Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ЛМНОПР / Ланцов Михаил / Лжедмитрий : " №03 На Железном Троне " - читать онлайн

Сохранить .
На железном троне Михаил Алексеевич Ланцов
        Лжедмитрий #3
        Царевич Дмитрий не умер! Он каким-то чудом перенесся в начало XXI века, вырос в богатой приемной семье, получил отличное техническое образование в МГТУ имени Баумана. И уже готовился прожить спокойную сытую жизнь, наслаждаясь всеми благами цивилизации, но случай бросил его в самую пучину гражданской войны, известной потомкам как Смутное время.
        Оказавшись в самой гуще событий, Дмитрий не посрамил своего отца - Ивана Грозного! Вернул престол после смерти Бориса Годунова, провел масштабные военные реформы, вырезал боярскую оппозицию, разгромил польских и шведских интервентов, попутно захватив Ливонию и отстояв Смоленск.
        Что ждет его дальше? Уничтожение Речи Посполитой? Захват Крыма и Малороссии? А может, сразу десант в Стамбул?
        Лжедмитрий? Да. Но это совсем другой Лжедмитрий.
        Михаил Ланцов
        Лжедмитрий. На железном троне
        
        Предисловие
        Наш современник, участвовавший в маневрах военно-исторических реконструкторов, волею судьбы был заброшен в самое начало XVII века - на дворе начинался сентябрь 1603 года. И сразу же оказался вовлечен в водоворот зарождающейся Смуты, потому что удивительным образом походил на сына Ивана Васильевича «Грозного» - того самого царевича Дмитрия.
        Не желая примерять лавры Лжедмитрия, наш герой начал всячески открещиваться от своих прав на престол. Дескать, я не я и лошадь не моя. Вместе с тем старательно придерживается линии поведения, направленной на максимальное снижение потрясений. Однако, что бы он ни делал, как бы ни старался, окружающие только сильнее убеждаются - он настоящий царевич Дмитрий. Даже Мария Нагая при боярах опознала его, а бояре о том документ составили. Он! Натуральный! Без консервантов и вкусовых добавок! Прямо как по старому ГОСТу! В конечном итоге выбранная Дмитрием линия поведения приводит к его сближению с Борисом Годуновым, который, стремясь укрепить свое положение, планирует отдать за него свою дочь. Но не получается - она гибнет от яда. Но в любом случае царевич Дмитрий оказывается в списке соратников первого царя из дома Годуновых.
        Пытаясь заняться созидательным трудом, Дмитрий, неплохо образованный даже по меркам XXI века[1 - Он получил отличное среднее образование, позволяющее поступить ему в любой вуз. Овладел четырьмя современными языками свободно (английским, немецким, французским и испанским) плюс двумя классическими, но удовлетворительно. В пику родителям поступил в МГТУ им. Н. Э. Баумана на факультет машиностроительных технологий, где со всем рвением отучился полных три курса. Увлечение военно-исторической реконструкцией XVII века породило интерес к истории как военной, так и экономической, а там и до техники с технологиями дошло. Ему стало интересно, что, зачем и почему, когда, кем и для кого, а главное - как. Причем не ограничиваясь XVII веком. Имел прекрасный уровень фехтования шпагой в связке с кинжалом (поздняя испанская Дестреза), верховой езды и плавания, а также изрядно укрепился в «качалке». В XVII веке продолжил учиться, осваивая польский и шведский языки.], начинает разворачивать облегченную испанскую терцию - единственный вариант военной формации, подходящий под материальные возможности Москвы 1603 -1604
годов. Вводит практику системной физической и боевой подготовки, совершенно чуждой миру в те годы. Марш-броски, работа на турнике и брусьях, полоса препятствий и строевая подготовка легли в основу главных инструментов преобразования сброда в крепкое, хорошо дисциплинированное и управляемое войско.
        В 1605 году начинается Смоленская война. Сигизмунд III Ваза стремится посадить в Москве свою марионетку - царевича Василия, что на самом деле являлся сыном опальной жены Ивана Грозного Анны Колтовской, нагулявшей его на стороне - от окольничего. За что ее царь и «забрил» в монахини насильно, хотя должен был казнить. Деньги на войну Сигизмунду выделил Сейми клан Мнишек - самый богатый и влиятельный клан в Польше тех лет. Он контролировал практически все крупные города Польши и держал в своих руках огромные финансовые потоки. Но был худородным. Вот и планировал поправить это дело, сделав женой нового царя Василия дочь своего лидера - приснопамятную Марину Мнишек.
        Выступив к Смоленску со своим войском, Дмитрий в трех сражениях разгромил армию Сигизмунда, обратив ее в бегство. Захватил походную казну, богатые трофеи, а также Василия и Марину. И внезапно оказалось, что Марина удивительным образом напоминает героиню компьютерных игр о Ведьмаке - чародейку Йеннифэр из Венгерберга. Не только внешностью, но и характером. На фоне местных эталонов красоты, далеких от вкусовых предпочтений царевича, она выглядела в его глазах если не богиней, то чем-то подобным. Впрочем, только для него - все окружающие не считали ее красивой и не понимали, что в ней нашел царевич. Ведьма ведьмой же. И недоумевали от чувств царевича к ней, считая приворотом.
        В это время в Москве Иван Шуйский поднимает мятеж против Бориса Годунова, стремясь занять престол. Почему Иван, а не его старший брат Василий? Так тот в это время находился в Испании, куда его с посольством отослал Борис по совету Дмитрия. Но и брат не подвел. Семейная забава - бунты - у них в крови. Царевич вынужден отказаться от своего плана идти на Литву, спешно заключает с Сигизмундом «вечный мир» на пять лет и идет освобождать Москву. На подступах к городу разбивает войско сторонников Шуйских и, войдя в столицу, берет Кремль. И как-то так «вдруг» оказывается, что единственным претендентом на престол остается только он. И это несмотря на то, что корона ему даром не нужна, и вообще - во все это изначально он вляпываться не хотел…
        Понимая, что править Русским царством не хочет, он созывает Земский собор и устраивает там грандиозную провокацию. Цель проста - сорвать это действо и провести государственный переворот, дабы установить в державе республику. Или что-то аналогичное. А потом плавно отойти от дел, занявшись чем-то более приятным. Тащить бремя монарха ему не хотелось совершенно, а допускать избрание других он считал смертельно опасным для себя - убьют.
        Но сложилось так, как сложилось: 12 августа 1605 года его единогласно избрали царем - Дмитрием Ивановичем. Недовольный, но смирившийся со своим положением, он начинает готовить масштабные реформы. Просто потому, что вообще ни разу не согласен с той моделью государства, экономики и войска, что установлена в державе. Да и крепостное право для него что красная тряпка для быка.
        В ходе подготовки реформ Марина находит способ выиграть пари. Смысл задумки прост. Дмитрий страстно жаждет Марину и одновременно с тем боится своей страсти к ней. Ведь так и под каблук легко попасть. А потому он ищет оправданий. Если девушка выиграет пари, то он возьмет ее в жены. А если нет? Казнит от греха подальше. Однако все сложилось довольно позитивно, и эта полячка, приняв православие, обвенчалась с Дмитрием, став царицей - Мариной Георгиевной, что круто изменило жизнь нашего героя.
        В эти же дни происходит второе фундаментальное событие - Дмитрий понимает, что он не самозванец. Слишком много совпадений. Взять, к примеру, поведение его приемной семьи, члены которой всегда относились к парню очень холодно. Странный шрам. Внешность, входящая в диссонанс со всеми его родственниками там, в XXI веке. Судя по всему, получалось, что некто вытащил раненого царевича в будущее, где вылечил и пристроил в надежную семью на воспитание. А потом, волею судьбы, тот все равно «загремел» в ту эпоху, в которой ему надлежало жить… и умереть. Причем приемные родители, по крайней мере отец, знали, кто он и откуда.
        В сентябре 1606 года проходит новый Земский собор, который утверждает грандиозные реформы на Руси. Так, например, отменяется крепостное право, отменяются все внутренние таможни, а сама держава провозглашается империей.
        Казалось бы - благие начинания. Однако они прямо бьют по кормовой базе бояр и помещиков, провоцируя тех на восстание. Ведь от прохода в будущее нас всегда удерживает множество якорей. Вот Дмитрий и постарался их обрубить по-нашему, по-джедайски. Топором то есть.
        В марте 1607 года Дмитрию удается предотвратить дворцовый переворот. А уже в мае стало известно - началось вторжение интервентов из Швеции, на сторону которых перешли бояре, а вместе с ними ряд крупных городов севера Руси. Прежде всего Новгород и Ивангород. Швеция только что нанесла серию поражений ослабленной после разгрома 1605 года и опустошительных крымских набегов 1605, 1606 годов Речи Посполитой, заняв все старые земли Ливонии. И теперь, на волне успеха, жаждала еще и земли Новгорода «отжать».
        Дмитрий выступает со своим войском на север.
        Сокрушительный разгром шведов при Валдае. Бескровная капитуляция Новгорода. Разгром шведов при Ивангороде и его бескровная капитуляция. Успешный штурм Нарвы. Рейд на торговых судах к Ревелю и его захват наскоком. Проход на тех же торговых судах к Риге. Взятие на абордаж «в шлюпки» шведского линейного корабля 4-го ранга и двух пинасов, пользуясь внезапностью. Кровопролитный штурм Риги. Провозглашение провинции Ливония. Дерзкий каперский рейд на побережье Швеции, дабы отвлечь шведский флот от торговцев, везущих русские войска из Риги в Нарву. Захват еще одного линейного корабля 4-го ранга, на этот раз на рейде Стокгольма…
        Блистательная Ливонская кампания!
        Однако угроза масштабной интервенции с юга становится сильнее с каждым днем, а потому Дмитрий спешит в Москву. И очень кстати. Потому что Тохтамыш Герай, внук приснопамятного Давлет Герая, собрал под своей рукой огромную армию и получил благословение султана Ахмеда I на взятие Москвы и правление теми землями.
        Кто выступил против Дмитрия, подбитый сладкими посулами предателей из числа помещиков да бояр? Собственно, Крымское ханство с пятитысячным отрядом янычар и мощной османской артиллерией. Обе ногайские орды, казаки разные, черкесы и прочее, прочее, прочее. Совокупно - свыше ста тысяч. Огромная армия! И полная, абсолютная уверенность в своей победе.
        В первой битве при Коломне в декабре 1607 года Герай легко разбивает войско Мстиславского. Однако уже спустя две недели, в трехдневном сражении под Серпуховом, терпит сокрушительное поражение от легиона Дмитрия. Спешно отступает. И новое поражение во второй битве при Коломне - на переправе. Окончательная потеря обоза. А спустя три недели Дмитрий ловит остатки войска Герая на отходе под Тулой и довершает разгром. На полях трех сражений оказалось восемьдесят две тысячи пятьсот тридцать один труп противника! Да еще сколько под лед Оки ушло…
        Степь кардинально опустошена!
        Но Дмитрий на этом не останавливается. Под Тулой встречается с корпусом Запорожских казаков, опоздавших к сражениям. Их сторона в этом конфликте выглядит крайне подозрительной - не будь Герай разгромлен, не ясно, за кого бы они были. Однако это не мешает Дмитрию отправить их в Крым - грабить все и вся. Любимая работа! Почему бы и нет? Тем более он пообещал выкупить у них награбленное за трофейное вооружение, коего у него теперь видимо-невидимо.
        В это время из Москвы приходит гонец от патриарха Иова - друга и соратника Дмитрия. Оказывается, что вернулось посольство Василия Шуйского. Неопределенность исхода борьбы со степью и чудовищность армии Герая убеждают Василия в гибели Дмитрия. Он пытается взять власть в свои руки и короноваться. Вступает в конфликт с Мариной. Накручивает против «этой ведьмы, что свела Дмитрия в могилу», всю Москву и берет штурмом Кремль. Последний оплот обороны - укрепленные царские палаты - удерживаются остатками личной гвардии, преторианцами. Иов оказывается за решеткой. Вместо него церковные иерархи, перешедшие на сторону Василия, выбирают нового патриарха - Игнатия. И тут Василий узнает о грандиозной победе императора….
        Поняв, что ему конец, идет на крайние меры. Ведь нужно уходить в бега, а без «выходного пособия» это делать затруднительно. Кому он где без денег нужен? Тем более с такой репутацией.
        Дмитрий врывается в Москву и наводит там «конституционный порядок», убивая все, что хоть отдаленно напоминает бунтовщиков. Зачищает Кремль… Однако спасти удается только Марину. Все остальные гибнут от пуль, клинков или в дыму. Важным моментом является формат спасения, ведь Марину он вытащил из дыма со слегка посиневшим лицом и бездыханную. А потом взял и откачал на людях, подспудно обещая высшим силам напихать полный рот козявок, если те не помогут. Из-за чего все вокруг, включая саму супругу, считают, что он ее воскресил.
        Практически сразу после подавления бунта Дмитрий созывает Поместный собор Русской православной церкви и вынуждает его осудить, лишить сана, а также предать анафеме тех иерархов, что поддержали Игнатия. А потом этих «бедолаг» вместе с остальными осужденными на смерть за мятеж приказывает похоронить заживо…
        Иерархи под впечатлением. Поэтому, не рассусоливая, он предлагает им провести обширные реформы. В итоге на Руси вводится Новоюлианский календарь, летоисчисление от Рождества Христова и празднование Нового года на Рождество. Но главное - утверждается новая доктрина Церкви, основанная на борьбе со стяжательством с одновременным осуждением «иосифлян» как ересь. И сразу же, «не отходя от кассы», в рамках новой доктрины Церковь добровольно-принудительно отказывается от своих земельных угодий и имущества в пользу казны. Безвозмездно. То есть Дмитрий проворачивает банальное раскулачивание клира. Оставшимся в живых иерархам это было не по нраву, но они просто не рискнули ему перечить.
        Таким образом, летом 1608 года на Руси завершается гражданская война, неизбежная после столь масштабных реформ. Помещики и бояре практически исчезают, сгорев в ее горниле: частью гибнут, частью эмигрируют, частью переходят в иные сословия. Церковь из крупнейшего землевладельца и крайне влиятельной политической фигуры превращается в полностью зависимую от казны структуру. Практически все сельскохозяйственные угодья сосредоточены в руках монарха. Крепостного права и внутренних таможен больше нет. Налоги ощутимо снижены. Казна переполнена за счет военных трофеев, конфискатов и «добровольного пожертвования» Церкви. А почти все соседи энергично мажут попу зеленкой.
        Картина маслом!
        Однако Дмитрий понимает, что этой цепочкой своих успехов он навлек на Русь внимание большинства крупных игроков Европы и Азии. А значит, теперь детские шалости закончились - началась Большая игра.
        Казалось бы, должен гордиться и радоваться. Но вот беда - Дмитрию досталась нищая и малолюдная страна, ослабленная тяжелым полувековым экономическим кризисом, усугубленным страшным голодом первых лет XVII века. А тут еще и он приложил сверху пусть и скоротечной, но гражданской войной. Вытянет ли держава игру в лиге взрослых мальчиков на таких условиях? Ведь никто ждать не станет и поблажек давать не будет…
        Пролог
        5 НОЯБРЯ 1613 ГОДА. ИСФАХАН
        - Вах![2 - Вах! - Непереводимое междометие, характерное для многих кавказских языков и Персии.] - Вот и все, что смог воскликнуть Шаханшах[3 - Шаханшах (перс. ???????? [shahanshah] - «царь царей») - традиционный, древний титул Персии, в архаичной форме известный еще у Сасанидов в 221 году нашей эры. Является прямым аналогом европейского титула император.] Аббас[4 - Аббас I Великий (1571 -1629) - самый выдающийся правитель Персии за всю историю ее существования. Правил 42 года - с 1587 по 1629 год. Создал регулярную армию (пехота с аркебузами и пушками). Нанес серию поражений османам, шибанидам, великим моголам и даже португальцам, отбив у них остров Ормуз. Ударными темпами строил дороги и мосты, ирригационные сооружения и шахские мастерские. Украшал и развивал города. Создал режим наибольшего благоприятствования торговле, что способствовало ее небывалому расцвету. Боролся с аристократией кызылбаши, резко сократив численность феодального ополчения и уменьшив его влияние. Всецело покровительствовал крестьянам и ремесленникам, облегчая налоговое бремя. Отличался удивительным уровнем веротерпимости
(исключая суннитов). Персия во время его правления достигла зенита своего могущества. Единственный недостаток заключался в том, что он не смог должным образом подготовить наследников, большую часть которых сам и вырезал.], когда его посол, вернувшись из Москвы, вскрыл ящик с ружьями.
        - Так в Московском арсенале упаковывают все ружья, принимаемые на хранение, - произнес посол, после чего деловито снял фиксатор, достал ружье и передал его Шаханшаху. - Осторожно, все сильно в масле.
        - Зачем?
        - Чтобы защитить от ржавчины. Такое оружие, по словам императора, может лежать десятилетиями без вреда для себя.
        - Хм. А вот это что? - указал Аббас на небольшой внутренний ящик в ружейной таре.
        - Здесь лежат штыки. Они идут в комплекте с ружьями, а потому находятся внутри тары.
        - Штыки? Что такое штыки? - заинтересовался Шаханшах.
        - Клинки, позволяющие превращать ружье в короткое копье. Смотрите. - С этими словами посол извлек штык и легким движением руки насадил его на ствол ружья. - Как вы видите, он не мешает стрелять и позволяет встретить врага последним залпом в упор.
        - А этими короткими копьями удобно драться? Выглядят они неказисто…
        - Это так, - кивнул посол. - Я тоже не был впечатлен их видом. Но в Москве мне провели демонстрацию. Я выставил своих бойцов с саблями против воинов с такими копьями. И мои люди просто ничего не смогли сделать. Просто не подступиться. Но там, правда, были хорошо обученные бойцы, крепко держащие строй.
        - Хм… - многозначительно произнес Аббас.
        - Кроме десяти ружей и комплекта штыков стандартная тара обязательно содержит комплект запасных частей для ремонта, десять наборов для чистки и ухода, а также удвоенный комплект ключей к замку. Московский арсенал очень строго следит за состоянием и комплектацией таких вот ящиков, - махнул рукой посол в сторону небольшого штабеля с ружьями.
        - Ты говоришь так, словно это не подарок, - после небольшой паузы произнес Шаханшах.
        - Это подарок. Император дарит три сотни ружей, предлагая испытать их в бою. И, если Шаханшаху они понравятся, предлагает покупать для перевооружения своей армии и врагов ваших врагов…
        Дмитрий решил подложить англичанам и прочим французам свинью галактических масштабов. А именно взять и начать вооружать вполне современным оружием азиатов до того, как их подомнет под себя Западная Европа. Красиво? Конечно. Великий правитель стремился делать великие дела. На публику по крайней мере. А так, если отбросить реализацию масштабных геополитических планов, Дмитрий просто стремился заработать денег. Много денег. Очень много денег.
        На 1613 год Балтийский торговый канал оказался изрядно затруднен из-за войны между Швецией и Данией. Редкие корабли англичан, голландцев и испанцев - вот и все, что видели его порты уже несколько лет подряд. Да, пробные партии ружей приобретались, но пока особенно не рвались осуществлять массовые закупки. Дмитрий это объяснял для себя тем, что особой нужды не было. Вот когда вспыхнет новая волна религиозных войн - то да, заинтересуются. А пока Европа с натянутой улыбкой реагировала на промышленные товары, сделанные на Руси.
        Требовалось время для укрепления репутации и начала внятных продаж. Десять, может, даже двадцать лет. Но Дмитрий столько ждать не хотел, не видя в этом смысла. Поэтому, воспользовавшись удачно подвернувшимся посольством из Персии, он решил разыграть эту карту.
        Для обеспечения своих амбиций в области международной торговли оружием император развернул к 1613 году Московский оружейный завод. Наверное, наиболее технически и технологически развитое предприятие мира.
        Головной комплекс с сотней сотрудников осуществлял окончательную сборку, сортировку и приемку. Непосредственное же изготовление лежало на двадцати трех цехах, разбросанных по окрестностям Москвы. Пять сотен сотрудников, тридцать два водяных колеса, сорок три «ветряка» и полторы сотни воротов конного привода. А вместе с тем разнообразные токарные и сверлильные станки, кривошипные и винтовые прессы, кузнечные механические молоты, обеспечивающие радикальный рост производительности труда на поковке. И так далее, и тому подобное. Но главное - стандартизация всего и вся, строгий взаимоконтроль и самое обширное внедрение конвейерных принципов[5 - Дробление операций на более простые с узкой специализацией, требующей невысокой квалификации для их выполнения. Плюс всемерная механизация этих операций.]. Ну и над повышением технологичности производимых конструкций тоже шла напряженная работа. Так, например, в 1610 году была запущена полностью обновленная линейка, изрядно преобразившаяся именно в этом плане, что существенно снизило стоимость и время производства без потери эксплуатационных качеств[6 - Дмитрий
применил широко известный в узких кругах прием Георга Люгера. Например, он переработал стандартный колесцовый замок так, чтобы практически все его детали можно было получать методом горячей или холодной штамповки с последующей доработкой напильником по лекалу. Дешево и сердито.].
        Как итог всех этих маневров, Дмитрий, опираясь на персонал в шесть сотен человек, из которых большая часть не тянула по квалификации даже на подмастерьев, производил по три тысячи стандартных ружей и десять тысяч замков[7 - Колесцовые замки сами по себе были товаром.] каждый месяц. КАЖДЫЙ МЕСЯЦ![8 - Дмитрий занялся этим вопросом еще в 1604 году. Подробнее о создаваемом им Московском промышленном районе можно почитать в Приложении.] Такой дикой производительности труда не было нигде в мире в те годы. А главное - эти изделия были не только массовыми и дешевыми, но и весьма качественными. Очень немногие мастера-ремесленники Европы могли изготавливать что-то подобное. И да, ружья с колесцовыми замками были не единственной продукцией Московского оружейного завода.
        Конечно, Аббас всего этого знать не мог, а потому в его глазах ситуация выглядела совсем иначе…
        В один прекрасный день его извечные враги - османы - вдруг запросили мира и спешно стали отводить свои войска на Балканы и Черноморское побережье Кавказа. Что такое? Почему? Шаханшах очень заинтересовался причинами столь странного поступка. И каково было его удивление, когда он узнал о фактическом исчезновении Крымского ханства?
        Тут нужно пояснить тот факт, что Аббас всю свою жизнь с самых первых дней правления искал союзников для борьбы с Османской империей. Рассылал дипломатов по всей Европе. Все улыбались его послам, хлопали по плечу, говорили красивые слова. Но единственное, чего ему удалось добиться, - привлечение англичан к формированию корпуса регулярной пехоты. Разумеется, взамен они потребовали огромные льготы в торговле.
        А тут такой подарок - и дружественный сосед, и с османами на ножах. Сказка наяву!
        Разумеется, в Москву сразу же ушло большое посольство с богатыми дарами - договариваться. Не ушло. Убежало. Потому что Аббас разрывался между борьбой с державой шибанидов на востоке и османов - на западе. И эта передышка, что была обеспечена ему Дмитрием, позволила серьезно укрепиться на востоке.
        Император не пожелал ничего подписывать и давать какие-либо обязательства, используя очень разумные доводы. И Аббас вполне согласился с тем, что воевать с ТАКИМ плечом снабжения довольно глупая затея. Неудача? Может быть. Ведь правитель Севера не мог воевать с османами. Но и не отказывался, указывая на то, что идея ему нравится, но прямо сейчас он не готов. А это был пусть и маленький, но дипломатический успех. Впервые за всю историю крайне интенсивной дипломатии Шаханшаха.
        Мало того, демонстрируя добрые намерения, Дмитрий прислал очень интересный подарок, глядя на который Аббас ясно и четко осознал, что за старье втридорога ему «загнали» хитроумные англичане. Понравилась ли идея Шаханшаху? О да! Он с радостью будет покупать эти ружья. Сколько Дмитрий продаст, столько и купит. Ведь в землях бурлящей и непрерывно воюющей Индии эти дивные «стволы» у него с руками оторвут, как и на Аравийском полуострове. А что это означает? Правильно. Правитель Севера ему фактически предлагал перевооружить свою армию самым современным оружием за счет врагов его врагов. Почему бы и нет?
        Дипломатический ход сделан. «Шар» оказался на стороне Аббаса, и ему требовалось сделать следующий шаг.
        Как ему поступить? Как найти способ закрепить и расширить этот едва теплящийся союз между правителем Севера и Юга? Поэтому он, отложив подарки, принялся самым подробным образом расспрашивать своего посла. Что Дмитрий за человек? Какой характер? Какие увлечения? Чем живет? Что любит? И так далее.
        Посол эту реакцию своего монарха просчитал еще в Москве, начав готовиться самым тщательным образом. И начал с того, что достал серебряную пластинку дагерротипа[9 - Дагерротипия - ранняя форма фотографии. Полированная медная пластинка покрывалась слоем серебра и шлифовалась. Обрабатывалась парами йода в темноте. Экспонировалась. Проявлялась парами ртути и закреплялась раствором поваренной соли. А потом она покрывалась очень тонким слоем золота для защиты изображения. Готовые снимки были очень хрупкими, поэтому их обязательно накрывали прозрачным стеклом, которое герметизировалось окантовкой из бумаги, пропитанной смолой. При этом стекло отделялось от поверхности дагерротипа рамкой из золоченой меди. Обработанный таким образом снимок заключался в рамку из дорогих сортов дерева. Ничего сложного и недоступного. Только хлопотно, очень дорого и масса технических ограничений. Но ведь это лучше, чем ничего.].
        - Государь-император Дмитрий Иванович, - произнес посол и замолчал, давая Шаханшаху и остальным насладиться видом.
        - Удивительно тонкая чеканка… - покачал головой Аббас.
        - Ее делали сами лучи солнца.
        - Что? Но как?
        - Государь-император придумал механизм, который позволяет собирать солнечный свет в пучок и выдавливать на серебряной пластине изображение. Этакий отпечаток мгновения. Таким способом можно сделать оттиск не только внешнего вида человека или животного, но и всего, что может наблюдать глаз. Метод пока очень трудоемок и непрост, но император работает над его совершенствованием.
        - Но он же полководец! А это все так неожиданно выходит, - покачал Аббас головой.
        - Ходят слухи, что до того, как стать монархом и полководцем, император хотел стать ученым. Вот и последствия этих желаний. Кстати, ружья, что он прислал, - тоже его разработка. От и до. Они переполнены новинками. Тот же штык - полностью его изобретение, неизвестное ранее в Европе.
        - Даже так, - произнес, покачав головой Аббас. - Правитель, полководец, ученый. А что он за человек?
        - Странный, - чуть подумав, ответил посол. - Очень странный и неоднозначный. За первые три года своего правления он уничтожил сто пятьдесят тысяч человек. Для тех слабозаселенных земель - большие потери. Вырезал или выгнал из державы аристократию, что противилась его реформам. То есть почти всех. Конфисковал их земли. Отобрал у Церкви три четверти земель и денег. Уничтожил поголовно всех легитимных претендентов на престол. И в то же время он печется о простых селянах, ремесленниках и купцах. Отменил все внутренние таможни, приравняв подобные поборы к разбою. Сильно снизил налоги и подати. Упразднил привязку людей к земле и любые формы личной зависимости. Воскресил человека.
        - Что?! - поперхнулся Аббас. - Воскресил человека?!
        - Да. Свою жену. И сделал это на глазах очень многих людей. Во время восстания столица оказалась охвачена бунтом. Его супруга, мать и единственный ребенок погибли в дыму. Жену он очень любил, поэтому настолько истово воззвал к небесам, что те откликнулись. Поговаривают даже, что император угрожал высшим силам, но, я думаю, это простая болтовня.
        - А ты видел ту, что воскресла?
        - Конечно. И не один раз. Очень деятельная и толковая особа, хоть и баба. Она пользуется большим доверием императора и является блюстителем престола в его отсутствие. Дело в том, что Марина после воскрешения сильно изменилась. Родив ему дочку, она приняла постриг, потеряв всякий интерес к близости. Впрочем, далеко от себя он ее все равно не отпустил - она сейчас заведует Имперским архивом и подготавливает открытие большой публичной библиотеки. По этому делу мы с ней и общались много раз. Я заглянул в архив и изрядно удивился его устройству[10 - Была применена классическая методика каталогизации и индексации архива с заведением картотечной карточки (и, как следствие, картотеки) на каждую книгу и рукопись. Для XVII века - совершенно удивительное явление.]. Она, кстати, просила при возможности выслать ей человека, что ведает в старых и новых восточных языках, а также рукописях. Ее интересовали персидская и индийская литература. Марина слышала и про сборник сказок «1000 и 1 ночь», и про «Камасутру», и про многое другое.
        - Ты с ней разговаривал только о книгах? - удивленно повел бровью Аббас.
        - Книги были поводом для общения, - лукаво улыбнулся посол. - Постриг ведь подразумевает, что брак между супругами расторгается. А Дмитрий новую жену себе не взял. Вот я и пытался понять - почему.
        - И что ты выяснил?
        - Не находит подходящей кандидатуры.
        - Странно. Как же так?
        - Дело в том, что у него очень необычные вкусы. Ему нравятся подтянутые, поджарые женщины, подобные степным волчицам или большим диким кошкам. Дерзкие, своевольные и сильные. Такой тип - редкость. Тут и с телом беда, и с характером[11 - В те годы что в Европе, что в Персии в цене были пухлые, рыхлые женщины с таким же мягким, покладистым характером.]. Упитанные, мягкие, нежные женщины ему неинтересны. Он считает, что только сильные женщины рождают сильных мужчин.
        - А что Марина? Не оттого ли он держит ее при себе, что они продолжают жить тайно?
        - До воскрешения о ней болтали всякое. Правда, больше, что ведьма, приворожившая видного мужчину. Теперь же - как отрезало. И Всевышнего боятся, и императора. Так что - если они и позволяют себе чего, то о том никто не знает и ничего не болтает. Они оба очень уважаемы в народе. Да и Марина активно ищет ему жену, вполне искренне за императора переживая. Но угодить пока не удается. Время от времени находят девиц, что нравятся императору своим видом. Однако они оказываются либо глупы, либо трусливы, либо еще какой недостаток всплывает.
        - А естество как же?
        - Дмитрий держит при себе несколько любовниц. Но понести от него они не могут, ибо император специально набирал бесплодных молодых женщин с приятным лицом. Официально, разумеется, они все приставлены к делу и числятся служанками внутренних покоев императора. Белье там меняют, пыль протирают… ну и в прочих делах услуживают…
        - А как же его вкусы? - усмехнулся Аббас. - Неужели снизошел до пухленьких?
        - Отнюдь, - грустно покачал головой посол. - Он их подвергает каким-то суровым изуверствам, отчего те худеют и становятся гибкими… упругими какими-то. Ходят слухи, что он их даже с оружием обращаться учит…
        Часть I
        Северная кампания
        - Твой ведьмак, - сказала Францеска, - за один час наделал больше, чем кто-нибудь другой за всю свою жизнь. Не рассусоливая: сломал ногу Дийкстре, снес голову Артауду Терранове и зверски изрубил около десятка скоятаэлей. Ах, чуть не забыла: он ещё разбередил нездоровое возжелание Кейры Мец.
        - Это ужасно, - поморщилась Йеннифэр. - Надеюсь, Кейра уже пришла в себя? К нему претензий нет? Убеждена, что если, нездорово разбередив ее возжелание, он незамедлительно же ее не оттрахал, то виновата не нехватка уважения, а банальный недостаток времени. Францеска Финдабаир, Йеннифэр
        Глава 1
        17 НОЯБРЯ 1613 ГОДА, МОСКВА
        Дмитрий восседал на своем железном троне и задумчиво смотрел на посольство шведских аристократов, пришедших к нему на поклон. Их предводитель и фактический правитель Швеции Аксель Оксеншерна передал императору новость о том, что Риксдаг единогласно избрал его на престол.
        Хорошая новость.
        Замечательная новость.
        Если бы не одно «но» - Швеция находилась в войне, которую уже проиграла по всем статьям…
        После того как летом 1607 года Дмитрий уничтожил армию Карла IX в Ливонии, Швеция оказалась в очень непростой ситуации. Тут и физическая потеря почти всех солдат королевства вместе с вооружением, и утеря походной казны короля, и лишение доходов от Ливонии. Иными словами, Швеция стала словно перезрелый фрукт - протяни руку и бери. Поэтому, когда весной 1608 года Дмитрий предложил заключить «вечный мир» на пять лет, Карл охотно согласился. После чего вплотную занялся восстановлением войска практически с нуля. При жидкой казне и скудном населении - та еще забава.
        Тем временем над Швецией сгущались тучи.
        Дания, отметившая кардинальное ослабление Швеции, пожелала вернуть ее под свою руку. Однако в сложившейся ситуации нельзя было просто взять и завоевать соседа. Ведь имелась Речь Посполитая, король которой не только претендовал на этот престол, но и имел немалое влияние на своих соседей - курфюршества Бранденбург и Саксония. Герцогство Пруссия так и вообще было для Сигизмунда вассальным. Иными словами, вторжение в Швецию могло закончиться для Дании войной с целой коалицией.
        Три года дипломатических маневров завершились вполне благополучно - весной 1610 года датские войска вторглись в пределы Швеции, не опасаясь удара в спину. И в первой же крупной битве Карл IX трагически погиб…
        Карл находился в сложных отношениях с аристократией и Риксдагом, балансируя на грани. В то время как взошедший на престол юный Густав II Адольф в первый же день даровал шведским аристократам широкие привилегии, привлекая их на свою сторону. После чего, пойдя на поводу у Акселя Оксеншерна, серьезно облегчил налоговое бремя купцов и ремесленников. Что, в свою очередь, склонило и их на сторону нового короля.
        Война с Данией обрела новое дыхание. Поэтому кампании 1610 и 1611 годов в целом завершились нейтрально. Густав II Адольф, придерживаясь фабианской тактики, методично срывал военные операции датчан, раз за разом ускользая от генерального сражения.
        Но всему когда-то приходит конец.
        Экономические возможности Швеции и Дании оказались несопоставимы. Парализовав экспорт шведского железа в 1610 году, датчане к началу 1612 года добились фактического банкротства шведской короны. Ведь железо было основной статьей дохода Стокгольма. Так что кампания 1612 года началась в крайне негативных для Швеции условиях. Острая нехватка денег сделала армию Густава II Адольфа совершенно призрачной. На море дела обстояли не лучше. Так что за 1612 год весь Гёталанд упал в руки датчан, а шведский флот и вовсе прекратил свое существование.
        Лихорадочные попытки спасти положение ни к чему не привели.
        Густав лично водил войска в атаки, проявляя завидное мужество и находчивость. Но ничем хорошим это не закончилось - король погиб в бою, а весь Свеаланд отошел к датчанам. К концу кампании 1613 года в руках шведской аристократии были только практически безлюдные провинции Норрланд и Эстерланд. Да и самой этой аристократии практически не осталось - повыбило в боях.
        Поражение. Коллапс. Финиш. Страшное поражение в тяжелой и напряженной войне, подорвавшей все силы королевства. Династия пресеклась. Из возможных наследников остался только Сигизмунд III Ваза, польский король, которого сами шведы и выгнали за избыточное рвение в католической вере. То есть налицо династический кризис. Аристократия? Почти вся полегла в полях, а ее жалкие остатки были разорены до нитки. Экономика? Ее больше не было. Морская блокада и война сожрали все, что можно было сожрать. И вот в таких условиях 25 сентября 1613 года в Або собирался Риксдаг.
        Начались долгие и бесплодные споры. День за днем. Кристиан IV Ольденбург настаивал на полной и безоговорочной капитуляции. Шведов от этого сильно ломало и коробило. Ведь что это значило? Ликвидация короны да новые налоги. Конечно, аристократов обещали включить в тесную семью датских дворян, но это их мало грело. Средств к существованию у них больше не было, и вряд ли они могли появиться в ближайшее время. Кто и как покроет их долги? Кто и на какие средства станет восстанавливать их разоренные поместья? В общем - грусть и печаль. Промышленники и купцы тоже не сильно восхищались предложенным режимом… за который им придется платить из своего кармана. Да побольше, чем ранее. И длилось бы это собрание еще месяц, если бы король Дании в сердцах не пообещал отдать их земли Сигизмунду, оставив себе самые «вкусные» провинции.
        - А чего не Дмитрию? - выкрикнул один из дворян.
        - Какому? - переспросил кто-то.
        И понеслось.
        Вспомнили и про древнюю кровь, и про воинскую удачу, и про низкие налоги, и про упразднение таможен внутри державы, и про сытную жизнь тех, кто верно за него стоит. Риксдаг оживился. Вскипел. И вскоре датская делегация даже слова вставить не могла. Кристиан IV стоял с совершенно бледным видом. Ведь он заручился поддержкой всех. И Сигизмунда Польского, и Иоганна Бранденбургского, и Сигизмунда Саксонского, и многих других. А вот о том, чтобы урегулировать шведский вопрос с Дмитрием, он как-то не подумал. Тот последние годы был как-то замкнут сам в себе из-за произошедшей с семьей трагедии. Но это был не тот претендент на престол, с которым Кристиан хотел бы конкурировать.
        Уже через час обстановка на Риксдаге дошла до того, что королю Дании пришлось спешно ретироваться с собрания, опасаясь за свою безопасность, а шведская делегация утром следующего дня отправилась в Москву.
        Рыжий император восседал на своем жутковатом железном троне. Клинки трофейных шпаг, мечей и сабель были собраны в причудливую композицию. Их лезвия отполированы и чуть смочены маслом для блеска. Много мороки в обслуживании, но зато как эффектно сверкают в отблесках света! Да и сам монарх под стать. Крепкое, высокое, хорошо накачанное тело. Холодные, практически ледяные цепкие глаза. Туго заплетенная рыжая борода с массивным серебряным кольцом на конце. Строгая корона на тщательно выбритой голове. Боевое оружие, с которым он, казалось, никогда не расставался. И одежда - дорогая, но очень практичная, позволяющая без лишних хлопот немедленно вступить в бой…
        Сам же император смотрел на гостей и думал. Предложение было весьма неоднозначно, хоть и заманчиво.
        На одной чаше весов лежали минералы и микроэлементы, такие полезные для укрепления костей, клыков и когтей… Ну, то есть чудесное шведское железо, которое очень кстати пришлось бы для молодого и растущего организма его империи. Ведь оно было лучше, дешевле и доступнее, чем уральские месторождения или донбасские. Причем радикально. Да и цветные металлы, лежащие в тех землях, привлекали не меньше.
        На другой чаше расположилась война. Конечно, Дания не была серьезным противником для его войска. Но шведский флот лежал на дне Балтики, а русского пока не появилось. А это проблема. Очень большая проблема.
        - Ваше Величество, - наконец нашел в себе силы произнести Аксель Оксеншерна. Ему было не по себе от этого немигающего, давящего ледяного взгляда, смотрящего ему в переносицу. - Так вы согласны принять корону Швеции?
        Дмитрий моргнул, выныривая из собственных мыслей. И улыбнулся настолько кровожадно и многообещающе, что шведская делегация вздрогнула и отпрянула.
        - Да.
        Глава 2
        21 ФЕВРАЛЯ 1614 ГОДА, АБО
        Шведский город на берегу замерзшего Ботнического залива встречал легион с императором хоть и радостно, но настороженно. Очень уж грозная у него была репутация. Дмитрия же это не сильно волновало. Выбрали? Выбрали. Наслаждайтесь. Так что, забравшись на удобную позицию, он молчаливо наблюдал за мерно продвигающейся колонной войск и думал.
        Он вывел из своих земель всего один легион. Этого было очевидно мало. Впрочем, большее количество войск выдвинуть Дмитрий и не мог, понимая - если во время кампании кто-то нападет, можно будет и не успеть. Особенно если он окажется отрезан морем. А потом? А что потом? Вернется к разбитому корыту…
        Уже к лету 1608 года стало ясно - Дмитрий перегнул палку. Сильно. Совсем. Кардинально.
        В чем это выражалось?
        Да в том же самом, в чем и во время приснопамятного разговора с иезуитом в Смоленске тогда, в 1605 году. Слишком много славы так же плохо, как и ее отсутствие. Ведь он как думал? Правильно. Славу получит, а последствия побоку. Полагал, что окружающие его гоминиды станут, как и в реальной истории, игнорировать все и вся, живя своими грезами. Но он упустил один момент - НАСКОЛЬКО выдающимися оказались его результаты. С войском в пять тысяч рыл выйти против ста тысяч и оказаться победителем? Легко. Да, степь… туземцы… Но опасные туземцы. И их было много. Реально. Очень. Кроме того, в их рядах имелись пять тысяч прославленных янычар, с которыми в Европе знакомы не понаслышке. А тут… легион Дмитрия их словно и не заметил. Смахнул как назойливую муху, с плеча.
        Зашевелились все. От Варшавы до Мадрида. Не сразу, конечно, не в полном объеме и не самым разумным образом, однако, начав Шведскую войну, король Дании уже имел многочисленную малокалиберную артиллерию в подражание полковым «Единорогам». Применял он их бестолково, но их количество все одно сыграли свою роль, обеспечив преимущество перед куда более отмороженными в натиске шведскими солдатами. Густав II Адольф оказался несколько не в том положении, чтобы создавать обновленный артиллерийский парк. А его отец Карл IX потерял «все, что нажито непосильным трудом» в первом же большом сражении. Том самом, где и погиб.
        И все это очень сильно напрягло императора в 1610 году.
        Нет, конечно, нервничать он начал еще в 1608 году, поняв, что натворил. Под впечатлением этого открытия он распустил 1-й Московский легион, пустив весь его личный состав на формирование новых частей и подразделений. А тех солдат, кто не мог продолжать толком службу, направлял в специально организованные школы. Чтение, счет, письмо, основы естествознания - и вперед, «оседать на грунт» в регионах, а заодно и за делами присматривать. Ведь в конце концов эти люди верили в него чуть ли не как в Бога. Словно ветераны Наполеона или Цезаря, они были готовы идти за ним до конца. А он, встречно, во всем на них мог положиться. Вот и пользовался.
        К началу 1609 года вылупились уже три легиона, три отдельных пехотных батальона, семь отдельных кавалерийских дивизионов и возрожденный корпус преторианцев, ставший, как и прежде, ядром обороны столичной крепости. Само собой, все эти войска были только на бумаге, где уже «во всю ширь молодецкую развернулись» по новым штатам[12 - Подробнее о новом войске можно почитать в Приложении.]. На деле все было много хуже. Да, конечно, командный состав у них уже имелся - от младших унтеров до старших офицеров. Оставалось только набрать новобранцев и прогнать их через суровую учебно-тренировочную программу. Ну и вооружить, снарядить, оснастить, подкрепить толковыми тыловыми службами и материальной частью обозов…
        А где-то к лету 1610 года Дмитрий понял - этого решительно недостаточно. В грядущих войнах ему придется по-новому удивлять своих врагов, чтобы побеждать. Но к началу Северной войны мало чего успел придумать. Что изрядно угнетало и нервировало. В сущности, кроме серьезной перетряски штатов и отбрасывания всего недостаточно эффективного, ему удалось хоть как-то внедрить только две вещи[13 - Подробнее о новинках можно почитать в Приложении.].
        Во-первых, штуцер, заряжаемый с казны, который открывал кардинально новые возможности в ведении стрелкового огня. А во-вторых, фургон, ставший очень серьезной модернизацией предыдущего стандартного армейского образца. Что, в свою очередь, серьезно поднимало мобильность и подвижность легиона на марше.
        Безусловно, классные «фишки». Другой вопрос, что к концу 1613 года их удалось внедрить только в одном легионе облегченного состава, даже в ущерб преторианцам. Да и как это получилось - не до конца ясно. Чудо - не иначе…
        - Государь, - осторожно поинтересовался Аксель. - Ты уверен, что этих войск хватит? Они хороши, это бесспорно. Но их мало.
        - Будем обходиться тем, что есть, - чуть помедлив, ответил Дмитрий. - Или ты думаешь, что теперь к этому празднику жизни не подключится целая стая стервятников?
        - Стервятников? - удивился Аксель. - О чем ты?
        - Скажи, мой друг, кому на берегах Балтики стало хорошо от того, что я принял корону Швеции? Кроме Швеции и Руси.
        - Ну… - задумался Аксель и завис.
        - Я за дверь - они в окошко, - усмехнувшись, произнес Дмитрий. - Уверен, что так или иначе война за Швецию будет идти на обоих берегах Балтики. Мое усиление, и без того чрезмерное, испугало многих. Теперь понимаешь, почему я оставил один легион в Риге, а второй в Смоленске?
        - Да, - после небольшой паузы произнес Аксель.
        - И понимаешь, отчего я так долго думал над твоим предложением?
        - Вполне, - кивнул Аксель. - Но теперь я не понимаю, почему ты не отказался! Ради чего?
        - Не поверишь - вас жалко стало.
        - Не поверю.
        - А вариант с тем, что я просто люблю убивать, тоже не подойдет?
        - Не думаю, что все так просто, - покачал головой Оксеншерна. - Да и не похож ты на тех, кто убивает из одной жажды крови. Ты выступаешь в поход малыми силами, соглашаясь на войну с очевидно большой коалицией. Да еще и в весьма невыгодных для себя условиях. Флота нет ни у тебя, ни у нас. Противодействовать датчанам просто нечем. На первый взгляд сумасбродство. Но… ты не выглядишь умалишенным. Не понимаю. Просто не понимаю.
        - Я тоже, - загадочно улыбнувшись, ответил Дмитрий.
        При желании он легко мог бы объяснить свой поступок голой выгодой и хорошо продуманной стратегией. Комар носа не подточит. Но себя он обманывать не хотел. Император действительно просто не понимал, зачем именно сейчас он ввязался в эту войну. И ради чего.
        Кровь, борьба и нервные потрясения, что обрушились на него в 1603 году… сразу же и в большом количестве после странного попадания в это то ли прошлое, то ли какой-то параллельный мир, отстающий на несколько столетий. Они навалились словно тяжелый груз, от которого затрещала спина и задрожали ноги. Но главное - одиночество. Гнетущее и изматывающее.
        Там, за кромкой, когда он еще и не думал о своем происхождении, Дмитрий испытывал определенное раздражение из-за ощущения чужеродности в среде родичей. Приемных, как позже выяснилось. Но девушки, друзья-товарищи и множество увлекательных дел как-то смазывали весь этот негатив.
        Здесь же чувство чужеродности достигло абсолютного пика. Постоянная игра, поза и «фильтр базара». А главное - даже поговорить по душам не с кем. Например, Марина, казалось бы, один из самых близких людей в этом мире. Верящая в него. Любящая его. Пусть и потекшая слегка «крышей» после того, как он ее откачал. Но все равно - ближе и роднее не было никого. И даже ей он не решился открыться. Остальная же часть среды обитания была для него словно дурное кино. А уж когда его любимая супруга решила принять постриг, и подавно…
        Что Дмитрий хотел доказать этой войной? И кому?
        Он не знал.
        Возможно, просто искал острых ощущений. Вынырнул из круговерти дел, отвлекающих от тяжелых, депрессивных мыслей. И пустился во все тяжкие. Чтобы просто не оставаться наедине с самим собой. Чтобы голова его была постоянно загружена чем-то сложным и всеобъемлющим.
        А может быть, хотел умереть. Снова. Как тогда. В таком близком и одновременно далеком 1603 году… в те самые первые недели своей жизни здесь - в мире, где все ему кажется не так и не этак. Где будто бы даже воздух жмет и натирает легкие, словно дурной башмак, порождая неустанную, прямо-таки гнетущую жажду перемен…
        Глава 3
        25 МАРТА 1614 ГОДА, КОПЕНГАГЕН
        Король Дании хмуро смотрел в пустоту перед собой и нервно постукивал по столу.
        Только что он узнал, что рыжий безумец преодолел огромное расстояние от Москвы до Або, а потом, форсировав замерзший Ботнический залив по льду, взял Стокгольм. Нагло и дерзко. Городской гарнизон был уничтожен настолько быстро, что просто не успел оказать сопротивление.
        Более того. Король вообще узнал так быстро о случившемся только из-за курьезного случая. Один из офицеров гарнизона во время атаки оказался за городом с солдатами сопровождения. Навещал одну вдову в ее загородном поместье. Ничего необычного - любовь с первого раза, плавно перетекающая в массовую попойку и грабежи и без того не самого крепкого хозяйства, впрочем, совершенно беззащитного. Только это и спасло лейтенанта и его солдат от мгновенной смерти. Впрочем, ненадолго. Рейтары императора очень быстро и грамотно организовали разъезды, удивительно точно стреляя. Так что от отряда в полсотни головорезов ушел едва десяток. Да и лейтенантик пулю в плечо получил, навылет, к счастью.
        - Сколько у него войск? - наконец спросил король у «счастливчика».
        - Я могу только предполагать…
        - Так предположи, - в раздражении фыркнул Кристиан IV.
        - Немного. Тысячи три-четыре. Но все в добрых кирасах и шлемах. В основном пехота. Стрелки с аркебузами. Пикинеров не видел. Кавалерии мало. Хотя, возможно, она по округе была рассыпана. Видел только рейтар в добром снаряжении на хороших лошадях. Кроме пистолетов они вооружены еще и аркебузами, возможно штуцерами. Слишком уж точно бьют. Пушки мелькали, но толком не разобрать какие и сколько. И обоз. Большой, очень большой обоз. Мне показалось - с едой.
        - Это все?
        - Да, мой король.
        - А шведские войска? Ты их видел?
        - Нет, не видел. Но я не мог долго находиться возле города. Горожане и селяне были не в восторге от моего стремления навести порядок на тех землях. Сдали бы. Или сами на вилы подняли. Или рейтары бы догнали. Они у московитов резвые и шустрые.
        Король окинул взглядом своих генералов. У них вопросов не было.
        - Ступай, - произнес он офицеру и, когда тот покинул помещение, обратился к военному совету: - Что вы думаете?
        - Три-четыре тысячи бойцов - это похоже на один легион, - начал говорить самый старый и опытный вояка. - Кроме того, наши люди в Речи Посполитой не сообщали о том, что легионы в Смоленске или Риге куда-то уходили. Скорее всего, это столичный легион «Рутения».
        - Всего один легион? - удивленно произнес второй генерал. - Мне кажется, что император нас недооценивает. Или остальные войска еще не подошли.
        - Или мы чего-то не знаем, - добавил третий генерал.
        - Не знаем? Чего же?
        - Император довольно смелый человек, но не безумный, - спокойно произнес скептик. - Даже когда выходил против степи, он прекрасно представлял силы, как свои, так и противника. Все свидетели той битвы говорят, будто бы она для него была какой-то забавой. То есть либо он безумен, как покойный Кайзер Рудольф II, либо его кампании строятся на расчете. А мы, оценивая его поступок, могли просто что-то упустить. Какую-нибудь мелочь, меняющую все. Вообще все.
        - Разумно, - чуть помедлив, ответил король… - И что же это может быть?
        - Риксдаг избрал его королем Швеции, - продолжил после небольшой паузы третий генерал. - Как мы все знаем - во время рокоша[14 - Р?кош (польск. rokosz, буквально - бунт, мятеж) - официальное восстание против короля, на которое имела право шляхта во имя защиты своих прав и свобод.] Мнишеков в Речи Посполитой император не оказывал никакой особой помощи своему тестю. То есть не стремился занять престол Варшавы. Да и вообще активных завоевательных устремлений никогда не проявлял.
        - Не проявлял? - удивленно воскликнул второй генерал. - Да он блистательно выиграл три военные кампании!
        - Да, все так, - кивнул третий генерал. - Но эти войны начинал не он. Император все свое время после войны уделил возне с ремесленниками, дорогами и законами. Сидел тихо у себя на задворках Европы. Никого не трогал. Ничем не интересовался. Почему вдруг он решил ввязаться в эту войну?
        - И почему же? - оживился король. Воевать с Дмитрием ему совсем не хотелось. Слишком уж грозной у того было репутация.
        - Железо, - чуть помедлив, произнес скептик.
        - Железо?
        - Вы знаете СКОЛЬКО сейчас железа и чугуна делают на Москве? За последние годы его выделка выросла многократно. Поговаривают, что он обогнал шведов. И это не предел. Император словно одержим этим металлом. А своего железа на Руси мало. Я слышал, что он идет на немалые ухищрения, чтобы добыть подходящее количество поганой руды из болот. В Швеции же ОЧЕНЬ много железа. И оно весьма и весьма доброе.
        - Вот оно как… - задумчиво произнес король.
        Он как-то об этой стороне вопроса не подумал. А зря. Вполне возможно, Дмитрий и не планировал серьезно воевать. Да и, если подумать, зачем ему вся эта бойня на разоренных землях? Его землях. А значит, нужно попробовать договориться и разделить Швецию миром. Дании-то эта возня с железом была совсем неинтересной. Впрочем, чужая душа потемки и подстраховаться стоило бы. С этими мыслями он устремил свой взор за окно вдаль. И так уж получилось, что эта даль находилась по азимуту Стокгольма. А там, в свою очередь, Дмитрий проводил свой совет. Совсем другой.
        Еще в Москве перед ним встала насущная проблема - восстановить хоть в каком-то виде шведскую армию. Хотя бы две-три тысячи бойцов для гарнизонной службы. В Або удалось с горем пополам сколотить три роты в сто «рыл» каждая. В Стокгольме же появилась возможность задержаться для подготовки к летней кампании. Вот он и уделил внимание в том числе и этому вопросу…
        Сейчас же, после проведенной днем демонстрации, Дмитрий молча наблюдал за эмоциональной реакцией «верхушки шведов». Они не верили, что столь малыми силами он серьезно собирается воевать. И считали, что император сведет все к переговорам и разделу Швеции между Русью и Данией. Вполне реальный вариант, кстати. Дмитрий его обдумывал и оставил про запас, на тот случай, если основная задумка провалится. Но шведам-то нужно как-то объяснить свою уверенность, а то еще подумают, что с ума спятил. Вот и пришлось продемонстрировать новый штуцер, вызвавший у них целую бурю эмоций.
        О да! Штуцер был песней! И вместе с тем еще той головной болью, попортившей императору немало крови.
        Главной сложностью была не столько конструкция, сколько организация производства. Дмитрий прекрасно знал, что промышленный шпионаж возник вместе с промышленностью современного типа. То есть в эпоху до относительно массового применения фабричного метода производства опасаться его не стоило. Но все одно - переживал. Поэтому не только создал небольшую СБ, которая заодно и за настроениями в столице присматривала, но и организовал очень необычный для XVII века процесс производства, распространив его вскоре вообще на все оружейное производство.
        В его схеме от большинства участников не требовалось высокой или даже средней квалификации. Что в общем-то ими вполне осознавалось, даже несмотря на неплохую оплату труда. Вот сидит какой-нибудь рабочий калибровочного станка, который в течение своей смены делает однообразные, повторяющиеся операции. Никакого мастерства или осознания. Просто собранность, дисциплинированность и внимательность. Станок один и тот же. Оснастка одна и та же. Ну и так далее. Правит каналы стволов и думает о том, что он криворукий балбес, делает одну из самых простых операций. А там, где-то в других цехах, сидят настоящие мастера. Он-то видел оружие, что производит их завод. Шедевр! Такое столь безруким работникам, как он, не по зубам. И так - на каждом отдельном участке, в каждом отдельном цехе. Даже на сборочном конвейере, где из произведенных деталей горстка не самых квалифицированных работников собирала готовые узлы и изделия. Они точно так же были убеждены, что все эти замечательные детали делают мастера экстра-класса. Вон - одна к одной! Ну а как иначе? И это вполне устраивало Дмитрия. Конечно, он не лично рулил
производствами, но количество людей, «посвященных в тайну», было весьма невелико.
        И чтобы спокойно спать, он проверял время от времени - не вылез ли где ненужный хвост. Поэтому в одну из обязанностей СБ входило зондирование производственной картины, которую можно получить, если попытаться выведать информацию у рабочих и служащих. Да не целиком у кого-то взять все и сразу, а по кусочкам собирать, а потом обдумывать и склеивать воедино. Никто, конечно, так делать не станет. Ведь на дворе только начинался XVII век, и разведка была крайне скудна в своем функционале и возможностях. Но все равно. Мало ли? Этакое успокоение души.
        И вот уже две проверки показывали, что рабочие на местах не то что общей картины не знают, но и даже на своем участке толком не разбираются. Просто ограничиваясь выполнением предписаний без их осознания. Бездумно «нажимали кнопки», ответственно выполняя только то, что от них требовали. Почему ответственно? Потому что на следующем технологическом участке могут забраковать их труд и, если всплывет факт нарушения технологии, влепят серьезный штраф. А оно им надо?
        Исключение составляли единицы, которые вполне искренне интересовались своей работой и пытались разобраться что к чему. Их СБ ставила на карандаш, формировала досье и подавала его «наверх», то есть на стол Дмитрию, для ознакомления. Как-никак - перспективные кадры, будущие «синие воротнички».
        В общем, за новый штуцер император был спокоен. Даже если штуцер будет захвачен противником, то скопировать его смогут только «дедовским», то есть ремесленным, способом, так как иных в Европе в те дни не имелось. Но вот беда - они давали такую низкую производительность труда, что настоящий мастер-оружейник мог выдать едва один штуцер в год. А у Дмитрия штамповали по шесть штук в сутки. В среднем. Мистика, да и только! По крайней мере, для обитателей XVII века подобное обстоятельство порождало какие-то невероятные домыслы. Вплоть до того, что император вступил в сговор с подземными жителями - гномами, что трудятся в своих кузнях не покладая рук. И так далее, и тому подобное. Хотя, конечно, открыто про продажу души не решались говорить даже враги. Все-таки император воскресил человека.
        Глава 4
        5 МАЯ 1614 ГОДА, ОКРЕСТНОСТИ КАЛЬМАРА
        Земля просохла. Обозные фургоны сменили полозья на колеса. Легионеры переоделись в летнюю форму, куда более подходящую для войны. А от датчан - ни слуху ни духу. Мало того, они практически без боев отошли из провинции Свеаланд. Просто потому, что гарнизоны их там были очень невелики. Хватило активности московских рейтар, чтобы вынудить их отступить. В то время как основные силы Кристиана находились на зимних квартирах в более удобной и теплой части этих земель - на юге Геталанда.
        Император не очень хотел залипать в этой войне. Поэтому, утомившись ждать, начал наступление на один из самых значимых городов юга Швеции - Кальмар. Разумеется, блокируя по пути иные города с небольшими гарнизонами силами наспех собранного шведского ополчения. Вчерашние солдаты и наемники, разбежавшиеся из-за опустевшей казны, вновь вернулись под знамена короля Швеции. Ведь у этого рыжебородого деньги водились.
        И вот Кальмар.
        Догадаться о том, куда двигается Дмитрий, не представляло никаких усилий. Поэтому Кристиан стал старательно стягивать туда все свои силы, опираясь на мощный флот и порт. Он полагал, что вся битва сведется к стоянию и переговорам… Однако все оказалось не так просто.
        Раннее утро.
        Легкий туман уже практически развеялся, открывая все поле боя без утайки.
        Датская армия была велика. По местным меркам, разумеется. Двадцать тысяч пехотинцев с аркебузами, пять тысяч - с копьями. Шесть тысяч кавалерии: рейтар и кирасиров. А также почти полторы сотни фальконетов да пара десятков орудий покрупнее.
        Дмитрий смотрел на все это великолепие в свою зрительную трубу и хмурился. На фоне противника его армия совершенно терялась. Без малого четыре тысячи пехотинцев с новыми штуцерами, четыре сотни рейтар да пятьдесят два разных «Единорога» трех основных калибров. Ну… еще сто восемь ручных мортир, утративших возможность стрельбы с рук за счет роста дальности удара. Этакие эрзац-минометы. Но, даже учитывая техническое превосходство, его войско не выглядело угрожающим, несмотря на репутацию. Ведь до датчан доходили только слухи о том, как император выводил своих людей на бой при соотношении сил один к двадцати и побеждал. Но все прекрасно понимали: слухи - это слухи. Там и слоны, бывает, летают.
        Тишина.
        Обе армии построились, приготовившись к бою. Но никто не желал наступать. Кристиан потому, что вообще не хотел сражения, а Дмитрий потому, что подставлять свое войско под столь многочисленную артиллерию ему не хотелось. Выехать бы на переговоры. Но Кристиану не с руки было выезжать при столь великом воинстве, а Дмитрий не хотел показывать свою слабость, выезжая на переговоры первым.
        - Смешно, - наконец произнес император, осознав ситуацию.
        - Что смешно? - переспросил Аксель, все мысли которого находились в другой плоскости.
        - Вы бы видели свои лица, - хохотнул Дмитрий, не желая объяснять им очевидную вещь. Не в том он был настроении.
        - А тебе это кажется шуткой? - удивился Аксель. - Их очень много!
        - Я же тебе уже показал, насколько хорош мой новый штуцер, - лукаво улыбнувшись, произнес император.
        - К черту штуцер! Ты разве не видишь СКОЛЬКО их?! А их артиллерия?! Именно она привела к гибели сначала Карла, а потом Густава.
        - Да брось, - небрежно отмахнулся государь. - Одноглазый старик не допустит моего поражения. - Он как-то разом понял, что доводы разума в текущей ситуации совершенно неуместны. Аксель боится. И правильно делает. Император вон - тоже боится, хотя обладает всей полнотой информации о реальных возможностях своего легиона.
        - Ты язычник? - Чуть ли не шепотом поинтересовался Оксеншерна после довольно долгой паузы.
        - Язычник? Почему?
        - Но Один, которого ты помянул…
        - Ха-ха! А ты действительно думаешь, что он ушел? Ха! Или предполагаешь, что Всевышний будет лично бегать по всей округе и присматривать за делами на местах? Делать ему больше нечего! Он, конечно, всесильный и всемогущий, и подобное не потребует от него многих усилий. Но зачем? Ради чего? Поверь, у него есть куда более интересные занятия, нежели вот эта вся мелкая возня с такими ничтожными червями, как мы. Он создает миры и разумную жизнь по всей Вселенной. Наших, так сказать, братьев по разуму.
        - Но… - попытался возразить Аксель и не нашел слов.
        - Одноглазый сын Дурина[15 - Императору понравилась его бредовая фраза о том, что Один сын Дурина, которую он выкрикнул в истерике, пытаясь откачать жену. Прежде всего тем, что можно было в случае необходимости приплетать массу веселых приключений Средиземья. Видимо, в нем проснулись замашки прабабки Софьи Палеолог - страсть к сочинительству небылиц. Впрочем, в отличие от нее, ему и выдумывать особенно ничего не требовалось - фантастика и особенно ее направление «фэнтези» в XX -XXI веках сделали большую подготовительную работу.], - продолжал на ходу импровизировать Дмитрий, - как и многие другие старые боги, были просто им подчинены и подведены под свою руку. Став при нем словно знатные дворяне при короле. Из-за чего и многообразие конфессий вышло. Каждый в свою сторону клонит, хотя ходят они все под рукой одного Создателя. Так что, если тебе придет в голову хулить Одина, делай это где-нибудь на земле его врага. А тут - поостерегись. Еще обидится старик и припомнит, как до ветра выйдешь. Поскользнешься и проломишь себе голову сучком, окончательно затихнув в собственной моче. А оно тебе надо?
        Кааар!
        Громко и отчетливо подал голос большой черный ворон, севший на ветку высохшего дерева. Чистой воды совпадение. Умная птица прилетела покушать, а эти глупые человечки все еще друг друга не поубивали. Вот она и выражала свое негодование их нерасторопностью. Однако все вокруг императора подумали совсем о другом. Его шутка-импровизация произносилась довольно громко. И насквозь мистическое, суеверное мышление, характерное для эпохи, увидело в этом вороне знак. Ведь у Одина было два подручных - как раз вороны. Дмитрий же, желая закрепить случайный успех, тихо шепнул:
        - Если сегодня одержим славную победу, нанесу на себя знак принадлежности к твоему роду… кровь от крови…
        И, несмотря на шепот, эти слова были отчетливо услышаны всем ближайшим окружением.
        Глазки у них округлились и даже слегка выпучились. Но слова никто поперек не сказал и вообще никак не прокомментировал. Даже несколько священников православных и лютеранских, что присутствовали с войском, молча переваривали. Как и иезуит, которого император вынужден был таскать в качестве официального соглядатая папы римского. Вброс говна на вентилятор получился знатный. Не лопатой, но ковшом экскаватора. Государь даже как-то внутренне ужаснулся от того, какие последствия будут от его не самой удачной импровизации. Аж дух захватывало! Особенно на волне массового роста религиозного и политического сепаратизма в Европе, стремительно перерастающего в религиозные войны, до которых оставалось «рукой подать». И начал внутренне корить себя за то, что его язык опять пустился в пляс, не сильно согласовывая свое поведение с «офисом», то есть с головой. Этакая Джейн Псаки в свободном плавании. Но «откатывать» назад было уже слишком поздно. А потому, выдержав театральную паузу, он направился к полку полевой артиллерии…
        Со времен кампании 1607 года артиллерийские штаты легиона сильно поменялись. Так, батарея полевой артиллерии из шести орудий развернулась в целый полк. Теперь там был дивизион в три батареи по четыре «ствола» в пять дюймов и отдельная тяжелая батарея из четырех орудий в шесть дюймов. Или, если говорить более привычными терминами для эпохи, дюжина 12-фунтовых и четверка 24-фунтовых бронзовых «Единорогов» на новых, полностью металлических лафетах.
        - Готовы? - поинтересовался император у командира полка.
        - Так точно, - козырнул тот.
        - Начинай пристрелку из «пятерок». Цель - их артиллерия.
        - Гранатами?
        - Картечными.
        Командир полка козырнул. Отдал несколько приказов и дальномерный взвод приступил к своей работе. Оптического дальномера, разумеется, у них не было. Они воспользовались зрительной трубой с системой рисок-отметок. Ее специально для того и изготавливали. Далее по таблице определялось примерное расстояние. Если ростовая фигура человека занимает две риски - значит, столько-то метров, если три - то столько-то. Потом оценивались взаимное положение высот и по эмпирически выведенным таблицам стрельбы рассчитывалось возвышение орудия, ну и, в довесок, ожидаемое время полета снаряда для отмеривания затравочной трубки нужной длины…
        Двух минут не прошло, как дальномерный взвод, опираясь на таблицы Брадиса и логарифмическую линейку[16 - Дмитрий нарыл в недрах кэша своего смартфона несколько интересных фото, которые навели его на мысли. С таблицами Брадиса практически не было проблем. Поняв, как они устроены, он очень быстро их рассчитал, записав от руки на бумаге и только потом передав для издания. Ну как быстро? За несколько месяцев. А с логарифмической линейкой были сложности - он изначально просто не знал, как она работала, как, впрочем, и положено для обитателей XXI века. Перерисовал ее со всем вниманием на лист бумаги. Потом сделал масштабный макет. Начал экспериментировать. И на каком-то этапе прозрел. Сказались три полных курса МГТУ им. Н. Э. Баумана, которые он отучился, и тот тяжелый блок математики, что ему пришлось освоить. И вспомнился, и дал о себе знать. Хотя на логарифмическую линейку он потратил около двух лет. Слишком уж непростым оказался для него этот орешек. Неформатным. О смартфоне можно почитать в приложении к статье «Дары волхвов».], рассчитал все что нужно, передал на батареи, и первая из четырех
«пятерок» ударила слитным залпом для оценки накрытия.
        Бах! Бах! Бах!
        Ухнули орудия, окутываясь дымом.
        Бум! Бум! Бум!
        Чуть погодя вспухло четыре белых облачка недалеко от артиллерийских позиций противника. Гранаты, и особенно картечные гранаты, пугали артиллеристов всей Европы пока еще чрезвычайно. Поэтому «усвоение их в войсках» шло довольно туго. Их всеми правдами и неправдами избегали. К счастью для императора…
        Спустя пару минут, внеся коррективы, ударила вторая батарея дивизиона.
        И почти следом отозвались пушки с датской стороны. Самые длинноствольные. Но тщетно. Это у «Единорогов» императора стволы в сорок пять градусов задирались, обеспечивая удивительную дальность. У местной же артиллерии даже при хорошем длинном стволе снаряды летели по слишком выраженной настильной траектории, а потому недалеко. То есть падали с изрядным недолетом, не представляя никакой угрозы для легиона.
        После второго накрытия к «пятеркам» подключились и «шестерки», отправляя свои куда более увесистые подарки во врага. И из-за большей массы снаряда на такой дистанции рассеивание у них было ощутимо ниже, чем у «пятерок». И, как следствие, результативность огня куда как выше.
        Надо сказать, что полк полевой артиллерии Дмитрий из-за незнания правильного штата разворачивал, ориентируясь на понравившуюся когда-то концепцию классического броненосца. Орудия среднего калибра нащупывают дистанцию, пристреливаясь, и только потом включается главный калибр. В этой связи он хотел даже не «шестерки», а «восьмерки» ставить. Однако не сложилось - слишком тяжелым получался «Единорог» такого калибра для полевой артиллерии. То есть «шестерка» выходила вполне разумным потолком.
        Полчаса вялотекущего обстрела поставили Кристиана IV в очень неудобную позицию. Он должен был или наступать, чего не хотелось, или отступать, теряя лицо, чего тоже он совсем не жаждал. Ведь если стоять дальше вот так - можно было попросту положить всю армию самым глупым образом. Очень уж действенными оказались картечные гранаты. Даже те, что перелетали артиллерийские позиции, рвались над пехотой или кавалерией, нанося там немалый урон. Особенно «подарки» от четырех тяжелых орудий. Те вообще при удачном накрытии натурально выкашивали людей.
        Чуть-чуть поколебавшись, он решился.
        - В атаку!
        И вот, минут пять спустя, все двадцать пять тысяч датских пехотинцев начали медленное движение вперед. К линейной тактике они еще не перешли. Выучки не хватало. Однако облегченными «испанскими коробками» выстроились.
        Казалось бы - вот твой враг. Но Дмитрий огня с артиллерии противника не переносил, справедливо считая ее более опасным противником. Во всяком случае, способным причинить немалый урон. Поэтому весь полк полевой артиллерии продолжал бить по ней.
        Пехота датчан вздохнула с облегчением, выйдя из-под обстрела. Но это продлилось недолго. По достижении отметки в полтора километра ударили «трешки» полковой артиллерии. Маленькие, легкие и очень маневренные бронзовые «Единороги» на полностью металлических лафетах, ставших стандартом.
        Бах! Бах! Бах!
        Бегло ударили три дюжины небольших стволов, угощая врага картечными гранатами своего калибра. Мелких и слабых, но все одно - опасных.
        Бах! Бах! Бах!
        Бах! Бах! Бах!
        Полковые артиллеристы спокойно работали в ритме, оптимальном для удержания температуры стволов у предела перегрева. А когда противник прошел отметку в восемьсот метров, к ним подключились ручные мортиры гренадеров. Сто восемь стволов залпом обрушили на датчан гранаты «трешки», полностью унифицированные с полковой артиллерией, только обычные, а не картечные.
        Но датчане шли дальше.
        Потери в общем масштабе были пока терпимыми. Большими, но терпимыми, потому что большая часть пехотинцев двигалась в плотном построении и мало что видела вокруг себя.
        И вот прозвучал свисток.
        Легионеры первой линии заняли штатную позицию: первый ряд встал на колено, второй - над ними в полный рост. И залп. Первого ряда. Секунд пять спустя - второго. И снова, после пяти секунд ожидания, прозвучал свисток, после которого первый ряд ударил залпом.
        Новый штуцер, заряжаемый с казны, позволял при должной выучке давать по десять выстрелов в минуту даже с позиции «на колене». Этим же император сейчас бессовестно и пользовался.
        А как это выглядело со стороны врага?
        Сущим кошмаром!
        Такой скорострельности не бывает! Не бывает! Тем более что и пули недурно так летели, попадая с пятисот-шестисот метров по плотным порядкам пехоты, вполне сохраняя убойность.
        Бах! Бах! Бах!
        В очередной раз ударили три дюжины полковых орудий, только в этот раз - дальней картечью. Ей стало в самый раз работать.
        И датчане побежали. Резко как-то, нервно и совершенно смешав ряды. Их испугала картечь? Отнюдь. Она стала лишь отмашкой. Последней соломинкой - слишком уж губительным оказалось огневое воздействие русских в целом.
        Наступила тишина.
        Даже полевая артиллерия сделала паузу на остужение и чистку стволов.
        Что делать дальше? Вопрос. Артиллерия датчан хоть и понесла изрядные потери, но все еще оставалась вполне боеспособной.
        Но стоять и ждать у моря погоды было не с руки. И император дал отмашку к началу наступления.
        Пехотный полк и резервный пехотный батальон выдвинулись вперед, а рейтары и штурмовики остались на позициях вместе с прочими, чтобы прикрыть полевую артиллерию и обеспечить базу на случай отступления.
        Дмитрий лично выехал в боевые порядки полка.
        И под характерную музыку «Московского пехотного марша»[17 - «Московский пехотный марш» был вариантом «BritishGrenadiersSong», с ранним исполнением которого можно ознакомиться вот здесь и здесь пехота двинулась вперед.
        Каждая рота - три линии-взвода по две шеренги в каждой с заметным промежутком. Всего десять штыков в ряд. Узкий фронт. Но к нему прилегала еще одна рота на удалении всего двадцати шагов. Полк - три батальона по три такие роты. Плюс резервный батальон - еще три роты в тыловой формации для прикрытия от флангового удара и в качестве оперативного подкрепления.
        Кристиан и все его генералы, а также прочие сопровождающие смотрели на все это действо и дивились. Сложное, по их меркам, построение выдерживалось безукоризненно. Легионеры шли, сверкая своими кирасами и шлемами, словно надрессированные болванчики. Нога в ногу. Строй как по линейке. А разрывы в построении наводили на аллюзии с тактикой древнеримских когорт, про которую многие читали или хотя бы слышали. Но вживую, разумеется, никогда не видели.
        Видя уязвимость столь рыхлого построения к удару кавалерии, король приказал это осуществить. Все-таки шесть тысяч кирасир и рейтар - сила немалая. Даже потрепанная артиллерией. Да и пехоту надлежало как-то прикрыть, дабы привести в порядок после разгрома.
        Но не тут-то было.
        Барабаны и флейты затихли.
        Первый ряд первой линии встал на колено. Второй навис над ним. И, когда до кирасир было около шестисот метров, легионеры дали первый залп. Следом второй. Потом третий. Четвертый. И так раз двадцать.
        Губительный огонь, словно шквалистый порыв ветра, ударил в датскую кавалерию, отбрасывая ее и терзая плоть самым нещадным образом. Атака захлебнулась так и не начавшись. Кирасиры с рейтарами просто не смогли выйти на позиции для построения к атаке.
        Легкая пауза.
        Барабанная дробь. Несколько странных звуковых сигналов.
        И вторая с третьей линией продвигаются вперед, переведя свою первую в тыл. Дмитрий не хотел, чтобы у передовых отрядов «вдруг» закончились патроны. Да и вообще, еще на стадии тренировки отработал эту ротацию линий, дабы без излишнего бардака выводить в тыл наиболее потрепанные и уставшие в случае нужды.
        Вновь зазвучал «Московский пехотный марш». И легион двинулся вперед. Мерно. Невозмутимо. Словно бы он только что отмахнулся от навязчивой мухи и как ни в чем не бывало двинулся дальше.
        Кристиан же приказал трубить общий отход.
        Требовалось срочно вывозить артиллерию и спасать пехоту. Потому что ситуация становилась совершенно критической.
        А Дмитрий, видя эту возню в датском лагере, особенно не спешил вперед. Да, огневое преимущество было на его стороне всецело. Но вдруг вся эта толпа ломанется вперед? Рукопашная свалка при столь диком численном превосходстве - удовольствие ниже среднего. Победить, наверное, победит. Но потери будут совсем неприемлемые. Конечно, разбить и уничтожить датскую армию в первом же генеральном сражении - соблазнительно, но вряд ли возможно в текущих условиях.
        Глава 5
        17 МАЯ 1614 ГОДА, ОКРЕСТНОСТИ МАЛЬМЁ
        Битва при Кальмаре завершилась. Раненых врагов добили. Трофейную команду выделили. А гарнизон города после переговоров согласился сдаться Дмитрию. Да, в их руках было очень мощное укрепление - Кальмарский замок. Однако комендант крепости имел под своей рукой всего две сотни бойцов, не пригодных для полевого боя. Этакую инвалидную команду. И это неудивительно, ведь король Дании выгреб все пригодные силы для полевого сражения.
        В общем - все прошло очень мягко, почти ласково. И, если бы на поле под Кальмаром не лежало семь тысяч двести девять трупов, можно было бы подумать, что произошла не битва, а какая-то игра. И этот диссонанс заметили все. А потом на императора все стали коситься.
        - Что? - наконец не выдержал он, когда Аксель вновь бросил характерный взгляд, вроде бы незаметно.
        - Ты обещал нанести на себя знак рода, если выиграешь битву.
        - Обещал и выполню свое обещание.
        - Когда?
        - Когда смогу найти человека, способного это сделать. Или ты умеешь наносить на кожу узоры?
        - Среди ополчения есть несколько солдат, что жили в глубинке… - осторожно произнес Аксель. - Там чтут древние традиции и помнят многое из того, что мы забыли.
        - Они христиане? - повел бровью Дмитрий.
        - Конечно! - произнес, примирительно вскинув руки, Оксеншерна. - Все мы христиане… в большей или меньшей степени. Главное же - они смогут тебе помочь выполнить обет.
        - Это мой обет. Почему он тебя так волнует?
        - Он волнует всю твою армию. Всех. Даже слуги в обозе, которые, безусловно, уже знают о твоих словах. Это правда? Ты кровь от крови Одина?
        - Так гласит семейная легенда, - уклончиво ответил Дмитрий.
        - Тем более! Если Один принял Христа и стал его наместником в Скандинавии, то…
        - Ладно… - перебил его Дмитрий, едва сдерживаясь от того, чтобы прокомментировать, что он на самом деле думает обо всем этом угаре. - Веди своих солдат. Посмотрю, что можно будет сделать.
        Спустя час к императору прибыли трое мужчин в возрасте, совершенно обычного вида.
        Пообщались.
        И отправились в церковь Кальмарской крепости, где их ждали священники трех христианских конфессий для совещания. Совсем уж дурить император не желал.
        - Ради умершего не делайте нарезов на теле вашем и не накалывайте на себе письмен, - процитировал православный священник книгу Левита. - Посему греховно наносить эти узоры.
        - Вы тоже так считаете? - обратился Дмитрий к пастору лютеранину и иезуиту.
        - Да, - хором ответили они.
        - В какой книге были сказаны эти слова?
        - В книге Левита.
        - Которая была написана до пришествия Христа? Я прав?
        - Безусловно.
        - А о ком же тогда речь? Кто тот умерший, из-за которого нельзя так поступать? Ведь не Христос же. Да и отчего его умершим называть? Он ведь воскрес.
        Все задумались. Потом, после некоторого размышления, иезуит произнес.
        - Полагаю, что любой умерший, который был дорог в жизни. О том же говорится и во Второзаконии.
        - То есть этими словами прямо запрещается делать татуировки в честь умерших родичей, друзей, возлюбленных и прочих подобных? Так?
        - Так, - нехотя кивнули священники.
        - А что говорит Святое Писание о других ситуациях? Есть ли запрет на выполнение обета, данного одним христианином другому?
        - Нет, - произнес православный священник, - но тело - храм Божий, созданный волею его, и не нам изменять его. Оно и без того хорошо весьма, как прямо говорится в Бытие.
        - Но ведь мы строим и украшаем храмы. Зачем? Господь Бог ведь их не возводил. А все, созданное им, хорошо весьма. Не есть ли в строительстве храмов грех великий? Или, может быть, в Бытие речь шла о том сиюминутном мгновении, что Всевышний наблюдал за плодом дел своих? А потом все пошло как пошло. Ведь он выпустил на Землю людей и позволил им творить что заблагорассудится в рамках их собственной доброй воли. Хотят зло, значит, будет зло. Хотят добро, значит, будет добро. Дабы зерна отделились от плевел. Сами. Ведь сказано же, что сотворил нас Господь по образу и подобию своему. А он - суть великий Творец. Или, быть может, я не прав и все храмы, города и прочее, сотворенное руками человеческими, нужно разрушить, дабы привести мир в первозданный облик?
        Новая пауза. Дмитрий намекнул священникам настолько толсто, что те даже растерялись как-то.
        - Рассудите меня. Как должно мне поступить? Нужно ли соблюдать обет, данный одним христианином другому, или нарушить слово свое, опираясь на одни лишь домыслы?
        Разговор, разумеется, записывался. Слово в слово. Из-за чего каждый из священников испытывал непреодолимое желание испариться. Принимать решение и взваливать на свои плечи ТАКУЮ ответственность очень не хотелось. Однако на улице ждали легионеры и шведские ополченцы, которые не смогут понять и разделить такое малодушие.
        В общем, поколебавшись немного, все трое уклончиво согласились, что обет важнее, и позволили нанести императору символ во имя славной победы. Причем заметили, что на символе, безусловно, должен присутствовать крест, дабы дурные головы ничего вздорного не подумали. Допустив при том его аллегорическое изображение, например в виде меча.
        После чего Дмитрий «попросил» всех трех священников во время нанесения татуировки молиться и воскуривать ладан. А краситель, который втирали в его кожу, освятить и благословить. Что они и сделали. Не искренне, конечно, но выбора у них все равно не было…
        Работа шла долго.
        Все восемь часов до полуночи трудились. Потом всю ночь молились, смазав татуировку освященным елеем, то есть оливковым маслом. И только утром Дмитрий вышел из церкви к людям «топлес» с уставшими священниками за спиной.
        На плече его правом красовался символ Инквизиции из DragonAge. Длинный меч с хорошо выраженным перекрестьем покрывался большим глазом. И от места их пересечения во все стороны расходились вьющиеся лучи. Пара из этих лучиков, затейливо переплетаясь, уходила по плечу вверх, пробиралась по шее, превращаясь на правой стороне лица в символическое изображение ворона. Близкое к тому, что было у Рагнара Лодброка в сериале «Викинги». А прочие лучи словно бы держались за руку, как бы обнимая ее, охватывая на три четверти.
        Никаких мелких деталей. Все крупно и контрастно.
        И, разумеется, как и подобает свежей татуировке, она была в кровавых разводах, что только добавляло символизму.
        Легионеры и шведские солдаты радостно закричали, выражая одобрение. Обет, данный высшим силам, выполнен. А значит, они не отвернутся от них. И уже в обед войско выступило на юг, преследуя отступающего Кристиана IV.
        Императору приходилось соблюдать все необходимые меры предосторожности. Ежедневно со всем радением промывать татуировку, ожидая ее заживления. По нескольку раз в день менять нижнюю одежду и обтираться святой водой. Ну… то есть просто водой, над которой священники поводили руками, что-то побормотали и чего-то туда помакали. Правда, предварительно император велел ее пропускать через кипячение с серебряным крестом на дне котла. Для пущей святости. И лапы священников спиртом протирать перед освящением. А то еще какая бацилла в обширные сочащиеся кровью раны на его коже попадет.
        Так и ехали.
        На седьмой день раны зажили окончательно, оставив после себя сочную и четкую татуировку. А Дмитрий позволил себе больше не устраивать этот «цирк с конями» на каждом привале.
        И вот легион подошел к городу Мальмё - фактически старой столице шведских владений Дании. Мощная крепость, много пушек и, что немаловажно, большая армия в предполье города в земляных редутах. Кристиан IV, очевидно, не желал больше участвовать в полевом сражении. Но и отдавать пригород Мальмё на разорение не хотелось. Вот он и пошел на такое ухищрение. Благо, что гарнизону крепости и привлеченным жителям было довольно времени для работ.
        Дмитрий осмотрел в зрительную трубу диспозицию и совсем пригорюнился. Стараясь, впрочем, вида не подавать.
        На крепостной стене отчетливо наблюдали большие бронзовые кулеврины - «Василиски». Там не только ядро в 48 фунтов весом, но и ствол длиной порядка 26 калибров. А главное - стоит она высоко и в случае необходимости бьет очень далеко и довольно точно. Для гладкоствольного орудия, разумеется. Очевидно, что раньше эти орудия стояли на стороне, обращенной к морю. Сейчас же их переместили «на другой борт». Но главное, эти чертовы датчане соорудили над артиллерийскими позициями легкие деревянные навесы, крытые досками, прекрасно защищающие от пуль картечных гранат.
        Ситуация.
        И что самое плохое - легкая артиллерия, в основном спасенная Кристианом IV с поля под Кальмаром, разместилась теперь на редутах, будучи точно так же прикрыта, что и крепостная. Навесами то есть.
        Мечты сбываются!
        Но тянуть кота за всякие места времени не было. Нужно было нападать, давить и побеждать, не отдавая инициативу в руки врага.
        «Василиски» со своих позиций били очень далеко. Дальше «Единорогов» Дмитрия. То есть, выведя их на открытую позицию для обстрела редутов, император подставлял свои орудия под удар датской крепостной артиллерии. Плохая идея. Поэтому Дмитрий поместил полк полевой артиллерии за небольшим холмом - вне пределов видимости и возможности поражения «Василисками» с их настильной траекторией полета снаряда.
        Этакий эксперимент с ведением огня с закрытых позиций, с которым приходилось экспериментировать на ходу, буквально на коленке. Хорошо хоть дальномерный взвод оказался прекрасно натренирован и понял идею практически сразу.
        Ну а почему нет? Стоит, значит, человек с подзорной трубой да наблюдает за городом. Что плохого? Обычная рекогносцировка. Никто по нему из пушек стрелять не станет, ибо по меньшей мере не понимает зачем. Ведь корректировки, передаваемые флажковым сигнальщиком, укрытым за холмом, от крепости и с редутов не видели.
        Вот и вышло, что, аккуратно пристрелявшись обычными гранатами по ближайшему редуту, полк полевой артиллерии очень быстро перепахал его к чертям собачьим. Потом пришел черед следующего редута. А вот с третьим не получилось, потому что Кристиан IV, наблюдавший этот кошмар в зрительную трубу, приказал отводить войска в крепость. Ибо на фиг надо так подставляться.
        Полк переключился на крепость. И тут выяснилась одна досадная неприятность. Гладкоствольные орудия калибром что в пять, что в шесть дюймов плохо подходили для борьбы с действительно сильными крепостями. Тут требовались восьмерки или даже десятки… В общем - приплыли.
        Конечно, можно было бы вывернуться и сначала попытаться выбить артиллерию долгой перестрелкой. А потом ринуться на общий штурм. Но императора этот вариант мало устраивал. Потому что в этом случае здесь бы война и закончилась. Ведь боеприпасов у него ограниченное количество, а людей мало. Совершенно очевидно, что штурм начался бы не раньше расхода всех гранат и был бы ОЧЕНЬ кровавым. Ну и да - совсем не факт, что крепость удалось бы взять. Очень уж там многочисленный гарнизон и мощные укрепления.
        Вот он и завис в своем шатре, размышляя над извечными вопросами Руси: Что делать? Кто виноват? Ну и так далее по списку.
        Но ему даже толком помедитировать не дали. Прибыл разъезд рейтар, сообщивший, что от Ландскруны движутся какие-то войска…
        Глава 6
        18 МАЯ 1614 ГОДА, ОКРЕСТНОСТИ ЛУНДА
        Оставив для блокирования Мальмё шведских ополченцев и резервный батальон пехоты, Дмитрий двинул весь остальной легион на север - к Лунду. Минул его. И в паре километров к западу встретил довольно крупный отряд войск.
        И это были совсем не датчане…
        - Ты уверен? - Несколько удивленно переспросил император Акселя.
        - Да, - кивнул тот. - Это войска Гольштейна, как Глюкштадта, так и Готторпа, Мекленбурга и всех трех Помераний. Правда, с бору по сосенке. По полку.
        - М-да, - покачал Дмитрий головой. - И вряд ли они идут к нам на помощь.
        - Может, все же поговорим?
        - Конечно, поговорим, - охотно согласился император. - Самому интересно, чего они здесь забыли.
        Съехались.
        Командовал войском герцог Гольштейн-Готторпа, ведущий себя ну очень нервно. Особенно когда увидел татуировку на лице императора, блистательно сочетавшуюся с внушительным крестом «на пузе», то есть демонстративно вывешенном красивом золотом чеканном кресте на изящной цепи. Раньше Дмитрий такими аксессуарами пренебрегал, однако после нанесения татуировки был вынужден использовать от греха подальше.
        Переговоры были бесплодными.
        Герцог, судя по всему, вел войска, высаженные датчанами в Ландскруне, для удара армии императора в тыл. Но, очевидно, не успел. От чего сильно нервничал и дергался. Плюс еще эта татуировка и вообще крайне эпатирующий вид Дмитрия. Жесткий, прямо-таки ледяной взгляд голубых глаз. Чисто выбритый череп. Заплетенная рыжая борода с массивным серебряным кольцом на конце, украшенным чеканкой со странными узорами. Ну и так далее. Он всем своим видом пугал привыкшего к совсем иным типажам герцога.
        Разъехались.
        Полезной информации от этого изрядно перепуганного типа получить не удалось. Стало понятно только одно - Кристиан IV, истребитель ему в ангар, умудрился сколотить весьма внушительную коалицию. Включавшую в себя и Речь Посполитую, и Саксонию, и Бранденбург, и многие другие державы. В общем, не зря Дмитрий оставил в Риге и Смоленске по легиону. Ой как не зря.
        Ударили барабаны, заиграли флейты. И ровные шеренги легионеров двинулись вперед. Противник же застыл в обороне.
        Триста метров до противника.
        Звук рожка.
        Барабаны и флейты умолкли.
        Прозвучали отрывистые команды.
        Первый ряд первой линии встал на колено.
        Свисток. Залп.
        Спустя пять секунд.
        Свисток. Залп. Уже второго ряда, что стоял в полный рост и бил поверх голов первого.
        Свисток. Залп. Ударил первый ряд, спустя пять секунд после второго. Он уже перезарядился. Без спешки.
        Свисток. Залп.
        Свисток. Залп.
        И с каждой новой порцией пуль бардак в стане врага становился сильнее.
        Иоганн упал на втором залпе, потому как носился перед позициями своих солдат и что-то кричал.
        На десятом залпе весь фронт позиций противника был завален ранеными и убитыми. Включая практически всех офицеров.
        Пятнадцатый залп прозвучал уже в спины беспорядочно побежавших противников.
        А легионеры, закинув штуцера за спину, извлекли шпаги из ножен, пошли вперед - добивать раненых.
        Полчаса возни.
        - Обоз захвачен, - доложил подлетевший на своем коне командир рейтар. - Увидев нас, они даже не стали сопротивляться. Бросились врассыпную.
        - Отменно, - кивнул Дмитрий.
        И тут до него донеслись звуки артиллерийских выстрелов со стороны Мальмё.
        - А это еще что такое? Всем дивизионом выступаешь к нашим позициям под городом. Немедленно. Если помощь можно оказать - окажешь. Понял?
        - Так точно, - произнес командир рейтар, повторил приказ и повел свой дивизион по дороге на Лунд. При нем был, конечно, всего один эскадрон, поэтому он направил вестового к обозу, откуда вскоре подошло еще два. И только собрав их в единый кулак, командир рейтар выдвинулся к Мальмё. А император последовал за ним, оставив для прикрытия в направлении Ландскруны всего один пехотный батальон с дивизионом полковых орудий. Не бросать же обоз. Да и вообще - опасное направление. Мало ли сколько там сил высадилось?
        Стрельба вдали довольно быстро стихла.
        И не успела пехота дойти до Лунда, как вернулись рейтары, доложив, что вылазка датских войск из Мальмё успешно отражена с огромными потерями для нападающих. Батальон пехоты, развернувшись в одну тонкую линию в две шеренги, показал датчанам и кузькину мать, и отца, и брата, и свата, и прочих родичей. Шведское ополчение, вооруженное обычными ружьями с колесцовыми замками, поучаствовало в этом празднике жизни только под финиш, да и то - всего одним залпом. По предварительной оценке тысяч пять датчан повыбило.
        Император нахмурился.
        Несмотря на два новых, решительных успеха, ситуация нравилась ему все меньше. Этакая борьба кита со слоном. Он бьет всех в полевом сражении, но не в силах взять мощные крепости, на которые опирается противник. Очевидно проигрышная композиция. Ведь в крепостях большой запас боеприпасов и провианта. Их положение более выигрышно. Тем более что Дмитрий, позиционируя себя королем Швеции, местных пейзан не грабит. То есть каждый час промедления играл против него.
        Что делать? Неужели он проиграл? После столь славной победы при Кальмаре? Ведь что в войсках и селах подумают? Правильно. Сделал татуировку грешник проклятый, вот Всевышний и отвернулся от него. А то, что взятие таких крепостей без мощной артиллерии практически невозможно, - то мелочи, оставленные за кадром. Кто о них знает? А если и знает, то разве это довод для насквозь мистического мышления людей, каковым оно оставалось во многом даже в XXI веке?
        Впервые за все годы пребывания в этом не то времени, не то мире, императора стала охватывать паника. Провал сейчас - это же конец. Совсем. Полный. Он слишком заигрался со своей импровизацией. Не отмыться… Отвернутся ли от него люди? Неизвестно. Но могут. А значит что? Все коту под хвост. Все дела, все усилия, все попытки и новинки.
        - Государь? - произнес дежурный офицер.
        - Что? - как можно спокойнее ответил Дмитрий. Несмотря на панические настроения, он продолжал держать маску невозмутимости.
        - Прибыл разъезд, что ходил к Мальмё.
        - Зови.
        Те немедленно зашли.
        - Что там? Датчане подтянули флот?
        - Да, государь, - кивнув, произнес легионер. - Только ветра почти нет. Они корабли шлюпками таскают. Едва-едва ворочая. Сейчас расставляют так, чтобы поддержать в случае чего крепость.
        - Шлюпками? - произнес Дмитрий и как-то рефлекторно рукой тронул татуировку ворона на своей правой щеке. - И давно?
        - Не можем знать.
        - А что, часто ли у вас тут штили? - обратился император к хмурому Акселю, сидящему совершенно безучастно там же в палатке. Он не хуже Дмитрия понимал пагубность диспозиции.
        - Бывают, - пожал плечами он.
        - И насколько они продолжительны?
        - Когда как, - не понимая смысла данного вопроса, ответил он.
        - А это интересно… - произнес император, расцветая лицом. - Очень интересно.
        - Чем же? - оживился Аксель. Он прекрасно заметил изменения в настроении своего короля.
        - Стучитесь и вам откроют. Не дверь так окошко. Не окошко так дымовую трубу. Не сами так случайно.
        - Не понимаю… - покачал он головой.
        - Блаженны нищие духом. Знаешь почему? Потому что нищие - это не те, у кого нет, а те, кому не хватает. А значит, они ищут, пытаются, стремятся. Они никогда не довольны тем, что имеют. Они всегда хотят больше.
        - Все равно не понимаю, - покачал головой Аксель.
        - Сюрприз будет, - подмигнул Дмитрий и кровожадно оскалился.
        Глава 7
        20 -21 МАЯ 1614 ГОДА, ХЕЛЬСИНГБОРГ
        Оставив под Мальмё только шведских ополченцев, Дмитрий самым стремительным маршем, на какой только был способен его легион, ринулся к Хельсингборгу - самому узкому месту Зунда. Командиру же ополчения рекомендовал дня два-три постоять под городом да и отходить следом. Все-таки в Мальмё оставалось еще довольно много войск. И его полторы тысячи новобранцев устоять перед ними не могли. А так - и внимание отвлекут, и арьергардом послужат.
        Остатки войск, разбитых им при Лунде, засели в Ландскруне и носа оттуда не высовывали. Да и как иначе? Командование осталось лежать в поле. Походная казна, кстати, тоже. Поэтому пределом их оперативного искусства и инциативы в текущей обстановке была только глухая оборона на укреплениях. Мало того. В сторону Дмитрия не прозвучало ни единого выстрела. Вообще. Видно же было невооруженным глазом, что он идет куда-то мимо. Вот пусть и идет. Нечего его внимание привлекать. Хотя крепостная артиллерия вполне могла немного потрепать легион.
        И вот Хельсингборг.
        Сам город для Дмитрия интереса не представлял. В отличие от замка - одного из самых величественных замков Ренессанса, как и его брат-близнец, стоящий через пролив. К счастью, строители, работавшие в конце XVI века, обошлись без земляных укреплений. Но главным уязвимым местом обоих замков были их весьма умеренные размеры и небольшой гарнизон. Кристиан IV как-то не предполагал удара по этим укреплениям. Ради чего? Какую цель можно было преследовать, захватывая их? Ведь они стерегли устье Зунда и никакой ценности в ином плане для Дмитрия не представляли. Для строго сухопутной армии не выглядело разумным нападать и штурмовать укрепленные позиции, не приносящие оперативных выгод при условии множества других, куда более важных целей. Ведь даже если император возьмет замок Хельсингборга, то разве сможет перекрыть Зунд? Нет. «Василиски», стоящие на укреплениях, просто не простреливали весь фарватер, так что корабли могли спокойно идти, прижимаясь к замку Хельсингера. А штурмовать укрепления Хельсингера без флота для Кристиана выглядело совсем уж чем-то немыслимым…
        Дмитрий занял позицию чуть юго-восточнее, на берегу небольшой реки. И почти сразу вывел полк полевой артиллерии на закрытые позиции, позволяющие им надежно и безопасно работать по замку. Залпами. А в прикрытие дал роту пехоты. Мало ли противник решится на вылазку?
        Остальные же войска развернули бурную возню на берегу.
        Кто-то двинулся вдоль побережья для экспроприации шлюпок и рыбацких лодок. Кто-то стал подходящие деревянные дома разбирать. Однако датчанам было не до анализа этой малопонятной и плохоразличимой активности. Потому что очень быстро полк полевой артиллерии создал замку изрядные неприятности, всецело поглотившие гарнизон.
        Чему противостоять должен был замок Хельсингборга? Правильно. Обычным ядрам. А чем по замку «работали»? Гранатами. Многие раскалывались при ударе о каменную кладку. Многие отскакивали. А вот некоторые застревали, перед тем как взорваться и выломать изрядный кусок кладки. Особенно «больно» становилось от шестидюймовых гранат. Из-за чего спокойный, размеренный обстрел замка уже через два часа превратился для него в кошмар. Три очага пожара. Обширные разрушения на батарее, куда-таки залетела граната…
        А ночью император совершил стремительный натиск на укрепления. Причем не там, где стена была повреждена, а обойдя его в ночной темноте с тыла. То есть там, где численность небольшого гарнизона была весьма незначительна. Да что и говорить - какой-то шум поднялся только тогда, когда штурмовики уже взобрались на стену.
        Дальше дело техники.
        Сонные, уставшие, потрепанные тяжелым обстрелом бойцы гарнизона не смогли остановить напор штурмовиков с их дробовиками.
        Бум!
        Взрывалась ручная граната, аккуратно закатившаяся из-за угла.
        Бах! Бах! Бах!
        Били дробовики влетевших в помещение штурмовиков, осыпая все возможные цели картечью. А следом влетала вторая волна - со шпагами наперевес - и с ходу вступала в схватку.
        Работали привычно, чисто и аккуратно. Датчане же в принципе не могли ничего им противопоставить. А туда, где они хоть как-то закреплялись, залетало несколько гранат…
        Утро 21 мая 1614 года. Густой молочный туман стелился над Зундом.
        Гарнизон замка Хельсингера видел и начало осады, и действенность артиллерии нового короля Швеции, и ночную стрельбу. Самыми их худшими ожиданиями было падение замка. Да, это выглядело сомнительным, но чем черт не шутит?
        Но все было намного хуже.
        Утром из густого тумана вынырнули многочисленные шлюпки, практически под носом у крепости. И легионеры, сохраняя тишину, вытащив из лодок складные лестницы, стали их деловито собирать. А потом, когда все было готово, также в полной тишине пошли на приступ замка, в котором даже часовые дремали, не ожидая никакого подвоха. И только когда легионеры стали устанавливать лестницы, один из бойцов гарнизона обратил внимание на странную возню внизу.
        Он никогда в своей жизни не участвовал в боях - так в гарнизоне и сидел. Поэтому еще с полминуты тупил, пытаясь сообразить, что же это такое творится.
        Попытался закричать. Но пересохшее горло издало лишь какой-то невнятный скрип.
        Попытался выстрелить. Но фитиль его аркебузы не был зажженным.
        Выхватив огниво, часовой нервно заработал им, пытаясь зажечь фитиль. Сбил пальцы в кровь от волнения. Но справился.
        Бах!
        Как-то удивительно резко ударил по ушам выстрел в этой тишине. Взлетели птицы, громко замахав крыльями.
        - Какого черта ты творишь! - раздался громкий крик капитана.
        - Враги! - попытался что-то прохрипеть пересохшим горлом часовой.
        - Что? Не понимаю, что ты там лопочешь! Громче!
        - Враги! - вновь прохрипел часовой, указывая рукой за стену.
        Капитан напрягся, уловив не столько слова, сколько интонацию. Да и лицо часового не выражало ничего хорошего. Он решил подойти уже и посмотреть. Но было поздно. Штурмовики практически взобрались по штурмовым лестницам и, когда капитан был в пяти метрах от парапета, стали выскакивать на стену.
        - Враги! - заорал во всю свою луженую глотку капитан. Из-за чего и умер первым.
        Спустя час замок Хельсингера был взят.
        Что позволило Дмитрию начать переправлять свои войска на дивный остров Зеландию. В дело шли любые плавательные средства. Из деревянных домов вязали плоты, которые цеплялись на буксир из шлюпок, и тащили через те четыре с гаком километра пролива. Благо что на море продолжал стоять штиль, время от времени сменяемый слабым ветерком.
        Штурмовики же отдыхали.
        Не зря император вкладывал в них столько сил. Не зря таскал с собой. Штурм укреплений был их коньком точно так же, как для линейной пехоты родной стихией являлся полевой бой. И здесь они себя показали прекрасно. Тем более что роту штурмовиков император сохранил даже после реформы 1608 года, не подвергая расформированию. То есть там были матерые ветераны, с прекрасно раскачанным и натренированным телом. Мастера шпаги, гранаты, кулака и дробовика. А их кирасы были усилены дополнительным нагрудным листом из хорошо закаленной тигельной стали. Его надевали только перед натиском, дабы снизить потери от стрелкового огня противника. Ничего даже близкого в мире в те годы не было.
        На самом деле захват что Хельсингборга, что Хельсингера был чистой воды импровизацией. Ибо император планировал просто немного пострелять, отвлекая внимание датчан, а потом переправиться чуть в стороне от укреплений. Он вообще решился на штурм Хельсингборга только под вечер. Почему бы и нет? Гарнизон был, очевидно, мал. Слишком мал. Да и в случае промаха он терял всего роту, и не факт, что целиком. Очень опытную и матерую, но всего лишь роту. А в случае успеха - получал крепость, способную перекрывать часть фарватера Зунда.
        Успех в Хельсингборге оказался настолько разительным, что император решил попытать счастье и с Хельсингером. Вдруг получится? Ведь если наглое и дерзкое нападение окажется успешным, то он перекроет Зунд! Да, останутся и другие проливы. Но все равно - успех! А главное что? Правильно. Будут созданы условия для комфортной осады столицы датчан - Копенгагена, в котором было не так много войск. Ведь почти все свои силы Кристиан сосредоточил в Мальмё.
        Рискнул и сорвал куш.
        Просто потому, что никто, в том числе и он сам, не ожидал такой дерзкой наглости… впрочем, не выходящей за пределы тактических приемов викингов.
        Глава 8
        22 МАЯ 1614 ГОДА, КОПЕНГАГЕН
        Новость о том, что Дмитрий смог овладеть замком Хельсингборга и, форсировав Зунд на шлюпках и плотах, захватил замок Хельсингера, совершенно шокировала Кристиана IV. И не только короля. Его генералы тоже не знали, что сказать, добрые пять минут массируя воздух ртами без малейшего звука.
        - И что будем делать? - наконец выдавил из себя хоть какую-то мысль король. - Наша армия там. А этот рыжий головорез - здесь. Укреплений в Копенгагене серьезных нет[18 - На 1614 год в Копенгагене были только архаичные небольшие укрепления XIII века, оставшиеся от эпохи владения этим купеческим городом епископством. Плюс небольшой изящный замок-резиденция, который только строился. Масштабные укрепления Кристиан IV стал строить только в 1626 году после поражения в Датско-шведской войне от юного Густава II Адольфа. До того город находился в относительной безопасности, прикрытый от гостей из Северного моря замками с мощной артиллерией. На Балтике город хранил самый мощный флот этого моря, не имеющий конкурентов. При этом со шведской стороны (наиболее опасной) столицу прикрывал хорошо укрепленный Мальмё.]. Как нам его сдерживать?
        - Он в двух дневных переходах, - возразил один из генералов.
        - И что это меняет?
        - Мы можем переправить сюда войска от Мальмё. Хотя бы часть, - продолжил тот же генерал.
        - Вы думаете, они смогут его остановить? - вновь повел бровью Кристиан IV. - Вы же не хуже меня знаете, в полевом сражении нам с ним не справиться.
        - Баррикады, - произнес генерал-скептик. - Пока есть время - нам нужно начать возводить баррикады на улицах города. Горожане возводят их, перекрывая улицы, а мы подвозим войска от Мальмё на шлюпках. Это позволит укрепиться до подхода союзных войск. Все три Померании, оба Гольштейна, Лауэнбург и Мекленбург с Ольденбургом выставили новые подкрепления. Около десяти тысяч пехоты с небольшой артиллерией. Если мы будем крепко держать оборону на баррикадах, а они ударят Дмитрию во фланг или ты, мы сможем его отбросить.
        - А если не сможем?
        - Мы должны попытаться. Одновременно с этим нам нужно перебросить от Ландскруны ему в тыл полк или два. Погоды это не сделает, но затруднит его положение и заставит пойти на переговоры.
        - Хм… - задумчиво произнес король. - Возможно. Вполне возможно.
        - Ваше Величество, - очень осторожно произнес один из пасторов, представляющих клир Копенгагена на этом совете. - Из Кальмара пришло очень тревожное послание. Мне не хотелось о нем говорить, но…
        - Что за послание? - насторожился Кристиан.
        - Там все так странно звучит, что я не уверен - верить ли ему.
        - И все же. Возможно, это важно.
        - Перед боем при Кальмаре Дмитрий принес обет, что если он одержит славную победу, то примет на себя знак своего пращура. Кровь от крови.
        - И что в этом такого?
        - Он назвал своим пращуром Одина. А огромный черный ворон, что совершенно случайно оказался поблизости, это подтвердил.
        - Ворон? Подтвердил? Чертовщина какая-то! Он что, язычник?
        - О нет! Дмитрий заявил, что Иисус подчинил Одина своей руке и оставил наместником в Скандинавии, дабы тот присматривал за ней от его имени. Это очень странно. Очень.
        - Ересь! Вздор!
        - Но в битве при Кальмаре легион Дмитрия не потерял ни одного человека убитыми. По всей Швеции ходят слухи, один опаснее другого. А сам император собрал в Кальмарской церкви совет из клириков лютеранского толка, католического и православного, дабы совет держать о том, как поступить правильнее. И все трое порекомендовали ему выполнить обет. А потом молились с ним, сначала пока наносили татуировку, а потом всенощную до самого утра.
        - Это все не выдумки? - настороженно поинтересовался генерал-скептик.
        - Так было написано в послании, что доставили мне лодкой из Кальмара. Это копия, но я лично знаю священника, что его мне прислал. Очень достойный человек. Там же хроника и весь их разговор. Он странный, но… пугающий. Ведь если император прав и Один действительно его пращур, да еще и оставленный Христом наместником в этих землях…
        - Вздор! Вздор! Вздор! - нервно произнес король, вышагивая вдоль окна.
        - Взятие Стокгольма с наскока по льду, - начал загибать пальцы генерал-скептик. - Совершенно невероятная Кальмарская битва, в которой он уничтожил у нас почти треть армии, не потеряв ни одного человека. Хитроумное использование артиллерии при Мальмё, вынудившее нас отвести войска из редутов. Мы, кстати, так и не поняли, что он там сделал. Разгром пятитысячного корпуса под предводительством герцога Гольштейн-Готторпского под Лундом, который должен был ударить ему в тыл. От него едва половина осталась. Наглый марш к Хельсингборгу и взятие хорошо укрепленного замка натиском. По слухам - он подошел в обед, а ночью уже захватил. Переправа через Зунд на лодках и плотах в виду замка Хельсингера. Взятие этого замка с наскока. Нагло. Дерзко. И решительно. И что самое интересное, штиль. Словно ветер специально ему подыгрывал. То есть мы не могли подвести корабли и воспрепятствовать его дерзким выходкам. Вам кажется это все простым совпадением?
        - Ему везет, - неуверенно возразил король.
        - Точно так же, как под Смоленском, под Валдаем, под Ивангородом, под Серпуховом, под Коломной, под Тулой? При взятии Нарвы, Ревеля и Риги? Он просто не проигрывает! Это странно. Это ОЧЕНЬ странно.
        - Неужели вы во все это поверили? - удивленно повел бровью Кристиан, обводя взглядом своих смущенных генералов.
        - А воскрешение жены? - продолжил скептик. - Никто из известных мне людей такого сделать не может. Он - смог. Не знаю как вас, но меня это пугает. Особенно в свете этих слов.
        - А что вы скажете? - обратился обескураженный король к пастору.
        - Я в растерянности, - развел он руками. - Сама мысль о том, чтобы древние боги приняли Христа, мне никогда не приходила в голову. Это…
        - Меня смущает одна вещь, - после долгой паузы произнес самый старый и опытный генерал. - Если он так успешен, то отчего его отец - Иоанн IV - действовал не столь удачливо? Ведь кровь от крови.
        - Дмитрий, как говорят, - отметил генерал-скептик, - учился у иезуитов, да еще и при дворе самого Рудольфа II. Много провел времени в Испании, в Италии, во Франции. Бывал, по слухам, даже в Египте, Османской державе и Персии. Посещал Иерусалим. Он прекрасно образован! Поговаривают, что он, наверное, самый образованный человек в Европе! Придя в Москву, он сразу занялся преобразованиями в армии по испанскому образцу. А потом, по опыту Смоленской войны, стал свое войско совершенствовать, учитывая замеченные им недостатки. В кампанию 1607 года легион уже вступил сильно обновленным. И после нее он также «выучил уроки», проведя масштабные реформы в армии. Здесь и сейчас, без сомнений, мы имеем дело с самой современной армией Европы, а возможно, и мира.
        - Это так, наверное, - охотно кивнул старый генерал. - Но почему это же не сделал его отец?
        - Потому что он был в других условиях. После смерти отца бояре отравили его мать, а его подвергли травле и гонениям. Он не мог должным образом учиться. Говорят, что и того хуже. Бояре измывались над ним. Унижали. Мучили. Ограничивали в еде и питье. Дмитрий, кстати, вырезал под корень всех тех бояр, что унижали его отца. Вот и получилось, что, вступая на престол, Иоанн IV мог только читать, писать и считать. И все. А дальше - сразу с головой в дела. Его всецело поглотили войны, в которых он вполне преуспел: присоединил три магометанских ханства и нанес тяжелое поражение Крымскому ханству в генеральном сражении. Поражение же Иоанна ждало только в Ливонской войне. Но тут сказалось то, что его армия оказалась дурно организована и подготовлена для войны с серьезными противниками. Иоанн был умен и в полной мере достоин уважения, но его ум не получил должной огранки воспитанием и образованием.
        - И это неплохо…
        - Может быть, - усмехнулся генерал-скептик. - Однако скоро к предместьям Копенгагена подойдет его сын, не имеющий таких недостатков. И нам нужно понять, что с ним делать. Очевидно, что сплошная серия побед выглядит крайне подозрительно. Причем, что примечательно, почти всегда над превосходящим противником. И местами в совершенно умопомрачительных пропорциях. Вы бы вышли один к двадцати?
        - Хорошо, - после долгого раздумья в тишине произнес Кристиан IV. - Это все действительно очень странно. И эти победы. И ворон. И штиль. Да еще и это заявленное родство с Одином. У меня голова кругом идет от одной мысли, что все это может оказаться правдой. Но что предлагаешь ты? Пойти и сдаться на его милость?
        - Как я уже сказал - возводить баррикады на улицах города. Обкладывать его войсками и принуждать к миру. Если, конечно, у нас это получится. Он ведь совершенно непредсказуемый. И если раньше я думал, что императору нужно шведское железо, то теперь просто не понимаю, к чему он стремится. Мне кажется, будто он упивается войной… словно яством каким-то. Будто бы ему нравится ввязываться в сложные драки и бить превосходящие силы, выворачиваясь из, казалось бы, безысходных ситуаций.
        - Ты думаешь, что все это можно объяснить тем, что он просто любит подраться? - повел бровью Кристиан.
        - Да, - кивнул генерал-скептик. - Я как-то забыл про его легендарные поединки с наемными убийцами, про немыслимый штурм штаб-квартиры английской торговой компании в Москве…
        - Умеешь ты расстроить, - покачал головой король. - Если это так, то нас могут ждать проблемы. ОЧЕНЬ большие проблемы. Проклятье! - прошипел он, потирая виски.
        Глава 9
        25 МАЯ 1614 ГОДА, ОКРЕСТНОСТИ КОПЕНГАГЕНА
        Дмитрий завершил в полном объеме переброску легиона, его кавалерию, артиллерию и обоз, только 23 мая. Ибо это было непросто при тех плавательных средствах, какими он располагал. После чего, не медля более ни часа, выступил на юг - к славному городу Копенгагену, известному также, как «Купеческая гавань», в переводе, разумеется.
        Однако надежды застать Кристиана IV со спущенными штанами не оправдались.
        Город был готов.
        Все входы и выходы на узкие улочки были перегорожены повозками. А дальше, в глубине, отчетливо просматривались баррикады с солдатами. Да-да. Именно солдатами, а не ополченцами.
        Это было очень плохой новостью.
        Ввязываться в затяжные уличные бои на «просторах» нормального такого средневекового каменного города с плотной застройкой - удовольствие сильно ниже среднего. Преимущество в дальности, точности и скорострельности штуцеров здесь не дает никакого эффекта. Ведь противник бьет накоротке и из укрытий. В ход могут пойти даже камни! Ну а что? Весьма действенное оружие, если с крыши на голову сваливать. А слегка потрепанной роты штурмовиков для захвата города, очевидно, мало. Тут их целый полк нужен, если не больше.
        Императору, по его мнению, очевидно, навязывали ближний бой. То есть стремились нейтрализовать его преимущества и задавить массой.
        - Сжечь его, что ли? - досадливо поморщившись, произнес Дмитрий, покачал головой и, присев на раскладной походный стул, стал ждать результатов рекогносцировки.
        Через два часа вернулись рейтары.
        Оказалось, что южнее Копенгагена они встретили разъезды германских герцогств.
        Ситуация накалялась с каждой минутой. Ведь это могло говорить только об одном - с материка подброшены подкрепления союзников. И не факт, что они маленькие.
        Легион сорвался с места и, обходя Копенгаген по дуге, направился южнее, дабы воспользоваться своим преимуществом в возможном полевом сражении. А чтобы предупредить вылазку датчан с тыла, в крупной деревне, что стояла чуть юго-западней города, был оставлен арьергард из пехотного батальона с дивизионом полковой артиллерии. Сам же император с полным полком пехоты и полком полевой артиллерии выступил вперед. Дивизион рейтар и штурмовики остались при обозе, занявшем срединное положение в диспозиции, скрепив фургоны импровизированным вагенбургом.
        Двадцать семь пехотных полков союзных и вассальных Дании герцогств[19 - Имеются в виду герцогства Ольденбург, Гольштейн-Глюкштадт, Гольштейн-Готторп, Мекленбург, Саксен-Лауэнбург, Померания-Штетин, Померания-Вольгаст и Померания-Рюген.] общей численностью примерно в пятнадцать тысяч человек[20 - Полки в те годы были довольно маленькие и нередко сильно варьировались. Но полк в 300 -400 человек строевых считался вполне обычным.]. Плюс пять тысяч кирасир. Да при полусотне малых орудий. Вполне себе серьезная сила, которая должна была поддержать войско, запертое в Мальмё. Но не сложилось.
        Дмитрий развернул всех стрелков двух батальонов в одну жидкую линию, повзводно. За ними встали роты гренадеров с ручными мортирами на изготовку. А в просветах между пехотой островками разместились батареи полковой артиллерии, готовой не только накидывать гостинцев гранатами, но и бить картечью. Третий же батальон был отведен в резерв. Полк легкой полевой артиллерии встал на небольшой возвышенности в глубине позиций, изготовившись стрелять через боевые порядки своей пехоты.
        Германские герцоги выехали на переговоры.
        Дмитрий, немного поколебавшись, выступил навстречу, прихватив с собой не только воинов сопровождения, но и священников всех трех концессий, ну, то есть конфессий христианства. Он теперь их с собой постоянно таскал. Православный из белозерской общины, католик из иезуитов и шведский лютеранин из какого-то стокгольмского храма. Кого поймал, того и таскал. Для совета и благословения. Да они и не смели возражать.
        Впрочем, герцоги все равно изрядно напряглись, заметив татуировку на лице. И ни крест «на пузе», ни священники в окружении не облегчили ситуации.
        - Далеко же вы забрались, - первым произнес император, с усмешкой наблюдая за пристальными взглядами герцогов на его лицо.
        - Это… что это на вашем лице? - наконец произнес Франц II Саксен-Лауэнбургский.
        - Последствие обета, данного перед битвой. Выиграл бы и так, но нужно было приободрить своих людей. Воззвал к далекому предку. Пришлось держать данное слово.
        - А… - понимающе покачали головой все, ровным счетом ничего не понимая.
        - И как звали этого предка? - не удержался Филипп Юлий Померанский из Вольгаста.
        - Я воззвал к одноглазому Одину, сыну Дурина, внуку Аулэ, правнук которого по имени Скьёльд основал дом, мужской род которого не прерывался вот уже более тысячи лет.
        Наступила гробовая тишина. Даже лошади не фыркали, впечатленные моментом. Ну, или так всем просто показалось.
        Наконец император усмехнулся и продолжил.
        - Не пугайтесь вы так. Один давно принял Христа и верно служит ему, присматривая за Скандинавией. Урок мне на будущее. Не нужно лишний раз взывать к высшим силам там и тогда, когда можно справиться самому. Не выполнить обет, данный одним христианином другому, я просто не мог. В чем и получил благословение священников. Ведь так? - спросил Дмитрий, обращаясь к клирикам в его компании.
        - Так, - закивали они синхронно.
        - Боже… - наконец выдохнул Адольф Фридрих I Мекленбургский и перекрестился. - До нас доходили слухи, но мы не верили.
        - А, - небрежно махнул рукой император. - Древняя кровь это просто древняя кровь. Один - не тот родитель, что опекает своих птенцов. Он уважает самостоятельность и решительность. Я вообще удивлен, что он пришел на помощь. Его любимая позиция - наблюдение со стороны. Ему больше нравятся герои и подвиги, а не божественные чудеса. Отчасти поэтому, я думаю, он и отозвался. Любопытно старику стало, как я буду выпутываться из этого затруднения, - махнул Дмитрий рукой в сторону татуировки. - Ведь мало кто знает, что Христос привел к присяге многих древних богов, которые стали вести дела от его имени на бренной земле. Не по статусу царю Небесному бегать по полям да крестьян гонять. Не все, конечно, подчинились. А кое-кто даже бунтует потихоньку или совсем из повиновения выходит. Но борьба государя со своей аристократией извечна и так же естественна, как необходимость обоих. Да и отец Иисуса слишком занят делами куда более интересными, чем наблюдение за копошением столь ничтожных червей. Ну да ладно, все это лирика. Вы воевать, я полагаю, прибыли?
        - Да, - неуверенно произнес Адольф Фридрих I.
        - Со мной?
        - Да, - все так же неуверенно кивнул герцог Мекленбурга.
        - Так давайте повоюем. Я, пожалуй, даже начинаю чувствовать вкус в боях, хотя поначалу боялся своего равнодушия к чужой смерти. Во мне просыпается какая-то страсть! Только мой вам совет - вперед не лезьте. Иоганн Адольф выскочил перед своими солдатами и погиб бесславно. Пуля-дура. Она же субординации не блюдет и разит кого ни попадя. Берегите себя. Не хотелось бы, чтобы эта война закончилась плачевно для стольких династий.
        С этими словами он развернул своего коня и поехал к войскам, оставив герцогов со свитой переваривать услышанные ими чудовищные слова.
        Какая-то возня в течение получаса.
        И вот германцы атакуют кирасирами. Очень тонкое и жидкое построение не выглядит надежным и стойким к удару тяжелой кавалерии.
        Вышли на позицию и построились где-то метрах в трехстах перед фронтом легиона.
        Они были уже в зоне поражения и штуцеров, и пушек, и ручных мортир. Но Дмитрий решил немного поиграть. Поэтому дал отмашку на открытие огня, только когда по кирасирам затрубили наступление и кони двинулись вперед, стараясь держать равнение.
        Свисток, слившийся своим переливом с товарищами.
        И первый ряд восемнадцати взводов нажимает на спусковой крючок.
        Еще свисток.
        И еще восемнадцать отделений нажимают на спусковой крючок.
        Залп.
        Залп.
        Залп.
        Каждые пять секунд полузалп двух батальонов, то есть пятьсот сорок пуль улетало в кирасир.
        А вместе с тем дальней картечью ударили две дюжины полковых орудий, поддержав восемь десятков ручных мортир, отправивших в кирасир гранаты.
        Прошла минута.
        Легион прекратил стрельбу[21 - За минуту было произведено 7020 выстрелов из штуцеров, 168 выстрелов дальней картечью из трехдюймовых полковых «Единорогов», 324 выстрела гранатами из трехдюймовых ручных мортир. И все эти пули и осколки полетели в плотные, компактные боевые порядки тяжелой кавалерии, буквально сметя ее.].
        Пяти тысяч кирасир германских герцогств больше не существовало. Сотни полторы всадников, «разбегаясь в разные стороны», стремительно выходили из зоны поражения. Остальные так там и легли. Множество раненых людей и коней билось на земле, издавая жуткого вида звуки. Прямо на глазах привычных к таким зрелищам легионеров и совершенно деморализованной германской пехоты.
        Минута. Всего минута. Герцоги и генералы, что вели эти войска, растерялись. Произошедшее событие выходило за рамки их маленького мира так же решительно, как и слова Дмитрия о старых богах. Они вообще пребывали в зависшем состоянии, не понимая, что делать и как поступать дальше. После ТАКОЙ демонстрации военного превосходства наступать пехотой было по меньшей мере глупо. Да и не пойдет она в наступление. Вон, стоит и нервно крестится, бормоча молитвы.
        - Начинайте, - кивнул Дмитрий командиру полка полевой артиллерии. И та ударила картечными гранатами по открыто расположенной артиллерии противника.
        Бух!
        Бух!
        Бух!
        Однако продолжения боя не получилось.
        Войска германских герцогов спешно стали отходить, стремясь как можно быстрее испариться…
        Тем временем со стороны города выступили датчане и попытались выбить арьергардный пехотный батальон, «окопавшийся» в деревне. Да вот беда - легионеры заняли очень интересно свои позиции. Кто на крыше за скатом кровли. Кто у окна. Кто у заваленной на бок телеги. Кто за поленницей дров. Все следовали указанию императора и заняли подходящие укрытия, откуда им удобно будет стрелять. Поэтому, когда датчане подошли достаточно близко, стрелять начала вся деревня. Людей и не разобрать толком.
        - Что там? - поинтересовался император у командира легиона.
        - Все уже кончено, - ответил за него начальник штаба. - Отбили вылазку датчан. Без потерь.
        - Хорошо, - кивнул Дмитрий. - Пошлите эскадрон рейтар в обход Копенгагена на север. Судя по тому, что здесь произошло, датчане могли там высадить своих союзников. Тем самых, что мы разбили под Лундом.
        - Слушаюсь, - козырнул легат, повторил приказ и, дождавшись подтверждения, приступил к выполнению.
        Дмитрий же повернулся к Копенгагену и задумался.
        Что делать с этим городом? Он преподнес себя прямо как в детской загадке. Висит груша - нельзя скушать. А даже если сунешь в рот и попытаешься разжевать - током врежет так, что глаза выскочат.
        Задачка.
        Впрочем, его оппонент - Кристиан IV - находился примерно в таком же положении. Он видел, КАК была уничтожена кавалерия германцев, и ясно осознавал - с ним под Кальмаром обошлись еще очень нежно. Император мог выбить у него по меньшей мере вдвое больше воинов. Но это не суть. Главное - что с ним дальше делать? Очевидно, что полевые войска он громит не напрягаясь. Вдвое больше, втрое, вчетверо. По слухам, и в двадцать раз - не предел. Но в уличные бои на баррикадах не лезет. Как и не идет на приступы мощных крепостей. Что дальше? Король сидит в своей столице, а император разоряет Зеландию? Вполне возможно. Подспудно захватывая малые крепости с небольшими гарнизонами.
        - Что думаешь? - спросил Кристиан IV у генерала-скептика, что стоял рядом.
        - Эти больше воевать не будут. Скорее, все отходят к кораблям с желанием как можно скорее убраться подальше. А Речь Посполитая, Бранденбург и Саксония слишком далеко. Даже если они чего-то добились под Ригой и Смоленском, большой вопрос - поможет ли это нам. Ведь где они и где он. Судя по вот этому кошмару, мы можем просто не дожить…
        - А что делать мне? - нервно произнес король.
        - Договариваться… - медленно произнес самый опытный и весь уже немолодой генерал. - Не думаю, что нам стоит воевать против него. Не сейчас во всяком случае.
        - А он захочет договариваться?
        - Пока не попробуем - не узнаем…
        Глава 10
        26 МАЯ 1614 ГОДА, КОПЕНГАГЕН
        Изящный аристократический особняк на окраине города. Небольшой, как и все в Дании, но вполне приличный, ухоженный и, что немаловажно, с большой, просторной гостиной, но главное - расположенный в стороне от остальных и окруженный красивым садом и цветником. В этот день он стал весьма значимым местом.
        Входить в столицу Дании Дмитрий не решился, точно так же, как Кристиан не пошел в расположение легиона. Поэтому переговоры решили провести на нейтральной территории. Ну как нейтральной? Это ведь все - Дания. Просто на некотором удалении от основных частей.
        Императора сопровождали полроты штурмовиков и взвод преторианцев личной охраны. Ну и так - по мелочи: священники там, советники. Тот же Аксель Оксеншерна, например. Да и как он мог пропустить столь значимое событие? Короля поддерживали выборная сотня из солдат и офицеров плюс наиболее значимые люди страны и города - высшая аристократия, наиболее уважаемые пасторы Копенгагена и торговая элита страны.
        Небольшой круглый стол. Два кресла. Группам поддержки за спиной предполагалось стоять. В стороне два небольших стола для писцов.
        Кристиан со своими людьми зашел первым.
        Он подошел к своему креслу и устало опустился в него. Практически упал. Вся эта затяжная война его совершенно измотала. Особенно текущая весна. Вступление на Шведский престол этого рыжего головореза спутало все его планы. И чего ждать от него сейчас? Ему уже шепнули, что в качестве охраны он взял тех бойцов, что всего одной ротой брали приступом замки в узости Зунда. То есть для них не составит труда вырезать всех его сопровождающих. Вообще. Совсем. Ему было страшно и одновременно с тем обидно. Столько сил - и все напрасно. А ведь всего одна ошибка… маленький недочет в самом начале…
        В коридоре послышались гулкие шаги тяжелых подкованных сапог. Чуть скрипнувшая дверь резко открылась. Впрочем, не ударившись о стену, ибо преторианец личной охраны императора удерживал ее за ручку. Мало ли придется резко закрыть? Так-то он и с ноги пробил, с него сталось бы.
        Пять бойцов с повешенными поперек пуза дробовиками на изрядно отпущенных ремнях вошли внутрь и заняли периметр. Оружие их было заряжено картечью и изготовлено к бою. А на пузе дробовики висели, чтобы быстрее их применить. Чуть довернул корпусом, по ходу вскидывая к плечу, и бей. Этого, конечно, никто из людей короля не знал. Просто отметили странность в ношении оружия и жесткий взгляд, оценивающий их так, словно мясник на бойне присматривается к коровам.
        Дальше вошел император.
        Уверенный, энергичный шаг.
        Подошел. Сел. Кресло надрывно скрипнуло - вес-то немалый. За ним вошли остальные его сопровождающие.
        - Ты чавой-то не в себе! Вон и прыщик на губе! Ой, растратишь ты здоровье в политической борьбе! - произнес император по-русски, вызвав улыбки у части свиты, знающей русский язык.
        - Что? - как будто очнувшись, выныривая из своих мыслей, произнес Кристиан по-немецки.
        - Привет, говорю, - перешел на тот же язык Дмитрий. - Чего пригорюнился?
        - А я должен радоваться?
        - Было бы неплохо. Я же пришел. Я люблю, когда мне радуются. Хм. Давай добавим это в пункт договора?
        - Это шутка? Да? - подозрительно скосился на него король.
        - Конечно, шутка! - хохотнул император. - Мне иной раз так радуются, что в духовом окошке застревают, пытаясь через него убежать от избытка чувств. Боюсь, что, если я такое включу в договор, его никто не подпишет. Ну ладно. Давай теперь к делу. Ты, как я понимаю, хочешь мира? А я? Да мне все равно, если честно. Я поймал кураж. Мне хочется еще повоевать. С тобой или против тебя - не принципиально.
        - Со мной? - повел бровью король.
        - А еще самый умный король Дании! Тебя что, так поражения в грусть вогнали?
        - Вообще-то поражения неприятны, - доверительно произнес Кристиан.
        - Все так. Но и пользы от них много больше, чем от побед. Знаешь, в чем главная опасность постоянных побед? Ты перестаешь развиваться, идти в ногу со временем и учитывать промахи. Ведь ты побеждаешь, а значит, все делаешь правильно. А поражения - лучшие учителя в мире. Только они могут заставить тебя отбросить очевидные глупости и попытаться встать на путь совершенствования. Если, конечно, ты не дурак. Так что, считай, я преподнес тебе серию полезных уроков. Главное теперь - правильно их осознать и выучить.
        - А как же ты тогда учишься?
        - Я сам себе наношу поражения. Разбираю каждый бой и придумываю, как силами своего противника меня разбить. Причем совершенно безжалостно. Редко когда в таком воображаемом бою я выживаю. Это отрезвляет.
        - И что, я мог тебя разбить там, при Кальмаре?
        - Разумеется. Правда, для этого тебе нужно было бы избрать иную тактику. Но не переживай. Знаешь, как говорят? Даже если тебя съели, у тебя есть как минимум два выхода. А вообще я крайне поражен тем, как небрежно вы охраняете свою столицу. Те же замки на севере Зунда устарели чуть более чем полностью. Да, знаю, их недавно построили, но по совершенно архаичным образцам. Если англичане или голландцы попытаются войти флотом и атаковать Копенгаген, то этим их не остановить. Корабельная артиллерия больших кораблей для них представляет серьезную угрозу, а защита от десанта призрачная. Два-три дня - потолок. Больше не простоят. А потом флот противника подойдет к беззащитному Копенгагену и сожжет его к чертям. О чем вы вообще думаете?
        - Тогда почему ты не сжег? - прищурившись, поинтересовался Кристиан.
        - А зачем мне это? Для англичан или голландцев твои купцы - конкуренты. Зачем они им? Пришли. Сожгли. Устрашили. А меня это мало интересует. По крайней мере, такие методы. Кроме того, я довольно сильно отличаюсь от большинства монархов в этом мире, хотя бы тем, что считаю, что любая держава стоит на крестьянах, ремесленниках и купцах. Они соль земли, без которой ничего бы и не было. Ни еды, ни одежды, ни оружия, ни городов, ни кораблей. Да и снаряжения воинского тоже. Поэтому стараюсь не резать курицу, несущую золотые яйца. Зачем мне жечь город купцов? Вот деньги с него взять - да, я бы подумал. Но жечь… это глупо. Для меня. Хотя иногда и хочется подобные глупости совершать, грешен, но я стараюсь сдерживать свои порывы и страсти.
        - Хм. Занятно. И чего ты хочешь от меня? - чуть помолчав, поинтересовался король.
        - Чего я хочу? У меня большие планы. С чего начать?
        - С контрибуции.
        - Брось, - махнул рукой Дмитрий. - Я уверен, что эти годы войны измотали твою казну совершенно. Зачем мне просить того, чего ты дать не можешь?
        - Странно, - как-то подозрительно произнес король.
        - Это нормально. Меня все считают странным. Итак, - произнес, откинувшись на спинку вновь скрипнувшего кресла Дмитрий, - что я хочу? Много. Начнем с плохого. С земли. Итак, Дания покидает Швецию. Вообще. Совсем. Мальмё, Хельсингборг и Ландскруна. Все это отходит шведской короне. Остров Готланд выделим в отдельное графство под отдельной юрисдикцией. А вместе с ним меня еще интересуют и норвежские провинции Нур-Норге и Трёндела. Из них я желаю утвердить графство Нурланд. Что еще? Остров Даго. Он отходит к империи Русь, к ее провинции Ливония. Ну и главная, наиболее болезненная вещь. Земля предков. Я хочу утвердить герцогство Ютландия и включить в него Гольштейн-Готторп, Гольштейн-Глюкштадт, юго-западный Шлезвиг с одноименным городом, Любекское епископство, южные земли Зондербургской линии, те, что у Любека. Ну и, собственно, сам Любек с Гамбургом, а также прочие земли промеж тех, что я назвал.
        - Ну и аппетиты у тебя, - произнес, покачав головой, Кристиан.
        - Да, кушаю я неплохо. Впрочем, торговаться я не намерен. Или ты уступаешь мне права на свои земли будущего Великого герцогства, или я продолжаю воевать. Мне спешить некуда. В Риге и Смоленске справятся и без меня, полагаю.
        - Ты так уверен в своих силах?
        - Я никогда не беру то, что не могу унести.
        - Ты говорил, что это плохое, - после довольно долгой паузы произнес король. - А что же хорошее ты хочешь мне предложить?
        - Оборонительный военный союз, по которому мы будем обязаны прийти друг другу на помощь, если на нас кто-то нападет. Свободную экономическую зону. Династический брак. Совместный поход в Нижнюю Германию за трофеями. Не смотри так на меня. Я не жадный. Я поделюсь. Ты поиздержался в этой войне. Надо как-то казну наполнять. Да и мне без трофеев возвращаться не с руки. Так что или ты идешь со мной, или я иду туда один и ты просто не получишь много вкусного. Саксония и Бранденбург совершенно точно увязли в боях на востоке, и их нежные, беззащитные земли так и жаждут внимания. Кроме того, полагаю, будет справедливым компенсировать тебе отнятые земли в Нижней Германии. У Саксонии вряд ли имеет смысл что-то отбирать - она слишком неудобно расположена. Лучше разграбим ее основательнее. А вот у Бранденбурга отожмем Камминское епископство, а если повезет, то и всю Восточную Померанию. Ну и Польшу потрясем за грудки. Вдруг из нее Гданьск вывалится? Ты же слышал, наверное, что даже у самого плохого человека можно найти что-нибудь хорошее. Главное, тщательнее обыскивать.
        - А тебя не смущает то, что они были моими союзниками?
        - Думай сам, - пожал плечами Дмитрий. - Не хочешь Восточную Померанию, не надо. Я все равно пока на кураже и хочу воевать. Тебя мне не выгодно грабить, а трофеи нужны. Так что с тобой или без тебя, но я обчищу золотые и серебряные запасы твоих бывших союзников.
        В зале наступила тишина.
        Но всего на несколько мгновений и только для того, чтобы взорваться бурными обсуждениями.
        Минут через десять Кристиан, наконец, поднял руку, призывая к тишине.
        - Предложение очень заманчиво, - произнес он, изрядно повеселев, - но не до конца понятное. Что такое свободная экономическая зона?
        - Полное упразднение таможенных сборов для купцов наших держав. Датские купцы могут через Русь беспошлинно ходить в Персию, торговать с Сибирью и черноморскими землями. А мои корабли, например, смогут ходить по датским проливам без платы. Кроме того, на территории Дании должно упразднить все внутренние таможни, если они есть, дабы торговле ничто не мешало. Пока так. А дальше видно будет. Разумеется, в эту экономическую зону будут включены и Норвегия, и Швеция, а если получится, то и иные страны. Главной целью данного дела я вижу всемерное экономическое развитие наших держав.
        - Ты серьезно?
        - Экономика - вот суть политического и военного могущества. Дания, Норвегия, Швеция и Русь - бедные страны. И нам как монархам надлежит прикладывать все усилия к их обогащению. Все ведь просто. Чем богаче будут жить люди, тем больше товаров ремесленных станут покупать. А значит, что? Правильно. Ремесло станет процветать. А из этого следует и совершенствование мастерства, и увеличение объема, и рост городов, и новые, крепкие да быстрые корабли, и пушки новые, и замки, и часы, и ткани… и все, все, все. А главное - даже малые проценты налогов станут собирать большие деньги. Богатство державы не по дворцам меряется, а по простому селянину да ремесленнику. Пока богатая страна сохнет, бедная издохнет.
        - Ясно, - усмехнулся Кристиан. - А что ты подразумеваешь под династическим браком? У меня все дочери еще слишком маленькие.
        - У меня тоже, - ответил Дмитрий невозмутимо. - Я хочу, чтобы твой наследник - Кристиан[22 - Кристиан Датский (1603 -1647) - кронпринц Дании и Норвегии. Прославился тем, что был лентяем и пьяницей (и умер от «синьки», кстати). Дмитрий что-то подобное слышал. Поэтому считал, что причиной стал недостаток отцовских лещей в крови и весьма продолжительное безделье. Слишком мягким был Кристиан IV. Опасаясь, что у него самого может и не быть наследника-мальчика, Дмитрий решил подстраховаться и выбить дурость из возможного зятя, начав это делать прямо в нежном возрасте. Свою дочь, впрочем, он воспитывал весьма насыщенно. В свои неполные шесть лет она уже бегло читала, выполняла простые математические действия с двухзначными числами, кое-как писала и потихоньку осваивала языки. Ну и атлетике с гимнастикой уделяла внимание, вынужденно.] взял в жены мою дочь Елизавету. У них разница всего пять лет[23 - Елизавета родилась в начале ноября 1608 года, а Кристиан - в середине апреля 1603 года.]. Но тут есть условие. Я желаю стать его наставником. Все-таки отдаю за него свою единственную дочь. А ну как он не
сдюжит?
        - Хочешь, чтобы он переехал в Москву?
        - На какое-то время. Ему нужно будет много учиться, чтобы стать достойным правителем. Если монарх хотя бы шапочно не разбирается в том, что творится в его державе, то его подчиненные могут обманывать да за нос водить. Он должен уметь жить своим умом, чтобы не оказаться в западне льстивых «доброжелателей». Да и леность с прочими пороками побороть в себе. Я же начну с того, что для начала сделаю из него крепкого легионера. А потом науками станут разум огранять.
        - Ему придется принять православие? - поинтересовался один из пасторов-лютеран.
        - Если пожелает. После того как я принял решение принимать Шведскую корону, я приказал Священному синоду утвердить документ, по которому империя признавала законным брак, совершенный по обряду одного из супругов. То есть лютеранин и православная могут венчаться или по православному обычаю, или по лютеранскому. На Руси любой из этих двух вариантов будет считаться законным.
        После чего он поведал всем присутствующим, что перед отбытием в Або подписал еще один приказ по Священному синоду, поручив ему выполнить два очень важных дела. Во-первых, процедуру признания святых. То есть Русская православная церковь должна признать ВСЕХ христианских святых, ставших таковыми до расхождения ветвей. Включая уважаемого императором святого Патрика. Кроме того, в рамках этой же процедуры необходимо было запросить у всех христианских конфессий материалы по святым, признанным таковыми после расхождения ветвей. И, если благочестие будет признано должным, подтвердить статус святого и в Русской православной церкви. И это касалось действительно всех ветвей христианства. Вообще всех. Даже в Абиссинию должно было направить духовное посольство. А, во-вторых, духовным лицам Священного синода надлежало радикально расширить Святцы, переработав весь региональный ономастикон, дабы в Москве чувствовал себя комфортно и Педро, и Эрик, и Иван. Да и вообще, плавно поднимал градус веротерпимости.
        Совершенно неожиданные поступки в эпоху религиозных войск и припадков духовного мракобесия. Однако на то и был расчет. Император стремился своими реформами сформировать из Руси облик Земли обетованной, перенаправив огромный поток эмиграции в Новый Свет на свои владения. Острейшую нехватку населения и рабочих рук нужно было как-то решать. Так почему не таким способом?
        Часть II
        Польская кампания
        - Песню, как говаривает один мой знакомый, не задушишь, не убьешь…
        - Песню - да. Но песенника - вполне. Геральт, Алкид Фьерабрас
        Глава 1
        23 МАЯ 1614 ГОДА, СМОЛЕНСК
        Заканчивалась третья неделя осады. Федор Иванович Мстиславский смотрел на открывающуюся перед ним картину и хмурился.
        А перед ним, в поле, стояли лагеря двух армий: Речи Посполитой и Саксонии. И если то, что выставило курфюршество, было ожидаемо, то Сигизмунд очень неприятно удивил.
        Надо сказать, что события вокруг Сигизмунда III в начале XVII века развивались очень непростые.
        Сначала в 1604 -1605 годах он был втянут кланом Мнишек в войну с Русским царством, так называемую Смоленскую войну, в которой царевич Дмитрий нанес ему сокрушительное поражение. Он тогда не только армию потерял, обоз и казну, но и сам едва смог уйти. Под пулями да картечью бегал. Страшное поражение под Смоленском привело к тому, что на Речь Посполитую накинулись сразу два врага. С юга крымский хан Газы II Герай по прозвищу Буря, который совершил в 1605 -1606 годах два разорительных набега на Малую Польшу и Литву. С севера - Шведское королевство, которое в то же самое время смогло завоевать все земли, что некогда принадлежали Ливонскому ордену при его разделе в 1570 -1580-е годы. А уже летом 1608 года начался Рокош Мнишек. То есть самый влиятельный клан Великой Польши попытался, пользуясь своим правом, добиться новых выборов короля. И, признаться, если бы не огромные вливания родичей Сигизмунда - австрийских Габсбургов, - закончилось бы все печально. А так - выкрутился. С огромным трудом, но выкрутился.
        Клан Мнишек был вырезан практически поголовно, за исключением Марины и ее брата Франтишека[24 - Франтишек Бернард Мнишек (1590 -1661) - сын графа Ежи Мнишека и графини Ядвиги Тарло, родной брат 1-й супруги императора Руси Марины Георгиевны (Ежи - это Георгий) Мнишек. Гибель семьи стала последней каплей для и без того не самого крепкого душевного здоровья Марины после «воскрешения». Именно новость о том, что ее отца, братьев и сестер вырезали, заставила ее принять решение о постриге.]. Но Марина Георгиевна была Сигизмунду не по зубам - как-никак любимая супруга местного Бармалея - государя императора Руси. А Франтишек умудрился не только вовремя сбежать в Москву, но и получил там в жены Екатерину Петровну Буйносову-Ростовскую[25 - Екатерина Петровна Буйносова-Ростовская (1586 -1626) - дочь Петра Ивановича Буйносова-Ростовского, боярина, представляющего младшую ветвь Рюриковичей из ростовских князей. В 1606 году не участвовал в попытке государственного переворота. В 1607 году не переходил на сторону ни шведов, ни татар. Осенью 1607 года помогал Мстиславскому собирать поместное ополчение. Командовал
стрельцами в 1-й битве при Коломне. Возглавил сводный отряд из остатков стрельцов и наемной немецкой пехоты, который и вывел к Серпухову под руку Дмитрия. В 1609 году Екатерине было 23 года, а Франтишеку - 19.] - дочь одного из немногих родовитых бояр, что сохранил лояльность Дмитрию во время волнений 1606 -1608 годов.
        Впрочем, все это мало волновало Сигизмунда. Он конфисковал все владения Мнишек, поразил их в правах и самым плотным образом занялся военными реформами. В чем его полностью поддержали Сейм и большинство влиятельных магнатов. Для них и клан этот, слишком возвысившийся, стал опасен, и несостоятельность вооруженных сил Республики двух народов[26 - Речь Посполитая - это дословный перевод с латинского языка термина «Res Publica», то есть «Общее дело».] стала очевидна.
        Как итог - весну 1614 года в Речи Посполитой встретила вполне нормальная регулярная армия европейского образца, комплектуемая и содержащаяся по новому московскому типу, то есть за счет казны. Хотя это было и непросто.
        В новой регулярной армии[27 - Регулярная армия Речи Посполитой стала возможна из-за изменения структуры финансирования. Старые виды войск были упразднены, а большая часть военнообязанной шляхты Посполитого рушения и прочих разного рода ополчений переведена на денежные выплаты, вместо воинской службы. И да - разделения войска на Польское и Литовское больше не было. Земли скидывались деньгами, а король формировал общее войско и содержал его на выделенные средства.] были полк[28 - Полки в те годы в Европе формировались без звена батальона-дивизиона, прямо из рот-эскадронов-хоругвей. Из-за чего были небольшими, в целом находясь на уровне не столько полков, сколько батальонов-дивизионов (от 300 -400 до 1000 -1500 человек состава). Эта традиция стала меняться в Европе в XVIII веке, а в США сохранялась до Гражданской войны 1861 -1865 годов.] кирасир, полк рейтар, семь полков крылатых гусар, пять полков панцирных казаков и два полка пятигорцев, большой полк панцирной пехоты и семнадцать полков пехоты солдатского строя. А еще семнадцать батарей легких 3-фунтовых и четыре батареи 12-фунтовых пушек.
Сигизмунд не стал копировать «Единороги» из-за гранат - его артиллеристы опасались их использовать.
        По сравнению с тем, что было, - очень достойная армия!
        Одна беда - развернуть-то развернули, а обучить забыли. Или не успели. Даже строевой шаг этого войска плыл, не говоря уже про боевую и физическую подготовку. Из-за чего войска едва-едва могли совершать эволюции на поле боя, да и то только в плотных формациях вроде «испанской коробки». Вопросы же обоза и снабжения так и вообще решались по остаточному признаку. Не царское это дело.
        Командовал армией Речи Посполитой Великий гетман коронный Жерар Бернар - тот самый удачливый француз, что спас Сигизмунда из-под Смоленска в 1605 году. Высоко поднялся! А ведь был обычным капитаном роты рейтар и безродных наемников. Однако правильные ставки делал. Но, впрочем, не зазнался и окружил себя толковыми людьми. Тем же Яном Ходкевичем, что командовал у него всей кавалерией и Христофором Радзивиллом, «вставшим на пехоту».
        Не меньшую угрозу представляла и армия Саксонии, во главе которой стоял лично курфюрст Иоганн Георг I[29 - Иоганн Георг I Саксонский (1585 -1656) - курфюрст Саксонии с 1611 года. Был женат на сестре супруги курфюрста Бранденбурга, что и втянуло его в так называемую Северную коалицию.].Он привел с собой десять полков рейтар и кирасир, двадцать два полка пехоты и целых тридцать два осадных орудия, представленных тяжелыми ломовыми пушками и большими мортирами.
        Поистине огромная армия! Пятнадцать тысяч кавалерии, двадцать девять тысяч пехоты и двести восемнадцать орудий[30 - Войско состояло из 3500 кирасир, 4000 рейтар, 4000 крылатых гусар, 2500 панцирных казаков, 1000 пятигорцев, 2000 панцирной (отборной) пехоты, 27 000 пехоты немецкого строя, 162 3-фунтовых пушек, 24 12-фунтовых пушек, 32 осадных орудий.].
        Что мог ему противопоставить Мстиславский?
        Под его рукой был только 2-й легион «Полесье» и гарнизон Смоленской крепости. То есть противник имел превосходство в живой силе примерно в десять раз, а в артиллерии вдвое, если оставить в стороне ручные мортиры[31 - Войско Мстиславского насчитывало 4000 пехоты, 700 кавалерии, 136 3-фунтовых ручных мортир и 106 орудий (72 - 3-фунтовых орудия, 12 - 5-фунтовых орудия, 22 - 6-фунтовых орудия (32 «тройки» и 18 «шестерок» на крепостных лафетах)).].
        Мстиславскому было с чего хмуриться. Как-то сразу вспомнилось первое сражение при Коломне, где его наголову разбил Тохтамыш Герай. Правда, там не было укреплений. А тут были… но все же. Холодок по спине князя гулял безудержно и рьяно.
        Одно удерживало Федора Ивановича от открытой паники - страх вновь подвести государя да последствия многих штабных игр, что завел манеру проводить Дмитрий с 1609 года среди старших командиров. Так что сейчас Мстиславский смотрел на поляков, литовцев и саксонцев совсем другим взглядом, нежели в 1607 году на степняков да османов. Да, страшно. Да, очень страшно. Но они не казались непреодолимой силой.
        Третья неделя осады шла своим чередом.
        Прокопав траншеи, войска противника подвели к мощной, но устаревшей кирпичной крепости осадные пушки. Метров на двести. Князь им в том не мешал, он как заправский рыбак, ждал момента для подсечки. Так, постреливали «Единороги» для вида, но без особого результата, дабы противник расслабился и убедился в своем абсолютном преимуществе.
        Теперь же с самого утра стреляли осадные пушки.
        Федор Иванович стоял на угловой башне и с легкой нервозностью ждал приближения вечера для реализации задуманного. Вон - орудия. Вон квалифицированные артиллеристы и запасы пороха чуть в стороне. Вон - около пяти полков пехоты засело за фашинами и в траншее для прикрытия осадных сил от вылазок защитников. Все как на ладони. Красота просто.
        А ядра все били в пусть и не очень старую, но совершенно уже устаревшую стену. Только сейчас Мстиславский наконец осознал, насколько прав был император, столь невысоко оценивая защитные качества подобных укреплений против хорошего осадного парка.
        Но вот солнце уже стало клониться к закату. Орудия прекратили стрельбу и стали обихаживаться. Все расслабились. Сумерки же уже. Чего бояться? А главное, кого? Этих, что ли?
        - Пора, - произнес князь, наблюдавший в зрительную трубу движение расчетов.
        Заиграл горн, и из укрытий стали высыпать гренадеры со своими ручными мортирами, устремившись к заранее обозначенным позициям. Да не просто так, а таща с собой ящики с гранатами. А следом, уже из других укрытий, стали выкатывать три дивизиона полковых «Единорогов» и расставлять в специально вырытых наклонных окопах. Так, чтобы ствол можно было задрать даже в семьдесят градусов.
        Три минуты.
        Все на местах.
        Новый звук горна.
        И сто тридцать шесть ручных мортир под аккомпанемент с тремя дюжинами полковых «Единорогов» ударили картечными гранатами по осадным позициям противника. На пределе своей скорострельности. Мортиры выжимали по три, а «Единороги» - по шесть выстрелов в минуту. Не прицельно. «В ту степь», ибо разброс был велик. Главное - насытить площадь снарядами.
        Минута.
        И шестьсот двадцать четыре трехдюймовые чугунные гранаты «ушли» во врага.
        Еще минута.
        И еще столько же.
        После третьей минуты ручные мортиры замолчали из-за перегрева.
        После пятой - затихли «Единороги».
        Суммарно же на головы поляков, литовцев и саксонцев, что находились на осадных позициях, «просыпалось» двадцать три сотни гранат. Маленьких и слабых. По своей разрушительной силе они едва превосходили дохленькую гранату «РГД-5» или немецкую «колотушку». Но их было много. Очень много.
        Дальше же, ни медля ни секунды, из ворот выскочила рота штурмовиков[32 - Это были вновь сформированные и не такие матерые штурмовики, что в 1-м легионе «Рутения». Впрочем, на качестве их работы в этой ситуации это никак не сказалось.], на всем ходу влетев на позиции противника. Выстрелы из дробовиков. Удары шпагами. Редкие взрывы гранат.
        А за ними пять рот легионеров-стрелков.
        Заняв удобные позиции, они должны были своим огнем обеспечивать прикрытие работы обозных служб, что с самым наглым видом подводили полозья под поврежденные лафеты и упряжками лошадей начали утаскивать ломовые орудия. У многих были разбиты колеса лафетов. Не беда. Волокуша - наше все! Шли тяжело. Но и далеко не нужно тащить…
        Войска объединенной армии только спустя четверть часа сумели хоть как-то организоваться и выступить вперед, попытавшись отбить так нагло утаскиваемую у них осадную артиллерию.
        Ударила многочисленная легкая артиллерия, стремясь ядрами побить лошадей и обозников-наглецов.
        Но не тут-то было.
        Полк крепостной артиллерии Смоленска, полк полевой артиллерии 2-го легиона «Полесье» и три полковых дивизиона «Единорогов» незамедлительно начали контрбатарейную борьбу, ударив в сто шесть орудий картечными гранатами «в ту степь». Видимость-то была плохой уже. Но для картечных гранат точное попадание было не так уж и важно, особенно шестидюймовых.
        Одновременно с этим польско-литовско-саксонская пехота пошла в контратаку, стремясь спасти столь важные «стволы». Плохо организовано, но изрядно числом. Но, натолкнувшись на плотный ружейный огонь, замедлилась, а потом и вовсе откатилась, когда по ней начали обстрел гренадеры.
        Полчаса.
        И новая атака вражеской пехоты.
        В этот раз она даже смогла подойти для ответных залпов[33 - Компрессионные пули московских ружей позволяли вести относительно прицельный огонь по плотным построениям на 300 -400 метров. Обычные круглые пули обычных аркебуз применялись даже при стрельбе по плотным построениям не далее 70 -100 м.]. Но все без толку - взрывы гранат, выпущенных по ним из ручных мортир, не оставили никого равнодушным. Мелкие, слабые, но многочисленные.
        Через час, уже в совершенной темноте, еще одна атака.
        Но, увы, на месте осадных позиций были только трупы. Обозные успели быстро вывезти вражеские пушки в крепость. А пехотинцы со штурмовиками - своевременно отойти, повинуясь звуковым сигналам трубы. Врага же ждали только гранаты. Снова гранаты. Которыми его щедро угостили гренадеры и «Единороги».
        Бой 23 мая был закончен.
        Да, стену жалко. Вон как повредили. Но князь был вынужден ждать. Начни он эту затею утром - общего штурма не избежать. А так - куда они полезут по такой тьме? Утром же видно будет.
        Главное же заключалось в другом.
        Противнику нечем больше было ломать смоленские стены. Разве что полевыми 12-фунтовыми пушками. Но те либо совсем в упор надо подводить, либо долбить до второго пришествия. То есть врагу оставалось, в сущности, только три варианта: либо идти на приступ, либо долго и мучительно осаждать, либо чередовать эти подходы. А запасов продовольствия и гранат в городе было еще много…
        Глава 2
        24 МАЯ 1614 ГОДА, ОКРЕСТНОСТИ РИГИ
        К Риге шла вторая колонна войск антирусской коалиции. Она состояла из армии Бранденбурга и Пруссии под общим командованием курфюрста Иоганна III Сигизмунда Гогенцоллерна. Около шести тысяч рейтар с кирасирами подкреплялись двадцатью двумя тысячами пехоты «немецкого образца» и полусотней легких полевых пушек. Трехфунтовых, по новой моде, заданной императором Руси.
        Им противостоял 3-й легион «Ливония» под руководством Петра Басманова - старого сподвижника Дмитрия, бывшего при нем командиром кавалерии еще в Смоленской войне 1605 года. Это и оказало определяющее значение в выборе тактики.
        Петр Басманов мог опираться на гарнизон Риги, мало чем отличавшийся от Смоленского, но не стал и вышел в поле, выдвинувшись вперед и навязывая Иоганну место и время боя.
        Зная о наличии у противника достаточно многочисленной легкой артиллерии и тяжелой кавалерии, Басманов, заняв выгодную позицию между болотами к юго-западу от Риги, укрепил ее системой земляных флешей и люнетов. Само собой - не в одну линию, а эшелонированно, а потому особого впечатления массивности и неприступности они не производили. Обоз же спрятался в вагенбурге из фургонов в глубоком тылу основных позиций. Подставлять транспортные средства под ядра Петр не пожелал, опасаясь потерять должную подвижность.
        И вот 24 мая 1614 года, после стычек передовых разъездов, к его позициям вышли основные силы врага. Курфюрст, обрадованный возможностью разбить легион в полевом сражении, вместо долгой осады Риги попытался раздавить войска Петра Басманова с наскока.
        Полки прусской и бранденбургской пехоты, построившись в «испанские коробки», двинулись на штурм полевых укреплений. Ведь между ними было столько удобных и просторных проходов! А спешно разворачиваемая артиллерия ударила ядрами по земляным укреплениям, вырытым наспех. Впрочем, безрезультатно. Калибром не вышли.
        Подпустив противника на четыреста метров, открыли огонь легионеры-стрелки, укрытые за флешами и люнетами. Компрессионными пулями, разумеется. Из-за чего действенность огня по плотным порядкам оказалась довольно высокой даже на такой дистанции.
        Вместе с ними заработала и артиллерия. Три дивизиона полковых орудий работали по подходящей пехоте, а полк полевой артиллерии вел напряженную борьбу с батареями противника. Плюс гренадеры участвовали посильно.
        Свинцовые пули, железная картечь и чугунные гранаты сыпались настолько густо, что, несмотря на десятикратный численный перевес и решительный натиск, только в двух местах противник достиг флешей. Да и то только для того, чтобы, приняв россыпь ручных гранат, поспешно отступить. Введение резерва ничего не дало. Разве что потребовалось просто еще несколько залпов «Единорогов».
        Наступление очень быстро захлебнулось и уже каких-то четверть часа спустя перешло в энергичный отход основных сил. Бегство, которое дополнительно стимулировалось огневым маневром артиллерии - насколько хватало дальности.
        А пока «Единороги» провожали незваных гостей, Петр Басманов выводил перед флешами и люнетами линейную пехоту легиона. И строил.
        Отмашка.
        Барабанный бой вступительного проигрыша «Московского пехотного марша».
        Включились флейты.
        И легион мерным шагом двинулся вперед под развернутыми знаменами. Всего три тысячи линейных легионеров против двадцати восьми тысяч. Но тут - шеренги как по линейке. Дистанции аккуратно держатся, да и в целом порядок. А там большие потери, бардак и общая потеря управления.
        Видя жидкость линейного построения, курфюрст отправил кирасир и рейтар в атаку. Это были у него единственные войска, не участвовавшие в бою, а потому сохранившие относительный порядок.
        Заметив приближение кавалерии, легионеры остановились и открыли огонь из ружей. Сразу с обоих рядов первой линии тяжелыми залпами. Те были возможны из-за некоторой разреженности строя. Между бойцами первого ряда был зазор, что позволял из второго ряда уверенно работать «через плечо» первого.
        Залп.
        Залп.
        Залп.
        Кирасиры и рейтары смешались, едва выйдя на дистанцию атаки.
        Залп.
        Залп.
        Залп.
        Попытка построить тяжелую кавалерию не удалась. Все окончательно пришло в негодность, поддавшись энтропии.
        Залп.
        Залп.
        Залп.
        И кавалерия присоединяется к общему отступлению, добавив «огонька» отступающей пехоте.
        Бух!
        Бух!
        Бух!
        Вдруг ударила одна из прусских батарей, которую, казалось, подавили. И ядра, весело прыгая, полетели в линейные порядки легиона.
        Бум!
        Бум!
        Бум!
        Оперативно вспухли над вражеской батареей белые пороховые облачка картечных гранат, пропустив всего два залпа противника. И тишина.
        Вновь заиграли барабаны и флейты.
        И вновь легион пошел вперед, старательно держа строй…
        С огромным трудом курфюрсту удалось прекратить беспорядочное бегство только спустя несколько часов, когда войска уже удалились более чем на пять километров от места боя. Но это мало что решало.
        Была потеряна вся артиллерия.
        Была потеряна большая часть обоза.
        Была потеряна треть войска, будь то убитыми, ранеными или дезертировавшими.
        Но главное - это было поражение. Тяжелое поражение от совершенно смехотворных сил. И осознание этого вогнало Иоганна III Сигизмунда Гогенцоллерна в откровенную панику. Требовалось срочно что-то предпринять. Потому что в противном случае это могло угрожать катастрофой всей восточной кампании…
        Что произошло на поле боя под Ригой?
        В сущности этакий вариант первого сражения под Нарвой, когда малочисленное войско шведов разгромило большое воинство Петра I[34 - Под Нарвой 30 ноября 1700 года на стороне Петра I было 34 -40 тысяч человек и 195 орудий. Карл имел около 9 тысяч пехоты и 37 пушек. Правда, еще имелся гарнизон Нарвы в 1900 человек, но в полевом сражении не участвовал. После решительного натиска шведских каролинеров войско Петра было полностью разбито и беспорядочно отступило, потеряв около 8 тысяч человек только погибшими и дезертировавшими, а также всю артиллерию в 195 орудий, включая 48 мортир и 4 гаубицы. Шведы же потеряли около 677 убитых и 1247 раненых.], развернутое по устаревшим канонам[35 - Полки солдатского строя, из которых в основном состояло войско Петра I под Нарвой в 1700 году, являлись облегченным и упрощенным вариантом испанской терции, господствующей на полях в XVI веке, и к середине XVII века она практически вышла из употребления из-за роста легкой полевой артиллерии, чрезвычайно губительной для нее. Кроме того, такие построения не позволяли нормально реализовывать стрелковое вооружение. Что-то
аналогичное произошло и на поле под Ригой.]. Правда, шведы в той истории больше полагались на натиск и бой шпагой, а Петр Басманов, следуя доктрине Дмитрия, стремился подавлять противника высокой плотностью огня.
        Три дюжины трехдюймовых «Единорогов» в случае необходимости могли развивать до шести выстрелов в минуту благодаря унитарно-картузному заряжанию. А еще в легионе имелось сто шесть трехдюймовых ручных мортир, унифицированных по гранатам с полковыми «Единорогами». Гренадеры, обслуживающие эти мортиры, выдавали порядка трех выстрелов в минуту. Так что в случае нужды легион мог исторгать в сторону врага пятьсот тридцать четыре гранаты каждую минуту. По меркам начала XVII века - крайне существенно. Особенно учитывая, что обстрел велся по плотным боевым порядкам. Врага буквально засыпали этими трехдюймовыми «малышами». А ведь еще был и полк полевой артиллерии, и стрелки дюжины стрелковых рот, что работали компрессионными пулями…
        Да, конечно, Петр Басманов изрядно рисковал, переходя после отражения атаки в наступление. Мало ли что там могло произойти? Вдруг противник общей толпой навалится?
        Но он жаждал лавров и славы. Он хотел творить чудеса на поле боя так же, как и император, с которым он слишком долго общался. Поэтому и рискнул! Сделал свою ставку и выиграл.
        Глава 3
        12 ИЮНЯ 1614 ГОДА, ОКРЕСТНОСТИ СМОЛЕНСКА
        Несмотря на весьма успешную операцию двадцать третьего мая, Мстиславский оставался в крепости и никаких активных действий не предпринимал. Он просто ждал, когда Жерар Бернар и курфюрст истощат свои ресурсы и отступят. Что чрезвычайно расхолаживало противника. Так что, когда к Смоленску подошли два отдельных кавалерийских дивизиона, это стало событием. Для всех.
        Что представляли собой эти отдельные кавалерийские дивизионы? Самостоятельные боевые единицы, способные действовать с хорошей оперативной глубиной и автономностью. Дмитрий планировал их применять на всех театрах военных действий. Что в Европе, что в степи.
        Их состав был достаточно своеобразен для эпохи: эскадрон рейтар, два эскадрона драгун, полуэскадрон конных гренадеров и конная батарея трехдюймовых полевых «Единорогов». Суммарно - около четырехсот бойцов при шести легких орудиях. Но главное, конечно, прекрасный обоз, без которого ценность этих подразделений была несравнимо ниже.
        Так вот. Прибыв к Смоленску и оценив обстановку, командиры отдельных кавалерийских дивизионов не стали прорываться в город, ибо поняли - сидеть им там сиднем не имеет никакого смысла. Вместо этого они перешли к той форме борьбы, для которой в том числе и предназначались, - ударам по коммуникациям врага.
        В первые же трое суток эти два дивизиона навели шороху по всей округе.
        Семь вырезанных отрядов фуражиров, пять артиллерийских обстрелов воинского лагеря с неожиданных позиций, да еще и разгром большого фуражного поезда из сорока трех подвод, что двигался от Орши.
        Враги натурально взвыли.
        Разъезды пытались вступать в бой с замеченным противником, но это было бесполезно. Рейтары и драгуны обладали слишком уж подавляющей стрелковой мощью. То есть они банально расстреливали эти самые небольшие разъезды при их попытке хоть что-то предпринять. Даже не доводя до ближнего боя.
        Но вот двенадцатого июня произошло событие - полк саксонских кирасир смог выйти на один из таких дивизионов. Численно они были практически равны, ведь у саксонцев в лучших традициях тех лет дивизионный и батальонный уровень отсутствовали.
        Завидев двигавшихся шагом рейтар, кирасиры воодушевились. И, пришпорив коней, перешли на галоп, стремясь как можно скорее настигнуть этих злодеев. Наконец-то! Столько бед! И теперь можно поквитаться!
        Однако, когда до врага оставалось метров сто, раздался звук горна и из придорожных кустов поднялись драгуны с ружьями на изготовку.
        Секунда.
        Крик команды.
        И залп! Неровный такой, растянувшийся секунды на три.
        Легкая пауза в пару секунд.
        Новая команда.
        И драгуны выхватывают свои пистолеты из кобуры на бедре.
        Крик команды.
        И залп!
        В этот раз уже более слаженный.
        С такой дистанции сложно было промахнуться. Так что единственный шанс выжить заключался в везении. Кто-то ведь из кирасир получил и по две, и по три пули.
        Но то и не важно. Ибо следующей командой, ни медля более ни секунды, драгунов повели в штыковую атаку. Ведь они сидели в кустах не только с заряженным оружием, но и примкнутыми штыками. Перезаряжать-то их не планировалось. Да и рейтары сразу, как началась заварушка, развернули своих лошадей и поскакали на помощь. Что само по себе немало. Четыре рейтпистоля и ружье у каждого - это сила! Могли бы применить пушки, но неудобно - заросли. Да и зачем? Боеприпасов-то конечное количество, особенно унитарных гранат и картечей.
        Так и воевали.
        А Мстиславский сидел в Смоленске на хозяйстве, опасаясь проводить вылазки. Ему почему-то мнилось, будто бы враг только этого и ждет, сидя в засаде. Возможно, это так и было. Командирам отдельных кавалерийских дивизионов это было неизвестно и неинтересно. Они просто делали то, к чему их готовили.
        Глава 4
        26 ИЮНЯ 1614 ГОДА, ОКРЕСТНОСТИ ВИЛЬНЮСА[36 - Вильнюс - название этого города на литовском языке Vilnius. Исторически оно возникло раньше остальных. В Польше называли город Вильно, Великое княжество Московское и Новгородцы - «Вильна», что являлось вариантом литовского Вильнюса. Хотя в наши годы очень популярно заблуждение о том, что литовское название литовского города в Великом княжестве Литовском появилось позже иностранных наименований его.]
        Петр Басманов висел на хвосте отступающих войск Пруссии и Бранденбурга, не давая им расслабиться и закрепиться. И бил. Бил. Бил! Атаковал при любой возможности. Из-за чего их войско, и без того потрепанное под Ригой, стремительно таяло. Тут и пули, и гранаты, и шпаги. Все сказывалось. Но главное - дезертирство. Потеря большей части обоза всецело затруднило снабжение армии как организационно, так и количественно. Уже через пару суток начались проблемы. Через неделю - натуральный голод. И народ стал рассасываться по окрестностям, где в одиночку грабя одиноких путников, а где и маленькими бандами, что несли демократию уже отдельно взятым поместьям и селам.
        И вот - Вильнюс.
        Город был окружен средневековой каменной стеной высотой в шесть-семь метров. Довольно тонкой, разумеется, ибо она не предназначалась для защиты от артиллерии и не могла ничего внятного нести на своих боевых площадках.
        Иоганн III Сигизмунд добрался до столицы Литвы, сохранив в своей армии около двух тысяч рейтар и пять пехотинцев. И все. Остатки обоза были растерзаны вцепившимся в них, словно бульдог, легионом еще пару дней назад. А войско Пруссии стало отступать к Кёнигсбергу, стремясь выйти из-под столь губительного прессинга.
        Петр Басманов атаковал практически с ходу.
        Дивизион рейтар влетел на плечах отступающих в одни из десяти ворот и, спешившись, закрепился там. Отбил пару вялых и нервных контратак. А потом подоспела и линейная пехота, решительно развившая успех.
        Все были сильно утомлены долгим, непрекращающимся маршем вот уже почти две недели. Но амбиции Басманова вкупе с прекрасным снаряжением и тренировкой легиона делали свое дело.
        Начались достаточно тяжелые уличные бои.
        Петр Басманов под Вильнюсом, в отличие от Дмитрия под Копенгагеном, влетел в эту ловушку с ходу и по самые ягодицы. Слишком он был увлечен и жаждал славы. Впрочем, операции на улицах проводил очень тщательно и аккуратно, с обширным применением ручных гранат и полковых «Единорогов». Особую ценность в штурмовых операциях, конечно, играли эти малые орудия. Они легко «разбирали» любые баррикады и могли дистанционно «открывать» двери даже там, где до того их не имелось по плану. Кроме того, немалую пользу приносили гренадеры со своими ручными мортирами. Очень быстро они стали работать картечными гранатами по обратным скатам крыш - то есть атакуя защитников в засаде. Ну или просто черепицу. Однако гренадеры считали, что лучше перестраховаться в этом вопросе после пары крайне болезненных ударов таких вот «черепичных сидельцев».
        Бои шли напряженные, но город сдавал свои позиции. Он не был готов к такому характеру боев. Даже несмотря на определенное противодействие горожан, Петр Басманов уверенно продавливал, зачищая квартал за кварталом.
        Пользуясь тем, что легион завяз в борьбе с гарнизоном Вильнюса, Иоганн III Сигизмунд на скорую руку собрал обоз из каких-то местных телег, загрузил его конфискованным продовольствием и уже утром следующего дня выступил на юг - к Минску. Может быть, хоть там удастся закрепиться.
        Глава 5
        27 ИЮНЯ 1614 ГОДА, ОКРЕСТНОСТИ ОРШИ
        К середине июня у Жерара Бернара и Иоганна Георга I осталось порядка шести тысяч кавалерии и восемнадцать тысяч пехоты. Плюс практически вся полевая артиллерия, испытывающая острый недостаток в прислуге, но сохраненная. Половина армии испарилась! Что-то в засадах конных дивизионов, что-то в ходе боя, повлекшего утерю всех ломовых пушек, что-то в фуражирных отрядах. Но основной удар по обеим армиям нанесла антисанитария. Большая скученность гоминидов и полный беспорядок в вопросах дефекации и мочеиспускания привели войско Речи Посполитой и Саксонии на грань катастрофы.
        Да и дальше ждать сдачи осажденного Смоленска, очевидно, не имело смысла…
        Князь же Федор Иванович Мстиславский, видя такое дело, таки решился вылезти из своей скорлупы и обозначить преследование. Но так, чтобы не дай бог не ввязаться в серьезный бой. Он все еще слишком опасался генерального сражения с войсками со столь существенным численным превосходством.
        Однако, обнаружив на своем хвосте осторожно крадущегося Мстиславского, Жерар Бернар и Иоганн Георг I смогли принудить его к генеральному сражению просто в силу того, что Федор Иванович не мог полноценно пользоваться ресурсами легиона и не успел уклониться, своевременно отведя войска.
        Что делать? Зажали. Вот и построился, готовясь к глухой полевой обороне, позабыв напрочь про полевые укрепления.
        Противник, предвкушая легкую добычу, атакует кавалерией, прежде всего крылатыми гусарами, кирасирами и рейтарами. Да не в лоб, а во фланг!
        Мстиславский попытался что-то оперативно перестроить, забывая напрочь о своем огневом преимуществе и теряя добрую его часть из-за несогласования действий родов войск. Нервничал сильно. Да и возраст сказался на скорости и точности принятия решений. Кавалерия была отражена обычным ружейным огнем, оказавшимся удивительно действенным из-за использования компрессионных пуль. А вот идущая во фронт пехота уже получила гостинцы и от артиллеристов.
        В целом - нормально получилось.
        Отразили.
        Кроме одного участка - того самого фланга, который атаковала до того кавалерия. Очередная перестройка и сумятица, вперемешку с возней, не позволили легионерам действовать как следует. Ну и приказы легата, нервные и противоречивые, выполнялись довольно плохо. Так что здесь два потрепанных саксонских полка вошли в контактный бой с легионерами.
        «Испанская коробка», то есть терция, была реализована по облегченному формату - без воинов, специализирующихся на клинках. Одни пикинеры да аркебузиры с мушкетерами. Вот с ними батальону легионеров и пришлось столкнуться.
        Пики - опасное оружие. Очень. Особенно в ситуации с многослойным грамотным построением. А тут было именно оно. Выхватив свои клинки, прекрасно тренированные легионеры постарались пробиться под уровнем пик к противнику. С переменным успехом. Ведь второй-третий ряды пик нужны были для отражения именно таких вот живчиков. Многих побило, прежде чем им удалось добраться до нежного тела пикинеров. Да и там все сложилось непросто из-за крайней незначительности таких бойцов.
        Ситуацию спасла рота гренадеров, введенная в бой командующим. Она подошла к сильно просевшему батальону и через его спины начала накидывать гранаты, что быстро и решительно смешало всякое построение в «испанской коробке». Натиск пикинеров резко ослаб. А минутой позже оба саксонских полка перешли к отступлению. Поначалу осторожному. Но, получив пару залпов от разозленных легионеров, перешли на бег.
        Однако нет худа без добра.
        Неуверенность, с которой князь руководил боем, сыграла с ним дурную шутку. Не организовав своевременно контрбатарейную борьбу, он допустил начало короткого, но массированного обстрела легиона из легких, трехфунтовых пушек. Хорошо хоть малоэффективными ядрами, а не гранатами, которых европейские артиллеристы все еще побаивались. Вот одно такое ядро и засветило ему в коня, убив животинку, подспудно оторвав Федору Ивановичу ногу «по самые помидоры», отчего он и скончался на месте.
        Командование легионом взял его заместитель - Прохор Селедкин. Бывший стрелец, что еще в 1603 году добровольно пошел в терцию царевича и был с ним в кампаниях 1605, 1607 и 1608 годов. Вот - дослужился. Именно он и отправил на помощь линейному батальону роту гренадер. Именно он в считаные минуты навел порядок в управлении легиона. А потом, заменив потрепанный фланговый батальон свежим резервным, повел легион в контратаку, дабы отбросить противника от Орши.
        Глава 6
        2 ИЮЛЯ 1614 ГОДА, МИНСК
        Иоганн III Сигизмунд Бранденбургский напряженно вышагивал по просторной комнате. Перед ним стояли вестовые от его наблюдательного отряда рейтар, что должен был наблюдать за делами в Вильнюсе, и от союзников. Кампания складывалась очень скверно.
        Вильнюс был взят, приведен к присяге, выплатил виру и согласился на переименование в Димитровград в честь императора. Остатки гарнизона капитулировали и тоже приведены к присяге. Ни пожаров, ни погромов, которых ожидал курфюрст, не было. Одно радовало - легион «Ливония» направился на северо-запад - в Пруссию. Герцогство, очевидно, не имело сил отразить это вторжение. Но в то же время это означало возможность разгромить, наконец, хотя бы один легион.
        Жерар Бернар и Иоганн Георг I Саксонский писали, что в битве при Орше хоть и понесли существенные потери и отступили, но был убит легат - старый и опытный князь Мстиславский, а также едва не был обрушен фланг легиона. Тот устоял лишь чудом, благодаря введению подкрепления. Француз писал, что сила легиона в отражении фронтального натиска. Если же подгадать так, что наступать с разных направлений, то он, безусловно, не устоит.
        Иоганн III Сигизмунд не был так уверен. Но все равно не видел иного пути, кроме как идти на соединение с Бернаром и курфюрстом Саксонии. Очень уж мало у него войск осталось. Тут с какой стороны ни наступай - все одно без толку. А вместе - они сила. Все еще сила. Хотя потеря ими половины армии тоже сильно настораживала.
        - Может, плюнуть на все и домой? - задал он риторический вопрос в воздух.
        Все промолчали.
        Ну а что на такое заявление ответишь? Многие уже склонялись к этой идее.
        Энергичные шаги за дверью.
        Стук.
        Забегает командир кирасир. Весь в пыли, но счастливый.
        - Что?
        - Зажали мы войско московское. Не ожидали они наш подход. Отряд кавалеристов, рейтары, драгуны, пушки. Числом в полк[37 - В Европе тех лет батальонный и дивизионный уровень практически не употреблялся, а полки собирались напрямую из рот. В большинстве случаев полк был не чем иным, как батальоном по своим возможностям и числу.].
        - Зажали?
        - Как есть зажали! Десятка три всадников ушли. Но пушки и обоз они оставили. До чего славные пушки и фургоны! Мы их сюда пригнали!
        - Господа, - ободренно произнес курфюрст, - полюбуемся на трофеи наших кирасир. - И первым направился во двор.
        Остальные посеменили за ним.
        Курфюрст подошел к орудию и загляделся, но не красотой, которой не было в помине, а тем, что полковой «Единорог» был изготовлен в совершенно иной парадигме. Непривычно чудной, чуть ли не иноземной.
        Необычная бутылочная форма была напрочь лишена украшений. Просто название крупными буквами да какие-то непонятные вспомогательные сведения.
        - Вот тут указывается калибр орудия, - нашелся командир кирасир, показывая пальцем на цифру под названием. - В московских дюймах. А вот это - длина канала ствола в калибрах.
        - Сами догадались?
        - Пленных допросили.
        - А это что?
        - Серийный номер. Сквозной порядок одного типа орудий. Приглядитесь - все шесть этих «Единорогов» что братья-близнецы. Они отличаются только серийными номерами и… повреждениями.
        - Очень любопытно, - произнес курфюрст, поглаживая полностью металлический лафет. Увидев винт вертикальной регулировки, покрутил его. И о чудо - ствол легко стал то подниматься, то опускаться, а на его казне специальная метка побежала напротив планки с числами.
        - Это отметки углов возвышения. Солдаты толком не знают, что это такое, но слышали названия.
        - А артиллеристы не выжили?
        - Их порубили, - нахмурившись произнес кирасир. - Уж больно много наших положили. Они бьют картечью удивительно часто. Вот, полюбуйтесь, - сказал он и, пройдя к зарядному ящику, открыл его. - Видите? Гранаты обычные, гранаты картечные, картечь дальняя, картечь ближняя, - водил он по цветным маркерам на торцах унитарно-картузных зарядов. После чего, потянув за петельку, легко извлек один из таких зарядов. Ничего отмерять не нужно. Достаточно запихнуть в ствол вот такой кулек, пробить картуз через затравочное отверстие и стрелять.
        - Очень интересно, очень, - вполне искренне произнес Иоганн III Сигизмунд.
        - А посмотрите, как легко катится орудие, - сказал командир кирасир. После чего схватил специальный рычаг, поставил его в паз коробчатой станины и, легко приподняв орудие, прокатил его вперед на несколько шагов. Курфюрст, видя, что его командир совсем не напрягался, тоже попробовал. И удивился еще больше.
        - Отчего так?
        - Очень хитрые колеса. Внутри вот этой чугунной ступицы обрезки стержней в дегте. Из-за чего колесо крутится удивительно легко. Полностью железный лафет хоть и выглядит тяжелым, но на удивление оказался значительно легче деревянного. Да еще и орудие само. Видите, какое оно короткое. Артиллеристы говорят, что картечью и особенно ядрами такие коротыши бить должны плохо. Но так ведь они ядрами и не стреляют. Все больше гранатами разными. Даже на картечь редко переходят.
        - Хорошо, - после долгой паузы произнес Иоганн III Сигизмунд. - К этим орудиям нужно срочно найти прислугу.
        Сам же он в весьма противоречивых чувствах направился к себе «в номера», велев по ходу дела принести ему образцы вооружения и снаряжения разгромленного кавалерийского дивизиона. Ну, полка, как он считал. Что-то ему подсказывало, что и там его ждут неприятные сюрпризы. Но главное не это. Главное заключалось в том, что он понял - нужно любой ценой бить хотя бы один легион и захватывать его вооружение, особенно артиллерию, без которой победить второй легион будет очень непросто. Любой ценой. Это был единственный шанс на победу, по его теперь уже твердому убеждению.
        Глава 7
        4 ИЮЛЯ 1614 ГОДА, ОРША
        Исполняющий обязанности легата 2-го легиона «Полесье» Прохор Селедкин вошел в комнату, обвел взглядом всех присутствующих, вздохнул, перекрестился и произнес:
        - С Богом!
        Первый совет легиона под его началом начался.
        Вчера от Смоленска подошли подкрепления, что прислала еще Мстиславскому блюстительница императорского престола Марина Георгиевна. Приняв постриг, бывшая супруга императора сменила имя на Марию. Но все ее по-прежнему именовали старым именем. Да и не смели иначе. Серой мышкой она никогда не была. Так что, попав в тихое и уютное болотце Русской православной церкви, устроила там натуральный шторм. Года не прошло, как сонные лягушки, уже выпучив глазки, нервно квакали, судорожно сжимая лапками ветки деревьев. Тех самых, на которые их разметало вместе с ряской и тиной.
        Патриарх Иов смог застать только первый месяц ее монашества и оценить последствия не мог. А вот его сменщики горели, словно сушеные поленья. С треском и каким-то задором. Год-два и следующий. Ну не могли они вынести столь энергичной и властной бабы в своих владениях. Сердце отказывало или инсульт случался. Формально она заведовала совершенно пустяшным делом - бумажки перекладывала, подготавливая открытие публичной библиотеки. Однако на деле все было совсем иначе…
        Ее статус был фееричен для православного мира.
        Путь от простой монашки до игуменьи без монастыря она прошла дня за три. Да и то только потому, что слишком долго с бумажками возились. И уже на следующий день император продавил через патриарха учреждение первого в истории православия монашеского ордена, посвятив его святой равноапостольной княгине Ольге. Вот во главе этого объединения и встала Марина.
        Поначалу все было очень прилично и аккуратно.
        Марина занялась сбором самых прожженных стерв со всех окрестных женских монастырей, куда тех от греха подальше упекли мужья или иные родичи. Прежде всего молодых, здоровых и по возможности красивых. Очень уж те не вписывались в тихий и спокойный патриархальный мирок тех лет. А потому содержались соответственно. Плюс накладывался женский коллектив с целым букетом специфических особенностей. Так что девочки всю эту духовную систему ненавидели совершенно непримиримо. Она ведь сломала им жизнь и доставила массу мучений. Получился своего рода императорский серпентарий. И никто не понимал - зачем он Дмитрию нужен.
        Дальше начал отбор кандидаток, записанных предварительно в послушницы. Тяжелая физическая и боевая подготовка, напряженные занятия в классах выглядели кошмарно. Девять из десяти девиц не выдерживали и отсеивались, переходя или в обслугу, или в мир иной. Выходил этакий вариант Adepta Sororitas из франшизы Warhammer 40000. У них даже символ был введен такой же.
        Гибкие, сильные, ловкие и довольно красивые девицы через два года после своего учреждения получили новую форму[38 - Дмитрий ориентировался в этом плане на монашек из франшизы Hitman. В пределах разумного. Главное, чтобы было удобно двигаться и, возможно, драться. Ну и вид эффектный был, практически на грани фола.], особый устав, разделенный на публичную и сакральную форму, и много всего другого. А в конце 1612 года им еще и доспехи стали делать. Император долго возился с Мариной и парочкой толковых кузнецов из Богемии над этим вопросом. Остановились на довольно специфической конструкции, основанной на позднем готическом доспехе, который выковывали из качественной тигельной стали, а потом чернили. Пуль он, конечно, не держал. Но и движений практически не сковывал, обеспечивая неплохую защиту в ближнем бою. Важной особенностью этого комплекта доспехов было то, что он создавался больше под влиянием эстетики фэнтези миров, чем классических исторических образцов. Кроме того, каждый комплект имел индивидуальную подгонку, благо что сестер по уставу не могло быть больше девяноста девяти. Так что красивая
составная приталенная кираса с явно очерченным бюстом прилагалась. Да и вообще - сексуальность комплекта, как и новой формы, несмотря на сокрытие почти всего тела, была важной составляющей.
        На «оперативный простор» орден Святой Ольги вышел только в 1613 году, сразу вызвав дикую боль и страдание всего православного клира. Ведь официально эти дамы искали рукописи. Но фактически проводили ревизию Церкви, ее имущества и порядка делопроизводства.
        И сразу стало находиться ТАКОЕ!
        Попытки же что-то сделать, дабы утихомирить этих безумных баб, ни к чему не приводили.
        Марина имела статус воскрешенной, что само по себе было немало. Сверх того, должность Великого магистра ордена Святой Ольги ставила ее в положение, по полномочиям близкое к архиепископу, да с прямым подчинением патриарху. То есть никто ей был не указ, кроме него. А патриарх, будучи главой Священного синода, подчинялся напрямую лично императору. Тому самому Бармалею всея Руси и всех окрестных соседей, что буквально несколько лет назад устроил и с блеском выиграл Гражданскую войну, направленную на физическое устранение оппозиции. Причем, что немаловажно, Марина была бывшей и до сих пор любимой женой Дмитрия и матерью его законной дочери, а по совместительству еще и блюстителем престола в случае отсутствия императора на месте. То есть патриарх не мог с ней сделать ничего. Вообще ничего. Только молиться и каяться, каяться и молиться…
        Но не суть.
        Главное, что эта самая Марина Георгиевна и прислала подкрепление как Мстиславскому, так и Басманову. На долю Мстиславского вышли два пехотных батальона и отдельный кавалерийский дивизион. Вот они-то и рассказали всем о грандиозных событиях, что происходили на других фронтах[39 - Для связи с центром была введена в практику голубиная почта. С легионом следовала мобильная голубятня, от которой голуби добирались до ключевого опорного города. А оттуда по цепочке. Впрочем, между опорными городами тоже поддерживалась связь таким образом - постоянный обмен новостями.]. И про Петра Басманова, что в полевом сражении разгромил войска Бранденбурга и Пруссии, отбросив их от Риги. И про императора, что переправился по льду, занял Стокгольм, а потом разбил датского короля в генеральном сражении у Кальмара. В общем - грандиозно и славно все шло.
        Так что на совете решили не робеть и действовать решительно, дабы закреплять и развивать общий успех.
        Уже утром следующего дня один батальон пехоты должен был выдвинуться на Полоцк через Витебск, а второй - на Гомель через Могилев. Легиону же «Полесье» в сопровождении двух отдельных кавалерийских дивизионов, предстояло продолжить движение к Минску, дабы давить и притеснять основные силы противника…
        Глава 8
        8 ИЮЛЯ 1614 ГОДА, ОКРЕСТНОСТИ МИНСКА
        Прохор Селедкин немного нервничал, наблюдая за предстоящим полем боя. Судя по всему, здесь собрались части и Жерара Бернара, и Иоганна III Сигизмунда Бранденбургского, и Иоганна Георга I Саксонского. Не хватало только войск Пруссии, но, насколько и. о. легата мог судить, те сейчас были несколько увлечены его коллегой.
        Совокупная мощь объединенной армии союзников составляла около восьми тысяч кавалеристов, двадцати двух тысяч пехоты и порядка двухсот орудий, преимущественно легких - в два-три фунта калибром. И все они качественно окопались в полевых редутах, ожидая на оборонительных позициях натиск легиона.
        Какая-то логика в этом была.
        Если бы Прохор Селедкин решил по неопытности атаковать с ходу - случилась бы беда. Но он рассудил иначе. Поэтому полевая и полковая артиллерия во все пятьдесят четыре «ствола» принялась утюжить гранатами эти редуты.
        Спокойно, методично и невозмутимо работали артиллеристы легиона. Словно апокрифические немцы из какой-то низкопробной комедии. Каждая батарея производила залп, хорошо, если раз в пару минут под общей координацией дальномерным взводом, ловко, словно волшебной палочкой, переносящим сконцентрированный огонь всей артиллерийской мощи легиона с одного полевого укрепления на другое.
        А оба отдельных кавалерийских дивизиона после часа ожидания снялись и спокойно отправились куда-то в обход. Но в должной мере демонстративно, чтобы заставить нервничать командование противника. Окружением столь незначительные силы угрожать не могли. Но получить в тылу позиций дюжину трехдюймовых полковых «Единорогов» и восемь сотен бойцов - удовольствия мало.
        Жерар Бернар грустно смотрел на очередной редут, подвергаемый избиению, и раздосадованно покачал головой. Их легкие пушки не добивали до русских позиций очень прилично. А трофейные полковые «Единороги» не смогли и пострелять толком - их быстро и решительно подавили сосредоточенным огнем.
        Войска уже очевидно волновались.
        Гранаты. Их было много. Очень много. А эти редуты совершенно от них не спасали. Особенно, если их накидывать не по настильной траектории, а вот так - навесом, как это делали «Единороги».
        - И сколько мы так простоим? - нервно произнес Иоганн III Сигизмунд. - Треть артиллерии уничтожена. Пехота вон - с трудом удерживается на позициях.
        - Еще и эти их кавалеристы, - продолжил Иоганн Георг I, - что нам столько крови попили, отправились куда-то.
        - Перехватим? - оживился Жерар Бернар. - В кавалерии у нас пока преимущество. Если сейчас выступим всеми силами - догоним и сомнем.
        - А если на это и расчет? - усомнился Иоганн III Сигизмунд.
        - На что? На то, что мы их сомнем?
        - На то, что мы отправим за ними кавалерию, - продолжил курфюрст Бранденбурга. - Кто его знает, что там, за лесом? Вы знаете? И я нет. А главное - куда они направились?
        - И все же мне кажется это хорошим шансом. Эти кавалеристы очень опасны, - продолжал Бернар, а потом плавно перешел к намекам на трусость: - И если вы позволите, я бы лично возглавил атаку на них.
        - Вы сами? - повел бровью Иоганн Георг I. - Так пожалуйста. Я не против этой затеи. Вдруг и правда что-то дельное выгорит.
        - Хм… - задумчиво промычал Иоганн III Сигизмунд, обдумывая это предложение. - Хорошо. Я тоже согласен. Хотя мне это все совсем не нравится.
        Жерар довольно кивнул и, пришпорив коня, ускакал к полкам кирасир, рейтар да крылатых гусар. Пятигорцев и панцирных казаков уже всех повыбили. Еще во время стояния под Смоленском. И уже минут через десять довольно крупная кавалькада тяжелой и линейной кавалерии устремилась на правый фланг, дабы встретить противника в лобовой атаке.
        Однако все было не так просто.
        Уйдя за лес, оба отдельных кавалерийских дивизиона «заложили вираж» и, чуть забрав вдаль от поля боя, обошли собственные позиции с тыла, вне видимости неприятеля. А потом решительно направились в обход, но уже по другому флангу. Кавалерию же противника на искомом фланге встречал скрытно выдвинутый резервный пехотный батальон под прикрытием двух слоев испанских рогаток. Это позволило его развернуть в тонкую линию в два ряда для реализации всей стрелковой мощи. Да, они были без «Единорогов», что работали на основном поле боя, зато с четырьмя ротами гренадеров. Что немало. Совсем немало…
        Прохор Селедкин с тревогой провожал взглядом большую массу вражеской кавалерии, уходящей за лес. Людей у него было мало. Вся операция проходила на грани фола. Ну, так ему казалось. Впрочем, в случае промаха тотального поражения не происходило. Не должно было произойти. Он ведь сохранял костяк легиона. А значит, мог продолжать бои…
        Полчаса спустя.
        - Сигнал, - тихо произнес командир сигнальщиков легиона.
        - Где?
        - Вон же, - указал тот пальцем куда-то вдаль. Взяв зрительную трубу и приглядевшись, Прохор кивнул. Так и есть, почтовый голубь. Казалось бы, что такого? Но следом поднялся второй. И третий. И все направились в сторону Смоленска. Очевидно, это был оговоренный сигнал. Совпадение слишком маловероятно. А значит что? Правильно. Конные дивизионы вышли на позиции.
        Как будто в подтверждение этого из-за леса донеслись отзвуки стрельбы и взрывов гранат. Пехотный батальон вступил в бой с кавалерией противника. То есть связал ее боем.
        - Вы готовы? - обратился Селедкин к командиру полка полевой артиллерии.
        - Да.
        - Тогда начинаем.
        И спустя пять секунд артиллерия замолчала.
        Перераспределялись цели. Банились влажным «ершиком» стволы с целью охлаждения канала ствола.
        Минута. Вторая. Третья. Пятая.
        - Огонь! - зычно закричал командир полка полевой артиллерии.
        И все пятьдесят четыре ствола ударили со всей доступной для них скорострельностью, стремясь подавить прежде всего артиллерию. А легион под звуки свистков и мата бросился строиться, готовясь к фронтальной атаке.
        Последний свисток.
        Отмашка.
        Проигрыш вступления «Московского пехотного марша». Включились барабаны. А вместе с ними и бойцы сделали первый шаг.
        Три пехотных батальона были развернуты широким фронтом, глубиной всего в четыре ряда. За ними в качестве оперативного резерва двигалась всего рота штурмовиков. А над их головами с характерным звуком летели картечные гранаты. Рискованно. Очень рискованно. Но Прохор решился на такой шаг.
        Редкие выстрелы из легких орудий со стороны противника причиняли мало вреда. Ядра столь жидкому строю - плохой аргумент. Не убедительный. Но потери все же пошли.
        Вышли на двести метров.
        Пауза.
        Несколько ударов легких пушек. Но уже картечью. Долетала хорошо. Явно мелкая, ближняя. Вон какой разлет.
        Первая линия встала на колено. Взяла ружья на изготовку. Вторая нависла над ней.
        Сдвоенный залп!
        Вперед выходит на пару шагов вторая пара рядов и повторяет прием.
        Сдвоенный залп!
        Вновь вперед выходит уже перезарядившаяся пара шеренг.
        Сдвоенный залп!
        Прислуга пушек, вынужденная возиться вокруг них в полный рост, уже почти полностью выбита. Многие стрелки первой линии, приготовившиеся к бою, тоже получили «гостинцев».
        Залп.
        Залп.
        Еще залп.
        И в каждом по восемьсот пуль. И так - три раза в минуту, по полтора на каждого бойца.
        Бой был очень странный и непохожий на все привычные тактические приемы легиона. Бойцы просто стояли перед фронтом противника и обменивались залпами. Ну, войска коалиции пытались работать пушками, что очень быстро затруднилось из-за редутов первой линии, ставших естественным укрытием. А легионеры били компрессионными пулями с хороших ружей. Благо что готовых бумажных патронов они получили большое количество.
        Спустя четверть часа, видя критическое положение своих войск, курфюрсты попытались спасти положение и организовали контратаку, собрав кое-какие силы в тылу в единый кулак.
        Легион дрогнул.
        К этому моменту из-за артиллерийского и стрелкового воздействия четверть из тех трех пехотных батальонов легиона уже лежала на земле.
        Он начал отступать, открывая возможность для удара «Единорогов». Чем те не побрезговали воспользоваться, отсекая наседающие на легион части коалиции и загоняя их в укрытия да рассеивая. Пехота врага очень неудачно подставилась.
        Прекрасный момент для нового натиска!
        Казалось, атакуй вновь - и противник побежит. Да он уже почти бежит! Но тут из-за леса показалась кавалерия под командованием Жерара Бернара.
        Бам! Бам! Бам!
        Почти сразу за этим ударила от дальней опушки дюжина трехдюймовок. Тех самых, что ушли с отдельными кавалерийскими дивизионами. И удачно так отработали - накрыли ставку картечными гранатами. Они, конечно, сидели в засаде, но, видя затруднение на поле боя, решили вмешаться. Очень своевременно. Если бы не их помощь, то Бернар смог бы с ходу атаковать жидкий и потрепанный строй легионеров. И смять его. И это был бы конец.
        Теперь же он замешкался. Заколебался.
        Бам! Бам! Бам!
        Вновь ударили общим залпом «полковушки», работая по ставке противника.
        А легионеры, повинуясь звуковым сигналам, не медля ни секунды, стали стягиваться в оборонительные формации и занимать полуразрушенные редуты первой линии.
        Пять минут агрессивных маневров.
        И Бернар принимает решение - отходить в город. Артиллерия легиона очень уж губительно бьет. Да и психологически войска истощены. Не бегут - хорошо. Очень хорошо. Все-таки видят, как мало противников перед ними. Только это и спасает…
        Вечерело.
        Тыловые службы легиона старательно выполняли свой долг.
        А Прохор грустно смотрел на чудовищное количество потерь. Треть легиона пала. Треть! Кошмар! Трагедия! Еще одна такая победа станет концом. Но главное - не удалось обратить противника в бегство, подставив под засаду. То есть вся затея коту под хвост. И столько людей умерло совершенно напрасно. Нужно было продолжать спокойно обрабатывать их «Единорогами» и дальше…
        Однако в ставке коалиции настроения были куда хуже.
        Оба курфюрста оказались ранены и не могли более выполнять своих обязанностей. Общее командование принял Жерар Бернар. В его распоряжении осталось только четыре тысячи кавалеристов и девять тысяч пехотинцев. Плюс двадцать три пушки, легкие. И все. Вообще все. Конечно, легион тоже потрепало. Но он все еще оставался очень опасным соперником. А скорее всего, и совершенно непреодолимой силой.
        Хуже того - из Варшавы прибыл гонец с новостями. Жерар даже зубами заскрежетал и слегка застонал от разочарования, когда услышал их. Оказалось, что император в кратчайшие сроки совершенно разгромил Данию и, осадив Копенгаген, вынудил ее заключить с ним мир, союз и династический брак. А потом вместе с новоявленным родственничком отправился на юг - громить силы коалиции. Что конкретно там произошло дальше, толком не ясно. Однако в Варшаве паника и срочный сбор ополчения, потому что разъезды легиона видели возле Кракова.
        Бернар грязно выругался сквозь зубы и оглядел хмурые лица всех своих командиров. Кто же знал, что это лысое и бородатое чудовище окажется настолько опасно?
        - И что будем делать? - хрипло поинтересовался Иоганн III Сигизмунд.
        - Что? - раздраженно фыркнул Жерар. - Идем к Варшаве! Там, вероятно, будут собраны все наши силы. Возможно, это шанс на заключение не самого позорного мира. Если, конечно, там, под Варшавой, нас всех не перебьют. Или вы не поняли, зачем эти кавалеристы врага пробирались к нам в тыл? О! Я вам поведаю. Император так делал однажды. Под Смоленском. Засада в тылу. Решительный натиск во фронт. Король Польши и Великий князь Литовский Сигизмунд III едва смог вырваться из этой западни. Эти скоты ведь в засаду пушки ставят! Да картечью бьют с удобных дистанций! По королю! Нас всех хотели убить! Отступаем! Бросаем к черту всю обузу и отступаем! Оставляем в обозе только еду и боеприпасы! Все оставляем им! Пусть грабят! Лишь бы задержать их и оторваться!
        Глава 9
        12 АВГУСТА 1614 ГОДА, ОКРЕСТНОСТИ ВАРШАВЫ
        Жерар Бернар покачивался на своем коне, приближаясь к фактической столице Речи Посполитой. Формально-то ей оставался Краков. Но король предпочитал сидеть здесь.
        Из-за леса доносились звуки артиллерийской канонады с характерными взрывами гранат. Это могло говорить только об одном - они не успели. На душе у него было тревожно. Ведь там, скорее всего, он должен встретить в бою императора с 1-м легионом «Рутения» да с союзниками. Ему хотелось думать о том, что он сможет стать той соломинкой, что переломит хребет верблюду. Но не выходило. Ведь у него у самого на хвосте висел «бешеный ишак» в лице 2-го легиона «Полесье», который время от времени настигал его на марше и больно кусал.
        - Куда и зачем я иду? - тихо под нос буркнул он сам себе, впрочем, продолжая движение.
        Но вот поворот, и перед ним открывается панорама.
        С одной стороны 1-й легион «Рутения» и около двадцати пяти тысяч союзных ему германских и датских войск. С другой - большое ополчение шляхты и магнатов, что располагалось в полуразрушенных редутах. И даже отсюда, издалека, значительные потери сторонников Сигизмунда наблюдались невооруженным глазом.
        Жерар остановился и потер виски.
        Это был конец. Все. Финиш. Легион сам по себе для него был непреодолимой силой. А тут еще и армия такая на поддержке! Наковальня. Ну вот натуральная наковальня! Сзади же, к мягкой попке его потрепанного войска, приближается Прохор Селедкин со своим легионом. Молот? Ну, может быть, и молот. Хотя обычно то, что с ними тут фигурально учинят, называют иначе.
        Приняв от помощников зрительную трубу, Бернар осмотрел поле боя более подробно. Вон и ставка короля. Валяются трупы. Но король вроде как жив.
        Что делать?
        Дилемма.
        Подошедшие к нему командиры его войска думали что-то в том же духе, увидев эту картину маслом. Слишком уж характерные были лица.
        После десяти минут раздумывания, тяжело вздохнув, Жерар Бернар приказал войскам выдвигаться и строиться. Глупо, конечно. Но ему, как наемнику, репутация была крайне важна. Очевидно, что победить было невозможно. Но он должен был хотя бы обозначить удар перед отступлением и капитуляцией.
        И вот спустя четверть часа его «пехотные коробки» пошли вперед.
        Медленно. Неохотно.
        Француз занервничал изрядно, увидев, как орудия поворачиваются в их сторону, пехота легиона быстро перестраивается, а несколько полков германских кирасир и рейтар начинают перемещаться на новый фланг. Опасно. Очень опасно.
        Пятьсот метров.
        Жерар поднял руку, останавливая войска.
        - Почему они не стреляют? - довольно громко и даже в какой-то мере возмущенно произнес он. Его это испугало больше, чем если бы со стороны легиона полетел натуральный ураган свинца и чугуна. Но нет. Все тихо. Только стрелки стоят на изготовку и ждут.
        - Может, попробовать поговорить? - неуверенно произнес один из командиров, так же недоумевающих от ситуации.
        - О чем? О чем мы можем говорить? Черт! Черт! Черт! Проклятье! - крикнул он и тронул своего коня, будучи абсолютно уверенным в том, что император проигнорирует его попытку.
        Но о чудо! Когда Жерар Бернар остановился посреди разделительной полосы, со стороны легиона пошло какое-то движение и Дмитрий выступил вперед.
        - О! Какие люди! - первым, вполне радостно произнес император, подъезжая. - Не видел тебя со Смоленска! Тогда ты был простым капитаном рейтар. Не так ли?
        - Мы все растем, - уклончиво ответил Жерар. - Ты тогда тоже был царевичем, достаточно далеким от престола.
        - Все так. Время - самый ценный ресурс в нашей жизни. Глупо им раскидываться. М-да. А ты, я вижу, решил прекратить свой бренный путь?
        - Я? Почему? - делано удивился Жерар, внутренне похолодев.
        - Мне говорили - принял несколько полевых сражений. Проиграл, но устоял и даже армию сохранил. Ну хоть какую-то. А под Минском даже смог остановить натиск одного из моих легионов. Не лучшего, но это все одно - показатель. И что теперь? Ты разве не знаешь, что эти ребята, - кивнул император на легионеров «Рутении», - вооружены новыми скорострельными штуцерами, которые шагов на пятьсот уверенно бьют по испанским коробкам? Да делая по шесть-восемь выстрелов в минуту с каждого «ствола».
        - Я… - как-то замялся Бернар, пораженный новостью.
        - Вот я и думаю - ума ты лишился от радостной встречи или что?
        - А орудиями чего не бьешь? - после долгой паузы спросил Жерар.
        - Зачем? Вы так дивно идете, что и штуцеров будет довольно. Вот шагов на двести подойдете, палить и начну. Чтобы, отступая и смешавшись, стали еще более вкусной мишенью. Да и убежало как можно меньше. А то лови еще вас по лесам да болотам.
        - Мы не можем отступить, - после еще одной долгой паузы произнес Великий гетман коронный.
        - Разумеется, не можете, - фыркнул император. - Вам в спину дышит легион «Полесье». Деваться вам некуда. Но вот так идти на убой… - покачал он головой. - Слушай, это глупо. Тебе людей не жалко? Ты мог бы к осажденным присоединиться. Я бы не успел вам воспрепятствовать…
        - А зачем?
        - Что зачем?
        - Зачем к ним присоединяться? Война окончена. Коалиция разбита. Мне… нам всем осталось только отдать последний долг своему королю. Лезть же туда, - махнул он в сторону лагеря шляхты и магнатов, - значит просто продлить агонию. А ну как он в город отступит? Варшаве конец. Она вряд ли переживет свой захват. Да и смерть будет дурной. В закутке каком и грязи.
        - Ну-ну. Ты слишком пессимистичный. Среди всех полководцев коалиции ты самый толковый. Столько боев - и все еще при армии. Ты мне нравишься. Конечно, если хочешь, я тебя убью. Это не сложно. Но я собираюсь разворачивать еще легионы. Мне понадобятся толковые легаты. Да и солдат твоих тоже возьму. Правда, подучить их стоило бы, но это поправимо.
        - Мы дали клятву королю, - с нажимом произнес Жерар Бернар. Ему очень хотелось принять предложение императора, но это же убьет всю его репутацию! Да даже сам Дмитрий после такого предательства перестанет ему доверять.
        - То есть нет короля - нет клятвы?
        - Э-э-э… - осекся француз.
        - Никуда не уходи. Сейчас все улажу. Хотя… можешь идти к своим войскам, чего тебе тут торчать прыщом на жопе?
        После чего развернулся и поехал в сторону своих войск. А четверть часа спустя к полуразрушенным боевым порядкам, что занимало польско-литовское ополчение, подошла небольшая группа рейтар с рупором и предложила завершить всю эту совершенно никому уже не нужную битву поединком монархов. Дмитрий III против Сигизмунда III. Бой на шпагах один на один.
        Казалось бы - вздор? Но не в этой ситуации. Никто ни в лагере Сигизмунда, ни в лагере Дмитрия не питал иллюзий относительно исхода этого сражения. Вопрос был лишь в цене. Поэтому император выдвинул королю обвинение в том, что он подлый убийца и презренный вор, что прячется за спинами честных людей…
        Шумные обсуждения в среде шляхетской продлились около получаса, пока король с совершенно бледным лицом не вышел вперед для поединка. А вместе с ним выдвинулась целая делегация шляхты с магнатами - как-никак поединки монархов не часто происходят. Исторический момент.
        Жерар с частью офицеров тоже подъехал и встал в стороне. Вместе с ним принесли на носилках и обоих курфюрстов. Прибыли и союзники в лице короля Дании с целым выводком герцогов. В общем - круг получился очень знатный и влиятельный.
        Король Польши с трудом удерживал дрожь в коленях. Его белая, свободная рубашка колыхалась на легком ветру, а он сам старался выглядеть достаточно гордо. Хотя получалось плохо.
        Дмитрий вышел и вовсе без рубашки. Дабы все могли видеть его татуировку и золотой тельный крест. Ну и телом похвастаться. У кого еще здесь так хорошо проработан торс? А пресс кубиками? Вот.
        - Ничего не хочешь сказать? - беззлобно поинтересовался император.
        - Давай уже это закончим… - с трудом сглотнув липкий комок, ответил через довольно долгую паузу король.
        - Как пожелаешь, - усмехнулся Дмитрий. Крикнул: «К бою!» - и отсалютовал своему противнику.
        Сигизмунд делает шаг вперед. Выпад. Взмах. Взмах. Выпад.
        Дмитрий с улыбкой парирует и отступает.
        Король нервничает. Его движения топорны и слишком дерганны.
        Взмах. Взмах. Взмах.
        Он работал в стиле ранней испанской дэстрезы, которая еще толком и не развилась и уж точно не обогатилась обширным арсеналом итальянских приемов и контратак.
        Прошло пять минут.
        Император не нанес ни одного удара, все так же с улыбкой легко парируя и уклоняясь от атак короля. Сигизмунд взмок и выдохся. Он редко тренировался. Очень редко.
        Пауза.
        Сигизмунд остановился, тяжело дыша и чуть пошатываясь. В его глазах пылала жгучая ненависть.
        - Что же ты? Неужели ты так слаб? - Усмехнулся Дмитрий.
        - Почему ты не нападаешь? Почему?!
        - Меня это все забавляет, - пожав плечами, ответил император. - Ты провел вполне разумную военную реформу, победил всех своих внутренних врагов. А потом взял и выбрал не ту сторону. Одна ошибка. Всего одна ошибка, и все пошло псу под хвост. Не обидно?
        - Обидно, - скривился Сигизмунд. - Но я честный христианин. С нечестью не якшаюсь. Мне не страшно предстать перед Господом нашим.
        - Ты оптимист, друг мой, - улыбнулся Дмитрий. - Мой далекий предок принял Христа и стал его наместником в северных землях. Здесь, конечно, владения уже иного духовного наместника. Но поверь - они в хороших отношениях. И тебя за преступления твои ждет очень горячий прием. Никто не забыт. Ничто не забыто.
        - А-а-а-а! - закричал Сигизмунд, стараясь как можно более резко атаковать императора.
        Выпад.
        Император вновь аккуратно его парирует, уходя с линии удара. Но в этот раз, мягко отводя клинок чуть в сторону, контратакует в итальянском стиле, пробивая Сигизмунду шпагой правую часть груди.
        Король выронил шпагу и, припав на правое колено, наклонился.
        В его глазах плескался ужас, а изо рта доносился какой-то хрип.
        Император плавным движением извлек свою тяжелую боевую шпагу[40 - Легенда о том, что шпага - это «тростиночка», возникла сильно позже. Классическая боевая шпага ничем от одноручного колюще-рубящего меча той же эпохи обычно не отличалась, кроме развитого эфеса. Позже они, конечно, стали легче. Но в XVI -XVII веках это вполне себе внушительные клинки, которыми можно было и колоть, и рубить. Мало того, первая и самая древняя школа фехтования на шпагах - дэстреза - была основана на рубящих ударах и махах. Конечно, параллельно уже в XVII веке появляются облегченные шпаги для костюма, но они все равно оставались пусть и более миниатюрными, но мечами. Рапиры же тех лет так и вообще обладали очень мощным граненым клинком, прекрасно подходящим для пробивания доспехов. Те же «тростиночки», что нередко показывают в фильмах, это либо разнообразные гражданские клинки XIX века, либо вообще спортивные рапиры XX века, не имеющие никакого отношения к историческим шпагам XVI -XVII веков.] из раны. Сделал шаг в бок. И, отработав всем корпусом, ударил клинком по шее короля.
        Вжик.
        И голова покатилась по траве.
        - Король мертв, - произнес Дмитрий, с некоторым разочарованием глядя на поверженного противника. - Полагаю, война закончена. Кто-нибудь возражает?
        - Это правда? - тихо спросил Михаил Вишневецкий[41 - Михаил Михайлович Вишневецкий (конец XVI века - 1615) - крупный и влиятельный магнат Речи Посполитой, князь. Умер в 1615 году, будучи отравленным во время похода в Молдавию.].
        - Что именно?
        - Что ты с нечистыми силами якшаешься?
        - Крест на мне видишь?
        - Вижу.
        - Так чего тебе, собака, еще надо? Али не знаешь, что тот, кто с нечистым дела ведет, креста носить не может? Или дик ты и необразован, словно селянин из какого-нибудь глухого хутора?
        - Я? Но… я…
        - Вот тебе крест, - произнес Дмитрий, демонстративно осеняя себя размашистым крестным знаменем, - что эту падаль, - кивнул он на труп Сигизмунда, - зарубил честный христианин. А если напраслину возводить желаешь, так выходи в круг. Хоть со шпагой, хоть с саблей, хоть с палашом. Мне эти сельские шутки не по нраву.
        Глава 10
        25 СЕНТЯБРЯ 1614 ГОДА, ВЕНА
        Император Священной Римской империи Матвей I из дома австрийских Габсбургов, подрабатывающий по совместительству королем Венгрии, Чехии и эрцгерцогом Австрии, с легкой тревогой смотрел на входящих родичей. Дочь брата и ее дети, а также дети ее сестры, что прежде была замужем за королем Польши и великим князем Литовским. Новости о том, что творилось в Скандинавии, Нижней Германии и Речи Посполитой, до Матвея доходили, но они были крайне путанные, противоречивые и бестолковые. Вычленить из них что-то внятное было затруднительно. Да, он знал, что император Руси разбил Данию, принудил ее к миру и вместе с ней вторгся в Нижнюю Германию. Там он разбил всех былых союзников Дании и, принудив их к миру, выступил сообща на лютеранские курфюршества Бранденбург и Саксония. А потом вторгся в Речь Посполитую с запада, в то время как с востока Пруссию и Речь Посполитую уже громили его «домашние войска». Битва при Варшаве закончилась гибелью Сигизмунда III Ваза на поединке с Дмитрием III Рюриковичем. Да вот в общем-то и все, что он пока смог вычленить.
        - Я рад вас видеть, - вполне радушно произнес Матвей, несмотря на хмурые и печальные лица гостей. В конце концов, у него детей не было, а брат должен был взойти на престол после него. Или кто-то из его потомков. Поэтому он довольно тепло относился к этому «польскому гнезду» Габсбургов. - Как вы добрались?
        - Он умер, - вместо ответа произнесла с дрожащими губами бывшая королева. - Его зарубил этот мясник…
        - Мама! - одернул ее Владислав, старший сын покойного Сигизмунда[42 - Владислав IV Ваза (1595 -1648) - старший сын Сигизмунда III Ваза, с 1632 года должен был заменить отца на престоле. Отличался очень большими амбициями и желанием прославиться в веках, прежде всего за счет завоеваний. В сущности, кроме жажды исторической славы и войны, его мало что волновало. Не будучи гением военного дела, он все же стал очень хорошим полководцем из-за своего искреннего увлечения военным делом. Прослыл, наверное, самым веротерпимым монархом своего времени. Не умел договариваться и находить компромиссы в обществе. Стремился к абсолютизму, из-за чего находился в перманентном конфликте с польской и литовской шляхтой. Имел серьезные сложности во взаимоотношениях с отцом. Он рвался на «оперативный простор», а отец его сдерживал - слишком уж он был резв.]. - Это была дуэль на глазах многих уважаемых людей. И никто, кроме тебя, не усомнился в ее честности! Ты хочешь сказать, что король Дании и все эти герцоги с магнатами лжецы?
        - Нет… но…
        - Погодите, - поднял руку Матвей. - Давайте по порядку. Сигизмунд погиб. Это я знаю. Но без подробностей. Что там произошло?
        - Император Руси обвинил моего отца в беззаконии. В убийстве родичей его бывшей жены и присвоении их владений. Отец действительно во время борьбы с домом Мнишек слишком увлекся. Я сам говорил ему так не поступать. Довольно было и поражения в правах. Но то уже не важно. Главное, что Дмитрий вызвал его биться на шпагах, дабы перед Господом выяснить, кто прав, а кто виновен.
        - У твоего отца были шансы? - Чуть подавшись вперед, поинтересовался Матвей. - Я слышал, император хороший боец.
        - Ни малейших, - покачал головой Владислав. - Император ОЧЕНЬ хороший боец, однако, полагаю, он не хотел убивать отца. Первоначально, во всяком случае. Позлить и ранить, выводя из строя, - да. Его мало заботили эти родичи. Просто сражение зашло в тупик. Мы исчерпали все возможности для наступления, и ему оставалось нас только перемалывать артиллерией до полного изничтожения. Избиение, а не баталия. Вот он и решил прекратить этот фарс таким способом. Но…
        - Что?
        - Отец увлекся и в сердцах наговорил ему гадостей, заявив, что Дмитрий якшается с нечистыми силами. Императора Руси это разозлило, и он быстро закончил бой. Сначала контратакой пробил грудь, а потом с одного удара снес голову своей тяжелой боевой шпагой.
        - Это он так болезненно реагирует на татуировку?
        - Да. И готов вызвать на поединок любого, кто посмеет отпускать о ней глупые шутки.
        - Ты ее видел?
        - Видел. Во время боя. Дмитрий вышел на бой с голым торсом. Вот тут, - указал он на свое правое плечо, - изображен меч, словно крест. Поверх него око. Вокруг них корона извивающихся солнечных лучей. Пара из них устремляется по руке вверх, проходит по шее и превращается на щеке в ворона. Ну или какую-то похожую птицу. Она прямо-таки нависает своим открытым клювом над правым глазом. Очень необычно. Но ничего дьявольского я в ней не углядел. Да и священники тоже. Что православные, что католические, что лютеранские. Рядом с ним всегда есть по меньшей мере трое. Да и грамоту он предъявлял на конгрессе, где за подписью трех священников ему рекомендовалось выполнить свой обет. В ней прямо записано, что краска, оную втирали в кожу Дмитрия, была прежде освящена. И весь ритуал проводился в церкви, сопровождаясь молитвами.
        - Интересно, - медленно произнес Матвей. - Мне кажется, что ты восхищаешься им. Это так?
        - В какой-то мере, - чуть помедлив, произнес Владислав. - Мне жаль, что они с отцом не смогли разойтись миром. Вся эта война была сущей глупостью. Не вмешайся курфюрсты с отцом, все бы закончилось боями в Швеции и Дании. Его воинские успехи впечатляющи. Там. Под Варшавой… Я был поражен до глубины души. Всего лишь десять лет назад войско московитов было хоть и многочисленное, но слабое. Очень слабое. Его нужно было втрое, вчетверо больше нашего, чтобы представлять угрозу. Сейчас же… я не думаю, что хоть кто-то выстоит перед ним. Один к десяти? Даже его командиры не боятся так выходить. Жаль… очень жаль, что так все разрешилось. Эту мощь бы да против османов… Он, пожалуй, и Стамбул взял бы, если бы пожелал.
        Наступила тишина, в которой только лишь Констанция Австрийская легонько всхлипывала.
        - Что произошло на конгрессе? - после довольно долгой паузы спросил Матвей. - До меня доходили только слухи. Ты ведь был на конгрессе? Не так ли?
        - Я убедил императора позволить нам остаться и присутствовать на конгрессе с условием, что я передам вам все в точности и во всех подробностях.
        - Этот скотина лишил нас всего! - вновь воскликнула Констанция. - Всего! И сын должен был выполнять поручение этого мясника, чтобы мы не пешком шли до Вены! Он нанял его как обычного посыльного!
        - Мама!
        - Что мама?!
        - Нам предоставили кареты, слуг, охрану и две тысячи злотых[43 - Несмотря на свое название, польский злотый в 1564 году становится серебряной монетой очень невысокой пробы. При общей массе в 6,726 грамма она содержала только 3,36 грамма серебра. То есть была «пятисотой» пробы. Две тысячи серебряных злотых соответствовало примерно 260 рейхсталерам. Не такие и маленькие деньги. Впрочем, для бывшей королевы Польши это выглядело подачкой.] на дорогу. Этого более чем достаточно для того, чтобы добраться до Вены. За мою услугу он дал еще столько же.
        - Это подачка!
        - Это две тысячи злотых, мама. Две тысячи! Тем более что просьба Дмитрия не стоила никаких усилий с моей стороны. Мне в любом случае надлежало бы рассказать Его Императорскому Величеству обо всем, что там произошло. А значит, неплохо было бы туда попасть. Так что, считай, это еще один красивый жест с его стороны. Скупой. Не скрою. Но он нам эти две тысячи просто подарил.
        - В тебе нет никакой гордости!
        - Довольно! - воскликнул Матвей. - Не морочьте мне голову этой дурью! Владислав. Я слушаю тебя.
        И Владислав поведал о поистине масштабных политических событиях…
        Ситуация складывалась крайне удачно для чрезвычайного расширения Дмитрием своих владений. Однако никаких возможностей для того, чтобы присоединить обширные земли на принципах унитарного государства, реализованных в пределах империи Русь, у него не было. Поэтому он решил действовать в стиле Фридриха II Гогенштауфена[44 - Фридрих II Гогенштауфен (1194 -1250) - король Сицилии (1197 -1212), герцог Швабии (1212 -1217), король Германии (1212 -1250), император Священной Римской империи (1212 -1250), король Германии (1220 -1250), регент короля Иерусалима (1228 -1250), которым был его сын. При нем Священная Римская империя достигла наибольшего могущества и влияния. Был дважды отлучен от Церкви (в том числе во время успешного Крестового похода, наверное, самого успешного в истории). Был единственным монархом мира, который смог словами убедить мусульман вернуть крестоносцам Иерусалим. Бескровно. Отразил вторжение монголов в пределы Священной Римской империи, где боем, где дипломатией. Заключил с ними союз и воевал вместе против Святого престола. Был одним из самых образованных людей своего времени. Основал
первые светские учебные заведения Европы. Ну и так далее. Фридрих «жег напалмом» и «играл такой забористый рок-н-ролл», что Святой престол испытывал чудовищные рефлексии… а заодно и все соседи-конкуренты.] - наверное, самого выдающегося монарха Европы за все Средние века и Ренессанс.
        Смысл новой стратегии императора сводился к максимальному привлечению под свою руку территориальных владений. Можно унитарно присоединить? Не вопрос. Нельзя? Идем через личную унию. Не получается? Так есть прекрасный феодальный способ - вассальная клятва. И ее не выходит навязать? Тогда военными и экономическими договорами связываем воедино. Он брал все, что мог ухватить без малейшего зазрения совести с кристальным, прямо-таки невозмутимым видом, будто он сам там эти земли вчера и оставил полежать немного.
        Мог ли он в будущем удержать поистине большие владения? Вряд ли. Но, с другой стороны, «если вы не живете, то вам и не умирать». У всего есть начало и есть конец. Он хотел хотя бы попытаться…
        Варшавский конгресс утрясал преобразования всего Балтийского региона[45 - Подробнее о результатах Северной войны можно почитать в Приложении.] и примирял стороны конфликта.
        Прежде всего подтверждалось признание «призвания на царствование» императора Руси в королевство Швеция и все производные трения, уже оговоренные между Дмитрием и Кристианом.
        Далее был вопрос о роспуске Речи Посполитой с образованием четырех корон: королевства Польши, королевства Лодомерия, Великого княжества Литва и Великого герцогства Пруссия[46 - Пруссия в 1613 -1614 годах была вассалом Речи Посполитой, то есть формально входила в ее состав как государство с очень широкой автономией.]. Само собой, все короны, застенчиво шаркая ножкой, принял на свою лысину Дмитрий. В наследное владение.
        Но самым интересным было совсем иное.
        В Нижней Германии Дмитрий учинил натуральный тарарам! Утвердил одно великое герцогство и два обычных. Отторгнул обширные земли у вассалов императора Священной Римской империи. После чего объединил три Померании в одну. Ну и, наконец, подчинил Великому герцогству Ютландия с собой во главе еще четырех вассалов - герцогов. После этого вручил королю Дании новообразованное герцогство Помория в наследное владение, во исполнение союзных обязательств. Поделился то есть. Причем, что важно, не выходя из состава этой империи, то есть действуя в рамках устоявшегося права и обычая.
        Зачем ему вся эта возня?
        О! Это был отдельный и весьма любопытный вопрос.
        Право голоса в этом дивном политическом объединении - Священной Римской империи - зависело от размера владений. И чем больше они становились, тем больше ты обретал прав и возможностей. Конечно, Дмитрий теперь становился вассалом Матвея I Габсбурга в пределах Священной Римской империи. Это плохо. С другой стороны, получив в свое наследное владение Великое герцогство Ютландия, Дмитрий по законам и обычаям Священной Римской империи должен быть произведен в фюрсты, то есть имперские князья, имеющие право голоса в имперском рейхстаге. Причем количество этих голосов зависело от размеров владения. В ситуации с Ютландией речь могла идти о пяти-шести голосах. Вновь созданное Лужицкое герцогство, ставшее его наследным владением, также позволяло претендовать на статус фюрста и три-четыре голоса в имперском рейхстаге. Принятие же вассальной клятвы от герцогств Брауншвейг-Люнэбург, Саксен-Лауэнбург, Мекленбург и объединенной Померании позволяло императору претендовать уже на титул курфюрста[47 - Для получения положения что фюрста, что курфюрста требовалось лишь владеть подходящими землями в империи, быть
аристократом и христианином. Причем просто христианином. Теоретически исповедание православия могло быть проблемой, но не в XVII веке, когда борьба между лютеранами и католиками была остра как никогда.]. А так же порядка двадцати пяти голосов в имперском рейхстаге из ста возможных. Естественный же союз с домом Ольденбургов позволял претендовать Дмитрию на практически треть голосов рейхстага.
        И это уже было очень и очень интересно. Ведь курфюрсты были князьями-выборщиками, которые выбирали из своей среды новых императоров Священной Римской империи. Иными словами, Дмитрий не только мог теперь напрямую участвовать в выборах каждого нового главы этой державы, но и вполне законно выдвигать свою кандидатуру на этот пост. Да и вообще - становился крайне влиятельной фигурой. Конечно, с Габсбургами ему не тягаться, те находились на недосягаемой высоте, но его крепкое второе место было вполне достаточным, чтобы с ним считались.
        Конечно, Дмитрий мог декларировать выход своих новых владений из Священной Римской империи. Но в этом случае он вступал в долгую и изматывающую борьбу с обеими линиями Габсбургов. А в текущей обстановке подобный шаг был, очевидно, лишним. Ему и эта-то война далась непросто…
        Да и Матвей находился не в том положении, чтобы отказывать императору в произведении в курфюрсты. Ведь иначе что? Правильно. Война. И не с кем-либо, а с человеком, который на глазах всей Европы прошелся ураганом по Скандинавии, Нижней Германии и Речи Посполитой, громя все войска, что встречались у него на пути. Матвей прекрасно понимал, что выиграть он, наверное, может. Экономические и людские ресурсы Руси и его владений несопоставимы. Но эта победа потребует десяти-двадцати лет напряженной борьбы и измотает его державу до крайности. Чем, безусловно, воспользуются все заинтересованные лица.
        Так что Матвею, по сути, оставалось только одно - возвести Дмитрия в статус курфюрста и продолжить традиционную для старого австрийского дома Габсбургов политику многоходовой дипломатии. Тем более что Дмитрий явно не шел на обострение. А значит, что? Правильно. С ним можно было сотрудничать и даже, если повезет, использовать в своих интересах. Хотя, конечно, поступал нагло, дерзко и одиозно.
        Владислав закончил свой доклад.
        Матвей чуть растерянно кивнул, выражая благодарность своему племяннику за столь детальный пересказ.
        - Так ты говоришь, что тебе нравится этот император Руси?
        - Он один из лучших полководцев наших дней. А я хотел бы сделать карьеру военного.
        - Хм. Тогда, быть может, ты согласишься выполнить мою просьбу? Мне нужно, чтобы ты возглавил посольство в Москве. Дмитрий получил большие владения в моих землях. Если он готов принести мне вассальную клятву, то я просто обязан возвести его в достоинство курфюрста. Принимая во внимание его занятость, ты должен будешь принять вассальную клятву по доверенности. От моего имени.
        - Как от императора Руси, короля Польши… - начал было перечислять Владислав.
        - Нет, - остановил его Матвей. - Как Великого герцога Ютландского и герцога Лужицкого.
        - С удовольствием, Ваше Императорское Величество, - вновь поклонился Владислав.
        - Ну, вот и славно. Крепкий мир с этим нарушителем покоя очень полезен для нашей державы. И торговля. Особенно торговля оружием. Ты уж постарайся. А я, в свою очередь, не оставлю твои успехи без достойной награды.
        Часть III
        Османская партия
        - Правильно. Но лучше избегать заражения. Поэтому, борясь с грайвером, нельзя приближаться к поганцу вплотную. Надо всегда держать дистанцию, а удар наносить с наскока.
        - Хм…. А в какое место лучше всего его трахнуть?
        - Не трахнуть, а треснуть. Теперь перейдем именно к этому. Весемир, Цири
        Глава 1
        2 АПРЕЛЯ 1621 ГОДА, МОСКВА
        Раннее утро.
        Дмитрий подошел к окну. Открыл его и вдохнул полной грудью свежий, прохладный воздух.
        Вид на обновленную Москву был замечательный.
        За четырнадцать лет в нее было вложено почти четыреста миллионов стандартных кирпичей, что делали по всей стране, бурно развивая строительный бизнес. А сверх того известковые и гранитные блоки, да бутового камня в невероятных количествах. Его везли отовсюду. Вкупе с запретом на деревянное строительство это дало поразительный эффект! Москва окаменела!
        Широкие проспекты с конкой, деревьями и широкими, прогулочными тротуарами, украшенными керосиновыми фонарями. Ровные как стрела. Аккуратные, словно по линейке, улочки, на которых могла разъехаться только пара экипажей, тоже имели тротуары, хоть и узенькие. И всюду высились кирпичные дома в три-пять этажей, собранные по-питерски, в коробочки с арками и уютными внутренними дворами. Сверху же по городу раскрашенная в разные цвета плескалась черепица веселыми переливами.
        Кое-где проступали церкви. Мало их осталось. Дмитрий был безжалостен, выкорчевывая все, что мешало новой планировке или было просто некрасиво. Тихие, серые, душные церквушки, что высились по всей Москве бесчисленно, исчезли бесследно. А то здесь, то там возводили храмы. Нет, не так. ХРАМЫ. Большие, красивые, просторные, светлые, разные… К культовым сооружениям теперь предъявляли совсем иные требования. Столичные.
        Крепостных стен больше тоже не было.
        Город разросся чрезвычайно. Такой стеной не обнесешь. Да и зачем? От артиллерии она не защитит. А для прикрытия столь протяженных укреплений требовались очень уж величественные гарнизоны. Это было неразумно. Поэтому Москву окружила система компактных земляных фортов-звезд с мощной артиллерией. Пока земляных…
        Набережную рядом с Кремлем сделали небольшую, одев в гранит берега, что у Москвы-реки, что у Яузы, что у Неглинной. Просторную и достаточно ровную Красную площадь соорудили с каменным мощением и землебитным основанием. Возвели поистине огромные торговые ряды, ставшие первым торгово-развлекательным центром планеты. Да и много еще чего появилось. Здания Имперского банка и Московской биржи. Земский дворец и Имперский суд. Публичная библиотека и Государева типография. Монетный и Ювелирный дворы. Московская академия и Имперская семинария. Театр и Консерватория. Музей и Галерея. Цирк и Ипподром. Стадион и Гребной канал. Госпиталь и Поликлиника. Московский аптечный огород и Имперская оранжерея. И так далее, и тому подобное.
        Конечно, требовалось сделать еще очень много, но и «большой деревни» больше не было. Она исчезла. От былого же Кремля также не осталось и следа - вместо него высился натурально акрополь в три яруса. Гранитные опорные стены с контрфорсами. Землебитное заполнение создавало фактически целую рукотворную скалу, что с каждым годом будет становиться крепче. Ее покрывала целая россыпь построек из известняка и гранита с мраморной облицовкой. Сердцем же державы стало Гнездо Грифона - монументальная башня, стоящая в самой высокой точке акрополя. Строгая, красивая, просторная и высокая! А какой вид с нее открывался?! Особенно с ее плоской крыши, где император планировал разместить стационарный наблюдательный пункт с воздушным шаром. Работы по ее облицовке и отделке еще велись, но Дмитрий уже заселился. Надоело беспризорником шататься.
        В этот момент сзади к нему подошла его Анжелика[48 - Анжелика Львовна - именно под этим именем была венчана с Дмитрием дочь Аббаса I, известная до того, как Малек-Нес. Аббас переводился на русский как «Лев», а Малек-Нес, примерно как Анжелика или Ангелина. К лету 1614 года Русская православная церковь, выполняя поручение императора, провела признание всех христианских святых, появившихся до расхождения линий, и очень многих, появившихся после. Поэтому в Святцах 1614 года уже фигурировали не только Иваны да Акакии, но и Педро с Жанами. Что радикально расширяло вариативность имен и делало посконными в доску варианты в духе Жан Петрович или Илья Хульевич. В общем, Дмитрий просто выбрал для Малек-Неса имя Анжелика, а не Ангелина, как более приятное его слуху.] и прижалась.
        Ее разбудил свежий ветерок, что тянулся из окна.
        - Опять встал рано?
        - Да, - произнес Дмитрий. Повернулся. И прижал ее.
        Непростая эта была история с его новой супругой.
        Поначалу только из-за закрепления союза с Персией и позволил себя уговорить на брак с этой девчонкой. Но потом ничего, втянулся. Любви к ней не было, но эта - самая младшая и наиболее дерзкая дочь Шаханшаха Аббаса I Великого была достаточно хороша, чтобы расположить его к себе. Особенно когда родила ему первого сына.
        Дмитрий стал уделять ей чуть больше времени и внимания, чем раньше. Кроме секса и сведенного к минимуму общения появилось что-то еще. Что? Непонятно. Чувство благодарности, что ли. Сына он хотел давно. А потом она родила ему второго мальчика, и он дал ей шанс стать ближе, переселив, как некогда Марину, в свои покои. Только вот делиться с Анжеликой чем-то действительно сокровенным Дмитрий не пожелал. А Марина? Она лишнего не болтала.
        Жизнь шла своим чередом.
        Отгремела церковная реформа совершенно удивительного толка. Дмитрий заставил сначала Поместный собор Русской православной церкви, а потом и остальные конфессии христианские ввести квалификационные пороги для священников. И в течение десяти лет обязался подтянуть весь клир до требуемого уровня. Казалось, что такого? Хитрость заключалась в том, что пакет знаний, потребный для статуса епископа там или рядового священника, утверждал лично император. А значит, что? Правильно. Закона Божьего там не было вообще, ибо это личное дело Церкви. Могут даже Евангелие не читать - их воля. А вот материалы по естествознанию, биологии, математике и логике имелись. И чем выше ранг, тем круче требования. Фактически от епископов уже требовалось освоить полноценно «вышку» естественнонаучного толка. Да с изрядным прицепом. А от архиепископов - и того больше. Запускать на командные посты Церкви людей с естественнонаучным образованием и научным, рациональным методом мышления - та еще диверсия…
        Стремительно развивалась экономика, разогреваемая бурлящей научно-технической революцией в Московском регионе. Даже в какой-то мере перегреваясь, сдерживаясь слабым транспортом, сельским хозяйством и острой нехваткой рабочих рук. Активно строились имперские магистрали - фундамент и главный локомотив экономического бума. С каждым годом в этот дивный процесс вовлекалось все больше и больше людей, развивая, не хуже столичного строительства, производственные силы общества. К 1621 году почти две тысячи строительных отрядов тянули шоссированные дороги с твердым покрытием, связывая наиболее важные направления в землях под рукой Дмитрия. Работы шли от Тобольска до Глюксбурга, от Стокгольма до Астрахани. И даже южнее - в землях Дербента и Ширвана, ставших приданым к Малек-Неса.
        Отмена массы таможенных ограничений и нормализация налогов вызвала бурное развитие торговли. А вместе с тем и вовлечение широких масс селян в товарно-денежные отношения. Пусть и скромно, но вовлечение. Что уже неплохо.
        Расширялись и развивались имперские предприятия, в которых выращивали картошку и свеклу, разводили рыбу и курей, держали пушного зверя и лошадей, пилили доски и гнали спирт из опилок и многое иное. А из обычной кормовой свеклы на пяти заводиках производили жмых и сахар[49 - Даже при урожайности кормовой свеклы в 30 тонн с гектара при содержании 1,3 % сахара на массу это давало около 390 кг сахара. Вполне нормально, учитывая то, что отходы производства идут на корм скотине, а сахар получается существенно дешевле привозного, ибо нет суровой торговой и транспортной наценки.]. Конечно, не такой замечательный, как из тростника. Но сахар. Вполне себе сладкий и недорогой. Развивались императорские пасеки. Продвигалось высаживание лесополос в степной зоне для борьбы с выветриванием. Ну и так далее. Само собой разумеется, все это реализовывалось только на паях с купцами да исключительно при использовании наемного труда.
        Дмитрий налегал на экономику всецело, понимая, что это есть альфа и омега любой державы. Что находило свое отражение в бюджете. Достаточно скромные изначальные налоговые поступления выросли за счет роста оборота до трех миллионов новых имперских рублей[50 - Новый имперский рубль обладал вдвое большей покупательной способностью, чем царский. Подробнее об этом в Приложении.] только непосредственно с империи Русь. И еще семь с остальных земель под рукой императора, через унию. Немало. Но сущие копейки по сравнению с доходами от экспорта промышленных товаров. Колесцовые замки и ружья с ними. Бронзовые пушки «московской отливки». Колесные чугунные ступицы с роликовыми подшипниками. Кирасы со шлемами различные. Прозрачное листовое стекло и стеклянные зеркала небольших размеров. Хозяйственный и сельскохозяйственный металлический инструмент. И книги, книги, книги… За один только 1620 год было издано свыше двадцати тысяч томов, что по меркам XVII века было невероятно много[51 - В основном издавалась учебная литература - буквари, учебники и справочники. Но хватало и иной - художественной да церковной.].
Совокупно в чистом остатке за минувший год экспорт товаров промышленного производства дал сорок два миллиона имперских рублей. Сорок два миллиона![52 - Для сравнения - годовой приход в казну Русского царства при Иване Грозном за полвека до того составлял от 1 до 1,2 миллиона старых рублей, то есть 500 -600 тысяч новых.] И можно было легко выжать больше, если бы он смог выставить еще товара.
        Особенно, конечно, хорошо расходилось оружие. После столь эффектной демонстрации в кампаниях 1605, 1607 и 1614 годов его охотно покупали все столько, сколько могли. Персия закупала и себе, и на перепродажу в Индию. Священная Римская империя завозила преимущественно себе, но много. А вот Нидерланды фактически развозили эти ружья да орудия по всей Европе и даже османам с мамлюками перепадало. Ведь Дмитрий закрывал глаза на шалости своих голландских посредников. Ему-то что? Все равно то, что он продавал, было уже старьем. Может, и актуальным, но старьем.
        Закончив обучение, уехали домой персы во главе со старшим сыном Аббаса - Мохаммадом. Он, конечно, этого не знал, но для него этот вояж на север был спасением жизни. Ведь его собирались вплести в интригу, подставить и уничтожить. А так - он оказался внезапно за пределами досягаемости злопыхателей, зарабатывая себе баллы в глазах отца. Ведь именно он добился того, что Малек-Нес стала супругой императора под именем Анжелика Львовна. Смог найти подход к Дмитрию, который поначалу не желал об этом браке даже слышать. Да и организация крайне выгодной для Персии торговли оружием чего стоила? А прохождение военного обучения в Москве? За эти несколько лет Мохаммад стал для Аббаса слишком ценным и важным, чтобы кто-то смог его свалить обычной интригой…
        Мир стремительно вооружался. По крайней мере, в его ключевом Средиземноморском узле. Ходили слухи, что даже до империи Мин и Японии к 1621 году дошли первые партии ружей. А вместе с тем росло общее напряжение…
        Дмитрий отвлекся от своих мыслей, поцеловал Анжелику в лоб и вновь прижал к себе. Пора было начинать день. Утренняя гигиена, комплекс физических упражнений и завтрак. А потом дела. Весь день. Перемежаемые двумя-тремя тренировками. Анжелика что-то недовольное пробурчала, когда он отстранился и пошел к выходу из комнаты. Но негромко и осторожно. Ей-то такие ранние подъемы совсем были не по душе. А ранний завтрак, так им любимый, откровенно злил. Однако она его не пропускала, как и все прочие приближенные «к телу» люди, если были в досягаемости монарха. Завтрак был для него этаким маркером допуска, что ли…
        Глава 2
        12 АПРЕЛЯ СЕНТЯБРЯ 1621 ГОДА, МОСКВА
        Война, которая неизбежно приближалась, началась.
        Император Руси сидел на своем коне и задумчиво смотрел на проходящие войска. Играла бодрая, в чем-то даже свирепая музыка. Везде довольные лица. Что горожан, что гостей. А Дмитрию было противно, хоть и сдерживался от демонстрации своих чувств. Коалиция из Габсбургов и Аббаса не мытьем, так катаньем умудрились склонить его к этому в общем-то бессмысленному делу…
        Марина осторожно коснулась его ладони, привлекая внимание.
        - Ты такой смурной…
        - Эта война… она не нужна нам. Не лежит у меня сердце в ней участвовать.
        - Но почему? - неподдельно удивилась Марина. - Ведь благая цель - борьба с неверными!
        - А Иисус Христос где-то бегал с мечом и убивал тех, кто в него не верит?
        - Нет, - смутилась Марина.
        - То, что христиане привыкли во имя Господа Бога творить беззакония, - уже привычно. Во имя Бога сделано намного больше зла и различной мерзости, чем во имя чего бы то ни было еще. Я давно привык и смирился с этим вопиющим лицемерием. Или ты думаешь, Всевышний отвернулся от Царьграда просто так? Нет. За грехи их тяжкие и лицемерие византийцы были наказаны. Да и христиане в целом, ибо лишены Гроба Господня по той же причине. Переругались друг с другом, словно собаки беспризорные. Но дело совсем в другом. Эта война нам не нужна по экономическим причинам.
        - Не понимаю, - немного подумав, покачала головой Марина. - Мы ведь можем установить твою власть в Крыму.
        - А оно нам сейчас надо? После того как я разбил степное войско под Серпуховом, Коломной и Тулой, Крым стал легкой добычей. Запорожские казаки, вторгшиеся туда по договоренности со мной, опустошили там все невероятно. Помнишь сколько рабов освободили да нам пригнали? А сколько девиц молодых, оных я служилым своим в жены раздал? Людей в Крыму сейчас почитай, что и нет. Да и имущества тоже. Все либо разграбили, либо пожгли, либо порушили.
        - Тебе не нравится, что не будет трофеев?
        - И это - тоже. Но главное - сейчас Крым является головной болью для османов, которые вынуждены тратить весьма немалые ресурсы на удержание этого пустынного полуострова. Там ведь даже селян не осталось. Казаки подчистили и разогнали все. Гарнизоны в устье Днепра и Дона, на Перекопе, в Кафе и Керчи, в Балаклаве. Это все деньги и отвлечение немалых сил. Разбить их несложно, но уйдут они - зайти придется нам.
        - Но ведь это Крым!
        - Мне-то он зачем? Что я с ним делать буду? Вся степь северного Причерноморья пуста. Ни городов, ни сел, ни дорог. Я только-только создал условия для ее заселения. Пришлось выдумывать совершенно немыслимые условия, чтобы привлечь туда переселенцев из всех моих земель и от соседей[53 - Дмитрий применил схемы, близкие к тем, которые использовали для привлечения переселенцев на Дикий Запад в США во второй половине XIX века.]. И, даже несмотря на это, потребуются долгие годы, скорее всего два-три десятилетия, чтобы хоть немного нам освоиться в этой степи. А тут еще Крым. Поверь - он нам сейчас не так чтобы и нужен. Да, в перспективе без него не обойтись. Но не сейчас. Ну захватим мы его. Ну построим мы морской флот в Черном море, выкручивая и напрягая силы неимоверно. И что дальше-то? Через Черноморские проливы ни нам не пройти, ни к нам. А торговать с османами мы толком не будем что так, что этак. Пока во всяком случае. Да и не надежно это все. Любое напряжение в отношениях с потенциальным врагом - и все, торговле всей конец. В общем - та еще задачка.
        - Хм… - задумчиво произнесла Марина. - Тогда почему ты дал себя уговорить?
        - Потому что союз со Священной Римской империей и Персией для меня выгоден. Очень. Тут и экономические интересы. Не забывай, они покупают у меня две трети всей промышленной продукции и особенно оружие. Особенно персы, которые реэкспортируют ее в Индию. А это слишком большие деньги, чтобы ими рисковать. Да и политическая конфигурация сейчас такова, что османы попросту не рискнут воевать с кем-либо из нас. И не только османы. Священная Римская империя надежно прикрыта на своих западных рубежах от происков Франции и Англии, которые просто боятся связываться с ТАКОЙ мощью. Да и испанцы относительно прикрыты в Европе. Вся эта борьба за Нидерланды притихла. Я не хочу терять столь удобную и спокойную для нас конфигурацию. Никто, ни одна собака не посмеет в здравом уме на нас напасть. Если, конечно, ум у нее есть. Именно по этой причине я максимально аккуратно тянул время. Все эти верфи в Смоленске да Воронеже. Дороги до них. Проблемы с вооружением и так далее. Именно по этой причине я позволял голландцам массово продавать закупаемые у меня ружья и пушки османам. Контрабандно, разумеется. Но и я, и
голландские дельцы имели договоренности, и они тщательно блюдут приличия. Им тоже эта война не нужна. Поэтому Вена регулярно узнавала о том, что Стамбул вновь получил партию контрабанды в несколько тысяч ружей или сколько пушек, закупая у меня еще, дабы не дать османам достигнуть паритета…
        - Ты последние годы стал каким-то другим, - после долгого размышления произнесла Марина.
        - Я просто устал от войн… Надоело.
        - Ой ли? - усмехнулась бывшая супруга.
        - Я боюсь того размаха, с которым действую. Я боюсь, что снова увлекусь и чего-то там назахватываю лишнего. И так уже держава какая-то необъятная. Что мне с ней делать? Такой махиной очень непросто управлять. Конечно, Чингисхан как-то умудрялся. Но я-то не потрясатель Вселенной.
        - Ходят слухи… - едко усмехнулась Марина Георгиевна, недоговаривая.
        - Каких только слухов не ходит, - тяжело вздохнув, произнес Дмитрий и замолчал.
        Марина тоже не стала продолжать беседу.
        Они оба устремили свой взор в проходящие колонны войск. Под музыку. Весело. Казалось, что солдаты даже радуются началу этой войны. А уж какой ажиотаж среди обычных обывателей, которым нет нужды сражаться лично!
        Над Стамбулом стремительно сгущались тучи.
        На юг уходило пять из девяти легионов, развернутых к 1621 году. Плюс кое-какие части усиления. А также два отдельных кавалерийских полка и девять отдельных конных дивизионов. Если легионы идут к Смоленску и Воронежу, чтобы погрузиться там на речной флот Днепра и Дона, то кавалерия должна двигаться своим ходом. Частью к Бессарабии, дабы обозначить присутствие, частью на Кубань, дабы умиротворять черкес, ногайцев и прочих, недостаточно умиротворенных.
        Легионы вновь обновились. Как, впрочем, и перед каждой новой войной. Дмитрий активно их преображал, переделывая под новые технические и организационные возможности.
        Теперь они имели в своем составе два полка пехоты двухбатальонного состава, полк полевой артиллерии, дивизион рейтар, роту егерей, штурмовую роту, инженерно-саперную роту и прочее. Причем егерей ввели вновь, превратив из метких стрелков в фактически пеших разведчиков.
        В каждом пехотном батальоне было по три стрелковые роты и одна - гренадеров, у которых осталось всего шесть ручных мортир. Правда, преображенных. Они окончательно «скатились» к миномету схемы «мнимый треугольник», стреляющему чугунной оперенной гранатой. Дымный порох как в начинке, так и в вышибном заряде. Капсюль в примитивном инерционном взрывателе и такой же - в донном инициаторе. Кое-как наладив выпуск инициирующих веществ, Дмитрий сразу же стал изготавливать капсюли и внедрять их в армии. И если для стрелкового вооружения пока было рано - не хватало объемов производства, то для артиллерии - самое то.
        Каждый полк теперь имел только одну полковую батарею «Единорогов», но в шесть нарезных стволов и калибром четыре дюйма. Была применена схема Ла Хитта. Качественный бронзовый ствол нарезался, оставаясь дульнозарядным. Боеприпасы - чугунные удлиненные снаряды с примитивным инерционным взрывателем и готовыми нарезами. Сильно дороже и муторнее, чем раньше. Однако и сильно эффективнее. Но главное - полевая артиллерия. Дмитрий ушел пока от деления ее на легкую и тяжелую, остановившись на двух батареях по четыре нарезных «Единорога» калибром в шесть дюймов.
        Существенное сокращение «поголовья» артиллерийских систем на обозе позитивно никак не сказалось. Даже напротив - он даже разросся, везя существенно больше выстрелов. Особенно для ручных мортир.
        О том, что повсеместно было внедрено стрелковое вооружение на основе казнозарядного штуцера образца 1610 года, и говорить, наверное, особо не нужно. Даже пистолеты по той же схеме сделали, чтобы проще и быстрее перезаряжать.
        Вместе с тем изменилась и система защитного снаряжения. Если нижние чины так и остались в простых кирасах и шлемах, то унтера получили уже легкий полудоспех, а офицеры - адаптированную к пешему бою вариацию поздней, высокой готики. Пулю, конечно, все эти «железки» не держали, разве что на излете. Но от холодного оружия защищали очень прилично. Плюс легко фиксируемый статус. Офицеров и унтеров теперь в горячке боя легко можно было различить.
        Легионы вновь обновились, готовясь удивлять врагов и союзников. Ведь, как показала мировая история, без удивления на войне нельзя. Не станешь «радовать» своих противников новинками - они начнут тебя бить. Консерватизм на войне не уместен. Разве что у тебя очень много людей, от которых ты хочешь избавиться…
        Глава 3
        2 ИЮНЯ 1621 ГОДА, ОКРЕСТНОСТИ АЗОВА
        Дмитрий вглядывался в зрительную трубу, пытаясь разглядеть укрепления важного узла обороны Османской империи - Азова, запиравшего Дон.
        Спокойное течение реки.
        Мерные всплески больших весел.
        И тишина. Точнее ничего, кроме естественных звуков природы.
        Бах!
        Ударило с берега орудие, и возле передового пинаса поднялись столбы воды. Немаленькие такие. Били явно с чего-то калибром не меньше двадцати четырех фунтов.
        Пинас резко взял право на борт и стал заворачивать.
        Бах! Бах! Бах!
        Отозвались с него шестидюймовые нарезные «Единороги», выплюнув снаряды, взорвавшиеся где-то в стороне противника. При таком маневре было не попасть. Поворот против течения. И новый залп - уже с четырех стволов другого борта. В этот раз точнее легло - скорость замедлилась, маневр устоялся и небольшой кораблик не так шатало.
        Бум! Бум! Бум!
        Встали земляные столбы недалеко от береговой батареи, осыпая ее осколками и землей.
        Бах! Бах! Бах!
        Ответило уже шесть длинноствольных пушек.
        Но из-за излучины уже выглянули еще три пинаса, которые чуть довернули корпусом, сохранили устойчивый курс. Обозначенные дымом и грохотом позиции противника были канонирам этих пинасов хорошо видны. Так что серия из дюжины шестидюймовых снарядов легла кучно и вполне неплохо - с накрытием. Прямо по земляному редуту, что прикрывал подступы к крепости.
        Бах! Бах! Бах!
        Ударили четыре «шестерки» первого пинаса.
        Бабах!
        Присоединилась к ним чуть погодя «десятка» канонерской лодки, разворотив часть редута и подняв впечатляющий земляной султан.
        Бах! Бах! Бах!
        Ударили «шестерки» трех пинасов авангарда, отправивших свои снаряды в это полевое укрепление, едва только земля после «подарка» канонерской лодки осыпалась. Но это было уже лишним.
        Прямых попаданий в орудия на позициях не наблюдалось. Однако контур земляного вала очень сильно повредился. Три из шести орудий оказались свалены с позиций. И всюду валялись тела убитых да раненых османов. А гарнизон укрепленной батареи, изрядно сократившись составом, спешно отступал к главным позициям. Туда, где уже вовсю били тревогу.
        Авангардная группа остановила продвижение и бросила якоря. Лезть под достаточно тяжелую артиллерию крепости мелким пинасам не хотелось. А одной канонерской лодки было слишком мало. Требовалось подождать подкрепления. Заодно и десант какой-никакой сгрузить. Для занятия подавленной укрепленной батареи достаточно и той роты, что имелась на борту этих пяти кораблей.
        Часа через два начал подходить основной корпус кораблей: дубель-шлюпки, пинасы, тяжелые грузовые струги.
        Начал выгружаться пехотный полк.
        Четыре канонерские лодки, выдвинувшись чуть ближе к умеренных размеров земляной крепости, затеяли обстрел. Десять дюймов - это солидно! Чугунная «дура» почти в две сотни килограммов, начиненная черным порохом! Бойцы с помощью ручных лебедок и прочих приспособлений заряжали орудие, что, как несложно догадаться, было весьма небыстро. А потому били эти осадные «Единороги» довольно редко. Раз в пятнадцать минут - уже недурно.
        Однако в крепости и от этого было несладко.
        Там каждый раз вставали ТАКИЕ земляные султаны от сокрушительных взрывов тяжелых снарядов, глубоко уходящих в вал, что гарнизон вгонялся в ужас.
        Дмитрий оставался на своем пинасе, откуда наблюдал за обстрелом.
        Спустя два часа полк закончил выгрузку. Построился. И выдвинулся к укреплениям «земляной звезды».
        А эскадра из дюжины пинасов, зарядив орудия, вышла следом, дабы поддержать натиск непосредственным артиллерийским обстрелом. Да, та сторона, которую собирались штурмовать пехотинцы, была уже существенно разбита канонерскими лодками. Но чем черт не шутит?
        Пехота идет развернутым строем под барабанный бой и флейту - «Московский пехотный марш». Вроде наступать и не на кого. Однако там, за сильно поврежденным валом, наверняка находятся бойцы гарнизона, что и слышат все, и видят, осторожно выглядывая.
        Метров триста до крепости.
        Движение на гребне. Османы пытаются выкатить с десяток пушек, дабы ударить картечью по подходящему неприятелю.
        Полк замирает.
        Первая линия встает на колено и берет свои штуцера на изготовку.
        Вторая нависает над ними, дабы вывесить дульный срез за головой первой линии.
        Залп!
        Залп!
        Нарезные штуцера, заряжаемые с казны бумажными патронами, - хорошие «игрушки». На триста метров бьют довольно точно. А главное - затвор по типу Шарпса позволяет перезаряжать их довольно быстро, даже в позиции «лежа».
        Проходит еще шесть секунд.
        И следуют два новых залпа, которые густым роем врываются на гребень холма, выкашивая все, что там можно было зацепить.
        Бах! Бах! Бах!
        Слитным, протяжным залпом поддержали пехотинцев пинасы, ударив своим левым бортом во все сорок восемь шестидюймовых нарезных «Единорогов». И, спустя какие-то мгновения, на гребне укрепления встала практически сплошная стена взрывов.
        В этот момент из-за крепости с дикими криками вылетает лава степняков.
        Почему сейчас? Сложно сказать. Расстояние еще было достаточно большое, чтобы легко рывком его преодолеть. Может, просто приказом отправили в атаку? Впрочем, если бы они смогли преодолеть это расстояние и ударить в сабли развернутый строй пехоты - потерь вышло бы изрядно. А при определенном везении могли и весь полк вырубить.
        Как бы то ни было - вылетели.
        Пехотинцы даже перестраиваться не стали.
        Залп!
        Залп!
        В стремительно приближающуюся легкую кавалерию.
        Залп!
        Залп!
        Залп!
        Залп!
        Последние два оказались особенно губительны. Черкесы и ногаи подлетели уже на какие-то сто метров, так что из штуцеров целиться в них было просто и легко. Силуэт-то какой!
        Бах! Бах! Бах!
        Вновь отозвалась слитным залпом дюжина пинасов.
        А среди и без того смятенной кавалерийской массы поднялось почти полсотни султанов земли.
        Залп!
        Залп!
        Вновь отработали пехотинцы из своих штуцеров, завершая в общем-то отражение этой атаки.
        Бах!
        Бах!
        Бабах!
        Ударило с земляного вала девять пушек, осыпая имперскую пехоту картечью.
        Отвлекающий удар вполне удался.
        Около полусотни пехотинцев падают. Большинство только ранены. Кирасы на трехстах метрах вполне держат картечь, тем более мелкую. Так что ранения пришлись на незащищенные конечности. И голову. С последней - трагично. А руки-ноги и починить можно. А потому Дмитрий нахмурился, но нервничать сильно не стал. Ему не нравилось, когда гибнут его люди. Но случайностей не избежать. Особенно в таких делах, когда из двух зол нужно выбирать меньшее.
        Залп!
        Залп!
        Отозвались на картечь стрелки, засыпая вал пулями и сваливая массово артиллеристов, что пытались спешно перезарядить пушки.
        Залп!
        Залп!
        И от расчетов орудий уже почти никого не осталось. А те, кто выжил, - спешно покидали гребень земляного вала.
        Вновь зазвучали барабаны и флейты.
        Пехотный полк двинулся вперед. А из тыловых позиций к месту перестрелки устремились санитары. Раненым требовалось как можно скорее оказать помощь. Все-таки даже легкие ранения ведут к потере крови. Что вообще ни разу не облегчает самочувствие. Нет, конечно, от некоторых болезней кровопускание, наверное, помогает. Но в большинстве случаев только все усугубляет…
        Пинасы двинулись следом, готовясь немедленно поддержать пехоту.
        Бабах!
        Донеслось откуда-то из глубины укрепления.
        И спустя несколько мгновений рядом с одним из легких парусно-гребных корабликов поднялся приличный столб воды и тины. Мелководье же. Это мортира, что была заготовлена для борьбы с осадной артиллерией противника, ударила наудачу по пинасам.
        Бабах!
        Бабах!
        Бабах!
        Поддержали ее три товарки, одарив экипажи пинасов водой и водорослями в товарных количествах. Попасть из таких «подруг» по небольшим, подвижным целям можно было только случайно. И «лаки-шота» не произошло…
        Другого обстрела с крепости не велось.
        Странно.
        Дмитрий прекрасно видел, что на вполне целых валах, обращенных к реке, стоят орудия. Но прислуги не наблюдалось. Как, впрочем, и кого бы то ни было.
        Очень странно.
        И тут из-за излучины на строй пинасов выскочили три большие османские галеры, набитые бойцами-абордажниками.
        Раз. Раз. Раз.
        Работали большие весла, швыряя узкие, длинные корабли навстречу пинасам.
        Расстояние было небольшое, а углы встречи острые.
        Так что эскадре просто не удалось отвернуть и встретить галеры залпами бортовых орудий.
        Но это галерам не помогло.
        С головного пинаса сразу же была открыта беспорядочная стрельба из штуцеров.
        Чуть позже к нему присоединились и второй с третьим.
        А когда головная галера сблизилась достаточно, в нее полетели ручные гранаты. Простые и незамысловатые чугунные шарики с дымящимся замедлителем. Дмитрий ставил опыты с более совершенными ручными гранатами, но пока наладить производство даже терочных запалов не удалось, не говоря уже о нормальных ударно-капсюльных. Вот и обходились по старинке. Галере, впрочем, от этого легче не стало.
        Чугунные шарики сами по себе - тот еще сюрприз. Мало кому понравится, когда такая металлическая дура весом в три фунта ударяет тебя в грудь или уж тем более лицо. А уж когда она потом еще и взрывается? Вообще удовольствие ниже среднего, мягко говоря. Но именно его и испытали скученные на носах галер бойцы-абордажники. Сначала первой, потом второй и третьей.
        Эти мелкие взрывы пошли сплошной чередой.
        На пинасах хватало гранат с избытком, поэтому галеры ими просто засыпали, проходя контркурсом. Да еще и из штуцеров добавляя в тех, кто каким-то образом пережил эту кучу взрывов.
        Треск.
        Это третий пинас взял чуть левее и прокатился по безвольно болтавшимся веслам большой галеры.
        Гребцами были рабы. Их жаль. Но Дмитрий был не в той ситуации, чтобы проявлять излишний гуманизм. Так что бойцы на пинасах просто стремились уничтожить все, что хоть как-то подавало признаки жизни на галерах. От греха подальше.
        А в это время на земляном гребне шло оживленное движение.
        Бам! Бам! Бам!
        Бегло ударили две дюжины пушек в двадцать четыре фунта, стремясь поразить как можно больше легких и довольно хрупких пинасов.
        Но расстояние все-таки было не ближнее, а эти пушки - явно не «Василиски» с удивительной для мира архаичной гладкоствольной артиллерии точностью. Так что свои цели нашли только семь ядер, бодро и весело выбив щепки из деревянных корпусов пинасов.
        Не безнаказанно.
        Сорок шесть шестидюймовых нарезных «Единорогов» ударили в ответ. Для них-то это расстояние было смешным, а устойчивый курс без эволюций и малый ход обуславливали малую качку на спокойной воде. Да и точные попадания не требовались. Тяжелые тридцатикилограммовые чугунные снаряды с простенькими инерционными взрывателями охотно взрывались, увязнув в грунте, осыпая все вокруг не только комьями земли, но и осколками. Да, чугун дает мало хороших осколков. То не добрая сталь. Но в текущей ситуации и их хватило.
        Только пара «Единорогов» левого борта не смогла ответить обидчику из-за повреждений корабля. Но ничего фатального. Можно быстро отремонтировать. Потом. После боя.
        Бах! Бах! Бах!
        Вновь разродились короткоствольные орудия градом снарядов, поднявшим целую стену взрывов на гребне земляного вала.
        А пехотный полк тем временем, преодолев триста метров, поднялся на тот многострадальный «борт» крепости, что принял на себя первые удары.
        И выхватил залп из московских же ружей.
        Да, османы, как и все прочие, заряжали их обычными круглыми пулями, а не компрессионными. Но все равно - годные «стволы» получались дешевые, толковые, а главное - с надежными колесцовыми замками.
        Человек семьдесят упали.
        Тут все было сильно хуже. С малой дистанции легкие пехотные кирасы легко пробивались аркебузами. Хотя, конечно, урон от пули был существенно жиже.
        Стрелки пехотного полка с ходу ответили залпом из своих штуцеров.
        А потом еще одним.
        И, не медля ни секунды, атаковали дезорганизованную столь результативным огнем шеренгу противника - в штыки. Благо до нее было рукой подать - метров тридцать. Что, кстати, тонко намекало на очень хреновую стрелковую подготовку османских вояк. Как, впрочем, и большинства прочих. При залповой стрельбе «в ту степь» из весьма несовершенного и весьма «кривого» огнестрельного оружия тех лет особая точность не требовалась. И даже замена его на куда более толковое и точное ничего не изменило. Не успело.
        Кирасы и штыки, а местами и тяжелые боевые шпаги вкупе с выучкой и хорошей физической формой сделали свое дело. Османские стрелки были смяты, словно лягушка катком.
        А дальше бой, собственно, и закончился.
        Гарнизон был в общем-то небольшой. Обслуга орудий и около тысячи стрелков. Плюс дежурные отряды ногаев и черкесов. Стамбул просто не мог себе позволить держать в столь глухом угле действительно большие силы.
        Конечно, какие-то силы османов еще отстреливались и держали оборону. Кто-то по домам. Кто-то пытался отстреливаться из-за земляного вала, обращенного к степи. Но долго это не продлилось. Точный стрелковый огонь не оставлял равнодушным никого. А тех, кто заперся в домиках, выкуривали подошедшие штурмовики. Пара гранат в окошко - и проблема разрешалась сама собой.
        Азов был взят в целом довольно чисто.
        Хотя, конечно, Дмитрий был зол из-за столь неудачного картечного залпа и шеренги стрелков за валом, что поджидала его людей… Везение в этой войне, очевидно, было куда умереннее прошлых лет, тонко намекая на то, что оно заканчивалось.
        Глава 4
        5 ИЮНЯ 1621 ГОДА, КЕРЧЕНСКИЙ ПРОЛИВ
        Капитан османского галеона[54 - Галеоны на всем протяжении истории своей эксплуатации (XVI -XVIII века) относились к категории линейных кораблей, то есть кораблей, предназначенных для артиллерийского боя в линии (кильватерной колонне).] был разбужен ни свет ни заря. Вышел на палубу и с изрядно хмурым видом приник к зрительной трубе. И настроение его тут же упало ниже некуда. Потому как с севера приближалась целая армада «москитов»[55 - Совокупно «москитный флот», построенный для Османской кампании, насчитывал 18 пинасов, 15 канонерских лодок, 70 грузовых стругов и 250 ботов. Подробнее можно почитать в Приложении. Статья: «Москитный флот» 1621 года.]. Дюжина пинасов, девять канонерских лодок, девяносто семь ботов[56 - Ботами назывались дубель-шлюпки.] и четыре дюжины больших грузовых стругов. Да, его галеон был сильнее любого из этих кораблей. И даже двух. И трех. Но их что-то было много. Слишком много. На четырех галерах, сопровождавших галеон, настроения были не лучше.
        Эскадра пинасов, выстроившись в две колонны по шесть вымпелов, стала расходиться, стремясь охватить османские корабли с двух сторон.
        Понимая, что воевать в таких условиях нет никакого смысла, вражеская эскадра стала отступать. Галеон выбрал якорь, поднял паруса и стал галсами отходить на юг под прикрытием жмущихся к нему галер. Ведь на этом большом корабле имелось достаточно много пушек, чтобы отогнать столь многочисленную мелюзгу, откровенно угрожающую абордажем. Во всяком случае, никто ни на галеоне, ни на галерах не ожидал вступления пинасов в артиллерийскую турель[57 - Турель в значении продолжительная перестрелка.]. Не те это были корабли. Легкие, маленькие парусно-гребные суда с небольшим количеством орудий малого калибра больше для противодействия абордажу, чем для нормального морского боя. Никто же на османской стороне не знал, что конкретно эти пинасы были построены совсем иначе.
        Больше десяти лет назад император организовал небольшой опытный бассейн и научно-исследовательскую лабораторию при нем. Строили модели парусных судов да смотрели, как они ведут себя в разных условиях. Поначалу. Позже, по мере накопления относительно грамотных специалистов, взялись за изучение конструкций. Само собой - начали с небольших проектов. С горем пополам спроектировали бот. Построили масштабную модель. Протестировали на сжатие, скручивание и прочие типовые нагрузки. Изучили что получилось. Переделали конструкцию. Заново протестировали. И так извращались, пока не получили что-то приемлемое, по мнению императора. После чего взялись за канонерскую лодку и грузовой струг. А потом и за пинас. Так что эти неприметные кораблики, сделанные строго по чертежам единым проектом[58 - Изготовление кораблей строго по чертежам, да еще однотипных («единым проектом»), для XVII века совершенно немыслимая вещь.], имели не только массу металлических креплений, но и в должной мере усиленный набор, позволяющий нести по четыре шестидюймовых короткоствольных орудия на борт. Мало того - они даже стрелять с них
могли вполне свободно, не опасаясь расшатать конструкцию.
        Конечно, до больших кораблей эта лаборатория еще не дошла. Пока. Но Дмитрий не смог больше тянуть и решил начинать войну с тем, что было. И так уже его союзники стали криво на него поглядывать, ибо «отмазки» становились все более и более натянутыми. В их глазах, разумеется. Вот зачем ему большие корабли для действий в прибрежной зоне? И так справится. Морских баталий ведь вести не подразумевалось. Ими. Поэтому, когда галеон в окружении галер стал отходить, Дмитрий не предпринял даже попыток его преследовать. Ушел и ушел. Скатертью дорога.
        Пинасы вышли на позицию чуть южнее Керчи, прикрывая с канонерскими лодками боты, что решительно направились к берегу.
        Бам! Бам! Бам!
        Наконец заговорила батарея Керчи, сразу же подняв столбы воды между ботами. Словно проснулась только что.
        Бам! Бам! Бам!
        Ответили носовые пушки ботов. Небольшие четырехдюймовые короткоствольные нарезные «Единороги» - те самые, что в полковых батареях на полевые лафеты наложены. И чугунные «трехкалиберные»[59 - «Трехкалиберные» в данном случае означает, что снаряды имели удлинение в три калибра. Метрический дюйм империи составлял 25 мм. Калибр в 4 дюйма означал 100-мм. Удлинение в три калибра давало длину снаряда в 300 мм.] гранаты с инерционным взрывателем озорным роем улетели в сторону противника. Точность была невысока. Все-таки раскачивание по ходу движения было довольно серьезным из-за синхронной работы веслами. Кроме того, при работе орудиями с такой плохой баллистикой требовалось изрядное мастерство в определении дальности и, как следствие, выставления вертикального угла наводки. Да на подвижной платформе. Из-за чего много снарядов упало где попало. То с сильным недолетом, то с перелетом. Выдерживать относительно верно удавалось только горизонтальную наводку.
        Бам! Бам! Бам!
        Вновь залпом отозвалась укрепленная батарея на берегу.
        Бам! Бам! Бам!
        Разрядился борт галеона.
        Видя завязку боя, капитан османского линейного корабля пожелал хотя бы обозначить участие в нем. А то ведь потом ему на вид поставят столь позорное бегство. И, чего доброго, голову секвестируют, выбрав козлом отпущения того, кто даже не пытался…
        Ничего серьезного у него на борту не было - только пушки от двадцати четырех до трех фунтов. Вразнобой. Вот они и ударили на предельную дальность, осыпав ядрами позиции пинасов. Очень неточно. Рассеивание-то у них какое! С такого расстояния только «в ту степь» для шума и стрелять.
        Дмитрий дал отмашку.
        И шесть пинасов ответили своими шестидюймовками.
        Бам! Бам! Бам!
        Выстрелило двадцать четыре орудия. Но нарезных, а не гладкоствольных. Что существенно повысило кучность огня. Столбы воды поднялись совсем рядом с галеоном. Инерционные взрыватели надежно подрывали снаряды в толще воды, обеспечивая должное шоу.
        Капитан аж побледнел от такой демонстрации.
        Начал отдавать какие-то распоряжения, но в сущности было уже поздно. Это на ботах перезаряжать орудие было сложно, да и ходовая качка добавляла «удобств». А тут пинасы стояли, спустив паруса. Удобные станки позволяли работать быстро и с комфортом. Поэтому уже через тридцать секунд по кораблям пробежали крики, подтверждающие готовность артсистем. И артиллерийские офицеры дали новую отмашку для залпа. Уже с корректировкой по дальности.
        Накрытие!
        Два из двух дюжин снарядов попали в галеон. Один ударил в мачту, обломив ее и взорвавшись в воздухе, осыпая палубу осколками. А второй - в прочный борт линейного корабля, разворотив там внушительных размеров дырку.
        Пожара не занялось.
        А вот сумятица поднялась знатная!
        Тридцать секунд спустя грянул еще один слитный залп, вновь накрывший галеон.
        Три попадания. Все в корпус.
        Плюс один снаряд перелетом лег слишком близко к галере, обдав ее теплыми брызгами и нежными осколками. А заодно и обшивку носовой оконечности повредив гидроударом.
        Император дал отмашку, вторая шестерка пинасов, подняв паруса, перешла в атаку.
        Залп.
        Залп.
        Залп.
        И первая шестерка пинасов начинает поднимать паруса, дабы продвинуться вперед.
        А там, на берегу, уже началась высадка десанта под прикрытием канонерских лодок, которые своими десятидюймовыми орудиями выступили в роли «пугача», разогнавшего прислугу вражеской батареи…
        Капитан галеона едва смог спастись.
        Очередное попадание ударило в кормовую надстройку, проломив борт. Взрыв! И вспучившиеся доски выбросили его за борт, отбив ноги. Только чудо помогло ему выплыть на одних руках. Да командир одной из галер удивительным образом смог его заметить и прийти на помощь со своими людьми.
        Галера уходила в окружении двух своих товарок. Четвертой уже было не уйти.
        Рабы энергично и ритмично тягали свои весла, унося ее прочь от заваливающегося на борт галеона. Один из снарядов удачно попал в районе ватерлинии, разворотив там борт. Вот вода и хлынула. Никаких переборок внутри не было. А откачивать воду ведрами в такой суматохе не было никакой возможности. Да и без толку. Разве что грузы на противоположный борт перевалить. Да и то - пустое. Слишком уж разрушительными были эти маленькие кораблики…
        Три галеры подошли к Кафе.
        Отлетев подальше от места боя, интенсивная гребля прекратилась. Весла втянули. Паруса поставили и спокойно пошли к Кафе. Но вот беда - парусность галер очень скромная. У пинасов в этом плане положение более выигрышное. Существенно. Особенно у тех, что «слепили» в опытной лаборатории под Москвой. Там и кливера, и стаксели, и топсели употребились, пусть и всего в два яруса. Однако это существенно повышало и гибкость, и общую парусность кораблей, позволяя ими эффективно пользоваться не только удобными курсами фордевинда, но недурно ходить под углом к ветру, в том числе сильному. Так что, несмотря на возню возле Керчи, высланная Дмитрием шестерка пинасов легко нагнала галеры. Аккурат возле Кафы.
        Те не сразу разобрали, кого это черт принес. И лишь когда кораблики подошли кабельтовых на сорок, на галерах началась паника. Резко выдвинули длинные весла. А потом, ударив в барабаны, дали энергичного деру. Вступать в бой с этими миниатюрными морскими чудовищами им не хотелось. Видели, чем заканчиваются такие ошибки.
        Пинасы преследовать их не стали, ограничившись блокировкой порта Кафы. Ведь где-то там, за горизонтом, шли полным ходом остальные суда «москитной флотилии». И было бы несправедливо лишать их права на трофеи. Итак галеон затонул по излишнему увлечению. А там было столько всего вкусного…
        Глава 5
        29 ИЮНЯ 1621 ГОДА, БАЛАКЛАВСКАЯ БУХТА
        Император медленно покачивался на своем коне, продвигаясь вперед.
        Как такового боя за Кафу не было.
        После страшного разграбления и разорения в 1608 году город так и не оправился. Рынка рабов уже давно не было - не успели восстановить. Ведь работорговцев вырезали казаки, а рабов они же угнали на север - на выкуп императору. Да и с людоловами в округе было кисло. Слишком немного времени прошло с момента страшного разгрома под Москвой.
        А небольшой гарнизон и какая-то горсть переселенцев из Османской империи особой погоды не делали. Да и вступать в бой они не решились.
        Бегство трех больших галер от шести пинасов сильно насторожило коменданта города. Потом один из купцов попытался прорваться. Пробно, так сказать. Но быстро утонул. ОЧЕНЬ быстро. Остальные притихли. А потом на горизонте появилась «москитная флотилия», и все стало понятно.
        Конечно, были горячие головы, которые предлагали принять бой. Но, даже по самым скромным оценкам, на кораблях приближающейся флотилии было не меньше нескольких тысяч человек. А в гарнизоне стояло всего пять сотен бойцов. Причем далеко не самых лучших. Плюс восемь «московских» пушек. Хороших. Но много ли против такого численного и качественного превосходства навоюешь? Даже в условиях баррикад. Поэтому, собравшись и прихватив с собой все необходимое, гарнизон оставил руины Кафы, начав отступать в сторону пепелища Бахчисарая. А вместе с ними ушли и немногочисленные жители, не рискнувшие идти под руку императора…
        Высадка десанта в Кафу началась уже в сумерках. Но отходящие османы подожгли немногие восстановленные постройки. Так что зарева от них вполне хватало для удовлетворительного удобства десантирования, благо что домики почти все группировались вокруг порта.
        Император был зол.
        Снова неудача. Пусть в мелочи. Пусть неочевидная. Но неудача.
        Да, он захватил нескольких торговцев. Но толку с них? Пустые. Привозили провиант гарнизону. А тот свалил, прихватив с собой большую часть наиболее ценных вещей, а именно оружие и воинские припасы.
        Дмитрий аж зубами заскрежетал!
        Едва прошли сутки, и снова облом…
        Ах как они спешили на помощь галеону! Ах как пытались его откачать и вытащить хотя бы на отмель! Ведь там стояли бронзовые пушки, то есть по меньшей мере несколько тонн ценного металла. Плюс многое иное. Однако - утонул. Да еще трех моряков-спасателей утащил с собой, прибив обвалившейся мачтой.
        Хорошо еще глубина небольшая. Пришлось оставить грузовой струг с поворотной лебедкой и морячков охочих, что будут нырять да пытаться пушки веревкой обвязать и помочь вытащить. Та еще забава. А ведь мог заранее подумать и колокол для подводных работ с собой бы притащил…
        И ведь не бросишь затопленный кораблик просто так. А ну как шторм налетит? Разметает корпус по всей округе. А вместе с ним и пушки. Водолазов же нормальных у императора не было. Так что пришлось действовать, как говорится, не отходя от кассы.
        Теперь еще одна неприятность. Удрали. Скоты! Нет бы поступили по-людски? То есть приняли бы героический бой в обороне, быстро умерли и не морочили никому голову. Так ведь нет. Сволочи! Теперь бегай за ними по всей округе! Правда, местность теперь стала здесь совершенно безлюдная - кормовых баз нет. Хочешь не хочешь - либо к порту на побережье двинуться, либо к Бахчисараю. Проедая, кстати, фураж и провиант, на который император уже имел виды…
        А с Днепра шел еще один легион. Спустившись по реке, он должен был взломать оборону запирающей крепости, выйти в море и высадить десант южнее Перекопа. А потом, завершив возню на том перешейке, ему надлежало продвигаться на юг - к Бахчисараю. Никаких непреодолимых или хотя бы сложных преград на пути того легиона не имелось, поэтому вскоре удастся осман отсечь от степной части Крыма и загнать в такие же обезлюдевшие горы.
        Так он думал.
        Однако на полпути к Бахчисараю выяснилось - гарнизон отвернул на юг, не доходя до города, и устремился куда-то к побережью. Во всяком случае, внешнее наблюдение разъездами большего дать не могло. Чуть позже, встретив передовой разъезд того легиона, что шел от Перекопа на юг, удалось выяснить, что войска с Бахчисарая сдернули, не вступая в бой и никого не дожидаясь. Прямо сразу как узнали о вторжении. Заодно вывозя все ценное.
        Тяжелый и напряженный марш продолжился.
        Вдоль дороги начали попадаться брошенные тела. Где воинов, где простых жителей, где лошадей или мулов. А иной раз и сломанные арбы.
        Снаряжение османской пехоты и ее обозное хозяйство серьезно уступало имперскому снаряжению. Тут ни обуви нормальной, ни удобной униформы, ни фургонов толковых, ни кухонь походных. Ничего. Вот и нагрузка на людей получилась существенно выше. Тем более что, судя по всему, перед легионом энергично отступал не столько воинский отряд, сколько орда беженцев вперемежку с различными вояками… И легион довольно быстро нагнал бы отряд османов. Но те догадались ставить засады. Ради чего даже пушек не пожалели. Раз картечью почти в упор ударили с замаскированной позиции. Два. И Дмитрий был вынужден перейти на правильный, но очень медленный ордер с передовыми и боковыми заставами, дозорами и разъездами. В горной местности, по которой приходилось идти, это было ой как непросто. Что и позволило объединенному гарнизону Кафы и Бахчисарая ускользнуть, а вместе с ними и небольшому количеству жителей.
        И вот - Балаклава.
        Небольшой населенный пункт, полтора десятилетия назад выжженный казаками. Как, впрочем, и все в Крыму. Они тут камня на камне не оставили. Особенно после того, как в одной из стен нашли клад… Специально ломали стены да полы вскрывали там, где они были. Но ничего. Этот городишко вполне прилично отстроили с тех пор, благо он и до того был крошечный.
        В его бухте скопилось множество судов. Торговцев.
        Но вот беда - отряд пинасов где-то черти носили. То есть его не было. А это значит что? Правильно. Никто не помешает кораблям противника уйти. Штиль? Только не он, ибо вон как веслами загребают. Уйдут. Медленно, но уйдут. А там, вырвавшись из зажатой горами бухты, и ветер найдется.
        В сердцах Дмитрий бросился к дальномерному взводу.
        - Достанем?
        - До кораблей?
        - Да.
        - Достанем, - после минутного молчания ответил поручик. - Но из «шестерок» и на пределе. И там рассеивание будет…
        - Да плевать! Открыть огонь! Уйдут же! Огонь!
        - Есть открыть огонь! - козырнул командир полка полевой артиллерии и бросился к своим подчиненным.
        Послышались отрывистые команды и возня расчетов.
        А император все это время раздраженно наблюдал за кораблями в Балаклавской бухте. Они медленно, но уверенно уходили…
        - Огонь! - наконец раздалось откуда-то из-за спины.
        И парой секунд спустя ударили шестидюймовые нарезные полевые «Единороги» слитным залпом «в ту степь». Долгий полет снарядов. И толстые, тугие столбы воды поднялись над водной гладью. Без попаданий, разумеется.
        А Дмитрий скрипел зубами.
        Победить в этой кампании не представлялось сложным. Но всегда, каждую войну он возвращался с большим удоем. Все его легионеры получали внушительные премии, зная, что заслужили. Все семьи павших, наравне с увечными и тяжело раненными, ставились на ощутимый императорский пенсион. А тут - не война, а позорище. Ни битв больших, ни трофеев знатных. И если снаряды было хоть и жалко, но не сильно. То бойцы, потерянные во время штурма Азова с Перекопом, да в засадах, жгли напалмом его самолюбие.
        А еще ему изрядно доставляло беспокойство то ощущение, что им грубо попользовались его союзнички. От чего он хмурился все больше и больше. Ведь могли же воевать сами. И успешно. И войск, и вооружения хватало. Им надо - вот и дрались бы. Но нет. Его подбивали. Даже ишаку было понятно - вступление в таких обстоятельствах Руси вынуждало Османскую империю стягивать против нее огромную армию. А значит что? Правильно. Снимать войска с других участков.
        В принципе - ничего такого в этом не было. Одна беда. Выгоду от подобной комбинации получали все, кроме Руси. Конечно, ей отходил Крым. То есть очередной дикий, пустынный регион, которых у нее и так хватало. Только, в отличие от того же Урала, Крым сразу становился огромным центром затрат. Сюда требовалось ударными темпами строить дорогу, ставить крепости, верфи и завозить людей. Но главное - разворачивать строительство довольно большого военного флота для защиты территории от османов. Однако финансовых выгод это все не несло из-за закрытости акватории. С кем там торговать? С турками да с пока еще собственным пустынным побережьем. Ничего не скажешь - классное приобретение! В духе: «Поздравляю, вы выиграли большой долг!» Дмитрию такого подарка и даром было не нужно, во всяком случае пока.
        Да, помочь союзникам было неплохо. Но что с этого всего шло лично ему? А что его легионерам? А что его державе? Ведь, по сути, все сводилось к тому, что союзники должны были подойти, похлопать по плечу, крепко пожать натруженную руку и сказать большое человеческое спасибо.
        Свинство! Иначе и не скажешь.
        С каждым залпом, который поднимал тугие столбы воды в акватории Балаклавской бухты, Дмитрий становился все мрачнее и злее. Ведь уплывали его трофеи. На дно или за горизонт - не важно. Главное - не в его руки. А вместе с ними уплывала и последняя, хоть какая-то видимость успешной кампании. Даже не в его глазах, а среди легионеров. Так-то деньги были. И много. Он легко мог выплатить большие премии. Только всем было бы ясно, насколько они фиктивны. Насколько лживы. И в головы честных легионеров… да и не легионеров даже, а в головы простых ремесленников и купцов невольно закралась бы мысль о том, что их император не так уж и крут. Что вот как его можно провести. Прокатится, да с ветерком. Кинуть не только на круглую сумму, но и на личные интересы. А значит что? Правильно. Им тоже можно. Всем можно, если осторожно. И никакой кровью потом такие мысли не вытравишь. Говорят, что один раз не Леголас. Но это только в сказках. В реальности все намного хуже. Один раз оступишься - всю семью в эльфы запишут…
        Глава 6
        21 ИЮЛЯ 1621 ГОДА, СТАМБУЛ
        В эти неспокойные годы на просторах огромной Османской империи правил юный султан - Осман II[60 - Осман II - 16-й османский султан. Родился 3 ноября 1604 года. Взошел на престол в возрасте 13 лет, 26 февраля 1618 года. Был низложен и убит в возрасте 17 лет, 20 мая 1622 года. Был вполне здоров и разумен, но идеалистичен и неопытен. Попытался провести реформы янычарского корпуса и применить жесткие меры по отношению к употребляющим алкоголь. Был свергнут и убит в результате мятежа янычар и алкоголиков. Стал первым султаном Османской империи, убит своими подданными. Хотел перенести столицу в Малую Азию.], сын Ахмеда I[61 - Ахмед I - 14-й османский султан. Родился 18 апреля 1590 года. Взошел на престол в возрасте 13 лет, 21 декабря 1603-го. Умер от сыпного тифа 22 ноября 1617-го. Ничем особенным не отличился. При нем Аббас I Великий смог сильно потеснить османов в Междуречье и в Закавказье. Однако в Европе войны вел относительно успешно, и не только войны, но и дипломатические игры. При нем началось масштабное восстание в Анатолии.] от его красивой, но не самой влиятельной супруги - Махфируз[62 -
Махфируз Хадидже Султан (1590 -1620) - сербская девушка Евдокия попала еще в гарем Мехмеда III, но тот умер в 1603 году. Стала наложницей Ахмеда I и матерью его старшего сына. Никакого особенного влияния на мужа не оказывала, даже несмотря на то, что родила ему первенцев. В районе 1615 года была выслана в Старый дворец, где, находясь в опале как Ахмеда I, так и своего сына Османа II, благополучно скончалась, в чем, судя по всему, ей помогли.]. Более того - опальной. Ведь незадолго до воцарения малолетнего сына ее перевели в Старый дворец, где она и умерла при странных обстоятельствах на тридцатом году жизни. Мало того, даже после того, как ее сын стал султаном, она по обычаям того времени не была переведена в Топкапы[63 - Топкапы - главный дворец Османской империи с 1478 по 1854 год. Был возведен Мехмедом II Фатихом, завоевавшим Константинополь в 1453 году, на руинах Большого дворца Басилевсов, уничтоженного в 1453 году.] и не получила титул валиде. А ведь для эпохи так называемого «Женского султаната» это было так типично. Кроме того, довольно удивительным является и то, что после ее смерти женщину
тихо и быстро «прикопали» на кладбище при мечети в Эюпе без отдания каких-либо почестей, а не рядом с супругом в Голубой мечети. Совершенно очевидно, дама была либо очень сильно оступившаяся в чем-то важном, хоть и не смертельном, либо не имевшая ни малейшего влияния при дворе. Что в общем-то неудивительно. Ведь именно в те годы жила и действовала знаменитая Кёсем-султан[64 - Кёсем-султан (1590 -1651) - греческая девушка Анастасия попала в гарем Ахмеда I 15-летней девушкой и сразу стала его фавориткой. Была одной из самых влиятельных женщин в Османской империи за все годы ее существования.] - одна из самых влиятельных дам «Женского султаната» за все годы его существования… да и, пожалуй, всей истории Османской империи.
        Анастасия была дочерью греческого священника из Боснии, рожденная около 1590 года и захвачена в рабство совсем юной. Продана на рынке рабов, откуда и попала в гарем к своим пятнадцати годам. И сразу же привлекла внимание Ахмеда I, который дал ей имя Махпейкер, что значит «луноликая», отмечая красоту ее лица. А позже она обзавелась еще и именем «Кёсем», что означало ее как лидера, вожака. Властная и очень влиятельная особа не была матерью старшего сына Ахмеда, но родила ему множество детей и сумела этим грамотно распорядиться. Ее влияние при дворе быстро усиливалось. И если во время правления своего супруга она имела очень ограниченную власть, то вот потом… Фактически в 1621 году в Османской империи правила именно Кёсем-султан, к которой очень уважительно относился малолетний Осман II. Даже несмотря на то, что она была его мачехой…
        «Женский султанат» - совершенно удивительное явление в исламском мире, когда при формальном правлении мужчин реальная власть была в руках их жен или матерей. Этот период длился целое столетие! Впрочем, конечно, власть женщин была весьма непроста по своей форме. Никаких должностей и явных прав для реализации своих амбиций они не имели. Ведь это исламское государство, мало того - суннитское, в котором юридическое положение женщины весьма неказисто. Однако степень их влияния на слабых и безвольных мужчин, правивших в те годы в Стамбуле, была столь высока, что и принято говорить о фактическом их правлении.
        А посему именно к Махпейкер и пришли с донесением командиры, извещающие о новой трагедии. Ведь как идти к султану? Всем жить хочется, а новость кошмарная.
        - Что ты мямлишь? Что там произошло? - раздраженно поинтересовалась стройная, красивая и упругая, словно волчица, женщина тридцати лет. Ее не смогли подкосить даже многочисленные роды. Лицо было все так же прекрасно, движения мягки, изящны и экономны, а взгляд цепкий и внимательный. Она была воплощением природной, дикой, животной красоты, никоим образом не напоминая нежную и пышную клушу, что считалась красавицей в те годы и на Востоке, и на Западе.
        - Император, - нервно сглотнув, произнес мужчина.
        - Что император? И какой? Наши войска наконец взяли Вену? Чего ты так испугался?
        О да! Кёсем-султан смогла недурно выкрутиться из ловушки, в которую Фердинанд II Габсбург[65 - Фердинанд II Габсбург (1578 -1637) - 36-й император Священной Римской империи. Взошел на престол 9 сентября 1619 года после смерти Матвея I Габсбурга.] загонял Османскую империю.
        Священная Римская империя благодаря предательству потерпела страшное поражение под Белградом в конце мая, потеряв там не только огромное количество «московских» ружей, но и всю свою артиллерию, также отлитую на Руси по «московскому» методу. Это радикально усилило Кёсем и ослабило Фердинанда. Причем и боя-то толком не было. До смешного.
        Войско Фердинанда II насчитывало сто тысяч человек разных национальностей: различных германцев, сербов, хорватов, венгров, румын, чехов, итальянцев и прочих. Совокупно - более тридцати пяти языков и наречий. Так вот. Авангард его армии в лице небольшого конного отряда продвинулся ближе к Белграду в поисках османских войск. Их они не нашли, но столкнулись с группой цыган, предложивших солдатам освежиться. За символическую плату кавалеристы купили несколько бочек шнапса и стали утолять жажду. «Утоление жажды» затянулось. Увлеклись немного. А вечером туда уже подошла еще пехотная рота, которая, не будь дураками, потребовала всем солдатам своего состава хотя бы по кружке шнапса. Не, ну тоже устали. Тоже умаялись. Цыгане развели руками, сославшись на то, что шнапс у них был только для господ кавалеристов, а не для всяких там оборванцев. Пьяные вдрабадан кавалеристы высоко оценили такую оценку и активно ее стали развивать. Затеялась перебранка, в ходе которой со стороны кавалеристов кто-то выстрелил в пехотинцев из пистолета…
        В ходе этой вечерней стычки трезвые и злые пехотинцы смогли изрядно накостылять пусть и лучше подготовленным, но сильно пьяным кавалеристам. Многих ранило или убило. Выбили, в общем, пехотинцы кавалеристов от цыганского обоза и дорвались до шнапса. Уже бесплатно. Цыган-то и след простыл к тому моменту. А израненные остатки сильно пьяных кавалеристов дали деру.
        Влетели в армейский лагерь. Вид израненных и шальных кавалеристов в ночи вызвал панику. Кто-то очень своевременно крикнул: «Турки! Турки!»
        И что тут началось! Крики, драки всех против всех. Не видно же ни черта! Германские офицеры попытались навести порядок. Но их крики «Halt!» многоязычной паникующей толпой закономерно воспринимались не так, как нужно. Кое-кому он слышался и как «Allah!» или того хуже. Кто-то догадался развернуть пушку и выстрелить из нее в толпу. Кто-то открыл загородку с сотнями кавалерийских коней, что стали носиться с безумным видом по всему лагерю… Весь лагерь в ночной темноте самоотверженно паниковал и воевал со своими же солдатами, будучи уверенным, что сражается против турок, ворвавшихся на позиции. Сам Фердинанд II едва спасся из этого дурдома[66 - В данном эпизоде описана практически один в один битва при Карансебеше, что произошла 17 сентября 1788 года между войсками Иосифа II, что готовились сражаться с турками. Обычно считается, что вся эта история - одно сплошное недоразумение. Но, по мнению автора, оно выглядело слишком подозрительно для недоразумения, поэтому он допустил подобный сценарий в формате хорошо подготовленной провокации.].
        Кёсем тогда распорядилась очень «щедро» наградить цыган, исправно выполнивших свою работу. Им без лишнего шума и огласки отрубили головы, обвинив в разбое. Чтобы никто не посмел рассказать о ключевых особенностях той ночи. А саму победу по державе объявили благодатью Аллаха, что смутил разум неверных. Впрочем, все серьезные люди знали, кто был дланью Всевышнего в этом смятении.
        Так или иначе, но Фердинанд II, потеряв огромную армию и массу дорогого вооружения, был вынужден отступить к Вене, которую османы и осадили. И все бы ничего. Да только в Южных Нидерландах, тех самых, что пока еще числились за Испанией, удивительно вовремя началось восстание против испанской власти. На стороне восставших выступили не только северные провинции, но и Англия с Францией. И сразу Филиппу II стало не до войны с османами. И австрийские родичи помочь ему ничем не могли, ведь в это самое время Фердинанд II бешеным осликом метался по всем своим владениям в поисках солдат и оружия…
        Более того. Этот новый кризис Габсбургов усугублялся и положением в Священной Римской империи в целом. Ведь Фердинанд II Австрийский, как и его дядя Филипп II Испанский, страдал острой формой католичества головного мозга. А потому, едва вступив на престол, бросился искоренять ересь в своих владениях. Всего через несколько лет практически половина населения в его землях была вынуждена покинуть их. Фердинанд поговаривал, как и его дядя, что лучше пустыня, нежели земля, населенная еретиками. То есть теми самыми кальвинистами и лютеранами.
        Быстро «наведя порядок» в своих землях, он бросился лечить всех окружающих от недостатка католичества в крови. И таки он развязал бы страшную Тридцатилетнюю войну, если бы не глухое рычание из Москвы. А так все ограничилось восстанием в Богемии, которое очень быстро было спущено на тормозах. Выступать с войсками туда он испугался.
        А дело начиналось так. В 1615 году в малоизвестном городке Леонберге[67 - Леонберг - городок в графстве Вюртенберг, недалеко от Штутгарта, где в начале XVII века проходила серия одиозных и резонансных процессов над ведьмами.] небольшая группа религиозных фанатиков католического толка догадалась по своему обостренному слабоумию арестовать мать известного математика и астронома - Иоганна Кеплера. Дмитрий Иоаннович к тому времени уже по всей Европе славился своей страстью к науке и уважительным отношением к ученым. Причем взаимно. Но, в отличие от своего предшественника на этой должности[68 - Имеется в виду роль общеевропейского благотворителя и крышевателя науки, которую до него занимал покойный Рудольф II Габсбург (1552 -1612) - большой поклонник не только науки с искусством, но и ценитель всего богемского.], Дмитрий умел поддерживать своих протеже не только добрым словом и монеткой, но и крепким кулаком. Поэтому, уже три месяца спустя, в дивный городок Леонберг прибыл его курьер с резонансным посланием.
        Император в привычной для себя джедайской манере выдвигал обвинение в сатанизме против всех, кто участвовал в этой фантасмагории. И соответствовал, требовал выдать этих злодеев под угрозой полного уничтожения города и всех его жителей. Дабы не плодить ересь. Сверх того он обещал пойти войной на любого, кто посмеет выступить в защиту этого кровавого мракобесия. Всех жертв же, что эти поганые дьяволопоклонники захватили, он требовал отпустить и возместить им всякий ущерб, выдав сверху того по пятьсот рейхсталеров[69 - 500 рейхсталеров - это очень большая сумма. Примерно 250 рублей времен Ивана Грозного, или 125 новых, имперских рублей Дмитрия. Подробнее о деньгах можно почитать в Приложении.]. Особенно, конечно, он пекся о некой Катарине Кеплер, бывшей совершенно случайно матерью известного ученого.
        Резонансно. Очень резонансно.
        И выдали. И выплатили. И покаялись.
        Связываться с Дмитрием из-за столь мелочного спора не решился никто. После чего всех, кто участвовал в обвинении, дознании и пытках, император попросту утопил в бочке святой воды. По очереди. При свидетелях. В качестве демонстрации их глубокой греховности. А Иоганн Кеплер переехал в Москву, став первой ласточкой. За ним же полноводной рекой двинулись все, кто хотел заниматься наукой без оглядки на религиозное мракобесие.
        Дальше - больше.
        Раз за разом Дмитрий выступал тем человеком, который не только пресекал всяческое мракобесие и охоту на ведьм, но и какие-либо формы религиозного преследования. Именно по этой причине люди, изгнанные Фердинандом II из владений Австрийских Габсбургов, «сделали ноги» во владения Дмитрия. Ведь у него было много хорошей, незаселенной земли в Диком поле. Да и его репутация, что в Богемии, что в прочих протестантских землях, поднялась на невиданную высоту. Даже удалось примириться с Бранденбургом и Саксонией. А Фердинанд… он просто не решился «нести доброе, вечное, светлое» людям, которые фактически оказались под защитой Дмитрия. Вот Тридцатилетняя война и не получилась. Струсил «воин Господа» сражаться с тем, кто не проигрывал битв. Решил повременить с духовным очищением своей империи. Но репутацию себе заработал гаже некуда. Собственно, к 1621 году ведьм и ученых преследовали на просторах Священной Римской империи только на его землях. Да и то - очень осторожно. С оглядкой на Москву. И при первом же ворчании оттуда быстро заминали дело.
        А Рим молчал.
        233-й папа Павел V, будучи юристом, не находил явных противоречий в тезисах, на которые опирался Дмитрий. Ведь действительно лично Иисус никого не жег и не убивал ради насаждения своей веры, а только лишь «мочил глаголом» да чудеса совершал. И святые сподвижники первых веков христианства поступали так же. А потому убивать всех, кто верит в Христа несколько иначе, не по-христиански. Ну, так говорил Дмитрий. И в публичной риторике ничего ему возразить Павел V не мог, хоть и понимал, к чему тот клонит. Да и про «дары волхвов» он знал. Благо что иезуиты, которым он покровительствовал, все ему рассказали. То есть он банально побаивался вступать в открытый конфликт с таким человеком. Ведь битвы бывают не только на полях сражений, но и в умах. И Павел V это прекрасно понимал. А Дмитрий… он не проигрывал битвы.
        Вступивший же на Святой престол в феврале 1621 года Григорий XV так и вообще был лично знаком с императором, побывав дважды в Москве. Много общался с Дмитрием, видел «дары» и его дела. Друг не друг, но приятель точно, которому импонировали дела «рыжего головореза», коего он лично считал самым образованным человеком в Европе.
        Да и вообще, сам по себе Григорий XV хоть и выступал сторонником контрреформации, но не был склонен к насилию, особенно на религиозной почве[70 - В нашей истории он в 1621 году выпустил буллу против магов и ведьм, сильно снизившую градус «охоты на ведьм» в католических землях и последствия для осужденных. А в 1622 году он создал Священную Конгрегацию Пропаганды Веры, дабы вести упорядоченную и осмысленную миссионерскую деятельность.]. Поэтому при нем Святой престол перешел от вынужденного нейтралитета к дружественному.
        В общем - Фердинанду II и его дяде Филиппу II в результате летней кампании 1621 года стало совсем кисло. Но Кёсем-султан прекрасно понимала, что главный противник осман в Европе отнюдь не Фердинанд, теряющий с каждым днем влияние среди своего народа, а Дмитрий III Иоаннович[71 - Дмитрий установил свой тронный номер исходя из введенной им же практики нумерации монархов Московского престола с момента его утверждения. Подробнее об этом можно посмотреть в Приложении.]. Поэтому, выделив для осады Вены сильный, прекрасно вооруженный, но небольшой корпус, османы сосредоточили на Дунае поистине монументальную армию в двести тысяч человек. Да при каком-то чудовищном парке орудий - в полторы тысячи стволов, включая тяжелые «Василиски», что применялись при осаде Мальты. И все это на укрепленных позициях вдоль правого берега реки в местах, наиболее подходящих для переправы. Причем эшелонированно. Благо что строить земляные редуты было несложно, а трудились над ними с самого 1614 года - как узнали, что Дмитрий взял в жены дочь Аббаса. Тут великим математиком быть не нужно, чтобы сложить два плюс два и понять
грядущие перспективы.
        Крым Стамбул удержать и не пытался. Понимал, что не реально в текущих обстоятельствах. И был готов вполне охотно уступить, лишь имитируя сопротивление. В то время как остальная композиция в Европе выглядела довольно неплохо. Стабильно во всяком случае.
        На востоке ситуация была еще интереснее.
        Мохаммад, в развитие которого Дмитрий вложил столько сил, не избежал своей судьбы, но лишь отсрочил ее. Вернувшись домой, он уже через три месяца был убит по приказу своего отца. Ведь заговорщики, стремящиеся ослабить центральную власть в Персии, никуда не делись. Вот и разыграли сразу все свои заготовки. Опасный парнишка получался. Слишком опасный, чтобы жить. А вместе с ним вырезали и тех командиров, что учились в Москве. Дескать - заговорщики. На деле же - прямые конкуренты корпусу кызыл-баши[72 - Корпус кызыл-баши - аналог Поместного войска на Руси, состоящий из тюркской аристократии, которой Аббас I пытался противопоставить собственно персидскую аристократию и войско нового строя.], что стремительно терял влияние. Посему на войну против османов персидская армия выступила в целом очень неплохо вооруженная, но совершенно ничему не обученная. А возглавил ее лично Аббас, который, так же как и его командиры, был ни в зуб ногой в вопросах тактик применения нового оружия.
        И как закономерный итог - красивая ловушка.
        Османы, имитируя сопротивление, отступали вдоль Междуречья. Раз за разом «проигрывая» сражения. И так было до того момента, когда потерявших бдительность персов не заманили в артиллерийскую засаду. Две сотни бронзовых гладкоствольных орудий «московской отливки» ударили гранатами по компактно расположенной персидской армии.
        Аббас погиб, как и многие его люди. А османы, как несложно предположить, вновь захватили много хорошего вооружения. Но главное - предприняли контрнаступление в Междуречье и к июлю уже полностью его заняли, выдавив остатки персидских войск на восток.
        Сложилась довольно благоприятная для Стамбула ситуация, несмотря на кошмарную завязку, не сулящую ничего, кроме страшного поражения. И вот в этих условиях появляются вестовые с новостью о том, что недалеко от столицы на черноморском берегу полуострова высаживаются войска императора Руси…
        Куда смотрел османский флот? Кара-Давут, что служил капудан-пашой в Османской империи, находился сильно севернее, прикрывая приморский фланг Дунайской армии. И все было вполне логично. Ведь о «москитном флоте» Дмитрия уже было известно в Стамбуле. Но никому в голову не пришло, что этот сумасшедший решится идти на нем не вдоль берегов, а напрямую…
        Выслушав доклад, Кёсем-султан потерла виски и закрыла глаза. Новость была очень дурной.
        Капудан-паша, очевидно, помешать императору не мог. Как показала практика Шведской и Датской кампаний Дмитрия, особой нужды в непосредственной поддержке флотом его армия не испытывает. А значит, выгрузившись, эти «москиты» смогут спокойно отойти. Впрочем, это, наверное, и не нужно. Ведь мощные орудия московских пинасов представляли немалую угрозу для галер и галеонов Стамбула. Кара-Давут готовился там, у Дуная, к тяжелой и кровопролитной битве, планируя общим натиском сблизиться с этими пинасами и разбить их из тяжелых орудий. Ведь скорлупки же. Нескольких попаданий им вполне было бы достаточно. Сейчас же, не имея необходимости прикрывать десант, пинасы могли действовать намного свободнее. А значит, становились существенно опасней.
        Хуже того - в столице почти не было войск. Почти все, что было в Османской империи, оказалось сосредоточено на границах. Гарнизон столицы - слезы. Одно хорошо - осада Копенгагена говорила о том, что император Руси не любит штурмовать города. Особенно те, что хорошо укрепились, превратившись в одну сплошную баррикаду…
        С этими мыслями она открыла глаза, встала и направилась к Осману II. Она сама ему все расскажет и подскажет, как поступать. Он не посмеет ей возразить. Тем более что Деметрия он боялся словно шайтана. При дворе об этом рыжем монархе столько всяких историй рассказывали. Одна страшнее другой. А ей? Ей нужно было выиграть время, чтобы огромная армия от Дуная успела подойти к Стамбулу…
        Глава 7
        24 ИЮЛЯ 1621 ГОДА, ОКРЕСТНОСТИ СТАМБУЛА
        Два легиона действовали очень быстро и слаженно. Еще бы! Они шли освобождать Царьград! Это была не мечта. Отнюдь. Это идея пока еще находилась за пределами их реальности. Даже здесь и сейчас, когда они подходили к городу. Они просто не могли до конца в нее поверить.
        Ведь что это значит? Сегодня Царьград, а завтра Гроб Господень!
        Конечно, император не сильно приветствовал чрезмерное религиозное рвение в своих людях, скорее напротив. Но эпоха накладывала неизбежные отпечатки на психику людей. В конце концов Константинополь был одним из древнейших и наиболее значимых столпов христианства. А потому вопросов освобождать его или нет, среди простых людей даже не возникало, что православных, что протестантов, что католиков. Посему и русские, и шведы, и ливонцы, и поляки, и литовцы, и лужицкие сербы, и германцы, и померанцы, и многие иные, что служили в его легионах[73 - В отличие от Габсбургов, Дмитрий хоть и набирал воинов из числа добровольцев, но в ходе продолжительной тренировки заставлял выучивать русский язык, бывший основой и фундаментом управления его легионов. Каждый должен был не только ясно понимать приказы, но и в случае необходимости ясно, точно и лаконично докладывать, отвечая на разнообразные вопросы. Кроме того, император уделял особое внимание тому, чтобы не являлись национальные части - везде, даже на уровне отделений и взводов, народы были тщательно перемешаны. Поэтому эпизод вроде того, что произошел с армией
Фердинанда II под Белградом, в легионах империи Русь не был возможен технически.], не имели даже тени сомнения в праведности и невероятной значимости данного дела.
        И вот они достигли Стамбула.
        Император остановил своего коня и со странным, смешанным чувством посмотрел на город, что раскинулся вдали. Ему было как-то не по себе.
        Понятное дело, что большую часть своей сознательной юности там, в будущем, он провел за пределами России. То в элитном интернате в Швейцарии, то в путешествиях. Но потом-то он жил в России. И даже немало погрузился в атмосферу военно-исторической реконструкции, а потому сумел заразиться особым отношением к вопросу «Черноморских проливов». Даже не столько ментально, сколько эмоционально.
        Дмитрий смотрел на этот город, а в глубине его сознания ворочалось что-то глубинное и неосознаваемое. В той истории Стамбул значил так много для всех русских… Такой далекий и такой близкий. Даже Иерусалим такой ценностью не обладал, имея больше номинативную сакральность, чем ощущаемую. Причем, что любопытно, все это повелось еще с дохристианской поры. Русь всегда воспринимала Византию как некоего наставника и учителя. В одностороннем порядке, разумеется. Что во времена Игоря и Святослава, что после развала Советского Союза. Где-то болезненно, где-то неоправданно, где-то апокрифично. Но факт. Да и сам Дмитрий, выступив два десятилетия назад с острой критикой всего греческого, не смог от него уйти далеко. В духе старой шутки про атеистов, где каждый из них отрицал конкретно свою конфессию, а не Бога в целом, не веру. Дескать, этот атеист православный, а вот тот - католический, и не вздумай их перепутать! У них у каждого своя вера!
        Владимир Святой принял восточный обряд христианства не из-за классической легенды, связанной с «выбором веры». Отнюдь. Это обычная байка. Владимир, как и большинство адекватных правителей, умственной отсталостью не страдал, а потому в своих решениях опирался больше на некое разумное начало, нежели на мистическое. Выбор его объяснялся желанием получить учителей, способных преобразить Русь, которая в те годы «сидела на трубе», то есть зарабатывала с транзита по Волжскому и Днепровскому торговым путям. Это было опасно и недальновидно. И он хотел чего-то большего, чем просто «сидеть на трубе». Как сейчас говорят - провести диверсификацию экономики. А потому и выбрал Византию в качестве учителя и духовного наставника для Руси. Ну, то есть того, кто научит Русь зарабатывать деньги по-человечески, делом, а не поборами. Ведь в Константинополе существовала Магнаврская высшая школа, известная также как Пандидактерион - единственное высшее заведение во всем христианском мире. Да и, пожалуй, на всем просторе, где действовали «учения книги», то есть христианство, ислам и иудаизм. Константинополь был выдающимся
центром ремесел, науки и торговли. Он выглядел таким притягательным… Другой вопрос, что Владимира и его потомков в этом плане грубо кинули. Но это не отменяет очевидной разумности и рациональной осмысленности выбора для умного, но неискушенного в «греческих интригах» человека. И Дмитрий, стоя на холме возле Стамбула, это особенно отчетливо чувствовал.
        Он ненавидел греков за то, что они так поступили с его страной. Он ненавидел православие, да и христианство в целом за их чуждые ему ценности и насквозь лицемерную риторику. Он ненавидел Константинополь как квинтэссенцию всего того зла, что перенесла Русь, встав на кривую дорожку. Но здесь и сейчас он испытывал какой-то странный трепет. Наверное, такой же, что чувствовал Владимир шесть веков тому назад…
        Может быть, это играла кровь Мономахов, Комнинов и Палеологов, что текла в нем? Пусть немного, но текла же? А может, прав был тот, кто сказал, что от любви до ненависти всего один шаг и сильное чувство не может возникнуть просто так? Дмитрий понять этого не мог. Или не хотел. Отчего злился еще сильнее. Больше из-за страха, ведь после той страшной критики, что он обрушил на греков, трепетать перед ними было по меньшей мере постыдно.
        Собрав волю в кулак, он стиснул челюсти и тронул своего коня.
        «Плотва»[74 - В качестве шутки Дмитрий назвал своего коня «Плотва», точно так же, как Геральд из Ривии называл своих. Ему показалось, что это неплохая шутка. Окружающие приняли спокойно. В конце концов кому какое дело, как император называет своих коней?] фыркнул, словно ощущая переживания своего хозяина, но двинулся вперед уверенным, каким-то даже изящным шагом иноходца.
        - Государь, - доложился кавалерист передового разъезда, выдернув императора из гнетущих его рефлексий.
        - Что?
        - Все пригороды в баррикадах. За ними вооруженные люди. В нас стреляли, больше желая отогнать, чем убить.
        - Один слой баррикад?
        - Нет, государь. Там насколько видно - в глубину наставили их целую прорву. Много позиций на крышах для стрелков. Там и лучники есть, и воины с ружьями, и прочие.
        - Ясно, молодцы, - бесцветно как-то ответил Дмитрий, медленно переключаясь на рабочие задачи. - Опыт Копенгагена, значит, решили учесть? Ну что же, недурно.
        - Недурно? - удивленно переспросил один из легатов.
        - Чем сильнее враг, тем ценнее победа… - с легкой усмешкой ответил Дмитрий, подразумевая намного больше, чем сказал. Ведь, как в свое время заметил Гай Юлий Цезарь, величайший враг спрячется там, где вы меньше всего будете его искать. И правда? Кто будет искать в себе врага? Это так неочевидно… так неожиданно… так страшно, что и подумать не каждый рискнет…
        Стамбул начала XVII века представлял величественное зрелище!
        Самый крупный город Европы! Пестрый национальный и религиозный состав. Резиденция Халифа и Константинопольского патриарха. Мощный торговый и экономический центр. А со времен Ахмеда I еще и незаживающий гнойник постоянных мятежей и непрекращающейся смуты как янычар, так и городских низов.
        Кёсем-султан в этот самый момент стояла на вершине минарета, ближайшего к подходящим легионам, и с помощью зрительной трубы наблюдала за происходящим. Инкогнито, разумеется. Ведь покидать дворец ей было нельзя. Смотрела и хмурилась.
        Тяжелая, хорошо вооруженная пехота сверкала на солнце начищенными до блеска доспехами. Ее ряды были ровны, а походные «коробочки» аккуратны. Даже сейчас - вне боя. Везде полный порядок и дисциплина.
        Вон разбивался лагерь. Практически по линеечке! Совершенно в древнеримском стиле. Она читала много книжек. Она знала… узнала то, на что это было похоже. Копались отхожие места. Возводился небольшой земляной вал по периметру. Да не пьяными извилинами, ровно. Ставились ряды палаток. Одна к одной. И так далее.
        Дмитрия, что восседал на своем огромном коне, она обнаружила без труда.
        Он просто созерцал, не предпринимая никаких действий.
        А вся эта прекрасно организованная и дисциплинированная возня творилась сама собой. Силами офицеров, которых он выдрессировал. Рядом с ним крутились какие-то всадники. Все, как и он, в хороших доспехах.
        Вот подскакал рейтар на вороном коне. Странно поднял руку к голове, с трудом удерживая гарцующую скотинку на месте. Явно много скакал, конь еще не остыл и не успокоился.
        А вон и пушки.
        Но Кёсем-султан они были без интереса. Она в военном деле мало что понимала и оценить разницу между двумя орудиями могла только по размерам да украшениям. Ее больше интересовали люди, которые пришли к ее столице. Люди, которые будут осаждать ее город. Люди, которых возглавлял самый опасный завоеватель эпохи, не потерпевший до сих пор ни одного поражения. Она хотела его остановить на Дунае. Но он обыграл ее, ворвавшись в глубокий тыл прямо у самого сердца Османской империи. Теперь она хотела задержать его, заставить завязнуть в городских боях, чтобы успели подойти войска от Дуная. Но ей было тревожно. Все высокопоставленные командиры столицы уверяли ее, что, имея всего два легиона, взять штурмом Стамбул невозможно. Однако этот лысый безумец все равно нападал. Почему? Неужели он этого не знает? Или, может быть, чего-то не знает она?
        Глава 8
        25 ИЮЛЯ 1621 ГОДА, СТАМБУЛ
        Раннее утро.
        Только-только рассвело. Но жителей Стамбула безжалостно разбудили начавшейся артиллерийской канонадой.
        Бам! Бам! Бам!
        Бух! Бух! Бабах!
        Работали тяжелые шестидюймовые нарезные «Единороги» обоих легионов.
        Их задача была проста - вскрыть баррикады и организовать проходы в завалах для штурмовых колонн. Вот они и долбили своими ударными гранатами по выявленным целям.
        В воздух поднялся воздушный шар.
        Сам шар из толстого шелка с отверстием внизу, куда нагнетался горячий воздух от керосиновой горелки. Сверху клапан для сброса горячего воздуха. Снизу легкая плетеная корзина на свободном подвесе. Он поднимался всего с одним наблюдателем, удерживаясь тонким канатом, дабы не улететь куда-то волею ветра. Но и этого было достаточно, чтобы оперативно отслеживать диспозицию. И, пусть и криво, пусть с задержкой, но корректировать огонь шестидюймовых «Единорогов» при их работе по скрытым целям.
        Практически вместе с началом обстрела к городу выдвинулись две роты штурмовиков, два батальона линейной пехоты и две роты гренадеров.
        Не доходя пары сотен метров до городской черты, гренадеры развернули свои ручные мортиры и начали беглый обстрел стрелковых гнезд, оборудованных на крышах. Чугунные мины падали под большим углом. Почти что сверху. Из-за чего часто проламывали глиняную черепицу, взрываясь уже где-то внутри здания. Но это никак не спасало положение защитников.
        По наступающим штурмовикам открыли беспорядочный огонь со стороны зданий.
        Но усиленные нагрудники и шлемы из хорошо закаленной стали надежно держали мягкие свинцовые пули. А потом в дело пошли дробовики. Да накоротке. Где осыпью картечи приласкав, где прикладом. А местами добавляя шпагой или гранатой. Последних они не жалели совершенно. У каждого через плечо висел подсумок с ручными гранатами. Новыми гранатами, которыми император смог вооружить только штурмовиков. Остальные пока старыми пользовались, фитильными.
        Чугунный цилиндрический литой корпус с тонкими стенками. Он собирался из двух половинок, что скручивались на резьбовом соединении, смоченном предварительно жидкой смолой. Полая деревянная ручка. Предельно простой терочный запал на основе фосфора. Этакий упрощенный вариант Stielhandgranate M24, адаптированный под более примитивные технологические возможности Дмитрия. Правда, пороховой заряд, помещаемый в корпус, относительно неплохо изолировался тонкой бумажкой, которую после приклеивания промасливали. Да и запал тоже благодаря хитроумной опечатке довольно долго держался в годном сухом состоянии. Одна беда - муторное и достаточно дорогое производство. Особенно скручивающихся чугунных корпусов и фосфора, без которого все это теряло смысл.
        Зато как дело шло?
        Открутил крышку деревянной ручки, от которой тянулась бечевка к керамическому шарику в запале. Резко дернул. Услышал шипение. Кинул. Услышал взрыв. Там ведь кроме фосфора был и инициирующий заряд, позволяющий надежно прожечь промасленные бумажки изоляторов. Осечки были, но нечасто и больше по вине операторов. Ведь дергать требовалось достаточно резко и энергично…
        Штурмовики работали совсем нетипично для эпохи. Подавляли огонь из окон с помощью дробовиков. Закидывали в помещение одну-две гранаты. И врывались внутрь, добивая всех клинками и прикладами. Продвигались дальше. Если было подозрение, что в помещении за углом кто-то был, то сначала туда заходила граната и только потом - боец.
        Легионеры же линейной пехоты продвигались маленькими отрядами - повзводно - и частым огнем из штуцеров подавляли замеченные ими точки сопротивления. Поддерживали штурмовиков. Формировали узлы обороны, стрелковым огнем контролируя те или иные участки территории. Связывали противников боем, ожидая, когда подтянется хотя бы один расчет гренадеров и накроет врага своими оперенными гранатами. В особых случаях они вызывали расчеты полковой артиллерии с их четырехдюймовыми ударными гранатами. Ведь не везде удавалось нормально пробиться к противнику «с неба». У ручных мортир гренадеров, то есть фактически минометов, хватало мертвых зон. Да и иной раз требовалось выйти на прямую наводку, предварительно подавив встречный огонь, и ударить в лоб чем-нибудь тяжелым…
        Иван выглянул в выщербленное окно и резко отпрянул обратно. Следом же, не сильно задерживаясь, залетело несколько пуль, растерзавших тряпичную занавеску.
        - Янычары, - выдохнул он, доставая из подсумка гранату. Простой полый чугунный шарик, забитый порохом. Гранаты штурмовиков обычным легионерам пока не давали. Мало их было.
        Один из бойцов у другого окна тоже выглянул, резко уйдя обратно.
        Прожужжала пара пуль, выбив каменную крошку и пыль побелки с противоположной от окна стены.
        Тот парень прикурил фитилек своей гранаты и аккуратно метнул ее куда-то за окно.
        Раздались какие-то крики.
        Взрыв.
        И бойцы отделения, пользуясь замешательством, высунулись со своими штуцерами, отработав прицельными выстрелами по наблюдаемым целям. Тем самым, что отвлеклись на гранату.
        Все быстро перезарядились. Приготовились. Раз - и полетел новый чугунный шарик.
        Новые крики.
        Взрыв.
        И еще один не слитный, но очень опасный залп, выкосивший янычар из числа тех, кто либо слишком храбрый, либо слишком глупый. Минуты не прошло, а отделение намолотило уже с десяток «фрагов» и немного остудило горячее рвение янычар. Их к этому дому едва чуть ли не две сотни рвалось.
        Полетела новая граната.
        Потом еще, еще, еще и еще.
        Натиск на домик остановился. Янычары перешли к отступлению.
        А бойцы отделения затеяли открытую перестрелку, аккуратно выглядывая из окон дома что с первого этажа, что со второго. По очереди, по мере перезарядки. Так что эффект был такой, будто из окон бьет кто-то из чего-то самозарядного. Высунулся. Выстрелил. Отошел в сторону на перезарядку. Второй высунулся. Выстрелил. Третий. Четвертый…
        В это же самое время метрах в двухстах штурмовики пытались взять укрепленный дом, который перед этим обстреляли гренадеры. Но безуспешно. Кончились ручные гранаты. А подошедшее с противоположной стороны дома подкрепление усилило защитников. Пришлось отходить, унося раненых под прикрытием штуцеров линейной пехоты легионеров. А потом выкатывать полковой «Единорог» и несколькими снарядами взламывать позиции врага. И снова атаковать, выбивая защитников из слегка покореженного дома. Пропускать вперед легионеров, чтобы те заняли позиции у окон и вступали в перестрелки с врагом, пытающимся контратаковать.
        И так далее.
        А иной раз и отходить без боя, понимая, что контратака янычар угрожала занятию вон того домика, а значит, и отрезать легионеров в котле.
        Время от времени командир батальона забирался на крышу и пускал небольшую цветную ракету в сторону какой-либо цели. Так он указывал корректировщику на воздушном шаре сложный участок и вызывал туда огонь шестидюймовых нарезных «Единорогов». Командиры старались попусту не рисковать. Резервов-то у них особенных и не было…
        Битва за Стамбул кипела.
        Дмитрий же не спешил.
        Дважды за день он провел аккуратную ротацию войск в зоне боевого соприкосновения. Сначала во время обеда, отведя утреннюю смену войск в тыл на отдых и корм, заменив их свежими и «покушанными». А потом вечером, выдвинув на передовую поспавших днем и поужинавших бойцов. Да с удвоенным запасом патронов и утроенным - гранат. Мало ли что? Разве что штурмовиков подменять было некем. Но им он тоже давал отдых, заменяя легионерами линейной пехоты, временно приостанавливая собственно наступление, переходя к обороне.
        Император понимал - город брать нужно. Но он не собирался превращать штурм города во что-то героическое. Скорее напротив, он желал, чтобы штурм превратился в спокойную и методичную работу. Люди не должны были рваться и действовать на грани своих возможностей. Это было совершенно лишним. А потому Дмитрий стремился, чтобы в соприкосновении с врагом всегда были свежие, сытые войска с полным боезапасом. Ротация, поднос боеприпасов и воды, вынос раненых, артиллерийская поддержка трех уровней могущества и доступности и так далее, и тому подобное. Легионы Руси сильно изменились со времен Копенгагена.
        Наступила ночь.
        Кёсем-султан стояла у окна и смотрела в сторону зоны боев. Оттуда доносились выстрелы и взрывы. Не так интенсивно, как днем. Но все равно. Тревога, охватившая ее сутки назад, становилась сильнее. Дмитрий ввязался в бой и… судя по донесениям, уверенно теснит войска султана. Янычары были поддержаны довольно многочисленным ополчением. Но толку это не принесло, увеличив только количество трупов. Сколько же было убито у императора, она не знала. Ей до жути хотелось понять, насколько самоубийственна для Дмитрия эта атака. Это бы многое объяснило. Но никаких возможностей прояснить этот вопрос не было. Только слухи. Один дурнее другого. Если им верить, то пора уносить ноги. Однако она доверяла командирам. Обычно они не подводили султана. Тем более настолько массово и коллективно. Никто из них не верил в то, что сил императора хватит для захвата города штурмом. И все они твердили о том, что легионеров там поубивало видимо-невидимо. Очень хотелось взглянуть, хотя бы одним глазком. Но она не решалась, здраво рассудив, что убить ее там могут слишком легко, просто даже и не поняв, кто она такая.
        Что ей оставалось?
        Только ждать… ждать, когда у Дмитрия закончатся легионеры. Сколько это? День? Два? Непонятно. А до того держаться, наблюдая, как этот рыжий головорез уверенно расширяет свою зону контроля…
        Глава 9
        28 ИЮЛЯ 1621 ГОДА, СТАМБУЛ
        Минуло три дня боев.
        Легионеры заняли пригород и, взломав артиллерией старую стену Феодосия в трех местах, уверенно расширяли плацдарм внутри.
        Осман II был мрачен как никогда. Этот еще мальчишка метался, пытаясь предпринять хоть что-то. Но с каждым днем сил для сопротивления становилось все меньше и меньше. Янычар повыбили практически полностью в первые два дня. Собственно, на том какие-либо серьезные попытки сопротивления и закончились. И, насколько понимала Кёсем со слов доверенных лиц, Стамбул бы уже пал, если бы этого пожелал император. Но он, судя по всему, очень осторожен… он все эти дни был очень осторожен, разменивая жизни обороняющихся на гранаты и снаряды, а не на жизни своих людей, которых, кажется, что и вовсе не поубивало. Конечно, все прекрасно понимали - потери Дмитрий понес. Но очень незначительные.
        Этим утром с одного из минаретов заметили отряд тимариотов в пару тысяч. Ничего серьезного, но - подмога. Всадники выскочили на гребень холма и с ходу бросились к лагерю легионеров, надеясь застать их врасплох. Но не вышло. Метров с трехсот по ним открыли ураганный огонь из трех тысяч штуцеров. Пара минут, и все кончено. Огонь был настолько плотный и губительный, что всего несколько сотен всадников смогли выйти из-под обстрела. Ведь оказалось, что пехота была готова встретить их ласково да нежно. И не только пехота, но и кавалерия, потому что сразу за прекращением плотного огня лагерь покинул дивизион рейтар, устремившись в погоню. Им ведь работы почти не было - разъезды серьезно сократили из-за возможности обозревать окрестности с воздушного шара на пару дней пути во все стороны.
        Кёсем-султан только поморщилась в ответ на эту новость. Подобного исхода следовало ожидать. Тимариоты давно не радовали державу своими успехами. А тут такая глупая атака. Расчет на внезапность? Может быть. Но, очевидно, они просчитались.
        А потом, после планового завтрака, легионеры продолжили наступление. О да! Эти завтраки, обеды и ужины по расписанию особенно бесили Кёсем. Война войной, но обед проводился по расписанию. Словно горожане и не сопротивлялись. Словно это была и не осада, не штурм… а какая-то обыденная работа в мастерской…
        Сегодня Дмитрий ввел в бой сразу четыре батальона линейной пехоты при штуцерах, две роты штурмовиков и четыре роты гренадеров. А еще сразу две роты егерей, вооруженных штуцерами со специальными прицелами вроде маленьких зрительных трубок. Эти злодеи и на пятьсот шагов били удивительно точно, выбивая командиров и всяких старательных. Кёсем уже была о них наслышана. Император ввел их в бой утром второго дня, когда его войска взяли уже почти весь пригород и подошли к стенам. Оттуда по ним стреляли, укрываясь за зубцами. Не прошло и двух часов, как из пригорода стали раздаваться отдельные разрозненные выстрелы, а со стены полетели неосторожные бойцы. Совпадение? Нет. Дальше было хуже. Проломив стену артиллерией, император ввел войска внутрь периметра. А егеря были включены в каждую штурмовую группу, радикально подняв ее боевые возможности. Ведь что может делать отряд без командира? Очень немногое. А командиры теперь падали первыми. Они ведь одевались пестро и броско. Обнаружить их было несложно…
        И если к утру в руках Османа II оставалось около тысячи бойцов, то, после того как легионеры заняли площадь Беязыт, у султана было уже не больше сотни воинов. Да и каких воинов? Просто вооруженных людей. И они спешно отходили к дворцу Топкапы, стремясь укрыться там.
        Бу-бух!
        Первый снаряд взорвался на территории дворца. Да как громко!
        Кёсем вздрогнула, покосившись на небольшой изящный столик, где стоял бокал с вином, сдобренным пряностями и… ядом. Она не знала, как поступить.
        Еще позавчера она хотела покинуть дворец и укрыться на азиатском берегу. По темноте, чтобы не смутить умы защитников. Ей было ясно - Стамбул пал и это сопротивление не более чем агония. Однако ближе к вечеру в проливе появились московские пинасы. Что там произошло с укреплениями Босфора? Не ясно. Скорее всего эти кошмарные канонерские лодки постарались своими десятидюймовыми снарядами. Кстати говоря, они тоже маячили вдали. Во всяком случае, так говорили. Но это и не важно. Главное, что теперь не уйдешь водой, как планировало руководство Великой Порты….
        Тишина вокруг была такой звенящей.
        Люди, что укрылись в этом дворце, затаили дыхание. Все. Даже дети.
        Здесь была собрана вся квинтэссенция Османской империи. Весь ее цвет и руководящее ядро. Конечно, гибель всех этих визирей и евнухов не беда. Мало ли еще проходимцев по землям? А вот то, что здесь находились все представители рода Османа I Гази, - пугало. Пади они все, что будет? Смута. Страшная смута. Собственно, они и олицетворяли собой Великую Порту, даже когда страдали слабоумием или упивались алкоголем до зеленых соплей. Империю Османа…
        Кёсем сглотнула предательский комок, подступивший к горлу, и вновь взглянула на небольшой столик. Ее судьба, как и судьба большинства женщин в захваченном городе, будет печальна. Вряд ли Дмитрий их оставит в живых. Во всяком случае, не ее. Она много слышала о том, насколько люто этот потомок Палеологов, Комнинов и Мономахов ненавидит все греческое. О! Константинопольский патриарх чуть ли не ядом исходил, рассказывая это. Он не понимал. Не хотел и не мог этого понять. Особенно когда услышал, что Константинополь пал из-за грехов великих, что Басилевсов, что людей их, что клира… и в особенности клира, позволившего православному люду встать на кривую дорожку.
        И сейчас Кирилл I Лукарис, бывший патриарх Александрийский, а ныне Константинопольский, сидел в этом дворце и волосы на себе рвал в ужасе. Ведь здесь, в Стамбуле, греческие священники чувствовали себя в относительной безопасности от Дмитрия, которого боялись. Но вот он здесь. Зашел как к себе домой. И судьба их представлялась печальной. Они все готовились принять мученическую смерть. И она, Кёсем, гречанка, дочь священника, тоже, надеясь лишь на то, что император пощадит даже не ее сыновей, но хотя бы дочерей. Они ведь так молоды и красивы…
        Осман II, находившийся сейчас на передовой линии обороны дворца, тоже готовился к смерти. Он опоясался саблей своего далекого предка и тезки - Османа I Гази, бывшей важнейшей атрибутикой его власти, и готовился принять последний бой.
        Бу-бух!
        Во дворе Топкапы взорвался снаряд чудовищной силы, оставив приличных размеров воронку и повыбивав дорогущие стекла в окнах. Пыль поднялась отовсюду. А уши многим, что был не очень далеко, заложило или вызвало в них сильный звон. Это с канонерской лодки разок «приласкали» десятидюймовым чугунным снарядом с инерционным взрывателем.
        Шестнадцать лет… султану было всего шестнадцать лет. И он не был готов к таким испытаниям, а потому, как и многие мужчины постарше, произвел самопроизвольное мочеиспускание. Быстро спохватился. Но поняв, что никто его не осуждает, успокоился. Это было страшно. Очень страшно. ОЧЕНЬ. Он не представлял, как можно сопротивляться ТАКОЙ мощи?
        Однако, вопреки ожиданиям, второго взрыва не последовало, как и обстрела вообще.
        А в ворота дворца вошел мужчина в латных доспехах с веткой лавра в руке. За эти дни Осман и его командиры уже уяснили, что просто в кирасах - рядовые, в полудоспехах - младшие командиры, а в полных готических доспехах несколько необычного вида - офицеры. Это был один из них. И, судя по лавровой ветке, он хотел поговорить.
        Осман II кивнул одному из немногих командиров, что остались при нем. Многие попытались затеряться в большом городе или пали. А этот армянин оставался при нем… несмотря ни на что. Визирь Маршалы Халил-паша, бывший великим визирем при Ахмеде I, командовал армией во время войны с Персией и дважды становился капудан-пашой на Средиземном море. Моряк из него был куда лучше, чем генерал. Но это и не так важно. Главное - он не стал искать личного спасения, оставшись при монархе. Вот и сейчас он покорно кивнул и вышел навстречу офицеру легионеров.
        Пара минут болтовни на виду у всех, и Маршалы Халил-паша вернулся во дворец в каких-то смятенных чувствах.
        - Что он хотел? - первым поинтересовался Осман II.
        - Он передавал желание императора поговорить с вами.
        - Но зачем? - удивился мальчик.
        - Не знаю, - пожал плечами армянин. - Мы все равно уже все трупы, так что, если вам нужен мой совет, сходите. Поговорите. Этим вы дадите всем людям во дворце еще несколько вздохов жизни…
        Осман послушал совета.
        Сменил штаны, дабы не ударить в грязь лицом перед врагом, и выступил к воротам внешнего периметра дворца… Он вышел туда и побледнел. Шагах в двухстах стояли весьма запыленные легионеры. Осман II уже знал - это не расстояние для их штуцеров. Но, как ни странно, они не выглядели настолько ужасно, как тот взрыв.
        Но вот от войск выступила группа кавалеристов.
        Императора было несложно опознать. Он восседал на своем рыцарском коне массой под тонну, что долго и специально искал по Европе. Один из немногих дестриэ, что еще разводились. Мощный, большой, сокрушительный. Да еще и иноходец. Под стать императору, который тоже не отличался скромными габаритами. Особенно сейчас, укрытый крепкими чернеными и золочеными латами.
        Рядом с ним - двое сопровождающих.
        А вот у защитников дворца лошадей не было. Больше не было. Поэтому они были пешими.
        Дмитрий остановился в шаге от переговорщиков, заставив их отпрянуть. Мало приятного беседовать со всадником, уткнувшись в морду его коня. Тем более с дестриэ, который мог и укусить своей мощной челюстью. Этих лошадей ведь учили не просто возить всадника, но и воевать вместе с ним. И копытом бить, и грудью давить, и ногами топтать, и зубами кусать. Да, их время уже прошло. Но Дмитрий все одно испытывал к таким лошадкам слабость. Посему и закупил. Да не одну - а целый выводок, отбирая для своего личного «автопарка» особенно крепких, рослых, выносливых и по возможности иноходцев.
        Но мы отвлеклись.
        Немного наехав на своих визави, император вынудил их отступить на пару шагов. И медленно осмотрел их, не слезая, словно бы подчеркивая ситуацию и то положение, в которое они попали.
        Перед ним был худенький подросток, разодетый в пышные одежды и подпоясанный старой, богато украшенной саблей. Испуганный, даже в какой-то мере затравленный взгляд. Но парнишка держался.
        Дмитрий снял шлем и улыбнулся. Но вышло не очень приветливо. Слишком импозантный у него был вид. Чисто выбритая лысина, холодные и цепкие голубые глаза, кажущиеся ледяными, рыжая густая переплетенная косичкой борода, перехваченная большим серебряным кольцом… и татуировка ворона, нависающего над правым глазом императора…
        - Я хочу убить всех, кто есть во дворце, - произнес Дмитрий, кивая переводчику. - Но желание это пагубное. Не пристало к такому стремиться честному христианину. Поэтому я предлагаю вам капитулировать, сдавшись на милость победителю.
        - На каких условиях? - поинтересовался Маршалы Халил-паша, что стоял рядом с Османом.
        - Я жадный, - усмехнувшись, произнес Дмитрий. - Я хочу многого. Но многое, не все. Видит Бог, если бы вы не пожадничали в Крыму - я бы и не полез сюда. Нужно было оставить мне сундуки с золотом и серебром для трофеев. А что делали вы? Крохоборы! Не должно воину уходить с войны с пустыми руками, так, словно он проиграл. Теперь Порте придется заплатить больше. Много больше. Но, повторяюсь, я возьму не все.
        Маршалы Халил переглянулся с великим визирем Охрили Хюсейном.
        - В знак искренности вашего желания договориться, - продолжил Дмитрий, перебив размышления визирей, - я хотел бы получить эту саблю, - указал он на старое оружие, опоясывавшее Османа.
        - Но это символ власти султана! - возразил великий визирь.
        - С падением Константинополя, - произнес Дмитрий, - этот символ власти утратил свое значение. Осман молод. И если ему достанет талантов и удачи, то он сможет выковать новую славу Османов и обзаведется своим символом. Все в его руках. Но эта сабля - моя. Она - символ моей победы и будет храниться в сокровищнице Москвы.
        Немного помедлив, мальчик снял оружие и протянул его Маршалы. А тот, вежливо поклонившись, подал саблю императору.
        - Отлично. Тогда готовьте зал для переговоров. Завтра с утра и начнем.
        - Во дворце? - уточнил визирь.
        - Ну а где? Мне плевать, а что скажут потомки? Поверьте - вам будет очень неловко в своих могилах от постоянного ворчания на тему того, что мирный договор был подписан на разделочной доске мясника. В общем - не морочьте голову и готовьтесь. Поддался бы своему желанию - вырезал бы вас, не пытаясь даже вести переговоры. А так, можете быть спокойны. Если я дал вам шанс, то я позволю им воспользоваться. И пришлите мне священников.
        - Связанными? - поинтересовался армянин, прекрасно знающий о взаимоотношениях между императором и греческим православным клиром.
        - Зачем? - нахмурился Дмитрий. - В городе полно трупов. Кому-то нужно проводить их в последний путь. Выгоняйте пинками всех этих бездельников! Что христианских, что исламских, что иудейских! Или кто там у вас есть еще? Пусть делом займутся! А заартачатся - просто убейте. Пусть Всевышний сам разбирается с этими трусами и лентяями! Мне они без надобности.
        - Я понял, - покорно произнес армянин, глубоко поклонившись… но лишь для того, чтобы скрыть предательскую улыбку. Все заканчивалось не так плохо, как он думал. Совсем не так плохо…
        Глава 10
        1 АВГУСТА 1621 ГОДА, СТАМБУЛ
        Кёсем проснулась от странного журчащего звука. Открыла глаза и с удивлением обнаружила обнаженного Дмитрия, который стоял на балконе и, никого не стесняясь, писал в клумбу за окном.
        Она даже как-то потерялась, не понимая, как реагировать на эту совершенно дикую выходку. И только спустя несколько мгновений до нее дошла та крамольная мысль, что теперь это его город, в котором он может делать все, что ему заблагорассудится. Хмыкнув, Кёсем потянулась, скользя своим обнаженным телом по шелковым простыням, и сладко зевнула.
        Это все случилось так странно и неотвратимо…
        Переговоры начались непривычно для Дмитрия. Никакого круглого стола не предусматривалось. Напротив - диваны и удобное, приятное помещение с тенью и прохладой. Но он не стал ломаться. В конце концов, какая разница?
        Немного поболтали о ничего не значащих вещах. И тут произошел курьез. Император попросил пригласить Кёсем-султан, которая, как ему доносили, славится умом и многими талантами. Дескать, ему хотелось бы, чтобы она присутствовала и помогала своими мудрыми советами. А на возражение великого визиря о том, что Кёсем всего лишь женщина, Дмитрий пояснил, что только женщины рожают мужчин. Ведь ослица рожает осла, а львица - льва. И если ее считать «всего лишь женщиной», то кого она родила? Всего лишь мужчин? Таких же недостойных, как и они сами? И разве «всего лишь женщина» родила Мехмеда II Фатиха? Или, может, еще одна недостойная «всего лишь женщина» родила пророка Мухаммеда? На это возражение великий визирь промямлил что-то невразумительно, потерявшись. А Дмитрий продолжил, пояснив, что он, император Руси, ценит умных и сильных женщин. И даже более того, именно женщина является блюстителем престола в его отсутствие. Мало того - она прекрасно справляется!
        Эти слова окончательно добили всех его визави, совершенно потерявшихся в данном споре. Что им ответить? Что пророка родила недостойная? Да и Кёсем, что наблюдала за переговорами по привычному обычаю, тайно, через глазок, смутилась. Ей понравилась эта лесть. Тем более что Дмитрий во время своих реплик как-то слишком внимательно посматривал по сторонам, явно выискивая, где в затененной части находится небольшое смотровое окошко для наблюдений. Он явно знал о том, что она его слушает. Впрочем, соблюдая приличия, она выждала необходимое время, а не явилась сразу. Дескать, шла из своих покоев. А войдя, скромно села на один из диванов, что стоял совсем недалеко от двери. Будто бы она ничего не слышала и стесняется участвовать в мужском разговоре.
        Но не тут-то было.
        Дмитрий встал и подошел к ней.
        Заглянул в глаза… и как-то странно улыбнулся. После чего совершенно без спроса откинул шелковый шарф, что прикрывал ее лицо.
        Она потупила взгляд. Заметила то, как топорщатся его штаны. И удивленно подняла на него взгляд.
        - Одна мысль о том, как ты красиво уложила Фердинанда II там, под Белградом, вызвала у меня жгучее влечение к тебе, - прокомментировал он свою реакцию на греческом языке, на котором уже мог изъясняться. - А сейчас же я вижу, что ты не только умна, но и, несмотря на многие роды и зрелые годы[75 - Кёсем-султан 1 августа 1621 года была 30 лет от роду (с днем рождения в начале ноября), родив к тому времени пять сыновей и пять дочерей (сыновья: Мехмед, Сулейман, Мурад, Касым и Ибрагим; дочери: Айше, Фатьма, Гевхерхан, Ханзаде и Атике). И они все выжили, что было очень и очень большой удачей для тех лет, говоря косвенно и о здоровье матери. Важно было еще и то, что в 30 лет, несмотря на десять родов, она все еще была довольно красива что лицом, что телом. В общем - удивительная женщина, особенно в сочетании с характером и талантами.], телом стройна и лицом красива… Прошу, проходи ближе. Мне будет приятно беседовать с женщиной, которая возбуждает меня одними лишь слухами о ее делах.
        От этих слов Кёсем потерялась. Столько лести! А ведь она думала, что он ее ненавидит! Но подчинилась и, испытывая определенную неловкость, заняла место среди визирей. Те, конечно, нахмурились, но перечить императору не стали.
        Сразу после этого Дмитрий выкатил свои требования.
        Все Северное Причерноморье, от Дуная до Поти, Крым и старую Фракию с Константинополем да двумя полуостровами, примыкающими к Босфору и Дарданеллам со стороны Азии, Дмитрий потребовал себе. В наследное владение. Мало того - он захотел возродить Византию на землях Фракии и принять на себя титул Басилевса.
        Больно? Очень больно. И обидно. Ведь это унижение для Османской империи.
        Но он не останавливался, шел дальше.
        Он требовал отменить богопротивный закон Фатиха[76 - Закон Фатиха - одна из священных традиций Османской империи, используемая султанами при восшествии на престол. Закон Фатиха призывал султанов, получивших трон, умертвить всех своих братьев ради предотвращения междоусобных войн в дальнейшем. Хотя при Ахмеде I и его потомках этот закон стали соблюдать не так щепетильно.] и распустить империю, разделив ее между всеми сыновьями Ахмеда I. Трем сыновьям Махфируз он предлагал отдать Малую Азию и Ближний Восток. Пяти от Кёсем[77 - Казней 1621 -1622 годов еще не было, из-за этого все мужское потомство Ахмеда выжило, хоть было в основном малолетним.] - Балканы. А двум, урожденным Фатьмой, Африку.
        Дикость? Может быть. Однако она позволяла разом разрешить все накопившиеся в Османской империи противоречия и обеспечить хлебными местами многих чиновников. Да и вообще - серьезно оживить регион. Таким образом, по проекту Дмитрия, на Балканах должны были появиться следующие государства: Эллада, Болгария, Сербия, Югославия и Македония. В Малой Азии: Турция, Сирия и Палестина. В Африке: Египет и Ливия. А потом, вслед за этим предложением, он огорошил всех присутствующих еще одной новостью. Император предложил взять под свою защиту тех сыновей Ахмета, что примут православие. Добровольно, разумеется. Ведь вера - дело добровольное. Хочешь - верь, хочешь - не верь. Но только истинная вера может призвать на помощь московские легионы…
        И все, собственно.
        Больше он ничего не требовал. Даже армии не просил разоружать или распускать. Пусть будущие монархи сами их делят между собой.
        Пообщались. Повозмущались.
        Но потихоньку разговор вошел в конструктивное русло, просто потому, что Дмитрий не желал ни в каком виде сохранения Османской империи. Как они там будут делить земли между собой - его не касается, но он считает, что каждому сыну нужно дать свою корону. И это справедливо. На этом варианте в конечном счете и остановились. А потом, когда подписали мирный договор на русском, латинском и турецком языках, император, приобняв Кёсем, увел ее для приватных переговоров. Вести, так сказать, миссионерскую деятельность. Оставив Диван и резко оживившийся двор делить должности в новых государствах. Это все было уже не его забота и не его интерес…
        Дмитрий тщательно стряхнул свое «хозяйство», обернулся и посмотрел на Кёсем.
        Он вырос и сформировался в XXI веке, поэтому женщин тридцати лет не считал старухами. Скорее напротив - самый цвет и сок. Уже достаточно разумны, но все еще красивы. Особенно если их не изувечила жизнь. И он видел многих красавиц этого возраста. Однако эта гречанка его просто «срубала». Вьющиеся кудрявые волосы были густы и полны лоска. Правильные черты красивого лица, которое еще практически не тронули морщины. Выразительные карие глаза с большими ресницами. Аккуратные губки: не очень полные, но и не тонкие; в должной степени чувственные и страстные. Приятный голос. Ровные, здоровые зубы, что было совсем редкостью для эпохи. Дмитрий-то за своими ухаживал изо всех сил, оберегая как зеницу ока. А тут… сами… от природы… удивительно просто. Нежная, бархатистая кожа. Небольшая, лишь слегка «изношенная» грудь так и не обвисла, вероятно, из-за того, что сама Кёсем детей не выкармливала, стремясь сохранить красоту. Неплохая фигурка - этакая стройная «груша» с хорошо выраженными аппетитными бедрами и тонкой талией. Ну и так далее…
        Он потряс головой, отгоняя ощущение какого-то наваждения.
        Впервые за долгие годы он испытывал к женщине не просто сексуальное влечение, а какое-то другое, куда более сильное чувство. Она его завораживала. Тело, голос, взгляд - да, но не в первую очередь. Прежде всего он был в восторге от нее как от тонкого и ловкого политика. Ведь она смогла так ловко разыграть эту, казалось бы, безнадежную партию. И, если бы не непреодолимая сила в его лице, Османская империя вышла бы победителем. Дмитрий влюбился в ее мозг. Ведь он-то ладно. Пусть и местного разлива, но гость из будущего. А она? Ему страшно было подумать, что бы из нее получилось, получи она действительно хорошее образование и реальную власть.
        - Ты на меня так смотришь… - загадочно улыбнувшись, произнесла она, немного смутившись. Для вида, разумеется.
        - Не обращай внимания, - как-то неуверенно произнес он.
        И спустя пару секунд они оба фыркнули, выражая свое отношение к его словам. Даже он сам не сдержался. А потом они расплылись в улыбке. Опять синхронно.
        - Твои сыновья примут православие? - после небольшой паузы поинтересовался он.
        - Ты им не оставил выбора. Они малы и слабы. Если они так не поступят, любой сможет отнять у них престол. Пожалуй, ты не оставил выбора никому из сыновей Ахмеда. Хм. А мне говорили, что ты не в восторге от православия. Да и все греческое тебе не по душе.
        - Все меняется… - пожал плечами Дмитрий, присаживаясь рядом с Кёсем и начиная поглаживать ее бедро с превосходной, бархатистой кожей. - Все мы когда-нибудь взрослеем. Когда я понял, что учинили греческие священники, то был в бешенстве. Но после остыл. Подумал. И пришел к выводу, что они просто служили своему господину. А Русь? Она никогда для них не была ни домом, ни Родиной, ни господином. И подобное нужно просто учитывать, не забывая в беседах. У них свои цели, у Руси свои. И отношения нужно строить в форме контракта с четким и неукоснительным соблюдением всех пунктов. Вот как-то так…
        - А я?
        - Не знаю, - честно покачал головой Дмитрий. - Я женат. Моя вера не позволяет мне иметь вторую жену. Ты - мой грех. Но я не сожалею.
        Он как можно более ласково улыбнулся Кёсем, хотя получилось несколько печально. Она ответила ему тем же.
        Эпилог
        17 ДЕКАБРЯ 1621 ГОДА, КОНСТАНТИНОПОЛЬ
        Недавно завершилась грандиозная конференция, на которой присутствовали представители всех суверенных государств Европы, а также Абиссинии и Персии. Ради такого дела даже война за Южные Нидерланды скоропостижно закончилась, вернувшись к довоенному положению - к «Status Quo».
        Новость о взятии Константинополя христианскими войсками всколыхнула всю Европу от Лиссабона до Москвы, пройдясь волнами радости и воодушевления по широким массам населения. Тем более в столь опасный момент. Ведь турки осадили Вену, и сил отбросить у Фердинанда II просто не было, о чем тоже многим было ведомо. А тут раз - и удар в самое сердце, который разрушает саму суть одной из величайших исламских держав всех времен и народов. Более величественным был только Халифат, да и то - недолго.
        Но еще больше взволновало широкие массы то, как Дмитрий распорядился своим успехом. Он ведь не только «Новый Рим» освободил, но и смог поставить во главе обширных суннитских владений новых христианских правителей. Возвращая таким незамысловатым способом древние города, так важные для многих христиан. Иерусалим, Антиохию, Александрию и так далее. Мало того, что еще интереснее, во главе этих земель встали вполне законные правители - дети османского султана Ахмеда I. То есть, взяв себе лишь малую толику от великой империи, он разделил ее между сыновьями и наследниками, вынудив тех принять Христа и став для них всех крестным отцом, гарантировав защиту.
        На эту конференцию съехались практически все монархи суверенных государств, так или иначе связанных с той войной и этими монументальными событиями. Исключая, пожалуй, только Филиппа IV Испанского[78 - Филипп IV Испанский (1605 -1665) - король Испании и Португалии с 31 марта 1621 года из дома Габсбургов (испанских). Как и его отец, Филипп III, он не имел ни желания, ни способностей к правлению, доверив все своему фавориту - графу-герцогу Оливаресу. Сам же посвятил свою жизнь увеселению и пышному придворному ритуалу.] и Фердинанда II Австрийского[79 - Фердинанд II Австрийский (1578 -1637) - король Чехии с 6 июня 1617 года, король Венгрии с 18 июня 1618 года, эрцгерцог Австрии с 20 марта 1619 года и император Священной Римской империи с 28 августа 1619 года из дома Габсбургов (австрийских). В отличие от Филиппа III/IV, хоть и страдал не меньшим католичеством головного мозга, но был очень деятельным и распорядительным монархом.], что ограничились посланниками. Но оно и понятно. После войны 1614 года Дмитрий стал опасен, заняв крепкое второе место в Священной Римской империи. Да, претендовать на титул
императора Священной Римской империи он не мог в силу недостатка голосов. Но все равно - опасно, хотя пока еще с ним можно было мириться. Впрочем, чем дальше, тем меньше. Сейчас же, после снятия осады с Вены и спасения Австрии, а также захвата Константинополя и столь монументальных жестов, популярность Дмитрия в Священной Римской империи стала невероятно высока. Настолько, что престол Габсбургов в Австрии зашатался и заскрипел самым явственным образом. Мало того - среди имперских князей сформировалась мощная естественная коалиция вокруг курфюрста Ютландии, который выступал главным защитником прав на свободу совести и веры в державе Фердинанда. А в Богемии так и вообще - слава потомка Пршемысловичей[80 - Согласно активно распространяемой Дмитрием энциклопедии «Genesis Imperia Rus», один из его прямых предков Ярослав Всеволодович был сыном Всеволода Большое Гнездо и некой Марии из чешского дома Пршемысловичей, урожденной в районе 1158 года. Причем явно указывалось, что имя «Мария» было принято в православии и каким оно было в католичестве, неизвестно.] достигла максимального накала!
        Так и вышло - проигнорировать конференцию Габсбурги не могли, а приезжать не пожелали. Ладно, что главный конкурент в Центральной Европе, так еще и схизматик. Впрочем, факт православия не остановил ни французского короля Людовика XIII Бурбона, ни самого папу Римского - Григория XV. Эта конференция явственно показала, что над домом Габсбургов сгущаются тучи.
        Еще интереснее дела обстояли с Персией.
        Гибель Аббаса и тяжелое поражение новой армии привело к фактическому расколу внутри персидского общества, во главе которого встали два выживших сына Шаханшаха[81 - Аббас просто не успел их двух сыновей ослепить и убить. В отличие от реальности, в которой к моменту смерти Аббаса умерли все его сыновья, прежде всего от его собственной руки.]. Мохаммад Мирза возглавил партию традиционалистов, поддержанную кызыл-баши и востоком Персии. А младший Имамгулу Мира, возглавивший партию прогрессистов, засел на западе Персии при поддержке Закавказских феодалов и остатков новой армии. В Константинополь прибыл именно Имамгулу, пожелавший продолжить сотрудничество с Русью.
        Иными словами, на просторах Pax Romana и прилегающих землях грандиозные события ни разу не заканчивались. Скорее переходили в новую, куда более масштабную форму. И главным нервом, вызывающим все эти «Потрясения Вселенной», выступал Дмитрий.
        Но сейчас новый Басилевс возрожденной империи Ромеев отдыхал от трудов праведных. Всего третий день, как успокоились торжества и официальные мероприятия в Константинополе, связанные с конференцией и прочим… Он, вполне довольный собой, вошел в небольшой зал для завтрака. Здесь все уже собрались. Самые приближенные к нему.
        Завтрак после утреннего моциона и ежедневной тренировки был для императора чем-то сакральным и чрезвычайно важным, ценным и особенно любимым в общем ряде приемов пищи. И, как следствие, тех, кто поддерживает его в этом деле, он привечал особо. Ева[82 - Ева - это новое имя Кёсем, полученное при крещении в православие, выбранное лично императором. Отчество взяли по природному отцу - греку Никанору. Дмитрий в этом плане разошелся особенно. Например, все дети Ахмеда I не просто приняли православие, но и взяли отчество на славянский манер, став Вячеславовичами и Вячеславовнами. Ведь Ахмед это Вячеслав, если переводить по смыслу.] разобралась, что к чему, очень быстро, поэтому, стремясь еще больше привязать и расположить к себе Дмитрия, посещала их не только регулярно, но и старалась получить от всего этого дела удовольствие. Ведь притворство рано или поздно заметят и неясно, как отреагируют. Поэтому она действовала хитрее и умнее, каждый раз перед приходом на завтрак выстраивая себе массу максимально приятных ассоциаций.
        Но не суть.
        Главное, что завтрак - это первый этап дня, когда Дмитрий позволял лезть к нему с донесениями и делами. В остальных случаях, только если происходили какие-нибудь форс-мажоры. Поэтому и неудивительно, что в зале его ждал огненник - один из приближенных телохранителей и порученцев Патриарха Московского и всея Руси. Он протянул пакет и покинул залу. Когда и если будет готов ответ, его вызовут.
        Император вскрыл конверт и вчитался в послание, написанное мелким, убористым почерком Василия. И чем больше читал, тем сильнее бледнел. А закончив, замер словно статуя, безвольно уронив руки вдоль небольшого изящного кресла… точнее, даже не кресла, а стула с низкой спинкой, поддерживающей лишь поясницу.
        - Что-то случилось? - участливо поинтересовалась Ева Никаноровна.
        Дмитрий медленно, как во сне, повернулся к ней и глухим, каким-то не своим голосом стал рассказывать, что в начале июля Кристиан IV пригласил погостить в Копенгагене императрицу - Анжелику Львовну. Вместе с детьми, разумеется. Ведь старшая дочь Дмитрия - Елизавета числилась, согласно брачному договору, кронпринцессой Дании. Лиза дочь Марины. Так что по большому счету Анжелика Львовна с ее детьми Кристиану были не нужны. Но приличие нужно соблюсти. Поэтому король Дании прислал за ними свой самый большой галеон с почетным эскортом.
        И все бы хорошо, но на обратном пути, уже осенью, корабли попали в сильный шторм, и галеон налетел на скалы, где его сильно и потрепало. А как стихия утихла, оказалось, что Анжелики и детей на корабле нет. Как, впрочем, и большей части команды. Судя по всему - смыло за борт.
        Блюстительница престола подняла на уши все и всех. Моряки практически всей Балтики - от Ютландии до самых дальних уголков Ботнического залива вышли в море. Мать Мария[83 - Мать Мария - духовное имя Марины Георгиевны, принятое при постриге.] лично выехала на Балтику, где и свалилась с воспалением легких. Ей все хуже и хуже. Посему патриарх считает своим долгом уведомить государя о делах скорбных, ибо уже не надеется, что Марина выкарабкается, уж больно плоха.
        Повествование Дмитрий закончил почти шепотом. А по его лицу предательски ползли маленькие, едва заметные слезы.
        - Этот старый пень никак не успокоится… - тяжело вздохнув, произнес он после долгой паузы. - Я должен был тихо издохнуть тридцать лет назад[84 - Речь идет о 1591 годе, когда был убит Дмитрий Иванович Угличский.]. Перерезанное горло - не шутки. Но у него были другие планы, - продолжал он говорить куда-то в пустоту перед собой. - И вот опять я остался один. Титулы. Могущество. Власть. Но ничего не греет. Все пусто… Один, опять один…
        Ева, прекрасно умевшая чувствовать момент, встала и подошла к нему. Сзади. Прижавшись как можно плотнее к его напряженной и чуть подрагивающей спине. А потом, чуть наклонившись, произнесла шепотом, достаточно громким, чтобы услышали все за столом:
        - Ты не один… я не праздна…
        Дмитрий минуту или две никак не реагировал на эти слова. А потом в какие-то секунды его лицо проделало резкие эволюции от могильной отрешенности к изрядному удивлению и откровенной радости. Он вскочил так резко, что едва не разметал и женщину, и стул, и стол. Обернулся. Схватил ее на руки и прижал к себе, словно что-то невероятно ценное.
        Ничего такого, в сущности, не произошло. Вот уже несколько месяцев император исправно работал над амфимиксисом данной особы. Было бы странно, если бы результат их регулярных и многочисленных половых актов оказался иным. Ева отличалась удивительным здоровьем и прекрасной фертильностью. Мало того, он догадывался, чем грозит такая страсть с его стороны. Однако слово, сказанное в нужный момент, оказало на него чрезвычайное влияние. Он поплыл. А Ева в одночасье из простой любовницы приобрела все шансы стать его супругой. Мало того - матерью наследника, что унаследует гигантскую империю, сотворенную Дмитрием.
        Жизнь продолжалась.
        А мир? Мир ждали новые потрясения, потому что Дмитрий благодаря этому новому союзу с Евой обрел второе дыхание и впервые почувствовал себя дома…
        Приложение
        Устройство империи Русь
        НАЗВАНИЕ ГОСУДАРСТВА: империя Русь. Латинская версия - Imperia Rus.
        КРАТКОЕ НАЗВАНИЕ: Русь или империя. Латинская версия Rus или Imperia.
        ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГЕРБ: золотой двуглавый орел на красном фоне, коронованный одной короной, держащий в лапах герб правящего дома за нижний край. Геральдический щит - французский. Стилистически герб выполнен в духе герба РФ.
        ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ФЛАГ: горизонтально ориентированное белое полотно пропорцией 3 к 5 рассечено красным скандинавским крестом. Центр креста перекрывает государственный герб, в черно-белом оттесняющем контуре. Ведомственная принадлежность при необходимости обозначается в левом верхнем углу.
        ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГИМН: «Имперский гимн» - литературно и семантически адаптированный вариант «Марсельезы». Дмитрий предоставил подстрочник текста группе толковых скоморохов, объяснил принципы силлабо-тонического стихосложения, и те буквально за пару недель вылизали текст, сделав его даже интереснее и благозвучнее оригинала.
        ТИТУЛ ВЕРХОВНОГО ПРАВИТЕЛЯ: Божьей милостью государь император Руси. Женская форма: Божьей милостью государыня императрица Руси. Допустимая форма: государь или государыня; император или императрица.
        НАСЛЕДОВАНИЕ ВЕРХОВНОЙ ВЛАСТИ: когнатическая примогенитура. Женщины не устранялись из линии наследования, но при наличии двух равноправных наследников обоего пола (например, двойняшки - брат с сестрой), приоритет был у представителя мужского пола.
        МЕХАНИЗМ РЕАЛИЗАЦИИ ВЛАСТИ: происходил через занятие главенствующих должностей во всех магистратурах, а также принятие прав главнокомандующего. Гендерных различий в этом вопросе не устанавливалось. Это порождало такое явление, как правящий монарх и титулярный. Например, если на престол восходила женщина, то она занимала указанные посты как законный правящий император. А вот ее супруг, даже коронованный и помазанный, оставался титулярным императором. Наоборот тоже было верно. Хотя, в случае необходимости, магистратуры и пост главнокомандующего вполне могли перераспределять внутри правящей четы по собственному усмотрению. Так, например, правящий император мог передать главенство в одном из магистратов своей супруге - титулярной императрице, наделив ее фактической властью. Или правящая императрица в случае необходимости могла передать пост главнокомандующего своему супругу - титулярному императору.
        ГЕРБ ДОМА ВЕРХОВНОГО ПРАВИТЕЛЯ: белый атакующий единорог на красном фоне. Геральдический щит - барочный «картуш» - растянутая шкура.
        ШТАНДАРТ ДОМА ВЕРХОВНОГО ПРАВИТЕЛЯ: белый атакующий единорог на красном фоне, полотно квадратное в золотой бахроме.
        ГИМН ВЕРХОВНОГО ПРАВИТЕЛЯ: «Императорский марш», то есть вариант местного исполнения «Имперского марша» из «Звездных войн». Без слов. Таким образом, двумя главными музыкальными композициями державы становятся: «Имперский гимн» и «Императорский марш».
        На территории империи устанавливалась система имперского гражданства и подданства. Все люди, кроме иностранцев и явно отказавшихся, считались подданными. По достижении 16-го года можно было получить статус имперского гражданина, принеся личную клятву правящему императору. При его законной смене клятва автоматически пролонгировалась на нового монарха и в подтверждении не нуждалась, потому как присуждалась должности, а не личности.
        СИСТЕМА СОСЛОВИЙ:
        - 1-е сословие - императорская фамилия;
        - 2-е сословие - императорские граждане;
        - 3-е сословие - императорские подданные.
        Внутри каждого сословия вводилась довольно развитая система подкатегорий со сложной системой градаций. Так, например, стрельцы и поместные дворяне не могли быть подданными, они обязаны были дать личную клятву императору. Императорская фамилия была самым маленьким сословием, однако она тоже была неоднородной. Одна из ее особенностей, подробно описанная в монаршем уставе, заключалась во введении публичной очереди наследования из 100 позиций, строго регламентирующих кто, за кем и в каком порядке имеет право на занятие императорского престола. Правящий император своим публичным манифестом мог любого включить и исключить из престолонаследия или переместить вдоль очереди. Это требовалось для того, чтобы одаренного в музыке старшего сына можно было своевременно заменить толковой и смышленой в государственных делах младшей дочерью.
        МАГИСТРАТЫ:
        1. Державная коллегия являлась регулярным институтом исполнительной власти. Состоял из профильных министерств. Во главе каждого министерства стоял министр. Управлялся канцлером.
        2. Сенат являлся регулярным законодательным институтом территориального представительства. Был довольно компактный - по одному представителю от губернии. Управлялся имперским трибуном.
        3. Земский собор являлся иррегулярным законодательным институтом территориального представительства. Был довольно крупным - по одному представителю от волости, сверх того - по одному от губернии и по одному от провинции. Управлялся Земским трибуном.
        4. Императорский совет являлся регулярным институтом советников при верховном правителе. Устойчивого численного состава не имел - он колебался в зависимости от ситуации. Управлялся имперским секретарем.
        5. Верховный суд являлся регулярным институтом высшей судебной инстанции. Управлялся Верховным судьей.
        6. Ревизионная палата являлась регулярным ревизионным институтом. Устойчивого состава не имела. Управлялась председателем.
        7. Священный синод являлся регулярным институтом, регулирующим вопросы веры и отношений между конфессиями. Состоял из глав всех конфессий, представленных в державе. Управлялся председателем (должность патриарха РПЦ).
        ВСЕ ГОСУДАРСТВО БЫЛО РАЗДЕЛЕНО НА 8 ПРОВИНЦИЙ:
        1. Рутения (столица Москва);
        2. Словения (столица Новгород);
        3. Булгария (столица Казань);
        4. Хазария (столица Астрахань);
        5. Сибирь (столица Тобольск);
        6. Полесье (столица Смоленск);
        7. Подолье (столица Киев);
        8. Таврида (столица Феодосия).
        Во главе провинции стоит наместник. Каждая провинция делится на 2 -4 (не более 5) губернии. Во главе каждой губернии стоит губернатор. Каждая губерния делится на 2 -4 (не более 5) волости. Во главе каждой волости стоит староста (волостной). Волостной староста назначается губернатором по представлению наместнику. Губернатор назначается наместником по представлению императору. Наместников назначает император.
        Книга «Genesis Imperia Rus»
        В 1607 году Московский печатный двор выпустил первое издание книги «Genesis Imperia Rus». С тех пор она претерпела три переиздания, расширяясь и дополняясь: 1610, 1615 и 1620 годы. В редакции 1615-го она превратилась в трехтомник, в редакции 1620 года - пятитомник.
        Император всемерно старался ее распространять по миру, печатая большими тиражами на разных языках. Редакция 1620 года была издана на русском, латинском, немецком, французском, итальянском и испанском языках. А в 1621 году вышел небольшой дополнительный тираж ее на шведском языке для подданных короны.
        Пять томов редакции 1620 года:
        Первый том содержал очерк о государственном устройстве империи Русь, ее территории, законах, порядке и прочем. Фактически - презентация державы. Сжатая, емкая, по существу. В этом томе приложены карты, а также таблицы и графики статистического характера.
        Второй том содержал исторический очерк о Руси. В легкой, циничной и ироничной манере шло захватывающее повествование о ее истории с предыстории, то есть первая глава посвящалась похождениям Хрёрика из дома Скьёльдунг в Ютландии и Фризии. Его создание марки «Русь» и так далее. Повествование завершалось событиями 1614 года. Главный посыл - фундамент политики - экономика, которые и являются альфой и омегой большинства политических и социальных процессов, даже если сверху на них лежит куча мишуры.
        Кроме действительно интересного повествования том нес серьезную идеологическую нагрузку, говоря о том, что «русич» - это не народность. Дмитрий подавал концепцию «русич» через понятие «члена команды, соратника». Откуда концепт «Империя Русь» переводилась по смыслу как «Империя соратников». А значит, русичем может стать представитель любого рода: и славянин, и германец, и швед, и итальянец, и так далее.
        Третий том содержал очень детальную и хорошо проработанную историю династии Дмитрия. Кроме прямой, непрерывной мужской линии, уходящей на более чем 1000 лет в прошлое, имелась обширная проработка боковых и женских веток. «Византийский след» прорабатывался скромно в силу сильного раздражения Дмитрия кровью Палеологов, Мономахов и Комнинов в себе. Однако остальные направления оказались освещены удивительно хорошо. В том числе и весь дом Рюриковичей с момента его появления.
        Наверное, самый сложный том в плане оформления и верстки. Процентов на 70 состоит из разнообразных гравюр и оттисков.
        Четвертый том содержал монументальные материалы по различным научным дисциплинам. Их объединяло только одно - фундаментальность и концептуальность, описывающая действительно серьезные и большие вещи. Поэтому в томе давалась статья и по вполне современной схеме гелиоцентрической системы мироустройства, и молекулярно-атомная теория, и законы Ньютона, и периодическая таблица элементов и многое другое. Кратенько и лаконично, однако суть понять можно, как и пользоваться при желании.
        Самым провокационным стала обширная статья «Эволюционный закон», в которой подавался достаточно современный дарвинизм, да не в пику Святому писанию, а в формате «особого прочтения», когда цитаты читались исключительно как сложные, отстраненные аллегории. Чуть менее провокационной стала статья «Сотворение мира», где дается сначала в научно-популярной форме космологическая теория «Большого взрыва», а потом теория, возраст и структура планеты Земля. Соответственно, возраст «сотворения мира», то есть Вселенной, называется около 14 млрд лет, а планеты Земля - около 4,5 млрд лет. Как вспомнил, так и написал. Здесь же Дмитрий приводит тезис о неравномерности «божьих дней» и «что для Него мгновение, для нас - вечность».
        Здесь же император выступил с острой критикой «безграничной гордыни», из-за которой человек избегает познания «законов Божьих», выдумывая себе всякие небылицы. А то, что он всего лишь одно из бесчисленных творений Всевышнего, он осознать не в состоянии. Ему страшно быть обычным. Ему хочется, сидя в грязи, в порванном рубище и ловя жирных блох по телу, мыслить себя венцом Божественного творенья. Ну и так далее.
        Книга получилась совершенно не полемической, а сжатой и конспективной. Доказательная база откровенно слабой, но объем знаний - удивительным. Для XVII века книга получилась кошмарно самоубийственной, если бы не репутация Дмитрия. Против него ни Святой престол, ни Вселенский патриархат выступить бы не решились. А значит что? Правильно. Он стал локомотивом, что пробил дорогу другим ученым, которые теперь могли ссылаться на него как на авторитетный источник.
        Пятый том содержал обширные справочные материалы. Прежде всего тут развернуто излагалась метрическая Система измерений с перекличкой с популярными единицами измерений. Далее шло описание теории математических, физических и химических формул, а также многочисленные специальные знаки, позволяющие кратко и емко записывать многое. Сюда же были включены и нотная нотация, и прочие подобные наработки, запущенные в империи. Также на страницах тома давалось описание Новоюлианского календаря, расписанного на ближайшие десять лет с указанием дней недель и всех праздников больших. Ну и, само собой, с описанием принципов и сравнение с другими популярными календарями. Сюда же император поместил краткие таблицы Брадиса, таблицу умножения и разнообразные сведения общего познавательного характера.
        Важной особенностью книги было ее название. «Imperia Rus» было нетипично для названия государства с точки зрения классической латыни и выглядело очень вульгарной формой. Не то просторечьем, не то ошибкой. Слово «Genesis» греческого происхождения и в сочетаниях вроде «Genesis Imperia» не употреблялось обычно. «Imperia» в классической латыни означало просто «владение», но не ассоциировалась с «империей» в современном понимании, это более позднее значение, впрочем, уже активно бытовавшее в XVII веке. Кроме того, оно было дано без склонения. А «Rus» в той же самой классической латыни означало деревню, но никак не страну, которую обычно именовали Ruthenia. Довольно весело выходило. Отчасти эта ситуация, тем что слово «Genesis» было на одной строчке, а «Imperia Rus» на второй. То есть получалось что-то в духе: «Происхождение. Империя «Русь». Допустимо, но грубо и вульгарно. Кроме того, сохранялось и несколько шутливое прочтение в духе «Происхождение. Владения «Деревня», что вполне допустимо, потому как Дмитрий воспринимал старую Москву и старую Русь одной большой деревней, не восторгаясь ее
пасторальными пейзажами.
        Различные новшества империи с 1606 года
        СИСТЕМА ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ ИНДЕКСОВ
        •Первые две цифры - номер провинции.
        •Вторые две цифры - номер губернии и волости.
        •Пятая цифра - тип населенного пункта.
        •Шестая, седьмая и восьмая - сквозной номер населенного пункта данного типа в рамках волости.
        Каждый волостной старшина составляет реестр населенных пунктов своей волости. Всех, включая выселки и хутора. С краткими описаниями: точное местоположение, кто начальствует, с чего живут, сколько там домов и людей. Кроме того, он сопровождает это все справкой по дорогам и мостам. На основании ежегодно подаваемых данных волостных старшин в губернии составляется свой реестр, а также губернская карта. Их подают наверх - в провинцию. Там, в свою очередь, обновляют провинциальный реестр и провинциальную карту, подавая их дальше в столицу.
        Официальной целью этого сбора данных является борьба с голодом, дескать, император должен знать, сколько и куда посылать продовольствия в случае неурожая. Ну и так далее. Красивая пропаганда.
        На самом деле Дмитрию была нужна как можно более точная статистика по народонаселению и его расселению в империи. Кроме общего кругозора она позволяла вести стратегическое планирование и оценивать потенциальные налоговые поступления, а также косвенно их контролировать. И прочее, прочее, прочее.
        НОВЫЕ ПРАВИЛА ОФОРМЛЕНИЯ ТЕКСТА
        Вводился гражданский шрифт, знаки препинания, строчные и заглавные буквы, пробелы, арабские цифры, знаки математических действий и так далее. С 1610 года любые документы, составленные с нарушением этих правил и норм, считались не действительными, если отображение иного не требовалось особо. Дмитрий особенно боролся с всевозможным украшательством, стремясь к тому, чтобы вся деловая и административная переписка в империи была предельно читабельна и удобна для обработки.
        Кроме того, с 1610 года вводилась современная нотная нотация и куча специальных символов разнообразного назначения.
        МЕТРИЧЕСКАЯ СИСТЕМА СИ
        С 1610 года эта система измерений вводилась повсеместно на всей территории империи. Документы с употреблением иной считались недействительными, если отображение иной СИ не требовалось особо.
        Кроме правильных названий (с приставками кратности) вводились официальные бытовые названия.
        Названия мер длины(развернуты от метра)
        Названия мер массы(развернуты от грамма)
        Дмитрий осознанно шел на то, чтобы часть названий совпадала со старыми мерами. Это должно было породить ошибки. За ошибками следовали наказания, если что при проверке всплывет. А ничто так не заставляет что-то крепко запомнить, как сильное эмоциональное потрясение, особенно бьющее по карману.
        Для реализации внедрения системы СИ (СИ - Система Измерений) в Москве учреждалась Палата мер и весов, которой надлежало обеспечивать всех желающих эталонами массы, длины и объема. Кроме того, в ее задачи входило издание и распространение справочных материалов по системе СИ и сопоставительных таблиц для пересчета из иных мер.
        ИМПЕРСКАЯ ТАБЕЛЬ О РАНГАХ
        Являлась весьма продвинутой и развитой системой грейдирования сотрудников. Табель охватывала всю систему административного аппарата и военной машины от рядовых сотрудников до высших чинов державы. Этим она кардинально отличалась от создаваемых в те годы систем.
        В основу табели был положен привычный для XXI века принцип функционального разделения, прежде всего на командные и индивидуальные должности. Вместо классических рангов в табели вводилась система кодов, позволяющая в рамках одного ранга обеспечивать серьезное дифференцирование и рост. Например, новобранец, стрелок и ветеран - это три градации рядового бойца в линейных пехотных частях. В общем - «портянка» получилась очень обширная и разноплановая.
        Денежная реформа 1607 года
        В 1607 году Дмитрий начал монетную реформу.
        Он утвердил стандарт «Имперского серебра» - монетное серебро 750-й пробы. Не очень высокой, однако она прекрасно подходила из-за большей механической прочности и стойкости к истиранию, нежели у монет элитарных проб.
        Основу новой монетной системы составил серебряный грош массой ровно в 2 старые копейки - 1,36 грамма. Пять таких монет составляли крону массой в 6,80 грамма. Пять крон давали доллар[85 - Дмитрий помнил, как россияне нервничали из-за того, что доллар дороже рубля. Так что решил немного пошутить, разделив рубль на 4 доллара. Как ни крути - он теперь всегда будет меньше.] массой в 34 грамма. А вот четыре доллара давали уже новый Имперский рубль массой в 136 граммов. Разумеется, такую крупную монету никто не чеканил, и она оставалась счетной категорией.
        Самой крупной монетой, которую чеканили на Московском монетном дворе, стал доллар. Название фактически стало региональным вариантом популярной в Европе в XVI -XVIII веках монеты - талера. Московский доллар массой 34 грамма серебра 750-й пробы содержал 25,5 грамма чистого серебра, что было практически эквивалентно введенному в 1566 году рейхсталеру (25,98 грамма чистого серебра), ставшему стандартной монетой Священной Римской империи. На что и был расчет. И да, проба явно указывалась на монете в виде весовой доли, дабы исключить разночтения и махинации.
        Главная задача вводимой монетной системы - оживить оптовую торговлю как внутри страны, так и с иностранными контрагентами. Ну и противоречий со старой системой не плодить, ведь две копейки Елены Глинской составляли грош.
        Получалась следующая система (официально-неофициальная) серебряных монет:
        • 1 денежка = 2 полушки
        • 1 копейка = 2 денежки = 4 полушки
        • 1 грош = 2 копейки = 4 денежки = 8 полушек
        • 1 крона = 5 грошей = 10 копеек = 20 денежек = 40 полушек
        • 1 доллар = 5 крон = 25 грошей = 50 копеек = 100 денежек = 200 полушек
        • 1 рубль = 4 доллара = 20 крон = 100 грошей = 200 копеек = 400 денежек = 800 полушек
        Новые серебряные монеты активно вводились в оборот, а старая «мелочь» не изымалась до 1618 года, когда в Новгороде, Новиграде[86 - Дмитрий переименовал Нижний Новгород в Новиград, потому что захотелось в силу своей любви к франшизе «Ведьмак».] и Смоленске были открыты вспомогательные монетные дворы, начавшие массово чеканить медную монету.
        Медная монета была названа алтын. Чеканилась с крупной дыркой по центру для удобства ношений (на шнурок нанизывалась). Пять алтын составляли пятак - крупную медную монету, которую, впрочем, тоже чеканили с дыркой по центру, только уже не круглой, а квадратной. На 1618 год масса монет так была подобрана, что три пятака были по своей стоимости примерно равны серебряному грошу. Дальше, конечно, курс расползется. Однако ничего страшного в этом не было, ибо Дмитрий специально учитывал это, не связывая жестко курсы монет из разных металлов.
        Кроме того, в империи водилась и золотая монета, которую чеканили только на Московском монетном дворе. Основой золотого обращения стал червонец - небольшая монета массой 3,5 грамма из золота 980-й пробы, то есть полноценная копия популярных уже не одно столетие золотых дукатов. Пять червонцев составляли империал массой 17,5 грамма из золота 980-й пробы.
        Московский промышленный район (МПР)
        Став монархом, Дмитрий сосредоточился на вопросах, связанных с наполнением казны. Драть тяжелыми налогами и таможенными сборами с нищего населения последнее он посчитал не столько даже не этичным, сколько глупым. Ну что они могли ему дать? Игра за лишние сто-двести тысяч царских рублей не стоила свеч. Особенно в ситуации, когда последнее столетие из народа выдаивали даже последнюю бязевую рубашку. Да и для державного строения эти суммы выглядели откровенно смешными.
        После некоторого раздумья Дмитрий решил делать ставку прежде всего на экспорте хорошего оружия. Оно было в меру компактно, то есть не требовало большого тоннажа в торговых оборотах, и дорого. А главное - постоянно и всеми востребовано. Главное заключалось в том, чтобы это оружие было дешевле, чем у конкурентов, и существенно лучше. А значит что? Правильно. Требовалось хотя бы локально и ограниченно создать зону опережающего развития с использованием административных и технологических приемов будущего.
        Первый шаг в создании будущего «монстра» Дмитрий сделал еще в 1604 году, когда не был монархом. Чтобы хоть как-то себя занять, он снял чертежи со своего колесцового замка, приехавшего с ним из будущего, и организовал вполне классическую распределенную мануфактуру с элементами конвейерного производства.
        Следующим шагом (уже после венчания на царство) он стал разворачивать другие элементы комплекса, благо что в 1605 -1606 годах на Русь прибыло свыше 1000 ремесленников разной квалификации (из Англии, Богемии и Польши). То есть сопоставимо с тем, сколько их было всего по Руси тех лет. И нужно было как-то реализовывать этот огромный для региона потенциал.
        Так, в конце 1605 года была введена в эксплуатацию опытная пудлинговая печь для переделки чугуна в железо. Потом, отработав технологию, их увеличили до шести к началу 1613 года.
        Что они давали? Банальную переделку дешевого чугуна в дорогое железо как факт, чего на тот момент не было нигде в мире. Одна бригада из трех человек (кузнец и два молотобойца) за год непрерывного, напряженного труда могли выдать около 500 -600 кг кричного железа. Довольно скромных размеров пудлинговая печь, ставшая типовой для МПР, давала 40 кг хорошего железа (качественное выжигание примесей) каждые 1,5 часа. Четыре смены по четыре работника (мастер, подмастерье и два кочегара) давали в сутки 640 кг железа, то есть идеализированно в год около 233,6 тонны. Разумеется, были и простои по тем или иным причинам. Учитывая низкую сложность и напряженность конструкции, простои не превышали 10 -15 % от всего актуального времени работы. Поэтому производительность такой печи составляла около 200 тонн в год. Или, иными словами, 12,5 -13,1 тонны на человека в год против 166 -200 кг при обычном кричном переделе. Конечно, требовалось привлекать и других людей, например для добычи (пережигания) угля и его доставки, но так же обстояли дела и в кричном переделе. И тут нужно помнить - расход угля при пудлинговании
радикально ниже (в несколько раз), чем при кричном переделе. То есть и тут шел очень серьезный рост производительности.
        Не считая подрядных артелей, на пудлинговании к началу 1613 года трудилось 6 печей и 132 человека. За 1613 год их производительность составила 1125 тонн железа. Причем во всем этом комплексе не было применено ни одной сложной технологии. Все просто, банально и примитивно.
        Весной 1609 года была запущена первая домна. Небольшая еще. Но с довольно высокой трубой для хорошей тяги, принудительным дутьем (система мехов, приводимых в движение водяными колесами) и подогревом вдуваемого воздуха. Топливом для домны стал торфяной кокс, получаемый в коксовальных печах с 1605 года. Торфяной кокс для них не был титульной продукцией, а выступал полезным сопутствующим продуктом. Главной целью этих печей было получение так называемой аммиачной воды, которая позволяла радикально поднять производительность селитряниц, ускорив процесс созревания селитры до 2 -3 недель против 1 -2 лет и повысив выход селитры с куба грунта. В роли руды для домны первоначально выступал шлак от сыродутных печей, которого накопилось за столетия их использования великое множество.
        К 1613 году действовало уже 3 домны, давшие за 1613 год 15,52 тысячи тонн чугуна[87 - В 1718 году благодаря реформам Петра I выплавка чугуна в России достигла 6,641 млн пудов, то есть 10,88 тыс. тонн.]. Работали они, правда, уже не только на шлаке, но и на добываемом наемными артелями сырье - болотной, озерной и луговой руде.
        И тут нужно сделать отступление.
        В 1607 -1608 годах в результате завершения успешной военной кампании в Ливонии и против степи, а также «раскулачивания» Церкви в руки Дмитрия попало около 37 миллионов счетных «ивановских» рублей, то есть состоящих из 100 копеек по 0,68 грамма. В 1608 -1609 годах эта сумма увеличилась еще на 19 миллионов «ивановских» рублей, полученных от продажи запорожским казакам трофейного и нового вооружения (пушки и ружья). После грабежа Крыма деньги у них были в изрядном количестве. Таким образом, выходило около 56 «ивановских» (68 граммов) или 28 имперских (136 граммов) счетных рублей.
        Ситуацию усугублял еще и факт того, что в 1608 году за счет масштабной конфискации земель помещиков (9/10 площадей) и Церкви (3/4 площадей) радикально возросли казенные земли (практически втрое). А потому, несмотря на заметное снижение налогов и устранение внутренних таможенных сборов, в казну пришло значительно больше денег, чем до реформ. Если в 1608-м - «всего» 2,0 миллиона «ивановских» рублей, то уже в 1613 году получилось 3,6 миллиона «ивановских» рублей.
        Чудовищные деньги по меркам Руси!
        Чтобы они не лежали мертвым грузом, Дмитрий решил их инвестировать в экономику по методу Кейнса. То есть начал строить дороги, занялся перестройкой Москвы и разворачиванием промышленного комплекса.
        Остановимся на ПК. Для него требовалось сырье. Много сырья. Очень много сырья. И желательно предельно дешевого. Что и было реализовано за счет привлечения добровольных артелей из селян.
        Как это происходило?
        Купец-посредник добирался до глухой деревушки и общался со старостой да старшими мужами, предлагая выкупить у них на новый год ту же луговую руду или болотную. По заранее объявленной плате. Уезжал и возвращался в оговоренное время на будущий год, но уже на струге или еще каком плавательном средстве. Ведь точку сбора товара он назначал у мелких речушек. Принимал. И предлагал формат оплаты: либо монетами, либо товарами. Теми же топорами, лопатами или еще чем. Благо что их делали в Москве из дешевого пудлингового железа с помощью механических молотов. И это, кстати, очень благотворно сказывалось на производительности труда на селе, которое такие подряды стали наводнять прежде крайне дефицитным металлическим инструментом.
        Собственно, купцы-посредники только и занимались тем, что мотались по округе да договаривались или вывозили, доставляя к МПР. Рваный график доставки, обусловленный замерзанием рек, привел к тому, что вся округа возле Москвы превратилась в один большой склад. Отвалы руды, угля, кокса, торфа, песка и прочее, прочее, прочее. Все это высилось то здесь, то там в изрядном количестве.
        И это не считая артелей более квалифицированного труда, которые невольно стали развиваться в округе. Те же небольшие кирпичные заводики на 3 -4 десятка работников к 1613 году уже перевалили за две сотни штук.
        Вливание большого количества денег в экономику через создание инфраструктуры и промышленности вызвало поистине взрывной рост производственных мощностей. Защиту же от перегрева обеспечивала слабость транспортной инфраструктуры и кормовой базы. По оценкам императора, к 1613 году в МПР были напрямую задействованы 5 тысяч мастеровых рабочихслужащих и 6 тысяч работников транспортных и прочих служб. То есть Москва из города стрельцов (около 10 000 человек на 1600 год) превратилась в город рабочих, ведь почти все московские стрельцы сгорели в горниле гражданской войны, а свято место пусто не бывает. Кроме того, сезонно и эпизодически через артельные подряды и сдельный наем привлекались до 60 -80 тысяч работников в течение года по всей Руси.
        Дороги медленно, но начали строиться.
        С кормовой базой наметился прогресс. Дмитрий на паях с купеческим домом Строгановых начал разворачивать сельскохозяйственные производства на малонаселенных землях вдоль рек. Строго наемный персонал выращивал картофель из образцов, закупаемых в Голландии. Местное население на Руси его пока не воспринимало адекватно. Но Дмитрия это мало волновало - он использовал выращиваемый картофель для целевого кормления целой толпы рабочих и легионеров. А от них интерес к новой культуре распространялся и в народ, пусть и медленно.
        Но мы отвлеклись.
        Московский промышленный район (МПР) держался не только на выплавке чугуна и его переработке в железо. Здесь было к 1613 году развернуто уже довольно много всяких разных производств. Большей частью, конечно, небольших производств. Их объединял подход к делу, особенно если это касалось и проявлялось в сложных многоэлементных циклах. К 1620 году же непрерывное развитие МПР достигло довольно высокого уровня, подойдя вплотную к этапу внедрения пусть и простеньких, но паровых машин. Однако война не позволила совершить этот качественный переход, позволяющий поднять энерговооруженность МПР и, как следствие, производительность в несколько раз. Да и подготовительные изыскания по железным дорогам тоже потихоньку начинались. Точнее не железным, а чугунным, так как планировалось пути укладывать толстыми чугунными рельсами.
        Имперские магистрали
        После окончания гражданской войны Дмитрий взялся за возведение дорог, стремясь объединить всю свою страну в единое целое. Без них это было попросту невозможно.
        1608 год ушел на подготовительные дела, а вот в 1609 году началось строительство первой имперской магистрали - M1 в северо-западном направлении.
        Как производилась ее постройка?
        Для каждой магистрали создавалось акционерное общество, привлекающее финансирование и управление строительством. Поначалу деньги туда заносил только император, но с 1611 года начали включаться и купцы, увидевшие и оценившие выгоду от строительства таких дорог.
        Следующим этапом производилась оценка маршрута. Создавались строительные отряды. Производилось их оснащение всем необходимым металлическим инструментом и прочим, например полевыми кухнями и транспортными фургонами. Кроме того, привлекались подрядные артели из крестьян и охочих. Они осуществляли своими силами разнообразные подготовительные работы, прежде всего связанные с уборкой леса и правкой неровностей рельефа по пути следования дороги.
        Какой была эта дорога?
        Ширина полотна на вершине - 4 м, у основания - 5. Стандартная высота насыпи - 1 м, глубина водоотводной канавы - 0,5. Для отвода воды от придорожных канав делались дренажные стоки к оврагам, ручьям и речкам.
        Основа магистрали - грунтовая насыпь, которую проливали слабым известковым раствором и уплотняли, прокатывая катками (бочка с водой, тащимая лошадью), подспудно формируя покатый профиль. Сверху на грунтовую основу укладывали слой песка и щебня, еще раз проливали слабым известковым раствором и тщательно уплотняли, прокатывая катками. Песок и щебень подвозили зимой и складировали вдоль предполагаемого маршрута дороги.
        Стандартный строительный отряд «фронта» в 110 человек прокладывал в среднем за день около 60 метров такого полотна. В году для земляных работ подходило около 200 дней, что давало продвижение полотна магистрали силами одного отряда на 12 км. Кроме отрядов «фронта» были еще мостовые отряды и отдельные бригады, осуществляющие разнообразные вспомогательные функции.
        К 1620 году были возведены основные магистрали:
        • М-1 - Москва - Рига, через Тверь, Новгород, Ивангород и Колывань. Общая протяженность около 1370 км.
        • М-2 - Москва - Киль, через Смоленск, Минск, Гродно, Варшаву, Познань и Любек. Общая протяженность около 2180 км.
        • М-3 - Москва - Пермь, через Владимир, Новиград (Нижний Новгород) и Казань. Общая протяженность около 1370 км. Идут изыскания для подготовки участка Пермь - Тобольск.
        • М-4 - Москва - Азов, через Тулу, Елец и Воронеж. Общая протяженность около 890 км.
        • М-5 - Москва - Холмогоры, через Ярославль и Вологду. Общая протяженность около 1320 км.
        • М-6 - Воронеж - Баку, через Астрахань и Дербент. Общая протяженность около 1810 км.
        • М-7 - Новгород - Познань, через Псков, Ригу и Кенигсберг. Общая протяженность около 1260 км.
        Кроме того, строились и другие магистрали, которые должны были обеспечить связанность как империи, так и союзных земель. Совокупно в строительство этих магистралей к 1620 году было привлечено свыше ста девяноста тысяч человек как в империи, так и в прочих землях. Тут было все - от добычи и отгрузки щебня с песком до собственно укладки. Важным моментом оказались и мосты. Поначалу разворачивали деревянные мосты, разводя полотно дороги сразу под будущий мост и под временный. И потом, по мере изготовления известковых и гранитных блоков, шло строительство крепких каменных мостов по схеме - на века.
        Общая протяженность имперских магистралей к началу 1621 года составила 16 200 км. А ведь их начали строить только в 1609 году. Для XVII века - превосходный результат, который незамедлительно стал сказываться на экономике. Наравне с «кирпичным бумом» столицы строительство дорог вызывало крайнюю оживленность экономики, позволяя строго в рамках концепции Кейнсианства формировать опережающий спрос. То есть обеспечивать через развитие этих двух областей остальные.
        Активно применялись речной и морской транспорт, обеспечивающие масштабные перевозки строительных материалов. Не меньшее значение имели и зимние накопительные склады, которые формировали, подвозя санями, строительные материалы к местам прокладки дороги.
        Вооружение легионов Руси
        ПИЩАЛЬ ОБРАЗЦА 1603 ГОДА
        Представляла собой фитильную аркебузу голландского нового образца. Приклад и ложе приводилось в порядок. Оснащалась примитивным креплением для штыка.
        РУЖЬЕ ОБРАЗЦА 1605 ГОДА
        Представляло собой вариант британского ружья Brown Bess, только не с ударным батарейным замком, а с колесцовым замком. Штык съемный шпажной заточки крепился с помощью простейшего фиксатора с плоской пружиной. Удобное ложе с прикладом. Имелись нерегулируемые прицельные приспособления: целик с мушкой. Имелся плечевой кожаный ремень, крепящийся на антабках. Приклад окован для повышения прочности в рукопашном бою.
        На основании ружья сделаны штуцер, карабин, дробовик и два типа пистолетов (обычный и кавалерийский).
        РУЖЬЕ ОБРАЗЦА 1609 ГОДА
        Представляло собой глубокую модернизацию системы 1605 года. Модернизация опиралась на технологическую составляющую. Наиболее масштабные изменения, конечно, коснулись колесцового замка, который был переделан так, чтобы почти все его детали изготавливались горячей или холодной штамповкой с последующей доводкой напильником по лекалу. Не считая термической обработки, разумеется. Деревянные составляющие стали не вырезать из дерева, а выклеивать по типу фанеры. Ну и так далее. В целом трудоемкость изготовления ружья уменьшилась втрое (по человеко-часам), а эксплуатационные качества только улучшились. Пусть чуть-чуть, но улучшились.
        На основании ружья были сделаны штуцер, карабин, дробовик и два типа пистолетов (обычный и кавалерийский).
        ШТУЦЕР ОБРАЗЦА 1610 ГОДА
        Начал производиться мелкими партиями в декабре 1610 года. Масштабно - с 1616 года.
        Конструктивно представлял собой вариацию хорошо известной Sharps rifle Model 1848 года под колесцовый замок модели 1609 года, адаптированный к производственной базе МПР 1610 года.
        Ствол изготавливался поковкой из полос низкоуглеродистой стали, навивным способом. Потом калибровался и нарезался. Далее канал ствола набивался угольной пылью и прокаливался, насыщаясь углеродом, после чего ствол надевали на патрубок, идущий от пудлинговой печи, быстро прогревали и резко опускали в прохладную жидкость. Это позволяло канал ствола полноценно цементировать и закалить, а внешние слои металла отпустить.
        Нарезка применялась не обычная, а гексагональная со скругленными углами (нарезка Бучера)[88 - Нарезка Бучера - современный тип полигональной нарезки ствола, позволяющий применять обычные пули. Применяется, например, в ряде вариаций пистолета Desert Eagle и ряде другого современного оружия.]. К ней пришли не сразу, а после серии опытов, которые показали опасное освинцовывание обычных нарезов при использовании мягких свинцовых пуль. Этот способ нарезки производился методом дорнирования, позволившим совместить полировку с нарезкой и упростить технологию производства.
        Колесцовый затвор базировался на модели 1609 года, но имел небольшие отличия. Так, выступ для ключа, позволяющий взвести замок, был убран, ведь он теперь взводился иначе. Плюс немного изменились затравочная полка и крепления, ведь он теперь «цеплялся» не к дереву ложа, а к металлической ствольной коробке.
        В массивное основание ствольной коробки вкручивался ствол. Два крыла, отогнутые в сторону приклада, обеспечивали крепление затвора, замка и собственно приклада. Третье крыло, отогнанное параллельно стволу, обеспечивало крепление цевья.
        Затвор был представлен вертикальным клином П-образного профиля. Открывался-закрывался рычагом, приводимым в движение скобой Спенсера. При закрытии - отсекал «жопку» бумажного патрона. Имел сменную медную шайбу обтюратора, серьезно уменьшающую прорыв пороховых газов.
        Скоба Спенсера приводила в движение не только клиновый затвор. Ее Т-образный торец одной стороной открывал-закрывал клин затвора, а второй, при открытии затвора, взводил плоскую боевую пружину колесцового замка.
        Да вот, собственно, и все. Все остальное было вполне обычно для ружей образца 1610 года. Деревянное ложе и приклад английского типа. Кованый металлический шомпол. Штык шпажной заточки. Антабки для плечевого ремня. Ну и мушка с целиком.
        Какие операции должен был предпринять боец для стрельбы?
        • Откинуть держатель пирита в предохранительное положение.
        • Продуть затравочную полку и закрыть ее.
        • Открыть затвор.
        • Вложить бумажный патрон в казенник.
        • Закрыть затвор, срезающий верхней своей кромкой торец бумажного патрона.
        • Повернув штуцер на правый бок, встряхнуть его два-три раза, слегка задрав ствол.
        • Сдуть остатки пороха с затвора.
        • Перевести держатель пирита в боевое положение.
        • Прицелиться.
        • Выстрелить.
        Почему был упущен момент с натруской затравочного пороха на затравочную полку колесцового замка? Потому что он просыпался через затравочное отверстие в клиновом замке. Ведь оно и само было не очень мелким, и порох в бумажном кульке патрона не был спрессован, применяясь довольно мелким. Именно для этого штуцер и требовалось встряхнуть пару раз. Благодаря такому подходу хорошо обученный боец вполне мог давать до десяти выстрелов в минуту «на вскидку». В том числе и стоя на колене или лежа.
        По меркам 1610 года оружие получалось крайне сложным и дорогим. Не стоит забывать, что это Дмитрий в Москве постарался внедрить подходы к производству, характерные больше для первой половины ХХ века. Стандартизация, узкоспециализированные оснастки станков, выполняющих штатные операции без перенастройки, ну и так далее. А вместе с тем и массу знаний по теории и технологии обработки металлов, которых в 1610 году не было еще даже в проекте. Плюс разнообразные водяные и ветряные мельницы, конные вороты и прочие ухищрения, повышающие энергетические возможности производства. Но даже для него это оружие оказалось весьма проблематичным.
        Для ремесленников из Франции, Богемии или той же Баварии тех лет - так и вообще штуцер этот получался чем-то за гранью добра и зла. Чуть ли не по весу золотом… И это Дмитрий силами 4,5 сотни «бойцов» выжимал в среднем по шесть таких «игрушек» в сутки. Ремесленники же, трудясь по старинке, смогут выдавать едва по одному «стволу» в год. Да и квалификация для того требовалась немалая.
        3-ДЮЙМОВАЯ РУЧНАЯ МОРТИРА ОБРАЗЦА 1608 ГОДА
        Представляла собой классическую ручную мортиру для тех лет. Ствол бронзовый с явно выраженной каморой для заряда. Замок колесцовый - сначала образца 1605 года, потом - 1609 года. Приклад позволяет вести огонь с плеча при необходимости, но штатным является огонь с упором приклада в землю. Есть сошка и плечевой ремень на антабках.
        3-ДЮЙМОВЫЙ ПОЛКОВОЙ «ЕДИНОРОГ» ОБРАЗЦА 1608 ГОДА
        Калибр - 3 дюйма[89 - Имеются в виду новые имперские дюймы, утвержденные в 1606 году.] (75 мм). Длина ствола - 8 калибров. Ствол без нарезов с конической зарядной каморой. Заряжание с дула. Ствол отлит из бронзы по методу Родмана с сохранением оригинальной «бутылочной» формы орудия.
        Лафет полностью металлический, выполнен в стиле 60 -70-х годов XIX века, с поправкой на существенно меньшие нагрузки. Конструкция лафета собрана с помощью клепки и сварки (ацетиленовой). Имеет только вертикальную наводку с помощью винта. Оба колеса имеют чугунную ступицу с роликовыми подшипниками, облегчающими перевозку и перекатку.
        Ассортимент боеприпасов включает в себя два вида картечи (ближнюю и дальнюю), два вида гранат (обычную и картечную) и ядро.
        5-ДЮЙМОВЫЙ ПОЛЕВОЙ «ЕДИНОРОГ» ОБРАЗЦА 1608 ГОДА
        Калибр - 5 дюймов (125 мм). Длина ствола - 8 калибров. Ствол без нарезов с конической зарядной каморой. Заряжание с дула. Ствол отлит из бронзы по методу Родмана с сохранением оригинальной «бутылочной» формы орудия.
        Лафет по конструкции аналогичен лафету 3-дюймового полкового «Единорога», только масштабирован под увеличившуюся нагрузку.
        Ассортимент боеприпасов включает в себя два вида картечи (ближнюю и дальнюю), два вида гранат (обычную и картечную) и ядро.
        6-ДЮЙМОВЫЙ ПОЛЕВОЙ «ЕДИНОРОГ» ОБРАЗЦА 1608 ГОДА
        Калибр - 6 дюймов[90 - Имеются в виду новые имперские дюймы, утвержденные в 1606 году.] (150 мм). Длина ствола - 8 калибров. Ствол без нарезов с конической зарядной каморой. Заряжание с дула. Ствол отлит из бронзы по методу Родмана с сохранением оригинальной «бутылочной» формы орудия.
        Лафет по конструкции аналогичен лафету 3-дюймового полкового «Единорога», только масштабирован под увеличившуюся нагрузку.
        Ассортимент боеприпасов включает в себя два вида картечи (ближнюю и дальнюю), два вида гранат (обычную и картечную) и ядро.
        3-ДЮЙМОВАЯ РУЧНАЯ МОРТИРА ОБРАЗЦА 1616 ГОДА
        Калибр - 3 дюйма (75 мм). Длина ствола - 15 калибров. Ствол кованый, железный, без нарезов. Заряжание с дула. Реализует классическую схему мнимого треугольника.
        Для переноски разбирается на три части: ствол, плиту и сошки.
        Ассортимент боеприпасов включает в себя только чугунную оперенную гранату с инерционным детонатором.
        4-ДЮЙМОВЫЙ ПОЛКОВОЙ «ЕДИНОРОГ» ОБРАЗЦА 1616 ГОДА
        Калибр - 4 дюйма (100 мм). Длина ствола - 8 калибров. Ствол с глубокими нарезами и конической зарядной каморой. Заряжание с дула. Ствол отлит из бронзы по методу Родмана с сохранением оригинальной «бутылочной» формы орудия.
        Штатный лафет конструктивно аналогичен образцам 1608 года.
        Кроме того, имеет металлические скользящие крепостной и морской лафеты, что дают гибкую наводку не только по вертикали, но и по горизонтали. А главное - сублимируют в какой-то мере противооткатное устройство.
        Ассортимент боеприпасов включает в себя только чугунную гранату с инерционным детонатором и готовыми нарезами (цинковыми выступами).
        6-ДЮЙМОВЫЙ ПОЛЕВОЙ «ЕДИНОРОГ» ОБРАЗЦА 1616 ГОДА
        Калибр - 6 дюймов (150 мм). Длина ствола - 8 калибров. Ствол с глубокими нарезами и конической зарядной каморой. Заряжание с дула. Ствол отлит из бронзы по методу Родмана с сохранением оригинальной «бутылочной» формы орудия.
        Штатный лафет конструктивно аналогичен образцам 1608 года.
        Кроме того, имеет металлические скользящие крепостной и морской лафеты, что дают гибкую наводку не только по вертикали, но и по горизонтали. А главное - сублимирует в какой-то мере противооткатное устройство.
        Ассортимент боеприпасов включает в себя только чугунную гранату с инерционным детонатором и готовыми нарезами (цинковыми выступами).
        10-ДЮЙМОВЫЙ ОСАДНЫЙ «ЕДИНОРОГ» ОБРАЗЦА 1618 ГОДА
        Калибр - 10 дюймов (250 мм). Длина ствола - 8 калибров. Ствол с глубокими нарезами и конической зарядной каморой. Заряжание с дула. Ствол отлит из бронзы по методу Родмана с сохранением оригинальной «бутылочной» формы орудия.
        Штатно комплектуется металлическим скользящим крепостным и морским лафетами, которые дают гибкую наводку не только по вертикали, но и по горизонтали. А главное - сублимируют в какой-то мере противооткатное устройство.
        Ассортимент боеприпасов включает в себя только чугунную гранату с инерционным детонатором и готовыми нарезами (цинковыми выступами).
        РУЧНАЯ ГРАНАТА ОБРАЗЦА 1605 ГОДА
        Представляет собой полый чугунный шар, начиненный черным порохом. Имеет запальное отверстие, в которое может вставляться дистанционная трубка или фитиль. Имеет картечный вариант, в котором внутрь гранаты помещается порох вперемешку с картечью.
        Граната унифицирована с боеприпасами 3-дюймовых полковых «Единорогов» образца 1608 года. По сути и является боеприпасом для них, приспособленных для стрельбы из 3-дюймовых ручных мортир образца 1608 года и метания их руками.
        РУЧНАЯ ГРАНАТА ОБРАЗЦА 1618 ГОДА
        Представляет собой вариант Stielhandgranate M24, адаптированный под промышленные возможности МПР образца 1618 года.
        Чугунный литой корпус состоит из двух скручивающихся половинок, начиняется черным порохом. Полая деревянная ручка накручивается на корпус и закрывается деревянной же крышкой. Терочный запал на основе фосфорной смести. Заряд с запалом прикрыты промасленной бумагой, защищающей их от влаги.
        Граната существенно более трудоемкая и дорогая в производстве, но куда более удобная в эксплуатации, чем модель 1605 года.
        «Москитный флот» 1621 года
        На начало войны с Османской империей Дмитрий не успел построить больших кораблей. Хотел, но не успел. Однако он располагал большим «москитным флотом», возведенным на верфях Смоленска и Воронежа для действия по Днепру и Дону и далее в Азовском и Черном морях.
        Особенность московской судостроительной программы заключалась в том, что все корабли делались строго по чертежам. Различные детали набора корпуса изготавливались в разных уголках державы, а потом свозились к местам сборки - в Воронеж и Смоленск. Там и осуществлялся второй уровень приемки. Из-за чего кораблики были построены очень быстро и довольно неплохо. Единственное, что смущало императора, - это обшивка. Древесина плохо держала теплые соленые воды. Но на пару лет их должно было хватить.
        Совокупно в Смоленске и Воронеже было построено:
        • 250 ботов
        • 70 грузовых стругов
        • 15 канонерских лодок
        • 18 пинасов
        Ботов, грузовых стругов и канонерских лодок было построено в том количестве, дабы обеспечить переброску полного состава двух легионов по рекам и вдоль морского побережья Северного Причерноморья. Резервирование погрузочной емкости флота - 15 %. Дмитрий и тянул, откладывая начало войны, апеллируя к тому, что ему не на чем войска перебрасывать. А вот строительство больших кораблей он начать не смог - не успел. Найти достойных аргументов он просто не смог. И так его союзникам было не ясно, зачем столько кораблей?
        БОТЫ
        Аналоги дубель-шлюпок Российской империи.
        Длина 25 метров, ширина 5 метров, осадка до 2 метров. Полное водоизмещение 85 тонн. Очень острые обводы корпуса с явно выраженным килем. Сплошная палуба. Две мачты с бермудскими парусами. Привод рулевого пера штурвалом. Закрытый гальюн в кормовой оконечности.
        Несет два 4-дюймовых нарезных «Единорога» - по одному в оконечностях. Стандартная команда - 7 человек. Полная вместимость - 62 человека: 7 членов экипажа + 55 бойцов десанта (без особых удобств, разумеется). Скорость хода при попутном ветре - около 15 узлов.
        ГРУЗОВОЙ СТРУГ
        Длина 40 метров, ширина 8 метров, осадка до 2 метров. Полное водоизмещение 416 тонн. Плоскодонный корпус. Сплошная палуба и кормовая надстройка. Три мачты и короткий бушприт с различными косыми парусами (триселями, бермудскими, стакселями и прочим). Десять больших весельных банок с откидными сиденьями вдоль бортов. По три гребца на большие весла. Закрытый гальюн в носовой оконечности. Привод рулевого пера штурвалом.
        Артиллерии не несет. Стандартная команда - 25 человек. Дедвейт 270 тонн. Ориентирован на перевозку фургонов, лошадей и артиллерии, для чего палуба оснащена соответствующими креплениями. Скорость хода при попутном ветре - около 6 -7 узлов.
        КАНОНЕРСКАЯ ЛОДКА
        Представляет собой вариацию грузового струга. Полное водоизмещение 416 тонн.
        Вооружена 10-дюймовым нарезным осадным «Единорогом» и четырьмя 4-дюймовыми нарезными «Единорогами» для самозащиты. Дедвейт (за вычетом боеприпасов к своей артиллерии) 100 тонн. Скорость хода при попутном ветре - около 6 -7 узлов.
        ПИНАС
        Длина 50 метров, ширина 6 метров, осадка до 3 метров. Полное водоизмещение 540 тонн. Очень острые обводы плоскодонного корпуса. Две сплошные палубы и кормовая надстройка. Три мачты и бушприт. Смешанное парусное вооружение в два яруса: прямые паруса, стаксели, триселя и прочее. Десять больших весельных банок с откидными сиденьями вдоль бортов. По три гребца на большие весла. Закрытый гальюн в носовой оконечности. Привод рулевого пера штурвалом.
        Несет восемь 6-дюймовых нарезных «Единорогов», по четыре на каждый борт. Погонных орудий нет.
        Стандартная команда - 143 человека. Дедвейт 45 тонн. Ориентирован на морской бой и огневую поддержку. Скорость хода при попутном ветре - около 12 узлов.
        Соотношение сил в Северной войне
        Коалиция собиралась Данией против империи Русь.
        Первая и единственно законная супруга короля Дании Кристиана была сестрой курфюрста Бранденбурга - Иоганна III Сигизмунда. Сам курфюрст Бранденбурга был женат на Анне Прусской, сестра которой Магдалена Сибилла была супругой курфюрста Саксонии. Причем все четыре государства были объединены не только тесным династическим союзом, но и религией - лютеранством. Дания, Бранденбург, Саксония и Пруссия стали ядром коалиции. Чуть позже к этому ядру присоединилось еще и Брауншвейг-Люнебург из-за того, что правящий там герцог приходился племянником и тезкой Кристиану IV Датскому.
        Герцогства Мекленбург, Померания-Штеттин, Померания-Вольгаст и Померания-Рюген присоединились к коалиции просто в силу влияния на них Бранденбурга и Дании. А герцогство Гольштейн-Готторп закономерно опасалось претензий со стороны императора на свои древние родовые владения. Чуть позже в эту теплую компанию подтянули и Саксен-Лауэнбург.
        Речь Посполитая в лице Сигизмунда III Ваза подтянулась в самом конце, да и то после предварительных договоренностей о разделе Швеции между Сигизмундом и Кристианом.
        Таким образом, к апрелю - маю 1614 года сформировалась огромная даже по европейским меркам коалиция.
        КОАЛИЦИЯ:
        • Королевство Дания
        • Королевство Норвегия (в унии с Данией)
        • Королевство Польша (Речь Посполитая)
        • Курфюршество Бранденбург
        • Курфюршество Саксония
        • Великое княжество Литовское (Речь Посполитая)
        • Герцогство Гольштейн-Глюкштадт (вассал короля Дании)
        • Герцогство Гольштейн-Готторп
        • Герцогство Брауншвейг-Люнебург
        • Герцогство Саксен-Лауэнбург
        • Герцогство Мекленбург
        • Герцогство Померания-Штеттин
        • Герцогство Померания-Вольгаст
        • Герцогство Померания-Рюген
        • Герцогство Пруссия
        СТРАНЫ КОАЛИЦИИ НА НАЧАЛО ВОЙНЫ РАСПОЛАГАЛИ:
        - на Датско-Шведском театре боевых действий - порядка 50 тысяч войск;
        - на Нижнегерманском театре боевых действий - порядка 40 тысяч войск;
        - на Литовском театре боевых действий - порядка 80 тысяч войск;
        - мобилизованный резерв шляхетского и магнатского ополчения Речи Посполитой составил 30 тысяч войск.
        Совокупно коалиция располагала порядка 200 тысячами строевых и более чем пятью сотнями различных орудий полевой артиллерии (почти все орудия были представлены 2 -4-фунтовыми пушками).
        ИМПЕРАТОР РУСИ НА НАЧАЛО ВОЙНЫ РАСПОЛАГАЛ:
        - 3 легиона: около 13 500 строевых, 318 ручных мортир, 156 орудий (108x3-фунтовых орудия, 36x4-фунтовых орудия, 12x6-фунтовых орудия);
        - 8 отдельных пехотных батальонов: около 6700 строевых, 216 ручных мортир, 96 орудий (96x3-фунтовых орудия);
        - 11 отдельных кавалерийских батальонов: около 4500 строевых, 66 орудий (66x3 фунтовых орудия);
        - 5 отдельных крепостных гарнизонов: около 3000 строевых, 135 ручных мортир, 162 орудия (108x3-фунтовых орудия, 54x6-фунтовых орудия);
        - Отдельный корпус преторианцев: около 250 строевых.
        Таким образом, император располагал примерно 28 тысячами строевых, 505 ручными 3-дюймовыми (3-фунтовыми) мортирами и 600 орудиями, из которых 378 были 3-дюймовыми (3-фунтовыми) полковыми «Единорогами», 36 были 5-дюймовыми (12-фунтовыми) полевыми «Единорогами» и 54 были 6-дюймовыми (24-фунтовыми) полевыми «Единорогами».
        Войска 1-го легиона «Рутения» были вооружены новым штуцером образца 1610 года (и производным от него дробовиком). Все остальные войска были вооружены обычными ружьями с колесцовым замком.
        Вся пехота и кавалерия императора имели в качестве защитного снаряжения стандартные кирасы и шлемы из пудлинговой стали. Ручные мортиры и 3-дюймовые полковые «Единороги» были унифицированы по гранатам.
        Итоги Северной войны
        Окончательно утверждены в августе 1614 года в Варшаве на конгрессе участников войны.
        1. Дмитрий III Рюрикович становился королем Швеции. Королевство входило в личную унию с империей Русь.
        2. Дмитрий III Рюрикович становился наследным графом Нурланда, в состав которого вошли норвежские земли Нур-Норге и Трёндела. Графство входило в личную унию с империей Русь.
        3. Дмитрий III Рюрикович становился наследным графом Готланда, в состав которого вошел одноименный остров. Графство входило в личную унию с империей Русь.
        4. Королевство Дания уступало все свои владения в Швеции короне Швеции.
        5. Королевство Дания уступало Дмитрию III Рюриковичу Гольштейн-Глюкштадт в наследное владение. А также все свои права на Гольштейн в целом.
        6. Королевство Дания уступало Дмитрию III Рюриковичу юго-восточную часть Шверина в наследное владение.
        7. Королевство Дания уступало Дмитрию III Рюриковичу остров Даго, который входит в состав провинции Ливония империи Русь.
        8. Дмитрий III Рюрикович провозглашал создание Великого герцогства Ютландия под своим наследным владением, в состав которого входили все земли обоих Гольштейнов, юго-восточные земли Шверина и северные владения Любекского епископства. Великое герцогство входило в личную унию с империей Русь.
        9. Герцогство Саксен-Лауэнбург во главе с Францем II из дома Аскании приносит Дмитрию III Рюриковичу вассальную клятву как великому герцогу Ютландскому и присоединяет земли имперского города Любека и южные пределы Любекского епископства.
        10. Герцогство Брауншвейг-Люнебург во главе с Кристианом I из дома Вельфов приносит Дмитрию III Рюриковичу вассальную клятву как великому герцогу Ютландскому и присоединяет земли Альтмарк курфюршества Бранденбург.
        11. Герцогство Мекленбург во главе с Адольфом Фридрихом I из Мекленбургского дома приносит Дмитрию III Рюриковичу вассальную клятву как великому герцогу Ютландии и присоединяет земли Пригниц курфюршества Бранденбург.
        12. Герцогства Померания-Штеттин, Померания-Вольгаст и Померания-Рюген объединяются в одно герцогство Померания во главе с Богуславом IV из дома Гриффичей. Богуслав приносит Дмитрию III Рюриковичу вассальную клятву как великому герцогу Ютландскому и присоединяет земли Укермарк курфюршества Бранденбург.
        13. Дмитрий III Рюрикович провозглашает создание герцогства Помория под наследным владением Кристиана IV Ольденбурга, в состав которого входит вся Восточная Померания, включая северные земли Ноймарка. Герцогство входило в личную унию с королевством Дания.
        14. Дмитрий III Рюрикович провозглашает создание герцогства Лужицкого под своим наследным владением, в состав которого входят Верхние и Нижние Лужицы курфюршества Саксония, Лужицкий анклав курфюршества Бранденбург, а также все земли курфюршества Бранденбург восточнее Франкфурта-на-Одере. Герцогство становилось вассальной землей королевства Польша.
        15. Дмитрий III Рюрикович провозглашает создание Приморского графства под наследным владением Кристиана IV Ольденбурга, в состав которого входят Поморское и Мальборкское воеводства Речи Посполитой. Графство входило в личную унию с королевством Дания.
        16. Дмитрий III Рюрикович принимает корону Польши, в состав которой теперь входят только Познаньское, Калишское, Иновроцлавское, Хелмненское, Брест-Куявское, Плоцкое, Мазовецкое, Равское, Подляское, Ленчицкое, Серадзское, Сандомирское и Краковское воеводства Речи Посполитой. Королевство входило в личную унию с империей Русь.
        17. Дмитрий III Рюрикович принимает корону Пруссии и провозглашает его переход к достоинству Великого герцогства с присоединением Варминского и Жмудьского епископств Речи Посполитой. Великое герцогство входило в личную унию с империей Русь.
        18. Дмитрий III Рюрикович принимает корону Литвы, в состав которой теперь входят только Троцкое, Виленское, Минское, Новогрудское и Брест-Литовское воеводства Речи Посполитой. Великое княжество входило в личную унию с империей Русь.
        19. Дмитрий III Рюрикович провозглашает создание королевства Лодомерия под своим наследным владением, в состав которого входят Любекцкое, Брацлавское, Волынское, Бельское, Подольское и Русское воеводства Речи Посполитой. Королевство входило в личную унию с империей Русь.
        20. Дмитрий III Рюрикович провозглашает создание провинции Подолье империи Русь в составе Киевское воеводство Речи Посполитой и Черниговские земли, отторгнутые от провинции Рутения империи Русь.
        21. Дмитрий III Рюрикович присоединяет к провинции Полесье империи Русь Полоцкое, Витебское и Мстиславское воеводства Речи Посполитой. Изначально в этой провинции были только Смоленские земли.
        22. Между старшим сыном короля Дании Кристиана IV Ольденбурга и старшей дочерью императора Руси Дмитрия III Рюриковича заключался династический брак. В формате брачного договора. Сын короля Дании должен переехать в Москву, где жить и учиться по меньшей мере десять лет (до 1624 года) до венчания (в 1624 году) и консумации брака.
        23. Империя Русь, королевства Дания, Швеция, Норвегия, Польша и Лодомерия, Великие герцогства Ютландия и Пруссия, Великое княжество Литовское, герцогства Брауншвейг-Люнебургское, Саксен-Лауэнбургское, Мекленбургское, Померанское, Поморское и Лужицкое, графства Приморское, Нурланд и Готланд образуют Свободную экономическую зону. То есть зону, лишенную любых таможенных препон для всех ее участников при передвижении как по земле, так и по морю.
        24. Империя Русь и королевство Дания заключают оборонительный военный союз.
        Полный титул Дмитрия по итогам Варшавского конгресса звучит как Государь Император Руси, Король Швеции, Польши и Лодомерии, Великий герцог Ютландии и Пруссии, Великий князь Литовский, Герцог Лужицкий, Граф Нурланда и Готланда.
        Итоги Константинопольской конференции
        На Константинопольской конференции утвердили раздел Османской империи между сыновьями Ахмеда I и прочие удивительные для XVII века вещи.
        1. Османская империя упраздняется;
        2. Возрождается империя Ромеев, которой отходит вся провинция Фракия с Константинополем и Адрианополем, а также полуострова, примыкающие к Босфору и Дарданеллам со стороны Азии;
        3. Наследным Басилевсом империи Ромеев провозглашается Дмитрий Иоаннович из дома Рюрика под именем Дмитрий I Рюрикович;
        4. Все Северное Причерноморье от Дуная до Поти, включая полуостров Крым, отходит империи Русь;
        5. Балканские владения Османской империи делятся между пятью сыновьями Ахмеда I, рожденными Кёсем, образуя наследные монархии Эллада, Болгария, Сербия, Югославия и Македония;
        6. Азиатские владения Османской империи делятся между тремя сыновьями Ахмеда I, рожденными Махфируз, образуя наследные монархии Турция, Сирия и Палестина;
        7. Африканские владения Османской империи делятся между двумя сыновьями Ахмеда I, рожденными Фатьмой, образуя наследные монархии Египет и Ливия;
        8. Все сыновья и дочери Ахмеда I принимают православие;
        9. Басилевс Дмитрий I Рюрикович становится крестным отцом и защитником детей Ахмеда I, гарантируя сыновьям их земли, а дочерям достойное приданое и содержание;
        10. Княжества Валахия, Молдавия и Трансильвания, Дубровницкая республика, Тарковское шамхальство и Имеретинское царство становятся независимыми.
        В связи с упразднением Османской империи автоматически были прекращены и войны, что она вела. Прежде всего это шло к выгоде Вены и Исфахана, так как аннулировало военные успехи османов. То есть с Вены снималась осада, а войска османов отходили с земель Габсбургов точно так же, как они должны были освободить персидское Междуречье.
        Полный титул Дмитрия по итогам Константинопольской конференции звучит как Государь Император Руси, Басилевс Ромеев, Король Швеции, Польши и Лодомерии, Курфюрст Ютландии, Великий герцог Пруссии и Литвы, Герцог Лужицкий, Граф Нурланда и Готланда, Дербента и Ширвана.
        Состав владений и влияние Дмитрия к концу 1621 года
        ОСНОВНОЙ НАСЛЕДНЫЙ суверенный ДОМЕН - империя Русь
        НАСЛЕДНЫЕ ВЛАДЕНИЯ (в рамках личной унии) суверенные:
        - Империя Ромеев;
        - Королевство Швеция;
        - Королевство Польша;
        - Королевство Лодомерия;
        - Великое герцогство Пруссия;
        - Великое герцогство Литва[91 - Великое княжество Литва было преобразовано в Великое герцогство, дабы уравняться в положении с другой автономной территорией, заселенной балтийскими племенами, - Пруссией.];
        - Графство Нурланд;
        - Графство Готланд;
        - Графство Дербент[92 - Дербент и Ширван Аббас I дал в приданое за свою дочь. Дмитрий включил эти земли как графства, не желая слишком уж завышать статус тех земель.];
        - Графство Ширван.
        НАСЛЕДНЫЕ ВЛАДЕНИЯ (в рамках личной унии), связанные вассальными отношениями со Священной Римской империей:
        - Курфюршество Ютландия;
        - Герцогство Лужицкое.
        Через них Дмитрий является курфюрстом Священной Римской империи, имперским князем и имеет четверть голосов в имперском рейхстаге. То есть имеет право выбирать императора Священной Римской империи и выставлять свою кандидатуру на этот пост, а также имеет обширное влияние на внутренние дела этой державы, включая законотворчество.
        Глава СВОБОДНОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЗОНЫ, в которую кроме всех владений государя императора входят все владения короля Дании. Смысл СЭЗ в упразднении любых таможенных ограничений между странами-участницами и внутри их.
        Входит в состав ВОЕННОГО ОБОРОНИТЕЛЬНОГО СОЮЗА с королем Дании, гарантирующим коллективную защиту Датских проливов.
        ГАРАНТИРУЕТ НЕЗАВИСИМОСТЬ Элладе, Болгарии, Сербии, Югославии, Македонии, а также Турции, Сирии, Палестине и Египту с Ливией. В сочетание с их самостоятельной слабостью это фактически включает эти земли в сферу политического и экономического влияния Дмитрия. Кроме того, Дмитрий - крестный отец монархов этих государств, что усиливает его влияние на них.
        ДАРЫ ВОЛХВОВ
        Выезжая на маневры по военно-исторической реконструкции, Дмитрий, как и любой другой современный человек, вывозил с собой кое-какие современные устройства и приспособления. Осознав себя в прошлом, он их тщательно упаковал в полимерный пакет и закопал, чтобы не попасть впросак. Объяснить их природу местным будет очень сложно. А потом, когда ситуация немного стабилизировалась, выкопал. Это произошло в начале 1605 года.
        Что там было?
        1. Смартфон категории Phablet с наушниками-затычками.
        2. Умные часы фирмы Sequent.
        3. Светодиодный фонарик.
        4. Power-bank с проводами, подходящими для зарядки смартфона и фонарика.
        5. Механическое зарядное устройство, генерирующее электричество от вращения ручки.
        6. Маленький складной блок солнечных батарей.
        К концу 1613 года аккумулятор смартфона, фонарика и power-bank пришел в негодность. Нормально держались только часы[93 - Система подзарядки этих смарт-часов Sequent работает за счет движений запястья руки. Вкупе с предельной экономией расхода электроэнергии (нет ни одного дисплея - только стрелки и один экономный диод) это дает практически «бесконечную» автономность. У Дмитрия была лимитированная версия из «нержавейки» с конденсаторными аккумуляторами и блоком солнечных батарей под циферблатом. Без надписей. На всем аппарате был только маленький, едва заметный логотип. Дмитрий предпочитал следовать новой моде и избавлялся от любых лишних надписей и брендовых изображений.]. Для использования всего остального Дмитрий оказался вынужден искать разнообразные костыли. Например, большой свинцово-кислотный аккумулятор, подключившись к которому смартфон мог вполне прилично работать.
        Никаких особенных знаний в смартфоне не было. Однако предустановленное приложение Excel и банальный калькулятор поднимал ценность данного изделия до небес в условиях начала XVII века. Другой крайне ценной «фишкой» смартфона стал мусор, накопившийся у него в кэше чатов, как и в самих чатах. Дмитрий серьезно увлекался военно-исторической реконструкцией и, как несложно догадаться, много общался в тематических сообществах. Поэтому фотографии, заметки и оговорки, изученные им со всем вниманием, дали массу крайне полезных сведений. Именно благодаря смартфону на свет родились таблицы Брадиса, логарифмическая линейка, периодическая таблица элементов и так далее.
        К 1613 -1615 годам о «дарах волхвов» знали практически все высокопоставленные христианские иерархи и кое-кто из деятелей иудейского и исламского мира.
        notes
        Примечания
        1
        Он получил отличное среднее образование, позволяющее поступить ему в любой вуз. Овладел четырьмя современными языками свободно (английским, немецким, французским и испанским) плюс двумя классическими, но удовлетворительно. В пику родителям поступил в МГТУ им. Н. Э. Баумана на факультет машиностроительных технологий, где со всем рвением отучился полных три курса. Увлечение военно-исторической реконструкцией XVII века породило интерес к истории как военной, так и экономической, а там и до техники с технологиями дошло. Ему стало интересно, что, зачем и почему, когда, кем и для кого, а главное - как. Причем не ограничиваясь XVII веком. Имел прекрасный уровень фехтования шпагой в связке с кинжалом (поздняя испанская Дестреза), верховой езды и плавания, а также изрядно укрепился в «качалке». В XVII веке продолжил учиться, осваивая польский и шведский языки.
        2
        Вах! - Непереводимое междометие, характерное для многих кавказских языков и Персии.
        3
        Шаханшах (перс. ???????? [shahanshah] - «царь царей») - традиционный, древний титул Персии, в архаичной форме известный еще у Сасанидов в 221 году нашей эры. Является прямым аналогом европейского титула император.
        4
        Аббас I Великий (1571 -1629) - самый выдающийся правитель Персии за всю историю ее существования. Правил 42 года - с 1587 по 1629 год. Создал регулярную армию (пехота с аркебузами и пушками). Нанес серию поражений османам, шибанидам, великим моголам и даже португальцам, отбив у них остров Ормуз. Ударными темпами строил дороги и мосты, ирригационные сооружения и шахские мастерские. Украшал и развивал города. Создал режим наибольшего благоприятствования торговле, что способствовало ее небывалому расцвету. Боролся с аристократией кызылбаши, резко сократив численность феодального ополчения и уменьшив его влияние. Всецело покровительствовал крестьянам и ремесленникам, облегчая налоговое бремя. Отличался удивительным уровнем веротерпимости (исключая суннитов). Персия во время его правления достигла зенита своего могущества. Единственный недостаток заключался в том, что он не смог должным образом подготовить наследников, большую часть которых сам и вырезал.
        5
        Дробление операций на более простые с узкой специализацией, требующей невысокой квалификации для их выполнения. Плюс всемерная механизация этих операций.
        6
        Дмитрий применил широко известный в узких кругах прием Георга Люгера. Например, он переработал стандартный колесцовый замок так, чтобы практически все его детали можно было получать методом горячей или холодной штамповки с последующей доработкой напильником по лекалу. Дешево и сердито.
        7
        Колесцовые замки сами по себе были товаром.
        8
        Дмитрий занялся этим вопросом еще в 1604 году. Подробнее о создаваемом им Московском промышленном районе можно почитать в Приложении.
        9
        Дагерротипия - ранняя форма фотографии. Полированная медная пластинка покрывалась слоем серебра и шлифовалась. Обрабатывалась парами йода в темноте. Экспонировалась. Проявлялась парами ртути и закреплялась раствором поваренной соли. А потом она покрывалась очень тонким слоем золота для защиты изображения. Готовые снимки были очень хрупкими, поэтому их обязательно накрывали прозрачным стеклом, которое герметизировалось окантовкой из бумаги, пропитанной смолой. При этом стекло отделялось от поверхности дагерротипа рамкой из золоченой меди. Обработанный таким образом снимок заключался в рамку из дорогих сортов дерева. Ничего сложного и недоступного. Только хлопотно, очень дорого и масса технических ограничений. Но ведь это лучше, чем ничего.
        10
        Была применена классическая методика каталогизации и индексации архива с заведением картотечной карточки (и, как следствие, картотеки) на каждую книгу и рукопись. Для XVII века - совершенно удивительное явление.
        11
        В те годы что в Европе, что в Персии в цене были пухлые, рыхлые женщины с таким же мягким, покладистым характером.
        12
        Подробнее о новом войске можно почитать в Приложении.
        13
        Подробнее о новинках можно почитать в Приложении.
        14
        Р?кош (польск. rokosz, буквально - бунт, мятеж) - официальное восстание против короля, на которое имела право шляхта во имя защиты своих прав и свобод.
        15
        Императору понравилась его бредовая фраза о том, что Один сын Дурина, которую он выкрикнул в истерике, пытаясь откачать жену. Прежде всего тем, что можно было в случае необходимости приплетать массу веселых приключений Средиземья. Видимо, в нем проснулись замашки прабабки Софьи Палеолог - страсть к сочинительству небылиц. Впрочем, в отличие от нее, ему и выдумывать особенно ничего не требовалось - фантастика и особенно ее направление «фэнтези» в XX -XXI веках сделали большую подготовительную работу.
        16
        Дмитрий нарыл в недрах кэша своего смартфона несколько интересных фото, которые навели его на мысли. С таблицами Брадиса практически не было проблем. Поняв, как они устроены, он очень быстро их рассчитал, записав от руки на бумаге и только потом передав для издания. Ну как быстро? За несколько месяцев. А с логарифмической линейкой были сложности - он изначально просто не знал, как она работала, как, впрочем, и положено для обитателей XXI века. Перерисовал ее со всем вниманием на лист бумаги. Потом сделал масштабный макет. Начал экспериментировать. И на каком-то этапе прозрел. Сказались три полных курса МГТУ им. Н. Э. Баумана, которые он отучился, и тот тяжелый блок математики, что ему пришлось освоить. И вспомнился, и дал о себе знать. Хотя на логарифмическую линейку он потратил около двух лет. Слишком уж непростым оказался для него этот орешек. Неформатным. О смартфоне можно почитать в приложении к статье «Дары волхвов».
        17
        «Московский пехотный марш» был вариантом «BritishGrenadiersSong», с ранним исполнением которого можно ознакомиться вот здесь и здесь 18
        На 1614 год в Копенгагене были только архаичные небольшие укрепления XIII века, оставшиеся от эпохи владения этим купеческим городом епископством. Плюс небольшой изящный замок-резиденция, который только строился. Масштабные укрепления Кристиан IV стал строить только в 1626 году после поражения в Датско-шведской войне от юного Густава II Адольфа. До того город находился в относительной безопасности, прикрытый от гостей из Северного моря замками с мощной артиллерией. На Балтике город хранил самый мощный флот этого моря, не имеющий конкурентов. При этом со шведской стороны (наиболее опасной) столицу прикрывал хорошо укрепленный Мальмё.
        19
        Имеются в виду герцогства Ольденбург, Гольштейн-Глюкштадт, Гольштейн-Готторп, Мекленбург, Саксен-Лауэнбург, Померания-Штетин, Померания-Вольгаст и Померания-Рюген.
        20
        Полки в те годы были довольно маленькие и нередко сильно варьировались. Но полк в 300 -400 человек строевых считался вполне обычным.
        21
        За минуту было произведено 7020 выстрелов из штуцеров, 168 выстрелов дальней картечью из трехдюймовых полковых «Единорогов», 324 выстрела гранатами из трехдюймовых ручных мортир. И все эти пули и осколки полетели в плотные, компактные боевые порядки тяжелой кавалерии, буквально сметя ее.
        22
        Кристиан Датский (1603 -1647) - кронпринц Дании и Норвегии. Прославился тем, что был лентяем и пьяницей (и умер от «синьки», кстати). Дмитрий что-то подобное слышал. Поэтому считал, что причиной стал недостаток отцовских лещей в крови и весьма продолжительное безделье. Слишком мягким был Кристиан IV. Опасаясь, что у него самого может и не быть наследника-мальчика, Дмитрий решил подстраховаться и выбить дурость из возможного зятя, начав это делать прямо в нежном возрасте. Свою дочь, впрочем, он воспитывал весьма насыщенно. В свои неполные шесть лет она уже бегло читала, выполняла простые математические действия с двухзначными числами, кое-как писала и потихоньку осваивала языки. Ну и атлетике с гимнастикой уделяла внимание, вынужденно.
        23
        Елизавета родилась в начале ноября 1608 года, а Кристиан - в середине апреля 1603 года.
        24
        Франтишек Бернард Мнишек (1590 -1661) - сын графа Ежи Мнишека и графини Ядвиги Тарло, родной брат 1-й супруги императора Руси Марины Георгиевны (Ежи - это Георгий) Мнишек. Гибель семьи стала последней каплей для и без того не самого крепкого душевного здоровья Марины после «воскрешения». Именно новость о том, что ее отца, братьев и сестер вырезали, заставила ее принять решение о постриге.
        25
        Екатерина Петровна Буйносова-Ростовская (1586 -1626) - дочь Петра Ивановича Буйносова-Ростовского, боярина, представляющего младшую ветвь Рюриковичей из ростовских князей. В 1606 году не участвовал в попытке государственного переворота. В 1607 году не переходил на сторону ни шведов, ни татар. Осенью 1607 года помогал Мстиславскому собирать поместное ополчение. Командовал стрельцами в 1-й битве при Коломне. Возглавил сводный отряд из остатков стрельцов и наемной немецкой пехоты, который и вывел к Серпухову под руку Дмитрия. В 1609 году Екатерине было 23 года, а Франтишеку - 19.
        26
        Речь Посполитая - это дословный перевод с латинского языка термина «Res Publica», то есть «Общее дело».
        27
        Регулярная армия Речи Посполитой стала возможна из-за изменения структуры финансирования. Старые виды войск были упразднены, а большая часть военнообязанной шляхты Посполитого рушения и прочих разного рода ополчений переведена на денежные выплаты, вместо воинской службы. И да - разделения войска на Польское и Литовское больше не было. Земли скидывались деньгами, а король формировал общее войско и содержал его на выделенные средства.
        28
        Полки в те годы в Европе формировались без звена батальона-дивизиона, прямо из рот-эскадронов-хоругвей. Из-за чего были небольшими, в целом находясь на уровне не столько полков, сколько батальонов-дивизионов (от 300 -400 до 1000 -1500 человек состава). Эта традиция стала меняться в Европе в XVIII веке, а в США сохранялась до Гражданской войны 1861 -1865 годов.
        29
        Иоганн Георг I Саксонский (1585 -1656) - курфюрст Саксонии с 1611 года. Был женат на сестре супруги курфюрста Бранденбурга, что и втянуло его в так называемую Северную коалицию.
        30
        Войско состояло из 3500 кирасир, 4000 рейтар, 4000 крылатых гусар, 2500 панцирных казаков, 1000 пятигорцев, 2000 панцирной (отборной) пехоты, 27 000 пехоты немецкого строя, 162 3-фунтовых пушек, 24 12-фунтовых пушек, 32 осадных орудий.
        31
        Войско Мстиславского насчитывало 4000 пехоты, 700 кавалерии, 136 3-фунтовых ручных мортир и 106 орудий (72 - 3-фунтовых орудия, 12 - 5-фунтовых орудия, 22 - 6-фунтовых орудия (32 «тройки» и 18 «шестерок» на крепостных лафетах)).
        32
        Это были вновь сформированные и не такие матерые штурмовики, что в 1-м легионе «Рутения». Впрочем, на качестве их работы в этой ситуации это никак не сказалось.
        33
        Компрессионные пули московских ружей позволяли вести относительно прицельный огонь по плотным построениям на 300 -400 метров. Обычные круглые пули обычных аркебуз применялись даже при стрельбе по плотным построениям не далее 70 -100 м.
        34
        Под Нарвой 30 ноября 1700 года на стороне Петра I было 34 -40 тысяч человек и 195 орудий. Карл имел около 9 тысяч пехоты и 37 пушек. Правда, еще имелся гарнизон Нарвы в 1900 человек, но в полевом сражении не участвовал. После решительного натиска шведских каролинеров войско Петра было полностью разбито и беспорядочно отступило, потеряв около 8 тысяч человек только погибшими и дезертировавшими, а также всю артиллерию в 195 орудий, включая 48 мортир и 4 гаубицы. Шведы же потеряли около 677 убитых и 1247 раненых.
        35
        Полки солдатского строя, из которых в основном состояло войско Петра I под Нарвой в 1700 году, являлись облегченным и упрощенным вариантом испанской терции, господствующей на полях в XVI веке, и к середине XVII века она практически вышла из употребления из-за роста легкой полевой артиллерии, чрезвычайно губительной для нее. Кроме того, такие построения не позволяли нормально реализовывать стрелковое вооружение. Что-то аналогичное произошло и на поле под Ригой.
        36
        Вильнюс - название этого города на литовском языке Vilnius. Исторически оно возникло раньше остальных. В Польше называли город Вильно, Великое княжество Московское и Новгородцы - «Вильна», что являлось вариантом литовского Вильнюса. Хотя в наши годы очень популярно заблуждение о том, что литовское название литовского города в Великом княжестве Литовском появилось позже иностранных наименований его.
        37
        В Европе тех лет батальонный и дивизионный уровень практически не употреблялся, а полки собирались напрямую из рот. В большинстве случаев полк был не чем иным, как батальоном по своим возможностям и числу.
        38
        Дмитрий ориентировался в этом плане на монашек из франшизы Hitman. В пределах разумного. Главное, чтобы было удобно двигаться и, возможно, драться. Ну и вид эффектный был, практически на грани фола.
        39
        Для связи с центром была введена в практику голубиная почта. С легионом следовала мобильная голубятня, от которой голуби добирались до ключевого опорного города. А оттуда по цепочке. Впрочем, между опорными городами тоже поддерживалась связь таким образом - постоянный обмен новостями.
        40
        Легенда о том, что шпага - это «тростиночка», возникла сильно позже. Классическая боевая шпага ничем от одноручного колюще-рубящего меча той же эпохи обычно не отличалась, кроме развитого эфеса. Позже они, конечно, стали легче. Но в XVI -XVII веках это вполне себе внушительные клинки, которыми можно было и колоть, и рубить. Мало того, первая и самая древняя школа фехтования на шпагах - дэстреза - была основана на рубящих ударах и махах. Конечно, параллельно уже в XVII веке появляются облегченные шпаги для костюма, но они все равно оставались пусть и более миниатюрными, но мечами. Рапиры же тех лет так и вообще обладали очень мощным граненым клинком, прекрасно подходящим для пробивания доспехов. Те же «тростиночки», что нередко показывают в фильмах, это либо разнообразные гражданские клинки XIX века, либо вообще спортивные рапиры XX века, не имеющие никакого отношения к историческим шпагам XVI -XVII веков.
        41
        Михаил Михайлович Вишневецкий (конец XVI века - 1615) - крупный и влиятельный магнат Речи Посполитой, князь. Умер в 1615 году, будучи отравленным во время похода в Молдавию.
        42
        Владислав IV Ваза (1595 -1648) - старший сын Сигизмунда III Ваза, с 1632 года должен был заменить отца на престоле. Отличался очень большими амбициями и желанием прославиться в веках, прежде всего за счет завоеваний. В сущности, кроме жажды исторической славы и войны, его мало что волновало. Не будучи гением военного дела, он все же стал очень хорошим полководцем из-за своего искреннего увлечения военным делом. Прослыл, наверное, самым веротерпимым монархом своего времени. Не умел договариваться и находить компромиссы в обществе. Стремился к абсолютизму, из-за чего находился в перманентном конфликте с польской и литовской шляхтой. Имел серьезные сложности во взаимоотношениях с отцом. Он рвался на «оперативный простор», а отец его сдерживал - слишком уж он был резв.
        43
        Несмотря на свое название, польский злотый в 1564 году становится серебряной монетой очень невысокой пробы. При общей массе в 6,726 грамма она содержала только 3,36 грамма серебра. То есть была «пятисотой» пробы. Две тысячи серебряных злотых соответствовало примерно 260 рейхсталерам. Не такие и маленькие деньги. Впрочем, для бывшей королевы Польши это выглядело подачкой.
        44
        Фридрих II Гогенштауфен (1194 -1250) - король Сицилии (1197 -1212), герцог Швабии (1212 -1217), король Германии (1212 -1250), император Священной Римской империи (1212 -1250), король Германии (1220 -1250), регент короля Иерусалима (1228 -1250), которым был его сын. При нем Священная Римская империя достигла наибольшего могущества и влияния. Был дважды отлучен от Церкви (в том числе во время успешного Крестового похода, наверное, самого успешного в истории). Был единственным монархом мира, который смог словами убедить мусульман вернуть крестоносцам Иерусалим. Бескровно. Отразил вторжение монголов в пределы Священной Римской империи, где боем, где дипломатией. Заключил с ними союз и воевал вместе против Святого престола. Был одним из самых образованных людей своего времени. Основал первые светские учебные заведения Европы. Ну и так далее. Фридрих «жег напалмом» и «играл такой забористый рок-н-ролл», что Святой престол испытывал чудовищные рефлексии… а заодно и все соседи-конкуренты.
        45
        Подробнее о результатах Северной войны можно почитать в Приложении.
        46
        Пруссия в 1613 -1614 годах была вассалом Речи Посполитой, то есть формально входила в ее состав как государство с очень широкой автономией.
        47
        Для получения положения что фюрста, что курфюрста требовалось лишь владеть подходящими землями в империи, быть аристократом и христианином. Причем просто христианином. Теоретически исповедание православия могло быть проблемой, но не в XVII веке, когда борьба между лютеранами и католиками была остра как никогда.
        48
        Анжелика Львовна - именно под этим именем была венчана с Дмитрием дочь Аббаса I, известная до того, как Малек-Нес. Аббас переводился на русский как «Лев», а Малек-Нес, примерно как Анжелика или Ангелина. К лету 1614 года Русская православная церковь, выполняя поручение императора, провела признание всех христианских святых, появившихся до расхождения линий, и очень многих, появившихся после. Поэтому в Святцах 1614 года уже фигурировали не только Иваны да Акакии, но и Педро с Жанами. Что радикально расширяло вариативность имен и делало посконными в доску варианты в духе Жан Петрович или Илья Хульевич. В общем, Дмитрий просто выбрал для Малек-Неса имя Анжелика, а не Ангелина, как более приятное его слуху.
        49
        Даже при урожайности кормовой свеклы в 30 тонн с гектара при содержании 1,3 % сахара на массу это давало около 390 кг сахара. Вполне нормально, учитывая то, что отходы производства идут на корм скотине, а сахар получается существенно дешевле привозного, ибо нет суровой торговой и транспортной наценки.
        50
        Новый имперский рубль обладал вдвое большей покупательной способностью, чем царский. Подробнее об этом в Приложении.
        51
        В основном издавалась учебная литература - буквари, учебники и справочники. Но хватало и иной - художественной да церковной.
        52
        Для сравнения - годовой приход в казну Русского царства при Иване Грозном за полвека до того составлял от 1 до 1,2 миллиона старых рублей, то есть 500 -600 тысяч новых.
        53
        Дмитрий применил схемы, близкие к тем, которые использовали для привлечения переселенцев на Дикий Запад в США во второй половине XIX века.
        54
        Галеоны на всем протяжении истории своей эксплуатации (XVI -XVIII века) относились к категории линейных кораблей, то есть кораблей, предназначенных для артиллерийского боя в линии (кильватерной колонне).
        55
        Совокупно «москитный флот», построенный для Османской кампании, насчитывал 18 пинасов, 15 канонерских лодок, 70 грузовых стругов и 250 ботов. Подробнее можно почитать в Приложении. Статья: «Москитный флот» 1621 года.
        56
        Ботами назывались дубель-шлюпки.
        57
        Турель в значении продолжительная перестрелка.
        58
        Изготовление кораблей строго по чертежам, да еще однотипных («единым проектом»), для XVII века совершенно немыслимая вещь.
        59
        «Трехкалиберные» в данном случае означает, что снаряды имели удлинение в три калибра. Метрический дюйм империи составлял 25 мм. Калибр в 4 дюйма означал 100-мм. Удлинение в три калибра давало длину снаряда в 300 мм.
        60
        Осман II - 16-й османский султан. Родился 3 ноября 1604 года. Взошел на престол в возрасте 13 лет, 26 февраля 1618 года. Был низложен и убит в возрасте 17 лет, 20 мая 1622 года. Был вполне здоров и разумен, но идеалистичен и неопытен. Попытался провести реформы янычарского корпуса и применить жесткие меры по отношению к употребляющим алкоголь. Был свергнут и убит в результате мятежа янычар и алкоголиков. Стал первым султаном Османской империи, убит своими подданными. Хотел перенести столицу в Малую Азию.
        61
        Ахмед I - 14-й османский султан. Родился 18 апреля 1590 года. Взошел на престол в возрасте 13 лет, 21 декабря 1603-го. Умер от сыпного тифа 22 ноября 1617-го. Ничем особенным не отличился. При нем Аббас I Великий смог сильно потеснить османов в Междуречье и в Закавказье. Однако в Европе войны вел относительно успешно, и не только войны, но и дипломатические игры. При нем началось масштабное восстание в Анатолии.
        62
        Махфируз Хадидже Султан (1590 -1620) - сербская девушка Евдокия попала еще в гарем Мехмеда III, но тот умер в 1603 году. Стала наложницей Ахмеда I и матерью его старшего сына. Никакого особенного влияния на мужа не оказывала, даже несмотря на то, что родила ему первенцев. В районе 1615 года была выслана в Старый дворец, где, находясь в опале как Ахмеда I, так и своего сына Османа II, благополучно скончалась, в чем, судя по всему, ей помогли.
        63
        Топкапы - главный дворец Османской империи с 1478 по 1854 год. Был возведен Мехмедом II Фатихом, завоевавшим Константинополь в 1453 году, на руинах Большого дворца Басилевсов, уничтоженного в 1453 году.
        64
        Кёсем-султан (1590 -1651) - греческая девушка Анастасия попала в гарем Ахмеда I 15-летней девушкой и сразу стала его фавориткой. Была одной из самых влиятельных женщин в Османской империи за все годы ее существования.
        65
        Фердинанд II Габсбург (1578 -1637) - 36-й император Священной Римской империи. Взошел на престол 9 сентября 1619 года после смерти Матвея I Габсбурга.
        66
        В данном эпизоде описана практически один в один битва при Карансебеше, что произошла 17 сентября 1788 года между войсками Иосифа II, что готовились сражаться с турками. Обычно считается, что вся эта история - одно сплошное недоразумение. Но, по мнению автора, оно выглядело слишком подозрительно для недоразумения, поэтому он допустил подобный сценарий в формате хорошо подготовленной провокации.
        67
        Леонберг - городок в графстве Вюртенберг, недалеко от Штутгарта, где в начале XVII века проходила серия одиозных и резонансных процессов над ведьмами.
        68
        Имеется в виду роль общеевропейского благотворителя и крышевателя науки, которую до него занимал покойный Рудольф II Габсбург (1552 -1612) - большой поклонник не только науки с искусством, но и ценитель всего богемского.
        69
        500 рейхсталеров - это очень большая сумма. Примерно 250 рублей времен Ивана Грозного, или 125 новых, имперских рублей Дмитрия. Подробнее о деньгах можно почитать в Приложении.
        70
        В нашей истории он в 1621 году выпустил буллу против магов и ведьм, сильно снизившую градус «охоты на ведьм» в католических землях и последствия для осужденных. А в 1622 году он создал Священную Конгрегацию Пропаганды Веры, дабы вести упорядоченную и осмысленную миссионерскую деятельность.
        71
        Дмитрий установил свой тронный номер исходя из введенной им же практики нумерации монархов Московского престола с момента его утверждения. Подробнее об этом можно посмотреть в Приложении.
        72
        Корпус кызыл-баши - аналог Поместного войска на Руси, состоящий из тюркской аристократии, которой Аббас I пытался противопоставить собственно персидскую аристократию и войско нового строя.
        73
        В отличие от Габсбургов, Дмитрий хоть и набирал воинов из числа добровольцев, но в ходе продолжительной тренировки заставлял выучивать русский язык, бывший основой и фундаментом управления его легионов. Каждый должен был не только ясно понимать приказы, но и в случае необходимости ясно, точно и лаконично докладывать, отвечая на разнообразные вопросы. Кроме того, император уделял особое внимание тому, чтобы не являлись национальные части - везде, даже на уровне отделений и взводов, народы были тщательно перемешаны. Поэтому эпизод вроде того, что произошел с армией Фердинанда II под Белградом, в легионах империи Русь не был возможен технически.
        74
        В качестве шутки Дмитрий назвал своего коня «Плотва», точно так же, как Геральд из Ривии называл своих. Ему показалось, что это неплохая шутка. Окружающие приняли спокойно. В конце концов кому какое дело, как император называет своих коней?
        75
        Кёсем-султан 1 августа 1621 года была 30 лет от роду (с днем рождения в начале ноября), родив к тому времени пять сыновей и пять дочерей (сыновья: Мехмед, Сулейман, Мурад, Касым и Ибрагим; дочери: Айше, Фатьма, Гевхерхан, Ханзаде и Атике). И они все выжили, что было очень и очень большой удачей для тех лет, говоря косвенно и о здоровье матери. Важно было еще и то, что в 30 лет, несмотря на десять родов, она все еще была довольно красива что лицом, что телом. В общем - удивительная женщина, особенно в сочетании с характером и талантами.
        76
        Закон Фатиха - одна из священных традиций Османской империи, используемая султанами при восшествии на престол. Закон Фатиха призывал султанов, получивших трон, умертвить всех своих братьев ради предотвращения междоусобных войн в дальнейшем. Хотя при Ахмеде I и его потомках этот закон стали соблюдать не так щепетильно.
        77
        Казней 1621 -1622 годов еще не было, из-за этого все мужское потомство Ахмеда выжило, хоть было в основном малолетним.
        78
        Филипп IV Испанский (1605 -1665) - король Испании и Португалии с 31 марта 1621 года из дома Габсбургов (испанских). Как и его отец, Филипп III, он не имел ни желания, ни способностей к правлению, доверив все своему фавориту - графу-герцогу Оливаресу. Сам же посвятил свою жизнь увеселению и пышному придворному ритуалу.
        79
        Фердинанд II Австрийский (1578 -1637) - король Чехии с 6 июня 1617 года, король Венгрии с 18 июня 1618 года, эрцгерцог Австрии с 20 марта 1619 года и император Священной Римской империи с 28 августа 1619 года из дома Габсбургов (австрийских). В отличие от Филиппа III/IV, хоть и страдал не меньшим католичеством головного мозга, но был очень деятельным и распорядительным монархом.
        80
        Согласно активно распространяемой Дмитрием энциклопедии «Genesis Imperia Rus», один из его прямых предков Ярослав Всеволодович был сыном Всеволода Большое Гнездо и некой Марии из чешского дома Пршемысловичей, урожденной в районе 1158 года. Причем явно указывалось, что имя «Мария» было принято в православии и каким оно было в католичестве, неизвестно.
        81
        Аббас просто не успел их двух сыновей ослепить и убить. В отличие от реальности, в которой к моменту смерти Аббаса умерли все его сыновья, прежде всего от его собственной руки.
        82
        Ева - это новое имя Кёсем, полученное при крещении в православие, выбранное лично императором. Отчество взяли по природному отцу - греку Никанору. Дмитрий в этом плане разошелся особенно. Например, все дети Ахмеда I не просто приняли православие, но и взяли отчество на славянский манер, став Вячеславовичами и Вячеславовнами. Ведь Ахмед это Вячеслав, если переводить по смыслу.
        83
        Мать Мария - духовное имя Марины Георгиевны, принятое при постриге.
        84
        Речь идет о 1591 годе, когда был убит Дмитрий Иванович Угличский.
        85
        Дмитрий помнил, как россияне нервничали из-за того, что доллар дороже рубля. Так что решил немного пошутить, разделив рубль на 4 доллара. Как ни крути - он теперь всегда будет меньше.
        86
        Дмитрий переименовал Нижний Новгород в Новиград, потому что захотелось в силу своей любви к франшизе «Ведьмак».
        87
        В 1718 году благодаря реформам Петра I выплавка чугуна в России достигла 6,641 млн пудов, то есть 10,88 тыс. тонн.
        88
        Нарезка Бучера - современный тип полигональной нарезки ствола, позволяющий применять обычные пули. Применяется, например, в ряде вариаций пистолета Desert Eagle и ряде другого современного оружия.
        89
        Имеются в виду новые имперские дюймы, утвержденные в 1606 году.
        90
        Имеются в виду новые имперские дюймы, утвержденные в 1606 году.
        91
        Великое княжество Литва было преобразовано в Великое герцогство, дабы уравняться в положении с другой автономной территорией, заселенной балтийскими племенами, - Пруссией.
        92
        Дербент и Ширван Аббас I дал в приданое за свою дочь. Дмитрий включил эти земли как графства, не желая слишком уж завышать статус тех земель.
        93
        Система подзарядки этих смарт-часов Sequent работает за счет движений запястья руки. Вкупе с предельной экономией расхода электроэнергии (нет ни одного дисплея - только стрелки и один экономный диод) это дает практически «бесконечную» автономность. У Дмитрия была лимитированная версия из «нержавейки» с конденсаторными аккумуляторами и блоком солнечных батарей под циферблатом. Без надписей. На всем аппарате был только маленький, едва заметный логотип. Дмитрий предпочитал следовать новой моде и избавлялся от любых лишних надписей и брендовых изображений.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к