на карабин. Самозарядный ствол позволяет производить десять выстрелов мгновенно, только нажимай на курок. Смена магазина: бах-бах-бах. Поляки валятся с седел, не успев понять, что их убило. Пули прошибают латы насквозь - короткий вскрик, всхлип, и очередной шляхтич отправляется в «край вечной охоты».
        Гул сражения стоит по всей равнине, на флангах поляки начали одолевать. Еще одна атака, и центр русских окружен, но неожиданно на славных жолнежов навалились конные гвардейцы, выскочившие неизвестно откуда. Эти русские варвары, нарушая все правила войны, сделав два убийственных залпа, обнажили свои сабли. Пошла страшная рубка. Свобода движения и маневра, к сожалению, у клятых москалей. Многие драгуны последними словами крыли свои тяжелые латы, не дававших в этой битве особых преимуществ. Поляки побежали. Поворотив коней, пытались уйти в тыл к своим. Их гнали по всему полю, рубили, кололи и стреляли. Огненный вал канонады прокатился по всему войску Речи Посполитой. Этого момента и ждал князь Юсупов-Эльдорадо. По его приказу в атаку пошел тридцатитысячный отряд казаков, следом за ним - десятитысячная конная рать московитян. Такого страшного удара оставшиеся в живых шляхтичи не выдержали, началось повальное бегство. Многие сдавались в плен, но их в горячке боя не брали. Пленные образовались лишь в конце сражения - половина из них раненые. В полон попало не более сорока тысяч - остальные полегли. В
последнюю атаку Гоша вел остатки роты недолго - потемнело в глазах, и он упал на вытоптанную траву. Нунга со спецами утащили его в тыл, в лазарет. У княжича оказалась контузия, других ран на его теле фершал не обнаружил. Через сутки он пришел в себя и увидел сидящего рядом отца.
        Заметив, что сын открыл глаза, тот сказал:
        - Ты, герой, помолчи пока, тебе вредно разговаривать и напрягаться. Молодец, не подвел меня в бою.
        Затем ответил на немой вопрос Гоши:
        - В твоей роте в живых остались шестьдесят три рекрута. Ямпольский полк потерял две трети состава. Потери очень большие, но они того стоили - нет больше войска Речи Посполитой. Ладно, сын, отдыхай, выздоравливай. Я пошел, дел много. Освобожусь - проведаю.
        Гоша, счастливый от встречи с отцом, вздохнул и провалился в крепкий сон.
        Корпус задержался у Кракова на неделю. Требовалось подлечить раненых, иных отправить в Московию, туда же с обозом ушла часть трофеев, среди которых личный штандарт гетмана Вишневецкого и его доспехи. Сам он погиб в сече с казаками.
        Длинной змеей растянулось русское воинство на пути к Варшаве. В конце колонны шли пленные поляки под охраной московской конной роты. С двумя речными переправами у предместий Варшавы очутились через четырнадцать дней. Встав лагерем, отправили парламентеров к королю Речи Посполитой Владимиру IV Ваза.
        Переговоры длились два дня - князья потребовали безоговорочной капитуляции и контрибуции в двадцать миллионов злотых плюс десять миллионов - выкуп за сорок тысяч пленных, взамен - отказ от разрушения Варшавы, а также других городов. Щекотливый вопрос о присоединении Речи Посполитой к Московии князья не стали поднимать. Так и так Польша лет через сто войдет в состав Российской империи. Гонору поляцкому нанесли столь оглушительную пощечину, что особого брыканья король не мог себе позволить. Мелькала у него слабая надежда, что отомстит Радзивилл в литовской части Речи Посполитой, но, пообщавшись с офицерами, выкупленными из плена, и увидев своими глазами вооружение москалей, понял - шансов нет. На пиру победителей, устроенном, разумеется, за счет польской стороны, Хмельницкий со старшиной обратился к князьям Эльдорадо с просьбой отпустить запорожцев до дома до хаты. Кошкин с Юсуповым заранее просчитали такой вариант. Дали добро, но с одним условием - казаки вместе с десятитысячным войском русских конных ратников освободят от поляков Белую Русь, ну и свою неньку Украину, само собой. Ко всему прочему
им придавались три пехотных полка рекрутов, правда, неполных. Из трех полков сформировали один.
        Казачьим атаманам расчухиваться долго не дали, и через четыре дня эта часть корпуса вместе с большими обозами, груженными богатыми трофеями, отправилась в сторону Белой Руси. Спустя два дня под предводительством князей остальное воинство взяло курс на Литву. Путь до Вильнюса занял две недели. Альберт-Станислав Радзивилл, великий канцлер литовский и один из богатейших людей Европы, был поражен нахальством москалей, выставивших против его стопятидесятитысячного войска небольшой отрядик в двадцать тысяч воинов.
        - Думаю, панове, до обеда мы уничтожим москальских хамов, - и отдал приказ главному повару готовить праздничный пир.
        Всевельможная шляхта на ура приняла указание главного канцлера. Как оказалось, они явно поторопились с предвкушением победы.
        Князь Кошкин-Эльдорадо выдал последнее напутствие начальнику артиллерии капитану Самора:
        - Стрелять очень аккуратно - Радзивилл нужен нам живым. Не подведи меня, дружок, а не то в Африку отправлю.
        Для тсонга отправка на родину - самое страшное наказание. Чего ему там делать среди дикарей? Потому Самора в очередной раз заверил князя, что подобных ошибок, как у Кракова, его канониры не допустят, и убежал на позиции. Кошкин, смотря на готовившуюся к атаке польскую кавалерию в бинокль, про себя отсчитывал последние секунды перед началом битвы. Сто артиллерийских стволов разорвали небо. Полякам показалось, что оно раскололось на несколько частей - для них начался ад. Огненный вал, перемалывая армию гетмана Радзивилла, неспешно надвигался на его ставку.
        - Матка Боска, спаси и сохрани, - шептал он побелевшими губами.
        До него дошли известия о разгроме войска Речи Посполитой, но канцлер до сей минуты считал это бредом и ложным слухом. То, что творилось в данный момент перед его глазами, напоминало кошмарный сон - Альберт-Станислав Радзивилл несколько раз ущипнул себя за щеку. Нет, не сон. Объединенное польско-литовское войско таяло на глазах. Над головами воинов стали взрываться шрапнельные снаряды. Маленькие чугунные шарики выкашивали все живое в радиусе ста метров. Люди и лошади превращались в фарш, кровь лилась рекой. Все поле заволокло дымом и столбами пыли. Человеческий мозг не выдерживал - многие сходили с ума. И здесь не до польского гонору. Остаться бы в живых. Прижимаясь мордой к траве, гетман прохипел:
        - Уходим, панове, эту битву мы проиграли.
        Слуги подвели дрожащих лошадей, и польская знать во главе с Радзивиллом понеслась прочь, ища спасения в скорости. Увы, выйти сухими из воды не удалось. Едва знатные шляхтичи, окруженные тысячей кирасир, закованных в латы, спустились с холмов, из-за ближайшего леса появился русский полк кавалерии. Четко, как на учениях, поляков зажали в клещи, а затем окружили. Четыре сотни безрассудных кирасир ринулись на прорыв, но были уничтожены несколькими залпами гвардейских карабинов. Из шеренги гвардейцев выехал всадник на черном коне с богатым чепраком:
        - Сдавайтесь, канцлер, вы мой пленник.
        Радзивилл раздраженно спросил:
        - Кто вы, сударь?
        - Князь Юсупов-Эльдорадо.
        - Хорошо, мы сдаемся на милость победителя. Сдаться князю, а не простому офицеру, не так зазорно для ясновельможного поляка.
        Кирасиры, спешившись, бросали оружие и снимали латы. Гвардейцы разоружили также и ближайшее окружение канцлера. Юсупов очередной раз подивился предвидению Кошкина, указавшего точное место для засады.
        Польско-литовское войско потеряло сто двенадцать тысяч воинов, в плен попало двадцать восемь тысяч, две тысячи пропали без вести - тяжело раненных добили сами поляки, дабы избавить их от мучений. Поле так называемой битвы представляло собой страшное зрелище: дымилась воронками земля, перепаханная взрывами, кругом громоздились трупы и их окровавленные останки. Здесь, под Вильно, погиб цвет рыцарства - почти все бароны и дворянство. Удивительное дело, но русские войска обошлись без потерь, лишь один из канониров Саморы получил перелом голеностопа - уронил в спешке себе на ногу фугасный заряд. Три дня ушло на отдых и подсчет небогатых трофеев. С Радзивилла и его приближенной знати потребовали выкуп в тридцать миллионов злотых, причем половину суммы - натуральным золотом. Русские полки расположились лагерем под стенами Вильно - князья со штабом заняли городскую ратушу, там же держали богатых пленников. Кошкин с Юсуповым ломали голову над судьбой основной оравы пленных - не тащить же их в Москву, а тем более в княжество на юг Франции. Ничего путного не придумав, решили отпустить на волю. На следующее
утро глашатаи проорали столь радостную весть полякам, попавшим в русский плен.
        Радости не было предела - все приготовились к худшей участи и не чаяли увидеть в этой жизни своих родных и близких. Князья тем временем потребовали контрибуцию с княжества Литовского - двадцать миллионов золотом. Выкуп и контрибуцию получили лишь через восемь дней, после чего Радзивилла с баронами отпустили, но с одним условием - никогда в жизни не участвовать в военных действиях супротив русской стороны. Те клялись на кресте и давали расписки с подписями и личными печатями. Князь Кошкин-Эльдорадо лично предупредил Радзивилла с компанией, что, будучи замеченными на поле брани, они лишатся головы.
        Польско-литовская знать, крестясь и кланяясь, наперебой заверила ужасного князя: ни Боже мой, ни синь пороха в сторону Московии, даже головы не повернут. Кошкин с Юсуповым, отделив половину контрибуции (примерно двадцать миллионов злотых) и снарядив огромный обоз с захваченными трофеями, а также пятьдесят пушек с боеприпасами, отправились в Москву. Кроме трех русских полков обоз сопровождали тысяча двести гвардейцев. Полки посадили на реквизированные телеги, а потому до Первопрестольной добрались быстро, всего за двадцать дней. Москва встретила победителей колокольным звоном - горожане толпились у северных ворот, кричали «ура», многие шли за полками и обозом до Кремля, конные гонцы заранее предупредили царя о славной победе над Речью Посполитой и Крымским ханством, а это снимало многие проблемы Московии и избавляло от головной боли. Царь Михаил Федорович не мог не оценить столь значимых побед русского оружия под предводительством князей Эльдорадо. Романов пребывал в некоей растерянности - чем одарить князей. Тем более они доставили контрибуцию в двадцать миллионов злотых, честно предупредив, что
половину оставили себе. Все верно - право победителя, к тому же князья Эльдорадо содержали войско за свой счет.
        По случаю столь славной виктории, в храме Василия Блаженного состоялась служба. Вел ее чинно и благолепно сам Иосиф, будущий патриарх Московский. Церковный хор пел щемяще красиво, а дьякон Гаврила - что труба иерихонская - провозглашал здравицы. От его мощного баса колыхались огоньки толстых восковых свечей. Лики святых смотрели на действо строго и целомудренно. Храм поражал своим богатым убранством, красиво расписанным куполом и стенами. Главный алтарь, украшенный затейливой резьбой, являлся настоящим произведением искусства. Оклады икон обрамлены золотом и серебром с драгоценными смарагдами. Кошкин с изумлением вертел головой - в прежней жизни ему довелось здесь присутствовать лишь однажды. Сравнения никакого - день и ночь.
        Князья и цари московские немало жертвовали церкви, и непосредственно храму. Видимо, совдепия, дорвавшаяся до власти в 1917 году, ободрала его, как липку.
        - Вот где уроды, - и Кошкин едва не плюнул в сердцах на пол.
        Осеняя себя размашистым крестом, рядом стоял серьезный Юсупов. Кроме них здесь присутствовал сын Кошкина Гоша, а также командиры русских полков и начальник артиллерии Самора. Своих офицеров после завершения кампании князья произвели в майоры. Все честь по чести с вручением патентов. Командиру гвардейского полка Иозефу Крейцу дали чин полковника - заслужил. Кстати, друзья, посоветовавшись в Вильно за парой бутылок вина, порешили выдать каждому рядовому воину по тридцать золотых монет, сержантам и капралам - по шестьдесят, офицерам - по двести монет, а командиры полков получили по одной тысяче ровно. Надо признать, воинство от княжьих милостей несколько обалдело, а авторитет и уважение к Кошкину с Юсуповым, бывшее и так немалым, вознеслось до небес. Быть богатым и не быть щедрым - это западло, так думали бывшие морпехи. Они совершенно верно поступили, только в жизни таких примеров - раз, два и обчелся.
        Царь Михаил Федорович с ближними боярами изнывал от жары и обливался потом, глядя неприязненно на Иосифа. Сделал ему знак - заканчивай, мол, кадилом махать. В храме не продохнуть, да и август выдался по-летнему знойным. Романов с легкой завистью озирал князей с офицерами, одетых в легкие кафтаны и невесомые сафьяновые сапожки. Наконец, прогремело заключительное «Славься!», и толпа повалила из храма.
        Первым к крыльцу подали царский возок в окружении рынд с серебряными топориками. По случаю отсутствия царицы Евдокии Стрешневой - ей сегодня не моглось - Романов пригласил в возок князей. Гоша с офицерами ехали отдельно в большой карете вслед за ближними боярами. Те старались держаться поближе к царю - престижно, да и вдруг обломится что на халяву. Порода лизоблюдов неистребима и существует во все времена. Печальна участь правителей, приблизивших к себе льстецов и корыстолюбцев - они потенциальные предатели.
        Вскоре царский поезд въезжал в распахнутые ворота Кремля. Царский возок остановился у двухэтажного дворца царя Михаила Федоровича. Возле широкого крыльца, ступеньки которого вели почему-то на второй этаж, находилась охрана из стрельцов, одетых в кафтаны с бердышами. По знаку царя Московского, дорогих победителей, бережно поддерживая под локотки, слуги провели в покои. На пиру, данном в честь столь блистательных побед, князья Эльдорадо удостоились особой чести сидеть за царским столом, княжича Георгия посадили с отцом. Празднество происходило в главном зале дворца - по левую руку, как бы наособицу, за длинными столами, поставленными в один ряд и покрытыми богатыми скатертями, сидели высшие церковные служители во главе с Иосифом. По правую - ближние бояре и князья - в основном новых родов, так называемые «случайные люди».
        Сам царский стол стоял на некоем возвышении и был покрыт парчовой скатертью. Бояре тихо переговаривались, бросая злые и завистливые взгляды на князей Эльдорадо. Слыханное ли дело, какие-то выскочки сидят рядом с государем, тем более такого от роду на Руси не бывало. Спрашивается, за что такая честь чужакам. Мы-то гораздо лучше. Мы-то ого-го, горы свернем для батюшки царя.
        Ну дак трындеть, не мешки ворочать. До тупых боярских мозгов не доходило, а где же вы раньше были, почему сами супостатов не разбили. «Случайные люди» чувствовали себя оскорбленными до глубины души, по всему организму разливалась желчь и злоба. Нет, находились среди них более-менее порядочные и умные, но они составляли меньшинство.
        Царь Михаил Федорович, сидя за столом на троне с высокой спинкой, кивнул головой ближайшему рынде, тот немедля тюкнул топориком по бронзовому гонгу. «Бам-м-м» разнеслось по залу. Гости немедля замолчали - царь говорить будет.

* * *
        После здравицы государя пир начался. По залу скользили слуги с подносами и кувшинами в руках - разливали вареные меды и фряжское вино.
        Царский пир - случай особый: яства и питье изысканные, а попасть в число приглашенных - большая честь, типа ордена в наше время. Бояре с чванливыми мордами, доселе подобострастно внимавшие Романову, хлопнули первый кубок и накинулись на первую смену блюд, сопя и чавкая. Вытирая жирные руки о полы кафтанов и ферязей, а кое-кто украдкой - о скатерти. Самые глупые, не снявшие шуб, изнывали от жары и пускали нечистый дух. По знаку царя Михаила слуги открыли окна. Праздничные столы радовали глаз - чего на них только не стояло! Двухметровые осетры на деревянных подносах, жареные лебеди, искусно облепленные перьями на серебряных блюдах, икра белужья, куры жареные и вареные, зайцы с брусникой, колбасы домашние, белорыбица в холодце. На царском столе деликатес - на большом золотом блюде соловьиные язычки с зеленью. За время пира слуги несколько раз меняли яства на столах. На хорах умеренно громко наигрывал дворцовый оркестр народных инструментов, князья Эльдорадо дивились - умели наши предки покушать, причем рационально. На первое подавали шти, уху стерляжью и суп куриный с лапшой, то есть жидкое
обязательно, дабы не портить желудок. Михаил Федорович в задумчивости поглядывал на князей Эльдорадо, инстинктивно чувствуя их необычность и огромный потенциал. Таких великих людей доселе встречать не доводилось. В князьях царя поражало все: быстрота мысли и действий, отсутствие корыстолюбия, равнодушие к чинам и наградам, откровенно враждебное отношение к боярству и непризнание никаких авторитетов. А чего стоят две блистательные победы за одно лето! Тут десятками лет воюешь, а толку - пшик, разор один. После вчерашнего выезда за пределы города в чистое поле, где новые полки провели показательные стрельбы, он сам да и его ближние до сих пор не пришли в себя. А пушки, слыханное ли дело - стрелять за две-три версты. От одновременного залпа полусотни орудий, некоторые «случайные люди» замочили портки. Романов, вздыхая, удивлялся - эдакую силищу князья по своей воле отдают Московии и главное, ничего не требуя взамен, - непонятно.
        На пиру князья очередной раз удивили царя: оказывается, с сего дня все три полка и основная масса молодых лейтенантов - в отпуске.
        Романов, выпучив глаза, тяжело переваривал данную новость: рядового воина в отпуск - дело необычное.
        - Зачем, почему? - выдавил из себя недоумевающий царь.
        Кошкин объяснил:
        - Великий государь, бойцы два года без отдыха, за лето - два больших сражения. Люди устали. Кроме того, навестят семью и помогут им материально.
        Когда царь Московский услышал о вознаграждении рядовых, то очередной раз задумался - такое в русском воинстве не практиковалось. Достался трофей какой-нибудь с поля боя - радуйся. Основная добыча уходила боярам и воеводам.
        Михаил Федорович маялся по весьма значимой причине - как и чем удержать подле себя князей Эльдорадо. И, к сожалению, решения проблемы не находил. Денег у них тьма, поболее в несколько десятков раз, чем в его казне. Живут себе во Франции припеваючи, как говорится, добра от добра не ищут. Надо еще раз с князем Федором Куракиным - человеком большого ума и образованности - посоветоваться. Между тем пир достиг апогея, в зале стало шумно - подвыпившие бояре и князья, сытно рыгая, хвалились своими якобы древними родами и несуществующими подвигами в битвах. Весь этот хвастливый треп только вызывал насмешливую улыбку у князей Эльдорадо. Они достойно вели себя за царским столом, но без тени угодливости и раболепия. Для великого государя на первых порах общаться с ними было затруднительно. Князья не просили царских милостей, не болтали зря языком - знали себе цену. Лишь по одному поводу обратились к Романову - выделить десять тысяч вьюношей на создание двух полков. Пояснили - заберут в свое княжество во Францию на службу, с возвращением их в Московию через пять-шесть лет. Да сотню свежеиспеченных лейтенантов
- они находились в палаточном лагере с гвардейцами. Михаил Федорович, недолго думая, тут же дал согласие.
        С утра следующего дня государь имел продолжительную беседу с князем Куракиным. Долго судили и рядили, чем сманить в Московию князей Эльдорадо - очень нужных людей для государства. Получалось не очень. Сошлись в одном - выдать им денег за содержание и прокорм трех полков в летнюю кампанию и также отдать во владение Белую Русь и восточную часть Малой Руси по Днепру до Азовского моря. Романов с Куракиным схитрили. С одной стороны, вроде царская милость, а с другой - сил и средств осваивать огромные территории у Московии просто не имелось. С людишками, надобными князьям о двух полках, Куракин очень умно подсказал - пусть набирают в своих дареных государем землях. Романов до того восхитился гениальному ходу князя Федора, что тут же жаловал его перстнем с лалом со своей руки.
        На царской службе остались два командира полка - майор Франц фон Рогенау и майор Бок - с жалованьем в две тысячи рублев в год. Остальные - майор Риди и полковник Крейц - последовали за князьями Эльдорадо.
        На семейном совете постановили - Юсупов отправляется в Литву и на «России» морем возвращается во Францию. Морпехи, посоветовавшись, порешили - Юсупов на расходы берет десять миллионов золотом, а Кошкин - сорок миллионов. На Белой Руси сделать первую заначку в тридцать пять миллионов, мало ли, как оно обернется и куда судьба закинет.
        Первого сентября 1641 года от Первопрестольной потянулись две колонны - князь Кошкин с сыном, майор Риде с полковником Иозефом Крейцем ехали в карете, впереди конных гвардейцев, с сотней русских лейтенантов. Между гвардейцами ехал большой обоз с золотом. С ним, кроме обоза, верхом рота спецназа. Мачо спешил - на море скоро заштормит. Кошкин перед расставанием напомнил Илье:
        - Встретятся военные корабли желтоухих-лайми и шведов, топи к черту. Гвардейцев наладь в месячный отпуск, пусть отдохнут, заслужили.
        Колонны шли ходко, и через два десятка дней достигли своих целей. Юсупов в Литве имел пару стычек с недобитыми баронами. Добили и баронов, и их кнехтов - дураков так и учат. В Клайпеде заждавшихся гвардейцев - три тысячи шестьсот бойцов (двести безвозвратные) - отправил в Германию отдыхать. Немцы радовались, что дети, - каждый скопил большую сумму, есть чем помочь родным. Потратив день на погрузку пушек, двадцать третьего сентября «Россия» отвалила из порта Клайпеды. А вот Кошкину пришлось задержаться.
        В конце августа князь Кошкин-Эльдорадо, избрав своей резиденцией местечко Заславль, находившееся на берегу большого живописного озера, разослал во все стороны команды по десять гвардейцев на два дня конного пути. Гвардейцы четко выполняли указания князя - зачитывали в городках и деревнях государево повеление о том, что Белая Русь отныне владения князя, а также набирали рекрутов - вьюношей от семнадцати до двадцати лет. Для голытьбы предложение князя Кошкина-Эльдорадо выглядело столь заманчиво, что народ повалил валом в создаваемые полки. Тем более гвардейцы на месте выплачивали будущему рекруту десять злотых и приличное жалованье во время службы, а в случае гибели - пенсион родным. В общем, райская жизнь. Контракт по всей форме, сроком на десять лет, подписывали с энтузиазмом, вернее прикладывали к бумаге зачерненный сажей большой палец. Грамотных почти не было. Молодые пейзане, видя перспективу и надежды на лучшее будущее, бежали от бедности и опостылевшего ковыряния в земле. Поразительно, но через седмицу майор Риде доложил Кошкину о полном завершении набора рекрутов. Князь времени зря не терял:
пока его лихие гвардейцы шныряли по центральной Белой Руси, он с Саморой и Гошей на берегу озера у большого приметного камня зарыли золото на тридцать пять мильёнов. Записав на бумаге точные координаты, Иван облегченно вздохнул:
        - Слава Богу, избавились от лишней обузы. Мало того что груз довольно объемный и тяжелый, дак его вдобавок охранять надо.
        После ужина Кошкин уединился в своем шатре - хотелось многое обдумать. С недавних пор его стали посещать видения - прямо-таки реальные сны. Какие-то люди в черных плащах с капюшонами, творящие таинственные обряды, змеиные и драконьи головы, а главное - от всего виденного несло столь откровенным злом и угрозой роду человеческому, что Кошкин просыпался в холодном поту. Бывший морпех полностью доверял своей интуиции, вот по прибытии в Первопрестольную и объявил Юсупову о создании двух особых полков. Илья поддержал его безоговорочно и даже больше того, предположил, что начинается самое главное действо, ради которого их сюда закинуло. Они чувствовали - скоро грядет пора больших событий и потому нужно успеть подготовиться. Последняя мысль перед сном - интересно, оставят их здесь или вернут в свое время? Назад в будущее морпех не рвался - не хрен там делать.

* * *
        Юсупов умудрился в рекордно короткий срок зафрахтовать два самых больших корабля в порту Клайпеды - они понадобились для перевозки пятидесяти орудий, лошадей и роты спецназа. Загрузившись съестными припасами и свежей водой, вышли в Балтийское море. Первый боеконтакт с противником произошел перед проливом Зунд. Шведская флотилия в десять вымпелов вынырнула из-за горизонта прямо по курсу явно не с намерением поздороваться и пожелать семь футов под килем. На «России» забила рында - боевая тревога. Оставив в тылу два беззащитных судна, корабль, оставляя за кормой пенный бурун от винта, с небывалой скоростью попер к шведам. Те и охнуть не успели, как будущая жертва описала дугу вокруг флотилии. У опытных морских волков почему-то зачесалось в копчике.
        Капитан «России» - Хенрик де Роде - в предвкушении сражения, вцепился в перила мостика и вопросительно глянул на князя Юсупова-Эльдорадо. Тот, сидя за низким столиком, махнул бокалом вина:
        - Начинайте, капитан, время дорого.
        Де Роде гаркнул во всю глотку:
        - Огонь правым бортом!
        «Банг-г-г» - синхронно рявкнули пушки. Шесть попаданий. Через пять минут повторный залп: «банг-г». От шведских судов полетели щепки, мощные взрывы разламывали корпуса, несколько оставшихся кораблей горели. Через полчаса на плаву остались лишь два судна, объятых пламенем. Шведских пиратов интуиция не подвела. «Россия», дождавшись своих купцов, отправилась дальше. Уходя от берегов Шведского королевства, все вздохнули облегченно - вроде все. Ан нет. При выходе из пролива Скагерон наткнулись на группу неприятельских кораблей о восемнадцати вымпелах. Повтор вчерашней картинки: правда, в этот раз потратили два часа. Прицельной стрельбе мешала волна. Экипажи «купцов» не закрывали рот - один корабль уничтожил двадцать восемь вымпелов. Кому расскажи - не поверят.
        Дальнейший морской поход прошел без осложнений. Английские военные суда, к досаде Юсупова, на курсе не встретились. Пару раз потрепало штормом, но без особых последствий.
        Десятого ноября три корабля пришвартовались в родном порту Эльдорадо.
        Как всегда, родные и близкие встречали на пирсе. Белка с визгом повисла на шее отца, Ядвига, улыбаясь, смахнула украдкой слезу радости.
        Глава 11
        По случаю возвращения князей в Эльдорадо объявили праздник - народ гулял два дня. На главной площади города бесплатно разливали вино из больших пузатых бочек, на вертелах жарили цельных быков и кабанов. Наигрывали заезжие оркестры, гастролеры-циркачи поставили большой помост для выступлений под открытым небом. С наступлением темноты на улицах зажглись разноцветные гирлянды лампочек. С «России» и «Родины», стоявших на рейде, раздался шипящий «бумс», и в небо полетел, рассыпаясь, первый салют. Горожане минут двадцать радостно наблюдали небывалое зрелище.
        Основной банкет проходил во дворце князя Кошкина-Эльдорадо. В числе приглашенных, кроме почетных горожан, капитанов кораблей и морских офицеров, присутствовали девяносто русских лейтенантов - остальные дежурили в казармах. Самое почетное место за столом занимал посланник царя - князь Юрий Алексеевич Долгоруков - с двумя думными дьяками. Умный и проницательный человек за достойную службу государю еще в 1627 году получил чин стольника. Всю жизнь провел в походах и делах, радея на пользу Московии. Происходил он из старинного княжьего рода и заслуженно был в фаворе у Романова.
        Русский царь прямо-таки навязал князьям Эльдорадо свое так называемое посольство - уж больно разбирало любопытство, как они живут, а также откуда у них диковинный огнестрел, производимый на заводах Эльдорадо. Дьяки, сопровождавшие князя Долгорукова, имели прямое указание - все увиденное записывать каждый день. Царских послов доставил на «России» Юсупов, они по прибытии в южную Францию сутки отлеживались после морской болезни. Сердобольная Анна приказала отпаивать важных гостей лимонным соком, пополам с виноградным. По другую сторону праздничного стола сидел посланец кардинала Ришелье - граф Роган с секретарем. Граф - примечательная личность - вояка до мозга костей, ловелас с довольно симпатичной физиономией. Выполнял иногда разовые поручения кардинала. Довольно независимая натура - один из богатейших людей Франции, имел один, но существенный недостаток - Анри Роган был игроком. Княжество Эльдорадо посещал пятый раз - здесь его считали своим почетным гостем. В казино, по распоряжению Анны, он получал бесплатно фишек на тысячу луидоров. Правда, ему это мало помогало - граф Роган за пять лет
умудрился проиграть три миллиона золотых луидоров из богатого наследства. К неудовольствию французов, в числе приглашенных оказалось четверо испанских грандов во главе с графом Родриго Ариста, проигравших в казино целые состояния. Несмотря на недовольные взгляды тех и других, до прямого столкновения дело не доходило. Все знали о суровых законах, царивших в княжестве Эльдорадо, - дуэли запрещены. Замеченные в них лица тут же высылались из княжества без права возвращения поиграть в рулетку. Забиякам и бретерам грозил штраф, помимо волчьего билета, что весьма остужало горячие головы. Тем более гвардейские патрули и полиция работали безукоризненно и пресекали противоправные действия на корню. Отдельной кучкой держались голландские негоцианты, регулярно посещавшие княжество за добрым вином и шампанским. Прослышавшие о появлении молодых перспективных женихов - лейтенантов из Московии - многие гости приехали с дочерьми на выданье. Девушки, не стесняясь, азартно поблескивали глазками, примериваясь к будущей «добыче». Словом, праздник обещал быть потрясающе интересным. Дворцовые повара постарались - столы
ломились от изысканных кушаний и деликатесов. На больших золотых подносах - горы экзотических фруктов, хрустальные бутылки с различными винами и коньяками радовали глаз. И наконец, для истинных ценителей - настоящая русская водка в запотевших хрустальных графинах, подаваемая с морошкой и клюквой в сахаре. В огромном зале второго этажа собралось не менее трехсот гостей. По знаку Кошкина умолк оркестр на хорах, до этого негромко игравший, слуга ударил в бронзовый гонг, и наступила тишина.
        Поднявшийся князь Кошкин-Эльдорадо с кубком в руках произнес короткую приветственную речь и хлопнул первую дозу шампанского. Пир начался. Княгини Анна и Ядвига блистали природной красотой и бриллиантами, вызывая безумные фантазии у мужчин и завистливые вздохи женщин. Белка сидела рядом с Гошей и заботливо ухаживала за ним, подкладывая лакомые кусочки. Княжич со дня приезда пребывал в некотором обалдении - Изабелла за год умудрилась превратиться из «гадкого утенка»-подростка в красивую цветущую девушку. Нескромные мысли одолевали юношу. Особо тяжело приходилось ночью. Такие грешные сны. Тьфу-тьфу-тьфу. Да Белка вдобавок провоцирует на каждом шагу - все норовит прижаться грудью, а он, в конце концов, не железный. Девушка, естественно, видела терзания друга детства и только ухмылялась. Сказала: «Будет мой, и точка!». В общем, большая любовь не знает преград, а Гоша иногда чувствовал себя загнанным мышонком в ласковых кошачьих лапках.
        - Белка, прекрати немедленно, - обратился к подружке покрасневший Гоша и снял изящную ножку со своего колена. Проказница неохотно подчинилась, невинно хлопая глазками.
        Оставим на время молодежь и посмотрим, что там у родителей. Юсупов приобнял за талию млеющую жену и рассказывал о царском приеме и прочих ярких деталях похода, старательно избегая одной темы - Речь Посполитая. Илья напрасно опасался - Ядвига настолько его любила, что осталась равнодушна к поражению войска короля Владислава IV Ваза. Прекрасная полячка и так знала все подробности побед князей от Анны. Главным в этом мире она считала благополучие своей семьи, а также своих близких - мамы и сестер. Большая политика ее не интересовала. У Кошкина с Анной за столом продолжился неоконченный разговор. Княгиня в задумчивости вертела в руках персик.
        - Ваня, резюмируя твои видения, могу сказать одно - это масоны. Слишком мало данных - ни привязки к местности, ни имен. Думаю, в скором времени подсказки появятся.
        - Я того же мнения, дорогая. Чего тебе налить?
        Пир катился по накатанным рельсам, в зале становилось шумно, многие гости под воздействием горячительных напитков расслабились, освоились. Большинство ранее не бывали во дворце князя Кошкина-Эльдорадо и смотрели во все глаза на изысканное убранство. Стены зала отделаны розовым каррарским мрамором, посредине - небольшой рукотворный водопад с бассейном, в котором плавали золотые редкие тропические рыбки. Сам водопад обрамлен полудрагоценными отшлифованными камнями с невидимыми источниками подсветки. Гости ахали, глядя на это чудо. После обильного ужина княжна Анна милостиво пригласила желающих на экскурсию по дворцу - отказавшихся не наблюдалось. На третьем этаже поделенный пополам зал представлял собой своеобразный музей и храм искусства. В музее тысячи экспонатов - холодное оружие и доспехи различных стран и народов, редкости Ближнего Востока и Южной Америки. На стенах - потрясающие картины на шелке из Китая, африканские жуткие маски, итальянские гобелены, персидские ковры, поделки из слоновой кости и золотые перуанские украшения. Посреди музея - золотая статуя бога Вишну с огромным рубином во
лбу, купленная у англичан за триста тысяч золотых соверенов - огромные деньги. У торца зала - чучела мамонтенка и ярких тропических птиц. Внимание гостей привлек стенд из зеленого дерева, покрытый толстым хрустальным стеклом. На алом бархате покоились ограненные драгоценные камни - изумруды, бриллианты, опалы, рубины и редкий черный и розовый жемчуг. Чистота камней, искусная огранка, а главное - невероятно большие размеры поражали воображение. С несколькими дамами сделалось дурно, мужчины обливались холодным потом. Все знали, что князья Эльдорадо - очень богатые люди, но не настолько же. Да тут в одном музее - целое состояние. Некоторые гости, опустив очи к долу, пытались перевести увиденное в золотые монеты и постоянно сбивались - много, ну очень много. По всему дворцу парами прохаживались в белых камзолах и лосинах атлетического вида молодые люди с тростями в руках. Внимательный взгляд угадывал у них на поясе чуть заметные выпуклости - пистолеты в плоских кобурах. Понятное дело - охрана, да и в трости вделаны клинки, не иначе. В картинной галерее гости старались не задерживаться, находясь под
впечатлением волшебной силы драгоценных камней - Анна понимающе улыбалась. После очередной смены блюд объявили танцы. В стане невест наступило радостное оживление. Первыми на мазурку вышли князья с женами и Гоша с Белкой. На следующий танец высыпала вся молодежь. К Белке, отдыхающей у фуршетного стола после танца и пьющей лимонад, подскочила подружка по пансиону - Элен-Мария де Моро. Возбужденно защебетала на ухо:
        - Изабелла, не теряй времени, эти молодые лейтенанты - такие душки. Представь себе, они краснеют от моих безобидных шуток. Такая прелесть, - и белокурая Элен от избытка чувств томно закатила глаза.
        - Знаю я твои солдатские шуточки. Бедные юноши… - пробормотала Изабелла. - Элька, отстань, ты ведь знаешь, что мой Гоша приехал. Кроме него мне никто не нужен.
        Элен негодующе фыркнула и умчалась разбивать лейтенантские сердца.
        Старшее поколение, равнодушное к танцам, переместилось в соседнюю небольшую залу, оккупировав ломберные столы с зеленым сукном - перекинуться в картишки по маленькой. Возле новинки - двух бильярдных столов - столпилось большое количество зрителей, жадно внимавших разгоревшимся поединкам. Мельтешение ярких праздничных нарядов гостей и танцы несколько утомили князей - они уединились на большом балконе.
        Лениво потягивая семилетний коньяк, трепались о том о сем. Кошкин между делом подкинул тему:
        - Мачо, настало время перевооружать нашу маленькую армию.
        Илья встрепенулся:
        - Командир, ну чего тебе спокойно не живется? Что опять не так? Солдатики нормально вооружены, - бурчал он недовольно.
        - Погоди, Илья, не гунди. Ты думаешь, зачем я два новых полка организовал? У них будут специфичные задачи: на девяносто процентов контакт с противником в ограниченном пространстве. Потому и готовить их станем по методу спецназа и морской пехоты. Мосинский карабин заменить на СКС не менее двухсот «калашей» на полк, каждому бойцу по пистолету ПМ, ну и по две гранаты Ф-1.
        Юсупов аж поперхнулся коньяком:
        - Иван, окстись, никак какую-нибудь королевскую династию свергать собрался?
        - Возможно, возможно, - рассеянно ответил Кошкин, задумчиво разглядывая ночное небо.
        В это же время в будуаре юсуповского дворца происходило нешуточное сражение - Гоша отбивался от Белки. Той взбрело в голову устроить первую брачную ночь здесь и сейчас. Сначала девушка невинным голоском предложила присесть на широченную кровать, застеленную шелковым покрывалом, а потом, впившись сладким поцелуем в княжича, опрокинула его на себя. Коварство и хитрость женщин не имеют границ - Гоша вмиг оценил свое незавидное положение. Вяло отбиваясь, пробовал усовестить трепещущую от страсти Белку - куда там. Да и у самого гормоны играли.
        - Ой, ой, что ты делаешь?
        - Раздеваю тебя, олуха.
        - Не надо, я сам.
        Пока юноша, отвернувшись, освобождался от лишних деталей одежды, Белка умудрилась сбросить с себя все. Гоша, повернувшись к кровати, обнаружил столь ослепительную и завлекательную картину, что у него затряслись руки. Перед ним на кровати лежало обнаженное девичье тело, покрытое легким загаром. Упругие полушария грудей взволнованно поднимались и опускались.
        - Гошенька, я тебе не нравлюсь?
        Юноша, невнятно мыча, отрицательно покачал головой.
        - Тогда не стой столбом, иди ко мне.
        И Гоша прыгнул навстречу своему счастью.
        Шторки балдахина упали, занавес опустился.
        Не будем, дорогой читатель, мешать влюбленным, отправимся дальше по страницам повествования.

* * *
        Промелькнули праздничные дни, наступили суровые будни. Юсупов отправился на заводы, таща под мышкой папку с технической документацией на самозарядный карабин Симонова СКС-45 и автомат Калашникова АКС-74 (складной). Анна в швейных мастерских давала задания на пошив двадцати тысяч комплектов полевого обмундирования для новых полков. Кошкин с полковником Крейцем и майором Риде с утра заседали в штабе, исправляя графики курса молодого бойца. Начальник штаба, посвистывая простуженным носом, составлял смету на строительство второго военного городка с двадцатью казармами и прочей префектурой. Старым гвардейским полкам пока придется пожить в палатках. На огромном плацу выстроились новобранцы, подходившие по одному к столу, за которым восседали лейтенант и сержант. Составляли списки рядового состава. С самого начала возникли определенные трудности с признаками трагикомедии. После двух простых, казалось бы, вопросов рекруты превращались в соляной столб.
        - Тьфу на вас, - сердился лейтенант Сашка Кузнецов. Мало что русский язык коверкаете, так вдобавок без фамилий живете, - и осекся. Вспомнилась Русь-Матушка - люд простой обходился кличками, чаще всего по роду занятий или по фамилии боярина, на чьей земле он жил.
        Кузнецов пхнул сидящего рядом сержанта Отто Книппеля:
        - Напрягай мозги, сейчас всей этой ораве будем фамилии придумывать.
        Старый гвардеец рванул в бега, но был пойман за ногу ушлым лейтенантом.
        - Дезертируешь? Смотри у меня, - и помахал здоровенным кулаком перед носом несчастного немца.
        - Я что, тут должен один отдуваться? - бурчал он недовольно.
        - Ну-ка, подходи по одному! Имя?
        - Ян.
        - Фамилия?
        Рекрут беспомощно пожал плечами.
        - Род занятий?
        - Ась?
        - Балда, чем занимаешься?
        - На земле работаем, хлеб растим, ну, овощ разный, - лицо лейтенанта озарилось счастливой улыбкой.
        - Будешь Хлебовым.
        - Лет сколько?
        - Осемнадцать зим.
        - Пиши: сержант, рядовой Ян Хлебов, восемнадцать лет. Следующий.
        Ядвига, забрав с собой Белку от греха подальше, на «России» отправилась в Нант на ежегодную ярмарку. Ей предстояло закупить большую партию тонкого сукна и парусины на обмундирование солдат.
        Один Гоша неприкаянно мотался с удочкой по берегам реки.
        Анна, обратившая внимание на апатию сына, поделилась с мужем.
        - А, ну это мы быстро вылечим, - и определил Гошу в первый полк, командовать второй ротой. - Служба, она любую дурь из башки выбьет. Гы.
        Анна в ответ обозвала Кошкина деспотом и сапогом и отвернулась на свою подушку, на минуту.
        По вечерам Юсупов жаловался Кошкину:
        - Задолбали меня посланцы царя Михаила. Лезут везде, где ни попадя: «Это чо? Это зачем?» Тьфу. Мне делом заниматься надо, а не следить, чтобы какого дьяка в станок не замотало.
        - Ладно, Мачо, не ной, завтра переговорю с князем Долгоруковым. Раз не соблюдают технику безопасности, то делать им в цехах нечего. Пусть смотрят на обучение молодых бойцов.
        - Кстати, - оживился Илья, - как тебе новые полки?
        Кошкин лишь раздраженно мотнул головой:
        - Пока пушечное мясо, будем надеяться, что вылепим из них настоящих вояк.
        Князь Кошкин абсолютно не кривил душой. Через месяц сержанты и капралы ходили с осипшими глотками. Рекруты не знали элементарного - где лево, где право, пока Гоша не внес рациональное предложение - утром перед занятиями на плацу, мазать сажей тыльную часть ладони левой руки новобранца. Пришлось открыть начальную школу, и дело сдвинулось с мертвой точки. Постепенно деревенские увальни приобретали навыки и умения воинов. Нагрузки и сложности полос препятствий увеличивали медленно, но верно. Прошло полгода, и вчерашних Янушей-Иванков стало не узнать - раздались в плечах, появилась молодецкая стать, поумнели глаза. В начале обучения выяснился прискорбный факт - в большинстве своем рекруты не умели плавать. Хорошо, здесь, на юге Франции, теплая осень. Два месяца перед завтраком полки загоняли в реку под присмотром суровых сержантов и капралов. С началом весны, когда просохли дороги, с большой охраной из гвардейцев отправили, наконец, в Московию опостылевших посланцев Романова - князя Долгорукова и дьяков. В княжеском саду зацвели яблоки и вишни, деревья, казалось, запорошило чудным бело-розовым        Воскресение - после заутрени в отдаленную беседку у пруда, запыхавшись, прибежала влюбленная парочка. Белка в последнее время дулась на Гошу - мало уделяет ей внимания.
        - Милая, я ведь на службе, - отбрехивался он. - Не то что ты, порхаешь стрекозой целыми днями.
        - Я между прочим не порхаю, а учусь в пансионе, изучаю важные науки.
        Белка пыталась придать лицу важный и ученый вид - удалось, видимо, не важно, Гоша покатился со смеху. Не выдержала и девушка - расхохоталась. Едва наметившаяся размолвка угасла. Да и что им делить и портить нервы друг другу.
        В отличие от юной парочки, матери - Анна с Ядвигой - в последнее время все чаще обговаривали детали будущей свадьбы.
        - Ну, Белка, зараза, - возмущалась Ядвига. - В пятнадцать лет отдаться парню. Выпорю, ей Богу, выпорю.
        - Окстись, подруга, - увещевала ее Анна. - Против природы не попрешь, гормоны - дело серьезное.
        Через неделю, выработав общую диспозицию, княгини назначили день свадьбы - десятое июля, пятница. О чем и сообщили ошеломленным мужьям - те все в трудах как-то не замечали, чем заняты собственные дети.
        Когда на общем семейном совете объявили о свадьбе, Гоша остолбенел, но быстро взял себя в руки и выволок из-за стола пищащую от радости Белку. Встали на колени:
        - Благословите нас, дорогие родители.
        Анна перекрестила их приготовленным заранее образом. Выпив шампанского по сему торжественному случаю и выпроводив жениха с невестой со словами: «Погуляйте, детки», дамы с жаром принялись обговаривать детали будущей свадьбы - приданное, свадебное платье, костюм жениха, примерное меню свадебного стола, место проживания молодых и так далее.
        Князья только ошалело вертели головами и хлопали глазами, лишенные возможности вставить хоть словечко.
        - Мачо, валим отсюда, мы лишние на бабьем празднике.
        - Иван, предлагаю посидеть в центральной беседке.
        - Лады, - и князь Кошкин-Эльдорадо позвал колокольчиком мажордома. Дав ему указания, вышли из трапезной залы. Жены даже не заметили их ухода - абидна, да.

* * *
        Над столицей княжества с утра разносился малиновый звон главной православной церкви. Сегодня венчание князя Георгия Кошкина-Эльдорадо с княжной Изабеллой Юсуповой-Эльдорадо. День выдался ярким, солнечным, словно сама погода радовалась за юную пару, вступающую в семейную взрослую жизнь. Многочисленные гости в ярких и богатых нарядах ждали свадебный кортеж у церкви. Горожане осыпали проезжавшие кареты и сопровождавших конных гвардейцев цветами и конфетти. Торжественная церковная служба продолжалась около часа - молодые обменялись кольцами и клятвой верности на всю оставшуюся жизнь. Жених с невестой выглядели очень эффектно - оба в белых нарядах. У невесты на красивой длинной шее - бриллиантовое колье, в ушах - серьги тонкой работы с нехилыми камушками - сразу видно, работа одного мастера. Камни искрились завораживающими бликами. На женихе драгоценностей почти не было, лишь на белом шейном платке - золотая заколка с красным рубином величиной с крупную виноградину.
        Красивая юная пара, выйдя из церкви, счастливо улыбалась. Ядвига с Анной промокали батистовыми платочками глаза. Мужья лишь довольно хмыкали.
        - Иван, а не рановато нашим детишкам жениться? Все-таки пятнадцать и шестнадцать лет - довольно юный возраст.
        - Поздно говорить об этом, Илья, ведь Белка беременна.
        - Да уж, наделали дел, засранцы, - и Юсупов в сердцах чуть не плюнул на крыльцо церкви.
        - Ладно, чего теперь злиться, поезд ушел, - Кошкин приобнял друга. - Поехали во дворец, нас ждет свадебный стол. Гуляем, Мачо.
        - Точно, сегодня наш день, - отозвался Илья, подавая знак полковнику Крейцу, главному распорядителю сегодняшнего торжества.
        Пропел горн - из клеток в небо выпорхнула сотня белых голубей. Свадебный поезд медленно тронулся в сторону княжьих дворцов. Горожане, стоявшие по обеим сторонам улицы, приветственно кричали и бросали вверх шапки. С трех карет дюжие гвардейцы бросали в толпу горсти серебряных монет, черпая их из больших мешочков. На главной площади вовсю полыхали костры - для простого люда готовились жарить быков. Расставлялись столы со скатертями, на телегах подвозились бочки с вином.
        Князья Эльдорадо желали, чтобы и подданные разделили с ними радостное событие. Впрочем, народ в княжестве давно привык к хорошей жизни - правители брали весьма умеренные налоги, банк выдавал кредит под мизерный процент на любое стоящее дело. Образование и медицина - бесплатные. Живи не хочу. Люди молили Бога о здравии князей Эльдорадо. По сравнению с Францией и другими странами - день и ночь. О княжестве давно ходили слухи, одни невероятнее других, - рай при жизни да и только. Самое интересное, что слухи находили подтверждение - многие люди побывали здесь. Моряки, купцы, игроки рассказывали одно и то же, разнясь только в мелких деталях. Желающих жить в княжестве Эльдорадо образовалось великое множество, в том числе и дворян. Кроме немцев и французов, в Эльдорадо прибивались и испанцы, которым хуже горькой редьки надоела бессмысленная многолетняя война. Но границы оказались перекрыты наглухо - княжество не могло принять всех желающих ввиду ограниченной территории. Редким счастливчикам удавалось стать жителями Эльдорадо. В основном это были искусные ремесленники - ткачи, кузнецы, швеи, ювелирных дел
мастера. Из дворян чести удостаивались канониры, медикусы и фортификаторы. Ни знатность рода, ни положение в обществе и при дворах монархов во внимание не принималось. Нелегалов ловили и выдворяли вон с волчьим билетом, обещая повесить при следующем нарушении границы.
        Свадьба запомнилась изысканными блюдами, танцами на открытой площадке перед дворцом князя Кошкина и праздничным салютом. Из глубины парка, огороженного временным деревянным забором, доносился стук мастерков и сдержанные матерки. Пять бригад каменщиков и рота рекрутов в авральном режиме строили небольшой замок молодоженам. Молодые должны жить отдельно - так решили на семейном совете. В приданое Изабелле родители давали тридцать миллионов золотых гульденов, впрочем, Гоше родители подарили точно такую же сумму. В общем, молодая семейная пара на первое время обеспечена.
        Кроме того, Иван с Ильей решили обратиться к Ришелье с просьбой о расширении границ в глубь Франции на сто квадратных метров. Половину этой территории отдавали детям - пусть обзаводятся собственным хозяйством, нечего сидеть на шее у родителей. Пришлось Кошкину с Анной бросить все насущные дела и отправляться в Париж, везя с собой под усиленной охраной десять миллионов гульденов - на взятки и подмазывание дела. Приходилось торопиться, ведь кардиналу жить оставалось менее полутора лет - он умрет четвертого декабря 1642 года, но мало ли что, вдруг гикнется раньше. Признаться, Кошкин заранее предчувствовал, что будет нелегко, но не настолько же. Нет, с самим Арманом Жаном дю Плюси Ришелье проблем не возникло, правда, ждать его пришлось неделю. Кардинал отсутствовал, он занимался грандиозным проектом - строили Пале-Кардиналь, впоследствии названным Пале-Рояль. Дело решилось быстро, к тому же кардиналу как всегда требовались живые деньги, а где их взять - народ и так обременен налогами. Потому для Ришелье появление князя Кошкина-Эльдорадо с очаровательной женой - чудо, выигрыш в лотерею. Нужные бумаги
были подписаны немедленно, и Ришелье самолично отправился к Людовику XIII заверить договор монаршей подписью и королевской печатью.
        За все нужно платить, и не только золотом - княжьей чете пришлось неделю присутствовать на балах и королевских приемах. Зряшная трата времени, но ничего не поделаешь, супруги - почетные гости самого Ришелье. Помянув напоследок о редком появлении при королевском дворе, кардинал наконец отпустил их до дома до хаты. Помянув нехорошими словами Бурбона, князь с княгиней с легкой душой отправились в обратную дорогу.

* * *
        Минуло два года. За это время произошло несколько событий - больших и не очень. Как считали князья Эльдорадо, на первом месте - рождение внука. Одарила родителей молодая супружеская пара. Мальчика назвали Ваней в честь отца Гоши. Здоровый и крепкий малыш привязал шебутных князей к дому крепче якорного каната. А Ядвига с Анной в малыше вообще души не чаяли. Молодежь наотрез отказалась от переселения из своего «игрушечного» замка - родители хотели построить им дворец в новом поместье. Княгини целыми днями водились с Ванечкой на свежем воздухе, в парке. С ним проблем особых не возникало. Изабелла от чрезмерного внимания родителей к сыну даже повздорила с матерью, но ненадолго - угомонил Гоша.
        На политическом горизонте Франции произошла смена знаковых фигур: в декабре 1642 года умер кардинал Ришелье. Преемником, первым министром, стал кардинал Джулио Мазарини - человек умный, хитрый, умудрившийся заключить тайный брак с Анной Австрийской, но имел он один огромный недостаток - жадность.
        Когда в Эльдорадо узнали о смерти Ришелье, князья поняли: кончилась спокойная жизнь. Мазарини никогда не откажется от такого жирного куска, как княжество, вплоть до военного вторжения. Договор, подписанный ранее, похерит на раз - люди, ослепленные золотом, шли и не на такие преступления. Семейный совет решил в ближайшем будущем начать подготовку эвакуации княжества на Белую Русь - забрать с собой тех подданных, кто пожелает переселиться. Казино и игорные заведения ликвидировать перед самым уходом. Воевать с целым государством нет смысла. Жаль, конечно, бросать обустроенное Эльдорадо, а что делать, это дело будущего, а сейчас необходимо потихоньку готовиться к переезду. Часть активов, порядка ста семидесяти миллионов золотых гульденов, положить в главный национальный банк Амстердама. Сто двадцать миллионов золотых взять с собой на хозяйство, на закупку кораблей оставить шестьдесят миллионов.
        К реализации плана приступили немедленно. В Амстердам на «России» отправился Юсупов, Кошкин остался в княжестве. Предстояло экзаменовать два полка рекрутов. Илья вернулся через месяц - по такому случаю все семейство собралось на открытой веранде, слушая за накрытым столом новости из Нидерландов. И вот на самом интересном месте князя Кошкина вежливо тронул за рукав незаметно подошедший мажордом.
        - Ваше сиятельство, к вам важные гости: отец Григорий, а с ним незнакомый священнослужитель, видимо, в больших чинах. Уж больно отец Григорий с ним почитателен.
        У Кошкина екнуло сердце - вот оно, дождались.
        - Илья, оторвись от дам, к нам гости.
        Юсупов замолк на полуслове и поспешил за Кошкиным по песчаной дорожке во дворец. В вестибюле их ждали отец Григорий, возглавлявший местный храм (грека в свое время привезли из Амстердама), и высокий монах, одетый во все черное.
        Поздоровавшись, Кошкин пригласил священнослужителей в кабинет. Слуги быстро накрыли стол, подали легкие закуски и чай. Исчезли также бесшумно, как и объявились. Незнакомец представился.
        - Иеромонах Паисий, посланец самого патриарха Константинопольского Парфения I, - произнес он глубоким баритоном. - А это подтверждение моих полномочий, - и Паисий неуловимым жестом фокусника извлек из одежд свернутый в трубку свиток со свисающей на шнурке красной печатью.
        - Угощайтесь, отче, чем Бог послал. Может, приказать подать чего покрепче? - Кошкин выразительно щелкнул пальцем по горлу.
        Попы, к удивлению князей, не стали возмущенно махать руками, лишь иеромонах прогудел:
        - Успеется.
        Отец Григорий молча кивнул в согласии. Прочитав верительную грамоту, Кошкин передал ее Юсупову и с немым вопросом уставился на Паисия. Тот, отпив пару глотков чая и деликатно откашлявшись, сделал вступление.
        - То, что вы сейчас услышите, тайна великая есть. Вселенская церковь давно следит за вами, иномиряне.
        Князья поневоле вздрогнули и переглянулись.
        - Не беспокойтесь, Святая Церковь не видит в вас врагов - наоборот. Вы для нас единственные союзники. Только вы можете победить расползающееся зло.
        - Простите, уважаемый, а нельзя ли конкретнее? - встрял Илья.
        Иеромонах на реплику лишь косо зыркнул, а затем продолжил:
        - Ваше сиятельство, вы, наверное, слышали о богомерзких масонах?
        - Да, конечно, но напрямую не сталкивались.
        Иеромонах откинулся в кресле:
        - Масоны - это лишь прикрытие, но они тесно сотрудничают с иллюминатами - врагами рода человеческого.
        - Кто такие? Почему не знаем? - забеспокоился Мачо.
        Паисий передернул плечами, а Кошкин показал Юсупову кулак, мол, не встревай.
        Дальше иеромонах поведал такое, что у князей волосы встали дыбом.
        Оба поняли: вот она - основная миссия. Коротко суть заключалась в следующем. В незапамятные времена на Земле объявились пришлые драконы и большие змеи. Как ни странно, женщины от них понесли. Так и появилась новая раса - рептилоиды. Драконы сгинули, а это сучье племя осталось. Хорошо, немногочисленное. Иллюминаты - прямые потомки змей, недаром в Священном Писании сказано: змей-искуситель уговорил Еву вкусить яблоко с Древа познаний. Иллюминаты - тайное общество Сатаны, себя они называют черными адептами.
        Кошкин по-школьному поднял руку:
        - Дозвольте поинтересоваться, откуда такая информация?
        Паисий нехотя бросил:
        - Святая церковь давно следит за исчадиями ада, - и добавил: - Я главный архивариус Константинопольской церкви. Наши братья по крупицам собирали сведения, многие погибли. Да будет земля им пухом, - и иеромонах широко перекрестился. - Мы выяснили три важные вещи. Первое: иллюминатам нужно золото, они его куда-то отправляют. Второе: основные запасы золота исчезают из сокровищниц монархов крупных стран, началось это с незапамятных времен фараонов. И третье: у иллюминатов голубая кровь и сероватая кожа, во время большой беды или при смерти зрачки становятся вертикальными.
        Князья завороженно слушали, боясь шелохнуться.
        Паисий продолжил:
        - Мы подозреваем, что многие королевские семьи - иллюминаты. Разгром ордена тамплиеров - их рук дело. Ближний круг во главе с владыкой Парфением I решил, что черные адепты работают на своих исчезнувших хозяев и стремятся поработить весь мир.
        Морпехи ошарашенно переглянулись.
        - И последнее, - главный архивариус промокнул платком взмокший лоб. - В середине августа в окрестностях Лондона произойдет ежегодное сборище главных иллюминатов.
        - А точнее не скажете?
        Иеромонах хмыкнул и достал из рукава небольшую карту, свернутую в трубку. Карту расстелили на столе, прижав углы чашками с недопитым чаем.
        - Вот это место - ночной королевский замок, - и Паисий ткнул пальцем в черную точку, располагавшуюся на юго-западе окраины Лондона. - Стюарты в повседневной жизни используют его для охоты. Кроме того, уважаемые князья, раздавить гнездо дьявольское никто не может. Будущее рода человеческого - в ваших руках.
        - Сделаем, что в наших силах, - пробормотал Юсупов, елозя носом по карте.
        - Отче, какова охрана на этих сборищах? - спросил Кошкин.
        Иеромонах пожевал губами и нехотя произнес:
        - Всегда присутствует личный гвардейский королевский полк и два полка шотландцев.
        - Не хило, - оторвался от карты Юсупов.
        - Минимум десять тысяч сабель.
        Разговор подошел к концу, иеромонах благословил князей на ратное дело и, несмотря на уговоры остаться погостить, отправился в обратный путь. Отец Григорий во время беседы не произнес ни слова, лишь почтительно кивал в сторону посланца Константинопольской церкви.
        Для князей Эльдорадо наступил аврал - до дня Х остался месяц. Анну засадили за Искин, требуя от нее обширную историческую справку. Юсупов на «России» в сопровождении «Родины» отправился в Амстердам - потребовалось арендовать двадцать купцов для переправки полков через пролив Па-де-Кале. Кошкин занялся подготовкой воинства к походу: кроме рекрутов и свежего гвардейского полка брал роту спецназа и всю артиллерию - пятьдесят пушек. Реквизировав по всему княжеству телеги с ездовыми, усадил на них пехоту и через три дня выступил на север Франции. Двигались очень быстро, меняя павших лошадей. Кошкин денег не жалел. И в рекордное время - через двадцать три дня - маленькая армия оказалась у Булони. Здесь их уже поджидал Юсупов с зафрахтованными купцами. На борту «России» состоялось совещание по окончательной диспозиции, присутствовали командиры полков с начальниками штабов. Вчерне план действий составили заранее: обложить замок войсками, дабы мышь не проскочила. Начинают гвардейцы - им придавали БМД-3, машину десанта и половину орудий - двадцать пять единиц. Пока англичане разберутся с внезапным
нападением, рота спецназа совместно с морской пехотой, возглавляемой Никитой Тверским, скрытно продвинется к замку. Затем штурм. На первом месте - верхушку черных адептов взять живьем, остальных в расход. Офицерам объяснили, кто такие иллюминаты и какое зло несут прислужники Сатаны. Ни у кого из присутствующих не возникло и тени сомнения в действиях князей. Единодушное мнение - нечисть должна быть уничтожена.
        Пятнадцатого августа 1643 года эскадра судов вошла в Темзу, в вечерних сумерках корабли подошли к Лондону. Не дойдя до главного порта двух километров, началась высадка десанта. Быстрота и слаженность действий княжьих войск говорила об отличной подготовке. Бойцы моментально строились в походные колонны, в ночной темноте слышались приглушенные команды и звякало оружие. Выгрузившиеся гвардейцы на рысях ушли вперед, за ними следом - «Десантник», за рулем которого сам Юсупов с канониром и пятью спецназовцами. За темное время суток полки подобрались к замку черных адептов. Замаскировавшись в густых дубравах, пережили день. Полк английских гвардейцев и два шотландских к охране приступили засветло. Надо признать, к своим обязанностям отнеслись лайми-желтоухие крайне беспечно - никакой разведки близлежащей местности. Правда, сам замок взяли в два кольца. К девяти часам вечера шестнадцатого августа начали подтягиваться гости. Разведчики спецназа, лежавшие в засаде у главной дороги, насчитали двадцать две повозки и кареты. Княжьи полки затаились в лесу, в трех километрах к востоку, выставив боевое охранение
и перехватывая всех случайных путников. Перепуганным пейзанам и охотникам объяснял, что плен продлится всего сутки - операция требовала особой секретности, не хватало еще того чтобы крестьяне бежали по главной дороге, вопя, что в лесу чужие.
        С началом сумерек войска выдвинулись к замку, охватывая его в кольцо. Ровно к двенадцати часам с западной окраины раздалась очередь автоматической тридцатимиллиметровой пушки, следом - уханье гранатомета. Кошкин глянул на свои командирские - все точно. Юсупов начал по графику. Стрельба длилась полминуты - охрана замка растерянно оглядывалась, бессознательно смыкая ряды и оставляя большие бреши.
        - Подождите, сейчас ба-а-а-льшой сюрприз вам будет, - ухмыльнулся Кошкин.
        Три удара сердца, и в противоположной стороне раздался громовой удар, затем еще и еще. Это тридцать орудий перемалывали англичан. Охрана с восточной стороны не выдержала и, строясь колоннами, поспешила в сторону канонады - не иначе враг прорывается.
        Все, дорога открыта - спецназ ринулся к замку, по бокам неслись орудийные упряжки. Через десять минут пушки, установленные на прямую наводку, рявкнули раз, другой. Большие дубовые ворота вышибло в момент от разрывов снарядов, со стен отлетали крупные обломки. Три снаряда попали в башню донжона, и она с грохотом рухнула. Бойцы ворвались в замок, поливая все вокруг автоматным огнем - стража полегла полностью, не успев подготовиться к отражению атаки. Для иллюминатов штурм замка явился полной неожиданностью. Да и кто бы посмел решиться на такое - ведь главой черных адептов являлся Карл I Стюарт, присутствующий здесь. Но неприятелю на это, похоже, было начихать да и нас… ать. Вбежавшие солдаты в странной форме и при диковинном оружии бесцеремонно растеклись по всему залу, беря под прицел присутствующих. Князь Кошкин-Эльдорадо вышел вперед и внимательно посмотрел на верхушку организации.
        - Этих господ разоружить и оставить здесь, остальных во двор. Никита, адептов обыскать и - к стенке. Найденные бумаги - мне.
        - Так точно, Ваше Сиятельство, - Никита Тверской отдал честь и по-медвежьи взревел:
        - Головорезы, пленных во двор.
        Морские пехотинцы с частью спецназовцев увели пленных. У оставшихся десяти человек стали выбивать информацию - те поначалу упирались, но обструганный ножами со всех сторон иллюминат быстро развязал языки остальным. Стараясь не смотреть на останки адепта, плавающего в луже собственной крови, остальные неохотно вываливали запретные знания. Штабной писарь едва успевал записывать.
        - Карл I, Элиос Ашмол, мистеры Морган, Рич, Пенкет, Уорден и другие.
        Кошкин задумчиво почесал подбородок.
        - Ну, с вами все ясно, а почему вы молчите о своем филиале в Шотландии в Эдинбурге?
        Адепты, переглядываясь, побледнели. Карл I лишь надменно скривился, хмыкнув. Князь Эльдорадо достал пистолет и приставил дуло ко лбу короля Англии:
        - Считаю до трех, змеиный ублюдок, не скажешь - получишь пулю в лоб.
        Вот тут экс-майор и увидел то, о чем предупреждал иеромонах Паисий - зрачки у Стюарта из круглых превратились с вертикальные, кожа посерела.
        - Три, - закончил отсчет князь.
        Король молчал, облизывая сухие губы.
        Раздался выстрел - голова Карла I мотнулась, затылок взорвался кровавым фонтаном, и он сломанной куклой рухнул на пол. Англичане стояли пораженные - вот так без суда и следствия казнить первое лицо государства. Это просто кошмарный сон, многие щипали себе руки, некоторые впали в ступор.
        - Приведите их в чувство, - буркнул Кошкин.
        Несколько бойцов выбежали из зала. Вернувшись, вылили на адептов несколько ушатов холодной воды.
        - Продолжим, господа.
        Через два часа верхушку иллюминатов расстреляли прямо в зале, предварительно узнав правдивые сведения.
        Собрав все найденные бумаги тайного общества в кофр, князь приказал уходить. Через полчаса замок опустел, через час - и окрестности замка. Лишь трупы адептов, порушенный замок и полегшие три полка охраны говорили о недавнем вторжении. Карл I Cтюарт ушел из жизни на шесть лет раньше отпущенного срока. Через пять дней в Эдинбурге неизвестные войска штурмом взяли родовое поместье Гамильтонов. Семейство в количестве семи человек уничтожено, а с ними и гости в количестве пятидесяти трех человек. Эти события наделали много шума в Англии и Шотландии, радикально изменив политическую обстановку - началась драка за власть. Ну и флаг им в руки. Зафрахтованные корабли доставили все воинство на юг Франции - в княжество Эльдорадо.
        Еще плывя домой по морям-океанам, князья взяли подписку с каждого бойца о неразглашении. По прибытии каждый из них получил по десять золотых гульденов, офицеры - по двести.
        В столице княжества праздник, горожанам - бесплатное угощение. В замке Юсупова - пир на весь мир. Жены довольны возвращением невредимых мужей, мужья - удачно проведенной операцией. Отлично повеселились - отметили удачное возвращение.
        Интересно, что все три княжеские пары заснули лишь под утро.
        Кошкину и Юсупову приснился один и тот же сон, причем очень реальный. Некто в белом одеянии, лица не видно, из-за золотистого сияния спросил:
        - Не хочешь ли ты после исполнения основной миссии вернуться в свое время?
        Князья коротко ответили:
        - Нет.
        notes
        Примечания
        1
        Мувроу - незамужняя дама (голланд.).
        2
        Менейр - господин (голланд.).
        3
        Юфроу - госпожа незамужняя (голланд.)
        4
        Кломпе - деревянные башмачки (пер. с голланд.).